Чужие не пройдут [Сергей Соколов] (fb2) читать постранично

Сергей Соколов Чужие не пройдут

«Он готов отдать жизнь Родине, а она за него, но он никогда об этом не узнает…»

Посвящается ей и всем прекрасным людям, которые служат на морской границе России

Вы когда-нибудь думали, что вот сейчас, в эту самую минуту, где-то в портовом городе, может, на каком-нибудь острове, поднимается на корабль тот, кого вы могли бы любить? Она отложила свою любимую книгу Цветаевой «Повесть о Сонечке», встала, подошла к плите и сняла турку, из которой исходил настолько приятный аромат кофе из Кении, что захватывало дух, налила черный напиток в свою любимую кружку. Подошла к витражному окну, отодвинув шторы, взглянула на теплый осенний рассвет, который обнимал город. Из динамиков доносилась ее любимая песня: «За окном черно-белые рисунки. Сумерки, бытовуха, я – не в духе. Комнатуха, каюта, уютно. Яхта, бухта…». Он был недоступен третьи сутки, и она с тревогой думала, как там её любимый.

А он был далеко, где-то в бухте, окруженной скалами, на которых пытались удержаться деревья, нависая своими кронами над тонкой линией берега. И, конечно, был он не на яхте, а на военном корабле, его корабле, который был намного уютнее любой яхты. Он стоял на мостике, укутавшись в шинель, накинутой поверх кителя, на котором честно располагались три знака: командир корабля, стипендиат премии Потанина и Константиновский знак¹. Вот прямо как у Марии Цветаевой: «Вы, чьи широкие шинели напоминали паруса, чьи шпоры весело звенели и голоса…», Да только звенели не шпоры, а сигнал учебной тревоги звонко разносился по кораблю, проникая в каждый отсек, на каждый боевой пост², в каждую каюту, заставляя моряков вскакивать с кроватей. Они, одеваясь на ходу, застегивая одной рукой свои тужурки, пропитанные солью, другой хоть как-то заправляя кровати, бежали на свои боевые посты. Сонные и усталые, но представляющие собой единую силу, движимую к одной цели. И только одна мысль руководила ими: прибыть, доложить, приготовиться. А как по-другому в море? Если не так, то ничего не получится. Море, какое бы оно ни было красивое, не простит ни единой, даже маленькой ошибки.

Из-за тяжелой двери, ведущей на мостик, выглянул помощник, старший лейтенант Климов. Прищуривая глаза, он доложил:

– Товарищ командир, корабль к бою готов!

Климов был одним из тех командиров, для которых «честь» было не пустым словом. Его отличали серьезность, ответственность и справедливость. На службу он пришел не от безысходности, а с твердой целью – быть защитником Родины.

– Хорошо, – скрывая стук зубов, ответил командир Михаил Соколов, – баковым на бак³!

Помощник быстро скрылся за дверью. Уверенным голосом начал раздавать команды, которые Соколов знал наизусть. Пытаясь согреться под шинелью, он любовался рассветом, шикарным солнцем, которое одной частью пряталось за островом, а второй поднималось из-за горизонта. Пара темных облаков пытались скрыть солнце, но у них ничего не выходило. Улыбнувшись рассвету, утру, солнцу, вздохнув свежий холодный воздух, Соколов шагнул в ходовую рубку⁴.

А где-то южнее шло неприметное ржавое судно. Мрачные люди на нем не любовались восходом солнца, им не была интересна борьба облаков и солнца. Они думали о том, как в свои ловушки и сети наберут улов, как доставят его к берегу для перегрузки, как получат за это свои деньги.

А где-то западнее она стояла у окна и смотрела, как тучи все-таки украли ее утреннее солнышко. Пошел холодный моросящий дождь. Рыжий спаниель, которого они с Мишкой называли Наглой рыжей мордой, стоял на задних лапах, опираясь передней лапой в стекло, с надеждой увидеть воробушка, которого он так и не поймал. Она тяжело вздохнула: всё-таки жаль, что пошел дождь. Он сразу погружал город в серость. Неуютным за окном становилось абсолютно все: красная машина стала серо-красной, осенние цветы – серо-желтыми, и даже веселые чайки, летевшие к морю, как-то погрустнели и тоскливо перекликались между собой.

– Ходовая! Корабль перешел на якорь-цепь!

– Бак! Стопора наложить, бак в исходное⁵. Сергей Михайлович, боевая готовность № 2. Готовься к доставке задержанных. Штурман, заканчивай расчеты, контрольные пеленга доложишь потом.

Командир спустился в каюту. Налив горячий кофе, он достал фотографию. На ней была она, самая добрая и красивая, высокая, с черными волосами, которые нежно рассыпались по ее стройным плечам. Она была счастлива, любима и любила своего единственного мужчину, офицера, который сейчас смотрел на дорогое ему фото.

Как мало нужно для настоящего счастья. Наверное, понимать, что тебя дома ждут, точно ждут. А самое главное, чтобы красивые улыбки жен и радостный смех детей встречал после долгих, отважных походов. Кто бы мог подумать, что судьба их свяжет. Когда он увидел ее, улыбку, услышал голос, веселый смех, все в нем как будто перевернулось. Их бесконечные вечера за