КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно
Всего книг - 706123 томов
Объем библиотеки - 1347 Гб.
Всего авторов - 272720
Пользователей - 124650

Новое на форуме

Новое в блогах

Впечатления

a3flex про Невзоров: Искусство оскорблять (Публицистика)

Да, тварь редкостная.

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
DXBCKT про Гончарова: Крылья Руси (Героическая фантастика)

Обычно я стараюсь никогда не «копировать» одних впечатлений сразу о нескольких томах, однако в отношении части четвертой (и пятой) это похоже единственно правильное решение))

По сути — что четвертая, что пятая часть, это некий «финал пьесы», в котором слелись как многочисленные дворцовые интриги (тайны, заговоры, перевороты и пр), так и вся «геополитика» в целом...

В остальном же — единственная возможная претензия (субъективная

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
medicus про Федотов: Ну, привет, медведь! (Попаданцы)

По аннотации сложилось впечатление, что это очередная писанина про аристократа, написанная рукой дегенерата.

cit anno: "...офигевшая в край родня [...] не будь я барон Буровин!".

Барон. "Офигевшая" родня. Не охамевшая, не обнаглевшая, не осмелевшая, не распустившаяся... Они же там, поди, имения, фабрики и миллионы делят, а не полторашку "Жигулёвского" на кухне "хрущёвки". Но хочется, хочется глянуть внутрь, вдруг всё не так плохо.

Итак: главный

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
Dima1988 про Турчинов: Казка про Добромола (Юмористическая проза)

А продовження буде ?

Рейтинг: -1 ( 0 за, 1 против).
Colourban про Невзоров: Искусство оскорблять (Публицистика)

Автор просто восхитительная гнида. Даже слушая перлы Валерии Ильиничны Новодворской я такой мерзости и представить не мог. И дело, естественно, не в том, как автор определяет Путина, это личное мнение автора, на которое он, безусловно, имеет право. Дело в том, какие миазмы автор выдаёт о своей родине, то есть стране, где он родился, вырос, получил образование и благополучно прожил всё своё сытое, но, как вдруг выясняется, абсолютно

  подробнее ...

Рейтинг: +2 ( 3 за, 1 против).

Готикана (ЛП) [РуНикс] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]


 

Готикана - РуНикс

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Книга: Готикана

Автор: РуНикс

Серия: Вне Серий

Перевод группы: https://vk.com/neviofal

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

АННОТАЦИЯ

 

Необычная девушка. Загадочный мужчина. Старинный замок. Что может пойти не так?

Корвина Клемм, будучи изгоем на протяжении всей своей жизни, после потери матери, осталась на произвол судьбы. Когда она получает письмо о зачислении от таинственного Университета Веренмор, она принимает это как знак от вселенной. Однако последнее, что она ожидает, это старый, уединенный замок на вершине горы, пронизанный тайнами, обманом и смертью.

Всю свою жизнь Вад Деверелл был загадкой, ему нравилось быть закрытой книгой, но он знал обо всем происходящем в Университете. Профессор, работающий на полставки над своей диссертацией, Вад здесь достаточно долго, чтобы быть в курсе, какие опасности таит в себе замок. И он понимает, что в тот момент, когда его пути пересекаются с Корвиной, она опасна для всего, чем он является.

Они не должны были попадаться друг другу на глаза, не должны были встречаться взглядами. Они не могли. Но ледяная вековая тайна заставляет их столкнуться. Каждые пять лет на протяжении более ста лет люди пропадают, и Корвина получает подсказки к разгадке этого секрета. Но Вад в свою очередь обязан приглядывать за ней.

И вот так начинается сказка о таинственности, боли, мрачности и глубокой любви, которая расцветает в самых неожиданных местах.

 

 

 

 

 

 

 

 

ПОСВЯЩАЕТСЯ

 

Всем, кто считал себя не подходящим, и на горьком опыте убедился, что ты и не должен. Быть другим — это твой обоюдоострый меч. Однажды ты найдешь свой щит, чтобы подходить.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ПЛЕЙЛИСТ

 

The Passenger — Hunter as a Horse

War of Hearts — Ruelle

Black Magic Woman — VCTRYS

You Belong to Me — Cat Pierce

In the Woods Somewhere — Hozier

Secrets and Lies — Ruelle

In the Shadows — Amy Stroup

My Love Will Never Die — AG, Claire Wyndham

Dinner and Diatribes — Hozier

Scars — Michael Malarkey

Secrets — Denmark + Winter

Going Under — Evanescence

Heavy in Your Arms — Florence + The Machine

I Just Died In Your Arms (Cover) — Hidden Citizens

Toxic (Cover) — 2WEI

Breathe — Tommee Profitt, Fleurie

Devil's Playground — The Rigs

A Little Wicked — Valerie Broussard

Serious Love — Anya Marina

Run Baby Run — The Rigs

Walkin' After Midnight — KI:Theory, Maura Davis

Become the Beast — Karliene

Power and Control — MARINA

Control — Halsey

BITE — Troye Sivan

Desire — Meg Myers

Take me to Church — Hozier

Take me to Church (cover) — Sofia Karlberg

Dark Paradise — Lana Del Rey

Big God — Florence + The Machine

Special Death — Mirah

Waiting Game — BANKS

Every Breath You Take — Chase Holfelder

Six Feet Under — Billie Eilish

Dark Horse (Cover) — Sleeping at Last

Young and Beautiful — Lana Del Rey

Achilles Come Down — Gangs of Youth

Bury a Friend — Billie Eilish

Love is a Bitch — Two Feet

Arcade — Duncan Laurence

Bring Me To Life — Evanescence

We Must be Killers — Mikky Ekko

Hunger — Florence + The Machine

Lovely — Billie Eilish, Khalid

Talk — Hozier

Until We Go Down — Ruelle

Blinding Lights (Cover) — Matt Johnson, Jae Hall

All I Need — Within Temptation

Sleep Alone — Bat for Lashes

Deep End — Ruelle

The Humming — Enya

I Put A Spell on You — Annie Lennox

Found Love in a Graveyard — Veronica Falls

Dead in the Water — SPELLES

Bury — Unions

Into the Black — Chromatics

Far From Home (The Raven) — Sam Tinnesz

Bad Romance (Epic Trailer Cover) — J2, SAI

Closer (Epic Stripped Cover) — J2, Keeley Bumford

Paint it Black (cover) — Ciara

Mad World — Michael Andrews

Haunted — ADONA

Apocalypse — Cigarettes After Sex

And So It Begins — Klergy

Goetia — Peter Gundry

Salem's Secret — Peter Gundry

Vampire Masquerade — Peter Gundry

Tonight Ve Dance — Peter Gundry

Quiet Moon — Colossal Music

Nevermore — Adrian Von Ziegler

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА

 

Дорогой читатель,

Спасибо, что взял в руки мою книгу! То, что она заинтересовала тебя, многое значит для меня!

Прежде чем ты отправишься в Веренмор и мир Готиканы, я хотела бы предупредить тебя о некоторых вещах, упомянутых в книге. Если это каким-либо образом вредит твоему психическому здоровью, я искренне призываю тебя взять паузу и пересмотреть свое решение.

Эта книга содержит откровенное сексуальное содержание, рекомендованное только для лиц старше 18 лет, упоминает и содержит сцены самоубийства, убийства и смерти, упоминает о психических заболеваниях и пренебрежительном воспитании, упоминает о сексуальном насилии и упоминает о человеческих жертвоприношениях. Существует также таинственный морально серый герой, который будет бесконечно расстраивать тебя, потому что его точка зрения скудна, и я хочу, чтобы ты почувствовал то же самое, что и главная героиня по отношению к нему, а это растерянность, разочарование, подозрительность и похоть.

Готикана сильно отличается от всего, что я писала ранее, но это также самая близкая моему сердцу история. Веренмор невероятно особенный для меня, с персонажами, инцидентами, местами, вдохновленными некоторыми истинными событиями из моей жизни. Если ты решишь почитать и отправиться в это путешествие со мной, я надеюсь, оно тебе понравится.

Спасибо.

 

 

 

 

 

 

И широко распахнул я дверь жилища моего: Мрак, и больше ничего.

Эдгар Аллан По

 

 

 

*

 

Я не позволю тебе пойти в неизведанность одной.

Брэм Стокер

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ГДЕ ВСЁ НАЧАЛОСЬ

 

Вад

 

Нет ничего более пугающего, чем слепая бабушка с белками вместо глаз, внезапно схватившая тебя за руку в полнолуние.

Старушка Зельда когда-то была смотрительницей дома, в котором теперь жил маленький Вад с другими мальчиками. Но после того, как она ослепла, администраторы позволили ей остаться, что, по мнению Вада, было ошибкой. Потому что она знала о вещах, о которых ей не следовало знать, о вещах и проделках мальчишек, которых она даже не могла видеть. Она знала, что Рид утонет в пруду за неделю до этого. Она знала о Торе и его коже, горящей изнутри, о чем он никогда никому не рассказывал. И ее слова о том, что его лучшего друга однажды «поглотит пламя», что бы это ни значило, а Фьюри боялся огня.

Старушка Зельда была очень пугающей. И Вад избегал ее при каждом удобном случае.

Так что быть схваченным в маленьком саду в день рождения мальчика на глазах у других — он этого не хотел.

Ее хрупкая морщинистая рука сжала его тонкую руку с удивительной силой.

— В замок, куда никто не приезжает, — сказала она дрожащим голосом, ее лицо было в морщинах, белки глаз устрашающе смотрели на Вада, — Ты отправишься, мальчик.

Фьюри хихикнул рядом с ним.

— Зачем ему ехать в замок, Зельда? Где вообще он найдет замок?

Они бедны, большинство из них. 

— Он обнаружит много вещей, — произнесла Старушка Зельда его другу. — Фиолетовые глаза. Ты найдёшь фиолетовые глаза.

Аякс, еще один мальчик того же возраста, что и Вад, расхохотался.

— Фиолетовые глаза? Ни у кого нет фиолетовых глаз, Зельда. Или, может быть, у фриков.

— Возможно, он также найдет трехногого человека, — крикнул другой мальчик с девчачьим хихиканьем.

— Или девушку с двумя рогами, — сказал другой.

Вад яростно покраснел, его семилетнее «я» разозлилось на Старушку Зельду за то, что она загнала его в угол и говорила о нем странные вещи, над которыми смеялись его друзья.

Среди смеха над ним, Зельда крепче сжала его руку.

— Не забывай, мальчик. Это вопрос многих смертей.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ПАРУ ЛЕТ СПУСТЯ

 

Корвина

 

Черный.

Это отсутствие цвета, хранитель тьмы, бездна неизвестного. Это было в ее волосах, в одежде ее мамы, в огромном небе над головой.

Она любила черный.

Дети в городе пугались этого — от теней под кроватями до бесконечной ночи, которая окутывала их на долгие часы. Родители учили бояться их этого лишь слегка. Тоже учили бояться их и ее мать — странную женщину с необычными глазами, живущей на краю города, недалеко от леса. Некоторые шептались, что она была ведьмой, практикующей темную магию. Некоторые говорили, что она ненормальная.

Маленькая Корвина все это слышала, но знала, что это неправда. Ее мать не была ни ведьмой, ни ненормальной. Ее мать была ее мамой. Она просто не любила людей. Корвина тоже не любила людей, но большая часть населения была отталкивающей.

Всего за день, она увидела, как девочка ее возраста бросала камешки в ворону, которая пыталась найти на земле несколько веток для своего гнезда. Корвина знала это, потому что знала ворону. В здешних лесах их было немного, но те, кто остался, тоже знали ее и ее маму. И это было не из-за чего-то колдовского.

Сколько она себя помнила, мама каждое утро выводила ее на поляну в нескольких минутах ходьбы от их маленького домика, чтобы покормить ворон. В один из хороших дней, когда она говорила, мама рассказала ей, что они разумные, преданные существа, с духами своих предков, и они наблюдают за ними с небес в течение дня, точно так же, как звезды ночью.

И они тоже нуждались в защитниках, в двух из них.

Ее мама почти не разговаривала, но она слышала голоса, говорившие о многом. Они говорили ей, чтобы она не общалась с людьми, чтобы держала подальше Корвину, после того инцидента в школе, тем самым переведя ее на домашнее обучение. Мама говорила ей, что она не может бродить, иначе ее заберут. Она не могла покидать свою сторону в городе, иначе ее заберут. Она не могла ни с кем разговаривать, иначе ее заберут.

Корвина не хотела, чтобы ее забрали.

Она любила маму. Маму, от которой пахло шалфеем, свежей травой и благовониями. Маму, которая выращивала овощи и готовила для нее вкусную еду. Маму, которая раз в месяц брала Корвину с собой в город, хотя терпеть не могла забирать ей из библиотеки книги, которые ей нравились. В большинстве случаев мама вообще не разговаривала, если только не учила Корвину или не шептала на голоса. Корвина тоже почти не разговаривала. Но знала, что ее любят. Просто ее мама была такой. 

Когда она шла рядом с ней на своих маленьких ножках под лунным небом к поляне — редкая Чернильная Луна, которая случалась раз в пять лет, Чернильная Луна, под которой она родилась, — она улыбнулась. Спустя долгое время ее мать была счастлива, и это делало Корвину счастливой. Со свечами и ароматическими палочками, которые сделала ее мать, и картами таро, которые мама учила ее читать, и кристаллами, которые они собирались перезарядить, десятилетняя Корвина огляделась в темноте и почувствовала себя как дома.

Если ее мама была ненормальной, то, возможно, и она тоже.

В конце концов, иногда она тоже слышала голоса.

 

 

 

 

 

 

 

Глава 1

 

Корвина

 

Корвина никогда не слышала об Университете Веренмор. Но опять же, она не слышала о большинстве нормальных вещей, не с ее воспитанием. Однако больше никто о нем не знал.

Держа в руках письмо, которое она получила несколько недель назад, — письмо, написанное чернилами на коричневой плотной бумаге, которая пахла, как старые, любимые книги, — она вновь внимательно прочитала слова.

Уважаемая, Мисс Клемм,

Университет Веренмор рад предоставить вам наше предложение о поступлении. Вот уже более ста лет мы привлекаем студентов из особых рангов общества для обучения в нашем уважаемом учебном заведении. Ваше имя и фамилия были переданы нам Психиатрическим Институтом Утренняя Звезда.

Мы хотели бы предложить вам полную стипендию на курс ассоциированного бакалавриата в Веренмор. Эта степень предоставит доступ к некоторым эксклюзивным кругам в будущем и откроет для вас много дверей. Мы считаем, что с вашими академическими достижениями и личной историей вы идеально подойдёте нашему учебному заведению.

Хотя мы понимаем, что это, должно быть, не простое время для вас, решение должно быть принято. Пожалуйста, вернитесь к данному письму по прилагаемому адресу для получения дополнительной информации. Если мы не получим от вас никакого ответа в течение 60 дней, мы с сожалением отменим предложение.

Мы надеемся услышать от вас .

С уважением ,

Кейлин Кросс ,

Специалист по Зачислению,

Университет а Веренмор.

Корвина никогда не получала писем, тем более таких странных, как этот.

И это было очень странно.

Она двадцатиоднолетняя девушка, которая всю жизнь училась на дому и была изолирована своей матерью. Зачем Университету понадобилась студентка старшекурсница, достигшая нормального возраста, у которой не было ничего похожего на обычное школьное образование? И кто в нынешнее время присылает письма от руки?

Странно, но никто не знал об Университете. Она пыталась что-то узнать — расспросила главного врача в больнице, воспользовалась компьютером городской библиотеки, но никто не мог ответить. Веренмор нигде не существовал, кроме как на карте, в виде крошечной точки, маленького городка с таким же названием в долине горы Веренмор. На этом все.

Университет существовал где-то на горе, куда обычных людей обычно не пускали. И она знала это, потому что ее таксист — очень добрый человек по имени Ларри — только что сказал ей об этом, везя их в гору.

— Здесь не так много людей, которые отправляются в этот замок, — продолжил Ларри свой поток информации, направляя маленькую черную машину по слегка наклонной дороге.

Корвина нашла его прямо у железнодорожного вокзала, когда вышла. Ей потребовалось два поезда — один из Эшберна, другой из Тенебры — и более двенадцати часов, чтобы добраться до Веренмор. Ларри был удивлен, когда она назвала ему пункт назначения на горе, до такой степени, что он помолился, прежде чем завести машину.

— Почему? — спросила Корвина, наблюдая, как маленький городок становится все меньше вдалеке, когда пышная зелень поглощает ее обзор.

Она не привыкла к разговорам, но ей нужно было узнать как можно больше об Университете, в который она согласилась поступить. Не то чтобы ей было чем заняться. Жизнь в крошечном домике, в котором она выросла, изготовление украшений, свечей для заработка, и чтение книг, стали монотонными, особенно когда никто в городе, кроме старого библиотекаря, никогда не относился к ней с чем-либо, кроме подозрений. Письмо о зачислении пришло в виде знака от вселенной, и ее мать всегда говорила ей никогда не игнорировать подобное. Корвина всегда хотела получить опыт от школы социальных нюансов, учиться с другими людьми вокруг нее и узнать больше о людях, которые ничего о ней не знали. Чистый лист, чтобы написать на нем все, что она захочет, как бы она этого ни хотела. Это было противоречиво, ибо она была одиночкой, но наблюдателем. Всякий раз, когда у нее выдавалась такая возможность, она наслаждалась наблюдением за людьми. 

— Не знаю, — водитель пожал худыми плечами под тонкой бежевой курткой. — Небылицы об этом месте, я полагаю. Говорят, что в замке водятся привидения.

Корвина фыркнула. Она сомневалась в этом. Старинные постройки и места, по ее опыту, имели тенденцию со временем помечаться как: там водятся привидения. Но она также хотела сохранить свой разум открытым.

— И так ли это? Привидения, я имею в виду? — спросила она, все еще любопытствуя узнать больше о таинственном Университете.

Водитель оглянулся на нее в зеркало заднего вида, прежде чем вновь сосредоточиться на дороге.

— Вы останетесь в замке или просто навещаете кого-то, Мисс?

— Останусь, — ответила она ему, взглянув на письмо в своей руке и запихивая его в коричневую кожаную сумку, которая принадлежала ее бабушке.

Это единственное, что она получила от кого-то, кроме своей матери.

— Я бы сказал, не теряйте голову, — сосредоточился водитель, когда склон стал круче. — Не могу сказать, водятся ли в том месте привидения, но что-то с ним не так.

После этого на несколько минут воцарилась тишина. Корвина слегка опустила окно, глядя на естественную, невероятную красоту гор. Зрелище было не похоже ни на что, что она когда-либо видела раньше. Там, откуда она, лес был более желтым, а воздух более влажным.

Когда холодный, сухой воздух хлестнул по темным прядям, выбившимся из ее косы с рыбьим хвостом, Корвина позволила себе насладиться обилием глубокой, темной зелени, простирающейся под ней, маленький городок был крошечной поляной посреди чащи. Запах неизвестной флоры просачивался в открытое окно, небо было облачным, бледным подобием самого себя.

Музыка, которая тихо играла во время поездки, потрескивала, когда они поднимались выше. Корвина посмотрела на приборную панель, а водитель вздохнул.

— Такое случается каждый раз, — сказал он ей. — Сигнал ухудшается.

Корвина почувствовала, что хмурится.

— Тогда как Университет поддерживает связь?

Водитель пожал плечами.

— У них есть парниша, которого они обычно посылают в город. Для отправки писем используют интернет, например.

— И это единственная дорога вверх и вниз по горе?

Обычно она вела себя тише, хотя и не знала, была ли это естественная тенденция или ей не с кем было поговорить. Живя одна на окраине своего маленького городка Скарсдейл, как изгнанница, она иногда проводила дни, даже не слыша звука собственного голоса. 

— Да, — кивнул водитель, выруливая за поворот.

Корвина схватилась за ручку сбоку, чтобы не упасть. В первый раз, когда она села в машину, ее охватила клаустрофобия. Они с матерью всегда ходили в город пешком. Она видела машины, но никогда не сидела в них, до того дня, когда за ней не приехали и не посадили в одну из них. К счастью, она обнаружила, что клаустрофобия поддается лечению, пока внутри циркулирует воздух.

— Есть еще что-нибудь, что я должна знать о замке? — спросила она, когда они миновали поворот, туман сгущался перед лобовым стеклом, воздух становился все свежее и светлее по мере того, как они поднимались.

Водитель заколебался, мельком взглянув в зеркало на ее странные фиолетовые глаза — она унаследовала их от мамы.

— Ходят слухи, Мисс. Не знаю, сколько в этом правды.

Еще один поворот.

Корвина выглянула в окно, вдыхая свежий, прохладный воздух, понимая, что вид, которым она восхищалась несколько минут назад, исчез под густым белым туманом. Это могло бы напугать некоторых людей, но Корвина всегда находила утешение в странностях. С легкой улыбкой на губах она подождала, пока водитель благополучно проедет поворот, прежде чем подсказать ему.

— Какие слухи?

— Странные слухи, — добавил водитель, его акцент стал сильнее. — Люди убивают себя, пропадают без вести, как таковые. Теперь мы не знаем, сколько в этом правды. Горожане приезжают в замок только на временную работу. На должность уборщиков или курьеров. Но это то, что сказала мне моя мать, и мать моей мамы. Люди в замке сходят с ума.

Это очень странно для слухов. Хотя она не знала, есть ли в этом хоть крупица правды. Люди в городе могли просто выдумать это ради развлечения и дать себе повод держаться подальше от этого странного места. Это может быть бабушкиной легендой. А может, и нет. Она собиралась исследовать это с открытым умом. Она лучше многих знала, как ложные слухи влияют на жизнь. Прежде чем Корвина успела спуститься по дорожке памяти, они миновали еще один поворот, и внезапно сквозь туман прорвался неясный силуэт огромных железных ворот.

Сердцебиение участилось, Корвина наклонилась вперед и прищурилась, пытаясь разглядеть.

Высокий.

Ворота были высокими, с одной стороны окруженными стеной горы, а с другой стороны уходящими в ущелье вниз. Никто не мог проникнуть, не упав при этом насмерть. От такой строгой охраны у нее по спине пробежали мурашки. Или, может, это холод в сером небе.

Водитель остановился и опустил стекло, когда охранник, одетый в коричневую униформу, вышел из будки охраны сбоку с планшетом.

— Ваше имя? — спросил он Корвину, его тон был абсолютно безобидным.

— Корвина Клемм, — тихо ответила она, разглядывая мужчину.

Он был светловолосым, с усами, загнутыми на концах, и удивительно добрыми карими глазами для человека с его тоном. Он выглядел суровым, но она чувствовала, что он от природы хороший. Она не знала, откуда ей всегда это было известно о людях, с которыми она встречалась, — мощные инстинкты, как всегда называла это ее мать, — но, увидев, что ее первым контактным лицом в Университете стал хороший человек, она почувствовала себя лучше.

Корвина наблюдала, как он просматривал список и остановился.

— С кем вы встретитесь, Мисс Клемм?

— Кейлин Кросс в Офисе Администрации, — ответила Корвина.

После того, как она отправила свое заинтересованное письмо, Кейлин Кросс дала ей инструкции о том, как добраться до Университета, и все, что ей нужно взять с собой. Корвина знала, что будет делить свою комнату с другой девочкой из класса. Ещё она знала, что к концу недели ей доставят все книги, и, что это новое начало, в месте, где никто не знал ее и ее прошлого. Это шанс сделать ее жизнь лучше, возможно, даже завести хорошего друга или подругу, и, возможно, если вселенная будет добра, даже встретить парня, как в романах. 

Усатый охранник кивнул, отвлекая ее от размышлений, и поднял руку к кому-то на другой стороне охраны. Гигантские ворота медленно открылись, звук был похож на стон проснувшегося монстра.

— Добро пожаловать в Веренмор, Мисс Клемм, — сказал он ей, прежде чем взглянуть на водителя. — Пять минут, Ларри.

— Понял, Оак, — кивнул водитель, прежде чем снова завести машину.

Корвина посмотрела на высокие кованые железные ворота, и официально въехала в здание Университета. Трепет в животе перешел в дрожь, когда она высунула голову из окна, смотря вверх, и, наконец, увидела замок, стоящий на вершине горы. Чем ближе они подъезжали, тем больше он становился. Назвать его замком было бы преуменьшением. Это монстр, прекрасный, потрясающе сконструированный монстр.

Машина остановилась перед высокими деревянными дверями, и Ларри выскочил из машины, помогая ей достать багаж. Корвина схватила свою сумку и тоже поспешила выйти, вынув немного наличных для доброго человека, в то время как Ларри поставил ее один чемодан и одну ручную кладь на мощеный подъезд.

— Я не могу зайти, Мисс, — ответил Ларри, убирая в карман деньги, которые она ему протянула.

— Спасибо, — кивнула она, и он слегка улыбнулся ей, быстро запрыгнул обратно в машину и дал задний ход.

Корвина наблюдала, как мужчина поспешил и исчез за поворотом, который должен был привести его к главным воротам.

— Они думают, что мы их съедим или что-то в этом роде, — насмешливый женский голос позади нее заставил Корвину обернуться.

Красивая зеленоглазая девушка с копной очень коротких белых волос стояла, улыбаясь, рядом с ярко-розовым чемоданом.

— Черт, подружке, у тебя необычные глаза, — присвистнула она, привлекая взгляд Корвины к металлическому проколу в ее брови. — И я не имела в виду ничего оскорбительного. Извини. Привет, я Джейд.

Корвине она сразу понравилась.

— Корвина, — представилась она, ее голос звучал хрипло по сравнению с женственной мелодичностью Джейд.

— Классное имя. Первокурсница? — спросила Джейд, плюхаясь на свой чемодан, ее не длинные бледные ноги в джинсовых шортах были обнажены.

Корвина задумалась, холодно ли ей.

— Да. Ты? — спросила она, вертя в руках браслет, который так и не сняла.

Она знала, что видит другая девушка. Невысокую, хрупкую девушку сомнительного происхождения, с раскосыми фиолетовыми глазами, загорелой кожей, хотя она теперь редко проводила много времени на солнце, кольцом в носу, длинными черными волосами, заплетенными в косу, доходившими до талии, одетую в свободные черные брюки и тонкий фиолетовый свитер.

Джейд усмехнулась.

— Возможно. Я имею в виду, что в прошлом году я была первокурсницей, а потом сбежала, но затем во мне проснулся здравый смысл, и я вернулась. Но думаю, что мне, вероятно, придется остаться на год. У этих людей не так уж много правил, но те, которые они соблюдают? Строгость даже не покрывает этого.

Корвина почувствовала, что слегка улыбается. Девушка за одну минуту говорила больше, чем Корвина за целый год.

— Этот замок такой безумный. Не думаю, что когда-нибудь привыкну к этому. Ты должна заглянуть внутрь, он больше, чем кажется. Ты ведь не очень много говоришь, не так ли? — спросила Джейд, прищурившись на Корвину.

Корвина покачала головой, наслаждаясь болтовней другой, определенно более молодой девушки. Она сомневалась, что в любом случае сможет вставить хоть слово.

— Круто, — кивнула Джейд. — Не желаешь делить со мной комнату? Я немного любопытная, но в основном милашка. И могу дать тебе всю пикантную информацию об этом месте и людях.

Боже, эта девушка была потрясающей. Корвина никогда не встречала никого, кто относился бы к ней так... нормально. Она улыбнулась.

— Черт, у тебя убийственная улыбка, Корвина, — усмехнулась Джейд. — Могу я называть тебя Кор? Ты ведь не возражаешь, правда?

Корвина пожала плечами. Она не знала, что испытывает по этому поводу. Для других она всегда была Корвиной. Но это новая глава. Возможно, она тоже могла бы стать кем-то другим, кем-то более беззаботным, кем-то более крутым.

— Я не возражаю.

В этот момент двери открылись, и из них вышла женщина почти возраста ее матери с короткими рыжими волосами, одетая в красивое строгое бежевое платье.

— Ах, Джейд, — поприветствовала она ее новую подругу. — Хорошо, что ты здесь. Корвина, — она повернулась в том же ритме, — Я Кейлин Кросс, — она вышла вперед, протянув руку. Корвина пожала ей руку, неприятное покалывание мелькнуло в ее ладони при соприкосновении. Кейлин убрала руку и продолжила без паузы: — Пожалуйста, зови меня Кейлин. Я специалист по зачислению в этом Университете, в Веренмор. Я также являюсь твоим контактным лицом в будущем. Если у тебя возникнут какие-либо проблемы, мой офис находится в Административном Крыле. — она указала на огромное здание, из которого только что вышла. — Ты можешь найти меня там с девяти до часу, каждый день. Джейд, — она строго взглянула на другую девушку. — На этот раз не сбегай. Вы двое будете вместе жить. Берите свой багаж. Давайте пройдемся и поговорим, — быстро произнесла Кейлин.

Ее быстрые слова и быстрые шаги не оставили Корвине времени на что-либо, кроме как схватить ручку чемодана на колесиках. Она увидела, как Джейд сделала то же самое, и они последовали за женщиной в кампус. Джейд была права. Замок огромен.

Ухоженные сады усеивали небольшие участки между разными крыльями замка, в некоторых из них толпились люди. Высокие бюретки украшали башни, которые могла видеть Корвина. Каменные стены были разделены арочными окнами и вьющимися виноградными лозами, некоторые из которых цвели розами по низу. Горгульи сидели высоко на стенах, маскируя водосточные желоба в гротескном виде. Верх каждой башни был покрыт каким-то темно-синим камнем, контрастирующий со светло-коричневым оттенком остальных зданий.

От этого перехватывало дыхание.

Корвина никогда в жизни не видела ничего подобного. Книги, которые она читала с замками, обычно были историческими романами, в которых никогда не было картинок. Она только воображала, и эта реальность намного перевесила ее воображение.

— У нас довольно маленький Университет, — начала Кейлин, ведя их за угол направо, в то время как Джейд и Корвина тащили свой багаж за собой по мощеной дорожке, колеса громко стучали по камням.

Группа парней, сидевших на ступеньках башни слева от них, появилась в поле зрения, их разговор прекратился, когда все взгляды упали на девушек.

Корвина почувствовала, как ее лицо потеплело от мужского взгляда на нее.

Ее охватила естественная застенчивость.

Она никогда по-настоящему не общалась с мужским полом — если не считать врачей, — хотя ей нравилось читать о них. Много лет назад она начала тайком брать из библиотеки любовные романы, читая их по ночам, когда ее мать ложилась спать. Мама, даже когда не спала, почти не разговаривала с Корвиной, кроме уроков обучения. Книги стали ее убежищем, особенно книги с мужчинами — людьми, оборотнями или инопланетянами, — которые влюблялись, что есть мочи и утверждали, что их женщины телом и душой одни единственные.

Корвина хотела этого. Она жаждала принадлежать, быть любимой, быть абсолютно обожаемой, что бы ни случилось, несмотря на ее прошлое. Она нуждалась в этом так сильно, что иногда думала, что умрет от голода. В ее душе имелась грызущая боль, и она так сильно хотела этого. Но она знала, что книги, которые она читала, нереальные, и шансы на то, что она, из всех людей, найдет что-то отдаленно похожее, невелики.

Тем не менее, она сжала губы, стряхнула свои мысли и подарила подобие улыбки парням, которые смотрели на неё.

Новые начинания, новая она.

— У Веренмор около двух тысяч студентов, плюс-минус несколько сотен, — сообщила им Кейлин, возвращая свое внимание, голосом, сказавшим Корвине, что она произносила эту точную речь бесчисленное количество раз раньше. — Мы существуем уже более ста пятидесяти лет. Университет был создан для обучения и воспитания талантливых студентов, которые в противном случае не могли бы позволить себе обычное высшее образование по многочисленным причинам. Каждый студент здесь попал в странные обстоятельства. Мы финансируем как можно больше. К счастью, в Комитете числятся некоторые из самых влиятельных членов общества, поэтому, к огромному везению, наше финансирование всегда покрывается. Некоторые из них сами выпускники. Некоторые предпочитают отдавать, становясь здесь профессорами. Мы не элита, но очень эксклюзивные. Теперь вы часть этой эксклюзивности.

Пока Кейлин говорила, Корвина насчитала четыре высокие башни, которые они пересекли. Они остановились у пятой башни, и Кейлин повернулась к ним.

— Поскольку Джейд уже знает местоположение комнаты, я позволю ей проводить тебя. Для тебя есть приветственный пакет с картой, твоими расписанием и преподавателями, которые будут преподавать у тебя в этом семестре. Если нужно что-нибудь еще, пожалуйста, найди меня. Добро пожаловать в Веренмор.

С этими словами она повернулась и ушла тем же путем, каким они пришли.

— Хорошо выглядишь, Джейд, — крикнул светловолосый голубоглазый красивый парень, сидевший с группой на ступеньках другой башни. — Не думал, что увижу тебя здесь снова после того, как ты сбежала.

Корвина увидела, как Джейд стиснула зубы, показывая парню средний палец с ярко-розовым маникюром.

— Мудак, — пробормотала Джейд. — Давай просто уйдем, хорошо?

Корвина кивнула. Она не знала, почему эта девушка сбежала, но до сих пор она была добра к ней, и стала ее первой подругой. Корвине не нравилось, что она чувствует себя неловко.

— Эй, Пёрпл, — крикнул тот же парень, как только Корвина шагнула вперед, очевидно, имея в виду либо ее довольно необычные глаза, либо ее свитер.

( Purple - с англ. Фиолетовый)

Она помедлила на пороге, раздумывая, стоит ли обернуться, тем более что вокруг них не было ничего даже отдаленно похожего на фиолетовый.

Наверное, не очень хорошая идея игнорировать людей в первый же день, Корвина.

Она вздохнула, повернув шею, чтобы увидеть, как парень ухмыляется ей.

— Будь осторожна с этой, — он указал на Джейд.

Корвина подняла брови, явно упуская какую-то историю между ними. Она двинулась, чтобы войти, как раз в тот момент, когда снова раздался его голос, а его слова прорезали сухой воздух, заставив ее остановиться.

— Ее бывшая соседка по комнате сбросилась с крыши башни. Так что, поосторожнее с ней.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 2

 

Корвина

 

Похоже, не только у Корвины имелись секреты.

Когда они распаковали вещи и расположились в комнате, за окном стали быстро сгущаться сумерки, и Корвина решила очень просто решить проблему, которая заставила ее единственную близкую подругу в этом месте замолчать.

— Это правда? Что он сказал? — спросила она Джейд и увидела, как бледная рука другой девушки слегка задрожала, когда она распаковывала вещи.

— Да, — вздохнула Джейд, плюхаясь на кровать, как морская звезда, и глядя в высокий потолок.

Их комната была удивительно красивой.

Просторная, намного больше, чем ее спальня в домике. Эта комната имела две односпальные кровати, стоящие друг против друга, прикроватную тумбочку рядом с каждой и огромный деревянный шкаф по углам. Прямо напротив входной двери было огромное, потрясающее арочное окно, выходившее вниз на ограду замка среди пышного зеленого леса, а затем ещё дальше вниз по горе. Потолок был высоким, с деревянными балками, которые, как она знала, являлись характерной чертой готической архитектуры, название которой она ни за что на счете не могла вспомнить. По бокам окон висели толстые темно-зеленые шторы, связанные полированной лентой.

Так как в башне нет отопления, будет ощущаться сквозняк от ветра. По крайней мере, пока стояла хорошая погода.

Корвина решила сесть на свою кровать прямо напротив кровати Джейд.

— Что произошло? — осторожно спросила она, все еще не уверенная, хочет ли она знать, что случилось с девушкой, которая жила до нее в этой комнате.

— Я не знаю. Алисса была счастлива здесь, — начала Джейд, все еще глядя в потолок. — Она родилась в приемной семье, как и я, и мы довольно быстро подружились. Ей нравилось учиться, ей нравилось это место. Она была хорошей ученицей, хорошим человеком. Единственное правило, которое она нарушила, это переспала с профессором.

— Это запрещается? — с любопытством спросила Корвина.

Джейд покачала головой.

— Абсолютно нет. Это одно из самых строгих правил здесь. У студентов и преподавателей разная жизнь. Но Мистер Деверелл... ну, он другой. Формально он все еще студент, или, по крайней мере, был им тогда, когда работал над докторской диссертацией.

— Подожди, — смущенно нахмурилась Корвина. — Тогда как он преподавал?

— Очевидно, предыдущий профессор нашёл работу по лучше, и Комитет не смог вовремя найти ему замену. Так что, доктор Грин — она заведующая кафедрой — разрешила Мистеру Девереллу преподавать у первых курсах, пока он работает над своей диссертацией, а она взяла на себя старшие курсы. Раньше такого никогда не случалось, так что ему приходилось несладко.

Да, уж.

Корвина встала и начала развешивать остальную одежду, пока Джейд продолжала.

— Но я также не виню Алиссу за ее связь с ним. Ей не следовало этого делать, но Мистер Деверелл... в нем что-то есть. Он горячий, но чертовски холодный. Никто о нем ничего не знает, не знает откуда он взялся, вообще ничего. Серебристоглазый дьявол, так мы его называем. И у него есть преждевременная седая прядь волос, которая так хорошо ему идет, понимаешь?

Нет, она не понимала. Но она поверила ей на слово и вернулась к теме разговора.

— Значит, Алисса встречалась с ним?

— Да, но я единственная, кто знала об этом. Не то чтобы их связь была очевидной или что-то в этом роде. На самом деле они вели себя довольно сдержанно, так что не знаю, что произошло. Часть меня думает, что, возможно, это его вина. Иначе какого черта она полезла бы на башню? Но я без понятия.

Джейд накрыла глаза ладонями, и Корвина почувствовала, как ее сердце сжалось от боли, исходящей от ее подруги. Она начала вставать, чтобы утешить ее, но снова села, не зная, что делать, крутя свитер между пальцами.

Зеленые глаза Джейд остановились на ней.

— Я была в саду с Троем – блондинистым придурком снизу — и его компанией, когда увидела ее на башне. Надеюсь, теперь они заперли крышу. Мы пытались позвать ее, заставить выслушать. Она даже не посмотрела вниз. Шагнула без колебаний. Даже не дрогнула. Просто спрыгнула с башни, будто могла ходить по воздуху.

Заходящее солнце бросало жуткий свет в комнату, когда Джейд говорила. Дрожь пробежала по телу Корвины, когда она слушала, как говорит ее подруга. Что-то сдвинулось на периферии ее сознания.Взгляд внезапно переместился в угол комнаты, где мерцал свет. Моргая, Корвина сосредоточилась, пытаясь понять, увидела ли она что-нибудь, но это было похоже на ничто.

С колотящимся сердцем она встала и подошла к шкафу, чтобы разложить вещи, сосредоточившись на разговоре.

— Ее тело приземлилось прямо передо мной. Голова разбилась от удара, — произнесла Джейд дрожащим голосом. — Я просто не могла этого вынести. В итоге, я убежала.

Корвина перевела взгляд на ее слова, ее глаза смотрели в окно, любуясь видом. Гротескная горгулья в правом верхнем углу стены снаружи сидела с широко открытым ртом. Она знала, что это всего лишь водосточная труба, но выглядела она устрашающе. Она даже представить себе не могла, как жутко это будет выглядеть в ночи. 

— Разве не было проведено расследования? — спросила она свою новую соседку по комнате, выдвигая ящик для нижнего белья.

Не то чтобы ей нравилось носить белье. Лифчики и Корвина не были друзьями. Выросшая так, как и она, совсем одна, в компании только матери, бюстгальтеры казались необходимыми лишь изредка. Трусики она носила каждый день, кроме тех случаев, когда ей просто не хотелось.

— Никто не позвонил в полицию, — ответила Джейд, возвращая свое внимание к теме. — Они сказали, что школьный совет разберется с этим, так как это явный случай самоубийства. Возможно, им пришлось сообщить об этом в полицию. Я не знаю.

Это было очень странно. Совсем не то, чего она ожидала в свой первый день в этом новом месте. В то время как она слегка нервничала из-за учебы и новых людей — в обеих средах, в которых она никогда по-настоящему не испытывала себя, — она не могла представить себе этого. На самом деле она не знала, как реагировать на ситуацию, поэтому решила промолчать и просто распаковать свои вещи.

— Можно тебя обнять? — голос позади нее заставил ее обернуться и увидеть стоящую Джейд. Они были почти одного роста. — Моя приемная семья всегда говорила мне, чтобы я просила обнять меня, когда мне грустно.

Корвина моргнула, немного сбитая с толку. Ее последний человеческий контакт был много лет назад, когда она сжимала руку матери, прежде чем ее забрали. Сглотнув, Корвина шагнула вперед и обняла девушку, смаргивая внезапно навернувшиеся на глаза слезы. Джейд была милой. От нее пахло клубникой, счастьем и чем-то немного темным. Когда она заключила в объятия Корвину, они обе выдохнули, будто с их плеч свалилась тяжесть всего мира.

— Я чувствую, что тебе тоже грустно, — сказала ей Джейд. — Но ты умничка. И если история с Алиссой чему-то меня и научила, так это говорить о дерьме, если это причиняет нам боль. Я просто хочу, чтобы ты знала, что я здесь для тебя. Все, о чем ты захочешь поговорить. Никакого осуждения.

Глаза Корвины горели. Ее нос дернулся, как всегда, когда она была близка к слезам, и она кивнула.

— Спасибо. Я тоже здесь для тебя.

Джейд отстранилась и подошла к своему чемодану, порывшись в нем и достав одежду.

— В любом случае, нужно сменить тему. Парни. Да, давай поговорим о парнях. Тебе нравятся парни, так ведь? Совершенно круто, если нет. Я просто хочу знать, чтобы получить нужную информацию.

Корвина усмехнулась, распаковывая чемодан.

— Мне нравятся парни. Очень сильно. Но на самом деле у меня нет большого опыта общения с ними.

Джейд улыбнулась ей.

— Ох, Веренмор отличное место, чтобы набраться опыта. Только представь, где еще ты найдешь каталог самых плохих, самых задумчивых парней, но с настоящими мозгами? Прямо здесь, вот где. Большинство парней на самом деле хорошие, не все из них, заметь, но большинство. Однако, если ты в поисках сексуального опыта, я бы посоветовала избегать первокурсников. Они больше сосредоточены на обустройстве и собственном удовольствии, чем на удовольствии своего партнера, если понимаешь, что я имею в виду. Подожди, сколько тебе лет?

Корвина была очарована способностью Джейд болтать на одном дыхании.

— Двадцать один. Тебе? — ответила она на ее вопрос, складывая последнюю черную юбку из чемодана.

Ей нравились юбки, нравилось, какой женственной она себя в них чувствовала, ощущение воздуха вокруг ног, все в них. Длинные юбки были ее основным гардеробом.

— Черт, ты поздно зачислилась. Мне девятнадцать. В любом случае, тогда я рекомендую старшекурсников. Обычно им двадцать и больше, и у них больше опыта, — продолжила Джейд, включая свет в комнате. Приглушенное желтое свечение было довольно успокаивающим. — Только не Трой, он мудак. Я встречалась с ним в прошлом году, и он зол, что я сбежала. Но мы все уладим.

Корвина восхищалась ее уверенностью. Она надеялась, что однажды сможет поговорить с парнем, не чувствуя, как вся ее грудь проваливается.

Что-то в углу вновь замерцало, и Корвина почувствовала, как ее взгляд притягивается к этому месту.

— Очисти свое пространство, Виви.

Мужской голос проник в ее сознание.

Она не удивилась, услышав его. Этот голос она слышала на протяжении всей своей жизни. Это голос утешения, чего-то, что оставило сладкий аромат сандалового дерева в ее мыслях. В первый раз, когда она услышала его, она назвала его Мо. Мо всегда был с ней, направлял ее, и она знала, что лучше не игнорировать его советы. В тот единственный раз, когда она проигнорировала его, он попросил ее проверить, как ее мать, и она этого не сделала. На следующее утро она обнаружила, что ее мама смотрит в пространство. Потребовалось несколько дней, чтобы вернуть ее. 

Сделав глубокий вдох, она закрыла глаза и задвинула чемодан под кровать, подняв сумку поменьше и вытряхнув содержимое.

— Не возражаешь, если я зажгу в комнате благовония? — спросила Корвина свою соседку по комнате.

Глаза Джейд остановились на вещах на ее кровати, в них появился возбужденный блеск, когда она посмотрела на карты.

— Подружка, ты читаешь таро?

Корвина поколебалась, потом мягко кивнула.

— Да.

— Это так круто! — воскликнула Джейд. Обычно была не та реакция, когда она рассказывала людям. — Ты когда-нибудь почитаешь мне?

Корвина неуверенно улыбнулась.

— Конечно. У меня хорошо получается.

— Я в этом не сомневаюсь. У тебя такой образ, —прокомментировала Джейд, обводя рукой комнату. — Ты это ты. Делай все, что тебе удобно. Я в порядке.

Вселенная оказала ей неоценимую услугу с этой девушкой. Улыбаясь, она достала ароматические палочки, которые сделала перед путешествием из измельченных цветов, листьев шалфея и базилика. Запах напомнил ей о доме, о прекрасных, теплых воспоминаниях о любви и привязанности, прежде чем это исчезло. Вдохнув, она зажгла две свечи и поставила их в деревянный держатель. Поставив их в угол, где дважды мерцал свет, она достала две другие самодельные свечи без запаха. Зажгла их, поставила рядом с подставкой для ароматических палочек и закрыла глаза.

Она пробормотала короткую молитву, как делала это каждую ночь с тех пор, как себя помнила, сложив руки вместе и склонив голову. Она чувствовала, как любовь наполняет сердце, как это всегда бывало, когда она совершала свой маленький ритуал, как якорь в новом месте, как способ почувствовать себя ближе к маме.

— Ты веришь в духов? — спросила ее соседка по комнате через несколько минут, когда она закончила.

Корвина пожала плечами.

— А что?

— Просто любопытно.

— Я больше верю в энергию, — ответила ей Корвина.

— Да, я могу это понять. Мой приемный отец...

Корвина позволила Джейд рассказать о своей приемной семье, когда вернулась к кровати, чтобы убрать вещи, но внезапно остановилась. Одна единственная карта из ее колоды была перевернута на простынях, карта, которую она не помнила, как вытащила, карта, к которой она даже не помнила, как прикоснулась.

Карта Смерти.

 

***

 

Замок стонал по ночам. Это было жутко.

Несмотря на то, что Корвина очень сильно устала после ужина, она не могла заснуть, а ей очень, очень хотелось. Она не знала, было ли это из-за того, что она лежала в новой кровати или делила с кем-то свою комнату, или просто из-за звуков ветра, свистящего за окном, и оседания башни, но это просто не давало ей уснуть.

Джейд рухнула в постель почти сразу после их возвращения с ужина. Она захрапела, а Корвина уставилась на деревянные балки на потолке, на тени, танцующие по ним в болезненно красивом виде.

Она смотрела, как играют тени, и внезапно к звукам ветра и замка присоединилось что-то еще.

Навязчивая мелодия.

Корвина моргнула, оглядывая незнакомую спальню, на мгновение осознав, насколько она отличается от ее старого домика, вглядываясь в темноту вокруг. Включив лампу на прикроватной тумбочке, ее взгляд скользнул к своей соседке по комнате, крепко спящей, свернувшейся калачиком в одеяле, которое им предоставил Университет. Часы рядом с ней показывали, что уже два часа ночи.

Мелодия продолжалась. Преследуя. Зловещая. Эфирная.

Корвина выключила свет, решив попытаться уснуть. К тому времени, как они закончили ужинать в огромном обеденном зале, она так устала, что едва успела переодеться в пижаму, прежде чем лечь в кровать.

Но что-то не давало ей уснуть. Она не знала, что это было, но это тянуло ее сердце, тянуло ее к музыке, тянуло так остро, что у нее перехватило дыхание. Было ли это то, что ощущали моряки в прошлые века, когда звонили сирены?

Стиснув зубы, она легла, прежде чем тут же снова встала. Она должна была послушать эту мелодию. Для этого имелась причина. В последний раз она чувствовала это бездыханное притяжение прямо перед тем, как ее маму забрали, и тоска глубоко укоренилась в ее сердце. По какой-то причине это достаточно важно, и она не могла игнорировать это.

Мелодия продолжала доноситься до нее, когда она скользнула в обувь у кровати. Без фонарика она подошла к комоду, который делила с Джейд, и вставила свечу в канделябр, который держала там. Она подула на спичку и направилась к двери.

Джейд сказала, что ночью нет никаких ограничений, но обычно никто не покидал своих комнат. Она сделала смешное лицо, сообщив ей об этом, но Корвина была слишком измучена для дальнейшего разговора. Она бы тоже не вышла из своей комнаты, если бы не эта мелодия. Не потому, что она боялась темноты или чего-то, что таилось в ней; просто потому, что она устала.

Приоткрыв дверь, она выглянула в темноту коридора. Ее комната находилась на втором этаже башни, вместе с восемью другими комнатами, все из которых были тихими. Одна одинокая лампа висела сбоку рядом с лестницей, оставляя остальную часть коридора в темноте.

Корвина посмотрела на свою белую ночнушку с короткими рукавами и подумала, не стоит ли ей переодеться. Она всегда спала в платьях по ночам, а днём ходила в юбках и платьях. Свободные брюки стали новым дополнением к ее гардеробу только для путешествий.

К черту все это.

Глубоко вздохнув, она вышла в коридор и закрыла за собой дверь. Холодный ветерок поднял пряди ее распущенных длинных волос, обволакивая ее, когда громкость мелодии увеличилась. Следуя по звуковому следу, она тихими шагами в свете свечей направилась к лестнице, понимая, что звук доносится сверху.

Схватив ночнушку свободной рукой, она медленно поднялась по лестнице, музыка становилась все громче и громче с каждой ступенькой, на которую она поднималась, ее дыхание участилось от последовательного подъема. Почему никто больше не просыпается от мелодии? Неужели они привыкли к этому? Или вообще ничего не слышали? Было ли это у нее в голове?

Одну ступенька.

Две ступеньки.

Три ступеньки.

Четыре .

Пять .

Каменная лестница закончилась, окутанная темнотой, нависшей внутри замка, и началась металлическая винтовая лестница. Она поднялась наверх. 

На шесть ступенек.

Она считала, поднимаясь все выше и выше, пока не достигла вершины башни. Маленькое окошко на стене лестницы показывало маленький полумесяц в небе и бесконечную темноту под замком. Мелодия доносилась прямо из-за тяжелой деревянной двери перед ней. Это было что-то вроде чердака на вершине башни. Дверь закрыта, но не полностью.

Поднимаясь по последним ступенькам, она замялась, не желая, чтобы кто-то на другой стороне знал, что она там, и прекратил играть. Закусив губу, она молча на цыпочках подошла к приоткрытой двери и заглянула внутрь.

Парень, нет, мужчина, сидел перед большим темным деревянным пианино, и ей был виден только его боковой профиль. Отодвинув свечу за дверь, укрываясь в тени, она наблюдала за ним в лунном свете.

Он сидел в полутьме, одетый во все черное, рукава его свитера задрались до предплечий, глаза были закрыты, когда он наклонился вперед, линия его челюсти была квадратной и с щетиной, прядь темных волос падала вперед.

Он был... великолепен.

Прекрасен в том смысле, в каком была прекрасна боль, потому что она сжимала грудь и заставляла что-то внутреннее оживать в животе и принуждала кровь закипеть в венах. Прекрасен в том смысле, в каком она представляла себе темную магию, потому что она искривляла воздух вокруг себя, искажала разум и подавляла чувства. Призрак, каким могут быть только очень немногие живые существа, потому что он посылал дрожь по спине, скрывался в темноте и питался энергией вокруг.

Корвина зачарованно наблюдала, как его пальцы летали по клавишам, не открывая глаз, и навязчивая мелодия страдания плыла между ними, соединяя их в их плаче.

Он существовал где-то между черным и белым, играя; и она хотела существовать в этом подпространстве вместе с ними в этот момент, видеть то, что видел он, слышать то, что слышал он, чувствовать то, что чувствовал он. Что-то внутри нее сжалось, разжалось, снова сжалось, пока она смотрела на него, желание прикоснуться к нему и посмотреть, настоящий ли он, заставило ее ладони зачесаться. Он должен быть настоящим. Она не могла вообразить его. Или могла?

Музыка резко оборвалась, когда его глаза распахнулись.

Корвина быстро шагнула за дверь, ее сердце бешено колотилось в груди.

Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо.

Внезапная тишина в ночи казалась тяжелее, чем должна была быть. Она чувствовала, как это давит ей на шею, прямо там, где трепетал пульс, на грудь, где сердце билось в быстром ритме, на руку, которая дрожала, сжимая в кулаке ночнушку.

Молчание затянулось, и она знала, просто знала, что он наблюдает за дверью и лестницей. Она не имела понятия, откуда ей это известно, но она знала. И ей пришлось стоять и прятаться, пока давление его взгляда не уменьшилось. Кем бы он ни был, в нем ощущалась сила, не похожая ни на одну из тех, с которыми она сталкивалась раньше.

— Кто бы ты ни был, черт возьми, уходи немедленно, — выкрикнул команду мужской голос.

Его голос.

Глубокий, гравийный баритон. В нем было что-то сладкое, но богатое, пьянящее, текстурированное.

Корвина обдумала его слова и поняла, что скрываться нет смысла. Он уже знал, что она там. Будет лучше, если она просто спустится вниз.

Глубоко вздохнув, она собрала свое платье в руку, которая сжимала его, и направилась к лестнице, подняв свечу, освещая путь.

— Господи, — услышала она, как он выругался, но не обернулась.

Должно быть, она выглядела призрачно в своем белом платье, с длинными волосами цвета воронова крыла и подсвечником в руке. Не останавливаясь, она спустилась тем же путем, каким пришла, ее сердце билось в унисон с ее шагами, на этот раз громко на винтовой лестнице, ее платье и распущенные волосы развевались позади, вероятно, делая ее похожей на сумасшедшую. Что за первый день.

Она почувствовала на себе его взгляд с верхней площадки лестницы и заколебалась, поддавшись искушению хоть раз взглянуть ему в лицо, чтобы больше никогда его не увидеть. Посмотрев на него снизу, она увидела, как его глаза, светлые глаза, цвет которых она не могла определить, встретились с ее. Ткань ее платья скрутилась в кулаке, когда пульс участился, наблюдая, как он наблюдает за ней.

Корвина сглотнула, желая сказать ему, что не хотела его беспокоить, сказать ему, что он, возможно, был самым мрачно красивым мужчиной, которого она когда-либо видела, что он играл так, как будто был проклят, чтобы играть за свою жизнь. Она хотела сказать ему все это, но промолчала.

А потом она увидела это — яркую белую прядь, проходящую по его волосам спереди, и исчезающую сзади.

Внезапно ее осенило, она вырвалась из-под его пристального взгляда и побежала вниз по лестнице, быстрым шагом направляясь в свою комнату, решив выбросить эту встречу из головы.

Потому что светлые глаза и прядь седых волос означали только одно — она только что встретила серебристоглазого дьявола из Веренмор.

 

 

 

 

 

 

 

Глава 3

 

Корвина

 

Раскат грома сотряс стены замка. Корвина стояла под навесом Административного Крыла, только что забрав свои книги и кое-какие канцелярские принадлежности, наблюдая за захватывающим видом с вершины горы.

Даже после недели пребывания в Веренмор она не могла удержаться от того, чтобы не остановиться и не полюбоваться видом при каждом удобном случае. Это не было похоже ни на что, что она могла себе представить раньше. В детстве она не смотрела много фильмов и не пользовалась Интернетом, чтобы увидеть достопримечательности, подобные этому. Это одна из причин, по которой отсутствие телефона или Интернета в Университете не очень беспокоило ее. У нее этого никогда не было. Существовала одна телефонная линия для экстренных случаев и для заказа припасов. Все остальные дела она совершала через городскую библиотеку раз в неделю. Мама научила ее самодостаточности.

Она прижала книги к груди от боли, которую вызвала в ней мысль о матери, а затем стряхнула ее. Не время предаваться ностальгии.

Одетая в один из своих черных топов с длинными рукавами и коричневую макси-юбку, в черное ленточное колье на шее, шоколадную помаду на губах, черную подводку, подчеркивающую ее необычные фиолетовые глаза, волосы, заплетенные в косу с рыбьим хвостом, серебряные сережки, серебряное кольцо в носу, и многокристальный браслет на левом запястье, который она никогда не снимала, кроме как для подзарядки. Так Корвина чувствовала себя самой собой. Конечно, люди смотрели на нее, когда она проходила мимо. Но в Веренмор взгляды были скорее любопытными, чем враждебными, как и всю ее жизнь.

За последнюю неделю она узнала благодаря наблюдениям, ограниченному взаимодействию и своим главным источникам информации — Джейд и Трою — что у большинства студентов в Веренмор есть какое-то прошлое, более трагичное, чем нет. У всех у них есть свои секреты, и именно поэтому они в основном уважали это в других. Конечно, были некоторые дерьмовые студенты, но их было мало. В целом студенты занимались своими делами и держались за своих друзей.

И ей это нравилось.

Ей нравилось признание, которое она чувствовала каждый день в единственном кивке леди в общей столовой, или зубастой ухмылке, которую этот мудак Трой дарил ей каждый раз, при виде ее, или привязанности, с которой он или его друзья называли ее Пёрпл, или случайных объятиях, которые Джейд дарила ей из ниоткуда каждый день.

Жизнь смотрела вверх, и впервые Корвина была взволнована возможностями своего будущего. Хотя она все еще не была так откровенна с ними, она сомневалась, что когда-нибудь будет или будет доверять кому-то достаточно, чтобы рассказать им все. Она училась принимать их руку дружбы с достоинством. Даже при том, что часть ее не желала ничего большего, чем найти кого-то, кто бы принял ее секреты без необходимости постоянно делать выбор.

Одиночество утомляло.

Это заставило ее подумать о человеке, играющем на пианино. Она никогда не рассказывала своей соседке по комнате о своем маленьком приключении в первую ночь, как она называла это в своей голове. Не было никакой причины. Она не видела серебристоглазого дьявола с той ночи, и хотя занятия должны были начаться через час, и она знала, что неизбежно столкнется с ним, у Джейд не было причин беспокоиться об этом, не после того, что случилось с ее предыдущей соседкой по комнате.

— Дерьмо, дерьмо, дерьмо, — девушка, о которой шла речь, бросилась к ней, прижимая к груди свои собственные книги, одетая в желтый топ и джинсовые шорты (как обнаружила Корвина, это было ее любимым), ее зеленые глаза были широко раскрыты.

— Что? — спросила Корвина, нахмурившись от дурного предчувствия на ее лице.

— Я, блин, забыла!

— Что? — растерянно задала вопрос Корвина. — Что ты забыла?

— Это год Черного Бала.

Корвина почувствовала, как ее брови сошлись на переносице.

— Что?

— Боже, ты не знаешь.

Джейд покачала головой и направилась к Академическому Крылу, сокращая путь через сады между ними. Корвина не была в этом конкретном крыле в течение недели, хотя видела его издалека, когда направлялась в обеденный зал или Главный Зал, как его здесь называли.

Академическое Крыло было самой большой частью замка, прямо в задней части территории, расположенной на самой высокой точке горы. Однажды вечером за ужином Трой сказал ей — после того, как уселся на ее стол и заявил, что они будут хорошими друзьями, — что задняя часть территории это не крутые, смертельные скалы, которые она сможет увидеть из окон. Она была взволнована, решившись выйти на новую физическую территорию.

— Я не знаю точных деталей, — голос Джейд с ее стороны прервал размышления, когда они ровной походкой направились к классам. — Это происходит каждые пять лет. Это традиция бала-маскарада, которая являлась частью истории Университета с момента его основания.

— Ладно, — протянула Корвина, желая, чтобы она продолжала. — И это плохо, потому что?

— Потому что в каждый Черный Бал, кто-то пропадает.

Корвина замолчала, резко взглянув на подругу.

— Какого черта? — прошептала она, оценивая серьезность заявления Джейд.

Она выглядела мрачной. Другая девушка направилась к зданию, в то время как облака грохотали в небе, бросая мрачный серый оттенок на все вокруг.

— Из того, что я знаю, — продолжила она после того, как Корвина присоединилась к ней, — Первое замеченное исчезновение произошло около ста лет назад. Говорилось, что парень ушел в лес и заблудился. До следующего исчезновения, которое произошло в ту же ночь пять лет спустя. Прошло около ста лет, и почти двадцать человек пропали без вести в одну и ту же ночь. Это жутко, понимаешь?

Это жутко и очень странно.

— Подожди, — покачала головой Корвина. — Разве полиция не провела расследование?

Джейд невесело усмехнулась.

— Что они могут расследовать? Из того, что я знаю, нет никаких доказательств нечестной игры. Девушки, парни, преподаватели, даже горожане все пропадают без вести. Тела так и не были найдены. И поскольку это распространилось на столько количество лет, люди просто предполагают, что они либо сбежали, либо заблудились. Но поверь, я по опыту знаю, что убежать отсюда нелегко, особенно ночью.

— Эй, необычные глазки, — окликнула Корвину одна из девушек из ее башни, Рой.

Да, не все люди были милыми.

— Отвали, Рой, — крикнула Джейд, показывая ей средний палец, когда они бросились в свой класс.

Боже, она любила эту девушку. Все еще думая о разговоре, Корвина задала самый очевидный вопрос:

— Почему никто не отменил Черный Бал?

— Давай сначала зайдём в класс, — сказала Джейд, когда они вошли в Учебное Крыло.

Корвина на мгновение остановилась, любуясь красотой и величием замка. Ее ставило в тупик, как что-то такое экстравагантное, такое древнее все еще могло существовать в реальном мире.

Вход был величественным, со скульптурами по обе стороны ангелов, плачущих и смотрящих на невероятно высокий потолок, поддерживаемый многочисленными колоннами. Огромные двойные деревянные двери были прямыми, и два ряда широких, низких каменных лестниц, ведущих на более высокие этажи с обеих сторон. Джейд повернулась к тому, что слева, и Корвина последовала за ней, ее глаза блуждали по огромным колоннам, поддерживающим вес этой части замка. Большая старинная металлическая люстра с более чем сотней прорезей для ламп свисала с центра потолка, выглядя такой древней, что Корвина могла бы поспорить, что ее повесил там какой-нибудь средневековый военачальник.

Они вышли на площадку с коридором, ведущим налево, и еще одной лестницей, ведущей наверх. Джейд прошла в коридор и направилась к четвертой двери справа. На двери висела бронзовая табличка с изогнутыми краями и надписью «Английский — 1 курс».

Они толкнули тяжелую дверь, первые в классе, и вошли.

Переднюю стену украшала доска, а заднюю и боковые огромные окна. Они явно находились в угловой части замка. Пол трехуровневый — самый нижний с большим учительским столом, второй — с длинными столами и стульями, и третий — аккуратно расположенные ряды.

Корвина была влюблена.

Направляясь в конец класса, к месту в углу с окнами справа и сзади, Корвина положила книги на стол, когда Джейд подпрыгнула, садясь на него, и посмотрела в окно.

Глубокое, сногсшибательное великолепное ущелье отвесно спускалось от стены замка в море зелени, открывая совершенно захватывающий вид.

— Вау.

Она почувствовала, как это слово слетело с ее губ, когда ее глаза скользнули по всей панораме у ее ног.

— Я знаю, верно? — спросила Джейд со своего места на столе. — Я боюсь высоты, но даже мне нравится вид. Это единственное, что есть в этом месте.

Внимание Корвины вернулось к их наполовину законченному разговору, прежде чем вид отвлек ее.

— Так почему они не отменили Бал?

Джейд вздохнула.

— На самом деле они отменили. Думаю, на десять лет. Люди все равно продолжали пропадать.

— Какого черта, — повторила Корвина, убирая книги в сумку.

Мурашки побежали по ее рукам, обдумывая слова Джейд. Если то, что она сказала, было правдой и схема сохранялась, то кто-то пропадет в ночь Бала и в этом году.

— В этом замке так много секретов, — прошептала Джейд, глядя в окно. — Я люблю это место, но оно пугает меня до чертиков.

Корвина могла понять почему. Каким бы красивым он ни был, в самом замке было что-то неправильное. Она чувствовала это все больше и больше с каждой ночью. Это было похоже на муравьев, ползающих по ее коже — чувство неправильности, чего-то жуткого. Но она не произнесла этого вслух. Не было смысла пугать ее и без того встревоженную соседку по комнате.

— Когда Бал? — спросила она вместо этого.

— 15 июня, — ответила Джейд. — Всего через несколько месяцев.

Еще есть время.

Ученики начали собираться в классе, прервав разговор. Корвина села, достала свой старый блокнот, взяла одну из своих старых ручек и открыла новую страницу.

Призрак мелодии всплыл в ее сознании.

Та же мелодия, которую он играл той ночью, та навязчивая мелодия страдания, которая каким-то образом проникла в ее существо. Она закрыла глаза, слыша это в своей памяти, ноты текли, как кровь по ее венам, его поза, закрытые глаза, страдальческий образ запечатлелся в ее сознании. Какое бы очарование Корвина ни испытывала к серебристоглазому мужчине, она пыталась подавить это в зародыше. Но иногда музыка, мужчина, момент приходили ей на ум непрошеными.

Тряхнув головой, избавляясь от этого образа, она оглядела полный класс. В классе было в общей сложности сорок учеников, двадцать восемь парней и двенадцать девушек, мысленно подсчитав. Некоторые из них болтали друг с другом, но большинство были довольно тихими, как и она. Может, это ощущение пребывания в новой среде, знакомства с новыми людьми или сочетание того и другого, что заставило всех немного насторожиться. Учитывая, что все они происходили из какого-то поврежденного фона, она не находила это ни в малейшей степени удивительным.

Сидя сзади с Джейд, она посмотрела на свой открытый блокнот и маленькие каракули, в виде своего почерка. Ей не терпелось записывать заметки. Поскольку она никогда раньше не училась в школе — мама учила ее на дому, — опыт, хотя и ужасающий, был также захватывающим.

Из того, что она поняла, Веренмор предложил всем студентам два года ассоциированной степени по общим исследованиям, после чего студент мог выбрать другой университет, на получение степени бакалавра в своей конкретной области, или закончить сам Веренмор, или просто выйти в мир с ассоциированной степенью. Это был довольно хороший способ для университета не только культивировать чувство лояльности среди студентов, но и дать возможность детям из плохих семей жить лучшей жизнью.

Внезапно шум в классе стих, заставив Корвину поднять глаза.

Воздух изменился.

Серебристоглазый дьявол вошел с дневником в руке, уверенно шагая, его широкие плечи расправлены, широкая грудь устойчива, длинные ноги поглощают расстояние, приказывая молекулам вокруг него переместиться. Он был весь в черном — черные брюки и черная рубашка на пуговицах, застегнутая, две пуговицы на воротнике расстегнуты, рукава засучены на мускулистых предплечьях. На подбородке не было щетины, чистые, резкие линии резко выделялись на фоне загорелой кожи. При дневном свете Корвина увидела, что седина в его волосах была не единственной. На висках у него появилась легкая преждевременная седина, и Джейд была права — она хорошо смотрелась на нем, очень, очень хорошо.

Его ртутные глаза блуждали по сидящим студентам, пройдя мимо нее, прежде чем внезапно снова переключиться на нее. Она видела, как он захватил ее под ярким дневным светом, просачивающийся сквозь арочные окна, точно так же, как она делала это с ним. Она знала, что он увидит — черный свитер, шоколадные губы, косу в виде рыбьего хвоста, колье из черной ленты, пирсинг в носу, серебряные сережки и ее необычные фиолетовые глаза.

Ее ладони вспотели, когда его взгляд задержался на ней, прежде чем двинуться дальше.

— Я Вад Деверелл, — сказал он, обращаясь к классу, его глубокий, гравийный голос сочился авторитетом. — Обращайтесь ко мне как: Мистер Деверелл. Не профессор. Не по имени. В этом семестре я буду преподавать вам Язык и Литературу, которые являются одним из основных предметов этого курса, следовательно, обязательными. Мы рассмотрим основы литературы, различные школы критической мысли и изучим некоторых классиков с точки зрения того, почему они таковы. Улавливаете суть?

Большинство студентов кивнули.

— Хорошо, — сказал Мистер Деверелл прислонившись к столу, положив свой дневник на стол, руки по обе стороны, руки, которые она видела, так мастерски играли на пианино. — Что касается классики, я дам вам варианты, а вы уже выберете. Что бы вы ни решили, мы будем учиться. Для моих занятий вам нужно будет написать две работы за семестр — одну творческую и одну критическую. И мне не нужны ответы из книги. Думайте свободно. Дайте мне контекст, почему вы выбрали определенную тему. И мы двинемся дальше. Есть вопросы?

Девушка в красном впереди подняла руку.

Он кивнул, чтобы она продолжала.

— Разве вы сами не студент, Мистер Деверелл?

Его серебристые глаза блеснули в свете из окна.

— Да. В этом году я заканчиваю диссертацию.

— В чем заключается ваш проект, если вы не против, сэр?

— Не называйте меня «сэр», — приказал он, вцепившись руками в стол и глядя на Корвину. — Моя диссертация это взаимосвязь и влияние музыки на литературу на протяжении веков.

Черт.

Черт.

Он сбивает с толку. Очень сбивает с толку, что ей захотелось поерзать на стуле, особенно когда он так смотрел на нее и говорил с таким умом. Корвина могла признаться, что никогда с подобным не сталкивалась. И она не единственная, кто это чувствовал. Она видела несколько взволнованных девушек в классе, и знала, что они чувствовали то, что исходило от него.

Корвина снова отвела взгляд и опустила глаза в блокнот, ее грудь тяжело вздымалась. Она поняла, что, возможно, впервые в жизни испытывает вожделение, вызванное настоящим мужчиной, а не вымышленным персонажем. Вот на что это было похоже — извивающееся, горячее, бархатистое. Это похоть. И она хотела купаться в ней.

— А теперь представьтесь, — приказал он классу, скрестив руки на груди, и Корвина, подняв глаза, обнаружила, что эти непостоянные глаза поймали ее в ловушку. 

— Джакс Лондон, — начал симпатичный парень на переднем плане, который болтался с Троем.

— Эрика Блэр.

— Матиас Кинг.

За ним последовал следующий, следующий, и следующий.

И все это время серебристоглазый дьявол кивал им, не сводя с нее глаз, будто мог содрать с нее кожу и проникнуть в самые глубокие тайники ее разума. Он хотел знать ее имя. Хотел услышать ее голос. Она знала это всем своим существом. И по какой-то причине у нее отяжелело в животе при мысли, чтобы напрямую обратиться к нему, при мысли, чтобы назвать ему свое имя. Имена обладают силой, как говорила ей мать.

— Джейд Прескотт, — произнесла рядом ее соседка по комнате, и Корвина поняла, что она следующая.

Она сглотнула, когда он кивнул Джейд, прежде чем полностью сосредоточить на ней свое свирепое внимание. Ладони стали липкими, она вытерла их об юбку и облизнула губы.

— Корвина Клемм, — тихо произнесла она, благодарная, что в ее голосе не отразилось внутреннее смятение.

Парень, сидевший впереди, Матиас, повернулся и посмотрел на нее.

— Классное имя для чикули. Оно что-то значит?

Корвина, которая все еще была поймана в ловушку серебристыми глазами, увидела, как его челюсть сжалась, когда парень прервал ее.

— Ворона, — сказал он, обращаясь к Матиасу. — Это значит «маленькая ворона».

— Ворон, — машинально поправила она его.

Его глаза вспыхнули.

— Ворон и Клемм. Твои родители любили По? (Американский писатель, поэт, эссеист, литературный критик и редактор, представитель американского романтизма. Создатель формы классического детектива и жанра психологической прозы.)

— Моя мама любила, — ответила Корвина, и ее глаза защипало при воспоминании о том, как сильно ее мать любила этого поэта.

Ее нос непроизвольно дернулся. Она увидела, что его взгляд задержался на ней еще на секунду, прежде чем перешел к следующему ученику, и вздохнула с облегчением.

— Хорошо, давайте начнем, — он хлопнул в ладоши, и остальная часть урока прошла как в тумане, в основном с ней, опустив голову и сосредоточившись на заметках. Вскоре прозвенел звонок. — Мы обсудим это завтра, — сказал он, взяв свой дневник в коричневом кожаном переплете, и вышел из класса, унося с собой заряд электричества, витающего в воздухе.

Корвина слегка осела, у нее перехватило дыхание, когда Джейд повернулась к ней.

— Что, черт возьми, это было? — прошипела она, когда другие студенты начали покидать класс.

Корвина, нахмурившись, посмотрела на нее.

— Что?

Глаза Джейд были встревожены.

— Что бы там ни было между вами двумя. Воздух пульсировал, Кор. Я не шучу.

Корвина захлопнула блокнот и усмехнулась.

— Вероятно, все яичники класса растаяли для него.

— Нет, — Джейд стояла рядом с ней. — Это вы двое. Было... горячо. И это не нормально, не в этом месте. Просто будь осторожна, ладно?

Корвина фыркнула, когда они направились к двери.

— Он наш профессор, Джейд.

— Черт.

Они обернулись и увидели высокую, великолепную чернокожую девушку, которая представилась как Эрика, идущую позади них.

— Это был пик сексуального напряжения. Разлей его по бутылкам, и ты станешь самой богатой гребаной девушкой по эту сторону Тенебры.

— Видишь, — Джейд указала на Эрику. — Дело не только во мне.

Корвина покачала головой.

— Я не знаю, о чем вы, девочки, говорите.

— Подруга, — сказала Эрика, пересекая их и выходя в коридор, — С того места, где я сидела, это было освещено так ярко, что инопланетяне, вероятно, могли видеть. Нет, это выглядело так, словно он пировал бы на тебе, если бы ему дали шанс.

Корвина вцепилась в ремешок своей сумки, когда они вышли в коридор, а Эрика пошла поприветствовать кого-то еще.

Джейд направилась к лестнице как раз в тот момент, когда мужчина, о котором шла речь, поднимался по другой стороне.

Ее подруга повернулась и серьезно посмотрела на Корвину.

— Ты не понимаешь, Кор. Он просто такой... загадочный. Как будто у всех нас есть свои секреты, но он доводит их до крайности. Он единственный, кто все время ходит в эти проклятые леса. Никто не знает, откуда он родом. У него нет друзей, только коллеги. А потом Алисса закрутила с ним против правил и спрыгнула с башни? Это просто. Странно.

Корвина не могла отрицать этого, наблюдая, как его одетая в черное фигура исчезает на лестнице. Это странно.

— И хочешь знать кое-что еще более странное? — спросила Джейд, поднимаясь по другой лестнице на следующий урок.

— Что? — спросила Корвина, понимая, что слишком много просит у этой девушки.

Джейд взглянула на нее, ее зеленые глаза потемнели.

— Последняя девушка, которая пропала на Черном Балу пять лет назад? Она была с ним в то время. Заставляет задуматься, не так ли?

 

 

 

 

 

 

Глава 4

 

Корвина

 

Не волнуйся, Виви.

Шепот донесся до ее уха так легко, что она почти списала его со счетов. Почти. И вдруг она остановилась посреди сада. Было раннее утро, слишком раннее, чтобы большинство людей проснулись.

Но она встала ни свет ни заря. Ее сон был беспокойным, по ночам замок стонал, и она проснулась с горячей вспышкой, которой у нее не было много лет. Обливаясь потом, она побежала в общий душ, который был пуст, повернула холодный кран и вымылась как можно тщательнее. Затем, готовая к предстоящему дню, она взяла пакетик сушеных орехов и спустилась в сад подышать свежим воздухом. И тут раздался шепот.

Мо. Но почему он был таким легким в ее голове?

Она не знала, чей это голос, и был ли он реальным. С ее историей вполне возможно, что это было просто в ее мыслях, и она воображала это. Но голос принадлежал мужчине. Он всегда принадлежал мужчине. Когда она была моложе, ей нравилось представлять, что он принадлежал ее отцу. Она мало что знала о нем, только то, что он покончил с собой, оставив домик и небольшую землю ее матери. 

Над головой пролетела ворона. Первая, которую она увидела за все те недели, что провела в этом месте.

Следуй за птицей.

Должна ли она? Обычно она всегда делала все, что говорил ей Мо, не задавая вопросов.

Корвина взглянула на птицу, провожая ее взглядом, пока спускалась вокруг замка к лесу за ним. Она не отваживалась заходить, но знала леса. Ее чувство направления было фантастическим, поэтому она не боялась заблудиться.

Решимость пронзила ее, она обернула бордовую шаль вокруг своего тела и направилась вниз по склону к тому же месту, над которым пролетела птица. Туман кружился вокруг ее юбки ранним утром, дыхание туманилось перед ее лицом, когда она ступила в лес, ожидая,когда звуки птицы укажут ей путь.

Когда она была маленькой девочкой, мать научила ее следовать за карканьем ворон в лес, кормя их в определенном месте. Таким образом, птицы точно знали, в каком месте ожидать пищи.

Окутанная туманом, как плащом, не боясь ничего, что скрывалось в нем, Корвина последовала за звуком. Лес становился все гуще от ее шагов, замок исчезал позади нее из виду в листве. Высокие деревья стояли, как часовые, против битвы времени, их кора была густой, листья влажными, в воздухе витал запах свежего леса.

Идя в лес, она могла увидеть, как кто-то может с лёгкостью рискнуть войти в лес и заблудиться, исчезнув без малейшего шанса получить помощь. Только эти деревья знали правду обо всем, что здесь произошло, и иногда ей хотелось, чтобы у нее был способ послушать их истории.

Через несколько минут ходьбы деревья разветвлялись. Звук воды пробудил в ней любопытство. Была ли река, протекающая через гору? Ускорив шаг, она вышла через несколько шагов на поляну, которая вела к огромному, красивому, темному озеру.

К тихому озеру.

Откуда доносился звук воды?

Корвина огляделась и увидела ворону, сидящую на камне у озера. Не теряя времени, она быстро разорвала упаковку орехов и вытряхнула немного на ладонь, положив на камень в нескольких метрах от наблюдающей птицы.

Она быстро отступила назад и повернулась к озеру.

— Здесь красиво, не правда ли? — обратилась она к вороне.

Долгое время после ухода матери Корвина разговаривала с птицами, которых кормила, просто чтобы не забыть звук своего голоса. Хотя в эти дни она говорила ежедневно, в такой старой привычке было определенное утешение.

— Но это озеро стало для меня сюрпризом, — продолжала она, глядя на совершенно неподвижную воду.

Она была мутной и какой-то совсем не чистой. Она не знала, что это, но что-то в этом было не так.

Сбоку послышался звук клюва, клюющего камень. Ее еда была принята. Корвина улыбнулась.

— Ты, должно быть, знаешь так много секретов об этом месте.

— Будь осторожна в своих желаниях, — мужской ответ из-за ее спины заставил ее ахнуть и обернуться.

Птица каркнула и захлопала крыльями, прежде чем обратно сесть и клевать угощение.

Корвина с колотящимся сердцем смотрела, как серебристоглазый дьявол наблюдает за ней с края поляны, прислонившись к дереву и засунув руки в карманы. Она плотнее закуталась в шаль, понимая, что осталась наедине с человеком с сомнительной историей, и никто не знал, где она. Она сглотнула.

— Ты боишься? — спросил Мистер Деверелл, не двигаясь с места.

— А я должна? — бросила в ответ она, слегка приподняв брови, хотя часть ее хотела разорвать зрительный контакт и яростно покраснеть от исключительного мужского внимания со стороны очень мужественного человека.

— Да, — коротко ответил он. — Лес опасен, особенно для тех, кто его совсем не знает.

Корвина пожала плечами, и от его пристального взгляда у нее затрепетали нервы. Повернувшись лицом к озеру, она встала к нему спиной и почувствовала, как он сделал шаг вперед.

— Хуже того, я могу быть кем угодно, — продолжил он, его голос звучал в нескольких метрах позади нее, проходя через нее. — Могу сделать с тобой все, что угодно, и оставить тебя здесь. И никто не узнает.

Она едва не улыбнулась.

— Если ты пытаешься напугать меня, это не сработает.

— И почему это?

Ближе.

— Он знает тебя, — Корвина склонила голову набок, указывая на птицу, доедающую последние орехи. — Он узнал тебя, поздоровался и продолжил есть свою еду. Если бы ты представлял угрозу, он бы улетел с едой или напал на тебя. Он не сделал ни того, ни другого, а это значит, что он признает тебя достаточно, чтобы есть в твоем присутствии.

— Или, может, это означает, что он просто идиотская птица без чувства самосохранения, — сказал он рядом с ней, его взгляд был устремлен на озеро.

Корвина посмотрела в сторону и впервые осознала, насколько он был невероятно высок по сравнению с ней. Ее макушка едва доставала ему до плеч. Не зная, почему это заставило что-то теплое внутри нее развернуться, она на мгновение замерла в тишине.

Ветер разувал пряди ее волос по лицу, ее глаза закрылись, когда до нее впервые донесся его запах. От него пахло горящим деревом и крепким бренди, которое ее мама заставляла пить холодными зимами. От него пахло опасными приключениями и возвращением домой, сердечной болью и ностальгией.

Она увидела, как он достал из кармана пачку сигарет и зажигалку, увидела, как его длинные, удивительно красивые пальцы достали одну, поднесли к слегка влажным губам и зажгли. Он глубоко затянулся, запах горящего никотина смешивался с его собственным запахом, добавляя слой изгоя в смесь.

Он выдохнул, и она увидела, как дым повис в воздухе, прежде чем рассеяться на невидимые молекулы. Некоторые из этих молекул, должно быть, коснулись ее губ, потому что она ощутила покалывание. Ей стало интересно, что они почувствуют, прижавшись к нему, хотя бы на мгновение. Это похоть, но для нее это было так ново.

— Твоя птица исчезла, — заметил он, даже не взглянув на камень.

Корвина повернулась, проверяя, и с удивлением поняла, что он прав.

— Надеюсь, в следующий раз он вернется с несколькими друзьями, — пробормотала она, не подумав, и почувствовала, как обжигающие ртутные глаза обратились на нее.

Она подняла глаза, их взгляды встретились, и на этот раз она не нарушила молчания, вместо этого воспользовавшись шансом рассмотреть его поближе. Седая прядь в его волосах казалась более заметной на таком близком расстоянии, в полном контрасте с его без морщин, но серьезным лицом.

Что-то в этот момент, должно быть, смутило ее, потому что следующими словами, сорвавшимися с ее губ, стали:

— Правдивы ли какие-либо слухи о вас, Мистер Деверелл?

Она увидела, как его глаза слегка вспыхнули, прежде чем он вновь посмотрел на озеро, делая еще одну затяжку сигаретой.

— Вы очень необычны, Мисс Клемм. Почти достаточно, чтобы заинтересовать меня, — он снова перевел взгляд на нее. — И давайте просто скажем, что слухи нехорошие. — он бросил недокуренную сигарету на землю, раздавив ее ботинком, прежде чем вернуться в лес. — Держись подальше от леса, маленькая ворона. Твои пернатые друзья не смогут помочь тебе, если ты умрешь.

Ну, это было совсем не загадочно.

Она смотрела, как он исчезает в зарослях, и покачала головой, полностью отвернувшись от озера в сторону леса, когда впервые за много лет до нее донесся шепот другого голоса.

Помоги мне.

Это было легко, почти нежно и определенно по-женски.

— Какого черта, — пробормотала она себе под нос, когда холодок пробежал по спине.

Что-то уродливое оставило свой след на ее языке, когда она подумала о голосе, что-то мокрое, скользкое и ужасное. Корвина замерла на долгое мгновение, позволяя своим глазам блуждать по всей местности — по спокойному темному озеру, лесу на другой стороне, серому небу и тонкому туману, покрывающему воду.

Помоги мне, пожалуйста.

Осадок сгустился.

Она слышала несколько голосов на протяжении всей своей жизни, и Мо был самым заметным из них. Они никогда не оставляли такого налета на ее языке. В то время как от его голоса исходил запах сандалового дерева, от этого пахло разложением и гнилой плотью. Она не понимала почему.

Опустив голову, она поспешила обратно в лес и побежала между деревьями, направляясь в сторону замка. Ее чувства были потрясены из-за чужого голоса. Было ли это ее подсознанием? Ей показалось? И если да, то почему? Было ли это из-за жутких историй о замке?  

Вопросы крутились у нее в голове, пока она оставляла заросли позади и поднималась по склону к башне, чтобы подготовиться к занятиям.

Та же группа парней, которую она видела на лестнице с Троем в свой первый день, сидела там, когда она поднималась, смеясь над чем-то. Она узнала среди них одного из парней из своего класса, Джакса.

— Небольшая интрижка в лесу? — добродушно спросил Трой, шевеля бровями.

Все еще немного потрясенная голосом, Корвина приподняла губы в улыбке парню, который был с ней мил.

— Что ты имеешь в виду? — спросила она, пытаясь отвлечься и не обращать внимания на всех парней, которые смотрели на нее.

Ее естественная застенчивость, когда она сталкивалась с таким количеством взглядов, заставляла ее хотеть убежать. 

— Ну, — усмехнулся Трой. — Мистер Деверелл вышел из леса, в чем нет ничего противоестественного. Но и ты вышла спустя несколько минут вся взволнованная. Так что, один плюс один?

Корвине потребовалась секунда, чтобы понять, на что он намекает. Ее лицо потеплело, кончики ушей загорелись от мысли, что она и мужчина, к которому она определенно испытывала вожделение, совершили что-то настолько запретное в лесу.

Трой добродушно усмехнулся.

— Расслабься, Пёрпл. Я просто дурачусь с тобой.

Джейд была права. Он мудак.

Закатив на него глаза, она просто обошла компанию и направилась к башне на звук его смеха. Она бы ответила, если он был один, но она была немного взволнована, а все парни в одном месте только заставляли ее нервничать еще больше.

Башня, в которой находилась ее комната, была прекрасной, как и все остальное в Веренмор. Это одна из трех высоких башен, в которых жили девушки, на одну меньше, чем в четырех, где жили парни. Внутри ее башни все было темным, из разных пород дерева — некоторые отполированные и классические, некоторые неполированные и необработанные. В коридоре не было ничего, кроме приемной с маленьким столиком, стулом, который всегда был пуст, и огромной картиной с изображением озера, которое она только что видела, с мостом на стене. Еще там лежала маленькая коробка с несколькими сложенными бумагами. Джейд сказала, что именно там ученики оставляли любые проблемы с жильем в письменном виде, и кто-то из Административного Крыла собирал их каждую неделю. На высоком потолке висела маленькая люстра с электрическими лампочками, а лестница вела направо.

Корвина направилась к лестнице и поднялась на свой этаж. В коридоре сейчас было оживленнее, чем когда она уходила. Девушки готовились, некоторые болтали, некоторые тише, ходили туда-сюда из общих ванных комнат в противоположном конце коридора.

— Эй, необычные глазки? — раздался голос с лестницы.

Корвина остановилась в коридоре, не оборачиваясь, точно зная, кто это. Рой Кингстон, красивая старшеклассница с третьего этажа, излучавшая больше уверенности от своего мизинца, чем Корвина от всего тела. Из того, что Джейд рассказала ей, Рой пришла из действительно дерьмовой приемной семьи, где подверглась сексуальному насилию. Это ожесточило ее и сделало сукой для любого, кто не нравился ей. Корвина числилась в этом списке.

— Я только что видела, как ты выходила из леса с учителем?

Несколько девушек в коридоре остановились, удивленно смотря на Корвину. Корвина глубоко вздохнула и повернулась лицом к светловолосой красавице.

— Я не знаю, что ты видела, Рой, — громко ответила она, зная, что девушки прислушиваются к малейшему намеку на что-то неправильное.

— Значит, ты не выходила из леса с Мистером Девереллом? — спросила Рой, сложив руки на своей пышной груди, все еще в пижаме.

Корвина моргнула.

— Не то, чтобы это тебя касалось, но нет.

Рой склонила голову набок, рассматривая Корвину светлыми глазами.

— Ты, вероятно, пропустила это, потому что новенькая, поэтому окажу тебе любезность и расскажу. Отношения между учениками и учителями в Веренмор запрещены. Один намек, и тебя вышвырнут. Вот как все устроено в этом кампусе.

Корвина молчала, слегка раздраженная другой девушкой и ее тоном, но держала это в тайне.

— На твоем месте я бы следила за собой, — бросила Рой, возвращаясь наверх.

— Знаешь, она права, — сказала Корвине одна из задержавшихся в коридоре девушек, слегка поморщившись.

Корвина слегка улыбнулась ей и пошла в свою комнату, размышляя о мотивах, побудивших Роя предостеречь ее. Была ли она нарушителем правил, присматривающим за ней, или в этом было что-то более гнусное?

Джейд все еще спала, слегка похрапывая, ее нога выглядывала из одеяла. Боже, девушка спала как убитая. Но Корвина знала, что она встанет и побежит, как только зазвонит будильник, поэтому оставила ее в покое и направилась к своему столу. Ее пальцы слегка дрожали как от общения с голосом, так и от общения с Рой. Корвина открыла свой дневник и быстро записала все, что она почувствовала, когда услышала голос. Доктор Детта велел ей записывать все неестественные события, и услышать новый голос было определенно неестественно.

Ее взгляд упал на мерцающий камень под кроватью, застрявший между половицами. Корвина закрыла дневник и убрала его, наклонившись к предмету и достала его. На свету поблескивал темно-зеленый нефритовый кристалл, вставленный в старинное металлическое кольцо. Это Джейд? Она не упоминала о потере кольца.

Внезапный сигнал будильника слегка напугал ее. Успокоив учащенное сердцебиение, Корвина фыркнула на себя и встала, убирая кольцо в их общий ящик.

— Почему наступает утро? — Джейд застонала с кровати, выключая будильник.

— Ты бы предпочла, чтобы все время была ночь? — с любопытством спросила Корвина, закидывая ногу на ногу.

— Эй, — зевнула Джейд. — Дай мне горячего парня и кучу денег, и я всю жизнь буду ночной девушкой. Утро это работа дьявола.

Смех вырвался у Корвины, когда она посмотрела на свою подругу.

— Многие культуры по всему миру могут отличаться друг от друга.

— Пожалуйста, не заваливай смыслом в этот нечестивый час, — простонала Джейд, наконец-то оттолкнувшись от кровати и собрав свои вещи, чтобы отправиться в ванную. — Подожди, почему ты уже одета?

Корвина подняла глаза и увидела, что ее подруга разглядывает ее черную юбку, туфли и шаль на плечах. Она пожала плечами.

— Я ходила прогуляться.

Глаза Джейд расширились.

— В лес?

— Да.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты была не одна.

Корвина колебалась.

— Я была не одна.

Ну, она не была одна половину времени, и вполне возможно, что новость о том, что она ушла с Мистером Девереллом, достигнет ушей Джейд к обеду.

Ее соседка по комнате выдохнула и выбежала из комнаты, бормоча что-то себе под нос.

Корвина встала и подошла к арочному окну, глядя сверху на темно-зеленое небо. Она смотрела, как студенты сбиваются в кучу, не подозревая, что находится в лесу. Она тоже не совсем понимала, но что-то ощущала.

Ее взгляд остановился на темно одетой фигуре, быстро шагающей по кампусу. Серебристоглазый дьявол. Возможно, он знал больше о том, что скрывалось в этих лесах. Потому что она не могла игнорировать тот факт, что впервые услышала чужой голос сразу после общения с ним.

Это могло быть совпадением, но она в это не верила. Если только голос, который она там услышала, не был настоящим. Однако ее реакция на уродство, которое она принесла с собой, была очень, очень реальной. А если это было не по-настоящему, значит, она все это выдумала.

Это нехорошо, особенно для нее.

Ее проверяли. Голос Мо, который она слышала всю свою жизнь, врачи списали на подсознательный способ заменить отсутствующую фигуру отца. Но голос, который она услышала в том лесу, не был ее подсознанием. Этого не может быть. Или может? Потому что, если это действительно у нее в голове, Веренмор создавал большие проблемы, чем таинственный лес и загадочные мужчины. Это означало, что ее погружение в безумие только началось.

 

***

 

Доктор Кари был одним из ее самых пугающих профессоров в этом семестре. У него опущенные темные глаза и жесткая белая борода, и он строг. Однажды девочка опоздала на урок, и он заставил ее стоять в коридоре на виду у всех, пока она не покраснела от унижения. Студенты боялись задавать ему вопросы. Но на этом все не прекратилось. Он также, казалось, слишком любил смотреть на молодых девушек в классе, на всех восемнадцатилетних первокурсниц, за исключением старшей Корвины.

Он вел факультатив по Психологии, единственный урок, который она посещала без Джейд, который она хотела взять, потому что ей было любопытно понять разум. Но, сидя сзади, стараясь держаться как можно тише, она задавалась вопросом, стоит ли доктор Кари таких хлопот.

— Согласно Юнгу, сексуальность может воздействовать на глубокие уровни символических, архетипических и мифических элементов психики.

Он ходил со своим коренастым телом, его глаза скользили по классу, задерживаясь на девушках на дополнительную долю секунды, от которой у Корвины побежали мурашки по коже, когда она делала заметки.

— Взгляды Юнга на природу либидо отличались от взглядов Фрейда, и не только сексуальных, — продолжал доктор Кари. — Он считал, что либидо это желание или импульс, не сдерживаемый никаким авторитетом. По его словам, это аппетит в своем естественном состоянии.

Какое-то движение в дверях заставило ее взглянуть на Мистера Деверелла, прислонившегося к порогу, одетого в черное, руки в карманах, наблюдающего за ней этими глазами. Аппетит в своем естественном состоянии. О да, она поняла, о чем говорил Юнг. И ей очень хотелось утолить этот аппетит, насытить свой собственный. Часть ее, не заботившаяся о правилах, хотела последовать за этой новообретенной похотью и взглянуть, куда она приведет.

— Не могли бы вы рассказать классу, что вас так очаровало, Мисс Клемм?

Жесткий голос доктора Кари вернул ее внимание к его распутным глазам, ее собственное вожделение погасло.

Это был такой странный момент для нее, когда двое мужчин смотрели на нее с желанием в глазах, один вызывал у нее мурашки, а другой бабочки.

— Боюсь, я отвлек ее, доктор Кари.

Глубокий, гравийный голос с порога заставил ее желудок перевернуться.

Доктор Кари посмотрел на мужчину вдвое моложе со странным выражением тревоги. Корвина не поняла причины этого взгляда.

— Мистер Деверелл? — доктор Кари сглотнул.

— Можно вас на пару слов?

Мистер Деверелл не стал дожидаться ответа, просто бросил на Корвину еще один напряженный взгляд, от которого у нее сжался живот, и вышел.

Доктор Кари последовал за ним, и двое мужчин стояли в коридоре, разговаривая в течение короткой секунды, один только язык их тела говорил Корвине, кто одерживал вверх в любом разговоре, который у них был. Доктор Кари взволнован, защищался; Мистер Деверелл расслаблен, с авторитетом.

Доктор Кари вернулся в класс, выглядя сердитым.

Но на протяжении всего урока он больше не взглянул на Корвину. И где-то в глубине души она гадала, не имеет ли это какое-то отношение к серебристоглазому дьяволу.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 5

 

Корвина

 

С замком было что-то не так.

Что-то очень, очень неправильное.

Или, может, это была она. Может, это ее разум медленно раскалывался на части.

Корвина посмотрела в угол класса, где среди бела дня мерцал свет. Ее сердце бешено заколотилось, словно лошадь, убегающая от преследующего ее невидимого врага. Это могла быть игра света, что-то в ее видении, что угодно, только не то, о чем она подумала.

— Вы можете покинуть класс, если мы вам наскучили, Мисс Клемм, — жесткий, скрипучий голос прервал ее изучение.

Она перевела взгляд на Мистера Деверелла, который сидел на своем столе, постукивая ручкой в стороне, его серебристое внимание было сосредоточено на ней.

Прошла неделя с тех пор, как она встретила его в лесу тем утром, неделя с тех пор, как он обратился к ней напрямую. Однажды она столкнулась с ним в коридоре, но он просто посмотрел ей в глаза и поприветствовал ее «Маленькая ворона» своим глубоким голосом, от которого ей стало жарко. И всю неделю он наблюдал за ней. Он был рядом с ее классами, поднимался по лестнице, когда она спускалась, проходил по коридорам, когда она останавливалась, любуясь скульптурой, просто был рядом с ней. Она ощущала на себе его взгляд, ощущала его очень часто. Она ощущала это в столовой, когда ела со своими новыми друзьями, в саду, когда прогуливалась одна, в классе, когда делала заметки и держалась особняком. И ей это нравилось, хотя не следовало.

Возможно, он и не разговаривал с ней словесно, но его глаза говорили о многом. Его глаза говорили ей слова, которые только раздували пламя в крови. Его глаза шептали грязные вещи, заставлявшие ее кожу краснеть, просто представляя об этом. Его глаза были тем, что она представляла себе, когда прикасалась к себе в душе, просто его глаза, наблюдающие за ней, как он это делал. Она никогда не испытывала такого к мужчине, которого не существовало между страницами книги. Грубое, животное влечение, вот что это было.

Но в тот момент его глаза выглядели злыми. И это почему-то заставило ее захотеть обмахнуть лицо еще больше.

— Я... — начала она говорить, прежде чем он поднял темную бровь, медленно приближая ее к седой пряди в волосах, и она замолчала.

— Можешь сесть ко мне, если тебе скучно, Пёрпл, — с ухмылкой крикнул Джакс, один из друзей Троя. — Я приложу все свои усилия, чтобы тебе было интересно.

В классе раздалось несколько смешков, но ее глаза, которые все еще были прикованы к Мистеру Девереллу, увидели, как он сжал челюсти. Он прервал их и посмотрел на парня, который только что говорил.

— Почему вы думаете, Браун, что в моем классе такое дерьмо в порядке вещей? — спросил Мистер Деверелл, положив ручку на стол и направив всю силу своего внимания на парня.

Джакс выпрямился.

— Меня зовут не Браун, Мистер Деверелл, а Джакс.

— Ой, моя ошибка, — ответил Мистер Деверелл с выражением лица, которому Джейд дала называние: «отдыхающее сучье лицо». — Я думал, мы называем друг друга по цвету глаз, а не по именам.

( Brown — карие глаза)

Это заставило парней замолчать.

Корвина почувствовала, как что-то теплое пустило корни в ее животе, затрепетало, увидев, как серебристоглазый дьявол небрежно защищает ее. Ее глаза всегда были чем-то, из-за чего ее дразнили. Никто никогда не вступался за ее. Даже со своей матерью она была единственной, кто защищал ее. Это что-то новое, незнакомое, но в то же время оживляющее.

— Он мне не нравится, но я падаю в обморок, — прошептала Джейд.

Действительно, обморок.

— Он защищает тебя.

Да, защищает.

— У кого-нибудь еще есть проблемы с обращением к людям по именам? — спросил он класс. Никто не пошевелился. — И я все еще наскучил вам, Мисс Клемм? — прямо задал вопрос он, снова глядя на нее своими ртутными глазами.

Ох, он что-то для нее делал, но наскучил это не то слово, которое она бы использовала. Она покачала головой, слова застряли у нее в горле, когда эти глаза задержались на ней еще на долю секунды.

— Тогда давайте продолжим, — он снова посмотрел на класс, когда прозвенел звонок. — Хорошо, мы вернемся к этому в понедельник. Я ожидаю, что вы все прочтете о мотивах, которые появились в Средние Века в эти выходные. Останьтесь на минутку, Мисс Клемм, — приказал он, взяв дневник, который он держал на столе, читая что-то в стороне, когда класс опустел.

Студенты бросали на нее странные взгляды, прежде чем выйти.

Корвина на секунду застыла на месте. Она почувствовала, как кто-то толкнул ее локтем в бок, и посмотрела, видя, как Джейд шепчет: «удачи».

Сглотнув, она подняла свою коричневую сумку, перекинула ее через плечо и прижала блокнот к груди. Сделав глубокий вдох, она повернулась к передней части класса и пошла вниз по уровням к тому месту, где он сидел на столе, все еще читая что-то в своем дневнике.

Корвина наблюдала за ним в его темных черных джинсах и черном свитере чуть светлее, V-образный вырез обнажал толстую, но почему-то изящную плоть его шеи, ткань обтягивала широкую грудь, подчеркивая мышцы груди. Она спокойно наблюдала, как он читает, постукивая ручкой сбоку, ручкой, которая казалась крошечной в его больших руках с длинными, умелыми пальцами. Ей было интересно, как эти пальцы будут перебирать ее волосы, гладить по щеке, скользить по коже шеи вниз к груди, играть на ней, как на пианино, за которым она видела его в ту первую ночь.

Ее соски затвердели.

— Не так ты должна смотреть на своего учителя, маленькая ворона.

Ей потребовалась секунда, чтобы понять, что он перестал читать, а она фантазировала, когда его рука просто лежала на дневнике. Грудь слегка вздымалась, она подняла глаза и увидела, что он пристально смотрит на нее. Ее рука крепче сжала ремешок сумки. Ей нравилось, когда он так ее называл. Она не знала почему, но знакомая манера, с которой он произносил эти слова, тот факт, что это было особенным только для нее, ох, да. Это заставило тепло в ее животе опуститься ниже.

— Не так вы должны называть своего ученика, — тихо возразила она, желая использовать и для него особое имя, но зная, что произнесение его вслух сделает это гораздо более реальным. — Как я на вас смотрю? — она с любопытством наклонила голову.

Его глаза обожгли ее.

— Словно ты приглашаешь меня поиграть.

Она была не единственной. У нее перехватило дыхание.

— Вы точно так же смотрите на меня, Мистер Деверелл.

Он постучал пальцем по своему дневнику, наблюдая за ней. Крепче сжал его.

— Вы что-то хотели? — спросила она после долгого молчания, осознав секунду спустя, что слова могут быть истолкованы более глубоким, более эротичным образом.

Прежде чем он успел ответить, что-то мелькнуло на периферии ее сознания. Корвина перевела взгляд в угол класса, туда, где стена встречалась с окном, и увидела силуэт, мелькнувший на мгновение в солнечном свете, прежде чем исчезнуть.

Ее ладони вспотели.

— Что? — донесся до нее его голос, но Корвина не могла оторвать взгляда от угла, пытаясь понять, что она увидела. — На что ты смотришь?

Она не знала. Боже, ей нужно, чтобы мама сказала ей, что, черт возьми, с ней происходит.

Твердая хватка за подбородок повернула ее лицо, глаза встретились с его серебристыми.

— Ты также смотрела в тот угол во время урока, — тихо спросил он, его голос звучал властно. — На что ты сейчас смотрела?

— Я не знаю, — честно ответила она, позволяя ощущению его теплого большого пальца на подбородке удержать ее, наслаждаясь прикосновением, которое она никогда не испытывала. — Вероятно, это игра света.

Он рассматривал ее несколько секунд, прежде чем отпустить ее лицо, и она прикусила язык, чтобы не отозвать прикосновение.

— Тебе нужно быть менее заметной, когда ты погружаешься в себя. Мы все это делаем, но я не могу позволить этому пройти без выговора в моем классе. И не хочу привлекать к тебе внимание.

Корвина прикусила щеку изнутри.

— Почему?

— Потому что ты очаровательна, — пробормотал он, его глаза блуждали по всему ее лицу. — И я не хочу, чтобы другие фантазировали о тебе во время моих уроков.

— Другие? — спросила она с колотящимся сердцем.

Он фантазировал о ней?

Она увидела, как зрачки в его глазах расширились, черная дыра поглотила серебро, но он не сказал ни слова. Соскочив со стола и выпрямившись во весь рост, он не сводил с нее пристального взгляда, как делал всю неделю. Корвина откинула голову назад, ее сердце колотилось в груди, когда их тела общались по старинке — учащенное дыхание, расширенные зрачки, покрасневшая кожа. Она увидела, как его кадык дернулся при сглатывании, и он плотно сжал губы.

— Держись от меня подальше, маленькая ворона, — пробормотал он, пронзая ее твёрдым взглядом. — Возможно, ты и соблазнительная сирена, но я не обычный моряк. Я безумный пират и пытаюсь сопротивляться твоему зову. Если я высажусь на твоих берегах, я разграблю и заберу все, что имеет ценность. Будь очень осторожна, смотря на меня таким взглядом.

С этими словами он развернулся и направился к двери, остановившись на пороге, обжигая ее напряженным взглядом, прежде чем молча исчезнуть.

Корвина выдохнула, прижимая блокнот к груди.

— Святое дерьмо.

Боже, она ощущала себя опьяненной, невероятно возбужденной от простого взгляда и этих слов. Она представила, как он говорит этим тихим голосом ночью, его слова царапают ее кожу сверху, вокруг нее, и закрыла глаза, стряхивая это. Она не должна. Не могла. Какое бы вожделение он ни разжег в ней, оно никогда не осуществится. Но это, вероятно, не остановит ее фантазий.

Только этим утром она закрыла глаза в душе и представила, как он рядом с ней, просто смотрит на нее этими напряжёнными глазами, и она кончила сильнее, чем в любое другое время, ухватившись за стену для поддержки. Она не знала, что в нем такого. Конечно, в этом имелся животный магнетизм, но было что-то еще, подводное течение, которое она испытала впервые, но не знала названия. Быть может, это грань похоти, о которой ее не предупреждали романтические книги.

Ей нужно отвлечься.

Собравшись с мыслями, она вышла и прошла по коридорам Академического Крыла. В этой части крыла была самая высокая бюретка, которую она когда-либо видела, несколько классов и комнат для персонала на верхних этажах, библиотека, которую ей еще предстояло посетить в том, что когда-то было подземельем, и красивые высокие окна, пропускающие естественный свет. Все ее классы — Мировая политика, Язык, Литература, История, Глобальная Справедливость, Экология, Основы Экономики и Факультативная Психология — проходили на первом и третьем этажах. За исключением понедельника, уроки Мистера Деверелл обычно были последними в этот день, на первом этаже, так что ей не требовалось много времени, чтобы выйти на солнечный свет.

Красивый сад располагался между Академическим Крылом и Главным Залом, длинный открытый коридор соединял их с правой стороны, крутой склон слева вел в лес.

Корвина пересекла сад, чувствуя на лице теплые лучи солнца. Солнце, как она поняла за последние несколько недель, было редким гостем в это время года. Другие говорили, что летом, когда небо прояснится, станет лучше, хотя так высоко в горах всегда прохладно. Солнечный свет на ее коже напомнил ей о ее родном городке. Маленький городок в глуши, Скарсдейл был в основном скромным, солнечным местом для жизни, по крайней мере, с точки зрения погоды.

Наслаждаясь теплом, она прошла через сад, где слонялись несколько студентов, направляясь налево от Главного Зала, где мощеная дорожка начиналась на краю склона. Эта широкая дорожка начиналась сбоку, вела к жилым башням, к фасаду университета и подъездной дорожке, где ее высадила машина, оттуда поворачивала обратно к Резиденции Факультетов и Помещению Для Персонала и заканчивалась в Академическом Крыле. Это была полукруглая дорожка, по которой она не ходила уже много дней, так как на другой стороне Университета для нее ничего не было. Несмотря на то, что между зданиями имелись внутренние дорожки, она предпочитала улицу с ее восхитительным видом.

Она нашла Джейд и Эрику, сидящих в саду перед одной из башен для парней, вместе с Троем, Джаксом и еще одним из его друзей, с которым она не была знакома.

— Пожалуйста, скажи мне, что у Мистера Сексуальные Глаза была веская причина не отпустить тебя, — сказала Эрика в качестве приветствия, заставляя их всех посмотреть на нее. — Мы никому не скажем.

Иногда Корвину поражало, насколько она старше своих однокурсников. Они были восемнадцатилетними подростками, только что поступившими в Университет, старшим курсам было лет девятнадцать-двадцать, а ей почти двадцать два года. Иногда она чувствовала себя на столетие старше, чем новые друзья вокруг нее.

Трой, с его легкой приятной внешностью, ухмыльнулся ей.

— Мистер Деверелл обычно не такой уж упрямый.

— Ох, он нечто упёртое, хорошо, — пробормотала Джейд со своей стороны, и все они захихикали.

Корвина бросила сумку рядом с Джейд и села, поджав ноги под длинной юбкой.

— Он учитель, — она отмахнулась от этой темы и сосредоточилась на двух других парнях, которых всегда видела с Троем. — Привет, я Корвина.

Темноволосый парень из класса кивнул с милой улыбкой.

— Джакс. Прости, если задел тебя до этого.

Корвина покачала головой, поворачиваясь к другому.

— Итан, — сказал он, блондин, похожий на Троя, но в очках без оправы. — Я учусь в выпускном классе с Троем. Его сосед по комнате.

— Отлично, знакомство окончено, — повернулась к ней Джейд. — Итак, что он хотел?

Корвина пожала плечами, откинулась на руки и подставила лицо солнцу.

— Просто, чтобы сказать мне не погружаться в себя в классе.

Помимо всего прочего, она никогда не скажет.

— И это все? — спросила Джейд с недоверием в голосе. — Просто, я знаю, что продолжаю это говорить, но будь осторожна с ним. Он и раньше обходил правила, и это плохо кончилось. Он все еще слишком неизвестен, чтобы ему можно было доверять. Только не привлекай его внимание к себе.

Именно это он сказал ей, и это заставило ее задуматься, зачем он вообще это сделал, если его намерением было причинить ей боль.

— Черт, ты слишком серьезно относишься к Мистеру Девереллу, Джейди-девочка, — раздался голос Трой справа от нее. — Остынь.

Корвина увидела, как напряглось лицо Джейд, и вспомнила, что эти парни не знали об Алиссе и ее связи с учителем. Они, вероятно, думали, что Джейд ведет себя странно. Корвина мягко улыбнулась ей, давая понять, что прекрасно понимает ее беспокойство, и увидела, как она слегка расслабилась.

— В любом случае, так что мы делаем с Черным Балом? — пропищал Этан сбоку.

Интерес Корвины возрос, но она откинула голову назад и осталась в том же положении, держа уши напряжёнными.

— Будем держаться вместе, что еще? — раздался голос Эрики с противоположной стороны. — Моя соседка по комнате рассказала мне, что происходит. Не понимаю, как кто-то может исчезнуть из людей, если они будут держаться вместе.

— Да, но с масками легко потеряться, — заметил Джакс.

— Я даже не понимаю, в чем смысл бала-маскарада, — фыркнул Итан. — Конечно, это бал, но понимаете, каждый гребаный раз случались инциденты. Почему бы не упростить исчезновение людей?

После этого последовало небольшое молчание. Корвина посмотрела на облака, на все формы, которые они придавали ясному голубому небу. Та, на которую она смотрела, была похожа на белку с орехом в руке. Она улыбнулась этому образу.

— Кто-нибудь из вас уже ходил в лес? — спросил Итан после паузы.

— Корвина, — подсказала Эрика. — Вышла сразу после Мистера Деверелла.

— Мистер Деверелл все время ходит в лес. Не знаю, храбрый он или глупый, — присвистнул Джакс, поворачиваясь к Корвине. — Ты увидела что-нибудь странное? Слышал, что там всякие странные вещи.

Корвина, наконец, оглянулась на группу и обнаружила, что все они уставились на нее.

— Ничего интересного, по крайней мере, ничего такого, на что я наткнулась. Только лес? И озеро. На этом все.

— Озеро? — удивленно спросила Джейд. — Там есть озеро?

— И к тому же очень красивое, — добавила Корвина. — Тёмное и мрачное. Но спокойное.

Всплыло воспоминание о странном женском голосе, и она оттолкнула его.

— Что на вершине нашей башни? — она озвучила вопрос, о котором думала долгое время.

Она знала, что в комнате стоит пианино, но понятия не имела, для какой цели оно служит.

— На вершине башни? — Джейд озадаченно посмотрела на нее.

— Я думаю, она имеет в виду кладовые, — Итан прищурил глаза за очками. — Зачем ты спрашиваешь?

Да, она не собиралась рассказывать им о том, что Мистер Деверелл играл там на пианино.

— Просто любопытно, — с греховной уверенностью ответила Корвина. — Все это так ново для меня.

Трой мягко улыбнулся ей, его светлые волосы и голубые глаза блестели на солнце.

— Это кладовая. У каждой башни есть одна на вершине. Администраторы хранят там старые вещи, которые изначально принадлежали замку. Никто на самом деле туда не ходит.

Совсем как в лесу. И точно так же, как в лесу, Мистер Деверелл отваживался заходить в места, куда другие люди не заходили. Но зачем приходить в одну из башен для девушек? Это из-за пианино? Была ли ее башня единственной, где стоял музыкальный инструмент? И если да, то зачем приходить и играть по ночам? И почему никто из других девушек его не слышал? Была ли комната каким-то образом звукоизолирована, или все остальные просто слишком привыкли к странным звукам замка по ночам? Это казалось наиболее вероятным, поскольку она единственная новенькая в башне, а все остальные были здесь по крайней мере год или больше. Возможно, она бы тоже не услышала музыку, если бы спала в ту ночь.

Вопросы все еще крутились у нее в голове. Чем больше она наблюдала за ним, тем больше чувствовала, что поддается любопытству. Было в нем что-то такое, чего она не могла понять, что заставляло ее понимать, что он не был обычным мужчиной. Там было что-то... темнота вокруг него, но что она скрывает? Это заставляло ее захотеть присмотреться повнимательнее и понять, что это и почему это что-то пробудило в ней.

— Водитель, который высадил меня здесь, сказал, что, по слухам, в замке водятся привидения, — спросила Корвина, меняя тему. — Это правда?

— Город, — усмехнулся Итан, — Любит демонизировать дерьмо здесь. Они думают, что мы устраиваем оргии и поклоняемся дьяволу или что-то в этом роде. Не удивлен, что они думают, что здесь водятся привидения.

— У них есть на то веские причины, — заметила Трой.

— Это полная чушь, — возразил Итан. — Ты прекрасно знаешь, что не стоит верить бабушкиным легендам.

Что за легенды? Корвина в замешательстве посмотрела на них обоих, увидев, как Трой выдергивает траву у своих ног, а Итан смотрит на своего соседа по комнате с волнением, будто это было у них раньше. Почему?

Прежде чем она успела подумать, Джейд резко откинула назад волосы, свирепо глядя на Итана.

— Во что бы ты ни верил или не верил, ты должен признать, что это странно.

— Подожди, — прервала Корвина, подняв руку, заставляя замолчать. — Кто-нибудь может сказать мне, что происходит?

— Я тоже в замешательстве, подруга, — вмешалась Эрика, оглядываясь на них.

— И я, — согласился Джакс.

На долгое мгновение воцарилась мертвая тишина, прежде чем Джейд вздохнула.

— Я забыла, что ты не знаешь и половины того безумного дерьма, которое иногда циркулирует здесь.

Ее соседка по комнате посмотрела на свои розовые ногти, кусая губы, когда она начала.

— Это одна из тех сумасшедших историй, которые дети рассказывают у костра, понимаешь? История, заставляющая большинство людей здесь чувствовать себя очень неуютно.

— Ты имеешь в виду тех, кто им верит, — поправил Итан.

Корвина кивнула Джейд, чтобы та продолжала, достаточно заинтересованная, отбрасывая комментарий Итана.

Ее соседка по комнате глубоко вздохнула.

— Говорят, что около ста лет назадв университете образовалась группа студентов, спустя несколько лет после его основания.

— Хорошо, — подбодрила Корвина, когда Джейд заколебалась.

— Все это слухи, но эта группа студентов... они спустились с горы в деревню, которая сейчас является городом, и забрали кого-то с собой в лес для «развлечения», — Джейд подчеркнула это слово кавычками в воздухе.

— Серьезно? — воскликнула Эрика, не веря своим ушам. — Зачем?

Трой пожал плечами, дергая больше травы.

— Кто, черт возьми, знает? Это история.

— В истории, — снова подхватила Джейд, бросив на них взгляд, — Говорится, что они какое-то время совершали ужасные вещи со своим заложником, прежде чем закончить какую-то жертвенную оргию. Я не знаю точных деталей или чего-то еще, — ее голос затих.

— Никто не знает, — вставил Трой, глядя на Корвину. — Но говорят, что через несколько раз люди в университете узнали, что происходит, и решили, что этого достаточно.

Корвина слушала с напряженным вниманием, свет на лужайке менялся, когда облако проплывало мимо башни позади них, отбрасывая на солнце длинные, жуткие тени на землю.

Джейд посмотрела на нее своими серьезными зелеными глазами и сглотнула.

— Другая, большая группа студентов Веренмор последовала за ними в лес однажды ночью и обнаружила их в крови.

— Что случилось потом? — спросила Корвина, увлеченная рассказом.

— Они линчевали их.

Холодок пробежал по ее телу.

Ощущение муравьев, ползающих по ее коже, вернулось в десятикратно. Корвина сжала руки, когда дрожь сотрясла ее тело.

— Господи, — пробормотал Джакс со своего места, обменявшись взглядом с Корвиной. — Это... что-то.

— Да, — Трой бросил траву. — Говорят, они бродят по этим землям, лесам, по всему, все еще разыскивая своих убийц. Говорят, что они все еще приносят жертву в ночь, когда их убили.

— Не говорите мне.

Эрика озвучила свои мысли, когда Корвина почувствовала, как ее челюсть отвисла от осознания.

Джейд кивнула, держась за руки.

— Ага. Все они были убиты в лесу в ночь Черного Бала.

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 6

 

Корвина

 

После того, как все узнали маленькую легенду, наступило задумчивое молчание. Итан настаивал, что это всего лишь история, часть устной истории, которая передавалась от ученика к ученику, легенда, объясняющая таинственные исчезновения людей. Джейд согласилась, даже когда сглотнула и заерзала, ее тело не могло подчиниться словам.

Они отправились ужинать, и Корвина позволила мифу устояться.

Она никогда не боялась призраков, никогда по-настоящему не сталкивалась с ними. Мама говорила ей, что они настоящие, что они хорошие и плохие, полезные и вредные, и что ей нужно знать об этом, если она когда-нибудь столкнется с ними. Корвина никогда не сталкивалась, и даже не знала, верить ли маме. Все, что у нее было, это голоса.

Но что-то в этой истории тревожило ее. Возможно, это был голос, который она услышала средь бела дня в лесу, или постоянное мерцание света в углу комнаты, где бы она ни находилась. Что-то в этой легенде нервировало ее. Может, это сама легенда — она явно заставляла всех испытывать дискомфорт.

Несколько часов спустя она помолилась и выключила свет, все еще не успокоившись. Джейд ушла с Троем после ужина, так что Корвина закончила кое-что для занятий и решила лечь пораньше.

Башня начала устраиваться на ночь с какими-то стонами и скрипами. Туча летучих мышей пролетела за ее окном, направляясь куда-то, ночные и жуткие. От слабого света снаружи по комнате поползли тени.

Что-то заставило волосы на ее шее встрепенуться. Внезапно насторожившись, она молча легла в кровать, стараясь не шевелиться, пока ее разум пытался понять, что происходит.

Мерцание.

Она спокойно наблюдала, как в углу ее комнаты, в том самом, где она зажгла благовония, мягко замерцал дымок, раз, другой, прежде чем тени и дым заколыхались в совместном танце.

Призрачные муравьи поползли по ее обнаженным рукам.

Прижав одеяло к груди, она смотрела, как дымок принял форму и поплыл к двери. Она закрыла глаза и покачала головой.

Нет, это иллюзия света, или, возможно, ее глаза, даже ее разум играли с ней шутки.

Найди меня, — эхом отозвался в ее голове мягкий женский голос, сопровождаемый уродливым налетом на языке и гнилостным запахом.

Сердце бешено колотилось в ушах, Корвина открыла глаза.

Угол был таким же, как и раньше, безмятежным, освещенным луной. Муравьи сбежали с ее кожи. Налет смылся с языка. Запах исчез так же быстро, как и появился. Что за голос это был?

 

***

 

Корвина встала с постели, когда первые лучи рассвета проникли в ее окна. Сон ускользал от нее всю ночь, разум крутился вокруг вопросов и теорий обо всем странном, что произошло за те несколько недель, что она провела в этом месте. Она ворочалась с боку на бок на протяжении всей ночи, не в силах расслабиться настолько, чтобы хоть на несколько минут уснуть.

Она нуждалась в воздухе.

Быстро приняв душ и надев один из своих тонких черных свитеров и длинную расклешенную темно-бордовую юбку, Корвина оставила свои мокрые волосы сушиться естественным путём. Поправив свой хрустальный браслет, который мама сделала для нее, когда ей было четыре года, — с обсидианом, тигровым глазом, аметистом, лабрадоритом, красным гранатом, малахитом, бирюзой и лунным камнем, — она приложила его к своему пульсу, позволяя весу и теплу проникнуть в нее. Он всегда был для нее якорем, и доктор Детта сказал ей, что она может тренировать свой ум, сосредотачиваясь и успокаиваясь во время стресса. Ее мать говорила, что этот браслет для защиты и для усиления ее элементарной чувствительности. Она не знала об этом, но понимала, что от него ей становится лучше.

Надев кулон, который она сделала сама, серебряную звезду на длинной цепочке между ее грудями, вместе с колье из ленты, она надела белые сережки с перьями, и почувствовала себя готовой.

Схватив печенье, которое она взяла во время ужина, она накрасила губы темно-бордовой помадой, соответствующей ее юбке, и взяла сумку, выходя из комнаты, оставив спящую соседку.

Спустившись по лестнице замка, она вышла на свежий, влажный утренний воздух. Темный лес манил, холод кусал ее кожу. Она не ходила в эти леса больше недели, и из-за голоса, и потому, что в последний раз ее видели выходящей с серебристоглазым дьяволом. Но ей нужно было сходить в лес. Она не знала, почему, не могла объяснить причину этого ни за что на свете, особенно зная, что ей не следует заходить туда.

Она должна была.

Спустившись по склону, чувствуя, как ветер треплет ее мокрые волосы, она направилась влево от того места, где в прошлый раз вошла в лес, не желая вновь оказаться у озера. Листва вокруг нее сгустилась, когда замок исчез из вида за спиной.

Воздух казался тяжелее, каким-то более зловещим с осознанием всего, что, как говорили легенды, произошло в лесу десятилетия назад. В мире существовал естественный порядок, система, которую нельзя перевернуть. Отнять жизнь неестественно, что-то противоречащее самому основному циклу жизни и смерти. Акт такой жестокости портил энергию вокруг.

Она шла дальше, видя густую, грубую кору высоких деревьев, пышную поросль, пронизывающую небо над головой, как щепки, трещины в стекле, едва удерживающие зазубренные края, готовые кровоточить от любого прикосновения.

Она не знала, была ли она слишком чувствительна, или у нее было слишком активное воображение, или и то, и другое, но после того, как она узнала легенду, она почувствовала нечто иное в воздухе вокруг кожи. Вполне возможно, что ей это показалось. Она не знала. Ее собственный разум ненадежен.

Спустя несколько минут лес расчистился, открыв естественную тропинку к тому, что выглядело как какие-то старинные руины. Корвина направилась к ним. Одинокая, сломанная стена камней осыпалась на землю, корни обвились вокруг нее, привязывая к недру земли.

Корвина медленно подошла к остаткам некогда высокой стены, оглядывая открытое пространство. Оно было окружено двумя каменными стенами, одна из которых с высоким арочным окном все еще оставалась нетронутой. Две другие стены полностью отсутствовали. Вместо третье стены было то, что выглядело, как сломанная горгулья, перевёрнутая в дальнем левом углу, засохший, покрытый коркой фонтан с чем-то похожим на головы льва, кричащих в небо рядом.

Рядом с горгульей стояло дерево, не похожее ни на одно, которое она когда-либо видела раньше. Посреди чащи это единственное дерево без листьев, его ветви были голыми, выветренными и коричневыми, они тянулись в небо в страшной, искривленной форме. Но не это заставило Корвину остановиться. Глаз, вырезанный на стволе дерева, один единственный глаз, настолько реалистичный, что казалось, будто дерево наблюдает за ней, а глаз двигается, когда она двигалась. От этого у нее мурашки побежали по коже.

Обернувшись, она остановилась у рядов грубых, непомеченных камней справа.

Могилы.

Наконец ее охватила дрожь. Карканье вороны вывело ее из транса. Она наблюдала, как ворона — не та, что была с ней у озера, эта была крупнее — уселась на один из камней.

Встряхнувшись, она улыбнулась вороне.

— Привет, — тихо произнесла она, раскрошив одно печенье в руке и оставив его на стене. — Ты не страшен? Я встретила твоего друга на днях у озера. Удивительно, но я вообще не вижу вас, ребята, в кампусе. Почему бы вам не прилететь в Университет? Это из-за других людей? Или у вас есть гнездо в лесу, и вам нравится оставаться рядом?

Разговаривая с птицей мягким, успокаивающим тоном, она наблюдала, как он наклонил к ней голову, прежде чем отлететь к стене и склевать крошки, которые она оставила. Он поднял глаза, снова каркнул и принялся за еду. Прилетела еще одна ворона, запрыгала по стене рядом с первой и проглотила печенье.

Корвина раскрошила еще одно в руке и положила на стену, когда другая ворона, та, которую она узнала с озера по слегка изогнутому клюву, захлопала крыльями и начала есть.

— Что это за место? — размышляла она вслух, сминая в руках последнее печенье и отдавая его птицам, одна из которых забрала большой кусок между клювом и улетела, вероятно, в свое гнездо для малышей.

Отряхнув руки, она повернулась, чтобы осмотреть руины. Они были слишком старинные. Выглядели древними. Ее взгляд скользнул по окрестностям, направляясь к могилам справа и куче хлама, который она могла увидеть рядом. Заинтригованная, она подошла ближе, небо над головой было серым, почва под ногами мягкой, щупальца разросшейся травы касались ее лодыжек вместе с низким слоем тумана. Чем ближе она подходила к могилам, тем длиннее становилась трава.

Корвина оглядела камни, считая, пока ветер ласкал ее волосы.

Раз, два, три... пятнадцать.

Пятнадцать безымянных могил.

Знал ли о них Университет? Это они их здесь похоронили? И если да, то почему они не подписаны? Если только они не студенты из легенды. Могли ли они быть ими? Пятнадцать из них?

Обдумывая вопросы, терзавшие ее разум, она пересекла маленькое кладбище на другую сторону, ее глаза были прикованы к куче того, что выглядело как сломанная мебель и мусор в одной куче, сильно поврежденной стихией.

Один единственный предмет рядом с кучей привлек ее внимание, единственная вещь, скрытая в мусоре. Корвина прикоснулась, чувствуя под ладонью твердую массу, покрытую темным брезентом, который совершенно не соответствовал древнему ощущению этого места. Брезент был новым, а это означало, что он был заново сшит.

Прикусив губу в мгновение колебания, Корвина медленно двинулась вперед и протянула руку в сторону, взявшись за брезент, и потянула его вверх, открывая то, что он скрывал. Мало-помалу он поднялся, обнажив сначала темные деревянные ножки, затем основание и, наконец, корпус того, что выглядело как старое, поврежденное пианино.

Это было пианино.

И был только один человек, которого она знала, кто бы позаботился и скрыл этот музыкальный инструмент. Это означало, что он был в этом месте, на этом кладбище и в этих руинах. Он знал об этих могилах.

Корвина глубоко вздохнула, пытаясь понять, какова его роль во всем этом. Одна из девушек, с которыми он был вместе, исчезла, другая покончила с собой, и он знал об этих могилах. Может ли он нести за них ответственность? Мог ли он действительно знать, что, черт возьми, происходит? От этой мысли по ее коже побежали мурашки.

Сглотнув, Корвина снова накинула брезент на пианино и поправила его точно так, как это было раньше. Пора возвращаться.

Она направилась к замку тем же маршрутом, что и раньше, думая обо всем, что обнаружила с тех пор, как приехала в Веренмор. Она была на полпути вверх по склону, когда почувствовала чье-то присутствие, кроме своего собственного.

Остановившись, она обернулась, огляделась, пытаясь определить, где находятся глаза, но ничего не обнаружила. В кои-то веки она поняла, что это не ее воображение. Волосы на затылке встали дыбом от осознания, и даже когда она продолжила подниматься, она не могла избавиться от ощущения, что кто-то наблюдает за ней, независимо от того, сколько раз она оборачивалась, проверяя, но никого не находила.

Выйдя из леса, она направилась прямо в Академическое Крыло со своей сумкой, намереваясь вернуть некоторые книги в библиотеку.

У Веренмор была гигантская библиотека, и она имела в виду гигантскую библиотеку в подземелье. Она, наконец, отправилась туда несколько дней назад, одолжив две книги для своего задания по Экономике, и провела там весь день.

Хотя учеба интересовала ее достаточно хорошо, она иногда задавалась вопросом, что именно она делает в Университете в первую очередь. Она всегда хотела вариться в школьной среде с людьми, но никогда не была амбициозна в отношении получения степени или работы. Это новое начало, новая глава для нее, но иногда она боялась, не находится ли она здесь лишь временно, прежде чем сбежит и ей придется вернуться к жизни, которую она знала, если это не просто мост между ее прошлым и ее будущим.

Ее страсть, удовлетворение всегда определялись в простых вещах — чтение, изготовление свечей и благовоний, поиск кристаллов, единение с природой. Но в ее старом городке это стало однообразным. Она задавалась вопросом, будет ли это ощущаться так же, если она начнет все сначала где-то еще, где-то в новом месте. Однако именно из-за своей матери она оказалась здесь в первую очередь.

Ее мама, Селеста Клемм, училась в колледже, когда познакомилась с отцом и забеременела. Родители дали ей выбор: сделать аборт и закончить учебу или родить ребенка и быть лишенной всего. Ее мать выбрала Корвину, оставила всё и всех вместе с отцом и устроила для них жизнь. А потом, в течение года, ее отец покончил с собой. Корвина не знала, как он выглядит. Ее мама никогда не говорила о нем. В те дни, когда она решала поговорить, Корвина была достаточно счастлива, чтобы поболтать о том, что делало ее счастливой. Ее мама любила ее, но постепенно становилась... другой. Корвина оставалась рядом с ней, потому что хотела для нее лучшего.

Это отрезвляющее напоминание, заставившее ее напрячься. Она вошла в сад перед Академическим Крылом, или то, что они называли задними лужайками, и увидела несколько студентов, уже слонявшихся вокруг до начала занятий. Несколько лиц из ее классов, которых она узнала, кивнули ей, и она ответила тем же, направляясь в библиотеку.

— Эй, необычные глазки! — громкий голос Рой раздался у нее за спиной среди последовавшего хихиканья. Она решила не обращать внимания на нее и ее компанию девушек, но у Рой были другие идеи. — Я слышала, ты занимаешься черной магией.

Какого черта?

Корвина обернулась и хмуро посмотрела на Рой, которая сидела на одном из выступов между лужайкой и коридором, одетая в джинсы, заправленные в черные ботинки, и легкий топ, играя с прядью своих волос, окружённая четырьмя другими девушками.

А ты, Рой? — Корвина прищелкнула языком. — Я возлагала на тебя большие надежды, чем поддаваться стереотипам, потому что, следуя им, ты будешь всего лишь глупой блондинистой девкой.

Она не могла поверить, что на самом деле сказала это перед кучей людей.

Рой фыркнула, ее светлые глаза оглядели Корвину с головы до ног.

— Ну, я просто рассказываю тебе, что творит мельница слухов. По-видимому, ты принесла в жертву животных и делала минет в лесу.

Корвина почувствовала, как из нее вырывается смех.

— Подожди, я хожу в лес, чтобы быть ведьмой или распутницей? Я в замешательстве.

Она увидела, как губы Рой приподнялись, прежде чем она смогла этого скрыть.

— Просто даю тебе знать.

Корвина долго изучала девушку, и на нее снизошло понимание. Она присматривала за ней в своей собственной дерзкой манере.

— Я ценю это, — искренне сказала она другой девушке. — Но все, что я делаю или не делаю личное, это строго мое дело.

С этими словами она повернулась и пошла в библиотеку. Библиотеки были ее утешением на протяжении всей жизни, ее самым любимым местом. Это запах, встречающий ее в первую очередь, и любимый запах старой бумаги, прежде всего потемневших книг и затхлой библиотеки. Это характерный, успокаивающий запах.

Достав книги из сумки, она положила их на стол, намереваясь отправиться в заднюю часть, чтобы найти еще. Библиотекарша, пожилая женщина с седыми волосами, морщинами и темными, знающими глазами, женщина, имени которой она не знала, отложила книги, наблюдая за Корвиной.

— Возьмёте что-то еще? — спросила она своим бумажным голосом, и Корвина улыбнулась ей.

— Да, я вернусь с еще несколькими.

Корвина уже начала работу над заданием доктора Кари и нуждалась в дополнительной информации о теориях Фрейда и архетипах Юнга.

Секция Психологии находилась прямо в задней части того, что когда-то было огромным подземельем замка. Университет полностью переделал это пространство, сделав его более роскошным, чем любое подземелье имело право быть. Темные, почти черные деревянные полки выстроились аккуратными рядами в глубине, разделенные отделами. Большой камин украшал западную стену, на каминной полке красовался ряд старых мечей, которые, должно быть, принадлежали замку. Шесть кресел стояли перед камином, выглядя удобными в своих темно-зеленых и коричневых чехлах. Длинные столы и стулья занимали пространство между креслами и главным столом. Удивительно, но в одном углу рядом со столом стояла очень современная кофеварка, единственная неуместная вещь во всем древнем подземелье.

— Тогда идите, пока не начались занятия, — подтолкнула ее вперед библиотекарша.

Корвина кивнула и направилась в заднюю часть почти пустой библиотеки, в разделы Истории и Литературы, и повернула к Психологии. Ее пальцы пробежались по старым корешкам книг. Она остановилась на «Психология Бессознательного» — Карла Юнга и вытащила сборник, сразу же вскрикнув от пары глаз, смотревших на нее из щели в полке. Сердце бешено забилось, когда книга выскользнула из ее пальцев и с глухим стуком упала на пол. Она посмотрела на незнакомого парня, который сверлил ее бегающим взглядом.

— Они здесь, — сказал он ей тихим голосом, оглядываясь по сторонам, убеждаясь, что никто не идет.

— Прошу прощения? — прошептала Корвина, подражая его тону. — О ком ты говоришь?

— Истребители, — он заерзал, говоря приглушенным голосом.

— Что?

Прежде чем кто-либо из них успел что-то сказать, послышались шаги, вероятно после того, как несколько секунд назад послышался громкий крик.

Парень побежал в другую сторону, оставив Корвину стоять там, совершенно сбитую с толку. Кто, черт возьми, эти Истребители?

Она вздохнула, покачав головой, и присела на корточки, чтобы поднять упавшую книгу, как раз в тот момент, когда в линии ее обзора появились ботинки — мужские, коричневые ботинки, с черными джинсами. Корвина еще до того, как подняла глаза, поняла, кому они принадлежат.

Она на мгновение закрыла глаза, призывая силы, чтобы встретиться с ним лицом к лицу в этом углу библиотеки и противостоять жару, нахлынувшему на нее после недели пристальных взглядов и фантазий. Она откинула голову назад, ее глаза поднялись по длинным ногам и толстым бедрам, остановившись на выпуклости, которую она увидела на уровне лица, продолжая подниматься по его торсу к этим захватывающим ртутным глазам. С ее точки обзора он казался выше и крупнее.

Он ничего не сказал, просто смотрел на нее, сидящую на корточках, и кусочек чего-то бархатистого свернулся у нее в животе.

Его квадратная челюсть сжалась.

Он протянул ладонь, чтобы помочь ей подняться, и Корвина изучила его руку, эту большую, красивую руку. Его ладонь была мозолистой, пальцы слегка согнуты, особенно средний и мизинец. Корвина секунду колебалась, прежде чем вложить свою руку в его.

Ощущение изящных пальцев и огрубевшей кожи послало контрастные маленькие волны по ее нервам. Ее маленькая рука казалась крошечной в его огромной хватке, заставляя ее пульс метаться по всему телу. Она почувствовала небольшой рывок, а затем выпрямилась, ее тело прижалось к нему, свободные груди прижались к его напряженному торсу, живот прижался к выпуклости, которую она заметила несколько минут назад. Ее рука находилась в его хватке, его глаза блуждали по ее лицу.

Он на мгновение замер, словно борясь с самим собой, прежде чем шагнуть в сторону, увлекая ее за собой, прижимая ее спиной к полкам и защищая ее маленькое тело от взгляда любого, кто случайно пройдёт мимо. Защитное движение заставило что-то смягчиться в ее груди, она не привыкла, чтобы кто-то делал для нее нечто подобное.

И тут в ее голову ворвалась отвратительная мысль. Что, если в этом нет ничего особенного? Что, если он делает это с любой девушкой, которая попадется ему на глаза? Что, если она превращает что-то простое в нечто особенное из-за своей неопытности в отношениях с противоположным полом?

Его глаза продолжали скользить по всему ее лицу, его рука держала ее руку, не отпуская.

— Ты тоже загонял Алиссу в угол в библиотеке? — слова сорвались с ее губ прежде, чем она смогла их вернуть, повиснув между ними.

Она увидела, как его темные брови слегка нахмурились, пристальный взгляд остановился на ней.

— Алисса? Девушка, которая умерла?

Корвина кивнула, ее горло сжалось.

— Зачем мне загонять ее в угол в библиотеке? — спросил он ее, склонив голову набок, его пальцы сомкнулись вокруг ее, другая рука потянулась к полке с ее стороны, окутывая их темным пузырем.

Она ощутила, как теплый румянец поднимается по ее лицу в его непосредственной близости.

— Потому что вы были вместе?

Легкий смешок вырвался у него, когда он наклонился ближе, заставив ее пульс затрепетать, когда его нос коснулся ее.

— Я был с ней один раз, маленькая ворона, — проговорил он, уткнувшись ей в шею. — Это было до того, как я узнал, что она студентка. Я не зашел так далеко, рискуя всем ради случайной интрижки.

Но Джейд сказала ей, что Алисса встречалась с ним, или, по крайней мере, такими были слова Джейд. Неужели она солгала своей соседке по комнате? И если да, то почему? Во что, черт возьми, она ввязалась, чтобы потом покончить с собой? Или он лгал ей?

Его нос на линии ее шеи, вернул ее в реальность.

— Мы не должны этого делать, — прошептала она, надеясь, что он не остановится, надеясь, что его нос продолжит водить по ее шеи.

Но что в этом плохого? Кому стало бы больно, если бы она последовала за этой нитью вожделения, которую вдохновлял только этот мужчина?

— Нет, мы не должны, — согласился он, к счастью, не останавливаясь. — Мне нужно держаться подальше, я не знаю, что это за колдовство, — прошептал он ей, его слова скользнули по ее лицу, когда он наклонился ближе, — Но я должен остановиться.

Она тоже должна была держаться от него подальше, по стольким причинам, ни одну из которых она не могла вспомнить в тот момент. Ее мысли путались. Все, что она знала, был его запах горящего дерева и пьянящий, этот глубокий, гравийный бренди, и его голос, голос, от которого у нее затрепетали соски — и эти обжигающие серебристые глаза — глаза, от которых у нее перехватило дыхание и покалывало губы. В этот момент она была не чем иным, как чистым ощущением, от корней ее диких, распущенных волос до кончиков пальцев ног, а она только прижата к нему.

Его лицо приблизилось вместе с прошептанным требованием.

— Останови меня.

Ее губы приоткрылись.

— Дерьмо, — выругался он, его рот находился в нескольких сантиметров от ее, зависая.

Она вдохнула, ее грудь ближе прижалась к нему, как только он выдохнул, обмениваясь тем же самым вдохом заряженного воздуха между ними, статика пульсировала между ее ногами, делая ее влажной, опухшей и нуждающейся.

Его рука отпустила ее руку и потянулась в сторону, хватая ее за юбку, его взгляд поймал ее в ловушку.

— Я же просил тебя не смотреть на меня такими глазами, — серебро встретилось с фиолетовым в темном углу библиотеки. — В твоих глазах такой голод. Твоя душа и плоть изголодались. Скажите, Мисс Клемм, вы нуждаетесь в облегчении?

Да.

Все ее существо чувствовало себя видимым, распростертым перед ним, трещины в ее почве были видны, ожидая, когда он утолит ее жажду.

— Один вкус. И все.

Да, она хотела попробовать. Он стоял близко, так близко, и она умирала от желания, чтобы его вкус проник в нее.

Он остался там, где был, прикрывая ее одной рукой со стороны полки, не сводя с нее глаз, когда медленно начал задирать ее юбку. Ткань зашуршала по ее ногам, открывая их воздуху с одной стороны, усиливая сенсорную перегрузку в ее теле, и Корвина почувствовала, что ее дыхание сбилось.

Его рука — большая, обнаженная, умелая рука — скользнула по ее бедру, пройдя пальцами по влажному, жаждущему местечку между ее ног, не обнаружив ничего, кроме плоти.

Его дыхание стало прерывистым, когда его палец коснулся ее влаги.

— Без трусиков?

Корвина вздрогнула.

— Я не... не любитель нижнего белья. Иногда я не ношу его.

— Ты погубила меня этим знанием.

Его средний палец обвел ее киску один раз, и она откинулась на книги позади, непроизвольно выставив бедро вперед, нуждаясь в большем давлении, большем контакте. Но он убрал руку, вытащив ее из-под юбки, заставив ее замереть на месте.

Не сводя с нее глаз, он медленно провел влажным пальцем по ее нижней губе, покрывая ее влагой, затем наклонился вперед, слизывая сок, который размазал там.

Ее стенки сжались.

— Амброзия, — пробормотал он, еще раз нежно облизнув ее нижнюю губу, и у нее закружилась голова от этих ощущений.

Их носы соприкоснулись, грудь вздымалась, его зрачки расширились, губы приоткрылись, как и у нее.

— Ведьма, — прошептал он, там, прямо там, так близко, что она почти могла ощутить его губы.

— Дьявол, — пробормотала она в ответ, видя, как он вспыхивает расплавленным огнем, ощущая, как его твёрдость прижимается к ее животу, прямо там, где глубоко сжималось сердце.

Звук чего-то упавшего в другом проходе заставил их обоих отпрянуть.

Он быстро осмотрел местность, выдохнул, провел руками по волосам. Долгое мгновение он просто дышал, словно пытался обуздать себя. А затем отступил назад, маска упала на его лицо, когда челюсти сжались.

— Мы не можем допустить, чтобы это повторилось, Мисс Клемм. Вы это понимаете?

Корвина сглотнула.

— Да, Мистер Деверелл.

Не сказав больше ни слова, он повернулся и вышел, унося за собой электрический воздух.

Корвина откинулась на полку, положив руку, которую он держал на ее груди, пытаясь успокоить ее, пытаясь игнорировать покалывание на губах, пытаясь сжать мышцы между бедрами. Она не знала его, не знала, кто он такой. Он может быть злодеем. Он может быть ответственен или связан с исчезновениями. И он ее учитель. Она не могла рисковать всем ради него, как он и сказал. Это ее новое начало, и с ее историей она не могла ничем рисковать. Не сейчас.

Веренмор был ее чистым листом, а Вад Деверелл ее надписью на стене.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 7

 

Корвина

 

— Давайте поговорим о смерти, вы не против? — Мистер Деверелл обошел свой стол и подошел к доске в передней части класса, держа маркер в левой руке без крышки.

Он поднял руку, продолжая говорить и писать одновременно. Корвина с удивлением заметила, что он левша. Возможно, это было из-за того, как он использовал свою правую руку на днях в библиотеке на ней, что заставило ее подсознательно подумать, что он был настроен на это.

— D-A-N-S-E. M-A-C-A-B-R-E, — его глубокий голос произнес буквы, которые он написал жирными печатными буквами на доске, и повернулся лицом к классу. — Danse Macabre. Кто-нибудь может сказать мне, что это?

(Пляска смерти, Макабр — аллегорический сюжет живописи и словесности Средневековья, представляющий собой один из вариантов европейской иконографии бренности человеческого бытия: персонифицированная Смерть ведёт к могиле пляшущих представителей всех слоёв общества — знать, духовенство, купцов, крестьян, мужчин, женщин, детей.)

Одна из девушек впереди нерешительно подняла руку, и он кивнул ей.

— Да, Мисс Торн?

— Пляска Смерти? — спросила она тоном, в котором было больше вопроса, чем ответа.

— Верно, — он обвел взглядом залитый солнцем класс и учеников. — Эта идея возникла в позднем Средневековье. Идея о том, что в смерти существует универсальность, что независимо от того, кем вы являетесь в своей жизни, или от вашего положения, или от того, чем вы обладаете, в конце концов вам придется плясать со смертью. Довольно красиво, хотя и жутко, не правда ли?

Да. И ужасно красивая, и ужасно жуткая, эта смерть в конце концов придёт за всеми.

— Позже эта идея повлияла на искусство, музыку и литературу, — продолжал Мистер Деверелл, поигрывая маркером, зажатым между указательным и средним пальцами. — В литературе, в частности, это стало аллегорическим приемом, вдохновившим использование многих мотивов для представления и даже предвещания смерти в рассказах. А теперь закройте глаза и подумайте о смерти. Какой первый образ приходит вам в голову?

Корвина огляделась и увидела, что все закрыли глаза, как раз в тот момент, когда его взгляд задержался на ней на долю секунды, горячий, внутренний и совершенно запретный взгляд, прежде чем они двинулись дальше. К счастью, Джейд ушла в туалет, поэтому она этого не видела.

— Мистер Морган? — спросил он парня, сидевшего у окна.

— Черепа, — ответил тот.

Мистер Деверелл кивнул и повернулся, чтобы написать слово на доске с помощью маркера.

— Еще.

— Коса? — пропищал кто-то.

Мистер Деверелл пожал плечами.

— В зависимости от контекста да. С Мрачным Жнецом, да. Ещё.

— Вороны, — предложил Джакс, одарив Корвину злой усмешкой.

Рука Мистера Деверелла замерла, прежде чем он тоже написал это слово.

— Да. Вороны считаются символами смерти во многих культурах, считается, что они приносят с собой плохие предзнаменования. В основном это готический мотив в литературе.

— Кладбища.

— Да. Ещё.

— Скелеты?

— Подходит к черепу. Ещё.

Следующие несколько минут она делала пометки в своем старом потемневшем блокноте и позволяла классу говорить.

Мистер Деверелл, наконец, повернулся к классу, когда доска была заполнена множеством слов.

— Смерть завораживает. Это единственная неизбежность жизни, но большинство людей тратят свою жизнь на побег от нее. Смерть персонажа может быть самым мощным оружием в арсенале писателя, но его нужно использовать крайне осторожно. Для вашей творческой работы я хочу, чтобы вы все написали о смерти. Сделайте это впечатляющим. Сделайте это удивительным. Заставьте меня не предсказывать этого, — он позволил своим глазам заблуждать по всем. — Дайте мне естественную смерть, убийство, самоубийство или что-нибудь еще. Думайте. Я хочу увидеть это и быть тронутым. Работы должны быть сданы через четыре недели.

По сигналу прозвенел звонок, и все начали собираться. Корвина наблюдала, как девушка, сидевшая впереди, чье имя она не помнила, подошла к Мистеру Девереллу, прижимая книги к груди. Она наблюдала за тем, как он напряженно держался, слегка отстранившись от нее, за нетерпеливым языком тела девушки, и просто наблюдая за ней, Корвина поняла, что она еще одна из его поклонниц. Боже, казалось, что у него целый стол, который можно попробовать на вкус и выбрать из него, несмотря на правила.

Покачав головой на себя за то, что безмолвно вожделела мужчину, которого жаждала половина Университета, она сунула блокнот в сумку и пошла по проходу, не сводя глаз с двери.

Она почувствовала на себе его взгляд, но опустила голову и вышла. Он наблюдал за ней все это проклятое время, а затем ожидал, что она не будет тронута или не будет думать какой-то рациональной клеткой мозга, когда они столкнутся. Это невозможно. Что-то между ними — химическое, эмоциональное, психологическое, она не знала — сошлось, как расплавленная лава и горячий пепел, вызванный извержением, непредсказуемым для них обоих.

Это был еще один прекрасный день, но ее разум был затуманен. Она не понимала, почему он так на нее действовал, почему мысль о том, что он стоит так близко к другой девушке, вызвала у нее что-то жгучее в животе. Она не знала его. Он не знал ее. Но было что-то, почти разумное в том, как это росло и сводило их вместе.

Стиснув зубы, она вышла и увидела, что Джакс ждет ее, прислонившись к стене. Он был симпатичным и игривым, чему она научилась за несколько недель, проведенных с Троем и его парнями. У Джакса имелась склонность говорить что-то с злым блеском в глазах, но с добрыми намерениями.

— Эй, Пёрпл, — поприветствовал он ее, оттолкнувшись от стены и присоединившись к ней, когда она направилась в сад.

Она слегка улыбнулась ему, не очень застенчиво, но и не с огромным желанием говорить. В основном она была интровертом, возможно, из-за того, что росла с молчанием в качестве компаньонки. Тишина была приятной, но большинство людей этого не ощущало. Она понимала, что у многих людей существует ненужная потребность заполнять паузы, потребность, которую она не разделяла. Это заставляло людей чувствовать себя неловко рядом с ней, добавляя еще больше ее странностей.

— Итак, мрачный урок, да? — Джакс заполнил тишину.

Корвина пожала плечами. Было мрачно, но красиво. Смерть как идея была захватывающей, и ее мысли уже крутились вокруг того, как она напишет свою работу. Из всех уроков она поняла, что больше всего любит Литературу. В то время как ее факультатив по Психологии помогал ей немного больше понять разум, но это было чисто для понимания и ничего больше. С помощью Литературы она могла одновременно анализировать и воображать, причем как рациональная, так и творческая стороны ее ума были полностью вовлечены в этот предмет.

— В общем, мы идем в лес, — Джекс улыбнулся ей. — Не хочешь повеселиться?

— Где будет проходить веселье? — голос Джейд раздался сбоку, когда она и Трой присоединились к ним.

Джакс пошевелил бровями, глядя на нее.

— В лесу.

Корвина увидела, как глаза Джейд слегка расширились.

— Ты с ума сошел? — прошипела она, шлепнув Джакса по руке. — Мы не должны туда ходить. Это опасно.

— Ну, твоя соседка по комнате ходит туда достаточно часто, так что я думаю, что она одна из сумасшедших, — парировал Джакс.

Корвина почувствовала, как ее зубы заскрежетали при этом слове, а кожа напряглась, когда что-то горячее, жгучее вошло в ее тело. Гнев. Она почти не узнавала эту эмоцию из-за того, насколько чуждой она была ей. Корвина никогда не была сердитым человеком, но это слово. Это слово, так небрежно брошенное, стало спусковым крючком.

Прежде чем она успела что-то сказать, Трой ударил Джекса по голове со словами:

— Осторожнее, кретин.

Джейд указала пальцем на парней.

— Не говори о ней так. Если здесь и есть кто-то сумасшедший, так это вы, парни, за мысль отправиться в лес.

— Мы идем, — заявил Джакс. — Вопрос в том, пойдешь ты или нет?

Корвина не хотела идти, не после комментария про сумасшедшую или того, как он был близок к цели. Но она также не хотела, чтобы они шли к руинам. По какой-то странной причине она чувствовала, что защищает их. Она не хотела, чтобы кто-нибудь нашел их, кто-нибудь наткнулся на них — ни на руины, ни на могилы, ни на то старое пианино, накрытое новым брезентом. Она не осознавала, но уже заклеймила это место в своем сознании, желая разделить его только с одним человеком, тем, кто утверждал, что лес был его утешением задолго до того, как она туда попала.

Это единственная причина, по которой она сказала:

— Конечно.

Джакс одарил ее победной улыбкой, в то время как Джейд вздохнула, зажимая нос.

— Отлично. Но мы не будем заходить слишком глубоко. И вернемся до захода солнца.

— Договорились, — заверил он ее. — Встретимся у вашей башни. Я захвачу кое-какие вещи.

Трой обнял Корвину сбоку.

— Спасибо, Пёрпл.

Корвина закатила глаза, ее сердце потеплело от его жеста.

Парни ринулись прочь, а Джейд с любопытством взглянула на Корвину.

— Ты часто ходишь в лес?

Корвина пожала плечами и направилась к башне. В течение недели она все чаще уходила в лес, каждым ранним утром. Точнее, она планировала отправиться к руинам с едой и своим дневником. Ей нравилось сидеть на одном из больших камней у осыпающейся стены, в окружении природы, возвращающей то, что когда-то создал человек. Ей нравилось, что каждое утро появлялось все больше и больше ворон, которых она кормила. Ей нравилось смотреть, как они пируют, пока она записывала свои мысли в дневник — наблюдения за людьми, выводы о себе и мысли об одном мужчине. Ей нравилось записывать слова на бумаге. Это заставляло ее осмыслить все, что происходило внутри. Она не всегда вела дневник. На самом деле, она даже не думала об этом, пока доктор Детта не предложил это.

Холодный ветер коснулся ее лица, взъерошив пряди волос, выбившиеся из косы. Солнце было ярким, но уже близко к горизонту. У них оставалось около часа дневного света.

Она подтянула ремень своей сумки выше через плечо, когда заметила Троя, Джакса, Итана и двух других парней, которых она не знала, стоящих у башни. Всего пять человек.

— Может, возьмем девочек? — тихо спросила Джейд сбоку. — Не то чтобы я им не доверяю. Но ты их не знаешь, и я не хочу, чтобы ты испытывала дискомфорт.

Корвина почувствовала, как ее губы приподнялись в улыбке от внимания подруги.

— Я в порядке, не волнуйся. Спасибо.

Она положила руку на маленькое плечо и сжала его.

Через несколько минут парни, вооружившись едой и водой, посмотрели на Корвину.

— Так куда, Пёрпл? — спросил Трой, указывая на вход в лес. — Ты лучше знаешь.

Корвинане была экспертом этого леса, но знала лучше, чем парни. Руины в левой части, озеро прямо по дороге — оба места, которых она хотела избежать, — руины, потому что они принадлежали ей, а озеро из-за голоса.

Она указала направо.

— Я еще не исследовала эту сторону, так что пойдёмте туда.

Надеюсь, там не будет ничего, кроме леса.

Группа из семерых человек, вошла в лес и направилась направо. Под зарослями свет был значительно менее ярким, тени длиннее, ветер прохладнее.

— Мы не должны этого делать, — пропищала Джейд со своей стороны, ее руки сжимали ремни рюкзака.

— Мы просто пройдем немного дальше и вернемся, хорошо? — Трой положил руку на маленькие плечи Джейд, прижимая ее к себе. — У нас не было бы яиц, если бы здесь не было Пёрпл, — он кивнул на Корвину. — Последние несколько недель она так хладнокровно уходила в лес, что нам пришлось самим убедиться, понимаешь? На самом деле я уже давно боюсь лес и высоты.

— Почему? — спросил кто-то, и Корвина прислушалась, интересуясь прошлым Троя.

— Просто одна из этих вещей, — пожал плечами Трой. — Но я всегда хотел исследовать эти леса. Большинство студентов Университета боятся этого.

— О, да, — вмешался один из новых парней. — Истребители это просто причудливая легенда, рассказанная студентам, ради отпугивания в любом случае.

— Истребители? — спросила Корвина, вспомнив слово, которое парень сказал ей в библиотеке, ее рука скользнула по твердой, грубой коре дерева.

— Да, — объяснил Трой. — Идиотское название. Но все так называют студентов, которых много лет назад похитили и убили жителей деревни.

По ее рукам побежали мурашки. Какого черта? Что имел в виду парень в библиотеке своим сообщением? Кем он был? Очевидно, он просто смеялся над ней.

— Хочешь знать что-то еще более странное? — Трой продолжал, не понимая, что у нее на уме что-то не так.

Корвина кивнула, тревожный спазм в животе усилился.

— Студенты, которые покончили с Истребителями? — Трой усмехнулся. — Легенда гласит, что, покончив с ними, они исчезли с лица земли, покинув Веренмор. Каждый из них.

Холод пробежал по ее телу, когда Джейд ударила Троя в бок.

— Перестань нас пугать!

— Лес место для страшных историй, Джейди девочка, — он взъерошил ей волосы.

По мере того, как они шли, уклон становился все круче, и Джакс протянул ей руку, помогая, когда она схватила свою юбку. Это первый раз в ее жизни, когда Корвина осознала, что руки обладают разными ощущениями. Мистер Деверелл, держащий ее за руку, был совершенно другим опытом, чем Джакс. Обе хватки были крепкими и большими, но там, где теплая хватка Мистера Деверелла проникала под ее кожу и погружалась, зажигая что-то глубоко внутри нее, рука Джакса просто была. Это не вызвало у нее ни на йоту той же физиологической или психологической реакции.

— Откуда ты так много знаешь? — Корвина спросила Троя, отвлекаясь от мыслей о мужчине с ртутными глазами.

Трой бросил на нее серьезный взгляд.

— Я работаю в Университете неполный рабочий день, два раза в месяц привожу посылки в город и отправляю их. Люди в городе, утопая в слухах, также имеют очень интересную информацию об этом месте. Особенно пожилая женщина на почте.

Корвина почувствовала, как ее брови нахмурились, удивленная этим фактом о Трое.

— А что с ней?

— Ох, это будет весело, — рассмеялся один из парней сзади.

Трой молчал, помогая Джейд перелезть через поваленное бревно.

— Младшая сестра ее отца была одной из похищенных. Женщина же родилась через несколько лет после того, как всё якобы произошло, но она узнала об этом всем от своих родителей.

— Зачем вы вообще изучаете все это? — спросила Джейд, качая головой.

— Тебе не интересно узнать, что здесь произошло? — потребовал ответа Трой. — Это наш дом, и разве ты не хочешь знать, почему они скрывают от нас все это дерьмо?

— Вообще-то нет, — ответила Джейд. — Я довольна своей жизнью здесь, и не хочу сбивать с толку это. Все просто.

— Даже после, случившегося с Алиссой?

— Особенно после, случившегося с Алиссой.

Алисса, которая что-то скрывала от Джейд.

Пожалуйста, помоги мне.

Голос возник из ниоткуда, эхом отдаваясь в ее голове, принося с собой этот уродливый налет на языке. Корвина прикусила губу, чтобы не отреагировать, вцепившись в ствол дерева рядом с собой, не сводя глаз с земли, с богатой, темной почвы и густой травы вокруг складок ее юбки.

— Черт возьми! — воскликнул Итан, и все обернулись, чтобы увидеть, что он стоит сзади, слева, и смотрит на что-то.

Корвина проследила за его взглядом, чтобы увидеть, на что он смотрит, и моргнула.

Лачуга. Из кирпича и дерева. Не совсем обветшалая. С целыми окнами. И длинным силуэтом, движущимся внутри.

Ее сердце остановилось.

— Дерьмо, уходим, — Джейд потянула Троя за руку, ее глаза отчаянно встретились с глазами Корвины.

Один из парней отшатнулся.

— Ребята, давайте убираться отсюда.

Пульс участился, Корвина прищурилась, но тень больше не двигалась. Она оставалось неподвижной. Быть может, это кто-то, кто нуждается в помощи?

Возвращайся, Виви, — прозвучал в ее голове голос Мо, и это был достаточно хороший ответ для нее.

Что бы это ни было, голос или ее подсознание, Мо присматривал за ней.

Не говоря ни слова, она пошла обратно в гору, зная, что остальные последуют за ней. Они поднимались в основном в тишине, их шаги были торопливыми, большинство из них были погружены в свои собственные мысли.

— Что это, черт возьми, было? — спросил Джакс через несколько минут, снова протягивая Корвине руку над тем же бревном.

— Может, животное? — предположил какой-то парень.

— Животное такого роста? — тихо сказал Трой сбоку. — Сомневаюсь. Вы вообще видели дверь?

Корвина, нахмурившись, посмотрела на Троя. А что с дверью?

— А что с дверью? — Итан повторил вопрос в ее голове.

— Она была заперта снаружи, — заявил Трой, бросив на них взгляд, прежде чем продолжить подъем. — Если внутри что-то и было, то оно заперто.

Джакс колебался, держа Корвину за руку для поддержки, пока она ориентировалась по местности.

— Может, нам стоит вернуться и посмотреть, не нужна ли кому-нибудь помощь?

Слова сорвались с губ Корвины прежде, чем она успела их остановить.

— Нам нужно держаться подальше от этого места.

Она почувствовала, что Трой пристально смотрит на нее.

— Почему ты так говоришь, Пёрпл?

— Просто предчувствие, — просто ответила она.

Она не думала, что упоминание о том, что

голос, который может быть или не быть реальным, который она слышала всю свою жизнь, сказал ей об этом, они воспримут хорошо.

— Да, я доверяю ее чувствам, — согласилась Джейд. — Давайте просто вернемся обратно.

Они молча поднимались в гору, пока дневной свет медленно исчезал, и, наконец, вошли на территорию замка, как раз когда солнце опустилось за горизонт. Они постояли секунду перед башнями, обдумывая то, что произошло в лесу.

Темная фигура двинулась к Главному Залу, его взгляд скользнул по их группе, задержавшись на руке, которую, как поняла Корвина, все еще держал Джакс. Она видела, как его взгляд задержался на руке на долгую секунду, прежде чем он двинулся дальше, но она не понимала, почему она ощущала необходимость последовать за ним.

— Вы не... — начал один из парней, прежде чем поджать губы.

— Что? — спросил Трой.

— Вы не думаете, что Мистер Деверелл имеет к этому какое-то отношение? — спросил парень.

Корвина почувствовала, как ее внимание обострилось при упоминании его имени, глаза следили за его удаляющейся фигурой, идея кружилась в голове. Мог ли он? Мог ли он действительно иметь какое-то отношение к тому, что там было?

Трой провел рукой по волосам, глядя в небо.

— Я не знаю, чувак. Он скрытный и все время ходит в эти проклятые леса, и никто не знает, почему. Но я никогда не ощущал от него плохой ауры.

Джейд заметно вздрогнула.

— Это может быть одно из тех неправильных мест, в неправильное время.

— Он здесь дольше, чем любой из нас, — заметил другой парень. — В течение многих лет, дольше, чем большинство его сверстников. Сначала как ученик, потом как учитель. Кто знает, что он видел и делал? Или даже почему он всегда ходит в леса.

— Эти леса, — сказал Итан, глядя на темно-зеленую гущу, скрывающую бесчисленные секреты. — Не знаю, как Мистер Деверелл, но с этими лесами что-то не так.

Что-то было не так во всем этом месте, и Корвина понятия не имела, что именно.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 8

 

Неизвестный

 

Девушке не следовало приезжать в Веренмор.

Они видели, как она бродила по замку в своем платье и с распущенными волосами, держа свечу высоко над головой, словно призрачное привидение, бродящее в промежутках между стенами. Они видели, как она уходила в лес одна ранним утром. И они позволяли ей это.

Но эти фиолетовые глаза видели слишком много, гораздо больше, чем могли показать.

Она была слишком смелой, слишком любопытной для своего же блага. Эти два качества в одной странной девушке были опасным сочетанием. До сих пор она далека от всего, что касалось их. Теперь она могла наткнуться на что-то, раскрыть глубоко спрятанные секреты, разгадать все, над чем они так усердно трудились.

Они должны держать ее подальше.

Настало время для отвлекающего манёвра.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 9

 

Корвина

 

Девушка с длинными темными волосами лежала лицом вниз в воде, ее локоны бесплотно плыли по поверхности, кожа казалась призрачно бледной в лунном свете. Корвина огляделась, не зная ни места, ни времени, просто ей нужно было добраться до девушки. Она сделала шаг вперед, ее лодыжка погрузилась в ледяную воду, исчезая в темноте.

С колотящимся сердцем она сделала еще один шаг, как раз в тот момент, когда что-то холодное, скользкое схватило ее за лодыжки, удерживая на месте. Корвина изо всех сил пыталась добраться до нее, но движения вызывали волны, заставляя девушку дальше уплывать. Она сопротивлялась, но скользкие пальцы вокруг ее ног не оставляли места.

Девушка достигла середины того места, где они находились, и медленно начала погружаться в мутную воду, сантиметр за сантиметром, пока на поверхности не остались только ее волосы.

Корвина открыла рот, чтобы позвать ее, но ничего не вышло, ее голос был приглушен, горло сжалось, как и лодыжки.

— Корвина, — позвал голос позади нее, голос, который она знала и любила в своей душе.

Голос ее мамы .

Она обернулась и увидела маму, стоящую в нескольких метрах от нее на берегу, одетую в черное хлопчатобумажное платье, ее волосы были заплетены в косу, и она улыбалась. Но глаза были наполнены черным, покрывающим все, пока она не смогла увидеть фиолетовые глаза, полные любви. Она тасовала колоду карт, наблюдая за Корвиной своими жуткими полностью черными глазами.

— Мама, — позвала она, на этот раз ее голос сработал.

Одна карта выпала из колоды , и еще, и еще. Ее мама улыбнулась ей, отбросила колоду в сторону и подняла карты, которые появились во время ее тасовки, повернув их, показывая ей.

Дьявол . Влюбленные. Башня.

Все главные тайны. Все могущественные предзнаменования.

— Ты знаешь, что будет, детка, — сказала ее мать, все еще улыбаясь. — Шторм. Единственное безопасное место это глаз. Он шторм. Он будет оберегать тебя.

— Кто, мама ? — спросила Корвина, пытаясь высвободить ноги из того, что удерживало ее на месте.

— Дьявол, — ответила мама.

— Тот, что на карте ? — она протянула руки, пытаясь дотянуться до нее.

— Тот, что в твоем сердце, — усмехнулась мама. — Как только ты вкусишь запретный плод, ты будешь принадлежать дьяволу.

Корвина вскрикнула , когда руки, державшие ее за лодыжки, начали тащить ее под воду, подальше от матери.

— Мама, — в ужасе произнесла она, когда ее мать начала одновременно исчезать. Она изо всех сил пыталась добраться до берега, но безрезультатно, ее тело отчаянно погружалось в глубину. — Мама! — закричала она, протягивая руки, пытаясь дотянуться до матери, которой там не было.

Что-то сильно потрясло ее.

— Корвина!

Ее глаза распахнулись, и она увидела встревоженное лицо Джейд, нависшее над ней, ее руки держали Корвину за плечи. Корвина тяжело дышала, грудь вздымалась, все тело было покрыто потом, глаза дико осматривали комнату, пока разум обрабатывал произошедшее.

Кошмар. Ей приснился кошмар.

Дыша через рот, она села, ее руки дрожали.

— Ты звала маму, — тихо сказала Джейд, протягивая ей стакан воды.

Корвина с благодарностью приняла его, выпив все за считанные секунды, позволив своему бешено колотящемуся сердцу замедлиться.

Кошмар. Просто кошмар.

— Спасибо, — сказала она своей обеспокоенной соседке по комнате, возвращая ей стакан.

— Ты в порядке? — спросила Джейд, садясь на кровать.

Корвина кивнула.

— Это был плохой сон.

И это ее беспокоило. Она никогда не была склонна к кошмарам, но те немногие, что снились ей, не были хорошими знаками. Ее мать говорила, что они зловещие, особенно с ней. Доктор говорил, что они вредны. Она должна взять себя в руки.

Спустив ноги с кровати, Корвина устало провела рукой по лицу.

— Я собираюсь прогуляться.

— Сейчас середина ночи, — сказала Джейд, настороженно глядя на нее. — Ты уверена?

Корвина кивнула.

— Мне нужно подышать свежим воздухом. Мне нужно уйти. Не волнуйся, я скоро вернусь.

Сунув ноги в обувь, все еще одетая в голубую ночнушку, Корвина перекинула волосы через плечо и взяла свечу из ящика рядом с собой. Ее взгляд упал на колоду таро, лежащую рядом с ней. Подняв ее, она поставила свечу на подсвечник, зажгла ее и одарила Джейд, как она надеялась, ободряющей улыбкой.

— Серьезно, ложись спать. Мне просто нужно прогуляться.

Джейд прикусила губу, глядя на мерцающую свечу.

— Я бы посоветовала тебе взять фонарь, если ты уйдёшь. Ветер сегодня сильный.

Корвина выглянула в окно. Гротескная горгулья за окном вырисовывалась как зловещее чудовище, кричащее на луну. Практически полнолуние. С ней все будет в порядке. Тем не менее она кивнула подруге, завернулась в шаль и вышла.

В это время ночи коридоры были пусты, свеча давала достаточно света, чтобы она могла спуститься по лестнице. На пианино не играли, уже несколько дней. Ей нужно было уйти в своё место, в тихое место, где будет только она и никто другой, кто мог бы ее прервать.

Выйдя в коридор, она толкнула входную дверь башни рукой, и выглянула наружу, проверяя, нет ли охранников, патрулирующих территорию. Увидев, что путь свободен, она вышла наружу.

Ветер дул ей в лицо, холодный, пронизывающий и оживляющий. Пламя на ее свече танцевало с ветром в течение одной дикой секунды, как любовник, мерцая и сопротивляясь своей страсти, прежде чем сдаться и погаснуть по его требованию. Запах леса манил ее, запах богатой почвы и спящей листвы, запах неизвестных деревьев и невидимых цветов.

Все еще держа подсвечник при себе, она направилась к лесу и повернула налево, к руинам. Она никогда не была здесь в лесу по ночам, но, направляясь к месту назначения под звуки леса и его обитателей, чтобы составить ей компанию, она почувствовала, что расслабляется. Ночной лес был таким же, как и в ее родном городке. Насекомые ночи щебетали, напоминая, что она не одна в мраке. Летучие мыши летали над головой, занимая места в свой час. На каждом счете три ворковала птица.

Раз, Два, Ку.

Корвина шла в ногу с воркованием, касаясь коры деревьев на своем пути в знак приветствия, молча благодаря их за то, что они приютили ее, когда она двигалась под приглушенным светом луны.

Через несколько минут показались руины, ее место покоя, и она почувствовала, что улыбается.

И тут она замерла.

Потому что в ее одиночестве на одной из сломанных скамеек сидел крупный мужчина, рядом с ним на земле лежал брезент. Он поднял глаза, когда ветка хрустнула под ее ногой, его серебристые глаза обожгли ее, останавливая на месте в нескольких метрах.

— Ты, должно быть, шутишь, — пробормотал он, его голос разнесся в открытом пространстве между ними, когда он полностью повернулся к ней. — Какого черта ты здесь делаешь?

Корвина сглотнула, ее пальцы крепче сжали подсвечник.

— Я прихожу сюда все время.

— Я имел в виду, — пояснил он, кладя что-то металлическое в руку на скамейку рядом с собой, — Что ты здесь делаешь в такое время ночи?

Она не хотела рассказывать ему о своем кошмаре. Она даже не обработала его сама. Поэтому рассказала ему правду, насколько могла.

— Я не могла уснуть.

— И решила, что прогулка по лесу посреди ночи будет самым логичным решением? — потребовал он яростным тоном.

Почему, черт возьми, он злился, тем более что делал то же самое, что и она? Уф, она ненавидела конфронтацию. Ну, она была свободным человеком, и это место не принадлежало ему, так что он не мог ее остановить.

Корвина проигнорировала его, решив просто пойти на свое место — к перевернутому камню, который когда-то был частью стены рядом с захоронениями. Камень раскрошился таким образом, что место было достаточно большим, чтобы она могла сесть и откинуться назад, с видом на разбитый фонтан спереди, к счастью, подальше от странного одноглазого дерева, могил за спиной и груды мебели, включая пианино справа от нее.

Она чувствовала на себе его взгляд, когда села на камень и положила колоду карт на колени, полностью игнорируя его. Услышав, как он начал что-то делать на пианино, звук металла, ударяющегося о что-то твердое, пронизывал тишину, она оглянулась, слишком любопытная, чтобы сопротивляться. Он сидел на скамейке, которую, вероятно, вытащил из кучи мебели, с какими-то плоскогубцами в руке, вынимая что-то внутри пианино, которое выглядело древним.

— Это твое? — спросила она, не в силах сдержать вопрос.

Его рука замерла, прежде чем он достал еще один кусочек чего-то внутри пианино.

— Нет, — коротко ответил он. — Он был здесь с другим барахлом.

Она прикусила губу.

— И ты его ремонтируешь?

Серебро слилось с ней.

— Да.

— Я ничего не знаю о пианино, — сказала она, глядя на его руки с инструментом.

Вот почему у него мозолистые ладони.

Он долго смотрел на нее, прежде чем опустил взгляд на ее колени.

— Это карты таро?

Корвина почувствовала, как ее губы приподнялись в улыбке, поглаживая карты.

— Они принадлежали моей матери. Она научила меня читать их.

Она достала карты и начала тасовать.

— И ты веришь в то, что они говорят? — тихо спросил он, его глубокий голос был полон любопытства. — В судьбе?

Корвина пожала плечами, откинулась на камень, расслабляясь со знакомой тяжестью карт в руках и движением их тасования.

— Я считаю, что они хороши как проводники, а не как руководства. — одна карта упала. Она продолжала: — Они могут направлять и давать ощущение направления в чем-то, но не точные детали о том, как, когда и что. Это зависит от нашего выбора.

Еще одна карта.

— Интересно, — пробормотал он, седая прядь в его волосах резко выделялась на фоне темноты в лунном свете.

Корвина изучала его в течение долгой минуты, продолжая тасовать, на то, как его выдающиеся брови сосредоточенно рассекали лицо, на квадратный контур его челюсти, усеянной щетиной, на царственность его прямого носа, на сжатые полные губы.

— У тебя очень интересное лицо, хотя и не стандартно красивое, — сказала она, прежде чем внезапно поняла, как звучат эти слова.

Его серебристые глаза столкнулись с ее фиолетовыми, брови, которые были рассечены, поднялись в молчании.

— Я имела в виду это как комплимент, — пояснила она, ощущая, как горит ее лицо, благодарная за темноту, скрывавшую ее, сосредоточившись на действиях своих рук. — У тебя очень привлекательная внешность. Красивое лицо, но необычное. Вот что я имела в виду. Прости, наверное, мне не следовало так с тобой разговаривать.

Он игнорировал ее в течение нескольких мгновений после этого, его челюсть задвигалась, когда он продолжил ремонтировать. Корвина смущенно закрыла глаза и выдохнула. Вероятно, именно по этой причине ей следовало держать рот на замке, особенно с мужчинами, от одного взгляда которых у нее начинал трепетать живот. Она была уверена, что в кампусе будет еще один. И она была молодой девушкой, обретающей себя. Сильное вожделение было чем-то, что она испытывала впервые, и она обязана была исследовать его для себя. Она должна найти кого-нибудь.

— Кого ты сочла бы условно красивым? — его слова дошли до нее.

Она не ожидала, что он спросит ее об этом. Корвина с минуту размышляла над этим, раздумывая, стоит ли вообще что-то говорить. Скорее всего, нет.

— Твое мнение, Джакс красивый? — спросил он тихо, слишком тихо.

Корвина сглотнула. У нее было чувство, что любой ответ будет неправильным.

— Так думает моя соседка по комнате.

Он не смотрел на нее.

— Я спросил твоё мнение.

— Да, — призналась Корвина, ощущая, как между ними возникло напряжение. — Я бы сказала, что он условно красив. Я не хотела, чтобы мой комментарий был грубым. Извини, я не лучший собеседник.

Он просто склонился над пианино, его рука агрессивно потянула за аккорд, и это действие воспламенило что-то внутри нее. Корвина замолчала, наблюдая за его работой, и прикусила язык. Наверное, ей следовало молчать.

— Насколько хорошо ты знаешь Джакса? — задал он вопрос после долгой паузы.

— Хм, — он хотел, чтобы она выкопала какую-нибудь яму. Какого черта он спрашивал о Джаксе? Она нахмурилась, услышав вопрос. — Я думаю, мы друзья.

— Друзья, которые держатся за руки? — его вопрос прозвучал тихо, но громко в наступившей тишине.

Корвина замерла, тасуя карты, глядя на его руку, ее сердцебиение утроилось, она знала, что он видел, как они вышли из леса. Джакс все еще держал ее за руку, ту самую, которую держал этот мужчина в библиотеке, прямо перед тем, как попробовать ее на вкус.

Она молчала.

Внезапно он положил свой инструмент и вскочил со скамейки, его длинное гибкое тело в три быстрых шага сократило расстояние между ним и ее камнем. Он остановился перед ней и наклонился, его руки легли на камень по обе стороны от нее, удерживая ее на месте. Когда Корвина посмотрела в его грозные глаза, ее сердце заколотилось в грудной клетке.

— Что бы это ни было, это не может произойти, — сказал он ей тихо, четко, его голос был тихим, но твердым. — Ты моя ученица, а я твой учитель, но, что еще хуже, я опасен. Девушки, с которыми я общаюсь, начинают танцевать со смертью гораздо раньше, чем следовало бы. Если тебе дорога твоя жизнь, не смотри на меня так. — он наклонился ближе, его теплое дыхание и жгучий запах окутали ее. — Это заставляет меня хотеть чего-то, маленькая ворона.

— Чего-то, как что? — прошептала она, ее сердце застряло в горле, взгляд встретился с его.

— Как мой кулак в твоих волосах и мой язык у тебя во рту, — резко сказал он ей, и черты его лица напряглись. — Как я трахну тебя на глазах у парня, который держал тебя за руку, просто чтобы сказать ему, что ты никогда не будешь его. Как склонить тебя над моим столом после занятий и сказать, чтобы ты обхватила губами мой член, как ты это делаешь со своим карандашом.

Ее тело, сердце, лицо горели огнем. Никто никогда не говорил с ней так. Она читала подобные слова в книгах, произносимые с энергией и страстью, но никогда не представляла, как они будут сосредоточены на ней.

Он навис над ней, его лицо было единственным, что она видела, ее грудь вздымалась от картины, которую он нарисовал. Она хотела этого. Хотела всего этого. Хотела принадлежать его мужчине, который смотрел на нее такими непостоянными, свирепыми глазами. Но он был опасен, неизвестен, загадочен.

— Это вожделение, — прошептала она, пытаясь дать этому оправдание.

— Нет, Корвина, — уголки его губ дрогнули. — Я познал вожделение. Это кое-что похуже. Это варварская потребность обладать, уничтожать, владеть. Это безумие.

Безумие.

Это было похоже на безумие, разве нет? Другой вид безумия, к которому она привыкла, но тем не менее безумие.

Корвина посмотрела на него, ее рука поднялась, чтобы коснуться его рта, как он касался ее в библиотеке. Его глаза вспыхнули, руки выпятились, застыв на месте. Его губы были мягкими, полными, когда она провела по ним пальцами, их глаза не отрывались друг от друга. Ее пульс затрепетал на шее, соски затвердели под тканью ночнушки.

Легкий ветерок ласкал ее, луна пряталась за облаками, словно давала ей уединение, секретность, мужество, в котором она нуждалась. Слегка приподнявшись, она вытянула шею и прижалась губами к пальцам над его ртом, их носы соприкоснулись, когда она наклонила голову и убрала руку, оставляя последний сантиметр пространства между ними.

— Если это безумие, — прошептала она почти у самых его губ, — Утопи меня в нем.

— Дерьмо, — ругательство слетело с его губ прямо перед тем, как он сократил дистанцию, обрушив свои губы на ее.

Покалывание распространилось от точки соприкосновения, распространяясь по всему ее телу, делая ее ноги слишком слабыми, чтобы выдержать вес. Она вцепилась в его свитер руками, сжимая в кулаки, удерживая свое тело на месте, в то время как их губы сливались воедино. Он слегка отстранился, все еще склоняясь над ней, его руки продолжали лежать на камне с обеих сторон.

— Если это безумие, — сказал он ей, повторяя ее слова, — Я уже зашел слишком далеко.

Его рот снова накрыл ее, на этот раз с весом его большой ладони на ее пояснице, удерживая оба их веса одной рукой. Он слегка приоткрыл губы, и она задрожала под восхитительным давлением, ее руки сжимали ткань его свитера, когда их языки соединялись, скользили, сливались. От него пахло дымом, кофе и чем-то насыщенным, запретным, темным. Это заставило что-то теплое и тугое затрепетать в ее животе, низкое, глубокое и жидкое.

Их дыхание стало прерывистым, когда она сильнее потянула его вниз, растягиваясь так сильно, как только могла, оказываясь как можно ближе к нему. Ее груди отяжелели, соски болели от боли, которую могло удовлетворить только прикосновение. Она хотела, чтобы эти умелые, красивые руки прикасались к ним, держали их, играли и зажигали ее. Она жаждала эти ненормальные губы, которые целовали ее, будто она была его пиршеством после безжалостного грызущего голода, целуя ее там, где никто не целовал. Она хотела, она желала до мозга костей, ох, как она хотела его, не зная его по-настоящему, не зная, кто он такой и откуда родом. Это безумие. Молекулы в ее теле узнавали молекулы в его, безумие в ее крови узнавало безумие в его, меланхолия в ее душе узнавала меланхолию в его.

Они целовались, целовались и целовались, кружась в калейдоскопе ощущений. Она целовала интригу на его губах, тайны на его губах, секреты на его языке. Она целовала глубже, погружаясь в темноту в его мыслях и загадку в его крови, пока он удерживал ее на месте, исследуя и копаясь в ее душе, вскрывая ее и исследуя все, что находилось внутри. Это был не первый поцелуй, которого она когда-либо ожидала, но теперь она не могла представить себе другого, когда это полностью запечатлелось на ней в этот момент.

Она ощутила, как из ее горла вырвался звук, звук, заставивший его остановиться и отступить, теплые мышцы его груди под ее кулаками вздымались. Они смотрели друг на друга в течение долгих мгновений, оба взяли свои сердца под контроль, прежде чем она увидела, как его глаза скользнули по ее, выражение его лица, его взгляд переместился в сторону.

Сожаление.

Он пожалел, что поцеловал ее.

Что-то теплое, другого рода тепло, разлилось по ее телу, эмоция, которую она не чувствовала достаточно, чтобы распознать. Она просто знала, что не хочет видеть сожаление на его лице. На самом деле, когда он отстранился, ей захотелось стереть из его памяти тот распутный поцелуй, которым она его поцеловала, и никогда больше его не видеть.

Сжав горло, Корвина нарочито улыбнулась, отпустила его свитер и снова села на камень, собирая карты, упавшие в складки ее ночнушки.

— Тебе не о чем беспокоиться. Это было несерьезно. Я не ожидаю, что это когда-нибудь повторится.

Он изучал ее в течение долгой минуты, линия его челюсти была твердой, когда он стиснул зубы, его рот все еще был влажным от ее губ.

— Тебе следует вернуться в башню.

Корвина заправила волосы за уши, все еще раскрасневшаяся, ее нос подергивался, и отвела их взгляды.

— Увидимся в классе, Мистер Деверелл.

Если, конечно, земля не поглотит ее целиком.

С этими словами она наклонилась, чтобы собрать все упавшие карты, ее губы все еще покалывало, но она решила не обращать на это внимания, зная, что он возвращается к пианино. Она не знала, останется ли он на ночь, но ей нужно было уйти и, возможно, никогда больше не оставаться с ним наедине, если она не хотела избежать неловкости, поцеловав мужчину в первый раз и заставив его немедленно пожалеть об этом. Как и первые поцелуи, это было... экстраординарно, до самого завершения. Ее второй будет лучше, она была уверена. Она надеялась, с кем-то, кто не пожалеет об этом.

Продолжая собирать последние карты, ее рука замерла.

Три карты лежали на земле лицевой стороной вверх, единственные три карты, лежавшие таким образом.

Дьявол, Любовники и Башня.

Те же карты, которые ее мать вытащила в кошмарном сне.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 10

 

Корвина

 

Следующие несколько недель ей удавалось избегать его.

Она пыталась. Он абсолютно нет.

Она перестала ходить к руинам и начала убегать в библиотеку, свернувшись калачиком со своими классными работами, хорошей книгой или дневником, просто проводя время, спрятавшись в красивом подземелье с кофе и книгами, а Миссис Суки, библиотекарь, за компанию. И почти каждый раз он сидел в одном из кресел с вырезанными на них львиными головами, надевал очки и занимался какой-то своей работой. Она проводила время со своими друзьями, и каким-то образом он находился где-то поблизости, переходил дорогу, гулял или просто наблюдал из окна. Она любила и ненавидела его внимание в равной мере.

Джейд и Эрика, обе они, хотя и сильно отличались от нее, стали ее подругами. Джейд снова начала встречаться с Троем, так что парни начали общаться с ними все больше и больше. Корвина не возражала, особенно к Трою. Он был таким, каким она представляла себе братьев — иногда раздражающим, чрезвычайно заботливым и в основном милым. Она была более сдержанной рядом с Итаном и Джаксом, хотя они вносили приятную энергию в компанию. Она все еще была тихой, но начала доверять им достаточно, чтобы немного расслабиться рядом с ними.

Джакс особенно заинтересовался ею из того, что сказала Эрика, но ей нравилось, что он никогда не давил. Он уважал то, что она не была увлечена им и не превращал это в неловкость, и ей нравилось это в нем. И серебристоглазый дьявол все это видел. Он тот, кем она была очень, очень увлечена, и она не должна была, не после тех недель, которые прошли, не после того катастрофического выражения сожаления на его лице после их поцелуя. К счастью, она хорошо умела притворяться, что все было как обычно.

Она не смотрела на него в классе, и он не выделял ее, хотя она чувствовала на себе его взгляд. Она видела его в столовой и вокруг кампуса, и уходила в другом направлении, бросая попытки притвориться, что не избегает его, хотя иногда тайно мельком видела его мрачно красивую фигуру.

Она также игнорировала боль, которую ощущала, когда больше не слышала звуки музыки, доносящейся до нее из башни. Она не знала, то ли он просто перестал играть на этом конкретном пианино и проводил ночи, ремонтируя то, что было в руинах, то ли избегал ее башни, но она скучала по мелодии.

Стряхнув с себя эти мысли, она вошла в Административное Крыло впервые с тех пор, как забрала свои книги в ту первую неделю несколько месяцев назад. За последние недели значительно похолодало, достаточно, чтобы она начала носить высокие сапоги до бедер, согреваясь под шерстяной юбкой. Трой сказал, что погода будет оставаться холодной в течение нескольких недель, прежде чем снова потеплеет.

За стойкой регистрации сидел молодой человек в очках и листал книгу.

— Здравствуйте, — поприветствовала его Корвина с легкой улыбкой. — Мне нужно отправить письмо.

Это ее двадцать второй день рождения, факт, о котором никто не знал, кроме получателя ее письма.

Молодой человек нахмурился.

— Сегодня суббота.

— Да, — Корвина сдержала улыбку. — Я слышала, кто-то в воскресенье отвозит письма в город. Я просто хотела оставить свое.

Парень посмотрел на конверт в ее руке, потом на нее.

— Это было в прошлое воскресенье, Мисс. Мне очень жаль, но следующая доставка будет через две недели.

На лбу выступили капельки пота.

— Эм. Это срочно. Письмо не может ждать две недели.

Человек посмотрел на нее сверху вниз, окинув взглядом.

— Простите, но я не знаю, как вам помочь.

Черт.

Черт.

Она не могла задержать письмо. У нее останется неделя после дня рождения. Отчаяние сдавило ей горло.

— Вы не понимаете. Это очень важно. Есть ли какой-нибудь способ, которым я могу воспользоваться и съездить в город, чтобы отправить его в таком случае?

— Мне очень жаль..

— Вы можете поехать со мной, — глубокий голос из-за ее спины заставил каждый нерв в ее теле напрячься так, как это не случалось неделями, что-то внутри нее ликовало, странное чувство, как будто она вернулась домой после долгого отсутствия.

Она не понимала этого.

Приготовившись к явному опустошению, которое его присутствие произвело на ее внутренности, Корвина обернулась и увидела его в черном пальто, щетину на лице, эту заметную седую прядь, зачесанную назад в растрепанные волосы.

Она забыла, как клетки ее тела перестраивались в его поле, когда он фокусировался на ней, электрический разряд, проходящий через каждую из них, согревал все ее тело.

Боже, она хотела его.

— Вы собираетесь в город? — с надеждой спросила она, игнорируя желание, певшее в ее организме.

Он коротко кивнул, окидывая ее взглядом.

— Встретимся на подъездной дорожке через пять минут.

— Подождите, — остановила она его, бросив встревоженный взгляд на молодого человека в приемной. — Мне можно поехать с вами?

Он беззаботно пожал плечами.

— При особых обстоятельствах, да. Я сообщу доктору Грину.

Дрожь пронзила ее. Закусив губу, она согласилась и вышла из здания, побежав на поиски Джейд, чтобы сообщить ей, что она собирается уехать в город. После нескольких минут поисков она нашла ее в нише на задних лужайках, целующейся с Троем.

Она откашлялась.

— Привет, Пёрпл, — поприветствовал ее Трой, его губы блестели.

Корвина закатила глаза и посмотрела на свою слегка ошеломленную соседку по комнате.

— Я еду в город, чтобы отправить письмо.

Джейд нахмурилась, ее глаза прояснились.

— Подожди, ты не можешь поехать одна. Тебе нужен кто-то.. о нет. Не он.

— Со мной все будет в порядке, — заверила ее Корвина. — Это важно, и он единственный, кто едет в город.

— Он кто? — спросил Трой.

— Мистер Деверелл, — ответила Корвина, увидев, как брови Троя поползли вверх. Он присвистнул. — Везучая. Он прекрасный попутчик.

Джейд все еще выглядела встревоженной.

— Он учитель, и я ему не доверяю.

Она просто коснулась плеча подруги, инсценируя контакт, чего она никогда не делала. Серебристоглазый дьявол, вероятно, даже не осознавал, насколько необычным было для нее инициировать их поцелуй. Она стряхнула с себя эти мысли и обратилась к подруге:

— Тогда доверься мне. Со мной все будет хорошо.

Достаточно успокоенные этим, Джейд и Трой отмахнулись от нее, когда она подобрала свою темно-синюю шерстяную юбку и побежала к подъездной дорожке, ее коричневые ботинки шлепали по булыжникам при каждом шаге, конверт был зажат в ее руке.

Черный, гладкий внедорожник урчал на подъездной дорожке, его водитель ждал ее.

Обогнув переднюю часть, она открыла пассажирскую дверцу и забралась внутрь.

— Извините, что заставила вас ждать.

— Пристегнись, — скомандовал он.

Корвина взглянула на него, ошеломленная светло-серым Хенли, в котором он был одет, рукава кофты были закатаны до предплечий.

— Я никогда не видела тебя не в черном, — прокомментировала она, кладя конверт на колени, сумку между ног и застегивая ремень.

— И я никогда не видел, чтобы ты носила что-то светлое, — небрежно пробормотал он.

Это чистая правда.

— Мне нравятся темные оттенки, — пожала она плечами, наблюдая, как он едет по извилистой дороге к большим воротам. — Это твоя машина?

Он на секунду взглянул на нее.

— Да. Приобрел два года назад.

— Значит, тебе разрешено покидать территорию Университета, когда захочется? — спросила она, устраиваясь на своем месте.

— Весь факультет может, — сообщил он ей, остановившись, когда показались главные ворота.

Вдалеке грохотали облака, покрывая солнце, превращая весь вид в туманно-серый, выглядя одновременно завораживающим и угрожающим.

Охранник проверил пропуск Мистера Деверелла и открыл ворота, пропуская. Проведя два месяца в кампусе, Корвина поняла, как свободно она ощущала себя, внезапно оказавшись на свободе.

— Не возражаешь, если я опущу окна? — спросила она его до того, как ее охватила клаустрофобия.

Он бросил на нее слегка озадаченный взгляд, преждечем нажать кнопку на своей стороне, которая полностью опустила ее окно. Холодный воздух хлестал по ее заплетенным в косу волосам, и Корвина улыбнулась, увидев, как он наполнил ее легкие. Расстояние пролетало, когда он умело вел машину по поворотам, его скорость определенно была выше, чем у таксиста. И на этот раз, поскольку она сидела впереди, она могла видеть глубокую долину на каждом повороте над носом машины, словно они могли улететь в нее, прежде чем свернуть в последнюю минуту.

— Спасибо, что взяли меня с собой, Мистер Деверелл, — искренне сказала она. — Это действительно очень ценно для меня.

Он долго молчал, прежде чем заговорить.

— Вад. Когда мы одни, ты можешь называть меня Вад.

Когда. Это первое, что она заметила перед его именем.

Вад. Желание попробовать слоги на языке было непреодолимым, но она сопротивлялась в данный момент.

— Что оно значит?

— Необузданный.

Она повернулась боком, окинув его взглядом.

— Хм. Ты совсем не кажешься необузданным.

Уголки его губ дернулись, когда он бросил на нее горячий взгляд.

— Ты даже представить себе не можешь, маленькая ворона.

Несмотря на прохладный ветер, дующий в лицо, она почувствовала, как покраснела.

— Ты подаешь мне смешанные сигналы, понимаешь? — тихо сказала она ему. — Когда ты говоришь такие вещи, это одно. Когда предостерегаешь меня от тебя, это другое. Тебе нужно решить, чего ты хочешь от меня.

Его ответ не то, что она ожидала.

Он усмехнулся, звук был насыщенным и теплым с привкусом холода.

— Кому адресовано письмо? — спросил он, меняя тему, проезжая еще один предательский поворот.

Корвина посмотрела на конверт, прежде чем выглянуть в окно на темнеющее небо.

— Моей маме.

Она почувствовала, как он бросил на нее взгляд, который она не могла расшифровать.

— В твоем досье стоит прочерк на родителях. Обычно это означает, что они мертвы.

Корвина удивленно подняла глаза.

— Ты читал мое досье?

Он пожал плечами.

— Я же сказал, что нахожу тебя необычной. Итак, что насчет письма твоей матери, если ее нет?

Корвина почувствовала, как у нее перехватило горло, пальцы сжались, когда она задумалась, может ли она сказать ему, должна ли сказать ему. Она всегда была одинока в своей жизни, никогда по-настоящему не доверяла никому по собственному выбору. Она привыкла к этому. Но по какой-то причине она хотела довериться ему и хотела, чтобы он хранил ее секреты в безопасности. В конце концов, она ничего не знала об этом мужчине, кроме того, что он играл самую красивую музыку, которую она когда-либо слышала, он был очень умен, и целовал ее, словно она была чем-то, что можно лелеять и чем можно восхищаться.

— Если я скажу тебе, — она проглотила комок в горле, — Это останется между нами?

Он молчал, пока они проезжали очередной поворот, прежде чем бросил на нее взгляд.

— Все, о чем мы говорим, остается, между нами.

Подсознательный обмен сообщениями под его словами заставил ее остановиться — когда они одни, все, о чем они говорили, указывало на что-то большее. Она не понимала, было ли это на самом деле или она слишком много в это вкладывала. Но она заметила, что он был осторожен в своих словах. Он не лгал ей открыто, и ее инстинкты кричали, чтобы она сдалась.

— Моя мать жива, но недоступна, — сказала она ему, проведя кончиком пальца по конверту. — Она в психиатрическом институте.

Она почувствовала, как он украдкой бросил на нее еще один взгляд.

— Почему?

Корвина моргнула, не желая признаваться во всем прямо сейчас. Но и лгать ему она тоже не хотела.

— Она не в состоянии жить одна. Она нуждается в постоянном наблюдении, — она сказала ему половину правды.

Прошла минута молчания, прежде чем он тихо спросил:

— Она когда-нибудь причиняла тебе боль?

— Нет! — Корвина подняла глаза, яростно отрицая даже мысль об этом. — О боже, никогда. Мама скорее покончила бы с собой, чем причинила бы мне вред. Она даже пыталась это сделать.

— Как долго она в институте?

Корвина закрыла глаза.

— Три года и восемь месяцев.

Боже, как она скучала по маме. Она скучала по запаху земли, шалфея и всего, что связано с любовью. Она скучала по еде, которую выращивала мама. Скучала по тому, как разливала воск, когда сидела и работала с банками. Ее мама, возможно, и не разговаривала с ней, но Корвина ни разу не усомнилась в любви между ними. Ей этого не хватало.

— Мне жаль, — глубокий, хриплый голос мягко успокоил острые углы внутри нее.

Она посмотрела в окно, быстро моргая, ее нос подергивался от желания заплакать.

— Что насчет твоего отца? Он тоже жив?

Она вдохнула свежий воздух.

— Он умер, когда мне был год.

— Господи.

Корвина покачала головой в ответ на его ругательство, нуждаясь в отвлечении.

— А что насчет тебя? Как ты здесь оказался?

Еще один поворот.

— Наверное, так большинство студентов попадают в Веренмор, — тихо сказал он. — Я вырос в доме для мальчиков и был усыновлен в подростковом возрасте стариком, у которого не было другой семьи. Это он научил меня играть на пианино. Я приехал сюда после того, как он скончался в мой восемнадцатый день рождения.

Это самое большее, что она слышала от него о себе, и, хотя он произнес это ровным тоном, она почувствовала, как внутри него что-то вспенилось. Он много говорил, но что-то скрывал. Не раздумывая, она коснулась его плеча и сжала, ощущая теплую, твердую плоть под своей ладонью, маленькие искры электричества заставили ее руку покалывать.

— Мне очень жаль, — искренне произнесла она.

Его хватка на руле усилилась, когда он кивнул ей, и Корвина отдернула руку.

Желая поднять навалившееся на них тяжелое настроение, она задала вопрос, который давно хотела задать.

— Сколько тебе лет?

— Двадцать восемь. А что?

— Седина в твоих волосах.

Это горячо.

— У меня всегда были преждевременные седые волосы, — ответил он ей, умело управляя автомобилем за очередным поворотом. — Никогда не понимал, почему кто-то ожидал, что я скрою это.

— Это идет тебе, — она сказала ему. — Особенно с твоими глазами.

Эти глаза безмолвно скользнули по ней.

После этого они ехали в полной тишине, Корвина смотрела в окно и наслаждалась ветром вокруг нее, он ехал по дорогам и обдумывал свои собственные мысли. Через несколько мгновений он поиграл с музыкальным прибором, и послышались тяжелые струны гитары. Корвина слушала музыку и улыбалась, впервые за долгое время не одна в пространстве, где ее тело и разум были в мире, с самым невероятным из мужчин.

Часы летели вместе с музыкой между ними, прерываемой случайными легкими разговорами. Он не задал ей ни одного серьезного вопроса, и она тоже, ее мысли были заняты письмом, которое она должна была отправить матери на день рождения. Ее мама, возможно, мало что помнила, но это единственный день, который она никогда не забывала. Каждый год в день своего рождения она ждала контакта с Корвиной, хотя ее врачи говорили, что она не хочет, чтобы ее дочь навещала ее.

Небо за окном посерело, когда город постепенно показался вдали после бесчисленных песен. Местность медленно выравнивалась, и Корвина увидела дома, разбросанные по сторонам дороги, когда они проносились мимо, детей, играющих снаружи, пары, проходящих мимо, людей, занимающихся обычными, повседневными делами, которые казались такими далекими от ее реальности.

Мистер Деверелл свернул на Т-образной точке и сбавил скорость, когда они выехали на главную улицу города. Корвина узнала ее. Железнодорожная станция, с которой она приехала, находилась в самом конце.

— Я высажу тебя здесь, — сказал он ей, аккуратно подъезжая к небольшому одноэтажному синему зданию с табличкой «ПОЧТА». — У меня есть кое-какие дела, так что я вернусь через час, чтобы забрать тебя.

Корвина кивнула.

— Звучит неплохо. Спасибо.

Он жестом велел ей выйти, и она подчинилась, спрыгнув с высокого сиденья. Когда он выехал на тротуар, она стояла, пока его задние фары не исчезли за углом главной улицы.

Сделав глубокий вдох, Корвина повернулась к маленькой двери здания, напомнившей ей о ее родном городке, и толкнула ее.

Над головой звякнул колокольчик, и пожилая женщина с обветренным, улыбающимся лицом оторвалась от старого компьютера на столе.

— Здравствуй, моя дорогая, — поприветствовала она Корвину с широкой улыбкой, озарившая ее лицо счастьем. — Чем я могу тебе помочь?

Корвина подошла к стойке, ее губы были подобны губам милой леди. Она пододвинула конверт, который держала в руке.

— Мне просто нужно отправить это в приоритетном порядке.

Пожилая дама поправила свои большие круглые очки и посмотрела на конверт.

— Одну минуту, моя дорогая, — сказала она, медленно печатая детали на клавиатуре морщинистыми руками.

Корвина терпеливо стояла, не торопясь, не желая быть грубой.

— Обычно приходят больше писем из Университета. И обычно присылают милого парня, — заметила женщина, вводя информацию в свой компьютер.

— Вы имеете в виду Троя, — улыбнулась Корвина.

— Да, — улыбнулась дама. — Он хороший парень. Всегда помогает мне поднять некоторые из моих более тяжелых коробок и спрашивает, не нужно ли мне что-нибудь из магазина. Такой хороший.

Да. Трой был одним из самых приятных людей, которых она когда-либо встречала.

Корвина уставилась на женщину, оценив тот факт, что та не спросила ее об адресе Института на конверте. Она вспомнила, как Трой сказал, что эта женщина кладезь информации, и Корвина не знала, стоит ли ее о чем-то спрашивать. У нее было свободное время, но никаких социальных навыков не требовалось, чтобы начать такой разговор.

— Корвина, — дама посмотрела на имя, потом на нее. — Необычное имя. Моя сестра говорит, что ты прилежная ученица.

— Ваша сестра? — растерянно спросила Корвина.

— Ах да, — кивнула пожилая женщина, вглядываясь в экран. — Она работает в библиотеке. Навещает меня каждые выходные. Рассказывает о происходящем.

— Вы сестра Миссис Суки?

— Миссис Реми. Я старшая сестра, хотя и выгляжу моложе, если спросишь меня, — усмехнулась женщина, дерзко подмигнув Корвине, и Корвина почувствовала, как ее губы изогнулись.

Миссис Реми изложила последние детали, взяла конверт и деньги, которые передала Корвина, сложив руки на груди.

— Как ты вернёшься, моя дорогая?

— Гм, — Корвина взглянула на мрачное небо, затем на часы на стене. — Мой профессор заедет за мной через пятьдесят минут.

— Ах, у тебя много времени, — Миссис Реми медленно обошла стойку, направляясь в маленькую кухоньку с обеденным столом и двумя стульями сбоку. — Не хочешь чаю? Боюсь, в моем возрасте у меня есть только травяные. Помогает при болях в мышцах.

Корвина поспешила выдвинуть для нее стул.

— Пожалуйста, садитесь, Миссис Реми. Я с удовольствием приготовлю вам чай.

— Ты замечательная, моя дорогая, — сказала она, усаживаясь на стул. — Знаешь, я когда-то знала одну Корвину.

— Вы знали?

— Да. Еще будучи девочкой. Она жила в квартале от меня, пока ее семья не переехала. Милая девушка, но у нее были рыжие волосы, а не цвет воронова крыла, как у тебя. Никогда не понимала, почему ее так называют с такими волосами. В ней не было ничего от ворона.

Миссис Реми продолжала болтать, пока чай заваривался в считанные минуты. Корвина налила им обеим по чашке и села на другой стул.

— У тебя самые уникальные глаза, какие я когда-либо видела, Корвина, — заметила Миссис Реми, дуя на горячий чай. — И я видела многих на своем веку, дорогая.

— Они принадлежат моей матери, — слегка улыбнулась Корвина.

Миссис Реми кивнула, сделала глоток и застонала от радости.

— У моей матери тоже были мои глаза.

Корвина поняла, что это именно то, что ей нужно. Она сделала глоток своего напитка.

— Вы всегда жили здесь?

— О да, — кивнула Миссис Реми. — Родилась, выросла и вышла замуж. Мои родители тоже.

— Они жили здесь, когда был основан Университет? — спросила Корвина и почувствовала, как взгляд пожилой женщины заострился на ней.

— Нет, это произошло до них.

Корвина кивнула и промолчала, позволяя пожилой женщине решить, хочет ли она поделиться чем-то еще. Через несколько секунд Миссис Реми вздохнула.

— К тому времени Университет уже функционировал. Не знаю, знаешь ли ты об..

— Исчезновениях, — закончила Корвина, когда она заколебалась.

— Да, — покачала головой Миссис Реми, ставя чашку на стол. — Это было ужасно. Моя тетя исчезла ночью, возвращаясь из продуктового магазина, и больше ее никто не видел. Это уничтожило моего отца, благослови его душу.

— Но как? — Корвина удивилась вслух, а Миссис Реми выглянула в окно.

— Не могу сказать, но она была не единственной. Каждую ночь в полнолуние кто-нибудь из жителей деревни пропадал без вести. Позже стало известно, что это были студенты с горы, забиравшие их в лес, убивавшие их в каком-то жертвоприношении, и прятавшие тела. Мы так и не получили ответов.

Миссис Реми заметно вздрогнула, взяла чашку дрожащей рукой и сделала еще глоток.

— Когда прекратились исчезновения? — спросила Корвина, дав ей время собраться с мыслями.

— Вскоре после того, как пропала моя тетя, — Миссис Реми сделала паузу. — Мои родители сказали, что студенты Университета позаботились об Истребителях. Так мы их здесь называли.

Корвина отхлебнула чаю и кивнула.

— Я тоже это слышала.

— Печально, что случилось с другими людьми, — заметила Миссис Реми. — Они просто исчезали один за другим. Тогда это был огромный скандал, судя по тому, что говорят люди.

— Они сказали что-нибудь о том, что могло произойти? — спросила Корвина, скрестив ноги и откинувшись на спинку стула.

Миссис Реми усмехнулась.

— Тогда много чего говорили, моя дорогая. От кровожадных духов, бродящих по лесу, до злого монстра, черной магии и всего, что ты можешь придумать между этим. Но что такое истина? Возможно, мы никогда не узнаем.

Корвина переварила это, обдумывая слова.

Миссис Реми допила чай.

— Одна вещь, которую я знала, будучи маленькой девочкой, заключалась в том, чтобы не ходить в эти леса и не оставаться на улице в ночь полнолуния. Все в городе скажут тебе то же самое. В этих краях в полнолуние ничего хорошего не происходит. В этом замке водится что-то нечестивое. Лучше не будить его.

Корвина потерла руками мурашки, покрывшие ее тело при словах женщины, что-то почти пророческое в этом заставило что-то тяжелое сжаться в ее животе.

Копье молнии раскололо небо надвое. Тут же раздался громкий раскат грома, заставивший Миссис Реми с беспокойством выглянуть в окно.

— Лучше возвращайся в замок со своим профессором до темноты, моя дорогая, — сказала женщина напряженным голосом.

Корвина выпрямилась, встревоженная тяжестью в ее голосе.

— Из-за шторма?

Миссис Реми смотрела в окно с серьезным выражением лица.

— Да, — она повернулась, смотря на Корвину, и мудрость ее лет в этом месте просвечивала сквозь нее. — И потому, что сегодня полнолуние.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 11

 

Корвина

 

— Нам нужно возвращаться, — были первые слова, сорвавшиеся с его губ, как только Корвина села в машину и пристегнулась.

— Из-за полнолуния? — спросила она, ставя сумку на пол, все еще думая о разговоре с Миссис Реми.

Он бросил на нее странный взгляд, который она не смогла расшифровать, и завёл машину.

— Потому что подниматься в гору после наступления темноты опасно. Подниматься в гору после наступления темноты во время шторма смертельно опасно, — он указал на клубящиеся, бурные облака в быстро темнеющем небе, мчащиеся к горе.

Она прикусила губу и поерзала с ремнём, пересекающим ее грудь, разделяя ее более тяжелые груди пополам таким образом, что это доставляло дискомфорт, но это было необходимо.

— Отправила свое письмо? — тихо спросил он, когда они приблизились к концу города, дома становились все реже с каждым километром.

— Да. С делами все хорошо? — спросила она, не понимая, как вежливо они вдруг заговорили о чем-то обыденном.

Это странно, ново, но не совсем ужасно.

— Да, — он повернул машину на первом повороте, когда началась извилистая дорога. — Я так понимаю, Миссис Реми рассказала тебе о местных легендах?

Корвина, которая смотрела в окно на вид — окно, которое он опустил для нее без ее слов, повернулась к нему.

— Ты знаешь Миссис Реми?

— Знаю. Я достаточно часто бываю на почте, — добавил он, уверенно управляя машиной в условиях ухудшающейся погоды.

— Что ты думаешь об Истребителях? — спросила она, желая узнать его мнение о легендах.

Уголок его рта слегка приподнялся.

— Руины в лесу, которые тебе так нравятся? Их называют Руинами Истребителей. Люди говорят, что именно туда они привозили людей, где их и находили, — он замедлил движение, когда высота увеличилась, — И где их убивали.

Ветер хлестал по машине.

— Сколько их было?

— Думаю, семь, — ответил он.

— Но там пятнадцать безымянных могил, — заметила Корвина. — Я посчитала.

Он слегка улыбнулся.

— Интересно, не правда ли? Если ты веришь местной легенде о том, что эти могилы принадлежат им, то кто еще там похоронен?

Корвина засунула большой палец в рот и задумалась.

Он мрачно усмехнулся ее молчанию.

— Могилы пусты, маленькая ворона. Не думай об этом слишком много. Любой, кто следил за расследованием, знает об этом.

Корвина на мгновение проигнорировала вид снаружи, наблюдая за ним, его мускулистые предплечья были обнажены под закатанными рукавами, его умелые, замечательные руки управляли машиной, как инструментом, который он так любил.

— Что тебя интересует в расследовании? — тихо спросила она, нуждаясь в том, чтобы почувствовать его причастность ко всему этому.

Он улыбнулся, но промолчал, оставив ее в еще большем замешательстве.

Первая крупная капля дождя упала ей на щеку. Корвина посмотрела в окно. Они поднялись достаточно высоко по горной дороге, и все, что находилось под ними, было окутано густым белым облаком тумана. Небо над ними стало злым пурпурно-серым, затемняя все достаточно, чтобы фары казались единственным источником света.

Громкий раскат грома прогремел вокруг них, и небеса разверзлись, изливая гнев на землю.

Мистер Деверелл выругался, замедляя движение, когда она быстро подняла боковое стекло.

— Разве мы не должны остановиться? — осторожно спросила Корвина, глядя, что он полностью сосредоточен на дороге.

Он покачал головой.

— Шторм надвигается слишком сильный. Нас унесёт вниз, если мы сейчас остановимся.

Она сглотнула один раз, ее сердце начало колотиться, а колени слегка задрожали.

— Но..

— Впереди есть участок для разворота, — сообщил он ей, переключая передачу, когда машина застонала и завыл ветер. — Он относительно плоский. Нам просто нужно добраться до него, когда шторм усилится.

Корвина кивнула и промолчала, позволяя ему сосредоточиться на том, чтобы доставить их на более безопасную местность. Ее разум кружился от шторма снаружи. Это то, что имела в виду ее мать в кошмаре о шторме и дьяволе, охраняющем ее — этот серебристоглазый дьявол и этот шторм? Или она имела в виду что-то другое? Что еще более важно, как ее мама во сне узнала обо всем этом?

После того, что казалось часами ползания по горе со скоростью улитки, борясь с натиском ветра и дождя, Корвина увидела слева небольшое ровное пространство, почти достаточное для парковки. Она наблюдала, как Мистер Деверелл умело вырулил огромный автомобиль в пространство и выключил зажигание. Когда в машине потемнело, он откинулся на спинку сиденья, схватился за шею и выдохнул.

Он приоткрыл окно на сантиметр, холодный ветер пронизывал внутренности машины даже из маленького пространства, и открыл приборную панель, доставая пачку сигарет.

— Ты не против? — спросил он, и она покачала головой.

Бог свидетель, стресса было достаточно, заставляя любого сойти с ума.

Он вынул одну штучку и положил ее между губ. Его рука перебирала предметы на приборной панели, его волнение росло, поскольку он не мог найти зажигалку.

— Дерьмо!

Корвина подняла сумку, расстегнула ее и достала коробку спичек, которую всегда носила с собой. Найдя спички, она взяла их, достала палочку и провела ею по боковой стенке.

Дерево загорелось с треском, и она повернулась к нему, ее сердце затрепетало, когда она увидела его серебристую напряженность на ней. Эти беспокойные, непостоянные глаза смотрели на нее с бесподобной свирепостью, незажженная сигарета свисала у него изо рта, а спичка горела, освещая пространство между ними оранжевым сиянием. Почувствовав внезапный приступ застенчивости, Корвина отвела взгляд и поднесла горящую палочку к сигарете.

Он вынул сигарету изо рта и подул на спичку, погасив маленький огонек между ними, погрузив их в темную тишину. Звук дождя, бьющего по машине, был громким в тишине внутри, прохладный воздух из щели в окне не давал ей задохнуться. Отстегнув ремень безопасности, Корвина поставила сумку между ног, спичечный коробок упал ей на колени.

— Я не могу привязаться, — его слова глубоким, хриплым голосом прорвались сквозь тишину.

Корвина посмотрела на свои ногти, на аккуратно подстриженные и не накрашенные, и на секунду ей захотелось их укусить. Много лет назад она грызла ногти, от этой привычки ее избавила мама, намазав ей пальцы каким-то горьким маслом, которое было ужасным на вкус.

Она точно знала, что он ей говорит.

Она ответила, теребя ноготь указательного пальца.

— Но зачем вы мне это говорите, Мистер Деверелл?

— Вад, — напомнил он ей.

— Вад, — произнесла она его имя в тишине машины.

— Ты прекрасно знаешь, почему я тебе это говорю, — она почувствовала, как он полностью повернулся к ней в ограниченном пространстве. — Я не могу позволить себе привязываться. Мои эмоции не подлежат обсуждению. На данный момент я должен сосредоточиться на других вещах. Но это с каждым днем увеличивает мой голод.

Корвина повернулась к нему, ее сердце бешено колотилось от его слов.

— Здесь никого нет, Корвина, — сказал он ей, впервые назвав ее по имени, его взгляд был горячим, но суровым. — Только мы. Все, что здесь происходит или не происходит, останется здесь.

— И после того, как мы вернемся, ничего не изменится, — закончила она за него.

Его рука потянулась вперед, взяв кончик ее косы между пальцами, хотя их взгляды оставались прикованными друг к другу. Он коснулся одного из ее сосков кончиком ее собственной косы, и от этого пушистого ощущения по ее телу пробежала долгая дрожь.

— Это время, когда мы можем поддаться твоему колдовству, — мягко заявил он, его зрачки расширились, коса в его пальцах разрушала ее чувствительный сосок. — В этот единственный раз, когда я позволю себе овладеть тобой.

Корвина проглотила нервы. Она хотела этого. Единственный раз, чтобы последовать ее порывам и изгнать это безумие из ее плоти.

— Ты потом тоже пожалеешь об этом? — спросила она, вспоминая последствия их поцелуя.

В темноте на его лице отразилось понимание. Он наклонился вперед и нежно поцеловал ее в нос, прямо над пирсингом.

— Я никогда не жалел, что поцеловал тебя, маленькая ворона.

Корвина посмотрела на его лицо, такое близкое к ее, к теплу ее тела.

— Тогда о чем ты сожалеешь?

— Что нужно покончить с этим.

Ее сердце запнулось, услышав, как он это произнёс. До этого момента она не осознавала, как сильно нуждалась в его словах.

— Значит, только один вкус? — спросила она, повторяя его слова из библиотеки.

В ответ он щелкнул ее по соску кончиком косы.

— Один вкус. Более глубокий вкус.

Это была вселенная, дающая ей подарок на день рождения, мужчина, которого она хотела в течение многих месяцев издалека, наконец, ее, чтобы провести ночь, застряв на горе вдали от цивилизации. Это ее единственный шанс понять, каково это, когда на тебя претендуют.

— Тогда овладей мной, — прошептала она ему в губы, и слова повисли в воздухе между ними, потрескивая, сталкиваясь, поглощая.

Она внезапно поднялась со своего места и нависла над ним, ее юбка растеклась вокруг него, коса переплелась вокруг его руки, оттягивая ее голову назад, когда его губы оказались на ее шее. Он лизнул линию ее шеи, влажный след его языка создал поток жидкого огня между ее ног, прямо там, где она прижималась к его выпуклости, только тонкая ткань ее трусиков разделяла их. Она обхватила его плечи руками, чувствуя под ладонью теплые мышцы, ощущая, как тепло испаряется с его кожи.

— Я думал, тебе не нравится носить нижнее белье, — прошипел он ей в шею, а другой рукой запустил руку под юбку, прослеживая за хлопком ее трусиков.

— Это не значит, что я их не ношу, — простонала она, когда его зубы коснулись ее мочки. — Мне просто нравится обходиться без них нескольких дней.

— Черт, — он потянул ее за косу. — А я все думал о том, как ты ходишь обнаженная рядом с этими слюнявыми маленькими парнями вокруг.

— Ты не настолько старше, — она провела рукой по его плечу, вверх по шее, погружаясь в волосы, касаясь той характерной седой пряди, к которой она давно хотела прикоснуться.

— Достаточно взрослый, чтобы заставить тебя кончить, как фейерверк, вокруг моего члена.

Ее стенки сжались вокруг пустого воздуха от его рычащих слов, умоляя заполнить их. Именно в этот момент она поблагодарила врачей, которые нанесли гормональный пластырь, во время сдачи анализов. Она не была готова к последствиям интрижки после того, как это подойдёт к концу.

Его левая рука смело обхватила ее между ног, тыльная сторона ладони прижалась к сладкому месту, от которого вокруг ее глаз заплясали черные точки. Она никогда не испытывала подобного, никогда не была одержима, не принадлежала, не требовала всего одним прикосновением. Все внутри нее растаяло, склонилось, подчинилось толчку его силы, выравниваясь вокруг него, как поток, яростно обтекающий скалу, прорезавшую его.

Он обхватил кулаком ткань прямо у нее между ног и скрутил ее, давя на клитор с такой силой, что она знала, что после этого он распухнет. Ее глаза сами собой закрылись, голова откинулась назад, когда его губы прошлись по ее шее, груди, его дыхание упало прямо на ее набухший сосок. Он еще сильнее потянулся к теплу, нуждаясь в нем, желая его, желая погрузиться в него.

Он терся о ее скомканные трусики, дышал и дул на ее сосок, снова, снова и снова, удерживая ее на месте, обхватив рукой ее косу, контролируя ее тело, даже не касаясь ее плоти, и пьянящее ощущение того, что она полностью в его власти, пронзило ее нервы, свернув змею желания все туже и туже и туже в ее животе, пока она не почувствовала, что висит на краю обрыва, который она не могла видеть.

А потом он провел языком по ее соску. Всего один раз.

Она разбилась.

Вниз по утесу, в забвение, забрызганная ощущениями настолько сильными, что ее рот открылся в беззвучном крике, тело затряслось, пальцы ног согнулись, спина выгнулась так сильно, как только могла в ограниченном пространстве.

Это длилось секунды, минуты, часы, она не могла сказать. Но осознала, что ее трусики разорвались в его хватке, острым укусом ткани на ее бедре, холодным обнаженным воздухом на обнаженной плоти.

— Посмотри на меня, — приказал он, и ее глаза сами собой открылись, обнаружив его расплавленные серебристые глаза в слабом свете, исходящем от луны.

Именно тогда она внезапно осознала тишину. Она выглянула наружу и с удивлением увидела, что проливной дождь перешел в морось, облака разошлись достаточно, чтобы светила луна. А это означало, что скоро им придется возвращаться, и все подойдёт к концу.

Ее голова болела, когда он потянул ее за косу.

— Глаза.

Она встретилась с ним взглядом.

— Я чист. Мне провели вазэктомию. Я полагаю, ты тоже чиста? — серьезно спросил он.

Корвина кивнула.

— Я... Я никогда не занималась этим раньше.

Жар в его глазах вспыхнул, когда он погрузил в нее средний палец, ее влажные внутренние стенки сжались вокруг него с облегчением.

— Ты выбрала не того мужчину для своего первого раза, маленькая ворона, — пробормотал он ей, погружая еще один палец, вытягивая ее, пока она дышала через рот.

— Что? — тихо спросила она, запустив пальцы в его густые волосы.

— Но теперь уже слишком поздно, — он скользнул пальцами внутрь, вызвав стон из глубины ее тела. — Я собираюсь трахнуть тебя так грубо, что ты никогда обо мне не забудешь. Это время мое. Эта киска моя.

— Временно, — всхлипнув, напомнила ему Корвина.

Его ответом стало вынуть пальцы и шлепнуть ее по киске, обжигая достаточно, чтобы из нее хлынула влага, будто наказывая ее за эти слова.

— Достань меня, — сказал он ей, и она скользнула руками по его твердой, поднимающейся груди к животу, ощущая под ладонями бугры мышц, и, наконец, спустилась к поясу джинс.

Она расстегнула их, слегка повозившись с поясом и, наконец, сообразив, что к чему, осторожно расстегнула молнию на его выпуклости и сунула руку внутрь, впервые прикасаясь к мужчине. Он казался твёрдым, пульсирующим, большим, намного больше, чем она ожидала, или ее руки могли обхватить его.

— Хорошая девочка, — простонал он, когда она в эксперименте сжала его, посылая по ней поток удовольствия. — Балансируй на моих плечах.

Корвина так и сделала, ее грудь вздымалась, когда он нажал на рычаг сбоку своего сиденья, сдвинув его и опустив спинку ровно, достаточно, освобождая место для движения. Он устроился между ее ног, держа ее бедра обеими руками, и встретился с ней взглядом.

— Это наше безумие.

Корвина кивнула, вожделение в воздухе наполняло каждый сантиметр ее существа. Это их безумие. Только на этот раз, если бы она могла увидеть, к чему это приведёт, каков будет конец этой страсти, она могла бы остаться удовлетворенной.

Его хватка на ее бедрах усилилась за долю секунды до того, как он толкнулся вверх, одновременно потянув ее вниз, одним движением войдя в нее наполовину своей длины.

Корвина закричала от вторжения, ее мышцы взвизгнули, когда в них проникло то, что казалось тараном, пытающимся расколоть ее. Глаза щипало, она дышала через рот, пытаясь приспособиться к его толщине и длине, настолько чужеродной, что это казалось нереальным.

— О боже, — всхлипнула она, когда он еще немного вошёл в неё.

— Ш-ш-ш, — услышала она, как он прошептал ей в шею, уткнувшись носом в нее, его руки на ее бедрах массировали ее, мягко успокаивая. — Хорошая девочка, — он поцеловал ее в губы, в мокрые щеки, в уголки глаз. — Такая хорошая девочка. Расслабь мышцы. Вот так. Чувствуешь, как твоя киска смягчается для меня?

Корвина почувствовала, как ее мышцы открылись ему, приветствуя, когда он погрузился ещё на сантиметр.

— Вот так, — подбодрил он. — Посмотри на меня.

Она взглянула ему в глаза.

— Волшебные глаза, волшебная киска, — снова пробормотал он, глядя ей в лицо. — Маленькая ведьма.

— Дьявол. Дьявол Веренмора, — прошептала она ему, сокращая последний сантиметр и полностью погружаясь в него, прижимаясь к его плечу, когда огонь между ее ногами закипел где-то между удовольствием от его полноты и болью от вторжения.

— Больше, чем ты думаешь, — сказал он, запустив одну руку в ее волосы и наклонив ее голову набок, его рот приблизился к ней, а другая рука направила ее бедро вверх.

Их языки встретились, разделились, заскользили, когда он подтянул бедра так далеко, насколько позволяло сиденье, и вошёл, пронзив ее в танце, которое ее тело инстинктивно узнало. Ее бедра двигались в собственном ритме, вращаясь вокруг его члена, поднимаясь и опускаясь, внутренние стенки сливались вокруг него, будто они были созданы для этого. Он дал ей время, приспосабливаясь и открывая для себя новообретенные ощущения, решив тем временем обхватить ее груди, пощипывая соски своими умелыми, отклоняющимися пальцами, играя ими, как маэстро.

Мышцы ее бедер начали гореть, темп замедлился.

Он слегка шлепнул ее по заднице.

— Вставай, — сказал он ей, выходя, слегка приподнимая ее и открывая боковую дверь.

Корвина ахнула, когда холодный воздух пронесся по ее обнаженной, чувствительной киске, с недоверием наблюдая за ним, когда он стоял под очень легким моросящим дождем в темноте, обхватив кулаком свой член.

Она сглотнула, подняв глаза, встречаясь с его взглядом, когда он толкнул ее на спину на сиденье, сжимая ее за одно колено и раскрывая ее еще больше, а другой рукой держась за машину. Она находилась в ловушке, и у нее оставалось пространство, только, чтобы двигать руками.

Его губы опустились на ее, как только он снова вошел в нее с такой силой, что машина качнулась, толкая ее на сиденье, новый угол проникновения заставил слезы покатиться по ее лицу.

Звук, который она не узнала, покинул ее, проглоченный его ртом, их безумным поцелуем, их сексом еще больше. И это было чертовски похоже на животных, грубых, внутренних, на открытом месте с горой за спиной и утесом впереди, где вокруг них не было ничего, кроме природы во всей ее обильной красе.

Он был необуздан, каждый сантиметр его тела контролировал каждый ее сантиметр, когда он отпустил свой собственный поводок, его бедра толкались в ее, вжимаясь в ее клитор при каждом движении, каждый раз разрывая ее, разрезая ее на куски, прежде чем сшить снова, заново, живую и еще более возбужденную.

Он очень важен, Виви, этот человек.

Голос Мо пришел ей в голову из ниоткуда, заставив ее на мгновение замереть. Ее глаза распахнулись, когда она откинула голову назад, дезориентированная.

— Мо?

Его брови опустились, волосы растрепались от ее пальцев.

— Кто, черт возьми, такой Мо? — спросил он.

Корвина не могла сказать ему, особенно в этот момент.

— Кто такой Мо? — его голос стал ниже, когда он раздвинул ее колено шире в движении, настолько доминирующем, что она сильнее сжалась вокруг него.

— Никто, — она покачала головой, снова притягивая его голову для поцелуя, двигая бедрами, когда он агрессивно вонзил в нее свой член, звук их шлепков и их громкое дыхание в воздухе.

Корвина сосредоточилась на звуках, не дыхании, на этом совершенно новом опыте и отложила голос на потом.

Вад провел рукой от ее колена к тому месту, где они соединялись, прижимаясь к ее обнаженному клитору, сильно потирая его большим пальцем, пока его член снова и снова входил в нее; ее соски царапали его грудь с каждым движением, снова и снова; его язык проникал в ее рот, касаясь, скользя, играя с ее, снова и снова, снова и снова. Нападение на ее чувства со всех сторон превратило пламя в ее плоти в ад, пылая во всех местах, где они были связаны, распространяясь, как лесной пожар, под ее кожей, поглощая ее.

Электрический ток пронзил ее позвоночник, выгнув спину, когда ее голова вжалась в сиденье, рот открылся в крике, заглушенном его, когда волны удовольствия опрокинули ее, увлекая под воду. Ее колени дернулись, когда он опустил их, стенки быстро сжимались и разжимались, так быстро, что он вонзил в них свой член в последний раз, прежде чем зарычать ей в губы, его освобождение затопило ее до предела.

Это было всем, удовольствие, такое чистое, незапятнанное, первобытное, что оно было бесконечным.

Корвина ошеломленно посмотрела на него, ее тело все еще гудело от небольших толчков.

Тяжело дыша, он отстранился, его грудь вздымалась. Он выпрямился снаружи машины, его руки держались за верх для поддержки, пока он приходил в себя.

Корвина осталась внутри, обмякшая, глядя на него, пока он приводил себя в порядок, окруженная темнотой, легкий моросящий дождь смачивал его, заставляя его кожу блестеть. Она чувствовала его запах на себе, его неповторимый аромат, и ей это нравилось.

Он повернулся к ней, его серебристый взгляд скользнул по ее распростертой фигуре, снова нагреваясь, несмотря на то, что они только что сделали. Ей стало интересно, как она выглядит для него, юбка задрана до талии, сапоги до бедер, разорванные трусики, распущенная коса.

Наклонившись, он сорвал с нее трусики, бросил их на заднее сиденье вместе со своим пальто и достал несколько салфеток с приборной панели. Она молчала, наблюдая, как он моет ее, ее сердце сжималось от этого акта, разум возбуждался от эротичности этого.

— Тебе будет больно, — сказал он ей, наконец, одернув юбку и указав на пассажирское сиденье, чтобы она двигалась.

Корвина перелезла на свою сторону, постанывая от того, как протестовали ее ноги и киска.

— Мне уже больно, — сказала она ему, устраиваясь на сидении, ощущая каждую пульсацию между ног.

Она почувствовала, как он забрался внутрь, прежде чем завести машину.

— Итак, вернемся к нормальной жизни, — размышляла она вслух.

Его ответом было легкое раздражение.

Все закончилось раньше, чем она ожидала. И она не знала, чего ожидала потом, но не этого.

С днем рождения ее.

Он медленно развернулся и начал подниматься к замку, где они снова станут чужими.

 

 

 

 

 

 

Глава 12

 

Вад

 

Кто, черт возьми, был Мо ?

Очевидно, кто-то достаточно важный для нее, чтобы позвать его по имени, пока он находился глубоко внутри нее. Ваду это не понравилось. Ему это совсем не нравилось. Он не ожидал этого, какое бы проклятое заклинание она ни наложила на него своими глазами. Он не ожидал, что будет ошеломлен этой неандертальской потребностью обладать ею. Сейчас не время для этого. Он должен сосредоточиться на более важных вещах. Он должен сосредоточиться на Веренмор, и ничто не могло превзойти это.

Но ему не нравилось, что она хранит свои секреты.

Он узнает ее тайны. Но не она его собственные, ни сейчас, никогда-либо.

Он взглянул на нее,когда они приблизились к воротам замка. С ее темными волосами, которые она в основном заплетала в одну из своих причудливых кос, юбками, от которых он всегда удивлялся, пирсингом в носу, от чего его губы покалывали для поцелуя, и этими проклятыми фиолетовыми глазами, оттенки которых он видел только один раз. Эта хрупкая, мягкая девушка была слишком опасна для него.

Он не должен больше вмешиваться. Трахнуть ее было ошибкой, хотя он ни капельки не сожалел об этом.

Он крепче сжал руль. Их время вместе станет еще одной тайной, которую будет хранить эта гора, которую никто не сможет узнать по многим причинам, о которых она

не знала.

Нет. Это конец.

Но кто, черт возьми, такой Мо ?

 

 

Глава 13

 

Корвина

 

И она снова стала студенткой.

Она ненавидела его, по-настоящему ненавидела за легкость, с которой он вошел в свою роль после того, как они вернулись в замок. С грубым «спокойной ночи, Мисс Клемм», словно он не провел последний час, погруженный в нее, словно она не была влажной от его семени. Он высадил ее на подъездной дорожке и пошел своей веселой дорогой.

Кейлин Кросс, женщина, которую она не видела несколько месяцев, ждала ее в коридоре башни. Она спросила Корвину, прошла ли поездка в город хорошо и был ли Мистер Деверелл добродушен с ней. Корвина улыбнулась и заверила Кейлин, что он был очень добр, не обращая внимания на тяжесть в ее киске. Тем не менее, это вызвало у нее тайный трепет, в притворстве, что ее мышцы не умирают от сексуального напряжения, ведя совершенно противоположный разговор.

Это было две недели назад.

Две недели, и ее болезненность исчезла. Две недели, и все стало нормальным до такой степени, что она задалась вопросом, не померещилось ли ей это.

Корвина прошла со своим бутербродом в конец обеденного зала, наконец-то получив возможность нормально ходить, не чувствуя боли между ног. Джейд и Эрика сидели у освещенных утренним светом окон за своим обычным столом с Троем, Итаном и Джаксом, о чем-то болтая. Она лавировала между другими столиками, ее юбка струилась вокруг ног, как жидкость.

Подойдя к ним, Джакс отодвинулся, освобождая место между ним и Эрикой, как он обычно делал, предлагая ей сесть. Корвина слегка улыбнулась ему и скользнула в пространство, ее тело было зажато между ними с обеих сторон.

— Не могу поверить, что они это делают! — пробормотала Джейд, тыча вилкой в тарелку с фруктами.

— Что? — спросила Корвина, откусывая от бутерброда.

— Замок открывает Хранилище, — сказал Трой со своего места рядом с Джейд.

— Что?

— Так они называли это маленькое подземелье под зданием, но они заперли его много лет назад, — сообщила ей Джейд, потягивая кофе.

Корвина подняла брови, ожидая объяснений. Ей не пришлось долго ждать.

— Именно там Истребителей впервые обнаружили, когда они проворачивали какое-то темное дерьмо, — сказала ей Джейд. — После того, как Университет закрыл данное место, они переместились в лес.

— Зачем открывать его сейчас? — спросила Корвина, откусывая бутерброд, по какой-то причине у нее пропал аппетит.

— Мистер Деверелл убедил Комитет, — сообщил Трой с набитым ртом. — Сказал, что из того, что я слышал, получится отличная комната отдыха. И на самом деле я с ним не спорю. У нас не имеется места для отдыха, понимаешь?

Корвина проигнорировала легкое заикание в своем сердце при его имени.

— Звучит не так уж плохо.

— С Черным Балом через несколько недель? — Джейд покачала головой. — Время просто кажется... неподходящим.

— Не похоже, чтобы Университет запрещал людям куда-либо ходить, Джейд, — заметил Джакс. — Закрыто или нет, но если бы кто-то захотел воспользоваться этим пространством, он бы это сделал. Люди бродят здесь все время. Никого это не волнует.

— Через некоторое время ты узнаешь, какой силой на самом деле обладает легенда, Джакс, — поправил Трой. — Это главная причина, по которой в Университете нет правила, запрещающего студентам бродить по ночам или ходить в лес. Никто из тех, кто слышал о них, в любом случае не осмелился бы на это.

— Нет, если только ты не Мистер Деверелл, — усмехнулась Эрика. — Я видела его ночью из своего окна, и мы все знаем, что он ходит в лес. Хотя мне интересно, почему.

— Это не может быть из-за свежего воздуха, — предположил Итан. — Мы, итак, достаточно дышим им здесь. И не для упражнений, поскольку большинство преподавателей гуляет по кампусу или ходит в тренажерный зал.

— Подождите, здесь есть тренажерный зал? — спросила Корвина, удивленная тем, что не видела его на своей карте.

— Это в Крыле для персонала, — сказал Джакс с ее стороны, поедая свой сэндвич. — Ты знаешь о здании за этим залом?

Корвина кивнула с набитым ртом.

— У них тренажерный зал на вершине башни.

— Ты однажды видела его в лесу, верно, Корвина? — Трой задумался. — Чем он там занимался?

Курил сигарету. Чинил старое, поврежденное пианино. Целовал ее до потери дыхания.

Она покачала головой, ее ответ был наполовину честным.

— Я была на озере, когда увидела его. Он сказал мне, чтобы я не ходила в лес одна, а потом ушел.

— Черт, — Эрика жевала свою еду. — Он такой странный. И очаровательный. Но не буду врать, я его слишком опасаюсь.

Корвина могла понять почему. Он обладал таким внешним видом. Но много лет назад она научилась не бояться того, чего не понимала, и пока она не поймет его, нет места для страха. У него было много шансов причинить ей вред, и по какой-то причине он заставлял ее чувствовать себя в безопасности вместо этого. И Мо сказал ей что-то в этом роде.

Словно заколдовав его, она почувствовала на себе тяжесть его взгляда.

Оторвав взгляд от бутерброда, она на мгновение встретилась с ним взглядом, прежде чем он отвернулся. Он старался больше не смотреть на нее, не так, как раньше. Возможно, он покончил с тем, что произошло между ними после их единственного раза.

Но не она.

После того, как коробка открылась, Корвине оставалось только думать о нем и ощущать пульс желания в своей крови. Она сидела на его уроках, смотрела, как он преподаёт, и чувствовала, как тяжелеет ее грудь. Она смотрела, как он постукивает маркером по столу, и вспоминала, как он постукивал по ее киске. Однажды она пошла в учительскую, чтобы отдать своему профессору по Истории доклад, и обнаружила своего серебристоглазого дьявола, читающего в углу, в очках в квадратной черной оправе, в которых она его любила видеть, и чуть не набросилась на него, прежде чем остановилась.

Да, она не покончила с ним.

Она привязалась, и не знала, что это предвещало для нее.

Она увидела, как его глаза метнулись к Джаксу рядом с ней, и поняла, что сидит, прижавшись к нему, о чем она даже не думала. Внезапно она осознала это. Она видела, как его взгляд скользнул по тем местам, где они с Джаксом были прижаты друг к другу, прежде чем его глаза встретились с ее.

Серебро расплавилось.

— Можно мне одну? — услышала она голос Джакса сбоку, ее глаза были пойманы в ловушку, сердце сильно билось в груди.

Мистер Деверелл повернулся и направился к еде.

Корвина вдохнула, на секунду прикрыла глаза, восстанавливая самообладание, и протянула свою тарелку Джаксу.

— Конечно.

Они ели и говорили о занятиях. Трой и Итан были на втором курсе, поэтому у них были разные классы и расписания, что делало разговор о других преподавателях интересным. Корвине нравилось, что никто никогда не затрагивал тему чьего-либо прошлого. Это заставило ее расслабиться и немного открыться, потому что все разговоры с ними уходили корнями в настоящее или перспективы будущего. Ей это очень, очень нравилось.

Ей также очень нравилось, как комфортно она начала ощущать себя с парнями. Никогда по-настоящему не общаясь с представителями мужского пола в своей предыдущей жизни, она была приятно удивлена, обнаружив, что они довольно милые. Они любили шутить за счет друг друга и дергать за ноги, но они были действительно хорошими.

После завтрака все они направились обратно к башням, освещенными ярким солнцем. Трой остановился, чтобы завязать шнурки, сказав, что догонит их, и Корвина осталась с ним, воспользовавшись возможностью заглянуть в окна.

Она перевела взгляд на Мистера Деверелла, берущего свои завернутые бутерброды. Он никогда не ел в зале вместе со всеми. К нему подошла молодая преподавательница в простом голубом свитере и джинсах, ее светлые волосы были собраны в хвост. Корвина наблюдала, как она смеялась над чем-то, что он сказал, положив ладонь на его бицепс, и что-то горячее, уродливое завладело ее внутренностями.

— На что смотришь? — спросил Трой, поднимаясь на ноги, проследив за ее взглядом.

— Просто на профессора, — ответила Корвина, пожимая плечами, будто ее внутренности не горели. — Я ее раньше не видела.

— Это доктор Харбор, — услужливо подсказал он, как бесконечный источник информации, которым он был. — Она на Историческом факультете. Некоторое время назад у нее с Мистером Девереллом был роман.

Боже, со сколькими женщинами в этом кампусе он был?

Она сглотнула, уставившись на свои сапоги.

— Они все еще вместе?

Трой равнодушно пожал плечами.

— Возможно. Какая разница? — сказал он, прежде чем внезапно его взгляд заострился на Корвине. — Тебе не все равно.

Отрицание слетело с ее губ.

— Нет. Нисколько.

Трой, веселый парень, любивший подразнить ее, смотрел на нее с серьезностью, не свойственной его возрасту.

— Послушай, Пёрпл, то, что ты делаешь, это твое дело, — тихо сказал он ей, не сводя с нее глаз. — И не то, чтобы у меня какие-то проблемы с Мистером Девереллом. Он всегда спокоен по отношению ко мне. Но просто, чтобы ты знала, это не тот мужчина, с которым я бы хотел остаться наедине темной ночью. Не говоря уже о том, что это против правил, так что никому не говори. Просто будь осторожна, ладно?

У Корвины перехватило горло, и она кивнула, не зная, что сказать.

— Не волнуйся, я никому не расскажу, — заверил он ее, обнимая сбоку. — Но, черт, Пёрпл, ты должна была наткнуться на дьявола Веренмора, не так ли?

Трой заткнулся, когда они присоединились к остальным, одарив ее своей фирменной улыбкой.

— Пойдем в класс.

Корвина отмахнулась от него.

— Мне нужно в библиотеку.

— Я с тобой, — сказал Джакс с ее стороны. — Надо вернуть книгу.

Кивнув, Корвина начала пробираться через сад в сторону Академического Крыла, которое вело в библиотеку. Ветер особенно холодно ощущался на ее лице. Было туманное утро, белый смог густо окутывал замок и его обитателей, люди дрожали от холода, занимаясь своими делами. На мгновение она задумалась, стоит ли беспокоиться о том, что Трой узнает, но затем отбросила эту мысль. Она доверяла ему, и он был добр к ней. Он ее друг.

— Итак, ты закончила работу по предмету Деверелла? — Джакс начал разговор, его щеки раскраснелись на ветру, руки прятались в карманах куртки.

Корвина кивнула, благодарная за свою облегающую черную шерстяную юбку и темно-фиолетовый свитер, которые защищали от ветра, ее ноги были обуты в теплые сапоги до бедер.

— Закончила вчера вечером, — сказала она ему, сжимая ремешок сумки. — Ты?

Он улыбнулся ей.

— Почти.

— Мы должны сдать работу сегодня, ты в курсе? — напомнила она ему, когда они завернули за угол учебного корпуса.

Тяжелые двойные двери подземелья с кованой железной рамой были открыты, к входу вели широкие каменные ступени.

— Я доделаю до урока, — заверил он ее, перепрыгивая через четыре ступеньки за раз.

Корвина закатила глаза, улыбка тронула ее губы, демонстрируя его атлетизм без всякой причины.

— В этом не было необходимости, — сказала она ему, спускаясь в своем обычном темпе, пока он ждал.

— Но это произвело на тебя впечатление? — добродушно узнал он. — Или я должен добавить сальто назад в следующий раз?

У нее вырвался смешок, когда они вошли в библиотеку, несколько студентов уже стояли в очереди, чтобы вернуть книги. Корвина не удивилась. Утро понедельника и вечер пятницы в библиотеке самый оживленный так, как Миссис Суки по выходным отдыхает.

Джакс достал книгу и направился к очереди, а Корвина повернула налево к полкам.

— Ты не идёшь? — громко спросил он, заработав от Миссис Суки за столом:

— Тише молодой человек.

Корвина указала на полки в задней части, сказав ему, что ей нужно взять несколько книг, и он кивнул, собираясь встать позади нескольких студентов.

Корвина направилась в литературный отдел, надеясь найти несколько романов, которые можно было бы прочитать за неделю. Она прошла мимо девушки, читавшей книгу в отделе истории, и, наконец, повернула к месту назначения. Миссис Суки однажды рассказала ей о специальной полке, где она хранила все свои романы, без ведома Университета — старинные романы своего времени, эротические романы, исторические и даже некоторые паранормальные. Корвина падка на них.

Пробежав пальцами по названиям, она вытащила два небольших романа о перевертышах, продолжила беглый просмотр, остановилась над Джейн Эйр и тоже достала его.

Вооружившись тремя книгами на неделю, она покинула проход и двинулась по короткому коридору, ведущему в главную библиотеку.

Внезапно из секции философии выскочила рука и завела ее внутрь, ударив о полки в темном углу прохода.

Запах стал первым, что она заметила среди запаха старых книг и затхлой библиотеки. Этот запах хрустящего горящего дерева и бренди. Сердце бешено колотилось, она откинула голову назад, мельком увидев его серебристые глаза, прежде чем его губы накрыли ее.

Его вкус потряс ее чувства, все ее тело было поражено давлением его рта на ее, оживая после нескольких недель сна. Она открыла рот под его губами, приветствуя нападение его языка, когда он прижал ее глубже к полкам. Ее руки едва держали книги, в то время, как его руки схватили ее лицо по обе стороны, чтобы она не двигалась, пока он опустошал ее, как маньяк, давший волю безумию в своей голове.

Ее сердце затрепетало, когда их языки встретились, его вкус поглощал ее, руки защищали ее так, что Корвина никогда не хотела уходить. Она хотела приостановить время и жить в чувствах, которые он вызывал в ней, в теплом, прекрасном буйстве красок в ее темном сердце.

Поглотив ее, пожирая ее, наслаждаясь ею в течение долгих, долгих минут, он отстранился, позволяя ей подняться на воздух, его ртутные глаза вспыхнули.

— Он уже трахнул тебя? — пробормотал он вопрос ей в губы, слегка облизнув уголок в конце.

Потребовалась секунда, чтобы слова проникли в ее затуманенный, похотливый мозг. А потом она поняла.

Быстрая волна гнева охватила ее. Она стиснула зубы, отталкивая его, и он отпустил ее лицо, положив руки по обе стороны от нее, зажав ее между собой и полками.

— Тебе ещё хватает наглости, — выплюнула она низким голосом, ярость в теле заставила ее задрожать. — Ты говоришь мне, чтобы я ничего не ждала, что ты не привязываешься. Ты спишь со мной и игнорируешь неделями, а потом загоняешь в угол и требуешь сказать, была ли я с кем-то еще, будто у тебя есть на это какое-то право? — прошипела она. — Что, черт возьми, с тобой не так?

Ее грудь тяжело вздымалась к концу тирады. Она никогда не прибывала в такой ярости, как сейчас, все ее тело нагрелось, ладони зудели от желания причинить ему боль, чтобы ослабить смятение внутри нее.

Он полностью проигнорировал ее слова.

— Кто-нибудь еще был в этой киске?

Корвина уставилась на него.

— Столько же, сколько было на твоем члене, — выплюнула она, прижимаясь к нему. — А теперь отпусти меня, пока Джакс не пришел за мной.

Он наклонился вперед, опасность, исходящая от его тела, врезалась в ее, заставив оттолкнуться от полки.

— Он хочет тебя.

Корвина молчала, стреляя в него глазами, ее сердце колотилось в груди.

Он подошел ближе, запечатлев нежный поцелуй на ее пирсинге в носу.

— Он не может заполучить тебя.

— Я не твоя, — напомнила ему Корвина, слегка запыхавшись и сильно разозлившись. — Не ты решаешь.

Уголок его рта дернулся, прежде чем он крепко поцеловал ее в губы, заставляя ее пульс участиться, прежде чем опустить руки.

— А Мо может решать, а?

Она находилась в десяти секундах от нанесения серьезного ущерба.

— Выпусти меня.

Он еще раз крепко поцеловал ее в губы.

— У твоей помады приятный вкус. Гранат? — он задумался, облизывая влажные губы. — Сотри это с меня.

Корвина уставилась на то немногое, что ее фиолетовый оттенок помады перенес на его губы, зарабатывая удар от его постоянных движений вперед и назад, и толкнула его, создавая достаточно места, чтобы уйти.

— Сотри сам.

 

***

 

Он снова пришел в класс как Мистер Деверелл, а не Вад, необузданный, раскованный мужчина, который, как она знала, существовал под этой холодной, контролируемой маской. Это было похоже на две разные стороны одного человека, социальное «я» и теневое «я».

Его губы были обычного цвета, без помады со вкусом граната.

Она слегка ненавидела его за то, что он смотрел на нее небрежно, будто не пробовал ее на вкус, не требовал ее, не обладал ею вновь, в то время как ее внутренности барахтались. Но она, должно быть, тоже хорошо притворялась, потому что Джейд сидела рядом с ней, болтая о своем факультативе, ничего не подозревая.

— Хорошо, — Мистер Деверелл хлопнул в ладони, привлекая внимание класса, и сел на свой стол. — В этом семестре вы должны изучить пьесу и классику. Я дам вам варианты и для того, и для другого.

Он спрыгнул и снял крышку с маркера, разделив доску надвое вертикальной линией, написав большими жирными буквами левой рукой поверх каждой секции.

 

ПЬЕСА

КЛАССИКА

 

Он вернулся под «ПЬЕСУ» и написал четкими, смелыми штрихами:

 

МАКБЕТ

ДОКТОР ФАУСТ

 

Повернувшись к классу, он постучал маркером по первой пьесе.

— Трагедия о политических амбициях власти. — постучал по второму. — Трагедия о человеке, который продает душу дьяволу за знание.

Девушка спереди, которая всегда поднимала руку, Рия, вновь подняла руку.

— Почему обе трагедии, Мистер Деверелл?

— Я трагический мужчина, — съязвил он с невозмутимым лицом, и Корвина фыркнула, хлопнув себя по губам рукой, когда его глаза поднялись на нее вместе с половиной класса.

— Вы находите это особенно забавным, Мисс Клемм? — спросил он ее, его лицо ничего не выражало.

Корвина почувствовала, как ее лицо вспыхнуло от всех взглядов, устремленных на нее, и опустила глаза в блокнот, желая, чтобы она исчезла, а все просто вернулись к уроку и проигнорировали ее.

— Я задал вам вопрос, — его глубокий голос эхом разнесся по классу, и Корвина глубоко вздохнула, игнорируя румянец, который она ощущала на своем лице.

Она одинаково любила и ненавидела, когда он говорил с ней таким тоном. Она просто не хотела находиться на людях, когда он это делал.

— Нет, Мистер Деверелл, — тихо ответила она, не отрывая глаз от блокнота, прежде чем поднять их. — Просто я предпочитаю более счастливые концовки. Трагедии прекрасны, но они всегда забирают больше, чем дают. История может быть трагичной, но она не обязательно должна заканчиваться как таковая.

— Ах, романтик. — его серебристые глаза блеснули на ней, когда уголок его рта дернулся. — Понимаю.

Корвина схватила карандаш, желая швырнуть его в него, когда он снова повернулся к классу.

— Те, кто хотят взять «Макбет», поднимите руки.

Несколько рук поднялись в воздух.

— Доктор Фаусту, — сказал он, и Корвина подняла свою, вместе с большинством класса.

Мистер Деверелл подошел к другой стороне доски и написал под «КЛАССИКА»:

 

ГОРДОСТЬ И ПРЕДУБЕЖДЕНИЕ

ДРАКУЛА

 

Он посмотрел на класс, указывая на названия.

— Обе чрезвычайно хорошо написанные классики, которые создали целый поджанр литературы. Уверен, что вы слышали о них.

Почти все в классе кивнули.

— Так что?

Как и прежде, последовало поднятие рук. «Дракула» победил большинством голосов. Корвина опустила руку как раз в тот момент, когда глаза Мистера Деверелла остановились на ней.

— У нее нет счастливого конца, Мисс Клемм.

Корвина посмотрела ему в глаза, зная, что он поймет подтекст ее следующих слов.

— Дьявол в старинном замке познаёт, что такое любовь. Что может быть интереснее этого?

Его глаза сверкнули.

— Действительно.

Вскоре прозвенел звонок, и он ушел, забрав с собой весь воздух, который находился в ее легких. Корвина слегка откинулась на спинку стула и обнаружила, что Джейд с беспокойством наблюдает за ней. Ободряюще улыбнувшись ей, Корвина взяла свою сумку, готовая прожить день, не думая о нем.

 

***

 

Башня, Виви.

Голос Мо заставил ее руку замереть над блокнотом, мышцы напряглись. Она оглядела класс доктора Кари. Это был ее последний урок понедельника, и большинство студентов делали заметки, пока Доктор Кари читал свою лекцию, солнечный свет приглушался с приближением вечера.

Что-то было не так, еще более не так, чем раньше.

Корвина не знала, как она чувствовала все это, она просто чувствовала. В углу класса возле двери мелькнула тень, парящая вдоль стены к выходу, и остановился. Корвина моргнула, тряхнула головой, пытаясь избавиться от обмана света. Должно быть, это игра света.

Ты меня слышишь? Помоги ему.

Два странных, чужих голоса резонировали в ее голове, принося с собой металлический запах крови. Призрачные муравьи заползали по ее коже, и Корвина вздрогнула.

Какого черта?

Голоса были тихими. Тени исчезли на несколько недель. Зачем возвращаться сейчас?

— С вами все в порядке, Мисс Клемм? — голос Доктора Кари выбил ее из колеи, заставив вспомнить о других студентах, которые повернулись и уставились на нее. — Вы что-то бормочите.

Она бормотала?

Боже, нет, нет, нет. Не здесь.

Сглотнув, Корвина поспешно сунула блокнот в сумку и направилась к двери.

— Пожалуйста, прошу меня простить, Доктор Кари. Мне нехорошо.

Не дожидаясь его ответа, она бросилась бежать, как только оказалась в коридоре, ей нужно было выбраться наружу. До четвертого этажа башни далеко, но Корвина летела вниз по лестнице, ее коса развевалась позади, юбка волочилась за ней, нервы были напряжены, когда тень переместилась на несколько шагов вперед по стене.

Слезы застряли у нее в горле, глаза горели, когда она бежала вниз.

Нет.

Этого не может быть.

С ней все было хорошо в течение нескольких недель. Она думала, что все уже сделано и все в порядке.

Этого не может быть.

Как только она повернула на лестницу третьего этажа, она врезалась в твердую стену.

— Черт, — ругательство в том глубоком голосе, который она узнала в своих мыслях, достигло ее затуманенного разума секундой позже, заставив ее моргнуть, когда он стоял на две ступеньки ниже нее, удерживая ее тело от падения, крепко сжимая ее руки.

Корвина оперлась на него, прежде чем взяться за перила, ее глаза переместились на тень, которая парила позади него, ее сердце бешено колотилось.

— Мисс Клемм? — она почувствовала, как он встряхнул ее. — Корвина! Посмотри на меня.

Резкая властность в его голосе заставила ее взглянуть на серебро, и она сделала глубокий вдох, сосредотачиваясь.

— Что тебя так напугало? — он шагнул вперед, их лица оказались на одном уровне, его взгляд обжигал ее.

— Мне просто нужно добраться до башни, — прошептала она, ее глаза вернулись к затянувшейся тени.

Он обернулся, смотря назад, но не увидел ничего, кроме стен замка, уже включенного света в их ржавых держателях и лестницы, спускающиеся вниз. Он, вероятно, не мог видеть эту тень, мерцающую под одной из старых ламп, ожидающую, манящую.

— Что ты видишь позади меня?

То, как он сформулировал вопрос, заставило ее задуматься. Он спросил, что она видела, его тон подразумевал, что он знал, что она что-то видела.

Тень начала двигаться, и настоятельная необходимость следовать за ней наполнила Корвину.

Она стряхнула руки, державшие ее, и снова побежала вниз по лестнице, осознавая, что он преследует ее сзади.

Его длинные ноги заставили его подхватить ее прежде, чем она успела выйти из Крыла, затащить в одну из ниш и заключить в свои объятия. Его глаза, эти непостоянные глаза, были смертельно серьезны, рассматривая ее.

— Что ты видишь, Корвина? — снова спросил он, выговаривая каждое слово с терпением, которого у нее в данный момент не было.

Боже, она не могла сказать ему. В лучшем случае он решит, что она сошла с ума. В худшем случае скажет ей, что она сумасшедшая. Она не сумасшедшая. Нет. А может, и да. Она не знала. Ее собственный разум ненадежен.

Его запах окутал ее, когда ее желудок скрутило от страха и желания, наблюдая за ним. Он хотел получить ответ.

— Тень, — сказала она ему едва слышным шепотом, не сводя глаз с его шеи. У него красивый кадык. — Мне нужно попасть в башню прямо сейчас, — она умоляюще посмотрела на него. — Пожалуйста.

Он рассматривал ее в течение долгой минуты, прежде чем убрать одну руку, давая ей пространство, чтобы уйти. Она снова выбежала, поняв, что сады совершенно пусты. Почему они пусты? В них всегда кто-то слонялся, особенно в это время дня.

Мышцы и легкие горели, Корвина вышла на мощеную дорожку сбоку крыла, которая вела к башням, не зная, зачем ей нужно было туда попасть, просто она знала.

Двигая ногами, она, наконец, добралась до поляны перед башней и увидела толпу, собравшуюся впереди. В животе у Корвины скопился ужас, и она немного замедлила шаг, пытаясь понять, что происходит.

— О боже! — услышала она крик Джейд.

Адреналин наполнил ее вены, и она пробралась сквозь толпу, пытаясь добраться до своей подруги.

— Джейд, что... — ее слова резко оборвались, когда сцена развернулась вокруг нее.

Каждый человек в большой толпе смотрел вверх, Эрика держала Джейд, когда она рыдала, ее глаза тоже были где-то над ними.

Корвина повернулась, запрокинув голову.

Ее сердце остановилось.

Там, на крыше башни, Трой стоял один, казавшийся таким маленьким, что даже не смотрел вниз на людей, кричащих ему, чтобы он остановился и спустился. Он даже не вздрогнул, просто тупо смотрел вперед, не слыша призывов к нему.

С ее губ сорвался вздох.

Что он там делал?

— Трой! — она услышала, как Джакс позвал очень, очень громко, так громко, что она знала, что его голос, должно быть, достиг вершины.

Но Трой не ответил, даже не сдвинулся со своего места. При виде этого ее охватил озноб.

— Господи, – проклятие позади нее заставило ее понять, что Вад последовал за ней к башне — конечно, он последовал — а затем побежал к зданию.

— Он запер дверь на крышу, Мистер Деверелл, — крикнул Итан, подбегая к Ваду. — Мы пытались подняться и заставить его открыть ее, но он не отвечает. Нет никакого способа взломать замок.

Корвина наблюдала, как Вад стиснул зубы.

— Есть другой путь на крышу, — сказал он им, и Корвина на долю секунды задумалась, откуда он это знает. — Мне нужно, чтобы вы, ребята, уговорили его. Пойдёмте.

Итан и Джакс последовали за ним без лишних слов, ускоряясь позади. Корвина обхватила себя руками, когда толпа сгустилась, вздохи и крики раздавались по мере того, как все больше и больше людей понимали, что происходит.

— Трой! — закричала Эрика. — Спускайся, пожалуйста!

Он не смотрел вниз.

Учителя спешили на поляну, им рассказывали разные версии того, что «Мистер Деверелл поднялся», но все ждали, как на иголках. Студенты смотрели, завороженные и испуганные за парня, которого все любили.

Небо над головой быстро темнело, белая куртка Троя выделялась на его фоне, когда Корвина затаила дыхание, не понимая, зачем он это делает. Он разговаривал с ней в то самое утро, и в его счастливом поведении не было ничего, что могло бы указать на это.

Почему это? Почему сейчас? Что произошло между завтраком и этим моментом, что привело его на башню? И почему Мо рассказал ей об этом?

Трой сделал шаг ближе к краю, и в толпе раздался дружный вздох.

— О боже, Трой, — воскликнула Корвина, прикрывая рот рукой, не в силах сдержать страх за парня, который стал ее хорошим другом, за парня, чье общество она любила, за парня, который принял ее в свою семью, как давно потерянного брата.

Ее сердце сжалось, глаза горели, когда она хотела, чтобы он спустился и рассказал о том, что его беспокоило. Должна ли она была спросить его об этом утром, когда они разговаривали? Могла ли она сделать что-нибудь, чтобы помешать ему подняться туда?

Как будто услышав ее голос, он посмотрел прямо вниз, прямо на нее, и одарил ее улыбкой, которая пробрала ее до костей.

Затем он спрыгнул с крыши.

Ее крик утонул в море других, когда его тело поддалось гравитации.

Это произошло в долю секунды.

В одну секунду он стоял на крыше, в следующую секунду он лежал на земле перед башней, кровь растекалась под его головой, собираясь вокруг него, парня, полного жизни, больше нет.

Несколько студентов выбежали вперед.

Корвина застыла на месте, дрожа, тихие слезы текли по ее лицу, когда она увидела тело счастливого, веселого парня, который был ее другом, лежащим сломленным на твердой земле.

Неужели и ее отец был таким же? Был ли он когда-то таким же полным жизни человеком, как Трой, а потом ушел без объяснения причин?

Что-то двигалось по его телу, свет мерцал вокруг тени.

Корвина затаила дыхание, ее глаза расширились, когда она увидела, как тень на мгновение зависла, прежде чем исчезнуть, прямо до того, как она услышала его голос в своей голове.

Пёрпл.

Невозможно.

Скажи моему брату.

Сказать брату? Что? У него был брат?

Она уставилась на него, шок наполнил ее тело, когда она обработала его голос в своей голове, просто называя ее так, как он всегда называл ее. Она вздрогнула, оглядываясь по сторонам, чтобы посмотреть, не видел ли кто-нибудь еще тень или не испытал ли чего-нибудь странного.

Шок, печаль и слезы окружили ее. Она услышала, как Джейд плачет в стороне, и ее сердце снова разбилось из-за подруги, которой снова пришлось потерять кого-то близкого таким ужасным образом. Вытирая щеки рукавом, она подошла к Джейд и притянула ее к себе. Джейд повернулась к ней, прижимаясь к ней, когда ее тело сотрясалось от прерывистых рыданий, и Корвина почувствовала, как ее собственные слезы вновь потекли от коллективной боли вокруг нее.

Больше преподавателей хлынуло в этот район, справляясь со своим шоком, когда они пытались заставить студентов вернуться в свои башни. Два человека из персонала вышли на поляну с простыней и каталкой. Они накрыли его тело белой простыней, которая за несколько секунд окрасилась в красный цвет, и положили его на носилки, унося прочь.

Корвина задумалась, есть ли у Троя настоящая семья, с которой нужно связаться, не обращая внимания на голос в ее голове, или он сам по себе, как и большинство людей в этом проклятом замке.

Что-то заставило его, парня, который боялся высоты, подняться на крышу, которая обычно оставалась запертой. Что-то между утром и вечером, что-то, что сделало его почти кататоническим там, наверху. Но он смотрел на нее так, словно ждал, что она станет свидетельницей трагедии.

Одна из женщин из медицинского кабинета подошла к Джейд.

— Пойдем, милая, — пожилая дама увела ее. — Пойдем, ты проведёшь ночь в палате.

Джейд икнула, глядя на Корвину опухшими глазами.

— Я не хочу оставлять тебя одну.

Корвина потерла плечо.

— Обещаю, со мной все будет в порядке. Иди отдохни. Ты нуждаешься в этом.

По правде говоря, они все нуждались, и она знала, что администрация хотела присматривать за Джейд всю ночь, так как она уже подвергалась риску. Джейд кивнула и ушла вместе с леди, оставив Корвину стоять рядом с Эрикой.

— Мне страшно, девочка. Что, черт возьми, здесь происходит? — Эрика говорила вслух сама с собой, обрабатывая, как и все остальные.

Корвина тоже обрабатывала.

Троя нет.

Ей было трудно осознать это, хотя она видела это своими глазами. Ее сердце твердило ей, что он вышел из леса, улыбаясь всем, кого обманул. Он обнимал ее сбоку и говорил: «я просто дурачился над тобой, Пёрпл.»

Ее сердце не могло смириться с тем, что он больше никогда этого не сделает.

Почему?

Больше часа она наблюдала за происходящим вокруг, пока люди не начали медленно уходить и возвращаться в свои комнаты, лишь несколько задержались, как и она, выглядя потерянными.

Волосы на затылке встали дыбом. Корвина замерла, украдкой оглядываясь по сторонам, не находя ничего и никого необычного. Она перевела взгляд на крышу.

И на фоне темной ночи, одетый во все черное, стоял серебристоглазый дьявол Веренмор на том же самом месте, где только что стоял Трой, и смотрел на нее сверху вниз.

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 14

 

Корвина

 

Люстра была освещена тусклым желтым светом, бросая мрачный свет на вход, когда Корвина вошла в свою башню. Теребя рукава свитера, она наблюдала за другими девушками, которые остались в башне, болтая обо всем произошедшем.

Пульсация началась прямо за ее бровями от шума, стресса, вопросов. Ухватившись одной рукой за перила, она положила другую на лоб и обернулась.

— Ты в порядке? — Рой посмотрела на ее руку, прижатую к голове, и легкое беспокойство в ее глазах.

Корвина кивнула, и другая девушка ушла к своим подругам, оставив ее одну.

Она не хотела находиться в середине всего этого разговора. Не хотела подниматься в свою комнату в полном одиночестве, зная, что ее разум снова будет играть с ней, с тенями или голосами, она не хотела.

Взяв юбку в одну руку и глубоко вдохнув, она медленно вышла из двери, через которую вошла, и ушла на холодный, свежий воздух. Несколько студентов все еще толпились вокруг, хотя большинство уже ушли, гигантская лужа темной крови пятнала землю справа от нее.

Корвина приняла кровь, боль в глазах усилилась, и отошла от людей. Она нуждалась в тишине, но не могла пойти в лес, не после случившегося. У нее не было никаких проблем признаться себе, что она напугана. Что-то происходило с ней или вокруг нее, ни один из сценариев не предвещал ничего хорошего для ее благополучия.

Обхватив себя руками, она бездумно пошла по мощеной дорожке в направлении, удаляясь от людей. Толстый слой тумана накатил из леса, держась близко к земле, обволакивая ее лодыжки, при движении. Звуки ночи доносились до нее по мере того, как она шла к входу, темнота окутывала ее даже с маленькими огоньками, освещавшими дорожку.

Она дошла до входа и повернулась, смотря на замок, и по ее телу пробежала дрожь. Гигантское, ошеломляющее архитектурное чудо, которое она считала прекрасным с первого взгляда при дневном свете несколько месяцев назад, казалось зловещим в ночи. Высокие бюретки выглядели смертельно опасными, мрачная атмосфера цеплялась за их каменные стены. Маленькие огоньки скорее усиливали зловещее свечение, чем сдерживали его, свет затмевали тени вокруг.

Когда холодный ветер немного прояснил ее голову, она задумалась, серьезно задумалась, уходя на мгновение. С тех пор как она ступила на эту землю, с ней что-то происходило. После того, как она прошла тестирование в институте, она провела месяцы в своем маленьком домике в компании только голоса Мо, да и то время от времени. Что-то в этом месте вызвало не только частоту голоса Мо, но и добавило кучу чужих голосов, которые она раньше не слышала и не узнавала. Вдобавок ко всему, она никогда, ни разу не видела таких теней, какие начала видеть в замке. Тьма, которая всегда была ее другом, стала чужой, и Корвине это не нравилось. Все это либо у нее в голове, либо она сходила с ума, а это означало, что ей нужно уехать и снова наведаться в институт. Или это не у нее в голове, что означало, что в этом месте уже давно происходило что-то ужасное, и она должна бежать.

Корвина не знала, какой вариант ей больше нравится.

— Веренмор, — глубокий голос с ее стороны заставил ее слегка повернуться, чтобы посмотреть вверх, когда Вад подошел и встал рядом с ней. — Этот замок всегда был чем-то иным.

Корвина удивленно моргнула, наблюдая, как он закуривает сигарету, наблюдая за замком.

— Тогда зачем оставаться?

Он не ответил.

Они стояли в тишине в течение долгих минут, он тихо курил, а она погрузилась в свои мысли, прежде чем повернулась и снова пошла.

— Я никогда не собирался оставаться здесь так долго, — наконец сказал он, присоединяясь к ней без приглашения.

Его запах смешался с никотином в успокаивающем вареве, и она глубоко вдохнула, позволяя ему наполнить ее легкие.

— Не знаю, останусь ли вообще, — призналась она и почувствовала, как его серебристый взгляд заострился на ней.

— Из-за Троя? — спросил он, когда они свернули на мощеную дорожку, ведущую к той части территории, где она никогда не была, ведущую к помещениям преподавателей и персонала.

Корвина схватилась за локти.

— Я не понимаю, что с ним произошло. Он не был склонен к самоубийству, по крайней мере, из того, что я о нем знала. Сегодня утром он был в порядке, счастлив. Это просто произошло... из ниоткуда.

Вад докурил сигарету, затушив ее в металлическом мусорном контейнере в нескольких метрах дальше, прежде чем повернуться к ней, его лицо было мрачным, свет сбоку подчеркивал седую прядь.

— Если я тебе кое-что покажу, — серьезно спросил он, — Это останется между нами?

Корвина выпрямилась, услышав суровость в его тоне.

— Да.

Он кивнул.

— Пойдем со мной. И ни слова.

Они двинулись дальше по тропинке, мокрые, блестящие булыжники пощелкивали у них под ногами, когда он вел их на другую сторону замка. Башни здесь выглядели новее, и намного ниже по склону. Сплюснутая тропинка поворачивала к низким лестницам, вырезанным в горе, чтобы привести их вниз.

Он взял ее за локоть, помогая спуститься, его хватка была твердой и теплой, и он полностью обхватил ее руку,когда она подняла юбку.

— Нас никто не увидит? — тихо спросила она, оглядывая пустое пространство и почти темное здание впереди.

Оно выглядело таким же каменным, как и остальные здания на территории, и те же гротескные горгульи на стенах. Однако в этом здании было всего три этажа и крутая крыша из голубой черепицы.

— Эта тропинка ниоткуда не видна, — сообщил он ей, когда они спускались вниз. — Не с вершины кампуса и не с башен факультета.

— Хорошо, — она осторожно сделала последний шаг вниз, прежде чем они снова оказались на ровной земле.

Он повел их за угол к чему-то похожему на тяжелую деревянную дверь с огромным медным молотком, на котором смеялась демоническая фигура.

Вад распахнул ее, широко раскинув одну руку над дверным молотком, прикрывая ладонью всю демоническую штуковину. Дверь оказалась тяжелее, чем выглядела, заскрипев на металлических петлях, когда приоткрылась достаточно, чтобы они могли войти.

Было совершенно темно, только сияние лунного света просачивалось сквозь широкие арочные окна слева. В свете она увидела, что это была огромная, похожая на пещеру комната, почти похожая на зал. Прямо напротив нее была еще одна дверь — с другой стороны, как она предполагала. Две деревянные колонны поднимались от пола к высокому сводчатому потолку, поддерживая его вес. Справа располагался камин, перед ним стояла тяжелая мебель, сбоку открывался длинный коридор.

Он подвел их к лестнице напротив коридора и поднялся наверх, Корвина последовала за ним. Они миновали первые два этажа, и оказались на третьем, на самом высоком в башне, с единственной темной дверью в самом конце.

Достав старый железный ключ с характерным рисунком наверху, она смотрела, как он вставил его в щель под стойкой, повернул один раз. В тишине раздался громкий щелчок, и сердце Корвины забилось сильнее, при понимании, что находится в нескольких минутах от того, чтобы войти в его комнату, в его собственное логово.

Она крепче сжала локоть, когда он открыл дверь и вошел, оставив ее открытой для Корвины. Щелкнул выключатель, заливая комнату приглушенным теплом, когда зажегся свет. Корвина стояла на пороге, занимая пространство.

Это был чердак. Огромный чердак.

Он был выкрашен в белый цвет, с четырьмя толстыми коричневыми деревянными колоннами, идущими от пола до потолочных балок. Крыша над головой была косой, пока не уперлась в ряд окон на вертикальной стене прямо перед ней. Окна продолжались до стены с правой стороны. Кровать, гораздо большая, чем все, что она когда-либо видела, но, вероятно, необходимая ему с его размерами, была придвинута к стене без окон, слева от нее. Прямо рядом с ней, рядом с дверью, была высокая стопка полок, заполненных книгами. Большое кресло было придвинуто к окну, прямо рядом с маленьким столиком, на котором стоял изящный ноутбук и сложенные на нем очки. Свет в комнате исходил от лампы, стоявшей на маленьком прикроватном столике, и от лампы, висевшей над головой в сломанной люстре.

Комната была эклектичной, будто части были собраны из разных мест и собраны воедино.

Она влюбилась.

Корвина никогда не ожидала от него чего-то подобного, чего-то настолько хаотичного и не синхронизированного. И, наблюдая за пространством, собирая воедино все, что она видела от него, она поняла, что в то время как Мистер Деверелл был сдержанным, аккуратным, умным существом по привычке, Вад был более диким, более хаотичным, как и его имя, необузданный.

— Закрой дверь, — приказал он ей, садясь в кресло, сидя так, как, по ее представлениям, сидели короли, должно быть, целую вечность назад, слегка расставив ноги, откинувшись назад, положив локти на подлокотники, одна рука на его лице, глаза на нее.

Она не знала, насколько это умно находиться с ним наедине, но ведь она никогда не утверждала, что умна. Она больше руководствовалась эмоциями, чем логикой, больше была настроена на свои чувства, чем на мозг, больше разбиралась в инстинктах, чем в логике. Именно поэтому она закрыла тяжелую дверь, запечатав их в совместном пространстве, нарушив еще одно из правил.

— Садись, — он указал на кровать, и она заколебалась, прежде чем молча присесть на край, наблюдая за ним.

— Для начала расскажи мне о тени, — велел он, сидя неподвижно и полностью сосредоточившись на ней.

В приглушенном свете комнаты он выглядел устрашающе.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Корвина сидела неподвижно, подражая его суровости, и сказала наглую ложь.

— Я говорю о том, — он наклонился вперед, упершись локтями в колени, — Что ты бежишь из своего класса, будто за тобой гонятся по пятам гончие ада. Тебе нужно было добраться до башни, где на крыше уже стоял парень, готовый спрыгнуть и разбиться насмерть. Когда я спросил тебя, ты сказала, что это была тень. Так что, скажи мне, Корвина. Что это за тень? И зачем тебе понадобилось добраться до башни? Ты знала о Трое?

Она тут же покачала головой.

— Нет, — сорвалось с ее губ отрицание. — Клянусь, я ничего о нем не знала.

— Но ты что-то все-таки знала, — Вад уловил ее упущение, его взгляд был жесток, пытаясь понять все. Корвина прикусила губу, ее руки сжали юбку.— Все, что ты мне скажешь, не покинет эту комнату, — сказал он ей через мгновение.

Она усмехнулась.

— Меня беспокоит не это. Я..

— Что?

Она оторвала от них взгляд и посмотрела на свои руки.

— Я не хочу быть сумасшедшей, — тихо прошептала она, признавшись в самом глубоком, самом яростном желании своего сердца.

— Посмотри на меня, — процедил он сквозь зубы, его тон напомнил, как он говорил ей те же самые слова несколько недель назад.

Ее пальцы скрутили юбку, прежде чем она сделала глубокий вдох и подняла глаза, встречаясь с ним взглядом.

— Это замок сумасшедший, Корвина, — сказал он ей. — Расскажи мне, что происходит.

Боже, как ей этого хотелось. Она так сильно хотела верить в него, так сильно хотела, чтобы атмосфера в комнате впитала все ее секреты, когда она выпустит их из своих уст, доверяя кому-то по собственному выбору, а не по необходимости. Более того, она хотела, чтобы он поверил ей, увидел ее, сказал, что все в порядке, и с ней все будет хорошо, и она не сойдет с ума.

— Ладно, давай заключим сделку. Секрет за секрет, — предложил он. — Ты расскажешь мне один из своих секретов, а я тебе один из своих.

— Вам не справиться с моими секретами, Мистер Деверелл, — сказала она ему с беззвучным смехом.

— Вы понятия не имеете, с чем я могу справиться, Мисс Клемм. И я просил тебя называть меня Вад, когда мы одни.

— Ты также сказал, что мы больше не будем одни, — заметила она, немного откидываясь на кровать.

Вад вздохнул и сунул руку в карман пиджака, достав оттуда листок бумаги. Он взял очки со стола рядом с собой, квадратная черная оправа каким-то образом добавляла больше серьезности его и без того привлекательной фигуре.

— Ты сказала мне, что твоя мать в больнице, — напомнил он ей об их разговоре в машине. — Однако ты не сказала, что поступила в институт на два месяца вместе с ней.

Ее сердце заколотилось.

— Откуда ты это знаешь? Этого нет в моем досье.

— Я много чего знаю, маленькая ворона, — мягко сказал он ей, его глаза блестели за стеклами очков, скрывая так много секретов. — А теперь расскажи мне свою историю, и я покажу тебе, что здесь написано. Я нашел это на крыше.

Корвина посмотрела на бумагу, зажатую между его указательным и средним пальцами, и на его глаза, пока он ждал ее рассказа, и почувствовала, как стук в голове усилился.

Он знал.

Он знал.

Она не имела понятия как, но он знал о ней.

Она положила руку на лоб, успокаиваясь, ее сердце скакало галопом, как раненая лошадь, спасающая свою жизнь. Капелька пота выступила у нее на шее и упала в вырез свитера, отчего ей стало холодно. Дыхание стало прерывистым, чернота поползла по краям зрения.

Все это обрушилось на нее — годы, проведенные с матерью, которая большую часть времени была погружена в свои мысли; жизнь в одиночестве, без родных и близких; приезд в это новое место; голоса; тени.

Сцена за сценой.

Дети говорили ей, что она ненормальная, горожане отворачивались при виде ее, ее мать смотрела на нее пустыми глазами.

Мгновение за мгновением.

Трой, парень, который дразнил ее, спрыгнул с крыши; его голос в ее голове после этого никогда больше не будет слышен.

Изображение за изображением.

Увидев замок в первый раз, и почувствовав надежду, что все будет лучше. Увидев, как он играл в ту ночь. Первый поцелуй в темноте, первый раз под дождем.

И он знал.

Он подумает, что она ненормальная. И она снова останется совсем одна, к кому уже так привязалась.

Все это стало слишком.

Чернота начала поглощать.

Из нее вырвался всхлип.

Внезапно она оказалась на спине, глядя на балки на потолке на долю секунды, прежде чем в ее поле зрения появилось лицо серебристых глаз, яростно смотрящих на нее сверху вниз. Большая рука скользнула между ее грудей, прямо туда, где колотилось сердце. Он удерживал ее, держа другую руку прямо у ее бока.

— Успокойся, мать твою, — приказал Вад своим глубоким голосом, надавливая ей на грудь. — Корвина, покажи мне эти глаза. Сделай глубокий вдох.

Корвина подчинилась, жадно глотая воздух, ее голова раскалывалась от боли.

Давление его руки оставило ее прежде, чем он пошевелился, поднял ее тело и переместил его выше по кровати, так что ее голова легла на его подушку. Его рука прикоснулась к ее груди, сильная и теплая, и тяжесть немного уменьшилась.

Сев рядом с ней, он откинул волосы с ее лица другой рукой, обводя изгиб ее подбородка, большим пальцем лаская пирсинг в носу. Это было так хорошо, так хорошо, что ей захотелось исчезнуть в его постели и никогда не выходить.

В поле ее зрения появилась бутылка воды, когда он заставил ее сделать несколько маленьких глотков, прежде чем снова позволить ей упасть на подушку, возобновив свои мягкие ласки, ласкающие ее так, как о ней никогда раньше не заботились.

— Заставлять тебя вести этот разговор прямо сейчас было ошибкой, — сказал он, слегка поглаживая пальцами ее лицо. — Ты еще не готова.

— Ты уже знаешь, — прошептала она, не сводя глаз с его шеи.

— Только факты, — сказал он ей. — Мне нужна твоя история. Но позже.

— Откуда ты узнал? — она набрала полную грудь воздуха. — Это конфиденциальная информация.

Его большой палец погладил ее по щеке.

— У меня свои способы.

Такой загадочный.

С этими словами он встал и поднял с пола бумагу, которую держал в руке. Должно быть, он бросил ее, когда подошёл к ней. Он положил бумагу рядом с лампой и нежно поцеловал ее в пирсинг.

— Я нашел это на крыше.

Не говоря больше ни слова, он снял пиджак и повесил его на спинку стула, открыл шкафчик у книжных полок и, достав небольшую сумку, перекинул ее через плечо.

— Я собираюсь немного потренироваться, — сказал он ей, направляясь к двери. — Отдыхай. Не пытайся уйти. Мы поговорим, когда я вернусь.

Корвина наблюдала, как он щелкнул выключателем на стене, оставив в комнате только лампу. Толкнув тяжелую дверь он вышел, закрыв ее за собой, оставив Корвину в полном одиночестве в своем пространстве, окруженную его вещами и его запахом.

Она снова зарылась головой в подушку, и ее захлестнула волна усталости. Она повернулась к столу сбоку, прежде чем ее глаза успели закрыться, и взяла сложенную бумагу в руку. Поколебавшись, недоумевая, почему она оказалась на крыше, она развернула ее и прочитала два слова, написанные печатными буквами синими чернилами.

Пляска Смерти.

Какого черта ?

 

 

 

 

 

Глава 15

 

Корвина

 

Ее разбудила рука, обнимавшая ее за талию.

Корвина открыла глаза на незнакомой подушке, дезориентированная. На потолке деревянные балки. Почему у нее на потолке деревянные балки? И люстра? С каких это пор у них в комнате появилась люстра? И почему утренний свет шел слева от комнаты, а не справа?

Пока ее мозг пытался осмыслить новые детали, она почувствовала твердую, теплую тяжесть на боку, мускулистую руку на животе, прижимающую ее к кровати. Корвина посмотрела на руку с бугристыми мышцами и редкими темными волосами. Это предплечье, которое она узнала, достаточно часто фантазируя об этом во время занятий, когда он опирался на стол с закатанными рукавами.

С бешено колотящимся сердцем она повернула шею в сторону, увидев ошеломляющее лицо мужчины, который каким-то образом зарылся ей под кожу. Он был напряжен, даже во сне, одетый в черные спортивные штаны и ничего больше, его волосы растрепались во сне. Корвина обвела взглядом его лицо, эти полные губы и глаза, скрытые под веками, и посмотрела в окно на серое небо, раннего утра.

Она проспала в его постели всю ночь.

Она даже не помнила, когда провалилась в измученный сон. Но за все время, проведенное в замке, она так хорошо не спала. Понятия не имея, когда он вошел и решил лечь рядом с ней, не понимая, почему он спал рядом с ней, особенно если он знает о ней, Корвина ощутила комок в горле.

Человеческий контакт был такой драгоценной вещью. Только люди, изголодавшиеся по прикосновениям, знали цену этому, знали, что никогда не следует принимать это как должное, особенно что-то настолько интимное, как сон рядом с кем-то. Как человек, который всегда спал один, даже когда она жила со своей мамой, Корвина не понимала, насколько она изголодалась по длительному контакту, заставляющему ее чувствовать себя такой принадлежащей. Она всегда хотела принадлежать кому-то, быть любимой, чтобы ее кто-то лелеял, несмотря на весь багаж, с которым она приехала. Сама степень этого желания заставляла что-то пустое в ее груди грызть и болеть. Она хотела остаться здесь, позволив ему держать ее в безопасности.

Руки дрожали, глаза горели, она смотрела на него, молча благодаря за то, что он дал ей это, еще один прекрасный опыт, еще одно воспоминание, которое она будет хранить в безопасности в уголке своего сердца, которое останется нетронутым ее разумом.

Но она знала, что не может оставаться и наслаждаться моментом так сильно, как ей этого хотелось.

Во-первых, ей нужно уйти от этого человека, который каким-то образом узнал о ней больше, чем она когда-либо ожидала раскрыть. Она не понимала, как человек, работающий неполный день и все еще учившийся, мог получить доступ к конфиденциальным записям о ней или ее матери. Кто он, черт возьми, такой?

Во-вторых, ей нужно вернуться и посмотреть, что происходит в Университете после Троя. Корвина закрыла глаза, ее нос дернулся, когда мысль о том, что она больше никогда не увидит Троя, сжала ее горло. Но Джейд будет еще хуже, и она должна быть рядом со своей подругой. Она должна вернуться.

С этой мыслью, осторожно сняв его руку с себя, Корвина выскользнула из кровати, положив подушку, на которой спала, под его руку. Во сне его рука схватила ее и притянула к себе, и Корвина заколебалась, не желая ничего больше, чем вернуться к нему и позволить ему обнять ее вот так, и окружить себя его запахом и теплом.

Боже, как она хотела его.

Именно по этой причине она должна была уйти. Похоть это одно, но эмоциональная привязанность только разрушит ее, особенно к мужчине, который ясно сказал, что не будет привязываться. Она и так уже слишком глубоко увязла, если судить по ее панике прошлой ночью.

Поправив одежду и перекинув сумку через плечо, Корвина пересекла комнату и направилась к двери, расплетая свою растрепанную косу, стягивая волосы в хвост, и в последний раз оглядела комнату, запоминая.

Затем, так же тихо, покинула комнату и, к счастью, тихое здание, выбежав в холодное, туманное утро. Она была удивлена, что не увидела ни одного учителя в здании, ни когда пробралась внутрь, ни сейчас. Возможно, они были заняты в замке после трагедии Троя.

Ее волосы развевались позади, она поднялась по туманной лестнице на гору, которая вела к основному замку, выйдя на вершину тропинки, сталкиваясь не с кем иным, как с Кейлин Кросс.

Пожилая женщина, одетая в неоновую одежду для бега, удивленно фыркнула, увидев ее, прежде чем внезапно нахмурилась.

— Что вы здесь делаете, Мисс Клемм?

Корвина на секунду застыла, в голове у нее помутнело.

— Эм, здравствуйте, Кейлин.

Кейлин нахмурилась еще сильнее.

— Вы были в Факультетском Крыле?

Корвина упорно отрицала это.

— Нет, я просто ходила прогуляться. Мне нужно было проветрить голову после вчерашнего.

Пожилая женщина с минуту изучала ее, прежде чем кивнуть.

— Просто, чтобы вы знали, любое общение преподавателя и студента вне уроков, является недопустимым в Веренмор, если только нет особых обстоятельств. У вас уже было подобное. Как ваше контактное лицо, я настоятельно рекомендую не совершать подобного.

Корвина вцепилась в юбку.

— Я просто прогуливалась.

Кейлин двинулась в путь.

— Я нахожу это маловероятным, Корвина. Особенно учитывая, вашу одежду для сна, в которой вы были одеты вчера. Смотрите под ноги, — она многозначительно посмотрела на нее и ушла.

Дерьмо.

Поспешив обратно в свою башню после встречи, Корвина увидела, что несколько студентов уже вышли на улицу. К счастью, никто из них не обратил на нее никакого внимания, когда она проскользнула внутрь и поднялась в свою комнату. Она была пуста, Джейд, вероятно, все еще в медицинской палате.

Корвина отбросила сумку в сторону и рухнула на кровать, уставившись в потолок, гадая, что ей делать. Если она хочет остаться в Университете, она не может рисковать и снова проводить время с Вадом вне занятий, каким бы заманчивым это ни было. Более того, она не могла быть с ним, не после того, что он узнал сам. Но как он это сделал? Институт заверил ее, что все записи о пациентах являются конфиденциальными. Они даже не поделились ими в ее заявлении на поступление в Университет. Так кто этот человек, этот двадцативосьмилетний профессор Литературы, который получил их? Она не понимала.

Но ей нужно было поговорить с Доктором Детто. Где-то в этом кампусе должен был быть телефон для экстренных случаев, и ей нужно было его найти. Тот факт, что Трой мог знать такую деталь, заставил ее сердце сжаться.

Стряхнув с себя мрак, чтобы не пролежать весь день в постели, Корвина взяла полотенце и туалетные принадлежности, готовая принять душ до того, как ванные займут. Расстегнув сапоги и сняв одежду, она разделась, завернулась в большое полотенце и вышла из комнаты в общий душ.

Их было восемь, и большая общая зона с раковинами, выложенные белой и бежевой плиткой в тон стенам. Было еще довольно рано, так что все кабинки были пусты, только в помещении горел ночник.

Корвина включила главный свет сбоку от двери и направилась к душевой кабинке, которой всегда пользовалась, в самом конце. Водопровод внутри был старым, и трубы застонали, когда она открыла кран. Ровный диагональный поток из сопла шел в нескольких сантиметрах над ее головой.

Заперев дверь, она повесила полотенце и, удовлетворенная, проверила температуру воды. Причина, по которой ей нравилась эта кабинка, заключалась в том, что вода в ней никогда не была слишком горячей или слишком холодной. Душ автоматически лил при нужной температуре. Стоя под струей, Корвина откинула голову назад и позволила воде очистить ее, успокоить, наполнить, смыть весь стресс в канализацию.

Ее мокрые волосы доходили до талии, она взяла травяной шампунь из корзины на плите как раз в тот момент, когда внезапно погас свет. Звук бьющегося стекла эхом разнесся по широкому пространству.

Корвина остановилась, несколько раз моргнула, чтобы глаза привыкли к темноте, и выключила душ. Снова завернувшись в полотенце, она приоткрыла дверцу и выглянула наружу. Лишь немного света просачивалось из единственного арочного вентиляционного окна сбоку.

Она пересекла общее пространство и с удивлением увидела, что все выключатели включены. Должно быть, какое-то замыкание. Она перевела взгляд на зеркала над раковиной. Четыре широких зеркала над двумя раковинами, в богато украшенной старинной металлической раме, которая выглядела особенно причудливо, чтобы висеть в общей ванной.

Одно из зеркал разбилось вдребезги, и осколки валялись вокруг раковины и на полу под ней. Желая выяснить причину, она подошла к раковинам и посмотрела на свое отражение в зеркале.

Дикие, черные как смоль волосы обрамляли необычное лицо с естественной загорелой кожей, высокими скулами, пухлыми губами, серебряным кольцом, сверкающим на коротком прямом носу, длинной шеей, миниатюрными плечами и выдающимися ключицами над пышной парой грудей. И раскосые глаза, оттенок фиолетового, такой странный для тех, кто никогда не видел его раньше. Это глаза ее матери и волосы ее отца, как однажды сказала ей мама.

— Волосы самые черные из черных, как перья Ворона, — сказала она, объясняя, почему назвала ее Корвиной.

Покачав головой, Корвина замерла, увидев что-то в зеркале. Ее глаза в отражении медленно почернели, белки растворились в черных дырах, которые расширились из ее зрачков и поползли к краям. С колотящимся сердцем она смотрела, крепче сжимая полотенце, как ее отражение подошло ближе к зеркалу с этими ужасающими глазами, слеза скатилась по лицу отражения.

Я знаю, что ты меня слышишь, — раздался женский голос с гнилостным запахом.

Она сделала шаг назад, дрожа, не в силах поверить в увиденное. Это не по-настоящему. Это ее мысли. Но даже если это ее мысли, иллюзия наводила ужас.

Отражение шагнуло ближе к зеркалу, и внезапно все треснуло, будто что-то врезалось в него, с другой стороны, зеркало выпучилось в форме чьих-то рук, пытающихся выбраться.

Крик вырвался из ее горла, когда она упала назад, отползая от зеркала, ее руки порезались о несколько упавших осколков стекла на полу.

— Корвина! — громкий крик из-за двери заставил ее поднять глаза и увидеть Рой и еще одну девушку, стоявших и с беспокойством наблюдавших за ней.

Они включили свет, и Корвина удивленно подняла глаза, ее сердце билось со скоростью миллион километров в минуту, пот заливал ее и без того мокрое тело.

— Какого черта? — Рой вошла в ванную, не сводя глаз с раковины. — Что происходит? Ты разбила зеркало?

Корвина отчаянно замотала головой, переводя взгляд на зеркало, которое разбилось вместе с ее отражением.

Он было целым.

Дрожа всем телом, она каким-то образом сумела подняться на ноги, ее колени застыли на месте, когда она увидела, что единственное разбитое зеркало было первым. Что случилось со вторым? Неужели она вообразила себе весь этот эпизод? Она была уверена, что выключатели были включены без электричества.

Ей нужно было выбраться оттуда.

— Эй, эй, — Рой щелкнула пальцами перед ее лицом. — Что случилось? Кто-то это сделал?

Корвина сглотнула.

— Я не знаю. Я как раз принимала душ, когда погас свет.

— Может, это была Алисса, — пошутила девушка с Роем.

— Заткнись, — Рой свирепо посмотрела на нее, снова поворачиваясь к пепельно-белой Корвине. — Бери свои вещи. Мы подождем.

Это было мило с ее стороны, очень мило.

Поплотнее завернувшись в полотенце, она вернулась, чтобы взять свою корзину из кабинки, и вновь присоединилась к ним, выйдя вместе с ними из ванной. Она направилась в свою комнату, ее мысли путались из-за инцидента, и она почувствовала, что Рой сопровождает ее по пути к лестнице.

— Рой, — начала Корвина, прикусив губу, когда другая девушка замолчала. — Что она имела в виду, говоря об Алиссе?

Рой закатила глаза.

— Ты же знаешь мельницу слухов. Дайте кучке детей замок и смерть, и им нравится думать, что все населено привидениями.

— Йоу, — парировала другая девушка. — Эта башня полностью населена призраками. Клянусь, я столько раз видела, как кто-то стоит у меня за спиной, что у меня постоянно мурашки бегут по шее, когда я оглядываюсь через плечо.

Рой покачала головой.

— Не обращай внимания. Ты хорошо себя чувствуешь? — она повернулась к Корвине.

— Спасибо, — Корвина оценила ее вмешательство больше, чем могла сказать.

Рой и ее подруга кивнули ей, остановившись у ее двери.

— Есть какие-нибудь новости о Трое? — спросила она девушек, поворачивая ручку двери.

— Пока ничего, — сообщила ей Рой. — Это действительно трагедия. Он был хорошим парнем.

Да, был.

— Хотя никогда не думала, что он склонен к самоубийству, — заметила ее подруга. — Он всегда был на релаксе.

Рой посмотрела в сторону лестницы.

— Мы уже никогда не сможем точно сказать, не так ли? Каждый человек справляется со своей болью по-разному. Он мог испытывать сильную боль, и никто не мог об этом знать.

— Бедная Джейд, — пробормотала другая девушка. — Должно быть, это так тяжело для нее.

Рой взглянула на Корвину.

— Присматривай за ней на всякий случай.

Корвина кивнула, уже собираясь это сделать. Рой повернулась, чтобы уйти, и внезапно ее осенила.

— Эй, Рой, — окликнула Корвина, когда девочки были уже почти у лестницы. — Есть ли где-нибудь в кампусе телефон? Для срочного звонка?

Рой обменялась взглядом с ее подругой, прежде чем повернуться к ней.

— Я имею в виду, что у многих студентов здесь сотовые, но сигнал не ловит в девяти случаях из десяти. В Административном Крыле есть стационарный телефон, который они используют в официальных целях, но студентам не разрешается пользоваться им без разрешения Комитета или преподавателей.

Корвина поблагодарила ее за информацию.

— Просто будь осторожна здесь, необычные глазки, — тихо сказала ей Рой. — Этот замок... Я не верю, что в нем водятся привидения, но что-то есть.

Корвина кивнула и вошла в свою комнату, где обнаружила Джейд, сидящую на подоконнике, ее белые волосы безвольно свисали, когда она смотрела наружу, погруженная в свои мысли.

— Привет, — поприветствовала ее Корвина, и она подпрыгнула, ее зеленые глаза метнулись к ней. —Извини, я не хотела тебя напугать, — извинилась Корвина, направляясь к шкафу за одеждой. — Ты в порядке?

— Не знаю, — уныло ответила Джейд. — Это просто кажется сюрреалистичным.

Корвина понимала.

— Я здесь, если ты нуждаешься в разговоре, хорошо?

— Не сейчас, — ответила Джейд в окно, наблюдая за дождем на стекле, горгульей на стене снаружи, извергающей воду.

Опечаленная тем, что ее обычно жизнерадостная подруга такая подавленная, Корвина молча копалась в своем шкафу, намереваясь одеться после инцидента в ванной.

Все ее шерстяные юбки лежали в грязной куче, и Корвина вздохнула. День стирки был вчера, и все происходящее казалось таким обыденным. Выдыхая, она просматривала и просматривала, понимая, что ее единственным вариантом была клетчатая красно-черная юбка, которую она когда-то купила по прихоти. Она была короткой для зимы. Дерьмо. Она начала рыться внутри в поисках чулок, чтобы согреться.

Наконец, найдя их, она повернулась к зеркалу в своей спальне, вздрогнув от своего отражения.

— Что случилось? — спросила Джейд, заметив, как она поморщилась.

— Ничего, — успокоила ее Корвина. — Просто напугала себя.

Да, она ни за что не расскажет Джейд об этом инциденте.

— Весь этот замок чертовски жуткий, — выплюнула Джейд. — Как будто, как только ты здесь оказываешься, он меняет тебя.

— О чем ты говоришь? — спросила Корвина, наблюдая за своей соседкой по комнате в зеркале, пока быстро одевалась.

— Я даже не знаю, — ответила ее подруга, и что-то промелькнуло на ее лице. — Знаешь, Трой был одним из лучших. Это так несправедливо.

Стиснув зубы, Корвина подошла к подруге и крепко обняла ее.

— Мне так жаль его, Джейд.

— Мне тоже.

Джейд отстранилась, и Корвина поняла, что она нуждается в пространстве, поэтому она отступила назад.

— У него была семья? — спросила она, гадая о том, что сказал ей его голос.

Джейд кивнула.

— Да. Старший брат. Женщина медик сказала мне, что он приедет забрать тело. И это хорошо. Он следователь. Он узнает, что случилось.

Скажи моему брату, — произнес голос Троя, брата, который был следователем?

Она даже не знала о его брате. И что она должна была ему сказать? Из того, что она узнала, эти подозрительные инциденты в Веренмор никогда по-настоящему не расследовались по какой-либо причине. Если бы кто-то, обладающий ресурсами и личной заинтересованностью, смог раскрыть хотя бы йоту секретов, скрытых в этих стенах, это могло бы дать так много ответов стольким людям.

Корвина достала из ящика стола целебный бальзам и нанесла его на мелкие порезы на ладони.

— Ты выглядишь по-другому, — Джейд моргнула, глядя на Корвину с головы до ног. — Бохо-ведьмы стало меньше, а шикарной сучки больше.

Корвина подергала себя за рукава, слегка придя в себя.

— Мне нужно постирать.

Джейд слегка улыбнулась ей.

— Это так странно, что мирские вещи никогда не прекращаются, даже когда кажется, что жизнь останавливается.

— Думаю, они отменят сегодняшние занятия, — задумчиво произнесла Корвина.

Джейд фыркнула.

— Да, они тоже отменили классы, когда произошла трагедия с Алиссой. На целый день. Просто иди и делай что хочешь. Сегодня я хочу побыть одна.

— Ты уверена? Я не против остаться с тобой.

— Нет, — Джейд махнула рукой. — Я действительно хочу побыть одна прямо сейчас.

Корвина кивнула, понимая, что она имеет в виду, и взяла свою сумку и книги, которые ей были нужны, остановившись на пороге комнаты.

— Ты думаешь, в башне водятся привидения, Джейд?

Джейд повернула шею, чтобы посмотреть на нее, ее глаза заострились.

— Почему ты спрашиваешь?

— Просто кое-что я слышала на днях.

— Сначала Алисса, теперь Трой, — ее подруга вздрогнула. — Боюсь, что однажды в Веренмор будет больше призраков, чем людей. Я просто надеюсь, что мы не станем одними из них.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 16

 

Корвина

 

В тот день воздух вокруг Веренмор был еще мрачнее. Погода стояла мрачная, с неба постоянно крапал мелкий дождь, облака над головой были серыми и грохотали, как голодные звери, ожидающие запаха добычи, ветер резал кожу, как ножи. Энергия людей была подавленной, второе подобное самоубийство за столько месяцев привело к упадку настроения и росту подозрений. Мельница слухов работала сверхурочно, от шепота о призраках и монстрах до теорий о черной магии и психических расстройствах.

Корвина провела весь день, непреднамеренно задерживаясь на краю такого разговора, не зная, чему больше верить, особенно в связи с ее собственным инцидентом в ванной. Молодой человек в очках из Администрации в значительной степени восстановил все, что было у Роя, сказав ей, что у них действительно имеется стационарный телефон, но ей нужно специальное разрешение от одного из членов Комитета или преподавателей, чтобы позвонить.

Ей нужно было срочно позвонить доктору Детте, но она не знала, к кому обратиться, кроме Вада. И она не хотела подходить к нему, не зная, что он попытается завести с ней разговор, которого она так боялась. Поскольку занятия были отменены, а библиотека закрыта, большинство студентов либо болтались в своих комнатах, либо в Главном Зале.

А Корвина нуждалась в тишине.

О лесе не могло быть и речи — как из-за погоды, так и из-за инцидента с зеркалом. Ей не было стыдно признаться, как она была напугана, что легкие тени заставляли ее сердце биться втрое чаще, что мысль о неизвестном голосе, снова вторгающийся в ее сознание и приносящий с собой ужасные запахи, пугали ее. Она вздрагивала от каждого зеркального отражения в окнах, проходя мимо. И не знала, куда пойти, чтобы немного успокоиться.

Оставив Эрику, Джакса и Итана сидеть вместе в столовой, Корвина извинилась и решила просто найти другое место.

Когда она вышла из Главного Зала к выходу, ее внимание привлекла открытая деревянная дверь на железных петлях справа.

Хранилище.

Они уже открыли его?

С любопытством и надеждой Корвина подтянула ремень сумки и вошла, подойдя к широкой каменной лестнице, ведущая в какое-то подземелье, похожее на библиотеку. Бесшумно она спустилась, естественный свет потемнел, сменившись приглушенным желтым сиянием.

В поле зрения появилось подземелье — гораздо меньшее, чем библиотека, но все же достаточно просторное.

Приглушенный свет исходил от маленькой люстры, висевшей на низком потолке, ее поддерживали две массивные каменные колонны. На стене слева от нее висели картины с изображением замка, а в середине стены напротив небольшой камин. Перед камином располагалась зона отдыха в мягких черно-красных диванах и оттоманках с такими же львиными головами на подлокотниках, как и в библиотеке, черный деревянный стол расположился прямо в центре.

Но ее взгляд был направлен вправо.

У стены стояло одинокое пианино, перед ним была установлена деревянная скамья, та самая, которую она видела в своей башне. Ее перенесли. Вот почему она больше не слышала музыки.

Корвина направилась к нему. Она никогда раньше не видела настоящего музыкального инструмента, который функционировал бы, и ей стало любопытно исследовать его.

Пианино было черным, но старым. Она подумала, что когда-то это был красивый отполированный черный цвет, но возраст немного выветрил его. Клавиатурный клап был опущен, что делало его плоским, из-за не игры. Она вспомнила, что пианино стояло на подставке, когда он играл в ту ночь. Ключи, однако, поблескивали в свете люстры.

Черно-белое, такое безмолвное.

Корвина протянула палец, поглаживая клавиши, чувствуя их текстуру, проводя рукой по деревянному верху, ощущая множество вещей на ее ладони. Закусив губу, преодолевая искушение, она нажала одну белую клавишу, и резкий мелодичный звук эхом отозвался в подземелье, оставив тишину после этого еще тише. Убрав руку, чувствуя, что вторгается во что-то личное, она повернулась и направилась в гостиную.

Ей стало интересно, когда он перенес пианино, сделал ли он это, чтобы держаться от нее подальше. Она также задавалась вопросом, как он мог заставить Комитет открыть Хранилище, когда оно было закрыто в течение многих лет. Она пришла сюда, чтобы избежать его, она хотела избегать его, но, увидев пианино, задумалась, стоит ли ей это делать. Неужели это вселенная говорит ей не убегать от него? Ей нужен был знак от вселенной, просто еще один ответ, указывающий ей какое-то направление.

Мысли бушевали у нее в голове, она опустилась на богатое, обитое плюшем сиденье, сняла сапоги и поджала ноги. В подземелье было холодно, но она была рада, что никого не было.

Довольная тем, что осталась одна, она плотно устроилась в углу дивана, и достала старый библиотечный экземпляр Дракулы и начала читать о дьяволе в старом замке на холме, сидя в одном из них.

 

***

 

Музыка разбудила ее.

Корвина резко села, книга, лежавшая у нее на груди, упала на пол от этого движения, и от боли в шее она застонала.

Она повернула голову в ту сторону, откуда доносилась музыка, и почувствовала, как у нее перехватило дыхание.

То, как она увидела его в первый раз в темноте, приветствовало ее при свете. Его глаза были закрыты, лицо наклонено вперед, спина изогнута, когда он играл не только пальцами, но и всем своим существом.

Вад Деверелл.

Серебристоглазый дьявол из Веренмор.

Темный бог, играющий так, словно это было одновременно проклятием, и благословением.

Ее многогранный, загадочный любовник, знающий тайны ее души.

Он нашел ее.

Каким-то образом после того, как она изо всех сил старалась избегать его, он оказался в том же самом месте. Их пути продолжали переплетаться, приближая их друг к другу. Если его присутствие в данный момент не было знаком вселенной сразу после того, как она попросила очевидного, Корвина больше не знала, что это было.

Подняв с пола книгу, Корвина положила закладку на странице, на которой заснула, и убрала ее на сумку, полностью повернувшись, смотря, как он играет.

Это что-то другое, опыт наблюдать, как этот человек теряется в музыке, которую создавали его пальцы, даже не глядя. Он знал эти чёрные и белые клавиши, как свои пять пальцев, и существовал между ними, пока играл, мелодия была менее навязчивой, менее мучительной, более одухотворенной, и более таинственной. Вид, звук, ощущение что-то сделали с ней.

Тот факт, что он играл в ее присутствии, тот факт, что он принял ее в свое пространство, переспал с ней, рискнул чем-то, когда сказал ей, что не будет, говорил гораздо больше, чем он когда-либо мог.

Он привязался.

Так же, как и она.

И Корвина не знала, куда идти дальше.

— Ты слишком много думаешь, — его глубокий голос донес до нее эти слова, хотя его пальцы не останавливались, и он не открывал глаза.

— Ты сказал, что мы больше не будем этого делать, — так же тихо напомнила она ему, опершись подбородком на подлокотник.

— Это было задолго до того, как я попробовал тебя на вкус. Задолго до того, как проснулся один в своей постели после лучшего сна, который у меня был за последние годы.

Ее сердце глухо застучало от его слов, иссохшие части ее души впитывали их, как благословенный дождь после засухи.

Мелодия нарастала до крещендо, а затем медленно спадала, переходя во что-то нежное, мягкое, тихое, прежде чем полностью исчезнуть с последней нотой. Тишина после этого казалась громкой.

— Ты так прекрасно играешь, — задумчиво произнесла она вслух, слегка ошеломленная. — Даже твои демоны должны петь.

При этих словах его глаза открылись.

— А что делают твои демоны, маленькая ворона?

Она отвела взгляд.

— Кричат.

— Иди сюда, — приказал он ей, и она посмотрела в сторону лестницы.

— А если кто-нибудь спустится? Мне слишком много раз говорили, что

учителям и ученикам запрещено общаться вне уроков.

— Я думаю, что мы уже вышли за рамки общения, тебе не кажется? — он криво усмехнулся, нажимая пальцем на клавишу. — Иди сюда.

На слегка дрожащих ногах она встала и подошла к нему. В тот момент, когда она подошла к нему, он поднял ее и посадил на пианино, усадив ее задницу на край, а ноги на скамейку по обе стороны от его бедер. Сердце забилось в два раза быстрее, она смотрела в его обжигающие серебристые глаза, рассматривая его мужественное лицо и эту седую прядь.

— Расскажи мне об Институте Утренней Звезды, — небрежно приказал он ей, как будтоодно только произнесение этого учреждения не заставило ее желудок упасть.

— Я... Я не знаю, с чего начать, — заикаясь, пробормотала она, понимая, что снова оказалась в ловушке с ним, хотя и находилась в приподнятом положении.

— С самого начала, — сказал он ей. — Я хочу знать твою версию этой истории.

— И ты... ты не используешь это против меня? — она сглотнула, озвучивая один из своих самых глубоких страхов.

Его глаза вспыхнули.

— Нет.

Корвина глубоко вдохнула, уставившись на свои ногти.

— Ты можешь просто... не смотреть на меня, пока я говорю? Это расшатывает нервы.

Вад кивнул, положив руки ей на бедра и раздвинул их шире, его пальцы заиграли на ее коленях.

— Я займусь чем-нибудь другим. И если ты будешь хорошо себя вести, я заставлю тебя кончить.

Судорожно вздохнув, Корвина подняла глаза к потолку.

— Разве это не странно для такого разговора?

Его пальцы скользнули к краю ее чулок.

— Это убережет твой разум от гипервентиляции. А теперь поговори со мной.

Корвина прикусила губу, когда его пальцы прошлись по краю ее чулок, туда-сюда, туда-сюда, и она уступила его требованию. Она хотела рассказать ему, довериться, и это казалось первым шагом. Она просто надеялась, что он не разочарует ее.

— У моей мамы шизофрения, — произнесла она вслух, пока его пальцы нежно ласкали кожу ее бедер.

Было странно говорить об этом с ним, когда он прикасался к ней с таким сексуальным намерением. Но это помогло ей успокоиться и переориентировать мозг.

— Как и у отца, — продолжала она, слегка задыхаясь, когда его пальцы ласкали ее кожу там, где заканчивались чулки. — Ему так и не поставили диагноз, но во время одного из сеансов моей матери она призналась, что он покончил с собой, потому что голоса говорили ему, что если он не умрет, то они убьют его. По-своему запутанно, он защищал нас.

— И ты думаешь, что унаследовала это от них? — его слова прозвучали на внутренней стороне ее бедра.

Да, она так думала. Это странно, но, боже, это заставляло ее чувствовать себя менее напряженной из-за разговора.

— Шансы с одним родителем достаточно высоки, с двумя астрономические, — сообщила она ему, когда он зубами стянул с нее чулок. — Мама уже много лет слышит голоса и видит различные вещи. Очевидно, после моего рождения ситуация ухудшилась. Она никогда не причиняла мне вреда, но и не всегда присутствовала. Долгое время она боялась, что, если я буду общаться с кем-то, кроме нее, меня заберут.

— Значит, она держала тебя рядом, обучала на дому, никогда не отпускала, — заявил он, и она откинулась на спинку пианино, не поднимая глаз.

— Откуда ты все это знаешь? Но да, — призналась она шепотом. — Она так сильно любила меня, но не знала, как правильно любить. Это не ее вина. Ей никто не помогал.

— Ты ей помогла?

— Разве ты еще не знаешь?

— Я же сказал, что хочу услышать это от тебя.

Корвина кивнула, ее глаза наполнились слезами, когда она вспомнила тот день.

— Я уже поняла, что было что-то не так, когда я была подростком. Она разрешала мне раз в неделю ходить на почту в городе, чтобы отправлять заказы. Именно там я исследовала больше и наткнулась на Институт. Я месяцами спорила, должна я это делать или нет. Я осталась бы одна, если ее заберут, понимаешь? — ее голос сорвался на последних словах.

Он нежно поцеловал ее кожу.

— Но ты все равно это сделала, не так ли, храбрая, красивая девушка?

Что-то внутри нее расцвело под его словами. Она почувствовала, как одинокая слеза скатилась по уголку глаза.

— Это было в день моего восемнадцатилетия. Я позвонила им, и они приехали на следующий день, чтобы забрать ее. Она была так зла, — прошептала Корвина.

— Она все еще сердится?

Корвина издала невеселый смешок.

— Иногда мне хочется, чтобы она злилась. Теперь она почти не помнит меня. Ее слабоумие усилилось. Лекарства, которые она принимает, притупили ее воспоминания. Это побочный эффект.

— А ты, маленькая ворона? — спросил он у ее плоти. — Что насчет тебя?

Она сглотнула, зная, что ее признание может все изменить.

— Я тоже слышу голоса. Всегда был, один конкретный голос. По иронии судьбы, именно он рассказал мне о том, что мама нуждается в помощи.

— Он? — в его голосе прозвучало любопытство.

— Мо, — сказала она ему.

— Ах, — усмехнулся он. — Не знаю, испытываю ли я облегчение или нет, что это был голос, а не мужчина в твоей голове, когда я трахал тебя.

Ее глаза обратились к красивой люстре из металла и стекла, когда его пальцы отодвинули ее трусики в сторону.

— Итак, ты слышишь голоса.

— Раньше я слышала только Мо, — поправила она. — Может, еще один или два. Я поступила в Институт, когда маму забрали на обследование. Просто знать, быть в курсе, понимаешь?

— И?

— Отрицательно, — сообщила она ему, когда его палец начал обводить ее нижние губы, заставляя ее сжаться. — Врачи сказали мне, что у меня нет никаких симптомов, и в основном списали это на мой подсознательный способ справиться с отсутствующим отцом в одиноком доме. Но тогда я была слишком мала, чтобы показывать знаки должным образом, поэтому они сказали мне следить за вещами.

— Были и другие признаки? — спросил он, его слова согрели ее изнутри.

Корвине потребовалась целая секунда, чтобы сосредоточиться на его словах и сдержать дрожь во всем теле.

— С тех пор как я приехала в Веренмор, ситуация обострилась. Я начала слышать больше голосов, видеть вещи, — сказала она ему, страх перед ее воспоминаниями с зеркалом и удовольствие от его рта в настоящем, трахающего ее разум. — Раньше такого никогда не случалось.

— Как думаешь, это твой разум или это место? — он озвучил единственный вопрос, с которым она боролась в течение нескольких месяцев.

— Я действительно не имею понятия, —пробормотала она, ее руки нашли край пианино и крепко сжались, когда его язык скользнул по ней. — Какая-то часть меня хочет верить, что это Веренмор, что то, что я испытываю, является чем-то внешним. Но я не знаю, как это что-то улучшает, потому что я продолжаю слышать голоса и вижу вещи. Независимо от того, внутреннее это или внешнее, это означает, что я не в порядке.

— Вполне может быть, что это место, — проговорил он, прижимаясь к ее плоти. — В этом мире слишком много вещей без какого-либо рационального объяснения, вещей, которые происходят без логики. Я бы пока не стал открещиваться от этого.

Ее грудь вздымалась, когда он снова провел по ней языком с последним словом. Одна ее рука запуталась в его волосах, когда он оторвал ее бедра от края, наклонив их в воздухе и повернув так, как он хотел, направляя, как он хотел. Он больше не задавал ей вопросов, его язык погрузился глубоко в нее, прежде чем выйти, и найти ее клитор, обводя его с мастерством, которое, как она знала, было одарено и отшлифовано с течением времени.

Она вцепилась в его волосы, крутя их в пальцах, в то время как ее бедра извивались сами по себе, один из его пальцев проник в нее, в то время как его рот сеял хаос в другом месте. Ее соски напряглись, ничем не стесненные под свитером, рот открылся в судорожном вздохе, когда он ввел в нее палец, найдя место настолько глубокое, что волны интенсивного удовольствия прокатились по ее телу, омрачая разум, ее сердце колотилось о ребра с каждым ударом.

— О боже, о боже, о боже, — повторяла она, пока ее тело сотрясалось, пятки упирались в воздух, пытаясь найти какую-то опору, какой-то якорь, чтобы она не утонула.

Он крепко держал ее, позволяя плыть на волне удовольствия с распутством, на которое она считала себя неспособной до этого момента, его рот медленно уменьшал интенсивность его чувственного нападения, опуская ее на пианино.

Корвина бессмысленно моргала, глядя в потолок, ее ноги обмякли, руки лежали на пианино, грудь тяжело вздымалась в больших глотках воздуха. Ей потребовалось мгновение, чтобы понять, что он поправляет ее трусики, подтягивая чулки вверх и юбку вниз. Она приподнялась на локтях, наблюдая, как он медленно встал и наклонился над ней, положив руки на пианино рядом с ней, его волосы растрепались от ее пальцев, губы блестели от ее соков.

Ее охватил трепет, когда она увидела, как он так расстроен ею, увидела, как треснул холодный фасад и обнажился неукротимый мужчина внутри.

Он наклонился к ней, целуя так тщательно, что ее внутренности снова сжались, вкус ее самой на его губах был чем-то настолько запретным, что вызвал восхитительную дрожь по ее коже. Его правая рука обхватила ее грудь, не столько с намерением, сколько с чувством собственности, когда он слегка отстранился, его серебристый взгляд расплавился на ней.

— Это происходит, маленькая ворона, — тихо прошептал он ей в губы, сжимая пальцами ее сосок. — Я больше не буду это отрицать. Ты преследовала меня достаточно долго. И мне все равно, преследуют ли тебя силы, недоступные твоему пониманию, или все это у тебя в голове, теперь ты моя. До тех пор, пока не наступит это безумие.

Ее челюсть задрожала, когда она посмотрела на него горящими глазами.

— До тех пор, пока будет продолжаться это безумие.

— Хорошо, — он еще раз поцеловал ее. — А теперь иди наверх на ужин, пока твои друзья не подумали, что ты пропала. Я договорюсь о завтрашнем звонке твоему врачу.

Корвина села, ее глаза остановились на выпуклости под его молнией.

Он покачал головой.

— У нас нет времени. Иди.

Кивнув, внезапный приступ застенчивости охватил ее, она опустила глаза в пол и спрыгнула с пианино, бросившись к своей сумке и книге, выпрямляясь, насколько могла. Она почувствовала, как его рука сжала ее косу, обернув ее вокруг кулака, когда он повернул ее голову, наклоняясь для жесткого поцелуя.

— Не думай обо мне, когда рядом с тобой этот парень, — сказал он ей, свирепо глядя на нее. — Это, — он покрутил один сосок между пальцами, — Только для меня. Мне бы не хотелось причинять ему боль.

Корвина откинула голову назад, удивленная исходящей от него опасностью.

— На самом деле ты бы этого не сделал, верно? Не причинил бы боль?

Вад отстранился от ее вопроса, надевая маску Мистера Деверелла, которую он носил на публике. Другой рукой он взял ее за подбородок и поцеловал в пирсинг в носу.

— Ты никогда не узнаешь, маленькая ворона, — его голос ласкал ее. — А теперь иди.

Он освободил ее, и Корвина пошла к лестнице, поднимаясь по ней на дрожащих ногах. Она в последний раз оглянулась на мужчину, который знал о ней все, хотя она ничего о нем не знала, дисбаланс их силы внезапно заставил ее почувствовать, что весь этот эпизод был не столько актом любви, сколько сделкой, которую она только что заключила с дьяволом.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 17

 

Корвина

 

На следующее утро Веренмор гудел от прибытия брата Троя.

Корвина оглядела Главный Зал за завтраком, пораженная тем, как быстро человеческий разум может переключиться с горя из-за смерти знакомого на волнение из-за прибытия незнакомца.

— Но он не просто незнакомец, — заговорщически сказала ей Эрика, обхватив кружку с кофе обеими руками. — Он один из выпускников Веренмор. Он окончил Университет и поступил в Международную следственную группу.

Итан играл с лапшой на своей тарелке, его челюсть была сжата.

— Трой сказал мне, что хотел приехать в Веренмор, чтобы быть похожим на своего брата. Заставить его гордиться. Он боготворил его.

Черт.

По какой-то причине это ранило еще больше. Корвина взглянула на Джейд, которая просто смотрела в окно, едва прикасаясь к еде на своей тарелке. Она протянула яблоко, которое захватила для себя, своей соседке по комнате, одарив ее мягкой улыбкой.

— Голодание только усугубит ситуацию.

Джейд вздохнула и взяла яблоко.

— Я знаю. Просто... без него здесь так пусто. Как будто не хватает кусочка.

Да. Трой обладал уникальной, яркой энергией, которая освещала всю компанию. Корвине, которая обычно не любила многих людей, он очень, очень нравился. Она скучала по нему и по тому, как он был рядом.

Отвернувшись, она удивленно моргнула, когда Мистер Деверелл направился к ее столику с серьезным, сосредоточенным выражением лица. Ее колени начали дрожать, сердце бешено колотилось, когда она огляделась, чтобы увидеть, как все замолкли, наблюдая за ним с любопытством и удивленными лицами.

Он остановился за местом, где сидела Джейд, не сводя с нее магнетических глаз, и достал из кармана сложенный листок бумаги.

— Ваша просьба позвонить была одобрена, Мисс Клемм, — сообщил он, протягивая ей бумагу. — Пожалуйста, передайте это вашему контактному лицу в Административном офисе. Они направят вас дальше.

Корвина вытерла ладонь о юбку и взяла бумагу.

— Спасибо, Мистер Деверелл.

Он коротко кивнул ей и столу и удалился.

— Что это было? — спросила Джейд, широко раскрыв глаза.

— Мне нужно позвонить, и в офисе сказали, что я должна обратиться к одному из преподавателей, чтобы получить одобрение.

— Но Мистер Деверелл?

— Он случайно услышал меня в офисе, — ложь плавно слетела с ее языка.

Джейд нахмурилась, но откинулась на спинку стула.

— Он просто выбивает меня из колеи, — сказала она сидящим за столом.

Да, он тоже выбивал ее из колеи.

Покончив с едой, Корвина встала и перекинула сумку через плечо, сжимая бумагу в пальцах.

— Пойду позвоню. Увидимся позже, ребята.

Они все помахали ей на прощание, когда она поспешила выйти из здания в туманное утро. Туман сгустился настолько, что она могла различить только очертания Административного Крыла впереди, дымчатые руки, обвивающие ее, отталкивая от всего, кроме них.

Было что-то в этом моменте, в месте, что поразило ее, как дежавю. Стоя вот так посреди сада, Корвина почти поверила, что была там раньше, почти поверила, что находится в другом времени, давно ушедшем, с теми же стенами замка, маячащими впереди, впитывая секреты, которые никогда не расскажешь с каждым тиканьем часов.

В небе грохотал гром, порыв ветра обдувал ее лицо, туман кружился вокруг. Чувство дурного предчувствия пришло вместе с призрачными муравьями, бегающим по ее рукам.

Протирая их, Корвина стряхнула с себя атмосферу уныния и прошествовала через сад и вокруг него к передней части Административного Крыла.

Ее внимание привлекла живая изгородь из темно-красных цветущих роз, которых она раньше не замечала, таких же красных, как кровь, которая растеклась вокруг головы Троя на земле. В легком оцепенении она подошла к цветам, пальцы ее свободной руки поднялись, чтобы погладить бархатистые лепестки, их текстура была мягкой, как кусочек шелка, созданный смертью тысячи червей.

Эта нездоровая мысль заставила ее пошевелиться. Ее рука зацепилась за один из стеблей, многочисленные шипы укололи ее палец.

— Ой, — она поморщилась, убирая руку, глаза посмотрели на капли ее крови на толстых шипах, готовые быть выпитыми, как вампир, пробующий кровь.

Очевидно, она зачиталась Дракулы.

— Будь осторожна с этими розами, — грубый голос позади нее заставил ее обернуться, когда она увидела большого мускулистого мужчину с коротко остриженными волосами и темно-синими глазами, стоящего на подъездной дорожке рядом с серебристым пикапом.

Он запер машину и засунул руки в карманы толстого пальто, сверкая пирсингом в ухе.

Внезапно остановившись, он посмотрел на нее, шок на секунду покрыл его лицо.

— Фиолетовые глаза.

Корвина была озадачена. Она не знала этого человека.

— Прошу прощения?

Он моргнул.

— Ничего. Просто напомнило мне кое о чем.

— Эм, хорошо. Эти розы?

— Они росли здесь с тех пор, как начал работать Университет, — он посмотрел на кусты позади нее. — Однажды я упал в них во время драки. Достаточно сказать, что больше я никогда к ним не подходил.

Корвина посмотрела на кровь на своей руке.

— Но как это возможно? Розы так долго не живут.

Мужчина пожал широкими плечами.

— Как это возможно в Веренмор? Некоторые вещи просто никогда не имели здесь объяснения.

С этими словами он вошел в здание, и Корвина последовала за ним, когда парень в очках за стойкой зевнул, его глаза расширились, увидев гостя.

— Аякс Хантер, — представился мужчина грубым голосом. — Я здесь за своим братом, Троем Хантером.

Парень за столом кивнул.

— Сожалею о вашей потере, Мистер Хантер. Пожалуйста, подождите здесь, пока я найду кого-нибудь, кто вам поможет.

Аякс коротко кивнул. Корвина осталась в стороне. Ее телефонный звонок может подождать, пока о Трое позаботятся в первую очередь. Это его брат, брат, которому она должна была что-то сказать. Но что?

— Я тоже сожалею о вашей потере, Мистер Хантер, — выразила свои соболезнования Корвина. — Троя будет очень не хватать.

Его острые глаза оценивающе посмотрели на нее.

— Ты знала моего брата?

— Да, —Корвина теребила ремешок своей сумки. — Он был моим другом.

И хотел, чтобы она ему что-то передала. Как он умер?

— У тебя имеются какие-либо идеи, почему он спрыгнул с крыши? — спросил Аякс, прислонившись к столу и обратив все свое внимание на нее.

Корвина молча покачала головой.

Аякс взглянул на кровь на ее руках.

— Он был склонен к самоубийству?

— Насколько мне известно, нет. Там.. — она прикусила губу, задаваясь вопросом, знал ли он вообще об Алиссе и сходстве в их смертях.

Это она должна была ему сказать?

— Что? — спросил он.

— Вы ведь следователь, верно?

Корвине нуждалась в этом подтверждении.

— Верно, — он смотрел на нее своими орлиными глазами, слегка прищурив их. — Ты думаешь, что есть что-то, что нужно расследовать в связи со смертью моего брата?

— Абсолютно нет, — резкий голос Кейлин Кросс прервал их разговор, когда она вошла в офис. — Его смерть была трагедией. Мои соболезнования, Мистер Хантер. Мисс Клемм, вам пора на занятия.

Да, она сомневалась, что сможет сейчас совершить звонок.

— Приятно было познакомиться, — она слегка улыбнулась Аяксу и направилась к выходу.

— Эй! Ты уронила бумагу.

Корвина повернулась, чтобы взять протянутую ей бумагу, и нахмурилась, потому что она была у нее в руке. Однако, поскольку Кейлин наблюдала за ними обоими сузившимися глазами, она забрала с благодарностью и ушла.

Как только он скрылся из виду, она быстро развернула бумагу, глядя на быструю записку, которую он нацарапал, даже не зная, как он написал ее, когда Кейлин стояла рядом.

 

Озеро. В 10 ВЕЧЕРА. Ради Троя.

 

Озеро. Страшное озеро, на котором она не была после последнего раза, темный лес, в который она не ходила неделями. И она должна была пойти сегодня. Ради Троя.

 

***

 

Сказать Джейд, что она собирается прогуляться, было достаточно легко. Джейд привыкла к ее ночным прогулкам и не задумывалась об этом дважды.

Корвина закуталась в коричневую шерстяную шаль, все еще одетая так же, как и днем. Луна была полной, и на мгновение она заколебалась, задаваясь вопросом, не глупит ли она. Она совершала глупость. Но она знала, что должна это сделать. В глубине души она понимала, что что-то заставило Троя подняться на крышу, и его брат заслуживал этого. Она бы рассказала Ваду о своих подозрениях и о встрече, но у нее не было ни времени застать его одного, ни желания, особенно после того, как она поняла, что понятия не имеет ничего о нем. Она не знала, был ли он замешан в чем-то, и не хотела, чтобы он был замешан, но пока не знала наверняка, она была сама по себе.

Ветер был легким в темноте, деревья мягко танцевали, листья покачивались, ветви дрожали, когда Корвина шла через лес с фонарем в руке, который она взяла из Главного Зала. Она не нуждалась в нем для света, так как луна хорошо освещала ей путь, но взяла его на случай, если погода изменится и облака скроют луну, или на случай, если ей понадобится тяжелое железное оружие. Она не хотела оставаться одна в темноте в этом лесу, особенно после инцидента с зеркалом.

Ты меня слышишь?

Только не снова.

Тот же женский голос с запахом разложения, пробирающим ее до костей.

Ради Троя, пробормотала она себе под нос. На озеро ради Троя.

Корвина с силой выбросила этот голос из головы.

Хотя это была прекрасная ночь, было жаль, что утешение Корвины в темноте превратилось в легкий страх. Девушка, которая всегда ходила в темноте одна, ни о чем не думая, пугалась своей собственной тени, и эта деволюция стала следствием Веренмор.

Она спустилась по склону через низкий туман, который цеплялся за землю, когда она шла к озеру. Вход в лес появился через несколько минут, ее сердце ритмично забилось, приблизившись к поляне, наконец, выйдя на берег озера.

— Я здесь.

Она вскрикнула, подняв фонарь, чтобы увидеть брата Троя, ожидающего ее у камня, все еще в том же пальто, в котором он был утром.

— Извини, я не хотел тебя напугать. Спасибо, что пришла на встречу сюда, — он выпрямился и направился влево, к краю озера. — Впереди есть мост, — он указал прямо. — Там есть укрытие на случай, если погода испортится. Давай пройдемся и поговорим.

Корвина последовала его примеру, держа небольшое расстояние между ними, чувствуя, что от него не исходит ничего злого, только гнев и боль из его пор.

— Я заберу его утром, — начал он разговор. — Но мне нужно знать, что ты собиралась сказать в офисе. Как ты думаешь, со смертью Троя что-то не так?

Впереди, над частью озера, показались очертания небольшого моста.

— Я думаю, что это просто странно. Я разговаривала с ним в то утро, и все было хорошо, — вспоминала она. — А потом, когда он стоял на крыше, казалось, что он никого из нас не слышит. Тот факт, что то же самое произошло в прошлом году с девушкой, делает это еще более странным.

— Что ты имеешь в виду, говоря, что именно это случилось ещё и с девушкой? — спросил он, и его слова затуманили воздух перед ним.

В начале моста стояла небольшая деревянная беседка. Они поднялись по ступенькам и вышли на середину. Корвина поставила фонарь на широкие каменные перила и посмотрела вниз на темную, непрозрачную воду, в которой отражался лунный свет.

— Я имею в виду то же самое, — она коснулась холодного камня ладонью. — Это случилось до того, как я приехала сюда, поэтому не знаю точных деталей. Но Алисса, так ее звали, поднялась на крышу той же башни и никого не слушала, когда ее звали, и спрыгнула с нее.

— Хм, — он прищурился. — Это..

— Странно.

— Замок всегда заставлял людей вести себя... иначе, чем они бы себя вели, — Аякс посмотрел на воду. — Я едва выбрался отсюда наполовину в здравом уме. И вообще не хотел, чтобы Трой приезжал сюда, но он просто не слушал.

— Вы... — Корвина заколебалась. — Вы думаете, это как-то связано с легендой об Истребителях?

Аякс невесело усмехнулся.

— Хорошие старые Истребители. Кто, черт возьми, знает? Насколько я понимаю, вся эта гора проклята. Не понимаю никого, кто остался бы здесь дольше, чем это необходимо.

Вад Деверелл, мужчина, который жил здесь в течение многих лет, всплыл в ее голове.

— Я знаю профессора, который работает здесь уже давно, — сказала она ему.

— В самом деле? — удивленно спросил он. — Кто?

— Вад Деверелл.

Его глаза метнулись к ней, брови почти коснулись линии волос.

— Будь я проклят, — пробормотал он себе под нос. — Чертов ублюдок нашел тебя.

Корвина выпрямилась от его слов.

— Прошу прощения?

Смех без эмоций покинул его, когда он повернулся, чтобы посмотреть на черные горы вдалеке.

— Я немного шокирован, вот и все.

— Простите, я не понимаю. Что происходит?

— Черт, мне нужно выпить, — он провел рукой по голове. — Он просто... Я даже не знаю, что сказать.

Ее сердце упало.

— Не могли бы вы объяснить?

О чем, черт возьми, говорит этот человек?

Его взгляд стал отстраненным.

— Я познакомился с ним, когда нам было по семь лет, в приюте для мальчиков. Мы все были странной компанией, собравшейся там вместе. И это было... темное место, давай просто оставим это.

Пальцы Корвины сжались на каменных перилах, когда она слушала историю, учащенное сердцебиение заставляло ее сердце колотиться о ребра.

— С нами была пожилая дама, — костяшки его пальцев побелели. — Она была смотрительницей, но с возрастом ослепла. Но она знала о нас то, о чем мы никому не рассказывали. Странные вещи. Как кто-то умрет, и они умерли. Как что-то произойдет, и это происходило. Просто вещи, понимаешь?

— Хорошо, — уговаривала его Корвина, не понимая, к чему все это клонится.

— Она велела Ваду найти фиолетовые глаза, — Аякс посмотрел ей в глаза. — Мы были просто детьми. Посмеялись над ним. Ни у кого не было фиолетовых глаз, понимаешь? Но это все, что она ему сказала.

Корвина почувствовала, как по ее телу пробежала дрожь.

— Вы издеваетесь надо мной?

— Хотел бы я. — он выдохнул, снова уставившись в пространство. — Я даже не помнил об этом, пока не увидел твои глаза сегодня утром.

— Что... что случилось потом?

— Появился его дед и забрал его. Мы оставались там, пока все не сгорело дотла и огонь не унёс с собой большинство мальчиков. Те, кто выжил, отправились в другое место. — он провел рукой по голове. — Я снова увидел его много лет спустя здесь, в Веренмор. Мы учились в одном классе, но на самом деле не были друзьями.

— Подождите, — она подняла руку, пытаясь сосредоточиться на потоке информации. — Вы говорите, его дед? Вы имеете в виду его настоящего дедушку? Не приёмную семью?

— Да.

Но он сказал ей, что это был приемный отец. Нет, он этого не сделал. Корвина вспомнила его слова, тщательно подобранные. Он подразумевал отцовскую фигуру, никогда на самом деле ничего не говоря о том, что это реально. Он солгал ей по недомолвке, сразу после того, как она рассказала ему о своей матери. Зачем?

— Учитывая твои глаза и твои вопросы, я так понимаю, что он больше, чем просто твой профессор? — Аякс сделал правильный вывод. — Поскольку ты кажешься мне милой девушкой, позволь мне кое-что тебе сказать. Это информация, доступ к которой имеют только следователи, но я думаю, что ты должна знать.

В горле пересохло, Корвина ждала продолжения, ее желудок налился свинцом.

— Его дед подозрительно скончался в тот день, когда Вад стал взрослым, — сообщил ей Аякс, понизив голос. — Упал с лестницы и сломал шею. За исключением того, что лестница была слишком низкой и маленькой, чтобы нанести такую серьезную травму. Вад стал единственным и законным наследником всего, так как он уже был совершеннолетним.

— Хантер, — глубокий, гравийный голос из беседки заставил их обоих обернуться.

Думать о дьяволе было слишком подходящим клише, чтобы даже не прийти ей в голову. Вад Деверелл стоял в черном пальто с поднятым воротником, его прядь седых волос сверкала в лунном свете, лицо было нейтральным, наблюдая за ними обоими.

— Деверелл, — тем же тоном поприветствовал его Аякс. — Забавно, ведь мы только что говорили о тебе.

Вад засунул руки поглубже в карманы.

— Должно быть, это был адский разговор, ведь ты даже не заметил, как я подошел.

— Ты всегда хорошо умел подкрадываться на этих землях, — сказал Аякс, его тон был жестким из-за общей истории между ними. Он наклонил голову в сторону Корвины. — Похоже, Старушка Зельда все-таки была права. Ты нашел свои фиолетовые глаза.

Челюсть Вада задвигалась, скулы выступили на коже.

— Будем надеяться, что ради твоего же блага она была не права.

Аякс вцепился в перила, холодно улыбнувшись Ваду.

— Завтра я забираю своего брата и убираюсь к черту с твоей проклятой горы.

Это заставило Корвину замолчать.

— Его проклятой горы? — пропищала она, переводя взгляд с одного на другого.

— Ах, ты разве не знаешь?

— Не смей, — процедил Вад сквозь зубы.

Аякс жестко усмехнулся.

— Веренмор всегда принадлежал роду Девереллов. Это не общеизвестно, но юридически замок и эта гора принадлежат ему.

 

 

 

 

 

 

Глава 18

 

Корвина

 

Корвина стояла как вкопанная, совершенно ошеломленная.

Вад Деверелл был фактическим наследником Веренмор.

Какого черта ?

Она молча наблюдала, как он подошел к Аяксу, оказавшись прямо у него перед лицом, они были одного роста.

— Я не скармливаю Комитет деньгами, чтобы ты болтал своим языком, просто чтобы доказать, что член больше, придурок, — процедил он сквозь зубы. — На этот раз я не обращу на это внимания, ради твоего брата, и притворюсь, что из-за горя ты следил за словами. Но если это повторится, ты должен будешь следить за собой. Я ясно выразился?

Аякс широко улыбнулся.

— Но мой член больше, Деверелл.

Губы Вада дрогнули.

— Убирайся, пока я не скинул тебя с этой проклятой горы, Хантер.

Аякс насмешливо отсалютовал ему.

— Если только в смерти моего брата нет ничего подозрительного, я уеду на рассвете. Но не забудь рассказать ей о своей истории, дружище. Мы не хотим повторения Зои.

— Зои? — спросила Корвина, пытаясь справиться с информационной перегрузкой.

— Девушка, которая исчезла на последнем Черном Балу, — сказал ей Аякс, не сводя глаз с Вада. — Моя бывшая девушка. Сначала она, а теперь мой брат.

На лбу у Вада запульсировала вена.

Аякс кивнул ей и повернулся, чтобы уйти в лес, оставив ее стоять там с мужчиной, которого она совсем не знала.

— Кто ты? — прошептала она, пытаясь найти хоть какой-то ответ в его глазах.

Он стиснул зубы.

— Пойдем, — он протянул ей руку. — Уже поздно.

Корвина вздрогнула и отступила назад.

— Не прикасайся ко мне. Кто ты, черт возьми?

— Я тот, кем всегда был для тебя.

Его серебристые глаза сверкнули.

— Незнакомцем?

Что-то запульсировало в воздухе между ними, аура опасности окутывала, вызывая извращенный трепет в ее мозгу. Она знала, просто знала, что, если побежит, он погонится за ней. И она хотела, чтобы он погнался за ней. Хотела, чтобы он поймал ее, завоевал, заявил на нее права и заверил, что все будет хорошо, что их химия, их связь все еще были солнцем, в то время как ее мир наклонился вокруг своей оси.

Сердце бешено колотилось, Корвина бросила фонарь на землю, отвлекая его, и побежала вниз по мосту, ее шаль слетела и упала на траву. Она подняла глаза и увидела темную бюретку замка над лесом, и побежала.

Рука на ее затылке внезапно приковала ее к дереву, прижав лицом к толстой, грубой коре, и она вскрикнула, когда его высокое, теплое тело прижалось к ней сзади.

— Незнакомец, маленькая ворона? — его губы нашли ее ухо, шепча слова прямо в них. Рука обвилась вокруг ее распущенной косы, оттягивая голову назад. — Может ли незнакомец знать точный вкус твоего оргазма на своем языке? — он пробормотал ей в шею, наклоняя ее голову для его удовольствия. — Может ли незнакомец в точности знать, как глубоко его член может войти в эту тугую киску, хм? — его слова прокатились по ней, когда рука с задней стороны ее шеи схватила ее запястья в одну руку и завела их за спину. — Может ли незнакомец знать, как подпрыгивают твои сиськи, когда играют с твоим соском?

— Если бы у меня был секс с незнакомцем, да, Мистер Деверелл, — ее слова прозвучали более задыхающимися, чем она намеревалась.

— Тогда, может ли незнакомец знать страхи твоего разума? — потребовал он, царапая зубами ее шею. — Может ли незнакомец знать, что тебе доставляет удовольствие нарушать правила, что тебе нравится делать именно то, что люди говорят тебе не делать, что ты застенчива, когда кто-то обращает на тебя внимание, и смела, когда ты думаешь, что никто не смотрит? Может ли незнакомец знать голод в твоей душе? Может ли он накормить его, как я?

Нет, нет, он не может.

— Ты солгал мне, — Корвина закрыла глаза, зная, что не сможет пошевелиться, если он этого не захочет.

— В результате бездействия, — признался он.

— Я не могу довериться лжецу.

— Я не могу сказать правду тому, кому не доверяю, чтобы он не сбежал, — он поцеловал ее в мочку уха. — Ты заслуживаешь мое доверие, а я заслуживаю твое, и ты получишь все ответы, которые захочешь.

— А до тех пор?

В этот момент Корвина действительно усомнилась в своем здравомыслии.

— До тех пор, — он прикусил кожу в том месте, где ее свитер свисал, обнажая плечо. — Я учу тебя.

Его слова пришли вместе с тем, как он освободил ее руки и задрал юбку на бедра, подставляя ее задницу холодному воздуху. Он оттянул ее трусики в сторону и обнаружил, что она постыдно мокрая, и у него вырвался смешок от ее влажного жара.

— Незнакомец, говорит она. Ты бы промокла ради незнакомца?

Корвина почувствовала, как по ее груди пополз румянец. Прислонившись лбом к стволу дерева, она держалась за его края как раз в тот момент, когда он вошел в нее одним толчком. Ее тело приподнялось на цыпочки, угол проникновения заставил ее голову откинуться на его плечо, громкий стон вырвался из горла от полноты.

— Хочешь знать, кто я? — он резко врезался в неё бедрами.

— Я, — шлепок, — Твоё, — шлепок, — Безумие. — шлепок. Он укусил ее за шею, обезумев от страсти. — Я в твоей голове, в твоих мыслях, в твоей крови, в твоих венах. Я заявил на тебя права раньше, чем что-либо другое. Твое тело, сердце, разум, гребаная душа все это мое. Я должен утолить твой голод, должен укротить твое безумие. Ты это чувствуешь?

Она чувствовала. Она чувствовала это от пальцев ног, которые свернулись, цепляясь за землю, до ее бедер, горящих от веса, до ее киски, которую постоянно изводят, до ее сосков, царапающих часть дерева, до ее шеи, пульсирующей от укуса его зубов, до ее глаз, горящих от перегрузки стимулов по всему телу. Она чувствовала, как он владеет ею, овладевает ею, поглощает ее, пока она не превратилась в дрожащее ощущение.

Он потянул ее за волосы.

— Ты чувствуешь это?

— Да, — выдохнула она, держась за дерево, когда он снова и снова прижимал ее к нему своими жестокими толчками.

— Что «да»? — его глубокий голос прошептал ей на ухо.

— Вад.

— Да, блядь, детка, — он вонзился в нее. — Моя маленькая ведьма с этими гребаными фиолетовыми глазами, черт, создана для меня. И я твой дьявол, не правда ли?

Корвина прижалась к нему бедрами, всхлипывая.

— Мой дьявол.

— Полностью твой.

Он поцеловал ее в плечо, его рука спустилась вниз, стимулируя клитор, посылая волны интенсивного удовольствия, распространяющиеся от этого места. Он слегка наклонил бедра, меняя угол проникновения так сильно, что она закричала, ее грудь прижалась к дереву, в попытке набрать воздух в легкие.

— Скажи, что ты моя, — потребовал он. — Скажи, что я наконец-то завоевал тебя, Корвина Клемм.

Тепло его тела было таким твердым позади нее. Разве не этого она хотела? Принадлежать кому-то полностью, целиком, кому-то, кто знал ее прошлое и потенциальные проблемы, которые могут возникнуть в ее будущем, и все еще требовал ее всю для себя? Они не знали друг друга так, как следовало бы, но время могло это изменить. Время могло заставить ее понять причины, по которым он был таким, каким был, и заставить его доверять ей достаточно, чтобы поделиться.

Что, если он дьявол? — прошептал осторожный голос внутри нее.

Только время покажет. Время. Одно она знала наверняка – она больше не будет отрицать, что бы это ни было.

Похоть была только началом. Они предназначены для большего. Она должна дать ему время.

— Я твоя, — призналась она и ему, и себе, и он ответил таким резким толчком, что за ее веками вспыхнули звезды, жидкий огонь распространился от того места, где они соединялись, пробежав по ее сердцевине, когда она разбилась на миллион кусочков в ловушке его рук

Он со стоном кончил в нее, его дыхание согревало ее шею, его грудь вздымалась у нее за спиной, когда они оба затаили дыхание. Она вдруг осознала тишину леса, лунный свет, сияющий на них сквозь ветви, запах его тела и дерева, вторгающийся в ее чувства. Он вышел из нее, оставив на ее бедрах след их совместной влаги, и надел ей трусики.

— Ты вернёшься в свою башню с моим семенем внутри тебя, — он отодвинулся достаточно, чтобы повернуть ее, его руки нашли ее груди и массировали их, успокаивая после трения о грубое дерево. — А завтра, когда ты снова начнешь сомневаться в этом, прикоснись к своей киске и вспомни, кому она принадлежит.

Корвина посмотрела на него, обхватив руками его талию.

— А Веренмор? Ты... тоже им владеешь?

Он сжал ее грудь.

— Да.

— У меня так много вопросов. Я даже не знаю, о чем спросить в первую очередь. — он терпеливо ждал. — Я готова дать этому шанс. Но я просто... Мне нужно от тебя кое-что, — сказала она ему. — Одно, и тогда я больше не буду сомневаться, что бы это ни было. — он ещё подождал. — Не лги мне и не скрывай от меня ничего, — она сжала его мышцы. — Не заставляй меня чувствовать себя идиоткой. Если ты не можешь мне что-то сказать, просто скажи, что не можешь. Но не о чем-то, что касается меня или что-то подобное. Сделаешь это, и я никогда не буду тебе доверять.

Он щелкнул ее по соскам.

— Хорошо.

— Так много вопросов, — Корвина выгнулась в его руках.

— Оставь их на потом, — он отпустил ее и подошел к тому месту, где упала ее шаль. Встряхнув ее несколько раз, он вернулся к ней, накинул ей на плечи, окутывая теплом. — Останься завтра после занятий, — сказал он ей, прикрывая место на ее плече, которое он слегка укусил. Закончив, он заправил прядь упавших волос ей за ухо и посмотрел на нее сверху вниз. — Я очень долго ждал тебя, маленькая ведьма, — он поцеловал ее в губы.

Ее губы задрожали.

— Ты расскажешь мне свою историю?

— Завтра.

Кивнув, она направилась к замку, чувствуя его теплое присутствие рядом с собой.

Зачем притворяться? — она задала вопрос, который вертелся у нее в голове. — Зачем притворяться здесь просто еще одним учителем? И говорить такие вещи, как правило «ученик-учитель», может повлиять на тебя? И почему люди не знают о том, что замок принадлежит твоей семье?

Он достал из кармана пальто пачку сигарет и закурил.

— Такая любопытная, маленькая ворона. — он выдохнул дым. — На какой вопрос ты хочешь получить ответ первым?

— Думаю, на последний.

Он прижал руку к ее пояснице, ведя ее обратно в замок.

— Гора и замок принадлежали моей семье на протяжении многих поколений, но никто не жил здесь веками. Один из моих прадедов стал членом Комитета и предложил превратить территорию замка в качестве места для Университета. Когда начались исчезновения, мой дед убрал фамилию Девереллов из публичной огласки и поставил Комитет во главу.

Корвина крепче прижимала к себе шаль, пока они поднимались по склону.

— Значит ли это, что ты один из членов Комитета?

Он повел ее наверх.

— Ничего не говоря, да. Я занял место дедушки в ту ночь, когда он умер. Вот почему я приехал сюда. Я хотел увидеть это место.

Они вышли на поляну перед башней, все еще скрытую зарослями над головой, и Корвина повернулась к нему в свете, исходящем от башни.

— Скажи мне, что ты не злодей, — она вцепилась в переднюю часть его пальто. — Это все, в чем я на данный момент нуждаюсь знать. Отдых может подождать до завтра. Скажи, что ты не несешь ответственности за все зло, которое коснулось этого места.

Он погладил ее лицо тыльной стороной пальцев, наклонив голову.

— А если несу эту ответственность? Это заставит тебя возненавидеть меня? Это сохранит твою киску сухой?

Корвина почувствовала, как ее сердце замерло, стыд наполнил ее, когда она поняла, что это не заставит ее хотеть его меньше. У нее действительно не все в порядке с головой.

Он прижался губами к ее губам, мягко и нежно, в отличие от его хватки на ее подбородке.

— Дай отдохнуть своей хорошенькой головке, ведьма. Я дьявол, которого ты знаешь, а не дьявол, которого ты не знаешь.

— Что это значит?

— Это значит, что, хотя я и не хороший человек, ни в коем случае, я не злодей, преследующее это место. Я злодей, охотящейся за этим, — он еще раз поцеловал ее. — Останься завтра после занятий. А теперь иди.

Корвина побежала в свою башню, пытаясь осмыслить все, что открылось ей за короткий промежуток времени в несколько часов, пытаясь понять, кто именно был ее любовником с теми маленькими частичками его, которыми он делился. Она бежала по горе, которая, как она теперь знала, принадлежала ему, к башне, которая принадлежала ему, девушка, которая тоже принадлежала ему, изменилась от девушки, которой она была, когда вошла в эти стены.

Она добралась до деревянной двери в свою башню и обернулась, чтобы увидеть вход в лес, где они стояли ранее.

Оранжевое свечение кончика его сигареты единственное, что она могла разглядеть, вся его фигура была скрыта в тени, хозяин замка маскировался под видом простолюдина.

Завтра она узнает, почему.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 19

 

Корвина

 

Весь следующий день Корвина нервничала.

Она почти не спала, странные сны вторгались в ее сознание, в попытке заснуть, сцены из Дракулы чередовались со сценами из Веренмор.

Это был странный, ужасный, но эротический сон о студентах в масках, устраивающих оргии и пьющих кровь в Главном Зале, под контролем одного хозяина, сидящего на троне в комнате. Она была голой у него на коленях, объезжая его член, при этом наблюдая за картиной, выставленной на всеобщее обозрение, в то время как он оставался невидимым позади нее. Он повернул ее во сне, его клыки поцарапали изгиб ее груди, пока капля крови не появилась и не скользнула вниз прямо по ее соску, исчезая в его рту. Его глаза открылись, и вместо серебра, которое она любила, они были полностью черными без белков. Она ахнула и отдернула от него грудь, только для того, чтобы он превратился в зверя и бросил ее на пол, опустошая ее, пока студенты пили друг друга до смерти, полы замка чернели от их крови, пропитывая ее волосы и кожу.

Это Черный Бал, — прорычал зверь Вад, откусывая огромный часть кожи от ее плеча.

Корвина проснулась, задыхаясь, засос на ее плече пульсировал от того места, где он укусил его в лесу, пот заливал все ее тело, дрожа, как от ужаса, так и от возбуждения. Прижав ладонь к голове, она бросилась в ванную и плеснула холодной водой на лицо, глядя на себя в зеркало.

Оно осталось нетронутым.

Теперь, сидя в его классе, на последнем уроке, обсуждая все о Дракуле, сон оставался на переднем плане ее сознания.

— Одна из ключевых тем в Дракуле, — сказал Мистер Деверелл, постукивая открытым маркером по доске, — Это женская сексуальность. — его глаза на мгновение скользнули по ней, прежде чем он продолжил. — Написанное в то время это относится к обществу, где женщины были либо полностью целомудренными, обрученными или замужними, либо куртизанками и, следовательно, несущественными для общества в их глазах. В то время явная открытая сексуальность трех женщин вампиров, соблазняющих Джонатана, или Люси, обращаемую на зверя, грубо говоря, любое женское сексуальное выражение являлось табу.

Рия, девушка, которая всегда поднимала руку, сделала это снова.

— Быть может, аспект табу связан с корреляцией женского сексуального выражения с актом потребления крови?

Когда он обратился к ней, Корвина вспомнила яркую картину сна: Вад и его клыки, царапающие изгиб ее груди, каплю крови, которая стекала прямой линией к ее соску, и то, как он выпил ее.

Содрогнувшись от порочности этого образа, Корвина скрестила руки на груди, каким-то образом пряча затвердевшие соски за руками, делая заметки.

Урок продолжался, казалось, целую вечность, прежде чем прозвенел звонок.

— Мисс Торн, Мистер Кинг, Мисс Клемм, — раздался его голос. — Пожалуйста, задержитесь на несколько минут. Я хотел бы обсудить ваши работы с вами лично.

Сердце Корвины заколотилось, когда она увидела, как он сел на стул и достал бумаги из одного из ящиков.

Люди выходили из класса, и она тоже встала со своей сумкой.

— О чем ты писала? — спросила Джейд сбоку, когда Рия подошла к нему первой.

Они вели тихий разговор, он указывал на некоторые вещи на ее бумаге, а она кивала.

— Просто о смерти, — пожала плечами Корвина, зная, что он не задерживает ее из-за работы.

Хотя ее работа была хорошей, она тоже это знала. Она написала о смертях, которые не оставили ответов для живых, в основном о ее отце и всех пропавших людях из Веренмор, которые, без сомнения мертвы после стольких лет.

— Я, пожалуй, пойду в медицинский кабинет. Я плохо себя чувствую.

Корвина сосредоточилась на ней.

— Что случилось? Ты уверена?

Джейд направилась к двери.

— Да. Мне нравится медицинский кабинет. Там... мирно. Увидимся позже в башне.

— Просто дай мне знать, если я могу чем-то помочь, — крикнула ей Корвина, беспокоясь за свою подругу, которая после смерти Троя становилась все более и более замкнутой.

Джейд показала ей большой палец и вышла, оставив ее в классе с Матиасом и Вадом, которые были поглощены разговором. Корвина дала им время и подошла к окнам сбоку. День был темным, черные тучи плыли от зенита к горизонту, покрывая весь пейзаж неизбежным мраком. Крутой утес с этой стороны замка уходил прямо вниз, в темно-зеленое покрывало, и в поле зрения не было ничего, кроме величественных и бесконечных гор и скал.

Звук захлопнувшейся двери заставил Корвину развернуться. Закрыв дверь, Вад вернулся к своему столу и прислонился к нему, скрестив руки на груди, его серебристые глаза были скрыты за очками в черной оправе, соответствуя его полностью черному костюму.

Его глаза медленно, лениво изучали ее с головы до ног.

— Почему ты сегодня была возбуждена в классе?

Корвина схватилась за край сумки, решив получить от него ответы.

— Почему ты притворяешься учителем?

Его брови поползли вверх.

— Я учитель.

— Ты также владелец этого замка, — напомнила она ему.

— Верно, — он поудобнее устроился на столе. — Ты имеешь в виду, почему никто больше этого не знает?

— Да.

— Что я получу взамен за ответы на твои вопросы? — его голова наклонилась в движении, которое она начала узнавать.

Она сглотнула, лента колье прижалась к ее пульсу.

— Меня. Так как ты захочешь.

— Я все равно могу заполучить тебя, как захочу, маленькая ворона, — напомнил он ей, и она поняла, что он прав. — Но мне приятно, что ты предложила. Так что ты получишь ответы.

Боже, иногда он мог говорить как придурок, и это все еще заводило ее.

— Так почему никто не знает? — она прислонилась к окну позади себя, тайно волнуясь от осознания того, что между ней и утесом нет ничего, кроме стекла.

— Это долгая история.

— У меня есть время.

Он кивнул, всаживаясь поудобнее.

— Мой отец заплатил моей матери, чтобы та избавилась от меня. Она бросила меня где-то, и меня отправили в приют для мальчиков, где я пробыл очень много лет.

Ее сердце болело за маленького мальчика, которым, должно быть, был этот мужчина, выброшенный, как мусор.

Он достал сигарету, закурил и глубоко затянулся.

— Однажды, когда мне было тринадцать, из ниоткуда появился старик и усыновил меня. Он отвез меня в свой очень милый дом и сказал, что я его внук. Его сын рассказал ему обо мне на смертном одре. Он сказал, что потратил годы, пытаясь найти меня.

— Это было хорошо с его стороны.

Корвина почувствовала, как в груди стало легче, что история приняла более удачный оборот.

Он мрачно усмехнулся.

— Можно так подумать. Видишь ли, у него не было другого наследника. Он становился старше, и Комитет все больше и больше контролировал замок, а он этого не хотел.

Корвина наблюдала, как он выпустил кольцо дыма в потолок, его тело расслабилось, рассказывая свою историю.

— Он начал рассказывать мне о Веренмор, — сказал Вад сквозь дым. — Отдал меня в частную школу, заставил узнать все о собственности и управлении Университетом, о том, как войти в Комитет. Он научил меня многим вещам, единственным хорошим из которых было игра на пианино. И это было сделано только для того, чтобы я мог контролировать свою дикую сторону. Чтобы научить меня сидеть спокойно и думать наедине с самим собой.

Корвина повернулась, открывая окно позади себя, чтобы выпустить дым, и подошла к ближайшему столу, запрыгнув на него, когда он продолжил.

— Веренмор стал для меня огромным, неуловимым сокровищем, — объяснил он, глядя на вид за окном. — Это стало наследственной реликвией, которая по праву принадлежала мне, мальчику, у которого никогда не было ничего своего. Я хотел его, такого же совершенного, каким он был в рассказах.

Ветер ласкал ее затылок, посылая дрожь по всему телу, пока она молчала, позволяя ему говорить.

— В ту ночь, когда мне исполнилось восемнадцать, — Вад докурил сигарету. — Мой дед рассказывал мне об Истребителях.

— Он рассказал тебе легенду? — спросила Корвина, и он мрачно улыбнулся ей.

— Он рассказал мне кое-что похуже, — Вад раздавил сигарету ботинком, его глаза заморозили ее. — Правду.

У Корвины перехватило дыхание.

— Скажи мне.

Он рассматривал ее долгую минуту, просто изучая, оценивая. Сняв очки, он провел рукой по волосам, взъерошив их.

— Мой дед был здесь студентом, когда начались исчезновения. Замок был пуст в течение многих лет, прежде чем здесь появился Университет, и имелись тайные проходы, подземелья, леса, о которых никто ничего не знал. Никто, кроме моего дедушки, у которого была карта, переданная нашей семье.

Корвина поощряла его продолжать.

— Его девушка в то время якобы была ведьмой, — криво усмехнулся он. — По крайней мере, так она всем говорила. Не думаю, что кто-то верил ей, кроме него. Никто не верил. Но верил дедушка.

Небо снаружи немного потемнело как от приближающегося вечера, так и от облаков.

— Он и его друзья увели одну из служанок в замке в лес, потому что его девушка сказала им, что может заставить ее сделать что-то. Они хотели поэкспериментировать. Так что, они увели ее поиграть, и что-то произошло. Служанка умерла, они спрятали ее тело и опьянели от этой силы.

Мурашки покрыли ее руки, челюсть отвисла, когда ее осенило.

— Это были Истребители, — слова вырвались у нее шепотом, и она тут же закрыла рот рукой.

Его глаза остановились на ней.

— Да. Девяносто лет назад.

Черт возьми.

— Черт возьми.

— Да, это были другие времена, — он постучал пальцами по боку, глядя куда-то вдаль. — Ночь полнолуния люди опасались. Именно тогда они спустились в деревню и забрали кого-то обратно в лес. Играли в различные силовые игры, в которые им приходилось играть, и убивали их после этого. Для них это было кайфом, рассказывал он мне. Особенно для него, зная, что он хозяин всего этого.

Корвина потерла руки, пытаясь успокоить сердцебиение, когда что-то пришло ей в голову.

— Подожди, как это возможно? Все Истребители были убиты, разве нет? Как он остался в живых?

Вад поиграл челюстью, снова глядя в окно.

— Когда Университет обнаружил, что происходит, группа учеников нашла Истребителей в лесу и линчевала их.

Корвина кивнула, зная эту часть легенды.

— Он возглавлял группу.

Молчание после его заявления было тяжелым. Корвине потребовалась секунда, чтобы осознать тот факт, что его дед не только убивал людей со своими друзьями, но и набросился на своих друзей и убил их тоже. Это было... у нее даже не нашлось слов, чтобы описать, что это было.

После долгой паузы, чтобы все стало понятным, он продолжил:

— Он сказал мне, что его девушка прокляла их своим предсмертным вздохом, — его голос оставался ровным. — Сказала ему, что Истребители будут выслеживать всех своих убийц из могил.

Черт, это жутко, особенно в тускнеющем дневном свете.

— Что случилось потом?

Корвина обхватила себя руками, когда ужас этой истории медленно начал проникать в ее сознание.

Он пожал плечами.

— Он так и не узнал. Говорят, охотники тоже исчезли, но мой дед слишком боялся этого проклятия, чтобы снова вернуться в это место, хотя и хотел сохранить его.

— А исчезновения на Черном Балу? — спросила она.

— Он верил, что это проклятие, — Вад снова посмотрел на нее. — Он был стариком, близким к смерти, когда рассказал мне эту историю. Он хотел подготовить меня к тому времени, когда я приеду сюда.

— Как он умер? — спросила Корвина, вспомнив слова Аякса о его подозрительной смерти.

— Этого я не могу тебе сказать, маленькая ворона, — цокнул Вад, его глаза заблестели. — Я скажу, что не жалею об этом.

Это могло или не могло означать, что он убил его. Услышав историю, после всего, что сделал его дед, она не могла сказать, что тоже испытывала сожаление. Он, должно быть, уничтожил так много жизней ради своей собственной игры власти.

Корвина обработала все, что он ей выложил, не торопясь просеивать всю историю, грызя ноготь большого пальца.

— Кто-нибудь знает о его проделках? — спросила она после долгого молчания.

— Насколько мне известно, нет, — он начал закатывать рукава рубашки до предплечий. — Он сказал мне, что я был первым человеком, которому он признался, потому что он хотел сохранить это в семье.

— Тогда почему никто здесь не знает, кто ты? — она была сбита с толку. — Если в фамилии нет ничего постыдного, то почему?

— А зачем им это? — он наклонился вперед, его взгляд был жестким. — Если здесь кто-то совершает что-то подозрительное, как ты думаешь, они ослабили бы свою бдительность вокруг Вада Деверелла, владельца Веренмор, члена Комитета, если бы он все время находился в кампусе?

Он прав. Как студент и учитель, у него было больше шансов просто существовать в кампусе и наблюдать за всем, не поднимая никаких красных флагов.

Он продолжил.

— Я приехал в Веренмор сразу после того, как мне все это рассказали. Я жаждал этого места, но эта зараза была чем-то, чего я не хотел. Поэтому я поступил в Университет как обычный студент, желая узнать все об этом месте с самого начала, особенно об исчезновениях.

— И это сработало, — задумчиво произнесла Корвина. — Вот почему ты продолжал притворяться просто другим человеком.

— Очень хорошо, — в его голосе прозвучало одобрение ее умозаключению. — Черный Бал приближался, когда я заручился помощью одной девушки из моего класса.

— Зои, — вспомнила Корвина. — Девушка Аякса.

— Да, — кивнул он. — Она выросла в городе и знала местность лучше, чем я в то время. Однажды она нашла лачугу в лесу и рассказала мне. Я отправился на разведку, чтобы выяснить, жил ли там кто-то, но ушёл в спешке.

В голове всплыло воспоминание о длинном силуэте в лачуге, на которую она наткнулась с Троем и ее друзьями.

— Кажется, я знаю это место.

Он остановился, закатывая другой рукав, его брови опустились.

— Ты ходила там одна?

— Я была с Троем и некоторыми из его друзей, — ответила она ему, опустив глаза в пол при упоминании друга, которого больше не было. Ей нужно было оставаться на верном пути. — Что случилось потом?

Он некоторое время рассматривал ее.

— Зои исчезла. Я приказал Комитету обыскать всю гору. Больше ее никто не видел.

— Значит, ты думаешь, что тот, кто жил в лачуге, несет ответственность за ее пропажу?

Он покачал головой.

— Я не знаю. Даже если это так, это не объясняет исчезновений менее чем на столетие в одну и ту же ночь. А теперь инсценировка самоубийства.

— Инсценировка? — прошептала Корвина, потрясенно моргая от того, как разговор перешел на другую тему. — Ты считаешь, самоубийства были чем?

Вад достал из кармана рубашки клочок бумаги и показал ей. Это была та же записка, которую он показывал ей раньше, Пляска Смерти, которую он нашел на крыше после самоубийства Троя.

— Трой умер в тот самый день, когда должна была быть опубликована твоя статья об этом, — сказал он ей ровным голосом. — Это было предназначено для меня, чтобы найти, и заставляет задуматься, что, черт возьми, происходит в этом Университете. Как кто-то мог заставить двух здоровых, счастливых людей спрыгнуть с крыши.

Корвина смотрела на записку в его руке, в ее голове проносились обрывки мыслей, слишком туманных и несущественных, чтобы за них можно было ухватиться. Она провела рукой по лицу, ее голова начала болеть от всей информации и всех вопросов, которые она задавала.

— А что насчет тел? — спросила она, пытаясь придерживаться линейного хода мыслей. — Тела людей, которых твой дед... — она замолчала.

— Убил? — прямо заявил он. — Он никогда не рассказывал мне, что они делали с телами жертв. Убийц они похоронили где-то в лесу.

— А эти пустые могилы в руинах?

— Пятнадцать пустых могил для пятнадцати жертв Истребителей, которые умерли там, но так и не были найдены.

По крайней мере, это что-то.

— Что насчет того пианино? Который ты ремонтировал?

— Оно принадлежало моему деду, — ответил он ей, скрежеща зубами. — Им нравилось, когда их убийство сопровождалось музыкой.

Корвина вздрогнула, вспомнив, чем они занимались в том месте.

— Не могу поверить, что мы поцеловались там. Это так... жутко.

Что-то изменилось в его глазах, уголки губ изогнулись.

— Я бы поцеловал тебя в крови, Корвина. Если бы у меня был шанс поцеловать тебя, когда тысячи призраков восстали из могил, я бы поцеловал тебя. Не сомневайся в этом.

Ее дыхание сбилось. Видение из ее сна вернулось в десятикратном размере, как он трахал ее, когда кровь заливала ее волосы, люди в масках умирали от обескровливания по сторонам.

Он слез со стола и бросил сигарету в мусорку у двери, прежде чем направиться к ней. Корвина почувствовала, как у нее перехватило дыхание, когда он взял ее бедра в ладони и раздвинул их, задрав ее длинную юбку, сомкнув ее ноги вокруг своей талии.

— Теперь я возьму тебя так, как захочу, не так ли? — пробормотал он, половина его лица находилась в тени, другая в свете серых облачных сумерек.

Корвина схватила его за плечи, когда он вывел ее из равновесия.

— Правило ученика-учителя на самом деле не относится к тебе, да? Ты не можешь лишиться работы, потому что ты... ты.

Его руки скользнули ей под юбку, обхватывая задницу.

— Это применимо, пока я здесь учитель. И я должен быть одним из них, пока не выясню, что здесь происходит. Этот замок мой. Но теперь и вы тоже, Мисс Клемм. Я должен навести порядок, что бы это ни было, но не сомневайся, что я нарушу для тебя правило.

Корвина непроизвольно потерлась о него, ее тело было горячим после сна прошлой ночью. Но ей все еще нужно было кое-что прояснить.

— Что Аякс имел в виду, говоря о старушке? — задыхаясь, спросила она. — Насчет фиолетовых глаз?

Его рука потянула край ее свитера вниз, обнажая ее плечо и засос, который у нее образовался от его рта, в медленно темнеющей комнате.

— В приюте для мальчиков Старушка Зельда предсказывала всякое дерьмо обо всех, — ответил он ей, потирая засос большим пальцем. — Она сказала мне, что однажды я увижу фиолетовые глаза, и когда я увижу, мне придется последовать за ней. Так я и сделал.

Корвина слегка нахмурилась, не понимая.

— Дом для мальчиков, в котором я жил, — он наклонился, облизывая ее засос, заставляя ее внутренности сжаться. — Он назывался «Утренняя Звезда — Потерянный Дом Для Мальчиков», пока не сгорел дотла.

— Что? — Корвина удивленно уставилась на него.

Это... очень странное совпадение.

— Будучи тем, кто я есть в Комитете, я получаю определенный доступ. Три года назад, — он мягко заговорил в ее кожу, — Я числился в их базе данных, пытаясь найти детали моего старого лучшего друга из дома. Я потерял его в огне.

— Мне очень жаль, — она потерла его бицепс.

Он уткнулся носом ей в шею.

— Это привело меня к данным Института. Тогда-то я и увидел фотографию твоей матери.

— Фиолетовые глаза, — прошептала Корвина.

Он кивнул.

— Я ходил к ней.

Подождите, что ?

Она отстранилась, держа его за руки, ее глаза расширились, когда недоверие пробежало по ее крови.

— Ты что?!

Он притянул ее обратно на место, ближе к себе. В классе вокруг них стало намного темнее, чем раньше, но Корвина не могла отвести от него взгляда, ее сердце бешено колотилось от того, что он говорил ей.

— Я ходил к ней, — он схватил ее за подбородок, не давая пошевелиться. — Три года назад. Просто чтобы убедиться, что Старушка Зельда была права.

— И?

— Я пообщался с ней, — сообщил он ей, как будто это была не самая важная часть информации, которой он владел. — Она мало говорила, но говорила о тебе. Сказала мне, что ее маленькая девочка ворон останется совсем одна без нее. Спросила, не стала ли ты ездить чаще в город, чтобы повидаться со мной. Думаю, у нее было неправильное представление о том, что я был твоим возлюбленным. Она спросила, не присмотрю ли я за тобой. Потом замолчала.

Корвина почувствовала, как у нее задрожала челюсть, и вспомнила, как три года назад ее мать только поступила в больницу.

— Потом?

Он убрал выбившуюся прядь волос с ее лица.

— Где ты была три года назад, Корвина?

Ее сердце остановилось.

Это невозможно.

Ни за что на свете.

Нет .

— Где ты была три года назад?

В Институте.

Она была в институте, проходила обследование, после самодиагноза.

Огромная пустота в ее груди заполнилась до краев, переполненная чем-то таким обильным, что она не была уверена, было ли это даже здоровым, но ей было все равно, не тогда, когда прозрение поразило ее.

— Ты видел меня, — прошептала она, ее горло сжалось, глаза горели.

— Я видел тебя, — прошептал он в ответ, поглаживая ее щеку большим пальцем.

— Ты видел меня.

Ее губы задрожали, осознание того, что этот мужчина видел ее, действительно видел, и все еще смотрел на нее с тем взглядом в глазах, заставило что-то внутри нее измениться.

— Я видел тебя, — его серебристый взгляд обжег ее. — Я всегда тебя видел.

Она не знала, что произошло потом, она не хотела знать, что произошло потом, не в тот момент, не тогда, когда этот человек, который видел ее демонов, знал ее демонов и принимал их, стоял так близко к ней. Она не нуждалась в ответах, не с его рукой на ее лице и его глазами на ее. Он видел, действительно видел, в ее луне души, с пятнами, шрамами и темной стороной, невидимой и неизвестной даже ей самой.

Корвина прижалась губами к его губам, изливая все, что она испытывала, но не могла выразить словами в тот момент в поцелуе, ярость ее эмоций застала ее врасплох, освобождение в ее сердце заставило слезы вырваться из ее глаз.

Он знал.

Он всегда знал.

И все равно хотел ее.

То, что она никогда не думала, что у неё не будет не потому, что не заслуживала этого, а потому, что кто бы захотел девушку с голосами в голове и неуверенностью в своем будущем? Подобные вещи существовали только в книгах, которые она любила читать, но не в ее жизни.

Но он был реальным.

Он был настоящим и теплым, и был таким в течение многих лет, о которых она не знала.

Он держал ее лицо, забирая все, что она ему давала, и требуя все больше и больше, пока ей больше нечего было дать, все это было разграблено, все это сдалось, все это принадлежало ему.

И Корвина знала, целуя его в темном классе пустого замка, что его обладание ею было полным, и если они когда-нибудь расстанутся, он будет преследовать ее вечно.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 20

 

Корвина

 

В тот вечер он трахнул ее в классе, отправив на ужин в Главный Зал, воспалённую и полную его семени, как ему нравилось.

Вскоре после полуночи Корвина выскользнула из башни и направилась в Преподавательское Крыло.

Джейд так и не вернулась в комнату. Корвина пошла проведать ее после ужина и нашла ее лежащей в медицинской палате, читающей их курсовую работу. Она выглядела лучше, чем в последние несколько дней, поэтому, когда она настояла, что, что остаться там на ночь, Корвина согласилась.

Не имея никого, кто мог бы спросить о ней, Корвина сократила путь через сады замка, которые тянулись между ее башней и Резиденции Факультетов и Главным Залом в середине. Моросил дождь, и она знала, что, судя по тому, как грохотали облака, скоро начнется ливень.

Она накрыла голову шалью, холод пронизывал ее, когда она пересекала территорию. Было жутко, каким мертвым казался замок ночью, совершенно пустынным, каким он, должно быть, был в течение десятилетий, прежде чем началась учеба в Университете. Представив себе все эти пустые, холодные и тихие коридоры, подземелья, залы, она почувствовала, как по спине пробежала дрожь, которая не имела ничего общего с холодом.

Без фонаря — так как она не хотела, чтобы ее заметили через окна — или лунного света — так как облака были слишком густыми — чтобы направлять ее, Корвина прошла через самую темную ночь, которую она провела с тех пор, как оказалась в Веренмор. Каким-то образом, при слабом свете электрических факелов снаружи башен, она добралась до верха лестницы, по которой начала спускаться к его зданию.

И было совершенно темно от начала дорожки до конца, где свет от здания падал на лестничную площадку.

Стоило ли рисковать своей шеей, чтобы провести с ним больше времени наедине?

Да. Да, стоило.

Сделав глубокий вдох, Корвина медленно вытянула одну ногу и нащупала первую ступеньку, вставая на нее. Ее недавний страх темноты в лесу почему-то не существовал в этот момент. Все было так, как всегда. Темнота была приятной и даже возбуждающей, особенно когда, ведя ее к нему.

Корвина выдохнула и нащупала следующую ступеньку. Затем повторила. Двадцать один раз. Она считала. К тому времени, когда она добралась до его лестничной площадки, она вспотела и дрожала от холода, от адреналина, от волнения от того, что сумела пробраться в темноте, не разбившись насмерть. Он был прав — ей нравилось нарушать правила.

Она посмотрела на тяжелую деревянную дверь с демоническим молотком без замочной скважины и вздохнула с облегчением.

Теперь, просто зайди в его комнату.

Положив руки на дверь, она толкнула ее ровно настолько, чтобы проскользнуть внутрь, поморщившись, когда она заскрипела на железных петлях, и быстро закрыла ее, стоя в той же комнате, похожей на коридор, что и раньше.

С громко бьющимся сердцем она направилась к лестнице, молясь, чтобы никто не услышал и не увидел ее, пока она поднималась так тихо, как только могла. К счастью, обе площадки были пусты, свет в одной из комнат горел, но в других нет.

Наконец она подошла к его двери, увидела слабый свет, пробивающийся из щели под ней, и прикусила губу, внезапно усомнившись в своей идее.

Должна ли она вообще быть там? Что, если он спит? Что, если он не хочет, чтобы она снова была у него в комнате?

Вопросы проносились в ее голове, вызывая сомнения, прежде чем она взяла себя в руки. Он доверял ей, заявлял на нее права, рисковал чем-то важным для нее. Она должна быть здесь.

С этими словами она подняла кулак и постучала костяшками пальцев по дереву всего один раз.

Услышав шаги, приближающиеся к двери, ее сердце учащенно забилось, когда он открыл ее, одетый только в спортивные штаны и очки, с растрепанными волосами, с обнаженным телом, на которое она могла любоваться.

Одно только удивление на его лице стоило того, чтобы отправиться в путь.

А потом он разозлился.

— Заходи внутрь, — он потянул ее за локоть и захлопнул дверь. Подошел к окну и указал на темный склон, по которому она только что прошла. — Скажи мне, что ты не пришла отсюда.

Корвина прикусила губу.

— Я хотела тебя увидеть.

Он провел рукой по волосам, и впервые Корвина смогла оценить использование мускулов в таком простом действии. Его бицепс напрягся, светловолосая грудь напряглась, твердые мышцы на животе сократились, линия темных волос, вела к его тренировочным штанам, и небольшая выпуклость, которую она могла видеть там.

Он выдохнул.

— Это секс по вызову?

Она уловила в его тоне некоторое веселье.

Корвина облизнула губы.

Она сняла шаль и позволила ей упасть на пол, ее волнистые волосы, растрепанные и завитые от легкого дождя, рассыпались вокруг нее, спадая на поясницу. Корвина подошла к нему, запрокинула голову, чтобы их глаза встретились на его гораздо более высоком росте, и опустилась коленями на ковер твердого каменного пола.

— Это обучение, Мистер Деверелл, — она схватилась за край его спортивных штанов и стянула их вниз, открыв его полутвердую эрекцию своим глазам. — Научи меня.

— Ты погубишь меня, ведьма, — выругался он, его член медленно твердел, увеличиваясь прямо у нее на глазах до размера в течение минуты, размера, который, как она была поражена, снова и снова помещался внутри нее.

Он собрал все ее волосы в одну руку, а другой сжал ее челюсть.

— Мне лучше сделать так, чтобы это обучение стоило всех твоих хлопот, не так ли?

Она кивнула, глядя на него из-под ресниц.

— Научи меня.

Это было ее сексуальное пробуждение, и она поняла, что Юнг был прав — человек многое открывает о себе через сексуальность.

— Дерьмо, — он крепче сжал ее волосы. — Потери руки. Согрей их. Тогда возьми меня.

Корвина потерла ладони, дуя на них, чтобы согреть. Она медленно обвила руками его длину, не имея возможности дотронуться до своих пальцев.

— Схвати меня крепче, — велел он ей, удерживая ее волосы и лицо, — И оближи меня от головки до конца. Сделай его влажным, чтобы твоим рукам было легче.

Корвина подчинилась, впервые попробовав его на вкус, его мускусный запах высвободил какие-то феромоны, сделавшие ее более влажной, их тела синхронизировались на клеточном уровне, как это было с самого начала.

— Это первый раз, когда ты инициировала наш сексуальный контакт, маленькая ворона? — заметил он, когда она взяла его в рот. — Значит ли это, что ты стала доверять больше? Или пришла сюда, чтобы проверить меня? Чтобы посмотреть, что я сделаю, если ты появишься на моей территории без предупреждения?

Корвина поняла, что да. Она была здесь, подсознательно проверяя его, ее доверие все еще не полностью принадлежало ему. Но она не хотела говорить ему об этом.

Следующие несколько минут она провела, облизывая и посасывая его, чередуясь с движениями рук, когда он двигал ею, запустив руки в ее волосы, отчего у нее заболела челюсть, а рот был влажным, когда его голова откинулась назад, вены на шее вздулись от удовольствия. Это было грязно и горячо, и она промокла насквозь к тому времени, когда он вышел из ее рта, все еще твердый.

— Ты хочешь, чтобы я кончил? — хрипло спросил он. — Куда?

— Внутри меня, — сказала она ему, покраснев под его горячим взглядом.

Он поднял ее и бросил на кровать.

— Раздевайся, — приказал он, снимая с нее сапоги и юбку, когда она стянула свитер, оставшись только в подвеске со звездой и браслете, так как сняла нижнее белье, прежде чем прийти к нему.

Он навалился на нее сверху, раздвинул ее ноги, оставив ее широко раскрытой и полностью обнаженной, и прижался к ней.

Корвина тяжело дышала.

— Мы никогда не занимались этим на кровати, — заметила она, наслаждаясь ощущением мягкого матраса и подушки под ней, когда он толкнулся в нее, его губы оставили горячий, влажный поцелуй на засосе ее плеча.

— Я зол, что ты пришла одна ночью, — проговорил он ей в кожу, глубоко прижимаясь к ней бедрами. — Но черт, если я не счастлив.

Корвина схватила его за талию, ногти впились в его бока, когда он глубже погрузился в сильном толчке, их дыхание стало тяжелым, темп стал более диким.

— Ты не можешь кричать сегодня, — прошептал он ей в губы. — Я собираюсь трахнуть тебя ещё сильнее. Но ты молчишь. Издаешь звук, — он резко сменил наклон бедер, — И я останавливаюсь.

Корвина почувствовала, как ее внутренние стенки сжались вокруг него от этой угрозы, разум превратился в кашу, когда стон покинул ее, и он остановился.

— Пожалуйста, — умоляла она его, настолько переполненная его чувствами, что нуждалась в этом удовольствии, которое она могла видеть на горизонте, почти в пределах досягаемости.

— Ни звука, — приказал он ей. Она кивнула ему. — Ты пришла, чтобы испытать меня? — спросил он. Корвина почувствовала, что кивает.

— Хорошая девочка, — мягко похвалил он ее за правду.

Он взял подушку с другой стороны, положил ее ей под бедра, приподнял, находясь внутри нее, и это движение почти заставило ее застонать, прежде чем она прикусила язык. Устроившись поудобнее, он положил руки на стену над кроватью для поддержки и начал врезаться в нее, жестко, быстро, яростно, агрессия этого действия заставляла ее стенки плакать, а мышцы дрожать, в попытке удержать его, кусая губы, сдерживая любые звуки, которые хотели вырваться из ее горла.

Вырвалось мяуканье, и он остановился.

Корвина вскрикнула, слезы чуть не брызнули из глаз от разочарования. Он опустил руку, предостерегающе щёлкая по соску, и подождал, удерживая ее на краю пропасти со своей полнотой внутри нее.

Она повернула голову к окну, видя полную темноту снаружи, и задвигала бёдрами, пытаясь заставить его двигаться.

Он резко вошел в нее, и на этот раз Корвина прижалась ртом к его шее и застонала, их бедра соприкасались, сливаясь самым примитивным способом, которым мужчина и женщина могли получать удовольствие. Угол его проникновения задевал ее клитор при каждом движении, посылая электрический ток через все ее тело, пульсируя от ее киски к конечностям.

— Вад, — прошептала она, уткнувшись ему в шею, умоляя его перенести ее через край.

Он сильнее погрузился в нее при следующем толчке, звук облаков, тяжелое дыхание и влажные шлепки их кожи были единственными звуками в комнате. Ее губы приоткрылись, когда знакомый жидкий огонь пробежал по ее венам, заставляя позвоночник изгибаться, а конечности задрожать, ее пятки впивались в его спину, ногти царапали его бока, когда экстаз шипел в ней, заставляя ее киску кричать, а душу кровоточить. Ее рот открылся, и она укусила его за плечо, сдерживая крик, ее тело дернулось, когда она кончила в мгновение ока.

Его собственный стон удовольствия исчез в ее шее, его семя заполнило ее рывками, когда он вошел в нее, двигаясь даже во время оргазма, продлевая их удовольствие так долго, как только мог. Он рухнул на нее после, прежде чем отодвинуться в сторону, они оба тяжело дышали и смотрели в потолок, пытаясь отдышаться.

— И так будет всегда? — спросила Корвина, набрав полную грудь воздуха, зная, что ей нужно вытащить подушку из-под бедер, но слишком без сил, чтобы даже попытаться пошевелиться.

— Когда все наладится, — сказал он ей на собственном вдохе.

Если все наладится, она умрет.

Через несколько секунд он поднялся и встал с кровати, и Корвина подавила вздох разочарования от немедленного расставания. Она чувствовала себя нуждающейся, желая его прикосновений, нежности и утешения. Это не было похоже на то время в машине, когда ее мышление было другим. Теперь она ощущала себя по-другому, новее. Ей нравилось, когда он брал на себя ответственность и заботился о ней.

Она услышала стон труб и звук воды, прежде чем он подошел к ней. Он убрал подушку из-под ее бёдер и бросил на пол, затем поднял ее на руки и направился в противоположную сторону чердака в слабом свете лампы, неся ее через дверь, которая, как она предположила, была ванной.

Она была большой и темной, ибо он не включил свет, с каменными стенами и видимыми трубами, богато украшенным старинным зеркалом и раковиной прямо перед дверью. Он остановился на мгновение, и она посмотрела на их отражения в свете, исходящем из комнаты, пораженная образом — его высокая, широкая, красивая фигура, набитая мускулами, держащая ее невысокую, миниатюрную фигуру с изгибами, ее длинные черные волосы, дикоспадающие на его руку, его собственные темные с сединой волосы, растрепанные ее пальцами. Их глаза, серебристые и фиолетовые, уставились друг на друга.

— Ведьма, — прошептал он ее отражению, и в его взгляде и тоне слышалась очевидная привязанность.

— Дьявол, — выдохнула она, надеясь, что он нашел то же самое в ее взгляде и голосе.

Судя по улыбке, коснувшейся его губ, он нашёл. В этот момент ее поразило, как два слова, которые были брошены в них, как проклятия, исказились, чтобы стать их собственными терминами нежности, таким образом, что теперь тепло на сердце.

Он повернул их в сторону, к белой ванне на когтистых ножках, наполненной водой, от поверхности которой поднимался пар. Но не это привлекло ее внимание. Это было огромное старинное арочное окно прямо перед ванной, из которого открывался вид на темную гору впереди и Академическое Крыло, освещенное электрическими факелами наверху. Ночью это было так захватывающе, что она даже не могла представить, как это выглядело днем.

Он поставил ее на пол, выключая воду, и Корвина подняла волосы вверх, скрутив их в большой пучок на макушке, чтобы они не упали, когда он залез в ванну. Указав на пространство перед собой, он притянул ее к себе и усадил, наклоняя их обоих, пока они не погрузились в воду.

Жар от воды удивительно действовал на ее ноющие мышцы, особенно между ног.

— Я не могу включить свет и рисковать, что нас кто-нибудь увидит, — сказал он ей в шею. — Окно видно сверху.

Корвина посмотрела на открывшийся вид и счастливо вздохнула.

— Это прекрасно.

Они немного посидели в дружеской тишине, просто наслаждаясь моментом посреди ночи с прекрасным видом, когда все спали, а они бодрствовали, принимая ванну после проведённого времени вместе.

— С тобой я чувствую себя в безопасности, — призналась Корвина в темноте.

Он крепче обнял ее, но промолчал. Что-то в этот момент — томность, темнота, нагота — она не знала, что это было, заставило ее заговорить.

— Я почти каждый день теряюсь. Иногда в своих мыслях. Все еще пытаюсь ежедневно разобраться в себе. И такое чувство, что каждый день мир продолжает вращаться вокруг чего-то нового и худшего, — она сделала паузу, не отрывая глаз от вида. — Я строю свой замок по кирпичику в разгар шторма, и мне интересно, рухнет ли гора под моими ногами. — она повернула шею, ловя его взгляд. — Ты моя гора, мой Вад. Не знаю, как и не понимаю, почему, но так или иначе, я строю свой замок на тебе.

Он наклонился вперед, его глаза засверкали, и он целовал ее в течение долгой минуты, прежде чем отстраниться.

— Построй свой замок, Корвина, — тихо сказал он ей, пока они оба смотрели на вид снаружи. — Я никуда не собираюсь уходить. Построй свой замок так высоко, как захочешь.

Корвина почувствовала, как ее губы задрожали, а глаза защипало от правды, которую она услышала в его голосе. Она позволила этому осесть вокруг нее и просочиться в поры, медленно, бессознательно отдавая ему на хранение еще одну частичку себя.

Они долго молчали, просто существуя вместе, и это было самое любимое чувство Корвины за долгое время.

— Почему ты сегодня была возбуждена в классе? — спросил он ее через несколько долгих минут. — Ты так и не ответила мне.

Корвина почувствовала, что краснеет, ее задница дернулась, прежде чем она смогла это взять под контроль.

— Ничего особенного.

Он нежно поцеловал ее в затылок.

— Скажи мне.

— Это сон, который приснился мне прошлой ночью, — ответила она, надеясь, что он оставит все как есть.

Она должна была знать лучше.

— Расскажи мне об этом.

Корвина вздохнула.

— Некоторые вещи являются личными.

— Этот сон был сексуальным, — правильно заключил он. — И обо мне.

Корвина покачала головой.

Она почувствовала, как его мышцы слегка напряглись.

— Это было о ком-то другом? — опасные нотки в его голосе заставили ее соски затвердеть даже в горячей воде.

Собственнический тон его голоса всегда резал ее самым восхитительным образом, голод внутри нее, чтобы принадлежать кому-то, кого кормят на пиру каждый раз, когда это выходит наружу. Ей нравилось, когда он становился таким.

— Нет, — уточнила она. — Я просто имела в виду, что не расскажу.

— Почему? — спросил он, снова расслабляясь, зная, что сон о нем.

— Это просто... немного сбивает с толку. И эротично, несмотря на это.

Одна из его рук под водой лениво провела по ее груди.

— Я знаю, что ты стесняешься, маленькая ворона. Но я трахал тебя и буду трахать так, как ты можешь счесть смущающим и эротичным, — он ущипнул ее сосок, перекатывая его между пальцами. — Твое тело принадлежит мне, чтобы играть. Скажи мне.

— Не думай, что я не замечаю, как ты каждый раз накладываешь на свои вопросы что-то сексуальное, — указала она ему, выгибая спину.

— Не думай, что я не знаю, как сильно тебе это нравится, — съязвил он в ответ с улыбкой в голосе. — Не пытайся сменить тему.

Корвина вздохнула и сдалась, подробно рассказав ему о своем сне. После этого он долго молчал, размышляя.

— Ты хочешь, чтобы тебя трахнули на глазах у людей? — наконец спросил он, все еще играя с ее грудью.

— Нет, — тут же возразила Корвина, ужаснувшись этой мысли.

Она ни в коем случае не хотела, чтобы кто-то наблюдал за ней, когда она вот так терялась. Это слишком интимно.

— Но тебе нравится идея быть увиденной, — размышлял он вслух. — Мысль о том, что тебя почти увидят. Я ошибаюсь?

Она прикусила губу, не сводя глаз с замка, и мысль о том, что кто-то может видеть их тени в ванне, взволновала ее.

— Нет, ты не ошибаешься, — подтвердила она.

— Какой ты маленький сюрприз, — усмехнулся он.

Еще через несколько минут расслабленной тишины, когда вода стала холоднее, они вышли и вытерлись. Корвина обернулась полотенцем, глядя в пол, и румянец поднялся по ее груди, нагота без прикрытия сексуальной активности заставляла ее немного стесняться. У него не было таких жалоб, так как он прошёл в свою комнату во всей своей великолепной скульптурной красе, быстро сменил простыни, пока она наблюдала, и лег в постель.

— Иди сюда, — сказал он ей, открывая для нее одну сторону одеяла.

Корвина прикусила губу и посмотрела в темноту.

— Я должно скоро возвращаться.

— Пусть сначала наступит рассвет, — заявил он. — А теперь ложись в постель. И сними полотенце.

Ее пальцы на секунду сжали полотенце, прежде чем она глубоко вдохнула и позволила ему упасть на пол, торопясь забраться под одеяло вместе с ним. Он выключил свет, погрузив комнату в темноту, и устроился позади нее, накрыв их обоих, его тело было теплым, твердым и таким большим, что казался уютным коконом. Его тело устроилось в ее укромных уголках, обвив ее спину, его рука крепко обхватила ее талию, ноги переплелись с ее, нос зарылся в ее волосы. Это было поглощение всего тела.

— Еще раз ускользнешь от меня, — пробормотал он ей в волосы, его голос был тяжелым от сна, — И я заставлю тебя кончить на мои пальцы в классе.

Восхитительная дрожь заставила ее задрожать от запретной мысли.

— Я рада, что пришла сегодня, — проговорила она в темноту, ее веки отяжелели от сна.

— Я тоже, — его рука на ее животе сжала ее.

— Вы завладеваете всеми моими первыми разами, Мистер Деверелл, — прошептала она тихо, как признание.

Его рука напряглась.

— Я также заберу все ваши последние, Мисс Клемм. Запомните мои слова.

Где-то в тишине тикали часы, стук капель дождя по стеклам казался белым шумом на заднем плане. И в темноте, с дьяволом за спиной, Корвина заснула, впервые в жизни ощущая себя в безопасности, любимой и не одинокой.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 21

 

Корвина

 

Девушка с длинными темными волосами лежала лицом вниз в воде, ее локоны бесплотно плыли по поверхности, кожа казалась призрачно бледной в лунном свете. Корвина огляделась, не зная ни места, ни времени, просто ей нужно добраться до девушки. Она сделала шаг вперед, ее лодыжка погрузилась в ледяную воду, исчезая в темноте.

С колотящимся сердцем она сделала еще один шаг, как раз в тот момент, когда что-то холодное, скользкое схватило ее за лодыжки, удерживая на месте. Корвина изо всех сил пыталась добраться до нее, но движения вызывали волны, заставляя девушку дальше уплывать. Что бы ни схватило ее за лодыжки, оно потащило ее в черную воду, унося под воду.

— Мы знаем, что ты слышишь нас, — раздался женский голос вокруг нее, принеся с собой запах разложения под водой.

Корвина лихорадочно огляделась , пытаясь понять, откуда доносится голос, пытаясь разглядеть что-нибудь в кромешной тьме.

Медленно что -то начало появляться в поле ее зрения, что-то, что, казалось, очень, очень медленно приближалось к ней. Корвина прищурилась, пытаясь разглядеть.

И тут она увидела .

Тела.

Подвешен ные в воде.

Плыв ущие к ней.

— Помоги, — повторил голос. — Найти. Он закрепит на тебе якорь.

Корвина посмотрела вниз и увидела, что Вад схватил ее за лодыжки, удерживая под водой. Она изо всех сил пыталась освободиться, но он не отпускал ее, и движение вызвало волну в неподвижной воде.

Девушка, которая до этого плавала на поверхности, утонула, ее черные волосы танцевали в волнах, и она остановилась прямо перед Корвиной.

Это б ыла Корвина.

Корвина моргнула , пытаясь понять, что она видит.

Плавающая версия ее внезапно открыла глаза, полностью черные, как ворон в зеркале, как раз в тот момент, когда другие тела окружили ее и начали кричать, их скользкие конечности окутали ее под водой.

— Присоединяйся к нам. Присоединяйся к нам. Другого пути нет.

— Корвина!

Она проснулась, задыхаясь, ее глаза пробежались по ней, руки пытались избавиться от ощущения скользкости с ее кожи.

Чье-то тело навалилось на нее сверху, руки прижали ее, удерживая горизонтально на кровати.

— Ты в безопасности. Это дурной сон. Расслабься.

Глубокий, грубый голос, говоривший таким тяжелым тоном, привлек ее внимание. Корвина моргнула, пытаясь сосредоточиться, и увидела над собой слегка обеспокоенное лицо Вада, его глаза блестели даже в темноте комнаты.

Корвина набрала полную грудь воздуха, пытаясь успокоить сердце, когда видения из снов все еще атаковали ее разум.

— Они в озере.

Он слегка нахмурился.

— Кто?

— Тела, — прошептала она ему. — Вот что они мне показали. Как это возможно? Я схожу с ума, Вад?

Он лег на бок, притягивая ее к себе.

— Расскажи мне, что ты увидела.

Она рассказала. Она рассказала ему о женском голосе, который услышала в первый

раз на озере, о голосе, который слышала каждый раз, когда подходила к нему, и о сне.

— Ты же на самом деле не думаешь, что в этом что-то есть, верно? — она сглотнула, нуждаясь в утешении.

Он бездумно гладил ее по спине пальцами, молча в течение долгой минуты.

— Я думаю, что завтра тебе нужно позвонить доктору Детте, а я должен позвонить в Комитет, — наконец заявил он, отвлекшись. — Я видел достаточно вещей, которые не могу объяснить в своей жизни, чтобы не списывать это со счетов. Насколько мне известно, озеро никогда раньше не осматривали.

— Почему?

— Я не знаю, — ответил он, но в его голосе прозвучали нотки чего-то, что Корвина не могла расшифровать.

Она посмотрела на настенные часы. Было уже пять утра, небо за окном все еще оставалось темным.

— Мы можем отправиться на озеро? — спросила она его, вставая с кровати и находя свою одежду на полу.

— Какой смысл идти прямо сейчас? — он откинулся на локти, наблюдая за ней своими острыми глазами. — Мы не можем осмотреть озеро в одиночку. Комитет соберет команду к полудню.

Корвина чувствовала себя взволнованной, встревоженной, сон все еще стоял на переднем плане ее сознания.

— Я не знаю. Просто. Мне нужно подышать свежим воздухом.

Она быстро оделась и завязала волосы сзади лентой колье, обернув шаль вокруг себя. Направляясь к двери, она почувствовала его за спиной.

— Ты не пойдешь туда одна, — заявил он, открывая дверь.

Благодарная за его компанию, потому что она действительно не хотела идти туда одна, Корвина молча последовала за ним, когда он вывел их, застегивая куртку и натягивая капюшон на голову.

Они вышли в темное, холодное, туманное утро, ветер напал на их кожу. Он взял фонарь, висевший сбоку от двери, щелкнул зажигалкой, зажег и повел их направо. К счастью, дождь прекратился, оставив после себя лишь след влажного тумана, цепляющийся за них. Корвина в замешательстве посмотрела на лестницу, по которой поднялась в гору.

— Здесь есть более короткая тропинка, — сказал он ей, ведя ее в темный лес сбоку.

Холодок пробежал по ее спине, дрожь страха, когда он повел их к черному входу в туннель, о существовании которого она даже не подозревала.

Он поднял фонарь и повернулся, протянув руку ладонью вверх, его лицо наполовину светилось в свете пламени, наполовину потемнело от ночи вокруг. Корвина смотрела на вход в туннель, ее сердце быстро забилось, зная, что это момент истины.

Что, если он все это время был злодеем, Корвина? — прошептал в ее голове коварный голос, который она слышала только один раз в своей жизни. — Что, если он сказал то, что тебе нужно было услышать, чтобы привести тебя сюда? Ты можешь пропасть, и тебя никогда не найдут.

Корвина остановилась.

Она пришла к нему по собственной воле, так что никто в ее башне даже не знал, что она пропала из своей комнаты. Секс это одно, эмоции это одно, но жизнь совсем другое. Она доверяла ему в сексе и доверяла себе в эмоциях, но жизнь? Доверила ли она ему свою жизнь? Ей снилось, что она находит трупы, тела, которые его дед пытал и убивал, дедушку, о смерти которой она до сих пор ничего не знала. Убил ли он своего деда? Говоря, что хочет навести порядок в Веренмор, имел ли он в виду — спрятать секреты поглубже или раскрыть их?

Корвина смотрела на его руку, которая касалась, ласкала и требовала каждый сантиметр ее тела, ее сердце бешено заколотилось. Это та же самая рука, которой Вад из сна потянул ее под воду, та же самая рука, которой зверь Вад держал ее, та же самая рука, которой настоящий Вад играл и на ее теле, и на этом пианино с прекрасной музыкой.

Достаточно ли она доверяла ему, чтобы зайти с ним в неизвестный туннель? Был ли это риск исчезнуть навсегда без следа, или она слишком много думала?

Она перевела взгляд с его руки на его глаза, наблюдая, как они смотрят за ней, его взгляд светился знанием ее мыслей.

Это его испытание.

Он намеренно привел ее в этот туннель, проверяя ее мужество.

Что он ей сказал?

Я не могу сказать правду тому, кому не доверяю, чтобы он не сбежал.

Была ли это проверка, чтобы посмотреть, сбежит ли она, или он хотел, чтобы это выглядело как проверка? Она не знала, почему вид этого туннеля вызвал все эти вопросы в ее мозгу. Доверяла ли она ему идти в темноту наедине с ним, зная все, что она сделала?

Она закрыла глаза, сосредоточившись, образы вспыхнули у нее перед глазами за долю секунды.

Дьявол, Влюблённые, Башня.

Голос Мо, велевший ей держаться за него.

Наедине в машине на горе под дождем.

Сплетенные в библиотеке.

Занятые в Хранилище.

Вад из сна, сидящий на своем троне, в полном одиночестве, берущий ее.

Настоящий Вад , пожирающий ее в лесу.

И всего несколько часов назад , совместное принятие ванны.

— Ты мне доверяешь? — он задал соответствующий вопрос, его голос был ровным, ничего не выдававший.

Корвина открыла глаза и уставилась на его руку. Чувство дежавю вновь нахлынуло на нее, как будто она была в этом месте, в этот момент, в это время раньше.

Это может оказаться глупость. Это может оказаться разрушением. Это может все изменить. Но она доверяла тому, что он заставлял ее испытывать, верила, что ее инстинкты не сбили ее с пути, верила, что вселенная не направила ее по ложному пути.

Она взяла его за руку и взглянула на него.

— Да.

Его рука обхватила ее маленькую с силой и триумфом, другой рукой он опустил фонарь и скрыл их лица в темноте. Что-то кардинальное произошло в тот момент, что-то, что изменило, сдвинуло, перестроило их обоих, соединив их части вместе таким образом, что никто не мог сказать, где заканчивалась она, а начинался он. Своим доверием она отдала ему последнее, что у нее осталось, все свое существо, эту гору секретов, которыми он теперь владел.

— Ты понятия не имеешь, что ты только что сделала, маленькая ведьма, — он притянул ее к себе, его челюсть светилась в низком желтом пламени. — Теперь пути обратно нет. Я никогда не позволю тебе сбежать.

Корвина сглотнула, положив свободную руку ему на грудь, ощущая под ладонью ровное биение его сердца.

— Просто знай, что если ты убьешь меня, я лично буду преследовать тебя. Удачи тебе намочить свой член после этого.

Слабая улыбка промелькнула в темноте.

— Принято к сведению.

С этими словами он потянул ее за собой, увлекая в бездну. Корвина схватила его за руку, следуя за ним, пока он шел по темному узкому туннелю, в горе. Стены были неровными и каменистыми, тропинка под их ногами усеяна травой.

Он держал фонарь низко, и Корвина подняла голову, чтобы посмотреть, почему.

Летучие мыши. Сотни из них висели вниз головой в похожем на пещеру туннеле. Так вот где они жили.

Уверенность в его походке была единственной вещью, которая удерживала Корвину от чувства удушья в туннеле, зная, что скоро этому придет конец. Она дышала ртом, сжимая его руку, как тиски, и пыталась пересечь полосу летучих мышей.

Через несколько минут она подняла глаза и с облегчением увидела, что летучие мыши, к счастью, исчезли.

— Что это за место? — прошептала она, ее голос был слышен даже на низкой громкости.

— Один из многих туннелей вокруг Веренмор, — сказал он тем же низким тоном. — Большинство людей не знают о них, а те, кто знает, действительно никогда не пересекают их.

— Это было на карте твоей семьи? — спросила она, отвлекаясь.

— Да, — ответил он, сжимая ее руку. — Есть один, ведущий прямо в ущелье. Я закрыл его наглухо. Вот что использовали Истребители, чтобы так быстро подниматься и спускаться с горы, оставаясь незамеченными.

Корвина вздрогнула, сырость в воздухе и холод в туннеле заставили ее укутаться в шаль. В нескольких шагах впереди лежала, туша животного.

— Как ты вообще можешь пересекать их в одиночку? — спросила она, глядя на разбросанные кости, когда они перешагивали его.

Он снова сжал ее руку.

— Я никогда особо не боялся. Тьма, смерть, кровь, кости, все это так или иначе часть жизни.

— А призраки? — спросила она, набирая скорость вместе с ним. — Ты веришь в них?

— Я не знаю, — он бросил на нее взгляд из-под капюшона, фонарь качался в другой руке, освещая им путь. — Я больше верю в сверхъестественное. Считаю, что есть достаточно вещей за пределами нашего понимания, которые еще не имеют объяснения. Возможно, это произойдет через несколько лет. В конце концов, несколько сотен лет назад шизофрении тоже не было объяснения.

Нет, не было. Ее мать, родись она в другое время, была бы сожжена на костре. И Корвина тоже.

Наконец они вышли в устье туннеля, с другой стороны, и Корвина набрала полную грудь свежего, драгоценного воздуха. Она огляделась, небо стало немного светлее, чем было, и поняла, что они рядом с мостом.

Над головой пролетела стая ворон, каркая на нее.

— Твои птицы скучали по тебе, — раздался его насмешливый голос рядом с ней, когда она посмотрела на птиц с легкой улыбкой на лице.

— Я не видела их уже несколько недель, — прокомментировала она, наблюдая, как птицы садятся на открытую беседку рядом с мостом, а некоторые улетают.

— Я знаю, — он отпустил ее руку. — Я угощаю их, когда ремонтирую пианино.

Корвина удивленно посмотрела на него. Это неожиданно. Мило. И она почувствовала себя идиоткой из-за того, что на мгновение запаниковала, прежде чем они вошли в туннель.

— Ты хотела сходить на озеро, — напомнил он ей, проходя по мосту и опираясь локтями о каменные перила. — Вот мы и пришли.

Корвина вздохнула и подошла к мосту рядом с ним, наклонившись, смотря в черную воду.

Впервые с тех пор, как она приехала в Веренмор, она закрыла глаза и открыла свои чувства. Она не знала, было ли это что-то, что она подсознательно уловила, что теперь пришло к ней, или что-то за пределами нормального, за пределами ее понимания. Она просто знала, что это пытается заявить о себе через нее.

Запах гнили и разложения донесся раньше, чем голос.

Найди нас.

Призрачные муравьи поползли по ее коже, волосы на затылке встали дыбом. Корвина глубоко вздохнула и посмотрела на воду, увидев свое отражение в темных глубинах. Вороны, которые сидели на беседке, взлетели, один раз покружились над ее головой, прежде чем перелететь через гору.

Она сглотнула.

— Ты будешь здесь, когда будут осматривать озеро? — спросила она мужчину рядом с ней, который, как она чувствовала, внимательно наблюдал за ней.

— Да.

— Пусть посмотрят под мостом.

Она не знала, откуда ей это известно. Быть может, это то, как ее отражение напомнило ей о том инциденте с зеркалом в ванной комнате. Быть может, это инстинкт, какие-то подсказки, которые ее глубокий разум уловил во время прогулок, которые ее сознание не могло понять. Быть может, это птицы. Она не знала.

Но она прикоснулась к холодному камню перил, вспомнив, как ее потянули в эту воду, и в сотый раз подумала, не сошла ли она с ума.

После нескольких минут молчания они оба вернулись в замок через лес, обойдя Административное Крыло, чтобы сделать свои телефонные звонки.

Кейлин вышла из Крыла и удивленно остановилась, увидев, что Корвина и Вад стоят рядом.

— Мистер Деверелл, — Кейлин кивнула мужчине рядом с ней, и в ее глазах появилось понимание. — Корвина.

— Я верю, что ты сохранишь это в тайне, Кейлин, — сказал Вад своим глубоким, властным тоном женщине, которая была намного старше его. — Нам нужно сделать несколько звонков сегодня.

— Конечно, Мистер Деверелл, — Кейлин наклонила голову и двинулась по дорожке.

Корвина проводила ее взглядом.

— Она знает, кто ты?

Они вошли в пустое здание, и Вад повел ее в кабинет слева, скользнув по ней взглядом.

— Нет.

— Тогда почему она была такой... покорной? — удивилась Корвина, когда они вошли в небольшое помещение со столом, стулом и телефоном. Уродливая мысль пронзила ее разум. — Пожалуйста, скажи мне, что ты с ней не спал.

Ее бы затошнило, если бы он это сделал.

Его глубокий смешок раздался прежде, чем его руки легли на ее талию, притягивая в пространство между его ногами, когда он откинулся на стол. Одна из его рук взяла ее за подбородок в движении, которое ее тело узнало, его серебристые глаза тепло посмотрели на нее.

— Мне нравится, что ты относишься ко мне, как собственница.

— Это не ответ, — заметила она, и ее желудок сжался.

— Нет, — заверил он ее, поглаживая большим пальцем ее нижнюю губу. — Она подавлена, потому что знает, что я в Комитете. И она знает, что я в Комитете, потому что я попросил ее отправить тебе предложение о зачислении. Она бы не сделала этого, не зная, что у меня имеются полномочия.

Узел в ее груди ослабел, взгляд упал на его шею, когда он тепло смотрел на нее.

— Тебе бы тоже не понравилось жить в кампусе с одним из моих бывших любовников, — напомнила она ему, покраснев под его пристальным взглядом.

Он крепче сжал ее подбородок, приподняв ее лицо, а другой рукой собственническим жестом обхватил ее задницу.

— Я бы скорее сбросил его с этой горы, чем оставил его на ней, маленькая ворона. Даже моя злодейская, зверская форма в твоем сне не разделяла этого. Твой разум достаточно хорошо знает, что я никогда этого не сделаю.

Боже, она не понимала, почему ее так заводило, когда он заявлял на нее права.

— Мне нужно позвонить доктору Детте, — прошептала она, надеясь, что он оставит ее.

Он потер ее нижнюю губу.

— Тогда позвони ему. Я не уйду. В твоем досье нет ничего, чего бы я уже не знал.

Он поднес к ней телефон, не двигаясь и не давая ей пошевелиться. Корвина вздохнула и набрала номер, который запомнила много лет назад, по которому звонила каждые несколько месяцев.

Она поднесла телефон к уху, ее палец нервно теребил провод, когда его руки обхватили ее поясницу, успокаивающе потирая.

На другом конце провода раздалось четыре гудка, каждый из которых заставлял ее сердце биться быстрее, пока ее не попросили оставить голосовое сообщение.

Корвина глубоко вздохнула, дождалась сигнала и заговорила.

— Здравствуйте, доктор Детта. Это Корвина Клемм. Надеюсь, у вас все хорошо. Сейчас я учусь в Университете Веренмор. Последние несколько недель я слышу голоса, не только Мо, но и других. И я кое-что видела. Худшим был случай в ванной. Кажется, у меня были галлюцинации, но я не уверена. В том-то и дело, что я понятия не имею, происходят ли эти... вещи, которые я испытываю, на самом деле или они у меня в голове. — ее мышцы напряглись, когда она сделала еще один вдох. — Учитывая мою историю, я.. Я просто хочу знать. Знаю, что в прошлый раз мое обследование было отрицательным, но, возможно, что-то изменилось. Пожалуйста, скажите мне, что делать. Я..

Сообщение оборвалось.

Корвина выдохнула и передала телефон мужчине, прижавшемуся к ней, который наблюдал за ней, как ястреб с серебристыми глазами.

— Ты не рассказала мне о случае в ванной, — заявил он, сузив глаза.

— Я не знала, что должна была тебе сказать, — напряглась она. — В любом случае, это было давно.

Он обнял ее одной рукой, притянул к себе и приподнял ее подбородок, ее голова откинулась назад, когда он наклонился.

— Пойми это, Корвина. Я не знаю, как все между нами изменилось, но мне все равно. Ты не одинока. Больше нет, — терпеливо сказал он, свирепо глядя на нее. — Если что-то подобное случится, скажи мне. Если ты нуждаешься в помощи, скажи мне. Если ты нуждаешься в утешении, скажи мне. Все, что нужно. Я стану единственным безумием внутри тебя, понимаешь?

Ее горло сжалось.

Она была не одна. Но продлится ли это долго?

— Мы не знаем, как долго это продлится, — повторила она свою мысль, не сводя глаз с его шеи.

— Посмотри на меня, — приказал он, и ее тело подчинилось, ее взгляд встретился с его. — Я внук серийного убийцы. Он меня вырастил, научил. Его наследие мое, его кровь моя. Я никогда не стану хорошим человеком. Но тебе не нужен хороший человек, не так ли? Тебе нужен дьявол, чтобы сражаться со своими демонами, потому что ты не хочешь биться с ними в одиночку. Ты самодостаточна, но не хочешь быть такой. Ты хочешь, чтобы на троне сидел тот зверь, который взял бы на себя ответственность за тебя, зверь, который мог бы трахнуть тебя до крови в комнате, полной обезумевших людей, и все же заставить тебя чувствовать себя в безопасности. Я не прав?

Корвина чувствовала себя голой, ободранной, выпотрошенной, ее внутренности были разбросаны по полу этого кабинета, когда он тупо смотрел на них.

— Нет, — ее голос был едва слышен.

— Некоторые вещи находятся за пределами нашего понимания, — он притянул ее ближе. — Это началось в тот день, когда Старушка Зельда рассказала мне о фиолетовых глазах. Это, — он погладил ее по щеке большим пальцем, — Началось в тот день, когда я нашел твою мать, когда искал друга, в тот день, когда я увидел тебя у кабинета доктора Детты. Ты сидела в углу зала ожидания, вся в черном, закутавшись в юбку, а эти глаза смотрели в пространство.

Дрожь пробежала по ее подбородку, когда он заговорил, соответствуя дрожи в ее сердце.

— Я увидел тебя тогда, я нашел тебя тогда. Пригласить тебя сюда было для меня способом утолить свое любопытство, не более того. Я никогда не хотел, чтобы ты знала мои секреты. Но мы здесь, и это продлится долго, Корвина, — его свирепость заполнила все ее лицо, когда он наклонился ближе, его губы находились на расстоянии вздоха. — Это продлится до тех пор, пока розы на моей могиле не перестанут делиться корнями с розами на твоей, — заявил он. — Я буду с тобой даже после смерти, маленькая ведьма. Я твой зверь. Я твое безумие. А ты, ты моя загробная жизнь.

— А если однажды я стану такой, как моя мама? — прошептала она с самым глубоким, самым темным страхом в сердце.

— Ты не станешь, — пробормотал он. — У твоей матери никого не было. То, что она воспитала тебя такой, само по себе чудо. Но у тебя есть я. Я никуда тебя не отпущу. Ты поняла?

Слеза скатилась по ее щеке, когда он поцеловал ее, его губы жестоко коснулись ее губ, руки жестоко коснулись ее лица, слова жестоко коснулись ее сердца.

Корвина сдалась ему, как песок под океанской волной, позволив ему унести ее, куда он пожелает, оставив следы ее прошлого позади этого момента. Целуя его кабинете, упиваясь словами человека, которого она все еще не до конца понимала, но знала, что охотно потратила бы на это всю жизнь, Корвина сдалась, почувствовав, как что-то потерянное внутри нее, наконец, вернулось домой.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 22

 

Корвина

 

— Ребята, вы слышали, что они осматривают озеро?

Джейд села со своим подносом за обедом, ее зеленые глаза были широко раскрыты.

Эрика кивнула со своей стороны.

— Да. Я видела, как во время моего перерыва подъехала команда людей.

Корвина откусила кусочек салата, медленно жуя и прислушиваясь к разговору, надеясь услышать какие-нибудь новости.

— Как думаете, почему они делают это сейчас? — Этан задумался, жуя морковную палочку. — Должно быть, что-то случилось, чтобы они появились. Не думаю, что кто-то даже ходил на это озеро раньше.

Джакс внезапно повернулся к ней.

— Эй, разве ты не обнаружила озеро в лесу в начале семестра?

Корвина кивнула с набитым ртом.

— Да, но больше я туда не ходила.

— Странно, — пробормотала Джейд. — Думаете, это из-за Черного Бала?

— Что ты имеешь в виду? — спросила Эрика. — Бал в следующем месяце.

Джейд посмотрела в окно на удивительно ясный день.

— Я имею в виду, быть может, они не хотят, чтобы кто-то исчез в этом году, и это что-то спровоцировало? Кто знает?

— Вы, ребята, хотите пойти посмотреть, что там происходит? — предложил Итан. — Я слышал, что группа парней из моей башни уже ушла.

— Да, давайте сходим, — с энтузиазмом кивнул Джакс.

Пока они обдумывали различные теории, Корвина съела свой обед, желая сама сходить на озеро, просто чтобы посмотреть, что происходит. Как только они доели, Корвина схватила банан, и они все вышли и направились к лесу, ее сердце болело от зияющей дыры в их компании, которая была Троем, вспоминая последний раз, когда они ходили в лес с ним.

— Я скучаю по Трою, — повторил Итан ее мысли, схватившись за шею. — Придурку бы это понравилось.

— Да, — согласилась Джейд, двигаясь впереди группы к лесу.

— Вы знаете, что однажды он ушел в лес один? — Итан фыркнул от смеха. — Сделал несколько шагов и выбежал обратно, а потом притворился, что опаздывает на занятия.

Корвина улыбнулась, с удивлением представив себе это с парнем.

— Где это озеро? — прямо спросила Эрика Корвину, когда они спускались по склону.

Солнечный свет играл в прятки с темными облаками, все еще делая день ярче, чем он был за последние недели.

— Чуть впереди, если я правильно помню, — ответила Корвина, зная точное местоположение, но делая вид, что не знает.

Чем ближе они приближались, тем больше она могла слышать звуки людей, эхом отдающиеся в лесу. Выйдя через несколько минут на поляну, Корвина замерла, наблюдая за происходящим.

Вода озера отражала свет, его темные глубины все еще оставались неизвестными. Посередине стояли две лодки с двумя водолазами в каждой. Несколько человек стояли на берегу и на мосту вдалеке, наблюдая за происходящим, она не могла сказать.

Корвина направилась к своему камню и оставила банан там для птиц, обернувшись, чтобы увидеть, как ее друзья продвигаются к мосту. Сам мост, теперь, когда она могла видеть его при дневном свете, был прекрасен. Небольшой, сложенный из серого камня и покрытый зеленым мхом, туннелем над узкой частью озера, соединявшей эту часть горы с другой стороной.

Она присоединилась к ним, когда они шли туда, спотыкаясь о первую ступеньку. Джакс поймал ее, поддержал, и Корвина поблагодарила его, подняв глаза, чтобы увидеть, как на мгновение вспыхнули серебристые глаза, прежде чем он стиснул челюсти, глядя на остальную часть их группы.

— Что вы все здесь делаете? — спросил Вад у всей группы, намеренно отводя глаза от Корвины, когда она подошла к перилам, чтобы посмотреть вниз, и заметила знакомое лицо.

— Мы просто хотели посмотреть, что происходит, Мистер Деверелл, — ответила Эрика чересчур сладким тоном, от которого у нее заскрежетали зубы.

Корвина, не обращая на них внимания, подошла и встала рядом с Аяксом.

— Рада видеть вас, Мистер Хантер, — поприветствовала она его, когда он повернулся, и его лицо исказилось в искренней улыбке.

— Ах, девушка с фиолетовыми глазами. Пожалуйста, зови меня Аякс, Корвина, — он снова посмотрел вперед.

Корвина наблюдала, как водолазы в озере надели защитные очки, подняли большие пальцы вверх и спрыгнули вниз.

— Вы привезли их? — спросила она его, оглядывая всех странных, серьезных людей в этом месте.

Он кивнул.

— Твой парень позвонил мне сегодня утром. К счастью, я все еще был в городе. Мне удалось вовремя собрать команду.

Ее сердце затрепетало при слове «парень», но она подавила его.

— Пожалуйста, не говорите этого вслух.

Он посмотрел на нее.

— Конечно. Я так понимаю, он рассказал тебе правду?

— Да, кое-что, — тихо призналась Корвина. — Трой? — спросила она, чувствуя, как внутри у нее все сжалось.

Аякс протрезвел.

— Покоится с миром.

После этого они стояли молча, просто наблюдая за озером, пока водолазы проделывали свою работу. Она почувствовала, как другие люди присоединились к ним у перил, Вад с другой стороны от Аякса, ее друзья на ее.

— Они уже что-нибудь нашли? — спросил Вад, вынимая из кармана пачку сигарет и молча протягивая одну Аяксу, принимая ее.

— Нет.

Они закурили.

— Как долго будут осматривать озеро? — спросила Джейд со своей стороны, заглядывая внутрь. — Я никогда раньше не видела такой темной воды.

— За оттенком скрывается старая легенда, — сообщил ей Вад, его знания об этих горах были намного обширнее, чем она себе представляла.

— Что за легенда, Мистер Деверелл? — спросил Итан, опершись на локти.

— Мне тоже интересно, — вставил Аякс.

Вад затянулся и выдохнул дым.

— Давным-давно это место называлось Змеиным озером. Согласно легенде, это ущелье в горе было ямой чудовищных змей. Они съедали все, что обнаруживали в лесу. Однажды в лесу они укусили человека и утащили его с собой в яму. Его возлюбленная, — он сделал затяжку, его голос гипнотизировал рассказ, — Была могущественной колдуньей. Когда она обнаружила, что он исчез и был жестоко убит, ее ярость не знала границ.

Он сделал паузу, выдыхая, и Корвина наблюдала за его профилем, зацепившись и за него, и за историю.

— В своей боли, — продолжал он своим глубоким, гравийным голосом, каким-то образом делая историю еще более пугающей, — Она вошла в яму и поймала всех змей своими волосами, обняв разлагающееся тело своего возлюбленного, и наполнила яму водой, насильно утопив их всех. Говорят, что чернота в воде — это ее волосы, удерживающая ядовитых змей в ловушке на вечность, пока она остается со своим возлюбленным.

Корвина вздрогнула.

— Это ужасно, — голос Итана слегка дрожал.

— Черт, у меня мурашки по коже, — Эрика потерла руки.

Вад усмехнулся, затушив сигарету о каменные перила.

— Это древняя легенда. Если вы посмотрите, то найдете в библиотеке кучу книг об этих горах. Такие места, как правило, вдохновляют воображение самым порочным образом.

— Хорошо, что водолазы не знают этой истории, — язвительно заметил Аякс, нарушая мрак.

— Вы все должны вернуться в замок, — сказал Вад группе. — У вас занятия, а это вас не касается.

Корвина могла видеть нежелание на лицах всех, но они все кивнули, возвращаясь в замок, жизнь возобновилась как обычно.

Через три урока и домашнее задание она вернула несколько книг в библиотеку, снова встретившись с друзьями в сумерках, совершив небольшую прогулку к озеру.

Сцена, к которой они пришли, была немного другой.

На берегу лежал брезент с какими-то вещами, над которыми работали криминалисты, что-то, чего Корвина не могла видеть. Напряжение в воздухе было высоким, у всех следователей были суровые лица. Вад и два других учителя, доктор Браун и доктор Пол, стояли по одну сторону от Аякса, скрестив руки на груди.

— Что происходит? — спросила Джейд, задаваясь тем же вопросом, что и Корвина, когда раздался крик.

Что-то еще было найдено.

Корвина вцепилась в ремешок своей сумки побелевшими костяшками пальцев, не сводя глаз с озера, когда команда людей бросилась к водолазу в лодке, взяв все, что он им передал, прежде чем снова погрузиться в воду. Команда поспешила к берегу, осторожно положив все, что было у них в руках, на расстеленный брезент. Ее друзья поспешили туда, чтобы посмотреть, что это было, но Корвина осталась на месте, внезапно почувствовав тепло его присутствия у себя за спиной, когда холод проник в ее кости.

— Похоже, ты была права, маленькая ворона, — тихо проговорил он мрачным тоном.

— Они нашли тела? — она повернулась, чтобы посмотреть на него, ее сердце бешено заколотилось.

— Кости.

Корвина вздрогнула, желаниеподойти ближе к теплу его тела было сильным.

— Они все еще находят их, — сказал он ей, не сводя глаз с озера. — Тела были прикованы.

Корвина вспомнила свой сон, чьи-то руки схватили ее за лодыжки и потащили вниз.

— По ногам, не так ли? Что-то привязанное к их ногам?

Он скользнул взглядом в ее сторону.

— Да.

После этого они стояли молча, наблюдая за последствиями хаоса, который устроил его дед. Это не могло быть легко для Вада.

Корвина огляделась, убеждаясь, что никто не смотрит, затем медленно провела пальцем по его руке в знак солидарности.

— Ты в порядке?

Он фыркнул от смеха.

— Я действительно счастлив. Испытываю облегчение.

Корвина взглянула на него, нахмурив брови.

— На обнаруженные тела?

— Да, — он провел рукой по волосам, по этой седой пряди. — Мы, вероятно, никогда не сможем идентифицировать их всех, но зная, что они найдены, это вызывает облегчение. Столько смертей в одном месте, — его голос затих. — Это действительно может снять часть проклятия с этого замка.

— Думаешь, это наконец остановит исчезновения на Черном Балу?

— Мы узнаем об этом через месяц, не думаешь?

В течение следующих нескольких часов, когда все больше и больше студентов из Университета приходили на озеро, чтобы просто постоять в стороне и понаблюдать за происходящим, Корвина стояла со своими друзьями в оцепенении и глядела, как водолазы снимали оборудование и что-то вытаскивали, снова и снова, пока не начало смеркаться, и погружение пришлось приостановить.

Водолазам потребовалось три дня, чтобы осмотреть все, что они нашли на дне озера. К концу все больше следователей наводняли место, все больше студентов приходили посмотреть, что было найдено, все больше судебных экспертов аккуратно организовывали и записывали.

В последний вечер, при полной луне, аккуратный ряд собранных предметов лежал на четырех широких брезентах. От личных вещей, таких как обувь, заколок для волос и часов, до останков скелетов.

Кости.

Четырнадцать черепов.

Всего восемьсот шестьдесят восемь фрагментированных костей, человеческих и животных, остальные, вероятно, погребены под дном озера. Женский голос больше не раздавался.

И ее единственный вопрос остался без ответа.

Как, черт возьми, она узнала о них?

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 23

 

Корвина

 

Следующие несколько недель прошли как в тумане. Между подготовкой к экзаменам, написанием выпускных работ и тайными встречами с Вадом у Корвины почти не было времени дышать.

Наличие парня, который являлся учителем, владельцем замка и членом Комитета, в некотором смысле очень пригодилось.

Она получила специальное разрешение от Мисси Суки, на ранее открытие библиотеке для занятий, о чем студентам не сообщили, потому что Миссис Суки не доверяла им свои книги. Ее распорядок был прост. Она рано просыпалась и шла в библиотеку, чтобы поработать над одной статьей в течение нескольких часов, после чего Вад обычно находил ее в проходе после тренировки, весь потный и горячий, прижимал ее к книгам и трахал в течение дня в пустой библиотеке. Затем она возвращалась в свою башню, принимала душ и готовилась к занятиям, общалась со своими друзьями, особенно с Джейд, и помогала ей медленно восстанавливаться.

Во время занятий она сосредотачивалась и училась до тех пор, пока не приходил Вад, где она притворялась, что не знает, как он ощущается внутри нее, все время пялясь на него. После последнего урока она говорила своим друзьям, что идет в библиотеку, но либо оставалась в классе, чтобы он склонился над своим столом, либо прижимал ее к окну, чтобы она не видела ничего, кроме ущелья, завладевая ею сзади, либо она действительно шла в библиотеку учиться.

После ужина она говорила своим друзьям, что собирается прогуляться, и либо встречалась с ним в Хранилище, которое все еще не было открыто для студентов из-за ремонта, либо встречалась с ним в его комнате в течение нескольких часов.

Они трахались.

Много трахались, с ненасытной потребностью, которая, казалось, становилась все более дикой, и интенсивной нежностью, которая, казалось, расцветала все глубже. Они также много разговаривали, отдышавшись в постели, или в ванне, глядя на замок, или в лесу, отправляясь на прогулку. Иногда они вообще не разговаривали. Иногда он играл свою музыку, изгоняя своих демонов, а она читала свои романы, признавая своих ангелов.

Кем бы они ни были, они просто были. Они перестали бороться с течением и отдались ему, не зная, куда оно их приведет.

Тот факт, что тела были найдены в озере, каким-то образом сделал эти леса еще более страшными в кампусе. В них больше никто не ходил, и слухи о том, что все мертвецы бродят по замку, казалось, находили все больше и больше подтверждения в умах людей. Все начали видеть призраков. Истории о призраках в башнях, в коридорах, в садах распространились по Университету. Дело дошло до того, что Корвине захотелось разбить себе голову, когда один из ее одноклассников поклялся, что видел призрака в туалете.

Корвина не верила всем слухам, главным образом потому, что голоса в ее голове стихли. Тем не менее, чувство облегчения не было тем, что она ощущала, когда приблизилась дата Чёрного Бала. Это было чувство обреченности, чувство, чего-то ужасного, чего-то ужасно неправильного. Доктор Детта так и не перезвонил, и это еще более неприятно.

— Я не могу этого объяснить, — сказала она Ваду, сидя в креслах библиотеки после интенсивного, блаженно оргазмического секса ранним утром. — Это похоже на то... как мои инстинкты кричат на меня. Должно произойти что-то плохое, и я не знаю, что именно.

Вад подбросил дров в камин, сидя на корточках, его привлекательное лицо было освещено светом огня. Погода определенно становилась лучше в дневное время, но раннее утро все еще было слишком холодным.

— Есть ли что-то конкретное, что вызывает это? — спросил он, усаживаясь в плюшевое красно-коричневое кресло рядом с ней и застегивая рубашку, у которой не хватало пуговицы где-то на полу библиотеки.

Корвина сделала паузу, обдумывая его вопрос, пытаясь вспомнить, когда у нее возникло такое чувство. Ее сердце упало.

— Оно усиливается после того, как мы вместе. Я... Я думаю, это может иметь какое-то отношение к тебе или, возможно, к твоей семье?

Он положил руку на ее беспокойное колено, успокаивая.

— Это может быть полностью гормональным. Я говорю это не для того, чтобы быть мудаком, но твои гормоны скачут, когда ты со мной. Ты испытываешь интенсивность. Это может стать причиной.

Иногда в его словах было слишком много смысла.

Корвина вздохнула.

— Тогда мы вернулись к началу, когда у меня ни о чем не было ни малейшего представления.

Он сжал ее колено.

— Аякс приходил вчера. Сказал, что опознали десять жертв. Четверо остаются неизвестными.

— Но ведь их было пятнадцать, верно?

Корвина помнила по пустым могилам.

— Да, — он встал. — Их могли спрятать в другом месте. Учитывая эти леса, мы можем никогда не узнать.

— Ты уходишь?

Корвина запрокинула голову, чтобы посмотреть на него, видя его высокое, широкое тело, покрытое черным, его волосы, зачесанные назад, с седой прядью, сверкающей в свете огня, подчеркивающей его красивые скулы и эти обжигающие, потрясающие серебристые глаза, которые ни на йоту не потеряли своей интенсивности. Боже, он был таким же великолепным, каким она обнаружила его в ту первую ночь несколько месяцев назад.

— Сегодня я защищаю свою диссертацию, — он наклонился, накрывая ее губы своими, крепко целуя, прежде чем прижаться поцелуем к ее пирсингу. Его глаза сияли. — Будь хорошей.

Она улыбнулась.

— Когда я нет?

Его губы скривились, прежде чем он взял две книги со стола, на котором трахал ее, и вышел.

Корвина выдохнула, возвращаясь к изучению критической теории, узел в ее животе все не распутывался.

Именно в этот момент Корвина впервые в своей жизни открыла дневник, сняла колпачок с ручки и позволила мыслям течь своим чередом.

Ветер в стенах

Вторит тайнам и грехам ,

Шепчет мне ,

Призывая прислушаться ,

И я стараюсь

Неудача

Не слыш у приближающейся смерти

Это приближается

Она посмотрела на то, что, черт возьми, она написала в своем потоке сознания, закрыла глаза и оторвала страницу, бросив ее в огонь. Он пожирал его, чернила таяли в пламени, поглощенные пеплом, который останется в конце.

Поглаживая рукой свой дневник, она тихо начала писать историю девушки, которая умерла в замке, бродя по стенам в поисках возлюбленного, который так и не пришел.

Джейд обнаружила ее несколько часов спустя, сидящей в кресле и яростно строчащей в своем дневнике, будто открылись шлюзы.

Джейд уронила сумку на пол, посмотрела на пустой стол Миссис Суки и упала в кресло, в котором несколько часов назад сидел Вад.

— Я больше не могу учиться, — пожаловалась она усталым голосом. — Если мне придется прочитать еще одну дату для Истории, я совершу что-то радикальное.

Корвина почувствовала, как ее губы дернулись, но промолчала, дописав последнюю строчку на странице, прежде чем закрыть дневник и положить его в сумку. Трепет в ее венах от этой истории был чем-то новым.

— Ты взволнована предстоящим Балом? — спросила Джейд, когда она закончила.

В какой-то степени она была взволнована. Она никогда в жизни не видела ничего похожего на Балл, о котором говорили парни. Хорошая еда, музыка, одежда и маски, все это звучало как идеальная ночь. Если, конечно, на этот раз никто не исчезнет.

Она пожала плечами.

— Слегка, да.

Джейд посмотрела на свои ногти, которые она наконец-то вновь покрасила в розовый, впервые после смерти Троя. При одной мысли о нем сердце Корвины пронзила острая боль. Она скучала по его присутствию и его фирменной улыбке каждый божий день, поэтому даже не могла представить, насколько это должно быть тяжело для ее соседки по комнате. Иногда она представляла, что испытала бы, если бы потеряла Вада, как Джейд потеряла Троя, и сам факт, что Джейд могла встать с постели и вернуться к жизни, был для нее чудом.

— Итан спросил меня, пойду ли я с ним, — сказала Джейд, все еще глядя на свои ногти. — Не в романтическом ключе или что-то в этом роде. Мы оба просто любили Троя, и он подумал, что было бы неплохо, если бы мы пошли вместе.

Корвина почувствовала, как ее брови слегка приподнялись, прежде чем она научилась выражать свое лицо. Она была почти уверена, что Итану нравилась Джейд, но, как хороший друг, он никогда не смотрел на нее дважды, пока Трой был с ней.

— Я думаю, это хорошая идея, — согласилась Корвина, надеясь, что это принесет ее друзьям немного радости.

Джейд взяла брошенную ручку и начала рисовать.

— С кем ты идешь?

С серебристоглазым дьяволом из Веренмор. Тайно. Но, конечно, она не могла этого сказать.

— Ни с кем, — пожала она плечами. — Я и сама справлюсь.

— Думаю, Джакс хочет пригласить тебя.

— Надеюсь, что нет. — Корвина прикусила губу.

Вад не был поклонником Джакса, пытающегося залезть под юбку Корвины, как он сказал, и если бы роли поменялись местами, она, вероятно, тоже не была бы.

— На улице великолепная погода, — Джейд встала, схватив Корвину за руку. — Давай. Пойдём немного позагораем. В любом случае, ты проводишь слишком много времени в этом подземелье.

По большей части, потому что ее трахал горячий учитель, но опять же, Джейд не нужно этого знать.

Они поднялись и вышли в сад на заднем дворе, солнце красиво сияло над горой, сердце освежилось после нескольких недель холода. Студенты сидели на траве, греясь на солнце кучками. Джейд повела их в сторону Главного Зала, где проходила мощеная дорожка к Факультетскому Крылу, и села на свободное местечко.

Корвина положила туда свою сумку, заметив куст красных роз рядом с главным окном коридоре. Она подошла и сорвала две, стараясь не задеть шипы, и протянула одну подруге, наслаждаясь улыбкой, которая осветила ее лицо.

— Этот замок так прекрасен в свете дня.

Корвина откинулась на руки, запрокинув голову к голубому небу, усеянному облаками, с улыбкой на лице.

— Что это, черт возьми, такое?

Сразу же заметив тревогу в голосе подруги, Корвина обнаружила, что ее зеленые глаза смотрят на ее плечо, где свитер свисал набок. Вечный засос, вот на что смотрела Джейд. Ваду нравилось ставить на ней эту метку в месте, обычно скрытом просто для того, чтобы они оба знали, метку собственности и нежности, настолько глубокую, что она казалась бездонной.

Все было испорчено? Возможно. Ее это волновало? Не совсем.

Она любила его, трепетала в нем, зная, что полностью принадлежит ему.

Но она не хотела, чтобы кто-то еще видел это.

Играя роль, она потерла засос на плече и пожала плечами.

— Ох, это? На днях я просто врезалась в полку.

Джейд бросила на нее кричащий взгляд: «Да неужели?»

— Подруга, я узнаю засос, когда вижу его, и это, Кор, босс засосов. Если бы засосы могли быть спортом, этот парень мог бы претендовать на Олимпийские игры. Ты с кем-то встречаешься?

Корвина прикусила губу, не желая лгать подруге, но и не желая делиться этим.

— Послушай, — продолжала Джейд. — Я знаю, что в последнее время я была не в лучшем состоянии, и ты, вероятно, чувствовала, что не можешь поделиться со мной, но я здесь для тебя, хорошо? И хочу знать, когда ты встречаешься с парнем достаточно серьезно, чтобы позволить ему оставить на тебе такой след.

Боже, она чувствовала себя такой ужасной подругой, когда Джейд так выразилась. Но она знала, что не может рассказать о Ваде, учитывая сложность ситуации. Поэтому она остановилась на среднем плане.

— Мы вместе не так долго, — подтвердила Корвина. — Но держим это в секрете, пока не убедимся, что это серьезно.

Ложью было то, что она уже знала, насколько все серьезно.

— О боже, он выпускник, не так ли? — Джейд усмехнулась, ее глаза блеснули. — Скажи мне, что секс, по крайней мере, хорош.

Корвина только улыбнулась, а Джейд присвистнула.

— Он, должно быть, бог, если наделил тебя такой улыбкой. Чертова девчонка. Я рада за тебя.

Корвина взяла подругу за руку и сжала ее.

— Спасибо, Джейд.

Джейд посмотрела на ее сумку.

— У тебя с собой карты?

Корвина озадаченно взглянула на нее.

— Да, а что?

— Я не уверена, стоит ли мне идти с Итаном, — она поковыряла траву. — Посмотри, пожалуйста.

Корвина усмехнулась, открыла сумку и достала колоду. Она расчистила немного места на траве между ними, взяла немного воды из бутылки и разбрызгала ее, как учила мама. Достав карты, она начала тасовать их в руках, ощущая, как знакомая тяжесть успокаивает ее разум и мысли.

— Стоит ли ей иди с Итаном на Бал? — спросила она, когда упала одна карта.

Корвина перестала тасовать, перевернула карту и ухмыльнулась.

Туз Кубков.

— Совершенно определенно «да».

— Подруга, ты читаешь таро? — Эрика подошла сбоку и плюхнулась рядом с Джейд, выглядя взволнованной. — Не могла бы ты достать для меня карту, пожалуйста?

Корвина рассмеялась.

— Конечно. Задай мне вопрос.

Эрика на секунду задумалась, прежде чем усмехнуться.

— Мистер Деверелл согласится на мои ухаживания?

Желудок Корвины сжался, желание стереть улыбку Эрики усилилось. Она придала лицу серьезное выражение, удивленная собственной бурной реакцией на девушку, подошедшую к нему, удивленная силой своего собственнического чувства.

Джейд ахнула.

— Он учитель! — прошипела она.

— И что? — Эрика пошевелила бровями. — Это разовая вещь. Никто не узнает. Он горячий, ясно?

Корвина сильнее перетасовала карты, прикусив щеку изнутри, чтобы не натворить чего-нибудь по-настоящему. Выпала карта. Три Меча. Удовлетворение пронзило ее.

— Боюсь, это «нет», Эрика.

Ликование. Она ликовала. Вселенная поддержала ее.

Несколько других студентов подошли к ним, прося Корвину достать карту, и Корвина была рада отвлечься, и уделить время тому, что она любила и чего ей не хватало. В течение часа, когда облака закрыли небо, вокруг нее собралась небольшая толпа, все они либо хотели получить ответ на вопрос, либо наблюдали за чтением для других, включая нескольких учителей.

Это был такой странный момент для нее — странной девушки из леса с необычными глазами и странной матерью — что люди приняли ее в ее естественном облике, такой, какая она есть. Она поняла, что в последнее время перестала сильно заботиться о социальном признании, чувствуя себя менее одинокой и более целостной, и это, вероятно, было связано с тем, как Вад принял ее. Он придавал ей силы через их связь, заставляя ее понять, что она и так привлекательна, что не изгой, что ее место в драгоценном месте. Он катализатор ее принятия себя, ее понимания того, что она другая и что она достойна всего.

Та Корвина, которая несколько месяцев назад избегала даже говорить своей соседке по комнате о своей любви к таро, так сильно отличалась от той Корвины, которая сейчас сидела в саду, окруженная людьми, занимаясь любимым делом, не испытывая ни малейшего дискомфорта.

Это заставило тепло в ее сердце увеличиться в десять раз и вызвало улыбку на губах.

И будто она позвала его, толпа расступилась, и он вошел в круг, его серебристые глаза смотрели на нее, наблюдая, как она делает свое дело. Гордость в его глазах при виде ее в своей стихии, заставила что-то внутри нее взорваться от радости, немного выпрямить ее спину, чуть приподнять подбородок, и ярче улыбнуться.

Она хотела, чтобы он гордился ею так же, как она гордилась им, хотела, чтобы он смотрел на нее и видел талантливую, страстную девушку, а не тяжелый случай, какой она была. Она перетасовывала с особым талантом, по общему признанию, немного выпендриваясь перед ним, и по легкому подергиванию его губ он понял.

Карта упала, и она посмотрела на доктора Кари, который с беспокойством ждал ее ответа. Это было почти комично. Она перевернула его карту. Девять Чашек.

— Думаю, вам определенно следует сделать предложение, доктор Кари, — сказала она и увидела облегчение на его лице.

— Я рад. Моя жена надеялась на это.

— Пожалуйста, профессор.

Доктор Кари пошел своей дорогой, а Корвина продолжала тасовать карты, когда небо потемнело еще больше.

— У меня есть вопрос, Мисс Клемм, — глубокий голос заставил ее внутренне сжаться, когда она посмотрела ему в глаза. — Не будете ли вы так любезны вытянуть для меня карту?

— Конечно, Мистер Деверелл, — она одарила его нарочитой улыбкой, которую он знал, которую много раз видел на ее лице в постели. — Какой вопрос?

Он засунул руки в карманы и склонил голову набок.

— Девушка, в которую я влюблен.

Ее сердце остановилось.

Как и ее руки.

Она услышала вздохи студентов вокруг нее, потрясенных тем, что он из всех людей сказал что-то подобное, испытывал что-то подобное. Корвина почувствовала, как глаза повернулись к ней, и едва сдержалась, снова тасуя карты в слегка дрожащих руках, ее внутренности разрывались и сливались вместе, когда он смотрел на нее со всей свирепостью на лице.

— А что с ней?

Корвина сглотнула, ее голос, к счастью, был ровным, хотя внутри у нее все бушевало.

— Я хотел бы узнать, испытывает ли она те же чувства, — заявил он, не сводя с нее глаз.

Если бы они были одни, Корвина повалила бы его на землю и сорвала с него одежду. Интенсивная смесь возбуждения, эмоций и чего-то такого необъяснимого пульсировала в ее венах, ее глаза хотели заплакать, а губы улыбнуться, грудь вздымалась от одышки, а сердце колотилось от перевозбуждения. В толпе воцарилась тишина, пока они ждали карту.

Корвина тасовала, зная, что карта станет ее ответом, станет всем, что она чувствовала, но не могла сказать в то время. Ей нужно было, чтобы он знал это, а небо, солнце и земля были тому свидетелями.

Карта выпала.

Дрожащими руками она подняла ее, губы тряслись, и повернула к нему.

Две Чаши.

Карта любви обменялась, соединилась, углубилась.

— Она чувствует то же самое, Мистер Деверелл, — Корвина поймала его пылающий взгляд. — Она чувствует то же самое.

Он бы поцеловал ее тогда.

Она увидела это в его глазах, в том свирепом взгляде, который он бросил прямо перед тем, как приподнять ее подбородок и попробовать на вкус ее губы. Но он замер, оставаясь прикованным к месту, его руки сжимались и разжимались в карманах, которые она могла видеть.

Это был один из самых глубоких, напряженных моментов в ее жизни, разделенный только между ними двумя посреди толпы.

— Это приносит облегчение, — заметил он, прежде чем бросить на нее еще один горячий взгляд и уйти.

Корвина сидела на траве, ее мир снова накренился вокруг своей оси от его небрежного заявления, с улыбкой на лице она смотрела ему вслед.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 24

 

Корвина

 

Он не упоминал об их заявлении, как и она.

Сразу после этого он на два дня уехал из Веренмор на какую-то работу, пока Корвина занималась, но, боже, она скучала по нему.

На третий день он оставил ей записку с просьбой встретиться с ним в башне после полуночи.

Корвина выскользнула из своей комнаты в черной кружевной ночнушке, одной из тех, что она надела специально для него, и двинулась по коридору, освещая путь свечами. Весь этаж спал, когда она тихо поднималась по каменной лестнице, дойдя до винтовой и тоже поднялась по ней.

Добравшись до самой высокой площадки, она остановилась, вспоминая, как впервые увидела его несколько месяцев назад прямо с того же места, вспоминая, как она была очарована, как все еще очарована.

С легкой улыбкой на губах она слегка приоткрыла тяжелую дверь, поморщившись от громкого скрипа петель, и проскользнула внутрь, направляясь прямо к большому арочному окну с витиеватым узором по краю. Поставив подсвечник в сторону, она выглянула наружу.

Ночь была на удивление ясной. С высоты башни она могла видеть мерцающие огни города далеко в долине, бесконечную гору, окруженную бархатистым черным лесом, полумесяц так близко, что она могла протянуть руку и коснуться его. Ей было интересно, как будет ощущаться ветер на ее лице на такой высоте. Окна были заколочены стеклами, возможно для того, чтобы не дать стихиям проникнуть в комнату.

На долю секунды она задумалась, как Трой, должно быть, чувствовал себя так высоко на крыше, печаль заставила ее отбросить эту мысль. Внизу она смотрела на пустую мощеную дорожку, погруженная в свои мысли о смерти Троя и Алиссы и их сверхъестественном сходстве.

Ей потребовалась минута, чтобы ощутить на себе чей-то взгляд.

Она посмотрела на отражение в стекле, когда Вад прислонился к двери, засунув руки в карманы и пристально глядел на нее. Дверь, через которую она вошла, была закрыта, почему-то не издав ни звука. Знал ли он какой-нибудь трюк?

— Ты пялишься, — сказала она ему, не поворачиваясь, просто видя его отражение, ее пульс трепетал на шее.

Он склонил голову набок в движении, которое было так похоже на него, рассматривая ее.

— Мне нравится наблюдать за тобой.

Она отодвинулась в сторону и удивилась, как он вообще мог видеть ее в скудном лунном свете.

— Вы следите за мной, Мистер Деверелл. И все же я вижу вас лучше.

— А сейчас? — спросил он, делая шаг ближе к ней. — Что ты видишь?

— Загадку, — сказала она ему, играя с ним, как он играл с ней, зная, что эта игра закончится только одним способом, и наслаждалась этим. — Моя загадка. В твоих глазах таится опасность.

— А в твоих глазах все еще светится голод, — его глубокий, хриплый голос резко прорезал пространство между ними. — Скажи, тебе нужно, чтобы я удовлетворял тебя больше?

Корвина почувствовала, как эхо его слов вибрирует где-то глубоко внутри нее. Он видел ее, по-настоящему видел, ее голодное существо, обнаженное перед ним. Тяжело дыша, она прижала руку к окну и уставилась на луну, другой рукой сжимая ночнушку. Она почувствовала тепло его тела позади себя, почувствовала, как он встал у нее за спиной, ее дыхание было громким.

Он оставался у нее за спиной, не совсем прижимаясь к ней, но так близко, что ее спина горела огнем. Его руки уперлись в окне по обе стороны от нее, заключая ее в клетку, и ее соски затвердели. Она видела его пальцы, длинные, красивые пальцы, с аккуратными ногтями, его большие и умелые руки, легкую копну темных волос, зная, что они чувствуют, обхватывая ее груди, когда они кажутся тяжелыми, пощипывая ее соски, скручивая их, причиняя ей боль, прежде чем успокоить. Она слегка покачнулась, головокружение образов и его теплый мускусный запах окутали ее в кокон, где существовали только они двое.

— Ты насладилась толпой учеников в тот день? — спросил он, его голос был похож на дым, который сгустил воздух между ними. — Тебе доставило удовольствие знать, что они ничего не знают? — он слишком хорошо ее знал. — Отвечай, — приказал он.

— Да, — честно ответила она, ее ребра расширялись с каждым вдохом.

— И тебе приятно осознавать, что кто-то может поднять взгляд с тропинки и увидеть, как ты прижимаешься к стеклу? — услышала она его шепот в правом ухе, его горячее дыхание согревало ее кожу.

— Я... — она начала говорить и почувствовала, как его нос коснулся ее мочки, ее слова превратились в стон.

— Как ты прижимаешься к стеклу, когда дьявол трахает тебя за спиной? — он снова вздохнул. — Тебя это волнует?

Она кивнула.

— Хорошая девочка, — похвалил он ее. — Ты надела это для меня? — спросил он, играя с бретелькой ее кружевной ночнушки.

— Мне нравится надевать их, когда я ложусь спать, — захныкала она, когда его язык лизнул ее засос, снимая лямку с ее плеча, обнажая одну грудь перед стеклом.

Никогда в жизни она не была так возбуждена, как сейчас.

Он взял ее волосы в одну руку, потянул за них, заставляя это восхитительное покалывание пробежать по ее голове, вниз по шее, прямо к соскам, прижимая их к холодному стеклу, ощущение заставляло ее стонать.

— Тише, — приказал он. — Мой рот или мой член?

Ее голова откинулась назад.

— И то и другое.

— Жадная девочка, — его голос звучал весело, его пальцы обнаружили влажные складки. — Такая влажная для меня. Выбирай, рот или член?

Румянец пополз по ее шее, при понимании, что ей придётся устно использовать грязное слово. Она никогда не произносила их раньше, даже с ним, и это было странно, хотя ей нравилось слышать, как он это говорит.

— Ты.

— Я что?

— Второй вариант.

Он усмехнулся.

— Ты должна сказать это вслух, маленькая ворона.

Боже, он раздражал. Она вдохнула.

— Твой... член.

— И где ты хочешь его почувствовать?

— Внутри себя.

— Где, Корвина? — напевал он, целуя ее в шею. — На твоих губах, в киске, в заднице? Где ты хочешь его почувствовать?

Румянец на ее лице был огненным.

— В моей киске.

Он погрузил в нее палец в качестве награды, и Корвина приняло его, такая жаждущая и влажная, что с нее стекало по бедрам.

Почувствовав, как он устроился позади нее, такой знакомый и в то же время такой новый каждый раз, она ахнула, ощутив, как он вошел, заполняя ее под мучительным и экстатическим углом. Ее голова откинулась на его плечо, ладони прижались к стеклу, когда он поцеловал ее плечо и шею, руки Вада зажали ее между стеклом и его телом.

— Моя прекрасная, сексуальная маленькая ведьма, — он медленно проник в нее, так глубоко, что она могла чувствовать пульсацию его члена у каждой внутренней стенки. — Говорит мне, что чувствует то же самое. Блядь, создана для меня. Мое безумие.

Его слова, сказанные ей на ухо, такие мягкие, нежные, контрастировали с волнением от их встречи, посылая восхитительные вспышки огня и радости по ее крови.

— Твоя вселенная создала тебя для меня, не так ли? — нежно спросил он, одной рукой обхватив ее грудь. — И это сделало меня тем, кем я являюсь для тебя. Чтобы я мог дать тебе то, в чем ты нуждаешься. Даю ли я тебе то, в чем ты нуждаешься?

Корвина повернула лицо в сторону, их губы встретились.

— Ты даешь мне больше.

— Блядь, — он поцеловал ее, глубоко входя, проглатывая звук ее стона.

Его губы снова скользнули вниз по ее шее, и Корвина положила голову ему на плечо, раздвинув ноги шире, облегчая его движение.

Внезапное ощущение призрачных муравьев, ползающих по ее коже, заставило ее замереть.

Корвина подняла голову, оглядываясь, ее взгляд упал на свое отражение в стекле, и она увидела, что ее глаза полностью почернели.

— Что это? — услышала она его голос позади себя, когда в ее голове возник другой, голос, который она не слышала уже несколько недель, сопровождаемый запахом разложения.

Ты не нашла меня.

Озноб пробежал по ее телу, и она вдруг почувствовала себя опустошенной и обернулась.

— Что ты увидела? — потребовал он, его глаза были серьезными, когда он наклонился и приблизился к ней.

Она открыла рот, чтобы заговорить, но снова раздался голос.

Мне нужно, чтобы ты нашла меня. Ты следующая.

Она начала дрожать, вцепившись в волосы, не понимая, что происходит с ее разумом. Это прекратилось. Это должно прекратиться. Она уже несколько недель не слышала ни голоса, ни тени. Это было блаженством. Этого не должно было случиться. Только не снова. Потому что это просто означало, что ее разум все еще расколот.

— Нет, нет, нет, нет, нет, — начала она нараспев, раскачиваясь, как обычно, когда что-то расстраивало ее в детстве, закрывая глаза, пытаясь отгородиться.

Сильная боль в голове заставила ее очнуться.

Вад стоял перед ней, выглядя раздраженным и обеспокоенным, его рука крепко сжимала ее волосы в кулаке, когда он поднял ее лицо, требуя от нее полной концентрации.

— Поговори со мной, — приказал он, и она сдалась, сжимая запястья, ее голова немного прояснилась.

Он слегка ослабил хватку, но не отпустил ее, его серебристые глаза пристально смотрели на нее в лунном свете и свете свечей.

— Я снова услышала девушку, — начала она, подробно описывая то, что она увидела и пережила, и то, что сказал голос. — Я даже не понимаю, как мое подсознание могло это делать, — сказала она после того, как закончила. — Я не знаю, какие подсказки это могло найти, чтобы это произошло. И почему именно сейчас? Почему, когда мы посреди... — ее голос сорвался на рыдание, все замешательство, разочарование, страх, беспокойство нарастали внутри нее, пытаясь затащить ее глубоко в яму отчаяния, от которой она никогда не оправится, не с ее генетической историей.

— Эй, эй, иди сюда, — Вад притянул ее ближе, заключая в объятия.

Корвина вдохнула его запах, заменив уродство, которое нес голос, теплом горящего леса и головокружением бренди, запах, который она узнала до мозга костей. Он крепко прижал ее к себе, удерживая на месте, защищая от вещей, о которых ни один из них не понимал и не знал.

Корвина уткнулась носом ему в грудь, обхватила его руками, наслаждаясь утешением, которое он давал, утешением, с которым она была незнакома до него, ее тело идеально прижималось к его телу.

Он долго обнимал ее, нежно целуя в макушку, слегка покачивая, и Корвина позволила своему сердцу успокоиться, разуму проясниться, а глазам открыться.

Она немного отстранилась и посмотрела на него.

— Извини, что отвлеклась на минуту. Буквально.

Его губы слегка скривились, когда он обхватил ладонями ее лицо, большими пальцами вытирая слезы, которые, она даже не заметила, что скатились по ее щекам.

— Ты сейчас хорошо себя чувствуешь?

Она кивнула ему, поправляя бретельки ночнушки, понимая, что ее грудь все это время была обнажена.

Корвина села на подоконник, наблюдая, как он примостился на противоположной стороне, свечи горели позади него, бросая на него в его черной одежде жуткий свет.

— Я даже не знаю, что я должна найти.

Он задумчиво смотрел на нее в течение долгой минуты, склонив голову набок.

— Ты пробовала спросить Мо?

Корвина моргнула, услышав его предложение.

— Учитывая, что эти голоса являются внутренними, они являются твоим подсознанием, — объяснил он в ее очевидном замешательстве, — Они исходят из одного и того же места. Поскольку Мо это голос, который ты знаешь всю свою жизнь, которому ты доверяешь, почему бы не попробовать спросить его? Чему это может навредить?

Это, должно быть, был самый странный разговор, который она когда-либо представляла себе с ним. Это также имело странный смысл.

— Хочешь, чтобы я спросила сейчас? — она подняла брови.

Он пожал плечами.

— Я бы предпочел, чтобы ты сделал это со мной. На всякий случай.

На случай, если у нее случится нервный срыв.

Корвина вздохнула и закрыла глаза. Она почувствовала, как он положил ее ноги себе на колени, потирая в успокаивающем жесте, как он имел это в виду, но это слегка возбуждало ее, особенно учитывая то, как их прервали.

Она сосредоточилась на его прикосновении, позволяя этому закрепить ее, и подумала про себя.

Мо? Ты здесь? Мне нужна твоя помощь. Помоги мне. Скажи, что я должна найти.

Она ждала. Ждала. Ждала. И ничего.

Сдавшись, она открыла глаза и покачала головой.

— Я не знаю, как с ним разговаривать. Обычно все происходит наоборот.

Он постукивал пальцами по ее ногам, наигрывая мелодию, которую она не могла расслышать.

— Доверься себе, маленькая ведьма.

Она вздохнула, глядя на луну, и моргнула, что-то внезапно пришло к ней, что-то из ее детства, старый ритуал, который она и ее мать выполняли всего несколько раз в своей жизни.

— Луна, — выдохнула она, поворачиваясь, смотря на Вада. — Черный Бал. Всегда ли он проводится в одну и ту же дату?

Вад нахмурился.

— Нет. Даты меняются.

— Но ведь всегда в полнолуние? — спросила она с колотящимся сердцем.

Она чувствовала его замешательство от того, к чему она клонит.

— Да. По крайней мере, насколько мне известно. А что?

Корвина откинула волосы назад.

— Каждые пять лет бывает особое полнолуние. Оно называется Чернильная Луна. Не так много людей знают об этом, — сообщила она ему, видя, как его взгляд заострился. — Мама говорила мне, что это самое мощное полнолуние на земле, которое духовно обладало силой многих затмений. Я родилась в Чернильную Луну.

— Хорошо, — он обдумал, сказанное ею. — Итак, Черный Бал каждый раз падает на эту Чернильную Луну. Что это значит?

Она в отчаянии стиснула зубы. Хотела бы она иметь хоть какое-то представление.

— Я не знаю. Но мама говорила, что в такую ночь энергия на высоте. Если так много людей было убито на этой территории в такую ночь, и одна из них утверждала, что была настоящей ведьмой, которая прокляла убийц, энергия ночи должна быть мощной.

Корвина почувствовала, как мурашки побежали по ее рукам от ее собственных слов.

— Думаешь, что исчезновения действительно являются чем-то сверхъестественным? — спросил он, его пальцы замерли на ее ногах.

Корвина задумалась над его словами.

— Честно говоря, в этом замке я начинаю верить во все возможное.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 25

 

Корвина

 

До Черного Балла оставалась неделя.

А Веренмор пребывал в восхитительном хаосе.

В то время как огромная часть ее была напугана до смерти, беспокоясь о словах голоса, и о повторении истории, особенно с кем-то, кого она знала, другая часть ее была взволнована чем-то таким новым. Тем более что экзамены закончились и работы были сданы, занятия приостановились на месяц, прежде чем они возобновились вновь в новом семестром. В течение месяца студенты могли навестить семью, если таковая у них имелась, или остаться в замке. Из того, что она поняла, большинство учеников остались, что было и грустно, и нет.

Но самое замечательное в Бале было то, что в кампусе появились новые лица. Комитет выложился на все сто. Первый этаж башни Главного Зала, который оставался запертым, был открыт по этому случаю. На неделю была нанята дополнительная команда от шеф-поваров до обслуживающего персонала, электриков и музыкантов. Инструменты, мебель и столовые приборы из хранилища были убраны и поставлены на место.

Жителей из каждой башни вызывали в Административное Крыло в разное время, чтобы встретиться с командой модельеров и портных, которые снимали мерки и делала заметки и подгоняли всем наряды, которые будут готовы за день до Бала.

Единственным недостатком этого хаоса было отсутствие времени, которое она могла бы провести с Вадом. Со всеми людьми, бродящими по кампусу, и без занятий, не было никакого способа и места, где она могла бы тайком встретиться с ним, даже в его собственном месте, не попавшись. И так близко к дате Балле они действительно не хотели рисковать.

Четыре дня разлуки заставили ее осознать, как сильно она скучает по нему. Она наслаждалась временем с друзьями, книгами и всей атмосферой замка, но с ним ей было бы гораздо приятнее. Он был важен для ее сознания, и она устроилась поудобнее, мельком взглянув на него через территорию, его высокая темная фигура заставляла ее сердце болеть от желания прикоснуться к нему.

Она одинаково ненавидела и любила это время.

Стоя в Административном Крыле для примерки вместе с девушками из своей башни, она ощущала головокружение, потому что раньше с ней не случалось ничегоподобного, она была удивлена, когда парень в очках позвал ее в один из задних кабинетов.

— Чего он хочет? — спросила Джейд, с любопытством глядя в заднюю часть.

Корвина пожала плечами. Она понятия не имела. Она направилась в кабинет и подняла брови, глядя на парня, который никогда не был ей полезен.

— Ваше платье там, — сказал он ей и вышел.

Корвина нахмурилась и вошла в кабинет, сбитая с толку тем, что он имел в виду, и замерла.

Темно-бордовое, почти темно-фиолетовое платье висело на вешалке на одном из открытых оконных стекол. Платье было такого глубокого оттенка, переливаясь фиолетовым и черным, рукава были пышными и сделанными из какого-то кружева, вырез был глубоким, почти доходившим до талии, разрез сбоку юбки, доходил до верхней части бедра.

Она никогда не видела ничего более изысканного.

Это она в платье.

И был только один человек, который мог бы выбрать для нее это абсолютно идеальное платье.

Ее внимание привлекла записка, приколотая к манжете платья. Она подошла к ней на дрожащих ногах, осторожно протянув руку к записке, почти боясь взять ее, чтобы не испортить платье. К счастью, она ничего не испортила. Развернув записку, она обнаружила его смелый почерк, ее сердце трепетало, как крылья колибри, даже при малейшем контакте с ним.

Моя маленькая ведьма,

В выходные я ездил в Тенебру на юридическую встречу и нашел это. Оттенок напомнил мне о твоих глазах сразу после оргазма. Это платье, сшитое для тебя, чтобы ты его надела, а я снял.

Ты найдешь свою маску в коробке рядом с туфлями. (Да, я знаю твой размер).

Я не скажу тебе , что на мне будет надето. Вместо этого я хочу, чтобы ты узнала меня в море людей в масках. Мне нужно, чтобы ты нашла меня.

Пока оставь все в кабинете. Так будет безопасно. Забери за день до Бала, во избежание вопросов.

Надеюсь, ты скучаешь по мне. Твоя киска будет чертовски ныть, как только я доберусь до тебя после этого.

И будь осторожна в ночь бала , маленькая ворона. Каждый раз происходят ужасные вещи.

Твой дьявол .

Корвина прижала записку к груди, визг счастья сорвался с ее губ, прежде чем она взяла себя в руки, перечитывая его слова снова, снова и снова, пока они не запомнились.

Она посмотрела на коробку под платьем, присела на корточки, чтобы увидеть туфли, которые он выбрал для нее, надеясь, что он выбрал что-то на каблуках. У нее имелась одна пара каблуков, и она любила их, но было неразумно носить их в замке.

Обувь действительно была на каблуках, с ремешками, которые завязывались вокруг ее лодыжки до икр. Очень сексуально, но и практично для мощеных дорожек.

Что-то, упакованное в ту же коробку, покрытое бумажной салфеткой, заинтриговало ее. Она подняла ее, вытащив потрясающую серебряную полумаску, сделанную с серебряным переливом и кристаллами, мерцающую на свету и отбрасывающую маленькие радуги в отражении, изгибаясь в форме кошачьего глаза на кончиках. Маска закрывала ее лицо от лба до носа, оставляя открытой нижнюю половину.

Корвина положила все на место и снова погрузилась, осматриваясь платье, запечатлев его в своей памяти. Оно было прекрасным, но что действительно тронуло ее больше, чем слова, так это то, что он отправился на встречу и думал о ней, что он вернулся с подарком, который сделает ее первую ночь, подобную этой, лучше, что, хотя он не мог встретиться с ней, он нашел способ передать это ей, оставив записку, от которой ей стало тепло и трепетно внутри.

Ее трогали мелочи, стоящие за большим.

Боже, она любила его, так, так сильно.

Она не знала, когда влюбилась, когда ее похоть превратилась в эту глубоко укоренившуюся потребность, или она влюбилась в один момент или постепенно. Это не имело значения. В итоге она влюбилась.

Оставив все это в том виде, в каком она нашла, Корвина засунула записку за топ и вышла из кабинета, чтобы посмотреть, как девушкам снимают мерки.

Должно быть, у нее было какое-то выражение лица, потому что Рой подняла брови.

— Эй, необычные глазки, ты что-то покурила в кабинете или как?

Корвина мысленно встряхнулась, убирая это выражение с лица.

— Если бы здесь было что-нибудь стоящее, уверена, ты бы первой узнала Рой, — пошутила в ответ Корвина, к этому времени уже достаточно освоившаяся с девушкой и ее дерзкими, но доброжелательными манерами.

Рой закатила глаза и шагнула вперед, чтобы с нее сняли мерки.

— Итак, что было в кабинете? — спросила Джейд, пока они ждали в стороне.

— Письмо, — сказала Корвина правду. — От кое-кого важного.

Пришла их очередь снимать мерки, и Корвина подчинилась, прекрасно понимая, что люди засомневаются в этом, если она этого не сделает. Портной, однако, знал, что у нее уже есть платье, вероятно, и просто притворился, что снимает мерки с Корвины.

Через несколько минут они закончили и вышли из здания в прекрасный солнечный день, когда ветер донес до нее запах сандалового дерева, и сразу же после этого она услышала голос Мо.

Этот дом, Виви.

Корвина замерла.

Какой дом?

Жуткая лачуга в лесу?

— Что случилось? — Джейд остановилась рядом с ней, глядя на нее встревоженными глазами. — Ты ни с того ни с сего замерла, Кор.

Корвина моргнула, когда запах исчез, открыла рот, чтобы ответить ей, но что-то остановило ее, когда все остальные девушки были рядом. Она покачала головой, ее глаза заметили знакомую фигуру, разговаривающую с парнемна другом конце, Крыла.

— Ничего, я просто вспомнила, что мне нужно кое о чем поговорить с братом Троя, — сказала она Джейд, указывая на большую фигуру Аякса. — Ты иди. Встретимся через несколько минут.

Джейд перевела взгляд с нее на Аякса, ее брови поползли вверх.

— О боже, он парень, поставивший тебе засос!

Корвина почти опровергла это, но потом заткнулась. Пусть лучше она так думает, чем скажет правду.

— Чертова девчонка, — усмехнулась Джейд.

— Он хорош. Иди к нему. Увидимся позже, — взмахнув пальцами, Джейд исчезла.

Корвина глубоко вздохнула и направилась к Аяксу.

Он заметил, что она приближается с решительным выражением на лице, и извинился перед парнем, с которым вёл разговор.

— У вас есть пару минут? — Корвина начала без предисловий.

Его лицо стало серьезным.

— Конечно. Мы как раз заканчиваем судебно-медицинскую экспертизу на озере. Что происходит?

Она огляделась, проверяя, нет ли кого в пределах слышимости.

— Мне нужно, чтобы вы пошли со мной в лес.

Его большое тело выпрямилось.

— Что происходит, Корвина?

— В лесу есть хижина, — начала она, не зная, как рассказать ему о том, что ей известно. — Вы знаете об этом?

Аякс нахмурился.

— Я так не думаю. А что?

— Просто следуйте за мной, — сказала она ему, выигрывая время. — Я расскажу вам по дороге.

Оглядевшись, он поймал одного из своих коллег и сказал ему, что некоторое время будет занят, указав Корвине, чтобы она вела его.

Корвина хотела сообщить Ваду о развитии событий, но, не видя его в кампусе со вчерашнего дня, она понятия не имела, где он может находиться. Но он знал Аякса, а она доверяла ему, поэтому должна была заставить это сработать.

Они вошли в залитый солнцем лес, и Корвина указала направо, в направлении, в котором не ходила с того дня.

— Туда.

Лес казался нереальным, купаясь в ярком солнечном свете. Деревья стояли стеной, множество земляных цветов от коричневого до зеленого, а между ними цвели разноцветные цветы, лазурное небо выглядывало из-за ветвей. Без постоянной серости и тумана все выглядело как из сказки. И все же тьма цеплялась за неё.

Аякс следовал за ней вниз по склону рядом с ней.

— Что это за лачуга? — спросил он, перепрыгивая через бревно и помогая ей перелезть.

— Мы были там однажды, — сказала она ему правду. — Трой и наша компания. Он просто хотел один раз осмотреть лес, и мы наугад пошли в этом направлении.

Она подняла юбку, обошла живую изгородь из странных цветов и спустилась вниз по склону.

— Что-то произошло? — спросил Аякс с расстояния в несколько шагов, обернувшись, чтобы посмотреть на нее глазами, такими же, как у Троя.

— Мы что-то увидели, — вспомнила она длинный силуэт, с которым они столкнулись в тот день. — Длинный темный силуэт за окнами. Он двигался. Но Трой заметил замок на двери. Что бы это ни было, дверь была заперта.

Аякс выдохнул.

— Черт, от этого места у самого храброго ублюдка мурашки поползли бы по коже.

Они шли быстрым шагом, замок скрылся за ними над зарослями.

— И почему ты хочешь проверить это место сейчас? — спросил он ее, когда они почти приблизились к пункту назначения.

— Просто догадка.

Аякс скользнул по ней взглядом, но ничего не сказал, когда вдали показалась лачуга.

— Озеро близко отсюда? — спросила она, когда запах разложения, который она всегда ассоциировала с озером, снова проник в ее чувства.

Аякс остановился и посмотрел налево.

— Я бы сказал, почти рядом. Возможно, в пяти минутах ходьбы. А что?

Корвина ощутила, как сердце заколотилось от осознания того, что гниль всегда исходила из этого места. В то время как озеро скрывало ужасы, в лачуге было что-то еще.

Наконец они остановились перед маленьким домиком из кирпича и дерева, и взгляд Корвины упал на дверь. Она была не заперта.

— Ты уверена, что в прошлый раз она была заперта? — тихо спросил Аякс, вытаскивая из ботинка нож, которого Корвина даже не видела.

— Трой увидел замок, — ответила Корвина. — Я не смотрела на дверь.

— Значит, она была заперта, — произнёс Аякс, когда они подкрались ближе. — Трой всегда хорошо разбирался в деталях. Что означает, что кто-то был здесь недавно. Держись позади меня.

Корвина почувствовала, как ее желудок сжался, когда Аякс расчистил пространство вокруг лачуги, чтобы открыть главную дверь. Острый запах гниющей плоти немедленно напал на них.

Корвина прикрыла нос, когда подступила тошнота, пытаясь блокировать ее. Аякс поморщился от ужасного запаха, полностью распахнув дверь. В поле зрения оказалась небольшая комнатка с мини-кухней и камином, гостиной зоной и двумя дверями, ведущими в заднюю часть.

Корвина отважилась слегка войти, призрачные муравьи, которые всегда ползали по ее коже, делали это с увеличенной интенсивностью при виде этого.

На полу лежало тело, обугленное, с питающимися им насекомыми падальщиками.

Корвина почувствовала, как рвота подступила к горлу, и выбежала на улицу, пролив свой завтрак в кусты, тяжело дыша, когда видение этой уродливой смерти отпечаталось в ее сознании. Вытирая рот, она собралась с духом и вернулась, чтобы смотреть, как Аякс, прикрыв нос рукой, совершенно невозмутимо осматривает тело, что заставило ее задуматься, сколько трупов он, должно быть, видел.

— Судя по разложению, я бы предположил, что она умерла где-то между последними пятью годами и несколькими месяцами, — сказал он, осматривая тело.

— Она? — пробормотала Корвина, пытаясь заставить свои глаза задержаться на обгоревшем теле достаточно долго, чтобы понять.

— Определенно девушка, — кивнул он. — И ожоги посмертные. Взгляни на ноги, — он указал на часть тела ниже колен. Они были бледно-серыми и опухшими. — Кто бы это ни был, он начал жечь тело, а потом остановился. Либо их прервали, либо они хотели сжечь только верхнюю половину. — он повернулся к ней. — Ты уверена, что видела здесь что-то движущееся в тот день?

Корвина кивнула.

— Да. Длинный силуэт.

— Тело уже лежало здесь, — он стиснул зубы. — Давай вернемся. Мне нужно вызвать сюда судмедэкспертов.

Корвина с радостью покинула лачугу, ее руки покрылись мурашками, она не могла понять, откуда ей вообще все это известно. Неужели ее подсознание уловило какие-то подсказки в тот день, когда они были там? И кто, черт возьми, эта девушка?

— Корвина, — сказал Аякс, заперев дверь, когда они начали свой путь наверх. — Насколько хорошо ты знаешь Вада?

Корвина остановилась на склоне.

— Вы думаете, он имеет к этому какое-то отношение?

Аякс поднял руки, защищаясь.

— Выслушай меня. Он мне симпатичен, но мои личные чувства не могут помешать расследованию. Это тело, — он указал на лачугу, — Лежало там долгое время, дольше, чем большинство людей здесь учатся. И это часть леса, о которой даже я, бывший студент, любивший бродить по лесу, никогда не знал. Он знает эти леса как свои пять пальцев. Я готов поспорить на все, что он знает об этой лачуге. И уверен, что он и раньше имел какое-то отношение к подозрительной смерти. Вопрос в том, мог ли он это совершить?

Корвина покачала головой, когда обрывки воспоминаний промелькнули в ее мозгу.

Он, вышедший из леса сразу после них в тот день.

Он, взбесившийся, что она ходила в лачугу.

Он, не рассказавший ей, что случилось с его дедушкой.

Она впервые , услышавшая женский голос сразу после разговора с ним.

Корвина двинулась и задумалась, по-настоящему задумалась, способен ли человек, которого она любила всем своим существом, на убийство. У нее не было ни малейшего сомнения, что он мог. Она могла признать, что он опасен, но она также знала, что он уважает круг жизни, и не будет вмешиваться в него, если только ему не придется.

Что еще более важно, несмотря на вспышки, она знала, просто знала в глубине души, что он этого не совершал.

— Нет, — твердо ответила она Аяксу. — Он знает эти леса, потому что они его. Но он этого не совершал. Потому что, если бы он это сделал? — Корвина повернулась к мужчине рядом с ней. — Это была бы еще одна подозрительная смерть. Не такой... гротескный ужас, как этот.

Аякс тщательно обдумал ее слова, когда они вышли на поляну, жизнь продолжалась в точности так, как это было, будто ужасная тайна не скрывалась от них несколько минут.

— Ты права, — наконец заговорил Аякс, направляясь в Административное Крыло. — Я все равно поговорю с ним. — он помолчал, изучая ее с минуту. — Знаешь, он везучий ублюдок. Большинство девушек давным-давно сбежали бы от него, особенно после того, что мы только что обнаружили.

Корвина фыркнула от смеха.

— Вы все неправильно поняли, Аякс. Я та, от кого люди убегают, а он нет. Он гора, на которой я строю свой замок.

Аякс слегка улыбнулся ей в ответ.

— И ты действительно веришь, что он ни в чем не виноват?

— Нет, — горячо возразила Корвина. — Он темный и таинственный, и у него есть секреты, которые я постепенно открываю, но он не то зло, которое мы видели в той лачуге.

Аякс кивнул и оставил ее, чтобы найти свою команду, а Корвина направилась к башням, ее разум был погружен во все, что она видела в лачуге, смятение, печаль и ужас смешались в слиянии, которое она больше не могла различить. Она поднялась по каменной лестнице в комнату, провела рукой по прохладным каменным перилам, глядя в окно на прекрасный день.

Она задавалась вопросом, кто эта девушка, и как ее разум мог определить ее местоположение. Она задавалась вопросом, почему с ней так жестоко обошлись после смерти, и как она могла на самом деле умереть.

И больше всего она задавалась вопросом, кем был силуэт в запертой лачуге, и был ли он сейчас на свободе на территории замка.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 26

 

Корвина

 

— Матерь божья, твое платье! — Джейд взвизгнула, войдя в комнату.

Корвина улыбнулась ей в зеркале, собирая свои длинные волосы цвета воронова крыла в причудливый высокий хвост, который она никогда раньше делала, и абсолютно потрясавший ее взгляд. К Балу она приложила все усилия — воспользовавшись скрабами, сделав эпиляцию домашним воском, глубоко увлажнила кожу своими легкими маслами. После душа она вернулась в пустую комнату, достала потрясающее платье и надела его. Затем начала расчесывать волосы, снова и снова, снова и снова, пока у нее не заболели руки, и они не упали гладким занавесом, готовые к прическе.

— Твое платье великолепное, — похвалила Корвина отражение подруги.

Светло-розовый цвет, подчеркивал вспыхивающую зелень в ее глазах и сливался с ее белыми волосами. Тонкое платье Джейд без бретелек с корсетом делало ее похожей на сказочную принцессу, именно такой, какой она заслуживала себя чувствовать.

Джейд закружилась, ее смех зазвенел в воздухе.

— Разве оно не прекрасно?

Корвина согласилась, застегивая кулон со звездой на шее и надевая серёжки, проводя по губам помадой того же оттенка, (она проверила это) что и ее платье, рисуя черной подводкой для глаз, делая ее глаза еще больше. Она сделала шаг назад и удивленно оглядела себя. Она выглядела хорошо, действительно хорошо, так хорошо, что собиралась испытать терпение своего мужчины после недельной разлуки. Она не могла ждать.

Джейд тоже накрасилась, обе были готовы, и надели маски, ее бело-розовую полумаску из перьев, Корвины мерцающую серебром.

— Твоя маска ослепит всех, — криво усмехнулась Джейд, когда Корвина осторожно заправила ее под конский хвост. — Она выглядит так дорого.

Корвина ничего на это не ответила. Она понятия не имела о стоимости всего этого. И не хотела думать, не зная, какие мысли стоят за его действиями.

— Может, пойдем? — вместо этого спросила Корвина, глядя в окно на ясную звездную ночь, на огромную темно-серую полную луну, неуклонно поднимающуюся к небу.

Чернильная Луна.

— Вообще-то мы немного опоздали, — засмеялась Джейд, беря ее за руку, когда они вышли из комнаты и заперли дверь. — Не забывай, сегодня мы остаёмся на виду.

Корвина кивнула, сосредоточившись на том, чтобы спуститься по лестнице на каблуках, которые заставляли ее чувствовать себя высокой. Она надеялась, что в них она будет на ровне с его лицом.

Они вышли из башни в толпу студентов в масках на мощеной дорожке, все направлялись в Главный Зал, смеясь и возбужденно болтая. Воздух замка пульсировал от празднования этой ночи, и Корвина была этому рада.

Студенты не знали о теле, найденном в лачуге. Поскольку следственная группа уже находилась на территории Университета, все ученики сочли, что они задерживаются еще на немного из-за Черный Бала.

Корвина запрокинула голову и посмотрела на замок, разрывающий небо неясным силуэтом, освещённый желтыми огнями с земли, которые исчезали в темноте выше, к крышам, луна светила за ней большим шаром. Это видение, момент осознания того, насколько все малы в пространстве времени, что эти стены точно такие же, какими они были сотни лет назад, что они повидала много танцев смерти.

Это было пугающее, отрезвляющее осознание.

Корвина стряхнула с себя мрачные мысли и сосредоточилась на том, чтобы пройти по мощеной дорожке на каблуках, что было сложнее, чем по газону, разрез на ее платье позволял легко двигаться, обнажая ногу до бедра с каждым шагом. Ветер обдувал ее наполовину обнаженный вырез на груди, соски слегка затвердели, но, к счастью, были скрыты оттенком и толщиной платья.

Здание Главного Зала было освещено больше, чем она когда-либо видела раньше, настоящие огненные факелы, прикрепленные на одинаковом расстоянии, освещали всю площадь вокруг квадратного здания.

Когда они встретились со своими друзьями снаружи, все они были одеты и в масках, глаза Джакса задержались немного слишком долго на ее декольте, Корвина продолжала бегать глазами вокруг, пытаясь найти единственного мужчину, которого она жаждала в толпе.

Не многие люди были высокими, и те, кто был, не имел этой очень характерной седой пряди в волосах.

Подавив разочарование, она повернулась к своим друзьям.

— Вы, ребята, хотите войти?

Они подошли к широко распахнутым дверям. Зал был переделан, все столы и стулья выстроились вдоль стены, с одной стороны расположился буфет с едой, а с другой место для отдыха. Дверь в Хранилище была заперта снаружи. Гигантская бронзовая скульптура двух обнимающихся влюбленных стояла сбоку от лестницы, держа в руках несколько ламп. Это восхитительное зрелище.

Она и ее друзья поднялись наверх, останавливаясь, приветствуя нескольких человек по пути, девушек из их башни, студентов из их классов, и других.

И, наконец, они вошли в Главный Зал, в честь которого было названо здание, но который оставался запертым в течение многих лет.

— Черт, — Итан оглядел зал, его глаза за золотой маской расширились. — Это какое-то грандиозное дерьмо.

Да.

Это было огромное открытое пространство с рядом арочных окон на противоположной стене с видом на лес, озеро и горы. Самая большая люстра, которую она когда-либо видела, по меньшей мере с двумя сотнями свечей, свисала с высокого потолка, деревянные плиты и толстые колонны поддерживали вес крыши в архитектурном чуде. Огненные факелы торчали из каждой колонны, из железных подставок, которые выглядели такими древними, что она не удивилась бы, если бы им было сотни лет.

Оглядевшись вокруг, Корвина снова поняла, что это наследие ее возлюбленного, что его предки те, кто создал все это. Еще несколько недель назад она почувствовала бы себя крошечной. Ее наследие — проблемы с психикой и, возможно, трудное будущее. Ей нечего ему дать.

Но она изменилась. Ее взгляды изменились. У нее не было ничего, что она могла бы дать ему, кроме себя, и он, казалось, больше ничего не желал. Мужчина, у которого было все материальное и ничего эмоционального, хотел, чтобы у нее не было ничего материального и все эмоциональное. Они были странными, но идеально подходили друг другу.

Пианино, то, что из Хранилища, на котором она много раз лежала раскрытая, занимал один угол комнаты, сверху.

Но его нигде не было видно.

Несколько музыкантов, кроме пианистов, играли на скрипках, и люди начали собираться в зале, разбившись на пары для танца.

Корвина обвела взглядом помещение и людей в масках, задержавшись на мужчинах, пытаясь найти его. Ее глаза осмотрели территорию раз, другой, и на третьем круге она остановилась на мужчине, стоящем в нише у окна, одетом в черный плащ поверх черного одеяния, с бокалом в руке, наблюдающем за ней.

Из всех вещей на нем была маска ворона.

Один единственный с длинным кривым черным клювом, дырками для глаз и высоким лбом, закрывающим голову.

Корвина усмехнулась.

— Увидимся через некоторое время, ребята, — сказала она своим друзьям, пробираясь сквозь толпу к одиноко стоящему мужчине, зная, что никто его не узнает.

Она остановилась перед ним, широкая улыбка растянула ее губы.

— Слишком большой акцент на носе, не думаешь? Буквально, — она указала на его маску.

Он наклонил голову в движении, которое было так ему свойственно.

— Я хотел оставить тебе хлебные крошки.

Корвина подошла немного ближе, взяв его за свободную руку.

— Я скучала по тебе.

Он наклонился, намеренно коснувшись ее губ клювом своей маски.

— И я скучал по тебе. Но слышал от мельницы слухов, что ты тайно встречалась с Аяксом. Стоит ли мне волноваться?

Корвина усмехнулась.

— Ох да. За ту неделю, что мы не виделись, мне пришлось уладить кое-что.

Его пальцы скользнули по ее руке.

— Это действительно было бы улаживанием. Ты сказала ему, что я твоя гора?

У нее перехватило дыхание от глубокого грохота его слов, его серебристые глаза за маской потеплели.

— Он тебе сказал?

— Да, — Вад подошел ближе, склонив голову набок, чтобы клюв не касался ее, как его губы. — И эта гора расколется прежде, чем что-нибудь случится с твоим замком. Помни об этом.

Корвина качнулась к нему, желая его вкуса, ощущая его губы так близко, но так далеко.

— Сегодня ночью накал остроты будет быстрым. Не позволяй никому прикасаться к тебе, — прошептал он ей на ухо, от его слов по ее телу пробежала восхитительная дрожь. — А теперь иди к своим друзьям. Должно быть, им интересно, чем ты занята.

Ей не хотелось покидать его, но пришлось, и она вернулась к своим друзьям.

— Куда ты уходила? — спросила Джейд.

Вад пересек зал.

Корвина пожала плечами, наблюдая, как он подошел к пианино в углу. Откинув плащ за спину, он сел на скамью с большей грацией, на которую было способно его большое тело. Скрипачи позади него замолчали, и комната замерла, когда музыка прекратилась, все обернулись, чтобы посмотреть, что происходит.

И он начал играть.

Корвина прислонилась к стене, чтобы не упасть, держа в руке бокал с напитком, ее сердце учащенно забилось, когда до нее начала доноситься мелодия. Должно быть, это была известная композиция, потому что скрипачи подхватили ее, играя симфонию. Ее глаза не отрывались от мужчины, которого она любила, наблюдая, как его пальцы танцуют по клавишам таким знакомым образом. Его глаза были закрыты, тело изогнуто, поза посвящена музыке.

Он разложил ее на пианино и попробовал на вкус в первый раз. Довёл ее до пика на пианино и трахнул в тишине Хранилища, когда люди находились прямо на лестничной площадке в коридоре. Он позволил ей встать на колени между его ног, пока он играл, в гонке между его пальцами и ее ртом, и она выиграла.

Это пианино хранило так много общих воспоминаний и секретов о них двоих, и, когда он играл на нем, Корвина чувствовала, как все ее тело даёт реакцию. Он всегда существовал между черным и белым, когда играл, и теперь он привел ее в это пространство с собой, больше не одинокий в своем существовании.

Одна песня перетекала в другую, мелодии менялись, усиливались по мере того, как люди танцевали, смотрели, пили, и ночь становилась немного более дикой. Корвина сидела в углу со своей выпивкой, пока ее друзья танцевали, наблюдая за ним с такой гордостью, переполнявшей ее грудь, гордостью за то, что этот мужчина принадлежал ей так же, как и она ему.

Медленно, по мере того как тянулась ночь, что-то изменилось.

Возможно, это было вызвано масками, возможно, анонимностью, но в толпе на первом этаже произошел яркий сдвиг. Музыка становилась все темнее, зал заполнялся новыми и новыми парами, пока почти не осталось места, что музыканты скрылись из виду.

Свет свечи медленно тускнел.

Напряжение потрескивало в воздухе.

Корвина почувствовала, как ее затылок покалывает, когда она смотрела, как люди качаются вместе, ближе, чем раньше, с глубокой чувственностью, от которой у нее перехватило дыхание. Девушка в углу начала целоваться с мужчиной рядом с ней. Другой мужчина держал ее груди, разминая их поверх платья. Многие люди просто наблюдали, несколько других начали собираться вместе, танцевать, целоваться, ласкать друг друга, скорее всего, даже не осознавая, с кем они это делают.

Запреты иссякли.

Музыка прекратилась, и на мгновение она услышала только громкое дыхание. Некоторые люди хлопали и аплодировали, наслаждаясь, некоторые не беспокоились, потерявшись в своем собственном пространстве.

Заиграла еще одна мелодия, и она заметила, как его высокая фигура нашла ее, указывая, чтобы она вышла на танцпол.

Корвина огляделась, окруженная раскованными телами в масках, и почувствовала, как по спине пробежал внезапный трепет.

Она оказалась в центре толпы и ощутила, как он подошел к ней сзади. Повернувшись, макушка ее головы коснулась его губ.

Он потянул ее за талию, медленно покачивая их и двигаясь к более темному месту за колонной, все еще окружённой людьми.

Посмотрев в сторону, она обнаружила, что смотрит на девушку в красной маске, которую целовал парень в золотой маске, прямо на виду у всех.

Корвина держала свое тело свободно, позволяя Ваду вести ее, любопытствуя, что он будет делать, когда ее тело возбудится от секса, бушующего в воздухе.

— Хочешь сегодня поиграть с дьяволом? — спросил он ей на ухо, и у нее перехватило дыхание.

— Да, — выдохнула она.

Он заставил ее встать у колонны, хорошо видимой из любой точки зала, и развернул лицом к залу, откуда открывался вид на всех танцоров, зрителей и влюбленных, как в ее сне.

Он прижался к ее спине, целуя ее шею так, что клюв его маски вписался в вырез ее платья. Издалека, вероятно, казалось, что она стоит одна, а мужчина позади нее, весь в черном, в тени, его маска часть ее костюма.

Ее соски затвердели, дыхание участилось.

— Тебе понравилась музыка? — спросил он, положив руку ей на бедро, прямо над разрезом платья.

— Да, — ответила она, ее сердце бешено колотилось, глаза проверяли, не смотрит ли кто-нибудь.

Все больше людей были заняты тем, что спаривались, некоторые по несколько раз, все на разных стадиях раздевания, не заботясь ни о чем, пока их личности оставались скрытыми.

— Последний Черный Бал, — прошептал он ей на ухо. — Мы с Аяксом делили Зои прямо под этой люстрой, — его рука ласкала ее вырез. — Меня не волновало, находился ли его член у неё в киске, когда я трахал ее в рот.

Корвина была возбуждена картиной, которую он нарисовал, ненавидя себя за то, что на ней был он.

— Но ты, — тихо произнёс он ей, когда она увидела, как девушка упала на колени в углу и достала член молодого парня, глубоко взяв его в рот. — Я никогда не буду делиться. Ни твоим телом, ни твоими звуками, ни твоим выражением лица. Ты можешь наблюдать за ними всеми, но они не увидят тебя. Поняла?

Одержимость в его голосе вызвала жар во всем ее теле.

Его рука передвинулась, обнаружив контур ее киски. Из-за платья она решила обойтись без трусиков, надеясь, что ему станет жарко.

— Ты не забыла, как я трахал эту киску на пианино в этом самом здании? — он поцеловал ее в плечо, его пальцы купались в ее влаге.

После нескольких недель, когда ее брали по два раза в день, а потом неделю не прикасались, ее киска плакала от знакомого прикосновения его руки, от любимого тепла его тела и от сцены вокруг.

— Да, — выдохнула она, с трудом произнося.

Он шлепнул ее по киске один раз, и она сдержала визг, ее сердце билось во всем теле.

— Если ты издашь хоть звук, — сказал он ей, его глубокий голос был пронизан сексом, — Кто-нибудь обернется. Они посмотрят и увидят, как тебя трахает незнакомец в тени. Ты этого хочешь? Хочешь, чтобы они знали, что у меня есть доступ к этой киске в любом месте, в любое время, когда и как я захочу?

Она тяжело дышала к тому времени, как он закончил произносить слова, ее ноги слегка раздвинулись, давая место его большой руке, когда он вошёл двумя пальцами в ее ноющие стенки, ее тело горело от слов, которые он изображал.

Она не хотела, чтобы кто-нибудь обернулся и увидел ее. И его тоже. Но угроза, что они могут обернуться и увидеть, что она совершает что-то настолько запретное прямо там, послала жидкий жар по ее венам.

Она была возбуждена больше, чем когда-либо в своей жизни, и он знал это, дьявол. Он знал глубину ее желаний, знал, как играть ими, как оставить ее удовлетворенной.

Она прикусила губу, когда он прижал ладонь к ее клитору, добавляя еще один палец, широко раскрывая ее.

— Посмотри на себя, на такую распутную, стоящую посреди зала, покрывая мою руку своими соками под платьем, — он лизнул ее в шею. — Эта киска становится такой мокрой для меня, и только для меня. Ты так скучала по мне, не так ли?

— Так сильно, — простонала она от давления, ее ноги дрожали.

Она сжала колени, одной рукой вцепившись в край колонны, чтобы не упасть, а другой крепко держа бокал, пока он сеял хаос своей рукой.

Эрика посмотрела на нее в середине танца с каким-то парнем и помахала рукой, и Корвина крепко сжала стенками его пальцы. Ей каким-то образом удалось улыбнуться и поднять бокал за Эрику, испытав облегчение, когда девушка отвернулась.

— Моя, — прорычал он ей в шею, царапая зубами ее исчезающий засос под платьем.

— Пожалуйста, — бесстыдно взмолилась она, ощущая, как тонкая струйка пота выступила на ее коже, зная, что больше не сможет терпеть это молчание. — Заставь меня кончить. Пожалуйста, Вад.

К счастью, он сжалился над ней, усилив давление своей ладони на ее клитор, вращая, одновременно скручивая пальцы в ритме, который нравился ее телу, ее внутренние стенки крепко сжали его, когда он выходил, и принимали его глубоко, когда он входил, его другая рука обхватила ее талию для поддержки, удерживая ее в вертикальном положении.

Это поднималось, поднималось и поднималось, и внезапно ее разум отключился.

В горячей вспышке, которая начала сотрясать ее тело, она кончила, сильно прикусив язык, чтобы не закричать, каким-то образом приглушив звук до стона, ее сердце билось так сильно в груди, что она чувствовала, как оно стучит в ушах, а конечности дрожат. Бокал бесшумно разбился в ее руке, порезав ее, когда кровь начала капать на пол, а осколки упали среди них.

— Черт! — он развернул ее, взглянув на ее руку.

Зазубренный край маленького кусочка стекла застрял в середине ее ладони, темно-красная кровь покрывала ее пальцы и стекала вниз.

Корвина поморщилась, когда он вынул кусок, высвободив небольшой поток новой крови.

Он оторвал край своего плаща и крепко обернул его вокруг ее руки, останавливая кровотечение.

— Стекло могло порезать тебе запястье, — хрипло сказал он, стиснув зубы.

Корвина слегка улыбнулась ему сквозь боль.

— Тогда я умерла бы в твоих объятиях при оргазме, и какая это была бы прекрасная смерть.

Он бросил на нее свирепый взгляд, закончив перевязывать ее руку.

— Ночь здесь станет еще более дикой. Хочешь остаться и посмотреть шоу? Или убраться отсюда ненадолго?

Корвина оглянулась на зал, все ее друзья были заняты либо танцами, либо поцелуями с кем-то, все больше и больше людей вокруг зала находили темные углы, чтобы заняться своими делами.

— Отведи меня в другое место.

— Встретимся снаружи.

Корвина вошла в толпу и обнаружила Джейд, одиноко стоящую в углу и наблюдающую за ее приближением. Она сказала ей, что собирается с кем-то прогуляться, и мимолетное выражение промелькнуло на ее лице, прежде чем Джейд улыбнулась.

— Возвращайся поскорее.

Корвина покинула зал и спустилась вниз, медленно пробираясь сквозь толпу к главному входу, увернувшись от нескольких рук, которые пытались схватить ее, и, наконец, вышла в ночь к своему серебристоглазому мужчине в маске ворона.

Он подхватил ее на руки, и она вскрикнула.

— Что ты делаешь?

— Несу тебя в свое логово, — он одарил ее плутоватой улыбкой, таинственный мужчина в темном плаще, несущий ее в лес в ночь Черного Бала.

Она сразу узнала тропинку, по которой он понёс ее вниз.

— Ты починил пианино? — спросила она, обнимая его за шею, когда он решительно нёс ее вниз по склону к руинам.

— Не до конца, — сухо прокомментировал он. — Я был больше сосредоточен на том, чтобы вовремя закончить диссертацию.

— Ты когда-нибудь хотели уйти и преподавать где-нибудь еще? — Корвина задумалась.

Он вопросительно посмотрел на нее в лунном свете.

— Зачем мне это? Веренмор мой. Я хочу медленно исправить это и сделать его безопасным убежищем для таких людей, как мы, с беспокойным прошлым.

— Что, если кто-нибудь исчезнет сегодня? — она прикусила губу.

— Давай перейдем этот мост, когда доберемся до места, Корвина, — вздохнул он, устраивая ее повыше в своих объятиях.

Вскоре в великолепном лунном свете показалась знакомая осыпающаяся стена, жуткие скульптуры, похожие на горгулий, и одноглазое дерево — их аудитория, когда он направился к их месту.

— Это то, что ты называешь своим логовом? — Корвина усмехнулась, оглядывая руины и пустые надгробия под луной.

Вад усадил ее на теперь уже почти отремонтированное пианино, и она откинулась на руки, наблюдая, как он снимает маску, показывая скульптурное лицо и волосы, которые она любила. Он снял с нее маску и положил ее сбоку, опустившись перед ней на колени, его руки поймали ее в ловушку на пианино. Закинув ее ногу себе на плечо, он поцеловал внутреннюю сторону ее бедра.

— Покажи мне браслет твоей матери, — сказал он ей, покрывая нежную кожу легкими поцелуями.

Озадаченная, Корвина показала ему свою левую руку, где в лунном свете поблескивал многокристальный браслет, теплый на ее коже.

Он взял ее за руку и вложил что-то в ее ладонь.

Кольцо.

Сердце Корвины остановилось. Она прочитала слишком много романов, чтобы не заметить сходства, и они испугали ее до чертиков.

— Ты... ты делаешь предложение? — прошептала она, ее беспокойство росло.

Вад усмехнулся.

— Нет, маленькая ворона. Ещё нет.

Облегчение внутри нее было немедленным. Она еще не была готова, и он тоже. Они только открывали друг друга, открывали самих себя, и, хотя она надеялась, что однажды они дойдут до этого, этот день еще не наступил.

— Но я увидел это кольцо, когда покупал твое платье, — он провел по нему большим пальцем. — И хотя мы еще не готовы, однажды мы будем. И в тот же день я подарю тебе еще одно кольцо. Оно просто от меня, так что у тебя всегда будет что-то от меня, как с браслетом твоей матери. Хочу, чтобы ты смотрела на него в моменты стресса и знала, что я рядом.

— И это не имеет никакого отношения к тому, чтобы отгонять других мужчин?

Уголок его губ дернулся.

— Тебе следовало бы знать, что мои мотивы никогда не могут быть полностью бескорыстными. Я эгоист, и хочу, чтобы все, кто смотрит на тебя, знали, что ты принадлежишь очень эгоистичному человеку.

Корвина сморгнула слезы, глядя на кольцо.

Это был изысканный высококачественный каплевидный аметист — она знала это по тому, как он преломлял лунный свет — того же оттенка, что и ее глаза, оправленный в серебристый металл, того же цвета, что и его глаза. Кольцо было их совместным.

— Спасибо, — прошептала она, глядя ему в глаза.

Он поцеловал ее в колено.

— Там есть надпись.

Она повернула кольцо.

Я не позволю тебе пойти в неизведанность одной.

— Дракула, — выдохнула она, узнав цитату из книги, которую они изучали.

Она молча повернула к нему руку, и он надел кольцо ей на палец, завязывая еще один узел в нитях их связи, делая ее более прочной для испытаний временем.

Он стоял прямо, и она держала его лицо, глядя на него со всей любовью, которую чувствовала в своем сердце, благодаря вселенную всеми фибрами своего существа заэтого мужчину.

— Ты гора, на которой я строю свой замок, кирпич за кирпичиком, — прошептала она ему, ее глаза защипало. — Ты стоишь, я парю. Ты треснешь, я рассыплюсь.

Он прижался губами к ее губам, целуя ее с яростью, которую она никогда не сможет укротить, которую она никогда не хотела укротить, и она поцеловала его в ответ, посреди руин, которые стали свидетелями невыразимых ужасов, девушка с душой луны — испорченная, потемневшая, эфемерная — наконец нашла мужчину с душой ночи, чтобы сиять вместе с ней.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 27

 

Корвина

 

Он хотел трахнуть ее в руинах, но, узнав все, что там произошло, она не была в восторге. Поэтому он отнёс ее обратно в замок и в Хранилище, запер их, насытив ее и себя, снова и снова, в то время как сексуальный бал-маскарад проходил прямо наверху.

— Мы всегда будем прятаться? — спросила она его, их одежда лежала на одном из кресел, на том, что с львиными головами, когда она покоилась на нем на диване.

Он играл с ее пальцами, постоянно потирая ее новое кольцо, одержимый желанием увидеть его на ней.

— Если сегодня ничего не случится, — прогрохотал он через несколько минут, — Для этого не будет никаких причин. Я выйду в качестве члена Комитета. Конечно, после этого я не буду преподавать ни в одном из твоих классов. Но я изменю правила для нас.

— Надеюсь, сегодня ничего не случится, — пробормотала она, глядя на потемневший камин, слушая спокойное биение его сердца, когда он гладил обнаженную линию ее позвоночника, бездумно останавливаясь, играя пальцами какую-то мелодию.

Хотя чувство, что что-то не так, не совсем покинуло ее, она ничего не слышала и не видела с тех пор, как обнаружила тело в лачуге.

— Аякс уже что-нибудь нашел? — она положила подбородок ему на грудь. — Есть новости?

— Если и есть, то он мне не говорит, — продолжал он играть с ее спиной. — Я подозреваемый в его расследовании.

Ее охватило негодование.

— Ты этого не совершал.

Уголок его рта приподнялся.

— Нет, я этого не совершал. — он серьезно посмотрел ей в глаза. — Но никогда не сомневайся, что я не способен на это, Корвина. — он откинул прядь ее волос с лица. — Если бы кто-то даже прикоснулся к волосам на твоей голове, я бы сделал с ними гораздо хуже без каких-либо угрызений совести. И я достаточно умен и богат, чтобы меня никогда не поймали.

Корвина проигнорировала трепет в животе и задала вопрос, который беспокоил ее уже долгое время.

— Насколько ты богат?

Он пожал плечами.

— Достаточно богат. Мне потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к деньгам, — он посмотрел не черный камин. — Дом, в котором я жил, не был хорошим местом. Если у них и были деньги, то до нас они так и не доходили. У меня было три пары одежды, которую я должен был стирать и надевать, и никаких собственных денег, чтобы что-то купить. Однажды мой друг поранился, и я даже не смог купить ему бинт.

Сердце Корвины болело, когда он рассказывал о своем прошлом, но она молчала, слушая.

— Вот почему многие дети превратились в... нехорошее дерьмо, — пробормотал он. — Я уже привык к такому образу жизни. А потом вдруг этот старый богатый мужчина появился из ниоткуда, привел меня в то, что казалось особняком, и сказал, что все это и даже больше принадлежит мне. Это... сбивало с толку.

Он немного помолчал.

— Расскажи мне о своем друге, — она положила голову ему на плечо. — Тот, которого ты искал, когда нашел мою маму. Ты нашёл его?

— Нет, — выдохнул он. — Он погиб во время пожара в доме вскоре после того, как меня забрали, — внезапно он усмехнулся. — Старушка Зельда тоже была права насчет него. В конце концов его съело пламя.

Корвина понятия не имела, что это значит, но спрашивать не стала.

Звуки криков сверху внезапно проникли в их уютный пузырь. Они оба выпрямились, глядя на дверь.

— Что происходит? — удивилась Корвина, пока они торопливо одевались.

Его тон был мрачным.

— Надеюсь, это не то, о чем я думаю.

Кто-то пропал. Боже, она надеялась, что нет.

Через несколько минут они поднялись по лестнице, оказавшись в какой-то суматохе, совершенно незамеченными. Она направилась в сторону, отделившись от него, когда он подошел к одному из профессоров, чтобы узнать, что происходит.

Эрика появилась из ниоткуда, ее глаза были дикими.

— Где ты была?! Мы обыскали все вокруг!

Корвина моргнула.

— Что происходит?

— Мы думали, что вы с Джейд пропали, — сказал ей Итан серьезным голосом, проводя руками по волосам. — Она не с тобой?

Корвина покачала головой, ее сердце бешено заколотилось.

— Вы ее не видели?

Итан и Эрика покачали головами.

Джакс стоял рядом с ними, его глаза сузились на Корвине.

— Тебя не было несколько часов. Куда ты ходила?

Корвина почувствовала, как горячая волна гнева захлестнула ее от требования в его тоне.

— Это не твое дело, Джакс. Приоритет найти Джейд.

Корвина смотрела, как Кейлин вышла на середину коридора, хлопая в ладоши, привлекая внимание. Все замолчали.

— С очень тяжелым сердцем я должна сообщить вам, — начала она, и Эрика схватила Корвину за руку для поддержки. — Сегодня ночью произошло два исчезновения.

По толпе пробежал ропот, и Корвина застыла в изумлении. Два?

После столетия одиночных исчезновений, вдруг их стало два?

Какого хрена?

— Студентка первого курса Джейд Прескотт, — Кейлин выглядела расстроенной, — И студентка магистратуры Рой Кингстон пропали без вести более трех часов назад. В замке их обыскали, и, учитывая недавние находки, Комитет распорядился немедленно обыскать лес и прилегающую территорию. Я советую всем студентам вернуться в свои башни. Те, кто желает присоединиться к поисковой группе, встречаемся у входа в Главный Зал через десять минут в более подходящей одежде.

Студенты поспешили покинуть этот район, некоторые, чтобы переодеться и вернуться, некоторые, чтобы остаться.

Корвина обменялась встревоженным взглядом с Вадом, и он кивнул ей.

Она сняла каблуки и побежала по траве на босых ногах к своей башне, поднимаясь так быстро, как только могла, и добираясь до своей комнаты. Быстро раздевшись и надев единственную пару брюк и кроссовок, она вышла из своей комнаты, на секунду остановившись в коридоре.

Была ясная ночь полнолуния, а это означало, что вся местность будет залита светом. Если бы произойдёт какое-то движение, это будет заметно с вершины башни. Это стоило нескольких минут, чтобы рискнуть и подняться наверх.

Приняв решение, она взбежала по лестнице на чердак, толкнула дверь и поспешила к окну, тяжело дыша, когда смотрела вниз с высоты, пытаясь заметить что-нибудь неуместное. Студенты собрались на мощеной дорожке, лес выглядел так же, как и за ним, озеро было еще дальше.

Корвина прищурилась, пытаясь разглядеть что-нибудь необычное, когда заметила дым. Из левой части леса, большие клубы дыма поднимались к небу.

Она точно знала, что находится там.

Выбежав, она спустилась с башни и побежала к людям, собравшихся на поиски, затаив дыхание, когда Кейлин заговорила о том, чтобы разбиться на группы по три человека.

— Руины, — выдохнула Корвина. — Из руин идет дым. Я видела это из окна.

— Какие руины? — спросил кто-то.

— Руины Истребителей, — проговорил Вад, уже убегая в лес. — Остальные, обыщите территорию. Я вернусь через десять минут.

Корвина побежала за ним, чувствуя, что Аякс у нее на хвосте.

Они несколько минут бежали вниз по склону, и вскоре показалась знакомая осыпающаяся стена, руины, в которых она была всего несколько часов назад, извергал дым в воздух.

Она увидела, как Вад остановился у начала стены, протягивая руку, останавливая ее. По инерции она врезалась в его руку и остановилась, в ужасе наблюдая за происходящим перед ней.

Пианино, на котором она сидела всего несколько часов назад, переживая один из самых прекрасных моментов в своей жизни, пианино, на ремонт которого Вад потратил несколько дней, было охвачено пламенем, полностью уничтожив, поскольку огонь съел его заживо. Больше ни к чему в руинах не прикасались, кроме пианино.

— Это личное, Деверелл, — Аякс окинул мрачную сцену острым взглядом. — И огонь заставляет меня задуматься, не связано ли это с сожженной девушкой, которую мы нашли.

Вад стоял неподвижно, просто наблюдая, как огонь поглощает музыкальный инструмент, который он любил. Корвина вложила свою руку в его в молчаливой поддержке, не понимая, почему кто-то сжег это в руинах, если только у них не имелось чего-то против Вада или его деда.

Крик, раздавшийся откуда-то из леса, оторвал их всех от безмолвного размышления, побуждая к действию. Все это, казалось, происходило так быстро, ночь, которая была прекрасна, внезапно превратилась в одну из ужасных с каждой минутой.

— Откуда это раздалось?

Корвина побежала на звук, ее сердце колотилось и от темпа, и от беспокойства.

Они остановились в какой-то точке леса, оглядываясь по сторонам, прежде чем Аякс застонал от разочарования.

— Давайте разделимся. Таким образом, мы охватим больше территории.

— Я не оставлю ее, — резко заявил Вад, и Корвина это оценила.

Она не хотела оставаться одна. Но где-то в лесу была одна из девушек, надеюсь, обе девушки, и они могли бы найти их быстрее, если бы разделились. Аякс был прав.

Она коснулась плеча Вада.

— Он прав. Иди проверь туннели, — предложила она. — Ты единственный, кто их знает. Я могу проверить вокруг озера. Аякс может посмотреть в лачуге.

Вад огляделся, разочарованный, без желания.

Аякс кивнул, уже в спешке убегая.

— Просто крикни, если что-то пойдет не так.

Вад повернулся к ней и крепко поцеловал.

— Меня не волнует, если тебя испугает летучая мышь. Ты, блядь, кричишь, поняла меня?

— Обязательно, — пообещала она. — Будь осторожен.

Он кивнул, еще раз поцеловал ее и побежал в другую сторону. Корвина ринулась к озеру, лес пролетал мимо в ее темпе, и она вышла на поляну у моста. В бледном лунном свете вода мерцала, на ее поверхности ярко отражалась луна.

Корвина взбежала на мост, тяжело дыша, и повернулась по кругу, пытаясь увидеть что-нибудь необычное. Все, что она видела, это безмятежное и темное озеро, и жуткий и безмолвный лес. Слишком тихо, даже ночные существа не данный момент не издавали никаких звуков.

Корвина стряхнула дрожь и успокоилась, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть.

Что-то светлое плыло по поверхности темной воды, мерцая, как в ее сне. Корвина ухватилась за край перил, опознав в воде волосы Рой.

— Вад! — закричала она так громко, как только могла. — Аякс! Сюда!

— Корвина? — услышала она крик Аякса издалека, возможно, из лачуги.

— У озера! — крикнула она в ответ, и ее сердце упало, когда она увидела, что Рой начала тонуть.

Корвина посмотрела на темную воду, с отражением. Она не была лучшей пловчихой, но ей пришлось бы проплыть достаточно большое расстояние, чтобы удержать Рой на плаву, пока Аякс не доберется до неё.

До нее дошла легенда об озере, и она содрогнулась.

Черт.

Сделай это . Сделай это. Она умрет, если ты этого не сделаешь, Корвина.

Корвина кивнула, глубоко вздохнула и перепрыгнула через перила.

Холодная вода поглотила ее целиком, зрение полностью потерялось под ней, никакой свет не проникал под нее. Размахивая руками, она каким-то образом сумела вырваться на поверхность, задыхаясь, глотая воздух, позволяя глазам на мгновение успокоиться.

Светлые волосы уплывали, и Корвина поплыла к ним, надеясь добраться до Рой прежде, чем та утонет, надеясь, что она все еще жива.

Она услышала всплеск сбоку и увидела, как Аякс прыгнул в озеро и быстрыми движениями поплыл к ним. Ободренная его присутствием, Корвина, наконец, добралась до девушки, обхватив ее за талию в мутной воде, и вытащила ее голову, держа ее над водой, пока Аякс не доплыл до них, ее руки онемели от тяжелого веса, который она держала, в то время как ее ноги начали уставать, пытаясь удержать их обеих на плаву.

Аякс, к счастью, добрался до них через несколько минут, взяв на себя вес Рой и вытащив ее, а Корвина последовала за ним.

И что-то шевельнулось в воде.

Корвина замерла в панике, ее сердце забилось миллионом ударов, когда она глубоко вдохнула, нуждаясь, чтобы выбраться, ее мечта вышла на передний план в ее сознании.

Что-то скользнуло по ее ноге.

Просто рыба, пробормотала она себе под нос. Это всего лишь рыба. Убирайся к черту.

Адреналин бурлил в ее венах, она каким-то образом начала плыть сильнее, пытаясь обогнать то, что было в озере с ней, ее грудь вздымалась от движений, тело было истощено, но почему-то едва держалось.

Она добралась до края озера как раз в тот момент, когда что-то снова скользнуло по ее ногам, и вылезла из воды, холодная, дрожащая, пытаясь справиться с тем фактом, что она только что прыгнула в темное озеро и выбралась оттуда.

Аякс пытался сделать Рой искусственное дыхание рот в рот, чередуя это с массажем на сердце, без устали.

— Давай!

Она не ответила, пока Корвина не сосчитала до двадцать трёх. Именно тогда черная вода вышла из ее легких, ее грудь тяжело вздымалась, даже когда она оставалась без сознания.

— Нам нужно унести ее, — сказал Аякс, поднимая девушку. — Беги в замок, — сказал он Корвине. — Разожги огонь, принеси одеяла и сухую одежду. Вызови врача из медицинского кабинета в Главном Зале. Давай!

Подстегнутая к действию, она побежала так быстро, как только позволяло ее тело, к замку, выбежав на поляну, где несколько студентов сгрудились вместе, ожидая каких-либо новостей.

Она рассказала Кейлин о произошедшем, переоделась в одолженную в коридоре одежду и начала все подготавливать, ожидая, когда они придут.

Шли минуты.

Некоторые группы поисковых отрядов вернулись, ничего не сообщив. Некоторые студенты ушли, возвращаясь в свои комнаты. Некоторые остались там, где были, беспокоясь о том, что легенда станет реальностью на территории замка.

Вад не вернулся даже через несколько часов, и в животе у нее завибрировала тревога. Он убежал искать в туннелях, о которых знал только он. Она даже не имела понятия, сколько их было, не говоря уже о том, где. Очевидно, на это потребуется время. Пока не о чем было беспокоиться.

Она продолжала пытаться рационализировать это, сжимая руки и раскачиваясь на ногах, надеясь, что он скоро выйдет из леса.

Какое-то движение со стороны леса заставило ее шагнуть вперед, когда, наконец, Аякс вырвался из чащи с Рой на руках, его тело дрожало.

— Скорее, принеси мне одеяло! — он закричал, и она заметила, что он промок с головы до ног, его зубы слегка стучали, когда он бежал с Рой на руках, неся ее прямо в Главный Зал.

Несколько человек убежали, чтобы принести одеяла, и Корвина побежала за Аяксом, наконец-то увидев, что Рой все еще без сознания в его руках. Кейлин приказала персоналу в Главном Зале быстро развести огонь, который, к счастью, горел. Аякс уложил Рой и переоделся в теплую одежду, пока кто-то разрезал платье Рой и накрыл ее одеялами.

— Что случилось? — спросила Кейлин, выводя людей из зала.

Корвина взяла ледяные ступни Рой и начала растирать их, восстанавливая кровообращение, ожидая его ответа.

— Понятия не имею, — хрипло ответил Аякс, стуча зубами. — Я обыскал лачугу и ничего не нашел. А потом услышал твой крик. Она была освещена, как гребаный маяк во всей этой темной воде. Не знаю, как она вообще там оказалась.

Корвина посмотрела на золотистые волосы Рой.

— Я прибежала на мост, а она уже находилась в воде.

Аякс посмотрел на нее.

— Я видел, как ты прыгнула в воду.

Корвина вздрогнула, вспомнив темную воду, ничего не понимая.

Огонь потрескивал, наконец-то согревая зал. Аякс сидел неподвижно, глядя в огонь.

— Я прыгнула в гребаную воду, чтобы вытащить ее, и не знаю, Деверелла ли это сказка или гребаная рыба, но я почувствовала, как... что-то движется вокруг меня в этой воде. Ничто не касалось меня, но что-то двигалось. На мгновение мне показалось, что мы не выберемся.

Именно то, что она чувствовала, хотя и не высказывала этого вслух.

Она не знала, что было в воде, но что-то было.

Рой начала что-то бормотать, беспокойно двигая головой, прежде чем медленно открыть глаза.

Корвина отпустила ее ноги и села на колени, а Аякс посмотрел на нее.

— Эй, эй, с тобой все хорошо.

Рой ошеломленно моргнула.

— Где я? Дерьмо, болит голова, — простонала она, схватившись за лоб.

— Да, ты чуть не утонула, — кивнул Аякс. — Зачем ты пошла в лес?

Рой начала садиться, и Корвина помогла ей, поправив одеяла вокруг нее для скромности.

— Я... я не помню.

— Что ты помнишь? — спросил Аякс тоном следователя.

Рой огляделась, прислонившись к Корвине в ее слабом состоянии.

— Я помню танцы. Помню, как вышла подышать свежим воздухом. А потом ничего. Все пусто.

— Ты понятия не имеешь, как попала в озеро?

Рой выглядела испуганной.

— Я была в озере? Мне не нравится это озеро. Черт, у меня голова раскалывается.

— Ей нужно отдохнуть в медицинском кабинете, — прервал его доктор Ларкин, проживающий в кампусе, от двери. — Мы должны держать ее под наблюдением на протяжении всей ночи.

Аякс устало кивнул.

— Ты отдыхай. Завтра у меня будут к тебе еще вопросы.

Корвина последовала за Аяксом, когда он покинул Главный Зал, ее глаза осматривали периметр, наконец, улучив момент в том, что казалось быстро развивающейся ночью, все происходило так быстро, что она едва могла это осознать.

— Вад все еще не вернулся, — она кусала губы, глядя на лес.

Аякс нахмурился.

— Прошло уже больше двух часов, Корвина. Он должен был вернуться.

— Может, он заблудился в туннелях? — она знала, как глупо это прозвучало, даже когда она это сказала.

— Он знает эту гору лучше, чем кто-либо другой, — Аякс покачал головой, его лицо помрачнело. — Я... Ты уверена, что он тот человек, за которого ты его принимаешь, Корвина? Тебе не кажется, что все это слишком связано с ним? Разве это не вызывает у тебя ни малейших подозрений?

Его вопросы поразили ее, как маленькие уколы, не настолько, чтобы искалечить, но достаточно, чтобы истечь кровью.

Она посмотрела на кольцо на своем пальце, размышляя в течение долгой минуты, мог ли он так хорошо манипулировать ею. Она не могла в это поверить. Он был ее якорем в этом безумии. Если она усомнится в нем, то утонет.

— Я доверяю ему, — твердо ответила она Аяксу, ее взгляд вернулся к лесу.

— Тогда давай дадим ему еще час. Некоторые из этих туннелей длинные.

Корвина глубоко вздохнула, успокоенная этим, как раз в тот момент, когда воздух наполнился звоном, которого она вообще не слышала в этом замке.

Телефон.

Корвина наблюдала, как он достал его из кармана.

— Твой телефон здесь ловит? — удивленно спросила она.

— Специальный спутник, — сказал он ей, нажимая кнопку. — У членов отряда есть телефоны, — он приложил его к уху. — Хантер. — он слушал все, что говорил человек на другом конце провода в течение минуты, его тело напряглось. — Вы уверены?

Должно быть, они сказали «да».

Его челюсть задвигалась, когда он прервал звонок, повернувшись к Корвине в своем режиме следователя, который весил свинец в ее животе.

— Они только что опознали тело, которое мы нашли в лачуге, — сказал ей Аякс, его глаза были мрачными. — Девушка ростом сто шестьдесят сантиметров, умерла два года назад от удара тупым предметом по голове, посмертно сожжена где-то в последние два месяца, чтобы ее было труднее опознать.

— Хорошо, — протянула Корвина, не понимая, к чему все это ведёт.

— Убитая девушка Джейд Прескотт.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 28

 

Корвина

 

Корвина стояла, ошеломленная.

— Это невозможно, — услышала она собственный вздох, прижимая руки к голове.

— Она была в базе данных, — сообщил ей Аякс, пока ее разум вращался, пытаясь понять смысл его слов.

Внезапно мысль пробрала ее до костей. Она не единственная, кто видел Джейд, не так ли? Эта мысль мелькнула у нее в голове, прежде чем она ее отбросила. Нет, ее видели другие. Они говорили с ней. Она живо это помнила. Но были ли ее воспоминания ошибочными? Неужели ее разум действительно исказился до такой степени, что у нее появились галлюцинации воспоминаний? Неужели она так изголодалась по подруге, что вообразила себе игристую беловолосую девушку?

Корвина почувствовала, как колотится ее сердце, не зная, что было и не было реальным в этот момент, ее собственное повествование настолько ненадежное, что она не знала, что думать.

— Вы ведь тоже видели Джейд, верно? Мою соседку по комнате? — в отчаянии спросила она Аякса. — Девушку с короткими белыми волосами и зелеными глазами?

К ее огромному облегчению, он кивнул.

— Да. Напрашивается вопрос: если настоящая Джейд Прескотт мертва уже два года, то кто, черт возьми, эта девушка?

Корвина не знала.

С кем она ежедневно жила в течение нескольких месяцев? С кем подружилась и о ком заботилась? Кто та девушка, которая обнимала ее каждый день и освещала ее жизнь своим светом?

Как ее инстинкты могли так ошибиться? Она тоже ошиблась насчет Вада?

— Я собираюсь пойти и разобраться с этим, — он провел рукой по своей ладони. — Найди меня, если твой парень не вернется через час.

Корвина кивнула, глядя, как он идет в Административное Крыло, и встала под лунным светом, невероятно смущенная. Кто ее соседка по комнате?

Звук слева заставил ее обернуться.

Это было карканье вороны над ее башней.

И это было странно, потому что вороны плохо видели в темноте, поэтому всегда возвращались в свои гнезда, чтобы ночью спать, добывая пищу после рассвета. Так какого черта один из них летал вокруг башни и каркал?

Ее взгляд скользнул к окну, и она застыла, когда тень скользнула в ее запертую комнату.

Это Джейд?

Как только эта мысль пришла ей в голову, что-то врезалось ей в голову сзади, и все потемнело.

 

***

 

Проснись, Виви, — голос Мо и запах сандалового дерева первое, что пришло ей в голову.

Первое, что она увидела, открыв глаза, была луна.

Пока Корвина изо всех сил пыталась держать глаза открытыми сквозь туман в мозгу, пульсирующая боль распространилась от затылка к голове. Ей потребовалась секунда, чтобы понять, что она лежит на чем-то бетонном, где-то на высоте, потому что ветер сильно обдувал ее кожу. В горле пересохло, рот словно набит ватой. Она попыталась сесть.

И потерпела неудачу.

Паника охватила ее, когда она вновь попыталась пошевелить руками, ощущая свинцовую тяжесть, и не смогла сдвинуться ни на сантиметр, хотя и не чувствовала, что ее что-то связали.

Что, блин, происходит?

Ее глаза лихорадочно блуждали по сторонам, грудь тяжело вздымалась в попытке во всем разобраться.

Зачем придавать чему-то смысл? — коварно пробормотал голос, который она редко слышала раньше.

— Мне жаль, что до этого дошло, Кор, — раздался сбоку голос Джейд.

Найдя в себе силы где-то глубоко внутри, Корвина повернула шею ровно настолько, чтобы увидеть свою соседку по комнате, все еще в платье сказочной принцессы, доброжелательно улыбающуюся ей.

— Кто ты? — Корвина едва могла шептать, какая-то сила держала ее парализованной, даже когда ее сознание работало.

Джейд нахмурилась.

— Ты не должна говорить после этого. Хах. Доза, должно быть, ниже, чем я думала.

Какая доза? Что она сделала? Кто она, черт возьми, такая? Где они?

— Помнишь то дерево у руин? — Джейд села, скрестив ноги, на пол рядом с Корвиной, откидывая волосы назад. — Дерево с глазом?

Корвина вспомнила дерево и его странный глаз.

— Моя бабушка вырезала глаз на стволе, чтобы всегда узнавать его, — сказала Джейд, улыбаясь ей. — Дерево было особенным. Листья у него росли только раз в несколько лет, и она поняла, что, если припудрить листья, это придаст тебе силы.

О чем, черт возьми, она говорит ?

— Ты можешь вдуть порошок в лицо любому и контролировать его, — сказала Джейд, перебирая волосы. — Она назвала это Дыханием Дьявола. Это то, что она использовала на их игрушках, на жертвах.

Ее осенило.

Истребители.

Бабушка этой девушки была так называемой ведьмой из группы убийц.

— Твоя бабушка была... — Корвина сглотнула, смачивая горло.

— Истребителем, — гордо усмехнулась Джейд. — Да, была. Она была той, кто приносил веселье в группу. Они думали, что она ведьма, которая занимается черной магией с помощью порошка. Тогда они еще не знали, что это наркотик. Она никому не рассказывала.

Корвина почувствовала, как к ее рукам возвращается какое-то чувство.

— Как?

— Откуда мне знать? — спросила Джейд, и ее зеленые глаза блеснули. — Это потому, что она никогда не умирала. Она сбежала той ночью, единственная, кому удалось спастись, и она была беременна. Она вырастила здесь мою мать, а потом они переехали в город, где она познакомилась с моим отцом. Мой отец не хотел ее, и тогда бабушка рассказала ей о Дыхании Дьявола. В ту ночь она зачала меня.

Это уже слишком. Вся ночь до этого момента была слишком тяжелой для нее, чтобы обмозговать.

Корвину тошнило не только от ночи, но и от этой истории, когда она думала о мужчине, оказавшемся в ситуации, когда женщина принудила его. Это абсолютно отвратительно.

Джейд продолжала, будто была счастлива, что наконец-то сбросила это с плеч. Она всегда любила поговорить.

— К сожалению, мой отец так и не вспомнил об этом, а мать умерла несколько лет спустя. Тогда-то меня и забрала к себе бабушка. Она вырастила меня, научила всему, рассказала мне все о том, чем они с дедушкой занимались.

К Корвине вернулось больше сил, и она сумела слегка повернуться, глядя на девушку, которая была ее первой подругой в этом новом месте, девушка, которой она доверяла.

— Ох, не смотри на меня так, — усмехнулась Джейд. — Я хорошо все провернула. Никто не подозревал веселую маленькую девушку, потерявшую двух близких людей. Такая трагедия, — насмешливо произнес ее голос. — Я была так убедительна.

— Зачем?

Джейд оперлась на руки и посмотрела на звезды, казавшиеся неземными в лунном свете.

— Что «зачем»?

— Зачем убивать настоящую Джейд Прескотт? — спросила Корвина, к счастью, ее голос стал более спокойным.

Она пожала плечами.

— Чтобы приехать в Веренмор, глупышка. Безмозглая девчонка приехала в город, болтая о поступлении. Я подвезла ее, выслушала всю историю ее жизни и отвезла в старую лачугу, которая находилась у моей бабушки в лесу. Я хотела увидеть место, которое принадлежало моей родословной.

Сердце Корвины остановилось.

— Ты Деверелл, — прошептала она, и все встало на свои места.

Джейд блаженно улыбнулась.

— Да. Моя мать была зачата в ночь, похожую на эту. Бабушка рассказала мне обо всем — о крови, сексе, жертвоприношении. Они так хорошо играли. Боже, должно быть, это было такое веселое время.

От волнения в ее голосе Корвину затошнило.

Она вспомнила, как Вад рассказывал ей свою историю, с отвращением на лице. Возможно, он убил из-за этого своего деда. И эта девушка, она была... сумасшедшей. Другого слова для этого не могло найтись.

Но разве ты тоже не сумасшедшая? — прошептал коварный голос.

Игнорируй ее, Виви, — сказал Мо.

Корвина каким-то образом последовала его совету, когда все постепенно начало обретать смысл.

— Ты сожгла ее после того, как мы сходили в лес и обнаружили лачугу, не так ли?

Теперь в этом был смысл.

— Я должна была, — Джейд пошевелила пальцами ног. — Никто раньше не ходил в лес, так что это никогда не было риском. А потом, благодаря тебе, людям стало любопытно. Боже, я столько раз пыталась тебя предостеречь. Я не могла рисковать, чтобы ее опознали.

Корвина посмотрела на девушку, и в животе у нее поселился мертвый груз.

— Ты имеешь какое-то отношение к смерти Троя?

Джейд взглянула на нее, ее глаза заблестели.

— Конечно, я имею. Трой... подозревал смерть Алиссы. Он начал выяснять, почему она поднялась на крышу. Кто-то сказал ему, что видел, как мы шли вместе, прежде чем я спустилась потом одна. Он начал задаваться вопросом, не сбежала ли я, сбивая людей со следа, и я это сделала. Он мне действительно нравился, но у меня не оставалось выбора.

Горячая ярость пульсировала внутри Корвины, ее глаза защипало, когда она вспомнила удивительного, умного парня, который лишился своей жизни из-за зла одной девушки.

— Ты дала ему Дыхание Дьявола?

— Ага, — кивнула Джейд. — И вывела его на крышу. Прямо здесь. Сказала ему, чтобы он спрыгнул. Никто ничего не заподозрил.

Ветер свистел над крышей, на которой они находились, набирая скорость, заставляя волосы Корвины развеваться.

— Я заподозрила, — ответила Корвина девушке, гнев бушевал в ее венах. — Я знала, что он не покончил бы с собой. Я сказала то же самое его брату.

Джейд усмехнулась.

— Но никто ничего не может доказать.

Что означало, что Корвине никогда не суждено выйти из этого разговора живой.

— А исчезновения за последнее столетие? — задала вопрос Корвина. — Ты или твоя бабушка имели к этому какое-то отношение?

Джейд покачала головой.

— Нет, я действительно понятия не имею, что происходит на Черном Баллу. Моя бабушка тоже не знает.

— Значит, ты не имеешь никакого отношения к тому, что Рой была сегодня на озере?

В лунном свете Джейд выглядела озадаченной.

— Рой? Зачем мне что-то делать с Рой? Она мне нравится. С ней все в порядке?

Корвина заработала удар от того, как эта девушка в одну минуту призналась в хладнокровном убийстве, а в следующую обеспокоена подругой.

Эта девушка собиралась убить Корвину. Она знала. Лежа на крыше и разговаривая с ней, Корвина чувствовала, как правда проникает в ее кости.

— Зачем убивать Алиссу? — спросила она девушку, выигрывая больше времени, пытаясь найти способ выбраться из этого.

Ее конечности даже не дергались под действием наркотика. Если она не выберется, то станет еще одной историей в Веренмор, еще одной неизвестной смертью.

Глаза Джейд вспыхнули, что-то произошло позади них.

— Именно поэтому я убью тебя, Корвина. Хотя в самом начале я действительно полюбила тебя как сестру.

Корвина уставилась на девушку, пытаясь понять, что у них с Алиссой было общего. Ответ пришел к ней с леденящим душу осознанием.

— Вад, — выдохнула она.

Джейд улыбнулась.

— Вад.

Корвина моргнула.

— Но... почему? Я не понимаю.

— Шлюха пошла и переспала с ним, — процедила Джейд, наклоняясь вперед. — Он был моим.

— Он... ваши деды одни и те же. Он твоя семья, — заикаясь, пробормотала Корвина.

— Он мой, — внезапно крикнула девушка, заставив Корвину вздрогнуть, ее зеленые глаза стали дикими, ветер сильно трепал ее короткие волосы. — В нас обоих течет кровь Девереллов. Это делает нас сильными. Он дьявол этого замка, а я дыхание дьявола. Вместе мы станем силой, с которой придется считаться. Мы могли бы оставить после себя наследие для наших детей.

Рвота поднялась к задней части ее рта, и Корвина проглотила ее. Эта девушка, кем бы она ни была, по-настоящему, глубоко больна.

Ты тоже больна, Корвина, — сказал коварный голос. — Иначе зачем бы я здесь оказался?

Сосредоточься на девушке, Виви, — уговаривал Мо.

На этот раз сосредоточиться было труднее.

— Это так неправильно, — пробормотала Корвина с отвращением. — Он никогда бы не принял тебя.

Джейд улыбнулась улыбкой, от которой холод пробрал ее до костей.

— Ему не пришлось бы, Кор. У него не осталось бы выбора. Он примет меня после того, как тебя не станет.

Тошнота больше не могла сдерживаться. Корвина отшатнулась в сторону, ее желудок стал пустым, но горло горело. Сама мысль о том, что ее Вад станет беспомощной жертвой обмана этой девушки, заставила что-то раскаленное ожить внутри нее.

Нет. Нет.

Убей ее, — произнёс коварный голос.

Виви, сосредоточься, — громко сказал Мо.

Боже, им обоим нужно заткнуться. В голове у нее стучало.

Если ей суждено умереть сегодня ночью, она заберет эту девушку с собой.

Не будет такого мира, в котором она позволила бы ей жить и сделала бы своего возлюбленного рабом.

— Мы бы никогда до этого не дошли, Корвина, — вздохнула Джейд, наконец вставая и отряхивая задницу. — Я столько раз пыталась предостеречь тебя от него. Ты. Просто. Не. Слушала. Ты пошла вперед и раздвинула для него ноги, как шлюха замка. Я просто не могла больше этого выносить. — она обошла вокруг беспомощного тела Корвины. — Теперь ты спрыгнешь с этой крыши, и он найдет меня. Мы разделим горе от потери тебя, и я помогу ему исцелиться, — серьезность на ее лице действительно заставила Корвину захотеть убить ее.

Предательство было таким глубоким по отношению к ней, к Трою, к Алиссе, ко всем, с кем она когда-либо общалась.

Корвина попыталась заставить свои руки, ноги двигаться, чтобы хоть что-то задвигалось, но ничего не произошло.

— Что это за наркотик? — спросила она девушку.

— Я не знаю точного состава, — Джейд подошла к краю узкой крыши, глядя вниз, девушка, которая явно солгала о своем страхе высоты. — Бабушка сказала, что он родом с Амазонки. Должно быть, кто-то посадил его здесь много лет назад. В нем есть скополамин, судя по ее словам, и что-то еще. В зависимости от дозы, твоя воля моя. Например, я говорю тебе пойти со мной на крышу, и ты идёшь. Ты помнишь?

Корвина покачала головой, ее сердце бешено колотилось в темноте, прежде чем она пришла в себя.

— Это потому, что я велела тебе забыть об этом. А теперь я говорю тебе встать и подойти к краю крыши.

Корвина не поверила бы, что это возможно, если бы ее мышцы внезапно не расслабились, посылая ощущения в конечности. Она обнаружила, что стоит на ногах несмотря на то, что боролась с этим всем внутри себя. Ее тело стояло прямо, мышцы ног подталкивали ее вперед, а мозг пытался преодолеть то, что с ней происходило.

— Ты сопротивляешься, — раздался сзади удивленный голос Джейд. — Это невозможно. Обычно сознание не находится на переднем крае, когда препарат вступает в силу.

Она почувствовала, как Джейд подошла и встала перед ней, дрожа на сильном ветру, прижав руки к бокам.

Зеленые глаза смотрели в ее глаза, и впервые в жизни Корвина почувствовала настоящий ужас. Она смотрела в лицо истинному злу. Монстры были реальны, и они не жили в ее голове. То, что существовало в мире, было страшнее всего, что мог представить ее разум. Она стала свидетелем одной с красивым, невинным лицом и такой обманчивой энергией, что это надурило ее инстинкты. И она должна была найти Вада и сказать ему, что не он злодей, что истинное зло не носит его снаружи, чтобы мир мог увидеть. Истинное зло было коварным.

Приближалось ее время танца со смертью, а Корвина этого не хотела. Ей нужно было еще раз повидаться с матерью. Ей нужно было завести собаку, семью. Она должна была обрести свой счастливый конец с Вадом. Она хотела жить с ним, даже если это жизнь, полная риска для ее разума. Она хотела целовать его в открытую, не боясь, что кто-нибудь увидит. Она хотела путешествовать с ним по местам, о которых читала в своих книгах. Она хотела, чтобы ее конец был таким, как в книгах, которые она любила. Она хотела когда-нибудь родить от него ребенка. Она хотела всего.

Она не была готова умереть.

Но смерть может быть готова для тебя, — промурлыкал коварный голос.

Ты будешь жить, Виви! — крикнул Мо.

Помоги мне, Мо, — взмолилась она единственному голосу, который был ее постоянным спутником на протяжении многих лет, не зная, был ли он реальным или иллюзией ее разума, не заботясь об этом, потому что это давало ей надежду на секунду.

Я здесь, с тобой, — сказал он, давая ей единственное, что он дал ей, свою компанию.

— Подойди к краю, Корвина, — приказала Джейд, и Корвина почувствовала, как ее ноги двигаются без воли, подводя ее к краю крыши.

И она точно знала, как, должно быть, ощущали себя Алисса и Трой, обнимаемые ветром, наблюдая за раскинувшимися горами и бесконечными лесами, готовые поприветствовать их.

Ее волосы разлетались во все стороны, когда она посмотрела на все места, которые она нашла на этой горе, места, заставившие ее впервые в жизни почувствовать дружбу, вожделение, превратившись в глубокую любовь, о которой она никогда не мечтала, но всегда надеялась. Если она умрет, а казалось вероятным, что она умрет, глядя на эти места, ощущая эту любовь в своем сердце, забирая эти воспоминания о нем с собой в загробную жизнь, она хотела уйти — воспоминания о серебристых глазах, шепчущих словах, крепких поцелуях и седой пряди, воспоминания о его обладании, его страсти, его любви к ней.

Она ходила по этим зловещим землям и отмечала их любовью. А когда она уйдет, они снова расцветут.

Слезы текли по ее лицу, когда она смотрела на руины, где ее впервые поцеловали.

— Ты сожгла пианино? — тихо спросила она девушку, ее тело покачнулось от сильного порыва ветра.

Джейд посмотрела на руку, на кольцо на пальце.

— Я была зла.

Она протянула руку, чтобы коснуться его, и Корвина схватила ее за запястье так крепко, как только могла.

— Отпусти мою руку, — закричала Джейд, пытаясь отстраниться, но пальцы Корвины сжались.

Нет, если она отпустит ее, она все разрушит. Она уничтожит Вада, превратит его в оболочку человека. Она не могла этого допустить.

— Я не позволю тебе разрушить еще одну жизнь, — сказала ей Корвина, крепче сжимая ее руку, единственную часть своего тела, которую она, казалось, могла контролировать.

— Какого черта ты делаешь, Корвина?! — услышала она голос Итана снизу, и ей захотелось спросить его, вернулся ли Вад, может ли она увидеть его в последний раз, прежде чем ей придется покинуть этот мир.

Джейд закричала со своей стороны.

— Она сошла с ума! Я нашла ее на крыше и попыталась спустить вниз. Она меня не отпускает!

Чертова сука.

Из-под них раздавались крики, чтобы Корвина отпустила Джейд, крики, чтобы она не делала ничего сумасшедшего, крики, умоляющие ее не злиться.

Они думали, они действительно думали, что она сумасшедшая. Она бы рассмеялась, если бы могла, над иронией.

В этом нет иронии, — сказал коварный голос.

Не слушай ее, — возразил Мо.

Хаос внутри нее собирался заставить ее голову взорваться.

Она почувствовала, как кто-то еще ступил на запертую крышу.

— Ты красивая девушка, — раздался глубокий, хриплый голос откуда-то позади них, и явное облегчение, пробежавшее по ее телу, явная боль от того, что он собирался увидеть, почти искалечило ее.

Если бы ее тело не было парализовано, она бы с облегчением упала на колени. Ей хотелось повернуться, броситься в его объятия и никогда его не отпускать, но ее тело оставалось неподвижным.

Она начала всхлипывать.

— Не подходи, Вад, — крикнула она сквозь слезы. — У нее какое-то парализующий наркотик. Не подходи.

Он даже не обратил на нее внимание.

— Ох, хочешь избавиться от нее? Ради нас? — она услышала, как его голос приблизился, и ее сердце заколотилось.

Ей нужно было остановить его.

Он даже не разговаривает с тобой, — сказал коварный голос. — Он смотрит на нее. Ему все равно.

Это ложь! — закричал Мо, и ее голова начала болеть, будто кто-то колотил ее по черепу изнутри.

Корвина почувствовала, как хватка Джейд ослабла, когда она повернулась к мужчине позади нее.

— Вад. Ты знаешь?

Его голос был соблазнительным. Корвина хорошо знала этот тон.

— Конечно, я знаю, глупая девочка, — усмехнулся он, и его голос приблизился. — Я знаю все, что происходит в Веренмор, не так ли? И я так горжусь тобой. Ты настоящая Деверелл, —гордость в его голосе заставила ее желудок сжаться.

Он никогда не любил тебя, Корвина, — злорадствовал коварный голос. — Сейчас он просто показывает тебе истинное лицо.

Ты знаешь, что это неправда, Виви, — напомнил ей Мо, и она застонала, пытаясь сосредоточиться на реальных голосах за пределами своей головы.

Вад все еще говорил с притворной Джейд, его голос становился все ближе.

— Ты ведь знаешь, каково это убивать, да, детка? Кровь, секс, кайф. Это ни с чем не сравнимо.

— Да, — выдохнула Джейд рядом с ней. — Я знала, что ты поймешь меня.

— Отпусти ее руку, Корвина, — приказал он тем знакомым тоном, который она знала до мозга костей, впервые обращаясь к ней.

Корвина почувствовала, как ее дыхание сбилось, ее тело нуждалось в том, чтобы увидеть его, но не могло пошевелиться, первое семя сомнения проникло в ее разум.

Он хочет ее, — рассмеялся коварный. — Он просто использовал тебя. Она права, он болен, как и она. Он, вероятно, хочет, чтобы ты отпустила ее только для того, чтобы он мог толкнуть тебя сам.

Виви, не слушай эту чушь, — впервые на ее памяти выругался Мо, его голос прозвучал прямо над коварным, громче. — Он убил бы за тебя, но не тебя. Помнишь, что мы решили? Мы ему доверяем. Доверься ему.

Оба голоса перекрикивали друг друга, и Корвина вскрикнула от боли в глазах, ее тело затряслось от желания рухнуть.

Каким-то образом придавая всему какой-то смысл, несмотря на каждое слово, исходящее из его рта, и голоса, кричащему в ее голове, Корвина поверила в него и отпустила единственную безопасность, которая у нее имелась.

Она почувствовала его у себя за спиной, его рука на периферии ее тела нежно обхватила лицо Джейд.

— Ты все это сделала ради меня?

Джейд кивнула, прерывисто дыша.

— Мы принадлежим друг другу. Ты и я, мы идеально подходим друг другу.

Вад усмехнулся рядом с ней.

— Да, это так. Нам нравится сбрасывать людей, не так ли? — его хватка на ее лице усилилась. — Как ты отменяешь действие препарата?

Девушку осенило. Она начала безумно смеяться, пытаясь вырваться из его хватки, но не смогла.

— Ох, Вад. Ты хочешь сбросить меня, да? Это не сработает. Веренмор у меня в крови. Я всегда буду здесь, в этих стенах.

Он наклонился ближе к ней, его голос был жестким.

— Как ты отменяешь действие препарата, хм?

Корвина услышала хихиканье Джейд, ее тело полностью застыло.

— Ты не узнаешь. Она будет твоей маленькой игрушкой, с которой ты сможешь делать все, что захочешь. Заставь ее умолять, заставь ее ползти, — Джейд причмокнула губами. — Я буду наблюдать.

Теперь он может сделать с тобой все, что угодно, — сказал коварный голос, когда Мо приказал ему заткнуться.

— Наблюдай из ада, — услышала она голос Вада, прежде чем он отпустил ее.

Корвина застыла в шоке, наблюдая, как розовое платье плыло вокруг тела девушки, когда она падала, ее смех звенел на ветру с криками снизу, пока она не упала на землю, ее глаза смотрели на нее, губы изогнулись в безумном смехе, кровь собиралась вокруг ее головы, как демонический ореол, впитываясь в ее розовое платье.

Какая-то тень скользнула по толпе, и внезапно несколько голосов начали кричать на нее в ее голове, все сразу.

Я никогда не уйду.

Я рад, что она умерла.

Скажи моему брату, что я не убивал себя.

Сообщи новости моей семье.

Ты нас слышишь?

Прыгай, прыгай, прыгай.

Почему ты, черт возьми, жива?

Не слушай их!

Прыгай и покончи с этим, Корвина. Ты же знаешь, что хочешь этого. Тебе здесь нечего делать.

Корвина закричала от давления в черепе, ее глаза, уши, нос, зубы, все болело, когда тело начало трястись, не в силах вынести слишком много ментальной стимуляции, ее голос надломился, когда боль в голове пронзила каждый сантиметр ее тела, которое просто не могло двигаться. Слезы и пот текли по ее лицу, когда она всхлипывала, покачиваясь на краю крыши.

Она почувствовала, что начинает наклоняться вперед, и закрыла глаза.

Рука обхватила ее за талию, оттягивая от края, ее тело напряглось и болело.

Почему он должен был прийти?

— Скажи моей маме, что я не хотела уходить.

— Отойди от крыши.

— Сдохни, мать твою.

— Посмотри на меня! — прорвалась сквозь шум глубокая команда.

Она почувствовала, как он повернул ее, его руки обхватили ее лицо и наклонили голову, его голос прорезал все звуки в ее голове.

— Корвина, покажи мне эти глаза. Давай, детка.

Оставь его здесь.

— Прыгай вниз.

— Это единственный конец.

Ее глаза начали закрываться.

— Нет, нет, посмотри на меня. Останься со мной, — приказал его глубокий, гравийный голос, в котором слышалась паника, не похожая на то, что она когда-либо слышала.

Она не хотела, чтобы он паниковал. Она просто заснет и отключит все в своем теле — свою кожу, которая слишком сильно вспотела, свой мозг, который никак не мог заткнуться, свое сердце, которое билось слишком быстро, слишком громко, свое тело, которое, казалось, выходило из-под контроля.

Все болело.

— Корвина! — ужас в его голосе достиг ее где-то в глубине души, где она все еще была способна на последнюю рациональную мысль.

Каким-то образом она боролась со всем внутри себя и открыла глаза на долю секунды, чтобы посмотреть на него, просто чтобы в последний раз взглянуть на него, ее глаза встретились с этими прекрасными серебристыми глазами.

— Голоса не умолкают, — каким-то образом ей удалось прошептать.

Она почувствовала, как он поднял ее на руки, когда она начала бормотать что-то, чего даже не понимала, ее глаза стали пустыми, голоса в ее голове, наконец, взяли верх.

Это то, как ощущалась Пляска Смерти.

 

Глава 29

 

Вад

 

Жизнь без его ведьмы с фиолетовыми глазами была самой страшной вещью, которую Вад мог себе представить, возможность, которая стала слишком реальной в ту долю секунды, когда она чуть не упала.

Он любил свою меланхолию, пока она не коснулась его своей магией — с ее застенчивыми взглядами, которые становились смелее, когда она открывалась ему, с тем, как она принимала его темные стороны и наполняла их своими звездами, с нежностью внутри нее, которая каким-то образом всегда успокаивала его зазубренные края.

И теперь он не мог представить, как снова вернется к меланхолии, к бесконечной ночи без звезд, к одинокой горе без замка на вершине.

Он не верил ни во что, кроме того, что мог видеть, но было что-то за пределами его понимания, что привело его к ней. Потому что каковы были шансы, что в тот день, когда слепая Старушка Зельда схватила его за руку, родилась эта девочка. Он не верил в вещи, но жил под их влиянием. Это то же самое, что заставило его отправиться на поиски Фьюри и найти в Институте параноидального шизофреника с фиолетовыми глазами, страдающей слабоумием. Это то же самое, что заставило его остановиться и посмотреть налево от коридора, где он увидел ее впервые.

Вад сидел в том же коридоре, упершись локтями в колени, не сводя глаз с двери, через которую ее провезли.

Он находился в туннеле, когда то же самое неопределимое нечто заставило его вернуться в замок. Он бежал, следуя инстинкту, которого даже не понимал, на крышу, где уже погибли двое молодых людей.

Вытирая лицо рукой, он взглянул на часы, пытаясь сосредоточиться на чем-то другом, кроме глубокого ужаса, который он ощущал, когда она начала раскачиваться на краю, ее прекрасные глаза остекленели, потерявшись в месте, куда он не мог добраться, ее тело сжималось в его объятиях. Он отвел ее в медицинскую палату, где местный врач ввёл ей безопасное успокоительное, в то время как Аякс вызвал аварийный вертолет Комитета, позволив Ваду доставить Корвину в Институт, где она получит необходимую помощь. Он не солгал ей, говоря, что свернет горы, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Но, боже, он ненавидел этого гребаного ублюдка.

— Мистер Деверелл, — невысокий мужчина, в котором он теперь узнал знаменитого доктора Детту, подошел к нему.

Вад немедленно поднялся на ноги, его грудь сжалась. Он нуждался, чтобы с ней все было хорошо. Он действительно чертовски нуждался в том, чтобы с ней все было в порядке.

— Давайте поговорим в моем кабинете, — другой мужчина указал на боковую дверь, и Вад молча последовал за ним, усаживаясь, пока доктор, прежде чем сесть, наносил несколько снимков черепа на доску с подсветкой.

— Мне нужно понять ваши отношения с ней, прежде чем я смогу поговорить с вами, Мистер Деверелл, — мрачно сказал доктор.

Ваду не понравился тон.

— Когда-нибудь я женюсь на ней, — ответил он.

Он бы, черт возьми, надел ей кольцо на палец несколько недель назад, если бы не знал, что она запаникует. Ей нужно было пространство, чтобы вырасти и найти свою собственную опору в отношениях и в своем сознании, иначе она пожалеет об этом.

— Это хорошо, — доктор Детта немного расслабился. — Корвина уникальный случай, Мистер Деверелл. Одно только ее воспитание делает ее одним из самых разных случаев, которые я видел за свою сорокалетнюю карьеру.

— Что вы имеете в виду?

Вад был рад, что наконец-то говорит с доктором, хотя и не об обстоятельствах, связанных с этим.

Одно дело читать ее досье. Услышать анализ ее врача это то, в чем он нуждался, если у них имелся хоть какой-то шанс на будущее.

— Если бы вы спросили меня несколько лет назад, может ли параноидальный шизофреник вырастить ребенка в одиночку, не повредив его психику, я бы сказал «нет», — начал доктор. — Но Селеста Клемм не только воспитала Корвину сама, она была достаточно разумна, чтобы зарабатывать на жизнь, обучать ее на дому, учить всему, что ей нужно, чтобы быть самодостаточной, все время справляясь со своим собственным недиагностированным состоянием. Это одна из самых необычных вещей, которые я когда-либо слышал. Но с другой стороны, материнский инстинкт всегда был чем-то недоученным. Это очень сложный случай.

Вад кивнул, желая, чтобы доктор продолжил, желая, чтобы он добрался до гребаной точки и сказал ему, что с ней все в порядке.

— Корвина сейчас в полном порядке, — сказал доктор Детта, возвращая воздух в легкие Вада.

Тиски на его груди слегка ослабли, челюсти разжались.

— С ней все в порядке, — выдохнул он с облегчением.

— Да, но в будущем она может и не быть в порядке, — сказал ему доктор. — Поскольку оба ее родителя шизофреники, у нее гораздо больше шансов в будущем. Я беспокоюсь главным образом о том, чтобы понять, как этот неизвестный препарат повлиял на нее, были ли вызваны им слуховые галлюцинации на крыше и могли ли они спровоцировать ее психоз. Сейчас вокруг нее слишком много переменных.

Блядь.

— Мы ввели ее в медикаментозную кому, — продолжал доктор Детта, когда Вад замолчал. — Сейчас мы выводим наркотик из ее организма. Когда она придёт в себя, я хотел бы понаблюдать за ней в течение месяца, просто чтобы быть осторожным.

Месяц.

Он пристально посмотрел доктору в глаза.

— Я останусь с ней.

Мужчина улыбнулся.

— Обычно для этого нет никаких условий, но я думаю, что ваше присутствие положительно скажется на ее психике. Сканирование ее мозга в полном порядке, и физиологически она здорова.

— Тогда почему она слышала множество голосов в Веренмор? — Вад наклонил голову, желая понять, что с ней происходит. — И инцидент с зеркалом?

Доктор Детта взглянул на него из-под очков.

— Я не знаю, что вам ответить, Мистер Деверелл. Человеческий разум чрезвычайно сложен. Она могла просто уловить подсознательные сигналы, которые проявлялись, когда что-то срабатывало. Ее подруга могла подсыпать ей небольшие дозы наркотика без ее ведома. Или, может, она действительно слышала призраков. Кто знает? У нас нет никаких ответов, и, вероятно, никогда не будет. Я бы подсчитал ваши победы, а прошлое пока оставлю в покое.

— Но она не может вернуться туда сейчас, не так ли?

Он покачал головой.

— Не сейчас. Ее разум должен исцелиться от перенесенных травм и стать сильнее.

Вад посмотрел на сканирование мозга на доске, глядя на ее голову, не понимая этого.

— Что насчет Мо?

Доктор махнул рукой.

— Я думаю, что ее мозг придумал это в детстве, заменяя родителя, который был мертв, и того, кто умственно отставал. Судя по ее рассказам, Мо, вероятно, будет с ней всю оставшуюся жизнь, и не думаю, что это навредит ей. И еще одно, Мистер Деверелл.

Вад снова повернулся к доктору, уделяя ему свое внимание.

— Если вы хотите иметь здоровое будущее с ней, вам нужно следить за любыми признаками ухода в себя или необычного поведения с ее стороны, — сказал ему доктор Детта то, что он уже сказал себе. — Если происходит что-то странное, вы привозите ее сюда, чтобы мы могли начать лечение раньше.

Вад встал и пожал доктору руку.

— Спасибо вам.

Доктор Детта улыбнулся.

— Она особенная девушка, Мистер Деверелл. Вы счастливчик.

Разве он этого не знал?

Вад вышел из кабинета и направился в конец коридора, глядя на солнечный свет и городской пейзаж.

Веренмор был его домом столько лет, его мечтой, амбициями, страстью так долго. Он должен был сделать выбор между возвращением в место, которое любил, и потерей девушки, которая вдохнула волшебство в его жизнь, или остаться с ней и лишиться места, которое так долго вело его.

Он долго стоял, размышляя, пытаясь представить свое будущее без того и другого.

Он скорее будет скучать по Веренмор, чем по ней.

И черт бы его побрал, если бы он не скучал по Веренмор.

Достав свой телефон, который он хранил, но не использовал в замке, он позвонил своему бухгалтеру, чтобы разобраться с финансами, а затем совершил звонок в Комитет, сообщив им, что не вернется, приказав им сжечь это чертово дерево.

Затем он прошел в палату, где спала любовь всей его жизни, наблюдая, как она сражается в своей голове, сражается, но он не мог бороться за нее. Иногда его нежной маленькой вороне приходилось бороться за себя, пока он просто сидел рядом, давая ей понять, что она больше никогда не останется одна.

 

 

 

 

КАК ЭТО ЗАКОНЧИЛОСЬ

 

Вад

 

Они продержали ее шесть месяцев.

Но не позволили ей увидеться с матерью в том же институте просто на случай, если это негативно скажется на ее выздоровлении.

До этого момента.

Вад молча сидел рядом с ней в стерильной палате, а она с надеждой смотрела на мать.

Селеста Клемм тупо уставилась на него.

Вад вспомнил, как встретил ее много лет назад, когда искал фиолетовые глаза, о существовании которых даже не подозревал. Тогда она была ошеломлена, потерялась в своих мыслях, но говорила с ним о своей дочери, о мимолетных моментах, когда любовь так ярко сияла в ее глазах, что внутри у Вада потеплело.

Теперь ей стало хуже.

— Мама, — Корвина дрожащей улыбкой протянула ей руку через стол в палате для встреч. — Ты ведь помнишь Вада, верно? Он приходил к тебе некоторое время назад.

Ее мать не ответила, ее шизофрения и недавнее слабоумие заставляли ее теряться в собственной голове. Вад знал, что это один из самых больших страхов Корвины, что она в конечном итоге станет такой же, как ее мать, и однажды она больше не узнает его.

Он был достаточно реалистичен, чтобы признать, что это может произойти. Он также знал, что, если у нее появятся симптомы, достаточные для того, чтобы вызвать беспокойство у врачей, он свернет горы, в поисках помощи и поддержки, в которой она будет нуждаться, чего никогда не получала ее мать. И если когда-нибудь она действительно забудет его, он останется ее горой и будет поддерживать ее цветение всеми своими чувствами к ней.

Они продержали ее шесть месяцев.

Она принадлежала ему, сейчас и на всю жизнь, и если существует загробная жизнь, то, возможно, и в ней тоже.

По крайней мере, сейчас ее врач не беспокоился. Она все еще иногда слышала Мо, но редко. Время, проведенное в Веренмор, по какой-то причине пробудило ее подсознание. Или, может, это было вовсе не ее подсознание. Может, она была немного потусторонней, как Старушка Зельда. Он не знал, и, честно говоря, ему было все равно. Для мальчика, у которого никогда ничего не было, Веренмор был для него всем на протяжении десятилетий. То, что он оставил Университет ради нее, говорило ему о его чувствах больше, чем что-либо другое. Она была важнее.

— Мама, — Корвина встала, подошла к матери и опустилась на корточки, два поколения красивых женщин с волосами цвета воронова крыла и фиолетовыми глазами смотрели друг на друга. — Мы с Вадом теперь вместе. Мы приехали к тебе на мой день рождения.

Ее мать посмотрела на него, что-то, возможно, проникло в ее разум.

Вад позволил ей насытиться его взглядом. Его уважение к Селесте Клемм было необычайным. Как она боролась со своей семьей, чтобы родить ребенка, потеряла свою любовь самым ужасным образом и все еще воспитывала дочь, полную любви, сердца и доброты, в то время как борьба с собственным разумом была подвигом, который могла совершить только самая любящая, смелая женщина. И Селеста, возможно, поддалась голосам в своей голове, но ее любовь к дочери все еще где-то привязывала ее сердце.

— День рождения, — пробормотала она, и улыбка, которая расколола лицо Корвины, стоила всего пребывания в гребаном институте.

— Да, мама, — Корвина сжала ее руки, ее фиолетовые глаза были полны любви. — Сегодня мой день рождения.

Селеста продолжала смотреть на него.

— Мальчик. Нашел.

— Да, Селеста, — наконец заговорил Вад, обращаясь к ее матери. — Я тот самый мальчик, который спрашивал вас о ней много лет назад.

— Мальчик. В безопасности.

Вад наклонился вперед, его слова были обещанием, которое, как он надеялся, достигнет ее и даст ей немного покоя.

— Да, я буду охранять ее. Теперь вы можете быть спокойны.

Ее мать посмотрела на Корвину, поднимая прядь ее волос.

— Ворон.

Корвина начала всхлипывать, и эмоции сдавили горло Вада, богатство связи и любви между ними было настолько ощутимо в палате, что он чувствовал, как оно пульсирует на его коже. Несмотря ни на что, Селеста Клемм любила свою дочь больше, чем кто-либо когда-либо любил своего ребенка.

— Я люблю тебя, мама, — задохнулась Корвина, обнимая мать за шею. — Я так сильно тебя люблю.

Селеста осторожно обняла дочь, ее фиолетовые глаза остановились на Ваде.

— Ворон, — повторила она, прежде чем ее глаза затуманились, и она ушла в себя.

Корвина наконец отпустила ее, вытирая щеки, и подошла к нему.

— Мы уезжаем, мама. Я скоро приеду к тебе.

Селеста оставалась в себе.

Вад подхватил Корвину на руки и вывел в коридор, за окном бушевала непогода.

— Думаешь, нам следует подождать, пока буря пройдет, прежде чем мы уедем? — спросила она, ее глаза слегка покраснели и опухли.

Вад притянул ее ближе.

— Несколько часов.

Она кивнула, ее губы дрожали, а сияющие фиолетовые глаза смотрели на него.

— Я не хочу тебя забывать, — прошептала она, вцепившись в его куртку. — Не хочу оставлять тебя одного, не так.

Любовь к этой девушке, этой хрупкой, маленькой девушке, которая коснулась его глазами и вдохнула магию в его мир, росла в нем, переполняя. Он прижался поцелуем к ее дрожащим губам, затем поцеловал ее милое колечко в носу, которое было одной из его любимых вещей, кусочком серебра на ней.

— Маленькая ведьма, — он нежно поцеловал ее. —Ты оставишь меня, когда корни роз на твоей могиле...

— Оставят корни роз на твоей, — закончила она, услышав это несколько раз в течение нескольких месяцев, глубоко вздохнув.

— Кто я? — спросил он, зная, что это всегда успокаивало ее, когда она пугалась.

— Мой дьявол, — пробормотала она.

— И?

— Мое безумие.

— И?

— Моя гора.

—Хорошая девочка, — он похвалил ее, зная, что она любит, и увидел, как вспыхнули ее щеки.

Она приподнялась на цыпочки, нежно целуя его своей сливовой помадой, заставляя его повеселеть. Он никогда не понимал ее очарования — каждый день подбирать губы к одежде, но ему нравилось пробовать их на вкус, и каждый был сюрпризом.

— Что мы теперь будем делать? — спросила она, ее фиолетовые глаза загипнотизировали.

В ее глазах было колдовство, и он был околдован, одурманен, изгнан.

— Жить, — ответил он, унося ее в мир, который совсем не был похож на тот, в который они влюбились.

 

 

ИЛИ НЕТ ?

 

Корвина

 

— Смотри на меня, — приказал он ей, Корвина застонала, повернув голову, ловя его серебристый взгляд, когда он вошел в нее сзади, прижавшись спиной к ней на кровати, медленно двигаясь в ней ранним утром, прежде чем ему пришлось вывести на прогулку Графа, их двухлетнего хаски.

Они жили в своем зимнем доме в заснеженных горах, большом коттедже-особняке на земле, принадлежавшей семье Деверелл, недалеко от места, в которое они влюбились, хотя больше никогда там не бывали.

Прошло пять лет с той роковой ночи, пять лет с того Черного Бала. На прошлой неделе проходил еще один Черный Бал, и она узнала, что впервые за столетие никто не исчез. Возможно, кто-нибудь исчезнет в следующий раз. Возможно, и нет. Она не знала.

Вад увез ее оттуда и никогда не оглядывался назад, никогда не давал ей почувствовать, что он не лишился огромной части себя. Этот замок принадлежал ему, эта гора принадлежала ему, и хотя он все еще был активным членом Комитета и держал себя в курсе того, что происходило, он ни разу не затронул тему возвращения. Это был самый бескорыстный поступок, который кто-либо когда-либо мог сделать для нее, пожертвовать чем-то столь ценным так долго.

Корвина посмотрела на свою руку, лежащую на подушке, на кольца, которые теперь украшали ее палец, на прекрасный аметист, который он подарил ей много лет назад в руинах, под простым платиновым кольцом с выгравированным «никогда» внутри.

— С годовщиной, Миссис Клемм-Деверелл, — прошептал он ей, когда она сжалась вокруг него, ее тело было его инструментом, как и все эти годы.

— Мне нравится, когда ты так говоришь, — улыбнулась она, чувствуя его губы на своем плече.

— Да?

Она кивнула.

— У меня есть подарок для тебя, — сказал он ей, входя в нее медленно и глубоко, их тела были сонными и неторопливыми.

— Если это подарок внутри меня, я очень счастлива, — нахально улыбнулась она, услышав его мягкий смешок у своего уха.

— Это как-то связано с этим, — сказал он ей, переворачивая ее на спину и опускаясь сверху, когда она обвила его своими конечностями.

— Я отменил вазэктомию.

Корвина почувствовала, как ее глаза расширились, а тело замерло.

Они говорили о детях, и оба боялись, какие гены они передадут, если это того стоит. Им потребовалось много времени, чтобы понять, что они хотят иметь семью, большую семью, то, чего у них обоих никогда не было.

Корвина притянула его ближе, нежно целуя.

— Спасибо.

Их пушистый малыш лаял из-за двери, умоляя отца вывести его на улицу.

Корвина рассмеялась.

— Тебе лучше побыстрее покончить с этим, или он найдет твой ботинок, как в прошлый раз.

Это заставило его ускорить темп, ее смех затих, когда ощущения взяли верх, ее муж, с которым она прожила три года, доставлял ей удовольствие, как в дождливую ночь на темной горе.

 

***

 

Граф дремал, ленивый пес, каким он и был. Корвина понятия не имела, когда они приютили его, что его любимым занятием будет это поиск ближайшего родителя, чтобы лечь спать. Как и ожидалось, когда Корвина вошла в его кабинет позже в тот же день, ее сердце потеплело, при виде своего мужчины в очках, читающего одну из своих студенческих работ для оценки, и их собаку, лежащую на животе у ног Вада.

Жизнь, которой она жила, была такой, какой она никогда бы не подумала, что это возможно для нее самой. Это была ее мечта — мужчина, который любил ее, собака, которая обожала ее, страсть, которая занимала ее время, и возможность иметь детей в один прекрасный день. Она жила своей мечтой, и несколько дней, к большому удовольствию Вада, она плакала перед сном из-за того, как красиво это было и как она боялась, что они лишатся этого. В те времена он оставался ее горой.

После инцидента с башней Корвина решила отказаться от своей степени и вместо этого проводить время в институте, восстанавливаясь, читая и изучая то, что ей нравилось, без какой-либо академической программы. После переезда она открыла небольшой бизнес по изготовлению свечей, уникальных украшений и онлайн-чтение таро. Вад чрезвычайно поддерживал ее, говоря ей делать то, что приносит ей покой и удовольствие, поскольку он сам стал адъюнкт-профессором в местном Университете, из-за его страсти к преподаванию.

Корвина была счастлива всем этим, никогда не стремясь к большему, до двух лет назад. В ту зиму их засыпало снегом, и впервые за долгое время она открыла дневники, которые писала в Веренмор, и прочитала их все. Это было что-то похожее на тоску по сердцу.

Она обнаружила, что лежит в постели, пока он спал, берет свой ноутбук и открывает чистый документ, изливая себя на страницы, все эмоции и все вопросы, на которые они никогда не получали ответов. Все это вылетало из ее пальцев. Она так и не узнала, что случилось с Рой той ночью, так и не узнала, кем был парень в библиотеке, так и не узнала, что на самом деле произошло на Черном Балу, так много вещей осталось без ответа.

Она изложила все это в книге из ста тысяч слов.

Корвина взяла со стола в его кабинете книгу в твердом переплете, которую он всегда держал там, потому что гордился ею, и посмотрела на нее.

 

Готикана — К.В. Деверелл

 

Вымышленная готический роман, основаный на ее времени в Университете между харизматичным профессором и его преследуемой студенткой, и тайной, которая ходила по замку, в котором они находились.

— Человек из Тенебра Таймс снова звонил мне сегодня, прося интервью с тобой, — криво усмехнулся Вад, бросив на нее взгляд, от которого ей стало жарко и беспокойно.

За последние пять лет он стал только более харизматичным, в его волосах появилось больше преждевременной седины, на лбу образовались еще две морщинки, его энергия вибрировала с большей серьезностью, что она находила абсолютно захватывающим.

Корвина отложила книгу и подошла к нему, сев боком на колени, почесывая голову Графа, когда он поднял ее из-за любви.

— Вот почему я даю им все твои контакты, — съязвила она, размахивая конвертом в руке. — Ты умеешь говорить людям «нет».

Он слегка улыбнулся ей.

— Что это? — он кивнул на конверт.

— Это, дорогой муж, — она положила его на его ладонь, — Мой подарок для тебя.

Он снял очки, одарив ее этими обнаженными серебристыми глазами, где от одного взгляда все в ее теле сжалось, и разорвал его.

Ему потребовалось мгновение, чтобы понять, что это. Он стиснул зубы.

— Объясни, — приказал он, и она глубоко вздохнула, волнение и нервозность заставили ее поежиться.

Он успокоил ее большой ладонью.

— Я вчера разговаривала с доктором Деттой, — сказала она ему, когда он достал бумаги.

— Корвина, — вздохнул он, глядя на нее, и она увидела желание в его глазах, хотя он пытался сопротивляться.

— Я люблю вас, Мистер Деверелл. И я люблю тебя за то, что ты пожертвовал тем, что сделал для меня, — прошептала она ему в губы. — Но прошло слишком много времени. Со мной все хорошо. С тобой тоже. С нами все хорошо.

— Но..

Она прижала палец к его губам.

— Это наследие детей, которые у нас появятся. Я хочу вырастить их там и показать им красоту этого места.

— Это мрак, Корвина.

— Нам пора возвращаться домой, Вад, — она провела большим пальцем по его подбородку. — Как бы ни был мрак, именно там мы оба оказались. Мы можем сделать это лучше.

Он бросил на нее свирепый взгляд, его рука крепче обняла ее, билеты упали ей на колени, когда он крепко поцеловал ее. Корвина улыбнулась ему в губы.

Замок на горе ждал их.

Завтра они вновь вернутся в Веренмор.

 

КОНЕЦ, НА ДАННЫЙ МОМЕНТ

 

Надеюсь, вам понравилось путешествие в Веренмор.

Я был а бы очень признательна, если бы вы нашли минутку, чтобы оставить отзыв, прежде чем отправиться в свое следующее книжное приключение.

Спасибо !

 

 

 

ПОСЛЕСЛОВИЕ

 

Готикана сильно отличается от всего, что я писала ранее, но это также самая правдивая история для моего сердца. Люди этого не знают, но я несколько лет училась в школе-интернате в горах. Это было красиво, неземно и старинно, и когда я покидала это место, то уходила с вопросами, на которые так и не нашла ответов. Возможно, именно здесь семя Готиканы пустило корни в моем подсознании без осознания.

Многие пейзажи, впечатления и правила Веренмор были вдохновлены моим собственным опытом. Например, когда я переехала в свою комнату, мне сказали, что девушка, которая раньше лежала на моей кровати, умерла, и ходили слухи, что она часто посещала здание. Были определенные вещи, которые я испытала в свое время там, которые не поддавались объяснению, и в некотором смысле написание Готиканы дало мне некоторое завершение и принятие многих открытых вопросов. Иногда не на все вопросы есть ответы, а если и есть, то мы не всегда их находим. И мы должны научиться жить с этим.

Надеюсь, вам понравилось это путешествие.