Свадьба под прицелом [Ива Ривер] (fb2) читать онлайн

Iva River Свадьба под прицелом

Вместо предисловия

Против ожиданий, ничего особенного из нашей свадьбы свекровушка не устроила — видимо, приступ идиотизма прошёл вместе с полнолунием.

Не считая незначительных нюансов и того, что всё было роскошно, дорого и при большом скоплении народа, что, в общем-то, не удивило, торжество проходило как обычно.

Я позволила жениху немножко выпить — чисто из милосердия, по себе зная, как тяжко выносить пьяное общество на трезвую голову, и на радостях он нажрался как свинья.

Свидетели не отходили от меня ни на шаг, так что похитить невесту не представлялось возможным. Туфлю умыкнуть тоже не получилось — в связи со сложной конструкцией оторвать её можно было только вместе с ногой.

Поэтому украли жениха.

Я уж понадеялась, что не вернут, но тщетно.

Оказалось, свекровушка моя с головой всё-таки не дружит, и похищение организовала она, таким оригинальным способом интерпретировав популярный обычай.

Получилось смешно — вместо красавицы-невесты она потребовала выкуп за помятого пьяного борова. И, между прочим, оттяпала у свидетеля приличную сумму за то, что тот плохо приглядывал за мальчиком.

«Мальчик» по возвращении оказался не таким уж пьяным — видно, протрезвел в изгнании, — слегка бледноватым и малоразговорчивым. Хотя, при таком грохоте говорить вообще не имело смысла.

Естественно, было полно охраны и полиции, но на веселье это никак не сказалось. А в самый разгар заявился следователь с сумрачным лицом…

И вот сейчас на меня бесстрастно смотрело дуло пистолета, а в звенящей от ужаса голове крутилась полная ахинея из давнего разговора с приятелем: «А слабо завалить главную героиню в самом начале, а потом четыре тома ретроспективно показывать, за что её завалили? Так сказать, кривую дорожку, приведшую к могиле?»

Не то чтобы моя дорожка была слишком крива, но где-то мы со своим дурацким характером всё-таки накосячили. Впрочем, началось всё далеко не с этого…

Глава 1. Уходя — уходи

Если есть день, подходящий для неприятностей, то это был не он. Чудесный, тёплый, лучезарный день, который хотелось провести в блаженной неге, а никак не в очередной грёбаной фантасмагории.

Утро началось со звонка из школы. Директор сообщала, что со следующего года Ланка не сможет посещать класс по нашему усмотрению, когда нам опять «взбредёт в голову поучиться в отечественной школе», и придётся подыскать другую.

Школа была хорошая и всего в квартале от дома. Взносы мы платили исправно, Ланкина успеваемость тоже не вызывала нареканий, но добрые отношения с директрисой не так давно дали трещину. О причинах внезапной немилости я догадывалась. В школу вернулся когда-то безнадёжно влюбленный в меня физрук, с которым она недавно вздумала обручиться, в связи с чем, видимо, больше не желала лицезреть нас в своём заведении.

Вопрос был не срочным, поэтому я хоть и огорчилась, решение отложила на потом. И без него хватало. Разобраться с управляющей компанией, которая что-то там набокопорила с платежами, с наложкой, у которой некстати возникли претензии, затем обнаружилась пропажа кошелька со всеми кредитками и пришлось срочно ехать в банк.

Но проблемы на этом не кончились. Выйдя из банка, я обнаружила на капоте своей машины надпись «Моё место!» и спущенное колесо. Нигде никаких знаков, что это место чьё-то, не было, но у кого-то, похоже, наглость напрочь затмила разум.

Времени на поиск хама не было. Да и смысл?

Дочапав до ближайшего сервиса, я потратила остаток дня и сбережений на починку и запаску и порулила домой голодная и уставшая, надеясь хоть вечер провести в блаженном уединении. Но не повезло. Там меня уже поджидал бывший.

***

Я сердилась, не знала, что сказать, и как поставить точку на изживших себя отношениях. Пауза затягивалась. И тут снизу, вопреки всем моим устоявшимся представлениям о «любимых» соседях, внезапно грянуло:

«Уходя — уходи! Не меняй рокового решенья!

Уходя — уходи! Без сомненья и без сожаленья!»

Характерная «р», резанув по сознанию, с точностью указала на личность исполнительницы, хотя, сама песня в безбожно исковерканном мотиве узнавалась с трудом.

Я представила неуклюжую, как тот медведь, что наступил ей на ухо, дочку Бронштейнов и вздохнула. Уходить мисс «лучше б вы молчали» было решительно не от кого, стало быть, и сомненьями, в отличие от некоторых, мучиться не приходилось.

«Уходя — уходи! Если кто-то тебе не поверит! — вдруг подхватил папаша новоиспечённой певицы, щедро сдобрив и без того убийственный вокал гнусавостью. — Уходя — уходи! Затвори за собой плотно двери!»

Кто бы мог подумать, что мои вечно недовольные соседи такие меломаны!

«Так судьба мне пророчит, пророчит! На рождественском блюдце пророчит!» — уже дуэтом заголосили Бронштейны, от избытка чувств местами переходя на визг.

Да… с Рождеством граждане явно поторопились. Или конкретно опоздали.

С Бронштейнами мы не ладили. Можно даже сказать, вели тихую затяжную войну. Будучи человеком неконфликтным, я старалась обходить их недовольство стороной, но получалось плохо. В моём образе жизни их раздражало всё, так что стычки случались регулярно. Особенно из-за музыки, которую, как мне казалось, они не выносят примерно так же, как вампиры — солнечный свет. И вдруг эти люди запели…

Визг снизу усилился.

Магистр, не выдержав издевательства над нашими ушами, спрыгнул с подоконника и демонстративно покинул кухню, оставив меня разбираться с бывшим возлюбленным в одиночку.

Я проводила кота обиженным взглядом и отвернулась к окну. Вечер уже спускался на город, в расцвеченном, словно акварелями, небе догорали последние искры зари, а в окно вплывал упоительный запах жасмина и лилий.

Нет, ну серьезно! Это ж насколько надо быть отбитым, чтобы портить такой вечер разборками! И ради чего? Чтобы доказать, что в нашем разрыве виновата исключительно я?

— Можно подумать, вокруг сплошь ангелы, одной тебе урод достался! — выплюнул экс, вклинившись между попытками дуэта Бронштейнов попасть в тональность.

«Ох…» Тут он, конечно, был прав. Какие ангелы? Что им тут делать? Повеситься разве что…

— Для тебя ж старался, между прочим! Но ты же не ценишь ничего!

Очередная зацепка плюхнулась в мой огород отвратительной ложкой дёгтя. Я с трудом подавила желание выпрыгнуть прямо в окно, поправила лёгкую занавеску и с чувством приговорённого вернулась к унылому разговору.

— На землю уже опустись! — продолжал распаляться он. — Совсем не понимаешь, что сейчас — не отнимешь ты, отнимут у тебя?! Что тебе всё не так-то?! Ты вообще можешь внятно сказать, что тебя не устраивает?

— Ну ты же сам только что сказал: всё.

— О`кей, давай по бизнесу. Может, это тебе надо взгляды поменять?!

— О, нет! Даже не начинай.

«Уходя — уходи! Об утраченном счастье не плача!» — надрывались соседи.

— Бл*ть, да заткнутся они когда-нибудь?! — Димка треснул кулаком по столу, да так, что подскочили чашки, а мне вдруг нестерпимо захотелось поддержать призыв Бронштейнов, ненадолго преобразовав дуэт в трио.

Но тут этажом ниже что-то грохнуло и с жутким звоном разлетелось на осколки. Барышня с отдавленным ухом взвизгнула уже по-настоящему, и громко, наперебой с папашей, запричитала. Люстра у них там, что ли, навернулась?! Я метнула в Димку полный укоризны взгляд, но в следующую секунду мысленно перекрестилась: нет, не люстра, слава богу! Он только и успел, что руками развести: да я-то тут при чём?!

Минут пять мы слушали, как жаль какой-то там «совершенно бесполезный, но такой нужный» предмет, подаренный лет сто назад дядей Сёмой, звон сгребаемых осколков, после чего наконец всё стихло.

Экс удовлетворённо хмыкнул и продолжил:

— Это потому, что ты помнишь только плохое.

— Ну что за ерунду ты говоришь, Дима…

— Просто поверь! — он залпом допил кофе, повертел в руках чашку и хмуро посмотрел на меня, видимо, подбирая новые аргументы в доказательство моей вины. Кофейная гуща растеклась по фарфору причудливым узором.

Я тоже допила свой и глянула на рисунок. Не с целью, конечно, погадать, гадать я в принципе не любила, так, машинально взглянула. Тем не менее, разводы показались какими-то зловещими.

— Да всё я помню! — я забрала обе чашки и отнесла с глаз долой в мойку. — Только от этого ещё хуже.

— Не хуже, а больнее, — возразил экс.

— Больнее — значит, хуже, — твёрдо подытожила я, возвращаясь к столу. Втягиваться в дебри бессмысленных философских сентенций не было ни малейшего желания.

Ну почему? Почему все мои надежды всегда рассыпаются в прах?! Почему всегда начинается хорошо, а заканчивается вот такой вот хренью… А может, Димка прав? Может, действительно, дело не в нём? Сколько раз я уже такое слышала? Не могут же все ошибаться! А впрочем, какая разница… дело же не в том, кто прав, кто виноват…

Дима поднялся, обогнул стол и наклонился ко мне.

— От тебя жасмином пахнет…

— Это за окном. Кусты, — я демонстративно отодвинулась.

Он вздохнул и вернулся на место.

Говорить, в сущности, было не о чем, но Дима отступать не собирался. Со старательностью бухгалтера перечислил все мои «прегрешения», а затем огорошил вопросом:

— Будешь приходить ко мне в гости? — спросил он как-то даже жалобно.

Я мотнула головой и заверила, что не буду.

— Ты хочешь сказать, что и мне не следует заходить к тебе?! — он ещё больше нахмурился и начал наливаться краской.

«Да сколько ж можно-то!»

Сказать по этому поводу мне было что. Например, что дружить с ним домами — мечта всей моей жизни! Но Дима сарказм не очень понимает, поэтому ограничилась коротким:

— А зачем?

Впрочем, он и без моего сарказма неплохо завёлся. Соскочил со стула и, выплеснув на меня ушат отборных эмоций, убежал, не прощаясь.

Будто вняв недавнему совету соседей-вокалистов, дверь с силой грохнула о косяк, а я затосковала. Несмотря ни на что, начинать жизнь сначала не хотелось. Как и разбираться с соседями, одного из которых тут же принесло к моему порогу. Еле, бедняга, дождался, наверное, пока Димка выскочит из подъезда!

— Маргарита! Вы опять грохочете на весь дом?! — завопил Бронштейн, будто это не он только что завывал на все дворы и бил предметы.

— Это не я, это дверь.

— Но это же ваша дверь?!

— Моя, — не стала я отрицать очевидное. — Но она непослушная, общается с кем попало, и вот…

— Вы издеваетесь?! — взвился сосед и разразился бурным монологом, вспоминая по ходу мои прежние «бесчинства» и взывая к «отсутствующей» совести.

— Да ну пустяк же, давайте ей простим? — не дослушав, перебила я.

Не то чтобы я прям всерьёз его троллила, скорее, искренне не понимала, как может один хлопок стать поводом для скандала. Тем не менее, подобных нелепых придирок в последнее время возникало всё больше и больше.

— Пустяк?! — сосед чуть не захлебнулся праведной слюной. — Постоянно мешать людям отдыхать — пустяк?! Знаете, что! Или вы прекращаете все эти ваши безобразия, или я буду требовать вашего выселения!

Вот этот ультиматум, кажется, и явился последней каплей. «Да идите вы к чёрту! Что вам всем надо-то от меня?!»

Я остановила взгляд на перекошенном лице и произнесла то, что очень давно хотела произнести:

— Слушайте, а вам какая фраза больше нравится: «идите с миром» или «гори в аду»?!

— Что?.. — осёкся сосед.

— Ни-че-го!

Я захлопнула дверь, чуть не треснув соседа по носу, и, не обращая внимания на возмущённый бубнёж по ту сторону, защёлкнула все замки. Всё! Нафиг! Мой дом — моя крепость! Будет звонить — даже дверь не открою!

Этот вечер я точно не планировала потратить на скандал с Бронштейнами, и на миг даже пожалела, что рассталась с Димкой. Бандитское прошлое моего экс-любимого жильцов снизу изрядно нервировало, и какое-то время они меня почти не доставали. Но прознав, что он съехал, на радостях совсем потеряли берега.

Если бы тупой ультиматум пришёлся на другое, менее паршивое настроение, наверное, я бы и дальше продолжала уходить от конфликтов, но сейчас твёрдо решила: хватит! Пора что-то менять. Стратегия молчать или говорить не то, что думаешь, не слишком себя оправдала, и если люди откровенно нарываются — да ради бога!

Возможно, это и явилось началом не той тропы. Но в тот момент мне было не до стратегических размышлений, и уж точно не до обнаглевших соседей. В повестку была спешно внесена рефлексия по напрасно прожитым годам и очередному разочарованию в виде Димки.

А я-то, глупая, думала, что это и есть тот самый «подарок судьбы»! Ошиблась, конечно, как всегда!

Глава 2. Предвестники беды

Неожиданными дарами судьба меня не особо баловала. Судьбы вообще редко к кому слишком щедры. В детстве я долго была «гадким утёнком», что само по себе удовольствие слабое. Но и внезапное превращение в «лебедя» — оказалось, ничуть не лучше. Стать предметом преступных грёз всего окрестного хулиганья, а заодно и обрасти кучей законопослушных воздыхателей — о таком «подарочке» я уж точно не мечтала! Не знаю, что там наверху понапридумали, когда решили провернуть этот финт, какой-то ж, наверное, был у них план? Но жизнь они этим точно подпортили многим.

Уже одно то, что волосы мои заканчивались примерно там, где начинались ноги, действовало на среднестатистических граждан магически, отчего несчастные мужчины влюблялись в меня быстрее, чем успевали осознать, надо ли им такое «счастье».

Добавило ли это счастья мне? Нет. Даже наоборот. Число обожателей росло, а «единственного и неповторимого» там и близко не наблюдалось.

Надеясь рассмотреть в непосредственной близости недостающие на первый взгляд черты, я пару раз ненадолго сходила замуж, затем пережила серию неудачных и непродолжительных романов, попутно отбиваясь от других претендентов, а потом мы встретились с Димой.

Тут уж отбиваться от других не пришлось, только следить, чтобы он никого не убил. Ревность его бунтовала от любого намёка на взгляд в мою сторону, а стремление отслеживать каждый шаг — было почти маниакальным.

Поначалу это проявлялось не слишком, а чрезмерная забота даже умиляла, но со временем стало всерьёз напрягать. Словом, вблизи всё оказалось ещё хуже, чем издалека, и всё это вместе в какой-то момент вылилось в мысль, что серьёзные отношения — не для меня.

От первого брака мне в наследство осталась чудесная дочь, от второго — крохотная «гостинка», продав которую, я открыла свой бизнес.

Не сказать, что это был продуманный шаг, скорее, спонтанный ответ на очередной житейский пинок. Но и тут не задалось. Крутилась без продыху, как белка в колесе, но толку всё равно было мало. Дело продолжало оставаться безрадостным и однообразным, к тому же, приносило столь ничтожную прибыль, что ближайшая родня — родители и любимые тётя с дядей, недоумевали: как можно тратить драгоценное время на такое бесперспективное занятие? Сами они довольно успешно реализовали свои способности в наше смутное время, а потому были людьми небедными.

Возможно, глядя на них, Димка и двинулся окончательно. Жили мы с родными друг от друга далеко, но виделись часто, и их успешность так намозолила ему глаза, что он стал просто одержим идеей срочно, любой ценой, разбогатеть.

К тому моменту мы уже объединили усилия по превращению моего маленького бизнеса в большой, но общий, и вот тут-то и началось самое главное. Оказалось, границ Димина предприимчивость не знала, законы чести напрочь игнорировала, а тянуть только одну, легальную, лямку он и близко не собирался.

От сомнительной идеи связать с ним жизнь пришлось окончательно отказаться, но какое-то время я ещё посопротивлялась, в надежде его урезонить. Увы. Тёмное прошлое заявляло о себе всё громче, и вскоре стало понятно — неисправимо. Мнения по всем вопросам катастрофически разошлись, и мы благополучно возненавидели друг друга.

Но, оказалось, ненависть — чувство, по силе ничуть не уступающее любви, и нас продолжало необъяснимо тянуть друг к другу. Из-за этого странного парадокса разрыв получился долгим и трудным. Мы то сходились, то расходились, потом окончательно разъехались, но и это не помогло. Визиты его не прекратились, и после каждого на меня нападала хандра…

***

Делать ничего не хотелось, при том, что делать как раз что-то надо было. Нынешний вечер ясно показал: как не цепляйся за обломки надежд, а со всем этим безобразием пора кончать. Однако кровать, на которую я переместилась, дабы страдать с комфортом, упорно мешала внимать голосу разума, то и дело подбрасывая коварные воспоминания. Хорошего, как ни странно, в них было больше, так что вечер был бездарно потрачен на грусть и тоску.

За это время Дима несколько раз звонил, пытаясь вернуть нас на тропу любви, а напоследок пригрозил изувечить каждого, кто приблизится ко мне меньше чем на три метра.

Кто бы сомневался. И без всяких угроз понятно, что в одном городе нам будет тесно, а то, что он сегодня так бойко умчался, ровным счётом ничего не значит.

— Уехать, — сказала я Магистру, отрываясь от подушки, в обнимку с которой страдала.

Кот тяжко вздохнул, соглашаясь. Уезжать ни ему, ни мне не хотелось. Мы вообще не очень любим покидать наш город. Не то чтобы такие патриоты, просто боязно как-то оставлять его одного. Вдруг опять геройствовать придётся, а нас рядом нет. Привязаны мы к нему, чего уж там. И море наше… такое синее, самое-самое… и кто только Чёрным назвал…

Перед глазами мгновенно явился любимый пляж: я иду мимо цветущих магнолий, ступаю на тёплую гальку… Магистр весело скачет рядом, а впереди, до самого горизонта, переливается, искрится, плещется и сияет наше море…

«Ну вашу ж «машу»!» — отказываться от привычных радостей из-за чокнутого «любимого» страшно не хотелось, но то, что на этом клочке мироздания он мне жизни не даст, было очевидно. Надо хоть на какое-то время исчезнуть…

Я поднялась с кровати и потащилась на кухню, надеясь отогнать подступившую депрессию куском колбасы.

Не вышло. Холодильник встретил пустынными недрами и напоминанием о диете. Я повыдвигала морозилки, в надежде отыскать хоть какое-нибудь завалященькое мороженко, с досадой захлопнула дверцу и вернулась в спальню.

Улеглась и уставилась в потолок.

— Может, на Кипр поедем? — удручённо спросил Магистр. — Там тоже море, хоть и чужое…

— Будто море вообще может быть своим… — я вздохнула. На Кипре жили мои родители с дочкой, но вваливаться к ним в таком минорном настроении совсем не хотелось.

— Ты сама так подумала — наше! Очень громко, кстати, подумала.

Я обняла кота и уткнулась носом в тёплую шерстку. Что б со мной было, если бы не он?..

— Нет, Маг, не сейчас, надо что-то другое придумать.

Тем временем мысли вновь потекли в направлении экс-любимого. И сама понимала, что не стоит так загоняться, но расставания в целом не мой конёк. То депрессия у меня от них, то ностальгия…

Да просто не надо мне больше влюбляться! Ясно же, что ничего хорошего из этого не выходит!

Дав себе мысленный зарок впредь держаться от всяческих чувств подальше, я как-то незаметно погрузилась в сон, из которого меня резко вырвал телефонный звонок.

Стрелки часов приближались к двум, и втягиваться в такой час в новый виток разборок было бы верхом глупости. И так уровень счастья на нуле. Ночник вяло освещал пространство, и в его тусклом свете даже моя любимая спальня выглядела сейчас мрачной пещерой.

И тут, отголоском буйной весны, внезапно налетел ветер. Дёрнул занавеску, пробежал тенями по стене, за окном сверкнула молния, следом громыхнуло и обрушилось ливнем.

Дождь забарабанил по крышам, застучал в окно, зашелестел в деревьях, телефон, не прекращая, звонил. Отличный антураж к моему настроению…

Я вновь закрыла глаза. «Не буду отвечать…» Надо просто уснуть, а завтра дождь пройдёт, опять будет солнце, мы что-нибудь придумаем, и не будет больше этой гнетущей тоски…

Но уснуть не получалось, я лежала и слушала дождь. Телефон, действуя на нервы, продолжал трезвонить. А мой «дзен» трещать по швам.

Разозлившись, я схватила трубку, собираясь послать «любимого» всерьёз и надолго, но не успела и слова сказать.

— Рита! — трубка буквально взорвалась криком, только автором его был вовсе не Димка, а муж моей тёти Анжелики — Андрей. От отчаянья в его голосе я подскочила в кровати, случайно опрокинув Магистра на пол, и испуганно закричала в ответ:

— Андрей?! Что?! Что случилось?!

— Рита! Она умерла!..

— Кто?.. Лика?.. — руки мои разом онемели, я едва не выронила телефон. Уши словно резко заложило ватой, а в комнате будто вмиг образовался вакуум.

Воздуха не хватало. Кот возмущённо запрыгнул обратно, но увидев, как я силюсь вдохнуть, вопросительно замер. Занавеска молча развевалась, тени качались перед глазами, а личные переживания мгновенно потеряли смысл перед лицом настоящей беды.

Но тут, перекрывая всхлипы Андрея, из динамика послышался вполне живой, возмущённый голос любимой тёти, с которой за секунду до этого я почти простилась:

— Андрей, ну ты совсем рехнулся?! Какого ты пугаешь ребёнка?! Дай сюда трубку. Рит, ты в порядке?

Я судорожно сглотнула, выдавила «Нет» и услышала дождь, который так же внезапно, как и начался, пошёл на убыль, и сейчас уже срывался редкими громкими каплями. К рукам вернулась чувствительность, и теперь они мелко дрожали.

— Это не я, это Ася… — тётя шумно вздохнула. — Я понимаю, для Андрея — ужасная потеря… но это же не повод пугать родных до полусмерти! Ты не представляешь, что тут у нас творится… — понизив голос, сказала Лика, а потом крикнула куда-то в глубины своего огромного дома: — Андрей, ну я тебя умоляю, успокойся же ты наконец! Сто раз же говорила: крупные собаки долго не живут! Ну не живут же, правда?.. — возвращаясь ко мне, всхлипнула она. — Прям не знаю, что с ним делать… совсем очумел. Мало того, что выкупил целый гектар на кладбище, на всю семью, представляешь? Чтобы нас всех потом рядом с Асенькой похоронили… Я-то не против, и даже хорошо, но ты бы видела этот гроб! Всю могилу цветами завалил, памятник заказал огроменный. Сидел там до ночи, еле уговорила домой поехать… Даже священника где-то раздобыл, ну представляешь?.. Чистый маразм… А Аська… блин… жалко ужасно… — тётя вновь захлюпала носом, но быстро взяла себя в руки. — Но это же не значит, что из похорон нужно цирк устроить! И так полгорода на нас косо смотрит — типа, у богатых свои причуды. Слава богу, она не мучилась, заснула и умерла спокойно… Я тоже её очень любила, ты же знаешь… Но стенания Андрея просто неприличны. Думаю, будь у него выбор, он бы предпочёл, чтобы из нас двоих умерла я. Жаль, не удастся посмотреть, будет ли он по мне так убиваться.

Лика была на взводе и говорила без пауз, и это давало время прийти в себя. Шок уже прошёл, но легче не стало. Значит, Ася… красавица Ася, подаренная мной когда-то Андрею на день рождения… Как же давно это было… Тогда ещё Лика с Андреем только-только начинали своё дело и жили в небольшой квартирке, тесноватой, по правде говоря, для такой большой собаки, как дог. Зато любили её там так, как никто и нигде не сумел бы…

Мне стало ещё тоскливее. Конечно, тётя права: крупные собаки долго не живут… Да и никто не живёт. В нашем небессмертном мире потери неизбежны. Но если бы от сознания этого горе могло уменьшаться…

Я поднялась с кровати, сходила за сигаретами и забралась с ногами на подоконник. Смотрела на грустный пейзаж за окном и думала о жестокой несправедливости бытия.

Заплаканные фонари кое-где выхватывали из тьмы мокрые силуэты деревьев, вокруг было тихо и печально, как на кладбище…

— Ну и чего ты молчишь?! — вырвал меня из прострации возмущённый возглас.

— Я не знаю, что сказать… Мне просто больно. — Так больно, что словами не передать. Не хочу терять! Никого, никогда! Но на этой планете по-другому невозможно… Поэтому говорю ровно, спокойно, почти отстранённо. И почти не слышу, что говорит она.

— Господи, ну хоть ты не начинай! — долетает до сознания.

— Не буду.

— Ты-то понимаешь.

— Понимаю.

— Вообще-то я спросила, когда ты наконец приедешь?!

О, как мы уже, оказывается, далеки от темы… Все правильно, излюбленный Ликин приём — переключиться на что-то другое, чтобы совсем не раскиснуть. Хороший приём, очень помогает не утонуть в тоске… Лика владеет им виртуозно, ну а я… как я — только учусь…

— Ты когда последний раз была в родном городе? У тебя совесть есть?!

Ну вот, и тут про совесть. Да есть она у меня, есть. Наверное…

— Я, конечно, понимаю, что твой смехотворный бизнес отнимает кучу сил, ну вот скажи, зачем он тебе? А твои так называемые женихи? Вот они зачем? Попусту время терять? Не пора ли наконец всерьёз заняться устройством собственной жизни?! Взять, к примеру, твоего Диму…

— Мы расстались.

— Кто бы сомневался, — фыркнула тётя. — Надолго?

— Надеюсь, теперь навсегда.

— Ну-ну. Хотелось бы верить. Нашла кого-то другого?

— Лик, ну какой другой? Будто это так просто…

— Ну, если сто лет принца ждать, то конечно! Господи, и когда ты только повзрослеешь! Не семья, а дурдом какой-то! Муж маразматик в сорок пять, племянница — в тридцать пять никак не выйдет из детства…

— Мне тридцать три, — жалобно вставила я.

— Да какая разница! Я в твои годы…

Чем и как занималась Лика в мои годы, мне было хорошо известно, поэтому я с чистой совестью пропустила мимо ушей большую часть монолога, и «включилась» обратно лишь тогда, когда она вновь заговорила о «насущном».

— Ну пойми наконец: нельзя требовать от мужчины многого! Нет идеальных, нет, понимаешь? У каждого свои причуды. Надо бы уже как-то научиться не обращать на мелочи внимания. «Мамонта» умеет добыть — и слава богу! Сколько раз я предлагала тебе нормальных ребят? Нет же! Все не так! То с лексикой у них проблемы, то с грамматикой! Ну скажи, кого это сейчас волнует? Ты что у нас, ископаемая? Короче, приезжай. Можно это хоть раз в пятилетку сделать?! Заодно кое с кем тебя познакомлю… Неплохой парень. При деньгах. И развёлся недавно… — Лика сделала длинную паузу. Я тоже молчала. — Звёзд с неба, конечно, не хватает… и не семи пядей во лбу…

«Представляю!» — с сарказмом подумала я, однако озвучивать не стала.

— Но знаешь, с такими даже проще. Главное, чтобы на ногах крепко стоял. Уж поверь своей старой мудрой тёте, которая всяких повидала. А любовь… да чепуха всё это. Кто-то один придумал, остальные идиоты подхватили и теперь по полжизни ищут не пойми кого.

Наверное, разумом я была с ней отчасти согласна, тем не менее что-то внутри продолжало глупо протестовать.

— Эй, ты чего там всё время молчишь?! — возмутилась Лика.

— Я слушаю, — вздохнула я.

— Так ты приедешь или нет?

— А надо?

— Как-то ты плохо меня слушаешь! Не просто надо, а очень надо! Я же сказала: у меня к тебе дело. Да и с Андреем поможешь… что-то он реально не адекватит… То вообще ни с кем говорить не хотел, сидел как камень… теперь вот звонить среди ночи вздумал… — тётя вновь перешла на шёпот, а потом опять не выдержала и крикнула: — Андрюш, ну прекрати же ты убиваться! Ну по-человечески же прошу! С вами в могилу до срока сляжешь, ей-богу!

— Хорошо, я приеду. Не кричи на него.

— Когда?

— А знаешь, да прямо завтра и поеду, — я вдруг подумала, что сейчас для меня это наилучший выход. Там уж мне точно будет не до личных трагедий. Точнее, никто там не станет им потакать, плевала Лика на подобного рода мелодрамы.

— Поклянись.

— Лик, ну ты сейчас сама как маленькая. Сказала же: приеду.

Получив все возможные напутствия, я быстро попрощалась и отключила телефон. В противном случае беседа грозила затянуться до утра. А рассказать, как у меня всё неправильно, она и при встрече сможет.

Ну что поделать, если такая я, неудачная, уродилась… Дочка на Кипре живёт… родители тоже… Ни семьи толком, ни мужа, ни денег, ни работы любимой… только кот. Нет, мы с ним, конечно, не бедствуем, и не бомжуем, но в этом больше заслуга родителей, которые оставили мне квартиру в Крыму, и в остальном нередко помогают.

Периодически Лика интересуется, сколько я зарабатываю, и заходится хохотом, услышав ответ. При желании она могла бы нас всех озолотить, но в отношении меня принципиально ничего не делает — ждёт, пока я настрадаюсь со своим средним достатком и соглашусь «удачно» выйти замуж за какой-нибудь денежный мешок.

«Ты хоть понимаешь, как мало времени у тебя осталось?!» — восклицает она.

«Ну что опять не так? — вздыхает мама. — С другой планеты ты у нас, что ли…»

Мне и самой порою кажется, что с другой. А сюда попала по ошибке. Не могу я жить по местным законам, хоть убей, не нравятся мне они. Или я им не нравлюсь.

Я вернулась в кровать, подтянула к себе Магистра, который всё это время лежал, положив морду на лапы, и смотрел на меня печально-сочувственно.

— Все, Маг, решено, едем к Лике.

— Не хочется-то как, — без энтузиазма отозвался кот. — Опять тебя там прессовать начнут…

— Да ладно, переживём как-нибудь, первый раз, что ли? Давай уже спать, завтра у нас трудный день.

Вот кто меня за язык дёрнул? Думать же надо, что говоришь! Если, конечно, не хочешь лишних проблем!

Глава 3. Холостые мужчины, дальние родственники и прочие неприятности

С потолка капало. Прямо на лицо.

— Убью! — я кубарем скатилась с кровати, схватила трубку и стала судорожно рыться в записной книжке телефона, спросонья не в состоянии вспомнить, под каким именем проходит у меня сосед сверху.

— По количеству чрезвычайных ситуаций, создаваемых твоим милым приятелем, его номер давно пора перенести на первое место. Просто под литерой «А», — проворчал Магистр, передернув подмоченной шкуркой. — Это же не человек, а сплошная авария!

«Аварию» звали Александр, и под литерой «А» ему было самое место. Но дурацкая привычка записывать номера друзей и знакомых под забавными никами, не позволила мне сделать такой простой и логичный ход. Сашка недавно сменил номер, и теперь убиться можно, пока вспомнишь, какая у меня в тот момент возникла ассоциация.

О, Тайфун! Подойдёт.

Только ответить мне не пожелали, и лишь на сто пятом гудке, когда я уже собиралась бросить эту затею, что-то невнятное проклюнулось.

— Бляха, Сашка! Ну твою же маму! Шесть утра!

— Привет, радость моя… — в ответ сонно пробормотала трубка, — я ещё сплю… — «Можно подумать, кто-то не догадался!» Я уже приготовилась гаркнуть что-нибудь более бодрящее, но он вдруг и сам оживился: — А ты что, соскучилась? Какое чудесное утро…

— Веселовский, ты идиот?!

— М-да… и это леди… — протянул приятель, и я живо представила, как он скривился. — Невоспитанная вы какая-то принцесса…

— А тебя ничего не смущает? Мой звонок, например?! Ты где вообще?!

— Да тут я, в гостях. Только лёг, между прочим… — Сашка громко зевнул. — Недобрая ты — будить человека ни свет ни заря, да ещё и в субботу…

— Серьёзно?! А то, что ты опять меня заливаешь и при этом спокойно дрыхнешь в чужой постели — прямо верх доброты!

Говоря всё это, я уже выскочила в прихожую, переключилась на громкую связь, закрутила волосы в пучок и натягивала резиновые сапоги.

— Да неужели?! Мадмуазель ревнует? — возрадовался сосед, зацепившись за словосочетание «чужая постель» и напрочь проигнорировав остальное. Хоть что-то его окончательно пробудило!

— Сашка, кончай юродствовать! Ты вообще слышишь, что я говорю?! У нас потоп! Воды уже по колено!

— У тебя или у меня?

— У обоих! — это было преувеличением, но он проникся.

— Да понял я, понял, выдвигаюсь уже, я тут недалеко.

Сашка, как всегда, был спокоен, как удав. Подумаешь, какой-то потоп, не Апокалипсис же, в самом деле! И это бесило ещё больше. Вот что с такими делать?!

На самом деле мы с ним большие друзья, и у меня, конечно, есть ключи от его квартиры. На всякий случай. В основном на такой, как сегодня. Заливает он меня чуть ли ни через два дня на третий, и как с этим бороться, я до сих пор не придумала. И это ещё Бронштейны мной недовольны! Пожили бы вот так с полгодика, наверное, на руках бы меня носили!

Я чертыхнулась, выудила из тумбочки нужную связку и побежала наверх выключать воду.

Нет, холостой мужчина — это безобразное и опасное для общества явление. Не представляю женщину, способную ломануться из дома, не выключив воду, да ещё и заткнув полотенцем раковину!

Примерно такой текст я и произнесла, когда этот вредитель явился.

— А я что говорю? — широко улыбнулся он. — Выходила б за меня, и никаких проблем.

— У кого, интересно? — язвительно осведомилась я, оттолкнув ногой подплывшую кроссовку. По прихожей, как после кораблекрушения, плавала обувь, но Сашка этого словно не замечал. Продолжал как ни в чём не бывало балагурить, будто мы с ним не по поводу форс-мажора встретились, а случайно на улице поболтать остановились.

— У тебя, конечно! Тебе ж на голову капать не будет!

— Веселовский, ты просто поражаешь своей наглостью. Может, хотя бы полотенца подальше перевесишь?! Харэ уже их туда ронять! Я, между прочим, уехать сегодня собиралась, а вместо этого, блин… — вспомнив о поездке, я разозлилась ещё больше. — Серьёзно, достал уже!

— Ну прости.

На лице у приятеля появилось такое покаянное выражение, что всё моё раздражение тут же куда-то улетучилось, при том, что я точно знала: ни о каком раскаянии тут и речи не идёт. На подобные бытовые мелочи он вообще внимания не обращает и по-настоящему его заботят только вещи сложные, непонятные, мистические, или угрожающие глобальным уничтожением всего человечества.

— Ладно, герой-любовник, трудись, а я пойду степень ущерба оценю.

— Не будьте столь меркантильны, принцесса, останьтесь, — ухватив меня за руку, притворно заныл он.

— Ага, сейчас! Мне как раз для полного счастья побатрачить на тебя не хватает.

— Да как вы могли подумать?! — продолжая кривляться, завопил Сашка. — Что мне придёт в голову привлечь к неблагодарному труду эти прелестные ручки, способные лёгким прикосновением высекать из грубого инструмента божественную симфонию!

— Ты какой инструмент имеешь в виду, Казанова?

Сашка захохотал, но увидев, как я грозно сдвинула брови, тему развивать передумал. Вместо этого бухнулся на колени прямо в воду и припал к моей руке.

— Сударыня, я всего лишь смиренно прошу не покидать собрата в трудную минуту. Хотя… пардон, — ухмыльнулся он, поднимаясь, — совсем забыл, что христианское милосердие вам абсолютно чуждо. Эх…

— Фигляр, — фыркнула я.

— Есть немного. А ты куда собралась?

— Неважно, — отрезала я.

— Ну скажи.

— Веселовский, не борзей. Мало того, что нарушил мои планы, так я ещё должна отчитаться, какие?

— Ничего ты мне не должна, — вздохнул Сашка. — Глупо было надеяться разжиться по старой дружбе подробностями твоей жизни.

— Ой, вот только не надо прибедняться. Уж ты-то точно осведомлён о ней лучше, чем кто бы то ни было. Ладно, Саш, правда, пойду я, а то у меня там Магистр нервничает, наверное.

— О, как же это я забыл про вашего драгоценного кота?! — вновь завопил он. — Разумеется! Любое животное вам гораздо ближе и дороже, чем жалкий субъект из толпы поклонников!

— Так! Всё! Хватит! Работай давай! Вот же болтун!

***

Маг в самом деле озабоченно метался по прихожей, и, открыв дверь в гостиную, я поняла, почему. Наш любимый концертный рояль был основательно залит водой. Да и вся наша гостиная выглядела скверно. Если в спальне капало, то здесь лило.

— Ну чёрт возьми…

Про поездку, конечно, пришлось забыть. Двигать, мыть, чистить, сушить — на всё это угрохался почти весь день, а поскольку спали мы накануне мало, мечтала я лишь об одном: как завалюсь обратно в кровать. Но как только до неё добралась, раздался звонок в дверь. На пороге стояли «горячо любимые» члены обширной семьи моего первого мужа.

«Одна беда не ходит…» — обречённо подумала я, даже не пытаясь натянуть на лицо улыбку.

Пять мальчишек. Пять! Такой натиск мой дом точно не переживёт. Но и это ещё не беда. Настоящая беда — их родители, до наглости и бесцеремонности которых детям ещё расти и расти. Дорастут, конечно, куда денутся…

В моём окружении есть чудесные многодетные семьи, но тут был случай особый. Методы воспитания в этой семье мне были прекрасно известны и ничего хорошего они не предвещали. Хотя, иногда нам с мальчишками доводилось оставаться один на один, и каким-то чудом всегда удавалось поладить. Но проблема в том, что в присутствии мамы с папой, несмотря на ужасающий арсенал первобытных наказаний, ребятня становилась совершенно неуправляемой.

Маг, предвидя, что сейчас начнётся весёлая игра «отлови кота», моментально скрылся в неизвестном направлении, а мальчишки с гиканьем понеслись его разыскивать.

— Не ждала? — с упрёком спросила кузина бывшего мужа.

— Нет, — честно призналась я.

— А мы приехали, — Элла с вызовом шмякнула о пол чемодан и стала плотоядно озираться. — Могла бы хоть какую-то радость изобразить. В конце концов, мы же не на ПМЖ! — хохотнула она. — Хоть пару недель в твоих хоромах отдохнуть. Это свинство — одной занимать такую жилплощадь, когда нормальные люди ютятся семьями практически в коммунальных условиях.

— Да у вас условия, вроде, ненамного хуже, — пожала я плечами.

— Ага, ты сначала понарожай столько, чтобы те условия получить, а потом поговорим. Не всем же удаётся так ловко устроиться, — Элла скинула босоножки и полезла в шкаф за моими тапками. — Кстати, я тут по пути несколько экскурсий приглядела, но чего зазря деньги тратить, ты ж здесь все знаешь, в две ходки нормально получится. Автомобиль, надеюсь, на ходу?

Я машинально кивнула, и тут вспомнила о своём решении. Нет. Не стану я больше ничего менять в угоду кому-то!

Родственников у моего первого мужа было великое множество, но кроме бывшей свекрови, близко мы ни с кем не сошлись, и почему они до сих пор продолжали меня навещать, оставалось загадкой.

— Ничего не выйдет, я уезжаю, — привалившись к стене и скрестив на груди руки, твёрдо сказала я. — Выставить вас на улицу с детьми совесть мне, конечно, не позволит, как раз проснулась недавно, приходится считаться, но обо всём остальном вам придётся позаботиться самим.

— Что-то ты не очень приветлива, — хмыкнула в ответ незваная гостья, хищно роясь в моем шкафу, пока её муж подтаскивал с лестницы чемоданы.

— Да я совсем неприветлива, но это же вас не смутит?

— Хм… что это с тобой? — натянув подходящие шлепки, Элла разогнулась и удивлённо уставилась на меня.

— Ничего особенного. Просто я рассталась с близким человеком, затем у нас был потоп, теперь объявились вы, а мне нужно уехать, и я представляю, в каком убитом состоянии найду свою квартиру по возвращении. А, да, ещё я повздорила с соседями, которым ваше пребывание здесь точно не понравится, и они-таки напишут на меня жалобу. Да и чёрт с ними, пусть пишут. А вот вам… никогда не приходило в голову, что являться как снег на голову…

— Знаешь, что я тебе скажу, — перебила Элла, — не гневила бы ты бога! Да за такую жизнь многие душу бы продали! Но она ведь может и другой стороной повернуться, — Элла поджала губы, подхватила один из своих многочисленных баулов и направилась в мою спальню. Её хмурый супруг собрал остальное и, недовольно цыкнув в мою сторону, двинулся следом.

«Ясно», — подумала я, тупо глядя в удаляющиеся спины. Можно было и прямо сказать, что не горю желанием встречаться с некоторыми из бывших родственников. С которыми, и временно состоя в родстве, общалась-то без особого энтузиазма.

Вот почему я с радостью отправилась в гости к Сашке, как только он предложил обмыть успешное окончание спасательных работ. Не знала ещё, что доживаю последние спокойные денёчки, и насколько брошенные походя злобные слова могут оказаться пророческими.

Глава 4. Мужья приходят и уходят

Радость моя не осталась незамеченной.

— Неужели ты оценила мою преданность, и я наконец получу по заслугам, — размечтался приятель, открывая бутылку с шампанским.

— По заслугам ты уже получил. Внеплановый ремонт двух квартир — отличная награда. Самое время помолиться, чтобы паркет не вздыбился.

— Вот ты ехидна, — Сашка наполнил бокалы, протянул один мне. — Неудивительно, что от тебя мужики разбегаются.

— Ага, только что-то не разбегутся никак, устала уже метлой махать.

— Это ты про меня сейчас?

— Конечно про тебя, Сашенька. Ты ж один такой!

— Вредная ты.

Маг, который, естественно, был со мной, собрался возразить, что в микродозах очень даже полезная, но я его опередила. Нечего своей болтовнёй народ пугать. Одно дело я, и совсем другое — посторонние люди. Вот то себе мяукайте, как все.

— А никто вам полезностей и не обещал. Тут вообще скоро в тёзку окончательно превратишься, с такой-то жизнью.

— Ну а что, нормально, — засмеялся приятель, — метла есть, чёрный кот тоже, да и нечисти всякой вокруг полно. Остался сущий пустяк: «мастера» найти, — Сашка подлил себе и мне шампанского и с улыбкой приподнял бокал. — За тебя!

Этажом ниже происходило разное. Сначала было шумно, потом на время стихло — видно, родственники ушли на море. Затем вернулись, и в окно потянулись какие-то стрёмные ароматы. Пахло какой-то откровенной дрянью, то ли рыбой подпорченный, то ли ещё чем. Нашим жильцам такие запахи непривычны, то-то сейчас удивляются, от кого так несёт.

А потом начался полный «Садом». С беготнёй, битвами, криками родителей, за которыми неизбежно следовал плач детей. Надо полагать, Бронштейны уже всем семейством доносы строчат…

Несколько раз я порывалась спуститься — не из-за Бронштейнов, конечно, просто не выношу детский плач. Но была остановлена Сашкой. Он резонно говорил, что люди живут так постоянно, и бессмысленно лезть к ним со своим уставом. Всё равно никто ни к чему не прислушается и будет делать по-своему.

Расслабиться удалось лишь ближе к ночи, когда все, наверное, полегли спать, и воцарилась тишина.

Мы давно прикончили шампанское и перешли на другие напитки: я — на мартини, а Сашка — на коньяк. Мозг окончательно затуманился и освобождённый разум перескочил на новый виток сознания.

— Слушай, Саш, а давай квартирами поменяемся? Будешь этих противных Бронштейнов заливать. А? Здорово ж придумала? А то они мне своим вечным недовольством уже до смерти надоели! Не соседи, а всадники Апокалипсиса какие-то, как говорит моя Ланка.

— Ага, в точку сказала.

— Нет, ну серьёзно! Представляешь, они утверждают, что Магистр топает, как бегемот! Это мой-то кот, который с высоты второго этажа прыгает почти бесшумно! А шерсти от него вподъезде, будто там Кинг-Конга стригли. Наши фиалки источают до того «омерзительную вонь», что они всей семьёй задыхаются! Жасмин с лилиями — ничего, нормально заходят, а наши цветы — прям камень преткновения! Я уж не говорю о музыке, которая раздражает их в любое время суток.

— Да, тяжёлые граждане. Согласен.

— Правда согласен?! — обрадовалась я. — Меняемся?

— А, ты в этом смысле… Смерти моей хочешь, да? Они ж меня по судам затаскают. Или, того хуже, женят на своей дочурке. Б-р-р, жуть, — он засмеялся и залпом допил коньяк.

— Грубиян ты, Сашка! Народную мудрость помнишь: стерпится — слюбится?

— Не, столько даже мне не выпить. И потом, я все ещё не теряю надежды, — он выразительно посмотрел на меня.

— То есть, связываться с мирными Бронштейнами ты не хочешь, а схлестнуться со своим безбашенным другом — за любки?

— Разберёмся.

— Конечно, разберётесь, поубиваете друг друга, да и дело с концом, — я зевнула и перебралась на диван. — Нет, Санечка, даже не мечтай. Лучше расскажи что-нибудь, а я тут полежу немножко, ладно?

Маг бегом умостился рядом и тут же захрючил. Негромко играла музыка, горели свечи, а Сашка что-то говорил, вспоминая какие-то байки из жизни своей компании. Только я уже почти не слушала.

«Душевно-то как…» — подумала, умиротворённо глядя на огонь, и не заметила, как уснула.

— Наверное, я чудесный рассказчик, — насмешливо сказал он, когда я открыла глаза. Свечи почти догорели, коньяк был выпит, а еда съедена. Сегодня обошлось без дождя, за окном разливалась тёплая летняя ночь, и лунные блики плескались в недопитой бутылке мартини. Такой себе романтик… Жаль, не с тем человеком.

Я потянулась и погладила его по руке.

— Ну что ты, Саш, ты прекрасен. Просто так вымоталась что-то за последние дни. Ещё и напилась тут с тобой… Пойдём мы, пожалуй.

— Вот так всегда. Зашла в кои веки и проспала весь вечер, — проворчал он и следом неожиданно предложил: — А хочешь, оставайся у меня. Я здесь посплю. — Три комнаты в его квартире так и стояли пустыми с момента въезда. Обставить их ему было недосуг, и пользовался он лишь двумя — спальней и гостиной. — Вдруг тебе понравится спать в моей постели? — подмигнул он, но больше так, в шутку. — Полную безопасность гарантирую.

— Ну, в нашем доме, кажется, всем известно, кто отвечает за мою безопасность, — улыбнулась я, целуя Магистра в любимый чёрный нос. — А знаешь, мы, пожалуй, и правда останемся. Что-то совсем в оккупированный дом возвращаться не хочется. Только давай без оскорбительных намёков, хорошо?

— Отлично! Тогда ещё по бокалу и спать?

— Нет, сначала Магистра прогуляем, и домой бы кое-зачем заскочить.

Сгребаю со стола мандарины, бананы и едва начатую коробку конфет.

Дома, подсвечивая себе мобильником, тихо пробираюсь сперва на кухню, затем в ванную за зубной щёткой и прочей мелочёвкой. Ну охренеть! В собственном доме крадусь как вор какой-то…

Выхожу из ванной и нос к носу сталкиваюсь с самым младшим ребетёнком. Мальчишка смотрит на меня, но как-то не очень осмысленно, будто сквозь. Лунатик, что ли?.. А, нет, шепчет что-то. Наклоняюсь ниже. Вслушиваюсь в шёпот:

— Ты кто?.. Фея? — в голосе не то изумление, не то восторг, а скорее, наивная детская вера в чудеса… — Подарочки нам принесла?!

— Фея-фея, — шепчу в ответ, «Нафеяченная в хлам», — добавляю про себя. — Только т-с-с-с, все подарочки утром, а сейчас беги спать.

Ребёнок послушно разворачивается и топает в Ланкину комнату, а я неслышно выскальзываю за дверь.

Как же жалко… Нормальные ведь дети, хорошие… А что из них вырастет — даже думать не хочется…

***

На пороге спальни Сашка по-отечески приложился к моему лбу и в наказание за потоп пошёл убирать со стола, а мы с Магистром нахально завалились спать.

Под утро мне приснился холодный томатный сок в высоком запотевшем бокале. Я смотрела, как стекают по стеклу прозрачные капли, и силилась сглотнуть слюну, которая почему-то никак не глоталась. Видно, сказались обильно выпитые накануне напитки, и мой, не особо привыкший к возлияниям, организм терзал «сушняк».

Я открыла глаза, увидела сидящего в кресле Сашку, и пробормотав: «Как томатного сока хочется…», тут же провалилась обратно в сон. А проснувшись в очередной раз, обнаружила перед носом тот самый вожделенный бокал, о котором так опрометчиво грезила.

Ситуация была предурацкая. Довольный Сашка, наверняка сгонявший в магазин, ибо единственный в доме пакет апельсинового сока мы прикончили ещё вчера, протягивал мне жуткое пойло, а я не знала, как поделикатнее сказать ему, что кровь убитых томатов никогда меня не вдохновляла.

И чего я вдруг такую чушь спорола?.. Конечно, не О’Генриевские персики, но тоже нормальный заскок.

Обижать друга не хотелось.

Так и не найдя подходящих слов, я не придумала ничего лучше, как просто заплакать, уткнувшись в подушку.

— Рит, ты чего? — растерялся Сашка. — Сон плохой приснился?

В его голосе слышалась такая неподдельная забота, что я зарыдала ещё горше.

— Саш, я не-на-ви-жу томатный сок, я люблю а-на-на-со-вый…

— И всё?!

Сашка чертыхнулся, сказал, что жить с такой явной шизой — это, наверное, пипец, как непросто, и пошёл добывать сок нужного формата.

Плакала я, конечно, не только поэтому. Точнее, совсем не поэтому, а обо всём сразу. Наверное, надо иногда всю эту дрянь накопившуюся выплеснуть.

«Поеду к Лике, встречусь с друзьями, потом на Кипр, Ланку заберу… и всё, как говорит Магистр, снова станет хорошо…» — думала, всхлипывая и обнимая кота.

После слёз полегчало, и к моменту Сашкиного возвращения я уже сбегала с Магом на улицу, заправила кровать, сходила в душ и была почти в порядке.

Только одним соком не ограничилось. На кухне обнаружился целый арсенал напитков. Весь стол был завален бутылками и пакетами.

— Сань, ты совсем того? Зачем столько-то?

— Ну откуда ж простому смертному знать, чего Ваше величество возжелает, окончательно пробудившись, — усмехнулся он. — Решил предусмотреть варианты по максимуму.

— Вот это ты находчивый! — я уселась, раздумывая, чего бы мне, действительно, такого возжелать. Помимо напитков на столе было полным-полно всякой снеди. — Кстати, смертный, а что ты делал у меня в спальне? — спросила, рассматривая упаковки с салатами.

— Строго говоря, не у тебя, а у себя в спальне, — Сашка, особо не мудрствуя, водрузил на тост толстенный кусок колбасы, откусил добрую половину и, почти не жуя, проглотил. — Ничего не делал, просто сидел, на тебя смотрел.

— И как? Увидел что-то новое? Впечатлениями поделишься? — я наконец определилась с выбором и пододвинула к себе крабовый салат. Магистр его любит — вот с него и начнём.

— А надо?

— Да не особо, — пожала я плечами.

— Вот и я говорю… интересные вы, спящие красавицы, глаз не оторвать, а холодом за версту веет… — Сашка вздохнул и тут же, подмигнув, перешёл к излюбленной теме. — Слушай, а может, правда, поженимся? Я тебя отогрею. — С тех пор, как мы расстались с Димкой, подобные предложения, хоть и в шутливой форме, озвучивались уже не раз.

— Веселовский, у тебя навязчивая идея, что ли? Подумал бы хорошенько, прежде чем такое предлагать. А то загнёшься ещё в неволе. Или меня претензиями вконец замучаешь.

— Вот совсем ты меня не знаешь.

— О, зато за три года я отлично узнала твоего друга! Низкий тебе, конечно, поклон за такое эпичное знакомство, но больше мы, пожалуй, с этого поля ягод собирать не будем. Уж так твой товарищ расстарался, что теперь у меня точно аллергия на любые отношения. Как сказал бы Магистр, я скорее откушу себе хвост, чем ещё раз в них сунусь.

Сашка обиженно засопел и сосредоточился на еде.

Это я, конечно, палку перегнула. Саня от Димки очень даже отличается, он у нас вообще почти во всех смыслах герой положительный. Можно сказать — мечта любой барышни на выданье. Вот только дружба наша для меня гораздо дороже потенциального романа, и рисковать ею точно не стоит. Как говорит одна моя подруга, мужья приходят и уходят, а друзья остаются. А так-то, да, было бы неплохо, наверное… милые совместные завтраки, милые ужины… но я ж сто пудов всё испорчу.

Какое-то время ели молча, но долго молчать Веселовский патологически не умеет, поэтому не прошло и нескольких минут, как разговор возобновился.

— А ты, что, серьёзно ему свой бизнес оставила?

— Да не знаю я, Саш… но как-то же надо этот узел разрубить…

Я как раз подвинула свою тарелку Магистру, который восседал тут же, на столе — то, что стол чужой, моего кота, конечно, не смутило — и он, смачно похрустывая огурцами, доел мой салат, хлебнул сока и допил мой кофе, слямзив под это дело пару ломтиков сыра.

— Ничего себе! — изумился Сашка. — Он, что, реально у тебя всё-всё жрёт? Даже кофе?! А это будет? — приятель глянул на свой греческий салат и придвинул его коту.

— Не, из твоих рук — вряд ли. Такое доверие ещё заслужить надо.

Можно было и не пояснять, Маг так красноречиво на него посмотрел, что Сашка, кажется, и без всяких слов всё понял.

— Уникальный зверь! — восхитился он.

— Сам ты зверь. Магистр — сверхсущество, — я засмеялась и поднялась из-за стола. — Ладно, Саш, пора нам, спасибо тебе за всё. Я печеньки с собой умыкну? Приглядишь за моей «крепостью», ладно? А то, боюсь, бывшая родня камня на камне не оставит. И цветы наши опять на вас с Анюткой остаются, ничего?

— Да догадался уже, — он тоже поднялся.

Я подошла и чмокнула его в щеку.

— Спасибо тебе большое! Правда! Что б я без тебя делала! Только скажи Анюте, чтобы хоть изредка с ними разговаривала. Или сам заходи. А то они затоскуют.

— То, что я затоскую, никого, конечно, не волнует… — вздохнул Сашка. — Так и не скажешь, куда собралась?

— Сказала бы, да ты ведь по доброте душевной Димке разболтаешь. Не обижайся. Я позвоню.

***

Дома я сразу попала в когтистые лапы Эллы. Не стоило бы уделять здесь столько внимания этой особе, но её последующий монолог, пусть и извращённо, но повествует о некотором отрезке моей жизни, а заодно и даёт понять, что ещё обо мне думают бывшие родственники.

— Явилась наконец, — скривилась она, едва я переступила порог родной квартиры. — Не утомилась ещё где попало шляться?

От такого приёма я, признаться, слегка ошалела, но быстро взяла себя в руки и решила не заводиться. Аккуратно подвинула тётку с дороги и молча пошла по уже заваленному всяким хламьём коридору. Всюду валялись обёртки от конфет, раскиданная обувь, машинки вперемешку с деталями конструктора, какие-то камни, коряги и даже песок. В воздухе висел стойкий запах пригоревшей каши.

— Детей бы постыдилась! — понеслось мне вдогонку. — А то добренькая, смотрю, такая! Сладенького с барского плеча принесла!

А кстати, где они, дети? Никаких других звуков, помимо Эллиных воплей, я не услышала, и это наводило на мысль, что либо ещё спят, что было бы странно, учитывая, что их мать орёт на весь дом, либо ушли на море.

«На море», — решила я, утешаясь тем, что мальчишкам не придётся наблюдать эту безобразную сцену.

Спальня «порадовала» неубранной постелью и разбросанными вещами, часть из которых почему-то оказалась моими. Я выудила их из общей кучи и скрылась в гардеробной.

Через минуту Элла ворвалась следом.

— И правильно наш Стасик бросил тебя!

Я как раз стояла на верхней ступеньке приставной лесенки и от неожиданности уронила добытую с антресоли дорожную сумку. Жаль, не «родственнице» на голову.

Вообще-то мы с «их» Стасиком разошлись вполне мирно, по взаимному согласию. Но, видно, дамочке в её страстном желании наговорить ближнему гадостей было не до поисков истины.

— Представляю, каких бы ты ему рогов нарастила! Все видели, как ты заигрывала со всей его командой! За исключением моего тупого братца, конечно. Вот уж кто точно ничего, кроме тебя, не замечал!

Аха, прям у каждого своя «игра» была! Какой же бред… Хотя… мой первый муж и впрямь мало чем интересовался в жизни, но вовсе не я была тому причиной, а «Его величество» футбол.

— А этот ваш! «Друг» школьный! Это ж надо было до такого бесстыдства дойти, чтобы любовника прямо в собственном доме поселить!

О, и Олега приплела. Представляю, как сей факт широко обсуждался!

— И Стасик тоже хорош! Даже такого не замечать! Слава богу, хоть недолго мучился.

Можно подумать, речь не обо мне, а о какой-то неизлечимой болезни.

— Хватило все-таки ума понять, что ты за штучка!

Опровергать сказанное не имело смысла. Пусть думает, что хочет — так-то характер у меня и впрямь не сахар… Потому я спокойно складывала в сумку вещи, не обращая внимания на внешние помехи.

Элла ещё с полчаса стенала о загубленной Стасиковой жизни, что тоже ничуть не соответствовало действительности. Недавно он вполне удачно женился вновь, не помню уже, в который раз, и в настоящий момент успешно трудится в престижном европейском клубе. Не скажу, что мы часто общаемся, но изредка переписываемся, а иногда и созваниваемся. А вот чего вдруг Эллу так прорвало — любопытно. Может, тоже решила начать говорить всё, что думает?..

В заключение пламенной «обличительной» речи было заявлено, что аморальное поведение таких, как я, и привело к разгулу СПИДа в стране и всякой разной прочей дряни.

— Слушайте… — я посмотрела на неё с сожалением. — Раз уж так всё плохо, заканчивайте вы уже с этими визитами. Детей привозите, а сами… ну, правда, извините, не моё. Тошнит меня от общения с вами, — я против всякой логики расплылась в лучезарной улыбке и добавила: — Ключи оставите Александру, он по-прежнему проживает надо мной и по-прежнему числится в моих друзьях. Думаю, достаточный повод и его зачислить в любовники. Кстати, именно там я и ночевала сегодня. Это так, на всякий случай, вдруг сомнения остались, — после чего, не дожидаясь ответа временно онемевшей тётки, выскочила за дверь, подхватив по пути Магистра.

Глава 5. На краю света

До города моей юности мы добрались в рекордные сроки и уже следующим утром въезжали на знакомую улицу.

«Сиротская хатынка» моих родственников возвышалась над соседними домами, сверкая в лучах восходящего солнца мозаичным фасадом и витражами. Гранитная ограда тянулась, наверное, километра на полтора, а за ней раскинулся потрясающий парк, переходящий в не менее чудесный, ухоженный сад.

«Да… так выпендриваться могут только люди, долгие годы лишённые всего…» — других мыслей при виде этого дорогого и вычурного жилища не возникало.

А серьёзно, вот зачем им двоим такой огромный домище? Всё в этом месте говорило, нет, кричало: «Мы не знаем, куда девать деньги!» В одном Элла права: распределение ресурсов на этой планете абсолютно неправильное.

Подъехав к громадным кованым воротам, я с удивлением нашла их открытыми, а будку охранников пустой. Странно. Насколько мне известно, по периметру всегда дежурит охрана. Уж во всяком случае, здесь, на въезде, она точно должна быть. И собак не видно…

Помимо любимицы Аси, несколько лет назад тётя приобрела двух специально обученных охранных питбулей, которые обычно свободно разгуливали по территории. И вот сейчас их тоже не наблюдалось.

Никем не остановленные, мы подъехали к дому, где обнаружился джип с распахнутой водительской дверцей.

Это напрягло ещё больше. Что тут у них вообще происходит?!

Быстро поднявшись по мраморным ступеням, я толкнула дверь и ступила в холл, невольно вздрогнув от звука собственных шагов, разорвавших тишину.

— Лика, Андрей!

Без ответа. Дом словно вымер.

Магистр устремился по лестнице вверх, я бросилась за ним, чувствуя, как в душе всё сильнее поднимается тревога.

Влетев в гостиную, мы увидели Андрея. Он безучастно сидел на диване и смотрел в одну точку. На столе — две пустые бутылки из-под коньяка и ни грамма закуски.

Ни Лики, ни Ольги, которая много лет ведёт в доме хозяйство, похоже, нет, иначе кто-нибудь из них уже бы отозвался.

«Ну и ну!» — возмущённо подумала я, понимая, что имела в виду Лика, говоря, что у Андрея конкретно «крышу снесло». Что же они его одного-то оставили в таком состоянии?! Совсем с ума посходили?

— Андрюш, — тихонько позвала я.

Ноль реакции. Маг подскочил к дивану и мяукнул. Андрей дёрнулся и уставился на кота бессмысленным взором.

Я тоже подошла и присела на корточки рядом с Магистром.

— Андрюш…

Теперь он сфокусировал взгляд на мне, несколько секунд всматривался, будто силясь понять, кто перед ним, и вдруг повалился передо мной на колени.

— Рита… ужасно… не знаю, как жить… сгорела… девочка моя… в полчаса сгорела… — еле разобрала я в хриплом шёпоте.

Да что ж такое-то! Как они могли оставить его такого?!

— Андрей, — вспомнив, что с душевнобольными следует говорить как можно мягче, осторожно перебила я, — ну что ты в самом деле… возьми себя в руки… Жалко собачку, но возраст… что с ним поделаешь… Попозже другого щеночка заведём…

Он приподнял голову, ошалело посмотрел на меня и сдавленно произнёс:

— Лика… погибла… вчера.

***

Очнулась я от того, что Магистр облизывал мне лицо, морщась от запаха нашатыря, которым неизвестно когда появившаяся Ольга размахивала перед моим носом.

Я медленно села.

Горе придавило меня. Я не могла ни плакать, ни говорить, и время до похорон прошло как в тумане.

Приехали близкие. Оказалось, у меня тоже довольно обширная родня, раньше я как-то этого не замечала. Наверное, потому что разлетелись по разным городам, каждый живёт своей жизнью, и мы редко встречаемся просто так.

Но сейчас, несмотря на повод, я тем более не могла ни с кем общаться, даже с мамой. Мне казалось, никто не в состоянии переживать эту утрату так, как мы с Андреем, никто не в силах до конца понять и разделить нашу боль…

Папа с Ланочкой остались дома — мама решила, что ребёнку не нужны пока такие потрясения. Папа нервничал, ежедневно звонил, пытаясь нас утешить, но не преуспел.

Целыми днями я лежала в Ликиной спальне в обнимку с котом, курила сигарету за сигаретой и терзалась чувством вины, тупо считая, что Лика осталась бы жива, приедь я на день раньше. Всего на один день! Она не погибла бы в пожаре, который случился на даче, она бы просто туда не попала… Если бы Сашка не устроил потоп. Если бы я плюнула на это и уехала, оставив его одного устранять последствия. Если бы можно было знать наперед…

Андрей почти всё время проводил с нами. Он молча сидел в кресле и опустошал бутылку за бутылкой. Какие «если бы» крутились в его голове, я не знаю. Но очень надеюсь, что его не преследовали видения, как Лика задыхается в дыму, как горят её кожа и волосы… Потому что меня преследовали, и переживать это снова и снова было невыносимо. Особенно в первые дни.

А ещё этот бесконечный звон часов с боем, от каждого удара которых внутри всё переворачивалось. Как будто каждый удар напоминал, что мы продолжаем жить, а любимый нами человек — уже нет… Попросить их остановить я почему-то не могла, но в какой-то момент Андрей это сделал сам. То ли заметил, как я вздрагиваю, едва заслышав этот погребальный звон, то ли испытывал похожие чувства.

Немножко легче стало лишь после похорон. Хоронили Лику в закрытом гробу, и может, оттого, что я не видела тела, со временем мне почти удалось отогнать страшные видения, и я даже стала ловить себя на мысли, что не могу до конца поверить, что её больше нет.

А вот Андрей пил коньяк, как воду. На работу он почти не ездил, зато каждое утро мы, как на службу, отправлялись на кладбище. Садились у двух сиротливых холмиков и молча наблюдали, как солнце поднимается в зенит.

Насчёт гектара Лика, конечно, преувеличила, но пространство в самом деле оказалось большим, пустынным и невыносимо тоскливым. Трава здесь почему-то не росла, недавно посаженные берёзки, вытянувшиеся вдоль кладбищенской стены, были далеко, и мне казалось, что именно так должен выглядеть край света, конец времён и вселенская тоска: две усыпанные умирающими цветами могилки посреди безжизненной, опалённой солнцем земли…

— Я слышал ваш разговор с Ликой, — произнёс Андрей. — Она сомневалась, что для меня это будет страшный удар…

— Это не так, Андрей, — я повернулась и ободряюще сжала его руку, — она знала, что ты её любишь.

***

По обрывкам разговоров в доме было понятно, что ведётся расследование и к нам частенько наведываются сотрудники правоохранительных органов. Но ни меня, ни Андрея никто пока почему-то не беспокоил.

В доме постоянно толкался народ, многие задержались на девять дней, а некоторые остались и на сорок. За дверями Ликиной спальни продолжалась жизнь, периодически до нас долетали фразы, произнесённые нормальными, лишёнными скорби голосами, а временами и смех. Поначалу от такого кощунства меня жутко коробило, и я с трудом подавляла желание выбежать из комнаты, наорать на всех и разогнать к чертям, однако, постепенно и сама начала ощущать, что острая боль отступает.

Наконец стали разъезжаться последние родственники.

Я провожала маму в аэропорт.

— Пойдём хоть кофе выпьем, — позвала она, — а то и не поговорили даже. Да и поесть бы тебе не мешало, исхудала уже до неприличия.

Мы зашли в ресторан.

— Мам, я только кофе.

— Ну нет, — категорично заявила она и подозвала официанта.

Пока она делала заказ, я рассеянно рассматривала свои отощавшие пальцы, с грустью думая, что мама права… и никаких даже диет не понадобилось…

— Так. Давай ешь, — мама настойчиво пододвинула мне бутерброды.

Я перевела взгляд на стол, заставленный тарелками. Вид еды вызывал отвращение.

— Да не хочу я, мам…

— Ну вот почему ты такая? Ведь смотреть же больно, как вы с Андреем себя изводите. Я тоже очень любила Лику, но что ж теперь делать… не вернёшь же… Знаешь, мне вообще кажется, что это больше наш эгоизм. Это нам без неё плохо, а ей сейчас, может, очень даже хорошо. Никаких тебе волнений, переживаний. Прекрати убиваться, своей тоской вы с Андреем, возможно, только мешаете её душе.

— Мам, ну какая душа…

— Бессмертная, какая же ещё? — она посмотрела на меня как на ребёнка, сморозившего очевидную глупость. — Давай, давай, аппетит приходит во время еды. А то вот расскажу папе, как ты с собой обращаешься, он тебя мигом к нам заберёт. Ты же не хочешь этого, правда? Да, кстати, фотографии. Я ж тебе кучу Ланкиных фото привезла. Ты вообще в курсе, какая она уже большущая у нас?

Я послушно взяла фотографии. На меня смотрел подросший, весёлый, вполне упитанный тинэйджер с «мохеровым шарфом» на голове. То есть это волосы были выкрашены чередующимися яркими полосами тёмно-синего и ярко-красного цвета, точь-в-точь как бабушкин шарф из моих детских воспоминаний.

— Мам, а чего у нас ребёнок такой разноцветный?

— Ничего ты не понимаешь в подростковой моде. Ты дальше смотри, там полный отпад.

Отметив определённые изменения в мамином лексиконе (раньше она не позволяла себе даже самых простеньких сленговых словечек), я стала листать фотографии. Снимки действительно отличались разнообразием цветов и оттенков волос ребёнка: ярко-жёлтые по длине с фиолетовой чёлкой; оранжевая макушка, плавно переходящая в зелёные пряди…

Как ни странно, Ланке это безумство цвета шло неимоверно, хотя, будь она со мной, вряд ли мы бы решились на подобные эксперименты.

«А бабушка-то с дедушкой ей всё-таки ближе, — подумала я с внезапным сожалением, — мне она эти фотки даже не показывала…»

Решение, что ребёнок живёт то со мной, то с ними, поначалу казалось правильным. Родители загорелись идеей уехать, когда мамины суставы стали требовать ещё более тёплого климата, нежели наш. Средиземноморье подходило идеально. Папе, художнику, были очень дороги мамины суставы, и абсолютно одинаково, где творить. Загвоздка была во мне и Ланке. Я не могла навсегда покинуть свой город, а они не мыслили жизни без любимой и единственной внучки. Пришлось пойти на разумный компромисс. А теперь получалось, что мы виделись с ней всё реже и реже… Постоянно вмешивались какие-то обстоятельства — то моя работа, то Ланкина учёба и занятия живописью, а главное, нежелание родителей даже ненадолго с ней расставаться.

Как же я по всем соскучилась! Столько перемен за те полгода, что мы не виделись. Полгода… это так долго! А жизнь такая непредсказуемая…

Слезы сами собой закапали на глянец, и я поспешно убрала фотографии в сумку.

— Ну наконец-то, заплакала… а то как замороженная. Я даже хотела психиатра пригласить. Вот как тебя здесь оставлять? С такой перевёрнутой психикой… — мама достала платок и как в детстве вытерла мне лицо. — Солнышко моё, а полетели со мной? Папа с Ланочкой обрадуются…

Несколько секунд я раздумывала, слушая мамино нежное воркование. Как же было бы здорово побыстрее забыть об этом кошмаре! И, конечно, чудесный греческий остров для этой цели одно из самых подходящих мест… Но…

— Нет, мам, не сейчас. Не могу.

— Примерно такой ответ я и ожидала, — вздохнула она. — Сейчас ты скажешь, что кто-то должен побыть с Андрюшей. Хотя бы первое время. Что у него никого нет, кроме нас…

— Видишь, ты и сама всё знаешь. Я приеду, потом. Пусть он немного придёт в себя.

— Хорошо, — легко согласилась мама и тут же принялась вдохновенно соблазнять меня средиземноморскими прелестями.

Длилось это минут двадцать, но я старалась даже не слушать.

— Уговаривать бесполезно? — на всякий случай ещё раз спросила она, сообразив наконец, что только теряет время.

— Мам, ну ты же неплохо меня знаешь, правда?

Она вновь вздохнула.

— Ох уж это мне ваше с отцом патологическое упрямство! Хотя бы обещай, что через месяц ты будешь у нас. Мы же скучаем!

— Я приеду, обязательно приеду. Сразу, как только смогу. Я по вам тоже безумно, просто безумно соскучилась!

— Ну хорошо. А теперь объясни мне, что у вас произошло с Дмитрием. Почему в такую минуту его нет рядом?

— Мам, извини, но об этом я вообще говорить не хочу.

— То есть вы больше не вместе?

— Нет.

— Он знает, что случилось?

— Нет.

— Почему?

— Мам… — тема начала меня напрягать. Все это время Димка постоянно звонил, но трубку я не брала и обсуждать свои действия с кем бы то ни было, пусть даже с мамой, не имела ни малейшего желания. — Потому что я не хочу говорить ни с ним, ни о нём. Извини. Пойдём, ты опоздаешь на посадку.

Я вышла на балкон, дождалась, пока самолёт взлетит, и поехала обратно в город.

Димка временно перестал трезвонить и забросал меня сообщениями. Сегодня его личный рекорд составил двадцать семь штук. И не лень же!

То ли разговоры с мамой возымели такое странное действие, то ли что другое… но на последнее сообщение я неожиданно для себя ответила. И пусть написано там было, что он зря надрывается, атака звонками немедленно возобновилась. Пришлось даже на время отключить телефон, иначе я рисковала «поцеловать» от раздражения чей-нибудь бампер и до дома не добраться. А у моей судьбы были на мой счёт несколько иные планы…

Глава 6. «Скелеты из шкафов»

Вечер проходил в уже привычном унынии. Мы с Андреем будто попали в мир одинаковых дней, и как две неприкаянные сироты молча блуждали по опустевшему дому, когда до нас добрался следователь городской прокуратуры.

Он представился и выразил желание пообщаться с Андреем наедине. Я хотела тут же уйти, но Андрей попросил меня остаться, произнеся расхожую фразу про отсутствие секретов.

Оказалось, в прокуратуре подозревают, что смерть Лики наступила не в результате несчастного случая, как мы считали.

— Андрей Геннадьевич, ваша жена приняла большую дозу снотворного и, вероятно, крепко спала, когда начался пожар. Скажите, она принимала снотворное постоянно? Какие-то нарушения сна? — спросил следователь.

— Не совсем… — Андрей с сожалением посмотрел на пустую бутылку из-под коньяка, перевёл взгляд на меня, но я сделала вид, что сигналов не понимаю. В конце концов, сколько можно пить? Он вздохнул, но озвучивать просьбу не стал. — Видите ли… моя жена так называемая «сова», и заснуть раньше трёх ночи для неё всегда было проблемой. Когда можно было выспаться утром, она ложилась очень поздно. Но если дела требовали раннего подъёма, Лика принимала снотворное. Иногда это действительно были большие дозы, если ей никак не удавалось уснуть.

— Понятно, — кивнул следователь, — теоретически снотворное она могла выпить сама. Но есть один нюанс. В тот вечер Анжелика Сергеевна приехала на дачу не одна, — он помолчал, словно подбирая слова, а у меня внутри всё сжалось от нехорошего предчувствия. — Её сопровождал мужчина.

Я бросила тревожный взгляд на Андрея, но если у него и возникли какие-то эмоции, на лице это никак не отразилось.

— Нашёлся свидетель, соседка, которая видела их вместе, — между тем продолжал следователь. — Точно описать этого человека она не смогла — расстояние было довольно большим, к тому же девушка торопилась и особо прибывших не разглядывала. Заметила только, что мужчина светловолосый, чуть выше среднего роста, крепкого сложения. — Теперь у меня внутри всё похолодело. По сути, он сейчас описывал Андрея, и по глазам последнего было видно, что он тоже это понял. — К сожалению, машина сгорела вместе с домом, так что никаких отпечатков не…

— В тот вечер я был на приёме у мэра, уехал одним из последних, это легко проверить, — ледяным тоном перебил Андрей, и стало понятно, с каким трудом ему даётся спокойствие. Мне даже показалось, что он сейчас не сдержится и выставит парня за дверь.

— Я знаю, — спокойно кивнул тот, — мы уже опросили всех, кто там был. Собственно, никто и не думал вас подозревать.

Конечно, не думал, раз уже всех опросили!

— Я сейчас о другом. В нашем городе вы с женой довольно известные люди и имеете обширные связи. Скорее всего, и недоброжелателей тоже. Бизнес серьёзный, всякое может быть. Возможно, у вас есть какие-то подозрения, или вы догадываетесь, с кем Анжелика Сергеевна могла отправиться за город?

— Нет у меня никаких подозрений, — уже не скрывая раздражения, ответил Андрей, — и я понятия не имею, с кем Лика могла поехать на дачу, уважаемый… простите, не запомнил вашего имени.

— Виктор Андреевич, — невозмутимо повторил тот.

— Да. Виктор Андреевич. Так вот. Я был уверен, что она едет одна. Лика позвонила мне около восьми вечера и сообщила, что уезжает в «Никитино». Хотела поработать там над проектом нового ресторана, чтобы на следующий день обсудить с архитектором некоторые детали. Встреча была назначена на девять утра, и Лика сказала, что сразу, не заезжая домой, поедет в офис.

— И больше она вам не звонила?

— Нет. Прислала сообщение, что добралась, и что всё нормально.

— А вы?

— Звонил. По дороге домой. Но её телефоны были вне доступа. Там не очень хорошо со связью.

— А потом?

— А потом мне позвонили из полиции…

Андрей опустил голову, следователь понимающе замолчал, выждал пару минут, и только после этого продолжил.

— Сочувствую. Скажите, а ваша жена часто бывала на даче одна?

— На мой взгляд, даже слишком, — отрывисто произнёс Андрей, возвращаясь к разговору. — Я не понимал и не одобрял её привязанности к этому старому жилищу, так же, как и странного желания уединиться. Но Лика утверждала, что именно в глуши и одиночестве ей приходят самые лучшие идеи. Я не представляю, кто и почему в тот вечер составил ей компанию.

— Я должен задать вам ещё один, не очень деликатный, вопрос, — тон был чёткий, отстранённый, но по лицу следователя было видно, что разговор ему тоже совсем не в радость.

Андрей с минуту в упор смотрел на него, а я даже вцепилась в подлокотник, ожидая, что сейчас-то он точно вытолкает парня взашей. Мы оба поняли, о чём пойдёт речь. Но против ожиданий, Андрей лишь нахмурился и заговорил даже как-то более спокойно.

— Не надо, я знаю, о чём вы. Видите ли, господин… Азаров, правильно? — Следователь кивнул. — Мы с Ликой довольно долго состоим… состояли в браке. Я очень любил свою жену, полагаю, она меня — тоже. Но в последние годы это чувство претерпело некоторые изменения. Не то чтобы стало меньше… нет, оно как-то качественно изменилось. Особенно со стороны Лики. Мне казалось, что она любит меня как брата. Да, именно как брата. Возможно, ей было этого мало, не знаю. Мы никогда это не обсуждали, а я никогда не опускался до недоверия и, тем более, слежки. Так что, если у моей жены и были какие-то связи — вы ведь это хотели спросить? — то мне о них ничего неизвестно.

— Спасибо, — сказал следователь, — я понимаю, насколько вам неприятен этот разговор. И раз уж так сложилось, мне бы хотелось задать несколько вопросов вашей племяннице. Вы позволите? — обратился он ко мне.

— Да пожалуйста, — пожала я плечами, не понимая, чем я-то могу помочь.

В этот момент зазвонил мой телефон, который полчаса назад в ожидании маминого звонка был снова включён. Мельком взглянув на дисплей и увидев, что никакая это ни мама, а опять проклюнулся Димка, я чертыхнулась и бросила аппарат в аквариум, стоящий рядом с диваном. Сонные рыбы испуганно метнулись в разные стороны.

Андрей глянул на меня и, решив, вероятно, что я не готова адекватно реагировать на вопросы, категорично заявил:

— В этом совершенно нет необходимости. Маргарита приехала утром, после трагедии. До этого она не была у нас несколько лет и почти ничего не знает о нашей жизни. Так что если у вас больше нет вопросов ко мне, мы бы хотели остаться вдвоём. Впрочем, боюсь, мне тоже нечего добавить к уже сказанному.

— Да, я понимаю, — следователь поднялся. — И всё же. Если вспомните что-то, заслуживающее внимания, пожалуйста, позвоните. Вот моя визитка, звонить можно в любое время. И на всякий случай, соблюдайте, пожалуйста, осторожность. Не исключено, что события будут развиваться не лучшим образом.

Он попрощался и направился к двери, а расстроенный Андрей даже не потрудился встать и проводить гостя. Мне стало неловко, и со словами «я провожу» я подскочила с дивана.

Магистр устремился за мной.

***

Мы молча спустились по лестнице и вышли на подъездную аллею.

Я искоса взглянула на следователя. Парень был высокий, спортивный, темноволосый, с отличной фигурой и широкими плечами.

«А он ничего, симпатичный, как раз в Ликином вкусе…» — мысль возникла не к месту, но что-то в ней было совсем не праздное. Правда, что именно, я осознать не успела.

— Маргарита Николаевна, — неожиданно обратился ко мне обладатель хорошей фактуры.

— Можно просто Рита, — машинально сказала я, продолжая раздумывать, с какой это стати мой мозг решил вдруг выдать столь странную параллель. Мысль отчего-то казалась важной, и мне не хотелось её упустить.

— Хорошо. Тогда и вы можете называть меня по имени, — в ответ предложил он.

— Не уверена, но попробую, — отозвалась я, а про себя подумала: «Какие приветливые сотрудники в местной прокуратуре… Интересно, это такая специальная игра, чтобы побольше выведать, или он по жизни такой симпатяга? А может, здесь все сотрудники правоохранительных органов — милейшие люди… Вдруг на них здешний климат как-то по-особому влияет? И всё-таки что же мне в нем напомнило о Лике?..»

— Рита… — имя было произнесено так, будто Виктор Андреевич пробует его на вкус, а ещё я с удивлением обнаружила, что он не смотрит на меня прямо, а тоже как-то странно искоса поглядывает.

«Не иначе как боится ослепнуть от такой красотищи!» — так и услышала я ехидный комментарий Магистра и даже чуть было не шикнула на кота.

Хотя… может, Маг не так уж и неправ. Вон, и голос у товарища совсем не такой, как при разговоре с Андреем. Не хватало ещё, чтобы гражданин следователь в меня влюбился и таскался к нам по любому поводу! И вообще, он не в моем вкусе, мне всегда нравились блондины…

Снова мелькнула та важная мысль, но я опять не успела её ухватить.

К тому времени Виктор, видимо, вспомнил, что он тут на службе, а не на свидании, обрёл твёрдость голоса и продолжил:

— Вы действительно долго не были в родном городе, тем не менее, я знаю, что у вашей тёти были с вами довольно доверительные отношения.

— Неужели? — я изумлённо приподняла бровь. Это правда, но он-то откуда знает? Звёзды, что ли, нашептали?

— Не удивляйтесь, все предельно просто. Я разговаривал с вашей мамой. Она сказала, что Анжелика Сергеевна не признавала женской дружбы — только соперничество, а посему близких подруг не имела. Так что если у неё и были какие-то тайны, она могла рассказать о них только вам или вашей маме. А поскольку ей она ничего не говорила, то вы единственный человек, с которым она ещё могла поделиться. Это дословно.

— Ах да, мама… — кивнула я. — Понимаете, Виктор… моя тётя была вполне самодостаточным человеком. К тому же она действительно считала, что между женщинами дружба в принципе невозможна, особенно если ты хороша собой и преуспела в жизни. Лика и мне не раз говорила, что дружить надо исключительно с мужчинами. Правда, не убедила. В детстве, с мальчишками, да, получалось, и было даже здорово, но с годами… В общем, сложно это.

— Готов поспорить, все потенциальные друзья становились вашими поклонниками, — удивив проницательностью, улыбнулся Виктор.

— Неважно. Речь ведь, кажется, не обо мне? — не знаю, почему, но его слова меня одновременно смутили и разозлили.

— Вы правы. Продолжайте.

— Так вот. У Лики в самом деле не было подруг, и если она с кем-то и говорила о своей жизни, то только со мной и мамой. Да и то редко и в общих чертах. Думаю, со мной исключительно в воспитательных целях, чтобы я училась на её ошибках, вы же знаете, как родственники любят наставлять… Впрочем, тётя почти не совершала ошибок, — я ненадолго замолчала, раздумывая, откровенничать или нет, и всё же решила сказать правду. — Знаете, периодически у неё действительно случались романы. Но очень-очень короткие, и больше похожие на флирт. Такие, знаете, «однодневки» для поддержания формы, как она выражалась. Тётя была очень красивой, неудивительно, что многие сразу на неё западали.

— Вижу, у вас это семейное, — улыбнулся Виктор.

— Вы опять?

— Извините.

— Я к тому, что это мог быть совершенно случайный человек. Малознакомый, понимаете?

— Пока не очень. Хотите сказать, что ваша тётя была неразборчива в связях?

— Нет, ну что вы, я вовсе не это хочу сказать. Как бы это объяснить… Ну… к примеру, умерла бы я, и вы пришли бы побеседовать с Ликой…

— Боже упаси, живите триста лет.

— Я сказала, к примеру. Вы бы пришли и наверняка ей понравились. Я не знаю, как это лучше объяснить… но Лика не посчитала бы вас случайным человеком. Она же не на улице вас встретила. Значит, это как бы не случайное знакомство, но при этом и не давнее… Ну как если бы вас порекомендовал кто-то, или представил. Понимаете, о чём я?

— Отчасти, — кивнул Виктор.

— И она легко могла бы встретиться с вами, пообщаться, сходить куда-нибудь, в кафешку, в бар, на выставку…

— На дачу съездить, — вновь вклинился он.

— Представьте, да. Просто так, не ради секса, до которого-то как раз и не дошло бы, а ради самой атмосферы. Ей просто нравилось, когда в неё влюблялись. Но поскольку вы только познакомились, вряд ли у вас был бы повод её убивать.

— Не скажите. Если человек встретился с ней с конкретной целью, а приглашение на дачу большинство расценило бы как приглашение в постель, такой поворот, как просто посидеть-поболтать, мог бы кому-то и не понравиться. А если тип агрессивный, всякое могло произойти.

— Не могло. Вы просто не знаете мою тётю. Лика была очень проницательным человеком и никогда бы к подозрительной личности слишком близко не подошла. Наверное, это всё-таки был несчастный случай. А мужчина, который там оказался, видимо, сумел спастись сам, но по какой-то причине не смог спасти её. Это бывает… У меня так подруга погибла. Муж и сын успели выскочить из горящего дома, а она — нет… А после, когда уже всё случилось, этот Ликин кавалер, наверное, испугался и сбежал. Я вот так примерно думаю. Только, пожалуйста, не надо ничего рассказывать Андрею, ему будет очень неприятно. Тётя каким-то образом все эти годы умудрялась сохранять безупречную репутацию, и Андрей правда ничего не знал о её воздыхателях. Да собственно, и знать-то было нечего. Серьёзных отношений у Лики никогда ни с кем, кроме мужа, не было. Просто такая вот блажь…

Мы подошли к воротам, на верхушке которых восседал Магистр и недовольно гримасничал в сторону охраны, которая вновь была на своих местах. По некоторым причинам охранников он слегка недолюбливал.

Завидев нас, он совершил изумительный по красоте прыжок, приземлился на дорожку и что-то благосклонно промурлыкал в сторону Виктора.

— Удивительно, но кажется, вы понравились моему коту! — воскликнула я, не подумав, как подобное заявление может быть истолковано нормальным человеком.

— Вашему коту? — засмеялся Виктор. — Уже неплохо.

— И не надо смеяться. На самом деле такое случается нечасто. Думаю, он считает, что вы — хороший человек.

— А вы как считаете? — он повернулся ко мне и посмотрел такими глазами… такими… что у меня дыхание перехватило.

— А я… а я слишком мало вас знаю, чтобы делать выводы и делиться впечатлениями! — в попытке скрыть смущение излишне резко ответила я. — До свидания, Виктор Андреевич!

— До свидания, Маргарита Николаевна. Спасибо за беседу, вы очень помогли следствию, — Виктор легко вернулся к официальному тону, но мне в его голосе почудились нотки иронии. — И ещё раз напоминаю — будьте осторожны. Что-то не верю я пока в несчастный случай. Всего вам доброго.

— И вам не хворать, — я развернулась и быстро зашагала к дому.

Маг догнал меня на середине пути и преградил дорогу с явным намерением поскандалить.

— Да ты что?! — возмутилась я. — С ума, что ли, сошёл? Да я его впервые вижу! Ты прекрасно знаешь — на то, чтобы мне понравился мужчина, уходят месяцы! Если не годы!

Маг презрительно фыркнул.

— Ну да… ты прав, — тормознула я, вспомнив, как стремительно, за пару недель, мой последний роман из лёгкой симпатии превратился в чёрт знает что. — Но это исключение! Исключение, понимаешь? Не правило! И связано, скорее всего, было с тем, что до этого я долго ни с кем не встречалась. А Димка… ты же сам видел, какой он поначалу был милый!

— Ага, ему бы в самый раз розовыми очками торговать… — съязвил кот, продолжая гипнотизировать меня взглядом.

— Нет, ну я же не спорю, действительно было бы неплохо на кого-то опереться, пока Андрей ещё не до конца пришёл в себя. Но не на первого же встречного!

Маг неопределённо пожал плечами.

— Да вижу я, что он тебе понравился! Но я ж тебе не Лика, в конце концов!

Кот что-то пробурчал про яблочки и яблоньки, хотя Ликиным яблочком я точно не являлась, а за мамой никаких подобных странностей не водилось.

— Слушай, отстань, надоел уже со своими глупостями! То сроду всех выживаешь, а то вдруг сватать вздумал к кому ни попадя! — и тут я представила, что сейчас думают обо мне охранники. Вряд ли они догадались, что я разговариваю с котом. Наверняка решили, что с головушкой у меня беда. — Ладно, дома поговорим, вечно меня позоришь, скандалист! — шикнула я значительно тише. — Я подумаю, доволен?

Глава 7. «Капкан»

Андрей маячил на ступеньках и курил.

— Андрюш, ну зачем?! Ты же лет десять не куришь! — воскликнула я, подбегая. — Брось сейчас же!

Андрей послушно затушил сигарету.

— Рит, мне нужно с тобой поговорить. Пойдём, — он взял меня под локоть, молча увлекая за собой, и лишь когда мы поднялись в гостиную, спросил: — У нас ещё остался коньяк? Или мы уничтожили все запасы?

— Андрюш, ну нельзя столько пить… давай лучше я чай заварю. Или кофе. Хочешь?

— Нет, спасибо. Пока лучше так. Выпьем по чуть-чуть, хорошо?

Он смотрел на меня такими бесцветными от тоски глазами, что хотелось отдать ему полжизни, не то что какой-то коньяк.

— Ладно… — со вздохом согласилась я и направилась к бару. В конце концов, один бокал уж точно ничего не изменит.

Маг что-то пробубнил мне в спину, о том, что большинство начинающих алкоголиков именно так и рассуждают, а потом благополучно заканчивают свою жизнь под забором, но он вообще любит поумничать.

— Я рад, что ты не уехала с Вероникой, — сказал Андрей, когда я вернулась. — Наверняка она тебя уговаривала. Ещё и повоспитывала, наверное. Я не раз слышал, как девчонки пытаются тебя переделать. Это потому что ты другая и живёшь по каким-то своим законам. Я не хочу сказать, что это плохо, но… в нашем мире так жить нельзя. Мы всегда тревожились за тебя, не очень понимая мотивы твоих поступков и способность ни в грош не ставить возможную выгоду. Отсюда и желание переделать. Спасибо, что осталась, ты не представляешь, как это важно для меня.

Как будто кто-то мог поступить в такой ситуации иначе. Родных у Андрея не было, он вырос в детдоме, детей тоже, но для нашей семьи он давно стал родным, и бросить его сейчас одного было бы по меньше мере странно.

Я хотела возразить, сказать, что невелика заслуга — побыть с близким человеком, когда он в этом нуждается, и благодарить за такое просто нелепо, но он мягким жестом остановил меня.

— Подожди. Просто послушай. И я, и Лика всегда относились к тебе по-особенному. По сути, мы считали тебя своей дочерью, это правда. Ты же знаешь, у меня вообще никого нет, кроме Лики, тебя и Аси… Теперь осталась только ты… В общем, пришло время посвятить тебя в наши планы.

Что-то мне это вступление совсем не понравилось, но я всё-таки решила дослушать.

— Так вот, — продолжил Андрей. — Несколько лет назад произошло слияние нашей компании с ещё одной — тоже достаточно крупной. Это было удобно, чтобы не составлять друг другу конкуренцию.

— Я помню, Лика что-то рассказывала.

— Да. И за это время наш бизнес существенно продвинулся. Самые крупные в городе рестораны и ночные клубы принадлежат нам. И это ещё не все, но пока об этом. В компании четыре совладельца: я, Лика и два брата, с которыми мы объединились, я тебя с ними познакомлю. Да ты их видела как-то давно, и на похоронах тоже, просто внимания не обратила. Немного своеобразные ребята, со своими закидонами, но в целом нормально, кто сейчас без причуд. Каждый из нас владеет долей в двадцать пять процентов, это очень много. Так вот, и я, и Лика завещали всё наше имущество, включая свои доли в бизнесе, тебе.

От такого поворота я едва дар речи не потеряла, но поскольку Андрей продолжал говорить, на беседе это никак не сказалось.

— Но в нашей компании не всё так просто, и если наследник не заявит свои права в течение полугода, доля распределится между остальными учредителями. В общем, ты уже, наверное, поняла, тебе нужно заявить права на Ликину долю. Собственно, она и торопила тебя с приездом главным образом из-за этого, хотела побыстрее всё рассказать. Возможно, предчувствие…

Он замолчал. А я и вовсе не знала, что сказать. Кроме:

— Давай выпьем.

Потому что сейчас мне и в самом деле захотелось напиться.

Андрей налил коньяк в два бокала, залпом осушил свой и налил ещё. Я глотала горькие капли и ждала, пока он справится с эмоциями. Очень хотелось заплакать, но слёзы — не лучшая поддержка для убитого горем человека.

— Лика хотела, чтобы ты уже сейчас начала работать в компании, — наконец заговорил он. — Ну а теперь, получив её часть, ты можешь работать вместо неё.

— Подожди, Андрюш, — перебила я. — Не обижайся, но для меня это не слишком приятная новость.

Говоря по правде, идея вникать в чужой бизнес меня вообще не воодушевила. Я, можно сказать, только-только от своего сбежала, оставив на экс-любимого все дела, а тут на тебе — ещё круче придумали…

— Я не хочу этим заниматься. От слова совсем. Можно мне отказаться в твою пользу?

— Нет, так не выйдет. Отказаться или, например, продать свою долю ты, конечно, можешь, но и в том, и в другом случае она разделится между остальными участниками. Разница лишь в том, что во втором случае мы поровну за неё заплатим. Ты вправе поступить как угодно, но фактически, это означает, что я полностью утрачу контроль над компанией. Вот если бы Лика мне свою долю завещала, тогда другое дело. Хотя, в будущем тебе всё равно пришлось бы вернуться к этому вопросу.

— Но почему?

— Таковы условия нашей сделки с ребятами, — пожал он плечами.

— Нелепость какая-то…

— Ну как есть. Сейчас ты можешь получать свою часть прибыли, не принимая непосредственного участия в работе, но это пока есть я, ты же понимаешь. Поэтому я хотел бы научить тебя всему, чтобы ты могла легко войти в дело в любой момент, когда пожелаешь.

Выражение моего лица, должно быть, стало ещё кислее. Сомнительно, что когда-нибудь я пожелаю ступить на тропу большого бизнеса, если даже мелкий мне не слишком поличил…

Андрей, видя, что его предложение совсем не вызвало восторгов, поспешил добавить аргументов:

— Рит, в этом нет ничего сложного, поверь. У нас работают отличные специалисты. Всё, что требуется, это осуществлять контроль. Ну, и иногда думать, куда вложить деньги. Конечно, заставить я тебя не могу, поэтому просто прошу. Хотя бы в память о Лике.

Это был капкан. Сказать «нет» в таких обстоятельствах язык не поворачивался, но и согласиться по ряду причин было непросто. С одной стороны, это было детище моих близких людей, и когда-то они работали как проклятые, чтобы оно выросло в то, чем являлось сейчас. Ум, талант и невероятная работоспособность Лики и Андрея, помноженные на деньги, которые влили в компанию те парни, внезапно подняли их очень высоко, и внести сейчас смуту, а может даже всё разрушить, рука не поднималась. С другой стороны, это точно было не моё…

— Андрюш, послушай. Дело не в том, что я боюсь не справиться, хотя, с моим везением лучше вообще никуда не соваться. Тут другое… Ты же знаешь моё отношение к частному капиталу? — Конечно, он знал. В нашей семье это был давний и бессмысленный спор.

— Рит…

— Для меня это важно, Андрей. Конечно, я понимаю, раз общество устроено именно так, то лучше быть богатым, чем бедным. Но это неправильно, сам принцип, неужели ты не видишь?

Андрей вздохнул.

— Ну, допустим, я согласен. Но ведь ты сама сказала, что это принцип. Ни у тебя, ни у меня, и ни у кого другого не получится его изменить. Во всяком случае, пока. И потом, капиталом ведь тоже можно по-разному распорядиться. Ты вообще знаешь, чем бы хотела заниматься?

— Сложный вопрос… — я задумалась. Конечно, для себя я всё знала. Но объяснить это другим даже не пыталась. Я хотела бы играть в театре. Но только у одного режиссёра, только у одного… самого лучшего, самого талантливого… а он давно уехал за границу. Это была ещё одна моя «маленькая трагедия», о которой я ни с кем и никогда не говорила. Просто после его отъезда пыталась найти себя в чём-то другом. Безуспешно. Потому что я — актриса. Но тоже, видимо, никудышная… раз даже любимый режиссёр от меня сбежал… В общем… — Не знаю, Андрей, возможно, меценатством… благотворительностью…

— Так и пожалуйста! У тебя просто появится больше возможностей, вот и всё. Разве мало таких примеров?

— То есть ты не будешь против, если я начну разбазаривать вашу собственность? — Вопрос был провокационным, но он не дрогнул.

— Да хоть в печку кидай.

— Ну, в печку — это было бы слишком, я ж тебе не Настасья Филипповна, — невесело усмехнулась я. — Но я предупредила.

— Значит, договорились? — Андрей заметно приободрился. — Думаю, знакомство с делами не займёт много времени. Кстати, а почему ты не берёшь трубку, когда звонит Дима? — внезапно сменил он тему. — Что произошло? Мне казалось — вы неплохая пара.

— Много чего, Андрей…

Воспоминания вызвали смутное чувство досады, как утреннее впечатление о приятном сне, который больше не повторится. Что там Димка говорил о моей избирательной памяти? Только плохое я помню? Ах, если бы так…

— Странно. Он же тебя буквально на руках носил.

— Надорвался, должно быть, — вздохнула я, — как, впрочем, и остальные. Не будем об этом, Андрюш. Давай лучше сосредоточимся на главном. Ты извини, у меня сейчас со временем туговато, давно обещаю своим приехать… Если уж другого выхода нет, давай побыстрее с этим всем разделаемся. Так что командуй, какие у нас планы на ближайшие дни.

— А пойдём-ка в кабинет! — он решительно отодвинул коньяк и поднялся.

***

Компактной группой, возглавляемой Магистром, мы двинулись в левое крыло здания.

Андрей устроился в кресле за столом, я, следуя давней дурной привычке — на столе, благо, место позволяло, Магистр облюбовал сканер.

Это хорошо, что Андрюша нас сюда притащил. По крайней мере, здесь он не выглядел настолько потерянным. Да и вообще, в рабочей обстановке кабинета казалось, что ничего страшного не случилось. Что Лика просто куда-то уехала… Надолго. А может, и навсегда… Но что она точно где-то есть.

Похоже, мы просто начинаем приходить в себя. Любая боль рано или поздно проходит, а если и нет, то сильно притупляется. Иначе и быть не может. Сложно жить, постоянно испытывая боль утраты. Наверное, даже невозможно…

Андрей извлёк из верхнего ящика стола несколько связок ключей и кредитки.

— Это тебе ключи от дома, от Ликиного кабинета, и от моего на всякий случай. Компьютеры связаны в общую сеть, можно пользоваться любым. Пароль для входа — число и месяц Асиного рождения. Это ключи от офиса. Какой от чего, я тебе потом расскажу. От сейфа в Ликиной спальне, там деньги и украшения, можешь брать всё, что захочешь, теперь они твои. От моего сейфа здесь. И от машин. — Гараж моих родственников был забит крутыми авто, так, что для моего «Пони» едва нашлось местечко. — Доверенности я сделаю завтра. Знаю, что ты предпочитаешь ездить на своей, но пора бы её сменить. Понтиак — хорошая машина, но… Сколько ей уже лет?

— Я не могу, это папин подарок. И я её люблю.

— Ну, смотри. Ключи всё равно возьми, пусть будут. Я практически всегда езжу на джипе, а машины всё-таки надо иногда выгуливать. Надеюсь, ты мне поможешь. Лика любила менять «коней»…

Андрей на секунду отвернулся и замолчал, то ли от того, что случайно произнёс не слишком приятную двусмысленность, то ли просто от воспоминаний, после чего протянул мне пачку пластиковых карт.

— Ликины кредитки. В папках найдёшь все сведения по счетам. А, еще… — он выдвинул другой ящик и достал коробку с новеньким мобильником. — Держи, раз уж ты свой утопила. Эксклюзивная модель, хотел по случаю подарить, но кажется, сейчас он и есть. Нравится?

— Угу, спасибо, — отозвалась я, думая о том, как стремительно врываются в мою жизнь перемены.

Но тогда я и предположить не могла, что это всего лишь прелюдия, и основные события ждут впереди.

— Утром поедем к нотариусу, подпишем кое-какие бумаги. Затем отвезу тебя в «Леди-Вамп» — это лучший в городе магазин. Купишь всё, что тебе нужно.

— Да у меня, вроде, и так всё есть.

— Видел я твоё «есть», впору на свалку нести. Да, и главное. Завтра юбилей нашей компании. Не время, конечно, праздновать… но запланировано давно, и лучшая возможность познакомить тебя сразу со всеми вряд ли представится. Собираемся в клубе «Магнат» в девять вечера, так что обзаведись, пожалуйста, вечерним платьем.

— Надеюсь, мне не придётся подставлять для поцелуя колено?.. — буркнула я, всё ещё пребывая в больших сомнениях по поводу открывшихся перспектив, на что Андрей лишь пожал плечами, словно говоря: «Кто его знает, как там оно обернётся».

— Послезавтра — выходной, ну а с понедельника за работу. Вопросы есть?

— Пока нет, — со вздохом сказала я.

— Тогда спать? — Андрей поднялся.

В этот момент резко зазвонил стационарный телефон, явно межгород. Андрей посмотрел на меня вопросительно и потянулся к трубке.

— Может, мама? — предположила я.

Андрей сказал «алло» и отрицательно качнул головой. А затем вопросительно взглянул на меня, жестом показывая, что звонят-таки по мою душу.

Глава 8. «Мудрое» решение

— Если вдруг Димка, я в ванной, — поспешно шепнула я и в угоду правдивости даже метнулась в сторону санузла.

Но это оказался Стас, так что пришлось с полпути возвращаться.

Андрей передал мне трубку, пожелал спокойной ночи и деликатно вышел.

— Привет, наконец-то. Ты чего со всех радаров пропала? Совсем хреново?

— Да ничего уже… лучше. Ты в курсе? Привет.

— Ага, говорил с твоими… — Стас помолчал, не зная, что ещё добавить — утешитель из него всегда был не очень. — Приехать, может?

— Да нет, зачем. Лучше к Ланке смотайся, а то она уже, наверное, забыла, как мы выглядим. Фиговые из нас родители получились.

— Это да, — со вздохом согласился Стас. — Сгоняю на выходных. А что ты там Элке наговорила? Она уже всю родню задолбала, рассказывает бредняк какой-то.

— Она всегда бредняк рассказывает. Но на этот раз, скорее, правда. Сказала не приезжать больше, не могу я её общество выносить. Мальчишек только жалко. Тоже не повезло с родителями. Да и дурочку эту — Эллу…

— Ясно.

Мы помолчали.

— Слушай, Стас, а чего ты своим родственникам квартиру у моря не купишь? Купил бы одну на всех и пусть бы по очереди отдыхали, чего они ко мне-то таскаются? Ясно же, что ни им, ни мне это общение не в радость. Жила бы в каком-нибудь Кызыл-стане, небось, и не вспомнил бы никто…

— Да они не просили как-то.

— Так сам предложи и дай. Можешь же.

— Могу.

Разговор с бывшим был так же уныл, как и все мои разговоры с бывшими. Но этот хоть не пытался ко мне вернуться. По крайней мере, пока состоял в очередном браке. А ещё говорят, «хорошее дело браком не назовут», вот же, есть от них очевидная польза!

Мы ещё немного поговорили обо всякой малозначимой ерунде и попрощались. Но только я положила трубку, как телефон зазвонил снова. Уж не Глеб ли? Общаться со вторым мужем не хотелось ещё больше, чем с первым. Почему-то от разговоров с ними каждый раз возникало чувство, что меня пытаются затянуть в какое-то вязкое болото бесполезного прошлого.

Телефон звонил, а я раздумывала, отвечать-не отвечать. А может, Стас чего-то не договорил?

Но нет, опять не угадала.

— Миледи, ну наконец-то! Как я рад вас слышать! — гаркнуло в трубке Сашкиным голосом, едва не оглушив меня децибелами.

Я отодвинула трубку подальше и невольно улыбнулась.

— И я рада, Саш, несмотря на то, что ты очень громкий.

К собственному удивлению я и в самом деле обрадовалась. Такой близкий, родной голос из другой жизни! Как будто и не было всех этих ужасных недель…

— Не верю ушам своим. Неужели вам наскучило общество кота, и вы готовы допустить к себе верного и преданного друга? Одно слово, и я немедленно прибуду.

— Сашка, опять паясничаешь? Говори, чего звонишь.

— Услышать любимый голос, разумеется.

— Ну вот, услышал. Что дальше? — продолжая улыбаться, спросила я.

— Теперь хочу увидеть.

— Позвони на скайп.

— Этого будет мало. Хочу лицезреть вас с утра до вечера.

— А с вечера до утра уже не хочешь? — не удержалась я от подколки.

— Отличный вопрос, я знал, что мы поладим! Немедленно выдвигаюсь.

— Спятил, да? — веселье моё слетело, как от порыва ветра. — Саш… у нас тут… ну… в общем… Лика… — я замолчала, не в силах произнести это страшное слово — «умерла».

— Я знаю, — Сашкин голос тоже сразу стал серьёзным. — Мама твоя звонила сегодня, и мне, и Митьке. Не могли раньше сообщить? Мы тут уже не знали, что и думать. По мобиле не отвечаешь, никто ничего не говорит… Спасибо, хоть мама догадалась позвонить.

Да уж, спасибо! Ну, мама! Значит, всех уже успела обзвонить, кроме родной дочери!

— Я, собственно, чего хотел… может, помощь какая нужна?

— Нет, Саш, спасибо, ничего не нужно. Считай, ты уже помог. Правда. Так приятно слышать твой голос.

— Рит, я понимаю… у тебя горе… — Сашка помолчал, будто размышляя, продолжать или нет, а затем осторожно произнёс: — Но ты могла бы хоть раз ответить, когда Димка звонит? Страдает же парень.

— Саш, да он не по мне страдает, а своё чувство собственничества утихомирить не может.

— Ага, и из-за этого спивается. Я тебя как друг прошу: прояви сострадание.

— А ты сейчас как чей друг просишь? Как мой или как его?

— Я как общий прошу! Серьёзно, сам уже не рад, что вас познакомил. Всё кувырком пошло. Вы не вместе и не врозь, а я вообще между двух огней, как кретин какой-то.

— Сашка, ну хватит, а? При чем тут ты вообще? Не маленькие, сами разберёмся.

— Рит, я ведь тебя тоже люблю. Но ты любишь Димку. А он тебя.

— Прям какая-то всеобщая любовь, как в раю, — усмехнулась я. — И что?

— И ничего. Можно же как-то помягче с ним…

— Да с чего вдруг?! — раздражение накатило со скоростью снежной лавины. Это расставание получилось для меня непростым. Отлично понимая головой, что Димка мне совсем не пара, сердцем всё ещё не получалось окончательно разорвать эту связь. А после Лики стало ещё сложнее. Подсознательно хотелось, чтобы рядом был кто-то близкий, кто бы носился с тобой, такой несчастной, отвлекал, утешал, поддерживал… Димка на эту роль подходил идеально, хоть и было уже очевидно, что не такой он мне близкий, как когда-то казалось. В отличие от Стаса утешать он умел превосходно, но и плата за это была высока — под его «крылом» ни о каком личном пространстве не могло быть и речи. Посему я изо всех сил держалась, стараясь не поддаться накатывающим временами минутным слабостям. И вот теперь нарисовался «парламентарий», способный парой слов разрушить всю мою хрупкую оборону. Или основательно её пошатнуть. Эта мысль привела меня в настоящее бешенство, требуя немедленно выплеснуть гнев наружу. И то, что я не могла сказать ни маме, ни Андрею, обрушилось на Сашку. — Чего вы все ко мне пристали?! Что вы все лезете со своими советами?! Дайте мне самой разобраться! Я, может, вообще не хочу об этом говорить! Это понятно?! Я уехала, всё! Меня нет! Вы зачем мне звоните?! Оставьте меня в покое наконец! Все!

Сашка, не ожидавший такой бурной реакции, растерялся. Несколько минут в трубке царило молчание, наверное, ждал, что я ещё добавлю, или не знал, как реагировать, но помочь я ему не могла. Похоже, сегодня у меня был «плаксивый» день, и сейчас я мужественно боролась с подступившими в очередной раз слезами.

— Прости… не вовремя я… — кашлянув, произнёс приятель. — Не хотел тебя расстроить, просто позвонил сообщить, что хата твоя в порядке. Родственники съехали, Аня всё отмыла, отчистила, ремонт и уборку я оплатил. Так что по приезду найдёшь свой «храм» в первозданном виде. Только вот… — Сашка замялся, — дети Хамедорею сломали… вроде, Анюта так назвала… но мы её пересадили, может, приживётся… И цветы ваши исправно поливаются…

— Надеюсь, не с потолка? — удручённо спросила я, ещё сильнее расстроившись. Не знаю, из-за чего больше, из-за поломанного цветка, или что не сдержалась и наорала на Сашку.

— Ну что вы, как положено, из леечки.

— Спасибо тебе, Саш… — мне стало совсем совестно — И ты меня прости.

— За что? Я давно тебе всё простил.

— Ну не знаю… за друга своего тогда прости. Ты такой хороший!

— Продолжай. Я заинтригован.

— И я так тебя люблю!

— Вот это да! Ради этого стоило жить, — приятель с готовностью вернулся к привычному между нами полушутливому тону.

— Сашка! — строго сказала я. — Кончай цепляться к словам, я люблю тебя исключительно как друга.

— Конечно, родная, я давно всё понял. Чай не даун. Просто беспокоюсь за тебя.

— Саш, да нормально у меня всё.

— Не уверен. Волнуюсь я за вас, ребята. И за тебя, и за Митьку… Может, всё-таки поговоришь с ним?..

А вот это он зря сказал. Утихомиренный было гнев в мгновение вспыхнул с новой силой.

— Да отстань ты от меня со своим Митькой! Саш, давай закончим этот разговор, иначе мы поругаемся. Серьёзно, занимайтесь своими делами! У меня всё в порядке! Можешь даже передать своему обожаемому другу пламенный привет с «большой земли»! Можешь даже подарок ему от меня купить! На долгую память! — раздражение захлёстывало, и каждая следующая фраза выходила язвительней предыдущей.

— Рит…

— Всё, Саша, всё! До свидания! Или мы точно сейчас поссоримся! Если понадобится ваше участие, я немедленно телеграфирую.

— Обещаешь?

— Клянусь!

Я бросила трубку, унеслась в свою комнату и наконец дала себе волю. Слёзы градом покатились по щекам. Бедный Сашка! Уж он-то точно ни в чём не виноват! Просто попал «под горячую руку». Не знаю, как ему удалось так легко всколыхнуть во мне все, с таким трудом похороненные чувства, но у него получилось. Тем не менее, виноватым я его не считала. Ей-богу, ну не винить же человека в том, что его друг не оправдал моих надежд?! Да и кого винить?.. По большому счету, никто ведь и не обязан соответствовать моим «хотелкам»… Как и я — не обязана мириться с тем, что мне не нравится.

Но какое ж «наивное чукотское дитя»… Думала — всё, нашла своё счастье. Ага, сейчас…

Ну почему так? Полгода, год, два, максимум три человек от тебя в полном восторге, ты — идеал, в котором преступно что-либо менять… А по истечении этого, в общем-то совсем небольшого срока, тот же человек начинает кромсать свой недавний идеал с таким маниакальным упорством, будто поставил себе целью уничтожить все до единой прежние чёрточки. Более того, оказывается, все твои взгляды ему попросту чужды!

Что происходит? И главное, почему? Слепая любовь принимает всё «на ура»? Без сомнения. А потом? Проходит, и наступает прозрение? Хорошо, допустим. И всё начинает раздражать — те же самые привычки и черты, которые недавно приводили в восторг? Тоже понятно. Необъяснимо другое: почему люди не расстаются сразу, как только начинается период взаимных обид и упрёков? Зачем они терзают и мучают друг друга годами, а иногда и десятилетиями. Ради чего? Боятся перемен? Срабатывает привычка? Или рады-радёшеньки, что есть на ком отвязаться? Ведь яснее ж ясного: это просто был не «твой» человек. А твой, возможно, ходит где-то рядом, в надежде тебя отыскать. Вот только если не избавиться от прежних, никому уже не нужных отношений, можно так никогда и не встретиться с ним… пройти мимо судьбы…

М-да. В теории всё стройно, понятно и правильно. Но на практике! Трудновато вот так, в одночасье всё забыть…

Магистр тронул меня лапой, заглянул в глаза.

— Плохо тебе? — заботливо спросил любимый кот.

— Плохо, — честно сказала я и прижала к себе преданное пушистое тельце. — Но это ничего, пройдёт с годами… — и мне так живо представились эти долгие-долгие годы тоски, что я снова заплакала.

Кот повздыхал, но решил не мешать моим страданиям, и через некоторое время меня осенило:

— Мне срочно, просто-таки срочно нужен роман! Лёгкий, ни к чему не обязывающий. Как там говорится? Клин клином? Вот и правильно. Хватит с меня обещаний и клятв, чепуха всё это!

— Виктор, — тут же услужливо предложил Магистр.

— Нет уж, сначала посмотрим всех кандидатов на открывшуюся вакансию.

— Жаль. Хороший парень.

— Вот именно. А для нашей цели хороший не нужен, мы же его всё равно бросим? Значит, надо выбрать самого распаскудного, чтобы заслуженно портить ему жизнь.

— Ой, да ладно, — фыркнул Магистр, — будто ты сможешь кому-то сознательно жизнь портить.

— Да мне и в бессознательном равных нет!

— Ага, — хихикнул кот. — Спорим? На дыню? В самом дерьмовом человечишке отыщешь что-нибудь хорошее, триста раз оправдаешь, ещё и жалеть начнёшь. Я-то тебя знаю.

— А вот посмотрим! Нашёлся бы только достойный объект!

Приняв столь «мудрое» решение, я несколько поостыла, сама позвонила родителям и поочерёдно поговорила с дочкой, мамой и папой. Причём, мама провела со мной ещё одну душеспасительную беседу на тему бренности бытия, в заключение заявив, что ни минуты не сомневается, что там, на небесах, в тысячу раз лучше, чем здесь. Не знаю, чем лично ей так не угодило «здесь», но почему-то хотелось верить.

В общем, то ли выплеснутые эмоции оказали целебное действие, то ли мамины речи были убедительны, но в эту ночь я спала почти спокойно, а утро следующего дня встретила с ощущением новой жизни.

Андрей тоже выглядел гораздо лучше. Мы в кои веки нормально позавтракали и против обыкновения отправились не на кладбище, а к нотариусу.

— Очень солидный человек, — предупредил Андрей, кивнув на позолоченную вывеску с фамилией Полянский, — лучший в городе специалист. Магистра оставим в машине.

— А чего не лучший в мире? — съязвил кот, презрительно глянув в сторону нотариальной конторы, и демонстративно отвернулся, уставившись в противоположное окно.

— Мы скоро, — пообещала я и чмокнула кота в затылок, чувствуя, что «великий» нотариус мне уже не мил.

Как и предполагалось, товарищ с первого взгляда вызвал у меня антипатию.

«Отлично, вот и первый кандидат», — злорадно подумала я, после того как Андрей нас представил.

— Здравствуйте. Присаживайтесь, — пригласил «великий», неодобрительно сверкнув очками в сторону моей короткой юбчонки и простенького топа.

«Ах ты ж боже мой, какие мы важные!»

— Здрасти, — с вызовом пискнула я в ответ и тоже посмотрела на него с неодобрением.

В такую-то жару в тёмном костюме и галстуке при его комплекции запросто можно тепловой удар получить. Хотя… вряд ли он когда-нибудь передвигается по улицам на своих двоих, в своей-то золотой оправе и ярко выраженными амбициями на лице. Вон, какой упитанный в свои лет тридцать с небольшим, аж лоснится весь. Когда же это он успел стать лучшим специалистом? Впрочем, может, просто молодо выглядит, работа-то — не мешки ворочать. Приехал, наверняка, в машине с кондиционером, уселся в офисе с кондиционером в обнимку, помощница снуёт туда-сюда, ему и вставать не надо. Годам, этак, к пятидесяти, килограммов двести ему обеспечено, если срочно спортом не заняться. Будут его в офис на каталке возить. Я засмеялась своим дурацким мыслям и намеренно поставила подпись не там, где нужно. Громко ахнула и «случайно» смахнула со стола подставку с ручками.

— Какая, однако, несерьёзная у вас племянница, Андрей Геннадьевич, — покачал головой «великий», а затем улыбнулся. И сразу стал вполне приятным человеком.

Надо же, только что был пренеприятнейший тип, и вот на тебе… И чего я на него ярлыков понавешала?.. Прям вот настолько хочется кому-то жизнь испоганить?

Оставался последний приём.

— А вы котов любите? — разделавшись с бумагами, резко спросила я.

Он усмехнулся и молча развернул стоящую на столе фотографию с запечатлённой на ней хитрющей рыжей мордахой, в связи с чем был окончательно и бесповоротно удалён из списка соискателей испорченной жизни.

— Рита, ты что там такое устроила? — недоуменно спросил Андрей, когда мы вернулись в машину.

— А, не обращай внимания, пошалила чуть-чуть, — ответила я, целуя кота в любимую мордочку и сюсюкая: — Заждался, милый? А нас, представляешь, дезинформировали. Не такой уж этот Полянский и страшный. И котов, между прочим, любит. А ещё у нас теперь будет всё самое лучшее. Лучшие нотариусы, лучшие магазины, и женихи, наверное, самые лучшие! Наши ж родственники к другому непривыкшие! Но ничего, мы их капиталы быстренько растранжирим, и вернёмся к своей привычной жизни, да, солнышко?

— Что-то ты, детка, и впрямь несерьёзная, — хмыкнул Андрей и повёз меня в разрекламированный крутой магазин, по дороге инструктируя: — Я сейчас в офис, потом в «Магнат», в общем, время у тебя есть. Заеду за тобой, как только освобожусь. Если закончишь раньше, позвони кому-нибудь из водителей. Телефоны я тебе забил. И я тебя прошу, веди себя прилично. Может, давай я Магистра с собой заберу?

— Не-не-не, мне его мнение знать нужно!

— Понятно. Без эпатажа никак.

Глава 9. «Встреча на Эльбе»

Путь был недолгий, поскольку и контора несостоявшегося кандидата, и упомянутый магазин располагались в центре.

Помахав удаляющейся машине лапами, мы повернулись к шикарному фасаду. Ослепительное солнце отражалось в чёрной зеркальной плитке, играло бликами на чёрной с золотом драпировке огромной витрины, явившей взору изящный женский силуэт — леди в красном. Россыпь драгоценных камней у ног мадам искрилась и переливалась всеми цветами радуги, а по другой стороне от парадного входа, параллельно сверкающей лестнице, каскадом спускались вьющиеся розы. Не магазин, а мечта маленькой девочки о красивой жизни!

— Да… видок у нас для такого заведения не совсем подходящий… — протянула я, поднимаясь по лестнице и раздумывая, стоит ли вообще входить. Впрочем, сомнения одолевали меня недолго. — Зато денег полно!

Добравшись до вершины, я уверенно шагнула к дверям, которые бесшумно разъехались, приглашая войти. Маг сидел у меня на руках и с любопытством вертел головой по сторонам. Он любит хороший дизайн, а над этим магазином явно потрудился небесталанный человек.

Оба охранника посмотрели на нас с изрядной долей удивления, но промолчали.

— Ну что? Сначала вечернее платье?

Изучив указатели, я повернула в нужном направлении, однако там нас поджидала неприятность. Не успела я опустить Магистра на пол, как к нам подскочила девушка-консультант с перекошенным лицом.

— С кошками нельзя!

— Это кот, — уточнила я.

— Тем более! — категорично заявила она.

Интересно, а почему тем более? Пришедшую на ум версию я решила не озвучивать. Улыбнулась и попыталась мирно урегулировать конфликт:

— Девушка, это очень воспитанный кот. Можно сказать, интеллигент и аристократ. Он ничего не тронет и точно не будет подглядывать за вашими клиентками в примерочной, он вообще от меня ни на шаг не отойдёт, обещаю.

— Все обещают! — раздражённо выплюнула девчонка, с откровенной брезгливостью уставившись на Магистра. — Вот испоганит ваше животное что-нибудь, а нам плати! Никакой зарплаты не хватит!

Судя по обилию драгоценностей на скандальной особе, вряд ли она вообще живёт на зарплату. И кто тут ещё животное — тоже большой вопрос.

Я оглянулась на других продавцов в надежде обрести поддержку. Девушки, в основном занятые покупателями, поглядывали на мою оппонентшу с неодобрением, но вступать в дискуссию явно не собирались.

— Послушайте, уважаемый консультант, а давайте так: если вдруг мой кот что-нибудь испортит, что весьма и весьма сомнительно, я немедленно возмещу вашему магазину убытки, — с предельной любезностью, на которую была способна, пообещала я, все ещё надеясь на мирное решение.

Но нет.

— Или вы сейчас же уберёте отсюда животное, или я позову охрану! — прозвучал в ответ ультиматум.

— То есть, презумпция невиновности у вас тут не в чести? — усмехнулась я.

На узком челе барышни отразился тяжёлый мыслительный процесс. Видимо, некоторых слов в файлах её мозга не обнаружилось.

— Всё! Я вызываю охрану!

Мне уже поднадоело это препирательство, и я уселась в ближайшее кресло, озвучив встречное предложение:

— Позовите лучше хозяина магазина.

— Не хозяина, а хозяйку, — надменно поправила девица.

— Да мне всё равно. Я не дискриминирую людей по половому признаку, как, впрочем, и животных. Зовите уже кого-нибудь.

Её лицо вновь напряглось. С минуту она ещё пыталась что-то там осмыслить, после чего пулей вылетела из зала.

Не успела я хорошенько осмотреться и подготовить «тронную» речь, как девчонка вернулась в сопровождении темноволосой молодой женщины невысокого роста, которая едва ступив на порог, закричала:

— Ритка?! Серьёзно?! Ты?! Вот это сюрприз!

В ту же секунду я узнала свою школьную подругу.

— Галка! — я бросилась к ней, едва не зашибив по дороге непримиримую котоненавистницу. От такого поворота девицу ещё больше перекосило, только никому уже до неё дела не было. Встреча оказалась настолько радостной, что на мгновение затмила все печали.

— Господи, до чего ж приятная неожиданность! — затараторила Галка, оглядывая меня с ног до головы. — Ритка! Как же здорово, что это ты! Хотя, я могла бы догадаться! Кому б ещё пришло в голову явиться в мой магазин с котом?! Я же знала, что ты в городе! Кто-то мне говорил. Даже звонила как-то твоим, но тебя не позвали.

— Галь, да у нас тут… в общем… не могла я ни с кем говорить, честно.

Только сейчас мы осознали, что так и стоим в проходе, привлекая всеобщее внимание.

— Пойдём ко мне, — Галка схватила меня за руку и потянула на выход. Маг победно оглянулся на скандальную особу и с неописуемым блаженством на морде почапал за нами.

— Рит, я знаю… — сказала Галка уже на лестнице, — прими мои соболезнования. Мне очень жаль, очень…

— Спасибо, Галь… — ответила я и, не зная, что ещё добавить, поспешила перевести тему разговора: — Скажи, а ты-то здесь что делаешь? Ты же должна быть в Англии?

— О, это отдельная история. Сейчас придём, расскажу. Знаешь, все эти годы я никак не могла понять, чего же мне не хватает в жизни, и вот только что — поняла. Тебя! Ты не поверишь, ведь иногда и поговорить нормально не с кем. Или от тебя чего-то хотят, или тебе что-то нужно. Ну никакой душевности! Ты вот, к примеру, на лица людей смотришь? Впрочем, о чём это я? Нет, конечно. Ты их и не запоминаешь даже.

Что правда, то правда. Иногда ситуации с этими дурацкими лицами доходили у меня до откровенного абсурда. Как, впрочем, и с именами, в особенности с мужскими. И те, и другие почему-то укладываются в моей голове с большим трудом.

Память тут же услужливо подсунула воспоминания о первых днях знакомства с экс-любимым, когда я никак не могла запомнить его лицо. Точнее, не совсем так. Я его, конечно, помнила, но как-то иначе, и каждый раз при встрече приятно удивлялась, какой он, оказывается, симпатичный. В моей памяти избранник был далеко не так хорош.

А потом мы впервые слегка повздорили по телефону. В процессе ссоры Димка сказал, что чистит свой пистолет, и меня конкретно замкнуло. Голос был таким, будто дочистит сейчас и застрелится. От испуга не только его, но и все остальные мужские имена вылетели из моей головы. Ну вот вообще все! Хоть «Эй» кричи!

— Рит, ты извини за Свету.

— Какую Свету? — кажется, за воспоминаниями я потеряла нить разговора.

— Да продавец же моя… — вздохнула Галка.

— А, барышня с синдромом начальника калитки?

— Ага. Никак не поймёт, что к чему. Мать ей магазин собирается купить, попросила взять девчонку на стажировку, а я по некоторым причинам отказать не могла. Вот мучаюсь теперь. Не обиделась?

— Да брось, я уже и забыла про неё. Хотя, могла бы, конечно, и поучтивее с покупателями.

— Ну, если бы ты в платье от кутюр явилась, да с охраной, уж поверь, не знала бы, куда деться от её любезности. Хоть с дрессированным медведем приходи! — засмеялась подруга.

Мы как раз дошли и уже входили в просторный кабинет.

Галка усадила меня в кресло и принялась сервировать стол.

— Отлично, заодно и пообедаю. Что пить будем?

— Вот прям в разгар дня? Ты уверена?

— Ну за встречу же. Нет? — Галка с обидой посмотрела на меня.

— А, давай. Только полегче чего-нибудь. Классный, Галь, у тебя магазин. Скажи, а в нем есть всё, что тут представлено? — я ткнула в стопочку каталогов, лежащих на журнальном столике. На каждом было золотом выведено: «Леди Вамп». — А то мне тут прибарахлиться велели.

— Почти, — кивнула Галка, доставая из холодильника запотевшую бутылку шампанского. — А если чего нет, закажем. Так что, не волнуйтесь, оденем вас как особу голубых кровей. А кроме того, вас ждут скидки, призы и подарки.

— В витрине платье такое обалденное. Никогда не носила красного, интересно, мне пойдёт?

— Скажи лучше, что тебе не пойдёт. Помнишь, как на презентации Олежкиной конторы тебя случайно розовым «Мускатным» окатили?

— Ну ты спросила! Да меня чуть удар не хватил, когда моё любимое белое платьице пошло огроменными синими пятнами!

— Зато народ стриптизом насладился, пока кто-то в туалет нёсся, на ходу одёжку стаскивая, — хихикнула Галка. — А как ты потом вернулась в платье уборщицы, размера на три больше? Правильно тогда Олежка сказал, что некоторых, даже если в мешковину обрядить, вряд ли их красота претерпит существенные изменения.

— Ага, классный вечер получился. Смешной. Кстати, об Олеге. Давненько я с ним не виделась. Как он? Всё так же является на службу ни свет ни заря, несмотря на грандиозную пьянку накануне?

— Ну конечно. Да он же не пьёт почти. Как в школе носился с «однополчанами», не рассчитавшими дозу алкоголя на душу населения, так и сейчас носится. Правда, теперь уже не нужно трезвым голосом на телефонные звонки родителей отвечать, а в остальном ничего не изменилось. Как отмазывал всех, так и отмазывает. Под его слово, как и прежде, любого из наших отпускают из дому. Только теперь, естественно, не родители, а жены и мужья. В общем, адвокат — он и в Африке адвокат.

Я вздохнула, представив весёлые вечеринки старых друзей. Хорошо им тут вместе…

— Ну ладно. Олег хоть иногда мне звонит, да и заезжал как-то. А ты-то здесь как оказалась?

— Да у меня вообще всё банально, — махнула рукой Галка. — Вышла замуж за англичанина, это ты знаешь. Восемь лет прожила за границей, потом разошлись. На деньги, вырученные от этого брака, открыла магазин. С «бывшим» остались нормальные отношения, он, между прочим, один из моих главных поставщиков. В принципе, мы очень мирно расстались. Ему нужен был наследник, но не сложилось. Объяснились, он предложил хорошие отступные, я согласилась. Они, знаешь, сильно от наших мужиков отличаются. Наш тебя если любит, то со всеми потрохами. Ему пофиг, будут у него от тебя дети или нет. Он же тебя любит, а не мать своих будущих отпрысков! Иностранцы немного другие. Впрочем, и у нас, и у них встречаются исключения. Ой, Ритка, твой кот шампанское пьёт!

— Да нет, шампанское мы не любим, это мы перед тобой выпендриваемся, — засюсюкала я. — Хотим поразить тебя своей неординарностью.

— Надо же! — восхищённо хлопнула в ладоши Галка, когда Маг ловко подцепил ломтик красной рыбы и отправил в рот.

— Мы ещё и не такое можем, правда, милый? — «Милый» мило раскланялся.

— Обалдеть! Я и не знала, что коты такие умные! Надо срочно завести кота!

— Нет, Галка, таких не заводят, такие сами заводятся. Такие…

И я вдруг решила поведать подруге историю нашего с Магистром знакомства, которую не очень люблю вспоминать и редко кому рассказываю. Свидетелей тому безобразию тоже было не так чтобы много, да и попали они в основном на финальную часть. Тем не менее, это не помешало самой истории обосноваться среди городских легенд и обрасти немыслимыми подробностями.

Рассказываю, как было на самом деле.

Бывают в жизни странные обстоятельства, странные и непонятные. Чувствуется в них какая-то неслучайность, предопределённость, что ли, словно ты знал, что когда-нибудь произойдёт нечто подобное.

Вот примерно при таких мой кот и появился.

Был полный комплект: пятница, тринадцатое, полнолуние, полночь. Я вышла прогуляться. Родители с дочкой только недавно уехали на Кипр, и грусть расставания продолжала сильно давить. Жить одной оказалось непросто. Особенно тяжко было по вечерам и ночами, даже бессонница начала мучить, и я как-то незаметно пристрастилась к таким вот ночным прогулкам.

Парк вокруг нашего «буржуйского» дома всегда казался мне безопасным. Он обнесён высоким забором, всюду горят фонари, плюс в доме находился вооружённый охранник, дверь подъезда открыта, и в случае чего можно позвать на помощь.

Я гуляла по парку, любовалась огромной луной, скучала по родным и попутно грезила о всякой чуши, вроде большой и чистой любви. Ночь, луна и аромат сирени неплохо способствуют глупым мечтаньям.

Звать на помощь никого не пришлось, вокруг было тихо и спокойно.

Натосковавшись и намечтавшись, я направилась к подъезду и обомлела: на пороге, перед дверью, сидел здоровенный чёрный котище. Я не слишком суеверна, однако для пятницы тринадцатого и полной луны это был явный перебор. К тому же я шла по центральной аллее, вход с которой прекрасно просматривался, и могу поклясться, никакого постороннего объекта там поначалу не наблюдалось. Такое впечатление, что кот материализовался из воздуха, как только до лестницы осталось несколько метров.

Я машинально зажмурилась, а когда открыла глаза — площадка вновь была пуста. Галлюцинациями в нашей семье никто не страдал, да и с чего бы вдруг такие видения? Остановившись, я стала озираться в поисках резвого зверя, но его нигде не было.

И тут, точно по хоррору, туча медленно наползла на диск луны. Вокруг стало темнее, а я вдруг напряглась и покрылась мурашками, почти физически ощущая опасность на уровне каких-то древнейших глубинных инстинктов. Определить, откуда она исходит, не получалось.

«Что за чертовщина?! До дома рукой подать, а я стою тут, фигнёй страдаю!» — я ещё раз нервно оглянулась, тряхнула головой и, отмахнувшись от предчувствий, стала быстро подниматься по ступенькам.

Просторный холл отозвался гулким эхом, я ещё успела заметить, что будка охранника пуста, и в тот же миг погас свет. Отступить назад я не успела. Кто-то набросился на меня, повалил на пол и вцепился в горло, полностью перекрыв дыхание.

Ничего не понимая и не имея возможности даже крикнуть, я стала судорожно отбиваться, но силы явно были неравные. Почти теряя сознание, я ощутила… нет, скорее почувствовала, как над головой пронеслось что-то большое, и следом раздался жуткий, многократно усиленный почти пустым холлом, крик.

«Железная хватка» ослабла, пальцы, душившие меня, скользнули по горлу, и надо мной развернулось какое-то побоище. Вой, крики и шипенье заполнили всё пространство. Захлопали двери квартир, подняласьстрашная суматоха.

Кто-то включил свет, подхватил меня на руки, уложил на диван и пытался привести в чувство подручными средствами, кто-то вызывал «скорую» и полицию.

В общем, когда ко мне полностью вернулась способность видеть и дышать, вокруг уже было полно народу.

От пережитого ужаса окружающее воспринималось какими-то отдельными размытыми фрагментами, которые никак не получалось собрать в единое целое, и первое, на чём я смогла сфокусироваться, была моя недавняя «галлюцинация». Огромный чёрный кот обособленно и независимо сидел на малахитовом покрытии нашего холла, пристально смотрел на меня и, голову даю, улыбался!

Несколько секунд я не могла оторвать взгляд от его довольной «чеширской» рожи, затем повернула голову и увидела нашего охранника в окружении полиции и врачей. Вместо лица у него было кровавое месиво…

— Ничего себе! Так он, что, глаза этому гаду выцарапал?! — Галка глянула на Магистра с благоговейным ужасом и восторгом одновременно.

— Ну, выцарапать не выцарапал, но потрепал основательно.

— А надо было! — припечатала подруга и полезла за второй бутылкой. — Ты у нас, конечно, всегда была воплощённой мечтой маньяка, но эти твари уже совсем распоясались!

— Да ему, Галь, и так хорошо досталось, действительно чуть не ослеп. Ещё и заражение какое-то началось, еле откачали. По-моему, он даже не понял, что за чудище на него напало, походу, совсем сбрендил от потрясения. Где-то я читала, что кошки в ярости непредсказуемы и опасны, даже видела как-то, как коты бьются — это реально жесть, но никогда не думала, что они могут так отделать человека.

— Рит, да какой это человек…

— Больной, Галя, больной.

— Ой, только «Олежку» не включай! Больной — значит, в психушке лежи! И нечего в общество соваться!

— Это понятно, но кто ж добровольно туда пойдёт. Так что есть в этой истории и положительный момент — поймали, можно сказать, на живца. Да и к выбору охраны наши жильцы теперь посерьёзнее относятся. А то привыкли непонятно кого за гроши нанимать. Вообще не понимаю. Так-то, у нас там бедных нет, мы с Магом, наверное, самые малоимущие, но за копейку ж удавятся. Или, может, это потому, что редко кто в нашем доме надолго задерживается, не знаю. Он у нас уже как перевалочная база какая-то. До смешного. Поживут пару лет, и съезжают, либо в собственные особняки, либо и вовсе, как мои, за границу. Но теперь, чуть что, старожилы такой хай поднимают, есть там у нас несколько тётечек — мамашки крутецких бизнесменов — которые вряд ли куда переедут, вот они теперь за этим строго следят. В общем, спасибо Магистру, навёл порядки.

Я обняла любимое «чудище» и чмокнула в нос. Галка с залихватским хлопком выдернула пробку из бутылки и разлила шампанское по бокалам.

— Всё! Надо срочно выпить за кота! Всё-таки египтяне дураками не были!

Глава 10. Свита для «принцессы»

— Галка, а может, хватит? А то мы сейчас с тобой так наклюкаемся, что завалимся спать прямо в кабинете, а у меня сегодня вечером мероприятие в клубе «Магнат». И у тебя, между прочим, тоже, потому что я приглашаю тебя на юбилей одноимённой компании. А это значит, что к девяти часам мы должны хотя бы на ногах стоять.

— О нет, Ритуль, извини, но я пас. Терпеть не могу все эти светские рауты. Скукотища ещё та. За кота! — Галка подняла бокал, и засмеявшись над случайной рифмой, опрокинула в себя содержимое.

— Солнц, ну пожалуйста, — заныла я, молитвенно сложив Магистровы лапы, — нам так нужна группа поддержки! Мы там, кроме Андрея, никогошеньки не знаем. И маньяки! Они же там точно будут! На каждом углу нас поджидать! Точно-точно! Пойдём с нами, а?

— Знаешь, Ритка, когда ты так просишь, тебе совершенно невозможно отказать! — Галка смачно хрустнула ананасом, продолжая со смехом говорить. — Если бы ты использовала подобные интонации в разговорах с мужиками, у тебя бы давно было полцарства!

— Да зачем мне полцарства, Галь? О нем же заботиться надо, а мне лень, — я тоже засмеялась, отпустила Магистра на пол и открыла ближайший каталог. — Скажи, а можем мы, например, отметить всё, что мне понравится, и пусть нам это прямо сюда принесут. Можем?

— Можем, мы всё можем. Выбирай.

Галка закончила трапезу и откинулась на спинку кресла, продолжая с любопытством поглядывать на кота, который с видом важного инспектора прохаживался по кабинету, периодически возвращаясь к большому зеркалу полюбоваться на себя-любимого. Сегодня он был на удивление немногословен, наверное, решил не шокировать Галку всеми своими особенностями сразу.

Некоторое время я старательно копалась в журналах, доставая подругу вопросами и делая закладочки с пометочками, а когда закончила, Галка вызвала по селектору свою помощницу и вручила ей каталоги.

Через полчаса кабинет превратился в примерочную, а я — в манекен. Почти всё, что я выбрала, оказалось в наличии, поэтому действо грозило не на шутку затянуться. Мы немножко поспорили по поводу сегодняшнего вечернего платья: я склонялась к красному, а Галка настаивала на серебристо-голубом.

— Ты сама не видишь?! — горячилась она. — Тогда доверься профессионалу. Ты же в нём прелесть! В красном тоже хорошо, но в голубом просто волшебно! Ну как тебя ещё убедить? Вон, посмотри на Магистра, он с тебя глаз не сводит!

— Ага. Наверное, я напоминаю ему большую серебристую рыбу.

Я с сомнением взирала в зеркало. Платье, конечно, было замечательное и сидело отлично, но для решения моей задачи относительно романа с каким-нибудь мерзавцем всё же больше подходило красное. В нём бы я выглядела куда «вампиристее».

— Ладно, уговорила. Буду рыбой. Если ты пойдёшь со мной.

— Да пойду, куда ж я денусь, от тебя ж так просто разве отделаешься? Только надо подумать, в чём, чтобы выглядеть постройнее. Хорошо некоторым с их девяносто-шестьдесят-девяносто! — Галка окинула меня выразительным взглядом. — А у других, между прочим, и параметры другие бывают!

— Галка, ты о себе, что ли? Да ты как статуэтка изящная!

— Ага, прям античная «грация»! При моем гномьем росте пара лишних кг, и вот ты уже не ты, а бесформенное чучело какое-то!

— Понятно. На комплимент нарываешься. Галка, ты восхитительна! Честное слово! Вообще не изменилась! Нет, даже лучше стала!

— Вот ты хитрюга. Я ж уже сказала, что пойду, — хмыкнула она, хотя на самом деле в моих словах не было ни слова неправды. — Ну что, вызываем Марину? Вроде мы с тобой определились.

Когда появилась помощница, Галка быстро распорядилась:

— Марин, вот здесь всё, что мы берём. Упакуйте, пожалуйста, и отправьте во-о-т сюда… — она написала на листочке адрес и передала девушке. — Проверьте по каталогам, и чего не оказалось, включите в ближайший заказ. Сумму посчитайте с моей персональной скидкой.

Когда дверь за девушкой закрылась, Галка полезла в сейф и протянула мне бархатную коробочку.

— А это — от меня. На все твои пропущенные мною дни рождения.

Я открыла футляр и улыбнулась.

— Ты даже помнишь, что я обожаю браслеты? Спасибо, Галка… но такой дорогой подарок… мне неловко… — Даже не слишком искушённому в ювелирке человеку с первого взгляда было бы понятно, что безумной красоты платиновое изделие, мерцающее на чёрном бархате, не простая штамповка, а дорогущая работа мастера.

— Ерунда, не обеднею.

— Ладно. Тогда за мной должок.

Минут через десять помощница вернулась, я расплатилась, мы с Галкой выпили ещё по бокалу и договорились встретиться возле клуба. Затем я оповестила Андрея о готовности на выход, и мы с Магистром наконец-то покинули магазин в сопровождении владелицы, которая категорически настояла на проводах до стоянки.

Машина Андрея была уже там.

— Ты, что, вообще ничего не купила?! — возмутился он.

— Без паники, шеф, спокойно, ваше задание выполнено. Представляешь, оказалось, хозяйка магазина — моя одноклассница. Вот повезло! Если бы не Галка, мы бы там неделю блукали! А так к шести всё доставят. Галя — замечательный человек, я её с нами в клуб сегодня пригласила, ничего?

— Да отлично. Я и сам хотел предложить кого-нибудь из твоих здешних приятелей захватить, не сообразил вчера. Может, ещё кого-то позовёшь?

— Не знаю. Так давно никого не видела. Я подумаю.

— Перекусить куда-нибудь заедем? Или дома?

— Только если ты хочешь, нас накормили.

— Нет, я тоже в клубе поел, думал, вы голодные. Может, тогда партию в теннис? А то что-то мы с тобой действительно слишком уж расклеились. Так тоже нельзя… Пора, наверное, возвращаться к жизни. Спорим, я тебя обыграю?

— Хитрый какой, — воспротивилась я, а про себя подумала, что мама, похоже, перед отъездом и с ним успела побеседовать… — Хочешь коварно воспользоваться бедственным положением нетрезвой девушки? Не выйдет! Бассейн и пара часов сна, дабы привести себя в чувство. Теннис, ежели пожелаете, завтра.

— Кто ж с тобой завтра спорить рискнёт? — ухмыльнулся Андрей, — Завтра уже форы не будет.

— Вот-вот, так и норовят облапошить. А ещё родственник, называется!

— Маргарита, имей совесть, я вполовину старше тебя!

— Во-первых, ни в какую не в половину, а во-вторых, у тебя и стаж игры больше. Так что сам имей!

Привязанность моя к тёте с дядей была безграничной. Я помнила их чуть ли не с пелёнок, и Лика с Андреем — это, наверное, лучшее, что случилось со мной в детстве. С ними даже делать ремонт было до безумия весело! А наши захватывающие путешествия! Но самое главное, конечно — любовь. Которая ощущалась настолько, будто я всегда была окружена каким-то сияющим тёплым коконом.

— Ладно, будем считать, что шансы уровнялись. Вот и посмотрим, что победит: молодость и резвость или опыт и мастерство, — улыбнулся Андрей.

— Посмотрим-посмотрим, — угрожающе кивнула я.

Вскоре мы подъехали к дому, я поднялась к себе, переоделась в купальник и уже через пять минут с наслаждением окунулась в воду.

Андрей не захотел присоединиться ко мне, а вот Маг с удовольствием искупался, после чего развалился в шезлонге перед бассейном.

Я долго плавала и, вынырнув в очередной раз на поверхность, обнаружила, что мой строптивый кот, который обычно позволяет прикасаться к себе только членам семьи и особо приближённым, да и то по большим праздникам, преспокойно разлёгся на коленях у бородатого типа в солнцезащитных очках.

«Ничего себе, — подивилась я, подплывая к лестнице, — не иначе как всерьёз решил меня пристроить!»

Магистр, увидев, что я их запеленговала, спрыгнул на землю и быстренько ретировался в ближайший цветник.

— Вы кто? — вопрос помимо воли прозвучал сердито.

— Я-то? — насмешливо пробасил мужчина, поднимаясь.

Я взвизгнула, выскочила из бассейна и бросилась ему на шею, потому что это был не кто иной, как мой одноклассник и давний друг Олег. Господи, как же хорошо, что есть друзья! Сначала Галка, теперь Олег!

— Тише-тише, девушка, напились, ведите себя прилично, — шутливо сказал он, прижимая меня к себе. — Мало вам моего любимого костюма, ты ещё и репутацию мою подмочить решила? А я, между прочим, примерный семьянин, и в порочащих связях не замечен, — добавил он, улыбаясь и расцеловывая меня в обе щёки.

— Ой, Олежек, как же я тебе рада! Словами не передать! А зачем ты бороду отпустил? Тебя только по голосу и можно узнать!

— А зов сердца как же? Хотя… о чем это я, какой там зов, это же не про тебя. Сколько мы не виделись? Года три, больше? И молчали камни… Хоть бы позвонила! Ну вот как так?

— Прекрати, мне уже стыдно… — я покаянно ткнулась ему в плечо.

— Да ладно уж, когда это я на тебя сердился? — он чмокнул меня в макушку и с улыбкой увлёк в направлении дома. — Пойдём кофе пить, расскажешь, как докатилась до такой жизни.

Маг вывалился из кустов и теперь крутился у наших ног.

— Олег, ты мне всё-таки скажи, зачем бороду отпустил? От правосудия, что ли, скрываешься? — по дороге шутливо допытывалась я.

— В наше время от правосудия под бородой не скроешься, это я тебе как юрист говорю. Если честно, для солидности. Очень я молодо выгляжу.

— Прекрасно! Вот сейчас бы тебя наши девчонки на кусочки порвали. Молодо выглядит он, видите ли!

— Ну так я никому и не говорю, — засмеялся Олег. — Только тебе, как старой подруге.

— А вот за это отдельное спасибо! Вот прям отдельное! Я, значит, старая, а ты молодо выглядишь. Просто отлично! Давай ещё ресницы твои вспомним, которым все девчонки завидовали.

Олег захохотал.

— Ну серьёзно, я ж не виноват, что это смущает клиентов, несмотря на то, что я — прекрасный адвокат.

— И скромный, — добавила я.

— И скромный, — засмеялся Олег. — Потому и не могу сказать им: «Вы не смотрите на внешность. На самом деле я очень хороший и опытный адвокат, и не так уж молод, как может показаться на первый взгляд». Зато теперь мне меньше сорока никто не даёт.

— Я б так даже все сорок пять дала. Короче, не смей больше прикидываться моим одноклассником!

Шутить с давним другом было так здорово, так легко и знакомо, будто мы с ним на мгновение вернулись в весёлое, беззаботное детство…

— Тебя, надо полагать, Галка оповестила, а к бассейну Андрей направил?

— Да, спасибо, хоть одна красавица догадалась позвонить. А с дядей твоим мы давно знакомы. Встречаемся иногда на общественных мероприятиях.

— Отлично. Мой кот, смотрю, тоже тебя не забыл. Пойдёшь сегодня с нами в «Магнат»? — предложила я. — Ну, с Машей, конечно.

— И с Машей, и с удовольствием, тем более что Андрей Геннадьевич уже пригласил нас влиться в ваш эскорт.

— Подкалываешь, да?

— С чего бы? Всем известно, что королей «играет свита». Кстати, я действительно не помню, чтобы Рита Королёва появлялась где-то без забойного сопровождения.

Мы уже вошли в дом и поднялись на второй этаж.

— Это было давно. Времена меняются, Олеж, и сейчас меня всё чаще сопровождает лишь вот эта мордаха, — я кивнула на Магистра. — И представь, меня это вполне устраивает. Ты пока иди в гостиную, я сейчас быстренько переоденусь и присоединюсь.

Настроение моё значительно улучшилось. Жизнь потихоньку начинала брать своё, расцвечиваться красками, и даже снова стало казаться, что ничего не случилось… Наверное, давно надо было встретиться с друзьями. Кто, как не они, способен помочь человеку справиться с бедой…

Быстро переодевшись и подсушив волосы феном, я подкрасила губы и уже собиралась уходить, когда заметила на кровати конверт. Обычный такой, ничем не примечательный белый конверт, которого по определению тут быть не могло. Я подошла и осторожно взяла его в руки.

Внутри обнаружился небольшой обрывок тетрадного листа с криво наклеенными, вырезанными из газеты крупными буквами: «УЕЗЖАЙ НЕМЕДЛЕННО».

Глава 11. Странная угроза

В гостиную я вошла со странным чувством. Не то чтобы меня напугала записка, но было как-то не по себе от непонятности происходящего.

Олег с Андреем что-то оживлённо обсуждали, и совсем не хотелось портить их разговор. Однако и скрывать такой факт было нельзя.

Я подошла и аккуратно положила послание перед Андреем. В отличие от меня, он испугался по-настоящему.

— Где ты это взяла? — едва взглянув на листок, побледнел он.

— Лежало у меня на кровати. Андрюш, ты только не волнуйся, ладно? Может, это шутка чья-то…

— Шутка? Какая ещё, к черту, шутка! — он схватил злополучный листок, подскочил с дивана, постоял, словно не зная, что делать дальше, сел обратно и потянулся за сигаретами. — Так. Всё отменяется. Ты уезжаешь.

— Что?!

— Ты уезжаешь домой. Нет, лучше к родителям. Сейчас же. Иди собирайся.

— Ещё чего! Не поеду я никуда! И не смей курить! — я выхватила пачку из-под его ладони и спрятала руку за спиной. — И вообще, это мои сигареты.

— Рит, ну что ты ведёшь себя как ребёнок? — в голосе Андрея проявились нотки растерянности.

— Не поеду!

— Рита, подожди, не горячись. И вы, Андрей Геннадьевич, — вклинился Олег. — Давайте разберёмся спокойно.

— Да что тут разбираться? — отмахнулся Андрей, вновь поворачиваясь ко мне. — Пойми, не могу я тобой рисковать.

— А собой? Собой ты рисковать можешь? — разозлилась я. — Знаешь, в свете этой записки смерть Лики и мне уже не кажется таким уж несчастным случаем! А если этот следователь прав? Вдруг это, действительно, было убийство? Ты ведь об этом сейчас подумал, да?

— Ну какая разница, о чём я подумал?

— Как это какая?! А если тебе тоже грозит опасность? Правда… совершенно непонятно, почему, в таком случае, предлагают уехать мне?.. Грохнули бы за компанию, да и все дела. Странная забота… — я задумалась. Вообразить убийцу, вырезающего ради меня буковки из газеты, я при всём желания не могла. Мужчины тоже молчали, о чём-то размышляя. — Слушайте, а вдруг это Димкины проделки? Он же уже знает, что я здесь? А что, вполне в его духе… Напугать любимую до беспамятства, вынудить уехать домой, а затем внушить мысль, что только под его опекой я могу спать спокойно. Кстати, неплохая версия…

Сейчас мне очень захотелось, чтобы это сделал именно он. И не только потому, что это было простое и нестрашное объяснение. Где-то в глубине души я, наверное, всё ещё надеялась, что ради меня он всё осознает, исправит ошибки, станет таким, как был в начале знакомства… Наверное, какой-то частью себя я всё ещё этого хотела. И не хотела одновременно. Но не хватало мне, точно не хватало какой-то малюсенькой детальки, какого-то штришка, чтобы окончательно проститься с этим человеком.

— Вот только если это действительно он, то просчитался товарищ, не испугалась я и никуда не поеду.

Андрей собрался возразить, но Олег его опередил:

— Простите, что вмешиваюсь, но мне кажется, Рита права. Сомнительно, что речь тут идёт о прямой угрозе. Даже если предположить, что Анжелику Сергеевну убили, и за вами тоже охотятся, думаю, никто не стал бы подбрасывать записку в хорошо охраняемый дом с единственной целью предупредить Риту об опасности. Она у нас, конечно, девушка редкой красоты, но вряд ли предполагаемый убийца столь сентиментален. К тому же разделаться с вами, Андрей Геннадьевич, вы уж извините, проще простого, учитывая, что ездите вы без охраны и машину где попало оставляете. Так что дело, видимо, действительно в чем-то другом. Я так понимаю, — обратился он ко мне, — упомянутый Димка — это твой последний бой-френд?

Я кивнула.

— И что, он мог вот так запросто проникнуть на территорию, обнесённую трёхметровой стеной и охраняемую специально обученными собаками? — уточнил Олег.

— Он много чего может, — буркнула я. — Сама не раз видела, как он со здоровенными собаками договаривался, прям как будто гипнотизировал их. Помнишь, Андрей, он и вам этот фокус как-то показывал? И по стенам он лазает, как Тарзан. И вообще на всю голову отбитый, сначала делает, а потом только думает, что это он такое сотворил!

— Да уж, Рит, характеристика просто отменная! — усмехнулся Олег. — Парень, видимо, под стать тебе. Ты у нас тоже, как бы это помягче сказать… девушка неординарная.

— Хорошо, допустим, — Андрей задумчиво побарабанил пальцами по столешнице. — Но меня смущает один нюанс, о котором вы, Олег, вероятно, ещё не знаете. Маргарита унаследовала Ликину долю и теперь является совладельцем нашей компании. Только вчера вечером я сообщил об этом ей самой, сегодня утром мы были у нотариуса, а уже днём появляется эта записка. Довольно странное совпадение, не находите?

— Странное, согласен, но с другой стороны, чего только не бывает в жизни. В любом случае для начала надо опросить прислугу и охрану. Может, кто чего и заметил. И территорию прочесать. Могу составить компанию, — предложил Олег.

— Вы правы, — согласился Андрей, вновь поднимаясь, — пойдёмте. Рита, ты хотела отдохнуть? Иди отдохни. Только закрой, пожалуйста, двери на ключ.

— А это ещё с какой стати? — возмутилась я. — Теперь, что, от собственной тени шарахаться?! И вообще мы идём с вами.

Маг лениво потянулся, зевнул, и недовольно прошествовал к двери, всем видом демонстрируя, что в этом доме покоя ему не найти.

— Ну и ладно, можешь не ходить, — обиженно сказала я его спине.

Кот обернулся, окинул меня снисходительным взглядом, и гордо вскинув голову, направился в сторону столовой.

***

Оля, точнее, Ольга Леонидовна, проработала в доме уже много лет и считалась почти членом семьи. Аккуратная, спокойная и ответственная, она безупречно выполняла свои обязанности по ведению хозяйства, была незаменимой помощницей во всех делах и просто хорошим человеком. На вид ей было не больше тридцати пяти, хотя я знала, что она старше. Выглядела Оля, как и наш Олежка, очень молодо, и при обращении к ней редко кто пользовался отчеством. Домашние обычно обращались к ней по имени, чаще используя уменьшительно-ласкательную форму Оленька.

Сейчас она наводила порядок на кухне, переставляя в шкафчике какие-то склянки, и при нашем внезапном появлении от неожиданности выронила одну. Соль рассыпалась по столу, припорошив его, словно первая вьюга землю.

Оля ойкнула, испуганно посмотрела на нас и зашептала что-то о плохой примете.

— Ну что вы, Оленька, какие приметы, ерунда, не обращайте внимания, — поспешил успокоить её Андрей. — Мы к вам ненадолго, спросить кое-что.

Он задал ей несколько вопросов и получил ответы, из которых следовало, что Оля никого постороннего не видела и ничего подозрительного не слышала.

Говорила она, несмотря на испуг, довольно уверенно, но у меня почему-то всё равно остался какой-то неприятный осадок от разговора.

Я посмотрела на Магистра. Он принюхивался и недовольно морщился, из чего я сделала вывод, что кот со мной солидарен.

Это было странно, тем более что за годы работы ни разу не было случая, позволившего хоть на миг усомниться в Оленькиной честности. Может, в связи с происшедшими событиями мы стали излишне подозрительны?

Опрос охранников тоже ничего не дал.

Андрей вызвал начальника службы безопасности с ребятами, которые тщательно обследовали всю территорию. Однако ничего нового к нашим изысканиям это не добавило.

Мы вернулись в дом. Если здесь и побывал чужой, никаких следов пребывания он не оставил.

Лично я знала только одного человека с такими способностями — Димку, отчего мгновенно почувствовала себя под колпаком. Если он-таки последовал за мной, то роман, который я замыслила, даст примерно такой же эффект, как размахивание красной тряпкой перед мордой быка. Уж что-что, а патологическую Димину ревность я имела «счастье» не раз оценить. Причём ему вовсе не нужны подтверждения факта измены, он без труда сам себе всё придумает, и то, что мы расстались, в данном случае совершенно не имело значения. По необъяснимым причинам Дима продолжал считать, что я обязана хранить ему верность.

Вспомнилось, как во время очередной размолвки я рванула в пансионат на ЮБК, наивно полагая, что надёжно спряталась. Как бы не так! Ближе к полуночи меня уже благополучно выловили на дискотеке. Город наш не слишком большой, а знакомых у Димы много… Кто-то что-то видел, передал другому, тот вовремя подвернулся, и уже к вечеру Дима методично объезжал пансионаты и санатории, пока не зарулил в нужный.

Тогда, жутко возмущаясь, я бросила ему фразу, что от него можно скрыться только на кладбище. Сейчас от этой мысли мне стало очень неуютно. На погост я пока не торопилась, а что у чокнутых на уме — никогда не угадаешь.

Мужчины оживлённо обсуждали возникшую проблему, начисто позабыв обо мне, и я, дабы успокоить расшалившиеся нервы, под шумок подошла к бару, достала коньяк, деловито свинтила крышку и хлебнула прямо из бутылки.

Мальчики разом умолкли и уставились на меня. То ли от вида их изумлённых лиц, то ли от нервного напряжения, то ли от упавших на «старые дрожжи» новых, мне стало смешно. Сделав ещё глоток, я с самым невинным видом пояснила:

— В горле пересохло.

Олег очнулся первым и, как во времена нашей юности, сразу включился в игру:

— Восхищён. Утолять жажду крепкими напитками — не каждому дано. И давно у тебя эти уникальные способности?

Я пожала плечами, мол, родилась с ними, и выпила ещё. Мы попытались немного поюморить по этому поводу, но как-то совсем безуспешно. Понятно, что всем было не до веселья.

Если до этого инцидента начальник службы безопасности практически не смотрел в мою сторону, то теперь таращился во все глаза.

— Ты, Палыч, не обращай внимания, это дети так шутят, — Андрей попытался переключить его внимание на себя, укоризненно посматривая на нас с Олежкой. Но тщетно. — Палыч, ау! Пойдём в кабинет, — Андрей потянул его к выходу, напоследок погрозив мне пальцем.

— Ритка, ты гипнотизируешь мужиков, наверное, ещё круче, чем твой бой-френд собак! — Олег со смехом повалился на диван. — У вас это традиция такая, что ли?

— Ага, аттракцион семейный, — я уселась в кресло напротив и демонстративно закинула ногу на ногу. — Но тебе можно не волноваться, на близких друзей это не распространяется. Не старых, заметь, не старых! В общем, расслабься.

— Спасибо, успокоила. А то мне, как примерному семьянину…

— Слушай, ты так часто это повторяешь, будто сам себя убедить хочешь, — с нервным смешком перебила я. Напряжение не отпускало, и все эти жалкие потуги пошутить так и остались нелепой попыткой.

— Нет, правда, я очень люблю Машу. Ради неё я могу даже с пятого этажа прыгнуть.

— Честно, что ли? — хмыкнула я. — А с шестого?

— Рит, ну вот что ты за существо? С тобой совершенно невозможно говорить серьёзно, — Олег поставил локти на стол, подпёр голову руками и с нежностью уставился на меня.

— И не надо. Видишь ли, с некоторых пор я не особенно верю в любовь. А чужое счастье — так и вовсе меня раздражает.

— Эгоистка, — улыбнулся он.

— Ну и ладно, зато от чистого сердца, — парировала я. — Да нет, Олежка, конечно это шутка! Я очень-очень рада, что ты счастлив, правда. И желаю вам с Машей жить долго-долго и умереть в один день. Без подколок.

— Рит, а ведь когда-то я мечтал…

— Олег, да когда это было! — перебила я, прекрасно зная, о чём он.

— Да странно просто. Знаешь, это даже не любовь была, а какое-то непонятное, нереальное обожание. Признавайся, заколдовала меня? — он засмеялся.

— Аха, а потом расколдовала.

— Нет, серьёзно. С моим практичным умом, и такие страсти. Сам себе не поверил. Особенно, когда первую эпиграмму написал, — и он с улыбкой продекламировал часть упомянутого творения, которое, надо признать, сильно идеализировала мой образ.

— Ну так не ты один поразился, — улыбнулась я. — Наш рассудительный, прагматичный Олег — и вдруг стихи. Но классно же вышло, — я вспомнила и процитировала ещё парочку отличных четверостиший.

— Надо же, помнишь. Хотя, память у тебя всегда была исключительная.

— О, да! Имена и лица мужчин она лихо исключает! — скаламбурила я. — Скажи… а те стихи, что ты писал, когда у нас со Стасом жил, ты их случайно не забирал?

— Да нет, а что?

— Пропали… Подозреваю, Стасик их уничтожил. Так жалко. Хорошие ведь стихи были.

— Да ну, ерунда, баловство.

Несмотря на лёгкий тон, Олег выглядел несколько напряжённым. Я решила, что тема эта его всё-таки немного смущает, и поспешила перевести всё на шутку:

— Не знаю, не знаю, лично мне очень даже обидно. Так надеялась потомкам что-то оставить!

— Ну, я-то точно на Петрарку не тяну, — засмеялся он.

В этом месте наши воспоминания прервал вернувшийся Андрей.

— М-да… — он с укоризной посмотрел на меня, хотел что-то добавить, но лишь махнул рукой и перевёл взгляд на Олежку. — Ну, Рита — понятно, у неё всегда ветер в голове, и в своих поступках она руководствуется исключительно тем, что её левая пятка захочет. Но вы, Олег! Серьёзный человек, руководите солидной фирмой, подающий большие надежды адвокат, и вдруг такое… нестандартное поведение. Не понимаю. Хотя, нет, чего ж я не понимаю-то? Наоборот, давно уже понял, что общество этой барышни действует разлагающе на неокрепшие умы и дезорганизует работу даже самых отлаженных механизмов.

— Андрей, твои нападки совершенно необоснованы, — вклинилась я в его попытку поупражняться в остроумии. — А все эти ваши: принято, не принято, догмы, устои… Чушь полнейшая по большей части. Надоело.

— Вот и я о том же! — с готовностью подхватил Андрей. — Обратите внимание, Олег, основная черта этой прелестной молодой леди — отрицание. Для неё не существует «надо — не надо», исключительно — «хочу — не хочу»… Мало того, что её выходки почти не отличаются от поведения девочки-подростка, так теперь ещё и окружающие активно перенимают эту дурацкую манеру. Она мне сегодня чуть Полянского не переформатировала! Вы это вообще представляете?! А её логика? Её хоть кто-то понимает? В общем, мой вам совет, дружище: держитесь от неё подальше! Иначе из преуспевающего адвоката вы ооочень скоро превратитесь в воинствующего нигилиста.

— Думаю, вы преувеличиваете, Андрей Геннадьевич. Я знаю Риту с первого класса и не могу сказать, что в ваших словах нет рационального зерна, но с другой стороны, в серьёзных вопросах, согласитесь, она нередко оказывается права, хоть поначалу здравый смысл и протестует против её, иногда абсурдной, точки зрения. Как ни странно, но следуя этой своей неведомой логике, она неоднократно находила верное решение. Мы, мужчины, просто не в состоянии понять, как можно получить искомое сразу — спонтанно, обойдя логическую цепочку умозаключений. Потому и ставим подобный результат под сомнение.

Было очевидно, что говорят они это всё полушутя, не всерьёз, но почему-то такая неожиданная солидарность в оценке моего морально-нравственного облика, а заодно и умственного потенциала всё равно как-то задела.

— Спасибо, Олег, но я обойдусь без адвоката. — Хотела ещё добавить, что они оба зануды, но передумала и сказала совсем другое: — Прошу прощения, господа, но вынуждена вас покинуть. В двадцать тридцать я буду готова. — После чего поднялась, кивнула Магистру на выход и гордо удалилась, краем уха уловив ещё что-то про голубую кровь, шутливо сказанное Андреем.

«Ах, вот так?! Вы, значит, леди видеть хотите? Да пожалуйста! Сами же не рады будете!»

Оленька вынырнула из-за угла и прошмыгнула мимо нас серым мышонком. Я остановилась и задумчиво посмотрела ей вслед. Снова возникла мысль, что держится она как-то странно, точно не так, как всегда. В чём конкретно состоит эта странность, сказать было сложно, но и отделаться от этого ощущения не получалось до самого вечера.

Глава 12. Вы поедете на бал?

Я бродила по комнате, периодически выходя на балкон и возвращаясь обратно.

— Что ты мечешься? — недовольно буркнул Магистр, перекладываясь с боку на бок. — Мельтешишь туда-сюда — прям в глазах рябит! Дай хоть немного поспать.

— Да что-то никак не могу понять, — я присела рядом с ним на край кровати. — Тебе не показалось, что Оля ведёт себя как-то не так?

— Мало ли, — во всю пасть зевнул кот. — Не забивай голову, само как-нибудь разрешится.

— Думаешь?

— Иди в душ, а то собраться не успеешь.

Курьер из Галкиного магазина запаздывал, и только когда он наконец прибыл, мне удалось отвлечься от беспокойных мыслей и сосредоточиться на подготовке к предстоящему мероприятию.

Заново примерив оба вечерних платья, я подивилась Галкиному безупречному вкусу. Мало того, что серебристое платье пребывало в полной гармонии с моими тёмно-серыми глазами, оно ещё и создавало нужный образ — холодность и недоступность, и в то же время еле уловимая нежность и загадочность.

Магистр одобрительно щурился, определённо ему нравилось моё сходство с рыбой.

— Иди сюда, солнышко, — позвала я кота и защёлкнула у него на шее крупную золотую цепь, добытую в Ликиной шкатулке.

— Совсем охренела?! — возмутился он и попытался сорвать украшение.

— Маг! — строго сказала я. — Это нужно для образа. Пусть думают, что мы одуревшие от скуки богатеи. К тому же, если Димка здесь — он найдёт способ за нами пошпионить, и поскольку то, что он увидит, ему вряд ли понравится, он быстро проявится. В общем, твоя задача — наблюдать.

— Может, ещё звезду Давида для смеха прицепим? — съязвил кот. — А чё, давай!

— Ну правда, смешно же, — хихикнула я.

— Ага, прям обхохочешься.

— Ладно, так уж и быть, не будем делать из тебя шута. Да и звезды у нас, к счастью, нет, — со смехом сказала я. — Главное, помни: сегодня ты — наглое и недалёкое заласканное животное.

— О-хо-хо… опять эти тупые роли… — со вздохом протянул он.

***

Ровно в половине девятого мы спустились в холл и надменно прошествовали мимо Андрея, который при нашем появлении впал в лёгкий ступор.

«Вот так, знай наших!» — мстительно подумала я, выходя на улицу.

Через секунду он выбежал следом и, опередив меня, распахнул дверцу представительского мерседеса.

— Ребятки, вы превзошли все мои ожидания!

Я не удостоила его даже взглядом. Аккуратно уселась, тщательно расправила платье, дождалась, пока он сядет за руль, и демонстративно отвернулась.

Как и предполагалось, он тут же пустился в извинения:

— Ну прости, глупые шутки.

— Бог простит, — холодно отозвалась я, не поворачивая головы.

— Рит, ну перестань, я же знаю, что ты не сердишься.

Я не ответила.

Мы в молчании доехали до ворот, миновали посёлок, и лишь влившись в городской поток, Андрей заговорил вновь.

— Ладно, хочешь делать вид, что ты — неприступная гордыня, да пожалуйста, сколько угодно, всё равно я тебя люблю, — с отеческой нежностью в голосе сказал он.

А у меня тут же возникли угрызения совести, вместе с желанием броситься ему на шею. Но капитулировать так быстро не хотелось. К тому же подобный трюк, однажды проделанный на оживлённой трассе, чуть не привёл к ДТП. Тогда за рулём был Димка, а мне вдруг захотелось его поцеловать…

Я вздохнула и уставилась в окно, стараясь отогнать мысли о последней любви, одолевавшие меня всё чаще и чаще.

Обозревая знакомые с детства места, с которыми так много было связано, я в очередной раз подивилась, насколько мне безразлично далёкое прошлое. Теперь оно не имело ровным счётом никакого значения и представлялось старым, но хорошо запомнившимся фильмом, в котором героиня с хронологической последовательностью провела большую часть своей жизни. Но как я ни старалась, отождествить себя с героиней тех давних событий так и не смогла. Ушло и ушло… будто и не было никогда…

— Прошу, принцесса, — Андрей протянул мне руку.

Я очнулась, поняла, что мы приехали, и снисходительно кивнула:

— Благодарю вас, дядюшка.

Он только хмыкнул.

У входа толпился народ, но мне удалось без труда вычленить Олега и стоящих рядом с ним Машуню с Галкой. Он тоже заметил меня сразу и как бы в восхищении закатил глаза, на что немедленно получил обратку в виде одного из моих отработанных ледяных взглядов. Девчонки о чём-то весело щебетали и всю эту пантомиму пропустили.

Маша с последней нашей встречи слегка округлилась, но это её ничуть не портило, даже наоборот, было на удивление к лицу. Про Галку и вовсе молчу — она всегда была само изящество. В общем, выглядели девчонки на все сто, лучше даже, чем в юности.

Мы расцеловались, и я краем глаза заметила вопросительный взгляд обделённого вниманием Олега, адресованный Андрею. Тот в ответ лишь пожал плечами и развёл руками, говоря жестами примерно следующее: «Ничего не смог поделать — вздорный характер».

— Рита! — Машунька распахнула небесно-голубые глазищи, глядя на меня с неподдельным восторгом. — Какая же ты красавица! Всё хорошеешь и хорошеешь! Как тебе это удаётся?! Вот правду говорят — нет предела совершенству! А фигура какая, обалдеть! Я сейчас от зависти лопну! Посмотри, после рождения Катюшки ещё пять килограммов набрала, и как от них избавиться, ума не приложу. Хоть бы поделилась секретами!

— А она всегда на пике любви, — снисходительно пояснила Галка. — Мы, Маш, несмотря на всю свою привлекательность, за всю жизнь столько пылких признаний не получили, сколько наша Афродита за неделю отхватывает. А это, Машунь, для женщины самое главное. Пойдём, сейчас сама увидишь, как мужики, аки спелые груши, к её ногам падать будут.

Первые две груши в виде крупных темноволосых новорусских братьев-компаньонов поджидали нас в холле. Одна груша даже присвистнула при нашем появлении и легонько толкнула локтем другую. Совершенно напрасный жест — вторая тоже пялилась на меня во все глаза.

Они уже имели «счастье» лицезреть меня на похоронах, но тогда всем точно было не до разглядывания красот, да и высмотреть что-то за плотной вуалью, появись вдруг у кого такое стрёмное желание, было невозможно.

Галка захохотала и выразительно посмотрела на Машу.

— Наши компаньоны — Кирилл и Денис. Моя племянница Маргарита, — представил нас Андрей, и ошарашенные «мальчики» по очереди неуклюже приложились к моей лапке.

Далее события развивались по плану. Андрей представил меня всем присутствующим как нового совладельца компании, чем вызвал к моей персоне повышенный интерес.

Такого внимания я не помню со времён выступления в театре-студии, где мне посчастливилось переиграть все главные роли. Джентльмены норовили оказаться в непосредственной близости и непременно выпить на брудершафт. Дамы тоже толклись неподалёку, пытаясь отыскать недостатки и с трудом скрывая неприязнь.

Я, следуя собственному сценарию, держалась прохладно, не забывая, однако, посылать мужчинам многообещающие взгляды и говорить милые глупости. Магистр тоже не подкачал — вальяжно валялся на спинках кресел, лакал Мартини, ел с моей руки чёрную икру и, казалось, мало интересовался происходящим. Но я-то видела — он зорко следит за окружающими из-под прикрытых век.

Брат Кирилл был при жене, очаровательной блондинке Виолетте, что, впрочем, не мешало ему пастись возле меня, не уступая брату Денису, который недавно развёлся и находился в активном поиске своего счастья, о чём он немедля поведал мне во время первого же танца, многозначительно заглядывая в глаза.

Видимо, гражданин решил, что поиск его успешно завершился, невзирая на то, что на все его откровенные намёки и предложения я только загадочно улыбалась и туманно ссылалась на будущее, которое что-то там должно показать.

Лексикон братьев был обогащён жаргонными словечками, которые периодически прорывались через вполне пристойную речь и наводили на мысль о криминальном прошлом товарищей. Да и весь их вид говорил о том, что передо мной не братья, а братки.

Были и другие соискатели: пара-тройка банкиров, несколько глав инвестиционных компаний, квадратообразный чемпион Европы по боксу и десяток продвинутых предпринимателей неясной бизнес-ориентации.

Вряд ли все господа были холостыми, но так как ни один до планки отпетого негодяя пока не дотянул, сей вопрос меня попросту не волновал. Знакомство ни с кем я особо поддерживать не собиралась, хотя Андрей не раз подчеркнул, что все эти люди — нужные.

В какой-то момент к компании примкнул и «великий» нотариус Полянский, но тот уже с утра остался без шансов, а поскольку был не глуп, быстро понял, что ничего ему тут не светит.

Денис с упорством бронетранспортёра пытался оттеснить от меня других претендентов и на этой почве едва не повздорил с братом.

Я усиленно изображала утомлённую мужским вниманием «классическую» блондинку, да так расстаралась, что и впрямь изрядно утомилась.

— «Шоу маст гоу он», — насмешливо пропела Галка, когда мне наконец удалось отделаться от очередного ухажёра и подсесть к девчонкам в надежде чего-нибудь перекусить.

Однако не успела я хлебнуть шампанского и протянуть руку к маслинке, как Магистр спрыгнул с кресла и неспешно направился к выходу. Пришлось снова подниматься, объяснив народу, что пора прогулять кота.

Денис, энергично орудуя локтями, бросился наперерез, но намёк на дамскую комнату, в которой ему вряд ли будут рады, быстро остудил его пыл.

Маг, не оглядываясь, потопал на третий этаж, где в объёмном, непонятного назначения простенке перед бильярдной, практически скрытые за раскидистой пальмой, негромко говорили двое. Магистр остановился, я тоже. Мы затаили дыхание и прислушались.

Глава 13. Таланты и поклонники

— Детка, ну уймись же ты! — донёсся до нас раздражённый голос братка Кирилла. Голоса, в отличие от лиц и имён, я запоминаю гораздо легче, и сейчас сразу его узнала. — Сказал же: скоро, — добавил он значительно тише. — Ну ты чё, в натуре, не знаешь, что я люблю только тебя?

— Да?! — истерично откликнулся не очень трезвый женский голос. — А сам весь вечер трёшься возле этой белобрысой кобылы! — «Не иначе как меня помянула…» — Тоже ещё! Нашёл объект для поклонения! Да на ней же клейма ставить негде!

— Не могу же я тереться возле тебя!

— Серьёзно?! — взвизгнула «детка». — А к другим тебя, значит, жена ревновать не станет?! Знаешь, Кирюш, хорош уже заливать! Мне твой пи*дёж конкретно уже остопи*дел! Короче, так. Если через три дня не подашь на развод, крупно пожалеешь. Ты меня знаешь.

— Ну еб*ческая сила! Лисёнок! — голос мужественно боролся с нарастающим раздражением. — Чё я, как лох, одно и то же объяснять должен?! Ты ж в курсе, что Виолка развод не даёт! Упёрлась, сучара, рогом! Половину бизнеса требует. Ты же девочка умная — понимать должна, что это не в наших интересах. Что там после деребана останется?! Дай ты мне спокойно всё разрулить!

— У тебя всегда причины найдутся! Задолбало уже… Короче, неделя — последний срок. Нах… мне вообще твой бизнес? Мне ты нужен, а не бизнес твой! Заедешь завтра?

— Посмотрим…

— Ах так?! — снова заорал пьяный «лисёнок». — Знаешь, я ведь и передумать могу!

— Да тише ты, не ори. Хорошо, приеду. Иди сюда.

Послышались невнятные шепотки, хихиканье и звуки поцелуя. Я возмущённо оглянулась на Магистра:

«Ты что, мартини перепил?! Мы ещё в чей-то адюльтер не вникали! Да ещё и в таких «изысканных» выражениях!»

Он проигнорировал моё мысленное негодование и прошествовал вперёд, приглашая топать за ним. Ясно — хочет, чтобы я посмотрела на визави Кирилла, неясно — зачем…

Проходя мимо, я бросила быстрый взгляд на высокую рыжеволосую девицу в зелёном платье. На всякий случай надо узнать, кто она. Зачем-то же меня Маг сюда притащил. Хотя… возможно, ему показалось, что я отдаю этому Кириллу предпочтение перед другими кандидатами, и он таким незатейливым способом решил открыть мне глаза на «Дон Жуана»… Парень с виду был ничего, но вот блудливые глаза и поведение в целом выдавали в нём того ещё козлину.

Ладно, разберёмся. Я вошла в бильярдную и немного погоняла шары, дабы влюблённая парочка не сочла, что мы здесь по их душонки. Людей тут было немного, но поотбиваться от назойливых знакомств тоже пришлось. Затемспустилась вниз прогулять Магистра и только после этого вернулась в «семью».

Вечер был в разгаре, народ потихоньку напивался.

Андрей спорил с Олегом, возмущаясь противоречивостью и несовершенством законодательства, на что Олежка возражал, что это как раз очень удобно, и исключительно благодаря этому можно выиграть практически любое дело.

Галка, откровенно скучая, танцевала с крупным зарубежным издателем, непонятно каким ветром занесенным на эту бизнес-тусовку и вообще в наши края. Машуня, наоборот, от души наслаждалась. Двое маленьких деток и работа врачом, скорее всего, не позволяли ей часто бывать на подобных мероприятиях, и нынешний вечер оказался приятным сюрпризом.

Ближе к часу Андрей засобирался домой.

В принципе, я была не против — воздыхатели давно перепились и по третьему кругу требовали брудершафта, чем изрядно действовали на нервы. Кроме того, сильное опасение вызывали братья-партнёры. Того и гляди подерутся. Виолетта, сославшись на головную боль, уехала домой одной из первых, ещё до полуночи. Следом укатил и перепивший «лисёнок», таким образом полностью развязав Кириллу руки, что весьма негативно сказалось на настроении Дениса.

Галка с воодушевлением приняла предложение отбыть, невзирая на то, что залётный издатель уже успел сделать ей другое, более перспективное предложение. Возможно, было недальновидно сходу отказываться от руки и сердца очередного иностранного воротилы, всё-таки новые горизонты и всё такое, но подруга лишь отмахнулась, заявив, что теперь она больше склонна поддерживать «отечественного производителя».

А вот Машунька категорически не желала с нами расставаться. Она так искренне огорчилась, что мы с Галкой, переглянувшись, в унисон заявили, что на часик-полтора ещё останемся.

Андрею затея не понравилась, и он даже хотел задержаться. Но вид у него был неважный, чувствовалось, что празднество сильно его напрягает, и я настояла, чтобы он ехал отдыхать.

— Хорошо, — наконец сдался он. — Только, пожалуйста, Олег, не спускайте с моей непутёвой племянницы глаз. С годами у неё проявилась настораживающая способность вляпываться в неприятности. Охрану я тоже предупрежу.

Олег пообещал не отходить от нас ни на шаг и доставить домой не позднее трёх ночи.

Мы с девчонками уселись тесным кружком поболтать, а Олежка грудью закрывал подступы к нашему столику, купируя многочисленные попытки выхватить одну из нас на танец. Почему мы все забыли об инциденте с запиской, осталось загадкой, но факт остаётся фактом: кроме усиления охраны дома никаких больше мер предпринято не было, и о самом случае никто за весь вечер даже не вспомнил.

— Рит, а ты знаешь, что Олег был в тебя влюблён? — бесхитростно спросила Маша. Видимо, этот момент в жизни мужа не давал ей покоя.

— Ой, когда это было! — отмахнулась я.

— Не скажи, — возразила она. — Иногда мне кажется, что он и сейчас тебя любит.

Я поперхнулась шампанским.

— Да ты что, Маш?! Придумаешь тоже! Он мне сегодня все уши про тебя прожужжал. Какая ты распрекрасная, да как он тебя обожает. А ты тут такие глупости говоришь!

Машка покрылась счастливым румянцем, но не угомонилась и почти шёпотом продолжила:

— Он про тебя стихов написал — кучу, на целый сборник хватит…

— Это он тебе сказал? — удивилась я. — Так они все пропали куда-то. И вообще, это ещё до вашей свадьбы было…

— Нет, — перебила Маша, — он их уже после свадьбы написал. А может, и сейчас пишет. Говорю же, на целый сборник. Я, правда, сама об этом недавно узнала, сначала он и от меня скрывал.

Признаться, я растерялась и сильно возжелала немедленно оказаться в объятьях какой-нибудь «груши», дабы прекратить этот непонятно куда скатывающийся разговор. Всё-таки Олег мой друг, и мне совсем не хотелось, чтобы у него возникли семейные проблемы. Я никак не могла сообразить, как реагировать на Машины откровения, но тут мне на помощь пришла Галка.

— Машка, ты что, ревнуешь? — весело спросила она. — Да у неё таких «Олегов» — в день по мешку!

Вот это выручила так выручила! Теперь Маша чёрте что думать будет! Но она неожиданно спокойно возразила:

— Нет, ну что ты, конечно, я не ревную. Это его жизнь, точнее, большой её отрезок, претендовать на который я не имею права.

— Ого. Да ты, Маш, философ… — с искренним удивлением протянула Галка. — Повезло же Олежке с тобой!

Маша посмотрела на неё с чуть смущённой улыбкой и повернулась ко мне:

— Рит, я с тобой о другом хотела поговорить… Стихи по-настоящему хорошие, и хотелось бы их опубликовать. Но Олежка ни в какую не соглашается. Вот я и решила тебя попросить. Всё-таки он тебя очень уважает и может послушать.

— Даже не знаю, Маш… — сообразив, что предмет беседы вполне безопасен, я успокоилась, но что на это сказать, действительно не знала. А ещё, тоже немного опешила от её мудрых рассуждений. — Творчество, тем более лирика — это такое личное… Автор сам должен решить, обнародовать свои произведения или нет. Хотя, мне тоже будет очень жаль, если они так и не увидят свет. Из того, что мне довелось прочесть, могу сказать одно: муза его точно стороной не обошла. Я-то могу поговорить, мне не сложно, но, знаешь, мне кажется, ты имеешь на него куда большее влияние, чем я. Во всяком случае, мне он об этих стихах вообще ничего не говорил.

— Может, ты и права… — задумалась Маша. — Ладно, попробую сама ещё разок. Ой, девчонки, чего ж мы сидим? Пойдёмте танцевать, а то Олежка скоро домой нас потащит!

«Скорей бы уже…» — вздохнула я, выбираясь из-за стола.

Спать хотелось неимоверно. Стрессы и многодневный недосып наконец дали о себе знать, и ползать по танцплощадке сонной мухой не было ни малейшего желания. Выслушивать всякую чушь и разводить по углам братьев-компаньонов — тем более. Атмосфера между ними продолжала накаляться. Пока нам с Олегом удавалось ловко её разрядить, но винные пары делали своё дело, и с каждым разом становилось всё труднее. А я мечтала лишь об одном — побыстрее очутиться в своей постели. Не знала ещё, что нынешней ночью мне это вообще не грозит…

Глава 14. Неслучайные случайности

Есть мнение, что случайности — это хорошо замаскированные закономерности. А ещё, что каждый из нас непрерывно ведом тайным постановщиком этого грандиозного шоу под названием «жизнь». Он один знает, кого оставить, а кого пора удалить со сцены. На время, или навсегда. Бог, Абсолют, Высший разум, Вселенная — называйте как хотите, лично мне больше нравится «Создатель», хотя, может, никто это всё паскудство и не создавал, может, оно всегда вот такое было, кто знает, как оно там устроено… и что чем когда завершится…

Примерно такие мысли крутились в моей голове, пока мы сидели в холле второго этажа центральной городской больницы, куда вскоре приехали прямо с вечеринки, потому что Андрюшин мерс упал с эстакады… Водитель скончался на месте, а Андрея в тяжёлом состоянии доставили в клинику. Никто не мог нам сказать, выживет он или нет. Мне отчаянно хотелось, чтобы выжил, но я не знала, правильно ли это будет… Может, в глубине души он не хотел оставаться жить без Лики?.. И сейчас своими эгоистическими хотелками я лишь сбиваю его с толку? Но даже если тысячу раз так, терять в такой короткий срок двух очень близких мне людей я не была готова.

Мы сидели и угрюмо ждали окончания операции.

— Может, всё и обойдётся, — прервал Олег тягостное молчание и посмотрел на меня.

— Конечно, обойдётся! — горячо заверила я, хотя на самом деле ни в чём уверена не была, и лишь неимоверным усилием воли удерживала себя от полного смятения. Маша ободряюще кивнула.

Было неловко отнимать у друзей столько времени, но они наотрез отказались ехать домой, хорошо хоть Галку еле-еле уговорили не ждать…

Снова воцарилась гнетущая тишина, которую минут через десять прорезали судорожные всхлипы и цокот каблуков. В отделение, размазывая по лицу слёзы, ворвалась Ольга и бросилась ко мне.

Дежурная медсестра быстро накапала в стаканчик капли с характерным специфическим запахом, плеснула туда воды из графина и резво подскочила к нам. По-хорошему, нам всем не мешало бы принять успокоительное, но не лить же лекарство на спиртное.

Оля так рыдала, что никак не могла сделать глоток, сквозь всхлипы то и дело иступлённо повторяя: «Что с ним?!»

Вот это да! Да она же…

— Оля, прекрати истерику. С ним всё будет в порядке, — голосом, лишённым всяких эмоций, произнесла я и, оставив рыдающую девушку на попечение медсестры, вышла на балкон.

Звёзды сияли почти так же ярко, как в том, нашем давнем июле… Я закрыла глаза и «услышала» море… Совершенно некстати в памяти всплыли воспоминания — наша первая прогулка с Димкой.

Густой, тёплый ночной воздух ласкает лицо. Неповторимая смесь запахов моря, трав и цветов кружит голову. Лёгкий шум прибоя… и звёзды сияют так, как это бывает только на юге.

Мы останавливаемся, и я рассказываю, как недавно два дня подряд наблюдала с подругой неопознанный летающий объект в виде крупной звезды, по странной траектории с необычайной скоростью перемещавшийся по небосводу.

Несколько секунд мы зачарованно смотрим на звёзды.

«Может, и мы сейчас увидим что-нибудь необычное», — говорит Димка, и в тот же миг огромный болид проносится по небу.

От неожиданности я вскрикиваю, а Димка медленно произносит: «Это судьба».

Как это было давно… В той, прошлой жизни. И никакая не судьба оказалась. Нет у меня никакой «судьбы». Нет, и не было.

Я открыла глаза и, глядя на равнодушные светила, которым совершенно не было ни до кого дела, прошептала:

— Господи, помоги мне… Мне так не хватает поддержки.

Никакого ответа. Безразличное, холодное безмолвие Вселенной…

Ну и правильно. Какой может быть ответ атеистке… Хотя, нет, я скорее агностик, но всё равно…

Мысли перетекли из воспоминаний в день сегодняшний.

«Как же я могла не заметить? Она же любит его! И что дальше? А дальше… Лика, пожар, затаённая печаль в глазах Оленьки, похороны, едва уловимые взгляды, редкие полуулыбки, вздохи, испуг, наше с Магистром подозрение, отчаянные рыдания…»

Несмотря на июльскую духоту, я зябко поёжилась и достала из пачки сигарету.

«Сейчас она успокоится, и я узнаю всё, что хочу знать…»

Руки не слушались, зажигалка не желала зажигаться, а сигарета прикуриваться. На перила неслышно прыгнул Магистр и вопросительно посмотрел на меня.

— Устал, милый? — я погладила любимое существо и с благодарностью ощутила, как холод, сковавший меня, отступает. — Всё хорошо. Всё будет хорошо. Наверное…

Дверь отворилась, и Ольга сделала робкий шаг на балкон.

— Маргарита Николаевна, давайте поговорим…

— Давай, — угрюмо отозвалась я, опускаясь на один из плетёных стульев, во множестве и беспорядке разбросанных на балконе.

Как же я устала… Смотрела на Ольгу и думала, какие ещё «сюрпризы» ожидать. И что мне со всем этим делать дальше…

— Я люблю Андрюшу давно, — еле слышно выдохнула она. — Вы же знаете, я до сих пор не замужем, хотя много раз могла устроить свою жизнь… Я не могу. Понимаете, у нас в семье все однолюбы… Дурная наследственность. Так получилось.

Она помолчала, вожделенно глядя на сигареты. Я молча протянула пачку. Оля сделала несколько затяжек и только после этого продолжила:

— Мой папа погиб, и мама больше не вышла замуж. А такая красавица была! Кто только за ней не ухаживал. А мы с сестрой — двойняшки, маленькие совсем — по четыре года. Представляете, как ей трудно было? Сначала в садике нянечкой работала, потом в школе — техничкой. Образование мама получить не успела — мы родились и постоянно болели, она только нами и занималась, не до образования было. Да и папа неплохо нас обеспечивал. А потом он погиб в автокатастрофе. И всё… Ну, почему, почему? И Андрюша тоже в автокатастрофе…

— Оля, Андрей не погиб, — каким-то чужим хриплым голосом произнесла я.

Ольга поспешно вытерла слёзы.

— Да, конечно, простите… После смерти папы мама могла устроиться только на низкооплачиваемую работу, денег вечно не хватало. Но она не могла выйти замуж за другого — она до сих пор любит папу. И бабушка такая же, и прабабушка такой была…

Я машинально слушала Ольгин рассказ, а в голове бился один-единственный вопрос: причастна ли она к смерти Лики? Никто не знает, на что способна влюблённая женщина…

Она продолжала что-то говорить о своих родственниках-однолюбах, о которых, признаться, слушать сейчас мне было совсем неинтересно — я терзалась сомнениями, не зная, как лучше спросить о главном. И в итоге решила действовать напрямик, прервав её на полуслове:

— Оля, скажи, а твоя большая любовь имеет какое-нибудь отношение к смерти Лики?

От резко прозвучавшего вопроса она чуть не выронила сигарету.

— Маргарита Николаевна, да вы что?! Подозреваете меня?

— Я не знаю! Просто не могу понять… Что-то не даёт мне покоя, что-то, связанное с тобой, но я не знаю, что именно. Просто скажи мне!

— Маргарита Николаевна, да я мамой клянусь, никогда и в мыслях не было! Я же знаю, как Андрей любил Анжелику Сергеевну. Это он для меня был любимым, а не я для него… — Оля снова заплакала, а потом раздельно, почти по слогам произнесла: — Я знаю, что вас тревожит. Это я подбросила записку.

Я потеряла дар речи. Зачем?.. Никаких разумных объяснений в мою голову не приходило, так что оставалось ждать, что скажет она.

— В тот вечер, когда Анжелика Сергеевна погибла… у мужа моей сестры — Павлика — был день рождения, и я как раз была у них в гостях. Так и получилось, что мы одними из первых узнали — Паша же в компании работает, ну, вы знаете.

«Да откуда?..»

— Конечно, ему, как начальнику службы безопасности, сразу сообщили.

«А, так значит, Пал Палыч — муж Ольгиной сестры? — догадалась я. — Господи, как всё запутано».

— Павлик, конечно, сразу поехал к Андрею. Ну и я с ним. Я часто остаюсь ночевать в доме, если с мамой всё в порядке. Живём мы с ней вдвоём, и если она плохо себя чувствует, я еду к ней. Но в тот вечер мама осталась у Кати, и я уехала. Но Андрей Геннадьевич просто обезумел от горя. Выгнал всех — Павлика, охранников, меня… Даже собак мне всучил. Хорошо ещё, что они ко мне привычные — я же их кормлю, а мамы дома не было. Всё-таки собаки серьёзные, мама могла испугаться… Если бы вы слышали, как он на нас кричал…

Лицо её исказилось гримасой боли. Она помолчала, видимо, заново переживая события той ночи, слёзы тихо скатывались по щекам, капали на перила… Со вздохом продолжила:

— Страшно, конечно, было его одного оставлять, и Павлик пытался что-то сделать, но ничего не вышло. Андрей Геннадьевич — хозяин, кто с ним будет спорить… Я вам на сотовый не дозвонилась, домой позвонила, а там какая-то женщина сказала, что вы уехали. Только неизвестно, куда. Ещё каких-то гадостей про вас наговорила, я так удивилась, спросила, кто она. Женщина назвалась сестрой мужа. Я уже потом сообразила, что бывшего — вы ведь не замужем сейчас… В общем, в ту ночь я глаз не сомкнула, так разнервничалась… Утром примчалась с собаками, а вы уже в обмороке. Дальше вы знаете…

— Оля, а при чём тут записка? — недоумённо спросила я, переварив информацию, по большей части ненужную.

— Записка?.. — отрешённо повторила она. — Понимаете… я к Анжелике Сергеевне очень привязана была, и переживала её смерть совершенно искренне, поверьте… Но через некоторое время вдруг поняла: её же не вернуть… И что это мой шанс. Другого не будет! У Андрея никого не осталось… получалось, я сейчас ближе всех. Думала, ведь это не его родственники… приехали и уедут, а я останусь и буду заботиться о нём. А потом признаюсь… Он ведь ко мне всегда хорошо относился. И так уже размечталась, что всё у нас получится, что мы поженимся и что, может быть, у нас даже дети будут… А тут вы. И он всё время с вами. А на меня совсем внимания не обращает. Я всё ждала, когда вы уедете, а вы всё никак не уезжали… В общем, я увидела, что не я, а вы — самый близкий человек… И испугалась. Вдруг между вами что-то возникнет…

— Господи, Оля, что ты несёшь?

— Ну ведь такое может быть… Ведь всякое бывает. И тогда всё, никаких шансов… От этой мысли у меня просто в голове помутилось. И я эту дурацкую записку подложила. Думала, Андрей испугается и отправит вас домой. А потом так разволновалась! Решила — вернётесь вы с банкета, расскажу всё, и будь что будет. Я же совсем врать не умею. И в детстве так — совру, вроде удачно всё — поверили… а потом сама так замучаюсь, что всю правду и выложу… Не умею я по-другому… — она снова всхлипнула и затихла.

Ночь медленно двигалась к концу. Небо на востоке светлело, пропитанный утренней свежестью воздух доносил сладкий аромат петуний, росших в каменных чашах перед входом в здание.

Не обращая внимания на притихшую Ольгу, я закрыла глаза, вдыхая такой знакомый с детства запах. Петуньи почему-то были весьма популярным растением в нашем городе и росли практически перед всеми муниципальными учреждениями, включая школы, больницы и детсады.

Хорошо бы вернуться в детство, где все проблемы решаются не тобой, и оттого кажется, что решаются они просто и легко, или что их вовсе нет…

— Ладно, не расстраивайся. В конце концов, каждый куёт своё счастье, как умеет. Только непросто там всё, с этой любовью. От наших желаний мало что зависит… Хорошо, что рассказала, хоть что-то прояснилось, — я вздохнула, а про себя с досадой подумала: «Значит, не Димка…» И тут же разозлилась на себя: «А ты всерьёз хотела, чтобы это был он?!»

Вот как оно всё так нелепо устроено? Почему нельзя сразу встретить своего человека и любить его всю жизнь? Почему некоторые, как Оля, влюбляются не в тех, и мучаются вот так годами? Зачем?! Кому эти страдания нужны? Мне всегда было проще поверить в неправильность выбора, чем принять такую несправедливость Вселенной…

— Оль, а как ты сюда попала? — через некоторое время спросила я.

— Так мне Павлик позвонил…

— Ну да, конечно, Павлик. А где он сам, кстати?

— Да должно быть, с ГАИ разбирается… Как разберётся — подъедет, наверное.

Но подъехал не только Павлик.

Нарушая покой большей частью спящего здания, послышался шум подъезжающего автомобиля. Я поднялась и посмотрела вниз. К больнице приближался новенький БМВ, за которым следовала не слишком ухоженная чёрная «Волга». Магистр потянулся, выгнул спину и спрыгнул с перил.

— А вот и ваш Павлик приехал, — сказала я Оле, всматриваясь в высаживающихся граждан.

Среди них оказались сам Пал Палыч, его заместитель и… следователь Азаров. Появление последнего персонажа в данных обстоятельствах не сулило ничего хорошего.

— Оль, ты иди, мы сейчас тоже подойдём.

Ольга вышла, а я опять вцепилась в сигареты.

«Так, пора лечиться — нервы ни к чёрту!»

Сигарета прыгала в руках. Плюнув на это дело, я с раздражением затушила её, сделала глубокий вдох и распахнула дверь.

Глава 15. Разборки на балконе

Мы появились в холле одновременно — со стороны балкона мы с Магистром, со стороны входа — вышеупомянутая троица. Виктор Андреевич при виде нас на секунду притормозил, что вполне объяснимо — ему ещё не доводилось видеть меня в полном блеске. К его чести следует добавить, что остановился он лишь на мгновение и тут же нахмурился, вероятно, разозлившись на себя за излишнюю впечатлительность. Я была с ним солидарна — повышенная эмоциональность профессионалу не к лицу.

— Доброе утро, Маргарита Николаевна, — сказал он, подойдя ближе и окинув взглядом мой «эскорт», который от начала вечеринки существенно разросся и сейчас включал и братьев-компаньонов, и много кого ещё. По приезду в больницу Кирилл с Денисом пытались сунуться ко мне с ухаживаниями, но я сразу предупредила, что не хочу сейчас ни с кем общаться, и намеренно уселась между Олегом и Машей, чтобы больше никто не совался. Но это пока не появилась Ольга…

— Утро добрым не бывает. А нынешнее так и вовсе таким не назовёшь, — сердито буркнула я в ответ, отчего Магистр осуждающе закатил глаза. — Здравствуйте, Виктор Андреевич. Полагаю, у вас ко мне разговор?

— Правильно полагаете, — Виктор снова бросил взгляд на нашу компанию и добавил: — Но я бы предпочёл поговорить наедине.

— Тогда пройдёмте на балкон. По странному стечению обстоятельств сегодня он стал моей резиденцией, и я к нему уже даже успела привыкнуть.

Мы вышли. Я уселась на «своё» место и жестом пригласила Виктора устраиваться напротив.

— Ничего хорошего вы мне, конечно, не сообщите, следовательно, что у нас ещё плохого?

— Плохое у нас, Маргарита Николаевна, то, что мои предупреждения никто не воспринял всерьёз, — язвительно отозвался он. — И вот результат. Водитель не справился с управлением. На первый взгляд ничего особенного, правда? Вот только не верю я в такие совпадения. Сначала жена погибает при странных обстоятельствах, а следом и муж попадает в аварию. Два несчастных случая подряд, и с кем?! Не с какими-то там никому неизвестными гражданами, и даже не с предпринимателями средней руки! А с богатейшими людьми города! Прямо классика!

Я пожала плечами — мол, всякое бывает.

— Нет, Маргарита Николаевна, не бывает, — ответил Виктор на мой жест, будто прочитав мысли. — Останки машины, конечно, отправили на экспертизу, посмотрим, что там. Но вот что занятно: Андрей Геннадьевич оставил автомобиль у входа, где доступ к нему имел практически каждый. Просто провокация какая-то! Неужели трудно распорядиться, чтобы отогнали? Есть же закрытая стоянка! — Виктор возмущённо махнул рукой, сорвался с места и навис надо мной. — В вашей семье вообще попадаются здравомыслящие люди? Или всем одинаково наплевать на свою жизнь?! Одна отправляется за город в сомнительной компании и погибает, другой бросает машину где попало и попадает в аварию, третья получает записку угрожающего содержания… И что? Да ничего! Всё нормально! Вроде как признание в любви получила! Вы почему не сообщили мне о записке?! Тоже торопитесь на тот свет?!

— Да как вы смеете на меня орать?! — возмутилась я, тоже подскочив со стула. Взоры всех присутствующих по ту сторону стеклянных дверей обратились в нашу сторону, и я с негодованием, но значительно тише, добавила: — Чего вы орёте, как рогоносец?!

— Что?.. — изумился Виктор.

— Ничего! Разорались тут, как ревнивый муж…

— Я не знаю, как орут ревнивые мужья — извините, никогда женат не был, — «обрадовал» Виктор, уменьшив, однако, громкость. Затем достал пачку и прикурил две сигареты, одну из которых сунул мне.

— Когда будете, постарайтесь не орать — это не украшает мужчину, — сказала я и послушно взяла предложенную порцию «отравы».

— А что, по-вашему, украшает мужчину? Безрассудная смелость? — осведомился он.

Я благоразумно промолчала. Вообще-то в моих глазах это привлекательная черта.

— Рита, вы меня извините за эту сцену, — помолчав, произнёс Виктор, — но это правда возмутительно. Вас не оказалось в машине по чистой случайности.

— Да ну? Раз не оказалось, значит, и не должно было.

— Серьёзно, когда мне позвонили и сказали, что машина Родионова разбилась… у меня просто всё перевернулось внутри. Никогда бы себе не простил, если бы и с вами что-то случилось.

«Да что там ты, братан! Тебе бы человечество этого не простило!» — мысленно съехидничал Магистр.

Виктор затушил сигарету и прямо посмотрел мне в глаза:

— Можно я буду говорить откровенно?

Я вопросительно изогнула бровь, а Маг самодовольно прищурился — он обожает слушать всякие признания.

— После нашего разговора я постоянно о вас думаю. Даже наводил справки, и чего только не услышал! Определения в диапазоне от «холодной бездушной стервы» до «чистой души и щедрого сердца». Можно спросить? Кто вы на самом деле?

Я неопределённо повела плечом — что-то меня сегодня пробило на невербальное общение…

— А в вашей личной жизни вообще полный бардак, — усмехнувшись, продолжил Виктор. — Таких небылиц наслушался… Теперь не знаю, что и думать. Давайте вы мне сами расскажите?

— Лучше я вам сказку расскажу. Короткую, — вздохнула я. — Был у меня любимый, способный на подвиг — дракона убить, хотя бы в самом себе, звезду с неба достать, жемчужину со дна моря… Но он умер.

В этом месте Магистр вторично закатил глаза и чуть ли не воздел лапы к небу: «Ну вот зачем ты это делаешь?! Зачем рассказывать новому воздыхателю о прежних?! Оно ему надо?!»

— Простите, не знал. Мои соболезнования, — как мне показалось, искренне огорчился Виктор, а я грустно усмехнулась.

— Не стоит, уважаемый Виктор Андреевич. Не стоит воспринимать мои слова буквально. В пределах социума он не умер, просто оказался не тем. Был рыцарем, а стал нуворишем. Точнее, может, и не стал ещё, но очень старается стать. Такая вот неприятность. — Нервное напряжение вдруг дало о себе знать, да так, что я одновременно засмеялась и заплакала.

— Но вы, вроде, и сами не бедны, — растерялся Виктор.

— Ничего-то вы не понимаете… — опечалилась я. И смахнув слёзы, добавила: — Как, впрочем, большинство мужчин. Что поделаешь — досадная ошибка эволюции, тупиковая ветвь…

— Это вы о чём?

— Скорее, о ком, — я вздохнула и вернулась на место. Виктор тоже сел на свой стул. — Уровень благосостояния тут вообще ни при чём. И давайте больше не касаться моего прошлого. Всё равно вы там ничегошеньки не поймёте. Вернёмся лучше к нашим криминальным проблемам. Значит, вы считаете, что на жизнь Андрея покушались?

— Факт пока не установлен, но я почти уверен. В свете гибели Анжелики Сергеевны авария выглядит весьма подозрительно, — Виктор легко сменил тему, а я порадовалась, что он перестал соваться в мою жизнь. — Давайте посмотрим, что мы имеем относительно этих двух, близких вам людей. В бизнесе у них есть партнёры — это раз; ваши тётя с дядей — люди весьма состоятельные, детей у них нет, зато имеется множество не столь обеспеченных родственников — это два. Так что мы вплотную подошли к главному вопросу: кому особенно выгодна их смерть?

— Мне, — спокойно сказала я.

— В смысле? — не понял Виктор.

— Во всех смыслах. Разве Пал Палыч ещё не сказал вам, что я теперь совладелец компании? А ещё, согласно завещанию являюсь единственной наследницей всего имущества Лики и Андрея. Правда, я сама узнала об этом совсем недавно, но это лишь моё утверждение, и в глазах правосудия наверняка не аргумент. Андрей, конечно, сможет засвидетельствовать, что он сообщил мне о наследстве лишь в минувшую пятницу, но он же не может поручиться, что Лика не рассказала мне об этом раньше? Например, по телефону. Короче, никаких доказательств у меня нет, а мотивов — сколько угодно. А посему выходит, что я — личность весьма подозрительная.

Для Виктора Андреевича это был явно неприятный поворот, и он надолго задумался. А очнувшись от размышлений, спросил:

— Но ведь вам тоже косвенно угрожали? Записка, полученная вами…

— Записка, полученная мною, не что иное, как признание в любви, как вы верно и проницательно заметили, — опять не удержалась я от сарказма. — Правда, лично ко мне не имеющее никакого отношения.

— Вы меня совсем запутали. Я вообще уже ничего не понимаю.

— Охотно объясню. Злополучную записку написала Ольга, наша домработница. Дабы я не стояла на пути к её счастью. Как оказалось, она давно влюблена в Андрея. Всё это она поведала мне на этом самом месте непосредственно перед вашим прибытием и, думаю, не откажется повторить свой рассказ вам. В общем, как выяснилось, никто мне не угрожал и, полагаю, по мнению следствия, я, имея достаточные мотивы, вполне могла организовать вышеупомянутые преступления. Если они, конечно, имели место.

Виктор долго и пристально смотрел мне в глаза, затем перевёл взгляд на Магистра и с досадой произнёс:

— Сомневаюсь я что-то в вашей причастности. Не верю я в это.

— И правильно делаете. Как человек. А вот как следователь вы не можете полагаться на личное впечатление — это непрофессионально. Так что не стесняйтесь, — я гостеприимно повела рукой, — подозревайте меня на общих основаниях. Со мною так много всего произошло за последнее время, что уже абсолютно всё равно, что будет дальше.

— Странная вы девушка, Рита. Знаете, может, я и не самый лучший профессионал, — нахмурился Виктор, — но мне часто доводилось полагаться на интуицию, и сейчас она подсказывает, что и вам грозит опасность.

— Да и чёрт с ней, — буркнула я.

Виктор помолчал, без стеснения разглядывая меня.

— Вы устали, это можно понять. Но сейчас точно не время для беспечности. Если вы сами не хотите подумать о своей безопасности, значит, это должен сделать я.

— Да ничего вы не должны, — поморщилась я. — Послушайте, Виктор Андреевич, занимайтесь своими делами, а я уж как-нибудь сама о себе позабочусь.

— В том-то и дело, что «как-нибудь». Один уже «как-нибудь» позаботился. В общем, хотите вы или нет, но мне придётся взять вас под охрану.

Краем глаза уловив довольную мину кота, я хмыкнула и скептически осведомилась:

— И как же вы собираетесь осуществить своё намерение? Посадите меня в КПЗ?

— Ну что вы, я сделаю проще. Я поживу у вас.

От такой наглости я сначала онемела, потом истерически захохотала, чем вызвала сильное недовольство Магистра и новый приступ интереса к нам со стороны задверья, а успокоившись, сочувственно произнесла:

— Понимаю. Жилищные проблемы? — сарказм мой на сегодня не исчерпался, так что ехидства в эту фразу было вложено по максимуму.

Но Виктор не обратил на него никакого внимания.

— Нет, — бесстрастно ответил он. — Ни жилищных, ни материальных, ни каких бы то ни было других личных проблем у меня нет. Зато есть профессиональные задачи: раскрыть уже совершённые преступления, а я уверен, они имели место, и предотвратить новое. А для этого я считаю целесообразным на некоторое время взять под охрану ваш дом. В принципе, можно выделить оперативников, но зачем отвлекать ребят, если я могу сделать это сам? Это даже интересно. Как опыт. Соглашайтесь.

— Да пожалуйста! Можете расселить у нас хоть весь личный состав МВД. Места-то навалом!

— Ну зачем так утрировать? Думаю, для вашей безопасности меня будет вполне достаточно.

— Полагаю, даже в избытке, — хмыкнула я. — Надеюсь, вы хотя бы не будете настаивать, чтобы для моей безопасности я предоставила вам место в своей спальне?

— Отчего же? Если потребуется, буду, — без тени смущения заявил он.

— Да вы сумасшедший! — догадалась я. — Не пойму только, как вас взяли на службу?

— Легко. Там все такие.

— Ааа… нечто подобное я и подозревала. Ну что ж, сами напросились, потом не жалуйтесь! На всякий случай предупреждаю: каждодневное общение с такой фурией, как я, значительно сокращает срок пребывания на этом свете, к тому же так калечит душу, что здорово ухудшает условия на том, — выпалив это, я соскочила со стула и метнулась к перилам балкона.

— Ничего, я справлюсь, — невозмутимо сообщил Виктор моей спине. — Пойдёмте, кажется, операция закончилась.

Я резко развернулась и молча, не глядя на этого наглеца, вылетела с балкона. Магистр удручённо мявкнул мне вслед — Виктор ему явно импонировал.

Глава 16. Кошачьи хитрости

В вестибюле действительно наблюдалось оживление. Медсестра что-то рассказывала народу, но мы с Олегом и Машей не стали слушать, а рванули сразу к доктору.

Георгий Ильич — хирург, делавший Андрею операцию, оказался весьма впечатляющей фигурой. Крупный, как монумент, с густой тёмной шевелюрой, кое-где подёрнутой сединой, потрясающим профилем викинга и пронзительными чёрными глазами. Каждый жест доктора был настолько выразителен, что его руки мгновенно приковывали внимание.

Маша уже просветила нас, что этот человек — гений, и что нам очень повезло, что он оказался в городе. Потому что, по словам Маши, любые столичные и даже зарубежные клиники, почитают за честь, когда Георгий Ильич, авторские разработки которого широко известны в мировой нейрохирургии, принимает их приглашения и покидает родные пенаты, дабы поделиться своим бесценным опытом.

Когда мы вошли, доктор возлежал в глубоком кресле, прикрыв глаза и держа в своих уникальных пальцах сигару. На столе, распространяя дивный аромат, дымилась объёмная чашка кофе.

— Сонечка, — не открывая глаз, обратился он к сопровождавшей нас медсестре, — предложите и нашим гостям по чашечке.

О, какой тембр! Не голос, а ловушка! С лёгкой хрипотцой и глубокий, как океан.

Доктор открыл глаза и сделал приглашающий жест.

— Присаживайтесь, господа.

Сонечка достала из серванта три чашки, бесшумно выскользнула за дверь и через пару минут вернулась с большим подносом в руках. На столе появились вазочки с печеньем и конфетами, лимон и кофейник. Девушка наполнила чашки и так же тихо удалилась.

Мы напряжённо переглянулись, не рискуя задать вопрос.

— Великолепный кофе, рекомендую, — произнёс хозяин кабинета.

Олег с Машей послушно взяли чашки, я помедлила, но тоже решила, что отказываться неудобно, хотя сейчас мне было точно не до дегустаций.

Наконец Георгий Ильич отложил сигару и окинул нас орлиным взором.

— Ну что я могу сказать? Думаю, всё будет хорошо. Несмотря на тяжёлые травмы, операция прошла успешно.

«Господи, спасибо! Или кто там наверху, спасибо тебе!»

— Конечно, какое-то время пациент проведёт в реанимационном отделении, но уверен, жизнь мы ему сохранили, и чувствую, что он достаточно быстро пойдёт на поправку. Кто суеверный, можете постучать.

Маша действительно последовала совету: сплюнула и три раза постучала по дубовой поверхности стола, а мы с Олегом как-то неловко и вразнобой стали благодарить.

— Безусловно потребуется особый уход. Плюс кое-что надо будет заказать за границей. Но полагаю, при ваших возможностях, — в этом месте Георгий Ильич остановил взгляд на моём колье, стоимость которого не оставляла сомнений в нашей платёжеспособности, — не составит труда обеспечить всё необходимое.

— Конечно, доктор! — с готовностью кивнула я. — Вы, пожалуйста, говорите, что нужно, а о финансовой стороне не беспокойтесь. Мы сделаем всё, что потребуется.

— Отлично. Вот моя визитка, — Георгий Ильич протянул мне пластиковый прямоугольник, — звоните в любое время.

— Спасибо, — ещё раз поблагодарила я. — Скажите, а сегодня что-нибудь понадобится? Меня, кстати, Маргарита зовут.

Светоч отечественной медицины с минуту порассматривал меня, слегка наклонив голову на бок, улыбнулся.

— Жемчужина, значит? Очень приятно. Весьма удачно выбрано имя.

— Да никто не выбирал, — улыбнулась я в ответ, — вся семья — фанаты Булгакова, без шансов было.

— А получилось хорошо, — ещё шире улыбнулся он и, нажимая кнопку селектора, добавил: — Соня подготовит вам список.

Вот зачем он себе такой голос отрастил?! Мы с моим музыкальным слухом так очаровались, что чуть про всё на свете не забыли!

— Постойте, — поспешно сказала я, с трудом стряхивая с себя наваждение, — у меня ещё вопрос: я могу посетить Андрея?

Он снова принялся меня разглядывать, словно ответ зависел от того, понравится ему увиденное или нет, и лишь после этого кивнул:

— Недолго, и в моём присутствии.

А затем легко, будто и не было многочасовой операции, поднялся и попросил возникшую на пороге Сонечку дать мне халат.

— Будьте любезны, ещё один, — попросила я. — Видите ли, есть ещё одна дама, которой тоже нужно обязательно повидать Андрея, — пояснила я и почему-то покраснела.

— Хорошо, — согласился Георгий Ильич и помахал рукой, приглашая следовать за ним.

***

Олег сходил за Ольгой, и мы с ней благоговейно вошли в палату, где перед нами предстал Андрей, весь в бинтах и без сознания. Отовсюду тянулись какие-то трубки, что сильно усугубляло общее впечатление. Короче, вид у Андрюшки был жуткий, и он никак не походил на того, кто выживет… Меня обуял ужас.

Но доктор, взглянув на приборы, напротив, остался доволен и радостно обратился к сестре-сиделке:

— Ну что, Оксанка, совершили мы сегодня очередной подвиг? — Девушка мило улыбнулась и кивнула в ответ. — Смотри, какие у нашего больного показатели! Не иначе как за него усердно молятся, — он посмотрел в нашу сторону, просиял победной улыбкой и продолжил: — Даже я не ожидал такого блестящего результата. Необычайно, необычайно стабильные показатели! Считайте, мы вашего парня заново собрали. А теперь, милые барышни, всё, аудиенция окончена, всем спать! — Георгий Ильич весело обнял нас за плечи и потащил к выходу, продолжая уверять, что теперь-то точно всё будет хорошо.

Как только мы оказались за дверью, и Андрей исчез из поля зрения, я тоже заразилась уверенностью доктора и как на крыльях понеслась в холл, повторяя про себя, как молитву: «Да-да-да, теперь всё будет хорошо!» Ольга едва поспевала за мной.

Народ бросился к нам, наперебой задавая вопросы.

— Всё, господа, расходимся! — воскликнула я. — Операция прошла успешно. Доктор уверен, что Андрей скоро пойдёт на поправку. Большое вам спасибо, что не оставили меня в трудную минуту!

Я действительно была очень признательна этим людям за то, что они разделили со мной тревожные часы ожидания. Словно их присутствие каким-то образом тоже могло повлиять на исход операции. А, может, так оно и было на самом деле, кто знает.

Олег, Денис, Кирилл и Пал Палыч почти в унисон предложили отвезти меня домой, но не успела я и слова в ответ сказать, как Виктор Андреевич неожиданно провозгласил, что такое ответственное дело он не может доверить никому, поэтому сделает это лично, после чего по-хозяйски схватил меня за руку.

Данное заявление в купе с нашими разборками на балконе вызвало заинтересованно-недоумённые взгляды окружающих, а Денис так и вовсе чуть не кинулся в драку.

— Эй, начало, полегче! — предупредительно рявкнул он и двинулся на Азарова, но я уже и сама возмущённо вырвала руку.

Однако всё это гражданина следователя ничуть не смутило. Снова отлавливать меня он не стал, зато самым нахальным образом без спроса подхватил на руки Магистра.

Да что он себе позволяет, в конце концов! Ну, уважаемый, сами напросились! Это вам не какой-то там Денис! Сейчас мой строптивый кот вам покажет!

Но Магистр! Такого я никак не ожидала. Он и ухом не повёл, и даже, как мне показалось, с полным довольством распластался на следовательском плече.

Ах вот как?! Не оставил, значит, своей пакостной мыслишки пристроить меня в «хорошие руки»?! Да ещё и сам с радостью в эти самые руки отправился, лицемер! Ну, ладно!

Попрощавшись с Машей, Олегом и остальными, я резко развернулась и устремилась к выходу с предельной скоростью, какую только могла развить на каблуках. Виктору Андреевичу ничего не оставалось, как последовать за мной, таща Магистра, который вообще-то не самый лёгкий кот в мире и с непривычки не особо удобен в переноске.

Пал Палыч и Оля вышли следом, собираясь ехать за нами, и у меня на секунду возникло искушение из вредности сесть в БМВ, но оставить своего кота-предателя с малознакомым человеком я всё-таки не смогла.

В машине мы хранили молчание, а Магистр даже не потрудился переместиться ко мне и всю дорогу просидел на переднем сиденье рядом с Азаровым. Ладно, это я ему тоже припомню. Иуда!

Погода внезапно испортилась. Небо плотно затянуло тучами, которые продолжали на глазах сгущаться.

В зловещей тишине мы добрались до особняка. Сейчас, на фоне грозовых облаков, он казался мрачным, неуютным и настолько угрюмым, что в глубине души я даже порадовалась, что Виктор Андреевич решил временно здесь поселиться. Оставаться тут ночью без мужчин не хотелось до первобытного ужаса.

Разумеется, сама бы я ни за что в этом не призналась, но если бы Виктор мог так же запросто читать мои мысли, как Магистр, он бы уже это знал. Мой хитрющий кот мгновенно оценил ситуацию и понял, что у него появился шанс быть прощённым. Благополучно спрыгнул на землю, метнулся ко мне и потёрся о подол, преданно заглядывая в глаза: «Ну не обижайся, ты же знаешь, что я о тебе забочусь».

— Плут, — беззлобно шепнула я и направилась к дому.

Виктор с Магистром двинулись следом.

Мы вошли в холл, и я ужаснулась ощущению пустоты. Гулкие звуки шагов только усилили это впечатление. Интересно, почему дома реагируют на отсутствие хозяев, как живые? Наш особняк в эту минуту был олицетворением покинутости, тоски и одиночества. Мне страстно захотелось его утешить, как брошенную собаку, и я, ласково погладив одну из колонн, проговорила про себя: «Ничего, ничего, вернётся твой хозяин». И тут же добавила: «Может, я уже сошла с ума и не заметила? Вот уже и с домами разговариваю…»

Ну и хорошо, значит, дальше буду жить сумасшедшей.

Виктор Андреевич напряжённо озирался, тоже, похоже, ощущая перемены в настроении дома. Вскоре подъехал начальник службы безопасности с Ольгой.

— Пал Палыч, — обратилась я к нему, — можете отдыхать, сегодня вы вряд ли понадобитесь. Хотя нет, — передумала я, — приглашаю вас с нами позавтракать, а потом уж поедете домой. Оля, накрой, пожалуйста, на четверых. Товарищ следователь тоже завтракает с нами, как, впрочем, и обедает, и ужинает. Он теперь у нас живёт. Я ничего не напутала, господин Азаров? — послав ему зловредную ухмылку, спросила я.

Виктор невозмутимо кивнул, а у Ольги от удивления слегка вытянулось лицо. Однако вопросов она задавать не стала. Молча развернулась и направилась в кухню, а я обратилась к мужчинам, снова не удержавшись от шпильки:

— Господа, вынуждена ненадолго вас покинуть, встретимся в столовой. Пал Палыч, проводите, пожалуйста, нашего гостя, он пока ещё плоховато ориентируется в доме!

Глава 17. «Мирные» переговоры

Заряд бодрости, полученный от общения с чудо-доктором, внезапно иссяк, и на меня напала адская зевота. С тоской взирая на кровать, я стянула платье и поплелась в ванную. Чего мне вообще вздумалось затеяться с завтраком? Чай не голодающая…

Прохладный душ слегка взбодрил, но не настолько, чтобы почувствовать себя человеком. Укутавшись в банный халат, я нехотя спустилась вниз, отчаянно борясь с желанием прикорнуть прямо на лестнице.

По тому, как мужчины, уткнувшись в газеты, удобно расположились за столом, попивая кофе и активно закусывая вкуснейшим фирменным блюдом Ольги — слоёными пирожками с капустой, можно было заключить, что они уже вполне освоились. При моём появлении никто даже не потрудился оторваться от периодики, отчего сон с меня мигом слетел.

Ну до чего ж беспардонные существа!

Любая нормальная женщина, попадая в чужое жилище, хотя бы первое время чувствует себя неуверенно. Мужчины же, напротив, как правило, ничуть не смущаются и уже через три минуты ведут себя так, будто провели в этом доме всё детство и часть юности! Засидевшись в гостях, сзавидной лёгкостью остаются на ночлег, а с утра не испытывают ни малейшего дискомфорта, пользуясь чужой зубной щёткой. При этом они уверены, что доставляют хозяевам неописуемую радость одним своим присутствием.

Когда-то у нас вот так же прижился Олежка. Будучи близким другом моего мужа и влюблённым в меня мужчиной, сначала он просто ежедневно захаживал в гости, затем стал оставаться ночевать, а потом и вовсе начал считать наш дом своим. Вскоре ситуация дошла до полного абсурда: Олег писал мне стихи, готовил еду, починял бытовые приборы, убирал квартиру — в общем, вёл себя как нормальный муж, и даже пёк пироги, чем сильно раздражал Стаса.

Сначала я испытывала некоторую неловкость, но к своему стыду быстро привыкла и мне это даже стало нравиться. Утром по выходным он заглядывал к нам в спальню со словами: «Любовь моя, я иду в магазин, тебе чего-нибудь вкусненького купить?» Стас был в ярости, поскольку слова явно относились не к нему, но Олега всё это ничуть не смущало. Длилось это безумие с полгода, пока Олег не встретил Машу и не решил жениться.

Так что, уже имея за плечами подобный опыт, я вовсе не удивилась желанию Виктора Андреевича поселиться у нас. Правда, с Олежкой было повеселее. Вряд ли господин Азаров будет печь пироги. Да и поэтического наследия, думаю, не оставит.

Я взяла вилку и громко постучала по бокалу.

От неожиданности оба вздрогнули и чуть не выронили газеты. И тут же, следом, за окном громыхнуло, и припустил ливень.

— Господин следователь, а вы уже определились, в которой из комнат проведёте свои лучшие дни? — язвительно поинтересовалась я, провожая взглядом Ольгу, метнувшуюся закрывать окна.

— Лучшие дни, уважаемая Маргарита Николаевна, — в тон мне отозвался Виктор, — я без сомнения мог бы провести лишь в одной комнате этого огромного дома, но, думаю, пока всё-таки поселюсь рядом с ней.

Я хмыкнула и кивнула Ольге:

— Оль, приготовь, пожалуйста, для Виктора Андреевича комнату рядом с моей. И покажи ему дом, а то ещё заплутает.

Так и не притронувшись к еде, я поднялась и добавила:

— Обедать будем в два, а сейчас надо хоть немного поспать. До свидания, Павел.

— До свидания, Маргарита Николаевна, — подскочил начальник службы безопасности, чуть не кланяясь в пояс. Похоже, конкретно я его своим не совсем адекватным поведением напугала.

***

Несмотря на бессонную ночь, заснуть никак не удавалось. Нет, ну что за свинство! Ещё каких-то полчаса назад я готова была уснуть на ступеньках, а теперь хоть бы в одном глазу!

Ворочаясь и время от времени выкуривая сигарету, я раздражённо пялилась в окно, за которым бушевала стихия.

Начавшийся ливень набирал обороты. Молнии носились по небу, гром сотрясал пространство, в водостоке шумели потоки воды, заглушая барабанную дробь капель на парапете. Вокруг было мятежно и мрачно.

При каждом моём шевелении Магистр недовольно поднимал голову, призывая угомониться. Хорошо котам, они-то бессонницей не страдают!

— Спи-спи, малыш, — я погладила кота, поднялась и снова набросила халат, — пойду выпью чего-нибудь и вернусь.

В камине, разгоняя сумрак, ярко полыхал огонь. Вот это Оля умница — правильно сделала! В гостиной сразу стало уютнее. Я плеснула в бокал коньяка, уселась напротив камина прямо на мохнатый ковёр и сделала большой глоток.

— Не спится? — неожиданно раздалось у меня за спиной.

Я вздрогнула и резко обернулась, едва не расплескав «божественный напиток». Азаров выразительно посмотрел на бокал и насмешливо сказал:

— Я и не подозревал, что вы так часто выпиваете.

— Да, люблю, знаете ли, по утрам приложиться, — «призналась» я.

— Молодым девушкам это вредно, — назидательно сказал он.

— А я не очень молодая, — парировала я.

— Да? А выглядите молодо, — «остроумно» заметил Виктор, снова беспардонно меня разглядывая.

— Это пройдёт, — хмуро заверила я.

— Без сомнения, — согласился он, за что немедленно получил от меня разгневанный взгляд.

— Рита, — улыбнулся Виктор, усаживаясь в кресло неподалёку, — если бы вы могли убивать взглядом, я бы уже лежал бездыханный. Не пойму только, почему вы так злитесь? Я вам очень мешаю?

— Да нет, — пожала я плечами, — просто характер вздорный. А вам почему не спится?

— Мне спится. Я услышал, как вы вышли, и проснулся.

— Я что, топаю как слон? — огрызнулась я.

— Нет. Это я с некоторых пор сплю чутко, как сторожевой пёс, если уж продолжать оперировать зоологическими сравнениями, — он улыбнулся.

— Понятно. Хотите коньяку? — вполне мирно предложила я, протягивая ему бутылку.

— Я не пью по утрам, — отказался он.

— Судя по тому, что мы только собираемся лечь, можно считать, что сейчас вечер.

— Я и по вечерам не пью.

— Вот как? — озадачилась я, возвращая бутылку обратно на пол. — Говорят, непьющий человек — это подозрительно. Вы не больны?

— Напротив, слишком здоров.

— А бывает слишком?

— Ну как вам сказать. Видите ли, алкогольные напитки чрезвычайно калорийны и действуют на мой организм, как высокооктановое топливо. То есть способствует выделению большого количества энергии. А мне её и так девать некуда — я же не женат, — напомнил он и засмеялся.

— Очень смешно, — я почему-то снова рассердилась. Залпом допила коньяк, поднялась, поставила пустой бокал и бутылку на каминную полку и направилась к выходу.

— Постойте, Маргарита Николаевна, я хотел с вами поговорить, — Виктор быстро поднялся и поймал меня за руку.

Судя по всему, у него уже вошло в привычку хватать меня лапами. Хоть табличку вешай «Экспонаты руками не трогать»!

— Не наговорились ещё? Экий вы неугомонный. Поговорим утром. Точнее, когда оно наступит у нас. Часиков, так, в тринадцать.

— Это поздно.

— Ну извините. Никто тут не собирается под вас подстраиваться, — я сердито выдернула руку и, не оглядываясь, пошла к двери.

Вторая попытка благодаря выпитому коньяку оказалась успешнее. Минут десять я лениво размышляла о том, почему вредничаю по поводу пребывания в доме этого безобидного представителя власти, и первую причину нашла, не напрягаясь: власть я никогда особо не жаловала, причём, любую. А вот дальше пошло сложнее. Неужели главная причина в том, что мне, как и Магистру, этот парень симпатичен? И что? Мало ли симпатичных мне людей? Я же на них не кидаюсь? Или всё дело в Димке? В том, что, как оказалось, не так-то просто выкинуть его из головы? Но это уж совсем глупо… Другие-то люди здесь при чём?

Ещё минут пять ушло на уговоры самой себя не ёрничать. Главный аргумент выглядел так: Виктор Андреевич не виноват в моих неприятностях. Как и в том, что несколько превратно понимает свой долг перед обществом. Ну видит он его так, бывает… Погостит немного, закончит своё расследование и съедет, делов-то.

Решив отныне быть милой, приветливой хозяйкой, я благополучно заснула с мыслью «Моя милиция меня бережёт» и проспала до самого обеда.

***

Гроза прошла, и сквозь пушистые облака улыбалось солнце. Магистр, не замечая моего пробуждения, самозабвенно наблюдал через окно за птичками, весело шлёпающими по лужам на балконе.

Я резво соскочила с кровати и, наспех приведя себя в порядок, позвонила в больницу.

Полученная информация обнадёжила — состояние Андрея было по-прежнему стабильным и опасений пока не вызывало.

Хотела ещё позвонить родным, но передумала и позвала Магистра на выход.

Но тут случилась незадача.

Не помню, чтобы я закрывала дверь на ключ, тем не менее она оказалась заперта. Неудивительно, конечно, что-то не помнить после такой забойной ночки, я поискала ключи и не нашла. Это было уже веселее. То есть, я закрыла дверь, а ключ выбросила с балкона или утопила в унитазе? Тоже, что ли, в маразм уже впадаю?!

Ладно, с диагнозами после разберёмся, а пока пройдём по балкону.

Но не тут-то было. Балконная дверь тоже была закрыта.

И вот тут меня осенило.

«Ах вот как, дорогой Виктор Андреевич?! Всё-таки профессия накладывает неизгладимый отпечаток!»

Решение быть любезной мгновенно улетучилось.

В ярости схватив мобильник, я набрала Ольгин номер и свирепо завопила:

— Немедленно открой меня!

Через минуту послышались торопливые шаги и дверь распахнулась.

— Маргарита Николаевна, — увидев моё перекошенное лицо, залепетала Ольга, — Виктор Андреевич сказал, что мы все должны быть предельно осторожны, и приказал запирать двери. Я пыталась объяснить, что вы не станете этого делать, тогда он потребовал ключи и…

— Даже слушать этого не хочу! Да кто он такой, чтобы что-то здесь требовать?! И пожалуйста, прекрати называть меня по имени-отчеству!

— Но мне неудобно… я так привыкла…

— А… делай, как хочешь, — я махнула рукой, вылетела из комнаты и понеслась по коридору, жалея, что под рукой не оказалось бейсбольной биты. Но пробегая мимо гостиной, резко затормозила. Всё свободное пространство было уставлено розами. Бордовые, алые, белые… от множества шикарных букетов рябило в глазах. И всё это великолепие благоухало, как гримёрка примы после премьеры.

Я медленно вошла и двинулась по комнате.

Маг вбежал следом и заворожённый видением замер на месте.

— Ох, и ничего себе… Прыткий, однако, следователь, без материальных проблем… — я остановилась перед любимыми тигровыми розами и вдохнула аромат красоты, которая сейчас почему-то ничуть не спасала.

Раздражение продолжало нарастать.

В дверях возникла Ольга.

— Где жилец?! — рявкнула я.

— Осматривает территорию… — Ольга испуганно прижалась к косяку.

— Передай ему, пожалуйста, что я жду в столовой, — процедила я. И поражаясь внезапно проснувшейся пунктуальности, которой за мной отродясь не водилось, добавила: — Мы обедать вообще сегодня будем?! Третий час уже!

Мда… что-то меня конкретно заворачивает… Надо тормозить. Иначе я своей неадекватностью всех работников распугаю!

Глава 18. Очередь на тот свет

Столовая тоже напоминала цветник и была украшена розами кремовых оттенков, отлично вписавшихся в дубовый интерьер.

Восхищённо обнюхав букеты, не вошедшие в «собрание» гостиной, Магистр удручённо вздохнул. Я его понимала — нам давно не дарили цветов.

Ранее такие простые вещи, как цветы и милые презенты, экс-любимый производил с естественной лёгкостью и явным удовольствием, но с тех пор как видоизменился и задался целью оноворусситься, стал считать это излишней сентиментальной блажью и больше не утруждался.

Оля метала на стол, а я в ожидании Виктора нетерпеливо барабанила пальцами по столешнице.

Наконец, с водяной лилией в руках показался наш цветоносный, а я засомневалась, правильно ли товарищ выбрал ремесло. Может, в душе он флорист?

— Доброе утро, Маргарита Николаевна, — поздоровался Виктор, протягивая мне цветок, непонятно где и как раздобытый.

— Это мы уже обсуждали, — хмуро ответила я, всё же принимая подношение, по нежным белым лепесткам которого ползала какая-то нечисть. — С тех пор ничего не изменилось. Утро по-прежнему добрым не назовёшь.

— Разве? — усмехнулся он. — Мне казалось иначе. Вы опять не в духе?

— А по-вашему, я должна падать от восторга, наблюдая, как вы командуете в нашем доме?!

— Вы о чём? — Виктор сделал вид, что не догадывается о причине моего гнева.

— О вашем идиотском нововведении! Какого чёрта вы приказали закрыть мои двери?! Я, что, под домашним арестом?!

— Ах, это… Разумеется, нет, вы не под арестом. Но я же предлагал вам поговорить, а вы вместо этого спать убежали, — досадливо поморщился он. — Поймите, Рита, в данных обстоятельствах необходимо соблюдать все меры предосторожности. Я как раз и хотел это обсудить. Надеюсь, после обеда вы соизволите меня выслушать. А сейчас давайте спокойно поедим.

И он в самом деле мирно приступил к трапезе. Чего нельзя сказать обо мне.

Я была порядком озадачена. До настоящего времени мне посчастливилось встретить только троих граждан, считающих в порядке вещей распоряжаться в чужом доме — Олега, Эллу и Димку, и долго полагала, что такая беспардонность уникальна. Ан нет, в природе, оказывается, частенько встречаются подобные индивиды! А может, их вообще полно? Стройные ряды наглецов, которым только руку протяни — и от тебя не останется ни крошки! А этот… как же хитро всё мотивирует! Исключительно заботой обо мне! Встать и уйти? Всё равно теперь кусок в горло не полезет…

— Я не стану запирать двери, слышите?! А если вы и впредь будете позволять себе подобные выходки, легко обойдусь без вашего общества!

Виктор напрягся, не зная, как реагировать на мой выпад, Ольга тоже застыла, ожидая продолжения, не растерялся лишь Магистр. Не обращая внимания на моё негодование, он сунул нос в самую сердцевину цветка, нацеплял на нос жуков, чихнул и стал энергично отряхиваться лапой. Это выглядело так комично, что я невольно засмеялась, а за мной и остальные, благодаря чему напряжённая обстановка несколько разрядилась. Глупо продолжать скандалить, когда на лицах улыбки.

— Оль, принеси, пожалуйста, вазу с водой, вернём растение в его естественную среду. А то эта красота быстро завянет или её Магистр сожрёт.

Кот на мои слова возмущённо фыркнул, так как из всех цветов, уж не знаю почему, поедал исключительно тюльпаны. Может, по какой-то причине Голландию не любил. А может, наоборот, из уважения к этой стране пожирал её символ, как в своё время аборигены Кука.

Оля вернулась с вазой и телефоном. Звонила дочка.

— Мам, ты куда пропала?! — голос весёлый, хорошо.

— Привет, малышня, да так, занята была… немного. Как вы там? — про Андрея я решила родным пока не говорить, незачем им лишний раз волноваться…

— Мы — супер! Дедушка выставил в галерее мои работы. Представляешь, две картины сразу купили!

— Вот здорово! Так ты уже сама на жизнь зарабатываешь? — я улыбнулась, представив задорную мордашку дочери.

— Ну, мам, нет, конечно! Бабушка сказала, что это мне на кисточки. Но всё равно классно, правда?

— Правда. Ты просто молодчина! А папа приезжал?

— Нет, у него там какие-то срочные сборы начались. Ой, мам, забыла тебе сказать, я же влюбилась!

— Да ты что?! И как же зовут нашего героя?

— Угадай.

— Ну…

— Ладно, не напрягайся, — засмеялась Ланка. — Дима его зовут.

— О… нет! Только не это! На нашу семью хватит одного персонажа с этим именем. И потом, все Димы на одно лицо, и лучше бы ты эту гримасу не видела.

— Мам, ну хватит прикалываться! Я помню: мужчины — вымирающий вид, но надо же в моём возрасте в кого-то влюбляться. А Димка меня компьютерному дизайну учит, и вообще он классный и в компах здорово шарит! Он даже дедушке понравился, представляешь?

Этого я при всём желании представить не могла. Чтобы понравиться нашему дедушке, нужно не только иметь полный набор положительных качеств, но и обладать незаурядным умом и ярко выраженными способностями в какой-либо области. По крайней мере, ни один из моих соискателей проходной балл не набрал. Скорее всего, к оценке избранника любимой дитятки он подошёл с некоторой долей снисхождения, рассматривая его пока как обычного приятеля внучки.

— Ну, хорошо, малыш, будем надеяться, что твой Дима, в отличие от моего, герой положительный.

— Ну ладно, мамочка, пока. Я так, на минутку позвонила. Дедушка с бабушкой передают тебе привет и спрашивают, когда ты приедешь.

— Не знаю ещё, но надеюсь, хотя бы в этом году… — я вздохнула, понимая, что поездка моя откладывается на очень неопределённый срок. — Им тоже привет.

— А Магистр как?

— О, он прекрасно! Развлекает себя как может! Сейчас вот как раз охотится на лилию.

— На что?!

— Да тут один… человек кувшинку принёс, а Маг топит её в вазе с водой и наблюдает, как она, бедняжка, из последних сил всплывает. Чувствую, пора спасать растение, — я погрозила коту кулаком и передвинула вазу на середину стола.

— Ой, он такой смешной! Скорей бы вы приехали… Когда наша Альфа была щенком, они так прикольно играли и спали вместе. Правда, она сейчас выросла и, наверное, может его загрызть.

— Не беспокойся, солнышко, ещё не родилась собака, с которой этот кот не смог бы поладить. Целую тебя, маленькая.

После разговора с дочкой моё настроение улучшилось, и я таки надумала поесть. Всё-таки хорошо, что она живёт в нормальной обстановке, с нормальными дедушкой и бабушкой, а не в моём дурдоме…

— Ну а зачем, позвольте спросить, вы натащили в дом цветов? — повернулась я к Виктору, когда мы приступили к десерту. — Демонстрируете своё материальное благополучие?

— Я принёс только это, — Азаров, не отрываясь от пирога, указал на вазу с цветком.

— Ой, совсем из головы вылетело, — подхватилась Ольга и выскочила за дверь. Через минуту она протянула мне пачку визиток. — Вот. Цветы приносили с этим.

Я быстро просмотрела визитки. Двенадцать. Ясно. Проснулись вчерашние воздыхатели и проявили похвальное единодушие в выборе подношений. А я и забыла, что теперь завидная невеста!

— Маргарита Николаевна, а вы знаете, что по статистике количество незамужних девушек в нашей стране значительно превосходит число холостых мужчин? — поняв, что буря окончательно миновала, и от дома ему пока отказывать не собираются, спросил Виктор, иронично поглядывая на меня. — А вы вот так легко, одним махом, точнее, одним выходом, лишаете многих последней надежды. Сдаётся мне, ваше пожизненное заключение будет в определённом смысле актом милосердия. Как вы считаете? — Виктор остался доволен своей милой шуткой, в его зелёных глазах отчётливо просвистели черти.

— Я считаю, что вполне обойдусь без ваших комментариев, — не поддержала я игривый тон и обратилась к Ольге: — Оль, а кто принёс тринадцатый букет?

— А их разве тринадцать?

— Абсолютно точно, с этим числом я не ошибаюсь.

— А, да, верно. Один букет принесли просто так и не сказали, от кого. Такие полосатенькие розы.

— Тигровые, — уточнила я и закусила губу. В «доисторические времена» Димка дарил именно такие…

Настроение снова испортилось.

Я отодвинула пирог и, стараясь ни о чём не думать, стала рассеянно наблюдать, как Магистр уплетает вишнёвое желе.

В этот момент Виктору и позвонили.

Понять, что там ему говорят, было сложно, но по тому, как менялось его лицо, я догадалась, что ничего хорошего. Коротко бросив в трубку «выезжаю», он поднялся из-за стола и повернулся ко мне.

— Умерла ваша соседка по даче — свидетель по делу вашей тёти. Надеюсь, всё понятно? Я сейчас уеду. Если не вернусь к полуночи, все двери закрыть на ключ. Пал Палыч выставил дополнительную охрану — шесть человек на территории и ещё по двое на входах в дом. В принципе, здесь вы в относительной безопасности. Без меня никуда не выходить, гостей тоже лучше не принимать. Хотя нет, впускать можно, но без присмотра не оставлять. Даже интересно, кто явится. Не спорить, — сурово остановил он, заметив, что я собираюсь возразить. — На объяснение прописных истин у меня сейчас нет времени.

— А как же Андрей? — ахнула Ольга.

— С ним всё будет в порядке, не беспокойтесь, Ольга Леонидовна. — Я ревностно отметила, что при обращении к Ольге его тон куда теплее и не носит менторский характер. — Маргарита Николаевна поторопилась, объявив гражданам, что операция прошла успешно. Лучше бы все думали, что он обречён. Ну ничего. У палаты постоянно дежурят, и я распорядился, чтобы всем сообщали, что состояние Андрея Геннадьевича резко ухудшилось. Так что в больнице вам делать нечего. О состоянии его здоровья говорить только лично с врачом, он соответствующим образом проинструктирован. Вопросы есть?

— Есть просьба, — поднялась я. — Возьмите меня с собой.

— Не положено, — отрезал Виктор.

— А в виде исключения?

— Нет, вы будете мне мешать.

— Откуда вы знаете? Может, я буду помогать? Ничего нельзя знать заранее… А впрочем, как хотите. Только не рассчитывайте, что я буду послушно сидеть дома!

Приём сработал.

— Ладно, — сдался Виктор. — Пять минут на сборы. Шантажистка, — добавил он, но я была уже за дверью.

Проворно натянув джинсы, первую попавшуюся майку и не удержавшись от соблазна повесить на запястье Галкин подарок, я помчалась в гараж.

Виктор Андреевич тщательно обследовал машину, прежде чем допустить меня к ней. Потом мы немного поспорили, кто сядет за руль, но я настояла на своей кандидатуре, аргументируя тем, что опыт езды по крымским дорогам значительно превосходит аналог передвижения по равнине.

Знал бы он, на что согласился! Надеюсь, седых волос у него поприбавилось. Во всяком случае, лихо пройдя несколько крутых виражей, я удостоилась вопроса.

— Скажите, Маргарита Николаевна, а вы точно не склонны к суициду? — спросил он, когда мы уже неторопливо петляли по жилому массиву в поисках нужного дома.

— Я, Виктор Андреевич, русская. Подробнее пояснить?

— Не стоит. Даже я освоил программу средней школы. Но, несмотря на также не чуждую мне любовь к быстрой езде, на обратном пути за руль сяду я.

— Испугались? — язвительно поинтересовалась я.

— Нет. Просто в отличие от вашей семейки не так спешу на тот свет.

Ответить я не успела, мы как раз подъехали к искомому строению — неприглядной пятиэтажке хрущёвской постройки, и прения пришлось прекратить.

Глава 19. Польза совместных «прогулок»

Перед подъездом толпились привлечённые случившимся обыватели. Их проникновению в дом препятствовал юный страж в полицейской форме.

Просто удивительно, как быстро разносятся дурные вести. Ещё толком ничего не известно, а кругом уже толпа, рассказывающая вновь прибывающим подробности происшествия.

На втором этаже, в квартире, переделанной из маленькой двушки в большую однушку и обставленной под будуар, тоже было полно народа.

До того, как Виктор Андреевич затолкал меня в кухню, я успела заглянуть в комнату и увидеть огромную кровать под розовым балдахином, изысканные пуфы и сервировочный столик с остатками еды. Труп из-за спин оперативников разглядеть не удалось.

В кухне Виктор усадил меня в угол, тихо переговорил с оперативником, опрашивающим двух свидетельниц, и удалился.

За время его отсутствия, я разобралась, кто есть кто.

Невысокая худенькая женщина, непрерывно вытирающая слёзы, была мамой погибшей девушки. Покойную звали Лена. Вторая женщина, более крупная и говорливая, являлась Лениной соседкой. Она и обнаружила девушку, заскочив отдать долг.

За каких-то полчаса Вера Ивановна — так звали соседку — успела поведать нам кучу ненужных подробностей из своей собственной жизни, и парню стоило немалых трудов вернуть её в русло беседы.

Вера Ивановна частенько занимала у Лены незначительные суммы и, хотя, судя по обстановке, девушка не бедствовала, всегда принципиально старалась отдать деньги как можно скорее.

Сегодня, вернувшись из магазина и услышав из-за соседской двери громкую музыку, женщина резонно решила, что Лена дома, и поспешила в квартиру напротив. Несколько раз позвонив и не дождавшись ответа, она толкнула дверь, которая оказалась не заперта. Веру Ивановну это не удивило, такое случалось и раньше.

Перекрикивая музыку, доносившуюся из комнаты, она позвала хозяйку, но ответа не получила и хотела было удалиться. Но так как собиралась вечером уехать на какое-то время к сыну, который жил и работал в пригороде, решилась заглянуть в комнату, чтобы не откладывать возврат долга на неопределённый срок.

Девушка лежала на кровати без признаков жизни.

Вера Ивановна очень испугалась, позвала других соседей, вместе с которыми вызвала скорую, полицию и позвонила Лениной маме. Мать Лены — Татьяна Михайловна — ранее проживала в этой же квартире вместе с дочерью, и соседки по сей день поддерживали дружеские отношения.

Лена работала в модельном агентстве, но зарабатывала немного. Её мама, в прошлом инженер, после развала всего пристроилась продавцом на рынок и тоже получала гроши. Жили небогато, почти на грани бедности, и в то время Вера Ивановна их не раз выручала. Но приблизительно год назад ситуация кардинальным образом переменилась. У соседки скончался супруг, и её доходы резко упали, а у Лены, наоборот, внезапно начали водиться денежки. Девушка купила маме крошечную малосемейку неподалёку, а эту квартиру переделала.

По словам Татьяны Михайловны, у Леночки появился богатый ухажёр, за которого та собиралась замуж. Однако на настойчивые просьбы матери познакомить её с избранником, девушка не реагировала, отговариваясь либо тем, что он сильно занят, либо очередной командировкой.

Таким образом, до настоящего времени женщина потенциального зятя так ни разу и не видела, но самое занятное, даже не знала его имени. На вопросы матери Лена односложно отвечала: «Всё потом».

Некоторое время Татьяна Михайловна терпеливо ждала, но вскоре ситуация стала казаться ей более чем подозрительной. Она даже предположила, что избранник дочери женат, и именно поэтому Лена скрывает его имя и не торопится представить матери. Ну не может такого быть, чтобы необременённый мужчина, имеющий серьёзные намерения, не стремился познакомиться с матерью будущей жены! Всё это было странно, так как дочь старалась не поддерживать отношений с женатыми мужчинами, хотя давно могла неплохо устроиться, разбив чужую семью. Леночка была девушкой красивой, и желающих связать с ней жизнь хватало. Но как на грех, холостых среди них попадалось мало, да и те никуда не годились, поскольку были молоды и бедны, как церковные крысы, а «девочка» и так уже достаточно настрадалась в нищете…

Женатые поклонники были постарше и лучше обеспечены, но мама, когда-то сама оставшаяся одна с ребёнком из-за шустрой девицы, окрутившей её муженька, всю жизнь внушала дочери, что чужого брать нельзя. И Леночка, казалось, твёрдо усвоила это правило.

Весной девушка, якобы на деньги жениха, приобрела небольшую, но уютную дачку, где с тех пор проводила большую часть свободного времени.

Мама на этой дачке не бывала, но фотографии видела. Дом был старый, бревенчатый, но очень добротный и окружённый великолепным садом. В период цветения смотрелось всё это по-деревенски очаровательно, и дочь даже как-то устроила там фотосессию, которая получилась на редкость удачной. На всех снимках девушка была одна.

Время шло, а жених так и не появлялся на пороге будущей тёщи. Татьяна Михайловна только вздыхала, не решаясь настаивать на правде — опасалась, что никакого жениха у дочери и в помине нет, а «девочка», фигурально выражаясь, просто «пошла по рукам»…

Вера Ивановна полностью разделяла опасения подруги.

По единодушному мнению расстроенных женщин в наше время такой образ жизни ведут многие красивые девушки, а уж в модельном бизнесе — так и вовсе почти поголовно. Леночка ещё долго продержалась, потому что была девушкой хорошо воспитанной и порядочной, а то, что в итоге тоже ступила на «скользкий» путь, виновата вовсе не она, а проклятое время, поделившее народ на бедных и богатых… И что где-то в глубине души у них давно зрело опасение, что закончится эта история чем-то страшным…

Говоря всё это, женщины плакали и с осуждением косились в мою сторону, очевидно, подозревая и меня в причастности либо к упомянутому образу жизни, либо к модельному бизнесу, что по их мнению было неразделимо.

В итоге соседка не выдержала и, поджав губы, спросила:

— А вы, наверное, знакомая Леночки?

— Нет-нет, я здесь случайно, со следователем… — поспешно открестилась я и с тоской отвернулась к окну.

Зашёл Виктор Андреевич, задал свидетельницам ещё несколько вопросов, ответы на которые не внесли никакой дополнительной ясности. Затем записал имена немногочисленных подруг погибшей, проводил убитых горем женщин в соседнюю квартиру и вернулся.

Не успел он закурить, как появился эксперт с сообщением, что закончил, но следов насильственной смерти пока не обнаружил. Что похоже на передоз, и тело можно увозить.

Виктор Андреевич кивнул и вышел в прихожую. Я, поддавшись необъяснимому порыву, бросилась за ним. А когда тело, накрытое простынёй, вынесли в коридор, неожиданно попросила разрешения взглянуть на погибшую.

— Зачем вам это? — удивился Виктор.

— Не знаю, — честно сказала я.

Виктор Андреевич секунду раздумывал, а затем откинул простыню.

— Это лисёнок! — вырвалось у меня. Я узнала её сразу. Рыжие волосы, светлая кожа, сейчас совсем бледная… И от ужаса зажала рот ладонями, не в силах пошевелиться.

Ещё совсем недавно такая живая… такая молодая… ругалась, ссорилась, любила… строила планы…

Виктор схватил меня за локоть и потащил обратно на кухню, где учинил форменный допрос.

— Маргарита Николаевна, вам знакома погибшая?! — грозно спросил он.

— Да, то есть нет, точнее, не совсем… — ошарашенная происходящим, я не могла сообразить, как правильнее ответить.

— Отвечайте чётко. Где, когда, при каких обстоятельствах вы познакомились?

— Мы не знакомились.

— Но вы её узнали!

— Да. Сейчас объясню, — я попыталась продраться сквозь кашу в голове из своих мыслей, воспоминаний и только что вываленных женщинами сведений. — Эта девушка — подруга Кирилла, нашего компаньона. Вчера, на банкете, я случайно услышала их разговор. Кирилл называл её лисёнком и… и обещал сегодня заехать… — растерянно добавила я, после чего дословно передала случайно услышанный разговор.

Виктор налил в стакан воды из-под крана, залпом выпил и воззрился на меня, как на диковинную зверушку.

— Маргарита Николаевна, вам не кажется странным, что вы каким-то образом связаны с каждым пострадавшим?

Конечно мне казалось! Ещё и как! Происходящее действительно стало откровенно напрягать. Но ответила я совсем другое:

— Не говорите глупостей! С этой девушкой я связана не больше, чем любой из двухсот человек, присутствовавших на банкете и видевших её.

— Но вы сказали, что направились за ней и подслушали разговор!

— Да не это я сказала! Не я направилась, а Магистр направился! А я направилась за ним и случайно стала свидетелем её разговора с Кириллом. А уж почему Магистр вздумал их выслеживать, это вы у него спросите! В любом случае это была его инициатива!

— Прекрасно, — Виктор Андреевич посмотрел на меня как на душевнобольную, видимо, сомневаясь, можно ли вообще принимать в расчёт мои показания. — Значит, вы утверждаете, что Кирилл состоял с покойной в близких отношениях?

— Нет, — замотала я головой, — я утверждаю, что слышала разговор, наводящий на эту мысль.

— Но вы не знали, что это и есть та самая соседка, которая в ночь трагедии была свидетелем приезда вашей тёти на дачу в сопровождении неизвестного мужчины? — полуутвердительно спросил он.

— Нет, конечно! Я понятия не имела, кто она, и как раз собиралась навести справки, после того как увидела её с Кириллом.

— Зачем?

— Ну так… на всякий случай… Зачем-то же Магистр обратил моё внимание на эту пару! — По-моему, он хотел покрутить пальцем у виска, но в последний момент передумал, и сделал вид, что слушает меня чрезвычайно внимательно. — А когда Андрей попал в аварию, всё это, конечно же, вылетело у меня из головы! Но сейчас я даже осознала одну мысль, смутно мелькнувшую во время нашей с вами первой беседы. Помните? Я сказала, что вы в Ликином вкусе? Так вот. Ей действительно всегда нравились мужчины определённого типа. Высокие, спортивные, но что особенно характерно, либо брюнеты со светлыми глазами, как у вас, либо блондины с карими, как у Андрея. Кажется, это считается генетическим уродством, хоть и выглядит весьма привлекательно, но суть не в этом. Лика никогда не заводила этих своих дурацких романов с блондинами! Никогда, понимаете?! Потому что её муж блондин! Это можно расценивать как странность, но у неё было такое вот своеобразное представление о верности. Все её приятели были темноволосыми. Понимаете, о чём я?

— Да не очень пока.

— Ну как же?! Ведь Лена утверждала, что в тот злополучный вечер видела с Ликой светловолосого мужчину! И как бы решила, что это Андрей. Но ведь она же могла дать и ложные показания? С Ликой не мог быть блондин! Просто не мог! Теперь понятно? А что если с ней тогда был, например, Кирилл?..

Я замолчала, потрясённая своим же предположением. Нафига моей тёте было встречаться с кем-то прямо под носом у мужа?! Совсем она очумела, что ли?!

Следователь тоже молчал, продолжая меня разглядывать.

— В таком случае, возможно, у нас появилось хоть что-то конкретное… — после минутного раздумья произнес он.

— Не благодарите, — отозвалась я, всё ещё продолжая думать о Лике, — а то я сейчас как растрогаюсь, про гражданский долг заговорю…

— Но вы действительно мне помогли, — пожал плечами Виктор Андреевич.

— Строго говоря, не я, а Магистр. Так что обойдёмся без реверансов, что-то мне подсказывает, у вас они не очень получаются. Давайте лучше займёмся нашим подозреваемым, — не дожидаясь ответа, я отыскала в записной книжке номер Кирилла и передала трубку Виктору.

Азаров трубку послушно взял, но телефон Кирилла находился вне зоны действия сети. По домашнему ответила горничная, которая сообщила, что хозяин приехал утром, переоделся и сразу уехал, сказав жене, что по делам. А хозяйка после обеда подалась в салон красоты, и с ней можно связаться по мобильному. Других полезных сведений из словоохотливой горничной выудить не удалось.

Разговор с Виолеттой тоже ничего не дал. Мужа она с утра не видела, не слышала, и «знать не знает, где он может находиться в данный момент, так как Кирилл не имеет «дурной» привычки ставить её в известность о своём местонахождении».

Взглянув на часы, и немного поразмыслив, Виктор Андреевич решил, не теряя времени, встретиться с братом-компаньоном Денисом. Но попытка связаться с оным также не увенчалась успехом. Интересно, зачем иметь столько средств связи, если в нужный момент ни с кем невозможно связаться?!

Поручив поиск братьев оперативникам, мы с Виктором съездили в больницу, убедились, что у палаты Андрея дежурит вооружённая охрана, а персонал должным образом проинструктирован, и лишь после этого поехали домой, где нас, оказывается, уже поджидали.

Глава 20. Добро пожаловать в приют!

Интересно, что за удачливая сволочь придумала поговорку «На ловца и зверь бежит»? Охотников я не уважала в принципе, но сама фраза мне нравилась.

В низком кресле холла, лениво перелистывая журнал и пожёвывая жвачку, развалился Денис. Неподалёку маялся охранник.

— О, наконец-то! — при виде меня «зверь» радостно забил копытами, подскочил и оскалился в счастливой улыбке, которая, впрочем, немедля погасла, как только он разглядел моего спутника.

— Денис! Ой, как хорошо, что вы зашли! — в свою очередь просияла я, взмахнув руками. — А мы как раз собирались с вами встретиться! Виктор Андреевич, — я кивнула в сторону следователя, — хотел задать вам пару вопросов.

— Вы не против, Денис Владимирович? — вступил в разговор Азаров и повернулся ко мне: — Маргарита Николаевна, с вашего позволения, мы пройдём в мою комнату, чтобы никому не мешать?

Я изо всех сил постаралась скрыть досаду. Вот же гад! Кому, интересно, они могут помешать, если Оля на кухне, охранники при входе, а во всём остальном доме только я и Магистр?! Но не навязываться же, если так отчётливо намекают, что твоё присутствие нежелательно…

Однако Денис неожиданно «щёлкнул по носу» неблагодарного следователя.

— Да щаз! — перекатывая во рту жвачку, ухмыльнулся он и нарочито грубо добавил: — Ты чё, начало, ваще не отдупляешь?! Я чё сюда, со следаками базарить приехал?

Он двинулся ко мне, по пути презрительно бросив Виктору:

— Если надо перетереть, повестку шли, подтянемся с адвокатом. А сейчас свалил бы ты отсюда, не отсвечивал.

Виктор напряжённо замер, обдумывая ситуацию. «Ну что, получил?! Тяжеловато, да, разбираться с теми, кто повсюду протянул свои щупальца?! Так тебе и надо!» Всё это я, конечно, не всерьёз, от обиды подумала, сама же, как добрая душа, тут же бросилась на выручку.

— Денис, ну к чему такие формальности?! Какие повестки?! Зачем? Посидим по-дружески, выпьем, поболтаем, — я протянула бизнес-компаньону ладошку, всем видом демонстрируя радость от встречи. — Вы что предпочитаете выпивать, водку или коньяк?

— По-дружески? — хохотнул Денис, покосившись на Виктора. — А чё, даже прикольно. А мы вчера, вроде, на «ты» перешли?

— Да это я так, по привычке, не обращай внимания. Так что будем пить?

— Из твоих рук хоть яд, — вновь осклабился он.

— Вот и отлично! Виктор Андреевич, — направившись к следователю, громко сказала я, — не сочтите за труд, проводите моего гостя на балкон, — и незаметно подтолкнув его, тихо добавила: — Да не стойте вы ступой!

Азаров наконец врубился и сделал приглашающий жест:

— Прошу, нам сюда.

— Денис, ты проходи, не стесняйся, я отлучусь буквально на минуту, только переоденусь, а то я так, по-домашнему, не ожидала гостей!

Я метнулась в свою комнату, где яркинько подвела глаза, накрасила губы и напялила то самое шикарное красное платье, что красовалось в витрине Галкиного магазина. Пусть думает, что для него расстаралась!

Исключительно с целью как можно быстрее накачать гостя до разговорного уровня, с фанатизмом угощала его коньяком, а Ольгу попросила подать ужин не раньше, чем через час.

Однако выпитое никак не приводило к желаемому результату. Денис охотно говорил со мной на разные темы, демонстрируя поразительные, огромные, как Сахара, пробелы в образовании, периодически тыкался носом в район моего плеча, отвешивая тошнотные комплименты и как бы ненароком задевая бедро, но вот любые вопросы Азарова на удивление стойко игнорировал. А к исходу часа, похохатывая, заявил, что тащится от сидения за одним столом с мусором, который к тому же не пьёт. После чего полностью сосредоточился на хватании моего колена, требуя брудершафта, несмотря на то, что этот акт мы уже не единожды совершили вчера. Видимо, другого способа добиться поцелуя товарищ не знал.

Это была удачная возможность довести его до нужной кондиции, понизив градус. Заявив, что пить брудершафт коньяком в приличных домах не принято, я попросила Виктора открыть шампанское и приготовилась к неизбежному. Господи, что ж за жизнь-то у меня теперь — что ни день лобызаться с кем ни попадя!

Мы выпили, я, с трудом скрывая отвращение, вытерла губы салфеткой и взяла инициативу в свои руки.

— Денис, а ты сегодня Кирилла видел?

— Да когда?! Как утром разъехались, я спать завалился. Не, ещё перед этим цветы тебе послал. А как проснулся, сразу сюда, — он игриво припал мне на грудь и подмигнул.

— Как это мило с твоей стороны, — как бы случайно отстраняясь, сказала я. — Кстати, Кирилл мне тоже розы прислал. С чего бы это, не знаешь? Он ведь, кажется, женат?

— Вот же паскуда! — заорал Денис. Настроение его вмиг испортилось. — Ну ни одной же, падла, юбки не пропустит! Я ж ему, гаду, сказал вчера, что жениться на тебе буду!

Жениться? На мне?! Ох, и ничего себе товарищ загибает! Я смотрю, перспективы в родном городе возрастают с каждым днём! Кстати, а не его ли мне Лика в женихи приглядела? Ну точно! Всё сходится. Недавно развелся… не семи пядей во лбу… Во даёт! По мне так в колодце утопиться и то поприятнее будет! Конечно, об этом ему пока знать необязательно… но Лика! Совсем, что ли, разум потеряла?! Себе этого бабника Кирилла, мне идиота Дениса — ну шикарно просто!

Виктор Андреевич переводил недоумённый взгляд с меня на Дениса, который продолжал сокрушаться:

— Братан называется! Вечно дорогу переходит, сучара! Как красивая девка, так он тут как тут! Мало ему шалав! Я ж, в натуре, по-серьёзному, а Кирка… Ты смотри, не вздумай с ним замутить! Ты — невеста завидная, а он с Виолкой разводится, так что сто пудов будет тя замолаживать! Любит он, гнида, соловьём разливаться, а потом сожрёт и не подавится.

Мы с Виктором переглянулись.

— А Кирилл, что, в самом деле разводится? — спросила я. — И по какой причине?

— Причина-то одна. Все бабы — дуры! А Виолка — ваще полная дурища. Любая бы сто раз уже развелась, а она, как тупня, тянула, пока уже гад чуть ли не к ним в постель начал девок укладывать! Совсем охренел, тварина.

— Да зачем же он с ней жил, если другие его интересовали больше, чем жена? — я искренне не понимала таких отношений. — Развёлся бы и гулял сколько влезет!

— Да ему-то нахрена? — не понял Денис. — Он-то везде в шоколаде. А вот чё Виолка столько терпела, ваще не врубаюсь.

— Ну, это-то как раз объяснимо, — вздохнула я. — У Кирилла немалый стабильный доход, а Виолетта привыкла к хорошей жизни… Поэтому, наверное, и терпела. Согласись, далеко не каждая женщина способна бросить состоятельного мужа, даже если он полный мудак.

Денис захохотал во всё горло.

— Не вижу ничего смешного. Превратиться из богатой женщины в нищую не очень-то приятно, гораздо хуже, чем наоборот. Хотя, наверное, после развода она же получит какую-то часть состояния? — вспомнив, как Кирилл что-то говорил любовнице о половине бизнеса, предположила я.

— Чё? Да нахрена ей? Если у неё денег больше, чем у Папы Римского. Точнее, у папы её как раз.

— Подожди. Я что-то немного запуталась. Ты хочешь сказать, что отец Виолетты богат?

— Я ж сказал — как Папа Римский. Чертила ещё тот! В своё время нормально отломил, золотишко партийное, что ли, хапнул. Не всё, конечно, но ему хватило, — веселился Денис. — Ещё и праправнукам останется. А Виолка у него единственная дочь. Незаконная, правда, но похрен, других всё равно нет. Вот и смотри, кто богатый, а кто бедный. Да если б не её папахен, не видать бы нам никакого бизнеса. И ваще ничего, акромя неба в клеточку. Вовремя батяня обозначился.

Я быстро посмотрела на Виктора, он кивнул. Денис залпом выпил коньяк и стукнул кулаком по столу.

— Бля, такая девка была! Красивая, убиться… на тебя похожа… и тоже, типа, хорошая… Говорила ж ей мать — Кирка непутёвый, нифига не послушала… всё испоганила… дура… — с горечью произнёс он и уронил голову на грудь.

Мы с Виктором молчали. Что-то братец уж очень подозрительно клянёт Виолетту и явно переживает… Надо бы с этим на досуге разобраться.

Ольга принесла ужин.

— Денис, ты бы поел что-нибудь, — я легонько тронула его за рукав, вдруг с удивлением обнаружив, что испытываю к нему некое подобие жалости. Ну не виноват же он, в конце концов, что недоумком уродился…

— Не хочу, — просопел он и обратил на меня туманный пьяный взор. — Ты, эта… смотри, не вздумай тоже на него запасть… И че вам всем надо?..

Интересно, сколько ему лет? С таким отставанием в развитии и не определишь…

— Домой, что ли, податься?.. — горестно продолжил Денис, обращаясь к самому себе. — Придёшь, как баран, а там никого… пусто. И чтоделать?.. — задался он извечным славянским вопросом. — Выпить ещё?

— Может, всё-таки лучше поесть? — я заботливо подтолкнула к нему тарелку, уже раскаиваясь, что вылила в желудок бедолаги столько спиртного.

— Ладно, выпью, пожру и домой не пойду. У тебя останусь.

— В смысле у меня?.. — растерялась я. — Нет, это неудобно…

— Нифига! Такие непонятки с Андрюхой, а ты тут одна!

— Да я не одна, господин следователь любезно согласился пожить у нас, как бы в качестве охраны.

— Этот, что ли?.. — настроение Дениса опять резко сменилось, и он неучтиво ткнул пальцем в Виктора. — Тем более остаюсь. Ещё не хватало! Охренеть, бля, придумали! Мусоров в дом тащить!

Я вконец растерялась. Виктор изо всех сил сжал челюсти, было видно, что он едва сдерживается. Ещё немного, и до рукопашной дойдёт. Теперь вопросом «что делать?» озадачилась я. Денис, конечно, пьян в хламину, и к тому же до выяснения обстоятельств не хотелось бы с ним ссориться, но у меня тут тоже, однако, не приют для обездоленных!

Мозг настоятельно требовал глюкозы, и я, продолжая размышлять, усиленно налегала на виноград, к которому обычно не питаю пристрастия.

— Ну хорошо, — наконец решила я. — Дом большой, места всем хватит. Оставайся.

Денис удовлетворённо хрюкнул, Виктор Андреевич недовольно повёл плечом, а я продолжила расспросы:

— А скажи, Денис… Я тут краем уха слышала, что у Кирилла девушка какая-то есть, и вроде он на ней жениться собирается… Думала — сплетни, а раз он с Виолеттой разводится…

— А ты-то чё так напрягаешься?.. — подозрительно спросил он. — Бля буду, запала уже на него?!

— Да ну тебя! На кой чёрт он мне сдался?! Просто любопытно. Бизнес-партнёр всё-таки.

— Говорю ж тебе, он их как перчатки меняет! Что ни день — новая тёлка.

— Ну не на всех же он жениться собирается! — разозлилась я. — А речь шла именно об этом.

— А… то Ленка, наверное. Точняк, она. Спит и видит, как бы Кирюху окрутить. Только хрена ей. Кирка никогда на такой не женится… Жениться он будет со смыслом, а в Ленке какой смысл? Вот тебя точно окучивать начнёт. Ты главное, того… не ведись. Я его вчера предупредил, урою падлу, если сунется…

Где-то в глубине дома зазвонил телефон, и через минуту Оля принесла трубку.

— Привет, принцесса! — гаркнуло мне в ухо Сашкиным басом.

— Привет, — ответила я, слегка отодвигая трубу, дабы не оглохнуть от децибелов, выдаваемых приятелем. — Что-то ты зачастил со звонками.

— Ага, — протрубил Веселовский. — Я, кстати, уже звонил утром, Ольга сказала, что у тебя проблемы.

— Саш, у меня всегда проблемы, это не новость.

— Ну да, само собой, — мирно согласился он и поделился радостью: — А я в отпуск пошёл!

— Поздравляю, — буркнула я без энтузиазма.

— И решил провести его с тобой, — не обращая внимания на мой тон, весело добавил Веселовский.

— Ничего не перепутал? Я не на Багамах.

— Да ну их к чёрту! Надоели. Хочу провести отпуск в тридесятом королевстве.

— А я тут при чём?

— Как при чём? — засмеялся Сашка. — Где принцесса — там и королевство.

— Ну да, логично, только есть одно «но»: мне не до тебя.

— Тебе всегда не до меня, это тоже не новость, — беспечно отозвался приятель. — Но на этот раз вам не отвертеться, я уже здесь.

— Где здесь? — опешила я.

— Где-где? В городе! — со смехом сказал он. — Ещё утром прилетел. Как с Ольгой поговорил, сразу на самолёт и сюда. По музеям пошатался, пока вы то спали, то лазили неизвестно где. Хотел сюрприз сделать, но ты ж у нас сюрпризы не любишь, вот звоню сказать, что я уже в такси и скоро буду.

— Саш… А, ладно, — махнула я рукой, смиряясь с очередной неизбежностью, и великодушно пригласила: — Добро пожаловать в приют!

— Не понял.

— Поймёшь. Приезжай.

Я отключила телефон и пошла порадовать Ольгу сообщением, что количество наших постояльцев увеличилось втрое, и что надо предупредить охрану о приезде Сашки.

А что, уже веселее! Если так пойдёт — в день по три жильца, свободные комнаты скоро закончатся, и надо будет расселять страждущих по двое.

Глава 21. Последний презент

На балконе тем временем возникла напряжённая пауза, и когда я вернулась, на меня воззрились две пары вопросительных глаз. Пришлось пояснить, что наша компания спонтанно и самопроизвольно разрастается, и к нам вот-вот присоединится мой сосед и близкий друг Александр Веселовский.

На лицах мальчиков проявилось недовольство — они и друг друга-то с трудом терпели, а тут ещё новый персонаж!

— Тоже мент? — пьяно прогундосил Денис.

— Тоже бизнесмен, — язвительно ответила я. — И попрошу без наездов! Не забывайте, что все вы здесь гости, причём незваные! А кто не готов мирно сосуществовать, может подать заявку на освобождение койко-места!

Граждане не успели отреагировать, так как под балконом как раз в этот момент заголосили арию Дон Жуана.

«Я здесь, И-и-незилья, я здесь, по-о-д-о-к-ном…» — разнеслось по округе подхваченное собачьим лаем, и стало ясно, что мой развеселый приятель прибыл.

Получилась довольно удачная мизансцена. Как раз на словах «Уж нет ли соперника здесь?!» я и оба моих сотрапезника перегнулись через парапет.

Сашка перестал горланить, помахал, как шпагой, огромным гладиолусом и поспешил к нам.

Полностью оправдывая свою фамилию, он шумно и весело представился и потребовал еды, выставляя на стол коньяк, мартини, конфеты и большущую дыню, при виде которой Магистр возликовал.

Мальчики мои вдруг тоже оживились и ни с того ни с сего заулыбались. Было заметно, что, несмотря на существенную разницу в образе жизни и взглядах присутствующих, мой друг произвёл благоприятное впечатление на обоих. Впрочем, меня это нисколько не удивило. Громадный, как сенбернар, и такой же великодушный, Сашка вообще нравился практически всем.

Кроме прочих несомненных достоинств моего приятеля, он обладал умением создавать атмосферу беззаботной радости во время застолья и весьма аппетитно поглощать любую снедь и напитки. По крайней мере, мои жалкие попытки удержаться на диете во время трапезы с ним ни разу не увенчались успехом.

Вот и сейчас, глядя, как он заразительно уничтожает съестные припасы, мы все, включая изрядно захмелевшего Дениса, потянулись к тарелкам и бокалам.

Стоя выпили за прекрасных дам. Даже непьющий Азаров приложился. То есть, зараза, судя по всему, распространялась быстро и эффективно.

С приездом Сашки общая атмосфера значительно улучшилась и, несмотря на все наши несчастья, насколько возможно приблизилась к праздничной.

Больше всех радовался Магистр. Он вообще любит общество нашего веселого соседа, хоть и старательно это скрывает — из вредности, конечно. Понятно, что коту давно наскучило наше унылое, регулярно пополняемое проблемами существование, и его душа, как, впрочем, и любая другая, окажись на его месте, жаждала карнавала. А тут ещё и вожделенная дыня подъехала!

Сашка шутил, рассказывал анекдоты, разливал напитки, играл с Магистром, кормил его дыней, пел, а моё настроение с каждой минутой становилось всё мрачнее. Мне страстно хотелось узнать что-нибудь о Димке, но гордыня — мой личный непобедимый враг — не позволяла заняться расспросами. Сам же Сашка о нашем общем друге помалкивал. От этого я томилась, злилась на себя и на весь мир.

— Сашка, а почему ты именно гладиолус приволок? — сердито спросила я.

— Да не знаю, просто нравятся мне они, — безмятежно ответил Веселовский.

— Скажите, пожалуйста, вот мы, значит, какие — ценители «луковичных», — хмыкнула я.

— Ты чего? — не понял Сашка.

— Да так, ничего… Читала где-то, что любители гладиолусов трудолюбивы и исполнительны, и легко добиваются желаемых результатов.

— О да, согласен! Я трудолюбив и, что особенно ценно, исполнителен, — вскричал Веселовский. — Но вот со второй частью чёт накладочка вышла. Не легко, ох, как нелегко добиться желаемого без посторонней помощи! — он выразительно посмотрел на меня и подмигнул Магистру.

— А я розы люблю… — на всякий случай надо было срочно отвести его подальше от опасной темы наших взаимоотношений, но занятая своими мыслями, сходу я не придумала, как.

— Ну это всем известно! — радостно подхватил Сашка. — Кстати, братцы! Чтоб вы знали и имели правильное представление об этой восхитительной леди, любит она розы тигровые. Самый агрессивный вариант. Так сказать, ей под стать! Вы даже не представляете, сколько незаживающих ран она на мне оставила!

— Саш, ну хватит уже… — нахмурилась я. И тут же озарилась догадкой: — Ой, так это ты сегодня тигровые розы прислал?

Сашка быстро глянул на меня, очень серьёзно, без всей этой своей напускной бравады, и коротко ответил:

— Почти. Я только передатчик. Цветы от Митьки.

От неожиданности я вздрогнула. И надеясь, что никто этого не заметил, лениво потянулась к винограду. Что это вообще на меня сегодня нашло? Виноград я не особенно люблю, а тут за вечер полвазы утоптала! Сделала вид, что выбираю ягодку, и как можно небрежнее, как о давно забытом общем знакомом, упоминание о котором совершенно случайно и не имеет ровным счётом никакого значения, спросила:

— Ну и как он там? — как бы рассчитывая на всё равно какой ответ.

Сашка отложил нож и вилку и внимательно посмотрел на меня — я встретила его взгляд с абсолютной безмятежностью во взоре. Потом помялся и неуверенно сказал:

— Он просил ещё кое-что тебе передать.

— После, — изобразив полнейшее отсутствие интереса, отмахнулась я и предложила выпить за здоровье Андрея.

Затем мы немножко поговорили о бизнесе и политике, в общем, на темы, которые сейчас занимали меня ещё меньше обычного, потому я скучала и думала о Димке.

Безрезультатно попытались дозвониться до нашего подозреваемого. Его мобильный по-прежнему пребывал в недосягаемости, а дома Кирилл не появлялся и не звонил.

Дениса окончательно развезло, и Ольга препроводила его в приготовленную комнату. По пути он приставал к ней с поцелуями, называя Ритой.

В полночь Виктор Андреевич отправился на прогулку, целью которой, надо полагать, была проверка постов, а я предложила Сашке посмотреть «оранжерею» и потянула его в гостиную.

— Сейчас, секунду, ты иди, я тебя догоню, — замешкался приятель, роясь в своей сумке.

***

Несмотря на распахнутые окна, в воздухе стойко висел одуряющий розовый аромат. Мягкий свет, подсвечивая нежные бутоны снизу, делал картину чарующе нереальной. Мы молчали, и мне почему-то хотелось плакать.

Наконец Сашка осторожно нарушил молчание.

— Рит, скажи, а ты действительно больше Митьку не любишь? Или мне показалось? — негромко спросил он за моей спиной.

Я и не подозревала, что мой громогласный приятель умеет так тихо говорить.

— Саш, ну ты же прекрасно знаешь, что я терпеть не могу, когда суются в мою жизнь… — Денёк выдался не из приятных, и сейчас, среди этой красоты, мне меньше всего хотелось лицедействовать, чтобы скрыть свои непростые чувства. Или уж говорить правду, или молчать. Тем не менее, зловредная часть моей сущности повернулась, и снисходительно произнесла: — Но если тебе так уж любопытно, я о нём и думать забыла. Ты удовлетворён?

В ответ Сашка протянул мне необыкновенную, редкую по форме коралловую ветку, удивительно напоминающую два сердца, сросшихся у основания. Я осторожно взяла из его рук диковинную штуковину.

— Димка передал, — пояснил он. — И ещё велел сказать, что любит тебя, но женится на другой.

Моё собственное сердце ухнуло вниз, стремительно догоняя выпавший из рук коралл. Живое и тёплое, оно упало к моим ногам, в предсмертной агонии рассыпаясь на мелкие кусочки…

Я тупо смотрела на осколки своего сердца, дивясь, как это ему удалось так ловко и почти безболезненно покинуть мой организм.

Видимо, зрелище я в этот миг представляла собой жалкое, примерно как ослик Иа после потери хвоста. Но без хвоста-то худо-бедно прожить можно, а вот без сердца…

Сашка ахнул, испуганно глянул на меня, на Магистра, который в эту минуту наверняка являл собой немой укор, и кинулся собирать коралловые останки.

— Прекрати, — внезапно охрипшим голосом приказала я и вдруг захохотала.

Смеялась я как никогда в жизни. Сашка смотрел на меня с ужасом, не зная, что предпринять, но смех оборвался так же внезапно, как и начался.

— Саш, а ты действительно хороший «исполнитель», — произнесла я, после чего с ледяным спокойствием достала из вазы букет тигровых роз, сломала его пополам и выбросила за окно.

Сказать, что мне было плохо — не сказать ничего. Получив тот самый, недостающий штришок, я почему-то умерла… И как попала в свою комнату — не знаю.

Похоже, после смерти я стала гораздо сговорчивее, так как, оказавшись в спальне, тщательно закрыла на ключ входную и балконную двери.

И бросилась на кровать, как безумная подруга чумного датского принца — на дно пруда. Там, на дне, придавленная тоннами воды, я не могла дышать…

Мне не было больно и не было обидно. Мне было никак. Ни чувств, ни эмоций, ни ощущений. Только где-то высоко под потолком парило моё одинокое, безучастное ко всему сознание. Или это моя душа? Нет… всё-таки, наверное, нет. Душа — это прежде всего чувства, а их-то как раз и не было.

«Даже смерть у меня получилась какая-то нелепая, — думало моё сиротливо парящее сознание. — Кажется, после смерти разум угасает, а душа остаётся живой. В моём случае вышло с точностью наоборот…»

Магистр разнервничался, но и это было мне безразлично.

Сашка тихо, но настойчиво скрёбся в дверь и просился в комнату. «Наверное, уже собрал осколки моего сердца и окаменевших полипов», — подумала я, и мне на долю секунды опять стало невыносимо смешно.

— Рит, открой, а… — скулил Сашка. — Давай поговорим… или выпьем еще…

Выпивать мне не хотелось, говорить — тем более, и вообще, как и подобает нормальному покойнику, хотелось только одно — чтобы меня оставили в покое.

— Саша, со мной всё в порядке, иди спать, — совершенно спокойным тоном сказала я.

Он потоптался на пороге, а затем шумно опустился на пол и привалился к двери.

— Никуда я не пойду. Буду сидеть под дверью, пока ты не выйдешь.

Звуки долетали как-то странно, будто путались в вязком тумане, внезапно окутавшем комнату. Да нет, не комнату, весь мир…

— Как угодно, — равнодушно произнесла я и закрыла глаза.

Хладнокровно, шаг за шагом, я в последний раз просматривала лучшие моменты нашей совместной с Димкой жизни.

Замечательно, что у меня больше нет сердца. Представляю, с какой болью оно колотилось бы сейчас в грудную клетку.

Однажды я пожаловалась ему на боли в сердце. «Камни не болят», — усмехнулся тогда он. «Ну да! Знаешь, как больно камнем по рёбрам!» — смеясь, возразила я.

А как я болела краснухой, и он умилялся, что я умудрилась в «преклонном» возрасте заразиться детской болезнью, а когда стало совсем худо, ухаживал за мной, как за ребёнком, ставил капельницы и вслух читал сказки.

А когда мы впервые серьёзно поссорились, нырнул ночью в болотистый водоём за кувшинками, запутался в стеблях и чуть не утонул…

«Наверное, лучше б утонул, — равнодушно думала я теперь. — Впрочем, пусть живёт — какая мне теперь разница…»

А при другой ссоре залез ночью через балкон и осыпал меня какими-то цветами, названия которых я до сих пор не знаю. И мы так и спали в цветах, а утром долго выбирали из моих волос лепестки и тычинки. А романтичный путь через балкон, в обход охраны, стал забавной частью нашей жизни… Кажется, с тех самых пор Бронштейны меня ещё больше и невзлюбили…

А однажды ему приснился кошмарный сон — будто мы плыли на яхте, и я вдруг исчезла. Он искал меня всюду и не мог найти, а потом узнал, что я погибла. В ужасе проснувшись, он исступлённо молился, чтобы мы всегда были вместе и умерли в один день. Человек, не верящий ни в бога, ни в черта… И говорил, что всегда руководствовался девизом «Не верь, не бойся, не проси», а сейчас вот верит, боится и просит…

И я, как могла, успокаивала его и клялась, что никуда не исчезну.

Сейчас, в свете последних событий, я не верила собственным воспоминаниям. Ибо, несмотря ни на что, продолжала искренне полагать: что бы не случилось, любящие люди никогда не женятся на других.

«Спектакль, это просто был спектакль, где актёр настолько вжился в роль, что и сам поверил в свою любовь, и других убедил. Да что там! Сам великий Станиславский сказал бы: «Верю», не то что такое наивное сентиментальное создание, как я. В общем, браво, Дмитрий. Браво, и всего хорошего в вашей новой, счастливой жизни!»

Кажется, с этой мыслью я и уснула.

Глава 22. Жизнь после смерти

Снилось мне, что я сижу на облаке и беспечно болтаю ногами. Облако неторопливо проплывает над «родной» Чукоткой. Магистр развалился рядом, щурясь на солнце, а снизу нам приветственно машут руками наивные собратья.

— Как обычно витаешь в облаках? — слышу я слегка укоризненный голос Лики, и её сотканная из солнечных лучей фигурка мягко опускается рядом со мной.

Я так рада её видеть, что не нахожу слов и просто счастливо улыбаюсь.

— Ну и чему ты радуешься? — строго спрашивает она, хотя вид у неё совсем не строгий. — Что у вас тут вообще происходит?! Смотрю, история с Дмитрием, как я и думала, продолжается?

— Ну почему же, — пожимаю я плечами, — как раз теперь всё точно закончено. Он обещал подарить мне звёздное небо, а оказалось, это был планетарий. Думаю, мы больше даже не увидимся.

— Это ещё неизвестно, — говорит Лика.

— Что ты, всё известно! — возражаю я.

— Ну, хорошо, — вздыхает любимая тётя. — Но как-то же надо устраиваться… Не нравится мне, что ты одна. Вот, например, Александр, отличный же парень, и ты давно его знаешь.

— Сашка мне друг. Я с ним никак не могу.

— Ну так к Денису присмотрись. Тоже неплохо: покладистый, обеспеченный. И между прочим, не гуляка, как Кирилл…

— Ой, Лик, я тебя умоляю! Вот ты мне сосватала, так сосватала! — я со смехом валюсь на облако. — Он же кретин полный! Мне даже поговорить с ним не о чем!

— Да и не надо с ним говорить! Говори с другими, кто тебе не даёт?

— Нет, я так не умею, — мне уже не смешно, я поднимаюсь и серьёзно смотрю на неё. — Мне нужно всё и сразу.

— Ну понятно. Как всегда, мёд и ложкой, — вздыхает она. — А что у вас вообще там творится?

— Да нормально всё…

— Андрей в больнице, трупы какие-то — это, по-твоему, нормально? — хмурится Лика.

— Ну… не так, конечно, безоблачно, как хотелось бы… — мнусь я, удивляясь её осведомлённости, — но Андрею уже лучше. Расследование ведётся, и следователь, вроде, ничего, надеюсь, всё выяснит. Так что ты не беспокойся…

— А я беспокоюсь, и очень беспокоюсь! Особенно за тебя. Поезжай, пожалуйста, домой. А лучше к родителям, — настойчиво говорит она.

— Да не могу я сейчас! — возмущаюсь я. — Что вы меня все спровадить норовите?! Скажи лучше, кто это всё затеял? Кирилл?

Лика открывает рот, чтобы ответить, но в эту секунду начинается гроза, и ответ тонет в грохоте.

***

Но оказалось, никакой это не гром. Барабанили в дверь, и Сашкин голос грозился её высадить, если я немедленно не отзовусь.

— Саша, иди к чёрту, — послушно отозвалась я, и взглянув на часы, с удивлением обнаружила, что время движется к полудню.

— Рит, я есть хочу, — пожаловался Веселовский.

— И в чём проблема? Не знаешь, где столовая?

— Знаю, — вздохнул Сашка. — Но без тебя не пойду.

— Господи, как вы мне все надоели… — простонала я, усилием воли заставляя себя подняться.

Интересно, зомби умываются? Во всяком случае, я решительно не желала этого делать, как, впрочем, и переодеваться. И как была, во вчерашнем вечернем платье поползла в столовую. Сашка удручённо плёлся следом. По его помятому виду было ясно, что ночь он, скорее всего, провёл-таки под моей дверью. Тоже упёртый на всю голову.

По пути нам никто не встретился, в кухне и столовой тоже никого не наблюдалось. Но стол был накрыт к завтраку, и кофе ещё не остыл, из чего я заключила, что Ольга если и ушла куда-то, то совсем недавно.

— А где все? — безразлично поинтересовалась я, наливая себе стакан молока. Есть совершенно не хотелось.

— Юноши отбыли к месту службы, а Ольга — в больницу. К двум обещала вернуться, — с готовностью отрапортовал Сашка, при виде еды значительно приободрившийся.

— Да? Странно… Помнится, Виктор Андреевич не разрешал выходить из дома…

— Ей разрешил.

Понятно. Значит, репрессии здесь только на меня распространяются… В другое время я бы возмутилась, но сейчас мне было всё равно.

— Сашка, а тебя похмелье не мучает? — безучастно спросила я, наблюдая, с каким аппетитом приятель уплетает завтрак. Накануне мы так крепко выпили, что лично меня слегка подташнивало.

— Никогда, — вгрызаясь в сложнонавороченный горячий бутерброд, ответил он.

— Везёт же некоторым… — вздохнула я, принимаясь за молоко.

Магистр, глядя на меня, хмурился и отказался от еды, тоже ограничившись молоком, которое отнюдь не входит в число его любимых блюд.

Некоторое время Сашка ел молча, настороженно поглядывая на меня. Но, перейдя к кофе, решил всё-таки заговорить.

— Извини, я не хотел тебя огорчить… — осторожно начал он.

— Да брось ты, — перебила я, — вовсе я не огорчилась.

— Ну я же видел, что ты расстроилась.

— Ты видел совсем не то, что было на самом деле, — спокойно ответила я.

Неужели он всерьёз полагает, что мои вчерашние ощущения можно обозначить так примитивно? Да не расстроилась я, Саша, не расстроилась. И не огорчилась. Какой-то своей частью я умерла, а ты, друг мой, и не заметил.

Мне самой всё это было странно, ведь я давно поняла, что Димка — совсем неподходящий для меня человек… Тем не менее, известие о его свадьбе почему-то стало убийственным ударом. И сейчас я пыталась разобраться, почему. Неужели всё дело в моей безумной гордыне? Так это, получается, не у него, а у меня раздутое до небес чувство собственничества?..

Впрочем, думала я обо всём об этом без всяких эмоций, просто хотелось понять для себя причины таких неожиданных реакций. Чисто теоретически.

Пока я размышляла, Сашка внимательно вглядывался в моё лицо, силясь обнаружить на нём признаки упомянутого огорчения. Наивный! Что можно увидеть на лице покойника, кроме спокойствия. А вдоволь насмотревшись, в очередной раз выпалил:

— Рит, выходи за меня замуж.

— Веселовский, у тебя точно навязчивая идея. Это даже уже не смешно. Может, тебе к психиатру обратиться?

— Блин, но почему?! Я тебе совсем не нравлюсь?

— Нравишься. Даже очень.

— Тогда почему? Объясни мне.

«Да потому что не люблю я тебя, Саша, не лю-б-лю! И ты это прекрасно знаешь», — подумала я, а вслух сказала:

— Потому что я вообще больше не хочу выходить замуж. Ни за тебя, ни за кого-то другого. Может, я в монастырь хочу уйти. А что, прекрасная идея! Тихая обитель, в глубинке… Надо подумать.

— Рит…

— Всё, Саша, всё. И, пожалуйста, не приставай ко мне больше с этой ерундой, иначе ты будешь первым, в отношении кого я приму обет молчания.

Он хотел что-то возразить, но я не дала ему сказать.

— Сашка! Предупреждённый — наполовину спасён. И на этот раз я уже не шучу.

Веселовский понуро взглянул на Магистра, словно ища поддержки, но тот и сам не знал, что делать. С точностью предугадывать мои реакции в стрессовой ситуации даже он не научился.

Сашка вздохнул и налил себе ещё кофе.

Я молча допила молоко, вымыла стакан и уже у дверей обернулась:

— Маг, заканчивай свою медитацию, мы уезжаем.

— Куда? — Сашка торопливо отставил чашку и поднялся.

— Веселовский, задаёшь много вопросов.

— Рит, тут такое дело… Виктор просил никуда тебя не отпускать.

— Серьёзно, что ли? А в кандалы он меня заковать не просил?

— Ну перестань…

— Саша, мне нужно в город, и я туда поеду. Маг?

— Тогда я с вами.

— Исключено, — отрезала я. Мне хотелось побыть в одиночестве, если честно, даже Магистра брать не хотелось, но тут уж ничего не поделаешь.

Сашка подошёл и преданно заглянул мне в глаза.

— Не злись, просто Виктор просил сопровождать тебя, если ты всё-таки куда-нибудь соберёшься, — пояснил он.

— Да плевать мне, о чём просил тебя или кого другого ваш Виктор! — вот теперь я действительно разозлилась. Совершенно несвойственным для покойника образом. — Вы все мне осточертели! Я хочу побыть одна. Что в этом желании непонятного?! Маг, ты ещё долго будешь над молоком чахнуть?! — я вернулась и забрала у него миску.

На барной стойке зазвонил телефон. Сашка машинально снял трубку, но сообразив, что он не дома, торопливо передал её мне. Некоторое время на другом конце провода молчали, но как только я собралась «отключиться», послышался тяжкий вздох, и в телефонных глубинах возник вкрадчивый голос Димки.

— Привет, это я…

— О-о-о! Женишок объявился!

— Рит, нам надо поговорить.

— Да ты что? Правда, что ли? — насмешливо протянула я.

— Солнышко… — прошептал бывший «суженый».

Лучше бы он этого не говорил. Меня тут же захлестнула обида. Сначала я засмеялась, потом на глаза выступили слёзы, и одна слезинка предательски покатилась по щеке. Рано я себя, однако, похоронила!

— Иди… к чёрту! — изо всех сил сдерживая слёзы, я выбежала из столовой и понеслась в свою комнату, почему-то продолжая прижимать трубку к уху. Магистр, перепугавшись, летел впереди меня.

— Я всё объясню. Я сделал глупость… — после паузы тихо сказал Димка. — Хотел, чтобы ты помучилась…

— Теперь порадуйся, тебе это удалось! Знаешь, падать с небес в принципе неприятно. Обычно пребольно ударяешься. Ну, если насмерть не разобьёшься. Но это так, моё личное, тебя не касается. Так что иди. К чёрту! — я влетела в свою спальню и только тут сообразила, что надо просто отключить телефон.

— Подожди, не клади трубку, — быстро проговорил он, верно угадав моё намерение. — Мне приснился ужасный сон…

Желание прервать разговор тут же пропало.

— Ах да! О твоих жутких сновидениях я отлично наслышана ещё при жизни! Почитай старину Фрейда, многое о себе узнаешь. Вероятно, в твоём новом ночном кошмаре я в очередной раз безвременно скончалась? О, я догадалась! Это твоё неугомонное подсознание торопится от меня избавиться! — засмеялась я. Кажется, у меня началась истерика. Да как так-то?! Я же сама мечтала распрощаться с этим человеком! Оказывается, не любым способом?!

— Нет, в этот раз умирал я… в полном одиночестве, — сказал он.

— Это нормально, — совсем развеселилась я. — Человек всегда один на один со смертью, и никто не в силах ему помочь. А стало быть, никто и не нужен!

— Это не так! — горячо заспорил новоиспечённый жених. — Человек не хочет умирать один, сегодня ночью я это понял. Он хочет, чтобы рядом были самые близкие. Ближе тебя у меня никого нет. И я хочу, чтобы в последний миг именно ты была рядом.

— А я, что, лучше всех стаканы с водой подаю? Ну ок, проводить в последний путь — это я могу. Да прямо сейчас можем устроить! Не хочешь застрелиться в моём присутствии?

— Даже так? — вроде бы удивился он. — А когда-то ты так этого испугалась, что даже забыла моё имя.

— Времена меняются, — злорадно сообщила я, то ли смеясь, то ли плача, — и то, что раньше казалось горем, теперь представляется чуть ли не благом.

— Как я ненавижу твои смешки! Я их слышать не могу! — разозлился Димка.

— А ты не звони мне больше, и точно не будешь слышать! — и швырнув трубку на кровать, добавила: — Сволочь!

Этот звонок окончательно вернул меня к жизни, то есть вернул на место все чувства, так поспешно утраченные вчера.

Эмоций было… хоть отбавляй! Руки дрожали, на глаза то и дело наворачивались слёзы.

Телефон вновь зазвонил.

— Сволочь! — повторила я, с ненавистью глядя на телефон, и рванула в ванную.

«Больше я с этим человеком разговаривать не буду. Никогда! Даже если он, действительно, окажется на смертном одре! Пусть подыхает в одиночестве! Впрочем, теперь, кажется, и без меня есть кому проводить его в последний путь!» — как в горячке, думала я, стоя под струями воды и яростно размазывая по лицу вчерашний макияж.

Телефон надрывно звонил. В какой-то момент это отвлекло меня от мыслительной деятельности, и я с изумлением обнаружила, что стою под душем одетая.

— Превосходно! — я рывком стащила с себя платье. Послышался треск, и прелестный наряд превратился в мокрую тряпку.

— Плевать! — Платье без сожаления полетело в мусорную корзину.

Магистр наблюдал за моими действиями с большой тревогой. Отлично понимая его беспокойство, помочь ему я ничем не могла — взять себя в руки никак не получалось.

Я тёрла себя мочалкой так ожесточённо, что кое-где остались синяки. Остервенело перекрывая воду, свернула кран. Затем, ставя на место крем, так долбанула керамической баночкой по зеркалу, что по нему тут же побежали трещины. Уронила флакон любимых духов, который разумеется разбился…

Я упала на кровать и зарыдала.

Понемногу ярость улеглась, уступив место уже привычной апатии. Ну что ж, это лучше, чем крушить всё вокруг…

«Может, правда замуж выйти?» — уныло думала я. Мысль о монастыре была погребена ещё во время душа, в той же корзине, что и платье. Ведьм не берут в монастырь, нечего им там делать.

Неплохим ходом было бы, конечно, за Сашку. А Димку пригласить в свидетели. И пусть невесту украдут и не найдут. Ни-ког-да. Смешно бы было…

Нет, за Сашку никак нельзя. Подло портить жизнь хорошему человеку. И Виктор, однозначно, герой положительный… Денис, слегка дурковат, но тоже, вроде, безобидный. Вот же беда — ни одной подходящей кандидатуры в округе…

Вот за Кирилла бы в самый раз. Судя по всему — редкостный гад. Портить жизнь такому было бы сплошным удовольствием. Но он под подозрением и возможно вот-вот в тюрьму отправится, а если и нет, всё равно он ещё не развёлся.

Ладно, никто меня в спину не толкает, посмотрим, как будут события развиваться…

Натянув майку, бриджи, шлёпки и бейсболку, я открыла дверь и прислушалась. Сашка говорил по телефону. По отдельным репликам было понятно, что с кем-то из сотрудников. Вот и хорошо, пусть лучше занимается своим производством, чем мной. А вообще, могли бы и дать отдохнуть человеку в отпуске!

Я махнула Магистру, тихо спустилась вниз и юркнула в гараж.

Глава 23. «Городская сумасшедшая»

Несмотря на многолюдность и суету, атмосфера в больнице была гнетущей. Озабоченные лица, характерные больничные запахи, и такие же неприятные звуки… Что ж за мир-то такой конченный, в котором столько страданий?..

Я вздохнула и повернула к лестнице. Ненадолго заглянула к Андрею — вид его по-прежнему удручал. Помимо медсестёр, в палате находилась Ольга, и путаться у людей под ногами ещё и мне не было никакого смысла. Я кивнула Оле и направилась к доктору, который так же, как и его помощница, не сразу меня узнал.

— Вы ко мне, девушка? — спросил он, приближаясь к дверям своего кабинета, где я томилась уже с полчаса.

— К вам, — усмехнулась я.

— О, Маргарита, я вас и не узнал! Богатой будете.

— Да я и так, вроде, не бедная, мне бы счастья… — проходя в кабинет и присев в указанное кресло, сказала я.

— Поверить не могу! Такая красавица и несчастлива? Позвольте полюбопытствовать, и чего же вам не хватает для счастья? — насмешливо протянул он, усаживаясь напротив.

Действительно, какие могут быть проблемы у «баловня судьбы»?..

Я сняла бейсболку, облокотилась на стол и со вздохом сказала:

— Для счастья, доктор, мне не хватает трепанации черепа. А это, кажется, как раз по вашей части.

А что ещё скажешь, если собственная голова постоянно подкидывает какие-то траблы? Он долго и внимательно рассматривал меня и, наконец, сочувственно произнёс:

— Что-то, Рита, у вас опять случилось. Но это, похоже, не по моей части, хотя с основами психологии я, конечно, знаком и симптомы горя разглядеть способен. — «Вот удивил! Да у меня уже, наверное, на лбу, большими буквами, это ваше «горе» написано!» — Хотите, отведу вас к своему приятелю? Он отличный психотерапевт.

— Не хочу.

— А рассказать мне?

— Тоже нет.

— Напрасно. Скоро вы достигнете фазы истощения, а это уже серьёзно.

— Спасибо, доктор. Я обязательно о себе позабочусь. Потом. Сейчас меня беспокоит только Андрей.

— Ну что ж, как угодно, — вздохнул он. — Хотя, ещё вопрос, кто из вас двоих в настоящий момент больше нуждается в экстренной помощи. Состояние нашего больного вполне стабильно, ваши возможности и наши старания — великая вещь, — Георгий Ильич улыбнулся, — думаю, совсем скоро вы сможете с ним пообщаться.

— Большое спасибо, док, вы меня успокоили, — поблагодарила я, поднимаясь и протягивая ему руку.

— Не уверен, милая, не уверен, — ответил он, покачивая мою руку в своих ладонях. — Судя по всему, без помощи специалиста вам не обойтись. Вы подумайте над моими словами.

— Хорошо, я подумаю. А вы мне позвоните, пожалуйста, когда с Андреем можно будет поговорить.

— Непременно. Может, кофе?

— Спасибо, в другой раз, очень тороплюсь, — отказалась я, хотя торопиться мне было решительно некуда. Просто задерживаться в этих стенах даже лишних пять минут страшно не хотелось.

Но спустившись обратно на первый этаж и уже двигаясь к выходу, я увидела в вестибюле девчушку лет семи. Тоненькая фигурка маячила у окна, спиной ко мне. Возможно, я бы и пробежала мимо, но что-то привлекло моё внимание. Плечики опущены, прядки белокурых волос выбились из косички, чёрный игрушечный котик прижат к худенькому бочку почти прозрачной ручонкой… Во всём облике то, что называют безнадёгой.

Я подошла ближе. Девочка с тоской смотрела в не слишком чистое окно и никак не отреагировала на моё появление.

— Привет, — сказала я, сама не зная, зачем.

Она взглянула на меня и плотнее прижала своего котика. Глаза воспалённые, сухие, как бывает у людей, которые долго плакали, и вот уже не осталось слёз… Я не слишком сильна в общении с незнакомыми детьми, но у этого ребёнка явно что-то стряслось, и это обстоятельство по непонятным причинам не позволяло мне уйти.

— Меня Рита зовут, а тебя?

Никаких эмоций. Такое впечатление, что она меня и не слышит. Ну и как её разговорить? Я беспомощно оглянулась, не одна же она пришла в больницу… Вокруг было полно народу, но никто даже не смотрел в нашу сторону.

Я присела на корточки.

— Знаешь, а у меня тоже есть котик. Такой же чёрненький, как и твой. Мы могли бы их познакомить. Моего Магистр зовут, а твоего?

На ответ я не особенно рассчитывала, но она неожиданно ответила.

— Мурзик, — прошелестел тоненький голосок, — он очень веселый…

«Да уж… чем-чем, а весельем тут точно не пахнет…»

— Раньше был… — добавила девчушка. — А ваш котик где? — она повернулась и с минимальной заинтересованностью огляделась. — Я не вижу. Мы правда можем их познакомить? А то у Мурзика совсем нет друзей…

— Конечно, — уверенно сказала я. — Но для начала нам самим нужно познакомиться. Меня вот Рита зовут, а тебя?

— Настя, — тихо ответила девочка.

— Красивое имя. А мой котик ждёт меня в машине. Мы могли бы прямо сейчас к нему пойти, только я думаю, ты здесь по делу и кого-то, наверное, ждёшь?

— Тетю… она к маме пошла… и мне нельзя отсюда уходить.

— Ну это ничего, мы можем её вместе подождать.

— Да? — удивилась Настя. — И вы никуда не спешите?

— Совершенно никуда, — заверила я.

— Странно… — ещё больше удивилась она. — Взрослые всегда куда-нибудь спешат…

— Ну, это тебе такие попадались. К тому же, я, наверное, не по-настоящему взрослая, — улыбнулась я, а про себя подумала: «А действительно? Андрей-то, похоже, прав… иногда я веду себя так, как среди нормальных взрослых не очень принято. С котом, например, разговариваю, куда ж это годно…»

Настя посмотрела на меня с сомнением, и мне показалось, что из глубокой прострации мы всё-таки немного выбрались. Что же у неё случилось? Выяснять это у ребёнка не хотелось.

— А тётю твою как зовут? — спросила я.

— Тётя Таня…

— Хорошо. Слушай, если уж мы никак не можем отсюда отойти, давай займём себя чем-нибудь вкусным? Аскорбинки, например, купим, — я кивнула на аптечный киоск, — в детстве мы ею просто объедались.

— А что это? — не понял ребёнок.

— Ты не пробовала аскорбинку? — в свою очередь удивилась я. — Такие большие вкусненькие белые таблеточки?

— А… поняла, витаминки такие?

— Ну слава богу! А то я уж подумала, что ты инопланетянка, — улыбнулась я.

Но до аптеки мы добраться не успели. Как раз появилась тётя Таня, лицо у неё было мрачное.

— Настя! — не снижая скорости, бросила она. — Идём скорее, мы опаздываем.

Девочка, торопливо шепнув мне «До свидания!», поспешила за тётей, а я рванула следом.

— Таня, подождите! — ещё не понимая, зачем, окликнула я, выскочив на крыльцо.

Девушка остановилась. По лицу было видно, что она силится меня вспомнить.

— Мы с вами не знакомы, — поспешно пояснила я, приблизившись. — Я случайно познакомилась с Настей, обещала показать ей своего кота. Меня зовут Маргарита.

— Извините, мы торопимся на автобус, — на лице девушки проступили признаки раздражения.

— Я на машине и могла бы вас подвезти, — быстро добавила я, не дожидаясь, пока меня пошлют подальше.

— Спасибо, не надо, — сдержанно ответила Таня, — нам далеко.

— Тем более. Мне это совсем нетрудно. Честно. И Насте я обещала…

Настя умоляюще посмотрела на тётю:

— Тётя Таня, ну пожалуйста…

— Ну хорошо, — нехотя согласилась та. — Только денег у меня нет, а ехать действительно далеко.

— Денег не надо. Поехали, — обрадовалась я и повела их к стоянке.

При виде моей не самой дешёвой машины, Таня пришла в ещё большее замешательство. Интересно, я похожа на городскую сумасшедшую? В глазах девушки наверняка.

Магистр ждал в машине, слушая музыку. Мой кот обожает классику, особенно Бетховена с Шопеном.

— Вот, Магистр, познакомься, это Настя с Мурзиком и её тётя. Сейчас мы отвезём их домой. Таня, скажите адрес.

— Кирова, 6, - пролепетала девушка.

Действительно достаточно отдалённый район. Хотя, если по объездной, не такое уж расстояние.

Всю дорогу девушка напряжённо молчала. И в самом деле, о чём говорить с блаженной, невесть откуда свалившейся на голову?

Магистр, умничка, окружил Настю вниманием, сразу перебравшись на заднее сиденье. Мы перебрасывались смешными фразочками и, как мне показалось, девочка немного оттаяла.

Машину я, конечно, старалась вести помедленнее, дабы ещё больше не шокировать её тётю, но всё равно мы доехали довольно быстро.

Подъехав к старому панельному дому, я уточнила подъезд, приткнулась на свободную площадку и обратилась к девушке:

— Таня, вы не могли бы уделить мне несколько минут? Давайте выйдем, а Настя пусть ещё немного с Магистром поиграет.

Было заметно, что ей не терпится со мной распрощаться, но неучтиво отказывать человеку, оказавшему любезность.

Я и сама не понимала, почему веду себя так назойливо, во всяком случае, не праздное любопытство и не безделье двигало мной.

«Жалость. Мне очень жалко девчушку… А может, я просто хочу отключиться от собственных проблем, погрузившись в чужие? — мелькали в голове мысли. — Да какая, в сущности, разница? В любом случае, я хочу выяснить, что у них за беда, и я это выясню…»

Мы вышли из машины.

Двор был старый, неухоженный, с убогими доисторическими скамейками и такими же древними покосившимися качелями. Посреди дороги растеклась огромная лужа, так, что жильцам приходилось огибать её, перемещаясь по бордюру. Особенно «ловко» это выходило у старушек, спешащих с авоськами из магазина.

Я со вздохом отвернулась от удручающего пейзажа и вкратце изложила девушке историю знакомства с Настей — как я увидела её у окна и как не смогла пройти мимо.

— Вы меня извините, Таня… это, конечно, не моё дело, но… расскажите, пожалуйста, что у вас случилось. Может, я смогу чем-то помочь?

— Навряд ли. Просто моя сестра, Настина мама, болеет, — вздохнула девушка.

— Поделитесь.

— Простите, но свои проблемы я привыкла решать сама, — суховато произнесла она.

Я задумчиво посмотрела на неё.

— Знаете, не далее, чем час назад я примерно так же ответила человеку, который хотел помочь мне. И считала, что права. А сейчас думаю, может, нет? Это, конечно, здорово — быть самодостаточным, но не всегда же удаётся справиться в одиночку? И, может, если кто-то хочет помочь, не стоит отказываться? А вдруг ему это даже нужнее, чем нам? Я никогда не видела таких глаз у ребёнка, у которого просто болен кто-то из близких. Дети беспечны и их редко тревожат проблемы взрослых. У этой девочки, — я постучала по машине, — настоящее горе. Думаю, не ошибусь, если скажу, что её мама очень серьёзно больна.

Таня достала из сумки сигарету, молча щёлкнула зажигалкой, судорожно затянулась.

— Поля в коме, и уже давно… — наконец заговорила она. — Мыла окно, поскользнулась и упала с четвёртого этажа. На глазах у дочери. Представляете? Настю тоже долго лечили, девочка пережила такой шок… она даже не говорила. Впрочем, и сейчас ещё… Последствия такого стресса иногда остаются на всю жизнь. Конечно, если бы Поля поправилась, всё стало бы по-другому, а теперь… Я просто не знаю, как быть. Понимаете, есть специальные центры для таких больных, но на них требуются огромные деньги… при том, что нет никаких гарантий… Врачи прямо не говорят, но намекают, что в нашем случае стандартные методы вряд ли помогут… Наши деньги вот-вот закончатся, мы и так во всём себе отказываем… В общем, мне придётся принимать какое-то решение. А что будет с Настей, даже представить страшно… Она так привязана к матери… Мы с мужем занимаемся научной работой и собирались в командировку за границу, теперь, разумеется, это невозможно. А для Настиной психики последствия смерти матери вообще могут быть самыми плачевными. Не знаю, зачем я вам всё это рассказываю… Знаете, когда проблемы наваливаются разом, так сложно их решать…

— А вы в какие-нибудь фонды обращаться не пробовали? Или в соц. сетях помощи попросить?

— Пробовали, не получается…

— Знаете, у меня с собой есть немного денег, возьмите, пожалуйста, тут немного, но лишними, думаю, не будут, — я выгребла из сумки наличность.

— Да вы с ума сошли! — воспротивилась Таня. — Я вас не знаю совсем, и когда смогу отдать — не знаю тем более.

— Не надо отдавать. Купите девочке то, что она любит. Берите, мне это действительно ничего не стоит. Я узнаю у доктора, что можно сделать, и вам позвоню. Скажите свой номер телефона, — я настойчиво вложила в её ладонь деньги и достала сотовый.

— Не знаю даже, как вас благодарить… — растерялась девушка.

— Никак не надо.Благодарность — тяжёлая ноша, и не каждому по плечу. Считайте, что я была вашей должницей, вы об этом забыли, а я вдруг вспомнила. А может, так оно и было. В прошлой жизни, например. Да неважно. Будем считать, что так судьба распорядилась.

Глава 24. Трудности русского языка или покойники не говорят

Мы приехали в центр, оставили машину на стоянке и отправились бесцельно бродить.

Настроение было паршивым, вид родного города не радовал, а толпы людей раздражали. Но потом вдруг случилась странная метаморфоза. Оглянувшись вокруг, я внезапно осознала, что вернулась домой, где у меня есть друзья, и мне неожиданно стало легче.

Я стояла посреди тротуара, обтекаемая толпой, боясь спугнуть это хрупкое ощущение, стояла и повторяла про себя: «Какое счастье, что есть место, куда можно вернуться…»

Магистр деликатно мяукнул. Я очнулась и посмотрела на часы. О, боже! Бедный мой голодный котейка! Очарование минуты тут же развеялось. Личные переживания — это, конечно, хорошо, но надо и о зверёныше подумать.

Мы отошли в сторонку.

— Слушай, а давай купим тебе сушки для разнообразия? — сказала я, сориентировавшись. Мы как раз находились в двух шагах от рынка, где наверняка был и банкомат, и какой-нибудь зоомагазин. — Очень, кстати, удобная штука, большинство нормальных котов только ей и питаются.

Магистр обиженно засопел и изрёк, что сухие корма специально придумали для ленивых хозяев, не способных правильно позаботиться о своей «кровиночке».

— И что вы, собственно, вкладываете в понятие нормальный кот? Где он вообще, тот пресловутый критерий нормальности? — хмыкнул он. — Лично я никаких аномалий в себе не наблюдаю, даже наоборот, считаю себя абсолютно, ну просто до тошноты нормальным. Тем не менее, предпочитаю простую здоровую пищу. Лучше деревенскую, выращенную заботливыми руками милых моему сердцу крестьян.

— Ну поумничай ещё, нормальный ты мой «крестьянский» кот, — засмеялась я. — Где ты их видел, крестьян-то? И здоровую пищу в том числе. Я так её уже лет двадцать не видела. Зато он хранится долго, и с собой удобно таскать, на всякий случай, я же не предлагаю тебе каждый день его есть.

— Да давай уже хоть что-нибудь! — перебил Магистр и добавил, что он уже так голоден, что готов вгрызться в первый попавшийся прилавок. Или сжевать газету из киоска. Или откусить кусок ботинка у прохожего. Или…

— Так, всё! Пошли!

— Пошлить, извините, не обучены, — довольный, что поймал меня на неудачном слове, ухмыльнулся кот.

— Боже, какой же ты вредный! — простонала я.

— Э, нет. Я полезный. Как букварь аборигена.

— О, господи! — Ну а что я хотела? Мой же кот! Пожинай, что посеяла! — Идём уже, «букварь», сейчас и насмотришься, и наслушаешься, — я подхватила его на руки и двинулась в сторону больших ворот.

На рынке, как обычно, царила бестолково-упорядоченная суета. Восполнив наличку и разыскав нужный магазин, мы пристроились в хвост небольшой очереди.

Я люблю иногда бывать в местах большого скопления людей, любопытнейшие тексты можно услышать.

Вот ведь парадокс: и образование у нас самое лучшее, и страна самая читающая, не страна прям, а одна большая изба-читальня, но при этом освоить родной язык хотя бы на сносном уровне — целое дело, сама порой во всех этих правилах путаюсь. Похоже, «великий и могучий» слишком велик и могуч даже для своего народа.

— Мне двести грамм корма для попугаев, — сделала заказ первая в очереди симпатичная блондиночка лет двадцати.

— Какого именно? — уточнила девушка-продавец.

— Ну, я не знаю… — задумалась любительница пернатых. — Что-нибудь на ваш вкус.

— На свой не могу, я не ем корм для попугаев, — продавец посмотрела на очередь устало и безнадёжно.

— А что же делать?.. — растерялась девчонка.

— А вы сами всю «попугайку» попробуйте и купите, что больше понравится, — не скрывая иронии, предложил стоящий за ней «находчивый» джентльмен.

Очередь дружно захихикала. Блондиночка обиделась и, насупившись, купила то, что подороже.

Ироничный мужчина, минуту назад потешавшийся над девушкой, «завис» на наполнителе для кошачьего туалета. Тоже, видно, начинающий «животновод». Его всерьёз накрыла проблема выбора зернистости, и используя его же недавний опыт, так и подмывало посоветовать ему экспериментальным путём выяснить, какой песок лучше комкуется. Мы с Магистром понимающе переглянулись, но толерантно промолчали.

— Товарищ продавец, отпустите меня и разбирайтесь дальше со своим туалетом! — неожиданно завопила дама лет пятидесяти из середины очереди.

— Да я как-то никого не держу, можете идти, — пожав плечами, «милостиво» разрешила продавец. Было заметно, что ежедневное общение с любителями меньших братьев изрядно её поддостало.

Далее последовал запрос на корм для рыбок, на что доброжелатели немедленно откликнулись советами нарыть и наловить. Затем нетерпеливая дама долго выбирала ошейник, почему-то примеряя его на себя. И вскоре мне стало казаться, что всё это происходит на территории городской психушки, где как раз сегодня по случаю день открытых дверей.

Наконец очередь дошла до нас. И тут я вспомнила, что тоже не очень-то сильна в предмете. Напрягать утомлённого продавца расспросами не хотелось и я решила просто попросить:

— Девушка, помогите мне, пожалуйста, выбрать какой-нибудь качественный сухой корм для моего кота. Ничего в них не смыслю.

Не могу сказать, что моя просьба сильно её вдохновила, но когда Маг застенчиво добавил «Здрасти», тем самым давая понять, что питание требуется не какому-то абстрактному коту, а именно ему, симпатяге и душке, ситуация мгновенно перевернулась в нашу пользу. Вот умеет он это — даже самых раздражённых людей обаять!

***

— Ну и как? — уже в машине спросила я, глядя, как он уплетает новинку.

— Ну не осетрина, конечно, не устрицы, — промурлыкал кот, — но что-то в этих хрустящих комочках есть.

— Воды не забудь попить, гурман. И очень-то не налегай, слышал, что продавец сказала? Его надо постепенно в рацион вводить. Хотя, после того количества дыни, которое ты умял вчера, о каком рационе мы говорим…

При упоминании любимого лакомства кот оторвался от миски и стал требовать, чтобы ему сейчас же приобрели самую большую на рынке дыню.

— Нет, нет и нет, — отрезала я. — Дыня — продукт тяжёлый и для каждодневного потребления совершенно непригодный. Мы же с тобой договаривались — по большим праздникам. А ближайший праздник у нас не скоро… если в нашей жизни вообще когда-нибудь ещё будут праздники…

Я вспомнила все свои печали и снова загрустила.

Только Маг собрался броситься меня утешать, как на бешеной скорости к нам подлетела «Волга», из которой с перекошенным лицом выскочил Виктор Андреевич и рванул дверцу моей машины так, что едва её не оторвал. Хорошо хоть ногой не пнул!

— Выходите! — грозно рявкнул он.

— Удивлена, что нас не окружили люди в камуфляже. Было бы куда эффектнее, — я и не подумала двинуться с места.

— Выходите сейчас же! — ещё более сурово приказал Виктор и дёрнул меня за руку.

Магистр зашипел, издал боевой клич и в следующую секунду повис на следовательском плече.

— Маг! — закричала я и тут же набросилась на Виктора: — А вы?! Совсем охренели, что ли?! Думать же надо, что делаете! Знаете, симпатия симпатией, но можно и без глаз остаться! И вообще, по какому праву вы всё время на меня орёте?! Идиот какой-то… — я схватила Магистра, который продолжал возмущённо шипеть, и попыталась его успокоить. Обняла, прижала к себе, тихо приговаривая: — Всё, Маг, всё, мне ничто не угрожает, это свои.

— Извините, — пробормотал Виктор, — просто я вас по всему городу с собаками ищу…

— А, так это он на ваших собак так отреагировал? — огрызнулась я.

— Послушайте, ну нельзя же так. Вы исчезли, телефон не отвечает, пришлось автоинспекцию подключать, — устало произнёс Азаров. Он поправил подранную футболку, в просветах которой виднелись глубокие царапины, и добавил: — Интересный какой у вас кот… прям охранный.

— Хуже. Кот-убийца. Скажите спасибо, что вы по непонятным причинам ему симпатичны, и это было всего лишь плечо. А по какому поводу переполох?

— Мы нашли Кирилла.

— Да? И что он говорит? — я оторвала от себя Магистра, пересадила его на заднее сиденье и повернула ключ зажигания с намерением ехать.

— Ничего не говорит, — зло ответил Виктор, пока не собираясь меня отпускать.

— Совсем?

— Совсем. Он труп.

— Как? — тупо спросила я.

— Вот так, Маргарита Николаевна! Застрелился он. Представляете? Как интересно? С чего бы ему стреляться, да? Ещё и вы неизвестно где целый день пропадаете! — он снова начал повышать голос. — И я, вместо того, чтобы заниматься делами, гоняюсь за вами! Сказано же было — дома сидеть! Но нет! Вместо этого вы мешаете мне работать!

Я аж задохнулась от возмущения. Вылетела из машины, чтобы прямо в лицо высказать ему всё, что об этом думаю.

— Что?! Кто мешает вам работать? Я?! Слушайте, уважаемый следователь, я, конечно, понимаю ваше раздражение. Количество покойников растёт, а у вас, по всей видимости, никаких мало-мальски толковых идей, но при чём тут я?! По какому праву вы срываетесь на мне?! Простите, но на ум приходит только одно: поговорка про плохого танцора!

— Да не срываюсь я… — начал оправдываться Виктор. — Просто думал, что и с вами что-то случилось.

— А не надо думать, если думать нечем! Извините ещё раз.

— Ладно, сам виноват, погорячился… Вот смотрю я, Рита, в ваши глаза и пытаюсь в них хоть что-то разглядеть. Что там у вас в душе?.. И ничего не вижу — стена.

— И не пытайтесь, не увидите. Ничего там нет. И вообще, думайте лучше о своих трупах и об их авторах, если таковые имеются! Я уже могу ехать?

— Куда?

— Ну не знаю, домой, например… — пыл мой поугас, я вернулась в машину, но дверцу пока не захлопнула, потому что Виктор Андреевич опёрся на неё, придерживая рукой. — Отвезу Магистра, и надо ж, наверное, Дениса навестить… поддержать как-то бизнес-партнера…

— Он сейчас у жены Кирилла, с моими ребятами. Так что не самое удачное время для визита. Ладно, поехали домой, там видно будет. Он отлепился от двери, сам её закрыл и пошёл к своей «Волге».

Как мило и просто — «поехали домой»… Ну конечно, дом-то у нас с некоторых пор общий!

Известие о смерти Кирилла не то чтобы сильно меня огорчило… всё-таки он не входил в число приятных мне граждан, однако я призадумалась.

А картинка-то действительно вырисовывается не слишком привлекательная. И что характерно, фатальные неприятности с народом начали происходить с моим появлением, что не может не вызывать у следствия подозрений. Не считая смерти Лики, конечно. В тот момент меня точно в городе не было, наверняка это уже проверили. Машина у меня приметная, кот тоже… Особо мы нигде не останавливались, но на заправках нас сто пудов запомнили.

Ну и что с того?.. А если у меня сообщник есть? Вот, например, Сашка, зачем приехал? И главное, когда? Надо было его обратно отправить, не хватало ему ещё из-за меня в историю вляпаться… Впрочем, когда он прибыл, тоже наверняка проверили. Но ведь он мог и до этого посетить наш славный городишко? А уж потом и я подключилась… И сама я наотрез уезжать отказываюсь… Почему бы это?

Короче, будь я следователем, я бы себя сильно подозревала. А Виктор? Говорит, что верит в мою непричастность. Но это ж не факт, сказать можно что угодно. Наверное, тоже меня подозревает, он же профессионал как-никак. Поэтому и поселился у нас. И так психует, когда я теряюсь, поэтому. Вдруг я ему очередной труп готовлю? А вовсе не из особого ко мне расположения… Просто дурит мне голову и наблюдает — доказательств-то пока никаких.

Ладно, пусть. В конце концов, это его работа — всех подозревать. Лишь бы это не мешало ему строить правильные версии. Сама-то я точно знаю, что не имею к происходящему никакого отношения.

А кто имеет? Кого подозреваю я?

Никого… Дуралея Дениса при всём желании заподозрить не могу, жену Кирилла не знаю совсем, но в целом впечатление она произвела приятное… Кто ещё может быть заинтересован в том, чтобы все передохли? А чёрт его знает! Андрей точно нет. Опять я? Но я-то точно знаю, что не я… Или…

В голове вдруг возникла сумбурная мысль, заставившая меня похолодеть. А если это и вправду я?! Вдруг у меня раздвоение личности какое-нибудь? А я просто не знаю об этом?!

От этой мысли мне стало по-настоящему нехорошо. Я растерянно оглянулась на Магистра, но он был так занят вылизыванием азаровской крови со своих когтей, что даже не посмотрел в мою сторону. А я едва не проморгала поворот и не уехала в другой конец города.

Не-не-не. Так не пойдёт! Если ещё и я сама начну себя подозревать — что это вообще будет?! Надо тормозить. Начнём пока с других кандидатур, а дальше посмотрим.

Немного успокоив себя таким образом, я мысленно вернулась к Денису с Виолеттой. Придётся, наверное, поближе с ними познакомиться. Не больно-то хочется, но что поделаешь. Говорят, первое впечатление бывает обманчиво.

Со мною, правда, такого почти не случалось. Второе, третье — это сколько угодно, а вот первое у меня обычно как раз самое верное. И если при первой встрече мелькнул какой-то негативчик, как бы я в дальнейшем не очаровывалась, рано или поздно он обязательно проявится, иногда самым паскудным и неожиданным образом. Но зато я и не огорчаюсь долго — знала же, с самого начала знала, чего уж теперь…

Отвлекая себя подобными размышлениями, я и не заметила, как почти приехала. Но на душе всё равно оставалось тревожно. Вот когда бы Димкин детектив пригодился!

Однажды ему взбрело в голову установить за мной слежку, и он нанял частного детектива наблюдать за моими передвижениями, ну и ради безопасности, как он выразился. Ох и разозлилась я тогда! А вот сейчас, для собственного успокоения, очень бы подобный отчётик не помешал…

Глава 25. Сюрприз от себя любимой

Сашка выбежал нас встречать, возмущённо размахивая руками. Видно, своим отсутствием я и ему соли на хвост насыпала.

— Рит, ну что это такое?! Телефон не отвечает, пропала неизвестно куда, я тут полдня места себе не нахожу!

— Боже, как драматично! Саш, да забыла я его в машине, бывает, — сейчас мне уж точно было не до приятельских переживаний.

— Ну блин, нельзя же так издеваться над старым другом!

— Да не очень-то ты и старый. На мой взгляд, так вполне молод и даже хорош собой, — я чмокнула его в щёку и поморщилась. — Мог бы побриться для разнообразия, вместо того чтобы место искать.

— Вот так всегда: не вижу тебя — и сердце рвётся, а как увижу — глаза б не смотрели! — узрев меня живой и невредимой, Веселовский немного расслабился, но окончательно не успокоился. — Вот что ты за человек такой? Тебе вообще на всех плевать, да?

— Слушай, а ты чего злой такой? На работе что-то? — рассеянно спросила я. Сейчас меня больше занимал Виктор Андреевич. Он остановился поодаль, вышел из машины и, облокотившись на неё, говорил по телефону, а я пыталось по лицу определить, хорошие там известия или плохие. Определить ничего не получалось — лицо оставалось непроницаемым. Хотя… о чём это я, господя… откуда тут взяться хорошим известиям?

— Нормально всё на работе, — буркнул Сашка.

— А что тогда? Ты обедал вообще?

— Нет, не хочется что-то…

— Да ну? Ты не заболел? — я оторвала взгляд от Азарова и, обеспокоенно обернувшись, приложила ладонь к челу друга. Не помню случая, чтобы Сашке изменил аппетит.

Лоб был нормальный, прохладный, но ведь это ещё не показатель здоровья.

— Болит что-нибудь? — заботливо спросила я.

— Душа считается? — скривился Сашка. — Просто я чувствую себя глубоко несчастным.

— Почему? — удивилась я. — Ты красив, удачлив, молод, богат. У тебя есть всё, о чём мечтает любой мужчина: отличная квартира, хорошая машина, стабильный бизнес и целая куча влюблённых девчонок, — я взяла его под руку и неторопливо повела к дому.

— У меня нет тебя, — вздохнул приятель.

— О, да это ты просто счастья своего не понимаешь! — воскликнула я. — Характер у меня премерзкий, уж кому, как не тебе, не знать. И он, Саша, не изменится. Никогда. Прикинь? Он такой со мной родился. Как и чудесная способность на «раз» сделать любого несчастным.

— Вот и сделала, — Сашка продолжал обижаться и недовольно гримасничать.

— Как же ты ошибаешься, дружок, — улыбнулась я. — А всё потому, что тебе не довелось жить со мной под одной крышей.

— По-моему, под одной крышей мы живём уже не первый год, — огрызнулся он.

— Не цепляйся к словам. Технически, то, что у меня крыша, у тебя — пол. И на мой объективный взгляд, один этот факт должен сделать тебя беззаботным и радостным. Так что, пойдём, будем бороться с твоей депрессией привычным способом. Виктор Андреевич, — уже входя в дом, окликнула я Азарова, — присоединяйтесь к нам, мы идём обедать.

***

Я не фанат страшилок за столом, но от расспросов о смерти Кирилла не удержалась. Правда, ничего определённого Виктор пока сказать не мог. Из его рассказа выходило, что тело обнаружила одна из девиц Кирилла, в квартире, специально предназначенной для свиданий.

Кирилл с простреленной головой «отдыхал» на кухонном столе, пистолет валялся рядом. Предсмертной записки не было, зато в мобильном телефоне нашлось уже не актуальное послание «лисёнка», в котором девушка грозилась «всё рассказать», если Кирилл немедленно к ней не явится.

По версии следствия, девушка шантажировала парня, за что и была убита. Расправившись таким образом с вышедшей из-под контроля «свидетельницей», Кирилл отправился на свою тайную квартиру, то ли с целью отсидеться, то ли подготовиться к допросу, то ли просто прийти в себя.

Странным было то, что в такой момент он пригласил в гости подружку. Марину, которая, кстати, была коллегой и приятельницей убиенной Лены. Их вялотекущая связь с Кириллом была запараллелена не только с Лениным романом, от которого, по словам Марины, Кирилл никак не мог «сдыхаться», но и с многими, многими другими…

Высокой нравственностью топ-модели нашего города, похоже, действительно не отличались, потому в их среде считалось даже престижным «отбить» у подруги богатого и перспективного кавалера. Это как бы являлось подтверждением большей привлекательности, а стало быть, давало право считаться лучшей в деле, где основным критерием оценки является красота внешняя. В общем, для такого парня, как наш покойник — натуральный Клондайк.

По утверждению Марины, Кирилл был чрезвычайно возбуждён и настаивал на встрече как можно скорее. И хотя в планы девушки на сегодня это не входило, она пообещала приехать. Однако задержалась в агентстве и попала на встречу гораздо позже, чем обещала, когда встречаться, по сути, было уже не с кем. Если ты, конечно, не некромант.

В версию самоубийства эта деталь совсем не укладывалась. Если уж Кирилл так разнервничался, что начал вдруг помышлять о суициде, то какого дьявола вызвал девушку? Стрелялся бы, да и дело с концом. Непременно свидетель был нужен?

На данный момент это было всё, что Виктор Андреевич мог нам рассказать. В заключение он сообщил, что уезжает домой к Кириллу, куда спешно доставили Дениса, чтобы допросить одновременно с Виолеттой.

Со мною Виктор собирался «разобраться» позже, но я настояла на поездке с ним, мотивируя тем, что допросить меня можно и там. А то, что у него есть ко мне вопросы, я не сомневалась.

Интересно, в котором часу мой бизнес-партнёр преставился? Наши сегодняшние «бродилки» начисто лишили меня алиби на несколько часов…

Азаров противиться не стал, видно, посчитал такой вариант более надёжным — пусть уж я буду на виду, чем неизвестно где.

Сашка, видимо, тоже предпочитал теперь держать меня в поле зрения и пытался увязаться за нами, но я схитрила и попросила его остаться дома с Магистром, тащить которого с собой якобы было не совсем уместно.

— Саш, ну что со мной может случиться в доме, где полно следаков? Аж ничего. Я же не одна, в конце концов, туда еду!

Аргумент был принят. Но это мы тогда просто не знали, что случиться со мной может всякое, в диапазоне гораздо более обширном, нежели непосредственная угроза жизни.

***

Чтобы так убивался по брату мужчина, увидишь не часто. Я-то полагала, что там вдова в истерике бьётся, а Денис, как и подобает «сильному» полу, не даёт воли эмоциям, а оказалось совсем наоборот.

Виолетта удивила спокойствием, а Денис рыдал на весь дом, несмотря на то, что успокоительное ему уже вкололи, и водку он хлебал прямо из бутылки. Хотя… шок у разных людей и проявляется по-разному. Спокойствие в такой ситуации не обязательно признак безразличия, а громкий плач может быть всего лишь следствием приёма алкоголя.

В общем, о допросе Дениса речь пока не шла, в таком состоянии он не то что на вопросы отвечать не мог, но и, похоже, не очень понимал, где находится.

Едва переступив порог, я осознала, насколько глупой затеей была моя поездка сюда.

Денис тут же повис на мне, обливая соплями и неся полную чушь о какой-то «нашей» свадьбе, которую из-за несчастья придётся отложить… А он-то уже так ладно всё спланировал!

Я хотела утешить его словами, что ничего страшного не произойдёт, даже если это событие отложится на пару столетий, но тут Денис простонал, что если мы в ближайшее время не поженимся, он непременно отправится вслед за безвременно почившим обожаемым братом. При этом он извлёк из кармана ствол и покрутил им у виска. К счастью, не у моего, да и вернул он его на место почти сразу, но всё равно стало как-то совсем неуютно.

Все присутствующие во главе с Виктором Андреевичем тщетно пытались оторвать от меня безутешного парня, но он вцепился в моё хрупкое тельце мёртвой хваткой. Применить жёсткую силу, учитывая статус страдальца, никто не решался.

Денис же, рыдая, твердил, что сильно провинился перед братом, наговорив про него гадостей, всего лишь искренне желая, чтобы тот не стоял на пути к нашему счастью. «И вот теперь он уже никогда, никогда не встанет!» Но, мол, покойный не должен на него обижаться, зная, как младший брат впервые за столько лет безумно влюбился…

В том, что безумно, я не сомневалась, по-другому в меня вообще редко кто влюбляется, да и в целом на планетке с разумом не ахти. В среднем по палате — дурак на дураке, что я буквально минуту спустя от души и продемонстрировала.

Горемыка как раз стал отчаянно требовать, чтобы я немедленно поклялась памятью усопшего, что мы обвенчаемся через неделю после похорон, и я, вот уж дура набитая, в безотчётном порыве хоть как-то облегчить муки несчастного и прекратить наконец эту сцену, взяла, да и поклялась.

У Виктора Андреевича отвисла челюсть, Виолетта вытаращила глаза, а Денис как по команде перестал заливаться слезами и громко возвестил:

— Все слышали?!

После чего согласился ответить на вопросы — видно, лекарство наконец-то подействовало — и обслюнявив напоследок мой затылок, отбыл в соседнюю комнату в сопровождении оперативника.

Азаров чуть ли ни за шкирку выволок меня на террасу и зашипел, почему-то резво перейдя на «ты»:

— Ты совсем умом тронулась?! Только что, в присутствии свидетелей, ты поклялась памятью умершего, что выйдешь замуж за этого идиота!

— Серьёзно? — растерялась я. — Не ожидала от себя такого…

— Да чёрт возьми! Ты вообще отдаёшь отчёт своим действиям?! Или напрочь мозги отшибло?! — загремел Виктор Андреевич, грозно нависая надо мной.

— Не очень, — жалобно пискнула я, машинально отступая к перилам. — Но в дурдоме трудновато сохранять здравость ума, аура, знаете ли, у психов очень заразная…

Виктор остановился, огляделся и устало опустился в одно из кресел. На минуту закрыл глаза, посидел так, а затем уже более спокойно спросил:

— И что, ты всерьёз собираешься выполнить обещание?

— Ну… наверное… придётся теперь… — осторожно произнесла я, ещё не вполне сознавая, что натворила.

— Да что за бред! — Виктор вновь подскочил и схватил меня за плечи. Глаза его полыхнули таким огнём, что глядя в них сейчас, я почувствовала, как в душе у меня всё перевернулось. — Ты же его не любишь! И к тому же он полный кретин, ты не видишь, что ли?!

— Вижу, — глупо улыбнулась я. — Но раз обещала, что ж теперь делать…

— Сейчас же пойти и отказаться!

— Я не могу… — развела я руками, — у меня дурацкие принципы.

— Да какие, к чёрту, принципы?! Ты хоть понимаешь, во что превратится твоя жизнь?! Как только в твоём паспорте появится штамп, этот дебил замучает тебя разборками! Будет постоянно скандалить, следить за тобой, шантажировать, может быть, даже пристрелит в приступе ревности! Поверь, я знаю этот тип!

— По-моему, ты сейчас сам готов меня из ревности пристрелить! — вылетело у меня, и тоже неожиданно на «ты». — И вообще, «в доме повешенного о верёвке не говорят»! — я поёжилась, представив забрызганный мозгами Кирилла стол.

В общем-то его аргументы мне были не нужны, перспективы «счастливого» брака с Денисом я и сама прекрасно представляла… но отступать так просто Виктор Андреевич не собирался.

— Да я в тюрьму тебя посажу, лишь бы этого не случилось!

— Не выйдет, господин Азаров, я чиста перед законом, аки агнец перед господом, — прозвучало убедительно, хотя сама я и близко ни в чём уверена не была.

Виктор нахмурился и решительно сказал:

— Тогда его.

— И это вряд ли. Сдаётся мне, Денис ко всему этому тоже отношения не имеет. Так что придётся мне снова тащиться к алтарю. Боже, надоело-то как… Но вы не переживайте, — я ободряюще похлопала его по руке, — я ненадолго. Долго меня мало кто может выдержать. Этот — точно нет.

А сама аж зажмурилась, представив, как на данную новость отреагируют Сашка с Магистром.

Маг однозначно перестанет со мной разговаривать, а может, и вовсе на всю жизнь обидится, а Сашка… Я не успела придумать, что сделает Сашка. Виктор в сердцах стукнул кулаком по перилам, поняв, видимо, бесполезность спора. Я вздрогнула и открыла глаза.

— Ну хорошо, — произнёс он, — расскажи мне, где была сегодня ты. И пожалуйста, поподробнее.

Глава 26. Сотворение Вселенной

На террасу выглянул парнишка-оперативник и, слегка смутившись при виде наших взбудораженных лиц, спросил:

— Виктор Андреевич, вам кофе принести?

— Неси, — коротко бросил Азаров, не отрывая от меня глаз.

Я по минутам расписала ему весь свой сегодняшний день, очень надеясь, что смерть Кирилла пришлась на то время, когда я была в больнице или отвозила домой Настю с Татьяной.

Виолетта держалась, держалась, спокойно давала показания, угощала народ кофе с бутербродами, а потом вдруг как разрыдалась! Пришлось срочно всё бросать и заниматься ею. Снова вызывать неотложку, которая только недавно отъехала, успокаивать, укладывать. А Виолетта всё не унималась, кричала, рвалась посмотреть на мужа и умоляла врачей отвезти её в морг. Вот так мы и возились, с незначительным перерывом, то с одним родственником, то с другим.

Домой вернулись поздно, измученные и расстроенные.

Денис, к счастью, за нами не увязался. Алкоголь вперемежку с успокоительным сделал его совершенно нетранспортабельным, и мне с большим трудом, но всё же удалось убаюкать его в гостевой спальне. Чудненько начинается моя новая семейная жизнь!

По мере приближения к дому Виктор Андреевич становился всё мрачнее, а я мысленно кляла себя на чём свет.

Это ж надо быть такой кретинкой! Вот уж вляпалась так вляпалась! Зачем?! Зачем я это сделала?! И что мне делать теперь?

— У вас оружие есть? — вопрос прозвучал так резко, что я вздрогнула.

— Разумеется, — я достала свой «шерифский» «Смит энд Вессон» и с сарказмом осведомилась: — Хотите в русскую рулетку перекинуться?

Виктор не удостоил меня ответом, покрутил револьвер в руках и сунул обратно в «бардачок».

— И зачем оно вам? — после небольшой паузы полюбопытствовал он.

— А вы не догадываетесь? Компаньонов, конечно же, отстреливать! Зачем же ещё оружие? — съязвила я. Он скрыл от меня время смерти бизнес-партнёра и вообще стал держаться подчёркнуто отстранённо. Это настораживало и злило.

— А если серьёзно?

— Зачем, зачем…

Да мало ли какие могут возникнуть ситуации? А уж в моей нынешней ипостаси и подавно… Не то чтобы, оставаясь при памяти, я всерьёз собиралась в кого-нибудь когда-нибудь стрелять, боже меня упаси, но с оружием всё же намного спокойнее, чем без него. Хорошо, что давний папин приятель в своё время подсуетился и обеспечил меня таким нелишним средством безопасности. Я чертыхнулась про себя, а вслух воскликнула:

— Кота охранять! Кот у меня, знаете ли, особенный, жутко ценный, неровен час сопрут.

Виктор наконец сообразил, что говорить серьёзно я не намерена, и лишь уточнил:

— И разрешение имеется?

— Естественно, — ядовито подтвердила я.

— Покажете?

— Всенепременнейше! — я так разозлилась, что забыла о дистанции и чуть не врезалась в затормозивший внезапно джип. — Вот гад!

— Ну вы же сами виноваты.

— Да я не о нём… — кроме себя любимой я последними словами костерила Димку. А заодно и Сашку. Первого — за то, что он так легко и просто променял меня на другую, второго — за то, что он мне об этом сообщил.

Конечно, с Сашкиной стороны скрыть это новое обстоятельство было бы ещё хуже, и я ни за что бы ему этого не простила, но почему-то была убеждена: если бы не известие о Димкиной свадьбе, мне бы и в голову не пришло выкинуть этот фортель с Денисом!

Но хуже всего было то, что меня, похоже, уже всерьёз подозревали. Наверное, Виктор Андреевич тоже полагал: раз оружие явилось, значит, неспроста. И даже то, что разрешение на него имелось, его, кажется, ничуть не успокоило.

В особняке стояла гробовая тишина. В свете последних событий меня передёрнуло от такого сравнения, но другие на ум почему-то не пришли.

Ну и куда все подевались, интересно? Спать, что ли, полегли?

Оказалось, нет. Оля, читая журнал, тихонько пила чай на кухне, а Сашка, как выяснилось, отправился в ночной клуб. И Магистра моего с собой прихватил. Хоть одна удача, и с этой парой сегодня объясняться не придется…

Но укол ревности я всё же ощутила — чего это мой кот по злачным местам с кем ни попадя шляется! Хотя… Можно это использовать и заявить, что это он виноват. Вместе с Сашкой. А что? Настояли бы на поездке со мной, глядишь, и обошлось бы…

Мне стало стыдно. Какая же я сволочь всё-таки… Мало того, что совершила дебильный поступок, так теперь ещё и пытаюсь свалить ответственность на самых близких и родных… Похоже, что-то с моей совестью действительно не так.

Ольга засуетилась в попытке нас накормить, но мы отказались и дружно попросили кофе, что само по себе было странно, поскольку до тошноты нахлебались его ещё у Виолетты.

***

Виктора Андреевича ещё понять можно, наверняка ему было над чем подумать… а я-то чего расселась? Нет бы бегом в кровать нестись, пока сладкая парочка не вернулась!

Гостиная продолжала благоухать, но сейчас красота не то что не спасала, даже не пыталась пробиться через мутную круговерть тревожных мыслей.

Мы пили кофе и молчали, как враги. Тишина давила на перепонки, звенела в ушах натянутой струной. У меня разболелась голова, и казалось, что она вот-вот взорвётся, как простреленный череп несчастного Кирюши…

Не выдержав напряжения, я встала, негромко включила музыку и плеснула себе коньяка. Сразу полегчало. Жестом предложила Виктору присоединиться, но он отказался, отрицательно качнув головой.

Пауза затягивалась, и создавалось впечатление, что мы уже никогда не сможем заговорить. Не только между собой, а вообще ни с кем. Что нужно сделать над собой невероятное усилие, чтобы родился хоть какой-то крохотный звук…

У меня и прежде бывало такое, обычно после ссоры с близким человеком. Когда молчишь-молчишь, вроде по собственной воле, а потом вдруг бац, и начинает казаться, что ты потерял дар речи навсегда.

Молчание сгущалось, нависало над нами грозовыми тучами. Пространство уже искрило… и мне очень хотелось сказать какую-нибудь несусветную чушь, лишь бы убить это гнетущее безмолвие. Но никак не выходило. Тоже ещё — великая немая! Не знаю, испытывал ли кто-то нечто подобное, но ощущение жутко неприятное.

В отличие от меня Виктор Андреевич, вероятно, молчал сознательно. Я даже подумала позже, не обучался ли он тоже актёрскому мастерству? Потому что держать паузу, так умело накаляя атмосферу, дилетанту не под силу.

— Ну и что мне с тобой делать? — обронил он, когда накал страстей достиг апогея. — Судьба ты моя непокорная…

И в эту секунду мир взорвался! Разлетелся миллиардами разноцветных осколков и закружился в бешеном танце.

Мы целовались, как безумные, в этом хаосе атомов и нейтрино, на которые распался привычный мир.

«Вот теперь я действительно сошла с ума!»

Это было как озарение, как сотворение новой Вселенной, и в этот миг я совершенно точно любила этого человека!

Именно его я ждала столетиями, исполненными смертельной тоски, спрятанной в самые потаённые уголки сознания. Именно его искала в каждом новом лице… И не находила.

Он совершенно точно был с моей планеты. Мы шли друг к другу через века, тысячелетия и миллионы непохожих миров.

Но почему так долго? Так долго! Что я даже не сразу узнала его…

А он? Узнал ли он меня?

Вся моя предыдущая жизнь в сравнении с этим мгновением показалась смешным, ничего не значащим фарсом. Митька, прости! И спасибо, что отрёкся от меня! Ты, конечно, был немного похож… и даже что-то знал про мою планету… но ты точно был не он.

Мы не могли оторваться друг от друга, как умирающие от жажды путники не в силах оторваться от чистого источника. Словно слишком долго скитаясь по пустыне, давным-давно потеряли надежду найти живительную влагу и теперь, случайно набредя на родник, не могли поверить в его реальность…

Виктор смотрел на меня такими глазами… куда там всем остальным!

Футболки полетели на пол, и я увидела страшный косой шрам у него на груди.

«Господи, что это? Ты был ранен?» — безмолвно ужаснулась я, понимая, что с такой отметиной шанс выжить был минимальный.

«Я никому не рассказывал, как было на самом деле… — помедлив, мысленно отозвался он, — но ты должна знать обо мне все».

Он был боевым офицером. Спецназ. Война. Кровь, грязь, смерть. И постоянное ощущение пустоты в душе…

Тот день выдался особенно трудным. Его ребята, те, что остались в живых, падали от усталости и засыпали на ходу. Он и сам едва держался на ногах, но кто-то должен был заступить в караул.

Командир. От его решений зависит очень многое, если не всё. Одно неверное, и ты подставишь всех, кто тебе доверяет.

Виктор отправил бойцов спать, и это было ошибкой. Нельзя оставаться в карауле одному. Особенно ночью, особенно в горах, где враг в своей стихии, а тебя тупо вырубает.

Их было немного — повезло. Во всём повезло. Проснись он секундой позже — да нет, уже не проснулся бы. Повезло, что крались тихо, а не открыли огонь сходу — не знали, что наших тоже мало… Повезло, что недооценили противника, выронившего во сне автомат… Что шли со стороны ущелья. Что оказался ловчее. Троих отправил туда сразу, с оставшимися двумя сам улетел — других вариантов не было.

Но и тут повезло. На не слишком большой глубине был уступ, упали на него, сильно ударившись об острые камни. Двое насмерть, а он… в рубашке, наверное, родился.

Нашли его быстро — кто-то всё-таки услышал возню, с трудом достали. На удивление, он ещё дышал.

Собрали, зашили, к награде даже представили… — как же, герой! В одиночку отбил нападение…

«А я в глаза своим мальчишкам смотреть не мог. Их же всех, как цыплят, перерезать могли… Никогда бы себе не простил. Сам бы под трибунал пошёл, если б в живых остался… Чудом же обошлось… Какое-то время пролежал в госпитале, а потом написал рапорт».

«Бедный ты мой… — одними губами прошептала я. — Это всё неправильно. Война — это неправильно… совсем неправильно. Так не должно быть».

«Я знаю».

Мы понимали друг друга на каком-то недосягаемом уровне, словно у нас была одна душа на двоих. Все чувства, мысли, переживания — всё вдруг в одночасье стало общим.

Уж не знаю, чем бы это закончилось, но в этот миг вернулись Сашка с Магистром.

— Эй, и где все?! — разнеслось по дому.

Атомы немедленно собрались в кучу, я, не успев наделать глупостей, «плюхнулась» на твёрдую «почву» и, подхватив свою футболку, унеслась в свою комнату.

Где тут мой «пруд»?..

Не включая свет, на ощупь добралась до постели и мгновенно провалилась в сон.

Глава 27. Крушение надежд

Утро нового дня, предлагая трезво взглянуть на события вчерашние, в который раз не сулило ничего хорошего.

Погода опять не задалась, на улице было пасмурно, а на душе — скверно. С балкона тянуло сыростью, органза парусом трепетала на ветру.

Я поёжилась и придвинулась ближе к Магистру, который, видимо, пришёл ночью через балкон.

«Что же я вчера начудила?» — думала я, внимательно вглядываясь в потолок, будто на нём должен был появиться исчерпывающий ответ на мой вопрос.

И что там Виктор о статистике говорил?.. Женщин им много? Кто эту глупость только придумал… Сами мужики, наверное, и придумали, чтобы цену себе набить. У меня, вон, например, совсем другая статистика… чёрт бы её побрал.

Вот что мне сейчас делать с этой троицей? Девушки, ау, с кем поделиться?

Хоть объявление вывешивай: «Отдаются в добрые руки крепкие парни разных мастей».

Господи, совсем у меня мозги набекрень…

Я снова с тоской обозрела потолок, на котором так и не появилось ни одного ответа, и малодушно подумала:

«Как бы так изловчиться, чтобы ни с кем из них сегодня не встречаться?»

Сказаться больной и пролежать весь день в постели? А толку? Не могу же я пролежать тут всю жизнь… Не сегодня, так завтра. Не всё ли равно, в какой день на Голгофу тащиться?..

«Принимая решение, всегда думай о последствиях. А давши слово, держи его во что бы то ни стало», — говорил мне папа.

Какая молодец! Чего бы мне вчера это не вспомнить… И вот отличный итог одного-единственного дня: подала надежду сразу двоим, причём, самой неясно, кому большую… С какого-то перепуга поклялась связать жизнь с человеком, которого в других обстоятельствах и в знакомых-то видеть не хотела бы. А потом, в страстном стремлении к безумной мечте откровенно упала в объятья к следователю, совершенно не подумав, в какое сложное положение его ставлю.

Плюс путающийся под ногами Сашка, с которым тоже придётся объясняться.

И вокруг чёрте что творится…

И с Настиной мамой что-то делать надо…

А вот этим мы, пожалуй, и займёмся. Хоть какая-то от меня польза будет! А там, глядишь, и с остальным разберёмся.

Ухватившись за спасительную мысль, я со вздохом отлепилась от подушки, нашарила ногой тапки и побрела умываться.

Очень хотелось надеяться, что Виктор Андреевич уже ушёл на работу. Он же как-никак лицо подневольное и валяться в постели по своему усмотрению позволить себе не может…

Чтоб уж наверняка с ним не столкнуться, намеренно долго плескалась в ванне, потом тщательно расчесалась и ещё с полчаса бездумно побродила по Интернету.

Мне необходим был тайм-аут, чтобы собраться с мыслями для неприятного разговора. После тех озарений, что были у меня вчера, ни одна нормальная девушка не вышла бы замуж за другого. Ну так то ж нормальная…

Как не растягивай время, а спускаться вниз всё же пришлось, и я нисколько не удивилась, застав Виктора за чашкой кофе. Что-то мне изначально подсказывало, что сегодня он не уйдёт, не увидев меня, и все мои жалкие потуги избежать этой встречи напрасны. Наверное, любой мужчина на его месте захотел бы получить подтверждение своим вчерашним догадкам и заручиться обетом вечной любви…

Боже, как же хочется отказаться от дурацкой бессмысленной свадьбы во имя чистого и светлого чувства! Но есть одно большое «но»: я действительно всегда выполняю свои обещания. И сейчас мне придётся как-то это объяснить…

Первый раз в жизни мне было совестно перед мужчиной, во, до чего дошло! Как будто он — девица невинная, а я тот самый змей-искуситель. Я даже как-то так бочком и выползла из-за кадки с фикусом, глаз не поднимая.

— Александр плавает в бассейне, Ольга уехала в больницу, — счёл нужным сообщить он, почему-то опустив приветствие. Впрочем, я тоже не поздоровалась.

Налила себе кофе и уткнулась в чашку. Неожиданно в голову пришла успокоительная мысль: «Он же мужчина, и наверняка что-нибудь придумает, чтобы мы были вместе!»

— Рита, а вы вообще когда-нибудь что-нибудь едите? — полюбопытствовал Виктор, тоном демонстрируя — «ничего личного».

«Вот как? Мы, оказывается, снова на «вы»?»

— А вы хотите сразу определиться, во сколько обойдётся моё содержание? — предчувствуя недоброе, съязвила я.

Виктор усмехнулся.

— Да нет. Вы же, вроде, с другим помолвлены, так что это как бы его забота.

Ах вот так?! А я-то, дурёха несчастная, распереживалась!

— Просто вы уже похудели до неприличия, — почти в точности повторив слова мамы, добавил он. — В период голодомора народ и то поупитаннее был.

Это был настоящий удар. Да что там! Это было крушение последних надежд. Моя новая, немыслимым чудом сотворённая Вселенная с треском разваливалась на куски. Охваченные пламенем осколки сыпались в бездну, а я смотрела на этот погребальный костёр, не в силах пошевелиться.

Пылающий кошмар продлился всего долю секунды, но за это короткое время все мои душевные терзания успели сгореть в нём без остатка.

— Не нравится — не ешьте, — призвав на помощь все остатки самообладания, фыркнула я и с вызовом посмотрела на недолгий центр своего мироздания.

Сказать по правде, видок у него был неважный. Похоже, парень всю ночь бессонницей маялся… Читалось в его воспалённых глазах как в открытой книге, и весь ход его ночных раздумий я увидела, как на ладони:

«Бывают девушки для лёгкого флирта, с другими заводят непродолжительные романы, на некоторых женятся на разный срок… А случаются девушки фатальные… один раз увидеть — и умереть.

Эта — как раз из последних. Та, которую ждёшь, как награду, грезишь во сне, ищешь повсюду… А найдёшь, так при таких обстоятельствах, что лучше б и не находил… Потому что голова кругом, и не знаешь, то ли мимо пройти и потом всю жизнь сожалеть, то ли плюнуть на всё на свете…

И потерять страшно, и земля из-под ног уходит, как подумаешь, а вдруг она и есть убийца… А я один раз ошибку уже совершил, и на другую просто права не имею. Перед самим же собой не имею.

И что? Снова ждать, искать и терзаться воспоминаниями о мимолётной встрече?

А если всё-таки с ней, несмотря ни на что? Может, всюжизнь свою придётся менять, и уж тогда я точно уважать себя не смогу…

И по-другому не получится, и решать надо быстро, готов ли ты пожертвовать всем, всеми и поступиться собой…»

И к утру Виктор Андреевич решил, что не готов.

Ну что ж, всё правильно. Я такая же подозреваемая, как и оставшиеся фигуранты, если не главная. И для профессионала связь со мной в таких обстоятельствах — просто преступна. А ну как я действительно и есть организатор всех этих смертей? Что тогда делать бедному блюстителю закона? Продолжать любить меня в любом обличии, даже самом чудовищном?

Виктор — не ясновидящий, да и кто из нас, в конце концов, видит ясно? Очень немногие, к сожалению. В какой-то миг, случается, истина открывается каждому, но обычно мы даже осознать её не успеваем.

В общем, умом я его выбор понимала, принимала и даже поддерживала. Но сердцем!.. Да я ненавидела его в этот миг!

Как же он посмел усомниться во мне после вчерашнего?! Когда душа нараспашку и бери этот дар голыми руками…

Не понял, не увидел, не узнал?! Или это я снова ошиблась, нафантазировала чёрте что?!

Ещё секунда, и весь этот поток закипающих слёз обрушился бы на него, но тут на пороге возник Денис, о котором я временно забыла.

— Доброе утро, любовь моя… — печально просопел он и двинулся ко мне, игнорируя Виктора.

— Здрасти, — растерялась я. Что ж в нём доброго-то?!

— Ничё, что я вчера обрубился? — Денис присел рядом и лизнул меня в висок. — Ты мне снилась.

Сказать, что ли, что я и сейчас ему снюсь? Нет, не время… и мне не до шуток, да и он какой-то больно трагичный… Может, тоже к утру передумал на мне жениться? Утро — оно вечера завсегда мудреней…

Два раза ха-ха!

— Так и чё там? Про свадьбу не забыла? — как раз скорбно осведомился он.

Ещё бы мне забыть!

— А ты не передумал? — плохо скрывая надежду, спросила я.

— Я нет. А ты?.. — голос бесцветный, но на секунду собрался, ждёт ответа, как приговора. Виктор Андреевич тоже замер.

— И я… нет… — медленно произнесла я, назло себе, Виктору и всему свету, хотя, несмотря на сострадание, вид Дениса вызывал у меня стойкое отвращение, а мысль о совместной с ним жизни — рефлекторную тошноту.

— Ну всё пучком тогда… — ещё более скорбно кивнул «наречённый». Эк, как его психотропным-то прибило… — Похоронами я мать озадачил, а мы свадьбой займёмся. Кирку жалко, но ему же уже без разницы? — Денис натужно всхлипнул и продолжил: — Бабла я матери отсыпал, братанов в помощь снарядил, предупредил, чтобы всё по первому разряду… Короче, собирайся, поедем тебе платье выбирать.

Понятно. «Куй железо пока горячо». Что ж делать-то?! И жаль его, беднягу — в горе даже на человека отдалённо походить начал, — и самой в петлю лезть до жути не хочется.

Виктор Андреевич поднялся и прервал мои размышления.

— От души поздравляю, Маргарита Николаевна. Позвольте откланяться, мне давно пора на службу, — произнёс он и коснулся горячими губами моей руки — словно раскалённым углём припечатал. После чего развернулся и направился к выходу, добавив едва слышно: — Не по Сеньке шапка, — непонятно, кого имея в виду — то ли меня, то ли себя, то ли Дениса.

Я чувствовала, как он уходит, и мне казалось, навсегда. Сейчас исчезнет, и всё, я останусь одна в этой бездушной ледяной пустыне, где нет места для моей любви… Нестерпимо хотелось закричать «Нет!», задержать его под любым предлогом, кинуться следом, позабыв все свои принципы. Но, естественно, ничего этого я не сделала, а сидела и рассматривала свою руку, дивясь, что на ней не осталось ожога.

— Я б хлебнул чё-нить, пока ты соберёшься, — печально намекнул Денис, разглядывая бутылки в баре.

— Что?.. — спросила я и наконец посмотрела на удаляющуюся фигуру Виктора. — А, да, пожалуйста, бери, что хочешь… То есть, нет конечно! Какое ещё бухалово с утра?! Кофе выпей и всё. Можешь поесть, если хочешь. Через полчаса я буду готова.

Я бросилась вон из столовой, в душе надеясь, что Виктор всё-таки ждёт меня за поворотом. Но его и след простыл. Я тупо прогулялась до выхода, постояла в холле, всё ещё уповая на то, что он одумается и вернётся, а потом медленно побрела вверх по лестнице.

***

Магистрище проснулся и прищурившись наблюдал за мной. Конечно он уже знал. Эти коты — жуткие интуиты.

— Ну и что? — с вызовом спросила я. — Подумаешь! В первый раз, что ли?

Кот безмолвствовал, размеренно помахивая хвостом.

— И кстати, не самый плохой вариант. Не интеллектуал, конечно, но туго набит деньгами, к тому же влюблён в меня по уши. Лика была бы в восторге от моего решения.

Маг продолжал презрительно молчать. Как и предполагалось, оскорблён до глубины души. Ну и правильно, я бы на его месте тоже с собой не разговаривала.

Мне стало совсем неуютно. Эта чёрная бестия ещё и сбежит чего доброго!

— Ну, солнышко, — елейным голосом пропела я, подкрадываясь к коту. — Ну прости, сама не знаю, как так вышло… То ли жалко его стало, то ли таким идиотским образом реализовалось намерение поближе познакомиться с этой семейкой, то ли от природного слабоумия… Ну вырвалось, понимаешь? И как теперь отказаться, не поступившись своими принципами, ума не приложу. Давай относиться к этому как к забаве, а?

— Хороша забава! — заголосил кот.

Ага, не выдержал. Значит, простит.

— И как, по-твоему, я должен общаться с этим андроидом?! Я?! Чей «Ай Кью» превышает все возможные нормы!

— Да никак не общайся! Всё равно он тебя не поймёт. Делай вид, что ты самый обычный кот.

— Ха-ха! Смешная шутка. Одно неясно, в каком месте смеяться.

— Блин, Маг, ну нельзя же быть таким чёрствым! У человека горе, нет бы поддержать собрата в беде…

— И отдать ему самое дорогое?! — возмущённо перебил мой «не самый обычный кот». — Ты вообще того, да? Ничего умнее не придумала?

— Ну не навсегда же, временно… — пожала я плечами.

— Ничто не бывает таким постоянным, как сама знаешь что! — назидательно напомнил он и вдруг, смерив меня задумчивым взглядом, с издёвкой спросил: — А ты вообще зачем кота завела? Чтобы насмехаться над его светлыми чувствами? Унижать, глумиться, да?

И тут меня взорвало.

— Да никого я не заводила! Ты сам завёлся! Вы все всегда сами заводитесь! Вот что ты сейчас от меня хочешь?! Я же наперёд знаю всё, что ты скажешь. Более того, я со всем этим согласна! Но ничего уже не изменить. — И подумав о Викторе, с тоской добавила: — Час назад, может, и можно было… а сейчас — всё. Никаких больше иллюзий и надежд. Короче, мы едем выбирать платье. Ты с нами?

— Че-го?! Хочешь, чтоб я со стыда помер, когда все увидят этот мезальянс?!

— Можно подумать! Когда это тебе было дело до всех?! Ты просто вредничаешь, потому что расстроен. Если честно, я и сама не ожидала. Ну правда. Случилось так, понимаешь… Что ты теперь, всю жизнь обижаться будешь?

— А чего это в единственном числе? Может, и все девять жизней! — фыркнул кот.

— Так. Понятно. Вставай сейчас же, и поехали со мной! — приказала я.

Маг хмыкнул и стал укладываться поудобнее.

— Ох и тяжела жизнь кота в неволе… — проворчал он. — Не то что девяти — одной жизни не захочешь!

— Ну и как знаешь, — с обидой сказала я. — Только прошу тебя: без глупостей.

— Ой, ну кто бы говорил! Уж глупости тут точно не мой удел! — он скривился и демонстративно повернулся ко мне спиной.

Я безнадёжно махнула рукой и пошла «наводить» красоту.

Усердствовать, конечно, особо не стала, для кого? И через тридцать минут была готова к выходу.

— Не передумал? — ещё раз спросила с порога.

Кот сделал вид, что крепко спит.

***

Вернувшись в столовую, я обнаружила там ещё и моего друга.

Видимо, намекая на мой ярко-жёлтый костюм, Сашка воскликнул:

— О, ты решила заменить этому мрачному городишке солнце, счастье моё?

— Моё! — пьяно заспорил Денис.

— О боже! Оно уже успело надраться! — я кинулась вперёд и вырвала из рук «жениха» бутыль с остатками джина. — Сказано ж было — не пить! Вот куда ты в таком козлячьем виде поедешь?!

— Да чё ты бузишь… всё пууучком… — заплетающимся языком проблеял Денис, — ща кофея ток хлебну…

— Да тут не кофе, тут атоксин впору вёдрами пить! Короче, марш спать!

— Ой… — икнул Денис, попытавшись подняться, — чёта мне, в натуре, нехорошо… ты меня не уложишь?..

Я бы, конечно, уложила. С превеликим удовольствием! Одной левой! Если бы не боялась убить. А потому лишь в ярости зашипела:

— Знаешь, дорогой! Я к тебе в няньки не нанималась! Санечка, сделай одолжение, проводи, пожалуйста, это… до спальни, а то оно завалится где-нибудь и все горшки с цветами перебьёт.

— А я прям всю жизнь мечтал к кому-нибудь в услужение поступить! — радостно оскалился Сашка, но увидев, что мне явно не до шуток, быстро добавил: — Ладно. А ты куда? — спросил он, поднимая и встряхивая Дениса, как тряпичную куклу. — Опять Виктор будет недоволен, что ты одна по городу раскатываешь.

Ох и зря он это сказал!

— Да плевать я хотела, чем он там будет недоволен! Я подписку о невыезде не давала! И вообще! Попрошу при мне этого имени больше не произносить! Мне… мне срочно в больницу надо!

— Так Ольга уже поехала, — растерялся от моего «беспричинного» гнева Веселовский.

— А я по другому поводу. Если что получится, расскажу. — Гнев отступил так же внезапно, как и нахлынул. Мне даже стало смешно при виде немаленького Дениса, болтающегося в Сашкиных лапищах. — Саш, ты за ним присмотри, ладно?

— Да что с ним сделается? Сама будь осторожна.

Денис приподнял голову и, окончательно озадачив Сашку, осоловело пробормотал:

— И платье без меня не покупать!

Глава 28. Поправляем «карму»

Покинуть дом удалось беспрепятственно, что несколько удивило. Я-то думала, после моей вчерашней «самоволки» Азаров всю охрану на уши поставит, чтобы меня с территории не выпускали, ан нет. Охранник, ни слова не говоря, услужливо распахнул ворота, словно мы и не были на осадном положении.

Хотя… Если допустить, что Виктор Андреевич в самом деле строил на мой счёт какие-то планы и именно поэтому так пёкся о моей сохранности, то теперь, конечно, никакого резона заботиться обо мне у него не осталось.

Ну и чёрт с ним. Пусть теперь со своим служебным долгом целуется!

Воспоминания о вчерашней ночи больно хлестнули по самолюбию, или по душе, чёрт их на самом деле разберёт, где там от чего становится больно. Я закусила губу и опять чуть не пропустила поворот.

Вообще-то обычно я очень внимательный водитель, муштровали меня — дай бог каждому. А тут, из-за всей этой белиберды, в край рассеянная стала. Не то что машину — себя не контролирую!

Мысли продолжали активно крутиться вокруг неудач в личной жизни. Немилость Вселенной уже откровенно бесила. Что ж я такого натворила-то в прошлых воплощениях, что она надо мной так изгаляется? Или тут тоже по принципу: «бодливой корове бог рог не даёт»? Правда, что ли, в монастырь податься?..

Ага, в мужской. И грехи заодно отмолю, и святость послушников укреплю. Или, наоборот, в хлам расшатаю, тут уж как повезёт.

Все эти дурацкие думки здорово отвлекали от дороги, временами припускал дождь, частично парализуя движение, в результате до больницы я добиралась чуть ли ни вдвое дольше обычного. И ещё почти столько же выискивала место на парковке.

Заглянула к Андрею, но увидев, что Оля преданно сидит у его кровати, заходить не стала, а сразу поспешила в кабинет к Георгию Ильичу.

— О, выглядите куда лучше! — обрадовался он.

— Здравствуйте, доктор. Ну я же говорила, что умею справляться со своими проблемами, — начала уверенно. — Знаете, всегда найдутся дела поважнее. Я к вам как раз по такому. Можно сказать, за помощью.

— С удовольствием помогу, чем смогу. А что за дело?

— В вашей больнице лежит Полина Ильина.

— Да, весьма прискорбный случай. Ваша знакомая? — доктор попросил принести нам кофе, отказываться от которого сегодня я не стала.

— Не совсем. Вчера я случайно познакомилась с её дочкой и сестрой. Скажите, там совсем безнадёжно?

— К сожалению, — вздохнул Георгий Ильич. — Она в коме, очень давно, и сколько ещё пробудет в таком состоянии — неизвестно. Как вы понимаете, мы не можем долго держать таких больных, слишком дорогое «удовольствие»… И сейчас как раз наступил момент, когда надо что-то решать.

— Если проблема в деньгах, я готова помочь.

— Да если бы только в них… Понимаете, я, как врач, не вижу никакой тенденции к улучшению. Это состояние может длиться годами, а человек так и не вернётся к жизни. Думаю, там не совсем физиологические проблемы, по этой части мы постарались. По всем параметрам она давным-давно должна пойти на поправку, но этого почему-то не происходит. Возможно, какой-то психологический барьер, который не позволяет ей очнуться, последствия стресса… Проще говоря, человек сам не хочет возвращаться, или не может. Полагаю, вы только зря потратите деньги.

— Но неужели ничего нельзя сделать? Подумайте! — воскликнула я. — Я дам столько, сколько потребуется.

— Увы, Маргарита Николаевна. Не всё можно решить деньгами, — резонно заметил Георгий Ильич.

— Но многое! — заупрямилась я. — Вы же сами вчера сказали про великую силу возможностей!

— Сказал. И всё же иногда не помогают и миллионы, — он со вздохом похлопал меня по руке. — Просто вы ещё слишком молоды и у вас несколько иллюзорное представление о жизни. Послушайте умудрённого опытом старого врача, в данном случае помочь может разве что чудо.

Но я не собиралась сдаваться.

— Доктор, но ведь вы же умеете их творить? Я знаю, мне рассказывали. Подумайте… всегда найдётся какой-то выход… — заныла я, а потом вдруг брякнула расхожую фразу: — Там, где вход, например?

— А постойте-ка… — прищурился Георгий Ильич, — может, вы не так уж и неправы… Мне тут недавно статейка попадалась занятная… — он повернулся к монитору и защёлкал мышкой, — об одном зарубежном коллеге… Он разработал какую-то альтернативную методу… что-то как раз на эту тему. Недёшево, конечно, но если средства не лимитированы… Сейчас… Ну вот, взгляните сами, я за делами как-то совсем упустил из виду.

Я резво обогнула стол и прильнула к экрану. Информация действительно была любопытной.

Наш бывший соотечественник, доктор всевозможных наук, длинный список которых я просто пролистнула, перебравшись в забугорье, разработал уникальный метод лечения подобных Полине больных.

Сначала он пытался добиться положительной динамики при помощи всевозможных стандартных психологических уловок: постоянных бесед с больными, привлечения родственников, внушения, специально начитанных текстов, музыки.

Под каждого больного тщательно разрабатывалась программа с учётом вкусов и пристрастий пациента. Уже на данном этапе показатели выздоровления в его клинике значительно повысились. Но всё же далеко не все больные поднимались.

И тогда ему в голову пришла оригинальная идея — помещать самых безнадёжных в условия, максимально приближённые к тем, что явились травмирующим фактором в момент потрясения. Разумеется, обеспечивая полную безопасность участников.

Если коротко, фишка заключалась в том, что такой же «опасности» подвергали кого-то из дорогих пациенту людей. То есть, если человек оказался в коме в результате того, что тонул — кого-то из его близких бросали в воду, и тот делал вид, что захлёбывается, если горел — устраивали пожар, и так далее.

К примеру, в нашем случае кто-то из родных сделал бы вид, что вот-вот сорвётся с высоты, и спасти его сможет только Полина, так как в помещении они будут находиться вдвоём.

Впрочем, иногда такому повторному стрессу подвергался и сам больной.

Данный экстремальный способ применялся как крайняя мера, лишь в тех случаях, когда ничто другое не помогало, и удивительнейшим образом процент вставших на ноги увеличился ещё больше.

Стоило такое лечение немало, гарантий не было, и всё же это был шанс. Крохотный, но шанс. Тут же, в статье, давались координаты клиники.

Мы с доктором переглянулись.

— Слушайте, док, а давайте попробуем…

— А знаете, давайте. Всё равно я не знаю, что ещё можно предпринять. Я сегодня же свяжусь с этим доктором Далицким. И перезвоню вам. Авось и впрямь, где вход, там и выход.

Мы сердечно попрощались и, покинув кабинет, я тут же набрала Танин номер.

— Неужели это возможно?.. — растерялась девушка.

— Честно? Не знаю. Не хочу обнадёживать вас раньше времени, но мы попробуем. И ещё, Таня, если из этой затеи ничего не выйдет, не переживайте, я буду оплачивать лечение вашей сестры до тех пор, пока она не очнётся, сколько бы времени на это не потребовалось. Наука всё-таки не стоит на месте, мало ли что ещё придумают.

— Даже не знаю, что сказать… — прошептала девушка. — Мне казалось, что в нашем мире каждый за себя и помощи ждать неоткуда…

— Ничего, многим так кажется, но к счастью, так не всегда. Передавайте привет Насте. Надеюсь, скоро увидимся.

Я сунула телефон в сумку и понеслась в палату к Андрею. Побуду с ним немного, домой что-то совсем не тянет.

Оля сидела в изголовье кровати и вслух читала книжку.

— Оль, давай я тебя сменю, — предложила я.

Но уходить она не то что не хотела, а взглянула на меня так, будто я вот прямо сейчас приговорила её к высшей мере.

— Ты же устала, наверное?

Оля замотала головой, уверяя, что ей это только в радость, и умоляя позволить ещё ненадолго остаться. Это было как-то слишком, не раб же она мне, в конце концов, но люди порой так странно себя ведут… Особенно влюблённые.

— Да хочешь, хоть целый день сиди, мне так даже спокойнее.

Выйдя на больничное крыльцо, я задумалась. Дождь прекратился, и ветер даже успел подсушить дорогу. Но солнце не выглянуло, и небо оставалось серым. Вернуться домой? Не хочу. Съездить к Насте? Нет, поеду после того, как доктор что-то узнает. Наведаюсь-ка я, пожалуй, к Виолетте. Вчера поговорить с ней толком не удалось, может, сегодня повезёт.

Выруливая со стоянки, я заметила серебристую «Ладу», которую, кажется, уже видела по дороге сюда. Машина тоже «снялась» и последовала за мной, хотя и на почтительном расстоянии.

Ах, вот почему меня так легко из дому выпустили! Похоже, Виктор Андреевич решил приставить ко мне наружку. И уж наверняка не из большой любви. Скорее, чтобы вовремя подготовленный мною труп перехватить…

«Ладно. Вроде, сейчас я в здравом рассудке, пусть развлекается. Не буду обращать внимания», — я хмыкнула и на большой скорости выехала на шоссе.

Однако не обращать внимания не получалось, я то и дело поглядывала в зеркало заднего вида, так как «Лада» постоянно отставала и терялась среди машин. Это раздражало. Приходилось всё время сбрасывать скорость и дожидаться, раз уж у нас теперь такая весёлая игра. Так мы и плелись через весь город, контролируя друг друга, и расстались лишь у особняка Виолетты.

Увидев, что моя машина свернула к воротам, водитель «хвоста» поддал газу и проехал мимо.

Вчерашний охранник меня узнал и без проблем пропустил. Ещё поднимаясь по лестнице, я услышала голоса. Один принадлежал Виолетте, другой — неизвестной особе, но из контекста стало понятно, что сейчас я увижу будущую свекровь.

Глава 29. «Семейка Адамс»

— Это ты виновата! — гремело на весь дом тоном государственного обвинителя. — Ты не смогла сделать моего сына счастливым, поэтому он постоянно находил себе каких-то сомнительных девиц! Ему же даже поговорить с тобой не о чем было!

Хорошенькое начало… Нормальный такой подход к оправданию мужской похоти.

— Мужчины всегда бегают налево от никудышных жён! Неудивительно, что всё так и закончилось!

— Но мой муж погиб вовсе не из-за того, что мне изменял, — негромко возразила Виолетта.

— Это только твой примитивный взгляд! Да что с тебя взять — два класса, три коридора… — женщина презрительно хмыкнула и загромыхала столовыми приборами.

Можно подумать, он от неё к академикам бегал! Высокоинтеллектуальные беседы вести! Что-то гонит не по-детски эта мамаша. Такие, как её сынуля, что от никудышных, что от замечательных, что от образцовых, бегали и будут бегать.

К этому моменту я как раз добралась до гостиной и смогла лицезреть эту сцену воочию.

Печальная Виолетта чёрной тенью маячила у окна, а в центре, как на троне, восседала в кресле габаритная дама в просторном траурном платье. На животе у дамы покоился крупный алмазный крест, подвешенный на длинной, в палец толщиной, цепи. Стол был заставлен различной жрачкой, которую дама активно поглощала, прихлёбывая красным вином. Глаза у женщины были зарёванные, но аппетит она демонстрировала неплохой, а суровый взгляд так и сверлил несчастную чёрную фигурку.

Вот это экземпляр! Чисто инквизитор на допросе… Предыдущие мои свекрови были милыми, интеллигентными женщинами, до сих пор мы с ними дружим больше, чем с их сыновьями, здесь же предо мной предстало нечто совершенно невообразимое. Откуда ж вы берётесь такие?.. Как?! Как из маленького, хорошенького ребёночка вырастает такое вот?!

Как-то сразу расхотелось заходить в эту «цитадель доброты». Но может, это как раз и есть мой шанс отвертеться от неприятного замужества? Уж я-то, если надо, могу довести человека до белого каления, Бронштейнов, вон, от одного моего вида типать начинает, при том, что никаких усилий к этому с моей стороны до последнего времени даже не прилагалось.

Ну, попробуем, что ли? Я потёрла ладони и ворвалась в гостиную, зычно гаркнув:

— Здрасти всем! Виолетт, ничего, что я без приглашения?! Решила вот заскочить по-семейному, раз уж мы почти того…

— Привет, — вяло махнула рукой девушка.

— А это что ещё за фря? — потенциальная свекровь оторвала тяжёлый взгляд от невестки и, продолжая жевать, вперила его в меня.

— Это, Рагнеда Ивановна, Маргарита. Невеста вашего Дениса, — со вздохом представила Виолетта.

— Кто?! — тётка поперхнулась кулебякой и закашлялась.

Я бросилась вперёд в надежде успеть долбануть её по спине, но она уже справилась сама, в три глотка осушила бокал и завопила:

— Какая ещё невеста?! Чья?!

— Так сказали же вам — Дениса, — просияла я.

— И я узнаю об этом последней?! Боже, какой идиот! А ты почему молчала?! — снова набросилась она на невестку. — И почему эта девица в жёлтом, когда в доме траур?! Виолетта!

— Понимаете… — попыталась объяснить та.

— Можно я сама? — беспардонно перебила я, опять же без приглашения (что поделаешь — дурное воспитание) устраиваясь напротив мамаши.

Несколько секунд мы в упор разглядывали друг друга, потом я достала сигареты, без спросу закурила и с нажимом начала:

— Видите ли, мама. — Несчастную женщину аж передёрнуло. — Мы и сами узнали об этом только вчера. Да и то случайно. К тому же не наверняка. А в жёлтом я потому… что, во-первых, пока не принадлежу к родственникам усопшего, да и в близких друзьях не числилась. Так-то я вообще с вашими сыновьями едва знакома. — Тут я подняла глаза к потолку, посчитала на пальцах и добавила: — Три дня. Во-вторых, сегодня премерзкая погода, а мне хотелось солнца. И в-третьих, этот цвет, обратите внимание, удивительно мне идёт, что совершенно не характерно для блондинок. А я что-то не пойму, вы не рады нашей встрече? Как-то хотелось более тёплого приёма!

— Виолетта, что она такое говорит?.. Я ничего не поняла! — выпучила глаза «мама» и уронила на колени жирный кусок пирога. — Где мой сын?!

— Который? — продолжая куражиться, осведомилась я. — А впрочем, оба почивают — один, к несчастью, в морге, а второй у меня.

— Да я… да я… Да никогда! — свекровушка прытко вывалилась из кресла и, брызжа недожеванной пищей, горой двинулась на меня.

Виолетта в ужасе застыла, ухватившись за гардину.

— Спокойно, мама! — я отправила сигарету в пустую тарелку, быстро поднялась и выставила вперёд ладони. — Предупреждаю, я неплохо владею айкидо, лучше вернуться на место. Для вашей же безопасности, — в последней фразе достаточно отчётливо прозвенели металлические нотки.

Гора остановила движение, но на место не вернулась. Похватала ртом воздух, взревела «Через мой труп!», а затем с грацией рекламной тумбы крутанулась на месте и с удивительной для такого массива скоростью покинула нас, не попрощавшись с Виолеттой. Видно, воспитание и её обошло стороной.

Вот и ладушки. Сейчас эта чудо-мама позвонит своему отпрыску и запретит ему на мне жениться. Что, собственно, нам и требовалось! Ура!

***

— Извините, Виолетта, за этот фарс, — обратилась я к ошеломлённой девушке своим нормальным голосом. — Случайно услышала ваш разговор и что-то до жути мне речи вашей свекрови не понравились.

— Да уж… Но мне-то она больше не свекровь, а вот у вас, кажется, большие проблемы впереди… — Виолетта перевела дух, наполовину задёрнула портьеры и наконец слегка расслабилась. — А лихо вы её! — улыбнулась, подходя ко мне.

— Да ну, это так, разминочка. Как вы себя чувствуете?

— Рита, а давайте на «ты»? Хотите кофе?

— С удовольствием. И на «ты», и кофе, — я тоже улыбнулась.

— Ты садись, где удобно, я сейчас, — с этими словами она вышла из гостиной, а я огляделась.

Вчера мне было не до интерьеров, а посмотреть здесь было на что. Особенно впечатлял огромный, в треть стены портрет Виолетты в чёрно-белых тонах и прозрачный, словно наполненный голубоватой водой пол. В целом гостиная выглядела довольно креативно, но сейчас, в полумраке, казалась мрачноватой. Наверное, свекровь напустила сюда отрицательной энергии, и теперь дом нужно хорошенько проветрить. А ещё лучше камин протопить.

— А я кофе вообще не пью, — сообщила Виолетта, возвратившись и включив верхний свет. — Только зелёный чай, хотя, меня от него воротит, если честно.

— Зачем же тогда пьёшь? — удивилась я.

— Рагнеда всех заставляет, полезно, говорит.

— Заставляет? Ты вот сейчас серьёзно, да?

— А, — неопределённо махнула рукой девушка, — в двух словах не объяснишь. Да ты же сама всё слышала. И это ещё даже не цветочки.

— М-да, угораздило же тебя…

— Да не говори. Думала, никогда не вырвусь… Кирку жалко, конечно, но терпение моё так и так уже лопнуло, всё равно разводиться с ним собиралась, а оно вон как получилось… — девушка вздохнула. — Теперь всё, продам дом и уеду отсюда.

— Но тебе же, наверное, полагается доля Кирилла в компании? — осторожно спросила я.

— Не, я там вообще никаким боком. Кирилл с Дэном всё друг другу завещали. Решили, так надёжнее.

— Вот как? А я слышала, что это они твои деньги в бизнес вложили, нет?

— Ну как мои? — Виолетта пожала плечами. — Отец подкинул. Но я ж в этом ничего не смыслю, в дела не вникала, так что вот… дом и всё.

— Как-то это неправильно, тебе не кажется?

— Да чёрт с ними. Всё равно я оставаться здесь не собиралась. Не хочу. Каждая девка косо смотрит…

— Но почему ты раньше не развелась, не понимаю… — сочувственно произнесла я. С такой мамашей ещё и закидоны муженька терпеть… надо обладать поистине ангельским терпением.

— Да любила, дурочка, наверное. А ещё виноватой себя перед всеми считала. Да и виновата, чего уж там, если по совести… Как-то сложилось так, что вляпалась в эту семейку по самые уши ещё со школы… — она замолчала.

Я спросила, можно ли закурить, достала из пачки сигарету, покрутила в руках и положила обратно.

— Виолетт, скажи, а Денис тоже в тебя был влюблён?

— Если бы только он… — вздохнула девушка. — Был ещё и третий брат, с него и началось… Красавцы все были, как на подбор, хоть и погодки. Но вот по характеру совсем разные, да и умом сильно отличались. Старший — Артём — умница редкий. Потом Кирилл. С головой, но очень уж безалаберный. А младший — Денис, так совсем дурак дураком. Прям как в сказке, — Виолетта усмехнулась. — Только не пёрло ему, как тому Иванушке. Хотя… если с тобой у него сложится, может, и найдёт «награда героя». Мы с ними в одной школе учились, и все трое в меня влюбились. Мамашу ты их видела, она всегда такой была, в ежовых рукавицах сыновей держала. Может, и правильно… Эти-то двое, Кирка с Денисом — теми ещё шалопаями были. А вот Артём совсем другой, школу с золотой медалью окончил. Короче, встречались мы с ним… Я сама-то плохо училась, тут Рагнеда права, одни танцульки на уме. Не три, конечно, класса, но если б Артём за уши не тянул, и восемь бы не закончила… Любил меня сильно, жениться собирался, планы строил на будущее. А будущее ему все учителя блестящее прочили, вплоть до Нобелевской премии. Ему бы в Москву податься, в университет, а он упёрся — «мужчина должен пройти армию». И попёр в горячую точку. А я, к своему стыду, вскоре поняла, что вовсе не его люблю, а Кирилла. В общем, не дождалась… вышла замуж за Кирку. Представляешь, да, ситуацию? Думала, Рагнеда меня живьём сожрёт. Артём у неё всегда любимчик был, а эти двое будто приблуда какая-то. А уж когда он погиб…

Принесли кофе, и Виолетта опять замолчала.

— Из армии не вернулся? — сочувственно спросила я, подталкивая девушку продолжить рассказ.

— Да нет… — вздохнула она. Вероятно, воспоминания юности не доставляли ей никакой радости. — Вернулся… Но с контузией. В госпитале долго лежал, сначала вообще не узнавал никого, а потом ничего, вспоминать начал. Лучше бы и не вспоминал… Когда память к нему вернулась, и он понял, как мы с Киркой с ним поступили, озверел просто. Обоих братьев «послал», одного за то, что меня «увел», другого — что ему не сообщил. Я тоже места себе не находила, получилось, пробежала между всеми чёрной кошкой. Больше года не общались. А потом ничего, утряслось как-то. Оказалось, Артём свои мозги в другую сторону направил и за это время группировку сколотил. А как помирились, и братьев к этому делу подключил. Вот тогда и началось. Пьянки, гулянки, девочки. Мне бы, дурочке, сразу развестись, но куда там, у меня ж любовь! Правда, недолго они резвились, попались на торговле оружием, и Артём случайно мента подстрелил. Короче, закрыли всех троих. Мамаша отказалась их в тюрьме навещать, не открыто, конечно, а больной сказалась. Так я и поверила… у этого гренадера здоровья больше, чем у нас с тобой, вместе взятых. У неё даже карточки в поликлинике отродясь не было. В общем, я всем троим передачи возила, из последних сил тянулась. Но тут, на моё счастье, папаша со своими капиталами объявился, помог. Кирилла с Денисом — под амнистию, мне домишко прикупил. Правда, с Артёмом не получилось сразу, у него максимальный срок был. Но отец обещал, что и его вызволит. Только не вышло. Через некоторое время сообщили, что Артёма сокамерники приговорили. Почему, за что, ничего неизвестно, но знающие люди намекнули, что сами менты с ним и разобрались. Рагнеда уже к тому моменту «оклемалась», поехала хоронить. Отец мой ей компанию составил, вдвоём и схоронили.

— А что, Кирилл с Денисом не захотели с братом проститься?

— Ну как же… мы все, конечно, собирались… Но Рагнеда сказала: «Нечего делать. Артём вас в эту историю втравил, сам и виноват. А вы с дури ещё мстить начнёте. Короче, сидеть всем и не высовываться». А с Рагнедой спорить — себе дороже. Пришлось смириться, потому как на тот момент ничего у Кирки с Денисом не было, кроме зоны за плечами. Это уже потом отец денег на бизнес подкинул, перед тем как в свою Швейцарию отвалить. Между прочим, Рагнеду с собой звал. То ли роман у них был, то ли просто она ему нравилась… Удивительно, да?

— Весёлая, я смотрю, у вас семейка… А где же ты жить собираешься?

— Так к отцу и подамся, он меня давно зовёт. А я всё с Кирюхой расстаться не могла. Не уверена, что и развод помог бы… А сейчас чувствую — всё, освободилась. Вот похороню его и уеду. Папаша мой совсем уже плох, старый стал. Помрёт вот-вот, а состояние там такое, что на полсотни таких, как я, хватит. А я не поняла, ты сама-то, как, собираешься за Дениса выходить?

— После сегодняшнего знакомства — вряд ли, — беззаботно ответила я.

— Да уж, разъярила ты Рагнеду не на шутку, даже представить боюсь, что она ему устроит. Фу, имя-то какое противное… Как у меня только выдержки хватило терпеть её столько лет. Помню, расстроилась — жуть, когда она с отцом ехать отказалась, а сейчас думаю: да слава богу! Вот бы я сейчас попала!

Мы ещё долго говорили на разные темы, чувствовалось, что девушке хочется выговориться, но пошёл уже шестой час, и мне давно пора было возвращаться домой. Магистр хоть и злится, но наверняка волнуется, где это меня так долго носит. Уже жалеет, поди, что со мной не поехал.

«Лада», пропустив несколько машин, «незаметно» вынырнула из кустов и пристроилась следом. Господи, и кто их только следить так учил?

Глава 30. Полный провал или спецподготовка к женитьбе

Денис, трезвый и мрачный, наматывал круги перед домом. Понятно. Разговор с горячо любимой мамой уже состоялся.

— Привет, — сказала я как можно невиннее, выходя из машины, — как отдохнул?

Он, ни слова не говоря, схватил меня за локоть и поволок в ближайшую подсобку. Захлопнул дверь, привалился к ней спиной и тяжело задышал мне в лицо перегаром:

— Слышь, Рит, ты чё моей матери наплела?! Какого хрена ты к ней ваще попёрлась?!

— Я?! — Остаться наедине с малознакомым неуравновешенным типом было не слишком приятно, но выказать неуверенность — значит дать противнику лишний козырь — эту аксиому я уяснила с детства. — Родной, ты что, не проспался?! Вообще-то я не к ней, а к Виолетте поехала. Кто ж знал, что твоей матушке как раз в это время приспичит вдову объедать. А ты чего так разнервничался? Ну поговорили немножко, в чём проблема?

— И ты ей не хамила? Не оскорбляла?!

— Оскорбляла? Я?! Ты в уме вообще? Кому я могу нахамить — интеллигентка в сто пятом колене?!

В свете предыдущих слов про «маму» вышло не очень убедительно, но, видно, логические связи у парня были основательно нарушены.

— Ну да, точняк… — растерялся он. Признаки раздражения на помятом лице сменились недоумением. — Но чёта она сильно против нашей свадьбы… Разоралась как чумная.

— Правда?.. — «огорчилась» я. — Ну… возможно, я ей просто не понравилась…

— Фигня, ей никто не нравится. Из-за этого она так бузить не будет.

— Или, знаешь, — поспешила я поделиться «соображениями», — может, она не в себе сейчас, похороны и всё такое. Надо подождать. Может, годик пройдёт, она успокоится и начнёт адекватнее меня воспринимать. Мы же не торопимся?

— Да хрен там, — нахмурился Денис. Я с тревогой наблюдала, чем закончится напряжённое раздумье, отразившееся на челе «жениха». — Не из-за Кирюхи это… — наконец сказал он, — это за бабло. Боится, что ей мало обломится! Ну я щаз ей устрою! — он решительно достал сотовый.

Ой, какой неожиданный поворот! Не кстати-то как!

— Денис, подожди! — я повисла на его руке, не давая дотянуться до кнопки дозвона. — Давай сначала съедим чего-нибудь. А то так проголодалась, прям сознание сейчас потеряю!

Он перевёл взгляд на меня, и, видимо, узрев признаки надвигающегося обморока, согласился:

— Ладно, пошли. Но потом я этой жмотяре всё скажу!

Денис отвалился от двери и потащил меня по коридору, продолжая распаляться:

— Достала уже! В каждую бочку лезет! Ничего… сказал — поженимся, значит…

Да… плохи мои дела. Похоже, «мальчик» решил вырваться из-под гнёта деспотичной мамаши, и она мне больше не помощница… Блин, ну почему именно сейчас?! Когда всё так чудесно складывалось! Эх, придётся опять как-то самой выкручиваться…

Мы добрались до столовой, я быстро накрыла на стол, уселась напротив «жениха» и предприняла очередную попытку уговорить его на мне не жениться.

— Слушай, Денис… неужели ты всерьёз собираешься пойти против воли матери?

— А чё, думаешь, не смогу? — он настырно выпятил губу и потянулся к разогретой в микроволновке бараньей ноге.

Вот гадство…

— Да нет, не в этом дело. Просто без родительского благословения нельзя — счастья не будет.

— Будет, — упрямо насупился он.

«Не будет! И если бы ты только знал, насколько! О тебе же, дурачок, пекусь!»

Я уныло поковырялась в тарелке с салатом и отложила вилку. От всех моих переживаний кусок в горло снова не лез. Так и впрямь скоро до дистрофии дойдет…

Надо что-то делать. От голодовки мозги мои точно лучше не заработают. Я обозрела стол, придвинула блюдо с клубникой, выбрала ягодку и, набрав в грудь побольше воздуха, фанатично воскликнула:

— Нет, милый! Я никогда на это не пойду! Мне вера не позволяет!

Денис на мой выкрик даже ухом не повёл. Спокойно отколупал здоровенный кусок мяса, закинул его в пасть и лишь потом «успокоил» меня:

— Не паникуй, благословит. Умолять ещё будет, чтоб эта свадьба быстрей состоялась! В натуре, задолбала уже!

— О какой свадьбе речь? — прозвучало над моей головой, и в следующую секунду на соседний стул приземлился Сашка. В пылу разговора, я и не заметила, как он вошёл.

— О нашей с Риткой, естественно, — ответил Денис с набитым ртом, сильно в этот момент смахивая на родительницу.

Я чуть не подавилась отправленной в рот ягодой. Что ж тут естественного-то?!

— Во-о-о-т как?.. — протянул приятель, потрясённо уставившись на меня. — Похоже, я пропустил самое интересное…

— Саш, ты бы покушал, а? — судорожно сглотнув, предложила я.

— Да я бы даже выпил. По такому-то случаю! — он поднялся и с ухмылкой направился к бару. — Тебе, Марго, чего налить — мартини или кампари? — обернулся на меня.

«Яду!» — захотелось выкрикнуть мне, но я лишь уныло пожала плечами, давая понять, что без разницы.

Лениво потягиваясь, в столовую вплыл Магистр. Неторопливо прочапал к столу и запрыгнул на свободный стул, не глядя на нас с Денисом.

— О, дружбан! — обрадовался Сашка, перетаскивая на стол несколько бутылок. — Ты в курсе, что наша принцесса замуж выходит?

Кот презрительно фыркнул в мою сторону и отвернулся.

— А я вот только узнал. Даже ещё порадоваться за неё как следует не успел! — продолжал ёрничать Сашка, усаживаясь рядом с Магистром. — Водки выпьешь? Нет? А я выпью.

Вот же шут!

Опрокинув в себя целый бокал сшибающего с ног пойла и даже не закусив, он подпёр голову руками и снова уставился на меня, как на диковину.

— Саш, я тебе потом всё объясню, — вкрадчиво сказала я.

— Не надо, я не пойму, — усмехнулся он.

— А я хорошо объясню.

— Не утруждайся, не получится.

— Ну и сиди, водку пей, раз мозги заклинило! — разозлилась я. — А я спать пойду!

— Так рано? — оторвался от ноги «суженый».

— Да! — рявкнула я. — У меня режим!

— Ты чё? — удивился он. — А маме звонить? Не-не-не, надо это щаз порешать!

— Тогда звони уже скорей своей маме, в шесть я должна быть в постели!

— А чё за режим такой стрёмный?.. Чёта я не въезжаю…

— Долго объяснять. Звони уже давай!

Денис недоумённо пожал плечами и взял жирными руками трубку.

— Слышь, мать, я чё хотел тебе сказать… — такими нехитрыми стишками заговорил он. Дальше рифма, видно, не пошла. — Ты эта, если нас с Риткой не благословишь, я те «капусты» больше не насыплю. Ага, ваще.

А находчивый, однако, хлопец! Представляю, как там мамаша взвилась!

— Короче, ты поняла. Я-то и так могу, а вот она… Короче, верующая она, не может. Чёта всё сложно у них там с этим.

Вот это заворачивает! Прям находка, а не парень!

— Не, думать не буду. Подумал уже.

Интересно, чем?! Не иначе как тем же местом, которым я в последнее время думаю! Или соседним, что более вероятно. Ну вот что, блин, за задница?!

— Кирюху похороним и через неделю, ага, — он довольно почесал сытое брюхо, в котором упокоилась несчастная баранья нога, выслушал мамин ответ и издевательски кивнул: — Не, ну чё, могу подождать. Но ты тогда без бабла, лады? Не слышу, чё? Ну вот и договорились.

Денис выключил телефон и с победной миной повернулся ко мне.

— Ну всё, я разрулил, мать не против. Собирайся.

— Куда? — опешила я.

— Ко мне, куда же. Мать нас, считай, благословила. Поживём в моей хате до свадьбы, потом подыщем чё покруче. Давай, собирайся, скоро шесть, пока дорулим.

— Нет… ну я же…эта… не могу я… У меня же… как ее… вера… — заикаясь, залепетала я, сходу не соображая, что придумать. «И тут Остапа понесло». — Денис, да ты вообще понимаешь, что предлагаешь?! Я же буддистка!

— И чё?

— Что значит, «чё»?! Да тебе до свадьбы вообще видеть меня не положено! Во всяком случае, прикасаться уж точно нельзя! Мне же очиститься надо, страсти обуздать… У меня их — страстей этих, знаешь, сколько?! И карма такая…ууу, врагу не пожелаешь!

Денис ошарашенно хлопал глазами, ничего не понимая.

— Я сейчас по ночам медитировать должна, а на заре в горном потоке купаться! — продолжало нести меня. — Тут потоки-то есть? Чёрт, надо ж ещё перед церемонией слезами марала умыться! А вот это, действительно, проблема! Что ж такое-то, а? Так, надо достать марала.

— Где? — вконец растерялся жених. — Это кто ваще?

— Я добуду, — проглотив едва не вырвавшийся наружу смешок, вклинился Сашка. — Умоешься.

— Чё это за вера такая, чёт я ваще запутался… — озадачился Денис, переводя взгляд то на меня, то на Сашку.

— О, это древнейшая религия! Строго говоря, не религия даже, но серьёзная — жуть! Шагу не ступишь в простоте. Дхарма там, истины всякие… сплошь благородные, естественно. Мы здесь, что дети малые, ничего ж не знаем почти! Отстали со своим христианством веков на пять-шесть, — посетовала я. — Короче, информации чуть. А на самом деле! Посвящённые-то, конечно, в курсе. Только, они тоже, знаешь, тайны раскрывать не торопятся, не каждому адепту расскажут. Пока раз сто пятьдесят не просветлишься, нихрена не узнаешь! Ты и представить не можешь, сколько мне манускриптов пришлось перелопатить! А мантры день и ночь зубрить, легко, думаешь?! Да я чуть умом не тронулась!

Денис с сомнением покосился на меня, вероятно подозревая, что таки тронулась.

«Вот и ладушки, авось и передумает сумасшедшую в жёны брать», — подумала я и вдохновилась ещё больше.

— Да я весь Тибет исколесила, пока знание обрела! И уж теперь-то кое-что в священных обрядах понимаю! Так как тут у нас с горными потоками?

— Да нет тут никаких потоков, откуда, если тут ваще равнина? — поразил «небывалыми» познаниями в краеведении жених.

— Вот так и знала! Всегда одно и то же: чего надо, того и нет!

— А река? — снова влез Сашка. — Река, вон, за домом, не пойдёт?

— Веселовский, а тебя спрашивали?! Сам в этой «таблице Менделеева» купайся! Туда окунись — последней чистоты лишишься! Куда, по-твоему, всю химоту сливают?! Мда… придётся срочно посоветоваться с ламой, — я промокнула губы салфеткой и поднялась.

— С кем посоветоваться? С овцой?.. — Денис вытаращил глаза, вероятно, уже окончательно усомнившись в моей вменяемости.

— Милый, лама — это духовный наставник, — «ласково» пояснила я.

— Овца — духовный наставник? — тупо переспросил он.

Сашка сМагистром едва крепились, и если бы я не метала в них «молнии», уже покатились бы со смеху.

— Слышь, братан, — Сашка решил прийти на помощь подопечному. — Вообще-то, лама не овца, а типа верблюд. А тот лама, о котором Марго толкует, вроде нашего монаха. Называется он там у них так, в Тибете.

— Наш монах у них верблюд? — окончательно запутался «суженый».

— Да нет, их, тибетский, — широко улыбнулся Сашка и даже ручки так по-тибетски сложил для наглядности.

— А… — пролепетал наречённый, так ни черта, видимо, и не поняв.

Ух, смышлёный ты наш!

— А тебе, Денис, пить придётся завязать, — наседала я. — Я, конечно, пока не буду настаивать, чтобы ты примкнул к моей вере, это для средних умов сильно сложно, но ты, как муж, должен хотя бы её уважать! По «нашим» законам мужчина не должен пить со дня помолвки… и… как минимум, полгода после свадьбы, — прикинув, что дольше он со мной никак не протянет, заявила я. И чтобы уж окончательно его добить, добавила: — И ещё. Чуть не забыла. Надо выйти на путь истины.

— Чё?..

— Ни «чё», йогой тебе надо заняться! Причём, срочно! Иначе ничего не выйдет.

— Рит, чёт ты гонишь, мне кажется… — немного поразмыслив, подозрительно сказал он.

— Знаешь, что?! — «вспыхнула» я, грозно нависнув над столом. — Есть вещи, которыми не шутят, понятно?! Не готов, так и скажи! А я не собираюсь священные традиции нарушать!

— Ну чё ты сразу, я чё, спорю, надо так надо… — уверовав в мой праведный гнев, вздохнул «жених». — Просто хрен вас разберёт, заумных…

Права, ох, права поговорка «желание ищет возможности»! Интересно, на что ещё оно согласится, чтобы меня «осчастливить»? И не ведает же, дурчелло, что ничего хорошего ему со мной не светит!

— Вот и отлично, — с трудом скрывая досаду, подытожила я. — Тогда поезжай домой, отдыхай, набирайся сил, а завтра с утра найди секцию йоги и начинай совершенствоваться. А я пойду посплю немного. Мне ещё медитировать до зари, тоже, знаешь, непросто… Александр, надеюсь, тебя проводит, — я выразительно посмотрела на Сашку и, пожелав всем приятного вечера, направилась к двери.

— Пойдём, Деня, на отдых, — тронул «суженого» за плечо Веселовский. — Женитьба — дело хлопотное, а на этой девице в особенности. Без спецподготовки не обойтись.

Глава 31. Обузданные страсти

Спать я разумеется не собиралась, а вот принять ванну совсем не лишне.

Я залегла в ароматную пену и задумалась.

Ну и что мы имеем? Три с половиной трупа и ни одной мысли… А если это всё-таки цепь случайностей?.. Нет, не верится. В жизни, конечно, всякое бывает, но… нет.

Тогда… например, события развивались следующим образом. Кирилл приехал с Ликой на дачу. Возможно, он давно к ней клинья подбивал, и тётя вдруг решила сдуру поразвлечься… а может, просто следом приехал, якобы по делу. Неважно, всё равно свидетелей нет и правды мы не узнаем. Перед этим уговорил свою подружку Лену дать ложное описание мужчины, приехавшего с Ликой, как похожего на Андрея. Непонятно, зачем… Подставить Андрея не получилось бы в любом случае, его на приёме видела масса народа. Хотя… Андрей ведь мог и раньше уехать? К примеру, его могли вызвать чем-то срочным. И он бы оказался без алиби. Это было бы, конечно, удачей, Андрей стал бы главным подозреваемым. А позже можно было ещё каких-то ложных показаний добавить… Но не случилось. Если они и собирались его выманить, то не смогли. Так, внесли небольшую сумятицу.

Начали охотиться за Андреем, но вышла осечка…

А кто, собственно, они-то?

Кирилл точно здесь каким-то боком, и Лена его, а кто ещё? Денис? Марина эта? То, что она говорит, ведь ещё не факт, что так и было?

Когда появилась я, планы немного попутались. Возможно, они и меня бы попытались убить. А может, и нет. Например, после устранения Лики с Андреем и развода с женой, Кирилл попытался бы на мне жениться. А что? Вкусы у них с братом, судя по всему, схожие, и раз уж Дениса так заклинило, почему бы и Кирюше сюда свой взор не обратить? На банкете он удочку явно закидывал.

Но потом ему, видно, стало не до меня. Истеричный лисёнок что-то заподозрил и начал активно его шантажировать. Плюс Виолетта и предстоящий бракоразводный процесс.

Хорошо. С Леной он разделался без особых проблем. Не учла девчонка, что такой человек на пути к своей цели вряд ли перед чем-то остановится.

С Виолеттой ещё проще. Девушка сама решила поставить точку в их отношениях. Вполне логичную, между прочим. Так чего бы ему стреляться? Тем более что такие гады действительно добровольно из жизни не уходят…

Кто же его-то тогда убил?

Ах, как бы подошёл на эту роль мой женишок! Допустим, они с Кириллом вместе задумали избавиться от партнёров, потому как провернуть такое дело в одиночку непросто. Потом, узнав, что я — наследница, решили, что один из них на мне женится, а там уж видно будет. В конце концов, устроить в будущем ещё какой-нибудь несчастный случай труда бы не составило.

А затем что-то или кого-то не поделили… меня, например, и не поделили, почему нет? И Денис пристрелил Кирилла. Отличная ж версия! Если бы… если бы Денис не был таким болваном. Короче, не верю.

С другой стороны, некоторые негодяи умеют так ловко маскироваться… Блин.

Интересно, а что Виктор Андреевич думает? Бедняга, вот уж у кого, наверное, мозги заворачивает! А начальство-то давит.

«Так ему и надо! Не будет впредь невинных девушек подозревать!» — не успела я как следует позлорадствовать, как мысли мои резко сменили направление, выдвинув на передний план версию собственной причастности. Ну вот! А так славно лежали, подозревали других!

Я выбралась из воды и встала под душ.

Ладно, хорошо. Если на минутку поверить в раздвоение и допустить преступный сговор, кого бы я выбрала в помощники? Явно ж не я с Кириллом договаривалась, и уж точно не одна злодействовала!

По уровню доверия получалось только Олега или Сашку. Но они никогда не согласились бы на такое. Или согласились бы?.. Да нет… Даже Димка, при всех его нравственных провалах, на подобное не подписался бы. И всё же… Может, так прямо их и спросить: вы, часом, не мои сообщники? А то ж в моей жизни сюра недостаточно!

***

Выйдя из ванной, одного из них я как раз и обнаружила в своей спальне. Правильно, двери-то я опять не запираю, значит, должна быть готова к любому вторжению. Хорошо, хоть не в неглиже выскочила!

— Ну и что ты тут расселся без приглашения? — буркнула недовольно. Как приступить к разговору на волнующую меня тему, и стоит ли это делать в принципе, я пока не решила, да и вообще не планировала сейчас ни с кем из постояльцев общаться.

— А меня Магистр пригласил, — как ни в чём не бывало отозвался приятель.

Кот в подтверждение шмыгнул на приятельские колени и громогласно замурчал.

— Что вы говорите? Так вы, значит, теперь с ним на одной волне? Поздравляю, Сашуль, стремительно растёшь в моих глазах!

— Рит, ну хватит, а? Ты же понимаешь, что я от тебя не отстану, пока не добьюсь ответов на свои вопросы.

— Правда, что ли? А добиваться как станешь? Пытками? Или обойдёмся моральным давлением? — я взяла с кровати ноут и забралась с ним в кресло напротив.

Маг закатил глаза, что-то пробурчал себе под нос, но что именно, я не расслышала.

— Блин, ну что за чушь ты несёшь… — поморщился Сашка.

— Ладно, спрашивай. Так уж и быть, — кивнула я. — Только быстрее, мне ещё с ребёнком пообщаться надо.

— Скажи, почему ты выбрала его?

— А я ведь предлагала объяснить, ты отказался, — зловредно напомнила я.

— Нет, ну я честно пытаюсь понять. То, что ты выходишь замуж назло Димке, это мне понятно.

Я мысленно усмехнулась.

«Ох, милый, если бы ты сказал это вчера, возможно, и был бы отчасти прав, а сегодня совсем мимо. Всё уже изменилось. Впрочем, я не собираюсь тебя разубеждать, можешь держаться этой логичной версии и дальше».

— Но почему за этого кретина? Когда рядом с тобой давно прозябает верный и преданный друг?

— Саш, ну ты же сам на свой вопрос ответил. Потому что хороший друг — это в тысячу раз лучше, чем муж. Тебе мой опыт вообще ни о чём не говорит? Ну вот взять тебя или Олега. Если б я сдуру замуж за вас повыходила, давно бы развелась, и вряд ли бы мы остались такими близкими друзьями. Общались бы заунывно раз в пятилетку, как со Стасом, или того хуже с Глебом, ни о чём. А так Олег встретил свою Машу и счастлив. И ты встретишь. Ну не твой я человек, поверь. Просто ты ко мне привык, любишь меня по-своему, но это точно не то. Когда появится то, ты сразу поймёшь, обещаю. И потом, никого я не выбирала, это случайно вышло, — произнеся эту тираду, я улыбнулась и уткнулась в экран полистать новости в ожидании Ланки.

— Охрененные у тебя случайности.

— Да не бери в голову, может, он ещё передумает.

— Ага. Если уж после всех твоих сегодняшних эпических бредней не передумал, конечно, передумает!

— Да ладно, — отмахнулась я. — На худой конец можно и осчастливить парнишку ненадолго, раз уж так карта легла. Заметь, Сашенька, ключевое слово здесь — ненадолго, и порадуйся, что не тебе эта доля выпала, — я подняла на него глаза и со смехом добавила: — А то ж могла.

— Знаешь, Марго, ты даже не загадка, ты какой-то ребус чокнутый. Проще, наверное, теорему Ферма доказать, чем понять, что в твоей башке творится.

— Вот и займись. Всё больше пользы будет, чем пытаться в идиотских поступках логику найти. Хотя… кажется, её уже доказали. Так что и тут ты, дружок, опоздал.

— Мда… — хмыкнул Веселовский. — Пойду-ка я какой-нибудь выпивки принесу. Тебе чего-нибудь захватить, или ты тоже на полгода в завязке?

— Да сейчас, — засмеялась я, — нам, буддистским невестам, исключительно медитировать положено и, аки русалки, в ручьях плескаться.

— Хорошо хоть не на метле летать!

— Ну не всё же сразу, Саша. Надо ж и на медовый месяц что-то оставить.

— Ох, и свезло парню так свезло…

Он покачал головой, поднялся и направился к выходу.

— Саш, и бутеров каких-нибудь притащи! — крикнула я вдогонку. Аппетит после ванны наконец-то проснулся и требовательно заявил о себе.

***

Когда Сашка принёс поднос с напитками и едой, я уже вовсю общалась с дочкой. Сегодня у нас были припасены друг для друга неоднозначные новости.

Ланка сообщила, что решила завязать с живописью и заняться музыкой. Я представила, какой грандиозный скандал устроил ей дед, всегда мечтавший сделать из внучки лучшую ученицу, и посочувствовала ребёнку. Сама я была куда лояльнее и считала, что любой человек вправе сам выбирать свой путь.

Мои опасения подтвердились. Папа впал в ярость, наотрез отказался покупать Ланке какую-то дорогущую электрогитару, и теперь ребёнок просил меня в тайне от дедушки раскошелиться. Если бы такая просьба поступила пару месяцев назад, вряд ли я смогла бы помочь, и пришлось бы переадресовать её Стасу. Но сейчас мои возможности были почти безграничны, при желании я могла купить целый симфонический оркестр, а потому без колебаний пообещала выслать нужную сумму. В конце концов, талантливый человек талантлив во всём, а в талант своей дочери я верила свято.

— Ланочка, ты только живопись пока не бросай, хорошо? Не надо дедушку нервировать. Можно ведь и тем и тем заниматься. А через год-другой посмотришь, что тебе ближе.

— Мам, но он же не согласится! Ты бы слышала, как он кричал!

— Маленькая моя, просто ты слишком категорично вопрос поставила: или — или. А надо было — и то и то.

В общем, с её новостью мы разобрались, и теперь была моя очередь поведать о своей.

Когда я рассказала о свадьбе, детёныш удивился и, переводя на взрослый язык, выдал примерно следующее: а не поздновато ли на склоне лет?

Спасибо, доченька! Наверное, я представляюсь ей древней старухой, которой не замуж выходить, а к земле привыкать пора. Впрочем, в её возрасте мне тоже казалось, что все, кому за тридцать, стоят на пороге могилы.

— Ой, мамочка, прости… — в следующую секунду понятливое чадо сообразило, какой ляпсус допустило. — Ты у меня самая-самая! Только я всё равно не понимаю, зачем тебе это надо…

Да если б я сама понимала! Но увы, при всём желании, чётко объяснить мотивы своего поступка я даже себе не могла и только попросила ничего пока не рассказывать бабушке с дедушкой. Не хватало им ещё на свадьбу явиться и увидеть моего женишка! Куда там Ланкиной гитаре до таких причуд!

— Я с этим твоим женихом уже денщиком каким-то себя чувствую. То туда его отволоки, то сюда… — проворчал Сашка, как только я попрощалась с ребёнком и захлопнула ноут.

— Так это ж хорошо, Саш. Считай, новую профессию освоил, — съехидничала я. — Если вдруг твой бизнес накроется, будет где себя приcтроить.

— Вот спасибо, умеешь утешить.

— Не за что, обращайтесь, — я засмеялась и потянулась к телефону, который как раз зазвонил.

О, экс-любимый проклюнулся! Что-то давненько он о себе не напоминал! Я попыталась оживить в памяти события двухдневной давности, но ничего не вышло. В душе был полный штиль, даже ни на йоту нигде не шевельнулось. Страсти не просто были обузданы, их словно ластиком стёрло. Правда, я особо не обольщалась. Обычно у меня ровно так всё и происходит, перед новым витком…

— Мал-лы…шечка, — икнуло в трубке, — я по тебе жжжу…тко соскучился…

— Интересно, Дима, у тебя получается. Ты когда выпьешь, почему-то всегда жутко по мне скучаешь, в то время как трезвый гораздо легче переносишь нашу разлуку. Странно, да?

— Неправда! Я всегггда… скучаю… в любом состоянии, — путаясь в словах, запротестовал он. — Ты мне снишься… Я не высы…паюсь… разбитый хожжу… пью… да… Возвращайся ко мне, а?

Теперь, когда я полностью свободна от этого человека, можно было, конечно, глумиться над ним сколько угодно… но я вдруг с удивлением обнаружила, что, несмотря на все неприятности, которые он мне доставил, в целом я неплохо к нему отношусь, и мне даже немножко его жаль. Не чужой всё-таки.

— Нет, родной, — почти ласково сказала я, — извини, но это невозможно.

Это было ошибкой. Димка тут же встал в позу, даже, кажется, протрезвел малость, и незамедлительно выдвинул ультиматум: или я возвращаюсь, или он уезжает в другой город.

Вот умник! Нашёл, когда стращать!

— А чего не в другую страну, Дим? Поезжай, Дим, подальше, всё оно надёжнее, — предложила я и хотела навскидку набросать пару маршрутов, но он уже обиделся и бросил трубку.

Сашка покачал головой.

— Никогда я, наверное, тебя не пойму. Ещё два дня назад ты вовсю переживала, я же видел! А сейчас тебе, похоже, в самом деле всё равно.

— Саш, да я сама себя не понимаю… Такое иногда впечатление, что собственная душа для меня ещё большие потёмки, чем чужая. Хорошо натурам цельным, которые никогда никаких неожиданностей себе не преподносят. А тут, что ни день — так подстава от себя любимой! Наверное, совсем у меня с головой не лады. Может, правда раздвоение какое…

И только я собралась обсудить, не замечал ли он за мной чего-то такого, а может, и действительно напрямик спросить, не моя ли неведомая тёмная сущность в паре с ним всех укокошила, как в дверь постучали, и на пороге возник Виктор Андреевич.

Глава 32. Одинокая звезда

— Добрый вечер, Александр, — пожал он руку Сашке. — Здравствуйте, Маргарита Николаевна, — кивнул мне.

— Добрее не придумаешь, — огрызнулась я. — Здравствуйте, Виктор Андреевич. — При виде его спокойного лица обида всколыхнулась с новой силой, и пришлось прилагать усилия, чтобы это осталось незамеченным. — Присаживайтесь. Не хотите ли разделить нашу скромную трапезу?

— Спасибо, но я только что из ресторана, — светски отказался Виктор. — У коллеги сын родился.

Он прошёлся по комнате, постоял перед фотографией Ланки на моём туалетном столике и вернулся к импровизированному столу.

— Мои поздравления, — не удержалась я от шпильки. — Приятно сознавать, что некоторые служители закона, несмотря на долг перед обществом, не пренебрегают и супружескими обязанностями.

Спокойствие Виктора вмиг дало трещину. Он метнул в меня суровый взгляд, но отвечать на колкость не стал. А я поспешила сменить тему:

— Что нового в уголовном мире?

— Вас же не абстрактный обзор интересует? — язвительно уточнил он, присаживаясь в кресло.

— Ну что вы, круг моих интересов предельно узок. Общие сводки МВД можете опустить.

Азаров помолчал, словно собираясь с мыслями, а потом нехотя произнёс:

— К сожалению, пока всё на том же уровне.

— Что, совсем ничего не нарыли?.. — разочарованно протянула я.

— Ну почему же? Все четыре дела в работе. Вот только подозрения в убийстве пока так и остаются подозрениями… В общем, порадовать мне вас нечем.

— Странные у вас представления о наших радостях. Нас, знаете ли, больше порадовало бы сообщение, что всё это были случайности, ну да ладно.

— Случайности? Не смешите. Когда на кону такие деньги, «случайность» будет последнее, о чём я подумаю.

— Хорошо, ну хоть что-нибудь вы нам расскажите? Причину аварии установили?

— Да причина-то простая — водитель не справился с управлением. А вот дальше интересно. У парня за рулём случился инсульт. Охранники говорят, он весь вечер жаловался на головную боль и спрашивал, нет ли у кого таблетки от давления. Любопытно, что кто-то таблетку ему всё-таки дал, но с прямо противоположным действием. Получается, приступ был спровоцирован, однако выяснить, кто бедняге так удружил, не удалось. Так что намеренно это было сделано или нет, неизвестно. Теоретически могли и случайно перепутать, народ-то нетрезвый был…

— Ну вот видите.

— Вижу. Но не верю. Единственно, с чем могу согласиться, что акция не готовилась заранее, план возник спонтанно, и возможно, благодаря этому Андрей Геннадьевич остался жив.

— А Лена?

— Аналогично. Девушка действительно умерла от передоза, в квартире полно отпечатков пальцев Кирилла, но не факт, что это он её на тот свет отправил. Как выяснилось, она давно баловалась наркотой, да и общалась не только с нашим подозреваемым. О «самоубийстве» Кирилла вообще молчу — явная подстава. Однако и тут тупик — на момент его смерти у всех возможных подозреваемых есть алиби, а искать киллера можно лет двести, — Виктор Андреевич вздохнул.

Все задумались, и дальше разговор не пошёл. Мужчины молчали, я тоже не торопилась их развлекать.

Чего так бессмысленно сидеть, не понимаю. Шли бы уже по своим комнатам!

Я вспомнила, как лихо расправлялся с засидевшимися приятелями Димка. Он просто вставал и говорил: «Большое спасибо, что вы нас посетили, но нам пора спать». Я так никогда не умела, и даже если друзья засиживались до глубокой ночи, не могла указать им на дверь. Вот и сейчас была опасность потратить вечер на унылое молчание, но выставить гостей рука не поднималась.

Так и сидели — кто кого пересидит. Вот бы Денис порадовался за невесту, если бы в нашу тёплую компанию заглянул! А что? Сижу себе тихонько, медитирую, с остатками страстей борюсь, попробуй оспорь!

Тем временем в голове моей раз за разом прокручивались события минувших дней, и чем больше я о них думала, тем меньше верила в свою причастность. Да ну нет же! Не могла я ничего подобного сделать! Надо заканчивать себя третировать, иначе совсем свихнёшься!

Первым сообразил, что желания общаться у меня нет, не лишённый деликатности Сашка. Он пожелал всем спокойной ночи и, прихватив поднос с пустой посудой, отбыл в неизвестном направлении. Может, спать пошёл, а может, снова в клуб подался.

Следователь и не подумал последовать его примеру. Сидел как у себя дома и с интересом меня разглядывал. Очень хотелось рявкнуть: «А не пора ли и вам пора?!», но я решила проявить стойкость. Девушка я выносливая, могу и до рассвета досидеть, а вам, гражданин, с утра опять на службу…

— Рита, не знаю, что за напасть, но ты мне всё время снишься, — неожиданно продолжил он набирающую популярность тему, отчего-то снова перейдя на «ты».

Ух ты! Этак опять до поцелуев дойдёт!

Нет уж, дудки. Раньше надо было думать! И не искрит уже сегодня, понятно?! Ну… или почти не искрит…

— А я-то думаю, чего это мне сны не снятся? Оказывается, я всё время по чужим шастаю, свои и посмотреть некогда! Вы бы, Виктор Андреевич, бромчик на ночь принимали, глядишь, и спали бы спокойнее.

— Издеваешься, да? — нахмурился Виктор.

— Ну что вы, — замотала я головой, — «гусар ребёнка не обидит»!

— О, боже, — простонал Виктор. — Рита, давай наконец поговорим серьёзно. Как взрослые люди.

— Нет уж, Виктор Андреевич, говорить нам с вами больше не о чем. Вчера мы слишком серьёзно помолчали.

— Но ты же не выйдешь замуж за этого придурка?! — разозлился Виктор.

— Отчего же? — спокойно возразила я. — Выйду, разумеется. Если он сам, конечно, не передумает. Я всегда выполняю свои обещания.

— Да пойми же ты: никто с него подозрений не снимал! Лично я думаю, они с Кириллом решили прибрать к рукам общий бизнес, это сплошь и рядом происходит. И в тюрьму партнёров отправляют, и дальше. А позже что-то или кого-то не поделили, — он смерил меня оценивающим взглядом, очевидно, прикидывая, можно ли из-за такой вздорной девицы стать братоубийцей, и демонстрируя тем самым похвальную солидарность с моими собственными умозаключениями. — И Денис, например, нанял кого-то брата убрать. Собственноручно такое сделать духу бы точно не хватило. Только не меняет это ничего, понимаешь? Если он причастен, я костьми лягу, но срок ему обеспечу.

— И что с того? — не унималась я сдуру. — Значит, отправлюсь за ним на каторгу. О жёнах декабристов слыхали?

— Ну это же полный идиотизм! — окончательно вышел из себя Виктор.

— Что идиотизм? Исторический факт?

— Прекратите, вы же поняли, о чём я.

— А если обо мне, то советую воздержаться от оценки моих поступков. Неблагодарное дело. Чужое мнение меня ни разу не интересует, и уже давно! — остудила я его пыл, хотя, что говорить, насчёт идиотизма он, конечно, был абсолютно прав.

Более того, если окажется, что Денис приложил руку к смерти Лики и покушению на Андрея, я не только замуж за него не пойду, но уж как-нибудь придумаю способ и ему сократить срок пребывания на планете Земля. Только следователю знать о моих намерениях совершенно не обязательно.

Ну вот же… есть она, моя тёмная сторона, никуда не делась… Хотя… как по мне, избавить мир от злодея, если доподлинно известно, что он злодей — дело вполне себе благородное.

— Извините, — сказал Виктор.

— Не стоит, милейший, постоянно совершать поступки, за которые впоследствии приходится извиняться, — холодно отозвалась я. Ну Рюриковичи, не меньше!

В моей жизни часто случалось, что у меня и в мыслях не было держаться надменно, а окружающим почему-то виделось именно это. Что уж говорить о Викторе, с которым я сейчас веду себя подчёркнуто высокомерно.

— Держите себя в руках, уважаемый, вы же должностное лицо.

— Да, разумеется, вы правы. До свидания, Маргарита Николаевна, — Виктор нехотя поднялся и направился к выходу, но на полпути остановился и добавил: — Впредь постараюсь по личным вопросам вас не беспокоить.

«Жаль», — подумала я, а вслух ледяным тоном произнесла:

— Сделайте одолжение. Доброй ночи. Со своей стороны, постараюсь обходить ваши сновидения десятой дорогой. Спите спокойно.

Очень хотелось добавить «дорогой товарищ», но Виктор Андреевич одарил меня таким убийственным взглядом, что я передумала.

Он секунд пять потоптался на пороге и вышел, осторожно прикрыв за собою дверь. А я перебралась на кровать, включила телевизор и отрешённо защёлкала пультом. Думать ни о чём не хотелось, спорить с Магистром, которому, конечно же, было что сказать, — тем более.

— Маг, я тебя прошу, не начинай! Сил уже нет одно и то же перемалывать.

Кот недовольно фыркнул, но приставать с разговорами не стал.

На экране мелькали кадры, но всё какие-то искусственные, рафинированные, не вызывающие в душе ни малейшего отклика.

«И посмотреть-то нечего», — раздражённо подумала я.

Куча каналов, и всюду какая-то дрянь. А если учесть, что на половине — реклама, отыскать что-то путное становится и вовсе делом затруднительным.

«Пойти, что ли, в Интернете какой-нибудь фильмик поискать?»

Но напрягаться категорически не хотелось, и я продолжала упорно щёлкать пультом. А как известно — кто ищет, тот всегда найдёт. И, о радость, удача повернулась ко мне улыбкой любимой героини фильма «Безымянная звезда».

Чудесная картина, великолепный актёрский ансамбль, трогательная история… Нам с Магистром этот фильм виделся творением, полностью лишённым изъянов, и смотреть мы его могли чуть ли ни каждый месяц.

К финальной части я, как обычно, растрогалась, всплакнула и, засыпая, тоже ощущала себя нежной, трепетной и одинокой звездой, сияющей на чёрном небосводе неизвестно для кого. Кот повздыхал и пристроился рядом.

Глава 33. Дураки и дороги

Разбудил меня шум, доносящийся снизу. За окном темень, а в доме оживление. Это не на шутку встревожило. Господи, что ещё могло случиться среди ночи?!

Я набросила халат и понеслась вниз. Магистр резво припустил за мной. Оказалось, для полного комплекта только нас с ним и не хватало. Остальной народ подтянулся раньше и о чём-то бойко беседовал с Денисом.

А этого-то чего принесло?!

— Рит, — завидев меня, закричал «наречённый», — я чё приехал-то? Рассвет скоро, надо ж тебя к ручью отвезти!

«Боже, какой идиот…»

Я свесилась с перил и попыталась вразумить недоумка:

— Денис, ну ты что, забыл?! Я ж говорила, что омовение должна совершать в одиночестве! Так что не выдумывай, поезжай обратно, досыпай и готовься к встрече с истиной.

— Не, ну в натуре, братаны! — обратился он за поддержкой к остальным. — Не могу же я отпустить невесту одну по окрестностям шататься?!

— Ясен пень, — заржал Сашка. — Обязательно надо девушку сопроводить.

— Во, и я говорю! — обрадовался подписке Денис. — Чё она упирается? Тут ещё ручей найти — целое дело. Я с краеведами побазарил, нет у нас тут никаких гор! Чё делать-то будем? Ты, слышь, Рит, у ламы своей спросила бы, может, озеро подойдёт?

«Господи, заставь дурака богу молиться!»

— Подойдёт озеро, — процедила я сквозь зубы, стараясь не извергнуть проклятья. — А вот ехать придётся одной, так лама велел. Мы с ним в Астрале уже пообщались.

— Это чё, в кабаке, что ли, на Бауманской? Чёт я не понял, там же ж с весны ремонт… — озадачился «суженый».

— В Астрале — это значит мысленно, типа телепатической связи, — снова радостно вклинился с объяснениями Сашка. Похоже, ситуация забавляла его всё больше и больше.

— Так ты чё, Рит, телепатка?! — непонятно чему обрадовался «наречённый». — Будешь мои мысли читать?

— Нет! — рявкнула я. «Что там прочтёшь-то?!» — Ментально я могу общаться исключительно с ламой! — То есть, с Магистром, конечно, ни с одним ламой я, само собой, отродясь не общалась.

— Лады, тогда давай так: ты едь себе, а я за тобой порулю.

— Это правильно, — ехидно поддакнул Сашка. — Лама ламой, а безопасность важнее. Я тоже поеду.

Вот же мерзавец! Уж кто-кто, а он-то отлично знает, что ни к каким ручьям, прудам и озёрам я и близко не собиралась!

— Да и я, пожалуй, прогуляюсь, — поддержал «великолепную» идею слоняться спозаранку по окрестностям Виктор Андреевич. — Давненько я на природе не был.

— Да вы что, с ума все посходили?! — задохнулась я.

— Марго, — во весь рот улыбнулся Сашка, — да не волнуйся ты так! Никто твою святость нарушать не собирается! Мы приближаться не будем, издали последим. Всё оно спокойнее. Давай, давай, иди одевайся.

— Оль, ну хоть ты им ска… — кинулась я было к Ольге, но тут же осознала нелепость своей попытки и осеклась. — А, чёрт с вами!

***

Пока моя машина на бешеной скорости неслась к лесному озеру, я вспомнила всю неформальную лексику, которую когда-либо имела счастье слышать. Правда, запас непотребных слов оказался не слишком велик и закончился гораздо раньше, чем дорога.

Обругав последними словами своего прыткого жениха и потоптавшись по Сашке за то, что он не только не придумал мне «отмазку», но ещё и выступил на стороне противника, я занялась самобичеванием.

«Сама виновата! Думать же надо, кому лапшу вешаешь!» Тем более, что по опыту мне доподлинно известно: любая моя невинная ложь тут же вылезает самым паскудным образом. «Плещись теперь каждое утро в ледяном пруду!»

Холодную воду я с детства не выносила. Помню, на тренировках никогда не могла прыгнуть в бассейн добровольно, и тренеру каждый раз приходилось меня буквально сталкивать. Так и не преодолев этот барьер, мне пришлось бесславно проститься с карьерой спортсменки при весьма неплохих задатках. А в бассейне-то температура воды повыше будет, чем в естественном водоёме в предрассветный час!

«Ладно, сегодня в наказание за длинный язык, так уж и быть, окунусь разок, но надо срочно что-то придумать, чтобы не таскаться сюда каждый день, да ещё и с эскортом!»

Окрестности я знала неплохо, будучи подростками, всё тут с друзьями вдоль и поперёк излазили, и всё равно озеро возникло как-то внезапно.

Я съехала с дороги, поплутала между кустарниками и, чудом не увязнув в песке немаленького «дикого» пляжа, остановилась неподалёку от кромки воды.

Боже, красота-то какая! Чудесный, не отравленный прелестями цивилизации воздух медленно полился в окно, заполняя салон. Впереди, потемневшим зеркалом в причудливом обрамлении ивняка, простиралось озеро. Ни единого всплеска, ни единого дуновения ветра… Тишина стояла такая, будто всё вокруг крепко спит и видит свой последний зачарованный сон.

Жаль было нарушать эту сладкую дрёму, однако делать нечего…

Я неторопливо вышла из машины, скинула одежду, шлёпанцы и ногой пощупала воду. Жуть! Кожа мгновенно покрылась мурашками.

Колонна сопровождения притормозила поодаль, юноши выбрались на бережок и приготовились к представлению. Ещё бы зааплодировали, придурки!

«Надо было хоть гидрокостюм надеть… Вот же дубина! — пронеслось в голове. — И тренера любимого на беду нет, чтобы ускорение придал…»

— Рит! — разорвал тишину голос Дениса. — Ты чё стоишь? Солнце вот-вот взойдёт!

«Заботливый, гад!»

Я зажмурилась, собрала волю в кулак и кинулась в воду.

Где там мой тренер с секундомером в руке? Думаю, мировой рекорд я побила и, невзирая на то, что озеро было солидных размеров, быстро достигла противоположного берега.

Однако, несмотря на высокую скорость, согреться не удалось. Ещё бы! Обычно, пока вода в море не прогреется до двадцати пяти градусов, я в неё ни ногой… Ну надо ж было так попасть! Вся жизнь наперекосяк!

Не давая себе передышки, я развернулась и поплыла обратно, плеском распугивая сонную тишину.

И тут предрассветный сумрак прорезал первый луч солнца. Вспыхнул в брызгах воды россыпью самоцветов, и следом из-за горизонта царственно выплыло солнце. Миг, и картинка поменялась, как в калейдоскопе.

«Ух ты! Красотища какая! Да ради такого зрелища можно и пострадать немного!» — не успела я это додумать, как от зарослей камышей отделился неопознанный объект со спутанными длинными волосами и, медленно покачиваясь на воде, двинулся в мою сторону.

От выброса адреналина мне резко стало жарко. В глазах потемнело, я взвизгнула на весь лес и ушла под воду. Видимо, решила составить одинокому объекту компанию, распознав в нём утопленницу…

В общем, шоу удалось, и зрителям даже выпала редкая удача поучаствовать в представлении: после моего вопля все трое наперегонки бросились в воду.

Жаль, я не запаслась медалью, а то с радостью вручила бы её Виктору, который не только первым догрёб до меня, но и, вытащив на берег, быстро реанимировал.

Как только я откашлялась и открыла глаза, он тут же, не дожидаясь, пока счастливая спасённая окончательно придёт в себя и кинется ему на шею со слезами благодарности, вспомнил о служебных обязанностях: быстро позвонил своим коллегам и полез обратно в воду, надо думать, с целью отловить дрейфующий труп.

Лениво отметив, как Сашка, позеленевший лицом, укутывает меня в полотенце, а Денис зачем-то рванул к машине, я снова закрыла глаза. Сильно хотелось спать. Холода я почему-то не ощущала, мне даже было уютно лежать на песке, и вроде даже сон какой-то начал грезиться…

— Эй! — Денис слегка треснул меня по щеке, возвращая к реальности и подсовывая под нос отвратительно пахнущую бутыль. — Рит, ты чё, не спи. Хлебни вот конины и давай я тебя в машину отнесу.

— Нет! — гаркнула я, подскочив и тут же заклацав зубами. — Я сама. Забыл, что тебе прикасаться ко мне нельзя?!

— Другим можно, а мне нельзя?! — возмутился жених.

«И чего это я: тупица, тупица… вот же — соображает чувак».

— В экстремальной ситуации всем можно, но она, слава богу, миновала, и теперь опять всем нельзя! — я поднялась на ноги и, пошатываясь, побрела к машине.

Хорошо хоть Магистр дома остался. Он, конечно, воду любит, но плавает-то плохонько. Вот бы страху натерпелся…

— Поехала бы одна, и чё тогда? Вовремя я прохавал, что нельзя тебя одну отпускать, — бубнил Денис, плетясь за мной.

«Чудище, да если б не ты, я бы в жизни сюда не притащилась. Спала бы себе мирно в тёплой постельке…» — от перенесённого стресса как-то даже без раздражения подумала я, а вслух безразлично сказала:

— Молодец. Тоже получишь медаль.

— Чё? — не понял он.

— Да ничего, забей, — я махнула рукой и оглянулась посмотреть, что там происходит сейчас на озере, но могучий торс жениха перекрыл весь обзор.

— Ты это… — продолжил Денис, — с ламой бы своим перетёрла, может, заменить чем можно? А то опасно это — купаться в одиночку. Хорошо, мы тут рядом были.

— Спасибо, кэп, — буркнула я, отворачиваясь, — а то без тебя б не догадалась. Дураку ясно, плохая примета — покойника во время священного омовения встретить. Чувствую, звёзды намекают, что свадьбу надо отложить.

— Да ты чё, Рит?! — опешил «наречённый» и даже забежал вперёд. — Дуй к своему ламе, пусть чё хочет придумывает, но свадьбу я откладывать не буду! Или давай я к нему сам сгоняю, бабок отсыплю, чтоб лучше думалось!

— Совсем больной, да? Лама — лицо духовное, какие бабки? — шикнула я.

— Духовное — не духовное, а кушать и лама твой хочет. Вон, некоторые наши, хоть и духовные лица, а ряхи такие, будто в три горла жрут, — поделился наблюдениями он.

— Мой не такой, — отрезала я. — Он дитя солнца.

— Чё? — опять не понял Денис.

— Чё-чё, — передразнила я. Его интерпретация вопроса «что» меня уже порядком поддостала. — Не ест он обычную пищу. Питается исключительно чистыми энергиями.

— Не понял… чё, ваще не жрёт? — изумился Денис. — Это как?

— Слушай, отстань! Ликбез тут тебе, что ли… — я забралась в машину, чувствуя, что начинаю снова заводиться.

— Чё?

— О! — взвыла я и повалилась на сиденье.

Денис неуверенно потоптался у машины, щёлкнул зажигалкой и задымил. Мне тоже нестерпимо хотелось курить, но это означало продолжение разговора, а к такому я точно была не готова, потому решила потерпеть. Однако от монолога Дениса меня это не спасло.

— Толковая ты деваха, Рит, только больно нервная, — расстроено произнёс он. — А всё потому, что знаешь много. Слыхала, «меньше знаешь — крепче спишь»?

«Ну, ты-то, наверное, спишь как мамонт в мерзлоте!» — свирепо подумала я, не открывая глаз.

— И читать много вредно. Особенно этих, как ты их там назвала… ну, в общем, книжек этих древних. От них всё зло и есть, — назидательно продолжил он. — Ты вот, в натуре, присела на книги, и чё? Живёшь по режиму, психованная вся… Вот я: книжки не читаю, смотрю себе боевички, и ничё, нормально. И аппетит у меня, и сон в поряде…

Ещё немного, и я или его бы прикончила, или сама бы повторно утопилась, но на моё счастье в этот момент Виктор Андреевич выволок на берег утопленницу, оттянув внимание на себя. А вскоре и «родная милиция» подоспела.

Глава 34. «Мадам, не говорите о любви…»

Перекинувшись со своими парой фраз, Азаров в сопровождении Сашки направился к нам.

— Ты как, нормально? — бросил он мне не слишком сердечно и, не дожидаясь ответа, стал распоряжаться. — Значит так, сейчас вы все трое поедете домой и будете сидеть там до моего приезда. Я узнал труп. Это Марина, та самая девушка, которая обнаружила тело Кирилла. То есть очередная свидетельница.

— Что?! — завопила я. — А она-то как здесь оказалась?! — То, что фигуранты мрут, как мухи, раздражало уже не на шутку.

— Как она оказалась в этом безлюдном месте, догадаться несложно. Вероятно, была доставлена на машине, — ядовито пояснил Виктор. — Живая или мёртвая, это вскоре выяснится. А вот какого чёрта вас, Маргарита Николаевна, понесло именно сюда — загадка! Короче, всем сидеть дома и до моего приезда не высовываться, — жёстко повторил он.

От возмущения у меня аж скулы свело. «Намекает, что преступника потянуло на место преступления?! Опять, сволочь, меня подозревает?!» И поэтому, несмотря на то, что моим спасителем оказался именно он, я издевательски заявила:

— Что значит — до вашего приезда? А если вы вообще не приедете?! Служба-то у вас опасная!

Он не удостоил меня ответом, резко развернулся и быстро зашагал в направлении следственной бригады.

Слёзы градом покатились по моим щекам. Мало того, что я со страху чуть не отправилась вслед за покойницей, причём, тем же малоприятным способом, так ещё на меня же и всех собак повесили!

«Лучше бы я умерла…» — всхлипывала я, активно фантазируя на тему своих похорон.

Буйное воображение услужливо нарисовало картинку: я — тихая, бледная и прекрасная лежу в хрустальном гробу, утопая в цветах. Виктор — не столь, конечно, прекрасный, но тоже бледный, идёт за гробом.

«Уж сейчас-то тебе точно не придёт в голову меня подозревать! — мстительно думаю я, обустраиваясь в месте последнего приюта. — Жди теперь, может, через пару тысяч лет и свидимся!»

Когда я дошла в своих фантазиях до места, где Азаров, не первый день терзаясь угрызениями совести, умирает от тоски на моей могиле, Сашка предложил:

— Рит, давай я машину поведу.

Размазывая слёзы по лицу, я послушно переползла на пассажирское сиденье.

А дома сразу полезла в горячую ванну. От холода и нервных перегрузок зуб на зуб не попадал.

«Что ж такое делается? — постепенно оттаивая, раздумывала я. — Конечно, Марину убили! Даже я со своей наивностью в поочерёдные случайные смерти участников теперь уже ни за что не поверю. Девушка видела возможного убийцу? Почему тогда не сказала следователю? Или не видела, но могла, и убрали её на всякий случай? Но почему же на меня-то до сих пор никто не покушается?! А между тем, уже не только я сама, уже и Виктор Андреевич всерьёз задумывается о моей кандидатуре на роль организатора… Ей-богу, хоть самой на себя покусись, чтобы подозрение отвести!»

Магистр проснулся и обеспокоенно заглянул в ванную. Он давно перестал обижаться и снова готов был делить со мной тяготы бытия. Я всё ему рассказала, и про утопленницу, и как сама чуть не утонула, и про то, как Виктор меня подозревает. И что сил это всё выносить у меня почти не осталось. Маг внимательно выслушал, а потом резонно заметил, что жизнь полосатая, и поскольку чёрная полоса у нас явно затянулась, по законам Вселенной она вот-вот просто обязана смениться белой. И жизнь у нас тогда начнётся сказочная, просто не жизнь, а рай.

Его уверенный тон успокаивал, и под мягкое мурлыканье я погрузилась в чудесный сон.

Снилась мне моя планета, практически то же, что эдемский сад. Где мы с Магистром гуляли среди нагретых солнцем, изумительно пахнущих трав и цветов. Вокруг цвели роскошные розы, пели птицы, плескалась вода в фонтанах, а небо над нами сияло такой ослепительной голубизной, что хотелось раствориться в этом сиянии. Во сне я знала, что жизнь моя прекрасна и удивительна, и была абсолютно и безоговорочно счастлива.

Всё-таки кошки и собаки — потрясающие психотерапевты. Минут через десять я проснулась с пополненным запасом жизненных сил, и мне совсем уже не чудились гробы.

Спокойно оделась и прошла на кухню, где, несмотря на ранний час, хозяйничала Ольга. На мою просьбу позвонить после завтрака в цветочный магазин и заказать саженцы роз она удивлённо приподняла брови, и я пояснила, что за бассейном есть замечательная неохваченная площадка с кирпичной кладкой, розы будут смотреться там идеально.

— Уж не знаю, почему, но они у нас не приживаются, — заметила Ольга, намекая на пустую затею.

— Приживутся, куда им деваться.

Спорить дальше она не стала и лишь уточнила:

— Вызвать садовника?

Но я сказала, что всё посажу сама.

Ольгины брови поднялись ещё выше, но от продолжения дискуссии она воздержалась.

Завтрак получился ранний. Оля накрыла нам на террасе, где сегодня было необыкновенно тепло и уютно. За столом я беспричинно улыбалась, продолжая пребывать в эйфории от своего сна, но никто ко мне с вопросами не приставал. Сашка, наверное, думал, что это у меня последствие стресса, а Денис, в силу врождённого скудоумия, решил, что я радуюсь предстоящей свадьбе, и, не умолкая, трещал на эту злободневную тему. Чем, естественно, не мог не раздражать Сашку с Магистром. Но я верила в свой сон, как в пророчество, и полагала, что если уж и выйду когда-нибудь снова замуж, то точно не за Дениса.

Удивительным было то, что он больше не вспоминал о смерти брата и предстоящих похоронах. Не печалится совсем? Или, наоборот, старается не думать и не говорить, потому что больно? Кто знает?.. Чужая душа, даже с виду такая простецкая, — тоже тот ещё космос, поди разберись…

Внезапно меня осенило, что и Дениса не следует оставлять одного. Зачем же я его вчера так опрометчиво домой отослала?! Вдруг ему тоже грозит опасность? Ведь если мы с ним к этим преступлениям отношения не имеем, то должен же быть кто-то другой? Да и вообще не факт, что это всё из-за денег. А вдруг это кто-то из обиженных сотрудников? С катушек, например, съехал, и мстит за что-то? Мотивы-то разные бывают… Народу в компании полно, включая опытных охранников из бывших силовиков, которым угрохать кого-то — плёвое дело… Мало ли кого там наши жертвы могли задеть… И что мешало этому человеку на сговор с Кириллом пойти, а потом прихлопнуть подельника? Да ничего. Вот тогда и со мной понятно. Я-то уж точно никому насолить не успела, раз меня тут вообще не было. Поэтому и не покушается на меня никто. А вот Денис — совсем другое дело…

Я угрюмо посмотрела на блаженную рожу жениха. Перспектива постоянного пребывания рядом отнюдь не радовала, но и бросить человека на линии огня совесть не позволяла.

«Как бы так технично поплотнее приставить к нему Сашку?» — задумалась я, но никакой мало-мальски дельной мыслишки не приходило.

Между тем Денис закончил освещать программуторжественных мероприятий и плавно перешёл к свадебному путешествию.

— Куда двинем? — догадался он поинтересоваться моим мнением.

— На Марс, — буркнула я.

— Замётано, — на полном серьёзе кивнул наречённый.

Мда… Как же этот имбецил с бизнесом-то управляется? Чем-то ж он в компании занимается?..

— Уверен? — ухмыльнулся Сашка. — Путёвочки-то не дешёвые будут.

— Сколько? — по-деловому поинтересовался Денис.

Магистр не выдержал и прыснул, за ним и Сашка захохотал. Одна лишь Ольга сохраняла безупречно бесстрастное выражение лица.

Денис по очереди посмотрел на каждого из нас, почесал «репу» и растерянно спросил:

— Вы чё, разводите меня, в натуре?

Я цыкнула на «сладкую» парочку, мол, грех смеяться над убогим.

— Да шутка это, пошутила я, — пояснила «любимому».

Вообще, лично я считаю, что в свадебное путешествие нужно до свадьбы отправляться. На годик-другой. Глядишь, после него счастливые брачующиеся и передумают узлы из судеб вязать.

— Никуда мы не поедем, пока Андрей не поправится. А там решим. Может, на полюс рванём. На Южный, или на Северный…

— Как скажешь, — не стал возражать жених, — но лучше на Южный.

— И чем же, например? — каверзно полюбопытствовал Сашка, залпом допивая свой кофе.

— Ну так эта… холодно на Северном.

Магистр с сожалением посмотрел на слабоумного и вздохнул.

— А я бы на сафари махнул… Я охоту ваще уважаю, — мечтательно добавил Денис.

— Что?! — я чуть не захлебнулась чаем. — Что ты сейчас сказал?

— Так это… охоту, говорю, люблю… Чё, опять чё-то не то?..

Вот же гад! Я тут гуманность проявляю! Можно сказать, себе во вред стараюсь предотвратить его превращение в мишень! А оно вон куда!

— Значит так, охотник! Ещё раз о подобном заикнёшься — и можешь забыть, что мы знакомы. Придумали ж твари развлекуху!

Я скомкала салфетку и в сердцах швырнула её на тарелку. Аппетит при мысли о жестоких забавах всяких моральных уродов мигом пропал. И ведь не втолкуешь каждой мрази, что перед лицом смерти всем одинаково больно и страшно. Ничего с этим подлым мирком не сделаешь…

В другое время я (ну, может, не целая я, а, так сказать, моя более светлая сторона — тут я пока ещё окончательно не определилась) пустилась бы в пространные объяснения, почему не место в нормальном обществе подобному варварству. Но, во-первых, не очень-то рассчитывала на понимание, а во-вторых, сейчас у меня были другие цели, в средства достижения которых ультимативные наезды вписывались гораздо лучше.

Денис оторопело воззрился на меня. «Ну соображай быстрее, тугодум несчастный, что жизнь со мной не сахар! Я ж на каждом шагу тебя третировать буду!»

— А ты чё, в натуре всех зверей любишь? — растерянно спросил он.

— Всех, Деня, всех, — вместо меня кивнул Сашка. — Слонов в особенности. Так что ты того, с охотой-то завязывай.

— Та а я чё… — пожал плечами Денис, — могу и в тир сходить. Я ж думал, она только по котам прётся. Ваще говно вопрос. Любит слонов — купим слона.

Ох, ёлки, ну что за дурак-то такой…

— Забудь. Не нужен мне слон. Не должен никто в угоду кому-то в неволе жить.

Магистр тут же, как прилежный ученик на уроке, приподнял лапу:

— Простите, о Великий Учитель, а моя неволя считается?

Я лишь удручённо махнула рукой, вышла из-за стола и стала спускаться в сад. Народ вереницей потянулся за мной.

Учитывая, что наша компания стала временно не выездной, до прибытия курьера из цветочного магазина заняться было абсолютно нечем.

Мы полегли в шезлонги у бассейна.

Юноши вроде задремали, что не удивительно, учитывая наше «развесёлое» утро, а я опять задумалась о предстоящем бракосочетании. Короче, «кто о чём, а вшивый о бане»…

«Что ж такое-то? Ведь где-то наверняка есть девушка, мечтающая заполучить в мужья такое покладистое, нелепое и финансово обеспеченное существо… Замечено же, что мужчины с лёгкой степенью дебильности часто вполне неплохие супруги. А оно, блин, в меня вцепилось, как бультерьер. Что ж ещё придумать-то?»

— Денис, а ты в теннис играешь? — нарушая сладкую дрёму отдыхающих, неожиданно спросила я, заранее предполагая положительный ответ. Теннис в небедных кругах — игра популярная.

«Загонять до полусмерти, конечно, труда не составит, — я критически оглядела не очень спортивную, рыхловатую фигуру жениха, — но не экстрим…»

— Ну так, играю иногда, — подтвердил он мою догадку, разинув пасть и смачно зевнув.

Понятно, так я и думала — не подходит.

— А с парашютом прыгаешь?

— Нет… — растерялся будущий супруг, опасливо завозившись в шезлонге, — а чё?

— Надо, — твёрдо сказала я. — Сегодня и начнём. Саша у нас в прошлом десантник — курировать тебя будет, так что, считай, ты уже профи. А сейчас бери лопату, пойдём кусты сажать, — распорядилась я, завидев, как в сопровождении Ольги к нам направляется охранник с саженцами.

Бедолага Денис нехотя поднялся и уныло побрёл за мной.

— Слышь, Деня, — лениво потягиваясь, окликнул Сашка. — Ты бы отказался, пока не поздно. Угробит она тебя.

— Да чё я, кусты не посажу? — отмахнулся тот.

— Да я не о том, — хохотнул Сашка и пропел: — «Мадам, не говорите о любви, ведь вы же трёх мужей похоронили…»

— А о чём? — не понял Денис, притормозив.

— Пойдём, не обращай внимания. У Сашеньки просто очередной приступ остроумия, — проворчала я и потянула «любимого» за бассейн, туда, где облюбовала площадку под розарий.

Глава 35. Шипы и розы

Магистр радостно поскакал впереди. Он очень увлекается цветоводством. Точнее, увлекаюсь я, а Маг увлекается этим зрелищем.

Мой совершенно ненаучный подход к выращиванию биокультур даёт удивительные результаты, и долгое время ко мне в дом, как в реанимацию, друзья и подруги стаскивали захиревшие растения. Максимум неделя — и чахлый цветик пускался в буйный рост.

Поначалу я думала, что это в моей квартире столь дивная аура, но затем опытным путём было установлено, что так благотворно действуем мы с Магистром. Стоило нам вместе или поодиночке пообщаться с кандидатом на вымирание, и он буквально на глазах оживал, расцветая пышным цветом.

Всё вокруг нас цвело и благоухало, даже если было походя воткнуто в землю, и вскоре знакомые перестали тащить к нам горшки и кадки, а принялись приглашать нас к себе в качестве скорой помощи. И вовремя! Наши собственные насаждения к тому моменту разрослись до непролазных джунглей, и впихивать чужие было уже попросту некуда.

Таким образом, процесс посадки розовых кустов сложностей не представлял и обещал быть недолгим.

Денис споро принялся за дело. Создавалось впечатление, что он полжизни лопатой промахал. Хотя, отбывая срок, наверняка ж приходилось…

Посадка двигалась к завершению, я уже шепталась с последним кустом, когда над моим ухом возник язвительный голос Азарова:

— Цветочки сажаете?

Я резко обернулась и в тон ему ответила:

— А вы снова недовольны? Выполняю ваше распоряжение, между прочим.

— Разве я распоряжался розы сажать? — Виктор насмешливо приподнял бровь. — И кротость-то какая! Прям Золушка.

— Да прекратите вы! — возмутилась я. — Кажется, кто-то приказал из дома не выходить, вот я и не выхожу! Надо же себя чем-то занять!

Будущий муженёк с остервенением, будто это была милицейская плоть, вонзил в землю лопату и с чувством сплюнул. Хорошо хоть комментировать не стал. Не хватало тут ещё их перебранки!

Виктор обогнул куст, присел на корточки напротив меня и насмешливо сказал:

— Вот никогда бы не подумал, что вы способны к сельскохозяйственным работам.

— Уверяю вас, это ещё не последний сюрприз, — сухо ответила я, поднимаясь с колен и отряхиваясь.

— Звучит угрожающе, — широко улыбнулся Виктор.

Веселится ещё, мало ему трупов!

— Понимайте как хотите, — буркнула я. — Кстати, рада, что с вами ничего не стряслось, и нам не придётся сидеть под замком до скончания дней. Надеюсь, уже можно покинуть дом?

— Пока нет, — Виктор машинально протянул руку и потрогал свежепосаженное растение. — Я сейчас, с вашего позволения, сделаю несколько звонков, затем позавтракаю, а потом решим.

— Хорошо, — не стала я возражать. — Заодно и пообедайте, а то не ровён час, к новому покойнику кликнут. Когда насытитесь, сообщите, пожалуйста, я буду у себя. И прошу вас, не трогайте цветы руками, розы очень не любят чужих, — с ударением на последнее слово напоследок произнесла я и потопала к дому, огорчённо думая, что теперь не удивлюсь, если последний куст захиреет. Принесла же нелёгкая этого следователя в такой ответственный момент! Всё настроение испортил. Надо будет вечером Магистра к этому саженцу подослать…

Денис побрёл за мной, таща лопату и бубня что-то нелицеприятное про ментов вообще и про «нашего» в частности.

В холле наши пути разошлись. Он отправился в душ, а я — в столовую за кофейником. Но едва успела уютно расположиться с чашкой кофе и книжкой в кресле, как опять позвонил экс-любимый, всё с тем же навязчивым предложением.

— Рит, ну прости, давай снова жить вместе, — с места в карьер начал он.

Вот же неугомонный! Хорошо хоть трезвый.

— Нет, Дим, — беззлобно, но твёрдо сказала я. — Ты же знаешь, нельзя дважды войти в одну и ту же воду.

— Конечно нельзя, я ж тебе не застоявшееся болото, — хмыкнул мой бывший «берег».

— Но и не горный поток, — вздохнула я.

— Ты так считаешь? — вроде бы обиделся он, но тут же подозрительно спросил: — Что, нашла кого получше? — Чем, естественно, здорово меня разозлил. Представляю, что с ним будет, когда он узнает, кого я себе присмотрела!

— А тебе-то что за дело?! — возмутилась я, расплескав кофе. — Ты мне кто? Никто! Даже не друг. Просто знакомый. И никакого права не имеешь соваться в мою жизнь!

— Имею, — настырно заявил он и пояснил свою позицию: — я твоя судьба и я тебя люблю.

Что ж, распространённое заблуждение и его не обошло стороной…

— Нет, Митя, это не любовь, а так — иллюзия, — устало сказала я, промакивая салфеткой подлокотник кресла.

— Ничего себе иллюзия! Да мне каждую ночь снится, что мы вместе, дура ты упрямая! — свирепо выплюнула «судьба».

Ну вконец оборзела!

— Вот смотри свои сны и радуйся, что в них я намного сговорчивей! А будешь наглеть — и сниться перестану! — рявкнула я и бросила трубку.

Вот что за человек! Начинаешь с ним по-доброму — сразу наглеет!

Но неуёмный экс и не думал прекращать разговор. Он перезвонил и легко извинился. Как, впрочем, и раньше — напакостит и тут же извиняться.

Для меня извиниться — целое дело. Поэтому я стараюсь, по возможности, не делать ничего такого, за что впоследствии… ну, дальше вы поняли.

— А я тебе снюсь? — спросил Димка.

— Нет, — честно сказала я.

— Жаль, — огорчился он. — Наверное, это потому, что ты меня не любишь…

— Наверное, — согласилась я, хотя сильно сомневалась, что причина в этом.

У меня вообще со снами беда. Снятся они мне раз в пятилетку. Зато уж как наснится что-нибудь — хоть сценарий пиши!

— Слушай, Дим, сменил бы ты тему, а? Ну правда. А то меня в последнее время неотступно преследует видение, как стройные ряды мужчин беспробудно спят и грезят обо мне.

— Так я всё-таки не один?! — вновь взвился бывший. — Может, ты уже и замуж собралась?!

— Дим, ну отстань ты от меня по-хорошему, — взмолилась я. — Я сейчас опять трубу положу.

— И не мечтай, не отстану, — пригрозил он. — Стерва! — и не дожидаясь, пока это сделаю я, сам бросил трубку.

Настроение окончательно испортилось, читать расхотелось. Я погрустила немножко и решила заняться делом — позвонить доктору и узнать, выведал ли он что-нибудь у зарубежного коллеги. Пора бы уже…

Но он меня опередил. Следующий звонок был как раз от него.

— Добрый день, Маргарита Николаевна, — радостно протрубил Георгий Ильич на моё «алло».

— Здравствуйте, док, — ответила я. — Как успехи?

— Есть новости. Мир удивительно тесен и это обнадёживает. Чудо-доктор, оказывается, со мной в одном институте учился! И благодаря этому, в том числе, нас возьмут без очереди и со скидкой. Так что радуйтесь, Маргарита Николаевна — если повезёт, сделаете доброе дело.

— Правда?! Вот спасибочки! — обрадовалась я.

— Пойдёмте в чат, я вам сейчас инструкции туда перешлю, обсудим. И как можно скорее отправьте ко мне сестру Полины. Через неделю они должны быть в клинике.

— Уже лечу.

После разговора с доктором, я позвонила Татьяне, предупредила, что скоро приеду, и стала резво собираться.

За этим занятием меня и застал Виктор Андреевич. Он постучал, не дожидаясь разрешения войти, просунул в дверной проём свой пятак и лишь потом запоздало спросил:

— Можно?

— Входите, коль вошли, — ядовито сказала я, продолжая заниматься макияжем. — Вы, верно, решили простейшим способом научить меня запирать двери? Для надёжности можно ещё пару раз ночью вломиться.

— Простите, я не подумал, что могу быть некстати, — извинился Виктор.

— При вашей профессии думать нужно постоянно, — назидательно сказала я.

Из вредности, конечно, сказала. Ничего особенного он не сделал, я и сама тысячу раз поступала аналогично.

— Присаживайтесь. Только должна предупредить, беседовать мне с вами некогда, тороплюсь.

— И куда, если не секрет?

— Секрет, но уверяю вас, ничего криминального.

— Сожалею, Маргарита Николаевна, но отпустить вас одну не могу, — «сочувственно» протянул Виктор.

— А я и не одна, — повернулась я лицом к нему. — Насколько я могла заметить, у меня с некоторых пор «хвост» наличествует.

Виктор приподнял бровь, как бы выражая удивление, а я поморщилась.

— Только не делайте вид, что для вас это новость и что вы не имеете к этому отношения!

— Да нет, признаться, я удивлён, что вы заметили. Мне казалось, как девушка, лишённая всякой осторожности, вы по сторонам особо не смотрите.

— Ошиблись, — твёрдо сказала я. — А когда кажется — креститься принято.

— А я, в отличие от вас, атеист, — засмеялся Виктор.

Что это его сегодня от веселья так распирает?

— Послушайте, Виктор Андреевич, вы случайно на след преступника не вышли? — озадаченно спросила я, вновь повернувшись к зеркалу.

— Пока нет. А почему вы спросили?

— Да что-то вы веселы нынче не в меру, а причин вроде как и нет…

— Вот тут вы правы, дорогая Маргарита Николаевна, — задушевно ответил Виктор, сверля взглядом мой затылок. — А веселит меня то, что преступник больно хитрый попался, ни одной зацепки не оставляет. Разоблачить такого будет большим удовольствием.

— А, так вы заранее радуетесь? — подивилась я.

— Да нет, если честно, нервы сдают, — произнёс Виктор уже серьёзно. — Что дальше делать, не представляю.

В душе я ему, конечно, сочувствовала — у самой ум за разум заходит, так с меня и спроса нет… Но простить его выходки в отношении меня никак не могла и потому ехидно предложила:

— А вы следующий труп подождите, может, что и прояснится.

— Да не хочется как-то, — не смутившись, ответил он. — Так куда вы едете?

— Не скажу, — буркнула я.

— Ваше право, — согласился Виктор. — Но в таком случае, нам придётся поехать вместе.

— А если я на свидание иду?! — спросила я ошарашено.

— Вряд ли. Насколько мне известно, все ваши поклонники сосредоточились в этом доме, — усмехнулся Виктор.

— Ошибаетесь, здесь собрались далеко не все, — обрадовала я.

— Неважно, — зло сказал он и поднялся. — В любом случае, я еду с вами. Жду внизу.

— Напрасно потеряете время! — бросила я вдогонку, понимая, однако, что переубедить его не удастся.

В общем-то, всё правильно. Будь я на его месте — так и вовсе глаз бы с нас не спускала… Сейчас и Денис увяжется! Интересно, долго ещё этот кретинизм продолжаться будет?!

Но оказалось, «суженый» вновь мирно похрапывает в шезлонге. А чего ж нет? Хорошо на свежем воздушке, спокойно!

Классно быть таким толстокожим. Подумаешь, брата угрохали, зато под ногами не путается… — представился мне ход его мыслей, если у него вообще возникали какие-то мысли.

Будить его я, естественно, не стала, невзирая на то, что по моей задумке он уже должен был вовсю осваивать йогу и штурмовать высоту.

Глава 36. Психологический портрет «преступника»

Путь наш лежал в противоположный конец города. По дороге мы заехали в торговый центр, где я накупила всяких вкусностей, детской одёжки и игрушек. Виктор наблюдал за мной с интересом, но вопросов не задавал, чему я искренне радовалась. Но когда показались угрюмые многоэтажки, всё же не удержался и спросил:

— Так куда мы едем?

— Увязались, так молчите уже, — неучтиво ответила я. Демонстрировать кому-то альтруизм совершенно не входило в мои планы, и потому присутствие Виктора сильно раздражало. — Вынашиваю очередной преступный замысел!

Виктор тяжко вздохнул, но промолчал.

Лужа посреди двора никуда не делась, на старых ободранных качелях резвилась детвора…

Подъехав к дому, я взвалила на Виктора коробки и пакеты, подхватила Магистра и проследовала в подъезд. Лифт не работал.

Вряд ли восхождение с разномастной поклажей, которая то и дело норовила развалиться, Виктору Андреевичу понравилось, но он безропотно поднялся за нами на четвёртый этаж. Видно, любопытство было сильнее неудобств.

Встретили нас радушно. Таня, принимая подарки, без конца меня благодарила, чем вызвала сильнейшее чувство неловкости.

Магистр немного походил на задних лапах, приведя в восторг всех, особенно Настю. Девочка не удержалась, схватила его в охапку и чмокнула в макушку. Он и здесь не подкачал — обнял её за шею лапами и активно потёрся о щёки, демонстрируя радость от встречи.

От чая я попыталась отвертеться, но Таня настояла, и мы уселись в небольшой, но чистенькой и уютной кухоньке.

Настя съела крошечный кусочек торта и убежала с Магистром в свою комнату.

Я вкратце рассказала Тане наш с доктором план и попросила её завтра с утра подъехать к Георгию Ильичу для обсуждения деталей. От открывшейся перспективы девушка на миг потеряла дар речи. Я оставила её переваривать информацию, а сама отправилась поговорить с ребёнком.

В комнате было душно, но открыть наглухо законопаченное, давно немытое окно я не рискнула. Примостилась на краешек дивана и начала:

— Настюш, а ты когда-нибудь на самолётах летала?

Девочка отрицательно замотала головой, глядя на меня широко распахнутыми глазами.

— А хочешь? Полететь в другую страну и немножко там пожить?

— С вами? — она машинально прижалась к Магистру.

— Нет, не с нами. Со своей тётей и с дядей.

Настя, не мигая, смотрела на меня несколько секунд, а потом опустила глаза.

— Нет. Здесь же мама…

— А мама тоже поедет с вами, — улыбнулась я.

— Как?.. — растерялся ребёнок.

И я, как могла, старательно подбирая доступные пониманию маленькой девочки слова, рассказала ей, как примерно всё будет. Финансовую сторону вопроса мы с доктором уже обсудили — сколько будет стоить медицинской борт и прочее, в принципе, получалось не так уж дорого, как я думала.

— А маму точно вылечат? Вы обещаете? — Настя посмотрела на меня с такой отчаянной надеждой, что мне очень захотелось вот прямо сейчас, хотя бы на минуту, стать всесильным существом. Но…

Мы с доктором оба прекрасно понимали, что исход может быть каким угодно, потому, как можно мягче, но честно сказала:

— Вот этого я, к сожалению, пообещать тебе не могу. Но я обещаю другое. Мы сделаем всё возможное, чтобы её вылечили. И я очень надеюсь, что совсем скоро твоя мама поправится. Ты мне веришь?

Маленькая трагедия, один крохотный страдающий человечек… — песчинка в масштабах Вселенной… сколько их таких… Проклятый мир…

— Верю, — шепнула девочка.

— Тогда выше нос! И подумай, что ты возьмёшь с собой. Надо ж уже потихоньку собираться?

— А Мурзика можно? — потянулась Настя к любимой игрушке.

— Нужно! Как же без него?! Он же твой самый близкий друг, — я погладила её по голове. — И не грусти, договорились?

Девочка несмело улыбнулась, с одной стороны прижимая к себе игрушечного кота, с другой — Магистра.

Да, этот ребёнок будет ещё долго приходить в себя… Господи, хоть бы получилось…

На выходе из комнаты мы нос к носу столкнулись с Виктором.

— Вы ещё и не гнушаетесь под дверями подслушивать? — презрительно фыркнула я.

— Да вы что, с ума сошли?! — возмутился он. — Я только подошёл. Хотел узнать, когда вы освободитесь. А вы сразу подозреваете меня в таком неблаговидном поступке.

— Не всё же вам меня подозревать. Может, мне тоже в радость вас в чём-нибудь заподозрить! Ладно, поехали. Мы уже освободились.

В машине я закурила и задумалась, принесут ли наши усилия положительный результат.

— Это ваши родственники? — вывел меня из задумчивости Виктор.

— Да нет, — пожала я плечами. Мог бы и сообразить, что не родственники, раз мы с Таней на «вы».

— Друзья? Знакомые? — продолжал допытываться он.

— Можно сказать и так, — неохотно ответила я.

— А всё же?

— Да вам-то какое дело?

— Я знаю, что они вам никто, — сказал Виктор. Ах, ну конечно… успел уже Таню «допросить», пока мы с Настей общались, и теперь ломает тут передо мной комедию!

— И что с того? — разозлилась я.

— Да всё пытаюсь вас понять… — примирительно произнёс Виктор. — И окончательно запутался. Похоже, подтверждаются первоначально собранные мною сведения. Только диапазон, подозреваю, ещё шире. Разобраться в вашем характере сложно. Без бутылки не обойдёшься.

— Ну уж вам-то это точно не грозит — вы же не пьёте, — язвительно напомнила я.

— Придётся начать, — усмехнулся он.

— Стоит ли?

— А если серьёзно, я действительно не могу найти оправдания вашим поступкам.

— А вы не своим делом-то не занимайтесь, — посоветовала я. — Ваша задача факты собирать, версии отрабатывать, выводы делать, а уж оправдывают пусть те, кому по должности положено.

— Ну что вы всё время к словам цепляетесь! Хорошо, пусть будет так: не могу найти вашим поступкам разумное объяснение.

Я хмыкнула и закурила вторую сигарету.

— Рита, поговорим откровенно, — предложил Виктор.

Я промолчала, соглашаясь. Пусть поговорит.

— Вы появились в городе как раз в то время, когда начались покушения на ваших родственников, в связи с чем быстро и неожиданно стали обладательницей крупного состояния. Но на этом дело не кончилось. Погибает один из ваших деловых партнёров. На первый взгляд к вам это не имеет никакого отношения. Но, оказывается, Кирилл оставил всё имущество брату, и таким образом, Денис получает половину вашего бизнеса, вторая часть которого фактически у вас в руках. И тут вы внезапно соглашаетесь выйти за него замуж, хотя дураку понятно, что он вам не пара, и вы его и близко не любите, — Виктор выжидательно посмотрел на меня, видимо рассчитывая на пояснения.

Сейчас! Пусть сам себе этот феномен объясняет.

А не дождавшись от меня реакции, продолжил делиться умозаключениями:

— Раз вы его не любите, да что там, откровенно презираете своего слегка обделённого интеллектом жениха, напрашивается логичный вывод: выходите вы за него замуж по расчёту. А это значит, что деньги имеют для вас большую ценность.

«Умный какой. А подумать, откуда я могла знать, кому Кирилл своё имущество завещал, нет?» — усмехнулась я про себя, но вслух ничего не сказала.

Магистр возмущённо ёрзал на заднем сиденье и даже хотел встрять в разговор, но под моим выразительным взглядом примолк.

— А раз так, вы вполне могли бы пойти на… — Виктор запнулся, вероятно, всё же не решаясь открыто назвать меня убийцей.

— Не стесняйтесь, — подбодрила я, сделав рукой широкий приглашающий жест. — Вы же хотите сказать, что такая меркантильная девица вполне способна на убийство из корыстных побуждений?

Виктор помолчал, оставив мой вопрос без внимания, и зашёл с другой стороны:

— Но вот какая незадача… Граждане, готовые из выгоды отправить к праотцам ближнего, обычно так легко деньгами не разбрасываются. Вы же, напротив, собираетесь за спасибо отдать немалую сумму людям, практически вам незнакомым. Где тут логика? — задался он вопросом. — Ничего не понимаю.

Ах, у вас схемка прихрамывает? А как было бы замечательно, окажись я организатором! Не кручиньтесь, дорогой следователь, сейчас я вам помогу.

— А вы предположите, что я это намеренно делаю, для отвода глаз, — иезуитски подсказала я. — Специально, чтобы психологический портрет убийцы не вырисовывался. Преступники — они, знаете, какие ушлые? Я бы даже сказала, коварнейшие существа…

— Чёрт, чёрт, чёрт! — в сердцах воскликнул Виктор, перебивая, и даже сплюнул, невзирая на то, что сидели мы не в его видавшем виды рыдване, а в моей любимой, чистенькой машинке.

Через пару минут он успокоился и с горечью произнёс:

— Хорошо. Надо было догадаться, что разговора не получится. Я просто идиот.

— Заметьте, не я это сказала! — съязвила я и завела мотор, всем видом демонстрируя полнейшее безразличие к дальнейшей беседе и к эмоциональным всплескам собеседника.

Проезжая по двору, скорость я, естественно, развивать не стала, помня об опасной близости подъездов, из которых в любую минуту может выскочить ребёнок, собака или кошка. Неожиданно машина пошла юзом, и мне пришлось спешно припарковаться на ближайшей площадке возле мусорных баков, чтобы не мешать движению.

Так и есть: спустило переднее колесо. Я порылась в «бардачке», натянула перчатки и, обогнув машину, открыла багажник. Виктор тоже вышел следом и протянул руки к запаске.

— Давайте я.

— О, право, не стоит, господин следователь, — лучезарно улыбнулась я, доставая домкрат. — Я ведь только с виду девушка хрупкая. Серийный убийца, он же, окромя ума, должен недюжинной силой обладать, а ну как жертва сопротивляться вздумает!

Виктор чертыхнулся и отошёл. Закурил и некоторое время молча наблюдал, как я откручиваю гайки. Но сделав несколько затяжек, раздражённо выбросил сигарету в ближайший бак.

— Маргарита Николаевна, это просто неприлично. Мужчина стоит в стороне, а девушка меняет колесо! Не надо делать из меня чудовище, я не такой, — произнёс он, всё-таки оттеснив меня от машины.

— А какой вы? Белый и пушистый?

— Я — нормальный.

— Ах вот оно что! — «радостно» воскликнула я. — А я-то, дурёха, гадаю: что с вами не так? Привыкла с психами общаться, а вы, оказывается, нормальный! Повезло вам. Не каждый может этим похвастаться.

— Прекратите ёрничать, — устало отозвался Виктор, переставляя колесо, и что-то пробормотал себе под нос. Точно не поручусь, но вроде «чёрт, угораздило же». И это явно относилось не к пробитой шине.

С задачей он справился проворно, чем от души порадовал. Всегда приятно наблюдать, как другой человек ловко работает. Аккуратно сложил инструменты и только извлёк из пачки сигарету, как зазвонил его мобильный.

— Быстро садитесь в машину, — выслушав информацию, скомандовал Виктор, а сам направился к водительскому месту, намекая на то, что поведёт сам.

Я девушка понятливая, возражать не стала, к тому же искренне встревожилась — не иначе как новое ЧП. Что, однако, не помешало мне продолжить язвить.

— Очередной покойник? — почти задушевно спросила я, мучаясь неведением.

— Пока нет, но может появиться, — туманно ответил он.

— А всё же? — проявила я настойчивость.

— Не отвлекайте водителя за рулём, — огрызнулся Виктор и прибавил газу. — Сами сейчас всё увидите.

Я насупилась и до конца пути не проронила больше ни слова, несмотря на то, что Виктор Андреевич пару раз проскочил на красный свет и вообще вёл мою машину безобразно, постоянно подвергая её, да и нас, опасности. И вот этот человек критиковал меня?!

Путь наш, как оказалось, лежал домой. Когда это стало очевидным, я не на шутку разволновалась. Тем более, что перед воротами толпились зеваки, а это могло означать лишь одно — по другую сторону ограды что-то случилось… В доме как минимум пара близких мне людей — Сашка и Ольга. Я уж молчу про Дениса, который мне не близок, но сейчас более всех остальных претендует на роль жертвы.

Из-за последнего, как вскоре выяснилось, и возник переполох.

Глава 37. Неудавшийся шантаж

Протолкнуться к воротам на машине не получилось, пришлось бросить её на улице. Создавалось впечатление, что сюда сбежался весь посёлок, прихватив по пути случайных прохожих.

Я выскочила из машины и наперегонки с Магистром понеслась к дому, на ходу пытаясь сообразить, что стряслось.

И вдруг увидела на крыше Дениса и Сашку.

А в следующую секунду поняла, что происходит. Денис грозился спрыгнуть, а мой бедный друг, балансируя на краю карниза, буквально грудью загораживал ему подходы, уговаривая повременить до выяснения обстоятельств.

«Ох, и повезло Веселовскому с отпуском!» — пронеслось в голове вперемешку с матами.

Мальчики так увлеклись, что не заметили нашего появления.

— Аллё, народ! — что есть мочи гаркнула я. — Что тут за балаган?!

— Ты вернулась?.. — протянул ко мне руки «суженый».

— Естественно! — заорала я, спиной ощущая, как народ радуется возможности посмотреть бесплатное шоу. — Вы! Оба! Немедленно покиньте крышу!

— Неее… Сначала скажи, где ты была?! — выкрикнул будущий супруг, проигнорировав мой приказ, и двинулся к краю.

Я растерялась. Обычно покладистый жених вновь выказал неповиновение. И тут я сообразила, что он опять в хламину пьян.

— А я ведь предупреждал, — наклонился ко мне подошедший Виктор. — Я знаю этот тип. Наплачетесь вы с ним.

— Не ваше дело, — огрызнулась я.

— Как знаете, — пожал он плечами.

— Эй, Рит, чё этот поганый мент опять вокруг тебя трётся?! — завопил Денис с крыши.

— Получили? — злорадно спросила я, оглянувшись на следователя.

— Да плевать мне на вашего придурка, — с заметным раздражением ответил Азаров. — Интересно посмотреть, как вы будете выкручиваться.

— Не беспокойтесь, легко.

— Я спрашиваю! — заистерил Денис, угрожающе кренясь в Сашкину сторону. — Куда ты таскалась с этим поганым мусором на глазах у живого мужа?!

— Ну, во-первых, ты мне пока не муж, — собрав волю в кулак, хладнокровно произнесла я, — и вряд ли им станешь, если сейчас прыгнешь. Во-вторых, мы ездили по делам. А в третьих…

Денис, недослушав, выкрикнул ультиматум, требуя с меня немедленную клятву никогда больше с ментами не общаться. Я стиснула зубы, проглотила проклятия и невозмутимо повторила:

— А в третьих! Не очень удачно выбрано место падения. Высота здесь не слишком большая, — я смерила взглядом расстояние до земли, — насмерть можешь и не разбиться, а вот покалечиться — на раз. Например, позвоночник сломать. Так что ты подумай хорошенько, если осталось чем! Ну а надумаешь прыгать, постарайся попасть на газон, а то кровь от плитки плохо отмывается! Пойдёмте, Виктор Андреевич, — намеренно громко обратилась я к следователю и демонстративно взяла его под руку, — чаю выпьем, пока некоторые определятся, быть им или не быть!

Войдя в дом, я отлепилась от Виктора и понеслась к Ольге.

Сохраняя внешнее спокойствие, в душе я конкретно паниковала. Со мной уже случалось такое, когда в пустую голову влюблённых приходила «свежая» мысль стребовать с меня чего-нибудь с помощью шантажа. Зная, что идти на поводу у шантажиста нельзя, на угрозы я никогда не велась, и обычно ситуация мирно разрешалась. Но ходить по этому лезвию такое себе удовольствие, к тому же однажды этот, казалось бы, правильный подход не сработал, и один подобный шантаж закончился отрубленным мизинцем. Не моим, слава богу, но прямо у меня на глазах. После этого случая я твёрдо уяснила, что на свете есть индивиды, готовые нанести себе увечье или даже лишиться жизни в угоду своему эго. Это, конечно, не значит, что нужно выполнять чьи-то несуразные требования, в конце концов, как с собой поступать — личное дело каждого, но всё равно быть «виновницей» подобных происшествий не очень приятно.

Ольга протирала бокалы. Я выхватила из-под её рук один, наполнила его до краёв мартини и, гадая про себя, чем это всё закончится, спросила:

— Оль, давно это чучело там бродит? — в моём внутреннем пари девяносто девять процентов я ставила на «нет, не прыгнет», однако кто его знает, пьяному-то что море, что крыша…

— Да прилично уже, — невозмутимо взяв следующий бокал, ответила Ольга. — Узнал, что вы со следователем уехали, напился коньяка, и туда.

— Бедный Сашка… — я отпила большой глоток, судорожно соображая, что делать дальше.

Тут как раз приятель и ввалился в столовую с Денисом в обнимку. Следом за ними шёл Азаров.

— Вот, принимай подарок, — пропыхтел Веселовский, отдуваясь. — Поймали, так сказать, на взлёте. Прикинь, действительно, балбес, прыгнуть хотел! Наверное, и сам от себя такой отваги не ожидал, протрезвел аж. Спасибо Виктору, подстраховал.

— Ну что ж… — такой холодной ярости я, наверное, ещё никогда не испытывала. И не потому, что проиграла сама себе с позорным счётом девяносто девять — один… — Тем лучше. Значит, высоты не боится. Можно приступать к прыжкам. Денис, ты способен воспринимать информацию?

— Ну, типа, да… — очумело ответил «любимый», видимо, продолжая пребывать в состоянии лёгкого экстаза от собственной храбрости.

— Тогда слушай, — припечатывая каждое слово, сказала я. — Предупреждаю в последний раз: ещё один подобный финт, и будем прощаться. Быстро и навсегда!

Так-то это тоже был шантаж, но, как говорится, «что дозволено Юпитеру…»

— Рит, ну ты чё? Испугалась? — расцвёл дебильной улыбкой наречённый.

— Нет, дорогой, я не испугалась, я в ярости, — прошипела я. — И очень надеюсь, что ты меня понял!

— Да ну чё ты сразу, я ж пошутил, — попытался оправдаться Денис.

— Короче! Я предупредила! А прикоснёшься ещё раз к пойлу — считай, что мы даже не встречались!

— Деня, а я ведь тебе говорил: не надо пить Хеннесси бутылками, это неприлично, — вклинился в воспитательный процесс Сашка, наливая себе изрядную порцию упомянутого напитка.

Я залпом допила вермут, с грохотом поставила бокал и развернулась, собираясь покинуть это сборище идиотов.

— Рит, не уходи, — заныл Денис. — Давай сходим куда-нибудь, в клубешник, оттянемся, в бильярд поиграем…

— Нет, — отрезала я. — Мне срочно нужно к ламе! И попрошу до утра меня не беспокоить, а то сеанс сорвёшь. А в клуб, вон, с Сашкой сходи, он у нас большой любитель развлечений! Да, Оль, и налей, пожалуйста, господину Азарову чаю.

Но Виктор от чая отказался, зато, к моему удивлению, тоже выпил вина.

***

Оказавшись в своей комнате, я призадумалась. А ведь Виктор прав: такой и пристрелить может в порыве ревности… Как выпьет — совсем дурак дураком. Потом, конечно, пожалеет, но мне-то от этого легче не станет…

Продолжая рассуждать на эту злободневную тему, я вышла на балкон и увидела, как к дому подъехала машина, из которой вышел Олег, а следом выпорхнула Галка.

Ну хоть что-то хорошее! А то уж думала, придётся тут весь вечер в тоске и одиночестве куковать! Обрадовавшись, я быстро позвонила Ольге и попросила по-тихому проводить гостей ко мне — так, чтобы остальные не видели.

А вскоре услышала в коридоре шаги и выскочила навстречу, торопливым жестом приглашая друзей входить.

Захлопнув дверь, привалилась к ней и с упрёком сказала:

— Ну наконец-то! Соизволили-таки вспомнить, что я здесь! Вот уеду к себе, будете потом локти кусать!

— Ритуль, — потянулась ко мне Галка с поцелуями, — не обижайся, я так занята была все эти дни! А Олежка в Москву по делам мотался. Между прочим, только прилетел и сразу выдернул меня к тебе.

— Да я не обижаюсь, это я так, для порядка, — я нервно улыбнулась и невзначай покосилась на дверь. — Соскучилась по вам…

— А прячешься от кого? — заметив мою нервозность, спросил Олег, разглядывая «девичью» комнату.

— Да ни от кого, с чего ты взял? — как можно беспечнее отозвалась я, отлепившись от двери.

— Рит, ну ты, ей-богу, как ребёнок, — усмехнулся Олег. — А то я первый день тебя знаю. Давай, выкладывай, кто там тебя опять терроризирует.

— Да ерунда, Олеж, — отмахнулась я и попыталась переключить разговор на другую тему. — Вы голодные, наверное. Я сейчас Оле позвоню, чтобы принесла чего-нибудь. Располагайтесь пока, кому где удобно.

— А вот это классно, с утра не ел. На кровати можно? Устал как собака.

Олег, не дожидаясь моего кивка, упал на кровать и на секунду даже глазки прикрыл от удовольствия.

— Сексодром у тебя, Рит, — супер! Вот бы нам с Машкой такой, — размечтался он, оценив размеры моего «пруда».

— Забирай, — с готовностью предложила я, — мне для тебя ничего не жалко.

— Да я бы забрал, только мне её поставить некуда. Вот разживусь таким домом, тогда конечно.

— Ты давай быстрей разживайся, а то койка-то состарится.

— Так это ж ещё лучше! Антиквариат — он завсегда в цене, — засмеялся неисправимый оптимист Олег.

Я нервно улыбнулась, набрала Ольгин номер и, машинально прикрывая рукой трубку, словно это могло как-то скрыть разговор, сказала:

— Оль, ты нам еды, пожалуйста, сюда принеси, и побольше. Да, напитки тоже. Кампари, апельсиновый сок, коньяк. И постарайся аккуратно, ладно?

Не знаю, сообразила ли Ольга, что сделать это всё следует в тайне от Дениса, но Олег точно не оставил мои ужимки без внимания.

— Рит, ну колись уже, что тут у тебя происходит, — потребовал он, перебираясь в кресло.

— Да нормально всё, — пожала я плечами.

— Ты думаешь, твои друзья — совсем дураки? — усмехнулся он.

Галка, конечно, тоже заметила неладное, но сохраняла нейтралитет, типа, не хочешь — не говори, твоё право, чай не в суде. А Олег, так тот и обидеться может, привык, что с адвокатом — как на духу…

— Ладно, сейчас Ольга поесть принесёт, и расскажу, — вздохнула я.

Но рассказать мне не сразу довелось, так как следом за Ольгой в дверях неожиданно нарисовался Денис.

— Не понял… — тупо пробормотал он, вваливаясь в комнату, а я порадовалась, что Олег уже не на кровати и приехал с Галкой, иначе не избежать бы мне ещё одной сцены ревности.

Я попыталась вытолкать будущего мужа в коридор, но не тут-то было.

— Меня, значит, отослала, а сама кутить?

— Да что за бред?! — возмутилась я. — Это товарищи из нашей общины. У нас сегодня групповой выход в Астрал. Я же тебе говорила про сеанс!

— Про групповой не говорила… — подозрительно сказал Денис, видимо, слово вызвало у него нездоровые ассоциации.

— И что?! Тебе-то какая разница, групповой или индивидуальный?! Члены группы всегда поддерживают тех, у кого возникла сложная ситуация.

— Члены?

— Да блин, участники! Или ты забыл, что утром случилось?! Хочешь, чтобы вообще всё сорвалось?! Русским же языком сказала: не мешать!

— Не, ну я чё, я ж не против… — слегка пошёл на попятную жених. — Только чёта не понял, в натуре, хавка тут у вас, бухло…

— Да боже ж ты мой! — заорала я. — Не могу же я тебе каждый шаг объяснять! Перед групповым сеансом необходимо хорошо подкрепиться, иначе можно не вернуться, расход энергии-то огромный! Сообрази: где мы, а где Тибет!

— А пойло? — проявил чудеса смекалки Денис.

— Это на потом. После выхода обязательно расслабиться нужно. Напряжение колоссальное, можно с ума сойти, если не выпить, — пояснила я.

— Прикольно… — протянул Денис. — Я это… тоже в вашу секту хочу.

— Не дорос ещё. Сначала хоть йогу освой — это первая ступень, без неё никак. Я ж тебе предлагала! А ты вместо этого — синячить, да по крышам прыгать! Если действительно хочешь к братству примкнуть, давай уже, начинай над собой работать. Всё, Денис, рули в клуб, не мешай, у нас и так времени в обрез — лама вот-вот уйдёт, и тогда всё. Ну, ты понял.

— Ладно, — пригорюнился Денис, — пойду. Только ты, это, товарищей своих на свадьбу пригласи, я б с ними потрещал. Прикольная тема…

— Хорошо, — зашипела я, наконец-то выставляя его из комнаты.

Я закрыла дверь и повернулась к друзьям.

На меня смотрели две пары одинаково обалдевших глаз. Первым пришёл в себя Олег.

— Рита, это что такое было сейчас? — спросил он.

Не успела я ответить, как заскочил Сашка, перекинулся со мной парой фраз, сообщил, что они с Денисом едут в клуб, и отпросил на прогулку Магистра.

Я устало плюхнулась в кресло и поведала приятелям свою идиотскую историю, опуская тему сложных взаимоотношений с Виктором. Говорить о нём мне вообще не хотелось, но по мере повествования приходилось частенько упоминать его имя, и часам к одиннадцати он объявился собственной персоной.

Раздался стук, и Азаров, как обычно не дожидаясь ответа, возник на пороге.

— О, у вас гости… — растерялся он. — Извините, уезжал по делам, не знал. Я позже зайду.

— Куда уж позже? — взглянув на часы, вздохнула я. А поговорка-то «не к ночи будь помянут» работает…

— Да, действительно, не заметил. Тогда завтра, у меня к вам разговор. Простите, что помешал. Спокойной ночи.

Он вышел и тихо прикрыл за собой дверь.

— Рит, что это к тебе паломничество, как в святые места? — шёпотом спросила Галка.

— Да просто скучают жильцы, вот и шастают, — отмахнулась я и слегка покраснела.

— Скучают? — засмеялась Галка. — Да у вас тут «веселье» полным ходом!

Олег внимательно посмотрел на меня и сказал:

— Знаешь, Рит, ты, конечно, можешь отрицать, но я так понял, «не всё спокойно в Датском королевстве». А учитывая ваши отношения со следователем, твоя свадьба…

— Олег, ну что ты придумываешь, — поморщилась я. — Нет у меня никаких с ним отношений. А замуж я выхожу по чистой случайности и, надеюсь, на короткий срок.

— Ну-ну… — покачал головой Олег и обратился за поддержкой к Галке. — Галь, ты заметила, как эти двое друг на друга смотрят?

— Олеж, да этого только слепой не заметит, — блаженно улыбнулась Галка. — Но зачем же мы будем в чужую душу лезть? В конце концов, всё тайное когда-нибудь становится явным, надо лишь подождать. Меня вот другое беспокоит: красавицу-то нашу всерьёз, похоже, подозревают. Ты бы взял её под крыло, а?

— Да я хоть сейчас, — с готовностью кивнул Олег.

— Ну, сейчас ещё рановато, наверное… — пробормотала я, — но если мне когда-нибудь понадобится адвокат, им будешь только ты.

— Ты меня успокоила, — шутливо отозвался Олег и, взяв мою ладонь в свои, уже серьёзно добавил: — Хорошо бы никогда не понадобился.

Дружеская поддержка помогла. Мы просидели до глубокой ночи, вспоминая юность и стараясь не касаться неприятных для меня тем, но разговор всё равно то и дело скатывался то к убийствам, то к моей спонтанной свадьбе. Хорошо хоть наши взаимоотношения с Азаровым больше никто не поминал…

Проводив гостей, я выключила свет, выскользнула на балкон и осторожнозаглянула в комнату Виктора.

Он сидел в кресле и напряжённо смотрел на экран. В тусклом свете ноута его утомлённое лицо казалось суровей и старше. Моё сердце сжалось.

Виктор, словно почувствовав моё присутствие, перевёл взгляд на окно, щёлкнул клавишей ноута и начал подниматься. Я мгновенно унеслась в свою комнату, тихо прихлопнула балконную дверь, нырнула в кровать и затаилась.

Отчётливо видимый из темноты моего убежища силуэт с минуту постоял напротив и, так и не решившись меня побеспокоить, удалился.

Глава 38. Смерть вдогонку

Ночью меня мучили кошмары. То Виктор падал со скалы и разбивался насмерть. То я сама летела в пропасть. То Денис прыгал с крыши, а Сашка ловко отлавливал его за ногу, раскручивал над головой и как метатель молота забрасывал далеко в сад…

Незадачливый летяга ловко впечатывался в подвернувшуюся яблоню и принимался споро пожирать недозрелые плоды вместе с листьями. Неизвестно откуда появлялся садовник, накидывал прожорливому, как тля, Денису аркан на шею и пытался стащить его с недоеденного дерева.

Последний сюжет вносил в мой сон элементы сюра и малость забавлял, но общее впечатление всё равно было поганым.

Вернувшийся под утро с гулянки Магистр ворочался, ворчал и советовал мне начать пить валерьянку.

В итоге я не выспалась, к завтраку вышла хмурая и недовольная.

Виктор снова в полном одиночестве угрюмо сидел в столовой с чашкой кофе в руках и явно поджидал меня.

«Как-то стандартно развиваются события», — подумала я и молча уселась напротив.

Он некоторое время поразглядывал меня и, наконец, вздохнув, сказал:

— Рита, нам надо объясниться. Обстоятельства сложились так…

— Что мне следует бежать за адвокатом? — язвительно перебила я, наливая себе кофе. — Что же вы вчера не сказали, я б его и не отпускала.

— Да нет, — как от зубной боли поморщился Виктор. — Что касается меня, я по-прежнему не могу поверить в твою причастность…

— А надо? — деловито осведомилась я.

Он пропустил мой сарказм мимо ушей и продолжил:

— Скажем так, не все придерживаются такого же мнения. Понимаешь?

— Понимаю, — кивнула я, уже перестав удивляться его манере обращаться ко мне то на «ты», то на «вы» и не отвечать на провокационные вопросы.

— Но самое ужасное, что я могу ошибаться…

— И это понимаю. Я вообще девушка смышлёная, — усмехнулась я, отлично зная, что самые важные вещи как раз и говорятся после «но». Значит, сильно он во мне всё-таки сомневается…

— И я не смогу заниматься этим делом, если мы… с тобой…

— Не утруждайтесь, я давно всё поняла. Мне не нужно, как недоумку, разжёвывать по сто раз, — разозлилась я.

Разговор был неприятен, и я обрадовалась, когда он прервался звонком на телефон Виктора. А зря! Уж такую простую вещь — что звонки нашему следователю, как правило, ничего хорошего не предвещают — могла бы уже уяснить!

— Сейчас буду, — выслушав невидимого собеседника, коротко сказал Виктор и пошёл на выход.

— Что-то случилось? — с тревогой спросила я.

Он дошёл до двери, остановился, затем вернулся, посмотрел на меня сверху вниз, вероятно прикидывая, говорить или нет, и сказал:

— Виолетта повесилась.

— Что?.. — задохнулась я, непроизвольно поднимаясь. — Почему?.. — по щекам сами собой побежали слёзы.

— Пока не знаю, возможно, не вынесла смерти любимого мужа. Тебе, наверное, трудно это понять, но такое случается, — не удержался он от камня в мой огород. — Ладно, мне надо ехать. Ты как, можешь остаться одна? Или кого-нибудь разбудить?

— Не надо никого будить, — сдавленно произнесла я и, пытаясь справиться со спазмами в горле, попросила: — Лучше возьми меня с собой…

— Хорошо, — неожиданно легко согласился Виктор, — жду в машине.

К особняку Виолетты мы подъехали в полном молчании. Каждый думал о своём, но, по сути, об одном и том же.

«Эгоистка чёртова! — ругала я себя. — Как же я могла за обманчивым внешним спокойствием не разглядеть, что она на грани?! Я же видела её истерику накануне! Правильно Азаров сказал… потому что моему пониманию недоступна подобная безусловная любовь… и сама я, чего доброго, ещё и порадовалась бы на месте девушки, что не пришлось проходить через унылый бракоразводный процесс… Ведь даже мысли не мелькнуло, что может таким закончиться! Можно ж было к нам её позвать пожить… или заехать ещё раз… да позвонить хотя бы!»

Войдя в дом, я сразу увидела Рагнеду. Чёрт! Вот только её тут не доставало… Не хватало ещё при таких обстоятельствах поцапаться!

Но «мама» вдруг повела себя совершенно противоположным образом.

— Доченька! — заголосила она, завидев меня, и монолитом двинулась навстречу, распахнув «материнские» объятия.

От такого неожиданного поворота у меня отвисла челюсть, и я даже не сопротивлялась, пока она елозила по моей спине своими лапищами, всхлипывая и приговаривая: «Какое горе-то…»

От неё невыносимо несло чесноком и какими-то приторными духами. От смеси этих жутких «благовоний» я уже готовилась хлопнуться в обморок, но тут «мама», к счастью, от меня отлепилась.

Она сделала пару шагов назад, дабы иметь возможность осмотреть меня всю, покачала головой и сочувственно произнесла:

— Худая-то какая… Совсем замучил тебя мой охламон…

Так как дар речи ко мне всё ещё не вернулся, я стояла и смотрела на неё, не зная, как и реагировать на новую линию поведения будущей родственницы. Разумеется, от веры в её добрые чувства ко мне я была сильно далека.

Помог мне выйти из затруднительного положения Виктор, сунувший под нос женщине служебное удостоверение.

— Как я понимаю, это вы обнаружили труп? — осведомился он.

— Совершенно верно, молодой человек, — убитым голосом, но с достоинством ответила та. — Бедняжку нашла я.

— Пожалуйста, пройдёмте, — пригласил Азаров. — Мне необходимо задать вам несколько вопросов.

Рагнеда Ивановна безропотно двинулась за следователем, я — на некотором расстоянии — за ними.

В её изложении обстоятельства безвременной кончины невестки выглядели следующим образом. Несчастная страшно тосковала по мужу. Настолько, что не пожелала остаться в родном городе, где всё о нём напоминало… Вдова выставила дом на торги, и, поскольку особняк был хорош во всех отношениях, продавался с обстановкой и в связи со срочностью практически за бесценок, покупатель быстро нашёлся. Сделка должна была состояться сразу после похорон.

Ко всему прочему, следом за мужем, буквально вчера, в Швейцарии внезапно скончался отец Виолетты. И ведь поехать нельзя — вот-вот мужа хоронить. Девочка, правда, особых чувств к отцу не питала, но всё же… В общем, страдала она ужасно и постоянно плакала, главным образом по мужу, конечно.

У свекрови, которая практически заменила мать рано потерявшей родительницу девочке, сердце рвалось на части, в связи с чем Рагнеда Ивановна постоянно звонила невестке и каждую свободную минуту старалась проводить с ней.

Вчера вечером, как и в предыдущие дни, она заехала поддержать безутешную вдову и с удивлением узнала, что прислуга получила расчёт. Виолетта осталась в огромном доме одна. Оно и понятно — дом продаётся, хозяйка уезжает, нужно скорее подыскивать новое место. Будь на месте Виолетты сама Рагнеда, она непременно задержала бы прислугу, не выплачивая ей жалованье до самого отъезда, но Виолеточка — «святая душа», в первую очередь всегда думала о других, поэтому отпустила работников по первому требованию.

Посетовав на недальновидное поведение невестки, Рагнеда Ивановна попыталась настоять на том, чтобы Виолетта временно переехала к ней. Но девушка наотрез отказалась покинуть своё жилище, мотивируя тем, что ей трудно расстаться с домом, где они с мужем провели столько счастливых дней. И так, мол, скоро придётся с ним прощаться…

Сама свекровь поселиться в доме умершего сына была не в состоянии, так как даже недолгое пребывание в нём настолько её расстраивало, что каждый визит неизменно оборачивался либо сердечным приступом, либо гипертоническим кризом.

Скорбящие женщины в который раз посмотрели семейные фото, выпили немножко за упокой души Кирюши и почившего папы, и ближе к ночи свекровь отбыла домой, заручившись обещанием вдовы немедленно позвонить или приехать, если той вдруг станет совсем невмоготу.

До дома Рагнеда Ивановна добралась еле живая. Как и предполагалось, от нервных перегрузок и выпитого вина у неё поднялось давление и разыгралась мигрень. Сначала она даже хотела вызвать неотложку, но потом приняла лекарство и уснула. Утром встала разбитая, но, невзирая на плохое самочувствие, первым делом позвонила невестке. Та не ответила ни по одному телефону. Свекровь испугалась, немедленно выехала сюда и обнаружила бедняжку…

Сейчас Рагнеда Ивановна страшно сокрушалась, что оставила девушку одну. Если бы она могла хоть на секунду предположить, что та, не выдержав горя, покончит с собой, то непременно осталась бы…

Виктор Андреевич выслушал рассказ Рагнеды, предупредил, что может побеспокоить её ещё и ушёл к своим.

О чём говорить с будущей свекровью, я понятия не имела, и не в силах придумать тему для разговора, молча сидела в углу дивана. К тому же я никак не могла решить, в самом деле она наконец прониклась или прикидывается? Конечно, я не забыла нашу первую встречу, во время которой женщина вовсе не выглядела удручённой. Но вдруг при известии о смерти сына у неё и впрямь рассудок помутился? А вот сейчас запоздало дошёл смысл происшедшего…

Будто подслушав мои мысли, Рагнеда Ивановна заговорила именно об этом.

— Риточка, — с тяжёлым вздохом начала она, — я крайне неуютно себя чувствую после нашего неудачного знакомства… Ты уж прости старуху. Узнав о смерти сына, я едва умом не тронулась. И чего греха таить, действительно обвиняла невестку… Ты же не знаешь всего. Мой сын, конечно, был большой оболтус, но, поверь, он очень любил жену. Даже против родного брата ради неё пошел… Всего не расскажешь, но те события стали для нашей семьи настоящим испытанием… И вот, как раз, когда она собралась развестись, с сыном случается такая трагедия… Что мне оставалось думать?.. Конечно, я решила, что он застрелился из-за того, что жена собирается его бросить… Мои мальчики такие впечатлительные, такие ранимые…

— Я заметила, — пролепетала я.

— Но после, — продолжила свекровь, не обратив внимания на мою фразу, — увидев страдания бедной девочки, поняла, что неправа, и как могла окружила бедняжку заботой. Я ведь и правда относилась к ней как к дочери… Не знаю, как и пережить всё это… Верно говорят: «Пришла беда — открывай ворота»… — она всхлипнула, вытерла слёзы и с болью посмотрела на меня.

Как-то надо было отреагировать, но я, признаться, понятия не имею, как следует утешать малознакомых людей. Потому коротко пробормотала, что сочувствую ей и разделяю её горе.

Воодушевившись моими словами, Рагнеда Ивановна перешла к «основному» вопросу:

— Риточка, я, конечно, понимаю поспешное желание Дениса жениться — такую красавицу, неровен час, и украсть могут. Я и сама счастлива вновь обрести дочь. К тому же давно мечтаю о внуках. У тебя же, кажется, уже есть одна дочка, да? — Я промолчала. Дочка-то есть, вот только не думаю, что она обрадуется новой бабушке… Ну а других внуков она от меня тем более не дождётся, исключено. Меж тем свекровь выдержала паузу и, не дождавшись ответа, мягко продолжила: — Но всё же не ко времени это, мне кажется… Разве можно устраивать празднество сразу после похорон?.. Некрасиво это, неправильно… Может, следует отложить бракосочетание? Хотя бы на несколько месяцев? Как ты считаешь?

Уж в чём в чём, а в этом я была с ней полностью солидарна. Более того, была бы совершенно не против, если бы семья усопших скорбела всю жизнь и не помышляла о нашей с Денисом свадьбе вообще.

— Вы абсолютно правы, — кивнула я, — тоже думаю, что после таких трагических событий следует объявить траур хотя бы на год…

— И прекрасно, деточка! — перебила она, рано обрадовавшись.

— Но, — продолжила я, вздохнув, — Денис и слышать об этом не хочет. Как только не объясняла, как не уговаривала — ни в какую.

— Риточка, но ты же женщина, могла бы что-нибудь придумать…

— Ой, боюсь, тут моей фантазии не хватит, — посетовала я на свою неизобретательность.

— Ну, детонька… — разочарованно протянула она. — Как же так? Большинство женщин элементарно манипулируют мужчинами. Например, отказывая в близости…

Ах вот к чему она клонит… Придётся её ещё больше разочаровать.

— Видите ли, Рагнеда Ивановна, моя вера не допускает общение с будущим супругом до свадьбы. Так что этот вариант даже в теории не рассматривается.

Рагнеда воззрилась на меня как на полную кретинку, а я продолжила:

— К тому же, ваш сын оказался проворнее и сам попытался меня шантажировать, — и я описала вчерашнее происшествие.

От перспективы потерять и последнего сына женщина перепугалась насмерть. Точно неподдельно побледнела, схватилась за сердце, а я в очередной раз мысленно отругала себя за длинный язык. Дама немолодая и, учитывая выпавшие на её долю испытания, того и гляди тоже в лучший мир отправится! Да… что-то совсем у меня с этим семейством не складывается…

Но Рагнеда Ивановна справилась с первым испугом и полностью поменяла точку зрения. Заявила, что готова благословить нас немедленно, что лучше уж свадьба не ко времени, чем ещё один гроб, и попросила меня беречь её мальчика как зеницу ока.

«Зачем, интересно, я сюда притащилась?» — с тоской думала я. Ничего нового не узнала, зато милейшим образом пообщалась со свекровью, укрепив её в решении не перечить сыну.

— Доченька, ты передай, пожалуйста, Денису, чтобы он мне ещё денежек дал, — со вздохом попросила она и вновь прослезилась. — Теперь же двоих хоронить… А так всё дорого…

Вернулся Виктор Андреевич и сообщил, что несмотря на обилие работы, готов отвезти меня домой, раз уж приехали мы на его машине.

Я заверила, что не считаю нужным отвлекать по пустякам столь занятого человека и прекрасно доберусь на такси.

Он согласно кивнул, вызвал машину и по устоявшейся привычке велел мне не покидать особняк до его возвращения.

Глава 39. Раздача поклонников

Водитель мне попался натуральный псих.

Что там, милейший Виктор Андреевич, наша с вами смешная езда? Просто черепаший ход. Покатались бы вы с настоящим профи! Полагаю, получили бы массу удовольствия.

На особо оживлённых улицах мы ехали под девяносто, то есть, можно сказать, «плелись». Но «к счастью», не везде у нас заторы, и виртуозу было где разгуляться. На отдельных участках стрелка спидометра временами прилипала к отметке сто тридцать, а иной раз и переваливала за этот рубеж.

Из-за повышенной скорости водила постоянно проскакивал нужные повороты, наматывал лишние круги, но, как говорится, «для бешеной собаки сто километров — не крюк», и чудом избежав столкновений, мы таки прибыли в пункт назначения.

Я и сама обожаю быструю езду, и учителем моим был автогонщик, но таких зигзагов нам и в страшном сне не увидать!

Вот интересно, кому пришло в голову допустить к перевозке живых существ этого камикадзе?

В ворота я вошла с опаской и машинально окинула взглядом крышу. Вдруг там опять Денис беснуется, узнав о моей очередной вылазке с Виктором? Ничего себе, у меня условные рефлексы вырабатываются! Хотя, откуда бы ему узнать? Когда мы уезжали, все ночные гуляки ещё дрыхли без задних ног.

В доме и сейчас было тихо, однако на кухне я обнаружила дикий бардак и самодовольного Магистра.

— Что здесь было?! — грозно осведомилась я, обозрев усыпанное осколками, крупами, специями, перевёрнутыми банками и прочей кухонной утварью пространство.

— Да так… ерунда, — пожал плечами кот, — мышь забрела…

— И ты её сожрал?! — ужаснулась я.

— Ой, ну ты скажешь! У нас что, голодный год? Так, попугал немножко, чтобы по чужим домам не шастала, да и отпустил. Придумает тоже! Сожрал!

— Это называется «немножко»?! Вот это?! — я возмущённо окинула взглядом разгром и схватилась за веник. — Ловкость, смотрю, у тебя прям восьмидесятого левела!

— Ага, — рассмеялся Маг, — схватка была недолгой, как ссылка в Сибирь!

— Ладно, всё, хватит «петросянить», — я слегка шлёпнула его по заднице веником, чтобы не путался под ногами, — давай лучше быстро порядок наводить, пока Оля не вернулась. Она ж в ужас придёт, когда увидит, во что ты превратил идеальный пищеблок!

Вдвинувшийся в помещение заспанный Сашка, обнаружив в моих руках веник с совком, аж протёр глаза от изумления. Можно подумать, я ничем подобным никогда не занималась!

— Марго, от тебя сюрприз за сюрпризом. Ты что, Ольгу рассчитала?

Я объяснила ситуацию и ввиду своей повышенной занятости предложила ему позавтракать тем, что он сможет найти самостоятельно.

Сашка безропотно полез в холодильник, сделал себе несколько сэндвичей и уселся тут же — на кухне, сдвинув разбросанный по столу мусор в сторону.

— А что это за девчонка в гостях у тебя вчера была? — как бы между прочим спросил он.

— А что, понравилась?

— Да ничего такая, — Сашка налил в кружку чай, накидал туда пять ложек сахара, тщательно размешал и лишь после этого, старательно скрывая интерес, лёгким тоном произнёс: — Поближе познакомиться можно?

— Я, конечно, далека от того, чтобы заниматься сводничеством, — не переставая мести, откликнулась я, — но как близкому другу готова оказать содействие. Тем более, что лучшей пары тебе не найти.

— А ты? — прищурился приятель, слегка склонив голову набок и разглядывая меня как-то по-новому.

— А я не в счёт, — отрезала я. — Мы это уже сто раз обсуждали, с тех пор всё осталось по-прежнему, мне — в монастырь.

— Да ну? — ухмыльнулся Сашка, откусывая половину бутерброда.

— Больше ты её слушай, — хмыкнул Маг, утягивая с Сашкиной тарелки сэндвич.

— Вот и мне кажется, — кивнул Веселовский, — что ни в какой монастырь она уже не собирается. Вот, к примеру, взять их отношения с Виктором…

— О боже! — простонала я, приваливаясь к стене. — Дались вам всем эти отношения! Нет у меня ни с кем никаких отношений! А если бы и были, это тем более не приблизило бы меня к тебе!

— Знаешь, принцесса, — примирительно сказал Сашка, нисколько не пугаясь вспышки моего гнева, — при всей моей тупости я уже уяснил: ничто и никогда не приблизит тебя ко мне. Поэтому я был бы очень не против познакомиться с твоей подружкой.

— А вот это правильно, — снова вставил свои «пять копеек» Магистр, одобрительно закивав головой.

— Да пожалуйста! Телефон дам, а дальше сам.

— И что, ты даже ничуточки не ревнуешь? — резвился Сашка, отхлёбывая чай. — И не жаль поклонника терять?

— Напротив, мой друг, напротив. С удовольствием поделюсь с ближним. От щедрот, так сказать. У нас же ж этих поклонников! Завались! А если серьёзно, Саш, буду только рада, если двое близких мне людей найдут своё счастье. А уж если ты уговоришь Галку поселиться у тебя, моему восторгу просто не будет предела! Галочка моя — девушка приличная, не позволит безнаказанно подругу водой заливать.

— Язва ты, Марго, — сделал обычный вывод Сашка, доел свой нехитрый завтрак и принялся мне помогать.

Это значительно ускорило процесс уборки, и к пробуждению Дениса пищеблок вновь сиял чистотой.

Мы с Сашкой мирно пили кофе в столовой, и я делилась с ним последними печальными новостями, изо всех сил стараясь применить Ликин метод переключения. Не думать, не обвинять себя, не проникаться… Тётя права… какой смысл изводиться из-за того, что всё равно изменить невозможно…

Сонный Денис чмокнул меня в область уха и уселся за стол. Затем, покопавшись в вазе с фруктами, выбрал самое большое яблоко и смачно захрустел.

Вспомнив свой сон, я зашлась истерическим хохотом. А когда кое-как справилась с внезапной истерикой, жених таращился на меня, дожёвывая сердцевину, чем едва не отправил на второй круг.

— Ты чё? — обиженно спросил он.

— Извини, нервы, — я прикрыла рот рукой и вновь прыснула от смеха, когда Денис, покачав головой, взял следующее яблоко.

Может, мне и впрямь к психиатру пора?

— Не, ну чё смешного-то? — не понял «суженый», внимательно разглядывая плод. — Я всегда по утрам яблоки вместо пасты ем. Ваще, говорят, для зубов полезно.

Понятно, опять я что-то пропустила… К будущему супругу можно быть и повнимательнее. Я и не заметила, что он там на завтраки трескает, а подсознание-то не дремлет, фиксирует всё без устали и потом, во сне, самым причудливым образом выдаёт «новую» информацию. А мы-то, дурачьё, гадаем: что, да почему? А всё просто — видели, слышали, отметили и должны были, казалось, осознать и запомнить. Но нет… Не говоря уж о случаях предвидения или спонтанных озарений. И такое иногда случается, и даже не всегда во сне.

Были у меня такие странные случаи, и началось это очень давно. С экзамена по геометрии.

По болезни я пропустила теорему косинусов, всё собиралась вернуться, разобраться с ней, да так и не собралась. Даже при подготовке к экзамену поленилась, наивно посчитав, что по теории вероятностей попасться мне один-единственный невыученный билет просто не может.

Но наряду с указанной теорией существует ведь ещё и закон подлости!

Я смело пошла в первой пятёрке и, вытащив билет, не поверила глазам. На белом прямоугольнике значился злополучный номер, под которым скрывалась гнусная теорема. Взвизгнув от неожиданности, я попыталась закопать билет обратно, сильно озадачив своим нестандартным поведением членов комиссии. Особенно нашего классного руководителя — как раз преподавателя математики.

Опуская прения с классной и мой ступор, когда ей всё же удалось утолкать меня готовиться, скажу, что в итоге мне передали шпаргалку, воспользоваться которой толком не получилось. Я лишь сумела мельком взглянуть на чертёж и основную формулу.

Тоскливо сидя над девственно чистым листом и понимая, что чуда не будет, теорема сама себя не напишет и не докажет, я уныло представляла, как отнесётся к моей настоятельной просьбе поменять билет классная, когда она вдруг вдохновенно предложила:

— Рита, а давай-ка к доске! У тебя такой прекрасный, конкретный вопрос! Мы все с большим удовольствием послушаем.

Ну вообще зашибись! Остальных экзаменовали тихо, у стола комиссии, а мой, значит, позор на всю аудиторию транслировать?!

Тут бы мне и сказать… Но нет. Почему я этого не сделала, до сих пор не пойму. Не хотела разочаровывать человека, который во мне не сомневался? Конечно, не хотела. Но понимала же, что сейчас будет ещё хуже! Или в силу идиотского упрямства решила испить эту чашу стыда до дна?

Как бы там ни было, но к доске я выползла, как на эшафот, готовясь позорно провалиться сквозь линолеум. Обречённо взяла мел, начертила чертёж и записала формулу — то есть всё, что успела почерпнуть из шпаргалки. На этом мои «глубокие» познания заканчивались…

И вдруг что-то произошло. Совершенно неожиданно на меня обвалился поток неведомой информации, и я начала с бешеной скоростью строчить доказательства, абсолютно не сознавая, что и в какой последовательности пишу. Я исписала всю основную доску, две большие приставные с обеих сторон, но мне было мало, и я нашла ещё небольшую дополнительную досочку, на которой тоже что-то наваяла.

То ли ангел-хранитель, видя моё отчаянье, сжалился и ненадолго приоткрыл доступ к нужному «файлу», то ли мобилизовались все скрытые резервы собственного мозга… не знаю, но так или иначе, своё «отлично» я получила, сумев доказать неизвестную мне теорему несколькими способами, возможно даже такими, что в учебниках не описаны.

Такая вот удивительная история, из которой я сделала следующий вывод: можно добыть любую информацию, просто мы не знаем, как.

***

Пока я предавалась воспоминаниям, Сашка что-то втолковывал Денису про яблоки и пасту, и почему одно другому не замена.

— Короче, только как временная мера, — как раз сказал он.

А Маг со смехом добавил:

— И этта, чувак, пасту есть не надо, если она не макароны. Ладно, пойду я, пожалуй, к саженцам прогуляюсь, скучно мне что-то в вашем «интеллектуальном» кружке, — и он действительно пошёл на выход, всем видом демонстрируя: чем больше в моей жизни будет Дениса, тем меньше будет его.

Я вздохнула, проводила кота грустным взглядом, накормила своего тупоголового жениха завтраком, и только после этого рассказала ему о Виолетте.

— Ничё се… — вытаращил глаза он. — Ваще офигели?! И чё теперь?..

— Да ничего. Похороним теперь. Вместе… — от моего истерического веселья не осталось и следа.

— А чё… может, так и лучше, — поразмыслив, скумекал Денис. — Виолка Кирку очень любила, нафига ей жить без него? Я без тебя тоже не стал бы.

Приплыли… Похоже, избавиться от него через полгода будет не так уж и просто… Хорошо хоть Маг этого не слышал.

— Ты ещё порадуйся за девушку! — вспылила я, не обнаружив у наречённого особой скорби по усопшим родственникам.

— Да чё ты злишься? — не понял Денис. — Помнишь, даже анекдот есть: «клёвая жизнь у новых русских, жаль только, короткая». А в Африке, вон, ваще, говорят, народ прётся, когда помрёт кто. В натуре, поют, пляшут на похоронах…

— Слушай, мы не в Африке и даже не близко, а радоваться чужой смерти у православных не принято, — резко сказала я, с содроганием представив «половецкие» пляски на славянском погосте.

— А ты ж не нашей веры, — напомнил «любимый». — У вас-то чё?

— У нас, — вздохнула я, — в целом отношение к смерти тоже позитивное: человек закончил земной путь и ушёл себе в нирвану.

— Ну во, аще норм! — обрадовался Денис. — Чё ты грузишься-то тогда?

— Видишь ли, это не относится к самоубийству. Оно… как бы тебе сказать… нигде не приветствуется.

— А, ну да, точняк, это ж грех… — наконец закручинился «суженый».

— Ты маме денег бы дал ещё, — вспомнила я о просьбе, — а то ей не хватит.

— Ага… придётся накинуть… А ваще, если так каждый день кто-то помирать начнёт, разорят же нафиг.

— Добрый ты, я смотрю, парень, Деня, — усмехнулся Сашка, который примерно с середины разговора сидел тихий и задумчивый, не иначе как мечтал о моей подружке.

Взгляд у приятеля затуманился, по лицу блуждала полудебильная улыбка — в общем, признаки влюблённости уже проявились, и надо было не упустить этот момент.

Я вышла на террасу и набрала Галкин номер.

— Галунь, давай вечером сходим куда-нибудь? А то совсем я что-то расклеилась… — обманывать подругу было нехорошо, но чего не сделаешь ради общего блага.

— Случилось что-то? — забеспокоилась Галка.

— Да у нас, Галь, что ни день что-то случается. Короче, «вам всё время по этой чёрной полосе», — вздохнула я и поведала ей об очередном несчастье.

— Какой ужас! — запричитала Галка. — Конечно, давай. Тебе просто необходимо развеяться, это ж никаких нервов не хватит! Вдвоём пойдём?

— Не знаю пока, — туманно ответила я, чувствуя себя сводней, так как твёрдо решила прихватить с собой Сашку.

Однако, к моей радости, Галка тоже его приметила. Мы уже договорились о времени и месте встречи и собирались проститься, когда она вдруг спросила:

— А вот этот твой приятель — сосед, он женат?

— Сашка? Нет, а что? — ответила я, старательно делая вид, что не понимаю, чем вызван вопрос.

— Да так… — замялась она. — Приятный такой молодой человек. Тоже, небось, в тебя влюблён?

— Галка, ну что ты выдумываешь? Свободен абсолютно! Кстати, он тоже тобой интересовался, так что присмотрись, не пожалеешь. Парень что надо. Позову его с нами, да?

Вот и ладушки. Полагаю, со второго взгляда эти двое понравятся друг другу ещё больше. Как мило всё устроилось. Ещё одной головной болью меньше. С Андреем и Настиной мамой, надеюсь, тоже всё обойдётся. Будем считать, что ситуация медленно, но верно начала меняться к лучшему. Ну… если, конечно, не принимать в расчёт безвременно покинувших этот мир…

Итого, у меня осталась лишь одна, но очень большая личная проблема: связка Виктор — я — Денис.

Глава 40. Аура влюблённости

Магистр не пожелал к нам присоединиться, капризно заявив, что уже притомился шляться по кабакам, и мы с Сашкой отправились вдвоём, услав Дениса к матери делиться деньгами.

Я не ошиблась в своём прогнозе. Сашка с Галкой моментально нашли общие темы для разговора и мило болтали, как старые знакомые, почти позабыв о моём существовании.

Нет, Сашка, конечно, периодически оказывал мне из приличия знаки внимания, но было очевидно: сейчас его куда больше занимает моя подруга.

Я скучала, вздыхала по Виолетте, отбивалась от нетрезвых посетителей ресторана, желающих познакомиться, и даже слегка пожалела, что отослала Дениса к маме. Может, надо было взять его с собой? Лучше уж один идиот, чем много…

Мобильный я отключила, как раз затем, чтобы Денис не докучал мне звонками, и сейчас задумчиво вертела телефон в руках, решая дилемму: позвонить жениху или нет.

Пока я раздумывала, у нашего столика нарисовался Виктор Андреевич. В первый момент я растерялась, недоумевая, как он нас нашёл, но тут же вспомнила про «хвост», отчего настроение моё упало ещё ниже. Такое себе удовольствие — сознавать, что тебя всё время «пасут», хотя… в моём случае, может, и правильно…

Следователь уселся рядом со мной, как обычно, не потрудившись поинтересоваться моим на этот счёт мнением.

Сашка появлению Виктора заметно обрадовался, решив, что теперь есть кому меня развлекать и можно полностью переключиться на Галку.

Не взглянув в меню, Виктор Андреевич сделал заказ мгновенно возникшему у столика официанту, который, кстати говоря, не только знал его имя, но и его вкусовые пристрастия. Парня весьма удивило, что Виктор заказал себе водки, парнишка даже деликатно переспросил, не ослышался ли он.

Из данных наблюдений я сделала несколько выводов.

Первое — Виктора в этом заведении неплохо знают, и, стало быть, бывает он здесь нередко, что само по себе удивительно… Ресторан фешенебельный и цены тут, соответственно, заоблачные, бюджетникам явно не по карману — за один присест можно месячную зарплату оставить.

Выходит, слова Виктора об отсутствии материальных проблем — правда. Только вот источник дохода пока неясен… Ни за что не поверю, что он преступников «отмазывает», в его образ это ну никак не вписывается. Тогда что?

Второе, действительно похоже, что обычно Виктор не пьёт. Судя по всему, прикладываться к бутылке он начал недавно. Чему, видимо, немало способствовало знакомство с нами…

Между тем Виктор, ни с кем не чокаясь, замахнул водки, а я язвительно заметила:

— Что-то вы, господин Азаров, частенько стали в рюмку заглядывать. Реализуете своё намерение? Смотрите, недолго и пристраститься.

— Не беспокойтесь, Маргарита Николаевна, это временно, — коротко ответил он и снова выпил.

— А, так вы запойный… Предупреждать надо.

Виктор хмыкнул, затем развернулся ко мне, долго задумчиво смотрел своими необыкновенными изумрудными глазами и, наконец, заговорил.

— Вчера ночью мне не спалось, и я случайно посмотрел занятный фильм…

«Группа миллионеров отдыхает на океанской яхте.

Жена владельца яхты, на редкость стервозная красавица, решает прокатиться на моторной лодке и, прихватив с собой парня-слугу, отправляется в открытое море.

К несчастью, у них глохнет мотор и лодку уносит в океан.

Красавица всячески обзывает и унижает парня, требуя, чтобы тот немедленно устранил неисправность.

Ему это не удаётся, лодка долго дрейфует и наконец пристаёт к небольшому необитаемому острову.

Красавица надменно заявляет, что проголодалась и требует, чтобы слуга добыл еды. В ответ парень грубо бросает ей свои штаны и приказывает: «Постирай», чем, естественно, вызывает новый приступ гнева.

Не обращая внимания на истерики и хамство мадам, он ловит рыбу, жарит её на костре и спокойно съедает. Хозяйка остаётся голодной.

В следующем кадре девушка уже послушно стирает, зарабатывая свой кусок рыбы…»

— Я что-то не пойму, — невежливо перебила я. Фильм этот я видела, но параллель не улавливала. — Вы на что-то намекаете?

— Ну что вы, уважаемая Маргарита Николаевна, — ответил Виктор, глядя мне прямо в глаза, — всего лишь пересказываю любопытный сюжет.

Сашка с Галкой перестали шептаться и тоже внимательно слушали Виктора, хотя рассказ явно предназначался исключительно для моих ушей.

«Постепенно жизнь на острове налаживается, парень приобщает красавицу к общественно-полезному труду, но по-прежнему обращается с ней грубо, будто не замечая, что она уже не демонстрирует свои барские замашки.

А в какой-то момент практически насилует её, и она в него влюбляется…»

— Ну разумеется, — язвительно вставила я. — Насилие ж — кратчайший путь к сердцу женщины!

Пропустив мой сарказм мимо ушей, Виктор продолжил:

«В классической комбинации «укрощение строптивой» проходит день за днём и, несмотря на то, что девушка полностью изменилась и страстно полюбила бывшего слугу, отношение парня остаётся прежним.

Всё это время пропавшую пару разыскивают. И в один прекрасный день находят. Героиня возвращается к привычной жизни, а парень увольняется.

Проходит время, и он понимает, что не может без неё жить. Приходит к ней и умоляет вернуться на остров. Клянётся, что никогда не скажет ей грубого слова и будет любить всю жизнь…»

Виктор Андреевич замолчал, плеснул в бокал водки и залпом выпил.

— И что, она согласилась? — насмешливо спросила я.

— Нет, она отказалась.

— Не могу поверить. Неужели предпочла остаться со своими миллиардами?! Крайне нетипичный поступок.

Виктор снова выпил и нервно закурил, а я ангельским голосом заметила:

— Виктор Андреевич, вы так близко к сердцу приняли этот незатейливый сюжет, будто корнями сами уходите в прислугу.

Он чертыхнулся, резко поднялся и куда-то пошёл.

Галка с Сашкой смотрели на меня вопросительно. Я пожала плечами — мол, сама ничего не понимаю.

На самом деле, всё мне, конечно, было понятно. Виктор измучился нашими непростыми отношениями и устал от утомительной борьбы с собой. Сердцу ведь действительно не прикажешь…

Оказалось, выходил он на улицу, вероятно, поостыть. И вернулся по причине внезапно начавшегося дождя слегка намокший, но зато спокойный, как океан после бури. Посетовал на дождливое лето, съел свой ужин и даже пригласил меня на танец, как только заиграл подходящий блюз.

Несколько сильнее, чем это допускали приличия, прижимая меня к себе, не преминул заметить, что число моих обожателей пошло на убыль.

— Любопытно наблюдать, как ваш воздыхатель перекинулся на другой объект. Наверное, не часто такое случается, — заявил он, должно быть, с целью меня уколоть.

— Ну… всякое бывает… — равнодушно пожала я плечами и безуспешно попыталась увеличить между нами расстояние, демонстрируя примерно следующее: «Да хоть все к чертям провалитесь!»

— По-моему, наше присутствие тут явно лишнее, — ещё крепче прижав меня к себе, произнёс Виктор. — Чувствуете ауру?

Ещё бы мне не чувствовать! Флюиды влюблённости, исходящие от Галки с Сашкой долетали даже сюда. Хотя… может, это были вовсе и не их флюиды…

— Очень не хочется мешать такой симпатичной паре, — продолжил Виктор, а затем буднично, будто мы уже лет триста в браке, спросил: — Может, домой поедем?

Что произошло дальше, я сообразила не сразу. Обзор у меня был минимальный, в основном я обозревала широкие плечи Азарова, его же волевой подбородок и снисходительную усмешку краем губ. Да и произошло всё слишком быстро.

На большой скорости в нас врезался неизвестно откуда взявшийся Денис. Он оттолкнул меня в сторону и замахнулся на Виктора. Тот сделал неуловимое движение, и Деня без видимых повреждений распластался у наших ног.

Музыка смолкла, танцующие расступились, образовав полукруг, от ближайших столиков начал подтягиваться народ. Сам же Денис умиротворённо возлежал на мраморном полу, не шевелясь…

— Ты что, его убил?! — шёпотом спросила я Виктора, от ужаса позабыв, что мы снова на «вы».

Он осмотрел меня на предмет синяков, возможно, оставленных неожиданным вторжением в наши ряды жениха, и успокаивающе приобнял за плечо.

— Не волнуйтесь, дорогая Маргарита Николаевна, ничего с вашим драгоценным олигархом не сделается. Минут через пятнадцать очухается. Как раз успеем кофе выпить.

После этих слов он достал пару купюр и передал официантам вместе с просьбой переложить бесчувственного Дениса на диванчик.

Подойдя к столу, я зашипела на Сашку.

— Что, предупредить не мог?!

— В смысле? — растерянно оглянулся приятель, и я поняла, что увлечённые беседой, они с Галкой вообще ничего не заметили. — Что-то случилось? — с тревогой спросил Саня, провожая взглядом двух щуплых официантов, с трудом волочивших тушку Дениса.

Я только безнадёжно махнула рукой. Какой от Сашки сейчас прок, если он ни черта вокруг не видит?

Прилюдно выяснять отношения с женихом не хотелось. Решив не дожидаться кофе, я, как истинный эгоист, попросила временно потерянного для общества Сашку присмотреть за Денисом, когда тот очнётся, а Виктора отвезти меня домой. Но увидев, как погрустнел приятель, сжалилась и предложила:

— Саш, ты этого придурка накорми, и поезжайте все к нам, хорошо? Галюнь, ты же можешь погостить у меня недельку-другую? Ну хотя бы до свадьбы?

Интересно, чья свадьба имелась в виду? Сама я всё-таки ещё надеялась отвертеться…

Галка, особо не сопротивляясь, приняла моё приглашение, и я с лёгким сердцем покинула ресторан, провожаемая любопытными взглядами.

Мне это было не в новинку, давно к своей карме привыкла: если выхожу в свет, почти всегда происходит нечто, что непременно помещает меня прямиком в центр всеобщего внимания. Как-то раз Олежка заметил по этому поводу: «Знаешь, Рит, долгое время я наивно полагал, что Вселенная крутится вокруг меня, и спокойно жил счастливым сознанием этого. Но однажды понял — она вращается вокруг тебя…»

***

— Виктор Андреевич, а вы не много выпили, чтобы за руль садиться? — озадаченно спросила я, когда Виктор распахнул передо мной дверцу своего автомобиля. Я-то полагала, что мы на такси доберёмся. Хотя, если вспомнить дневную поездку с профессионалом, то уж лучше, наверное, с пьяным следователем, чем с подобным «асом».

— Что-то я в вас раньше робости не замечал, — улыбнулся он. — Не бойтесь, машин на дороге в этот час мало, ехать буду медленно.

— Да мне-то что, — фыркнула я, усаживаясь. — Вас же оштрафуют, не меня.

— Не оштрафуют, даже никто не остановит, — уверенно сказал Виктор и сел за руль.

Домой совсем не хотелось. Дождь, внезапно начавшись, так же резко прекратился. В воздухе потрясающе пахло озоном, и я, позвонив Оле и предупредив о приезде Галки, собралась попросить Азарова прокатиться по ночному городу. Но он меня опередил и сам это предложил. То есть потихоньку снова начал читать мои мысли.

Покрутившись по безлюдным улицам, Виктор остановил машину в уютном дворике трёхэтажного многоквартирного особнячка в центре города и повернулся ко мне.

— Приглашаю вас в гости, Маргарита Николаевна, — сказал он.

— Зачем? — испугалась я.

— Ну зачем ходят в гости? — усмехнулся Виктор. — Посмотрите, как я живу.

— А надо? — глупо спросила я.

— Что ж вы так пугаетесь? — огорчился Виктор. — Применять методы обольщения героя пересказанного фильма я не собираюсь.

— А какие методы обольщения вы собираетесь применить? — обстоятельно поинтересовалась я.

Более глупого диалога я не припомню.

— Никакие, — серьёзно ответил Виктор. — Я далёк от мысли совратить чужую невесту. Могу я просто пригласить на чашку кофе приятного мне человека? — улыбнувшись, добавил он и открыл дверцу.

Я молча вложила свою ладонь в поданную мне руку и выскользнула из машины не чуя под собой ног. А переступив порог жилища, окончательно убедилась, что на хорошую жизнь следователю хватает.

Квартира была солидных размеров, с грамотным дизайном и напичкана всевозможной дорогой техникой. Интересно, где же он всё-таки деньги берёт? Не иначе, на том, вон, навороченном принтере печатает.

Дожидаясь, пока Виктор приготовит кофе, я приметила на полке фотографию божественно красивой молодой женщины, отчего тут же погрузилась в пучину сомнений… И как только он появился, отбросив всякие приличия, напрямую спросила, кто это, непристойно ткнув пальчиком в портрет.

— Это моя мама, — спокойно ответил Виктор, передавая мне чашку.

— У вас есть мама?! — самым кретинским образом обрадовалась я.

— А вы думали, я — клон-сирота? — засмеялся он, усаживая меня в кресло, и устраиваясь напротив.

— Да нет, я вообще на эту тему не думала, — призналась я. И действительно, я воспринимала Виктора как отдельно взятую ценность. А ведь у него есть родственники, друзья, приятели. Своя жизнь, о которой я ничего не знаю и, как ни грустно это сознавать, скорее всего, и не узнаю… — А вы никогда не рассказывали о своей семье.

— Так же, как и вы, — парировал Виктор насмешливо. — И что же, если б не знакомство с вашей мамой, мне тоже надо было предположить, что вы выросли в приюте, а впоследствии были удочерены тётей, с большим трудом отыскавшей вас?

— Смешно, — улыбнулась я. — Но моя мама, в отличие от вашей, не выглядит моей ровесницей.

— А моя мама — актриса, и сильно озабочена своей внешностью, — пояснил Виктор. — К тому же этой фотографии лет десять. Сейчас она смотрится моей старшей сестрой, — весело добавил он.

Мне сразу стало легко и как-то спокойно. Уходить не хотелось, и если бы Виктор вздумал в эту минуту предложить мне остаться здесь навсегда, я, пожалуй, наплевала бы на все свои принципы и осталась…

Но он не предложил. Даже не намекнул. Более того, вёл себя подчёркнуто корректно, никак не выказывая особого ко мне расположения. Я, разумеется, даже в самых чудовищных фантазиях не предположила бы, что он начнёт грязно меня домогаться, но делать вид, что я совсем его не привлекаю — это уж слишком!

В результате гордыня моя оскорбилась, и чувство долга неудержимо потянуло домой. Как там Веселовский с моим невменяемым «суженым» управляется?.. Постоянно бросать под танк приятеля тоже негоже.

Глава 41. Апогей безумия

Оказалось, Сашка, не обнаружив нас с Азаровым дома, на ходу придумал, что меня срочно вызвали в больницу к Андрею, и, подсыпав Денису в кофе снотворного, утолкал его в постель.

Впечатлений мне на сегодня и без разборок с женихом было предостаточно, так что благодарность моя находчивому другу не имелапредела.

Виктор Андреевич пожелал всем спокойной ночи и отбыл в свою комнату.

«Не иначе как для просмотра очередного киношедевра», — язвительно подумала я, всё ещё продолжая обижаться.

Мы немножко поболтали с друзьями, и я тоже отправилась спать, а на следующий день с трудом разлепила глаза, когда солнце было уже в зените.

Подозреваю, я проспала бы и дольше — начали сказываться непрерывные стрессы, и мой организм настоятельно требовал длительного отдыха. Но поспать мне не дали. Сашка постучал в мою дверь и сообщил, что прибыла Денисова родительница.

Я быстро умылась и скатилась с лестницы прямиком в объятья будущей свекрови, которую почему-то не проводили в гостиную, а оставили топтаться в холле.

Рагнеда, окинув меня придирчивым взглядом, вместо приветствия заявила:

— Без макияжа выглядишь лучше.

Я мельком глянула в зеркало: «Ага! Краше в гроб кладут…»

— Не красься больше, — меж тем распорядилась свекровь.

Интересно как у неё день ото дня настроение меняется… и не угнаться! А вообще, начало хорошее. Прям всё как я люблю.

— А не пошли бы вы, мама, к чёрту со своими советами, — лучезарно улыбнулась я.

Свекровь пошла пятнами и, вероятно, сильно возжелала обложить меня матом, но, вовремя вспомнив, что рискует остаться без дотаций, прикусила язык.

— Впрочем, да… понимаю тебя… Молодёжь нынче поголовно ходит размалёванной и почти голяком, — справившись с негодованием, посетовала она, возвращаясь к вчерашней линии поведения. — Не можешь же ты, в самом деле, выглядеть белой вороной? В наше время девушки вели себя гораздо скромнее, но что поделаешь… Как сказал классик: «О времена, о нравы!»

— Вот именно, уважаемая Рагнеда Ивановна, — как ни в чём не бывало подхватив «маму» под упитанный локоток и неспешно продвигая её в направлении столовой, сказала я. — Заметьте, не наш с вами современник это сказал, а человек, живший ещё при «царе Горохе»! То есть во все времена находились индивиды, коим перемены в обществе были точно кость в горле. Одним словом, консерваторы, что с них возьмёшь. Да ну и хрен с ними. Вас-то что привело в такую рань?

— Побойся бога, деточка, день на дворе, — опешила свекровь.

— Всё, что до обеда — утро, — безапелляционным тоном заявила я. — Лично я ещё даже не завтракала, стало быть, утро сейчас раннее, а визиты ранним утром — по меньшей мере неприличны, — продолжала я измываться над личностью, не вызывающей у меня ни доверия, ни симпатии, но которая по странному стечению обстоятельств должна была стать мне ближайшей родственницей, причём, в ближайшее же время.

Я налила кофе, пододвинула поближе к свекрови крошечные аппетитные пирожки, любовно приготовленные Ольгой, и невинно спросила:

— И чего вам, мама, не спится?

Свекровь достала из недр своего широченного платья большой носовой платок, промокнула глаза и «со слезой» в голосе сообщила, что похороны назначены на послезавтра. После чего шумно высморкалась, положила свой сопливый платок тут же — на стол, чем, разумеется, напрочь отбила мне аппетит. Сама же принялась активно поглощать Ольгин кулинарный шедевр.

— А ты чего не кушаешь? — почти опустошив блюдо, осведомилась она, громко рыгнув.

«Вы бы, мама, ещё на стол сблевали, а потом уж спрашивали», — хотела сказать я, но тут заподозрила, что Рагнеда, испытывая ко мне примерно те же «тёплые» чувства, что и я к ней, в свою очередь тоже пытается вывести меня из себя.

Но мы, конечно, такого удовольствия ей не доставим.

— А у меня, Рагнеда Ивановна, великий пост, — со вздохом сказала я.

— Летом? — удивилась свекровь.

— Согласно моей вере, он начинается за два дня до предания земле тел ушедших в нирвану и продолжается до седьмого полудня. Так что очень хорошо, что вы меня вовремя предупредили. Кстати, вам с Денисом тоже неплохо бы примкнуть к этому полезному обряду.

— Я бы с радостью, да вот беда, от голодовки сознание теряю. Здоровья ж совсем не осталось, — пожаловалась никак не смахивающая на хворую маман. — А ты, деточка, что ж за веру себе такую сложную выбрала? Изводишь себя почём зря.

— Ну, как уж получилось… — я развела руками, как бы говоря, что это вера меня выбрала, а не я её.

Сонно щурясь, в столовую вплыл Магистр, однако узрев будущую родственницу, вмиг взбодрился, ощетинился и зашипел. Так откровенно в штыки он редко кого принимает. Не зря меня, значит, от свекровушки «колбасит».

— Ой, котик какой милый, — приторно прогундосила Рагнеда и протянула к Магистру лапищу.

Кот шарахнулся в сторону и принял боевую стойку.

— Вы, Рагнеда Ивановна, руки-то поберегите. Кот охранный, специально выведенный, панибратства не терпит, — предупредила я.

— Да ну, он же меня боится! — самодовольно расплылась будущая свекровь. — Интересно, почему?

— Да потому что вы, мама, страшная, — брякнула я, мигом встав на защиту любимца. В трусости его ещё никто не обвинял! Да мой кот — самый смелый кот в мире! — Руки-то уберите, а то не ровён час в травмпункт ехать придётся.

— Ох, как же у тебя всё непросто, Риточка… — попеняла свекровь, но лапы всё же убрала. — А где же мой мальчик? — спохватилась она. — Неужели тоже ещё спит?

— Наверное, — я равнодушно пожала плечами. Местонахождение Дениса занимало меня сейчас меньше всего. Главное, он тут, в доме, где безопасность ему обеспечена.

— Ты бы разбудила его, надо же насчёт похорон договориться… И денежек мне опять не хватило… — свекровь вновь тяжело вздохнула.

Я поднялась и окликнула Магистра. Но он, видно, решил покараулить незваную гостью, посчитав, что «врагов» на своей территории оставлять без присмотра нельзя.

Добравшись до комнаты Дениса, я громко постучала. Тишина. Позвала — без ответа. Да, похоже, снотворного Сашка не пожалел.

Несколько минут я тщетно колотилась в дверь, но эта забава мне быстро надоела, и я возмущённо влетела в комнату, с трудом подавляя стремительно нарастающее желание с разбега пнуть жениха.

Денис, раскинув руки в стороны и неестественно запрокинув голову в подушки, лежал на кровати… и не дышал… Вывалившийся изо рта язык довершал «чарующую» картину, при взгляде на которую я собралась заорать, но не смогла. Ноги мои подкосились, в глазах потемнело, а спина плавно сползла по стене.

Вероятно, я всё-таки успела закричать, потому что, открыв глаза, увидела перед собой перепуганное лицо Сашки, который интенсивно тряс меня за плечо. Добровольно в комнату Дениса он бы вряд ли явился, так что, скорее всего, какой-то вопль у меня всё же родился и его привлёк.

— Слава богу, — облегчённо протянул Сашка, отпуская моё плечо. — Ты чего это, красавица, в обморок падать вздумала? Опять с утра нихрена не ела?

— Саша, что мы будем делать с трупом? — вместо ответа спросила я, глядя в ясные очи приятеля. Почему-то меня нисколько не удивило, что в такой момент его больше волнует, завтракала я или нет. — Я понимаю, что ты убивать его не хотел… но надо же его теперь где-то спрятать… — апатично продолжила я, наблюдая, как у Сашки вытягивается лицо.

— Рит, ты хорошо себя чувствуешь? — озадаченно спросил он. — Голова не кружится, не тошнит? Ты, наверное, ударилась, когда падала. Дай-ка я твою голову осмотрю. И надо срочно вызвать врача.

— Саш, ну какой врач?! — тихо возмутилась я, уворачиваясь. — Сначала надо тело спрятать. Они же в два счёта причину смерти установят, и ты под суд пойдёшь. Маленький, что ли, не понимаешь? Ты же сам вчера при следователе про снотворное сказал. Доказывай потом, что непреднамеренно… Лучше спрятать. Нет человека, нет проб… — я не договорила, потому что за широкой Сашкиной спиной замаячило «тело».

Оно в замешательстве потопталось и потянуло Сашку за рукав.

— Сашок, ты эта, не слушай её, пошутить я хотел… Прикинулся жмуром, а она поверила, — и «труп» глупо хихикнул.

Надо было видеть, с каким лицом повернулся к нему Сашка! Я даже подумала, что сейчас убийство будет самым что ни на есть преднамеренным.

— А чё, нельзя? Вы сами ваще всё время шутите, а я чё, левый?! Я тоже, типа, пошутить люблю, — стал оправдываться Денис, на всякий случай отступая назад. Видимо, тоже правильно истолковал Сашкин взгляд.

— Дебил, — констатировал Веселовский, но убивать Дениса всё же не стал.

В это мгновение я бы и сама с удовольствием прикончила «женишка», но, к сожалению, так и не придумала, что делать с трупом.

Тем временем «покойник» сообразил, что смертную казнь отменили и сразу начал наглеть, выясняя, где же это меня всё-таки вчера носило.

Уж конечно я и в мыслях не держала перед ним отчитываться, а потому, поднимаясь, разъяренно бросила:

— Ещё один вопрос, и я за себя не ручаюсь! Обеспечу тебе таки встречу с Анубисом!

— Чё? — не понял Денис.

И Сашка, добрая душа, патологически не способная злиться дольше минуты ни на кого, включая клинических идиотов, а с этим уже столько возился, что стал испытывать к нему некое подобие привязанности, охотно пояснил недоумку, что за «зверь» Анубис, а заодно поведал ему, что приехала Денисова матушка и жаждет с ним встречи.

Поскольку для меня особой разницы нет, с каким шиком обставлены похороны, они мне в любом виде неприятны, весь план погребения, изложенный Рагнедой, я пропустила мимо ушей.

Сидела, как дурочка, и увлечённо перебирала в голове подробности вчерашнего вечера с Виктором. Даже на язвительное замечание Магистра не особо отреагировала.

— Да вы, мама, совсем, смотрю, не в себе, — кот покрутил лапой у виска и поднялся. — Пойду я, пожалуй, из этого дурдома, пока сам тут с вами не свихнулся.

Лишь бросила вдогонку: «Куда?», получила ответ: «В сад!», и тут же вернулась к своим легкомысленным воспоминаниям, даже не подумав прислушаться к речам свекрови.

А напрасно! Стоило обратить на них самое пристальное внимание и по возможности отговорить очумевшую тётку от бредовых затей. Ибо только в воспалённом мозгу мог зародиться подобный план!

***

По центральной улице, перекрытой по случаю шествия, размахивая кадилом, двигался священник в сопровождении клира, большая часть которого была снабжена крестами и иконами. Следом за крёстным ходом ехала усыпанная орхидеями пирамидальная платформа, на вершине которой разместились два золочёных резных саркофага, а на ступенях — плакальщицы в сиреневых хитонах и играющий надрывные мелодии джаз-оркестр.

Но на этом выдумки чумной мамаши не закончились. Члены семьи и особы, к ним приближённые, ехали за процессией в русских тройках, украшенных траурными лентами и алыми розами.

Меня запихнули во вторую тройку вместе с Денисом. Первую занимала сама сумасшедшая родительница, по безумному плану которой шествие замыкала многочисленная «челядь», бредущая своими ногами, с венками и портретами усопших.

В небе над процессией то и дело проносились два «кукурузника», осыпая скорбящих лепестками…

Не хочу никого утомлять подробностями этого чудовищного действа, срежессированного ненормальной тёткой, — сама я хотела сбежать ещё когда завидела пирамиду с гробами, а распорядитель предложил мне занять место в повозке. Только желание проститься с Виолеттой удержало меня и заставило принять участие в этой наглядной демонстрации острого психоза. По крайней мере, стало ясно, почему Рагнеде постоянно не хватало выделяемых Денисом огромных сумм. Кретинизма такого размаха я и представить не могла!

Денису же, напротив, «новаторские» идеи мамы до того понравились, что он возжелал поручить ей и подготовку нашей свадьбы. Сначала я хотела возразить. Но потом, коль уж мне всё равно, решила посмотреть, как далеко у свекровушки зашло безумие.

Единственное, что я категорически оставила за собой — это выбор платья.

Глава 42. Конец всему

И вот день свадьбы наступил.

Церемония была назначена на вечер, а народные гулянья предполагались до утра. Это позволило мне проваляться в постели до обеда, предаваясь унылым размышлениям о превратностях судьбы.

За те несколько дней, что прошли с похорон Кирилла и Виолетты, никто больше не умер, и вообще всё было подозрительно тихо. Периодически это странное затишье наводило на мысль, что виновником всех происшедших трагедий был-таки Денис, раз на него никто не покушается, но справедливости ради следует признать, что покуситься на него было бы сейчас весьма проблематично, так как в последнее время он практически постоянно находился под охраной. А рискнуть и оставить его без присмотра, было как-то боязно.

Большую часть суток я проводила в своей комнате — на меня навалилась очередная хандра, причину которой определить точно не получалось. То я с новой силой скорбела по Лике, то печалилась по Виолетте, то пыталась разобраться в мотивах собственных поступков и жалела себя. Я бы вообще дом не покидала, но надо было завершить дела по отправке Настиной семьи за границу и навещать Андрея. Поэтому выходить всё же приходилось.

В один из дней позвонил экс-любимый, на удивление трезвый, и с грустью в голосе сообщил о своей предстоящей женитьбе. Нет, не так. Пожаловался на свою предстоящую женитьбу по причине внезапной беременности своей новой подруги. При этом откровенно ища у меня сочувствия.

По нелепому стечению обстоятельств свадьбы у нас должны были состояться в один день, и я порадовалась, что он не объявится на моей, коль уж будет сильно занят своей. В завершение разговора Дима намекнул, что одно слово, и он всё отменит, но я посоветовала ему жениться обязательно, туманно сославшись на то, что для него это наилучший выход.

Он признал, что, может, я и права, и даже пожелал мне счастья, хотя о своём замужестве я малодушно умолчала. Сашка, судя по всему, тоже этот факт не афишировал, вероятно надеясь, что в последний момент я всё же одумаюсь.

Накануне памятного дня Галка приволокла свадебное платье и заставила меня его примерить. Её роман с Веселовским бурно развивался под крышей нашего дома и, заявив, что я — самая очаровательная на свете невеста, подруга радостно сообщила, что они с Сашей тоже решили пожениться.

Известие это я постигла не сразу, хоть и поздравила подругу бесцветным голосом. Галка, внимательно посмотрев на выражение моего лица, которое с момента похорон так и осталось похоронным, немедленно принялась отговаривать меня выходить замуж за Дениса. Я вяло, не испытывая никаких эмоций, отвергала все её доводы, пока она не заговорила о Викторе.

И тут я разразилась такими бурными рыданиями… ясно осознав, что тоскую.

Все эти дни я виделась с ним мельком и почти не разговаривала. Точнее, он даже не пытался заговорить со мной. В комнату ко мне не входил, информацией о ходе следствия не делился, а в те редкие минуты, когда мы где-то случайно пересекались, вёл себя подчёркнуто вежливо, отстранённо, на «ты» не переходил и вообще особо мной не интересовался.

Сначала я злилась. Потом пыталась понять, ошиблась ли я в его отношении ко мне изначально, или же его симпатия внезапно прошла. Затем попыталась вовсе о нём не думать, и мне как будто это даже удалось. И вот теперь оказалось, что всё это время я изнывала от тоски…

Испытывать безответные чувства мне ещё не доводилось, что с ними делать, я не знала, а главное, сейчас они были настолько некстати, насколько вообще возможно. Выходить замуж за нелюбимого, когда твоё сердце никем не занято — это ещё полбеды. Но когда оно заново вылеплено из любви к другому… когда перед тобой на миг открылись небеса… — это настоящая катастрофа.

Всхлипывая и размазывая по лицу слёзы, я попыталась донести это всё до Галки, но она, не дослушав, понеслась за валерьянкой, а когда вернулась, застала меня уже почти спокойной.

Правда, относительное спокойствие длилось недолго. До моего, прибитого депрессией сознания наконец дошёл смысл сказанного Галкой, и у меня начался приступ истерического смеха. Мысль, что сначала народ пачками помирал, а теперь поголовно женится — меня просто доконала. Похоже, от всего происходящего я благополучно превратилась в неврастеничку, и успокоительное всё же пригодилось.

— Рита, тебе надо с ним поговорить, — сказала Галка, когда позади остались и шлепки по лицу, и холодный душ, и полстакана валерьянки.

— Зачем, Галь?

— Хотя бы расставить точки над «i».

— Зачем?

— Перестань повторять одно и то же! Просто надо.

— А смысл?.. Помнишь, что на этот счёт народная мудрость говорит? Если мужчина ведёт себя так, будто ему плевать, ему и вправду плевать.

— Рит, ну чего ты всякую банальщину повторяешь?! Мало ли какие глупости народ выдумывает? Обстоятельства же тоже нужно учитывать!

— Это не глупости, Галь, это правда жизни. К тому же всё уже решено. Всё, понимаешь?

— Да что ж все влюблённые такие идиоты!

Галка просидела со мной до глубокой ночи, но от замужества больше не отговаривала, вняв наконец заявлению Магистра, что голос разума я всё равно не услышу и сама на разговор с Азаровым точно не пойду. После валерьянки я в хлам накачалась мартини и уснула в уверенности, что Виктор исчез из моей жизни навсегда.

***

Я нехотя поднялась и поплелась в ванную, где пробыла минут сорок. Затем неторопливо сделала причёску и макияж. Я не пользуюсь услугами визажиста — не от скаредности, конечно, просто люблю делать это сама. Даже в театре всегда сама гримировалась.

Ольга, помогая мне одеться, не удержалась от комментария и против своих же правил посетовала на мой выбор будущего супруга.

— Как же вас так угораздило, не пойму… Ей-богу, вы бы хоть с Андреем посоветовались. Это ж ни в какие оглобли…

Я лишь обречённо махнула рукой. Она вздохнула и, молча зашнуровав корсет, отправилась порадовать жениха сообщением о моей готовности.

До выезда оставалось около часа. Я сидела перед зеркалом, вглядываясь в своё бледное отражение, когда дверь без стука распахнулась и в проёме возникла фигура Азарова.

Он, не проронив ни слова, прикрыл за собой дверь, бесшумно приблизился и осторожно взял меня за плечи.

Всё происходило так тихо, что я забеспокоилась, вдруг он — плод моего больного воображения? И только Магистр, встрепенувшийся и весь обратившийся в слух, убедил меня, что передо мной не фантом.

За те несколько минут, что Виктор безмолвно смотрел на меня из зеркала, я мысленно успела высказать ему всё. Как он бросил меня одну-одинёшеньку на растерзание мучительным думам. Как оскорбил в лучших чувствах своими сомнениями. Как не сделал нужных шагов и предоставил решать нашу судьбу мне, хрупкой измученной девушке, вместо того, чтобы взять всё в свои сильные, мужские руки…

— Я люблю тебя, — вдруг твёрдо произнёс он.

Пару секунд я смотрела на него в молчании, а затем язвительно воскликнула:

— Как это вовремя! Ты бы ещё об этом в ЗАГСе объявил!

— ЗАГСа не будет. В смысле, с этим человеком, — разозлился Виктор.

— А что, мой жених подавился котлетой? Или захлебнулся коньяком?

— Нет, с ним всё в порядке. Но ты не сделаешь этого. Я не позволю тебе выйти замуж за этого идиота! Слышишь?! — он резко развернул меня к себе, рывком поднял и слегка встряхнул, видимо, чтобы лучше дошло.

— Не кричи, я не глухая. Кто ты вообще такой, чтобы что-то мне не позволять?! — глаза мои полыхнули яростью, в которую за долю секунды трансформировались обиды. — И руки убери, ты порвёшь мне платье.

Виктор как по команде выпустил меня, и я хотела сразу уйти, ничего не объясняя, просто повернуться и уйти. Но сделав пару шагов, обернулась.

— У тебя была целая неделя. Целая неделя, чтобы принять решение. Это почти вечность! А ты… ты опоздал, извини.

После чего, не обращая внимания на его вытянувшееся лицо, вышла из комнаты.

Я неслась по коридору, проклиная и себя, и всю свою родню. Ну кто, кто наградил меня таким жутким характером?! Мама, папа, бабушка? Кто?! Ещё вчера я готова была броситься ему на шею, услышав эти слова! Почему вчера была готова, а сегодня уже нет?!

Очнулась я на верхнем балконе, когда ветер ударил в моё разгорячённое лицо. Стая голубей, потревоженная моим внезапным вторжением, сорвалась с перил и, громко хлопая крыльями, взмыла в небо.

— Потому что вчера я ещё сомневалась в его любви… — медленно произнесла, провожая птиц взглядом. — Неужели это опять всего лишь моя гордыня?..

Но тут же поняла, что нет.

— Да нет же! К чёрту все «правильные» Ликины теории! Не буду я ни с чем мириться! Мелочи? Нет, Лика, это не мелочи! Мой любимый в любую минуту должен быть способен на подвиг, а не решать неделями такой простой вопрос…

Сверху было видно, как Азаров выскочил из дома, прыгнул в свою «Волгу» и понёсся к воротам.

— Ну и пусть, — угрюмо сказала я и, не дожидаясь, пока он скроется из виду, побрела обратно.

Возмущению Магистра не было предела. Он так рассвирепел, что наотрез отказался участвовать в «идиотском шоу» и остался с Ольгой дома.

***

Огромный ресторан был забит до отказа, музыка громыхала квартала на три, а ровно в полночь, в самый разгар веселья, явился Виктор, лицо которого могло сейчас успешно конкурировать с самой сумрачной ночью.

Как выяснилось, его и здесь многие знали. Мне казалось, явление следователя на свадьбе мало кого обрадует, а кое-кого и насторожит, но оказалось, этому персонажу тут на удивление рады. Я снова глубоко задумалась: что же он всё-таки из себя представляет?..

Желающих с ним выпить нашлось предостаточно, и он, следуя своей новой привычке, пропускал рюмку за рюмкой, сверля меня тяжёлым взглядом. Выносить этот взгляд было невмоготу, но он притягивал как магнит, и я то и дело поглядывала в его сторону.

Свидетели — Сашка с Галкой, уныние которых ничуть не уступало моему собственному, будто они не замуж меня выдавали, а в самое настоящее рабство пристраивали, после появления Азарова напряглись ещё больше и уже даже танцевать с женихом меня не отпускали.

Сам жених после похищения чокнутой свекровью почти не пил, за коленки меня не хватал, и в целом вёл себя на диво пристойно. Впрочем, мне всё так же было не до него. Я рассматривала малознакомые пьяные лица, натыкалась взглядом на Виктора, и мучилась вопросом: как со мной могло произойти такое?..

«Мама» новыми находками почти не порадовала, немного лебедей и оленей не в счёт. Ни ездовых собак тебе с упряжками, ни медведей с бубнами, ничего. Можно сказать, банальная, без фантазии, попойка.

Промучившись ещё часа два и вконец обессилив от изнурительного «веселья», я попросила Дениса увезти меня домой. Хмельные гости, к этому часу слегка подзабывшие, по какому поводу тусовка, некстати вспомнили свои обязанности и слажено завопили «горько».

Виктор отвернулся, чтобы не видеть эту сцену, а я покраснела до корней волос и попыталась уклониться от «столкновения». Денис уже привычно тюкнулся рылом куда-то в район моего уха, едва не откусив серёжку, после чего подхватил меня на руки и поволок к авто.

В машине я задремала и проснулась только когда мы подъехали к дому.

Сначала, увидев незнакомый особняк, я решила, что жених прикупил-таки в тайне домишко, но оказалось, дом принадлежал Рагнеде.

— Ты совсем, что ли, очумел?! — возмутилась я. Перспектива провести ночь под одной крышей с полоумной тёткой мне, разумеется, страшно не поличила.

Но Денис пояснил, что свекровь будет ночевать в его квартире, а меня попросила привезти именно сюда, так сказать, на счастье. Типа, фамильная усадьба и прочие заморочки…

Объяснять, что никакого счастья никому тут не светит, даже если б это был самый крутой во Вселенной дворец, я посчитала бессмысленным. К тому же, морально устала так, что по большому счёту мне было уже всё равно, где приткнуться на ночлег.

Усадив меня в кресло в гостиной, Денис зажёг свечи, достал из ведёрка со льдом шампанское, разлил по бокалам и, задумчиво глядя на поднимающиеся пузырьки, сказал:

— Рита, я полюбил тебя с первого взгляда. Даже, кажется, намного раньше. Ты как принцесса из сказки… Во всяком случае, в детстве я представлял их именно так. Получается, я влюбился в твой образ задолго до знакомства, и мечтал, что когда-нибудь встречу такую девушку. И вот моя мечта сбылась… — он усмехнулся. Горько так, безрадостно… И перевёл взгляд на меня. — Я понимаю, что сейчас не нравлюсь тебе. Но может, когда-нибудь случится ещё одно чудо, и ты тоже меня полюбишь?

У меня закружилась голова. Я не понимала, что происходит. Голос, вроде, был тот же, а вроде, и нет. Мой музыкальный слух отметил, что звучит он как-то глуше и ниже, но это можно было отнести на счёт волнения. Но манера! Она не могла поменяться в одночасье! Выходит, всё это время Денис просто «валял дурака»? Зачем?..

Я внимательно посмотрела на новоиспечённого супруга и содрогнулась, наткнувшись на пронзительный, немного тревожный взгляд умных глаз. Лицо, причёска, фигура — всё было узнаваемо, но не глаза! В неровном свете свечей на меня смотрели глаза незнакомца.

— Ты не Денис… — прошептала я, медленно поднимаясь и отступая к двери.

— Рита, ты утомилась, тебе надо отдохнуть, — обеспокоено заявило «нечто», тоже поднявшись и делая шаг в мою сторону. — Завтра ты проснёшься, и всё будет хорошо.

«А проснусь ли я завтра?!»

— Артём, — раздался за моей спиной голос свекрови, — а я же тебя предупреждала, что с ней этот номер не пройдёт.

Я резко обернулась и увидела Рагнеду с пистолетом в руках.

«Ах, Артём?.. Как же ловко меня заманили в ловушку!» — я бросила взгляд в сторону, прикидывая расстояние до балкона, и поняла, что не успеваю.

Вот тут-то в голове и закрутилась та ахинея про ретроспективный показ пути героини к могиле. Ненадолго, секунды на полторы. А потом мне стало страшно.

Боже, что же я наделала?!

В голове проносились картины. Ланка! Как она это переживёт?! А мама с папой? А Андрей?! А Магистр… Он же не простит себе, что не поехал со мной! Что же с ними будет?..

Так страшно мне не было ни разу в жизни. Но… Наверное, кривые дорожки так и должны заканчиваться. И никто в этом не виноват, кроме меня самой…

Осознав эту истину, я нашла в себе силы оторвать взгляд от маленькой чёрной точки зияющего дула, выпрямила спину, и надменно, в упор посмотрела на свекровь, вложив в этот взгляд всё презрение, на которое была способна.

Раз уж так суждено, пусть, тварь, не думает, что испугала меня!

— Подожди, мама, — мягко приказал лже-Денис, — я сейчас ей всё объясню…

— Сынок, она и так уже всё поняла, — скривилась свекровь. — Она далеко не такая дура, как прикидывается, — и «мама» хохотнула противным скрипучим смехом.

Переговоры были мне на руку, и я бросилась судорожно соображать, что можно предпринять. Отступить потихоньку к Артёму? Он, вроде, не рвётся меня убивать… Не будет же она стрелять в родного сына? Хотя… тех-то двоих не пожалела… План этой пары мне стал примерно понятен. А меня сейчас завалить и вовсе плёвое дело. Сжечь где-нибудь в печи или камень на шею, и в воду. А остальным сказать, что сама сбежала… И ведь любой из моих подтвердит, насколько эта свадьба была мне не в радость… А делась куда, да мало ли, ищите…

— Я её увезу, — упрямо сказал Артём. — Теперь, наконец, я могу уехать куда угодно.

— Какой же ты у меня всё-таки наивный сентиментальный дурачок… — в голосе Рагнеды послышалась неподдельная нежность, на секунду даже показалось, что в ней проснулось что-то человеческое, и ситуация сейчас как-то мирно разрешится… Но нет. — Мало тебе было этой гадины Виолетты? Всю жизнь твою, сволочь, испоганила! С удовольствием ещё раз бы её прикончила!

— Так это ты?.. — оторопело произнёс парень. — Зачем…

— Ну извини, не смогла себе отказать. А из-за этой дряни ты точно погибнешь! Она же тебя при первой возможности сдаст! Всех их, сук, надо уничтожить! — выплюнуло женоненавистное чудовище и щёлкнуло предохранителем.

— Мама, нет! — выкрикнул Артём и рванулся к ней. Раздался оглушительный выстрел, и он упал, как подкошенный.

В первое мгновение я ещё сумела удивиться, почему так громко, ведь у Рагнеды пистолет с глушителем… но через секунду поняла, что Артёма убила не она. Всё произошло слишком стремительно. Рядом со мной возник Виктор, рывком запихнул меня себе за спину, и тут же получил пулю в сердце. Следующая предназначалась мне…

Падая в бездну, в последний миг я ещё успела услышать отчаянный вой Рагнеды, увидеть её перекошенное лицо и подоспевших ребят в камуфляже… после чего провалилась в кромешную тьму.

Глава 43. Начнём сначала

Очнулась я от телефонного звонка и не сразу поняла, на каком свете нахожусь — уже на том или ещё на этом.

Происшедшее помнилось смутно, но последние кадры отчётливо врезались в память и отозвались такой болью, что я машинально схватилась за сердце. Мёртвое тело Виктора… я сама, падающая рядом, темнота… Она и сейчас меня окружала, но не ощущалась настолько неживой…

«Погиб… Боже! Из-за меня! Что я наделала!..» — из-под прикрытых век побежали слёзы, угрожая перерасти в истерику.

Над ухом продолжала тренькать знакомая мелодия. Невероятным усилием я задушила истерику, собралась с силами, нащупала телефон и нажала кнопку приёма.

— Рита! — отчаянный крик ворвался в мозг, но я ещё не настолько пришла в себя, чтобы до конца осознать происходящее.

— Андрей?..

— Рита… она умерла!

Вот теперь острый приступ дежавю заставил меня рывком подняться. Голова от резкого движения закружилась, и тут же мне в ухо врезался возмущённый голос Лики:

— Андрей, ну ты совсем рехнулся?! Какого ты пугаешь ребёнка? Дай сюда телефон!

Что-о-о-о-?!!!

— Рит, у нас Ася умерла…

Я отбросила трубку, как гадюку, и зажмурилась. Затем, чтобы унять дрожь во всём теле, сделала несколько глубоких вдохов, открыла глаза и вгляделась во тьму. Моя комната… моя кровать, мои цветы… дождь за окном. Вскочила с кровати, включила свет — ничего не изменилось. Бросилась из комнаты, обежала всю квартиру, включая свет и ощупывая всё, что попадалось под руку. Распахнула пустой холодильник, высунулась в окно, подставила ладони под ливень и ошарашено вернулась в спальню. «Родные» предметы были на привычных местах, даже халат остался там же, где я его бросила — так и свешивался со спинки кресла, доставая до пола.

Магистр проснулся, потянулся всеми лапами и смачно зевнул. Трубка валялась на кровати, продолжая что-то верещать. Я осторожно потянулась к ней и приложила к уху.

— Эй, ты чего молчишь?! Ты приедешь или нет?! Ну, правда, очень надо! Заодно с Андреем поможешь, что-то он совсем неадекватит… Конечно, жалко ужасно… но пятнадцать лет, Рит! Cтолько вообще не живут… Понятно, что больно… но, блин, так раскисать тоже нельзя… — перейдя на шёпот, сказала тётя, а потом крикнула: — Андрюш, ну прекрати же ты, пожалуйста! Знали ведь, готовились… Перестань ты так убиваться! С вами в могилу сляжешь до срока, ей-богу! Не семья, а…

— Ликочка! — перебивая, заорала я. — Я выезжаю! Прямо сейчас!

Тронулась ли я умом или попала в параллельную реальность — сейчас мне было без разницы. Хотя, в глубине души я уже знала, что это было. Сон! Боже мой, со-о-он! Один из тех самых, многослойных, снящихся мне крайне редко, замороченных вещих снов!

Всё встало на места. И наши странные действия, и логические нестыковки, а иногда и откровенный абсурд происходящего. Ну в самом деле! Разве могла я согласиться выйти замуж за такого как Денис?! Да никогда!

Эйфория от того, что всё это мне лишь привиделось, боролась с болью по утрате Аськи. Мне одновременно хотелось зарыдать в голос и расцеловать трубку, из которой доносился сейчас такой живой, взволнованный голос тёти.

— Куда?! Ночь на дворе! — вскрикнула она.

— Плевать! Лика! Только, пожалуйста, никуда не выходите до моего приезда! Это очень важно! Очень!

— Рит, у тебя всё нормально? — озадачилась тётя.

— У меня? Да! Всё замечательно! Просто сон плохой приснился! Прошу тебя, не выходите из дома!

— Ты там совсем, что ли, свихнулась? Какой ещё сон?!

Я на мгновение задумалась. Своим рассказом мне Лику взаперти не удержать. Даже если она мне поверит, опасностью вряд ли настолько проникнется. Убедить я смогу её лишь при встрече. Что же сказать такого?..

И меня осенило.

— Лика, ты можешь не верить, это твоё право, но если вы хоть на минуту покинете дом, я не доеду. Разобьюсь! Насмерть!

— Чушь какая… — растерялась она.

— А если нет? Хочешь проверить?! Просто пообещай, что никуда не будете выходить. На всякий случай. Это же не сложно?

— Слушай, может, тогда лучше дождаться утра и полететь самолётом?

— Не поможет. Сделаете хоть шаг из дома, и всё, мне каюк. Ну тебе трудно, что ли?!

— Да поняла я, поняла. Не семья, а дурдом какой-то…

— Всё! Целую вас, до встречи!

Я заметалась по квартире, собирая вещи. Господи, приснится же такое! Магистр внимательно наблюдал за мной из-под прикрытых век.

— Чего лежим? — бодренько осведомилась я, застёгивая молнию на дорожной сумке. — Судьба, знаете ли, ждать не будет. — И тут вспомнила про потоп. — Где ж эти чёртовы Сашкины ключи?!

Всё точно. Раковина. Полотенце. На полу уже полно воды.

Я закрутила кран и набрала номер приятеля.

— Сашка! Ещё раз меня зальёшь, убью!

— Хоть бы поздоровалась для приличия… — зевнув, сказал он.

— А на черта тебе здоровье перед смертью?

— Не понял.

— Веселовский, включайся! Сказала же: убью!

— Я что, опять кран не закрыл?

— Догадливый ты, Сашуля, прям будто с инфополя читаешь! Пулей домой! Я сейчас уезжаю, мне твой потоп ликвидировать некогда! Серьёзно, достал уже!

— Ладно, не злись, сейчас буду, я недалеко. А ты куда собралась?

— Много будешь знать — скоро состаришься. У меня, вон, один знакомый — постарше тебя, между прочим, будет, книг не читает, фильмы заумные не смотрит, в общем, информации ноль. Так вот выглядит он куда моложе, — ехидно заметила я, вспомнив про Дениса. — А впрочем, тебе скажу. Ты мне друг до того уже близкий, что почти родня.

Ждать действительно пришлось недолго.

— Саш, только поклянись, что Димке не скажешь.

— Ты же знаешь, я — могила, — обиделся Веселовский.

— Ой, и вот про могилы тоже не надо, — меня аж передёрнуло, — ну их нафиг!

— Странная ты сегодня какая-то… Случилось что-то? Куда едешь-то? К родителям?

— Нет, к Лике. Когда вернусь, не знаю. Завтра, возможно, явится Элла с семейством. Нет. С большой вероятностью.

— Да ну ладно! Неужто мадам в кои веки решила предупредить о визите? — присвистнул Сашка и иронично добавил: — Это уже на знамение тянет.

— Ага, решила, как же! Информация из другого источника. А знамением с вечера Бронштейны распевали, не слышал? Но и это слабовато. Так что Армагеддон отменяется. Значит так, ключи ей ни под каким видом не давать, очень хамедорею жалко. — Сашка опять посмотрел на меня как на помешанную, но я-то и вправду была к этому близка. — Сними им что-нибудь поближе к морю, деньги, как вернусь, отдам. И поливай мои цветы. И не с потолка! Пожалуйста!

— Да понял я, не волнуйся ты так, буду предельно внимателен и осторожен.

— А сам-то где был? Не у них ли, часом? — я ехидно указала пальцем вниз, намекая на дочурку Бронштейнов. Эта чума давно сохла по Сашке, откровенно завидовала нашей дружбе, и как следствие, постоянно доставала и меня, и его. Меня, естественно, больше. — Чёт быстро добрался

— С ума сошла, да? Смерти моей хочешь? Или я наконец сподобился вызвать приступ ревности?

— И не мечтай. Просто любопытно, куда можно было нестись, позабыв про всё на свете.

— Да «пулю» хотели у Пашки расписать. У него вчера жена в отпуск укатила, он на радостях народ и собрал, — охотно пустился в пояснения Сашка. — А у меня, как назло, денёк выдался! Начальнику не пожелаешь.

— Ты ж сам начальник.

— Я и говорю: не пожелаешь. Вернулся что пустой кокос. В башке звенит, мыслей — ноль, решил перед игрой хоть пару часов поспать, и как задрых… пока меня пацаны звонком не разбудили. Собирался что в армии, неудобно ж, когда тебя одного все ждут.

— Ну да, заливать любимую соседку по двести раз в год, конечно, намного удобнее! Не говоря уж о том, что позвать её на «преф» никому и в голову не пришло!

— Ты только не обижайся, ладно? Пашка решил, что в этот раз одни мужики. Ты ж вечно выигрываешь, а кому это приятно?

— Да ладно, — я примирительно махнула рукой, — зато вам в любви повезёт. Даже хорошо, что не позвали. А то я бы кое-что очень важное в своей жизни пропустила. И ты, возможно, тоже.

— А поподробнее?

— Не сейчас, Саш, времени нет. Потом расскажу, — целуя его в небритую щёку, пообещала я. — Вы, главное, про наши цветы не забывайте.

— Обижаете, принцесса. Я не забываю ничего, что связано с вами, — шаркнул ножкой Сашка.

— Оно и видно, — я кивнула на просочившуюся в коридор воду. — Ладно, трудись.

Но едва вышла на лестничную клетку и сделала несколько шагов, как Веселовский с воплем вылетел следом.

— Миледи, не уходите, останьтесь!

Вот же шут гороховый!

— Саш, ну чего ты орёшь? Хочешь всех Бронштейнов перебудить? Так они и так нас ненавидят.

— Нет, всего лишь прошу не покидать собрата в трудную ми…

— Сашка, замолчи! Я сейчас с ума сойду! У меня дежавю, понимаешь?

— Что у тебя? — оторопел приятель.

— Всё, Саш, отстань. Сказала же — приеду, расскажу! А если повезёт, привезу тебе «подарок небес». Иди лучше воду убери, а то пока мы тут болтали, она уже, сто пудов, к нам просочилась. Магистр там, наверное, нервничает.

— О, как же это я забыл про вашего драгоцен…

— Веселовский, заткнись! — зажмурившись, крикнула я и побежала вниз по лестнице.

Он догнал меня у двери квартиры со словами:

— Рит, честно, у тебя всё нормально? Чёт ты дёрганная вся какая-то…

— Саш, ну по-человечески же попросила: всё потом! Не до разговоров мне сейчас, правда!

— О’кей, только скажи, всё хорошо?

— Лучше не бывает!

Он пожал плечами, чмокнул меня в макушку, и мы наконец распрощались.

***

Надо ли говорить, что машина моя летела по трассе, будто за нами гнался сам сатана, а сама я пребывала в крайнем напряжении, периодически набирая Ликин номер, чтобы удостовериться, что она дома.

Моя нервозность передалась и ей, и когда я, взвизгнув тормозами, подъехала к дому, тётя выбежала навстречу, возбуждённо размахивая руками.

— Ты сумасшедшая! Носиться с такой скоростью! Неудивительно, что тебе сняться кошмары с катастрофами! Какой идиот учил тебя водить?!

Я облегчённо перевела дух, надеясь, что нам удалось переломить ход событий, и машинально ответила:

— Дима-экстримал.

— Убила бы! — с чувством сказала Лика.

— Да ты чего, он отличный водитель, профессиональный гонщик, — вступилась я, — мне очень повезло, что это он меня учил — я прекрасно вожу машину.

— Ты, может, и прекрасно, только на дорогах полно идиотов, которые и правил-то толком не знают! А на такой скорости можно и не успеть среагировать! — продолжала возмущаться тётя, ведя меня в гостиную, где сидел понурый Андрей, правда, уже без признаков истерии. — И потом, не много ли в твоей жизни Дим?

Вот тут я в кои веки была с ней согласна. И это она ещё про Ланкиного не знает!

— По-моему, проредить особо экстремальных точно не помешает!

— Уже, — кивнула я, и мысленно помахала «своему» Диме ручкой.

За ужином говорили в основном об Асе, точнее, мы с Ликой на пару проводили сеанс психотерапии. Не сказать, что слишком успешно, но к концу трапезы Андрей хотя бы начал изредка улыбаться. Пусть вымученно, но всё же.

Асеньке действительно было уже очень много лет… Я смотрела на близкого мне, убитого горем человека, и в моём воспалённом мозгу мелькнула вдруг неизвестно к кому обращённая шальная мысль: «А может, и собаку вернёте?..» И тут же не менее странный, еле уловимый ответ: "Может, но не сейчас». А следом чёткое осознание, что ради наших хотелок немедленно менять законы мироздания никто не будет.

Оставалось только помочь Андрею справиться с бедой. Быть может, он бы чуть легче смирился с неизбежной потерей, если бы мог, как я, случайно заглянуть в грядущее и увидеть, что нас всех, возможно, ожидает. Но говорить при нём не хотелось, в конце концов, точно мне неизвестно, кто был тот мужчина, с которым тётя собиралась на дачу, и зачем… И я поведала свой сон только ей, когда мы заперлись в спальне посекретничать.

Мой рассказ поверг Лику в ступор. Она в самом деле собиралась на дачу, поработать над проектом нового ресторана. И рыжеволосая соседка Лена у них была, и с завещанием я угадала. Кирилл, Денис, Виолетта, Рагнеда… и считавшийся погибшим Артём… Все эти персонажи были реальными, и оставалось лишь гадать, откуда мне про них столько известно. Лика предположила, что какую-то информацию я почерпнула из наших с ней телефонных разговоров, что-то могла прочитать в Интернете, а часть дорисовало воображение. Я была с ней согласна. Лика могла говорить со мной по телефону часами, но по большей части я слушала вполуха, особо не вникая, но это не значит, что сведения не оседали в глубине подсознания. Тем не менее, считала, что даже если всё это чистейшей воды совпадение, и сон мой ни разу не вещий, пускать ситуацию на самотёк слишком рискованно.

В итоге Лика тоже припомнила несколько подозрительных моментов, связанных с Кириллом, а ещё, что в последнее время он явно начал за ней ухлёстывать, и прониклась даже больше, чем я.

— Ну ни гады ли?! — возмущалась она. — Им, что, не хватает?! Рестораны, клубы — это ведь далеко не всё! Мы же не складываем яйца в одну корзину! Куча акций в крупных компаниях — это что, мало?! Да на дивиденды только с одной можно безбедно прожить, а их пять! Придурки! Что они могут без нас?! Кроме того, что папашиных бабок ввалили — ни-че-го, — по слогам произнесла она. — Не смыслят же, балбесы, ничего! У одного только гульки на уме, а другого вообще к бизнесу на пушечный выстрел подпускать нельзя, ни черта ж не соображает! Ты же знаешь, что мозг у нас Андрей.

— У них свой мозг есть, — тихо напомнила я, — Артём. А это тебе не Кирилл с Денисом… И затея не их, а Рагнеды. У неё-то как раз ничего своего нет. Видно, надоело подачками питаться. Да и Артёму прятаться всю жизнь не с руки. Так что компаньоны ваши тоже жертвы.

— Всё равно гады, они же в курсе!

— Кирилл — наверняка, на первом этапе им действительно помощник необходим, — кивнула я. — Думаю, долго уговаривать его не пришлось. Ну а Денис, похоже, «ни ухом ни рылом». Во всяком случае, посвящать его незачем, его же собираются Артёмом заменить… Да и Кириллу, скорее всего, не все карты раскрыли. Не знаю, что там ему мамаша наплела, но мне почему-то кажется, что вряд ли бы он согласился Денисом пожертвовать. А ещё, мог бы сообразить, что в таком раскладе они оба не жильцы. Виолетту прикончить мамуля давно, похоже, мечтала, ну а девочки прицепом пошли, как свидетели. Лик, я сама поверить не могу, что можно вот так,сыновей… братьев… Это как же они все эти годы их ненавидели…

— Да кошмар!

— Не простили. Ничего, получается, не простили. Что-то с этим человечеством определённо не так…

— Ну и что теперь делать? — спросила Лика.

— Не знаю, — хмуро ответила я. — Судьба — штука упрямая, поэтому оставлять всё, как есть, точно нельзя. Даже если соблюдать все меры предосторожности, эта братия всё равно что-нибудь придумает. Надо подключать полицию и искать Артёма.

— И как ты себе это представляешь?! — Лика, которая вообще-то тоже давно бросила, нервно потянулась к моей пачке и закурила. — Кто нам поверит? Я и сама до конца не верю, а другие так и вовсе сочтут нас полоумными параноиками. И, между прочим, будут правы.

— Надо отыскать Азарова, — сказала я твёрдо. — Думаю, я смогу его убедить.

— Ну не знаю, не знаю… — протянула тётя, и, скривившись, затушила сигарету. — Фу, когда ты уже эту гадость бросишь?! Ладно, делать всё равно что-то надо, давай попробуем…

Глава 44. В поисках иллюзии

На следующий день с утра мы позвонили в городскую прокуратуру, где приятный мужской голос сообщил, что сотрудник с фамилией Азаров в прокуратуре не числится.

— Как не числится? — растерялась я.

Такого глубокого разочарования мне ещё испытывать не доводилось. Мало того, что все мы были в опасности, так ещё и мои надежды!.. Они рушились на глазах. А смириться с крушением мечты я точно была не готова.

— Этого не может быть… Виктор Андреевич, Азаров, следователь… — прошептала я.

— Девушка, я вам русским языком говорю: не числится.

— И что же делать?.. — я беспомощно оглянулась на Магистра. Кот безмятежно спал.

— Ну не знаю, — произнёс собеседник. — А что у вас случилось?

— Многое, — выдавила я, рискуя показаться сумасшедшей.

И тут мне в голову пришла спасительная мысль: «А что если я неверно запомнила фамилию? Со мной же сплошь и рядом такое происходит!»

Я воспрянула духом.

— Скажите, пожалуйста, а у вас вообще Викторы Андреевичи работают?

— Нет, — после паузы ответил дежурный, видимо, ещё раз сверившись со списком.

— А Викторы?.. — упавшим голосом спросила я.

— Ну есть два, Черновой и Остапчук. Вам который нужен?

— Оба, — глупо ответила я.

— Девушка, что вы мне голову морочите? — парень начал раздражаться.

Лика, прослушивающая разговор по громкой связи, не выдержала и выхватила трубку.

— Добрый день! — тоном «железной» леди произнесла она. — Вас беспокоит Родионова Анжелика Сергеевна — владелец сети ресторанов «Магнат». Скажите, а Алексей Романович из отпуска ещё не вернулся? Тогда запишите меня, пожалуйста, на приём к господам Черновому и Остапчуку. — В комнату заглянул Андрей. Лика, продолжая говорить, быстро отключила громкую связь и помахала мужу, что мы сейчас подойдём. — Да, желательно на один день и на самое ближайшее время. По очень важному делу. Со мной будет моя племянница, Королёва Маргарита Николаевна, — диктовала она. — На сегодня? Прекрасно. Пятнадцать и шестнадцать? Да, вполне устроит. Нет, к Алексею Романовичу записывать пока не надо, я сама с ним свяжусь.

Записав на салфетке номера кабинетов, Лика положила трубку и посмотрела на меня.

Я сидела задумчивая, размышляя, могла ли перепутать фамилию Азаров с фамилиями Остапчук или Черновой. Ни та, ни другая в моём сознании с обликом Виктора не вязалась.

— А кто это — Алексей Романович? — спросила без особого интереса.

— Прокурор, — пояснила Лика. — Кстати, отличный дядька, не так давно на должность заступил. Знаем друг друга много лет, но честно говоря, обращаться к нему по такому абсурдному делу, не имея доказательств, я не готова.

Андрея мы решили пока ни во что не посвящать, но по возможности как-то удержать дома.

— Андрюш, — ласково прощебетала Лика за завтраком, — я вот посмотрела на наш дом Риточкиными глазами и поняла — пора делать ремонт. Я и не замечала, что всё уже настолько обшарпанное!

— Лик, ну какой ремонт? — удивился Андрей. — У нас же гостья…

— И что?

— Как что? Думаешь, ей будет приятно строительной пылью дышать? Да ещё и брань рабочих выслушивать?

— Ерунда, — отмахнулась Лика. — Дом большой, тут и три бригады потеряются, не то что одна. Можно же постепенно делать. И прекрасно, что Рита у нас, поможет с дизайном, она это любит. Вообще, мы с ней уже всё обсудили.

— Нет, ну если вы правда хотите… то ради бога, — продолжая недоумевать, пожал плечами Андрей.

— Вот и славно. Завтра и начнём.

— Завтра? — вконец растерялся Андрей.

— Ну а чего тянуть, Андрюш? Давай, вызывай строителей, пусть начинают подготовку. А то они пока раскачаются.

— Лика, ну что за абсурд? Может, дашь ей хоть несколько дней отдохнуть?

— Андрей, ну вот почему ты всегда споришь?! Я же сказала — обсудили, она только «за».

— Нет, я просто не понимаю, к чему такая спешка…

— Андрей!

— Ладно, хорошо, сейчас позвоню прорабу.

— А вот этого не надо, — воспротивилась тётя. — Не нужен нам никакой прораб. Я буду спокойна только если ты лично будешь следить за работами. Ты же знаешь, как посторонние могут всё испортить. Это же всё-таки наш дом! — капризно добавила она. — Или ты, или не стоит и затеваться.

— А… я понял… вы это специально придумали, чтобы меня отвлечь… — Лика неопределённо повела плечом. — Да не надо, девочки, всё нормально, я уже в порядке…

— Надо, — категорично заявила тётя. — И хватит уже спорить.

— Ну хорошо, я в общем-то не против, но компания?

— Ой, Андрюш, ну что с ней сделается! Там и без нас прекрасно справятся. По накатанным рельсам пилить — чай, не проблема.

Пока они препирались, я украдкой поглядывала на Ольгу и, вооружённая новыми знаниями, теперь ясно видела все признаки её влюблённости.

«Извини, Оленька, но я постараюсь ни одного шанса тебе не оставить. Ликина жизнь мне гораздо дороже твоего потенциального счастья. Лучше бы тебе найти другой объект для обожания, — сочувственно подумала я. — Да и не может настоящая любовь быть не взаимной. Ты, наверное, просто не знаешь…»

В этот миг зазвонил телефон. Я взяла трубку и увидела на дисплее, что звонит Димка. Подумав секунду, нажала кнопку приёма — всё равно придётся с ним объясняться, так лучше уж быстрее с этим покончить.

— Привет, — не совсем трезвым голосом сказал экс-любимый, — ты чего не открываешь?

— Потому что меня нет, — спокойно ответила я.

— Врёшь! — рявкнул Димка, и я услышала глухие удары, надо полагать Диминого кулака о мою дверь.

Что там охрана, спит, что ли? И вообще, какого чёрта его пропустили? Я же предупредила, что уезжаю! Хотя, Димка вполне мог сказать, что идёт к Сашке…

— Дим, — как можно более миролюбиво произнесла я, удивляясь, что ещё недавно испытывала какие-то чувства к этому человеку. — Мы больше никогда не будем вместе, поверь мне. Очень скоро ты встретишь другую девушку и даже соберёшься жениться на ней. Не надо мне звонить. Пожалуйста. И коралловую ветку оставь лучше для будущей невесты, а то я могу и разбить ненароком…

— А ты что, ясновидящая? — язвительно перебил Димка. — Открой, надо поговорить. По делу, — помолчав, добавил он.

— Да нет у меня с тобой никаких дел.

— Точно? А бизнес общий?

— А бизнес можешь себе оставить. Дарю.

— Так. Понятно. Предупреждаю последний раз. Открой дверь или я её вышибу!

— Ну давай, вышибай. Ты вообще меня слышишь? Я не дома.

— А где? — с нескрываемым раздражением спросил он, но колотить в дверь перестал.

— На другой планете, дорогой, — усмехнулась я, — и возвращаться не собираюсь.

— Вы что, расстались? — осведомилась тётя, когда я, добавив «прощай», отключила телефон и занесла его номер в чёрный список.

— Ну конечно расстались.

— Почему?

— Ну ты ж сама предложила проредить, — усмехнулась я. — А если серьёзно, потому что я всегда расстаюсь с теми, кто мне не пара.

— Судя по тому, что расстаёшься ты со всеми, для тебя вообще пары нет, — фыркнула Лика.

— Есть, — твёрдо сказала я.

— Интересно бы посмотреть!

— Посмотришь, — и помолчав немного, добавила: — Если я реальностью не ошиблась…

— Ну вот что ты за человек! Нельзя же так несерьёзно относиться к своей жизни!

— Девочки, не ссорьтесь по пустякам, — примирительно сказал Андрей.

— Для тебя всё пустяки! — перекинулась Лика на него. — Когда нас всех не станет, как эта дурёха жить будет?! Так и витая в облаках?

Похоже, она уже забыла, что и меня может очень скоро не стать…

— Ты слышал, что она сказала про свой бизнес?! — продолжала распаляться Лика. — Он, конечно, слова доброго не стоит, но не в этом дело. Она и нашу собственность с такой же лёгкостью разбазарит! Пораздает всяким прохвостам и останется ни с чем!

— Пойду я с дочкой пообщаюсь, — поднялась я из-за стола.

— Привет всем передавай, — дежурно кивнула тётя и с новой силой обрушилась на мужа, будто это он был виноват во всех моих «грехах».

Я выскользнула за дверь и поднялась к себе.

Ланки в сети не оказалось.

Отправив ей послание, я прилегла на кровать, обняла Магистра и в раздумье произнесла:

— Что-то там, Маг, напуталось во сне…

Кот потянулся и философски заметил, что ради своего счастья надо хоть что-то сделать самой, и что полученное без труда не особо ценится…

— Ты ещё скажи, что «спасение утопающих — дело рук самих утопающих», — обиделась я.

Но он больше на контакт не пошёл. Свернулся калачиком и засопел, делая вид, что он самый обычный кот и все вопросы — не к нему.

Забежала Лика и предложила перед поездкой в прокуратуру заскочить в строительный гипермаркет — глянуть, что там и как.

Я поднялась и стала приводить себя в порядок, потому как судьбу надо встречать во всеоружии.

***

Ровно в пятнадцать мы уже торчали под кабинетом Остапчука.

Хозяин кабинета задерживался, я маялась и боялась опоздать на встречу со вторым Виктором.

Наконец, без двадцати четыре в нашу сторону бодрым шагом направился коренастый дядечка лет сорока пяти. На ходу бросив: «Вы ко мне?», он стал отпирать двери ключом. Я покачала головой, схватила Лику за руку и молча поволокла её по коридору.

— Не он? — спросила тётя. Я вновь отрицательно качнула головой. — Рита, ну надо было хотя бы поговорить с человеком, мы же сами напросились на встречу.

— О чём? — остановилась я. — О чём я должна с ним поговорить? Рассказать ему свои дурацкие сны?

— Ну не знаю… — пожала плечами Лика.

— Вот и я не знаю.

Черновой оказался моложе и вообще на первый взгляд по описанию подходил. Он был высок, темноволос, имел спортивное телосложение и симпатичное лицо.

У Лики загорелись глаза. Оно и понятно, парень был вполне в её вкусе. Но это тоже был не Виктор, точнее, Виктор, но не Азаров… В облике этого парня чуть-чуть не доставало ироничности, немного не хватало мужественности, а вместо потрясающих изумрудных глаз он имел серо-голубые.

Я извинилась за ложный визит, с трудом вытолкала Лику из кабинета и бессильно привалилась к стене.

— Ритуля, а этот-то тебе чем не угодил? — удивилась Лика. — Я думала, это он и есть. Ты уверена, что нет?

— Это не он! — в отчаянии крикнула я и заплакала.

— Может, ты ошибаешься? — участливо спросила любимая тётя. — У тебя же всегда была проблема с памятью на мужские лица и имена… Наверное, ты просто его не запомнила. Давай вернёмся и поговорим с ним?

— Нет, не вернемся… Это точно не он.

Нестерпимо хотелось курить. Я отлепилась от стены и зашагала на выход. Лика поплелась за мной.

Выйдя из здания, я уселась прямо на ступеньки и достала сигареты. Лика поозиралась в поисках скамейки, выудила из сумки какой-то пакет, постелила его на каменные плиты и устроилась рядом.

— Ритуль, а может, его вообще не существует, этого твоего Азарова? — осторожно спросила она.

— Может, и не существует… — всхлипнула я, и по моим щекам вновь покатились слёзы.

Наконец тётя сообразила, что найти «этого Азарова» — для меня вопрос жизни, хотя, рассказывая сон, я не коснулась наших с ним взаимоотношений, а лишь в общем обрисовала канву.

— А может, он в какой-то другой структуре трудится? В ФСБ, например, — предположила она, протягивая мне платок. — Ты вспомни, может, у него какие-то приятели были, друзья…

— Нет, — всхлипнула я. — Я как раз сильно огорчилась, что ничего о нём не знаю. Ни друзей, ни знакомых… Были какие-то оперативники, но я никого не запомнила. И мама ещё. Актриса… Но не идти же по театрам, в самом деле… Я вообще не уверена, что она здесь, а не в каком-то другом городе…

— Всё равно можно поискать. Ты её видела?

— На фотографии, когда в гостях у него была… — произнесла я и аж подпрыгнула от простой мысли. — Лика! Я же знаю, где он живёт! Я же была у него и помню этот дом! — я, как в горячке, схватила её за руку и рывком подняла. — Нужно немедленно ехать. Давай так: ты поедешь домой, посмотришь, как там Андрей, а я съезжу!

— Нет, я с тобой, — замотала головой тётя.

— Ну, Ликочка, пожалуйста! — взмолилась я. — Можно я поеду одна? — Почему-то мне больше не хотелось, чтобы наша встреча произошла в присутствии третьих лиц. — Так будет лучше.

— Ну, если ты так считаешь… — с лёгкой обидой произнесла Лика. — Но хотя бы адрес мне скажи.

Она вызвала себе такси, так как сюда мы прибыли на моей машине, и уехала домой. А я помчалась в знакомый переулок, ещё не зная, что там меня поджидает очередное разочарование.

Глава 45. Воплощённая мечта

Особняк в тихом зелёном дворике я нашла сразу, но нужный подъезд оказался закрыт. Я уселась на скамейку и закурила в ожидании, когда кто-нибудь из жильцов будет входить или выходить.

Ждать пришлось прилично, обитатели дома не сновали туда-сюда, поскольку в подъезде было всего три квартиры — по одной на этаже.

Лика периодически прозванивалась, спрашивала, какие у меня новости, но порадовать мне её было нечем.

Наконец дверь распахнулась, и в проёме показалась девочка-подросток с чудным рыжим доберманом на поводке.

Я прошмыгнула в подъезд, поднялась на третий этаж и позвонила в дверь. В квартире не обнаружилось никакого движения. Я сразу поняла, точнее, почувствовала, что там никого нет, но почему-то продолжала упрямо трезвонить ещё минут пять, после чего решила сесть здесь же — на ступеньках, и ждать, пока не придёт хозяин. Объявится же он когда-нибудь!

Примерно через час моей вахты снова позвонила Лика и поинтересовалась, как дела. Я рассказала, что в дом попала, искомую квартиру нашла, но хозяин отсутствует.

Говоря, я оглянулась на дверь и только сейчас заметила, что квартира на сигнализации, о чём и поведала тёте.

— И сколько ты там ждать собираешься? Может, он вообще сегодня не придёт? Сходила бы к соседям поспрашивала.

Удивившись, что такая простая мысль не пришла мне в голову, я резво подскочила и бегом спустилась на этаж ниже.

Открыть мне не пожелали, и пришлось разговаривать через дверь. Да и выяснить удалось не много.

Верхние жильцы переехали недавно, а кто именно, недовольный голос за дверью не знал. В апартаментах не шумели, сходки не устраивали, и вообще, похоже, там редко кто бывает. Или хозяева возвращались слишком поздно, когда «нормальные» люди уже спят. Мне это живо напомнило моих «любимых» Бронштейнов, которые тоже считают свой образ жизни единственно правильным, и любое отклонение вызывает у них бурную неприязнь.

На первом этаже повезло больше. Дверь мне открыли, на пороге возник тот самый шоколадный обаяшка-доберман с пряничным носом, за ним маячила приятная ухоженная женщина лет тридцати восьми.

Я совсем не боюсь собак, а этот пёс был до того хорош, что удержаться от соблазна погладить его было просто невозможно. Рыжий чудо-зверь отозвался вмиг возникшей симпатией, чем вызвал ко мне большое доверие у хозяйки. Но несмотря на это, сообщить что-то конкретное и она не смогла. Переезд тоже видели, но кто хозяин — толком не поняли. До этого квартира длительно сдавалась, так что и сейчас, возможно, новые арендаторы. Было это недавно и, похоже, жильцы или жилец, что более вероятно, так как несколько раз она как будто видела одного и того же парня на машине, вскоре куда-то уехал — вот уже несколько дней на окнах интересующей квартиры ролеты. Сказать точнее, когда, а тем более, куда и на сколько он уехал, женщина не могла. А на вопрос о марке автомобиля ответила, что, кажется, «Мазда».

— Точно не чёрная «Волга»? — разочарованно уточнила я.

— Да вроде и «Волга» мелькала, не помню…

Под данное ею описание предполагаемого обитателя квартиры можно было легко подогнать многих, в том числе и Виктора Чернового, например. Но всё равно это было уже кое-что.

Поблагодарив приветливую женщину за помощь, я вышла на улицу и убедилась, что окна действительно закрыты ролетами. Для этого пришлось влезть в чужой палисадник, так как буйно разросшиеся деревья перекрывали весь обзор. Мне стало совсем тоскливо. А вдруг он в самом деле уехал надолго?..

Домой я вернулась расстроенная, с одним-единственным желанием — напиться вдребезги и напополам. Однако намерение это вмиг улетучилось, едва я переступила порог.

Навстречу мне выбежала бледная Ольга с дрожащими губами.

«Началось!» — холодея от страха, подумала я и закричала:

— Что? Что случилось?! Говори немедленно!

И Оля, почему-то от моего крика перестав дрожать, рассказала, что Андрей, охваченный идеей ремонта, зачем-то самостоятельно полез снимать люстру в библиотеке, упал со стремянки и получил сотрясение мозга. К счастью, со слов врачей, неопасное, но кто знает — всё-таки это голова! Лика увезла его в больницу, предварительно позвонив какому-то местному светиле, чтобы он лично осмотрел Андрея.

— Господи, ты меня до смерти напугала! — я выдохнула и, догадываясь о каком светиле речь, набрала Ликин номер.

Она ответила сразу.

— Ты почему не позвонила?! — накинулась я. — Я тут чуть с ума не сошла, увидев трясущуюся Ольгу! Андрей как, в порядке? Сейчас приеду к вам.

— Да нормально всё, Ритуль, не надо никуда ехать. Мы здесь почти закончили, Георгий Ильич скоро уже нас отпустит.

— Ну я всё равно приеду. Заодно о Настиной маме с ним поговорю. Я тебе рассказывала, помнишь? Ты же денег дашь, если эта женщина существует?

Она на секунду замялась.

— Лика!

— Да здесь я.

— Я тебе вопрос задала! Между прочим, ещё неизвестно, почему мне это всё приснилось! Или тебе напомнить, кто там первая жертва была?!

— А я, что, отказываюсь?! — возмутилась тётя и шёпотом добавила: — Я в шоке просто. Рита, она существует, я уже спросила… Мистика какая-то…

Я познакомилась с доктором, вернее, он со мной — я-то его уже «знала». Рассказала ему о зарубежном коллеге и попросила устроить лечение Настиной мамы за границей. За наш, естественно, счёт.

Георгий Ильич вспомнил, что тоже что-то такое читал, и обещал помочь.

Вернувшись домой, мы уложили Андрея в постель, а сами уселись на балконе выпить чаю.

Я передала Лике то, что удалось узнать от соседей.

— И что ты собираешься делать дальше? — спросила она, разливая чай.

— Буду ездить, пока он не появится. Не будет же он вечно отсутствовать…

— А вдруг? Люди иногда надолго уезжают. Ты же не знаешь, кто он и чем занимается. Может, у него командировки длительные… за границу, например. Да и вообще, он ли это? Я бы на твоём месте к Черновому присмотрелась… может, это всё-таки он тебе снился?

— Вот сама и присматривайся! — вспылила я. — А мне и так ясно, что нет!

— Ну ладно, нет так нет, — примирительно сказала Лика.

Пару минут мы молча пили чай, но я особо не обольщалась. Надо знать мою тётю. Не оставит она меня так просто. Если уж ей в голову что-то втемяшилось… А сейчас я ясно видела, что она не готова отказаться от идеи продолжить знакомство с Черновым.

— А давай тогда просто ему всё расскажем, — в подтверждение моих мыслей произнесла она. — По-моему, он будет рад нам помочь.

— А давай ты будешь Андреем манипулировать, — съязвила я, поскольку чего-то подобного и ожидала. — Вообще, интересно получается. Рассказать прокурору — давнему знакомому — ты не можешь, а совершенно постороннему человеку — с дорогой душой! Что-то это подозрительно… — я иезуитски ухмыльнулась, намекая, что её неуместный интерес к объекту не остался незамеченным.

— Хорошо, — верно истолковав мой намёк, тут же уступила она, — будем искать твоего Азарова. Завтра постараюсь пробить, живёт ли вообще такой человек в нашем городе, а заодно попробую узнать, кому принадлежит квартира. Надеюсь, отыщется твой герой. — Это она произнесла с едва заметным сарказмом — всё-таки обиделась на моё нежелание обеспечить ей ещё одну встречу с Черновым. — Только если окажется, что он в органах не работает, толку с него? Всё равно тогда придётся кого-то напрягать… — Лика вздохнула. — Или Андрею рассказать? Он умный, что-нибудь придумает… Ладно, пойдём спать, поздно уже.

***

Назавтра Ликины изыскания привели к следующему. Азаров Виктор Андреевич проживал в нашем городе в единственном экземпляре, и на момент поисков ему исполнилось семьдесят четыре года. Возникло огромное искушение взглянуть на него — с учётом обстоятельств я бы не удивилась, окажись Виктор каким-нибудь бессмертным горцем, но всё же здравый смысл возобладал.

Указанная квартира принадлежала Александрову Виктору Сергеевичу. Это было уже теплее! Совпало имя, а перепутать фамилии я могла запросто. Одна беда, ни в каких известных структурах человек с таким именем не значился…

Следующие несколько дней я исправно, как на работу, ездила к дому Виктора в попытке «отловить» неведомый объект. Но тщетно. Окна по-прежнему были наглухо закрыты.

За это время я крепко сдружилась с собакой с первого этажа, завязала приятельские отношения с её пятнадцатилетней хозяйкой, несколько раз была приглашена на чашку кофе мамой девочки и даже пару раз попала на папу. Соседей с третьего этажа за эти дни никто так и не видел.

Сидя под подъездом до глубокой ночи, я в отчаянии думала: «Ну где же ты? Неужели ты не чувствуешь, что я тебя жду?!»

На меня обрушился целый сонм фантомных воспоминаний, память подкидывала столько подробностей, что временами казалось, будто всё, что мне приснилось, действительно происходило наяву… вот только Виктор… словно попал в них из другой реальности… Периодически от этого «эффекта Манделы» я начинала натурально сходить с ума, и меня охватывала настоящая паника: «В нашей реальности его нет и никогда не было!» В такие моменты приходилось до боли стискивать зубы, чтобы не закричать от безысходности.

Кирилл предпринял попытку вытянуть куда-нибудь Лику, но она, прикрывшись ремонтом, отказалась.

Ремонт, разумеется, никто и не думал начинать, он был придуман с единственной целью — усадить Андрея дома. Но получилось даже лучше, мы его в буквальном смысле уложили, так как Лика, ссылаясь на распоряжение врача, категорически запретила мужу покидать постель.

Все рабочие моменты в основном решались по телефону, и Лика тоже практически из дома не выходила.

Свободно разгуливала только я. Пока никто не знал, что я — богатая наследница, опасаться мне было нечего.

Всё выглядело вполне естественно. С Андреем произошёл несчастный случай, жена ухаживает за ним, попутно делая ремонт, племянница просто приехала в гости. Но долго эта идиллия продолжаться не могла — если преступники уже составили план действий, вряд ли они захотят отказаться от своего замысла. Скорее, начнут искать другие пути.

Утром в понедельник, чудного тринадцатого числа, Лика вошла ко мне в спальню и, тяжко вздохнув, сказала:

— Рит, мы твоего Азарова-Александрова можем сто лет дожидаться, собирайся, поедем «сдаваться» прокурору.

— Поедем, — уныло согласилась я, тоже устав от ожидания.

***

Мы с ней уже подходили к кабинету, когда дверь прокурорской приёмной распахнулась, и из неё вышел парень с дивными зелёными глазами… Думая о чём-то своём, он скользнул по нам невидящим взглядом, улыбнулся каким-то своим мыслям и, не обращая ни на кого внимания, зашагал по коридору в противоположную сторону.

Я мгновенно превратилась в «соляной столб» и даже, кажется, оглохла. По крайней мере, кроме ударов собственного сердца, я не слышала ничего. Ни того, что говорила Лика, а она точно что-то говорила, тряся меня за руку, ни снующих мимо нас людей.

Так я и стояла бы истуканом, если бы коридор был метров на двести длиннее. Но парень быстро скрылся за поворотом, я очнулась и бросилась вдогонку.

Сейчас! Его и след простыл.

Несколько минут я безуспешно металась по лабиринтам здания, пока меня не отловила Лика и силой не затолкала в кабинет к прокурору.

В просторном помещении работал кондиционер, и то ли от этого, то ли от нервного возбуждения меня била такая дрожь, что я не представляла, как вообще смогу говорить.

К счастью, хозяин кабинета стал радушно угощать нас чаем, и рассказывать Лике о проведённом в горах отпуске.

Плавно его повествование перешло к работе, точнее, к молодёжи, которая не так уж плоха, как кажется на первый взгляд — имеет какие-то идеалы и идёт на службу в органы сознательно, невзирая на то, что служба эта «и опасна, и трудна»…

Всё это позволило мне прийти в себя и немного успокоиться.

Я уже собиралась задать вопрос о человеке, покинувшем этот кабинет незадолго до нашего прихода, но неожиданно Алексей Романович заговорил о нём сам.

— Да вот хоть взять моего племянника. Он только что был здесь, просился ко мне на службу. Казалось бы, зачем ему? Боевой офицер, куча наград, в совершенстве владеет восточными единоборствами. Если я вам скажу, кто был его учителем, вы не поверите. Впрочем… вряд ли вы знаете это имя, девочки. Да и у самого Виктора очередь из учеников на пять лет вперёд, такой уже мастер! — Я вздрогнула и чуть не расплескала чай. В голове творилось чёрте что похлеще, чем было во сне, и слова прокурора с трудом продирались сквозь этот сумбур. — Готовы любые деньги платить, лишь бы он взялся с ними заниматься. А он, вишь ты, ко мне попросился. Да я готов с руками его оторвать, всё у парня на месте: и голова, и сердце, и принципы. Вот только не просто ему в системе будет, не все у нас хотят сделать мир лучше. Трудновато здесь таким… Весь в отца. Тоже, кстати, офицер был, Азаров Андрей, геройски погиб, может, слышали? Известная история была.

Лика, озарённая догадкой, начала было открывать рот, оглянулась на меня, но, увидев моё лицо, решила помолчать. От нахлынувших чувств меня бросало то в жар то в холод. А ещё очень хотелось ущипнуть себя за руку, чтобы убедиться, что сейчас я точно не сплю.

— Мальчишке тогда и пяти лет не исполнилось, — продолжал рассказывать, как оказалось, ближайший родственник «моего» Азарова… — Алина, сестра моя — мать Виктора, быстро замуж выскочила, правда, за достойного человека, ничего не скажу. Хоть и режиссёр, а всё честь по чести сделал: мальчика усыновил и растил почти как родного. Тёплых отношений, правда, не возникло, но и плохого не было. Парень и не знал ничего. Алина ему правду только недавно рассказала, после смерти отчима. Дело, конечно, прошлое, Виктор взрослый, с пониманием ко всему отнёсся, но фамилию всё же решил поменять. Считает, так будет правильно. Я одобряю. Давно Алине говорил, нельзя память в землю зарывать. В общем, отличный парень, только вот что-то не женится никак. Какую жемчужину ищет?.. Ну да ладно. Заболтал я вас, девочки, расслабился. Вас-то что ко мне привело?

И Лика поведала ему о наших подозрениях, пока не указывая источник информации.

— Мне эта пара — Кирилл с Денисом никогда доверия не внушали, — поморщился Алексей Романович. — И дело Артёма я очень хорошо помню, в той перестрелке товарищ мой серьёзно пострадал. Обязательно проверим. И за матерью проследим, — пообещал прокурор, и мы попрощались.

К тому моменту я уже полностью разобралась с собой, перестала дёргаться, и незаметно дала Лике понять, что расспрашивать прокурора о племяннике пока не стоит.

— Поедешь к нему? — спросила она, как только мы покинули кабинет.

Я отрицательно качнула головой.

— Нет?.. — опешила тётя. — Почему? Ты же все эти дни как одержимая была!

— Потому что и без него всё замечательно устроилось, — спокойно ответила я, не желая объяснять, что с опозданием осознала, что Виктор меня даже не заметил… — Не сомневаюсь, что твой Алексей Романович сделает всё как надо. Действительно хороший дядька. Хоть это и не профессия. Лика… я его вспомнила… И маму его, и отчима. Они мой первый драмкружок вели. Недолго, правда, уехали. Видела его как-то мельком, когда мы к ним домой заходили… Это он, Лика. Выходит, судьба наши пути уже однажды пересекала… А она, знаешь, дама настырная… Если надо — сама меня найдёт.

Эпилог

Примерно через месяц вся братия была арестована.

Тётя откликнулась на настойчивые призывы Кирилла и встретилась с ним, разумеется, под прикрытием оперативников.

Не всё было, как в моём сне, но многое совпало. Кирилл был задержан при попытке отравить Лику каким-то быстродействующим препаратом, не определимым в организме. Пойманный с поличным, он сразу во всём признался. Встреча была зафиксирована скрытой камерой, и отпираться было бессмысленно.

Артёма той же ночью отловили на выходе из подпольной клиники пластической хирургии. Встречала его маман, богатырское здоровье которой от такого поворота пошатнулось, и она в одночасье получила обширный инфаркт.

Сопровождал её подкупленный Кириллом замначальника службы безопасности Ликиной компании, который попытался отвертеться от соучастия — не знал, что Кирилл уже фактически всё рассказал. За такой просчёт начальник службы был тут же, конечно, уволен. Но это был не Олин родственник — Пал Палыч был назначен на эту должность как раз после увольнения начальника, промухавшего заговор.

Артём долго не давал показаний, но в конце концов заговорил. Его мнимую смерть организовала Рагнеда при финансовой поддержке отца Виолетты, заплатив кому-то из тюремных служащих громадную сумму. Сказать точнее, кому и сколько, он не мог, так как мама его в эти подробности не посвящала.

Виолетта развелась с Кириллом, продала дом и уехала к отцу в Швейцарию. Кажется, к тому моменту он был ещё жив.

Мой бестолковый «жених» в новых обстоятельствах растерялся и продал за хорошие деньги свою долю в компании Лике с Андреем. Я постаралась с ним ни разу не пересечься, дабы снова внезапно не пожалеть, а вскоре мы узнали, что он поехал следом за Виолеттой… Ну что ж, чем чёрт не шутит, а вдруг?

Что будет с братьями, решит суд, дожидаться которого я, естественно, не стала. Полагаю, теперь они исчезнут с арены всерьёз и надолго. Артёма мне было немного жаль — умный, способный человек, и так по-дурацки распорядиться своей жизнью… но, в конце концов, каждый действительно сам выбирает свой путь.

Оля неожиданно для всех уволилась. Поскольку я не рассказала тёте многие, не имеющие отношения к делу детали своего сна, в том числе и о чувствах Ольги к Андрею, Лика долго сокрушалась о потере такой замечательной помощницы. Даже пыталась заманить её обратно существенным повышением зарплаты, но Оля осталась непреклонна. И правильно сделала.

Получив самые лучшие рекомендации, она быстро нашла новое место в доме какого-то банкира-вдовца, и я очень надеюсь, что всё у неё сложится хорошо. Я долго думала над её словами, и пришла к выводу, что все мы, наверное, однолюбы. Просто иногда, чтобы встретить «своего» человека, требуются долгие годы, и потребность любить заставляет нас влюбляться в того, кто подвернётся под руку.

Когда Андрей поправился, мы, опуская некоторые детали, поведали ему всю эту историю. Конечно, он был в шоке и долго возмущался, что мы не рассказали ему сразу, а рисковали в одиночку.

Как ни хорошо нам было в гостях, а надо было возвращаться. Магистр упорно тянул меня домой, должно быть, стосковался по нашим цветам. К тому же, в скором времени нас ожидала следующая поездка — к родителям, и надо было поторапливаться.

Вернулись мы втроём. Как и обещала, я привезла Сашке «подарок» — Галку. Или это я себе подарок привезла?

Поначалу она и слышать ничего не хотела о поездке. И это несмотря на всё моё, включённое на максимум обаяние! Прямо сказать, для чего мне это нужно, я не могла — тогда бы точно никакие уговоры не помогли. В итоге пришлось её в буквальном смысле загипнотизировать:

— Галка, просто доверься мне! Один раз в жизни.

И, слава небу, всё получилось! Им с Сашей хватило пары недель, чтобы понять, что вряд ли они теперь смогут прожить друг без друга, так что одной счастливой свадьбой всё это безобразие точно скоро закончится.

По случаю такого события Сашка арендовал на побережье шикарную виллу, куда за неделю до памятного дня начали стекаться гости.

Разумеется, приехали и Лика с Андреем, и Олег с Машунькой. А меня сдуру назначили свидетельницей, и я чуть было не испортила друзьям праздник. За два дня до торжества, совершая одиночный ночной заплыв и любуясь морем, которое уже засветилось, случайно угодила в холодное течение.

Не сумев справиться с судорогами, я быстро погружалась в пучину, изо всех сил стараясь не запаниковать и не нахлебаться воды. Такой подставы от любимого моря я никак не ожидала! Хотя, кто знает… может, оно тут было вовсе и не при чём.

Воздух заканчивался, и я, как когда-то во сне, падая в бездну, на самом краю угасающего сознания отчётливо поняла: от судьбы не уйдешь…

Перед мысленным взором стремительно закружились спирали бесконечных фейерверков, спина наткнулась на что-то твёрдое, но всё это было уже где-то за гранью…

***

Безумная пляска разноцветных огней прекратилась так же внезапно, как и началась. Я резко распахнула глаза и увидела перед собой знакомое до мельчайшей чёрточки, любимое лицо. Пляж был хорошо освещён, и блики развешенных всюду гирлянд плескались в зелёных радужках. Набегающие волны мирно шуршали галькой. Где-то далеко играла музыка. Из дома наверху доносился смех и радостные крики. Сашка с Галкой веселились с гостями, даже не подозревая, что я чуть не сорвала им свадьбу. Такая вот я молодец невезучая… Или, наоборот, везучая?

Мы смотрели друг другу в глаза. Внимательно и напряжённо. Лица были так близко, что я почти ощущала его дыхание.

Со стороны вполне могло показаться, что двое влюблённых просто прилегли на бережок полюбоваться звёздами под шелест прибоя… если бы… если бы не тревога в глазах Виктора.

Не успев по-настоящему удивиться и подумать, как он здесь оказался, и как может отнестись к моему порыву, я обхватила его шею руками, прижалась к холодной мокрой щеке и прошептала:

— Как же ты вовремя!

Оглавление

Вместо предисловия

Глава 1. Уходя — уходи

Глава 2. Предвестники беды

Глава 3. Холостые мужчины, дальние родственники и прочие неприятности

Глава 4. Мужья приходят и уходят

Глава 5. На краю света

Глава 6. «Скелеты из шкафов»

Глава 7. «Капкан»

Глава 8. «Мудрое» решение

Глава 9. «Встреча на Эльбе»

Глава 10. Свита для «принцессы»

Глава 11. Странная угроза

Глава 12. Вы поедете на бал?

Глава 13. Таланты и поклонники

Глава 14. Неслучайные случайности

Глава 15. Разборки на балконе

Глава 16. Кошачьи хитрости

Глава 17. «Мирные» переговоры

Глава 18. Очередь на тот свет

Глава 19. Польза совместных «прогулок»

Глава 20. Добро пожаловать в приют!

Глава 21. Последний презент

Глава 22. Жизнь после смерти

Глава 23. «Городская сумасшедшая»

Глава 24. Трудности русского языка или покойники не говорят

Глава 25. Сюрприз от себя любимой

Глава 26. Сотворение Вселенной

Глава 27. Крушение надежд

Глава 28. Поправляем «карму»

Глава 29. «Семейка Адамс»

Глава 30. Полный провал или спецподготовка к женитьбе

Глава 31. Обузданные страсти

Глава 32. Одинокая звезда

Глава 33. Дураки и дороги

Глава 34. «Мадам, не говорите о любви…»

Глава 35. Шипы и розы

Глава 36. Психологический портрет «преступника»

Глава 37. Неудавшийся шантаж

Глава 38. Смерть вдогонку

Глава 39. Раздача поклонников

Глава 40. Аура влюблённости

Глава 41. Апогей безумия

Глава 42. Конец всему

Глава 43. Начнём сначала

Глава 44. В поисках иллюзии

Глава 45. Воплощённая мечта

Эпилог