Прятки: игра поневоле [Людмила и Наталья Корниловы Корнилова Веда] (fb2) читать онлайн

Веда Корнилова Прятки: игра поневоле

Глава 1

– Сегодня господин Велден посетил наш дом... – отец сидел в кресле за столом и холодно смотрел на меня. – Он просил у меня твоей руки для своего сына Винса. Только не делай вид, что тебе об этом ничего неизвестно – наверняка этот мальчишка еще вчера предупредил тебя о намерениях его семейки.

Конечно, я знаю о намерениях господина Велдена! Отец прав: Винс вчера шепнул мне, что сегодня его отец намерен прийти к нам, чтоб серьёзно поговорить с моим отцом о будущем своих детей, то есть о Винсе и обо мне. Наконец-то! Признаюсь: от такого известия я не спала почти всю ночь, рисуя в воображении свою будущую счастливую семейную жизнь, ведь выйти замуж за Винса я мечтаю уже несколько лет, с того самого времени, как мы повзрослели! Думаю, отец не будет противиться нашему браку: для него это прекрасный повод избавиться от меня, своей младшей дочери, тем более что он даже никогда не старался скрыть свою неприязнь по отношению ко мне. К тому же семейство Велденов очень почтенное и пользуется заслуженным уважением (а для моего отца это едва ли не самое главное), так что препятствий для нашего брака с Винсом я не вижу.

– И что же вы ему сказали?.. – отец замолчал, а я просто не могла дождаться, когда он продолжит свою речь.

– Сказал, что ничего не имею против подобного союза, но, тем не менее, в конце нашей с ним беседы господин Велден отозвал свое предложение, откланялся, и отныне намерен продолжать поиски невесты для своего сына в ином семействе.

– Не понимаю... – растерянно произнесла я.

– Все просто... – в голосе отца были заметны оттенки насмешки, которую он даже не счел нужным скрывать. – Мы с ним не столковались насчет приданого.

– Все еще не понимаю...

– Я ответил господину Велдену, что был бы рад иметь своим зятем Винса Велдена, только вот их почтенному семейству надо знать следующее: к сожалению, в приданое за тобой я не могу дать даже медной монеты. Естественно, подобное положение дел господина Велдена совершенно не устроило, и после недолгой беседы он распрощался. Думаю, что достопочтенный господин без труда найдет для своего сына новую невесту.

– Как...

– А вот так. Господин Велден удалился, взяв назад свое предложение, хотя только что уверял меня в том, что лучшей невесты, чем ты, для своего сына он даже представить не может.

– Но как же... – от растерянности я даже не могла найти нужных слов. – Ведь дядя Бертольд оставил нам, своим племянницам, деньги на приданое...

– Верно... – кивнул головой отец, и насмешка в его голосе стала еще заметней. – Согласно завещанию я получил шестьсот золотых монет для приданого его племянниц, но там было не сказано, сколько и кому из вас троих полагается денег. Именно потому я и принял решение, которое счел единственно верным: твои старшие сестры получат в приданое по триста золотых.

– А как же я?

– Гвендолин, за последние годы я слышал от людей столько восхвалений твоей будто бы неотразимой красоте, что не сомневаюсь – ты и без денег отыщешь себе жениха. Можешь считать что внешность – это твое приданое.

Похоже, папаша (чтоб его!) издевается, и подобное доставляет ему немалое удовольствие. Конечно, он никогда не скрывал, что, в отличие от своих старших дочерней, никогда меня не любил, и, по его мнению, я едва ли не самый дурной человек на этом свете, только вот причины подобного отношения понять никак не могу.

– Дядя Бертольд незадолго до своей смерти писал нам, что каждая из его трех племянниц получит от него по двести золотых на приданое... – я вовсе не собиралась сдаваться. – И потому не выполнять волю умершего...

– Молчать!.. – рявкнул папаша. – Ты что, спорить со мной вздумала? Не много ли себе позволяешь? И кто позволил тебе повышать на меня голос? Я тебя кормлю, пою, одеваю, терплю твое присутствие и скверный характер, так что будь любезна вести себя так, как требуют законы воспитания, хотя тебе они, похоже, неведомы. И не забывай о том, что я – глава семьи, и мои решения не обсуждаются.

– Я всего лишь напоминаю вам о воле дяди Бертольда, которую он выразил в своем завещании, и которую вы нарушаете! Это... это несправедливо!

– Вон из моего кабинета!.. – приказал отец. – Разговор окончен.

Когда родитель разгневан, то спорить с ним не только бесполезно, но и чревато – подобное я уже много раз испытала на себе. Мне только и оставалось, что покинуть кабинет рассерженного папаши, и едва ли не бегом броситься в комнату матери – это единственный человек, к кому я могла обратиться за помощью, хотя знала, что отец, как правило, не прислушивается к ее словам и просьбам. Однако в последнее время он стал чуть более внимательно относиться к своей супруге: она серьезно больна, хотя и пытается бодриться, однако уже не в состоянии самостоятельно встать на ноги. Отец старается лишний раз ее не расстраивать, чтоб не усугубить и без того тяжелое состояние жены. Да и внешне мать очень сдала – еще недавно она была весьма привлекательной женщиной, а сейчас...

– Мама!.. – я вбежала в комнату матери. – Мама, отец отказал господину Велдену! Тот пришел к нам, чтоб договориться обо мне и Винсе, а отец ему отказал! Вернее, он сказал, что я – бесприданница, и господин Велден ушел! Надо что-то делать, чтоб все это исправить! Поговори с отцом, объясни, что так поступать не стоит!

– Гвендолин, ты опять не постучалась и не спросила дозволения зайти... – вздохнула мама. Она лежала на кровати и держала в руках молитвенник – в последнее время мать стала очень набожной. – Вижу, ты взволнована, но это не повод забывать о приличиях.

– Прошу прощения!.. – я постаралась сдержаться. – Просто я очень расстроена, и меня можно понять! Отец только что сказал мне, что я не получу деньги, завещанные нам дядей Бертольдом – они достанутся моим сестрам, вернее, будут поделены пополам между ними! Но это же несправедливо!

– Гвендолин, говори потише, у меня от твоих криков болит голова... – мать прижала к себе молитвенник, словно защищаясь им от меня. – Что касается решения твоего отца, то, думаю, он знает, что делает.

– Так тебе обо всем этом было известно заранее, и ты ничего мне не сказала?! – моему возмущению не было предела.

– Повторю: твой отец знает, как лучше поступить для блага нашей семьи, и не следует спорить с его решением.

– Лишив меня наследства дяди Бертольда?! Думаешь, это ему бы понравилось? Ты же знаешь – кроме этих денег мне рассчитывать не на что!

– Гвендолин, надо с покорностью принимать то, что дает нам судьба, и это в равной мере относиться как к радостям, так и к горестям... – мать по-прежнему прижимала к себе молитвенник и старалась выглядеть невозмутимой. – Ты слишком своевольна и упряма, а потому происходящее должно научить тебя смирению, и в дальнейшем, надеюсь, ты будешь кротко и безропотно воспринимать все превратности земной жизни, а она непроста.

– Значит, отец лишил меня наследства дяди Бертольда, и я должна делать вид, что невероятно счастлива?

– Ты должна полагаться на решения тех, кто старше и мудрей. Твое возмущение ничего не изменит.

– Вот как?.. – я старалась сдерживаться, только вот получалось это плохо. – Интересно, как бы любая из моих дорогих сестриц повела себя, если бы у нее отобрали дядюшкино наследство и отдали его другим? Да ты и сама знаешь, что крик возмущения стоял бы на весь город, а еще б текли нескончаемые реки слез! Разве я не права? Почему вы так обращаетесь со мной? Отчего я всегда и во всем виновата? Чем сестры лучше меня?

– Слишком много ненужных вопросов.

– Что, без моих денег сестрам женихов не найти? Не сомневаюсь, что дополнительные сто золотых монет сделают каждую из них куда красивее в глазах предполагаемых ухажеров!

– Гвендолин, прекрати!.. – мама чуть повысила голос. – Долгие годы я пыталась донести до тебя мысль о том, что дети должны беспрекословно слушаться своих родителей, испытывать к ним почтение и должное уважение, а заодно трепетно оберегать семейные узы, но, как вижу, все мои усилия пропали впустую. Будь любезна пойти в свою комнату и подумать над тем, как ты себя ведешь.

Мать снова склонилась над молитвенником, словно пытаясь скрыться за ним от меня и от неудобных вопросов. Понятно, что более никакого разговора у нас не получится, да и мама, несмотря на показное спокойствие, всерьез разволновалась – ее лицо и шея покрылись красными пятнами, что всегда бывает, когда она нервничает. Что ж, все как обычно, то есть никаких ответов на мои вопросы. Делать нечего, и потому, подавив растущее раздражение, я повернулась к дверям, но тут мама, вздохнув, произнесла мне в спину:

– Вот еще что, Гвендолин. Я понимаю, ты расстроена, рассержена, но, тем не менее, прошу тебя – не наделай глупостей.

– Что?.. – обернулась я.

– Думаю, ты меня поняла... – мама оторвалась от книги и смотрела на меня. – Гвен, ты всегда была слишком своенравна, упряма, неуправляема, и старалась делать то, что хотела, а не то, что положено девушкам нашего круга. Однако сейчас я прошу тебя избегать необдуманных слов и поступков – не стоить портить репутацию нашей семьи и расстраивать отца... Надеюсь, ты меня правильно поняла... – и мать вновь уткнулась в молитвенник.

Чего тут не понять, тем более что мать прямо мне говорит: если я совершу какой-то неблаговидный проступок, то дорогой папаша обязательно отыграется на матери – как минимум, устроит ей очередной скандал, а то и предпримет кое-что похуже, и ясно, что мама желает этого избежать, особенно в ее нынешнем состоянии. Ладно, пока я послушаюсь, но позже все же постараюсь вернуться к матери и продолжить наш разговор. Ну, а пока что мне не оставалось ничего иного, как отправилась к себе в комнату – надо обдумать все произошедшее, и найти какой-то выход из того непростого положения, в котором я невольно оказалась. Что бы отец ни говорил, но отказываться от Винса я не собираюсь! Без сомнений, он тоже постарается сделать все, чтоб мы были вместе!

Увы, спокойно добраться до своей комнаты у меня не получилось: едва ли не сразу же за дверями комнаты матери я столкнулась с Альбой, моей старшей сестрой. Судя по всему, только что она занималась своим любимым делом – подслушивала, а может, это отец просил ее узнать о нашем разговоре с мамой.

– Тебе не помешает помнить, что далеко не каждая дверь открывается внутрь, некоторые и наружу... – мое настроение сейчас никак не назвать хорошим, и я не собиралась делать вид, что ничего не заметила. – Рано или поздно, но из-за своего неуемного любопытства ты заработаешь шишку на лбу, а то и не одну.

– Не понимаю, о чем речь... – Альба постаралась изобразить наивность, захлопав белесыми ресницами.

– Надеюсь, ты хорошо расслышала наш с мамой разговор, и хотя бы в этот раз передашь его отцу точно, без ненужных добавлений со своей стороны... – съязвила я. – А вообще-то любопытство до добра не доводит.

Не дожидаясь ответа, направилась в свою комнату – надо было хоть немного успокоиться, привести мысли в порядок, а не то меня просто-таки распирает от возмущения. Признаюсь: хотя отец и не любит меня, но, тем не менее, такого решения от него я точно не ожидала, и теперь мне надо хорошо подумать, что делать дальше. Закрыв дверь в свою комнату, я просто-таки упала на кровать, надеясь на то, что в ближайшее время меня никто не потревожит. Конечно, если человек здоров, то валяться в кровати днем считается дурным тоном, но мне сейчас не до соблюдения приличий.

Меня звать Гвендолин Даррис, и я родилась в небогатой дворянской семье, где, кроме меня, были еще две взрослые дочери, которые по меркам нашей страны уже давно переступили порог юности, и считались старыми девами. Почему они все еще были не замужем? Причина проста – мало того, что обе далеко не красавицы, так у них еще и не было хорошего приданого. Не сказать, что мои родители еле сводили концы с концами, но и особой роскоши не было, хотя внешне отец с матерью делали все, чтоб выглядеть достаточно респектабельно. Впрочем, так поступало большинство здешних семей – увы, но особо богатых людей в наших местах почти нет. Спасало и то, что городок, в котором мы жили, был сравнительно небольшим, да и расположен далеко от столицы – в таких местах жизнь куда дешевле. Отец был достаточно жестким и суровым человеком, хотя к двум своим старшим дочерям – Альбе и Норме, относился весьма снисходительно. Что же касается нашей матери, то она не имела права голоса, и никогда не спорила со своим супругом. Впрочем, отец не потерпел бы никаких возражений – его мнение всегда считалось окончательным и бесповоротным.

Возможно, это покажется глупым, но я с детства чувствовала себя изгоем в семье. То, что отец меня на дух не переносил – это я поняла очень давно, а мать, если и старалась сказать мне ласковое слово, то делала подобное едва ли не с оглядкой, чтоб никто этого не увидел. Что же касается моих сестер, то и тут отношнние ко мне было ничуть не лучше, особенно если учесть, что одна была старше меня на семь лет, вторая – на восемь, и они обе едва ли не открыто игнорировали меня, подчеркнуто общаясь лишь между собой.

Впрочем, со временем я и сама поняла, что лучше не знаться с теми, кто тебя на дух не переносит, тем более что если не смотреть на вечно кислые лица членов моей семьи, то в мире можно найти немало интересного. Каюсь: именно от меня в нашем доме хватало шума, я вечно что-то придумывала, устраивала игры и проказы, за которые мне часто попадало, да еще и умудрялась обзавестись множеством друзей-приятелей среди соседских мальчишек, а там, помимо дворянских детей, хватало и ребятишек бедняков – в детском возрасте особо не обращаешь внимания на социальные различия. Более того: многие считали меня если не заводилой в детских играх, то кем-то вроде того. Естественно, что подобное поведение девочки среди наших достопочтенных семейств считалось чем-то недопустимым, и потому за это мне доставалось как от матери, так и от отца, который измочалил об меня не одни розги, причем, не сомневаюсь, он делал это с особым удовольствием.

Единственным человеком в семье, который меня по-настоящему любил, был родной брат матери, дядя Бертольд. Как он говорил, внешне я очень напоминаю ему дочь, которая умерла в раннем детстве – по просьбе дядюшки меня даже назвали ее именем. Правда, дядя Бертольд жил едва ли не на другом конце нашей страны, и потому приезжал к нам довольно редко, но каждый его приезд был для меня нескончаемой радостью. Удивительное дело: в то счастливое время, когда дядя Бертольд гостил у нас, даже отец вел себя со мной куда мягче, а уж о наказании розгами и речи быть не могло, да и сама атмосфера в доме становилась куда более непринужденной. А еще дядюшка был довольно-таки состоятельным человеком, и приезжал к нам не с пустыми руками. Кроме подарков родным, он оставлял отцу кое-какие деньги – мол, время сейчас непростое, небольшая поддержка вам не помешает.

Еще дядя Бертольд всегда говорил, что оставит нам, своим племянницам, деньги на приданое, а еще шепотом пообещал мне, что на своей свадьбе я получу от него хороший подарок. Более того: холостые мужчины не единожды намекали моему отцу на то, что рады предложить мне руку и сердце, но хотелось бы иметь хоть какое-то приданое, потому как всем было известно, что особых богатств у нашей семьи нет. У меня не было сомнений, что все будет именно так, тем более что еще при жизни дядюшки он при всех говорил о том, что оставит каждой из своих племянниц по двести золотых. Чего уж там скрывать – сестры давно ожидали этого события, потому как обещанное дядюшкой золото могло привлечь к ним женихов. Увы, месяц назад дядюшка внезапно скончался, и я искренне оплакивала его смерть – для меня он был едва ли не самым родным человеком на свете.

Как и обещал дядя Бертольд, он оставил нам деньги, которые не так давно пришли в банк на имя отца, и я рассчитывала, что, получив обещанную часть золота, наконец-то выйду замуж за Винса и покину родительский дом сразу же после окончания траура по дядюшке. Кто же знал, что отец решил по-своему распорядиться этими деньгами, и теперь все мои мечты пошли прахом. Зато обе сестры наверняка радуются: у них наконец-то появилась возможность выйти замуж, тем более что для нашего заштатного городка триста золотых – это довольно-таки неплохое приданое.

Должна сказать, что сестры и я – мы совершенно не похожи между собой. Альба и Норма – они обе внешне едва ли не копия друг друга, да и (на мой взгляд, к несчастью) на лицо очень смахивают на нашего отца, а его красавцем никто не назовет – невысокий, с бесцветными волосами, сероватой кожей, скошенным подбородком, да еще и с глазами немного навыкате. Именно столь невзрачная внешность, да еще отсутствие достойного приданого – все это привело к тому, что до сей поры обе мои старшие сестры все еще оставались незамужними, и даже никогда не имели поклонников. Что же касается меня, то внешне я была их полной противоположностью – немногим выше среднего роста, темноглазая и темноволосая, да еще и с чуть смугловатой кожей. В общем, полная противоположность сестрам. А еще (да чего там скрывать!) я не раз слышала разговоры о том, что меня считают самой красивой девушкой нашего городка, и об этом знакомые нашей семьи не раз говорили моим родителям, только вот от подобных речей мать отмахивалась «ой, не говорите глупостей, многие девушки куда привлекательней!», а отец недовольно хмурился. Кажется, похвальные отзывы людей о моей внешности отчего-то всерьез задели дорогого папашу, раз ему пришла в голову мысль о том, что я прекрасно обойдусь и без приданого! Ну, он-то может считать все, что заблагорассудится, а мне что делать? Если отец сказал правду (а обманывать ему смысла нет), то никакой свадьбы с Винсом у меня не будет...

Винс... Веселый красивый молодой человек, от улыбки которого у меня на сердце становится светлей! Умен, обаятелен, галантен – в общем, воплощенная наяву мечта любой девушки, да и женщины постарше неосознанно искали его внимания! Скажу больше – без него я уже не представляла своей дальнейшей жизни. Надо признать, что Винс нравился очень многим девушкам, и я была невероятно счастлива, что из всех невест нашего городка он выбрал меня. Он был сыном старых знакомых нашей семьи, мы знали друг друга с раннего детства, и в Винса я влюбилась еще в подростковом возрасте – надеюсь, он в меня тоже. Со временем наша детская привязанность переросла в глубокое чувство, которое, без сомнений, мы с ним сохраним навсегда.

Нет смысла скрывать, что многие мужчины пытались оказывать мне знаки внимания, но я всем давала понять, что место в моем сердце уже занято. Винс трогательно ухаживал за мной уже несколько лет, и мать с отцом не видели в этом ничего дурного – мол, если молодой человек держит свои чувства в пределах разумного, то подобное весьма похвально. Да и многие из обитателей нашего городка были уверены, что в будущем из нас двоих будет прекрасная пара. Если же говорить совсем честно, то Винс уже признался мне в любви, и я ему ответила, что наши чувства взаимны. Сейчас нам с Винсом по девятнадцать лет, мы любим друг друга, уже не раз говорили о совместном будущем, и твердо намерены пожениться. Хотя правильней сказать, намеревались...

Более того: господин Велден, отец Винса, ранее не раз намекал моему папаше на то, что в будущем из нас двоих может получиться прекрасная пара. На эти слова мой отец лишь уклончиво отвечал, что он ничего не имеет против, но так далеко загадывать не стоит – мало ли что в жизни может сложиться не так... Накаркал! Почему до сей поры отец Винса не говорил о сватовстве с моим родителем? Увы, все упирается в деньги, чтоб их!.. Скажу откровенно: Винс ранее говорил мне, что господин Велден ожидал приезда дяди Бертольда, который наверняка не пожалел бы выложить из своего кармана еще немного золота на мое приданое. Вот мы и дождались... К сожалению, семья Велденов небогата, и если отец Винса взял назад свое предложение о сватовстве, то дело обстоит куда хуже, чем я могу представить...

Что же делать? Впрочем, тут хоть думай, хоть нет, но первым делом надо поговорить с Винсом – наверняка сейчас он тоже ищет выход из того непростого положения, в котором мы оказались. Ничего, вдвоем мы обязательно что-то придумаем!

За ужином у сестер было прекрасное настроение – еще бы, им, в отличие от меня, есть чему радоваться! Еще девицы с деланным сочувствием поглядывали в мою сторону, хотя каждая в глубине души немало радовалась тому, что стала несколько богаче за мой счет. Ну, они-то могут позволить себе радоваться, а вот у меня сегодня кусок в горло не лезет. Меня раздражали довольные лица сестер, злило спокойное лицо отца, душу захлестывала обида... Ничего-ничего, поговорю с Винсом, и мы с ним что-нибудь придумаем! Все у меня будет хорошо, надо только немного потерпеть...

– Хочу сказать: сегодня ко мне на улице пришел господин Краф, и просил позволения завтра придти в наш дом для серьезного разговора... – отец чуть улыбнулся, глядя на старших дочерей. – Если учесть, что ранее с ним я никаких дел не имел, то можно догадаться, о чем он хочет со мной поговорить.

Хм, похоже, весь наш городишко уже знает, что у моих сестер появилось довольно-таки неплохое придано – недаром стали появляться желающие предложить руку и сердце моим сестрам. Да, быстро новости разносятся! Господин Краф – аптекарь, мужчина средних лет, который в прошлом году овдовел. Сейчас срок его траура окончен, и с той поры кое-кто из одиноких кумушек поглядывает на вдовца с немалым интересом. Однако поговаривают, что сейчас дела у этого человека идут далеко не самым блестящим образом, и он ищет себе невесту с неплохим приданым. Что ж, судя по всему, он ее нашел.

– Фи, аптекарь!.. – поморщилась Альба. – Это слишком низко для нас.

После таких слов я едва сдержалась, чтоб не усмехнуться. Надо же, какие завышенные требования появились у дорогой сестрицы! Еще недавно она была бы рада самому завалящему женишку, только вот за все эти годы не отыскалось ни одного претендента на ее руку и сердце, зато сейчас Альба начинает капризничать и вести себя словно разборчивая невеста! Да, воистину деньги обладают волшебной силой – недаром появившееся приданое враз подняло самомнение Альбы на недосягаемую высоту.

– Тем не менее, я считаю его далеко не худшей партией для одной из вас – в нашем городе господин Краф является достаточно уважаемым человеком... – продолжал отец. – Про него никто не может сказать дурного слова, а это уже немало. Сами понимаете, что с приданым в триста золотых на графа с голубой кровью вам рассчитывать не стоит. В нашем городе не так много холостых мужчин с неплохой репутацией, так что выбор небогат.

– Не согласна!.. – в разговор вмешалась Норма, моя вторая сестра. – Если взять господина Нолла, который внешне очень привлекателен...

– Об этом прощелыге с кучей долгов и речи быть не может!.. – повысил голос отец. – Запомните: я намерен найти вам достойные партии, а не смазливых краснобаев, у которых за душой нет ничего, кроме кучи долговых расписок!..

У меня не было желания выслушивать эти разговоры: я с нетерпением ждала окончания ужина – надо было многое обсудить с Винсом. Разумеется, не могло быть и речи о том, чтоб я встретилась с Винсом без разрешения родных, но иногда можно и нарушить запрет. Вот и сегодня сложилась такая ситуация, что необходимо решить, как уговорить родителей на наш брак.

Хотя мы с Винсом и не договаривались о встрече заранее, но я и без того знала, что скоро он придет в условленное место. Надеюсь, ни одна из сестер не пойдет следом за мной – девицы вовсю увлечены обсуждением возможных кандидатов в женихи, а это весьма увлекательное занятие.

Наконец ужин, казавшийся бесконечно долгим, закончился, и я встала из-за стола.

– Пойду в сад, подышу воздухом перед сном.

– Не опоздай к вечерней молитве... – бросил мне отец.

– Я ненадолго...

Наш сад был небольшим, да и не сказать, что очень ухоженным: дело в том, что мы не могли позволить себе иметь садовника, и потому в обязанности нашего конюха входил и уход за садом, но тот относился к этому делу без особой охоты. Впрочем, меня сейчас не особо интересовали клумбы и розарии – я шла к забору, вернее, к небольшой беседке, сплошь увитой плющом. Дело в том, что около этой беседки мы иногда встречались с Винсом – мой отец человек строгих правил, о нарушении которых не могло быть и речи, а иногда так хочется хотя бы переброситься несколькими словами с любимым человеком!.. Вот тогда Винс и забирался вечером в наш сад, тем более что там, в заборе, пара досок держалась на одном верхнем гвозде, и, отодвинув доски в стороны, можно пробраться к задней стене беседки. Пусть наши свидания были короткими, часто всего по нескольку минут, но нам пока хватало и этого – а что, впереди целая жизнь!.. Хотя, боюсь, сейчас, из-за папашиного каприза, наша свадьба может отдалиться.

Подойдя к беседке, оглянулась, но в сумерках никого не заметила. Очень хочется надеяться, что сестрам сейчас не до меня... Ну и славно, значит, нам никто не помешает, и я негромко позвала:

– Винс! Винс, ты здесь?

– А где ж мне еще быть!.. – доски забора раздвинулись, и сквозь них протиснулся высокий светловолосый парень. При виде его у меня на сердце стало чуть полегче – Винс меня ждал, и теперь я была почти уверена, что мы сумеем найти какой-то выход из создавшегося положения. – Я уж думал, что ты сегодня уже не придешь!

– Раньше не получилось... – подосадовала я. – Ты уже все знаешь?

– Отец мне еще днем рассказал о том, что со сватовством ничего не вышло... – вздохнул Винс. Бедный парень был всерьез раздосадован, и я могу его понять. – Признаюсь: такого я точно не ожидал! Твой отец отчего-то решил лишить тебя приданого... Что у вас произошло?

– Сама ничего понять не могу! Он даже разговаривать со мной не стал! Сказал: я принял решение, которое счел нужным и правильным. Вот и все.

– Может, поговоришь с ним еще раз? Попытайся объяснить...

– Бесполезно... – махнула я рукой. – Он, знаешь ли, из тех, кто никогда не отступает от принятого решения, да еще и гордится этим! Тоже мне, доблесть! Иногда куда сложнее признать, что ты ошибся и желаешь исправить допущенный промах. Увы, подобное не про моего папашу... Винс, что же нам делать?

– Знаешь, я тут подумал... – Винс на мгновение замолчал. – Раз твой отец против нашего брака...

– Он не против... – поправила я. – Просто отец отчего-то решил оставить меня без приданого, а это, естественно, не понравилось твоему отцу.

– О том и толкую... – заторопился Винс. – Ну, если дело обстоит таким образом, то у нас с тобой не остается иного выхода, как сбежать. Что скажешь?

– Куда еще бежать?.. – не поняла я.

– Все просто... – заторопился Винс. – Я уже все обдумал. Мы с тобой сбегаем сегодня же, отсидимся пару дней где-нибудь в деревне у моих родственников, а потом вернемся. Твоему отцу ничего не останется, как дать тебе приданое, и согласиться на наш союз! Ну, что скажешь?

Тут можно сказать только одно: второй раз за день слышу заявление, от которого впору хвататься за голову. Сбежать из дома с молодым человеком... Как бы я ни была рассержена на отца, но подобное предложение – это уже перехлест!

Конечно, в жизни бывает всякое: иногда случается и такое, что родители двух семейств находятся в ссоре промеж собой, а их дети любят друг друга, и потому молодые люди сбегают, зная, что иным способом не получат согласия на брак. Нравы в нашей стране достаточно строгие, и после возвращения беглецов их едва ли не сразу же отправляют под венец, чтоб не опозорить честь семей. Ну, а если девушку после возвращения жених отказывается брать замуж (считается, что у него появились для этого какие-то основания), то ее дальнейшую судьбу удачной никто не назовет. Кроме того, на семью сбежавшей девушки начинают смотреть косо: значит, в их семействе есть дурная кровь, и родители не научили свою дочь чтить традиции и блюсти нравственность, раз девица позволяет себе подобное бесстыдство – сбежать с кавалером, а если дело обстоит таким образом, то лишний раз с этой семейкой лучше не связываться, ведь неизвестно, что от них можно ожидать в дальнейшем... Что же касается жениха, то на его поступок общество смотрит куда снисходительней – мол, бывает, дело простительное, по молодости лет кто ж из мужчин не грешил...

В нашей с Винсом ситуации побег навечно ляжет несмываемым пятном на всю мою семью, об этом будут помнить даже спустя десятки лет – а то как же, нарушены моральные устои!, и сестрам придется забыть о более-менее приличных женихах – тут и приданое не поможет. Пусть скажут спасибо, если посватается какой-нибудь приказчик из захудалой лавчонки, да и тот будет вести себя высокомерно, всем своим видом показывая, что снисходит до того, чтоб породниться с семьей, на имени которой лежит дурная слава. Конечно, мои отношения с сестрами далеки от идеальных, но это моя родня, и серьезно осложнять их будущее я не собираюсь. Пусть отец относится ко мне с долей неприязни, но, тем не менее, все мы – одна семья, и не стоит навлекать на нее позор. Да и мама, которая сейчас серьезно больна, от подобной новости никак не пойдет на поправку.

– Ты вообще-то соображаешь, что предлагаешь?.. – я была настолько ошарашена, что даже голос не повысила.

– Конечно!.. – Винс, ободренный моим спокойствием, решил, что я уже начинаю обдумывать его слова. – Иначе никак! Когда мы вернемся, то и разговор с твоим отцом будет совсем иной – ему просто не останется ничего иного, как дать тебе приданое, причем можно будет потребовать золота и побольше! Не сомневайся – даст, не откажется!

– Нет... – покачала я головой. – Тут ты ошибаешься – если мой отец сказал «нет», то будет до конца стоять на своем, и решения не изменит. Поверь мне на слово: настаивать бесполезно – ни к чему хорошему это не приведет.

– Ерунда!.. – Винс был настроен решительно. – Мы с тобой любим друга, так? Хочешь стать моей женой?

– Ты же знаешь ответ на свои вопросы!

– Значит, нам надо сделать все, чтоб быть вместе, и никакого другого выхода, кроме побега, у нас нет. Ну, когда вернемся, все сладится – тогда можно и свадьбу сыграть. Согласна?

– У меня есть другое предложение... – вздохнула я. – Вначале обвенчаемся, а уж потом можно и бежать...

– Ты что, не понимаешь?.. – кажется, моя непонятливость удивила Винса. – Если мы поженимся, то отныне ни о каком приданом не может быть и речи! Зачем твоему отцу тратиться, если мы к тому времени станем мужем и женой?! А без приданого нам никак не обойтись! Еще скажи, что в нищете согласна жить! Вернее, прозябать. Ты же знаешь, что в моей семье я третий сын, так что никакого капитала папаша мне дать не сможет. Одна надежда – на удачную женитьбу, и хорошее приданое невесты.

– А мне кажется, что мы с тобой и без приданого можем быть счастливы! Мы молоды, у нас есть руки...

– Если нет денег, то что мы можем дать друг другу?

– То есть как это – что можно дать любимому человеку? Свою любовь, уют, заботу, верность, семью. Быть вместе и всегда поддерживать, когда трудно, делить радости... Просто жить и наслаждаться жизнью... Разве этого мало?

– Ну почему девушки такие непонятливые?.. – перебил меня Винс. – Я же ведь хочу, чтоб у нас все было хорошо!

– Так и я тоже!

– Тогда соглашайся, тем более что я уже все подготовил для побега, тебе осталось только взять мою руку и пойти со мной! Кроме того, двести золотых, о которых как-то упоминал твой дядюшка Бертольд – надо признать, что это не ахти какие большие деньги! Но зато потом, когда мы вернемся через несколько дней – вот тогда твой отец, чтоб загладить все произошедшее и не позорить семью, будет вынужден отдать все шестьсот золотых, что сейчас лежат в банке на его счету! Если повезет, то сумеем взять и что-нибудь из недвижимого имущества! У вас ведь есть дом в деревне, и ферма небольшая, которая дает какой-никакой, а доход... В общем, у нас с тобой есть возможность начать совместную жизнь отнюдь не бедными людьми.

Признаюсь: после таких слов Винса мне стало немного не по себе – такое впечатление, что дело идет не о любви, а о коммерческом расчете, вернее, о довольно рискованной операции по добыче денег. Надо же, какой Винс, оказывается, продуманный! А может, эту идею молодому человеку подсказал его отец, достопочтенный господин Велден? В любом случае, у меня в душе словно царапнуло острым коготком, но я постаралась не обращать внимания на слишком расчетливые планы семейства Велденов.

– А ты подумал о том, что будет, если мой папаша после такого скандала не даст мне даже ломаной медной монеты?.. – надеюсь, эти слова остудят Винса. – Я отца знаю: все так и будет, позора семьи он мне не простит. Его все поймут, а вот меня осудят. А еще у меня есть сестры, которым надо выйти замуж, а без денег, да еще с пятном на репутации семьи, мужей им не найти никогда.

– Это все отговорки. Мне кажется, ты боишься, что в этом случае я на тебе не женюсь... – хмыкнул Винс.

Если честно, то я об этом даже не думала, но легкая насмешка в голосе молодого человека вывела меня из себя.

– А разве не так?

– Не думал, что дал тебе основание сомневаться в моих намерениях... – кажется, Винс стал злиться – видимо, не ожидал отказа с моей стороны.

– Похоже, что я без приданого тебе не нужна!

– Не говори глупостей! Просто нашей семье, как и всем остальным, нужны деньги, а твой отец... А, да что там говорить, и так все ясно! Кроме побега, у нас иного выхода нет! Не понимаю, почему ты возражаешь!

– А о моих сестрах ты подумал? Без приданого их никто не возьмет замуж.

– Ты не о них думай, а о себе, вернее, о нас с тобой. Что тебе не нравится в моем предложении?

– Потому что я устала тебе повторять – это бесполезный и глупый поступок, и я не желаю его совершать!

– Лучше бы ты о нашем будущем так беспокоилась!

– О будущем?.. – горько усмехнулась я. – Если я поступлю так, как ты предлагаешь, то у нас его просто не будет. Знаешь, чем все закончится? Тем, что узнав о моем побеге, отец не даст мне ровным счетом ничего, и в этом у меня нет ни малейших сомнений! Неужели тебе так трудно понять, что с нами будет после того, как выяснится, что наш побег не принес ничего, кроме позора для моей семьи?

– Что, что... – Винс обнял меня. – Разве не ясно? Хоть один день – да наш!

– Вот даже как?.. – я оттолкнула молодого человека. – Если бы ты меня по-настоящему любил, то не стал бы предлагать подобное!

– А если б ты меня любила, то согласилась бы на мое предложение, не раздумывая! Я и так спорил с отцом из-за тебя – он без труда может найти мне невесту побогаче, даже настаивал на этом, но я-то выбрал тебя, а ты, как вижу, не ценишь такого хорошего отношения к себе!

– Надо же, на какие жертвы тебе пришлось идти ради меня!

– А разве не так?

– Я так понимаю, что ты считаешь, будто оказал мне едва ли не милость, предложив сбежать? Может, в порыве благодарности мне следует тебе в ноги упасть?

– Зато мне непонятно, с чего ты ломаться вздумала?.. – а вот теперь Винс всерьез разозлился. – Ты кем себя вообразила? Может, кто-то иной и может позволить вести себя подобным образом, а тебе-то капризничать точно не стоит! Радовалась бы уже тому, что я пока что на твоей стороне, защищаю тебя перед своим отцом, хотя еще неизвестно, стоит ли это делать!

– Ты уже дошел до неприкрытого хамства? Не ожидала от тебя...

– Не смей мне грубить! Не ожидала она!.. Это ты отчего-то решила вести себя, как принцесса на выданье! Ах, не хочу, ах, репутация, ах, как так можно!.. Тоже мне, изображаешь святую невинность и поборницу морали, только вот получается это у тебя не очень хорошо! Сказала бы «спасибо» за то, что я тебя замуж зову! Кто тебя в жены возьмет, кроме меня? Думаешь, кому-то непонятно, отчего твой так называемый отец не желает давать тебе придание, а поделил все деньги между старшими дочерьми? А я отвечу: неизвестно, от кого тебя нагуляла твоя мамаша, так что, по его мнению, не стоит из-за приблудыша обделять родных детей!

– Что за бред ты несешь?!

– Я больше скажу: один Бог знает, чего от такой особы, как ты, можно ожидать в будущем!.. – выпалил парень. – Может, через какое-то время тебя тоже на сторону потянет, как твою мамашу, ведь всем известно – наследственность ногтем не задавишь! И вообще, надо бы поинтересоваться, от кого она тебя нагуляла – может, это бандит какой, развратник или каторжник! Я по-настоящему рискую, раз решился взять тебя в жены, но ты, похоже, этого не ценишь! Ломаться вздумала, будто имеешь на это какое-то право! Стоит хорошо подумать, как ты поведешь себя, оказавшись замужем! Может, как и твоя мамаша, тоже гулять вздумаешь, а то и приблудыша притащишь!

– Ты в своем уме?!

– Я-то да, а вот насчет тебя – не уверен. Да ты от счастья должна прыгать, услышав мое предложение, а слово «нет» забыть раз и навсегда! Учти: если начнешь воротить нос и набивать себе цену, то я могу и передумать! Девиц на мой век хватит с избытком, а вот тебя, кроме меня, вряд ли кто рискнет взять в жены!

– Что?!.. – вот уж чего-чего, а услышать подобное от Винса я никак не ожидала. Что за чушь он мелет? Или разозлился до того, что уже не знает, чем меня уколоть? Разумеется, нервы у каждого не железные, мы все можем сорваться, но такой непорядочности и таких слов от предлагаемого жениха я даже вообразить не могла!.. – Да как ты смеешь...

– Еще как смею!.. – кажется, Винс потерял контроль над своими словами и более не желал (или не мог) сдерживаться. Судя по всему, все пошло не так, как он рассчитывал, а к отказам мой жених не привык, и потому происходящее крепко вывело его из себя. – Скажи спасибо своему дяде Бертольду (вернее, поставь ему в церкви не одну свечку за помин души!), потому как он прикрыл грех своей сестрицы, то бишь твоей мамаши! Да и твой папаша (или как там назвать этого рогоносца) отчего-то делает вид, что в вашей семье все в порядке! Ну, раз его устраивает такое положение дел, то и другим до этого дела нет – каждый имеет право растить в семье хоть ребенка, хоть мартышку, хоть котенка.

– О чем ты говорить?

– О том, что любому человеку с первого взгляда понятно – к семейству своего, так называемого отца, ты не имеешь никакого отношения! Это ясно каждому, кто на вас посмотрит – нет ни малейшего внешнего сходства! Так что...

Более ничего Винс не успел сказать, потому как я влепила ему звонкую пощечину, причем размахнулась от всей души. Голова молодого человека дернулась, и он невольно схватился рукой за краснеющую щеку.

– Ты, ты...

– Пошел вон!.. – отчеканила я. Ранее мне даже в голову не могло придти, что способна на такой жесткий и резкий тон. – И не смей больше подходить ко мне, или приходить в наш дом! Надеюсь, тебе не надо объяснять, что с этого момента мы незнакомы.

Винс сжал кулаки и шагнул, было, ко мне, но тут со стороны дома раздался голос Альбы:

– Гвендолин, возвращайся в дом! Время молитвы, отец ждет!

– Иду!.. – крикнула я. Никогда не думала, что буду так рада слышать голос сестры. – Сейчас буду!

– Ты чего там делаешь, у беседки?.. – продолжала Альба. Хорошо, что уже довольно темно, и сестра не видит Винса, который стоит неподалеку от меня.

– Да к нам чужая собака в сад прибежала, вот и прогоняю ее. Надеюсь, сейчас она уберется!

– Что ж... – прошипел Винс, зло глядя на меня, и я просто ощущала, как ему хочется меня ударить. – Даже так? Собака, значит? Да как ты, дрянь, посмела на меня руку поднять? Дура, этого я не прощу, очень скоро тебе придется еще не раз вспомнить сегодняшний разговор! Запомни – ты мне больше не нужна, найду другую, с деньгами и из хорошей семьи, а не какую-то нищую приблуду, тем более что богатых и красивых невест немало, и найти достойную не составит труда. Если даже на коленях ко мне приползешь – все одно не прощу! Вернее, прощу, но тебя для этого придется хорошенько расстараться, а то, что это произойдет – не сомневайся! Я всегда добиваюсь того, что хочу!..

Более разговаривать с Винсом мне было противно до отвращения, и потому, не отвечая, я направилась к дому. До моего слуха донесся чуть слышный скрип досок – кажется, Винс покинул наш сад. Ну и хорошо, а то этого человека я сейчас видеть просто не могла!

– Ты почему задержалась?.. – недовольно поинтересовался отец, как только я оказалась в комнате. Каждый вечер, перед сном, он читает нам молитвы, и опоздания считаются чем-то совершенно недопустимым.

– Гвен говорит, что к нам во двор забежала чужая собака, и пришлось ее прогонять... – доложила Альба.

– Там, в заборе возле беседки, две доски держатся только на верхнем гвозде... – пожала я плечами. – Оттуда собака и пробралась в наш сад.

– Завтра же прикажу проверить весь забор и забить недостающие гвозди в доски... – отец взял в руки толстую книгу. – А сейчас, перед сном, помолимся. Я прочту вам заповедь о Святом Теофиле, и все мы подумаем о том, что каждый сделал за этот день хорошего, в чем нагрешил, и как можно отмолить совершенные прегрешения.

Отец читал молитву, но она проходила мимо моего сознания. В ушах вновь и вновь звучали оскорбительные слова Винса о моей матери. Конечно, я и раньше замечала, что отец и сестры ничуть не похожи на меня, но считалось, что внешне я удалась на родню матери, тем более что это утверждал дядя Бертольд. Я никогда не сомневалась в его словах, но сейчас, помимо своей воли, вновь и вновь стала сравнивать себя с сестрами и отцом. Конечно, внешнего сходства между нами нет ни малейшего, да и на дядю Бертольда я была не очень-то похожа, но считать, что моя мать родила меня от другого человека... Да как Винсу такое пришло в голову и как это посмел произнести подобное вслух?! Подобное не просто оскорбительно – оно совершенно недопустимо, а хамские слова Винса, и то, как он обращался ко мне... Не хотелось даже думать об этом, хотя забыть о сказанном невозможно!..

А еще я никак не ожидала такого поведения от Винса – вместо обаятельного веселого молодого человека передо мной словно оказался жестокий и бессердечный эгоист. Такое впечатление, будто из окна знакомого дома выглядывал совершенно чужой, незнакомый человек, и ты не знаешь, что от него можно ожидать. Мне даже в голову не могло придти, что жених (теперь, по-счастью, уже бывший) способен на подобное! Любовью и не пахнет: Винс ясно дал мне понять, что во всем (в том числе и по отношению ко мне) у него голый расчет. Похоже, он уверен, что делает мне едва ли не великое одолжение, милостиво снисходя до возможного брака со столь недостойной особой, как я. Это просто отвратительно! Говоря откровенно, отныне мне не хотелось даже находиться рядом с этим человеком, и вызывала отвращение одна лишь мысль о совместной жизни – уж если он сейчас позволяет себе меня оскорблять, то в дальнейшем все будет только хуже.

Я слышала: бывает такое, что два человека, казалось бы, полностью уверены друг в друге, а потом вдруг происходит нечто такое, после чего эти двое становятся друг другу никем и ничем. Более того – некоторые при этом ведут себяпросто безобразно. Похоже, именно это и случилось с нами...

Я почти не спала ночью, вновь и вновь обдумывая то, что сказал Винс, и даже обида на отца не казалась столь значимой. Вспоминалось другое – неприязнь ко мне некоторых родственников, хмурые взгляды, непонятные намеки... Если же допустить, что Винс прав насчет меня, то становится понятным, отчего отец решил лишить меня приданого – что ни говори, но родные дочери все же ближе... Конечно, не стоит принимать всерьез то, что сказал разозленный парень, но некоторые слова из памяти не уходят, как на старайся их забыть. Конечно, Винс сказал неправду, однако надо бы постараться аккуратно расспросить мать, только вот знать бы, как это можно сделать...

На следующий день, как отец и говорил, в наш дом пришел господин Крафт, аптекарь, и стало известно, что он попросил руки Нормы. Та была только «за», и отец ничего не имел против подобного зятя, так что хотя бы у одной из моих сестер появился жених. Признаюсь: я бы предпочла, чтоб первой замуж вышла Альба – хотя внешне сестры похожи между собой, как близнецы, но Норма все же чуть привлекательней сестры. Да и характер у Нормы помягче, она не столь любопытная и менее капризная. Как видно, именно поэтому господин Крафт и предпочел выбрать Норму – понимал, с кем жизнь будет полегче. Ну, тут можно сказать только одно – совет им, да любовь. Что касается Альбы, то она внезапно стала разборчивой невестой, и морщила нос при упоминании о женихах, которые, по ее мнению, недостойны такой невесты, как она. Тем не менее, в доме царила радостная атмосфера, даже мать, которая в последнее время почти не поднималась с кровати, почувствовала себя лучше, и я решила, что можно попытаться задать ей кое-какие вопросы.

– Мама, а вот и чай... – я вошла в комнату матери, держа в руках небольшой разнос. – Наша служанка сейчас занята – сестры и отец беседуют с новоявленным женихом за накрытым столом. Вернее, они тоже пьют чай, только с более крепкими добавками. Им надо многое обсудить, в том числе и брачный контракт, ведь насколько я поняла, господин Крафт не намерен затягивать со свадьбой.

– А ты почему не с ними?

– Отец дал понять, чтоб я посидела с тобой, а не то тебе очень скучно постоянно быть одной.

На самом деле дорогой папаша прямым текстом мне сказал, чтоб я не показывалась на глаза нашему гостю. Причину он не стал указывать, но она и без того была понятна: ранее господин аптекарь при встречах со мной всегда был невероятно галантен, делал комплименты, и я не раз слышала разговоры о том, что этот человек давно влюблен в меня. Впрочем, об этом я и сама догадывалась. Не сомневаюсь, что будь у меня хоть какое-то приданое, то господин Крафт уже давно бы предложил мне руку и сердце, но триста золотых все же оказались куда весомей и привлекательней. Тем не менее, отец рассудил правильно: не стоит мне сидеть рядом с Нормой, а не то, сравнивая нас, почтенный господин аптекарь может и передумать, несмотря на отсутствие приданого...

– Я рада, что ты побудешь со мной... – улыбнулась мама. – Надеюсь, Норма довольна?

– Кажется, да.

– Конечно, будь она помоложе, то мой муж вряд ли согласился бы на такой брак – что ни говори, но это мезальянс!.. – вздохнула мать. – Дочь дворянина и простой аптекарь... Однако обстоятельства сложились таким образом, что особо выбирать не приходится, да и внешне Норма недостаточно миловидна. Надеюсь, в семейной жизни она будет счастлива, ведь господин Крафт очень достойный человек.

Ну, говоря откровенно, миловидной Норму нельзя назвать при всем желании – увы, с внешностью моим сестрам не повезло, но, тем не менее, такое развитие разговора меня вполне устроило.

– Да, внешностью Норма уродилась в отца... – согласилась я. – Мама, а дочь дяди Бертольда, та, которая умерла в раннем детстве... Она действительно была на меня очень похожа?

– Не знаю... – покачала головой мать. – Я ее никогда не видела – девочка умерла совсем маленькой, но мой брат (царство ему небесное!) утверждал, что сходство между вами было просто удивительным. А почему ты об этом спрашиваешь?

– Просто мне отчего-то бросилось в глаза, что внешне с сестрами мы совсем разные.

– Не говори глупостей!.. – чуть резковато ответила мама. – Характерами вы, и верно, не схожи, но вот внешне, если всмотреться, то можно заметит немало общего. Просто ты внешне удалась в мою родню, только и всего!

Судя по голосу матери, продолжать этот разговор она не намерена, а если я буду пытаться настаивать на своем, то ничего хорошо из этого не выйдет. Тем не менее, было очевидно, что мой вопрос об отсутствии внешнего сходства с сестрами ей не понравился. Ладно, не буду настаивать, тем более что она сейчас не настроена на откровенность. Лучше какое-то врем подождать – рано или поздно, но можно будет найти подходящий момент для откровенного разговора.

Следующие дни в нашем доме прошли в суете и беготне: все готовились к свадьбе, тем более что господин Крафт изъявил желание, чтоб все произошло как можно скорей – точнее, через две седмицы. На мой взгляд стороннего человека, причина спешки тут не в страстном желании жениха прижать к своей груди новую супругу, все куда прозаичней – похоже, у аптекаря, и верно, возникла острая нужда в деньгах, а получить их, согласно свадебного контракта, он мог только после свадьбы. Потому и торопится, и даже не считает нужным это скрывать...

Было решено не устраивать пышное торжество – это совершенно ни к чему, хватит и одного праздничного дня, тем более что еще не закончился траур из-за смерти дяди Бертольда. Все должно произойти достаточно скромно: приглашены родственники и знакомые, церемония венчания пройдет в соборе, затем праздничный стол, музыканты, танец новобрачных... Времени до торжественного события оставалось немного, и у всех нас хватало забот – портнихи, повара, составление меню для стола, украшение церкви, отправить приглашения родственникам и знакомым... Ну, что такое свадебные хлопоты – это, думаю, известно всем. Если же принять во внимание, что слуг у нас было немного, то часть свадебной суеты легла на мои плечи, и у меня просто не было возможности переживать из-за ссоры с Винсом, да и день свадьбы Нормы быстро приближался.

Конечно, совсем выкинуть из памяти ссору с женихом у меня не получалось, к тому же за все это время я ничего не слышала о Винсе, да и на глаза мне он не показывался – видимо, все еще злится, и не желает показываться в наш дом. Ну и пусть сердится, тем более что это он меня первый оскорбил, а я всего лишь дала ответ, который сочла нужным, и считаю, что поступила правильно. Да и, говоря откровенно, видеть бывшего жениха мне совсем не хочется – уж очень обидные слова Винс сказал мне при нашем последнем свидании! Я никак не могу забыть того, что Винс тогда произнес, вернее, высказал в запале – наш разговор беспрестанно вертится у меня в голове, да и вряд ли хоть когда-то забудется. Надеюсь, сейчас Винсу стыдно за свое крайне бестактное поведение.

Что касается моего отца, то он выполнил свое намерение, то бишь теперь все доски забора наш конюх прибил крепко-накрепко, так что незаметно прокрасться в наш сад было невозможно. Можно, конечно, перелезть через забор, но он достаточно высок, да еще и верху кое-где утыкан гвоздями, так что вряд ли у кого-то появится желание всерьез пораниться и разорвать свою одежду.

За день до свадьбы в город стали прибывать гости – правда, их было не так много, а потому родственников было решено разместить в нашем доме. Отдельных комнат на всех не хватило, и оттого мне пришлось на время переселиться в комнату матери – иначе никак не обойтись. Все бы ничего, но к вечеру приехала тетя Энжи, младшая сестра отца – отчего-то я терпеть не могла эту сухопарую особу с вечно унылым выражением на невзрачном лице. Впрочем, она меня тоже недолюбливала, так что наша неприязнь была взаимной.

Вот и сейчас, окинув меня холодным взглядом, тетя Энжи равнодушно поинтересовалась нашим здоровьем, и лишь немного оживилась, услышав о том, что моя мать болеет, а в последнее время даже не может подняться с кровати. Самое неприятное в том, что она даже не попыталась скрыть того, что эта новость ее если не порадовала, то немного улучшила настроение. Ну что она за человек такой, а?! Не знаю причины, но мама и тетя Энжи никогда не испытывали друг к другу теплых чувств, и, даже находясь рядом, старались лишний раз не общаться между собой, а когда все же были вынуждены это делать, то старались смотреть мимо своей собеседницы. Не знаю, как другие, а я просто ощущала острую неприязнь, стоящую между ними. Конечно, нельзя назвать это открытой враждой – скорее, я вижу глубокую антипатию, причина возникновения которой мне неизвестна. Хорошо хотя бы то, что дорогая тетушка жила в другом городе, и к нам приезжала достаточно редко.

Впрочем, мне сейчас было не до тети Энжи и ее унылой физиономии. Поговорив немного с гостями, и разместив их по комнатам, я решила сходить к матери – надо же рассказать ей, кто приехал, как они устроились, а заодно передать приветы от них. Однако когда подошла к двери комнаты мамы, то услышала голос тети Энжи. Надо же, не ожидала, что она пойдет к матери! Интересно, с чего вдруг у тетушки Энжи возникло желание переговорить с той, которую она терпеть не может? Я уже хотела, было, войти, но остановилась, услышав сквозь неплотно закрытую дверь слова матери:

– Да, мы все отвечаем за свои грехи, кто больше, а кто меньше. Я и без твоих слов знаю, что моя болезнь – это наказание за прошлое.

– Я видела Гвендолин... – продолжала тетя Энжи, но в этот раз ее голос был не равнодушным, как обычно, а весьма эмоциональным. – На редкость красивая девушка, и очень на него похожа! Святые Небеса, как же он был хорош собой! Сколько лет прошло, пора бы выбросить из головы все лишнее, а стоит его вспомнить – сердце сжимается!

– Молю Богов, чтоб характер Гвендолин не был таким же упрямым, как у него, хотя во многом они сходны... – произнесла мать. – Конечно, мой муж постарался ее укротить, но она все равно слишком своенравна, и не слушает добрых советов. Мне страшно представить, что будет с бедняжкой, когда я умру! Знаю, что мой уход близок, только вот душа не на месте из-за Гвендолин! Ты ведь уже знаешь, что мой муж решил не давать ей приданое, и я не могу возражать, просто не имею на это права... Хоть бы нашелся какой-то благородный человек, который огласится взять в жены невесту-бесприданницу!..

Хм, о чем они говорят? Хотя, если вдуматься, то ответ лежит на поверхности, и меня вряд ли порадует этот разговор... Неужели Винс был прав, когда говорил о том, что моя мать родила меня не от законного мужа? Нет, прерывать этот разговор я не стану, тем более что, если повезет, я сумею получить ответ на кое-какие вопросы.

– Надеюсь, ты понимаешь, что получила воздаяние за прошлое? Если б ты тогда не переманила его у меня, то избежала бы многих бед, и жила спокойно!.. – а обычно невозмутимая тетя Энжи злится, и даже не пытается это скрыть. – Вертела перед ним хвостом, только что юбку не задирала, на шею ему вешалась... Ну, и чего ты в итоге добилась? Довольна?

– А ты?

– С той поры прошло немало времени, и мне иногда начинает казаться, что я уже все забыла, стараюсь не вспоминать о прошлом, но сегодня, когда увидела Гвендолин, у меня просто в душе все перевернулось!.. – почти что крикнула тетушка. – Зачем, ну зачем ты влезла в наши с ним отношения?! Что, так захотелось переманить себе чужого мужчину? А ведь мы с ним могли бы дойти до церкви, и стали бы чудесной парой...

– Он не теленок на веревочке, чтоб его уводить и переманивать!.. – а вот теперь и мать голос повысила. – Да и ни в какую церковь он тебя бы не повел, не надейся – это просто твои глупые мечты, не имеющие под собой никакого основания. Навыдумывала себе невесть что, и поверила в свои фантазии.

– Неправда!

– Конечно, это тебе горько слышать, но мы с ним полюбили друг друга, а с тобой у него все было так, несерьезно, просто для развлечения... До сих пор смириться с этим не можешь? Радуйся, что в твоей жизни было хоть что-то похожее на счастье, такое, о чем можно вспоминать в старости.

– Несерьезно?! Да меня он любил, а не тебя! Как только у тебя, бессовестной, язык повернулся такое сказать?.. – теперь не сдерживалась и тетя Энжи. – Что, глядя на нас, зависть одолела? Знаешь, сколько с той поры я слез пролила? Богов молила только об одном – чтоб тебе было так же плохо, как и мне! Ну, и с чем ты осталась? Заимела незаконнорожденную дочь? Невелико счастье тебе досталось! Так вот, повторяю: твоя болезнь – это наказание за то, что ты разбила нашу с ним любовь! Теперь сколько угодно можешь читать молитвы и раскаиваться за ошибки прошлого, но вряд ли это поможет тебе отмолить грехи!

Ничего себе! Вот ух чего-чего, а подобного я никак не ожидала услышать! Кажется, между мамой и тетушкой Энжи все еще не остыли старые обиды, причем речь идет о некоем мужчине, в которого, насколько я поняла, были влюблены обе. Судя по всему, речь идет о старой любовной истории, в которой были замешаны обе женщины. Надо же, какие, оказывается, меж ними кипели горячие страсти, которые до сих пор так и не утихли, хотя с того времени прошло немало лет! Ранее я даже вообразить себе не могла ничего подобного, и уж тем более не ожидала такого всплеска чувств и старых обид от своей спокойной матери и невозмутимой тети Энжи! А еще, похоже, Винс прав в своих предположениях, хоть мне и неприятно это признать. Не ошибусь, если предположу, что в нашем городишке уже шли сплетни о моей матери...

– У тебя вообще детей нет, ни законных не незаконных... – а мама всерьез выведена из себя. – У меня хоть дочь осталась, которую я то люблю, то ненавижу! У тебя же и этого нет! И не тебе судить обо мне и о нем! Пусть и недолго, но я была по-настоящему счастлива!

– Я тоже!.. – в голосе тетушки звучали слезы.

– Он – это самое лучшее, что было в моей жизни, и самое горькое тоже!.. – продолжала мать. – Думаю, то же самое произошло и с тобой... Конечно, сейчас каждая из нас может говорить все, что угодно, только... Только все одно любил он лишь меня!

– Это не так!.. – как видно, тетушка вскочила на ноги, резко отодвинув при этом стул, на котором сидела, и тот с грохотом упал на пол. – Я-то знаю, как было на самом деле – он любил меня, а с тобой у него было просто небольшое увлечение, да и что ему оставалось делать, если ты положила на него глаз и всеми силами старалась затащить в постель! Это из-за тебя я потеряла его!.. Все было именно так, как я говорю, а ты до сих пор правду принять не можешь! Разрушила мою любовь, оставила меня несчастной!.. Ну и лежи тут в одиночестве, придумывай то, чего никогда не было!..

Я прижалась к стене, надеясь остаться незамеченной в темноте коридора, то тут дверь в комнату матери распахнулась, и оттуда выбежала тетя Энжи. Ранее я никогда не видела эту хладнокровную женщину в слезах, но сейчас она быстрым шагом направлялась прочь от комнаты матери, и даже не заметила меня. Мне же только и оставалось, что несколько мгновений постоять у стены, осмысливая услышанное, а потом я направилась в комнату матери. Закрыла двери, подняла лежащий на полу стул...

Какое-то время мы обе молчали, потом мать поинтересовалась:

– Ты все слышала?

– Почти все...– не стала отрицать я. – Как понимаю, речь шла о моем настоящем отце?

– Да... – после паузы ответила мать. Кажется, она настолько взвинчена после разговора с тетей Энжи, что была просто не в состоянии сдерживаться.

– И кто же он?

– Неважно!

– Я так не считаю.

– Тебе достаточно знать то, что он меня бросил! Уехал, несмотря на все мои мольбы взять меня с собой!

– И все же я имею право знать, что это за человек!

– У тебя есть только один отец – тот, кто тебя вырастил! А он, тот человек...

– Он знает обо мне?

– Вряд ли... А если бы и знал, то до тебя ему не было бы никакого дела.

– Похоже, ты его по сей день так и не можешь забыть.

– Да, не могу!.. – кажется, матери необходимо было выговориться. – Спрашиваешь, кто он такой? Людей, подобных ему, называют искателями приключений, которым на одном месте не сидится, и они готовы обойти весь свет в поисках удачи! От таких людишек, которые живут одним днем и своими интересами, лучше держаться подальше – они никому счастья не принесут, только вот по молодости об этом не думаешь. Я влюбилась в него с первого взгляда, вернее, потеряла голову – ранее никогда не думала, что способна на что-то похожее! Он из числа тех мужчин, кто может свести с ума любую! Это было словно помешательство или сумасшествие, и я не хотела, чтоб оно хоть когда-то закончилось! У меня было только одно желание – навсегда остаться с ним, я жила от свидания к свиданию!.. Что, осуждаешь меня?

– Нет, слушаю.

– Мне с детства внушали, что главное для женщины – это дом, семья, дети, а любовь – это блажь, вполне достаточно уважения. Я так и жила. Признаюсь: я никогда не любила своего мужа – наши родители в свое время просто договорились о браке, и я считала, что так и должно быть, жила интересами семьи, но встреча с ним, с твоим настоящим отцом... Она перевернула всю мою жизнь! Я не думала ни о детях, ни о муже, только о нем, и о наших с ним встречах! Более для меня не существовали никто и ничто! Как говорят простолюдины – « у меня тогда просто крышу снесло». Господи, какая же я тогда была счастливая! Ранее я никогда не могла понять, как некоторые женщины ради мужчины могут бросить семью и детей, но, оказалось, что ради человека, которого любишь без памяти, можно пойти на любое безумство! До сих пор удивляюсь, как удалось сохранить в тайне наши свидания!

– А тетя Энжи...

– Эта дрянь вообразила себе невесть что, строила далеко идущие планы и постоянно путалась у нас под ногами! Влюбилась в него, как кошка, проходу не давала! Впрочем, эта дурочка была для нас неплохим прикрытием – некоторые считали, что он ухаживает за ней, а уж она-то в этом не испытывала малейших сомнений! Сейчас же Энжи пусть думает что хочет, и вспоминает о том, чего в действительности никогда не было!

– Что случилось потом?

– Он уехал! Оказывается, ему не было дела до моих чувств! Я до последнего слова помню наш с ним последний разговор: он, дескать, не создан для семьи и спокойной жизни, благодарен мне за все чудесные моменты, что были промеж нами, но отныне наши дороги расходятся!.. Дескать, все хорошее когда-то кончается, и в будущем есть риск, что я ему помешаю, потому, как он привык быть один!.. А еще сказал, что не желает портить мою жизнь – мол, я одиночка по натуре, и судьба бродяги не подходит для женщины... Кроме того, не забывай, что у тебя есть муж и дети!.. Сейчас-то я понимаю – это обычные мужские отговорки, но тогда я не пожелала принимать всерьез услышанное, сказала ему, что все одно останусь с ним. Мне тогда не хотелось думать о дочерях – вся моя жизнь была только в нем, в нем одном! Когда же спустя пару часов я пришла к нему, взяв с собой лишь самое необходимое, то оказалось, что он уже уехал! Вернее говоря – сбежал, удрал, умчался! Только представь – он меня бросил, словно использованную вещь! Никогда ему этого не прощу! В тот ужасный момент мне казалось, будто земля ушла у меня из-под ног, и я с разбегу ударилась о каменную стену!

– А дальше?

– Мне повезло – в тот день мой муж был в отъезде, так что моя попытка побега осталась незамеченной. Правда, несколько последующих дней я не могла придти в себя, не хотелось никого видеть и слышать, не было сил даже встать с кровати, но я сказала всем, что заболела, и этому поверили – я никак не могла придти в себя, и была вообще никакая, ничего не понимала и не соображала! Однако главный удар ждал меня впереди – через какое-то время я поняла, что жду ребенка, и у меня не было сомнений в том, кто его настоящий отец. В каком я была отчаянии – этого словами не описать! Все произошло, как в плохом романе: сделал ребенка и уехал, а мне надо было как-то выкручиваться из того паршивого положения, в котором я оказалась по собственной глупости.

– Не знаю, что тут и сказать...

– Зато я тебе скажу: какие только снадобья не пила, чтоб скинуть плод, какие тяжести не таскала, но все было бесполезно. Не могу понять, отчего не помогли ядовитые зелья, помогающие в беде другим беременным, хотя я выпила немало той дряни! Ранее тебе уже рассказывали о том, что после рождения твоих сестер у меня было несколько беременностей, но все они заканчивались выкидышем на раннем сроке, хотя я вела себя со всей предосторожностью и не позволяла себе поднять ничего тяжелого или хотя бы выпить стакан крепкого вина. С тобой же все было совсем иначе, и все мои усилия пропали всуе. В таких случаях крестьяне обычно говорят, что у мужчины крепкое семя... Я молилась, чтоб произошло чудо, и чтоб ребенка не было, но уж если он родится, то хотя бы пусть он будет похож на меня. А еще я надеялась, что на свет появится мальчик – у них жизнь все же полегче, чем у девочек, да и пристроиться в жизни ему будет проще. Однако Господь не внял голосу грешницы... Увы, но у моего мужа тоже имелись подозрения, и немалые – он догадывался о том, что у меня были отношения на стороне, и хотя прямо не говорил мне об этом, но я-то, глядя на него, все понимала без слов. Правду знала только моя мать, и она сказала, что в случае чего поможет мне – если ребенок будет похож на того человека, точнее, на своего настоящего отца, то она тут же сунет новорожденного в ведро с водой, а потом скажет, что он родился мертвым. Я не возражала – все же это далеко не самый худший выход из той истории, в которую я, влюбленная идиотка, вляпалась по дурости...

Мне вспомнилась госпожа Марта – моя бабушка со стороны матери. Теперь хотя бы стало понятно, отчего эта старая женщина, опирающаяся при ходьбе на костыль, меня на дух не переносила, и за всю жизнь я не услышала от нее ни одного доброго слова. Более того: она все время зло и недовольно косилась на меня, а частенько я получала от нее палкой по спине. Хорошо, что бабуси уже лет пять нет на свете, а не то трудно сказать, как бы после услышанного я к ней стала относиться. Да и мать в своих откровениях открывалась для меня несколько с иной стороны...

– Раз я жива, то ваши намерения в какой-то момент изменились... – произнесла я, хотя мне хотелось сказать нечто иное.

– Верно... – согласилась мать. – Мой муж пожелал присутствовать при родах, и когда увидел тебя, то сразу все понял. Он имел полное право развестись со мной или отправить в монастырь, но решил по-иному: он признает тебя своей дочерью для того, чтоб ты постоянно находилась у меня перед глазами как вечное напоминание о грехопадении, которое я совершила. Конечно, возражений с моей стороны не последовало, но все одно постоянно видеть ребенка, отец которого так легко бросил меня, безумно любящую его женщину... Это тяжело. Я решила, что проще взять на свою душу еще один грех: не кормить ребенка, и тот сам умрет – а что такого, подобным образом крестьяне в деревнях иногда поступают с нежеланными детьми. В этом случае женщине всего-то надо собраться с силами и потерпеть крики ребенка несколько дней... Святые Небеса, как же я тогда вас всех ненавидела – и того человека, и тебя! Мне казалось, что если ребенка не будет, то все плохое в моей жизни будет похоронено вместе с ним... И тут тебе снова повезло: приехал мой брат Бертольд, и, глянув на тебя, отчего-то решил, что ты один в один напоминаешь его недавно умершую дочь. Он стал твоим крестным, а перед своим отъездом оставил нам довольно крупную сумму, и пообещал присылать деньги каждый год – мол, времена сейчас непростые, и детей надо поддерживать, особенно такую славную малышку, как ты. Альбу и Норму мой брат никогда не любил, зато для тебя готов был расстараться. Свое обещание он сдержал, на большие праздники присылал деньги, и все понимали, что если умрет его любимая племянница, то на помощь Бертольда более можно не рассчитывать. Неразумно убивать курицу, которая несет золотые яйца, тем более что мой брат был достаточно богат... Теперь ты знаешь все.

– Этот мужчина... Ты его позже видела?

– Никогда... – устало произнесла мать. – Если он еще жив, то его наверняка носит по каким-то городам и весям – это не тот человек, который долго будет сидеть на одном месте. Не удивлюсь, если окажется, что он забрался невесть куда, на край света, где живет привычной ему бродячей жизнью, и даже не вспоминает о тех, кто его когда-то любил, и кого он оставил без жалости. Впрочем, теперь я уже не хочу, чтоб он возвращался и видел меня постаревшей, больной и немощной.

– Вряд ли он жив... – подумав, произнесла я. – С момента моего рождения прошло уже девятнадцать лет, а для путешественника по необжитым местам это очень долгий срок.

– И что с того? Если правда то, что он когда-то говорил о себе, то у него есть невероятная способность выбираться из всех невзгод и неприятностей. Почти не сомневаюсь в том, что он еще жив, иначе я бы сердцем почувствовала, что его уже нет. Что, удивлена? Да, я его все еще люблю, и любое воспоминание о нем причиняет мне боль. А еще я его почти так же сильно ненавижу!..

– Он что, из простолюдинов?

– С чего ты взяла?.. – покосилась на меня мать.

– Ну, это они обычно бродят по свету...

– Нет, его отец принадлежит к дворянству, хотя особой знатностью и богатством их семья похвастаться не может. Он один из младших сыновей, коих у его отца то ли пятеро, то ли шестеро. Понятно, что титул и наследство достанется лишь старшему сыну, а остальные пробиваются в жизни сами, кто как умеет. Именно потому... этот человек и ушел бродить по свету в поисках богатства и счастья.

– А как звали моего отца?

– Это не имеет значения... – мать закрыла глаза – похоже, наш разговор полностью ее вымотал. – У тебя есть только один отец – господин Даррис, которого ты должна почитать и уважать.

– И все же?

– Я и так рассказала тебе куда больше, чем дозволительно. В этом виновата проклятая Энжи, она вывела меня из себя, вот я и сорвалась. Что касается имени этого негодяя, то тебе его знать не стоит – считай, что оно вылетело у меня из памяти. Все, больше я тебе ничего не скажу.

Мать умолкла, и я поняла, что сегодня от нее более ничего не узнаю. Впрочем, я и так услышала предостаточно для того, чтоб голова пошла кругом. Хм, пожалуй, мне следует в каком-то смысле быть благодарной тете Энжи – если бы не ее разговор с матерью, то я бы так и оставалась в неведении об очень много. Хотя мне стоит помалкивать об услышанном разговоре – это семейная тайна, и о ней не стоит знать посторонним. А еще мне очень бы хотелось узнать имя своего настоящего отца – надеюсь, мама мне его все же скажет, во всяком случае, я попытаюсь уговорить ее это сделать. Зачем это мне? А разве не ясно? Каждому человеку хочется знать, кто его родители.

А еще мне стали понятны обидные слова Винса. Пожалуй, стоит признать: несмотря на то, что отец (то бишь господин Даррис) признал меня своим ребенком, некие неприятные разговоры все же пошли. Все верно – в таком маленьком городке, как наш, трудно что-то утаить, здесь все и все знают о своих соседях, хотя мать и находилась в полной уверенности, что ее тайный роман остался тайной для всех. Как видно, разговоры обо мне, моей матери и о том, насколько внешне я не похожа на своего отца – они идут давно, пусть и на уровне сплетен. Интересно, знает ли об этих слухах отец? Хотя ответ на этот вопрос понятен: знает, хотя по его поведению никто не скажет, будто в семье господина Дарриса что-то не так.

На следующий день была свадьба Нормы. С утра прошел небольшой дождь, после чего тучи разошлись, и на небе засияло солнце. Говорят, что подобное – к счастью.

Заранее было решено, что шумное веселье закатывать не стоит – все же у нас в семье еще не закончился траур по умершему дядюшке Бертольде, а традиции в нашем городке чтили. Конечно, следуя правилам, свадьбу следовало бы отложить до окончания траура, но всем дали понять, что мать невесты очень больна, и ей бы очень хотелось знать, что хоть одна из трех ее дочерей вышла замуж, причем за достойного человека. Понятно, что при таком положении вещей против нарушения правил немного поворчали лишь самые страстные ревнители традиций, то и то, скорее, лишь для порядка.

В церкви хватало людей: несмотря на то, что в наших краях принято играть свадьбы, начиная с осени, но учитывая состояние здоровья матери невесты, можно допустить небольшие нарушения, и потому нашлось немало зевак, желающих посмотреть на церемонию – во всяком случае, на скамьях не было свободных мест. Господин Крафт и Норма смотрелись неплохой парой, во всяком случае, жених выглядел очень респектабельно, а Норму сейчас можно назвать даже милой. Почему-то мне кажется, что их семейная жизнь сложится удачно. Отец был серьезен, зато Альба (которая вела себя так, будто ее приданое составляет не триста золотых, а, по меньшей мере, три тысячи) с интересом поглядывала на присутствующих в церкви мужчин – как видно, прикидывала, кто из немногих холостяков, находящихся тут, готов предложить ей руку и сердце.

Пока священник читал проповедь, я незаметно оглядывала пришедших в храм людей – здесь присутствовали почти все наши родственники и знакомые, но вот Винса я не заметила. Все понятно, ему стыдно показываться мне на глаза после всего, что он мне наговорил. Ну, а если же он до сей поры считает себя невинно оскорбленным, то, значит, наши дороги разошлись окончательно и бесповоротно. Знать бы еще, с чьих слов он выложил мне целую кучу оскорблений, ведь с кем-то он имел разговор о моей матери! Неужели к этому причастен его отец, господин Велден? Вряд ли, этот немолодой человек мне всегда казался разумным и трезвомыслящим...

Внезапно у меня по спине словно пробежал холодок – такое впечатление, будто я ощутила на себе чей-то недобрый пристальный взгляд, словно тебе в спину уперся холодный палец. Не знаю отчего, но у меня испугано сжалось сердце. Во время службы оглядываться не следует, но я не выдержала, и, обернувшись, встретилась взглядом с незнакомым мужчиной средних лет, стоящим неподалеку от входа в церковь. Как видно, он не ожидал, что я обернусь, и через мгновение шагнул назад, в тень. Это еще кто такой? В наших краях этого человека я раньше никогда не видела... А впрочем, какая разница? Я уже давно привыкла к тому, что многие мужчины провожают меня взглядами, хотя и не столь неприятными. В данный момент меня куда больше интересовало то, что около входа в храм я заметила двух друзей-приятелей Винса, но его самого не было видно. Как видно, бывший жених пытается показать, что ему до меня нет никакого дела. Ох, Винс, Винс, напрасно ты себя так ведешь, потому как это я все еще думаю, прощать тебя, или нет, ведь некоторые слова не забываются, как ни старайся.

Когда же после окончания церемонии мы покинули храм – тогда я вновь увидела все того же незнакомца, только в этот раз он стоял в толпе у входа, смотрел на меня взглядом, который стоит назвать оценивающим, и на лице незнакомца не было никакой улыбки. Зато и я его сейчас хорошо рассмотрела: мужчина средних лет, среднего роста, хорошо одет, довольно привлекательная внешность, и в то же самое время этот человек отчего-то вызвал у меня самую настоящую антипатию, причина которой мне неясна. Взгляд у него по-прежнему малоприятный – словно колет острой льдинкой, и хочется уйти от незнакомца как можно дальше. А еще он оценивающе смотрит на меня, словно мясник, который из общего стада выбирает скотину на убой или прикидывает, какой кусок мяса вырезать на обед... Хм, кто бы пояснил, отчего мне пришло на ум такое странное сравнение!

Мы смотрели друг на друга несколько секунд, затем мужчина чуть склонил голову в приветствии, после чего повернулся и пошел прочь, а я невольно проследила за ним взглядом. Так, незнакомец идет к противоположному краю площади, а там, на следующей улице, находится постоялый двор, куда приезжают почтовые кареты и где останавливаются как проезжающие, так и гости города. Скорей всего, этот мужчина один из тех, кто направляется куда-либо по своим делам, ненадолго остановился здесь, но до отправления почтовой кареты у него осталось время, и он просто решил пройтись по нашему маленькому городку. Дело обычное, только уж он очень неприятный человек... Впрочем, стоит выбросить его из головы, потому как мы с ним впоследствии вряд ли хоть когда-то встретимся.

После свадьбы Нормы, вернее, на следующий день, родственники разъехались, и жизнь нашей семьи вернулась в свое прежнее русло. Все было спокойно, если не считать того, что Норма теперь жила у мужа, а Альба заказала себе у портнихи несколько новых платьев, и та каждый день приезжала к нам с примерками. Я же почти все время проводила с матерью – ей становилось все хуже, но, тем не менее, я не оставляла надежду вновь расспросить ее о моем настоящем отце. К сожалению, мать раз и навсегда отказалась отвечать на мои вопросы, но я все же рассчитывала разговорить ее каким-то образом. Винс по-прежнему не давал знать о себе, но мне сейчас было не до него и его обид.

В тот день я читала матери очередной сборник молитв, когда к нам в комнату заглянула служанка и сказала, что господин Даррис желает меня видеть, причем безотлагательно. Когда же я шла по коридору, направляясь в кабинет отца, то служанка (надо сказать, весьма любопытная особа) негромко сказала:

– Барышня, господин Даррис вместе с вашей сестрой только что вернулся домой, и он очень рассержен, а ваша сестра плачет.

– Что произошло?

– Откуда ж мне знать!

Что случилось? Может, в семье у новобрачных какие-то неприятности? Хотя сегодня утром Норма на минуту заглянула к нам, чтобы проведать мать, и сестра была в прекрасном настроении, да и мама после разговора с ней даже немного приободрилась. А впрочем, нечего гадать, и так сейчас все узнаю.

Когда я вошла в кабинет отца, то столкнулась в дверях с зареванной Альбой, и та при виде меня только что не взвизгнула:

– Это ты, ты во всем виновата! Из-за тебя я замуж никогда нее выйду!

– Что случилось?.. – растерялась я.

– Не делай вид, что ничего не понимаешь!

– Но я действительно не знаю, что случилось!

– И у тебя еще хватает наглости...

– Альба, успокойся, и иди в свою комнату... – жесткий голос отца заставил замолчать рыдающую сестру. – Мы с тобой все обсудим позже, а пока мне надо поговорить с Гвендолин. Да, и закрой за собой плотнее дверь моего кабинета.

Бросив на меня ненавидящий взгляд, сестра вышла, а отец, бледный от гнева, приказал:

– Гвендолин, подойди сюда, и выслушай меня внимательно. Я уже несколько дней замечал нечто странное в отношении ко мне не только знакомых, но и окружающих – говоря проще, люди меня словно сторонились. Однако то, что я узнал сегодня, явилось полнейшей неожиданностью как для меня, так и для твоей сестры. Это правда, что у тебя хватило дерзости бегать на тайные встречи с Винсом Велденом, и вы с ним уже давно грешите?

– Что?.. – а вот теперь уже растерялась я.

– Я неясно выразился? Тогда скажу прямо: по городу идут разговоры о том, что ты ведешь себя крайне неподобающим образом, и по ночам вы с Винсом уже давно забыли все моральные правила и занимаетесь распутством. Это верно?

– Кто мог придумать такую чушь?.. – ахнула я.

– Как мне сказали, это поведал приятелям сам Винс, причем в выражениях он не стеснялся и на подробности не скупился. Более того – утверждал, что именно ты была инициатором столь рискованных отношений. Мне никогда особо не нравился этот мальчишка, но не думаю, что он все это выдумал – подобное слишком даже для него. Я прав?

– Это все ложь! Винс не мог такое сказать!

– Как видишь, сказал, причем я услышал подтверждение этому не от одного человека. Ты и сама должна понимать, что худшего обвинения для молодой девушки и ее семьи придумать просто невозможно. Более того: эта новость вызвала настоящий ажиотаж в городе, ее обсуждают не только в каждой семье, но и на каждом углу. Общее мнение такое: дыма без огня не бывает, а раз так, то для подобных слухов есть все основания. Сама понимаешь, что сейчас творится в головах у людей, тем более что очень многие очень любят перетряхивать чужое грязное белье. Итак, я жду от тебя правдивого ответа. Лгать не надо – знаю, когда ты обманываешь, а когда говоришь правду.

Ну, раз дела обстоят таким образом, то делать нечего, пришлось рассказать отцу все – о наших коротких встречах в саду, о том, что еще совсем недавно Винс признался мне в любви, и о нашем с ним последнем разговоре. Единственное, о чем я умолчала – так это про то, что говорил бывший жених о моей матери. Вместо этого сказала, что когда я отказалась бежать с ним, то Винс стал уничижительно отзываться о нашей семье, за что получил от меня оплеуху, и пообещал отомстить за нанесенную ему обиду... Похоже, он все же осуществил свою угрозу.

– Думаю, какие-то мелочи ты утаила, но в целом врать не стала... – немного помолчав, произнес отец. – Сколько ни живу, не перестаю удивляться человеческой мерзости, и сейчас получил этому еще одно подтверждение. Да, хорош сынок у достопочтенного господина Велдена! Не ожидал ничего подобного от этого сопляка... Далеко пойдет. Но и ты немногим лучше! Пусть ваши встречи в нашем саду длились несколько минут, не более, но для того, чтоб испортить репутацию нашей семьи, хватило и этого. Похоже, все мои многолетние просьбы взяться за ум и вести себя осмотрительно, как и полагается молодой девушке – все это ты пропустила мимо ушей.

– Но...

– Помолчи!.. – поморщился отец. – Все, что могла, ты уже сделала. Еще неделю назад бургомистр приглашал меня в гости на сегодняшний вечер, но еще вчера мне негласно дали понять, что мое появление там нежелательно. Как тебе это нравится? Лично я считаю подобное оскорблением, которое мне крыть нечем. Знаешь, почему так рыдает Альба? К ней стал проявлять внимание господин Ардус, сын моего давнего знакомого, и Альбе он тоже понравился, так что за нее можно было бы только порадоваться. Однако сегодня этот господин уклонился от встречи с нами, и ясно дал понять, что до той поры, пока с имени нашей семьи не будет стерто позорное пятно – до того времени он вряд ли сочтет возможным для себя посещать наш дом без ущерба для своей репутации. Хорошо, что хоть Норма уже замужем, а еще неизвестно, чем бы все закончилось, если б эти сплетни появились раньше – может, и свадьба бы не состоялась... Мне не хочется думать, что скажет твоя мать, когда узнает о том, что говорят о тебе – во всяком случае, на ее здоровье это скажется далеко не лучшим образом. К этому привел не только длинный язык Винса Велдена вкупе с его глупой головой, но и твоя неосмотрительность и легкомысленное отношение к жизни.

– Но мне даже в голову не могло придти...

– Вопрос не в том, о чем ты думала, а что нам сейчас можно предпринять, чтоб исправить ту крайне неприятную ситуацию, в которой мы оказались из-за твоего легкомыслия... – раздраженно оборвал меня отец. – К несчастью, сплетня будет только шириться, и обрастать новыми подробностями – для нашего сонного городка это прекрасная тема для обсуждений! Болтать будут долго, придумают еще и то, чего никогда не было, и до чего этот сопляк пока что не додумался. Не удивлюсь, если вскоре он придумает еще какие-то подробности о ваших гм... тайных встречах.

– Все, что говорит Винс – это клевета!

– В нашем случае доказать клевету почти невозможно. Все просто: твое слово против его слова, а в таких случаях общественное мнение обычно встает на сторону мужчины. К несчастью, так обстоят дела на нынешний момент, и я пока не могу взять в толк, как нам все это исправить.

– Я... я даже не знаю, что тут можно сказать... – в растерянности проговорила я. В голове был полный сумбур, и если бы это было в моей власти, то я б своими руками готова была прибить Винса. К сожалению, это ничего не исправит.

– Лучше будет, если ты больше не скажешь ни слова!.. – рявкнул отец. Кажется, у него тоже сдают нервы. – И за ворота пока больше ни шагу, тем более в одиночестве. Посиди пока дома, а дальше... Дальше будет видно. Однако сразу же должен предупредить тебя: если не получится каким-то образом заткнуть рты сплетникам, то для спасения чести семьи тебе, скорей всего, придется уйти в монастырь. Что, подобный итог тебе не нравится? Сочувствую, но кроме себя, тебе винить некого... Или же я буду вынужден отправить тебя к самой дальней родне в какую-нибудь глухомань, если те люди, конечно, согласятся тебя взять, в чем я очень сомневаюсь – проблемные родственники никому не нужны. Все, разговор окончен, иди в свою комнату, и постарайся не показываться мне на глаза.

Мне оставалось только уйти, и там, сидя за закрытыми дверями, я вновь и вновь перебирала в голове слова отца. Да, как это ни горько, но следовало принять очевидное: Винс решил отомстить мне за несговорчивость, и выбрал для этого самый мерзкий способ. Ну, и чего он добился в итоге? Потешил свое самолюбие и подложил хорошую свинью нашей семье, выставив меня наглой особой без морали и нравственности? Поздравляю, Винс, ты открыл свое истинное лицо, и неудивительно, что все те добрые чувства к тебе, которые все еще жили в моей душе, враз превратились в ненависть, и отныне ничего, кроме презрения и неприязни, к тебе, несостоявшийся жених, я не чувствую. Наверное, многие девушки, оказавшись в моей ситуации, проливали бы горькие слезы от обиды, но только не я. Вместо этого ко мне приходит злость и желание показать всем, что ничего из этого меня не трогает. Вместе с тем очень хочется надеяться, что сплетни утихнут, хотя в нашем небольшом городке такое вряд ли хоть когда-то забудется.

Несколько последующих дней я, как и велел отец, безвылазно сидела дома, и, должна признать, атмосфера внутри семьи была не просто тяжелая, а угнетающая. Альба при виде меня заливалась злыми слезами и заявляла, что из-за меня ее жизнь погублена навек, отец хмурился и почти не разговаривал, а мама лишь вздыхала, и говорила, что она предупреждала меня не совершать глупостей, но я ее не послушалась. Чего уж там говорить: даже слуги смотрели на меня с непонятным любопытством – явно каждый день перемывают мне кости с соседской челядью... Думаю, излишне упоминать о том, что за все это время порог нашего дома не переступил ни один гость. Сказать, что я чувствовала себя виноватой – это значит не сказать ничего. Все, что я могла – так это только иногда выйти в наш сад, но если там была Альба, то она демонстративно проходила мимо меня, глядя в сторону.

Однако самое неприятное произошло в тот день, когда мы всей семьей (за исключением матери) отправились в церковь, на воскресную проповедь. Места на скамьях вокруг нас оказались пустыми, люди к нам не приближались, словно мы были прокаженными, да и во время службы все смотрели не столько на священника, сколько на нас, точнее, на меня, причем взгляды были самые разные, от жадного любопытства до откровенного презрения. Да и наш священник отчего-то заговорил о падении нравственности среди молодежи в нашем суетном мире, а затем стал читать проповедь, в которой говорилось о праведности, обмане и воздаянии загрехи. Самое неприятное состояло в том, что во время своей проповеди он не сводил с меня глаз, и всем, кто находился в церкви, было понятно, кому именно предназначаются эти поучения.

Большего позора я никогда не испытывала, и мне стоило немалых трудов сохранить на лице спокойствие и невозмутимость. Отец и Альба, которые сидели рядом со мной, не произносили ни слова, но, скосив глаза на отца, я поняла, что он в бешенстве, хотя внешне не выказывает никаких эмоций. Хорошо еще, что хоть Альба помалкивала, но, без сомнений, дома меня ждут очередные вопли, перемежаемые со слезами.

Проповедь тянулась бесконечно, а когда она наконец-то закончилась и люди потянулись к выходу – тогда я увидела Винса. Он стоял неподалеку от входа с улыбкой на лице, да еще и послал мне воздушный поцелуй – похоже, что сейчас он чувствовал себя хозяином положения. Как же мне хотелось запустить в этого наглеца чем-то тяжелым (да хоть молитвенником, тем более что он достаточно тяжелый) – словами это не описать! Просто руки чесались хоть разок врезать от души по этой довольной физиономии с чуть насмешливой улыбкой, только вот делать этого было нельзя ни в коем случае – не стоит давать сплетникам новую пищу для разговоров. Однако когда я проходила мимо Винса, тот произнес громким шепотом, чтоб слышали все окружающие:

– Встречаемся в полночь на нашем месте!

Ох, как же в этот момент мне хотелось ответить этому наглецу так, как он того заслуживал, но я понимала, что со стороны это будет смотреться жалко и недостойно, тем более что окружающие, услышав слова Винса, замедлили шаг, ожидая, что я скажу в ответ. Мне оставалось лишь пройти мимо, сжав зубы и не обращая внимания на нахала, который бросил мне в спину:

– Не опаздывай, как в прошлый раз, а то ведь и уйти могу! Опять догонять будешь и за штаны хватать!

С великим трудом удержалась, чтоб не повернуться к Винсу и высказать ему все, что я о нем думаю, только вот бывший жених наверняка повернет дело так, будто мои слова подтверждают его россказни. Именно потому-то я даже бровью не повела, хотя глаза застилал самый настоящий туман, в горле стоял комок, и хотелось только одного – добраться до дома и там забиться в какой-нибудь темный угол, чтоб меня было не видно и не слышно, и чтоб отныне все оставили меня в покое. Если можно – навсегда.

Дома, выслушав очередную истерику Альбы (хорошо еще, что отец не стал со мной разговаривать и сразу ушел в кабинет) я забралась в свою комнату, и предалась невеселым размышлениям. Судя по тому, что сегодня произошло, у отца не останется иного выхода, как отправить грешницу и позор семьи (то есть меня) в монастырь – это самый надежный и действенный способ прекратить неприятные разговоры. Должна сказать, что подобное решение отца лично для меня будет самым худшим выходом из той неприятной ситуации, в которой наша семья оказалась по вине Винса – я на дух не выношу строгую монастырскую жизнь, и там просто не уживусь. Ну не мое это – уйти от мира и смирять свой дух, подчиняясь суровым правилам монастыря! Может, все же стоит попросить отца отправить меня к дальним родственникам? Могу даже пообещать, что после этого раз и навсегда забуду дорогу в наш город... Увы, в этом вопросе отец вряд ли пойдет мне навстречу.

Не знаю, сколько времени я просидела в раздумьях, но тут в дверь мой комнаты постучали, и на пороге появилась наша служанка.

– Барышня, вас желает видеть отец. А еще он сказал, чтоб вы не медлили.

– Да, конечно... – я шагнула к дверям. Кажется, сейчас отец сообщит о том, что он принял окончательное решение относительно моей будущей судьбы. – Он в кабинете?

– Да, с тем господином.

– С каким еще господином?.. – не поняла я.

– Такой привлекательный мужчина, хотя, скорей всего, не из нашей страны... – оглянувшись, затараторила служанка. – Видно, что он из благородных, но такой представительный мужчина, просто красавец!..

– Хм...

– Раньше я этого человека ни разу не видела... – продолжала служанка. – Он пришел сюда вскоре после того, как вы вернулись из церкви, и спрашивал, сможет ли господин Даррис принять его. С той поры ваш отец и этот господин что-то обсуждают, я им вино носила, причем одно из самых дорогих, что есть в доме. А еще господин Даррис недавно отправил Карла на постоялый двор, чтоб передать кому-то, чтоб тот шел сюда.

Карл – это наш работник, он же конюх и садовник в одном лице, а еще отец часто посылает его с поручениями. Если же принять во внимание, что непростая ситуация, сложившаяся за последнее время в нашей семье, отнюдь не способствует приему гостей, то можно предположить, что все происходящее имеет какое-то отношение ко мне.

Когда я шагнула в кабинет отца, то в первое мгновение даже растерялась, и было с чего – передо мной сидел тот самый мужчина с неприятным холодным взглядом, тот самый, которого я не так давно видела в церкви. Надо же, а я думала, что он уехал... Сейчас же, при моем появлении, он встал с кресла, церемонно поклонился и вновь сел на место.

– Гвендолин, позволь представить тебе гостя нашего города Салазара Монте... – произнес отец, и в его голосе я не услышала недовольных ноток. Что ж, уже неплохой знак.

– Очень приятно... – надеюсь, мой книксен был безупречен.

– Должен сказать, что мне не часто встречались такие красавицы, а я немало поездил по свету, и видел множество красивых женщин... – вступил в разговор гость. – Господин Даррен, ваша дочь – настоящий бриллиант. Очарован, право, очарован.

– Благодарю, вы очень любезны... – произнесла я, а про себя подумала: зато вы, господин Салазар, мне что-то совсем не нравитесь, хотя не могу понять причину подобной неприязни.

Сейчас я лучше рассмотрела этого человека – хорошо одет, цепкий взгляд, на вид ему около пятидесяти, но он все еще выглядит достаточно привлекательным мужчиной, а в его темных волосах нет и намека на седину. Вдобавок небольшая примесь восточной крови придает господину Монте дополнительный шарм и некую притягательность. Понятно теперь, почему он так понравился нашей служанке. Еще в голосе мужчины проскальзывал чуть заметный акцент – похоже, наш гость родом из соседней страны. А еще, не знаю почему, мне в глаза бросился большой красный камень в перстне нашего гостя. Таких необычных камней я ранее никогда не видела – такое впечатление, что в этом камне то и дело вспыхивают и переливаются красные искры всех оттенков. Не знаю насчет отца, но меня это зрелищнее просто завораживает...

– Так вот... – продолжил отец, и я поневоле оторвала взгляд от камня. – Так вот, Гвендолин, господин Монте обратился ко мне с неожиданным предложением: он просит твоей руки для его сына Тадео.

– Что?!.. – растерялась я. – Но как же...

– Видите ли... – заговорил мужчина. Надо же – вроде и голос добрый, и улыбается, а глаза остаются холодными, оценивающими. – Видите ли, дорогая Гвендолин, тут требуется небольшое пояснение с моей стороны. Наше семейство давно занимается торговлей, я достаточно богат, и мне не составит труда просватать для своего сына невесту с большим приданым. Однако мне бы хотелось, чтоб женой моего сына стала по-настоящему красивая девушка – иногда неотразимая внешность жены для купца ценится куда дороже, чем мешочек с золотом, и помогает в торговле. Господин Даррен, седмицу назад я был проездом в вашем городе, решил немного пройтись, и случайно увидел вашу дочь. Тогда-то я и понял, что наконец-то отыскал невесту для своего сына! Я описал ему эту прекрасную девушку в самых восторженных словах, и сейчас Тадео приехал со мной и жаждет вас видеть, очаровательная Гвендолин. Он уже заранее влюблен в вас!

А ведь ты, гость дорогой, врешь!.. – подумала я. При нашей первой встрече ты смотрел мне в спину, так что внешность мою рассмотреть не мог, и это был не случайный взгляд – тебе меня кто-то показал. Не понимаю, зачем все это тебе нужно? Да и слова о том, что молодому человеку из купеческого сословия нужна только красивая жена, и ему нет ровным счетом никакого дела до того, что она бесприданница... Ох, в такие сказки мне что-то плохо верится!

– Должен сказать, что мой сын – очень достойный молодой человек, и весьма привлекательный внешне... – продолжал господин Монте. – Думаю, вы с ним будете прекрасной парой, и нарожаете мне немало очаровательных внуков. Более того: после моей кончины Тадео станет главой нашего торгового дома, и вы можете не беспокоиться за свое будущее! Гвендолин, ваш отец ничего не имеет против подобного союза, и мне осталось получить лишь ваш ответ. Вы согласны стать женой моего сына Тадео?

– Я... Я не знаю, что тут можно сказать... – почти что прошептала я. После тех сплетен, что сейчас гуляют по городу, за предложение господина Монте мне следует хвататься обоими руками и во весь голос кричать «Согласна!», да еще и в ноги ему поклониться, только вот делать это мне совсем не хочется. Почему? Не знаю, но отчего-то мне кажется, что от господина Монте мне следует бежать как можно дальше, и, по возможности, скорей. Посмотрев на отца, я поняла, что никакого иного ответа от меня, кроме согласия на более чем щедрое предложение нашего гостя, он не потерпит.

В этот момент в дверь постучали, и в комнату вошла служанка.

– Пришел господин Тадео Монте.

– Пусть войдет... – приказал отец, и я поняла, что слово «нет» сказать мне никто не позволит. А вот и Тадео – войдя в комнату, статный красавчик с надменным лицом (кстати, очень похожий на своего отца) кивнул мне с улыбкой, только вот тепло в той улыбке отсутствовало напрочь, а взгляд был как у барышника, выбирающего себе лошадь на рынке.

– Позвольте вам сказать, прелестная Гвендолин, что мой отец, описывая вас в самых восторженных словах, все же преуменьшил вашу красоту... – галантно произнес молодой человек. – В действительности вы куда красивее, и я очень надеюсь на то, что вы составите счастье всей моей жизни.

В ответ я с трудом смогла произнести в ответ что-то непонятное, и, похоже, господа Монте решили, что имею дело с полной идиоткой. Однако мой отец счел, что все идет как нельзя лучше, и обратился к гостям:

– Вот и прекрасно! Сейчас нам стоит обсудить брачный контракт...

Не знаю почему, но в тот момент мне показалось, что я попала в мышеловку, удрать из которой нет никакой возможности...

Глава 2

Я стояла у борта небольшого корабля и смотрела на воду – все одно больше делать было нечего. Кажется, дорогой супруг назвал этот кораблик яхтой – ну, ему виднее, я раньше никогда не была на море и представления не имею, как называются те или иные суда. Эта яхта именовалась «Крылатая богиня», и я нахожусь на ее борту уже второй день.

Ох уж мне эта морская прогулка, чтоб её! Я-то думала, что мы пойдем вдоль берега, и я полюбуюсь видами, а вместо этого яхта направилась куда-то далеко в море, и мы болтаемся тут уже второй день, дышим морским воздухом. Хороший день, жаркое солнце, чистое небо, безветрие... Казалось бы – все хорошо, а мне отчего-то не по себе. Я еще в детстве предчувствовала, когда нам с мальчишками попадет за хулиганские проделки, а когда все обойдется, и никогда в этом не ошибалась. Хорошее было время, и мы с Винсом тогда были просто друзьями... Вот и сейчас не могу отделаться от ощущения, что происходит что-то не то, и у меня на душе непонятная тревога...

Завтра мы прибудем в Риан – так называется город, где обитает семья Монте. Сейчас вечер, скоро наступит ночь, и в сумерки вспоминается многое...

Мы с Тадео обвенчались на следующий день после подписания брачного контракта, и в церкви присутствовали только самые близкие. Никакого приема гостей не было – сразу же после венчания я уехала со своим мужем и его отцом – оказывается, они приехали в наш город в собственной карете, которая все это время находилась на постоялом дворе. Подобное положение дел вполне устроило моего отца: во-первых, нет трат на прием гостей и праздничный стол, а во-вторых чем раньше я покину наш городок, тем будет лучше, быстрей утихнут сплетни.

Хотелось ли мне выходить замуж за Тадео Монте? Однозначно нет. Вот как это может быть – молодой человек красив, вежлив, ухаживает за мной со всей галантностью, больше того – усиленно изображает влюбленность, но я-то чувствую, что все это фальшь, между собой и мной он словно поставил ледяную стену, снимать которую не собирается. Впрочем, у меня тоже нет особого желания рушить эту ледяную стену по той простой причине, что я чувствую – это не нужно ни мне, ни ему.

Когда маме стало известно, что я выхожу замуж, то она спросила меня:

– Вижу, ты не рада... В чем дело?

– Этот Тадео... Он мне совсем не нравится.

– Но почему?! Твой отец сказал, что это очень красивый и воспитанный молодой человек, да еще и из богатой семьи! Можно сказать, мечта любой девушки! Более того – он явно тебе симпатизирует! Что же касается Альбы, то она говорит об этом юноше только в превосходных степенях. По-моему, она им просто очарована!

Ну, то, что Тадео понравился Альбе – это видно сразу, недаром она смотрела на него восхищенными глазами, а потом пожаловалась отцу на несправедливость этого мира – мол, почему Гвен так везет, а ей, скорей всего, достанется какой-то замухрышка из жителей нашего городка?!

– Знаешь, когда я была маленькой и бегала с мальчишками на улице, то всегда чувствовала, когда нас ждут неприятности за совершенные нами проказы... – продолжила я. – А еще я всегда могла сказать, стоит нам куда-то соваться, или нет. Мальчишки тогда говорили, что у меня хорошая чуйка... Вот и сейчас я чувствую что-то похожее...

– Боже мой, что за выражения!.. – вздохнула мама. – Ты уже давно не ребенок, пора взрослеть, так что выкидывай из головы все детские глупости, о которых давно пора забыть!

– Может, ты и права.

– Права, не сомневайся. Гвен, не откажи мне в последней просьбе... – продолжала мама. – Я же вижу, что ты совсем не любишь этого юношу. Тебя можно понять: вы только познакомились, а после крайне непорядочных обвинений Винса ты, похоже, разочаровалась во всех мужчинах. Что ж, это бывает. Не стоит ожидать того, что между тобой и тем молодым человеком враз вспыхнут сильные чувства, но на это нужно время, и не сомневайся – у вас все наладится! Умоляю – выходи замуж за этого достойного юношу, и стань ему хорошей женой! Я вижу, что у тебя к нему не лежит сердце, но ради меня сделай над собой усилие! Поверь – ты будешь с ним очень счастлива! Да и я умру спокойно, зная, что на этом свете ты остаешься не одна, и у тебя есть муж и семья, на которую ты всегда можешь опереться, тем более, что, по словам моего супруга, там очень уважаемые и состоятельные люди! Ты и представления не имеешь, сколько бед и опасностей может ожидать одинокую молодую девушку, да к тому же такую красивую, и потому всегда подле себя нужно иметь надежное мужское плечо!

– Я постараюсь...

– Вот и хорошо...– мать откинулась на подушки. – За Альбу я не волнуюсь – отец подберет ей хорошего человека, вот и ты постарайся сделать все, чтоб в твоей новой семье были мир и счастье.

Ох, как бы и мне этого хотелось, только вот в подобное развитие событий мне что-то плохо верится. Надеюсь, что я ошибаюсь в своих предположениях.

Что касается отца, то после бракосочетания, перед нашим отъездом, он изъявил желание переговорить со мной, и выразился куда более откровенно:

– Моя жена призналась мне, что рассказала тебе правду о том, что случилось много лет назад. Не стоило ей это делать, но уж если ты все узнала... Я всегда любил твою мать, и ради нее был готов на многое, в том числе и на то, чтоб признать своим ребенка от чужого мужчины, но это наши с ней проблемы, и другим о них знать не стоит. К несчастью, сейчас моя жена очень больна, и потому прошу тебя только об одном: что бы в твоей новой семье не случилось, какие бы вы с мужем сложности не испытывали, не вздумай об этом писать нам ни строчки! Не стоит расстраивать мою жену, ей сейчас и без того тяжело. Вернее, вообще нам ни о чем не пиши – мы с тобой об этом уже заранее договаривались, так будет лучше для всех. Как говорится, уехала – и с концами... Я выполнил свой долг перед твоей матерью – вырастил тебя, и потому, будь любезна, более не давай о себе знать. Надеюсь, ты сдержишь свое слово.

– Не сомневайтесь!

А еще я опасалась, как бы Винс не заявился в церковь на венчание, и не устроил бы там очередное представление, но, по-счастью, бывшего ухажера там не было. Не удивлюсь, если к этому приложил руку отец Винса: что ни говори, но одно дело – трепать языком по городу, и совсем иное – устроить скандал в церкви. За это можно получить и всеобщее осуждение, да и в церковную казну придется уплатить немалый штраф...

... Итак, я уже несколько дней замужем. Говорят, что вместе Тадео мы смотримся на редкость красиво, но меня это как-то не волнует, тем более что супруг едва ли не открыто игнорирует меня. Помнится, прощаясь, Норма шепнула мне на ухо что-то вроде того: «Скоро в твоей жизни счастье наступит!». Судя по этим словам, за Норму можно порадоваться: похоже, у нее все складывается как нельзя лучше, да и с мужем у нее ладится. Ну, пошли ей Боги и дальше радости и семейного счастья.

К сожалению, у меня все далеко не так хорошо, а если говорить откровенно – все плохо. То, что свежеиспеченному супругу я особо не нужна – это я поняла едва ли не сразу после того, как мы остались вдвоем. Он почти не разговаривал со мной, и относился ко мне так, будто изначально приобрел себе не жену, а девицу для постельных утех, с которой можно не церемониться. Дорогой супруг считал нужным, скажем так, не отказывать себе ни в чем, и в итоге я чувствовала себя едва ли не оплеванной. Неудивительно, что к Тадео я не чувствую ничего, кроме все более растущей неприязни, а то и отвращения. Кроме того, муж со мной почти не разговаривает, часто не отвечает на мои вопросы, а если и снисходит до меня, то с неудовольствием и раздражением. Что-то той великой любви, о которой он говорил до свадьбы, я совсем не замечаю, и грядущая жизнь рисуется мне в довольно-таки неприятном свете.

Может, я что-то не понимаю, но мне всегда казалось, что молодым людям, вступившим в брак, надо каким-то образом налаживать между собой общение, искать точки соприкосновения, общие интересы, но у меня все больше и больше складывается впечатление, что моему супругу ничего этого не надо. Более того – не могу избавиться от впечатления, будто он относится ко мне словно к какой-то временной помехе, которая в его жизни не задержится, а раз так, то к ней и привязываться не стоит. Непонятно, зачем Тадео вообще на мне женился? А может, я все же чего-то не понимаю, веду себя неверно и причина недовольства Тадео во мне? Возможно, мне стоит быть более любезной со своим мужем? Я, конечно, пытаюсь делать это по мере своих сил, только все без толку. Во всяком случае, счастья, о котором говорила Норма, у меня и близко нет.

Да и свекор, Салазар Монте, отбросил прочь свою учтивость и ведет себя немногим лучше сына, а вдобавок относится ко мне едва ли не как к какому-то предмету, который отчего-то может разговаривать, но будет лучше, если этот предмет не произнесет ни звука. Правда, со своим сыном мой дорогой свекор частенько беседует, только вот при моем приближении оба или замолкают, или сбавляют голос почти до шепота, бросая на меня недовольные взгляды. Ну, а если я пытаюсь у них что-либо узнать, то без долгих разговоров меня просят оставить их в покое – мол, мы решаем наши торговые дела, и просим нас не беспокоить, тем более что это дела не женского ума!.. Вообще-то на свой слух я не жалуюсь, и те слова, которые я все же улавливала из разговоров Тадео и его отца – они никак не походили на обсуждение вопросов торговли. Скорей, все эти разговоры относились ко мне, причем упоминали меня без всяких приличных слов... Что ж, еще одно подтверждение того, что моя семейная жизнь начинается совсем невесело.

Кроме нас троих на «Крылатой богине» был еще один человек – угрюмый мужчина средних лет, который являлся близким родственником семейства Монте, но уточнять их родственные связи у меня не было ни малейшего желания. Как я поняла, именно этот родственник управлял яхтой, и умудрялся в одиночку делать всю работу на этом небольшом суденышке. Меня этот человек встретил настороженно, буркнул что-то вместо приветствия, и занялся своими делами. Казалось бы, я его совсем не заинтересовала, но позже я не раз ловила на себе его пристальный взгляд. Вот и сейчас он исподлобья глянул на меня, и я решила уйти в каюту – вообще-то сейчас там находится Тадео, но оставаться на палубе со столь угрюмым типом тоже не было ни малейшего желания.

Однако, не дойдя до каюты, я остановилась. Дело в том, что дверь была прикрыта не очень плотно, и поэтому до меня донеслись голоса Тадео и его отца. Как видно, они были уверены, что я нахожусь на палубе, и поэтому не приглушали своих голосов. Невольно вспомнилось, как совсем недавно я подслушала разговор матери с тетей Энжи, так что ситуация повторялась. Надеюсь, что и в этот раз я получу ответ на кое-какие вопросы.

– ... Сегодня вечером, как стемнеет... – закончил фразу господин Салазар. – И дело будет закончено. Надеюсь, богиня останется довольна.

– Побыстрее бы развязаться со всем этим... – а вот теперь слышен голос Тадео. – Хотя будь на то моя воля, я бы со своей женушкой еще позабавился, хотя радости от нее немного – самое настоящее бревно.

– Понимаю, но ничего не поделаешь... подосадовал свекор. – Тяжеловато первый раз в жизни расправляться с кем-то, но вскоре неприятные ощущения на душе проходят – в свое время я это уже испытал на себе. По-сути, дело почти сделано, осталось всего лишь его закончить, и тебе можно не опасаться за свое будущее. Зато потом, по прибытии в Риан, можно и с градоправителем обсудить вашу свадьбу – его доченька наверняка уже вся извелась, ожидая твоего возвращения из гм... торговой поездки.

– Верно... – усмехнулся дорогой супруг. – Эта долговязая девица липнет ко мне, как смола к одежде. Конечно, господин градоправитель пока что воротит нос, считая, что я не пара его доченьке с голубой кровью – а то как же, у них благородное семейство! Этот спесивый хмырь может думать все, что угодно, но я-то знаю, что при сватовстве отказа не получу. Жаль только, что дочка градоправителя далеко не так красива, как моя нынешняя женушка.

– Да, девица, на которой ты женился, хороша – с этим никто не спорит, но мы именно такую и искали – Богиня Камали будет удовлетворена, и ты можешь жить спокойно. Красотка Гвендолин... Даже немного жаль отправлять ее на корм рыбам, но обязательства есть обязательства. Стоит порадоваться хотя бы тому, что мы достаточно быстро сумели найти подходящую девицу, не потратили много времени на поиски. Ничего, очень скоро ты станешь вдовцом, и после свадьбы с дочкой градоправителя заводи себе хоть целый гарем красоток – на твой век смазливых девиц хватит. Главное, чтоб твоя будущая жена ничего не узнала о твоих шалостях, а не то с градоначальником шутки плохи!

– Как сказать... – я услышала, как Тадео прошелся по каюте. – Этот чванливый тип у нас и сейчас почти что с руки ест, а в будущем мы его так прижмем и прикормим, что не вырвется, даже возразить побоится лишний раз... Однако всему свое время, а для начала надо решить проблему с моей женой, чтоб ее!..

– Не стоит так говорить... – поправил отец сына. – Это не проблема, а выполнение нашего долга перед богиней. Хотя правильней назвать это принесением обязательной жертвы...

Я услышала более чем достаточно для того, чтоб неслышно отойти от неплотно закрытой двери каюты и вновь отправиться на палубу – не хватало еще, чтоб кто-то из этой парочки меня заметил. Там, оказавшись на воздухе, попыталась привести в порядок сумбур в своей голове. Пусть до моих ушей донеслось не очень много, но кое-какие выводы все же можно сделать. Значит, имеется какая-то богиня Камали, ради которой господам Монте надо принести жертву, и, кажется, этой жертвой должна стать я. Невесело, а говоря точнее – все хуже некуда.

Ну, то, что Тадео женился на мне без любви – об этом я уже догадывалась, а теперь стало ясно, что в отношении меня у этой парочки изначально были свои цели, и если я правильно поняла услышанное, то ничего хорошего меня не ждет, и мне срочно надо думать о спасении своей жизни. Ничего не могу сказать насчет того, как ведут себя другие люди, а вот у меня при опасностях или неприятностях растерянность длится только несколько мгновений, а дальше я начинаю прикидывать, как мне выбраться из очередных бед с наименьшими потерями для себя.

Вот и сейчас я постаралась успокоиться и сказала себе: так, никакой паники, надо подумать, что тут можно предпринять. Если я права в своих предположениях (а в глубине души все же теплилась крохотная надежда на то, что ошибаюсь), и эти двое намерены избавиться от меня (по словам господина Салазара, «выполнить свой долг перед богиней»), а это значит что они, скорей всего, отправят меня за борт. Вернее, как выразился дорогой свекор, «на корм рыбам». А что, это проще всего, никаких следов не останется, тем более что в море может бесследно пропасть очень и очень многое. К сожалению, плавать я не умею, так что, оказавшись в воде, очень быстро пойду ко дну, хотя вряд ли меня отправят за борт живой – для полной уверенности мне, скорей всего, или на горло удавку накинут, или ножом ударят. Что, страшно звучит? Ничего не поделаешь, на жизнь надо смотреть с холодным рассудком. Итак, что мне остается? Смешно даже думать о том, что я сумею спрятаться на этом маленьком кораблике – враз отыщут, да и молить о милосердии бесполезно – не для того господа Монте затеяли всю эту историю. Не имею представления, что это за богиня, ради которой отец с сыном намерены прикончить меня, но она явно не образец гуманизма и добродетели... Так, Гвен, думай, думай, и побыстрей – время идет, вскоре стемнеет, а эти господа явно мечтают гм... поскорей закончить дело!..

Итак, чтоб спастись, мне нужно самой как можно скорей покинуть яхту, только вот вопрос – на чем и как это сделать? На этом суденышке имеются небольшая лодка и плотик, но лодку в воду спустить я никак не могу, а плотик перетянут цепью, и если я даже сумею каким-то образом незаметно снять цепь (что невозможно), то надо еще подтащить тяжелый плот к борту и сбросить его в воду... Исключено, подобное у меня не получится, да и никто не позволит мне это сделать. Все более-менее значимые деревянные предметы прикреплены к стене или полу... Что же остается? А если... Конечно, это рискованно, и в любое другое время подобная чушь мне бы даже не пришла в голову, но сейчас я должна хвататься даже за соломинку, причем я и собираюсь сделать нечто похожее.

Хорошо, что на палубе я сейчас одна – тот человек, что управляет яхтой, сейчас куда-то отошел. Так, из всего, что может плавать по воде, и что я могу незаметно взять на этой яхте – это большое деревянное ведро, которое тут используют для мытья палубы. Если не ошибаюсь, то оно находится в небольшой каморке, или как там правильно называется помещение, куда на яхте складывают утварь для хозяйства. Дверца этой каморки закрывалась только на крючок, так что я забрала там не только ведро (оно оказалось не только большим, но еще и тяжелым), но вдобавок прихватила и небольшой моток веревки.

Так, а теперь мне надо поторапливаться. Вместо ручки в ушки ведра была вдета крепкая жесткая веревка, и к ней я привязала один конец той веревки, которую забрала в кладовке, а второй конец несколько раз обмотала вокруг своей талии, затянув на крепкий узел. Конечно, то, на что я решилась – это едва ли не сумасшествие, но иного выхода у меня не было. А меж тем уже стемнело, и меня вот-вот начнут искать...

Не успела об этом подумать, как раздался голос дорогого супруга:

– Гвендолин, ты где?

– Здесь... – отозвалась я. Оказывается, иногда у меня может быть очень жесткая интонация. – Только не смей ко мне подходить!

– Это что еще за капризы?.. – кажется, Тадео не ожидал услышать от меня чего-то подобного. Он вышел на палубу и сейчас стоял напротив. – Морской воздух в голову ударил? И какого нечистого ты делаешь на корме?

– Стой, я сказала!

– Что-что?.. – кажется, Тадео даже немного растерялся – у молчаливой жены проснулся голос, да и сама она сейчас не выглядит тихой особой, которая безропотно исполняет приказы мужа.

– Чтоб ты знал – я слышала твой разговор с отцом! Значит, я нужна вам для какой-то жертвы?

– Женское любопытство неистребимо... – теперь подал голос и господин Салазар. Он стоял рядом с сыном и холодно смотрел на меня. – И до добра не доводит. Недаром сказано: умножение познания умножает скорбь.

– Как это мило – цитировать Библию! Что, хотите, чтоб я померла, не зная о том, что меня ждет? И кто та богиня, ради которой ты согласен меня убить?

– Не ори!.. – рявкнул свекор. – Не базарная баба!

– Вся наша свадьба была ложью, да? Тадео, зачем ты на мне женился?

– Ты что, вздумала устроить мне допрос? Смешно... – судя по раздраженному тону супруга, ему было не до смеха.

– Тадео, когда твой отец просил моей руки, то говорил, что ты меня любишь, а на самом деле вам нужно было совсем иное... Я тебя ненавижу!

– Наши чувства взаимны, ты мне тоже не очень-то нужна!.. – холодно усмехнулся Тадео. – Увы, но иного выхода у меня не было. Смирись, в жизни вообще много несправедливости. С горя можешь даже броситься в воду – сделай мне такое одолжение, тем более что некоторые топятся от несчастной любви! В этом случае мне руки марать не придется.

– Надеюсь, вы оба получите то, что заслужили... – и в следующий миг я перекувырнулась через борт, бросившись в воду.

Приводнение оказалось не совсем удачным – при ударе о воду тяжелое ведро ощутимо ударило меня, а еще я с головой ушла под воду, а когда вынырнула, то поняла, что яхта идет дальше. До меня донеслись мужские голоса – похоже, семейка Монте всматривается в воду, стараясь заметить беглянку, кто-то из них даже зовет меня по имени, ведь сейчас уже достаточно темно, и сложно что-то рассмотреть в воде. Очень хотелось отозваться, но я понимала, что ничем хорошим это не кончится. Впрочем, на яхте и не подумали сменить курс, и очень скоро небольшой корабль исчез в темноте ночи, и я осталась одна посреди моря. Вода теплая, так что не замерзну, да и деревянное ведро утонуть не даст. Какое-то время я продержусь, а дальше... Пока что дальше загадывать не стоит. Пока что меня захлестывали эмоции, но понятно, что очень скоро им на смену придет страх.

Вскоре на море спустилась ночь, и тогда я поняла, что это такое – очутиться одной среди бескрайнего моря, и знать, что от неминуемой смерти тебя спасает только деревянное ведро. Хорошо, что я привязалась к нему веревкой, а иначе давно могла бы случайно выпустить его из рук, и не хотелось думать, что бы могло произойти тогда... Впрочем, мне и без того хватало, о чем думать. Я чувствовало себя никем и ничем среди окружающей меня темноты, в голову лезли рассказы о чудищах и опасных существах, которые живут в морских глубинах, а воображение дорисовывало все остальное. Признаюсь – было очень страшно. От темноты, дикой ситуации, в которой я оказалась, и ощущения того, что я одна в этом мире – от всего этого накатывало отчаяние, только вот поддаваться этому чувству были никак нельзя. К тому же вода хоть и была теплой, но через какое-то время я стала замерзать. Отвлечься можно было только одним образом – смотреть на небо, которое в эту ночь просто-таки усыпано звездами, и это такая красота, что словами не описать. Что ж, в моем положении это какая-никакая, а возможность хоть на несколько мгновений отрешиться от невеселой действительности.

Вместе с этим мне вновь и вновь приходили раздумья о том, верно ли я поступила, решившись на столь отчаянный поступок. Признаюсь – появлялись мысли о том, что тогда, на яхте, у меня тогда просто разыгралось воображение, я неправильно поняла разговор мужчин, и не нашлось никого, кто бы удержал меня от глупого поступка. Однако я вновь и вновь перебирала в голове подслушанный разговор, а также обрывки прошлых бесед мужа со своим отцом, и я понимала, что не стоит себя обманывать, и мой неразумный поступок – это единственный шанс спастись, как ни глупо это звучит. Там, на «Крылатой богине» этого шанса у меня бы не было.

Да уж, вышла я замуж, называется... Некстати вспомнилось подписание брачного контракта, вернее, один из его пунктов. Дело в том, что при обсуждении контракта, господин Салазар упомянул о том, что он наслышан о сплетнях насчет меня и некоего дерзкого молодого человека, но, разумеется, отказывается им верить. Беда в том, что эти слухи могут дойти до их семейства, а подобного нельзя допустить ни в коем случае – все же в их торговом деле репутация значит очень много, и им бы не хотелось иметь никакого пятна на честном имени их торгового дома. Всем известно, что у лжи длинные ноги, да к тому же со временем любое вранье начинает обрастать небылицами. Именно по этой причине господин Салазар просил указать в брачном контракте отдельным пунктом то, что, выйдя замуж, я обрываю все контакты со своей семьей – ни писем, ни сообщений, ни попыток каких-либо встреч. Мол, это как в моих интересах, так и в интересах наших семейств! Более того: все контакты между нашими семьями должны быть прекращены опять-таки ради защиты молодой семьи и их будущих детей. Если же молодая жена пожелает встретиться со своей семьей, то это произойдет спустя годы и на нейтральной территории...

Предложение господина Салазара выглядело более чем обосновано, и отец не возражал против подобного. Я, впрочем, тоже (в очередной раз вспомянув об этом «добрым словом» Винса). Теперь же понимаю, что из-за этого пункта, указанного в брачном контракте, меня никто и никогда не будет искать: родные будут уверены, что со мной все в порядке, я живу своей семьей, и просто не считаю возможным дать знать о себе. Тадео же вернется домой, и, будучи уверенным в смерти жены, может сочетаться брачными узами с кем угодно, тем более что он явно не собирается никому рассказывать о своей кратковременной женитьбе. Знать бы еще, что это за богиня Камали, ради которой он собирался принести меня в жертву...

Пока что мне надо просто продержаться до рассвета, а дальше я не заглядываю. Одна надежда на то, что если мне очень повезет, то с рассветом меня могут заметить с проходящего корабля – помнится, Тадео упоминал о том, что в Риан мы должны прибыть в первой половине дня, а это большой город-порт, а, значит, и судов к нему должно идти немало...

Отчего-то вспомнилась Альба, и то, как сестра, не скрывая, завидовала тому, какой красавец достался мне в мужья. Ох, дорогая сестрица, да ты должна быть невероятно счастлива оттого, что подобный кавалер обошел тебя своим вниманием! Тут нечему завидовать, и такого счастья, как Тадео, я никому не пожелаю. Теперь мне приходится выкручиваться по-полной...

Ночь казалась бесконечной, и казалось, что рассвет никогда не наступит. Очень хотелось пить, от соленой морской воды пересохло во рту. К тому же я замерзла и настолько устала, что несколько раз засыпала, и соскальзывала с ведра в воду. Если б не веревка, при помощи которой я привязала себя к ведру, то, скорей всего, я бы просто утонула. Говорят, что в морях живут дельфины, которые иногда спасают протерпевших кораблекрушение, но подле меня эти морские обитатели так и не появились.

Когда же небо, наконец, стало светлеть – вот тогда я поняла, что могу продержаться на воде еще какое-то время, пусть даже только на одном упрямстве. Не для того я пережила ночь в море, чтоб сдаваться.

Паруса я увидела уже тогда, когда солнце поднялось довольно высоко. Больше того – судя по всему, корабль должен был пройти не так далеко от меня, и я стала махать рукой, надеясь привлечь к себе внимание. Мне снова повезло – меня заметили, и я продержалась до того момента, пока не увидела лодку с гребцами, наплавляющимися ко мне, но когда крепкие мужские руки ухватили меня, то в тот момент я потеряла сознание.

В себя я пришла уже на палубе оттого, что кто-то тряс меня за плечи.

– Эй, открывай глаза! Жива?

Когда я открыла глаза, то увидела, что меня обступили мужчины, во взглядах которых читался нескрываемый интерес. Людей можно понять – не каждый раз посреди моря удается спасти человека, да к тому же спасенной оказалась женщина. Сейчас один из мужчин перерезал веревку, которой я была привязана к ведру.

– Можно воды... – даже не сказала, а просипела я.

Мне сунули в руки большую кружку – видимо, кто-то уже заранее принес воду, и было немыслимым счастьем сделать несколько глотков теплой, чуть мутноватой воды.

– Красавица, кто тебя в воду столкнул?

– Я сама... Меня муж хотел убить...

Кажется, на эти слова у меня ушли последние силы, и я снова потеряла сознание, а когда вновь открыла глаза, то поняла, что лежу на узкой койке в небольшой каюте, а спиной ко мне, за небольшим столом, сидит мужчина, и что-то пишет в толстой книге. Признаюсь: я проснулась оттого, что меня била дрожь. Наверное, это нервное... Услышав шорох, сидящий обернулся, и я увидела немолодого мужчину с обветренным лицом.

– Вижу, вы проснулись... – произнес он, хмуро глядя на меня. – Успокойтесь, все в порядке. Как себя чувствуете?

– Не знаю... – я все еще старалась придти в себя, да и дрожь уже прекращалась. – Кажется, жива...

– Вот и прекрасно. Я капитан этого корабля, и это мои люди заметили вас в воде.

– Пожалуйста, передайте им мою искреннюю благодарность!.. – я постаралась улыбнуться, хотя это у меня плохо получалось. – Если б не они, то... А как называется ваш корабль?

– «Серебряный ветер», и мы идем с грузом в Риан.

Значит, в Риан, где живет дорогой супруг. Надо будет сделать все возможное, чтоб с ним не встретиться.

– И когда вы там окажетесь?

– Надеюсь, через пару часов. А пока расскажите мне, как вы оказались в воде? Я уже внес в судовой журнал сообщение о вашем спасении, и теперь мне нужны подробности.

Говоря откровенно, мне очень не хотелось рассказывать о том, что произошло, но если говорить правду, то меня могут счесть ненормальной, и в то же самое время и лгать не стоило. Пожалуй, стоит выбрать золотую середину, и потому рассказанная мной история прозвучала так: я недавно вышла замуж, с мужем и его отцом находилась на их яхте «Крылатая богиня» – мы направлялись в Риан, где проживает семья моего супруга. Все было хорошо, но внезапно у мужа что-то случилось с головой, и он захотел меня убить. Муж был в такой ярости, что ради спасения своей жизни мне пришлось броситься в воду, но на помощь мне никто из новых родственников не пришел, и «Крылатая богиня» отправилась дальше, а я всю ночь провела в открытом море, пока меня не спасли...

Выслушав меня, капитан немного помолчал, а потом произнес с ноткой раздражения:

– Конечно, все, что вы мне рассказали, я занесу в судовой журнал, но ваше гм... повествование вызывает у меня немало вопросов, только вот я не дознаватель, и проверять ваши слова не намерен. Пока же оставайтесь в моей каюте до прихода в порт – так будет лучше для всех.

– Пожалуйста, не говорите ничего моему мужу!.. – взмолилась я. – И ни в коем случае не сообщайте ему о том, что я жива!

– Об этом не беспокойтесь... – пробурчал капитан. – Хм, если верить тому, что я только что услышал, то с замужеством вас явно не повезло. А сейчас отдыхайте и не выходите на палубу – скоро мы приходим в порт, и пока что не до вас.

Капитан может не волноваться – покидать его каюту у меня не было ни желания, ни сил. Я чувствовала себя настолько усталой, что после ухода капитана сразу же уснула, а проснулась от нескончаемого галдежа и громыханья – похоже, корабль пришел в порт, так что до меня доносились крики людей, скрип лебедок и множество иных, незнакомых звуков. Наверное, и мне пора подниматься, хотя, говоря откровенно, даже шевелиться не хотелось.

Не знаю, сколько времени я так пролежала, но затем в каюте появился капитан в сопровождении какого-то мужчины средних лет, который, судя по одежде, не был моряком. Незнакомец с интересом смотрел на меня, а я вдруг осознала, что мой вид сейчас весьма далек от совершенства – лохматая, в мятой одежде, и наверняка с осунувшимся лицом. От стыда мне я боялась смотреть на мужчин – представляю, каким чучелом я выгляжу в их глазах!

– Эта та женщина, о которой я вам говорил... – голос капитана был все таким же недовольным.

– Да я понял... – чуть усмехнулся вошедший и обратился ко мне. – Капитан рассказал мне о вашей беде, и позвольте выразить вам мое искреннее сочувствие за перенесенные вами страдания. Разрешите представиться – Деннис Оррис. Я намерен предложить вам свое гостеприимство, и предлагаю...

– Только ни в коем случае не везите меня к мужу!.. – я не дала договорить мужчине. – Уж лучше снова броситься в воду!

– Надо будет сказать моим парням, чтоб ведра убрали подальше... – подал голос капитан, и тут я с удивлением поняла, что он шутит, хотя это у него получается довольно неуклюже. – Хотя если наша спасенная вновь кинется в воду, то половина экипажа не откажет себе в удовольствии снова вытащить ее оттуда, причем парни попрыгают вслед за ней в воду.

– Надеюсь, до этого не дойдет... – улыбнулся мужчина. – Милая девушка, что касается ваших опасений, то можете не беспокоиться – к господам Монте я вас не повезу. Вы отправитесь в мой дом, передохнете там немного...

– Спасибо!

Оказавшись за пределами каюты, я первым делом оглянулась по сторонам, опасаясь увидеть «Крылатую богиню», и Деннис Оррис правильно понял мой взгляд.

– Не беспокойтесь, мы находимся на причале, предназначенном для торговых судов – оглянитесь, и поймете это сами. «Крылатая богиня» – это прогулочный корабль, а для гм... таких дорогих игрушек имеется иной пирс. Не стоит попусту задерживаться, пойдемте.

– Капитан, скажите, а кто меня заметил в воде?.. – спросила я капитана, который стоял неподалеку. Впрочем, большинство моряков тоже находились на палубе, и во все глаза смотрели на меня.

– Питер, иди сюда!.. – махнул рукой капитан, и к нам подошел высокий крепкий парень, который смотрел на меня таким взглядом, что я поневоле покраснела.

– Спасибо вам, если бы не вы... – я не могла подобрать нужных слов. – Не знаю даже, как вас всех отблагодарить...

– Это просто!.. – весело хмыкнул парень, и внезапно сгреб меня в объятия, под одобрительный хохот экипажа. – Такую красотку обнять – больше ничего и не надо!

– Питер, руки убери!.. – скомандовал капитан. – Не видишь разве – дама к таким ухваткам не привыкла!

– Парни, по просьбе вашей спасенной, сегодня в «Веселой русалке» каждому из членов экипажа «Серебряного ветра» выпивка будет бесплатной!.. – объявил господин Оррис, и ответом ему был гул одобрения.

– Еще раз повторю – я вам всем бесконечно признательна!.. – заговорила я, отметив про себя, что со стороны господина Орриса это очень благородный поступок – оказывается, он решил отблагодарить людей от моего имени!

– Красавица, а ты приходи сегодня в «Веселую русалку», там иповеселимся!.. – кажется, Питер всерьез решил за мной приударить. – Буду ждать! Мы так отметим твое спасение...

– Парни, дайте женщине в себя придти!.. – вмешался господин Оррис. – Позже обо всем поговорим потом, а вы пока делом занимайтесь!

Внизу нас ждала небольшая карета, и когда мы в нее забрались, то я спросила:

– Куда мы сейчас?

– Как я и говорил – ко мне домой... – отозвался тот. – Немногим позже решим, что с вами делать дальше.

– Простите, но я не знаю, кто вы такой...

– У нашей семьи большой торговый дом, в том числе и несколько кораблей. «Серебряный ветер» – один из них, и он шел в Риан с грузом... Впрочем, это наши дела, вам они вряд ли заинтересуют.

Ну, это как сказать! Если принять за правду слова господ Монте о том, что их торговый дом является одним из самых больших в этом приморском городе (теперь я уже не знаю, стоит им верить, или нет), то господин Оррис должен хорошо знать моих новых родственников, чтоб их!..

Особняк, куда мы прибыли, оказался немалых размеров – похоже, дела торгового дома господ Оррис идут очень даже неплохо. Уж не знаю, что хозяин особняка сказал домочадцам и слугам насчет меня, но можно было только порадоваться такому отношению: я помылась в бане, мне дали чистое платье, и вдобавок ко всему пригласили к столу, который просто-таки ломился от самой разной еды. Что касается жены господина Орриса и двух его немолодых родственниц, то они очень хотели узнать, кто я такая, и почему слугам велено не спускать с меня глаз, только вот у меня не было особого желания разговаривать, хотя все одно пришлось поддержать беседу.

Не знаю, чем бы закончились их расспросы, то тут вернулся господин Оррис, и не один, а в сопровождении пожилого мужчины, тяжело опирающегося на палку. Как я поняла, это был отец Алекс Оррис, отец Денниса Орриса, который и был главой их торгового дома, так что наш дальнейший разговор продлился в кабинете хозяина этого дома.

– Вот что, голубушка... – пожилой мужчина опустился в кресло. – Давай не будем терять время попусту, и ты расскажешь нам все о себе – кто, откуда, а заодно поведаешь, как оказалась за бортом. Не стоит ничего утаивать – это в твоих же интересах. Мы – это единственные люди, кто в данный момент может тебе помочь.

Немного поколебавшись, я рассказала все – и о сплетнях в моем родном городе, и о брачном контракте, и о подслушанном разговоре на яхте, после которого предпочла оказаться в воде. Не знаю отчего, но я решила им довериться – все одно в моей ситуации более надеяться не на кого. Мужчины задали мне еще немало вопросов, после чего ушли, посоветовав мне не покидать комнату, в которую меня сейчас отведут. Впрочем, я и не собиралась это делать – мне сейчас лучше немного поспать, тем более что я все еще чувствовала себя усталой.

Комнатка, в которую меня отвели, явно не предназначалась для приема гостей – скорей, это было что-то вроде чулана без окон, хотя кровать там была. Хорошо хотя бы то, что тут был подсвечник, камни для высекания огня и несколько свечей. Странное место для размещения гостей, особенно если принять во внимание, что господа Оррис выглядят достаточно состоятельными людьми... Впрочем, мне сейчас не стоит быть особо привередливой – надо сказать спасибо за то, что не вижу дорогого супруга и его дражайшего отца. Лучше поспать, а потом разберемся, что к чему.

Тем не менее, сон не шел: думала о том, знают ли господа Монте о том, что я спаслась, хотя не стоит себя обманывать – если еще не знают, то очень скоро им станет об этом известно. Понятно, что матросы с «Серебряного ветра» обязательно расскажут всем любопытствующим о спасенной ими женщине, и, без сомнений, эта история очень скоро станет известна всему городу – уверена, уже сейчас о ней знают очень многие. Может, мне стоит сбежать отсюда, ведь для дорогого супруга мое появление в городе – это едва ли не крах всех его надежд, и Тадео, вне всяких сомнений, вознамерится забрать меня отсюда. Ясно и то, что после этого меня вряд ли хоть кто-то увидит...

Боюсь, как бы я не создала проблем для моих гостеприимных хозяев. Мне следовало б хорошенько спрятаться, однако дело это непростое – я не знаю, куда в здешних местах можно сбежать и в какую щель забиться, причем так, чтоб меня не отыскали. Так что хочется мне того, или нет, но в моей непростой ситуации поневоле придется положиться на господ Оррис – судя по всему, у них имеется ко мне какой-то интерес.

Не знаю, сколько времени я спала, но проснулась оттого, что в доме поднялся шум. Кто-то кричал, раздался грохот, потом послышался женский визг... Я подбежала к дверям и попыталась открыть ее, но та оказалась запертой. Стучаться в нее я не стала – если в доме происходит нечто плохое, то здешним хозяевам сейчас не до меня. Останется только ждать, когда обо мне вспомнят. А еще очень хочется надеяться, что это не я являюсь причиной беспокойства в доме.

Через какое-то время шум стих, но мой сон как рукой сняло. Я сидела у стола, смотрела на свет горящей свечи и ждала, когда же в замке повернется ключ, а то, что так и произойдет, я не сомневалась. Не знаю, сколько времени прошло, но дверь распахнулась, и я увидела Денниса Орриса. Судя по его виду, он вообще не ложился спать.

– Пойдемте со мной.

– Что случилось?

По словам господина Орриса, сегодняшней ночью на их дом совершили нападение, однако охранники были наготове. Нападавших было несколько человек, и их целью был дом для гостей. Когда же незваные визитеры поняли, что там никого нет, они захотели пробраться в особняк хозяев, где их уже поджидали охранники. Без схватки не обошлось, двое охранников были ранены, причем один серьезно. Что же касается нападавших, то из четырех человек двоим удалось уйти, а оставшихся двоих сумели задержать, при этом основательно помяв. Естественно, что задержанных допросили, правда, что именно узнали – об этом господин Оррис мне пока что не сказал.

– Нападение прошло из-за меня?.. – упавшим голосом спросила я. – Им была нужна я?

– Именно так, если верить словам одного из задержанных. Второй пока молчит. Но мне бы хотелось, чтоб вы посмотрели на этих двоих.

Идти пришлось в подвал особняка, вернее, в довольно большую комнату с низким потолком. Там, в неровном свете свечей, я увидела с десяток крепких мужчин, а еще двое были связаны и прикручены к тяжелым табуретам, на которых они сидели. Обстановка в подвале была достаточно мрачная, во всяком случае, мне находится тут было неприятно.

– Госпожа Монте, вы знаете кого-то из этих двоих мужчин, которых видите перед собой?.. – поинтересовался господин Оррис.

Конечно, здесь нет солнечного света, но одного из этих двоих я сразу же узнала – это был тот самый мужчина с угрюмым взглядом, который управлял «Крылатой богиней». Правда, сейчас одежда этого человека была кое-где разорвана, на лице хватало кровоподтеков, а под глазом наливался огромный синяк.

– Этот мужчина управлял яхтой, на которой я находилась с мужем и свекром... – кивнула я в сторону мужчины. – Имени его я не знаю, но мне сказали, что он один из членов семейства Монте... А второго человека я вижу первый раз в жизни.

– Ну, если вас не представили друг другу, то это могу сделать я... – усмехнулся господин Оррис. – Перед вами находится Симон Монте, кузен вашего свекра Салазара Монте.

– Не могу сказать, что рада встрече... – подосадовала я.

– В это трудно поверить, но ты каким-то невероятным образом сумела остаться живой... – хриплым голосом произнес связанный мужчина, мрачно глядя на меня. Надо же, а я уж, было, стала считать, что он не умеет говорить – во всяком случае, за все время, пока я находилась на «Крылатой богине», этот человек не произнес ни слова. – Кто бы мог подумать!.. Похоже, богиня за что-то разгневалась на нас, и так показала свое недовольство.

– Не понимаю...

– А тебе и понимать ничего не надо!.. – окрысился Симон Монте. – Зато теперь на нашу семью может свалиться немало бед, и все из-за тебя!

– Поясните, в чем дело!.. – потребовала я, но меня перебил господин Оррис.

– Ну, так что, говорить будешь, или для того, чтоб у тебя развязался язык, сюда надо принести жаровню с раскаленным железом?.. – холодно поинтересовался хозяин дома.

– Не посмеешь... – процедил мужчина.

– Вы напали на мой дом, ранили двоих моих слуг, причем одного тяжело, и пока неизвестно, выживет он, или нет... С преступниками, пойманными на месте преступления и на руках у которых кровь, благостных разговоров не ведут. Любой суд будет на моей стороне.

– Не уверен.

– Тогда у нас есть прекрасная возможность это проверить.

– Хорошо... – после паузы неохотно произнес мужчина. – Только ее уберите. И лишних людей тоже. Поговорим с глазу на глаз.

Чуть подумав, господин Оррис кивнул, и один их мужчин, стоящих подле него, тронул меня за руку.

– Пойдемте.

– Но как же...

– Идите... – не глядя на меня, произнес хозяин дома. – С вами я побеседую утром.

Делать нечего, пришлось подчиниться. Снова оказалась в каморке без окон, да еще и под замком. Ох, что-то все это мне совсем не нравится! Может, завтра все же попытаться удрать каким-то образом? Пожалуй, это стоит обдумать...

Утром молчаливый слуга принес мне завтрак и несколько свечей, после чего ушел, не говоря ни слова, и дверь за ним вновь заперли. Хм, мне одной кажется странным то, как поступает хозяин этого дома с той, кого недавно спасли? А может, я чего-то не понимаю? Хотя, пожалуй, тут и так все ясно: столкнулись интересы двух торговых домов, и я могу быть предметом торга... Невесело.

Время тянулось невероятно медленно – казалось, что я сижу тут целый день. Постепенно меня все стало раздражать, и я решила, что еще немного – и начну колотить в дверь. Не стоит держать меня под замком, как пленницу.

Правда, осуществить свое намерение я не успела – в замке заскрипел ключ, и я вновь увидела Денниса Орриса собственной персоной. Он немного осунулся, и, как мне показалось, его настроение сейчас было далеко не самым лучшим.

– Вам не кажется, что подобное отношение ко мне недопустимо?.. – не выдержала я.

– К сожалению, обстоятельства складываются так, что вам было лучше какое-то время оставаться под замком... – в голосе хозяина дома не было ни нотки раскаяния. – Пойдемте со мной, и мы вам все поясним.

В кабинете меня ожидал Алекс Оррис, он же глава торгового дома Оррисов. Судя по тому, что с той стороны плотно закрытых дверей встал охранник, разговор предстоял серьезный.т

– Прошу прощения за ваше вынужденное заточение, но все это было предпринято ради вашей же безопасности... – произнес мужчина. – Мне надо вам кое-что рассказать.

– Да уж, сделайте одолжение... – надеюсь, мои слова прозвучали не очень язвительно.

– Тогда располагайтесь, и я начну издалека...

По словам господина Орриса, их торговый дом еще недавно считался одним из самых крупных в Риане, и контролировал значительную часть торгового оборота, но все изменилось два года назад. В их городе появились господа Монте, торговцы из иной страны. Надо сказать, что людям со стороны совсем непросто протиснуться в уже налаженный торговый мир – это как некий механизм, где давно отрегулированы связи и взаимовыгодные отношения, и чтоб стать одним из винтиков этого механизма, надо приложить немало усилий. Казалось бы – ну, подумаешь, появились еще одни торговцы – сколько их уже было и сколько еще будет!, но этим людям невероятно везло. Это крайне необычно, но всего за каких-то пару лет они совершенно непонятным образом сумели встать в ряды самых значимых, богатых и влиятельных торговых домов города, потеснив все остальные. Понятно, что деньги рекой потекли в карманы новоявленных коммерсантов, зато у прочих торговцев ручейки поступления денег стали мелеть просто на глазах. Никто не мог понять, как эти люди умудрились добиться своих целей, но в данный момент можно сказать одно: если дело пойдет так и дальше, то вскоре вся торговля города (в том числе и перевозки порта – а это самый главный источник поступления денег) окажутся во власти семейства Монте. Пока что стоит признать, что эта пришлая семейка на корню скупила значительную часть городских чиновников, и если ничего не изменится, то скоро и градоправитель будет плясать под их дудку.

Разумеется, деловой люд города не собирался покорно терпеть то, что чужаки подминают под себя всю торговлю, только вот сделать ничего не могли, хотя предпринимали для этого все возможное. Разговоры с семейством Монте ни к чему не приводили, эти люди не желали идти ни на какие компромиссы и соглашения, и торговцы понимали, что вести дела становится все сложнее, а уж насчет прибыли и говорить не стоит – многие работают почти в ноль, то есть прибыль, по сути, равна понесенным затратам. Это позволяет хотя бы с трудом, но удержаться на плаву, но кое-кто уже подумывает о том, не сменить ли род деятельности или, может, стоит уехать в иное место и там начать новое дело. Ясно и то, что если ничего не изменится, то через не очень долгое время семейство Монте возьмет в свои руки всю торговлю города, а это означает разорение очень и очень многих людей.

Вдобавок ко всему выяснилось, что господа Монте очень богаты – они уже умудрились наложить свою лапу на торговлю в нескольких зарубежных городах, полностью ее контролируют, и были намерены сделать то же самое и с Рианом.

– Я все понимаю... – перебила я рассказчика. – Только вот такое отношение это имеет ко мне?

– Сейчас поясню....

Оказывается, когда меня выловили из воды, и я рассказала о том, что мой муж – Тадео Монте – вот тогда господа Оррис решили, что у них появилась возможность хоть в чем-то попридержать амбиции наглого семейства. Всем известно, что единственная дочь градоправителя спит и видит, как бы ей выйти замуж за красавца Тадео, и папаша-аристократ вряд ли откажет любимой дочке – конечно, в некотором роде это мезальянс, но зато жених богат безмерно, и может стать еще богаче при помощи будущего тестя. Увы, но этот брак может стать разорением для большинства городских торговцев, потому как у семейства Монте за спиной будет надежная защита. Пока что градоправитель все же старается придерживаться хоть каких-то правил, зато после того, как Тадео Монте станет зятем господина градоправителя – вот тогда у наглого семейства в этом городе появится просто неограниченная власть.

Что же касается меня... Если только станет известно, что Тадео Монте – этот молодой красавец женат, и его жена жива (к тому же она находится в городе), то ни о какой свадьбе не может быть и речи, да и рассерженный градоправитель расценит подобное едва ли не как личное оскорбление, после чего сочтет своим долгом пойти навстречу жалобам городских торговцев, и прижать-таки излишне наглых господ Монте. Более того – он может сделать так, что семейке станет невозможно вести свои дела в этом городе.

Хм... – подумалось мне. Если я правильно поняла, то господа Оррис намеревались заключить некое взаимовыгодное соглашение с семейкой моего дорогого мужа, причем в роли основного товара должна была стать я. Что ж, торговцы есть торговцы, они прежде всего думают о своей выгоде – тут больше сказать нечего. Тем не менее, в их планах что-то не срослось, и не скажу, что меня расстраивает такое развитие событий.

Тем временем мой гм... гостеприимный хозяин продолжил свой рассказ.

Было решено пока что ничего не сообщать семейке Монте о спасенной женщине – господа Оррис ждали, в каком направлении будут развиваться события, тем более что о той счастливице, коей невероятно повезло с избавлением от смерти, уже через пару часов знал весь город. Имея представление о бесконечной дерзости семейства Монте, господа Оррис усилили охрану своего особняка, а меня (сказав, что я буду отдыхать в доме для гостей) спрятали едва ли не в чулан – так надежнее.

Как выяснилось позже, предосторожность оказалась не лишней, и четыре человека в темной одежде, что ночью проникли в сад при особняке Денниса Орриса, первым делом пробрались в дом для гостей, и изрубили ножом манекен, спрятанный под одеялом. Поняв, что меня здесь нет, четверка направилась в дом, где их уже поджидали охранники... Ну, а остальное мне известно.

– А что сказал тот человек, которого вы допрашивали при мне?

– Можно сказать, ничего... – подосадовал мужчина. – Вел себя дерзко и вызывающе, советовал нам отдать семейству Монте спасенную из воды женщину, и забыть о той чуши, которая ей почудилась с испуга, и которую она наверняка выкладывала всем и каждому. Мол, у бабы после долгого пребывания в воде что-то случилось с сознанием, вот и плетет невесть какую дурь!.. Взамен пообещал, что если мы передадим им женщину и забудем о ее глупых россказнях, то у нас не будет неприятностей из-за того, что мы осмелились задержать одного из членов семейства Монте, да еще и наставить ему синяков при задержании. Все это можно оценить двумя словами – наглость несусветная.

– Что произошло дальше?

– Я уже намеревался, было, применить жаровню и щипцы, но тут в двери нашего дома постучали стражники с приказом градоправителя. Как видно, двое скрывшихся налетчиков сообщили своим хозяевам о том, что дело не выгорело, и господа Монте, не обращая внимания на позднее время, кинулись спасать своего родственника. Дескать, история не стоит выеденного яйца: мол, охранники семейства Оррис по пьяни сцепились с людьми достопочтенных господ Монте, и в результате у охранников господ Оррис хватило дерзости ранить двоих служащих господ Монте. Однако те хотя бы сумели убежать, а еще двоих несчастных утащили в особняк Оррисов, причем одним из плененных оказался близкий родственник уважаемого Салазара Монте. Понятно, что господин градоправитель не смог отказать просителям в такой малости, и потому издал приказ немедленно освободить незаконно задержанных людей, после чего отправил стражников проследить за исполнением своего указания.

– И вы послушались?

– А что мы могли сделать в этой ситуации? У стражников на руках была бумага за подписью градоправителя, и они должны были исполнить данный им приказ. Нас слушать никто не стал, да и смысла не было объяснять хоть что-то, а потому обоих задержанных пришлось отпустить, хотя Боги знают, как мне не хотелось это делать! Сегодня я постарался попасть на прием к градоправителю, но все мои усилия оказались бесполезны. Более того: мне передали, что градоправитель очень рассержен, и не желает ничего слушать обо мне. А еще он намерен предъявить мне немалый штраф за незаконное задержание честных людей... Как видно, господа Монте сделали все, чтоб мои слова не были взяты на веру.

– Что же делать дальше?

– Пока мой сын пытался добиться аудиенции у градоправителя, я решил кое-что проверить... – а вот сейчас заговорил Алекс Оррис. – Вы говорили, что отец и сын Монте упоминали некую богиню Камали, да и задержанный нами ночью родственник того семейства невольно упомянул какую-то богиню...

– Я ранее о такой богине и слыхом не слыхивала!

– Не вы одна... – чуть пожал плечами мужчина. – Я прожил на свете куда дольше вас, бывал во многих странах, но о богине Камали впервые узнал от вас. Тем не менее, я решил разобраться в этом вопросе – надо искать хоть какие-то ниточки, потянув за которые, можно прищучить эту наглую семейку, а если судить по вашему рассказу, то эта неведомая мне богиня имеет какое-то отношение к господам Монте.

По словам главы торгового дома, он с самого утра отправился в монастырь Святых Даров, который находился за чертой города. Мужчина хотел встретиться с находящимся там братом Донатасом – этот человек в здешних местах считался чуть ли не святым. Дело в том, что всю свою долгую жизнь (сейчас почтенному старцу перевалило уже за девяносто лет) брат Донатас провел во множестве дальних стран, где проповедовал святое учение, не раз подвергался немалой опасности и находился на грани жизни и смерти. Когда же монах почувствовал, что силы оставляют его, и нет возможности с прежним рвением нести свет истиной веры в сердца иноземцев – вот тогда он вернулся в родной город, чтоб провести остаток своей жизни в молитвах и покаянии за те грехи, которые он мог невольно совершить в своей долгой бродячей жизни. Сейчас брат Донатас записывает свои воспоминания о тех местах и странах, где он когда-то побывал, и о тех людях, с кем когда-то его свела судьба в тех дальних странствиях. А еще этот праведный человек не отказывает в беседах тем, кому требуется духовная помощь.

Понятно, что если кто и сможет рассказать о том, кто такая богиня Камали – то это только брат Донатас, который утверждал, что обошел едва ли не весь свет, и видел многое из того, что и не снилось обычным людям. Правда, добиться встречи с этим человеком непросто, но для главы торгового дома Оррис преград нет, и беседа двух мужчин была достаточно долгой.

Для начала надо сказать, что при упоминании богини Камали брат Донатас произнес слова, которые не должен знать святой человек и божий слуга, и уж тем более он не может произносить их вслух. Немногим позже брат Донатас (который нет-нет, но помимо своей воли употребляя слова, которые никоим образом не могут звучать под сводом храма), расспросил, за какой такой надобностью кому-то из жителей города понадобилось знать об этом поганстве и идолопоклонстве, а получив ответ, поведал все, что ему было известно насчет этой языческой вере.

Оказывается, в далеких жарких странах, куда очень редко заглядывают корабли из иных мест, имеются свои боги (вернее, идолы), среди которых особняком стоит поклонение богине Камали. Если судить по ее изображениям, то это прекраснейшая женщина с крыльями за спиной, которая милостива к своим приверженцам – ее почитателями являются мужчины, молящие об удаче, счастье и любви. Казалось бы, в этом нет ничего плохого, если не считать того, что богиня Камали любит человеческие жертвы, причем в жертвы следует приносить исключительно женщин, желательно молодых и красивых – считается, что именно это дарует ей вечную молодость и красоту. Именно этим и объясняется то, что в тех странах, где поклоняются богине Камали, мужчин куда больше, чем женщин.

Брат Донатас много чего рассказал о богине Камали, о празднествах, посвященных ей, о храмах, построенных ради этой богини, и о женщинах, которых адепты крылатой красавицы убивают на алтарях этих храмов... Истории жутковатые, и о них должен быть особый разговор, на который сейчас просто нет времени.

Отдельно брат Донатас поведал о тех грешниках, у которых хватает безумства (иначе это назвать нельзя) просить богиню об исполнении какого-то из своих заветных желаний (этими просителями могут быть только мужчины), и за это они обещают отдать свою жизнь в ее руки. Заодно брат Донатас рассказал и о той страшной плате, которую требует Камали. Богиня выполнит твою просьбу – власть, деньги, богатство (получишь все, о чем просишь – в этом нет сомнений!), но за это не только ты, но и все твои родственники и потомки оказываются в вечном услужении у этой кровожадной богини. Достаточно упомянуть, что даже преданные адепты Камали ничего у нее не просят – с них вполне достаточно верного служения. Почему не просят? Ответ прост: слишком непредсказуемы последствия исполнения своей просьбы, и к тому же, как правило, в итоге все это заканчивается весьма печально. Проще говоря: одно дело, если ты просто поклоняешься богине Камали, и все оказывается куда сложнее, если ты оказываешься в вечном долгу перед ней, потому как крылатая дама в виде платы выставляет весьма безжалостные условия, и нарушение хоть одного из них приводит к жутким последствиям. К несчастью, все одно находятся неразумные люди, которые, несмотря ни на что, соглашаются с гм... правилами игры богини Камали, и, по сути, попадают в ловушку. Конечно, обычному человеку (тем более живущему в нашей стране) ничего об условиях богини знать не следует, но если кому-то это так интересно, то можно и пояснить.

Допустим, вы согласны рискнуть, и озвучили богине Камали свою просьбу, пообещав за это отдать ей в вечное услужение не только себя, но и всю свою семью – увы, но ни на какие иные условия богиня не согласится. Ночью Камали явится вам во сне, и скажет, что отныне вы находитесь в ее власти, и уже никогда не должны выйти из-под нее. С той поры вам начнет везти во всем, исполняется ваше желание, но... Вот тут-то и начинается самое ужасное, вернее, то, чем придется платить за благосклонность богини. Для начала надо знать, что если тот человек уже женат, то жену придется принести в жертву богине Камали, а самому жениться вновь. В том случае, если у мужчины уже имеются дочери, то они тоже должны последовать за матерью. Если же мужчина холост, то он обязан жениться на одной из самых красивых девушек, какую только сумеет отыскать, а затем надлежит принести ее в жертву во имя богини Камали. Если же Камали сочтет девушку недостаточно красивой, то мужчине не поздоровится: если называть вещи своими именами, то это может означать только одно – мужчина не оказал богине достаточного уважения, а она за подобное карает смертью. Если же Камали довольна, то мужчина может жениться вновь на ком пожелает, но все девочки, которые родятся в его семье, сразу же должны быть принесены в жертву – в тех семьях дозволительно иметь только сыновей. В противном случае наказание неотвратимо...

– Погодите!.. – перебила я. – Но это же немыслимо!

– Я сказал примерно то же самое... – кивнул головой мужчина. – В ответ брат Донатас рассказал историю, коей невольно оказался свидетелем. Понятно, что она произошла в той стране, где есть культ богини Камали. Так вот, в том городе, где остановился брат Донатас, жил очень богатый человек... Впрочем, там хорошо понимают, кто из живущих по соседству отдал себя и свое семейство в вечное подчинение богине Камали. Их не осуждают, но все же стараются держаться подальше от таких людей. Так вот, жена этого человека (естественно, вторая) все время рожала только девочек – что ж, такое происходит достаточно часто. Думаю, излишне упоминать о том, что едва ли не сразу же после появления на свет все они были принесены в жертву богине. Разумеется, мужчина жаждал рождения сына, и был крайне недоволен тем, что у него рождались лишь дочери. Что же касается жены этого человека, то после смерти пятой или шестой дочери она находилась в состоянии, близком к помешательству, и ее можно понять. Очевидно, только нестабильным состоянием несчастной женщины можно объяснить ее отчаянный поступок – родив в отсутствие мужа еще одну дочь, она спрятала ребенка у своей близкой родственницы, а ее мать взяла у какой-то нищенки недавно родившегося мертвого младенца. Супругу, который вернулся домой через несколько часов, сообщили, что ребенок родился мертвым, вот его тельце... Казалось бы, все шито-крыто, муж поверил, но богиню не обманешь, и где-то через месяц этот человек умер, а вслед за этим разорилось и все семейство. От их огромного богатства остался один пшик, и теперь они едва ли не просят милостыню на улицах... О том, что родственники умершего мужчины сделали с несчастной женщиной и ее ребенком, лучше не говорить.

– У меня в голове не укладывается...

– Не у вас одной... – махнул рукой Алекс Оррис. – Кстати, учтите, что служение богине в дальнейшем переходит и на детей того человека, и на его самых близких родственников... Если можно так выразиться – эта цепочка бесконечна, пока ее, конечно, не остановишь. Я тут прикинул: в семье Салазара Монте, кроме его жены, нет ни одной женщины. Ну, в этом нет ничего странного, но вот если посмотреть на всю семейку Монте, то общая картина выглядит не столь благостно. Хотя там хватанет мужчин – кузены, и иные родственники, но вот женаты всего несколько человек, и у них в семьях нет ни одной дочери, а остальные мужчины так и живут бобылями... Очевидно, у кого-то из семейства Монте хватило ума (вернее, в тот момент у него полностью отсутствовал разум) заключить договор с богиней Камали, и отныне все они вынуждены жить по ее безжалостным правилам.

– Что-то мне совсем невесело... – горько усмехнулась я. – Если я вас правильно поняла, то Тадео не успокоится, пока не доберется до меня, и не отправит на тот свет.

– А у него просто выхода иного нет... – с обезоруживающей прямотой ответил мужчина. – Именно об этом я и хотел с вами переговорить. Признаюсь: я рискнул, и рассказал вашу историю брату Донатасу в надежде на то, что он подскажет, как нам следует поступить дальше. Его совет оказался прост: есть только один выход – несчастной супруге господина Тадео Монте надо где-то спрятаться, причем так, чтоб ее какое-то время не смогли отыскать ни сам муж, ни его родственники. Раз так вышло, что эта молодая дама жива, то жертва богине Камали все еще не принесена, и на Тадео может пасть ее гнев, а последствия для семейства Монте будут самые печальные. Называя вещи своими именами, Тадео умрет, а вся эта семейка очень быстро вылетит в трубу и разорится подчистую.

Господа Оррис, а ведь это именно то, о чем вы мечтаете – раз и навсегда избавиться от господ Монте! Впрочем, тут наши интересы совпадают – мне хочется остаться живой и получить свободу от брачных уз (хотя мой супруг сделает все, чтоб этого не произошло), а мои нынешние собеседники желают убрать со своего пути излишне наглых конкурентов.

– Если я вас правильно поняла, то мы можем быть полезны друг другу?

– Приятно иметь дело с разумной женщиной... – подал голос Деннис Оррис. – Только вот надо хорошенько подумать, где можно найти такое безопасное место, в котором вы сумеете отсидеться какое-то время.

– И сколько же мне надо прятаться?

– Однозначного ответа на этот вопрос нет... – развел руками мужчина. – От нескольких дней до пары-тройки месяцев – все зависит от благосклонности богини Камали.

– Судя по тому, что я от вас услышала, безопасное место, где я могу спрятаться, да еще и на неопределенный срок, найти очень непросто.

– Так оно и есть. Если вы вдруг куда-то исчезнете, то понятно, что первым делом господа Монте будут искать беглянку в ваших родных краях или же устроят настоящий розыск среди наших знакомых, сунутся всюду, где мы были хотя бы единожды, и заглянут там в каждую мышиную норку. Средств у той семейки хватит на то, чтоб перекупить всех слуг – возможно, на звонкую монету клюнет кто-то и из нашей обслуги, и постепенно господа Монте сумеют выйти на нужный след. Так что нам надо хорошо подумать, куда...

В этот момент в дверь постучали, и Деннис направился к двери:

– Сейчас вернусь.

Он, и верно, вернулся очень быстро, уже через минуту, и, похоже, новости его не порадовали.

– Мне сейчас наши люди прислали кое-какие сведения из канцелярии градоправителя. Там намерены вызвать на допрос женщину, которую экипаж «Серебряного ветра» вчера спас в море, и которая в данный момент находится в нашем доме. Дескать, необходимо прояснить ряд вопросов... Надо сказать, что требование уже выписано, и скоро нарочный постучит в нашу дверь. Могу побиться об заклад, что эта милая девушка, оказавшись за стенами особняка, просто исчезнет в неизвестном направлении. Выходит, нам надо поторапливаться.

– А что вы скажете, когда принесут это требование?.. – дрогнувшим голосом спросила я.

– То и скажу, что после ночного происшествия наша гостья сбежала – видимо, все произошедшее ее очень испугало, и мы представления не имеем, где она сейчас может находиться.

– Вам не поверят.

– Ну, это уже дело совсем иного рода, как-нибудь разберемся. А пока что... Может, отправить вас в горы? Там умелые охотники, и уж одного-то человека они сумеют спрятать!

– Даже если мы сегодня ее отправим туда, то, самое большее через пять-шесть дней ее там отыщут... – с досадой отозвался Алекс Оррис. – Семейство Монте быстро выяснит, куда увезли женщину, и без труда наймет десяток умелых следопытов, которые читают по земле, как по книге, и спрятаться не удастся ни в горах, ни в лесу. Это ж не вода, которая стирает все.

– Вода... – я потерла лоб ладонью. – А это идея! Скажите, а если мне отправиться за море? Говорят, иногда туда едут переселенцы...

– Хм, подобное мне как-то и в голову не пришло... – Деннис Оррис задумался. – Погодите, дайте сообразить... Если я не ошибаюсь, то сегодня с вечерним отливом уходит корабль в Делф...

– Куда?.. – не поняла я.

– В Делф, материк за морем. Эти земли открыты лет тридцать назад, и еще только осваиваются. Края дикие, опасные, причем имеются и такие места, куда до сегодняшнего дня вообще не ступала нога человека.

– Вот даже как?.. – протянула я. – А еще что скажете об этой дальней земле?

– Отправить в Делф эту женщину? Да ты что?!.. – возмутился мужчина. – Это же очень опасно! Надо придумать что-то иное!

– Не согласен, да и времени на долгие раздумья у нас нет... – отозвался Деннис. – Если у этой девушки хватило храбрости броситься в море...

– Ты, наверное, хотел сказать – хватило безумства.

– Пусть так... – согласился Деннис. – Если у нее хватило безумства принять столь непростое решение в минуту опасности, то в Делфе, думаю, она продержится какое-то время. Так, давайте прикинем: обычно в Делф отправляются безземельные крестьяне, нищие горожане и авантюристы всех мастей. Но соваться туда одинокой женщине, да еще столь привлекательной, в любое другое время я бы не советовал – для нее оказаться в тех диких местах не менее опасно, чем оставаться здесь! Сами понимаете, что сопровождающего я дать не могу, а потому...

– Вы мне другое скажите... – отмахнулась я. – Если бы вы оказались на месте семейства Монте, то стали бы искать меня на корабле, идущем в Делф?

– Пожалуй, нет... – после паузы произнес мужчина. – Туда бы я сунулся в последнюю очередь. Делф – не то место, где можно чувствовать себя сравнительно безопасно, да и находится оно на краю света...

– Значит, решено... – я постаралась говорить спокойно. – Мне надо попасть на корабль, идущий в Делф.

– Вы серьезно?!

– А у меня есть выбор?

– Пожалуй, нет... – неохотно согласился Деннис. – Более того: возможно, это верное решение, хотя и несколько неожиданное... Право, не ожидал от вас такой решительности.

– А найдется ли мне место на корабле? Вы говорили, что он уходит сегодня...

– За это не беспокойтесь, место вам отыщется... – махнул рукой Деннис.

– Как считаете, господа Монте не узнают, куда я отправилась?.. – это меня интересовало больше всего.

– В этом я не уверен. У них на карту поставлено очень много, денег у той семейки хватает, да и сами они люди сообразительные, так что через какое-то время вычислят, где может пытаться спрятаться та, которую они ищут. Без сомнений, сразу же после этого Тадео отправится вслед за беглянкой, ведь кроме него эту женщину видела всего пара-тройка представителей их семейства, а в таких случаях рисковать нельзя.

– Да уж...

– На вашей стороне будет небольшая фора во времени, но и только, потому как люди семейства Монте достанут вас везде, во всяком случае, приложат для этого все усилия... – продолжал Деннис. – В любом случае по прибытии в Делф вам следует как можно скорее уйти вглубь материка, тем более что туда направляются старатели за опалами. Там есть месторождения потрясающих по красоте камней, за которые богатые люди готовы платить любые деньги. Кстати, один из таких камней находится в перстне вашего свекра Салазара Монте.

Мне невольно вспомнился удивительный камень на пальце отца Тадео – действительно, от такой красоты невозможно оторвать взгляд. Казалось, в этом камне живут все оттенки красного, они завораживают и околдовывают своим совершенством...

– Так вот... – продолжал мужчина. – Так вот, вам нужно помнить только одно: Тадео Монте сделает все, чтоб добраться до вас, иначе ему грозит смерть, а его семье разорение. Вам нужно продержаться до того времени, пока богиня Камали не разгневается на то, что ей до сей поры не принесена жертва. Потом, думаю, все разрешится само собой...

Ох, мне бы вашу уверенность!

А еще мне в голову пришла глупая мысль: похоже, мне предстоит что-то, отдаленно смахивающее на свадебное путешествие, только вот не с мужем, а в одиночестве, и я бегу от него...

Глава 3

– Тётя Гвен, пошли!.. – потянул меня за руку маленький Луи. – Пошли скорее! Мама, а ты с нами идешь?

– Конечно... – кивнула головой Франческа. – Вы идите, а я выйду за вами чуть позже, чтоб в дверях не толкаться.

– Хорошо... – держа Луи за руку, я направилась вслед за поселенцами – в это время нам разрешают выйти на палубу, и всем хочется оказаться в числе первых, кто ненадолго покинет надоевший трюм. Каждый ценил долгожданную возможность провести какое-то время не в душном трюме, а на свежем морском воздухе – без этих недолгих выходов на палубу людям пришлось бы куда тяжелее. Конечно, не скажешь, что пассажиров в трюме так много, как селедок в бочке, но и выражение «в тесноте, да не в обиде» тут тоже не подходит. Скажем так: условия, в которых переселенцы добираются до Делфа, весьма далеки от комфорта – душно, время тянется бесконечно долго, да к тому же некоторые страдают морской болезнью. Я ранее и представить себе не могла, насколько это непросто – проводить долгое время в замкнутом пространстве, где так много людей, что они спят едва ли не вповалку.

Держа за руку малыша Луи, я вместе с остальными переселенцами прохаживалась по палубе, благо погода сегодня была замечательная, смотрела на небольшие волны за бортом и вновь вспоминала события последних дней.

Из особняка Денниса Орриса меня вывезли в одной из пустых бочек, которые отправляли на склад: конечно, сидеть внутри, сжавшись в три погибели, удовольствие небольшое, но иначе никак нельзя – хозяева особняка были уверены, что за домом следят. Затем некий молодой человек (один из дальних родственников семейства Оррис) отвел меня к небольшой ювелирной лавке, куда я зашла в одиночестве, и где продала свое обручальное кольцо. Хозяин лавки оказался еще тем скупердяем, и за кольцо заплатил меньше трети от его настоящей стоимости, но в этом случае деньги были не так и важны: как мне сказали, главное – чтоб меня запомнил хозяин лавки. Дело в том, что он был одним из тех торговцев, которые вольно или невольно, но поддерживали семейство Монте, и через какое-то время мой разлюбезный супруг узнает о продаже подаренного им кольца, тем более что оно весьма приметное. Естественно, что хозяин лавки должен будет рассказать интересующимся, как выглядит женщина, что продала это кольцо, то есть опишет мою внешность.

Зачем все это нужно? Суть в том, что столь простым трюком можно на какое-то время пустить погоню по неверному пути: дескать, женщина, и верно, перепугалась и сбежала из особняка семейства Оррис, после чего была вынуждена продать свое обручальное кольцо, чтоб раздобыть деньги и уехать из Риана куда подальше. К тому же эта ювелирная лавка находится неподалеку от тех торговых мест, где сходятся дороги, по которым люди приезжают в этот приморский город, а это может означать только одно – беглянка попытается покинуть Риан как раз по одной из тех дорог. Ясно, что именно туда и будут брошены основные силы по поиску сбежавшей, и люди семейства Монте станут проверить все пути-дороги, ведущие из города, ведь чудом спасшаяся женщина наверняка постарается спрятаться как можно дальше от дорогого супруга.

Конечно, хитрость так себе, но все же несколько дней люди семейки Монте будут заняты тем, что начнут прочесывать дороги и проверять все почтовые кареты, а заодно займутся расспросами всех тех, что проживает в близлежащих деревнях и поселках. Разумеется, через какое-то время станет понятно, что поиски шли не в том направлении, но это будет позже, когда я буду находиться далеко в море.

Торговое судно, направляющееся в Делф, уходило в путь с вечерним отливом, и потому оставшееся до вечера время я просидела на всем том же складе семейства Оррис, не решаясь выглянуть из каморки, находящейся за штабелями, сложенными из тюков шерсти. Вечером приехал Деннис Оррис – привез мне все необходимое для долгого путешествия, а заодно рассказал кое-что о тех землях, куда я отправляюсь, посоветовал, к кому там мне стоит обратиться в случае крайней необходимости. Кроме того, господин Оррис поведал о последних новостях.

Как и следовало ожидать, меня повсюду ищут, причем не только семейство Монте, но и люди градоправителя, у которого появился ко мне свой немалый интерес, причем дело вовсе не в том, что он желает видеть женщину, чудом спасенную из воды. Причина совсем иная, куда более личная, затрагивающая интересы градоправителя. Конечно, господин Оррис прямо мне об этом не говорил – дал лишь намек, но я поняла: с подачи семейства Оррис по городу усиленно распускаются слухи о том, что Тадео Монте, находясь в отъезде по торговым делам, встретил прекрасную девушку, на которой опрометчиво женился – ну, такое случается, иногда молодежь головой не думает!.. Правда, немногим позже молодой человек осознал, что совершил непростительную ошибку, и попытался избавиться от молодой супруги, столкнув ее в море, однако красавице невероятно повезло – ее подобрал корабль в тот момент, когда силы уже почти оставили несчастную... О подробностях может рассказать экипаж «Серебряного ветра», да и капитан корабля сделал соответствующую запись в судовом журнале...

Естественно, что градоправитель пожелал едва ли не лично поговорить с женщиной, о которой в городе идет столько пересудов, тем более что все эти разговоры непосредственно касаются Тадео Монте, а этого молодого человека считают едва ли не женихом дочери градоправителя. Понятно, что если столь неприятные разговоры о Тадео соответствуют истине, то от такого жениха любой девушке надо держаться как можно дальше. Хм, казалось бы – мне надо идти к градоправителю, рассказать о том, что произошло и просить у него защиты, только вот нет никакой уверенности в том, что этот господин мне поверит. Скорей, сочтет, что я лгунья и мое место в тюрьме, из которой я точно не выйду.

Тем не менее, можно предположить, в какой неприятной ситуации сейчас оказалось семейство Монте! Они вынуждены доказывать, что слухи, гуляющие по городу – это всего лишь гнусные происки негодяев и мерзких интриганов, которые желают опорочить честных людей, и прилагают для этого самые неподобающие методы!.. По собственному опыту могу сказать, что люди охотно верят самым невероятным слухам, так что господам Монте придется приложить невероятные усилия, а заодно выложить немало денег на дорогие подарки, чтоб оправдаться перед градоправителем и заставить его дочь поверить в то, что разговоры о неверности Тадео не имеют под собой никакого основания.

Если я правильно поняла, господа Оррис решили нанести ответный удар тем, кто посмел напасть на их дом, и выбрали для этого самую уязвимую точку противника. Надеюсь, у них получится хорошо потрепать нервы конкурентам. Что ж, борьба между двумя торговыми семействами входит в новый виток, а на войне все методыхороши, и жалости от неприятеля ждать не стоит.

Прощаясь, Деннис Оррис вдруг взял меня за руку.

– Госпожа Монте...

– Гвендолин Гирш... – поправила я. – После того, как Тадео попытался избавиться от меня, я сделаю все, чтоб более не носить имя этого человека. Кроме того, Гирш – девичья фамилия моей матери, и именно под ее именем я и отправляюсь в Делф.

– Знаете, Гвендолин... – улыбнулся Деннис. – Знаете, я искренне жалею, что наша встреча произошла при столь необычных обстоятельствах, и что мы вынуждены расстаться.. Вы показались мне достаточно разумной женщиной, и будет искренне жаль, если мы с вами более никогда не встретимся. Признаюсь честно: вы мне просто понравились, и в иных обстоятельствах я предпринял бы все возможное, чтоб завоевать ваше расположение. От всей души надеюсь, что вы сумеете продержаться до того времени, когда проклятая богиня Камали сочтет, что закончились сроки, когда семейство Монте должно было принести ей обязательную жертву, и сама накажет тех за нарушение обета.

– Пожелайте мне удачи... – вздохнула я. – Без нее не обойтись.

– Не сомневаюсь.

К вечеру на город обрушился дождь, и подобное я сочла хорошим знаком: говорят, если пойдет дождь перед тем, как отправиться в путь, то дорога будет удачной. Правда, в этот раз дождь был что-то уж очень сильный, но так даже лучше – меньше чужих глаз. К тому же я переоделась в простое холщовое платье, которое находилось среди привезенных мне вещей, перевязала волосы платком, и по виду стала ничем не отличаться от тех простолюдинок, которых видела в этом городе.

На пристань, где стояло торговое судно «Белый альбатрос», меня отвез все тот же молодой человек, дальний родственник семейства Оррис, который еще не так давно сопровождал меня до ювелирной лавки. Дождь все еще не прекращался, хлестал, не переставая, вдобавок поднялся довольно сильный ветер, так что было достаточно сложно рассмотреть лица тех, кто поднимался на борт «Белого альбатроса». Ну, раз началась посадка на корабль, то и мне пора.

Закинув за спину большой дорожный мешок и взяв тяжелую сумку, я направилась к людям, толпящимся у трапа. Всем хотелось как можно быстрей оказаться на корабле и укрыться от проливного дождя, но дело продвигалось достаточно медленно – каждого из тех, кто хотел ступить на палубу, проверяли по заранее составленному списку, а в темноте, да еще и под дождем, сделать это совсем непросто.

Подходя, я заметила молодую женщину, которая держала на руках маленького ребенка, а второй малыш стоял рядом – понятно, что оба дитятка вымокли, хотели спать и потому ревели в полный голос. Великие Боги, как это она решила отправиться в долгий путь с такими малышами?! Хотя кто знает, что ее вынудило пуститься в дорогу... Сейчас женщина одной рукой прижимала к себе плачущего малыша, а второй тащила два больших дорожных мешка, только вот получалось это у нее плохо. Хм, а ведь это именно то, что мне нужно!

– Помочь?.. – спросила я у женщины. – Вещи поднести или ребенка за руку подержать?

– Если можно, то помогите с мешками управиться, а то я уж не знаю, что мне делать!.. – устало произнесла женщина. – С детьми я уж как-нибудь сама...

Вместе с молодой матерью мы медленно двигались по трапу, и со стороны выглядело так, будто идет семья с детьми, да женщины еще и тащат с собой тяжелый груз. Если даже люди, которых наняло семейство Монте, могут находиться неподалеку, то они вряд ли сумеют рассмотреть под тугими струями дождя лица людей, да и очень сомнительно, что кто-то из зевак захочет оставаться на улице в такую отвратительную погоду. К тому времени, как мы оказались на борту, все, кто находился на пирсе, не только вымокли насквозь, но и замерзли. Понятно, что я, как и остальные люди, поднимающиеся на корабль, мечтала как можно скорее оказаться под крышей и переодеться в сухую одежду.

– Имя!.. – только что не рявкнул мужчина, стоящий под навесом у трапа. Он держал в руках толстую книгу, сверяя имена людей со списком тех, кто оплатил проезд.

– Франческа Ниби с сыновьями Луи и Гвидо... – произнесла женщина, протягивая мужчине большую медную бляшку с выгравированными цифрами – как мне сказали, такие бляшки выдавали тем, кто оплатил проезд на корабле.

– Гвендолин Гирш... – сказала я, держа в руке такую же бляшку.

– Ага, нашел в самом конце списка...– пробурчал мужчина, делая отметку в книге и забирая у нас медные кругляши. – Ну, чего на месте стоите? Идите в трюм, не вы последние в очереди!

Трюмы на «Белом альбатросе» оказались не очень высокими, и некоторые из мужчин едва не задевали головами потолок. А еще выяснилось, что все хорошие места были уже заняты теми пассажирами, что оказались на корабле раньше нас, так что нам пришлось еще повоевать за место. Впрочем, такими недовольными оказались не мы одни, да и Франческа (так звали женщину с детьми) показала себя дамой не из робких, так что, пусть и со скандалом, но мы кое-как устроились.

Хорошо, что в моих вещах нашлась пара одеял, которые почти не промокли (спасибо господам Оррис за подобную предусмотрительность!), так что в одно из одеял мы закутали детей, а вторым укрылась я. Конечно, хорошо бы переодеться в сухое, но сейчас в трюме очень темно, и в дорожном мешке копаться не стоит. Ладно, переживу до утра.

Пока люди готовились ко сну, в трюм пришел недовольный мужчина, представившийся помощником капитана, и предупредил, чтоб до утра никто не показывался на палубу. Более того: пассажирам разрешено выходит на палубу только два раза в сутки, причем в условленное время и на определенный срок – нечего без дела бродить по судну и отвлекать команду от работы. В любое иное время покидать трюм можно только в особых случаях или при крайней необходимости. Если кого-то подобное не устраивает, то он может покинуть судно, благо время до отхода еще есть. Разумеется, никто не двинулся с места, и помощник капитана удалился. Да уж, особо любезным этого человека не назовешь.

Дождь по-прежнему шумел за окном, а уставшие и вымокшие люди стали располагаться на ночлег. Некоторые быстро уснули, но ко мне сон не шел до того времени, пока я не поняла, что нахожусь в относительной безопасности, а подобное произошло лишь после того, как судно отошло от причала. Вот теперь, пожалуй, можно и отдохнуть, а с остальным можно разобраться утром.

Увы, но утром оказалось, что моя соседка, та самая женщина с детьми (ее звали Франческа), проснулась больной – у нее и у младшего ребенка был сильный жар. Впрочем, болели не они одни – среди пассажиров было еще несколько заболевших – похоже, все простудились после вчерашнего ливня. Скажем прямо: ситуация не из лучших, так что мне поневоле пришлось взять на себя уход за заболевавшей матерью и ее ребенком. Никаких лекарств, правда, у пассажиров при себе не оказалось – никто не подумал о том, что в пути может прихворнуть, однако заболевших в самом начале пути оказалось немало.

На просьбу помочь больным никто из экипажа не обратил внимания, так что мне пришлось обращаться за помощью к помощнику капитана. Тот, правда, вначале не хотел со мной разговаривать, даже позволил себе грубость, и у нас дошло едва ли не до скандала, но в итоге мы как-то сумели договориться. Врача на судне не имелось, и потому единственное, что нам могли предложить – это странную жидкость бурого цвета, в которой плавали какие-то травки и корешки: дескать, это средство хорошо лечит заболевших матросов. Вид у этого так называемого лекарства был весьма подозрительный, да и пахло оно далеко не лучшим образом, но выбирать не приходилось – как говорится, спасибо и на том. Самое удивительное в том, что эта гм... бурда, и верно, оказалась довольно действенным средством, во всяком случае, поправились все заболевшие, пусть и не сразу. Надо сказать, что с той поры помощник капитана частенько заглядывал в трюм, интересуясь, как идут дела у пассажиров.

Еще надо отметить, что здешний повар явно не был мастером своего дела – наша еда не отличалась разнообразием, и каждый день переселенцам приносили одну и ту же кашу с солониной, причем приготовленную далеко не лучшим образом. Если в начале пути это скудное меню можно было разнообразить сухарями, вяленым мясом и сушеными фруктами (еще раз спасибо господам Оррис!), то спустя недолгое время домашние припасы закончились, и на надоевшую серую кашу уже не хотелось смотреть. Впрочем, это еще не самое неприятное – главное, чтоб пресной воды на всех хватило. Увы, но нам ее выдавали весьма дозировано, да к тому же постепенно она стала приобретать чуть горьковатый вкус, да и цвет воды чуть изменился. Как пояснил помощник капитана: так бывает во время длительных плаваний...

Что касается самого капитана, то мы его видели нечасто. У этого крепкого немолодого мужчины на корабле был должный порядок и железная дисциплина, так что все его приказы выполнялись незамедлительно. К нам в трюм капитан заглядывал нечасто, но у меня нет сомнений, что он знал обо всем, что происходит среди нас.

Ничего не скажу о других пассажирах, но у меня в первые дни, проведенные на корабле, было столько забот с заболевшими людьми, что время летело незаметно – как-то само собой получилось, что именно я давала захворавшим лекарство, и следила за их выздоровлением. Сейчас, правда, не только пассажирам, но и мне стали надоедать медленно тянущиеся дни, где время отмечалось прогулками по палубе и ночным сном на деревянном полу трюма. Удивительное дело: кто-то из окружающих относился ко мне с нескрываемой неприязнью, считая наглой выскочкой, а другие, наоборот, проявляли симпатию. Многие мужчины пытались за мной ухаживать, причем некоторые были весьма настойчивы, но я всем дала понять, что ни о каком флирте во время пути быть не может. Конечно, лучше бы мне держаться незаметно, ничем не выделяясь среди переселенцев, только вот подобное никак не получается.

А еще во время долгих ночей ко мне приходили воспоминания. Винс... Я любила его с детства, и была уверена, что в будущем мы всегда будем вместе. Удивительно, но после того, как он распустил обо мне грязные слухи и на меня стали едва ли не показывать пальцем – тогда моя любовь к нему превратилась в презрение. Верно говорят, что от любви до ненависти один шаг. Помнится, в детстве все мальчишки считали Винса очень умным и изворотливым, но сейчас я понимаю, что он не был так умен, если сумел разрушить то, что казалось настоящим. Что касается Тадео, то с самого начала нашего знакомства я не испытывала к нему никаких трепетных чувств, хотя старалась внушить себе, что должна полюбить этого человека, и надо просто потерпеть какое-то время, и все наладится... Спасибо, но больше такого счастья мне не надо! Как говорил господин Оррис, мой дорогой муж очень скоро выйдет на мой след, и моя задача – спрятаться от него как можно дальше. Знать бы еще, где в Делфе можно спрятаться так, чтоб тебя не нашли...

... – А вот и я... – подошла ко мне Франческа. – Задержалась немного – малыш Гвидо что-то раскапризничался.

– Ой, смотрите, акула рядом!.. – раздался чей-то голос. – И такая здоровенная!

И верно – рядом с судном скользил по воде большой треугольный плавник, да и сама акула была более чем внушительных размеров. Не приведи того Боги, если оступишься и упадешь в воду, то эта громадина разом перекусит тебя пополам. Невольно поежилась, вспомнив о том, как я сама провела в море всю ночь... Это ж просто счастье великое, что рядом со мной в ту ночь не оказалась такое вот морское чудище – на эту рыбину смотреть страшно, и вряд ли наша встреча могла благополучно закончиться для меня! К счастью, акула, сделав несколько кругов вокруг корабля, скрылась с наших глаз, и я облегченно перевела дух.

– Слава всем Богам, уплыла!.. – подала голос Франческа. – Надеюсь, дети не очень испугались.

Ну, тут она может не опасаться – маленький Гвидо не понял, в чем дело, а Луи смотрел на акулу во все глаза, едва ли не с восторгом, чувствуя себя на палубе в безопасности. Представляю, как за детей опасается мать! Франческа рассказала мне, что ее муж уже давненько уехал в Делф – увы, так случилось, что их дом сгорел, и супруг отправился в далекую страну с надеждой разбогатеть. Пару раз присылал жене оттуда письма и деньги, предлагал приехать – дескать, мои дела тут идут сносно, здесь можно неплохо устроиться, тем более что вы живете в одном доме с семьей своего брата, и наверняка их стесняете!.. Женщина какое-то время колебалась – все же нелегко решиться отправиться в далекий путь с маленькими детьми, но недавно брат стал в открытую говорить молодой матери о том, что в доме и без них тесно, так что Франческе не оставалось ничего иного, как взять все скопленные деньги и отправиться к мужу.

Мне тоже нужно было что-то рассказать о себе, и я ограничилась коротким рассказом: родителей нет, была замужем, но неудачно, и теперь отправляюсь в Делф. Надеюсь, мне там повезет больше... Не знаю, поверила мне Франческа, или нет, но с расспросами ко мне не приставала.

Мы прогуливались по палубе, с удовольствием вдыхая чистый морской воздух, и вели самый обычный разговор, когда меня кто-то бесцеремонно дернул за руку и мужской голос произнес:

– Эй, ты!

Обернувшись, увидела молодого парня с нагловатым взглядом – его я ранее видела пару раз, и знала, что этот человек к переселенцам не имеет никакого отношения. Дело в том, что кроме бедняков, оплативших проезд до Делфа в трюме, на судне были и те, кто добирался до той далекой страны в отдельных каютах вместе со своими слугами. Ясно, что для тех господ не было таких ограничений, как для пассажиров трюма – во всяком случае, по палубе они могли прогуливаться когда пожелают, хотя старались не покидать своих кают в то время, когда переселенцы выходили, чтоб хоть немного развеяться от духоты и тесноты замкнутого помещения. Этот парень, который сейчас обращался ко мне, был слугой одного из тех уважаемых господ.

– Тебе что надо?.. – у меня не было желания вести вежливый разговор с этим грубияном.

– Иди за мной!.. – скомандовал парень, ничуть не сомневаясь в том, что я без возражений последую вслед за ним.

– Что-то не хочется... – усмехнулась я.

– Ты чего, не поняла? Мой господин желает с тобой переговорить.

– Какой еще господин?

– Маркиз де Ворн!.. – заявил парень. – Слышала о таком?

– Извини, не знакома... – пожала я плечами. – И, если честно, знакомиться нет желания. Все понял?

– Да ты чего?.. – кажется, мой собеседник не ожидал отказа. – Понимать должна, что Его Светлость тебе великую честь оказывает, в своей каюте поговорить с тобой, замарашкой, желает!

– И с чего это вдруг мне решили оказать подобную честь?

– Пойдешь – узнаешь!.. – хохотнул тот.

– А я с детства непонятливая, с чужими людьми разговаривать не люблю, и уж тем более не решаюсь оставаться с мужчинами наедине. Стесняюсь. Так что скажи своему хозяину, что не к той тебя отправил.

– Ты чего, дура?.. – искренне возмутился наглец.

– Совершенно верно, и потому тебе, умник, со мной общаться не стоит. Все, разговор окончен.

– Моему господину это не понравится... – произнес парень, и в его голосе слышалась нотка угрозы.

– Ты все еще здесь?.. – покосилась я на хама. – Уйди с глаз моих, у нас и так время прогулки ограничено, не тратить же его на разговоры с тобой.

Недовольно фыркнув, парень пошел прочь, сопровождаемый улыбками и смешками – наш с ним разговор слышали многие. Франческа же, проводив взглядом удаляющегося наглеца, лишь вздохнула.

– Как бы у тебя неприятностей не было – кто знает, что придет в голову высокородному!

– А ты считаешь, что этот самый господин маркиз велел мне придти к нему в каюту лишь для того, чтоб поговорить о погоде?

– Да какая там погода!

– Вот и я о том же!

– И все же...

– И что этот господин маркиз сможет мне сделать? Пожалуется капитану? Высадит меня посреди моря? Отправит мыть палубу? На мой взгляд, нахалов надо ставить на место.

– Господа не привыкли, что им отказывают...

Франциска оказалась права в своих предположениях. Когда ближе к вечеру, мы вновь вышли на палубу, ко мне вновь подошел тот самый нагловатый парень.

– Ну, хорошо подумала?

– Ты о чем?..

– Маркиз очень рассердился, когда я ему передал твои слова.

– Рассердился, говоришь?.. – хмыкнула я. – Вот пусть и мается, сердешный.

– Ты вообще соображаешь, кому отказываешь?

– А то как же, на это у меня ума хватает – вот такая я злокозненная поганка. А ты уйди, наконец, с глаз моих – вижу тебя второй раз, но уже надоел.

– Пеняй на себя... – пробурчал тот, и ушел.

Когда же время прогулки подошло к концу, и мы направлялись вниз, меня окликнули. На небольшой лесенке, ведущей на верхнюю палубу, стоял мужчина и холодно смотрел на меня. Если же принять во внимание, что неподалеку от него находился все тот же слуга-нахал, который смотрел на меня с плохо скрываемым ехидством, то ясно становится ясно, что я имею честь лицезреть Его Светлость господина маркиза. Мужчине около тридцати пяти лет, и он заметно отличается от нас, простых людей, что путешествуют в душном трюме. Дорогая одежда, несколько золотых перстней на пальцах, высокие сапоги из дорогой замши, изящная шляпа с пером прикрывает голову от палящего солнца. Маркиз внешне довольно привлекателен, только вот на его лице застыла брезгливая гримаса, и смотрел он на меня с нескрываемым недовольством.

– Когда я кому-то приказываю, тот человек должен беспрекословно выполнять то, что ему было велено... – процедил он.

– А то как же, должен, кто бы сомневался... – согласилась я. – Если я правильно поняла, то имею честь лицезреть господина маркиза... Прошу простить – память у меня не из лучших, а потому не запомнила вашего достойного имени.

– Не кривляйся. И не забывай, с кем разговариваешь.

– Да мне такое и в голову не придет! Только непонятно, с чего вдруг высокородный господин почтил меня толикой своего внимания?

– Мой слуга велел тебе придти ко мне в каюту, а ты ему надерзила, и отказалась исполнять мое распоряжение. Подобное недопустимо. Ты что, не понимаешь, с кем разговариваешь?

– Теперь понятно... – кивнула я головой. – Видите ли, господин хороший, меня растила очень строгая мама, и она с детства внушала мне, что девушкам ни в коем случае не следует ходить в комнату к одиноким мужчинам. Так что прошу прощения, но маму надо слушаться, ведь всем известно, что она плохого не посоветует.

Хотя рядом с нами никто не стоял, но до моего слуха донеслись смешки окружающих – господин маркиз говорил достаточно громко, да и я не собиралась шептать себе под нос.

– Сейчас пойдешь и наведешь порядок в моей каюте – там бардак... – как видно, Его Светлость решил не обращать внимания на чернь, толкающуюся на палубе. – И чтоб я больше не слышал от тебя никаких возражений.

– Вновь прошу простить меня, милостивый государь, но меня с детства называли косорукой... – вздохнула я. – За что бы ни взялась – все испорчу, уроню или разобью. К сожалению, такое случается, а потому вынуждена отклонить ваше лестное предложение – мне не стоит расстраивать своей неуклюжестью столь знатного господина.

– Что?! – судя по тому, как покраснело от гнева лицо маркиза, такого ответа он никак не ожидал.

– Конечно, я не имею права советовать Вашему Сиятельству... – надеюсь, мой голос звучал кротко и почтительно. – Но пусть лучше ваш слуга должным образом исполняет свои обязанности, а не дерзит незнакомым женщинам. Или же найдите более расторопного слугу – в этом случае вам не придется искать кого-то постороннего для наведения порядка.

– Да как ты смеешь...

– Господин маркиз, что с нас, с простолюдинок взять? Мы люди простые, хорошего обращения не знаем, говорим, что думаем.

– Хамка!.. – бросил мне мужчина, и направился прочь. Если принять во внимание, что наш разговор слышали многие, то высокородный поступил правильно, не опускаясь до перебранок с чернью. Иди, иди, маркиз де Ворн, и надеюсь, что более ты никогда и близко ко мне не подойдешь. В то же время я заметила, что за нашей беседой наблюдают еще несколько человек из числа тех, кто приобрел для пути в Делф отдельные каюты. Кажется, наш разговор с маркизом их немало позабавил, как, впрочем, и моих соседей по трюму – во всяком случае, кое-кто откровенно ухмылялся. Ну, развлечений в пути немного, и одно из них – слушать чужие разговоры, тем более что в небольшом пространстве корабля утаить что-то очень сложно.

– Ты так грубо с ним говорила... – прошептала Франческа. – И он разозлился...

– По-твоему, если бы я сказала, что в служанки ему не нанималась, то он разозлился бы куда меньше?

– Но ведь он высокородный!

– И потому уверен, что любой его каприз должен исполнятся? Ну конечно – путь долгий, господину скучно, и он решил развлечься, и потому, чтоб скоротать путь, присмотрел себе какую-то простолюдинку, которая обязана исполнять все его капризы. Спасибо, но такой чести мне не надо.

– Мне кажется, что ты тоже не из простых.

– Моим родителям до знатного маркиза ой как далеко... – уклонилась я от ответа.

– И все же...

– Знаешь, с меня мужа хватило, причем с лихвой. Пусть наш брак был весьма недолгим, но стоит мне вспомнить дорогого муженька, и то, как я вынуждена была ему подчиняться, делать то, что мне противно и исполнять все капризы, весьма гм... причудливые – так все еще с души воротит! Все это я терпела, стиснув зубы, и, знаешь, почему? Просто я пообещала родителям, что стану примерной женой и сделаю все, чтоб понравиться мужу, буду слушаться, не возражать ему... А еще отец взял с меня слово, что более я не вернусь домой, не потревожу их своими возможными неприятностями, и буду жить своей жизнью... Если б не эти обещания, то в браке, наверное, я вела бы себя по-иному, хотя в моем случае это ничего бы не изменило.

– Не понимаю.

– Просто задним числом оцениваю свою короткую семейную жизнь.

– Все одно мне кажется, что ты разговаривала слишком дерзко с этим господином...

– Помнится, в детстве я слышала от кого-то фразу: нельзя все время быть мягкой и пушистой – на воротники растащат. Потому теперь и стараюсь вести себя так, чтоб ни у кого не было желания соорудить из меня некую обновку для кого-то иного.

Вообще-то я и сама понимаю, что в последнее время мой характер стал меняться. Маркиз назвал меня хамкой, и могу согласиться, что частично он прав. Еще совсем недавно мне даже в голову не могло придти, что можно разговаривать с посторонними в таком дерзком тоне, но события недавних дней словно смыли с моей души слой сдержанности и воспитания. Вначале Винс со своей подлостью, а потом дорогой супруг со своим семейством, чтоб их всех!.. А может, всему виной была бесконечная ночь, проведенная в море – мне даже кажется, что после этого хм... вынужденного купания я стала совсем иным человеком. Видимо, просто поняла, что в этой жизни, кроме себя самой, надеяться не на кого, а для того, чтоб не остаться побежденной, нужны когти и зубы.

Заодно пришли на память воспоминания из детства, когда я бегала по улицам с соседскими мальчишками, приводя в шок благопристойных соседей. Ох, каких же нехороших слов я тогда нахваталась от своих малолетних друзей-приятелей, тем более что родители некоторых мальчишек отнюдь не были образцами нравственности! Конечно, мои отец с матерью сделали все, чтоб позже я не вспоминала о тех непристойных словах даже мысленно, и это у них вроде бы получилось, зато сейчас пришло на память многое из, казалось бы, давно забытого... Что ж, все верно: как когда-то учил нас отец – бытие определяет сознание.

Ночью на море поднялся ветер, который становился все сильнее, и мы поняли, что тихое и спокойное плавание закончилось. Судя по завыванию ветра и по тому, как качался корабль, скрипя снастями, на море поднялась самая настоящая буря. Воображение рисовало страшные картины того, что происходит снаружи, и было по-настоящему жутковато, недаром некоторые из пассажиров решили покинуть трюм, и держать их никто не стал. Впрочем, ушедшие отсутствовали недолго – очень скоро насквозь промокшие матросы едва ли не втолкнули тех обратно в трюм, высказав при этом все, что они думают о тех недоумках, у кого хватило ума выйти в такой шторм на палубу – мол, скажите спасибо, что вас успели спасти прежде, чем смыло волной за борт. После этого желающих покинуть трюм не находилось, тем более что те, кто успел выглянуть наружу, рассказывали о настоящих водных горах, что ходили по морю и с силой обрушивались на наше суденышко, а еще говорили о ветре невероятной силы, под которым было почти невозможно стоять. Нам оставалось только ждать, когда же, наконец, закончится буря, и каждый в глубине души молился, чтоб с кораблем ничего не случилось, и он пережил этот страшный шторм.

Мне казалось, что непогода продолжается невероятно долго – не один день, это точно. К тому времени, когда буря стала стихать, более половины переселенцев просто лежали, будучи не в состоянии подняться – так их вымотала бесконечная качка, духота и вонь в трюме, а еще подспудная мысль о том, что корабль вот-вот пойдет ко дну. Остальные чувствовали себя немногим лучше, и, кажется, уже сто раз раскаялись в том, что решились отправиться в дальнюю заморскую страну. Ну, а когда корабль перестало бросать по волнам, не было сил даже порадоваться тому, что непогода наконец-то закончилась.

Наутро качки уже не было и нам разрешили выйти на палубу. Никогда не думала, что буду так рада оказаться на воздухе, тем более что на небе уже почти не было туч, да и ветер стих. Измученные люди ходили по палубе, приходя в себя, и с немалым удивлением смотрели за борт. Странно, но сейчас вокруг корабля была не вода, а нечто, очень напоминающее зеленый луг, покрытый невысокой травой, и складывалось впечатление, будто корабль двигается по суше.

– Ну как вы?.. – к нам подошел помощник капитана, и тут же вокруг нас стали собираться люди – всем хотелось узнать последние новости.

– Мы все, несчастные обитатели трюма, уже опасались, что буря никогда не кончится... – я шутливо развела руками.

– Да, ветер был не из слабых... – согласился тот. – Да и буря продолжалась три дня.

– Мне показалось что времени прошло куда больше, не менее седмицы... А трава за бортом...

– Это не трава, а водоросли.

– Никогда бы не подумала!.. – искренне удивилась я. – Странный вид у здешних водорослей! Так и хочется прогуляться по ним, как по лугу!

– Совершенно верно, внешне очень напоминает обычный луг... – кивнул головой помощник капитана. – С одной стороны, буря ускорила наш ход, и мы приблизились к Делфу, но в то же самое время несколько отклонились от заданного маршрута, иначе бы здесь никогда не оказались. То, где мы сейчас находимся, моряки называют «морское пастбище» или просто «пастбище», только вот гулять по нему я бы никому не советовал. Неприятное место. Быстрей бы его пройти.

– Почему?

– Я уже говорил, что такой зеленый ковер на воде образуют водоросли, причем они сбиваются в довольно плотный слой. Разумеется, слой не однородный, где толще, где тоньше, а где-то всего лишь тонкая пленка на воде, причем «пастбища» тянутся на весьма значительные расстояния. Корабль, конечно, пройдет по этому ковру, хотя его ход будет несколько замедлен, хотя случается и такое, что особо толстый слой водорослей приходится едва ли не прорубать топором. Куда хуже другое: на таких «пастбищах», вернее, под слоем водорослей, кто только не пасется, и потому судно, попавшее на «пастбище», старается пройти его как можно скорей.

– И кто тут обитает?

– Говорю же – хватает всего. В таких опасных местах пассажирам не стоило бы покидать своих мест – лучше сидеть за закрытыми дверями, но капитан понимает, насколько люди измучались за время шторма. Думаю, ничего опасного не произойдет, но на всякий случай запомните – если услышите приказ уйти с палубы, то все сразу же бегите в трюм, и задраивайте двери.

– А что может случиться?.. – спросил кто-то.

– Надеюсь, ничего.

Помощник капитана ушел, а мы какое-то время с опаской смотрели на зеленую поросль за бортом, но солнце светило ярко, никакой опасности не ощущалось, и мы постепенно успокоились. Да и чего бояться, если через короткое время нам снова уходить в опостылевший трюм, а за это время вряд ли произойдет хоть что-то плохое!

– А, чтоб тебя!.. – вдруг крикнул один из пассажиров, стоящий у борта. – Это еще что такое?

– И меня как ножом резанул!.. – подал голос еще один мужчина.

Что там такое стряслось? Я уже хотела, было, подойти, как матрос, стоящий неподалеку, закричал:

– Все в трюм! Быстро!

– В чем дело?.. – растерянно произнес кто-то.

– В трюм, я сказал, там-тара-рам!..

Ну, там-тара-рам прозвучало весьма цветисто и доходчиво, после чего люди кинулись вниз – к счастью, Франческа с детьми оказалась в числе первых, а я немного промедлила. Как и бывает в таких случаях, началась толчея, шум, крики, но все перебил голос капитана:

– Резунов откидывайте от себя, не давайте им к телу прикасаться!

Какие еще резуны, о чем речь? И словно отвечая на мой вопрос, я увидела краба, который шустро перебрался через борт и оказался на палубе, после чего резво побежал к людям. На первый взгляд, в нем нет ничего особенного – размером с большую мужскую ладонь, зеленовато-коричневого цвета, но привлекали внимание его огромные клешни. Когда же этот краб оказался возле какого-то мужчины, и попытался схватить того за ногу, то на холщовых штанах перепуганного человека оказалась дыра, словно от бритвы, а затем и кровь – кажется, краб задел-таки бедолагу. А из-за борта показывались все новые и новые крабы, идут просто волной... Да сколько же их тут, а?!

– Задраивайте дверь в трюм, не давайте им туда попасть!.. – продолжал командовать капитан. – Кто не успел уйти – поднимайтесь на верхнюю палубу! Быстро! И не споткнитесь!

Тех пассажиров, что не успели скрыться в трюме, набралось полтора десятка человек (в том числе и я), кинулись на верхнюю палубу, где уже стояли матросы.

– Так и знал, что не обойдется... – пробурчал один из них.

– А что это за крабы такие?.. – растерянно спросила я.

– Видела их клешни?.. – покосился на меня тот. – Режут все, как бритвы! Потому этих крабов и называют резунами, и на «морских пастбищах» их бывает видимо-невидимо, только вот на корабль они не всегда лезут. Как видно, их что-то напугало, вот и решили забраться сюда. Те крабы, у кого клешни побольше, человеческое тело до кости враз рассекают. Если на тебя штук пять резунов разом окружит, то все – не уйти! А потом на тебя и остальные налетят, облепят и сожрут... Но сейчас дело в другом – от кого-то крабы ведь убегают...

– Ты что имеешь в виду!

– Сама смотри! Дождались, чтоб вас всех!..

Да уж... В растерянности я смотрела, как на борт «Белого альбатроса» заползают большие змеи, все, как одна, серого цвета, и начинают охоту за крабами. Ой, да сколько же этих ползающих тварей сейчас появились на палубе? Пожалуй, десятка два, не меньше, и все на диво агрессивные. А вот и новые змеюки ползут из-за борта, в дополнение к тем, что уже имеются... Атака, удар – и острые клешни отлетают в сторону, после чего змея проглатывает добычу и вновь кидается на очередную жертву... Святые Небеса, да на палубу сейчас смотреть страшно!

– Это что такое?.. – испугано спросил кто-то из переселенцев.

– А чего вам непонятно? – пробурчал в ответ матрос. – Морские змеи охотятся за резунами – крабы, чтоб вы знали, для этих ползающих гадов самая желанная добыча. Вообще-то от резунов в вареном виде вряд ли кто-то из людей откажется – вкусные, заразы! Как видно, буря и здесь кое-что взбаламутила, морских змей в одно место загнала. Понятно теперь, отчего крабы на корабль полезли – от змей спасаются.

– А эти змеи... – спросила я – Они ядовитые?

– Спрашиваешь! Одного укуса хватит, чтоб человек умер, причем всего за несколько минут!

– Так они и на нас накинутся! Да вы только посмотрите, сколько их уже на палубе!

– Если морских змей не трогать, то обойдется, а вот если какой-то резун доберется до верхней палубы, и окажется рядом с нами, то все может быть... В общем, как только увидим резуна рядом, сразу же скидываем его вниз – не хватало еще, чтоб змея вслед за ним приползла... Вон, швабра стоит – хоть ею воспользуемся в случае чего!

– А как змей прогнать с корабля? От них же сейчас палубы не видно! Мне туда даже смотреть боязно!

– Чего их прогонять, сами уползут... – буркнул матрос, не сводя глаз с палубы, которая сейчас выглядела страшно до жути. – Эти морские змеи без воды больше четверти часа находиться не могут – облезают под солнцем и дохнут. Надо просто подождать какое-то время...

Может, подождать и стоит, но глядя на палубу, которая в данный момент напоминала ночной кошмар, я просто не представляла, как могу спуститься на нее. Оглянувшись, увидела, что неподалеку от нас стоят благородные господа, счастливые обладатели отдельных кают, которые тоже созерцают происходящее. Вообще-то сейчас любому здравомыслящему человеку стоит забраться в свою каюту, наглухо задрать двери и иллюминаторы, заткнуть все имеющиеся щели, и сидеть там до того времени, пока не минует опасность. Однако эти высокомерные люди, похоже, не понимают всей грозящей им беды, и смотрят вниз с таким видом, будто присутствуют на забавном представлении. Более того – они с недовольством косятся в нашу сторону, презрительно кривя губы: а то как же, черни на верхней палубе находиться не следует! Впрочем, у них хватило толку промолчать – понятно, что сейчас спуститься вниз нет ни малейшей возможности.

Стоять спокойно нам пришлось долго: как и предупреждал матрос, крабы поползли наверх, ловко цепляясь за деревянную лестницу. Чтоб скидывать их вниз, одной швабы было явно недостаточно, и моряки притащили багры и крюки, которыми мы скидывали вниз крабов, карабкающихся наверх. Но крабы – это полбеды, гораздо хуже то, что вслед за ними ползли змеи, а этих длинных и сильных тварей скинуть вниз совсем непросто – они обвивали палки и крюки, которыми мы пытались их скидывать, да еще и пытались атаковать нас. Честно говоря, мне стало не по себе – если так и пойдет дальше, то нам не поздоровится.

И вдруг... Даже не знаю, как это описать – внезапно из воды на палубу заскочило какое-то существо, при виде которого я просто оторопела. Меня можно понять – перед нами появилось создание, которое невозможно представить: вначале мне показалось, что я вижу перед собой нечто, похожее на лошадь, но потом поняла, что передо мной находится совсем иное существо. Верхняя часть была телом человека, нижняя передняя часть один в один походила на лошадь (только вот из копыт торчали длинные когти), а задняя часть заканчивалась мощным рыбьим хвостом с плавниками. Да уж, такой гибрид человека, лошади и рыбы обычному человеку представит просто невозможно! Грубые черты лица, мокрая грива волос, зеленоватая кожа, покрытая мелкими чешуйками, руки с длинными пальцами и тонкими когтями, на голове что-то вроде небольших тупых рогов... Вдобавок ростом это странное творение моря ростом было куда выше среднего человека, да и весило немало – даже нам было слышно, как скрипят доски палубы под тяжестью этого чудища!

Между тем первое, что сделало это существо, оказавшись на палубе – это с невероятной быстротой схватило ближайшую змею, и одним махом отгрызло ей голову, после чего бросило обезглавленное тело за борт, на зеленые водоросли. Затем морское чудище ловко подцепило на свои длинные когти еще одну змею – и вновь извивающееся тело без головы полетело за борт, а странное существо уже ухватило новую жертву... Судя по тому, как быстро отлетали в сторону змеиные головы, зубы у этого невероятного создания были невероятно острыми, а челюсти очень мощными.

– Кто это?.. – ахнула я, не в силах оторвать взгляд от диковинного морского чудища.

– Ихтиокентавр... – после паузы отозвался матрос, не сводя расширенных глаз с морского обитателя. – Ну, надо же, я его раньше всего один раз видел, и то мельком... Тут не знаешь, что и сказать: то ли нам повезло, то ли нет...

Больше матрос ничего не успел сказать, потому что в этот момент на палубе появилось еще одно такое же чудище, а спустя мгновение – и третье. Я не поняла, как они забирались на борт, и нам всем оставалось только смотреть на то, как лихо эти существа расправляются со змеями, заполнившими палубу, причем передвигались морские жители на диво ловко.

– Как ты сказал?.. – не поняла я. – Ихтио...

– Ихтиокентавр... – повторил матрос. – Сам не с первого раза научился выговаривать это слово.

– Они на нас не нападут?.. – этот вопрос интересовал каждого из переселенцев.

– Если их не будем трогать, то нет, а если разозлятся, то кораблю конец придет – продырявят и затопят. Говорят, когда они в ярости, то себя не помнят, все крушат и разбивают. По слухам у этих уродов столько сил, что страх берет!

– А чего они так на змей накинулись?

– Кто ж их знает? Хотя можно понять: змеи – это все же еда для некоторых. Сама видишь, какие эти ихтиокентавры здоровенные, и понятно, что им жратвы много надо, а судя по их острым зубам, они вряд ли питаются одними водорослями. А тут, на палубе, сейчас можно неплохо поживиться – вон, сколько змеюк наползло, так что пусть ловят – нам же проще.

– Так они же обезглавленных змей за борт выкидывают!

– Не в море, на «пастбище»... – оглянулся моряк. – И потом, глаза разуй – ты что, этих змей без головы где-то видишь?

А и верно – на зеленом ковре не было видно ни одного извивающегося узкого тела. Странно – куда же они все пропали, ведь эти огромные морские чудища без остановки выкидывают змей за борт?! В этот момент с корабля на водоросли упало еще одно обезглавленное тело, а через несколько мгновений я увидела, как из короткой зеленой травы просунулась широкая ладонь с длинными пальцами, которые ухватили извивающуюся змею, и рывком дернули ее вниз... Я посмотрела на стоящего рядом матроса, и тот лишь хмыкнул:

– Ты, никак, думаешь, что тут только эти трое, и больше в море никого нет? Наверняка в воде, прямо под водорослями, находится немало их друзей-приятелей. Поговаривают, что у ихтиокентавров на дне свои поселения имеются – надо же им где-то обитать! Кто знает – может, их поселение находится где-то неподалеку отсюда, недаром этих громадных образин тут так много! Побыстрее бы уйти с этого «пастбища», а не то кто знает, чем все может закончится...

С этим утверждением мы все были полностью согласны. А меж тем ихтиокентавры почти полностью очистили палубу от змей, а заодно взмахами своих длинных рук просто-таки сметали в воду крабов – как видно, эти большие создания не отказывались и от такой еды... Ну, если дело пойдет так и дальше, то я буду поминать добрым словом этих жутких с виду морских обитателей!

Покосилась на стоящих неподалеку высокородных господ – и чуть не ахнула: один из этих людей, совсем молодой парень, держал в руках лук с накинутой стрелой и целился в одного из ихтиокентавров, находящихся на палубе. Этот высокородный идиот что, не понимает, что если он хотя бы ранит одного из находящихся на палубе морских обитателей, то кораблю не поздоровится?! Наше судно остальные морские чудища на щепки разнесут... Да что там спрашивать, и так ясно, что этот олух не понимает...

Не было времени что-то объяснять, а потому я молча бросилась к лучнику, и ударила снизу вверх по рукам недотепы. Стрела, сорвавшаяся с тетивы, ушла куда-то вверх, а в следующее мгновение я от души врезала парню коленом промеж ног: ничего, некоторым полезна такая гм... ощутимая наука – может, впредь умней будет. Хотя полной уверенности в этом нет – меня отец тоже в детстве немало порол, выбивая (как он говорил) лишнюю дурь, и непослушание, только подобное воспитание мне не очень-то помогло. Похоже, мама права, когда говорила тетушке Энжи, что характером я уродилась в своего настоящего отца, недаром слишком своенравна и упряма, а подобное вряд ли исчезает с возрастом...

Молодой человек, выронив лук, от боли согнулся надвое, и тут маркиз, рявкнув что-то оскорбительное, ударил меня, причем настольно сильно, что я упала на палубу, задев при этом неудачного стрелка, который, в свою очередь, не удержался на ногах и едва ли не рухнул рядом со мной. Зато моряк и несколько переселенцев, которые поняли, какой беды только что избежали, кинулись на мою защиту, а высокородные господа, возмущенные моим поступком, решили проучить чернь...

Начавшуюся, было, свалку прервал капитан, который весьма цветисто и образно поинтересовался, что здесь происходит в то время, когда на судне сложилась весьма непростая ситуация. Пока ему поясняли, что произошло, незадачливый стрелок закричал на меня:

– Идиотка безголовая, ты что натворила?! Лишила меня такого трофея!

– Надо уточнить, кто из нас безголовый!.. – у меня тоже не было желания сдерживания. – Знаешь, что могло бы случиться, если б ты в него попал?

– Попрошу мне не тыкать... – парень поднялся на ноги. Ясно, что к подобному обращению он не привык, и его настроение в данный момент никак не назвать хорошим. – Господа, объясните кто-нибудь этой... Не буду уточнять, кем она является в действительности...

– Вот что я тебе скажу... – у меня не было желания полностью выслушивать обличительную речь обиженного стрелка. А еще я была зла до невозможности – этот человек чуть не погубил корабль, только вот столь очевидная истина до него никак не доходит. – Если бы ты попал в это чудище, или хотя бы просто зацепил его стрелой, то все мы стали бы трофеями здешних морских обитателей. Неужели непонятно?

– Господа, среди нас, похоже, появилась ясновидящая, причем из трюма!.. – молодой человек поправлял свою белоснежную рубашку с кружевами. – Ну, скажи еще что-то умное! Посмеемся.

– Это можно... – согласилась я. – Видишь ли, мой юный дружок, помимо думанья задницей, как это иногда делается у слишком уверенных в себе людей вроде тебя, желательно кое-когда соображать головой.

– Ты, ты... – кажется, молодой человек настолько оторопел от моей речи, что брякнул первое, пришедшее ему в голову. – Кто тебе позволил прикасаться ко мне своими грязными руками? И ты чуть не повредила мой лук, а он стоит куда дороже, чем десяток таких, как ты, и изготовлен знаменитым мастером...

– Лук, значит?.. – прошипела я не хуже той змеи, что сейчас еще оставались на нашем корабле. – А на фига, позвольте, вы его вообще взяли, да еще и вздумали устраивать охоту на палубе?

– Ты посмела меня ударить! Да ты хоть знаешь, кто я?

– Не знаю, и знать не хочу. А что касается того, что я постаралась выбить луг из ваших рук... Обстоятельства вынуждали. Получилось, конечно, пусть и не элегантно, зато эффектно...

– Хватит!.. – рявкнул капитан. – Всем молчать и слушать меня!

Капитан был настолько разгневан, что все поневоле умолкли – каждый понимал, что иногда лучше не продолжать свару. Первым делом капитан отправил уважаемых пассажиров по своим каютам, матросам приказал заняться делом, а нам велелдожидаться, когда незваные гости уйдут с корабля, и забраться в трюм, после чего сидеть там, не высовываясь. Впрочем, долго ожидаться нам не пришлось – не прошло и минуты, как ихтиокентавры покинули «Белый альбатрос» самым простым образом – выпрыгнув за борт. Палуба тоже выглядела пустой – похоже, незваные гости переловили всех змей, а что касается крабов – их тоже было не видно. Если же десяток-другой крабов – резунов где-то сумели спрятаться (а почти наверняка так и есть), то, без сомнений, моряки их отловят в самое ближайшее время и отправят в котел, тем более что, как мне сказали, вареные крабы на вкус очень даже недурны.

В трюме нас встретили вопросами – что произошло?, и мои спутники в подробностях стали живописать то, чему только что явились свидетелями. Я помалкивала – тут и без меня хватало рассказчиков, тем более что в своих описаниях произошедшего мужчины явно перехватывали. Ничего не имею против – пусть что хотят, то и говорят, тем более что разговоры на столь необычные темы поможет людям скоротать медленно тянущееся время.

Я думала, что вечером нам не разрешат прогулку, но к нашей великой радости возражений не последовало. Однако куда больше людей порадовало то, что вокруг нас была чистая вода, а «морское пастбище» осталось позади. Прохаживаясь по палубе, переселенцы смотрели на глубокие царапины, во множестве появившиеся на палубе: это следы от копыт ихтиокентавров, вернее, от тех острых когтей, которые находились в тех самых копытах. Не хочется думать, что могло бы произойти, если б тот молодой аристократ пустил стрелу в такое существо, тем более что с близкого расстояния промахнуться он не мог, а даже мне понятно, что одной стрелой такую громадину, как ихтиокентавр, никак не уложить...

Мы с Франциской и детишками уже привычно прохаживались по палубе, когда ко мне подошел один из матросов.

– Тебя капитан к себе зовет.

– Конечно!.. – кивнула я головой. – Раз зовет капитан, то пошли.

Говоря откровенно, я думала, что каюта капитана куда больше, а оказалось, что там размещается только самое необходимое. Однако мне не очень-то хотелось рассматривать убранство каюты – куда больше меня интересовало, для чего меня позвал капитан. Сейчас этот человек стоял, склонившись над картой, лежащей на столе, и, покосившись в мою сторону, кинул на небольшой табурет, привинченный к полу.

– Садитесь.

– Спасибо.

– Интересуетесь, зачем я вас к себе позвал?.. – капитан уселся за стол.

– Вроде того...

– Я поговорил со своими парнями насчет того, что произошло сегодня... – продолжил капитан. – И хотя я не в восторге от поведения многих женщин, вас я должен поблагодарить. Если бы не вы, то еще неизвестно, что было бы с кораблем.

– Спасибо... – услышав такие слова из уст нашего грозного капитана, я немного растерялась.

– Тот молодой глупец – племянник герцога Галлори, и считает, что ему принадлежит весь мир, и не допускает того, что может быть хоть в чем-то неправ. У некоторых с возрастом мозги становятся на место, а у других все только усугубляется, но сейчас речь не о том. Не знаю, кто вы такая, хотя если судить по одежде, то простолюдинка, но, тем не менее, вы на нее не похожи – речь не такая. Лично мне нет никакого дела до того, кто вы и зачем направляетесь в Делф, хотя, на мой взгляд, красивой одинокой женщине в тех местах делать нечего. У меня нет привычки вмешиваться в дела пассажиров, но вы повели себя достойным образом, и потому я хочу вас предостеречь: держитесь подальше от тех, кого вы разозлили. Думаю, вы понимаете, о ком идет речь. Некоторые из тех, что считают себя сливками общества, не любят, когда им перечат или дерзят.

– На корабле или на суше?

– И там, и там.

– Я вас поняла.

– Ну и прекрасно. В Делф мы придем через пару дней, так что скоро все увидим землю. Еще могу добавить только то, что буду рад отвести вас назад на «Белом альбатросе» после того, как вы поймете, что эти земли не для вас.

– Я тоже надеюсь, что это когда-то случится...

Как капитан и говорил, в Делф мы прибыли через два дня. Все, кто находился на корабле, смотрели на приближающийся берег, на рыбацкие лодки и на чаек, кричащих над водой. А еще тут довольно жарко... Хотя нам сказали, что перед нами находится самый большой город Делфа, на мой взгляд, он куда больше напоминал поселок, причем не ахти какой величины. Вдали виднеется лес, у причала толпятся люди – кажется, наш корабль встречает весь город. Я их понимаю: появление в этих местах корабля – это настоящее событие, которое ни в коем случае нельзя пропустить.

Что же касается меня, то тут, как говорится, без вопросов: не может быть даже и речи о том, что я сумею спрятаться в этом гм... городишке. Надо уходить отсюда вглубь этих земель, и сделать это следует как можно быстрей.

Надо же: кажется, все хорошо, именно сюда я и стремилась, чтоб скрыться от своего мужа, только вот чувствую, что сделать это будет непросто. Возможно, это прозвучит глупо, но здесь все какое-то чужое, к которому надо будет как-то приноровиться...

Ну, а пока можно сказать только одно: здравствуй, новый мир, тебя сложно назвать прекрасным...

Глава 4

Я шла по улице Моряков – так называлась главная улица в этом небольшом городишке, который в Делфе считался чуть ли не столицей. Хотя чего там скрывать – это и есть здешняя столица. У городка даже название говорило само за себя – Большая Гавань. Ну, пусть будет Большая Гавань, хотя, на мой взгляд, все окружающее куда больше напоминает заштатный город где-то в провинции. Небольшие деревянные дома, пыльные улочки, несколько десятков лодок у причала, порт, который при всем желании не назовешь мало-мальски значительным... А еще тут довольно-таки жарко, и солнце в полдень палит нещадно...

«Белый альбатрос» пришел в Делф вчера, во второй половине дня. Встречали нас с огромным интересом, и здешних жителей можно понять – здесь, в этой глуши, всем интересно знать, что происходит на родине, находящейся так далеко за морем. К тому же некоторые из переселенцев ехали в Делф не наобум, а по приглашению родных и знакомых, которые уже находились здесь, так что в толпе встречающих то и дело слышались приветственные крики.

Без сомнения, муж Франциски был немало удивлен, когда увидел среди тех, кто спускается с трапа, свою жену с детьми. Не буду описывать всей радости встречи – думаю, тут все понятно и без лишних слов, но в то же самое время я заметила заинтересованный взгляд супруга Франциски, который тот бросил на меня. Заметила его и сама Франциска, после чего мне стало понятно, что в доме молодой семьи мне вряд ли предложат остановиться, хотя ранее женщина утверждала, что рада будет предоставить мне кров на несколько дней – все же за время пути мы стали кем-то вроде подруг, да и ее малыши мне нравились. Только вот, как сейчас оказалось, по приезду она стала считать меня опасной для своего семейного очага. Ничего, переживу – мне и без того изначально было понятно, что в Делфе наши пути разойдутся.

Пришлось отправиться в гостиницу, тем более что она находилась неподалеку от порта, и носила название «Капитанский штурвал». Это дощатое двухэтажное строение выглядело довольно-таки непрезентабельно, но в нем были приемлемые цены на проживание. В городе имелась еще одна гостиница, которая и внешне выглядела куда привлекательней, да и внутри, как мне сказали, все было рассчитано на тех гостей, кто желает провести время с тем максимальным комфортом, который можно найти в этих местах. Называлась эта гостиница «Золотой опал», и естественно, что цены на проживание в ней были куда выше, чем в «Капитанском штурвале», а потому многим (в том числе и мне) она была не по карману. Денег у меня при себе имелось не ахти сколько, и их следовало экономить. К тому же именно в «Золотой опал» направились высокородные господа с «Белого альбатроса», и встречаться с ними лишний раз у меня не было ни малейшего желания.

Еще когда наш корабль подходил к причалу, я обратила внимание на то, что на берегу находятся большей частью мужчины, а женщин в толпе совсем немного – впрочем, среди тех переселенцев, что были на «Белом альбатросе» мужчин тоже было куда больше чем женщин. Что ж, это вполне объяснимо, ведь именно мужчины отправлялись сюда, надеясь разбогатеть, а вот те женщины, что не побоялись отправиться в Делф, были в основном замужними, и пустились в долгий путь вместе со своим мужем. Остальные девицы, оказавшиеся здесь, большей частью были, похоже, или теми оторвами, на которых пробу поставить негде, или же теми несчастными, кто оказался на грани отчаяния, и потому им было все равно, куда поехать, лишь бы заработать побольше. Были и такие, что отправились в дальние края, скрываясь от правосудия. В любом случае женщин тут ощущалась явная нехватка, недаром на пути к «Капитанскому штурвалу» на меня постоянно оглядывался едва ли не каждый. Не спорю – мужское внимание, конечно, приятно, но сейчас оно явно не ко времени и даже раздражает. Боюсь, тут станет известно о каждом моем шаге, так что задерживаться в Большой Гавани мне не стоит ни в коем случае.

Комнатка в «Капитанском штурвале», которую мне предоставили, оказалась совсем небольшой, в которой еле помещались узкая кровать, стол и неширокая скамья. Впрочем, после долгого пути в душном трюме для меня сейчас и эта комнатенка казалась едва ли не верхом роскоши. Заказав в номер пару ведер воды, помылась, переоделась в чистое платье – и сразу почувствовала себя куда уверенней. Спустилась вниз, в общий зал – и сразу оказалась в центре внимания, тем более что там в основном находились мужчины, причем некоторые подвыпившие дядечки бесцеремонно садились рядом со мной, и предлагали выпить за знакомство. Пришлось возвращаться в свой номер, и там я, наконец-то, разобрала свой дорожный мешок. Если сумею вернуться назад, то надо будет обязательно поблагодарить господина Орриса – не знаю, кто собирал мне вещи, но в дорожном мешке оказалось все самое необходимое для женщины. А еще у меня перед посадкой на «Белый альбатрос» была с собой большая холщовая сумка с провизией – отдельное спасибо за это господину Оррису. Если б не лепешки, сушеные фрукты и вяленое мясо, которые кто-то предусмотрительно положил в эту сумку, то не знаю, как бы я смогла питаться весь долгий путь одной безвкусной корабельной кашей.

Меж тем за окном уже стало смеркаться, и я решила пораньше лечь спать – все же тюфяк, набитый соломой, куда лучше деревянных досок трюма. Все бы ничего, но в мою дверь то и дело стучали незнакомцы, едва ли не требуя просто посидеть за столом с хорошими людьми и поговорить о жизни. Судя по голосам, мужчины, приглашающие меня весело провести время, сами были уже хорошо навеселе. Ну, что тут скажешь? Я понимала, в какую страну отправляюсь, так что не стоит ожидать изысканных манер от тех, кто сам приехал сюда в поисках удачи и богатства, и контингент населения тут соответствующий. Ясно, что кроме как на себя, мне больше надеяться не на кого, а раз так, то и церемониться с грубиянами не стоит, а потому я без долгих разговоров послала незваных визитеров куда подальше.

Дощатая дверь моей комнатушки открывалась внутрь, и на всякий случай я подтащила к ней тяжелую скамью, поставив ее на задние ноги, а передними уперев в дверь. Туда же придвинула и стол – так оно все же надежней. Как позже оказалось, эта предусмотрительность оказалась не лишней – посреди ночи в дверь стал кто-то ломиться, требуя открыть дверь и уважить тех, кто тяжким трудом и соленым потом добывает себе хлеб насущный. Поняв, что я не собираюсь откликаться на их зов, кто-то из тех, кто успел хорошо принять на грудь, попытался, было выбить хлипкую дверь, но у них ничего не получилось. В общем, не сказать, что я хорошо выспалась этой ночью.

Вдобавок ко всему в Большой Гавани имелся храм, в котором находился на диво громкий колокол, в который церковный звонарь ударял каждый час, так что с определением точного времени здесь проблем не было. Наверное, жители этого города уже привыкли к звуку колокола, а вот я с непривычки просыпалась каждый час, невольно отсчитывая для себя количество ударов.

– Что-то у вас шумновато по ночам... – утром сказала я хозяину, спустившись вниз. Сейчас этот человек стоял за стойкой, протирая глиняные кружки полотенцем не первой свежести. – Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду не колокол. Неужели трудно утихомирить особо буйных? Вон, даже ко мне в дверь колотили, едва с петель не снесли! А если б они ее сломали? Может, меня еще и платить за нее заставите?

– Старатели гуляют, тут ничего не поделаешь... – развел тот руками. – Под их горячую руку соваться – себе дороже выйдет. Нравы тут простые – парни под хмельком делают все, что им на ум придет.

– Я заметила. Неужели было так сложно стражников позвать? Не боитесь, что излишне разбуянившиеся посетители вашу гостиницу по доскам разнесут?

– Если до смертоубийства не доходит, то охрана в разборки не вмешивается... – пояснил хозяин. – Людей можно понять: корабль пришел, через несколько дней назад отправится, вот народ и радуется, что все плохое осталось позади, вскоре они сядут на корабль и окажутся дома.

– Понятно... – отозвалась я. Выказывать хозяину свое недовольство не имеет смысла – он, и верно, ничего не скажет загулявшим людям до той поры, пока те не начнут громить гостиницу, тем более что свои гулянки они честно оплачивают. Ладно, не стоит задерживаться с разговорами, ведь ясно, что этот человек и пальцем не пошевелит, чтоб выручить меня из неприятной ситуации. – Кстати, хозяин, мне кое-что купить себе надо – некоторые мелочи дома оставила. Не подскажете, где здесь находятся лавки?

– Лавок в Большой Гавани хватает... – отозвался хозяин «Капитанского штурвала» с оттенком гордости в голосе – мол, у нас же город, а не какая-то занюханная деревушка. – Но самые лучшие – на улице Моряков. Она прямо от порта начинается, и вдоль всего города идет.

– Понятно.

Погода с утра стояла просто замечательная, хотя было ясно, то днем будет настоящая жара. Я неторопливо шла по улице, с интересом оглядываясь по сторонам, и замечая на себе любопытные взгляды, хотя некоторые из них были настороженными – а то, как же, здесь каждый вновь прибывший человек оказывается под пристальным вниманием. Потому и я оглядывалась по сторонам с чуть растерянным видом человека, который осматривает место, где ему предстоит жить какое-то время, и где для него все пока что новое и незнакомое! Вообще-то ничего особо примечательного я здесь не увидела – пыльные улицы, чахлая зелень, неказистые домишки... Правда, я видела и несколько больших домов, вокруг каждого из которых было нечто, напоминающее сад. Понятно, что там обитали здешние богатеи. А еще заметно, что городишко вовсю строится – только на улице Моряков я заметила с десяток недостроенных домишек, возле которых трудились строители. Народу на улицах хватает – говорят, что днем, в самую жару, все здешние жители сидят по своим домам, а после того, как солнце уже не так сильно палит, люди снова отправляются по своим делам.

Что еще меня удивило – так это количество маленьких церквушек, что-то уж слишком много их для этого городишки. А еще едва ли не у каждого дома находилось что-то похожее на небольшой церковный купол с крестом, под которым был укреплен небольшой колокольчик: похоже, здешние жители являются очень верующими людьми. Представляю, какой громкий перезвон идет по городу во время сильного ветра!

В действительности я отправилась на прогулку по городу не просто так, а разыскивая лавочку под названием «Серебряная звезда» – именно к хозяину этого магазинчика мне и велел обратиться господин Оррис. На всякий случай (чтоб изобразить, что я, и верно, просто брожу по городу в ознакомительных целях) заглянула в пару лавчонок: в одном купила зеркальце и гребешок, в другом – костяные шпильки в волосы и иголки с нитками. К сожалению, среди моих вещей не было столь необходимых предметов, и если в дороге я худо-бедно обходилась без них (там все временные обитатели трюма выглядели далеко не лучшим образом), то теперь, в цивилизованном месте, я более не хотела приглаживать волосы пятерней.

А вот и «Серебряная звезда» – судя по виду, самая обычная лавочка, даже грубо намалеванная звезда на вывеске уже несколько выцвела под горячим солнцем. Подобных невзрачных лавчонок на улице Моряков мне уже встретилось с пяток, а то и больше. Внутри все заставлено товарами, как привезенными по морю, так уже и изготовленными местными умельцами. Мне повезло – сейчас в лавке я была единственным покупателем. А вот и хозяин – неприметный человек средних лет, и, судя по седой пряди в темных вьющихся волосах, это именно тот, кого я ищу.

– Что угодно прекрасной госпоже?.. – вежливо улыбнулся он.

– Вы господин Сельте?

– Совершенно верно. А вы, как я понял, одна из тех, кто вчера прибыл на «Белом альбатросе».

– Вы меня вчера видели?

– А то как же, при известии о том, что на горизонте появился корабль, все торговцы лавки позакрывали и на причал направились едва ли не бегом... Итак, чем могу быть полезен?

– Вам просили передать вот это... – я сняла с шеи небольшой кулон на тонком кожаном шнурке, и протянула его мужчине.

– Кто просил?

– Господин Оррис.

– Хм... – пробурчал мужчина, забирая у меня кулон. – Надо бы вспомнить, кто это такой. У меня немало знакомых, хватает и клиентов, и поставщиков, так что всех имен и не запомнить. Да и память у меня с годами ослабла...

Ага, как же, так я тебе и поверила! Насколько мне известно, хозяин этой лавочки – один из тех, кто работает здесь на господина Орриса, только вот предпочитает об этом не распространяться. Спорить готова – причиной всему являются не совсем законные делишки, без которых тут явно не обходится: я, конечно, не очень разбираюсь в торговых делах, но понимаю, что о кое-каких доходах семейства Оррис государственной казне неизвестно.

– Господин Оррис просил вам передать, что до сегодняшнего времени у него не было к вам особых претензий, и он надеется, что так будет продолжаться и дальше.

– Гм... – мужчина смотрел на меня бесхитростным взглядом карих глаз. – И что же нужно от меня этому достопочтенному человеку?

– Он просил сказать, что если вы поможете мне, то он простит вашему сыну долг, который появился у того после пожара на верфи.

– Не понимаю, о чем идет речь... – тем не менее, мужчина внимательно осматривал кулон.

– Признаюсь честно – я тоже не понимаю, лишь повторяю слова господина Орриса, которые он просил передать вам при встрече... – мне только и осталось, что развести руками.

– Право, вы меня озадачили.

– Господин Сельте, давайте сократим никому не нужное вступление, тем более что мы с вами и без того поняли друг друга. Как вы понимаете, я пришла сюда не для того, чтоб переливать из пустого в порожнее, и играть словами. Мне нужна ваша помощь.

– Какого рода? Сами понимаете, я человек маленький...

Ну, не такой уж и маленький. Не сомневаюсь, что хозяин лавочки под названием «Серебряная звезда» отнюдь не является робким и богобоязненным торговцем, который не высовывает нос дальше своей лавчонки, ведь к ничего не значащему человеку господин Оррис меня бы не отправил.

Что мне было нужно? Надежно спрятаться на какое-то время, а сделать это можно было только одним способом – уйдя вглубь Делфа, тем более что там хватало мест, куда, как утверждалось, еще не ступала нога человека. Конечно, переселенцы уже начинают осваивать эту страну, но эти люди пока что не уходили далеко от берега моря, понемногу заселяя территории.

Единственными, кто отваживался идти вглубь страны, были охотники и старатели, которые добывали здесь золото и опалы. Золото – это, разумеется, прекрасно, только вот те опалы, что добывались в этой стране, часто стоили баснословные деньги, и потому всегда находились желающие рискнуть своей жизнью, надеясь отхватить хороший куш. Что ни говори, но за некоторые потрясающие по красоте камни камни скупщики или ювелиры могут отвалить целую кучу золота, так что игра стоит свеч. Разумеется, здесь было несколько шахт, где добывались эти удивительные по красоте камни, но самые необычные и уникальные экземпляры привозили из тех мест, что находились едва ли не в самых дальних местах этого материка. Из тех старателей, что решался пойти на немалый риск и отправиться в те далекие места, назад возвращались немногие, рассказывая страшные истории о том, что им пришлось пережить...

Именно туда, вглубь этой неизведанной страны, я и намеревалась отправиться – дело, конечно, невероятно опасное для женщины, в любое другое время об этом бы и речи не было, но иного выхода у меня не было. Были ли мне страшно? Конечно, я же живой человек, но ночь, проведенная в открытом море, не оставляет мне особого выбора. Останься я здесь – семейка дорогого мужа отыщет меня без проблем, и ясно, чем закончится наша встреча. Конечно, семейство Монте мое очередное исчезновение не остановит, и они быстро выяснят, куда я могла деться. Естественно, что они направятся на мои поиски, но время играет в мою пользу, и с каждым отвоеванным днем у меня растут шансы остаться в живых – по словам брата Донатаса, богиня Камали не любит долго ждать обещанную жертву, и без жалости расправляется с нарушителями данных ей обетов.

Разумеется, делиться подробностями своей жизни с хозяином «Серебряной звезды» я не собиралась, и коротко пояснила, что на какое-то время мне необходимо спрятаться так, чтоб меня не нашли, и самое лучшее место для этого – отправиться в те места, где почти нет людей, и где поиски скрывшейся особы (то есть меня) будут затруднены. Дескать, как это ни прискорбно звучит, но по моему следу обязательно пойдут. Кто именно? Эти люди скоро появятся в Делфе, и начнут задавать вопросы, разыскивая беглянку... Надеюсь, господин Сельте поможет мне скрыться, ведь тот кулон, что я ему дала – то что-то вроде приказа выполнить все просьбы подателя сей вещицы.

Однако выслушав мою просьбу, хозяин «Серебряной звезды» был немало удивлен.

– Ну, не знаю... Конечно, это не мое дело, для чего вам надо забираться вглубь страны, но подобные... путешествия очень опасны даже для мужчин, а уж женщинам в тех местах и вовсе делать нечего! Я тут нахожусь давно, и наслушался всякого, причем такого, о чем вслух лучше не говорить, и знаю, что можно советовать людям, а что нет.

– Я все понимаю, но...

– А вот я думаю, что вы даже представления не имеете о том, чего просите.

– Возможно.

– Если вы хотите спрятаться, то я могу отправить вас на одну из здешних ферм – там разводят овец и коз, а сами фермы хорошо охраняются...

– Это даже не обсуждается.

– Могу нанять опытных людей, которые будут вас охранять день и ночь...

– Исключено. Не поможет.

– Можно отвести вас к рыбакам на те несколько небольших островов в море, что находятся неподалеку от побережья. Туда на своих лодках приходят только рыбаки...

– Об этом и речи быть не может.

– Неужели у того человека, от которого вы хотите скрыться, так много денег, что он может всех перекупить?

– Не примите за обиду, но, думаю, при желании он сумеет перекупить и вас.

– Это уже серьезно... – усмехнулся мужчина. – Особенно если учесть, как дорого это ему обойдется.

– Тот человек готов на многое, лишь бы добраться до меня.

– Тогда я вам не завидую...– лавочник умолк, и вновь заговорил лишь после долгой паузы. – Скажите, у вас есть опыт нахождения в глухих лесах? Я имею в виду настоящие дебри, а не пикник в лесопарке.

– Нет... – я не стала говорить о том, что у меня вообще нет опыта лесных прогулок, ведь даже когда моя семья выезжала в деревню, нам с сестрами дозволялось только ухаживать за домашней птицей и цветами в саду, ходить на луг, или прогуливаться подле реки. Конечно, с таким гм... опытом не стоит даже думать о блужданиях по лесу, только вот выбора у меня нет.

– Тогда советую выкинуть из головы все мысли о подобном путешествии. Это не приятная прогулка в парке, а куда более опасное дело, которое по плечу только мужчинам.

– А еще меня поджимает время... – не было смысла вступать в дискуссии.

– И куда же вы так торопитесь?.. – поинтересовался мужчина.

Куда, спрашивается? Это только на первый взгляд может показаться, что я значительно опередила дорогого супруга, и сумела надежно скрыться с его глаз, но если вдуматься, то все обстоит далеко не так радужно. Через пару-тройку дней после начала поисков по дорогам нашей страны семейство Монте поймет, что идут не по тому следу, и начнут розыски в городе. Еще несколько дней – и они сумеют узнать, куда я отправилась. Каким образом они это смогут выяснить? Ну, семейка Тадео очень богата, а золото обладает удивительной способностью открывать самые потаенные двери и развязывать молчаливые языки. Выяснив, куда я отправилась, семейка Монте может нанять самый быстроходный корабль, и безотлагательно отправиться в Делф. Что ни говори, но «Белый альбатрос» хотя и неплохое судно, но вряд ли его можно причислить к скоростным кораблям. У семейства Монте на карту сейчас поставлено очень много, так что мелочиться они не будут. Понятно, что времени в запасе у меня осталось не так много.

– Господин Сельте, вы и сами понимаете, что без достаточных на то оснований я бы здесь не оказалась, и уж тем более не стала бы просить вас о столь странном одолжении, не слушая добрых советов, которые вы, без сомнения, даете мне, исходя из самых лучших намерений.

– Понятно... – вздохнул лавочник. – Значит, потупим так: через четыре дня отсюда отправляются старатели на...

– Это слишком долго... – перебила я господина Сельте. – Я же вам сказала – мне нужно покинуть Большую Гавань как можно быстрей. Было бы идеально, если б это произошло сегодня или завтра.

– Ну, знаете ли!.. – мужчина покачал головой. – Ничего другого предложить вам не могу. Тут, чтоб вы знали, каждая поездка вглубь Делфа готовится не один день: заранее подбираются люди, готовятся припасы, инструмент...

– А если хорошо подумать?

– Да тут и думать нечего!

– И все же я вынуждена настаивать на своей просьбе.

– Ох-хо-хо... – показал головой лавочник. Секунд пятнадцать он молчал, а потом произнес. – Считайте, что вы меня заинтриговали. Если у вас совсем нет головы на плечах...

– Если я надолго останусь в Большой Гавани, то ее там точно не будет.

– Тогда приходите сегодня в «Серебряную звезду» ближе к вечеру. Скажем, часов в шесть. Если же вас до того времени кто-то спросит, отчего вы так надолго задержались в моей лавочке, то скажите, что сделали мне заказ, который будет готов к вечеру.

– Хорошо.

– Сразу предупреждаю, что отправиться вглубь страны – это ваше личное решение, и никакой ответственности за вашу жизнь я на себя брать не желаю.

– Разумеется.

– Тогда до вечера.

Оказавшись на улице, я решила дойти до моря – все одно делать пока нечего, однако добраться до него не успела. Стоило мне сделать пару десятков шагов, как услышала детский голос:

– Тетя Гвен!

Ко мне бежал малыш Луи, а за ним шла Франциска с малышом Гвидо на руках. Мужа Франциски рядом с ней я не заметила, так что подруга по путешествию была настроена благожелательно, и настроение у молодой матери, судя по всему, было просто замечательным. По ее словам, муж был невероятно счастлив увидеть здесь свое семейство – он, конечно, постоянно звал жену приехать к нему, но опасался, что она не решится на долгий путь по морю. Как сказала Франциска, дела у супруга в этом городе идут неплохо – он столяр, и делает мебель, которая у здешних жителей пользуется немалым спросом. За год пребывания в Делфе муж Франциски сумел построить себе небольшой дом, на родину пока что возвращаться не собирается, и ему здесь все очень нравится. Больше того: муж подумывает о том, чтоб навсегда остаться в этих краях...

– Да, помнишь того господина, который посылал к тебе своего слугу?.. – спросила Франциска.

– Такого не забудешь... – хмыкнула я.

– Мне сказали, что этот господин, и еще один из его попутчиков – они очень важные люди. Говорят, они вначале решили остановиться в «Золотом опале», но позже губернатор отвез их в свой дом.

– Надеюсь, им там понравится... – махнула я рукой.

– О тебе, кстати, многие говорят... – продолжала Франциска. – Мол, такая фифа приехала, нос задирает, ни на кого не смотрит, причем девица себе на уме, к тому же одна и без кавалера... Жди, от ухажеров отбоя не будет.

– Вот что меня сейчас меньше всего интересует – так это ухажеры!

– Ну, ну... Не собираюсь тебя учить, но в здешних краях одинокой женщине никак не обойтись без мужского плеча.

– Посмотрим... – уклончиво ответила я.

Расставшись с Франциской, решила направиться в гостиницу – надо бы поесть, а заодно неплохо бы поспать, ведь ночью из-за стука в двери я не спала, а дремала вполглаза. Сейчас день, народу в гостинице должно быть немного, да и время до вечера у меня есть, так что выспаться сумею.

Однако стоило мне подойти к «Капитанскому штурвалу», как в дверях столкнулась с молодым парнем, слугой маркиза де Ворн, того самого, который на «Белом альбатросе» велел мне придти в его каюту. Никакого желания разговаривать с этим молодым нахалом у меня не было, и уже хотела, было, пройти мимо, но тот ехидно ухмыльнулся:

– Что, гуляем по городу и работу ищем? Судя по твоему лицу, прогулялась впустую? Ничего подходящего не нашла? Могу посоветовать пойти работать в здешний веселый дом – если хорошо попросишь, то возьмут. Там всегда баб не хватает, так что сгодишься.

– Да ты, голубь, никак, уже успел посетить все здешние злачные места?.. – не осталась я в долгу. – Шустрый ты парень, как я погляжу. А твой хозяин, маркиз как-его-там, знает о твоих шалостях? Или он уже посетил это веселое место, а ты там был на подхвате? Ах ты, проказник этакой!

– О себе лучше подумай!.. – огрызнулся тот. – Если будешь много воображать, то никому тут будешь не нужна – в здешних местах некоторых быстро ставят на место, причем так, что мало не покажется. Чтоб заработать на обратный проезд, тебе придется хорошо постараться.

– Как мило с твоей стороны проявить заботу о моем будущем... – усмехнулась я. – Тронута, право, тронута! Еще немного – и заплачу от умиления! А тебя что, хозяин выгнал, и теперь ты решил снять себе комнатенку в «Капитанском штурвале»? Что ж так плохо прислуживаешь-то, а?

– В таком клоповнике останавливаются только те, у кого в кармане пусто и в голове ничего нет... – заявил парень. – А также те, у кого язык слишком длинный, и оттого они никогда из нищеты не выберутся.

– Вообще-то бедность не синоним дебильности.

– Чего?.. – не понял парень. – Все стараешься умной казаться?

– Ты куда-то шел, так и иди дальше... – посоветовала я. – А то тут народ простой ходит, необразованный, невзначай обидеть могут такого умника, как ты.

Вместо ответа мой собеседник презрительно фыркнул, и пошел прочь. А все же интересно, что этому типу нужно было в «Капитанском штурвале»? Конечно, у меня есть кое-какие предположения, но хотелось бы ошибиться.

Сейчас обеденный зал гостиницы был почти пуст, лишь пара выпивох поправляла больные головы после ночных возлияний, да за стойкой скучал хозяин. Надеюсь, у него есть желание поговорить.

Заказав вареную баранину, я, между делом, поинтересовалась у хозяина:

– Я сейчас в дверях с молодым человеком столкнулась. Знаю его – мы с ним еще на «Белом альбатросе» сталкивались. Не знаете, для чего он сюда приходил?

Хозяин пожал плечами с выражением полного недоумения на лице.

– Да кто его знает? Мало ли кто тут ходит...

– Ну, может быть, постараетесь вспомнить... – я положила большую серебряную монету перед хозяином. Тот глянул на кругляш и чуть наморщил лоб.

– Что-то вспоминается, но точнее никак сказать не могу. Надо бы еще подумать, а не то в последнее время меня так задергали, что и себя не всегда помню...

Делать нечего, положила еще одну серебряную монету рядом с первой, а в следующий миг рука хозяина смахнула оба кругляша в карман фартука.

– Милая девушка, этот парень интересовался тобой... – а у хозяина гостиницы, судя по всему, с памятью все обстоит очень даже неплохо. – Надо сказать, что это очень любопытный молодой человек. Спрашивал, где ты остановилась, что делаешь, не встречаешься ли с кем, желал узнать подробности...

– И что вы ему сказали?

– Да говорить-то особо нечего, тем более что свою постоялицу я видел всего пару раз, и то мельком. Именно это я и сказал. А этот неприятный тип повел себя крайне неуважительно, да еще и вздумал мне угрожать: дескать, знай, с кем говоришь, мой хозяин ого-го какой влиятельный господин, и если захочет, то сотрет тебя в порошок, а потому не вздумай меня обманывать или что-то утаивать!.. Каково, а?! Терпеть не могу таких наглецов!

Ну, тут все ясно. Если б этот молодой человек предложил хозяину гостиницы хоть несколько монет, то разговор между ними был бы совсем иной, но слуга господина маркиза держался слишком бесцеремонно, да еще и вздумал угрожать, так что в итоге узнал немного.

– Спасибо... – не знаю отчего, я положила перед хозяином еще одну монету, и уже собралась, было, идти, но хозяин продолжил.

– В нашем городе сложно что-то утаить. У слуг в богатых домах есть уши, а некоторые высокородные относятся к слугам, как к мебели, на которую можно не обращать внимания, и, не таясь, обсуждают при них многое. Естественно, что кроме ушей, у слуг есть и языки, а земля слухами полнится. Так вот, сейчас в доме губернатора находятся гости – некие знатные господа, и, помимо всего прочего, у них был разговор о дерзкой красотке, которая чем-то всерьез разозлила одного из гостей, а некоторые люди не привыкли к отказам... Надеюсь, милая девушка, ты все правильно поняла.

– Спасибо за предупреждение.

– Был рад оказать услугу. В случае чего обращайтесь.

– Непременно.

Хм, похоже, что господин маркиз оказался очень обидчивым человеком, а еще, судя по всему, его очень разозлил мой отказ. Не привык господин маркиз к тому, что его гладят поперек шерсти, ох, не привык! Все бы ничего, но в таком поселении, как Большая Гавань, этот высокородный господин может устроить мне немало неприятностей. Конечно, подобное выглядит мелочной местью, недостойной благородного человека, но если маркиз считает, что я задела его честь и нанесла великую обиду, то он от меня так просто не отстанет. Наверняка послал сюда своего слугу, чтоб разузнать обо мне... Господину маркизу что, больше заняться нечем? Впрочем, стоит мне вспомнить Винса, моего бывшего жениха, как все вопросы отпадают сами собой.

К условленному времени я вновь была в лавке «Серебряная звезда». В этот раз лавочник кивнул мне в сторону двери, ведущей в подсобное помещение.

– Вас там ждут.

– А вы?

– Зайду с вами. Но прошу вас еще раз все обдумать.

– Я уже все решила.

– Ну, воля ваша...

За дверью оказалось небольшая каморка, забитая товарами, а еще там находился немолодой мужчина, сидящий на низком табурете. Простая одежда, обветренное лицо с небольшим шрамом, кряжистая фигура, а еще у меня нет сомнений, что без оружия этот человек не ходит. При моем появлении он и не подумал вставать, но окинул меня цепким взглядом.

– Вот та женщина, о которой я вам говорил... – произнес лавочник. – Так что договаривайтесь промеж собой сами, а у меня дела.

Хозяин лавки вышел, и я осталась наедине с незнакомцем. Он молчал, изучающее и без улыбки смотрел на меня, и мне было неприятно находиться под его холодным взглядом. А еще меня отчего-то вывела из себя эта ситуация – он сидит, а я стою перед ним, переминаясь с ноги на ногу. Оглянувшись по сторонам, заметила еще один табурет в углу, взяла его и уселась напротив мужчины.

– Красотка, с чего вдруг тебе в голову пришла такая странная мысль отправиться подальше от Большой Гавани? Признаюсь откровенно – я удивлен, тем более что на искательницу приключений ты не похожа.

– А что, тут есть и такие?

– Всяких хватает. При желании ты и здесь можешь неплохо заработать, во всяком случае, почти наверняка больше, чем старатель, копаясь в земле. В этих местах красивых и одиноких баб слишком мало, так что имеешь возможность туго набить свои карманы более простым способом.

– Спасибо за заботу, но набивание карманов деньгами меня сейчас интересует меньше всего. Скажу прямо: мне надо спрятаться на какое-то время, причем так, чтоб меня никто не достал... – не имело смысла скрывать причину. – Ну, а вдали от цивилизации это сделать проще.

– Насчет простоты я бы поспорил... Неужели у тебя все обстоит так плохо?.. – кажется, мужчина мне не верит.

– Так получилось, что для меня все сложилось куда хуже, чем вы можете предположить.

– От мужа прячешься, или от стражи?.. – в голосе мужчины чувствовалась легкая насмешка. – А может, дело государственной изменой пахнет? Или ты из монастыря удрала?

– А что, есть разница?

– Да не особо... – пожал печами мужчина. – В любом случае за тобой потянется хвост, который, возможно, придется обрубать... Верно?

– Вроде того... – не стала спорить я. – Потому и хочу убраться куда подальше, пусть и на какое-то время.

– На какое-то время, говоришь? Да ты оптимистка. С чего вдруг решила, что сумеешь вернуться?

– Мне просто больше ничего не остается.

– Зато я ничего нового не услышал, все говорят одно и то же... – усмехнулся мужчина. – Хочешь совет? Баба ты красивая, жалко будет, если погибнешь ни за что, ни про что. Если уж на то пошло, то тебе можно поступить куда проще: найди себе здесь состоятельного мужика, или же кого-то их тех, кто находится здесь при власти, а таких ты сможешь отыскать немало. Сделаешь правильный выбор – и этот человек защитит тебя как он ненужного мужа, так и от любопытства здешней стражи. Будешь жить без горя и бед.

– Не мой случай... – покачала я головой.

– А ты хоть знаешь, куда мы отправляемся?

– Нет. Могу лишь догадываться, что то место находится достаточно далеко от Большой Гавани, и что дело весьма рискованное.

– Верно. И ты соглашаешься очертя голову отправиться невесть куда, ничего не зная о том, куда отправляешься и с кем, так? Странно. Я бы понял, если б на твоем месте был мужчина, но ты... Подобного я пока что понять не могу. На мой взгляд, это или полная глупость, или ты ничего не понимаешь в жизни, авантюристка хренова, и потому храбро лезешь невесть куда. А может, у тебя с головой не все в порядке? Не исключено, мне встречалось и такое. Есть еще вариант – ты играешь в какую-то свою игру. Знать бы еще, в какую именно, и кто стоит у тебя за спиной...

– Думайте, что хотите.

– А еще я стараюсь не брать с собой непроверенных людей, и потому мне бы не хотелось связываться с совершенно незнакомым человеком, и уж тем более с женщиной – из вашего бабского племени можно положиться лишь на очень немногих. К тому же молодые бабы среди мужчин – это к добру не приводит, одни скандалы из-за вас, и бесконечные выяснения отношения между парнями, а дело от этого страдает. Правильно говорят моряки, что баба на борту – к несчастью. Если б не просьба хозяина «Серебряной звезды», которому я кое-чем обязан, то никакого разговора у нас с тобой не произошло.

– Понимаю.

– А вот я думаю, что ни хрена ты не понимаешь... – сделал вывод мужчина. – И могу поспорить, что никакого опыта в дальних путешествиях у тебя нет. Ты даже представления не имеешь, о чем просишь, и куда стремишься попасть. Если тебе так хочешь покончить жизнь самоубийством, то могла бы найти иной способ, более быстрый и простой.

– Я говорю с вами серьезно.

– А я что, похож на шутника?.. – незнакомец чуть приподнял брови. – Надо бы послать тебя куда подальше – не люблю иметь дело с теми, кого не понимаю, ну да ладно, сыграем в эту игру. Предупреждаю: ни слез, ни капризов слышать от тебя не хочу. Заноешь, что устала, или начнешь дурить моим парням головы – брошу сразу, без всякой жалости. Это тебе понятно?

– Да.

– Для начала уже неплохо. Кстати, как тебя звать?

– Гвендолин Гирш. Могу узнать, куда направляемся?

– Далеко... – мужчина поднялся с места. – Выходим рано утром. Ты остановилась в «Капитанском штурвале», верно? Когда ночью колокол на церкви пробьет пять ударов, выходи на улицу. К тебе подойдут, скажут, что пришли от Кейра, и ты пойдешь с тем человеком. Все.

– Кейр – это вы?

– Удивительная проницательность... – мужчина поднялся. – Все, разговор закончен. У тебя еще есть время передумать.

Кейр вышел, а я, подождав минуту, отправилась вслед за ним. В лавке, кроме хозяина, уже никого не было, и тот, глядя на меня, положил на прилавок большой сверток.

– Это вам.

– Что это?.. – не поняла я.

– Одежда и обувь. Кейр сказал мне, что согласен взять вас с собой, хотя у него и есть определенные сомнения на ваш счет. Ну, а раз вы идете с ним, то и вид у вас должен быть соответствующий. В наших краях те женщины, что решаются заняться старательством, одеваются как мужчины – иначе нельзя.

– Спасибо.

– Не стоит благодарности... – хмыкнул господин Сельте. – Я включу эту одежду в тот счет, который отправлю господину Оррису вместе с тем кулоном, что вы мне отдали, а еще приложу к этому сопроводительное письмо. Семейство Оррис должно знать, что происходит в Делфе.

– Я вижу, связь у вас налажена неплохо.

– Жизненная необходимость... – развел руками лавочник. – Миром правит тот, кто знает больше других. Кстати, в путь здесь не отправляются без запаса еды, так что ее вам принесет мой человек.

– Спасибо.

– Мне приятны ваши слова, но и плату за ту еду, что вы возьмете с собой, я также включу в общий счет, который будет предъявлен семейству Оррис. Скажу больше: мне даже пришлось внести за вас некий взнос – увы, но иначе никак.

– Какой еще взнос?

– Каждый, кто собирается отправиться с Кейром, обязан внести взнос – до места добраться не так просто, и за все нужно платить. Люди отправляются на заработки, так что...

– Как я понимаю, этот взнос вы также отметите в счете, который предъявите семейству Оррис?

– Разумеется... – усмехнулся тот. – Банальная истина – деньги любят счет.

– Скажите, а Кейр... Что за человек, и куда он направляется? Мне он ничего не сказал, но хотелось бы знать.

– А я, по-вашему, знаю?

– Хотя бы в общих чертах.

– Ну, только если в общих...

Как я думала, Кейр – один из тех людей, кто собирает ватагу старателей, которые отправляются за добычей опала вглубь Делфа. Казалось бы, в этом нет ничего противозаконного, но в последнее время все серьезно осложнилось. Дело в том, что продажа этих эти красивых камней дает хороший доход, и наша страна решила взять добычу опалов под свой контроль. Для начала опаловые шахты, расположенные недалеко от Большой Гавани, правительство нашей страны объявило своей собственностью, и старатели, работающие в этих шахтах, получили приказ сдавать все добытые опалы государственным оценщиками, а подобное положение дел устраивалодалеко не всех, тем более что в объективность оценщиков верили далеко не все. Проще говоря, частенько эти самые оценщики откровенно занижали цену камней, и потому старатели или припрятывали самые лучшие экземпляры добытых камней, чтоб позже продать их на родине, или же сбывали камни скупщикам, которые не были столь откровенными жмотами. Естественно, что в Большой Гавани вовсю стала процветать подпольная скупка опалов, а на шахтах работников становилось все меньше, зато старателей, которые решили рискнуть и самостоятельно заняться поисками камней в глубине Делфа – таких становилось все больше.

Месторождений опала в Делфе было немало, и, естественно, какие-то из них были богаче остальных, так что люди стремились попасть именно на них, и это несмотря на то, что эти месторождения находились в весьма опасных местах. Проблема еще и в том, что существовала некая особенность: месторождения с самыми красивыми камнями были хотя и очень богатые, но совсем небольшие, и частенько такое месторождение можно полностью выработать за пару лет. Поговаривают, что некоторые особо везучие люди, отыскав подобное сокровище, стали не просто богатыми, а обладателями огромного состояния.

Понятно, что те счастливчики, кому удалось найти такие на диво богатые места – они, естественно, стараются особо о них не распространяться, и хотя рады бы разрабатывать их самостоятельно, но в тех опасных краях подобное никак не получится. Потому старатели и вынуждены собирать вокруг себя надежных людей, и с ними отправляться к тем самым месторождениям, причем многие стараются делать это тайно. Почему? Просто никому не хочется иметь на своем месторождении кучу чужаков, которые, можно сказать, едва ли не забираются в твой карман, выбирая самые лучшие камни. Тем не менее, земля слухами полнится, и постепенно на месторождения подтягиваются другие старатели, но до того времени люди работают просто на износ, стараясь, если можно так выразиться, снять сливки.

Одним из тех, кто разрабатывал такое вот богатое месторождение, и был Кейр. Он с компаньонами уже несколько месяцев добывал опалы, и ненадолго вернулся в Большую Гавань, чтобы сдать камни перекупщикам. Трудно сказать, сколько золота он выручил, но, по слухам, принесенные им опалы просто уникальны. Сейчас Кейр возвращается назад, и берет с собой еще несколько человек – надо усиленно продолжать разработку месторождения, пока еще есть возможность это делать, а не то идут слухи о том, что правительство в ближайшем будущем намерено объявить все здешние опалы собственностью государства, и вот тогда у старателей возникнут настоящие сложности...

– А этот Кейр... – но при этих словах хозяин лавки предупреждающе поднял руку.

– Милая девушка, я и так сказал вам больше, чем нужно. Так сказать, в общих чертах ознакомил с тем, что вас ожидает. Остальное, как говорится, узнавайте сами. В наших местах не любят излишне разговорчивых.

– Понятно... – я взяла с прилавка сверток, который оказался неожиданно тяжелым. – Ну, спасибо.

– Всегда рад услышать доброе слово.

– А счет за краткую лекцию о здешних старателях вы тоже включите в счет господам Оррис?.. – съехидничала я.

– Рад бы, но боюсь, что господин Оррис не оценит это должным образом и вычеркнет подобный пункт из оплаты... – хмыкнул лавочник. – Так что считайте мое повествование безвозмездным актом благотворительности, а не то некоторые обвиняют меня в излишней меркантильности. А еще, милая девушка, я все же надеюсь еще раз увидеть вас живой и здоровой.

– А уж как мне бы этого хотелось!..

Когда я вернулась в «Капитанский штурвал», то первым делом намеревалась отдохнуть, но стоило мне прилечь на кровать, как в дверь заколотили.

– Открывайте!

Естественно, я и не подумала вставать, надеясь, что незваному гостю надоест стучать, и он уйдет. Увы, но сейчас к требовательному голосу незнакомца присоединился голос хозяина «Капитанского штурвала»«.

– Откройте дверь, к вам пришли!

Делать нечего, пришлось встать и открыть дверь. Там стоял какой-то мужчина средних лет и хозяин гостиницы. Судя по дорогой одежде незнакомца и по надменному выражению его гладко выбритого лица, к работягам этот человек не имеет никакого отношения. Мужчина окинул меня холодным взглядом и процедил:

– Когда я стучу, надо открывать.

– А когда я собираюсь спать, то готова послать бесцеремонных гостей куда подальше!.. – отрезала я. – Кроме того, я вас не знаю, и знакомиться нет желания, а стучать в номер одинокой женщины – это дурной тон. Надеюсь, это все?

– Перед вами находится распорядитель дома губернатора... – торопливо вставил хозяин «Капитанского штурвала». – Он хотел бы с вами поговорить.

– И чем же я обязана такой чести?.. – обратилась я к мужчине, который едва ли не побагровел от злости.

– Сбавь тон... – холодно посоветовал он мне. – Или не понимаешь, с кем говоришь?

– Поняла, прониклась, была невероятно рада познакомиться, испытываю душевный трепет... – у меня не было желания расшаркиваться перед этим человеком. – Надеюсь, это все? Тогда до свидания.

– Погоди!.. – повысил голос мужчина. – Мне нужно войти и поговорить...

– Господин распорядитель, где же ваше воспитание? Стремиться вечерней порой в комнату к одинокой женщине... Фу, как вам не стыдно!

– Что-что? Ты с кем так разговариваешь?!

– С вами, уважаемый господин распорядитель, и знали бы вы, как мне жаль, что вы не знаете деликатного обращения!

Распорядитель заметно растерялся – как видно, он не привык к подобному отношению к себе. Ну, его можно понять: в этих краях губернатор – самый главный человек, его приказания исполняются без возражений, и, естественно, указания распорядителя тоже. Ничего, таких уверенных в себе людей иногда полезно щелкать по носу.

– У меня нет желания вступать в пререкания с какой-то наглой девицей... – процедил он. – Я пришел по другому вопросу. Завтра у губернатора прием...

– Увы, но у меня при себе нет бального платья, так что вынуждена отклонить ваше лестное предложение.

– Уж не думаешь ли ты, что тебя позовут за стол?.. – распорядитель только что не хохотнул. – Нужны слуги – принести, убрать, развлечь гостей... Этим и будешь заниматься, причем со всем старанием, на какое только способна.

– Может, вам еще и пол помыть?

– Было бы неплохо. Так получилось, что прислуги в доме губернатора не хватает, и потому приходи завтра в дом губернатора – заработаешь пару монет. Хорошо расстараешься – получишь больше.

– Я, знаете ли, настолько в деньгах не нуждаюсь, и на завтра у меня несколько иные планы, в которые вы не входите.

– Ты что, не поняла? Когда губернатор приказывает, то нужно бежать на полусогнутых, и делать то, что он скажет, а не то господин губернатор рассердится, и тебе точно не поздоровится. Да, и хорошенько умыться не забудь, чтоб гостей не распугать.

Повернувшись, господин управляющий пошел прочь, а я, посмотрев ему вслед, негромко спросила хозяина гостиницы:

– Он всегда такой хам?

– Бывает и хуже... – тихо отозвался тот. – Советую с ним не ссорится – дерьмо еще то, обиду никогда не забывает, а возможность отомстить у него есть всегда. А наш губернатор и вовсе не привык, чтоб ему отказывали. Так что могу вам только посочувствовать...

– Спасибо за предупреждение.

Закрыв дверь, усмехнулась про себя – ну, мужики!.. Надо же, как на меня обиделся господин маркиз, все еще свою обиду лелеет! Для того меня и позвали к губернатору, чтоб отыграться... Вроде взрослый человек, а играет в детские игры! Ну, жди меня завтра, господин маркиз, надеюсь, приемом ты останешься доволен, а насчет всего остального – не уверена.

Ранним утром я, переодевшись в грубые штаны и жесткую куртку, а заодно надвинув на глаза шапку, стояла подле «Капитанского штурвала», держа за спиной дорожный мешок. Было темно, и небо еще не светлело, но из гостиницы все еще доносились голоса загулявших людей.

Долго ждать не пришлось – очень скоро ко мне подошел какой-то мужчина.

– Ты, что ли, Кейра ждешь? Иди за мной.

Не дожидаясь ответа, мужчина пошел прочь, а я припустила за ним. В молчании мы минули город, а потом мужчина остановился у недостроенного здания, после чего скинул со своих плеч дорожный мешок.

– Это просили передать тебе. Все, я пошел...

Пока я озиралась по сторонам, передо мной возник мужчина, вырос, словно из-под земли. В первый момент я даже испугалась, а потом поняла, что это Кейр.

– Вы так тихо ходите... – вырвалось у меня.

– Значит, ты все же не передумала... – отозвался тот. – Что ж, вольному воля, спасенному рай. Значит, так: сейчас я отведу тебя к остальным, мы подождем еще двоих, а потом пойдем. Несколько часов пути по лесу, а потом сядем на лодки, и дальше отправимся по реке... Остальное потом.

Ну, потом так потом, главное – уйти подальше отсюда...

Глава 5

Мы идем по лесу уже несколько часов, и, признаюсь, я уже устала. Если бы не короткий отдых в пролеске, то, наверное, мне бы пришлось еще хуже. Ранее я никогда не бывала в лесу, и только оказавшись в самых настоящих зарослях, поняла, насколько трудно передвигаться по неровной местности неподготовленному человеку, а я ведь всю жизнь ходила только по улицам нашего городка, да по деревенскому полю. Здесь же в некоторых местах путь по лесу больше напоминал преодоление препятствий. Пот заливал глаза, дыхание сбивалось, очень хотелось упасть на землю, и какое-то время оставаться там в блаженном покое, но стоило заметить испытующий взгляд Кейра, который тот то и дело бросал на меня – и я шла дальше, внушая себе, что даже самый трудный путь не может продолжаться вечно.

Вдобавок ко всему за моими плечами находился тяжелый груз – в свой дорожный мешок мне пришлось каким-то образом распихать всю ту еду, которую мне принесли перед дорогой. Конечно, даже сейчас мой дорожный мешок не назовешь неподъемным, но, тем не менее, весит он ой как немало, и с меня уже, наверное, сошло семь потов, не меньше.

Многие из моих спутников вдобавок несут лопаты и еще какой-то инструмент, а вот у меня при себе нет ни чего подобного. Каюсь – я и не подумала о том, что если отправляюсь со старателями, то надо бы позаботиться о чем-то подобном. И хозяин «Серебряной звезды» мне об этом ничего не сказал... Ладно, на месте разберемся, хотя, говоря откровенно, мне не хочется даже думать о том, что вдобавок к тяжелому дорожному мешку еще пришлось тащить бы на себе лопату, кайло и еще какой-то инструмент. С меня более чем достаточно и того, что есть у меня за плечами.

В нашем небольшом отряде было десять человек, включая в это число меня и Кейра. Как и ожидалось, почти весь отряд состоял из мужчин, только вот – о, чудо!, в числе прочих оказалась и женщина, крепкая кряжистая особа лет сорока, с мрачным лицом. Судя по тому взгляду, который она бросила на меня при знакомстве, дама считает меня чем-то вроде недоразумения, по чьей-то странной прихоти оказавшейся среди рабочего люда. Зато остальные мужчины приняли меня с куда большим гм... интересом, а некоторые стали отпускать весьма фривольные шутки. Что ж, я понимала, куда отправляюсь и с кем.

Из города мы вышли почти в полной темноте, причем двигались цепочкой друг за другом, и я оказалась едва ли не в самом конце этой вереницы – за мной шел всего лишь один человек. Вначале мы миновали невысокие холмы, поросшие кустарником, а затем вошли в лес, благо к тому времени уже стало рассветать. Должна сказать, что ранее ничего подобного я не видела: высокие деревья, переплетенные лианами и увешанные длинным мхом, папоротник, доходящий почти до пояса, странные цветы, растущие даже на стволах деревьев, ударяющий в нос запах прелой листвы и еще чего-то непонятного. Кроны деревьев образовывали самый настоящий полог, сквозь который солнце хотя и пробивалось, но все равно складывалось впечатление, что вокруг нас не ранее утро, а легкий сумрак. Жарко, душно, но хуже всего то, что в воздухе хватает насекомых, которые больно кусают, и сразу же отлетают. Это нашего комара можно десять раз прихлопнуть, пока он зудит у тебя над ухом и пытается атаковать предполагаемую жертву, а со здешними москитами такое не проходит. Незнакомые птицы, треск насекомых, непонятные звуки, о которых мне сказали, что это будто бы голоса здешних животных. А еще я видела здесь обезьян, причем в первый раз настолько растерялась от их вида, что споткнулась и чуть не упала.

– Поосторожней там... – пробурчал мужчина, который шел вслед за мной. – Это тебе не по проспекту с кавалером под ручку прогуливаться. Если ногу вывихнешь, то ничего хорошего из этого не выйдет, да еще и весь отряд задержишь. И того красного мха не касайся, что висит у нас над головой – его что-то уж очень много наросло...

– А чем он опасен?.. – на мой взгляд, красный мох, который кое-где свисал с деревьев, и внешне очень походил на восхитительные крупные снежинки, цепляющиеся одна за другую.

– Дотронешься – обожжет так, что мало не покажется... – проворчал мужчина. – И язвы потом долго заживать будут.

Да, вот тебе и снежинки! Хорошо, что мне об этом сказали, а то, каюсь, у меня было желание сорвать одну из таких гроздей красных снежинок, чтоб как следует рассмотреть эту красоту.

– И под ноги смотри повнимательней... – продолжал мужчина. – А то на змею наступишь, а они тут через одну ядовитые. У некоторых зубы маленькие, ботинки не прокусят, а другие прогрызут все, что угодно...

Ну, то, что в здешних лесах хватает самых разных ползающих созданий – это я уже заметила. Ящерицы всех цветов и размеров, пауки с кулак величиной, огромные мохнатые гусеницы, многоножки длиной с палец, и прочее, тому подобное удовольствие. Однако змей тут, и верно, было многовато, вернее, их тут было очень много. Честно признаюсь – этих гадов я всю жизнь терпеть не могу, и по-настоящему их боюсь, но устраивать громкий ор при виде очередной змеи все же не стала, хотя визжать хотелось от всей души, тем более что раскраска у некоторых из здешних змеюк была просто пугающей. Я все время внушала себе: мол, змеи сами нас боятся и потому уползают от людей – во всяком случае, так мне когда-то говорили. Правда, здешним пресмыкающимся сие, кажется, было неведомо, потому, как они несколько раз проползали у меня прямо под ногами, а одной из этих змеюшек я даже случайно наступила на хвост, после чего та вцепилась мне в ботинок. К счастью, обувь была сделана из удивительно толстой и грубой кожи, так что зубы этой ползающей твари оставили всего лишь небольшую царапину на ботинке, зато ощущение от извивающегося под ногой узкого тела для меня было незабываемым. В очередной раз подумала о том, что позже, если останусь жива, то надо будет поблагодарить хозяина «Серебряной звезды» – если б он не дал мне эти ботинки с высокими голенищами (которые тут носят все старатели), то мой жизненный путь уже могла оборвать какая-нибудь из здешних ядовитых змей. Пожалуй, впредь мне, и верно, стоит куда внимательней смотреть себе под ноги, а не то в следующий раз может и не повезти.

– Стоим...– наконец-то скомандовал Кейр, остановившись на небольшой поляне, покрытой коротким зеленым мхом. Мужчина обошел поляну, внимательно осматриваясь, а потом кивнул нам. – Все, отдыхаем.

Скинув с плеч дорожный мешок, я уселась на землю, и первым делом достала фляжку, висящую в чехле на поясе. Плохо, воды совсем мало осталось, а ведь мне велели ее беречь... Ладно, сделаю пару глотков и снова закрою крышку...

– Слышь, Кейр, а когда до ручья дойдем?.. – спросил кто-то из мужчин. Как видно, жажда мучила не только меня.

– Через час-полтора... – отозвался тот, а я про себя подумала – хорошо, значит, можно выпить еще глоток тепловатой воды.

– А река когда?.. – продолжал все тот же мужчина.

– От ручья еще с час... – откликнулся Кейр.

– Не обманут?

– Нет... – покачал головой Кейр. – Здешние люди не обманывают. Если договорились, то слово держат, тем более что им уже аванс уплачен.

Так, выходит, нам надо добраться до некой реки, где нас кто-то должен встретить... Очень хотелось расспросить об этом Кейра, но понятно, что мои вопросы всем остальным покажутся нелепыми – все же человек, отправляясь в дальний путь, должен иметь представление о дороге и о том, что его там может ждать. Что ж, постепенно и так все выяснится, хотя со стороны все происходящее со мной кажется более чем странным – иду невесть куда, непонятно зачнем, да еще среди совершенно незнакомых людей! Это ж уму непостижимо, ни один трезвомыслящий человек на подобную авантюру не согласится, но мне поневоле приходится принять чужие правила игры, тем более что дорогой супруг, без сомнений, вскоре он объявится в Большой Гавани, и выяснит, куда я могла уйти. Естественно, что понапрасну время терять он не станет, и сразу отправится по моим следам. От подобных мыслей у меня враз появилось желание встать с места и идти как можно дальше, лишь бы муженек до меня не добрался.

Спустя четверть часа мы вновь отправились в путь, и когда дошли до ручья (который на самом деле оказался тонкой струйкой чистой воды), то радости не было предела. От души напившись и наполнив фляжки, мы вновь закинули за плечи свои тяжелые мешки и отправились в путь, но идти сейчас все же было чуть легче, или же мне это просто показалось, после недолгого отдыха.

Река появилась перед нами несколько неожиданно – просто мы вышли из-за высоких деревьев, стоящих едва ли не стеной, и перед нами оказались коричневато-мутноватые воды довольно-таки неширокой речки. Топкие берега, лианы, свисающие едва ли не до воды, большая стая птиц, с пронзительными криками летящая с берега на берег... Но наше внимание привлекли две узкие долбленые лодки, вытащенные на берег, и четверо невысоких людей со смуглой кожей, стоящие подле этих лодок. Внешне они заметно отличались от нас – резкие черты лица, минимум одежды, татуировки на теле и густые черные волосы на голове, собранные в пучок и украшенные длинными костяными шпильками. Один из этих людей поднял руку, приветствуя нас, и в ответ Кейр поднял свою руку. Кажется, эти двое таким образом здороваются друг с другом. Затем Кейр негромко приказал нам стоять на месте и не выходить из зарослей, а сам сбросил со своих плеч дорожный мешок немалых размеров, и неторопливо направился к незнакомцам.

– Кто эти люди?.. – шепотом спросила я мужчину, который шел за мной.

– Здешние жители, которые тут жили изначально, или, говоря по-умному, аборигены.

– А я думала...

– Что здесь раньше никого из людей не было? Как бы ни так, люди везде обитают! Здешний народишко, конечно, мелковатый, да еще диковатый, и к пришлым относятся с явной неприязнью, но зато лес и все окружающее – это для них дом родной, и они тут все знают, в отличие от нас. Хорошо еще, что с самого начала здешние обитатели приехавшим войну не объявили – как видно, понимали, что нас слишком много, всех не перебьешь, хотя поначалу (чего там скрывать!) бывало всякое, доходило до прямых столкновений. Потом вроде все притерлись друг к другу, пообвыкли, и с тех пор считается: мы сами по себе, и они сами по себе. Так сказать, вынужденный нейтралитет. В Большую Гавань эти люди приходят редко, стараются не покидать свои леса. Тем не менее, заработать они никогда не откажутся, хотя согласны общаться далеко не с каждым.

– Они наш язык понимают?

– Нет, и знать его не хотят. Потому-то и приходится тем из нас, кто надолго уходит вглубь здешних земель, учить здешний язык, или же следует знать хотя бы основные слова. Пусть местные жители в города стараются не соваться, но торговлю с приезжими все же ведут, потому как хорошо поняли, что такое деньги, и для чего они нужны. Да и со старателями здешним обитателям иногда приходится как-никак, а разговаривать, так что...

– Сейчас эти люди ждут нас?.. – я не сводила глаз с Кейра, который подошел к невысоким мужчинам, и о чем-то заговорил с ними.

– А кого же еще?.. даже удивился мужчина. – Все, как заранее договаривались – время, место, куда отправимся. Сейчас на лодки сядем, и...

В этот момент Кейр повернулся и махнул рукой – мол, идите!, и мы вышли из леса, направившись к лодкам. Не знаю насчет остальных, но я ничего не имела против того, чтоб какую-то часть пути проделать по реке: как говорится – лучше плохо ехать, чем хорошо идти. Однако стоило нам сделать несколько шагов к берегу, как произошло нечто неожиданное: один из невысоких мужчин, стоявших у лодки, при виде нас что-то закричал, а вслед за ним и остальные трое уставились на нас во все глаза. Более того: этот невысокий мужчина тыкал пальцем в нашу сторону, и, как мне показалось, он указывал на меня, да и на лицах остальных мужчин, стоявших у берега, явно была заметна растерянность. Кейр снова поднял руку, и мы остановились.

– Что происходит?.. – негромко спросила я все того же мужчину, стоящего позади меня.

– Сам ничего не понимаю... – так же тихо отозвался тот. – Похоже, их что-то напугало, а подобное с этими людьми случается нечасто. Странно, я вроде ничего такого не замечаю...

Меж тем у Кейра с мужчинами завязался разговор (на мой неискушенный слух, это было сочетание самых труднопроизносимых букв), и мне казалось, что Кейр их в чем-то убеждает, а те сомневаются. Вон, один из них вообще лодку столкнул в воду, словно старается держатся от нас подальше... Как бы эти люди не уехали, оставив нас здесь, но о подобном развитии событий не хотелось даже думать. Однако Кейру после недолгого разговора, кажется, удалось в чем-то убедить этих людей, и он повернулся ко мне.

– Снимай свой дорожный мешок и иди сюда... – тон мужчины был жестким. Не говоря ни слова, я сбросила мешок на землю и направилась к людям, стоящим у реки. Надо же, как неприязненно и даже со страхом они смотрят на меня, словно перед ними находится их смертный враг. Хм, может, я кого-то из них ненароком очень сильно обидела в Большой Гавани, и сама этого не заметила? Нет, вряд ли такое возможно, ведь таких людей, как эти четверо, я вижу впервые в жизни.

– Стой, не шевелись... – бросил мне Кейр, когда я подошла к ним. Выслушав то, что сказал ему один их этих четверых, Кейр приказал. – Повернись. Стой спокойно и не дергайся.

Ну, как скажешь, можно и постоять. Повернулась спиной к стоящим мужчинам и стала смотреть на наш отряд, стоящий в отдалении – кажется, они тоже пока что не могли взять в толк, что происходит. Спустя несколько мгновения я почувствовала, как чьи-то пальцы ощупывают мою спину, затем спустились ниже, к ягодицам, а затем пальцы трогают мои ноги, словно проверяют, все ли с ними в порядке. В этих прикосновениях не было пошлости – скорее, так лекарь проверяет здоровье пациента.

– Поворачивайся... – скомандовал Кейр, и я снова увидела стоящих рядом здешних жителей. Один из них что-то негромко говорил остальным, которые по-прежнему смотрели на меня без особой любви. Признаюсь: я рассчитывала на то, что на этом все закончится, только вот эти четверо так не считали, и после короткого диалога на все том же непонятном языке, Кейр снова обратился ко мне:

– Скажи что-нибудь этим людям. Допустим, что ты рада их видеть.

Я послушно исполнила просьбу Кейра, но четверо мужчин смотрели на меня все так же неприязненно. Зато следующие слова Кейра меня озадачили:

– Открой рот и высунь язык.

– Что?! Зачем?!

– Делай, что говорят!.. – мужчина повысил голос.

Ладно, сделаю, что было велено, только вот кто бы мне еще пояснил, для чего все это нужно.... Самое удивительное в том, что эта четверка уставилась мне в рот так, словно ожидали увидеть там невесть какое диво, и были готовы к самому худшему. Что касается меня, то я невольно порадовалась тому, что у меня с зубами все в порядке, хотя состояние моих зубов здешних жителей вряд ли интересует. Тем не менее, едва ли не заглянув мне в рот, эти четверо немного успокоились, но, как оказалось, не до конца.

Выслушав очередную тираду на непонятном языке, Кейр чуть пожал плечами, и вытащил остро наточенный нож из чехла, укрепленного на поясе.

– Руку давай... – буркнул он.

– Я?

– Не болтай попусту.

– Зачем вам моя рука?

– Рукав немного поддерни вверх. Не тяни время, эти четверо и без того не горят желанием помогать нам. Да, и придется немного потерпеть...

Делать нечего, протянула руку, и не успела ахнуть, как Кейр чуть махнул ножом, и на моей руке появилась маленькая ранка, в которой через пару мгновений показалась кровь. Ранка, пусть и небольшая, но достаточно глубокая, и радовать подобное меня никак не может. Ну, и кто мне пояснит, что здесь происходит? Лично у меня нет разумных объяснений всему происходящему, и это выводило из себя. Очень хотелось ругнуться, но я промолчала – все одно мое возмущение ничего бы не решило. Зато четверо мужчин, стоящих рядом, какое-то время смотрели на кровь, стекающую по моей руке и капающую на землю, после чего их лица словно смягчались. Один из них – тот самый, который все время разговаривал с Кейром, провел пальцами по красной дорожке, после чего поднес свои испачканные кровью пальцы к своему носу и понюхал. Больше того – он даже лизнул кончиком своего языка красную каплю. Ну, и что это все эти действия должны означать? Тем не менее, мужчина успокоился, и он что-то сказал своим товарищам, после чего те стали спускать на воду и вторую лодку. Затем мужчины кивнули Кейру, а тот, в свою очередь, скомандовал:

– Все забираемся в лодки!

Спасибо моим спутникам – кто-то из них принес и мой дорожный мешок, так что идти за ним не пришлось. Придерживая руку, по которой по-прежнему текла кровь, я забралась в лодку, которую к тому времени спустили на воду, и притянула к себе дорожный мешок – надо бы его открыть, и поискать хоть что-то для перевязки, однако кто-то дотронулся до моего плеча:

– Давай руку перевяжу – тут нельзя долго ходить с открытыми ранами, в них сразу какая-нибудь местная зараза пытается залезть, а всякой мерзости тут хватает...

Оказывается, женщина из нашего отряда уже держала в руке длинный светлый лоскут ткани, и без лишних разговоров умело перевязала мне руку. На ткани сразу появилось красное пятно, но, главное, кровь уже не текла, хотя ранка чуть побаливала.

– Спасибо!.. – выдохнула я. – Только кто бы мне объяснил, для чего все это было нужно...

– Могу только предполагать, но говорить пока что не буду – может, я ошибаюсь... – женщина устроилась удобней на узкой лавочке. – Кейр потом тебе сам пояснит, что к чему.

– Но...

– Помалкивай пока. Местные не любят, когда кто-то языком треплет – это народ вообще молчаливый, никто из них лишний раз слова не скажет без необходимости, и того же от нас ожидают. Так что пока по реке плывем, тебе никто ничего не скажет. Да, и не вздумай воду из реки пить – живот сразу скрутит, потом долго мяться будешь, а то и болезнь какую подцепишь, до конца жизни от нее не избавишься.

Пока женщина занималась перевязкой, лодки отошли от берега. В каждой сидело по пять человек из нашего небольшого отряда и по два местных жителя, которые и правили лодками при помощи коротких весел, а нам только и оставалось, что смотреть по сторонам. Красивая тут природа, хотя и несколько необычная для меня. Сплошная стена деревьев по обе стороны реки, по берегам полно коряг и деревянных обломков (в воде их тоже хватает), в кронах деревьев то и дело вопят обезьяны, а кое-где вода у берега сплошь покрыта яркой травой и цветами... Кое-где реку ковром перегораживали сплошные зеленые листья, среди которых находились симпатичные голубые цветы.

– Красиво... – вырвалось у меня.

– Их называют водяные гиацинты... – женщина чуть поморщилась. – Разрастаются сверх всякой меры, лодкам плыть мешают.

– Понятно...

На берегу иногда показывались звери, на небольших песчаных отмелях лежали черепахи, хватало и змей... Что касается тех четверых местных жителей, что работали веслами, то они старались не смотреть в мою сторону – все одно я чем-то им не нравилась. Ну и хорошо, я ж не золотая монета, чтоб очаровывать всех без исключения.

– Ой, что это?.. – ахнула я, когда неподалеку от нашей лодки показалась длинная узкая морда, облепленная мелкой зеленой ряской.

– Крокодил... – спокойно отозвалась женщина.

– Кто?! – я даже растерялась. В моем представлении это жуткое чудовище должно было накинуться на лодку, и одним махом сожрать всех нас.

– Не гоношись... – чуть усмехнулась женщина. – Пока еще опасности нет, он нас не тронет. И потом, крокодилов на здешних реках хватает, ты их, похоже, еще просто не видела.

– А вы откуда все это знаете?

– Да я уж тут не первый год, так что знаю, что к чему.

Лодки двигались дальше, и нам еще не раз попадались крокодилы на пути: некоторых (хоть и с трудом) я замечала в воде, другие грелись на отмелях, так что через какое-то время я уже реагировала на этих рептилий довольно спокойно. Меж тем солнце уже давно перевалило за свою половину, мерное движение лодок убаюкивало, и глаза поневоле стали закрываться сами собой... А еще на реке не было ни малейшего ветерка, зато здешняя мошкара просто рассвирепела, и я думала о том, что неплохо бы нам хоть немного размять ноги по лесу, но лодочники продолжали все так же править суденышками.

Еще мне показалось очень необычным то, что русло этой реки было непривычно извилистым, на ней хватало изгибов и поворотов. Такое впечатление, что движемся по петляющей дороге, а не по лесной реке.

– Интересно, а долго нам еще до места добираться?.. – подал голос один из тех, что сидел в нашей лодке. Похоже, не я одна впервые иду с этим отрядом.

– Дальше нужного места не отправимся... – отозвался какой-то мужчина. – Успеешь еще ногами здешнюю грязь помесить...

В этот момент один из лодочников что-то увидел на берегу и громко закричал, привлекая общее внимание, и гребцы веслами стали тормозить движение лодок. Что еще случилось?

Через мгновение мы получили ответ на этот вопрос – впереди, с одного из берегов, в воду неторопливо вползала огромная змея. Конечно, за несколько часов движения по этому лесу я насмотрелась более чем достаточно на самых разных змей, но эта... Она была не просто большой, а гигантской! Не знаю насчет старателей, а у меня при виде этой громадины только что онемение не наступило – еще бы, такое страшилище даже представить себе невозможно, кроме как в кошмарном сне! Меня с головы до ног пронзила волна холодного, липкого страха, а сердце зашлось в настоящем ужасе. Я настолько перепугалась, что не могла издать ни звука. Остальные, впрочем, тоже молчали, в полной растерянности глядя на громадину толщиной с хорошее бревно, лениво скользящую посередине реки. Просто уму непостижимо, какие чудища водятся в здешних краях! Чуть извиваясь своим огромным телом, змеюка неторопливо миновала речную гладь, лавируя между корягами, и я в каком-то оцепенении смотрела на то, что когда голова змеи оказалась на одном берегу реки, то ее хвост еще оставался на противоположном берегу. Отстраненно подумала – интересно, какая же длина у этой змеюки? Наверное, раза в два длиннее «Белого альбатроса»... Впрочем, испуганы были не только мы – вон, и четверка обитателей здешних мест, судя по их посеревшим лицам, тоже всерьез струхнули. Нет, это ж надо умудриться вымахать до таких размеров!.. На нас змеища не обратила никакого внимания – очевидно, мы ее не заинтересовали, и спасибо за это всем Богам, какие только есть на свете!

Стоило громадной змее исчезнуть с наших глаз, как весла вновь опустились в воду, и лодки вновь отправились по воде, только сейчас они скользили по водной глади куда быстрее: как видно, люди старались оказаться как можно дальше от этого места. Людей можно понять: кто знает, вдруг эта змеюка решит вернуться, чтоб немного перекусить, и одного человека для легкого обеда ей будет явно недостаточно. Как видно, остальным в голову пришло то же самое, и потому какое-то время в лодке стояла напряженная тишина, и все опасались лишний раз произнести хоть слово. Да уж, теперь я понимаю, что это такое – онеметь от страха.

Нас высадили на берег часа через два, после чего лодки отправились назад, а нам предстоял путь дальше.

– Долго нам еще добираться?.. – спросил кто-то.

– Сегодня нужно дойти до места ночевки... – Кейр закинул за плечи свой дорожный мешок. – Ну, а завтра, если ничего не помешает, то во второй половине дня будем на руднике. Я по-прежнему иду первым, остальные – за мной. Еще раз напоминаю о том, что надо смотреть под ноги, к тому же впереди будет топкое место. Там будет идти несколько труднее...

Несколько следующих часов пути показались мне настоящим кошмаром. Вернее, вначале было еще более-менее неплохо – сравнительно сухая земля, высокие деревья стояли едва ли не рядом друг с другом, а их кроны настолько сплетались между собой, что из-за листвы частенько было не видно неба. Лианы переплетали все вокруг, серый и коричневый мох покрывал кустарники и петли лиан, а передвигаться в высоченном папоротнике было совсем непросто – о его жесткие листья и стебли можно было легко порезать руки. Еще здесь оказалось неожиданно много обезьян – они, заразы, относились к нам более чем неприязненно, швырялись ветками, какими-то плодами и шишками, вереща, прыгали за нами по лианам. Эти прыгающие создания настолько вывели меня из себя, что самой очень хотелось запустить в них чем-то потяжелее. Не сомневаюсь, что подобное желание появилось и у моих спутников.

Через какое-то время густой лес значительно поредел, и пошла низина, куда больше напоминающая болото из густой грязи вперемежку с тиной, перепутанной травой, гниющими листьями и рассыпающимися под ногами обломками веток. Стоит порадоваться хотя бы тому, что слой той грязи был не очень глубокий – по щиколотку, но все равно уходило немало сил на то, чтоб постоянно вытаскивать ноги из этой чавкающей жижи. Ну, а про то, сколько вокруг было летающей и кусающейся дряни – об этом, думаю, можно и не говорить, так же как и не упоминать о том, сколько здесь было змей. Недаром, когда мы миновали низину, то все были вымотаны до предела.

Потом снова пошел лес, но лучше идти по нему, чем пробираться по низине. Все чаще стали попадаться каменистые прогалины, папоротники стали чуть пониже, деревья росли реже и их кроны уже не переплетались между собой, сквозь них виднелось небо. К тому времени почти у каждого из нас кончилась вода, и Кейр, найдя несколько подходящих лиан, отрубил от них куски – и в подставленные фляжки потекла чистая холодная вода, которая, оказывается, вполне подходила для питья. Надо же, а я и представить себе не могла, что такое возможно! Ну, а когда же мы добрались до небольшой скальной гряды и Кейр сказал, что еще немного – и дойдем до места ночевки, то ни у кого уже не было сил радоваться – всем хотелось только отдохнуть.

Местом отдыха оказалась небольшая пещера с узким входом, в которой хватило места нам всем. Внутри находилось немало веток, сложенных в кучи – как видно, здесь отдыхали люди и до нас. Несмотря на усталость, пришлось шевелить слежавшиеся ветки, чтоб выгнать из них змей, коих тут оказалось изрядное количество, а заодно и огромных пауков – я сейчас настолько устала, что при виде этих черных мохнатых тварей не было сил даже пугаться. Ну, а после того, как освободили пещеру от опасных соседей – тогда неподалеку от входа, на старом кострище, запалили костер. На мой вопрос – для чего раскладывать костер в этом месте?, мне ответили – чтоб к людям не подкралась какая-нибудь ползучая или ходячая гадость, потому как огня боятся вся живность, какая только есть в округе. Пока костер разгорался, натаскали еще веток и травы – каждый из нас хотел соорудить для себя поудобней приглянувшееся ему спальное место. Заодно срубили несколько высоких кустов с длинными колючками на ветках – на ночь надо заложить вход в пещеру, во избежание посещения местного зверья, страдающего повышенным аппетитом.

Пока возились с обустройством ночлега, солнце опустилось ниже, и тени стали длиннее – наступил вечер. Через какое-то время наступит ночь... Надо сказать, что темнота тут наступает неожиданно – только что был вечер, и за какие-то десять-пятнадцать минут вдруг наступает полная тьма! К такой смене света на тьму надо еще привыкнуть... Хотя мы все очень устали, но спать пока никто не лег – хотелось просто посидеть, перекусить, глядя на огонь, и думать о том, что закончился тяжелый день... Как я поняла, тут далеко не все знали друг друга, а потому люди пока что особо не откровенничали, просто беседовали о жизни...

– Ну, мы с вами и змею сегодня видели!.. – произнес кто-то. – Это ж чудовище какое-то! Хорошо еще, что никто в штаны не наделал при виде этой змеюки!

– Судя по отсутствию запаха, люди тут подобрались крепкие... – хохотнул мужчина, тот самый, что все время шел за мной. – Конечно, я не раз слышал разговоры об огромных змеях, но в здешних краях вообще много о чем говорят, иногда не знаешь, что можно брать на веру, а что нет.

– Я в Делфе нахожусь уже несколько лет, по лесам походил немало, много чего мне встречалось, в том числе и о том, чего лучше не упоминать, но такой здоровенной образины и вообразить себе не мог... – прокачал головой немолодой мужчина. – Ведь расскажи кому о встрече с такой змеей – никто не поверит! Я б точно не поверил, решил, что это обычное преувеличение, которые, коими тут грешат многие...

– Говорят, что в здешних болотах – ну, тех самых, забыл, как они называются... Там кого только нет!.. – вздохнул невысокий мужичок. – Такие страсти рассказывают о тамошних болотах, что и не передать! Дескать, чудища там всякие водятся...

– Рука не болит?.. – внезапно обратился ко мне Кейр. Надо же, проявил благородство, вспомнил о том, что сегодняшним утром сам меня поранил.

– Нет. Во всяком случае, терпимо... – буркнула я.

– Извини, иначе было никак не обойтись... – развел руками мужчина.

– Слышь, Кейр, а что там утром стряслось?.. – спросил один из мужчин. – Я уж, грешным делом, стал опасаться, что здешние парни удерут на своих лодках, и оставят нас посреди леса! Вроде с ними никогда особых проблем не было... Да и к красотке они отчего-то прицепились! Вроде даже испугались чего-то!

– Может, понравилась?.. – хохотнул кто-то. – И они ей таким образом свою симпатию выражали – мы ж не знаем, как они тут ухаживают за дамами сердца!

– Нет, тут другое... – чуть усмехнулся Кейр. – Может, кто-то уже понял, в чем дело?

– Я могу предположить... – подала голос женщина. – Эти четверо... Они ее приняли за... скажем так, за кого-то другого? Вернее, за другую. Вот и струхнули. Ну, глядя на эту молодуху, в чем-то я их могу понять.

– Верно... – согласился Кейр. – Вот и пришлось наших приятелей переубеждать от их заблуждений всеми методами, доступными в тот момент. Увы, милая девушка, но иного выхода у меня не было.

– И за кого же они меня приняли?.. – поинтересовалась я.

– Ну, на ночь об этом говорить, пожалуй, не стоит – в здешних местах люди становятся суеверными. Может, с утра... Тем более что стоит мне начать говорить, как многие из вас враз сообразят, в чем тут дело.

– Нет уж, давайте сейчас, тем более что я в Делфе человек новый, ничего не знаю... – мои слова поддержали остальные. – Время до полной темноты еще есть, а меня любопытство мучает.

– Что ж, долгий опыт мне подсказывает – если женщина о чем-то просит, то ей лучше не отказывать... Так вот, они приняли тебя за ламию.

– За кого?.. – не поняла я.

– За ламию. Кстати, некоторые из парней уже все поняли – вон, головами кивают.

И верно – кроме той женщины, еще трое мужчин заулыбались – мол, сообразили, в чем тут дело! Ну, рада за них, но и мне надо знать, о чем идет речь!

– Они, может, и поняли, зато я не поняла! И вообще, кто это такая – ламия?

– Верно, откуда ж тебе про это знать... – согласился Кейр. – Стоит рассказать и остальным, чтоб знали, с чем тут можно столкнуться. Вернее, с кем...

Слушая спокойный голос Кейра, я понимала, отчего были правы те, кто говорил, что в Делфе достаточно опасно даже для крепких мужчин. В этом, не так давно открытом материке, хватает самых странных и необычных созданий, о которых вслух стараются не упоминать. К числу таких нежелательных существ относится и ламия. Кто это такая, эта самая ламия? Надо сказать, что это более чем странное создание, даже жутковатое: кверху от пояса у ламии формы очень красивой женщины, а вот нижняя половина – змеиная, причем хвост у этой гм... особы мало того, что длинный, так еще сильный и мощный. Скажем так: вид у этого существа, то бишь ламии, более чем необычный, да и в доброте к людям эти ползающие красотки не замечены. Необычно и то, что внешне ламии совсем не похожи на невысоких здешних женщин, а очень смахивают на светлокожих чужестранок с роскошными волосами, и это одна из причин, отчего аборигены стараются держаться в отдалении от приехавших в Делф женщин.

Казалось бы: пусть себе живет это странное существо (на свете вообще много чего необычного), лишь бы оно никого не трогало! Все так, только вот встреча с этими ползающими гм... дамами для мужчин, как правило, оказывается весьма печальной. Почему? Дело в том, что ламии обладают способностью околдовывать мужчин, вернее, одурманивать их, и потому представители сильного пола при встречах с этими опасными созданиями видят перед собой не полуженщину-полузмею, а прелестную девушку на двух стройных ножках, и потому завороженные мужчины, не думая ни о чем, покорно идут вслед за этими дьяволицами.

Увы, но мужчины попавшие под колдовство ламий, полностью лишаются своей воли, оказываются не способны к сопротивлению, и отдаются во власть прекрасных искусительниц, после чего ламии подчистую высасывают кровь из своих жертв. Бывают и такие особо голодные особи, что просто съедают свою добычу, обгладывая ее до костей. Называя вещи своими именами, ламий вполне можно считать хищниками, что-то вроде здешнего кровожадного зверья или огромных вампиров. Случается, что по ночам ламии заползают на спящих мужчин, обвивают их своим хвостом, после чего несчастному уже не вырваться. Правда, на обычных женщин колдовство ламий не действует, и потому эти хвостатые создания стараются держаться подальше от представительниц слабого пола.

Охотиться ламии предпочитают вечером, ранним утром или же ночью, а днем стараются не выходить на свет, хотя в здешних сумрачных лесах они могут появляться и днем. Именно за одну из тех прекрасных ламий меня приняли здешние жители – отсюда и их испуг. Вот потому-то Кейру и пришлось наглядно доказывать, что я к семейству хвостатых прелестниц не имею никакого отношения.

– Понятно теперь, почему они проверяли, на месте ли у меня ноги... – усмехнулась я.

– Верно... – кивнул Кейр. – Можно задурить глаза, однако на ощупь вряд ли спутаешь один хвост с двумя ногами. А еще ламию можно узнать, если попросить ее подать голос. У этих созданий раздвоенный змеиный язык, причем длинный, и говорить они не в состоянии. Зато эти змеюки умеют негромко шипеть и очень мелодично посвистывать – так они переговариваются друг сдругом. По слухам, их посвист просто завораживает... Ну, про ламий много еще чего можно рассказать, только отложим это на более поздний срок. Пока с вас хватит и того, что узнали.

– Понятно теперь, отчего эти четверо здешних жителей мне в рот заглядывали... – хмыкнула я.

– Раздвоенный язык искали!.. – хохотнул кто-то.

– А зачем мне нужно было руку разрезать?.. – этот вопрос интересовал меня больше всего.

– Ну, не разрезать, а всего лишь немного поранить... – с нотками извинения произнес Кейр. – Это было последнее подтверждение того, что ты обычный человек, а не здешняя хвостатая красотка. Дело в том, что у ламий, как и у змей, кровь не красная, а голубоватая, да и, как утверждают, их кровь чуть пахнет, причем запах очень своеобразный... Чем именно пахнет – не знаю, да это и не важно, но наши проводники после этого окончательно убедились в том, что ты – обычный человек.

– Слышь, Кейр, а ты ламий когда-нибудь видел?.. – спросил кто-то.

– Было дело... – неохотно отозвался тот.

– И какие они?

– Разные... – уклонился от прямого ответа Кейр. – Но головы мужикам эти хвостатые бабы кружат так, что те просто не в состоянии сопротивляться.

– И много их в этих местах? А на том руднике, куда мы направляемся?

– Много ли – не знаю, скорей всего – нет, но местным жителям хватает и тех, что уже имеются. Что касается рудника, к которому мы идем, то я ламий там не видел, да и никто из наших парней не упоминал о них. И потом, на нашем руднике довольно сухо, а те хвостатые предпочитают более влажные места.

– Вроде той низины, которую мы прошли?

– Нет, там одна грязь, а это не для них.

– В Большой Гавани о ламиях ничего не слыхивали... – произнес невысокий мужчина.

– Наверняка слышали, но это не такая тема, которую обсуждают вслух – так, люди упоминают о них негромко, промеж собой. И потом, в Делфе хватает и иных существ, которые не к ночи будь упомянуты.

– А мне вот другое интересно... – произнес высокий парень, который все это время смотрел на меня с легкой усмешкой. – С чего это вдруг такая цыпочка с нами пошла? К тому же при себе у нее никакого инструмента нет... Что, в земле пальцами ковыряться собралась? А может, ты к жениху пробираешься?

Понятно, что рано или поздно, но мне зададут этот вопрос. Подходящего ответа пока нет, а значит, надо как-то увести разговор в сторону.

– У каждого из нас своя причина отправиться сюда. Вот ты, например, зачем здесь оказался?

– Да со мной-то и вопросов нет... – пробурчал тот. – Работал на опаловой шахте неподалеку от Большой Гавани, вроде и зарабатывал неплохо, кое-что из найденного продавал, кое-что на будущее откладывал. А теперь там новые правила выдумали: сдавай оценщикам все добытое в шахте, а они, паразиты, в открытую цены занижают, и не стыдятся. Оно мне надо? Вот народ и побежал, кто куда, на шахте почти никого не осталось. Уж лучше на себя работать, чем на жадного дядю.

– Слухи ходят, что теперь на опаловую шахту преступников будут привозить... – подал голос еще кто-то.

– Каких еще преступников?

– Из нашей страны. Мол, нечего казенные харчи понапрасну переводить, пусть заключенные тут свой срок оттрубят, вернее, отработают. Дескать, чем сидеть в четырех стенах, пусках опалы добывают для пользы нашего государства. Говорят, недавно к губернатору какие-то важные господа приехали, чтоб этот вопрос обсудить.

– Я тоже что-то такое слышал краем уха... – отозвался Кейр.

Ах, так вот для кого губернатор решил закатить прием! Понятно теперь, для чего приехали сюда те важные господа. Как вижу, Делф ожидают некие потрясения.

– Однако нам пока не стоит беспокоиться... – продолжал Кейр. – Пока что речь идет только об одной шахте, а все остальные рудники и месторождения пока никто трогать не собирается. Земли Делфа надо осваивать, и для начала пусть этим занимаются старатели, а затем начнут подтягиваться и остальные...

Еще немного посидели у затухающего костра и договорились, в какой последовательности будут меняться часовые – увы, но в этих местах иначе нельзя, уж очень неспокойно здесь по ночам. Это в Большой Гавани люди чувствуют себя в безопасности, а в лесах Делфа о своей жизни ты должен заботиться сам. Мне выпала очередь дежурить все с тем же мужчиной, который в пути замыкал нашу небольшую цепочку, то есть шел по лесу позади меня. Что ж, все верно, здесь не особо обращают внимание на твою половую принадлежность: все находятся в равных условиях, и снисхождение могут предоставить только больному или раненому.

Меня разбудили во второй половине ночи, и я, протирая глаза, присела к тлеющему костру, а мужчина устроился неподалеку. Уставшие люди спали, колючие ветки закрывали вход в пещеру, костер немного светился в темноте, и в него приходилось постоянно подкидывать ветки, чтоб он не затух. Снаружи не было привычной мне ночной тишины – оттуда то и дело раздавались странные звуки, и не понять, кто их издает, и звери это, или птицы.

– Шумновато... – невольно произнесла я, прислушиваясь к тому, что происходит за стеной из колючих веток.

– В здешнем лесу никогда тихо не бывает – кто-то вечно бегает, ползает, шуршит, а то и кричит... – откликнулся мужчина.

– Вы, как я понимаю, идете на прииск не в первый раз?

– Есть такое дело... – согласился мужчина. – Я в том месте уже был, кое-что раздобыл, но всерьез прихворнул – в здешних местах ничего не стоит подцепить какую-нибудь дрянь. Хорошо еще, что сумел добраться до Большой Гавани, там подлечился. И вот снова направляюсь все туда же... Ничего, добуду еще камешков, скоплю на старость, а потом можно будет и домой отправляться. Буду по вечерам сидеть на скамеечке у ворот своего дома и рассказывать о...

В этот момент снаружи донесся чей-то отчаянный крик, который перебил торжествующий рык. Крик оборвался, на несколько мгновений наступила тишина, а потом вновь раздались странные ночные звуки и шорохи.

– Что это было?.. – дрогнувшим голосом спросила я.

– Кто-то удачно поохотился, а кому-то не повезло... – пожал плечами мужчина. – В здешних местах дело обычное. Так что с наступлением темноты, если хочешь остаться в живых, желательно найти укрытие. Это тебе знать не помешает, ведь в Делфе может быть всякое. Жалко будет, если сгинешь – девка ты красивая.

– Спасибо за добрые слова.

– Не за что, хотя нечего тебе делать в этих местах.

– Но эта женщина, наша спутница...

– Тут другое... – покачал головой мужчина. – Это Мейбл, второй такой больше нет – парни готовы с нее пылинки сдувать. Есть у нее одна особенность: она каким-то образом опалы в земле чувствует. Походит в шахте, руками поводит по стенам, и скажет, где копать, а где опалов и близко нет – парни ей за это десятую часть своих находок отдают, и не жалеют. Хорошо, что Кейр сумел ее уговорить пойти с нами.

– Да уж, необычный дар.

– И не говори. Она, конечно, рискует – пару раз ее даже в шахте заваливало, но зато Мейбл и зарабатывает неплохо...

Я сидела у костра, глядя на тлеющие угли, и подкидывала ветки, не давая костру затухнуть. Сейчас, после дня тяжелого пути, можно подумать о том, смогла я оторваться от семейки Монте, или нет. В любом случае члены этого милого семейства будут искать меня в Большой Гавани (без сомнений, они окажутся там, самое большее, через седмицу, а то и раньше), ну, а выяснить, куда я могла исчезнуть из того городишки (с их-то возможностями и бездонным кошельком), будет несложно. Ясно, что семейка торопится – неизвестно, насколько терпелива богиня Камали, ведь жертва ей все еще не принесена. Судя по тому, что мне известно: эта дама не из тех, кто будет долго ждать, и уж тем более не намерена прощать. Конечно, добраться до меня сейчас не так просто – одна дорога по здешним дебрям чего стоит!, и на такой путь решится не каждый, но когда на кону стоит твоя жизнь, то пойдешь на многое – это я сужу по себе. Тоже, знаете ли, сунулась в эти жуткие места не по своему хотению, а спасая собственную жизнь. Ясно, что передо мной очень скоро встанет вопрос, куда идти дальше... Ладно, пока не стану забивать себе этим голову, тем более что несколько дней в запасе у меня есть.

Вспомнилась и моя семья... Наверняка люди из семейства Монте искали меня и там – а что, логично предположить, что я отправилась именно к родным в надежде на их помощь и защиту. А ведь и верно, больше идти мне было некуда... Интересно, что они наговорили отцу? Наверняка сочинили что-то вроде того, что в браке я проявила неадекватность, устроила беспричинный скандал, после чего бросила мужа и удрала невесть куда, а теперь несчастный брошенный супруг разыскивает сбежавшую жену, к которой он испытывает самые нежные и трепетные чувства!.. Без сомнений, попросили отца держать язык за зубами и сразу же сообщить, как только я появлюсь на пороге родного дома – дескать, скандалы никому не нужны, все должно быть тихо, благопристойно и незаметно... Да, пожалуй, так все и есть, в нашем городке меня уже поджидают посланники той проклятой семейки. Конечно, отец ничего не скажет матери – ее состояние вряд ли улучшится от подобной новости, да и сестрам он не сообщит о произошедшем (услышанное им вряд ли понравится), но меня папаша сейчас наверняка ругает так, как только может.

Невесть отчего на память пришел Винс, хотя я уже давно не испытываю к этому человеку ничего, кроме острой неприязни. Сейчас, спустя время, я уже могу смотреть на произошедшее со стороны, и понимаю, что изначально не обращала внимания на многое, и прежде всего на то, что Винс всегда считал свое мнение единственно верным, и не терпел возражений. А еще он утверждал, что никогда не меняет принятых решений, и всегда доводит дело до конца, и не имеет значения, нравится это кому-то, или нет. Удивительно, но совсем недавно я считала, что такое поведение жениха обусловлено твердостью его характера, хотя, скорей всего, это обычная упертость и нежелание принимать во внимание чужое мнение. Сейчас мне трудно судить, что было у Винса в голове, когда он решил опозорить меня на весь город – может, решил таким образом наказать за непокорность, может, самоутверждался, или же тут была другая причина, но одно мне абсолютно ясно: что бы ни произошло дальше, но этого человека в моей жизни больше никогда не будет.

Утром мы снова отправились в путь. Идти было полегче, или же мы просто приноровились к ходьбе по здешней местности. Еще пять-шесть часов по редеющему лесу – и после полудня мы вышли к небольшой реке, куда больше напоминающей широкий ручей.

– Все, считайте, дошли... – произнес кто-то из мужчин. – Скоро будем на месте.

Оказаться на противоположном берегу оказалось просто – перебрались по мосту из переплетенных лиан. Прошли еще немного, поднимаясь выше по отлогому склону – и я увидела несколько хижин, сооруженных из срубленных деревьев, а в отдалении находились валы бурой земли.

– Что это?.. – спросила я у женщины.

– Входы в шахты... – откликнулась та. – Кстати, шахт тут хватает, по числу старателей... Ничего, все еще узнаешь.

Наше появление вызвало здесь немалый интерес – а то, как же, новые люди пришли! В столь отдаленном месте это же целое событие! Ну, а мне стало даже немного не по себе от любопытных глаз мужчин – оказывается, вместе со вновь прибывшими людьми сейчас здесь имеется четыре десятка старателей. Кроме меня и той немолодой женщины более представительниц прекрасного пола здесь не было, так что я поняла, что от гм... кавалеров у меня просто не будет отбоя.

Я не особо вслушивалась в разговоры окружающих, но заметила, что от каких-то новостей Кейр явно не пришел в восторг. Ну, в чем тут дело – разберусь позже, а пока мне надо обживаться.

Еще, кивнув в мою сторону, Кейр сообщил, что привез повариху – до того он интересовался у меня, умею ли я готовить. С этим проблем не было – меня (как в свое время и Норму с Альбой) отец заставлял помогать на кухне – мол, в жизни вам все пригодится. Что ж, спасибо ему за эту предусмотрительность.

Нам с Мейбл выделили небольшую хижину – как я поняла, в ней последнее время никто не жил. Изготовленная из стволов деревьев и переплетенная тонкими лианами, хижина внешне очень походила на плетеную корзину, да и внутри места было совсем немного, но сейчас для меня куда важнее было то, что в этом домишке можно отдохнуть.

– Тут спят не на земле, а в гамаках... – Мейбл протянула мне нечто непонятное, сплетенное из все тех же лиан. – Сейчас привяжем их к столбам...

– А почему именно в гамаках?

– Змей много, и ядовитых насекомых тоже хватает... – Мейбл пожала плечами. – Конечно, это не выход из положения, но все же...

– А чьи это гамаки?

– Очевидно, тех, кто уже покинул это место, и отправился домой. На их место Кейр новых старателей привел. Кстати, возвращение в Большую Гавань с добытыми камнями – дело непростое, и дело тут не только в тяжелой дороге. Беда в том, что в лесах, неподалеку от Большой Гавани, всегда найдется немало тех, кто охотится на старателей, как на обезьян: а то, как же, опалы все любят, тем более что за них можно хорошие деньги получить, а вот добывать их тяжелым трудом – на это у многих желания нет. А так можно, не трудясь, обеспечит себе неплохую жизнь.

– И как этого избежать? Ну, чтоб добраться до Большой Гавани живыми, здоровыми, и не потерять добытые опалы?

– Выход только один – договариваться с местными жителями. Те старатели, которые поддерживают с ними нормальные отношения, всегда могут найти общий язык, а уж если тех рассердить, то тут, как говорится, не взыщите.

– А как найти их, ну, местных жителей?

– Ну, ты прямо как дите малое!.. – усмехнулась женщина. – Дай знать – и они придут. То, что ты их не видишь, вовсе не означает, что их тут нет. Не сомневайся, что здешний народец издали наблюдает за нами – мы тут люди пришлые, пригляда требующие. Не веришь? А как думаешь, каким образом парни по вечерам достают крепкие напитки? На себе из Большой Гавани много не принесешь. Вот старатели и оставляют в условленном месте подле лагеря деньги (местные уже хорошо знают, что это такое), а позже забирают здешнее вино в бутылках из тыквы. Кстати, здешнее вино – редкая гадость, пробовать не советую. Тем не менее, парней понять могу, им надо хоть как-то встряхнуться – если целый день копаться в шахте, то кто угодно сбрендит.

– Понимаю.

– Тогда я вот еще что хочу тебе сказать... – Мейбл уселась на грубо сколоченную скамью. – Я с мужчинами куда больше времени провожу, чем с женщинами, и знаю, что стоит тебе хоть кому-то из них дать надежду, то от парня потом уже так просто уже не отвяжешься, а уж если сразу двоим станешь головы крутить, то и до поножовщины дело дойдет. Конечно, Кейр сказал, что тебе здесь просто нужно отсидеться какое-то время, и что к тебе лишний раз не лезли, но тут все зависит только от тебя. Уж не знаю, кто там у тебя на хвосте висит – стража, семья, или кто-то иной, но в здешних местах бесследно пропасть могут многие. В том числе и ты, если не будешь осторожна.

– Я поняла.

– Вот и хорошо.

Несколько следующих дней я добросовестно исполняла обязанности повара, лихо управляясь с костром и котлом, тем более что охотников среди старателей было немало, а дичи в этих местах хватало – от диких свиней до самых разных птиц. Как Мейбл и говорила, каждый из мужчин (а тут были люди самого разного возраста) пытался произвести на меня самое благоприятное впечатление, причем некоторые бели себя достаточно беспардонно. Пока что мне удавалось держать расстояние, но ясно, что долго это продолжаться не может.

На четвертый день моего пребывания в лагере случилось несчастье. Утром, когда мужчины только собрались сесть за стол, прибежал один из старателей, причем, как говорят, на нем не было лица.

– Там, там... – он тыкал рукой куда-то в сторону. – Курт...

– Что случилось?.. – спросил Кейр.

– Сами посмотрите...

В кустах, неподалеку от лагеря, нашли тело пропавшего старателя, только вот выглядело оно так, будто наполовину высохло. Я с трудом узнала этого человека – помнится, вчера он был полон сил, и даже попытался ущипнуть меня, а сейчас в кустах лежит нечто, смахивающее на мумию.

– Ну, что?.. – спросил кто-то Кейра, который осматривал высохшее тело старателя.

– А то вы не поняли... – Кейр поднялся на ноги. – Да уж, только этого нам еще не хватало!

– Неужто ламия?.. – спросил кто-то.

– Похоже, она... – неохотно отозвался тот. Остальные старатели не говорили ни слова, и я их могу понять: если правда то, что мне рассказали о ламиях, то здешним мужчинам не позавидуешь.

– Что будем делать?.. – после паузы заговорил высокий здоровяк. – Эта зараза от нас так просто не отстанет. И откуда она взялась на нашу голову? Здесь их раньше никогда не было!

– Неважно, откуда она взялась. Сейчас надо подумать о том, чтоб больше никто из нас не попал ей в зубы.

Ой, что-то мне кажется, что на этом дело не закончится...

Глава 6

Я находилась в своей хижине, и через широкую щель в стене смотрела на молодого мужчину, который сидел неподалеку от тлеющего костра. Если ничего не изменится, то через какое-то время его сменит другой старатель, затем следующий, а вот я вынуждена всю ночь не сводить глаз с того человека, который будет находиться подле костра. Зачем все это нужно? У нас просто нет другого выхода – появление ламии изменило многое.

Тогда, шесть дней назад, когда мы нашли высохшее тело погибшего старателя, то какое-то время все находились в растерянности: одно дело уже привычные опасности здешних лесов – змеи, насекомые, хищные звери, и совсем иное – опасное существо, от которого не знаешь, как уберечься.

– Откуда эта змеюка здесь появилась?.. – растерянно произнес кто-то. – Кейр, ты, вроде, говорил о том, что у нас ламий быть не должно – мол, тут для них слишком сухо...

– Да я и сейчас от своих слов не отказываюсь... – отмахнулся тот. – Этот рудник мы уже два года разрабатываем, никаких ламий тут и близко не было. С чего она вдруг здесь появилась – непонятно! Может, у Леона что-то произошло, и эти твари расползаются кто куда? В этом случае одна из тех хвостатых могла и до нас добраться.

– У какого еще Леона?.. – не поняла я.

– Там, дальше, на болотах, есть месторождение алмазов... – буркнул один из мужчин. – Только в тех местах слишком опасно, далеко не каждый решится копаться в тамошней глине, хотя, как говорят, алмазы в тех местах встречаются неплохие... Ну, а Леон – он у них там за старшего.

– И что, интересно, у них там могло произойти?

– Да на тех болотах случиться может всякое...

– Нам сейчас не до Леона и его проблем, в своих бы разобраться... – Кейр поднялся на ноги. – Надо понять, что именно произошло этой ночью: ламия всего лишь проползала мимо, и решила перекусить, после чего отправилась дальше по своим делам, или же она расположилась неподалеку, и намерена устроить здесь себе что-то вроде постоянного обеденного стола.

– Да кто ж от легкой еды-то откажется!.. – проворчал невысокий мужчина. – Поодиночке парней уводить будет, зараза такая!

– Интересно, ламия была одна, или их здесь несколько?.. – поинтересовалась Мейбл.

– Кто ж их, хвостатых, поймет! Будем надеяться, что одна, но если их тут объявилась пара-тройка, то... Впрочем, об этом пока даже думать не стоит!

Тело погибшего старателя захоронили невдалеке от лагеря, после чего было решено обсудить, что делать дальше. Понятно, что вариант прекращения работ никто не рассматривал – не для того люди решились придти в эти опасные места, чтоб отправляться назад при появлении хищного создания, пусть даже столь необычного. Разговор был долгий, а еще временами и достаточно шумный, но в результате споров было решено попытаться поймать «на живца» хвостатую искусительницу – увы, но иначе никак, потому как ламия так легко от нас не отстанет.

Особо мудрствовать не стали, пошли по самому простому пути: старатели разбились на несколько групп, которые должны сменять друг друга в течение ночи – понятно, что людям надо отдыхать после тяжелой работы. Действовать решили так: один человек из каждой группы должен сидеть у костра, привлекая внимание ламии, а остальные будут находиться в одной из хижин неподалеку. Я же, в свою очередь, должна буду всю ночь сидеть в своей хижине, и через щель в стене следить за мужчиной, сидящим у костра – если даже ламия и появится, но к человеку у костра подползать не будет – огня боятся едва ли не все лесные обитатели. Если только человек у костра ранее оговоренного срока поднимется на ноги, то в тот момент я должна буду сразу же подать сигнал остальным. Почему именно мне вменили эту гм... обязанность? Тут все просто: на женщин магия ламий не действует. Конечно, оставалась еще и Мейбл, но ее решено было не трогать: эта женщина каждый день занимается тем, что переходит из шахты в шахту, указывая старателям, где им лучше копать землю, чтоб добраться до опалов – случалось и такое, что ей и самой приходилось орудовать киркой под землей. Для Мейбл здоровый сон значил очень многое, и поэтому было единодушно решено ее не трогать – пусть высыпается, так будет лучше для всех. Самым незанятым человеком в лагере считалась я, и именно потому мне выпала обязанность всю ночь не спать, и следить за тем, чтоб ламия не увела из лагеря еще кого-то из мужчин. Ну, а после бессонной ночи я отсыпалась днем, хотя моих обязанностей повара никто не отменял.

Сейчас за стенами хижины стоит непроглядная южная ночь, и если бы не костер (специально разложенный неподалеку от нашей с Мейбл хижины), в который сидящий рядом мужчина то и дело подкидывает ветки, то я бы вообще ничего не увидела. Сегодня даже звери что-то редко свой голос подают, а ведь их громкое рычание хорошо прогоняет сон. К тому же ночь уже перевалила за свою вторую половину, и мои глаза стали закрываться сами собой (тем более что ровное дыхание Мейбл поневоле навевает сон), так что поневоле пришлось прибегнуть к весьма неприятному средству для того, чтоб взбодриться – чуть порезать свою руку, и сыпнуть в ранку соль. Тут и захочешь, да не уснешь! Если так будет продолжаться и дальше, то, боюсь, скоро все мои руки будут в небольших шрамах. Поневоле вспоминается родной дом: мать требовала, чтоб наши руки всегда были ухоженными – это первое, что отличало дворян от простых людей. Хорошо, что ни она, ни сестры сейчас не видят моих рук в царапинах и с обломанными ногтями – мне самой на них лишний раз смотреть не хочется!

С того времени, когда нашли тело погибшего старателя, прошло шесть дней, и если первое время люди с опаской поджидали нового появления ламии, то сейчас они несколько успокоились, и поговаривают даже о том, что ламия больше не появится в лагере – мол, наверняка уползла по своим змеиным делам! Однако Кейр не разделял подобных разговоров, так что ночные дежурства продолжались по-прежнему, и мои ночные бдения никто не отменял.

А еще из темноты до меня сейчас доносятся более чем странные звуки, или, правильней сказать, весьма неприятные. Не знаю, что думают по этому поводу старатели, а вот у меня не было ни малейшего желания узнавать, какое именно существо может их издать. Меж тем мужчина, сидящий у костра, уже клюет носом – кажется, он тоже с трудом борется со сном. Ничего, еще час-другой, и небо начнет светлеть...

На несколько мгновений я отвлеклась, обернувшись на шорох за спиной, а когда вновь посмотрела на мужчину у костра, то увидела, что он поднялся со своего места и вглядывается в темноту, причем на его лице появилась счастливая улыбка. Похоже, то, что он увидел, его радует... Еще немного – и мужчина куда-то направился, не оглядываясь, и не произнося ни слова. Так, кажется, мне пора подавать сигнал остальным, тем более что свисток, который мне выдали для того, чтоб я подала сигнал тревоги, постоянно находился при мне.

Звук, который издавал выданный мне свисток, можно было охарактеризовать коротко – как железом по стеклу. Как говорят в моей стране – такой звук мертвого поднимет. Когда я впервые услышала подобное звучание, то меня аж передернуло, но, как оказалось, что такой мерзкий крик в здешних местах издает одна из птиц (местные называют ее харра), и потому ламию этот звук не спугнет. По-счастью, эта птица относится к числу достаточно редких представителей семейства пернатых, что лично меня очень радует – тут и от голоса одной птицы с отвратительным голосом тошно становится! Не хочется даже думать о том, что будет, если таких птиц окажется целая стая – от издаваемых ими звуков, наверное, с ума сойдешь, не иначе.

Однако я уже в третий раз выдуваю из свистка громкие звуки, но никто из мужчин что-то не показывается из своих хижин. Неужели они ничего не слышат? Или же колдовство ламии настолько сильно, что зачаровывает не одного, а многих мужчин? Плохо, если так и есть, но мне все одно следует что-то предпринять! Прежде всего, надо не позволить уйти мужчине, который уже скрылся в темноте...

– Мейбл!.. – я повернулась к женщине, которая проснулась от звуков, издаваемых свистком. – Мейбл, быстро буди мужчин! Кажется, ламия пожаловала!

– Ламия, значит...– Мейбл тряхнула головой, прогоняя остатки сна. – Приползла все же...

– Она, кажется, увела того старателя от костра!

– А ты куда смотрела?! – только что не рявкнула Мейбл.

– Потом, все потом...

Выскочив из хижины, бросилась, было, вслед за ушедшим мужчиной, но задержалась на несколько мгновений – неподалеку отсюда, рядом с длинным обеденным столом, был повешен колокол – его использовали как для подъема по утрам, так и для того, чтоб собрать людей на ужин, или же на общее собрание. Кажется это именно то, что мне сейчас нужно! Схватившись за веревку, к которой была привязана какая-то железка, несколько раз стильно ударила в колокол, после чего кинулась вслед за ушедшим мужчиной. Отчего-то мне даже в голову не пришло, что следует быть осторожнее. Конечно, сейчас ночь, ничего не видно, но можно предположить, куда этот человек может отправиться – ближе к реке находится полоса довольно-таки густого кустарника, так что ламия (если это она), скорей всего, заманивает свою жертву именно туда. Что ни говори, но всем хочется (в том числе и обитающим тут существам), чтоб во время трапезы тебя никто не видел, да и не отвлек ненароком.

Я не ошиблась – очень скоро увидела мужчину, который шел (вернее, брел) по направлению к реке. Разумеется, ночи в этих местах темные, но все же не настолько, чтоб ничего не рассмотреть на расстоянии десяти шагов. В первый момент я даже не поняла, что именно происходит, а потом сообразила, что мужчина движется за какой-то фигурой, по очертаниям очень напоминающую женскую, причем эта фигура не столько идет, сколько скользит перед ним. Надо как-то остановить идущего мужчину, а заодно дать знать остальным людям, где мы сейчас находимся – не могут же все старатели спать беспробудным сном, да и вряд ли ламия сумеет держать под своим влиянием всех мужчин в нашем лагере. Будь так, она бы не выманивала мужчин поодиночке – скорей всего, она наводит на старателей что-то вроде легкого дурмана. Без сомнений, очень скоро сюда прибегут остальные, надо только подать голос, потому как свисток я где-то выронила...

– Стой!.. – закричала я. – Стойте, вам говорят!

Мужчина, идущий впереди, даже не оглянулся в мою сторону – такое впечатление, будто он ничего не видит и не слышит, а вот женщина (или как там ее правильно назвать) оглянулась и остановилась. Я же к тому времени добежала до мужчины, который находился на расстоянии всего нескольких шагов он женщины, и, хотя было темно, я все же смогла ее рассмотреть. Надо признать – внешне ламия была не просто хороша, а просто восхитительна! Еще бы: красивое тело, светлая, чуть смугловатая кожа, лицо прекрасной женщины, роскошная волна рыжеватых волос, спадающая едва ли не до середины спины...

Ох... – невольно подумалось мне, – ох, будь ты обычной женщиной, то цены бы тебе не было – такие красавицы редко встречаются, да и по виду ее вполне можно считать одной из жительниц нашей страны, по странному недоразумению оказавшуюся здесь, вдали от родных мест. Только вот столь дивную картину портило то, что, начиная от пояса, тело гм... женщины переходило в толстое змеиное туловище с длинным и мощным хвостом. Конечно, размерами этот хвост и близко не приближалось к той огромной змее, которую мы видели переплывающей реку, но размеры все одно впечатляли. А еще именно от пояса на теле хм... этой особы начинались мелкие чешуйки, которые постепенно переходили в крупную чешую, покрывающую хвост. Н-да, тут все очевидно, а именно стоящее передо мной существо точно смахивает на то описание ламии, о котором нам поведал Кейр. Да уж, в любое другое время я бы открестилась от одной только мысли о подобной встрече, и уж тем более не хотела бы столкнуться с подобным созданием темной ночью, а сейчас сама кинулась вслед за этим жутковатым творением темных Богов..

Вместе с тем невольно отметила, что окраска хвоста ламии чем-то напоминает расцветку здешних змей – зеленовато-серая, с двумя рядами больших бурых пятен, окруженных темными кольцами. Отчего-то мне пришло в голову, что такая расцветка хорошо скрывается в темной воде, покрытой бурыми листьями и пучками водорослей... Однако куда больше меня напугали зеленые глаза женщины: ярко-зеленые, они светились в темноте, и на них отчетливо выделялись узкие черные полоски – зрачки. Жутковато...

Меж тем ламия стояла на своем толстом хвосте и смотрела на меня – надо признать, что от ее взгляда мороз пошел по коже. Очевидно, хвостатая красотка не ожидала моего появления, и потому приподнялась на своем хвосте, чтоб стать значительно выше, раздраженно зашипела, и в этот момент ее прекрасное лицо изменилось до неузнаваемости – оно стало просто отвратительным. Из приоткрытого рта высунулся длинный раздвоенный язык, и обнажились длинные зубы, острые, как иглы. Да уж, если такие зубы сомкнутся на человеческом теле, то тому бедолаге не позавидуешь. Кейр, вроде, не говорил о том, что у ламий есть ядовитые зубы, но если эта тварь вцепится в тебя своими страшными челюстями, то враз вырвет из тела большой кусок. Смотреть на ламию сейчас было по-настоящему страшно – любому понятно, что это не человек, но на меня магия этого существа не действовала, и хвостатая гостья это прекрасно понимала. На мой взгляд, в данный момент наилучшим выходом для этого создания было бы просто скрыться от нас в темноте леса, но ламия, очевидно, была слишком голодна и не собиралась отказываться от добычи. А еще она не принимала меня всерьез, тем более что мужчина был полностью в ее власти – вон, он все еще со счастливым выражением на лице бредет к красавице...

– Стой!.. – я просто-таки повисла у старателя на руке, но он и не подумал останавливаться, по-прежнему пытается идти вперед, таща меня за собой. Что же делать? А сзади, из лагеря, доносится шум – похоже, старатели все же отправились вслед за нами... Уже неплохо, но надо как-то потянуть время до прихода подмоги, и я не нашла ничего иного, кроме как упасть на землю, ударив при этом мужчину по коленям, после чего тот рухнул рядом со мной. Конечно, сейчас может случиться всякое, но Кейр упоминал о том, что этих хвостатых красоток интересуют только мужчины, так что я все же рассчитывала на благоприятный для себя исход.

Меж тем ламия, судя по всему, не намеревалась дожидаться неизвестно чего, и метнулась в нашу сторону, тем более что мое появление ее всерьез разозлило. Удар мощным хвостом – и я отлетела в сторону, упав в какой-то высоченный колючий кустарник. Ничего себе сила у ламии! Такое впечатление, будто меня с размаху ударили бревном, в голове гудело, в ушах звенело, перед глазами вспыхивали искры, и мне оставалось только молиться о том, чтоб я себе ничего не сломала. Заодно стоит радоваться хотя бы тому, что я не упала на какую-нибудь из здешних ядовитых тварей, которые выходят по ночам на охоту... Зато неподалеку раздаются возбужденные голоса – кажется, старатели все же успели добежать до ушедшего старателя, да и стало немного светлей – похоже, люди прихватили с собой горящие факелы. Интересно, что там с ламией – ушла она, или это у нее не вышло? Выбраться бы мне еще как-нибудь из этого кустарника, оставив как можно меньше клочков своей одежды и кожи на острых шипах...

Когда же, исцарапавшись, я сумела продраться сквозь колючки, то увидела возбужденную толпу мужчин, хотя, на мой взгляд, в лагере находилось куда больше людей. Все толпились неподалеку, но ламии я не увидела.

– Ну, наконец-то!.. – повернулся ко мне Кейр. – Я уж не знал, о чем и думать!

– Она меня в кусты зашвырнула... – я потерла исцарапанные руки. – Силы у хвостатой красотки столько, что и не высказать... Кстати, где она?

– Ушла... – с досадой покачал головой Кейр. – Мы ее почти взяли, но до чего же она юркая, зараза!

– Так она снова вернется через какое-то время!

– Сомневаюсь... – усмехнулся Кейр. – Парни ей часть хвоста успели отрубить... Вон он, все еще на траве валяется.

Я посмотрела в ту сторону, куда указывал Кейр. Да уж, зрелище не для слабонервных: на траве лежал большой обрубок зеленовато-серого хвоста, и этот обрубок все еще шевелился, даже извивался, словно пытаясь отползти от нас как можно дальше. Очевидно, кто-то из старателей умудрился отхватить топором ползающей красавице едва ли не четверть хвоста, и теперь из этого обрубка на землю натекла большая лужа голубоватого цвета. А, да, Кейр же упоминал о том, что у ламий кровь не красная, а несколько иного цвета...

– Парни за ней по кровавому следу пошли... – продолжал Кейр. – Может, все же смогут догнать.

Я присела возле натекшей лужицы и понюхала подсыхающую кровь ламии – немного горьковатый запах, который словно отдает раздавленными поганками. Да уж, это не дорогие духи с тонким ароматом! Правда, пробовать на вкус кровь ламии (в отличие от здешних жителей) я не стала – подобные изыски, знаете ли, не для меня.

– Понимаешь теперь, отчего те четверо здешних лодочников согласились посадить нас в свои лодки только после того, как убедились, что у тебя обычная человеческая кровь?.. – поинтересовался Кейр.

– Меня сейчас куда больше интересует, отчего никто из вас не откликнулся на условный знак, который я вам подавала!.. – сейчас мое настроение не назовешь благостным. – Я несколько раз свистела, но все без толку! Вот мне и пришлось бежать за тем парнем, которого ламия уводила, иначе не знаю, чем бы все могло закончиться для этого человека!

– Не поверишь – никто тебя не услышал!.. – помотал головой Кейр. – Как видно, сильна была эта ламия – дурман навела на многих! А уж про того беднягу, который пошел за ней – я про него и не говорю! Парень все еще в себя придти не может, пришлось его силой в лагерь уводить – никак идти не хотел, все куда-то рвался. Может, к утру и оклемается, а если нет, то придется огнем прижигать.

– Зачем?

– От сильной боли многие враз в себя приходят – способ проверенный... А еще Мейбл шороху навела – некоторых парней водой поливала и чуть ли не за кирку на улицу вытаскивала, да еще и ругалась так, что даже мы растерялись! Кстати, хорошо, что ты надумала в колокол ударить – этот звон нас разбудил. Здесь вообще многие используют колокол – когда в Делфе еще только появлялись переселенцы, они заметили, что колокольный звон хорошо отгоняет всякую нечисть...

– Какую?

– Ну, тут раньше много чего было, но сейчас вроде все наладилось, однако в той же Большой Гавани почти в каждом дворе есть колокол – так все же спокойнее... Кстати, эта ламия – она только шипела, или еще и посвистывала?

– Никакого посвистывания я не слышала, но вот шипения наслушалась. Кстати, звук просто отвратительный.

– Точно не свистела?

– Точней не бывает.

– Значит, наша гостья приползла сюда в одиночестве... – сделал вывод Кейр. – Если бы их было двое, а то и (не приведи того Боги!) больше, то они обязательно бы пересвистывали промеж собой, то есть переговаривались... А вот и наши парни возвращаются! Ну как, нашли беглянку?

– Эта паразитка, хоть и с обрубленным хвостом, но все же оказалась куда быстрее нас!.. – с досадой сплюнул один из мужчин. – Мы по ее следу пошли, благо его ни с чем иным не спутаешь, а хвостатая все же до реки доползла, а в воде ее не отыщешь! Ушла.

– Досадно.

– А вдруг сюда еще одна ламия заявится?.. – спросил кто-то.

– Это ж тебе не обычная длиннохвостая змеюка, которых тут полно!.. – отмахнулся Кейр. – За все то время, пока мы тут опалы добываем, эта хвостатая заявилась сюда в первый, и, надеюсь, в последний раз. Ламий не так и много, так что вероятность встречи с ними очень мала. И потом, эти твари, как правило, отлавливают одиноких мужчин в лесу, и стараются не появляться там, где много людей. Наверное, эта ламия была голодная, а может просто молодая и неопытная...

– Как думаешь, она выживет?.. – спросил один из старателей. – Вдруг вернется, чтоб отомстить? Хвост-то свой, не чужого дяденьки.

– Это вряд ли – все ж мы ее всерьез подранили. От кровопотери, от голода, от заражения крови, от болезни – увечные животные, птицы и прочая живность редко выживают в природе, особенно в здешней, где можно получить гангрену от простой царапины. То же самое относится и к людям, так что делайте вывод сами. Все, пошли назад.

До рассвета так никто и не уснул. Люди были возбуждены, многие вспоминали подробности схватки с ламией (которую я, находясь в кустах, так и не увидела). Ну, разговоров теперь хватит надолго, и очень скоро это скоротечное сражение начнет обрастать новыми деталями.

Однако, несмотря на все разговоры, мою обязанность готовить еду людям никто не отменял, так что работы мне хватало, хотя помощников у меня было в избытке – правда, некоторые к этому времени уже стали распускать руки, да и вели себя все более дерзко. Ничего, пока с такими справляюсь... А еще несколько старателей с утра пораньше отправились на охоту, и умудрились добыть дикую свинью. Хорошо еще, что помогли ее разделать...

Днем ко мне пришла Мейбл, и присела за грубо сколоченный обеденный стол, стоящий на улице неподалеку от костра, на котором, в большом котле, тихо булькали ломти свиного мяса, приправленного травами и диким чесноком.

– Фу, устала что-то сегодня. Возраст, как видно, уже сказывается, да и бессонная ночь тоже.

Я уже знала, что Мейбл отправляется на поиски опалов не от хорошей жизни – у женщины была большая семья, но так вышло, что из пяти ее взрослых дочерей четверо стали вдовами с детишками, и вот чтоб прокормить свое большое семейство Мейбл вновь и вновь отправляется на поиск опалов. Женщина не жаловалась – мол, кто ж дочкам поможет, если не родная мать, да и не люблю, мол, сидеть на одном месте!, но я-то понимала, что ее куда больше устроила бы спокойная жизнь в маленьком домике с небольшим садом... Ну, а я, в свою очередь, призналась Мейбл, что сбежала от мужа. Кажется, она мне не совсем поверила.

– Как успехи?.. – поинтересовалась я.

– У Гвидо едва обрушения не произошло, пришлось помочь ему крепи ставить, провозились невесть сколько времени... – вздохнула женщина. – Зато у Микаэля сегодня хороший день – опал хорошо пошел, целую кучу наковырял... Хотя неизвестно, что у него там, в породе, еще за опалы – может цельные, а может, их породой порезало, и не стоят они ничего. По-хорошему камни надо бы нести к шлифовальщику, только где ж его тут взять...

– Какие у здешних прекрасных дам интересные разговоры... – раздался рядом чей-то незнакомый голос.

Мы с Мейбл одновременно обернулись – рядом стоял высокий мужчина, заросший светлой бородой – ясно, что приезжий. Одет в потрепанную одежду, покрытую засохшей грязью, на поясе – несколько ножей в чехлах, фляжка из сушеной тыквы (есть тут и такие), а еще потертая кожаная сумка за плечами... Это еще кто такой и откуда он взялся?! Судя по неказистому виду незнакомца, к числу успешных людей его никак не отнесешь. Мейбл тоже чуть нахмурилась, и ее можно понять: в здешних местах к чужакам следует относиться с ноткой недоверия, потому как не знаешь, с кем предстоит иметь дело – увы, но народ тут встречается самый разный, в том числе хватает и далеко не лучших представителей человеческого рода. Да и в одиночку люди здесь, как правило, не ходят. Говоря откровенно, при виде этого человека я даже немного испугалась – уж очень неожиданным было его появление.

– Вы так тихо подошли... – растерянно произнесла я. – Мы вас за разговорами и не услышали.

– Еще бы, я уже давно понял, что когда дамы беседуют между собой о дорогих камнях, то никого не видят и ничего не слышат.

– Ценю ваше замечание... – только что не огрызнулась я. Должна сказать, что незнакомец мне совсем не понравился. Плохо и то, что сейчас самый разгар трудового дня, и почти все старатели находятся в своих шахтах, так что остается надеяться на то, что хоть кто-то из них может придти сюда – не хочется оставаться без поддержки при разговоре с этим странным человеком.

– Надо же, ко мне еще кто-то обращается на «вы»... – усмехнулся мужчина, глядя на меня голубыми глазами, и под его дерзким взглядом мне стало неуютно. – Тронут до глубины души, право, тронут! У меня просто самооценка повысилась, а не то в этих всеми Богами забытых местах поневоле начинаешь дичать!

– Вы кто такой?.. – спросила я.

– Разве не ясно?.. – незнакомец бесцеремонно уселся за стол. – Прохожий человек. Шел мимо, решил заглянуть, тем более что по воздуху разносятся такие потрясающие запахи еды, сводящие с ума и приглашающие на обед... Надеюсь, вы рады гостям?

– Говоря откровенно, не особо... – любезности в моем голосе и близко не было.

– Милая девушка, вы разбиваете мне сердце! А я-то рассчитывал на приветливую улыбку и на то, что вы будете невероятно рады увидеть соплеменника, волею судьбы оказавшегося подле двух прекрасных дам!

– Вы не ответили на мой вопрос – кто вы такой и что здесь делаете?.. – у меня не было желания выслушивать эту болтовню.

– А вот мне непонятно, что в здешней глухой дыре делает такая красавица? Неужели ковыряется в здешних шахтах? Могла бы найти занятие поинтересней и поприбыльней, хотя столь очаровательная киса может неплохо заработать и здесь. Или я не прав?

– Хватит молоть чушь!.. – а вот теперь уже и Мейбл вмешалась в разговор. – Неужели так трудно ответить на вопросы? Здесь не очень-то любят чужих людей, а нам ничего не говорили о том, что ожидается появление еще одного старателя.

– Милые дамы, увидеть в здешних лесах женщину и услышать дивный звук их голосов – это уже чудо! Сами понимаете, что я просто не мог пройти мимо, и не засвидетельствовать вам свое почтение и искреннее расположение!

– Надеюсь, прохожий человек, что вы достаточно посмотрели на нас, а заодно усладили слух нашей речью, так что можете идти дальше!.. – отрезала я.

– Радость моя, а мы с вами раньше встречались? Могу поспорить, что я вас когда-то уже видел!

– Считайте, что спор проигран. Я вас вижу первый раз в жизни.

– Странно, я на память никогда не жаловался... Прекрасная незнакомка, скажите, вы когда-нибудь мечтали опринце на белом коне?.. – ухмыльнулся незнакомец, глядя на меня. – Не отказывайтесь, мечтали! Спешу вас обрадовать – вы его только что встретили в моем лице!

– Простой девушке принц не нужен – с его этикетом одни проблемы!.. – этот человек стал всерьез выводить меня из себя. – Да и коня чем-то кормить надо, что в здешних местах весьма проблематично, а местные хищники съедят тут в два счета хоть лошадь, хоть коня. Так что советую вам продолжать свой прерванный путь, отыскав по дороге своего сбежавшего мерина, если он, конечно, еще жив, что весьма сомнительно. Надеюсь, разговор закончен? Тогда до свидания.

– Мое очарование, как вы суровы! Неужели у вас хватит духа выставить вон несчастного человека, пронзенного стрелой вашей красоты... – начал, было, незнакомец, но тут раздался голос Кейра:

– Что тут происходит?

Ну, наконец-то пришел хоть кто-то из мужчин! Надеюсь, сейчас разберемся, что к чему – во всяком случае, я чувствую себя куда уверенней и надеюсь, что этого балабола поставят на место.

– Сами не понимаем... – Мейбл хмуро смотрела на незнакомца. – К нам невесть откуда пришел весьма разговорчивый гость, только вот знать бы еще, кто он такой и что здесь забыл?

– Лучше ты мне скажи, Кейр, отчего это ты допускаешь такое – ни дежурных по лагерю, ни охраны... – мужчина смотрел на Кейра, но сейчас в его голосе уже не было насмешки. – Здешние места как-то не похожи на благостный церковный двор. Раньше ты был куда более осторожен, и таких ляпов за тобой не водилось.

Возникла пауза, и Кейр, вглядевшись в лицо незваного гостя, с удивлением произнес:

– Эдгар? Вот уж кого не ожидал здесь увидеть, так это тебя! Откуда ты тут взялся?

– Все оттуда же... – развел руками мужчина. – Мне бы переговорить с тобой надо.

– Это можно... – кивнул головой Кейр. В его голосе не слышалось особой радости, но и враждебности тоже не было. – Пошли ко мне.

– Конечно... – гость поднялся из-за стола. – Милые дамы, вынужден ненадолго вас покинуть, но очень скоро вернусь, и мы продолжим нашу милую беседу. Общение с вами доставляет мне истинное наслаждение.

– Можете не торопиться... – посоветовала я. – Надеюсь не увидеть вас как можно дольше, а лучше никогда.

– Вы мне тоже очень нравитесь... – ухмыльнулся тот, кого назвали Эдгаром, после чего направился вслед за Кейром.

– Интересно, кто этот наглец?.. – спросила я, глядя вслед ушедшим мужчинам. – Что ни говори, но очень рискованно в одиночку пускаться в путь по здешним зарослям! Может, его товарищи рядом прячутся?

– Все может быть. Ничего, Кейр разберется. А в здешних лесах в одиночку могут ходить только очень опытные и умелые люди.

– Этот мужчина мне не понравился.

– В лесах Делфа можно встретить многих – тут старатели, охотники, авантюристы, беглые преступники... – чуть усмехнулась женщина. – Всех и не перечислишь – как говорится, молодцы на любой вкус, но вот благовоспитанных господ среди них мне пока что не встречалось. Им, как понимаешь, здесь не место. Нет и желающих просто прогуляться в этих краях – здесь легко можно и без головы остаться. Что же касается этого человека, то ранее я его никогда не видела. С уверенностью могу сказать лишь то, что он не из тех людей, кто добывает опалы – я таких нюхом чую. Ничего, скоро все узнаем о нашем госте – в здешних местах любая тайна наружу выходит.

Кейр с незнакомцем вернулись через пару часов. К тому времени многие уже успели пообедать и теперь, вместо того, чтоб отправиться в свои шахты, поджидали незнакомца – новость о его появлении разошлась с быстротой молнии, и всем интересно узнать о том, что происходит за пределами лагеря. Когда же Кейр с незваным гостем вновь подошли к столу, то, как оказалось, некоторые из старателей его узнали.

– Эдгар, да ты, никак, решил покинуть свои болота? С чего это вдруг?

– Да так, пришлось прогуляться, проветриться на свежем воздухе, а не то в наших топях, бывает, чем только не пахнет и кого там только не водится! Здесь же благодать, покой, благолепие... Просто отдых, живи и жизни радуйся! А еще у вас, как мне уже сказали, ламия в гостях побывала?

– А то, как же! Там такое было...

– Рассказывай, я весь одно сплошное внимание...

Разговоры мужчин я слушать не стала, ушла к себе в хижину – поспать бы хоть часок, а не то из-за ночных бдений мои глаза просто закрывались. К сожалению, поспать мне не дали – очень скоро Кейр позвал меня к себе, чтоб поговорить. Интересно, что за срочность такая?

– Я переговорил с Эдгаром... – начал тот. – Чтоб ты знала – он тоже старатель, только из числа тех, что ищут алмазы в голубой глине на болотах – занятие это тяжелое и рискованное, но каждый занимается тем, чем может. Однако сейчас речь о другом: дело в том, что несколько дней назад Эдгар покинул Большую Гавань. Что он нам делал – это отдельный разговор, не имеющий к нам отношения. Так вот, помимо всего прочего, Эдгар поведал о том, что в городе негласно объявили розыски некой молодой женщины, которая не так давно прибыла в Делф на «Белом альбатросе». Одна из основных примет – женщина очень красива. К тому же дерзка и своенравна, а еще к этому утверждению приложено довольно подробное описание ее внешности. Между прочим, идут разговоры о хорошем вознаграждении тому, кто укажет на след исчезнувшей красотки. Конечно, можно привести даму живой, но заказчика вполне устроит и голова разыскиваемой особы – надо ее всего лишь принести, чтоб убедиться в том, что деньги будут уплачены за правильно выполненную работу. Более того: второй вариант для заказчика даже более желателен.

– Как это – принести голову?.. – брякнула я первое, что пришло на ум.

– Ну, тут есть пара растений с широкими листьями, которые хорошо сохраняют э-э-э... назовем это так, нечто быстро портящееся. Например, тушки птиц, завернутые в эти листья, оставляют их сравнительно свежими до восьми дней.

– Понятно... И кто же объявил награду?.. – спросила я, а у самой сердце так и сжалось от недоброго предчувствия. Ох, кажется, слишком рано я почувствовала себя в безопасности.

– Точно неизвестно, хотя по этому поводу есть кое-какие предположения. Дело в том, что разговоры о поиске женщины пошли после прибытия в Делф «Солнечной стрелы» – это одно из самых быстроходных судов, какие только бороздят моря и океаны. Моряки говорили, что им пообещали хорошие деньги за скорость – мол, чем быстрее окажетесь в Делфе, тем больше монет появится в ваших карманах. Вот парни и старались...

– И когда эта самая «Солнечная стрела» пришла в Большую Гавань?

– Дней пять назад.

Выходит, седмицу назад я едва успела уйти, вернее, унести ноги из того приморского городишки. Пожалуй, события развиваются именно так, как я и предполагала: какое-то время, по приказу семейки Монте, меня усиленно искали по всем городам и весям нашей страны, а потом поняли, что поиски идут не в том направлении. Интересно, как семейство моего дорогого супруга вышло на мой след? Впрочем, если учесть толщину кошельков, а также возможности и связи этого семейства, то становится возможным очень многое. Вот и фрахт «Солнечной стрелы» явно обошелся им в весьма кругленькую сумму, но сейчас семейство Монте находится не в том положении, чтоб заниматься экономией. Для них сейчас нет ничего важнее того, чтоб выиграть время, а не то у богини Камали может кончиться терпение и она, сочтя подобное неуважением к своей персоне, более не станет ждать принесения обязательной жертвы. Интересно, Тадео был на том корабле? Ответ на этот вопрос может быть только утвердительным. Не удивлюсь, если дорогой супруг прихватил с собой еще кого-то из их достойного семейства.

– И в чем же обвиняют эту женщину?.. – поинтересовалась я.

– Говорят, что она отпетая преступница, за которой тянется настоящий шлейф немыслимых преступлений, так что задержать ее – это благое дело, а хорошая награда и вовсе делает поимку этой криминальной особы очень заманчивой для некоторых любителей звонкой монеты.

– Печально... – вздохнула я. – А зачем вы мне все это рассказываете?

– Да потому что приметы этой разыскиваемой дамы очень схожи с одной моей знакомой, в данный момент находящейся в этой комнате. Догадываешься, о ком идет речь?

– Похоже, да...

– Могу я узнать, кто эти люди, от которых ты прячешься?

– Мой супруг со всем своим семейством... – поколебавшись, ответила я. – Хотя всем посторонним он твердит (и даже готов подтвердить это под присягой), что не знает меня, и не имеет со мной ничего общего.

– Можно поподробнее?

– Долго объяснять, в чем тут дело, но поверьте, что я ни в чем не виновата, только вот мой дорогой муженек со своими родственниками ни перед чем не остановятся, лишь бы отправить меня на Небеса. У них просто нет иного выхода: тут или я буду жить, или они.

– Я ничего не понял из твоих слов, кроме того очевидного факта, что особа, за поимку которой объявлена награда – это ты, верно? А еще семейство твоего мужа отчего-то кровно заинтересовано в твоей смерти, так?

– Да.

– Неприятная история, и ты не намерена сообщить мне причину того, отчего удрала от мужа?

– Поверьте: вам лучше этого не знать, потому как если дорогой супруг поймет, что я вам все рассказала, то не остановиться ни перед чем, в том числе и перед убийством. Это не преувеличение, а истинная правда. А еще мой муж более чем состоятельный человек, так что для него нет ничего невозможного из того, что можно купить за деньги.

– Терпеть не могу недомолвок... – Кейр прошелся по комнатке. – То, что в Большой Гавани уже поняли, кого именно ищут и предполагают, куда ты могла уйти – в этом можно не сомневаться. Городишко небольшой, все на виду, как бы мы не старались прятаться. Раз вовсю идут разговоры о том, что за твою голову объявлена награда – значит, губернатор в курсе подобных поисков, а это уже серьезно, ведь он тут царь и бог. Почти наверняка за тобой уже отправили толковых людей (не исключено, что как раз с подачи губернатора), или же их отправят сегодня-завтра. В Делфе хватает умелых охотников, не отягченных особой моралью, так что, как не горько об этом говорить, но тебе грозит вполне реальная перспектива ощутить нож между лопаток или стрелу в груди.

– И когда те люди могут оказаться здесь?

– Думаю, самое большее, в запасе у нас два-три дня.

– Не знаю, что и сказать...– вздохнула я.

– Ты-то, может, и не знаешь, а вот мне стоит хорошо подумать... – только что не огрызнулся Кейр. – Не сомневаюсь, что очень скоро те охотнички (а то и вместе с посланниками губернатора) окажутся здесь, и, сама понимаешь, вовсе не для того, чтоб торжественно вручить букет цветов прекрасной даме. У них, как понимаешь, к тебе будет несколько иной интерес... Если б во всем этом не был замешен губернатор, то все было бы куда проще, но этот стервец может сделать с нами все, что угодно, вплоть до закрытия рудника, заключения нас в тюрьму и наложения немалого штрафа на каждого человека за укрывание преступника. Всем известно, как наш господин губернатор при любом нарушении любит запускать свою лапу в карман старателей, и особой скромностью при этом не страдает. Естественно, что при таком положении дел никто из старателей рисковать не будет, и на защиту ты вряд ли сможешь рассчитывать – извини, но своя рубашка (то бишь с трудом добытые опалы) ближе к телу, роднее. И потом, нет никакой уверенности в том, что кто-то из наших старателей не клюнет на обещанную награду – увы, идеальных людей на этом свете нет, а лишние деньги еще никому не помешали.

– И что же делать?

– Помнишь наш разговор в «Серебряной звезде»? Я еще тогда сказал тебе, что если мои люди в чем-то замешаны, то я всегда пытаюсь обрубать концы, чтоб тех людей никто не достал... А еще я взял за тебя некую ответственность, хотя этого мне совсем не хотелось.

– Помню. А почему все же взяли?

– Была причина... Так вот, я еще в пути договорился с местными, что в случае чего они возьмут тебя к себе, то бишь отведут в свою деревушку на какое-то время, и надежно укроют от чужих глаз. Конечно, местные очень не любят пускать к себе посторонних, но иногда с ними все же можно столковаться. К сожалению, сейчас от подобных намерений придется отказаться – не хочу ввязывать здешних обитателей в наши разборки, где они могут оказаться пострадавшей стороной, после чего в общении с ними возникнут немалые сложности, а это никому не надо. Не стоит рушить шаткий мир, которого и без того добились с большим трудом.

– Понимаю.

– Вот и хорошо... – кивнул головой Кейр. – Я и рассчитывал на твое благоразумие. Выбора у тебя особого нет, да и у меня тоже. Так вот, завтра с утра Эдгар отправляется в путь – ему надо добраться до болот...

– Это где алмазы добывают, что ли?

– Совершенно верно. Я с ним переговорил, и он согласился взять тебя с собой – увы, но иного места, чтоб спрятаться более или менее надежно, я тебе предложить не могу. Что скажешь?

– Я не возражаю, если, конечно, не считать того, что тот ваш Эдгар мне совсем не нравится.

– Так он и не алмаз в сто карат, чтоб нравиться всем без исключения... – хмыкнул Кейр. – Зато парень толковый, и на него можно положиться. Я коротко пояснил ему, что у тебя есть некие сложности, из-за которых ты была вынуждена отправиться сюда, но будет лучше, если ты сама объяснишь ему, что к чему.

– Он меня узнал по приметам?

– Конечно!.. – усмехнулся Кейр. – Эдгар же не слепой. Так вот, соваться в те места на болотах очень рискованно, и многие из тех, кто заявятся по твою душу, еще не раз подумают, стоит ли туда соваться, но у тебя, судя по всему, нет иного выхода.

– Согласна.

– Признаю: нет никакой уверенности в том, что те охотники, что придут сюда за тобой, не отправятся вслед за вами, но там, у Леона, будет уже другой разговор. Думаю, Леон не откажется помочь тебе – не такой он человек.

– При мне кто-то из старателей упомянул про этого Леона.

– Да, он там за главного. Кстати, передашь ему кое-что от меня на словах... О чем задумалась?

– Думаю, мне очень повезло, что пришел этот самый Эдгар. Если б он не рассказал о том, что меня ищут...

– Верно, тогда все было бы куда сложней.

– А кто у вас будет поваром вместо меня?.. – сама не понимаю, зачем я задала этот вопрос.

– Кто и раньше, то есть все по очереди...

Мы с Эдгаром ушли из лагеря старателей, когда небо только-только стало светлеть. Зачем так рано? Кейр считал – так будет лучше, всегда есть возможность гневно заявить во всеуслышание, что девица удрала тайно, и не одна, а с новым приятелем, хотя ее тут приняли, как родную, и ни в чем не обижали. Одним словом – баба неблагодарная! Конечно, отныне в глазах старателей я выгляжу далеко не лучшим образом, но зато тем, кто меня ищет, будет не в чем упрекнуть Кейра – дескать, девица сама напросилась идти с нами, а потом, никому не говоря, удрала с каким-то пришлым ухажером. Главное, что у тех, кто вскоре заявится в лагерь по мою голову – у них ни к Кейру, ни к старателям не должно быть никаких претензий.

– Значит, так... – обратился ко мне Эдгар, когда мы немного отошли от лагеря. – Я иду первым, а ты следом за мной. Если увидишь что подозрительное, говори сразу.

– Хорошо.

– Кстати, Кейр нас так и не представил друг другу, и это упущение следует исправить... – хмыкнул молодой человек. – Так что для начала разрешите отрекомендоваться – меня зовут Эдгар. Что касается фамилии, то в этих местах ими никто не пользуется – совершенно излишняя деталь. Теперь, моя прекрасная спутница, хотелось бы узнать твое имя.

– Не ломай комедию!.. – вспылила я. – Нашел время и место! Думаю, мое имя Кейр уже сказал тебе, и не раз.

– И все же я привык иметь дело с дамами только после того, как нас официально представят... – заявил мой спутник, и в его голосе я уловила легкую насмешку. – Увы, никак не могу избавиться от остатков прежнего воспитания.

Ладно, в мелочах можно пойти навстречу. К тому же нам вместе добираться до болот, и лучше не ссорится со своим напарником, тем более в самом начале пути.

– Меня звать Гвендолин. Что касается фамилии, то, как ты только что изящно выразился, в этих местах ими никто не пользуется.

– Логично... – хохотнул Эдгар. – Гвендолин, значит, или попросту Гвен... Ладно, идем дальше, сейчас не до разговоров. Путь долгий, дорога, конечно, непростая, но, надеюсь, не услышу от тебя нытья и капризов.

– Не услышишь.

Снова все те же заросли, трава, кустарник... Особо разговаривать было не о чем, да и не до того – приходилось смотреть как под ноги, так и по сторонам. К счастью, на пути не попалось никакого зверья, а на надоевших обезьян можно не обращать внимания. Хотя это еще как сказать – я уже поняла, что они начинают особенно сильно кричать в случае опасности, так что прислушиваться к их воплям не помешает. А еще земля под ногами была твердой, так что мы шли пусть не очень быстро, но и без особых задержек. Боюсь, что ближе к болотам идти станет куда сложнее.

Шли долго, через каждые пару часов останавливаясь на короткий отдых. Все бы ничего, но сегодня что-то уж очень жарко. За время, проведенное в лагере, я уже успела чуть подзабыть, что это такое – здешние леса, но жаловаться все одно не стала. Следует радоваться хотя бы тому, что ухожу от преследователей, хотя еще неизвестно, надолго ли...

Когда солнце уже перевалило за полдень, мы вышли на небольшую поляну, где Эдгар скомандовал:

– Привал. Отдыхаем полчаса. Тут родничок небольшой есть – воды с собой нужно набрать.

Я скинула с плеч свой дорожный мешок. Хорошо еще, что в нем были только мои вещи, а вот то небольшое количество еды, которое я еще вечером сложила в старую сумку, нес Эдгар. Пожалуй, сейчас можно перекусить, хотя на такой жаре есть совсем не хочется, а вот напиться надо от души. Заодно и фляжки наполнить не помешает, хотя Эдгар упоминал о том, что в случае чего может отыскать лиану, в которой есть вода.

Какое-то время сидели молча, переводя дыхание после долгого пути по лесу, а потом Эдгар решил поговорить.

– Устала?

– Есть немного – все же не по проспекту прогуливаемся. Я вот о чем хочу тебя спросить...

– Хочешь знать, что говорят о тебе в Большой Гавани?

– Да.

– Скажем так: если верить разговорам, то ты у нас крайне порочное создание – мне просто страшно иметь с тобой дело!.. – хохотнул Эдгар. – Если коротко, то общением с такой ужасной особой, как ты, враз можно испортить свою репутацию, вернее то, что у меня от нее еще осталось. Собьешь еще такого честного парня, как я, с пути истинного! Однако сразу хочу тебя предупредить, что я совсем не против подобного. Можешь делать со мной все, что угодно! Больше того – даже настаиваю на этом!

– Не болтай ерунды! И все же, что говорят обо мне в Большой Гавани?

– Не буду перечислять – еще расстроишься.

– Переживу!.. – махнула я рукой. – Главное, чтоб до меня никто из тех людей не добрался.

– Может, скажешь, кто за тобой гоняется, и что им от тебя нужно?

– Муж, кто ж еще... – после паузы сказала я. – Причем делает это при полной поддержке своего семейства. Говоря иносказательно – избавиться от меня им жизненно важно.

– Неужели у тебя такое большое приданое, что супруг пытается наложить на него свою лапу?

– Я, чтоб ты знал, бесприданница.

– Тогда понятно... – усмехнулся молодой человек. – Женился он на тебе по большой любви, наплевав на мнение своих родственников, пошел наперекор всей семьи, а ты ему рога наставила, или же совершила что-то подобное. Мужчины разбитых иллюзий не прощают.

– Не угадал. К тому же наш брак продлился всего несколько дней, после чего я его покинула, и с той поры делаю все, чтоб спрятаться от дорогого муженька.

– Что ж ты такое сотворила? Мне, если честно, кроме пошлостей, больше ничего на ум не приходит.

– Не знаю, что ты там нарисовал в своих предположениях, но я на столе голая не плясала, фамильные драгоценности на сторону не продавала, в фонтанах не купалась и не предлагала себя всем окружающим мужчинам.

– Даже так? У меня от интереса аж правый глаз задергался и левая пятка зачесалась.

– Давай отложим на потом разговоры по душам... – вздохнула я.

– Ладно... – согласился Эдгар.

– Лучше скажи, сколько нам еще идти?

– Сегодня надо дойти до места, где можно переночевать, а завтра, с самого утра, пойдем к болоту. Если повезет, то к вечеру дойдем до нашего лагеря.

– А если нет?

– Надо управиться, слово «нет» тут не годится.

Затем снова отправились в путь. Несколько раз нам на пути попадались звери, похожие на огромных кошек, но, по-счастью, нападать не стали, хотя и издавали при виде нас грозное шипение. Про змей и более мелких животных я даже не упоминаю – их было полно. Случалось и такое, что Эдгар обходил стороной заросли высоких голубоватых папоротников (оказывается, их листья вызывают язвы на коже) и огромные муравьиные кучи, что, учитывая величину здешних муравьев, было очень предусмотрительно.

К вечеру вымотались так, что у меня было только одно желание – лечь и не вставать. Я уже хотела, было, спросить, когда будет отдых, но тут уже сам Эдгар произнес:

– Еще минута – и мы на месте. Повезло – успели добраться до темноты.

Местом оказалась большая поляна, посреди которой стояла хижина, очень похожая на те, какие были в лагере старателей – стволы деревьев были переплетены лианами, так же как и хлипкая крыша. Не сказать, что тут полностью безопасно, но для сна сгодится. За поляной росли деревья, отдаленно похожие на наши березы, но мне сейчас не хотелось ничего рассматривать.

– Все в порядке... – Эдгар вышел из хижины. – Я ее осмотрел, можно располагаться на отдых. А может и еще кое на что...

– Отстань... – устало бросила я, присаживаясь возле плетеного строения.

– Согласен выполнить любой твой каприз, даже отстать на какое-то время – Эдгар отнес в хижину наши вещи и присел неподалеку от меня. – Хотя сегодня тоже что-то умаялся.

Какое-то время мы сидели молча, а потом я спросила:

– И где же начинаются здешние болота?

– Полчаса хода отсюда.

– И кто эту хижину поставил?

– Не знаю, но людям надо где-то останавливаться на ночь. Слушай, давай перекусим?

– Не возражаю.

Пока ужинали, наступила темнота. Еще раз подумала – повезло, что мы успели засветло добраться до хижины. А здесь сейчас хорошо: на небе ни облачка, полная луна, небо усыпано звездами, и вокруг тишина, насколько это возможно в здешних местах. Казалось бы, можно отдыхать, но, тем не менее, не знаю отчего, я чувствовала себя весьма неуютно. Вроде поляна, а место какое-то мрачное, и у меня невесть отчего появилось желание убраться отсюда прочь.

– Слушай, Эдгар, не могу отделаться от впечатления, что за нами наблюдают.

– У меня схожие чувства. Вначале решил, было, что это усталость, но, кажется, дело совсем в ином. А, чтоб тебя!.. Слышишь?

До моего слуха донесся странный звук – такое впечатление, будто сухое дерево скрипело под ветром, только вот звук был уж очень неприятным.

– В чем дело?.. – повернулась я к своему спутнику.

– Смотри сама, вон, справа...

И верно: невдалеке от нас, по стволу дерева, медленно, головой вниз, спускалось нечто, большое и непонятное, и иного слова, как «неведомая тварь», для этого существа я подобрать не могла. Лица не видно, задние конечности направлены назад, в движениях какая-то неестественность... Вот тварь достигла земли, встала на задние ноги и замерла у дерева, глядя на нас и только тут стало понятно, какая она высокая, во всяком случае выше Эдгара на две-три головы. То ли человек перед нами, то ли обезьяна, то ли еще невесть что такое... Тварь невероятно худая, почти без шеи, а голова словно вдавленной в плечи... Тонкие конечности, руки едва ли не до земли, голубоватая кожа, носа нет, рот щелью... Однако куда больше меня поразили глаза этой твари: желтовато-красновато-голубоватые, они светились в темноте ничуть не слабее, чем глаза ламии. А уж от взгляда, которым на нас смотрело это существо, меня прошиб холодный пот, а затем на меня накатил самый настоящий приступ страха. Еще я поняла, что гляжу на эту тварь, словно завороженная, не в силах отвести взгляд, и оцепенев от страха.

В следующий миг Эдгар тряхнул меня за плечо, и скомандовал:

– Быстро в хижину!

Стряхнув с себя оцепенение, бросилась в укрытие (пусть и хлипкое), а Эдгар – следом за мной. Когда он закрывал за собой дверь, я успела заметить, что непонятной твари у дерева уже нет. Куда она делась? Может, подкрадывается к нам?

– Эдгар, кто это был? Или что это?

– Это рейк... – отозвался тот, выбивая искры из огнива над небольшим кострищем, в который лежало немного веток.

– Кто?

– Рейк... – пробурчал тот, глядя, как огонек побежал по сухой ветке. – Больше ничего не спрашивай, все подробности как-нибудь потом.

– А он сюда не придет?

– Если в хижине будет огонь, то нет – огня это существо очень боится. Значит, решаем так: ты сейчас ложишься спать, причем не у стены, а неподалеку от костра, рядом со мной. Я буду дежурить первым, подкладывать ветки в огонь – надеюсь, до утра валежника хватит. Ну, а с рассветом ты меня сменишь.

– А как же...

– Рейк живет в темноте, солнечный свет не для него.

Без возражений улеглась спать прямо на траве (ветки были нужны для костра), благо она тут была высокая, лишь сунула под голову свой дорожный мешок. Хотя я очень устала, но какое-то время прислушивалась к звукам, доносящимся снаружи, но, кажется, того скрипа сухого дерева не услышала.

Утром меня разбудил Эдгар, и без разговоров улегся спать, а я сидела у тлеющего костра, по-прежнему подкладывая в него веточки, и перебирая в голове события минувшего дня. Да уж, понесло меня неизвестно куда, да только вот выбора у меня другого нет. Ой, как же хочется надеяться на то, что если по нашим следам пойдет Тадео, то он тоже встретится ночной порой с этим рейком. Может, после этой встречи кое-кто из спутников моего мужа повернет назад...

Когда первые лучи солнца появились на небе, я разбудила Эдгара.

– Вставай, рассветает...

Сейчас, когда минула ночь, воспоминания о встрече с рейком уже не так пугают.

– Да, конечно... – Эдгар раскрыл глаза и потер глаза руками. – Как я понимаю, уже утро?

– Да.

– Кажется, мы тут слишком задержались... – потянулся тот. – Надо идти, чтоб успеть засветло добраться до места, то бишь до лагеря на болотах.

– Скажи, а что это за существо такое – рейк?

– Неужели интересно?.. – хмыкнул тот. – Надо же... Зато меня куда больше расстроило то, что из-за этой твари наша ночь прошла несколько не так, как я рассчитывал, хотя планы у меня были... не будем уточнять какие. Увы, сейчас нет времени заниматься этим крайне важным делом... А если верить тем россказням, что я слышал о тебе в Большой Гавани, то в эту ночь я потерял очень много. Это правда?

– Как же мне твоя осведомленность о чужой жизни нравится!.. – разозлилась я.

– Неужели меня обманули?.. – кажется, этому человеку нравится меня дразнить. – А ведь такие подробности приводили! О, как же я разочарован!

– Вынуждена тебе сообщить, что человек – существо несовершенное. Ему свойственно врать, изворачиваться, хранить тайны и копаться в чужом белье. Только вот правды в том, что ему говорят, совсем немного.

– Значит, у меня еще есть надежда... – Эдгар поднялся и взялся за свою сумку. – Пойдем, радость моя, поедим в дороге, может, и о любви поговорим между делом. Очень интересная тема, меня, во всяком случае, она очень интересует. Ну, а если удастся выкроить время, то предлагаю познакомиться друг с другом поближе – впереди есть пара мест с очень мягкой травой...

– Хам!.. – вырвалось у меня.

– Ну да, хам... – согласился тот. – Да кто ж на такое внимание обращает?

Непечатные выражения стайкой птиц крутились в моей голове. Не буду перечислять, какие именно...

Глава 7

– Фу, передохнем здесь... – бросив свою потрепанную сумку, Эдгар уселся на короткий зеленый мох, и я расположилась неподалеку, с облегчением скинув с плеч дорожный мешок. Наконец-то можно перевести дух, потому как за последние несколько часов я устала настолько, что ноги не сгибаются.

Этот небольшой каменистый островок находился среди болота, по которому мы не столько шли, сколько пробирались. Идти приходилось осторожно, постоянно осматриваясь и глядя себе под ноги, чтоб не наступить на кого-то из здешних обитателей, а их тут хватало – змеи, пауки, огромные гусеницы самых разных расцветок и размеров, жабы устрашающего вида и прочая живность, при виде которой благовоспитанные барышни должны падать в обморок. Возможно, месяц назад я бы тоже устроила визг при виде паука размером с хороший кулак, но сейчас куда более спокойно отношусь ко всему окружающему – главное, чтоб этот мохнатый паук не полз по направлению ко мне. Эдгар заранее провел со мной разъяснительную беседу, из которой я узнала, что едва ли не половина обитателей здешних болот ядовита, причем одни из них крайне опасны, а от прикосновения других на коже останется всего лишь небольшое зудящее покраснение, хотя подобное тоже удовольствием не назовешь. Хм, поверю Эдгару на слово, тем более что проверять эти утверждения на практике мне не хочется.

Вокруг, насколько хватало взгляда, была трава, длинный мох и невысокий кустарник. Кое-какие участки сырой земли были сплошь покрыты трухлявыми корягами, ступать на которые не стоило ни в коем случае: мало того, что внутри полой древесины может обитать какая-либо особо ядовитая местная дрянь, так на этой самой коряге можно повредить ногу, а то и невзначай пропороть ее каким-нибудь особо острым корнем. Еще Эдгар старался как можно дальше обходить места, сплошь поросшие на диво высоким тростником с широкими листьями, а таких на нашем пути попадалось немало. По словам моего спутника, в подобных зарослях отчего-то очень любят обитать змеи, причем в большом количестве, и соваться туда может только самоубийца. Ну, у меня и в мыслях не было изучать местную фауну в столь неприятном месте – мне за глаза хватает и той болотной живности, что то и дело попадалась нам на пути, а уж об атаках здешних летающих кровососов и говорить не стоит – от их укусов зудит лицо и руки. Хорошо хотя бы то, что это болото пока что не назовешь глубоким – где-то мы передвигаемся только по влажному мху, а в иных местах бредем по темной жиже, и нога проваливается немногим выше щиколотки.

Говоря откровенно, меня очень интересовало, как можно на таком болоте поставить лагерь, но расспрашивать об этом своего спутника я не стала. Когда доберемся до места, то все увижу сама. Надеюсь, все не так страшно, как я рисую в своем воображении. Заодно по прибытии на место надо прикинуть, куда можно будет направиться дальше, или хотя бы куда спрятаться, если Тадео все же доберется до меня. Интересно, сколько времени богиня Камали будет ждать принесения жертвы, то есть моей смерти? Очень хочется надеяться, что она не из тех, кто согласен проявлять бесконечное терпение к своим приверженцам.

Трудно сказать, сколько времени мы шли по болоту – мне показалось, что невероятно долго, и я с трудом удержалась, чтоб не попросить об отдыхе, но в то же самое время помнила, что обещала помалкивать, так что пришлось терпеть, хотя вопрос о передышке так и вертелся у меня на языке. Что же касается небольшого каменистого островка, то вначале я его даже не разглядела из-за соленого пота, который заливал мне глаза, и лишь немногим позже сообразила, что именно к нему мы и направляемся. Сам островок был совсем невелик – пара десятков шагов в длину, десяток в ширину, поросший мхом и недлинной травой зеленовато-серого цвета, однако для меня сейчас самым важным было то, что здесь сухо и можно немного передохнуть.

– Воду береги... – произнес Эдгар, глядя на то, как я схватилась за свою фляжку. – Тут ее пока что взять негде.

– Постараюсь... – сделав пару глотков, заткнула пробкой отверстие фляжки.

– Ну, и как тебе дорога?.. – поинтересовался мужчина. Вряд ли ему хочется заниматься долгими разговорами после непростого пути по болоту – скорее, хочет немного подразнить или позлить меня. Ничего не поделаешь, такой характер у человека.

– Дороги не вижу. Говоря откровенно, не могу взять в толк, как ты тут ориентируешься. Здесь же глазу зацепиться не за что!

– Сразу понятно, что ты – городская жительница. Тот, кто вырос в деревне, таких вопросов не задаст. И вот еще что: если будем идти в том же темпе, и в дороге нас ничего не задержит, то к вечеру доберемся до места.

К вечеру... Это, конечно, неплохо (очень надеюсь, что у меня хватит сил и дальше поддерживать такой же темп ходьбы), но ведь и наши преследователи могут быстро добраться до того места, куда мы идем, то есть до лагеря старателей на болоте... Видимо, я не сумела скрыть недовольство, промелькнувшее на моем лице, потому что Эдгар усмехнулся:

– Да ты, никак, боишься, что муженек за тобой по болоту побредет?

– Боюсь... – не стала отпираться я.

– Ох, женщины!.. – в голосе Эдгара звучала легкая насмешка. – Он-то, несчастный, готов мчаться за сбежавшей женушкой на крыльях любви! И что же бедолага получает в ответ? Я, как сторонний наблюдатель, с горечью замечаю, что ты, красотка, всеми силами стараешься избежать нежных объятий супруга!

– Ты даже не представляешь, как я хочу больше никогда его не видеть, так же как и всю их семейку! Беда в том, что у моего благоверного по этому поводу совсем иное мнение.

– Конечно, любопытство кошку сгубило, но мне все интересно, за какой такой надобностью твой муженек готов хорошо потратиться, лишь бы избавиться от своей законной половины? Хорошо, видно, ты своего мужика достала! Да и тебя непонятно что понесло на край света... На приключения потянуло?

– А тебе не все равно?.. – только что не огрызнулась я.

– Да как сказать... Я, вообще-то, парень холостой, так что неплохо бы иметь представление, что меня может ожидать в будущем, если я решусь сунуть голову в ярмо брака. Сама понимаешь: предупрежден – значит, вооружен.

– Не твой случай.

– Ладно, попробую угадать еще раз, что ты такое сотворила... – кажется, Эдгар решил немного поразвлечься. – Может, свекра со свекровью на небо отправила, и теперь горюющий сын решил-таки добраться до коварной супруги и таким необычным образом высказаться за свое скорое вдовство?

– В этом у нас с ним взаимные чувства... – съехидничала я. – В открытую признаюсь, что тоже мечтаю стать вдовой. Можно сказать, считаю дни до того прекрасного момента.

– Как все, оказывается, просто! Если я правильно понял, то твой муж – человек небедный, и после его смерти ты становишься богатой вдовушкой со всеми вытекающими отсюда благами...

– С этим – не ко мне!.. – оборвала я мужчину. – В нашем с ним случае даже речи не может быть ни о каких деньгах.

– Бессребреница ты наша!

– Можешь думать все, что тебе заблагорассудится.

– Вся твоя история звучит благородно и возвышенно... – согласился Эдгар. – Прямо поверить хочется. А то, как же: несчастная жена спасается от бессердечного мужа – подобное всегда вызывает всеобщую жалость и искреннее сочувствие к бедной жертве! Лично я сейчас слезу смахну!.. Проблема лишь в том, что тот господин, который так жаждет тебя увидеть, заявляет, что он холост, и в браке никогда не был. Ты же, коварная и бессердечная особа (кстати, еще и безнравственная) нанесла его семье столько бед и несчастий (а заодно сделала все, чтоб подорвать их кристально-чистую репутацию), что теперь смыть кровью нанесенный позор – это для него дело чести, и тут уже не имеет значения, что речь идет о женщине. Главное, чтоб восторжествовала справедливость! Дескать, именно ради этого тот господин и появился здесь.

– Надо же, а я ранее и не представить себе не могла, что представляю собой столь гнусную натуру... – невесело усмехнулась я.

– Зато твой э-э... муженек (назовем его так) выглядит невинным агнцем, благородно кинувшемся на защиту доброго имени своей благородной семьи.

– По-моему, с благородством дорогой супруг несколько перехватил... – заметила я. – На мой взгляд, возвышенные намерения и отрезанная голова как-то не особо сочетаются между собой.

– Ну, в здешних местах на многое смотрят куда проще, и логику в поступках ищут не всегда... – Эдгар взялся за свою фляжку.

– И все же мне интересно, как это возможно: человек в открытую объявляет, что приехал для того, чтоб избавиться от какого-то человека, и даже принимает для этого какие-то действия. Перед нами явное нарушение закона – тебе так не кажется? О намерениях моего дорогого супруга хорошо известно властям, но, судя по всему, на подобное они смотрят сквозь пальцы.

– Сказать такое может только очень наивный человек... – неприятно улыбнулся Эдгар. – И в нашей-то стране правды не всегда добьешься, а уж в Делфе – тем более. Здесь, как ты знаешь, новые земли, и потому пока что тут сложились соответствующие порядки, то бишь их почти нет, да и у здешних властей (а заодно и у служителей закона) частенько отсутствуют морально-этические нормы. Если в Большой Гавани – оплоте здешней цивилизации, внешне все выглядит более или менее пристойно (хотя подобное утверждение находится под большим вопросом), то в отдаленных местах, можно сказать, закона нет. Что касается властей, то в твоем случае они официально хранят молчание, и даже намекают на нежелательность такого развития событий, однако усмирить некие беззаконные намерения не торопятся. Тут все просто, и причина упирается в деньги: у кого их больше, тот и прав.

– Печально... – это все, что я могла ответить.

– Конечно, это тебя вряд ли успокоит, но должен сказать, что твоему муженьку придется хорошо постараться, чтоб отыскать проводника. А сделать это непросто.

– Почему?

– Да потому что пришлому человеку, не знающему здешние края, тут ничего не стоит заблудиться, а из местных вряд ли кто возьмется вести людей через болота. Места тут считаются плохими.

– Насколько плохими?

– Во всяком случае, местные жители стараются и близко не подходить к этим болотам. Из тех людей никто не согласится пойти сюда, ни за какие деньги.

– Но ведь ты ходишь, да и другие тоже!

– Мы – старатели, сегодня пришли, завтра ушли, а у местных с этими болотами связаны какие-то суеверия. Конечно, за тобой могут отправиться и охотники из числа приезжих людей (а такие тут имеются), но цену за это заломят соответствующую. Так что твоему муженьку придется поднатужиться и выложить хорошие денежки, чтоб найти того, кто поможет ему прижать к своей исстрадавшейся груди твою прекрасную голову. Правда, если я правильно понял, то для твоего супружника не имеет значения, будет ли эта голова вкупе с телом или без всего остального.

– Ты прямо в корень зришь!

– Я вообще парень сообразительный, только вот ты этого никак замечать не хочешь. Ладно, это мы потом обсудим, а пока еще несколько минут отдохнем, и идем дальше.

– Кстати, в толк не возьму, с чего это ты в одиночестве гуляешь туда-сюда? Если я не ошибаюсь в своих предположениях, то от своего лагеря ты направился в Большую Гавань, а потом отчего-то решил вернуться назад? Вещей с собой у тебя совсем немного, припасов тоже никаких... Такое впечатление, будто ты наспех собирался, а то и просто кинулся в бега...

– Может, я любитель гулять в одиночестве... А ты что, беспокоишься за меня? Как это мило с твоей стороны!

– Я просто спросила!

– Я тебя тоже просто расспрашиваю, но ты что-то не горишь желанием раскрывать мне свою душу. Как, впрочем, и все остальное.

– Хам!

– Я уже это от тебя слышал, придумай что-нибудь новенькое, что меня больше заденет и заинтересует. А насчет нашего любопытства друг к другу, и нежелания рассказывать другим о себе – так в этом у нас с тобой полное единение. Похоже, ты живешь по правилу: язык на привязи – голова целее? Или я не прав?

– Да ну тебя...

Дальнейший путь по болоту нет смысла описывать во всех подробностях – там было одно и то же. Правда, во второй половине дня местность вокруг стала меняться – под ногами стало больше воды, а позже я рассмотрела вдали что-то вроде скал.

– К ним и направляемся... – ответил Эдгар на мой вопрос. – Там наш лагерь.

– Никак не ожидала увидеть скалы посреди болот!

– Это не совсем так – там всего лишь сравнительно небольшая и невысокая скальная гряда. Да и болотистая земля закончится еще до того, как мы придем к месту. Потом пойдет обычная местность, довольно твердая земля, правда, без деревьев.

– То есть ваш лагерь находится на краю болот?

– Я бы так не сказал...

Как видно, близость лагеря сделала Эдгара более словоохотливым, и он кое-что рассказал о здешних местах. Оказывается, вдоль скальной гряды течет небольшая речка – она петлей обтекает скалы, и уходит дальше, причем, как это ни удивительно, дальше она распадается на множество разных ручьев, и теряется в некой заболоченной местности, где находятся одни трясины. Так сложилось, что скальная гряда и прилегающие окрестности – самое сухое место на здешних болотах, и если пойти от гряды дальше, то примерно через полдня пути окажешься в самом настоящем лесу, растущем посреди болотной воды. А еще в том лесу кое-где из воды торчат невысокие скалы, на которых любит обитать местная живность, с которой лучше никогда не встречаться. Соваться в тот болотный лес не стоит ни в коем случае: мало того, что там очень глубоко (в некоторых местах вода покрывает человека с головой), так еще в той самой воде (да и на деревьях тоже) каких только тварей не водится! Вдобавок ко всему тот болотный воздух пропитан испарениями, от которых людям тяжело дышать, да еще там можно легко подцепить болотную лихорадку. Без лодки (или же без плота) в тех местах делать нечего, хотя любому разумному человеку ясно, что от тех болот и тамошних обитателей стоит держаться подальше.

Насколько я поняла из нескольких обмолвок, сам Эдгар (а может, и с товарищами), для чего-то ходил в эти самые дальние болота, и о них у него остались самые невеселые воспоминания. Что ж, я в те болотные леса точно не собираюсь соваться.

Кроме того, Эдгар кое-что поведал о старателях, которые рядом с той скальной грядой ищут алмазы, и поиск идет большей частью в воде, то бишь в той самой небольшой речке, что находится рядом со скальной грядой. Река, казалось бы, сравнительно небольшая, во всяком случае, та ее часть, на которой есть возможность заниматься непростым трудом старателя.

Ищут камни самыми примитивными образами: просто промывают речной грунт или копают ямы-шахты, достают со дна грунт и потом его моют. Мол, таз, сито, отсадка, лопата или мотыга – старателям больше ничего не надо. Правда, в последнее время ямы почти не копают – вода и жидкая грязь заполняют их слишком быстро. Кроме того, совсем нередки обрушения стенок этих самых ям, и людей, которые там трудятся, заваливало. Увы, нескольких несчастных так и не смогли спасти...

Работа старателей очень грязная – люди проводят едва ли не весь день в воде, песочной жиже или в темной яме по колено в жидкой глине. Каждый день эти трудяги промывают целуюгору грунта, но игра стоит свеч: мелкие алмазы находят каждый день, а вот крупные – это как повезет.

К месту мы подошли уже во второй половине дня, когда солнце уже собиралось клониться к закату. В последние полчаса, и верно, идти было куда легче, земля стала каменистая, воды под ногами уже не было, да и скальная гряда в пятнах зелени становилась все ближе. Как и говорил Эдгар, неподалеку от гряды протекает речка, куда больше напоминающая широкий ручей – похоже, это именно та самая речушка, в которой здешние старатели ищут алмазы. А еще в отдалении я заметила несколько грубо сколоченных домишек – как видно, это и был лагерь старателей.

– Можно сказать, дошли... – Эдгар вытер пот со лба. – Повезло, добрались без происшествий. О, нас заметили...

Верно: около одного из домишек стоял мужчина и смотрел на нас. Судя по тому, что этот человек стоял спокойно, опасности от нас он не чувствовал, или же просто узнал Эдгара.

– Похоже, парни еще не вернулись... – произнес мой спутник. – Считай, мы на месте, осталось только речку перейти. Она мелкая, даже ноги особо не замочим, хотя обувь лучше снять. Не беспокойся – в ней особой гадости не водится, можно и босиком ходить.

И верно – речка оказалась мелководной, в самом глубоком месте вода доходила мне до коленей. Еще немного – и мы добрались до лагеря старателей. Я невольно отметила про себя, что здешние домики (во всяком случае, внешне) выглядят куда более крепкими, чем те хижины, в которых обитают искатели опалов.

– Привет, Отто, давно не виделись... – Эдгар уселся на длинную лавку возле одного из домов, и я присела неподалеку, потирая ноющие ноги. – Рад видеть тебя, приятель.

– Эдгар, лопни мои глаза, ты ли это?! – невысокий мужчина средних лет с удивлением смотрел на нас. Вид у него был болезненный – складывалось впечатление, что этот человек нездоров. – Вот уж кого не ожидал увидеть, так это тебя! Мы были в полной уверенности, что ты уже где-то на пути домой, да еще и развлекаешься в обществе какой-нибудь сговорчивой бабенки, а то и не одной... Чего это ты решил придти назад? Да еще и девицу с собой притащил... Это кто такая?

– Рассказывать долго... А ты что здесь делаешь? Кажется, время еще рабочее, тебе надо быть с ситом на речке...

– Три дня с лихорадкой провалялся, боялся, как бы Богам свою многогрешную душу не отдать... – мужчина не сводил с меня заинтересованного взгляда. – Сегодня вроде полегче, так что завтра снова возьмусь за лопату и корзину... И все же, что это за цыпочка? Твоя крошка, или ты ее для нас привел? А как же твоя невеста? Ты ж вроде жениться намеревался...

– То-то и оно, что намеревался.

– Что случилось? Где остальные парни, которые ушли с тобой?

– Лучше скажи, какие у вас новости?.. – уклонился Эдгар от ответа. – Когда Леон придет? У этой красотки к нему есть одно дельце.

Вообще-то я представления не имею, какое у меня может быть дело к этому самому Леону, но предпочла держать язык за зубами.

– Леон?.. – мужчина помрачнел. – Знаешь, после того, как вы с парнями ушли, чтоб отправиться домой, тут у нас много чего произошло. Рассказывать долго, да и не знаю, с чего начать...

– Яснее можешь выразиться? Что у вас стряслось? Когда вернется Леон?

– Ну, если коротко... Не знаем, где Леон.

– То есть как это – не знаете?

– А вот так! третий день, как пропал. И вообще отсюда неплохо бы всем уйти, да только в последнее время парням такие камешки стали попадаться, что поневоле останешься. Я вот три дня провалялся с лихорадкой, как болван, а в голове мысли только о том, что за это время мог бы отличный камень отыскать, а то и не один... Видел бы ты, какие камешки парни сумели найти! Это ж богатство великое!

– Я тебя не об этом спрашиваю!

– В пещеру Леон ушел... – неохотно произнес мужчина.

– Когда?

– Позавчера утром.

– И зачем?

– В двух словах и не пояснишь.

– А вы почему его не ищете?

– Отправится туда – это было его решение. Говорю же – у нас много чего произошло с того момента, как вы решили отправиться домой. Пусть тебе парни обо всем поведают, чем более что они скоро должны вернуться, а я могу что-нибудь не то сказать. Говорю же, с лихорадкой лежал, кое-что как в тумане проходило...

– Ничего не поделаешь, подожду. Пока же к Леону в хижину пойду – все одно раньше там мое место было.

– Оставил бы тут красотку, мы бы с ней пообщались, а не то в последнее время я стал забывать, как женщины выглядят, не говоря обо всем остальном... – судя по взгляду этого человека, он был, как говорится, впечатлен, и без промедлений намеревался заняться ухаживаниями. – Я мужчина обходительный, раньше на меня никто из милых дам не жаловался...

– Перебьешься... – отмахнулся Эдгар, и обратился ко мне. – А ты что тут расселась, как курица на насесте? Пошли.

Кажется, сообщение об исчезновении некоего Леона (который, как я поняла из разговоров, был тут за старшего) настолько расстроило моего спутника, что тот не смог сдержаться, и даже нарубил мне. Ладно, на мелочи можно не обращать внимания, каждый из нас может расстроиться после получения неприятного известия. Мне только и оставалось, что встать, и направиться вслед за Эдгаром.

Как оказалось, Леон занимал самый маленький дом из всех имеющихся. Внутри было нечто вроде трех грубо склоченных топчанов, стол, пара небольших скамеек. Да уж, обстановка небогатая, сразу понятно, что передо мной находится временное жилище.

Пока я оглядывалась, Эдгар подошел к одному из топчанов, и бросил на него свою сумку.

– Это мое место было, пока я из лагеря не ушел, и похоже, его никто не занял. Так что располагаюсь здесь. А ты пока займи место Леона. Когда он вернется, найдем тебе другое место для сна.

– Здесь есть еще одно спальное место...

– Да, тут Ники спит – парнишка совсем молоденький. Леон его, можно сказать, на улице подобрал...

Хм, судя по всему, мне придется делить эту хибарку с двумя молодыми мужчинами, а то и с тремя... Еще совсем недавно подобное мне бы даже в голову не могло придти, но с той поры в моей жизни изменилось очень многое. Кроме того, мне и следовало ожидать нечто похожее – догадывалась, куда отправляюсь, так что отдельных апартаментов ожидать не стоит. А вот интересно, что сказал бы Винс, если б узнал об этом? Помнится, он был довольно ревнив... Тьфу ты, нашла о ком думать! Приснится еще, паразит, в каком-нибудь кошмаре...

– Эдгар...

– Слушай, давай пока помолчим, а?.. – молодой человек прилег на топчан, вернее, на тонкий матрас, набитый травой. – Все вопросы потом. Я устал немного, да и ты наверняка вымоталась. Так что стоит немного отдохнуть, хотя бы с полчаса, тем более что потом парни придут, нам поговорить надо...

Тут Эдгар прав – стоило мне улечься на тощий тюфяк, пахнущий сеном, как поняла, насколько я умаялась за сегодняшний день. Что ни говори, но долгий путь по болоту дает о себе знать – ноги просто гудят... Я уснула почти сразу же, а проснулась оттого, что услышала за стенами домика громкие голоса. Без сомнений, это возвращаются старатели. Вон, и Эдгар уже встает со своего топчана, значит, и мне разлеживаться не стоит.

Как и следовало ожидать, появление Эдгара оказалось для здешних людей крайне неожиданным, и я поняла, что они все были рады видеть его. Про свое появление я и не говорю – оказалась в центре пристального мужского внимания, иначе и не скажешь, причем большинство из тех взглядов скромными никак не назовешь, и я чувствовала себя весьма неуютно.

Через какое-то время все мужчины, кто только был в лагере (а их оказалось не менее двух десятков), уселись за длинный обеденный стол, стоящий на улице, и вначале мужчины расспрашивали Эдгара о новостях, которые он узнал в Большой Гавани. Как я поняла, многие из здешних старателей уже более года безвылазно находятся здесь, и понятно – каждому хочется знать о том, что происходит в мире, лежащем далеко за пределами этого болота. Что касается меня, то я благоразумно помалкивала и слушала, о чем говорят мужчины. Многое в их разговорах я не понимала, но главное, что интересовало всех – почему Эдгар вернулся. Как я поняла, он сумел (как говорили здешние мужчины) пристарать немало довольно-таки неплохих камней, продав которые, мог обеспечить себе безбедное существование, обзавестись домом и семьей, однако, судя по всему, его благим намерениям было не дано осуществиться. Как коротко сказал Эдгар, вышло так, что он оказался доверчивым идиотом, и потому ему поневоле пришлось возвратиться сюда, в лагерь, надеясь хоть что-то подзаработать, но обо всем он расскажет чуть позже...

– Кстати, парни, вас что-то маловато стало... – поинтересовался Эдгар. – Что, помимо нас тоже кто-то решил возвратиться на родину?

После этих слов воцарилось молчание, которое говорило лучше всяких слов. Пожалуй, тут все ясно и без долгих пояснений...

– И что с ними случилось?.. – после паузы поинтересовался Эдгар. – Неужели кого-то в шахте засыпало? Или лихорадка свое дело сделала?

– Хуже... – неохотно произнес один из старателей, немолодой мужчина с седыми висками. – У нас тут сейчас дела так обстоят, что хоть беги. Если б не те камешки, которые сейчас стали попадаться, то нас здесь бы уже, наверное, не было.

По словам мужчины, через несколько дней после того, как Эдгар с товарищами покинул лагерь, намереваясь распрощаться с Делфом и отправиться домой, здесь произошло землетрясение. Скалы тряслись, случился настоящий камнепад, в земле стоял настоящий гул... Повезло хотя бы в том, что никто из людей не пострадал, хотя все немного струхнули. Вдобавок ко всему речка внезапно стала самой настоящей полноводной рекой – разлилась, дня два бурлила и перекатывала камни, а затем вода довольно быстро пошла на спад, оставив после себя россыпи камней, глины и песка.

Ну, а потом старателей ждал самый настоящий сюрприз: трудно сказать, что это было за землетрясение – куда важнее то, что бурная вода, похоже, вынесла из глубины земли какой-то грунт, в котором имелось немало алмазов, причем некоторые были по-настоящему крупными. Золотой жилой это, конечно, не назовешь, но в переносном смысле очень похоже. Обрадованные старатели с энтузиазмом работали на промывке грунта с утра до вечера, заранее подсчитывая свои возможные прибыли, и даже по самым скромным подсчетам вырученных денег им должно хватить если не до конца жизни, то очень и очень надолго.

К сожалению, вода принесла с собой и лихорадку, во всяком случае, нею переболели уже более половины старателей. Но даже не это было самым плохим, а то, что кончилась сравнительно спокойная жизнь (хотя ее и раньше трудно было назвать таковой). Видимо, землетрясение открыло в горах какой-то проход, по которому в лагерь то и дело попадали разные твари, и людям по ночам приходилось быть очень осторожными. Днем, впрочем, тоже приходилось работать с оглядкой. В общем, за не очень долгий срок лагерь старателей лишился нескольких человек...

– Так чего ж вы не ушли отсюда?.. – поинтересовался Эдгар. – Жизнь все же стоит куда дороже каких-то камешков!

– Это верно... – согласился мужчина. – Мы и сами об этом не раз говорили, только вот... Смотри сам.

Мужчина вытащил из кармана маленький кожаный мешочек, развязал его и вытряхнул содержимое себе на ладонь. Я увидела несколько мутноватых гм... стекляшек белого и желтоватого цвета, причем, помимо мелочи, одна из тех стекляшек была величиной с ноготь, а вторая размерами смахивала на лесной орех. Должна сказать, что я не особо разбираюсь в дорогих камнях, но даже мне ясно, что за такие камни ювелиры не пожалеют золота.

– Так вот... – мужчина не сводил глаз с богатства, лежащего у него на ладони. – Так вот, чтоб ты знал, это я намыл только за сегодняшний день. У остальных не меньше, а кое у кого и больше. Именно поэтому мы и не уходим отсюда. Риск велик, да и каждый из нас всерьез опасается за свою жизнь, но...

– А с парнями что случилось?.. – Эдгар перебил рассказчика.

– Тут с каждым отдельная история, только вот к ночи я бы не стал об этом говорить.

– И все же? И что случилось с Леоном?

– Дался тебе этот Леон!.. – с досадой отозвался один из старателей. – Мы все понимаем – он у нас за старшего, но когда Леон полез в пещеру, мы его удерживать не стали.

– Зачем он туда отправился?

– Ушедшего мальчишку пошел искать.

– Ники?

– Его самого.

– Объясните, наконец, что у вас произошло?.. – не выдержал Эдгар. – Неужели так трудно сказать, в чем дело?

– Для начала тебе надо знать, что Леон самолично разделался с Ремом и Луи... – мужчина ссыпал свои камни назад в мешочек.

– Как это?.. – сказать, что Эдгар удивился – значит, не сказать ничего.

– А вот так! Все началось с того, что тут ламия постаралась...

– Что?.. – невольно вырвалось у меня. – Кто?

– Ламия... – повторил мужчина. – Ты, красавица, о них, наверное, раньше и не слыхивала.

– Не поверите – я ее своими глазами видела!..

После этих слов мне пришлось рассказать о том, что произошло в лагере добытчиков опалов. Меня слушали внимательно, а когда же я закончила свое недолгое повествование, то все тот же мужчина вздохнул:

– Вот, заразы, расползаются, кто куда, управы на них нет! Раньше только издали показывались, а сейчас все куда хуже! Не сидится им в своем болотном лесу! И все после того проклятого землетрясения...

Оказывается, в лагерь как-то ночью заявилась ламия, и подчистую выпила кровь у одного из старателей, когда тот ночью вышел из дома. Об этом поговорили, погибшего похоронили, мужчины стали более осторожны, а через какое-то время Леон, как очень наблюдательный человек, стал кое-что замечать и увиденное его насторожило...

Оказывается, тем людям, у кого ламия выпила кровь, в некотором роде повезло, потому как для некоторых жертв все может сложиться много хуже. Как именно? Все дело в жутком размножении этих тварей. Ламия заранее выбирает себе жертву, причем это должен быть человек или с высоким социальным положением, или просто очень красивый внешне. Затем ламия уже привычно уводит куда-то свою жертву, выпивает у нее всю кровь, после чего вселяет в человека часть себя – это могут быть насекомые, змеи, яд или что-либо подобное. Жизненная энергия ламии распространяется по телу человека, и в результате возникает еще одно чудовище, только вот непонятно, что из него получится в дальнейшем – еще одна ламия, или жертва внешне останется человеком, но с демонической основой, которую постоянно интересует только одно – утоление голода. В любом случае, измененный человек превращается в ужасное и опасное существо.

Никто не знает, когда ламии вселились в тела двоих старателей, но Леон обратил внимание на то, что эти люди вначале резко похудели, а затем их совсем перестали интересовать поиски алмазов. Долго рассказывать, как Леон понял, в чем дело, но он сумел расправиться с обоими оборотнями, голубоватая кровь которых ясно дала понять старателям, что тот не ошибся. Леон поступил так, как и должен был поступить тот, кто является старшим по лагерю, и отвечает за вверившихся ему людей, но старатели все же отчего-то с трудом приняли ту трагедию с гибелью измененных мужчин, которая разыгралась перед их глазами...

... Разговор со старателями был долгим, и когда мы вновь оказались в домике Леона, то Эдгар какое-то время молчал, а потом произнес:

– Завтра я отправляюсь на поиски Леона.

– Но как же так... – растерялась я.

– Все просто: Леон мне больше, чем просто друг. Он старше меня, мы с ним прошли многое, и я не хочу терять этого человека, тем более что родни у меня, можно сказать, нет, и я искренне считаю Леона кем-то вроде своего старшего брата.

– Но ведь ты же сам какое-то время назад ушел из лагеря! Как я понимаю, за новой жизнью.

– Верно, хотя Леон мне и говорил, что... А, не важно! Я должен найти его.

– Почему ты думаешь, что он жив?

– Этот человек побывал во многих передрягах, и выжил. Надеюсь, ему и сейчас повезет.

– Боюсь, старатели тебя не поймут – у меня сложилось впечатление, что они сейчас почему-то настороженно относятся к этому самому Леону.

– Их дело... – пожал плечами Эдгар. – А мое дело – постараться его найти.

– Я пойду с тобой!.. – выпалила я. Признаюсь, мне никак не хотелось оставаться одной в лагере, где находились пара десятком мужчин со ждущими глазами.

– Да на кой ты мне сдалась?.. – покосился Эдгар в мою сторону. – Верно Леон говорит, что нужно надеяться только на себя, а женщины – это хоть и приятный, но балласт, который никогда не стоит тащить за собой.

– Не знаю, что там говорит этот твой Леон, но я... Знаешь, я просто боюсь здесь оставаться... – вдруг вырвалось у меня.

– Надо же: дама с таким темным и разгульным прошлым вдруг чего-то боится!.. – ухмыльнулся молодой человек. – Я впечатлен! Лучше подумай о том, какое количество мужиков тебе одной достанется – живи и радуйся, воплощай свои фантазии в действительность! А уж сколько алмазов у парней огребешь при желании – это мне даже представить страшно! Советую брать те, что побольше – парни жмотится не станут, дадут, сколько попросишь, а если хорошо расстараешься, то особо впечатленные еще камешков подкинут, сверх запрошенного...

– Прекрати издеваться!.. – я только что ногами не затопала, а еще чуть не заплакала – во всяком случае, мой голос дрогнул. – Я с тобой серьезно говорю!

– Серьезно, значит? Ладно, уговорила... – Эдгар улегся на свой топчан. – Я человек добрый, сердце у меня мягкое, и ты этим пользуешься. Учти – останешься мне должна. Конечно, не мешало бы с тебя вперед аванс получить, в счет будущего долга, причем вот на этом самом тюфяке, но я сейчас не в том настроении. Да и выспаться нам обоим следует перед завтрашним блужданием по пещере, потому как с выплатой аванса, боюсь, дело у нас с тобой затянется до утра – я в этом деле дока, привык подходить к подобным вещам со всем старанием, а сонным отправляться на поиски друга не стоит ни в коем случае... В общем, спокойной ночи, женщина с темным прошлым.

Вот кто бы мне пояснил, в чем тут дело: этот человек мне ничего плохого не сделал, но почему мне так хочется его прибить?..

Глава 8

– Ну, и где же находится эта самая пещера?.. – поинтересовалась я у Эдгара.

– Скоро увидишь... – пробурчал тот.

Четверть часа назад мы вышли из лагеря, и я просто-таки ощущала на своей спине сожалеющие взгляды старателей – похоже, многие надеялись, что Эдгар уйдет один, а я останусь в лагере, и тогда возможно многое, в том числе и то, что к ухаживаниям кого-то из мужчин я не останусь равнодушной. Э, нет, парни: может, вы люди и неплохие, только вот уж очень давно находитесь здесь, вдали от людей и без женского внимания, а в таких случаях (то есть при внезапном появлении женщины в их небольшой компании), мужчины не всегда в состоянии трезво мыслить головой. Что касается Эдгара, то мне отчего-то кажется, что на него можно положиться, пусть даже на какое-то время.

Утром Эдгар сказал старателям, что отправится на поиски Леона, и у меня сложилось впечатление, что мужчины восприняли это довольно спокойно – мол, ищи, если тебе хочется лезть в пещеру. Странно: у них старший по лагерю пропал, а они особо не беспокоятся! Я вообще не могу отделаться от впечатления, что этих людей куда больше расстроило то, что Эдгар решил отправиться на поиски Леона вместе со мной. Ох, господа старатели, не стоит досадовать понапрасну, лучше отправляйтесь-ка на свою ежедневную работу, то бишь на поиск дорогих камней, и, может, кому-то из вас сегодня очень повезет. Ну, а мы с Эдгаром отправимся в ту самую пещеру.

Как я поняла, пещера находится на другом конце скальной гряды, и это совсем недалеко от лагеря старателей, так что дорога не займет много времени. Тем не менее, идти приходится по россыпям камней, среди которых было немало валунов – видимо, это результат произошедшего землетрясения. Тут же, среди камней, попадаются обломки веток и палки – похоже, пострадала и та растительность, что находилась на склонах.

– А почему сюда старатели не ходят?.. – спросила я у Эдгара. Конечно, я обещала, что буду помалкивать, но идти в молчании было уже невтерпеж. – Ведь тут все тот же ручей течет, и алмазы в воде наверняка имеются.

– Просто не ходят... – пробурчал тот. Похоже, что говорить на эту тему Эдгар не хотел.

– Долго нам еще идти?.. – продолжала я расспросы.

– Можно сказать, что уже пришли... – покосился на меня молодой человек.

– Как? А где...

– Вон там... – кивнул головой Эдгар. – Смотри внимательней.

А ведь и верно: неподалеку от нас, на склоне скалы, находилось горизонтальная полость, которая казалась довольно узкой. Выходит, в нее надо пробираться едва ли не ползком. А еще к тому входу надо подниматься по довольно крутому склону, засыпанному мелкими камнями...

– Я бы с первого взгляда эту пещеру и не заметила!

– Раньше вход был побольше, но землетрясение его несколько завалило. Да и склон немного обрушился, стал более крутым... Ничего, проберемся.

– Эдгар, ответь мне на вопрос...

– Пожалуйста, отвечаю сразу: желтый цвет тебе действительно не идет... – ухмыльнулся тот.

– Причем тут желтый цвет?.. – растерялась я.

– А что иное может интересовать женщин, кроме своей ненаглядной персоны?

– Перестань, я говорю серьезно!

– Дама с таинственным темным прошлым пытается говорить серьезно? Это уже интересно! Продолжай, я весь внимание!

Очень хотелось сказать Эдгару что-то нехорошее, причем из лексикона тех дворовых ребятишек, с которыми играла в детстве, однако я сдержалась – лучше пропустить слова этого нахала мимо ушей, а не то эти подковырки так и будут продолжаться.

– Мне показалось, что старатели немного неприязненно отнеслись к твоему намерению отправиться на поиски этого вашего Леона, верно? Только вот я никак не могу понять причину подобного отношения! Если не ошибаюсь, то Леон у вас тут за старшего, и мне непонятно, отчего у многих старателей такое безразличие к его судьбе!

– Видишь ли... – немного помолчав, произнес Эдгар. – Видишь ли, все дело в том, что незадолго до своего ухода Ники – тот самый паренек, что жил с нами в одной хижине... По словам старателей, он очень изменился – стал молчаливым, все порывался куда-то уйти, а то и просто не отвечал на вопросы. Впрочем, он и раньше был немного странным. А потом произошла эта история с двумя старателями, в которых ламии вселили часть себя... Некоторые считали, что то же самое произошло и с Ники, но Леон встал на его защиту – мол, все это не так, парнишка просто не в себе... К сожалению, остальные парни думали иначе, хорошо еще, что дело не дошло до открытого конфликта между ними и Леоном. Когда же Ники ушел, а Леон отправился за ним, чтоб вернуть... В общем, долго объяснять, но с того времени ни Леон, ни Ники так и не вернулись.

– Старатели... Они что, рассержены, что Леон оставил их в сложной ситуации?

– И это тоже, но, конечно, они больше опасаются того, что в Леона, отправившегося на поиски Ники, тоже может вселиться нечто. Конечно, старший по лагерю должен оставаться со своими людьми, не покидать тех, кто ему доверился, но уж как получилось, так получилось. Дело в том, что Леон очень привязан к мальчишке, почти как к родному.

– Если люди стали опасаться того, что в них могут вселиться ламии или нечто похожее, то почему они не уйдут отсюда?

– Видела, какие камни сейчас вода принесла? У каждого из парней уже есть по паре десятков таких камней, продав которые, можно до конца своих дней обеспечить себе безбедную жизнь. Потому и нее уходят. Что же касается, пещеры, то... Знаешь, после землетрясения все отчего-то стараются ее избежать. Впрочем, к ней и раньше особо не стремились – просто неприятно находиться подле этого места.

– Понятно... – кивнула я головой, хотя неясно было многое. – А ты в этой пещере был раньше?

– Конечно... – хмыкнул тот. – Точнее, там был почти каждый из старателей – интересно все же знать, что там, внутри. Впрочем, ничего интересного внутри пещеры мы не нашли.

– И зачем вы туда ходили?

– Странный вопрос... – даже удивился Эдгар. – Надо же иметь представление, что находится рядом с тобой – все же мы здесь намеревались остаться на довольно долгое время.

– А может, вы и в пещере алмазы искали?

– Не без того... – согласился Эдгар. – Конечно, было крайне маловероятно, что они там есть, но их и не оказалось. Проще говоря, мы не нашли в пещере ничего из того, что могло бы нас заинтересовать. Да и, говоря откровенно, там не место для прогулок. Впрочем, сама в этом убедишься.

Если честно, то я бы вполне обошлась без таких вот гм... отнюдь не романтических прогулок, тем более что и Эдгар (в этом я уверена) говорит о пещере с оттенком неприязни в голосе, только об этом стоит помалкивать – молодой человек меня с собой не звал, я сама напросилась...

А еще, на мой взгляд, Эдгар напрасно отправился на поиски этого самого Леона – вряд ли тот еще жив, ведь прошло слишком много времени с момента его исчезновения. Правда, свои предположения вслух высказывать не стала: боюсь, мой спутник разозлится после этих моих слов, тем более что такие мысли должны были посещать и его.

– А еще здесь, внизу, у самой земли, родничок был, пусть и небольшой, но все же еще один источник чистой воды... – продолжал Эдгар. – Сейчас, как видишь, родничка уже нет.

– Похоже, его завалило.

– Естественно. Только вот если бы родник просто завалило, то вода все одно пробилась бы сквозь камни, а тут, как видишь, сухо – очевидно, перекрыто надолго, если не навсегда. Похоже, передвижения земли были куда более серьезными, чем может показаться на первый взгляд. Ладно, пошли.

По довольно-таки крутому склону добрались до отверстия в скале, и оказалось, что вблизи этот темный провал не такой и узкий, как могло показаться на первый взгляд – во всяком случае, несмотря на груды камней, загромождающие вход в пещеру, согнувшись, в пещеру все же можно войти без проблем.

– Иди следом за мной и не отставай... – буркнул мне Эдгар. – Под ноги себе смотри, и не вздумай сворачивать в сторону. Увидишь что-то подозрительное или странное – сразу говори мне. Если вздумаешь куда-то сунуться без меня, то сразу предупреждаю – искать тебя не стану. Все поняла?

– Чего тут не понять...

– И не вздумай там громко говорить, а уж тем более кричать или визг поднимать – может произойти обрушение.

– Обещаю лишний раз помалкивать.

– Надеюсь на это... Да, и факелы не потеряй. Если хоть один обронишь – пеняй на себя: всыплю так, что мало не покажется.

Мог бы и не говорить – сама понимаю, что в темноте много не увидишь. Вообще-то Эдгар взял с собой масляный фонарь, который оказался в их хижине, но, кроме того, по дороге к пещере соорудил пяток факелов из (как он выразился) подручного материала, то есть палок, веток и еще чего-то. Само изготовление факелов со стороны выглядело весьма несложным делом: у крепкой палки, чем-то напоминающей бамбук, расщеплялся один конец, и туда вставлялся пучок щепы желтоватого цвета – по словам Эдгара, это смолистое дерево, которое загорается просто моментально. Надо сказать, что обломков древесины на земле хватало – видимо, когда после землетрясения ручей превратился в настоящую реку, то вода принесла с собой немало веток, палок и даже переломанных стволов деревьев.

Тем временем Эдгар зажег масляный фонарь и, согнувшись, стал пробираться в пещеру, и я направилась вслед за ним. Признаюсь: мне было несколько не по себе, потому как пришлось едва ли не на четвереньках проползать под нависшим над головой каменным козырьком (не хотелось даже думать о том, что будет, если он внезапно рухнет), но тут уж ничего не поделаешь – сама вызвалась идти на поиски какого-то Леона. Неприятно еще и то, что этот самый вход тянулся вглубь скалы на добрый десяток локтей, да еще и немного сужаясь, но все же мы смогли пробраться по нему без труда, зато, когда оказались внутри пещеры, выяснилось, что там можно встать в полный рост и оглядеться, чтоб понять, куда я попала.

Должна признать, что увиденное не радовало: неровные каменные стены, бугристый свод над головой, странная тишина... Ухабистая поверхность под ногами усыпана камнями разной величины – как я понимаю, это последствия все того же землетрясения. Тут надо идти не просто осторожно, а очень осторожно, иначе можно легко повредить ногу. Конечно, возможны и худшие последствия, но о них лучше не думать. Неширокий каменный коридор уходил куда-то в темноту, и мне даже не хотелось туда смотреть, а еще было не по себе от осознания того, что надо идти в ту неприятную темноту.

– Что, жутковато?.. – негромко произнес Эдгар, глядя на меня. – Можешь вернуться, и подождать меня внизу, у ручья.

– Нет уж, лучше я с тобой... – говоря откровенно, я бы с удовольствием выбралась отсюда наружу, но перспектива бродить в одиночестве невесть сколько времени у подножья этой скалы, постоянно оглядываясь по сторонам, меня тоже не радовала.

– Мое дело предложить... – Эдгар поднял повыше свою лампу. – Пошли.

Темный коридор шел прямо, но очень скоро уклонился в сторону. Оглянувшись назад, я еще раз посмотрела на светлое пятно солнечного света, оставшегося позади, и, подавив острое желание вернуться, постаралась не отстать от Эдгара. Впрочем, он и сам шел довольно медленно, освещая себе дорогу фонарем и стараясь ступать там, где было поменьше камней под ногами. Немногим позже и я заметила, что кое-где камни лежат на полу пещеры чуть ли не кучами, а в иных местах их почти нет, и можно передвигаться без особых сложностей. На стенах кое-где были пятна белесой плесени, иногда возле нее я видела огромных гусениц неприятного мертвенно-белого цвета. Несколько раз нам на глаза попадались змеи тускло-серого цвета с длинным и очень тонким телом – кажется, они охотились на этих самых гусениц, и не делали попыток напасть на нас. Уже неплохо... Еще тут было очень тихо, и любой звук разносился достаточно далеко.

Не знаю, сколько мы так шли – мне показалось, что довольно долго, но внезапно Эдгар остановился, и было из-за чего: тот коридор, по которому мы шли, раздваивался, и один их этих двух ходов – тот, что слева, оказался засыпанным камнями до самого верха.

– Ничего себе тряхнуло... – Эдгар внимательно осматривался. – Вот это обвал! Впрочем, чего-то подобного и следовало ожидать. Зато понятно, куда нам следует идти дальше, а не то я все никак не мог прикинуть, по которому из этих двух коридоров нам следует идти дальше. Как видишь, все разрешилось само собой.

– А куда он ведет, этот ход?.. – спросила я, глядя на темный коридор, конец которого терялся где-то вдали.

– Точно не скажу... – пожал плечами тот. – По нему мы с парнями когда-то решили пойти, но очень далеко заходить не стали, нашего запала хватило ненадолго, да и ничего интересного там нет. Помнится, где-то через четверть часа пути повернули назад, ни у кого не было желания идти дальше... Но это дело прошлое, и пока что мне понятно одно – раз здесь произошло обрушение, то есть только один путь, по которому могли пойти Леон и Ники. Не отставай...

Каюсь: уже при виде этого обваленного коридора у меня было огромное желание повернуть назад, к входу в пещеру, но пугала одна лишь мысль о том, что до входа мне придется добираться одной, в темноте, и потому я ответила как можно более спокойно:

– Сделаю для этого все возможное.

– Да уж, постарайся.

Снова идем по каменному коридору, который то сужается, то вновь становится шире. Кое-где от коридора шли небольшие ответвления, но все они были достаточно короткими, и заканчивались тупиком. Не знаю насчет пристрастий Эдгара, но я точно не могу отнести себя к любителям бродить в каменных лабиринтах. И нигде никаких следов человека... Радует хотя бы то, что на нашем пути пока не попадается никакой ползающей или летающей дряни. Хотя радовалась я рано...

– Ой, что это?.. – ахнула я, когда кто-то вцепился ко мне в ботинок.

– Я же просил не шуметь!.. – обернувшись, зашипел на меня Эдгар.

– Меня кто-то за ботинок схватил!

– Кто?

– Не знаю, он уже убежал. А его даже рассмотреть не успела!

И верно: стоило мне подать голос, как некто, вцепившийся в мой ботинок, метнулся в сторону, оставив на грубой обувной коже несколько царапин. Эдгар приподнял повыше фонарь, и я заметила, как вдали мелькнул силуэт, отдаленно напоминающий крупную кошку.

– Наверное, это и есть тот зверь, что пытался до меня добраться!.. – выпалила я. – Жаль только, не рассмотрела!

– Н-да... – произнес Эдгар. Похоже, он раньше уже видел когда-то эту самую кошку, и потому выглядел несколько озадаченным. – Интересно, откуда эта тварь тут взялась? Ладно, пошли дальше.

– А эта кошка на нас снова не нападет?

– Все может быть, так что смотри в оба.

– Эдгар, а я раньше слышала, что в пещерах живут летучие мыши...

– Нашла, о чем спрашивать! Может, где-то они и живут, но здесь их точно нет.

– Ты не нашел никаких следов Леона?

– Нашел бы – сказал... – пробурчал Эдгар. – Помолчи немного...

Мы вновь пошли по коридору, стараясь как можно внимательней оглядываться по сторонам, но вокруг был все тот же серый камень. Несколько раз от нас шарахались какие-то существа – как видно, это были пещерные обитатели, которых мы потревожили своим появлением. Вначале я пугалась, но Эдгар вел себя спокойно, да и размеры этих созданий были сравнительно небольшими. Так что постепенно я перестала вздрагивать, когда неподалеку от нас появлялся очередной небольшой зверек, который и сам старался укрыться от нас в темноте, и к тому же агрессии по отношению к нам эти создания не проявляли.

Через какое-то время в каменных стенах стали видны глубокие трещины, несколько раз упавшие валуны почти полностью перегородили тоннель, так что пришлось протискиваться в небольшой промежуток между огромным камнем и стеной. Похоже, что Леона и Ники не назовешь упитанными людьми, иначе бы они никак не сумели миновать этот узкое место.

Еще немного – и мы оказались в небольшом каменном зале, где тоже хватало лежащих на полу камней, однако куда хуже было другое: как оказалось, в каменных стенах зала мы увидели три широких тоннеля, уходящих в разные стороны. Да уж, богатый выбор – как говорится, иди, куда пожелаешь! Оставалось только определить, по которому из них мог уйти Леон.

– Немного отдохнем... – Эдгар достал свою фляжку, и прислонился к большому валуну. Кажется, увиденное его всерьез озадачило.

Не говоря ни слова, я присела рядом. Какое-то время мы оба молчали, лишь пили воду из фляжек, но потом я не выдержала:

– И куда же мы с тобой пойдем дальше?

– Знал бы – сказал... – покосился на меня Эдгар. – Тут так сразу и не решишь... Плохо то, что масло в фонаре может закончиться через час-другой. Я, конечно, прихватил с собой еще лампового масла, но сейчас не уверен, хватит ли нам его, а факелы могут сгореть довольно быстро... Так что времени в запасе у нас не так и много.

– Как думаешь, мы далеко забрались?.. – этот вопрос давно вертелся у меня на языке.

– А сама-то как считаешь?.. – Эдгар заткнул пробку на своей фляжке с водой. – Сделай одолжение, помолчи немного.

Говоря откровенно, у меня сейчас тоже нет особого желания разговаривать, но, тем не менее, в этом холодном безжизненном пространстве хочется слышать рядом с собой голос живого человека. Побыстрей бы уйти отсюда, причем не из этого зала, а просто покинуть каменные стены, и видеть над головой не низкий серый свод, а солнце и голубое небо... Пока же стоит отдохнуть, тем более что я чувствовала себя немного усталой – похоже, что путь в пещере забирает больше сил, чем такай же путь, но по поверхности земли. Мне только и оставалось, что сидеть, и просто слушать тишину, которая здесь была какой-то давящей. Где-то капала вода, неподалеку от нас почти бесшумно пробежало какое-то существо, похожее на мышь, вдали стукнул камешек...

– Тихо!.. – Эдгар поднял вверх свой палец. – Слышишь?

– Ничего не слышу... – покачала я головой после паузы. – Хотя... Камень, кажется, где-то стукнул... Бывает.

– Все может быть... – неохотно согласился Эдгар. – И все же... Слышишь?

Верно, я вновь услышала, как стукнул камень. Звук знакомый – так же камни чуть постукивают у нас под ногами, когда мы наступаем на несколько камешков разом. Мы с Эдгаром переглянулись, и подумали об одном и том же: непонятно, кого мы сейчас слышим – человека, или какого-либо из здешних зверей? Конечно, крупное зверье на нашем пути пока что не попадалось, но это вовсе не означает, что хищников тут нет. Эдгар еще какое-то время вслушивался в тишину, но после очередного, еле слышного звука, указал пальцем на левый проход:

– Это там... Пошли!

Мы одновременно поднялись на ноги. Что ж, надеюсь, появилась хоть какая-то определенность, а то заниматься гаданием, прикидывая, куда следует идти – подобное радовать не может.

Снова движемся по неширокому проходу среди камней, но пока что перед нашими глазами все те же серые стены и темнота коридора. Медленно тянутся минуты и, кажется, что мы идем нескончаемо долго...

Не знаю, сколько прошло времени, когда в чистом воздухе пещеры появился чуть уловимый запах. Вначале мне показалось, что я ошибаюсь, но подобный гм... аромат ни с чем не спутаешь.

– Эдгар, тебе не кажется, что пахнет паленым?

– Мне это уже не кажется – в самом деле повеяло чем-то жженым...

Кто хоть раз имел дело с подожженной, но потушенной тряпкой, тот знает, каким устойчивым может быть этот неприятный запах, да и распространяется он достаточно далеко. К тому же от этого запашка так просто не избавиться... Только вот откуда здесь взяться подобному амбре? Да и гореть тут нечему – за все то время, что мы с Эдгаром бродим по здешним тоннелям, я не увидела ни одного куска древесины. Откуда же доносится это сомнительное благовоние?

Ответ на этот вопрос мы получили очень скоро: стоило нам свернуть за очередной поворот, как свет масляной лампы в руках Эдгара осветил фигуру человека, который стоял в коридоре, примерно в двадцати шагах от нас, и одной рукой держался за стену. На мгновение все мы застыли от неожиданности, а затем Эдгар ахнул:

– Леон!

Мой спутник со всех ног кинулся к стоящему мужчине, а я, естественно, припустила за Эдгаром, и вначале даже не смогла рассмотреть встреченного нами человека. Чуть позже, в неровном свете масляного фонаря, я лишь отметила, что мужчина немолод, и что его лицо пересекает неровный застарелый шрам. А еще стало понятно, откуда шел запах жженой ткани: одежда мужчины выглядела (а вместе с тем и пахла) так, будто нее вначале бросили в костер, а затем вытащили, и тлеющую ткань залили водой. Называя вещи своими именами, мужчина был одет в самые настоящие обгорелые лохмотья, которые (прошу прощения за подобное выражение) воняли гарью. Хм, не знаю, где именно побывал этот человек и почему он так выглядит, но сейчас даже последний нищий по сравнению с этим человеком смотрится настоящим франтом.

Как и ожидалось, Леон был по-настоящему удивлен встречей с нами.

– Эдгар, ты?! – выдохнул он. – Откуда ты здесь появился?! Хотя что за дурацкий вопрос... Как же я рад вновь тебя увидеть!

– Слава Богам, мы тебя нашли!.. – в голосе Эдгара была нескрываемая радость. – Наконец-то! А то уж не знал, что и думать!..

– Как же это... – мужчина все еще не мог придти в себя от удивления. – Ты ведь ушел, и к этому времени уже должен быть на корабле...

– Не срослось... – развел руками Эдгар. – Только вот сейчас не время об этом говорить. А Ники где?

– Нет больше Ники... – глухо отозвался мужчина. – А ты как здесь оказался? Да еще и с женщиной! Или... Я ошибся?

– Не ошибся – это действительно дама.

– А она откуда взялась? Зачем ты ее с собой потащил?! Только бабского духа тут еще не хватало!

– Не мог от нее отвязаться, пришлось брать с собой. Ты даже не представляешь, до чего эта особа прилипчивая! А отправились мы в пещеру на твои поиски...

– С ума сошел!.. – едва не рявкнул мужчина. – Притащить бабу сюда – для этого вообще надо головы на плечах не иметь! Идиот! А ну-ка быстро оба пошли отсюда! Вы что, не соображаете, что здесь опасно?

– Пойдем назад вместе, не для того мы тебя искали... – отмахнулся Эдгар. – Ты, Леон, видать, от долгих блужданий в темноте не понимаешь, что говоришь!

– Говорю же, здесь очень опасно! Уходите!.. – Леон был явно разозлен.

– Не сомневайся, пойдем, только втроем.

– Ты что, не понимаешь, что просто так я бы не стал отказываться от вашей помощи? Уходит, говорят вам!

– Слышь, Леон, не для того я сюда пришел и искал тебя, чтоб поджать хвост и бежать назад по одной лишь твоей указке. Все, разговор закончен, пошли. Заодно по дороге расскажешь, что стряслось, и отчего у тебя такой оригинальный вид. Чтоб ты знал: помимо прочего, мы отыскали тебя и по запаху. Должен сказать, что аромат у тебя еще тот! Во всяком случае, наша дама впечатлена.

– Вам бы тоже сейчас не помешало выглядеть, как я, и пахнуть ничуть не слабее, да только время на это терять не стоит... – чуть устало произнес мужчина. – Спорить с упертыми олухами смысла нет... А еще я ногу подвернул, с трудом ступаю...

– Ничего, прорвемся! Бывало и похуже! Значит, так... – Эдгар повернулся ко мне и сунул в руки масляный фонарь. – Пойдешь вперед, и будешь освещать дорогу, а мы отправимся за тобой.

– Хорошо... – кивнула я. – А если...

– Только не говори, что можешь заблудиться... – ухмыльнулся Эдгар, перекидывая через свою шею руку Леона. – Дорога тут одна, так что сбиться с пути ты не должна. Да, и еще раз говорю – под ноги себе смотри, а то когда сюда шла, то спотыкалась едва ли не через шаг.

С трудом удержавшись, чтоб не ответить что-то резкое, я повернулась, и пошла назад, держа в одной руке фонарь, а в другой – все те же факелы. Неудобно, конечно, но мужчинам сейчас приходится тяжелее – судя по тому, как идет Леон, нога у него, и верно, болит. Как назло, споткнулась о большой камень, и чуть не упала, едва не выронив фонарь. Естественно, получила пару язвительных замечаний от Эдгара, но промолчала, хотя решила: ничего-ничего, давай только выйдем из пещеры, и я все выскажу, что о тебе думаю, стесняться не стану!

Миновали каменный зал, где я, было, предложила мужчинам немного передохнуть, но Леон об этом и слушать не хотел. Он то и дело оглядывался назад, а иногда просил остановиться, вслушиваясь в тишину. Ясно, что Леон чего-то опасается, но нам он ничего не говорил, а мы и не расспрашивали – было просто не до разговоров, да и в данный момент не хотелось знать ничего лишнего. Пока что моим единственным желанием было как можно скорей покинуть этот каменный лабиринт, а Эдгар помогал идти Леону, так что каждый из нас больше смотрел себе под ноги, откладывая все разговоры на более позднее время.

Мы остановились на короткий отдых лишь после того, как миновали место, где упавшие валуны почти полностью перегородили тоннель. С трудом протиснувшись между стеной и камнями, было решено отдохнуть – все же дорога выматывала немало сил. Несколько минут просидели в молчании – непонятное беспокойство Леона передалось и нам, такчто засиживаться мы не стали, и вновь двинулись в путь.

Дорога до развилки, где находился один из заваленных тоннелей, показалось мне очень долгой, но когда я ее увидела, на сердце стало чуть легче. Отсюда нужно дойти до выхода из пещеры, и мы окажемся там, где светит солнце, надо всего лишь немного поднажать, дойти из последних сил...

Увы, но все оказалось не так просто. Когда мы почти дошли до места, и наконец-то увидели впереди выход из пещеры, то внезапно до нас донесся какой-то непонятный звук – такое впечатление, что вдали кто-то стонет, только вот от такого стона у меня в страхе зашло сердце, и на душе появилось тяжелое, гнетущее чувство.

– А, чтоб тебя!.. – ругнулся Леон. – Похоже, догоняет... А я-то уж стал надеяться, что обойдется.

– Кто догоняет?

– Увидите – поймете, а если повезет, то не увидите... Да, давайте факелы запалим – он огня боится, и запаха горелого не переносит...

Зажечь пару факелов от лампы не заняло много времени, и мы постарались как можно быстрей добраться до входа в пещеру. Беда в том, что никак не побежишь, и дело тут не только в больной ноге Леона – слишком много камней под ногами, не хватало еще упасть и всерьез пораниться об острые каменюки. Каждый из нас то и дело оглядывался назад, но пока что никого было не видно, но этот жуткий стон, который то и дело доносился до нас, становился все ближе.

– Если успеем добраться до входа в пещеру, то идите первыми, а я пойду за вами!.. – приказал Леон. – И не спорьте – я знаю, что делаю.

– Но...

– Вас он достанет, а вот насчет меня – это еще неизвестно!..

Мы едва успели добежать до входа в пещеру, как сзади, из-за поворота, показалось какое-то существо, которое прыжками побежало к нам. Рассматривать, что это за создание, я не стала, а, сунув свой факел в руку Леона, кинулась к выходу, лишь отметила про себя, что то существо остановилось невдалеке от нас, но отчего-то ближе не подходит. Наверное, боится огня факелов, которые держал в руках Леон, прикрывая наш отход... Пробираясь по низкому входу, я уже не обращала внимания на то, что моя голова задевает каменный свод, что колени и руки то и дело ударяются о камни – главным для меня было покинуть пещеру. Должна признать, что я уже давно не радовалась так, как в тот момент, когда поняла, что пещера с ее странным обитателем осталась позади. Через пару мгновения рядом со мной оказался и Эдгар, и последним из пещеры показался Леон, прикрывающий свои глаза ладонью от яркого солнца, после чего до нас донесся все тот же вой, переходящий в долгий стон, только сейчас в нем явственно звучали нотки ярости.

– Можете поверить мне на слово – нам невероятно повезло... – произнес Леон, прислонившись к скале.

– И кто это был?.. – не выдержала я.

– Тебе не все равно?.. – только что не огрызнулся Эдгар, и мы вновь услышали тоскливый вой. – Сумели вовремя унести ноги – и радуйся, а сейчас пошли отсюда!

– А этот как же...

– Он за нами не пойдет... – отозвался Леон. – Для него солнечный свет губителен, да и не видит он ничего при свете дня.

Конечно, мне бы сейчас следовало бежать отсюда со всех ног, но проклятое женское любопытство и тут дало знать о себе. Сама не знаю для чего, я наклонилась к входу в пещеру – хочется узнать, от кого же мы бежали. Расстояние между нами было немалое, так что много я там не узрела, но и итого, что увидела, было вполне достаточно.

То существо, которое пыталось нас поймать, сейчас стояло на четвереньках в отдалении, там, где кончался вход в пещеру, и смотрело на нас. Я увидела вдали лицо мертвенно-белого цвета, а на том месте, где должны находиться глаза, располагались черные круги-впадины. Но не глаза этого существа привлекли мое внимание, а его рот – он был огромным, будто его разрезали от уха до уха. Складывалось впечатление, будто он скалится в жуткой улыбке, а зубы, утыкавшие его рот, были острыми, как клинки...

Больше я ничего не успела увидеть, потому, как чья-то рука просто отшвырнула меня от входа, и я в прямом смысле этого слова покатилась вниз по склону. Следом за мной стали спускаться мужчины, и последнее, что мы услышали, был все тот же вой, но в этот раз он звучал тише – похоже, обитатель пещеры понял, что добыча ускользнула, и потому уходит в привычную ему темноту, хотя и очень рассержен неудачной охотой. А еще я слышала ругань Леона, который цветисто сомневался в моих умственных способностях...

Потом мы все долго сидели подле ручья, и смотрели на текущую воду. Говорить не хотелось, но затем Леон, который все еще лишь немного приоткрывал свои глаза, повернулся ко мне и поинтересовался:

– Скажи, какого... ты вздумала заглядывать в пещеру? Что, жить надоело? Только сумели выбраться, а ты все никак успокоиться не хочешь!

– А можно было меня не толкать?.. – я тоже не была настроена благодушно, потому как при падении успела получить себе несколько болезненных ушибов. – Я себе чуть шею не свернула, когда вниз катилась!

– Ну, бабы!.. – мужчина сердито смотрел на меня. – Каждый раз удивляюсь тому, как вы умудряетесь людей из себя выводить! В каждую щель вам надо свой нос сунуть, всем поинтересоваться! Только вот ни у одной из вас не хватает ума понять, что за этот длинный нос каждую могут схватить и так прищемить, что не вырвешься!

– Я просто посмотрела... – в глубине души мне было понятно, что Леон прав, и потому в моем голосе прозвучали извинительные нотки.

– Чтоб ты знала... – продолжал Леон. – От таких «просто» некоторые особо впечатлительные люди теряют рассудок и сами лезут в пасть этому... А, да что с вами, с бабами, говорить! Все одно будете долдонить свое, не слушая разумных доводов! Эдгар, где ты ее нашел и зачем потащил с собой? Что, красотку на приключения потянуло? Так ты ей объясни, что жизнь в романах и реальность – они очень отличаются друг от друга.

– О даме поговорим позже, а я хотел спросить про Ники...

– Нет больше Ники... – устало произнес Леон. – Я ничего не смог сделать...

Я тем временем рассматривала этого человека, ради которого Эдгар решил рискнуть своей жизнью. Ему, наверное, уже с полсотни лет, никак не меньше, и жизнь его явно потрепала, посеребрила виски и прибавила белых волос в короткую бороду, да и уродливый шрам, пересекающий лицо, не прибавлял красоты... Тем не менее любому понятно, что в молодости этот мужчина был на диво красив. Да и сейчас, если он сменит свои обожженные лохмотья на самую простую одежду, то поневоле будет привлекать к себе внимание.

– Сочувствую... – негромко сказал Эдгар. – Ты был по-отцовски привязан к этому парнишке...

– Не надо было мне тащить его за собой... – вздохнул Леон. – Пристроил бы его к кому-то из своих знакомых, и жил бы мальчишка у них до моего возвращения.

– Ты же знаешь – он бы не остался... – покачал головой Эдгар.

– Возможно...

Мужчины замолчали, и прошло не менее нескольких минут, прежде чем Леон вновь заговорил.

– Я должен сказать «спасибо» вам обоим. Если б не вы, то от этого существа мне бы не уйти.

– Леон, я тут чуть ли не пару лет пробыл, но ничего подобного раньше здесь не случалось... – почесал в затылке Эдгар. – Конечно, бывало всякое – не мне тебе об этом говорить!, но ни о каком чудище в скалах я и слыхом не слыхивал! Да и никто из парней о нем не упоминал, а такие вещи не утаишь! К тому же мы с ребятами и сами в эту пещеру ранее не раз заглядывали, и ничего такого там не случалось. Само это место подле пещеры – оно, конечно, неприятное, недаром мы сюда стараемся не ходить в поисках алмазов, но...

– Раньше землетрясения не было... – вздохнул Леон. – Наверное, это создание обитало в ином месте, а после этой земной тряски открылся какой-то ранее закрытый подземный ход, вот оно и заявилось сюда. Не знаю точно, одно оно, или же их несколько... Ты и сам знаешь, что коренные обитатели Делфа обходят стороной это болото, и эту скальную гряду, а еще никто из них не пойдет сюда ни за какое вознаграждение. Очевидно, страхи этих людей основаны не на пустом месте. Ты знаешь, что в Делфе я нахожусь уже довольно долгое время, и многое успел повидать, но с кем-либо, вроде того обитателя подземелья, никогда не встречался. А вот с местными жителями я всегда держался на короткой ноге, и они в свое время рассказали мне кое-что о здешнем мире. Конечно, ко многому из услышанного я отнесся, как к сказкам, которых можно наслушаться в любой стране, но, тем не менее, намотал себе на ус кое-что из того, что узнал – подобное никогда не бывает лишним. Как оказалось, я поступил верно.

– Леон... – я не могла не спросить. – Леон, скажите, а ваш несколько необычный вид...

– Обгорелая одежда?.. – чуть усмехнулся тот. – Вернее, то, что от нее осталось... Чтоб вы знали – это именно то, что и отпугнуло существо, живущее в пещере...

По словам Леона, местные жители утверждают, что в этих местах (точнее, в здешних скалах) живет некое подземное существо, внушающее настоящий ужас каждому, кто его увидит. Про этого обитателя земных глубин Леону рассказали многое (как видно, людям когда-то доводилось с ним встречаться), но в числе прочего поведали и о том, как можно от него защититься. Оказалось, что этот житель пещер очень боялся огня (что неудивительно), а еще он совершенно не выносит запаха гари, вернее, этот запах его по-настоящему пугает.

Об этом Леон вспомнил, когда отправился в пещеру на поиски Ники. Где он там бродил – об этом Леон пока что не рассказывал, но ясно дал понять, что едва ли не столкнулся с этим кошмарным созданием, после чего понял, что у него есть единственный выход хоть как-то обезопасить себя – мужчина снял с себя одежду, плеснул на нее маслом из лампы и поджег. Конечно, свою одежду он затушил так быстро, как только смог, но зато добился, чего хотел – создал вокруг себя нужный запах. По словам Леона, ему еще дважды пришлось этим заняться – увы, но иначе было никак не обойтись, потому как обитатель пещеры его нашел. В итоге подземного жителя он отогнал, но зато масло в лампе закончилось, и последнее время Леон брел в полной темноте, пытаясь добраться до выхода из пещеры. Вдобавок он еще и ногу подвернул... Так что если бы не мы, то еще неизвестно, чем бы все могло окончиться для этого человека. Правда, наше появление все же привлекло внимание все того же существа, живущего в пещере, и можно считать великим счастьем то, что нам удалось уйти.

– Понятно... – кивнул головой Эдгар, выслушав рассказ Леона. – А больше ты там никого не видел?

– Кого именно?

– Да моей спутнице в ботинок вцепился гахх...

– Надеюсь, с дамой все в порядке?.. – приподнял бровь Леон.

– Да что ей будет... – хмыкнул Эдгар.

– Кстати, милая девушка, нас так и не представили друг другу... – церемонно склонил голову Леон. – Увы, обстоятельства нашего знакомства вынудили меня к некой бестактности, которую стоит немедленно исправить. Разрешите представиться: Леон Тирен. Вынужден еще раз извиниться за свой крайне непрезентабельный вид – к несчастью, жизнь часто устраивает нам неприятные сюрпризы, так что, учитывая те непростые условия, в которых мы оказались, вы простите мне столь неказистое одеяние.

– Думаю, что мы все сейчас выглядим несколько своеобразно... – улыбнулась я.

– Подобная деликатность делает вам честь. Ну, раз я представился, то в ответ рассчитываю узнать ваше имя, прекрасная дама.

– Гвендолин Даррис... – а этот человек умеет привлечь к себе внимание. – Также вынуждена извиниться: в наших обстоятельствах книксен будет выглядеть несколько нелепо, так что обойдемся без него.

– Даррис, Даррис... – Леон чуть задумался. – Где-то я уже слышал это имя.

– Неудивительно... – пожала я плечами. – Оно довольно распространенно.

– Могу поинтересоваться, каким ветром в эти дикие места занесло такую красивую девушку?

– Это долгая история, но если в двух словах... Прячусь здесь от мужа, который очень хочет стать вдовцом.

– Хм... – кажется, мои слова удивили мужчину. – И насколько сильно это его желание?

– В данный момент оно преобладает над всем остальным.

– По меньшей мере, оригинальное заявление! Интересно, чем же вы так провинились перед своим супругом?

– Тем, что все еще живу на свете.

– Очевидно, я с годами стал несколько непонятлив...

– Причину надо объяснять довольно долго. Достаточно знать, что муженек настроен очень решительно и очень торопится как можно скорей завершить это дело, которое считает неотложным.

– А что, для того, чтоб хорошенько спрятаться, у вас ближе места не нашлось?.. – приподнял брови Леон. – Обязательно нужно забираться на край света?

– Боюсь, что мой супруг в скором времени доберется и сюда, то есть до болота и вашего лагеря.

– Надо же, какие у него к вам пылкие чувства! Их не стирает ни время, ни расстояние.

– К несчастью.

– И все же, как вы смогли здесь оказаться? Обычно женщины не выезжают за пределы Большой Гавани, и не может быть речи о том, чтоб отправиться вглубь Делфа.

– Я сумела упросить Кейра взять меня в его лагерь старателей, а потом пришла сюда с Эдгаром.

– А в пещеру вас, красавица, что понесло?.. – спросил Леон. Кажется, он с ноткой недоверия относился к моим словам.

– Просто не хотела оставаться одна в лагере.

– Не стоило тебе брать ее с собой... – Леон посмотрел на Эдгара. – Я тебе ранее уже раз сто говорил – при нашей непростой жизни надо полагаться только на себя, а от женщин одни проблемы. Кто бы из вас, молодых, еще прислушивался к моим словам...

– Ох, Леон, слышал бы ты, как она умоляла меня взять ее с собой!.. – съехидничал Эдгар. – Я просто не мог отказать: ты ж меня знаешь, я на многое готов ради прекрасных дам! Вот и решил устроить нам маленькое романтическое путешествие вдвоем! Кто ж знал, что она отправится за мной даже в пещеру? Хоть дама и отрицает, но я почти уверен, что мой образ свил уютное гнездышко в ее сердце!

– Скажите, а кто это такой – гахх?.. – я решила не обращать внимания на слова молодого человека, и мне еще хотелось увести разговор в сторону от обсуждения моей персоны. – Тот самый, что вцепился мне в ботинок...

– Сразу понятно, что вы недавно появились в Делфе, иначе вам об этом было бы известно... – сделал вывод Леон. – Гахх – местный зверь, один их множества тех, что водятся в Делфе, только вот укус гахха почти никогда не заживает – как видно, в слюне гахха есть какая-то дрянь, вроде инфекции, и зараза от укуса этой твари постепенно расползается по всему телу. Кстати, кусать свою жертву гахх старается за ноги – так сказать, заранее обезноживает добычу. Тут может быть только одно лечение – сразу же выжигать место укуса, потому как тот, кого цапнула тварь – тот, можно сказать, гниет заживо, и в итоге не задерживается на этом свете.... Не понимаю, как гахх мог оказаться в пещере – он же предпочитает обитать на солнечных местах!

– Мне кажется, что после землетрясения кое-где образовались трещины, в которые могут проникать звери... – предположил Эдгар.

– Куда хуже то, что через эти трещины наверх могут пробираться жители подземного мира... – подосадовал Леон. – Одно дело – широкий вход в пещеру, который, если уж на то пошло, можно заложить камнями, и совсем иное – сравнительно небольшой лаз, незаметный для чужих глаз... В общем, надо сказать парням, что отсюда лучше уйти, и, надеюсь, они прислушаются к моим словам... Кстати, Эдгар, я так и не понял, почему ты вернулся? Помнится, ты просто горел желанием создать семью, завести детей и обрести спокойную жизнь без тревог и волнений... Что произошло?

– Стыдно сказать, но ты, Леон, оказался прав, когда говорил мне о том, что не стоит отправляться на родину... – вздохнул Эдгар. – А особенно мне следовало прислушиваться к твоим словам, когда ты твердил, что во всей этой истории тебе многое не нравится. До сих пор не могу поверить, что меня развели, как последнего лоха. Конечно, это не удар в спину, но что-то очень похожее.

– Поясни, в чем дело?

– Вообще-то подобную историю при даме рассказывать неудобно – она порочит мое достоинство, но пусть эта милая девушка примет к сведению, что неприятности можно ждать не только от мужчин – этим грешат и женщины.

– Так что произошло?

– Хреновая история произошла...

Оказывается, незадолго до своей поездки в эти дальние земли, Эдгар познакомился с молодым человеком по имени Валер – тот тоже намеревался направлялся в Делф, рассчитывая если не разбогатеть, то хотя бы поправить свои денежные дела. Дело в том, что Валер смотрел на своего нового приятеля широко открытыми глазами, в которых читалось неприкрытое восхищение, едва ли не раскрыв рот слушал рассказы о далекой стране, говорил, что может только мечтать о таком друге, как Эдгар... А немногим позже Валер познакомил Эдгара со своей сестрой, прелестной белокурой девушкой, которая невероятно понравилась Эдгару. Можно сказать, что это была любовь с первого взгляда. Красавица тоже не осталась равнодушна к новому поклоннику, и очень скоро молодые люди обручились, только вот со свадьбой было решено подождать – для начала жениху в Делфе надо заработать на свадьбу и домик, в котором будет жить молодая семья. Договорились и о том, что жених (который уже ранее бывал в Делфе и знает там многих людей) в этот раз прихватит с собой в поездку и брата невесты – они же теперь семья, пусть будут вместе, подзаработают, а еще, так сказать, присмотрят по-родственному друг за другом...

Молодые люди чуть ли не год со всем старанием искали алмазы в ручье возле скальной гряды, и за это время дважды им с оказией приносили письма, в которых прекрасная невеста писала о любви к жениху и передавала привет дорогому брату. Дело кончилось тем, что будущие родственники, прикинув найденную добычу, пришли к выводу, что, пожалуй, со старательством пора заканчивать, и пора заняться устройством личной жизни, после чего парни распрощались со старателями и отправились восвояси. Прибыв в Большую Гавань, приятели намеревались отправиться домой с первым же кораблем...

Казалось бы – все складывается как нельзя лучше, но в первую же ночь Эдгару стало плохо в гостинице, где они остановились. Сообразив, что он чем-то всерьез отравился (что в Делфе было довольно обыденным делом), молодой человек сумел выбраться (вернее, выползти) из своей комнаты и спуститься во двор, где его долго рвало содержимым желудка, после чего Эдгар снова пил воду и его опять рвало, а потом все повторялось по-новой...

Подобное состояние здоровья постояльца не могло не привлечь внимание хозяина гостиницы – а вдруг этот человек болен какой-то опасной болезнью?! (тем более что подобное тут не редкость), но приглашенный лекарь сразу определил: пациент отравился серой хиттой – есть на болотах такая ягода, до которой лучше вообще не дотрагиваться, уж очень она ядовита. К счастью, у лекаря нашлось и лекарство от этого отравления, так что через несколько часов больному стало легче, но, тем не менее, он провалялся в кровати еще три дня, прежде чем смог подняться на ноги. Затем, немного придя в себя, Эдгар понял, что у него украли все алмазы, найденные им за год, а еще он выяснил, что Валер (который куда-то ушел вечером того дня, когда Эдгар отравился), на самом деле рассчитался с хозяином и исчез в неизвестном направлении. А еще Эдгар вспомнил, что Валер по дороге в Большую Гавань собрал на болоте горсть этих ягод – хитты, мол, на всякий случай, мало ли какой лихой человек может им встретиться по дороге домой...

Все произошедшее оказалось предельно ясным, и Эдгар, все еще окончательно не оправившись, отправился на поиск Валера – этот человек все еще должен находиться в Большой Гавани, потому как за время болезни Эдгара ни одно судно не покинуло Делф. Эдгар знал, к кому в Большой Гавани можно обратиться за помощью, но и Валер не дремал. Он знал, что Эдгар не умер, и принял свои меры предосторожности – написал донос на имя губернатора, в котором обвинял бывшего друга в разбое, грабежах и поношении власти. Если на разбой и грабежи здешние стражи порядка частенько смотрели сквозь пальцы (в этих краях подобные деяния – дело, вообще-то, обычное, многие из этих неприятностей можно утрясти при помощи золота), то вопрос о поношении власти так просто не решишь, во всяком случае, для того, чтоб донос посчитать ложными сведениями – для этого золота потребуется куда больше.

К сожалению, Эдгар деньгами был не богат, и потому оказался в тюремной камере. Естественно, что так просто оттуда не выйдешь, и молодому человеку пришлось провести там более двух седмиц, прежде чем он сумел покинуть то негостеприимное место. Каким образом он сумел это сделать? Тут особая история, о которой надо рассказывать отдельно. Ну, а после того, как Эдгар оказался на свободе, он решил вновь отправиться в лагерь старателей, к Леону – к сожалению, у него просто не оставалось иного выхода...

– Что тут скажешь – не повезло... – заметил Леон, выслушав рассказ Эдгара.

– Самое паршивое в другом... – неприятно усмехнулся молодой человек. – В той камере, где я имел честь сидеть – там заключенных было, как селедок в бочке. Впрочем, в остальных камерах ничуть не меньше. Ясно, что мы переговаривались как между собой, так и с обитателями иных камер... К чему я это говорю? Да к тому, что среди бедолаг в нашей камере оказался один из тех, кто знает Валера, и этот человек утверждал, что та очаровательная девушка, которая называла себя сестрой Валера, на самом деле его жена. Каково, а?

– Теперь мне понятны кое-какие нестыковки в поведении этого парня... – заметил Леон. – Да и вся история ясна. А ведь я тебя предупреждал...

– Если б я тебя еще послушал... – махнул рукой тот.

– А я не поняла, зачем нужен был этот спектакль?.. – не поняла я. – Жена, сестра... Да какая разница!

– Ох, женщины, что с вас взять... – покосился на меня Леон. – Хотя можно дать пояснения, ведь не сразу поймешь, в чем тут дело. История простая: Валер просто хотел заработать, но приехать в Делф на обычных основаниях – это еще вилами по воде написано, сумеешь хоть что-то заработать, или нет. Что ни говори, но везет далеко не всем – для этого достаточно посмотреть на бедняков и нищих в Большой Гавани, а их там хватает. Кстати, знаешь, для чего Эдгар тогда возвращался на родину? Алмазы привез, которые мы с ним заработали... Впрочем, это он особо и не скрывал, как не скрывал и того, что вновь собирается вернуться на поиски алмазов. Валер (который, как выяснилось, оказался очень шустрым молодым человеком) в то время работал приказчиком в мелкой лавчонке, решил, что у него появился шанс если не разбогатеть, то просто стать немного богаче. Проблема в том, что к месторождениям тех же алмазов допускают не каждого желающего, а только проверенных людей, которым нужно иметь чье-то поручительство, а его получить очень непросто. Вот он и придумал: выдать свою жену за сестру в надежде, что она сумеет захомутать нужного человека, а уж за будущего родственника кто ж не поручится... Как видишь, все у них вышло, как задумывалось.

– Эта девушка... Она просто оказалась в моем вкусе...– обезоруживающе пояснил Эдгар.

– Все остальное просто... – усмехнулся Леон. – Валер опасался гнева Эдгара, когда тот поймет, что его обвели вокруг пальца, а еще посчитал, что лишние алмазы ему явно не помешают. Как говорится: запас карман не ломит. Вот и решил избавиться от ненужного человека, тем более что ягоды хитты действуют безотказно. Готов поспорить, что сок этих ягод этот олух тебе в вино капнул – все же вкус у этих ягод, как утверждают местные жители, горьковатый, не заметить его невозможно, а вот в вине можно и проглотить. Только вот Валер не знал, что яд в вине становится куда более слабым, во всяком случае, есть шанс выжить.

– Что же с этим Валером стало дальше?.. – спросила я. – Он покинул Делф?

– В этом у меня есть большие сомнения... – чуть прищурил глаза Эдгар. – Вернее, очень большие, но об этом поговорим как-нибудь потом. Зато про тебя, милая девушка, в Большой Гавани шло немало разговоров – по слухам, твой бывший муженек только что золото вокруг себя горстями не раскидывает, обещая озолотить того, кто достанет его беглую женушку.

– Это все, конечно, интересно, но мы здесь засиделись... – Леон поднялся с места. – Время идет, и нам надо идти к лагерю. К тому же находиться перед дамой в таком виде, какой у меня сейчас – это моветон.

– Согласен... – Эдгар встал. – Тем более что я вовсе не против прогуляться под солнцем с дамой.

– Леон, я совсем забыла!.. – мне только сейчас вспомнилось, что Кейр просил передать Леону, когда отправлял меня в этот лагерь на болотах. – Кейр просил вам передать, что вы проиграли спор, который вы с ним заключили год назад, и теперь должны ему кувшин вина... Кажется, оно называется «Золотая кровь».

– Что-что?.. – Леон искренне удивился. – Какой еще спор? О чем? Да еще и на «Золотую кровь»!

– Он не стал говорить, какой именно, просто сказал, что вы тогда отмечали чей-то день рождения, и у вас были разговоры о прошлом...

– Тоже мне, Кейр, нашел, о чем вспоминать! Разве упомнишь все разговоры, которые мы вели когда-то, тем более что нам есть, о чем вспомнить! Но раз речь идет о «Золотой крови», значит, стоит поднапрячь память. Не страшно, вспомню.

– А что это за «Золотая кровь»?

– Очень хорошее вино. Оно и у нас на родине стоит десять золотых за кувшин, а в Делфе за него цена должна быть просто заоблачной.

Ничего себе! – подумалось мне. В моем родном доме о таком вине даже и не слыхивали, а уж отдать такие деньги за кувшин хмельного напитка – подобное невозможно представить даже в страшном сне!..

Впрочем, пусть о дорогом вине болит голова у мужчин, а я для себя решила одно – больше к этой пещере и близко не подойду! Во всяком случае, очень на это надеюсь...

Глава 9

– Фу, наконец-то дошли!.. – выдохнул Эдгар, и я с ним была полностью согласна. Трудно сказать, сколько времени у нас заняли блуждания в пещере, но сейчас день уже давно перевалил за свою половину. А еще мы трое чувствовали настоящую усталость – наверное, дают знать о себе нервы и тот страх, что нам довелось испытать.

Сейчас мы уже находились в лагере старателей, и Леон ушел в свою хижину за чистой одеждой – мол, в моем нынешнем виде от меня даже ламия шарахнется. Ну, насчет ламии я ничего сказать не могу, но вот дежурный по лагерю, невысокий лысоватый крепыш, при виде Леона в одежде, висящей обожженными клочками, только что не присвистнул.

– Леон, признаюсь, мы уже думали, что не увидим тебя больше...

– Я и сам об этом уже подумывать стал... – буркнул Леон. – Честно признаюсь – еле выбрался! Хорошо еще, что Эдгар меня в пещере сумел отыскать, а то еще неизвестно, чем бы все закончилось.

Меня Леон не упоминал – похоже, ему не хочется, чтоб старатели узнали о том, что и я была в пещере. Ну, нет – значит, нет, у меня тоже нет желания описывать свои ощущения, которые одолевали меня в тех каменных коридорах.

– Везучий ты... – в голосе дежурного прозвучали нотки зависти. – Впрочем, как всегда. Ники, как я понимаю, ты не нашел?

– Нет больше Ники... – устало бросил Леон.

– Вообще-то мы так и думали... – дежурный ничуть не удивился. – Этому парнишке здесь вообще нечего было делать – удивительно, что еще так долго живым продержался. А что с тобой стряслось? Как выбраться умудрился? Ты что, в костер упал?

– Вроде того... Потом поговорим, а пока мне бы хоть умыться для начала – все же тут дама находится... Что у нас с едой?

– Парни тут несколько птиц с утра умудрились подстрелить, так что сейчас они тушатся... – кивнул дневальный в сторону котла, от которого шел добрый мясной дух. – Причем с травками и корневищами камышовника.

– Понятно...

Пока Леон ходил за одеждой и плескался в ручье, смывая с себя пыль и грязь, мы с Эдгаром уселись за длинный обеденный стол, и рядом с ними присел дневальный. По его лицу было видно, что он жаждет услышать подробности, но Эдгар помалкивал, так что и я предпочла лишний раз держать язык за зубами.

– Слышь, Эдгар, хоть поведай, что Леон рассказал? Что он там видел, в пещере?

– Ты что, Леона не знаешь? Он лишний раз говорить не станет, так что подождем, когда парни вернутся – тогда все и расскажет.

– А этот Ники, на поиски которого отправился Леон – он кто такой?.. – поинтересовалась я. – Его родственник?

– Нет... – вздохнул Эдгар. – Леон пару лет назад подобрал парнишку в Большой Гавани: его родители умерли вскоре после прибытия в Делф – уж не знаю, что там с ними стряслось, но в итоге получилось так, что мальчишка оказался никому не нужен. Вообще-то здесь не принято бросать детей на произвол судьбы – их всегда подбирают и к какому-нибудь делу пристраивают, но Ники... Он из тех, кто, скажем так, чуть-чуть неразумен. К сожалению, подобное случается, но заниматься с такими людьми здесь никто особо не стремится – слишком хлопотно... Ники сразу привязался к Леону, да и тот его искренне жалел. Правда, брать мальчишку с собой не хотел, пытался пристроить его к друзьям, но тот не хотел оставаться без Леона. Как пацана не пытались убедить, что ему нечего делать в глубине Делфа, но он ничего и слушать не хотел. Ну, а когда Леон все же отправился сюда, мальчишка удрал, и каким-то образом догнал его в дороге. Возвращаться назад, естественно, никто не стал, и потому поневоле пришлось взять Ники с собой – не бросать же его одного в лесу на погибель! Так и получилось, что этого парня Леон воспитывал, жалел, оберегал, года два при себе держал, хотя кое-когда с Ники возникало немало проблем – иногда мальчишка словно терял разум, никого не слушал, жил в своем мире, но все проблемы удавалось как-то утрясти, тем более что сам по себе мальчишка был добрым и беззлобным. Кто ж знал, что все этим кончится?!

– Судя по виду Леона, он не очень переживает случившееся... – хмыкнула я.

– Тут ты не права... – вздохнул Эдгар. – Я-то Леона хорошо знаю, и вижу, насколько тот расстроен из-за гибели парня – все же он был очень привязан к Ники. Просто внешне Леон это старается не показать.

– А у Леона дети есть?

– Нет, он из тех, кого называют одиночками.

– Понятно...

– О чем речь?.. – к нам подошел Леон. Надо же, как тихо ходит этот человек – никто из нас даже не услышал его шагов.

– Про Ники говорим... – не стал скрывать Эдгар. – Жаль парня.

– А уж как мне-то жаль, просто не высказать...– мужчина уселся радом с Эдгаром и посмотрел на дневального. – Как там насчет обеда? Я пару дней вообще ничего не ел, согласен даже на вареного крокодила.

– Ну, крокодилов сегодня точно нет... – хохотнул дневальный. – А насчет обеда – это я враз, погодите немного...

Пока дневальный накладывал нам еду в грубые глиняные тарелки, я вновь рассматривала Леона. Сейчас, переодевшись в чистую одежду и смыв с лица грязь и пыль, этот человек словно стал моложе. Да, несмотря на возраст и шрам, Леон все еще остается очень красивым мужчиной. Думаю, что и сейчас женщины смотрят на него с немалым интересом, а по молодости от этого человека наверняка было сложно оторвать восхищенный взгляд. Не сомневаюсь и в том, что за ним должна тянуться бесконечная вереница вдребезги разбитых женских сердец.

– Что, нравлюсь?.. – усмехнулся Леон, заметив мой заинтересованный взгляд. Кажется, он привык быть в центре внимания, что неудивительно при его внешности.

– Да как сказать... – я немного оторопела от такого вопроса. – Скорее, меня интересует, как выглядит человек, ради кого Эдгар решил пойти в пещеру.

– Будем считать, что ты сказала правду... – приподнял брови Леон. – Кстати, ты откуда родом?

– Есть такой городок – Мейн... – неохотно отозвалась я. – Вы о таком, наверное, и не слышали.

– Хм, Мейн, Мейн... – задумчиво произнес Леон. – Вроде что-то знакомое...

– Это вряд ли... – пожала я плечами. – Город маленький, его даже можно назвать большой деревней.

– Ну, половина городишек в нашей стране точно такие же...

Еда, которую нам принесли, была сравнительно неплохой: мясо, правда, было жестковатым и со странным привкусом, зато большие куски каких-то клубней мне понравились – очень напоминают тушеную репу.

– Это камышовник... – ответил дневальный на мой вопрос. – Подле лагеря он не растет, а вот там, где парни сейчас камни ищут – там его немало в воде растет. Добывать камышовник тоже просто – дергают из воды, словно морковку. Да и в вареном или жареном виде он у нас идет за милую душу – недаром парни почти каждый день его с собой приносят. Вон этот камышовник, все еще в тенечке лежит – вчера принесли много, весь в котел не вошел...

Внешне камышовник напоминал самый обычный камыш, только вот корни у него очень походили на клубни георгинов, которые в садике подле нашего дома, работники выкапывали каждую осень, только вот корневища камышовника значительно превосходи в размерах довольно-таки небольшие клубни георгинов.

Не прошло и двух часов, как в лагерь вернулись старатели. Вернее, я ненадолго решила заглянуть в хижину по своим делам, а когда вышла, то увидела, что старатели окружили Леона и Эдгара, и они что-то горячо обсуждают. Впрочем, очень скоро мужчины уселись за стол – в ногах правды нет, а выяснить надо многое. Они даже от обеда отмахнулись – дескать, с едой можно и подождать. На меня старатели сейчас смотрели уже не столь откровенными взглядами – все же речь за столом идет о важных проблемах, не стоит отвлекаться на постороннее, в том числе и на баб!.. Ну, раз такое дело, то я тоже решила присесть за стол, пусть даже с краешка. Правда, то, о чем говорят мужчины я услышала лишь с того места, когда Леон пояснял, зачем он отправился в пещеру.

По его словам, в последнее время у Ники стало что-то совсем плохо с головой – его очень напугало произошедшее землетрясение, и с той поры мальчишка все время хотел куда-то спрятаться, и отчего-то ему пришло в голову, что пещера для этого подходит лучше всего. Дело еще и в том, что Ники совсем не боялся темноты, и пещера, которую он в свое время посетил вместе с остальными старателями, отчего-то казалась ему вполне безопасным местом, где всегда можно спрятаться, и где его никто не отыщет. Хорошо еще, что мальчишка далеко от входа не уходил, так что вернуть это было несложно. Никаких слов увещевания парнишка не воспринимал, и много раз пытался удрать в пещеру, но каким-то образом Леону удавалось его останавливать, или же находить Ники в пещере, благо тот не удалялся далеко. Однако когда Леон был вынужден убить двух старателей, в которых вселились ламии (увы, смерть этих несчастных произошла на глазах у всех) – вот тогда Ники, очевидно, окончательно испугался, дождался, когда Леона не будет в лагере, после чего направился в пещеру, несмотря на все попытки дневального его остановить. Леон же, отправившись на поиски парня, понял, что тот в этот раз ушел куда-то вглубь пещеры, и все же решил его найти, но в результате сам заблудился в пещере, потому как зашел очень далеко, а выход там отыщешь не сразу...

Пропавшего парнишку он нашел, вернее, сумел найти то, что от него осталось. Говоря точнее, Леон отыскал место, где какое-то существо, обитающее в этих темных каменных глубинах, загрызло беднягу Ники, и устроило себе обед из его бренного тела. Все, что сумел сделать Леон – так это собрать печальные останки мальчишки, и засыпать их камнями – хоть какое-то, но все же погребение. Ну, а обратный путь для Леона тоже оказался непрост...

– Так с Ником кто расправился?.. – поинтересовался один из мужчин.

– Трудно сказать... – устало произнес Леон. – Но судя по тому, что от тела парнишки почти ничего не осталось, тварь там была не мелкая и с очень острыми зубами.

Мне на мгновение вспомнилось то существо, что смотрело на меня у входа в пещеру... Ой, лучше постараться вообще забыть об увиденном, а не то во сне такая образина приснится – кошмары обеспечены.

– Вот что я скажу вам, парни... – продолжал Леон. – Отсюда надо уходить, и чем быстрее, тем лучше.

– С чего это вдруг?.. – разом спросили несколько человек.

– Кроме того... – продолжал Леон. – Кроме того, в пещеру сейчас лучше не соваться – в этом попрошу поверить мне на слово. Да и рядом с ней лучше не находиться.

– Здесь алмазы ищут уже давненько, всякое бывало... – подал голос дневальный. – Но ничего, отбивались, и в этот раз как-нибудь справимся!

– Обстоятельства изменились. На мой взгляд, землетрясение открыло какие-то подземные места, из которых ранее не было выхода на поверхность, и теперь непонятно, что можно ждать дальше... – уклончиво ответил Леон. – Вы парни неглупые, должны понимать, что я имею в виду. Не просто же так здешние жители стараются держаться подальше от этих мест.

– И кого там видел?.. – спросил кто-то из старателей. – Ну, в пещере...

– Когда уйдем отсюда – скажу. Так что не стоит тут более оставаться, если жизнь дорога. Согласны?

Удивительно, но старатели молчали, хотя было понятно, что услышанное они восприняли всерьез. На мой взгляд, после слов Леона каждый разумный человек должен понимать, что лучше покинуть это место, но все отчего-то молчат.

Молчание длилось не менее минуты, а потом заговорил немолодой мужчина с седоватой бородой:

– Ты, Леон, все говоришь верно, хотя напускаешь туману и прямо не говоришь в чем дело, да только вот уходить отсюда сейчас ну никак не хочется! В последнее время такие камни стали попадаться, каких я еще и не видел, да и попадаются они нам куда чаще! Смотри сам, это только то, что я отыскал сегодня...

Мужчина вытряхнул из жесткого кожаного мешочка на свою ладонь с десяток камней, и среди нескольких маленьких мутноватых камешков я увидела четыре кристалла неровной формы, размеры которых разнились от горошины до крупного боба.

– Каждый из парней нашел сегодня алмазов не меньше меня, а некоторые и больше, причем как по количеству, так и по размерам...– продолжал мужчина. – Похоже, и верно, после землетрясения вода из глубины земли вынесла на поверхность такие камешки, о которых раньше можно было только мечтать. Да за них даже самый жадный ювелир денег не пожалеет! Мы ж не только себя, но и всю родню обеспечим безбедной жизнью до конца дней! Леон, не поверишь, но если дело пойдет так и дальше, то мелкие алмазы никому из нас уже и брать не захочется! Еще совсем недавно мне и в голову не могло придти, что я могу сказать подобное! Сейчас среди нас уже как азарт пошел – кто больше алмазов отыщет, и у кого найденные камни будут крупней!

– Если азарт на вас напал, то отчего вы сегодня так рано вернулись?.. – поинтересовался Леон. – Время еще светлое, работать можно...

– Верно... – согласился мужчина. – Только сегодня от пиявок не знали, куда деться! Те самые, здоровенные, болотные, да они еще и прицепляются мгновенно! И откуда их вдруг столько взялось? Как видно, с болота сюда ползут... Хоть в воду не входи – облепят! Вот сам смотри! И это только на руках, про ноги я и не говорю!

Мужчина закатал рукав, и я увидела на его руке несколько круглых синяков, которые, кажется, все еще немного кровоточили. На мой взгляд, рука выглядела просто устрашающе.

– Что это такое?.. – вырвалось у меня.

– Пиявки, чтоб их!.. – выразился старатель – Если такая в тебя вцепится, то для того, чтоб снять эту прилипалу, ее надо прижигать огнем, причем у самого тела, иначе ни за что не отвалится. Если с утра было еще более или менее терпимо, то во второй половине дня мы не столько делом занимались, сколько пиявок друг с друга снимали.

– Парни, я вам серьезно говорю – надо отсюда уходить!.. – вздохнул Леон. – Понимаю ваши чувства, но наше пребывание здесь должно закончиться, причем в самое ближайшее время. Поверьте мне – я просто чувствую, что более тут оставаться не стоит. Да, согласен: алмазы сейчас попадаются хорошие, но всех не соберешь, как бы нам того не хотелось, а второй жизни ни у кого нет, что бы там церковники не говорили.

– Ребята, к словам Леона стоит прислушаться... – теперь и Эдгар решил высказать свое мнение. – Вы же знаете – он впустую говорить не станет.

– Эдгар, тебе бы и самому не помешало с нами утром пойти... – вновь заговорил немолодой мужчина. – Как мы поняли, у тебя сейчас в карманах ничего нет, а так хоть что-то отыщешь – не впустую же ты вернулся.

– А он не впустую пришел – вон какую красотку привел!.. – хохотнул кто-то.

– Парни, давайте говорить серьезно... – отмахнулся Эдгар. – Шутки оставим на потом...

Как и следовало ожидать, уходить старателям не хотелось – еще бы, стали попадаться такие алмазы!, и за столом разгорелся самый настоящий спор. Одни (и таких было большинство) доказывали, что не происходит ничего страшного: конечно, Леону они доверяют, но Делф вообще опасная страна, так что не стоит полагаться на какие-то там непонятные страхи. Остальные неохотно соглашались с Леоном – мол, всех денег не заработаешь, и, как это ни досадно, но раз старший говорит, что здесь более оставаться не стоит, то к его словам лучше прислушаться.

Разговор был долгим и шумным, но в результате пришли к такому решению: останутся здесь еще на три дня, после чего все старатели отправляются в Большую Гавань. Если же кто-то не пожелает уходить, то может задержаться здесь на свой страх и риск. Не скажу, что всем понравилось такое решение, но и особых возражений не последовало.

Что касается меня, то я не пришла в восторг от услышанного. Возвращаться назад вместе со старателями мне не стоит ни в коем случае: боюсь, попаду прямо к своим преследователям, которые идут по моему следу – в этом у меня не было ни малейших сомнений. Так что хочется мне того, или нет, но я вынуждена буду остаться здесь на какое-то время. Надеюсь, сумею продержаться...

Тем не менее, во время ужина атмосфера за столом была чуть приподнятой: что ни говори, но мысль о возвращении в обжитые места не могла не радовать людей, и их можно понять – положа руку на сердце, стоит признать, что долгое пребывание в этих диких местах всем уже надоело. Досадно, конечно, уходить, когда стали попадаться по-настоящему крупные камни, но каждому из старателей уже давно снится родной дом. Да и здешняя еда, говоря откровенно, не восхищала разнообразием.

– Ох, парни, как же мне надоел этот камышовник – просто глаза на него уже не смотрят!.. – вздохнул кто-то. – Знали бы, как хочется горячего супчика, который моя жена варит! И по свежему хлебу стосковался!.. А уж про хорошее вино я и не говорю!

Тут он прав: я знала, что мука в лагере закончилась уже давно, старатели питались птицей и мясом диких свиней, тем более что этих хрюшек здесь водилось немало. А вот вино в лагере было под запретом, да и взять его в этих местах просто негде.

– Ничего, дойдем до Большой Гавани – свое возьмем!.. – хохотнул немолодой мужчина. – Между прочим, в «Капитанском штурвале», если хорошо заплатить, можно взять очень даже хорошее вино.

– Нет, если у тебя есть деньги, то лучше пойти к господину Тиму, торговцу винами – у него есть вино на любой вкус... – хмыкнул Эдгар. – Правда, за свое вино он с покупателей три шкуры дерет, да еще и до четвертой добирается! Помнится, как-то у Тима я чуть ли не пятнадцать золотых оставил. Хотя, надо признать, вино того стоило.

– Ничего себе!.. –покачал головой все тот же немолодой мужчина. – Как же вы, молодые, деньгами сорить привыкли!

В этот момент я посмотрела на Леона – тот сидел, чуть нахмурившись, и постукивая пальцами по столу. Такое впечатление, что он, слушая разговоры о дорогом вине, то ли что-то припоминал, то ли пытался вспомнить.

– Кстати, красотка... – обратился ко мне невысокий крепыш. – Расскажи хоть немного о себе: кто такая, откуда взялась, и отчего тут оказалась. Всем интересно, что ты за птица такая. Второй день, как тут объявилась, а мы о тебе ничего не знаем, а это неправильно. Да и не ходят сюда бабы просто так...

Мужчины, сидящие за столом, враз смолкли и посмотрели на меня. Пожалуй, сейчас общими фразами не отделаешься, придется немного рассказать о себе, пусть и без лишних подробностей, хотя без некоторых мелочей все же не обойтись.

Вздохнув, коротко поведала свою историю: выросла в городке под названием Мейн, но, увы, бесприданница, так что родители отдали меня замуж за первого же, кто посватался. Вскоре после свадьбы я подслушала разговор мужа со свекром, из которого стало понятно – семейство мужа является приверженцами богини Камали (заодно пришлось рассказать, кто она такая, эта богиня), после чего я чудом сумела сбежать. Беда в том, что только моя смерть может спасти семейство мужа от разорения, а его самого от гибели, и потому те люди пойдут на все, чтоб добраться до меня. Понимая, что семейство дорогого супруга от меня никогда не отстанет и найдет везде (в нашей стране – без сомнений!) я сумела сесть на «Белого альбатроса» и добраться до Делфа, но было понятно, что даже здесь о полной безопасности для беглянки и речи быть не может. Потому решила: будет лучше, если я уйду как можно дальше от Большой Гавани, постараюсь затеряться в глубине страны. Сумела уговорить Кейра взять меня с собой – туда, где добывают опалы, а немногим позже в лагерь Кейра пришел Эдгар, и тогда выяснилось, что мои самые невеселые предположения сбылись – семейство мужа узнало, где я нахожусь, и дорогой супруг направился вслед за мной. Именно потому я и отправилась с Эдгаром сюда, но далеко не уверена, то мой муженек не доберется и до этих отдаленных мест...

Судя по ухмылкам на лицах некоторых старателей, к моим словам эти люди отнеслись с изрядной долей скептицизма, а кое-кто и вовсе не поверил в услышанное. Что ж, их можно понять...

– Я, со своей стороны, могу сказать только одно... – заговорил Эдгар. – В Большую Гавань, и верно, недавно пришел быстроходный корабль (причем, что самое удивительное, без какого-либо груза на борту) и те люди, что находились на нем, заявили, что разыскивают некую женщину. Правда, по их словам, это опасная преступница, а список ее прегрешений такой, что и не передать.

– А ты сам этих людей не видел?

– Нет, хотя разговоров о них в Большой Гавани ходит немало, да и губернатор рад оказать им всяческое содействие. Разговоры о той женщине, кстати, заинтересовали очень многих. Не знаю, чем там кончится дело, но перед моим уходом из Большой Гавани я узнал, что прибывшие люди собирают умелых охотников, чтоб отправиться по следу исчезнувшей женщины.

– Если наберут хороших охотников – то это серьезно... – заметил кто-то. – Те парни свое дело хорошо знают, и если им заплатить, то кого угодно достанут.

– Ну, то, что ты, красотка, где-то могла крупно нагрешить – в это я могу поверить... – заговорил немолодой старатель. – За бабами такое водится сплошь и рядом. По правде говоря, не удивлюсь, если окажется, что на тебе висят кое-какие незаконные делишки – а что, может быть всякое, я за свою жизнь много чего успел насмотреться. Но вот в то, чтоб ради гм... преступницы (пусть и опасной) гнать корабль через море... Э, нет, никто из казны на такое никто денег выделять не будет, если ты, конечно, корону нашего короля не украла, но в подобное мне что-то плохо верится. Да и здешний губернатор, если ему в карман золота не насыплешь, особого рвения в поисках нарушителей закона проявлять не станет – он со всего хочет свою выгоду иметь, а чтоб чиновник на государевой службе стал совать губернатору деньги за помощь, которую тот ему и сам обязан оказать... Нет, помяните мое слово: тут дело личного характера, и к страже оно никакого дела не имеет. Так что допускаю, что красотка нам правду сказала, пусть и не всю.

– Все одно на выдумку похоже... – пробурчал пожилой мужчина. – Богиню еще какую-то кровожадную приплели, о которой раньше я слыхом не слыхивал... Вы, мужики, можете считать, что хотите, но у меня в услышанное особой веры нет.

– А вот меня тоже что-то сомнения берут насчет этой самой богини Камали... – заявил невысокий крепыш. – Вымыслом пахнет – уж очень все странно...

– Насчет богини Камали – это все правда... – неохотно произнес молодой мужчина с заметной лысиной. – У меня брат матросом был на корабле, который ходил в дальние страны – по возвращении домой брат много чего нам повидал. Как-то довелось ему столкнуться с почитателями этой самой Камали... Там такое было!.. Рассказать?

– Конечно!

Мужчина принялся что-то говорить заинтересованным старателям, но я его не слушала, потому что Леон, сидящий рядом, наклонился ко мне и негромко спросил:

– Этот городок Мейн, в котором ты жила... У вас ведь есть постоялый двор?

– Конечно, куда ж без него!.. – даже удивилась я.

– Кажется, у него еще название какое-то простонародное, отличается от прочих...

– Можно и так сказать: постоялый двор называется «Лукошко».

– Забавно... А неподалеку от постоялого двора нет огромного старого дуба?

– Был, но несколько лет назад в него ударила молния, и он сгорел. Хорошо еще, что больше ничего от огня не пострадало, зато сам дуб позже пришлось спилить – все одно от него почти ничего не осталось... А вы откуда все это знаете? Бывали проездом в нашем городке?

– Вроде того, но это было давно... – Леон умолк и какое-то время молчал.– Так как, ты говоришь, твоя фамилия? Даррис?

– Даррис – это до моего замужества... – невесело усмехнулась я. – Теперь я ношу имя мужа, то бишь Монте, но очень надеюсь, что избавлюсь от нее.

– Ну, да, ну, да... – Леон все еще что-то обдумывал. – Если не секрет, то подскажи, как зовут твою мать?

– Причем здесь моя мать?.. – не поняла я.

– И все же?

– Да вам-то какая разница?.. – вопросы Леона не нравились мне все больше.

– Случайно, ее имя не Энли или Энри?

Я молчала, и было ощущение, что в моей голове разрозненные кусочки мозаики складывались в один узор. Нет, этого не может быть!.. – пронеслось у меня в голове. Никак не может быть? Или все же может?

– А может быть, Энжи?.. – спросила я.

– Да, пожалуй, Энжи... – кивнул головой Леон. – Точно, Энжи.

– Энжи – это имя моей тетушки, она же младшая сестра моего отца... – после паузы заговорила я. – А что касается матери, то ее звать Генриетта. Неужели вы с годами все перепутали? Или забыли?

– Похоже на то... – Леон явно был растерян. – А ведь и верно, Генриетта... Надо же, совсем из памяти вышла... Скажи, твоя мать... Она такая невысокая, худощавая, с голубыми глазами и светлыми волосами?

– Да... Неужели еще помните? Радость-то какая!

– Зачем ты так... – в голосе мужчины прозвучали чуть извинительные нотки.

Не надо быть очень внимательным человеком, чтоб понять, что Леон если не растерян, то находится в неком недоумении от всего происходящего. Я, впрочем, тоже. Разговаривать более мне не хотелось, так же, как и отвечать на вопросы, и потому я встала из-за стола и направилась к ручью – не было желания продолжать разговор

. Было уже темно, но ночь еще не наступила. Все, что я могла сделать, так это присесть на большой камень, и смотреть на текущую воду, пытаясь привести в порядок свои мысли. До меня доносились разговоры мужчин, все еще сидящих у стола, а у меня на душе был полный хаос. Если правда то, о чем я думаю... Неужели объявился настоящий папаша?! Вернее, я его случайно встретила... Но это невозможно! Хотя за последнее время в моей жизни произошло так много из того, что ранее я сочла бы немыслимым, потому отныне я могу допустить все, что угодно...

Не знаю, долго ли я так просидела, но через какое-то время рядом появился Эдгар, который уселся на землю подле меня.

– Не стоит уходить от людей...

– Ушла б куда подальше от вас всех, если бы у меня была такая возможность, только вот пойти тут некуда... – только что не огрызнулась я. – А ты зачем сюда пришел? Леон послал?

– Нет... – покачал головой тот. – Просто ты сейчас настолько расстроена...

– С чего бы это вдруг?

– Дело в том, что я слышал ваш разговор...

– И что с того?

– Видишь ли, в чем-то могу тебя понять – похоже, то, что ты узнала, явилось для тебя полной неожиданностью.

– И что же такое я узнала?

– Мне казалось, что ты сама о многом догадалась...

– Может, скажешь, о чем именно?

– Видишь ли, твое внешнее сходство с Леоном – оно просто бросается в глаза даже постороннему человеку. Не сказать, что ты – его точная копия, но то, что вы родня, причем близкая – это несомненно. Конечно, многие люди похожи на кого-то, но у вас с Леоном – тут особый случай. Вы схожи даже в мелочах. Например, я заметил, что ты, когда волнуешься, то немного морщишь нос. Не поверишь, но Леон поступает точно так же.

Я молчала, и Эдгар на какое-то время умолк, но потом продолжил.

– Помнишь, когда мы в первый раз встретились? Я еще тогда сказал тебе, что мне кажется, будто ранее мы уже встречались...

– Было что-то такое... – пожала я плечами. – Обычные слова мужчин, которые они произносят, если хотят познакомиться. Довольно банально...

– Не спорю, есть такое дело... – согласился Эдгар. – Однако в этот раз я, и верно, был уверен, что где-то ранее тебя видел, только вот никак не мог вспомнить, где именно. Лишь немногим позже понял, что ты невероятно похожа на Леона, потому я и ошибся. Кстати, парни в нашем лагере тоже сразу отметили ваше невероятное сходство, и сделали соответствующий вывод. Потому к тебе особо и не приставали – посчитали какой-то его родственницей. Не сомневаюсь, что и Кейр решил то же самое, а иначе он бы тебя с собой никогда не взял.

– Причем тут Кейр?

– Они с Леоном давние приятели...

Мне вдруг подумалось о том, что жители моего городка тоже наверняка провели немало времени за разговорами о том, насколько я не похожа на своих родителей. Языки, конечно, почесали от души, только вот тогда отец признал меня своей дочерью, да и дядюшка тоже не отказался от родства – вот тогда сплетники вынуждены были если не умолкнуть, то попридержать свои языки. Слухи, конечно, никуда не делись: чего уж там скрывать – внешнего сходства с прочими членами нашего семейства у меня не было ни малейшего. Позже, среди обывателей, эта тема наверняка обсуждалась не раз, пусть и не в открытую, и, судя по всему, даже со временем не потеряла своей актуальности. Достаточно вспомнить Винса, моего бывшего жениха (сейчас неприятна одна даже мысль об этом человеке!), который, не скрывая, высказал мне все, что думал как о нашей семье, так и обо мне в частности. Похоже, что папаша Винса, почтенный господин Велден, не раз вел со своим сыном разговоры о моем происхождении, причем в этих беседах характеризовал меня далеко не с лучшей стороны – мол, от нагулянной девицы не стоит ждать ничего хорошего, а потому ты, сынок, учти это на будущее... Если бы это было не так, то бывший ухажер не вел бы себя со мной так, будто делает великое одолжение, снисходя до брака со столь недостойной особой... Ох, и без того на душе тошно, так еще и бывший жених невесть зачем вспомнился, чтоб его!..

– Надо же, сколько нового я узнаю... – невесело усмехнулась я. Хотя, если вдуматься, то мне с самого начала следовало обратить внимание на то, что Кейр вел себя со мной чуть покровительственно, с некой отеческой ноткой. – Ранее я и представления не имела о том, что Леон и Кейр – друзья.

– Здесь вообще не принято много рассказывать о себе... – отозвался Эдгар.

– Я это уже поняла. Удивительно другое: надо же мне было оказаться здесь, едва ли не на краю света, чтоб встретить своего настоящего папашу! Да еще при таких обстоятельствах! Ведь скажи кому – не поверят.

– Ну, в жизни вообще случаются удивительные вещи.

– Очень ценное замечание!.. – покосилась я на Эдгара. – После этих слов мне стало значительно легче.

– Понимаю, что тебе непросто принять то, что ты сейчас узнала, но и для Леона это оказалось полной неожиданностью.

– Наблюдательный ты парень, как я погляжу.

– Считай, что это одно из моих достоинств... – хмыкнул тот в ответ. – И вот еще что – не стоит тебе сидеть здесь – мало ли какая опасность может таиться в темноте.

– Может, подскажешь, куда идти?

– В хижину Леона. Вам вдвоем надо поговорить, причем без посторонних глаз и ушей. Понимаю – в вас обоих сейчас бушуют эмоции, так что лучше не держать все это в себе.

Вообще-то в ином месте и при иных обстоятельствах мне бы стоило послать и Эдгара, и Леона куда подальше, но я сдержалась.

– Можно и поговорить.

Едва я успела в хижине зажечь масляную лампу, как зашел Леон и без слов присел на грубо сколоченную скамейку.

– Нам надо переговорить... – произнес он.

– Я вся внимание... – пожалуй, мне стоит держать себя в руках.

– Если честно, то я в растерянности... – заговорил Леон. – Никак не ожидал...

– Я тоже.

– Ты знала?

– Узнала не так давно. Случайно услышала разговор матери и тетушки. Надо сказать – там все еще кипят такие страсти!.. А вот вы, Леон, похоже, выкинули эту старую историю из головы, верно? Как я поняла, даже имя мой матери забыли, а ведь, по ее словам, у вас была такая любовь, что и словами не высказать!.. Что было – то прошло, и быльем поросло, или чем там зарастает в мужской памяти... Верно?

– Как сказать...– вздохнул тот. – Признаюсь честно: в моей жизни хватало женщин, так что, каюсь, мне пришлось поднапрячь память, чтоб вспомнить ту давнюю историю...

– А с чего это вас вдруг одолели воспоминания? Вроде никаких предпосылок к этому не было.

– Все дело в той фразе о вине, которую тебя просил передать мне Кейр. Говоря откровенно, я, как ни старался, но так и не мог вспомнить, когда сказал ее, и где – начисто вылетело из памяти. Я хорошо знаю Кейра, и понимаю, что он вряд ли попросил бы передать мне ничего не значащие слова. Только и оставалось надеяться, что какая-нибудь мелочь поможет вспомнить... Так и случилось: Эдгар заговорил о дорогом вине, которое мы как-то покупали у торговца по имени Тим...

– Не понимаю...

– Сейчас поясню. Так вот, мы с Кейром тогда хорошо посидели, вспомнили прошлое, и разговор постепенно пошел о детях – у Кейра они есть, а вот я – человек одинокий, без семьи и потомства. Помнится, тогда (чего уж там скрывать!) я сказал следующее: мол, могу лишь надеяться на то, что у меня где-то есть дети. Кейр в этом не сомневался, и в результате мы оба (увы, к тому время оба были хорошо под хмельком) решили следующее: если вдруг случится такое, что Кейр отыщет хоть одного из моих детей, то я должен буду поставить ему кувшин «Золотой крови». Если честно, то этот разговор я уже подзабыл, и уж никак не ожидал, что Кейр его помнит. А если уж говорить совсем откровенно, то я все еще не могу осознать того, что у меня есть взрослая дочь.

– Если я правильно поняла, для вас встречи с моей матерью были всего лишь небольшим развлечением, так?

– Ну, зачем так ставить вопрос... Видишь ли, тогда обстоятельства сложились таким образом, что мне пришлось какое-то время пробыть в вашем городке. Головы тамошним провинциальным дамам я не дурил – они сами мне прохода не давали.

– Вам определенно есть чем гордиться!

– Это не хвастовство, я просто констатирую факт. Если же говорить обо мне, то могу сказать только одно: слаб человек во грехе, ох, слаб! Что касается твоей матери... Да, она мне понравилась, и наш роман был скоротечным – так, ничего особенного, без далеко идущих последствий, и я очень надеялся, что она это понимает. К тому же дама была замужем, имела двоих детей, так что я поневоле был вынужден позаботиться о том, чтоб ее репутация не пострадала. Естественно, что ни на какие долгие отношения я не рассчитывал. Когда же я собрался уезжать, то дама заявила, что намерена отправиться вместе со мной, и не желала слушать никаких возражений. Дело закончилось тем, что мне пришлось ускорить свой отъезд.

– Почему вы не взяли ее с собой?

– Это совершенно излишне, и никак не входило в мои планы. Видишь ли, я из тех, кого называют одиночкой... – развел руками Леон. – Генриетта очень милая женщина, но она вряд ли могла стать моей подругой в долгих путешествиях. Говорю же – в вашем городе я всего лишь был вынужден провести какое-то время, и вскоре намеревался его покинуть. Женщина в дороге будет мешать, да и мне было несложно в очередной раз обзавестись временной подружкой. Что касается твоей матери, тот она показалась мне спокойной, разумной и трезвомыслящей дамой, и я был уверен, что она понимает всю бесперспективность наших дальнейших отношений. К тому же срывать из дома мать двоих детей – дело неблагодарное, через какое-то время она все время будет их вспоминать, а добром подобное не кончается. На подобные истории я уже насмотрелся. Вот потому-то предпочитаю рвать отношения одним махом – так проще.

– А о чувствах брошенной женщины вы не подумали?

– Извини за прямоту, но к таким вещам женщины и мужчины относятся по-разному, вернее, диаметрально противоположно. Всем известно, что в отношениях прекрасные дамы на первое место ставят чувства, а у мужчин с этим несколько проще. Возможно, это прозвучит грубо, но о возможных э-э... последствиях мужчины тоже стараются не думать...

Понятно: прекрасному гостю нашего городка Мейн в свое время даже не могло придти в голову, что в результате его скоротечного романчика на свет могут появиться дети. Тут не знаешь, что и сказать.

– Наверное, мне бы надо поинтересоваться, как ты жила все это время... – продолжал Леон, но я лишь покачала головой.

– Давайте об этом поговорим потом.

– Хорошо... – мужчина поднялся и шагнул к выходу. – Мы с Эдгаром сегодня переночуем в другой хижине. Ты же запирай двери, и не вздумай открывать ночью – это просто опасно. Как ты, надеюсь, понимаешь, я имею в виду не старателей, а тех местных обитателей, что могут появиться здесь ночью.

– О ком идет речь?

– Трудно сказать. Два года здесь мы провели сравнительно спокойно, а сейчас с уверенностью можно утверждать лишь то, что после землетрясения тут могут появиться опасные существа. Старатели это понимают, хотя и стараются внушить себе, что не происходит ничего неожиданного, и причина этого проста – крупные алмазы, которые стали попадаться им сейчас...

Когда Леон ушел, мне только и оставалось, что в недоумении качать головой: надо же, мои мать и тетя все еще находятся в полной уверенности, что когда-то встретили великую любовь, только вот с любимым человеком их разлучил жестокий рок. Больше того: не удивлюсь, если в глубине души обе женщины все еще ждут его возвращения. Бедняги так и не поняли, что со стороны мужчины по отношению к ним не было никаких серьезных намерений – так, обычная интрижка, не более того. Правда, там имелась еще неприятность в вине моего нежелательного появления на свет... Очень надеюсь, что мать и тетя никогда не узнают правды, иначе их светлые воспоминания о прошлом безвозвратно рухнут, оставив пустоту в душе.

Ночь прошла спокойно, хотя я почти не спала. Даже не ожидала, что знакомство с настоящим отцом произведет на меня такое впечатление. Однако к утру я решила: для меня эта встреча вряд ли хоть что-то поменяла, и потому лучше делать вид, что ничего не случилось. Будем считать, что я ничего не знаю – как спокойнее.

На следующий день старатели с самого утра ушли из лагеря – раз было принято решение покинуть эти места через несколько дней, то не следует терять понапрасну оставшееся время, за которое, если повезет, ты сумеешь отыскать хороший камень, а то и не один. Леон и Эдгар ушли вместе со всеми, и я им за это благодарна – нечего вести ничего не значащие разговоры, это никому не надо. Я же осталась в лагере вместе с очередным дневальным, которым оказался невысокий мужчина, который явно стремился мне понравиться. Этот разговорчивый парень уже поставил несколько ловушек для птиц, и теперь ждал, когда в них попадется будущий обед.

Повезло: не прошло и пары часов, как в ловушки попало несколько крупных птиц, так что работы у нас хватало: нужно было ощипать птиц, выпотрошить, вымыть тушки, заняться приготовлением ужина... В общем, ничего нового – чем-то подобным я занималась и дома. Дневальный оказался разговорчивым парнем, который не единожды сумел меня рассмешить, а пару раз вообще хохотала до слез, и через какое-то время поняла, что мое настроение улучшилось, и не хочется думать ни о чем плохом. Более того – я почти успокоилась. А что касается внезапно найденного папаши... Будем считать: что ни делается – все к лучшему.

Заодно мужчина рассказал мне немало забавных случаев из жизни старателей. Еще он учил меня, как разными способами приготовить камышовник, тем более что эти растения старатели приносили каждый день. Мне лично понравился вкус этих жестковатых клубней, а вот старатели, по словам дневального, на камышовник уже смотреть не могут, до того он им надоел. Понимаю: если в течение долгого времени питаться одной и той же едой (пусть даже самой вкусной), то она по-настоящему надоест.

За разговорами с дневальным я даже не заметила, как прошел день. Когда же вернулись старатели, то они вновь радовались немалому количеству найденных алмазов, а заодно досадовали, что пиявок в ручье стало еще больше. Общее мнение было таким: если дело так пойдет и дальше, то людям без плотной одежды и высоких сапог тут делать нечего – пиявок столько, что хоть за голову хватайся. Кажется, уже сама природа подталкивает людей к тому, чтоб они покинули это место.

Сразу после ужина Леон подошел ко мне.

– Нам надо поговорить. И давай без всяких капризов – хочу, не хочу... Мы взрослые люди, а потому обойдемся без ненужной болтовни.

Голос мужчины был жестким, да и я к этому времени уже не была столь категоричной в своих суждениях. Он хочет поговорить? Можно, почему бы и нет...

– Что вас интересует?.. – спросила я, когда мы немного отошли от лагеря.

– Сразу говорю – тебе не стоит осуждать меня, тем более что я ничего не знал о твоем рождении...

– А если бы знали, то что бы изменилось?

– Пока не могу ответить на это вопрос... – вздохнул Леон, усаживаясь на землю. – Сейчас же мне хотелось бы знать о том, как ты жила все это время. Конечно, кое-что ты рассказала, но это далеко не все.

– Зачем вам это знать?

– А разве непонятно? Оказывается, у меня есть дочь, и мне надо знать, чем я могу ей помочь, тем более что у нее, как я понял, большая беда.

Возможно, это глупо, но от этих слов у меня словно чуть защипало в горле, и, поколебавшись, я уселась неподалеку от этого человека, и рассказала все: о семье, о Винсе, о своей свадьбе и бегстве в Делф.

– Вот так я у вас и оказалась... – подвела я итог своему повествованию. – Ну, и в виде ответной любезности расскажите, где вы были все это время.

– Если коротко, то я обошел полсвета, а может, и больше... – отмахнулся Леон. – Про таких, как я, говорят, что они бродяги в душе, и на одном месте им никак не сидится... Но сейчас речь не обо мне, а о тебе. Если за тобой, и верно, пойдут здешние охотники, то дело приобретает серьезный оборот. Некоторые из них читают следы на земле, словно открытую книгу, да и в цель бьют без промаха.

– Вы говорите о тех людях, что являются коренными жителями здешних мест?

– Нет... покачал головой Леон. – Они-то как раз сюда не отправятся ни за какие блага, уж слишком плохая слава у этих болот. Зато из тех умелых охотников, кто в свое время приехал в Делф, можно отыскать очень толковых ребят, которые за хорошие деньги соглашаются на любую работу.

– Не могу сказать, что эти слова внушают мне большой оптимизм.

– Лучше смотреть правде в глаза... – продолжал Леон. – Думаю, что послезавтра мы все покинем лагерь, и отправимся в Большую Гавань. Если за тобой отправлена погоня (а, похоже, так оно и есть), то мы, скорей всего, столкнемся нос к носу с теми людьми.

– Скорей всего, мой земной путь в том месте и окончится... – подытожила я.

– Согласен. Чтоб этого не произошло, мы поступим следующим образом: я поведу старателей по нашему обычному маршруту, а вы с Эдгаром пойдете другим, кружным путем. Там, правда, идти чуть ли вдвое дольше, да и кое-где придется пробираться едва ли не по пояс в воде, но зато в конце пути вы окажетесь достаточно далеко от этих мест, а там Эдгар договорится с местными жителями, и те отвезут вас на лодке в самые отдаленные деревушки.

– Но вы же сказали, что некоторые из здешних опытных охотников хорошо читают следы на земле, и вполне могут отправиться вслед за нами!

– Конечно, могут!.. – согласился Леон. – Оказавшись здесь и не найдя никого, они тут все едва ли не вынюхают и через какое-то время увидят, куда вы пошли. Естественно, пойдут следом. Однако если я правильно понял, то сейчас время играет против них, и богине Камали очень скоро надоест ждать обещанную жертву, и как только это произойдет, то она накажет твоего мужа, после чего можешь считать, что для тебя все самое опасное закончилось навсегда.

– Хорошо звучит... – вздохнула я.

– Надеюсь, что именно так все и произойдет.

– А Эдгар знает о ваших планах?

– Сейчас узнает.

– А зачем вам ради меня так стараться?

– Странный вопрос.

– И все же?

Помолчав, Леон произнес:

– Я всю жизнь был один, и подобное меня вполне устраивало. Но время идет, годы берут свое, и одиночество... Оно начинает тяготить. Когда же я узнал, что у меня есть дочь... В общем, терять я ее не хочу и за жизнь родного человека надо бороться всеми силами. И не надо сейчас говорит о прошлом – каждый из нас совершает ошибки, главное, чтоб была возможность их исправить, пусть даже по мере своих возможностей. В остальном разберемся потом, когда вся эта неприятная история благополучно закончится.

– Ваши бы слова – да Богам в уши.

– Я, конечно, в жизни немало нагрешил, но все же надеюсь, что удача от меня еще не отвернулась. Вернее, от нас.

Леон отправился назад, и я пошла вместе с ним. Пожалуй, он прав: сейчас не стоит выяснять, кто и как поступил в прошлом – в этом разберемся позже.

Вечер прошел спокойно, ночь тоже, и наутро старатели отправились на свою обычную работу. В лагере царило небольшое оживление – а тот как же, завтра с раннего утра люди покинут это место, и сейчас имеется последняя возможность отыскать что-то стоящее.

– Мне Леон сказал, что мы с тобой уйдем другим путем... – Эдгар остановился рядом со мной. – Вечером все обсудим.

– Хорошо.

Мужчины ушли, а я осталась с дневальным. На тот раз со мной остался пожилой мужчина, который чуть подвернул ногу, и потому было решено, что перед долгой дорогой ему следует немного отдохнуть. Не скажу, что мужчине хотелось оставаться в лагере, но в то же время он понимал, что для него так будет лучше.

Ближе к вечеру, когда уже был приготовлен обед, я вдруг услышала удивленный голос дневального:

– Это кто еще такие?

– Что такое?.. – я посмотрела на мужчину, который, прикрыв глаза ладонью от солнца, вглядывался вдаль.

– Кажется, сюда люди идут...

– Какие еще люди?

– А я откуда знаю... – проворчал мужчина, по-прежнему не отрывая взгляда от движущихся точек. – Пока далеко отсюда, не видно...

У меня словно холодная ладонь сжала сердце. Конечно, это могут быть люди, посланные Кейром, но в подобное благостное предположение мне что-то плохо верится.

– Подойдут поближе – рассмотрим... – продолжал мужчина. – Хотя у Леона вроде труба подзорная имеется, в нее бы глянуть...

А это идея! Побежала в хижину, вытащила дорожный мешок Леона и бесцеремонно стала в нем копаться. Подзорная труба нашлась быстро, и, схватив ее, я выбежала наружу.

– Давай сюда... – мужчина забрал у меня из рук темную трубку и, открыв, прислонил ее к своему глазу. С минуту он рассматривал медленно приближающиеся точки, а затем произнес:

– Ничего себе! Совсем стыда у некоторых нет! Валер решил сюда заявиться, причем не один... И ведь не боится, что от Эдгара по зубам получит! Я б на месте Эдгара ему не только зубы, но и ребра бы пересчитал!

– Валер – это ведь...

– Ну да, тот, что Эдгара кинул! И с чего вдруг решил вернуться? Мужиков еще каких-то с собой тащит... Как видно, Валер у них за проводника, а иначе на этих болотах незнающему человеку ничего не стоит заблудиться. Да ты сама на них глянь...

Первое, что я увидела, когда приложила трубку глазу – это высокий худой мужчина с мрачным лицом, который шел первым. Кажется, путь сюда не доставлял ему никакого удовольствия. За ним двигались двое незнакомых мне мужчин, а следом я с замирающим сердцем узрела дорогого супруга. За ним следовало еще одно знакомое мне лицо – Симон Монте, кузен моего свекра Салазара Монте. Этот человек в свое время управлял «Крылатой богиней», а потом пытался похитить меня из дома господина Орриса. Знакомые все лица... Небольшую людскую цепочку завершали еще двое незнакомых мне мужчин. Семь человек против меня одной... Ясно, что бесценный муженек заявился сюда вовсе не для того, чтоб поговорить со мной о своих высоких чувствах – у него ко мне совсем иной интерес.

Невольно подумала: мы должны были уйти отсюда завтра... Похоже, старателям придется уходить одним, без меня.

Что мне делать? Идти к Леону и Эдгару? Увы, сейчас они мне никак не смогут помочь, и даже более того – если я к ним отправлюсь, то подвергну всех немалой опасности. Значит, есть только одно место, где я могу спрятаться. Конечно, в любое другое время подобную мысль я гнала бы прочь, но сейчас выбирать не приходится.

Вновь протянув мужчине подзорную трубу, я едва ли не бегом бросилась в свою хижину. Хотя время у меня еще было, но терять его не стоило ни в коем случае. Схватила свой дорожный мешок, сунула в него масляный фонарь, фляжку, бутылку с ламповым маслом, огниво, одеяло, куртку. Так, кажется, все.

– Ты куда?.. – удивился мужчина, когда я вышла из хижины.

– Ухожу... – я закинула мешок за плечи. – Эти люди идут по мою душу. Я о них вам уже рассказывала.

– Но как же...

– А вот так! Все, убегаю, а ты уж скажи обо всем Леону.

– Не сомневайся...

Еще раз посмотрев на приближающихся людей, быстрым шагом пошла прочь. Интересно, а эти семеро видят, что кто-то уходит из лагеря? Наверняка видят, но пока что вслед не отправятся – для начала им надо в лагерь придти, да к тому же они уверены, что спрятаться здесь негде. Мне же следовало поторапливаться, и я, иногда переходя с шага на бег, шла к пещере, заодно собирая по дороге сухие ветки.

А вот и пещера! Сложив собранные ветки в кучу, запалила огонь, затем сняла с себя одежду и бросила ее в костер, правда, очень быстро залила все это водой. Хотя одежда в огне пробыла недолго, но запах горелого от нее шел весьма ощутимый. Оделась, сгребла остатки от костра в воду, затем наполнила фляжку... Так, кажется, успела. Более медлить не стоит, тем более что пришедшие люди явно сразу же отправятся на поиски беглянки, а отыскать меня по следам для опытного человека не составит труда.

Вздохнув, стала подниматься к неширокому входу в серой скале. Конечно, вновь отправляться в пещеру никак не хочется, но если я останусь здесь, то до вечера точно не доживу. Чуть позже, уже оказавшись в пещере, подумала о том, здесь у меня все же есть шанс выжить, хотя, скорей всего, придедшие люди отправятся вслед за мной в пещеру...

Ничего... – с внезапной злостью подумала я. – Ничего, мой дорогой супруг! Думаешь, ты меня поймал? Можешь считать все, что тебе заблагорассудится, но вот я сдаваться не собираюсь...

Глава 10

Уходить далеко от входа в пещеру я не стала – если честно, то мне было очень страшно спускаться куда-то далеко, во тьму подземных тоннелей. Именно потому, держа в руках чуть светящуюся масляную лампу, я дошла лишь до того места, где коридор раздваивался, и где один из двух входов оказался засыпан. Именно там я и решила остановиться: одна из стен развилки была почти полностью покрыта толстым слоем мха, так что в том месте можно сидеть, прислонившись спиной к стене – так у меня хотя бы спина прикрыта, и можно не опасаться того, что нападут сзади.

Расчистив место у стены от лежащих камней, и уложив на землю сложенное в несколько раз одеяло, я уселась на него, после чего постаралась привести мысли в порядок. Итак, что мне делать дальше? Долго в пещере оставаться не следует – здесь не то место, где можно отсидеться в покое и безопасности. Говоря откровенно, мне страшновато находиться здесь одной, в полной темноте и давящей тишине. Однако меня сейчас куда больше интересует другое – как выпутаться из той непростой ситуации, в которой я оказалась?

Хм, а Тадео, похоже, всерьез встревожен, если решил своими глазами убедиться, что нанятые им люди действительно расправятся со мной – видимо, он, и верно, желает увидеть мою голову, отделенную от тела. В ином случае его так и будут грызть сомнения – недаром дорогой супруг самолично отправился вглубь Делфа, хотя понимает, насколько это опасно. Его можно понять – время идет, жертва богине Камали все еще не принесена, а эта кровожадная небожительница не относится к числу тех, кто согласен на долгое ожидание. Видимо, муженек понимает, что время, отпущенное ему богиней Камали, вскоре может закончиться. До сей поры мне удавалось прятаться от Тадео, но в итоге он меня все же нашел. Вернее, почти нашел. Что ж, дорогой муженек, ты сделал свой ход на опережение, и теперь мне надо прятаться в очередной раз, пока твои люди до меня не дотянулись. Пусть мне удалось вновь скрыться от него, но это всего лишь кратковременный выигрыш во времени.

Так, для начала надо прикинуть, как будут действовать Тадео и те мужчины, что с ним пришли. Понятно: для того, чтоб добраться до меня (да и чтоб наверняка разделаться с беглой женушкой), Тадео должен был нанять хороших охотников – об этом уже упоминал Эдгар. Сейчас эти люди, приближаясь к лагерю старателей, наверняка заметили, что некто, увидев приближение незнакомцев, едва ли не бегом припустил прочь из лагеря. Допускаю, что Тадео и его спутники уже тогда поняли – предполагаемая жертва их заметила и пустилась в бега. Впрочем, охотники вряд ли сразу же направились вслед за мной – все же путь по болоту непростой, люди устали, им нужен хотя бы небольшой отдых... Кроме того, пришедшие понимают, что прятаться здесь особо негде, при должном умении можно легко отыскать сбежавшего, а в своих силах эти люди уверены.

Итак, прикинем действия моих преследователей. Скорей всего, придя в лагерь, и узнав, что я сбежала, двое-трое охотников, немного передохнув, отправятся по моим следам, тем более что (если верить Леону) многие из них читают следы на земле, словно открытую книгу. До входа в пещеру они дойдут – в этом нет ни малейших сомнений, а вот внутрь, пожалуй, сегодня не сунутся – все же день у них был непростой, да и для начала не помешает узнать, что это за пещера такая, где спряталась предполагаемая добыча. Охотники – народ предусмотрительный, очертя голову в неизведанное место соваться не станут. Что ни говори, но пещера – это не то место, куда можно пойти без опаски..

Правда, почти наверняка кто-то из пришлых останется на ночь в засаде подле входа в пещеру – понадеются, что у женщины не хватит храбрости остаться там на всю ночь. Дескать, одно дело – заскочить туда с перепуга, и совсем иное – просидеть там, в темноте и одиночестве, десяток часов, а то и больше. Мол, девица должна струхнуть, и хотя бы на какое-то время выползти наружу, прямо в руки поджидающего ее охотника... Если это случится, то дело, ради которого сюда заявился Леон с охотниками – оно будет выполнено, после чего с утра пораньше муженек со своим окружением может отправляться назад, преисполненный чувства выполненного долга... Э, нет, такой радости, дорогой супруг со товарищи, я вам не доставлю, и не надейтесь.

Ну, сегодняшнюю ночь я тут как-нибудь переживу (если, конечно, повезет), а вот что делать потом? Хотя ответ и так ясен: надо остаться в живых (если получится), и как-то в очередной раз спрятаться от дорогого муженька. Вопрос – как это сделать? Над этим надо хорошенько подумать. То, что утром пришедшие охотники пойдут в пещеру, разыскивая меня – это само собой разумеется. Найти меня по следам этим людям не составит ни малейшей сложности, да к тому же подземный коридор тут всего один, во всяком случае, он тянется до зала, в котором находятся три тоннеля, ведущих в разные стороны. Ох, как жаль, что Леон так мало рассказал о своих блужданиях под землей... Надо постараться вспомнить все его разговоры, вплоть до самых незначительных мелочей...

Не знаю, сколько времени я просидела, накинув куртку на плечи, вслушиваясь в окружающую тишину и глядя на чуть светящуюся лампу (ламповое масло надо беречь, так что мне хватало самого слабого света), но через какое-то время уснула, пусть и ненадолго. Проснувшись, подумала – интересно, сколько часов минуло с того момента, как я оказалась в пещере? Наверное, снаружи уже ночь... Главное, чтоб в ближайшее время подле меня не появился никто из особо опасных обитателей этой пещеры. Пока, кажется, рядом никого нет, так что можно еще поспать, вернее, подремать, потому как неизвестно, что будет дальше.

Трудно сказать, сколько времени я так просидела, то засыпая, то вновь просыпаясь, пока в какой-то момент не поняла, что спать больше не могу, да и хватит уже – выспалась. Нечего тут сидеть, дожидаясь неизвестно чего, тем более что это мне ничем не поможет. Несмотря на всю опасность, надо отправляться на разведку – может, повезет выяснить хоть что-то.

Убрала одеяло и куртку в дорожный мешок – пусть он какое-то время постоит у стены, мне лишний груз пока что не нужен. Затем взяла фонарь и, стараясь не наступать на камни, направилась к входу в пещеру. Почему я уверена, что никто из моих преследователей не поджидает меня за каким-то поворотом? Просто здесь, в пещере, стоит кромешная тьма, и я очень сомневаюсь в том, что у кого-то из этих людей глаза, как у кошки – вряд ли они видят в темноте так же хорошо, как днем. Кроме того каждый человек инстинктивно пытается избежать темного замкнутого пространства... Шла я медленно, и дорога до места, где коридор поворачивает к входу, показалась мне невероятно долгой. А еще я, немного не доходя до поворота, ведущего к выходу из пещеры, оставила фонарь на полу – пусть огонек и слабый, но его все одно могут увидеть те, кто сейчас караулит меня у входа.

Осторожно выглянула из-за поворота – тут так же темно, как и везде в пещере, так что вряд ли меня заметят извне. Надо же, а снаружи уже чуть светлеет... Ладно, немного подождем, если к входу кто-то придет, то я это услышу – слышимость здесь неплохая, особенно если учесть тишину пещеры. Может, до меня донесутся какие-то разговоры... Пока же я присела у одной из стен: как только к пещере станут приближаться люди, то этого я не пропущу.

Не знаю, сколько времени я тут просидела – кажется, не очень долго, а затем до меня снаружи донесся какой-то звук: такое впечатление, будто кто-то поднимается по осыпающемуся склону, причем, судя по всему, это был не один, а, по меньшей мере, несколько человек. Так, вот и гости пожаловали.

Я не расслышала, что именно произнес знакомый мне голос (дорогой супруг заявился сюда собственной персоной, чтоб тебя!), но хорошо услышала ответ:

– Нет, все было тихо. Ни звука, ни шороха...

Я оказалась права в своих предположениях – один из пришлых охотников, поджидая появления беглянки, прятался где-то рядом с входом. Правда, голоса доносились до меня не очень хорошо, о многом можно было только догадываться, но, тем не менее, разобрать, о чем говорят, было можно.

– Похоже, наша мышка забилась в какую-то щель, и трясется от страха... – продолжал Тадео. – Ее можно понять – осознала, что конец близок. Ничего, не спрячется – отыщем и вытащим на свет. Не просто же так мы за ней так долго гонялись. А если мы поторопимся, и все пройдет без ненужных сложностей, то можем уже сегодня отправиться назад. И не забывайте о дополнительном вознаграждении за выполненную работу.

– Слышишь, Глаз, я тебе еще раз говорю – бросай это дело, и товарищей своих уводи отсюда... – а вот теперь я слышу голос Леона. Похоже, что Глаз – это кличка одного из тех мужчин, что пришли сюда, а голос Леона сейчас никто не назовет спокойным. – Я не люблю напоминать о долгах, но когда я два дня тащил тебя на себе после того, как ты побывал в лапах ягуара...

– Леон, ты тоже меня пойми... – послышался мужской голос с извиняющимися нотками. – Это просто моя работа, ничего личного. Если б я раньше знал, что эта девушка – твоя дочь, то, конечно, на это дело я бы не подписался, но сейчас... Прости.

– Похоже, Глаз, что ты и элементарная порядочность находятся слишком далеко друг от друга... – холодно отозвался Леон. – Я много чего видел в жизни, и понял, что церковники правы, когда говорят, что каждому воздастся по делам его. Надеюсь, ты понимаешь, что после того, как ты решил продолжать охоту на мою дочь...

– Послушайте, господин хороший, хватит вам сбивать с толку моих людей... – Тадео перебил Леона. – Мне нет дела до того, какие у вас счеты промеж собой, но сейчас я взял некоторых из ваших приятелей себе на работу и хорошо им заплатил, так что никто из них деньги возвращать не станет. Ну, а если у кого-то хватит глупости на подобное, то я ему не завидую – если ваш губернатор узнает, что вы ставите мне палки в колеса... Ну, вам его нрав хорошо известен.

– Так до губернатора еще добраться нужно, а вы сейчас здесь... – надо же, а ведь голос Леона может быть по-настоящему угрожающим.

– Да уж, чувствуется, что эта вы с этой девицей – родственники... – хмыкнул дорогой супруг. – Надо же, а ведь я был уверен, что ничто, имеющее отношение к этой особе, меня уже не может удивить, а, оказывается, я крепко ошибался. Как выяснилось, сюрпризов мне довелось узнать немало: оказывается, красотка не только незаконнорожденная, то бишь бастард в своей семье, так еще у нее и родной папаша имеется, к которому она и бежала со всех ног, желая спрятаться под его крылышком! Кстати, Глаз, если этот человек считает, будто ты ему что-то должен, то можешь сделать доброе дело для горюющего папаши: как только найдешь его непутевую дочку, перережь ей горло одним махом, чтоб не страдала. Как видите, мой несостоявшийся родственник, я человек гуманный и с добрым сердцем. А теперь, папаша, пошел отсюда вон, пока у меня терпение не закончилось.

– Парни, я могу заплатить вам даже больше, чем пообещал этот человек, причем заплачу алмазами... – продолжал Леон, однако Тадео не дал ему договорить.

– Не заставляйте моим людям оттаскивать вас в сторону! И вообще, мужик, у тебя вроде нога болит, так что хромай отсюда, и не мешай нам, а не то какбы у тебя вторая нога не заболела. Я говорил вчера и повторяю сегодня: если вы и дальше будете продолжать в таком же тоне, то я вынужден принять иные меры. Например, прикажу прострелить вам руку или ногу. У меня есть разрешение губернатора действовать так, как я сочту нужным, так что более выслушивать ваши увещевания я не намерен. Надеюсь, понятно, что ни о каких шутках речи не идет, и вы мне всерьез надоели, так что прекращайте свои разговоры.

– Может, вы меня послушаете... – а вот и Эдгар объявился, но более ничего сказать не успел – похоже, Тадео стал терять терпение.

– А тебе лучше со своими друзьями-старателями убраться из этих мест подобру-поздорову... – с раздражением продолжил муженек. – Они, вроде, уже свое добро сложили и уходить собираются, так что и тебе советую здесь не задерживаться, а не то в этих местах и головы лишиться недолго, тем более что свидетелей рядом нет. Говорят, что несчастным случаем в этих местах никого не удивишь, верно? У нас свои дела, которые тебя не касаются, а свое мнение насчет происходящего можешь засунуть себе сам знаешь куда. Если же ты намерен спорить, то распоряжение губернатора о том, что я могу действовать любыми действиями согласно возникающей необходимости – оно касается и тебя, так более слышать твои возмущения я не желаю. И вообще, оба пошли прочь отсюда, не до вас...

– Ну, знаешь ли... – похоже, что Леон в ярости.

– Погоди... – остановил его Эдгар. – Парни, я все понимаю – вас наняли, у вас договор, аванс получен... Но многие из вас хорошо знают Леона, вместе пережили немало. Догадываюсь, что вы подписались на поиски этой девушки, потому что ничего о ней не знали. Но сейчас-то вам об этом известно, и поверьте мне – его дочь хороший человек!. Неужели вы согласитесь устроить охоту на...

– Господа охотнички, за что я вам деньги плачу?.. – а муженек все больше выходит из себя. – Гоните этих двоих в шею, а если не послушаются, то обеим можно и башку прострелить: тем, кто не понял, повторяю еще раз – разрешение губернатора у меня на это имеется, а глядеть на две эти кислые физиономии я больше не хочу. Ну, чего не шевелитесь? А еще втолкуйте этим двум олухам, что если они еще будут здесь стоять и злить меня, то как бы мы их карманы хорошо не пощипали – враз освободим от лишних алмазов, свои дорожные расходы покроем... Все поняли? Вот и хорошо.

– Зря вы так, парни... – произнес Леон. – Ох, зря.

– Заткнись!.. – повысил голос Тадео. – Хватит моих людей смущать, надоел! А что касается вас, парни, то надо поторапливаться: чем быстрей закончим с этим делом, тем скорей отправимся назад... Кстати, мне показалось, или нет – словно чем-то паленым чуть потянуло, причем этот запашок стоит уже давненько...

Надо же, какой, оказывается, у дорогого супруга отменный нюх! А может, все дело в том, что из пещеры имеется хоть и небольшая, но тяга воздуха, или же от моей подгоревшей одежды, и верно, сильно несет паленым. В любом случае, дольше мне здесь задерживаться не стоит, и без того ясно, что очень скоро в пещеру войдут охотники. Сколько их будет? Как минимум, двое, а еще двое будут с Тадео – тот не оставит себя без охраны, но вот в пещеру дорогой супруг вряд ли сунется. Да и запах от моей наполовину сожженной одежды разносится достаточно далеко... Ладно, с этим разберемся чуть позже – пока что мне надо уходить отсюда.

Подобрав с пола фонарь, направилась назад, причем через какое-то время уже перестала осторожничать при ходьбе – преследователи меня все одно отыщут. Дойдя до развилки, взяла свой дорожный мешок и закинула его себе за спину. Так, кажется, ничего не оставила, можно идти дальше, а вы, господа охотники, отправляйтесь следом за мной – вы же за этим и пришли сюда, вот и ищите меня. Сейчас я буду наживкой, а вы меня ищите со всем старанием, только вот кто в итоге окажется победителем – это мы еще посмотри.

Пока я шла по направлению к каменному залу, то постоянно прислушивалась к окружающим звукам, но все было тихо, хотя понятно, что охотники уже в пещере и идут по моему следу. Ясно, что они движутся медленней – все же место для них незнакомое, так что должны идти с некой опаской.

Оказавшись в каменном зале, я, преодолевая внутреннее сопротивление, направилась к левому коридору: конечно, в любое другое время я бы на подобное никогда не решилась – уж очень дело рискованное, но сейчас у меня не было выбора. Надеяться остается только на то, что от меня все еще крепко несет горелым – недаром даже Тадео уловил этот запах. Очень рассчитываю на то, что от подобного запаха так просто не избавиться – сейчас это просто жизненно необходимо, моя единственная защита от здешних чудищ. В самом крайнем случае, если запах горелой одежды станет слабее, то можно будет снять с себя кое-что из одежды, плеснуть на нее маслом из фонаря, и поджечь всего на десяток секунд, не более, а потом затушить. Судя по всему, Леон, когда бродил в пещере, делал то же самое, недаром его одежда состояла из одних обгорелых лохмотьев, от которых крепко несло не самым приятным запашком...

Отчего-то не к месту вспомнилось, как приезжий торговец за пяток серебряных монет продал моим сестрам пару пузырьков с иноземными духами – по его словам, запах от этих удивительных духов, оказавшись на женской коже, будет витать в воздухе не один день, привлекая к себе мужчин волшебным ароматом. Ага, как же: не прошло и четверти часа после того, как сестры, не жалея, просто-таки облили себя этими хвалеными духами, как от нежного запаха не осталось и следа... Интересно, а как там сейчас живут мои сестры? Знают о том, что я убежала от Тадео, или им об этом не сказали?.. Хотя о чем я сейчас думаю?!

Итак, я снова иду по левому коридору, где совсем недавно мы с Эдгаром встретили Леона. Помнится, он пытался прогнать нас, зная о том существе, живущем в темноте... Все, на что я сейчас могу надеяться, так это только на то, что этот жутковатый обитатель подземелья все еще находится где-то здесь. Мы с Эдгаром тогда не очень далеко прошли по этому коридору, но вот Леон, похоже, побродил там немало... Ладно, можно и подальше пойти, все одно за мной идут охотники, так что мне надо от них если не оторваться, то уйти как можно дальше.

Не знаю, сколько именно я шла – во всяком случае, мне показалось, что иду очень долго, но внезапно довольно низкий свод стал становиться все выше, а немногим позже я поняла, что и сам коридор стал куда шире. Еще пара десятков шагов – и я увидела, что оказалась в довольно-таки большом зале, где находилось несколько десятков каменных колонн, уходящих куда-то ввысь. По-своему тут довольно красиво, во всяком случае ранее я никогда не видела ничего подобного – словно стволы огромных деревьев уходят куда-то ввысь... Прошла несколько десятков шагов, и остановилась – не знаю отчего, но мне никак не хотелось идти по этому необычному залу. Пожалуй, постою пока у стены, передохну, а потом соберусь с силами и пойду дальше.

Не выпуская из рук фонарь, достала из заплечного мешка фляжку, сделала из нее пару глотков – воду беречь надо. Вновь убрала фляжку в мешок, еще раз огляделась по сторонам – вдруг мне показалось, что в слабом свете масляного фонаря возле одной из колонн промелькнуло что-то светлое. Без раздумий сделала свет в лампе ярче, и в темноте подземелья сразу стало светлее. Кажется, все по-прежнему тихо, и вокруг никого нет, только я все одно не хотела двигаться с места. Медленно текли минуты, ничего не менялось, но и я не собиралась двигаться с места – вряд ли то светлое пятно было плодом моего воображения.

Неподалеку от того места, где я стояла, упал камешек, и я подняла фонарь повыше, чтоб посмотреть, откуда он свалился. В глубине души я ожидала чего-то подобного, но, тем не менее, от неожиданности чуть не закричала, и было из-за чего: шагах в двадцати от меня, на одной из каменных колонн, держась когтями за выбоины, висело то самое чудище, от которого мы все недавно убегали со всех ног. Поняв, что я его увидела, это непонятное создание спрыгнуло с колонны, и теперь стояло, глядя на меня.

Сейчас я куда лучше рассмотрела подземного обитателя, и от увиденного впору было падать в обморок. Чем-то это чудище напоминало человека, только невероятно страшного. Прежде всего, бросался в глаза его огромный рост – это страшилище было выше меня более чем наполовину. Бледный, как будто в нем совсем не было крови, с совершенно лысой головой, а кожа на его теле была такая сморщенная, будто он несколько дней пробыл в воде. Бросались в глаза невероятно длинные руки и ноги, а уж про загнутые когти на них и говорить не стоит – если только это чудище ударит тебя своей жуткой дланью, то враз рассечет тело до костей. Огромный рот от уха до уха, полный острых зубов, две дырки на месте носа, провалы глаз, в которых светились красные точки. Эти точки словно завораживали, притягивали к себе, лишали сил и способности сопротивляться... Откуда-то из глубин памяти всплыли слова Леона о том, что нельзя смотреть в глаза этого страшного создания, и мне понадобилась вся моя воля, чтоб с усилием отвести глаза в сторону. Нет, на это страшилище надо смотреть не прямо, а немногим выше его головы, или же сбоку – тогда, может, и останешься в трезвом рассудке.

Меж тем подземный житель стоял, не приближаясь ко мне, хотя без остановки скалил зубы (вернее, клыки) и негромко рычал. Глядя на пасть, полную острых зубов, было понятно, что травой это подземное создание не питается. Похоже, что запах гари по-настоящему пугал слоящее передо мной существо, или же тут было нечто иное, но главное – страшилище ко мне так и не приближалось, хотя не сводило глаз с предполагаемой жертвы... Боковым зрением заметила, как из огромного рта этого бледного чудища вытекла слюна, и закапала на землю. Да, похоже, эта тварь очень голодна, и не может дождаться того момента, когда запустит в меня свои когти и зубы. Ничего, потерпишь, я тоже вынуждена терпеть твое присутствие, хотя, если быть точнее, это я заявилась на чужую территорию, так что чудище имеет полное право на недовольство...

Не знаю, сколько мы так простоим, во всяком случае, я рассчитываю, что у меня хватит выдержки на то, чтоб не побежать назад, сломя голову. Интересно, а когда мои преследователи появятся здесь? Думаю, пройдет с четверть часа, не меньше, а до того времени мне только и остается, что мучительно отсчитывать медленно текущие мгновения и отводить взгляд от страшного существа, которое неподвижно застыло напротив меня...

Те люди, которых Тадео отправил за моей головой, дали о себе знать еще до того, как минули четверть часа. Вначале я увидела, как лысая тварь провернула голову в сторону коридора, а затем и сама услышала небольшой шум – в здешней тишине хорошо слышно даже то, как сыплется струйка песка со стены, а уж если разом движется несколько человек, то подобное никак не утаить. А может, мой слух просто обострился в полной тишине подземных коридоров – говорят, в случае опасности у людей обостряются те или иные чувства. Сейчас, вслушиваясь в приближающиеся звуки, даже удивилась – надо же, как быстро идут мои преследователи! Я даже не рассчитывала, на их столь быстрое появление – обычно люди куда более осторожны в незнакомых местах.

Тем временем тварь, стоящая напротив меня, внезапно схватилась за каменную колонну, возле которой стояла все это время, и в мгновение ока поползла по ней наверх, совсем как обезьяна по дереву, быстро и ловко. Подняв фонарь, я успела заметить, что чудище перепрыгнуло с одной колонны на другую, а потом метнулось на следующую, причем все происходило почти беззвучно... От всей души надеюсь, что подземный обитатель не стал удирать уж очень далеко, а пристроился где-то неподалеку.

Прошло еще несколько минут, шаги приближались, а вместе с тем словно стало чуть светлее: это понятно – те люди, что идут за мной, несут с собой горящие факелы. Это, конечно, плохо – по словам Леона, подземное чудище боится огня, но посмотрим, что тут можно придумать.

Меж тем свет приближался, а затем я увидела горящий факел в руках человека. За ним шли еще трое мужчин... Да, многовато на меня одну. Первым, кто шел и держал в руках факел, был высокий худощавый мужчина. Да это же Валер, тот самый, что пытался отравить Эдгара! Теперь хотя бы понятно, отчего эти люди сумели так быстро до меня добраться – Валер ранее бывал в пещере, пусть даже он и не дошел до зала с тремя тоннелями, но, тем не менее, какое-то время довольно уверенно вел своих спутников по подземным коридорам. Судя по кисло-недовольному лицу Валера, больше всего на свете он хочет убраться отсюда, и он просто-таки не может дождаться того счастливого момента, когда ему дадут приказ отправиться в обратный путь. Похоже, по своей воле этот тип сюда бы ни за что не отправился – что ж, могу его понять. Еще Валер тащит с собой пару незажженных факелов – похоже, в этой милой компании его используют и как носильщика.

А вот те двое мужчин средних лет, что идут следом – это явно те охотники, которых наняли выследить меня. Оружия у каждого хватает, да и лица спокойные – похоже, люди тертые, ранее побывали во многих переделках, самообладание в сложной ситуации не потеряют. Ну, и как завитушка на пироге, последним движется Симон Монте, кузен моего свекра Салазара Монте. Как видно, Тадео решил воздержаться от прогулки по подземным коридорам, и возложил это непростое дело на своего родственника. Что ж, очень предусмотрительно с его стороны.

– А вот и наша мышка-норушка... – хмыкнул Симон, увидев меня. Его голос был довольным: еще бы – та, которую они так долго искали, стоит, прислонившись к стене, да еще наверняка и перепугана – понимает, что деться ей некуда. – Стоит, в стеночку вжалась, поджилки от страха трясутся... Надо признать – прятаться от нас тебе какое-то время удавалось? Рассчитывала, что опять удерешь? Да, зараза такая, хлопот ты нам доставила немало – этого не отнять, а уж сколько нашей семьи крови выпила – об этом я промолчу. Только вот, сколько веревочке не виться...

Пока Симон разглагольствовал, я заметила, что охотники осматриваются по сторонам – похоже, что-то им здесь не понравилось, но я, естественно, не собиралась объяснять этим людям, что любому разумному человеку следует немедленно уносить отсюда ноги. А еще, думаю, Симон не сразу прикажет расправиться со мной – это было бы слишком просто после столь долгих поисков, да к тому же хочется немного покрасоваться и самоутвердиться.

– Чего молчишь? Язык от страха проглотила?.. – продолжал Симон. Он чувствовал себя хозяином положения, и желал дать мне осознать ту безвыходную ситуацию, в которой я оказалась. – Ты правильно боишься...

– А Тадео где?.. – поинтересовалась я.

– Надо же, что тебя интересует!.. – хохотнул Симон. – Никак томишься и встречи ждешь? Так он без тебя не скучал. Я, кстати, тоже.

– Да и я без вас не особо тосковала. Но что поделаешь, если судьба свела с такими, как вы. Если я правильно поняла, Тадео посылает тебя на самые рискованные дела – то украсть меня из дома купцов Оррис, то заявиться сюда, в подземные коридоры...

– Да я б и сам предпочел оказаться на «Крылатой богине», а не таскаться за тобой невесть куда, но на что не пойдешь ради благополучия семьи!

– Это верно – вся ваша семейка тесно повязана между собой. А причиной тому некая богиня, гнева которой вы боитесь больше всего на свете.

– Должен сказать – паршиво выглядишь... – усмехнулся Симон, оглядев меня с головы до ног и не обращая внимания на мое упоминание богини Камали. – Нищие на паперти и то смотрятся лучше. А уж воняет-то от тебя...

– Просто с горящим огнем не справилась, еле на себе его затушила.

– Оно и заметно.

Тем временем один из охотников, всмотревшись вверх, в темноту, сделал пару шагов в сторону – кажется, он что-то заметил. Или кого-то. Надо бы мне каким-то образом время потянуть, потому как подземная тварь вряд ли будет долго выжидать, но и нападать на всех разом она тоже не станет.

– Как вы меня нашли?.. – продолжала я.

– А тебе не все равно?.. – пожал плечами Симон. – Устроила прятки, заставила искать себя по всему свету, но мы как видишь, тебя отыскали.

– И все же?

– Что, помереть боишься?.. – понимающе ухмыльнулся Симон. – Есть возможность прожить пару лишних минут, если будешь умной девочкой.

– Сейчас не до баловства... – недовольно произнес один из мужчин. – Не время и не место.

– Верно... – отозвалась я. – А вот что касается ваших слов, господин Монте... Если бы у меня был ум, то я бы ни с кем из вашей семейки не связалась.

– Надо же, какое самомнение... – протянул Симон. – Насколько мне известно, твое семейство уже не знало, как сбыть тебя с рук. Наверное, благодарственные свечки в церкви ставили, как только отдали тебя Тадео. Перед тем, как мои люди отрежут тебе голову, должен тебе сказать, что такая упертая дрянь, как ты, нам еще никогда не встречалась, так что я с особым удовольствием притащу твою глупую голову Тадео.

Тем временем тот охотник, что отошел на пару шагов, предостерегающе поднял вверх руку.

– Парни, говорите потише. Что-то мне здесь не нравится. Нутром чую, что задерживаться тут не стоит.

– Что такое?

– Не знаю, но хватит болтать попусту – не за этим сюда добирались... – охотник еще раз огляделся по сторонам. – Делайте свое дело побыстрей, и пошли отсюда. А я пока осмотрюсь, разберусь кое в чем...

Мужчина шагнул в темноту. Что ж, ты, господин охотник, человек, конечно, храбрый, но не стоило тебе лезть в эту пещеру... Ну да мне сейчас не до тебя, надо подумать о себе, а остановить мужчин, пусть и на недолгое время, может только возможность легкой наживы.

– Погодите!.. – выставила я ладонь второму охотнику, который шагнул ко мне, вытаскивая из ножен длинный кинжал. – Мы можем столковаться. У меня есть алмазы, и их немало, едва ли не горсть – Леон отсыпал мне этих камешков щедрой рукой. Он, чтоб вы знали, сумел отыскать немало этого добра...

Конечно, я блефовала (или как там правильно называется подобное вранье), и надеялась выиграть этим затягиванием разговора хотя бы несколько минут. Почему заговорила об алмазах? Просто вспомнила, что Леон обещал заплатить охотникам алмазами, если эти люди откажутся от охоты на меня. Уж не знаю, поверили они мне, или нет, но, похоже, семена упали на благодатную почву, потому как мужчина, стоящий рядом со мной и уже вытащивший кинжал, буркнул:

– Ну, давай, показывай, какие у тебя камешки имеются. Поглядим.

– Э, нет... – покачала я головой. – Мы так не договоримся. Вы алмазы заберете и меня прирежете... Давайте договариваться.

– Насчет камней ты врешь... – заметил Симон. – Время тянешь, это всем понятно.

– Ваше дело: хотите – верьте, хотите – нет... – пожала я плечами. – Леону очень везло в последнее время, как, впрочем, и всем остальным старателям – до того дошло, что самые мелкие алмазы они уже и брать не хотели... Не верите мне – спросите у старателей, они подтвердят мои слова. У Леона, кстати, немало камешков осталось даже после того, как он со мной ими поделился. Так что если к моим алмазам приложить те, что у него остались – а он их отдаст, если я попрошу...

– Показывай камни... – мужчина прижал к моей шее свой длинный кинжал, и я ощутила на коже теплые капли крови. А ведь этот человек, если понадобится, враз перережет мне горло... Тем не менее, мои слова об алмазах его явно заинтересовали, и убивать меня он пока подождет, а это именно то, что мне надо. Не сомневаюсь, что зубастая тварь, что явно притаилась неподалеку, будет долго выжидать, глядя на пришедшую к ней добычу...

– Не стоит считать других глупей себя... – я и бровью не повела. – Тут звуки далеко раздаются, слышала, как вы идете, и потому свои камешки припрятала – они все одно в мешочке находятся, не потеряются. Если договоримся – мешочек отдам, а если нет... Тогда ищите его сами. Правда, очень сомневаюсь, что у вас это получится. Без точного места вы их тут никак не отыщете.

– С чего это Леон вздумал тебе камни отдать?.. – внезапно подал голос Валер, который все еще стоял у стены с горящим факелом в руке.

– Не твое дело, но... Это мое приданое.

Услышав подобное, Симон расхохотался в голос, и звуки его громкого смеха заполнили весь большой зал.

– Так ты у нас еще и богатая невеста? Вот умора! Насмешила! Надеюсь, Тадео будет рад узнать, что после твоей смерти он получит еще и наследство!

– И не мечтай... – покосилась я на Симона. – Хватит с него моей головы, а камни... Я их надежно припрятала, не найдете.

– А я говорю, показывай, где камни... – мужчина чуть нажал на кинжал, и капли крови на моей шее превратились в тоненький ручеек.

– Можешь меня убить, но алмазы ты не получишь... – отрезала я. – Никто из вас их не отыщет – в этом я уверена! Это хоть и небольшая, но месть с моей стороны! Но если мы все же сможем договориться...

– Слышь, хватит болтовни... – начал, было, Симон, но тут же умолк, потому что до нас донесся короткий крик. Не знаю, о чем подумали мужчины, но мне было ясно: кажется, того охотника, который решил осмотреть зал – его больше нет. Итак, пока что минус один...

– Это что такое?.. – растерянно произнес Симон.

– Мужики, пошли отсюда... – простонал Валер. – Ей-богу, не стоит здесь оставаться!..

– Погодите... – охотник отошел от меня. – Похоже на голос Серого... Эй, Серый, ты где?

– Да отмахни ты ей голову, наконец, сколько можно тянуть с этим делом!.. – повысил голос Симон. – И так сколько времени напрасно потеряли на никому не нужные разговоры!

– Погоди, мне для начала Серого отыскать надо – этот парень просто так голос не подаст, а ты пока за бабой пригляди – если что, сам ей голову отрезай... – мужчина оглянулся и кивнул Валеру. – Пойдешь со мной.

– Не пойду!.. – только что не взвизгнул тот. – Ни за что не пойду! Не заставишь!

– А, чтоб тебя!.. – коротко ругнулся мужчина, расстегивая свою набедренную сумку. – Ладно, слизняк, отдай мне факел – я скоро вернусь, а вы двое тут с бабой дела поскорей завершайте, да пойдем назад. Хрен с ними, с алмазами, сейчас, кажется, не до них...

Забрав горящий факел у Валера, мужчина двинулся за колонны, а Симон, подождав несколько мгновений, направился ко мне. А я уже намеревалась сорваться с места, чтоб самой броситься в сторону, но в этот момент события понеслись вскачь. Откуда-то сверху, с одной из каменных колон, на Симона метнулось то самое белое страшилище, и, под хруст ломающихся человеческих костей, всего одним взмахом своей лапы, чудище почти полностью оторвало голову Симона, а вторым ударом лапы располосовало его тело. Валер, который от увиденного впал в ступор, стал следующей жертвой – тварь разорвала его надвое.

Зато второй охотник, который к тому времени немного отошел в сторону, сдаваться не собирался, тем более что он мгновенно оценил ситуацию. Держа в руке горящий факел, он не подпускал к себе страшилище, которое пыталось до него добраться, и надо отметить, что реакция мужчины была лишь немного медленней, чем у его противника. Охотник верно рассудил, что незнакомый враг, живущий в темноте, больше всего боится огня и умудрялся отмахиваться горящим факелом от чудища, несмотря на его длинные лапы. В другой руке охотник держал невесть откуда взявшийся шар на длинной цепочке (очевидно, выхватил его из своей набедренной сумки), причем сам шар был покрыт острыми шипами. Мужчина крутил этот шар на цепочке, не позволяя хищнику приблизиться к себе, и подобное получалось у него просто виртуозно. Я, конечно, плохо разбиралась в оружии, но даже мне было ясно: если такой шар обрушится на какого-то несчастного, то последствия будут самые печальные. Единственное, что меня радовало в этой ситуации, так только то, что сейчас этому мужчине было не до меня – самому бы спастись.

Конечно, сейчас не время отвлекаться на постороннее, но я не могла оторвать взгляд от охотника – бесконечно крутящийся сверкающий шар и горящий факел вынуждали хищника (который был наполовину выше предполагаемой жертвы), держаться на расстоянии. Да, такое человеческое мастерство увидишь редко! Это ж сколько сил и умения надо потратить, чтоб научиться такой обороне!.. Даже немного жаль, что подобный талант сгинет безвозвратно!

Однако мужчина прекрасно осознавал ситуацию, и понимал, что с неизвестным врагом, да еще на чужой территории – тут он долго не продержится, и надо отступать. Постепенно, шаг за шагом, вперед спиной, охотник продвигался к выходу из каменного зала, а белесое чудище по-прежнему не отставало от него, вновь и вновь делая попытки добраться до ускользающей добычи, а сопротивление жертвы приводило опасную тварь в еще большую ярость. Однако выдержке охотника можно было только позавидовать – он по-прежнему продвигался к выходу, и через какое-то время скрылся в проходе, а вместе с ним ушло и белесое чудище.

Так, чем бы там не закончилось дело, а мне надо уходить отсюда. Закинула за плечи свой многострадальный дорожный мешок, подняла стоящий на земле фонарь и заодно прихватила два незажженных факела, лежащих возле тела Валера. Надо бы уйти отсюда, но в этот момент из коридора вновь появился все тот же подземный обитатель, причем он недовольно шипел и подвывал, потряхивая одной из лап – похоже, охотник все же сумел достать его горящим факелом. Не переставая шипеть и в ярости скалить зубы, хищник схватил за ноги тело Симона, и потащил его куда-то вглубь зала.

Что там происходило дальше – на это я смотреть не собиралась, кинулась прочь, зажав кровоточащую царапину на шее, однако очень скоро остановилась. Тела второго охотника нигде нет, а это значит, что он все же сумел уйти. Молодец, не ожидала... Вполне может оказаться так, этот человек где-то спрятался, и сейчас подстерегает меня? Нет, эту мысль можно сразу выбросить из головы – в данный момент мужчина, скорей всего, торопится покинуть пещеру, ведь у него нет никакой уверенности в том, что хищник не отправиться вслед за сбежавшим человеком. К тому же охотник наверняка считает, что и меня сожрало подземное чудище... Кстати, что это за темные капли на полу? Э, да судя по всему, мужчина ранен – тварь его все же достала!, и это еще одно основание для охотника сделать все, чтоб как можно быстрее покинуть пещеру. Если этот человек сумеет выбраться наружу и расскажет о том, что произошло, то Тадео, скорей всего, уйдет отсюда – у него будут все основания считать, что меня уже нет на свете.

Дорога до выхода из пещеры заняла немало времени. Я шла с опаской – боялась, как бы до охотника не донеслись звуки моих шагов, но тот, если их и слышал, то скорей всего посчитал, что подземный житель идет по его следу, а такой встречи лучше избежать. Капли крови, кстати, то и дело встречались на полу пещеры – как видно, рана у мужчины достаточно серьезная.

Когда же я вновь оказалась неподалеку от входа, то поняла, что охотник все же сумел выбраться из пещеры, и теперь я слышала доносящиеся до меня голоса. Правда, сейчас они звучали совсем не так отчетливо, как раньше – похоже, люди находятся не подле пещеры, а спустись вниз, к ручью. Конечно, мне надо бы подойти поближе, послушать, что рассказывает сбежавший охотник, но я опасалась, что кто-то дежурит у входа. Если меня заметят, то в этот раз мне вряд ли удастся уйти – все же Тадео нанял по-настоящему опытных охотников, чему я была свидетелем. Мне, в некотором смысле, просто повезло в этот раз остаться живой.

По обрывкам долетающих до меня фраз я поняла, что мужчина рассказывает о том, что произошло, причем он не жалеет как красок в описании случившегося. Заодно услышала немало ругани, причем в выражениях охотник не стеснялся. К тому же спасшийся охотник все же получил ранение от подземного обитателя, и это, естественно, не могло улучшить его настроения.

Когда же мужчина, наконец, умолк, какое-то время стояла тишина, а позже я услышала голос Тадео. Я не разобрала, что он говорил, но зато до меня хорошо донесся ответ спасшегося охотника:

– А сам-то как думаешь?

Снова невнятный голос муженька, и громкий ответ охотника:

– Когда я уходил, она стояла у стены, вытаращив глаза. Рядом валялись тела двоих наших, разодранных на куски. Если хочешь знать мое мнение, то бабу к этому времени если не сожрали полностью, то хорошо обгрызли.

Интересно, а Леон здесь или нет?.. – вдруг подумалось мне. Пожалуй, далеко от пещеры он не ушел, ждет, чем все закончится. Наверняка слушает разговоры, делает свои выводы...

Вновь слышен голос Тадео, и раздраженный ответ:

– Об этом тебе своего родственничка спросить бы надо, для чего он вздумал с ней разговоры разговаривать, и это вместо того, что бабе быстренько голову свернуть и назад отправиться. Тоже мне, нашел место и время, чтоб покрасоваться! Да и сама девица оказалась не молчуньей, языком трепала неплохо, знала, на чем нас можно подловить. Если вдуматься, то баба неплохо развела всех насчет обещания отдать алмазы, если мы ее отпустим. До сих пор плохо верится, что я сумел уйти оттуда...

– Думаю, что все же придется это сделать – кому-то из вас вновь нужно будет отправиться в пещеру, и добраться до места, где вы настигли беглянку. Мне необходимо удостоверится, что она, и верно, убита... – в этот раз я расслышала слова Тадео, но тут сразу же раздалось несколько громких голосов, перебивающие друг друга. Мужчины что-то горячо обсуждали, и, судя по отдельным словам, доносившимся до меня, вновь отправляться в пещеру никто не хотел, и уж тем более ни у кого не было намерений идти туда, где обитает жуткое чудище, легко расправившееся с тремя людьми.

– Тебе надо – ты и иди!.. – немногим позже раздался еще чей-то голос. Похоже, это тот самый Глаз, которому Леон напомнил о том, как в свое время спас ему жизнь. – Мы и так разом троих потеряли, в том числе и твоего родственника! Конечно, наше дело связано с риском – кто ж спорит!, но осознанно соваться туда, где тебя наверняка разорвут на куски... Дурных нет! О чем был договор? Помочь тебе бабу отловить и голову ей открутить, а идти в зубы к твари, которая в этой пещере живет – об этом уговора не было.

Вновь слышу недовольный голос Тадео, и ему отвечает все тот же Глаз:

– Вдвое увеличить плату – дело, конечно, хорошее, но покойникам деньги не нужны. Мы не отказываем в помощи, но в пещеру не пойдем. Я, во всяком случае, туда не сунусь. Остальные, похоже, тоже.

Ответом ему было молчание – видимо, Тадео обдумывал, что еще можно предпринять. Мужчины тоже не произносили ни слова – ожидали, какое решение примет их наниматель. Тишина затягивалась, и когда Тадео заговорил, до меня донеслось:

– Что ж, если дело обстоит таким образом, то придется прибегнуть к крайнему случаю, то бишь к умению нашего приятеля Фунта. Да-да, Фунт, я имею в виду тот наш разговор...

Тадео говорил еще что-то, но я не могла разобрать, о чем идет речь. Что касается Фунта – то это, скорей всего, кличка четверного охотника, который пришел сюда вместе с Тадео.

– Вы что, хотите взорвать вход в пещеру?.. – раздался голос Леона.

– Тебя бы взорвать в этой пещере вместе с твоей доченькой!.. – рявкнул дорогой супруг. – Жаль, тебя туда не затолкать – от обоих бы разом избавился! Надоели!

Вновь чьи-то голоса, а потом вновь заговорил Тадео:

– Хорошо, что я человек предусмотрительный! Как чувствовал: перед тем, как пойти в эту глушь, договорился с Фунтом и купил кхитайский порох, который обошелся мне просто в сказочную сумму. Зато теперь знаю, что нужно делать. Давай Фунт, действуй! Как говорится, тебе и карты в руки...

Кхитайский порох... Я, конечно, плохо разбираюсь во многом, но о порохе мне было хорошо известно. В соседнем городке один из жителей где-то умудрился прикупить себе немного пороха – собирался удивить соседей, и во время пикника в лесу бросил в разожженный костер небольшой узелок с порохом. Неизвестно, что он ожидал увидеть, но взрыв был такой силы, что разом разорвало несколько человек, стоящих рядом с костром. Хватило и раненых, а перепуганных лошадей потом долго искали по всему лесу. Помнится, о произошедшем говорили в округе едва ли не месяц, и по тем разговорам мне стало ясно, что от этого творения кхитайских мастеров, то бишь от пороха, следует держаться как можно дальше.

Значит, у дорогого супруга появилось желание взорвать вход в пещеру, чтоб удостовериться, что я более никогда не выйду на поверхность. Несмотря на то, что спасшийся охотник и уверял, будто я уже наверняка мертва, Тадео все одно настроен сделать все, чтоб не оставить мне ни шанса на выживание. Еще имеется некий человек по кличке Фунт, который, судя по всему, умеет обращаться с порохом... А я-то надеялась, что Тадео, узнав о том, что произошло в зале с колоннами, сочтет меня мертвой и уйдет отсюда. Увы, но тут можно сказать только одно – мне не повезло.

– Для начала вам не помешает знать, что к этому делу надо подойти со всей осторожностью... – услышала я мужской голос, говорящий с незнакомым акцентом. – Обрушение может быть таким, что завалит и всех нас.

– Так сделай, чтоб этого не произошло!.. – судя по всему, дорогой супруг едва сдерживает раздражение.

Не знаю, что ему ответил этот самый Фунт, но в любом случае для меня их разговор ничем хорошим не кончится. Выбор небогатый: выйду наружу – не проживу и минуты, останусь тут – завалит камнями. Оставалась лишь слабая надежда на то, что у этого самого Фунта что-то не получится, и взрыва не произойдет. Вздохнув, с неохотой отправилась назад – лучше переждать какое-то время в глубине пещеры, а потом буду действовать по обстоятельствам.

Очень далеко уходить не стала – добралась все до той же развилки, и уселась на землю, прислонившись спиной к стене, покрытой толстым слоем мха. Как же мне надоела эта темнота вокруг, хочется наверх, туда, где есть солнце, голубое небо и теплый ветерок! Увы, но туда мне пока хода нет...

Не знаю, сколько времени я так просидела, вслушиваясь в окружающие звуки, но внезапно до меня донесся грохот, камни под ногами чуть дрогнули, по коридору пронеслась волна пыльного воздуха, а со свода посыпался песок с каменной крошкой. Судя до долгому грохоту, каменный коридор обвалился на довольно-таки большом расстоянии... Значит, Фунт исполнил приказ Тадео, и теперь мне отсюда не выбраться.

На какое-то мгновение меня охватило самое настоящее отчаяние, но уже в следующую секунду я усилием воли взяла себя в руки. Нет, дорогой мой супруг, так быстро сдаваться не собираюсь, и не считай, что ты выиграл. Пусть по твоему приказу обвалили вход в пещеру, но я еще жива. Рыдания и истерики мне сейчас не помогут, надо что-то придумать, хотя решение тут может быть только одно: раз входа в пещеру больше не существует, то надо постараться найти иной выход – надеюсь, он все же существует, а иначе... Ну, об этом пока лучше не думать. Пока что мне следует отправиться к залу с тремя тоннелями, и решить, по которому из них идти дальше.

Почему я считаю, что следует осмотреть каждый из тоннелей? Дело в том, что когда мы с Эдгаром в первый раз отправились в пещеру на поиски Леона, то довольно быстро сумели отыскать его. Немногим позже я не раз думала о том, что Леон отсутствовал несколько дней, и все эти дни он находился в пещере... Вопрос: что он там делал? Верно, искал Ники, но даже мне кажется, что Леон там несколько задержался. Конечно, можно допустить, что мужчина просто заблудился в переплетениях подземных коридоров – кто знает, какие в этой пещере могут быть тоннели, о которых мы ничего не знаем!? Тем не менее, мне бы очень хотелось надеяться, что один из этих подземных тоннелей может вывести меня на поверхность. А что, подобное вполне можно допустить... Правда, о своих блужданиях по пещере Леон нам почти ничего не рассказывал, но тут уж ничего не поделаешь.

Вздохнув, встала с места. Кто бы знал, как мне не хочется снова отправляться в тот проклятый зал! Я и сама замечаю, что невольно оттягиваю момент ухода – поправляю дорожный мешок, открываю фляжку с водой, отряхиваю пыль со своей опаленной одежды... Может, мне стоит развести небольшой костер из одного факела, и бросить в него свою одежду, чтоб от нее еще сильнее пахло горелым...

Трудно сказать, сколько времени я бы еще так простояла, но тут неподалеку от меня с низкого свода рухнул булыжник весьма солидных размеров – кажется, сказываются последствия взрыва, и вполне может так случится, что обрушения пойдут и дальше. Пожалуй, пора идти, а не то мало ли что еще может приключиться.

К счастью, ту белесую тварь на своем пути я не встретила. Впрочем, это неудивительно – наверняка отсыпается после сытного обеда... Жалко ли мне тех людей, которые погибли? Они пришли за моей жизнью, так что тут все просто: или я, или они. Мне, можно сказать, повезло, а им, увы (или к счастью для меня), нет.

А вот и зал с тремя тоннелями. Вопрос: в который из них мне стоит пойти? Левый туннель отпадает сам собой (я уже там сегодня побывала, больше не хочу туда соваться), значит, остаются две дороги, на выбор.

Ох, кто бы мне подсказал, куда они ведут...

Глава 11

Почему я выбрала средний коридор, чтоб идти дальше? Сама не знаю: скорей всего просто потому, что его свод чуть выше, чем у третьего тоннеля, да и в ширину он немного больше – здесь хотя бы за стены задевать не буду. На всякий случай заправила масляный фонарь – мало ли что может произойти!, после чего направилась в очередной темный коридор. Конечно, жутковато отправляться невесть куда, в очередной раз подспудно ожидая опасность, которая может скрываться в этих темных коридорах, но все же это куда лучше, чем оставаться на месте, терзаясь неизвестностью и ожидая неизбежного конца.

У многих из нас с самого детства в душе есть неистребимый страх перед тьмой, и в этом смысле я ничем не отличаюсь от иных людей. Мне страшно находиться здесь, под землей, воображение рисует невесть какие ужасы, таящиеся в неведомой глубине, только вот деться мне некуда, и потому вновь приходится отправляться в темноту и неизвестность. К тому же воображение – это такая вещь, что она может помочь, заставляет быть более внимательной и осторожной, и в то же самое время пугает, рисуя всякие ужасы.

Сейчас я иду по другому коридору, но передо мной все те же серые стены, пятна мха на стенах, камни под ногами... Вначале я шла очень осторожно, но постепенно немного успокоилась, тем более что вокруг ничего не менялось. Интересно, сколько времени я уже иду по второму тоннелю? Пожалуй, с час, не меньше, а то и больше, так что можно и передохнуть, только вот мне кажется, что коридор в последнее время постепенно сужается, да и каменный свод я начинаю задевать головой. Похоже, скоро коридор закончится, и мне придется повернуть назад.

Вопреки моим ожиданиям, тоннель не заканчивался, но становился все уже, и через какое-то время стал настолько узким и низким, что мне пришлось пробираться на четвереньках, а в паре мест я ползла по нему в прямом смысле этого слова. Пожалуй, еще немного, и я начну пятиться назад, а не то есть реальная возможность застрянуть здесь, в каменной щели, без надежды выбраться. Вдобавок ко всему коридор превратился в настоящий лабиринт, от которого то и дело в стороны отходили небольшие ответвления, но настолько узкие, что в них могло пробраться только небольшое животное вроде кошки или собаки. Решила: еще немного проползу вперед, и если ничего не изменится, то отправлюсь назад, благо пока еще есть возможность это сделать.

Словно в ответ на мои опасения каменный коридор стал шире и выше, а затем не прошло и минуты, как при свете фонаря мне открылась удивительная картина: я оказалась в довольно большой пещере, стены которой были покрыты причудливыми натечными образованиями. Невольно вспомнилась старая книжка с картинками, которая когда-то попала мне в руки: там находились рисунки тех природных чудес, какие бывают на свете, и с одним из этих чудес я сейчас встретилась воочию. Потолок пещеры был покрыт, словно бахромой, свисающими каменными иглами самых разных размеров, а на полу кое-где находился настоящий каменный лес. Помнится, в книге эти чудеса назывались (если не ошибаюсь) сталактитами и сталагмитами. Ну, одно дело увидеть рисунки в книжке, и совсем иное узреть их наяву. Это ж такая красота, что словами не описать! Кажется, будто я оказалась в волшебной сказке, из которой не хотелось уходить.

– Ничего себе!.. – я даже не поняла, что произнесла эти слова вслух. – Вот уж такого я никак не ожидала...

Чтоб лучше рассмотреть это чудо, раскрутила свет лампы на полную мощность. Разумеется, ламповое масло надо беречь (особенно в моей непростой ситуации), но грех не полюбоваться на окаменевшую сказку, которая находится вокруг меня! Я медленно шла по пещере, рассматривая нерукотворную красоту вокруг, и на какое-то время даже забыла о своих бедах. Искренне жаль, что люди не увидят такое диво! Хотя, может, и хорошо, что не увидят – подобное совершенство должно оставаться в неприкосновенности, ведь люди могут быстро все разрушить...

Трудно сказать, сколько времени у меня ушло на то, чтоб полностью обойти эту пещеру – оно, это самое время, тут летело незаметно. Не скажу, что пещера была уж очень большой – около пятисот шагов в длину, но когда я добралась до конца пещеры, то оказалось, что выхода у нее нет. Вновь обошла пещеру, но в этот раз по кругу – увы... Проще говоря, средний коридор, по которому я отправилась, закончился тупиком, пусть и очень красивым, Жаль – получается, я напрасно пошла сюда. Хотя это еще как сказать: не отправилась бы по среднему коридору, никогда бы не увидела всю эту необычную подземную красоту. Пожалуй, здесь стоит отдохнуть с часок, после чего нужно уходить – нет смысла задерживаться в этом (пусть и очень красивом) месте.

Присела на какой-то каменный столбик, достала фляжку с водой. Странно, отчего-то даже есть нет желания, хочется только пить. Сделав несколько глотков, убрала фляжку – пусть фляжка наполнена более чем наполовину, но воду надо беречь. А уходить отсюда не хочется, понимаю, что больше здесь никогда не окажусь. Побуду здесь еще немного, посмотрю на красоту вокруг, запомню ее. Даже лампу не притушу – для того, чтоб оставить в памяти это великолепие, не стоит жалеть ламповое масло...

Наверное, если бы я к этому времени уже не привыкла к тишине вокруг себя, то не обратила б никакого внимания на почти неслышный шорох, раздавшийся неподалеку, но сейчас этот легкий звук словно резанул мне по нервам. Оглянувшись на шорох, я застыла в растерянности – ко мне, шустро передвигаясь на коротких лапках-волосках, подползало существо, внешне весьма смахивающее на гусеницу, только вот та гусеница в длину немного превышала мой рост, а толщина ее тела была, по меньшей мере, с человеческую голову. Надо же, оказывается, кроме той белой твари, которая расправилась с моими преследователями, в пещере есть еще обитатели, и их вид меня точно не радует! А я-то думала, что кроме той зубастой твари в здешних лабиринтах больше никого нет... То непонятное создание, что сейчас ползет ко мне, размерами очень напоминает толстое бревно, только вот это самое бревно изгибалось не хуже змеи, обползая острые сталагмиты– как видно, существо опасалось пораниться об их режущие края. Плотная белесая кожа этого странного создания была кое-где покрыта короткими белыми волосками, на месте головы было нечто, очень похожее на большую воронку, сплошь усаженную по краям рядом острых зубов. А еще вокруг этой воронки находились четыре круглых черных глаза.

Это еще что такое? Что-то у меня нет желания подпускать близко к себе это создание, и потому я вскочила с места и бросилась в сторону, но гусеница поползла вслед за мной. Н-да, вряд ли это существо желает благородно проводить заплутавшего путника до выхода из пещеры: можно не сомневаться, что у громадной гусеницы ко мне чисто гастрономический интерес – вон, одни зубы по краям воронки чего стоят!, да и передвигается эта тварь достаточно быстро. Убежать-то от нее, я, пожалуй, могу, но вот если перейду на шаг, то она меня быстро догонит, и у меня почти нет сомнений в том, что произойдет дальше.

Да уж, ситуация невеселая! Я, разумеется, успею добраться до входа в пещеру, но дальше мне придется какое-то время ползти по узкому лабиринту, и если тогда эта гм... гусеница (вернее, ползающее бревно с зубами) вцепится в меня (а тварь это сделает обязательно!), то на этом мой земной путь закончится. К тому же, судя по размерам, весит эта непонятная гусеница ой как немало, так что, ухватив меня за ноги, она волоком потащит добычу за собой – сил на это у нее вполне должно хватить, а долго сопротивляться ей я вряд ли смогу. И откуда хоть эта тварь выползла? Ведь не было же ее здесь... Впрочем, об этом стоит подумать позже, сейчас надо каким-то образом отвязаться от очередного из здешних обитателей, только вот кто бы подсказал, как это сделать? Хотя если вспомнить того охотника, который сумел спастись от белого чудища в зале с колоннами – помнится, он отбивался горящим факелом, ведь животные (а особенно то, что обитают в темноте) боятся огня...

Остановилась, бросила на землю дорожный мешок, и вытащила из него один из тех двух факелов, что забрала с собой, когда убегала из зала с каменными колоннами. Хорошо еще, что развязывать дорожный мешок не пришлось, я просто сунула факелы рядом с завязками мешка... Распахнула створку горящего фонаря и сунула в него факел. Ну, загорайся же поскорей, эта ползающая тварь уже близко, и я вижу, что рот-воронка расширился, острые зубы вокруг рта приподнялись и разом ощетинились – похоже, эта так называемая гусеница гигантских размеров намерена с размаху запустить в меня все свои зубы... Интересно, они у нее ядовитые или нет? О Боги, о чем я сейчас думаю?! Ой, а еще и те короткие волосинки, которыми было покрыто тело гусеницы, стали удлиняться прямо у меня на глазах, из, казалось бы, гладкого тела полезли новые тоненькие волоски, и через несколько мгновений все тело ползающего существа оказалось покрыто волосами. Все они наклонились в мою сторону, тянулись, пытаясь прикоснуться ко мне и заключить меня в свои объятия, или, проще говоря, пытались опутать жертву.

Ползающая тварь была на расстоянии вытянутой руки от меня, когда факел наконец-то разгорелся, и, развернувшись, я ткнула горящим факелом прямо в морду (или как там правильно называется передняя часть) этой зубастой гусеницы. Результат превзошел все мои ожидания – тварь сразу отпрянула в сторону, кожа, которой коснулся огонь, враз сморщилась и потемнела, завоняло паленым, а острые зубы существа словно убрались внутрь, да и сама воронка сжалась, значительно уменьшалась в размерах. Длинные волосы, покрывающие тело этой огромной гусеницы, тоже исчезли, ушли под кожу. А еще меня сложилось впечатление что фонарь, который я держала в своей руке, слепит это длинное чудище: все верно, для обитателей этой подземной тьмы свет – это нечто из того, чего следует опасаться. Будем считать это небольшим преимуществом для меня.

Казалось бы – неплохо, только вот тварь все одно даже не думает уходить. Вон, даже немного приподняла над землей свою верхнюю половину, издает какой-то шелестящий звук, вновь выпускает длинные волосы из своего тела, и, кажется, собирается рывком кинуться ко мне. Э, нет, и не мечтай! Я снова и снова тыкала горящим факелом в сторону этой громадины, причем несколько раз умудрилась вновь ее обжечь. В свою очередь, эта ползающее создание не единожды то отступало, то вновь и вновь поднимало над землей свою переднюю половину и делало рывки в мою сторону, намереваясь обрушиться на огрызающуюся добычу, то есть на меня. Только и я не зевала – огонь вновь и вновь обжигал белесую кожу и сжигая тоненькие волоски на ней, после чего тварь отползала в сторону, не переставая издавать шелестящие звуки.

Трудно сказать, сколько времени продолжалась эта наша схватка, но огромная гусеница (или как там ее правильно назвать) не выдержала первой. После очередного ожога, оставившего темное сморщенное пятно на белесой коже, огромная гусеница повернулась и куда-то поползла, причем сейчас она уже не огибала острые сталагмиты, во множестве находящиеся вокруг, а двигалась прямо к цели, то и дело царапая свои бока об острые камни, оставляющие на теле существа глубокие царапины, из которых начинала сочиться мутноватая светлая жидкость. Это больше походило на паническое бегство, тем более что я не намеревалась отставать от уползающего противника – шла за ней, то и дело обжигая огнем жутковатое существо.

Конечно, можно радоваться: противник убегает, и, казалось бы, мне следует сделать то же самое – броситься к входу в пещеру и убраться отсюда куда подальше. Все верно, и в любое другое время я бы, наверное, именно так и поступила, но сейчас... В эту пещеру ведет длинный и узкий ход, по которому довольно долго надо передвигаться где на четвереньках, а где и ползком, так что ни в коем случае не стоит оставлять за спиной существо, которое, немного отсидевшись, может отправиться вслед за мной. А уж если учесть, что в том узком лабиринте я и сама окажусь, как в ловушке, где меня можно поймать без усилий... Э, нет, прежде чем покинуть это место, нужно удостовериться в том, что хотя бы какое-то время я могу не опасаться ощутить острые зубы, вонзившиеся мне в ноги.

Следуя за ползущим гм... бревном, дошла почти до середины зала, и тут я увидела, как гусеница подползла к большому камню, и через несколько мгновений просто скрылась под ним, исчезнув с моих глаз. Такое впечатление, будто она утекла куда-то вниз... Похоже, что там, подле этого валуна, должен быть то ли лаз, то ли щель. Все верно – откуда-то это существо должно было выползти в пещеру.

С осторожностью пошла к валуну – так и есть, он закрывает собой большое отверстие в полу пещеры, только вот прикрывает не его полностью – там осталась широкая щель, в которую, на первый взгляд, никак не проползти столь огромной гусенице, но, тем не менее, она это сделала. Похоже, эти ползучие бревна при необходимости могут становиться более плоскими, тем более что щель под камнем хоть и не очень широкая, но достаточно длинная. Может, кому-то интересно узнать, что находится там, внутри этой щели, но мне на нее даже смотреть не хотелось.

Не могу понять, почему на этот большой камень я раньше не обратила внимания? Хотя подобное объяснимо – когда я оказалась здесь, то смотрела куда больше на стены и свод, чем себе под ноги. Да и второй раз, когда обходила пещеру, то на ее середину не заходила... И что же мне теперь делать? Пусть это существо уползло к себе, но я все одно не решаюсь направиться к выходу – нет никакой уверенности в том, что немного придя в себя, разъяренная болью громадная гусеница не бросится за мной в погоню.

Оглянулась вокруг, но, к счастью, больше этих ползающих бревен не увидела. Будем надеяться, что эта тварь присутствует здесь в единственном экземпляре. Что же делать? Может, постараться сдвинуть этот камень, чтоб полностью закрыть щель? Стоп, а что это за следы на земле? Вокруг камня находится нетолстый слой песка, и на нем ясно видны отпечатки чьих-то подошв... Похоже, Леон был здесь до меня, и как-то сумел уйти, значит, и мне надо постараться это сделать! А с противоположной стороны камня песок утоптан... Судя по всему, Леон тоже старался сдвинуть с места этот камень, и, стоя здесь, упирался в него руками и плечами... Попробую и я это сделать.

Однако сколько бы я не пыталась сдвинуть камень с места, у меня ничего не вышло. Вздохнув, отошла в сторону и едва не ахнула – из щели вновь стало показываться то самое чудище, только вот на нем не было ни единого ожога, да и размерами эта гусеница была чуть поменьше, но зато вела себя более агрессивно, чем ее подруга. Похоже, там, внизу, находится целое гнездо этих тварей, и если они только выберутся наружу... Интересно, сколько их там? Думаю, двумя-тремя созданиями дело не ограничивается... Впрочем, думать об этом было некогда, и я вновь занялась тем, что стала загонять вылезающую громадину горящим факелом, тем более что эта гусеница еще только стала показываться на поверхность. К счастью, получив несколько ожогов, белесое создание скрылось в темной щели. Надо что-то немедленно предпринять, а не то когда прогорят оба факела, я могу стать легкой добычей для этих тварей. Но ведь Леон с этим как-то справился...

И тут мой взгляд упал на камни и сломанные сталагмиты, во множестве лежащие вокруг. Такое впечатление, что, вылезая из этой щели, их кто-то раскидал по сторонам. А ведь и верно – пусть это и не очень надежно, но на какое-то время сдержит этих ползучих тварей. Надо хотя бы просто попробовать сделать хоть что-то для своего спасения! Хм, а ведь у меня появилась одна идея, надо бы попробовать ее осуществить...

Какое-то время я занималась тем, что подтаскивала и подкатывала камни, с осторожностью заталкивая их на щель. Дело это непростое, особенно если принять во внимание, что работать мне приходилось большей частью одной рукой, а еще я двигала камни ногами, подкатывая их к щели возле валуна – не хотела выпускать факел из рук. Конечно, полностью заложить щель не удалось, но мне это и не требовалось. Нужно было поторапливаться, потому как факел скоро должен прогореть, и о последствиях лучше не думать. К тому же из щели то и дело слышались шорохи, и я замечала, что камни, уложенные на трещину, иногда шевелились – похоже, изнутри их старались приподнять. Конечно, если только я отойду, то камни быстро полетят в сторону, ведь единственное, оберегает меня от очередного появления громадной гусеницы меня – это свет факела.

Критическим взглядом оглядела камни, неаккуратно накиданные на щель. Конечно, хорошо бы их наложить втрое больше, но придется иметь дело с тем, что имеется. Подошла к щели, раскрыла дверцу масляного фонаря, и вылила на камни почти все масло, какое там еще осталось. Не сказать, что масла было уж очень много, но для моего замысла его, пожалуй, хватит.

Как видно, стекающие капли привлекли к себе внимание все тех же громадных белых гусениц, во всяком случае, я увидела под камнями, прикрывающими щель, шевелящееся белое пятно. Похоже, эти твари вновь собираются вылезти на поверхность. Больше того: мне даже показалось, что я вижу в темноте воронку с торчащими зубами...

– А вот тут позвольте!.. – усмехнулась я, бросая факел на облитые маслом камни. – Очень рассчитываю на то, что отныне наши пути расходятся. Как говорится – без обид, но лично я не хочу, чтоб вслед за мной устремилось нечто, похожее на вас...

Пару мгновений ничего не происходило, но я успела заметить, как сжалась воронка, утыканная острыми зубами, а затем вниз, в темноту, отпрянуло нечто белое – похоже, здешние обитатели терпеливо дожидались момента, когда добыча отойдет от камня, чтоб потом отправиться вдогонку. Я, держа в руках фонарь, успела сделать несколько шагов назад, когда загорелось масло на камнях, и горящие капли стали капать вниз. Ого, какой шорох сейчас доносится откуда-то снизу – он слышен даже среди потрескивания огня! Наверняка существа, находящиеся внизу, в страхе расползаются кто куда. Что ж, могу порадоваться: на какое-то время вход в этот зал для громадных белых гусениц перекрыт, да и после того, как масло прогорит, вряд ли кто из этих созданий сразу же бросится вслед за мной – думаю, какое-то время они к этой щели и близко не подползут. Ну и хорошо, а мне пора уходить.

Держа в руках фонарь с чуть светящимся огоньком, добрела до места, где оставила свой дорожный мешок, подняла его и направилась к выходу. Надо же, а масло на камнях все еще горит довольно ярко, во всяком случае в пещере сейчас не совсем темно, но зато зал при свете огня приобрел совершенно потрясающий вид, вызывающий в душе настоящий восторг... Впрочем, сейчас не до здешних красот, ноги надо уносить, и чем скорей, тем лучше. Конечно, надо бы достать из дорожного мешка бутылку с ламповым маслом и заправить фонарь, в котором почти не осталось масла, но не хотелось тратить на это время, да и, говоря откровенно, сейчас не до того, чтоб этим заниматься. Было только одно желание – как можно быстрей покинуть этот зал со всеми его сказочными красотами и жуткими обитателями.

Мне показалось, что обратный путь по лабиринту длится бесконечно, и сам узкий тоннель никак не кончается. Хотя я была уверена, что никто из тех огромных зубастых гусениц не бросится вслед за мной, все одно каждое мгновение опасалась, что в меня вонзятся острые зубы. Наверное, раньше я никогда так быстро не ползала, и даже не обращала внимания на то, что моя одежда, и без того выглядящая далеко не лучшим образом, то и дело цеплялась за острые камни, так что я умудрилась получить еще немало новых прорех.

Вдобавок ко всему у меня потух фонарь – все верно, масла в нем почти не оставалось!, и какое-то время пришлось передвигаться в полной темноте. Было жутко, и несколько раз на меня накатывали волны паники, и нужна была немалая выдержка, чтоб их погасить. Когда же я наконец-то поняла, что каменный свод над моей головой становится выше, да и сам тоннель расширяется – вот тогда первым делом ощупью отыскала в своем дорожном мешке бутылку с ламповым маслом и огниво. Конечно, заправлять фонарь маслом в полной темноте, да еще дрожащими руками – это дело непростое, но когда в фонаре появился теплый огонек, то мне стало легче, да и почувствовала я себя куда уверенней. Так, а сейчас побыстрей бы выбраться из этого лабиринта, а об остальном подумаю потом.

Я уже давно не радовалась так, как в тот момент, когда оказалась в зале с тремя тоннелями. Просто как в родное место вернулась, не иначе! Тем не менее, надо пока что уйти отсюда, немного отдохнуть, ведь оставаться надолго в этом зале мне никак не хотелось – мало ли кто покажется из тех двух тоннелей, в которых я уже побывала. Конечно, сейчас я получу всего лишь временную передышку, но она была мне необходима.

Вновь отправилась назад, туда, где была развилка и где можно отдохнуть, прислонившись к стене, сплошь поросшей толстым слоем мха. К сожалению, меня ждал неприятный сюрприз: дойти до намеченного места у меня не получилось – не прошла я и половину пути до развилки, как вынуждена была остановиться. Оказалось, что каменный пол тоннеля едва ли не до половины завален слоем булыжников и камней – похоже, что тот взрыв, который устроили по приказу Тадео, вызывал куда более серьезные последствия, чем можно было ожидать. Получается, что к предполагаемому месту отдыха мне не добраться, хотя, скорей всего, свод уже обвален на очень значительном расстоянии, в том числе и у развилки.

Делать нечего – пришлось возвращаться назад, но в сам зал я идти не решилась. Вместо этого присмотрела небольшое ответвление – тупичок, находящееся невдалеке от зала: что ж, за неимением лучшего для отдыха сойдет и это место. Постелила на полу тупичка одеяло, но когда уселась на него, то поняла, что меня немного потряхивает от пережитого, а еще навалилась усталость – как видно, отступает нервное напряжение. Да и усталость берет свое. Хорошо, что у меня в мешке есть куртка... Зато лампового масла в бутылке осталось не так много – я заправляла лампу в темноте, пальцы дрожали, так что часть масла пролилась на землю. Жаль, конечно, но куда хуже то, что у меня осталось мало воды – есть совсем не хочется, а вот жажда мучает. Надо как-то растягивать имеющуюся воду.

Прилегла на одеяло, сунув под голову дорожный мешок, а заодно убавив свет в лампе до самого слабого – все же глядя на светящийся огонек, ощущаешь себя спокойнее, да и чувствуешь хоть какую-то защиту от здешних обитателей. Стала засыпать, и тут до меня донесся отдаленный грохот. Все ясно – это камни по-прежнему срываются со свода и неизвестно, когда это закончится, да и закончится ли вообще. Пока что обрушение постепенно продвигается со стороны входа (вернее, уже бывшего входа в пещеру), но, без сомнений, через какое-то время здесь засыплет все. Конечно, надо бы отсюда уйти, но уж очень я устала. В общем, немного передохну, а затем вновь отправлюсь искать выход из пещеры – очень хочется надеяться на то, что он существует. В противном случае меня или съедят здешние обитатели, или завалит камнями, или сама умру среди этих серых стен от голода и жажды. Перспективы, надо признать, совсем не вдохновляют.

Интересно, сколько времени я бродила в пещере? Думаю, долго, к тому же путь по лабиринту занял немало времени – не просто же так я настолько вымоталась, что даже шевелиться не хочется. Нужно поспать... Уже засыпая, думала том, что со мной случится, если все подле меня появится белая тварь или белесые гусеницы... Хотя вряд ли они придут сюда в ближайшее время: у белой твари пока что хватит еды – как это ни цинично звучит, но в ее распоряжении три человеческих тела, а огромные белесые гусеницы, напуганные огнем, сейчас тоже вряд ли отправятся за мной...

Не знаю, сколько я проспала, но проснулась от грохота – кажется, очередное обрушение произошло где-то неподалеку, во всяком случае, мимо тупичка, где я спала, пронеслась воздушная волна с крошками каменной пыли. Пожалуй, более не стоит здесь задерживаться, надо уходить, а не то, и верно, меня может засыпать. Не знаю, сколько времени я проспала, но судя по тому, что чувствую себя отдохнувшей, это длилось, по меньшей мере, несколько часов.

Сборы были недолгими – убрать в мешок куртку и одеяло, глотнуть воды из фляжки и поднять фонарь. Пожалуй, есть смысл рассчитывать на то, что на своем пути не встречу никого из здешних обитателей – что ни говори, но любое живое существо постарается убежать как можно дальше, если над его головой трещит крыша.

Итак, я снова стою в зале с тремя тоннелями. Ну, в двух из этих коридоров я уже побывала и впечатления о них (вернее, о живущих здесь более чем странных созданиях) остались у меня далеко не самые лучшие. Конечно, вновь идти в очередной тоннель не хочется – просто страшно, но и здесь оставаться нельзя, так что выбора нет.

– Будем считать, что там, в конце, есть выход наружу... – произнесла я, чтоб хоть немного себя подбодрить. Вздохнув, сделала поярче огонь в масляной лампе и, собравшись с духом, отправилась в третий тоннель. Надеюсь, хотя бы там не обитает ничего особо опасного.

Ничего необычного – надоевшие серые стены с пятнами плесени, неширокий коридор с короткими ответвлениями-тупиками, все та же полная тишина. Делать нечего, придется идти дальше, все одно нет смысла возвращаться назад. Жаль только, что нигде нет хотя бы капель воды на стенах, ведь моя фляжка скоро опустеет.

Дважды пришлось преодолеть завалы из камней – здесь тоже были обрушения, но они, похоже, произошли довольно давно, и, к счастью, пробраться через я сумела, хотя сделать это было совсем непросто. Удачей следует считать хотя бы то, что я пока что не встретила никого из здешних обитателей. Как говорится, спасибо и на этом. А коридор, надо сказать, очень длинный... Интересно, куда он ведет и когда закончится?

Трудно сказать, сколько времени я так шла. Несколько раз, когда сил совсем не было, садилась отдыхать, а потом со вздохом поднималась и отправлялась дальше. Остановилась только тогда, когда поняла, что больше нет сил идти дальше. Уже привычно постелила себе одеяло у стены и на всякий случай заправила маслом лампу – так все же спокойнее, и, глядя на теплый огонек, уснула, вернее, забылась в коротком забытье. Впрочем, это был даже не сон, а его короткие отрывки, так что через недолгое время я снова поднялась на ноги и пошла дальше, вернее, побрела.

Через какое-то время, подыскивая место для очередного короткого отдыха, я увидела в стене небольшую нишу – вполне подходящее место, посижу там немного, а потом вновь в путь по темному тоннелю... Прислонившись к стене, даже не заметила, как задремала, а потом вдруг ощутила, будто рядом со мной что-то изменилось. Открыв глаза, я вначале даже не поняла, что происходит, а потом ощутила, будто на моей шее кто-то копошится. Не раздумывая, схватила это непонятное существо и рывком отшвырнула его в сторону, а затем услышала какой-то писк. Это еще что такое? И почему так темно? Похоже, во сне я, сама того не желая, случайно задела фонарь и тот потух. А еще чувствую, что по моей шее течет что-то теплое, и со стороны до меня то и дело доносится все тот же писк...

Я довольно долго провозилась, зажигая фонарь, но когда он, наконец, разгорелся, то поняла, что по моей шее стекает кровь. Похоже, кто-то меня укусил, но отчего-то я совсем не чувствую боли. Приподняв повыше фонарь, я огляделась по сторонам в поисках врага, и увидела летучую мышь. Так вот кто на меня напал! Я и раньше слышала разговоры о том, что некоторые из летучих мышей умудряются навевать на человека сон, а их укусы могут быть безболезненны. Кажется, я столкнулась с одним из таких случаев. Вот кровосос проклятый, надеюсь, ты не успел досыта насосаться моей крови! Наверняка ожидает, когда можно будет приступить к трапезе... Не надейся – хватит с тебя и того, что успел из меня вытянуть!..

Однако сейчас меня куда больше тревожит то, что кровь из ранок на шее не останавливается. Делать нечего, пришлось оторвать большой клок ткани со своей обожженной одежды и приложить его к шее, чтоб остановить кровь, хотя это и не очень помогло – кровь продолжала сочиться, пусть и немного медленней. Конечно, здесь лишь одна летучая мышь, но я слышала, что они обычно живут целыми колониями...

Стоп, а ведь эта мышь, что напала на меня – она обычного серого цвета, а не того белесо-бесцветного, какой я заметила у всех подземных обитателей. Выходит, что эта летучая мышь бывает и вне пещеры, а это может означать только одно – где-то здесь может быть выход на поверхность! От осознания этого у меня враз пропала усталость, да и настроение улучшилось. Не стоит терять время, лучше поторапливаться, тем более что появилась надежда покинуть это кошмарное место, а подобное не могло не придать сил.

Я пошла дальше по тоннелю, и хотя в нем ничего не менялось, я находилась в полной уверенности, что еще немного, еще один поворот – и где-то вдалеке будет виден свет. К тому же тоннель менялся едва ли не на глазах – он стал значительно шире, а затем и вовсе расширился. Такое впечатление, что я иду по улице, а затем...

Не знаю даже, как это казать, но внезапно у меня появилось ощущение чего-то нехорошего. Чувство опасности заставило болезненно сжаться сердце, и я, раскрутив фонарь на полную мощность, стала оглядываться по сторонам. А еще появилось осознание, что на меня кто-то смотрит. Остановилась, стала вслушиваться в окружающее. Вначале было ничего не слышно, но потом я услышала очень тихие шажки, но проведя столько времени в подземелье, любой тихий звук казался мне достаточно громким. Тем не менее, я никого не видела, и испытывать дальше свое терпение у меня не было ни сил, ни желания, да и тревога росла. Достала второй факел и зажгла его от лампы, а когда огонь разгорелся, я увидела, что неподалеку находится огромное горбатое существо с длинными мощными лапами, и сейчас этот неведомое существо, не торопясь, идет по направлению ко мне.

Первое мгновения я, было, решила, что вижу огромную собаку, но потом поняла, что ошибаюсь. То существо, что сейчас находилось неподалеку от меня, напоминало помесь собаки и медведя, только вот черно-серая шерсть на теле этого зверя была совсем короткой. А еще на его горбатой спине я заметила короткий гребень из роговых пластин. Это что еще за очередное чудище? В следующий миг я даже усомнилась, был ли это зверь, потому что голова этого существа имела черты не только собаки, но и обезьяны. Надо сказать – весьма неприятное сочетание. Больше того: мне бросилось в глаза то, что у этого создания на лапах были не обычные подушечки с когтями, а нечто, куда больше напоминающее пальцы, но с теми же длинными звериными когтями. Однако еще более страшными были ярко-алые глаза этого существа, которые, не отрываясь, смотрели на меня. Признаюсь: от увиденного в моих руках задрожала лампа.

Первое, что я подумала – это еще что за очередное явление? От такой громадины, боюсь, факелом так просто не отобьешься. Мало мне ранее встреченных тварей, которые обитают в подземелье здешних скал, так еще и это чудо заявилось по мою душу, и оно вряд ли от меня отстанет. Вот эта громадина негромко зарычала и обнажила свои зубы, вернее, острые клыки... Что-то я очень сомневаюсь в том, что вижу приветливую улыбку.

Меж тем существо, не торопясь, все так же трусило по направлению ко мне, и я вдруг со страхом осознала, что на меня накатывает нечто вроде паралича – похоже, эта тварь обладала чем-то вроде гипноза. Ясно, что еще немного – и я уже не смогу сопротивляться этому внушению. Вначале подобная опасность шла от белой твари, которая осталась в зале с колоннами, а теперь и от взгляда этого горбатого чудища ничего хорошего ждать не стоит! Похоже, здешним обитателям в глаза вообще смотреть не следует – после этого потеряешь волю, а затем и жизнь – не просто же так на меня накатывает онемение...

Скорей по наитию, чем разумом, я ткнула горящим факелом себе в руку и резкая боль от ожога словно освободила тело из плена. Стараясь не смотреть в ярко-красные глаза неведомой твари, я сделала шаг навстречу и с яростью сунула горящий факел в страшную морду. Рискованно, конечно, но у меня нет никакого иного способа как-то отбиться от этого зверя. Очевидно, это существо меньше всего ожидало подобного от предполагаемой добычи, и от неожиданности шарахнулось в сторону, Боль от ожога оказалась весьма ощутимой, и это непонятное создание издало крик, полный ярости. Вернее, вначале раздался визг, начинающийся с высоких истеричных нот и заканчивающийся низким воем, который затем перешел в грозное рычание. Короткая шерсть на теле зверя встала дыбом, а если судить по тому, с какой яростью это существо скребло пальцами землю, то становится ясно – мой новый противник находится в бешенстве.

Вновь атаку на меня зверь повторил менее чем через минуту, но я была наготове, и мой противник отпрянул в сторону с небольшой подпалиной на морде, притом не переставая подвывать. Я попыталась, было, пойти дальше, но зверь уселся посреди дороги, не давая мне пройти – похоже, он понял, куда я направляюсь, и перекрыл мне дорогу. Затем, выждав какое-то время, хищник вновь кинулся на меня, и я опять сумела его отогнать, после чего эта тварь уселась на свое прежнее место, и явно не собиралась его покидать. Как ни горько признать, но это страхолюдина, судя по всему, решила взять меня измором. А это плохо – через какое-то время факел погаснет, и при новой атаке зверя я ничего не смогу сделать. Увы, но при помощи фонаря здесь много не навоюешь.

Следует признать: удивительно, но хищник понял, что через какое-то время он сумеет расправиться со мной, и на его отвратительной роже появилось нечто вроде улыбки. Ну, а затем он издал такой вой, от которого мое сердце забилось в испуге – это был голос победителя, который понимает, что добыче от него никуда не деться.

Вот тут я по-настоящему испугалась, а еще почувствовала настоящее отчаяние: еще бы – добраться почти до конца этого долгого пути, и в самом конце понять, что ты вряд ли сумеешь спастись... Наверное от отчаяния я подняла с земли камень и швырнула его в зверя.

– Пошел вон! Убирайся!

К сожалению, я промахнулась, но хищник в ответ на мой крик лишь ухмыльнулся еще отвратительней, отчего я почувствовала настоящую злость, а еще мне захотелось стереть победную улыбку с этой отвратительной рожи. Правда, все, что я могла сделать, так это поднимать новые камни с земли, и швырять ими в зверя.

– Прочь с дороги! Уходи! Видеть тебя не могу! Уматывай отсюда!

Впрочем, все эти мои крики не произвели на зверя никакого впечатления. Более того – он отнесся к летящим в него камням, словно к какой-то игре, и стал просто отклоняться от них, тем более что особой меткостью я никогда не отличалась, и, к несчастью, так ни разу и не попала в этого ухмыляющегося хищника. Более того – ему даже нравилось все происходящее, тем более что он уже чувствовал себя победителем. У меня же на место зла пришло отчаяние, и я по-прежнему поднимала камни с земли (благо вокруг их было немало) и бросала их в хищника, без остановки ругаясь при этом.

Мы оба так были поглощены этим занятием, что вначале даже не обратили внимания на то, что в коридоре словно стало чуть-чуть светлее. Затем я увидела, что зверь насторожился, оглянулся, ощерился и вновь зарычал, но в этот раз в его голосе звучала угроза. Что тут опять происходит? Да и в коридоре становится еще чуть светлей, а через недолгое время в конце коридора появились две человеческие фигуры, которые шли к нам, держа в руках факелы...

– Гвен, стой на месте!.. – донесся до меня голос, и я с удивлением поняла, что кричит Леон, только вот голос у него сейчас какой-то невнятный. – И в глаза ему не смотри! И к себе близко не подпускай!..

Леон... Надо же – отчего-то я даже не удивилась, услышав его голос! Непонятно, откуда Леон тут появился... Хотя сейчас не время об этом думать, главное – не подпустить к себе этого зверя, особенно если принять во внимание, что мой факел скоро прогорит. Меж тем мужчины (интересно, кто там второй?) запалили еще два факела, которые при горении стали издавать на редкость сильный и неприятный запах, который становился все сильнее, и через короткое время стал походить на острую вонь, которая, казалось, заполонила собой все вокруг. Не знаю, как этот запах выносили мужчины, но у меня от него перехватило горло, и я почувствовала, что мне не хватает воздуха, дышу с трудом, а перед глазами появились разноцветные пятна. Больше того: мне в уши словно воткнули затычки, и слова до меня доносились, словно издалека. Хоть бы в обморок не упасть, ведь от подобного запаха это вполне реально.

Я еще какое-то время стояла у стены, пытаясь размахивать гаснущим факелом и почти ничего не видя вокруг, а затем почувствовала, что меня кто-то берет за руку.

– Ты как? Идти можешь?.. – требовательно спросил Леон.

– Наверное...

– Держи!.. – к моему лицу прижалось нечто, очень похожее на большой комок сырой травы. – И не вздумай отнять его от лица! Дыши только через эту траву, а иначе свалишься!

– Поняла... – я держала у лица траву, от которой пахло чем-то свежим.

– Главное – не упади, и не споткнись, а если упадешь, то нам тебя отсюда никак не вывести...

– Не беспокойтесь, со мной все в порядке...

Конечно, ни о каком порядке сейчас и речи быть не может – я не только почти ничего не вижу и не слышу, но и соображаю с трудом, а ноги еле передвигаются. Состояние полуобморочное, но одна лишь мысль о том, что я смогу наконец-то покинуть эту пещеру, заставляет меня не терять самообладание и держаться на ногах.

Признаюсь: все остальное запомнилось мне какими-то урывками – я бреду по пещере, прижимая к лицу комок сырой травы, меня поддерживает (а частенько и тащит) чья-то крепкая рука, слышу обрывки мужских голосов, а еще до нас доносится вой того самого горбатого зверя... Помню и то, что голос Леона просит меня закрыть глаза – мы выходим из пещеры, а снаружи все еще светит яркое солнце, и это несмотря на то, что день близится к вечеру...

Потом я долго лежала на траве, приходя в себя, и ко мне постепенно возвращалось зрение, затем появилась возможность нормально дышать, да и слух стал восстанавливаться. Прикрыв глаза от яркого солнца, я увидела, что неподалеку от меня расположились двое мужчин, и если Леон, как и я, лежал на траве, то Эдгар (я так и думала, что вторым человеком в подземелье был он) сидел на земле, оглядываясь по сторонам – наверняка пытался следить за тем, что происходит вокруг. Не знаю, насколько хорошо это у него получается, потому что Эдгар то и дело тер ладонью свои глаза – видимо, его зрение еще полностью не восстановилось. Интересно, что это за дрянь эти двое жгли в подземелье, если и сами все еще в себя придти не могут?

– Как вы меня нашли?.. – даже не сказала, а просипела я – мой прежний голос пока еще не вернулся, но хотя бы горло больше не сводит спазмами.

– Я тоже рад тебя видеть... – хрипло отозвался Эдгар. Похоже, проблемы с голосом сейчас не у меня одной. – А уж про Леона и не говорю...

– И все же?

– Как, как... – откашлялся Эдгар. – Искали, вот и нашли. Конечно, если б не Леон... Ну, ты сама все понимаешь.

Я посмотрела на Леона – мужчина лежал на земле и всего лишь чуть приподнял руку, приветствуя меня.

– Что с ним случилось?.. – мне вспомнился тот горбатый зверь, его ярко-алые глаза, острые зубы и пальцы с когтями. – Леон что, ранен?

– Нет, просто дымом надышался... Ничего, это все скоро пройдет, нам всем нужно какое-то время на то, чтоб просто придти в себя...

Надо сказать, что прошло еще немало времени, прежде чем мы все почувствовали себя куда лучше. Оказалось, что уже приближается вечер, и мы трое находимся на пологом склоне горы, уходящей то ли в заросшее озеро, то ли в лес, стоящий в воде... Красиво и необычно! К тому же зелени вокруг сколько, что просто душа радуется! Интересно, где я сейчас нахожусь? А впрочем, какая разница, главное, что мы все сумели выйти из пещеры! Я была настолько счастлива оказаться здесь, что даже не обращала внимание на укусы летающих насекомых, которых тут было превеликое количество. Главное – я жива, и все самое плохое осталось позади!

– Ты как себя чувствуешь?.. – поинтересовался Леон. Он сидел на земле и с улыбкой смотрел на меня.

– Сравнительно неплохо... Только вот пить хочется, и умыться бы не помешало... – заодно посмотрела на свою обгорелую одежду, которая при свете беспощадного солнца выглядела просто ужасно. – А заодно и одежду сменить. Мой дорожный мешок здесь?

– Куда он денется... – хмыкнул Леон. – Вон лежит, около куста с голубыми цветами. Вода у нас еще есть, а что касается одежды... Глядя на тебя, понимаю, что ты воспользовалась моим опытом.

– Есть такое дело... – вздохнула я. – Иначе никак...

– Лучше расскажи, как ты умудрилась добраться почти до выхода из пещеры?.. – поинтересовался Эдгар, протягивая мне свою фляжку.

– Погодите немного... – я сделала несколько больших глотков. – Мне бы переодеться не помешало, а заодно смыть грязь с лица... А еще я никак не могу понять, как вы тут оказались... Ладно, об этом чуть позже.

– Эдгар, проводи ее... – произнес Леон, но я замотала головой.

– Зачем? Сама дойду!

– Не спорь, я знаю, о чем говорю. Еще скатишься в воду, вылавливай тебя потом оттуда...

Ладно, по мелочам спорить не стоит. Поднялась, подхватила с земли свой дорожный мешок и направилась вниз по склону, который уходил прямо в заросшее озеро. Ноги все еще подрагивали, но хотя бы не подгибались. Следом за мной шел Эдгар, и он успел подхватить меня, когда споткнувшись о камень, я едва не покатилась вниз по склону. Да, пожалуй, Леон был прав – пока что мне одной идти не стоит.

Когда дошли до воды, Эдгар попросил меня подождать, а сам осмотрелся, внимательно посмотрел на воду, после чего кивнул мне головой:

– Можно. Только в воду не заходи.

Еще совсем недавно я бы не стало обращать внимание на подобные предосторожности, но сейчас, наученная горьким опытом, не стала спорить и задавать вопросы, а просто присела у кромки воды, умылась теплой водой, чуть отдающей торфом и водорослями. Как хочется здесь искупаться, смыть с тела грязь, тем более что эта вода прогрета солнцем, но раз сказано, что делать этого не стоит, то лучше не возражать.

– Что это?.. – растерялась я, услышав лающий звук со стороны. – Тут то, есть собаки?

– Нет, это выдры голос подают... – усмехнулся Эдгар. – Их тут хватает, тем более что это место для них подходит как нельзя лучше. Они бы тут все заполонили, только вот и на них здесь охотятся.

– Кто?

– Тут, в воде, кого только не водится...

Пожав плечами, я зашла за ближайший куст (благо он был достаточно густым и широким), сняла с себя обгорелую и пропыленную одежду (вернее, одни лохмотья) и переоделась в платье, которое достала из своего дорожного мешка – увы, но другой одежды у меня с собой нет. В любом случае почувствовала себя куда более уверенно – сейчас хотя бы на огородное пугало не похожа.

– Куда бы все это убрать... – я вышла из-за куста, держа в руках ворох грязной одежды, которая сейчас годилась только на выброс.

– Сейчас мы от нее избавимся... – Эдгар забрал у меня одежду и свернул ее в два тугих комка. – А вот теперь смотри... – и он зашвырнул один из комков в воду, причем постарался забросить одежду подальше от берега. Я наблюдала за тем, как одежда упала в воду, а через недолгое время скрылась с наших глаз под тонким слоем ряски на поверхности воды.

– Ну, и что тут такого необычного?.. – покосилась я на Эдгара, но тот в ответ лишь хмыкнул.

– Зато во второй раз повезет. Итак... – и второй комок одежды полетел в воду, однако стоило ему коснуться воды, как оттуда высунулась зубастая пасть, ухватила одежду, и вновь скрылась, оставив посте себя лишь небольшие круги на поверхности воды.

– Это что было?.. – дрогнувшим голосом спросила я.

– Я просто показал тебе, что в здешней воде хватает всякой живности, которая очень любит есть то, что оказывается у нее под носом... – пояснил Эдгар. – И уж тем более не стоит плюхаться на поверхности. Тут лишний раз к воде приближаться не стоит – чревато. А заодно разъяснил тебе, почему тут выдр не так много, как могло бы быть – уж очень многие из обитателей этих вод желают попробовать выдр на вкус.

– А что это за место? Ну, то, где мы сейчас находимся?

– Помнишь, когда мы с тобой еще только направлялись к лагерю старателей, я рассказывал тебе о том, что если пойди дальше той скальной гряды, то примерно через полдня пути можно она, эта самая гряда, заканчивается, и дальше находится болото, вернее, настоящий тропический лес, стоящий в воде. Вот именно там мы сейчас и оказались.

– То есть я...

– Ты прошла тоннелями всю скальную гряду, а мы с Леоном добирались сюда в обход.

– А сколько времени прошло с того времени, как я убежала из лагеря?

– Считай сама: вечером, увидев приближающегося мужа, ты убежала в пещеру, на следующий день вход в нее взорвали. Но это произошло вчера...

– Выходит, я спряталась в пещере позавчера.

– Верно.

Надо же: оказывается, я находилась в этих каменных коридорах полных два дня! Не могу сказать, что я хорошо провела там время.

– У меня столько вопросов к вам...

– У нас к тебе тоже, так что пошли назад. Не стоит долго стоять на берегу у воды, да и Леон уже беспокоится. Кстати, не стоит тебе злиться на него и дальше – он не просто беспокоился о тебе, а пытался сделать все, лишь бы ты осталась жива... Впрочем, все сама узнаешь.

– Что-то вы задержались... – проворчал Леон, глядя на нас с Эдгаром. – Не стоит ближе к вечеру надолго стоять подле здешней воды.

– Мне уже пояснили... – вздохнула я. – И даже показали наглядный пример.

– Уже неплохо... – чуть улыбнулся Леон. – А теперь присаживайтесь, и давайте-ка обсудим наше непростое положение. Для начала расскажи нам, как ты сумела пройти всю скальную гряду, да еще и остаться при этом живой.

– А может, вы первыми начнете?

– Э, нет... – встрял в разговор Эдгар. – Нас с Леоном двое, значит, перевес голосов на нашей стороне. Кроме того, стоит вспомнить о галантности и хороших манерах и предоставить даме первое слово.

– Против подобного возразить сложно... – согласилась я.

– Только со всеми подробностями!.. – Леон предупреждающе поднял вверх свой палец.

– Ну как можно в чем-то отказать своим спасителям!.. – мне только и оставалось, что развести руками.

Мой рассказ занял немало времени. Мужчины слушали молча, лишь Леон время от времени задавал уточняющие вопросы. Когда же я закончила свое довольно долгое повествование, то Эдгар лишь покрутил головой:

– Ну, надо же!..

– Я с самого начала опасался, что ты сунешься во второй тоннель... – после паузы заговорил Леон. – Хорошо, что сумела уйти. Я и сам оттуда еле ноги унес... Так говоришь, щель подле валуна была открыта?

– Да.

– Значит, свернули ту плиту, которую я смог там уложить... Знала бы ты, сколько труда мне стоило ее уложить и закрепить...

– Я видела там отпечатки твоей обуви...

– Леон, а почему в этой скале обитает так много разной гадости?.. – спросил Эдгар. – Да и ранее об этих тварях никто из парней ничего не слышал! Да и не видели их, хотя люди алмазы тут ищут давно.

– Верно, еще недавно это место считалось сравнительно безопасным... – кивнул головой Леон. – Но вот после землетрясения тут многое изменилось: думаю, оно открыло некий проход к подземному миру – об этом мне что-то говорил Ники, но в то время я к нему особо не прислушивался, о чем сейчас искренне жалею. Естественно, что отыскав останки Ники я многое понял... Знаете, почему я тогда так надолго задержался в пещере? Просто старался выяснить, что может грозить старателям, и, надо сказать, что результат моих розысков оказался невеселым. Нужно считать великой удачей, что никто из обитателей пещеры до того времени не появился возле лагеря старателей, но рано или поздно это везение должно было закончиться – подземные твари вылезли бы на поверхность. Ну, а о последствиях, думаю, лишний раз можно не говорить... Вот потому-то я и объявил, что из лагеря нужно уходить, а заодно заканчивать поиск алмазов. Хорошо, что меня послушались, пусть и неохотно, а иначе пришлось бы выкладывать истинную причину, по которой здесь делать нечего: хотя старатели – парни выдержанные, но среди них есть несколько паникеров. Я представляю, какой шум эти ребята могли бы поднять, если бы узнали, какие соседи у них живут под боком. Конечно, паника куда страшнее на корабле, чем на суше, но и в наших условиях она не принесет ничего хорошего...

– А теперь расскажите, как вы меня отыскали!.. – довольно-таки невежливо оборвала я Леона. – Честно говоря, я уже и не надеялась на спасение!

– Понимаю...

По словам Леона, когда мой дорогой супруг со своими спутниками еще только приближались к лагерю старателей, то они заметили, что в самом лагере некто едва ли не бегом кинулся прочь из него. Уже тогда охотники предположили, что убегает именно та, за чьей головой они и пожаловали сюда. Немногим позже два охотника направились по моим следам, и они привели их квходу в пещеру, куда было решено пока что не ходить – мол, может к ночи сама оттуда выйдет. На всякий случай один из пришлых остался караулить сбежавшую женщину у входа в пещеру, но беглянка так и не показалась.

На следующий день Леон велел старателям уходить из лагеря: впрочем, у тех уже не было желания оставаться здесь. Дело в том, что те охотники, что пришли с Тадео – их хорошо знали в Делфе и старались держаться подальше как от них самих, так и от их делишек. Проще говоря, мой дорогой супруг нанял себе в помощь настоящих головорезов, с которыми лучше не связываться.

Тем временем Тадео отправил в пещеру своих людей на мои поиски, но никто не ожидал того, чем закончится это, казалось бы, простое дело – из пещеры выбрался только один человек, который более не горел желанием вновь соваться туда. Узнав о гибели своего родственника, разгневанный Тадео приказал взорвать вход в пещеру, чтоб быть в полной уверенности, что я оттуда не выберусь. Ну, а сам он, выждав сутки в брошенном лагере старателей, сегодня, с раннего утра, отправился назад с одним из охотников, оставив в лагере двух оставшихся, которым велел задержаться здесь на несколько дней, чтоб удостовериться, что с беглянкой покончено. Дождавшись, когда лагерь опустеет, Леон и Эдгар отправились на мои поиски – дело в том, что Леон в свое время тоже прошел насквозь скальную гряду, и знал, где там есть выход...

Рассказчик оборвал свое повествование на полуслове – до нас донесся какой-то звук, после которого Леон поднялся на ноги.

– Уходим. Остальное расскажу позже, да и вечер уже наступает.

– А куда мы идем?

– В укрытие – сама понимаешь, на этом склоне остаться на ночевку может только самоубийца.

– И где это самое укрытие?

– Не очень далеко отсюда...

Конечно, жаль, что Леон не договорил, но, думаю, вскоре узнаю все остальное. Однако поднявшись с земли, поняла, насколько устала. Ну да ничего, Леон сказал, что укрытие рядом, так что как-нибудь дойду.

Когда же мы двинулись в путь, то Эдгар негромко произнес, причем так, чтоб не слышал Леон:

– Просто удивительно, как ты похожа на своего отца, и дело тут не только во внешнем сходстве. Вы оба умудряетесь выйти живыми из самых непростых ситуаций. Не ожидал...

Трудно сказать, чего там не ожидал Эдгар, но услышать эти слова мне было приятно. Хотя сейчас любым комплиментам я бы предпочла несколько часов покоя и крепкого сна...

Глава 12

Укрытие, куда нас привел Леон, оказалось, скажем так, весьма своеобразным. Мы какое-то время шли по склону горы, а затем я увидела ствол огромного дерева, лежащий довольно далеко от края воды и, казалось, уже частично вросший в землю. Трудно сказать, откуда здесь взялся этот громадный ствол и сколько времени он пролежал на земле, но сейчас дерево уже не только поросло мхом, но вдобавок было оплетено травой и лианами. Не знаю, что могли подумать мои спутники при взгляде на этот ствол, но лично мне кажется, что на него не стоит даже случайно облокачиваться – чревато, как бы от подобного не провалиться в кучу трухлявых обломков. Правда, у Леона, как оказалось, по этому поводу было совсем иное мнение.

– Вот и добрались до места... – кивнул он головой в сторону лежащего дерева. – Тут и переночуем.

– Где?.. – не поняла я.

– В этом дереве.

– В дереве?!

– Ну да. Вернее, в стволе этого дерева.

– Да оно же давно сгнило!

– Э, нет... – усмехнулся Леон. – Не всегда стоит доверять первому взгляду.

– Да тут, как ни смотри – ясно, что этот ствол вот-вот рассыплется от старости! И потом, как же мы в него заберемся? Труху изнутри выгребать начнем?

– Для дамы, не знающей здешней флоры и фауны, требуется небольшое пояснение... – чуть улыбнулся Леон. – Такие деревья, как это – местные жители называют траапс, в переводе с местного языка – мягкая древесина. Они растут в воде, и у траапса невероятно широкий ствол, который к тому же на диво крепкий, а вот древесина внутри самого дерева невероятно мягкая, оправдывает свое название – ее можно пальцами сжимать. Если отправиться дальше по болоту, то можно встретить немало подобных деревьев – они растут здесь в великом множестве, причем иногда достигают невероятных размеров, и когда погибают по тем или иным причинам, то, естественно, падают в воду, где тяжелый ствол тянет их ко дну. Иногда (кстати, довольно редко) такие деревья ураганы выбрасывают на берег... Как понимаешь, сейчас мы стоим перед одним из них.

– Вот как?.. – без особого воодушевления поинтересовалась я. – Понятно теперь, откуда взялась эта громадина, только вот сможем ли мы разместиться там втроем? Не спорю – таких громадных деревьев я раньше никогда не видела, но все же... Да и не развалится ли это дерево под нами? Вид у этой деревяшки что-то не очень...

– Не беспокойся, внутри места всем хватит, причем как в длину, так и в ширину. Как видишь, дерево лежит здесь достаточно давно, к нынешнему времени от сердцевины осталась только древесная пыль, и ее совсем немного, но сам ствол еще очень и очень крепкий, так что по этому поводу не стоит тревожиться.

– И как же мы заберемся внутрь?

– Смотрите... – Леон присел возле дерева, потянул за какой-то сучок, и в руках мужчины оказался длинный и довольно широкий кусок дерева, а на самом стволе, у самой земли, мы увидели щель, в которую вполне может протиснуться не очень полный человек. – Мы пробираемся внутрь, я вставляю на место этот самый кусок древесины, и никто даже не подумает, что внутри кто-то прячется...

– А здешнее зверье? Оно ж нас учует, да и до берега отсюда недалеко...

– С этим, конечно, посложнее, всякое может случиться, но пока что все обходилось. В свое время мне повезло найти это место, сам там несколько раз отсиживался.

– Внутри, наверное, какая только живность не обитает – змеи, ящерицы, пауки и прочая гадость... – вздохнула я. Говоря откровенно, мне, после долгих блужданий в пещере, никак не хочется снова забираться в некое замкнутое пространство, но, похоже, мужчины думают иначе.

– Было дело... – согласился Леон. – Пришлось кое-кого выгнать, пару щелей замазать глиной, но сейчас, надеюсь, там уже никого нет... Ладно, хватит болтать, а не то скоро солнце зайдет – посмотрите, какие длинные тени уже легли!

– Хотя по правилам хорошего тона даму следует пропускать вперед, я все же, на всякий случай, полезу первым... – предложил Эдгар. – Хоть ты, Леон, и утверждаешь, что все щели замазал, но какая-нибудь ядовитая тварь все же могла сюда проползти.

– Давай... – кивнул головой Леон.

Бросив на землю свой тощий дорожный мешок, Эдгар протиснулся в щель, и через какое-то время мы услышали его голос.

– Вроде все чисто, можно забираться.

– Твоя очередь... – обратился ко мне Леон. – Я залезу последним.

Делать нечего, пришлось пробираться в ту самую щель, и, на удивление, это получилось у меня без особого труда. Как это ни странно, но внутри оказалось довольно свободно, да и дышалось там легко – очевидно, воздух проникал внутрь через микроскопические щели. Надо сказать, что нижняя часть широкого ствола, по которому я ползла, была полностью усыпана нетолстым слоем сухой трухи – похоже, это все, что осталось от сердцевины огромного дерева.

– Ну, чего там задержалась?.. – донесся до меня голос Эдгара. – Пробирайся сюда, дай место Леону!

Делать нечего, пришлось на четвереньках ползти вперед. Хорошо еще, что было сравнительно светло, но очень скоро наступила темнота – Леон забрался вслед за нами и поставил на прежнее место большой кусок древесины. Впрочем, ничего иного ожидать и не стоило – как и говорил Леон, ствол был крепким, и свет сквозь него не проникал.

Еще раз огляделась в темноте – хм, а ведь, и верно, нам тут всем вполне хватило места, хотя каждый из нас лежал поодиночке. Впрочем, это было, скорее, плюсом, чем минусом – хоть беспокоить никто не станет. Ну, а когда я сунула под голову свой дорожный мешок, то меня охватило ощущение покоя и безопасности, а то напряжение, которое все еще оставалось где-то внутри, стало понемногу исчезать. Хотя лежать тут не очень удобно, но по сравнению с местами, где я отдыхала в пещере, тут, можно сказать, королевские покои.

– Жаль, что темно... – даже не понимаю, как у меня вырвались эти слова. – Нет, тут, конечно, неплохо, но надоела темнота... Кстати, а тот масляный фонарь, с которым я бродила по пещере... Как я поняла, его уже нет?

– Забудь о нем... – посоветовал Леон. – Нам тогда не до фонаря было – надо было тебя вывести из пещеры и самим ноги унести! Надо порадоваться уже тому, что уйти сумели!

– Я и радуюсь...

– Вот и хорошо... – донесся до меня голос Эдгара. – Теперь можно и перекусить, а потом отправиться на боковую – не знаю, как вы, а я сегодня всерьез умаялся. Гвен, возьми, поешь...

У меня в руках оказалась фляжка с водой и печеный на углях кусок мяса – похоже, какая-то несчастная дикая свинья не так давно попала на вертел. Надо же, а я, пока не почувствовала вкусный запах еды, даже не понимала, насколько оголодала, так что с огромным удовольствием принялась за еду, и очень скоро от довольно большого куска свинины не осталось ничего.

– Спасибо... – у меня было такое чувство, что все плохое осталось позади. Навалилась усталость, хотелось закрыть глаза и уснуть, но любопытство оказалось сильнее. – И когда же вы бедную свинку успели поймать?

– Ее не сегодня добыли, а позавчера, когда возвращались в лагерь со старателями... – произнес Леон. – Вернее, тогда удалось поймать двух свиней. В тот вечер мы понимали, что завтра с утра все (или почти все) отправятся в обратный путь к Большой Гавани, и рассчитывали на хороший ужин вечером, а заодно намеревались подкрепиться утром, перед дальней дорогой. Только вот когда мы вернулись в лагерь, то там тебя уже не было, зато имелись в наличии нежданные гости. Вот уж кого не ждали! Я сразу понял, с кем нам предстоит иметь дело, и предупредил наших парней, чтоб они (пока находятся в лагере) помалкивали насчет богини Камали – твой муженек, зная, что его секрет разболтали, вполне мог приказать своим людям расправиться со старателями. Те люди, которых нанял твой супруг, вполне способны на подобное. По-счастью, это понимали все, кто был в лагере, так что мои парни предпочли держать язык за зубами, а вот когда они доберутся до поселка искателей опалов – там пусть рассказывают все, как есть. Ну, а в поселке искателей опалов старатели наймут кого-то из здешних жителей, и те доведут их до Большой Гавани.

– Помнится, не все старатели хотели покинуть лагерь...

– Верно... – согласился Леон. – Кое-кто все же колебался, собирался остаться, несмотря ни на что – уж очень хорошие камни стали попадаться в последнее время. Только эти намерения продолжались лишь до того момента, пока старатели не увидели так называемых охотников, которые пришли в лагерь. Хотя Делф – большая страна, однако приезжих людей в ней пока не так много, так что гм... дурная слава о некоторых особо опасных переселенцах разнеслась далеко. Эта гм... сомнительная слава относится почти к каждому из тех четверых, что пришли с твоим мужем. Поговаривают, что помимо прочих дел (далеко не самых праведных) эти люди относятся к числу тех головорезов, которые охотятся за старателями, возвращающимися с добытыми камнями в Большую Гавань. Проще говоря, ради легкой наживы эти люди свернут голову любому, и, естественно, ни о каких моральных терзаниях речи не идет и пеплом в знак раскаяния никто из них головы себе не посыпает.

– Но как же так? Ведь в Делфе есть стража, и должен быть какой-никакой, а закон!..

– Есть еще одно правило: не пойман – не вор... – холодно усмехнулся Леон. – А свидетелей такие люди, как правило, не оставляют. Вот потому-то все старатели и решили уйти: оставаться в лагере с подобной публикой – это примерно то же самое, что заранее вывернуть свои карманы в надежде, что тебя после этого оставят в живых, только вот полной уверенности в этом нет. Оттого все старатели с утра пораньше отправились в путь, надеясь, что сумеют оторваться от возможных преследователей – знали, что их может ожидать, если не поторопятся и не увеличат расстояние между собой и этими, так называемыми, охотниками...

– Точнее, головорезами... – буркнул Эдгар.

– Я же, в свою очередь, пообещал старателям, что задержу охотников, насколько смогу... – продолжал Леон. – Тем не менее, эти охотнички (как я понял из их разговоров) намеревались без промедлений расправиться с тобой, после чего собирались сразу же отправиться вслед за старателями – были уверены, что сумеют их догнать, и (чего уж там скрывать!) забрать камни – а что, очень даже неплохой побочный заработок! Заполучить в свое распоряжение по горсти алмазов – от подобного никто не откажется. Как я понял, твоего мужа эти намерения наемников нисколько не беспокоили. Вообще-то у так называемых охотников были все шансы осуществить задуманное, после чего старатели остались бы ни с чем, и, скорей всего, вообще не ушли бы с болота. Для этих охотников перебить пару-тройку десятков человек не составит никакого труда, а тела убитых людей болотное зверье растащит за несколько дней. Как говорится, все концы в воду, вернее, в болото.

– Надеюсь, ваши люди сумеют без потерь добраться до поселка искателей опалов.

– Я тоже на это надеюсь... – согласился Леон. – Почти все старатели в моем лагере находились в Делфе достаточно давно, так что соображают, что к чему, и при необходимости сумеют за себя постоять. В общем, раз у них на хвосте не висят охотники, то за своих парней я особо не опасаюсь.

– Леон, если я правильно поняла, то вы знаете каждого из тех четверых охотников, которых привел с собой мой дорогой супруг?

– Только троих. Четверного, коротышку по кличке Фунт, ранее никогда не видел и ничего о нем не слышал – если я правильно понял, он приехал в Делф вместе с твоим супругом. Кстати, с кое-кем из тех охотников я пытался договориться, но без толку.

– Я это слышала.

– Самое неприятное в том, что Глаз, которого я когда-то спас от верной смерти, в свое время поклялся мне в вечной дружбе, и даже пообещал, что могу полагаться на него во всем – мол, есть поступки, которые не забываются!.. Звучит красиво, но, как выяснилось, это были только слова. А я-то раньше считал его довольно-таки адекватным человеком, особенно среди той отпетой братии.

– Вот-вот... – вмешался в разговор Эдгар. – Там друзья такие, что с ними и врагов не надо – без них притопят.

– Каюсь: был почти уверен, что тебе от них не спастись – уж очень опытные и умелые люди пришли с твоим мужем... – было слышно, как вздохнул Леон. – И все же я надеялся на чудо, и оно произошло.

– Это верно... – хохотнул Эдгар. – Хотелось бы мне со стороны посмотреть на выражения наших лиц, когда Глаз, можно сказать, вылетел из пещеры, перепуганный, как мартовский кот, получивший пинка для скорости. А уж как разозлился твой супруг, когда выяснилось, что Глаз удирал из пещеры без оглядки – об этом надо рассказывать отдельно! Дескать, вначале надо было дело сделать – с женщиной расправиться (мол, вас для этого и наняли!), а потом уж бежать! Мне показалось, что даже гибель троих человек (в том числе и его родственника) от неведомого чудища не особо обеспокоила твоего мужа – ему было куда важнее выяснить, жива ты еще, или уже нет, хотя Глаз уверял, что от тебя к этому времени уже должны остаться одни лишь обглоданные кости.

– А вы надеялись, что это не так?

– Верно... – мне показалось, что Леон улыбается. – Когда охотники в первый раз отправились за тобой к пещере, то заметили, что неподалеку от входа ты запалила костер, который потом затушила. Решили, что баба, которую они ищут, от невеликого ума вначале решила отсидеться в стороне, а потом все же решила спрятаться в пещере. Я еще тогда понял, для чего тебе был нужен костер – чтоб подпалить свою одежду, и таким способом обезопасить себя от раш-атля...

– От кого?

– От раш-атля... – повторил Леон. – В переводе на наш язык – белый ужас. Так местные жители называют ту белую тварь, которую вы встретили в пещере, когда отправились туда, разыскивая меня. Надо признать, что раш-атль – тварь невероятно жестокая и опасная, но от запаха паленого шарахается, как нечисть от святой воды. Если б я в свое время не узнал об этой особенности обитателя подземных пещер, то сомневаюсь, что сумел бы остаться в живых.

– Я тоже.

– А вот чего я никак не мог предположить, так того, что у Фунта с собой окажется запас пороха... – подосадовал Леон. – Хотя я обратил внимание на то, что в его заплечном мешке находился небольшой деревянный бочонок. Грешным делом, я тогда подумал, что этот кхитаец таскает с собой небольшой запас вина (хотя люди из той далекой страны к горячительным напиткам относятся несколько настороженно), а, как оказалось, в бочонке был порох. Похоже, твой супруг во всеоружии отправился за беглой женушкой. Во всяком случае, после того, как был взорван вход в пещеру, твой муж выглядел куда спокойнее и увереннее.

– А до этого он как себя вел?

– Мужик был на взводе: похоже, думал лишь об одном – как расправиться с женой, зато после того, как взорвали вход в пещеру, настроение у него заметно улучшилось. Тем не менее, он заставил охотников осмотреть все вокруг – опасался, нет ли где-то неподалеку еще одного выхода из пещеры. Те честно прошлись по округе, оглядели все, что могли, и сообщили своему нанимателю, что иного выхода на поверхность они не нашли – дескать, не сомневайтесь, вокруг лишь сплошной камень.

– Они и нас с Леоном едва ли не трясли, выясняя, имеется ли еще один выход из пещеры... – дополнил Эдгар. – Даже угрожать вздумали. Естественно, мы твердили, что у пещеры имелся только один вход, хотя Леон ранее сумел отыскать другой выход, тот самый, что выходит сюда.

– Пока охотники ходили по округе, времени прошло немало, так что пришлые поневоле вынуждены были остаться на ночевку в лагере... – продолжал Леон. – Я, разумеется, надеялся, что ты сумела уйти на безопасное расстояние до того, как произошло обрушение, но отправиться на твои поиски не мог – охотники наверняка пошли бы следом за мной. Так что нам пришлось со скорбными лицами дожидаться утра (я надеялся, что на следующий день эти люди уйдут), и переночевать в опустевшем лагере. Ну, а с утра пораньше твой муж, прихватив с собой кхитайца, отправился назад с чувством выполненного долга – Тадео вскользь упомянул о том, что ему нужно как можно быстрей вернуться домой.

– Это понятно – моего дорогого супруга дома ждет невеста... – пояснила я. – Ему надо поторапливаться, а не то выяснится, что у богатого красавца-жениха есть всего лишь один недостаток – он женат. Потому-то Тадео спит и видит, как бы ему поскорее стать вдовцом, да и богине Камали скоро надоест ждать обещанную жертву, а ее гнев страшен.

– Хотя твой муженек и отправился назад, но, тем не менее, двоих охотников он все же оставил в лагере старателей – велел им хорошенько прочесать местность, чтоб исключить даже малейшую возможность того, что ты можешь остаться в живых.

– Интересно, почему Тадео не остался?.. – хмыкнула я. – Конечно, лететь к невесте на крыльях любви – дело хорошее, но, зная его отца, не сомневаюсь, что тот велел сыну лично убедиться в том, что я мертва.

– Как я понял, твой муж из тех, кого называют городским жителем, и вся здешняя природа вызывает у него острую неприязнь, а унылый вид болота едва ли не пугает. Будь на то его воля, он бы сюда и близко не сунулся, но тут, как говорится, нужда заставила – необходимо разделаться с законной супругой, причем желательно лично отправить ее на Небеса, а ради такого дела можно и пойти на некие жертвы. К тому же господин Тадео, похоже, следует правилу: если хочешь сделать что-то хорошо, сделай это сам.

– Да уж... – усмехнулась я. – Тадео уже пытался избавиться от меня, но безуспешно, зато сейчас его душенька спокойна. Он уверен, что со мной покончено, но, как предусмотрительный человек, все же решил лишний раз все проверить – оставил здесь двух охотников. Понимаю его опасения: уж если я сумела спастись из моря, проведя в воде всю ночь, то как бы и в этот раз не умудрилась выбраться из пещеры с обваленным входом. Просто удивительно, что дорогой супруг все же решился уйти.

– Он как-то вскользь упомянул о том, что ему нужно как можно быстрей вернуться домой, а насчет тебя... Видишь ли, до нас несколько раз доносился негромкий грохот – было понятно, что в пещере идут обрушения, так что тут, как говорится, без вариантов – тебя почти наверняка должно было засыпать. Мне показалось, что даже охотники были уверены, что здесь им больше делать нечего, но раз наниматель велел им остаться и еще раз все осмотреть, то возражений не последовало. Как говорится – любой каприз за ваши деньги.

– В любом случае Тадео оставил здесь своих людей, то бишь двоих охотников.

– Да, это Глаз и Осока... – согласился Леон. – Пусть они пока что и не здесь, но наверняка где-то неподалеку. Оба парня толковые, свое дело хорошо знают. Правда, Глаз ранен – то чудище в пещере его задело, но твой муженек решил, что это не страшно, все заживет, как на собаке. Правда, у меня по этому поводу есть определенные сомнения...

– Какие?

– Пока об этом говорить не стоит... Кроме того, в Делфе есть некие негласные правила, которых все стараются придерживаться, и вот согласно одного из них, раненого человека первым делом следует отправить в те места, где ему могут оказать помощь. Тут, знаешь ли, бывало всякое, и такие правила на пустом месте не появляются. Я б на месте Глаза здесь не остался, но наниматель решил не брать с собой в обратный путь раненого человека – тот, в случае чего, не сможет оказать необходимую защиту. Вроде все логично, но, тем не менее, так дела не делаются.

– А эти двое могут нас выследить?

– Боюсь, что так оно и будет... – подосадовал Леон. – Я, окажись на их месте, поступил бы именно таким образом – стал следить за теми, кто хорошо знает эти места. Сама понимаешь: хотя мы им и сказали, что второго выхода из пещеры нет, и что мы уходим отсюда, но мало ли что у нас на уме и еще неизвестно, куда мы можем направиться. К тому же нам с Эдгаром эти места хорошо известны, а Глаз и Осока здесь, похоже, раньше никогда не бывали. Местность вокруг лагеря они уже осмотрели, а вот что находится дальше – это им неизвестно. Конечно, мы, покинув лагерь, сделали приличный крюк, постарались запутать следы, но этих парней так легко не проведешь – они опытные следопыты. Боюсь, что завтра они могут быстро найти нас.

– А почему не сегодня?

– Мы все же сумели оторваться от них на достаточно большое расстояние.

– Интересно, где они сейчас, эти охотники?

– Отыскали себе место для отдыха, и будут сидеть там до рассвета. Ну, а с утра отправятся по нашим следам. На камнях, конечно, отыскать следы очень непросто, но зато когда эти двое появятся здесь, то направятся к нам без задержек – тут полно травы, а мы натоптали, словно стадо слонов.

– И что же мы будем делать завтра?

– Увидишь.

– И все же?

– Ох уж это неистребимое женское любопытство... – усмехнулся Леон. – Уже с утра кое-куда отправимся, но понятно, что первым делом надо избавиться от погони.

– Леон, а там, в пещере... Что это за громадные гусеницы?

– Местные называют их та-тайу, в переводе на наш язык – те, кто обнимает.

– Странное название.

– Как сказать... Ты видела на их телах длинные волосы?

– Еще бы, они у меня на глазах просто-таки вылезали из тела гусеницы!

– Верно, и если б ты только позволила этим волоскам прикоснуться к тебе, то уже никогда бы не вырвалась. Эти волоски невероятно липкие, вернее, клейкие, и оторвать их от себя невозможно. Впрочем, на это у тебя и времени бы не оказалось – волоски сразу закутывают жертву в кокон, который гусеница прижимает к себе, а заодно кусает свою добычу, после чего у той наступает паралич. Об остальном, думаю, можно не упоминать.

– Эти гусеницы... Они такие большие!

– Ну, если верить легендам здешнего народа, то по-настоящему больших та-тайу в последние годы никто не видели – мол, это в старину встречались настоящие громадины. Кстати, на та-тайу частенько охотились местные жители – из тех липких волос, что находятся в теле гусениц, позже изготавливали ловушки и капканы, из которых добыче было никак не вырваться. Сейчас, по утверждениям здешних стариков, все измельчало, но, как мне кажется, нам вполне хватит и того, с чем довелось столкнуться.

– Эти твари... Они что, всегда жили именно здесь?

– Насколько я знаю местные легенды и предания, то так оно и было. Как рассказывают здешние легенды, когда-то, очень и очень давно, в этих местах находилась огромная скальная гряда, где, в основном, и обитали эти твари, то бишь та-тайу и раш-атль. Конечно, они появлялись и в других местах, но молва упорно связывала этих существ именно со здешней местностью. Кстати, в тех легендах имелась еще парочка каких-то местных чудищ, но о них уже можно не упоминать – они нам на глаза не попались, так что будем надеяться, что их уже нет – в этом мире многое пропадает бесследно.

– Понимаю...

. Думаю, излишне говорить о том, насколько здешние жители боялись этого места... – Леон продолжал свой рассказ. – Знаете, сейчас я хорошо понимаю эти страхи, и людей можно понять... Так вот, согласно все тех же легенд, сотни лет назад в этих землях произошло страшное землетрясение, и почти вся скальная гряда не только разрушилась, но и провалилась глубоко в землю. Считалось, что все живущие там чудища погибли, а те, которые во время этого катаклизма находились вдали от этого места – их всех постепенно перебили местные жители. Тем не менее, на это болото, возникшее на месте каменной гряды, никого из аборигенов не заманить никакими благами – оно считается проклятым. Я тоже был уверен, что все страшные обитатели этого места уже давно исчезли с лица земли, но, как выяснилось, я ошибался. Видимо, некоторые особи сумели выжить, и как-то приспособились к жизни под землей. Однако недавнее землетрясение вновь все поменяло – судя по всему, открылись какие-то проходы в подземный мир, где ранее и обитали эти существа. Допускаю, что в данный момент их может быть не так много, но законов размножения никто не отменял, и если для этих существ сложатся благоприятные условия... Понятно, чем все может закончиться.

– И что же теперь делать? Ведь эти создания через какое-то время могут начать покидать скальную гряду и выходить наружу – раз появился проход во внешний мир, то его всегда можно отыскать.

– Согласен: по истечении некоего периода эти подземные твари постепенно адаптируются к свету... – вздохнул Леон. – Необходимо предупредить местных жителей как о произошедшем, так и о возможных последствиях, а дальше... Дальше будет видно.

– Погодите... Но ведь мы сейчас находимся не так далеко от этого самого входа в пещеру...

– Пока что остается надеяться только на то, что сегодняшней ночью нас никто не побеспокоит.

– А как же тот зверь с красными глазами?

– О нем трудно сказать что-то определенное... – вздохнул Леон. – Местные жители, возможно, что-то знают, а вот я о нем не имею никакого представления – сам, когда впервые с ним столкнулся, думал, и не уйти будет. Мне тогда просто повезло: когда я впервые прошел лабиринт, то этого зверя не встретил, а вот на обратном пути – тогда, увы, все оказалось непросто... На красноглазого, кстати, запах гари никак не действует, так же, как и на тех гм... больших гусениц.

– Это я уже поняла.

– Насчет этого зверя с красными глазами могу высказать лишь свое предположение: скорей всего, это какой-то ночной охотник, и понятно, что травой он не питается. Самое удивительное в том, что ранее я несколько раз бывал в этом месте, но ни разу не сталкивался с тем зверем. Впрочем, как и остальные парни.

– А что такое вы жгли в подземелье? Помнится, после этого мы все еле пришли в себя!

– Лучше не спрашивай... – даже не видя Леона, я понимала, насколько ему неприятны эти воспоминания. – Но если тебя это интересует...

– Конечно!

– Как только мы пришли сюда, так не стали терять понапрасну время – мы и без того в пути задержались куда дольше, чем рассчитывали, но что будем делать – это мы решили еще в дороге. Чтоб ты знала: в здешних местах, то бишь у кромки воды, растет трава, внешне напоминающая обычный болотный аир, только вот цвет у этой травы не зеленый, а синеватый. Не буду забивать тебе голову местным названием травы – оно труднопроизносимо, куда важнее другое: у этой травы есть неприятное свойство – она ядовита, но, что удивляет, она хорошо горит, причем только что сорванная трава горит даже лучше, чем сухая, а удушливого дыма дает столько, что им очень легко отравиться. Вот мы с Эдгаром и решили нарвать побольше такой травы, сделали из нее пару факелов – местные жители так иногда отгоняют хищников, хотя и сами при этом страдают... К сожалению, ничего иного мы придумать не сумели, да и время нас поджимало. Вдобавок смогли набрать водорослей – есть тут такие, которые снимают даже головную боль и помогают ранам быстрее затягиваться. Правда, растут они далеко не везде, и обычно на глубине, но мы сумели их отыскать рядом с берегом – тут нам повезло. В нашем случае через комок таких водорослей можно дышать какое-то время даже в ядовитых клубах дыма. Еще, конечно, соорудили несколько самых обычных факелов – без них, как понимаешь, в подземных тоннелях никак не обойтись. Ну, после этого мы и отправились за тобой...

– И где же вход в пещеру?

– Сравнительно недалеко отсюда, только с первого взгляда его не отыщешь – он достаточно узкий, да еще зарос мхом и мелкой травой. Со стороны глянь – таких заросших трещин на этих скалах немало, только вот все они никуда не ведут. Если б я сам не прошел подземными лабиринтами, то мне бы и в голову не пришло, что в одной из этих трещин есть выход из пещеры.

– И долго вы меня искали? Там, под землей...

– Точно не скажу, но по ощущениям... Может, час, или чуть меньше. Мы услышали твой голос, побежали на него... Ну, а остальное тебе известно.

– А этот зверь...

– Убежал, чихая и кашляя, но, боюсь, ночью может выйти на охоту из пещеры, вернее, скорей всего так и будет. Найти нас по следам, он, пожалуй, не сможет, хотя нюх у существ, живущих в темноте, обычно бывает очень острым.

– Почему не найдет?

– Да потому что тот дым, которым мы отогнали зверя, обычно притупляет осязание у зверей, а у некоторых отбивает его напрочь. Случается, что и зрение ослабевает, нет прежней быстроты и ловкости.... Правда, через несколько дней все восстанавливается... Ладно, мы слишком заболтались, пора спать, тем более что за последние несколько дней мы все устали. Как говорят в одной из тех стран, где я когда-то побывал: крепкий сон и покой – что еще нужно усталому путнику?

– А как же...

– Не беспокойся, мы с Эдгаром будем дежурить по очереди... – Леон не дал мне договорить. – Хотя я и считаю это место сравнительно безопасным, но береженого и Боги оберегают.

– Конечно... Ой, я же вас обоих так и поблагодарила за то, что вы спасли меня, вытащили из этой пещер! Не знаю, что было бы со мной, если б вы не пришли на помощь! Спасибо вам огромное!

– Да чего там... – отозвался Леон, но я почувствовала, что ему были приятны мои слова. – Не бросать же тебя в беде... Все, спи.

Дважды повторять не пришлось, тем более что у меня уже давненько стали закрываться глаза. Мужчины еще о чем-то переговаривались шепотом, но я их уже не слышала, проваливаясь в глубокий сон.

Не знаю, сколько времени я спала, но проснулась оттого, что едва ли не над своей головой услышала низкий вой, переходящий в грозное рычание. От неожиданности я только что не подскочила на месте, но ударившись головой о твердое дерево, вспомнила, где мы находимся, и от сердца сразу же отлегло. Через мгновение вой повторился, и я вновь невольно вздрогнула.

– Ты чего дергаешься?.. – чуть слышно спросил меня Эдгар.

– Жутковато... Ты это подвывание слышал?

– Не глухой... – пробурчал тот. – Тут можно много чего услышать, особенно по ночам. Сама видела – вода здесь, можно сказать, плещется у нас под боком, а существа, живущие в воде, частенько подают голос, а то и вовсе вылезают на берег – как понимаешь, отнюдь не для того, чтоб совершить моцион. Здешнее зверье особенно любит охотиться по ночам.

– Нет... – вздохнула я. – Это подает голос тот зверь с красными глазами, которого я увидела в подземном лабиринте. Да ты и сам наверняка узнал этот вой – не единожды его слышал, когда выводил меня из пещеры.

– Узнал, не узнал, какая разница... – проворчал тот в ответ. – Зверь там, снаружи, а ты здесь, так что спи, и не забивай себе голову ненужными страхами. Можно подумать, ты на здешних обитателей еще не насмотрелась!

– То-то и оно, что насмотрелась, и больше, чем надо.

– Вот и отдыхай, неизвестно, что будет завтра.

Эдгар, кажется, уснул, а я невольно вслушивалась в то, что происходит снаружи. Конечно, дерево значительно приглушало звуки, раздающиеся снаружи, но до меня иногда все же доносились неприятные отголоски, и не хотелось думать, кому они принадлежат. Да уж, по всей видимости, здешний лес, растущий среди болотной воды, является очень даже населенным местом, только вот знакомиться с теми, кто тут обитает, у меня нет ни малейшего желания. Какое-то время я еще пыталась слушать то, что происходит снаружи, но накопившаяся усталость взяла свое, и я снова заснула.

Утром меня растолкал Эдгар.

– Вставай, хватит бока отлеживать!

– Молодой человек, что-то вы меня пробуждаете ото сна без всякой романтики... – я хорошо выспалась, настроение после сна у меня было замечательным, и захотелось немного подурачиться. – Лучше бы услышать что-то приятное, вроде – вставай, красавица, проснись, нас ждут великие дела...

– Святые Небеса, чего только от женщин по утрам не услышишь!.. – хмыкнул Эдгар. – Лично мне ничего подобного и в голову не придет! Неужели тебя муж по утрам будил такими словами?

– Тоже мне, нашел, кого с утра вспоминать! Одна только мысль о дорогом супруге вот-вот напрочь испортит мое настроение... – только сейчас я обратила внимание на то, что в нашем убежище уже нет сплошной темноты, и солнечный свет идет из широкой щели у самой земли – А где Леон? Он уже выбрался наружу?

– Вообще-то давно наступило утро, только вот Леон тебя пока не велел будить – мол, выспаться тебе явно не помешает, а сам он выбрался наружу и решил осмотреться. Здесь хватает всякой зубастой живности, в том числе и такой, что прячется у самого берега, а то и выбирается на сушу, после чего затаится в каком-либо удобном месте, вроде нашего бревна, где терпеливо поджидает добычу. Так что если не хочешь попасть кому-то на зуб, то следует быть очень и очень осторожной... И все-таки, что тебе муж говорил по утрам?

– Поверь, не помню.

– Хм...

– Наш брак длился всего несколько дней... – поморщилась я. – И ничего хорошего дорогой супруг не говорил мне ни утром, ни днем, ни вечером. Он вообще относился ко мне, как к чему-то, приобретенному для временного использования... И долго мы с тобой еще в этом бревне сидеть будем?

– Верно, пора выходить... – согласился Эдгар. – Нечего тут попусту время терять.

Снаружи нас встретило яркое солнце, и я невольно прикрыла глаза рукой, давая им привыкнуть к свету.

– Что-то вы задержались, а время, меж тем, идет... – услышала я голос Леона. – Нам надо поторапливаться. Сейчас поставлю кусок древесины на место, придам стволу прежний вид, и отправимся дальше. Заодно и перекусим по дороге.

– А как дела обстоят?.. – спросил Эдгар.

– Следов вокруг многовато... – неохотно отозвался Леон, отряхивая руки. – Зверья ночью тут что-то много ходило, но, кажется, сейчас все спокойно. Так, я закончил, пошли.

– И куда мы идем?.. – поинтересовалась я.

– Увидишь.

Не знаю, куда направлялся Леоне, но для начала мы поднялись повыше от воды, и сейчас шли по пологому склону горы, поросшему кустарником и высокой травой, а я то и дело смотрела на лес, стоящий в воде. Сейчас утро, ярко светит солнце, и потому лес, стоящий в чем-то, напоминающем заросшее озеро, смотрится необычайно красиво. Конечно, я не очень-то разбираюсь в здешних деревьях, но могу с уверенностью сказать, что многие из них вижу в первый раз, причем вид у большинства из деревьев, находящихся в воде, весьма необычный – толстый ствол и огромная крона, широко растирающаяся над водой. Еще поняла, что в этом необычном лесу водится немало птиц – во всяком случае, птичий гомон слышен неплохо. Уверена, что и зверья здесь хватает, только сейчас не до того, чтоб смотреть по сторонам – надо глядеть под ноги, а не то есть вероятность наступить на змею (коих тут превеликое множество), или же неосторожно попасть ногой в довольно глубокую ямку, которых здесь немало. Беда еще и в том, что кое-где на склоне росла высокая трава, которая не просто мешала идти – она своими шершавыми листьями цеплялась не только за одежду, но и за кожу, причем эти листья были настолько крепкими, что иногда приходилось прикладывать немалые усилия, чтоб освободиться и идти дальше. Уже через полчаса такого пути я почувствовала, что мои силы на исходе. Впрочем, не только я, но и мужчины то и дело вытирали пот со лба – от такой дороги поневоле устанешь.

– Может, передохнем?.. – я не выдержала первой.

– Погоди, немного осталось... – в голосе Леона звучало сочувствие. – Скоро придем на место – там и отдохнешь.

И верно: не прошло и пяти минут, как мы увидели, что внизу находится что-то, очень напоминающее самый обычный песчаный пляж, пусть и не очень большой. У кромки воды росли яркие цветы, сам пляж со всех сторон окружала зелень, по песку ходили белые птицы, напоминающие чаек, окружающее веяло покоем и тишиной... Красота, да и только! Как я и предполагала, Леон направился именно туда, к этому райскому местечку.

– Нам туда?.. – с надеждой в голосе спросила я, не отрывая глаз от песчаной полосы.

– Именно туда.

– Спускаемся осторожно... – предупредил Леон. – Тут почва очень неровная, да и трава здесь такая, что стоит остерегаться....

Вообще-то подобное я уже и без Леона заметила – дело в том, что этот склон был покрыт непонятными растениями, стелющимися по земле. Все бы ничего, но листья у этих растений куда больше напоминали небольшие шарики, наполненные водой, которые громко лопаются (и даже с каким-то пронзительным свистом), стоит лишь на них наступить. Увы, внутри листьев-шариков была не вода, а нечто, напоминающее мыльную пену и такое же скользкое, а потому ступать нужно было очень осторожно, ведь при любом неловком движении можно было поскользнуться и упасть на землю. Несколько раз мужчины едва удержались на ногах, а уж про себя я и не говорю – пару раз едва не скатилась вниз в прямом смысле этого слова.

Но когда я оказалась на пляже, то на какое-то мгновение мне показалось, что я попала в другой мир, теплый и безопасный. Так хотелось снять обувь и босиком пробежаться серо-желтому песку! Или хотя бы просто посидеть на нем, выбирая из песка обломки ракушек, слушая стрекотанье стрекоз и гудение насекомых... Но мои мечты враз разбились после слов Эдгара:

– Эй, красавица, потом помечтаешь! Не отставай!

– А куда вы идете?

– Неужели сама не видишь?

Говоря откровенно, вначале я даже не обратила внимания на то, что там, где песчаный пляж вплотную подходит к скале – там находится нечто, напоминающее несколько бревен, лежащих рядом. Правда, сейчас эти бревна немного занесены песком, и мужчины принялись ладонями откидывать песок в сторону.

– Вы что делаете?.. – спросила я. – И что это за бревна такие?

– Ты что, не видишь?.. – покосился на меня Эдгар. – Это ж плот!

– Какой еще плот?.. – не поняла я. – И откуда он тут взялся?

– А разве непонятно?.. – хмыкнул Эдгар. – Мы его сделали из подручного материала.

– Когда? Для чего? И кто это «мы»?

– Ох, женщины... – Эдгар смахнул пот со лба. – Приходится вам растолковывать самые обычные вещи...

Как я поняла из дальнейших слов молодого человека, сюда (то есть к этому болотному лесу) ранее старатели приходили несколько раз. Зачем? Ну, интересно же, что еще находится в этих краях! Правда, стоит уточнить, что приходили сюда далеко не все старатели, а лишь те, что моложе и не утратил интерес к тому, что происходит вокруг, и желали знать, что находится там, где заканчивается скальная гряда.

И вот однажды старатели (стоит признать, что перед этим они приняли на грудь немного хмельного напитка из здешних плодов) решили узнать, далеко ли тянется этот болотный лес, и что в нем находится. Только вот как это узнать, если нет лодки? Сказано – сделано: подобрали несколько деревьев из числа тех, что были выброшены на берег и уже высохли, перетянули их лианами... Почему лианами? Дело в том, что именно их для постройки своих плотов используют коренные жители здешних мест, но, главная причина была другой – просто у старателей не было с собой нужного количества веревок. Правда, некоторые были уверены в том, что плот рассыплется едва ли не сразу же после того, как окажется в воде, но, по-счастью, этого не произошло. Получившийся плот выглядел нелепым и сравнительно небольшим – еще не хватало, чтоб он застрял среди деревьев, растущих в воде!, но, как это ни странно, оказался достаточно маневренным и удерживал на себе вес не менее четырех человек. Однако отправиться на нем по водной глади рискнули не все, а лишь самые смелые.

Ну, а когда старатели пошли назад, в лагерь, то оттащили плот подальше от края воды, к скале, а заодно привалили его камнями – чтоб в случае чего плот не унес ветер. Если быть до конца честным, то старатели были уверены, что плот очень скоро или рассыплется под солнцем и дождем, или его нечаянно разломает здешнее зверье. Каково же было удивление людей, когда вернувшись сюда через несколько месяцев, они увидели, что с плотом ровным счетом ничего не произошло. Более того: спущенный на воду, он прекрасно держался и не думал рассыпаться! Впоследствии старатели еще раз приходили сюда, и вновь с плотом ничего плохого не происходило – он становился лишь легче и быстрей передвигался по воде...

– Вы собираетесь вновь спустить плот в воду?.. – вообще-то об этом можно не спрашивать, ответ и так понятен. – А это не страшно? Вы сами говорили, что в здешней воде кого только не водится! Хотя...

– Вот именно – хотя... – отозвался Леон. – Тут у нас есть шанс оторваться, а на земле – не уверен. Да и выбора у нас особого нет, и если надо где-то прятаться от твоего муженька, так почему бы и не в этом лесу? В общем, хватит болтать, помогай тащить плот к берегу.

Дважды повторять не пришлось, и я, вместе с мужчинами, потащила плот к воде. На мой взгляд, особо легким его не назовешь, но моим спутникам виднее...

Мы более чем наполовину преодолели расстояние до воды, когда Леон внезапно скомандовал:

– Прячемся!

Я с некоторых пор перестала задавать лишние вопросы, и вместе с Эдгаром кинулась в ближайшие кусты, благо там были настоящие заросли. В следующуюсекунду рядом с нами оказался Леон, который негромко произнес:

– Эдгар, следи за Гвен, а я тут кое с кем разберусь.

– Но...

– Сам сообразишь, что к чему. И не шумите здесь, даже дышите через раз...

Бросив на землю свой дорожный мешок, Леон покопался в нем, что-то вынул, и, не глядя на нас, скрылся в кустах. Я же, посмотрев на Эдгара, спросила:

– Охотники?

– Скорей всего... отозвался тот. – Подождем, что будет дальше... Не бойся, так просто нас не возьмешь.

– Да я и не боюсь... – я сама, не зная почему, прижалась с Эдгару. – Просто надоело, что меня все время кто-то ищет, и это не детская игра в прятки.

– Кто бы спорил...

– Но как Леон понял, что сюда пришел охотник?

– А ты разве не догадываешься? Как бы осторожно человек не шел, но идти по этой траве, которая при каждом шаге пищит... Давай пока что помолчим, как и велел Леон.

Мы стояли рядом, не шевелясь, медленно тянулись минуты, но ничего не происходило, и, кроме гудения насекомых, мы ровным счетом не слышали. Я уже стала опасаться, не случилось ли чего плохого с Леоном, как вдруг неподалеку раздался громкий хлопок, после чего мы услышали негромкий вскрик.

– Леон?.. – ахнула я, глядя на Эдгара.

– Не думаю... – покачал тот головой.

– Что мы стоим? Может, ему помощь нужна!

Ответить Эдгар не успел – до нас донесся голос:

– Эй, вы где? Идите сюда!

– А вот теперь пошли!.. – радостно отозвался Эдгар.

Леона мы отыскали неподалеку, а рядом с ним на земле лежал мужчина, которому Леон успел скрутить веревкой руки за спиной. А еще рядом лежал плоский камень – похоже, мужчина получил им по голове. Можете считать меня жестоким человеком, но жалеть охотника мне совсем не хочется.

– Эдгар, ты чего стоишь?.. – только что не рявкнул Леон. – Обыскивай его, вытаскивай оружие – этого добра у Глаза должно быть навалом!

Пока Эдгар обыскивал мужчину, откладывая в сторону найденное оружие, я всматривалась в лицо незнакомца. Хотя почему незнакомца? Кажется, именно этот человек в пещере угрожал мне кинжалом, и даже приставлял его к моей шее... Точно, это он! Конечно, в пещере, при пляшущем свете факела, много не рассмотришь, но сейчас я видела перед собой мужчину средних лет и ничем не примечательной наружности. Пройдешь мимо такого – и не заметишь, а ведь в пещере он выглядел по-настоящему опасным человеком...

Внезапно мужчина открыл глаза и посмотрел на меня.

– Леон, это и есть твоя дочь?.. – прохрипел он.

– А ты видишь здесь еще кого-то из прекрасных дам?.. – съехидничал тот.

– Похожа на тебя, ни с кем иным не спутаешь... – пробурчал мужчина, не сводя с меня взгляда. Надо же, а он быстро оценивает обстановку. Еще я понимаю, отчего этот человек получил такую кличку – один глаз у него заметнее больше другого. – А я тебя, красотка, в пещере и не рассмотрел как следует – отвлекали, да и стояла ты в темноте... Жаль, все могло быть бы совсем по-другому.

– Зато я тебя хорошо рассмотрела, любитель алмазов. И кинжалом ты размахивал неплохо.

– Так и знал, что ты меня обманула насчет камней! И ведь я все это понимал, но, как дурак, повелся!.. – мужчина, не отрываясь, смотрел на меня. – Слышь, Леон, ты чего такое рванул? У меня все еще перед глазами цветные пятна плывут...

– Я, знаешь ли, в свое время тоже в Кхитае побывал, и кое-что видел. Естественно, и научился неким тамошним хитростям. Так что без обид. Ну, а заодно и камнем тебя по голове приложил.

– Нападать со спины...

– Кто бы говорил!

– Леон, лучше развяжи меня, а не то...

– Что, Осока придет?.. – усмехнулся Леон. – Пожалуй, он это, и верно, сделает, только не сейчас, а чуть позже. Вы, очевидно, нашли выход из пещеры, и Осока туда отправился, чтоб поглядеть, что к чему, а тебя, думаю, в эту пещеру отныне ни за что не заманишь. Вот вы и разделились: он пошел в пещеру, а ты отправился по нашим следам... Так?

– Леон, мы можем договориться, причем к общему интересу... – мужчина по-прежнему не сводил с меня глаз, и мне стало неуютно под его тяжелым взглядом.

– Верить твоему слову?.. – неприятно усмехнулся Леон. – Я уже убедился в том, как ты его держишь.

– В этот раз все будет по-другому!

– Нечего с тобой болтать попусту... – Леон оглянулся. – Ну, мальчики и девочки, забирайте оружие с земли – у нашего гостя его слишком много, а Бог велел делиться. Вот мы излишки и прихватим.

– Зря ты так со мной, Леон. Я ведь честно хочу договориться.

– Глаз, полежи тут, на земле, приятеля своего дождись, и надейся, что до того времени тебя никто не сожрет, хотя любителей перекусить человечиной тут хватает. Впрочем, тебе ли этого не знать! Ну, а мы пойдем своей дорогой...

Вообще-то правильней сказать – отправимся на хлипком плоту по странному озеру, но, на мой взгляд, это куда лучше, чем оставаться рядом с этим неприятным человеком, который по-прежнему не сводит с меня своего тяжелого взгляда...

Глава 13

У нас ушло совсем немного времени на то, чтоб спустить плот на воду и перенести на него наши немногочисленные пожитки, не забыв прихватить и то оружие, что Эдгар забрал у нашего пленника. Вместе с тем Леон принес и две длинных палки – они, как я заметила ранее, тоже лежали у скалы, рядом с плотом, почти полностью занесенные песком.

– А они нам зачем?.. – не поняла я.

– То есть как это – зачем?.. – даже удивился тот. – Неужели не понятно – плот сам по себе двигаться не будет. Впрочем, судя по выражению твоего лица, даже не спрашиваю о том, видела ли ты хоть когда-то, как люди управляются лодкой или плотом при помощи шеста.

– Жаль, что их у нас всего два... – подосадовал Эдгар.

– Я бы поставил вопрос по-другому... – хмыкнул Леон. – Правильней сказать – хорошо, что у нас имеется целых два шеста... Так, кажется все, уходим.

Повторять сказанное не пришлось, и мы втроем забрались на плот. Говоря откровенно, я опасалась, что под нашей тяжестью плот едва ли не полностью погрузится в воду, но ничего подобного не произошло – бревна всего лишь немного просели в воде. Надо же – всего пять бревен, связанных между собой лианами – и такая устойчивость!

– Сядь!.. – скомандовал Эдгар, глядя на меня. – Мешаешь. Мы с Леоном вдвоем с шестами управимся...

– Конечно!.. – я уселась на середине плота. – Как скажете...

– Слышь, Леон, развяжи меня, пока не отошли от берега!.. – подал свой голос Глаз. – Хоть ноги распутай, я подальше от воды отойду!

– Не для того я тебя связывал, чтоб веревки разрезать. Ничего, если понадобится, и так отползешь – ты у нас парень шустрый, я бы даже сказал – излишне шустрый. Веревки при желании тоже о камень можешь перетереть – с тебя станется. Думаешь, я не догадываюсь, что ваш наниматель не велел оставлять свидетелей?

– Да ничего я вам не сделаю, только развяжи!

– Насчет того, чтоб поверить твоим словам – это не ко мне. Я тебе уже сказал: как выяснилось, цена всем твоим клятвам и обещаниям – бульон из-под вареных яиц.

– У меня есть предложение, которое устроит нас всех!

– Надо же, как ты разговорился!.. – неприятно усмехнулся Леон. – Никак, боишься, что пока ждешь Осоку, на берег из воды выползет какая-нибудь тварь, желающая познакомиться с тобой поближе? Или опасаешься, что сюда заявится некая местная зверюшка, не страдающая отсутствием аппетита? Не исключаю такого развития событий, и даже, можно сказать, очень на них надеюсь. Следы на земле, думаю, ты хорошо изучил, догадываешься, кого можно ожидать в здешних местах. Ничего, полежишь, подумай о своей душе и надейся на то, что Осока придет раньше какого-нибудь местного любителя перекусить. Должен тебе сказать, что в той пещере, куда сунулся Осока, обитают такие твари, о которых лучше не знать. Хотя может быть всякое, в том числе и то, что Осока из той пещеры уже никогда не выйдет, и подобное меня вряд ли расстроит.

– Хоть оружие оставь! Неужто все заберешь?

– Считай это небольшой компенсацией и радуйся, что дешево отделался.

– Дешево? Да ты меня чуть не убил! Раньше ты вроде каменьями по голове никого не бил – считал это ниже своего достоинства.

– Верно, это было раньше, а сейчас кое-что поменялось. Что, голова кружится и перед глазами двоится? А ты моли Богов, чтоб все обошлось, хотя подобное тебе вряд ли поможет.

– От тебя, Леон, я такого не ожидал!

– Я, знаешь ли, тоже несколько разочарован в отношении тебя. Ну да ничего, страдания облегчают понимание и приносят просветление.

– Слышь, Леон, мы еще можем договориться!.. – продолжал Глаз, но Эдгар оттолкнул шестом плот от берега и тот легко заскользил по воде.

– Леон, вам все одно не уйти!.. – крикнул Глаз. Кажется, он все еще пытался как-то столковаться с нами, только вот слушать его никто не хотел. – Вам же все одно куда-то причалить придется, и если не я, так Осока до вас доберется! А ведь мы все еще можем уладить вопрос, причем так, что все останутся довольны, в том числе и твоя дочь! Ну, а с Осокой я как-нибудь сам разберусь!

– Надо же, как разорался!.. – хмыкнул Эдгар, показывая неприличный жест лежащему на песке мужчине. – Похоже, пытается привлечь внимание Осоки, поторопить его, если он уже находится неподалеку. Не удивлюсь, если окажется, что тот уже слышит наши голоса и спешит сюда со всех ног.

– Это понятно... – согласился Леон, орудуя шестом. – Надо было бы Глазу рот чем-нибудь заткнуть, ну да что теперь об этом говорить! Представляю, какими словами Глаз обложит Осоку, когда тот придет сюда! Впрочем, Осока, увидев связанного товарища, тоже вряд ли будет молчать и деликатничать...

– Эти двое, Глаз и Осока... – я смотрела на удаляющийся берег. – Они и дальше не отстанут от нас, верно?

– Естественно... – Эдгар даже удивился такому вопросу. – Как мне сказали, за твою голову назначена кругленькая сумма, вот мужики и стараются достать эту самую голову, вернее, золото за нее. Я уже говорил о том, что некоторые из здешних обитателей зарабатывают далеко не самыми праведными делишками, и те, кто пришел сюда с твоим мужем, как раз из их числа. Конечно, эти двое, от которых мы бежим – они охотники очень умелые, и уж если подписались на дело, то доведут его до конца, да и по следу идут, что твои гончие, только вот... Я считаю, что нам повезло уже в том, что погиб Серый...

– Кто?.. – не поняла я.

– Серый... – повторил Эдгар. – В пещеру за тобой отправились четверо, в том числе двое охотников – Глаз и Серый. Кстати, Серый считается, вернее, уже считался, едва ли не лучшим из той наемной братии. Можно считать великой удачей, что именно Серого та белая тварь в первую очередь и убила в пещере – от того охотника нам было бы уйти почти невозможно.

Говоря откровенно, охотника по кличке Серый я почти не рассмотрела. Все, что я о нем помню, так только то, что тот сразу сказал о том, будто в зале с колоннами ему совсем не нравится, и лучше поскорей покинуть это место. А еще он направился вглубь зала, желая осмотреться, и все, что до нас донеслось немногим позже – это его короткий вскрик. Похоже, что белое чудище успело атаковать первым... Если же вспомнить, как умело Глаз отбивался от белой твари, а Серый, по словам Эдгара, был даже более умелым человеком... Пожалуй, если бы двое охотников вступили в схватку с тем обитателем пещеры, то еще неизвестно, кто бы в итоге вышел победителем.

– И куда мы сейчас направляемся?.. – спросила я. Плот двигался легко по коричневатой воде, причем мои спутники умудрялись даже лавировать между деревьями, однако людям приходилось прикладывать немало сил, чтоб не застрять в кустах, которые во множестве торчали из воды. Кое-где встречались заросли высокой болотной травы и скопления водорослей, через которые нашему плоту пройти было совсем непросто. Радовало хотя бы то, что густая растительность болотного леса скрыла нас от оставшегося на берегу человека.

– Куда, спрашиваешь? Для начала надо скрыться с глаз охотников... – Леон продолжал орудовать шестом, направляя движение плота в просвет между высоким деревом и полосой разлапистого кустарника. – Как видишь, здесь полно деревьев с огромными кронами, да и прочей растительности хватает, так что очень скоро эти двое нас потеряют.

– Так они нас уже не видят!

– Все одно стоит уйти подальше, а там поищем берег, ведь где-то это болото должно заканчиваться.

– Леон, ты меня, конечно, извини, но не стоило тебе Глаза в живых оставлять... – произнес Эдгар. – Он только еще больше разозлиться, а такие люди вдвойне опасней. Не знаю, как ты сдержался, чтоб еще раз не врезать камнем ему по голове, причем посильней. Лично мне очень хотелось это сделать.

– С этим я не спорю – у самого руки чесались разделаться с этим типом... – усмехнулся Леон. – Только вот делать того не стоит, чему есть серьезная причина, вернее, сразу несколько. Во-первых, я не стал брать очередной грех на душу – у меня их и так хватает. Ну, а во-вторых, и это главное... Видишь ли, как мне в свое время рассказывали местные жители, раны, нанесенные когтями той белой твари, так просто не проходят.

– Что, долго не заживают?

– И это тоже, но главное в другом: тот, кому посчастливилось уйти живым, но даже с небольшим ранением из схватки с тем белым чудищем, постепенно слабеет, теряет силы и связь с реальностью, становится невнимательным, а то и просто рассеянным, его сознание туманится... Затем у раненого начинается лихорадка, протекающая довольно тяжело.

– У того пещерного жителя, что, когти ядовитые?

– Может быть, хотя тут яд не простой, а неким образом воздействующий на разум и психику. Как мне говорили, некоторые воины после той лихорадки выживали, но становились слабыми, рассеянными и равнодушными людьми, за которыми нужен постоянный уход. Увы, но в этих краях к таким бедолагам относятся как к ненужному балласту, и отношение к ним соответствующее.

– Проще говоря, тут частенько избавляются от тяжело заболевших людей... – пояснил мне Эдгар.

– Есть такое дело... – Леон смахнул пот со лба. – Конечно, здешние лекари делали все, чтоб вылечить этих несчастных, и иногда это получалось, но выздоравливали далеко не все. Понимаете, почему я это рассказываю? Вижу, что не совсем... Хорошо, спрошу по-другому: Эдгар, а тебя не удивило, почему Глаз, умелый охотник, вдруг пошел к нам прямо по траве, которая громко лопается под ногами?

– А ведь точно!.. – наверное, если бы Эдгар мог стукнуть себя ладонью по лбу, то он бы это обязательно сделал. – Глаз славится еще и тем, что даже по сухому валежнику может передвигаться практически неслышно. А тут шел, особо не скрываясь, и даже не осторожничая...

– Совершенно верно... – кивнул головой Леон. – С того момента, когда он получил ранение от той белой твари, прошло около двух суток, так что отрава, попавшая в раны, уже начинает действовать. Правда Глаз этого еще не понимает, и идет к своей цели, особо не обращая внимания ни на что, в том числе и на то, что предполагаемая жертва может легко заметить его появление – похоже, в данный момент это ему просто в голову не приходит. Раньше такой глупости и подобного непрофессионализма Глаз себе никогда не позволял. Ты же знаешь мастерство настоящих охотников за людьми: еще недавно Глаз без проблем сумел бы незаметно пробраться к нам, и втихую расправился со всеми, причем много времени это у него бы не заняло.

– Что, начинается действие отравы?

– Похоже на то. Раны у него, конечно, побаливают, но на них он пока что внимания особо не обращает – у Глаза и раньше ранений было немало, но все постепенно зажили, так что господин охотник уверен, что и сейчас будет то же самое, а в данный моменту него просто временное недомогание. Надо сказать, что тут он в корне ошибается. Могу поставить золотой против медной монеты, что уже в самое ближайшее время Глаз станет настоящей гирей на ногах у Осоки, и тому придется делать выбор – уводить раненого товарища из здешних мест туда, где ему могут оказать помощь, или же бросить старого приятеля на произвол судьбы. Вопрос в том, к какому решению придет Осока, а он, по слухам, не склонен к сантиментам.

– Я Осоку знаю не очень хорошо, так, понаслышке... – произнес Эдгар.

– Как, впрочем, и я... – согласился Леон. – К тому же нам расправляться с Глазом не следовало еще по одной причине: пока что Глаз и Осока считаются напарниками, а по негласным законам этих так называемых охотников при гибели напарника второму следует отплатить виновнику. В общем, пусть эти двое сейчас разбираются промеж собой.

– А куда мы плывем?.. – вновь не выдержала я.

– Слава Богам, мы не плывем, а идем или движемся – говори так, как тебе больше нравится... – поправил меня Леон. – Моряки считают, что плыть может человек, рыба, или мусор, или какой угодно предмет, если он движется наугад, без маршрута и цели.

– Ну, вы же поняли, что я хотела спросить!

– На всякий случай отойдем подальше от берега, а потом сообразим, куда направляться. Я, конечно, прикинул возможное направление, но в этом месте нельзя быть полностью в чем-то уверенным. Далеко вглубь этого болотного леса заходить, конечно, не стоит – неизвестно, что за твари обитают в здешних водах. Будем продвигаться, пока наши шесты достигают дна, но вглубь болота, по возможности, не сунемся. Постараемся двигаться по краю болота, но на достаточно большом расстоянии от берега, чтоб та парочка охотников не смогла нас рассмотреть – все же нашими поисками занимаются настоящие мастера своего дела, да и Глаза (несмотря ни на что) в ближайшее время со счетов тоже скидывать не стоит.

– Понятно.

Мужчины продолжали орудовать шестами, а мне только и оставалось, что сидеть на плоту и смотреть по сторонам. Чистое голубое небо, яркое солнце, пробивающееся сквозь листву деревьев и делающее приветливым все окружающее... Надо же, а в здешних деревьях находится немало птиц, которые при виде нас подают недовольный голос. Пару раз я даже видела существ, очень похожих на небольших обезьян, которые ловко перепрыгивали с дерева на дерево, цепляясь при этом только за верхние ветки. Что касается воды, то понятно, что в ней обитает немало живности, только вот видеть водных обитателей мне совсем не хочется. Правда, в коричневой болотной воде их, по-счастью, не рассмотреть, но ясно, что внизу кипит жизнь. Конечно, без внимания мы не оставались: неподалеку от нас то и дело шли круги на воде – это подводные обитатели поднимались к поверхности воды, хотя сами и не показывались, но мелькало то длинное тело, то высокий плавник, то острые зубцы на спине... На плот то и дело забирались лягушки, тритоны и ящерки самых необычных расцветок, и все эти земноводные не торопились покидать безопасное место. Несколько раз на бревна из воды выползали змеи и мужчины сгоняли их в воду. А еще здесь было полным-полно мошкары и самых разных насекомых, которые едва ли не облаком вились над плотом. Плохо и то, что нам приходилось дышать запахом болотных испарений, которые становились еще ощутимей под горячим солнцем. От этого амбре першило в горле и слезились глаза, так что оставалось только мечтать о том времени (хотелось, чтоб оно наступило как можно быстрей), когда мы сможем вдохнуть полной грудью чистый воздух.

Вдобавок ко всему, то здесь, то там из воды поднимались небольшие скалы, в большинстве своем поросшие травой и коротким кустарником, но на некоторых скалах (тех, что повыше и побольше) даже росли деревья. Больше того – я даже видела на тех скалах небольших зверьков, правда, хорошо разглядеть их не сумела. При солнечном свете все вокруг смотрелось очень красиво, и казалось, что мы движемся по какой-то зачарованной местности, но не хотелось даже думать, что с нами будет, если окажемся здесь ночной порой.

– А, чтоб тебя!.. – ругнулся Эдгар, которой шагнул назад и едва не упал рядом со мной.

– Что такое?

– Да какая-то зверюга внизу в мой шест вцепилась, еле выдрал! Смотрите, если не верите...

А ведь и верно – на шесте, облепленном тиной и мелкими красновато-зелеными листочками, виднелось несколько глубоких царапин. Судя по всему, того зверя, который едва не вырвал шест из рук Эдгара, безобидным обитателем здешнего болота никак не назовешь.

– Да уж... – покачал головой Леон. – Тут надо быть очень осторожным, а не то может произойти всякое... Гвен, ты куда смотришь?

– Посмотрите только, какой там забавный зверек!.. – кивнула я головой в сторону дерева, растущего неподалеку. Там на одной из веток, находящихся едва ли не у самой воды, сидело удивительно милое существо, чем-то похожее на очаровательного котенка с большим пушистым хвостом. Сейчас этот зверек, наклонившись и держась хвостом за ветку, лакал воду. – Красивый, правда? Такого бы домой привезти...

Больше ничего я сказать не успела, потому как в этот миг из воды высунулась чья-то приоткрытая зубастая пасть, схватила зверька, и в следующее мгновение хищник вновь скрылся в воде, оставив после себя лишь расходящиеся круги на водной глади.

– Не повезло бедняге... – сделал вывод Эдгар, глядя на потревоженную воду. – Перед нами только был наглядный пример того, что здесь зевать нее стоит. Интересно, эта тварь только что оставила отметки от своих зубов на моем шесте, или в него вцепилась какая-то иная обитательница болота?

– Трудно сказать, что это за хищник только что нам показался... – подосадовал Леон. – Такое впечатление, что он чем-то на крокодила похож, только вот челюсти у здешнего зверя едва ли не вдвое короче...

Тут Леон умолк на полуслове, и было отчего: над болотом пронесся странный звук – то ли протяжный вой, то ли тягучий стон, но каждому было ясно, что мы слышим голос живого существа, и от этих звуков в страхе замерло сердце. Когда же непонятный голос стих, то мы услышали, что над болотом стоит тишина, не слышно голосов птиц, не смолкает лишь гул насекомых, да ветер чуть шевелит верхушки деревьев. А еще я поняла, что обеими руками ухватилась за Эдгара, словно пытаюсь найти защиту.

– Это... это что было?.. – дрогнувшим голосом спросила я.

– Не знаю... – растерянно произнес Эдгар. – Сам впервые слышу... Леон, а тебе об этом... голосе что-нибудь известно?

– Никогда не слышал... – тот покачал головой. – Надо бы вспомнить легенды и предания местного населения – может, там найдется ответ, но, поверьте, пока что мне ничего на ум не приходит. Кажется, это еще одно объяснение того, отчего местные жители ни за какое вознаграждение не пойдут в эти места... Кстати, долго мы еще будем стоять на месте? Эдгар, давай-ка поднажмем!

– Это я завсегда пожалуйста!

Мужчины вновь взялись за шесты, и плот заскользил по воде. Время тянулось медленно, дно болота становилось все более илистым, хватало и веток с глиной, устилающими дно, и вытаскивать из этой почвы шесты иногда оказывалось совсем непросто. Бывало и такое, что плот оказывался там, где шесты не доходили до дна, и тогда приходилось прикладывать немало сил, чтоб вывести наш плот в более мелкое место.

Несколько раз мужчины отдыхали, и тогда плот почти неподвижно стоял на воде, но после короткого отдыха мои спутники вновь брались за шесты. На мое предложение помочь они лишь отмахивались – сиди, не мешай, это не женское дело... Все бы ничего, но сегодняшний день был очень жаркий, и как бы мы не экономили воду, во фляжках ее оставалось совсем немного. Конечно, всем очень хотелось пить, но не было даже речи о том, что для этого можно использовать болотную воду – по словам Леона, в ней какой только дряни не водится, и эту воду даже после кипячения не стоит пить без крайней необходимости.

Меж тем день уже перевалил за свою половину, и я то и дело посматривала по сторонам – ведь не бесконечное же оно, это болото, и лес, растущий в воде, когда-нибудь должен закончиться! Однако время шло, но ничего не менялось, и уставшие мужчины все так же орудовали шестами. Я ненадолго засмотрелась на забавную ящерку с перепонками на лапках, которая стремглав неслась по поверхности воды, и в этот момент наш плот тряхнуло – такое впечатление, будто снизу его кто-то немного приподнял над водой, а потом резко опустил. Я сидела на своем месте, то есть на середине плота, и потому меня лишь мотнуло из стороны в сторону, а вот моим спутникам пришлось хуже – Леон сумел каким-то образом удержаться на плоту, а вот Эдгар полетел в воду.

Раньше я слышала что люди, ощутив настоящую опасность, могут действовать невероятно быстро, но только сейчас поняла, что это такое. Эдгар только успел вынырнуть из воды, как мы с Леоном уже стояли у края плота в четыре руки одним рывком втащили его обратно на плот.

– Держитесь!.. – крикнул Леон. – Если кто-то снова окажется в воде, то ему уже так не повезет!..

Мог бы и не предупреждать, последствия и так понятны. Плот еще несколько раз тряхнуло, пусть и не так сильно, а затем толчки прекратились, но мы какое-то время еще лежали, опасаясь лишний раз пошевелиться. Прошло нескольких минут, прежде чем я решила спросить:

– Что это было?

– Кажется, кто-то из здешних болотных обитателей таким образом выразил неудовольствие от нашего присутствия... – буркнул Леон. – Хотя может быть и такое, что один из нас задел шестом какого-то зверя, лежащего на дне, вот тот и разозлился. Хорошо еще, что плот не перевернул... Надеюсь, этот зверь (или кто он там) уже утихомирился.

– А лихо вы меня из воды вытащили... – произнес Эдгар. – Я даже сообразить ничего не успел, как оказался на плоту!

– Ты живой, и это главное... – Леон поднялся на ноги и огляделся по сторонам. – Зато в остальном порадоваться за нас не могу. Один шест сломался – вон, небольшой обломок качается на воде, а остатка шеста не видно – очевидно, глубоко увяз на дне. Можно считать, что его уже нет. Да и второй шест находится довольно далеко от нас – похоже, его или откинуло в сторону, или отогнали волны от качающегося плота...

А вот это плохо, вернее, очень плохо – без шеста до берега нам не добраться, так и будем качаться на воде, если, конечно, ветер не поднимется, только вот надеяться на подобное вряд ли стоит. Впору от отчаяния хвататься за голову, только вот это нам вряд ли поможет, а потому для начала нам (с немалым трудом) удалось выловить из воды тот сравнительно небольшой обломок шеста, который находился неподалеку от плота. Затем, кое-как (вернее, очень медленно) при помощи этого обломка, используя его как весло, стали двигаться ко второму шесту, который успело отнести довольно далеко. Времени на это ушло немало, и когда же он снова оказался у нас в руках, стало понятно, что день близится к вечеру.

– Значит, так... – произнес Леон, держа в руках вновь обретенный шест. – Конечно, можно передвигаться по воде при помощи одного шеста, но с двумя дело пойдет быстрее и сподручнее. Понятно, что тот обломок шеста нам вряд ли поможет...

– Так второй все одно взять негде!

– Это как сказать... – Леон кивнул в сторону. – Видите вон ту скалу? Да, я имею в виду большую, поросшую кустарником и деревьями. Далековато, конечно, но особо выбирать не приходится. На том островке, помимо прочих, есть несколько деревьев, и одно из них нам может подойти. Если его свалить, обрубить ветви, то оно вполне сгодится для шеста.

– А как же...

– Дело близится к вечеру и нам, судя по всему, никак не получится сегодня добраться до берега. Раз так, то не стоит и рисковать. Доберемся до скалы, разживемся новым шестом, переночуем, а завтра, с утра пораньше, снова отправимся в путь.

Выходит, сегодня не получится покинуть это болото. Судя по лицам моих спутников, они тоже не в восторге от подобной перспективы, но ничего не поделаешь. К тому же мужчинам нужен отдых, так что мне не следует выказывать свое недовольство. Еще бы раздобыть где-нибудь хоть немного воды...

Путь до скалы, на которую указал Леон, оказался несколько длиннее, чем мы предполагали, но когда наш плот оказался рядом со скалой, то я растерялась – как же мы на нее заберемся? Не знаю, какими талантами обладают мои спутники, но я не обучена умению ползать вверх по ровному камню.

– Погоди... – Леон перехватил мой растерянный взгляд. – Надо обойти вокруг этой скалы – может, где и отыщется подходящее место, чтоб можно было высадиться.

Леон оказался прав: один из склонов скалы оказался пологим – такое впечатление, будто там недавно произошло обрушение, во всяком случае, там хватало осыпавшихся камней, сломанных деревьев и кустарников.

– Кажется, во время недавнего землетрясения здесь тоже неплохо тряхнуло – судя по всему, здесь тоже земля ходуном ходила... – огляделся Леон. – Надеюсь, одну ночь мы здесь провести сможем – место для ночевки подходящее, и, главное, оно находится далеко от воды.

Против этого возражений не было. Конечно, мы представления не имеем о большинстве обитателей здешнего болотного леса, но все же рассчитываем на то, что немногие из них отправятся охотиться на высокую скалу.

Подвели плот к скале и крепкой веревкой привязали плот к огромному камню, после чего, прихватив свои дорожные мешки, стали подниматься по склону, причем ступать следовало очень осторожно – камни под ногами так и норовили разъехаться по сторонам, так что при одном неосторожном шаге была велика вероятность скатиться вниз, в воду.

Поднялись на вершину скалы, где оказалась небольшая площадка, подошли к краю и огляделись. Ну, что тут скажешь – красота! Сверху все окружающее выглядит мирным, тихим, еще более необычным, от увиденного захватывает дух, и чувствуешь какое-то единение с природой. Правда, не хочется думать о том, какие опасности таятся в этих темных водах.

– Что-то отсюда не видно края болота... – подосадовал Эдгар. Сейчас он стоял рядом о мной и осматривался, явно пытаясь сориентироваться по местности. – Хотя, пожалуй, я понимаю, куда нам следует направляться. Знаешь, это болото напоминает мне огромную запруженную котловину...

– О, нашел то, что нужно!.. – услышала я голос Леона. – Нам повезло! Доставайте фляжки, будем запасаться водой, а заодно и сами напьемся!

Оказывается, на островке росла лиана из числа тех необычных растений, разрубив ствол которых можно обеспечить себя водой. Я уже сталкивалась с подобным, когда еще только шла со старателями из Большой Гавани, так что мне вновь повезло отведать чистой холодной воды из лианы. Жажда отступила, враз улучшилось настроение, а мир вокруг словно заиграл новыми красками. Но едва ли не более всего радовало то, что здесь, на вершине, воздух был более чистым, и болотные запахи не так сильно дурили голову.

Однако долго любоваться окружающими красотами у меня не вышло, и голос Леона быстро вернул меня к действительности.

– Ну, господа хорошие, долго еще будете по сторонам смотреть? Не стоит понапрасну терять время, тем более что до темноты не так и долго. Гвен, возьми нож, срезай кустарник, складывай его в кучу – нам на ночь надо иметь хороший запас топлива, и чем больше его будет, тем лучше. Ты, главное, сама не поранься, и будь поосторожней – нож очень острый... Ну, а мы с Эдгаром пока деревом займемся – без второго шеста нам завтра не обойтись.

– А как же вы без топора обойдетесь? Дерево еще срубить надо...

– Мы большие мальчики, что-нибудь придумаем, тем более что у Глаза смогли забрать почти все его оружие – одних ножей разного вида с пяток, и все они очень остро наточены, да еще кое-что имеется... Да, и еще раз предупреждаю: не скатись вниз – уж очень крутые склоны у скалы.

Ну, об этом могли бы и не говорить – я сама больше него боялась свалиться вниз, и потому старалась передвигаться со всеми предосторожностями, тем более что ровного места на вершине было не так и много. Что же касается дерева, которое Леон ранее уже присмотрел для шеста, то на первый взгляд внешне оно очень напоминало обычную осину. Надеюсь, древесина крепкая, и шест, изготовленный из нее, не сломается.

Я срезала несколько кустов, и протянула, было, руку к очередной ветке, как услышала то ли писк, то ли мяуканье, а в следующий миг из-под куста высунулась мордочка, напоминающая крысиную. На теле зверька встопорщилась короткая серо-коричневая шерсть, хвост, покрытый мелкими чешуйками, воинственно приподнялся, и вдобавок ко всему этот создание оскалило острые зубы. От испуга я взвизгнула, а зверек, посмотрев на меня темными бусинками глаз, скрылся в траве, махнув своим голым хвостом.

– Наша кого бояться... – хохотнул Эдгар, оглянувшись на мой визг. – Это ж кург!

– Кто?

– Кург, существо вроде крысы, только вот питается в основном травой, хотя и от другой еды не откажется. Курги в основном живут возле воды, и, видимо, у этого зверька где-то неподалеку от нас находится гнездо – ты ведь слышала, как он расшипелся. Защищает своих...

– А этот кург... Он опасен?

– Если свои пальцы ему в рот совать не станешь, или за хвост дергать не примешься, то он тебя не тронет. Ну а уж если кург цапнет кого-то своими зубами, то прокусит до кости.

– В общем, почти обычная крыса... – добавил Леон. – Так что не отвлекайся на ерунду.

Вообще-то у меня тоже не было желания особо смотреть по сторонам. Пока я таскала в кучу срезанный кустарник, то поглядывала на мужчин, которые довольно-таки долго возились возле дерева, но в итоге оно все же упало, едва не придавив меня, и Эдгар, ругнувшись, принялся обрубать ветви...

За работой мы не заметили, как наступил вечер, и на небе стали гаснуть последние лучи солнца. Мы даже чуть не пропустили тот момент, когда начинает по-настоящему темнеть – в здешних местах подобное происходит очень быстро. Немного зазеваешься – и все, оказываешься в кромешной тьме, а в темноте окружающееся уже не покажется таким красивым и необычным.

К счастью, мужчины успели позаботиться о ночлеге, так что когда на землю упала темнота, мы уже сидели вокруг потрескивающего костра, глядя на веселые языки пламени. Эта умиротворяющая картина отвлекала от неприятных мыслей, внушала надежду на лучшее. До нас то и дело доносились непонятные звуки, часто весьма неприятные, и не хотелось даже думать о тех существах, которые могут их издавать. Стало как-то не по себе, но я быстро отогнала гнетущие мысли, наслаждаясь отдыхом, тем более что место нашей ночевки находилось высоко над водой.

– Ну, перекусим чем-нибудь из того, что у нас осталось – сухари и вяленое мясо... – Леон взялся за свой дорожный мешок. – Потом установим очередность дежурства – и на боковую. Конечно, бдеть следует во все глаза, но в такой темноте сложно что-то рассмотреть. Естественно, огонь надо поддерживать постоянно. Если будем разумно расходовать древесину для костра, то запаса топлива нам вполне хватит до утра.

Должна сказать, что я сумела срезать едва ли не весь кустарник, до которого только могла добраться. Заодно умудрилась срубить два тонких деревца, а еще Эдгар добавил немало веток со срубленного дерева, так что вид большой кучи древесины не может не радовать.

На мгновение у меня мелькнула мысль – а вдруг охотники заметят наш огонь? Мы расположились на высоком месте, и свет костра должен быть виден издалека... Правда, в следующий миг я уже и думать об этом не хотела – наверняка охотники и сами не стали рисковать, пускаясь в путь по болоту, а нашли себе подходящее место для ночевки. Вряд ли кто из разумных людей станет бродить ночной порой по краю болот, тем более что следы здешних водных обитателей, оставленные на песке, говорят сами за себя.

– Давайте решим так... – продолжал Леон. – Сейчас поужинаем, и вы ложитесь спать, а я остаюсь дежурить, а потом мы меняемся. Никто не против? Значит, договорились. В случае чего я вас подниму...

Долго уговаривать не пришлось, и очень скоро мы с Эдгаром уснули на толстом слое мха и лишайников, которыми была покрыта верхушка скалы. Сон был беспокойным, ведь нас то и дело беспокоили непонятные звуки, раздающиеся в темноте. Не знаю, сколько времени мы спали, но проснулись оттого, что до нас донесся все тот странный то ли вой, то ли стон, который мы уже слышали днем. Разница в том, что ночью этот звук уже не просто пугал, а просто леденил сердце. Тут уж не до сна – мы все сидели, со страхом вслушиваясь в окружающее, но вокруг стало на удивление тихо, смолкли даже голоса лягушек, и от этой поразительной тишины было еще более страшно, ведь даже звук ломаемой ветки, которую Леон бросил в костер, прозвучал просто громогласно.

– Опять... – выдохнул Эдгар. – У меня от этого подвывания сон пропал, я теперь и глаз не сомкну! Знать бы еще, кто этот голос подал...

– На мой взгляд, лучше и не знать... – проворчал Леон. – Так спокойнее...

– Наверное, ты прав...

Мы посидели возле костра еще какое-то время, слушая тишину, но ничего не происходило, так что все немного успокоились, а потом отправили Леона спать. Он пытался, было, возражать, но мы пообещали разбудить его сразу же, как только почувствуем хоть какую-то угрозу, хотя надеемся, что все обойдется – что ни говори, но прошла уже едва ли не половина ночи, то есть (на мой взгляд) минуло самое опасное время. К тому же болото вновь ожило, и нас стали доноситься кваканье, шипенье, бульканье, множество иных, незнакомых звуков... Поколебавшись, Леон махнул рукой, и, улегшись на мох, сразу же уснул, а мы с Эдгаром остались сидеть возле костра, тот и дело подкидывая в него ветки.

Время текло медленно, темнота словно давила, и пару раз мне даже показалось, будто на меня кто-то смотрит, но я отгоняла эти неприятные мысли. Похоже, за последнее время мои нервы немного расшатались, вот и результат... Я бы не отказалась поговорить с Эдгаром, тем более что обстановка располагала к общению, но звуки далеко разносятся в темноте ночи, так что лучше помолчать. Зато сейчас можно было смотреть на небо, сплошь усыпанное звездами, и на огромную красно-желтую луну – похоже, что сегодня полнолуние...

Трудно сказать, долго ли мы с Эдгаром так просидели, но внезапно он тронул меня рукой:

– Посмотри... – кивнул он головой. – Что скажешь?

В первое мгновение я не поняла, куда указывает мне Эдгар, а потом, к своему великому удивлению, увидела вдалеке маленький желто-голубой огонек, который смотрелся, скорее, яркой точкой. От растерянности я даже потерла глаза рукой, но огонек не исчезал.

– Это что такое?.. – прошептала я.

– Не знаю... – Эдгар не сводил глаз с огонька. – Свет находится внизу, скорей всего, или на воде, или на ветвях одного из деревьев. Да и, судя по всему, источник света располагается достаточно далеко от нас, почти не виден...

– Я бы так не сказала... Ты давно его заметил?

– Менее минуты назад.

– А может...

– Нет, это не охотники... – Эдгар не дал мне закончить вопрос. – Этот огонек находится не со стороны берега, а с противоположной стороны...

– Из центра болот?

– Возможно... – Эдгар не отрывал глаз от огонька. – Но что именно светится – пока понять не могу. К тому же этот огонь никак не напоминает свет костра, так что не стоит думать, что на этих болотах еще кто-то заблудился.

– Кстати, ты обратил внимание, что на болоте вновь наступила тишина?

– Да, все словно вымерло...

– Когда я направлялась в Делф на корабле, то моряки мне говорили, что по ночам море иногда светится... Может, и здесь происходит то же самое?

– По ночам светится не море, а те, кто в нем живут, так что здесь не тот случай. Хотя... – мой собеседник ненадолго умолк. – Возможно, в твоем предположении есть зерно истины.

– Надеюсь, к нам огонек не приблизится.

– А уж как я-то на это надеюсь...

Мы сидели, то и дело оглядываясь по сторонам, но больше никаких огоньков не видели – похоже, тот был единственным. Однако желто-голубой свет никуда не исчезал, а медленно двигался, иногда скрываясь между деревьями и вновь показываясь, вызывая наше немалое любопытство.

– Похоже что оно, это светящееся пятно, по воде плывет... – через какое-то время произнес Эдгар. – И не исключаю, что к нам.

Это я и сама заметила – огонек движется в нашем направлении. Остается надеяться, что в самое ближайшее время он погаснет... Вместо этого я с немалым удивлением увидела, что огонек внизу не один, а их уже два.

– Эдгар...

– Вижу! Ого, их уже четыре! Ничего себе!

Впрочем, очень скоро огоньков стало восемь... Они что, пополам делятся? Но куда хуже то, что все они по-прежнему направляются в нашу сторону, причем движутся несколько быстрее, чем передвигался тот одинокий огонек, и именно это напугало меня сильнее всего.

– Может, Леона разбудим?.. – спросила я.

– Подождем еще немного. Может, огоньки пройдут мимо...

Увы, не прошли, и через какое-то время уже десятки огоньков двигались в нашу сторону, и их желто-голубой свет теперь казался мне жутковатым. Мы не знали размеров этих огоньков, но сверху они казались совсем небольшими, только вот подобное нас вряд ли могло успокоить.

– Знаешь... – вырвалось у меня. – Знаешь, мне совсем не хочется знать, что это за огоньки и что они тут делают. И вообще они какие-то... непривлекательные.

– Мое внутреннее чутье тоже говорит, что нас могут ждать неприятности. Ничего не поделаешь, надо будить Леона. Жаль, он совсем мало поспал...

Леон проснулся мгновенно, стоило Эдгару лишь коснуться его плеча. Выслушав наш сбивчивый рассказ, он посмотрел вниз – оказывается, к этому времени огоньки огромным светящимся ковром приближались к нашей скале.

– Надо было разбудить меня раньше... – Леон мрачно смотрел на яркие точки, освещающие все вокруг..

– Мы думали...

– Ладно, сейчас не до того... – Леон потер лоб. – Так сразу и не сообразишь, что это может быть. Посмотрим, что будет дальше.

– Гвен упомянула о том, что иногда светятся морские обитатели...

– Гм...

– А еще сегодня полнолуние... – вздохнула я.

– Далось тебе это полнолуние!.. – покосился на меня Эдгар. – Сейчас не до детских страшилок!

– А ведь и верно, сегодня полнолуние... – Леон умолк, но судя по выражению его лица, ничего хорошего от приближающихся огней он не ждет.

Меж тем огоньки добрались до нашей скалы, но, вопреки моим надеждам, не стали продолжать свой путь, а принялись окружать скалу. Вдобавок вокруг стало раздаваться что-то вроде приглушенного гула. Он просто-таки ввинчивался в уши, затем закружило голову, и к горлу стала подступать тошнота... Что-то все происходящее мне совсем не нравится.

Внезапно я услышала писк, посмотрела себе под ноги и увидела ту самую крысу, которую Эдгар назвал кургом. Оказывается, зверек притащил к нам своего крохотного детеныша, и уложил его на дорожный мешок Эдгара, после чего, не обращая на нас внимания, кург вновь куда умчался, а детеныш остался лежать, слабо попискивая и размахивая лапками в воздухе. Не прошло и полминуты, как зверек вернулся, неся в зубах очередного детеныша, уложил его рядом с первым малышом, и вновь бросился в темноту.

– А вот это уже совсем плохо... – Леон проводил взглядом курга. – Уж если осторожный зверек ищет у нас защиты для себя и своих детей, да при этом считает более безопасным расположиться у костра...

Меж тем огоньки окружили наш остров, а затем мы увидели, как яркие желто-голубые пятнышки, сложившись в цепочки, стали подниматься из воды и, чуть извиваясь, поползли вверх по склонам. Одновременно с этим усиливался гул, от которого все сильнее болела голова, испазмами перехватывало горло настолько сильно, что трудно было дышать. Не хочется даже думать о том, что произойдет, когда цепочки доберутся до нас... В какой-то миг меня охватила самая настоящая паника, по спине заструился холодный пот, и мне понадобилось немалое усилие воли, чтобы взять себя в руки.

– Леон, что это за огоньки такие?.. – вырвалось у меня.

– Думаю, это какой-то обитатель болота. А огни... На этот вопрос так сразу и не ответишь.

– Может, не обитатель, а обитатели?

– Я так не считаю... Быстро раскладываем большой костер!.. – скомандовал Леон. – Поджигаем ветки и бросаем их вниз, во все стороны, причем желательно попадать на эти самые огоньки! А я пока постараюсь понять, с кем мы сейчас имеем дело.

Несколько следующих минут именно этим мы и занимались, и, надо сказать, что когда горящие ветки попадали на огоньки, то их движение на какое-то время останавливалось, да и гул становился чуть слабее, но через какое-то время огоньки вновь двигались вверх, и восстанавливалось давление на уши. Как это ни досадно, но следует признать, что справиться с ползучими огоньками у нас не получиться.

Мельком посмотрела в сторону, и увидела, что кург, та самая крыса, сидит рядом с пятью малышами, прикрывая их своим телом. Похоже, всех своих детишек успела сюда перетащить... А еще мне показалось, что она смотрит на нас с надеждой – мол, спасите!.. Ох, кто бы мне сказал, как это сделать!

– Что ж, рискнем... – Леон, который все это время смотрел вниз, взялся за свой дорожный мешок. – Все одно нам терять нечего. А вы пока продолжайте бросать вниз горящие ветки...

Именно этим мы с Эдгаром и занимались без остановки, и гора нарезанного кустарника уменьшалась просто на глазах, а Леон тем временем стал копаться в своем дорожном мешке. Уж не знаю, что он там искал, а потом словно что-то мастерил, повернувшись к нам спиной. Все бы ничего, но время шло, и желто-голубые огоньки подползали к нам все ближе по отвесным склонам. Отстраненно подумала – еще пара минут, и цепочки огоньков заползут сюда...

– Все!.. – наконец скомандовал Леон. Он подошел к краю площадки, держа в руках какой-то непонятный предмет, и, глядя вниз, приказал. – Ложитесь на землю и, на всякий случай, прикройте голову руками.

Конечно, в любое другое время я бы спросила, что он собирается делать, но сейчас было не до того. Мы с Эдгаром едва ли не упали лицом в примятый и истоптанный мох, зажав уши. Медленно текли секунды, но ничего не происходило, и я уже хотела, было, посмотреть на Леона, но в этот момент что-то рвануло, после чего посыпались обломки камня, ударяя нас по спине и рукам, что-то упало неподалеку... Хорошо еще, что сверху на меня не рухнул никакой булыжник с острыми краями. На память сразу пришло воспоминание о взрыве в пещере – тогда камни тоже разлетались во все стороны. Что же так рвануло? Неужели у Леона был с собой порох?! Вряд ли... Одновременно с тем пропал гул, который до того беспрестанно врезался в уши, перестала болеть голова, да и спазмы в горле пропали. Пожалуй, можно оглядеться и узнать, как обстоят дела, но я боялась, что открыв глаза, вновь увижу все те же огоньки на редкость неприятного цвета.

– Поднимайтесь... – через какое-то время раздался голос Леона. – Надеюсь, все получилось.

Открыв глаза, я увидела, что костер частью засыпан мелкими камнями, частью разметан по сторонам... Эдгар протирает глаза – похоже, в них попала пыль, а Леон вытирает кровь со лба – судя по всему, один из каменных осколков поцарапал его лоб. Что касается зверька под названием кург, то он неподвижно лежал неподалеку, свернувшись в клубок. Неужели погиб? Я дотронулась до зверька и едва успела отдернуть руку – эта самая крыса едва не укусила меня, да еще и зашипела вдобавок. Вот вредина, сказала бы лучше спасибо! Похоже, курга просто немного оглушило, но его детишки не пострадали – их писк был хорошо слышан в тишине. Все живы – и хорошо, но судя по поведению этой крысы, покидать нас в ближайшее время эта кусака не собирается.

Посмотрела вниз, огляделась по сторонам – нигде не было желто-голубых огоньков! Ну и хорошо, просто замечательно! А еще пока вокруг стоит все та же неприятная тишина, но, тем не менее, уже начинают подавать голоса здешние обитатели – лягушки и ночные птицы.

– Леон, что это было?.. – поинтересовался Эдгар, все еще протирая глаза. – И где эти, то есть... Ну, ты меня понял!

– Чего тут не понять... – Леон все еще оглядывался по сторонам. – Если говорить коротко...

– Можно и поподробней, а то я ничего не понял. Для начала хоть скажи, что это за огоньки такие были?

Вздохнув, Леон пояснил, что ему далеко не сразу стало понятно, с кем нам предстоит иметь дело. Как сказал Леон, за свою жизнь он обошел едва ли не полмира, много чего видел и слышал. Так вот, помимо всего прочего в одной из дальних стран (где жителей можно назвать дикарями) ему как-то рассказали о том, что в тамошних болотах, находящихся в дальних топях (куда людям лучше не соваться) водятся некие существа с невероятно длинными и тонкими щупальцами. Ну, в мире находится много чего странного и удивительного, однако это болотное существо вызывает особый страх у здешних жителей, которых, вообще-то, никак не назвать робкими людьми. Особенность этих болотных существ в том, что они почти месяц спят беспробудным сном едва ли не в самом глубоком месте болота, просыпаются лишь в полнолуние, после чего, проголодавшись, выходят на охоту, и едят все живое, что попадается на их пути. Как выглядят эти существа? Как говорят, это нечто, похожее на огромный мешок, из которого выходят несколько десятков невероятно длинных щупалец, при помощи которых это создание и охотится. А еще на щупальцах этого существа есть множество крохотных круглых шариков, которые светятся, когда тот болотный обитатель выходит на охоту. Кстати, при прикосновении к шарикам жертву словно сковывает, и от этих щупалец никому не скрыться... Тот низкий гул, которой существо издает при охоте, и огоньки, до которых лучше не дотрагиваться – все это едва ли не парализует то зверье, что живет в болоте... Сам Леон этих необычных святящихся существ никогда не видел, только несколько раз слышал рассказы про них, но, честно говоря, через какое-то время просто забыл об этих разговорах, тем более что в той стране он был лет десять-двенадцать назад, не меньше...

– Признаюсь, я бы и не вспомнил обо всем этом, если бы ты не упомянула о том, что сегодня полнолуние... – повернулся ко мне Леон. – После этого у меня в голове все сложилось, словно кусочки головоломки. Правда, никак не ожидал, что в этом болоте может обитать хищник из дальних стран.

– А как называли того болотного обитателя?

– Честно говорю – не помню, хотя мне об этом говорили, причем не раз, только то слово уж очень заковыристое... – развел руками Леон. – Да и запоминать особого желания не было, хотя в переводе на наш язык это что-то похожее на «болотный страх»...

– Погоди, но мы вначале увидели только один огонек...

– Очевидно, это существо ранее пряталось где-то неподалеку отсюда – видимо, здесь есть очень глубокие места, где оно благополучно скрывалось все это время. Ну, а когда вышло на охоту после своей спячки, то добрело и до нас...

– Непонятно, зачем оно к нам на скалу полезло – в болоте и без нас живности хватает. Как говорится: ешь – не хочу.

– Все так, только когда то существо просыпается и выходит на охоту, вся живность старается удрать куда подальше – все окружающие знают, что их может ожидать. Вот наглядный тому пример... – кивнул Леон в сторону курга, который и не думал уходить от нас, а занимался тем, что облизывал своих малышей. – Что касается всего остального... Помнится, мне говорили, будто тому существу больше всего нравится человеческое мясо – он людей просто на расстоянии чует! Вот и в нашем случае произошло то же самое: как только этому болотному чуду стало понятно, что здесь находится самая желанная добыча, и направилось едва ли не прямиком к нам.

– А чем ты в него бросил? Рвануло так, что каменные осколки во все стороны полетели!

– Я же не зря в Кхитае больше двух лет прожил! Интересная страна, своеобразные люди... Там, если ты понравился местным жителям, можно много чему научиться, в том числе и неким запретным делам, в том числе таким, которые в иных странах не поощряются.

– Огненному искусству, что ли?.. – приподнял брови Эдгар.

– И ему тоже.

– Откуда у тебя порох взялся?.. – спросил Эдгар.

– Это не порох... – усмехнулся Леон. – Только не спрашивай, что именно взорвалось – не отвечу.

– И все же?

– Скажем так – в Кхитае изобрели много такого, что хорошо взрывается... Так вот, когда я в последний раз был в Большой Гавани, то зашел в кхитайскую лавку – там можно много чего приобрести из запретных товаров, надо только знать, что просить и как это надо делать. Правда, продали мне не так много из того, что я просил – говорили, что товар будто бы закончился!, так что сказал спасибо и на том, что есть. Зачем я это купил? В таком месте, как добыча алмазом, при себе надо многое иметь. На всякий случай. Скажем так: тут лишним ничто не будет.

– Похоже, ты как в воду глядел... – хмыкнул Эдгар.

– Когда незваные гости заявились в наш лагерь, я той же ночью соорудил парочку взрывных снарядов – запасов хватило только на них, причем один снаряд больше смахивал на хлопушку (позже она пригодилась мне с Глазом), а вот со вторым стоило обращаться серьезно. Признаюсь: под горячую руку я вначале хотел подорвать всю эту компанию, но потом понял, что не следует пороть горячку. Это ж охотники, их так легко не возьмешь, и к тому же я уверен, что они следили за мной, так что ничего хорошего из моей затеи бы не вышло.

– Согласен... – кивнул головой Эдгар.

– Зато если бы сейчас у меня не было второго заряда, то не знаю, чем бы для нас все закончилось. Тут главное – правильно определить, куда бросить снаряд, ведь если перешибешь всего лишь несколько щупалец, то это ничего не решит. Вот я и прикидывал, где может быть тело этого существа, ведь попасть нужно было именно в него. Не уверен, что угодил точно в цель – уж очень много каменных осколков полетело по сторонам, но главное – это существо убралось. Надеюсь, к нам эта болотная тварь (если все еще жива) до утра больше не сунется.

– А если то существо только ранено?

– Тогда залижет раны и завтра выйдет на охоту: такие существа – они живучи, от них так просто не избавишься. Главное для нас на данный момент – до завтрашнего вечера уйти с этого болота. По суше болотное существо не передвигается, и без воды жить не может, так что преследования можем не опасаться. Если же та тварь всерьез подранена, тот на нее могут накинуться и местные обитатели – здесь каждый сам за себя... Тем не менее, до утра лучше спать не ложиться. На всякий случай.

– Да какой сейчас может быть сон!

Тут Леон прав – у каждого из нас желание поспать отбито напрочь. Зато мы все с радостью вслушивались в окружающие звуки – не было тишины, болото жило своей привычной ночной жизнью, с непонятными звуками, криками ночных птиц, бульканьем и плесками воды... Если бы тот ночной обитатель все еще находился неподалеку, то вокруг стояла бы тишина. Никогда не думала, что ночные болотные звуки доставят мне такую радость.

Когда небо посветлело, и наступил рассвет, то мы собрались уходить – хотелось как можно скорее покинуть это болото. Правда, крыса со всем своим выводком никак не желала покидать дорожный мешок Эдгара – вцепилась в него когтями и громко пищала.

– Уйдешь ты от меня или нет?.. – возмутился Эдгар. – Мне идти надо! Забирай свое семейство, и иди отсюда!

– Я понял, в чем дело... – хохотнул Леон. – Она у тебя в мешке сухари учуяла, вот и просит себе долю.

– Что?

– Вообще-то мамаша могла бы и твой мешок прогрызть, чтоб еду для деток раздобыть... – улыбнулся Леон. – Но, похоже, наша ночная гостья проявляет благородство и надеется на наше великодушие по отношению к ее голодным детишкам. Ладно, голубушка, забирай... – и Леон положил несколько сухарей неподалеку пищащего семейства. Не прошло и нескольких секунд, как мать с малышами оказались возле сухарей и мы услышали хруст – семейка торопливо расправлялась с подношением, не обращая на нас ни малейшего внимания.

– Что ж, благородное семейство, счастливо оставаться... – Эдгар взял свой дорожный мешок. – Приятного вам аппетита и рад был познакомиться.

Мы стали спускаться вниз по склону, стараясь осторожно двигаться по камням, которые шатались у нас под ногами. Плот, к счастью, оказался на месте, так что мы быстро отвязали веревку и, забравшись на плот, вновь отправились в путь по темной болотной воде. Вначале я боялась, как бы то болотное чудище вновь не отправилось за нами, но все было тихо. Мужчины вовсю работали шестами, а мне только и оставалось, как молиться о том, что вскоре мы доберемся до края болота.

До нужного места мы добрались во второй половине дня, причем какое-то время плот двигался по зарослям высокой болотной травы, но застрял в ней, немного не дойдя до берега. Делать нечего: взяв свои дорожные мешки, сошли с плота и пешком побрели к берегу, причем мужчины держали наготове свои шесты, но, к счастью, никакой хищник в густой траве нас не поджидал, если, конечно, не считать непонятных мохнатых комков, которые с писком разбегались от нас в разные стороны. Когда же мы, наконец, выбрались на берег, то были мокрыми с головы до ног, да еще и облепленными тиной. Хорошо бы сейчас хоть немного обсушиться, только сейчас не до того. Оставаться возле кромки воды ни у кого не было желания, и мы пошли дальше. Как сказал Эдгар – обсохнем на ходу.

– Куда мы сейчас направляемся?.. – поинтересовалась я у Леона.

– А у нас выбор небольшой... – оглянулся тот. – Или идти в поселок искателей опалов, или пойдем к местным жителям. Предпочитаю второе; у меня с ними неплохие отношения, так что на какое-то время ты у них укроешься, а затем... Пусть о богине Камали я знаю не очень много, но все же могу предположить, что скоро ее терпение закончится...

– Сама с нетерпением ожидаю того счастливого момента.

На ночевку мы расположились еще до наступления темноты – все устали, ночью почти не спали, так что все нуждались в отдыхе. Местность вокруг была непривычная – кустарник и высокие камни, но мы устроились на небольшой площадке, словно расчищенной от кустарника и камней. Как сказал Леон, ранее он останавливался здесь несколько раз. А еще рядом была речка, где мужчины смогли наловить рыбу, которую запекли в глине.

Наступил вечер, мы наконец-то собрались поужинать, уселись рядом, от одуряющее – вкусного запаха рыбы нам едва ли не кружило голову и в этот момент неподалеку раздался знакомый голос:

– Леон, что ж ты старого друга к столу не приглашаешь? Неужели забыл обо мне? Ну, раз дела обстоят таким печальным образом, то сидите спокойно и не дергайтесь, а не то я и рассердиться могу...

Да это же Глаз! Вот этого я точно не ожидала! Как он нас нашел и где его товарищ? А я-то надеялась, что более никогда его не увижу!

Получается, что наши неприятности еще не закончены...

Глава 14

– Ты откуда взялся?.. – поинтересовался Леон. Проявление этого человека, то есть Глаза, оказалось для всех нас полной неожиданностью, однако голос Леона звучал спокойно, словно его ничто не удивляло.

– А сам-то как думаешь?.. – судя по голосу Глаза, тот ухмылялся.

– Я, знаешь ли, за сегодняшний день так устал, что нет никакого желания о чем-либо думать, и уж тем более не хочется заниматься разгадками... – вздохнул Леон. – Говори сразу, что надо.

Эдгар, сидящий рядом, сжал мне ладонь – мол, не стоит совершать резких движений. Впрочем, я пока что и не собиралась ничего предпринимать – неизвестно, что на уме у Глаза. Пожалуй, пока что, и верно, надо не дать этому человеку повода расправиться с кем-то из нас, хотя Глазу, скорей всего, повод и не требуется.

– Для начала все оружие, которое у вас при себе имеется, а заодно и то, которое вы у меня забрали – все сложите в одну кучу. Да, и дергаться не советую, а заодно не стоит совершать лишних движений – меня сейчас никоим образом не назвать добродушным человеком. Наоборот, ест огромное желание высказать вам все, что думаю. Ну, а чтоб вы поняли, что я говорю не просто так...

В воздухе промелькнуло то-то блестящее, и в следующее мгновение в большую рыбину, запеченную в глине, вонзилась небольшая железная звездочка с остро заточенными краями.

– Если не хотите, чтоб следующий сюрикен торчал у кого-то из вас во лбу, то складывайте оружие в кучу, подальше от костра. Я два раза повторять не буду – и без того еле сдерживаюсь, чтоб не отправить одного из вас к праотцам.

– Хорошо... – не стал спорить Леон.

– Каждый встает, складывает все оружие, что у него есть, и садится на свое прежнее место... – продолжал Глаз. – Если кто-то оставит у себя хоть гвоздь, то, как говорится, не обессудьте.

– Знаю, с кем имею дело... – Леон поднялся с места. – Если уж на то пошло, то поговорить можно и без оружия.

– Леон, ты человек разумный. Надеюсь, не разочаруешь меня и в этот раз....

Очень скоро неподалеку от костра, на земле, оказалось все наше оружие, а еще через несколько мгновений подле него словно из-под земли, вырос Глаз. Оглядев нас, он чуть усмехнулся и отодвинул ногой в сторону сложенное оружие, после чего мужчина присел на большой камень, стоящий неподалеку.

– А вот теперь можно и поговорить.

– Ты где сюрикены прятал?.. – поинтересовался Леон. – Тогда, у края болота, я их у тебя не нашел, хотя, говоря откровенно, не очень-то тщательно и искал – торопился, времени для тщательного досмотра не было.

– Мог бы и задержаться минут на десять – и проблем у тебя стало б куда меньше.

– Для вас с Осокой, но не для нас. Лучше скажи, как ты нас нашел?

– Да чего там искать... – скривился Глаз. – Но если тебе так интересно...

– Очень интересно. Я вообще парнишка любопытный.

– Мы с Осокой еще какое-то время шли краем этого болотного леса, а потом скальная гряда закончилась, и дальше была только одна болотина, куда соваться в здравом уме никто не станет. Ясно, что вы туда не пойдете. Вот и мы повернули назад. Понятно, что вы должны были подойти к берегу с противоположной стороны, там, где кончается вода и начинается более или менее твердая земля. Оставалось только проделать обратный путь, отыскать ваши следы, и это оказалось совсем не сложно.

– Осока где?.. – спросил Эдгар.

– Где надо!.. – огрызнулся Глаз.

– Ну, раз надо, значит надо... – Леон по-прежнему не повышал голос. – А вот мне интересно другое – что ж ты нас всех сюрикенами не снял? Это не составило бы для тебя никакого труда, да и та работа, на которую ты подрядился, была бы уже закончена. Непорядок...

– А это уже мое дело!

– Как скажешь... Кстати, мы только поужинать собрались, так что приглашаем к столу. Если не желаешь есть с нами, то можем тебе рыбину оставить – расправишься с ней позже. И не бойся – мы на тебя нападать не станем – смысла нет. По ночам тут опасно, так что присутствию опытного охотника можно только порадоваться. Да и ты убивать нас, кажется, не собираешься.

– Лихо ты все вывернул... – неприятно улыбнулся Глаз. – А не боишься, что я сейчас каждого из вас на куски порежу, а этой красотке голову отхвачу?

– Ты это можешь, не спорю... – согласился Леон. – А уж если речь идет о хорошей награде, то пойдешь до конца... Так как насчет рыбы? Советую попробовать – я ее готовил по тому рецепту, что ты мне как-то посоветовал, и даже ту травку положил, которая вкус улучшает. Надеюсь, тебе понравится...

– Хватит мне зубы заговаривать!.. – Глаз непроизвольно поморщился, а в следующее мгновение к моим ногам упала веревка. – Леон, сейчас красотка свяжет вам обоим руки и ноги, а потом мы поговорим. Парни вы шустрые, иначе с вами беседу вести не стоит. Снова предупреждаю: кто вздумает рыпаться – тот пусть пеняет на себя.

Я посмотрела на веревку, а затем на Леона... Как видно, тот понял мою растерянность, и чуть улыбнулся – мол, не беспокойся, сейчас все решу. Затем Леон перевел взгляд на охотника и произнес:

– Ответь мне на несколько вопросов – и обещаю, что мы не станем (как ты только что изящно произнес) рыпаться.

– Хватит болтать!.. – терпение у Глаза было на исходе. – Красотка, быстро взяла веревку и вяжи своему папаше вначале руки, а потом ноги! Ну, чего сидишь на месте? Я что, неясно выразился?

– Почему, очень даже ясно... – я поднялась, взяла веревку, и, сама не ожидая такого от себя, швырнула ее в охотника. Зачем я это сделала? Уж очень мне тип не нравится, просто с души от него воротит! Меж тем Глаз, хотя и не ожидал от меня подобного, все же легко уклонился от летящей веревки, но тут к нему метнулся Леон, а вместе с ним и Эдгар. Мужчины схватились между собой, а бросилась поднимать упавшую веревку – нам без нее не обойтись...

Через несколько минут все было закончено, и связанный Глаз сидел, прислонившись к камню. Его лицо было исцарапано, на скуле наливался большой синяк, зато Леон с Эдгаром почти не пострадали.

– Гвен, вообще-то тебе так рисковать не стоило, я бы с ним как-нибудь договорился... – Леон потер рукой свою шею. – Да, рука у тебя, Глаз, тяжелая.

– Надо было бы вас всех сразу положить... – просипел тот, с ненавистью глядя на нас. – Нечего было переливать из пустого в порожнее...

– Нет, Глаз, убивать нас ты не собирался, а иначе уже расправился бы с нами, тем более что для тебя подобное – пара пустяков... – усмехнулся Леон. – Мы у тебя только что забрали пять сюрикенов и нож. Небогато у тебя с оружием, но для того, чтоб разделаться с нами, более чем достаточно.

– И что с того?

– Думаю, Глаз, ты ко мне за помощью пришел, верно? Все остальное, то что ты нам устроил и чем пытался пугать – это так, дымовая завеса, да к тому же инициативу из своих рук ты выпускать не хотел. Я прав?

– Ты, Леон, похоже, болотных испарений надышался, вот и несешь невесть что... – пробурчал Глаз.

-. Кстати, хочу поинтересоваться Осокой... Он что, ранен, или просто тебя бросил?

– Осока скоро здесь появится, и вот тогда...

– Не появится... – покачал головой Леон. – Если бы он был неподалеку, то вы бы на нас с двух сторон напали, и спастись мы б никак не сумели. Это вчера его рядом с тобой не было по той причине, что вы разделились, и Осока решил на всякий случай обследовать вход в пещеру, а ты пошел по нашему следу, чтоб догнать... Сегодня он бы такой ошибки не совершил, и вы должны были действовать в связке, а раз твоего напарника нет... Значит, он или погиб (в чем я сомневаюсь), или ранен (что наиболее вероятно), или просто-напросто бросил тебя. А может, тут дело в чем-то ином? Не подскажешь, куда Осока отправился? Конечно, если следовать негласному кодексу охотников, раненого напарника бросать ни в коем случае не стоит, но насколько я знаю Осоку, он относится к числу тех, кто высокой моралью не обременен, так что от него можно ожидать чего угодно.

– С чего это ему меня бросать?

– Да с того, мил человек, что ты и сам знаешь – хреново ты стал себя чувствовать, верно? Если бы это было не так, то мы бы тебя так легко не скрутили – насколько мне помнится, драться ты умеешь и сил у тебя на двоих хватит. Да и ранений за свою жизнь у тебя было столько, что и не сосчитать, но в этот раз, судя по всему, все складывается совсем плохо. Те раны, что получил в пещере от белой твари – они очень болят, так? А еще у тебя в последнее время сознание туманится, и ты частенько не соображаешь, что делаешь, зато осознал, что без помощи в ближайшее время тебе не обойтись. Как видно, чувствуешь себя настолько плохо, что поневоле вспомнил обо мне, и о том, как я спас тебя однажды, потому снова и надеешься на мою помощь.

– Бред.

– Это когда я тебя на себе израненного ягуаром тащил – вот тогда у тебя от потери крови и от воспалившихся ран, и верно, был бред. Но ты все же выжил, хотя лучше б тогда помер.

– Думай, что хочешь. Связанного человека можно оскорблять, сколько угодно – знаешь же, что он все одно ответить не сможет.

– Ох, Глаз, Глаз... – вздохнул Леон. – Все-то тебе объяснить надо! Ладно, начнем с самого очевидного... Помнишь, ранее ты мне не раз говорил о том, что из еды больше всего любишь рыбу, запеченную в глине, и даже учил меня правильно ее готовить. Больше того – утверждал, что это у меня неплохо получается. Хорошо помню, как мы ее с тобой готовили, и приготовленную мной рыбу ты съедал подчистую...

– Ну, было дело, и что с того?

– Просто сейчас ты и слышать о рыбе не можешь – вон, при одном упоминании о ней едва не скривился... Что, тошнит при одном упоминании о еде? Паршиво себя чувствуешь, так? Только не надо говорить о том, что это простая усталость от долгой дороги. Да и твой далеко не лучший внешний вид говорит о многом... Могу привести еще пару доказательств, но стоит ли тратить на это время?

– Да если б не эти раны, то вы бы меня никогда не взяли!

– Кто ж спорит!.. – пожал плечами Леон. – Хотя, признайся – когда мы тебя связывали, сопротивлялся ты слабовато. Ладно, я тоже устал, так что впустую сотрясать воздух мне особо не хочется. Посиди, помолчи, подумай. Захочешь поговорить – скажешь, а мы пока перекусим. Не хочешь смотреть, как мы едим – отвернись в сторону. Ну, а если по-прежнему будешь непонимающего изображать, то после ужина мы тебя скрутим посильнее, благо веревка имеется, рот заткнем, и в сторонку отнесем, шагов на пятьдесят от костра. Надеюсь, до утра ты не доживешь, а у нас одной проблемой меньше будет.

– Погоди... – остановил его Глаз. – Развяжи меня. Давай поговорим...

– Говори... – Леон встал напротив Глаза. – Только по делу. А развязывать тебя я пока что не стану – так спокойнее.

– Что тебя интересует?

– Для начала скажи, где Осока.

– К нанимателю пошел... – устало обронил мужчина. – Если дойдет, конечно...

– Подробнее можно?

– Все можно...

По словам нашего пленника, пред тем, как покинуть лагерь, Тадео велел остающимся здесь охотникам еще раз тщательно осмотреть всю округу – мол, я, конечно, уверен, что дело закончено и можно со спокойной совестью отправиться назад, но от этой девицы (знали бы вы, какая это стерва!) можно ожидать что угодно, так что лишняя проверка не помешает. Заодно Тадео приказал не спускать глаз с Леона и Эдгара – дескать, мало ли что они могут знать, и я этим двоим не доверяю, тем более, как оказалось, один из них папаша той самой беглянки!.. Ну, сказано – сделано, и когда на следующее утро двое старателей покинули опустевший лагерь, сообщив, что они уходят из этих мест, охотники, выждав недолгое время, отправились следом за ними. Те, кого нанял Тадео – они, конечно, люди они опытные и умелые, но и Леон не лыком шит, сумел запутать свои следы, так что наемникам понадобилось немало времени, чтоб выяснить, куда держат путь двое старателей.

К болотному лесу охотники вышли уже к вечеру, но прикинув обстановку и глядя на заходящее солнце, решили не оставаться там на ночь – предпочли уйти, чтоб вернуться на следующее утро. Наемники отправились назад, но очень далеко уходить не стали – переночевали в сравнительно безопасном месте, которое они присмотрели еще тогда, когда направлялись к болоту. Утром, вернувшись на берег, они вновь отправились по следам старателей.

Через какое-то время охотники отыскали вход в пещеру (или же выход из нее – это как посмотреть), и по следам возле нее поняли, что если в нее заходили два человека, то вышли из нее трое. Если судить по отпечаткам обуви, то рост третьего человека был немного ниже, чем у Леона и Эдгара. Похоже, что наниматель по имени Тадео был прав, когда говорил, что девица, за которой он охотился, так легко не сдается – она и сейчас каким-то образом сумела не только остаться в живых, но и выбраться из пещеры.

Прежде, чем отправиться дальше, Осока решил проверить пещеру – неизвестно, что (или же кто) может оказаться там, среди камней, и не стоит оставлять за своей спиной возможного противника. К тому же позже нанимателю надо будет рассказать об увиденном – тот, без сомнений, пожелает узнать все подробности. Глаз идти в пещеру отказался наотрез – мол, я там уже побывал, теперь твоя очередь!.. В итоге, после недолгого спора, Осока отправился в пещеру, а Глаз – по нашим следам.

Почему так вышло, что мы сумели не только уйти от этого человека, но и разоружить его? Как утверждает сам Глаз – он вчера с самого утра почувствовал себя по-настоящему скверно. Перед глазами то и дело все расплывалось, голова просто-таки раскалывалась от боли, сознание словно раздваивалось – именно по этой причине он и допустил несколько непростительных ошибок, в том числе упустил нас. Когда же его, связанного и лежащего на песке, нашел Осока, то между ними произошел весьма неприятный разговор на повышенных тонах, и дело едва не дошло до настоящей драки. Тем не менее, работу, на которую они подписались (и за которую уже получили неплохой аванс) нужно было выполнять, несмотря ни на что, и наемники, не зная, куда могли направиться беглецы, вначале решили пройти дальше, краем болота, чтоб выяснить, не туда ли направились те, кого они ищут. Однако, пройдя довольно значительное расстояние, мужчины увидели, что скальная гряда заканчивается, далее начинаются жуткие топи, куда вряд ли направится мало-мальски разумный человек, и наемники повернули обратно. Ясно, что беглецов следовало искать с противоположной стороны болота, так что следовало поторапливаться, чтоб успеть перехватить эту излишне шуструю компанию.

Когда же охотники повернули назад, то попали в беду. Несмотря на то, что мужчины предусмотрительно двигались на довольно значительном расстоянии от кромки воды, несколько раз они все же вынуждены были спускаться вниз, и подле одного из таких мест из воды на берег метнулось некое существо, отдаленно напоминающее огромную ящерицу, покрытую чешуей. Удар сильным хвостом по ногам – и Осока, идущий первым, рухнул на землю. Что же касается Глаза, который двигался немного позади, то его удар задел только краем. Меж тем огромная ящерица, как только Осока упал на землю, схватила него за ногу и потащила в воду. Какой-либо иной человек вряд ли сумел бы хоть что-то предпринять в подобной ситуации – уж очень быстро все произошло, всего за два-три удара сердца, но опытный охотник мгновенно сориентировался. В его руке блеснул большой нож, пара взмахов – и голова ящерицы была отделена от туловища, а кинувшийся на помощь Глаз сразу же оттащил Осоку подальше от воды. Меж тем извивающееся безголовое тело, разбрызгивающее вокруг себя бледно-розовую кровь, кто-то из здешних обитателей утащил в воду, а вот что касается головы ящерицы, то с ней пришлось повозиться. Острозубые челюсти головы, отсеченной от тела, намертво застыли в момент гибели, разомкнуть их никак не получалось, так что людям пришлось потратить немало времени, чтоб освободить ногу человека от намертво вцепившейся ящерицы, и лишь после того смогли осмотреть ногу мужчины.

Увы, но увиденное не порадовало. Рана, нанесенная этим болотным существом, была не только обширной, но еще и глубокой, да и долгие усилия по освобождению человека от цепкой головы рептилии сделали свое дело. Конечно, разодранную ногу перевязали, но то, что находится под бинтами, впечатлительному человеку лучше не видеть. В подобных случаях, чтоб не произошло заражения крови, раны обычно прижигают раскаленным железом – жестоко, но в подавляющем большинстве случаев, действенно. К несчастью, в данном конкретном случае подобное гм... лечение никак не подходило – уж очень большими и глубокими были ранения. Единственное, что радовало, так только то, что нога Осоки не сломана, кость осталась целой, а значит, человек мог передвигаться самостоятельно. Правда, непонятно, долго ли он сумеет это делать, тем более что в раны попало немало болотной грязи... Конечно, ранения пытались промыть чистой водой из фляжек, но много ли ее было – той чистой воды, да и слишком длинными и острыми были зубы болотной ящерицы...

Ситуация складывалась самым неприятным образом, и обсудив все произошедшее, наемники пришли к единодушному мнению – тут уж не до жиру, быть бы живу, или, говоря проще, надо отсюда уходить туда, где им могут оказать помощь, причем следует поторапливаться. Оба охотника были опытными людьми и понимали, что с полученными ранами самим не справиться.

Наемники покинули болото, добрались до места, где ранее переночевали. Там еще раз обсудили ситуацию, и решили, что на следующий день, с самого утра, Осока направится в лагерь искателей опалов – там их ждет наниматель, то есть Тадео, а Глаз, как менее пострадавший, пойдет по следам беглецов. Что ни говори, но награду за голову беглянки никто не отменял, договор на ее поимку по-прежнему был в силе, так что надо было сделать все, чтоб не упустить женщину из вида, да и подписанный договор с нанимателем никто не отменял. Утром, как и договаривались, охотники разошлись, и каждый пошел своим путем...

– Вот и все... – закончил свое повествование Глаз.

– Не понимаю, для чего вы разделились... – Эдгар пошевелил палкой в костре. – Вдвоем идти куда быстрей и безопасней, а вы оба ранены. И потом, ты же знаешь правило, которому стараются следовать в здешних краях, и звучит оно так: никогда не пускайся в дальний путь один, без товарища. Конечно, это не всегда получается, но в вашем случае...

– Вы просто Осоку не знаете... – пробурчал Глаз. – Ему нужно до нанимателя добраться, ведь тот за сообщение о том, что случилось, должен ему заплатить, а мы же за деньги работаем.

– С такой раненой ногой, да еще и в одиночестве преодолеть такое расстояние... – Эдгар покачал головой. – Не доберется.

– Я так не считаю... – вздохнул Глаз. – Осока ж упертый до невозможности. Если кто и доползет до поселка старателей в одиночестве и с разодранной ногой, то только он. У этого парня здоровья на троих хватит, а по жизни ему никто из друзей не нужен, да и я ему в приятели не набивался. Хочет быть один – его дело.

– А на тебя Осока крепко разозлился из-за того, что ты упустил нас... – сделал вывод Леон. – Позже, под благовидным предлогом избавился от того, кого счел обузой, то бишь от тебя. Как я вижу, из своего оружия он тебе всего лишь нож выделил.

– Ну да... – неохотно отозвался Глаз. Похоже, ему не хочется вспоминать разговор с Осокой – скорей всего, ничего хорошего в той беседе не было. – Сам знаешь – со своим оружием вряд ли кому-то хочется расставаться. Только и тот нож вы у меня недавно забрали. Хорошо, что Осока хоть что-то согласился отдать, а то у меня осталось всего-то с пяток сюрикенов.

– Ты говорил, что Осока в пещере побывал... Он ничего не рассказывал о том, что видел?

– Я не особо интересовался, а Осока много не скажет... – неохотно отозвался Глаз. – Упомянул лишь о том, что туда лучше не соваться.

– А теперь скажи, зачем ты к нам пришел? Только давай без ненужных отступлений.

– Ладно... – неохотно отозвался тот. – Ты все верно понял – я к тебе за помощью пришел.

– Нынче нищим не подаю – сам не при деньгах.

– Да ладно тебе, Леон... – вздохнул Глаз. – Ты меня как-то вытащил едва ли не с того света, и, похоже, сейчас без тебя мне тоже не обойтись.

– С этим – не ко мне. Один раз я тебя спас, второй раз совершать такую глупость не собираюсь.

– Тут мне возразить нечего – виноват, но я ж тебе уже говорил – не знал, что меня нанимают, чтоб отыскать твою дочь! Поверь: знал бы – ни за что не стал бы подписываться на это дело! Сейчас-то я понимаю: надо было тебя послушать, отказаться идти в пещеру, но все мы задним умом крепки. Не знаю, что это за чудище напало на меня в той пещере, однако отбиться от него я сумел, хотя это было непросто. В горячке схватки я даже не обратил внимания на то, что та непонятная тварь все же сумела меня достать, поцарапала неплохо, но уже на следующий день я сообразил, что с ранами, полученными от его когтей, дела обстоят непросто. Ранений за свою жизнь у меня было столько, что и не сосчитать, но тут все была не так, как обычно. То, что сами раны зверски болят и выглядят странно – это одно, но когда понимаешь, что твое сознание начинает туманиться, и ты то и дело ничего не соображаешь, словно видишь себя со стороны и ничего не можешь предпринять... Я человек опытный, и знаю, когда можно перетерпеть, а когда следует хвататься за голову. Мне однажды довелось услышать о таких последствиях ранений, которые сейчас вижу у себя – кое-кто из местных поделился знаниями, так что имею представление, что меня может ожидать.

– Извини, но сочувствовать тебе не собираюсь... – развел руками Леон. – И не понимаю, зачем ты мне все это рассказываешь. Я тебе не лекарь, и быть им не собираюсь.

– Зато ты знаешь тех, кто умеет лечить... – выдохнул Глаз. – Ты с местными на короткой ноге, и...

– И если б я тогда не упросил местных взяться за твое лечение, то ты бы уже давно отвечал на Небесах за свои грехи... – усмехнулся Леон. – Верно: когда я притащил тебя к Тайу-Та, ты больше походил на изодранный мешок с костями, а не на человека. Мне надо было еще тогда бросить тебя в лесу, только вот подобное было мне поперек горла. Сейчас в очередной раз понимаю, что не всегда следует проявлять человеколюбие. Не буду говорить о том, как непросто длилось твое излечение. Если же вспомнить, что произошло за последнее время, то должен признать, что мне не следовало упрашивать Тайу-Та спасти твою никчемную жизнь – лучше бы ты тогда помер. Правильно он говорил, что у тебя темная душа. А ведь после того, как тебя, можно сказать, тебя вытащили с того света, ты поклялся, что отныне всегда будешь на моей стороне и я всегда могу рассчитывать на твою помощь...

– Я и сам догадываюсь, что это Боги наказывают меня за нарушенную клятву... – только что не огрызнулся Глаз. – Леон, отведи меня к Тайу-Та.

– Тебе надо, ты и иди, а я тебе в проводники не нанимался. Дорогу сам отыщешь – не маленький мальчик, не заблудишься.

– Тайу-Та со мной и разговаривать не станет! Он вообще сторонится чужаков, и уж тем более не стремится общаться с ними! Да и меня отчего-то недолюбливает.

– Интересно, с чего бы это? Впрочем, ему виднее... – пожал плечами Леон. – У меня тоже нет желания иметь с тобой хоть какие-то дела, но, как видишь, вынужден поддерживать разговор.

– Леон, уговори его снова помочь мне! Я знаю – этот колдун-целитель способен на многое!

– Много я наглецов на свете видел, но таких как ты надо еще поискать!

– Леон, я тебе уже говорил, и еще раз повторю: я не знал, что подписался на поиски твоей дочери! Никогда б на это не пошел!

– Я тебе об этом сказал, когда вы все заявились в наш лагерь, но ты не очень-то прислушался к моим словам.

– Прости, так получилось! Понимаю, виноват... В свое оправдание могу сказать только одно: не знаю, чем твоя дочь так довела того мужика, который ее ищет, но при одном упоминании о ней нанимателя трясет то ли от злости, то ли по какой другой причине. Кажется, если бы он мог, то своими руками придушил бы эту красавицу! Этот человек никогда бы моего отказа не принял, да и остальные охотники тоже.

Судя по всему, под Тадео едва ли не горит земля – он, похоже, едва ли не часы считает, и каждый день умоляет богиню Камали дать ему еще немного времени, прежде чем он поймает свою сбежавшую супругу, и, наконец-то, исполнит данный ей обет. Что-то богиня к нему излишне благосклонна, пора бы уже и разгневаться...

– Что касается твоей дочери, то я готов у нее прощения просить... – проникновенно произнес Глаз, глядя на меня. А мне вспомнилось, как я стояла у стены, а этот человек стоял рядом, и держал нож у моей шеи. Если б не та белая тварь, то меня уже не было бы на этом свете. Невольно дотронулась рукой до своей шеи – там была подсыхающая царапина, которую этот человек оставил своим ножом...

– Бог простит... – отрезала я, не желая вступать в разговор с этим человеком.

– Все это, конечно, очень интересно... – хмыкнул Леон. – Только вот связываться с тобой у меня отныне нет никакого желания.

– Послушай, Леон... – продолжал увещевать Глаз. – Я знаю, что ты сейчас направляешься в тот поселок, где живет Тайу-Та – другого поселка поблизости просто нет, да и люди, что живут там, всегда готовы тебе помочь. Кроме того, это только со стороны кажется, что дорог вокруг много, хотя на самом деле всегда можно понять, куда отправится тот или иной человек и где он может пойти. Я вас отыскал, и другие так же отыщут, потому как все понимают: вам надо где-то спрятаться, вот ты и рассчитываешь пересидеть какое-то время в здешних джунглях у своих друзей...

– Куда мы идем – это наше дело, а вот ты мне на кой сдался?.. – поинтересовался Леон. – Змей вокруг и так хватает, зачем мне тащить с собой еще одну? Больше того – я с трудом сдерживаюсь, чтоб не проломить тебе голову или не свернуть шею. Можно сказать, что в последние дни это стало моей мечтой. Просто руки чешутся, так хочется взять камень потяжелее и врезать тебе им от души... Заслужил.

– Я могу оказаться полезным...

– Вообще-то мы с Эдгаром тоже парни не промах, а ты сам признал, что сейчас от тебя проку немного.

– Есть такое дело... – не стал отпираться Глаз. – Но в любом случае меня пока что со счетов скидывать не стоит, да и места тут опасные. Мало ли кого на пути встретить можете, и лишние умелые руки не помешают. Думаете, тот мужик, что вашу красотку ищет, на этом успокоится? Ага, как же! Снова на нее поиски кого-то отправит, а то и сам пойдет, и тут вы можете надеяться на меня. Конечно, сейчас я чувствую себя далеко не лучшим образом, но, тем не менее...

– Извини, но от такого попутчика, как ты, стоит держаться подальше.

– Не хотел бы я тебе это говорить, Леон, но... – Глаз выдержал паузу. – Сегодняшней ночью мы с Осокой ламию видели.

– Н-да?.. – приподнял брови Леон. – И она вас не тронула?

– Осока меня под утро растолкал, вот-вот должен был рассвет наступить...– продолжил Глаз. – Он вторую половину ночи дежурил, раненая нога болела, так что тут и захочешь, да не уснешь. Говорит, поздновато ее, заразу, заметил, она уже не так далеко от нас находилась, и мы оба поняли: сейчас нам плохо придется – сожрет обоих, с нее станется... Ну, кинули мы веток в костер побольше в надежде, что хоть огонь ее отпугнет. Видим: точно – стоит неподалеку от нас, паразитка такая, на хвосте, смотрит на нас, чуть покачиваясь, да свои темные волосы поправляет. Красотка, конечно, еще та – глаз от нее не оторвать, так бы смотрел и смотрел! Правда, когда видишь ее зубастый оскал и раздвоенный язык, то уже ни о какой красоте не думаешь и от этой твари хочется бежать без оглядки. Стоим, не шевелимся, и чувствую, что на нас накатывает нечто вроде онемения, пальцем двинуть не можем... Я, грешным делом, уже подумал – все, сейчас нам головы окончательно задурит, и конец всему...

– И что же было дальше?.. – вырвалось у меня. Я хорошо помнила свою встречу с ламией, и то, что ей не составит большого труда зачаровать голову мужчине.

– Можно сказать, ничего... – продолжал Глаз. – Поползала туда-сюда, пошипела, посвистела, на нас посмотрела, а потомпрочь поползла. Мы своему счастью поверить не могли! Может, светлеющее небо ее напугало (ламии же обычно показываться ночами или в темноте), а может, мы ей чем-то не понравились. Кто знает, что у этой змеюки на уме? Хотя, скорей всего, она поняла, что мы оба ранены, а все знают, что эти ползающие бабы предпочитают нападать только на здоровых людей. Раненые и больные их не интересуют. Тем не менее, мы с Осокой отправились в путь сразу же, как только чуть рассвело – от этих мест лучше держаться подальше, тут никаких денег не надо, пусть наниматели хоть того больше обещают...

Мы переглянулись. Если Глаз говорит правду, то, выходит, нужно опасаться еще и этих ползающих особ. Говоря откровенно, в последнее время я о них уже забыла, и вот неприятное напоминание...

– Как я понял, в здешних местах встреча с ламией совсем не редкость... – подосадовал Глаз. – В поселке искателей опалов нам тоже сказали, что у них побывала такая же красотка, да и к твоим парням, Леон, эти ползучие особы уже не раз заглядывали. К тому же ламия, которую мы видели, с кем-то пересвистывалась, а это значит, что она была не одна – где-то неподалеку находилась ее подружка, а то и несколько приятельниц.

– Раньше ламий тут почти не бывало... – неохотно произнес Леон. – А вот после землетрясения они стали просто-таки расползаться по округе. Похоже, где-то далеко, за болотным лесом (а может, в иной стороне) у ламий находится (вернее, уже находилось) что-то вроде гнезда, поселения или чего-то подобного. Можно предположить, что сейчас место их прежнего обитания разрушено, вот они и пытаются как-то приспособиться к изменившимся условиям, найти себе новое место обитания... Пожалуй, это объясняет многое.

– Я и говорю – сейчас вам без еще одного человека не обойтись!.. – продолжал гнуть свое Глаз. – Я нужен вам, а ты, Леон, позарез нужен мне – без тебя Тайу-Та на меня и не взглянет. Да к нему меня даже не подпустят! Больше того – в поселок зайти не дадут! А вот если ты попросишь... Ну что, договорились?

Какое-то время Леон молчал, а затем произнес:

– Куда ж тебя та пещерная тварь задела?

– В правый бок и живот... Не веришь? Посмотри сам, чтоб удостоверится!

– Посмотрю, не сомневайся.

Должна сказать, что раны на теле Глаза выглядели действительно странно. Крови не было, но каждую из широких царапин окружала ослепительно-белая припухлость, цветом напоминающая снег. Самое удивительное в том, что эта самая припухлость была невероятно твердой, во всяком случае, когда Леон постучал пальцем по одной из них, то звук был такой, будто он стучит по дереву.

– Н-да, невесело... – вынес Леон свой вердикт. – Такого я еще не видел.

– Теперь понимаешь, почему мне нужно попасть к Тайу-Та? Без него я не выживу! Знал бы ты, какая боль иногда накатывает! Я человек терпеливый, но и то иногда готов завыть.

– Понимаю, но не уверен, что Тайу-Та захочет с тобой общаться. Да и у меня нет желания более просить за тебя.

– Мне, главное, с тобой в поселок придти, а дальше видно будет!

Леон какое-то время молчал, а затем неохотно произнес:

– Эдгар, развяжи его.

– Ты что, решил взять этого предателя с собой?! – удивился тот.

Я понимала возмущение Эдгара – для чего нам нужен этот тип? Его рассказ звучит довольно достоверно, но я ему все равно не верю. Да и наша прошлая встреча в пещере не добавила мне симпатий к этому человеку.

– Возьмем... – Леон обратился к Глазу, у которого на лице появилась довольная улыбка. – Считай, что я снова решил помочь тебе, хотя ты этого не стоишь.

– Леон, да я...

– Предупреждаю сразу... – Леон оборвал Глаза, который пытался убедить нас в своей искренности. – Если только пойму, что ты пытаешься меня обмануть, или же задумаешь недоброе против кого-то из нас – вот тогда пощады не жди. Никаких душеспасительных разговоров я с тобой вести не буду, и уж тем более не намерен взывать к твоей порядочности, которой просто нет. Заодно не желаю слышать жалобы на тебя от своих спутников, а не то могу и рассердиться. Все понял?

– Леон...

– Не стоит бесконечно повторять мое имя, я и так уже много лет знаю, как меня зовут... – Леон снова кивнул Эдгару. – Развязывай.

– Может, ему еще и оружие отдать?.. – пробурчал тот.

– Пока не надо, а дальше посмотрим.

– У меня другое предложение, более привлекательное... – усмехнулся молодой человек. – Следует хорошенько дать этому типу камнем по башке, и мы сразу избавимся от возможных неприятностей! Ради такого благого дела я даже согласен сделать это своими руками! Возьму грех на душу, хотя избавить мир от такого человека – это не грех, а благо.

– Может, ты и прав, но я уже принял решение... – нахмурился Леон, и Эдгар неохотно поднявшись со своего места, шагнул к пленнику.

– Согласна с Эдгаром... – негромко сказала я Леону, пока мрачный Эдгар распутывал узлы на руках Глаза. – Я ему не доверяю. Вот не верю, и все!

– Правильно делаешь... – так же негромко отозвался Леон. – Из того, что он нам рассказал, правды, скорей всего, немногим более половины.

– Тогда я ничего не понимаю!

– То, что он не тронет никого из нас до того времени, пока мы не придем в поселок местных жителей – в этом можно не сомневаться. Ранения у Глаза действительно серьезные, и он, как опытный человек, понимает, что в его случае обычный лекарь ему не поможет – одна надежда на Тайу-Та, а тот к пришлым относится достаточно неприязненно. Так что у Глаза огромные проблемы, и без помощи местных ему никак не обойтись, а те вовсе не горят желанием помогать чужакам. И потом, до поселка надо еще добраться, а в дороге есть пара опасных мест. Глаз – хороший охотник, и, несмотря на свое гм... недомоганье, может нам помочь, во всяком случае, несколько дней у него в запасе еще есть.

– А потом?

– Об этом пока говорить не стоит.

– А кто такой Тайу-Та?

– Так сразу и не ответишь. Но если коротко – это едва ли не самый лучший лекарь Делфа, и этот человек пользуется огромным влиянием. А еще его бесконечно уважают...

Последовавший затем ужин прошел в молчании, причем Глаз не только отказался ужинать вместе с нами – он даже пересел подальше, чтоб до него не доносились запахи еды. Что ж, хоть в чем-то этот человек не соврал. Вместо еды Глаз пил воду, и в немалых количествах. Заодно Леон и Эдгар договорились о дежурстве этой ночью. Прекрасно, надеюсь, что хотя бы сегодняшней ночью я высплюсь.

Единственное, что меня раздражало, так это Глаз, вернее те долгие взгляды, которые он часто устремлял на меня, и под этим тяжелым взглядом я чувствовала себя весьма неуютно. Впрочем, столь пристальное внимание заметила не я одна, и я видела, что моим спутникам подобное не нравится. Впрочем, мое терпение лопнуло куда раньше, и вскоре я не выдержала:

– Слушай, Глаз, хватит на меня таращиться! Мне это неприятно. Если тебе заняться нечем, то на небо посмотри – вот, там уже и звезды высыпали!

– Чего злиться-то?.. – пробурчал в ответ Глаз. – Я тебе вроде ничего не сказал...

– И не говори!.. – оборвала я его. – Общаться с тобой меня не тянет от слова «совсем».

– Ты красивая. Я таких почти не встречал...

– Твои комплименты меня не интересуют... – надо сказать, что мне крайне неприятен этот человек.

– Просто хотел сказать, что в пещере я тебя просто не рассмотрел – темно, свет непонятный, тени падают...

– А что бы изменилось, если б там было светлей?.. – поморщилась я. – Ты мне там голову едва не отрезал, причем в прямом смысле этого слова, а вел себя, что даже вспоминать не хочется. Противно. Если б я не сумела отвлечь вас разговорами, и если б не произошло нападение той белой твари, то меня бы уже на свете не было! И ты еще спрашиваешь, почему мне не нравишься? Было б странно, если бы после всего я испытывала к тебе нежные чувства.

– А ведь понял, отчего та белая образина тебя не тронула... – неприятно усмехнулся Глаз. – Правда, до меня это дошло далеко не сразу. Там, в пещере, одежда на тебе висела обгорелыми лохмотьями, да и от тебя самой крепко несло паленым. Что, белая тварь боится этого запаха?

– С чего ты так решил?

– Тут все просто, я мог бы и раньше сообразить, в чем тут дело, только наниматель нас все время торопил. Еще когда мы впервые подошли к входу в пещеру, Серый обратил внимание на то, что перед тем, как спрятаться от нас, ты для чего-то разожгла костер неподалеку от входа в эту самую пещеру, а потом, заметая следы, сгребла остатки от костра в воду. Нам уже тогда показалось, что в этом есть что-то неправильное, но наш наниматель, когда мы ему рассказали об этом, заявил нечто вроде того, что баба с перепугу не понимала, что делает. Мол, я ее хорошо знаю, у нее ума как не было, так и нет. Ну, раз человек утверждает подобное с полной уверенностью, значит, так оно и есть на самом деле. Это позже, вспоминая то, что произошло в пещере, я сообразил, что уж очень ты была спокойна, а так быть не должно. Оставалось только еще немного пораскинуть мозгами, чтоб придти к правильному выводу.

– Остальным об этом сказал?

– Никто не спрашивал.

– Кстати, Глаз, где тебя нашел наниматель?.. – поинтересовался Леон. – В «Старой лодке»?

– А где же еще!.. – даже удивился Глаз. – Все по правилам: кому надо отыскать нужных людей, обращаются к хозяину этой паршивой забегаловки, а он сам сводит с подходящими парнями. Так и нас сосватал – меня, Серого и Осоку. Правда, переговоры мы вели не с Тадео, а со вторым, который постарше. Условия были неплохие, работа несложная, вот мы и согласились. Потом, правда, выяснилось, что у нанимателя свой охранник имелся – этот самый Фунт, ну да он в Делфе ранее никогда не был, его господин Тадео с собой привез.

Все верно... – подумалось мне. Тадео не стал бы заниматься вербовкой: в их благородном семействе всю грязную работу выполнял Симон, и однажды он уже постарался добраться до меня. К счастью, своей цели в тот раз он не достиг.

– А Валера как отыскали?.. – спросил Эдгар. – Я думал, он уже покинул Делф.

Понимаю интерес Эдгара – еще бы, тот человек, что его обманул, пытался отравить и ограбил, отчего-то вновь возвращается в здешние места, хотя к этому времени уже должен находиться на корабле, отправляющемся домой.

– Нужен был кто-то, побывавший в этих местах – мы ж не знали, куда именно идти придется... – пояснил Глаз. – Вот и нашли Валера, который к тому времени находился на мели – у него не только все алмазы забрали, но и деньги выгребли подчистую.

– Кто забрал?

– Так ведь мир не без добрых людей. Парень от горя только что волосы у себя на голове не драл – еще бы, все мечты и надежды вдребезги! Твердил, что до отхода корабля оставалось всего несколько дней – и тут такая беда! Мол, он не может вернуться домой нищим... Идти с нами ему, конечно, совсем не хотелось, но когда в кармане пусто, то согласишься на что угодно. Кстати, Эдгар, тебе не помешает знать, что Валер тебя поносил самыми последними словами, утверждая, что именно ты виноват в том, что он оказался в столь бедственном положении.

– А я этого и не отрицаю... – согласился Эдгар, и, повернувшись к нам с Леоном, продолжил. – Помните, я вам рассказывал, что Валер не только пытался меня убить, но еще и украл те алмазы, которые я добыл. Вдобавок написал донос на имя губернатора, где обвинял меня во всех смертных грехах. Естественно, что я оказался на казенных харчах, и впереди меня ждало печальное будущее: в Делфе с осужденными не церемонятся, всех отправляют вкалывать в шахты, а покинуть сие далеко не благословенное место весьма непросто. В общем, взвесив все «за» и «против», я договорился с тюремным начальством, что если меня выпустят, я тому человеку отдам все свои алмазы. Тамошние тюремщики хоть и мерзавцы отменные, но слово свое держат – иначе никак, весь их гм... дополнительный заработок (надо сказать, весьма немалый) держится на том, что из обещаниям можно доверять. Ну, остальное просто: когда меня выпустили, я сказал, что мои камни находятся на хранении у Валера. Подсказал, где его можно найти и даже написал бывшему другу короткое послание, чтоб он отдал подателю сего письма мои алмазы. Судя по тому, что рассказал Глаз, понимаю – Валер наотрез отказался отдавать хоть что-то, и в результате стражники обчистили его полностью, да еще и припугнули хорошенько, чтоб помалкивал. Может, с моей стороны это и некрасиво, но Валера мне совсем не жаль. Если б не его жадность, то уже был бы дома, или хотя бы на пути к нему.

– Он, по-моему, и без того не раз пожалел, что с нами пошел... – хмыкнул Глаз. – Этого парня к вашему лагерю едва ли не пинками пришлось гнать. Особенно в пещеру идти не хотел, упирался, но его желания никого не интересовали.

Лично я Валера почти не запомнила – обычный мужчина, который стоял у стены с факелом в руках, и просил всех уйти отсюда... Ну, тут можно сказать только одно: сам виноват, если бы не обманывал, то ничего этого бы не произошло.

– Слышь, красавица... – Глазу явно хотелось поговорить со мной. – А этот Тадео... Он что-то имеет против тебя?

– Просто поражаюсь, какой ты сообразительный.

– Что, отвергнутый кавалер?

– Ошибаешься. Это муж.

– Бывший?

– Нынешний.

– Не может быть! Он всем говорит, что холостой!

– Мало ли что мужчины говорят, всему верить не стоит.

– Я б тебя никогда не бросил!

– А я за тебя бы и не пошла!.. – еще немного, и я ему нагрублю.

– Все равно не понимаю...

– И не надо!.. – я уже не хотела скрывать раздражение. – Лучше помолчи.

– С чего это?

– Не считаю тебя уж очень интересным собеседником. Устраивает такой ответ?

– Хватит разговоров, пора спать!.. – скомандовал Леон. – Глаз, устроишься в сторонке, отдельно.

– Не доверяешь?.. – ухмыльнулся тот.

– У меня для этого есть все основания.

– Ладно, не спорю...

Ночь прошла спокойно, нас ни кто не потревожил. Утром Эдгар негромко сказал, что Глаз ночью почти не спал, а еще то и дело негромко стонал. Кажется, он, и верно, чувствует себя далеко не лучшим образом. Леон в ответ кивнул головой – мол, я тоже это слышал. Судя по всему, не притворяется – ему сейчас, и верно, плохо – осунувшийся, лицо бледное, лоб в испарине...

– Слышь, Леон... – а вот и Глаз, легок на помине. – Леон, ты какой дорогой в поселок идти собираешься?

– А то ты не знаешь... – покосился Леон на мужчину. – Вначале болото, потом лес, затем река... Думаю, ты уже сообразил, где мы сейчас находимся, и куда мы направимся дальше.

– Я предлагаю идти прямо, через низину.

– Глаз, а у тебя сейчас, и верно, воспаленное воображение... – покачал головой Леон. – Причем на всю голову. Надо ж такое выдумать...

– Знаю, что это опасно... – Глаз смахнул пот со лба. – Только если мы пойдем, как ты говоришь, то это два дня пути, а если махнем низиной, то за день управимся.

– Что, боишься, что до поселка не успеешь добраться?.. – неприятно усмехнулся Леон. – Опасаешься в дороге помереть?

– И это тоже... – не стал отпираться Глаз. – Но главное – целый день выиграем. Конечно, я чувствую себя хреново, но пока что в силах, и смогу постоять за всех нас, а вот смогу ли сделать это завтра – не уверен.

– Идти низиной – слишком большой риск.

– Ты лучше подумай о том, что будет, если Осока сумеет добраться до нашего нанимателя и расскажет, что произошло. Они ж тогда сразу же в поселок двинутся... – тут Глаз понял, что сболтнул лишнее, но слово не воробей, уже вылетело.

– Подскажи, Глаз, почему это, интересно, твой наниматель должен отправиться в поселок, где живет Тайу-Та, а не куда-то в иное место?.. – вежливо поинтересовался Леон. – Он что, эти места настолько хорошо знает? Не подскажешь, откуда? Или он сердцем чувствует, куда мы собираемся отправиться? Ну, что молчишь? Можешь не отвечать, я и так догадываюсь, что ты заранее сообщил Осоке, куда мы, скорей всего, направились, и что ты пойдешь за нами следом. Так сказать, сразу дал понять, где, в случае чего, нас надо искать, и Осока это должен передать нанимателю... Называя вещи своими именами, натравил погоню по верному следу. Итак, Гвен, твой дорогой супруг постарается прибыть в поселок для встречи с тобой! Как тебе эта новость?

– Говоря откровенно, радости мне она не доставила.

– Не тебе одной.

– А вдруг Осока не дойдет до нанимателя?.. – предположил Эдгар. – Он все же ранен, да и дорога долгая.

– Судя по тому, как Глаз вчера расписывал достоинства Осоки, рискну предположить, что тот добредет до места, пусть даже из последних сил... – протянул Леон. – Ох Глаз, Глаз... А уж как ты нам вчера клялся в своей честности, с таким пылом, что слушать было любо-дорого! Ну, и что с тобой делать прикажешь?

– Я ж говорил, что лучше ему сразу по голове камнем дать – проблем меньше будет...– буркнул Эдгар.

– Мысль здравая, но в данный момент она ничего не решит... – Леон помолчал. – Значит, так: сейчас перекусим, и в дорогу.

– Я не хочу есть... – произнес Глаз.

– А мы тебе и не предлагаем.

– Какой дорогой пойдем?.. – продолжал расспросы Глаз.

– Я еще не решил. Хотя... Пойдем, и возьмем тебя с собой.

– Зачем?.. – вырвалось у меня.

– Надо оказаться в поселке раньше, чем туда заявится твой муженек, и в этом нам поможет Глаз, причем он будет очень стараться. Я прав? Ну, а если наш общий друг снова вздумает обманывать, то о встрече с Тайу-Та ему стоит позабыть. Хотя тяжелый камень с собой в дорогу прихватить не помешает – кто знает, может им все же придется воспользоваться по назначению...

Против подобного предложения я не возражала. А еще, боюсь, мне снова придется прятаться, потому, как Тадео сказали, где меня можно отыскать, и он кинется на поиски со всем пылом...

Глава 15

– Можешь двигаться побыстрее?.. – недовольно поинтересовался Эдгар у Глаза, который двигался первым. – Плетешься, как черепаха после спячки! Похоже, на ходу дремлешь!

– Иду, как могу, а ты лучше за собой следи... – недовольно пробурчал тот, вытирая пот со лба. Глядя на охотника, было понятно, что он не притворяется – судя по всему, его нынешнее состояние вряд ли можно назвать хорошим. По сравнению с вчерашним днем он выглядит заметно хуже – бледный, тяжело дышит, глаза запали... Вряд ли можно притворяться настолько умело, так что понятно – состояние здоровья Глаза, и верно, быстро ухудшается.

Мы уже почти два часа передвигались по неровной болотистой местности, кое-где покрытой кустарником или же высокой жесткой травой. Места с такой растительностью мы обходили стороной – почти наверняка в тех зарослях прячется кто-то из здешних обитателей, или же (что наиболее вероятно) там полно змей. Конечно, в тех зарослях вполне могут укрываться какие-нибудь безобидные существа вроде болотных зайцев, но куда вероятней увидеть там хищника, дремлющего после ночной охоты.

Пока же мы передвигались цепочкой: первым шел Глаз, за ним Леон, потом я, а последним – Эдгар. Не знаю, как другим, но мне на Глаза лишний раз даже смотреть не хотелось, однако, как сказал Леон: если Глаз желает спастись и встретится с Тайу-Та, то ему поневоле придется вести с нами честную игру, и проявить все свое мастерство, а заодно и сноровку. Тем не менее, вначале я никак не могла понять, для чего Леон согласился взять с нами этого человека – на его слова и обещания нет никакой надежды, обманет, и глазом не моргнет! Впрочем, насчет порядочности Глаза никто из нас себя не обманывал – в случае необходимости предаст и будет считать себя победителем.

Видимо, моя неприязнь к этому человеку была настолько очевидна, что Леон во время очередного короткого привала негромко пояснил мне: дескать, Глаз, несмотря на то, что с ним произошло, все же остается прекрасным охотником, и еще на день-два сил у него должно хватить. Дело в том, что мы собираемся идти по опасной местности, и дела могут сложиться таким образом, что этот человек, с его охотничьим умением, сумеет оказать нам неоценимую помощь – все же Глаз считается одним из лучших охотников Делфа. Предать этот человек, конечно, может – увы, но себя не переделаешь!, но пока что Глаз сделает все, чтоб добраться до Тайу-Та, а заодно и привести к нему нас. Для чего мы ему нужны? Тут все просто: при тех ранах, что получил Глаз, ему могут помочь только местные лекари (да и то не все), а для этого необходимо, чтобы мы все дошли до поселка, где живет Тайу-Та, и упросили лекаря вылечить нашего охотничка, чтоб его!.. Дело в том, что Тайу-Та весьма неприязненно относится к Глазу, и если Леон не замолвит слово за нашего охотника, то его не то что к лекарю, а даже в поселок, где живет лекарь, не пустят. Так что пока Глаз питает надежду на свое излечение – до того времени он поневоле будет вынужден защищать нас. Ну, а потом... Потом будет видно.

Что ж, не могу не признать правоты Леона. Ладно, посмотрим, что будет дальше.

– Привал!.. – скомандовал Леон ближе к полудню, но и без того было понятно, что нам требуется отдых. Однако главным был даже не отдых, а то удивительное зрелище, что находилось у нас перед глазами. Сейчас наш небольшой отряд находился на невысоком холме с пологим склоном, который переходил в настоящую низменность, причем эта самая низменность раскинулась очень далеко, насколько хватало глаз. Такое впечатление, что мы стоим и смотрим сверху на безбрежное зеленое море травы, что лежит внизу. Все бы ничего, но даже отсюда мне видно, что низменность была покрыта очень высокой травой, которая обычно растет на болотах, а легкий ветерок словно гоняет небольшие зеленые волны по этому морю.

– Это что, та самая низина, о которой шла речь?.. – спросила я.

– Она самая, другой здесь нет... – пробурчал Глаз. – Что, не нравится?

– А тут есть чему нравиться?

– Это кому как...

– А что находится за этой низиной?

– Река... – пожал плечами Леон. – Нам нужно попасть туда, на ее берег.

– И для этого придется пройти через низину, верно?.. – вздохнула я. Вот уж чего-чего, а пробираться по этому безбрежному морю высокой травы мне совсем не хочется! Понятно, что низина, которая лежит перед нами – это же просто рай для существования самых разных обитателей здешних мест, и не хочется даже думать о том, какая живность может тут водиться!

– Видишь ли... – Леон подошел ко мне и встал рядом, оглядываясь по сторонам. – Видишь ли, мы, разумеется, можем обойти это место, только вот низина расположена на достаточно большой территории, причем она значительно больше в длину, чем в ширину, а потому обходить ее придется долго. Вернее, это займет весь день. Зато если идти прямо по низине, то мы пройдем ее часа за два, самое большее – за три.

– Если повезет... – добавила я.

– Верно... – согласился Леон. – Вот я и думаю, как нам лучше поступить.

– Не знаю, что и сказать...

– Я тоже. Конечно, любой трезвомыслящий человек скажет, что соваться в низину, которая находится перед нами – это чистое безумие, в этой высокой траве кого только не прячется! Не просто же так люди стараются обходить это место. Да и я не очень-то горю желанием соваться туда.

– Вы там были?.. – покосилась я на Леона.

– Однажды, и то, можно сказать, по краю прошел. Говорю же: эта низина выходит прямо к реке, и так вышло, что как-то раз я со спутниками невольно забрел в эти заросли. Нас было человек пять, и, кроме меня, все остальные были из числа местных жителей. Тогда нам повезло – ничего страшного или особо опасного на нашем пути не оказалось, но я не раз беседовал с теми, кто тут бывал. Скажем так – их рассказы были достаточно неприятные.

– Глаз, а ты, судя по всему, эту низину уже посещал?.. – поинтересовался Эдгар.

– Да я, как и Леон, зашел в эти заросли со стороны реки, даже до середины низины не дошел... – неохотно отозвался тот. – Мы тогда в здешних краях за зверьем охотились...

– Что, кто-то из толстосумов заказал добыть пару-тройку шкур из числа тех, что почудней и подороже?.. – хмыкнул Эдгар. – И ты, похоже, охотился на них неподалеку отсюда? Вернее, ты, как я понял, был не в гордом одиночестве...

– А хоть бы и так... – покосился на него Глаз. – Обычное дело: был заказ, и мы его исполняли. Так вышло, что одна подраненная зверюга от нас попыталась удрать, и это у нее почти вышло, во всяком случае она добежала до низины. Второго такого зверя нам бы пришлось еще долго искать, а потому мы и сунулись сюда вслед за подранком. К счастью, раненая зверюга забираться далеко не стала, просто забилась в заросли травы, так что мы ее взяли довольно быстро, зато обратный путь оказался сложнее. Здешняя низина – место, конечно, не из лучших, и не из самых безопасных. Я вам больше скажу: если б мне не надо было торопиться к Тайу-Та, то я бы сюда и сам не сунулся, и вам бы не советовал идти. Риск – он должен быть разумным. Только вот сейчас для меня время дорого, и силы пока еще есть, потому и согласен еще разок рискнуть.

– Ты-то, может, и согласен, а вот я еще окончательно не решил... – произнес Леон. Вообще-то я его понимаю – мне и самой ну никак не хочется спускаться вниз!

– Нам сейчас повезло хотя бы в том, что уже довольно давно не было дождей, а потому есть возможность пересечь низину по сухой земле... – продолжал Глаз. – Или хотя бы не проваливаясь в грязь. А вот если бы в здешних краях прошли бы дожди, то по низине можно было б передвигаться только на лодке, только вот где ее тут взять... Хорошо и то, что в это время ночное зверье спит, облаков на небе нет, да и солнце сегодня яркое – далеко не все здешние обитатели его любят... Если и идти через низину, то только сейчас. Уже через несколько часов, после дневной жары, соваться в здешнюю траву будет куда опасней... В общем, держитесь за меня – не пропадете!

Спустя четверть часа мы стали спускаться вниз – Леон решил, что для нас все же важнее выиграть время. Первым шел Глаз, которому вернули почти все его оружие – в здешних зарослях с пустыми руками делать нечего, а то, насколько умело Глаз пользуется оружием – в этом у меня была возможность убедиться своими глазами еще там, в пещере. Сейчас я то и дело косилась на тот железный шар с острыми шипами, который Глаз нес на цепочке – помню, насколько ловко этот человек управлялся со своим жутковатым оружием. Надеюсь, Леон знал, что делает, когда решил взять Глаза с нами, да еще и почти полностью его вооружить..

Когда же мы спустились вниз, то я поняла, что высокая трава, на которую мы смотрели сверху, в действительности оказалась густыми, непролазными зарослями какой-то непонятной болотной растительности. Стебли этой травы с зазубренными краями были мало того, что жесткими, так еще и очень высокими, во всяком случае, они более чем на пару локтей превышала рост наших мужчин. В такой гм... чаще ничего не стоит заблудиться. Больше того – мы даже не знали, как войти в эту траву, стоящую едва ли не сплошной стеной! Поневоле пришлось идти вдоль края этой зеленой поросли, выбирая место, где трава росла не так плотно. Однако не прошло и пары минут, как мы натолкнулись на довольно широкую тропинку, протоптанную чьими-то тяжелыми ногами. Или лапами...

– Вот повезло, так повезло!.. – Глаз оглянулся по сторонам. – То, что нужно! Я даже не рассчитывал, что мы сумеем отыскать дорожку, и уж тем более так быстро! Надеюсь, Боги на нашей стороне!

– Откуда взялась эта хм... стежка?.. – растерянно спросила я, не решаясь ступить на нее.

– Разве непонятно?.. – покосился на меня Глаз. – Местное зверье протоптало.

– Какое еще зверье?

– Какое в здешних местах водится – то и протоптало... – Глаз даже не пытался скрыть насмешку в голосе. – Если пожелаешь, красотка, то позже могу рассказать, что за звери тут гуляют – это можно понять по следам. Похоже, ходят тут немало – вон как земля уплотнилась...

– А зачем звери здесь бродят?.. – не поняла я. – Да еще и по тропинке...

– Ну, бабы!.. – а вот теперь Глаз ухмылялся едва ли не в открытую. – Неужели нужно объяснять то, что и так всем понятно? Ну да какой спрос с баб... Эта низина выходит к реке, и некоторые звери ходят туда – обычно на водопой, но хватает и иных нужд... Если все еще не поняла, в чем тут дело, то поясняю: нам не придется плутать среди травы, прорубая себе путь – по этой дорожке мы выйдем прямо к реке, причем куда быстрее, чем рассчитывали! Конечно, в том случае, если нас никто не задержит... Вообще-то те дороги, что ведут к водопою – они, как правило, довольно-таки безопасны. На таких тропах даже звери стараются не охотиться, хотя это нельзя утверждать с полной уверенностью.

– А звери, которые протоптали эту дорожку... Мы можем с ними встретиться?

– Все может быть... – пожал плечами Глаз. – А вот как себя с ними вести в этом случае – тут все зависит как от обстоятельств, так и от того, кто попадется нам на пути...

– Так, хватит разговоров... – оборвал Леон. – Глаз, ты по-прежнему идешь вперед, за тобой Эдгар, Гвендолин, а я последним. Лишние разговоры не вести, вслушиваться в окружающие звуки и смотреть по сторонам. В общем – не шуметь без крайней на то нужды. Да, и под ноги глядите – тут змей хватает! Если кто увидит что-то подозрительное, пусть скажет об этом... Все, пошли!

Путь среди высоченной травы удовольствия доставить никак не мог – идешь, не видя вокруг себя ничего, кроме травы, которая едва ли не наполовину выше тебя. Трава шелестящей стеной стоит по обе стороны тропинки, и ты с горечью осознаешь, что обзор весьма ограничен и очень трудно увидеть того зверя, который решит поохотиться на тебя. Не знаю, как остальные, а я по этой причине не чувствовала себя в безопасности.

Земля под ногами была влажной, но кое-где приходилось ступать в небольшие лужицы. Душно, жарко... Несмотря на то, что в это море травы мы зашли не так давно, но мне уже хочется припустить отсюда со всех ног. Глаз, идущий впереди, двигается размеренным шагом – ему, конечно, видней, как следует вести себя в подобных местах, хотя, без сомнений, и ему хочется как можно скорей миновать эту низину.

Куда хуже другое: такое впечатление, что в этой траве разной летающей и ползающей дряни находится едва ли не больше, чем на всем болоте. Комары, москиты, мошки, какие-то большие мухи, внешне похожие на шмелей и умудряющиеся больно кусаться даже сквозь одежду... Все это жужжащее и зудящее облако насекомых беспрестанно вилось вокруг нас, забиваясь в нос и уши, то и дело попадая в глаза. А вот когда ветерок чуть сильней шевелит траву, то на нас сверху падают гусеницы, жуки, пауки, муравьи и тому подобная пакость, которую приходилось просто-таки вытряхивать из одежды, хотя делать это совсем непросто – все эти букашки старались спрятаться в нашей одежде, а некоторые и вовсе старались добраться до кожи.

Под ногами тоже было немногим лучше – лягушки, ящерицы, тритоны, змеи просто-таки сновали по земле, причем некоторые из этих ползающих созданий были довольно-таки немалых размеров. Поневоле приходилось двигаться осторожно, а не то если наступишь на большую ядовитую змею, то о последствиях лучше не думать.

Мы шли по тропинке минут десять, когда из травы, прямо перед Глазом, выполз зверь, чем-то смахивающий на собаку, только с лысым хвостом и огромными когтями на лапах. Посмотрев на нас, зверь несколько раз издал звуки, похожие на обычное собачье тявканье, после чего оскалился, еще немного порычал и вновь скрылся в траве.

– Кто это?.. – повернулась я к Леону.

– Местные называют его канк... – отозвался тот.

– Он опасен?

– Канка бояться не стоит – он в основном питается травой, да и на людей предпочитает не нападать. Конечно, если ты его ранишь, или разоришь нору, в которой он живет – тогда зверь может стать агрессивным, и тогда от него надо удирать – видела, какие у него когти на лапах? Разок ими царапнет – враз продерет тело до костей! Мы на него нападать не собираемся, и зверь это понимает. Видишь – даже Глаз не обращает особого внимания на канка. Похоже, у этого любителя травы где-то неподалеку отсюда находится нора, а эти звери стараются не уходить далеко от своего жилища... Так, идем дальше.

Однако не прошло и трех минут, как Глаз снова остановился и поднял руку – значит, нам следует стоять и молчать. Прошло, наверное, минуты две-три, ничего не происходило, и я, как ни оглядывалась, но ничего подозрительного не замечала. Внезапно Глаз, неподвижно стоящий на месте, метнулся в сторону, раскручивая на цепочке свой серебристый шар с шипами. Я не видела, на кого Глаз обрушил свой шар, ломая при этом высокую траву, лишь услышала звук, напоминающий шипение с подвыванием, а потом мелькнул длинный нож, после чего подвывание стихло.

– Что это было?.. – повернулась я к Леону.

– Не что, а кто... – через паузу отозвался тот. – Кажется, Глаз расправился с тукком.

– С кем?.. – не поняла я.

– С тукком. Сейчас его увидишь...

И верно: в поломанной траве лежало непонятное создание размером с большую собаку – короткая пятнистая шерсть, покрытые чешуей когтистые лапы, шея, обтянутая зеленоватой кожей, короткий чешуйчатый хвост... Но больше всего удивляла голова зверя, которую Глаз отрубил от тела – она, эта самая голова, невероятно походила на змеиную. Даже сейчас, лежа в небольшой лужице розовой крови, голова все еще открывала рот, покрытый короткими острыми зубами.

– Пакость какая... – поморщилась я.

– Ты даже не представляешь, какая это пакость... – покачал головой Эдгар. – Не вздумай приближаться к ней – мало ли что можно ожидать от тукка... Глаз, могу только развести руками от удивления – поражаюсь, как ты эту тварь не только заметил, но и прикончить сумел, да еще и умудрился остаться невредимым!

– Глупый вопрос... – пробурчал Глаз, но было видно, что искреннее удивление Эдгара ему по душе. – Я ж охотник, и хороший охотник.

– Странный какой-то зверь... – я рассматривала лежащее на земле странное существо. – Тело зверя, а голова змеи...

– То-то и оно... – кивнул Глаз. – Тут не только пакостный внешний вид...

Оказывается, этот самый тукк считается одним из самых неприятных представителей здешней фауны. Затаившись в подходящем месте, он терпеливо поджидает добычу, а увидев ее, выплевывает в жертву целое облако невесомой слюны. Слюна тукка в воздухе мгновенно превращается в пыль, которая окутывает добычу, причем через несколько мгновений эта мельчайшая пыль начинает затвердевать, и менее чем через минуту жертва оказывается словно покрыта тонкой коркой, которая не дает возможности двигаться и шевелиться. Получив в свою власть обездвиженную добычу, тукк съедает ее, вернее, есть, сколько может вместить его желудок (а влезает в него немало), после чего отправляется спать, а после того, как проснется через несколько дней, вновь отправляется на охоту. Тукк хорошо прячется, обладает невероятной быстротой, очень силен, и убить его непросто. К тому же он очень живуч, так что единственная возможность наверняка разделаться с ним – отрубить ему голову. Понятно, что сделать подобное, и при этом не пострадать, может далеко не каждый охотник. Хорошо еще, что этот опасный зверь встречается достаточно редко.

– Интересно, на кого из нас тукк напал бы первым?.. – спросила я.

– Если перед ним появляется несколько возможных жертв, то этот зверь обычно нападает на последнюю... – проворчал Глаз. – Так что тебе, Леон, повезло – считай, что я отплатил тебе за то, что ты меня когда-то спас. Плохо другое: мы прошли совсем немного, но уже пришлось пролить кровь, и на ее запах могут прибежать и те, кто сейчас спит. Не мне вам пояснять, к чему это может привести. Конечно, кто ж мог знать, что тукк окажется на нашем пути, но тут уж ничего не поделаешь.

– Предлагаешь пойти назад?.. – поинтересовался Леон.

– Решать тебе... – пожал плечами Глаз. – Но возвращаться – это плохая примета.

– Идем дальше... – чуть поколебавшись, произнес Леон.

– Верно, мы и без того тут слишком задержались.

В этот момент я подумала: а ведь Леон поступил правильно, когда все же решил взять с нами Глаза. Разумеется, его человеческие качества находятся далеко не на самом высоком уровне, но как охотник, он, бесспорно, очень хорош.

Вновь тропинка шла меж высокой травы, и хотя я пыталась стать более внимательной, это у меня получалось далеко не лучшим образом. Впрочем, мужчины понимали, что толку от меня немного. А эти заросли – место, и верно, весьма обитаемое, во всяком случае, среди высоких стеблей я то и дело замечала птиц и мелких зверьков, которые убегали при виде нас. Несколько раз на тропинку перед нами выходили какие-то звери, которые, глядя на нас, рычали, вздыбив шерсть на загривке, но нападать никто из них не стал. Ну и хорошо, так поневоле и вспомнишь слова Глаза о том, что эта тропинка считается сравнительно безопасным местом. Правда, Леон, идущий последним, то и дело оглядывался назад, проверяя, не идет ли кто следом за нами. Не знаю, может, он кого-то и заметил, но нам об этом ничего не говорил.

Каюсь: все выглядело так спокойно, что я даже немного успокоилась, и потому для меня оказался полной неожиданность крик Леона:

– Гвен, пригнись! И наверх не смотри!

За последнее время я избавилась от привычки лишний раз задавать вопросы, и потому без слов присела, втянув голову в плечи. Все остальные, кроме Глаза, поступили так же. Все, что я успела заметить, так это какую-то странную птицу, которая стремительно пролетела над нами. Прошло еще несколько мгновений, и птица вновь рассекла воздух над нами, и я инстинктивно прикрыла голову руками. Еще несколько мгновений – и до моего слуха донесся тонкий визг, перешедший в жалобный писк.

– Не поднимайтесь!.. – раздался голос Глаза. – Главное – свои глаза прикрывайте!

Ну, нет – так нет, тем более что понапрасну такие команды не раздаются. Прошло, наверное, не меньше минуты, пока Глаз вновь не подал голос.

– Все, можете подняться.

Как оказалось, причиной переполоха оказалось некое существо, которое я минуту назад приняла за птицу. Зато сейчас, увидев лежащее на траве создание, в первое мгновение я решила, что вижу перед собой очень большую летучую мышь, но почти сразу же поняла, что ошибаюсь. Это существо чем-то напоминало маленькую уродливую обезьяну, но с крыльями, как у летучей мыши. Однако не это было самым удивительным, а то, что у этой хм... обезьянки на месте рта находился очень длинный и острый клюв, похожий на тонкую спицу. Сейчас это непонятное создание лежало на земле, из его тела торчал нож, и лишь редкие подергивания уродливых лап давали понять, что это летающее существо находится на последнем издыхании.

– Надо же, какой уродец!.. – вырвалось у меня.

– Есть такое дело... – согласился Эдгар. – Похоже, до сегодняшнего дня ты никогда не видела этого кровопийцу.

– Впервые вижу! Это еще кто такой?

– Скажем так – далеко не самый лучший обитатель Делфа. Местные жители эту тварь на дух не переносят!

Оказывается, это летающее существо, и верно, можно вполне обоснованно назвать летающим вампиром. Выбрав жертву, вампир налетает на нее, пытаясь первым делом попасть в глаз предполагаемой добыче своим длинным клювом-спицей, причем летающая тварь старается вонзить свой клюв-спицу как можно глубже. К тому же при этом вампир старается облепить крыльями лицо жертвы, запускает свои когти в лицо несчастного, стараясь разодрать его как можно сильнее, чтоб деморализовать жертву... Скажем так: те, на кого напала эта тварь, как правило, не выживают, потому как длинный клюв-спица обычно задевает мозг. Да и отсутствием аппетита вампиры не страдают, и стараются высосать у своей жертвы как можно больше крови. Что ж, теперь мне понятно, отчего прозвучала команда всем прикрыть глаза...

– Шустрая, зараза... – Глаз смахнул пот со лба. – И непонятно, откуда эта дрянь тут взялась – кровососы лес предпочитают, на болота стараются не соваться! Как видно, здесь, среди высокой травы, им тоже раздолье. Стыдно сказать – с первого раза эту летающую тварь сбить не удалось, промахнулся, достал вторым броском.

– Спасибо, что сумел подбить эту обезьяну с крыльями... – вырвалось у меня.

– Да пожалуйста... – пробурчал Глаз. – Плохо то, что при моем первом броске нож в сторону улетел, где его тут искать будешь? Досадно, нож хороший был... Да и времени на его поиски у нас нет.

– А еще эти твари частенько парами летают... – Эдгар оглянулся по сторонам.

– Этот кровосос один был – второй так и не появился...– Глаз ловко вытащил свой нож из тела летающего зверька. – Похоже, нам попалась молодая особь, которая еще не успела обзавестись парой. Повезло, ведь с взрослым кровососом справиться куда сложней, а этот летел прямо, особо не прячась. Наверное, голодный... Кроме того, если бы у этой летающей твари имелась пара, то нас атаковали б с двух сторон, а это куда серьезней... Впрочем, вы это и сами знаете не хуже меня.

– Как же опасно идти в этой низине!.. – покачала я головой.

– Настоящей опасности ты тут еще не видела... – Глаз сунул нож в ножны, висящие на поясе. – Все, что встретилось на нашем пути в здешней низине – это так, то, с чем нам в здешних лесах иногда приходится сталкиваться. Если дело ограничится только такими вот зверюшками, то можно сказать, что это обычная лесная прогулка, и мы легко отделались.

Глаз поднял чуть подрагивающего зверька за заднюю лапу и одним сильным движением швырнул его в сторону, поверх травы. Не знаю, насколько далеко упали останки погибшего кровососа, но Глаз лишь пожал плечами:

– Хоть с тропинки убрал... Все, пошли отсюда.

Говоря откровенно, мне очень хотелось спросить, долго ли нам еще идти до реки, но благоразумно промолчала. Наверняка всем моим спутникам и самим хочется как можно быстрей миновать это неприятное место, так что лишние вопросы будут явно не к месту.

Мы вновь отправились по тропинке. Не знаю, как остальные, но я была готова отсчитывать минуты, чтоб знать, сколько времени мы уже движемся по дну травяного моря. Помнится, Леон упоминал о том, что путь займет часа два... Время шло, но, к счастью, ничего плохого не происходило. На нас еще несколько раз пытались напасть какие-то звери, но с некоторыми расправился Глаз, а с прочими разделались Леон с Эдгаром. Правда, через какое-то время идти стало куда спокойнее, только вот и без того хмурое лицо Глаза становилось все мрачней – кажется, в окружающем ему что-то не правится. Впрочем, на угрюмый вид охотника обратила внимание не я одна.

– Слышь, Глаз, ты отчего такой пасмурный?.. – спросил Эдгар.

– А вы что, ничего не замечаете?.. – только что не огрызнулся тот. – Вы оба в Делфе не новички, но неужели толку не хватает сообразить, что на тропинке уж минут десять как никто не показывается, да и рядом в траве никого не видно! Даже самый бестолковый человек поймет, что это неспроста!

А ведь и верно, уже с четверть часа (а то и больше) я не заметила рядом с нами никакой живности. Если честно, то подобное меня только радовало, но после слов Глаза стало как-то не по себе.

– Думаешь, это неспроста?

– Чего тут думать, и так все ясно... – заворчал, было, Глаз, но споткнулся на полуслове, и через мгновение кивнул головой в сторону. – Того и боялся, уж слишком гладко все шло...

Посмотрев в ту сторону, куда кивал Глаз, я вначале ничего не увидела, лишь спустя несколько мгновений поняла, о чем, вернее, о ком идет речь. Сейчас из травяных зарослей,находящихся впереди, к нам выкатился шарик, размерами напоминающий не очень большой клубок ниток. Вначале показалось, что этот шарик словно слеплен из старой соломы, и неаккуратно торчащие соломинки полностью покрывают этот шарик. Интересно, как передвигается этот шарик, ведь у него нет ни рук-ног, ни лапок... Зато у этого шарика была пара маленьких темных глазок, которые, не отрываясь, смотрели на нас... Выходит, этот шарик – живое существо? Надо же, никогда бы не подумала!

– Вот этих тварей нам еще не хватало!.. – ругнулся Леон.

– Ты про этот шарик?.. – спросила я.

– А про кого же еще! Это трай, чтоб его!..

– С виду он такой необычный, даже забавный... – я смотрела на шарик, внешне куда больше напоминающий милую детскую игрушку, и не понимала, отчего так раздосадован Леон.

– Забавный, говоришь? Ну, будет нам сейчас забава! Гвендолин, нож из рук не выпускай – без него сейчас тебе не обойтись. Когда приятели этого соломенного пугала к нам полезут, то руби их без жалости.

– Этот шарик... Кто это еще такой?

– Кто такой?.. – спросил Леон, не отводя глаз от шарика, который покатился к нам. – Считай, что это местная крыса.

– Не поняла...

– Да что тут понимать! Есть обычные крысы, о которых известно всем и каждому, а есть еще и вот такие... Можно сказать, трай – это та же крыса, только выглядит по-иному. Эти мелкие твари живут только там, где есть трава и заболоченные участки, и, похоже, здешнее место их вполне устраивает. Беда в том, что траи – они всегда нападают стаей, и если вцепятся со всех сторон, то жертве не позавидуешь.

– Но тут только один... шарик... – растерянно произнесла я.

– Это у них тактика такая – первым идет разведчик, а остальные подтягиваются за ним. Раз трай открыто показался перед нами, то это означает только одно – они нас заметили, и теперь просто так не отвяжутся. Да уж, вот чего нам не хватало, так это быть съеденными крысами... Кажется, понимаю, отчего мы так спокойно шли какое-то время – от траев вся живность разбегается!

– А если и мы побежим, то, может, они нас не догонят?.. – спросила я первое, что пришло мне в голову.

– Эти твари только того и ждут, чтоб мы двинулись с места, и тогда накинутся на нас всем скопом.

– А разве лучше стоять и чего-то выжидать?

– В нашем случае – да, какое-то время придется остаться на месте. Главное, нанести им максимальный урон, когда они накинутся на нас. Отмахивайся от них ножом, и если получится, то сумей нанести как можно больше ранений этим тварям, но постарайся не подпускать их близко к себе – они больно кусают, а то и выдирают куски из тела...

Меж тем шарик остановился, немного не докатившись до людей, и тут я заметила, что и справа, и слева в траве появились точно такие же шарики, причем их становилось все больше, и очень скоро стало понятно, что нас обложили со всех сторон, и мы находимся в шевелящемся живом кольце. Медленно текли мгновения, но ничего не происходило, а затем трай, который находился неподалеку от Глаза, вдруг негромко зашипел, я увидела, у этих шариков, оказывается, имеется рот немалых размеров, полный острых зубов. Да, теперь трай вовсе не выглядел милой игрушкой – он, скорей, вызывал что-то вроде отвращения. Тем временем зубастый шарик сорвался с места и быстро покатился к Глазу. Впрочем, наш проводник медлить не стал, ловко пнул шарик, и тот отлетел в сторону.

Это явилось сигналом к атаке для всех остальных траев броситься на нас, и в следующий миг на нас со всех сторон хлынула самая настоящая волна шариков, причем двигались они довольно-таки быстро. Первый же трай, оказавшийся подле меня, вцепился мне в ботинок, и оставил на нем длинные царапины, после чего, с удивительной ловкостью хватаясь за мое платье своими торчащими со всех сторон соломинками, пополз наверх. Я смахнула его ножом, который на диво легко рассек тельце трая, и шарик свалился вниз, брызнув на меня красноватой кровью. Впрочем, смотреть на него мне было некогда, потому что я уже стояла, окруженная этими шариками с приоткрытыми острозубыми ртами, которые явно намеревались пообедать и использовать меня в качестве основного блюда.

Все дальнейшее слилось для меня в бесконечное размахивание ножом и встряхивание шариков со своей одежды, только вот это выходило у меня хуже, чем хотелось. Руки были уже сплошь искусаны (причем эти мелкие твари кусались очень больно), платье забрызгано кровью, а этих соломенных уродцев меньше не становилось. Впрочем, не только я, но и мои спутники были едва ли не облеплены шариками, многие из которых уже успели не единожды укусить нас... Меня уже стало охватывать отчаяние, когда Леон закричал:

– Все, бежим вперед! Гвен, не отставай!

Мог бы и не предупреждать – я и без того готова была броситься отсюда куда угодно, и потому без слов кинулась за Эдгаром, пытаясь при этом стряхнуть несколько шариков, которые вцепились мне в спину. Правда, я всерьез опасалась, что траи бросятся вслед за нами, и вначале, действительно, они быстро покатились следом, едва ли не обгоняя нас и пытаясь схватить за ноги, но очень скоро я с радостью поняла, что эти соломенные шарики от нас отстают, а пробежав еще немного, мы их уже не увидели.

– Повезло, вырвались! Ну, как вы?.. – спросил нас Леон, но и без того было ясно, что наш вид оставляет желать лучшего – искусанные и окровавленные руки, изорванная и забрызганная кровью одежда (траи нас хорошо потрепали), усталые и взвинченные люди... – Впрочем, и сам вижу. Все живы – уже неплохо. Хорошо еще, что эти твари ни у кого до вен и артерий не добрались, а не то враз перекусили бы... У кого серьезные ранения?

– Не стоит терять время – если у кого из тела и выгрызли пару кусков, то сейчас ничего не поделаешь... – подал голос Глаз. – Все одно одежда к телу вот-вот прилипнет, раны перекроет. Потом разберемся, что к чему.

– Надеюсь, особой заразы на зубах этих тварей нее было, а если все же имелась... – Леон потел лоб рукой. – В любом случае попросим Тайу-Та нам помочь.

– А эти траи... – спросила я. – Они же нас догонят! Надо быстрей уходить отсюда!

– Конечно, пойдем, задерживаться не будем... – Леон огляделся по сторонам. – А эти... Им сейчас не до нас – у них обед в самом разгаре. Траи охотно съедят и своих товарищей, если те ранены, ведь именно для этого и нужно было наносить им как можно больше ранений. Среди этих тварей жалость к себе подобным отсутствует напрочь, зато прожорливости в избытке...

– Может, все же стоило попытаться убежать?.. – я все еще не могла успокоиться – многочисленные раны, полученные от укусов зубастых шариков, горели огнем, и боль никак не уменьшалась.

– Видишь ли, если бы мы сразу побежали, то от этой стаи нам было бы уже не избавиться, а так мы успели поранить немало траев, то есть обеспечили пропитанием остальных. Так что у оставшихся в живых шариков есть неплохая возможность набить свой желудок, и они не бросят еду, лежащую под носом ради того, чтоб припустить вслед за убегающей добычей.

– Повезло и в том, что стая была совсем небольшая... – мрачно добавил Глаз. – Обычно их куда больше, так быстро мы бы от них не избавились.

– Глаз, а правду говорят, что если нарвешься на большую стаю траев, то есть только одна возможность спастись – оставить кого-то на съедение?.. – спросил Эдгар.

– Ты на что намекаешь?.. – в голосе Глаза я услышала опасный холодок.

– Не намекаю, а спрашиваю... – холодком отдавал и ответ Эдгара.

– Я б тебя посреди большой стаи траев с удовольствием оставил... – проворчал Глаз. – Потеря небольшая... Все, пошли отсюда.

– Долго нам еще идти?.. – не выдержала я.

– Не думаю... – пробурчал тот. – Надеюсь, что нет.

Мы вновь идем по тропинке, и каждый из нас в глубине души рассчитывает на то, что скоро низина кончится, и мы выйдем к реке. Болят искусанные руки, ноют раны, нанесенные зубастыми шариками, пот заливает глаза... Тем не менее, ни у кого из нас нет даже мысли о коротком отдыхе – ничего, передохнем, когда минуем это место.

Казалось бы, все идет хорошо, но внезапно на меня просто-таки накатило беспокойство, мгновенно переросшее в волну леденящего ужаса. Я оглянулась, пытаясь понять, в чем дело. Такое впечатление, будто кто-то, прячась в высокой траве, сверлил меня ненавидящим взглядом...

Я посмотрела на Леона и поняла, что и он почувствовал то же самое, что и я, да и Эдгар с Глазом словно напряглись. Похоже, к излишне разыгравшимся нервам это не имеет никакого отношения. Все, что я могла сделать – так это вглядываться в траву, чтоб понять, что меня так напугало, но ничего не заметила, лишь по-прежнему чуть шелестели жесткие листья. Все, что мы могли сделать – так это идти чуть быстрее.

Вдруг наше внимание привлек какой-то шум, словно кто-то пробирался сквозь высокую траву, вернее, бежал, летел, сломя голову. Вначале этот некто промчался справа от нас, только вот самого бегуна мы не увидели – он пробежал на небольшом расстоянии от дорожки, и стена высоких растений скрыла его от наших взглядов, но шум от треска ломающихся стеблей был достаточно громким. Мы остановились, ожидая, что этот некто появится перед нами, но бегущий унесся куда-то вдаль. Ну и хорошо, пусть отправляется дальше, а мы пойдем своей дорогой. Однако не прошло и минуты, как мы вновь услышали треск ломающейся травы, только в этот раз неизвестный бежал слева от тропинки, причем все так же быстро. Похоже, он перебежал тропинку впереди нас...

– Глаз, что это такое?.. – не выдержала я.

– Откуда я знаю... – пробурчал Глаз.

– И все же?.. – спросил Леон. – У тебя опыт побольше.

– Ну, с такой скоростью и кабан в траве может носиться... – пробубнил Глаз.

Объяснение, конечно, притянуто за уши, да и чувствуется, что Глаз произнес едва ли не первое, что пришло ему в голову, но все же это объяснение не лучше и не хуже остальных. Я уже готова была в него поверить, но в этот миг раздался протяжный вой. Не знаю, кто так кричал, не переставая, но в этом крике было столько злобы и ненависти, что у меня просто мороз по коже пробежал. Я попыталась, было, закрыть уши руками, лишь бы не слышать этот мерзкий вой, однако он пробирался даже сквозь заткнутые уши.

Мы остановились, и едва не сбились в кучу. Да уж, понятно, что кабан к этому жуткому воплю не имеет никакого отношения.

– Что это?.. – повторила я.

– Тут выбор небольшой... – после небольшой паузы отозвался Глаз, обращаясь к мужчинам. – Или это какая-то тварь, которая тупо хочет есть и скоро устроит на нас охоту, или же некто таким образом защищает свою территорию – надо прогнать или убить вторгшихся чужаков. Как понимаете, особой разницы для нас нет. Пошли вперед – может, отстанет.

Однако стоило нам сделать несколько шагов, как из травы на тропинку даже не вышло, а, скорее, выпрыгнуло какое-то существо. В первый момент я, было, решила, что это человек, причем высокий и крепко сбитый, но, всмотревшись, уже не стала с полной уверенностью утверждать подобное, ведь вместо обычной головы на крепкой толстой шее находилась самая настоящая голова ящерицы. Неровная серо-коричневая кожа, большие красно-зеленые глаза, руки с тремя длинными пальцами, увенчанными когтями... Если такой красавец приснится, то потом месяц без успокоительного не уснешь! Сейчас же у меня при виде этого чудища сердце сжалось от страха – ясно, что это жутковатое существо появилось перед нами вовсе не для того, чтоб пожаловаться на свою несчастную жизнь.

– А, чтоб тебя... – выдохнул сквозь зубы Леон.

И что же нам теперь делать? Бежать назад? Догонит... В траве прятаться? Глупо, нас в ней эта тварь легко выловит по одному...

В этот момент чудище шагнуло к нам, вновь издало свой ужасный вопль, и я с удивлением увидела что из толстых рук и ног чудища появляются острые шипы... Не хочется даже думать о том, что произойдет, если такой шип вонзится в человеческое тело! Ясно, что схватка с таким чудовищем для человека, скорей всего, смертельна! Меж тем мужчины подобрались – готовились к бою, и понятно, что он будет непростым. Боюсь, то шансов на победу у нас нет никаких...

– Леон... – негромко произнес Глаз, не сводя глаз с приближающего чудища. – Скажи своей дочке, пусть в траве спрячется, но далеко не убегает... Быстро!

– Гвен, делай, что сказано!.. – приказал Леон. – И не медли!

Понятно, что сейчас не до объяснений и увещеваний, так что я без разговоров бросилась травяные заросли, и надо мной тут же сомкнулась зеленая листва. Не обращая внимания на острые края листьев и ломая высокую траву не хуже того человека с головой ящерицы, я бросилась прочь от тропинки. Вокруг сплошные стебли, какие-то норы, мелкая живность, улепетывающая от меня со всех ног... Затем я за что-то зацепилась, и со всего размаха рухнула на землю. Надо было бы подняться и бежать дальше, но сил шевелиться не было. А еще мне казалось, что если я поднимусь с земли, то эта жуткая тварь нападет на меня и загрызет. Я лежала на земле и слушала все тот же вой, крики мужчин, треск ломающихся стеблей жесткой травы... Все, что я могла сделать – так это только вслушиваться в доносящиеся до меня звуки и молиться о том, что с мужчинами не произошло ничего плохого.

Не знаю, сколько прошло времени, но звуки стихли, и сейчас надо мной по-прежнему шелестела трава. Тут не знаешь, на что и думать... Стало накатывать отчаяние, на глаза набежали слезы, но тут я услышала, как меня зовут:

– Гвендолин! Гвен, ты где?

Так они живы! Поднялась на ноги, и, спотыкаясь в траве, пошла на зовущий меня голос. Надо же – казалось, что я отбежала совсем недалеко, но в действительности отдалилась от тропинки на довольно-таки большое расстояние.

Когда же я появилась на тропинке, то первое, что увидела – это Глаза, лежащего на земле. Его одежда и лицо были окровавлены, но он все же шевелился – значит, жив. Леон и Эдгар выглядели немногим лучше, но они хотя бы стояли на ногах.

– Ой... – не вытирая слезы, я бросилась на шею вначале Леону, а затем и Эдгара. – Знали бы вы, как я рада, что вы живы!

– Мы-то живы, а вот Глазу, похоже, совсем плохо...

– А где этот?..

– Ушел, вернее, отступил на какое-то время... – устало произнес Леон. – Надо поскорее уходить отсюда.

– А как же Глаз?

– Как-нибудь поведем с собой...

Оставшийся путь (надо сказать – совсем недолгий) мы с Эдгаром тащили на себе Глаза, перекинув его руки через свои шеи. Что касается Леона, то он сейчас шел впереди, но, по-счастью, больше ничего опасного на тропинке нам не попалось – наверняка вся живность, обитающая в округе, разбежалась от воя этого странного существа. Что касается Глаза, то хотя он был в сознании, двигаться почти не мог, так что тащить этого крепкого человека было непросто.

Когда же низина кончилась, мы недолгое время шли по твердой земле, после чего вышли к реке. Удивительно, но здесь не было ни крокодилов, ни змей, да и сам берег был каменистым, и можно было не только присесть на сухую землю, но и положить на траву Глаза, который был не в состоянии даже пошевелиться. Он к этому времени уже пришел в себя, но помалкивал, лишь иногда негромко постанывал.

– Что дальше?.. – спросила я Леона. – Куда мы теперь?

– Придется немного подождать...

Мы с Эдгаром уселись на землю и смотрели на Леона, который достал из кармана какой-то небольшой предмет, поднес его к своим губам – и над рекой раздался на редкость громкий и резкий свист. Свист раздавался вновь и вновь, и казалось, что эти пронзительные звуки слышны на всей реке.

.– Надеюсь, нас услышали... – Леон убрал свисток в карман.

– Кто?

– Появятся – увидишь... – чуть улыбнулся Леон.

– Я такого громкого свиста раньше никогда не слышала!

– Еще бы, это свисток не простой – если его услышит кто-либо из людей того племени, чье поселение находится не так далеко отсюда, то к нам обязательно придут на помощь. Это, если можно так выразиться, сигнал тревоги и просьба о спасении. Конечно, такие свистки есть не у каждого – только у членов племени и у тех, кого те люди считают своими друзьями.

– А если не услышат?

– Тогда я через какое-то время снова воспользуюсь свистком. Рано или поздно к нам придут. Ну, а пока давайте передохнем.

– А этот, как его, ну, то чудище... Кто это такой?

– Если не ошибаюсь, то это хо-тии, в переводе на наш язык – болотный человек... – устало произнес Леон. – Встречи с ним лучше избежать – он людей не выносит, да и съесть их не откажется. Если тебе интересно, то позже я расскажу о нем подробнее.

– В толк не возьму, как вы с ним умудрились справиться, да еще и живы остались?

– Если бы нее Глаз... – Леон посмотрел на лежащего мужчину, а затем присел рядом с ним. – Глаз, хоть ты обижайся, хоть нет, но человек ты, мягко говоря, далеко не самый лучший, но как охотник и защитник – тут тебе цены нет. От Бога талант – не иначе! Ты с болотным человеком едва ли не в одиночку справился – столько ран сумел ему нанести, что он от нас отступил, и отправился зализывать свои ранения. Это ж скажи кому – не поверят! Мы с Эдгаром у тебя только на подхвате были...

– Мешали вы мне, а не на подхвате были... – с заметным трудом выдохнул Глаз, который до этого молчал. Он лежал неподвижно, с закрытыми глазами – как видно, так ему было легче. – Лезли, куда вас не просили, у обоих толку ни на что нет... Леон, ты свистни-ка еще разок, что-то твои друзья к нам не торопятся...

– Через несколько минут обязательно еще раз воспользуюсь свистком... – пообещал Леон. – Кстати, спасибо за то, что перед схваткой с болотным человеком ты велел Гвендолин спрятаться в траве.

– Если б она не ушла, то болотный человек не успокоился бы до того времени, пока до нее не добрался. Он баб любит жрать куда больше, чем мужиков – похоже, мясо у них вкуснее.... А так исчезла баба с его глаз – и хорошо, нам легче, и от нее визга нет. Знаешь, Леон, дочь у тебя, конечно, красивая, но дура. Впрочем, мы, мужики, дур любим, хотя и понимаем, что ничего хорошего от них ждать не стоит.

– Глаз... – вздохнула я. – Глаз, ты, конечно, герой и все такое, но вот грубить не надо. Ты меня совсем не знаешь, чтоб делать такие выводы.

– Да чего там знать... – мужчина открыл глаза и посмотрел на меня. – Со своими мужиками и то разобраться не можешь! Такие, как ты, заводят себе по несколько мужиков разом, а те потом маются, да проблемы разгребают... Терпеть не могу таких вертихвосток!

– Ты о чем говоришь?.. – не поняла я. Видимо у Глаза, наверное, проблемы с головой после ранения, вот и несет невесть что.

– Да про твоих мужиков, которые сейчас дожидаются нас в поселке искателей опалов.

– Глаз, извини, но я представления не имею, о чем ты говоришь. Если ты имеешь в виду того человека, которого в пещере убила та белая тварь – то это родственник моего мужа, и ко мне он не имеет никакого отношения.

– Думаешь, я не понял, что тот мужик, который так пытался до тебя добраться, и говорит всем, что холостой... Он на самом деле с тобой любовь крутил, так?.. – надо же, а в голосе Глаза, который чуть жив, стали появляться чуть насмешливые нотки. – Об этом все догадались. Знать бы еще, чем ты этого мужика так разозлила... Зато второй парень всем доказывает, что ты его любишь и жить без него не можешь.

– Какой еще второй?

– Тот, кто утверждает, что он твой жених.

– Что за бред?! Какой еще жених?! Хотя... – мне в голову пришла странная мысль, вначале показавшаяся невероятной. Хотя, после последних событий, я уже вряд ли чему-то удивлюсь. – Этот так называемый жених... Его как звать? Может быть, Винс?

– Он самый... – раненый снова закрыл глаза. – Вижу, вспомнила...

Мы с Леоном переглянулись, и пока я собиралась с мыслями, Леон задал вопрос:

– А что ж этот жених с вами не пошел?

– Почему же, очень рвался пойти к своей невесте, в глаза ее посмотреть, высказать в лицо все, что о ней думает... – пробурчал Глаз. – Парень был зол, сам готов пришибить эту красотку, окажись она рядом. Да только в поселке искателей опалов этот женишок ногу растянул, причем так сильно, что идти не мог. Потому мы и отправились без него...

– А почему ты нам раньше об этом парне ничего не рассказывал?.. – спросил Леон.

– Вы не спрашивали...

Кто бы мне объяснил, что происходит?! Понимаю только, что это мне совсем не нравится...

Глава 16

Две лодки подошли к нам часа через полтора после того, как Леон первый раз поднес свисток к губам. Нам же оставалось только терпеливо ждать помощи, и надеяться, что призыв Леона был услышан. Если честно, то время ожидания для меня тянулось бесконечно долго – я боялась, как бы из низины к нам не вышел все тот же жуткий болотный человек, или чтоб оттуда не выкатились кусачие шарики, но, к счастью, обошлось. Правда, в мутной речной воде я заметила нескольких крокодилов, но к нам на берег они не лезли, а это не могло не радовать. Впрочем, берег не был пологим, а немного возвышался над водой, так что (как мне сказал Эдгар) крокодилы сюда вряд ли полезут. Сама по себе река была неширокой, зато у противоположного берега лес стоял у самой кромки воды, и потому нам, можно сказать, хоть в чем-то повезло – хотя бы находимся на сухом и сравнительно безопасном месте.

Впрочем, время ожидания тянулось бесконечно долго не только для меня.

– Долго нам еще тут прохлаждаться?.. – как видно, Глаз чувствовал себя настолько плохо, что не мог сдерживать своих эмоций.

– Надеюсь, не очень...– отозвался Леон. – Потерпи.

– А что мне еще остается... – пробурчал Глаз.

– Когда я впервые увидела здешних жителей, то у меня сложилось впечатление, что они нас недолюбливают... – вздохнула я.

– А кому понравится, если к ним заявятся какие-то чужаки, и начнут устанавливать свои правила?.. – пожал плечами Леон. – Следует считать достижением уже то, что сейчас в Делфе установилось нечто вроде нейтралитета – ни войны, ни мира. Пришлые с местными общаются только по необходимости.

– Ясно...

– Леон, ты что там высматриваешь, на том берегу?.. – поинтересовался Эдгар. – Уже несколько минут глаз не отводишь... Кого-то заметил?

– Посмотри туда, вот на то высокое дерево... Да не туда, левее!.. – махнул рукой Леон. – На той большой ветке... Видишь?

– Вот теперь вижу!.. – в голосе Эдгара было удивление. – Ну и глаза у тебя, Леон, я бы без подсказки и не увидел!

– В чем дело?.. – не поняла я.

– Там, на ветвях, сидит ягуар... – пояснил Эдгар. – Как видно, охотится.

– На кого охотится?.. – не поняла я.

– Так сразу и не скажу, но, скорей всего, на кайманов.

Как я не всматривалась в деревья, растущие на той стороне реки, но никакого ягуара там не заметила. Я уже хотела, было, попросить Эдгара показать мне этого самого зверя, как вдруг с дерева в воду метнулась огромная кошка с роскошной пятнистой шкурой. В следующее мгновение зверь скрылся в воде, которая просто-таки закипела от того, что под толщей воды, судя по всему, началась какая-то схватка. Прошло еще несколько секунд, и над водой показалась пятнистая голова ягуара, который держал в зубах за шею небольшого каймана, растопырившего по сторонам свои короткие лапы. Очень скоро огромная кошка оказалась на суше, и, не выпуская каймана, направилась вглубь леса, чтоб там прикончить пойманную добычу.

– Ничего себе... – растерялась я.

– Ну, на кайманов они частенько охотятся... – заметил Эдгар. – Я раньше об этом не раз слышал, а вот своими глазами видеть не доводилось. Как мне сказали, ягуар нападает сбоку или сзади, и первым делом старается перекусить шейные позвонки.

– Хорошо еще, что рядом с нами нет такого хищника... – вырвалось у меня.

– Я тоже на это надеюсь... – Леон оглядывался по сторонам. – К людям эти звери относятся с большим гм... гастрономическим интересом. Конечно, болото ягуары не любят, но зато совсем не прочь поохотиться около воды: они устраивают засаду вдоль береговой линии или в высокой траве, а заодно на тропах, ведущих к водопою. Кстати, это одна из причин того, почему я хочу убраться отсюда побыстрей...

Словно в ответ на слова Леона Глаз пробурчал:

– Кажется, к нам по реке кто-то приближается. Надеюсь, это те, кого мы ждем...

Охотник не ошибся – очень скоро к нам, и верно, приблизились две узкие долбленые лодки, в которых находилось несколько невысоких смуглокожих людей. Держась на некотором расстоянии от берега, эти люди о чем-то спросили Леона, и после недолгого разговора лодки направились к нам. В одну из лодок перенесли Глаза, который уже не мог передвигаться самостоятельно, в другую забрались мы, после чего лодки сразу же отошли от берега.

– Долго нам добираться до места?.. – негромко спросила я у Леона.

– Не очень... – так же тихо отозвался тот. – Но пока что помолчи.

Трудно сказать, сколько времени мы продвигались по реке, могу лишь предположить, что не очень долго, немногим более получаса. Затем я увидела несколько лодок, наполовину вытащенных из воды и привязанных к колышкам, вбитым в землю, да и трава на берегу была основательно примята. Кажется, мы прибыли на место.

Стоило нашим лодкам причалить к берегу, как откуда-то из-за деревьев высыпало с пяток мальчишек и несколько взрослых, причем все были вооружены небольшими копьями. Впрочем, при виде нас на их лицах не появилось враждебности – скорее, это там было любопытство, пусть и смешанное с настороженностью.

– Не вздумай вылезать из лодки... – повернулся ко мне Эдгар. – Сиди, пока нам не разрешат это сделать. Дело в том, что вначале мы должны получить разрешение на то, чтоб ступить на землю, где находится поселение этого племени.

– А что, могут и не разрешить?

– Все может быть.

Меж тем Леон кивнул нам головой – мол, сидите и ждите!, вышел из лодки, и в сопровождении нескольких человек направился в лес, а оставшиеся невысокие смуглокожие люди остались стоять на берегу, и смотрели на нас взглядами, в которых не было особой симпатии. Кажется, основным объектом их неприязни была я. Эти люди – они что, тоже меня за ламию принимают? Надеюсь, что это не так... Хотя кто знает, о чем они думают...

– А почему Леону разрешили пойти?.. – не выдержала я долгого молчания.

– Его тут хорошо знают, и у него добрые отношения с местными, а подобное заслужить непросто... – негромко произнес Эдгар. – Такие свистки, которыми он вызвал к нам лодки – они есть только у обитателей здешнего племени, а также у тех, кого эти люди считают своими друзьями. Сама понимаешь, что просто так подобное доверие не дается – его надо заслужить.

– Ты понимаешь язык, на котором говорят эти люди?

– В общих чертах, с пятого на десятого. Говоря откровенно, знаю лишь некоторые слова.

Время шло, Леон не возвращался, и я уже стала беспокоиться, но Эдгар лишь покачал головой – здесь дела так быстро не делаются, жизнь течет медленно, своим чередом, народ никуда не торопится, так что нам следует набраться терпения и ждать.

Леон появился едва ли не через час, и не один, а в сопровождении нескольких мужчин, которые в этот раз были без оружия. Пока они помогали Глазу выбраться из лодки, я негромко спросила у Леона:.

– Похоже, здешние пустят нас к себе?

– Да, но, скорей всего, ненадолго.

Уточнять, что к чему я не стала – и так скоро все узнаю. Меж тем Леон и Эдгар подхватили с двух сторон Глаза, который не мог стоять на ногах, и, можно сказать, едва ли не потащили его на себе, а я отправилась следом.

Сразу было понятно, что в этом месте живут люди – от берега в заросли вела хорошо утоптанная тропинка, кое-где была примята трава, виднелись насечки на деревьях, а еще на нашем пути то и дело встречались дети, которые с любопытством смотрели на нас. Скорей всего, ребятишки специально пошли навстречу нам из своего поселения, чтоб хорошенько рассмотреть чужаков: похоже, что белые люди здесь – гости нечастые.

Идти пришлось не очень долго, и очень скоро я увидела просвет между деревьями, а потом мы вышли на большую поляну, где стояло пара десятков больших травяных хижин. Можно сказать, что встречать нас высыпала вся деревня, и это понятно: в их спокойной жизни появление незваных гостей – это событие из числа тех, которые не стоит пропускать. Думаю, не ошибусь, если предположу, что наибольшее внимание привлекала именно я – с меня просто-таки не спускали глаз. Внимания нам было уделено столько, что я даже немного растерялась, тем более что особой любви в тех взглядах не было.

Невольно обратила внимание на несколько кострищ на поляне, со всех сторон обложенных большими камнями – видимо, на тех кострах готовят еду. Еще мне бросились в глаза пара больших ступ, в которых находились широкие деревянные жерди – видимо, песты. Ясно, что в той примитивной посудине здешние жители измельчают то ли зерно, то ли еще что-то похожее... В стороне лежала туша большой дикой свиньи – как видно, ее совсем недавно добыли, но разделать пока что не успели.

Посредине поляны стоял пожилой мужчина – судя по всему, именно он был здесь главным. Мужчина холодно смотрел на нас, и по его невозмутимому лицу трудно было сказать, что именно он думает о нашем появлении. Какое-то время мужчина молча рассматривал нас, а затем произнес небольшую речь, после чего повернулся и пошел прочь, а Леон произнес:

– Нам было велено идти в ту хижину, что стоит на отшибе и сидеть там. Обо всем остальном поговорим позже.

Возражений с нашей стороны не последовало, тем более что особой приязни со стороны местных жителей мы не ощутили. Относятся без вражды – уже неплохо.

Небольшая травяная хижина, в которой мы оказались, и верно, находилась несколько в стороне от поляны: как позже пояснил Леон, она предназначалась для гостей, которые то и дело приходят в поселение – здесь не очень-то любят пускать в свое жилище посторонних, пусть даже это твои родственники из соседнего племени. Такое правило, и с ним не поспоришь. Однако в целом к своим соседям тут относятся нормально, и как раз для таких гостей построена эта хижина.

Однако меня сейчас куда больше интересовало другое:

– А тот мужчина, который стоял посреди поляны... Это и был Тайу-Та?

– Нет, это вождь, а Тайу-Та... – Леон вздохнул. – Он сказал, что позже сам подойдет к нам, и надеюсь, что его появление не заставит себя долго ждать.

– Побыстрее бы... – выдохнул Глаз. Он лежал на травяной подстилке и вид у него был не из лучших. – Как бы мне не помереть до того времени, как этот недоделанный колдун снизойдет со мной поговорить...

– Такие, как ты, быстро не помирают... – пробурчал Эдгар. – Скажи спасибо, что тебе вообще разрешили войти в этот поселок.

– А о чем вождь говорил?.. – спросила я.

– Сказал: к нам пришли гости, и будем принимать их по законам гостеприимства. А еще... – тут Леон чуть усмехнулся. – Еще сказал, что все уже наслышаны о том, что среди чужаков появилась женщина, похожая лицом на ламию, и сейчас эта женщина пришла в их поселок. Пугаться ее не надо, за эту женщину поручились. Наверное, ты и сама обратила внимание на то, как на тебя смотрят жители этого поселка – всем интересно знать, как выглядит ламия, тем более что видели ее далеко не все.

– А откуда они обо мне знают?

– Здесь новости – это то, что ценится едва ли не в первую очередь, и потому они очень быстро разносятся по округе. А уж о появлении необычной женщины очевидцы должны были обязательно сообщить соседним племенам: здесь такое правило – едва ли не все новости первым делом сообщаются в соседние поселки. Здешний вождь сказал, что бояться ее (то бишь тебя) не следует, потому как женщина оказалась дочерью одного из тех людей, кого здешнее племя считает своим другом.

– Похоже, в этих краях к тебе относятся с уважением... – а про себя отметила, что при обращении к Леону то и дело начинаю менять «вы» на «ты».

– Такие, как Леон, любому елея в душу нальют, после чего в эту самую душу враз влезут... – вновь подал голос Глаз. Похоже, ему становится все хуже, и он уже не знает, на ком еще сорвать свое раздражение и нешуточную боль от ранений – очевидно, оттого мужчина и грубит в открытую. Тут уж ничего не поделаешь, больной человек, поневоле надо терпеть. – Потому в друзья-приятели Леону каждый второй лезет, не считая каждого первого. Вот, даже колдун Тайу-Та считает Леона едва ли не своим приятелем.

– Почему ты называешь этого человека колдуном?.. – не выдержала я.

– Сама поймешь, если ума хватит.

– Что еще вождь сказал?.. – я решила не обращать внимания на слова охотника.

– Сказал, что хотя все остальные являются гостями, пока что стоит подождать общаться с ними...

– Верно, даже здесь знают, что от баб лучше держаться подальше... – то ли сказал, то ли прохрипел Глаз. – Добра от них ждать не стоит. А уж от таких, как ты... Тот парень, который называет себя твоим бывшим женихом – он о тебе немало порассказывал!

– Не понимаю, как он здесь появился!.. – развела я руками.

– Сказал, что для того и приехал сюда, чтоб в глаза твои бесстыжие посмотреть! Это ж надо было так парню голову задурить, чтоб он за бабой на край света проперся!

– Вот что я тебе скажу, страдалец... – сделал вывод Эдгар, покосившись на Глаза. – Если судить по твоим словам и боевому настрою, ты не только не помрешь в ближайшее время, но и всех нас переживешь.

– Понимал бы что... – начал, было, Глаз, но тут в хижине появился пожилой мужчина и все замолкли. Невысокий, с седыми волосами и лицом, изрезанным морщинами, мужчина ничем не выделялся от остальных коренных жителей Делфа, только вот темно-карие глаза этого человека были на удивление цепкими и его взгляд мог выдержать не каждый. Леон при виде вошедшего почтительно склонил голову, и этот жест повторил Эдгар. Если я правильно понимаю, то этот человек и есть Тайу-Та, на исцеление от которого так надеялся Глаз.

Посмотрев на каждого из нас, мужчина о чем-то заговорил с Леоном. Не знаю, о чем у них шла речь, но разговор занял несколько минут, после чего мужчина подошел к Глазу и положил руку ему на живот. Постояв так недолгое время, старик что-то произнес, и Глаз коротко ему ответил, после чего мужчина, не прощаясь, ушел. Глядя вслед уходящему человеку, Леон произнес:

– Глаз, ты все понял?

– Чего там не понять... – неохотно пробурчал тот. – Вот паразит старый, чтоб его... Условия еще ставит, колдун проклятый!

– А ты считаешь, что он не имеет на это права?

– Можно подумать, тут все святые собрались!

– В чем дело?.. – не поняла я.

– Тайу-Та согласился заняться лечением Глаза лишь в том случае, если тот даст некое обещание... – пояснил Леон. – В общих чертах оно звучит так: после излечения наш болящий должен будет навсегда покинуть Делф и отныне никогда здесь не показываться. Да уж, Глаз, все знают, что Тайу-Та не испытывает к тебе никакой симпатии, и после того, как тебе станет полегче, он более не желает ни видеть тебя, ни слышать ничего о тебе.

– Можно подумать, я его обожаю... – попытался съехидничать Глаз. – Жаль, наших церковников здесь мало – они б с этим колдуном поговорили по-иному.

– Надеюсь, этого никогда не случится... – поморщился Леон. – Ты хорошо понимаешь, то произойдет, если кто-то из приезжих вздумает поднять руку на Тайу-Та, или станет обвинять его во всех смертных грехах – подобное может закончиться настоящей войной, в которой чужакам придется плохо.

– Глаз, учти: ты согласился на его условие, так что не вздумай нарушить свое обещание... – заметил Эдгар.

– Только твоих советов мне еще не хватало... – продолжал возмущаться Глаз. – И что я сделал плохого этому старому колдуну?

– А что хорошего?.. – усмехнулся Леон. – Ты покопайся в своем прошлом, а если забыл, то память повороши, там и найдешь ответ на свой вопрос. Со своими замашками ты, Глаз, многим успел напакостить, в том числе и кое-кому из этого племени. Скажи спасибо, что Тайу-Та согласился взяться за твое лечение – чтоб ты знал, я его еле уломал!

– За это спасибо... – неохотно произнес Глаз. – Только вот если я покину Делф, то что дома буду делать? От тоски подыхать?

– Найдешь занятие. Для начала ты выздоровей, а потом строй планы на будущее... – посоветовал Эдгар. – Такой охотник, как ты, без дела не останется. Если я правильно понял, то вылечить тебя непросто, дело это долгое и непростое, так что свой язык лишний раз попридержи. Ну, а если с лечением не сложится, или что-то пойдет не так, то ты вполне можешь помереть и здесь, в Делфе, не добравшись до родного дома. Так что если хочешь увидеть родных и близких, то молчи и делай то, что тебе сказано.

Ответить Глаз не успел – в хижину вошел невысокий худенький подросток, и поставил перед Глазом два небольших кувшина с какой-то темной жидкостью. Затем он что-то долго пояснял нашему больному, а затем повернулся к нам и произнес пару коротких фраз, после чего ушел, бросив на меня любопытный взгляд.

– Понятно... – Леон поднялся на ноги. – Ну, господа хорошие, собирайтесь и пойдем.

– Куда?.. – спросила я.

– Тайу-Та хочет поговорить с нами. Предугадывая твой следующий вопрос, поясняю, что Глаз останется в этой хижине, и начнет пить принесенные ему отвары, а ближе к вечеру ему следует ждать Тайу-Та.

Не слушая ворчания Глаза, мы вышли из хижины. Думала, мы пойдем на поляну, где стоят травяные домишки здешних жителей, но Леон повел нас в сторону.

– Тайу-Та живет отдельно... – ответил он на мой незаданный вопрос. – К себе пускает далеко не каждого, и если бы кто-то из вас ему чем-то не понравился, то звать к себе этого человека он бы не стал.

– А зачем он нас позвал?.. – спросила я.

– Узнаем...

Травяная хижина, где жил Тайу-Та (вернее, это были две большие хижины, стоящие одна подле другой), находилась неподалеку от селения, и рядом с ней я заметила одного из здешних жителей, вооруженного копьем. На мой вопросительный взгляд Леон лишь пожал плечами – Тайу-Та охраняют, мало ли что может произойти. Кстати, охранников тут несколько, просто остальных мы не видим.

Внутри хижина оказалась сравнительно небольшой, и никаких особых колдовских атрибутов вроде зубов крокодила, шкур змей или сушеных жаб я не увидела. Впрочем, Леон ранее уже пояснил нам, что травы, корешки и все прочее, необходимое для гм... несколько необычных занятий Тайу-Та, находится во второй хижине, куда посторонним входа нет – туда заходит только сам лекарь и его ученики. Сейчас же Тайу-Та ждал нас в хижине, и, повинуясь его жесту, мы уселись на землю, а он стоял перед нами, и он его пронзительного взгляда мне было несколько не по себе.

Какое-то время мужчина смотрел на нас, не говоря ни слова, а затем заговорил. Леон выслушал его довольно-таки длинную речь и негромко произнес:

– Тайу-Та говорит, что слухи не лгут, и за всю свою долгую жизнь он впервые встречает женщину, настолько похожую на ламию, что лишний раз подтверждает – в этом мире много дивного. Еще сказал, что у нас с тобой одна кровь, я отец, а ты дочь, и Великие Боги были милостивы к нам, отмеряли долгие годы жизни, только сейчас в нашу судьбу вмешалась чужая воля, и наше будущее отныне зависит только от нас...

Не знаю, как к этим словам относится Леон, но, на мой взгляд, сказать подобное может любая гадалка на рынке. Меж тем Тайу-Та позвал все того же молодого парнишку, который принес ему горсть каких-то крупных семян, похожих на горошины, которые каждый из нас поочередно должен был подержать в руках. Затем Тайу-Та забрал у нас горошины, высыпал на глиняную тарелку, и стал водить по ним короткой палочкой, что-то негромко шепча при этом. Минута шла за минутой, мне уже стало надоедать неподвижно сидеть на месте и смотреть на это странное и бессмысленное занятие, а старик все еще не прекращал свое непонятное дело, по-прежнему передвигая семена с места на место. Наконец он позвал все того же парнишку, кивнул на семена, и тут даже я поняла, что Тайу-Та велел помощнику то ли выкинуть эти семена, то ли сжечь их. Немного помолчав, мужчина вновь заговорил, но в этот раз его речь длилась дольше.

– Тайу-Та говорит, что женщине, находящейся здесь, грозит опасность. Дело в том, что мужчина, ставший ее мужем, пообещал принести свою жену в жертву некой богине, чтоб подтвердить той свою верность и почтение. Впрочем, все благосостояние этой семьи зависит от милости этой богини, так что они согласны пойти на все, лишь бы умилостивить свою покровительницу. Меж тем время идет, а свое обещание мужчина так и не выполнил, и потому опасается гнева богини, и его опасения не беспочвенны. Мужчина разозлен и испуган, разгневан на жену, потому что она не желает подчиняться воле мужчины, ставшего ей мужем, и не хочет умирать. Именно потому, что жена убегает и прячется от мужа, тот никак не может выполнить свое обещание, неисполнение которого приведет к гибели его самого и бедности его семейства. Еще сегодня утром мужчина находился в полной уверенности, что его жены больше нет на свете, а значит, что ему больше ничего не угрожает, но только что узнал, что она все еще жива, и уже завтра с утра этот человек вновь отправится на ее поиски...

– Тадео... Он может придти сюда?.. – перебила я Леона. Похоже, что Осока (то есть второй раненый охотник) все же сумел добраться до поселка искателей опалов и рассказал Тадео о том, что мне вновь удалось спастись. Надо же, а ведь в глубине души я питала надежду на то, что этот человек не сможет добраться до своего нанимателя, то бишь до Тадео.

– Совершенно верно, он появится здесь, причем довольно скоро... – вздохнул Леон. – Глаз (чтоб его!) сообщил Осоке, где нас, скорей всего, можно будет отыскать, и Тадео, без сомнений, сразу же помчится сюда.

– И что же делать?

– Тайу-Та сказал, что он не может вмешиваться в дела чужих Богов, и люди сами должны решать свои сложности, но из уважения во мне он согласен нам немного помочь. К тому же ему не нравится этот мужчина, то есть твой муж: Тайу-Та говорит, что семья этого человека, да и он сам тоже, могут принести людям немало горя и крови, разбить много судеб, так что лучше прекратить это, и чем раньше, тем лучше. А еще Тайу-Та надеется на то, что его Боги не будут возражать против подобного...

Спустя четверть часа мы покинули хижину Тайу-Та и направились в все тот же травяной домик, который был выделен нам. Конечно, по приказу вождя нам было велено лишний раз не покидать эту хижину, но, говоря откровенно, сидеть там и слушать недовольство Глаза совсем не хотелось. Впрочем, точно такие же чувства были не у меня одной, так что мы шли, можно сказать, прогулочным шагом, понимая, что как только дойдем до нашей хижины, нам нужно будет сразу же зайти внутрь, и не покидать ее до тех пор, пока нам это не разрешат. Конечно, здешние жители выглядят мирно, некоторые нам даже улыбаются, однако если принять о внимание их численность, а также то, насколько умело эти люди умеют обращаться с оружием... Нет, с приказами вождя нам лучше не спорить.

– Никогда бы не подумала, что передвигая горошины с места на место, можно столько узнать... – я действительно была удивлена. – Подобное у меня в голове не укладывается! Не понимаю, откуда ему Тайу-Та все это может быть известно?! Главное – тут не знаешь, что и возразить...

– За свою долгую жизнь я много ходил по миру, видел много странных и необычных вещей, так что не особо удивлен... – пожал плечами Леон. – К тому же тыпросто не знаешь, на что еще способен Тайу-Та. Некоторым людям от рождения даны невероятные способности, а если к этому приложить еще и знания предков... А тебя, как я вижу, поразили слова Тайу-Та касаемо твоего мужа? Конечно, Тайу-Та выражается довольно витиевато, но если откинуть цветистую словесную шелуху и образные выражения, то все становится ясно и просто.

– Еще бы!.. – покачала я головой. – Если он прав, то мне понятно, отчего семейка Тадео сунулась ко мне с предложением руки и сердца...

Конечно, многое из того, что сказал Тайу-Та, мне было уже хорошо известно, но услышать об этом от совершенно постороннего человека, да еще с такими подробностями... Каюсь: все это пока что не укладывается у меня в голове.

Если верить словам Тайу-Та (по-прежнему никак не могу взять в толк, откуда он может все это знать?!) ранее семейка Монте уже несколько раз покупала себе на невольничьих рынках Юга очень красивых девушек, на которых можно было жениться, а через несколько дней принести этих несчастных в жертву богине Камали. Подобное вполне устраивало семейку Монте – все идет, как надо, и никаких свидетелей. Конечно, прекрасная богиня примет любой дар от своих приверженцев, но более благосклонна будет к тем, чья женщина, принесенная в жертву во имя Камали, внешне будет очень хороша собой. Ну, а после того, как очередная красавица погибала, свежеиспеченному вдовцу с сознанием выполненного долга можно было строить семейную жизнь с другой особой, у которой (что крайне желательно) есть деньги и влиятельная родня. Это было несложно, потому как богиня, довольная принесенной жертвой, одаривала своего приверженца не только удачей, но и красивой внешностью. (А ведь, и верно: как сам папаша Монте, так его сын Тадео – оба очень привлекательные мужчины, недаром дочь градоправителя настолько влюбилась в молодого красавца, что ни о ком другом и слышать не хочет!). Как говорится, все было шито-крыто, об э-э... неких необычных особенностях благородного семейства никто из посторонних ничего не знал, и когда пришла пора Тадео обзаводиться супругой, семейка Монте считала, что все пойдет по уже привычному пути...

К сожалению, в этот обстоятельства сложились далеко не лучшим образом, и по обстоятельствам, на которые семейство Монте никак не могло повлиять. Причиной всему было то, что Юг сейчас охвачен страшной войной, боевые действия в последнее время стали задевать даже Восток, и сейчас там царят беззаконие, грабежи, то и дело вспыхивают болезни... Проще говоря, соваться сейчас в те места смертельно опасно. К тому же из-за бесконечных боев и непрекращающихся смертей, рабов становится все меньше – теперь уже самим жителям Юга не хватает рабочей силы, цены на живой товар взлетели до небес, новых рабов покупают сразу же, без особого торга, и невольничьих рынков, как таковых, пока что нет. Более того: для захвата новых невольников небольшие отряды южан стали нападать на чужие приграничные деревни и поселения, так что правительства всех стран, граничащих с Югом, ради своей безопасности закрыли все ведущие туда дороги, пути и перевалы, поставив на границе надежную охрану. Понятно, что рано или поздно все уладится, настанет мир, на Юг придет порядок, но пока что те места любому здравомыслящему человеку лучше обходить стороной.

Вполне естественно, что при таких условиях (иного выхода все одно не имелось) было принято решение искать невесту для Тадео в своей стране. Все бы ничего, всегда можно отыскать обычную сироту без родни, только вот богиня Камали (как уже было упомянуто) наиболее милостива к тем, кто приносит ей в жертву не просто женщин, а очень красивых, и потому нужно было отыскать такую, чтоб богиня осталась довольна. Разумеется, можно рискнуть и договорится с гм... нужными людьми (беспринципных мерзавцев на этом свете хватает), чтоб они где-то раздобыли красивую девушку и доставили ее в дом семейства Монте. Беда в том, что у таких людей, выполняющих щекотливые дела – у них слишком хорошая память, да и соображают они неплохо, так что как бы впоследствии семейству не пришлось столкнуться с шантажом, что крайне нежелательно. В итоге было решено отыскать какую-либо красивую девицу, живущую в глубинке, от которой ее семья не знает, как избавиться, а спустя несколько дней после свадьбы девица умрет – увы, но все смертны, и в жизни бывает всякое. Конечно, еще до свадьбы надо договориться о том, чтоб никто из родственников супруги более не тревожил молодую семью и не интересовался их жизнью, а если все же кто-то вздумает узнать, как живет молодая женщина, то всегда можно придумать достаточно правдоподобную историю ее внезапной смерти. План был одобрен, осталось лишь отыскать подходящую особу. Так и получилось, что выбор семейства Монте пал на меня...

– Это все понятно... – вздохнула я, отвлекаясь от невеселых мыслей. – Выходит, мне опять надо прятаться от дорогого супруга... Вышла замуж, называется! Вот уж не повезло, так не повезло!

– Ну, все в мире относительно, в том числе и везение... – заметил Эдгар. – Для примера могу привести одну историю. Моя родственница вышла замуж за весьма состоятельного человека, да еще и с немалым титулом, и вся семья была невероятно счастлива, что та сумела отхватить себе такого муженька. Мужчина был значительно старше, но очарован молодой супругой, осыпал любимую драгоценностями и готов был исполнять все ее прихоти. Больше того – все родственники этой красавицы уже строили планы в надежде на то, что муженек окажет протекцию родне молодой супруге, и новоявленный супруг был настроен благожелательно к подобным просьбам. Все было прекрасно, но девица отчего-то решила (как она утверждала) в последний раз встретиться со своей первой любовью – парень был красив, но с совершенно пустым карманом, да и мозгов в его голове было не ахти сколько. В общем, эти двое решились на последнее свидание, так сказать, воспоминание о прошлом... Увы, но об этом как-то прознал муж и заявился к парочке в самый неподходящий момент. Все закончилось страшным скандалом, разводом и множеством проблем, потому как оставлять без присмотра дочь с такой дурной славой ее папаша просто не решился...

– Я, кажется, понимаю, о ком идет речь... – приподнял брови Леон. – Если не ошибаюсь, то речь идет о графе де Гирен?

– О нем самом. Да чего там не знать, скандал был знатный... – отмахнулся Эдгар. – Графу, конечно, не повезло. Впрочем, не ему одному.

– Кстати, это не ты был тем кавалером, из-за которого и случился весь это сыр-бор?.. – поинтересовалась я.

– Нет, я был родным братом этой красавицы... – невесело усмехнулся Эдгар.

– Если мне не изменяет память, то девушка, о которой идет речь – она происходит из родовитых, но совсем небогатых дворян... – заметил Леон. – Еще говорили, что она очень красива, и граф, которому в то время перевалил четвертый десяток, был ею очарован с первого взгляда.

– Все так и было... – подтвердил Эдгар. – На лицо и фигуру она не подкачала – настоящая красавица, все при ней. Только вот ума бы сестрице хоть немного, но этого Боги ей не дали.

– Твою сестру насильно выдали замуж?

– Нет, она была совсем не против стать знатной и богатой дамой, и очень благосклонно приняла предложение руки и сердца. Понимала и то, что присутствие немолодого мужа рядом с юной красавицей придает пикантности паре и подогревает интерес к молодой супруге.

– Если я правильно поняла, то ты к этой истории имеешь какое-то отношение?

– Да не какое-то, а самое прямое... – а вот теперь в голосе Эдгара появились жесткие нотки. Кажется, ему до сих пор неприятны воспоминания о делах давно минувших дней. – Сами понимаете – со дня свадьбы не прошло и месяца, и вдруг такое!.. Юную графиню прихватили с любовником!.. Скандал, позор, пятно на имени ее семьи! Надо было срочно спасать положение, причем любым образом, пытаться исправить ситуацию, насколько это возможно, и для этого годилось все, даже то, о чем в любое другое время и подумать было нельзя. Что ни говори, но все надежды нашей немалой семейки были связаны с этим браком, который рушился на глазах. Проще говоря, требовалось немедля найти козла отпущения, на которого можно свалить все случившееся и обелить жену-изменщицу. Папаша подумал, поразмышлял, и не нашел ничего лучшего, как этим самым виновным сделать меня.

– Почему именно тебя?

– По мнению моего папаши, все неприятности пошли именно с меня, ведь тот молодой человек был моим другом, и именно я когда-то познакомил его со своей семьей и с сестрой. Тот парень – он был из мелкопоместных дворянчиков, разорившихся давным-давно, да к тому же еще и находящихся по уши в долгах. Помнится, мой приятель не раз беспокоился о том, как бы их дом не выставили на продажу хотя бы для частичного покрытия кучи долговых обязательств.

– И когда вы с ним стали приятелями?

– С тем молодым человеком я познакомился на охоте, которую устраивал наш сосед, и с этим парнем у нас как-то сразу нашлось немало общих интересов. Конечно, позже я заметил, что моя сестра и мой новый знакомый – они симпатизируют друг другу, но у кавалера за душой не было ничего, а у моей сестры всегда было желание стать богатой и блистать в высшем свете. Если уж на то пошло, то она своего добилась, и по-своему была довольна – все же выйти замуж за столь богатого и знатного человека может далеко не каждая! К тому же эти двое молодых идиотов, то есть сестра и мой приятель – они всегда держались друг с другом вежливо-уважительно, и никому не могло придти в голову, что эти двое тайком встречаются. Беда в том, что даже после свадьбы расставаться со своим ухажером моей безголовой сестрице никак не хотелось, хотя она и понимала, чем все может кончится, да и кавалер страдал и переживал, что любовь всей его жизни вышла замуж за другого ради денег, хотя любит только его... В результате все закончилось так, как и должно было, ведь разом усидеть на двух стульях удается не всем.

– И что было дальше?

– Папаша мне сказал примерно следующее: ты привел к нам в дом этого человека, тебе и ответ держать. У дорогого родителя к тому времени была придумана некая, более чем неприятная история, в которой мне отводилось весьма неприглядная роль. Дескать, я, недостойный член благородного семейства, всегда имел гнусную и черную душу, а оттого стал завидовать счастью своей сестры, в результате чего подстроил ей ловушку, в которую попало это невинное дитя. Проще говоря, специально организовал встречу сестры с неким молодым хлыщом, о которой бедная девушка не ведала ни сном, ни духом, для чего я опоил бедняжку какой-то гадостью, а остальное уже известно...

– Как твой отец на такое решился?!

– Нас в семье было шесть братьев и одна сестра, любимица отца. Так что, по мнению папаши, ради дела можно поступиться одним сыном, а я должен понять и пожертвовать собой ради блага семьи.

– И ты согласился?

– Еще чего! Отказался категорически. Обливать себя грязью ради беспутной сестрицы – это не по мне. Не маленькая девочка, знала, что делает.

– Как отнесся к этому твой отец?

– Папаша сказал, что принял решение, и менять его не намерен, и если я хочу сохранить доброе расположение родителя к себе, то возражать не стоит. Если называть вещи своими именами, то мое согласие никого не интересовало. Наш разговор с папашей закончился скандалом, и каждый остался при своем мнении.

– Если я правильно поняла, то твой отец все попытался рассказать графу свое видение этой истории?

– А то, как же! Причем с дополнительными подробностями! Только граф не глуп, к тому времени он уже и сам многое выяснил, благо деньги на это у него были. К тому же супруг появился на свидании влюбленных голубков в тот момент, когда все недомолвки исключены, и никак не скажешь, что кто-то неправильно понял происходящее. Все, что граф сказало в ответ на пламенную речь пока еще тестя, так только то, что, судя по всему, вся семья его жены отличается крайне непорядочным поведением и дурной наследственностью. Так что Его Сиятельству стоит поблагодарить Небеса за то, что об этом стало известно вскоре после свадьбы, а не позже, когда могли появиться дети. После этого папаше сразу же показали на дверь, и отныне вход во дворец графа для него оказался закрыт раз и навсегда. Впрочем, для моей сестрицы тоже.

– Если я правильно поняла, то для тебя эта история не закончилась?

– Верно... – а вот теперь в голосе Эдгара звучала горечь. – Папаше в любом случае надо было оправдать дочь, и историю о коварстве своего сына, то есть меня, он поведал всем. То, что после этого я стал самым презираемым человеком города – об этом можно не упоминать. А то как же: в порядочной и благородной семье, оказывается, уродилась паршивая овца! Позор этому мерзавцу и сочувствие его несчастным родителям!.. Когда я шел по улице, на меня все смотрели с ухмылками и презрением, частенько в меня бросали камнями и тухлыми яйцами. Ранее у меня была девушка, за которой я ухаживал – и теперь ее отец захлопнул дверь перед моим носом, а сама девушка с отвращением отвернулась. В какой-то мере я могу понять людей – подлость прощать нельзя, но ведь я-то был ни в чем не виноват! Самое неприятное в том, что в мои оправдания никто не верил – дескать, мало того, что сделал гадость, так еще и пытается всем доказать, что его отец лжет! Мол, он даже отца родного не пожалеет, всех оболгать готов!..

– А как же тот молодой человек, ухажер твоей невесты? Неужели он подтверждал эти измышления?

– Этот парень, когда граф застал вместе сладкую парочку, схватил в охапку свою одежду и сиганул в открытое окно. Затем ночью он пробрался в свой дом, собрал вещи и более о нем никто не слышал – красавчик понимал, что граф может не простить, а отвечать за шашни с чужой женой у него и в намерениях не было. Поговаривали, что он умчался в какую-то дальнюю страну и пристроился там к некой богатой даме в возрасте. Что ж, туда ему и дорога.

– А ты...

– Мне оставалось только одно – уехать из родного дома, что я и сделал с великой охотой. Что касается отца... Мне кажется, что со временем он и сам стал верить в свою выдумку, ну да ничего иного ему все одно не остается. Уверен, что обо мне дома сейчас стараются не упоминать – а то, как же, в семье не без урода!

– Ты знаешь, что произошло дальше с твоей сестрой?

– Как не знать! Муж с ней развелся, но надо же такому случиться; так вышло, что в выдумку папаши все поверили, так что, в некотором роде, эта фантазия сработала. Она вызвала к несчастной брошенке настоящее сочувствие, бедняжку жалел едва ли не каждый, кто слышал ее горестную историю, и в итоге через какое-то время сестрица сумела выйти замуж за купца. Тот, правда, не очень богат и далеко не молод, а уж о титуле, понятно, и речи не шло, но красавица находилась не в том положении, чтоб копаться в женихах. Главное – выдумка отца помогла ей обелиться в чужих глазах, а вот со мной все произошло наоборот. Куда бы я ни пришел, ложь обо мне постепенно появлялась и там, люди от меня с презреньем отворачивались, так что поневоле приходилось вновь перебираться на новое место, но все повторялось вновь, и через какое-то время на меня стало накатывать настоящее отчаяние. Я потому и приехал в Делф – здесь хватает самых разных представителей рода человеческого, и считается неприличным интересоваться чьим-то прошлым. Это является одним из негласных правил, и если вздумаешь его нарушить, то можно нарваться на неприятности.

– А что же с графом?

– Насколько мне известно, он вновь женился, а вот удачно или нет – этого я не знаю. Что же касается меня... Знаете, отчего я так легко попался на удочку Валера, когда тот выдавал свою жену на сестру, и та сделала вид, что счастлива быть моей женой? К тому времени я уже столько раз сталкивался с тем, что женщины отворачиваются от меня... В общем, первый же восхищенный взгляд и слова о том, что она желает навсегда остаться со мной рядом – все это растопило мое сердце, как воск свечи. В общем, попался на самую простую уловку, словно какой-то неопытный сопляк... Ох, что-то меня вдруг пробило на откровение! Боюсь, что это не к добру!

– Леон, а как получилось, что ты стал бродягой?.. – повернулась я к отцу.

– У нас что, день вопросов и ответов?.. – хмыкнул тот.

– И все же?

– Со мной все просто... – пожал плечами тот. – Есть люди, которым не сидится на одном месте, им постоянно надо куда-то ехать, что-то искать, побывать где-то еще... Бродяги, одним словом. Вот и я из их числа. Мне всегда хотелось узнать, как велик наш мир и что находится там, в иных странах. Еще я ненавидел рутину и то, что в нашей семье царил суровый порядок – отец был очень жестким человеком, и не терпел инакомыслия: будет или так, как он сказал, или никак. Именно поэтому в восемнадцать лет я покинул отчий дом, но меня там особо и не удерживали – у отца хватало сыновей, всех не обеспечишь, а наша семья особым достатком похвастаться не могла. В кармане был десяток монет, за плечами дорожный мешок, в душе ощущение свободы и то, что отныне мне никто не указ... Так и началось мое путешествие по миру. Сейчас мне кажется, что я обошел не менее, чем полмира, но в последние годы отчего-то осел здесь. А в будущее я пока не заглядываю, живу настоящим... Вот и все, больше мне о себе сказать нечего... О, а вот и наша хижина! Понимаю, что сидеть в ней не хочется, но со здешними вождями лучше не спорить, а делать то, что они велят.

– Глаз нам сейчас весь мозг ложкой выест... – подосадовал Эдгар.

– Один день присутствие этого человека мы как-нибудь выдержим, а завтра вновь отправимся в путь. Гвендолин снова надо будет спрятаться, ведь ее муженек не намерен отказываться от поисков супруги...

Снова прятаться... Когда же это кончится?

Глава 17

– Вот, переодевайся... – Леон положил передо мной мужские штаны и куртку. – В платье тут много не находишь, в мужской одежде здесь куда удобнее.

В этом Леон прав. За несколько дней путешествия по землям Делфа на моем платье появилось немало дырочек, а низ юбки и вовсе кое-где разорвался – увы, но сучков и торчащих из земли корней тут хватает в избытке, за всем не уследишь, так что сейчас мое платье представляло собой довольно-таки печальное зрелище.

– Где ты все это взял?.. – спросила я, кивая на одежду. – Я что-то не заметила в округе торговых лавок.

– У местных тут можно много чего приобрести. Кроме того, одежду я не просто так взял, а купил – у кое-кого из здешних жителей есть неплохие задатки торговцев, они кое-что покупают у пришлых, так что у этих людей кое-что припасено для продажи.

– Можно подумать, ты не знаешь, что местные (в этом можно и не сомневаться), явно сняли одежду с кого-то из тех, с кем сами же и расправились... – вновь подал голос Глаз. – Или ограбили какого-то бедолагу – с них станется... Интересно, сколько они с тебя содрали за эту одежку? Наверняка неплохо пощипали твои запасы дорогих камешков...

– А тебе не все равно?.. – поинтересовался Эдгар.

– Если честно, то мне до этого нет никакого дела... – пробурчал тот. – И заодно мне плевать на то, что творится в здешних местах – тут свои законы. Просто эта одежда – лишнее подтверждение того, что со здешними жителями нужно держаться поосторожней: если им что-то понадобится, то голову открутят и глазом не моргнут.

Штаны и куртка были явно не новыми, но хотя бы чистыми, да и по размеру мне должны быть если не впору, то не очень велики, что уже не могло не радовать. Впрочем, мне сейчас не до капризов, спасибо и на том, что есть во что переодеться, тем более что ходить в платье по здешним местам, мягко говоря, очень неудобно, да и чувствую я себя в потрепанной и разодранной одежде весьма некомфортно.

– Мне бы переодеться... – вздохнула я. Надеюсь, мужчины поняли мой намек: из хижины нам лишний раз лучше не выходить – здесь не любят, когда нарушаются приказы вождя, так что моим спутникам придется проявить деликатность.

– Мы отвернемся... – улыбнулся Эдгар, и он, вместе с Леоном, повернулся ко мне спиной. Я взялась, было, за одежду, но увидела, что Глаз и не думает отворачиваться, по-прежнему лежит на своей плетеной подстилке и с интересом смотрит на меня.

– Глаз... – вздохнула я. – Глаз, будь так любезен, ненадолго поверни голову в другую сторону.

– Еще чего... – хмыкнул тот. – Что я, баб голых не видел? Да и ты, как я понял со слов твоего муженька, не из особо стыдливых особ, так что нечего ломаться.

У меня просто язык чесался, так хотелось сказать этому типу все, что о нем думаю, но не было смысла лишний раз впустую сотрясать воздух, а потому я не стала тратить лишних слов, и, не обращая внимания на Глаза, спокойно переоделась.

– Все, можно поворачиваться... – сказала я Леону и Эдгару, аккуратно складывая свое потрепанное платье. – А ты, Глаз, можешь больше не таращиться – представление окончилось, продолжения не будет.

– Жаль, я б еще посмотрел... – ухмыльнулся тот.

– Второй акт если и будет, то не для тебя... – отрезала я.

– Что, не нравлюсь?.. – поинтересовался тот.

– Можно подумать, ты этого сам не понимаешь... – пожала я плечами. Разговор с этим человеком меня нисколько не интересовал – сейчас меня куда больше беспокоило, что новая одежда сидела на мне несколько мешковато. Конечно, она была сшита на человека повыше меня и пошире, в том числе и в плечах, так что надо как-то подогнуть низ, закатать рукава и где-то раздобыть пояс, а то куртка оказалась достаточно велика, болтается, как на вешалке...

– А вот интересно, чем ты так насолила своему муженьку, что он помчался за тобой на край света?.. – вновь подал голос Глаз. – Нет, я б понял, если б у вас любовь была, но мужик при одном упоминании о тебе из себя выходит, его от злости аж передергивает, и ни о какой маломальской симпатии там и речи нет, зато неприязнь такая, что ее не скроешь. Что, рога ему наставляла со всеми подряд?

– Тебе-то какое до всего этого дело?.. – приподняла я брови. – Никак сочувствуешь моему супругу? Ох уж эта мне мужская солидарность!

– По его словам, ты ни одного мужика мимо себя не пропускала. Это верно?

– И почему это тебя так беспокоит?.. – усмехнулась я.

– Может, я ему сочувствую! Рога у него, похоже, ветвистые, как у лося.

– Знаешь, некоторые из мужчин – очень своеобразный народ: тяжести рогов боятся, а наши головы от таких наростов не берегут.

– Как я успел заметить, если б твой муженек мог, то он бы сам тебя придушил, причем сделал бы это с огромным удовольствием... – все никак не мог успокоиться Глаз. – И знаешь, я его понимаю.

– Поверь, в отношении своего супруга я бы сделала то же самое, то есть охотно прибила бы его, причем без всякой жалости, так что в этом наши с ним желания полностью совпадают. Что же касается тебя, то очень надеюсь, что после того, как мы уйдем отсюда, наши дороги разойдутся раз и навсегда, и более мы никогда не встретимся.

– Слышь, Глаз, а с чего это тебя вдруг чьи-то чувства стали интересовать?.. – вступил в разговор Эдгар. – Насколько мне известно, ранее ты на подобное никогда внимания не обращал.

– А чего мне тут еще делать, если не разговоры разговаривать?.. – огрызнулся Глаз. – Поваляйся с мое, когда тебе так хреново, что выть хочется, все нутро болит, на ноги встать не можешь, от одного только запаха еды тебя едва ли не выворачивает, а всякий колдун еще свои условия ставит... Тут чем угодно будешь интересоваться, лишь бы хоть немного отвлечься.

– Ну, раз тебе так хочется отвлечься, то, может, расскажешь о том, что еще говорил обо мне ваш наниматель?.. – спросила я.

– Любопытство гложет?

– Мой интерес вполне объясним.

– Может, тебя еще что интересует?.. – съехидничал наш больной.

– А то, как же! Я, знаешь ли, не прочь услышать о том, что говорил и тот парень, который называл себя моим бывшим женихом. Очень, знаешь ли, хочется знать, что о тебе думают другие.

– Да ничего хорошего о тебе никто из них не сказал... – не могу отделаться от впечатления, что Глазу доставляет удовольствие говорить мне гадости. – Но если тебя это так интересует...

– В этом не сомневайся.

– Я, чтоб ты знала, не большой любитель подслушивать чужие разговоры...

– Глаз, хватит из себя невинность строить... – резковато заметил Леон. – Подобное у тебя плохо получается. Дама тебя просит, так будь любезен ответить, тем более что в ее просьбе нет ничего противозаконного.

– Это еще как сказать... – ухмыльнулся наш болящий. – Ты же не хуже меня знаешь правила: положено не трепать языком о тех, кто нанимает тебя на работу, и о их разговорах посторонним ничего знать не следует. Однако женские желания, говорят, надо исполнять... Что ж, попробую. Так вот, красотка, тот мужчина, которого в пещере белая тварь убила, являлся родственником твоего муженька...

– Симон Монте?

– Я его именем не интересовался, а он нам отдельно не представлялся – мужик не относился к любителям поговорить, но твой супружник, и верно, называл его Симоном... Вообще-то они относились друг к другу без особой симпатии – ясно, что им тут совсем не нравится и обоим хотелось как можно скорее покинуть Делф. Так вот, несколько раз до меня доносились обрывки их разговоров – эти двое, если беседовали промеж собой, враз смолкали, когда рядом с ними оказывался кто-то из нас, то есть из тех, кого они наняли. Тем не менее, даже из того, что мне удалось услышать, было понятно, что господин Симон не единожды упрекал господина Тадео, что тот, де, время затянул, решил немного развлечься с молодой супругой, хотя вопрос надо было решать незамедлительно, и не доводить ситуацию до нынешнего состояния. Если вспомнить все, что я услышал, то в целом обвинения звучали так: дело надо было закончить уже на следующий день после свадьбы, а ты пожелал морскую прогулку продлить и с новоявленной супругой душу отвести! Что, решил совместить приятное с полезным? Ну и чем все кончилось? Так всегда и происходит, если в первую очередь думать о себе и своих удовольствиях, а не об интересах семьи! Это ведь именно по твоей вине сейчас все дошло до того, что еще немного – и можно ожидать самого плохого... А сколько денег пришлось потратить на поиски сбежавшей бабы – это ж уму непостижимо!.. Еще говорили и о том, что время поджимает, а все, что пока можно сделать – так это только хвататься за голову и надеяться на милость богини. Надо сказать, что они какую-то богиню промеж собой часто упоминали, только я не понял, какую именно они имели в виду.

– А что отвечал Тадео?

– Обычно огрызался, и твердил, что тот, то бишь Симон, в этой истории тоже проявил себя далеко не самым лучшим образом, так что пусть оставит свое недовольство при себе... Кстати, оба мужика сходились в одном: выбор невесты отцом господина Тадео оказался неудачным! Мол, кто ж мог подумать, что девица, выбранная папашей господина Тадео, окажется упрямой стервой, с которой не будет никакого сладу! Дескать, никому и в голову не могло придти, что она окажется такой живучей, да еще и языком будет молоть без остановки! Теперь разговоры пошли по городу, и непонятно, как их прекратить, потому, как враги семейства эти разговоры не только постоянно поддерживают, но еще и в прошлом их семьи копаться вздумали, а там, при желании, можно много чего отыскать!.. Конечно, если дело выгорит и богиня смилостивится, то все разговоры стихнут сами собой, но в памяти у многих осадочек все же останется... Досадовали и на то, что невесть сколько времени впустую потратили на поиски беглянки, ведь никому и в голову не могло придти, что она решится до такого додуматься – удрать едва ли не на край света!.. Дескать, папаше господина Тадео еще перед сватовством надо было прислушаться к тому, что за разговоры идут об этой красавице в родном городе предполагаемой невесты, а ведь ничего хорошего о ней там не говорили! Папаше после услышанного следовало сделать правильный вывод – нужно было заняться поисками другой девицы, и тогда б давно все закончилось так, как надо! Но папаша поторопился, принял решение, которое оказалось неудачным, и в результате имеем то, что имеем...

Хм, похоже, что в семейке Монте из-за моего побега пошли раздоры – надо найти виноватого, а выбор не так велик. К тому же на мои поиски явно потрачены не просто большие, а очень большие деньги, что семейке Монте явно не по вкусу. Да и от слухов, которые стали бродить по городу, никуда не денешься, отец выгодной невесты на основании неприятных разговоров о женихе может и передумать отдавать за него свою дочь, а врагов и неприятелей у этой слишком влиятельной семейки более чем достаточно. А если же принять во внимание, что у семейства Монте рушатся планы и начинаются опасения за свое будущее... Конечно, радоваться чужим неприятностям – это грех, но вряд ли меня можно осудить за то, что услышанное меня ничуть не расстроило.

Что же касается Глаза, то, судя по всему, он слышал не обрывки разговоров, а по возможности, внимательно слушал то, о чем беседует Тадео со своим родственником – что ж, в чем-то его можно понять, потому как в этих местах надо знать, с кем имеешь дело и что можно ожидать от тех, кто находится рядом с тобой.

– Кстати, как Тадео отнесся к тому, что погиб его родственник?

– Он этого, конечно, никак не ожидал... – Глаз взял кувшин, стоящий подле его лежанки, и, поморщившись, допил находящийся в нем темный отвар. – Что за гадость, прямо с души воротит от той мерзости, что сюда колдун налил... Так вот, не скажу, что господин Тадео уж очень горевал о смерти своего родственника, во всяком случае рвать волосы на своей голове от произошедшего он не собирался. Скорее, наш наниматель всерьез разозлился, досады от такой новости у него тоже хватало, но куда больше его вывело из себя то, что мы красотку не прикончили. Могу поспорить, что он без колебаний согласен пяток своих родственников положить, лишь бы от женушки избавиться! Красавица, не скажешь, чем ты его так разозлила?

– В намерениях на будущее не сошлись... – мило улыбнулась я. – Уж слишком по-разному мы его представляли.

– Ага, как же, придумала отмазку! Я-то от вас ничего не скрываю, а ты, красотка, увиливаешь, как можешь... – недовольно произнес Глаз. – Это не дело...

– А тот молодой парень, который называет себя моим женихом... – каюсь, очень хотелось знать, откуда здесь взялся Винс и за какой такой надобностью. Насколько мне помнится, он мечтал перебраться если не в столицу, то в какой-нибудь большой город, и точно не относился к числу желающих отправляться в необжитые края. – Он-то откуда здесь взялся?

– Этот сопляк?.. – в голосе Глаза слышалось ничем не скрываемое презрение. – А разве не ясно? С твоим муженьком сюда заявился, а что ему надо – это у тебя спросить надо! Говорит, что любовь у вас необыкновенная, причем с самого детства... Насмотрелся я на таких, как твой бывший женишок: гонору много, толку нет, а самомнения на пятерых хватит – подобное часто бывает с теми, кто настоящей жизни не нюхал. Еще этот олух считает себя умным, хотя в действительности от этого недоумка нет никакого проку. Ох, попадись он мне в руки, я бы с него спесь враз сбил, объяснил бы, что его цена – медяшка в базарный день, и быстро дал бы парню понять, что в действительности он никто и звать его никак.

– От твоей учебы он вряд ли бы выжил... – усмехнулся Леон. – Там доброты и гуманизма даже близко нет.

– А хоть бы и так, было бы кого жалеть... – неприятно улыбнулся Глаз. – Да и умными словами передо мной нечего козырять. Всю жизнь терпеть не мог таких чистоплюев, как этот парень с задранным носом.

– И все-таки я еще раз спрошу насчет Винса... Он не говорил, зачем сюда приехал?.. – я продолжала расспросы.

– Что, сердце чаще забилось при упоминании этого парня?.. – оскалился Глаз.

– А можно ответить прямо, без подковырок?

– Утверждал, что увидев его, или узнав, что он появился здесь, ты бросишь все и кинешься к нему – мол, для этого молодцу нужно всего-то поманить тебя пальцем... Дескать, ты влюблена в него без памяти, и сделаешь все, что он только пожелает... Кстати, от тоже называет тебя далеко не самыми лучшими словами – эту безмозглую дуру, говорит, следует раз и навсегда на место поставить, чтоб против мужской воли отныне и пикнуть не вздумала... Красотка, этот сопляк, и верно, был твоим женихом? Если это действительно так, то я еще раз могу убедиться в том, что ни у кого из баб ума как не было, так и нет.

– Ну, в прямом смысле этого слова женихом его не назвать, хотя его отец и приходил в наш дом сватать сына...

– И что пошло не так?.. – хмыкнул Глаз. – Какие-то твои прежние грешки вылезли?

– Насчет приданого не договорились... – мне очень хотелось сказать, что позже, спустя недолгое время, я и сама уже никак не хотела связывать свою жизнь с этим молодым человеком. Больше того: та юношеская привязанность, которая еще недавно жила в моем сердце по отношению к Винсу, к этому времени превратилась в острую неприязнь, переходящую в презрение. Стоит лишь вспомнить, как он публично унизил меня в церкви, и то, что говорил обо мне людям – и меня все еще передергивает от отвращения. А еще было очень странно узнать, что бывший жених отчего-то все еще считает, что от любви к нему я теряю голову, и он милостиво согласен снизойти к такой недостойной особе, как я...

– И все?.. – прищурился Глаз. – Что-то мне в это плохо верится!

– А что бы ты хотел услышать?.. – не поняла я. – Он сам по себе, и я сама по себе, у каждого своя жизнь, и между нами нет, и не может быть ничего общего.

– Зато он утверждал, что ты все еще сохнешь по нему! А уж как он описывал ваши встречи наедине, с какими подробностями...

– Да мало ли что и кому в голову придет!.. – разговор стал выводить меня из себя, да и новые подробности о бывшем женихе ставили меня в тупик – как я могла влюбиться в такого человека?! – В моем городе в ходу поговорка: под каждой крышей – свои мыши. И нечего слушать всякую чушь, которую несут всякие самовлюбленные типы!

– То-то ты мне целый допрос с пристрастием устроила насчет этой хм... чуши!.. – только что довольно не осклабился Глаз. – Что, задевает за живое?

Ответить ему я не успела, потому как в нашу хижину зашел Тайу-Та в сопровождении молодого парнишки. Все понятно: к нашему болящему наконец-то пришел лекарь, и неприятное выражение на лице Глаза враз сменилось выражением почтения – наемник понимает, что если начнет хамить лекарю, то враз окажется за пределами поселка без малейшей надежды вновь вернуться сюда. Тайу-Та шагнул к Глазу, а Леон повернулся к нам:

– Все, выходим наружу.

Понятно, что задерживаться мы не стали, тем более что к этому времени Глаз здорово меня разозлил. Побыстрее бы уйти от этого человека, а не то его ехидство я уже с трудом терплю.

– Надеюсь, Глаз здесь задержится... – произнес Эдгар и покосился на меня. – А ты, как я вижу, любопытная...

– Ты насчет моих расспросов о Тадео и Винсе?.. – хмыкнула я. – Надо же было кое-что выяснить, там более что Глаз, наконец-то, разговорился. До этого времени он все больше огрызался, а сейчас соизволил рассказать кое-что о моем дорогом супруге, да еще и поведал некие, весьма интересные подробности о бывшем женихе, век бы о нем ничего не знать!

– Ты проявляешь к своим бывшим такой интерес...

– Было бы удивительно, если б я этого не делала – о врагах надо знать как можно больше, а этих двоих я таковыми и считаю. Только все одно не могу понять, за какой такой надобностью Винс притащился в Делф? Скорей всего, мой дорогой муженек ему что-то наобещал – в ином случае мой несостоявшийся жених вряд ли отправился бы с ним на край земли – не такой он человек... Все, хватит о них.

– Верно... – согласился Эдгар и повернулся к Леону. – Куда мы завтра отправимся?

– Точно пока не скажу... – покачал тот головой. – Я поговорил с вождем – хотел направиться к Зеленому озеру, но он мне пока ничего не ответил.

– Неужели вождь против того, чтоб мы шли к озеру?

– Не думаю, но ты же знаешь особенности здешних людей – они часто не сразу дают ответ на заданный вопрос.

– Почему ты хочешь отправиться именно к этому озеру?

– А куда еще? Думаешь, если мы заберемся куда-то в дебри, то нас там не выследят? Позвольте усомниться. К тому же здешние леса я знаю далеко не так хорошо, как бы мне того хотелось, а нанимать кого-то из местных – значит подвергать их ненужной опасности, а мне бы этого не хотелось. Что же касается Зеленого озера, то, скажем так, местные не очень любят его посещать – слава об этом месте идет не самая лучшая, и далеко не каждый проводник из местных жителей согласиться вести туда людей. Называя вещи своими именами – просто так в то место не ходят.

– Есть какая-то причина подобных страхов?

– Понятно, что подобные опасения возникли не на пустом месте – для примера стоит вспомнить те места, где старатели искали алмазы и скалу, в которой ты блуждала... Так что нам стоит отправиться к Зеленому озеру – конечно, преследователи наверняка пойдут вслед за нами, но, как я правильно понял, время играет на нашей стороне.

– Так ведь и там надежно не спрячешься!

– Верно... – согласился Леон. – Тем более, как я понял, у твоего бывшего мужа хватает средств и возможностей нанять себе лучших проводников. Просто там, на озере, я буду чувствовать себя более уверенно – все же ранее пару раз побывал там.

– А что такого опасного подле того Зеленого озера?

– Да здесь вообще безопасных мест не наблюдается... – Леон уклонился от ответа. – Во всяком случае, я с таковыми не встречался.

– Я слышал о Зеленом озере, но сам никогда там не был... – покачал головой Эдгар.

– Вот заодно и посмотришь.

– А почему нужно спрашивать здешнего вождя, можно ли отправиться на то самое Зеленое озеро?.. – удивилась я. – У меня такое впечатление, что в этих местах нет никакой власти, и каждый идет, куда пожелает.

– Ну, во-первых, чтоб добраться до места, нам нужна лодка, и только от вождя зависит, дадут нам ее, или нет.

– А во-вторых?

– Ты сказала, что здесь каждый идет, куда пожелает. Так вот, это весьма обманчивое впечатление... – вздохнул Леон. – Видишь ли, тут у каждого племени имеется что-то вроде своей территории с негласно очерченными границами, на которой посторонним не стоит появляться без разрешения – сама понимаешь, кому понравится, если на его охотничьих угодьях будут ходить чужие люди! Границы между соседскими территориями наносятся насечками на деревьях, опытные люди эти насечки видят сразу, так что не перепутать не могут. Конечно, если ты по ошибке забредешь на чужие угодья, то тебя никто не тронет, хотя наверняка утверждать этого нельзя, случается всякое. Еще имеются нейтральные земли, не принадлежащие какому-либо племени, по ним могут ходить все, и как раз по этим землям ты в свое время шла вглубь Делфа от Большой Гавани, или когда мы брели по болоту – на те места никто из здешних не претендует. Реки тоже считаются нейтральной территорией, по ним можно передвигаться всем. Что же касается Зеленого озера, то оно находится как раз на границе земель здешнего племени, вернее, уже за границей оного, так что разрешения можно бы и не спрашивать, но по здешним правилам это будет считаться неуважением, а к подобным делам тут относятся весьма щепетильно. Так что разрешение вождя здесь значит очень много.

– Так, значит, и те земли, что лежат после Зеленого озера, кому-то принадлежат?

– Нет, там тоже нечто нейтральной земли, а вот дальше, и верно, находятся земли других племен. Правда, там я никогда не был – уж очень воинственные люди там обитают и нас, пришлых, на дух не переносят. Впрочем, они и к обитателям соседних племен относятся без особой любви, и эти чувства взаимны. Тем не менее, худой мир лучше доброй ссоры, так что между ними поневоле поддерживается вооруженный нейтралитет.

– Хотя ходят упорные слухи, что с теми племенами все далеко не так просто... – произнес Эдгар.

– В каком смысле?.. – не поняла я.

– Этой темы касаться не стоит... – поднял руку Леон.

Тут к хижине подошло несколько мужчин – обитателей поселка, и один из них что-то сказал Леону, а остальные вошли в хижину, однако не прошло и минуты, как они вышли, держа на самодельных носилках Глаза, а впереди шел Тайу-Та. Не обращая на нас внимания, небольшая процессия проследовала мимо и скрылась за деревьями.

– Да, повезло Глазу, что Тайу-Та взялся за его лечение... – покачал головой Эдгар. – Не понимаю, как ты сумел уговорить на это здешнего кудесника? Тайу-Та терпеть не может некоторых людей, и Глаз – из их числа.

– Лучше не спрашивай, пришлось проявить чудеса дипломатии... – махнул рукой Леон. – Так, сейчас вы снова забираетесь в хижину, и не выходите из нее. Я же иду к вождю – мне передали, что он желает переговорить с вашим покорным слугой. Наверное, обдумал мои слова насчет Зеленого озера.

Леон ушел, а нам с Эдгаром ничего не оставалось, кроме как снова вернуться в хижину. Глаза сейчас нет, и очень бы хотелось, чтоб его отсутствие затянулось на максимально длительный срок. Хотя бы какое-то время в тишине посижу.

Увы, не вышло – у Эдгара появилось желание поговорить.

– Гвендолин. Без обид... Этот парень, который называет себя твоим женихом... Ты его любила?

– Странный вопрос... – удивилась я. – С чего это тебя вдруг заинтересовало?

– А разве так трудно ответить?

– Еще недавно думала, что люблю, а сейчас поняла, что это была самая настоящая глупость – за красивым фасадом не рассмотрела подлинную сущность человека. Мы вместе росли, я его знаю с детства, и видимо, приняла детскую привязанность за любовь – подобное происходит достаточно часто. А сейчас... Знаешь, все мы не ангелы, все совершаем ошибки, кто больше, кто меньше, но подлость и предательство прощать нельзя.

– Кто бы спорил... – согласился Эдгар.

Больше о Винсе мы не говорили, вернее, наш дальнейший разговор с Эдгаром не касался моей прошлой жизни. Вместо этого Эдгар стал рассказывать мне забавные истории из своей жизни, и, признаюсь, впервые за долгое время я смеялась от всей души, на какое-то время позабыв обо всем плохом. Наше беззаботное времяпрепровождение прервал Леон, вернувшийся после разговора с вождем. Взглянув на Леона, я поняла, что он чем-то раздосадован. Впрочем, это не укрылось и от Эдгара.

– Похоже, разговор с вождем тебе не понравился.

– Можно сказать и так... – Леон уселся на свою лежанку. – Дело в том, что недавно в поселок вернулись несколько человек, которые пару дней назад отправились на Зеленое озеро.

– А что они там делали?

– Ну, вообще-то рыбаки туда отправляются достаточно часто – в том озере полно рыбы, и без хорошего улова оттуда не уходят. Но в этот раз там погиб один из здешних жителей...

– Что произошло?

– Нападение хищника.

– Обычное дело в этих местах... – пожал плечами Эдгар.

– Верно, к тому же Зеленое озеро не отличается особой безопасностью, и там хватает самых разных тварей... – согласился Леон. – Тем не менее, сейчас бы я на то озеро не отправился – уж очень туманные разговоры ведет здешний вождь, а он всегда так делает, если не хочет прямо отвечать на вопрос и пытается что-то утаить.

– И что ты думаешьпо этому поводу?

– То и думаю, что тут все дело в хищнике, от которого удрали местные, а они люди опытные и выдержанные, умеют за себя постоять. Если бы они вернулись с богатым уловом, но при этом кто-то из рыбаков погиб – в этом нет ничего необычного, такое происходит не так и редко. Сейчас же лодки вернулись не заполненные рыбой и наполовину – значит, рыбаков что-то всерьез напугало.

– Удирали от кого-то?

– Вывод напрашивается сам собой. Во всяком случае, у меня сложилось впечатление, что какое-то время люди из этого племени не намерены отправляться на Зеленое озеро, а ловить рыбу будут в здешней речке, хотя уловы эти два улова даже сравнивать смешно.

– А что сказал Тайу-Та? К нему наверняка обращался вождь или же те рыбаки, что вернулись с озера?

– Наверняка Тайу-Та что-то сказал вождю о произошедшем, но я об этом ничего не знаю. Хотя у меня и дружеские отношения со здешним населением, но все же я чужак, и лишнего мне не скажут.

– Так что же, мы не идем на Зеленое озеро?.. – не поняла я.

– Почему же, идем... – пожал плечами Леон. – Иного выхода у нас все одно нет, более спрятаться негде. К тому же, зная Тайу-Та, не сомневаюсь, что он пожелает поговорить со мной перед тем, как мы отправимся на Зеленое озеро. Наверняка что-то скажет о том, что произошло с рыбаками.

– А тот хищник...

– Если повезет, то мы с ним не встретимся.

– А вдруг это был болотный человек?.. – признаюсь, что встреча с тем чудищем напугала меня куда больше, чем возможная встреча с каким-то непонятным хищником.

– Вряд ли... – покачал головой Леон. – Вокруг озера нет болот, одни леса, а то чудище обитает только на болотах. В общем, так: выходим завтра, с утра. Вождь расщедрился, пообещал дать лодку.

– Только лодку?.. – приподнял брови Эдгар.

– Надеюсь, он не поскупится и на припасы для нас. Сегодня ляжем спать пораньше, уходим завтра, с утра...

Вечером к нам в хижину принесли Глаза, но он то ли спал, то ли находился в глубоком забытьи. Подобное нас троих вполне устраивало: не отпускает ехидных слов в наш адрес – уже хорошо.

Утром мы, как и говорил Леон, проснулись рано – впрочем, к этому времени я уже поняла, что жители этого лесного поселка тоже просыпаются едва ли не с первыми лучами солнца. Леон и Эдгар ушли, оставив меня в хижине – к сожалению, несмотря на успокаивающие слова вождя, моя внешность все же напугала нескольких здешних мужчин, которым ранее повезло (вернее, не повезло) увидеть ламию своими глазами. Так что я поневоле согласилась с мнением своих спутников: для всех будет лучше, если еще какое-то время я останусь в хижине, вдали для чужих взглядов – так всем спокойнее. Ладно, посижу, тем более что Глаз спит, и, надеюсь, он будет видеть сны все ближайшее время.

Опять мне приходится убегать, прятаться от дорого супруга, да еще и Винс невесть зачем сюда заявился... Надеюсь, на Зеленом озере мы получим хоть пару дней отдыха, ведь так надоело прятаться и надеяться, что Тадео до меня не доберется...

Я задумалась, и едва не вздрогнула от неожиданности, когда услышала голос Глаза:

– Вижу, одна сидишь... С чего бы это?

– Ты меня напугал!.. – я оглянулась на Глаза – точно, наш болящий не спит, да еще и на меня смотрит все с тем же неприятным выражением на лице. – Думала, ты очередной сон досматриваешь.

– Надо же, какая забота... – скривился Глаз. – Что, уходите?

– В смысле?.. – я сделала вид, что не понимаю вопроса.

– Хватит прикидываться... – пробурчал Глаз. – Ты ж поняла, о чем я тебя спрашиваю.

– Тебе-то какая разница... – у меня не было желания вступать в разговор с этим человеком.

– А бросать больного человека одного, невесть где в лесу, среди каких-то дикарей... Вам не стыдно?

– Мне – нет. Насчет остальных ничего не скажу, но плакать горькими слезами, прощаясь с тобой, они точно не намерены.

– И куда ж вы собрались?

– А тебе не все равно? Я, во всяком случае, рассчитываю на то, что вижу тебя в последний раз. Да и тебе было велено убраться из Делфа сразу же после того, как почувствуешь себя лучше, так что думай лучше о себе.

– Так и будешь прятаться, пока тебя не поймают? Прятки не надоели?

– А ты предлагаешь что-то другое?

– Может быть. Если бы осталась со мной, то я бы смог защитить тебя от врагов.

– Ты вначале на ноги встань, а потом говори о том, что можешь кого-то защитить. К тому же сейчас ты вряд ли можешь претендовать на звание непобедимого воина.

– Поднимусь на ноги, не сомневайся. Так что насчет моих слов? Я всерьез предлагаю остаться со мной.

– Ты мне в пещере чуть голову не отрезал, выполняя заказ моего дорогого муженька, и сомнений в том, что намерен это сделать, я у тебя не заметила. Неужели с той поры что-то изменилось? Я знаю одно: если б не та белая тварь, что тебя поцарапала, то меня бы уже на свете не было. Так что той белой твари от меня огромная благодарность, век ее добрым словом поминать буду. И уж тем более я не собираюсь оставаться подле тебя – не тот ты человек, на которого можно положиться. Что, желаешь передать меня дорогому супругу с рук на руки? А да, он же вам только аванс заплатил, остальное получишь после выполнения работы, то бишь после того, как Тадео получит мою голову, и, похоже, ты намерен исполнить свою работу до конца. Экой ты у нас расчетливый парень, оказывается!

– Кто бы мне сказал, почему бабы такие злопамятные?.. – пробурчал Глаз. – Зачем старое ворошить и мои слова переиначивать? Ну, было и прошло, так что кое-что можно и забыть. Я ж тебе серьезно говорю – если примешь мое предложение, то будешь, как за каменной стеной, защищу ото всех. Учти, я такое предлагаю не каждой.

– Ценю.

– Раз ценишь, то отвечай. Согласна?

– Ты меня что, замуж зовешь?.. – мне стало смешно.

– Эк хватила!.. – ухмыльнулся Глаз. – Стать моей женой – это еще заслужить нужно, да и слава о тебе ходит не из лучших. Для начала в подружках походишь, а потом я погляжу, чего ты стоишь. Сразу предупреждаю – многое будет зависеть от твоего поведения. И главное: никаких ухажеров на стороне я не потерплю! Если лишний раз будешь язык за зубами держать и хвостом по сторонам мотать не начнешь, то, может, у нас с тобой все и сложится. Не пожалеешь. Может, и замуж возьму. Ну, что скажешь?

– Слишком шикарное предложение... – я постаралась не улыбнуться. – Боюсь, недостойна, право слово, недостойна!

– Да хватит тебе ломаться!.. – чуть повысил голос Глаз. – Я серьезно говорю, так что бросай все свои бабские штучки, хаханьки и кривлянья – терпеть этого не могу! Да и деньги у меня кое-какие имеются, так что бедствовать не будешь.

– Поищи подружку побогаче...– посоветовала я. – Денег у меня нет, да и сама я не подарок, так что пригляди себе кого посговорчивей и характером помягче. Что же касается меня, грешной... Ровню себе искать буду.

– Леон тебе, без сомнений, денежек подкинет – он немало алмазов добыл, да и деньги в банке у него имеются. Так что ровней друг другу будем.

– Практичный ты у нас парень, как я посмотрю!

– Не только... – Глаз в очередной раз пропустил мимо ушей мое ехидство, не заметить которое было просто невозможно. – Я тебя как в первый раз разглядел, как следует, так сразу и понял, что такую бабу упускать не стоит.

– Ты мне того и гляди в любви признаешься.

– Не, тут другое... – помотал головой Глаз. – Помнишь, где это произошло, ну, то есть где я тебя впервые хорошо рассмотрел? Вы тогда на плоту по болоту плыть собирались, а я уже понимал, что полученные раны всерьез болеть начинают, и Леон меня тогда сумел скрутить... В том городишке, где я родился, у меня в детстве был друг-приятель, и у них в доме висела картинка, на которой была изображена какая-то богиня. Не спрашивай, какая, не отвечу – в богословии я не силен, да и неинтересны мне все эти церковные разговоры, но красотка на картинке была еще та, просто глаз не оторвать! Помнится, я на эту картинку часто смотрел – уж очень изображенная на ней красотка мне нравилась, и я даже мечтал незаметно утащить картинку себе... Знаешь, почему я это говорю? Да потому как ты внешне очень смахиваешь на ту богиню, чтоб ее!, а это знак свыше, не иначе! Я тебя тогда как увидел, так даже оторопел в первый миг, и сразу же хотел договориться с Леоном насчет тебя, но никто из вас меня и слушать не стал, а зря – все можно было решить еще в то время. Ты, конечно, из числа тех, кто мужчинам голову дурит почем зря, для собственного удовольствия, но если тебя обломать и в узде держать, то для жизни сгодишься, хотя за такой шустрой бабой, как ты, пригляд постоянный нужен, чтоб не загуляла и не взбрыкнула...

– Да ты у нас, как я погляжу, поборник нравственности! Мне просто не по себе находиться рядом с таким праведным человеком!

– Хватит разговор в сторону уводить! Отвечай, когда тебя спрашивают!

Говоря откровенно, мне уже надоели как разглагольствования Глаза, так и этот разговор, а потому пора было его заканчивать. Вообще-то надо бы прямо сказать этому человеку все, что я о нем думаю, но следует сделать скидку на его нездоровье.

– Глаз, ты не герой моего романа.

– Это отчего же?

– Как бы ты ни разливался соловьем, чего бы ни обещал, но верить тебе нельзя – спорить готова, что у тебя в рукаве припрятана очередная крапленая карта. Мы с тобой общаемся не так давно, но кое-какие выводы относительно твоих моральных устоев я уже успела сделать. Предашь, обманешь, и глазом не моргнешь. А еще ты мне просто не нравишься.

Не знаю, что бы мне ответил Глаз на подобное заявление, но тут в хижину вошел Эдгар.

– Уходим... – бросил он мне.

– Да, конечно... – я подняла свой дорожный мешок. – Как видишь, сборы у меня недолгие.

– И куда ж вы собрались, если не секрет?.. – поинтересовался Глаз. Кажется, он всерьез обозлился на мои слова, и взгляд, которым этот человек сейчас смотрел на меня, с полным основанием можно назвать тяжелым.

– Глаз, ты поправляйся, и не забивай голову нашими проблемами... – посоветовал ему Эдгар. – В общем, до свидания, и надеюсь, что более мы никогда не встретимся. Я, во всяком случае, на это рассчитываю.

– Взаимно... – пробурчал нам вслед Глаз, но оглядываться я не стала – не такой это человек, чтоб память о нем хранить надолго.

Мы вышли из хижины, и Эдгар поинтересовался:

– Этот давно проснулся?

– Не очень.

– О чем разговаривали?

– Да век бы с ним ни о чем не говорить!.. – искренне вырвалось у меня. – Надоел!

– Не тебе одной...

– А Леон где?

– К Тайу-Та пошел – сказали, что он пожелал переговорить с Леоном.

Мы шли к реке, постоянно встречая обитателей лесного поселка. В таких местах утаить ничего невозможно, и здешние жители то и дело встречались нам на пути, провожая нас любопытными взглядами – похоже, они для того и пришли, чтоб увидеть, как уезжают чужаки. Впрочем, никто из этих людей не сказал нам ни слова, но я уже и без того успела понять, что коренные обитатели здешних мест не отличались особой словоохотливостью.

Подойдя к берегу реки, я увидела, что несколько лодок наполовину вытащены из воды и привязаны за веревки к деревьям, а одна небольшая лодочка находится в воде.

– Это нам... – кивнул Эдгар в сторону лодки. – Забираемся в нее и ждем Леона там. Надеюсь, он не задержится надолго.

Под взглядами доброго десятка обитателей поселка, которые находились на берегу, мы с Эдгаром забрались в лодку, где я увидела небольшой мешок.

– Это что?

– Вождь нам провизию выделил. Спасибо, на первое время хватит, а потом и сами что-нибудь раздобудем.

Леона пришлось ждать с четверть часа, не меньше, но стоило ему придти, как он сразу же забрался в лодку и оттолкнулся веслом от берега.

– Ну, вперед... – произнес он. – Гвен, ты сиди, а мы с Эдгаром возьмемся за весла.

– О чем с тобой Тайу-Та хотел переговорить?.. – поинтересовался Эдгар.

– О разном... – уклончиво ответил Леон.

– А далеко это самое Зеленое озеро?.. – спросила я.

– По здешним меркам – не очень.

До озера мы добирались часа два, не меньше. Светило яркое солнце и на душе было если не радостно, то хотя бы спокойно.

Озеро предстало перед нами совершенно неожиданно: за одним из поворотов реки мы увидели водную гладь, окруженную стеной густого леса, подходящего к самым берегам. Озеро было не просто большим, а огромным, во всяком случае, его противоположный конец было не рассмотреть. Тишина, лишь поют птицы да перекрикиваются обезьяны.

– Красиво... – Эдгар огляделся по сторонам. – Такое впечатление, что в эти места вообще не ступала нога человека.

– Весьма обманчивое впечатление... – Леон оглядывался по сторонам.

– А почему озеро носит название Зеленое?.. – не поняла я. – Здесь такая же мутная вода, как и в реке...

– Если на это озеро смотреть вечерне порой, то можно увидеть, что вода чуть отливает зеленым... – Леон вновь взялся за весло. – Отсюда и название.

– Куда мы сейчас?.. – спросила я.

– Когда я тут был в последний раз, мы с товарищем соорудили нечто вроде хибарки. Надеюсь, она еще стоит. А может и нет... Увидим. Да, Эдгар, далеко от берега лучше не удаляться – это достаточно опасно. В здешней воде хватает всякой живности, в том числе и весьма зубастой.

Мужчины вновь заработали веслами, а я смотрела на озеро, залитое солнцем, и казалось, что тут нет, и не может быть никакой опасности. То тут, то там на воде появлялись круги – ясно, это плещет рыба. Судя по всему, ее тут, и верно, немало, недаром местные то и дело приезжают сюда на рыбалку и, насколько я поняла, покидают это место с богатым уловом. Правда, в последний раз что-то пошло не так...

Трудно сказать, сколько времени наша лодка скользила по реке, пока Леон не направил ее к берегу.

– Нам сюда.

Лодка уткнулась в каменистый берег и Леон, чуть помедлив, сошел на берег. Оглядевшись по сторонам, он произнес:

– Кажется, все спокойно. Дальше пойдем вместе...

Вытащив лодку на берег и привязав ее к ближайшему дереву, Леон шагнул между деревьев, и мы последовали за ним. К счастью, далеко идти не пришлось: пара десятков шагов – и мы оказались перед удивительным местом: видимо, когда-то здесь лианы сплелись между собой самым невероятным образом, образовав нечто вроде большого купола, вросшего в землю. Я постучала по лианам – их стволы давно одеревенели, и внутрь купола попасть совсем непросто. Правда, войти внутрь этого купола оказалось непросто – видимо, когда-то сбоку Леон прорубил небольшое отверстие и соорудил нечто вроде двери, но к этому времени лианы вновь оплели все свободное пространство...

– Ничего себе!.. – присвистнул Эдгар. – Дом, который вырос сам по себе! Я такого еще не видел!

– В свое время мы с товарищем в этом домишке провели не один день... – Леон вновь оглядывал нерукотворное сооружение. – Но все меняется... Тем не менее, это место надежное, от хищника защитит, хотя от дождя оберегает плохо, но будем надеяться, что дождя в ближайшее время не будет... Эдгар, нам до вечера надо прорезать отверстие в лианах, чтоб можно было пройти внутрь купола, а также изготовить нечто вроде двери, чтоб ею можно было прикрывать отверстие... Гвен, будешь нам помогать, и не стоит отходить от нас – так оно все же спокойнее.

– Сейчас еще утро, до вечера времени полно...

– Значит, и мы торопиться не будем, сделаем все надежно.

– Думаешь, нас тут не найдут?.. – задала я вопрос, который просто-таки вертелся у меня на языке.

– Как искать будут... – пожал плечами Леон. – Лодку мы вытащим из воды, спрячем в кустах. В этом месте берег каменистый, следов остаться не должно. Естественно, громких разговоров тоже заводить не стоит. На берег выходить только в самом крайнем случае, чтоб траву не помять и ветви деревьев не задеть. Конечно, хороший охотник нас все одно отыщет, но это произойдет не сразу.

– А тот хищник, о котором говорил вождь...

– Об этом поговорим позже, сейчас есть более важные дела. Кроме того, время идет, и терпение у богини Камали уже должно быть на исходе. Я наслышан об этой богине и очень надеюсь на то, что с подобным неуважением к себе она мириться не пожелает, и долго играть в прятки нам не придется.

А уж как я-то надеюсь на подобное – это обычными словами описать просто невозможно!..

Глава 18

 До вечера мы успели сделать немало, но главное – привели в порядок место ночевки. Первым делом прорубили небольшое отверстие среди плотного сплетения лиан, чтоб в него можно было без труда пробраться одному человеку. Ну, а для того, чтоб закрыть этот вход, Леон и Эдгар поступили просто: срубили два небольших дерева, обрубили ветви и связали вместе два ствола, после чего хорошенько обмотали их ветвями какого-то кустарника с невероятно длинными и острыми колючками. Если такую импровизированную дверь приставить к прорубленному входу, то она не только полностью закрывает проход, но, главное, ее вряд ли кто решится сдвинуть с места без опасения напороться на длинные шипы. Конечно, человека подобное препятствие вряд ли остановит, но звери, опасаясь пораниться, внутрь не сунутся. Надо сказать, что мои спутники, хотя и старались обходиться очень осторожно с этими колючими ветками, все же умудрились не только исколоть себе руки, но и заполучили немало колючек, которые позже пришлось долго выковыривать из кожи. Хорошо еще, что к этим, так называемым дверям, мужчины приделали нечто вроде ручек, чтоб при их помощи можно было сдвигать дверь, не опасаясь пораниться.

Места внутри купола вполне хватало на нас троих, и за день мы успели натаскать туда немало травы и листьев – не на земле же нам спать, тем более что в том убежище места на троих вполне хватало! А еще Леон, не выходя из прибрежных кустов и закидывая в озеро веревку с крючком, умудрился поймать большую рыбину, которую мы, обмазав глиной, запекли в золе, причем небольшой костер, разложенный Леоном, почти не давал дыма, так что его вряд ли хоть кто-то мог заметить со стороны. Немногим позже остывшее кострище заложили срезанным дерном, чтоб даже человек с самым тонким обонянием не уловил в воздухе запах костра. Что касается запеченной рыбы, то на вкус она оказалась довольно-таки неплохой, но, увы, несоленой, однако выбирать не приходилось, так что с лепешками (которые нам дали с собой обитатели поселка) мы съели рыбу с немалым удовольствием, а кости отправили в озеро.

Разумеется, у нас имелись припасы, которые нам дали в поселке по приказу вождя, но мы пока что решили их поберечь – неизвестно, как дальше сложатся обстоятельства.

Заодно в котелке вскипятили озерную воду, потому как здешнюю сырую воду не стоило пить ни в коем случае, если, конечно, не хочешь подцепить какую-нибудь заразу. Разумеется, у нас еще была с собой вода во фляжках, но ее оставалось не так много, а ручья поблизости не наблюдалось, так что небольшой запас воды иметь не помешает.

Однако самым главным для нас было не пропустить то время, когда на озере появятся наши преследователи, а они обязательно должны были придти сюда, на Зеленое озеро. Возможно, местные жители о нас ничего не скажут Тадео, но проводники, хорошо знающие здешние места, и без подсказки поймут что нам, кроме как на это озеро, пойти просто некуда. Именно потому едва ли не каждые пять минут кто-то из мужчин из-за прибрежных кустов осматривал озеро, благо обзор оттуда был очень неплохой. Удивительно, но за весь день мы так и не увидели на озере хоть какого-то присутствия людей, как не заметили и никаких лодок на водной поверхности.

Надо же, – невольно подумалось мне, – надо же, что-то Тадео задерживается, хотя к этому времени уже должен оказаться здесь. Признаюсь: к концу дня у меня даже стала теплиться надежда на то, что наши преследователи не появятся на Зеленом озере. А что, это возможно в том случае, если на Тадео, наконец-то, разгневается богиня Камали, а ей уже давно пора это сделать... Конечно, если бы подобное произошло, то для нас это было бы самым лучшим выходом из сложившейся ситуации, но, боюсь, что на столь благоприятное развитие событий надеяться нам все же не стоит.

Еще Леон, несмотря на наши протесты, прошелся по зарослям неподалеку от места нашей стоянки, но, по его словам, ничего опасного не заметил. Ну и хорошо, тем более что каждому из нас было не по себе, ведь не просто же так здешние рыбаки испугались какого-то хищника, обитающего в этих местах, а местные жители – народ не из пугливых.

Ближе к вечеру Леон предложил:

– Хотите глянуть на вечернее озеро? Поймете, отчего оно называется Зеленым.

– Конечно, не откажемся!

Стоя в кустах, мы смотрели на то, как мутноватая озерная вода в лучах заходящего солнца, и верно, приобретает зеленый оттенок, больше напоминающий летнюю траву на лугах. Действительно необычно, но хотя бы понятно, почему у этого озера появилось такое название. А вокруг тишина, нет ни малейшего ветерка, вода не шелохнется, спокойствие просто разлито в воздухе, птицы – и те умолкли... Удивительное состояние – спокойно-умиротворяющее, а еще ты словно чувствуешь себя в каком-то ином мире, где нет забот, тревог и волнений... Хорошо! Правда, долго стоять на берегу не стоило: как сказал Леон – посмотрели, и хватит, сейчас темнеет, так что лучше уйти в наше убежище, тем более что в лесу уже начинает царить полумрак.

Дойдя до нашего купола из лиан, мы забрались внутрь, после чего мужчины подтащили к входу импровизированную дверь, поставили на место и подперли ее несколькими жердями. Сейчас внутри нашего убежища, конечно, темно, но зато безопасно. По-хорошему неплохо бы развести костер, только вот делать это ни в коем случае не стоит – еще неизвестно, кого могут привлечь даже небольшие отблески огня и запах дыма, так что лучше не рисковать понапрасну. Договорившись об очередности дежурств, Леон сразу же уснул, а вот мне спать не хотелось, в голову лезли непрошенные мысли...

Меж тем стемнело, и ночной лес стал жить своей жизнью, в которой хватало самых разных звуков, иногда довольно жутковатых. Впрочем, воображение невольно дорисовывало то, что могло происходить за деревянными стенами купола из лиан, и хотя наше убежище выглядело вполне надежным, все же мне было немного не по себе.

Не спал и Эдгар, которому выпало дежурить первым, и, чтоб скоротать время, мы стали переговариваться шепотом, причем болтали о всякой ерунде – все одно сон не шел. Не знаю, сколько времени мы так разговаривали – во всяком случае, достаточно долго, и постепенно у меня стали слипаться глаза. Пожалуй, пора укладываться спать, только внезапно я поняла, что в моей душе появилась какая-то тревога. Кажется, все в порядке, но у меня непонятно отчего пропал сон. Эдгар тоже замолк, прислушиваясь к звукам, доносящимся к нам извне. Какое-то время мы молчали, затем я прошептала:

– Эдгар, мне что-то не по себе. Такое впечатление, будто рядом находится кто-то очень неприятный...

– Н-да... – кажется, Эдгар чувствовал то же самое. – Тут я с тобой согласен.

Мы оба вслушивались в звуки и шорохи ночного леса, но пока что там не было ничего необычного, если не считать того, что неподалеку от нас вдруг заскрипело сухое дерево, только вот этот звук был уж очень неприятным. Я не обратила особого внимания на этот скрип, зато Эдгар ругнулся в голос:

– А, зараза, его еще не хватало! Чтоб его...

– Что такое?.. – не поняла я.

– В чем дело?.. – разбуженный громким голосом Эдгара, Леон открыл глаза и затряс головой, прогоняя сон. – Что случилось?

– Сам послушай... – в голосе молодого человека была слышна досада. – Возможно, я ошибаюсь в своих предположениях...

Наступила тишина – я благоразумно помалкивала, а мужчины вслушивались в звуки ночного леса. Прошло, наверное, не меньше минуты, как вновь раздался скрип сухого дерева, а когда он смолк, то Леон с досадой произнес:

– Вот его еще только не хватало! Впрочем, он нам вряд ли помешает.

– О ком идет речь?.. – не поняла я.

– О рейке.

Рейк... Кажется, ранее я где-то слышала это слово, только вот вспомнить бы еще, где именно, причем те воспоминания не относились к числу приятных... И тут у меня в памяти всплыло воспоминание: тогда мы с Эдгаром покинули поселок искателей опалов, шли целый день и остановились на ночевку около большой лесной хижины, стоящей посреди поляны. Помнится, тогда меня всерьез напугало непонятное существо, сползшее с дерева – внешне отдаленно смахивающее на большую обезьяну, очень высокое, невероятно тощее, тонкие руки с длинными когтями едва ли не до земли, голова почти вдавлена в плечи, носа нет, рот щелью, мертвенно-голубоватая кожа... Однако больше всего меня поразили глаза этого существа – они светились, словно два огонька... А еще Эдгар, увидев это странное создание, едва ли не затолкал меня в хижину, а сам зажег огонь, чтоб отпугнуть жуткого гостя...

– Этот рейк... – Он опасен?.. – спросила я.

– Как и многие из здешних обитателей... – вздохнул Леон. – К счастью, ты его зубы не видела, иначе сразу бы поняла, что это существо питается отнюдь не травой. Конечно, лучше с ним никогда не встречаться, но если это все же произошло, то эту тварь хорошо бы отогнать (только вот кто бы подсказал, как это сделать), или же следует бежать от рейка со всех ног. И откуда он тут взялся? Когда я ранее был в этих местах, то, уверяю, что никакого рейка здесь не было! Да и не обитают рейки в густых лесах, они предпочитают пещеры, песчаные места с глубокими ямами, подземные тоннели, горы, высокие заросли.... В общем, такие места, где он может укрыться. А сейчас, без сомнений, рейк находится неподалеку от нас, а то и рядом с нашим убежищем. Непонятно, откуда он тут взялся и что делает.

– Но мы с Эдгаром тоже видели рейка в лесу!.. – вырвалось у меня.

– Не совсем так... – заметил Эдгар. – Та хижина стояла на окраине леса, за ней начиналась роща, в которой полно каменных нагромождений. Конечно, это не лабиринты, но в них можно надежно укрыться, а это именно то, где обычно прячется рейк.

– И что мы теперь будем делать?

– Ничего... – покачал головой Леон. – Рейк – это обитатель ночи, днем он не показывается – не выносит дневного света, и уж тем более солнечного, так что в светлое время суток его опасаться не стоит. Правда, по ночам с этой тварью лучше не встречаться – в темноте рейк хорошо видит, а еще он легко и бесшумно передвигается по стенам и деревьям, прыгает с большой высоты... Иногда издает непонятные звуки, очень напоминающие треск сухого дерева. Именно по этим звукам рейка и опознают... Есть еще одна особенность, указывающая на его присутствие: когда рейк появляется рядом с каким-либо человеком, тот ощущает непонятную тревогу, а то и чувство страха.

– А что рейк тут делает?.. – брякнула я, осознавая, что говорю глупость.

– То есть как это – что делает?.. – кажется, Леон даже удивился моему вопросу. – Охотится, не на прогулку же выходит.

Словно в подтверждение этих слов мне показалось, будто по нашему куполу ползает какое-то большое существо, а вдобавок ко всему сверху вновь раздалось поскрипывание, словно где-то рядом раскачивается сухое дерево.

– Это... – чуть слышно прошептала я. – Это...

– Скорее всего, так оно и есть... – так же тихо отозвался Леон. – Ползает по лианам, вернее, по нашему укрытию, можно сказать, прямо у нас над головой.

– А что это за скрип доносится до нас?

– Видимо, так рейк разговаривает, или же туманит голову своей предполагаемой жертве. О рейках известно очень немного, так что более подробно рассказать о нем не могу, потому что сам многое не знаю об этом существе.

– А он...

– Не беспокойся, внутрь не заберется. Правда, среди переплетения лиан кое-где есть небольшие щели, и он может постараться засунуть туда свои когти, а они у него невероятно длинные, но рейк все же более или менее разумное существо, и должен понимать, что никакой добычи отсюда ему не вытащить.

Все это, конечно, правильно, но все одно жутковато осознавать, что рядом с тобой находится столь неприятное создание. Конечно, вряд ли рейк проберется к нам, но на душе все равно неспокойно. Тут мы вновь услышали все тот же скрип, только сейчас в нем раздавались скрежещущие нотки.

– Похоже, рейк сунулся к дверям и поранился... – сделал вывод Леон. – Вон, слышите, как он недоволен?

– Надеюсь, он сообразит, что ему здесь совсем не рады... – пробурчал Эдгар.

– Погодите!.. – мне в голову вдруг пришла некая идея. – А вдруг то чудище, которого испугались рыбаки – это и был рейк?

– Исключено... – отозвался Леон. – Думаешь, здешние жители ничего не знают о рейке? Конечно, своими глазами его видели-то далеко не все, но об этом существе наслышан каждый, да и описание рейка известно во всех подробностях, так что ошибиться они никак не могли.

Какое-то время мы еще сидели молча, не говоря друг другу ни слова и вслушиваясь в окружающие звуки, а затем я почувствовала, что чувство опасности словно уменьшилось, а позже и вовсе исчезло. Похоже, что рейк ушел, и, надеюсь, что более мы с ним никогда не встретимся. Тем не менее, мы все еще долго молчали, и я даже не заметила, как мои глаза стали закрываться сами собой, хотя не скажу, что мой сон был спокойным.

Когда же я проснулась, то увидела, что уже наступило утро, и в небольшие щели между переплетениями лиан пробиваются лучики яркого солнца. Настроение с утра у меня было замечательным, и при свете дня даже воспоминания о рейке казались чем-то несерьезным. Мужчины негромко переговаривались между собой, как видно, не желая меня будить.

– О, наша спящая красавица проснулась!.. – повернулся ко мне Эдгар. – Как спалось?

– Не жалуюсь... – я потерла глаза. – Как прошли ваши дежурства?

– Можно казать, без происшествий... – улыбнулся Леон.

– Только вот ночью мне послышался какой-то вой, словно волчий... – продолжала я. – Было такое, или мне приснилось?

– Не приснилось... – кивнул головой Эдгар. – Было такое, причем с рассветом. Вой, конечно, был весьма неприятный, хорошо еще, что совсем короткий, хотя и громкий, да и раздавался издалека. Признаюсь честно: я его как услышал, так чуть на месте не подскочил! В толк взять не могу, кто может так подвывать, ведь о волках в Делфе я и упоминаний не слышал! Леон, а ты что скажешь?

– То и скажу, что это произошло в твое дежурство, и тут я ничего определенного сказать не могу... – уклончиво ответил тот. – Я, разумеется, проснулся от громкого звука, но что за существо подало этот вой, сказать не могу, потому как толком его не расслышал. За время моего дежурства тоже ничего особенного не произошло, к нам в дверь никакие гм... незваные гости не ломились, так что...

– А о волках в Делфе ты что-нибудь слышал?

– Да тут и без волков опасностей хватает.

Осторожно сдвинули дверь в сторону и выглянули наружу – никого, лишь все те же заросли вокруг. Леон на всякий случай обошел вокруг нашего купола, осматривая землю, и, судя по его виду, ничего подозрительного не увидел.

– Что-нибудь необычное заметил?.. – спросил Эдгар. Похоже, что его, как и нас, беспокоит неожиданное появление рейка.

– Так я же не следопыт из числа местных жителей, чтоб читать по следам на земле, как по книге... – Леон еще раз огляделся по сторонам. – Так что если что-то есть, то я этого не рассмотрел. Ничего подозрительного нет, да и следов больших зверей тоже не заметил.

– А как же рейк...– начала, было, я, но Леон лишь вздохнул.

– Он по деревьям хорошо лазает, лишний раз по земле бродить не станет. Вон, смотрите сами – на лианах кое-где свежие царапины – видимо, от его когтей... Все, пока что больше об этом не говорим. Для начала перекусим, а дальше видно будет. Да, от этого места лучше далеко не отходит – мало ли что...

Мог бы и не предупреждать лишний раз – у меня нет ни малейшего желания совершать прогулку по этому лесу.

Завтрак не занял много времени, после чего Эдгар отправился на берег озера, чтоб не пропустить момент, когда появятся наши преследователи. Прошло не менее получаса, и Леон уже собирался, было, пойти и сменить Эдгара, но тот пришел сам.

– Леон, там... В общем, тебе лучше посмотреть...

Дважды повторять не пришлось, мы без разговоров направились на берег озера и там, стоя за кустами, смотрели на водную гладь. Я ожидала увидеть большую лодку (а то и несколько), но вместо этого Эдгар указал нам на небольшую лодочку вдалеке, которая неторопливо скользила по озеру. Беда в том, что она находилась как раз напротив восходящего солнца, и в ярких бликах, отражающихся от воды, трудно рассмотреть, сколько человек находится в лодке, но можно предположить, что их там двое или трое.

– Леон, что скажешь?.. – спросил Эдгар. Тот какое-то время молчал, глядя на лодку, и я не выдержала:

– Как же мы вчера не заметили эту лодку? Она вот, движется посередине озера...

– Пропустить ее появление мы не могли... – произнес Леон. – Да и вид этой лодки говорит сам за себя. А это может означать только одно – она пришла с противоположной стороны озера.

– Значит, в ней местные?

– Конечно, местные, но это не все... – вздохнул Леон, не отводя глаз от небольшого суденышка. – Обратите внимание как на саму лодку, так и на ее раскраску...

– И что в ней необычного?.. – пожала я плечами. – Ты сказал, что вид этой лодки говорит сам за себя, но я не вижу ничего странного. Лодка как лодка...

– Это не совсем так. Чтоб ты знала: такие лодки здешние племена не делают, их изготавливают где-то далеко отсюда, за Зеленым озером, а это значит, что и люди, сидящие в ней, принадлежат к тому племени, где была сделана эта лодка...

Ну и хорошо! – подумала я. То племя, или это – для меня без разницы. Главное, там нет Тадео, да и народу в той лодке не так много, а в здешних диких краях мой дорогой супруг без двух-трех охранников никуда не отправится.

Меж тем Леон продолжал:

– Я уже как-то говорил о том, что здешние племена и те, что лежат за Зеленым озером – они относятся друг к другу, мягко говоря, без особой любви, а это озеро – оно расположено как бы на границе этих племен. Именно потому есть негласное правило: на Зеленом озере люди разных племен ловят рыбу на своей стороне озера, стараясь не пересекать его середину – там находится граница, нарушать которую можно лишь в самом крайнем случае, а лучше вообще никогда. Кстати, это же правило относится и к землям по обеим сторонам озера. Сейчас же я вижу, что эта лодка находится на чужой территории, так что перед нами прямое нарушение установленных правил, а к подобным вещам тут относятся очень серьезно. Непорядок. Если об этом станет известно, то могут возникнуть большие неприятности...

– Знать бы, что эти люди здесь делают?.. – произнес Эдгар. – Вряд ли занимаются рыбной ловлей.

– Надеюсь, они тут не задержатся... – Леон, не отрываясь, смотрел на лодку.

– А может они просто решили ловить рыбу на чужой территории?.. – предположила я.

– Вряд ли, слишком далеко забрались... – покачал головой Леон. – Сама видишь, насколько велико Зеленое озеро – с одного берега другое почти не рассмотреть, да и в ширину небольшим его никак не назовешь, так что места для рыбалки хватает каждому. Хотя всегда найдутся те, кому закон не писан.

– Интересно бы знать, куда они направляются... – Эдгар оглядывал озеро.

– Да куда бы ни направлялись, лишь бы подальше от нас!.. – вздохнула я.

– С этим трудно не согласиться.

– Погодите... – я всматривалась вдаль. – Мне кажется или нет, что лодка поворачивает назад?

– Есть какое дело... – после паузы произнес Леон. – Причем лодка уходит куда быстрей, чем двигалась до того.

Верно – суденышко развернулось и стало быстро удаляться. Кажется, те люди, что сейчас сидели на веслах, стараются уйти отсюда как можно скорей.

– Интересно, с чего это они так заторопились?.. – я провожала глазами лодку, которая едва ли не летела по ровной озерной глади.

– Думаю, очень скоро мы об этом узнаем... – отозвался Леон. – Что-то их напугало или насторожило, а может эти люди просто не хотят, чтоб их заметили. Но на всякий случай смотрите в ту сторону, откуда мы пришли на озеро. Что-то мне подсказывает – ответ на вопрос нужно искать там.

Долго ждать не пришлось: вскоре с той стороны, куда мы всматривались, показались две лодки, которые без особой спешки двигались по озеру. При виде их у меня не возникло сомнений – они заявились сюда по наши души, вернее, за моей жизнью.

– Теперь понятно, кто спугнул ту лодчонку... – произнес Эдгар. – И перемещаются новоявленные гости вдоль нашего берега...

– Все верно... – отозвался Леон. – Берега с той стороны озера весьма топкие, к тому же к ним надо пробираться сквозь густой кустарник и высокую траву. Естественно, что люди предпочитают останавливаться здесь, на этом берегу.

– Интересно, как они нас намерены искать?.. – ответ на этот вопрос интересовал меня больше всего.

– Без сомнений, в этих лодках находятся или охотники, или местные жители... – пожал плечами Леон. – Так что...

– А о нашем укрытии, кроме тебя, было известно еще кому-то?

– Вряд ли. Я уже говорил, что несколько лет назад мы прятались там с моим товарищем. К сожалению, тот вскоре погиб, но не думаю, что хоть кому-то рассказал об этом месте. Прежде всего, он был изрядный молчун, и, кроме того, здесь никто не сообщает посторонним о том, где находится надежное местечко, в котором можно сравнительно безопасно отсидеться какое-то время. Такие знания берегут для себя, мало ли как судьба повернется... В Делфе у многих имеются свои тайны, о которых другим лучше не знать – таковы особенности здешней жизни.

Меж тем лодки продолжали неторопливо двигаться по озеру, постепенно приближаясь к нам, и, говоря откровенно, мне стало не по себе.

– Леон, а те рыбаки, которые сбежали с озера... Они ведь должны были где-то останавливаться на ночевку? Может, эти люди направляются туда?

– Нет... – покачал головой Леон. – Стоянка, где всегда останавливаются рыбаки – она находится сравнительно недалеко от места, где речка впадает в Зеленое озеро. Там все устроено для более-менее удобной жизни: есть хижина, кострище, запас дров, приспособления для просушки сетей и все прочее. Естественно, я и не намеревался там останавливаться – преследователи должны были первым делом заглянуть на ту стоянку. Конечно, они вряд ли рассчитывали отыскать нас там: скорее, сделали это для того, чтоб быть уверенными – в том месте нас нет.

Время шло, мы по-прежнему стояли в прибрежных кустах и смотрели на приближающиеся лодки. Из-за расстояния и ярких бликов солнца на воде было сложно сказать, сколько человек находится в каждой из лодок, и уж тем более я не могла рассмотреть, есть ли среди этих людей Тадео. Суденышки двигались на сравнительно небольшом расстоянии от береговой линии, и не сказать, что быстро – как видно, сидящие в них люди внимательно осматривали берег, пытаясь отыскать хоть какие-то признаки присутствия человека. Все, что мы могли сделать – это на всякий случай отойти на пару шагов назад, чтоб нас не обнаружил чей-то особо острый взгляд. Конечно, наш обзор стал хуже, листья почти закрывали водную гладь, но все же мы смогли рассмотреть, как лодки прошли мимо нас и направились дальше. Разумеется, люди, сидящие в тех лодках, не могли нас разглядеть нас за высокими кустами, но все одно каждый из нас невольно задержал дыхание, когда суденышки проходили мимо. Даже когда лодки скрылись с наших глаз, мы еще стояли какое-то время, не решаясь пошевелиться, и лишь спустя несколько минут вновь вернулись на прежнее место. Оказалось, что лодки движутся дальше с прежней скоростью – видимо, нас никто не заметил, да и на каменистом берегу не было заметно никаких следов. Что ж, для начала уже неплохо.

Первое, что сделали мои спутники – это отправили меня в наше убежище. Как мне было сказано: сиди там, жди нас, а мы посмотрим, как будут дальше развиваться события. Уходить мне не хотелось, но с мужчинами спорить не стоило, и потому я без возражений отправилась к куполу из лиан – делать нечего, придется подождать, пока не вернутся мои спутники, а там уже решим, что делать дальше.

Ждать пришлось долго, не менее нескольких часов, и постепенно я уже стала всерьез беспокоиться, в голову лезли самые невеселые мысли. Когда же мои спутники вернулись, то от радости я едва не бросилась каждому из них на шею.

– Наконец-то! Я так волновалась! Где вы были?

– Приятно, когда о тебе кто-то беспокоится!.. – улыбнулся Леон.

– Почему вас так долго не было?

– Наблюдали за вновь прибывшими... – Леон уселся на свою лежанку. – А на это надо время...

– Сколько их там, тех, кто заявился на озеро?

– В каждой лодке по шесть человек... – Эдгар тоже присел на землю.

– Много...

– Верно, только четверо из них – местные жители, управляют лодками... – Леон потер лоб ладонью. – Скорей всего, именно для этого их и наняли – не самим же веслами махать! Местные стараются не вмешиваться в дела чужаков, в их сварах пытаются держаться в стороне, но от хороших денег не откажутся. А вот остальных стоит опасаться всерьез.

– Тадео среди них был?

– Куда ж без него... – хмыкнул Эдгар. – А еще знаете, кого я там заметил? Ни за что не догадаетесь! Там был Глаз, собственной персоной!

– Да не может быть!.. – вырвалось у меня.

– Сам вначале не поверил, но точно он... – развел руками Эдгар. – Ошибиться я не мог – сидит, скрючившись...

– Так ведь он же на ноги встать не может!

– Как видно, может, если сидеть уже в состоянии... – усмехнулся Леон.

– Но как же...

– Все просто... – пожал плечами Леон. – Лечение, как видно, стало давать первые результаты – все же с Тайу-Та в умении лечить никто не сравнится! Вот Глаз, похоже, и решил, что самое плохое уже позади, можно лишний раз постараться деньжат срубить. Это он, конечно, напрасно так поступил – отныне Глаза на излечение Тайу-Та ни за что не возьмет, как ни проси, но до этого теперь мне уже дела нет. Правда, пока не понимаю, для какой такой надобности Тадео с собой Глаза потащил, ведь в его нынешнем состоянии толку от больного человека немного. Как видно, меж твоим муженьком и Глазом какой-то разговор состоялся, и эти двое о чем-то договорились.

– Да леший с ними, с обоими, век бы их не видеть!.. – вырвалось у меня. – Лучше скажите, что вы еще увидели!

Оказывается, лодки шли вдоль берега достаточно далеко, и почти скрылись с глаз Леона и Эдгара, но через какое-то время лодки повернули назад, вновь прошли вдоль берега – как видно, пришедшие все же старались отыскать хоть какие-то следы нашего пребывания. Впрочем, до того места, куда мы высадились, лодки не дошли, причалили к местечку на берегу, которое показалось им наиболее подходящим для высадки.

Судя по всему, в том месте прибывшие организовали себе нечто вроде лагеря, и через какое-то время стало понятно: эти люди отчего-то решили, что мы ушли дальше по берегу, и искать нас следует именно там. Видно было, что лодки то и дело двигались по озеру, причем уходили все дальше – видимо, рассчитывали отыскать нас там...

– Хорошо, пусть там ищут, лишь бы в нашу сторону не шли!.. – сделала я вывод.

– Я бы такой оптимизм не разделял... – вздохнул Эдгар. – Расстояние между нами и их лагерем сравнительно небольшое, и если эти людиначнут прочесывать берег (а подобного следует ожидать), то в этом случае без особых сложностей сумеют отыскать нас. Наверняка среди тех, кто находится на этих лодках, должна быть пара-тройка толковых охотников, а это уже серьезно.

– Лично мне больше не нравится другое... – устало произнес Леон. – Сами подумайте: с чего это вновь прибывшие вдруг развили такую активную деятельность в том месте? Ясно, что это произошло не на пустом месте. Значит, там были следы пребывания человека, или же они кого-то заметили... Вопрос – кого?

– А может та лодочка, которую мы видели с утра...

– Я тоже об этом подумал... – Леон не дал мне договорить. – Скорей всего, так оно и было – ранее то суденышко причаливало к берегу, и там остались некие следы, которые вновь прибывшие, очевидно, приняли за наши. Думаю, что знающие люди в этом очень скоро разберутся, и, возможно, перенесут свои поиски в иное место. Но меня беспокоит не только это, но и та небольшая лодочка, которую мы заметили первой. Я уже говорил, что люди с того суденышка наверняка относятся к племенам, живущим по другую сторону озера. Они ведут крайне замкнутый образ жизни, не выносят чужаков, и уж тем более пришлых, так что и к нам отнесутся, скажем так, весьма негативно. Проще говоря, встреча с ними нежелательна.

– Невесело.

– Верно. Однако до сего дня между племенами существовало что-то вроде вынужденного нейтралитета, все строго придерживались ранее достигнутых договоренностей, однако сейчас что-то происходит, если одна из сторон не только позволяет себе нарушать водную границу, но и ходить по чужим землям... Странно, еще недавно для этого не было никаких предпосылок.

– А Тайу-Та ничего об этом тебе не говорил?

– Да как сказать... – уклонился от ответа Леон. – В общем, решим так: пока что сидим здесь, наружу выходим лишь поодиночке и то для того, чтоб следить за тем, что происходит неподалеку. Конечно, это не самое лучшее решение, но иного у меня пока нет.

– Так мы и не возражаем...

До самого вечера мои спутники, сменяя друг друга, по очереди покидали наше убежище, и к тем вестям, которые они нам приносили, не знаешь, как и относиться: лодки по-прежнему сновали вдоль берега, но к нам они не подходили, шли дальше, в ту сторону, где должна находиться середина озера. Похоже, наши преследователи пришли к выводу, что мы решили спрятаться на чужой территории, или же в данный момент находимся где-то недалеко от незримой границы, разделяющий земли двух племен. Не исключено, что к вечеру, не отыскав нас, преследователи примут решение расширить зону поиска, и тогда они вполне могут отыскать нас. Похоже, что утром нам придется уходить.

Наступил вечер, и вскоре должен был возвратиться Эдгар – вскоре зайдет солнце, станет темно, и будет лучше, если мы окажемся под защитой нашего крепкого купола из лиан. Молодой человек что-то задерживался, и я вслушивалась в лесные звуки – быстрей бы Эдгар пришел сюда, не хватало еще ему нарваться на рейка, который с наступлением темноты может выйти на охоту. Посмотрела на Леона, который что-то перебирал в своем дорожном мешке, и только собралась спросить его об Эдгаре, как в этот момент до нас донесся жуткий вой, или скорее, вопль, от которого у меня волосы встали дыбом, а то коже пробежал мороз.

– Это что было?.. – почти прошептала я, когда вой стих.

– Я ранее ничего подобного не слышал... – покачал головой Леон. – Хотя нет – кажется, что-то похожее донеслось до меня сегодняшней ночью.

– Так оно и есть... – согласилась я. – Только тот звук был куда короче и не такой страшный. А сейчас... Это просто жуть, другого слова не подберешь.

– Верно... – согласился Леон. – А еще, если не ошибаюсь, то существо, которое издало этот вопль, находится довольно далеко отсюда, и звук идет с той стороны, где остановились лодки наших преследователей...

В этот миг мы вновь услышали все тот же вой, только в этот раз в нем звучали боль и ярость. От столь жутких звуков мне захотелось забиться в уголок и больше никогда не высовываться наружу. Казалось, что этот леденящий душу вой никогда не кончится, хотелось заткнуть уши, чтоб не ощущать, как по телу расползается леденящий страх.

– Где же Эдгар?.. – вырвалось у меня, когда вой замолк, и наступила тишина.

– Да, пожалуй, он что-то задержался... – согласился Леон, который тоже стал заметно нервничать. – Еще не могу отделаться от ощущения, что второй крик раздался чуть ближе...

– Так оно и есть!

Леон молча достал что-то из своего дорожного мешка, и положил это себе в карман, после чего повернулся ко мне.

– Сиди здесь, а я пойду посмотрю, почему Эдгар задерживается.

– Я с тобой!

– Нет.

– Одна я здесь не останусь!

– Ладно, пошли... – как видно, Леону не хотелось терять время на перепалку со мной. – Только не отходи от меня ни на шаг!

– Не отойду...

За стенами купола нас встретили сумерки, а еще непривычная тишина – кажется, вой напугал всех здешних обитателей, и они на какое-то время смолкли. Пара десятков шагов – и мы оказались возле кустов, около которых все еще стоит Эдгар, и едва ли не высунув голову из кустов, смотрит в ту сторону, где стоят лодки.

– Что случилось?.. – чуть покосился он на нас. – Вы зачем пришли?

– А ты что, ничего не слышал?.. – кажется, Леон разозлился. – Хватит тут стоять, пошли назад, и поскорей!

– Да там у них, кажется, что-то произошло... – Эдгар по-прежнему всматривался вдаль. – И вой шел оттуда... Кстати, ну и мерзкий же звук! Просто с души воротит!

– Пошли отсюда, я сказал!.. – скомандовал Леон. – Сколько можно тебя уговаривать?

Словно в ответ на эти слова неподалеку от нас вновь раздался все тот же вой, и мы молча бросились к своему куполу, но не успели сделать и пяти шагов, как сквозь высокие кусты проломилось какое-то существо и встало напротив нас. В сгущающихся сумерках трудно было во всех подробностях рассмотреть это создание, но и того, что мы увидели, было более чем достаточно. Тот зверь, что стоял напротив нас, чем-то напоминал огромную черную собаку, покрытую густой шерстью и вставшую на задние лапы, только вот рост этой собаки в полтора раза превышал рост среднего человека, а мощные лапы с длинными когтями выглядели настолько устрашающе, что при одном взгляде на них становилось не по себе. Но больше всего пугала огромная голова, похожая на волчью, только куда более страшная и невероятно большой пастью, в которой виднелись длинные клыки. А еще я заметила, что правый бок этой жуткой собаки словно мокрый – похоже, существо не так давно получило ранение... Все это я рассмотрела в одно мгновение, показавшееся мне невероятно долгим, а зверь, глянув на нас своими кроваво-красными глазами, вновь издал все тот же жуткий вой, от которого у нас едва ли не заложило уши.

От этой зверюги нам не спастись... – отстраненно подумала я. – Сейчас тварь махнет своей огромной лапой, и одним сразу снесет голову, а других распорет до костей... Кажется, мой жизненный путь вот-вот закончится...

Однако все, что произошло дальше, поразило меня ничуть не меньше, чем появление этого зверя. Леон бесстрашно шагнул навстречу этому зверю и швырнул ему в морду нечто, напоминавшее горсть темной пыли. Это невероятно, но чудище словно замерло на несколько мгновений, и этого времени хватило Леону, чтоб оказаться за спиной зверя и одним взмахом длинного ножа перерубить тому шею. Пока чудище, рухнув на землю, билось в предсмертных конвульсиях, Леон скомандовал:

– Бежим!

Дважды повторять не пришлось, мы со всех ног бросились к своему убежищу, и оказавшись внутри, сразу же поставили дверь на место, как следует подперев ее жердями. Какое-то время мы молчали, а затем Эдгар выдохнул:

– Ну, Леон, и самообладание у тебя! Я и пальцем пошевелить не смог, а ты... Кстати, что за пыль ты швырнул в морду этому зверю? Он от нее просто окаменел!

– Насчет пыли могу сказать только одно – мне ее Тайу-Та дал... – неохотно произнес Леон. Кажется, он тоже приходил в себя после произошедшего. – Сказал, что этот порошок, возможно, нам пригодится... Как видите, он оказался прав.

– Выходит Тайу-Та знал, кого мы можем здесь встретить?

– Скажем так – предполагал.

– А что это за зверь такой? Ну и громадина, скажу я вам! Похоже, от него рыбаки и удирали.

– Думаю, на этот вопрос я вам отвечу завтра. Давайте договоримся так: на эту тему все вопросы вы зададите потом. Сейчас надо решить, что будем делать завтра... Кстати, Эдгар, что там произошло, у наших преследователей, раз ты уйти не мог?

– Да я толком ничего не понял...

По словам Эдгара, он уже собрался, было, уходить со своего поста, когда услышал этот жуткий вой. Затем он увидел, как от берега отошла одна из двух лодок, причем довольно далеко, но затем она вновь повернула назад. А потом берег стало затягивать туманом, и рассмотреть что-то было невозможно.

– Сейчас я думаю, что этот хищник напал на охотников, и они сумели его ранить... – продолжил Эдгар. – Зверь сбежал, а потом и мы оказались на его пути.

– Возможно... – согласился Леон. – Но если утром охотники отправятся по его следам, то, без сомнений, отыщут нас. Ночью за раненым зверем они вряд ли пойдут, а вот утром... В общем, отсюда надо уходить.

– А куда?

– Ну, я все же был здесь несколько лет назад, так что стоит подумать, куда тут можно податься.

– И все же, что это был за зверь? Я о таком ранее не слыхивал!

– Не ты один.

Ночь прошла беспокойно, мы почти не сомкнули глаз, и это понятно – ночью вновь раздался все тот же вой, причем он раздавался возле нашего убежища. Так, похоже, что убитый зверь не находился здесь в гордом одиночестве. Больше того: кто-то яростно грыз лианы на крыше купола и некто толкнулся в нашу дверь, но войти не получилось, и этот обозленный гость удалился, грозно подвывая.

Ранним утром мы осторожно вышли из нашего убежища, но вокруг было тихо, лишь восходящее солнце заливало землю своими лучами. Все вокруг казалось мирным и спокойным, даже не верится, что рядом находится столько опасностей.

– Куда мы сейчас?.. – спросил Эдгар.

– К убитому зверю... – Леон закинул за плечи свой дорожный мешок.

– Зачем?!

– Значит, надо... – отрезал Леон.

Что ж, к зверю – так к зверю, благо до него дойти всего ничего. Однако стоило нам оказаться у места, где вчера хищник упал на траву – и мы остановились в растерянности. Того страшного зверя на месте не оказалось, но зато на земле лежал обнаженный мужчина, который, судя по всему, был мертв.

– А где этот... – недоуменно спросила я.

– Вот он... – кивнул Леон на лежащего мужчину. – Все так, как я и предполагал.

– Не понимаю...

– А я, кажется, понял... – произнес Эдгар. – Это что, оборотень?

– Верно... – отозвался Леон. – После смерти, да еще с рассветом, его тело стало прежним.

– И ты обо всем этом знал?!

– Тайу-Та предполагал нечто подобное, и потому дал мне с собой кое-какие хм... снадобья. Одним из них я вчера и воспользовался. Вам говорить не стал потому как надеялся, что Тайу-Та ошибается.

Я же рассматривала лежащего человека: суда по внешности, он из коренных обитателей здешних мест, разве что будет ростом немного выше. Ему не больше тридцати лет, смуглый, с темными волосами, но его кожа имеет какой-то синеватый оттенок, и кое-где все еще покрыта короткой черной шерстью. Большая рана в боку – как видно, это последствия схватки с охотниками...

– Интересно, кто он и откуда здесь появился?

– Есть предположение... – подосадовал Леон. – И оно достаточно неприятное.

– Ничего себе!.. – потряс головой Эдгар. – Думал, все видел, но такого точно не ожидал!

– Даже не знаю, что тут можно сказать... – произнесла я.

– Вот что, пойдем отсюда, нечего время попусту терять... – подытожил наши слова Леон. – То, что есть, мы увидели, об остальном поговорим позже. Я иду первым, Гвендолин за мной, а Эдгар последним... Да, и будьте внимательней, мало ли что может оказаться на нашем пути..

Мог бы и не предупреждать, только вот я теперь даже не знаю, можно ли верить тому, что вижу перед собой...

Глава 19

 На отдых мы остановились часа через полтора, и к этому времени чувствовали себя если не вымотанными, то усталыми – все же бессонная ночь дает о себе знать, а Леон шел достаточно быстро. Лес, по которому мы сейчас шли, был не просто густой – кое-где приходилось прорубать заросли ножом, чтоб можно было пройти. Нетронутая природа, голоса птиц и крики обезьян... Такое впечатление, что в этих зарослях до нашего появления никогда не ступала нога человека. Жарко, душно, а уж всякой летающей и ползающей живности столько, что хоть за голову хватайся.

Признаюсь: я уже хотела, было, попросить Леона устроить нам хотя бы короткую передышку, но тут на нашем пути встретился крохотный родничок, и мы едва ли не одновременно скинули с плеч свои дорожные мешки. Вода была чистой и прохладной, даже чуть сладковатой, пить такую – одно удовольствие, особенно если учесть, что в наших фляжках к этому времени осталось лишь немного кипяченой озерной воды.

Какое-то время все мы молча сидели, просто отдыхая от быстрой ходьбы, но затем я не выдержала – извечное женское любопытство оказалось сильней желания передохнуть.

– Леон, хочу спросить тебя про этого человека, то бишь про ночного зверя – не знаю, как правильно назвать увиденное... Ты обещал рассказать о нем! Неужели это, и верно, оборотень?

– Может, поговорим об этом позже?.. – предложил Леон.

– Присоединяюсь к Гвендолин... – подал голос Эдгар. – Мне, знаешь ли, тоже не помешает узнать кое-что из того, о чем ты предпочитаешь помалкивать.

– Дело не в том, что я пытаюсь от вас что-то утаивать...– вздохнул Леон. – Просто стараюсь придерживаться правила: если в каком-то вопросе у меня нет ясности, то понапрасну и говорить об этом не стоит. В Делфе есть много странного и непонятного, только вот болтать об этом здесь как-то не принято.

– То есть ты еще в поселке знал, кто именно так напугал здешних рыбаков?.. – допытывался Эдгар. – И вождь об этом знал, и Тайу-Та...

– Не совсем так... – покачал головой Леон. – Дело в том, что тот зверь напал на них ночью, когда почти все спали, и потому воспоминания людей несколько отличались между собой: все же темнота, потухший костер, непонятное существо высокого роста, крики гибнущих рыбаков, страшный вой зверя... Хотя кое-какие выводы можно было сделать уже тогда. Как я сейчас понимаю, Тайу-Та не ошибся в своих предположениях – недаром с того времени рыбаков больше не отправляют на Зеленое озеро.

– То есть он обо всем догадывался и, тем не менее, отправил нас сюда?

– Верно. Ему нужно было подтвердить свои догадки, или же опровергнуть их. Лично я все же надеялся на иной исход, но, к несчастью, Тайу-Та оказался прав.

– То есть это, и верно, был оборотень?

– Да... – подосадовал Леон. – К несчастью.

– Значит, предположения оправдались... – было понятно, что Эдгар рассержен. – Рад, что Тайу-Та и тут не ошибся. Что же касаемо меня – то тут никаких претензий, я все же мужчина и знаю, что такое Делф, и какие опасности тут могут таиться. Однако ты знал о том, что подвергаешь опасности жизнь своей дочери, но, тем не менее, пошел на такой риск! Такого от тебя я никак не ожидал!

– К сожалению, у меня не было иного выхода... – вздохнул Леон. – Вождь согласился пустить нас в свой поселок на пару дней, и не более, а нам надо было идти дальше. Сам понимаешь – это земли племени, и нас просто могли не пустить далее. Да и лодку нам никто бы не дал, а угонять ее – значит настроить против себя всех здешних жителей, ведь у коренных обитателей Делфа воровство считается чем-то совершенно недопустимым и непозволительным, а потому с такими нарушителями издревле установленных правил тут не церемонятся, могут без разговоров отправить на корм крокодилам. Но даже не это было главным, а то, что я обещал Глазу уговорить Тайу-Та взяться за его лечение. Вы двое не в курсе, что ранее Глаз не раз оскорбил Тайу-Та, вернее, оболгал его (для Глаза подобное в порядке вещей, ведь о последствиях своих действий он не думает), так что уговорить лекаря заняться выздоровлением его обидчика – подобное оказалось очень непростым делом. Как сами понимаете, все имеет свою цену, вот мне ее и назвали, а торг в таких случаях недопустим. В общем, я был вынужден согласиться.

– Было бы из-за кого соглашаться!.. – вырвалось у Эдгара. – Да Глаз ради тебя пальцем бы не пошевелил, несмотря на все свои обещания! Продаст, предаст, и при этом будет считать себя во всем правым!

– Верно, но я – не он... – кивнул головой Леон.

– Боюсь, что твои хлопоты насчет Глаза были напрасны... – подосадовал Эдгар. – Если я правильно понял, то Глазу до излечения еще очень и очень долго, но он, тем не менее, все же ушел – как видно, наступило небольшое облегчение, и Глаз решил, что дело пошло на лад... Другого определения, как олух, этому человеку я дать не могу! Не знаю, какие мысли бродят в его голове, и что дальше будет со здоровьем Глаза, но очень сомневаюсь, что Тайу-Та вновь согласится взять его себе.

– Да тут и сомнений никаких быть не может... – усмехнулся Леон. – Лекарь его назад ни за что не примет, тем более что мне пришлось буквально умолять Тайу-Та простить прошлые обиды, которые ему нанес Глаз, а их было немало. Тайу-Та наверняка предупредил Глаза о том, что лечение только начато, и если больной уйдет, то этим окажет неуважение не только тому, кто так хлопотал за него, но и самому лекарю, а раз так, то назад пути не будет. Спорить готов, что в глубине души Тайу-Та даже рад, что Глаз удрал из поселка. Теперь ему даже на берег возле поселка вряд ли позволят ступить, а уж о том, чтоб вновь попасть на лечение к Тайу-Та... Об этом теперь и речи быть не может.

– Как видно, Глаз все же на что-то надеется.

– Его дело... – отмахнулся Леон. – Очевидно, Тадео заявился в поселок здешнего племени, и у Глаза хватило ума пойти вместе с ним. Ну что он за человек такой, никак не пойму!

– Меня сейчас куда больше интересует не Глаз, а тот необычный человек, или зверь... – сказала я. – То есть оборотень... Откуда он тут взялся и как о нем знал Тайу-Та?

– Рассказывать долго, но если коротко...

– Не возражаем.

Как оказалось, отношения среди коренных жителей Делфа простыми никак не назвать, там все далеко не так просто. Среди множества самых разных племен – коренных обитателей этой земли, имеется пара-тройка племен (может их больше, может меньше, но суть от этого не меняется), живущих в глубине Делфа, которые предпочитают вести скрытный образ жизни, не общаясь с иными людьми. Проще говоря: и сами никуда не ходят, и к себе никого не пускают. Жители тех племен считают себя кем-то вроде носителей древних знаний, отвергают все новое, и явно считают себя несправедливо обиженными, потому как остальные обитатели Делфа стараются не иметь никаких дел с этими добровольными отшельниками. Говоря откровенно, для этого есть все основания: обитатели тех отдаленных племен стараются не покидать своих угодий, и более чем прохладно (это еще очень мягко сказано) относятся к прочему населению Делфа, а если быть точнее, то терпеть их не могут со всеми вытекающими отсюда последствиями. Те отшельники – народ воинственный, жестокий, а чужаков, которые по каким-либо причинам оказывается на их земле, не ждет ничего хорошего. А уж про иноземцев и говорить не стоит – к ним те добровольные затворники испытывают особую неприязнь.

Надо сказать, что подавляющая часть коренных обитателей Делфа к тем затворникам тоже не испытывает ни малейшей привязанности, и, по-возможности, старается даже не упоминать о них в разговорах между собой. Причина проста: считается, что среди обитателей тех племен имеется немало самых настоящих колдунов, которым известны тайные обряды, при помощи которых можно делать многое, например, превращать людей в животных и наоборот. Среди населения Делфа ходит немало разговоров о сверхъестественных способностях тех прячущихся людей, правда, эти пересуды идут шепотом, и наедине друг с другом, чтоб разговоры не слышали посторонние, а не то мало ли что может случиться... Естественно, что любой разумный человек стремится держаться подальше от мест, где живут столь опасные люди.

По слухам, сотни лет назад произошла самая настоящая война между теми затворниками и прочими племенами. Сейчас трудно сказать, в чем была причина долгого конфликта, но, скорей всего, дело было в схватке за земли, но, скорей всего, имелись и другие, достаточно серьезные основания. Если верить преданиям, множество племен объединились против тех, кого считали колдунами, так что в итоге отшельники были разгромлены, и они ушли на свои прежние земли, установив негласные границы между собой и остальным миром. Первое время на границах еще не единожды вспыхивали кровопролитные схватки, но постепенно все утряслось и, стоит признать, что впоследствии конфликтующие стороны в целом придерживались договоренностей, установленных промеж собой, и на чужую территорию никто не покушался. Пример тому – рыбаки, проживающие по обе стороны Зеленого озера, честно занимались промыслом на своей половине водоема, стараясь далеко не отходить от берегов.

Что касается нас троих... Так получилось, что в данный момент мы невольно оказались подле этих самых негласных границ. Понятно, что на противоположный берег озера нам хода нет, да мы и сами туда не пойдем, а условную границу, которая проходит посреди озера, желательно не пересекать...

– Это все понятно... – кивнул головой Эдгар. – И даже догадываюсь, какое отношение имеет ко всему этому тот погибший мужчина, то бишь оборотень. Судя по тому, что ты нам сказал, оборотень (или кто он там) относится к жителям тех самых племен, что живут обособленно. Мы – люди посторонние, и, вообще-то, нам не должно быть никакого дела до здешних проблем, а также до того, кто, где и как живет, а также отращивает он у себя хвост с копытами, или нет. Проблема в ином: к сожалению, мы невольно оказались втянуты в здешние сложности, и теперь наше положение осложнилось.

– Меня больше интересует другое... – я снова не смогла удержаться, чтоб не вмешаться в разговор. – Вопрос: что этот человек делает на чужой территории, и почему по ночам ходит в таком виде? Вернее, ходил... Да и судя по нашей с ним встрече, оборотень пришел сюда совсем не для того, чтоб его ласково погладили по шерстке.

– Как мне дали понять вождь и Тайу-Та, за последнее время в здешних местах произошло много чего непонятного... – Леон потер лоб ладонью. – Конечно, по лицу вождя не скажешь, что он чем-то встревожен, но я пробыл здесь немало времени, успел насмотреться на здешних людей, и могу понять, когда человек пытается скрыть свои эмоции. Вождь честно предупредил меня о возможной опасности, но я все же надеялся, что нам удастся отсидеться несколько дней в безопасном месте. Увы, не получилось.

– О возможной опасности, говоришь... – покачал головой Эдгар. – Здесь к подобным непоняткам относятся очень серьезно. Никогда не поверю, что вождь ранее не отправлял в те подозрительные места своих людей!

– Почему же, ходили туда, и не раз. Хотя вождь и утверждает, что ничего необычного замечено не было, но, на мой взгляд, он что-то недоговаривает.

– К этим же подозрительным местам относится и Зеленое озеро, так?

– Верно, но до недавнего времени, то есть до истории с рыбаками, здесь все было более или менее спокойно.

– И нас послали на разведку, верно?

– Можно сказать и так... – согласился Леон.

– А что обо всем этом сказал Тайу-Та?

– Он предполагает, что вожди тех племенах, чьи земли лежат за Зеленым озером, отчего-то решили нарушить свое уединение. Причин этому может быть множество...

– Мне сложно поверить, что Тайу-Та этого не знает... – высказала я свое мнение. – Наверное, просто не хочет говорить. Когда речь шла обо мне и моем дорогом супруге (чтоб его!), Тайу-Та рассказал все, и не думаю, что он хоть в чем-то ошибся.

– Я тоже высказал Тайу-Та свое сомнение, правда, в более деликатной форме... – невесело усмехнулся Леон. – Тот не стал скрывать, и честно признался, что рассмотреть причину возможной активности вражеских племен ему мешает колдовской полог, который был установлен тамошними колдунами много лет назад, сразу же после того, как закончилась война – это было как бы дополнением к тому обособленному образу жизни побежденных. Как они это сделали – не имею ни малейшего представления, да я и не интересовался такими подробностями. Сейчас, по словам Тайу-Та, полог стал еще непроницаемей – к сожалению, столь умелых людей в тех обособленных племенах и раньше хватало, а сейчас, находясь в своем мирке, они, судя по всему, сумели значительно усилить свои умения.

– И у Тайу-Та нет никаких предположений?

– Как он мне сказал: я все же целитель, а не колдун. А предположения... По мнению Тайу-Та, всегда находятся амбициозные люди, которым тесно в установленных рамках, и они стремятся к чему-то большему. Похоже, что и здесь произошло нечто похожее.

– Думаешь, этот оборотень – он из тех дальних племен?

– Больше ему взяться неоткуда. Я в Делфе уже достаточно давно, так что могу с уверенностью ответить на этот вопрос.

– А что за пыль ты бросил в морду этому оборотню?.. – продолжал расспросы Эдгар.

– Мне ее Тайу-Та дал, кто ж еще... – пожал плечами Леон. – Он предполагал, кого мы здесь можем встретить, и пояснил, как защититься от опасности на какое-то время, пусть и недолгое. Эта темная пыль на несколько мгновений парализовала оборотня, а остальное зависело от того, сумеем мы использовать это время, или нет. Так что я медлить не стал...

– А кроме той темной пыли он тебе еще что-то дал для защиты от таких вот... невесть кого?

– Да... – кивнул Леон. – Надо отдать должное Тайу-Та – со своей стороны он сделал для нас все, что было в его силах и возможностях. Я, грешным делом, надеялся, что нам все это не понадобится, но, увы...

– Дело тут вовсе не в заботе о нас... – проворчал Эдгар. – Не стоит идеализировать людей, все куда проще: лекарь вместе с вождем – они оба рассчитывали на то, что в случае чего эти гм... снадобья (или как их там правильно назвать) помогут выжить хоть одному из нас, а тот сумеет вернуться и рассказать о том, что здесь происходит.

– Очевидно... – не стал спорить Леон. – Как я понял, к этому времени вождь уже потерял нескольких человек из своего племени – помимо рыбаков еще люди пропадали.

– Извини, Леон, но ты должен был рассказать нам все заранее... – нахмурился Эдгар. – В том числе и о том, что тебе поведал вождь и что именно дал Тайу-Та. Тайны и недомолвки нам сейчас не нужны.

– Да причем тут тайны!.. – отмахнулся Леон. – Ответственность должна быть на мне, и я бы не хотел подвергать вас ненужной опасности – думал, со всеми сложностями справлюсь сам. Однако дело повернулось так, что более молчать, и верно, не стоит. Когда придем на место, то поясню, какие средства мне дал Тайу-Та, и как этим пользоваться.

– Не убирал бы ты их далеко, эти самые снадобья... – посоветовал Эдгар. – Мало ли кто нам на пути может встретиться...

– Я и сам об этом подумал, и потому вынул их из дорожного мешка, несу в карманах и за пазухой, благо они много места не занимают.

– Кстати, а куда мы направляемся?.. – спросила я.

– Еще немного пройти – и окажемся подле небольшой скальной гряды. Конечно, там тоже растут деревья, и все оплетено лианами, но, тем не менее, можно отыскать подходящее место для того, чтоб спрятаться, укрыться на какое-то время.

– Там что, есть пещеры?.. – от подобных слов у меня упало сердце. Снова лезть в пещеру мне ну никак не хочется, просто с души воротит от одной только мысли о темноте и тишине подземелья! Как представлю, что придется вновь пробираться по каменным коридорам в полном мраке, подспудно ожидая нападения тамошних тварей, так сразу хочется сказать «нет»! Беда в том, что в нашем положении привередничать не стоит...

– Конечно, есть!.. – даже удивился Леон. – Иначе я бы туда не пошел и вас бы не повел. После того, как найдут погибшего оборотня, за нами почти наверняка отправят погоню, и у нас имеется только одна возможность спрятаться – в тех самых пещерах. Видите ли, здешние жители отчего-то испытывают немалую опаску перед такими вот природными подземельями, так что если даже нас отыщут по следам (а это так и будет), то в саму пещеру вряд ли отправятся. Определенный риск для нас, конечно, имеется, но будем надеяться на лучшее. Гвен, понимаю, тебе наверняка неприятны даже воспоминания о том, как ты бродила...

– А ты те пещеры хорошо знаешь?.. – перебила я Леона. Конечно, это невежливо, но вспоминать о блужданиях во мраке мне никак не хотелось.

– Как сказать... В свое время мы с товарищем провели там пару дней, не больше. Кое-что о нашей тамошней ночевке я, разумеется, помню, да и зрительная память у меня неплохая. Надеюсь, за прошедшее время там ничего не изменилось.

– Не хотелось бы надолго задерживаться среди тех камней... – вздохнула я, думая о том, что богине Камали уже давно пора выразить Тадео свое недовольство. И чего она медлит, не понимаю!

– Надеюсь, так и будет... – Леон понял, что я имею в виду.

– Долго идти до пещер?

– Минут пятнадцать-двадцать, не больше, ведь основную часть пути мы уже прошли. Так, господа хорошие, каждый из нас немного передохнул, водой запасся, а это значит, что отдых закончен, встаем и отправляемся дальше. Кстати, впереди довольно сложный участок, так что смотрите, куда ступаете.

Что ж, дальше – так дальше. Закинули за плечи свои дорожные мешки и вновь двинулись вслед за Леоном. Правда, сейчас мы шли не так быстро, и радовала мысль о том, что на какое-то время у нас будет очередное убежище, где можно спрятаться.

Вновь непростая дорога по лесу, причем идти было, и верно, нелегко: давным-давно поваленные деревья, пни, ямы, переплетения лиан... Передвигаться нужно было очень осторожно, тем более что ноги то и дело проваливались в старую древесину – хорошо еще, что пока обходилось без травм. Минуты тянулись медленно, и я все время ожидала, что вот-вот мы дойдем до места. Значит, опять придется укрываться в пещерах... А еще у меня возникли некие опасения, и я решила поинтересоваться у Леона:

– Леон, скажи, а когда ты ранее был в тех пещерах... Вы там рейка не видели?

– Нет... – Леон даже не стал оборачиваться. – И не видели, и голоса его не слышали, так что не беспокойся. И потом, рейк встречается крайне редко, о нем и знают-то далеко не все, а уж своими глазами видели считанные единицы.

– Значит, мне в некотором смысле повезло... – хмыкнула я. – И видела его, и слышала...

– А что это ты о нем вспомнила?.. – спросил Эдгар. – Похоже, рейк произвел на тебя незабываемое впечатление!

– Так и есть... – не стала спорить я. – Хоть воочию и видела его однажды, но мне хватило и этого. А еще ночью он ползал по нашему куполу из лиан...

– Пусть ползает, лишь бы к нам не забрался... – отмахнулся Эдуард. – Нашла время говорить об этом чудище...

– Вы же мне сказали, что рейк обитает в тех местах, где есть пещеры, подземные тоннели, горы, выработки... А мы как раз и направляемся небольшой горной гряде, и намерены спрятаться в одной из ее пещер!

– Не стоит бояться, Леон же сказал, что когда он там ранее был, то никакого рейка не видел. Можешь быть уверена – он там не объявится.

– Вообще-то Леон говорил еще и о том, что рейк в лесу не живет, а он заявился к месту нашей ночевки! Честно признаюсь – меня эта тварь всерьез напугала...

Больше я ничего сказать не успела, потому что шедший впереди Леон внезапно остановился. Мы с Эдгаром тоже замерли на месте, огляделись вокруг – кажется, ничего подозрительного, но Леон, тем не менее, не двигается с места.

– Что случилось?.. – негромко спросил Эдгар.

– Великие Боги, какой я идиот!.. – произнес Леон, и в его голосе были заметны нотки раздражения. – Ведь все так очевидно, а я не сумел сложить один и один! Как видно, старею, ведь еще недавно я такой ошибки бы не допустил! В отличие от меня Гвендолин ухватила суть дела... Все, уходим!

– Куда?

– Подальше отсюда!

– И все же?

– Надо уходить с Зеленого озера, и поскорей!

– Что, возвращаемся в поселок, где живет Тайу-Та?

– Желательно...

Леон повернулся и направился в сторону, а мы с Эдгаром двинулись за ним. Кажется, мой молодой спутник тоже не понимал, отчего Леон вдруг передумал идти к гряде.

– В чем дело?.. – я никак не могла взять в толк, отчего мои слова о рейке (по сути, обычная болтовня) так подействовали на Леона. – Что случилось?

– Леон, я тоже не могу понять, что произошло!.. – подал голос Эдгар. – Ты ж говорил, что на гряде мы можем укрыться!

– Да все проще некуда... – подосадовал Леон. – Гвендолин со своими расспросами о рейке дала мне понять, что мы вот-вот попадемся...

– Не понимаю... – мы с Эдгаром недоуменно переглянулись.

– Хорошо, поясню подробнее. Могу с уверенностью предположить, где в этих местах может обитать рейк – только на той небольшой горной гряде, к которой мы сейчас направляемся. Надо сказать, что в этом Гвендолин права. Там, на горной гряде, для рейка просто идеальные условия жизни – пещеры, подземные тоннели, глубокие трещины в скалах... Я уже не раз упоминал о том, что мы с товарищем несколько лет назад были на этой скальной гряде, но рейка там не заметили, что неудивительно – очень глубоко в пещеры мы не забирались, да и переночевали там всего один раз. Никаких признаков того, что на той гряде может обитать это опасное существо, мы не заметили. Может, его просто не было в том месте, где мы остановились, или же он был сыт, и потому прятался в глубине пещер, не намереваясь выходить на охоту... А вот в лесу рейк, как правило, проживать не может: как говорят ученые люди, там для него не та среда обитания. Конечно, случается всякое, при необходимости можно и к лесу приспособиться, но только в самом крайнем случае...

– Леон, я, кажется, все понял... – Эдгар только что не хлопнул себя ладонью по лбу.

– Зато я по-прежнему ничего в толк взять не могу... – мне, и верно, было ничего не ясно. – Поясните мне, темному человеку, в чем тут дело! И какое нам может быть дело до какого-то рейка? Хотя он, конечно, опасен...

– Просто дело обстоит хуже, чем можно было предположить... – горько усмехнулся Леон – Как это ни удивительно, но я почти уверен в том, что рейка выгнали с той скальной гряды. Удивляешься? Сам удивлен – это не то существо, которое можно легко напугать и лишить места, где он обитает. Куда интересней другое – кто мог сделать подобное?

– Может, другой рейк?.. – предположила я.

– Исключено. У каждой из таких тварей своя территория для охоты и обитания, и на чужие земли они никогда не полезут, тем более численность рейков совсем небольшая. Проще говоря – их сущие единицы. То есть остается только два возможных объяснения того, отчего рейк ушел с места своего привычного обитания, и оба эти объяснения достаточно неприятные. Первое: произошло землетрясение или какой-либо иной катаклизм, но к нашему случаю это, судя по всему, не относится. В своих блужданиях по миру я был свидетелем того, что животные заранее чувствуют приближение землетрясения, и уходят из опасного места. Однако это явно не наш случай: ни о каких недавних землетрясениях ни вождь, ни Тайу-Та не упоминали, никаких разрушений вокруг не наблюдается, да и звери в лесу ведут себя как обычно. Кроме того, если бы даже землетрясение произошло, то спустя какое-то время рейк должен был вернуться на свое прежнее место обитания – если бы там даже были разрушения, то это создание в любом случае отыскало бы там себе надежный уголок.

– А второй вариант?

– Тот, о котором я уже упоминал – на гряде появилось некое существо, куда более опасное, чем рейк. Ну, кто может водиться под землей – это ты знаешь не хуже меня, но обычно хищники стараются как-то ужиться друг с другом. Выходит, некто сумел прогнать рейка.

– Мог бы и убить... – буркнул Эдгар.

– Похоже, не смог, или не сумел, или же что-то пошло не так. А теперь подумайте, кто способен на такое? Только еще более опасный хищник. Ну, то, что подле Зеленого озера ранее не слышали ни о каких чудовищах – это я знаю наверняка. Значит, остаются люди, причем не обычные люди, а кто-то вроде тех оборотней, одного из которых мы видели. Тот ночной зверь выглядит достаточно грозно и страшно для того, чтоб рейк понял силу этого хищника. Более того: раз рейк не может вернуться к своему прежнему месту обитания, и вынужден бродить по лесу, то, выходит, оно, то самое место в скалах, уже занято.

– Кем?.. – спросила я, понимая ответ на свой вопрос.

– А сама не догадываешься? Видимо, не зря опасается Тайу-Та – люди из чужих племен стали нарушать границы, и, кажется, нашли место, где могут прятаться. Еще немного – и мы бы пришли прямо к ним, а чужаков, как я уже упоминал, они не выносят. А если же учесть, что мы можем оказаться свидетелями того, что кто-то нарушает границы...

– Но ты же говорил, что здешнее население с неприязнью относится к пещерам!

– Видимо, что-то меняется... – более Леон не успел ничего сказать, потому что перед нами появились два человека. Похоже, ранее они прятались за деревьями и сейчас неслышно выскользнули из-за них. Невысокие, темноволосые, со смуглой кожей, одеты более чем скромно – ясно, что перед нами находятся коренные жители здешних мест. Куда хуже было то, что у каждого из них в руках было по короткому копью, которые они направили в нашу сторону. Никто из этих двоих не произнес ни звука, но при взгляде на их непроницаемые лица с черточками белой краски можно понять без слов, что при любом нашем неосторожном движении эти люди сразу же пустят в ход свое оружие. Да и смотрела эта парочка на нас весьма неприязненно. Не знаю почему, но я покосилась назад, и увидела там еще одного человека с копьем. Так, мы, кажется, попались...

Меж тем Леон чуть слышно шикнул в нашу сторону «Не шевелитесь!», медленно поднял вверх свою правую руку, и что-то произнес на незнакомом мне языке. Ему ничего не ответили, и тогда Леон заговорил вновь, только в этот раз его речь была куда длиннее. В ответ один из мужчин, после небольшой паузы, произнес что-то резкое, и Леон кивнул головой – мол, согласен.

– Значит, так... – негромко произнес Леон, обращаясь к нам. – Сейчас мы пойдем с этими людьми, и по дороге придется какое-то время помолчать. И не совершайте резких движений. Об остальном поговорим позже...

Тот мужчина, что стоял позади меня, повернулся, и куда-то пошел, не говоря ни слова, и нам не оставалось ничего иного, как отправиться вслед за ним. Двое с копьями следовали за нами, и каждому из нас было ясно, что при малейшей попытке к бегству никто из охранников церемониться не станет.

Трудно сказать, сколько времени мы так шли – мне показалось, что не очень долго, а затем я поняла, что мы приближаемся к той самой гряде, куда шли первоначально. На первый взгляд ничего не менялось, а затем появились высокие каменные холмы, покрытые коротким мхом, мелким кустарником и небольшими деревьями. Даже вездесущих лиан стало куда меньше. Чем дальше мы шли, тем выше и выше становились холмы, а затем и вовсе пошли невысокие скалы. Даже на мой, не очень опытный взгляд стало понятно, что это место не назовешь необитаемыми, во всяком случае, тут должны время от времени появляться люди.

А вот это, пожалуй, можно назвать входом в пещеру – отверстие в скале, куда может спокойно пройти человек, к тому же мох и трава подле этой щели вытоптана. Еще рядом имеется небольшая поляна, посреди которой находится кострище. Не надо быть провидцем, чтоб понять, что здесь располагается нечто вроде человеческой стоянки.

Те трое с копьями, которые привели нас сюда, никого к себе не звали, но, тем не менее, нас сразу же окружили еще несколько человек, причем эти люди появились совершенно неслышно. Думаю, что не ошибусь, если предположу, что это были часовые, или как там правильно называть тех, кто следит, чтоб не приблизились враги. Никто из них не произносил ни слова, но под их мрачными взглядами мне стало не по себе – похоже, мы оказались там, где свидетели никак не нужны.

Через минуту появился еще один человек, и окружившие нас люди расступились перед ним – похоже, к нам пришел главный, тот, кому подчиняются остальные. Этот человек был уже, как говорится, в возрасте – седые волосы, лицо в глубоких морщинах, чуть сгорбленная спина... Однако глаза были цепкими, сам он двигался легко, и судя по тому, как на этого мужчину смотрели остальные, его авторитет был безоговорочным. Выслушав то, что ему сказали задержавшие нас люди, он что-то сказал, обращаясь к Леону, и тот повернулся к нам:

– Скидывайте на землю свои дорожные мешки, и развяжите их. Заодно надо отдать все оружие, что есть при нас.

Выполнив все требуемое, мы чуть отступили назад – не стали обыскивать, и то хорошо. Тем временем Леон, обращаясь к мужчине, что-то заговорил, и в его голосе слышались почтительные нотки. Речь Леона была долгой, но на лице мужчины не отразилось ничего. Бросив короткую фразу своим людям, мужчина пошел прочь, а Леон повернулся к нам.

– Так, не спорим, а идем туда, куда нас отведут. Все вопросы потом.

Лично для меня самым неприятным было то, что пришлось идти в пещеру. Я-то, грешным делом, надеялась, что более мне никогда не придется сунуться ни в какое подземелье, и вот все повторяется вновь! Идти в темный провал мне никак не хотелось, но когда тебе в шею утыкается острый кончик копья, то поневоле приходится подчиниться. Радует хотя бы то, что убивать нас сию секунду вряд ли собираются – избавиться от нас троих было куда проще на поляне, а не тащить невесть куда.

Оказавшись в пещере, я вначале ничего не могла рассмотреть – после яркого дневного солнца здесь все казалось непроницаемо-темным, но очень скоро мои глаза привыкли к темноте. К тому же долго идти не пришлось – через десяток шагов от входа оказалась развилка, и наши стражи повернули налево. Еще несколько шагов – и мы оказались в небольшом подземном зале, где на каменном полу зияло несколько провалов. Самое удивительное в том, что в этом зале было почти светло – кажется, в своде пещеры имелось несколько больших трещин, и оттуда пробивались солнечные лучи. Не говоря ни слова, один из наших провожатых подошел к крайнему провалу и что-то сбросил вниз, после чего кивнул нам головой – мол, вам сюда. Что, вниз?! А ведь и точно, этот человек сбросил вниз веревочную лестницу, и теперь приказывает нам спускаться по ней...

– Леон... – растерянно начала я, но тот не дал мне договорить.

– Нам лучше добровольно спуститься вниз. В противном случае нас просто столкнут вниз, и неизвестно, что с нами будет после того падения с высоты.

– Понятно...

Яма (или, говоря точнее, каменный колодец) оказалась достаточно глубокой, да еще и с довольно ровными стенами – похоже, выбраться отсюда невозможно, если, конечно, ты не умеешь ползать по стенам. Хорошо хотя бы то, что на дне ямы хватило места для нас троих, а еще там лежала охапка старого хвороста – значит, будем сидеть не нахолодном камне. Глядя на то, как веревочная лестница уползает вверх, Эдгар вздохнул:

– Тюрьма здесь, конечно, шикарная, только кто бы мне подсказал, как отсюда выбраться?

– Я что-то подобное видел в южных странах... – Леон оглядывался вокруг. – Там как раз принято держать провинившихся людей в ямах наподобие этой. Правда, мне самому в них сидеть не доводилось, Боги отвели от подобного несчастья.

– Интересно, откуда тут такие ямы?.. – Эдгар потрогал ровные стены колодца. – Надо же, просто отполированы...

– Похоже, здесь в незапамятные времена была река, вот вода и вымыла... – заговорил Леон и замолк на полуслове, потому что до нас донесся чей-то голос:

– Вы кто такие?

Признаюсь: от неожиданности я едва не подпрыгнула на месте, да и мои спутники были немало ошарашены. Здесь что, и кроме нас есть люди, которые говорят на нашем языке? У меня подобное просто в голове не укладывается!

– Кто это говорит?.. – не понял Эдгар. – И где ты находишься?

– Где-где... – продолжал все тот же голос. – Как и ты, в соседней яме! Эти дикари нас сюда засунули, чтоб их всех!.. Мы слышали, как вас привели... Тут трещина в стене... Посмотрите внимательней, заметите!

И верно: на одной из стен едва ли не до середины тянулась извилистая трещина. Не сказать, что она была уж очень широкой, но в нее вполне можно было протиснуть пальцы.

– Вижу... – отозвался Эдгар. – Надо же, хоть в этом нам повезло, можно переговорить...

– Лучше б не говорить, а выбраться... – продолжал все тот же голос. – Только вот знать бы, как это сделать!

– А давно вы здесь?.. – спросила я, и тут из-за стены раздался крик, полный ярости:

– Чтооо?!

– В чем дело?.. – растерялась я. – У вас что-то произошло?

– Гвендолин, ты?! – продолжил даже не кричать, а орать мужчина. – Ах ты, стерва! Надо же, где встретились!..

В этот миг я узнала голос – это же Тадео, мой дорогой законный муж! Да этого просто не может быть! Хотя, если вдуматься, то все возможно.

– Тадео, ты?.. – спросила я только для того, чтоб удостовериться, что не ошибаюсь.

– Он самый! А ты, как я вижу, все еще никак сдохнуть не можешь!

– Да и ты, дорогой супруг, как я вижу, тоже все еще жив... – усмехнулась я. – Так что считай – нам обоим не повезло, никак наши мечты в отношении друг друга сбыться не могут! Удивляюсь, как это богиня Камали тебя еще к себе не забрала! Все сроки уже выходят, а ты все еще землю топчешь...

– Да чтоб тебя!.. – и Тадео разразился такими ругательствами, которых я в жизни не слышала. Правда, долго высказывать, что он думает обо мне, у дорогого супруга не получилось, потому как его резко оборвал Леон:

– Чего орешь, как пьяный боцман при обрыве такелажа?

– А ты еще кто такой?.. – рявкнул Тадео.

– Ее отец.

– А то, как же, помню, встречались!.. – никак не мог успокоиться Тадео. – Надо было бы тебя в живых не оставлять, взорвать возле той скалы, да что теперь об этом жалеть! Кстати, дорогая женушка, нам с отцом сразу было понятно, что ты – незаконнорожденная! Ни на кого в своем семействе не похожа!

– Если это тебя так беспокоит, то женился бы на другой... – посоветовала я. – Хотя не стоит, уж очень ваша семейка кровожадная. Не подскажешь, сколько женщин вам пришлось отправить на тот свет, чтоб богиня Камали послала удачу таким кровопийцам?

– Заткнись!

– Надо же, как у тебя изменился лексикон! Помнится, до нашей свадьбы ты излучал обаяние и хорошее воспитание, зато после заключения брака передо мной оказался совсем иной человек, жестокий и бессердечный.

– Ты, знаешь ли, тоже оказалась вовсе не тихой и милой особой. Такой ловкачкой оказалась, ушла от нас, как налим из пальцев!

– Да, убить себя я не позволила... – согласилась я. – Значит, мы оба ошиблись. Советую тебе заранее покаяться и вспомнить все свои прегрешения, или хотя бы некоторые из них... Может, успеешь отмолить.

– Только твоих советов мне еще не хватало! А мой папаша, и верно, сделал неправильный выбор, и теперь я вынужден все это расхлебывать! Думаешь, мне нравится гоняться за тобой по этим диким землям?

– Ах, бедняжка!.. – усмехнулась я. – Только вот жалеть мне тебя никак не хочется.

– Да ты хоть представляешь, сколько денег я потратил на твои поиски? А уж что о нашей семье сейчас говорят в городе...

– Не знаю, и знать не хочу. Кстати, дорогой супруг, не подскажешь, как ты в яме оказался?

– Тебя искал, но вот чем все закончилось!

– Меня искал? Ах, как это мило и трогательно с твоей стороны!

– Как же мне тебя придушить хочется!.. – выдохнул Тадео. – Руки так и чешутся это сделать! Впрочем, не у меня одного такие мысли появляются. Еще желаешь кое-кого послушать?

– Спасибо, нет. Мне и общения с тобой за глаза хватает.

– И все же послушай, тебе понравится... Сюрприз, так сказать.

Я уже хотела, было, посоветовать Тадео помолчать, но тут из-за стены раздался хорошо знакомый мне голос:

– Гвен, это я!

– Кто?.. – не поняла я.

– Винс, кто же иной! Еще скажи, что ты меня не узнала!

А ведь я его, и верно, не узнала... Вот только его мне сейчас не хватало, вдобавок ко всем имеющимся неприятностям!

Кто бы мне сказал, когда в моей жизни закончатся такие вот сомнительные сюрпризы...

Глава 20

Трудно сказать, сколько времени прошло с того момента, как наша троица оказалась в этой яме. Пожалуй, мы находимся здесь несколько часов, не меньше, а то и куда больше. Не удивлюсь, если окажется, что день уже клонится к вечеру. Надо сказать, что к этому времени Тадео уже несколько утихомирился в своем негодовании, во всяком случае, он перестал высказывать вслух все, что думает обо мне: скорей всего, просто устал и выдохся от излишних эмоций, а их у него не просто хватало – там злость перехлестывала через край. Даже сейчас дорогой супруг то и дело подавал голос, вновь и вновь давая мне понять, что я слишком долго зажилась на этом свете.

Зато Винс, мой бывший жених, чтоб его!.. Мы с ним уже давно переговариваемся, стоя подле щели в стене, и я никак не могу взять в толк, как у меня еще не так давно хватало ума быть влюбленной в этого человека?! Вот уж верно говорят, что за красивой внешностью часто не рассмотреть душу, а она далеко не всегда оказывается привлекательной. Я, конечно, и ранее замечала, что Винс несколько авторитарен, всегда старается оставить за собой последнее слово, не терпит возражений, да и самолюбия у него было просто через край, но ранее мне и в голову не могло придти, что все это может привести к весьма странным поступкам.

Как мой бывший ухажер оказался здесь? Я и ранее, когда узнала о том, что Винс оказался в Делфе, была немало удивлена – не такой он человек, чтоб отправиться невесть куда, ведомый высоким порывом своей трепетной души. Винс – человек приземленный, хорошо знающий, что ему надо от жизни. Даже в то время, когда я еще собиралась за него замуж – уже тогда было ясно, что достаточно расчетлив, и романтики там даже близко не было. Однако сейчас, после разговора с Винсом, все встало на свои места.

Оказывается, мой бывший жених и Тадео познакомились, когда дорогой супруг приехал в наш город, пытаясь разыскать меня, логично предполагая, что больше мне бежать некуда, да и, кроме родного дома, прятаться негде. По словам несчастного муженька, изобразившего на своем лице попранную добродетель, его дорогая жена (то бишь я) сразу же после свадьбы стала проявлять свой неуживчивый характер и крутой нрав, а после незначительной ссоры и вовсе сбежала от несчастного новобрачного, прихватив с собой не только семейные драгоценности, но и немало золотых монет. По утверждениям горюющего мужа, он очень любит свою капризную жену, не желает с ней расставаться, прощает все неприятности, в которые эта неразумная женщина ввергла семью своего супруга, и готов заплатить немалые деньги тому, кто подскажет, где можно найти неблагоразумную беглянку.

Ясно, что эта жалостливая история была придумана на скорую руку, но мои родные в нее поверили: мол, нам стыдно в этом признаться, но, увы – от Гвендолин можно было ожидать чего-то подобного, нам из-за ее легкомыслия ранее уже пришлось немало краснеть, но побег от законного мужа – это чересчур даже для нее. Дескать, должны со стыдом признаться, что от этой неуправляемой девицы мы уже немало натерпелись, но даже нам не могло придти в голову, что она способна на такое!.. Мол, после свадьбы мы не видели Гвендолин, но искренне молились, чтоб в супружеской жизни у нее все было хорошо, но, похоже, наши молитвы не дошли до Небес. Однако можете быть уверены: никто в нашей семье не собирается прятать эту бессовестную особу, поведение которой позорит благородную семью, и если только Гвендолин здесь объявится, то мы лично доставим вам эту нахалку, причем для надежности свяжем ее по рукам и ногам!.. Подобные обещания, пусть даже данные от чистого сердца, вряд ли устроили дорогого супруга – он бы предпочел заполучить меня немедленно, желательно сию же секунду, а не когда-то в будущем.

Да уж, представляю, какой скандал был в нашей семье, когда туда заявился Тадео со своим горестным повествованием! Похоже, на мою голову сыпались все громы и молнии, а отец искренне жалел о том, что не успел отправить меня в монастырь. Единственное, на что мне хочется надеяться, так только на то, что никто не решился передать моей матери выдумки дорогого муженька, хотя полной уверенности в этом у меня нет – там есть сестры и слуги, которые могут «нечаянно» проговориться...

Увы, но слух о том, что я сбежала от мужа, с быстротой молнии распространился по нашему небольшому городку, и стал главной темой для обсуждения. Все сочувствовали молодому красавцу (к тому же очень богатому), от которого удрала неблагодарная супруга (вот скажите – что ей, дуре, не хватало?!), и наперебой обсуждали падение нравов нынешней молодежи. Естественно, что новости дошли и до Винса, только вот он сделал несколько иной вывод из услышанного, причем довольно неожиданный. В тот же день, придя на постоялый двор, мой бывший жених встретился с Тадео, и снисходительно изложил ему свою версию произошедшего. Зачем Винс это сделал? На мой взгляд, причиной тому было его ущемленное самолюбие, а заодно попытка показать собственное превосходство перед богатеем – это как раз отвечает духу моего бывшего ухажера.

По его словам, я с младых ногтей была без памяти влюблена в друга детства, то бишь в Винса, и наши чувства взаимны. Более того – мы твердо намеревались сочетаться законным браком, и строили большие планы на будущее. Единственным препятствием для свадьбы было то, что за невестой не давали ровным счетом никакого приданого, да к тому же на последнем свидании мы несколько повздорили промеж собой, так что (хотя подобное прозвучит весьма неприятно для нынешнего супруга) я вышла замуж не по любви, а только для того, чтоб досадить Винсу. К тому же, дескать, следует признать и ту неприятную истину, что Гвендолин никогда не отличалась умом, но это понятно – откуда у них, у баб, ум-то возьмется? Ну, а через несколько дней после свадьбы Гвендолин, как видно, поняла, что совершила глупость, выйдя замуж без любви, а заодно стала безмерно тосковать по оставленному жениху... Именно потому она и сбежала от мужа, чтоб воссоединиться с любимым человеком, так что как только беглянка здесь объявится, то оба прежде всего будет искать встречи с Винсом, без которого она не представляет себе дальнейшей жизни...

Признаюсь: лично я, услышав сей занимательный рассказ (вернее, поток слов незамутненного сознания), в первый момент просто не могла отыскать подходящих слов, чтоб оценить его должным образом. Оказывается, амбиции и самодовольство у Винса просто зашкаливают со всеми вытекающими отсюда последствиями. И как раньше я не замечала его эгоизм и самовлюбленность? Скорей всего, просто не хотела ничего замечать – что ж, такое происходит со многими, не только со мной. Не хочется думать, что было бы, если б я вздумала поддаться на его уговоры сбежать с ним из дома...

Тадео же, выслушав всю эту ахинею (думаю, ему очень хотелось вышвырнуть наглеца вон, но он был вынужден сдерживаться), вежливо поинтересовался, для чего бывший ухажер его супруги решил сказать все это? Видимо, еще во время столь долгого повествования Тадео прикинул, как можно с пользой для себя использовать этого болтливого человека, и потому решил ему подыграть. Для начала он заявил Винсу, что ничего не знал о его высоких чувствах, но понимает их, и теперь ему стало ясно, отчего в семейной жизни у него с супругой изначально были такие шероховатости – оказывается, она просто любит другого! Печально, но подобное, увы, случается... Однако, раз выяснилось, что дела обстоят таким образом и если промеж молодых людей существует такая великая любовь, то законный муж согласен отойти в сторону, дать развод своей жене (к которой он, несмотря ни на что, испытывает самые нежные чувства), и даже намерен выплатить ей некую сумму в качестве отступных, а еще оставить в ее пользование все те деньги и драгоценности, что она тайком забрала из дома супруга. Более того: Тадео даже пообещал моему бывшему ухажеру заплатить приличную сумму за помощь, как он выразился, «за урегулирование семейных проблем». От Винса требовалось только одно: сразу же дать знать, когда беглянка вернется в город, чтоб без хлопот и ненужного шума оформить развод и как можно скорей развязаться со всей этой достаточно неприятной историей.

Как видно, Тадео был очень убедителен, раз Винс ему поверил, а может, бывший ухажер просто решил, что ухватил за хвост птицу удачи, и не особо задумывался о достоверности того, что ему говорил Тадео. Однако решающим (в этом я не сомневаюсь) было обещание Тадео оставить жену после развода богатой женщиной, а именно этого и хотел Винс. Мужчины быстро столковались, тем более что Винс находился в полной уверенности, что я в самое ближайшее время останусь с весьма неплохими денежками после развода, да и у него самого в кармане появится золотишко. Дальнейшая жизнь рисовалась моему бывшему жениху в розовом свете, и впереди проглядывали радужные перспективы.

Однако уже через день Тадео вдруг собрался уезжать из города, и Винс понял, что все его планы рушатся. Не надо быть очень прозорливым человеком, чтоб понять – очевидно, беглянку заметили где-то очень далеко отсюда, раз ее муж все бросает и мчится туда, а это значит, что здесь она точно не покажется. Отказываться от своих мечтаний Винс никак не хотел, а потому попросил Тадео взять его с собой – мол, кто знает, возможно, моя помощь окажется неоценимой, ведь я знаю Гвендолин лучше, чем кто-то другой!.. Вначале Тадео отмахнулся от подобного предложения, но немного поразмыслив, все же предложил Винсу место в своей карете – может, ты и прав, так что отправимся вместе на поиск сбежавшей нахалки...

Затем была дорога в хорошем экипаже, большой портовый город, жизнь в роскошном доме семейства Монте, которая весьма пришлась по вкусу парню из провинции... Когда же выяснилось, что за беглянкой надо отправиться в другую страну, то Винс сам напросился сопровождать Тадео, потому как возвращаться домой, в маленький городок, у моего бывшего жениха не было ни малейшего желания, да и путешествие на корабле в далекую страну казалось ему приятным времяпрепровождением, особенно если принять во внимание, что за проезд ему платить не надо – все расходы щедро оплачивалось семейством Монте. Недотепа забыл, где обычно находится бесплатный сыр...

– Как же ты сообщил об объезде своей семье?.. – спросила я Винса, когда тот ненадолго замолк. – Насколько мне помнится, твой отец крайне неодобрительно относится к тем, кто покидает наш город, придерживаясь правила: где родился, там и пригодился. Вряд ли он благосклонно отнесся к твоему решению.

– Я сказал, что попытаюсь устроиться на службу... – неохотно пробурчал Винс.

– И твой отец не возражал?

– Сама подумай – с чего ему возражать?

– Ну, это еще как сказать... А как там моя семья? Ты что-нибудь о них знаешь?

– Чего им будет-то... – пробурчал тот. – Ты бы лучше не о них, а обо мне подумала!

Очень хотелось сказать – причем тут ты? Во всю эту историю, голубчик, ты влез по собственной инициативе, никто тебя силой сюда не тащил!.. Однако пока что решила не обострять, тем более что мне хотелось еще кое-что узнать.

– Моя сестра Альба уже замужем?

– Вас, баб, только одно интересует – кто уже успел захомутать мужика, а у кого на это пока еще толку не хватило... – скривился Винс. – Твоей сестрице Альбе здорово повезло, что она успела выйти замуж. Уже на следующий день после ее свадьбы к нам в город заявился господин Тадео, разыскивая свою сбежавшую женушку. Сама понимаешь, что если бы он объявился на день пораньше, то никакой свадьбы бы не было – репутацию своей семьи ты хорошо подорвала, связываться с вами теперь решится не каждый. Наверное, оттого твой папаша и торопился отдать замуж Альбу – догадывался, что ничего хорошего от тебя ожидать не стоит, а потому как бы не опоздать последнюю доченьку пристроить. Так что в этом смысле все сложилось удачно. Да и твоя вторая сестра, Норма, оказавшись замужем, выглядит очень довольной.

– Не знаешь, как моя мать себя чувствует?

– Когда я уезжал, она вроде еще жива была, но кумушки говорят, что совсем плоха. Муженек, по слухам, от нее не отходит.

Кумушки, значит, говорят... Ты, Винс, похоже, к ним стараешься прислушиваться. А тот человек, которого я всегда считала своим отцом – он мою мать, и верно, любил, хотя свои чувства не выказывал. Невольно подумалось о том, что если б он не был так сдержан и скуп на эмоции, то, возможно, в семье все сложилось бы несколько иначе...

– Семейкой своей, значит, интересуешься, а обо мне ничего узнать так и не хочешь?.. – в голосе Винса явно слышно раздражение. – Я ведь не просто так на этих диких землях оказался, а ради тебя, только вот, похоже, ты этого совсем не ценишь!

– Почему же, ценю, и даже очень, только вот мне бы очень хотелось узнать еще кое-что... – не стала возражать я. – Скажи, отчего ты вздумал унижать и оскорблять меня перед всем городом? Грязные слухи пускать, в церкви позорить... На меня тогда все пальцем показывали, хорошо еще, что камнями не кидались! Не находишь, что это мерзко?

– Что заслужила, то и получила... – отозвался Винс, и в его голосе проскальзывали горделивые нотки. – Я же тебе по-хорошему предлагал бежать, а ты свой норов передо мной вздумать показывала, да еще и ударить посмела. Чтоб ты знала: я подобного не прощаю! Некоторых надо сразу на место ставить, да и на будущее поучить не помешает, чтоб впредь знали, что можно делать, а о чем и помыслить не стоит. У меня есть правило – всегда добиваться того, что захочу, так что если ты не пожелала, чтоб все было по-хорошему, тогда будет по-плохому. Что, не понравилось, когда в тебя пальцами тычут? Ну да, тогда я немного перегнул палку, но зато, кроме меня, больше бы на тебе никто не женился. Твой папаша, чтоб уговорить меня взять тебя в жены, должен был бы не только на колени передо мной встать, но и отдать все деньги, лишь бы смыть пятно с семейной репутации! Что, разве не так?

– Ты не только человек паршивый, но и стратег из тебя хреновый... – усмехнулась я. – Папаше было куда проще и дешевле меня в монастырь отправить, что он, похоже, и собирался сделать. И потом, с чего ты решил, что я бы за тебя замуж пошла, особенно после той грязи, которую ты лил на меня? Да и все мои чувства к тебе в той грязи утонули!

– А ты как была неблагодарной, так и осталась!.. – сделал вывод бывший ухажер. – Я ради тебя на такой риск пошел, на твои поиски отправился, а ты подобного не оценила! А ведь дома я давно мог бы уже себе другую невесту отыскать, добрей, лучше и куда богаче! Мой отец, кстати, уже стал подыскивать мне подходящую партию...

– Как бы ни так... – усмехнулась я. – Не спорю: твой отец наверняка пытался найти тебе невесту, причем не единожды, но все его усилия закончились ничем, верно? А знаешь почему? Ты, когда гнусности обо мне распускал, королем себе чувствовал, так? А то, как же: ты – центр внимания, все тебя слушают, растопырив уши и жаждут подробностей, на которые ты явно не скупился... Только вот ты, голубчик, не подумал о том, что вряд ли кому-то хочется брать в свою семью человека, который способен говорить пакости о своей предполагаемой невесте, да еще с такими пикантными уточнениями, о которых порядочному человеку положено молчать! Одно дело – слушать сплетни о ком-либо (а что, это очень интересно и есть тема для обсуждения!), и совсем иное дело – впустить в свою семью человека, который не только не умеет держать язык за зубами, но и при любых жизненных неприятностях готов вытряхнуть наружу все подробности того, что происходит в семейных отношениях! К тому же многие догадывались, что ты и приврать горазд. Паршивая овца в стаде никому не нужна, и уж тем более в ней нет нужды, если у этой овцы, кроме длинного языка, дурных измышлений и пустых карманов, за душой больше ничего нет. В общем, все попытки твоего отца найти тебе невесту закончились ничем. Наверняка ты уже начинал подумывать о том, как бы покинуть город и поискать себе невесту в ином месте, и предложение моего муженька пришлось как нельзя более кстати. Вернее, ты сам набился ему в друзья и помощники.

– Понимала бы что!

– Прекрасно понимаю! Знаешь, почему твой отец разрешил тебе уехать из нашего городка? Да потому что каждый из родителей более-менее богатых невест под любыми благовидными предлогами уклонялся от предложения заиметь тебя своим зятем, а бесприданницы вам не нужны. Так что в этой ситуации твой отъезд из нашего городка был далеко не самым худшим решением.

– Раньше ты не позволяла себе так разговаривать со мной... – Винс был явно разозлен.

– Ты прав – это было раньше. С той поры много чего изменилось.

– А ведь я тебя когда-то любил! Это ж надо так ошибаться!

– Если тебе от этого будет легче, то считай, что мы оба заблуждались.

– Да, верно говорил мой отец – от тебя лучше держаться подальше! А я, дурак, его не слушал...

– Верно, к мнению родителей стоит прислушиваться... Знаешь, что меня еще интересует?.. – продолжала я. – Когда я выходила замуж за Тадео, то ты, к моему великому удивлению, в церковь не заявился, хотя, если судить по твоим словам, должен был там едва ли не скандал устроить!

– Да я о твоей свадьбе ничего не знал!.. – едва ли не рявкнул Винс. – Просто твой папаша, сразу же после решения о вашей свадьбе, моему отцу записку послал с просьбой отослать меня куда-то на несколько дней из города – мол, так будет лучше для всех нас... Вот отец и отправил меня с поручением в соседний город, к своему дядюшке. Я еще в толк взять не мог – отчего это он меня так торопит, только что не в шею выталкивает! Ну, а когда я вернулся, то узнал, что ты не только замуж вышла, но и из города уехала! Я тогда со своим отцом едва ли не разругался, ну да ты его знаешь – он себя всегда и во всем считает правым.

– Напрасно ты своему отцу ничего не рассказал о щедром предложении Тадео – твой папаша человек умудренный, он бы тебе сразу пояснил, что пообещать можно все, что угодно, только вот когда доходит до дела, то платить никому не хочется. Скажу правду – ты ничего не получишь, ни единой монеты.

– Надо же, какой у тебя появился опыт в денежных делах!

– Дорогой мой Винс, сейчас у нас есть все шансы потерять голову, так что подумай, стоило ли тебе ввязываться во всю эту историю ради призрачной награды. Наверняка у тебя самого уже должны появиться некие сомнения...

– Похоже, мне с детства нужно было обходить тебя десятой дорогой!

– Здравая мысль... – согласилась я. – Лучше скажи – на кой ляд на тебя понесло сюда, на край света? И уж если ты заявился в Делф, то сидел бы в Большой Гавани, и носа из нее не высовывал! Там хотя бы сравнительно безопасно. Зачем ты направился в эти дебри?

– Можно подумать, его кто-то спрашивал... – донесся до меня насмешливый голос Тадео. – Пусть отрабатывает то, что на него уже потрачено, то бишь ищет свою даму сердца. Когда он впервые стал рассказывать мне о вашей страстной любви и высоких чувствах, я рассуждал так: кто его знает, может, и не врет, хотя полной уверенности в его словах не было, но нам в то время любая зацепка была важна. Не рассказывал бы он мне свои сказки о том, что вы с ним единое целое – не очутился бы тут. Хотя, по большому счету, тащить сюда этого парня не стоило – как я понял, у тебя, моя дорогая, к нему нет никаких чувств. Хотя кто вас, баб, разберет – может, встретитесь лицом к лицу, и кинетесь друг другу на шею.

– Гвен, ты хоть знаешь, что ради тебя мне пришлось вынести?.. – снова заговорил Винс. – Другая бы оценила мои труды должным образом, а тебе, как я вижу, до всего этого и дела нет! Эти ужасные леса, страшные звери, надоедливые насекомые... Знаешь, сколько раз мне пришлось своей жизнью рисковать?

– Сидел бы дома, в нашем городке, в тишине и спокойствии.

– Да ты даже представления не имеешь, какие тут могут быть опасности!

– Представляю.

– Да куда тебе! Как я понимаю, у тебя была только одно развлечение – бежать в компании мужиков непонятно куда! Что, весело было? Понравились темные ночки среди того человеческого отребья, с которым ты сейчас дело имеешь?

– Все зависит от того, что считать развлечением... – хмыкнула я. – У меня на этот счет несколько иное мнение. Что касается человеческого отребья, то именно с одним из представителей тех хм... милых людей я сейчас и разговариваю.

– Ответь мне на вопрос: зачем ты от мужа удрала?.. – ого, как Винс разошелся. – Что тебе не хватало? На приключения потянуло? Я того и опасался, догадывался, что нормальную семью с тобой построить невозможно.

– Ну, так мы ее с тобой и не создали, к нашему общему счастью. Что же касается причины, почему сбежала от мужа, то об этом тебе стоит поговорить с Тадео. Дорогой супруг, ты меня слышишь? Конечно, лучше рассказывать сказки доверчивым простакам, чем сказать правду.

– О Богиня, как же я ненавижу эту бабу!.. – выдохнул Тадео, который, судя по всему, стоял рядом с Винсом и внимательно слушал нашу перепалку. – Так называемая жена – ты хоть понимаешь, что натворила?

– Прежде всего, я спасаю свою жизнь... – с Тадео стоит поговорить прямо. – А ты, в свою очередь, пытаешься спасти свою. Все просто.

– Да нет, тут все совсем непросто!.. – рявкнул Тадео. – Мой прадед был нищим, просил подаяние, которое ему давали далеко не всегда, его тело прикрывали жалкие лохмотья, его домом была едва ли не яма, из которой то и дело приходилось выгонять змей и огромных ядовитых пауков! Именно тогда он решился попросить Камали о милости...

– Ты хотел сказать – он решил отправить свою жену на тот свет?

– Я сказал то, что хотел сказать. Богиня была милостива к нам, потому как мы свято чтим ее заветы. Прадед начал с нуля, у него не было ничего, а сейчас наша торговля охватывает уже несколько стран. Мы богаты, у нас есть все...

– А еще у вас есть постоянный страх не угодить Камали. Все ваше благополучие висит на тонкой ниточке – если Камали будет недовольна, то все ваше состояние в течение очень короткого времени рухнет, и придавит своими обломками всех мужчин вашего семейства.

– Не спорю. Богиня много дает, но много и требует. В нашей семье почти все мужчины не женаты – опасаются родить дочь, да и рождение сына несет много сложностей. Чтоб кому-то вступить в брак – на это требуется согласие всех членов семьи. Более того – почти все были вынуждены взять обет безбрачия, нравится им это, или нет, а с нарушителями расправляются сразу, без малейшей жалости. Я единственный сын в семье отца, но еще до моего появления на свет ему пришлось отказаться от двух своих дочерей...

– Ты прибавь к этому еще его первую жену... – посоветовала я. – Не хочется даже думать о том, сколько женщин загубила ваша семейка...

– Мы верно служим Камали! И не думай, что сумеешь разрушить то, что многие и многие годы создавалось нашей семьей! Не позволю, чтоб все наши жертвы оказались напрасны!

– А вот мне кажется, что многие мужчины в вашей семье согласились бы поменять свою богатую, но одинокую жизнь на обычную семью, пусть и с весьма скромными доходами. Вряд ли эти люди счастливы.

– Глупое бабское рассуждение, о котором даже говорить не хочется! Но ты... Не знаю как, но ты умудрилась не только выжить, но и снюхаться с нашими конкурентами! Шустра, ничего не скажешь! Конкурентов можно понять – мы вытесняем их из торговли, и скоро полностью подогнем под себя, вот они и трепыхаются, цепляются за то, что имеют. Это ведь они помогли запутать твои следы, да еще и умело распускают порочащие нас слухи. Если можно так выразиться, атака идет по всем фронтам. Не просто же так градоправитель, дочь которого является моей невестой, в последнее время заметно охладел к нашей семье, да и с невестой я почти не вижусь – ее папаша дал нам понять, что если бродящие по городку слухи о моей женитьбе окажутся правдой, то нам это дорого обойдется. Девица, конечно, льет слезы – она в меня влюблена по уши, но градоправитель непреклонен...

– Ага, и как только меня не будет на этом свете, то за семейное дело можно не опасаться! Богиня Камали, получив обещанное, поддержит вас во всем, так что конкурентов вы сломаете, всю торговлю под себя подомнете, еще больше золота в свои сундуки насыплете, власть укрепите... Только вот как ты от лишних детей избавляться будешь? Их тебе не жаль? Одного сына ты, конечно, оставишь, а остальных куда? Травить будешь, как крысят, или придушишь втихую? Градоправитель, если хоть что-то заметит, никого из вас не простит: его единственная дочь – это ж вам не какая-нибудь необразованная крестьянка или бессловесная рабыня!

– Ничего, с этим делом как-нибудь разберемся... – самоуверенности в голосе Тадео было хоть отбавляй.

– Я что-то ничего не понял... – растерянно произнес Винс.

– И зря... – вздохнула я. – Пораскинь мозгами – может, что и поймешь. Или поинтересуйся подробностями у моего дорогого супруга, только правду тебе он вряд ли скажет. Да и свидетели лишние ему в итоге будут не нужны... Вот и подумай, во что ты влез.

– Богиня, как же мне хочется придушить тебя!.. – выдохнул Тадео. – Хоть бы на мгновение подобраться к тебе!..

После этих слов ко мне шагнул Леон, и я поняла, что он собирается вмешаться в наш разговор. А вот этого пока что делать не стоит – раз Тадео вышел из себя, то он может проговориться о том, о чем ранее не сказал бы ни слова. Я придержала Леона за руку, и он меня понял, кивнул головой и отступил назад.

– Дорогой, скажи по старой памяти, как ты меня отыскал в здешних местах?

– Искал хорошо, вот и нашел, тем более что золото может открыть едва ли все двери... – зло отозвался Тадео. – К тому же здешний губернатор имеет непростительную слабость для своей должности – он карточный игрок, причем азартный, хотя толку в игре у него немного, да и ходы наперед просчитывать не умеет. Понятно, что удача частенько не на его стороне, а отыграться получается далеко не всегда. Так что, несмотря на свое хлебное место, губернатор в долгах по самые уши, проиграл огромные суммы, которые вряд ли сможет выплатить, а платить надо, ведь карточные долги – это дело чести. Ясно, что этот уважаемый господин очень боится, что о его э-э... небольшой страсти станет известно королю, который крайне неодобрительно относится к подобным увлечениям должностных лиц. Проще говоря – этот малопочтенный человек враз слетит со своей должности. Так что я ссудил господину губернатору более чем приличную сумму, и теперь он у меня в руках, никуда не денется, выполнит все, о чем я его попрошу. Именно потому этот хреновый губернатор сделал все, чтоб выяснить, куда ты ушла, по его приказу мне нашли нужных людей, после чего я отправился по твоим следам. Надо сказать, что ты оказалась весьма шустрой особой, все время уходила из моих рук, да и народишко, который мне подсунул господин губернатор, оказался не из лучших.

– Ты говори, да не заговаривайся... – раздался донельзя знакомый голос, говорящий с придыханием. – Парни подобрались толковые, просто нам не повезло.

– Глаз, это ты?.. – не выдержал Леон.

– Он самый... – пробурчал тот.

– Какого нечистого ты тут делаешь?.. – поинтересовался Леон. – Помнится, мы оставили тебя чуть живого на излечение у Тайу-Та, и я что-то сомневаюсь, что господин Тадео потащил тебя с собой за шиворот. Скорей всего, ты сам вызвался показать, куда мы ушли. Естественно, не бесплатно, а за хорошие деньги. Ты явно наши разговоры каким-то образом подслушал, и решил еще подзаработать, верно? Тебе что, денег мало? Так их все никогда не заработаешь. Я видел многих людей, но ты, приятель, среди них занимаешь особое место: пусть ты, Глаз, и хороший охотник, но не можешь не предавать. Это у тебя, по-моему, в крови.

– Дело тут не только в деньгах... – недовольно проскрипел Глаз. – Твоя дочь мне нахамила, а я от баб такого отношения не выношу!

Надо же – нахамила!.. – усмехнулась я. Лучше скажи прямо – не приняла любезное предложение стать твоей подружкой! Неужели подобное так разозлило Глаза? Похоже, он был уверен в моем положительном ответе, и к отказам этот человек не привык. Ну, у меня нет слов!

– Надо же, какой ты у нас, оказывается, впечатлительный!.. – только что не рассмеялась я. – И душа у тебя, похоже, тонкая и нежная, просто как трепетная роза, или здешняя орхидея!

– Вот что, Глаз... – продолжал Леон. – Уж не знаю, на что ты рассчитываешь, но более на мою помощь можешь не надеяться – отныне я перед Тайу-Та за тебя и слова не замолвлю. Тем более что ты, судя по всему, сюда каким-то образом сам смог придти, а это значит, что лекарь тебе все же помог.

– Помог... Да я, пока нас сюда вели, чуть Небесам душу не отдал!

– Твои сложности... – отмахнулся Леон. – И потом еще неизвестно, есть ли у тебя она, эта самая душа. Лучше расскажи, как вас повязать сумели.

– Как, как... – проскрипел Глаз. – Проще некуда. Мы, как на озеро пришли, ваши следы искать стали, вроде что-то подходящее отыскали – во всяком случае, там какие-то следы были. Лагерем встали, решили берег прочесать, но провозились долго, решили на следующий день поисками как следует заняться. А как стало темно, так на нас эти налетели, не знаю, как их правильно назвать... Чудища, в общем. Кто сопротивлялся – тех убивали, остальных не тронули. Потом эти появились, местные. Оружие отобрали, а потом нас сюда привели, в эту яму сунули...

– А много их, тех, кто вас захватил?

– Да я особо не рассмотрел, но показалось, что их до хрена.

– И сколько человек сейчас с тобой в яме сидит?

– Семеро... – больше Глаз ничего сказать не успел, потому как сверху бросили веревочную лестницу, и что-то крикнули на непонятном языке. Ну, тут даже мне, не знающей здешнего языка, понятно, что нам велят подниматься наверх.

– Давайте так: я поднимаюсь первым, Гвен за мной, а Эдгар последним... – Леон взялся за веревочную лестницу. – И давайте пока не дергаться, лишних движений не совершать. Поднимемся, осмотримся, и тогда подумаем, что к чему.

Стоило нам выбраться из ямы, как каждому связали руки за спиной, и повели наружу. А ведь там, и верно, уже глубокий вечер. Впрочем, в этих краях всегда темнеет рано... Поляну перед входом в пещеру освещал костер, и еще на поляне находилось два десятка человек, все из числа местных жителей, и, судя по их взглядам, ничего хорошего нас не ожидало. Пока я оглядывалась по сторонам, на поляну вывели остальных пленников. Так, вот и Тадео – надо сказать, муженек, хотя и помят, но выглядит неплохо, все такой же красавчик. Правда, если бы взглядом можно было зажечь огонь, то от его взора от меня давно бы остались одни головешки. Что же касается Винса, то мой бывший ухажер перепуган, и вовсе не выглядит тем молодцем, которым всегда казался. Глаз... Хм, про таких, как он, говорят, что краше в гроб кладут. Ну, тут уж, кроме самого себя, Глазу винить некого. Что касается маленького кхитайца, то понятно – это Фунт, тот самый охранник моего дорогого супруга. Еще было трое местных жителей – наверное, как раз они правили теми лодками, на которых Тадео прибыл на Зеленое озеро.

Всех нас вытолкнули на середину поляны, и охранники окружили нас, выставив вперед короткие копья. Да уж, ситуация невеселая, ни на что хорошее тут не подумаешь, и все происходящее мне совсем не нравится. Меж тем неподалеку от нас появились еще два местных жителя, мужчин преклонного возраста. Один из них стал что-то громко говорить, поднимая вверх руки, и, судя по грозному голосу и взглядам, которые бросал на нас этот человек, его речь касалась пленников, то бишь нас. Уж не знаю, какие кары призывал на наши головы этот человек, но когда же он, наконец, закончил говорить, второй мужчина поднес к своим губам нечто, похожее на широкую трубку, и раздался громкий звук, напоминающий отвратительное шипение. Если бы у меня не были связаны руки, то я закрыла бы свои уши, потому как спокойно выслушивать эту свистящую какофонию совершенно невозможно, и, на мой взгляд, эти пронзительные звуки вызывают чувства, сходные с тошнотой.

Через несколько минут подобных измывательств наконец-то наступила тишина, а потом и охранники, и двое мужчин – все направились в пещеру, оставив нас стоящими на поляне, неподалеку от затухающего костра.

– Что происходит?.. – дрожащим голосом спросил Винс.

– Не знаю, но мне это очень не нравится... – пробурчал Глаз. – Нутром чую – все неспроста...

– Может, сбежать?.. – только что не пискнул Винс, но тут же умолк, понимая, что сказал глупость – бежать по лесу, в кромешной тьме со связанными руками... Дурных нет.

Медленно текло время, но ничего не менялось, если не считать того, что костер почти затух. Ожидание становилось невыносимо-томительным, когда я услышала едва слышный шепот Леона:

– Эдгар, закрой глаза, и не открывай. Гвен, это и к тебе относится...

Я послушно выполнила просьбу Леона, но услышав, как заволновались мужчины, стоящие рядом со мной, все же решилась чуть приоткрыть глаза. Ох уж это женское любопытство, никакого сладу с ним нет...

Каюсь, такого я никак не ожидала увидеть: вокруг нас на толстом хвосте скользила прекрасная женщина, не отрывая взгляда от стоящих людей. Да это же ламия! Чистое лицо, зеленоватые глаза, рыжеватая волна волос... До чего же красива, зараза, от нее просто глаз не оторвать! Вот женщина остановилась, улыбнулась, и у нее изо рта показался длинный раздвоенный язык черного цвета. Каюсь – меня от увиденного едва не передернуло, а женщина еще чуть постояла на месте, покачиваясь на своем длинном хвосте, а потом направилась прочь с поляны, а за ней покорно зашагал Фунт. Что ж, тут можно сказать только одно – не повезло человеку...

Фунт еще не успел скрыться с глаз, как на поляне появилась еще одна ламия, такая же неотразимая красавица, как и предыдущая, только с темными волосами и глазами. Она, правда, выбирала себе жертву куда дольше, но я была искренне удивлена, когда вслед за уползающей с поляны хвостатой красавицей тяжело поплелся Глаз... Ох, Глаз, лучше бы ты оставался у Тайу-Та, а не отправлялся за нами в погоню. Похоже, что неуемная жажда денег и постоянные предательства привели этого человека к логическому концу.

Трудно сказать, сколько времени мы еще простояли на поляне, но, к нашей великой радости, ни одна ламия здесь больше не появилась, а потом нас снова окружили охранники и вновь повели в пещеру. Похоже, нам придется возвращаться в свои ямы, но уж лучше туда, чем видеть, как вокруг тебя кружится хвостатое чудище с прекрасным женским лицом!

– Уходить надо... – одними губами произнес Леон, когда мы шли в толпе.

Вот с этим я полностью согласна!

Глава 21

Каюсь: очередная встреча с ламиями произвела на меня достаточно сильное впечатление – меньше всего я ожидала их здесь увидеть!, и потому чувствовала себя немного растерянной, да к тому же думала о тех, кого эти хвостатые красавицы увели за собой – что ни говори, но людей жалко! Не знаю, каким человеком был Фунт, да и Глаз вряд ли понимал смысл слов «честность» и «порядочность», но, тем не менее, этим двоим можно только посочувствовать – от ламий живыми не уходят.

Зато Тадео, в отличие от меня, не зевал. В пещере, неподалеку от тех глубоких ям, в которых мы ранее находились, и куда нам сейчас было велено вновь спуститься, дорогой муженек внезапно кинулся ко мне. Уж не знаю, что у него было на уме (хотя догадаться несложно), но, в отличие от меня, Леон был настороже, и я даже не успела заметить короткий удар рукой, которым Леон остановил моего бесценного супруга. Тот рухнул на землю, хватая ртом воздух, Леон склонился над ним, и в этот момент спохватились охранники (для которых такой рывок ранее спокойного пленника тоже явился неожиданностью). Сопротивляться этим людям (а они явно не горели любовью к нам и, без сомнений, при малейшем сопротивлении готовы были применить оружие) ни в коем случае не стоило, так что мы безропотно последовали дальше и без возражений спустились вниз, в те самые каменные ямы-колодцы. Хорошо уже то, что меня и Тадео по-прежнему держали в разных гм... подземных помещениях, а иначе трудно сказать, чем бы могло закончиться общее пребывание в одной яме.

– Леон, как ты успел перехватить этого типа?.. – спросил Эдгар сразу же после того, как веревочная лестница поднялась вверх.

– Просто я ожидал чего-то подобного, потому и глаз с него не спускал... – отозвался тот. – Хорошо, что успел вовремя вмешаться. Гвен, а этот человек – твой муж, он, и верно, был готов лично расправиться с тобой.

– Я это уже поняла.

– Боюсь, ты поняла не все. Вот, смотри, только руками не трогай...

Конечно, в темноте подземелья было сложно что-то хорошо разглядеть, так что Леон поднес едва ли не к моим глазам некий предмет, лежащий у него на ладони. С виду ничего особенного, да и в темноте не разберешь, что именно находится на ладони Леона – то ли острый камешек, то ли чуть заточенный кусочек дерева.

– Что это?.. – не поняла я.

– При помощи этой штуки твой супруг хотел избавиться от ненужной женушки, то есть от тебя. Смотри: если нажать здесь, внизу, то сверху покажется нечто, похожее на тонкую железную полоску... Видишь?

– Да... – чуть растерянно сказала я, глядя на то, как из ничем не приметного кусочка дерева показалось короткое острое лезвие.

– На этом лезвии должен находиться сильнейший яд... – продолжал Леон. – Думаю, не надо лишний раз пояснять, что могло произойти, если б твой муженек хотя бы слегка оцарапал тебя этой штукой – яд убивает уже через несколько секунд. Мне как-то уже довелось столкнуться с такими вещами, и поверь, что это было далеко не самое лучшее время в моей жизни.

– Прости, Леон, но я тоже не понимаю, как ты мог не только сообразить, что к чему, но и найти в темноте эту... вещь... – подал голос Эдгар.

– Все проще некуда, особенно если знаешь, что искать... – усмехнулся тот. – Кхитай... Я уже говорил о том, что мне довелось провести в этой далекой восточной стране какое-то время, так что имею представление кое о чем, в том числе и отех вещах, о которых почти ничего не слышали в наших странах. Вы уже знаете, что ныне покойный Фунт (а это, без сомнений, печальный факт, потому как мне неизвестен ни один случай, чтоб ламия оставила живой свою жертву) – он охранник, и родом из Кхитая. В той стране, чтоб войти в сообщество охранников (которое имеет в той стране немалый вес), надо пройти серьезное обучение – в противном случае ты будешь считаться самозванцем, а с такими в Кхитае не церемонятся. Ну, а те кхитайцы, которых нанимают для охраны – они хорошо знают свое дело, в том числе умеют расправляться с противником малой кровью. Хороший кхитайский охранник стоит недешево, но зато на него можно положиться, во всяком случае, свои деньги он отрабатывает полностью. Если бы ламия его не увела с собой, то, без сомнений, Фунт сумел бы выполнить приказ своего нанимателя...

– Догадываюсь... – вздохнула я.

– В число многих навыков таких охранников входит и умение травить ядами... – продолжал Леон. – Тот предмет, что сейчас находится в моих руках, в переводе на наш язык называется «маленький шип», и он имеется в арсенале у любого толкового охранника. Впрочем, у каждого их них припасено еще много чего опасного... Так вот, не удивлюсь, если Тадео приказал охраннику научить его пользоваться «маленьким шипом», да еще и пожелал иметь при себе столь опасную вещь – мол, так, на всякий случай. Конечно, в этом случае охранник сам должен решать, стоит ему исполнить подобное пожелание, или нет, но наниматель за свои деньги имеет право требовать многое.

– Да уж...

– Возможно, я излишне подозрителен, но если при твоем противнике имеется охранник из Кхитая, то надо быть настороже. К тому же Тадео сам невольно проговорился: если помнишь, при вашем с ним последнем разговоре он несколько раз упомянул о том, что ему бы только на секунду до тебя добраться... Разумеется, это можно считать обычными словами разгневанного мужчины, но у меня по этому поводу сложилось несколько иное мнение, и я старался не подпускать к тебе ни Тадео, ни Фунта. Позже нам невероятно повезло, что выбор ламии пал на кхитайца, и Тадео не оставалось ничего иного, как попытаться самому напасть на тебя. К счастью, я за ним следил, и успел остановить. Даже успел подобрать этот «маленький шип», выпавший из его руки.

Ну что тут можно сказать? Ничего, кроме искреннего «спасибо» за свою спасенную жизнь. Зато Эдгар, в отличие от меня, только что не развел руками:

– Ну, Леон, у меня просто нет слов!.. – в его голосе звучало уважение.

– Просто жизненный опыт и наблюдательность... – чуть усмехнулся Леон. – А заодно толика везения. А еще, Гвен, я очень надеюсь на то, что у твоего мужа не припасено ничего более опасного.

– Кто бы спорил...

– Кстати, надо сказать ему пару ласковых... – Леон подошел к трещине в стене, и громко произнес. – Слушай, ты, зятек недоделанный: если ты еще хоть раз попытаешься повторить сегодняшнюю попытку, то это будет последнее, что ты сделаешь в своей жизни. Надеюсь, ты меня понял? Молчишь? Что ж, молчание – знак согласия, и надеюсь, мы поняли друг друга, тем более что второго предупреждения не будет.

За стеной по-прежнему была тишина, но Леон и не собирался продолжать разговор. Он подошел к нам и уселся на пол.

– Да уж, денек сегодня был еще тот... – устало произнес он. – Но сейчас меня куда больше интересует другое – как нам выбраться из этой ямы, только вот ничего толкового на ум не приходит.

– Согласен... – вздохнул Эдгар. – Стены высокие и довольно гладкие, так что просто так, без специальных приспособлений, по ним не подняться. Пожалуй, тут даже обезьяна не сумеет подняться наверх.

– Эй, вы... – раздался голос Винса из-за стены. – Что думаете делать?

– В каком смысле?.. – вежливо поинтересовался Леон.

– Что делать собираетесь, спрашиваю?.. – Винс едва не кричал.

– Мне кажется, в столь позднее время нам всем пора готовиться ко сну... – вежливо отозвался Леон.

– Хватит придуриваться!.. – только что не взвизгнул Винс. Насколько я могу понять, мой бывший жених находится если не в панике, то в состоянии, очень близком к истерике. – Делаете вид, будто ничего не произошло? Вы что, этих чудищ не видели? Это ж надо такой жути объявиться на свете – бабы со змеиными хвостами!.. Еще они куда-то увели двоих парней, и, скорей всего, их уже нет в живых!

А ведь Винс, скорей всего, не имеет представления о том, что видел ламий, да и ранее о них ему было ничего неизвестно, впрочем, как и большинству людей на свете. Пожалуй, так и есть, ведь эти хвостатые красотки и сами не очень-то стремятся показываться посторонним. Пришлось Леону коротко пояснить моему бывшему ухажеру, кого мы только что лицезрели, и чего можно ожидать от встречи с этими красавицами, а заодно дал понять: о тех людях, которых увели за собой ламии, можно смело говорить в прошедшем времени...

– Боги, и зачем я только согласился поехать в эту дикую страну?! – простонал Винс, когда немного пришел в себя после услышанного. – Здешние дикари, без сомнений, скормят нас тем хвостатым стервам! Все видели, как эти змеюки ползли на зов – как видно, дикари позвали их на обед из человечинки! Любому понятно, что дикари, живущие в этих местах, помимо всего прочего занимаются еще и тем, что подкармливают людьми этих хвостатых баб! А ведь на месте тех парней, которых эти уродины увели за собой, мог оказаться и я!

– Но ведь пока не оказался же.

– Вот именно – пока не оказался! А что с нами будет завтра?! Гвен, все из-за тебя! Вот ответь: за какой надобностью тебя понесло в эти места? Молчишь? А ведь я, как дурак, за тобой отправился! Ладно бы хоть прок от этого был, но от тебя благодарности не добьешься, и в итоге я, того и гляди, голову сложу! Верно говорят, что ради баб рисковать не стоит – не оценят, да и не стоишь ты этого!

– Оставался бы дома, ничего б страшного, милый, с тобой не произошло... – усмехнулась я. – И на кой ляд ты связался с моим дорогим супругом? Захотел самоутвердиться в своих глазах и потешить уязвленное самолюбие? Ах, да, он же тебя еще и золотом поманил... Запомни: общение с семейством Монте вряд ли хоть кому-то идет на пользу.

– Так я же тебя, дуру, искать отправился, хотя тебе, как оказалось, до меня и дела нет!.. – только что не взвыл Винс. – Ты хоть представляешь, как непросто пробираться по здешним лесам? Да где тебе! Я, между прочим, когда пришел в поселок искателей опалов, то ногу себе подвернул, дальше идти не мог, и она, чтоб ты знала, у меня все еще болит! Тем не менее, я согласился и дальше пойти на твои поиски, хотя имел полное право отказаться! И вот чем все закончилось! Ну, бабы, ни от кого из вас для мужчин покоя нет! Знала бы ты, с кем нам пришлось столкнуться во время пути! Это не страна, а какой-то ужас, где в любой миг можно свою голову сложить!

– Успокойся, ты еще жив... – посоветовал Леон. – Бери пример со своего приятеля – он, в отличие от тебя, в панику не впадает, и ведет себя куда более хладнокровно. И хватит кричать, а не то от твоих воплей свод пещеры скоро обрушится.

– Да у меня эти страшилища все еще перед глазами стоят!

– А у меня от твоих криков в ушах закладывает... – повысил голос Леон. – Хватит орать, я сказал, криками ничего не добьешься!

– Да если б вы на это самое Зеленое озеро не отправились, то и мы бы за вами сюда не пошли! Чего вам на месте не сиделось, а?!

– Слушайте, дайте кто-нибудь этому олуху по голове, может хоть тогда он утихнет, а не то никак не успокоится... – кажется, Леон стал выходить из себя. – Будешь орать, здешние парни придут, и без разговоров разберутся с тобой. Вытащат отсюда, и еще раз ламий позовут, и в этот раз тебе уже так не повезет.

– Да чтоб вас всех!.. – всхлипнул Винс, но замолк. Что ж, уже неплохо.

– Послушай, Леон, мне другое неясно... – произнес Эдгар. – Ты тут раньше был, местность знаешь... К чему я это говорю? Ламии в лесу не живут – этим хвостатым вода нужна, так откуда же они тут взялись? К тому же местные их еще и звать к себе умудряются – помните, один из них дул в какую-то трубку...

– Я тоже об этом подумал... – кивнул головой Леон. – Видишь ли, тут неподалеку, у основания гряды, есть маленький водопад, который впадает в небольшое озеро. Если ламии и есть в здешних местах (а мы видели их своими глазами), то жить могут только там, в озере. Место тихое, отдаленное, вода имеется... Правда, большими семьями ламии могут жить только там, где есть немалое водное пространство, вроде того болотного леса, из которого мы уходили на плоту. Могу предположить, что в здешних местах обитает всего несколько особей, две-три, не больше... А еще, как видно, люди, живущие по ту сторону Зеленого озера, сумели каким-то образом если не поладить с ламиями, то смогли жить с ними в некоем равновесии, что звучит просто невероятно. Хотя мы с вами сами совсем недавно сами были тому свидетелями...

– Да они ламий боятся не меньше, чем мы... – хмыкнул Эдгар. – Недаром нас оставили на поляне, а сами в пещере укрылись!

– Это понятно... – кивнул головой Леон.

– Вы мне лучше скажите, как отсюда выбраться?.. – снова взвыл Винс. – Я не хочу подыхать в зубах этих тварей!

– Можно подумать, кто-то из нас об этом мечтает... – неприятно усмехнулся Леон. – Вот что, парень, отойди-ка ты в сторону, и подзови к этой щели кого-то из местных – кроме вас двоих, там трое имеются...

– Зачем?

– Поговорить хочется... – выдержке Леона можно только позавидовать. – Тебя я уже наслушался.

Как ни странно, но Винс послушался, и очень скоро Леон заговорил о чем-то с людьми, которые находились за стеной. О чем шла речь – я не поняла, потому как говорили на местном языке, которого я, естественно, не знала.

– Эдгар... – негромко спросила я. – Ты понимаешь, о чем они говорят между собой?

– Так, в общих чертах... – отозвался тот. – Это Леон хорошо знает здешний язык, а я понимаю через пень-колоду.

– И все же, о чем они говорят?

– Ну, я понимаю далеко не все...

– Говори, что понимаешь!

– Рассказывают, что их четверых наняли сопровождать чужаков, хорошо заплатили, обещали заплатить еще больше, если будут выполнять то, что говорит главный из пришлых... Когда пришли в эти края (их в дороге все время подгоняли, велели идти быстрей), то остановились в большом поселении, где живут люди, которые ищут камни в земле... Как я понял, речь идет о поселке искателей опалов. Говорят, что несколько чужеземцев куда-то ушли на несколько дней, но назад вернулись не все – возвращения остальных ожидали через пару дней. Однако вернулся только один, причем еле живой, и главный из пришлых был очень разгневан. Потом в поселке много ругались, пришлый нанял себе еще людей, после чего приказал забрать лодки и отправиться вниз по реке. Главный все время сердился, и было понятно, что он кого-то ищет, и не отстанет, пока не найдет того человека. Затем в поселке, где живет великий лекарь Тайу-Та, с ними отправился еще один из пришлых, который показывал, куда направляться дальше. Кстати, на Зеленое озеро местные не очень-то хотели идти, но все же решили не нарушать данное ими слово – у местных подобное считается верхом непорядочности. Ну, а на самом озере вначале искали следы присутствия людей, и затем нашли место, где, и верно, ранее кто-то был. Следы на берегу уходили к противоположной стороне озера, и было решено заняться поисками, но никого не нашли. А вечером на них напали, и побили тех, кто сопротивлялся...

Эдгар замолк, а я затормошила его:

– А дальше что?

– Точно не скажу... – в голосе Эдгара звучала досада. – Видишь ли, можешь верить этому, можешь нет, но в Делфе многие наслышаны о Леоне, в том числе и местные, и репутация у него в здешних местах – на высоте, и к тому же его считают очень удачливым человеком. Так вот, местные обещают ему всяческое содействие, если он поможет им спастись...

– А сами они что, ничего не могут?

– В нашей ситуации – нет. Кроме того, я тебе уже говорил: у тех племен, что живут по ту сторону озера, репутация людей, знающихся с колдовством, а к таким вещам в Делфе относятся с большой опаской. Потому-то никто из тех местных, кого нанял твой муженек, и не вздумал сопротивляться, когда на них напали, да к тому же парочка нападавших выглядели настоящими чудищами. Тем не менее, остальные (из числа тех, кто прибыл в Делф) схватились за оружие, и в результате пять человек погибли, в том числе один местный – его случайно задели. Кстати, умудрились серьезно ранить и одного из нападавших чудищ – его позже нашли погибшим. Кстати, это с ним мы столкнулись, и именно его прикончил Леон...

Эдгар замолк, вслушиваясь в чужой разговор, но затем махнул рукой:

– Честно признаюсь: я не понимаю и половины того, о чем говорит Леон с теми мужчинами, но они явно надеются на его помощь.

– Да что он может сделать в этой ситуации?

– Боюсь, что ничего...

Разговор Леона с местными несколько затянулся, и когда, Леон, наконец, отошел от трещины в стене, мы снова услышали голос Винса:

– Ну, что решили?

– Отстань, не до тебя... – устало бросил ему Леон. – Если что надумаю – скажу. А тебе еще раз повторяю – хватит глотку драть! Прибегут охранники – вот тогда утихнешь, и, боюсь, навсегда. Понял?

Кажется, последнее предупреждение прозвучало для Винса достаточно серьезно, во всяком случае, он умолк. Леон же присел на каменный пол, рядом с нами.

– Ну, что?.. – с надеждой спросила я.

– Пока ничего толкового в голову не приходит... – отозвался тот. – Если б только нам удалось выкарабкаться из этой ямы, то мы бы смогли уйти. Вернее, очень бы постарались это сделать.

– Ночью? В темноте?

– Видишь ли... – я поняла, что Леон улыбается. – Видишь ли, у некоторых индивидуумов из числа здешнего населения есть некая особенность: ночью, в темноте, видят так же хорошо, как и днем. Так вот, один из тех троих местных, которые сейчас находятся за стеной, обладает таким же даром. Так что нам бы только выйти отсюда, а там он нас выведет по более-менее сносному пути... Я же был здесь когда-то, знаю, куда идти. Вопрос – как отсюда выбраться... Ладно, давайте спать, утро вечера мудренее.

Однако быстро уснуть у меня не вышло – в памяти то и дело всплывали воспоминания о ламиях, ползающих вокруг нас. Непонятно, по какой причине я находилась на поляне вместе с мужчинами, когда туда призвали ламий, ведь ранее мне говорили, что на женщин магия этих хвостатых красавиц не действует. Может, меня просто припугнуть хотели, или, что вероятнее, просто не хотелось возиться и загонять назад в яму женщину, поднявшуюся вместе со всеми наверх по веревочной лестнице...

Тем не менее, усталость брала свое, мои глаза постепенно стали закрываться, и вдруг сверху стала заметно светлее – кажется, кто-то пришел туда с горящим факелом. Похоже, стражники проверяют, все ли в порядке с пленниками. Точно: некто склоняется над нашей ямой, рассматривая людей, находящихся внизу... И уж тем более я не ожидала, что мужчина, стоящий наверху, что-то крикнет нам. Леон, нахмурившись, в свою очередь, коротко спросил о чем-то, и получил резкий ответ.

– В чем дело?.. – повернулась я к Леону.

– Требует, чтоб женщина поднялась наверх... – после паузы ответил Леон.

– Зачем?.. – не поняла я, но мой сон пропал, будто его и не бывало.

– Не знаю... – мрачно отозвался Леон. – Говорит, сейчас скинет вниз веревочную лестницу.

– Вот как... – я на мгновение задумалась. – Пожалуй, стоит рискнуть. Где там этот «маленький шип»?

– Не вздумай!.. – возмутился Эдгар.

– Выбора нет... – отмахнулась я.

– Ты уверена?.. – Леон выглядел спокойным, но я поняла, что ему не по себе.

– Это все же шанс... – я почувствовала в своей ладони твердый кусочек дерева. – Да и мне с ним спокойнее.

– Если он скинет веревочную лестницу, то мы...– начал Эдгар, но Леон его оборвал.

– В этом случае он ее просто обрубит.

– А вдруг там, наверху, не один человек, а несколько?

– Все может быть.

– Чтоб их всех!.. – ругнулся Эдгар, и в этот момент сверху упала веревочная лестница. Стараясь не смотреть на стоящих рядом мужчин, я стала подниматься по ней, прикидывая, кому я могла понадобиться. Ладно, поглядим, во всяком случае, вести себя как покорная овечка я не намереваюсь.

Стоило мне выбраться из ямы, как мужчина, стоящий с факелом, кивком головы велел отойти мне в сторону – все верно, этот человек вполне обосновано опасается, как бы я не вздумала толкнуть его в спину, когда он начнет вытаскивать лестницу, которая крепится к камням. А перед этим он поднял вверх указательный палец левой руки: я в Делфе совсем недавно, но даже мне известно, что у местных этот жест означает «тихо» или «молчать». Не стала спорить, отошла на пару шагов – пока мужчина настороже и не знает, чего от меня можно ожидать, от него и горящим факелом можно неплохо получить по рукам и лицу...

Пока незнакомец одной рукой вытаскивал лестницу, не спуская с меня взгляда, я старалась хорошенько его рассмотреть, а заодно осмотрелась по сторонам. А этот человек – он совсем молодой, крепкий, вряд ли намного старше меня, пришел сюда один, никого рядом нет, да еще и этот жест, приказывающий молчать... Тут и думать нечего – парень решил втихую развлечься с чужестранкой, причем наверняка нарушил запрет, ведь не просто же так он опасается лишнего шума. Ну, раз так, то все может оказаться куда проще, чем я рассчитывала.

Меж тем мужчина вновь кивнул мне в сторону – мол, иди туда, в темный коридор, только в этот раз подчиняться я не собиралась. Вместо этого улыбнулась как можно более непринужденно, стараясь изображать из себя опытную обольстительницу, а заодно показывая, что мне нравится этот молодой человек, затем скинула на землю куртку и стала расстегивать рубашку – мол, чего там тянуть, я и здесь на все согласная!,. Давай, милый, жду, и поскорей...

Конечно, будь парнишка постарше и хоть немного поопытней, да еще имей представление о характере и обычаям иноземок, он бы никогда не поддался на такую простую уловку, хотя в первое мгновение мне показалось, что он чуть озадачен – как видно, на такое стремительное развитие событий он никак не рассчитывал. Да и женщина ведет себя вовсе не так, как он думал, и потому мужчина если не растерялся, то пытается понять, что, собственно, происходит, ведь события идут совсем не так, как он предполагал. Впрочем, его можно понять... Так, надо парня поторопить, а не то он, похоже, находится в легком недоумении от моего поведения, и как бы не потащил меня еще куда-то, в место, где будет чувствовать себя более уверенно. Тоже мне, герой-любовник выискался... Села на куртку, лежащую на земле, и приподняла брови, изображая удивление – мол, не понимаю, чего медлишь, пора бы уже и за дело приняться...

Кажется, именно это и покончило с колебаниями парня: он положил факел на землю, шагнул ко мне и без слов навалился на свою гм... жертву. Хотя кто тут жертва – это еще вопрос, потому как в следующее мгновение я чиркнула «маленьким шипом» по обнаженной спине мужчины, а затем еще и еще... Уж не знаю, о чем мог подумать этот человек, почувствовав на своей спине боль, но в следующее мгновение он врезал мне так, что я откатилась в сторону, а сам он провел рукой по своей спине и понял, что из нескольких ранок вытекает кровь. Мужчина поднялся, но к тому времени и я уже стояла на ногах. Мы посмотрели друг на друга, но в этот раз на моем лице уже не было призывной улыбки, да и этот парень уже выглядел настоящим противником, безжалостным и опасным. Выхватив небольшой нож, он бросился на меня, но я каким-то образом сумела ускользнуть от него. Затем еще один выпад, и еще... Боги, ну почему не действует отрава? Леон говорил о том, что смерть от нее едва ли не через несколько мгновений...

Споткнувшись о камень, упала на землю, и почти сразу же мужчина оказался подле меня. Прищурив глаза, он что-то произнес со злостью в голосе, и вдруг замер на месте, из его рук выпал нож, а затем он сделал пару шагов на подгибающихся ногах, что-то попытался сказать, но из его горла послышался только хрип, и мужчина мягко осел на землю, несколько раз дернулся и затих. Наверное, в любое другое время мне стало бы плохо от осознания того, что я убила человека, но сейчас дело шло о нашей жизни, и тут не до сантиментов.

Прислушалась – кажется, тихо... Подобрала лежащий нож (все одно никакого оружия у нас с собой больше нет), подошла к яме, где находились Леон и Эдгар, и сбросила вниз веревочную лестницу, а затем сделала то же самое и с второй лестницей. Конечно, не хотелось бы спасать дорогого муженька, но выбора нет. Надеюсь, не он выберется первым из второй ямы, а иначе может сложиться такая ситуация, что хоть снова пускай в действие «маленький щип».

К счастью, первым показался Леон, который огляделся вокруг и разом оценил ситуацию.

– Молодец!.. – произнес он, взяв в руки почти потухший факел. – Честно говоря, мне было не по себе, когда ты поднялась наверх...

– Ничего страшного, все хорошо, что хорошо кончается... – я постаралась, чтоб мои слова звучали как можно более непринужденно, только вот в сторону неподвижно лежащего человека смотреть никак не хотелось – было тяжело, да еще при этом я чувствовала себя по-настоящему паршиво. – Да, и вот, нож возьми – парень его выронил, когда отрава подействовала. Повезло, что парнишка был совсем молоденький, и ничего не стоило обвести его вокруг пальца.

– Вот, вот... – надо же, Винс умудрился первым выбраться из второй ямы, и услышал мои слова. – Похоже, ты всех готова вокруг пальца обвести! Ну, бабы, всем вам одна цена – медяшка в базарный день!.. А дома такой скромницей прикидывалась! Хорошо, что я на тебе не женился! Это ж такую заразу себе на шею заиметь...

– Ты, наверное, хотел сказать – хорошо, что я тебя вовремя отшила?.. – хмыкнула я. – Сама этому не нарадуюсь. Не хочется думать, какой отвратительной была бы наша семейная жизнь, ведь ты оказался отнюдь не тем рыцарем в блестящих доспехах, которого я по-глупости нарисовала в своих мечтах.

– Отшила... – презрительно скривился Винс. – Где хоть ты такой пошлости нахваталась? Впрочем, кого я об этом спрашиваю...

– Значит, так... – Леон схватил Винса за шиворот и хорошенько встряхнул его. – Чтоб отныне я от тебя ни единого звука не слышал! Твой скулеж у меня уже в печенках сидит! Если до тебя все еще не дошло, то поясняю, что нам надо сидеть тихо, как мышь под веником, а не орать в полный голос. Больше предупреждать не буду – сам тебе горло перехвачу! Понял? Не слышу ответ!

– Понял... – просипел Винс.

– Ну и прекрасно... – Леон отпустил Винса. – А заодно требую, чтоб ты более не произнес ни одного бранного слова в отношении Гвен. Надеюсь, ты хорошо вбил это себе в голову.

– А иначе что, убьешь?.. – Винс пытался хорохорится из последних сил, хотя было понятно, что ему страшно.

– Еще чего, буду себе руки марать... – отрезал Леон. – Поджилки на ногах тебе перережу и в лесу брошу, а там или местные тебя отыщут, или ночное зверье, но итог будет один. Кстати, дорогой зятек... – Леон повернулся к Тадео, который тоже выбрался на поверхность и мрачно смотрел на меня. – Дорогой зятек, это предупреждение в полной мере относится и к тебе, так что будь любезен держаться подальше от Гвендолин.

– Это можно... – неприятно улыбнулся тот, глядя на меня тяжелым взглядом, но я прекрасно поняла подтекст в его словах – я могу и подождать до того времени, пока выберемся отсюда, а уж потом сам буду решать, как с тобой расправиться...

– Мои слова насчет молчания относятся к каждому, без исключения. Как вижу, все семеро тут... – Леон оглядел людей, стоящих вокруг него, и подозвал к себе невысокого смуглого мужчину – одного из троих местных жителей. Леон что-то негромко сказал ему, и тот, кивнув головой, скрылся в темноте пещеры.

– Куда это он?.. – вновь не выдержал Винс. Хорошо хотя бы то, что спрашивает вполголоса, едва ли не шепотом.

– А разве неясно?.. – не выдержал Эдгар. – На разведку. Или ты предлагаешь идти наобум, и нарваться на здешних жителей?

– Ничего я не предлагаю... – прошипел тот. Оглянувшись, и увидев лежащего на земле мужчину, Винс подошел и стал с размаха пинать того. – А чтоб вас всех!..

– Прекрати!.. – Эдгар оттолкнул разошедшегося Винса. – Заняться больше нечем? Бить поверженного врага – для этого особой храбрости не надо! Лучше бы в другое время свою доблесть показывал.

– Здесь, как я вижу, одни моралисты собрались!.. – огрызнулся бывший жених, но больше ничего сказать не успел, потому как Леон ткнул Винса пальцев в живот, и тот согнулся, пытаясь поймать ртом воздух.

– Я тебя предупреждал... – произнес Леон, глядя при этом не на Винса, а на нож в своих руках, тот самый, что я подобрала с земли. Уж не знаю, что его так заинтересовало, но Леон изучил его очень внимательно, а затем, нахмурившись, присел возле лежащего человека, после чего приложил свою ладонь к его шее, после чего Леон чуть усмехнулся и покачал головой.

– Что такое?.. – спросила я, стараясь по-прежнему избегать взглядом неподвижно лежащего человека.

– А то, что этот парень жив... – пояснил Леон. – Так что можешь успокоиться и вздохнуть с облегчением – ты его не убила.

– Но как же так? Ты же сам говорил...

– А я и не отрицаю, но зато мне теперь понятно, отчего Фунт дал своему хозяину «маленький шип» не боясь, что тот помрет от случайного прикосновения. Просто на лезвии не яд, а очень сильное парализующее средство – я такие уже видел. Тот, в тело кому попал такой яд, пролежит без движения пару часов, а потом в себя придет. Для того чтоб убедиться в том, что я прав, достаточно найти у этого парня пульс – он немного замедлен, но через какое-то время придет в норму, и человек очухается.

– Так его же прибить надо!.. – только что не подскочил на месте Винс. – Хорошенько врезать камнем по башке и...

– Тебе бы врезать, причем от души, может лишняя дурь выйдет... – поморщился Леон. – Хотя вряд ли, там, судя по всему, уже ничто не поможет... Так вот, кто не понял, поясняю: судя по ножу – это сын вождя, и если кто-то его убьет, то здешние просто обязаны нас из-под земли достать и на куски порезать. В общем, стоит порадоваться, что он живым остался. Да, и вот еще что...

Леон наклонился к лежащему и сунул нож в короткие ножны, которые находились на поясе парня. На наш недоуменный взгляд он лишь усмехнулся:

– В здешних местах отдать свой нож противнику – это позор, от которого не отмоешься. И уж тем более не стоит позорить сына вождя – в здешних местах такие вещи не прощаются, а никто из нас не знает, как повернется дальнейшая жизнь. Может, свидеться придется с кем-то из здешних, так что не стоит заводить лишних врагов.

Наступило молчание, а у меня было такое чувство, будто с души камень свалился – главное, этот человек жив. Ну и славно, пусть живет дальше, лишь бы мы с ним больше никогда не встретились. А еще мне стало понятно, отчего этот парень в одиночку вздумал заявиться сюда – похоже, сыну вождя много чего дозволено, раз он решился придти к пленникам, чтоб развлечься с женщиной. Не удивлюсь, если он даже часовых отправил спать, чтоб ему никто не помешал. Пожалуй, на такое способен только единственный и избалованный сынок любящих родителей. Что ж, впредь тебе, парень, наука – не стоит ослушиваться приказов отца, законы для всех писаны, не только для тебя, и делать то, что придет тебе в голову. Надеюсь, позже папаша устроит сыночку хорошую трепку, чтоб парню впредь было неповадно предполагать, будто ему все дозволено.

Человек, посланный на разведку, вернулся через несколько минут и что-то негромко сказал Леону, а тот, в свою очередь, коротко ему ответил. Мужчина явно не пришел в восторг от услышанного, и, кажется, даже растерялся, но возражать не стал, а Леон повернулся к нам.

– Повезло – охранников рядом нет. Уходим. Этот человек идет первым, я за ним, Гвен – следующая. Затем Эдгар, после – двое местных, а вы, парочка, последними.

– А почему это мы последними?.. – попытался возмутиться Винс.

– Потому что я так сказал... – отрезал Леон. – Да, и вот еще что: если кто-то из вас двоих попытается приблизиться к Гвен... Тогда пеняйте на себя.

– Но сейчас ночь, мы же ничего не увидим!.. – подал голос Тадео.

– Тот человек, что пойдет первым, прекрасно видит в темноте... – пояснил Леон. – Так что идем цепочкой, друг за другом, след в след. Если кто-то будет неосторожен и сломает ногу – брошу. Вопросы есть?

– А куда мы идем?.. – вновь влез Винс.

– Увидите.

В пещере (до чего же эти каменные своды мне надоели – подобное просто словами не описать!) мы шли вплотную друг к другу, едва ли не держась за руки, а когда наконец-то вышли наружу, то нас встретила темнота южной ночи, только звезды сияли на небе сквозь ветви деревьев. Тишина, только редкие крики обезьян, да непонятные звуки... В общем, ничего нового. Задерживаться мы, естественно, не стали, как можно быстрей отправились прочь от пещеры. Шли медленно, но, что самое удивительное, под ногами не было тех привычных кочек, ухабов и поваленных деревьев, к которым я уже привыкла в здешних лесах. Люди молчали, и не знаю, что думают другие, а меня смущало то, что выйдя из пещеры, мы повернули направо, а именно с той стороны ламии и выползали на поляну.

Как видно, об этом же думали и остальные, и после того, как мы отошли от пещеры на достаточно большое расстояние (во всяком случае, нам так казалось), Винс вновь не утерпел.

– Эй, Леон, скажи, наконец, куда мы идем?

– На озеро... – коротко ответил тот.

– На Зеленое?

– Нет, на другое, то, что поблизости.

– Чегооо?.. – растерянно произнес Винс.

– Говори потише, в темноте звуки далеко разносятся... – процедил Леон. – Хочешь, чтоб нас услышали?

– Так ты же сам говорил, что в том озере и живут хвостатые бабы... – выдохнул Винс. – Я же все ваши разговоры слышал!

– Значит, два раза повторять не придется... – буркнул Леон.

– Вообще-то я тоже не понимаю вашей логики... – подал голос Тадео. – Зачем идти в пасть к ламиям?

– Прежде всего, потому, что местность, ведущая туда, сравнительно ровная, по ней с осторожностью можно ходить даже в темноте, что мы и делаем. Кроме того, за нами наверняка будет отравлена погоня (правда, надеюсь, что в ближайшее время нас не хватятся), и пойдут ли люди к тому небольшому озеру у скалы – это еще неизвестно, они тоже опасаются ламий. А еще от этого озерца есть прямой путь к Зеленому озеру – очевидно, там когда-то было русло реки, или широкого ручья... Хотя сейчас это русло заросло мелким кустарником, идти по нему можно даже в темноте. Единственная сложность – там довольно крутой спуск, но он недлинный, а дальше идти куда легче. Крайне желательно оказаться возле Зеленого озера еще до утра, потому как лодки еще не перегнали в другое место. Надеюсь, что мы успеем.

– Я о ламиях говорю! Они ж нас сожрут!

– Судя по всему, их там всего три – если помните, то после того, как ламии увели двоих людей, здешние обитатели пытались вызвать еще одну...

– А может, не одну, двух или трех?

– Озеро, к которому мы идем, совсем небольшое, а ламиям нужно личное пространство, так что три – это предел.

– Надо же, сколько ты об этих тварях знаешь!

– Достаточно, чтоб понять следующее: две ламии, которых мы видели, несколько часов назад прикончили двух наших парней, и теперь отдыхают с полными желудками, к нам не выйдут. Что касается третьей... Раз она не приползла на зов, то, возможно, уже сыта и спит... В общем, стоит рискнуть, есть большая вероятность того, что сумеем пройти незаметно.

– Я туда не пойду!.. – заявил Винс. – Идите сами к этим хвостатым уродинам!

– Как хочешь... – равнодушно ответил Леон. – Держать не буду, да и дорогу назад, к рещере, знаешь. Счастливого пути. А ламии, кстати, внешне довольно привлекательны, пока, конечно, рот не откроют.

– Чтоб тебя... – только что не простонал Винс, но останавливаться не стал.

Озеро появилось перед нами неожиданно – деревья закончились, и перед нами предстала почти круглая чаша темной воды, в которую сверху, с легким шумом, падала неширокая струйка водопада. Тишина, покой, на поверхности воды нет даже мелкой ряби... Возможно, в любое иное время я бы залюбовалась этой картиной, но сейчас было не до того, да и это место не относится к числу тех, где стоит задерживаться, особенно если принять во внимание, что это тихое озеро – место обитания опасных существ. Мужчины то и дело оглядывались по сторонам, но ничего подозрительного не видели, хотя весьма проблематично рассмотреть хоть что-то в царящей вокруг темноте.

– Значит, так... – шепотом произнес Леон. – Здесь крутой спуск, по-счастью, не очень длинный, поэтому спускаемся поодиночке, очень осторожно, держимся за ветки кустарника. Все поняли? И не торопимся – лучше задержаться на несколько минут, чем свернуть шею. Так, пошли...

Мы стояли у края уходящего вниз откоса, и постоянно прислушивались к окружающим звукам. Всем было не по себе от мысли о том, какие опасности таится в глубине этого тихого озера. А спуск вниз, и верно, был непростым, быстро его не преодолеешь, во всяком случае, время ожидания тянулось очень медленно. Спустилось вниз уже трое, скоро должна была подойти моя очередь, и в этот момент произошло неожиданное: Тадео, стоящий позади всех, внезапно резко толкнул стоящего перед ним Винса, тот рухнул на остальных, и в следующий миг мы все катились вниз по склону. В моей голове была только одна мысль – только бы себе ничего не сломать, только б не разбиться!.. Два кувырка – и я каким-то чудом умудрилась уцепиться за большой пучок длинной травы. Переведя дыхание, пошевелила руками и ногами – кажется, все в порядке, ничего не сломано, хотя синяков и царапин, похоже, у меня невесть сколько. Ох, Тадео, паразит... Впрочем, чему я удивляюсь? От дорогого муженька и следовало ожидать чего-то подобного.

Я постаралась подняться, и неожиданно увидела неподалеку от себя Тадео, и ярость, искажающая его лицо, говорила сама за себя – кажется, в этот раз нежный супруг раз и навсегда намерен расправится со мной. Один прыжок – и он оказался подле меня, а я заметила в его руках шнурок, который он собирался набросить мне на шею. Я успела пригнуться, и Тадео промахнулся, но мои ноги подогнулись, я вновь упала на спину и съехала вниз по склону. Увы, но подняться у меня не вышло, потому как Тадео вновь появился рядом и схватил пальцами меня за горло, пытаясь задушить. Сама не понимая, что делаю, я, в свою очередь вцепилась ему в шею и внезапно ощутила под своими пальцами какой-то шнурок на шее дорогого супруга, и стала его стягивать, пытаясь хоть как-то ослабить хватку Тадео. Увы, шнурок не выдержал и лопнул, а мне уже не хватало воздуха, сознание затуманилось, и перед глазами поплыли цветные круги...

Внезапно я ощутила, что хватка Тадео ослабла, а потом его пальцы и вовсе исчезли с моей шеи. Первое, что я сделала – это отползла в сторону, а когда немного отдышалась, и перед глазами исчезли разноцветные пятна – вот тогда я поняла, что дорогой супруг сидит неподвижно, словно не понимает, где находится, а рядом с ним, на роскошном коричнево-зеленом хвосте стоит ламия с удивительно красивой волной золотистых волос, спадающих почти до земли. Прекрасное лицо, темные глаза в окружении длинных ресниц, тело скульптурной лепки... Пожалуй, эта самая прекрасная ламия из тех, которых мне довелось увидеть! Внешне – само совершенство! Ее чешуйчатый хвост лежал у моих ног, и я могла бы дотронуться рукой до ее тела, но страха почему-то не было. Ламия бросила на меня мимолетный взгляд, но так смотрят на ничего не значащую мелочь – похоже, она не принимала меня всерьез, за что я была ей бесконечно благодарна. А вот Тадео постоянно что-то шептал, и, прислушавшись, я уловила:

– Богиня, за что... Прошу, уведи ее! Богиня, дай мне еще немного времени, я все исправлю... Камали, молю тебя...

Впрочем, ламия ждать не хотела, и резко ударила зубами в шею Тадео, после чего, недовольно глянув на меня, зашипела и махнула рукой – мол, убирайся! Дважды повторять не пришлось, я поднялась и увидела, что неподалеку стоят мои спутники и в полной растерянности смотрят на нас. Кажется, все живы, и это самое главное.

Не говоря ни слова, все пошли дальше, боясь оглянуться. Лишь единожды до меня донесся крик Тадео, полный боли – судя по всему, ламия с ним не церемонилась. Впрочем, думать об этом не хотелось...

Лишь отойдя на некоторое расстояние, мы все перевели дух.

– Ты как?.. – поинтересовался Леон.

– Жива, и это главное... А вы...

– Не поверишь, но никто из нас ничего не сломал. Это просто чудо какое-то! Синяков и порезов, конечно, хватает, но их можно не принимать во внимание... А что это у тебя в руке?

– Где?

Оказывается, я все еще сжимала в руке шнурок, сорванный с шеи Тадео, и на нем, оказывается, висел небольшой деревянный футляр. Надо же, а я даже и не поняла, что все это время сжимаю его в руке...

– Сорвала с шеи дорогого супруга... Вернее, уже бывшего супруга. Сама не понимаю, что это такое...

– Положи в карман, потом разберемся, что к чему... Кстати, поздравляю: ты недавно овдовела.

– Надеюсь, так и есть.

– Не сомневайся... – усмехнулся Леон. – Я тебе уже не раз говорил: ламия свою добычу никогда не отпускает.

– Как же я рада это слышать! Как только прибудем в Большую Гавань, надо будет устроить праздник по этому поводу...

– Хорошее вино с меня!

Ничего не имею против подобного предложения!

Глава 22

До Зеленого озера мы добрались только к рассвету, когда небо едва стало светлеть. Шли медленно, понимая, что если кто-то оступится в темноте, или повредит ногу, то ничего хорошего нас не ждет. Тот мужчина из местных, что шел впереди, намеревался добраться до места, где пару дней назад по приказу Тадео было решено встать лагерем, и где должны находиться обе лодки. Увы, но когда мы, наконец-то, оказались на берегу, то нас ждал неприятный сюрприз: никаких лодок мы там не увидели – похоже, их уже куда-то отогнали.

– Похоже, что эти лодки уже давно находятся на противоположном берегу озера, так что не стоит понапрасну терять время на их поиски... – Леон смахнул пот со лба. – Пошли к нашей лодке.

– Думаешь, ее не нашли?.. – оглянулась я по сторонам.

– Уверен, что отыскали... – подосадовал Леон. – Просто надеюсь на то, что этим людям пока что было не до того, чтоб стаскивать на воду и эту лодчонку.

– Далеко идти?.. – поинтересовался Винс. Выглядел он, мягко говоря, неважно – путь по ночному лесу дался ему хуже, чем любому из нас, и, кажется, мой бывший жених находился на грани истерики.

– Не очень... – буркнул Эдгар. – Во всяком случае, куда ближе, чем то расстояние, что мы уже прошли.

В ответ Винс только тяжело вздохнул, хотя этот вздох был куда больше похож на стон. Ничего, потерпишь еще немного, если хочешь остаться в живых.

Впрочем, надо признать, что мы все очень устали, и потому путь до того места, где мы оставили свою лодку, каждому показался очень долгим. Конечно, мы прибавили шаг, насколько это было возможно в предрассветное время, но все равно наше передвижение никак не назовешь быстрым. К тому же мы все понимали (хотя об этом не говорили вслух), что захватившие нас в плен люди просто так не отпустят своих пленников, и сейчас за нами наверняка отправлена погоня. Просто удивительно, отчего нас до сей поры еще не догнали! Скорей всего, не решились преследовать сбежавших людей в полной темноте, резонно предполагая, что быстро сумеют настигнуть беглецов с рассветом.

Наш небольшой отряд шел молча, прислушиваясь к окружающим звукам, и опасаясь услышать хоть что-то, говорящее о приближении погони. Впрочем, здешние жители умеют бесшумно передвигаться по лесам, так что можем и не заметить появление неприятеля. А еще мне не хотелось даже думать о том, что будет, если и нашей лодки не окажется на месте.

К счастью, она находилась там, где мы ее и оставили – в кустах, неподалеку от воды, хотя уже при первом взгляде на нее было понятно, что ранее к лодке подходили посторонние. Сеть, покрывающая суденышко, была сдернута, кое-где на кустах сломаны ветви, но зато (и это можно считать удачей!) в лодке остались весла, которые мы ранее уложили на дно, а это значит, что нам улыбнулась удача, и у нас появилась возможность покинуть Зеленое озеро.

Мужчины без слов взялись за лодку, и уже менее чем через минуту она покачивалась на воде, а все мы, сидя в этом суденышке, смотрели на удаляющийся берег. Плохо то, что наша сравнительно небольшая лодка серьезно перегружена – она рассчитана на четырех человек, а уж никак не на семерых, так что резких движений делать не стоит. Конечно, край борта лодки не находится рядом с поверхностью воды, но довольно близок к нему. Тем, кто сейчас сидит на веслах, нужно грести очень осторожно, чтоб лодка не теряла равновесие и не зачерпнула бортом воды, а подобное может произойти при любом неосторожном движении. Быстрее бы покинуть Зеленое озеро – не знаю, что думают остальные, но лично меня тревога не покинет до той поры, пока водная гладь этого большого озера не останется далеко позади. Судя по хмурым лицам мужчин, они думают о том же самом.

Однако не прошло и пары минут, когда невесть откуда вылетевшая стрела вонзилась в борт лодки. Говоря откровенно, я в глубине души и ожидала нечто подобное – нам вряд ли позволят так просто покинуть Зеленое озеро. Глядя на чуть подрагивающее оперенье стрелы, каждому из нас было понятно: мы только что получили серьезное предупреждение, или же приказ – по большому счету, без разницы, как это называется. Стреляли из прибрежных кустов – это понятно. Интересно, сколько человек там прячется? А впрочем, это не имеет особого значения: здешние жители – прекрасные лучники, а наша лодка пока что отошла от берега совсем недалеко, и при желании любого из нас легко могли подстрелить. Проще говоря, нам только что было велено остановиться, а не то... В общем, дела невеселые.

Тут вновь отличился Винс. До этого он сидел на дне лодки и помалкивал, но стрела, которая вонзилась в дерево неподалеку от его глаз, перепугала Винса настолько, что он потерял самообладание.

– Чего стоите на месте?.. – заорал он на гребцов. – Уходить отсюда надо! Нечего глазами хлопать, веслами быстрей работайте!

– Не кричи... – сквозь зубы процедил Эдгар. – А лучше заткнись.

– Ты мне не указывай!.. – продолжал выходить из себя Винс. – Лучше прикажите этим, которые сидят на веслах, чтоб они гребли отсюда, что есть сил, а иначе нас всех перебьют!

– Не дергайся, сиди неподвижно, а то подстрелят... – жестко произнес Леон. – И прекрати орать, мешаешь.

– Да пошли вы все!.. – в голосе Винса слышались истерические нотки.

Похоже, у бывшего жениха началось что-то вроде истерики, и он вскочил на ноги. Не знаю, что Винс намеревался сделать, но от его резкого движения лодка резко наклонилась и бортом зачерпнула воду. Трудно сказать, что могло бы произойти дальше, но один из гребцов каким-то невероятным образом сумел наклониться всем своим весом на противоположный борт, после чего сразу же отпрянул назад. В итоге наше суденышко закачалось во все стороны, но, главное, не перевернулось, хотя было очень близко к этому, да и воды в лодкупопало все же немало, тем более что Винс уже ничего не соображал от страха, и вцепился в одного их гребцов, пытаясь вырвать у того весло. Ситуация становилась неуправляемой и очень опасной, надо было что-то предпринять. Потому-то Леон, который находился рядом с Винсом, не стал терять времени на уговоры и долгие увещевания, а нанес кулаком короткий удар в живот паникера, после чего тот мягко осел на дно лодки, пытаясь при этом издавать какие-то звуки, похожие на хрип. Впрочем, сейчас бывший ухажер интересовал меня меньше всего, потому как лодка все еще опасно раскачивалась из стороны в сторону, и у всех нас была только одна задача – не оказаться в воде.

Когда же лодка, наконец-то, перестала болтаться по воде и приобрела относительное равновесие, я взглянула на берег, и едва не застонала – сейчас у кромки воды стояло не менее десяти человек, и почти каждый держал в руках лук со стрелой, накинутой на тетиву. Если только все они отправят стрелы в нашу сторону, а подобное можно ожидать в любую секунду, то наше существование на этом свете подойдет к концу. Думаю, никто из этих людей не промахнется, а если это даже и произойдет, то следующий выстрел ударит точно в цель... Что же делать?

Прошло несколько долгих мгновений, в течение которых мы все смотрели на Леона, а тот, чуть поколебавшись, поднялся на ноги и поднял вверх левую руку, но было понятно, что этот жест означал не сдачу в плен, а просьбу о переговорах. Если судить по тому, что в Леона пока никто не стреляет, получается, что наши преследователи чего-то выжидают, хотя, может, они просто понимают, что нам деться некуда. Еще пара долгих мгновений, после чего Леон что-то сказал местным (а именно двое из них сидели на веслах), и те неохотно повернули лодку к берегу.

– Леон... – начал, было, Эдгар, но тот его перебил.

– Вы все останетесь в лодке, а я постараюсь договориться.

– Но...

– Никаких «но» у нас нет... – отрезал Леон. – Это просто счастье великое, что мы опередили погоню всего на несколько минут, и сейчас находимся хотя бы на небольшом расстоянии от этих людей. Это, конечно, хоть и крохотное, но преимущество. Тем не менее, если мы попытаемся уйти, они нас всех сумеют подстрелить, а если нам все же удастся каким-то чудом уйти, то, без сомнений, нас вскоре перехватят – у этих людей наверняка где-то неподалеку припрятаны лодки. Мы не сумеем оторваться от погони – лодка перегружена, быстро двигаться не сумеем, да и каждый из нас просто-напросто измотан.

– А как же... – растерялась я, но Леон меня перебил.

– У нас нет иного выхода, кроме переговоров. Это единственный шанс, и дай Бог, чтоб у меня все получилось. Если что... Эдгар, полагаюсь на тебя.

Я ничего не успела ответить, потому, как Леон кивнул гребцам, и те подняли весла из воды. Лодка остановилась, немного не дойдя до берега, и Леон выбрался из лодки, оказавшись в воде едва ли не по пояс, после чего он направился людям, стоящим у кромки воды, которые и не думали опускать свои луки. Меж тем Леон добрел до берега, и направился к высокому мужчине, который находился немного в стороне от остальных. В его руках не было оружия, но если судить по более богатой одежде, чем у тех, что по-прежнему держали под прицелом людей в лодке, то можно предположить, что именно этот человек здесь главный. Не удивлюсь, если окажется, что перед нами находится здешний вождь.

Я смотрела на то, как Леон безбоязненно приблизился к мужчине, и остановился, не дойдя до него нескольких шагов, после чего приложил правую руку к сердцу и что-то произнес, а затем почтительно склонил голову. Не знаю, что ответил мужчина Леону, но после непродолжительного разговора оба куда-то направились, и скрылись за высоким прибрежным кустарником. Мы по-прежнему оставались в лодке, а те, кто стоял на берегу, все так же целились в нас из лука. Ясно, что в этой ситуации единственное, что нам следует делать – это сидеть и ждать, чем закончится попытка Леона договориться с этими людьми, только вот я никак не могу взять в толк, какие убедительные доводы Леон может предложить этим людям, чтоб они отпустили нас подобру-поздорову.

Медленно тянулось время, разговаривать не хотелось, да и говорить нам было не о чем. Так поневоле и вспомнишь поговорку о том, что нет ничего хуже, чем ждать да догонять. Вот и мы сидим, ждем, чем закончится рискованная попытка Леона достичь хоть какого-то соглашения со здешними обитателями, только вот в голову ничего хорошего не приходит...

Зато Винс, похоже, оправился от того вразумляющего удара, который ему нанес Леон, только нам от этого не легче – похоже, что мой бывший жених все еще пребывает если не в состоянии паники, то в чем-то, весьма близком к этому.

– Чего сидим?.. – зашипел он. – Уходить надо!

– Иди, тебя никто держать не собирается... – пожал плечами Эдгар. – Можешь хоть сейчас прыгать в воду, и плыть, куда заблагорассудится. Правда, я не уверен, что через пяток-другой гребков у тебя в голове не будет торчать стрела, ну да это твой выбор. Хотя допускаю и такое, что никто в тебя стрелять не будет – в здешней воде наверняка хватает крокодилов и больших змей...

– Хватит придуриваться!.. – повысил голос Винс. – Скажи этим, которые на веслах – пусть жмут отсюда изо всех сил!

– Если бы это можно было сделать, то мы бы уже оказались далеко отсюда.

– А лучше сидеть так, ничего не делая?

– До тебя, похоже, не доходит, что сейчас мы перед лучниками – как на ладони. Если только дернемся, то нас стрелами утыкают еще до того, как удастся сделать пяток гребков!.. – хмыкнул Эдгар. – Поверь мне на слово – здешние жители умеют стрелять так хорошо, как тебе и не снилось. А потому сиди ровно и жди возвращения Леона. Будем надеяться на то, что он сумеет уговорить этих людей отпустить нас.

– А если не сумеет?

– Не стоит гадать понапрасну, скоро и так все станет понятно.

– Как же, станет... – протянул Винс и перевел взгляд на меня. – Ты, ты во всем виновата! Чего тебе дома не сиделось? Все характер свой показывала? А всему виной твоя дурная кровь и характер хреновый! Именно потому-то тебя и понесло за приключениями на край света, что жить спокойно не хочешь! В итоге ты огребла неприятностей на свою шею по самую задницу, а заодно и нас всех втянула! Верно мне отец говорил, что от таких, как ты, у мужиков в жизни одни беды бывают! И зачем только я на твои поиски отправился?

– С этим не спорю... – разговаривать с бывшим женихом не было никакого желания, тем более что ничего нового о себе я от него не услышу. Однако разговор (пусть даже и такой) лучше поддержать, ведь таким образом Винс хоть как-то выплескивает из себя эмоции, а не копит их внутри себя: уж лучше выслушать обвинения в свой адрес, чем слышать очередную истерику, ведь неизвестно, как поведут себя лучники на берегу, услышав крики из лодки. – Сидел бы спокойно в нашем городишке, подыскивал себе новую невесту, и прикидывая, какое у нее приданое...

– Если только вернусь домой, то будь уверена – все о тебе расскажу, ничего скрывать не стану!.. – продолжал Винс, с ненавистью глядя на меня. – Пусть все знают, что ты из себя представляешь! Будь уверена: твоя семейка от услышанного еще не раз за голову схватится! Не сомневайся: мужья твоих сестер, узнав, какая дрянная наследственность имеется в семье их жен, сразу же разведутся со своими половинами, потому как хорошего потомства от таких гулящих, как ты, ждать не следует! Каждый знает, что паршивая овца все стадо портит, так что и от твоих никудышных сестер можно ожидать все, что угодно! Знакомые и родня – все будут обходить ваш дом, лишь бы не опорочить свою репутацию общением с вашим семейством!

– Впечатляет!.. – согласилась я. – Только вот для начала тебе надо домой вернуться, а с этим, как понимаешь, в данный момент складывается некая неопределенность. Говоря проще, твое возвращение в родные пенаты пока что находится под большим вопросом, и есть немалая вероятность того, что каждый из нас будет кормить собой крокодилов в этом озере. Так что ты лучше помалкивай – может, и выживешь, если не будешь злить тех людей, что сейчас стоят на берегу и мечтают увидеть оперение своей стрелы, торчащее у тебя посередине лба.

– Придушить бы тебя... – простонал Винс.

– Не советую – слишком много возни, и нет уверенности, что во время этого непростого процесса лодка не перевернется.

– Ты... ты...

– Все, поговорил – и хватит!.. – отрезал Эдгар. – А сейчас помолчи – привлекаешь ненужное внимание.

– А этот ваш... Он когда вернется?.. – после паузы пробурчал Винс.

– Его звать Леон, и тебе об этом хорошо известно... – отчеканил Эдгар. – Надеюсь, на память ты не жалуешься.

– Не сомневайся: что надо – на всю жизнь запомню... – неприятно ухмыльнулся Винс.

– Уже неплохо... – Эдгар пропустил мимо ушей неприкрытый подтекст, прозвучавший в словах Винса. – Что касается Леона... Будем ждать.

– Ну-ну... – искривился Винс. Что ж, хорошо хотя бы то, что он больше не впадает в истерику, а злость и недовольство от бывшего ухажера я как-нибудь переживу. – Предупреждаю: мое терпение не беспредельно и оно может закончиться.

– Мое тоже... – холодно произнес Эдгар. – И вот еще что: если ты не будешь держать себя в руках, то окажешься за бортом – я сумею это сделать быстро, не успеешь понять, как начнешь хлебать озерную воду. Лодка перегружена, а потому меня никто не осудит за то, что я решил избавиться от ненужного балласта.

Мой бывший ухажер кинул на Эдгара взгляд, который никак нельзя назвать дружелюбным, но ничего не сказал – как видно, понимает, когда стоит помолчать.

Время тянулось медленно, наша лодка покачивалась на волнах, а люди на берегу никуда не уходили, разве что свои луки опустили, но стрелы с тетивы не убрали. Понятно – ждут команды приступать к действию, но зато нам очень не хочется, чтоб эта команда прозвучала.

Не знаю, сколько прошло времени – мне показалось, что не менее нескольких часов, но ничего не менялось. Солнце поднялось уже довольно высоко, и я уже с трудом держала себя в руках, все больше и больше беспокоясь за Леона. Знать бы, что он задумал и что с ним сейчас происходит? Хотя если бы с Леоном произошло что-то плохое (Светлые Боги, не допустите этого!), то и с нами бы церемониться не стали. Эдгар тоже тревожится, и трое местных волнуются, несмотря на то, что они сидят с невозмутимыми лицами – но чувствуется, что им не по себе, не сводят глаз с берега. Только на лице Винса то и дело появляется кривая ухмылка – мол, ждите, ждите... Вот идиот! Вновь подумалось: не понимаю, как еще совсем недавно я считала, что люблю этого человека?! Хорошо, что вовремя поняла, насколько он подлый и мерзкий человечишка...

Когда же Леон в сопровождении все того же высокого мужчины вновь показался на берегу, то я едва не вскочила на ноги, чтоб броситься к нему, но сильная ладонь Эдгара легла на мои руки – мол, сиди, сейчас не время проявлять свои чувства. Ладно, подожду...

Меж тем Леон, подойдя к берегу, махнул нам рукой, и гребцы вновь взялись за весла. Понятно, что грести к берегу им совсем не хотелось, но, судя по всему, Леону удалось о чем-то договориться со здешними жителями, так что бояться не стоит.

Несколько гребков – и лодка оказалась у берега, после чего Леон вновь повернулся к мужчине и чуть поклонился ему, после чего направился к лодке, забрался в нее, что-то коротко бросив гребцам, и те с силой налегли на весла. Берег стал быстро удаляться, и мы увидели, как люди, ранее стоящие у воды, скрылись в зеленых зарослях, и через мгновение уже ничто не указывало на то, что в эти места ступала нога человека. Однако мне сейчас было не до того, чтоб рассматривать окрестные красоты – я была счастлива оттого, что вновь вижу Леон.

– Как хорошо, что ты вернулся, а не то я уж не знала, на что и думать... – выдохнула я. – В голову какая только чушь не лезла!

– Приятно слышать... – Леон присел рядом со мной.

– С тобой все в порядке?..– не могла успокоиться я.

– Да что со мной будет... – чуть улыбнулся тот. – В этом мире, пусть и не всегда, люди все же могут отыскать какие-то точки соприкосновения.

– Как ты умудрился договориться, чтоб нас отпустили?.. – спросил Эдгар. – Насколько мне помнится, особым добросердечием здешние жители не отличатся, во всяком случае, Тайу-Та советовал их остерегаться...

– Тут все не так просто, как это может показаться на первый взгляд, так что давайте позже обсудим произошедшее... – вздохнул Леон. – Главное – нам дали уйти, а с остальным я как-нибудь разберусь.

– Интересно, что ты им наобещал, раз дикари стали такими добрыми?.. – подал голос Винс. – Они за просто так ничего не делают. А еще мне не нравится твоя последняя фраза про точки соприкосновения. Может, ты чью-то душу пообещал продать здешним дикарям, а то и не одну?

– К тебе это не имеет никакого отношения... – Леон отмахнулся от Винса, словно от какого-то надоедливого насекомого.

– И все же?

– Во многих знаниях – многие печали... – пожал плечами Леон. – И кто умножает познания, тот умножает скорбь.

– Это ты к чему?.. – не понял Винс.

– Молодой человек, судя по вашим словам, вы совсем не читали священные книги, а если и читали, то не прониклись должным образом теми основами, что в них заложены, оттого-то и ведете себя не всегда подобающим образом... – в вежливом голосе Леона прозвучало нечто, отчего у Винса заходили желваки на скулах. – Мне бы хотелось напомнить вам еще одну цитату из Библии: кто хранит уста свои, тот бережет душу свою, а кто широко раскрывает свой рот, тому беда.

– Ты мне угрожаешь?.. – только что не сжал кулаки Винс.

– Утихни!.. – посоветовала я бывшему ухажеру. – Надоел. И не забывай о том, что лодка перегружена...

Винс зло посмотрел на меня, но ничего не сказал. Леон тоже молчал, да и все остальные предпочли лишний раз держать язык за зубами, хотя мне очень хотелось расспросить Леона о его разговоре с вождем, но было понятно, что сейчас не время и не место для подобных бесед. А еще мне не хотелось, чтоб Винс слышал, о чем Леон беседовал с вождем – боюсь, что мой бывший жених воспримет услышанное в том свете, как ему будет выгодно, то есть истолкует неверно. Увы, но Винс открывается для меня все с более и более худшей стороны. Надо же, а ведь еще совсем недавно он казался весьма респектабельным молодым человеком, пусть и несколько резковатым. Хотя чему я удивляюсь? Частенько именно в сложных и непростых ситуациях и раскрывается настоящий характер человека. А если вспомнить, как этот человек опозорил меня перед всем городом, то можно понять, его в его нынешнем поведении нет ничего удивительного.

Ну и ладно, разговоры с Леоном еще впереди, а пока что нам всем хотелось как можно быстрей покинуть Зеленое озеро – здесь не то место, где рады видеть чужаков. Каждый из нас подспудно ожидал того, что здешние обитатели все же могут отправиться за нами в погоню – договор договором, но кто знает, что у местных жителей на уме? Да и те люди, что сидели на веслах, гребли очень осторожно, понимая, что любое их неосмотрительное движение может привести к самым неприятным последствиям, а потому старались не рисковать понапрасну, и движение нашей лодки быстрым никак не назовешь. Без сомнений, каждый из нас вздохнул с облегчением, когда лодка, наконец-то, оказалась в неширокой речке, а озеро осталось позади.

– Фу... – Эдгар вытер пот со лба. – Ушли... Куда мы сейчас? К Тайу-Та?

– Конечно... – устало произнес Леон. – Куда ж еще... Отдохнем немного, и завтра с утра отправимся дальше.

– А эти люди, ну те, от которых мы убегаем... Они сюда не пойдут?.. – спросила я.

– Нет... – прокачал головой Леон. – Они и так нарушили одно из основных правил – самовольно и без разрешения находятся на тех землях, что принадлежат чужому племени. Не забывайте, что в свое время был заключен договор, строго регламентирующий границы племен, и не допускающий ее нарушения. Разумеется, вполне может быть такое, что некто случайно забредает на чужие земли – если уж на то пошло, то на подобное можно закрыть глаза, но в нашем случае люди из соседнего племени довольно основательно расположились на чужой территории. Та скальная гряда, где находится озеро с ламиями (чтоб их!) – она находится на землях, принадлежащих племени, в котором живет Тайу-Та. В Делфе подобное нарушение считается очень серьезным проступком, здешние войны частенько начинались и по менее серьезным основаниям.

– Если я правильно понял, те люди послали тебя договориться о том, чтоб ты смог каким-то образом сгладить подобное э-э... недоразумение?.. – поинтересовался Эдгар.

– В том числе речь шла и об этом... – не стал спорить Леон.

– В том числе?.. – переспросила я. – Значит, есть еще что-то?

– Не без того... – кивнул Леон. – Только об этом поговорим не сейчас, а позже.

– Похоже, тем дикарям ты продался с потрохами... – сделал вывод Винс. – А еще Библию цитировал! Скотина ты последняя, и больше никто! Смотреть на тебя не хочется.

– Можешь на берег посмотреть... – посоветовал Леон, кивнув в сторону. – Наверное, то зрелище тебе понравится куда больше. Только веди себя поосторожней, а не то как бы самому в воду случайно не упасть...

Все мы невольно перевели глаза туда, куда указывал Леон. Да уж, впечатляет – там, на небольшой песчаной отмели, громадная змея сжимала в своих кольцах каймана немалых размеров, который еще делал слабые попытки вырваться из смертоносных объятий, но конец схватки был очевиден. Ясно, что этого крокодила змее вполне хватит на обед, и потому она не станет нападать на нашу лодку, но зато Винса вид этой схватки ввел если не в ступор, то в нечто похожее. Надеюсь, он хотя бы теперь будет держать язык за зубами, а не то меня начинает раздражать один только звук голоса бывшего ухажера.

Пройдя на лодках еще немного по реке, причалили к берегу, и там сменили уставших гребцов – на весла сел Эдгар и третий человек из местных. Правда, сейчас лодка шла не так уверенно, но хотя бы держалась на плаву, а это главное.

Когда же мы прибыли в поселок, где жил Тайу-Та, то на всех нас сразу навалилась усталость, не хотелось даже шевелиться. Главное – мы были в сравнительной безопасности, и здесь можно отдохнуть, не опасаясь нападения очередной твари.

Нас отправили в ту же самую хижину, в которой мы останавливались в прошлый раз, а вот моего бывшего жениха и трех гребцов по просьбе Леона отправили в другую хижину, за что я была бесконечно благодарна – видеть Винса лишний раз у меня не было ни малейшего желания.

Леон сразу же шел к Тайу-Та. Как я поняла, к ним вскоре присоединился и вождь. Не знаю, о чем там шла речь, но время шло, их разговоры затягивались, а у меня постепенно стали закрываться глаза.

– Поспи немного... – посоветовал мне Эдгар, глядя на то, как я едва ли дремлю, привалившись к стене. – А когда Леон придет, я тебя разбужу.

От такого предложения отказываться не стоило, и я, было, прилегла на свою циновку, только вот лежать было неудобно – мешал какой-то твердый предмет, лежащий в кармане. Когда же я вынула его, то в моих руках оказался небольшой деревянный цилиндр с продетым в него разорванным шнурком... Ой, а я про него совсем забыла!

– Откуда у тебя взялась эта... штука?.. – не понял Эдгар.

– Эту вещь я сорвала с шеи Тадео, когда он попытался меня задушить... – да, это были не самые лучшие воспоминания. – Видимо, он этот цилиндр все время при себе носил, на шее. Даже не помню, когда я эту вещь себе в карман сунула... Кстати, что это такое?

– Сейчас посмотрим, но по виду – обычный небольшой тайник для особо ценных вещей. Похожие цилиндры во множестве продают в Большой Гавани.

– И зачем они нужны?

– Ну, мало ли... Например, в похожем цилиндре я сам еще недавно хранил добытые алмазы – все же ткань и кожа не подходят для камней, они быстро протираются, в отличие от дерева...

Эдгар взял в руки цилиндр, покрутил его в руках, после чего с усилием развинтил. Внутри оказалась полость, в которой лежали какие-то бумаги, свернутые в трубочку.

– Что это?.. – не поняла я.

– Сейчас разберемся... – Эдгар развернул туго свернутую бумагу, и я увидела, что это не один, а два листа, на которых было что-то написано. Листья все время норовили вновь свернуться в рулончик, и я никак не могла понять, что в них такое важное, раз Тадео все время носил их при себе, но зато Эдгар, который прочел написанное, только усмехнулся.

– Кажется, твой ныне покойный муженек заранее старался застолбить себе место в Делфе, вернее, не себе, а своей торговле. Здесь две долговые расписки от уважаемого господина губернатора – одна на тысячу золотых, а вторая – на две с половиной тысячи золотых.

– Три с половиной тысячи золотых – это же целое состояние!.. – ахнула я.

– Совершенно верно... – согласился Эдгар. – Такие деньги сразу не отдашь при всем желании, да еще и с такими процентами, которые здесь указаны – это ж самый настоящий грабеж. И уж тем более подобное никак не сможет сделать наш губернатор, который, как говорят, при виде карточного стола только что не трясется от возбуждения, а игрок из него, по слухам, неважный, так что обвешан долгами, как елка шишками. Похоже, Тадео сразу нашел слабое место господина губернатора, и снабдил его деньгами на определенных условиях. А тот, в свою очередь, сделал все, о чем просил Тадео. Не сомневаюсь, что в будущем твой муж подмял бы под себя всю здешнюю торговлю, привязав к своим махинациям и почтенного господина губернатора – тому просто деться было б некуда. В общем, эти двое нашли друг друга.

– Но Тадео умер!

– И что с того?.. – пожал плечами Эдгар. – Эти бумаги не потеряли силы, и в любой момент их можно предъявить к взысканию, причем это может сделать не только семейство Монте, но и любой человек, в руках которого окажутся эти векселя. Сама понимаешь, бывший владелец мог продать их, или же уступить свои права кому-то иному...

– А что мы сейчас с ними будем делать?

– Подождем возвращения Леона, а там решим. Не знаю, что они там за разговоры ведут, но они явно затянулись.

Леона не было очень долго – я даже успела вздремнуть под приглядом Эдгара.

– Чего это тебя так задержали?.. – поинтересовался Эдгар, когда Леон пришел в нашу хижину.

– Фу, устал... – Леон уселся на лежанку. – Надо бы хоть немного дыхание перевести, но чувствую, что вы от меня не отстанете, пока я вам не расскажу о том, почему те люди разрешили нам уйти.

– Ну, мы можем и подождать...

– Только недолго!.. – добавила я.

– Оно и заметно... – чуть улыбнулся Леон. – Не буду вас томить...

А дела, и верно, были серьезные. Как ранее нам и говорили, племена, живущие по ту сторону озера, когда-то потерпели поражение в войне, после чего решили не иметь дело со своими соседями, жили сами по себе, своим миром, никого не пуская к себе, и не покидая пределы своих владений. Довольно долгое время им удавалось это делать, но шли годы, постепенно многое меняется, и волей-неволей до отшельников стали доноситься слухи об изменениях в Делфе. Естественно, старейшины, твердо придерживающиеся традиций и правил, по-прежнему категорически не желали иметь никакого дела с соседями, а вот молодежь, наоборот, была бы не против налаживания кое-каких связей, хотя подобные разговоры категорически не одобрялись стариками.

Казалось бы, все бы это замкнутое и тихое существование без особых изменений могло бы продолжаться и дальше, если бы не одно «но». Соседи не просто так рассказывали всякие страхи об этих отшельниках – в том племени, и верно, хватало колдунов, а уж если говорить точнее, то нам хватало оборотней. Тамошние колдуны с детства следили за мальчишками, и определяли, кто из них может стать оборотнем, а кто нет, и позже, когда молодые люди взрослели, над выбранными парнишками проводили обряд инициации, то бишь превращали их в оборотней. Ранее подобные магические э-э... манипуляции не особо одобрялись, но в последние годы тамошние колдуны сочли, что племени необходимо многократно увеличить количество оборотней. Зачем? Прежде всего, готовили новых воинов к возможным новым схваткам за территорию – не все же время племени сидеть в отдалении! А между тем солдаты-оборотни в ночных схватках непобедимы! Если уж на то пошло, то неплохо бы подумать, как возвратить когда-то утерянные земли, а для этого нужны хорошие воины, сеющие страх в сердцах противника, и оборотни для этого подходят как нельзя лучше! И потом, по большому счету, иметь таких... необычных людей это очень удобно: оборотень невероятно силен, ловок, обладает отменным нюхом, от него вряд ли убежит добыча... Да что там говорить, у оборотней есть еще множество преимуществ!

Проблема появилась там, откуда не ждали: в последнее время участились случаи, когда оборотни, находясь в своей звериной ипостаси, теряли над собой контроль, не слушались приказов, в них пробуждался звериный разум и они становились просто-таки опасными для окружающих. Причину подобного поведения колдуны пока что никак не могли найти, хотя прекрасно осознавали, что подобные отклонения добром не кончатся. Если правда об оборотнях станет известной за пределами Зеленого озера, то последствия могут быть непредсказуемыми, вплоть до новой войны, причем все прочие племена могут объединиться против людей-оборотней, к которым каждый человек испытывает вполне обоснованный страх...

Недавно произошло то, чего так опасались тамошние колдуны: один из таких оборотней, потерявших над собой контроль, убежал из своего поселка и направился на Зеленое озеро. В племени надеялись, что все обойдется и к рассвету он придет в себя, но беда в том, что ночью оборотень добрался до рыбаков, и напал на них. Нескольким перепуганным бедолагам все же удалось уйти, так что опасения колдунов оправдались, и теперь каждый день приходилось наблюдать за озером, чтоб понять, поверили ли соплеменники рыбаков их рассказам, и не появились ли тут желающие выяснить правду...

Наше появление на озере заметили, но так как мы сидели на месте, нас не трогали, а вот появление двух больших лодок с людьми – это уже совсем другое дело, и было решено их не отпускать... Правда, приезжие дали отпор и каким-то чудом сумели ранить одного из оборотней., и тот, выйдя из себя, понесся к нам... Что ж, его конец известен.

– Все одно не понимаю... – Эдгар перебил Леона. – Почему они были с тобой так откровенны? Как я успел понять, здешние люди очень закрыты и неразговорчивы, особенно по отношению к чужакам, а тут прямо душу распахивают!

– Мне тоже так кажется... – согласилась я.

– Гвен, это все благодаря тебе... – улыбнулся Леон.

– То есть?.. – растерялась я.

– Основную роль тут сыграла твоя внешность...

Оказывается, тотемом этого племени является ламия, хотя это звучит достаточно дико и странно. Леону дали понять, что несколько ламий обитают на землях племени, и к ним относятся со всей почтительностью и трепетом. Что входит в это понятие, Леон уточнять не стал, но учитывая особенности этих ползающих существ, можно догадаться, то речь идет о немалых жертвоприношениях. А еще (хотя это звучит невероятно), тамошние жрецы могли как-то общаться с этими ползающими особами, и даже понимали их речь. К чему это сказано? Да к тому, что не так давно возникла очередная проблема: в небольшом озерце, находящемся подле небольшой каменной гряды на Зеленом озере, появилось несколько ламий, что, естественно, сразу превратило это место в предмет поклонения колдунов из племени оборотней. Конечно, ламий время от времени подкармливали (не стоит спрашивать, как именно, но люди иногда бесследно исчезали в окрестностях Зеленого озера) – без этого никак не обойтись, да и само горное озерцо теперь охраняли от посторонних – мало ли какой чужак туда случайно забредет... Все это не могло продолжаться бесконечно, и старейшины понимали, что этот вопрос надо как-то решать.

Когда же эти люди увидели меня и Леона (они сразу поняли, что перед ними отец и дочь), то первым делом обратили внимание на нашу внешность, после чего вспомнили предания о том, что в давние времена ламии иногда имели детей от людей, и решили, что, возможно, видят перед собой потомков тех избранных. А что, Древние Ламии вполне могут подать такой знак своим приверженцам! Тем не менее, было все же решено испытать всех, и потому к пойманным пленникам позвали ламий – мол, если старики правы в своих предположениях, то своих потомков ламии есть не станут! Нам повезло – хвостатые красавицы выбрали себе других жертв, а раз так, то, выходит, Великие Предки, и верно, посылают тех, кто постарается помочь своим потомкам. Дело кончилось тем, что вождь с колдуном решили отложить разговор с пленниками до утра – важные решения надо принимать после отдыха, на трезвую голову.

Однако и тут случилось неожиданное: сын вождя (чего уж там скрывать, это капризный, избалованный и упрямый мальчишка) решил (назовем это так), поближе познакомиться с потомком ламии. А что тут такого, сыну вождя многое позволено! Правда, такого исхода своей э-э... попытки он никак не ожидал, и, придя в себя, рассказал, что женщина поцарапала его своим отравленным когтем, после чего он едва не умер. Надо сказать, что именно слова мальчишки об отравленном когте явились окончательным подтверждением того, что местные имеют дело с потомками ламий (у обычных людей ничего подобного быть не может!), а это значит только одно: Великие Ламии, и верно, посылают верным последователям свой знак. Оставалось только догнать сбежавших людей и переговорить с нужным человеком: конечно, с обитателями прочих племен разговаривать не хочется, да и вряд лом в этом есть какой-то смысл, но нет ничего зазорного в том, чтоб решить вопрос с потомком божественной ламии...

– И что же они хотят?.. – спросил Эдгар.

– Прежде всего, им хочется получить в свое распоряжение ту землю, где находится озерцо с ламиями... – вздохнул Леон.

– Немало... – протянул Эдгар. – Это все?

– Есть еще кое-что.

– А взамен?

– Они готовы идти навстречу в решении каких-то вопросов.

– Хм...

– В общем, надо собрать вождей всех племен, живущих в Делфе, вернее, вех, кто захочет придти. Эту проблему так быстро не решишь.

– А ты, как я понимаю, будешь главным переговорщиком, или как там правильно назвать твою роль... – подвел итог Эдгар.

– Иначе никак... – махнул рукой Леон.

– Это очень рискованно... – Эдгар старался подыскивать нужные слова. – Сегодня эти люди говорят одно, а завтра совсем иное. К тому же тамошние колдуны не выносят чужаков, а уж тем более чужестранцев.

– Ты не боишься идти к жителям того племени?.. – спросила я. – Не думаю, что все они хорошо отнесутся к твоему появлению в своем поселении. К тому о том племени ходит столько дурных слухов...

– Давайте не будем говорить о плохом... – в голосе Леона было нечто, заставляющее к нему прислушаться. – Я сам решу этот вопрос, раз так получилось, что я оказался к нему причастным. Кроме того, я дал слово, и не намерен его нарушать. Все, этот вопрос пока закрыт, обсуждать его более не станем.

– Тогда мы тебе тоже кое-что расскажем... – Эдгар протянул Леону бумаги, которые по-прежнему были свернуты в трубочку. – Посмотри, что находилось в том футляре, который Гвен сорвала с шеи Тадео.

Леону не понадобилось много времени, чтоб просмотреть бумаги, после чего он неприятно улыбнулся.

– Гвен, твой бывший супруг решил прихватить господина губернатора за причинное место. Рискованное занятие. Да еще таскать долговые расписки с собой... Как видно, иного выбора у него не было. Тадео был не дурак, прекрасно понял, что как только его должником стал здешний губернатор, то вполне может оказаться так, что на голову кредитора свалится тяжелый камень или он поскользнется на ровном месте. Скорей всего, именно это было одной из причин того, отчего Тадео ушел из Большой Гавани и лично отправился на поиски сбежавшей супруги. Похоже, в глубине Делфа для него было куда безопаснее, чем под боком у губернатора.

– Мог бы отправить бумаги домой с надежным человеком!

– Видимо, не смог, постоянно находился под негласным присмотром, с него наверняка глаз не спускали. Потому и охрана у него была серьезной. Да и где его найти, этого надежного человека?

– И что теперь с этими бумагами делать?

– Пусть пока у меня побудут – так спокойнее. А еще у меня есть предчувствие, что эти долговые обязательства нам еще понадобятся.

– Когда отправимся в путь?

– Думаю, завтра...

К сожалению, покинуть поселок на следующий день у нас не получилось – Леон постоянно пропадал в хижине вождя, а еще его то и дело звал к себе Тайу-Та. Леон не посвящал нас с Эдгаром в свои заботы, а мы и не делали попыток что-то узнать: Леон нам дал понять, что не собирается посвящать нас в свои дела – это его заботы, и он сам с ними справится. К этому времени я уже знала, что если Леон что-то решил, то спорить с ним нет смысла, а потому поневоле молчала, хотя мне очень не хотелось, чтоб Леон ввязывался в очередную авантюру.

Зато Винса в последнее время словно подменили – вежливый, галантный, в глаза заглядывает, пытается все время быть рядом, даже цветы дарит! Такое впечатление, будто он стремится произвести на меня хорошее впечатление. Что с человеком происходит – непонятно! Я изо всех сил пытаюсь уклоняться от встреч с Винсом, только это плохо получается. Эдгару это, кажется, не нравится, но не станешь же устраивать скандал на виду всего племени.

Через пару дней мы вновь отправились в путь. Леон намеревался доставить меня в Большую Гавань, посадить на корабль и отправить домой. Я не возражала – все же эта страна не для меня. Да и бояться мне нечего – Тадео мертв, и его семья вот-вот разорится... Насколько я поняла, Леон намеревался сразу же после моего отъезда вернуться сюда, к Зеленому озеру, потому что к тому времени в поселок к Тайу-Та должны приехать вожди многих племен.

Но все это будет потом, а пока что мы вновь передвигались на лодке. С нами были те же трое гребцов, которых нанял Тадео, и которые мечтали как можно быстрей оказаться дома, а заодно рассказать всем любопытствующим о том, чему сами оказались свидетелями. Думаю, они уже не раз раскаялись в том, что согласились отправиться с чужаком, пусть и за хорошую награду.

Самое необычное состояло в том, что Винс сейчас ничего не говорил о том, что ему неприятно находиться здесь – он вновь и вновь всячески демонстрирует, что невероятно рад быть рядом со мной. Больше того: он несколько раз попытался взять меня за руку и приобнять, так что мне приходилось без всякой вежливости скидывать его руку с себя, и едва ли не отталкивать бывшего ухажера. Удивительно, но Винс делает вид, что все в порядке, хотя понимаю, что его невероятно злит подобное отношение к себе.

К нужному месту мы прибыли только во второй половине дня. Местные отправились дальше, вежливо попрощавшись с нами, а нам, по словам Леона, надо было немного пройти не так много, и мы окажемся в поселке его друзей, где переночуем, и завтра вновь отправимся в путь. Не сказать, что здешний лес был очень густым, но в нем хватало высокой травы и больших деревьев, так что идти было достаточно тяжело, и когда на небольшой поляне Леон объявил привал, то мы все едва ли не попадали на землю. Я села немного в стороне от остальных – там был удобный бугорок. Как я и ожидала, Винс оказался рядом... Ничего не поделаешь, постараюсь не обращать на него внимания.

– Слышь, Гвен, хватит изображать кисейную барышню... – заговорил бывший ухажер. – Так и быть – я согласен на тебе жениться.

Эта фраза прозвучала примерно с теми же интонациями, какие есть в голосе короля, который одаривает милостями недостойного подданного.

– Что?! – растерялась я. Каюсь, меньше всего ожидала предложения руки ми сердца от этого человека.

– Ты не ослышалась... – Винс неверно понял мою растерянность. – Конечно, мне придется закрыть глаза на многое в твоем прошлом, но, естественно, этот твой незаконный папаша должен расщедриться, а иначе никакой свадьбы не будет.

– О чем ты говоришь?

– А сама-то как думаешь?.. – ухмыльнулся Винс. – Ты у нас можешь стать богатой невестой.

– Погоди... – до меня стало доходить очевидное. – Ты подслушал наш разговор о бумагах?

– Не подслушал, а услышал – я на свой слух никогда не жаловался... – поморщился Винс. – Это просто ужас, каких выражений ты нахваталась в здешних канавах, ну да сейчас речь не о них. Три с половиной тысячи золотых – и ты будешь замужем, а иначе...

– У меня тоже слух неплохой... – раздался голос Леона. Как мне показалось, он звучит несколько напряженно. – Занимаешься шантажом? Ай-яй-яй! Кстати, Гвен, иди сюда, ко мне, а ты, женишок, сиди, где сидишь. Давай обсудим твое предложение, тем более что оно небезынтересно, и скрывать тут ничего не стоит. Свои люди...

– Ты серьезно?.. – приподнял брови Винс.

– И не сомневайся.

Похоже, Леон что-то задумал, иначе бы такое не говорил. Да и Эдгар сидит молча, не произнося ни слова... В чем дело? Встала и подошла к Леону, присела рядом.

– А ты не боишься предлагать мне подобное?.. – продолжал Леон. – Три с половиной тысячи золотых – это очень большие деньги. Я могу и рассердиться. К тому же мы тут одни, мало ли что может произойти...

– Вот только не надо меня пугать... – отмахнулся Винс. Кажется, от чувствовал себя хозяином положения. – Не на того напал. Вы все повернутые на морали – это я уже понял, так что убивать меня не станете. Разговор ваш насчет бумаг я подслушал – так что с того? Гвен сейчас вдова, это ее имущество, вернее, приданое, а кроме меня на этой гулящей девке никто не женится. Да она должна мне спасибо сказать и в ноги поклониться, что я соглашаюсь это ярмо себе на шею одеть, и о ее похождениях никому не рассказывать. Так что тебе, папаша, не помешало бы из своей мошны дочке чего-то на свадьбу подкинуть – все одно лучше меня зятя не найдешь...

– Ну, ты и скотина!.. – вырвалось у меня.

– Заткнись, тут мужчины разговаривают!.. – повысил на меня голос Винс. – Так что, папаша, договорились? Сколько дорогих камешков своей доченьке отсыплешь? Да не скупись, ты, как говорят, не из бедных, и блестящих камешков неплохо успел наковырять.

– Не волнуйся, скоро тебя деньги уже не будут интересовать... – вздохнул Леон.

– Как сказать, как сказать... – начал, было, Винс, но в следующем мгновение на него сверху рухнула огромная кошка, придавив мужчину на землю. Это ж ягуар! Раздался хруст ломаемых позвонков, а затем зверь прокусил жертве череп, после чего потащил безвольное тело в кусты. Сказать, что я была ошарашена – это значит не сказать ничего.

– Мы с Эдгаром увидели, что ягуар сидел на дереве, неподалеку от вас... – произнес Леон, глядя на покачивающиеся кусты, за которыми скрылась огромная кошка со своей добычей. – Потому-то я и позвал тебя к себе – надо же было тебя вывести из опасного места, а двоих спасти вряд ли бы удалось... Надеюсь, ты не в претензии...

Разумеется, смерть – это ужасно, и уж тем более если речь идет о бывшем женихе. Может, кто-то посторонний меня и осудит, но хоть осуждайте меня, хоть нет, а почему-то я не испытываю никаких угрызений совести...

Глава 23

В Большую Гавань мы пришли во второй половине дня. Позади остался трудный и достаточно опасный путь, и сейчас нам хотелось только одного – отдохнуть. После долгих и непростых блужданий по необжитым местам Большая Гавань показалась нам едва ли не шумным и многолюдным городом. Ну и хорошо, теперь осталось чуть передохнуть и покинуть Делф на первом же корабле – разумеется, кому-то жизнь в этих местах приходится по душе, только вот к числу таких людей я не принадлежу.

Мы с Эдгаром направились в «Капитанский штурвал» – номера в этой гостинице рассчитаны на небогатых постояльцев, и подобное нас вполне устраивало. Леон должен был присоединиться к нам немногим позже, а сейчас он отправился в «Серебряную звезду» – нужно было сделать несколько неотложных дел. Кстати, я попросила Леона передать от меня привет владельцу той лавочки: что ни говори, но в свое время он мне очень помог, без него я вряд ли сумела бы в то время так быстро покинуть этот городишко.

Хозяин « Капитанского штурвала», увидев меня, немало удивился, но не скажу, что мое появление ему не понравилось.

– Милая девушка, рад вас видеть... – хмыкнул он. – Вижу, в этот раз вы пришли с кавалером. Правильно, рядом с такой красивой женщиной в наших местах всегда должен находиться мужчина – без надежного плеча ей никак не обойтись. Кстати, рад, что вы вновь посетили мое скромное жилище – вокруг так мало по-настоящему красивых лиц, хочется полюбоваться хоть на одно такое!

– Приятно слышать... – улыбнулась я. – Да вы дамский угодник!

– Это все в прошлом... – вздохнул тот. – Сейчас я нахожусь в том возрасте, когда человека больше интересует прибыль, которую приходится добывать непростым трудом. Грустная проза жизни, увы.

– Печально... – развела я руками.

– Кто бы сомневался... – согласился тот.

– Тогда нам нужно две комнаты... – сказала я – Одну для меня, а вторую для двоих мужчин – моего спутника и моего отца. Он, кстати, подойдет немногим позже.

– Буду рад познакомиться... – хозяин протянул мне два ключа. – Обе комнаты на втором этаже, расположены рядом. Что-то еще?

– Хотелось бы знать, не интересовался ли кто-то мной после того, как я съехала из «Капитанского штурвала»?

– Таких было немало, всех не упомнишь, а память у меня с возрастом уже не та...

Ясно – хозяин гостиницы едва ли не в открытую намекает на то, что за сведения ему следует заплатить – после нескольких монет его память обязательно прояснится. Я бы и рада это сделать, но в данный момент у меня в кармане пусто. Ничего, скоро придет Леон, тогда мы и пообщаемся с хозяином «Капитанского штурвала». Дело в том, что Леон, помимо всего прочего, должен принести деньги от владельца «Серебряной звезды» – оказывается, эти двое уже давно знали друг друга, и у них были общие дела, но подробностями я не интересовалась.

– Через полчаса я к вам подойду, и, надеюсь, мы с вами поговорим о тяготах здешней жизни, а заодно об излишне любопытных людях... – мило улыбнулась я. – Помнится, вы были таким интересным собеседником...

– В этом не сомневайтесь, я и сейчас сумею поддержать беседу!.. – ухмыльнулся тот.

– Надеюсь, она будет небезынтересной... – согласилась я. – А пока что скажите, чтоб в мою комнату принесли пару ведер горячей воды – надо помыться с дороги.

– Считайте, что вода уже там...

– Надо же, как вы дружески общаетесь между собой!.. – усмехнулся Эдгар, когда мы с ним поднимались по скрипучей лестнице на второй этаж гостиницы. – Тебе не помещает знать, что хозяин «Капитанского штурвала» – это еще тот жук, и добиться его расположения совсем непросто. Поговаривают, что он не гнушается грешить контрабандой и втихую приторговывает запрещенными товарами, а еще имеет немалый вес среди, назовем это так, местных деловых людей... В общем, непростой человек. Хотя если держишь гостиницу в там месте, как Делф, то всегда следует держать нос по ветру.

– Ясейчас думаю только о том, как бы смыть с себя дорожную грязь.

– Спинку потереть не нужно?.. – хохотнул Эдгар. – Ты только намекни, я всегда готов предоставить свои услуги прекрасной даме!

– Ах, молодой человек, вы меня так смущаете, так смущаете... – потупилась я. – Вам не помешает знать, что я женщина стеснительная, в глубине души даже робкая, так что вынуждена отказаться от столь лестного предложения. Во всяком случае, в этот раз.

– Надеюсь, что у меня еще будет шанс выказать вам свое расположение... – расшаркался Эдгар. – Если понадобится моя помощь – нужно всего-то постучать в стену.

– Всенепременно.

Хозяин не обманул – горячую воду в комнату принесли едва ли не сразу же после того, как я в нее вошла. Заперев дверь, с огромным удовольствием помылась и переоделась в свое единственное платье, то самое, в котором и приехала в Делф. Немногим позже пойду в лавку, торгующую одеждой, куплю себе что-нибудь новенькое...

Раздался стук в дверь – наверное, обслуга пришла забрать ведра с водой. Не спрашивая, открыла дверь, и увидела на пороге двух крепких мужчин с оружием – понятно, здешняя стража. Рядом стоял хозяин гостиницы, и, судя по его лицу, восторга от происходящего он явно не испытывал.

– Ты, что ли, будешь Гвендолин Гирш?.. – буркнул один из мужчин. – Или как там тебя звать по-настоящему...

Ясно, что эти люди пришли сюда не просто так. Леон предполагал, что случится нечто подобное, но я не думала, что это произойдет так быстро. Впрочем, удивляться не стоит – городок небольшой, каждый человек на виду. Надо бы немного потянуть время – может, Леон успеет вернуться до того, как меня отсюда уведут.

– Простите, но не имею чести знать вас... – вежливо ответила я. – И не помню, чтоб нас когда-то представляли друг другу, но была бы рада познакомиться. Чем обязана столь неожиданному визиту?

– Собирайся, и пойдешь с нами!.. – рявкнул один из мужчин.

– А вам не кажется, что это бестактно – в подобном тоне разговаривать с дамой, да еще и выдвигать ей какие-то требования?

– Тебя что, силой волочь отсюда?.. – нахмурил брови мужчина.

– Зачем же силой? Могу узнать, кто вы такие, куда собираетесь меня вести и на каком основании я должна отправиться с вами?

– Что, не соображаешь, с кем говоришь?.. – подал голос второй мужчина.

– Я только что вернулась в Большую Гавань после тяжелого пути, очень устала, и потому не совсем понимаю, что происходит, так что...

– Ты нам зубы не заговаривай... – а теперь и первый мужчина повысил голос. Кажется, ему очень не нравилось мое спокойствие, и что я не пугаюсь при виде служителей закона.

– Молодые люди, зубы заговаривают колдуны и ворожеи, а я к тем грешникам не имею никакого отношения. Очевидно, вы меня с кем-то перепутали.

– Хватит придуриваться!

– Что тут происходит?.. – открылась дверь соседнего номера, и в коридоре появился Эдгар. – Милая, что от тебя нужно этим людям?

– Представления не имею!

– Мы с вами шутки шутить не намерены!.. – у стражника закончилось терпение. – И не таких на место ставили!

Судя по тому, что мужчины схватились за оружие, дело могло принять серьезный оборот, но тут в разговор вступил хозяин «Капитанского штурвала».

– Господа постояльцы, эти двое господ, что сейчас разговаривают с вами – это здешние стражники, весьма достойные люди, и просто так они никого беспокоить не станут. В данный момент они пришли с приказом задержать находящуюся здесь женщину, то есть выполняют приказ начальства. Вам стоит подчиниться их требованиям, потому как стражники находятся при исполнении. Плетью обуха не перешибешь...

Что имел в виду хозяин «Капитанского штурвала» мы поняли почти сразу же – по лестнице поднимались еще четыре стражника. Не сомневаюсь, что все они тоже заявились по наши души, так что лучше подчиниться приказам. Надо же, сколько стражи сюда пригнали, просто как опасного преступника ловят! Впрочем, если ищут меня, то стражников можно понять – Тадео по прибытии в Делф описал меня самыми темными красками, да еще и присовокупил к этому хорошую награду за поимку отпетой преступницы. Ох, голубчики, боюсь, что в ваши карманы не упадет ни единой монеты за мое задержание.

– Да у меня и в мыслях не было ослушаться приказа!.. – развела я руками. – Так бы и сказали сразу, а то ничего не пояснили и сразу кричать стали...

– Другое дело... – проворчал один из мужчин и повернулся к своему товарищу. – Да, а этого мужика, который за нее заступается – его тоже брать?

– Насчет него ничего сказано не было... – недовольно буркнул второй стражник. – Пусть пока остается, все одно никуда из города не денется. Понадобится – найдем, а если вздумает сбежать, то на опаловых шахтах враз окажется – там в работниках большая нехватка, то и дело мрут, как мухи...

– Хоть скажите, куда вы собираетесь меня отвести?.. – спросила я, давая понять Эдгару, чтоб он не вмешивался в происходящее.

– Туда, где таким птичкам, как ты, самое место – в тюрьму.

Идти по Большой Гавани в сопровождении шести стражей – это еще то испытание. Интересных зрелищ здесь явно недостаточно, а потому все те люди, которых мы встречали на пути, останавливались, чтоб поглазеть на необычное зрелище – мол, что же баба совершила такое, раз ее сопровождают разом аж шесть охранников?! Привычное дело, если арестованного ведут двое-трое стражником, но чтоб шестеро, да какую-то женщину... Что ж она такое сотворила-то, а?! Похоже, сегодня горожанам будет о чем поговорить и почесать языками.

Надо сказать, что здание городской тюрьмы, построенное из темноватого камня, без хм... архитектурных излишеств и с крохотными оконцами-бойцами – оно даже солнечным днем производило мрачноватое впечатление. Каменная коробка – другого слова не подберешь. Ничего, надеюсь, я тут не задержусь.

Первым делом меня обыскали – хорошо хотя бы то, что это делал не мужчина, а мужеподобная особа средних лет. Ну-ну, ищите, все одно ничего не найдете.

– Чисто... – пробурчала женщина после того, как умело обшарила меня.

– Уверена?.. – спросил немолодой мужчина, сидящий за столом – кажется, в этой комнатенке он был старшим по званию.

– Мог бы и не спрашивать!.. – только что не огрызнулась женщина. – Нет у нее с собой ничего! Конечно, кроме той одежды, что на ней.

– Тогда пусть в камере пока посидит... – вынес вердикт мужчина. – Заодно и подумает.

– Простите, но, может, вы мне подскажете, что ищете и о чем я должна подумать?.. – вежливо поинтересовалась я. – Не прошло и часа, как я вернулась в Большую Гавань после долгого пути – и вдруг меня задерживают, ведут сюда... В чем дело?

– Тебе лучше знать... – недовольно ответил мужчина. Хм, лучше бы прямо сказал, что причину ему не пояснили – скорей всего, было велено забрать у задержанной женщины все носильные вещи, которые окажутся при ней, только вот в действительности начальству нужно было отыскать те самые долговые расписки, которые были у Тадео. Откуда мне об этом было известно? Просто Леон, как умудренный жизнью человек, заранее предугадал возможное развитие событий. Надо же, он и тут не ошибся!

Когда в наших руках оказались долговые расписки губернатора, то Леон сразу сказал, что владение подобными документами может вылиться в немалые проблемы: раз Тадео приехал сюда, чтоб отыскать меня, то так просто из Делфа меня не выпустят. Вполне возможно, что мы с ним все же встретились, и я могу что-то знать о долговых расписках. Тем или иным образом, но губернатору нужно вернуть свое, и ради этого он пойдет на что угодно.

То, что господин губернатор оказался в долгах у торгового семейства – это дело обычное, многие аристократы одалживают деньги, но в данный момент все упирается в то, какова сумма этого долга, и сумеет ли должник вернуть такие большие деньги, или нет. В данном случае ответ очевиден – одолженная сумма никогда не вернется к своему прежнему владельцу! Слишком велики деньги, которые получил губернатор, а еще он очень любит азартные игры. Не сомневаюсь, что Тадео прекрасно понимал это, когда ссужал почтенного господина звонким золотом, и, без сомнения, рассчитывал на то, что отныне губернатору никуда не деться от своего кредитора, и тому поневоле придется выполнять требования господ Монте, а уж они-то, цепко держа в своих руках почтенного аристократа, развернутся вовсю. Называя вещи своими именами – именно господа Монте через какое-то время станут настоящими хозяевами Делфа, подгребут под себя реальную здешнюю власть, оставив нынешнего губернатора чем-то вроде деревянной куклы, которую дергают за ниточки...

Однако даже не это самое страшное. Ходят слухи о том, что королю уже пришло несколько жалоб на то, что здешний губернатор справляется со своими обязанностями далеко не самым лучшим образом, и Его Величество уже высказывал тому свое недовольство. Местечко тут довольно теплое, желающих его занять немало, да и недоброжелателей у губернатора хватает, тем более что тот и сам дает немалые основания для возмущения. А уж если станет известно о том, что уважаемый господин является азартным игроком в карты (Его Величество резонно считает, что таким людям нечего делать на очень высоких должностях), то последствия вполне предсказуемы. Проще говоря, положение господина губернатора сейчас довольно шатко, и если станет известно о столь большом займе, то это вызовет немалый интерес людей, облеченных властью и приближенных к королю. Все это может привести к серьезным расследованиям, благо грехов на уважаемом господине не меньше, чем блох на уличном коте.

Понимал это губернатор? Без сомнений. Именно потому этот уважаемый господин сейчас мечтает только об одном – вернуть себе эти долговые расписки, причем желает получить их совершенно бесплатно, потому как денег у него нет, и при его любви к картам они вряд ли появятся, зато долги только растут. Уверена, что достопочтенный аристократ уже пытался каким-то образом изъять бумаги у Тадео, но не на того напал – у господ Монте хватает опыта общения с высокопоставленными должниками, да и охранник у дорогого супруга был не из худших. Скорей всего, господину губернатору оставалось только молить Богов о том, чтоб его кредитор сгинул в глубине Делфа вместе со всеми долговыми расписками. Тем не менее, стражникам было велено следить за всеми, кто возвращался в Большую Гавань, да к тому же наверняка у стражи было описание наших примет – что ни говори, но Тадео отправился на мои поиски. К тому же, по утверждениям Тадео, за меня на родине обещана большая награда. Вот потому-то меня и прихватили едва ли не сразу же, хорошо хотя бы то, что успела помыться.

Долговых расписок у меня не нашли, значит, сейчас примутся за Леона и Эдгара. Ну, пусть постараются, у них тоже ничего не отыщут, значит, снова должны переключиться на меня. Что ж, подожду, мне спешить некуда.

Камера, в которую меня отвели, была настолько узкой, что в ней едва помещалась лежанка, а еще там было темновато, ведь солнечный свет проникал внутрь через маленькое оконце-бойницу. Похоже, что большую часть суток здесь совсем темно. Ладно, подожду, а пока можно прилечь на лежанку и поспать – сегодня мы прошли немало, очень устали, так что передохнуть мне не помешает. Не думаю, что губернатор будет уж очень долго тянуть – ему позарез нужно вернуть свои долговые расписки, так что посмотрим, насколько у почтенного аристократа хватит выдержки.

Терпение у господина губернатора все же имелось, во всяком случае, я просидела в этой каменной клетушке до следующего дня. За все это время мне не давали ни еды, ни воды, да к тому же стражники не давали мне спать: то и дело колотили в дверь, несколько раз заходили ко мне в камеру, кричали, угрожали, даже замахивались, обещая избить – в общем, делали все, чтоб как следует напугать задержанную. Психологическое давление, так сказать. Эх, господа стражники, уж если я сумела пройти пещеры в скале подле лагеря искателей алмазов, то ваши угрозы меня точно всерьез не испугают. Зато о долговых расписках никто не сказал ни слова – понятно, это не та тема, о которой надо знать постороннему, так что стражники о бумагах не имеют никакого представления.

Когда на следующий день меня вывели из камеры, то на улице было яркое солнце. Похоже, уже полдень. То, что господин губернатор уже созрел для разговора со мной – это очевидно, интересней другое – он лично приехал сюда для приватной беседы, или меня повезут в его резиденцию? Склоняюсь ко второму, потому как достаточно неприятные разговоры лучше вести на своей территории – так спокойней, да и посторонних ушей нет.

Я не ошиблась: за дверями тюрьмы меня ждала крытая повозка, запряженная старой лошадью – похоже, губернатор делал все, чтоб не привлекать лишнего внимания к происходящему. Надо же, на повозку расщедрился, хотя до губернаторского дома можно дойти неторопливым шагом за десять минут. Что ж, прокатиться не откажусь, пусть и в сопровождении пары стражников.

Нас привезли к черному входу большого дома губернатора, где меня довольно бесцеремонно вытащили из повозки и повели на второй этаж. Даже на первый взгляд понятно, что в этом доме все подчинено тому, чтоб показать, в какой роскоши и в каком богатстве живет здешний хозяин: дорогая мебель, ковры, позолота, картины на стенах, фарфор из Кхитая... Чтоб поддерживать такой высокий уровень жизни, денег надо ой как немало, так что я теперь понимаю, отчего у здешнего губернатора так много долгов.

Меня привели в роскошно обставленную комнату и оставили в одиночестве. Оглянулась по сторонам: большой письменный стол из черного дерева, лежащий на полу ковер, в высоком ворсе которого тонет ступня, бархатные портьеры на окнах, тяжелые кресла с витыми позолоченными спинками... Такая обстановка куда больше подходит для дворца, а уж никак не для маленького строящегося городка, где подавляющую часть жителей никак не назвать богатыми людьми.

Я почти не сомневалась в том, что за мной наблюдают, смотрят, как я себя веду. Не знаю, что желает узреть господин губернатор, но я не намерена стоять на ногах, и потому без колебаний уселась в ближайшее кресло. Мое простое холщевое платье, причем довольно поношенное – и красный бархат золоченого кресла... Надеюсь, хозяин этого кабинета не схватится за сердце от подобного зрелища.

Как видно, подобное сочетание не понравилось не только мне одной, потому что не прошло и минуты, как раскрылась дверь, и в комнату вошел мужчина – высокий, привлекательный, с небольшими прядками седины в темных волосах. Хотя его возраст приближается к пятидесяти, но выглядит мужчина достаточно привлекательно. Могу поспорить, что многие дамы готовы бросить к его ногам свое сердце, и он этим пользуется. Еще этот человек прекрасно одет, его волосы красиво уложены умелым цирюльником, да и дорогой туалетной воды он жалеть не собирался. Невольно бросается в глаза и то, что на пальцах мужчины просто-таки сияют несколько дорогих перстней с огромными камнями – понятно, что на себя, любимого, этот человек денег не жалеет, и старается произвести должное впечатление на посторонних своим безупречным видом. Похоже, я имею честь лицезреть господина губернатора, ведь вряд ли кто-то иной будет вести себе здесь так уверено. А еще надо сказать, что желание вставать со столь удобного и красивого кресла у меня отсутствует напрочь. Ничего, я посижу, а почтенный господин пусть постоит передо мной на своих двоих – наверняка будет чувствовать себя несколько некомфортно.

– Добрый день, прекрасная дама... – мужчина галантно наклонил голову. Голос у него был мягкий, чуть бархатистый – чувствительные особы под такими мягкими интонациями должны просто таять, как лед под горячим солнцем. Видимо, эту безотказную тактику решил применить и ко мне. – Я имею удовольствие беседовать с госпожой Гирш?

– Если следовать правилам этикета, для начала я бы хотела знать, кто вы такой. Заодно не помешает узнать, для чего меня привезли сюда и что вам от меня нужно?.. – любезности в моем голосе и близко не было.

– Я – здешний губернатор... – это прозвучало так, будто я разговариваю, по меньшей мере, с королем. Кроме того, мужчина явно привык к тому, что в Делфе он является верховной властью, а потому находился в полной уверенности, что узнав, с кем имею дело, я сразу сменю тон.

– Тогда, может, поясните, на каком основании меня арестовали и отправили в тюрьму?.. – никаких иных чувств, кроме раздражения, сладкоголосый губернатор у меня не вызывал. – Я провела там ужасную ночь, и все еще не могу придти в себя от пережитого!

– Вас не арестовали, а всего лишь задержали.

– Да какая разница!

– Разница имеется. Но не будем отклоняться от нашей беседы, и мне бы все же хотелось узнать ваше имя.

– Гвендолин Даррис... – пожала я плечами. – После замужества я стала Гвендолин Монте, а когда сбежала от мужа, то взяла себе девичью фамилию своей матери – Гирш. Так что называйте так, как вам больше нравится.

– Вы хотите сказать, что были замужем за господином Монте?.. – в голосе губернатора звучало всего лишь легкое удивление – похоже, нечто подобное ранее он и сам предполагал. – То есть за Тадео Монте?

– Совершенно верно.

– Странно, у меня по этому поводу несколько иные сведения.

– И на основании ваших сомнений я оказалась в тюрьме, где стражники ведут себя просто отвратительно?

– Моя прекрасная гостья, я являюсь губернатором этого места, расположенного на краю мира, и в мои обязанности входит очень многое, в том числе и поддержание порядка на вверенной мне территории. Насчет вас, как это ни неприятно звучит, имеются некие, достаточно неприятные данные, которые заставляют относиться к вам с определенным недоверием.

– Не сомневаюсь, что эти так называемые данные получены вами от Тадео Монте.

– Он утверждает одно, вы – совсем иное. Хотелось бы устроить встречу между вами, чтоб выяснить, кто из вас говорит правду.

– Это невозможно... – пожала я плечами. – Дело в том, что с недавнего времени я стала вдовой.

– То есть...

– Мой супруг Тадео Монте трагически погиб, и все это произошло на моих глазах.

– Вот как?.. – не скажу, что в голосе губернатора появилась радость, но его голос все же чуть поменялся. – Как это произошло?

– Ужасно, просто ужасно... – я дотронулась кончиками пальцев до висков и прикрыла глаза. – Даже сейчас, спустя время, лишь стоит вспомнить о случившемся – по коже идет мороз...

– Могу я узнать подробности?

– Тадео попал в лапы ламии... Если бы вы только знали, какое это чудовище!

– Господин Монте... Он точно погиб?

– Без сомнений.

– Примите мои искренние соболезнования!

– Это совершенно излишне... – поморщилась я. – Наш брак был кошмаром, и Тадео заключил его только для того, чтоб немного поразвлечься. Не буду впадать в ненужные подробности, но поверьте: если бы мне предложили на выбор – жить в здешних джунглях или в семействе Тадео, то я без колебаний выбрала бы самые дикие заросли. Сейчас все закончилось, и мне остается только надеяться, что когда-нибудь я сумею забыть о своем супруге.

– Расскажите мне все... – губернатор сел в соседнее кресло. – Мне бы хотелось знать все о причине, которая привела вас в эти дальние края. Попрошу вас ничего не скрывать – поверьте, это в ваших же интересах.

– Это долгая история.

– Я готов ее выслушать, сколько бы времени это не заняло!

Вздохнув, я рассказала о том, что со мной произошло, правда, эта история было несколько подкорректирована. Дескать, будучи бесприданницей и проживая в маленьком провинциальном городке, я никак не могла рассчитывать на хорошую партию, и потому предложение от господина Монте, который, по его утверждениям, влюбился меня с первого взгляда, было принято моей семьей с благодарностью. Увы, но брак не задался с самого начала, а затем свежеиспеченный супруг попытался от меня избавиться, выбросив в море. Я чудом не погибла, но в последний момент меня спас торговый корабль купцов Оррис, а позже я нашла приют в их доме. Там мне стало известно, что у Тадео уже есть невеста – дочь тамошнего градоправителя, так что я стала для мужа человеком, который может ему очень помешать в дальнейшей жизни. Именно потому люди семейства Монте, узнав, что я выжила, попытались ночью выкрасть меня. Попытка не удалась, но я была очень сильно перепугана, сбежала от господ Оррис, продала все свои украшения, которых мне хватило на самый дешевый билет в Делф. Почему именно туда? Там находился мой настоящий отец, и я намеревалась просить у него защиты и помощи, потому как понимала, что Тадео не оставит меня в покое...

– Простите?.. – вопросительно приподнял брови губернатор. – Я, видимо, что-то не понял. Вы, кажется, упоминали о том, что ваш отец остался на родине...

– Вы все правильно поняли, но... Видите ли, тут все далеко не так просто... – вздохнула я. – Дело в том, что моя мать, будучи замужем, полюбила другого человека, а он ее, но они вынуждены были расстаться. Тем не менее, в результате этой связи появилась я. Супруг моей матери очень любил ее, и поступил благородно – признал меня своей дочерью, хотя этому великодушному человеку было явно непросто решиться на такой поступок.

– Если я правильно понял, то с возрастом об этом стало известно и вам?

– Есть вещи, о которых знают все, хотя они и считаются тщательно охраняемой семейной тайной.

– Понимаю... – тонко улыбнулся губернатор.

– Что касается моего настоящего отца, то он то и дело давал о себе знать, и не так давно мне сказали, что он находится в Делфе. Вот потому-то, оказавшись в крайне сложной ситуации, я приняла решение отправиться к родному отцу, потому как не знала, где и у кого можно найти защиту. В Делфе не так много людей, и я надеялась, что мне подскажут, где можно отыскать отца. Так и получилось...

Затем последовал рассказ о том, как мы с отцом были рады встрече, но вскоре нам пришлось покинуть лагерь искателей алмазов, потому что в тех местах произошло землетрясение и находиться там стало опасно для жизни. Вдобавок мы получили известие о том, что Тадео прибыл в Делф, и ищет меня. Более того: выяснилось, что дорогой супруг для чего-то притащил в Делф моего бывшего жениха. Этот поступок мне совершенно непонятен, ну да многие из поступков Тадео нее поддаются логическому пояснению. В любом случае нам с отцом пришлось уходить все дальше и дальше вглубь Делфа, а Тадео следовал за нами. Как мы не прятались, но в конце концов муж меня настиг, однако никому из нас не могло придти в голову, что в тех местах обитает ламия! Ночью она приползла на место нашей ночевки, и так получилось, что своей очередной жертвой она выбрала Тадео... После этого мне только и оставалось, как повернуть назад. Теперь мне хочется только одного – вернуться домой, и забыть, как страшный сон, свои долгие блуждания по здешним землям...

– Бедное дитя!.. – трагическим тоном произнес губернатор. – Сколько же вам пришлось пережить!

– Да, Делф очень опасен!.. – согласилась я.

– А где же тот молодой человек, ваш бывший жених?

– На него напал ягуар, причем прямо у нас на глазах, и мы ничего не смогли сделать, чтоб ему помочь! Я долго еще не могла придти в себя от увиденного... Могу только посочувствовать вам: управлять подобными землями совсем непросто!

– Рад, что вы меня понимаете... – губернатор решил, что пора переходить к делу. – Видите ли, дело в том, что ваш супруг унес с собой несколько важных бумаг, и мне бы очень не хотелось, чтоб они пропали без следа. Вам что-то о них известно?

– Нам, знаете ли, в то время было не до того, чтоб обсуждать какие-то бумаги... – пожала я плечами. – Мы спасали свои жизни.

– Тем не менее, я прошу вас поднапрячь память, иначе дальнейшего разговора у нас не получится... – в бархатном голосе губернатора проскользнули железные нотки.

– Может быть, вы хотя бы скажете мне, что представляют собой эти бумаги?.. – вздохнула я, подумав про себя, что Леон и тут оказался прав – без получения своих долговых расписок господин губернатор может устроить нам много неприятностей, а то и вообще наша троица может пропасть без следа. – Или хотя бы намекните, как они выглядят!

– Насколько мне известно, ваш супруг носил их на своей шее, в деревянном футляре.

Похоже, когда Тадео находился в Большой Гавани, то за ним следили во все глаза. Теперь понимаю, что явилось одной из причин того, отчего дорогой супруг решил лично отправиться на мои поиски – там, в дикой природе, ему было находиться безопасней, чем под боком у обаятельного господина губернатора.

– А, вы про это... – вздохнула я. – Был такой футляр, вернее, он и сейчас есть, с ним ничего не случилось. Знаете, когда ламия появилась рядом с нами, то Тадео попал под ее гипноз и покорно пошел за ней. Хотя я дорогого супруга не выношу, но, тем не менее, отдавать живого человека какой-то змее – это не по-людски. Сама не зная зачем, я вцепилась в Тадео, вернее, схватила его за воротник куртки, но это чудище ударило меня хвостом, и я отлетела в сторону. Лишь немногим позже поняла, что держу в руках оборванный шнурок, на котором висит какой-то деревянный футляр. Знали бы вы, как сильно я тогда ушиблась о камни! Синяки были по всему телу, а глубокие царапины...

– Что было дальше с футляром?.. – понятно, что уважаемому губернатору не было никакого дела до чужих синяков и ссадин.

– Я его в карман сунула, и, честно говоря, просто забыла об этой вещи.

– А потом?

– Через какое-то время отдала отцу.

– И?..

– Ничего... – пожала я плечами. – Он открыл футляр, достал какую-то бумагу, просмотрел ее, и снова убрал назад.

– Что вам сказал отец насчет содержания бумаги?

– Сказал, что это деловая переписка. Я в этом ничего не понимаю, так что более интересоваться не стала, а отец ничего уточнять не стал.

– Ваш отец прочел все три бумаги?

– Такие три?.. – удивилась я. – Там была всего одна! И потом, в тот небольшой футляр три бумаги никогда бы не влезли! Там хватило места только для одной, и та была скручена очень плотно.

Про себя подумала: надеюсь, к этому времени Леон уже приобрел у хозяина «Серебряной звезды» маленький потрепанный футляр из числа тех, в который можно с трудом затолкать одно из двух долговых обязательств – пусть теперь докажут, что я говорю неправду!

Три бумаги, вернее, три долговых обязательства... Похоже, что господин губернатор влез в долги к семейству Монте куда глубже, чем предполагал Леон. Понятно теперь, отчего хозяин здешних мест снизошел до разговора со мной – надо попытаться хоть как-то выправить то непростое положение, в котором он оказался. Проще говоря, необходимо каким-то образом вернуть себе долговые обязательства, или хотя бы часть из них.

– Так говорите, там была одна бумага... – протянул губернатор. – И где же она сейчас?

– У моего отца, разумеется... – пожала я плечами.

– И все же я думаю, что вы не сказали мне всей правды... – мужчина продолжал гнуть свое. – При нем должны были находиться еще две бумаги...

– Может, и находились, только мне об этом ничего неизвестно. Конечно, вы можете отправить людей на поиски тела господина Тадео, но они вряд ли хоть что-то отыщут. Дело в том, что неподалеку от того места стоит поселок индейцев...

– Они могли обшарить тело погибшего?

– Исключено – к таким несчастным, кого убила ламия, те люди опасаются даже прикоснуться. Ламия высасывает человека досуха, и от него остается только сухая оболочка. Местные жители, когда встречают такой высохший труп, разводят рядом костер и крючьями или палками затаскивают на него сухое тело, и находятся рядом с костром до того времени, пока от тела ничего не останется. Так что уверена – от моего супруга осталась только горсть пепла.

Вообще-то тут я несколько приврала: как рассказал Леон, то племя, тотемом которого является ламия, не сжигает жертв ламий, а складывает высохшие тела в пещеры, но господину губернатору об этом знать не стоит.

– Вы много узнали о ламиях.

– О таких вещах известно подавляющей части старателей.

Мужчина какое-то время молчал. Конечно, он мечтал о том, что долговые расписки сгорели вместе с Тадео, но это было бы слишком удачным выходом из того непростого положения, в котором оказался высокопоставленный красавец. Немного помолчав, он решил предпринять еще одну попытку узнать еще что-то о своих ценных бумагах.

– Я могу быть с вами откровенен?

– Разумеется!.. – я изобразила на лице должный восторг от оказанного мне высокого доверия.

– Эти бумаги для меня очень важны, и если они каким-то образом отыщутся, то в будущем вы можете рассчитывать на мою всемерную помощь и покровительство.

– Право, не знаю... – я сделала небольшую паузу. – В семье Монте я прожила совсем недолго, но кое-что из нравов той семейки успела понять – они доверяют только своим. Наверняка с Тадео в Делф приехало несколько человек, и если кто-то из них с того времени покинул Делф, то этот человек почти наверняка увез те бумаги с собой. Понимаю, вам неприятно это слышать, но ничего другого мне в голову не приходит.

Губернатор молчал. Не знаю, о чем он думал, но вскоре заговорил вновь.

– Вы очень красивая женщина, но у меня все одно не укладывается в голове, отчего Тадео решил жениться на вас, когда у него, можно сказать, уже была невеста, причем из числа тех, за руку которых между кавалерами идет борьба...

– Сомневаетесь, что у нас действительно была свадьба? У меня есть свидетели: священник, который нас венчал, мои родственники, присутствующие на свадьбе, экипаж «Серебряного ветра», спасший меня из воды, господа Оррис, приютившие у себя...

– Что ж, неплохо... – судя по лицу господина губернатора, он уже прикидывает, каким образом можно прижать отца Тадео, чтоб тот не напоминал почтенному аристократу о долговых расписках.

– Господин губернатор, возможно, я скажу вам странные вещи, о которые я ранее никому бы не обмолвилась...

– Я весь внимание.

– У меня нет доказательств, но... Поинтересуйтесь прошлым семейства Монте – у них полно секретов, о которых лучше никому не знать. Я услышала обрывок разговора Тадео со своим отцом... Не могу утверждать наверняка, но там и до меня там были девушки, которые вскоре пропадали после тайной свадьбы: похоже, у мужчин этой семьи имеется великий грех – развлекаться с красивыми девушками, а потом избавляться от них. Кажется, это щекочет нервы мужчинам того милого семейства.

– Интересно... – протянул губернатор, у которого к этому времени немного улучшилось настроение – похоже, он прикидывал, что если все сказанное мной окажется правдой, то следует заняться шантажом богатых торгашей. – А не боитесь, что те тайны выйдут наружу? Вы по-прежнему носите их имя, и имеете право на имущество погибшего супруга...

– Ничего я не имею. Чтоб вы знали: весь торговый дом принадлежит Салазару Монте, отцу Тадео – таковы правила в этой семье. У Тадео нет ровным счетом ничего, так что наследовать мне нечего. Подобное положение дел меня вполне устраивает – не хочу больше видеть никого из той семейки и слышать о них тоже ничего не желаю...

Наш разговор длился еще с полчаса, после чего меня вновь отвезли в городскую тюрьму, только в этот раз выделенная мне камера куда больше напоминала гостиничный номер – кровать, стол, стулья, да и оконце было побольше. Впрочем, там я не задержалась, потому как вечером меня выпустили, дав на прощание добрый совет как можно быстрее покинуть Делф. Вообще-то я и сама намеревалась это сделать, и потому без задержки отправилась в «Капитанский штурвал», где меня с нетерпением ждали Леон с Эдгаром.

– Ну, как все прошло?.. – спросила я, когда за мной закрылась дверь комнаты.

– Как и следовало ожидать... – усмехнулся Леон. – Сюда заявились несколько человек, которые потребовали вернуть футляр со всем содержимым, а для острастки мне пообещали самые жуткие кары. Ну, я немного поломался, но потом отвел их в банк, где и оставил на хранение футляр. Наверняка господин губернатор будет несколько разочарован, ведь он получил назад долговую расписку всего на тысячу золотых, а желал вернуть обе. Потом нас с Эдгаром допрашивали – сравнивали наши показания, после чего выставили вон – противоречий не обнаружили, а раз так, то мы больше никого не интересуем. Да и ты, судя по всему, рассказала губернатору все, что знала, ответила на все интересующие его вопросы, так что задерживать тебя в Делфе он не намерен.

– А вторая долговая расписка...

– Хозяин «Серебряной звезды» пообещал переправить ее господам Оррис, а те уж сумеют если не получить по ней деньги со всеми причитающимися процентами, то сделают все, чтоб кресло под здешним губернатором затряслось как можно сильней. Этот человек обложил всех данью, чувствует себя полновластным владыкой здешних мест, и настолько всем надоел, что любой здешний торговец охотно даст показания против него. Впрочем, не только они, но и все в Делфе вздохнут с облегчением, если господин губернатор слетит со своего поста. Не думаю, что самовлюбленный красавец очень долго останется при власти. Но сейчас для нас важнее другое: завтра с утра из Делфа уходит корабль, и я купил вам места на нем.

– А ты?

– Я остаюсь – не могу обмануть тех, кому дал слово, и потому должен вернуться на Зеленое озеро. Иначе между племенами может возникнуть война, а допустить это никак нельзя, и я приложу для этого все усилия...

... На следующее утро мы трое стояли у причала, где вскоре должна была отправиться в путь «Белая птица» – корабль, направляющийся в нашу страну.

– Да не беспокойся ты... – уговаривал меня Леон. – Ничего страшного со мной не случится. За свою долгую бродячую жизнь я еще и не в таких ситуациях бывал, и ничего, выжил. Думаю, что к вашему возвращению семейство Монте уже вчистую разорится – богиня Камали никогда не медлит с наказанием.

– Я все понимаю, но то племя, живущее подле Зеленого озера – его опасаются даже соседи, а тебе придется жить среди них! Еще скажи, что мне не стоит тревожиться!

– Обещаю, что буду осторожен... – улыбнулся Леон. – А еще очень надеюсь на то, что через какое-то время мы встретимся. Я всю жизнь был одиночкой, а теперь у меня есть дочь, и отныне мне есть ради кого жить. Гвен, да не реви ты! И не забудь о том, что отныне у тебя есть счет в банке... Ну, спроси меня о чем-то таком, что хотела узнать, но не решалась задать вопрос.

– Скажи, где ты получил такой шрам на лице?.. – я вытерла слезы.

– Тот, кто это сделал, позже очень пожалел об этом... – отмахнулся Леон. – Впрочем, если тебе это интересно, то при нашей следующей встрече я тебе об этом расскажу подробней. Договорились?

– Да...

– А пока что вам пора идти на корабль – скоро сходни уберут. Эдгар, ты позаботься о Гвендолин – кроме тебя, на родине ей надеяться не на кого.

– Не сомневайся, сделаю все возможное.

– Пока не знаю, получится ли у вас быть вместе, но буду надеяться на лучшее. Гвендолин, кажется, у тебя нет той тяги к бродячей жизни, которая имеется у меня, а это уже хорошо. Надеюсь, что и дальше у тебя все сложится, как надо. Все, долгие проводы – лишние слезы, да и корабль ждать не будет, так что вам пора.

Через несколько минут «Белая птица» отошла от причала. Я стояла на пирсе и смотрела на то, как отец машет мне рукой. Верю в то, что это не последняя наша встреча. Надеюсь, что и он думает также, а потому постоянно буду ждать известия от него...

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23