Танец с Клинком [Кирилл Корзун] (fb2) читать онлайн

Prologue + Глава 1. И вновь на распутье

Prologue

Она терпеливо ждала рассвета.

Ночной мороз сковал тело неподвижно сидящей девушки льдом. Лоза из смёрзшихся капелек воды брала начало вокруг стройной талии, чётко повторяя выпуклости и впадины, ощетиниваясь острыми шипами сосулек. А тонкий слой инея на коже придавал медитирующей Видящей облик вырезанной из камня статуи.

Илана терпеливо ждала.

Робкие солнечные лучи пробились сквозь верхушки деревьев, дотянулись до распахнутого настежь входа в скромную небольшую юрту из чёрного войлока. Дотянулись и выхватили её угловатый силуэт из рассветных сумерек внутри жилища — крохотный кусочек светила решительным росчерком обозначил очертания девичьей фигуры, освобождая Видящую из холодного плена сумеречных тенет и останавливая гибельное действие заклятия. Ночные охранные чары судебной юрты медленно истаяли под солнечным светом.

А следом явились тюремщики. Они быстро и уверенно вошли в юрту, следуя за солнцем по пятам и заслоняя его своими телами.

— Ты нарушила волю народа. — глухо и надтреснуто прозвучал голос отца Иланы.

Обвинение из его уст легло на плечи шаманки невыносимым грузом — казалось, что от его тяжести громко захрустела тонкая ледяная корочка на них. Судорожная конвульсия сжавшейся напоследок хищной лозы пустила Илане кровь. Пара капелек крови прочертила ветвистые багровые борозды на бледной коже её шеи, укрывшись в распахнутом меховом воротничке короткой курточки и затекая в ложбинку промеж полушарий упругой девичьей груди. Сопровождающий её отца охотник невольно проследил путь застывающих на холоде ручейков крови и стыдливо отвёл взгляд.

— Твою судьбу будет решать Совет Племён, — продолжал говорить Верховный Шаман народа Э'Вьен, — Как и Судьбу твоего нового жениха. Ты разочаровала меня, дочка. Я не смогу тебе помочь. Не в этот раз.

Старик зябко кутался в медвежью шкуру — его не на шутку знобило. Челюсти старика то и дело пытались зажить самостоятельно и клацаньем кастаньет отстучать зажигательную дробь танцевального ритма. И без того прерывистая речь шамана оборвалась окончательно. Её закончил гулкий нутряной кашель, а сам Удаул сгорбился и отвернулся.

Он страдал.

Потому что не мог помочь своей дочери.

Впитанные с молоком матери, традиции незримо и практически полностью управляли каждым из народа Э'Вьен. Но на тех, кто был носителем духовного учения, их действие распространялось всеобъемлюще и спрос был значительно строже.

Молодой охотник, сопровождавший шамана, с жалостью оглядел несчастную пленницу и тяжело вздохнул. Ему были хорошо известны слухи, гуляющие по становищу Племени Медведей. Шаманку ожидала ритуальная казнь.

Принесение в жертву.

Шаман вновь оглянулся на дочь. В уголках её глаз скопилась влага.

Илана плакала.

Молча, без всхлипов, продолжая оставаться в тисках шипастой ледяной лозы. Горячие слёзы взломали маску из инея и сердце старика.

— Почему?! Почему ты это сделала! Зачем ты притащила с собой этого грязного пса? Изгоям не место среди нас! — с болью в голосе прокричал Удаул. — Зачем, дочка, зачем?!

— Воля… Предков… Судьба… Возвращение Владыки…

Тихий шёпот дочери привёл Верховного Шамана в неистовство.

— Ты лжёшь! Духи Предков молчат! Не смей прикрываться их голосами!

— Они… Отвернулись от тебя… — преодолевая боль в одеревенелых мышцах лица и еле ворочая языком, девушка прикрыла глаза и, сосредоточившись, воззвала к предкам. — Услышь… Их голоса!

Холодный, выложенный камнями очаг вспыхнул в мгновение ока. Пролежавшие там половину зимы промёрзшие дрова загорелись так ярко и жарко, словно были облиты маслом.

Пламя взревело.

Взревело, поднимаясь до потолка юрты и принимая человекоподобный облик. Волна жара упруго хлестнула во все стороны.

Сотканный из языков огня и дыма, пылающий человек медленно выпрямился и слепо уставился на Верховного Шамана. Перепуганный насмерть охотник торопливо попятился к выходу из юрты и, неловко споткнувшись, упал на спину и пополз дальше. Илана отчётливо видела его лицо, искажённое священным ужасом.

— Удаул, сын Наримана, как ты позволил себе усомниться в словах Видящей?! — призванный девушкой дух заговорил её устами. Перепутать этот потусторонний безжизненный голос было попросту невозможно. — Как ты посмел перечить воле Предков?!

Источаемые им волны тёплого воздуха расходились кругами, растапливая наметённый в юрту снег и разрушая ледяные оковы девушки. Пламя гудело. Пламя подавляло. Сгорбившийся Удаул нахмурился и… Покорно опустился на одно колено, склонив голову перед духом одного из величайших Шаманов прошлого.

— Мы не можем пойти против данного народом слова, великий Хадиуль. Моя непокорная дочь нарушила договор. И должна быть наказана, — твёрдо произнёс старик, поднимая глаза на пылающее воплощение лоа и Илану, безбоязненно вставшую рядом с ним. — Таков Закон народа. Так завещали предки.

— Предки желают воссоединения народа Э'Вьен. Воссоединения и величия для своих потомков. Ты совершил ошибку, Удаул. И ещё не поздно её исправить… — потрескавшиеся на морозе губы девушки едва шевелились, а из носа и ушей текла кровь. — Твоя дочь также ошиблась, поставив любовь к вождю изгоев выше чем долг. Но мы простили её. Любовь — великая созидающая сила, чья мощь превосходит искусство Владык. Она объединит племена и укажет вам путь. Уже указала. И всё расскажет, когда придёт время.

Видящая пошатнулась — ноги девушки подкосились, и она без сил рухнула на пол юрты, рядом с пылающим очагом. Старый шаман неверяще смотрел на то, как пламенное воплощение лоа опустилось рядом с ней на колени и бережно погладило её по щеке, чтобы спустя мгновение превратиться в светящееся облако искр и исчезнуть без следа. А очаг, служивший ему пристанищем, продолжил гореть — мягко и спокойно, разбрасывая по стенам юрты десятки пляшущих теней, истаивающих под натиском лучей солнца…

Аккуратно укутав дочь в шубу и взяв её на руки, Удаул испытал невероятное облегчение. Его пытливый ум раз за разом прокручивал в голове слова предка. И ему не терпелось как следует расспросить Илану. Но сначала…

— Пошли домой, доченька. Теперь папа сможет тебя защитить! — прошептал старик и вышел наружу, подставляя лицо лучам восходящего солнца…

Глава 1. И вновь на распутье

* * *

Разум порождает законы, призванные защищать слабых и пресекать беспредел сильных. Но тщетно. Законы гораздо чаще лишь разделяют людей, создавая иллюзию безопасности и только частично сдерживая порывы агрессивного меньшинства. Тем, кто смог преступить запреты, они придают дополнительный стимул, пестуя из них самых изворотливых, хитрых и жестоких хищников этого мира…

Сплющенный коридор пошарпанных кирпичных стен переулка. Топот ног убегающей жертвы. И чувство обречённости, витающее в холодном воздухе. Не оставалось ни малейшего шанса — гулкое эхо торопливых ударов подошв опережало отчаянно ищущего спасения человека, подстёгивая настигающих его хищников.

Четверо мужчин, сдержавших азарт охоты подготовкой и чётким планом. Стремительное движение тёмных и неясных силуэтов сопровождалось лишь резкими порывами ветра — преследователи непринуждённо скакали между потоками воздуха, как по ступенькам, — бездумно и естественно отталкиваясь от пустоты под ногами и напрочь игнорируя несколько законов физического мира. Их цель постоянно оставалась в зоне видимости. И двигалась по составленному для неё маршруту.

Дичь загоняли.

Вдумчиво, профессионально и уверенно.

Город безмятежно спал. На пустынные улицы изредка выходили редкие пешеходы — почти всегда целеустремлённые и собранные. Ночь — не время для беспечных. Особенно на левом берегу Сибирска. Поэтому свидетелей у погони практически не было. А те, кто что-то видел, предпочли сделать вид, как будто ничего не заметили.

Беглец споткнулся. Нога, обутая в стильный полуботинок на толстой подошве, заскользила по льду, тонким слоем, сковавшим часть переулка. Мужчина неловко взмахнул руками, пытаясь вернуть равновесие, оступился…

И носок его второго ботинка врезался в неглубокую ямку.

— Ксооо!!!

Негодующий вопль рухнувшей на брусчатку жертвы неожиданно вызвал среди преследователей растерянность. Что-то пошло не так.

— Захват! — приказным тоном прошептал старший четвёрки наёмников, облачённой в тактические городские комплекты формы скаутов Российской Империи. — Уровень опасности — красный!

Его последнее слово наполовину украл порыв ветра. Но наёмник привычно сопровождал слова жестами и предупреждение об угрозе никто из его бойцов не пропустил. Взмыв высоко в воздух, двое скаутов вырвались вперёд и по пологой дуге преодолели остаток переулка, начисто отрезая жертве пути к отступлению. Гололёд и брусчатка по бокам от упавшего беглеца взорвались мелкой шрапнелью, безжалостно исполосовав одежду пытающегося встать на ноги человека. Но выпущенная третьим наёмником смертоносная очередь из мутных сгустков спрессованного волей воздуха оказалась всего лишь предупреждением.

— На колени! Руки за голову! — прогремел слаженный хор из четырёх голосов. — Руки! За голову! Живо!

Капкан захлопнулся.

— Это был новый костюм! Мне его невеста выбрала! — новый возмущённый вопль человека достиг ушей командира звена, парящего в воздухе в двух метрах от цели. — Вы мне за это ответите!

Беглец не выполнил требований. Казалось, его вообще не волновало ничего, кроме судьбы стильного делового костюма, серьёзно пострадавшего в перипетиях погони. Он вёл себя странно. Наёмники насторожились и, вопреки угрозам, не стали атаковать.

Людей всегда пугает непонятное.

Беглец поднялся на ноги. И наёмники увидели, как его внешность плавно начинает трансформацию — волосы отросли и сменили цвет, стремительно приобретая оттенок выгоревшего до белизны пепла, черты лица заострились и вытянулись, ломанными линиями обозначая скулы и угловатую челюсть…

— Что за чертовщина?! — растерянно подумал "звеньевой", рассматривая меняющийся на глазах облик стоявшего перед ним человека. Взрослый мужчина неожиданно помолодел минимум на полтора десятка лет. — Кто ты такой?

В ответ наёмник получил лишь усмешку, с трудом различимую в темноте. Кривую и неестественную. Левый угол рта беглеца остался недвижен — проявившийся на этой стороне лица шрам ровно наполовину парализовал мимику. А вот правый уголок зловеще изогнулся, демонстрируя оскал раздражённого хищника. Парень спокойно и расслаблено сделал плавный шаг вперёд, нарочно вступая в пятно света от единственного и очень тусклого фонаря. Тёплый и мягкий свет, дрожащий и порождающий множество теней.

И его узнали.

Новое лицо беглеца не предвещало наёмникам ничего хорошего. Командир звена скаутов сохранил бесстрастность, внутренне похолодев от хлынувшей во все стороны волны ненависти, что мощным шквалом ударила по наёмникам и остудила их пыл.

— Неожиданная встреча, не так ли?

— Вы оказали нам честь, Хан… — сдержанно ответил наёмник, лихорадочно "прокачивая" ситуацию. — Учитывая обстоятельства встречи, полагаю, что у вас есть вопросы?

— Догадливый. Это радует. Чем вам не угодил мой второй заместитель? Уверяю, этот остолоп вам ничего бы не сказал. И вовсе не потому что такой храбрый. Как говорят в одном анекдоте: Ванька и рад бы сказать, да не знает них… — заговорил недавний беглец, полностью сменивший обличье. Речь молодого парня с азиатскими чертами лица, стоявшего на месте прежней жертвы, звучала живо и слегка насмешливо, — …и то, что я вас не трогал, не означало неведения. Всего-то не стоило трогать моих людей. Но вы не догадались. И продемонстрировали непозволительную наглость! И, преступив отведённую черту дозволенного, сами вынесли себе приговор.

— Хан… — аккуратно приземлившись, "звеньевой" почтительно поклонился, признавая силу и власть говорящего с ним аристо, — Ваша правота неоспорима. Поэтому… При всём уважении к вашему роду, у нас не остаётся иного выхода.

Выпрямляясь и заканчивая приносить извинения, командир звена, неуловимо взмахнул руками, нацеливая на юношу мощь уже сплетённой "техники".

— Мы просим прощения, Хан… — в словах опытного наёмника скользнула нотка истинного сожаления, — Работаем!

Спустя мгновение на парня, безмятежно стоявшего на обледенелом пятачке, обрушился мощный поток воздуха. Обрушился, навалившись на его плечи и не давая сдвинуться с места. Обрушился и захлестнул рассекающими объятиями бешеного вихря, на несколько секунд приподнявшего свою жертву в воздух. Вращающаяся воронка из сотни воздушных потоков надёжно удерживала цель в этом положении долгие несколько ударов сердца.

Пара наёмников, отрезавшая пути к отступлению, практически одновременно метнула в парня по отливающему синевой энергетическому лезвию — полутораметровые полумесяцы ударили крест-накрест, вынуждая юного хана полностью сконцентрироваться на поддержании духовной защиты. А третий наёмник ловко выдернул из-за пояса два увесистых цилиндра с яркими белыми полосками на боках.

Обе чеки отлетели от гранат с едва различимым слитным щелчком. Светошумовые "подарки" полетели прямиком в вихрь. Он жадно поглотил их, моментально втянув в своё нутро.

Яркая вспышка взрывов сопровождалась мощным акустическим ударом, усиленным гулкими стенами переулка. Спланированная и отработанная ловушка захлопнулась окончательно.

Охотники изначально не собирались давать жертве ни единого шанса.

— Мы сделали его! — азартно выкрикнул метатель гранат, внимательно всматриваясь в опадающий вихрь. — Подстрахуйте, я вкачу ему "блокиратор"!

Наёмники быстро переглянулись между собой. После недолгой заминки командир жестами подтвердил инициативу подчинённого и поторопил остальных:

— Живее! У нас мало времени! Готовьте к транспортировке!

Боец с инъектором прыжком вознёсся над жертвой, распростёртой на брусчатке и частично скрытой разреженной снежной пеленой, поднявшейся из-за вихря. И с высоты четырёх метров с удивлением увидел усмешку на лице расслабленно валяющегося на камнях парня…

Сухой треск винтовочного выстрела заставил наёмников забеспокоиться. Сердце командира звена дрогнуло и сбилось с ритма. Взвинченное адреналином восприятие замедлило истечение времени. И потому он смог заметить тонкий, пульсирующий энергетический луч, красной полосой протянувшийся от укрывшегося в сотне метров стрелка. Луч, метко угодивший в середину груди бойца с инъектором.

Багровый бутон миниатюрного взрыва отшвырнул поражённую цель вниз. Человек перекувыркнулся и с грохотом впечатался лопатками в мостовую.

— "Поток Крови"… Снайпер ранга Учитель! — мелькнуло в мыслях старшего. Ситуация изменилась. И требовала более кардинальных решений. — Убить его! Немедленно!!!

* * *

Тренировка всего лишь оттачивает навыки и рефлексы. А следующий по Пути Воина сражается не только телом, но и духом, и разумом. Только настоящая битва даёт возможность продвинуться в совершенствовании этих качеств — там, балансируя на грани между жизнью и смертью, Воин способен преодолеть ранее недоступные ему пределы и продвинуться вверх по лестнице Силы.

Использованный мной фантом отлично справился с поставленной перед ним задачей. Наёмники, нанятые Астаховым, решили воспользоваться неспокойной обстановкой в Сибирске и похитить одного из моих подручных из числа тех, что недавно прибыли из Японии.

И просчитались.

Ненавязчивую слежку этого отряда мои люди обнаружили с трудом. И это несмотря на информацию, предоставленную Мэйли. Наёмников обнаружили и незаметно взяли под контроль. Каждое их действие подвергалось тщательному анализу. Мне даже немного понравилось ломать голову над некоторыми поступками скаутов. Жаль, что они так быстро сместили внимание на замкома "Ушкуйников". Пришлось досрочно прекратить понравившуюся игру в шпионаж…

Разорвав связь с фантомом, я избавил его от пут воли и "отпустил в свободное плавание". Насыщенная бахиром Тень ринулась в атаку без тени сомнений — рывком вскочив на ноги, мой двойник высоко подпрыгнул, делая обратное сальто, и приземлился уже позади тех двоих, что, как им казалось, отрезали ему путь к отступлению.

— Пробей им защиту, чтобы понервничали…

Алекса, что стояла неподалёку, опустившись на одно колено и тщательно отслеживая обстановку через оптический прицел, едва заметно кивнула. Дёрнув за рычаг Генри на своём монструозном винчестере — реплике образца 1866 года, она перезарядила винтовку и слегка сместила прицел.

— А потом прикроешь меня. Только не пристрели их главного, пожалуйста! Мне надо перекинуться с ним парой слов.

Девушка вновь выстрелила. Винчестер выплюнул сноп пламени, отправляя кроваво-алый кристалл бронебойной пули в короткий полёт. Я невольно залюбовался ей — выбившаяся из-под меховой шапки прядь жемчужных волос волнистой линией выделялась на фоне её румянца, приоткрытые губы напоминали о недавних прикосновениях к моей шее…

Нельзя было пренебречь возможностью усилить напарницу.

Стряхнув с себя пелену очарования, я приблизился к краю плоской крыши здания, выбранного нами в качестве удобной точки обзора.

За спиной вновь грянул выстрел. Щелчок рычага Генри догнал меня уже в воздухе — падающего вниз с высоты пяти этажей, с широко разведёнными руками.

Двойной переворот.

Жёсткий удар обеих ног в растянутую вдоль мостовой мембрану из тёмной, бурлящей энергии Тьмы. Мембрана спружинила как батут, погасив набранную мной скорость и тут же вернула её обратно, изменив вектор моего движения.

Ветер, бьющий в лицо злым и кусачим потоком. Иллюзорное ощущение полёта…

Выстрелы из винчестера слились в короткую канонаду. У неё было двенадцать выстрелов, чтобы не дать наёмникам быстро покончить с фантомом и скрыться. Но я уже видел, что придётся задействовать резерв.

— "Варяг"!

— "Варяг" на связи, — спокойно отозвался наушник гарнитуры, — Готов работать.

— Цель — перекрыть пути отступления и удержать Учителя. Задействуй "Близнецов". — отрывисто крикнул я в микрофон гарнитуры, делая в воздухе головокружительный кульбит. — Действуй!

— Принято. — также спокойно ответил Хельги и отключился.

Погасив энергию приземления кувырком по ещё одной крыше, я продолжил бежать к намеченной цели…

Будь отряд наёмников собранным из одиночек, моё беспокойство можно было бы назвать чрезмерным. Но благодаря Мэйли мы знали, что Астахов выбрал из предоставленного ему списка сработанную и подготовленную команду. И не пожалел денег на её обеспечение. Очень хорошее и современное.

— Попался! — мой азартный выкрик совпал с рефлекторным броском куная. Крутанувшись в воздухе, раскалённый стихийной "техникой" метательный нож врезался в сканирующий окрестности БПЛА. Судя по направлению поиска и головкам ракет под его треугольными крыльями, его оператор как раз нацеливал его на снайпера. На Алексу.

Дорогостоящий аппарат заискрил, протестующе взвыли винты пропеллеров в его крыльях и хвосте. Кунай ярко засветился, прожаривая и запекая начинку беспилотника сильным излучением, действие которого можно было бы сравнить с СВЧ-волнами.

Перемахнув с крыши на крышу, удовлетворённо кивнул, услышав грохот детонации боекомплекта БПЛА.

— "Техно", ты его отследил? — спросил я, пытаясь не сбить дыхание и разгоняясь для нового прыжка.

— Пеленг чёткий. Он запускает новые игрушки. Накроем через десять секунд. Можно хоть один оставлю себе? — шёпотом ответил Калашников. — Неплохо бы пополнить коллекцию трофеем, а не покупкой.

— Хоть все забирай. Оператора только не покалечьте.

— А я уже хотел ему колено прострелить… — разочарованно выдохнул Джучи. В эфире звонко клацнул затвор его винтовки. — Савва! Захват!

Отключив гарнитуру прикосновением пальца, позволил себе больше не думать о других и целиком сконцентрировался на своей цели. Моя битва началась…

Уже в прыжке я привычно и быстро сплёл пальцы, активируя первый слой сложной "техники" ранга Учитель. Вспыхнувшие в воздухе золотистые линии обрисовали передо мной двухметровую окружность с двумя вписанными в неё равносторонними треугольниками. Силуэт командира наёмников очутился строго посередине нацеленной на него Печати. Сменив положение рук и пальцев и дополняя рисунок мысленным усилием, я завершил "технику" ещё одним слоем и активировал, вкладывая весь доступный потенциал.

Шестиконечная звезда из треугольников обзавелась россыпью пылающих иероглифов — по одному на каждый угол. Спустя удар сердца круг вокруг неё угас, отдавая заложенную в него энергию, и звезда устремилась к цели, увеличиваясь в размерах и оставляя в воздухе шлейф из золотистой пыли…

Чутьё не подвело наёмника. Ощутив за спиной возмущения Силы, он крутанулся на месте, прекратив бомбардировать мой фантом потоком энергетических "воздушных лезвий". Крутанулся и за секунду укрылся за прозрачной плёнкой выпуклого овала "стихийного щита".

Звезда из золотистых линий врезалась в подставленную преграду. И облепила её, словно сетью, намертво цепляясь лучами за мостовую и вынуждая командира наёмников сместить "щит" вверх. Свечение линий усилилось — "Сеть Хоори" надёжно обездвижила свою жертву и начала медленно сжиматься.

Пульсирующий рубиновый луч, угодивший в приоткрывшийся бок наёмника лишь бессильно разбился ворохом багровых искр, но вынудил его пошатнуться и на мгновение сбил контроль. Следующие выстрелы Алексы методично просаживали его "доспех духа", не давая возможности контратаковать и заставляя уйти в глухую оборону.

А я получил желанную паузу и смог мельком осмотреться.

Мой фантом суматошно скакал возле метателя гранат, пытаясь навязать ему бой на сверхближней дистанции. Наёмник увяз в противостоянии, безуспешно пытаясь уйти прыжком, но две длинные антрацитовые цепи из крупных ромбических звеньев сбивали его хлёсткими ударами, обвивали конечности и не давали уйти. Бедолага чувствовал себя так, словно сражается с осьминогом — цепи хлестали со всех сторон, а фантом уверенно подтягивал к себе и мутузил врукопашную.

Минус один.

Боевая тройка "варягов", облачённых в точно такие же разведкомбезы и куртки, уверенно вальсировала вокруг двоих наёмников, что изначально должны были не дать мне уйти — парни воспользовались школьной заготовкой из курса обучения драгун. А мне впервые довелось увидеть в действии "хоровод" — все трое непрерывно смещались по кругу по разным траекториям, на первый взгляд хаотично сменяя направление движения. И непрерывно бомбардировали противников слабыми руническими "техниками", направляя их скупыми и отточенными взмахами тяжёлых шпаг, или расстреливали из револьверов. Но в этом кружении чувствовался некий расчёт и тщательно замаскированный замысел. Парни умело прикрывали друг друга от контратак противников, всё сильнее закручивая вокруг них смертоносную карусель.

Один из наёмников уже получил глубокую рубленую рану и сгорбился, прикрывая раненый бок ладонью. Сочившаяся из-под неё кровь уже капала на мостовую.

Минус три. А если сделать всё правильно, то…

Бой получится закончить уже сейчас.

— На колени! — рявкнул я, усиливая крик волной яки и вибрирующим ультразвуком "Гласа Демонов". — Немедленно! Ослушание — смерть!

— Пять выстрелов, Лео, — тихо шепнула ожившая гарнитура. Голос Алексы слегка дрожал от напряжения. — Он вот-вот вырвется… Четыре выстрела…

— Три секунды на принятие решения! — усилив давление яки, я шагнул в сторону сбавившего темп "хоровода". Фантом также слегка ослабил давление на своего противника. — Две… Одна…

А переулке воцарилась тишина, которую едва слышно нарушало тяжёлое дыхание. Бой прервался. Но мог возобновиться вновь в любое мгновение.

Пауза затягивалась.

— Ваш ответ?

— Мы сдаёмся Хан! — наконец-то произнёс Учитель за моей спиной. — Звено! Сложить оружие!

Дисциплина и нежелание умирать взяли верх — бойцы разведзвена подчинились командиру практически сразу и начали разоружение. Повернувшись к их командиру, я склонил голову на бок, внимательно рассматривая его сосредоточенное лицо, частично сокрытое небрежно намотанным шарфом. Наёмник продолжал удерживать "щит ветра" и только глаза выдавали его крайнюю степень концентрации.

— Снимай защиту, Кононов. Это не привычная тебе "Паутина Света", — сказал я, пальцем указывая на светящиеся жгучие линии шестиконечной звезды, — Тебя не порежет на части. Только если захочу. Но ты больше интересен живым. Цени это. Окажи доверие.

Командир звена метнул в мою сторону задумчивый взгляд. Сложив руки на груди, я как можно более насмешливо сощурился в ответ. Но он проглотил мою насмешку и молча кивнул. Мембрана "щита" дрогнула, замерцала и бесследно растаяла.

А "Сеть Хоори" практически сразу сократилась, надёжно опутывая Одарённого с ног до головы. Наёмник покачнулся и, потеряв равновесие, неловко упал на бок. Его люди ощутимо напряглись.

— Не стоит сомневаться в слове аристократа, — глухо проворчал Хельги, проворно прохлопывая торс одного из пленников и сопроводил поучительную фразу мощным ударом кулака. Прямиком в кровоточащую рану на боку. — Хан дал слово. Сомневаясь в его чести, вы вновь подписываете себе приговор. Это последнее предупреждение!

Остальные наёмники переглянулись и предпочли промолчать. Стоявшие возле них братья Харальдсоны довольно скалились, небрежно поигрывая шпагами и поглаживая рукоятки револьверов, торчащих из-за поясов.

— "Техно", что там у тебя? — поинтересовался я, приложив руку к уху с гарнитурой и присаживаясь на корточки рядом с пленённым Учителем. Вытащив из кармана стандартный армейский инъектор, я успокаивающе улыбнулся наёмнику и вкатил ему "лошадиную" блокиратора.

Бережёного боги берегут особенно тщательно.

— Трёхсотый. Брыкался до последнего, мы половину чердака разнесли, пока его угомонили. — раздражённо прорычал Калашников. — Савве досталось. В отключке валяется. Опухоль на половину лица будет.

— Я вас предупреждал. С "каменщиками" всегда непросто. Транспорт обеспечили?

— Уже подъезжает. Кстати, за что ты так с Лёхой?

— Никаких имён в эфире, — отрезал я, — Интимных подробностей взаимоотношений тем более. Грузите тела и к нам. Конец связи.

Взглянув в мутнеющие глаза пленного, я вновь улыбнулся:

— Тебя что-то гложет. Спрашивай.

— Почему… — прошептал наёмник в ответ и закашлялся, — …ты нас не убил?

Мой ответный шёпот достиг его ушей и заставил содрогнуться:

— Потому что каждый день удерживаю равновесие, стоя на краю пропасти. Каждый день слышу Её голос. Смерть зовёт меня. И требует дань. И я вижу тех, на ком стоит Её печать. Ваше время ещё не пришло.

И по его глазам я видел, что он мне поверил…

* * *

Настоящий дом всегда приветствует своего человека: поскрипыванием полов, сквозняком из приоткрытой форточки или привычными ароматами, въевшимися в стены и мебель. Дом дарит умиротворение. В него хочется возвращаться. А иногда и привести в него нового обитателя…

— Да где же эти чёртовы ключи? В какой карман я их положил?

Недовольное бурчание сопровождалось рассеянным похлопыванием по карманам тактического костюма. А их на нём оказалось просто неприличное количество.

— Я не понимаю, чем тебя не устраивает мой выбор?! — возмущённо фыркнула Алекса и ткнула меня в бок кулаком. — В нашем распоряжении целый дом! Небольшой, уютный, с вышколенными слугами! Ремонт недавно сделали! А ты притащил…

— Помолчи, женщина. Иначе я пожалею, что привёл тебя в место, которое считаю своим настоящим домом. — иронично отозвался я, на секунду отрываясь от поисков. — Хвала богам! Нашёл!

Искомый ключ торопливо вошёл в замочную скважину. Проворачивая его в стальном нутре механического замка, я не забыл и о дверном "глазке". Встроенный сканер сетчатки замерцал весенней зеленью световых лучей, сверяя данные с имеющимся в базе образцом.

— Параноики какие-то… — недовольно шепнула Алекса, положив подбородок мне на плечо и обвивая руками мой торс. — Прости. Но мне обидно! Я старалась, когда выбирала нам место для встреч!

— Этот режим опекуны включают только когда уезжают из города. И я ценю всё, что ты делаешь. Дом никуда не убежит. А пока что… Есть более важный вопрос!

— Какой?

— Ты умеешь готовить?

Девушка насмешливо фыркнула мне в ухо, куснула за мочку и притворно зарычала:

— Хаттори! И не рассчитывай, что нашёл себе кухонную рабыню!

Дверь в последний раз щёлкнула замком. Аккуратно развернувшись на месте, я прижал Алексу к себе и поцеловал — торопливо и по-прежнему неумело, скользнув ладонями вниз по её спине и не обращая внимания на протестующий возглас, подавленный в зародыше. Обоняние уловило тонкий аромат её духов, перемешанный с запахом мокрой ткани и разгорячённого девичьего тела. Невесомый флёр пороховой гари добавлял чуточку пикантности. Голова закружилась, пульс участился, а сознание затопило непередаваемое наслаждение…

Девушка попыталась отстраниться, но резко обмякла в моих руках и даже едва слышно застонала от удовольствия. Удивлённо приподняв брови, я с сожалением оторвался от её губ и вопросительно заглянул затуманенные и полыхающие багровыми искрами глаза Алексы:

— Мне расценивать это как похвалу?

— Кровь, Лео. Всё дело в ней. Мне передаются твои чувства. Не льсти себе! Хотя… — слабо улыбнулась она в ответ и с заметным усилием обрела прежний уверенный вид. — Никогда не целовалась на лестничной площадке. И не жалею, что попробовала…

— У тебя сегодня день открытий. — подмигнул я. — Ещё попробуешь накормить своего мужчину тем что сама приготовишь. Как тебе перспективы?

— Почему бы и нет? Звучит интересно. Но посуда тогда за тобой!

Спустя двадцать минут, удобно расположившись на диванчике в углу кухни, я молча наблюдал за Алексой. Избавившись от зимнего пальто, подбитого волчьим мехом, девушка осталась в одном комбинезоне, туго обтягивающем её стройное тело и выгодно подчёркивающем каждый его изгиб. Поборов первую неуверенность, Алекса довольно быстро сориентировалась на кухне и занялась приготовлением ужина. Она принадлежала к тому типу людей, что неспособны спасовать перед трудностями. Особенно если имеют хотя бы поверхностное предоставление о том, что надо делать.

Я наблюдал и думал. Любовался и вспоминал то, как две недели назад, в день её возвращения в Сибирск, наконец-то смог остаться с Алексой наедине…

…Тускло поблёскивая оружейной сталью, ствол винчестера неумолимо уставился мне в глаза. Аккуратно сдвинув его рукой вниз и в сторону, я с любопытством скользнул взглядом по сложной рунической гравировке, оплетающей ствол, и шагнул было к девушке, но она плавно сместилась назад и вновь уверенно направила на меня винтовку.

— Стой где стоишь! И не смей прикасаться ко мне! — холодно процедила моя невеста. — Что за цирк ты устроил?! Какая свадьба?! Почему я узнаю об этом от своего разъярённого отца?! Ты меня спросил?

Перечень озвученных вопросов внушал.

— А ты разве против? — наигранно удивился я, в притворном испуге поднимая руки вверх. — Мне казалось, что мы всё обсудили в том разговоре…

— Ты хочешь сказать, что сделал мне предложение по телефону?!

Скакнувшие вверх интонации звенящего сталью голоса не предвещали ничего хорошего.

Плавно крутанув кистью, я попытался закончить спектакль — поймал винтовку за ствол, дёрнул на себя и сделал шаг ей навстречу, подныривая под цевьё винчестера. Грохот неожиданного выстрела в гулкой прихожей снятого Алексой дома прозвучал особенно раскатисто и оглушающе. Моё левое ухо протестующе отозвалось болью и зазвенело.

А летящий в лицо приклад сверкнул серебром оковки и угодил мне точно в лоб.

Доооон-н-н-г!

"Доспех духа" не сумел защитить до конца — голова мотнулась, протестующе застонали шейные позвонки, а глаза собрались в кучку на переносице. Иначе я не понимаю, как мог получиться такой причудливый ракурс. Моя фурия посчитала один удар недостаточным и от всей души приложилась прикладом ещё раз, выбрав целью челюсть. И я упал на одно колено, в последний момент опёршись на правую руку. Упал и тут же вскинул голову, обращая на неё разъярённый взгляд.

Кажется она что-то кричала. Разметавшиеся в разные стороны жемчужные волосы, пылающие багрянцем чёрные глаза, приталенный и распахнутый на груди мундир, демонстрирующий расстёгнутую блузку.

Кровь вскипела. Издав нечленораздельный рык, рывком преодолел разделявшие нас пару шагов и… Нарвался на встречный удар коленом. Холодный, расчётливый и безошибочно точный.

Прокатившись по паркету практически до самых дверей, я перестал себя сдерживать и на ноги поднялся уже облачённым в чернильную дымку "Покрова Тьмы". Поднялся и, хрустнув шеей, метнулся вперёд. Разум временно уступил бразды правления. Меня вели инстинкты. Древние, как само человечество.

Багровое свечение вокруг её силуэта обрело очертания полупрозрачных, изящных рыцарских доспехов и навстречу мне ринулась воительница. Пылающие алым глаза, обнажённые оскалом и как будто удлинившиеся верхние клыки, холодная мраморная кожа.

Паркет под нашими ногами трещал и ломался. Столкновение вызвало мощную ударную волну, взломавшую штукатурку на стенах прихожей — с трудом остановив раскрытой ладонью её кулак в багряной рыцарской перчатке, я на мгновение остановился. Замер, будто в нерешительности. Дал последний шанс.

Наивный…

Имперская Служба Безопасности всегда учит своих офицеров на совесть. Особенно потомственных.

Она била уверенно и хладнокровно, безжалостно и дьявольски быстро, беспрестанно наступая и не давая шанса выйти из глухой обороны. Мне оставалось только уворачиваться, сбивая её удары, или жёстко блокировать, обновляя то и дело слетающий "стихийный покров". Первое замешательство прошло только спустя полминуты её натиска. За это время Алекса дважды отправляла меня в нокдаун, пока я не приноровился к её стилю. И тогда схватка пошла на равных.

Сделав вид, будто она "провалилась" после тяжеловесного хука левой, девушка скрутила корпус, разворачиваясь на одной ноге, и, вложив в удар набранную разворотом инерцию, попыталась вновь пробить мою челюсть.

Бэкфистом.

С её точки зрения, я никак не успевал отреагировать, разве что успел бы напитать "покров" дополнительной энергией. И, в принципе, она была права. Разве что…

Я просто разом высвободил всю энергию из замкнутого контура своей защиты, грубо разорвав связующие точки плетения "техники". Толчок хлынувшей во все стороны энергии можно сравнить с ударом автомобиля, врезавшегося в человека на скорости порядка 80 км/ч. Алексу отшвырнуло от меня как невесомую игрушку. Краткий полёт СБшницы остановила только дальняя стена прихожей. И без того изрядно потрёпанная отголосками нашей схватки, после столкновения стена обзавелась новыми каньонами трещин, но устояла. А вот девушка, оставив приличных размеров выбоину, бессильно рухнула на пол у её подножия. "Латы Цепеша" угасли, исчерпав потенциал защиты и на мгновения Алекса оказалась совсем беззащитной. Но это не значило, что она готова сдаться.

И когда её взгляд вновь устремился на меня, в нём не было ни тени покорности. И на самом их дне я наконец-то смог уловить плескавшуюся в них обиду.

— Прости меня. Мне следовало поступить иначе, — преодолевая звон в ухе, я старался не морщиться и говорить тише, но всё равно слова прозвучали в наступившей тишине слишком громко. — Но я люблю тебя. И ты будешь моей. Без вариантов.

Опустившись на раздробленный паркет рядом с ней, нежно провёл кончиками пальцев по её щеке, отодвигая пряди жемчужных волос в сторону. Девушка вздрогнула и непонимающе распахнула глаза, когда я придвинулся ближе, подминая её под себя и укладывая на спину. Кровь бурлила. Кипела. Требовала.

— Лео, ну не здесь же… — протестующе пискнула Алекса, слыша треск пуговиц мундира и блузки. Но губы её были покорны. И слегка приоткрылись навстречу моим, шепча напоследок: — Сволочь…

Воспоминание дрогнуло и развеялось. Приоткрыв смежённые веки, я стряхнул с себя остатки дремоты и улыбнулся — Алекса поставила на столик пиалу и растрепав мои волосы, вернулась к плите, не забывая провоцирующе покачивать бёдрами. Тонкий шлейф аромата корицы и гвоздики, смешанные с отчётливыми нотками вина, привлёк моё внимание и спустя несколько секунд я уже грел ладони, не решаясь продегустировать незнакомый мне напиток.

— Это глинтвейн, Лео. Согревает душу и расслабляет, — сказала Алекса, заметив, что я продолжаю медитировать над пиалой и вдыхать её ароматы. — Пей. Я почти закончила. Только не засыпай больше. У меня на тебя планы…

Осторожный и недоверчивый глоток не разочаровал. Ощущая, как внутри распространяется тепло, я расслабленно откинулся на спинку диванчика, вытянул ноги, укладывая их на сиденье дивана, и словно скинул с себя тяжесть прошедшего дня.

Умиротворение. Расслабленность. Покой.

Маленькое, тихое и уютное счастье.

Но, увы, мимолётное…

Глава 2 Иллюзия Выбора

* * *

С раннего детства Алекса предпочитала спать у стены. Мучаясь от бессонницы, она частенько бездумно водила по обоям указательным пальцем, повторяя очертания нарисованных мультяшных зверьков. Ей нравилось придумывать им имена и характеры. А как она протестовала, когда отец задумал сделать в её комнате ремонт и тем самым лишить маленькую девочку первых и самых верных друзей!!! Протестовала, отчаянно защищая тех, кому она доверяла все свои тайны.

Ведь среди сверстников не отыскалось желающих дружить с Окаянной. Порой дети бывают значительно более жестоки, чем взрослые.

Она всегда чувствовала себя чужой среди своих.

Грустно улыбнувшись воспоминаниям детства, Алекса провела кончиками пальцев по стене перед собой — по острой листве и выпуклым стеблям зарослей бамбука; повторила изгибы искусно изображённой россыпи валунов по краям бурлящего белой пеной ручья; погладила вздыбленный загривок белогрудого медведя, нависшего над пойманной им рыбиной…

Она только начинала понимать, почему Леон назвал это место своим настоящим домом. Убранство его комнаты дышало заботой, создавая для потерявшего всё парня уголок спокойствия и уюта. Здесь его любили. По-настоящему.

Леон тревожно дёрнулся во сне — его рука на талии Алексы ощутимо напряглась, подтягивая почти выскользнувшую девушку обратно. Прижавшись спиной к его груди, она успокаивающе прикоснулась к его предплечью. Парень что-то неразборчиво проворчал сквозь сон и снова расслабился, оставив её наедине со своими мыслями.

Слишком много мыслей…

Противоречивых, создающих путаницу и ввергающих Алексу в смущение. Всегда холодная и сдержанная, как и полагается офицеру ИСБ, рядом с Леоном она становилась совершенно другой. Чувственной, пылкой, искренней и порывистой. Впервые в жизни ей по-настоящему хотелось чем-то делиться с другим человеком. Делиться и узнавать его, постепенно подпуская всё ближе и ближе. Она доверяла ему, а он ей…

Но от этого не становилось легче. Скорее наоборот. С тех пор как она вернулась из столицы, минуло уже две недели. И с каждым днём приказ начальства становился всё более невыносимым.

— Привяжи его к себе, Бладштайнер. Привяжи и обеспечь лояльность Империи. Любыми способами! — сказал тогда шеф отдела по контролю над иностранцами. — И проследи, чтобы он наконец-то принёс присягу! Иначе мы сами приведём его к ней!

Алекса вздрогнула и прижалась к Леону ещё крепче, словно пытаясь укутаться в его объятия, спрятаться от этих воспоминаний и согреться. На несколько секунд она обрела спокойствие и умиротворённость. Но мысли не успокоились и лишь сменили русло.

Слишком много мыслей…

Должна ли она рассказать? И как это сделать, чтобы он не оттолкнул её от себя? Его характер…

Девушка даже поёжилась, представив его неистовство и злость. Ей уже доводилось ощущать их — как со стороны и издалека, так и "изнутри", повторно проживая некоторые эпизоды из жизни Леона. Например, его недавний инцидент с Иланой.

Алекса тяжело вздохнула. И решительно прогнала возникшую в сердце жалость к своему мужчине. Он не нуждался в подобном. И, с её точки зрения, поступил именно так, как должен был. Особенно, если учесть, что был неравнодушен к этой лесной колдунье. Но его ярость, его ненависть к ней в то мгновение были настолько ужасающими, что девушка очень долго не могла избавиться от отголосков того дня. Встряхнув головой, Окаянная вновь попыталась очистить разум.

— Всё потом. Наслаждайся моментом, дурочка! — отчитала она себя, едва шевеля губами, — Решение придёт и всё будет хорошо.

Прозвучало наивно и слегка по-детски. Но это временно успокоило её. На несколько секунд.

Слишком много мыслей…

На смену тревогам пришла ревность — ворохнулась и выразила робкий протест против формата сложившихся отношений. Алексе нравилось думать о себе как о будущей жене Леона, но… Ей, как и многим девушкам, хотелось быть единственной и неповторимой. А получалось только неповторимой. Патриархальное устройство мира и брачные традиции в этом плане совпадали в большинстве стран мира — полигамные браки в среде аристократии считались нормой и вряд ли могли кого-то удивить. Бладштайнер предстояло стать первой. И она уже знала о наложнице, той самой китаянке, из-за которой произошло столько всего…

— Сучка! И он тоже "хорош"! Пригрел змею! — раздражённо фыркнула Алекса себе под нос. Следом вспомнилась госпожа Астахова, с которой она провела незабываемые дни в заключении. Ещё одна… Претендентка! — Альфа-самец, …!

Остатки сна улетучились.

Бесцеремонно сняв с себя руку, она села на кровати и мстительно стянула с парня его часть простыни, служившей им укрытием от ночного холода, по капле проникающего сквозь приоткрытое на проветривание окно. Леон сонно заворочался и, перевернувшись на другой бок, сграбастал в объятия подушку и вновь удовлетворённо засопел. Едва сдержавшись, чтобы не столкнуть его с кровати ногой (…лей-то получать не хочется!), девушка соорудила из простыни нечто навроде римской тоги и аккуратно выбралась из постели.

За прикрытым шторами окном игриво резвилась утренняя метель. Предрассветные сумерки исчезали под натиском восходящего солнца. Но его лучи ещё не пробились сквозь лесные чащи на горизонте и небо по-прежнему сохраняло серо-стальные оттенки. Зябко передёрнув плечами, Алекса отошла от окна и неохотно ступила босыми ногами на ламинат, начинавшийся за пределами комнаты. Сердце продолжало обиженно трепыхаться, не понимая: почему она должна делить любимого мужчину?!

— Такова наша бабская доля, — тоскливо сказала она сама себе, проскользнув в ванную комнату и замерев перед огромным зеркалом над умывальником. — Будь его отношения с Мэйли построены на расчёте, я бы…

Алекса осеклась, так и не договорив, понимая, что пытается солгать сама себе. Укоризненно встретившись с отражениемглазами, она укоряюще покачала головой и, словно почувствовав, что этого недостаточно, погрозила себе пальцем. Отражение послушно кивнуло и грустно поступило глазки.

Едва слышно щёлкнула дверь ванной комнаты. Девушка не успела даже дёрнуться, как Леон оказался за её спиной и, приобняв за талию, шутливо укусил за мочку уха:

— Просил же разбудить, если проснёшься раньше меня. Плохая девочка! Непослушная! Ещё и покрывало забрала!

— Какая есть, — задрала она носик, подставляя шею под его мягкие губы, и изящно подняла руки вверх, давая простыни соскользнуть с обнажённого тела. — Доброе утро, любимый! Пора просыпаться…

Покраснев от некоторой двусмысленности своих слов, она сквозь смеженные веки наблюдала за тем, что отражалось в зеркале — то, как одна ладонь её мужчины плавно скользнула вверх, накрывая её грудь и жадно сжимая, а вторая стекла вниз, прячась меж её бёдер, раздразнивая и разжигая в ней желание…

Поток мыслей в сознании девушки значительно истончился. И вскоре ей уже вообще не хотелось думать.

Потом. Всё потом.

Алекса наслаждалась моментом.

Была любима. И любила.

* * *

Кавалькада рычащих двигателями мотоциклов бодро вкатилась в распахнутые настежь ворота загородной базы ЧВК "Сибирский Вьюн", привлекая к себе внимание не только часовых на вышках периметра, но и немногочисленного техперсонала возле ангаров и трёх десятков пехотинцев, занятых отрабатыванием навыков перестроения в условиях открытого боя. "Стальные кони" чуть сбавили скорость и неторопливо проехали всю базу насквозь. Было в этом что-то мальчишеское и хвастливое. И неудивительно.

"Эскадрон" кадетов ВКШ понтовался вполне естественно и без свойственной возрасту натуги — юноши вели себя, как и полагалось дружной компании молодых аристо: они задирались, бахвалились и были готовы ответить на любой вызов, при этом не смотрели на всех свысока и общались вполне свободно, а не разговаривали через губу. Наёмникам "Вьюна" такое поведение даже нравилось. Особенно после нескольких поединков, прошедших с переменным успехом и минимальными травмами для проигравших участников. Поэтому очередной визит оголтелой молодёжи был воспринят весьма радушно.

Всеми, кроме начальства базы.

— Вы чего припёрлись?! У вас экзамены по алгебре на носу! — недовольно прокричал я, выглянув из ворот технического ангара. Моя перемазанная техническим маслом физиономия не предвещала прогульщикам ничего хорошего. — Вы готовиться должны, а не…

— А не участвовать в различного рода сомнительных боевых операциях одного нахального молодого хана, — холодно парировал единственный безлошадный всадник, соскакивая с бронированного двухместного квадроцикла "Витязь", — И раз уж поучаствовали, нам бы хотелось пожинать её плоды вместе!

Калашников, так и оставшийся за рулём, уже стянул с головы шлем и языком жестов сигнализировал: "Командир ранен".

Судя по всему — в голову, раз у рыжего столь отвратное настроение. Староста тоже снял шлем и явил собравшимся хмурое, невыспавшееся лицо с тёмными кругами под глазами. Видимо, в отличие от остальных, не стал игнорировать учебу, и остаток ночи просидел над учебниками. В остальном его недовольно можно понять.

— Можешь и дальше дуться. Не поможет. — отрицательно покачал я головой, уверенно встретив его недовольный взгляд. — Это не у меня на шее две несовершеннолетних японки с непонятным статусом! На тебе ответственность. А значит, и в операциях можешь участвовать только в качестве вспомогательных сил! Ещё раз повторить?! Или мне для ясности придётся это вырезать у тебя на подкорке?!

Рыжий протестующе выпрямился и уже открыл рот для отповеди, когда прошедший мимо него Хельги со смешком хлопнул его ладонью под челюсть.

Лёхины зубы звонко клацнули, а сам староста обиженно взвыл — прикусить кончик языка ему довелось в прямом смысле слова.

— Иначе он бы не заткнулся. — повинился варяг, приближаясь и протягивая руку: — Рад видеть тебя, брат!

— И я тебя, брат!

Воинское рукопожатие за предплечье и хлопок по плечу уже стали привычными, хотя в первое время после знакомства с парнями я ещё иногда кланялся. Поприветствовав остальных, с сожалением отметил отсутствие Савелия:

— Сколько он будет восстанавливаться?

— Не менее недели. "Каменщик" ранга Ветеран, пятая степень совершенства, не меньше. Мы его еле-еле пробили. — отозвался Калашников, ткнув в бок смурного Джучи: — Этот деятель вообще два раза промахнулся!

— Полтора! Вторая пуля прошла вскользь по наплечнику "голема"! — возмутился потомок Чингисхана, зло, сверкнув глазами. — Ему просто повезло!

— Ты промазал и засветил позицию. А "каменщик" правильно подставился. — обрубил я, вспоминая этот эпизод из записей со шлемов. — Повезло Димке, который удержал защиту, попав под дружественный огонь!

— Так это рикошет был?! Ну, всё, луноликий! Не выпущу с полигона, пока десять из десяти сто раз подряд не выбьешь! — взвился наш техник, отвесив незадачливому стрелку подзатыльник.

С трудом сдерживая смех, я покачал головой, мысленно отметив то, с какой лёгкостью парни рискнули жизнью. И уже не в первый раз.

Диего и близнецы Харальдсоны торопливо поздоровались и… Свалили в один из гаражей, укатив туда свои мотоциклы. Как оказалось, они сумели договориться с техниками о какой-то модернизации — уникальной, родом со Свободных Земель. Боюсь даже представить, во что превратятся их двухколёсные монстры. Кастилец во время операции очень спокойно воспринял свою роль охранника при транспорте и тем заслужил мою признательность. Даже доводы не понадобились. На брифинге дель Кастильо безразлично пожал плечами и ничем не выдал разочарования, понимая, что бойцу его редкой специализации "одного выстрела" весьма сложно будет случайно не прикончить противника.

— Так, парни… Пока выдвигаетесь в штаб, мне с доспехом надо закончить. Буду через полчаса. Пойдём разбалтывать "молчи-молчи".

— Что? — хором и одинаково заинтересованно произнесли Лёха, Хельги и Димка.

— Да, парни, — спокойно подтвердил я. — Мы поймали контрразведчика Империи! Бывшего контрразведчика.

Удержать в плену "стихийного бойца" ранга Учитель не такая уж простая задача. Но только если заморачиваться соблюдением конвенций, а в моём случае — ещё и нескольких законов Российской Империи. Само собой разумеется, что ничем подобным голову я себе забивать не стал.

Благородному не пристало вникать в Уложения, противоречащие его священному праву на месть. Этот весомый аргумент довольно успешно использовался в суде на протяжении уже не одного столетия. Пленённый наёмник сам нарушил с десяток законов. И я был вправе решать его судьбу самостоятельно. И терпеливо ждал полной разгерметизации шлюза, преграждающего мне путь к его одиночной камере.

Бетонированное помещение глубоко под землёй, освещалось десятком ослепительно ярких ламп дневного света. Сделав шаг под его низкие бугристые своды, я с любопытством огляделся по сторонам, подмечая бронезаслонки в тех местах, где располагались акустические динамики. Помещение не могло похвастаться даже скромным убранством — только голый холодный бетон, вытягивающий тепло из человеческого тела, и толстые якорные цепи, надёжно приковавшие Учителя за руки в центре камеры. Стальные фиксаторы на полу удерживали его ноги возле колен и на щиколотках. Максимально неудобное положение тела ограничивало силу любых его попыток встать и даже просто пошевелиться.

Так же в стенах камеры располагались излучатели генератора Саймона, способные превратить высокорангового бойца в слабосилка. Но, увы, ни среди бойцов "Вьюна", ни среди "Ушкуйников" не отыскалось специалиста, способного обнаружить в теле пленника корундовые имплантаты. И потому полагаться на одни лишь достижения техники мне показалось неразумным.

На помощь пришла химия. И несколько любопытных методов психологического давления. Если б я знал, каких именно…

Наёмник выглядел отвратительно — худое и костистое лицо, словно вырубленное из пористого бледно-серого камня, иссиня-черные провалы глазниц, протянувшаяся изо рта ниточка слюны и пустой, ничего не выражающий взгляд.

— Досадно. — разочарованно проронил я, просматривая выданную мне охранниками распечатку, и неожиданно "прозрел": — Музыка жанра Brutal Death-Metall?! Двенадцать часов непрерывного прослушивания?!

— Мне тоже показалось слегка чересчур, хан Хаттори, — с трудом прохрипел пленник, поднимая на меня выцветшие серо-голубые глаза и болезненно щурясь от режущего белого света ламп, — Но я не в претензии. Что с моими людьми?

Вопрос наёмника остался без ответа. Повернувшись к шлюзу, я жестом пригласил ожидавших возле него друзей войти и с благодарностью принял протянутые Лёхой документы, распечатанные на гербовой бумаге. Мы подготовились к разговору ещё утром и запаслись весомыми аргументами.

— Кононов Артур Григорьевич. Позывной "Арт". 38 лет. В прошлом: майор Главного Разведывательного Управления РИ, отдел Контрразведки. Здесь указано, что вы были уволены из рядов подразделения в 20… году. Формулировка "с позором" говорит о многом. — зачитывая вслух содержание грамоты, предоставленной филиалом Гильдии Наёмников, я делал это скорее для своих спутников. — Стаж работы в Гильдии 7 лет. Безукоризненный и безупречный. 12 завершённых контрактов класса "А". Браво!

"Эскадрон" сымпровизировал, слёту подхватив настроение. Выстроившись полукругом, парни одарили коленопреклонённого наёмника негромкими аплодисментами. Без издёвки и иронии. Они уважали столь нерядового и достойного противника. И их реакция не прошла бесследно — наёмник с усилием выпрямил спину и поднял опущенную голову. Металл цепей застонал от напряжения, но выдержал. Враг показал свою силу. Побеждённый и не сломленный враг. Но надолго ли?

— Что с моими людьми? — глухо повторил Кононов. Залитые кровью из лопнувших капилляров, его глаза лихорадочно заблестели, выдавая внутреннее напряжение пленника. — Хан, они не виноваты! Они всего лишь выполняли мои приказы!

— Успокойтесь, Артур Григорьевич. Успокойтесь. Всё равно не поверю в благородные порывы. — мягко прервал его я, перекладывая документы в руках. — Судьба ваших людей ещё не определена. Как и Ваша. Но я уже предпринял ряд некоторых действий. Ознакомьтесь.

Расположив лист гербовой бумаги перед лицом Кононова, я терпеливо дождался пока он сфокусирует взгляд и внимательно прочитает представленный ему документ. Наёмник справился быстро. И почти не изменился в лице.

— Это было неизбежно. Такова плата за риск. — хрипло произнёс он и отвёл взгляд в сторону.

— Соглашусь. Нет ничего удивительного в том, что Гильдия отреклась от Вас и аннулировала статус отряда. Со вчерашнего дня все контракты на имя отряда "Бэт" аннулированы. Гильдия предложит вашему нанимателю другой отряд или заплатит неустойку. Вы свободны от обязательств…

— Что вы имеете в виду?

За моей спиной едва слышно хмыкнул Калашников, а Хельги удивлённо присвистнул, понимая, в какое русло направляется течение разговора. Один только Лёха, сопоставил все факты значительно раньше других и радостно усмехнулся. Как я и предполагал, сама моя просьба оформить документы в Гильдии поведала ему все возможные варианты развития событий.

— Вы свободны от обязательств. — терпеливо повторил я, — Штраф за провал задания и нарушения устава Гильдии уже внесён. Претензии со стороны господина Астахова так же не стоят внимания.

— Откуда вы…

— Неважно. На данный момент Вас, если мне изменяет память, беспокоит только судьба Ваших людей. — прервал я вопросительное восклицание пленного и заговорил как можно более хладнокровно и безэмоционально: — У вас сутки на размышление. Присяга и верная служба моему Роду или публичная казнь всего отряда. Вам я милосердно отведу роль зрителя. А остаток дней предложу провести в этих комфортабельных аппартаментах.

— Вы не оставляете мне выбора, хан Хаттори, — закашлялся Кононов, неверующе покачивая головой. — Вы не боитесь удара в спину?

— Не боюсь. А выбор… Выбор человека иллюзорен. В большинстве случаев это всего лишь своеобразный способ самообмана. Диктат обстоятельств способен преодолеть только по-настоящему сильный человек. Желаете взять время на размышления? Или готовы дать ответ уже сейчас?

* * *

Самый опасный враг никогда не продемонстрирует неприязни. Его главным оружием станут спокойствие, расположение к себе и вежливость. Особенно вежливость. Она ничего не стоит.

Николай Астахов радушно поприветствовал меня, встав из-за рабочего стола своего кабинета и отточенным жестом пригласил обустроиться в одном из кресел для посетителей. Его сдержанное и безукоризненное поведение соответствовали требованиям этикета, хотя ситуация располагала к иному.

Провокация не удалась.

Мысленно выразив разочарование, я оправил полы мундира и без тени сомнений сел на предложенное мне место.

— Ты ошибся, внук. И "мужской" разговор пройдёт не на твоих условиях, — недовольно проворчал дедушка Хандзо, хаотично расхаживающий по кабинету и настороженно присматривающийся к его скромной деловой обстановке. — Пушка! Клянусь рубиновыми сосцами Пресветлой Амэ, у него за шкафом спрятана трёхствольная пушка!

Мой несдержанный смешок на его своеобразную клятву не остался незамеченным. Хозяин кабинета удивлённо вскинул брови и воспользовался моим упущением, чтобы самому начать разговор:

— Вы находите ситуацию забавной, молодой человек? Или вы разделяете точку зрения общества?

В пруд моего спокойствия угодил немалых размеров валун. От лица отхлынула кровь, а в груди заклокотала с трудом сдерживаемая злость. Злость на себя, на это самое "общество", на несправедливость и судьбу в целом. Но не на сидящего напротив меня человека.

Его непробиваемое спокойствие и ничего не выражающий взгляд вынуждали меня устыдиться.

— У меня своя точка зрения на происходящее и она частично совпадает с Вашей. И я дважды отстаивал её на дуэлях. В отличие от Вас, господин Астахов! — не остался я в долгу и ответил собеседнику не менее болезненной подачей.

Его лицо также слегка побледнело и вытянулось, а неожиданно твёрдая квадратная челюсть выдвинулась вперёд. Облик Астахова имел мало общего с тем, что я видел на фотографиях досье, спешно собранного на аристо. Он изрядно похудел, о чём говорили складки кожи на его шее, впалые щеки и заострившиеся черты лица.

— Обмениваться любезностями можно довольно долго. Но мой визит изначально имел несколько иную цель. — продолжил я, отстукивая пальцами на крышке разделявшего нас стола простенький ритм, — Впредь, если Вы пожелаете воспользоваться услугами наёмников Гильдии, твёрдо держите в памяти — избавившись от них, как от досадной помехи, в Ваш дом придут огонь и меч. И автоматическая турель в укромной нише за шкафом уже никого не спасёт!

— Вы пришли угрожать мне, в моём доме… — медленно произнёс Астахов, расслабленно откинувшись на спинку глубокого кожаного кресла. И улыбнулся: — Предупреждение услышано. Можете выметаться вон!

Сдержав взбрыкнувшую внутри ярость, я учтиво кивнул и легко поднялся из кресла, стараясь не показывать подрагивающих от внутреннего напряжения рук. И тогда на столешницу лег самый странный из всех козырей — скромная кипа листов. Тонких, бумажных, с неряшливой бахромой в том месте, что некогда соединяло их в одно целое.

— ЭТО… — выделив интонацией, Николай подвинул стопку ко мне, — … её прощальный дар. На память. И позвольте, я тоже предупрежу Вас, хан Хаттори: приблизившись к моей жене ближе, чем то позволяют приличия, Вы развяжете мне руки. И тогда я убью Вас. И ничто меня не остановит.

Аккуратно собрав листки, автоматически пробежался взглядом по тонким изящным строчкам почерка Наташи, вдохнул аромат духов, пропитавший собой бумагу и вдруг произнёс:

— Дуэль неизбежна. И мы оба это понимаем. В таком случае, господин Астахов, я буду ждать Ваших секундантов. Продолжайте готовиться. Как вижу, Вы упрямо идёте к своей цели…

…Её восклицание догнало меня уже на пороге, перед учтиво распахнутой дверью. Кивком поблагодарив предупредительного дворецкого, я хотел сделать вид, что ничего не заметил и поглубже нахлобучил меховую шапку, собираясь покинуть особняк Астаховых. Но проигнорировать следующее восклицание уже не имел никакого права:

— Леонард! Остановись! Или клянусь, ты никогда больше меня не увидишь!

Драматизм в её интонациях зашкаливал и не оставлял ни тени сомнений: как сказала, так и поступит. Эту черту характера в своей учительнице мне довелось познать одной из первых. Ничего не оставалось, как пойти на небольшую уступку. Развернувшись на каблуках, я приветливо улыбнулся. И молча стерпел хлесткую пощёчину. Даже в лице не изменился. Пока не рассмотрел Наташу как следует.

Передо мной стояла разъярённая фурия — светящиеся ультрамарином огромные глаза в обрамлении пушистых ресниц, изящно подчёркнутые изломом тонких бровей, метали снопы молний и очаровывали одновременно. Хотелось или пасть ниц или застыть соляным столпом. Преклоняться или бездумно истекать слюной, чувствуя себя самым радостным идиотом на всей земле.

— Подбери слюни, тряпка! — разорался дух в моей голове. — Позор на мою голову! Ох, доведут тебя бабы, внук, до могилы доведут!

— Она не баба… — мысленно буркнул я, автоматически потирая щёку и пытаясь уловить смысл того, что мне говорила Натали. Говорила и продолжала говорить, ведь первую часть её пылкого монолога я умудрился пропустить. Каким-то чудом, не иначе!

—… заявиться в этот дом?! Чем ты думал?! — эмоционально вопрошала Натали и не думая, хоть сколько-нибудь себя сдерживать. К слову, вышколенный и опытный дворецкий испарился, как мне показалось, ещё во время её замаха.

— Думал… — заторможено повторил я за ней, пытаясь выиграть время и понять о чём разговор. Получалось не очень. — Думал, что настало время во всём разобраться…

— Тьфу… Почему ты мямлишь? Не жуй, скажи как мужчина! — разочарованно сплюнул дед, передавая по эмпатической связи волну искреннего недовольства. — Вляпался?! Неси ответственность!

— Не лезь, старик! Сам как-нибудь разберусь! — зло рыкнул я в ответ и невольно встряхнулся. Отчитала меня, предок устроил необходимую встряску и привёл меня в необходимое расположение духа. В одном дед прав на все сто — давно пора разобраться со своими и не своими бабами!

Одна из таких как раз стояла передо мной во всём блеске своей красоты, подчёркнутой строгим домашним платьем серо-стальных оттенков. И она как раз обвиняюще ткнула пальцем мне в грудь.

— Не смей здесь появляться, Леонард! Довольно!..

— Вот это ты правильно заметила: довольно! — сдержанно и холодно произнёс я, деликатно отступая на шаг назад и разрывая контакт между нами. — Не лезь в мужские дела, женщина!

— Что? — неверующе переспросила Натали, склонив голову на бок. — Мужские дела? Да что ты вообще понимаешь?!

— Достаточно для того, чтобы не прятаться от того, над кем по моей вине смеётся весь город. Его чувства тоже стоит уважить, Натали. И раз он хочет сатисфакции, то я дам ему такой шанс. А заодно перестану лишний раз оглядываться по сторонам…

Тут я откровенно соврал. Не перестал бы. В Сибирске и без Астахова хватало желающих заполучить мою голову. И эти проблемы так же не требовали отлагательств.

— А я?! А мои чувства вы не хотите уважить, мужчины?! — окончательно разъярилась девушка и топнула ногой. Паркет протестующе заскрипел и с трудом выдержал удар каблука-шпильки. — Уйди с глаз моих, Хаттори! Уйди и больше никогда не возвращайся!

— В этом доме так и норовят меня выгнать, — усмехнулся я, отступая назад и успокаивающе поднимая руки, пока не упёрся спиной в дверь. — До встречи на экзаменах, Наталья Александровна.

Дверь захлопнулась. Ещё одна страница жизни перевернулась, и в тот момент я на самом деле не знал, вернусь ли к ней когда-либо или всё произошедшее окончательно и бесповоротно. Натали сделала свой выбор. И мне не в чем было её винить. В лицо пахнуло морозным ветром. Сердце бешено колотилось и едва ощутимо кололо, в уголках глаз начали намерзать предательские льдинки, а за пазухой… За пазухой удобно устроилась тонкая кипа листов, греющая мою душу. Последний дар. На память о первой любви.

Спускаясь по ступенькам, из-за закрытой двери мне на мгновение почудился отголосок женского плача. Почудился ли? Этого я так и не узнал — безжалостный ветер тут же унёс его прочь…

* * *

Мужчины чрезмерно эгоцентричны. В том часть их сущности, это заложено в них природой. И мало кто способен преодолеть пагубное влияние столь приятного заблуждения. Слишком приятно чувствовать себя Солнцем. Слишком приятна наша мнимая важность, которой мы объясняем поступки окружающих. До тех пор, пока отрезвляющая пощёчина не возвращает всё на свои места. Признать поражение и смириться с несовершенством мира способен не каждый. Мне только предстояло этому научиться… Но сначала я хотел немного развеяться. И заодно немного продвинуться в разрешении некоторых проблем.

Последний передел зон влияний на левом берегу Сибирска произошёл около двадцати лет назад. Появление ЧВК "Сибирский Вьюн" не слишком сильно повлияло на установившийся баланс. Новая полицейская структура, способная применять только силовые методы воздействия, не вызывала у боссов преступного мира ни уважения, ни даже страха, оставаясь при этом неизвестной величиной. Даже если учесть всю информацию, предоставленной мне кланом Во Шин Во. А её оказалось немало.

Сферы деятельности преступных организаций никогда не пересекались. Покушение на чужую "территорию" всегда означало войну — жестокую, беспощадную и весьма кровопролитную. Закон — тайга. Поэтому каждое объединение занималось сугубо своей деятельностью.

Например, так называемая "Артель", чьи представители подрядились на уничтожение полицейского участка, лишь изредка занималась силовыми операциями, в основном предпочитая рискованные "промысловые" вылазки на территории соседних княжеств, имперских областей, а то и сопредельных государств. Целью "промысла" с равным успехом становилась пушнина, драгоценные металлы и камни, древесина особо редких пород и даже люди. Официальный запрет на работорговлю в Российской Империи никто не отменял. Но для тех, кто и так постоянно балансирует на краю пропасти, нет особой разницы: законом больше, законом меньше…

Особняком от всех держался "Профсоюз докеров", уверенно оседлавший речные перевозки по основным водным артериям Сибири и занимающийся контрабандой на постоянной основе. Этому способствовали трое потомственных купеческих семей с родословной, уходящей корнями в дремучую старину времён становления Русского Царства — Мамонтовы, Щукины и Зимины. Пожалованные их предкам сотни лет назад, грамоты на беспошлинную торговлю значительно упрощали передвижения пароходов и барж, а проплаченные связи решали практически любые затруднения. Но, как мне было известно, купцы считались лишь незначительными пайщиками и основную партию играла совершенно другая "скрипка" — сам "Профсоюз", состоявший из одних только простолюдинов. Именно "докеры" договаривались о поставке товаров и держали руку на пульсе событий, щедро оплачивая прикрытие купеческих фамилий, но, не подпуская их к управлению налаженной транспортной системой.

Последней крупной сферой деятельности занималась небольшая группировка, собравшая под своим крылом большую часть местных отморозков. "ЛихачЕвские" уверенно держали за горло мелкие игровые притоны и тотализатор, а в качестве легальной основы использовали дюжину спортзалов, используемых для тренировок "боевого крыла". Но основную прибыль единственная на весь город банда получала с пр оведения подпольных боёв.

Именно к ним мне и захотелось наведаться и посмотреть на всё своими глазами…

И хорошенько подраться.

Глава 3 Тёмная сторона

* * *

…Бронированное стекло панорамного окна надёжно отсекало невыносимый шум современного Вавилона, оставляя владельцу роскошных апартаментов на пятидесятом этаже более чем роскошный вид на город, простирающийся до самого горизонта. Огромный город — говорящий чуть ли не на всех языках мира, плотно застроенный как уродливыми, так и прекрасными зданиями, расчерченный улицами с запада на восток и проспектами с севера на юг. Гигантская конгломерация дистриктов, населённая сотнями тысяч жителей — задыхающихся от смога и духоты, насквозь пропитанных влажным потом и жаждой наживы, суетливых, мелочных и невнимательных к чужому горю. Типичный мегаполис Америки… Город, способный растоптать любого или исполнить самую заветную его мечту.

— Ненавижу Нью-Йорк… — тихо сказал Красный Дракон клана Луэн, отворачиваясь от окна и окидывая взглядом просторную студию, обставленную в стиле "хай-тек" и служившую ему пристанищем. — Мне всё чаще приходят в голову странные мысли, отец. И я не в силах прогнать их прочь!

Дэй-старший отвёл глаза от непривычно тихого сына и грустно вздохнул. Его наследник сильно изменился за тот месяц, что он его не видел — даже визуально стал старше, угрюмее и злее, чем был когда-то. Утратил былую уверенность в себе, даже несмотря на то, что неожиданно достиг нового уровня мастерства. Его надломили не блуждания по заснеженной тайге, не длительное и мучительное возвращение домой, а нечто более сильное. То, против чего бессильны и более сильные духом.

— Тебя терзают сомнения, сын. Это случается с теми, кто не готов признавать поражение и боится проиграть ещё раз… — речь главы Тёмного клана текла свободно. Он разговаривал со своим любимым потомком и характер слов соответствовал настроению. Отец поучал сына. — Такое случается когда сталкиваешься лицом к лицу с непреодолимым обстоятельством. Смирись.

— Ты о Судьбе? Я не верю в предначертания, отец! Это чушь!

— Правило Рока возникло не просто так. Одна жизнь — три попытки. Каждая по усилиям должна превосходить предыдущую минимум в три раза. Так было и так будет. — размеренно продолжал говорить Дэй-старший, Лазурный Дракон клана Луэн, не обращая внимания на выкрик сына и понимая, что задел его за живое, — Ты воспротивился. Пошёл против Судьбы и чудом унёс ноги. Благодари её за бесценный дар, позволивший уцелеть. Благодари её за жизнь. Но отступись. Такова моя воля.

— Нет! — восклицание прозвучало неистово и яростно, — Он должен умереть, чего бы мне это не стоило. А ещё… Я должен наказать тех, кто осмелился пойти против нас!

— Во Шин Во? Они были в своём праве. Я уже разговаривал с эмиссарами клана. — тон голоса главы изменился. Построжел и похолодел. Теперь отец отчитывал за ошибки. — Они помогли тем, кто открыто явился к ним в дом с моей пайцзой. И после этого не отказали этому юноше в руке помощи, которую их вынудили протянуть обстоятельства. Если бы ты пришёл открыто — в знак хороших отношений узнал бы о всём из первых рук. Это подтверждает и внутренний раскол в семье Координатора, в котором ты зачем-то принял деятельное участие. И развязал войну!

Последняя фраза хлестнула по "натянутым до предела" нервам Дэя-младшего. Наследник клана глухо зарычал. Пространство вокруг него заискрило всполохами электрических разрядов. Сжав кулаки, он зло выпрямился и поднял склонённую до того голову. Красный Дракон не желал соглашаться.

— Они пошли против меня! Против нас! Против всего клана Луэн! — распаляясь с каждой фразой, Дэй-младший уже практически кричал: — Я сотру их с лица земли!

— Слабак… — презрительно проронил его отец, с неохотой вставая с удобного дивана и саркастически ухмыльнулся: — Научись проигрывать достойно. И мстить с холодной головой! Мстить за обиду, нанесённую клану, а не тебе лично!!! Ты меня понял?!

Глухая и лютая злоба нарастала в главе с каждым словом и к последнему восклицанию воздух в студии дрожал, терзаемый искажающей его энергией ярости и ненависти. Аура грозовых разрядов вокруг Красного Дракона исчезла, безжалостно разорванная волей его отца на мелкие клочья. Младший уступил Старшему. Уступил личному могуществу и подчинился. Но затаил зло. Поступил как Истинный Дракон — злопамятный, коварный и смертельно опасный для всех, кого посчитает его врагом.

— Прости меня, отец. — Дэй-младший смиренно преклонил колено и больше не смел перечить. Его время ещё не наступило.

— Оставь свои замыслы о мести и забудь о Хаттори и Во Шин Во. Займись делами клана. Нам необходимо восполнить потери боевого крыла. Эта работа придётся тебе по душе. — уже более спокойно и сдержанно сказал глава клана Луэн.

— Во имя гармонии Неба, Земли и Человека!

— Во имя гармонии, сын!

Спустя десять минут Дэй-младший покинул небоскрёб, принадлежащий клану Луэн, и вышел на переполненные людьми улицы Нью-Йорка, привычно активируя духовную защиту и абстрагируясь от шумной и душной атмосферы города. Ожидающий его Land Rover Sport, отозвался на отключение противоугонной сигнализации писком и матово блеснул кровавым багрянцем искусной аэрографии, покрывшей кузов автомобиля узорчатой чешуёй.

Наблюдавший за китайцем человек в небоскрёбе напротив, отнял от глаз цифровой бинокль и педантично внёс в электронный планшет у себя на коленях небольшую пометку. Убедившись в том, что наследник клана уехал, наблюдатель связался с товарищами по команде:

— "Варан", принимай подопечного. "Карат" наблюдение закончил.

— Принято, "Карат", — едва слышно прошелестело в эфире, — Выдвигаемся за объектом. Конец связи.

Неприметная чёрная Toyota Corolla с трудом занырнула в плотный поток дорожного движения, пристраиваясь в кильватер медленно ползущему Rover'y китайца. Убедившись в этом, наблюдатель наконец отложил бинокль и с удовольствием поднялся на ноги, прохаживаясь по небольшому, взятому в аренду офису. Заставленный причудливой аппаратурой, офис напоминал скорее обиталище изобретателя — из некоторых приборов торчали миниатюрные тарелки антенн, ещё парочка держала небоскрёб клана Луэн под прицелом мощных оптических приборов и странных на неискушенный взгляд датчиков. Остановившись у ПК, объединившего всё в одну сеть, наблюдатель тщательно перепроверил отчёты установленных в небоскрёбе датчиков и только после этого удовлетворённо кивнул.

— Мы не подведём вас, господин… — старательно произнёс он вслух по-японски. Неумело, коверкая произношение слов, но очень старательно. — Мы докажем, что достоины стать вашей гвардией…

* * *

Люди во все времена жаждали пищи и развлечений. Знаменитые "хлеба и зрелищ" возникли не на пустом месте. Спрос, как известно, порождает предложение. И вовсе неудивительно, что и в стольном граде княжества Сибирского так же желали развлечений. Настоящих. Тех, что пробуждают азарт и разгоняют самую стылую кровь. С одной небольшой поправкой — жители провинций Российской Империи редко проявляли интерес к спорту. Разве что…

Бои.

Официальные и нелегальные, по жёстким спортивным правилам и вовсе без них. Проигравшего ждали нокаут, тяжёлая травма или смерть. Победители становились купались в лучах славы и богатстве. Зрителей привлекала жестокость и решимость идти до конца в каждой схватке. Мир, целиком и полностью построенный на на личном могуществе стихийных практиков, порождал множество тех, кто стремился взобраться вверх по лестнице рангов. А совершенства достигают только в бою…

…Расположенный на левом берегу Сибирска, бойцовский клуб "Ратоборец" зазывал посетителей бесстыдной иллюминацией — огромное здание, размером превосходящее футбольный стадион, вмещало в себя по меньшей мере дюжину залов для проведения боёв и не меньше десятка помещений для тренировок. В том числе и тренировок с бахиром. Припарковав "Индиана" на частной автостоянке в квартале от клуба, я направился к нему окольными путями.

И уверенно вступил в первый попавшийся тёмный переулок.

Послушно отозвавшись на мой зов и трепещущий огонёк золотой зажигалки, Тень пробудилась и нетерпеливо заплясала у меня под ногами. Усилием воли потянув её на себя, за долю секунды облачился в "теневой покров". И сосредоточился, тщательно, до мельчайшей детали воссоздавая в сознании желаемый образ.

Тень пластична. Тень послушна. И способна повторить практически всё что угодно.

— "Метаморф". Я назову это умение именно так… — задумчиво проговорил я, придирчиво рассматривая новый облик через фронтальную камеру на телефоне.

— Вот как откроешь новые возможности, тогда и начнёшь раздавать названия! — сварливо отозвался дедушка. — Удерживать "второй лик" во время боя дьявольски сложно.

— Я не стану нарываться на кого-то явно сильнее меня. Выпущу пар. Поколочу парочку парней покрепче и разомнусь, не более.

— Какой стыд! Мой внук отводит душу на слабосилках!

— Мне нужно проверить результативность тренировок "внутреннего мира". Твои практики и занятия с Мастером Витаром дали пищу для размышлений и легли в основу нового стиля. — спокойно парировал я, отлепляя от комбеза нашивки ЧВК. — Посмотрим, что ты скажешь, когда увидишь мои наработки…

Как и полагается любому приличному заведению левого берега, "Ратоборец" имел две ипостаси. Легальную и незаконную. И мне повезло быть осведомлённым, как получить доступ к "подпольной" части. В самом, что ни на есть прямом смысле этой характеристики, потому что все нелегальные бои проводились глубоко под землёй, в тяжело бронированных просторных убежищах. Бронированных изнутри. Защищённых настолько, что могли выдержать несколько прямых атак стихийного бойца ранга Мастер и не утратить целостность конструкции. Участие в любом бою подземного клуба требовало минимального взноса — миллион рублей в пользу "Ратоборца" вне зависимости от итога боя. Всеми ставками занимались исключительно живые брокеры. За выходные через клуб "проплывало" не меньше пары сотен миллионов рублей — отчисления с тотализаторов и продажа входных билетов участникам и посетителям стабильно приносили заведению высокий доход. Большая часть которого уходила на дорогостоящие секции внутренней бронезащиты убежищ.

Рассказывая мне о бойцовском клубе, Мэйли особенно подчеркнула малую окупаемость подпольных боёв. И вскользь упомянула:

— А вход в это безобразие у них на заднем дворе. Вполне официальный. С билетёром и лифтом! Никого не волнует кто ты — если у тебя есть деньги на билет!

— У вас тоже проблем с гласностью не наблюдается, — щёлкнул я её по кончику носа. — Вполне логично что и они сумели договориться.

— Сумели, — согласилась Мэй, — Начальник имперской полиции приезжает в клуб минимум раз в неделю. Княжеские люди — постоянные посетители. Один из них вообще возомнил себя ланистой 21 века и привозит своих "гладиаторов". Так что, покровителей у Лихачёва в достатке и непонятно кому он в итоге служит…

Встряхнувшись, отогнал от себя воспоминание и уверенно протянул улыбающейся мне девушке за стойкой тонкий брикет банкнот, стянутый банковской упаковкой. Взамен получил серебряный жетон с выгравированным сжатым кулаком, ломающим меч хваткой стальных пальцев. На верёвочке.

Намотав его на запястье левой руки, церемонно кивнул слегка порозовевшей от смущения билетёрше и чинно прошествовал к лифтёру, уже замершему в почтительном ожидании.

— Желаете немедленно зарегистрироваться на бой или для начала совершите обзорную экскурсию? — вежливо поинтересовался служащий, носивший свою элегантную ливрею с нескрываемой гордостью.

В это время звякнул колокольчик над входной дверью и в помещение скорым шагом ворвались сразу четверо мужчин. Громоздкие, широкоплечие и неуклюжие на вид, с непокрытыми бритыми головами и грубыми лицами отпетых головорезов, в распахнутых куртках из дублёной кожи, подбитых мехом, в модных джинсах с заклёпками и цепями взамен поясов. Местные банды имели свой дресс-код.

Передо мной были "лихаче́вские".

— Здравствуй, Настенька! — громогласно пробасил громила, шедший во главе процессии, и, остановившись у стойки кассы, метнул в меня цепкий, оценивающий взгляд. — Четверо нас сегодня.

— Анатолий Владимирович, здравствуйте, — слегка неуверенно отозвалась билетёрша, совершая какие-то манипуляции над клавиатурой терминала перед собой и выложила на стойку четыре точно таких же жетона как и тот, что выдала мне. — Участники турнира уже практически все в сборе.

— Турнир? — вопросительно шепнул я, слегка наклоняя голову к лифтёру. Но ему не дали ответить.

Повернувшись ко мне лицом, лидер боевиков банды усмехнулся, давая понять, что вопрос достиг и его ушей:

— Турнир проводится между проверенными бойцами. А твоё лицо мне незнакомо. Разве что отборочный бой пройдёшь. Но для этого тебе придётся схлестнуться с кем-то из моих ребят.

— Могу и со всеми сразу схлестнуться. В том числе и с тобой…

"Метаморф" отлично справился со своей задачей — во всём мире не нашлось бы того, кто смог бы опознать во мне Леона Хаттори. Перед "лихаче́вскими" стоял совершенно другой человек. Белокожий, чуть старше двадцатипяти лет на вид. Пепельно-русые волосы, заплетённые в полторы дюжины косичек по варяжской традиции и собранные в хвост на затылке. Типичная нордическая внешность делала мой образ довольно безликим и незапоминающимся.

— Ульфсарк? Или берсерк? — лениво поинтересовался Анатолий, приближаясь ко мне на расстояние вытянутой руки.

— Мне не удалось стать частью дружины Чёрного Перуна, — максимально спокойно ответил я, ни капли не покривив душой. — Искусству войны меня обучал отец.

И вновь ни слова лжи. Ведь мой учитель и в самом деле когда-то стал мне вторым отцом. Это было весьма важно. "Хищники каменных джунглей" довольно неплохо чуют ложь.

— Под кем ходишь?

— Надо мной нет ничьей воли.

Жёсткий обмен взглядами — в упор, с вызовом с его стороны и полный готовности ответить с моей. Разговор практически завершился.

— Толян, — представился бандит, протягивая мне раскрытую пятерню.

Крепко пожав его руку, я на мгновение задумался и…

— Рагнар.

— Хорошее имя, — Толян уважительно покивал и широко улыбнулся, блеснув золотом вставного зуба. — Пойдём посмотрим, на что ты способен?

Улыбнувшись уголком рта, я согласно склонил голову и ничего не сказал. Довольно слов. Наконец-то пришло время размяться.

* * *

— …объявляется первый поединок нашего вечера. На арену приглашается боец-претендент, желающий участвовать в стартующем сегодня турнире. Абсолютно неизвестный новичок, с нулевым рейтингом и слишком большими яй… кхм, амбициями!..

Звучный голос невидимого конферансье лился из встроенных в стены аудиоколонок непрерывным потоком, комментируя происходящее, транслируемое на несколько плазменных панелей, развешанных по стенам гигантского зала, целиком и полностью отданного под нужды гостей подпольного бойцовского клуба. Обставленный в стиле хай-тек, зал гармонично совмещал в себе как барную стойку и удобные диванчики для посетителей, так и самые современные терминалы, позволяющие воспроизводить записи боёв или запрашивать доступную информацию по бойцам. Разношёрстная и многочисленная публика уже истомилась ожиданием — неожиданная заявка на квалификационный бой отложила начало жеребьёвки турнира, а других мероприятий на этот вечер в "Ратоборце" не запланировали.

— …согласно правилам боец должен был провести один бой, но его яй…, прошу прощения, амбиции, сыграли с ним злую шутку. Поэтому сегодня нас ожидает небывалое зрелище!!! Один против четверых! Воин ранга Ветеран! Пятая ступень совершенства! Практически совершивший переход на следующую ступень мастерства!..

Посетители "Ратоборца" реагировали… по-разному. Одни уже взволнованно обсуждали возможный коэффициент, в основном, гадая сколько смогут заработать на проигрыше выскочки-новичка. Другие молча впитывали крохи информации, заинтересованно разглядывая выходящего на арену атлетически сложенного молодого мужчину. Парочка симпатичных женщин в форме городской полиции и вовсе разглядывала его с абсолютно иным любопытством, без тени стеснения рассуждая о том, что неплохо бы затащить такого симпатягу в постель. Но были среди посетителей и те, кто лишь равнодушно мазнул по экранам ничего не выражающим взглядом и отвернулся, вернувшись к прерванной на мгновение деловой беседе.

— …ему двадцать пять лет! Рост — 185 сантиметров! Вес — 92 килограмма! Родословная неизвестна! Стихия… Тьма!!!

На мгновение в зале как будто бы воцарилась тишина. Стихли практически все разговоры, а те что не стихли и так велись шёпотом. Люди смотрели на экраны и видели нечто, что в корне меняло их предоставление о происходящем.

Тьма. Одна из двух Стихий, что по праву считались Изначальными. Гонимая большинством религий этого мира. Но только не на Варяжской Руси…

— Послушник волхвов Триглава? — прозвучал чей-то слишком громкий и неосторожный вопрос. Вопрос, который заставил людей прорвать плотину молчания. Зал взорвался десятками голосов. А извещенные заранее брокеры уже приготовились принимать ставки.

— …приветствуйте его, дамы и господа! Он уже на арене! Имя ему — Р-р-р-а-а-а-а-г-н-а-а-а-р-р-р!!!

* * *

Ослепительный и холодный свет подземной арены безжалостно резал глаза, стоило только посмотреть наверх — туда, где за бронированным стеклом ВИП-лож толпились самые именитые и богатые зрители. Разочарованно вздохнув, я повёл плечами, опуская взгляд на противников, выходящих под бронированный купол арены. И спокойно продолжил разгонять по телу кровь и бахир. Упражнения с "нижним котлом" не прошли даром и на подобную разминку уходила максимум минута.

Вдох. Выдох. Вдох…

Разогрев организм без единого лишнего движения, я улыбнулся, наблюдая за тем как вышедшие бойцы повернулись ко мне спиной, приветствуя зрителей взмахами рук и принимая пафосные позы. Но я их не осуждал. Каждый имеет право на небольшие слабости. Противостоять пагубному излучению славы способны немногие.

"Верхний дань-тянь" разогревался не столь быстро. Ответственный за сферу разума и напрямую связанный с мозгом, этот "котёл ци" позволял существенно влиять на скорость мышления и восприятие. Но в предстоящем бою меня интересовало нечто иное — мне становился доступным иной уровень концентрации. Уровень, на котором я мог гарантированно удержать "метаморфа" в бою и не раскрыть своей настоящей личности.

Вдох. Выдох. Вдох…

Астральная проекция вырвалась из неподвижно застывшего тела, незримым призраком пересекая круг арены за считанные мгновения и закружила вокруг моих противников. Сосредоточившись, я за долю секунды использовал одну из секретных "техник" стихии Света, известной мне ещё по "Наставлениям Дьявола" — "Взор Пресветлых".

— Кхе… Молодец, внучок! — довольно проскрипел дедушка, привычно оповещая меня о своём присутствии якобы деликатным покашливанием. В последний раз он воспользовался моей расслабленностью и устроил подобное в тот момент, когда я занималсялюбовью с Алексой. С-с-старый пень!

— Давай, самое время толкнуть речь за величие рода и непутёвых потомков…

— Считаешь что время таких речей прошло, внук? — неожиданно серьёзным тоном спросил меня дух, присоединяясь к проекции и тоже приступая к придирчивому изучению противников. — Впрочем, пофилософствовать мы ещё успеем. Три Ветерана и Учитель. А ты уверен в своих силах? В прошлый раз…

— В прошлый раз мне пришлось сдерживаться и командовать отрядом оболтусов, — отрезал я, зависая в воздухе напротив Анатолия и пронизывая его потоком льющегося из глаз проекции Света. — Парадокс! Перешагнуть на следующий ранг не получается, а вот побеждать Учителей один на один…

— Излишняя самоуверенность уже однажды чуть не свела тебя в могилу, Лео!

— Меня регулярно вытаскивают из предверия потустороннего мира, дедушка Хандзо, — отмахнулся я от него, продолжая внимательно изучать энергетику бойцов, — и ты прекрасно понимаешь, зачем мне всё это нужно!

— Ты не мог победить Мастера, Лео…

Вдох. Выдох. Вдох…

Проекция стремительно вернулась в тело и я вновь смотрел на мир своими глазами. Глазами, в которых не осталось ни единого отблеска Света, а плескалась только бездонная Тьма. Пора…

— Лео! — встревоженно воскликнул дедушка, прежде чем я решительно прервал нашу эмпатическую связь. И потянулся к той части себя, что всё чаще и чаще пробуждалась против моей воли.

— Настало время всё изменить, дедушка. Я больше не позволю моим близким умирать. У меня нет времени на годы тренировок. Сила нужна здесь и сейчас, — мысленно шептал я, зная что дух предка меня услышит. Услышит и никогда не простит за содеянное. — Настал мой черёд становления Дьяволом! Взываю к тебе, демон!!!

И демон отозвался…

* * *

— Как ты считаешь, Айсберг, увидим ли мы в этом бою адепта тёмных богов? — полным детского любопытства шёпотом поинтересовался Сяолун Во Шин Во, поворачиваясь к своему давнему другу, расположившемуся возле барной стойки, и наигранно удивился: — Тебе что, совсем не интересно?

— Последнее капище Триглава было уничтожено три века назад. В течении последующих ста лет Опричный Приказ переловил всех остальных волхвов. Их подвергли мучительной казни, а учение предали забвению при полной поддержке прочих волхвов и православной церкви. Учи историю, Сяо! — насмешливо отозвался Аскольд, продолжая изучать дно опустевшего стакана. — Стихия Тьмы лишь одна из многих. Стать её порождением без специальной подготовки невозможно. Не понимаю чего все так возбудились… Эй, бармен! Плесни мне скотча для разнообразия, да поживее!

Координатор Тёмного Клана огорчённо вздохнул и вновь отвернулся к экрану. Его придирчивый и оценивающий взор вновь зацепился за неподвижно застывшего бойца. Китайца терзало странное чувство. Ему казалось, что он знает этого человека. Он чуял в нём нечто… Нечто особенное и в тоже время хорошо знакомое. Но боец на экране никак не походил на японского аристократа. Разве что ростом?

Тем временем конферансье закончил представлять противников новичка. Три опытных и хорошо известных публике Ветерана — известные завсегдатаям клуба бойцы, с высоким рейтингом и приличным профессиональным рекордом как в официальной таблице "Ратоборца", так и в подпольной. Уличные бойцы. Жестокие, умелые и предпочитающие эффективность, несмотря на своё поведение перед началом схватки. Стихии Камня, Льда и Ветра.

И Учитель. Один из лучших бойцов среди "лихаче́вских". Сяолун знал о нём достаточно, чтобы признать — почти все "красные посохи" клана Во Шин Во уступали этому талантливому простолюдину, практикующего стихию Металла. Не зря же его называли "Железный человек"…

— Айсберг! — окликнул друга Сяолун, стоило бойцам сделать первые шаги на встречу друг другу. — А что ты на это скажешь?

Опричник лениво развернулся на барном табурете, поднимая глаза на широкую плазменную панель, и поперхнулся. Глоток скотча встал поперёк горла, и чуть было не вылетел обратно.

Тот, кого звали Рагнаром, уверенно шёл навстречу своим врагам. Шёл, широко раскинув руки в стороны и полыхая ореолом ауры из чёрного пламени. Ауры, что медленно росла с каждым его шагом, приобретая пугающие очертания трёхглавого дракона…

* * *

Со времён глубокой древности у многих народов тьма ассоциировалась со злом. Нельзя сказать, что у них не было на то оснований. В верованиях Ниппона демонам и злым духам уделялось немало внимания — несмотря на минувшие века, люди трепетно хранили осколки памяти о тех временах, когда планета принадлежала не только людям. И не последнее место занимали те, кого называли истинным воплощением зла — "тёмным" драконам. Таковые встречались значительно реже своих "светлых" собратьев. Особенно после того как из хвоста величайшего Ямата-но ороти был извлечён легендарный Кусанаги-но цуруги. "Тёмных" драконов целенаправленно убивали. Одного за другим. На них объявили охоту — как собратья, так и боги. И даже смертные…

— Остановись, всадник!!! — глухо ревел дракон-хранитель в моей голове. Он бесновался, тщетно пытаясь вырваться на свободу. Его оглушающий рёв громовыми раскатами сотрясал созданную моей волей темницу. — Остановись! Не выпускай его! Этот дух одержим мщением!!!

— Хватит! — мысленно прокричал я в ответ, окончательно запечатывая духа во внутреннем мире. — Мне нужна его сила! Это мой выбор!

Холодная решимость и непонятно откуда взявшаяся злость побороли сопротивление моих духов-защитников. Избавившись от них на время, я оставался с демоном один на один. И согласился пойти ему на уступку. Мы достигли соглашения…

— Три! Два! Один! — в куполе гремел чей-то голос, многократно усиленный эхом, — Сражайтесь!

Тот, кого дедушка называл демоном, лениво пошевелился. Пошевелился и полностью растворился во мне. Стал мной. Одарил знаниями… и пообещал Силу, если я выполню часть своего договора.

— Выпусти… меня… — едва слышно прошелестел он в моём сознании, — Ты знаешь как… сделай это…

Он незримо подтолкнул меня вперёд. Навстречу тем, кому судьбой предназначено утолить его голод. Окутавшись защитным коконом "саванна чёрного пламени", я усмехнулся, попадаясь той лёгкости, с которой сплелась "техника" ранга Учитель. Нарастающая во мне ненависть и терзающее чувство голода нисколько не мешали концентрации, а как будто придавали мышлению особенную ясность. С неслышным звоном лопались цепи, удерживающие во мне злой дух. Он не рвался и терпеливо ждал. И как только рухнул последний барьер воли, явил себя миру во всей красе…

Мерцающая синевой короткая очередь из длинных ледяных шипов бессильно разлетелась сотней кристаллических крошек, столкнувшись с танцующим вокруг меня вихрем чёрного пламени. Та же участь постигла и десяток "серпов ветра", разве что с меньшим эффектом — полупрозрачные лезвия развеялись едва заметными завихрениями воздуха. Но враги не растерялись. Дрогнули в первые мгновения, узрев растущий силуэт дракона за моей спиной, и атаковали вновь.

И если первые двое Ветеранов предпочли держаться на расстоянии, осыпая простыми "техниками", то третьему не терпелось схлестнуться со мной в рукопашной схватке. Практики стихии Камня часто предпочитают именно такой стиль боя, полагаясь на свою повышенную "прочность".

Подхлестнув восприятие энергией из "верхнего" дань-тяня, я с отстранённым интересом наблюдал как загрубела и посерела кожа бегущего мне навстречу бойца. Наблюдал, как его и без того мускулистые ручищи увеличиваются в объёме из-за множества угловатых каменных наростов. Наблюдал, как он могучим прыжком взмыл в воздух, вкладываясь в один сокрушающий удар огромным кулаком, напоминающим скорее глыбу гранита с торчащими из неё гранёными шипами.

— Ты знаешь… как… Воспользуйся… моими… знаниями! — прошипел дух "тёмного" дракона сразу тремя голосами, словно наполняя моё сознание шелестом осеннего листопада. — Убей их! Всех!

Не останавливаясь, я отвёл руки назад и сосредоточился, следуя тем образам, что наполнили мою голову. Привычная "техника" стихийной защиты в понимании духа выглядела несколько иначе. И мне уже не терпелось опробовать улучшенную версию "Доспеха Тьмы"…

Шаг.

Руки и ноги словно покрылись матовой чёрной кожей — от локтей и коленей до кончиков пальцев за удар сердца растеклась тонкая невесомая плёнка.

Шаг.

В сознании чётко вспыхнул образ наручей и поножей — комбинированные кожа и воронёная сталь, переплетённые в сложном узоре. Толстые, массивные и вычурные на вид.

Шаг.

Удар каменного кулака я принял на сведённые вместе предплечья, словно боксёр, ушедший в глухую защиту. Предплечья, надёжно защищённые воссозданным из стихии доспехом. И Тьма защитила меня. Нападавшего отшвырнуло прочь мощной гравитационной волной и, протащив по бетонному полу, вбило в бронеплиты купола.

— Убей их! Мне нужна их смерть, человек! — шипел злой дух. — Мы положим начало новой эпохе!

Усмехнувшись уголком рта, я пружинисто подпрыгнул подпрыгнул и крутанулся вокруг своей оси, воплощая в жизнь те наработки, о которых говорил деду. Массивные и длинные цепи из овеществлённой Тьмы, толщиной с детскую руку, выстрелили из моих предплечий, набирая инерцию вместе с вращением. Завершив оборот, мягко приземлился, приседая на одно колено, и выбросил руки в направлении обстреливавших меня Ветеранов.

Протянувшись в пространстве ломаными зигзагами, цепи хлестнули по врагам как два кнута — жёстко и мощно, на мгновение проламывая их защиту и оплетая тела и конечности подобно чересчур шустрым удавам. Всё произошло буквально за пару ударов сердца.

Рывок. Мощный, на пределе возможностей организма, подстёгнутого энергией из "нижнего котла". Натянувшиеся цепи как будто застонали — протяжным и унылым звоном погребального колокола — и подтянули ко мне упирающихся противников. Танцующим шагом пробежав между ними, прыжком ушёл от атаки вступившего в бой Учителя, пропустив под собой россыпь вращающихся металлических лезвий, и намотал остатки цепей на пленённых врагов.

Да. Врагов.

Опутанные цепями с ног до головы, они пытались вырваться. Но я не собирался оставлять им шансов. Цепи сжались ещё сильнее и под куполом арены влажно захрустели кости моих жертв…

— Ты — следующий! — крикнул я, обращаясь к Анатолию, бессильно наблюдавшему смерть своих и на глазах покрывающегося блестящей плёнкой "стальной кожи". Цепи послушно сползли с тел убитых и медленно, со скрежетом металла втянулись обратно в наручи.

Жидкая сталь стихийной брони врага полностью поглотила его фигуру, скрыв от меня искажённое ненавистью лицо. Из его предплечий хищно высунулись метровые обоюдоострые клинки. Время застыло…

— Убей его! Убей! — продолжал вкрадчиво шипеть дух злого дракона. — Утоли мой голод!..

Глава 4 Ход Дракона

* * *

Аскольд напряжённо застыл напротив плазменной панели, транслирующей происходящее на одной из арен "Ратоборца". Холодные ледышки его глаз наблюдали лишь за одним из участников боя. За тем, кто как будто презрел время и сошёл со страниц старинных трактатов, бережно хранимых в столичном архиве Опричного Приказа. Они с едва слышным скрипом и шелестом мелькали в памяти Аскольда — хрупкие и ломкие, из пропитанной специальным составом бересты, покрытой руническими символами древнеславянского алфавита.

Опричник смотрел и не мог поверить своим глазам.

Волхвов Триглава не подвергали гонениям. Их уничтожали. Слишком уж властолюбивыми были их замыслы, слишком уж большую Силу обретали те, кто следовал учению Чернобога. Но даже в разгар этой чистки опричники старались отделить от их числа прочих практиков Тьмы. Не обошлось и без невинных жертв. Но так случалось всегда.

Волхвов Чернобога выпалывали под корень — надёжно, не пренебрегая огнём и калёным железом. Вот только то, что видел Аскольд, слишком уж сильно походило на…

— Кровь Горынычей? — шёпотом спросил Аскольд сам себя и недоверчиво помотал головой: — Невозможно! Значит новая линия. Или сквозь века проклюнулись отголоски старой…

— Что ты там бормочешь, Айсберг? Мне тоже интересно! — бесцеремонно дёргая друга за рукав, Сяолун Во Шин Во также не спускал глаз с поединщиков и одновременно пытался разузнать чуть побольше: — Что за Горынычи?

— Ты — настоящий угорь, а не змей, Сяо! Скользкий, пронырливый и чересчур любопытный, — раздражённо отмахнулся Аскольд, вырывая рукав рубахи из цепких пальцев китайца, но всё же ответил: — Учи историю! Варяги старого толка. Боярский род. Был. Изничтожили под корень вместе с их городищем и всей дружиной.

— Смахивает на сюжет дешёвого исторического боевика. Думаешь этот тип имеет к ним какое-то отношение?

— Не думаю. Но больно похоже на то. Трёхглавый дракон — один из священных символов Чернобога. И заодно тотем этой семейки, тесно переплетённый с Силой Крови…

* * *

На мгновение стало тихо. Исчезли практически все звуки, только едва слышно стонал лежащий у стены Ветеран, практик стихии Камня. Скрючившись в позе эмбриона и держась руками за живот, он постепенно приходил в себя. Кинетику никто не отменял и даже закалённому организму Одарённого оказалось непросто пережить её остаточное влияние. Мельком скользнув по скорченному человеку безразличным взглядом, я вновь сосредоточил внимание на Учителе, как будто отлитом из блестящего серого металла. Хорошо знакомая мне "техника". Очень сложная как в исполнении, так и поддержании. Требующая непременного соблюдения некоторых условий. Мой наставник, Мацуяма Такихиро, владел ею в совершенстве и даже отвечал на вопросы своих воспитанников, рассказывая об этой практике школы Стихии Металла. Поэтому я довольно неплохо знал, что внешний вид "стального доспеха" напрямую зависит от подсознания.

— Нарцисс… — презрительно сплюнул я, отмечая идеальное строение анатомической копии человеческого тела. К счастью, не самой полной копии. Интимные детали в воображении Анатолия отсутствовали. — Адепт "золотого сечения"…

Метровые обоюдоострые клинки, торчащие из предплечий стальной копии человеческого тела, гармонично брали начало у запястий. Яркое освещение арены отбрасывало сотни бликов от псевдометалла второй кожи. Равнодушная стальная маска лишила лицо Анатолия признаков жизни — на меня как будто посмотрел бездушный манекен. Тягучее восприятие напитанного энергией мозга давало эффект "слоумо" и поэтому атака врага не стала неожиданностью.

И тем не менее, преподнесла неприятный сюрприз.

Учитель плавно и как будто лениво взмахнул руками и низко присел, грациозным сдвоенным ударом вонзая клинки в бетонную плиту пола. Протяжный звон металла и громкий хруст разламывающейся плиты оглушили меня плотной акустической волной. А по гладкой поверхности бетонной плиты ко мне протянулись ветвящиеся изломы трещин — всё так же медленно и неторопливо, давая возможность убраться с пути.

Широким танцующим шагом скользнув влево, я крутанулся на пятке, вновь выпуская цепи. Но враг оказался хитрее — его "техника" вильнула следом, разошлась широким конусом трещин, огибая меня со всех сторон и выстрелила вверх парой десятков металлических клинков.

"Клетка Мечей"…

Спустя всего пару ударов сердца я замер на месте, плотно стиснутый "техникой контроля" — длинные обоюдоострые лезвия высунувшихся из бетона мечей полностью обездвижили меня, зажав между собой и, между делом, пробуя "Доспехи Тьмы" на прочность мелкой вибрацией режущих кромок.

Учитель резко подпрыгнул, вновь замахиваясь обеими руками. Его движения мало походили на человеческие. Совершенно другая пластика. Это больше походило на кузнечика. Память сразу услужливо подсунула подсказку.

— Богомол? Кто мог его научить этой "технике"?! — удивлённо подумал я, лихорадочно перестраивая потоки энергии в новом порядке и вплетая в искусственно созданные прорехи узора новые стихийные нити. Так, как меня учил дедушка, и в тоже время используя новое понимание, доставшееся от тёмного дракона. — Pizdec тебе, насекомое!!!

Кожаные элементы доспехов полыхнули невыносимым, режущим глаза белым свечением. И за доли секунды обросли дополнительными элементами и накладками из нейтральной энергии — "доспех духа" гармонично встроился в "стихийный покров", дополняя его защиту и доводя её практически до совершенства. Даже визуально новый "доспех" давал полную защиту тела и конечностей, оплетая незащищённые до того участки гибкими чёрными лентами. Давление клинков как будто ослабло. И я сделал ответный ход.

Мощная гравитационная волна ударила во все стороны — возмущение расходилось сразу несколькими концентрическими кругами, шквальными ударами на разных уровнях высоты ломая и кроша металл созданной Учителем ловушки. Жаль, что истинную силу эта "техника" покажет лишь на ранге Мастер. Если доживу.

Волны гравитации не коснулись Анатолия — радиус атаки "Гнева Тьмы" не превышал и двух метров. И поэтому Учитель смог безнаказанно воплотить задуманное.

Его клинки молниеносно сверкнули, описав короткие дуги и вонзились в мои подставленные блоком предплечья. Энергия его удара оказалась настолько велика, что мои ноги заскользили, взламывая покрытый трещинами бетон. Но "доспех" выдержал. Меня протащило почти полтора метра — слегка ошеломлённого и от того злого. На излишнюю самоуверенность, более умелого врага и всю свою жизнь в целом!

А вокруг меня уже танцевали и кружились густеющие с каждой секундой струйки маслянисто-чёрного и плотного дыма. В арсенале Толяна оказался неприятный сюрприз — "техника" ещё одной, куда более редкой Стихии.

Дым.

Пространство заволокло шевелящейся и непроницаемой пеленой, почти полностью поглотившей свет. Густой настолько, что я перестал видеть собственные руки и почти полностью утратил ориентацию в пространстве. Мне оставалось лишь положиться на слух. Однако, злой дух совсем невовремя решил вмешаться. И неведомым образом оттеснил меня от управления телом.

Чешуйчатая тварь!!!

— Гра-а-а-а! — исторгнув полный злости рык из моей грудной клетки, дух усовершенствовал призванные мной цепи, добавив к ним увесистые наконечники. По три головы дракона размером с мой кулак. На каждую цепь…

Акустический удар его рыка слегка проредил дымовую завесу и в образовавшиеся прорехи мы увидели уже замахивающегося Учителя, подкравшегося на смертельно опасную дистанцию.

— Сдохни!!! — завопил он, обнаружив, что лишился маскировки, и обрушил на моё тело град ударов, орудуя клинками как катарами. Злой, умелый и отчаянно жаждущий моей смерти. Хороший враг.

Дух безбоязненно принял часть выпадов на защиту, пару раз увернулся, подпрыгнул… И наотмашь хлестнул цепями с двух разных направлений. Правая несколько раз оплела ногу Толяна — инерция наконечников закрутила звенья с ними вокруг его левой голени. А левая проделала тоже самое с его правой рукой. Мощный рывок обеими руками на пару мгновений сбил отточенные движения Учителя. Его нога поехала вперёд, вынуждая его присесть в глубоком выпаде, а тело развернулось следом за рукой, которую потянула вторая цепь. Моё тело пружинисто скакнуло ему навстречу и…

* * *

— Супермэн-панч!!! — восхищённо пророкотал комментатор поединка, разверзая под зрительским залом "Ратоборца" бездну недоумения. — Посмотрите на этого парня!!! Посмотрите ЧТО он творит!!!

Зал смотрел. Ещё как смотрел. Комментатор надрывался почти минуту. Всё это время, как оказалось, он неосознанно подводил зрителей к одному моменту. Привлечённые его криками, на экраны смотрели даже те, кто поначалу не хотел обращать внимания на столь незначительный, хоть и нерядовой поединок. Они смотрели, как на разгромленной арене никому неизвестный боец одним удачным ударом снёс более сильного противника с ног и буквально вбил его в бетон арены. Смотрели, как андердог безжалостно превращает топового соперника в кровавую мешанину из плоти и кости.

Они смотрели, наслаждались и восхищались новым кумиром… Они смотрели.

Но далеко не все.

— Самостоятельно вошёл в "раж". Скачкообразный рост в Силе. Минимум на ранг. Интересный малый. — сухо прокомментировал увиденное Аскольд, вставая с табурета. — Мне пора, Сяо. Хорошего вечера.

— Айсберг!

Китаец дёрнулся следом, но наткнулся на взгляд друга и сдулся, словно проколотая шина. Разве что без звукового сопровождения. Ледяные глаза опричника не предвещали неизвестному парню ничего хорошего. С Волкодавами Империи предпочитали не связываться и не вставать у них на пути.

Махнув рукой, Сяолун Во Шин Во вновь устремил взгляд на экран и опять нахмурился. Его вновь преследовали сомнения и смутное чувство узнавания.

— Где же я его видел?

* * *

С моих кулаков медленно капала кровь. Густые бордовые капли лениво стекали вниз и срывались со вставок на костяшках кожаных латных перчаток. Срывались, чтобы вдребезги разбиться о покрытие арены, отмечая неторопливое шествие моего тела к последнему недобитому врагу. Но поединок ещё не закончился. Самый главный бой был в самом разгаре.

— Прекрати! — холодный приказ сопровождался неимоверным усилием воли, накладывая оковы на беснующегося и алчущего крови дракона.

Он преступил черту. И не собирался останавливаться на достигнутом. Ему было мало.

— Не меш-ш-шай мне, с-с-смертный! Это мои жертвы… Ты с-с-сам отдал их! Не меш-ш-шай!

Тело по прежнему мне не подчинялось, когда дракон довёл его до скрюченного и поскуливающего от боли Ветерана. Завидев меня, практик Стихии Камня собрал последние силы, вновь облачаясь в "каменную кожу" и превращаясь в грубое подобие человека, неумело высеченного из гранита. Но это был скорее жест отчаяния. Потому что в следующую секунду его ладонь несколько раз хлопнула по арене.

— Я сдаюсь! — зло выкрикнул противник, и часто закашлялся, разбрызгивая текущую изо рта кровь. Наглядное доказательство повреждения внутренностей. Не жилец, если Целители не окажут ему срочную медицинскую помощь. — Как там тебя?! Рагнар?! Я сдаюсь, чёрт бы тебя побрал, сдаюсь!!!

— Не смей!!! — мысленно закричал я, уловив мрачное удовлетворение дракона. — Не смей, тварь! Он сдался!!!

— Ты с-с-сам отдал его мне, с-с-смертный…

— Нет! Я тебе не позволю! Это против чести!!!

— Не с-с-смей говорить мне о чес-с-сти, человек!!! Это моя добыча! Но и плачу за неё чес-с-стно!!! С-с-смотри и учис-с-сь. Это нас-с-сываетс-ся "Удар Дракона"…

В мгновение ока цепи рассыпались на сотни тончайших антрацитовых нитей. И спустя всего удар сердца эти нити уже сплелись вокруг моих рук, повторяя узловатую структуру мышц неприкрытых чешуёй трехпалых когтистых лап дракона.

Замах прервался в наивысшей точке. Моя правая рука застыла в воздухе и задрожала, удерживаемая предельным усилием воли. Широко раскрытые глаза валяющегося у ног "каменщика" наполнились животным ужасом. Он судорожно дёрнулся, заваливаясь на спину и с перепугу воздвиг перед собой небольшую стену из обломков бетона, скреплённых его Волей и Силой.

Секунда, вторая, третья…

Хищно разведённые длинные когти несколько раз дёрнулись, заставляя меня почти полностью сосредоточиться на удержании взбунтовавшейся конечности. Свободной осталась всего лишь одна часть сознания, отвечающая за "метаморф". Борьба за тело закипела с новой силой и…

И я проиграл.

Небрежно взмахнув левой рукой, вселившийся в меня дух располосовал импровизированный щит Ветерана на брызнувшую во все стороны россыпь мелких кусочков. И величественно шагнул вперёд, в облако из взметнувшейся пыли. Шагнул и нанёс удар, окончательно лишая меня власти над телом.

Треугольные когти из Тьмы с лёгкостью пробили грудную клетку пытающегося встать Ветерана, напрочь игнорируя толстый покров его защиты. Наклонившись к человеку, я видел как в переполненных ужасом глазах угасает жизнь. Видел как вопит и мучается душа этого человека, пожираемого злым духом. Видел, как он жалобно всхлипнул и неловко упал. Видел огромную рваную дыру в груди жертвы и трепещущее человеческое сердце, зажатое в драконьей лапе…

А следом навалилась Тьма. Безмолвная. Пустая. Не имеющая ни начала, ни конца, лишающая опоры под ногами и пугающая бесконечностью вечно голодной бездны…

Я слышал зов Бездны. И не мог ему противиться.

Не хотел. Она обещала забвение. И покой.

* * *

Возвращение в реальный мир произошло внезапно. Тьма отступила, оставив мою измученную душу в покое. И стыдливо сдернула занавес, обнажая… забрызганные кровью декорации нового акта. Снова кровь… Её следы были везде — растекались лужицами на полированном паркете, красовались мазками и россыпью капель на стенах, отделанных дорогим деревом и бронзой, и даже меня не миновали её отметины. Я ощущал её потёки на обнажённом торсе, руках и лице. В воздухе тошнотворно пахло бойней…

С трудом удержав подкативший к горлу комок, я на несколько мгновений прикрыл глаза и с удивлением понял, что всё это время, незаметно для себя поддерживал "метаморф". Присутствие злого духа ощущалось с трудом — тысячелетняя тварь нажралась и переваривала добычу, наглухо отгородившись от меня какой-то ментальной защитой. Напоследок прикоснулся и к сфере внутреннего мира. Злость, негодование, праведный гнев и… Разочарование. Дед вряд ли меня простит. И поделом… В голове гудящим роем заметалась сотня вопросов. А ответов не находилось.

— Надо было слушаться старших… — тяжело вздохнул я, открыв глаза и вновь обозрев обстановку комнаты, в которой находился. И практически сразу выругался: — Он был нужен мне живым, тварь!!!

Скорее всего это был личный кабинет Лихачёва. Просторный, когда-то обставленный дорогой и изящной мебелью. Когда-то. От былого великолепия остались груды обломков, битое стекло, два десятка трупов. В том числе и труп самого Лихачёва, хорошо известный мне благодаря информации, собранной на криминальных воротил Сибирска. И кровь. Очень много крови.

— Сука!!! Так не должно было быть!!! — не выдержав, заорал я, выплескивая эмоции в "Глас Демона". Плотная ударная волна прошлась по всей комнате и разнесла останки мебели в мелкую труху, подарив иллюзию облегчения. — Ты ответишь за это, тварь!!! Ответишь за то, что сделал моими руками!!! Сука!!!

Отпущенное мне время спокойствия закончилось — за спиной протестующе затрещали чудом уцелевшие двери. Оглянувшись на неё, я почувствовал себя загнанным в ловушку обстоятельств. Скорее всего, в кабинет ломилась охрана спорткомплекса или остатки телохранителей Лихачёва. И у меня не оставалось иного выбора, кроме как защищать свою жизнь.

Двустворчатые деревянные двери вновь затрещали, прежде чем поддались напору штурмовавших и взорвались тысячами мелких щепок, влекомых вперёд мутным столбом плотно сжатого воздуха.

"Таран".

Автоматически активировав "доспех духа", я прыгнул вперёд, навстречу летящей в меня "технике". Но не в лоб, а чуть выше, скручиванием тела меняя своё положение в воздухе и как будто перекатываясь по поверхности "тарана". Благополучно избежав столкновения с разрушительным приёмом Стихии Ветра, плавно приземлился на ноги, собираясь жахнуть чем-нибудь в дверной проём. И остановился.

— А он верткий! Стреляйте по ногам, если начнёт скакать! — прогремел знакомый голос из-за дверей и добавил, словно желая окончательно развенчать мои сомнения: — Опричный Приказ! Стой где стоишь! И руки держи так, чтобы…

В разгромленный кабинет вошёл Аскольд — в привычном кафтане, отороченном волчьим мехом, и с револьвером, нацеленным мне точно в лоб. Похоже, что сам он стрелять по ногам не собирался. Мысли в голове заметались с новой силой — я не знал как мне одолеть столь серьёзного противника и при этом его не убить. И не раскрыть ему свою личность.

— Единственный плюс, что теперь точно знаю смысл слова "диллема"! — недовольно прошептал я себе под нос, медленно выпрямляясь во весь рост и задумчиво рассматривая опричника.

Тот словно почуял мои мысли и тихо произнёс:

— Парень! Не дури! Пока ещё у тебя есть шанс выбраться из всего этого дерьма…

— Да, парень, не надо дёргаться, ты и так тут наворотил, — присоединился к увещеваниям ещё один опричник в столь же узнаваемой форме, державший меня на прицеле монструозного на вид однозарядного пистолета. Видел такие у Гены. Калибр 15 мм. Третий опричник отирался позади своих коллег, помахивая собранным в кольца кнутом.

— Весь Опричный Приказ Сибирска, в полном составе. — сокрушенно вздохнул я, стараясь исказить голос и продолжая лихорадочно выстраивать план побега. — О каких шансах вы говорите? Возможность заменить четвертование на инъекцию?!

Мне нужно было время. И поэтому я говорил с ними, понемногу пятясь назад и предусмотрительно держа руки на виду. Однако, стоило отдать должное профессионализму тех, кто пришёл по мою душу.

— Последнее предупреждение! — рявкнул Аскольд и, нарочито медленно прицелившись, пальнул мне под ноги. Так, чтобы я не увидел прямой угрозы от его выстрела.

И добился ведь своей цели, Пёс Государев… Инстинктивно отшатнувшись, я с удивлением ощутил под ногами гладкую и скользкую поверхность — вплетенная в пулю "техника" вонзилась в паркет и покрыла его тонким слоем льда. Крохотный пятачок в пару квадратных метров. Взмахнув руками для удержания равновесия, инстинктивно облачился в "Доспех Тьмы", сращивая его с духовной защитой, и на мгновение опустился на одно колено, касаясь ладонью пола.

Вдох…

Плотный световой луч фиолетового цвета от напарника Аскольда угодил прямиком в выставленное вперёд колено. Понож из Тьмы ощутимо нагрелся и треснул в нескольких местах, но справился с мощной атакующей "техникой" ранга Учитель.

— Живьём брать демона!!! — грянул приказ Аскольда. — Только живьём!

Из-за спин первых двоих выпрыгнул опричник с кнутом, замахиваясь своим экзотичным оружием, излучающий переполняющую его мощь Стихии Света.

Выдох…

— Сами напросились! — рявкнул я в ответ, пропуская через ладонь потоки энергии и скручивая её в тугой, пульсирующий Силой клубок. Финальная манипуляция заняла от силы пару мгновений и по паркету от меня разошлось тугое кольцо Тьмы. Разошлось, образовав круг диаметром в шесть метров, из которого в воздух поднялось ещё три кольца, составивших собой вытянутый до потолка колодец.

Гравитационный колодец.

И в него угодили абсолютно все участники моего ареста. Невозможно передать чувство удовлетворения, которое я испытал, глядя на то, как двое из них бессильно пытаются поднять руки с оружием или просто остаться на ногах. Увеличенная почти в три раза сила земного тяготения превращала это в практически непосильную задачу. Незадачливого прыгуна вообще распластало по паркету как лягушку…

Расклад сил изменился.

— Ох ты ж, бля… — натужно выдал Аскольд, вслед за мной опускаясь на одно колено и тщетно пытаясь преодолеть навалившуюся на него тяжесть. Если бы не "доспех духа" частично рассеивающий действие искусственно созданной гравитации, его организм уже не выдержал бы нагрузок. Но он ещё держался. — Что за…

— У меня нет претензий к Опричному Приказу. Поэтому вы останетесь живы. Пойдёте за мной — умрёте! — холодно произнёс я, с усилием преодолевая действие "колодца". Всё получилось, как и задумывал. Я смог вырваться и выиграть время.

Аскольд продолжал что-то неразборчиво хрипеть, покрываясь тонким слоем инея и ледяной коркой. Столь явные внешние признаки сильного "стихийного покрова" вынудили меня поторопиться. Защита значительно ослабляла действие гравитации и, похоже, что Учитель очень быстро нащупал единственно правильный выход из ситуации.

Выбравшись из пределов круга, я немедленно развернулся и побежал в дальний конец кабинета, минуя расколотый стол и кресло с застывшим в пароксизме ужаса трупом. Брошенный на него мельком взгляд вновь вызвал сожаление об упущенных возможностях — Лихачёва мне уже вытрясти и его наследство уплывёт в чужие руки. Чертыхнувшись и прогнав эти мысли, я сформировал между ладонями классический "Шар Тьмы" — клубок стихийной энергии, закрученной тугой и сложной спиралью — и метнул его перед собой, выбрав целью стену рядом с камином. Оглушительный грохот расколотой на крупные куски бетонной плиты и взметнувшееся облако пыли полностью оправдали мои ожидания. Первое свидетельствовало о том, что я смогу пробить и другие внутренние перегородки в спорткомплексе, а второе позволяло хоть и ненадолго, но скрыться сглаз опричников…

— Чао, неудачники!!!

* * *

Спустя десять минут я выходил из спорткомплекса уже абсолютно другим человеком. Таким же, что и окружали меня со всех сторон — слегка испуганным, раздражённым мельтешением людей в форме, говорящим на повышенных интонациях и глядящим на всех свысока. "Метаморф" выручил и в этом, в деталях воссоздав новую внешность и даже одежду. Этот момент, к слову, заставил вспомнить о том, что куртка моего комбеза так и осталась в раздевалке подпольной части клуба. Выбравшись за жёлтые ленты ограждения, организованного деловито снующими полицейскими, я не стал дразнить судьбу и незаметно скользнул во дворы жилого квартала, прилегающего к "Ратоборцу". И только тогда смог сбросить маскировку, вытягивающую из меня последние силы. Отыскать свой мотоцикл, припаркованный в одном из переулков, оказалось не так уж и сложно. Разве что…

— Если честно, я думала, что в каком-то из этих домов живёт твоя любовница. Или здесь гнёздышко, которое ты снимаешь для ночных рандеву с госпожой Астаховой. — дав знать о своём присутствии мелодичным смешком, Алекса вышла из глубин переулка и, поджав губы, мотнула головой в сторону зарева в ночном небе над "Ратоборцем": — Твоих рук дело?

— Инсинуации тебе не к лицу, дорогая. — ответил я, вскрывая багажное отделение на боку "Индиана" и доставая запакованный в полиэтилен комплект повседневной одежды. — И вообще, разве я похож на того, кто станет тревожить покой добропорядочных граждан Империи?

Стянуть с себя остатки комбинезона оказалось не так уж и просто. Видимо, бойня в кабинете Лихачёва оказалась довольно сложной — многослойная структура бронезащиты в некоторых местах подплавилась и щеголяла мелкими прорехами. А невеста тем временем закипала всё сильнее, так и не дождавшись ожидаемого ответа.

— Зачем ты ездил к ней?! — спросила она уже прямо, слегка повышая голос.

Полиэтилен упаковки лопнул, высвобождая скатанный валиком пиджак и брюки делового костюма. Следом зашелестел пакет с рубашкой. Сделав вид, что не заметил вопроса Алексы, я хохотнул, представив насколько комично смотрюсь — только что задницей голой не сверкаю.

— Тебе смешно, Хаттори?!

Прорезавшаяся в её интонациях сталь так же бы была проигнорирована. Но внутри впервые шевельнулся червячок раздражения.

— Почему ты молчишь?!

— Хватит, Алекса!

Мой резкий окрик возымел неожиданный и практически волшебный результат. Девушка замолкла, подарив мне немного тишины и возможность посожалеть о содеянном. Стерев с себя кровь остатками комбинезона, я шустро переоделся в свежую одежду, только ботинки оставил. Они пережили приключения без особых следов. И только тогда за спиной раздался сдавленный всхлип. Прикрыв глаза, я тихо взмолился богам и только после этого медленно развернулся.

Она плакала, стоя в отблесках далёких фонарей и лунного света. Молча, стараясь не издавать ни звука. Плечи, укрытые небрежно наброшенным на них пальто предательски дёргались.

— Ты — моя невеста, — как можно более ласково произнёс я, шагнув к девушке и утешающе касаясь её щеки ладонью, — и этот факт останется неизменным до тех пор, пока ты не станешь моей женой. Единственной, а не первой, как мы и договаривались…

Алекса на мгновение прижалась к ладони, потерлась об неё, давая мне почувствовать её слёзы и дрожь наощупь.

— Но наложницу ты себе всё таки взял! Остался верным букве, но не духу нашего договора! — упрекнула меня она, порывисто обняв и прижавшись к моей груди и тут же испуганно отстранилась: — От тебя пахнет порохом, кровью и ненавистью… Что случилось?

— Раз уж мы решили сменить тему, то недурно было бы и сменить место разговора. Здесь не самое лучшее место.

— Постой… На внутренней волне ИСБ проходило сообщение о ЧП в "Ратоборце". Туда собирались стянуть весь спецназ. Это ты там всех переполошил?

— Значит нам тем более следует поторопиться. — подытожил я, взял девушку пальцами за подбородок и притянул к себе, запечатывая её рот поцелуем.

— Но ведь это важно! — попыталась прописать она, но подчинилась и на некоторое время смолкла, увлеченная поцелуем. И когда с трудом оторвалась от моих губ, ей уже было не до лишних вопросов.

— Не так уж и важно. Я там вообще случайно оказался. Поехали домой? Там и расскажу…

Алекса задумчиво облизнула губы, улыбнулась и заторможенно кивнула, соглашаясь с моим предложением.

И тогда, намеренно сыграв на струнах её души, я впервые в жизни почувствовал угрызения совести за то, что магипулирую своей женщиной. Почувствовал это, глядя в её светящиеся глаза.

Надо будет рассказать ей правду..

* * *

Мерцание проблесковых маячков сгрудившихся у спорткомплекса автомобилей раздражало и слепило глаза. Десяток карет "скорой помощи" теснился рядом с полудюжиной внедорожников и седанов городской полиции, светящимся клином раздвинув ряды авто премиум и бизнес-класса, принадлежавших посетителям "Ратоборца". Заканчивалась последняя январская ночь. Устало массируя виски, Аскольд пробрался сквозь снующих с каталками людей и, продемонстрировав значок дёрнувшемуся патрульному, внаглую уселся в первую попавшуюся полицейскую машину, тихо фырчащую работающим вхолостую двигателем. Захлопнув за собой дверь и настроив "печку" на максимум, опричник вытянул ноги и расслабленно откинулся на водительское кресло. Но отдыхало только его тело. Острый ум оперативника продолжал жонглировать фактами, перетасовывая их с места на место и рассматривая под разными углами.

Первичный анализ произошедшего уже завершился и его результаты выглядели как-то… неубедительно?

Чутьё опричника подсказывало, что он упускает из виду какую-то немаловажную деталь. Но какую? Однако, помимо этого вопроса ребром стояло ещё несколько, не менее важных.

— Слишком сложная комбинация, чтобы убрать протеже княжеской клики. — задумчиво проговорил он вслух и нахмурился, выстраивая цепочку рассуждений: — Как там? Кому выгодно? Разве что Во Шин Во могли бы занять эту нишу. Только не захотят идти под руку княжеских людей. Остальным это не…

Он не закончил, сбившись с мысли из-за нового вывода. Бытовало мнение, что участникам "большой игры" невыгоден передел Левобережья. И это мнение играло на руку тем, кто мог стоять у истоков сложной и многоходовой комбинации. Тем, кто смог вынуть из рукава козырную карту адепта тёмного бога.

От размышлений опричника отвлёк телефон. Взяв его в руку и сфокусировав взгляд на дисплее, Аскольд принял звонок и поморщился, услышав громкий и полный энтузиазма крик своего помощника:

— Старший! Нужно разрешение на изъятие улик. Срочно, пока ИСБ не прочухало.

— Уверен?

— Полностью. Уже всё перепроверил. Как минимум ниточка, а вот куда она ведёт уже тебе распутывать.

— Я на улице, в полицейской машине. Подтверждаю изъятие. Жду тебя с твоей "зацепкой" и горячим кофе. У тебя пять минут. — сказал старший опричник и прервал разговор. К складывающейся картинке вот-вот должны были добавиться ещё несколько кусочков. И его очень интересовало, какого чёрта в его городе забыл адепт тёмных богов…

—… чтобы убедиться мне было достаточно пересмотреть запись его выступления. Та ещё жуть, скажу тебе прямо. Ты ведь не остался досматривать?

Младший опричник Сибирского отделения удобно устроился на заднем пассажирском сиденье и обстоятельно вёл доклад. А точнее, рассказывал историю куртки от бронекомбинезона, которую притащил под мышкой. Аскольд внимательно слушал его речь и смотрел на переданный ему планшет, на котором застыл стоп-кадр из записи того злополучного боя, который он лицезрел в "Ратоборце".

— Смотри, — палец коллеги ткнулся в штаны застывшего на дисплее Рагнара, — это стандартный БК-105. Стоит на вооружении нашей армии последние пять лет. И пользуется большой популярностью во всех остальных вооружённых силах.

— А ты притащил мне верх от него. И мы можем быть уверены, что он принадлежит Рагнару. — подтыжил Аскольд. — Уже хорошо, только мало. Мы наскребём органики на анализ, но этого недостаточно для выводов. Уверен, что его вытащили из какой-то глуши и генома может не оказаться в базах.

Его коллега хитро усмехнулся и, взяв в руки куртку, оттянул пальцем клапан на её левом рукаве, обнажая торчащее ребро плотной матерчатой нашивки.

— Как ты думаешь, что на ней изображено?

Глава 5 Дела Семейные

* * *

Грубый скрежет металла царапал слух. Но для старого оружейника не существовало более прекрасной музыки чем стон оружейной стали, обретающей в его руках конечную форму и остроту. Сталь стонала и пела — едва слышно, теряясь в аккомпанементе стучащих по соседству молотов и молоточков, не в силах перекричать гудение пламени в кузнечном горне и надсадные выдохи молотобойцев, что гротескными тенями маячили подле наковальни.

Торопливый топот шагов и распахнутая грубым толчком дверь на несколько секунд внесли беспорядок в арию зарождающегося клинка. Гармония нарушилась и выведенная на глаз кромка лезвия дрогнула. Чёткая линия заточки расширилась на пару микронов, нарушив отведённые ей границы. Оружейник немедленно отнял клинок от станка, перестав подгонять его вращение ножным приводом. По его узкому, вытянутому лицу, отмеченом печатью прожитого полувека, пробежала тень недовольства, а тёмные глаза недобро зыркнули багровым пламенем из под карниза угловатых жемчужных бровей.

Ворвавшийся в мастерскую длинноволосый юноша торопливо огляделся по сторонам и, поморщившись от царившей в воздухе гари, звонко чихнул. Пригладив отливающие серебром волосы, стянутые в хвост, он отыскал оружейника взглядом и шагнул к нему, намереваясь поделиться терзающими его новостями. Слишком молодой, слишком эмоциональный, слишком торопливый…

Мастер отрицательно мотнул головой и остановил его, выставив перед собой раскрытую ладонь.

— Герхард! — обратился он к вошедшему в кузницу. — Неужели Империя вступила в войну? Или враги уже пришли на порог нашего дома?!

Молоты и молоточки как будто слегка поутихли, уступая человеческим голосам и боясь заглушить их чрезмерным усердием. Работа в кузнице замерла на краткие мгновения. Замерла и тут же продолжилась, стоило оружейных дел мастеру бросить в сторону лентяев косой взгляд.

— Нет, отец, — почтительно поклонился нарушивший музыку юноша, словно и не заметивший беспорядка, что он навёл одним своим появлением, — причина…

— Так может ангелы вострубили, знаменуя о начале Судного Дня?! — перебив его на полуслове, мастер недобро сощурился и крутанул заготовку клинкамежду пальцев, словно проверяя его баланс. От броска его удерживал лишь тот факт, что вошедшим был его младший сын.

Юноша смиренно молчал, давая старшему договорить. Он склонился ещё ниже, практически вставая на одно колено и виновато опуская глаза в каменный пол, покрытый толстым слоем угольной сажи.

— Встань, — уже более спокойно произнёс Теодор Бладштайнер, откладывая испорченную заготовку на свой верстак, — и говори с чем пришёл, раз уж хватило наглости нарушить запрет и оторвать меня от работы.

Но младший сын не осмелился подняться и опустил голову ещё ниже. Его голос звучал тихо и неуверенно:

— Это касается Сандры, отец.

Глава рода Бладштайнер на мгновение прикрыл глаза, прислушиваясь к предчувствиям, и раздражённо дёрнул уголком рта. Его мысли беспокойно закружились вокруг единственной дочери. Сердце отца отозвалось затяжной паузой, ожидая недобрых вестей.

— Я не смог их остановить. Альберт и Адольф закончили работу над заказом для Юсуповых и… — всё также смиренно и тихо продолжал Герхард, — уже покинули земли рода. Определить их точное местоположение на данный момент не представляется возможным. Но характер информационных запросов через службу безопасности не оставляет сомнений. Они поехали разбираться с женихом Сандры. Боюсь, что они натворят дел и скандала не избежать.

— Великовозрастные болваны! — в сердцах ругнулся оружейных дел мастер. — Заказ Юсуповых мне на стол. Срочно! Если напортачили — вот будет настоящий скандал! Остальное пусть тебя не волнует. Сам с них три шкуры спущу, когда вернутся!!!

— Отец? — непонимающе переспросил Герхард, сбитый с толку распоряжением старшего. — Разве я не должен буду вернуть их в поместье?

— Кого? — удивлённо поинтересовался Теодор Бладштайнер. — Старших братьев? Они всего лишь опередили моё распоряжение разобраться в ситуации на месте. И должны будут вернуть блудную дочь под кров отчего дома. Возвращайся к делам семьи.

— Отец… — неприкрыто усмехнулся Герхард, впервые даже на своей памяти позволяя подобное по отношению к старшему и поднимаясь на ноги, — мне кажется, что от Вашего взгляда кое-что ускользнуло. Как давно Вы держали в руках Хроники Рода?

— Щенок показал зубы! — укоряюще покачал головой Теодор, сразу разобравший интонации превосходства проскользнувшие в голосе младшего сына. — Я и не заметил как мой младшенький подрос и поумнел. Горе мне, горе! Нечего было постоянно задвигать тебя на вторые роли!

Плечи юноши расправились, спина гордо выпрямилась, а подбородок слегка приподнялся вверх. Молодой аристо очень долго ждал, когда отец заметит и оценит его способности по достоинству.

— Моё сердце переполняет гордость за сына. Я сомневался, но теперь вижу: ты готов принять ношу ответственности! Давно пора позвонить светлейшему князю Романову. Если мне не изменяет память, его любимая племянница изволила засидеться в девках!

И без того белокожий юноша после этих слов приобрёл облик холодной мраморной статуи — вызванная неподдельным страхом бледность как будто выхолодила и лишила его облик последних признаков жизни. Даже искрящиеся самодовольством глаза потускнели, подернувшись мутной поволокой настоящего ужаса.

Екатерину Романову-Вишневецкую ему доводилось видеть не раз. Нет, она не считалась уродиной — как и все дети аристократов, девушка проходила особый ритуал сразу после рождения, но… Чересчур атлетичное телосложение и погоны обер-фейрверкера гренадёрской роты "потешного" Императорского Полка кардинально меняли ситуацию. Катерина обладала, пожалуй, самой скандальной репутацией в Империи, непозволительно высоким рангом Учителя и солдафонскими замашками. Отец знал, как можно напугать своего младшего сына.

— Папа! — взмолился Герхард, бухаясь на колено и безжалостно пачкая белые брюки жирной сажей. — Не надо звонить князю, пожалуйста!

— Заскулил, младшенький, сломался… — ласково улыбнулся Теодор, шутливо погрозив отпрыску пальцем, — расхотелось умничать?! Каблука испугался?! Говори уже, что раскопал…

— Сандра подняла ранг! И вышла в отдельную линию крови! — торопливо зачастил Герхард. — Я проверяю записи каждую неделю!

Старейшина рода Бладштайнер задумчиво прикрыл глаза, неторопливо осмысливая услышанное. Речь шла о самой драгоценной реликвии его семьи. Старинный фолиант, на страницах которого он и его предки хранили историю фамилии. И записи они заносили своей кровью. А кровь не умеет лгать.

— Ты уверен, что не ошибся?

— Древо рода Бладштайнер лишилось ветви. Сандра больше не принадлежит нам! — ответил его сын. — Её герб уже украшен символом Наставника. Ошибка исключена.

— Значит её жених из Старшей Семьи и уже неоднократно проходил ритуал! Она водила нас за нос! — удивлённо прошептал отец семейства, мысленно усмехаясь над тем, как его дочь ловко всех провела. — Выпорю!

Герхард согласно кивнул и осторожно продолжил:

— Я пытался связаться с ней и не преуспел. Её кровь не отзывается. Она всё ещё наша, но…

— А позвонить не пробовал? — сварливо поинтересовался Теодор Бладштайнер, вставая с рабочего стула и раздражённо дёргая завязки рабочего фартука. Младший озадаченно посмотрел на отца, задумался ненадолго. На его лице отразилась напряжённая работа мысли. А вслед за этим пришло озарение и он едва слышно застонал, стыливо спрятав лицо в ладонях.

— Дурень. 21 век на дворе. Ты б ещё письмо ей написал… — разочарованно констатировал Теодор. — И старшие ведь не додумаются. И со мной на контакт не пойдут — сбежали же! Тьфу! Распорядись чтобы приготовили самолёт. Мы отправляемся в путь, Герхард. Организация на тебе! А мне надо успеть закончить первоочерёдные заказы…

* * *

Только женщина способна закалить волю мужчины, превращая податливое железо натуры в прочную сталь характера — твёрдую и, в тоже время, достаточно гибкую. Противостоять лишениям, холоду и голоду, мучительным пыткам и врагу значительно проще чем той, что по-хозяйски обосновалась в сердце и при первой потребности готова подать катану…

— Нам надо поговорить! Отстань, варвар!

Ультимативность заявления невесты звучала столь отчётливо, что мне невольно стало не по себе. Руки на её талии сами по себе ослабили хватку, размыкая плотное кольцо объятий и девушка незамедлительно вывернулась из них. Оттолкнув меня к входным дверям, Алекса зло сощурилась, рукавом стирая с губ остатки моего поцелуя. Погипнотизировав меня опьянённым взглядом, она дёрнула плечом и отвернулась, исчезнув в гостиной квартиры моих опекунов.

— Ты никогда со мной не разговариваешь! — прокричала она из комнаты. Злость в её голосе сменилась на обвиняющий тон. — Я — женщина, а не кукла для удовлетворения твоих потребностей!

Крыть было нечем. Невеста говорила чистую правду.

— Семейная жизнь ещё не началась, а все её "прелести" уже налицо. — смену обуви на домашние тапочки сопровождало моё приглушённое бормотание. — Почему мне никто об этом не говорил?

Сказанное непостижимым образом достигло слуха невесты. Как иначе объяснить то, что спустя всего пару секунд раздался новый крик:

— Ты чем-то недоволен?!

— Понять не могу, — пожал я плечами, входя в гостиную вслед за невестой, — не говорю — плохо. Высказываю мнение — тоже плохо. Ситуативность твоей логики…

Отыскав Алексу глазами, я смущённо отвёл глаза в сторону. Привыкнуть к обнажённой красоте своей женщины оказалось чертовски трудно, а она как раз решила сменить комплект полевой формы на что-то более удобное. И задумчиво стояла над разложенной на диване юкатой. В одном нижнем белье. Очертания длинных мускулистых ног и округлости ягодиц, контрастирующих с багрянцем кружевного белья, отпечатались в моём сознании и растревожили его чередой ярких чувственных воспоминаний о прошлой ночи. Организм, менее часа назад переживший кровавую бойню, немедленно потребовал разрядки…

С трудом сглотнув образовавшийся в горле комок, я неимоверным усилием воли отвернулся и очистил сознание, продышался и попытался найти себе место в комнате. И после кратких раздумий окуппировал глубокое кресло сбоку от дивана.

— Никак не могу привыкнуть к этому хаосу, — раздражённо отреагировал я на включившийся телевизор в углу комнаты и выдернул из под себя пульт, на который случайно сел, — если наткнусь на пистолет, то это меня уже не удивит!

К слову, пистолет отыскался между сиденьем кресла и подлокотником. Запихав рубчатую рукоятку армейского Глока, я уже не нашёл слов, чтоб хоть как-то выразить своё возмущение. Разве что полностью уверился — когда-нибудь эти русские меня доконают.

А на экране уже полным ходом шёл выпуск чрезвычайных новостей города. Понизив громкость до приемлемого уровня, ненадолго задержал взгляд на экране и заинтересовано вскинул брови, прислушавшись к бормотанию телеведущего. Увиденного и услышанного от репортёра, указывающего на окружённый спецмашинами спорткомплекс, оказалось вполне достаточно, чтобы я неверяще покачал головой.

— И у тебя хватает наглости утверждать, что ты не причём? — нейтрально и вполголоса поинтересовалась Алекса, маячившая на периферии моего зрения. — Странно, что здание уцелело. Зная твою тягу к разрушениям…

Прикрыв глаза и помассировав виски, я сосредоточился, пытаясь хоть чуть-чуть приподнять завесу беспамятства, и потерпел крах.

— Да простят меня боги, ибо не ведал я, что творил… — прозвучавшее признание возымело неожиданный эффект: девушка заливисто расхохоталась.

— Это не фигура речи, Алекса. Я на самом деле не помню некоторые события сегодняшнего вечера. И поэтому не могу уверенно говорить о собственной причастности к этому разгрому!

— Когда я увидела тебя, ты был с ног до головы заляпан чужой кровью. От тебя за километр несло смертью и болью! Или ты надеешься, что сможешь сослаться на провалы в памяти?! — девушка говорила медленно, старательно не повышая тона, но в конце вновь сорвалась на крик: — Не делай из меня дуру, Леон!

Повернувшись к ней лицом, я лишь пожал плечами и бесстрастно кивнул. Обжигающая пощёчина промелькнула невеловечески быстро и оставила на щеке болезненный отпечаток. Слишком тяжёлая рука для столь хрупкого телосложения.

— Не ври мне! Никогда мне не ври! — припечатала невеста, потирая ладонь и опаляя меня злым взглядом.

— Уймись! — холодно произнёс я в ответ, поднимаясь из кресла и оглядывая её с ног до головы. Облачившись в чёрную юкату, укороченную до середины бедра и расшитую золотыми цветами, она в полном соответствии с правилами перетянула талию поясом-оби, завязав его элегантным бантом. — Хороший выбор. Традиционная одежда тебе к лицу. Впрочем, твою красоту сложно чем-то испортить…

Высказанный холодным тоном, комплимент тем не менее достиг цели и сбил Алексу с настроя. Требовалось развить успех, пока она вновь не перешла в атаку.

— Мне давно стоило многое тебе рассказать. Но я постоянно откладывал эти разговоры до лучших времён. — услышав это, девушка согласно кивнула и заметно смягчилась, — И сейчас я просто не знаю с чего начать. Будет проще, если ты будешь спрашивать, а…

— Нет. Ты сам должен определить меру своего доверия, Леон. Или ты забыл, что я стою на службе Империи? — неожиданно прервав мою речь, Алекса смутилась и вдруг виновато потупилась: — Помни об этом. За измену родине я и арестовать могу!

Подхватив мой смешок, она расхохоталась во весь голос и элегантно уселась на подлокотник кресла, навалившись на меня всем телом. Горячий шёпот её слов, казалось звучал внутри меня:

— А потом… После разговора я тоже должна буду кое-что тебе рассказать. И мы вместе решим что дальше делать. Ты согласен?

Решимость довести начатое до конца постепенно улетучивалась. И тогда, сделав глубокий вдох, одним махом обрубил пути к отступлению. Аккуратно отстранившись, я встал и церемонно поклонился своей невесте:

— Тогда начнём… Меня зовут Хаттори Кеншин. Ты позаботишься обо мне?

Ночь, как и последовавшее за ней утро, пролетели незаметно. Проговорив больше шести часов подряд, мы оба ощущали себя выжатыми насухо. К усталости примешивались эмоциональная опустошённость и спокойствие. Я рассказал Алексе абсолютно всё. И чувствовал невероятное облегчение.

Забавно, но в какой-то момент история собственной жизни даже для меня звучала невероятно и абсолютно недостоверно. И всё же, стараясь оставаться предельно честным, рассказ местами звучал как откровенная мистификация.

Конечно же, о чём-то я хотел умолчать. И не сделал этого. Даже там, где, по уму, следовало бы. Это я понял, стоило в моём рассказе появиться неоднозначной фигуре младшей княжны Морозовой.

Проклятия, боги и демоны, духи предков, слуги Атлантов, призраки прошлого, драконы, синоби и самураи… Всматриваясь в глаза невесты, я продолжал говорить, готовый смолкнуть при первых признаках недоверия. Но Алекса умела слушать.

Впрочем, было бы странно, если сотрудница Имперской Службы Безопасности не обладала бы столь необходимым в своей работе навыком. Она умела слушать и задавать правильные уточняющие вопросы, нисколько не сбивая темп повествования и не давая ему отклониться от основной темы до тех пор, пока я не закончил. И даже тогда, в наступившей тишине, её глаза по-прежнему излучали тепло и…понимание.

— Мемуары ронина из рода Хаттори были довольно увлекательными. Нашим детям будет что почитать на досуге… — слегка иронично протянула Алекса, удобно устраиваясь на моих бёдрах в позе наездницы и лёгким толчком опрокидывая меня на спину, — … и я только теперь понимаю во что ты меня втянул, Кен. Или мне называть тебя по-прежнему?

Мягкость кровати слегка примирила меня с доминированием женщины. Поглаживая её ноги, я зачарованно наблюдал за тем, как Алекса распускает сложный узел пояса и отреагировал на вопрос с небольшим запозданием:

— Обещание жизни — одна из традиций древнего Ниппона. Имя брата стало моим с того самого дня. Это единственное, что тебя сейчас волнует?

— В Российской Империи тебя могли бы привлечь к Суду Чести. Как самозванца. — нахмурилась Алекса. — Законы Островной Империи мне неизвестны, но на душе всё равно неспокойно.

— Воин — это сердце меча. — процитировав послание Императора, я продолжил любоваться невестой и, заметив на её лице непонимание, тяжело вздохнул: — Трудности перевода и разница менталитетов. Вот если б ты была японкой…

— Объясни, а не умничай! — обиженно заявила девушка, избавившись от одежды и соскальзывая мне под бок. — Опять что-то замудрённое и философское?

— Как раз напротив. Его Величество изволил сказать всё прямым текстом. В Имперской Канцелярии собрана информация обо всех аристократах Японии. Обо всех — живых и мёртвых. Моё имя появилось в её списках сразу после наречения. Так же как и отречение от права наследования, подписанное мной в семь лет по настоянию отца.

— Значит ты…

— Всё верно, — согласился я, прижимая Алексу к себе и плавно проваливаясь в сон, — самозванец… Ты же не арестуешь меня?

* * *

За недолгое время на посту главы рода мне довелось твёрдо уяснить самое главное для любого руководителя — отсутствие начальника на посту легко нивелируется правильно подобранным и хорошо обученным персоналом. Убедиться в этом я смог на утро следующего дня — на восстановление организму потребовались почти сутки сна.

Разбудил меня тонкий и сладкий аромат выпечки.

Его щекочущие касания раздразнили обоняние флёром ванили и шоколада. Следом взбунтовались вкусовые рецепторы. Желудок протестующе забурчал, безапелляционно выдергивая меня из сна. Лениво приоткрыв глаза, я обнаружил себя лежащим в постели и заботливо укутанным в одеяло. По телу разливалась приятная нега, а тяжёлое одеяло, практически пригвоздившее к кровати, на корню пресекало любые мысли о том чтобы встать. Но запахи из кухни не оставили ловушке ни малейшего шанса.

С неохотой усевшись на постели, я громогласно зевнул и потянулся, прислушиваясь к ощущениям тела. И незамедлительно нырнул в транс, чтобы оценить состояние энергетики.

Бой на арене и последовавшие за ним события значительно перенапрягли "выплавленные" мной меридианы духовного тела. Перенапрягли и подхлестнули к бурному росту. Разглядывая образовавшиеся ответвления от основных "рек ци", я удоволетворённо улыбнулся — энергетика уже превосходила мои ожидания и в ближайшее время способности к манипуляции бахиром должны будут совершить очередной качественный скачок. Небольшой, практически незаметный, но именно из малого складывается великое.

Вот только воспоминание о тёмном духе омрачило радостное настроение…

— Лежебока! Завтрак на кухне! — крикнула Алекса, выглядывая из той комнаты, где я жил с самого приезда в Россию. — У меня видеоконференция с Москвой через пять минут. Это максимум на час. Дождись меня. Понял?!

Улыбнувшись ей и послушно кивнув, я вновь завалился на кровать, радуясь кратким мгновениям покоя и умиротворения. Нахлынувшее ощущение ассоциировалось с детством моего брата — временем, когда он чувствовал любовь и заботу. Вот только ЭТО ощущение принадлежало мне. И я собирался вдоволь им насладиться.

Блюдце с горкой круассанов, начинённых шоколадом, чашка крепчайшего эспрессо… Типичный европейский завтрак. Всё в нём противоречило вкусам моей родины. Но у меня постепенно входило в привычку. В большинстве своём японцы довольно прохладно относятся к европейской выпечке, как и к кухне в целом. И мне всё чаще казалось, что они многое теряют.

— Мммм… Умпф… — извиняющимся тоном пробурчал я, глядя в дисплей своего ноутбука и отчаянно жестикулируя надкушенным круассаном. — Прошу прощения, командор Браво. Они буквально требовали, чтобы я их съел!

Старательно сдерживающая улыбку Каталея Браво с трудом сохранила невозмутимость и склонила голову, пытаясь скрыть от меня неподобающее проявление эмоций. Неожиданный видеовызов от неё застал меня врасплох — в тот момент, когда мной уже была прочитана корреспонденция от всех служб рода и отчёты от младших командиров "Вьюна". Разве можно было проигнорировать одного из командиров собственной Гвардии?

— Бросьте, Каталея. — пожевав сдобу, я откинулся на стуле со вздохом искреннего удоволетворения. — Мне достаточно официоза на мероприятиях. У вас что-то важное?

— Прошу прощения, господин. Я потревожила Вас не просто так. Ваши телохранители… — бывшая наёмница сбилась, подбирая наиболее деликатную формулировку, чем заставила меня подобраться в ожидании дурных вестей, — …неуправляемы и не соблюдают субординацию. Требуется ваше вмешательство.

— Всё трое? — неподдельно удивился я, полагавший, что авторитет и рассудительность Эдогавы не дадут им натворить дел. — Что вообще случилось?

— После смерти мастера Мацуямы ваши телохранители словно с цепи сорвались. Служба Безопасности рода работает на износ, пытаясь установить личность убийцы, а Клинки…

— Говори, Каталея! — тихо процедил я, заметив, что командор вновь замялась. — Что. Они. Сделали?!

— Они нарушили мир, мой господин. — столь же тихо прошептала Браво и виновато отвела взгляд в сторону. — Нам удалось замести все следы. И всё же я вынуждена обратиться к вам. Подобное поведение недопустимо! Они как будто сошли с ума и перестали себя контролировать. Два десятка трупов и захваченный в плен старший офицер клановой гвардии Такэда! Я не в состоянии контролировать Клинков! Только убить за неподчинение…

— Уверена, что никто не сможет доказать причастность рода? — сосредоточенно спросил я, прикидывая варианты. — Мы ещё не готовы к новой войне.

— Абсолютно. В таких делах у меня достаточно сноровки. Но если инцидент повторится, то мне сложно будет давать такие гарантии.

— Хорошо, проконтролируешь обстановку и полностью свернёшь развитую Клинками деятельность. По моему слову и моей воле. А Эдогаве передашь мой личный приказ: без промедления явиться ко мне в полном составе!

Командор облегчённо выдохнула и молча поклонилась. Связь прервалась. Кончиками пальцев отбарабанив на поверхности стола сложный ритм, я раздражённо отодвинул от себя чашку с кофе и задумался.

Как и большая часть старой гвардии, Клинки вели родословную от потомственных Слуг рода Хаттори. Кто знает, может в них так же заговорила кровь Одержимых? Чем это грозит? Смогу ли я им помочь, если сам не в силах обуздать своего демона?

Единственный, кто мог дать ответы на все эти вопросы, томился в моём внутреннем мире. И я отчаянно боялся выпускать его на свободу. Дедушка не простит…

— Какие-то проблемы с Клинками? После твоего рассказа мне было любопытно взглянуть на тех, с кем ты вырос. — произнесла Алекса, ласково касаясь губами моей шеи, то ли утверждая, то ли спрашивая. — Они будут слушаться только тебя. Ты ведь один из них.

— Подожди… ты знаешь японский? — поразился я, отстраняясь от её прикосновений и, взяв за руку, усадил за кухонный стол: — Раздели со мной завтрак. О делах мы ещё успеем поговорить.

— С радостью! — воскликнула эта девчонка, сбрасывая с плеч строгий мундир, наброшенный поверх юкаты, и стибрила с моей тарелки самый большой круассан. — И нет, я никогда не учила японский. Но вполне понимаю то, что ты говоришь.

— Как?

— Мы — семья, Лео. И даже больше чем просто семья. — загадочно улыбаясь, ответила Алекса и надкусила украденную с тарелки сдобу.

Терпеливо дождавшись, пока она не прожуёт, я подвинул ей чашку с кофе и сделал жест рукой, предлагая продолжить. Но вместо объяснений она предпочла задать вопрос:

— Что ты знаешь о Проклятой Крови?

В памяти немедленно пробежала скупая выдержка аналитического центра родовой разведки, запрошенная мной еще в начале года. Меня тогда очень заинтересовали Проклятые или, как их называли в России, Окаянные. Но информации оказалось недостаточно, чтобы сделать хоть сколько-нибудь серьёзные выводы. В основном она представляла собой выдержки из различных легенд и отсылки к упоминаниям в исторических трудах разных стран. Хотя…

— Пожалуй, для нашего разговора мне достаточно знать о Детях Цепеша. Или я не прав?

Алекса укоризненно улыбнулась и погрозила мне пальцем:

— Бладштайнеры никогда не имели ничего общего с этим безумным ублюдком!

— Выбор Стихии говорит об обратном. — пожал я плечами. — Мне непринципиально. Даже при том, что твои приёмы усиления отчаянно напоминают запрещённые практики.

— Да, мы, как и его последователи, используем приёмы Стихии Крови. И всё же пути наших семей никогда не переплетались в единое целое. Это важно, Леон!

— Пусть так. — примиряюще воздев руки, я улыбнулся. — И в чём же ваша особенность?

Тяжело вздохнув, Алекса на мгновение призадумалась и заговорила…

Рассказ невесты стал для меня откровением. Пресловутое Проклятье Древних долгие столетия оставалось для большинства Одарённых чем-то вроде мистического наказания, наложенного на отступников в незапамятные времена войн с Атлантами. Проклятье заключалось в особенностях линий крови. Смешиваясь с кровью других Одаренных в результате браков, кровь Проклятых доминировала над любой из них, даже вопреки евгенической логике, с лёгкостью разрушая родословные аристократических родов и начисто лишая потомков наследственной склонности к Стихиям и даже камонтоку. Исключение составляли лишь представители по настоящему древних семейств, но и в этом случае могли возникнуть непредвиденные сложности.

Окаянные были обречены на либо браки внутри своего небольшого сообщества, либо на мезальянс с простолюдинами. А последний вариант, как известно, изрядно мешал усилению дара у потомков и мог привести к вырождению.

Восстание Цепеша и вовсе ухудшило ситуацию. Обнаружив способность усиливаться за счёт крови сильных Одарённых, Проклятые из изгоев в один миг превратились в угрозу. И потому на них ополчился весь Старый Свет. Долгие годы все Проклятые жили, подвергаясь гонениям.

Обосновавшиеся под протекторатом Рюриковичей, Бладштайнеры сумели избежать этой участи и за столетия спокойной жизни сумели раскрыть новые грани "проклятого дара" Древних.

— Каждый раз, пробуя тебя на вкус, — говорила Алекса, пряча тень лукавой улыбки, — мне открывается часть твоей памяти. Кровь — это не только жизненная сила, но и знания её носителя. И я не просто узнаю что-то новое. Я могу этому научиться.

— И как это происходит? Мне кажется, что ты не особо стремилась учить японский.

— Как раз наоборот. — не согласилась девушка и, увидев моё непонимание, спокойно аргументировала: — Дар учёл мои намерения и желания. А мне хочется быть идеальной женой. Управление даром познания интуитивно и многое приходится делать, отталкиваясь от ощущений. Единственное, что мне известно абсолютно точно — моя кровь меняется. Идёт постепенная перестройка генома. Нечто подобное происходит при принятии в род посредством одного из ритуалов. Тебе, как представителю Старшей Семьи, должно быть о них известно.

— Как сложно… — признался я, окончательно запутавшись в её рассуждениях, — слишком сложно для аристократа, следующего путём воина. Можно проще?

— Каждый глоток твоей крови на протяжении последних двух недель вплетал меня в твой род. И я уже его часть. Хаттори не только по узам брака, но и по праву крови. Так понятно?

Я пристыженно кивнул, и продолжил размышлять — что-то в её стройной и логичной версии настороживало и ускользало, дразня моё сознание тенью странной догадки.

— Значит мы уже одна семья? — повторил я, пробуя эту фразу на вкус и безуспешно пытаясь уловить то, что меня смущает.

— Да, Леон! — торжествующе рассмеялась Алекса, распахивая объятия. — А поскольку это была именно твоя кровь, то мы с тобой скоро станем ещё ближе. Как близнецы, как брат и сестра. Ты рад, семпай?!

* * *

Приготовления к особому ритуалу заняли остаток дня и весь вечер. И речь вовсе не о начертании магических фигур или создании чудодейственных зелий — каждый заканчивал свои дела. И в основном был занят Леон. Наблюдая за ним со стороны, Алекса часто ловила себя на мысли, что не может не любоваться своим парнем. Ей нравилось абсолютно всё — жесты, мимика, интонации голоса, манера держаться, которую он демонстрировал, разговаривая с личными порученцами в разных уголках земного шара. И даже смущавшая её раньше юность парня более не тревожила — Леон давно не выглядел как мальчишка, слишком многое ему довелось пережить. Он стал старше, заметно сдержаннее и как будто бы строже…

Закончив очередной разговор, юноша аккуратно закрыл ноутбук, потянулся и, развалившись на диване в гостиной, оглушительно зевнул.

— К хорошему быстро привыкаешь. Считай ничего не сделал, а устал так, словно сегодня было две тренировки. — поделился он впечатлениями и неожиданно сменил тему: — Мне не по себе от твоей идеи. Совместить ритуалы Окаянных и Ушедших без должной подготовки, на одной интуиции, что бы достичь слияния сознаний…

— Ты боишься? — шутливо спросила Алекса. — Или дело в дедушке?

— Это вообще не причём! — огрызнулся Леон. — Ты даже не представляешь, что он за тип!

— Говорят, что женщине невместно лезть в мужские дела. — дипломатично заметила Алекса, устраиваясь рядом с женихом. — Как долго ты собираешься от прятаться?

— Я не в восторге от того, что ты настаиваешь на своём присутствии во время нашего разговора. — возразил Леон, разворачиваясь к ней лицом к лицу и приобнимая за талию. — Дедушка непременно захочет отвесить мне…

— Pizduley. — закончила за его невеста. — И правильно сделает. Тебе лишь стоит проявить должное смирение и с достоинством принять ответственность.

— Ты не понимаешь о чём говоришь! — усмехнулся парень. — Это же Хаттори Хандзо. Один из двух столпов нашей семьи. Его не просто так называли Дьяволом!

— Так ты боишься дедушки?! Не убьёт же он тебя, в конце концов!

— Может, — горько вздохнул парень, — ещё как может. Встанет в пафосную позу, скажет что-нибудь глубокомысленное…

— Я тебя породил, я тебя и убью? — неверяще предположила Алекса, коснувшись шеи любимого губами. — Сомневаюсь, что он читал нашу классику… Доверься мне.

Леон ненадолго засомневался и напрягся, но близость девушки успокоила его. Переборов внутренние сомнения, он погрузился в медитацию и расслабился, снимая с себя всю ментальную защиту и максимально раскрывая сознание окружающему миру.

Кончики клыков девушки едва ощутимо кольнули парня в шею. И спустя всего мгновение Алекса уже инициировала ритуал. Наполнив указательный и средний палец внутренней энергией, она невесомо коснулась ими середины его лба, отправив жениха в беспамятство. И, едва сдерживая нарастающее возбуждение, медленно приникла к месту укуса, понемного вытягивая его кровь и жизненную силу.

За годы службы Империи ей довелось попробовать разной крови. Но никогда она не сталкивалась со столь густым коктейлем Силы — каждый обжигающий горло глоток равнялся ступени, ведущей девушку к новому порогу могущества. Хлынувший в сознание поток образов неконтролируемым вихрем подхватил Алексу и закружил, утягивая в глубины памяти, погребая под десятками ярких, наполненных чувствами впечатлений. К счастью, она всё же сумела возобладать над ними и, ведомая одним лишь наитием, безошибочно отыскала то, что ей требовалось. И слилась со своим мужчиной в единое целое…

И вдруг оказалась там, где над ней простиралось небо.

Бездонное, тёмно-синее и нереальное даже на первый взгляд. Плывущие и парящие среди облаков, каменные острова, оплетённые густой зеленью и низвергающие на землю пенящиеся потоки воды, и вовсе не оставляли девушке никаких сомнений в том, где она на самом деле находится.

— Получилось! — воскликнула она, осознавая себя лежащей на густом ковре из душистых цветов и трав. — У нас получилось, Леон!

Но на её крик никто не ответил. И это было уже не по плану. Мигом вскочив на ноги, Алекса тревожно оглянулась по сторонам.

Со всех сторон её окружало беспокойное море из трав, захлестнувшее собой холмистую местность, разрезанную на двое тонкой лентой реки. Присмотревшись как следует, девушка с трудом различила петляющую среди холмов дорогу, ведущую в глубь гряды ступенчатых возвышенностей, увенчанных угловатыми строениями с изогнутыми коньками крыш…

— Кажется, он говорил, что всё зависит от воображения, — расстроено прошептала девушка себе под нос. — Ну почему оно у тебя такое богатое, Леон?! Где мне теперь тебя искать?!

Выдвинув претензию в адрес невесть куда запропастившегося жениха, Алекса почувствовала себя немного лучше и решительно двинулась к дороге. Ушедшие на это десять минут она потратила с умом: тренируя собственную фантазию и нащупывая ключи к управлению окружавшей её нереальности. Домашняя юката неуловимо сменилась привычным полевым обмундированием ИСБ, за спиной примостился чехол с торчащим из него прикладом привычного винчестера, а на дорогу она за руль выкатила вполне приличный горный велосипед, образ которого выудила из своего детства.

— Не на ту напали! — пренебрежительно фыркнула Алекса, с лёгкостью заскакивая на седло и медленно набирая скорость по грунтовой дороге. — Осталось найти Леона. Надеюсь он не сразу попал в распростёртые объятия родственника…

Глава 6 Два в одном

* * *

Отсутствие внутренней гармонии можно сравнить с падением. Утратив точку опоры и потеряв равновесие, словно проваливаешься в пустоту. Всё вокруг идёт кувырком, ускользая из рук, и не даёт сосредоточиться на происходящем. Ни точки опоры, ни внутреннего спокойствия, ни надежды на лучшее… Зачастую так происходит с теми, кто чересчур уверен в собственной значимости. Как говорили предки? Чем выше заберёшься, тем больнее будет падать. И ведь не поспоришь! Довольно иронично, что понять эту нехитрую мудрость у меня получилось лишь в момент падения с огромной высоты.

Тьма беспамятства на краткие мгновения заключила меня в нежные, убаюкивающие объятия. Всего лишь на мгновения. И отпустила. Проваливаясь в неё всё глубже, я с удивлением обнаружил что поначалу непроницаемый мрак проклёвывается ростками звёздного сияния и наливается насыщенными оттенками фиолетового. Падение ускорялось и вместе с этим возвращалось ощущение собственного тела. То самое, слегка нереальное, присущее лишь пребыванию во внутреннем мире, созданном на основе моих снов. Окружающее меня пространство вдруг разделилось напополам — с одной стороны чернильная, усеянная звёздами тьма, а с другой тёмно-синее, устланное подушками облаков небо, в которое я падал…

Падение становилось всё более реалистичным. Вслед за ощущением собственного веса и габаритов пришли потоки ветра, что немедленно вцепились в меня, как в игрушку, и закружили, завертели, заболтали из стороны в сторону. Как же хорошо, что мне уже доводилось прыгать с парашютом! Скорость падения продолжала незаметно увеличиваться, не смотря на восходящие воздушные потоки и бесконечные кувырки…

Грязновато-серая перина грозовой тучи, вставшая у меня на пути, нисколько не затормозила разогнавшееся тело. Прошив её насквозь, я как будто пропитался мелкими капельками влаги и даже слегка взбодрился под массажем десятка крохотных электрических разрядов. Именно это помогло полностью восстановить контроль над телом и выровнять падение. Раскинув руки и ноги в стороны как заправский парашютист, я удивлённо заморгал, обнаружив под собой стремительно приближающийся скальный массив. С удивлением, потому что массив стремительно и уверенно, по каким-то своим островным делам, плыл по воздуху. Неровный горб хребта, изрезанного морщинами расселин и поросшего вьющейся растительностью, украшали живописные пагоды, возведённые вокруг небольшого горного озера. Его прозрачные воды с изящной каймой песчаной береговой линии облюбовали тонконогие грациозные птицы с вызывающим оранжево-красным оперением.

— Что здесь вообще происходит? — потрясённо выдохнул я, наклоном корпуса улавливая воздушный поток и слегка корректируя свой курс, наметив озеро место для мягкой посадки на летающем острове. — Я не создавал этого! Это мой мир! Кто посмел?!

Но не судьба.

За спиной сочно громыхнул раскат грома. Десяток лазурно-снежных и ветвистых молний врезались в пространство, расчерчивая его сотнями светящихся извилистых линий. На мне, со звучным треском рвущейся материи, пересеклись сразу три таких ответвления.

Ненавижу молнии.

Ослепительно вспыхнуло. Рефлекторно выставленная духовная защита окуталась сетью разрядов, безжалостно рвущих невидимое силовое поле на части. Примерно с такой же мощью действуют "техники" Мастеров Молнии. "Доспех духа" продержался полторы секунды и дал мне шанс. Шанс сотворить сложную "технику" "Доспех Инь-Ян" — сотканный из первоначальных элементов Света и Тьмы, закреплённый на основе нейтральной и чистой от стихийных примесей духовной энергии. Чёрное и белое. То, что лежало в основе сотворения мира.

Я успел.

Сотворенная в последний момент защита выдержала. Энергетический доспех сумел уберечь от обжигающих небесных плетей, но мой полёт вновь превратился в неуправляемое падение…

— Ненавижу молнии!!! — взбешённо заорал я, пытаясь выровнять кувыркающееся в воздухе тело и на всякий случай продолжая поддерживать защиту.

Раскаты грома следовали один за другим. Небеса развлекались. Молнии как будто бы били в одну точку, чуть ли не облизывая меня со всех сторон и не давая сменить курс. А внизу уже простирались пустынные поля, заросшие высокой травой.

Погибнуть во сне — довольно непростая задача. Для этого необходимо по настоящему верить, что можешь умереть. Увы, я не сомневался в своей участи — рухнуть на землю с высоты в десяток километров и выжить? Не смешно.

Оставался один единственный шанс, пара секунд и жалкая сотня метров до земли. Моё тело свистящим болидом прорезало воздух и смачно врезалось в огромное пятно забурлившей влажной земли. Всё таки это мой сон и мой мир. Воображения хватило лишь на то, чтобы превратить место падения в огромную грязевую топь. Энергетическая защита погасила основной импульс, столкнувшись с вязкой бурлящей поверхностью грязевого озера. Погасила и лопнула.

Не захлебнулся я только чудом. Жидкая вязкая смесь травы, глины, земли и воды не дала мне разбиться всмятку, но выбила дух, а инерция утянула на самое дно. Лёгкие рвало от напряжения, накатившая паника на несколько мгновений парализовала тело, отчаянно рвущееся наверх…

Утонуть в болоте? Нет, эта история не про меня!

Неимоверным усилием выбравшись на твёрдую землю, я бессильно рухнул, судорожно пытаясь отдышаться. Дед предупреждал — дух в таком месте подобен реальному телу. Гораздо более совершенному, практически идеальному, но всё же смертному и здорово ограниченному силой человеческого убеждения. В течении жизни мы сами загоняем себя в узкие рамки возможностей, сами устанавливаем предел прочности и способностей.

А я всё же считал себя человеком. И чуть было не умер из-за этого.

— Спасибо за урок, дедушка! — прохрипел я, прижимаясь к земле. Облепленные грязью губы с трудом размыкались, и шептали эти слова, касаясь стеблей густой травы. — Никогда его не забуду! Спасибо за урок, сенсей…

* * *

Робкий весенний вихрь неуверенно коснулся ветвей цветущей сакуры — нежные розовые лепестки раскрывшихся бутонов затрепетали, ощутив его неумелые грубые ласки, задрожали, вытягиваясь в томительном напряжении… Ветер целенаправленно срывал их. Один, второй, третий… Вихрь подхватывал добычу, закручивая её в сложном лабиринте воздушных потоков, и танцуя вокруг цветущей вишни. Десятки лепестков хаотично кружились в воздухе, разлетаясь во все стороны, и устало опускались на землю, теряясь в буйной поросли весенней травы. Лучи заходящего весеннего солнца пробились сквозь разогнанные ветром тучи, заливая цветущий парк светом и теплом.

Хаттори Хандзо созерцал.

Он сидел на земле — и словно наперекор традициям, сидел оперевшись спиной на ствол другой сакуры, с чашкой подогретого сакэ, любуясь танцем сорванных лепестков. Под боком, на расстоянии вытянутой руки, расположилась широкая доска с углублениями под кисти и плотно прикрытой чернильницей с резко пахнущей тушью. Тонкий лист рисовой бумаги в центре доски, так и остался нетронутым.

Хаттори Хандзо созерцал. И ласково поглаживал красные лакированные ножны с торчащей из них рукоятью синоби-гатаны.

— Он справился. — свистящий шёпот духа-хранителя, пригревшегося в траве у его ног, вызвал у самурая недовольную гримасу. Но возразить ему было нечем.

— Ты обещал…

— Он нарушил запрет, Ватацуми! — отрезал Хандзо, стараясь не смотреть на хранителя. — Если не я, то его накажут боги!

— Ты ему ничего не рассказал, старик! Он не знал о запретах! — зло прошипел миниатюрный дракон, ощерившись на самурая пастью, полной острых клыков. — Богам больше нет дела до смертных! Они проиграли и упустили свой шанс править этим миром! Твой внук ошибся. Всего лишь сбился с Пути. Помоги ему!

Вихрь вокруг сакуры словно уловил настроение спорщиков и усилился. Он взвыл — по-волчьи тоскливо и протяжно. Взвыл, подхватив опавшие лепестки с земли, и взметнул их высоко в небо, раскручивая безумную карусель устремившейся в небеса спирали.

— Нельзя помочь тому, кто добровольно отдаёт себя демону. Единожды заполучив власть над человеком, демон обретает её навсегда. Мой внук более не принадлежит себе. Он стал Одержимым…

— Бой на Грани Миров! Подготовь его, обучи Танцу Теней! — продолжал настойчиво шипеть дракончик, обвивая змеиное тело вокруг ножен с мечом и гарантировано запечатывая их собой. — Во имя Рода!

Вихрь кружащихся лепестков резко уменьшился, уплотнился, формируя изменчивый танцующий кокон — чуть выше человеческого роста, шелестящий и распространяющий дурманящий, чарующий аромат сакуры… И частично скрывающий силуэт женщины, ступившей на ковёр весенней травы. Один её шаг оборвал игру разбушевавшегося ветра и лепестки сакуры плавно обрушились на землю, устилая всё вокруг явившейся богини нежно-розовым покрывалом.

— Пресветлая… — тихо прошептал самурай, аккуратно убирая в сторону чашку с сакэ, и плавно сменил позу, усаживаясь на пятки и почтительно касаясь земли лбом, — прошу простить Вашего покорного слугу. Я должен был…

— Ты не справился, Хандзо-сан. — укоряюще произнесла темноволосая женщина, в фривольно распахнутом кимоно небесного оттенка. — Но ещё можешь исправить свою ошибку.

— Неужели это так необходимо сотворить именно моей рукой? — спросил самурай глухим и надтреснутым голосом.

Карминные, чуть припухлые губы богини мягко изогнулись, выражая сочувствие и понимание грустной улыбкой.

— Дух тёмного дракона, овладевший моим потомком, причинит миру людей неисчислимые беды. Выполни свой долг, Охотник. Защити людей и исправь своё упущение. — размеренно говорила она, присев рядом с Хандзо и приподняв его лицо за подбородок. — Мы проиграли. И должны сохранить лицо…

* * *

Мой мир изменился.

Ощущения не обманывали. Земля, вода, даже воздух пах как-то иначе. Они были послушны чужой воле. И повиновались мне с большой неохотой. Особенно деревья.

— Ответь же мне! — с досадой в голосе произнёс я, саданув кулаком по стволу гигантского разлапистого кусуноки (камфорное дерево). Кёдзю (дерево-великан), возрастом не менее тысячи лет, проигнорировал меня и в этом, разве что в шуме листвы появился оттенок недовольства. Растерянно оглядевшись по сторонам, я разочарованно вздохнул. Деревья отказывались со мной говорить. А без их помощи не получалось выбраться из леса. Заблудиться в выдуманных лесах выдуманного мира…

— Срезал путь, называется! — привычно ругнулся я, словно обращаясь к невидимому собеседнику. — Потеряться в трёх соснах! Топографический кретинизм?!

— Ж-ж-жалкий с-с-смертный, — новый голос в сознании прозвучал отчётливо, несмотря на присвист и шипение. — З-забавный. И ж-ж-жалкий. Помогу. Иди на с-с-север.

— Мне что, по мху на дереве ориентироваться? Хватит шипеть. Ты меня раздражаешь, чешуйчатое! Говори нормально!

— Ты утратил власть над внутренним миром. Но по-прежнему можешь изменять себя и то что тебе принадлежит. — покладисто отозвался дух дракона. — Решение в твоей голове. Думай. Обратись к предкам. Внемли их мудрости.

Раздражённо дёрнув плечом, я вновь огляделся и безнадёжно окинул взглядом коварный густой лес. Кусуноки-кёдзю. Деревья-великаны. Абсолютно одинаковые, как будто их штамповали на одном заводе. Неудивительно, что я заплутал.

— Решение в моей голове. Мудрость предков… — повторил я слова дракона, — изменять то, что мне принадлежит. А если…

Лес недовольно шумел листвой. Кроны великанов практически полностью закрывали небо, не пропуская слабые лучи заходящего солнца. Деревья нависали, давили, угрожали.

— То, что мне принадлежит…

А что мне принадлежало? Домашняя шёлковая рубашка, брюки и прочие мелочи мужского туалета. Пальцы задумчиво коснулись стальных застёжек на рукавах.Воображение не подвело и спустя пару секунд в моих пальцах крутанулась плоская и тонкая стальная игла. Присев на корточки, я выкопал руками небольшую ямку и, сосредоточившись, возвал к водам. Мир сопротивлялся, не желая поддаваться даже в такой малости. И всё же он уступил. Ямка заполнилась водой.

— Никогда не думал, что пригодится школьное образование. История и физика. Невероятно! — прошептал я себе под нос, в подробностях представляя процесс намагничивания иглы и, завершив его, опустил её на водную гладь. — Мудрость предков…

Крутанувшись пару раз, игла уверенно указала направление.

— Азимут есть, — уверенно шепнул я, поднимаясь на ноги, — пора наконец разобраться кто здесь хозяин. Уже скоро, дедушка. Уже скоро…

Холмы начинались у самой опушки леса и уходили на север широкой грядой, образовав естественную долину, в центре которой возвышалась возведённая моим предком крепость. Её усечённая пирамида грозно топорщилась коньками изогнутых крыш и острыми зубьями стен, прикрытых галереями для стрелков. Стоило мне приблизиться к распахнутым воротам, как раздался громкий гортанный выкрик. И мой дальнейший путь продолжался под прицелом по меньшей мере полусотни старинных мушкетов.

— Забавная форма ностальгии, — хмыкнул я, ощущая на себе взгляды стрелков, — смешно. До мурашек.

— Это призраки. — вновь неожиданно влез тёмный дракон. — Они для тебя почти не опасны, но могут как минимум задержать.

Его реплика пришлась весьма кстати. Из распахнутых ворот, с яри и нагинатами наперевес выбежал десяток упакованных в самурайскую броню воинов. Украшенные рогами шлемы, стальные изящные мэнгу, сложносоставные элементы пластинчатой защиты — за мной пришла гвардия времён становления сёгуната. Аккуратно и деловито взяв меня в стальное кольцо, самураи застыли в боевых стойках, готовые взорваться каскадами приёмов, что не оставят мне ни единого шанса.

— Ты… — ведомый наитием, произнёс я, невежливо ткнув пальцем в воина с нагинатой, стоящего у меня на пути, — открой лицо.

На мгновение повисла тишина. Самурай чёрно-золотой пластинчатой броне поначалу даже не шелохнулся. Его не смутил ни повелительный тон, ни бесцеремонное обращение. Однако…

Мэнгу, закрывавшая всё лицо воина, негромко щёлкнула и отошла, повинуясь держащей её руке. Он обнажил лицо. Знакомое и врезавшееся в память.

— Нисимура Кен. — утвердительно произнёс я, слегка склонив голову, выказывая искреннее уважение и приветствуя одного из своих верных Слуг.

— Мне приятно знать, что Вы запомнили меня, господин. — отозвался воин, слегка наклонив голову.

— Геройская смерть во благо рода Хаттори не могла быть забыта. Мы почитаем Нисимуру Кена как истинного героя. Имена всех прошедших Ритуал Призыва высечены на стенах Мацумото. И так же сожалеем об утрате лучшего из наставников.

— Прошу прощения, господин, за то что оставил службу в такой момент.

— Вы спасли мне жизнь, Нисимура. Ваша добровольная смерть сделала тэнгу в несколько раз сильнее. Мы смогли одолеть Мастера. Если ваши потомки проявят себя с наилучшей стороны, семья Нисимура обретёт Ка-Мон. Заслуги одного человека не могут стать достаточно весомым поводом для обретения дворянского статуса… Вы должны понимать это. Я хочу убедиться, что потомки рода Нисимура продемонстрируют мне все лучшие качества своего предка: честь, преданность, открытое сердце и силу.

— Мой сын должен справиться. Вы можете положиться на асигару. Верность нашей семьи принадлежит вам. — Нисимура сменил стойку, аккуратно уложив маску у ног, — и всё же, после смерти Стражи также приносят отдельную клятву верности всему роду Хаттори. А Старейшина дал насчёт вас вполне однозначное указание. Прошу, позвольте нам сопроводить Вас. Хандзо-сама приказал сопроводить Вас к нему.

Нагината Кена устремилась лезвием в небо, а вслед за ней и оружие остальных Стражей. Почётный караул, бля…

— Старейшина? Дал приказ задержать главу рода? — наигранно удивившись, развёл руками. — Скажите своим, пусть перестанут целиться. Спина чешется от их взглядов. И уйдите с дороги.

— Если Вы не подчинитесь воле Старейшины, мы будем вынуждены применить Силу. — самурай оценивающе взглянул на меня, сделав акцент на втором слове и глубоко поклонился, — Ваш покорный слуга просит дозволения сопроводить Вас к Старейшине рода Хаттори.

Призраки воинов, воссозданные моим предкам, ничем не уступали реальным прототипам. Мне не справиться с десятком обученных и тренированных Ветеранов. А если их будет прикрывать Учитель, мои шансы и вовсе скатываются к нулю. Но Клинок остаётся Клинком в любой ситуации. Он всегда готов к бою. В этом его Предназначение…

— Ты говорил о Силе… — обращаясь к Нисимуре, я закатал рукава рубашки. Выставив перед собой правое предплечье, я отрешился от действительности и осторожно позвал, вливая тонкий ручеёк. Сжатый кулак медленно раскрылся, кисть изогнулась, подстраиваясь под возникшую из пустоты рукоять двуручного меча. Отступив на шаг назад, я продемонстрировал часть своих навыков в фехтовании — раскрутил смертоносную вязь финтов и ударов, вынудив закованных в броню самураев отшатнуться и вновь приготовить своё оружие к бою.

— Стоять! — гаркнул Нисимура, осаживая Стражей, намеревавшихся поднять меня на копьях.

— Ты говорил о Силе. Готов ли ты выступить против Жнеца Идзанами? — насмешливо поинтересовался я, расслаблено опустив руку с мечом.

— Взаимный цугцванц. — хмуро ответил Нисимура, не спуская глаз с клинка, украшенного узорами из цветов хиганбаны. — Любое развитие событие оборачивается трагедией. Неужели Вы готовы убивать тех, кто посвятил своё посмертие роду Хаттори?

— Мне лишь нужно пройти. И каждый, кто встанет на моём пути, будь это сам Будда… — с удовольствием процитировав деда, я небрежным вращением меча нанёс несколько секущих ударов, с лёгкостью разрезавших каменную брусчатку дороги, — … каждый будет сражён. Таков Путь.

— Таков Путь, — смиренно согласился Нисимура и отошёл в сторону, давая мне пройти, — но это не Путь Воина.

— Это Путь Ронина… — бесстрастно парировав его словесный выпад, я перестал раскручивать клинок и быстрым шагом вырвался из кольца Стражей.

Распахнутые ворота из толстых дубовых балок, обитых железом, медленно затворились за моей спиной, стоило мне перешагнуть незримую черту и ступить на территорию замка. Затворились, отрезав пути к отступлению. Но я и не собирался отступать. Сердце вело вперёд. Вело, указывая на прямую дорожку, вымощенную белым камнем и укрытую сенью смыкавшихся над ней крон кусуноки-кёдзю.

Но моё внимание привлекала небольшая стела, установленная у истоков дорожки. Скромный каменный столб, обвитый змеиным телом дракона и покрытый искусной резьбой — у свете заходящего солнца клинопись иероглифов тускло мерцала залитым в вырезанные углубления золотом и серебром. Спираль драконьего тела как будто закрывала некоторые символы, но оставшихся вполне хватало, чтобы прочесть высеченное на камне предупреждение.

— Ступивший на Дорогу Совести должен пройти её до конца. — прочитав послание золотых иероглифов, я задумчиво нахмурился и позволил Жнецу Идзанами вернуться в ножны. Преследовало стойкое ощущение его бесполезности.

Глаза соскользнули на следующий столбик символов, тускло отливающих серебром в лучах заходящего солнца.

"Дорога Совести укажет ему на ошибки. Дойти до конца или погибнуть. Таков Путь."

— У предков было отменное чувство юмора. — выдохнул я, ступая на белые камни дорожки и посмотрел на свою цель: изящный дворец, выстроенный на вершине холма. — Ты продумал всё до мелочей, старик. Время уроков прошло. Настал черёд испытаний.

* * *

Он встретил её у ворот замка. Высокий, седовласый, в расшитом золотом кимоно цвета ночи. Аккуратно подстриженная бородка, тёмные любопытные глаза, чуть округлое лицо. Редкие морщины только подчеркивали его почтенный возраст. Завидев его, Алекса ни на секунду не усомнилась в том, кто стоит перед ней. Стоит ли говорить, что она ошибалась?

Прекратив вращать педали, девушка по инерции проехала последние метры и плавно зажала рукоять тормоза, останавливаясь в двух шагах от старика.

— Моё почтение, Хандзо-сама, — сказала она ровным, ничего не выражающим голосом, и не покидая седла, низко склонила голову, — и да пребудет с Вами мир и покой.

— Ты умна, хоть и поспешна в выводах, — нехотя констатировал старик, — и как истинная женщина, чрезмерно любопытна. Зачем ты пришла, Проклятая? Тебе здесь не место!

— По праву Крови! — с вызовом ответила Алекса.

— Ты ещё не часть рода Хаттори. Одной крови недостаточно. — категорично отрезал её собеседник, укоризненно качая головой. — Твой поступок заслуживает наказания. А от тебя за десяток ли пахнет предательством. Этот благоухающий аромат невозможно спутать ни с чем!

— И чем же пахнет предательство? — поинтересовалась девушка, установив велосипед на подпорку, и одёрнула мундир.

— Миндалём.

Её лицо, прикрытое тенью и козырьком военного кепи, по-прежнему не выражало никаких чувств. Но тяжёлый, пахнущий кровью взгляд, обращённый ему в глаза, неожиданно заинтересовал язвительного старика.

— Люди называют меня Ватацуми-но Ками. — представился он, вытянув руки и накрывая левой ладонью подставленный кулак. — Хаттори-сама не счёл необходимым обращать на Вас внимание. Впрочем…

— Дракоша! Как же я рада тебя видеть! Ты столько раз спасал Леона… — неожиданно воскликнула Алекса, сбросившая маску отчуждённости, и, приблизившись, порывисто обняла дракона, скрывающегося под личиной человека. — Я так давно желала познакомиться с тобой! Но Леон говорил, что ты сильно пострадал в битве с наёмником из клана Луэн. Ты уже восстановился? Как ты себя чувствуешь?

Седовласый старик вздрогнул и даже недовольно скривился. Подобная фамильярность между человеком и духом-хранителем всегда казалась недопустимой и внушающей ужас. Но на деле…

Ватацуми поддался эмоциям и неуверенно заключил девушку в краткие объятия… и чуть было не задохнулся от затопившей его волны удовольствия. Он вздрогнул ещё раз, когда её губы мазнули его по щеке, а глубокие тёмные глаза оказались напротив.

Глубокие, тёмные, доверчивые и в тоже время бездонные, они таили в себе непонятную для духа угрозу.

— Дракоша! Почему ты молчишь?

— Не называй меня так, женщина! — раздражённо ощерился Ватацуми. — Иначе однажды…

— Ты наложишь мне в тапки огромную кучу драконьего дерьма, а я в неё обязательно вляпаюсь? — иронично перебила его девушка, несмешливо излагая свою версию развития событий. — Не надо вести себя как кот!

Духа-хранитель застыл на месте, возмущённо хватая ртом воздух.

— Не злись. Мы обязательно возведём родовое святилище в твою честь. Я читала о таких. Тебе точно понравится. А как они стильно выглядят… — беззаботный щебет Алексы сбивал дракона с толку, но фраза о святилище на мгновение затмила всё остальное и он погрузился в блаженные размышления, — и нам понадобится твоя помощь!

— Моя помощь? — вздрогнул старик, очищая сознания от всех мыслей и по-иному посмотрел на заболтавшую его девицу. С уважением посмотрел. — Что ты хочешь от Хранителя рода Хаттори?

Алекса Бладштайнер очаровательно улыбнулась и спокойно ответила:

— Я хочу защитить своего мужа.

— Он ещё не твой муж. — с сожалением покачав головой, дух неожиданно смолк, тщательно осматривая Алексу с головы до ног. Его глаза на пару секунд заполыхали чистым Светом. Громко хмыкнув, дракон неверяще покачал головой и вновь по-иному взглянул на стоявшую перед ним девушку. Он даже сменил облик, превратившись в миниатюрного дракончика, что ненадолго завис в воздух перед Алексой. Она любопытно склонила голову набок и протянула руку, безбоязненно поглаживая его по шипастой голове.

— У нас появился шанс, госпожа, — прошипел он, с невысказанным удовольствием подставляясь под ласку. — Следуйте за мной, я провожу Вас к этому старому хрычу. А по пути мы сможем обсудить один довольно важный вопрос…

* * *

Тени.

Полупрозрачные, нечёткие, пепельно-серые… Они толпились вокруг, заступая мне путь, заглядывали в лицо, хватали за одежду и тянули назад.

Призраки.

Сотни, тысячи теней. Тысячи знакомых и никогда не виденных мной лиц. Они шептали и кричали — обвиняюще и жалостливо, укоризненно и со злостью, печально и разочарованно.

Их голоса постепенно сводили меня с ума.

Шаг. Ещё один из того пути, что мне предстояло проделать. И ещё шаг. Казалось бы, что в этом сложного? Привычно понять ногу и переставить ногу вперёд, коснувшись камней дороги сначала пальцами босых ступней, а после плавно перенести оставшийся вес…

— Ты не справился, Кеншин! Не защитил семью, но спас свою никчёмную жизнь! — звеня от напряжения, негодовал голос в моих ушах. Голос, что мог принадлежать лишь моему отцу. — Ты отпустил врага, не взяв с него плату кровью! Будь ты проклят во веки веков, предатель!!!

Каждое слово отца хлестало больнее кнута. Стиснутые зубы противно скрипели эмалью. Придавленный грузом вины в прямом смысле этого слова, я еле-еле передвигал ногами. Каждый сделанный шаг давался труднее предыдущего. Не пройдена и десятая часть пути, а сил не осталось. Идиллическая картинка дороги оказалась лживой обёрткой, скрывающей стальные петли охотничьих силков…

— Мы умирали за Вас, господин! Мы шли на смерть во имя Рода Хаттори, оставив свои семьи без отцов, сыновей и братьев! Вы могли не допустить всего этого!!! — нестройным хором низко гудели призраки моих гвардейцев. Опалённые, изуродованные посмертными ранами, в лохмотьях военной униформы, потрясающие руками. — Вы оплатили урон Вашей Чести нашей кровью, а не своей!!!

Споткнувшись на ровном месте, я неловко упал, с размаху приложившись лицом о каменную брусчатку и остался лежать, не у силах подняться и продолжить путь. Теплая лужица крови медленно растекалась под головой, затекая в канавки между камнями и окрашивая всё в пурпурно-алые цвета.

— Слабак! — презрительно прозвучало над моей головой. — Годы подготовки прошли впустую! Настоящий Клинок невозможно сломать или согнуть!

Кровь из рассечённой левой брови заливала половину лица, частично лишая зрения. С трудом перевернувшись на спину и сфокусировав правый глаз, я увидел Наставника, вышедшего из толпы теней и нависшего надо мной. И постиг глубину его разочарования.

— Мне стыдно, что я называл тебя господином, — процедил он перед тем как развернуться и пропасть из виду. — Здесь тебе самое место…

У каждого из нас есть свой предел. И пусть мой разум понимал, что всё происходящее не более чем плод моего же воображения, пусть холодная логика способна была противопоставить всему происходящему минимум с десяток веских контраргументов. Пусть. Это были не голоса призраков, мой собственный. Это были не слова ушедших за грань, а мои собственные слова, произносимые в худшие моменты моей жизни.

— Ты подвёл нас!!! — слитно прогремело в моём сознании.

Это стало последней каплей, переполнившей мою чашу. Я громко заплакал, размазывая по лицу кровь и слёзы, не стесняясь никого и ничего. Одинокому человеку некого стесняться. Душа кричала, а вслед за ней кричал я. Кричал, отчаянно пытаясь подняться на ноги. Кричал, когда понял, что не способен на это и просто пополз вперёд.

— Сынок… — едва слышно прошелестел мамин голос, а в растрёпанные волосы на затылке ласково проникли её пальцы. — Ты делаешь маме больно… Как в тот день, когда вернулся домой и не посмел подойти. Я ходила среди вас, одинаковых в своих ужасных доспехах и остановилась точно напротив тебя, но ты даже не пошевелился, играя в стойкого оловянного солдатика! Ты так и не простил меня, Кенши, мой маленький Кенши…

Камни Дороги Совести отразили мой по-волчьи тоскливый вой потерявшего всё человека. А следом пришла ненависть. Ненависть к самому себе. К тому, кто всё это допустил. К тому кто не смог, не справился, не защитил. Убийственная, всепоглощающая ненависть, граничащая с безумием. Я ненавидел и желал ему немедленной смерти…

* * *

Беспощадная воронка зародившегося в грозовых небесах вихря тонким хоботом протянулась к холмам. Бушующая стихия с невообразимой лёгкостью вздымала в воздух тяжёлые комья земли, вырывая деревья вместе с корнями, разбирая крепостные стены по камешку и, играючи раскрутив новые игрушки в воздухе, сталкивала их между собой, превращая в мелкое крошево, утягивая всё выше и выше, в ненасытное чрево мрачных, ползающих электрическими разрядами туч.

Хаттори Хандзо созерцал.

Он величественно восседал на обычной циновке, устроившись у подножия ступеней, ведущих к дворцу на вершине холма, в трёх шагах от Дороги Совести. Но взгляд его был обращён не на бурю, жадно пожиравшую внутренний мир его внука.

Хаттори Хандзо смотрел как по белым камням широкой дороги медленно бредёт, вставая и вновь падая, сломленный и раздавленный виной человек. Его единственный потомок.

Хаттори Хандзо созерцал — бесстрастно, пустым, ничего не выражающим взглядом пронзая бредущего внука чуть ли не насквозь, изучая его страдающую, вывернутую наизнанку и постепенно угасающую душу. Самурай исполнил свой долг и лишь наблюдал за исполнением приговора. Скованный традициями намертво, он не мог позволить себе ни сострадания, ни слабости, ни милосердия.

Хаттори Хандзо умирал вместе с ним. Молча, не дрогнув ни единым мускулом на лице, не изменив позы и ничем не выдавая бушующего в душе шторма.

Грязновато-серая воронка вихря неумолимо приближалась, небрежным танцем сдирая псевдоматерию мира снов и поглощая её огромными кусками. Ещё немного и всё закончится.

Хаттори Хандзо прикрыл глаза…

И удивлённо распахнул их, услышав громкий и мелодичный женский голос:

— Старейшина! Я прошу дозволения разделить наказание со своим мужем!

Преодолев секундное замешательство, самурай резко оглянулся. По одной из боковых дорожек парка в его сторону решительно шла хорошо знакомая жемчужноволосая девушка, затянутая в грубое чёрное сукно солдатского мундира. На её руках, словно грудной ребенок, удобно устроился миниатюрный ленточный дракон, ластившийся к ласкающей его загривок ладони с неукротимостью котёнка.

Старик Хандзо неверяще покачал головой, осознавая, какую глупость сотворил его внук. И немедленно попытался исправить содеянное, однако, усилие воли, направленное на то, чтобы вышвырнуть девчонку из мира снов, пропало втуне.

— Тебе здесь не место, женщина! — раздражённо прорычал самурай в ответ. — Не вмешивайся!

— По праву Крови! — вновь крикнула Алекса, продолжая целеустремлённо идти к старику. — Его вина — моя вина!

Хандзо против воли залюбовался ей — распущенные волосы развевались на ветру, на бледных щеках полыхал взволнованный румянец, а плавные и уверенные движения таили в себе грацию опасной хищницы…

— Не говори глупостей, девочка, — смягчился он, признавая за ней определённую правоту и уважая силу её духа, — твои порывы чисты и искренни, но это вовсе не тот случай, когда заступничеством можно что-то исправить. Меж вами нет священных уз, а что до крови… Твои способности необычны, но даже они не всесильны, чтобы сравниться с Ритуалом Принятия в Род. Процесс ещё не завершён. И спустя какое-то время тебе суждено станешь прежней. Смирись и отступись от Леона…

— Он умирает! — Алекса остановилась возле Хандзо и устремила тревожнвй взгляд вперёд. — Он умирает, дедушка! Ватацуми сказал что ты должен разрешить помочь ему, иначе Лео даже не увидит меня!!!

Дракончик негодующе зашипел на категорично замотавшего головой самурая и презрительно плюнул в него комком лучистого Света.

— Дедушка, пожалуйста… — прошептала Алекса, молитвенно сложив ладони лодочкой и опустилась перед стариком на колени. — Дозволь мне помочь ему. По Праву Крови.

— Этого недостаточно. — глухим голосом ответил Хандзо и отвернулся, не в силах смотреть в пылающие надеждой глаза Алексы.

— У неё будет ребёнок, замшелый ты пень!!! — вдруг взревел дракончик, — Вот о каком Праве она говорит!!!

— Чтоооооо???!!! — хором воскликнули Хандзо и Алекса, уставившись на парящего над ними духа.

А на небесах ослепительно сверкнула молния. И умирающий мир заплакал вслед за гибнущим создателем…

Глава 7 Дочь Кузнеца

* * *

— Старик, неужели ты думал что они по ночам свитки под одним одеялом читают? — ехидно парировал дух-хранитель, вьющейся лентой выписывая в воздухе хитроумные вензеля и наслаждаясь произведённым эффектом. — А тебе, девочка, следует поменьше нервничать! Что вы на меня так уставились?! Время уходит!!

Алекса несколько раз хватанула ртом воздух, непроизвольно скрестив руки на животе, и, залившись густым малиновым румянцем, негромко выругалась. Выпустив пар, она неверяще покачала головой и, словно позабыв о том, что ещё недавно спрашивала разрешения, и не сказав ни слова, гордо и решительно шагнула к дорожке на которой умирал её мужчина.

Шагнула навстречу своей смерти.

— Столько лет прошло, а ты так и остался игрушкой в руках богов, Ханздо, — прошипел дракончик и вновь презрительно сплюнул, перед тем как устремиться вслед за уходящей девушкой. Обогнав её меньше чем за мгновение, дух в полёте увеличился до привычных размеров и громогласно взревел, устремляясь навстречу идущей буре. Хранитель не мог остановить, но мог отсрочить неизбежное, давая Алексе призрачный шанс на успех.

И только старый самурай, ошарашенный неожиданной новостью, остался недвижим, провожая дракона и девушку странным взглядом. Внутри него шла борьба. Принципы послушания, впитанные чуть с не с молоком матери, боролись против желания сохранить семью. Защитить, сохранить, уберечь… Пойти против прямого приказа богини-праматери? Немыслимое! Но оно становилось для него всё более реальным — с каждым утекающим мгновением, с каждым решительным шагом девушки, приближающейся к смертельной для неё границе.

— Нет мне прощенья, Пресветлая… Это моя семья. И ради них я пойду даже против Вашей воли! — прошептал Хандзо, вновь принимая расслабленную позу и сосредоточившись, отчётливо проговорил, зная, что будет услышан даже сквозь ветер:

— Дозволяю…

Алекса Бладштайнер на мгновение остановилась и, обернувшись через плечо, благодарно кивнула. Голос старика в её сознании дрогнул и стал стал тише:

— Не в моих силах помочь ещё хоть как-то, разве что советом. Теперь это только его Дорога Совести и она не тронет никого больше. Но мой внук не справится один. И не должен был. Его чувство вины обострено до предела, а душа обнажена и уязвима как никогда. Беззащитный, слабый, неспособный отличить внушение от реальности. Он уже сдался…

— Клинок сломался. — задумчиво откликнулась Алекса, перебив старика и ступая на белые камни. — И должен быть перекован. Я же говорила, что исторические хроники можно будет читать детям вместо сказок!

— Почему ты уверена что справишься?

Девушка вновь приостановилась и прошептала:

— Я не могу не справиться. Я же дочь кузнеца…

* * *

В некоторых случаях страдания души переходят в физическую боль. Остаётся только кричать. Громко, на пределе собственных возможностей, не в силах противостоять рвущемуся изнутри воплю. Кричать, выплёскивая всё до капли, в надежде, что пустота принесёт блаженное облегчение…

Ноги предательски подкосились. В очередной раз. Рухнув на колени, я неловко завалился на бок и тонко заскулил, уподобившись брошенному в канаве щенку и размазывая по лицу маску из крови и слёз. Кем я был в те мгновения? Уж точно не гордым самураем, привыкшим сражаться до конца с неизменной улыбкой на устах.

Клинок сломался. Вновь.

Однажды я всё же смог собрать себя по кускам, чуть ли не точечной сваркой. На вторую попытку сил не осталось. Клинок сломался.

Тени ушедших за грань людей продолжали кружить вокруг, сливаясь в полупрозрачный серый вихрь. И на этот раз у них были лица тех, кого я убил. Они обвиняли. Укоряли. Стонали от причинённых страданий, ведь далеко не каждому я дарил лёгкую и быструю смерть. Мне хотелось спрятаться от их голосов, а получилось только заткнуть уши руками и свернуться клубочком.

Это не помогало.

— Хва-а-а-а-атит! — мой отчаянный крик только раззадорил мёртвых. — Хва-а-а-а-атит, пожалуйста!!!

И моя просьба была услышана. Внезапно в заунывные пение призраков вплёлся совершенно иной голос. Мелодичный, звенящий от напряжения и переполненный неподдельной яростью. Женский. Такой знакомый и такой родной. И очень требовательный.

— Ты не можешь со мной так поступить! Вставай! Вставай, Лео, ты нужен мне! Не смей умирать!

Алекса шла ко мне, продираясь сквозь вязкую завесу из кричащих призраков. Её глаза полыхали злостью и обидой, жемчужные волосы пышным облаком взметались и вновь опадали на плечи, а ноги заметно подрагивали, указывая на то, что ей приходится преодолевать нешуточное сопротивление. Но она шла.

И спустя несколько секунд уже оказалась рядом — опустившись на одно колено и требовательно вцепившись в воротник моей рубашки:

— Не смей умирать, Лео…

— Поздно, Алекса, — прохрипел я, пытаясь приподняться и опираясь на руку, — слишком поздно. Оставь меня и беги…

Чувство вины перед ней ворохнулось и тоже запустило в душу безжалостные калечащие когти. Вот только моя невеста не собиралась давать мне время на переживания и наматывание соплей на кулак.

— Лжец! — тяжеловесная оплеуха обожгла правую щёку, — Ты говорил что любишь меня! Это твоя любовь?!

Пощёчина подействовала… Отрезвляюще?! Ошалело помотав головой, я вдруг понял — если моя вина и есть в чём-то, то только не в этом! А невеста всё не успокаивалась и продолжала:

— Трус! — левая щека также украсилась отпечатком девичьей ладони, в ухе зазвенело, а в голове окончательно прояснилось, — Ты просто побоялся на мне жениться! Трус!

Девушка вновь замахнулась и раскрыла рот, готовясь разразиться новой порцией обвинений. Оскалившись на неё словно зверь, угодивший в капкан, я перехватил её руку за запястье и…

Осознал, что со мной происходило всё это время. Видимо, выражение лица было соответствующим, потому что Алекса сразу сориентировалась и, поднырнув под моё плечо, попыталась поднять меня на ноги.

— Вставай, неженка, вставай, черти тебя задери!!! — натужно пропыхтела она, больно саданув локтем в бок. — Потом я тебя пожалею, только давай выберемся отсюда, пожалуйста!!!

Меня хватило лишь на согласное мычание и судорожное перебирание ногами. Но мы всё таки встали.

Тени ушедших протестующе и бессильно взвыли, размазываясь в пространстве сплошной пеленой вращающейся воронки поглотившего нас вихря. Превозмогая вновь навалившийся груз вины и слабость, опираясь на дрожащую от напряжения девушку и буквально зарывшись лицом в её ароматные волосы, я с трудом сделал сначала один шаг, другой, третий…

И вихрь поглотил нас.

* * *

Сквозь беспамятство неуверенно доносились обрывки чего-то горячего спора. Эмоциональные, хлёсткие, язвительные. Так способны спорить только те, кто вместе прожил сначала целую жизнь, а потом и ещё пару-тройку столетий сверху. Как бы то ни было, ругались дедушка и дракон самозабвенно. И жутко мешали спать. Выровняв дыхание, я едва заметно приоткрыл глазам, чтобы понаблюдать за представлением вживую.

—…твоя вина и только твоя! Иначе почему вдруг у него возникли от тебя тайны? Сидел бы молча, пока не возникнет потребность или сам не позовёт! — ехидно шипел дух-хранитель, обращаясь к проекции моего предка, расхаживающей по комнате взад вперёд. Сам дракончик тоже предпочёл энергетическое воплощение и удобно устроился на подлокотнике дивана возле меня и Алексы, раздражённо топорща иглы костяного гребня и угрожающе шевеля усами. Выглядело… забавно. С трудом сдержав смешок, я поймал себя на мысли, что всё закончилось хорошо. Иначе всё было бы совершенно иначе. А раз так…

— Заткнись, чешуйчатое! — огрызнулся Хаттори Хандзо, указывая на меня пальцем: — Он уже не ребёнок! Я не воспитывал Леона, а давал ему знания! И старался как можно чаще бывать рядом!

— Свечку держать было необязательно, — откликнулся я, потягиваясь и громко зевая, — хотя избежать частичной блокировки всё равно не получилось бы. Вы вообще слышали о личном пространстве?

Под боком одновременно со мной сонно завозилась Алекса. Недовольно ткнув кулачком в бок, она дёрнулась после моих слов и, едва касаясь губами моего уха, тихо спросила:

— А что… Дедушка за нами подсматривал?

Дух предка молитвенно сложил ладони, но я был непреклонен и согласно качнул головой. Реакция последовала незамедлительна. Алексе нашлось что припомнить и она не стала сдерживаться.

— Мерзкий старикашка! — увесистая диванная подушка пролетела сквозь проекцию, — Извращенец!

— Он ещё и подсказывать пытался… — как бы невзначай добавил я, мстительно улыбаясь дедушке, — и комментировал!

Дракон самозабвенно ржал. Подушки полетели одна за другой, по-прежнему не причиняя старику физического вреда, но он от них старательно уворачивался.

— Шапито! — буркнул я, поцеловав невесту в висок и крепко прижал к себе: — Хватит с него. Пора уже поговорить всерьёз…

— Будет знать, хрыч старый! — воинственно заявила Алекса, напоследок погрозив дедушке кулаком и тесно прижалась ко мне: — Ты говори… А я посплю ещё. Только вслух говорите, я ведь теперь тоже слышу как вы громко думаете.

Укоризненно покачав головой, я погладил девушку по голове и заботливо уложил её на диван. Духи к тому времени скрытно перебазировались на кухню — дед наверняка знал где лучше всего устроить засаду. Его терпению лично мне оставалось только позавидовать.

— Отлично выглядишь, дедушка Хандзо, — холодно сказал я через несколько минут, выгребая из холодильника тарелку с сасими и соусницы, — похоже, что проблемы с энергетикой уходят на второй план?

Вопрос был задан не спроста. Проекция духа выглядела настолько реалистично, что у непосвящённого не возникло бы и тени сомнений — перед ним живой человек из плоти и крови, а вовсе не образ гостя из далёкого прошлого. У меня так вообще возникло желание и перед ним положить завёрнутые в салфетку палочки. Устроившись за столом напротив меня, дух буквально излучал недовольство и обеспокоенность. Но на вопрос ответил:

— Новые мериадины приживаются гораздо быстрее, чем я рассчитывал. Добавим к этому единение Инь и Ян, связавшее ваши души во время слияния. К счастью, ранг владения бахиром у тебя и Александры примерно одинаковый. Установился прочный и надёжный баланс.

— Хорошие новости, — кивнул я, вооружившись палочками и щёлкнув ими в воздухе, — зачастую сопровождаются нюансами. Расскажешь или это подождёт?

— Подождёт. Мы должны обсудить ЧТО нам теперь делать дальше. — спокойно сказал старик Хандзо и поманил к себе дракончика. — Это чешуйчатое недоразумение хранит род Хаттори на протяжении почти тысячи лет.

Дух-хранитель скользким угрём проскользнул в широкий рукав кимоно предка и выглянул у него из-за пазухи, в отместку укусив старого самурая за мочку уха. И смолчал, впервые за долгое время не продемонстрировав отвратительного характера. Это настораживало.

— Боюсь, что у нас недостаточно времени для соблюдения всех приличий и церемоний. Прежде чем мы начнём обсуждать насущные проблемы, ты должен завершить привязку, как Всадник. — продолжал говорить Хаттори Хандзо. — Сейчас.

Ломтик сырого лосося, смоченный в соевом соусе, на мгновение завис в воздухе, прежде чем отправиться в рот. И в это мгновение я успел отрицательно помотать головой.

— Лео, ты не понимаешь! — раздражённо вздохнул старик. — Ты должен…

— Сунуть голову в пасть дракону? — перефразировав один из афоризмов, я потянулся за новым кусочком рыбы. — И не подумаю. С меня хватит! Надоело делать то, в чём ничего не понимаю. Сначала ты мне всё объяснишь. Потом выслушаешь меня. И только тогда, возможно, что мы сделаем всё именно так, как ты сказал дедушка!

Духи коротко переглянулись.

— Парень прав, Хандзо. Не будем повторять прежних ошибок. — прошипел дракончик и развернулся ко мне: — Ты можешь звать меня Ватацуми. И кстати, твоя женщина обещала святилище в мою честь!..

* * *

Как известно, многие мифы и легенды основаны на реальных событиях и фактах. Малоизвестных событиях и фактах. Даже зная где искать, люди зачастую не в силах продраться и постичь глубокий смысл древних преданий, искусно замаскированный аллюзиями, метафорами и иносказаниями…

— Синергетический эффект при прямом взаимодействии… — подытожив мои объяснения, Алекса подвинула к себе свой офицерский планшет и торопливо сделала несколько пометок стилусом. Мне доставляло неподдельное удовольствие наблюдать за ней со стороны. Наблюдать и думать о том, насколько удивительны бывают хитросплетения судеб.

Разговор с духами многое прояснил, но, вопреки их настоянию, не привёл к немедленным действиям. Мне требовалось время, чтобы как следует переварить новую информацию и… закончить некоторые насущные дела. И я как раз занимался одним из таких, пытаясь максимально доступно разъяснить невесте некоторые нюансы нашего положения.

А она, вопреки моим ожиданиям, проявила воистину научный подход.

— Коэффициент рассеивания известен? Хотя откуда? Не думаю что в 16 веке вообще задумывались о чём-то подобном!

— Общее усиление способностей к манипулированию бахиром на расстоянии до трёх метров. Эмпатия и телепатия в пределах сотни метров. — пожал я плечами с некоторым сожалением. — Полноценная замена смартфонов невозможна. В записях Адептов Тени есть несколько упражнений для совместных тренировок для усиления эмпатической связи. На выходных начнём практику. Тебе не помешает подтянуть некоторые навыки.

— Эй! — угрожающе сощурилась невеста и погрозила мне пальцем. — То, что ты — моя половинка, не помешает мне как следует поколотить тебя, Леон! И уж поверь, навыков для этого у меня более чем достаточно!

— Половинка… — мой тяжёлый вздох как нельзя соответствовал настроению, — вот кто бы мог подумать, что подобная дичь может оказаться правдой?!

Согласно запутанной и весьма старой легенде, некогда люди представляли собой совершенно иных существ. Двуединых в одном теле. Могучих, мудрых и совершенных настолько, что тогда ещё молодым богам эти существа внушали угрозу. Не знаю, насколько точно легенда отражала события тех времён. Боги настолько опасались человеческих прародителей, что задумали и осуществили коварнейший план, разделив двуединых напополам. И тем положили начало существованию новой, куда более слабой расы. Потомки двуединых остро ощущали свою неполноценность — память крови нашёптывала об утраченных возможностях, будоражила воображение и не давала забыть, управляя людьми на уровне инстинктов и подталкивая к поиску утраченной половинки.

Дедушка Хандзо тонко намекнул — отыскать свою женщину не так сложно, как научиться взаимодействовать с ней. Единение душ в следствии ритуала стало лишь первой ступенью и впереди нас ожидало ещё множество трудностей и преград…

— Лео! Лео! — требовательно звала Алекса, выдернув меня из задумчивости за рукав пальто, надетого по случаю запланированного визита к князю Морозову. — У нас проблемы!

В подтверждение своих слов девушка сунула мне под нос свой смартфон с открытой перепиской. Непонимающе уставившись на дисплей, я сфокусировал взгляд на имени контакта и вопросительно изогнул бровь:

— Брат 3? Ты же говорила, что у тебя их только двое.

— Это Герхард. Младший, самый вменяемый и сообразительный. Ты всё прочитал?

Мой взгляд вновь переместился на смарт, пробежался по строчкам последнего сообщения и не отыскал причин для беспокойства.

— Мои старшие братья, Адольф и Арнольд, уже в Сибирске. Отец в курсе. И если ты помнишь, я официально помолвлена. Не с тобой! — глухо зарычала Алекса, видя моё непонимание. — Они разнесут здесь всё, чтобы вернуть меня домой и отдать Шереметьевым!

Поперхнувшись от неожиданности, я рефлекторно поправил тугой воротник рубашки и скривился:

— Пусть только…

— Это мои родные братья, Лео! Их нельзя убивать!

Алекса развила неожиданно бурную деятельность, заметавшись по квартире и спешно облачаясь в форму. Происходящее начинало меня раздражать. И в этот момент заиграла мелодия на моём смарте.

— Лёха, мне немного некогда, — быстро сказал я, принимая вызов, — перезвоню позже!

— Боюсь, что позже актуальность моего звонка перестанет быть столь животрепещущей, друг мой, — нервно хохотнул староста, — а может и звонить будет некому!

— Что случилось?

— У нас дуэль. Я не мог отказаться. Два на два. Через полчаса. Площадь Восстания. Жду…

Короткие гудки сброшенного вызова прервали мой так и не заданный вопрос. Алекса бросила на меня тревожный взгляд и я ответил ей утвердительным кивком.

Она не ошиблась. Проблемы уже начались…

— Еду с тобой! — сказала Алекса тоном, не терпящим возражений. — Может у меня получится уладить всё миром?

Примерно две сотни лет назад в Российской Империи произошло одно из крупнейших народных восстаний против имперской власти и династии Рароговичей. Тысячи людей выходили на центральные площади больших и малых городов, блокируя правительственные здания — с оружием в руках, требуя перемен, ни капли не сомневаясь в собственной правоте и намереваясь идти до конца. В тот день, 14 декабря, окончательно рухнуло крепостное право, а кланы аристократии резко утратили главенствующее положение в стране. В тот день династия Рароговичей обрела полноправных граждан и хороший противовес во внутриполитических играх. В память об этом, в каждом городе появилась площадь Восстания.

Монумент павшим революционерам Сибирска внушал почтение и трепет — скульптурная группа, представлявшая собой сборище представителей всех социальных классов Империи, возвышалась над немногочисленными прохожими, подавляя их габаритами и грубостью форм. Стоя у подножия памятника, я невольно ощущал себя лилипутом, вместе с тем отдавая дань уважения неизвестным мастерам, что сумели столь достоверно передать участников памятного Восстания.

— Традиции Империи удивляют меня всё больше. Назначать встречу перед дуэлью, да ещё в центре города… — поделившись мыслями, я обрдряюще хлопнул Соколова по плечу. — Ты не виноват. Сожалею, что дружба со мной неизбежно приносит тебе неприятности.

— Это неофициальные традиции, Лео. — отозвался рыжий, рассеянно раскручивая в руке карманные часы на длинной цепочке. — Несмотря на Уложение, дозволяющее аристократом самостоятельно улаживать вопросы чести, конкретно наша дуэль относится к разряду неофициальных и запрещённых. Согласовать её условия перед зданием правительства… — Лёха замялся, не зная как объяснить очередную дворянскую блажь и в итоге брякнул как есть, — вопрос престижа, особенно среди молодых аристо!

Февральские ветры настойчиво пытались пролезть под одежду, выхолаживая из организма последнее тепло. Соколов оглушительно чихнул и зябко поёжился. Алекса же словно не замечала холода — привычная бледность её лица подёрнулась едва заметным налётом румянца. Девушка заметно волновалась и постоянно оглядывалась, желая увидеть братьев первой.

В том, что Алексея вызвали именно они не оставалось никаких сомнений. Парни перехватили его сразу после деловой встречи в городской управе и довольно бесцеремонно потребовали сообщить моё местонахождение. Как оказалось, в городе они находились уже около суток и никак не могли напасть на мой след. Вот только братья Бладштайнеры допустили небольшую ошибку — упустили одну немаловажную деталь, посчитав мещанский статус моего друга достаточным поводом, чтобы взять рыжего за шкирку и хорошенько тряхнуть.

А меня он позвал чтобы решить вопрос чести. Раз и навсегда…

Иногда мне очень импонировал его подход.

— Опаздывают! — недовольно скривился Соколов, в очередной раз захлопнув крышечку часов и раскрутив цепочку. — Это возмутительно! На дворе не май месяц!

Согласно угукнув, я повернулся к скульптурной композиции спиной и привычно прогнал цикличный оборот энергии по организму. Февральская стужа как будто ослабила хватку, к кончиках замерзающих пальцев приятно закололо. Стремительно темнело. И только островки света вокруг уличных фонарей разгоняли сжимающиеся объятия подступающей ночной мглы.

Звонкий цокот каблуков заставил меня резко развернуться. Алекса первой увидела братьев, вывернувших на площадь из-за одного из зданий. Увидела и стремительно рванула к ним, желая предотвратить то, что ещё не случилось.

— Стой! Ты забыла зачем они приехали?! — крикнул я ей вслед, бессильно сжимая кулаки. Она как будто не слышала меня. Налетев на них с радостным визгом, она бросилась на шею сразу обоим. И я ничуть не удивился, когда увидел в руках одного из них блестнувшую в свете фонаря сталь инъектора.

— Дура… — мой шёпот вызвал у Лёхи сдержанный ироничный смешок, но от комментариев друг предпочёл воздержаться.

Звучно швыркнув носом, он утешающе похлопал меня по плечу:

— Они всё равно не причинят ей вреда. Главное, чтоб не умыкнули. С остальным разберёмся.

— Значит пошли разбираться! — зло рыкнул я, наблюдая как невеста бессильно обмякла на руках у одного из братьев. — Эй! Бладштайнеры! Есть разговор!

Лёха ошибался лишь в одном. Главное было — удержать Дракона…

* * *

Только сблизившись с братьями Алексы на расстояние нескольких метров, я понял с кем предстоит иметь дело. Понял, вдоволь насмотревшись на почти двухметрового амбала, обладающего носом со свежими следами перелома. Покосившись на друга, шёпотом спросил:

— Это ты его так на дуэль вызвал?

— Когда я сказал, что они взяли меня за шкирку это не было поэтическим преувеличением! — радостно оскалился рыжий, хрустнув пальцами и сбрасывая с плеч пальто, и громко сказал, обращаясь к Бладштайнерам: — Здесь принято обговаривать условия запрещённых дуэлей. Но я предпочту, чтобы с вами говорила моя сталь!

При ближайшем рассмотрении братья Алексы значительно глубже раскрывали однажды данную ей характеристику. Тогда она назвала их оружейниками. А передо мной стояли молотобойцы. Высокие, широкоплечие, с короткими военными стрижками, серебрившимися в свете луны. Молодые, с яростно блестящими глазами и благородными правильными физиономиями. И по ощущениям, уже давно достигшие ранга Учитель.

— Господь Бог создал оружие дабы слабые сравнялись с сильными. Но не запретил сильным его использовать. — отозвался один из братьев, отстраняя второго себе за спину и заступая нам путь: — Раз вы желаете говорить на языке стали, я — Адольф Бладштайнер, не стану вам в том отказывать.

Договорив, он, как и Лёха, сбросил с плеч зимнее пальто на брусчатку площади, оставшись в свитере крупной вязки, и играючи отцепил от пояса небольшой кузнечный молот на средней длины рукоятке. Спустя всего мгновение оружие окутало малиновое свечениепризванной Адольфом стихии и молот резко увеличился в размерах. Раза в четыре, не меньше. Перехватив его обеими руками, Бладштайнер раскрутил вокруг себя смертоносную мельницу и завершил её красивым финтом, что больше подходил для боевого шеста.

— Не передумали, детишки? — нагло усмехнулся он, направив на нас ударную часть молота, светящуюся алым. — Просим прощения и уходим? Хотя… Стоп! Хаттори?!

Я на него даже не посмотрел, пропуская мимо себя прыгнувшего вперёд Лёху. По-мальчишески тонкий силуэт друга рванулся к молотобойцу, оставляя за собой полупрозрачный фиолетовый шлейф, свойственный стихии Рун. Звук их столкновения прозвучал в вечерней тиши Сибирска тревожным набатом… Но я на него даже не оглянулся. Меня интересовал второй брат…

Арнольд медленно отступал назад, продолжая держать Алексу на руках. Хищно ощерившись, я дал Тьме выплеснуться наружу, облачаясь в доспех, пылающий чёрным пламенем.

— Отпусти её! Она принадлежит мне!

— Она принадлежит только семье! У тебя нет прав требовать! — спокойно ответил Арнольд, с любопытством склонив голову на бок. — Моя сестра — маленькая и ещё глупая девочка, которой ты задурил голову, Хаттори! Отступись, пока ещё можно!

Каждое его слово отзывалось во мне гремящим эхом, раздувая и без того беспощадный пожар ярости. Потянувшись к девушке разумом, я почувствовал её борьбу — её организм отчаянно пытался преодолеть действие инъекции, самостоятельно расходуя внутренние резервы накопленной Алексой энергии. Решение пришло неожиданно.

Перенаправив бушующие во мне эмоции в поток бахира, я запустил его по связывающим нас нитям Единения. Как говорил дедушка: то, что стало целым, уже нельзя разъединить…

Алекса выгнулась дугой и громко закричала. По её меридианам щедро заструилась заёмная Сила. Смешавшись с изначальной, она встряхнула девичий организм гремучим коктейлем и выплеснулась наружу — мою невесту окутало точно такое же чёрное и обжигающее пламя.

Арнольд не успел отреагировать и огонь немедленно перекинулся на него, жадно цепляясь во всё, до чего успел дотянуться. Парень закричал в унисон с Алексой, но так и не выпустил её из рук, но удержаться на ногах не смог и рухнул на колени. Его судорожные попытки призвать собственную Силу на помощь помогали с переменным успехом — алое свечение "доспеха крови" успешно сдерживало распространение чёрного огня, но не могло остановить его там, где пламя уже пожирало живую плоть.

— Лео! Сзади!

Резко развернувшись на месте, я присел на одно колено, принимая размашистый удар молота на скрещенные предплечья. Тьма сгустилась, образовав над ними выпуклый круглый щит. Адольф гулко выдохнул, вкладывая в удар всю доступную силу.

Б-О-О-О-М-М-М!!!

Остаточная энергия молота оказалась столь велика, что мои ноги с треском проломили брусчатку площади Восстания. Щит Тьмы лопнул, обратной гравитационной волной отшвырнув Адольфа назад. Молотобоец пролетел в воздухе пару метров, врезался в Соколова и легко сбил моего тщедушного друга. Дальше они покатились кувырком, под звон вылетевшего из рук оружия, беззастенчиво охаживая друг друга локтями и кулаками.

Вновь обернувшись к Арнольду, я обнаружил, что он сумел грамотно воспользоваться передышкой и даже бережно уложил полыхающую сестру на скамью под уличным фонарём. Окрестности площади уже визгливо оглашали сигнализации припаркованных в отдалении авто и возмущённые крики местных жителей. Где-то вдалеке голосисто завыла сирена.

Арнольд вооружился точно таким же молотом, прошедшим чудесную трансформацию и вдобавок ко всему облачился в уже знакомые мне "Латы Цепеша".

— Опричники не одобрят… — укоризненно заметил я, неспешно дополняя "доспех тьмы" элементами Света и Духа.

— Давно пора привыкать использовать новые "техники", а не рефлекторно использовать старые. — осуждающе проскрипел дедушка. — Поспеши. Ватацуми едва сдерживает твою "тёмную испостась". Вслед за ним наступит и мой черёд, но и меня надолго не хватит.

— Спасибо, дедушка, — мысленно шепнул я, — всегда знал что ты не бросишь меня!

— Судьбу благодари, олух! И вообще твоя женщина обещала назвать твоего сына в мою честь! Это ей ты обязан всем! Если бы не ваше дитя…

— Одному — святилище, второму — имя… Стоп! — мысленно заорал я, остановившись как вкопанный и пропустил горизонтальный удар молотом.

Мир закрутился, ноги преступно легко оторвались от земной поверхности, меня завертело и на приличной скорости впечатало в фонарный столб.

— Наше дитя…?! — ошарашенно выдохнул я, мотая головой в бесплодной попытке избавиться от звона в ушах.

— О чём вы разговаривали весь вечер, раз она тебе не сказала? — удивлённо спросил дедушка. — Ладно, всё потом!!! У тебя почти не осталось времени! Разберись с этими кузнецами и спрашивай у неё сам!

Фонарь обиженно моргал, осыпая меня потоками искр. Прохрипев нечто нечленораздельное, я одним прыжком оказался на ногах…

И едва успел принять первый из шквала обрушившихся на меня ударов. Арнольд с хэканьем орудовал двуручным молотом, вращая им не хуже чем монахи-даосы своими шестами. Ударная часть металась из стороны в сторону, постоянно пробуя "Доспех Инь-Ян" на прочность и не давая вздохнуть. Нырнув в спасительный транс, я с трудом смог вырваться из навязанного мне ритма боя, ухватился за обжигающее Силой древко оружия и что есть мочи боднул Арнольда в переносицу.

Бладштайнер пошатнулся, крепко вцепившись в молот обеими руками, рванул его на себя и дал мне мгновение передышки.

Попросту подпрыгнув на месте, я скрутил тело, усиливая инерцию полным оборотом вокруг своей оси и что есть сил зарядил Арнольду ногой в челюсть, усиливая удар гравитационным выплеском. Молотобоец не смог удержаться на ногах и отлетел на добрый десяток шагов, рухнув у подножия скульптурной композиции. Сталь его молота огорчённо зазвенела у меня под ногами.

Отыскав взглядом Лёху, я с облегчением выдохнул — друг пошатывался, но вполне уверенно стоял на своих ногах. Уроки Мастера Витара не прошли даром.

А вот Алекса…

Над ней, с задумчивым философским видом, нарочито пренебрежетильно игнорируя свет проблесковых маячков от приближающихся полицейских машин, стоял седовласый мужчина лет пятидесяти на вид. Девушка уже пришла в себя и сумела потушить защищавшее её пламя. Алекса что-то горячо говорила, а мужчина глубокомысленно кивал, размышляя о чём-то своём, пока не увидел меня.

— А вот и зять… — насмешливо протянул он, оглядев меня с ног до головы, и осуждающе покачал головой: — Какой-то он у тебя… Узкоглазый!

Первой не сдержалась Алекса, вслед за ней слабо улыбнулся и я, а хохот будущего тестя заглушил даже визг тормозящих полицейских машин…

Глава 8 Диктат Обстоятельств

* * *

В принципе мышления любого опричника искусственно заложены сложные логические последовательности, позволяющие носителю производить холодный и безукоризненный анализ происходящего в режиме нон-стоп. Этакий интуитивный внутренний голос, таящий в необъяснимых предчувствиях массивы переработанной подсознанием информации. Создавшая институт Опричного Приказа, династия Рароговичей обладала множеством секретов и не стеснялась применять их, не скрывая отблеска древних знаний. Тогда ещё Царство Российское нуждалось в независимых и непредвзятых слугах Порядка. И получило их.

Дарованная опричникам система обучения превращала обычных Одарённых в живые "вычислительные машины", чья скорость принятия решений превышала человеческую в несколько раз, а методы отличались повышенной эффективностью. Особые тренировки разума и коррекция психики органично сплетались с ритуалистикой и мистицизмом, порождая касту служителей закона, истинно верующих в Закон. Безусловно лучшая из всех систем обучения, если бы не один нюанс. Зачастую требования Закона беспощадны и неумолимо требуют неукоснительного соблюдения. Поэтому ни один опричник априори не может сознательно пойти против заложенной в него программы. Даже если расследуемое им дело касается близкого ему человека.

Никакой эмоциональной заинтересованности. Всё во имя Служения. Всё во имя Закона.

— … И да свершится что дОлжно, и справедливая кара неизбежно настигнет виновных, потому как все равны перед лицом правосудия…

Скачущий негромким эхом, шёпот Аскольда ошалевшим тушканчиком метался в клетке стен его кабинета. Опричник сидел за массивным рабочим столом из тёмного моравского дуба — удобно откинувшись в мягком глубоком кресле, задумчиво перебирая пальцами холодные каменные бусины чёток. Каждое слово сопрождалось тихим щелчком, бусины сталкивались, аккомпанементом приглушённых ударов задавая ритм повторяемой по кругу мантры. Мантры, призванной обеспечить непредвзятость суждений.

— И да свершится что должно…

Повторив это не менее дюжины раз, опричник вздрогнул. Его льдисто-голубые глаза полыхнули ослепительной короной, как солнце во время его затмения, полыхнули энергией жизни, пробуждаясь от глубокого зимнего сна и наполняясь свечением.

— И да свершится что должно… — в последний раз прешелестели его губы и застыли, скованные болезненным ощущением оттаивания. Остывший до тридцати градусов организм пробуждался из спячки, а сердце восстанавливало привычный ритм, заново разгоняя кровь по сосудам.

Аскольд очнулся, стряхивая с себя остатки сонного оцепенения. Использованная им практика позволяла основательно замедлить большинство процессов тела, перенаправив энергию на работу мозга. В таком состоянии опричник становился чем-то вроде мощного компьютера, способного напрямую работать с подсознанием. Скорость и качество обработки информации возрастали кратно…

— С возвращением в мир живых, старший! — ехидное приветствие от дверей кабинета разорвало царящее в нём безмолвие в клочья. — Мы уже начали беспокоиться, Айсберг, уж больно ты глубоко призадумался. Ты отсутствовал больше суток!

Явственный упрёк в голосе младшего напарника опричник воспринял в привычной манере — возвёл очи горе и… промолчал, прислушиваясь к ощущениям организма. Чувствительность возвращалась к нему яростными наплывами, тепло растекалось по телу раскалённой лавой, прожигая кровеносные русла внутренних "рек", разгоняя стылый поток по самым отдалённым уголкам разветвлённой системы кровеносных сосудов.

Старшему опричнику стало теплее и на душе — всё же его возвращение из анабиоза не прошло незамеченным. Какое-никакое, а внимание. Впрочем, в тесном коллективе боевой тройки Приказа и не могло быть иначе.

У дверей кабинета, привалившись спиной к косяку, стоял Еремей. Самый молодой из всех, только недавно окончивший практику в столице и потому отчаянно недолюбливающий провинцию, в которую его занесло распределением. Отлипнув от точки опоры и зашарив руками ко отделанному серебром поясу, оплетающему тёмно-синий кафтан с меховой опушкой, парень стелющимся шагом приблизился к старшему.

—… разогретое вино со специями, — на столешницу, сверкнув серебром цепочки на на фоне оплётки из грубой темно-матовой кожи, бумкнулась пузатая фляжка-термос, — Мы уже уладили все формальности. Чрезвычайный ордер согласован с Управлением Приказа. Группа силовой поддержки закончит подготовку к операции в течении ближайших полусуток. Раньше никак, всё таки не каждый день приходится готовиться к штурму военной базы крупного отряда наёмников.

— Основания? — холодно поинтересовался Аскольд, приподнимаясь в кресле, и повёл плечами. Отчаянно ломило в спине. Сказывался возраст — опричник уже разменял шестой десяток, хоть и продолжал выглядеть на тридцать пять. Цапнув фляжку слегка подрагивающей рукой, Аскольд отвинтил пробку и с наслаждением глотнул пряного глинтвейна. Но при этом его вторая рука сделала неопределённый жест. Напарник понял его абсолютно правильно и ответил:

— Следуя вашему указанию, сотрудники технического отдела произвели выемку всех записей с камер видеонаблюдения в районе спорткомплекса "Ратоборец". Интересующая нас личность зафиксирована не менее дюжины раз, временной интервал пребывания в окрестностях составляет около двадцати минут как до появления объекта "Рагнар", так и после. Возвращался он уже без комбинезона.

Последнюю деталь напарник Аскольда преподнёс с неким намёком на собственные заслуги. Старший едва заметно поморщился и тяжело вздохнул:

— Отменяй. Ордер мне на стол, операцию сворачивай и забудь как страшный сон. Войнушки захотелось?!

— Но Закон…

— Будет соблюдён во что бы то ни стало, Еремей! — рыкнул Аскольд на возмутившегося младшего. — Крови аристократов возжелали?! Власть в голову ударила?! Закон справедлив и не может отталкиваться от догадок! Карьеристы, чтоб вас демоны пожрали!

— Мы держим его за жабры! — взьярился напарник в ответ. Но это была холодная и аргументированная ярость. Праведная. — Вероятность его соучастия и связей с объектом "Рагнар" выше семидесяти процентов. Вам Платова мало?! Платов, Лихачёв… Кого этот сумасшедший самурай казнит следующим?! Объявит вендетту Артелям? Они как раз дали ему отличный повод. Загляни в сводки, там…

— Просто заткнись и делай как я сказал, — устало отмахнулся Аскольд. — Можешь потом написать жалобу в Управление. Не забудь указать в ней свои амбиции и титул предполагаемого преступника.

— Все равны перед…

— Заткнись. Ордер мне на стол. И уясни: фанатикам нет места в Приказе. Предвзятость суждений, пусть и в праведных целях, недопустима. К ордеру приложи суточную сводку и местонахождение Леонарда Хаттори. Выполнять!

Дисциплина Опричного Приказа не оставила Еремею ни малейшего шанса. Парень сдержанно кивнул и молча удалился.

Вновь наступила тишина, изредка разрезаемая отдалённым стуком дверей и гулким топотом сапогов и ботинок — здание Сибирского отделения Опричного Приказа продолжало жить в собственном, тягучем ритме. Прикончив остатки вина, Аскольд покинул уютные объятия кресла, сбросил с себя верхнюю одежду и, открыв неприметную дверь в дальнем углу кабинета, попал в скромную ванную комнату. Холостой образ жизни, проведённой в основном, на службе Империи, предполагал максимальный комфорт рабочего места.

Двадцать минут спустя, посвежевший и сменивший одежду старший опричник вернулся к столу, предварительно настежь распахнув двустворчатое окно кабинета. На тёмной лакированной поверхности, сразу подле вмонтированной бронзовой плашки с принадлежностями для письма, его дожидалась жидкая стопка свежераспечатанных документов.

Сводка новостей соответствовала ворвавшемуся в кабинет февральскому холоду. Опричник слегка поёжился — в теневой части города начался передел сфер влияния. Рейдерский захват сразу трёх речных причалов и примыкающих складов обошёлся Артелям большой кровью. Но победители радовались недолго. Спустя полчаса, в разгар добивания выживших бойцов "лихачевской" группировки, на место происшествия прибыла ударная полусотня наёмников "Вьюна" при поддержке двух единиц лёгкой бронетехники. Картины, созданные воображением, подменяли сухие строчки криминальной сводки, калейдоскопом ярких образов — Аскольду явственно почудился запах гари, отзвуки криков боли и ярости, искажённые гримасами лица погибших. Тряхнув головой, он отогнал видения в сторону и задумался.

С момента ЧП в "Ратоборце" прошло всего два дня, а город уже погрузился в хаос. Стычка в порту всего лишь стала одной из множества. Опричник спокойно дочитал первую страницу сводки. Перестрелки, налёты, массовые драки на улицах — Левый Берег лихорадило и трясло. И везде порядок наводился огнём и мечом наёмного отряда. Полиция прибывала разве что к шапочному разбору и происходящее слишком уж смахивало на…

— Князь будет недоволен. — пробормотал опричник и поморщился, как из-за зубной боли, обращаясь к отсутствующему собеседнику: — Мы договаривались о другом, Леонард…

* * *

Официальную помолвку Леонарда Хаттори и Александры Бладштайнер отмечали с размахом. И начали прямо на площади Восстания, бесстыдно вовлекая в празднество всех, кто попался под руку. Первыми жертвами разгула широкой русской души стали полицейские, прибывшие на место несанкционированной дуэли. На краткие мгновения у меня возникли определённые сомнения, что полицию удастся обезвредить таким необычным способом. Возникли и развеялись как дым, стоило появиться слуге рода Бладштайнер с ящиком шампанского в руках. Уверенно выдернув из него пару бутылок, будущий тесть неспешно приблизился к ближайшему силовику.

— У рода Бладштайнер сегодня праздник. Дочь единственную замуж выдаю. Выпей, служивый, за здоровье и счастье молодых! — степенно произнёс аристократ, вглядываясь в угрюмое лицо стража правопорядка.

— Не положено, ваше благородие, — щёлкнул каблуками полицейский, заметно сбледнув с лица, — служебные обязанности не…

— Ты меня уважаешь? — Теодор Бладштайнер не стал мелочиться и зашёл с козырей. Бутылка требовательно толкнула полицейского в грудь. — Пей!!! И начальства не бойся, заступлюсь…

Хлопок откупоренной бутылки и фонтан пены из дымящегося горлышка поставили в этом разговоре точку. Началось форменное безумие. Пользуясь положением, мой новоявленный родственник за считанные минуты организовал масштабную пьянку, раздавая сопровождающим его слугам приказы и рассылая их в длительный вояж по улицам города — посланцы должны были предлагать бесплатную выпивку каждому встречному и громко извещать население о произошедшей помолвке. Размах поражал.

И что самое интересное, со мной Теодор Бладштайнер не разговаривал до самого прибытия в особняк, снятый и обустроенный Алексой для нашего совместного проживания. Перепоручив меня и дочь заботам слуг, патриарх Бладштайнеров с головой погрузился в организацию спонтанного приёма…

Музыка гремела и надрывно кричала — так, что содрогались украшенные лепниной стены и едва слышно звенел хрусталь роскошной люстры, освещающей просторный зал для приёмов. Безумные хороводы цыганской пляски вихрем цветастых платьев мчались по кругу, с притопом и гиканьем, то сжимаясь в тугой "бутон" плотными кольцами из танцоров и музыкантов, то "распускаясь" лепестками страстных пар, не выпускающих друг друга из цепких объятий. Голоса поющих цыганок гармонично сливались с бесноватым стаккато терзаемых скрипок и безжалостным перебором гитарных струн. И вместе с тем подчинялись ритму, что задавали бубны и кастаньеты в руках танцовщиц. Первобытное неистовство происходящего захватывало настолько, что я наклонился вперёд, пожирая глазами открывшееся зрелище. Пальцы невольно впились в перила балкона. По спине промчались табуны мурашек, волосы на голове практически встали дыбом, а ноги против воли пытались сорваться в пляс. Стоит отдать должное — русские аристо знали толк в развлечениях.

Музыка звала, побуждала, требовала подчиниться, отдаться… И успешно завлекала всё новых и новых жертв из числа гостей, всё прибывающих и прибывающих на праздник. В основном это были молодые представители благородных семейств Сибирска — лёгкие на подъем, не скованные условностями, как их старшее поколение, с радостью отдающие долг вежливости пригласившим их главам рода Бладштайнер и Хаттори. Некоторые из них с лёгкостью вливались в круговерть лихой пляски, на лету подхватывая бокалы шампанского и ничуть не стесняясь окружающих. Наблюдая за ними с балкона, я мысленно поражался тому как сильно изменилась моя жизнь. Изменилась и продолжает меняться день ото дня, даруя новые впечатления и продолжая удивлять.

— Признаюсь, не так я себе представляла собственную помолвку. — с нотками грусти прозвучало за моей спиной.

Обернувшись, я на мгновение застыл с приоткрытым ртом. Невеста смущённо хихикнула, не скрывая удовольствия от произведенного эффекта и крутанулась на месте, демонстрируя себя со всех сторон:

— Это дедушка посоветовал. Тебе следовало бы поучиться у него не только смертоносным приёмам…

Угольно-черная юката с золотистыми узорами камона Хаттори плотно облегала талию Алексы, подчёркивая достоинства её и без того изящной фигуры широким пояском. Распахнутое у воротника, одеяние частично оголяло плечи, а ладони девушки выглядывали сквозь вырезы в просторных рукавах. Сложная причёска, заплетённая лентами по всем канонам моей родины, выгодно обнажала шею девушки, акцентируя внимание на её внешней хрупкости и утончённости.

Мой поклон она приняла как должное — едва кивнула и на мгновение смежила веки. Краткий момент неловкости, возникший следом, на время заполнил ту пустоту, что порождали наше стеснение и нерешительность.

— Подумать только, — продребезжал в моём сознании дедушкин голос, — как род продолжать они не стесняются, а тут взглянуть друг на друга боятся!

— Дедушка Хандзо! — хором отреагировали мы, вскинув головы и чуть было не выпалив это вслух.

— Вот подарите мне внука, тогда и отстану! А до той поры вам придётся терпеть и молчать в тряпочку!

Обменявшись с Алексой понимающим взглядом, я тихонько вздохнул и глазами указал на первый этаж гостиной, намекая на то, что нам пора бы уже присоединиться к всеобщему празднику. Невеста отрицательно качнула головой, мягко улыбнулась и поманила меня за собой, отступая к дверям покоев, что только что покинула. Вопросительно вскинув брови, я последовал за ней и…

— Полагаю, теперь тебе следует оставить нас наедине, Сандра. — сказал глава рода Бладштайнер, удобно расположившийся в кресле у мирно потрескивающего пламени в камине. — Буду признателен, если ты возьмёшь на себя обязанности хозяйки этого вечера. А нам с ханом Забайкальским давно пора кое-что обсудить.

На едва заметный оттенок угрозы последней фразы невеста отреагировала странной полуулыбкой, шутливо погрозила мне пальцем и, сделав изящный книксен, затворила за собой двери.

И в следующее мгновение…

* * *

Иногда течение событий подхватывает человека вопреки его самым отчаянным барахтаньям — так речная стремнина забавляется опавшей листвой, то выталкивая её на поверхность, то завлекая в глубины водных потоков и упокаивая на дне на веки вечные. Знакомство с новыми родственниками, официальная помолвка и праздник, обязанности главы рода и командира наёмного подразделения… всё смешалось в одну кучу, безжалостно погребая меня под завалами дел и забот. Ни вдохнуть, ни выдохнуть, только мчаться вперёд ошалелой белкой, без устали вращающей колесо.

Но стоило мне "вынырнуть" и, глотнув воздуха, начать выгребать в нужную сторону, жизнь в очередной раз подтвердила мои подозрения — у незримых кукловодов, там, наверху, совершенно иные планы…

Залитое светом пространство диспетчерской гудело и бурлело десятками голосов, мельтешило пятнами камуфляжной формы и мерцанием мониторов. Оглядев гомонящих офицеров связи, периодически срывавшихся с места с распечатками докладов, я никак не мог отыскать на их лицах ни единого признака беспокойства. И потому удивлялся спокойной деловитости тех, кто вот уже сутки активно участвовал в небольшой войне, начало которой я бессовестно проспал в объятиях любимой женщины. Небольшой и, на удивление, победоносной войне.

Левый берег Сибирская сам падал мне в руки и происходящее настораживало. Внутренние разборки преступных группировок, вопреки существовавшим ранее договорённостям дали моим людям отличный повод для силового вмешательства. К моему пробуждению и введению в курс дела Сибирск практически полностью лишился группировки "лихачевских" и Артели — застоявшиеся наёмники "Вьюна" и "Ушкуйников" действовали с непонятным мне энтузиазмом и ошеломляющей эффективностью, за двенадцать часов умиротворив разбушевавшихся бандитов и вернув на улицы города утраченный покой. Но война ещё не окончилась.

— Сейчас самый опасный период, хан, — рассудительно отметил Артур Кононов, исполнявший обязанности моего заместителя, и потряс кипой документов в руках: — Победные реляции! И предвестники настоящей войны, что может начаться, если мы начнём упиваться плодами первых успехов!

— Давай не так возвышенно и по существу. Я — аристократ, но не это вовсе не означает, что в докладах нужно сохранять литературный стиль. Чем ты так недоволен, "Арт"?

Моё укоризненное замечание возымело благоприятный эффект и бывший контрразведчик заметно расслабился.

— Выжившие не покорятся и залягут на дно. — выдохнул подчинённый, перестав тянуться. — Для наведения порядка недостаточно усиленных патрулей. Свободной территории нужен новый хозяин.

— Не можешь победить — возглавь? — заинтересованно хмыкнул я, прикидывая варианты и разочарованно скривился, вспоминая о том, что клан Во Шин Во очень ловко отстранился от подобной роли ещё в самом начале нашего сотрудничества. Старина Сяолун слишком хорошо понимал, что чужаку могут простить многое до тех пор, пока он остаётся в чётко обозначенных рамках. Криминал Сибирска не мог допустить его усиления. На игровой доске города ещё хватало как различных фигур, так и игроков, до поры до времени таившихся в тени. Карательные меры "Вьюна" всего лишь расчистили места для тех, кто какое-то время оставался не у дел, а не решали проблему.

— Есть соображения, Артур Григорьевич? — полюбопытствовал я, отворачиваясь к стене с приклеенной к ней картой города и задумчиво скользя взглядом по линиям улиц и угловатым очертаниям кварталов Левого Берега.

Вопрос к заместителю прозвучал более чем спокойно, так, словно сложившаяся ситуация и обстановка в городе меня уже не волновали. Однако всё это было лишь прикрытием моего нарастающего беспокойства. Положение становилось всё более угрожающим. Возложенная князем задача на глазах усложнялась в несколько раз и у меня не было ни одного варианта её разрешения. Сказывался как мой возраст и отсутствие опыта в подобных делах, так и чрезмерная загруженность по всем фронтам.

К счастью, кадры решают всё.

— Мы можем сделать ставку на одного из крупных игроков и оказать ему повсеместную поддержку. А поскольку детали договорёностей такого типа принципиально не подлежат огласке, есть шанс сохранить иллюзию невмешательства. — ответил Кононов после краткой задумчивой паузы. — Профсоюз докеров выглядит наиболее подходящим союзником. Вот только…

Уловив неуверенность, я крутанулся на пятках и жестом поторопил размышления наёмника, желая понять причину столь нестандартной реакции. И жизнь в очередной раз преподнесла сюрприз.

— Они же революционеры… — как нечто само собой разумеещееся произнёс Артур и, рассмотрев на моём лице отголоски недоумения, тяжело вздохнул: — Даже не удивлён, что вы не в курсе. Коммунисты появились в Российской Империи не так давно и основным тезисом их политической программы стоит полное равноправие и уничтожение сословий…

Идея равенства будоражила умы человечества на протяжении всей его истории. В любое время, при любом социальном строе находились недовольные сложившимся порядком вещей, требующие равных прав, возможностей и отсутствия разделения социума по каким-либо признакам. Стоит ли говорить, что в обществе, построенном на Силе Одарённых, подобная идея нравиться властьимущим попросту не могла?

И если в глубокой древности подобных людей считали чудаками, то к началу двадцатого века нашей эры под влиянием неумолимого времени кое-что необратимо изменилось. Вмешался прогресс.

Самым ярким примером подобных политических экспериментов стали Северо-Американские Соединённые Штаты. Трансофрмировавшись до неузнаваемости, идеология древнегреческой демократии уронила семена на благодатную почву из многонациональной массы переселенцев, колонизировавших Новый Свет. И неожиданно дала настолько сильные всходы, подкреплённые мощью огнестрельного оружия и артиллерии, что высланные карательные экспедиции Испанского Королевства и Британской Империи обернулись полным крахом колониальной политики двух могущественных государств, целиком и полностью полагавшихся на мощь Одарённых.

Впрочем, сильные мира сего сумели извлечь из этого правильные уроки и человечество продолжило своё развитие — монархические государства серьёзно переработали подход к основной массе населения и мир, вопреки прогнозам новоявленных демократов, не изменился. Однако это вовсе не означало, что идеи равноправия перестали будоражить умы людей…

Ежедневное собрание председателей рабочих профсоюзов начиналось вполне обыденно. Арендованное для него здание исторически располагалось в непосредственной близости от речпорта Сибирска — как дань традиции и памяти той кучке энтузиастов, что полсотни лет назад встал у истоков первого сибирского профсоюза докеров. Невысокое, всего лишь в два этажа, оно ничуть не выделялось на фоне складов и ангаров, а внешний, как и внутренний вид и вовсе оставляли желать лучшего. Революционеры предпочитали не привлекать излишнего внимания, полагая что скромность и нарочитая бедность послужат их целям значительно лучше. Оглядев побитую штукатурку внешних стен критическим взглядом, я усмехнулся, припомнив некоторые выдержки из той информации, что мне предоставил клан Во Шин Во, и укоризненно покачал головой.

— Вы чем-то недовольны, хан? — поджав губы, поинтересовался встретивший меня докер, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу и зябко кутаясь в тёмно-синий пуховик. — Или, привыкнув к роскоши особняков и резиденций, ожидали и здесь увидеть…

— Заткнись, — немедленно отреагировал Кононов, выступая из-за моего плеча и толкая докера в плечо, — занимайся своим делом и не задавай глупых вопросов!

Рабочий что-то невнятно пробурчал себе под нос и набычился, но, наткнувшись на мой холодный и безразличный взгляд, что-то в нём прочитал и резко сдулся.

— Прошу за мной. — уже более громко сказал он, взбегая по выщербленным ступенькам и толкая тяжёлые двустворчатые двери. — Собрание уже началось.

— Благодарю, Артур Григорьевич. И всё же, в дальнейшем, попрошу Вас воздержаться от подобных мер. Мне любопытно посмотреть насколько наглыми могут оказаться эти ваши революционеры. Пусть дерзят. — произнёс я, кивая заместителю и взлетая вверх по ступеням. — Надеюсь, что за время переговоров город не преподнесёт нам новых сюрпризов. Целиком полагаюсь на Ваше здравомыслие.

— Вы можете рассчитывать на меня, господин, — поклонился Кононов, — мы не допустим нового витка войны в ближайшие сутки.

Ещё раз кивнув ему, я прошёл в распахнутые двери и с любопытством осмотрелся. Административное здание изнутри выглядело… Старым. Обилие трещин на стенах, облупившаяся краска, покалеченная гипсовая лепнина, скрипящие деревянные полы под ногами. Каждая деталь обстановки буквально кричала о том, насколько плохо идут дела профсоюза, хотя на самом деле годовой оборот этой организации смело мог соперничать с оборотом крупного промышленного холдинга. И этому находилось лишь одно объяснение.

Контрабанда.

Собрание проводилось на втором этаже здания. Провожатый, стянув с головы бесформенную вязанную шапочку, застыл перед входом в помещение для совещаний с выражением священного трепета на лице.

— Вас ожидают, хан Хаттори, — кое-как промямлил он, — проходите…

Церемонно кивнув ему, я нажал на потемневшую от времени медную дверную ручку. Дверь отворилась с мерзким скрипом несмазанных петель, а в мою сторону разом повернулся десяток разномастных голов. До слуха долетела неоконченная фраза человека, вещавшего с небольшой трибуны, расположенной перед дюжиной столов, расставленных полукругом:

— … таким образом мне бы хотелось использовать остаток отпущенного мне времени на посту председателя совета…

Моё появление прервало ход мысли председателя и он растерянно замолк, глядя на то, как я уверенно прошёл между столами и, остановившись рядом с ним, потянул его за рукав. Невысокий, лысеющий мужчина в скромном, но дорогом деловом костюме встретился со мной взглядом, нервно сглотнул и, сам того не желая, уступил мне место.

— Его время для выступления закончилось. — громко провозгласил я, с любопытством оглядев разношёрстную аудиторию. — Так же, как и ваши игры в революцию, товарищи. Меня зовут Леонард Хаттори. И на повестке дня у нас действительно важный вопрос.

Ответом мне был взволнованный гул голосов и…

— Мы пригласили Вас, ответив согласием на Вашу просьбу, Хан. — раздражённо взвизгнул председатель правления совета профсоюзов. — И мы не потерпим, чтобы какой-то обнаглевший аристократ распоряжался здесь как хозяин, не имея на то ни малейшего права! Вы ничем не лучше…

— Не лучше. — прервал я его возгласы и прищелкнул пальцами, выпуская наружу концентрированное яки. — Сильнее. И вам придётся с этим смириться…

Тёмная энергетика концентрированной ненависти разошлась по аудитории незримой волной, придавив всех присутствовавших к своим местам.

— Мне неинтересны ваши политические убеждения. И сегодня вы собрались здесь лишь потому что я этого так захотел…

Давление яки усилилось. Несколько человек захрипело и забилось в конвульсиях, теряя сознание. Но нашлись и те, кто сумел оправиться. Истинные лидеры этого странного объединения. Именно к ним я и обратился, продолжая неспешно вести речь с трибуны:

— Волею властителя этих земель, князя Морозова, мне даны право, власть и сила для наведения порядка на левом берегу Сибирска. Бандитское отребье, нарушившее покой граждан Империи, уже понесло заслуженное наказание. Здесь и сейчас, мы с вами решаем дальнейшую судьбу. Вашу судьбу…

Сделав долгую паузу, я перестал излучать яки и широко улыбнулся:

— Диктат обстоятельств не оставляет вам выбора. Покоритесь. Или умрите…

* * *

Чрезмерная уверенность в непогрешимости планов не зря считается одной из самых распространенных ошибок. Предполагая и просчитывая вероятности, человек неизменно сталкивается с тем, чего он предвидеть не мог. Или не захотел…

Одинокий и безусловно знакомый силуэт, застывший возле моего мотоцикла, припаркованного на набережной, не предвещал ничего хорошего. Интуиция не обманывала и требовала избежать этой встречи. А честь не позволяла трусливо развернуться и бежать без оглядки.

— Добрый вечер, Аскольд!

Ожидавший меня опричник холодно улыбнулся. Его руки как будто невзначай скользнули вдоль широкого пояса, украшенного заклёпками и цепочками, остановившись возле торчащих наружу рукояток парных револьверов.

— И тебе здравствовать желаю, Леонард. Вести о твоей помолвке дошли до меня с опозданием, потому и не заглянул на ваше празднество. — неторопливо проговаривая слова, он не спускал с меня цепкого изучающего взгляда. Но руки от револьверов убрал. А нехорошее предчувствие так никуда и не исчезло.

— Ты же не поздравлять меня заявился, Айсберг?

— По делу, Леонард. Государственному. — согласно кивнул опричник, делая шаг в сторону от моего мотоцикла и открывая обзор на его сиденье, на котором лежала свёрнутая в рулон куртка от бронекомбинезона: — Знакомый предмет?

Понимание настигло практически моментально. В горле запершило от волнение, а сердце вдруг забилось чаще и громче, бухающим барабаном отзываясь в висках и ушах.

— Стандартный БК. Сам таким пользуюсь. — с трудом возобладав над голосом, ответил я. — Тебя интересует что-то конкретное?

— В этой куртке прилагаются нашивки наёмного отряда "Сибирский Вьюн". Командирские нашивки… — со значением произнёс Аскольд. — Она проходит как вещественное доказательство по уголовному делу. Я должен задать тебе несколько вопросов, но счёл возможным сделать небольшое исключение из правил и поэтому приехал к тебе сам.

— Это моя куртка, Аскольд.

Опричник вздрогнул и заметно изменился в лице. Печаль, отразившаяся в его глазах на краткие мгновения, сменилась безразличием арктического льда.

— И да свершится что должно… — отчётливо произнёс он, встряхнув головой и за считанные секунды вынимая револьверы из-за пояса, — Именем Императора! Леонард Хаттори, вы обвиняетесь…

Глава 9 Новая партия в го

* * *

У Поднебесной Империи сразу два сердца. Одно из них — Запретный Город — гигантский дворцовый комплекс, оплот Светлоликого Императора Ижчу, чья власть простирается не только на огромную страну, но и на её многочисленных уроженцев, расселившихся по всему миру. Истинная столица Китая. А второе… Вторым сердцем Поднебесной в стал Гонконг.

И стал им по праву.

Нейтральная территория, международная торговая зона, многомиллионный и сверхсовременный город, попирающий множество традиций одним фактом своего существования. Место, где неограниченное влияние аристократических кланов и государственного аппарата вдруг обретало строгие рамки и более не притесняло, а даровало свободы. Вотчина Тёмных Кланов Китая…

— Во имя гармонии Земли, Человека и Неба, первый принц клана Луэн! — вежливо и холодно улыбаясь, шо хай¹ клана Фуисин приложила раскрытую правую ладонь к левой, сжатой в кулак, и глубоко поклонилась. — Лун тао² готов принять Вас. Прошу следовать за мной.

Дэй-младший сдержанным кивком ответил на приветствие "сандаловой палочки" и, поддавшись порыву любопытства, позволил себе на несколько мимолётных мгновений благодушного созерцания.

Невысокая, обманчиво хрупкая, грациозная. Порочные очертания женской фигуры, подчёркнутые стильным деловым костюмом, удостоились отдельного внимания, но по-настоящему его заинтересовали глаза почтительно замершей перед ним китаянки. В них Дэй-младший отыскал заинтересованность и открытое предложение — женщина, ничуть не стесняясь, оценила стоявшего перед ней мужчину и одним взглядом выразила полное согласие на любое его предложение. Даже самое непристойное.

"Красный Дракон" едва заметно дёрнул уголком рта, изобразив слабую тень улыбки, и медленно смежил веки в знак согласия. Тактика Фуисин ему начинала нравиться.

Следуя за провожатой, принц клана Луэн получил полное представление о спине и ягодицах прекрасной соблазнительницы, подобрав с десяток поэтических эпитетов и не набросав в голове не менее шести строф зарождающейся в нём баллады. Всё должно проходить по правилам. Традиции неумолимы, раз его встречает первая дочь главы клана Фуисин.

— Где-то уже такое было… — хмыкнул он, припоминая мелкую сучку Во Шин Во, посмевшую использовать его в собственных интригах, — Эта сразу метит на место рядом со мной. Что им нужно?

Ответить на эти вопросы мог лишь заказчик.

Вопреки ожиданиям гостя, встреча происходила в полностью традиционном кабинете — шёлк и дерево — стиль Запретного Города, которого официально придерживались все сторонники Императора. Луэн не ожидал, что скромные контрабандисты окажутся ярыми последователями власти. Впрочем, жуликам комфортно везде.

— Лун Тао клана Фуисин, старейшина Джианджи, — представив хозяина кабинета, шо хай с достоинством раскланялась с мужчинами и отступила на пару шагов назад, к самым дверям: — Прошу располагать мной в качестве советника, господа. При любом затруднении…

Дэй-младший с удовольствием раскланялся с девушкой, обменявшись говорящими взглядами, и, церемонно склонив голову, представился:

— Дэй, "Красный Дракон" клана Луэн. Младший глава правящей ветви.

— Мы ждали именно тебя, сын Дэя. Истинного наследника своего отца-Громовержца! — торжественно произнёс моложавый старик в классическом шёлковом танчжуане и скромных просторных брюках, восседающий на невысоком помосте. На мгновение мелькнули босые ступни — Мастер Клана плавно изменил позу и спустя всего мгновение, уверенно встал на ноги, демонстрируя скорость и ловкость молодого юноши. Спустившись с подиума, старейшина снизошёл к гостю и остановился прямо перед ним.

— Весть о возвращении "Красного Дракона" вновь внушила нам надежды на скорое разрешение одного важного дела. Взаимовыгодного для всех участвующих сторон и осуществляемого по договорённости.

— О чём пойдёт речь?

— До нас дошли вести о Вашей последней миссии. Леонард Хаттори, единственный в мире самурай-эмигрант и волею случая Хан Забайкальский.

Дэй-младший слегка поморщился, давая понять, что не стоит развивать неприятную ему тему.

— Судьба непредсказуема. Территории моего Клана граничат с Забайкальским ханством, но подданные вашего врага всячески препятствуют организации канала сбыта и появлению регулярных лазеек в своих рубежах. — размеренно продолжал Старейшина, искусно выделяя самые важные моменты интонациями поставленного властного голоса. — И дабы избежать непонимания, мы покажем яркий пример противодействия местных туземцев. Сюин, будь любезна, организуй всё для просмотра. Мастер Дэй, прошу, устраивайтесь поудобнее.

Рука Джианджи недвусмысленно указывала на выложенный из циновок мягкий уголок, направленный строго на противоположную стену кабинета с белым прямоугольником бумажного экрана. Выехавший из потолка проектор бодро пиликнул, оповещая всех о начале сеанса, свет к кабинете плавно угасал, пока зрители не заняли свои места. Устроившись в импровизированном и неожиданно мягком кресле, Дэй ни капли не удивился, когда на правом подлокотнике очутилась тонкая девичья рука. Заполучив желанное случайное прикосновение, рука исчезла, а флирт с наследницей клана Фуисин перешёл на новый уровень. Представление шло полным ходом.

Белый экран подернулся рябью помех. Со всех сторон навалилось чужое дыхание — гулкое и довольно тяжёлое. Проступившие на бумаге сугробы и присыпанные снегом деревья визуально пахнули вымораживающим душу холодом. Там где проводились съёмки, безраздельно царствовали зима и лес.

Изображение подрагивало. Камера, установленная в такт-шлеме лёгкого разведывательного комплекса, имела приличное разрение и отлично передавала мелкие детали, вплоть до отпечатков звериных лап на насте.

— Форма следов позволяет безошибочно определить принадлежность. Но вот размер и глубина… Подобные существа уже несколько раз попадали в поле зрения подразделений клана. К сожалению, все попытки зафиксировать их существование обернулись неудачей. Это не волки, а какие-то демоны. Размером с небольшого чёрного медведя и скоростью рыси. — прозвучало из уст оператора. — Вот что осталось от нашего головного дозора…

Полудюжина живописно разделанных трупов серией кровавых мазков передала значительно больше, чем мог рассказать этот человек. На его долю остались разве что детали.

— Дозор полностью состоял из Ветеранов. Боевую звезду уничтожили в течении примерно двадцати секунд. В телах… — снимающий подошёл ближе, фиксируя древко стрелы торчащее из переносицы ближайшего трупа. Ветерок ласково трепал оперение. Взявшись за древко, боец без ожидаемых приготовлений просто потянул за него, с лёгкостью вытаскивая из раны. — …обломки вулканического стекла позволяют утверждать, что материалом для наконечников служит обсидиан. Пока чтоесть лишь одно логичное объяснение подобных смертельных ранений — использование дикарями блокиратора. К сожалению, это обьяснение неспособно пролить свет на тот странный факт, что современные МПД можно пробить стрелой с каменным наконечником.

Дэй усмехнулся. Он уже не сомневался, что самое интересное в этом видео ещё только впереди. И не ошибся.

Ракурс вновь изменился. Позади что-то свистнуло, а частота отряда сопровождения сотряслась от крика — истошного порождения животного ужаса и смерти. Боец с камерой резко развернулся и замер. Перед ним, словив уже знакомую стрелу в бронированный висок, неловко завалился на бок боец охранения. Новый рывок оператора показал незавидную участь оставшегося подразделения — крупные косматые хищники ожесточённо грызли металлические фигуры бойцов, с лёгкостью выхватывая челюстями куски высокотехнологичной брони вместе с горячей, пульсирующей кровью. Кровавый пар, поднимавшийся от заледенелой поляны и заливистый волчий вой пробрали зрителя до души. Дэй рефлекторно активировал "доспех духа" и только после этого спохватился. Кровь, бьющая из тел алыми струями, будто выписывала на снегу размашистые иероглифы смерти и ужаса.

Оператор резко развернулся и шустро побежал в глубину леса. Мчащиеся навстречу инеистые стволы деревьев сливались в мутную линию, тяжёлое дыхание убегающего задавало ритм, но сугробы безжалостно гасили порыв бойца. Он завяз всего через пару сотен метров — угодил в заполненную снегом расселину и, не отыскав под ногами прочной опоры, начал тонуть. Оператор проявил недюжинную волю к жизни и вынырнул на твердый берег спустя всего пару минут активных барахтаний, без сил завалившись набок. Не помогали даже завышенные физические показатели экзоскелета. Боец скорчился в позе эмбриона. Датчик сердцебиения в углу экрана зашкаливал, сигнализируя мерцающими красными показателями, отрывистое дыхание становилось всё тише. Но оператор всё же оправился.

— Стимуляторы творят чудеса, — мёртвым и безжизненным голосом произнес боец, оглядываясь ближайшие кусты. — Меня кто-нибудь слышит?! Помогите! Это не волки! Это демоны!!!

Припорошенные снегом заросли задрожали. В кадре мелькнул автоматный ствол. В кабинете главы клана Фуисин оглушительно прострекотала очередь из Калашникова. Расстреляв подозрительные кусты, боец начал обходить их по кругу взбираясь на небольшой холмик позади них. Когда до желанной точки обозрения осталось буквально пару метров, оператора отвклекла неясная тень, мелькнувшая слево. Продолжая двигаться в прежнем направлении, оператор завернул голову аж за плечо. И наткнулся взглядом на неподвижно застывшего огромного волка. Размеры мускулистого хищника впечатляли. Оператор не преувеличивал — тварь походила скорее на небольшого медведя. Солнечные блики отразились от блеснувших в алой пасти клыков…

Зверь прыгнул.

Запись оборвалась. Потемневший экран вновь подернулся рябью, но оператор продолжал кричать. Живучий организм Одарённого сопротивлялся до последнего, не взирая на то, что его прямом смысле разрывают на куски.

Запись окончилась. Лицо "Красного Дракона" выражало искренние любопытство и заинтересованность. Сменив позу на более комфортную, наёмник отыскал взглядом главу клана Фуисин и признался:

— Впечатляет. И порождает массу вопросов.

— Если Вы, ради наших интересов, вторгнетесь на территорию племён и проредите количество туземцев, хан Забайкальский неминуемо навестит атакованную вотчину. Война — наиболее простой способ достать врага из самого глубокого подполья.

Объяснения Мастера Джианджи импонировали Луэну своей стройностью и последовательностью. Наёмник заинтересовано закивал, призывая собеседника продолжать.

— Так же клан выделит часть своих сил для формирования карательного корпуса. Сыны Фуисин приготовят отряду хана Забайкальского достойную встречу.

— Мне нужно больше информации. — лаконично ответил Мастер Молний, несмотря на соблазнительность последнего дополнения. — Даю предварительное согласие на контракт. Приложу Печать после полного ознакомления с ситуацией.

Но "Красный Дракон" уже был согласен. Обойти запрет отца не напрямую, а косвенно, и только благодаря хитросплетению человеческих судеб? Это был подарок небес и Дэй не собирался его упускать. Драконам всегда чертовски везёт в жизни. Это же качество, как магнит, притягивает различного рода неприятности. Но об этом наследник Луэн предпочитал не задумываться — плохая примета…

— Сюин, доченька, я поручаю тебе выполнить пожелания господина Дэя. — понимающе улыбнулся Старейшина. — Я оставлю Вас на некоторое время. Советник окажет Вам любую помощь. Прошу прощения, но дела Клана требуют моего немедленного внимания. До встречи, господин Луэн. Передавайте мой поклон Вашему отцу…

* * *

Мудрость предков неоспорима — на их стороне неизменно оказывается обширный жизненный опыт, дальновидность, умение обладать собой и множество прочих преимуществ, что свойственны лишь тем, кто давным-давно избавился от самого временного из всех недостатков: молодости. И, между тем, старшее поколение не лишено и собственных недостатков.

Старики очень любят нудеть.

— Путь Воина подобен скользкой тропе под ногами усталого путника. Один неверный шаг грозит обернуться падением в придорожную канаву, полную грязи и сточных вод. Выбраться из неё удается многим. Смыть грязь способен далеко не каждый! — патетично вещал Хаттори Хандзо, расхаживая по камере заключения, на удивление обставленной в скромном японском стиле. Разве что татами по неясной причине присутствовали даже на стенах и потолке. — Быть схваченным, словно преступник! Имя Рода Хаттори отныне покрыто несмываемым позором!

Проекция дедушки в очередной раз застыла в пафосной позе, устремив на меня полный порицания взгляд. Во всяком случае, именно так мне казалось — я всё столь же невозмутимо сидел в позе лотоса и не обращал на реальный мир практически никакого внимания. Даже глаза закрыл. Но и посредством пограничного состояния разума мне не удалось избавиться от нотаций ворчливого старика.

— А здесь неплохо. Тишины только не хватает. — мысленно процедил я сквозь зубы, плавно вынырнув из тягучего транса и с наслаждением потянулся. — И груз вины больше не давит. Особенно после допроса…

Дедушка Хандзо укоризненно покачал головой:

— Твоя вина в смерти этих людей косвенна, но неоспорима! Нельзя заключать договор с тёмными духами и демонами!

Обвиняющий перст коснулся моего лба и спустя всего мгновение голову сотряс мощный щелбан.

— Деда! На нас смотрят! Я же тебе объяснял про видеокамеры!

Мой протестующий мысленный вопль остался без ответа. Дух насмешливо повторил экзекуцию, зная, что я буду стараться не реагировать на экзекуцию и могу только возмущённо вопить. Старая сво…

— Ты очень громко думаешь, внук! За непочтительность у старшим будет отдельное наказание! — очередной щелбан сотряс черепную коробку, неприкрытую защитой из-за вложенного в стену камеры блокиратора. — Неслыханное везение, что эти ваши опричники ничего не смыслят в искусстве добывания истины! Неслыханное!

Вновь прикрыв глаза и стоически вытерпев ещё один щелбан, я, больше по привычке, вновь безуспешно попытался прикоснуться к бахиру. Энергия, пронизывающая пространство мира, не отзывалась на манипуляции воли — поле рассеивания бахира артефактом Древних составляло круг не менее двадцати метров в диаметре. Тело постыдно жаловалось на непривычную слабость. Дед напомнил о допросе, прошедшем сразу после задержания, не просто так — никто из нас не ожидал, что…

— Инъекция? Разве это законно? — мой вопрос одиноко повис в воздухе и растаял. Вооруженный шприцом Аскольд даже бровью не повёл и, завершив набор жидкости из ампулы, требовательно указал на мою руку.

— И не подумаю. Список вопросов и клятву Силой, что вы не выйдете за пределы оглашенного перечня. — отрицательно покачав головой, я попытался отодвинуться, но причиненный к бетону стул воспротивился и потестующе застонал.

Но само движение, сложенные на груди руки и взгляд исподлобья произвели достаточное впечатление. И оно вызвало странную реакцию. Напарник Аскольда возмущённо подпрыгнул на месте и заорал:

— Берега попутал, высокородный?! Ты нарушил Закон! С этого момента забудь о своих правах аристократа!

Аскольд нервно дёрнул уголком рта и на плечи немедленно навалилась тяжесть активированного блокиратора. И без того давившие стены допросной комнаты Опричного Приказа усилили хватку. Укоризненно покачав головой, я поймал настороженный взгляд Аскольда и сказал:

— Если бы хотел взять с него виру за необдуманные слова, не помогли бы и крайние меры.

В доказательство слов последовал глухой звон разорванных наручников — разогнанный по методике даосов, организм успешно воспротивился действию блокиратора и напитанные бахиром мышцы с лёгкостью преодолели сопротивление закаленной стали. Подняв руки, я демонстративно развёл их в стороны.

— Его череп станет прекрасным украшением на поясе моего МПД, если парень не научится держать язык за зубами.

— Еремей! — рявкнул шериф Сибирска, пересекая его следующий возмущенный вопль. — Захлопни пасть! И подготовь список вопросов для хана Забайкальского.

— Да что нам до его секретов? Он вообще последний из рода Хаттори. Все тайны сгинут с ним после казни! — продолжил упорствовать напарник опричника, поглаживая рукоятку кнута, торчавшую из-за широкого ремня, опоясывающего форменный тёмно-зеленый кафтан.

— Уже не последний. — тихо прошептал я, вспомнив размеренную пульсацию зарождающейся жизни в животе Алексы.

Аскольд удивлённо вскинул брови и, увидев как я согласно кивнул, широко улыбнулся:

— И когда вы всё успеваете, молодёжь?! Поздравляю. Семье сообщил?

— Сообщение они получат. И позаботятся о ребёнке, если со мной что-то случится. Остальное мне не так уж и важно.

— Еремей! Список! Это приказ!

Не сдержавшись, я захохотал в полный голос. Физиономия взбешённого парня, что был старше меня от силы года на четыре, походила на спелый томат, а пыхтению позавидовал бы каждый солидный ёж.

Ожидание затянулось на десяток минут.

Когда список подготовленных вопросов наконец-то лёг на стол, Аскольд уселся на стул напротив и, вытянув руку вперед, произнёс слова клятвы. Мерцающий клубок холодного тумана ярко сверкнул, подтверждая и закрепляя данное обещание, ограничив распросы опричника исключительно одной темой. А именно, происшествием в "Ратоборце". И мне пришлось выполнять свою часть договора.

"Сывороток правды" не существует. Это довольно распространённый миф среди большинства граждан мира, никоим образом не связанных с госслужбой или аристо. Все более-менее технологически развитые страны давно подобрали определённые химические составы, при этом упорно отказываясь признавать их существование. Японский вариант под названием "Психо" имел ряд особенностей и недостатков. Пройденное в детстве обучение позволяло мне не только оказывать ему сопротивление, но и при желании, использовать в своих интересах. И, поскольку мне предстояло познакомиться с русским вариантом, я примерно знал чего ожидать.

Сыворотка проскользнула в кровеносную систему расплавленным железом, обжигая стенки сосудов и пронзая мозг мириадами болезненных вспышек. Плавно утопив поршень шприца, Аскольд благодарно кивнул и, вынув иглу, приложил в месту прокола проспиртованную ватку:

— Ознакомился?

— Напомни, в чём конкретно меня обвиняют? Незаконные бои на арене или массовое убийство на территории спорткомплекса? — лениво поинтересовался я, прислушиваясь к ощущениям и внутренне улыбаясь. Инъекция не подавляла и не подчиняла, а наоборот, расслабляла и располагала к собеседнику. Подталкивала рассказать всё самому, раз уж со мной разговаривают столь приятные люди. Вот как не пойти им навстречу?

— Кхм, — как-то удивлённо кашлянул старший опричник Сибирска, — за бои, пусть и со смертельным исходом, полагается только штраф. Делом о боях будет заниматься имперская полиция. Нас же интересует исключительно виновник той бойни, что произошла в кабинете Лихачёва.

— Сыворотка уже действует? — лениво поинтересовался я, чувствуя как болезненные ощущения гаснут, а в голове проясняется и воцаряется необъяснимая лёгкость. Мысли текли неспешно и вместе с тем свободно.

Опричник согласно кивнул и демонстративно поставил на стол диктофон, утопив кнопку записи на боку продолговатого пластикового корпуса.

— Я не убивал Лихачёва и его людей…

— Подожди, мы должны оформить допрос по всем правилам… — одновременно со мной начал говорить Аскольд и, поперхнувшись словом, удивлённо распахнул глаза: — Что-о-о-о???!!! Повтори!

— Я не убивал Лихачёва и его людей. — повторный ответ прозвучал так же легко, нисколько не противясь действию сыворотки.

Не было нужды лгать. Тех людей убивал дух тёмного дракона. И поэтому, я, не стесняясь, говорил чистую правду. И вместе с тем, внаглую врал.

— А кто тогда? — ошарашенно выпалил Еремей, до того времени молчаливо стоявший у дверей в допросную.

— Дракон. Чёрный. Трёхглавый. — лаконично ответил я и вновь развёл руками. — И это не "техника". Так что не надо грязных инсинуаций…

Последняя фраза предназначалась именно Еремею и попала в цель. Парень с лязгом захлопнул челюсть и следующая реплика не прозвучала. А вот Аскольд не стал молчать.

— Так… Всё должно быть по правилам, — глухо произнёс он, хлопнув ладонью по столу, — и начнём мы со стандартного опроса.

— Согласен. Давайте уже начнём. Хочу успеть на обед. Обещали накормить "пищей революционеров". Жажду узнать что это такое.

— Представьтесь, пожалуйста. — прокашлявшись и выдержав паузу, попросил Аскольд. — С соблюдением полного титула, как и полагается.

— Кеншин, патриарх рода Хаттори, Леонард, хан Забайкальский, — заговорил я, лихорадочно чередуя свои имена и титулы и отчаянно желая остановиться. Но сыворотка брала верх. — Старший Наставник Школы Охотников на Демонов и Повелитель Анклава Теней…

Кажется, я в тот момент отчётливо уловил как неслышно рвётся целая стопка чьих-то шаблонов.

— Blyat…

Воспоминание прервалось из-за звонкого лязга. Как водится, на самом интересном месте. Повернув голову на звук, я как будто очнулся. Камеру заливал холодный свет люминесцентных ламп. Не думал, что эта иллюзия солнца начнёт раздражать меня столь скоро. Опричники упрятали меня на самый нижний этаж свой спецтюрьмы и о солнечном свете приходилось разве что мечтать.

Взгляд сам упал на маленькое горизонтальное окошко, открывшееся примерно в середине стальной двери, отделявшей меня от свободы. В образовавшемся проёме сияла жизнерадостная физиономия повара, со свисающим на лоб и глаза краем шефского колпака.

— А вот и мой единственный клиент! Хан Забайкальский! Доброго дня! Право слово, грешно радоваться задержанию Вашей Светлости. Мне даже стыдно. Но только благодаря этому стечению обстоятельств я впервые за последние полгода приготовил что-то не для себя. — вещал он приятным баритоном, попутно гремя посудой. — Сегодня я имею честь предложить Вам, милостивый хан, обед из двух блюд и праздничного десерта…

Жизнерадостный монолог повара искренне улыбнул.

— Первое блюдо! Сегодня доступен выбор из трёх наименований: суп харчо, борщ украинский, щи русские! Второе блюдо было согласовано предварительно и макароны по-флотски аль-денте под классическим соусом "болоньез" уже ожидают своей очереди…

— Дед, а ведь здесь неплохо. Тишина, покой и кормят вкусно. Может задержимся?!

* * *

Припаркованный напротив Опричного Приказа чёрный автомобиль не оставил ни малейших сомнений — меня уже ждали.

Скользкие ступеньки под ногами отзывались глухим каменным стуком. Холодное солнце приветливо коснулось лица, выглянув из-за спешно разогнанных туч. Виновник сего происшествия стоял возле громоздкого на вид Гелендвагена и укоризненно покачивал головой, пряча улыбку в уголках рта. Что вдвойне любопытно, встречающих меня было двое. И чисто технически, оба находились в одном статусе.

— Заключая помолвку, юный хан не счёл возможным предупредить родственников о грядущих неприятностях? — недовольно прогудел Теодор Бладштайнер, насупив угловатые брови и распахнул объятия: — Рад видеть, что ты выбрался из пасти "волкодавов" невредимым, сынок.

Объятия седовласого старика отличались особенной крепостью и неожиданной теплотой.

— Мы прикроем, если будем знать где и когда. Помни об этом. — шепнул он, выпуская меня из "железной" хватки и уступая место второму родственнику.

— Добавил ты нам седых волос, Леонард, — поддержав моего первого тестя веским словом, Сяолун Во Шин Во с видимым облегчением хлопнул меня по плечу, — предупреждай хотя бы! Наши дочери уже расписание составили: свидания, передачки… Не находишь, что им эта романтика ни к чему? Мы же семья!

— Прошу прощения, — повинился я, кланяясь, как и положено младшему перед старшими. Оба тестя оценили прогиб и довольно закивали, — Слишком много всего навалилось за последние дни. Этот урок не пройдёт даром. Но у меня сразу возник вопрос: девушки помирились и нашли общий язык?

— А то! — усмехнулся Теодор, переглядываясь с китайцем и указывая рукой на авто: — Поехали домой. Все разговоры там, нечего при всём честном народе лясы точить.

Согласно склонив голову, я чуть притормозил, оборачиваясь через плечо. Чужой взгляд, сверливший между лопаток, принадлежал Еремею — младший опричник картинно ткнул себя указательным пальцем в грудь, после перевёл его на глаза, добавив к нему средний и акцентируя на них внимание, и только после этого указал в мою сторону.

Равнодушно продемонстрировав провожающему средний палец, я удостоверился в правильном понимании моего посыла и умиротворенно вздохнул. Опричника перекосило, а у меня на душе почему-то полегчало.

— Леон! Не стоит дёргать тигра за усы. Тем более, если он только что упустил добычу, — позволив себе краткое замечание, Сяолун устроился за рулём, предоставив мне открывать двери на заднее сиденье самостоятельно.

— Очень странно, что тебя отпустили так скоро. — отстранённо произнёс Бладштайнер, устраиваясь на кресле рядом с Во Шин Во. — Наши контакты не сумели добыть вразумительной информации о причине твоего задержания. Алекса явно что-то знает, но молчит как воды в рот набрала. Вот мы и не в курсе, от чего тебя надо было защищать.

Пока он говорил, автомобиль глухо рыкнул и плавно двинулся. И только тогда схлынуло незамеченное ранее нервное напряжение. Откинувшись на спинку сиденья, я громко выдохнул и тут же увидел в водительском зеркале пару обеспокоенных глаз.

— Заботятся! — ворчливо проскрипел дедушка Хандзо, предпочитая не являть духовную проекцию. — Родственнички! Они хоть понимают, какая им оказана честь?!

— Благодарю за оказанную поддержку. Право, не стоило прилагать даже малейших усилий. — моя речь текла размеренно и спокойно, но лишь за счёт пустого безжизненного голоса. — Но в том, что предполагая проблемы, не поставил Вас в известность, вины не отрицаю. И ответственности не избегаю. Учитывая нашу договоренность, — фраза предназначалась только Бладштайнеру, — не смогу воспротивиться, если посчитаете её нарушенной и примените оговоренные штрафные…

— С тестем как делец заговорил?! — патетично воскликнул Теодор и шутливо всплеснул руками. — Не заберу я Алексу. Уедет, как и оговоренно. Я себе не враг. Любит она тебя, а мне жизни не даст, коли что не так сложится.

Последнее радостное известие окончательно лишило меня внутреннего стержня и, прикрыв глаза, я провалился в глубокий сон. Почти двое суток, проведённых в спецприемнике Опричного Приказа, прошли без сна. Медитации, активные тренировки во внутреннем мире, физические упражнения — всё это чередовалось допросами, коих за сорок три часа заключения произошло ровно шесть. И единственное, что на самом деле меня беспокоило после первого из них — как поступит глава рода Бладштайнер.

В день официальной помолвки мы заключили непростой договор. "Прекрасная принцесса добровольно отправлялась в заточение, до той поры, пока не разрешится от бремени." Требование Мастера Теодора подкрепляли некоторые нюансы происхождения моей невесты и нежданно-негаданно активизировавшиеся… Шереметьевы. Отдельным пунктом оговорили возможные причины для разрыва договора, согласно которому я получал полную материальную, военную и аналитическую поддержку всего рода Бладштайнер. В случае нарушения помолвка расторгалась, а юный хан Забайкальский красиво pistofall в закат, лишаясь невесты и приобретая новых врагов.

И как назло, Теодор имел полное право поступить именно по наихудшему сценарию.

На следующий день, проснувшись в, отныне и навсегда, семейном особняке рода Хаттори (дарственная за подписью князя Константина Ильича Морозова, 2 экз.), жизнь моя закономерно вернулась в рамки цейтнота. Но кадры, щедро влитые новой роднёй и вербовщиками на родине, неуклонно выравнивали деятельность организации, скромно именовавшей себя "аристократический род Хаттори". Оказанная поддержка позволила залатать дыры на этой вечно-тонущей барже, развязывая мне руки и позволяя наконец-то сосредоточиться на…

Учёбе.

— Ваша Светлость! Позвольте пасть ниц пред величием… — паясничал рыжий провокатор, нагло шарясь по моему кабинету и бесстыдно лапая экспонаты скромной коллекции антикварных часов, — …гиганта мысли и отца русского коммунизма! Нижайше прошу…

Громыхнувший выстрел из никелированного револьвера, бережно хранимого в ящике канцелярского стола, прервал словоизлияния друга на высокой пафосной ноте. На краткие секунды в особняке установилась абсолютная тишина, скупо отмеряемая синхронным тиканьем всей коллекции. Бесценные мгновения абсолютного покоя.

— Господин? — вопросительно обратилась возникшая в дверном проёме бритая налысо голова охранника. Наёмник "Вьюна" уже успел окинуть кабинет подозрительным взглядом и буравил глазами замершего на месте Алексея. — Убрать?

— Если б это можно было сделать так просто! Он и с того света вернётся, помяните моё слово! — в сердцах произнёс я, всаживая вторую пулю в бумажную мишень, приколотую к стене небрежно торчащим из стены кинжалом. Рыжему не повезло оказаться как раз на линии стрельбы и вторая за полминуты пуля просвистела мимо него в воздухе. — Свободен, боец. Благодарю за службу!

— Честь имею. — козырнул охранник, притворяя за собой дверь.

— Что за беспредел, Лео? Я не узнаю тебя в гриме! Моего друга похитили?! Верните мне того весёлого парня, немедленно! Я буду жаловаться его жене! — оправившись, Лёха немедленно пошёл в контрнаступление. И сбавил тон, увидев направленный точно меж его глаз ствол: — Тебе нельзя столько работать. Нервные клетки не восстанавливаются! Потом и с потенцией проблемы могут возникнуть…

Грустно покачав головой, я забросил увесистый револьвер обратно в ящик стола и указал старосте на книгу, что до этого держал в руках:

— Этот учебник ты начнёшь изучать только в следующем году. Мне необходимо сдать по нему экзамен уже в конце весны. И сегодня единственный день на неделе, когда получилось выделить время для занятий!

— Ну, давай… — приняв пафосную позу, рыжий сотворил рукой неопределенный жест, — … говори и я пойду.

— Что говорить? — прозвучало моё недоумение в ответ. — Я всё сказал!

— Тоже мне, индейский вождь выискался! Хао, я всё сказал! Э'вьены плохо на тебя влияют, хан. Собирайся, сегодня собрание Братства и твоё участие обязательно. — посерьёзнел Соколов, в один миг избавляясь от личины паяца. — Есть кое-какие новости из первых рук. И раз уж мы их добыли, нам и рассказывать. Твоя разведка пока ещё откровенное дерьмо, брат! Пойдём! Братья ждут!

В первое мгновение внутри всколыхнулся нешуточный протест. Видано ли? Потомственный аристо, хан огромного (по меркам любой страны мира) анклава на территории Российской Империи и прочая-прочая послушался приказного тона бывшего старосты по классу и побежал за ним?

— Брат! — прозвучало в ушах глухо отдалённо, словно слова с трудом прорывались сквозь толстый слой ваты, а неведомо откуда взявшаяся злость моментально испарилась. — Брат! — повторил Лёха, участливо заглядывая в лицо и вздыхая: — А я говорил тебе, что большая Сила означает кратную ответственность? Нет? А жаль…

Именно ахинея друга помогла мне выплыть из навеянных тёмным драконом эмоций. Древняя тварь сумела переварить поглощённые в "Ратоборце" души и ныне преспокойно спала в глубинах моей души. Периодически остаточные эманации её снов прорывались наружу, пропитывая меня изнутри — и тогда Леон Хаттори ненадолго становился горделивым и высокомерным мудаком, воплощая в себе худшие черты характера древней аристократии.

— Спасибо, брат, — с облегчением ответил я, чувствуя как спадает наваждение и тоскливо застонал. Дедушка предупреждал, что такое состояние продлится до тех пор, пока я не смогу разобраться с духом один на один, в чистом поле Грани Миров. — Чёрт с ней, с учёбой. А чего не у меня собрались?

— Чтобы тебя постоянно дёргали и отвлекали? Ну уж нет! — довольно хохотнул Алексей, вновь преображаясь, на этот раз в рубаху-парня. — Всё уже подготовлено! Да и сюрприз тебе подготовили соответсивующий.

— Сюрприз? Жди неприятностей! — пробормотал я, выбираясь из кресла и растерянно оглядывая свой наряд. — А переодеться?

— Всё необходимое есть на точке. Не тормози!

Как выяснилось чуть позже, у самых дверей особняка, спешить не было ни малейшего смысла. Шедший впереди Соколов вдруг затормозил сразу за порогом, но его тщедушный силуэт никак не мог закрыть живописную картину во дворе особняка.

Трое израненных и грязных охотников в одеждах из звериных шкур церемонно приблизились к крыльцу здания и, отыскав меня взглядами, заметно просветлели лицами. Такое случается лишь с теми, кто сначала надежду и вновь обрёл её уже на пороге бездны отчаяния.

— Великий Хан! Война…

Глава 10 Распутывая Узлы

* * *

Опытные наёмники бессознательно улавливают тонкий флёр аромата войны незадолго до её начала — они, как и дикие звери, чуют катастрофу заранее, но в отличии от животных, не спешат убираться подальше. Даже если интуиция предупреждает о неприятностях.

— Жопой чую, неспроста эти малолетки снова нагрянули! — взволнованно заявил "замок" взвода тяжёлой пехоты, в очередной раз покосившись на упомянутую молодежь. — Помяни моё слово, Макс! Не к добру это, ох, не к добру!

Суеверный "ушкуйник" размашисто перекрестился. Лейтенант "Вьюна" недовольно скривился и вновь поднёс к глазам бинокль, рассматривая нагрянувших на военную базу гостей, благо возвышенность в виде диспетчерской позволяла обозреть занятую молодёжью площадку перед одним из грузовых ангаров.

Группа юношей, облачённых в приталенные кожаные плащи лётного образца и лихо сдвинутые набекрень фуражки, развлекалась в истинно аристократическом стиле — парни увлечённо перекидывали между собой комок Силы. Причём делали они это только ногами, всячески изощряясь в акробатике ради эффектного и красивого паса.

— Господи, спаси и сохрани! — едва слышно пробормотал "замок", перекрестившись в третий раз подряд. — Жопой чую, не к добру это!

— Клюв закрой, ворона! Тоже мне, пророк доморощенный… — рявкнул Макс, командовавший объединённым отрядом в отсутствии капитана Хаттори, — …выискался на наши головы!

На душе ему легче не стало. Непонятная тревога, возникшая после слов товарища, неприятно запульсировала в висках. Максу отчаянно захотелось кофе. С коньяком. А лучше…

— Диспетчерская, запрашиваю зелёный свет для кортежа капитана Хаттори. Запрос на подключение для передачи кодированного пакета. — шершаво прохрипела рация на поясе лейтенанта и смолкла. Оператор продвинутой системы связи немедленно переключился на защищённый канал.

— И почему я не удивлён? — вслух спросил Макс, почесав лысую голову и перебрасывая бинокль собеседнику. — Пойду встречать высокое начальство. Остаёшься за…

— Боевая тревога! — провозгласила система оповещения базы, не жалея мощности аудиоколонок внутри и репродукторов снаружи. — Код "красный". Боевая тревога!

— В следующий раз, Макс. — отрицательно помотал головой "ушкуйник", перекидывая бинокль обратно, — Я знал! Жопой чуял!

Щёлкнув по рации, наёмник грохочущей скороговоркой команд запустил цепную реакцию, давая вводную оперативной группе тяжёлой пехоты. Лейтенант "Вьюна" с досадой пнул бронированное стекло панорамного окна диспетчерской и в сердцах прошептал:

— Чуял он… И этот ebanat опять что-то удумал! Blyat! За что, Боже, за что?!?!?!

Выговорившись и помолчав пару мгновений, Макс украдкой огляделся по сторонам и… перекрестился:

— Господи, спаси и сохрани…

В раскрытые ворота военной базы медленно въезжал кортеж из бронированных внедорожников личной охраны Хана.

* * *

— Великий Хан! Война…

Словно камень, брошенный в ровную водную гладь, последнее слово оборванного и чумазого э'вьена взбаламутило спокойную обстановку поместья рода Хаттори. Охрана, состоящая из наёмников "Вьюна", взволнованно зашепталась, завозилась на местах, подтягивая ремни снаряжения и проверяя оружие. Звонкие щелчки затворов и магазинов, хрип раций, отрывистое покашливание…

— Война…

Взметнувшаяся вверх рука прервала речь старшего из охотников. Спустившись к нему, я приблизился к нему спокойным и в тоже время торопливым шагом, внимательно изучая стоящих перед мной э'вьенов с ног до головы. Отороченная мехом кожаная одежда, промокшая от талого снега и выпачканная бурой грязью, утратила прежний щеголеватый вид — оплавленные бусины, испятнанная кровью вышивка, многочисленные мелкие прорехи. Из оружия охотникам оставили только ножи. При моём приближении э'вьены синхронно пали ниц и терпеливо замерли в этом неудобном положении, уперевшись ладонями в выложенную камнями дорожку к особняку.

— Встаньте…

Собственный голос показался мне каким-то чужим — властным и излишне безжизненным.

— Вы проделали долгий путь. И он был нелёгок. Старший пойдёт со мной, младшие останутся на попечении моих людей. — развернувшись к охране, замёрзшей на крыльце особняка, я поманил к себе ближайшего: — Разместить, накормить, переодеть, обеспечить медицинскую помощь.

Староста наблюдал за мной с плохо скрываемым интересом и, поймав мой вопросительный взгляд, пояснил:

— Ты здорово изменился за прошедшие месяцы. Пожалуй, даже чересчур.

— А разве у меня был выбор? — парировал я, вновь возвращаясь к старшему из троицы охотников: — Что с вами произошло? Кто напал на посланцев народа э'вьен?

Вопрос прозвучал неспроста. Это были мои люди, или подданные. И я нёс за них ответственность. Власть — это не только привилегии, но и обязанности.

— Пленные попытались сбежать, великий хан. Их и без того было слишком много. Воины племени оказались не готовы к тому, что у них отыщутся сторонники в этом городе. — спокойно ответил охотник.

На вид ему было примерно лет сорок — длинные чёрные волосы, перетянутые налобной замшевой повязкой, поблескивали редкой сединой, смуглое лицо украшали сложные ритуальные шрамы.

— Пленные? — удивлённый хмык Алексея совпал с моим вопросом. — Замечательно, что есть кого допросить. Кто они?

— Желтокожие, что живут у наших границ. Они осмелились пересечь Линию Черепов и напали на стойбище племени Лосей, вырезав его подчистую. — в голосе говорившего проскользнула глухая тоска и неподдельная боль. — Духи отвернулись от нас, чтобы там не говорили шаманы. Святотатство не прощается!

— Как интересно. Думаю, что тебе явно есть что рассказать, воин. Но сначала необходимо обработать твои раны… — переключив внимание на друга, я виновато развёл руками: — Ситуация изменилась. Поездка на базу отменяется.

Староста недовольно нахмурился и не сразу нашёлся с ответом. На это ему понадобилось секунд десять.

— Мне придётся отъехать, чтобы мы довезли сюрприз в целости. — пробормотал он, охлопывая руками карманы. И удивлённо замер, увидев перед собой мою раскрытую ладонь, на которой лежал чёрно-золочёный перстень главы рода Хаттори. — Не понял?

— Прошу тебя собрать всех "ушкуйников" и вернуться уже вместе с ними. Повелевай ими от моего имени, названный брат. Пусть готовятся выступать в поход. — щедро оделив друга полномочиями, я смог совместить и дружбу и долг, высвободив небольшое пространство для маневра.

Предстояло навестить своих жён.

Влияние одной женщины на мужчину способно перевернуть его жизнь вверх дном. В случае, если в твоём доме сразу две представительницы "слабого" пола, ты сразу оказываешься в меньшинстве. Первое правило японского гарема гласит: разделяй и властвуй! Ибо побеждать спевшихся змей значительно труднее, чем управлять ими по одиночке.

А мои спелись.

Это произошло пока я "отдыхал" в тюрьме. И кто бы мог подумать, что существует такая возможность? Тут я себе бессовестно лгал, прекрасно зная, что Мэйли плохо замечает препятствия перед собой. И если не сумеет победить, то попытается слиться с противником и стать его частью.

Кажется, такому её целенаправленно учили в детстве. Память брата уверенно утверждала, что "сандаловой палочке" должно владеть искусством обольщения обоих полов. Этот момент я откровенно проворонил. И теперь щедро расплачивался.

Мои женщины не просто подружились. Скоротав первую ночь моего заключения в компании нескольких бутылок вина, девушки проснулись в объятиях друг друга. Поза объятий была столь недвусмысленна, что Алекса и Мэйли решили повторить уже на трезвую голову. Потом были совместные слёзы, взаимные утешения, нежность, поцелуи…

Их роман развивался столь стремительно, что, освободившись из мест заключения, я с удивлением обнаружил не соперниц, а любовниц. Конкуренцию никто не отменял, но правила игры изменились. И теперь их диктовал не я.

… Скользкий чёрный шёлк прОстыней выгодно подчеркивал обманчиво хрупкую бледность Алексы — тонкая мраморная кожа едва ли не светилась, контрастом выделяя светлое тело девушки на фоне тьмы. Откинувшись на спину в ореоле жемчужных волос, моя будущая жена бесстыдно любовалась смуглянкой, нагло восседающей у неё на бёдрах. Четыре столбца иероглифов у левой лопатки, нанесённые на загорелую спину наездницы чёрной как ночь тушью, полыхнули алым, выдавая. продолжительную волну Силы. И всё это — стоило мне на один шаг нарушить неизвестно откуда взявшиеся границы. Докатившись до меня, волна отразилась и вернулась к истокам, предупреждая хозяйку о визите незваного гостя. И рассказывая ей о всем, что удалось узнать.

— Леонард! Ты опять воспользовался Тенью, чтобы придти к нам?! — воскликнула китаянки, текуче переместившись с бёдер и открывая мне вид на тяжело вздымавшуюся грудь Алексы, распостертой в моменте полной беззащитности и доступности.

— Сколько можно подглядывать, Лео?! — продолжила спрашивать Мэйли, подхватывая покрывало и заворачиваясь в него с пугающей стремительностью. Плотно обернув себя в области груди и талии, она вновь переменила место — встала и ошеломительно быстро приблизилась.

— Это было всего один раз… — угрюмо огрызнулся я, чувствуя как алеют кончики ушей. Думаю, что меня понял бы абсолютно любой нормальный мужчина, оказавшийся в подобной ситуации. В конце концов, раз уж я всё это проморгал, мне полагается какая-то компенсация?

Алекса наконец осознала в каком виде лежит передо мной. А следом с наслаждением выгнулась и чарующе поманила рукой:

— Иди ко мне, мой маленький извращенец!

Глаз предательски дёрнулся.

Вот, с-с-с…

Церемонно поклонившись, максимально вежливо улыбнулся, с трудом сохраняя внешнюю невозмутимость. В конце концов, я пришёл сюда не за этим.

— В поместье боевое положение. На улицу — ни ногой. Родственники могут прислать дополнительную охрану, если им так будет спокойнее, но вы останетесь дома. Всё ясно?

Безликие механические интонации голоса не оказали на них никакого воздействия. Мэйли сложила руки на груди, подбоченилась, приковав мои глаза к изгибам талии, и недоверчиво протянула:

— Клетка? Я не согласна. У меня дела. Я — помощник Координатора!

— А меня уволили из-за тебя и я в бессрочном отпуске! И не собираюсь провести его в четырёх стенах! — возмущенный вопль Алексы проследовал с незаметной слуху задержкой, сливаясь в единый эмоциональный поток.

— Не надо заставлять меня повторяться. — произнёс я, направляясь к глубокому удобному креслу у изножья кровати. Накинутая на его спинку шинель открыла девушкам белоснежный танчжуан с серебряными узлами, контрастирующий с чёрными брюками. Усевшись на импровизированном троне, я почувствовал себя более уверенно и раскованно.

— Мы договаривались, что тебе нет доступа к нам, пока мы вдвоём. Никаких оргий! Нам не нужны причины для ссор и конкуренции. Хватит и того, что у нас один мужчина на двоих! — возмущённо заявила Бладштайнер, меняя тему, усаживаясь на кровати и прикрываясь ещё одним покрывалом. Чёрный шёлк предсказуемо скрыл даже очертания её тяжёлой полной груди, оставив вид на обнажённые плечи.

От моей "вампирши" явственно пахло кровью. А вот эмпатия молчала — Алекса предпочитала закрываться от меня по максимуму, упирая на необходимость личного пространства и свободы воли. Тряхнув жемчужной гривой, она цапнула резинку для волос, на секунду упустив контроль над покрывалом — шёлковый занавес предательски соскользнул с крутых изгибов груди, бесстыдно обнажая её перед моим созерцающим взглядом.

— В моё ханство вторглись. Поселения э'вьенов жгут до тла, а людей убивают. Моих людей. — кратко и чётко формулируя образы, я продолжал любоваться "вампиршей", стянувшей волосы в хвост и соскользнувшей с кровати.

— Мы договаривались! — повторила она звенящим от напряжения голосом, благодарно принимая помощь Мэйли и накидывая на себя элегантный красный пеньюар. Эстетическое наслаждение зашкаливало и это мешало собраться с мыслями.

— Уже сегодня меня здесь не будет. Вашу безопасность обеспечат люди рода. Если понадобится — вас посадят под замок!

— Тише, воин, тише… — успокаивающе протянула Мэйли, переглядываясь с подругой: — Один раз пошутили и он сразу стал таким серьёзным! Да и не такой уж он и маленький, этот наш извращенец, да, сестра?

Ароматы девичьих духов смешивались в причудливый коктейль цветов и пряностей. С любопытством наблюдая за тем, как девушки, не сговариваясь, начинают виться возле меня, я мысленно прикинул запас времени и признал его достаточным, чтобы осуществить сумасшедшую идею, мелькнувшую на грани сознания.

— Вы же понимаете, что на войне умирают?

Алекса, мгновение назад нахально устроившаяся на подлокотнике кресла, напряжённо застыла. Моя ладонь успокаивающе коснулась обнажённой части бедра и проскользнула выше, забираясь под плотную кружевную ткань пеньюара.

— Это серьёзно меняет дело. Не правда ли? — спросил я у невесты, слегка сжимая пальцы и чувствуя сопротивление тренированного тела Одаренной.

— Это неправильно, Лео! — тяжело выдохнула девушка, отзываясь на моё желание внутренне и стараясь ничего не показать снаружи. Но у неё в этих играх отчаянно не хватало практики.

Согласно договору наложнице не было места в постели супруга, если там уже находилась его жена. А если учесть, что у меня с китаянкой до сих пор ничего не было, она могла остаться нетронутой на всю оставшуюся жизнь. И это её сильно беспокоило. Мэйли заторможенно поклонилась. Мимика лица девушки уже частично восстановилась и она даже смогла изобразить слабую улыбку, источая неподдельную тоску и смирение.

— Так нельзя! — вновь выдохнула Алекса, наваливаясь грудью на моё плечо. Дёрнув за завязку, я нетерпеливо откинул полы пеньара в стороны, увлечённо накрывая груди ладонью. — Мэй! Не уходи!

Их отношения изменились гораздо сильнее, чем мне казалось. Невесту терзала совесть за то, как погано в такой момент чувствует себя недавняя соперница.

— Но ведь договор… — наигранно промямлил я, искоса отметив, как просияла китаянка и сколько нежности было в её обращённом на нас взгляде. Промямлил и задохнулся под натиском упругого полушария груди, буквально заткнувшего мне рот и перекрывшего весь обзор.

— Как думаешь, снять с него сапоги? — донеслась до меня задумчивая реплика Мэйли. — Или оставим для антуража?

Предвкушение зашкаливало, сердце грохотало заполошным там-тамом. Рванув воротник рубашки, я с трудом оторвался от груди невесты и поднял взгляд на Мэйли неслышно появившуюся передо мной. Она как раз развела руки в стороны, позволяя покрывалу упасть вниз. Стройное смуглое тело, бусинки тёмных сосков на небольшой упругой груди, плоский живот с проглядывающими кубиками пресса, длинные стройные ноги… Покрасовавшись в соблазнительной позе, китаянка грациозно опустилась на колени, бесцеремонно цепляясь рукой в пряжку ремня.

Запустив пальцы в мои волосы, Алекса царапнула мой затылок маникюром и тихо прошептала мне на ухо:

— Это всё ты виноват! И поверь, я уже сегодня возьму с тебя за это подходящую плату!

От такого предупреждения вдоль позвоночника пробежался табун мурашек. Пальцы Мэйли после недолгой заминки разомкнули пряжку, цепляясь за пояс брюк. Прикусив губу и гипнотизируя меня взглядом, она медленно потянула их вниз. Алекса прерывисто вздохнула, ощутив как моя ладонь требовательно раздвигает её бёдра, добираясь до…

— Ох уж эта молодёжь! — укоризненно покачал головой Хаттори Хандзо, наблюдавший за всей сценой с самого начала, и начал растворяться в приютившей его тени. — Может хоть второго правнука заделают, мне на радость?

Тишину спальни разорвал первый женский стон…

* * *

Голопроектор мигнул. Масштабная проекция ханства Забайкальского, медленно вращавшаяся над столом, угасла, чтобы спустя миг смениться новой — менее масштабной и более подробной.

— И как вы предлагаете ползать по этой каше? — ткнув пальцем в спроецированный серо-белый квадрат снега с крохотными чёрными вкраплениями деревьев, я обвёл глазами весь немногочисленный офицерский состав "ушкуйников". Будущие гвардейцы хмурились и молчали.

— Перевооружаемся, господа. Броню оставляем на базе, с собой только лёгкое стрелковое, одноразовые огнемёты и дальнобойное. — подытожил я, списывая ещё несколько часов на подготовку к выходу и покосился на часы. — В 22:00 подразделение должно быть на аэродроме Во Шин Во. И самое главное…

— Гранат побольше? — робко поинтересовался звероподобный верзила, взирающий на меня с неясным благоговением.

— Лыжи. Раздобудьте лыжи на всех участников отряда. На меня тоже! — с нотками иронии отмахнулся я, но, задумавшись на мгновение, добавил: — И гранат побольше. Никогда не помешают. Орёл!

Офицеры загомонили. Оказалось, что начальник выше конунга, а раз конунгможет сменить боевое прозвище, то… В общем, с логическими цепочками "ушкуйники" справлялись вполне успешно. И Хряк превратился в Орла.

Плотно зажмурившись, я прочитал молитву всем богам. Однако никто из Бессмертных не посчитал нужным вмешаться и дурдом продолжался.

— Пленный доставлен! — отрапортовал охранник, вытянувшийся у дверей в гостиную на первом этаже особняка, превращенную в экстренный штаб.

— Тащи его в подвал. Там не ошибёшься с комнатой.

— Это… — охранник замялся и, отключив микрофон гарнитуры, деликатно кашлянул: — Друзья ваши не отдают. Говорят что должны сами доставить. Про "сюрприз" толкуют. Нас слушать даже не хотят.

— И почему я не удивлён?

Вопрос настолько явственно относился к риторическим, что даже окружающие удивлённо покосились на высокое начальство. С их точки зрения, возмущаться хаосом следовало кому угодно, но только не прямому виновнику его зарождения.

И я знал, что среди моих людей, что в России, что в Японии, уже давно и прочно муссируют слухи о том, что с ронинами иначе не бывает. А там где хаос, там и до подвига рукой подать. Наверное, только это удерживало многих на месте…

— Так. Повторюсь: 22:00; аэропорт Во Шин Во; оружие и лыжи! Всем ясно?

— Повиновение Хану! — слитно грянул небольшой хор моих воинов.

— Слабоумие и отвага… — тихо прошептал я им вслед, провожая затянутые в камуфляж спины пустым взглядом, — На знамя что-ли написать? Пусть хоть враги трепещут, а не только я.

"Ушкуйники" для меня так и остались "твёрдым орешком". Желание попасть в родовую гвардию сложно назвать странным — большинство военных мира считают делом чести войти в элитные подразделения аристо. Особенно в клановые. Это правило работает для всех, кроме полубандитских формирований навроде "Ушкуйников". Разбойничья ватага наёмников, среди которых преобладали бойцы с варяжской кровью, довольно скептично относилась к слову Служение в целом. Забавно, но список странностей только прирастал.

Ещё до начала совещания ватажники намеревались переться в непролазную тайгу. Крупным подразделением тяжёлой пехоты, без транспорта и поддержки с воздуха.

— Или "Вижу цель — не вижу препятствий?" — продолжил я размышления, покидая гостиную и приветливо помахал рукой: — Рад видеть вас, парни!

Друзья встретили меня нестройным залпом выкриков, закружив-завертев в карусели похлопываний и рукопожатий. Но приехали далеко не все.

— Диего не вытягивает по учёбе. У него по календарю Силы активный период интенсивной раскачки дара и на занятия времени почти не остаётся. Живёт на полигоне. — отвечая, Хельги слегка поморщился. — Джучи только вчера загремел в госпиталь. Надерзил Мастеру Витару и теперь перечитывает все учебники по этикету, пытаясь понять в чём именно он нагрубил учителю. А тот запретил объяснять.

— Забористый у вас там воздух, господа кадеты! — улыбнулся я, слушая школьные новости и чувствуя, как подувший ветер юности придаёт бодрости и сил. — Диму не вижу.

— Калашников живёт в гараже и оттуда ходит на пары. Разработал какую-то прогу и теперь считывает с твоего старого МПД информацию о всех его передвижениях. — вклинился староста, приглаживая рыжие кудри и оттесняя варяга плечом. — Совсем ebanulsya, я как раз хотел тебя попросить забрать у ребёнка вредную игрушку.

— Соколов, заведёшь детей — тогда и покомандуешь. Димон учится и выдерживает темп работы. На что он тратит свободное время — не твоё дело. — недовольно отреагировал Хельги, вызвав у меня мимолётное непонимание.

А следом пришло прозрение. Старосту давно подозревали в манипуляциях и, видимо, настало время, когда любая его попытка влияния встречала сопротивление. Стандартный процесс для небольшого замкнутого социума.

Сомнение в власти.

— Пусть копается. Его никто не торопит. Полагаю, когда ему захочется передышки, сам возьмёт отпуск.

— Вы не понимаете! — взвился рыжий, но ему на плечо опустилась рука Саввы. И Лёха тут же замолчал.

— Наш подарок вполне может оказаться очень несвоевременным. — басовито прогудел Хельги, поворачиваясь к братьям Харальдсонам, что поддерживали за руки низкорослого человека в однотонной чёрной робе. Матерчатый мешок на голове пленника в роскошно отделанном интерьере особняка смотрелся особенно экзотично.

— Люблю изюм, но не настолько. — моя ирония не ускользнула от глаз товарищей и они странно заулыбались. — Да снимите с него уже этот грёбаный мешок. Надо ещё заслужить право выйти отсюда живым и кому-то что-то рассказать.

Лучше бы они этого не делали.

Спутанные длинные волосы цвета буйного пламени; раскосое угловатое лицо, слегка опухшее после захвата и кулаков "эскадрона"; знакомый прищур…

На меня укоризненно смотрел один из Клинков.

— Эдогава?

Укоризненно, потому что рот ему затыкала странная конструкция из ремешков и пластикового шарика.

— Мне кажется или что-то подобное я уже раньше видел?

В памяти что-то крутилось, но никак не получалось ухватить мысль за хвост. Мозг протестующе заскрипел, в висках заныло, но ассоциация упорно не приходила. Подозрительно взгляд на старосту неожиданно привёл к результату — он заполошно замахал руками, отрицая свою причастность и ткнул пальцем в Хельги. Варяг возмущённо замотал головой и, посмотрев на Харальдсонов, на секунду задумался — видимо пытался отличить кто есть кто. Но с близнецами это было практически невозможной задачей и поэтому он указал на них обоих.

А братья, не долго думая, ткнули пальцами друг в друга.

— Шапито… Вытащите уже кляп. Это мой человек!

— Pizdec… — тихонько вздохнули понурившиеся близнецы. А я наконец-то вспомнил предназначение шарика, закреплённого на двух ремешках.

— Ну не носки тоже ему в рот было засовывать?! А тут как раз секс-шоп неподалёку оказался… — неуверенно говорил то ли Свенельд, то ли Кнут, расстегивая пряжку на затылке Эдогава, а второй брат уже возился с наручниками. — Он же неиспользованный!

Старший из Клинков шумно выплюнул кляп изо рта, метнув на моих друзей взгляд, полный желания массового смертоубийства и неподдельного уважения одновременно. Нарочито медленно растёр запястья и только после этого церемонно поклонился:

— Прошу прощения за непотребный вид, господин. Ваш Слуга провалил свою миссию и смиренно просит дозволения понести наказание.

Староста заинтересовано слушал японца, говорившего на родном языке. И по его лицу было отчётливо видно — одно из основных условий сестёр Мияги вполне успешно выполнено. Во всяком случае, с пятого на десятое он понимал вполне уверенно.

— А это он не на сэппуку дозволение спрашивает? — сформулировав вопрос, Лёха задал его на японском. Коряво, с неправильным произношением, но задал. И после первых успехов продолжил уже более уверенно: — Давай хотя бы не здесь. А то всё заляпает, как пить дать заляпает.

— Ну хоть ты не умножай мою скорбь! А то придётся мне всё здесь заляпать! — зло процедил я другу и переключил внимание на своего самурая: — Что за миссия привела тебя в Сибирск?! Почему мне не сообщили, что один из командиров моей гвардии прибыл в город?! Вы там совсем ohueli?!

— Ничего не понял, но излагает красиво. А какой финальный штрих… — хохотнул Савва и нарочито засобирался: — Я на улице подожду. Если соберёмся ехать на войну — кричите!!!

— Верно, братья. Айда на улицу, мы своё дело сделали. — добродушно поддержал его Хельги. — Партия в "набивалу" ещё не окончена и до сих пор непонятно, кто будет первым!

Я только головой покачал на это заявление. Впрочем, у всех свои заботы. Парни засобирались и со мной остался только Алексей. Его присутствие меня ничуть не смущало.

Эдогава тем временем опустился на колени и замер в позе сэйдза, ожидая моего решения.

— Что за миссия? — глухо рыкнул я, едва сдерживая недовольство.

— Отыскать отправленного за вами убийцу, мой господин…

* * *

Обрабатываемая специальной программой, фотография убийцы неспешно трансформировалась в 3D-проекцию. Яркие россыпи пикселей, излучаемых голопроектором, постепенно собирались в полноценную ростовую модель. Меня же терзало любопытство.

Точнее, моё любопытство терзало совершенно другого человека.

— Хватит, пожалуйста, хватит! — взвыл привязанный к стулу человек. — Пож-ж-алуйста-а-а-а!!!

Крик прервался, побив недавний рекорд самой высокой ноты. Гулкие стены подвала подхватили его, усилив в несколько раз. Окровавленный рот китайца впечатался мне в память, особенно запомнились измазанные красным зубы. Те, что ещё у него остались.

— Артур Григорьевич, право, не знаю, чтобы я без Вас делал? Пока достаточно. Если понадобится, я могу на Вас рассчитывать?

Польщенный контрразведчик благодарно кивнул и, словно не зная куда убрать инструмент, смущённо убрал его за спину. Так, что слесарные клещи, посеченные крапинками ржи и заляпанные кровью, оказались точно напротив лица привезённого э'вьенами пленника. Клещи и до сих пор торчащий из них белый осколок сломанного зуба.

— Попробуем ещё раз? — радушно поинтересовался я, устанавливая рядом с пленником стул и присаживаясь. Наручные часы бесстрастно утверждали, что с первой попытки поговорить прошло всего три минуты, но… Вдруг?

Китаец, и без того разукрашенный э'вьенами как яйцо на Пасху, торопливо закивал. По его лицу слёзы текли ручьями, промывая в маске из грязи и засохшей крови извилистые русла.

— Всё что угодно, добрый господин! Всё что угодно!

— Странно, мне казалось Тёмные Кланы придерживаются своеобразной "омерты"… — задумчиво протянул я, вновь бросая взгляд на часы. Время поджимало. — Или ты решил накормить меня баснями?

Пленник мелко задрожал всем телом и вновь разразился плачем, чем вызвал искреннее недоумение. Но, внимательно прислушавшись к его отрывистой истеричной речи, я получил объяснения.

— Геолог… Нет родных… Три года в клане… Пожалуйста… Оставьте… Жизнь!!!

— Гражданский? — одновременно протянули я и Кононов. И если в моём голосе сквозило облегчение, то контрразведчик явно был разочарован.

Китаец поспешно закивал, глотая воздух щербатым ртом. Прояви он хоть немного сообразительности, сохранил бы все зубы. Играть в партизана и быть им — абсолютно разные занятия. По уровню ощущений — особенно.

— Артур Григорьевич, опросите его, пожалуйста. А я послушаю…

Контрразведчик картинно уронил клещи в ящик с остальными инструментами палача. Пленник испуганно вытаращил глаза, наблюдая как Артур вытирает руки носовым платком и извлекает из ящика…

Блокнот и ручку.

— Восхищён профессионализмом этого человека, — цокнув языком, дедушка Хандзо с любопытством наклонился над ящиком. — Какие интересные штучки!

— Маньяк и садист! И это про тебя, старый пень!

— Ты просто ничего не смыслишь в пытках. — отмахнулся предок. — Как и в развлечениях с женщинами. Хочешь, я научу тебя искусству шибари?

— Шибари? Это же для связывания врагов!

— Ахахахахах! Наивный несмышлёныш!

— Завидуешь, да?

— Как можно, Лео! — дедушка нарочито оскорбился и выпрямился. Независимый вид духа отчего то казался очень смешным и я захохотал.

Это совпало с очередным криком боли китайца. Осколки зубов мешали ему говорить и Артур взялся удалить их пальцами. В итоге, несчастный пленник посчитал мой хохот проявлением демонической натуры и от страха и боли потерял сознание.

— Да ну на… — разочарование Артура грозило обратиться в уныние. — Может сразу следующих? Они явно клановые бойцы, по ним сразу видно.

Оставшиеся пленники, заполучив по инъекции блокиратора, ждали своей очереди в соседних помещениях. Кто бы мог подумать, что невеста выберет дом с подземной тюрьмой в комплекте?

— Клановых придётся ломать дольше и не факт, что расскажут. А у меня самолёт через час. И даже лыжи ещё не примерял.

— Принято.

Пленника будущий начальник моей контрразведки привел в себя за парочку оплеух. И дальше началось всё самое интересное. Пусть и на плохом английском.

— Луэн? Красный Дракон?! — неверяще повторил я услышанное и обратился к врагу, хоть тот и не мог меня слышать: — Больше ты не сбежишь. Я заберу твою голову…

Глава 11

* * *

Как правило: третий — всегда лишний. Но в любом правиле обязательно должны присутствовать исключения. И порой они бывают несколько необычны. И ведут к довольно непредсказуемым последствиям…

Глянцево-чёрный, украшенный витиеватым серебристым узором, женский ноготок неподвижно замер, остановившись во впадине между девичьими лопатками. Ещё несколько мгновений назад ноготок лёгкими, едва ощутимыми касаниями порождал тысячи мурашек, расползающихся по спине Алексы, вызывая приятную дрожь в переполненном истомой теле. Девушка удобно лежала на животе, уложив подбородок на скрещенные руки поверх смятой подушки и довольно щурилась, не желая вылезать из кровати, ещё хранящей тепло страстного и бурного…

Румянец смущения вновь окрасил щёчки задумавшейся Алексы, подбирающей подходящее определение недавним событиям. На языке так и вертелось слово "прОводы". Иногда ему на смену приходило слово "оргия". И хотелось провалиться от стыда, но разве можно пасть ещё ниже? Даже немного смешно, если б не было так грустно…

Мэйли подобные терзания не беспокоили. Она как раз закончила бездумно выводить невидимые узоры на коже любовницы и прижалась к плечу щекой. Китаянка беспокоилась совсем о другом.

— Почему ты меня простила?

Заданный едва слышным шёпотом, вопрос имел все шансы остаться неуслышанным. А смелости повторить его у китаянки уже не хватило бы. Да и сама она считала, что Леон слишком переоценивает её влияния на Алексу. Но раз у него сложилось выгодное мнение, следовало вести себя именно так — уверенно и раскованно. А уже наедине с той, кого она по праву считала старшей, можно расслабиться и быть собой.

— Я пила твою кровь, дурашка! — мягко вывернувшись, Алекса улеглась на бок и ласково коснулась линии скул Мэйли. — Обмануть память крови невозможно. И знаешь… Словно в зеркало посмотрелась. А что до мести… Пустое это. С тебя затребовали плату за эту любовь. И ты согласилась. Да и Лео… — девушка запнулась, подбирая слова, но после нескольких бесплодных попыток просто отмахнулась рукой. — Допустить чтобы он бегал к тебе втайне? Запретить? С таким невозможно бороться. Только если навсегда избавиться от соперницы. Или привлечь на свою сторону. Вот и… Подружились!

Девушки заливисто рассмеялись. Очередной поцелуй затянулся и они ещё долго прижимались друг к другу разгорячёнными телами. В их близости пока что превалировало именно физическое влечение. И жёны хана Хаттори брали от жизни всё.

— Кровь… — мечтательно произнесла Мэйли, отдышавшись и переворачиваясь на спину. Её тёмные глаза задумчиво блуждали по потолку. Девушка явно витала в облаках. — Ты всегда будешь ближе. Всегда будешь первой. И всё потому что у тебя есть Кровь! Почему жизнь так несправедлива?!

В её голосе слышалась неподдельная зависть.

— Только посмотри какая жадина! Всё ей мало! — звонко рассмеялась Бладштайнер. — Завидуешь Окаянной? Хочешь стать Проклятой? Я могла бы это устроить! Но представляешь ли ты что будет там, за гранью? Готова к последствиям?!

— Разве это возможно? — бросив на Алексу полный надежды взгляд, китаянка не увидела ожидаемого отказа и внутренне обмерла, боясь спугнуть робкую надежду. — Не молчи!

Вместо ответа Бладштайнер плавно перетекла по кровати, усаживаясь на колени. Тяжёлые полушария груди мерно колыхнулись, подхваченные и сжатые ладонями вампирши. Девушка намеренно дразнила китаянку, провоцировала… И это совершенно не укладывалось в её прежний образ.

— Что с тобой? Перестань, Алекса! Давай поговорим!

Вампирша тряхнула причёской, разметав жемчужные пряди в разные стороны. И ещё раз. И ещё. И ещё. Каждый раз пластично присаживаясь и привставая на колени, будто двигаясь в некоем ритме. Завораживающе. Эротично. Она танцевала.

Сердце Мэйли тревожно откликнулось. В горле пересохло, глаза вспыхнули тем же алым огнём, что багрово пылал в зрачках Алексы.

— Я пойду на что угодно, лишь бы разделить с вами свою судьбу…

— Уверена, что хочешь стать одной из нас? — удивительно низким голосом произнесла вампирша, прерывая свой танец и, за долю секунды оказавшись вплотную к девушке, навалилась на китаянку сверху. — Ради мужчины?

— Ради семьи… — прошептала Мэйли, зачарованно всматриваясь в лицо любовницы, — …и возможности быть с вами рядом. Всегда. С вами. С моей семьёй…

Девушки порывисто поцеловались. Наблюдая за этим зрелищем глазами Тени, бесшумно устроившейся в углу спальни, я с трудом преодолел желание вмешаться, принимая выбор своих женщин.

Алекса рассказывала мне про "обращение". Мэйли ждут нелёгкие годы трансформации Дара. Привычный ей чистый Ветер изменится, обретая оттенки Крови. Перестанут работать "техники" и всё придётся начинать заново. Всего этого она не знала. И пусть это послужит ей уроком.

Энергетика комнаты забурлила, сворачиваясь в тугую спираль вокруг семейного ложа. Незримое достигало такой концентрации, что эманации проникли в реальный мир, воплощаясь вихрем мельчайших кровавых капель. Алекса с видимой неохотой прервала поцелуй и, приподнявшись на любовницей, прокусила запястье. Закапала кровь, орошая раскрытые губы китаянки частым солёным дождём. И зазвучали слова.

Гортанные, грубые, шершавые.

Каркающие. Жуткие.

Повторяющиеся в странном и рваном ритме, они со скрежетом царапали слух, внушая страх и порождая безотчетную панику.

Алекса истово молилась. Молилась первому из Кровавых Патриархов, что после смерти стал Богом всех Проклятых. Мне стало не по себе. За это сжигали на костре. До сих пор.

Литания на языке валахов то срывалась на крик, заглушая все звуки, то едва слышно шептала со всех сторон, проникая глубоко в душу. Наблюдая за ритуалом обращения глазами фантома, я не мог избавиться от ощущения присутствия неведомого зла и леденящего мороза в кончиках пальцев. Воронка энергетического кровавого вихря, пульсируя словно в такт биения сердца, уменьшилась в несколько раз, встраиваясь в кровавую капель из руки моей женщины…

Мэйли рванулась — напрягшееся обнажённое тело выгнулось дугой, корчась в припадке. Я ждал этого момента. Ритуал не ведает двусмысленных формулировок: перерождение доступно лишь тем, кто уже умер.

Мэйли закричала. И умерла.

Всё шло по плану. И мне предстояло попытаться помочь своей жене. Хоть как-то.

Я закрыл глаза и мысленно позвал Мэйли обратно. Слова рикошетили многократным эхом, высекая образ ушедшей за грань души. И зов не мог не достигнуть своей цели. Прямо передо мной, буквально на несколько мгновений предстал полупрозрачный силуэт обнажённой наложницы. Сложенные в молитвенном жесте ладони, выбившиеся из-за ушёк пряди тонких чёрных волос. И пустой бессмысленный взгляд.

— Вернись, Мэй… Вернись!!!

Зов был услышан. Уголки её губ дрогнули слабой улыбкой, а в глазах промелькнули отблески пробудившейся души. Девушка шагнула вперед, разорвав расстояние между нами и исчезла. Растворилась в воздухе.

Возмущение туго скрученного вихря Силы вдребезги разметало обстановку спальни и исчез. Бронированные стёкла окон застонали, покрываясь сеточкой тонких трещин. Наша роскошная кровать задрожала, рассыпаясь на составные детали и шумно осела, а разлетевшиеся в стороны деревянные части гармонично дополнили получившийся хаос.

И навалилась тишина.

Звонкий шлепок по ягодицам разорвал тишину в клочья. Дом будто вздохнул, пробуждаясь от спячки, послушался топот слуг и охраны, тревожно взвыла сигнализация. И на фоне этого шума уже никто не смог бы различить первый крик Перерождённой. Неуверенный, сдавленный, первый из многих. Полный желания жить дальше…

* * *

Фантом беззвучно и бесследно истаял, оставив меня в прежнем задумчивом положении. Закинув ногу на подлокотник кресла, я вытянулся поудобнее и, цапнув со столика офицерский планшет, меланхолично пролистал выведенный на дисплей документ.

Доклад Эдогавы.

Судьба в очередной раз наглядно продемонстрировала, что у неё на меня планы. И уверенно доказывала — приоритет у этих планов повыше, чем у моих. С дисплея на меня угрюмо таращились сразу двое — любой уроженец Островной Империи безошибочно опознал бы в них своих соотечественников, а вот в России ребята успешно косили под бурятов. Во всяком случае именно такая национальность значилась в их документах, что успел отыскать и приложить исполнительный контрразведчик.

Артур Григорьевич превзошёл сам себя. Доклад пестрел алым шрифтом вставок — выводы аналитиков и опытного наёмника органично вплетались в сухой, казённый текст Эдогавы, дополняя и раскрывая некоторые небезынтересные подробности.

Клан Такэда отправил за мной далеко не убийц, а приставил шпионов. Мои враги сделали это заблаговременно и после моего возвращения из Японии, в Сибирске уже разрасталась сеть осведомителей, явок и агентов влияния.

— Переиграли. — флегматичный тон дедушки подлил масла в тусклый огонёк раздражения. — Как этого… Как говорят русские? Лох?

— Не смешно. — беззубо парировал я, не чувствуя в себе сил на перепалку. Стоило признать, Такэда обставили всё красиво. Если немедленно не взять сеть в разработку и дать ей ещё немного времени, ячейки агентов уйдут "на дно" и всё потеряет смысл.

К моему счастью, доклад догадались перевести на русский. Поправив на ухе гарнитуру связи, я вооружился стилосом, вырезал из текста лишнее и начеркал в планшете несколько строчек. Пометив документы грифом ограниченного доступа, разослал его младшим командирам "Вьюна".

— Артур Григорьевич! Вы вовремя…

Рукоположённый лично мной, главный и пока единственный "молчи-молчи" новообразованной службы безопасности рода Хаттори учтиво склонил голову и выжидательно замер у дверей. В каждом его движении и деталях одежды сквозила армейская выучка. Сквозила, напоминая о его прежних хозяевах. Этот пёс не раз сослужит верную службу, но преданности от него ждать не стоит. Меня утешал лишь тот факт, что незаменимых людей не существует.

— И как давно ты стал так рассуждать? — иронично поинтересовался дедушка, предпочитая оставаться голосом в сознании.

— Ты. Мне. Мешаешь. — угрюмо выдавил я, осознав правоту замечания, и устало потёр виски. Жестом указав СБшнику на стоявшее рядом кресло, устало положил между нами планшет и, словно утопающий вцепился в пузатый керамический чайник. Пустой чайник.

Уловив разочарование, подчинённый воспринял всё правильно и, связавшись с помощником, вполголоса распорядился принести хану напитки.

— Впервые вижу дом аристо без надлежащего количества слуг. — то ли отметил, то ли упрекнул меня Кононов, самолично разливая принесённый чай через десяток минут молчания. Отпущенное время до отбытия на аэродром практически истекло. — Разрешите мне произвести набор?

— Этим займётся баронесса Бладштайнер. У неё свои методы проверки на лояльность.

Ответ не произвел на Артура ни малейшего впечатления. Мужчина всего лишь кивнул, аккуратно поднёс чашку к губам и отпил, не дрогнув ни единым мускулом на лице. Паранойя взвыла дурным голосом, а рассудок вкрадчиво зашептал, пытаясь объяснить всё мастерски подстроенной операцией внедрения и возлагая на плечи Кононова подозрения. Даже мелькнула мысль попросить Алексу проверить этого человека.

Но её я немедленно отогнал.

До определённого момента мои жизнь и семья представляют для Российской Империи немалый интерес. Если Кононов на самом деле сохранил верность Империи, то он будет отстаивать и защищать то, что мне дорого. А если нет…

— Уже лучше, — одобрительно прокряхтел дедушка, — и всё равно недостаточно хорошо. Уверен что всё продумал?

— Замена из Японии прибудет со дня на день. Кононов введёт нового сотрудника в курс дел. Произвести рокировку после моего возвращения не составит труда. — мысленный посыл предку частично объяснял мой план действий. — Врага стоит держать как можно ближе.

Тем временем рекомый "враг" церемонно подлил чаю и наконец обратился ко мне с вопросом:

— В городе ещё неспокойно. Профсоюз докеров активно наводит порядок, но пока что не достиг желаемого. Ваш отъезд неизбежно приведёт к брожениям в умах. Какие распоряжения вы оставите на этот счёт?

И у меня уже был заготовлен подходящий ответ.

— Вы, правы, Артур Григорьевич. Вскоре после моего отъезда повылезают притаившиеся крысы. Далеко не все представители профсоюза довольны сложившейся ситуацией. Смею полагать, что и остатки "лихачевских" активно взаимодействуют с покровителями из княжеской клики, а сам Константин Ильич не станет вмешиваться до тех пор, пока Левый Берег не запылает. Его Светлость изволит забавляться, наблюдая за нашей вознёй из Ледяного Пика. Остаются Артели, негодующие после моего подарка — голова Тараса до сих пор вызывает у них бурю негодования и тех, кто взывает к мести, пока что заглушают голоса сохранивших разум.

Кононов согласно кивал на каждое моё утверждение и внимательно слушал.

— Вам, спустя сутки после отъезда, предстоит направиться в "Красный Фонарь". При параде, представляясь по полной форме, дабы все в городе знали о новом начальнике СБ рода Хаттори. Составите несколько партий в карты. Оперативный фонд — 3 миллиона рублей. Развлекитесь. Пошвыряйтесь деньгами, закажите шлюх, обливайтесь шампанским и говорите, говорите, говорите… Упаси вас Бог держать язык за зубами.

Контрразведчик заинтересованно наклонил голову, выразив толику недоумения.

— Темой бесед станут: грядущая опала Императора на единственного владетельного князя земли русской, что так и не принёс клятву верности Империи и Рароговичам; огромная банда бешеных хунхузов, запалившая ханство с трёх сторон и вырезавшая аборигенов не менее чем на половину; ранение чересчур самоуверенного хана, угодившего в засаду сразу после прибытия на место.

— Я должен… жаловаться?

— Вы должны показать им своё разочарование. Разочарование наёмника, устроившегося на тёплом местечке и обнаружившего колосса на глиняных ногах. Приправьте это толикой обречённости, продемонстрируйте жадность и…

— Готовность идти на контакт. — уловив паузу, Артур подхватил мысль и довёл её до логического завершения. — Что мне им предложить?

— Месть. По сходной, но при этом очень высокой цене. Новое "гнездо" рода выглядит лакомой целью. Обещайте им пепелище и головы моих жён. "Вьюн" не станет вмешиваться. Для защиты особняка уже сегодня прибудет небольшое подразделение родовой гвардии Бладштайнеров и отряд бойцов клана Во Шин Во. Так же останутся охотники, доставившие пленных, и мой телохранитель. Этого хватит, чтобы сдержать первый, самый жестокий натиск и умыть нападающих кровью.

— Риск очень велик, мой господин. — возразил Кононов, отрицательно качая головой. — Шальной снаряд или неучтённый Мастер среди заговорщиков…

Сердце дрогнуло. Прикрыв глаза, я на мгновение представил, что бывший наёмник прав. Представил и тут же прогнал эти кошмарные видения.

— Вашей задачей станет договориться со всеми желающими. Собрать их в одном месте, в установленное время. И когда я вернусь… Мы вместе выставим крысиные черепа на ограду!

Ненадолго повисла тишина. Артур Григорьевич допил чай, собрал мысли в кучу и вновь попытался возразить, демонстрируя верность:

— Операция по-прежнему представляется мне излишне рискованной. Могу ли я предупредить ваших жён и эвакуировать незадолго до штурма?

— Попробуйте. Только прикройте голову — у Александры Теодоровны тяжёлая рука, мстительный характер и отличная школа по метанию предметов. Рискуете, сразу говорю. Мои жёны не захотят пропустить столь интересное развлечение…

* * *

…Они перехватили меня на выезде из города — три рычащих угловатых хищника метнулись наперерез, рассекая вечернюю темноту лучами света. Поддав газу, я ухитрился пропетлять между загонщиками и усмехнулся, пустив "Индиан" прямо по трассе. Что может быть лучше быстрой езды?!

Двенадцать минут сумасшедшей гонки. Возьми я с собой кортеж сопровождения — и развлечение не состоялось бы, но так… Троица Псов Государевых мчалась за мной, насилуя двигатели модифицированных "Харлеев", пытаясь направить убегающую от них дичь в нужную сторону. Пожалуй, если бы я не озаботился изучением некоторых законов, замысел опричников так и остался бы мне неведом.

Дороги Империи не одну сотню лет "славились" неухоженностью. Кто-то даже шутил: дорог нет, есть направления. Ситуация изменилась в середине двадцатого века, после того как имперские трассы приобрели статус земель Императора. Специальный налог, взимаемый исключительно с аристократов, позволил превратить направления в качественные автострады, рассекающие княжества и прочие владения аристо частой логистической сеткой. Вот только появился нюанс — дороги Империи принадлежали Империи, а не князьям.

Широкая и удобная развилка с примостившийся к краю бензозаправкой идеально подходила для предполагаемой беседы с опричниками. Сбросив скорость и припарковав "железного коня" у синего параллелепипеда бензоколонки, я покинул седло и даже задумчиво покосился на приборную панель.

— Заправиться что-ли? — спросил я вслух сам себя и, отыскав взглядом встрепенувшегося работника заправки, поманил его рукой, приподняв забрало шлема от лёгкого разведывательного МПД. — Мил человек, поможешь?

Вежливое обращение, статность и дороговизна мотоцикла позволили работнику правильно расставить приоритеты. Приблизившись ко мне, он с поклоном принял крупную банкноту и…

Испуганно отшатнулся, когда на заправку въехали три "Харлея". Отшатнулся, рассмотрев бряцающие возле фар брелки — крупные собачьи головы, искусно сплетённые из полосок стали, знак опричнины.

— У нас была договоренность, Леонард. — укоризненно произнёс Аскольд, стянув с головы мотоциклетный шлем продвинутой военизированной модели. — Не верится, что ты мог запамятовать.

— И тебе здравствуй, друг. — ответил я, так же избавляясь от шлема. — Разве мой человек не доставил послание?

Работник заправки опасливо покосился на опричников, но стоило мне вскользь коснуться его взглядом, как сомнения исчезли и он метнулся на кассу.

— 21 век на дворе! А ты присылаешь нам свитки! Это насмешка над Опричным Приказом?! — повысив голос на пару недозволенных интонаций, Еремей порывисто приблизился и сдавленно пришипел: — Ты нарушил договор! Мы вправе заковать тебя в цепи и отправить в столицу! И заступничество князя уже не защитит тебя!

Его треугольное лицо окрасилось оттенками алого. Обучение — это теория, а умение обуздывать эмоции приходит только после продолжительной практики. По себе знаю. Еремея несло и напарники видели это. А значит…

— В отличии от Аскольда, ты мне не друг. Уложение о Чести напомнить, младший дьяк? — хладнокровно парировал я, отстёгивая перчатки от рукавов куртки бронекомбинезона.

— Все равны перед законом. И тебя…

Хлёский удар внешней стороной ладони откинул Еремея на пару шагов назад. Бил я жёстко и беспощадно, вкладывая в удар раздражение и злость, усталость и всё нервное напряжение прошедшего дня. Усиленная псевдомускулатурой комбеза, оплеуха оставила на щеке парня приличных размеров отпечаток, отчётливо различимый даже в тусклом освещении под навесом над бензоколонками. Отхлынувшая от лица кровь, полыхнувшие ненавистью глаза и полностью развязанные руки сыграли с Еремеем плохую шутку. Щелкнувший в воздухе кнут оплёл его вскинутую к небесам руку, что уже подёрнулась огненным маревом.

— Признателен. — чуть склонив голову, сказал я, обратившись к напарнику Аскольда, и следом обратился к старшему: — Оскорбление аристократа. Неоднократное. Я в своём праве. Государственному служащему, что стоит на страже закона, стоит помнить некоторые из них. Воспитывайте своих щенков сами!

Раздражение последней фразы выплеснулось в сильной волне яки, хлестнувшей по троице опричников.

— Мы приносим свои извинения, Леонард. Младший дьяк получил по заслугам! — с нажимом в голосе объяснился Аскольд, окатив подчинённого арктическим холодом. — Однако, всё произошедшее не отменяет нашей договоренности. Письмо многое объяснило, но этого недостаточно. Опричный Приказ желает назначить вам сопровождающего.

— Ты хотел сказать — конвоира?

— Нет, сопровождающего. Обвинения в твой адрес сняты.

— Тогда зачем?

— Адепты Триглава зашевелились. Ща прошедшую неделю в Империи уничтожено полдюжины сектантов. Приснопамятное выступление оставило слишком яркое впечатление. Общественности стало известно, что хан Хаттори сторонним образом причастен к происшествию и мы не можем упустить этого шанса. Вероятность того, что с тобой попытаются наладить контакт, весьма высока. Наш человек должен быть рядом.

Я понимающе кивнул. Моё согласие помочь им в охоте на адептов Тёмного Бога, данное сразу после первых допросов, включало в себя практически любое содействие. И неудивительно, что объяснению в письме не поверили.

— Тогда со мной отправится он.

Указующий перст, направленный на до сих пор потирающего щёку Еремея, замер в воздухе, исключая любые сомнения в моём выборе. Аскольд и второй напарник переглянулись, не скрывая удивления, сменившегося… Злорадным удоволетворением? Видимо, самый молодой член этой компании изрядно поднадоел остальным своими выходками.

— Что? Я? — недовольно спросил Еремей, отнимая ладонь от лица. — С этим сумасшедшим?

— Сама судьба назначила меня учителем этикета, не иначе… — громогласно и пафосно возвестил я, театрально хрустнув костяшками и шагнул к опричнику.

— Понял, понял, Ваша Светлость, — поспешно съязвил Еремей, примирительно вскидывая ладони и делая неглубокий поклон, — урок усвоен. Долг требует моего присутствия рядом с Вами. Я готов.

— Приятно видеть столь талантливого ученика. Ты на лыжах умеешь кататься?

Мой вопрос повис в воздухе, разряжая обстановку. Слабые улыбки забрезжили на лицах у всех присутствующих, даже заправивший "Индиана" работник неуверенно растянул уголки рта.

— Умею. А что? — непонимающе буркнул Еремей.

— Будешь меня учить. — тяжело вздохнул я, отмахиваясь от сдачи, протянутой работником. — Седлаемся и в аэропорт Во Шин Во. У нас менее получаса до вылета…

* * *

— Это не партия в го! Я против, Леон! Слышишь? Против! Моя дочь не будет приманкой для твоих врагов!

Сяолун Во Шин Во лютовал, не стесняясь орать в полный голос и крушить мебель. Не впечатляло. Мне то что? Офис и без того принадлежал ему.

— Сегодня же заберу её домой!

— Это вряд-ли…

Меланхоличное возражение не возымело успокаивающего эффекта. Китаец продолжил нарезать круги по кабинету начальника аэродрома, распинывая обломки стульев в разные стороны. Возле окна, на единственном уцелевшем, устало расположился я.

— Они знают. Я всё им разъяснил и предложил изменить план. Они отказались. Хором. И пригрозились, цитирую: "избить меня в шишки"; если лишу их хорошей драки и возможности исполнить супружеский долг.

Сяолун остановился так резко, словно врезался в стену. Грозно посопев, тесть поинтересовался:

— А Теодор?

— Барон изволил посмеяться, когда я позвонил и объяснил ситуацию. Он ненадолго задержится в городе. Инкогнито, разумеется. Что-то толковал о нескольких крупных заказах от местных аристо и подарке на свадьбу.

Китаец рассудительно покивал, возвёл глаза к потолку, что-то прикидывая в уме и тяжело вздохнул, более не сказав ни слова. Я взглянул на часы. До отлёта оставалось от силы минут пять. А за окном, вокруг "Геркулеса" у бетонной дорожки взлётной полосы, по-прежнему кишел муравейник суетящихся людей.

— Китайцев, что привезли эвьены, уже доставили?

— Да. Ума не приложу, что с ними делать. Даже продать некому. — ответил китаец, накручивая на запястье длинные чётки. — У тебя есть идеи или пусть пока проедают мои запасы?

— "Ратоборец". — лаконично ответил я и, увидев непонимание, пояснил: — Управление бойцовским клубом передано вам. От имени князя Морозова. Моя доля — двадцать процентов. Столько же получает князь.

— Вот шельмец! — расхохотался Сяолун, потерев руки. — А я подарю его вам, раз уж ты упомянул мою дочь в статусе жены, а не наложницы.

— Это исключительно её заслуга. Мэйли сумела договориться.

Китаец понимающе заулыбался и с оттенком некоторой зависти протянул:

— Крепкая семья за спиной…

— Мой маленький островок спокойствия в этом безумном мире. — ответил я, вставая со стула и крепко обнимая тестя. — Позаботься о них. Пожалуйста.

На том и расстались.

Раскрытое нутро "Геркулеса" заполнила добрая сотня пехотинцев, груженных ранцами, стрелковым вооружением и лыжами. Часть снаряжения предварительно упаковали на десантные палетты, обтянув грязно-белой маскировочной тканью. Суета приготовлений закономерно подошла к концу — люди занимали места, пристегивались, переговаривались, смеялись. Отыскав взглядом заметно растерянного опричника, я тоже не удержался от смешка.

Лишившись привычного одеяния и переодевшись в камуфляж, Еремей угрюмо рассматривал две пары охотничьих лыж. Деревянные, длиной чуть меньше метра, широкие. И это его заметно смущало. Равно как и отсутствие палок.

— В новом всегда стоит находить что-то положительное, а не расстраиваться по поводу грядущих трудностей, дьяк. — попытался утешить я, хлопнув парня по плечу и устраиваясь рядом.

— Я на таких не умею. Как мне учить?

— Значит будем учиться вместе. Совместные трудности сближают. Не слышал такое?

— Мне нет нужды сближаться с вами, хан. — огрызнулся Еремей. — Не надо набиваться в друзья.

— Полагаю, что социальное неравенство — это только частичное объяснение твоей неприязни? — искренне полюбопытствовал я, затягивая крепления и морщась от скрипа механизмов, поднимающих люк трюма.

Опричник промолчал, вручив мне пару лыж, и присовокупил к ним пузатый армейский рюкзак. Оглядев груз со всех сторон, я засунул его под сидение, огляделся по сторонам и закричал, срывая голос, чтобы перебить звук стартующих двигателей:

— А парашюта мне не полагается?! Так и знал! Сволочи!

Наёмники оценили вопль души правильно — рота хохотала искренне, а не только потому что шутило начальство.

— Мы бы не доверили его чужаку, господин. — столь же громко прокричал один из "ушкуйников" и похлопал по ранцу у себя на коленях. — Всё под контролем.

— Заботятся, черти. Приятно. — поделившись радостью с опричником, я вновь огляделся, высматривая кого-нибудь из офицеров: — Как там тебя?! Орёл! Гранаты взял?

Специфика десантного самолёта, идущего на взлёт, способна усложнить передвижение внутри него на порядок. Но для амбала-наёмника подобные сложности словно и не существовали. Цепляясь за специальные поручни с ловкостью опытного орангутанга, Орёл пересёк половину грузового трюма и грузно приземлился прямо передо мной. Уперев ноги в скамейку, а спиной устроившись на боку палетты со снаряжением, он рапортовал рявкающим басом:

— Два центнера, не считая запалов, мой хан! Так же погрузили дополнительные пять единиц гранатомётов, по пять зарядов к каждому. И "шмелей" для комплекта прихватили!

— Маньяки! — наигранно воскликнул я, любуясь тем как Еремей вытаращил глаза. — Горжусь! Благодарю за службу!

— Рады стараться, Хан! — хором грянуло в трюме.

Еремей тихо ohueval.

А я предполагал, что нам ещё может и не хватить.

В ханство вторглись войска сразу двух Тёмных кланов Китая — уже известный мне Луэн и Фуисин. Допрос пленного дал достаточно информации, чтобы представить себе истинный масштаб катастрофы. И, что самое странное, Российская Империя не считала нужным реагировать на столь бесцеремонное нарушение своих границ до тех пор, пока эвьены сами не запросят помощи. Автономия стоила дорого. Забайкальское ханство обязано самостоятельно защищать собственные границы. И на этот раз угроза оказалась более чем серьёзной.

Фуисин привели около полутысячи солдат. Луэн выставил две сотни. Полнокровный батальон хорошо обученных, прекрасно снаряженных солдат, среди которых каждый третий был слабым Одарённым. Поддержка с воздуха в виде дронов с ракетным вооружением, спутниковое наблюдение, снегоходы…

Тогда, сразу после допроса, Артур Григорьевич, выслушавший мой поверхностный прогноз событий, смачно помянул пушистого лиса, подкравшегося к народу Э'вьен. И мы долго обсуждали, как мне стоит поступать дальше.

Оглядев сотню своих бойцов, я почувствовал как на плечи ложится тяжкий груз вины. Каждый из них рисковал жизнью ради того, чтобы стать частью моей родовой гвардии. И если ошибиться, то все жертвы станут напрасны.

Воспоминания о Дороге Совести болезненно царапнули сердце. Слишком много теней говорили правду. Слишком тяжело смотреть в глаза тем, кто сражался за тебя и погиб. Бремя власти не для тех, у кого есть совесть. Но у меня был выбор.

И я его сделал.

Сражаться против Дракона бессмысленно — затяжная война измотает моих воинов, боеприпасы рано или поздно закончатся, а гонять "Геркулес" туда-обратно не так выгодно, как может показаться на первый взгляд. Оставался только один способ достижения победы: придти, увидеть, победить.

И наконец-то отрубить Дракону голову.

— Алло, Стив? — проговорил я, прислонив к уху спутниковый телефон и, дождавшись утвердительного ответа, приказал: — Докажи мне, что я не зря оплачивал ваш отпуск в Майами…

Глава 12

* * *

Эдогава спал.

Пожалуй, впервые за долгое время его сон не попадал в категорию кошмаров. Неведомо, стали тому причиной непривычно мягкая кровать и пуховая подушка или повлияло нежное хлопковое бельё с естественным запахом ландышей, а может сказывалась инъекция снотворного, безжалостно сделанная тем, кого он так и не привык называть господином. Как бы то ни было — Клинок расслабленно бродил среди сновидений. Но хорошее имеет свойство быстро заканчиваться.

Одно из видений плавно трансформировалось. И Эдогава вновь оказался там, где отыскал разрубленное напополам тело учителя. Иногда незыблемость мира и его устоев выстраиваются вокруг человека. Таким для Клинков был Мацуяма.

Мир рухнул после его смерти и разбился на множество мелких осколков, а новым смыслом существования стала месть. Клинки словно сошли с ума, пытаясь отыскать убийцу человека, заменившего им отца. В ту ночь они дали друг другу страшную клятву.

Проснувшись, Эдогава рывком сел на постели, спустив ноги на пол и автоматически накрылся простынью. В доме господина властвовало непривычное тепло. Коснувшись ступнями тёплого деревянного пола, парень встал, обматываясь тканью и удивлённо приподнял бровь — доски настила отчётливо и уютно скрипнули, но буквально через пару шагов звуки пропали.

— Сигнализация… — прошептал парень, понимающе качнув головой, — мне здесь уже нравится.

Припомнив наставления Леонарда, что большую часть жизни был для него Кеншином, Эдогава направился к двери, ведущей в ванную комнату.Привычка брала своё. Отведённые ему покои самурай покинул только спустя полчаса неторопливых традиций — душ, бритьё, укладка длинных волос в "плод дерева гинкго", облачение в приготовленное слугами кимоно.

Оказавшись в коридоре, застланном суконной зелёной дорожкой, парень коснулся пальцами деревянной обшивки стен. Кончики проскользили по завитушкам резного узора.

— Сколько излишеств…

Пол скрипел только если идти вдоль стен. Эдогава вновь понимающе покивал, признавая за строителями правоту изощрённой логики — красться в подобных условиях становилось достаточно непросто. Предосторожность мелкая, незначительная, но в сумме такие факторы изрядно усложняют задачи тайных убийц. Спускаясь вниз по лестнице, самурай отметил, что стандартная схема этажей нарушена — вторых этажей оказалось два. Один располагался на пол-уровня выше другого.

— Хаос… Упорядоченный хаос.

Внизу же Эдогаву ожидала просторная гостиная, отрезанная от прихожей двустворчатыми дверями с вставками из стекла и обставленная мягкой удобной мебелью. Удобство определялось на вид.

— Варвары…

Только воспитание не позволило самураю пренебрежительно скривиться. И это дом его господина? Показная и комфортная роскошь, хаотичная обстановка, отсутствие вышколенных слуг… Эдогава безуспешно огляделся в поисках того, к кому можно обратиться за советом в этом неправильном доме.

Пришлось действовать самостоятельно.

Первые сложности настигли японца незамедлительно. Аккуратно приоткрыв уже третью по счёту и случайно выбранную дверь, он заглянул в приоткрывшийся проём и застыл, не зная как реагировать на…

— Красиво. Можно наблюдать бесконечность, если б не было столь возмутительно! — подумал Эдогава, не зная то ли деликатно кашлянуть, то ли беззвучно затворить за собой дверь. — И это их мне предстоит охранять?!

Прямо перед ним целовались две девушки — разгорячённые, в тренировочной одежде, расположившись на борцовских татами в довольно предосудительной позе. Объекты охраны самурай опознал уверенно — по жемчужному отблеску волос доминирующей девушки. Она сидела в фуллмаунте, плотно сжав колени и полностью контролируя хрупкую китаянку под собой. Девушки уже не боролись, а вовсю целовались.

Видимо, именно в этот момент та, что была сверху, ослабила внимание — изогнувшись мостиком, китаянка ловко сбросила с себя соперницу и… увидела незваного зрителя.

Эдогава замер. И густо покраснел.

И парня можно было понять — всё же не каждый день его заставали за подглядыванием.

— Рыжий очнулся, — сказала Мэйли, намеренно используя не русский, а английский язык, припомнив из упоминаний Леона, что именно его давали Клинкам как универсальную лингву мира, — и кажется, что он видел значительно больше чем должен был!

— Предлагаешь выколоть ему глаза и отрезать язык? — поинтересовалась вторая девушка, помогая недавней сопернице встать и сдувая со лба упавшую прядь.

Вместе девушки смотрелись… Шикарно.

Подтянутые, в коротких маечках-топиках и столь же коротких шортах, в шестиунцовых перчатками красного и синего цвета, в налобных повязках.

— Прошу простить меня за недостойное поведение. Ваш покорный слуга, Хонда Эдогава молит о снисхождении. Можете полностью располагать мной и в жизни, и в смерти… — церемонно опустившись на колени, самурай низко поклонился, касаясь лбом тренировочных татами, и замер в ожидании.

Мягкий звук шагов означал многое — даже не имея возможности видеть, парень знал, что его обошли по кругу с разных сторон, прежде чем прозвучал неожиданно властный приказ:

— Встань, Клинок!

Голос, которому хотелось подчиняться, отозвался в самурае чувством непонятного удовлетворения. Выполнив приказ, Эдогава церемонно чуть склонил голову, ожидая следующих распоряжений.

Говорила та, кого господин назвал старшей женой. Китаянка же предпочла стоять у неё за спиной и, не скрывая любопытства, рассматривала телохранителя, выглядывая из-за плеча подруги.

— Ты голоден?

Неожиданный вопрос сбил Эдогаву с толку. Неуверенно пожав плечами, он спохватился и отрицательно помотал головой.

— Ты его напугала! Глаза, язык… Он в показаниях путаться начал! — насмешливо протянула китаянка, положив подбородок на плечо старшей жены. — Дождись нас в гостиной, Хонда Эдогава. Прежде чем возлагать на твои плечи долг, надо тебя накормить…

Попирать традиции можно по-разному. И если в некоторых случаях это всегда вызывает лишь возмущение и негодование, то в отдельных, исключительных ситуациях, остаётся только восхищаться и наслаждаться.

Ловко перехватив палочками жареную пельмешку, Эдогава макнул её в соус и провёл кушаньем перед носом, наслаждаясь запахами обжаренного теста, мясной начинки и кисло-острыми оттенками приправ. Самурай был практически счастлив.

— Вкусно? — участливо поинтересовалась Алекса.

Хонда сдержанно кивнул, не прекращая работать челюстями и потянулся за следующей пельмешкой. Его душевных сил хватало лишь на то, чтобы соблюдать застольный этикет. А ведь так хотелось наброситься на содержимое выставленной перед ним тарелки. Горка хрустящих пахучих пельмешек манила и соблазняла, а пяток соусниц с различным содержимым обещали взрыв гастрономического удовольствия.

— Так нечестно! — надула губки Мэйли, сложив руки на груди и топнув ножкой. — Салат! Попробуй салат! Вот что вкусно! Там говяжий язык, красный лук, сладкий перец…

Она продолжала перечислять вошедшие в состав ингридиенты, придвинув к самураю ещё одну тарелку. Недвусмысленный взгляд был истолкован как приказ и Эдогава вынужденно нарушил этикет, отведав другое блюдо.

— Вкусно?

Суммарная острота двух блюд ожгла нёбо и язык парня значительно меньше чем догадка, вспыхнувшая в его мозгу. Представив, что сейчас его спросят, кто готовит вкуснее, он впал в кратковременную прострацию, пытаясь подобрать единственно верный ответ. И пока лишь осторожно кивнул, лихорадочно размышляя, как выкрутиться.

Эдогава мельком осмотрелся, по привычке ища пути отхода. Просторная столовая на первом этаже особняка располагала необходимым, но…

Девушки уже взяли его в "клещи".

— Выдохни. У нас для таких развлечений есть муж. — рассматривая маникюр, успокоила его Алекса, как будто уловив направление мыслей парня. — Нам необходима честная оценка, чтобы знать чем его кормить. Ешь.

Мэйли довольно хихикнула.

— Очень вкусно, госпожа Алекса. Оба блюда достойны уважения и восхищения. — прожевав, Эдогава с неохотой отложил палочки в сторону. — Воин должен оставаться слегка голодным. Благодарю за оказанную честь.

— Значит пришло время перейти к делу. — неожиданно строго сказала китаянка и, ненадолго отлучившись из столовой, вернулась уже с раскрытым ноутбуком в руках. Расчистив стол, компьютер установили перед Эдогавой.

— Муж упомянул об агентурной сети клана Такэда. Полагаю, он не слишком расстроится, если мы перехватим инициативу у подчинённых ему офицеров и немного поучаствуем в борьбе с врагами семьи. А ты нам в этом поможешь…

Клинок задумчиво посмотрел на обеих подопечных. Поджав губы, он хотел отказаться, понимая чем ему грозит потворство женским капризам, но…

— Это приказ, Клинок. — жёстко произнесла Алекса, демонстрируя родовой перстень Хаттори на большом пальце правой руки. Вспышка Силы и засветившееся золотом оперение стрелы на Гербе не оставили самураю ни малейшего шанса.

— Вы можете располагать мной и в жизни, и в смерти…

* * *

Тёмные грязевые озёра частой россыпью испятнали землю вокруг становища племён Волка, надёжно перекрывая подступы к юртам и кибиткам с трёх сторон. Заснеженная и, в тоже время, подтаивающая равнина несла нешуточную опасность, но охотники почему-то не пожелали уйти в леса.

— Вы рискуете, Геркэн. Неразумно давать столько простора для развёртывания сил превосходящего противника. Или вы полагаетесь на мощь ритуалов? — спросил я, продолжая осматривать оголённые фланги становища в бинокль. Бывший верховный вождь союза племён угрюмо молчал. И мне не составляло труда понять причины молчания.

— Как давно ты стал слушаться чужака?

Хлесткая реплика не прошла бесследно. Старик заскрипел зубами, хрустнул костяшками кулаков, горделиво вскинул голову и…

Вновь промолчал.

Задумчиво хмыкнув, я больше не стал трогать старейшину Медведей за уязвлённое самолюбие. И без того хватало проблем. Рейд-группа Тёмных Кланов сожгла четыре становища и вновь убралась за границу, оставив недвусмысленный ультиматум — китайцы требовали переговоров с ханом Хаттори. Учитывая то, что тесть успел рассказать о клане Фуисин, можно было уверенно предположить что именно интересует контрабандистов. Но Луэн…

Его участие и влияние оставались неизвестной величиной.

— Мы лишились пяти шаманов, хан. — неожиданно пророкотал Геркэн. — То, что называют "БПЛА", превратило место ритуала в грязное месиво из снега, камней и плоти.

Настала моя очередь промолчать. Да и подумать не мешало. Слабый ветер донёс со стороны становища мелодичное пение колокольчиков. Прикрыв глаза и подставив лицо потоку прохладного воздуха, я ослабил контроль и позволил мыслям поплыть по течению.

Техническое развитие э'вьенов оставляло желать лучшего. Сознательный отказ от поместного внедрения технологий имел некоторые последствия. Охотники пользовались спутниковой связью, некоторым стрелковым вооружением, иногда даже покупали себе снегоходы, но… В целом этого было недостаточно. Среди тысяч э'вьенов едва ли отыскалась бы сотня тех, кто провёл юность в городах Империи, получив образование и навыки обращения с достижениями прогресса. Единение с природой имело как плюсы, так и безусловные минусы.

За моей спиной, в полукилометре от становища, заканчивали разбивать лагерь пришедшие со мной люди. Десантирование прошло успешно. День напряжённого марша сквозь снега и подлески вывел нас прямиком к месту предполагаемой встречи с противником. Воинам требовался небольшой отдых.

А у меня оставалось немного времени на политику.

— Чужак спас нас от разгрома. — вновь удивил меня Геркэн, выдавив из себя признание в превосходстве молодого и наглого вожака. — Его люди смогли сдержать врага, а Илана пробудила духов огня. Но в следующий раз этого будет мало.

— Откуда такая уверенность?

— Потому что я сама ему об этом сказала! — вмешиваясь в наш разговор, Илана прекрасно осознавала риски и готова была платить. — Народ нуждается в твоём заступничестве, хан!

Заинтересованно повернув голову на звук, я с некоторым сожалением ощупал девушку глазами — экзотичный наряд из меха, замши и цепочек, увешанных колокольчиками, скорее обнажал и выставлял напоказ прелести юной шаманки.

— Всевидящая Мать Народа… — почтительно склонился перед ней старый Геркэн, стягивая с плеч меховой плащ и бросая его в грязь, — дозволь…

— Дядюшка! — звонко воскликнула Илана, изящно отмахнувшись от словоизлияний старейшины. — Не ты ли был тем, кто учил меня ходить по бурелому и талой степи? Не ты ли воспитывал меня, порой заменяя отца? Оставь эту пышность обращений…

Она изящно перескочила с относительно сухой кочки на расстеленную шкуру и, грациозно расправив складки и цепочки, опустилась передо мной на колени.

— Приветствую Великого Хана Хаттори! Приветствую и прошу возглавить народ Э'вьен в этой войне!

Её янтарно-медовые глаза полыхнули потусторонним сиянием. Впервые за долгое время я почувствовал себя неуверенно. Кожаный доспех и меховой плащ поверх бронекомбеза как будто ужались, сбивая дыхание и наваливаясь на плечи неподъемным грузом. Болезненно заныли остатки шрамов на левой половине лица. Прислушавшись к себе, я отыскал ответ. И он мне не понравился.

Предателям нет прощения.

Ладонь сжалась в кулак. Вокруг меня завихрился тугой поток чистой Силы — незамутненной, как моя ненависть, и столь же разрушительной, как моя ярость.

— Пшла вон… — растёкся в воздухе мой зловещий шёпот, — исчезни!

Девушка дёрнулась, словно ее настиг так и ненанесённый удар. Дёрнулась и пала ниц, словно покорно принимала заслуженное наказание.

— Пошла вон, тварь! — сорвался я на крик, поддавшись нахлынувшей слабости. — В-о-о-о-н!!!

Но шаманка так и осталась недвижимой.

Тень под ногами неконтролируемо разрослась. Всего за пару секунд она обрела объём небольшого дома, отсекая нас от окружающего мира.

— Анклав Теней… Сам, без подсказок, на одних эмоциях? — восхищённо прошептал дедушка. И именно его шёпот стал спасительной ниточкой, что вывела меня из яростного безумия.

Тень колыхалась подобно гигантскому студню. Она украла цвета и приглушила звуки, едва заметно притормозила движения и подчинила захваченный кусок пространства моей воле.

— Это моя земля… Мои правила. — удивлённо проговорил я, осознав пределы своей власти. Каждая манипуляция энергией давалась в несколько раз проще и быстрее. Но уровень" техник" к сожалению, так и остался прежним, разве что…

— Деда, а ты себя будешь так же комфортно чувствовать в моём Анклаве?

— В твоём? Это мой Анклав, внук! Мой!!! — восторженно расхохотался предок. — Я его создал и ты лишь научился призывать его в этот мир! Теперь он принадлежит нам двоим…

Илана уже сменила позу и сидела на пятках, потрясённо оглядывалась по сторонам. Старейшина Медведей недоумевал более сдержанно, но на всякий случай отцепил от пояса обсидиановый томагавк и настороженно сгорбился, не выпуская меня из виду.

— Ты всё ещё здесь? — спросил я, приближаясь к Илане и смыкая пальцы на её щеках. — Испытываешь моё терпение?

Шаманка зло сощурилась и, преодолевая боль, вывернулась из хватки. Колокольчики в её причёске протестующе брякнули.

— Чтобы не произошло между нами — это личное. Судьба моего народа превыше чувства вины. Поэтому я здесь и готова на многое…

В душе вновь заклокотало. И собственный голос показался похожим на карканье ворона:

— На многое? А давай! Вы же хотели моего потомка?!

Хлесткая пощёчина едва в четверть силы отбросила Илану на спину. Утробный рык и оскаленные зубы, обращённые в сторону Геркэна, заставили старика вздрогнуть. Его рука с томагавком неуверенно застыла, так и не продолжив замах, погашенный в самом начале.

— Это моё право, не так ли, вождь? — издевательски спросил я, зачем-то обрывая эмпатическую связь с дедом. Зачем? В тот момент я вряд-ли отдавал себе в этом отчёт. Во мне вновь пробудился Тёмный Дракон. Пробудился, дабы вкусить самого сладкого и любимого блюда — мести.

— Она принадлежит другому мужчине, — глухо ответил Геркэн, — и вряд-ли он…

— Она принадлежала мне! — взревел я, акустической волной крика прижимая испуганную девушку к разостланной на земле шкуре медведя. — Вы простили её, сделав чужака и предателя одним из вождей! Вы разрешили им спариваться во благо народа, наплевав на наши договоренности! Но когда вас припекло, именно твои люди пришли ко мне и просили помощи, старик!

Звонко клацнула пряжка ремня, ослабив хватку вокруг кирасы и юбки кожаного доспеха. Эта сука получит сполна…

— Великий Хан! Проявите милосердие…

— Закрой рот, Геркэн! Вы хотели моего наследника?! Вы его получите… — прошипел я, понимая что слова слетают с языка уже против воли. — Ты и Удаул. И ваша лживая сука, которой не хватило чести просто придти и сказать!!!

Наверное, именно в этот момент мне стало ясно, что Дракон говорил не просто так. Он говорил, выплёскивая мою невысказанную боль и разочарование в той, что какое-то время шла рядом и нанесла предательский удар в спину.

— Я должна была принести его в жертву… — безжизненным голосом произнесла Илана, приподнимаясь на локтях и безразлично глядя на меня снизу вверх, — … и полюбила его. И была согласна подчиниться судьбе, связав с тобой всю оставшуюся жизнь. Мне была нужна всего лишь одна ночь настоящей любви! В этом вина? Хорошо, я согласна…

Меня пошатнуло. В памяти пронеслись объяснения деда о божественном даре харизмы, привлекающей женщин, пасующем лишь перед истинным чувством. Дракон зашевелился, пытаясь окончательно отодвинуть меня от управления телом, но голос разума оказал ему достойное сопротивление…

А Илана столь же безразлично расстегнула юбку, задирая передо мной раздвинутые обнажённые ноги. Тупо уставившись на красный кусочек ткани, прикрывающий её лоно, я протестующе мотнул головой.

— Ты в своём праве, Великий Хан… Бери, что принадлежит тебе по праву и защити свой народ…

Слова шаманки гремящим эхом звучали в моей голове вновь и вновь — душа бунтовала, перебарывая волю древнего злобного существа. Пульсирующая боль в висках достигла пика, застилая взор слепящими белыми вспышками и…

Всё стихло в единый момент. Анклав Теней дрогнул, утрачивая серую зыбкость и бесследно истаял. Порыв свежего ветра приятно охладил лицо. Пошатнувшись от накатившей слабости, я взял себя в руки, внутренне радуясь первой победе над злобной тварью.

— Прикройся, дура… И не попадайся мне на глаза, пока не позову.

Уйти оказалось не так чтобы просто. Под ногами смачно чавкала холодная грязь вперемешку с мокрым, липнущим к обуви снегом. Но я страстно желал оказаться как можно дальше от того места, где чуть было не утратил себя.

И поэтому не услышал, как шаманка тихо расплакалась, спрятав лицо в ладонях. Не услышал её всхлипываний и вздоха, полного облегчения. Не услышал, как она пробормотала себе под нос:

— Сработало… Сработало… Какой же он благородный дурак…

* * *

Ещё со времён легионеров Цезаря в самых лучших армиях мира особое внимание уделялось практике дальних пеших маршей. И, стыдно признаться, только обучение в ВКШ натолкнуло меня на мысль использования этой устаревшей практики. К слову, преподаватели именовали её "суворовской".

Десантирование и пеший марш-бросок на лыжах не стали для наёмников чем-то удивительным. Каждый "ушкуйник" прошёл службу в регулярной армии РИ и, помимо Одарённости, мог похвастать хорошей физической формой. А вот опричнику в какой-то момент пришлось несладко.

Приземлившись на брёвнышко рядом с Еремеем, я сочувствующе похлопал его по плечу. Парень немедленно окрысился, продолжая растирать разутые ноги снегом и массировать закостеневшие икры.

— Ты знал! Нахрена мне сопровождать тебя в тайге? Какие здесь могут быть адепты Триглава? — раздражённо шипел он, сплёвывая слова вперемешку с "ядом". — "Отбываю по делам управления ханством."

Последняя цитата относилась к моему письму, отправленному с нарочным перед отъездом. Но я ведь не соврал?!

— Знал. И действую в полном соответствии с нашим договором. Зато ты меня на лыжах кататься научил. Без палок! Классно же, скажи? — воздев палец к небу, ответил я, любуясь танцем языков пламени в горящем костре. Опричник разразился чередой безадресных ругательств. Протянув ладони к огню, я прикрыл глаза от удовольствия и прислушался к шуму гомонящего воинского лагеря.

Наёмники деловито кашеварили, используя запасы пищи, предоставленные коренным населением ханства. Кое-кто уже резался в карты, кому-то достало желания ещё раз перебрать оружие, а где-то в палатках уже слышались приглашённые стоны — разнополый состав наёмного отряда предполагал наличие более тесных отношений, чем дружеские. Усмехнувшись, я одобрительно хмыкнул. Брать от жизни всё, зная что каждый день может стать последним… Столь спокойное отношение к смерти достойно уважения.

— Хан Леонард! — осторожно позвал незнакомый "ушкуйник", выкладывая передо мной странные замшевые свёртки. — Местные передали. Что-то лопотали о достойном оружии для правителя.

— Благодарю, воин. Иди. Подкрепись и отдыхай. — ответил я, погладив верхний свёрток, перетянутый кожаным ремешком, и принялся его развязывать.

Спустя несколько минут возни, расстелив упаковку возле костра и не пряча дары от любопытного опричника, я разложил полный набор охотничьего вооружения. Эксклюзивный, высококачественный и безумно дорогой даже на мой не искушённый взгляд. Одно только составное копьё с полуметровым наконечником из обсидиана чего стоило! Россыпь мелких насечек на его лезвиях однозначно утверждала о том, что это оружие из разряда "запретного" для чужаков. В комплект к двухметровому копью шёл тугой композитный лук с полным колчаном стрел, увесистый томагавк, пара охотничьих ножей и мелкий клинок, что предназначался скорее для снятия шкур или… Скальпов. Единственное, что удивило по-настоящему — это цепное боло. Три увесистых груза на цепочках из метеоритного железа. Мысленно прикинув какую из имеющихся "техник" Света можно использовать, я довольно осклабился новому приёму контроля на своём вооружении.

— Потренироваться бы…

— Нет, нет, и ещё раз нет! — открестился опричник, обуваясь и отпрыгивая от меня почти на метр. — Спать! Только спать!

— А ужин? Скоро приготовят. Чувствуешь как приятно пахнет варёной олениной, Еремей? Не уходи! Стой!

Мой раздосадованный вопль вперемешку со сдерживаемым хохотом так и остались без ответа — младший дьяк приказа не дрогнул и отбыл в выделенную ему палатку.

— Вот и славно. — подытожил я. — От няньки избавился. Теперь надо перекусить и можно будет прогуляться.

Взгляд невольно устремился в том направлении, где укрылись китайцы. Отгороженные от нас густой линией хвойного леса и изгибом реки, враги чувствовали себя в безопасности на своей территории. Стоит напомнить им о том, что нельзя касаться того, что принадлежит Хаттори.

— Но сначала — поесть! И дедушку не забыть разблокировать, а то он мне все мозги выест…

* * *

Скрип плечей композитного лука приятно услаждал слух. Медленно оттянув тетиву до уха, я потерся щекой о полосатое оперение стрелы с обсидиановым наконечником, тщательно прицелился, представляя полёт стрелы, и нежно отпустил натянутую струну из оленьих жил. Негромкий хлопок о кожаный наруч прозвучал три раза подряд. Три быстрых выстрела в одну цель. Три мелькнувших в воздухе чёрточки.

Шедший в центре патрульной группы китаец вздрогнул от первого попадания в спину его разведывательного МПД и начал разворачиваться. Заговор обсидианового наконечника не сработал и пехотинца спас "доспех духа". Э'вьены успели отучить китайцев от беспечности. Вторая стрела чиркнула по стальному наплечнику и угодила в затылок шедшего перед ним солдата в лёгкой броне и каске, с лёгкостью прошибая защиту головы на вылет. Третья вонзилась в боковую сторону шлема предводителя группы и на этот раз заговор сработал на "отлично!"

Тетива вновь захлопала меня по наручу — оставшиеся бойцы патруля падали в снег один за другим и через минуту никто из них уже не дышал.

Мягко ступая по хрусткому насту, появившемуся из-за ночных заморозков, я выбрался из-за частокола деревьев и занялся сбором трофеев и стрел. Последние было не только жалко. Тут, скорее, срабатывало желание сохранить" военную тайну" подданных.

Изобретение Атлантов я оценил по достоинству. Стрелы начисто игнорировали "доспех духа" и в большинстве случаев пробивали броню лёгких МПД. Увы, на производство одной такой оперенной "вестницы смерти" у шамана уходило до пяти дней.

Мысленно пожаловавшись на несправедливость судьбы, я методично обшарил карманы китайцев, избавляя их от содержимого и сваливая в напоясную сумку.

— Только посмотрите! Великий Хан! Владетель замка Мацумото, глава Древнего рода Хаттори! И ведёт себя как заправский мародёр! — съязвил до сих пор обиженный дедушка. Предок уперто полагал, что именно я его отрезал от связи и не дал вмешаться в творящееся непотребство.

— Трофеи могут что-то рассказать о своих владельцах. — возразил я, с любопытством рассматривая цепочку, обвивающую рукав МПД командира патруля. — Вот, например. Вещичка даосов.

Отцепив украшение от брони, внимательно рассмотрел болтавшееся на ней украшение — то ли кулон, то ли обычную пластинку с письменами. Мимоходом отметил трёхзначную цифру на груди убитого и улыбнулся. Враг лишился одного из Учителей. Стрела пробила шлём насквозь и китаец захлебнулся собственной кровью. От такого не спасает даже встроенная медсистема.

— На всякий случай! — пояснил я сам себе, ударом томагавка отделяя голову китайца и высвобождая её из шлема. — Сама судьба!

Толстая, жирно-блестящая в лунном свете коса захлестнула пояс моих доспехов, крепко принайтовав голову и оставив её болтаться где-то чуть выше середины бедра.

— Ты точно мой внук?

— Деда! — жалобно спросил я, вновь устремляясь в чащу и ориентируясь на лагерь китайцев. — Они первые начали!

— Ты всё чаще ведёшь как безумец из Симадзу! Это они коллекционировали головы врагов!

— Не надо военных песен! — иронично пресёк я его враньё, припомнив родовые хроники и используя одно из выражений, которому научил меня Лёха. — Я читал. Очень внимательно. У тебя тоже была небольшая коллекция черепушек!

— То были уважаемые люди! Это другое! — шутливо отозвался предок. — Это я так, побурчать. Страшное оружие у твоих поданных, не находишь?

В ответ ему было молчание. Эффективность обсидиана поражала. И многое объясняла, ведь если во время войны Древних и Атлантов такое использовалось повсеместно, то неудивительно, что Атлантов хотели уничтожить. Как неудивительно и то, что для этого Древним потребовалось призвать каких-то легендарных Героев. Те ещё твари, наверное…

О моём существовании китайцы заподозрили только после второго уничтоженного патруля. Предводитель отряда клана Фуисин лишился двух десятков бойцов, пары Учителей и забил тревогу. Лагерь рейдеров окрасился жёлтым, закишел бурной деятельностью и спустя пару минут выплюнул в окрестности сразу десяток крупных поисковых отрядов.

— Ммм… Только полюбуйся. Забегали разбойнички, заголосили. Не нравится им, когда режут как овец! — хищно протянул дедушка. — Что скажешь, жадина?

— И не надейся. Ты нужен мне как козырь в рукаве.

— Жадина! — повторил предок и по-детски надулся. В воображении немедленно появился образ его недовольной мины. — Опять хочешь сам всех победить?

— Главное сражение произойдёт не сегодня. Сейчас я лишь частично возьму с них плату за бесчинство на моих землях. — отрезал я, пресекая спор на корню. — Частично. Поверь, долг вы возьмём сторицей и ты примешь в этом прямое участие.

— Обещаешь?

Образ сменился на переполненные надеждой светящиеся глаза и я сдержанно улыбнулся:

— Да, только отстань. Лучше предупреди, если кого-то пропущу за спину и не замечу.

Дедушка ещё немного поворчал и согласился. Недолгие мгновения тишины и спокойствия ушли на то чтобы настроиться и убрать некоторые лишние вещи под кусты. Лук мне уже вряд-ли понадобился бы…

Набросив на себя "теневой покров", я низко пригнулся и, вырвавшись из чаши леса, заскользил на лыжах в сторону лагеря, помогая себе гравитационными толчками. Белые палатки, грузовые автомобили, парочка огневых точек, колючая проволка… Всё это приближалось с пугающей скоростью и мне оставалось только молиться, что я не ошибся в расчётах.

Импульс гравитации и удачно подвернувшаяся горка вознесли меня в воздух, помогая пересечь заградительную линию. Никто из часовых не заметил неясную смутную тень, промелькнувшую у них над головами. Шумно ударившись лыжами о стоптаный снег, я выдернул копьё из креплений на спине и метким броском пронзил смертельно перепуганного китайца в двух метрах от себя.

— Не красуйся! Эффективность! — возмутился дедушка, когда увидел небрежно созданный мной центр притяжения. Комок пульсирующей Тьмы внутри ближайшей палатки выпустил одну волну Силы, очерчивая трёхметровый диаметр действия "техники" и уверенно затянул всех оказавшихся внутри в самый центр. Смачный хруст ломающихся костей означал, что спящим внутри людям явно нездоровится.

— Дракон! Поглоти моих врагов! — прозвучал боевой клич моих предков, раскалывая атмосферу вражеского лагеря на мелкие части. Следующая вместе с ним волна безотчётного ужаса парализовала людей на считанные секунды и мне пришлось поторопиться, чтобы успеть воспользоваться плодами успеха.

Поскользнув среди застывших человеческих фигур, сумел качественно врезать как минимум троим — усиленные Тьмой удары рук и ног ломали кости и выбивали из жертв дух. Выдернув копьё, подпрыгнул, раскручиваясь вокруг своей оси, и выбросил его вперёд. Инерция движения превратила полуметровое обсидиановое лезвие в косу и оно начисто снесло голову ближайшего ко мне воина в лёгком бронежилете, судорожно пытавшегося поймать меня в автоматный прицел. Брызнувшая во все стороны кровь попала на стены палаток и нескольких только что подбежавших китайцев. Полураздетые, ещё сонные — наёмник спит при любой возможности — они сходу окатили меня градом ледяных сосулек и огненных шаров. Но слабые "техники" лишь облизнули чёрно-золотое свечение "Доспеха Инь-Ян".

Три коротких шага, укол, прыжок в сторону, взмах, перекат…

Два свежих трупа ещё стояли на своих ногах, когда третий лишился головы и внёс свою кровавую лепту в сотворенный копьём пейзаж.

— Хорошее оружие! — цокнул дедушка и вдруг заорал: — Сзади, бестолочь!

Сделав сальто вперёд, я пропустил под собой перенасыщенное бахиром "воздушное лезвие". Синий энергетический полумесяц со свистом промчался дальше, разрезав по пути несколько палаток.

А я, ещё во время сальто, скрутил корпус и метнул копьё, усилив его "техникой" Света. Золотистая линия на долю секунды соединила меня и вражеского стихийника…

И прошибла его навылет.

— Хах! Ветеран! — приземлившись на ноги, выдохнул я и тут же скривился: — Копьё!

— Потерял? Бестолочь!!!

Искомый предмет отыскался только через пять минут и три десятка свежих трупов. С трудом выдернув копьё из пустого среднего МПД, я грустно вздохнул — наведенная мной паника закончилась. И ко мне уже двигался кто-то, окружённый ореолом из частых всполохов молний.

— Хаттори!!! — гремел голос идущего ко мне Дэя. — Я иду к тебе, Хаттори!

Но, когда он всё таки дошёл до места моего пребывания, его ожидал лишь разгромленный сектор лагеря и чадящая военная техника. И художественно нарисованный кровью иероглиф "си", начертанный строго над неаккуратной пирамидой из отрубленных голов…

Глава 13

* * *

— Я убью его! Тварь! Вырежу его сердце и скормлю нашим младшим братьям!!!

Разъярённый вопль Алана сопровождался бешеным блеском тёмных глаз и решительной попыткой встать. Пламя очага отражалось в бездне его зрачков, плясало и волновалось, обещая воплотить громкие слова в дело. Но тонкие девичьи руки сдержали порыв вождя племени Торгон. Надавив на плечи мужа, Илана не дала ему подняться, усадив обратно на устланное шкурами ложе.

— Только попробуй! — угрожающе прошипела она ему в лицо, нисколько не смущаясь разнице в габаритах. — Леон разотрёт тебя в мелкую кровавую пыль! Ещё слишком рано!

Мужчина несогласно дёрнулся. Изящные ладошки надавили ещё сильнее, впечатавшись в оленью замшу расшитой бисером куртки Алана.

— Ты сомневаешься во мне?

— Нет, любимый, не сомневаюсь. Пытаюсь позаботиться и уберечь. Повторяю: ещё слишком рано. Мы не готовы. — мягко проговорила Илана, гипнотизируя мужа убаюкивающими интонациями голоса.

Сработало.

Вождь страдальчески скривился и согласно кивнул. А после подхватил жену за талию и, не слушая её протестующего взвизга, опрокинул в постель. Проиграв в одном, он собирался взять своё в другом, подумав о том, что ещё успеет посчитаться с наглым мальчишкой. В разуме Алана царила святая уверенность — Леон недостоин быть настоящим ханом. А после того, как Хаттори едва не надругался над Иланой…

Планы парочки нарушил тревожный переливчатый вой волчьей стаи. Оторвавшись друг от друга, шаманка и вождь переглянулись и спустя мгновение уже оказались на ногах. Младшие братья народа Э'вьен жили бок о бок со старшими долгие века и знали, как предупредить людей об опасности.

Волки выли от страха.

На вой откликнулась разноголосица охотничьих рожков — э'вьены готовились к бою, поднимая расслабленных отдыхающих людей из тёплых постелей. Племена Волка готовились к сражению. Так уже было — совсем недавно, буквально несколько дней назад. И только вмешательство Всевидящей Матери смогло переломить ход неудачного для э'вьенов боя.

Выскочив из юрты раньше мужа, Илана стрелой помчалась к капищу, находившемуся на естественном возвышении у самой кромки леса. Обутые в мокасины девичьи ножки грациознои легко перескакивали с камня на камень — весенняя непогода превратила тропу в тонкую грязную колею и шаманка специально распорядилась уложить валуны в определённом порядке. Краем глаза отметив, что вслед за ней уже спешат другие шаманы и ученики, девушка обрадованно выдохнула.

Утоптанная и сухая земля на вершине сопки, распаханная глубоким гигантским спиралевидным узором и засыпанная крупными кусками мела, встретила шаманку кромешной темнотой и гудящим молчанием. Место Силы давило на каждого, кто осмелится вступить в его пределы. Но Илана имела право повелевать — от рождения. И, когда пришло время, подтвердила его умением и силой.

Вступив в очерченную узором тропу духов, девушка торопливо пошла по спирали. Пошла торопливо, мелко перебирая ногами и широко раскинув руки в стороны, нашептывая речитатив сложного заклинания. Она шла аккуратно и быстро, старательно удерживая равновесие, и только колокольчики на одежде и в причёске отзывались на каждый её шаг странным потусторонним бренчанием.

Шаманка уверенно достигла центра и взобралась на алтарный камень, обозревая раскинувшееся под ней становище, пылавшее яркими кострами. Затянутое тучами небо словно устыдилось и помогло людям, пропустив к земле потоки лунного света. В непроглядной дали Илана скорее почувствовала младших братьев, что сбились в огромную стаю из сотни голов. Стая трусливо убегала от одного-единственного человека. Ещё невидимого, но уже грозного. На становище надвигалась буря…

Глухо зарокотали сразу несколько бубнов — шаманы догнали Всевидящую Мать Народа и уже начали рвать пространство грохотом камлания, пытаясь облегчить грядущий призыв великих духов стихий. Угроза должна быть устранена. Никто не сможет устоять перед мощью наследия Атлантов.

— Прекратить! — прокричала Илана, вскидывая к небесам руку и сжала ладонь в кулак. — Прекратить!

Тревожный вой стаи по-прежнему разносился далёко над тайгой и шаманы засомневались, зароптали. Но выполнили приказ. А Илана по-прежнему стояла на алтаре — с закрытыми глазами, купаясь в потолках лунного света и со страхом ожидала того, кто неторопливо приближался к становищу. Шаманка не смотрела. Она ВИДЕЛА.

Видела отпечаток усталости на столь знакомом лице и уверенную походку. Видела небрежно заброшенные на плечо лыжи и торчащий из-за спины длинный наконечник копья-пальмы. Видела три окровавленных человеческих головы, подвешенных к поясу.

Она видела ЕГО и боялась.

— Передайте людям, что это не враг. — слабым голосом попросила Илана, спускаясь с алтаря и слегка пошатнулась. — Успокойте их…

Один из шаманов немедленно оказался рядом, подхватив девушку под локоть и не удержался от вопросов:

— Что нам им сказать? Кого так боятся младшие братья?

— Наш истинный ГОСПОДИН возвращается из набега. Пусть жарят мясо и готовятся встречать Великого Хана… — ответила шаманка и вновь пошатнулась. Её просто колотило от ужаса. — Теперь я уверена, что он нас защитит…

* * *

Обратный путь, вопреки ожиданиям, оказался не столь тихим. Волки что-то учуяли. Возможно, что меня выдало раздражение и недовольство. Погоня китайцев откололась у самой границы и боевики Тёмных Кланов отказались от преследования, оставив мою ярость неутолённой.

— Если ты считаешь, что гнев может насытиться кровью и болью, то очень сильно заблуждаешься, внук. — нарушив затянувшееся молчание, дедушка проявил себя в реальном мире, выбрав излюбленный образ, и степенно зашагал рядом.

— Праведный гнев угасает самостоятельно?

Дедушка не ответил.

Смотреть на убегающие серые тени волков оказалось приятно. И заливистый, полный страха и паники вой только прибавлял мне мрачного веселья. Головы врагов неприятно били по бедру. Первоначальная идея захватить их с собой и не оставлять китайцам в качестве подарка на память уже не казалась столь восхитительной и забавной. Прямо по курсу движения разгорались огни становища э'вьенов. Наёмников то я предупредил, а вот о подданных как-то не подумал. Да и волки спутали все планы.

— Уууу, блохастые! — погрозив хищникам кулаком, я подбавил яки, отгоняя их ещё дальше от себя. И с неожиданной тоской вспомнил Пушистика.

Банхар окончательно определился с хозяином и предпочёл мне Алексу. К тоске по преданному товарищу примешалась толика ревности. Но пса можно было понять. Наверняка он безумно счастлив носиться по территории особняка, каждый день вкушать отборное мясо и нежиться, подставляя под руки моих жён лобастую голову. Я сам бы не отказался от столь беззаботной жизни.

Мэйли банхар принял не сразу. Слишком уж ясно в его памяти отпечатался её голос, приказывающий схватить Алексу и Натали, и полетевшая за приказом шаровая молния. Пёс глухо рычал и скалился на китаянку несколько долгих дней. До тех пор, пока не исчерпал запасы терпения Алексы. Забавно было наблюдать, как он потом обижался и прятался от нас по огромному дому, нарочито оставляя на виду упитанную мохнатую задницу и выжидательно виляющий хвост. К счастью, больше никто ни на кого не обижался…

— Тёмный дух бессилен, когда ты думаешь о семье. Сила любви побеждала и не таких противников. — одобрительно хмыкнул дедушка, поглаживая бороду. — Но его влияние растёт быстрее чем ожидалось. Мой внук никогда не был таким жестоким…

— Ты плохо меня знаешь, старик. — жёстко и недовольно отозвался я. — Клинок не ведает жалости.

— Таков Путь. Я помню, Лео, помню. Равно как помню и то, что ты отказался от своего имени и прежней жизни.

— Обещание брату…

— Ты обещал жизнь за двоих! — неожиданно строго перебил меня дед и подкрепил слова затрещиной.

Хрясь!

Не то чтобы больно. Неприятно.

— Деда!

— Ты не представляешь насколько приятно отвешивать подзатыльник могучему и страшному хану, властителю огромных земель и целого народа! — ехидно захихикал предок и передразнил: — А как жалобно звучит это "деда!"

Хихиканье духа переросло в неудержимый, но незлобивый смех. Я тоже не сдержался и вскоре мы хохотали практически в один голос. До становища осталось около полукилометра.

— Что не так с моим обещанием?

— Жизнь за двоих, Лео. Ты похоронил сам себя. Отказался от мечты, желаний, образа жизни. Перенял привычки брата и забыл обо всём своём, позаимствовав необходимое у того, кем являешься лишь частично. Чужая жизнь. Одна жизнь. Только одна. Я долго размышлял в чём именно состоит твоя основная ошибка.

— И в чём же?

— Ты не сбился с Пути. Наивно полагать ошибкой стезю ронина. Что есть "самурай" как не слово? Да, у него есть значение, но истинный смысл в поступках…

Предок ударился в рассуждения и мне нравилось его слушать. Старик говорил просто, не ударяясь в философские дебри. Всегда бы так!

— А ты не слишком самоуверенно рассуждаешь о моих упущениях? — заинтересованно спросил я, старательно переваривая новую информацию.

— Слушаю и недоумеваю. Непонятно — поумнел ли мой внук или сказываются пробелы в его воспитании? — дух с удовольствием прошёлся по моим недостаткам. — Внимать чужой мудрости стоит вдумчиво. И в этом ты прав. Не стоит воспринимать каждое моё слово на веру. Обдумывай, принимай во внимание, рассуждай. Самостоятельно. И в этом случае я хочу чтобы ты прислушался как можно более тщательно.

— Не тяни. Мы почти пришли.

— Гармония. Единая в двух началах, душа будет стремиться к гармонии. Не гаси порывы своего "я". Будь собой, а не Леоном. И начать я посоветовал бы с семьи. Казалось бы, мелочь, но если жёны начнут использовать домашнее имя, никто не удивится и не заподозрит. Принцип понятен?

Логика предка заставила призадуматься.

— Обретёшь себя — сможешь довести единение с Алексой до совершенства. Учитывая то, что скоро к вам присоединится Мэйли…

— Ты уверен? Тройная синергия… Страшно представить, каким монстром я могу стать.

— Материи души не стоит рассматривать столь предпреиимчиво, Лео!

— Кеншин. Ты же говорил о семье? Начнём немедленно. Мне нужно привыкать. — поправил его я, улыбаясь и кивая собственным мыслям. — Услышано. Мне надо всё хорошенько обдумать. А пока… Передай привет моим жёнам, пожалуйста!

Возмущённый предок выглядел забавно — как будто наэлектризованные и встопорщившиеся усы придавали ему комичности.

— Наглец! И не подумаю! Вы, что — голубя нашли для любовной переписки?! — словно позабыв, что ему достаточно раствориться в воздухе, дедушка развернулся в противоположную от меня стороны и попытался уйти. Наиграно, разумеется.

Такую мелочь у него можно только выпросить. И главное, не стесняться в методах:

— Ну, деда-а-а…

Дед сделал ещё один шаг, вздрогнул и остановился. Оставалось подождать пока он не прекратит ломаться… Стоило ли упоминать, что я его уговорил?

* * *

Тетива басовито загудела.

Напитанная золотистым Светом стрела за считанные секунды преодолела расстояние до парящего в небе разведывательного дрона. Яркая вспышка попадания подтвердила — у врага стало на один "глаз" меньше.

— Ибо neh… — согласно кивнул Еремей, растирая лицо снегом. — Тоже не люблю когда подглядывают. Как ты его вообще заметил?!

Опричник заявился самостоятельно. Шум, поднятый э'вьенами докатился до лагеря наёмников и разбудил Пса Государева, отдыхавшего после изнурительного марш-броска. Мои подданные сообразили отправить им гонца и предупредили союзников об опасности. Вот только гонцы очень удивились, когда глава отряда лениво отмахнулся и пояснил, что никакого врага нет. Мол, хан возвращается с увеселительной прогулки. Когда младший дьяк узнал про отлучку подопечного…

Ничего не произошло. Он просто торопливо собрался и попёр мне навстречу. И даже сцены не закатил. Приятно наблюдать столь быстрый эффект правильного воспитания.

В полусотне метров от нас, в мерцающем пятне света от факелов нерешительно топтались э'вьены — всего около сотни местных, решительно сжимающих в руках оружие и факелы. Поманив опричника за собой, я решительно направился к встречающим. Разглядеть среди них Илану, Геркэна и Алана не составило ни капли труда. Всё же мои знакомые сильно выделялись по статусу и уверенно занимали места в первом ряду. Поймав злобный взгляд бывшего наёмника, я отправил ему в ответ хищную улыбку и с намёком погладил первую попавшуюся голову на бедре. Илана заметно побледнела после этого красноречивого жеста.

Мысленно укорив себя за мальчишество, подошёл к толпе встречающих и, провозившись с полминуты, отцепил трофеи от пояса, протянув их Геркэну.

— Это мой дар племенам. Первый из многих. Остальные брать не стал, больно ужмного пришлось бы тащить.

Э'вьены перешёптывались, переводя друг другу мои слова. Далеко не все из них знали русский язык. Но кое-что не нуждалось в переводе. Головы врагов говорят лучше любых слов.

Уважительно поклонившись, Геркэн перехватил трофеи за косы и, воздев их в воздух, развернулся к остальным. Его громогласная краткая речь взбудоражила охотников. Воины прониклись — и вовсю потрясали томагавками и копьями, кричали во всё горло и кланялись.

Мне.

Усталый, заляпанный грязью и кровью, в вычурном кожаном доспехе Атлантов, с непокрытой пепельно-серой головой и шрамами на половину лица, я не выглядел великим вождём. Но в тот момент, купаясь в воинственных криках и внимании…

Наверное, впервые ощутил себя Ханом Хаттори. Что-то подобное со мной происходило в Японии, перед тем, как я повёл остатки своей гвардии на верную смерть. Поклонение? Акт признания? Или акт веры?

Подобрать верное определение мне не удалось и я просто наслаждался волнами странной, непонятной энергией. Пока не вспомнил об одном своём обещании.

Слово, данное Богу…

— Сейчас я хочу вознести молитву той, что дарует мне Силу. Присоединится ли кто-то из вас? — спросил я, повысив голос и перекрикивая шум толпы. Охотники удивлённо стихли. Но истинное недоумение продемонстрировала Илана. Впрочем, оно быстро сменилось нахмуренным выражением лица и протестующим возгласом:

— Мы не почитаем богов! Не надо навязывать нам свою веру!

Девушку поддержал нестройный, неуверенный хор голосов. Но я твёрдо был намерен исполнить данное слово. И продолжил, импровизирую на ходу:

— Предлагая вам разделить со мной таинство молитвы, я надеялся что народ Э'вьен выразит богине Амэ хоть толику благодарности. И это было предложение, а не приказ. Вы вольны выбирать, кого почитать — предков, природу или космическое равновесие…

С космосом, я конечно, загнул, но речь текла столь легко и непринужденно, что даже самые неграмотные охотники вряд-ли стали бы допытываться смысла непонятных слов. Они предпочли слушать.

— Богиня Амэ-но ками милостива. И в древние времена её почитали как доброго духа. Сегодня Пресветлая почти позабыта и только редкие последователи воздают ей должное. Не ради благословения, но из благодарности. — чуть повысив голос и смежив веки, я расслабился и говорил, говорил, говорил.

Речитатив воззвания повлиял на толпу странным образом — в глазах людей зажигались отблески понимания и согласия. Мне следовало закрепить успех. Медленно опустившись на колени, я сосредоточился, воскрешая в памяти образ Пресветлой и потянулся к Тени, мысленно испросив у богини прощения за то, что собирался сделать.

Созданный мной фантом проявился в реальности за долю секунды. Э'вьены испуганно отшатнулись от крупной четырёх метровой женской фигуры, испускающей яркие лучи света. Синяя юката и порочные очертания тела, бледная кожа, широкораспахнутые зелёные глаза под сенью пушистых ресниц, ярко-алые губы, небрежно раскрытый и трепещущий на ветру веер, украшенный золотистым узором…

— Я возношу ей благодарность. Ей достаточно слов, идущих из сердца. Сегодня Богиня даровала мне достаточно сил, чтобы взять с убийц и разбойников достойную плату за их прегрешения. — слова звучали практически в полной тишине, даже Илана не осмелилась больше противоречить. А зря. — Пресветлая Амэ услышит каждый голос. Услышит каждую чистую душу.

Ни слова лжи. Всё сказанное исходило из сердца, хоть и имело вполне конкретные намерения. Наверное, именно так рассуждают фанатики. Обращаясь к сердцам э'вьенов, я знал — шаманка способна заткнуть им рты, но не души. Разве можно поймать и задавить благодарную мысль?

Нет…

Разве можно запретить верить?

Нет…

Мне достаточно было поселить в этих немножко наивных душах образ. А дальше они всё сделают сами.

Погрузившись в медитативный транс, я медленно зашептал, вознося искреннюю молитву той, что однажды приказала моему деду убить меня. Той, для кого я всегда буду одним из её детей. Шептал, обращаясь к ней с нежностью и любовью. Этому меня научили Алекса и Мэйли. Любить. Даже вопреки.

Богиня Амэ-но ками обрела свою первую паству среди народа Э'вьен…

* * *

Мыслить категориями полезно лишь при определённых обстоятельствах. Признавая за человеком вину, Еремей раз и навсегда переводил такого в разряд преступников. В его понимании это было более чем справедливо. Преступник неспособен исправиться. Нарушивший Закон один раз неизбежно повторит свой поступок.

Опричникам довольно непросто справляться с вывертами сознания, особенно во время обучения и прохождения практики. Последняя длится ровно десять лет. Десять лет, за которые опричник обязан обуздать свой разум, отточив его до бритвенной остроты. Но самым важным считалось умение обойти диктат Закона.

Хан Хаттори стал для Еремея прекрасным учебным пособием. Особенно в той части, когда необходимо порвать шаблон.

Впервые треск рвущейся категории мышления прозвучал в тот момент, когда опричник присмотрелся к поведению людей Хана в самолёте. Социальное неравенство никто не отменял. Выраженное неявно, оно зачастую обнажает в подчинённых определённые качества. Надменные и напыщенные аристо нередко принимают их как должное, как проявление верности. Преданность можно легко спутать с тупой покорностью или подобострастием. Но в случае с Леонардом Хаттори опричник ошибся. Поначалу Еремей объяснял себе искреннее уважение наёмников вольным статусом и воинским почтением к заслугам молодого аристо. Последних у парня оказалось не так уж и мало — едва ли кто из его сверстников в России мог похвастаться первой победой в крупном сражении межродовой войны.

Чуть позже, присмотревшись к людям повнимательнее, он увидел тех, кто идёт за настоящим вождём — верных самим себе и своему слову, смелых до отчаяния, прожжёных и циничных солдат, готовых идти на смерть за… Мальчишку?!

Пусть неглупого и не лишённого харизмы, отважного и в чём-то даже по-настоящему благородного, но и…

Хитрого, коварного, лживого как все аристо!!!

Стоит отдать должное — Леонард провёл и его, бывалого сотрудника Опричного Приказа, затащив в непонятную глухомань.

Однако ни одна положительная черта ничего не изменил в отношении Еремея к хану Хаттори. В его понимании японец по-прежнему оставался наглым и дерзким преступником, сумевшим увильнуть от справедливого наказания.

In dubio pro reo.

Закон справедлив: одинаково беспощаден и… милостив.

Опричники не смогли опровергнуть истинность показаний, полученных на нескольких допросах с применением различных дозволенных спецсредств. Мальчишка выскользнул из сомкнувшихся челюстей Псов Государевых, изящно отгородившись законом о праве на тайну — одна из немногих уступок Империи в пользу аристо. Перечень вопросов неоднократно подвергался перерассмотрению. И всё же японец сумел вывернуться. А чутьё Еремея упорно твердило: перед ним настоящий преступник. Не человек. И, скорее всего, тайный адепт Триглава, сумевший всех обвести вокруг пальца.

Потом случилось то, чего Еремей никак не мог ожидать — религиозное воззвание в лучших традициях уличных проповедников. Устроенное Хаттори предоставление зацепило даже чёрствого опричника, прошедшего специальную психологическую обработку. Харизма, властный голос, уверенное поведение и правильно подобранные слова совершили небольшое чудо.

Еремей видел как три десятка э'вьенов преклонили колени вместе со своим ханом. Видел как почти все остальные едва заметно шевелят губами, обращаясь к чужой Богине и навсегда приоткрывая для неё двери в своих сердцах. К Светлой Богине.

И тогда впервые усомнился. Категоричность мышления дала сбой. И Еремей боялся признаться себе, что рад этому как никогда.

Вечер незаметно сменился ночью. Лагерь наёмников беззаботно спал — воины набили желудки варёным мясом, укутались в спальники и дрыхли без задних ног, восстанавливаясь после непростого тяжёлого дня.

— Зачем ты взял меня с собой? — неуверенно спросил опричник, обращаясь к тому, кого по ошибке самомнения считал своим подопечным. — Какие ты преследуешь цели? Подружиться как с Аскольдом?

Хаттори улыбался и молчал, глядя в холодное тёмное небо, затянутое плотным покрывалом кучевых облаков. Парень удобно устроился на плаще, расстеленном прямо на голой земле. Причём он расположился там, откуда незадолго до этого сгрёб затухающие угли костра. Сгрёб в сторону, хозяйственно подкинул дров, вновь разжигая сильное гудящее пламя, и только потом обустроился на расчищенном месте, подложив под голову рюкзак с оставшимся походным снаряжением. Единственной его реакцией стал приглашающий жест занять место поблизости.

Опричник недобро сощурился, подозревая очередной хитрый план японца. Но сомнения уступили желанию нормально поговорить с этим странным и непонятным… преступником.

— Тепло и сухо, — удивлённо констатировал Еремей, прикоснувшись к прогретой костром земле, — как в книжках про индейцев!

— Местные подсказали. Э'вьены пришли в эти земли из Южной Америки. Так что аналогия с индейцами верна. — ответ японца как будто предназначался небу над его головой. — Спальник возьми. Ночью будет холодно. И задавай свои вопросы по очереди, а не все скопом.

Опричник слегка удивился доброжелательной интонации, но виду не подал и вскоре устроился рядом с японцем. Только слегка наискосок, так чтобы видеть своего собеседника. Нагретая костром земля щедро делилась теплом, пробивающим подстилку из подаренной э'вьенами оленьей шкуры.

— И так…

— Выдохни, младший дьяк, ты не ведёшь допрос! — рассмеялся Леон, опираясь на локоть и приставая. Покопавшись в рюкзаке, он извлёк из него пузатую армейскую флягу и перебросил её опричнику: — Пей! А то замёрзнешь.

И вновь Еремей неосознанно поддался давлению со стороны Леона. Поймав флягу и открутив пробку, парень хлебнул крепкой настойки на кедровых орехах и вздрогнул, ощущая как внутри разливается приятное тепло.

— Повторю свой первый вопрос: зачем? — отхлебнув ещё глоток, Еремей аккуратно передал сосуд назад.

— Неправильный вопрос. Это вы хотели чтобы со мной кто-то поехал. Я сдержал данное слово о содействии. — пожал плечами японец, прикладываясь к спиртному. — Забористая…

— Хочешь подружиться как с Аскольдом?

— Тебе до старшего дьяка как до Китая раком! — неожиданно грубо ответил хан и усмехнулся: — Хотя, непосредственно отсюда, до Китая относительно недалеко. Вырасти сначала в такого же дядьку как Айсберг и тогда поговорим о дружбе. Нас связывает разве что взаимное уважение. Можешь не подозревать его в предвзятости суждений.

— Тогда зачем это всё?

— Тебе нужен учитель хороших манер. А мне хочется иногда кого-нибудь поколачивать…

Смеялись они вместе. И, наверное, в этот момент лёд между ними тронулся.

— А если серьёзно, есть одно дело, в котором ты можешь мне помочь. — сказал Леон после недолгой паузы. — Даже два, но они имеют довольно схожий характер.

— Ну, наконец-то он покажет свою сущность! Пусть думает что сумел расположить меня к себе… — мелькнула обрадованная мысль в мозгу Еремея, но вслух он сказал совсем другое: — Буду рад помочь!

Хан ссутулился, баюкая в ладонях флягу с настойкой, и замолчал, подбирая слова.

— Завтра, максимум послезавтра я должен буду выступить на переговорах с представителями Тёмных Кланов. В случае, если я погибну и не вернусь, ты должен будешь привести народ Э'вьен к присяге Империи…

* * *

Утро следующего дня начиналось с хрусткого слоя инея на куртке, которой я прикрывался во сне. Глотнув холодного морозного воздуха, протяжно зевнул и, не вставая, бесцеремонно пнул дрыхнущего опричника. Еремей за ночь выпил больше половины фляги и добросовестно сопел, рассматривая какие-то свои, сугубо опричные сны. Пинок в бедро не возымел ожидаемого результата.

Будить Ерёму более вдумчиво было лень. Или влом? Жизнь в России приоткрывала всё новые и новые грани неизведанного.

Лагерь наёмников тоже спал. Зябко поежившись, я поднялся и зашагал между чадящими кострами и посеребрёнными инеем палатками. Зачернув снега из ближайшего сугроба, растёр им лицо и только после этого вошёл в импровизированный штаб своего отряда.

К моему удивлению, все старшие офицеры "Ушкуйников" уже бодрствовали и целенаправленно накачивались горячим кофе. Просторная десятиместная палатка была обставлена грубо сколоченной мебелью из сырого необработанного дерева. Вокруг небольшого стола в центре штаба столпились шестеро человек. Моё появление заметили сразу.

— Хан… Хан… Хан… — к счастью разноголосица приветствий и полупоклонов не отняла много времени и слово взял заместитель командира отряда: — Обсуждаем возможные варианты проведения боевой операции на другом берегу реки Аргунь.

Нахмурив брови, я разглядывал лицо подчинённого и с трудом вспомнил его имя. Принял протянутую железную кружку с горячим бодрящим напитком, глотнул и, собрав мысли в кучу, начал говорить.

— Влад! — увидев как просветлело лицо замка, польщённого тем что его помнят, я чуть было не поперхнулся горячим кофе и продолжил с долей иронии: — А с чего вы взяли, что мы будем атаковать?

— Противник деморализован вашим рейдом, господин. Данные разведки показывают, что китайцы начали свёртывание лагеря и подготовку к перегруппировке. Логично и правильно не дать опомниться и извлечь максимальную выгоду. На данный момент мы составляем план перехвата части подразделений врага на марше. — чётко отрапортовал Влад. — Господин, "ушкуйники" намерены доказать своё право стать частью гвардии рода Хаттори!

— Как придумаете способ победить в войне, — ответил я, едва сдерживая улыбку, — сразу же сообщите! Мне приятно, что вы не просто ожидали приказов…

Наёмники тоже заулыбались. Стеснительно. И тему наступления развивать перестали.

— Инициативу хвалю. Но именно этого от нас и ждут. Гарантирую. У меня для вас есть более интересная задача. — добавил я и, приблизившись к столу, указал на расстеленную карту местности. — Необходимо подготовить место для будущих переговоров. И отправить нашим недружелюбным соседям небольшое послание…

На уточнение деталей ушло всё утро. Наскоро позавтракав и раздав последние ЦУ, я покидал штаб, слыша за спиной уважительное недоумение. Взрослые и опытные наёмники явно не ожидали от молодого парня столь ёмких познаний в области тактического и стратегического планирования. Но у меня был отличный козырь в рукаве — дедушка!

Опыт старого самурая, за хитрость и коварство прозванного Дьяволом, помноженный на школьные наработки и выжимки из дополнительных материалов от Сан Саныча, в итоге позволили подобрать практически идеальное место для переговоров и составить проработанный план действий с несколькими вариантами развития событий. Наёмникам уже не хватало времени: для обустройства позиций требовалось значительно больше суток. Отчаянно не хватало рук. И я отправился к союзникам — за рабочей силой. Хану они точно не откажут. А копать предстоит много…

Пролавировав среди наёмников, я взмахом руки усадил Еремея обратно на бревно и прошёл дальше, обронив короткое:

— Сегодня развлекаешься сам!

Даже показалось, что опричник вздохнул с некоторым облегчением. Парню вообще нелегко пришлось ночью. Я отчётливо слышал как сдвигаются некоторые установки в его голове. И это радовало…

Полуденное солнце вновь превратило окрестности становища в слякоть. Проскочив топь при помощи гравитационных толчков и ускорений, я бешеным кузнечиком доскакал до крайних юрт и не по-хански затормозил в наваленный возле них сугроб. Откашливаясь и отплёвываясь под ехидные смешки дедушки, выбрался из снежного плена и жизнерадостно поприветствовал подданных, толпившихся невдалеке и любовавшихся своим повелителем.

Дети. Около десятка. Навскидку, от пяти до семи лет.

Слегка чумазые, румяные, с деревянным оружием и безмерно важные, словно именно они кормят всё племя. К счастью, двое из них уверенно болтали на русском. С бандой мелкоты пришлось договариваться. Торг продолжался пять минут. Я проиграл вчистую. Как результат: дети брали меня под свою защиту и выступали в качестве проводников, а я дал обещание сделать их своими нукерами. Когда вырастут, разумеется.

Обговорив все условия, под усиленным конвоем из малышни проследовал к юрте старейшин через всё поселение. Шёл спокойно и уверенно, чувствуя на себе удивлённые и одобрительные взгляды взрослых. Единственную девчушку из компании детей пришлось везти на своей шее — перспектива стать нукером её не впечатляло, а заколки и гребни ей, цитирую: и так надарят. Девочке хотелось выделяться среди прочих и теперь она может смело говорить чистую правду о том, как оседлала Великого Хана. Будущие поклонники девчушки и дарители гребней шли рядом и не подозревали какая им предстоит участь…

— …хорошо кушайте и слушайтесь родителей. Ясно?! — закончив строгое наставление, я уже собирался прощаться с малышней, но слишком поздно заметил неладное.

— Наших родителей убили враги. — угрюмо насупился щекастый предводитель детворы и крепко сжал игрушечное копьё. — Но мы будем слушаться племя, Хан. Даём тебе слово!

Настроение малышни изменилось. Остальные дети поддержали вожака согласным гудением, но некоторые из них украдкой вытирали слёзы. Мне стало не по себе.

Мелодичный голос Иланы из-за спины подействовал на малышню умиротворяюще. Дети просветлели лицами, с обожанием разглядывая вставшую рядом со мной шаманку и прислушались к её речи на родном языке. Девушка говорила недолго, отправив детей дальше бегать по становищу. И только тогда обратилась ко мне:

— Ты пришёл. Значит тебе нужна наша служба.

— Мне нужна ты. — лаконично ответил я. — Сегодня мы отправляемся на Грань Миров. Приготовь всё что нужно.

Мы стояли друг напротив друга, в одном лишь шаге. Настолько близко, что я мог разглядеть её лицо до мельчайших деталей: припудренные тёмные круги под глазами, преждевременную морщинку на лбу, опустившиеся вниз уголки рта.

— Как прикажет мой хан… — согласно склонилась шаманка, — … могу я надеяться, что отныне между нами не будет…

— Не можешь, — отрицательно помотал я головой без тени сожаления, — потому что сама всё испортила. Нельзя склеить разбитую чашку и вновь сделать её цельной!

— Но…

— Замолчи, женщина, — процедил я сквозь зубы, с трудом сдерживая желание ударить её, — замолчи! Выполняй приказ. И созови всех старейшин, что есть в становище. Мне нужны люди. Как можно больше людей…

Глава 14

* * *

Смирение — одна из основных добродетелей самурая. Привыкнув жить в соответствии с кодексом, поневоле начинаешь примерять его на других. На тех, к кому и вовсе не стоит этого делать. Моё смирение давно дало трещину. Но это нисколько не мешало неосознанно требовать его от окружающих.

— Захлопни пасть, Торгон!

Совет старейшин народа не предполагал утончённых политесов и словесных кружев от спикера. Я говорил просто, прямо и грубовато, не желая тратить время на ненужные реверансы.

Вождь небольшого племени э'вьенов и не подумал подчиниться требованию своего Хана. Бывший изгнанник гордо вздёрнул подбородок и презрительно поджал губы. И, самое плохое, что в своём неподчинении он был вовсе не одинок.

Алан не просто сумел основать новое племя, собрав под началом несколько сотен изгоев народа э'вьен. Воспользовавшись войной, он кардинально изменил расстановку внутри союза племён. В чём-то ему помог злой рок в виде рейдеров Тёмных Кланов, в чём-то угадывалось влияние Иланы и Удаула, а где-то Торгону просто-напросто повезло. И теперь именно он занимал центральное место в Круге старейшин, величественно восседая на белом войлоке чуть приподнятого над всеми ложа. С него требовалось сбить спесь.

— Мои люди никуда не пойдут. Они воины, а не земледельцы. Ты не унизишь их, заставив взять в руки лопаты! — повторил Алан свой отказ. — Старейшины Волков и Медведей меня поддержат. Хан! Мы признаём твоё право повелевать нами во время войны. Мы признаём право отправлять нас в битву. Мы…

— Захлопни пасть!!! — вновь гаркнул я, шибанув перед собой волной инфразвука, смешанного с сырой Силой и яки. И отчётливо увидел как вокруг старейшин на мгновения засветились очертания защиты, смутно схожей с проявлениями стихийных щитов.

— Амулеты! Они умеют делать защитные амулеты, внук!

— Потом, дед, потом!

Отвечая предку, напряжённо смотрел как подданные недовольно щерятся и кладут руки на разложенное перед ними обсидиановое оружие. Серьёзный аргумент в схватке с Одарённым. И всё равно первого смельчака ожидала незавидная участь. Я надеялся, что таким идиотом станет Алан.

Увы.

— Поддерживаю хана Хаттори! — веско припечатал всех собравшихся молчавший до той поры Удаул. — И присоединяюсь, особенно в последней части. Захлопни пасть, Торгон, и не смей тявкать на того, пред кем преклонился Совет Племён!!!

Если честно, я слегка ohrenel, но виду не подал. Как, впрочем, и все остальные участники совета старейшин.

Юрта для собраний не поражала воображение размерами. Поэтому, когда э'вьены зашевелились, поднимаясь со своих мест, дабы засвидетельствовать перемену во взглядах, пространства стало ощутимо меньше. На мгновение мне показалось, что меня окружило плотное кольцо толпы. Стало слегка неуютно.

Они кланялись и говорили. Один за другим. Говорили, обещая выделить людей в помощь наёмникам, и просили дать дозволение принять участие в битве с врагом. Все, кроме Алана.

Вождь племени Хищников не промолвил ни слова. Только ожёг полным ненависти взглядом меня и недобро посмотрел на тестя. И вышел из юрты.

— Явный враг — хороший враг. — поделившись мнением с подошедшим ко мне Удаулом, я уважительно поклонился Верховному шаману народа Э'вьен и как бы невзначай поинтересовался: — Он… Сильно мешает?

Старик степенно ответил полупоклоном и предпочёл оставить вопрос без ответа. Внутренняя политика племён оставалась для меня загадкой. Это раздражало. Никому не нравится чувствовать себя слепым щенком, тычущимся во все стороны влажным носом. Оказав поддержку, Удаул одновременно указал на мою частичную несостоятельность как правителя.

Мне утёрли нос.

Весьма деликатно.

И я захотел извлечь из урока как можно больше пользы.

— Надеюсь, Верховный Шаман не откажет мне в беседе…

— Не откажет, — заинтересованно ответил Удаул и, повысив голос, обратился к старейшинам: — Просьба хана должна быть исполнена. Совет завершён!

Дедушка Хандзо одобрительно хмыкнул и мне привиделся его образ, потирающий ладони от нетерпения. Начиналась игра в "большую" политику.

— Никогда не поздно учиться. Особенно тому, что должен уметь от рождения…

Подготовка к обряду затянулась до позднего вечера. Припоминая прошлый опыт, отогнал тень тревоги и сомнения — время на грани миров текло совершенно иначе. Запланированная Охота предполагала кратковременное усиление способностей. Очень серьёзное, если учитывать, что я и так достиг ранга Учитель. Вынужденный заменять опыт и отточенное умение голой мощью, я рассчитывал усилить практики синоби — сложные комбинации жестов позволяли грубо и медленно воспроизводить "техники" неосвоенного уровня Силы. Если удастся поглотить сильного демона, мощность приёмов достигнет потолка доступного мне ранга и станет неприятным сюрпризом даже для такого противника как Мастер стихии Молнии.

— Чёртов Дэй… — прошептал я, наверное, в сотый раз за вечер, балансируя на грани между трансом и обычным восприятием. Разогнанное сознание вскользь отмечало некоторые нюансы происходящего передо мной процесса.

Место Силы возле стойбища отчасти напоминало Источник замка Мацумото. Даже у "вкуса" бурлящих потоков энергии прослеживалось нечто общее. Но это было ЧУЖОЕ Место Силы. Находиться в нём…

По ощущениям — нечто похожее на водоворот, наполненный мелкими камешками и песчинками. Энергия обжигала и не давалась, как будто осознанно сопротивляясь попыткам контроля и манипуляций. Наглухо запечатав собственную энергетику, я уселся в центре капища и несколько часов привыкал, отстранённо наблюдая за суетой шаманов.

Незаметно поглотив сумерки, сверху навалилась ранняя темнота. Светло-сиреневые небеса заволокло плотным покрывалом кучевых облаков, подул сильный ветер, взметнувший в воздух мелкие частички сора — осыпавшиеся с деревьев обломки веток, хвойные иглы, частички влажной земли. Ветер налетел на капище с севера и принёс с собой вымораживающий душу холод, закружил, ускоряясь с каждым витком, но не нарушая границы священного места. И тогда шаманы зажгли костры…

Пламя вспыхивало желто-алыми сгустками, жадно набрасываясь на облитые маслом дрова, бежало по прорытым в земле канавкам, дрожащими линиями огня расчерчивая на утоптанной площадке капища сложные геометрические фигуры. С интересом оглядевшись по сторонам, я пытался постичь принцип строения магической печати и не преуспел. Не отыскав ничего схожего с теми практиками, что достались мне от поколений предков, вздохнул с сожалением, признавая наивность и самоуверенность попытки овладеть чужим, не менее древним знанием.

Глухо зароптали шаманские бубны. Спустя несколько мгновений в мелодию вплелось заунывное горловое пение. Во спине отчётливо пробежались мурашки, в лицо пахнуло потусторонним холодом мира духов. И послышались голоса.

Сотни, тысячи, десятки тысяч безумно далёких голосов шепчущим хором затянули повторяющийся речитатив заклинания, задавая темп и ритм для появившейся из темноты девушки.

Илана танцевала.

Гибкое смуглое девичье тело, увешанное цепочками и колокольчиками из метеоритного железа, извивалось в такт звучащей со всех сторон мелодии. Обнажённая, с убранными в сложную причёску локонами, шаманка медленно вступила на посыпанную острыми камнями тропу духов. Чуть сощурившись и полностью провалившись в транс, я увидел как острые грани камней за её спиной окрасились пятнышками крови.

Она платила за каждый свой шаг. Щедро платила собственной кровью и болью.

Шаг. Разворот. Из-за спины девушки показался небольшой разукрашенный рисунками бубен. Уверенно сжимая его в ладони и описав им в воздухе небольшую дугу, Илана ласково и игриво отстучала на нём быстрый головоломный ритм. Маленькая девичья ладошка едва касалась туго натянутой кожи.

А каждый удар звучал так, словно кто-то бил в колокол.

Пространство капища дрогнуло, искажаясь по непонятному принципу — то закручиваясь, то распадаясь на составные части и перемешиваясь в произвольном порядке. Земля и воздух менялись местами, костры разлетались на тысячи мелких искр, чтобы спустя секунду вновь собраться, но уже в причудливый огненный символ. Заунывное пение шаманов взлетело на несколько тонов, подчиняя себе вращающиеся потоки энергий.

А в небеса устремился огромный изогнутый вихрь. Уперевшись в них вращающейся воронкой, полупрозрачный смерч разорвал облака в клочья, пропуская в "око шторма" сияние полной луны. Звуки смешались в дикую какофонию и бурление энергий достигло своего пика.

Ритуал достиг кульминации.

Мир дрогнул и начал меняться. Медленно истаивали магические фигуры, начертанные огнём и мелом. Бесследно угасали огромные костры, не оставляя после себя ни углей, ни золы. Стихли отзвуки пения шаманов и разноголосица духов. Умолкли десятки бубнов. Над головами медленно расцветало фиолетовое небо Грани Миров. И прямо передо мной, покачиваясь от усталости, остановилась обнажённая прекрасная девушка в ритуальном наряде из сотни тонких цепочек. Неприкрытая, доступная. Когда-то желанная.

Едва стряхнув с себя наваждение, я ощупал шаманку нарочно безразличным взглядом. Острые камни исчезли, сменившись каменистой безжизненной почвой — тропа духов пройдена Иланой до конца. Видящая едва заметно шаталась, перебарывая накатившую слабость. И просительно тянулась ко мне, пытаясь выпросить помощь умоляющими глазами…

— На ручки? — усмехнулся я, плавно вынырнув из транса и укоряюще покачал головой. — Ножками, Илана, ножками. Времена меняются…

— Козёл… — едва слышно прошептала девушка. — Какой же ты…

— Ты утратила всё, на что когда-то имела право. В том числе право на уважение и милосердие. Не заставляй меня жалеть о том, что когда-то сохранил жизнь изменившей невесте!!!

— Да что ты понимаешь вообще?! Даже предложение сделал дистанционно, передал букет и кольцо с нарочным!!! И собирался потом расторгнуть помолвку! Я всё ВИДЕЛА, Леонард!!!

Наверное, небеса Грани Миров никогда не видели подобного зрелища. Посреди пустынной серой равнины, простиравшейся на многие мили пути, напротив друг друга скандалили двое — парень и девушка. За каждым из нас стояла своя правда и каждый стоял на своём, не желая сдаваться и уступать оппоненту…

* * *

Безрадостный и однообразный пейзаж Грани утомлял значительно сильнее чем путешествие по мнимой равнине. Мнимой, потому что равниной пустоши Междумирья были разве что на словах. Под ноги то и дело попадались россыпи крупных валунов, таящие в себе пахнущие жутью провалы. Несколько раз путь преграждали явно рукотворные терриконы, сменившиеся глубоким ущельем карьера, из которого неведомые копатели брали сырьё для насыпи. Недра последнего ущелья исторгли оглушительный вопль, стоило мне сунуть в него любопытный нос. И всё потому что я не хотел разговаривать со своей проводницей.

Ещё в наш прошлый визит она упоминала об исконной территории Охотников на Демонов, да и дедушка прочитал несколько кратких лекций, объяснив то немногое, что мне довелось увидеть. Другие знания передавать было запрещено традицией воспитания охотника.

— Не мог я тебя предупредить, не мог! Нельзя, Кенши, как ты не понимаешь? Давая образы, я влияю на твоё восприятие. Так нельзя! Это твоя земля и твои правила. Ты должен действовать интуитивно, полагаясь на сердце, а не мозг. Здесь поле битвы для духа, а не тела и разума! — в очередной раз разразившись проникновенной речью, дедушка хитро подмигнул, стрельнув глазами в сторону шаманки: — Не думал ей отомстить?

— Отстань. Меня уже тошнит от выяснения отношений. А её хочется разве что придушить. Всё сильнее и сильнее… — огрызнулся я, стараясь не обращать на хихиканье дедушки. — Закрыли тему!

Предок просто обожал различные драмы. А поскольку единственным приемлемым для себя видом искусства он до сих пор почитал театр Но, развлечения на долю духа выпадали нечасто и взаимоотношения живых людей стали для него единственным утешением. Алекса как-то пыталась приучить его к телевизору, но дедушка Хандзо только презрительно фыркал на весь предлагаемый ему контент. Когда я, ради смеха, подсунул ему порнографию, предок вообще чуть меня не проклял на веки вечные!

Воспоминания о недолгой, семейной жизни вновь вернули настроение к знаку "+". Покосившись на молча идущую рядом шаманку, я подумал о том, что в некотором роде… Нет, не виноват. Это было нечто иное.

Мы часто создаём предпосылки для тех или иных поступков. Как для собственных, так и для окружающих нас людей. Каждый раз, сталкиваясь с ними лбами, мы говорим друг другу частицы той правды, что лично для нас является непреложной истиной.

Предательству нет прощения? Как же я ошибался раньше! Простить можно многое. А вот принять человека после, принять его сердцем и душой уже невозможно.

Я простил. Но не принял и никогда не приму Илану даже в качестве хорошей знакомой. На необходимые выводы мне хватило считанных месяцев. Хватило, чтобы понять и учесть главный промах прошлого — Илана оставалась единственной из моих девушек, что так и не узнала о природе божественного дара. Отсутствие необходимого доверия оказало слишком большое влияние.

Что стоило нормально поговорить с шаманкой после беседы у князя Морозова? Объяснить, дать принять реальность такой, какая она есть, и позволить выбрать самой? Всё могло быть по-другому. А может и нет…

— Прекрати ныть, внук. Размазывание соплей ещё никого не сделало сильнее. Меня безмерно радует, что в твоих рассуждениях всё чаще слышны отзвуки мудрости. Но ты забиваешь их жалостью к себе и нытьём!!!

Рефлекторно втянув голову в плечи, я с опаской ожидал воспитательной затрещины. К счастью, угроза миновала. Точнее, изменилась…

— Там! — тихо произнесла Илана, рукой указывая на извилистый каньон вдалеке, начинавшийся без каких-либо к тому предпосылок. — Логово. Я их чувствую. Мы нашли то, что искали…

— Вот и отлично! — ответил я, рывком высвобождая копьё из креплений на спине кожаного доспеха и хрустнул шеей. — Пора становиться сильнее…

* * *

Трещина в каменистой равнине выглядела угрожающе — над приоткрытой хищной пастью равнины зловеще курился отвратительный вонючий дымок. Ширина каньона разрасталась по мере его протяжения и в месте его зарождения составляла от силы полтора метра.

— Хороший знак. Печать Нижнего Мира не сорвана и твари не могут вырваться на поверхность. — вполголоса заметила шаманка, зябко кутаясь в мой плащ. Это стало моей первой и, надеюсь, единственной уступкой в её адрес.

— А по скалам они выбраться не могут?

— Нет. У каждого мира есть основополагающие законы. В нашем подобные ограничения принято называть физикой.

— Закон не есть ограничение. — не согласился я. — Это граница, которой стоит придерживаться и не нарушать.

— А разве физика не ограничение? Попробуй самостоятельно преодолеть действие земного тяготения, без своих фокусов с бахиром. — удивилась шаманка. — У демонов примерно так же. К счастью, они не способны нарушить установленные мирозданием правила. Даже такие противоречивые и странные.

— Законопослушные демоны… — пробормотал я, пытаясь представить себе априори невозможное. — Почему ты считаешь что эта Печать не нарушена?

— Во-первых, здесь всё кишело бы демонами. Во-вторых, размеры этих тварей значительно превышают габариты этой расселины. Исключения — большая редкость. — коротко перечислив причины, Илана задумалась и, морщась от боли в изрезанных ступнях, на цыпочках подкралась к началу трещины. — Никого по-настоящему древнего в этой каверне ещё нет. Одна мелочь. Нам в самый раз.

— Она, конечно, та ещё сука, но познания у неё впечатляющие. У девочки хорошие учителя. — дедушка Хандзо не постеснялся влезть с комментарием. — Твои действия, бестолочь?

— Пойду на разведку. — сказал я вслух для обоих собеседников и, не откладывая, уселся прямо на камни, погружаясь в медитацию.

Вдох. Выдох. Вдо…

Астральная проекция, отделившаяся от тела вызвала неожиданную реакцию — Илана вытаращила на меня глаза и неверяще помотала головой.

— Нет. Пожалуйста! Только не это. Пожалуйста!

— Что опять?! — раздражённо спросил я, подлетая к ней вплотную.

— Ты не должен уметь такое! Не должен! Кто научил тебя "тропе снов"?! — растерянно прошептала она в ответ и прикрыла лицо ладонями. — Иди уже. Иди! У нас мало времени!

— Ты что-нибудь понял? — поинтересовался я у деда спустя несколько секунд, бесплотным духом пролетая сквозь расселину и оказываясь в узком коридоре, ведущем вниз под довольно крутым углом.

По бокам коряво возвышались скалистые стены, потолок заменяло безоблачное фиолетовое небо Грани, а ноги скользили над неровной поверхностью вещества, похожего на застывшую вулканическую лаву.

— Она испугалась. Илана и без того боится тебя как солома огня. И сейчас испугалась ещё сильнее. Не ошибусь, если предположу что ты каким-то образом поломал ей расклады.

— Бред какой-то.

— Думай сам, если не нравятся мои теории! — вскипел дедушка. — И смотри по сторонам, разведчик!

Коридор незаметно то расширялся, то вновь сужался, то резко поворачивал, то упрямо шёл только вперёд. На стенах появилась испарина — желтоватые крупные капли медленно стекали вниз, сочась из выступающих на камне волнистых кусках руды. Проекция практически не передавала вкуса, запаха и тактильных ощущений и это немного раздражало.

Уклон выровнялся и коридор вильнул на девяносто градусов, словно колено трубопровода. А за ним…

— Blyat… — хором выругались я и дедушка.

С этого места каньон достиг дна и расширялся многократно, превращаясь в огромную пещеру без потолка. Огромную настолько, что её объём был бы под стать исполину. Или тяжёлому боевому роботу. Но реакцию вызвали вовсе не масштабы каньона.

В стенах ущелья зияли чернотой оплавленные дыры, возле которых мирно дремали страшные на вид твари. Десятки тварей. Покрытые крупной чешуёй изумрудного и рубинового цветов, с множеством торчащих рогов и шипов, они вздрагивали сквозь сон и тогда клацали полные острых клыков пасти. Один из этих монстров и вовсе провёл лапой по застывшей лаве, с негромким хрустом вспарывая неподатливую поверхности загнутыми когтями. Длина когтей слегка превышала мой рост.

— Когда она говорила, что демоны большие, то не упоминала насколько! — потрясённо прошептал я, пытаясь понять на что способны эти чудовища.

— Илана ошиблась, Кеншин. Очень сильно ошиблась. Всё гораздо хуже. Это не демоны, а их ездовые монстры. — глухо и отстранённо произнёс дедушка. — Эта Печать давно взломана. И кто-то из демонов, несомненно, уже возвращается в логово после удачной охоты. Как вот этот, например. Нам пора возвращаться!

Уловив чувство направления, я глянул чуть в сторону от дальних пещер и увидел краснокожего человечка, деловито сновавшего вокруг спящей гигантской твари. Любопытство взяло верх над здравомыслием и, чуть выдвинушись из-за естественного укрытия, я попытался присмотреться получше.

Красная кожа, покрытая толстыми линиями чёрных узоров, корона из мелких рожек на голове, странный чёрный халат и огромный двуручный меч.

— Назад, бестолочь! Он почувствует…

Мысленный окрик деда запоздал на пару секунд — истинный демон ловко развернулся и поймал мой взгляд. В его жёлтых глазах вспыхнуло пламя азарта и предвкушения.

Охота началась.

Охота на человека…

…Из медитации я вывалился почти сразу и первым делом отыскал взглядом Илану. Девушка дремала, закутавшись в мой меховой плащ, подложив под голову ладони и умиротворённо улыбалась во сне. А рядом с ней, уложив на колени длинный клинок нодати, чинно восседал представитель чуждой разумной расы. Высшей разумной расы Нижних Миров. Выглядел он практически неотличимо от того, кто предстал передо мной у пещер на дне каньона.

— Скучно. — резюмировал ожидавший моего возвращения демон и плавно улёгся рядом со спящей девушкой. — Не интересно. Нет азарта. Добыча не приходит в логово зверя. Разве что очень глупая добыча. Скучно.

Его голос звучал расслабленно и тихо, а речь отличалась чистым произношением. Демон отлично говорил на японском. Хоть и с выговором уроженца Окинавы.

— Глупая и наглая добыча. Но красивая. Сколько лет я не трахал человеческую женщину? Сто? Двести? И сейчас, наверное, не стану. Разве можно есть то, что трахал?! — продолжая говорить, красный ублюдок начал строить из себя эстета и ханжу, чем окончательно вывел меня из себя.

В висках запульсировало. Зрение расфокусировалось, а в мышцах словно разлилось жидкое пламя. Но я остался недвижим и выжидал удобного момента.

При близком рассмотрении красный оттенок кожи этой твари имел насыщенные багровые тона. Коснувшись лица девушки когтём указательного пальца правой руки и задержав его для грубой ласки, демон словно невзначай позволил мечу соскользнуть с колен.

Шанс или ловушка?

У доспеха Атлантов, который я носил поверх бронекомбеза, имелся ещё один безусловный плюс помимо заклинаний, подстёгивающих регенерацию ран — очень высокая гибкость. Выполнить кувырок назад не составило труда.

Перекатившись по камням, я успел зацепить копьё. Упор рукой в землю, выверенный на тренировках бросок…

Демон буквально размазался в пространстве, оставляя за собой густой дымный шлейф. Глухой звон алой стали его клинка означал что копьё отбито.

И следом мой разум как будто отключился.

Толстые звенья длинных двухметровых цепей стегнули по тому месту где ещё мгновение назад находился враг. Стегнули и неуловимо изогнулись — моё движение не уступало движениям демона ни в скорости, ни в точности, ни в коварстве.

Сотканные из Тьмы цепи перехватили противника на полпути ко мне, прервав хитроумный зигзаг его манёвра. Одна наткнулась на поставленный меч и плотно оплела его, послушно завязавшись вокруг клинка в узел. А вторая…

Вторая "Цепь Тьмы" ухватила краснокожего любителя человечины за горло. И тогда я понял, что всё это сделал кто-то другой. Во мне вновь пробудился Тёмный Дракон.

— Я не трахал НИКОГО тысячи лет! — прорычало моё непослушное горло, а на грани сознания неудержимо захохотал дедушка Хандзо.

Рывок на себя впечатал ошарашенного демона в землю. Продолжая борьбу с тёмным духом, я бессильно слушал монолог тёмного духа и неудержимый хохот предка.

— Но для тебя… Для тебя я сделаю исключение, мясо… — продолжал греметь мой голос. — Трахну и с-с-съем!

Краем глаза я видел бледное лицо перепуганной насмерть Иланы. Девушка приподнялась на локте, но услышав последнюю фразу и увидев меня в ореоле чёрного пламени, закатила глаза и вновь рухнула на землю.

— У-с-с-спокойся, с-с-смертный! Не с-с-стану я его трахать! Просто с-с-съем! — недовольно рыкнул тёмный дух и, преодолев моё сопротивление, прыгнул к демону.

Голова с короной из рожек как раз начала приподниматься, явив мне окровавленную красно-черную маску с висящими лоскутами кожи и белеющей костью скул. Нос свернуло набок. Из него сплошным ручейком хлестала тёмная, почти чёрная кровь.

— Х-х-х-а! — выдохнул я-дракон, обрушив кулак на челюсть врага и сворачивая её набок. Демон закатил глаза и завалился на спину. А дух действовал уже по привычной схеме, отработанной на арене "Ратоборца".

Вскрыв грудь жертвы "техникой" создающей вокруг руки драконью лапу с когтями, он вырвал сердце демона и с наслаждением сжал его в изменённой ладони.

— Мясо… Сочное тысячелетнее мясо… — причмокнув губами, я ощутил как в духовное тело устремляется поток Силы и вновь обрёл контроль над своим телом.

— А теперь с-с-сам, с-с-смертный! Покажи на что ты с-с-способен! — прошипел дух в моей голове и сыто рыгнул на прощание, окатив волной презрения.

Смысл его слов стал понятен, когда из расселины каньона выскочил другой демон. Тот самый, что почувствовал мой чересчур любопытный взгляд…

"Когти Дракона" немедленно обзавелись парой — вторая энергетическая перчатка плотно обхватила левую руку. Плавно сместившись в сторону, я активировал схему "Доспеха Инь-Ян" и провалился в транс, отстранённо любуясь тем, как вспыхивают нити Силы вокруг моего тела, складываясь и сплетаясь, формируя плотный чёрно-золотистый доспех с гипертрофированными наручами и поножами. А в сознании неожиданно промелькнула схема плетения ещё одной "техники".

Странная и очень сложная схема. Плести её каркас пришлось уже в бою,непрерывно смещаясь по кругу и жёстко блокируя двуручный меч демона усиленной защитой рук и ног.

Клинок из отливающей кровью стали порхал в руках демона словно тростинка — эта тварь значительно превосходила предыдущего соперника в скорости и, как мне показалось, в умении. Непрерывный звон металла, тяжёлое дыхание с моей стороны и смачное хэканье из уст рогатого слились в какофонию боя. Она не давала танцевать. Она заглушала песню Клинка. Песню моей души.

— Ryuu ga waga teki wo kurau! — прокричал я, опускаясь на одно колено и принимая вертикально падающий двуручный меч на скрещенные руки. Акустическая волна боевого клича на мгновение сбила демона с ритма и он не успел ускользнуть, привычно замотавшись в складки дымного шлейфа.

А я успел закончить "технику". Странную и невообразимо сложную. Ещё один подарок тёмного духа. Абонентская плата, blyat!

Между мной и демоном протянулась чёрная как ночь линия — тонкая, едва с мою руку толщиной, покрытая чешуёй и слегка сужающаяся на конце, увенчанном острым, чуть изогнутым остриём.

"Хвост Дракона".

Проскользнув у меня под рукой, хвост молниеносно ударил демона в чуть левее центра груди, в область сердца. Ударил и не смог пробить вспыхнувшее марево стихийной защиты рогатого.

Враг и бровью не повёл. Только надсадно хэкнул, усилив давление тяжёлого меча. Мои руки дрогнули, проседая под натиском широкого прямого лезвия, полыхнувшего злым багровым пламенем.

— Ты сдохнешь, смертный! И твои уловки тебя не спасут! — выдохнул демон мне в лицо. Выдохнул вместе со струёй жгучего огня, ударившего точно в лицевой щиток "Доспеха Инь-Ян".

Энергетическая защита опасно задрожала, едва сдерживая ярость стихии Нижнего Мира. Демон чуть приподнял меч и снова молниеносно ударил, проминая и продавливая блок из подставленных наручей. И ловко саданул меня в левый бок.

Коленом.

Рёбра болезненно затрещали. Стихийная составляющая "доспеха" рассыпалась, а духовная не смогла погасить кинетику дробящего удара. Сам так делал.

Но это стало той ошибкой, которой я так долго ждал.

Чуть изменив угол скрещённых наручей, я напрягся и столкнул тяжёлый меч вбок. И всё так же, не вставая, крутанулся вокруг своей оси, наотмашь хлестнув энергетическим хвостом по лицу врага. Тонкое острие в полёте трансформировалось в многогранное било, смачно врезавшее по челюсти демона. Ошеломляющий эффект продлился жалкую долю секунды — демон пошатнулся, автоматически вскидывая меч. И вновь ошибся. Борцовский проход в ноги впечатал моё плечо в его живот. Руки в "драконьих" перчатках уверенно подцепили краснокожего за бёдра, приподняли, отрывая его от земли…

Перехватить дезориентированного соперника поудобнее и завершить тэйкдаун? Проще простого! Приём, отработанный с мастером Витаром получился сам собой, на одних рефлексах. Я улыбнулся предвкушая рассказ учителю о том, как "воткнул" демона. Улыбнулся и вбил краснокожую тварь в серую каменистую почву…

Добивающая серия хаммерфистов не оставила врагу ни малейшего шанса. Понадобилось не менее дюжины ударов чтобы "огненный покров" демона лопнул. И уже следующий хаммерфист отправил врага в нокаут. Оставалось добить и вырвать его сердце — и стать немного сильнее.

Что странно, дедушка меня полностью одобрял.

Спустя минуту, ощущая то как в меня вновь вливается ревущий поток чужой Силы, я сжимал в ладони комок пульсирующей плоти и задумчиво рассматривал два трофейных меча из стали с кровавым отливом. Истечение чужой энергии замедлялось, истончаясь до нитевидного ручейка. До тех пор, пока в ладони не осталась лишь горсточка пепла. Брезгливо ссыпав её на землю, я обернулся и увидел некстати пришедшую в себя Илану. Шаманка сидела на моём плаще, поджав под себя ноги и смотрела, не скрывая неподдельного интереса.

— И давно ты так… Необычно убиваешь своих врагов? — спросила она, уложив подбородок на подтянутые к груди колени.

— Меня научили после того, как ты "вырвала" моё сердце. — холодно парировал я. — Мои дела на Грани Миров окончены. Говори чего хочешь ты. Помогу заполучить, чтобы убраться отсюда как можно скорее.

— Всё что нужно ты уже сделал, — ответила девушка указывая пальцем на трупы демонов и трофейное оружие, — если отдашь мне какой-нибудь предмет из кровавой стали и защитишь, пока я разделываю демонов на ингридиенты.

Безразличный тон девушки меня слегка покоробил. Особенно в части "разделываю демонов на ингридиенты".

Следующие полчаса я задумчиво наблюдал за человеком, представшим передо мной с другой стороны. Наблюдал, аккуратно складывая новые выводы в копилку, присоединяя их к знаниям о том, какие части тела демонов могут иметь ценность и, что называется, "пригодиться в хозяйстве". Илана справилась с работой мясника уверенно и подчёркнуто профессионально. Забрызганное кровью девичье тело, блестящие цепочки, тихий звон, сопровождающий каждое движение, утробное горловое пение…

Потусторонний холод не отпускал до того момента, пока девушка не замотала трофеи в снятую с демонов кожу и остатки от чёрных халатов. Набросив на плечи мой плащ и уложив получившийся увесистый свёрток возле ног, Илана поманила меня движением руки:

— Подойди ближе. Здесь столько эманаций боли, ярости и ненависти, а земля так пропитана кровью, что лучшего места для ритуала возвращения нам попросту не найти.

Не став обострять ситуацию, я сделал так, как она просила.

— Ближе. Чем ближе, тем лучше.

Вновь уступая, я встал к ней вплотную, так близко, что торчащие соски её груди уткнулись в кирасу доспеха. От девушки пахло кровью и бойней. В крови по-прежнему бурлил адреналин. И одолевали странные, непонятные мне желания. Больше всего на свете мне хотелось запустить пальцы в её сложную причёску, поставить раком и…

Илана что-то почуяла.

— Не похоже, что ты любишь своих жён… Или это знак, что чувства ко мне не угасли? — томно мурлыкнула шаманка, нагло запустив ладошку под юбку моего доспеха и наощупь отыскав возбуждённую мужскую плоть. Тонкие девичьи пальцы поглаживали меня сквозь ткань штанов, раздразнивая и разжигая во мне пламя вожделения.

— Это ты не стеснялась в эпитетах, объясняя свои поступки большой и чистой любовью. Не тебе говорить о тех, кто связал своим жизнь и судьбу со мной. И уж точно не в тот момент, когда пытаешься покрепче ухватиться за мой член. Ясно?! — прохрипел я, усилием воли превозмогая острое желание воплотить грёзы в жизнь. — Прикоснёшься ко мне ещё хоть раз — и я вырву тебе сердце.

Перед лицом Иланы хищно клацнули когти "драконьей" перчатки. Её ладошка тут же исчезла и мне стало значительно легче. Наваждение отступило.

Илана прикусила губу. Её глаза мстительно вспыхнули и тут же угасли. В ней снова проснулся страх. Потупив взгляд, она сняла бубен с цепочек на поясе, высоко подняла руки над головой и сожалением прошептала:

— Слишком поздно что-то исправить…

Касание маленькой женственной ладошки вновь прозвучало словно удар в колокол. Мир дрогнул, утрачивая чёткость очертаний, фиолетовое небо и серая равнина с чёрной расселиной исчезли. Над нами снова было чёрное небо нашего мира, а в "око шторма" вновь заглядывал лик Луны…

Глава 15

* * *

Над восточным берегом реки Аргунь медленно всходило кровожадное алое солнце. В поверьях э'вьенов подобное всегда означало — где-то поблизости, ночью, обильно лилась кровь. Суеверия редко имеют что-то общее с суровой действительностью. Любой метеоролог с лёгкостью отыщет десятки причин, по которым в тот день рассвет окрасил небеса во все оттенки кровавого спектра.

Но в этот раз поверья местных жителей не ошибались.

Рассвет наступал неспешно. Солнце до последнего пряталось над верхушками деревьев, что укрывали за собой пограничные территории Поднебесной Империи. Неохотно выглянув из-за кромки леса, первые солнечные лучи залили противоположный, левый берег Аргуни мягким золотистым потоком лучей, выхватывая людей, выходящих из тёмного мрачного ельника небольшими группами по несколько человек. Некоторые, по двое, а то и по трое несли на плечах увесистые стволы небольших деревьев, украшенные грубой резьбой. Другие несли с собой инструменты, а то и просто шли с пустыми руками.

Операторы разведронов клана Фуисин не считали нужным скрывать присутствие своих "малышей" на месте, назначенном для ведения переговоров. Высокотехнологичные треугольные БПЛА юрко шмыгали в воздухе, то зависая, то устремляясь к земле — и всё ради лучшего ракурса, ради удачного кадра.

Укоризненно покачав головой, я улыбнулся. Китайцы придут. Не могут не придти, коль сами проявили инициативу и повторно пригласили меня на переговоры. Они придут и увидят деревянные столбы тотемов с резными головами хищных лесных зверей. А ещё им придётся смотреть на свежие, нарочито небрежно ободранные черепа небольшой банды хунхузов, решившей что можно вести себя как стервятники. Война часто привлекает падальщиков и не всем хватает терпения. Эти ошибочно решили, что смогут урвать кусок окровавленного ханства.

Дипломатическая встреча с самого начала попахивала откровенным фарсом. Вестовой от китайцев доставил свиток с предложенным регламентом, актуальной повесткой дня и полным списком заявленных в дипмиссию лиц. Свиток доставили ещё вечером, но поскольку я запретил отвлекать меня от подготовки к ритуалу, ознакомиться с ним получилось лишь ночью. Дедушка долго и иронично комментировал некоторые пункты, поминая политику и цветастость сторонников Запретного Дворца Поднебесной Империи. А я узнал, что клан Фуисин очень трепетно относится к договорам и любым прочим бумагам, подразумевающим какое-либо обязательство.

Очень интересный факт.

Факт, изменивший мой первоначальный план и построенный на самой любимой забаве моего легендарного предка.

В конце концов, вся жизнь — и так театр. Представлением меньше, представлением больше… Разве кто-то из непричастных заметит разницу? А вот зрители останутся безусловно довольны.

И тем не менее совместные приготовления наёмников и э'вьенов не пропали даром. "Огненный мешок" на пути к стойбищу выстроили по всем правилам фортификации и замаскировали при помощи шаманов. Осматривая ловушку, я восхищённо цокал языком, оценивая сплав технологических знаний, мистики и труда — деревья, кустарники и сугробы идеально прикрывали огненные точки, а намеченные сектора обстрела не оставляли угодившим в засаду ни малейшего шанса. Разве что Мастера смогут выбраться. Но для них припасён особый сюрприз.

Люди, вымотанные ударной работой и частично бессонной ночью, отсыпались в лагере. Оставляя основные силы в тылу позиций, я нисколько не волновался за свою судьбу. Согласно регламенту китайцы намеревались придти на встречу… втроём.

Секретарь-референт, Сюин Фуисин, Ветеран стихии Воды.

Старейшина клана, Джианджи Фуисин, Мастер стихии Воды.

Предводитель экспедиционного корпуса, Дэй-младший Луэн, Мастер стихии Молнии.

Но соль была даже не в количестве. Двух Мастеров более чем хватало чтобы уничтожить меня вместе со всем отрядом. Военный потенциал э'вьенов по прежнему оставался для меня неизвестной величиной и на них я особо не рассчитывал. Основной нюанс ситуации был в неукоснительном соблюдении договоров. Клан Фуисин НИКОГДА не нарушал положений подписанных документов. Равно как и все официальные сторонники политической партии Запретного Дворца. Именно поэтому, прочитав список с приглашением на переговоры, тщательно распросив дедушку и как следует покопавшись в наследственной памяти брата, я оставил на свитке оттиск родовой печати от старого кольца и размашисто начертал иероглифы имени.

Договор свят, как любят приговаривать мои "ушкуйники".

Э'вьены закончили устанавливать позаимствованную у старейшин юрту, оставив все три входа в неё распахнутыми настежь. Внутри уже весело разгорались сразу три очага и дюжина ламп, заправленных розовым маслом. Расправив плечи, я прошёл внутрь и дёрнул завязки нового мехового плаща, позволив ему свободно соскользнуть вниз. Похвальная предусмотрительность моих жён проявила себя довольно неожиданно. Оказалось, что они сумели дозвониться до отца Мэйли и настояли на том, чтобы он вручил наёмникам запасной комплект одежды. Поэтому на переговорах мне предстояло красоваться не в национальном наряде э'вьенов, а в классической сорочке, приталенном жилете, брюках и остроносых туфлях. Вкус у тестя оставлял желать лучшего, но зачем проводить ещё один день в шкурах или доспехе, если точно знаешь, что не будешь драться?

— Ты чересчур самоуверен, внук. Самые сложные и тщательно продуманные планы всегда имеют очень серьёзный изъян.

— Сложность?

— Самоуверенность, балбес!

— Понятие "эксцесс исполнителя", равно как и его последствия, мне отлично известны. Всё учтено.

— Нельзя предусмотреть всё на свете, Кен!

Новое обращение мне нравилось. Располагало. Представив как это имя будет звучать из уст моих девочек, я мечтательно вздохнул. Следом завистливо вздохнул дедушка. Нам мечталось.

— Они разбаловали чешуйчатого. — спустя несколько минут молчания, предок решил поделиться новостями. И начал жаловаться: — За огромные деньги выкупили его статуэтку на каком-то E-buy. Понятия не имею что это, но деньги этот E-buy зарабатывать умеет. А у твоих жён талант эти деньги тратить!

В голосе старика просквозил оттенок обиды. Ещё бы! Его Алекса не баловала подарками, а взяла в обыкновение встречать метким броском подушки. Мстительная она, мстительная!

— У меня неприлично богатые невесты. — ответил я, припомнив масштабы приданого Алексы и Мэйли. — Да и мне кое-что перепало, пока наводил в Сибирске порядок.

— Деньги — пыль! — нелогично воскликнул дед, противореча предыщему заявлению. — Когда уже будут внуки?

Предок наконец оседлал нового любимого "конька". В его представлении свежая поросль рода Хаттори немедленно попадёт в его зону ответственности и он сумеет воспитать себе достойных преемников. Желательно, сразу пять. Или хотя бы троих.

— Могу более-менее точно сказать только про одного. — сказал я, припомнив приятную пульсацию зарождающейся жизни в животе Алексы. — Но тебе надо чаще бывать рядом, чтобы с девочками ничего не случилось.

— Да что им сделается, твоим змеюкам?! Они даже твоего телохранителя уже обработали и вертят им как хотят. Закормили, переодели, сменили этот… Как его?! О, "имидж"!

Губы против воли растянула неконтролируемая улыбка. Если Эдогава сменил имидж, значит моих жён будет охранять чертовски злой на весь мир самурай. Так даже лучше — тем беспощаднее он будет к врагам.

— А может расскажешь поподробнее, пока ждём китайцев? — попросил я, удобно устроившись на месте хозяина и подвинул к себе блюдо с мочёной таёжной ягодой.

— Сам напросился. — подозрительно легко согласился дедушка Хандзо и захихикал: —Потом не жалуйся…

* * *

Эдогава страдал.

Пытка десертами продолжалась вторые сутки.

— Я больше не могу! — признался он, увидев нацелившуюся на него серебряную ложечку с кусочком нежного розового суфле.

В ответ на него взглянули строгие светло-карие глаза. Тонкие, изящно изогнутые брови цвета воронова крыла требовательно сдвинулись.

— Не можешь?! Вот так просто взял и признался в своём бессилии?! Ты же самурай!

Эдогава едва заметно смутился. Кончики его ушей предательски заалели. Стеснительного японца умело загнали в угол и у него не осталось иного варианта, кроме почётной сдачи. Парень покорно прикрыл глаза и приоткрыл рот.

— Хороший мальчик! — удовлетворённо похвалила его Мэйли, отправив порцию собственноручно приготовленного угощения в его рот. — Вкусно?!

Эдогава страдал и блаженствовал одновременно. Его желудок грозил взбунтоваться и уйти в отставку, но вкусовые рецепторы блаженствовали и требовали добавки. Жизнь сладкоежки тяжела и безрадостна, полна противоречий и ведёт к ожирению. Но ведь это так вкусно!

— Вкусно! — еле-еле прошептал самурай, откидываясь на спинку стула и расстегивая слишком тугой ворот новой шелковой сорочки. Азиатский воротник-стоечка был единственной уступкой, сделанной телохранителю во время двухдневного шопинга.

У Алексы и Мэйли нашлось слишком много общего. Например, в детстве они почти не играли в куклы.

— Не спать, воин! Мы ещё не закончили! Тирамису кто будет пробовать?

Название не говорило Эдогаве ровным счётом ничего, разве что предрекало новую пытку. Он сдавленно и потерянно прошептал:

— Помогите!

И небо услышало его молитвы.

В столовую быстрым шагом ворвалась взбудораженная Алекса. Девушка на ходу застёгивала приталенный гражданский мундир — Бладштайнер не собиралась изменять привычек и в одежде упорно придерживалась стиля "милитари".

— Мэй! Оставь его в покое, он нам сейчас понадобится в ином качестве!

Китаянка вопросительно повернулась к подруге, продолжая держать на весу ложечку с новой порцией сладостей.

— Эдогава! Пять минут на сборы. Жди нас в машине.

Самураю не пришлось повторять дважды — спустя мгновение его и след простыл. Мэйли расстроенно посмотрела на пустой стул и сама съела ложечку десерта:

— И чего он постоянно ноет? Не понимаю. Вкусно же!

— Лео нам не простит, если испортим его телохранителя. Скажет, что сломали и заставит искать ему жену!

Подруги переглянулись и засмеялись. Они прекрасно понимали, что живыми людьми играть нельзя. Разве что чуть-чуть, самую капельку…

— Так что случилось? Мы куда-то едем?

— Ты не поверишь! — ответила Алекса, застёгивая предпоследнюю пуговицу мундира и затягивая портупею с притороченной пустой кобурой. — Главный японский резидент нашёлся. Угадай где?

Мэйли требовательно повращала ладонью в воздухе, поторапливая подругу и критично осматривая её гардероб на предмет недочётов. Жене хана Хаттори невместно появляться на людях в неподобающем виде.

— Раз тебе лень, узнаешь уже на месте! — подытожила Алекса, крутанувшись перед китаянкой и та согласна кивнула. Ей и в самом деле было лень гадать. Спрыгнув с данного табурета, девушка так же показалась Алексе со всех сторон, демонстрируя строгое закрытое платье с небольшим декольте, закрытыми плечами и горлом. Напоследок она изящным жестом разложила компактный бумажный веер цвета тёмной бронзы, приятно гармонирующий с непроглядной тьмой основного наряда.

— Может я возьму с собой Айлин? — уже в прихожей Мэйли встрепенулась. Ей категорически не хотелось разрывать отношений со старой подругой, вот только поводы видеться выпадали не так уж и часто.

— В следующий раз. У нас и без того будет хорошая охрана. Перестройка твоей энергетики продлится не меньше года. А мне кое-кто оторвёт голову, если с тобой что-то случится! — немедленно отреагировала Алекса, хлопнула себя по лбу и ненадолго отлучилась. Вернулась она уже с массивным никелированным револьвером сорок пятого калибра. Картинно раскрутив его на пальце, девушка привычным движением отправила его в кобуру и уважительно кивнула, стоило Мэй в ответ продемонстрировать лепестки метательных ножей, укрытые в веере.

— Едем! А то пропустим всё самое интересное. Мои люди уже на месте, перекрывают пути отхода, чтобы ни одна крыса не ускользнула! — скомандовала Алекса, чмокнув подругу в губы и решительно распахнула входную дверь. — Только бы Леон не узнал, пока мы всё не закончим!

"Промысловики" давно застолбили за собой окраины Левого Берега. Понятие "давно" в этом случае означало не одну сотню лет и с тех пор город неуклонно разрастался и границы владений Промысловой Артели медленно, но верно сдвигались, а территория влияния неуклонно росла. К началу 21 века "артельные" уверенно крышевали большую часть заведений северного и северо-западного кварталов Левого Берега. Местом для сборищ вольный люд избрал здание, некогда принадлежавшее Серебряной Купеческой Гильдии. Купцы разбогатели на торговле трофеями "артельщиков" и переехали, продав бывшую резиденцию за баснословную сумму. И ведь никто не остался в обиде. Купцы получили кучу золота, а "артельщики" — респектабельное здание для проведения общих собраний.

Выбравшись с переднего пассажирского сиденья, Хонда Эдогава внимательно оглядел возвышавшуюся над ним постройку и презрительно скривился. Имперское барокко вызывало в нём стойкие чувства неприятия и отвращения.

— Слишком много роскоши… — зло процедил он, запахнувшись в длинное пальто и взвесив в руке увесистую трость без набалдашника. Скрытый в трости меч приятно успокаивал привыкшего к оружию самурая. Эдогава и так регулярно нервничал, страдая из-за мнимых набранных на сладком граммов, и тренировался в спортзале до седьмого пота.

Пока самурай размышлял и ожидал нанимательниц, обсуждавших нюансы замысла в машине, с парадного крыльца здания к нему на поребрик спустились двое охранников в долгополых кожаных плащах. Простоволосые, не смотря на ветреную погоду, молодые парни снисходительно оглядели модно приодетого японца с ног до головы.

— Ты что здесь забыл, узкоглазый?

За прошедшие пару суток невозможно выучить иностранный язык. Особенно такой непростой как русский. Но можно успеть выучить несколько оскорбительных слов. В основном тех, что будут использованы в твой адрес. Полезное знание, если имеешь привычку своевременно наказывать наглеца.

Слово "узкоглазый" Эдогава выучил одним из первых.

Трость моментально крутанулась в его левой ладони и замерла в горизонтальном положении, параллельно поребрику. Выхватив тонкий клинок, Эдогава одним ударом снёс с голов охранников оба торчащих казацких чуба. Мелькнувшая серая полоса стали завершила полукруг и самурай вернул меч в ножны, сделав шаг назад и слегка поклонился оторопевшим охранникам.

— Не делайте так больше. Никогда. — сказала Алекса вместо него, вставая рядом с телохранителем, и высоко воздела руку со сжатым кулаком. Присоединившаяся к ней Мэйли забавно сощурилась, увидев на лицах охранников первые признаки паники, когда из припаркованных неподалёку микроавтобусов полезли люди в лёгких МПД и с штурмовыми щитами.

Стоит отдать должное, "артельщики" не хотели сдаваться и даже попытались дёрнуться. Штурмовая группа из двух дюжины тяжёлых пехотинцев смяла их с небрежностью осеннего ветра, гоняющего по улицам опавшие листья. Смяла и немедленно двинулась дальше, вышибая на своём пути любую запертую дверь.

— Госпожа, прошу, путь расчищен. — глухо произнёс офицер родовой гвардии Бладштайнеров, облачённый в МПД "Ловчий". — Нам должно поторопиться, чтобы крысы не разбежались…

Когда широкие двери зала собраний слетели с петель, все присутствовавшие в нём люди знали о пришедших гостях. И предпочли не делать лишних движений. Хан Леонард Хаттори и до помолвок считался весьма известной и неординарной личностью и часть его славы преумножила звучание имён его невест. Жемчужные волосы Окаянной и восточные корни Во Шин Во и без того имели определённую репутацию. Грозную репутацию.

Не успели двери рухнуть на пол, как в зал ворвалась колонна тяжёлых пехотинцев из двух десятков человек, прикрытых композитными листами штурмовых щитов. В воздухе загрохотал топот окованных металлом ног, пространство разрезали мощные лучи прожекторов, чьё предназначение было не разгонять тьму, а слепить врагов. Колонна прошла до середины зала не встретив сопротивления и остановилась. Уверенный женский голос мелодично скомандовал: "Дорогу!"

Строй металлических фигур раздался в стороны, продолжая напряжённо обшаривать застывших в ожидании "артельщиков" скачущими точками ЛЦУ. Из образовавшегося коридора неторопливо вышли две девушки в сопровождении высокого рыжего мужчины азиатской внешности в долгополом пальто с меховым воротником.

— Хан? Рыжий? Неужто покрасился? — пронеслось по толпе собравшихся. В зале на вскидку можно было насчитать больше пятидесяти человек. Гомон толпы постепенно усиливался.

Пока тот человек, ради которого все собрались в этом задании, не произнёс на ломанном русском:

— Это не Леонард Хаттори!

Произнёс он это осторожно, стараясь не шевелиться, чтобы нож у горла ненароком его не поранил. Осторожно и вызывающе. И тем не менее этой фразы хватило чтобы шум и гам стихли.

— Мой муж, как многим известно, отбыл по делам ханства. Мне было горько узнать, что те, с кем он договаривался о мире, принимают у себя его врагов. — степенно и неторопливо заговорила Алекса, картинно поглаживая рукоятку револьвера тонкими пальцами.

Мужчина, державший нож у горла резидента разведки японского клана Такэда, заметно смутился. Новый глава Артелей был тем самым человеком, что сместил предыдущего лидера, заключившего с Леоном Хаттори упомянутую устную договорённость. В тот момент ему казалось, что он сумеет правильно распорядиться этой юридической тонкостью…

Но расклад изменился.

— Не о чем нам с ними разговаривать, вольный люд! Это они отрубили голову моему сыну! — выкрикнул статный седовласый старик, выбираясь с задних рядов толпы и взмахнул рукой, собираясь продолжить подстрекать "артельщиков": — Нечего чужакам распоряжаться в нашем…

Рыжий японец краем глаза уловил оговоренный жест и мягко, стелющимся шагом преодолел разделявшие его и крикуна метры пустого пространства. Всё произошло настолько быстро, что никто не успел отреагировать — всё только зачарованно смотрели. Вспыхнувший пламенем клинок прочертил яркую диагональ — снизу вверх и обратно, отсёкая воздетую к потолку руку и следом начисто перерубая шею старика. Огонь на мече сразу прижёг раны и тело рухнуло на ковёр зала, не пролив на него даже одной капли крови. Эдогава столь же стремительно вернулся на место рядом с девушками и вновь неподвижно замер.

— Поднявший на нас руку — лишится этой руки. А потом и головы! — назидательно произнесла китаянка, обращая бесстрастное лицо фарфоровой куклы к толпе и взмахнула рукой с зажатым в ней веером.

Полудюжина метательных ножей прошелестела в воздухе, глубоко вонзаясь в прикрытые ковром деревянные доски пола, у самых ног ещё "безусого" парня-новика, что ринулся к телу погибшего.

— Это мой отец! Так нельзя! — крикнул новик, но благоразумно не стал приближаться.

— Заберёшь его тело, когда всё закончится. — равнодушно отрезала китаянка.

— Прекратите это безобразие! — наконец-то "отмёрз" новый глава Артели. — Вам нужен этот человек? Забирайте япошку и проваливайте отсюда! У нас нет никаких дого…

В зале, один за другим прогремели три выстрела. Глава Промысловых Артелей пошатнулся, выронил из ослабевших пальцев нож и медленно завалился на спину. Первые две "кровавые пули" пробили его "доспех духа", а третья продела аккуратную дырочку в его переносице. Заложник-японец остался недвижим, только глаза прикрыл, чтобы не видеть что будет происходить дальше. Ему было слегка не по себе.

— Место главаря Промысловых Артелей вакантно. Объявляется конкурс! — сдув дымок, поднимающийся из дула, Алекса раскрутила револьвер на пальце и, используя его ствол, словно указку, ткнула им в первого попавшегося артельщика: — Вот ты! Хочешь быть главным?

Выбранный ей тип обладал крысиными чертами лица, носил шипастую кожанку и не отличался высоким уровнем интеллекта. Разочарованно выдохнув, Алекса подождала вразумительного ответа, выстрелила идиоту в ногу и снова начала выбирать.

Считалочкой. Под аккомпанемент воплей раненого.

— На золотом крыльце сидели…

"Артельщики" начали бледнеть — каждое слово считалочки сопрождалось тычком дымящегося ствола, а скачущие по залу пятнышки ЛЦУ устроили лазерную дискотеку, намекая, что отступать некуда.

— Царь, царевич… Король, королевич… Сапожник, портной…

— Прекратите этот цирк! — негодующе воскликнул один из казацких старшин, смело шагая под дуло револьвера. — Я буду старшим! ПоддЕржите, братья?!

"Артельщики" согласно загомонили. Это был один из настоящих лидеров и его искренне поддержали многие.

Мэйли заинтересованно осмотрела старшину и что-то шепнула Алексе. Вампирша согласно кивнула.

— Тогда убей этого человека.

Ствол револьвера указал на заложника-японца. Тот немедленно раскрыл глаза и предупреждающе воскликнул:

— Меня нельзя убивать! Убьёте меня — клан Такэда объявит вам войну!

Старшина задумчиво рассматривал резидента. Но недолго. Выхваченная им сабля коротко свистнула.

Японец зашатался и неверяще поднёс руки к рассечённому горлу, глядя на то, как старшина привычным движением стряхивает капли крови с изогнутого клинка. И упал.

— Как звать тебя, новый главарь Промысловых Артелей? — хрустальным колокольчиком прозвенел голос Мэйли.

— Котов. Ратмир Котов. — рассеяно поговорил старшина, рассматривая труп в расползающейся луже крови.

— Долгие лета, Ратмир. Король умер! Да здравствует король! — иронично воскликнула Алекса. — Наша семья рада, что ты выбрал правильную сторону.

Старшина какое-то время молчал, прежде чем опустился на одно колено и, поцеловав клинок сабли, преподнёс её Алексе на вытянутых руках…

* * *

Впечатление от рассказа дедушки вышло неоднозначным. Некоторые моменты откровенно позабавили — вряд-ли ещё кто-то мог бы похвастать, что смог запугать моего Клинка сладостями. Согласие внутри семьи и вовсе меня только радовало. А вот самоуправство…

— Они мне так всех крыс распугают!

— Кровожадные они у тебя, внук. А ещё коварные, жестокие и расчётливые… — дух перечислял качества моих жён с нескрываемым удовольствием, — …и что важнее всего — готовы вцепиться в горло каждому, кто осмелится угрожать благополучию рода. Приятно осознавать, что мой внук знает толк в женщинах и сделал столь правильный выбор!

— Ты ими восхищаешься?! Как по мне, обе заслужили хорошую порку! — с сомнением произнёс я, стараясь не раздуваться от гордости.

— Прекрасная идея. Порка имеет столь благотворное влияние! Рекомендую претворить эти планы в жизнь как можно скорее. Но перед этим я всё таки преподам тебе пару уроков ширубари!

— Деда! — укоризненно воскликнул я, едва сдерживая смех. — Ты опять сводишь всё к одному. Так нельзя!

— Связанная женщина — это красиво и эстетично. И ещё она не может убежать! — попытался оправдаться дух, но не сдержался и захохотал.

Наше веселье продолжалось недолго. У центрального входа в юрту замаячила неясная тень и послышалось деликатное покашливание.

— Надзиратель твой заявился. — подсказал дедушка, уловив мои размышления о том, кто же мог заявиться ко мне в гости.

— Еремей! Заходи, не маячь! Подождём дорогих гостей вместе.

Блюдо с набившей оскомину клюквой сменилось чашей полной чищеных кедровых орешков. Опричник не стал разводить политесы и вошёл, без лишнего стеснения занимая место на помосте слева от меня.

— Китайцы пересекли реку. Трое, как ты и говорил. Уже поднимаются. — поделился он новостями, закидывая горсточку орешков в рот. Парень выглядел свежим и отдохнувшим. Наёмники одолжили ему комплект однотонной военной формы без знаков различия, контрастирующий с его румяной физиономией. Выглядел он в нём немного странно — как оторванный от сохи пахарь, только что призванный в армию — чересчур добродушно и даже слегка придурковато. Отличная маскировка.

— Твоя основная задача — слушать и кивать, если потребуется. И постарайся не удивляться, чтобы ты не услышал и как бы странно это не прозвучало.

— Ожидаешь сложностей? — спросил Еремей. — Или это тоже часть плана?

— Сложности неизбежны. Это ж политика! — назидательно произнёс я. — Пессимизм и свойственная русской ментальности мрачность наверняка нарисовали тебе безрадостную картину предстоящих переговоров. Я прав?

— Не без этого.

— Несоответствие ожиданий может вызвать сильную эмоциональную реакцию. И это навредит. Постарайся держать себя в руках, ладно?

Опричник расстроенно вздохнул и пожаловался:

— И здесь запреты. Всегда так! А ведь я искренне рассчитывал поапплодировать твоему убийце. Даже бумажку с ручкой прихватил — автограф на память никогда не помешает. Внукам буду показывать!

Мне нравилось его чувство юмора. Тихонько посмеиваясь, я хлопнул опричника по плечу:

— Так и знал, что сработаемся! Наберись терпения, дьяк, осталось уже недолго.

В подтверждение моих слов снаружи, перекликаясь между собой, затрубили охотничьи рожки. Прибыли гости…

Дипломатическую миссию Тёмных Кланов никто не встречал. Казалось бы, признак неуважения, но в этом случае этот нюанс был прописан в договоре как непременное условие со стороны гостей. Параноики. В качестве жеста вежливости, переговорщикам указали путь — от реки, вверх, размашистым зигзагом уходила нахоженная тропа. Чтобы гости не заблудились, тропу дополнительно обозначили столбами резных тотемов, с прибитыми к ним небрежно ободранными черепами и значками банды казнённых хунхузов. В конце пути дипломатическую миссию ожидала просторная юрта из чёрного войлока, украшенная яркими праздничными лентами.

И ни единого человека во всей округе.

С момента, когда китайцы поймут это, весь план повиснет на волоске. Мне оставалось надеяться, что их будет занимать предстоящая встреча, а не поиск возможностей разобраться со мной одним ударом. К тому же… Все участники переговоров понимали одну простую истину — даже у двоих Мастеров мало шансов не упустить убегающего Учителя. Особенно такого как я. Луэн имел возможность убедиться в том, насколько неудобным противником может стать Леон Хаттори.

Смертельно неудобным.

Наблюдая за тем как гости входили в юрту, я не скрывал неподдельного любопытства. Меня интересовало многое. В то числе, как на послов повлияла "тропа смерти".

Первой вошла юная китаянка. На вид — лет двадцати, чуть старше моей младшей жены. Строгое зимнее ханьфу не сумело скрыть крутых изгибов сексуальной фигуры, миловидное личико старательно изображало хладнокровие, но глаза…

Глаза выдавали "сандаловую палочку" с головой — в них плескался тщательно скрытый страх перед тем, кто столь открыто демонстрировал свою любовь к жестокости. Девушка шла уверенно, не забывая старательно покачивать бёдрами и демонстрировать свою женственность. Но главным её оружием стала загадочная улыбка.

Следом за ней, отставая на пару шагов, степенно и чинно шествовал Мастер Горы клана Фуисин. Сухощавый, убелённый сединами старик недовольно хмурил брови — его статус позволял открыто демонстрировать недовольство. И мне было приятно осознавать, что его причиной является мой замысел. Вывести послов из равновесия ещё до начала переговоров… Что может быть лучше?

Традиционный и строгий стиль белых одежд, украшенных золотым шитьём, указывал на статус старейшины Джианджи, недвусмысленно намекая — за его плечами сотни лет истории рода и с ним стоит считаться.

Последним в юрту вошёл мой враг.

Дэй-младший Луэн. Рослый и широкоплечий, с наголо обритой и высоко поднятой головой. Его фигура, как будто облитая эпоксидной смолой, источала угрозу — об этом кричал рельефный нагрудник брони пилотного комбинезона, демонстрируя гипертрофированные плиты мышц груди и брюшного пресса. Тёмные Кланы никогда не стеснялись использовать даже такие способы демонстрации собственной мощи.

Гости демонстративно неспешно заняли места напротив моего подиума. Старейшина невозмутимо опустился на устланное шкурами ложе, проигнорировав подушки, а "сандаловая палочка" встала к него за плечом правым. Дэй Луэн невозмутимо скрестил руки на груди, оставшись чуть позади и сбоку, тем самым давая понять — он пришёл не для разговоров.

— Приветствую вас на своей земле, проводники воли клана Фуисин. — медленно проговорил я на русском языке. — И выражаю надежду, что бессмысленное кровопролитие наконец-то закончится.

Невежливо. Коротко. Без должного церемониала. Всё как и должно быть.

— Лун Тао клана Фуисин признателен за гостеприимство, хан Хаттори, — звонко ответила референт, не скрывая иронии и на очень уверенном русском, — и так же выражает надежду на мирное разрешение давних конфликтов. Лун Тао Джианджи благодарен за согласие пересесть за стол переговоров.

— Прошу гостей не пренебречь угощением, — натянуто улыбнулся я, указывая на стол между нами. Стол, заставленный всевозможными дарами моей земли.

Пробный и очень "грубый" шар. В Японии существует один из основных принципов: равный не убивает равного за столом. В Китае всё обстоит несколько иначе. Поднебесная Империя славится многокомпонентными ядами и воздействующими на психику веществами.

Гости сдержанно кивнули, однако старейшина даже не притронулся к предложенному угощению. И тем дал мне повод "обидеться".

— Вы благодарите меня за гостеприимство и отказываетесь от него. Слова Фуисин всегда расходятся с делом?

Мои глаза неотрывно наблюдали за нагло усмехнувшимся Дэем. Китаец откровенно забавлялся над союзниками и бросал на меня оценивающие взгляды. В них читалось предвкушение.

— Согласно традициям Поднебесной мы можем вкусить одну пищу только с союзником. — вежливо пояснила референт, подбавив в голос нотки извинений. — Противостояние ханства и клана Фуисин длится не одно столетие. Пролилось столько крови, что даже воды великой Янцзы неспособны смыть разногласия и недопонимание.

Я вопросительно приподнял бровь.

— Причины первых конфликтов так и остались неизвестны, — китаянка обрадованно ухватилась за оставленную ей ниточку и повела беседу в нужном направлении, — и на сегодняшний день сложно однозначно сказать кто положил начало многовековой резне. Клан не желает выглядеть разбойниками…

— Вы видели, как я привык поступать с разбойниками…

— О, да, это было очень убедительно. — неожиданно отозвался старейшина Джианджи. Простуженный голос старика звучал внушающе. И говорил он на чистом японском. — Но мы пришли договариваться.

— Именно поэтому у границ моего ханства стоит тысяча воинов клана Фуисин и наёмники клана Луэн? Поэтому на месте поселений моих данников остались выжженные дотла земли? — парировал я, не меняя язык, чтобы Еремей понимал каждое слово. — Поэтому позади вас стоит один из моих врагов?

— Клан не может терпеть пощёчин. Наших людей неоднократно встречали копья и стрелы. А они всего лишь хотели наладить торговлю! — девушка вновь уверенно перехватила инициативу.

— Или контрабанду? — лениво подал голос Еремей, нарушая ход разговора и действуя по строго инструкции.

Старейшина Джианджи даже удостоил опричника плохо читаемым взглядом. Как хороший хозяин, я счёл необходимым пояснить:

— Этот человек посвятил свою жизнь служению Российской Империи. В случае, если мы не договоримся или моя жизнь преждевременно оборвётся, он уполномочен принять вассальную присягу моих подданных.

На краткие мгновения в юрте повисла тишина. Китайцы некоторое время рассматривали выложенный мной козырь, в корне меняющий расклады игры. Утратив автономию, ханство теряло прежнюю привлекательность.

— Клан Фуисин всегда рассчитывал отыскать в лице Ханства торгового партнёра. — после некоторой паузы, референт заговорила, но смолкла, остановленная старейшиной.

— Довольно, дочь. Хан не желает изысков и предпочитает играть открыто. Уважим противника. — проговорил он, а Дэй Луэн за его спиной заинтересованно встрепенулся и даже сделал шаг вперёд. — Я предлагаю окончить войну. И вызываю хана Хаттори на поединок. За право торговли и прохода наших караванов через его земли…

Глава 16

* * *

Десятки величественных зданий Нью-Йорка устремлялись ввысь, нисколько не стесняясь своего доминирования над кварталами пигмеев. Обшитые зеркальным стеклом и облитые солнцем, строения щегольски блестели металлом каркасов и внешних конструкций. Казалось, эти великаны соперничали и важничали друг перед другом.

Глядя на современные города Америки Дэй-старший Луэн невольно припоминал одну тему, затронутую на пройденном некогда курсе психоаналитики — юношеская блажь, не имевшая особого прока — припоминал и улыбался. Некоторые знания полезны. Даже сами по себе, без привязки к конкретным ситуациям. Они позволяют смотреть на мир с иного ракурса — и с оттенком юмора.

Взрослые мальчики-богатеи не просто владели высотными зданиями. Всё было значительно проще.

Главы кланов и корпораций "мерялись членами".

Стоя у подножия небоскрёба, принадлежащего клану Луэн, Дэй видел не огромное воплощение богатства и власти, возведённое при помощи самых современных технологий. Нет. Он видел фаллический символ и вспоминал, с каким энтузиазмом двадцать лет назад совет клана обсуждал высоту возводящейся деловой башни, что должна была превзойти соседей на полтора десятков метров.

— Любители больших нефритовых стержней… — презрительно сплюнул глава клана. Его воображение всегда волновали иные материи и бахвалиться он предпочёл бы коллекцией оружия и доспехов, снятых с достойных противников.

Огороженная металлическими столбами и протянутыми меж них цепями, территория вокруг небоскрёба приятно радовала взор китайца зеленью залитых солнцем газонов и нежно-розовым оттенком первых тюльпанов. Весна пришла в Нью-Йорк чуть раньше привычного срока.

Миновав вышколенную охрану и поднявшись вверх по короткой пологой лестнице, глава клана Луэн степенно вступил под сень стеклянного великана и прошёл в автоматически разъехавшиеся перед ним прозрачные двери.

Проводив его спину тяжёлым взглядом, моложавый блондин в небоскрёбе напротив отошёл от оптического телескопа на треноге. Его красные от недосыпа глаза лихорадочно горели энтузиазмом, обычно щегольская причёска торчала дыбом, а серый деловой костюм выглядел так, словно на его долю досталась как минимум одна оргия. Приблизившись к заваленному бумагами офисному столу, мужчина торопливо прикоснулся к дисплею планшета японского производства, прерывая его беспечную дрёму. Порхающие пальцы быстро вывели длинную цепочку команд, запуская сложный "механизм" спланированной операции.

Мужчина, в котором никто из его знакомых не смог бы опознать Стивена Флэшмэна, страстно желал оправдать оказанное ему доверие.

Медленно и незаметно потекли секунды ожидания. Планшет несколько раз пискнул, уведомляя пользователя о пришедших сообщениях. Проглядывая их мельком, Стив светлел лицом и, казалось, всё больше становился похож на сумасшедшего.

Очередное сообщение сорвало его с места. Торопливо покидая офис, Стивен без тени сожаления активировал систему самоуничтожения, зная, что спустя десять минут после его ухода офис, оформленный на подставное лицо, сгорит в очистительном пламени. Америка — страна возможностей. Возможно всё — в том числе и аренда помещения на территории сильного именитого американского клана. Возможно всё — даже если хочешь купить информацию о закрытых заседаниях влиятельного Тёмного Клана. Возможно всё — если способен платить по счетам.

Вихрем промчавшись по служебным лестницам небоскрёба, наёмник выскочил на одну из обзорных площадок небоскрёба.Клан Стивенсонов не гнушался заработком, сдавая всё здание целиком — резиденция финансовых магнатов и лендлордов демократичного Нью-Йорка располагалась на другом конце города. Они с лёгкостью отметут любые обвинения в свой адрес и вряд-ли станут вникать в суть претензий бандитского клана.

— Все на местах? — коротко спросил Стив, цепляя на ухо гарнитуру связи и подсоединяясь к закрытому шифрованному каналу.

— Ожидаем приказа.

— На месте.

— Всё путём, чиф.

Троекратное согласие успокоило нервы Мастера Льда и он спокойно подошёл к краю площадки, бесцеремонно расталкивая плечами толпу туристов. Перед его глазами величественно возвышался многогранник небоскрёба, принадлежащего клану Луэн. Полуденное солнце заливало площадку весенним теплом. Где-то там, далеко внизу, отчётливо гудел муравейник большого города — сновали сотни людей и десятки машин. Флэшмэн расслабленно выдохнул, развёл руки в стороны…

— Залп!!!

От лидера "Ультрамаринов" во все стороны пахнуло леденящим холодом. Воздух заклубился плотным паром. Туристы испугано брызнули прочь с площадки. Формируя сразу две масштабных "техники" Флэшмэн рисковал, всерьёз рассчитывая, что подчинённые дадут ему и Гордею достаточно времени.

И он своими глазами увидел, что не ошибся в Малыше Джо и его парнях. Индеец тряхнул всех знакомых, перешерстил весь Майами, но сумел достать то, что им было нужно. И что самое главное — сумел этим правильно распорядиться.

Десяток ракет малого класса стартовал практически одновременно. Петляющие в воздухе дымные следы от управляемых боеголовок поднялись от крыш низкорослых зданий по соседству, закручиваясь в головоломной спирали и устремляясь к цели. Турели клана Луэн отреагировали на атаку с непростительным запозданием. И первый десяток ракет врезался в 82 этаж небоскрёба в полном составе.

Грохот взрыва и брызнувшие во все стороны осколки стёкол отпечатались на сетчатке Стивена, вызвал в нём чувство мрачного удовлетворения. Сознание наёмника, перегруженное плетением энергопотоков, отстранённо зафиксировало что часть ракет взорвалась глубоко внутри этажа.

— Молодец, Джо. Но этого мало… — с усилием прохрипел Флэшмэн, зная что индеец услышит. Три секунды на то, что бы вытащить пустые кассеты пусковых установок. Ещё семь на перезарядку. Наведение, запуск…

Застрекотали крупнокалиберные турели, чьей задачей стал перехват второй волны ракет. Трассирующие очереди оборонительных механизмов, выскакивающих из металлических конструкций внешнего каркаса здания, сеяли смерть и хаос в соседних с небоскрёбом строениях, пытаясь сбить летящие управляемые снаряды. Господин будет недоволен. Но у его верных слуг не осталось выбора. За всё нужно платить.

Вторая волна ракет достигла цели только частично. Залетевших на этаж совещаний боеголовок не хватило бы для сноса выставленной Одарёнными энергетической защиты — Флэшмэн прекрасно знал, что Лазурный Дракон клана Луэн уцелеет, как и большинство остальных старейшин. Но для этого им придётся поставить "неподвижные стихийные щиты". И немного задержаться на месте.

— Poehaly!!! — прокричал Стив условную фразу, предназначенную для напарника. Прокричал и поочерёдно активировал обе "техники", зная, что с другой стороны небоскрёба по этажу совещаний ударит ещё один Мастер — Гордей по прозвищу "Водяной".

Твердыня клана Луэн ощутимо вздрогнула. Толстые, бритвенно острые потоки Воды пронизывали перегородки здания, сшибая всё на своём пути, разрезая и кроша практически любую преграду. С другой стороны на этаж влетела частая очередь крупных взрывающихся кусков льда. Недобитые ракетным залпом китайцы гибли, не в силах противостоять сдвоенной атаке Мастеров. И всё равно этого было недостаточно…

Недостаточно, пока не наступила вторая фаза атаки.

Сразу несколько этажей небоскрёба взорвались тугими фонтанами воды. Струи воды пронзали, резали, захлестывали, топили, закручивались водоворотами… В ход шло самое главное качество Воды — текучесть. Жидкость с лёгкостью проникала за энергетические щиты: сверху или снизу или сбоку… А следом пришла волна невероятного холода. Она прошла толщу воды насквозь, промораживая и превращая в лёд всё, чего она коснулась.

"Дыхание Фенрира".

Небоскрёб протяжно застонал — металл и бетон конструкций хрустели, поддаваясь напору образовавшейся плотной ледяной пробки. Всё содержимое 82 этажа башни клана Луэн превратилось в синеватый мутный лёд.

— Уходим! — крикнул Стив, срывая гарнитуру с уха, и побежал к двери, ведущей на лестницу. Часть турелей переключилась и на него, но пули бессильно разбивались об энергетическую плёнку щита, поднятую в последний момент.

Миссия Флэшмэна завершилась. Верхушка клана Луэн уничтожена. Остатки клана добьют разъярённые соседи, задетые огнём турелей, что поливали продолжали поливать всё вокруг свинцовым дождём, стреляя на каждое подозрительное движение. Флэшмэн торопливо спускался по лестнице, прислушиваясь к растущей панике, звукам сирен и усиливающейся канонаде на улице.

Его миссия завершилась. Он оправдал доверие своего господина…

* * *

— Поединок? — не стесняясь удивления, я взволнованно всплеснул руками. — А зачем?

В юрте на мгновение воцарилось удивлённое молчание.

— У меня было сформировано выгодное деловое предложение!

Мой ответ произвёл на старейшину Джианджи неизгладимое впечатление. У старика нервно дёрнулся глаз. А как же иначе? Настоящие самураи не отказываются от поединков. Да и самодовольному хану подобное совсем не к лицу.

— Дело в том, — я продолжал говорить, любуясь на результат, и мысленно молился всем богам, чтобы китайцы продолжали слушать, — что меня и этого представителя Империи очень интересует возможность торговли с кланом Фуисин. Мы с ним, так сказать, партнёры по бизнесу. Благодаря связям Еремея возможно получить доступ к некоторым закрытым категориям товаров Российской Империи…

От моих слов пахло ДЕНЬГАМИ. Очень большими деньгами. В воздухе поплыл аромат прибылей и коммерческой выгоды. А в душе Лун Тао Джианджи просто обязана была проснуться банальная алчность. В перечень закрытых категорий попадало многое, в том числе новейшие военные разработки, ценник которых на чёрном рынке Китая мог превышать самые неразумные пределы.

— Эти же связи моего друга и партнёра вполне способны навсегда отрезать клан Фуисин от любых торговых контактов с РИ.

Пряник и кнут. Кнут и пряник. Можно чередовать, но нельзя нарушать пропорций. Человеческая природа любит гармонию.

— Моё предложение предполагало, что у клана Фуисин не возникнет нужды отправлять караваны. Логистикой займётся именно наша сторона, а вам будет предоставлена возможность контроля операций и, конечно же, самый широкий ассортимент из всех возможных. И чуть не забыл! Скидки!

Глаз старейшины вновь дёрнулся. Сюин Фуисин смотрела на меня с неподдельным уважением и, кажется, что-то считала в уме. И только Дэй…

Бедняга Дэй не понимал языка на котором мы говорили и довольствовался обрывками. Чутьё подсказывало ему, что изначальный план неуловимо меняется. И ничего не мог с этим поделать.

— А тут вы со своим поединком! — расстроенно подытожил я, всплеснув руками и посмотрел на Еремея, который сумел подхватить настроение и изо всех сил пытался изобразить глубочайшее разочарование.

— Великий Хан умеет вести дела и убеждать. Однако всё это требует времени и возможности обсудить кое-какие детали, а в частности — цифры… Опять же, нам бы хотелось взглянуть на документацию, ознакомиться с перечнем…

Недооценивать Джианджи было бы преступно. Не отыщи он способа возразить слову аристократа — это скорее всего стало бы предверием встречной хитроумной ловушки. Понимающе склонив голову, я искренне улыбнулся:

— Всему своё время. К слову, мне пришлось по душе ваше отношение к документам. Так же как и профессионализм ваших людей.

— Свиток с приглашением состоявляла Сюин, моя старшая дочь.

— Ваша дочь очаровательна и, не сомневаюсь, способна украсить собой любую достойную семью. К сожалению, я уже заключил две помолвки и не смею предложить вам свою кандидатуру на рассмотрение.

Завуалированный комплимент дочери старейшины попал точно в цель. Девушка метнула в меня очень заинтересованный взгляд. Зная то, как их воспитывают, такая согласится и на роль третьей жены. От соперниц можно избавиться и по прошествии времени.

Луэн вновь обрёл бесстрастный вид, маскируя им своё недоумение. Он мало что понимал в происходящем, но видел, что говорю в основном я, а Джианджи согласно кивает. Впрочем, у старого китайца тоже нашлось что сказать.

— Великий Хан молод и у него множество врагов. Очень сильных и своевольных врагов. Поединок предполагал, что я выставлю бойца. — задумчиво произнес Лун Тао, поглаживая бороду и не сводя с меня глаз.

Мне не осталось ничего, кроме как пожать плечами.

— Думаете, я не догадываюсь, зачем вы притащили сюда Красного Дракона? Уж поверьте, мне не нужна его голова в качестве подтверждения ваших добрых намерений. Он хочет поединка? Он его получит! Через три дня… На этом же месте.

Сюин торопливо перевела суть моей фразы, желая успокоить союзника, отныне несущего серьёзную потенциальную угрозу для её семейного благополучия. Наёмник хищно улыбнулся и даже слегка поклонился, зная что я не откажусь от своего слова. И ведь не откажусь. Всё это время старейшина Джианджи продолжал изучать меня странным взглядом. Как энтомолог, встретивший новое, абсолютно невероятное насекомое. А ещё в его глазах читался открытый вопрос.

— Всё остальные нюансы нашего сотрудничества я предпочту обсуждать уже без этого человека. Вас и всех ваших людей я приглашаю в становище моих подданных. Мной были отданы распоряжения об организации праздника.

Ни слова лжи. Это очень важно — не лгать. Операторы разведронов подтвердят, что становище э'вьенов занято приготовлениями в пиршеству — люди колотят столы, жарят над кострами оленьи туши, украшают поселение и громко поют. Китайцы должны поверить. А что до моей уверенности в развитии событий…

Я предлагал совместный взаимовыгодный бизнес в качестве ответа на ультиматум Тёмного Клана. Такие предложения не отвергают. Особенно те, кто занимается подобным не одну сотню лет.

— В качестве гарантий, я выступлю в роли вашего личного проводника!

— Но Луэн… — вопросительно подала голос Сюин.

— Луэн — всего лишь наёмник. А им иногда надо напоминать условия контракта и указывать соответствующее место. — жёстко отрезал я, натягивая на лицо спесивую маску. — Но если вам так будет спокойнее, можете пригласить его. Пусть составит нам компанию. Но отвечать за него придётся вам.

Предлагая китайцам безопасный проход в свои земли, я рисковал. Рисковал и продолжал напирать на логику, предусмотрительность и элементарные нормы безопасности, подталкивая оппонентов к нужному решению. И не давая им времени, постоянно поторапливая и продавливая своё предложение.

Как завещал Суворов: глазомер, быстрота, натиск…

— Нам необходимо время, чтобы отдать соответствующие распоряжения. Приглашение принято, Хан Хаттори! — старейшина вежливо склонил голову. Самую малость, сколько мог себе позволить старший по отношению к младшему.

— Леонард. Вы можете звать меня просто Леонард… — со скрытым значением ответил я, украдкой подмигнув Сюин и сосредотачивая на ней мысли вполне определенного характера. Для активации божественного дара вполне достаточно. И всё это — намеренно не замечая Луэна. Так, словно Мастер Молний был не более чем деталью интерьера. Моё равнодушие его задевало, однако полученные гарантии служили наёмнику достаточным утешением.

— Дабы подтвердить свои слова, я останусь ожидать вас и ваших людей здесь…

* * *

— Это ловушка!!! Ещё несколько дней назад мальчишка и знать не знал о вашем существовании! Он примчался сюда с отрядом наёмников, чтобы воевать, а не заключать выгодные контракты!!! — взбешённо проорал Дэй-младший Луэн. Проорал, чуть ли не брызжа слюной в лицо слегка растерявшейся Сюин.

Девушка отшатнулась от любовника и скорчила недовольную гримаску:

— Леонард не мог не знать о нашем существовании. В конце концов, у него невеста из клана Во Шин Во!

— Леонард?! Ты… — возмутился Луэн, поперхнувшись заготовленной фразой, — называешь его по имени? Какого чёрта?! Что с вами происходит?! С ума сошли от жадности?!

Лицо наёмника перекосило. Сюин опасливо отшатнулась от него, зная сколь вспыльчив и неуравновешен характер Красного Дракона. В молодости все они таковы — стихийные духи, принимающие облик древних существ из мифов и легенд всегда славились дурным нравом.

Первая часть переговоров закончилась грандиозным успехом. Делегация вернулась в свой лагерь и активно готовилась ко второй части. Дэй перехватил девушку сразу же, стоило ей только покинуть палатку отца и потащил к себе, желая разобраться во всем и сразу.

Рассказ любовницы показался ему неполным, а предложение ненавистного Хаттори — опасным. Умом Сюин понимала, сколь зыбким миражом являлось деловое предложение японца. Слишком выгодно, слишком вкусно — слишком большой кусок предлагал юный хан. Наверняка за всем этим кроется какой-то подвох. Как и все торговцы, Фуисин были алчны, но не были дураками. Да и чутьё никто не отменял. Но… Подвох ожидался совсем иной.

Подвох ожидался несколько иного толка.

— Твоя паранойя неуместна, Дэй! — фыркнула девушка, сложив руки на груди и гордо выпрямившись. — Речи солдафона, подозревающего всех и вся нам не нужны! Клан примет решение. И получит желаемое. А ты получишь столь желанный для тебя поединок!

В последнем утверждении Сюин слегка слукавила. Старейшина Джианджи высказался вполне недвусмысленно: если вторая часть переговоров пройдёт успешно, хана Хаттори необходимо беречь пуще своих глаз. Дэя воспринимали всерьёз. Лобовое столкновение с ним не устраивало мудрого Лун Тао.

— Успокойся, мой дорогой, — певуче протянула китаянка, прильнув к любовнику и заглядывая ему в глаза, — никто в клане не станет принимать в расчёт интересы чужака. Папа говорил, что заинтересован в нашей помолвке. Неужели ты думаешь, что мы предадим родича.

Дэй вздрогнул, ощутив прикосновение — невесомое, дразнящее, многообещающее. От Сюин пряно пахло гвоздикой.

— Мы выслушаем его предложение. — девушка продолжала говорить, подключив всё своё женское обаяние и успокаивая взбешённого хищника. — Уверена, что хан не более чем часть цепочки. Звено, без которого можно прекрасно обойтись. Но пока что он нужен нам. И поэтому на вторую часть переговоров клан отправится без сопровождения. В сопрождении примут участие все наши солдаты…

— И мои дроны! — запротестовал Дэй, чувствуя, что тает в руках женщины. — А к тебе я приставлю двоих лучших "красных посохов"!

— Как скажешь, дорогой, как скажешь. Женщина должна повиноваться своему мужчине. А сейчас, — голос Сюин дрогнул, меняя интонации, стал ниже и обзавёлся чувственной хрипотцой, — сейчас я отблагодарю тебя за заботу…

Пальчики девушки скользнули по бокам пилотского комбинезона, отыскивая магнитные застёжки и деактивируя их по одной. Порочно облизнув пухлые алые губы, Сюин начала медленно высвобождать Дэя из тесного комбеза, чередой нежных поцелуев касаясь уже обнажённой шеи, ключиц, груди…

— Манипулировать мужчинами иногда так просто… — с оттенком удовлетворения подумала китаянка, вставая перед любовником на колени, и артистично округлила глаза, выдохнув непобедимое: — Никак не могу привыкнуть к тому насколько ты большой, Дэй…

Мужчина сдавленно застонал. Ему было не до размышлений. Он даже не подозревал, что уже проиграл, полностью расслабившись и доверившись прикосновениям губ любовницы.

А Сюин почему-то размышляла о Леонарде Хаттори. Особенно сильно её терзало странное любопытство: у кого в итоге окажется больше?

* * *

Длинная колонна китайской пехоты извивающейся змеёй ползла по расчищенной и расширенной э'вьенами тропе — вырубленная просека повторяла изгибы рельефа, петляя между заснеженными холмами до тех пор, пока местность не выровнялась и по обе стороны не возникли одинаковые тёмные громады пушистых елей. Клан Фуисин не просто ответил на приглашение согласием. Китайцы на самом деле взяли с собой всех солдат.

В прозрачном, по-таёжному чистом воздухе негромко жужжали коптеры. Мер предосторожности никто не отменял. За сотню метров от колонны частой цепью пробирались разведчики, настороженно высматривающие признаки засады или хоть что-нибудь подозрительное. Старейшине Джианджи эти меры предосторожности казались вполне разумными и более чем достаточными. Всё же, он шёл договариваться, да и молодой хан степенно сидел рядом с главой клана. Юноша в полный голос нахваливал природу своих владений и откровенно, по-мальчишески хвастался, не забывая бросать на дочь Джианджи заинтересованные взгляды. Медленно ползущий бронетранспортёр на широких зимних гусеницах едва продирался сквозь топкую грязь. Старик слушал в полуха и лишь иногда скромно кивал, выражая своё согласие.

Мудрый Лун Тао не знал, что призванные духовные звери уже рвут его разведчиков на части. Не знал и не мог видеть ужаса оскалённых пастей и смертносного свиста зачарованных обсидиановых стрел. Операторы дронов успели почуять неладное, когда часть машин одновременно заглохла, а радиоканалы заполонил шипящий треск наведённых помех.

Слишком поздно.

Кинжальный огонь из сотни стволов обрушился на китайцев практически в упор — с удобных, заранее оборудованных позиций и по заранее распределённым секторам обстрела. Оружие концерна "КалашниковЪ" не ведало жалости, выплёвывая содержимое рожков и лент за считанные секунды и выкашивая самых ближних к позициям врагов. Несколько очередей из миниатюрных голубых комет плазмы рассекли колонну на части, превращая единицы бронетехники во вспухающие бутоны огненных цветов и разбрасывая окружающую пехоту в стороны страшной ударной волной.

Капкан захлопнулся…

На фоне канонады совершенно затерялось пение стрел — несколько сотен э'вьенов в самодельных маскхалатах торопливо выходили на размеченные позиции и стреляли навесом. Оперённые гостинцы сыпались с неба частым смертоносным дождём, с лёгкостью пробивая лёгкую броню большинства пехотинцев клана Фуисин и словно не замечая духовной защиты Одарённых.

Финальным аккордом симфонии смерти стал удар Одарённых "ушкуйников". В нём участвовали все бойцы от ранга Ветеран и Учитель. Колонну захлестнуло безжалостное гибельное пламя, перемежаемое крупными ледяными осколками. Под ногами китайев тревожно закачалась земля, разинувшая десятки прожорливых пастей с кинжалами кристаллических зубов. С небес на воинов Фуисин посыпался частый град мутных, словно спрессованных шаров воздуха, взрывающихся при любом столкновении. Буйство стихий кромсало и рвало на части, испепеляло и сминало людей словно игрушечных солдатиков, обильно собирая кровавую жатву.

Старейшина Джианджи отреагировал раньше, чем я ожидал. Ультрамариновый зонтик "стихийного щита" раскрылся над ползущим бронетранспортёром в мгновение ока, а вокруг фырчащей машины закружился самый настоящий водоворот, взметнувшийся до небес. Истеричный крик Сюин на мгновение перекрыл грохот канонады:

— Предатель! Он обманул нас! Отец, убей его!!!

Водоворот значительно искажал происходящее, но позволял увидеть первые результаты надёжно захлопнувшейся ловушки. Любуясь тем, как мои люди методично уничтожают воинов врага, я лишь безразлично пожал плечами и спокойно встретил взгляд разъярённого старейшины:

— Война — это путь обмана! Этому меня научил мой предок, легендарный Хаттори Хандзо. Хочу, чтобы вы точно знали кто повинен в вашей смерти.

— Это мы ещё посмотрим, Хаттори! — прошипел китаец, пронзая мой фантом изящным и тонким "Копьём Воды". Не знаю, наверное, он громко ругался, когда понял глубину своего заблуждения. У него на это было достаточно времени. Секунд пять.

Болезненно поморщившись, я потер горящую грудь и устало откинулся на спину, заваливаясь на предусмотрительно подготовленную подстилку. Ожидавший этого момента Геркэн нетерпеливо заёрзал на месте и, дождавшись оговоренного жеста, радостно вцепился в небольшой пульт управления.

Я лично распорядился, чтобы главную кнопку на этом пульте выкрасили в красный цвет. Мне не сложно, а старому вождю в радость. Он, оказывается, всю жизнь мечтал нажать на "красную кнопку", о которой много слышал, но никогда не видел.

Предусмотрительность небезызвестного Хряка, с моей лёгкой руки ставшего Орлом, поражала воображение. Среди снаряжения, сброшенного при десантировании оказалось множество полезных в сапёрном деле мелочей. Все гранаты и снаряды к гранатомётам подверглись основательной переработке, став частью одного очень мощного взрывного устройства. В него же вошли несколько противопехотных мин и непонятно как затесавшийся комплект сменных батарей для МПД.

Атака на колонну началась в тот момент, когда бронетранспортёр со мной и представителями клана Фуисин оказался в зоне действия тщательно прикопанного подарка. Сутки подготовки оправдали себя с лихвой.

Грохот взрыва и клубящаяся шапка взрыва над кромкой леса дали мне ещё один повод искренне улыбнуться. Мощная ударная волна должна была стряхнуть с деревьев весь снег и окончательно расстроить порядки китайцев, лишив их последнего шанса организовать хоть сколько-нибудь серьёзное сопротивление. После взрыва на недолгие мгновения стало тихо — "ушкуйники" отступали. По моим прикидкам, за прошедшие минуты боя они расстреляли практически весь заготовленный боезапас. Настало время добить противника.

Переливчатый волчий вой расколол небеса. Народ Э'вьен шёл собирать кровавую дань с разбойников и захватчиков…

А мне предстояло разрешить последний вопрос в этой войне. Прыжком вскочив на ноги, я молодцевато хэкнул, подхватил с земли трофейный нодати демона и поманил к себе адъютанта из "ушкуйников":

— Отправьте адресату посылку. И приготовьте мне снегоход. И позовите опричника. Для него есть работа…

— Будет исполнено, Великий Хан! — не кривя душой, наёмник глубоко и уважительно поклонился. Я уже видел такой взгляд у своих людей. После битвы у Мацумото. В глазах "ушкуйника" пылал огонь веры…

* * *

Устать можно от многого. От ежедневных тренировок, назойливого духа предка, постоянных "трудностей перевода", отсутствия привычной еды… От многого. Но всё перечисленное меня практически не трогало. Так, сущие мелочи по сравнению с тем, от чего я реально устал.

Я устал проигрывать и умирать.

Неутешительные итоги своих решающих битв мы подводили вместе — дедушка впервые затронул эту скользкую тему ещё после сражения в Японии. Можно бесконечно долго сваливать ответственность на родовое проклятие или злой рок. Причина поражений на поверхности — между мной и врагами огромная пропасть разницы прожитых лет, опыта и личного могущества.

Я чертовски устал проигрывать и умирать. И поэтому очень тщательно подготовился к очередной решающей битве.

Берег реки сложно назвать идеальным местом — залитая весенним солнцем земля подтаяла, превратившись в хлюпавшую под ногами топь. Ботинки от бронекомбеза утопали в ней по самые щиколотки. И это тоже стало маленькой частью плана.

— Он слишком силён, Кеншин. Между вами пропасть. Учитель никогда не сравнится с Мастером. — обеспокоенно проговорил дух предка, увидев мчащийся по льду реки снегоход.

Дэй Луэн торопился, узнав что отчаянно опоздал. К его имени уже можно было не присоединять уточнение "младший". Сложно быть младшим, оставаясь единственным из всей семьи.

— Именно поэтому сражаться с ним буду не я, а мой знаменитый и легендарный предок. Хаттори Хандзо по прозвищу Дьявол.

Дух промолчал, старательно скрывая от меня радость и предвкушение. Он ждал чего-то подобного весь этот конфликт и даже успел немного отчаяться. Снегоход с китайцем ускорился и вскоре я мог отчётливо различить облик того, кто спешил отомстить.

— Но сначала мы поговорим. — с нажимом произнёс я, вскидывая лук и плавно оттягивая тетиву к уху.

Прислушался к биению сердца — ритмичному, бесстрастному, равнодушному.

— Всегда бы так… — сдержанно похвалил дедушка, любуясь тем, как я академически правильно воспроизвёл последовательность действий, необходимых для идеального выстрела.

Золотистый росчерк стрелы не оставил снегоходу ни малейшего шанса. Окутавшее его поле из статических зарядов электричества оказалось бессильно против небольшой полыньи, образовавшейся под полозьями машины после точного попадания "техники" Света.

Дэй успел вскочить на седло снегохода и прыгнул, предолевая разверзшуюся перед ним ловушку. Прыгнул, перекатился через плечо и сразу вскочил на ноги, чтобы уйти от змеящихся за ним трещин.

— Может утопить его? Не думаю, что Красный Дракон выплывет из-подо льда. — задумчиво спросил я, заранее отметая этот вариант и перебирая оперения стрел.

— Хаттори! Хаттори! — орал бегущий ко мне враг. — Хаттори!

— Он ведёт себя как мой фанат. Даже неловко. Столько эмоций, а у меня внутри пусто и холодно. — заметил я, решительно отложив лук и закинув нодати на плечо. — Ты готов?

— Битва сложная. Решать тебе. Либо я, либо ты и Ватацуми. — отозвался дедушка, давая мне последний шанс передумать.

— Ватацуми не заслужил. Тёмный дух хоть и вредит, но учит. А этот ворчливый ящер только канючит святилище у моих жён. Статую свою выпросил. Прежних заслуг я у него не отнимаю, но сравнение сейчас не в его пользу!

Кромка льда, покрывавшего реку опасно приблизились. Я так и не решился ступить на неё, оставшись в грязи, разве что место выбрал посуше.

Вдох…

Чёрно-золотое сияние "Доспеха Инь-Ян" мягко сверкнуло, материализуясь в защиту из овеществленных стихий. "Техника" идеально подстраивалась под мои желания, облачив в аналог прочного и лёгкого кожаного доспеха — со шлемом и усиленной защитой рук. Увеличенные поножи уже показали свою бессмысленность и от них моё воображение предпочло на этот раз отказаться.

Выдох…

В левой руке материализовалась проекция трофейного меча синигами. Действуя интуитивно, я сложив оба клинка вместе. Оружие демона поглотило проекцию Орудия Жатвы и задрожало в моих руках, текуче изменяя форму до тех пор, пока нодати не стал точной копией оружия Вестника Смерти.

Вдох…

Восхищённое восклицание дедушки так и осталось без реакции — ко мне уже приближалась длинная плеть, свитая минимум из десятка молний. Прыгуче отскочив в сторону, я небрежно отмахнулся от её обратного движения, отсёкая мечом угрожающий мне кончик.

— Хаттори! Я тебя уничтожу! — вновь заорал Дэй Луэн, высокого подпрыгивая и обрушивая на место, где я стоял, град небольших шаровых молний. — Сдохни!

Соскользнув в транс, я затанцевал между падающими с небес шарами небесного огня. Затанцевал в полузабытом ритме па-тантры, непрерывно смещаясь и изредка рассекая комки молний, приблизившихся недопустимо близко.

Вдох. Выдох. Вдох…

Внутри меня царили холод и пустота.

— Тебе понравился мой подарок, Дэй?! — отстранённо крикнул я, намекая на отправленное ему дроном видео.

Наследник клана Луэн узнал о смерти своего отца не от своих людей, а от его непосредственного убийцы. И он вновь закричал, сплетая разрушительные "техники" одна за другой. С небес ударили тонкие копья багровых молний — десятки, если не сотни. Я уже видел подобное. У нас это называется "Гнев Аматэрасу". Но конкретно в тот день я дал аналогу этой "техники" новое название.

"Плач Красного Дракона".

— Вы отобрали у меня семью! — прорычал я, используя "Глас Демона" и перекрикивая рокот грозы. — Око за око, Дэй!!!

Мой крик ещё не стих, когда лучи Солнца практически угасли, заслонённые набежавшими тучами и в том была заслуга не одного лишь Луэна. Сердце тревожно пропустило удар.

Что-то пошло не по плану…

Гроза засверкала новыми залпами молний.

— Дедушка! Твоя очередь! — прошептал я, создавая фантома и перебрасывая ему меч. А сам в три усиленных гравитацией прыжка проскочил зону поражения и начал оглядываться.

Что-то пошло не так…

Глава 17

* * *

Сакральные знания магов Атлантиды оказали немалое влияние на жизнь народа Э'вьен. Именно они стали причиной намеренного отказа от благ цивилизации. Потомки южноамериканских индейцев не просто так сохранили старинный уклад жизни, желая остаться ближе к природе.

Таков Путь народа Э'вьен.

Путь Шаманов и Воинов Духа.

Связь с миром духов и взаимодействие с природой крепли не одну сотню лет. Поколение за поколением шаманы по крупице собирали новые знания и совершенствовали старые. С каждым новым столетием количество людей с "обнажённой" душой постепенно прирастало — тонко чувстующие мир одарённые шли особой, очень сложной стезёй. И если обучение шамана больше склонялось в сторону мистики и ритуализма, то Воинам Духа в самом начале пути предстояло выбрать себе зверя.

Тотем.

Тотемные звери не просто послушно шли на контакт с племенами Э'вьен. Тонкая связь между духом и человеком упрочнялась с течением времени, начиная одарять соединённых мистическими узами. Звери умнели, обретая долголетие и совершенствовали физическую форму — шерсть и шкура тех же волков обретали прочность сравнимую с вязким и одновременно твёрдым деревом, а когти и клыки без особых затруднений кромсали тонкую сталь и кевларовую броню. Человек же обретал повышенные скорость, силу, реакцию и…

Удивительные способности, что вполне могли конкурировать с талантами операторов бахира.

Чем прочнее и "тоньше" связь — тем сильнее дары.

Окровавленные кости с неряшливыми кусками необрезанной плоти и склизкие внутренности Илана свалила в кучу. Её интересовали лишь одна кость — бедренная, как самая толстая, прочная и ухватистая. Во всяком случае, выбор пал именно на ту, что удобнее всего лежала в изящной женской ладони. Маленькое треугольное лезвие шкуродёра аккуратно соскабливало плоть демона, оставляя после себя пористую белую кость. Девушка сосредоточенно подготавливала новое, особое орудие своего ремесла.

Смачный и жадный хруст за спиной вызвал у неё странную кривую ухмылку. Десяток волков и полудюжина рысей сами набросились на оставленные без присмотра кости, посчитав их своей законной добычей. Звери рычали, взвизгивали, утробно урчали от наслаждения, злобно шипели… Чуть повернув голову, Илана оглядела хищников и не отыскала главного в смешанной стае. Зверь Алана дисциплинированно стоял в стороне. Как и положено вожаку, он был умнее, быстрее и сильнее всех остальных хищников.

Черныш уловил мысленный посыл девушки и послушно подбежал к ней — самка хозяина обладала для него чуть меньшим авторитетом и зверь уже привык ей подчиняться. Илана даже залюбовалась тем, как красиво и медленно бежал волк — чинно, высоко задрав голову и грациозно переставляя крупные когтистые лапы. Приблизившись к ней, хищник требовально ткнулся влажным носом в колени и спокойно улёгся рядом. На снегу его тёмно-серая шкура казалась практически чёрной, особенно на спине. Довольно высунув длинный алый язык, зверь терпеливо ждал, когда самка хозяина одарит его лаской.

Закончив счищать мясо с кости, Илана тщательно собрала все обрезки и скинула их в грубую керамическую чашу, где уже дожидались своего часа мозги демонов. Тщательно перемешав содержимое, посыпав его смесью пахучих сушёных трав и полив экстрактами из нескольких бутылочек, шаманка подвинула чашу к волку.

— Ешь. Заслужил. — прошептала она, почесав хищника за острыми торчащими ушами. Зверь довольно заурчал, на мгновение прикрыв глаза и даже начал тихо поскуливать. И принялся за еду.

Звуки боя невдалеке постепенно стихали. Одна за другой умолкали трещотки автоматов, всё реже грохотали взрывы и всё тише стонала земля. Эхо сражения постепенно обнажало вторую мелодию — вопли раненых китайцев, полные боли и ужаса, воинственные кличи охотников народа Э'вьен и рычащее неистовство духовных зверей.

Наблюдая за тем, как куски демонической плоти исчезают в пасти хищника, Илана задумчиво перебирала тонкие ремешки, нарезанные из остатков трофейной кожи. Большая её часть ушла на то, чтобы обтянуть новый бубен. Шаманка потратила на изготовление основного инструмента почти полдня, на всякий случай укрепив обруч рёбрами демона. Древние знания, мистические практики и клей "Момент" способны творить чудеса… Сотворённый артефакт выглядел мрачно и устрашающе — по середине багрового диска очень удачно разместился сложный чёрный узор татуировки, способный внушить ужас любому кто просто на него посмотрит.

Любому, кроме Иланы.

Оплести рукоятку нового била ремешками из красной кожи не составило труда. Девушка справилась с задачей за то время пока волк насыщался. Подготовка практически завершилась.

— Он уже ждёт своего врага у реки. Самое время выдвигаться. — промолвил Алан, неслышно вышедший к костру, у которого девушка кормила стаю и готовилась к обряду. — Не знаю, стоило ли нам…

В голосе вождя послышалась неуверенность. Испытав непривычное раздражение по отношению к нему, шаманка вскинула голову и гневно выпрямилась, глядя мужу в глаза.

— Посмотри на меня! Думаешь мне нравится копаться в кишках и костях демонических тварей?! Мы слабы! Понимаешь?! Слабы!!! Ты знаешь что у Леонарда сразу два духа-хранителя?!

— Ты говорила. — спокойно кивнул Алан, задумчиво поглаживая тяжёлый клинок прямого двуручного меча, выкованного из диковинной стали красноватого оттенка. — Мы — самые сильные Воины Духа за всю историю народа. Ему не устоять и без всех этих приготовлений!

— Так было несколько месяцев назад. Сейчас всё изменилось. — возразила девушка и, видя несогласие в глазах мужа, махнула рукой остальным охотникам, что скрывались среди деревьев, не решаясь вмешиваться и выходить на поляну.

Никто из них даже не шелохнулся. Для изгоев высшим авторитетом всегда был только вождь.

— Пусть подойдут… — едва слышно процедила Илана, — я нанесу ритуальные знаки на ваши лица и мы отправимся.

Алан насмешливо сощурился и, будто красуясь, расправил плечи:

— Ко мне, Торгоны. Видящая желает одарить нас…

Они вступили на поляну все разом, свистом и голосами подзывая своих зверей, что также уже закончили трапезу. Никто из изгоев не воспротивился, когда Илана пальцем выводила на их лицах странные узоры. Кровь демонов, используемая вместо краски впитывалась практически моментально, оставляя после себя угловатые чёрные линии узоров. Тех узоров, что украшали лица демонов, убитых Леоном.

— Каждая смерть соратника сделает тебя сильнее, Алан. Это всё что я могу сделать для нас. Иди и убей его… Иначе нам не жить. — произнесла Илана, закончив наносить узор на лицо мужа, нежно поцеловала его и сильно оттолкнула его от себя. — Иди, вождь! Идите воины!

Когда они ушли девушка ещё долго стояла, прижавшись лбом к стволу ближайшей сосны и тихо плакала. Видящая боялась. Отчаянно боялась завесы неизвестности над грядущим. И дар её был бессилен, не позволяя заполучить хотя бы намёк.

— Прости, Лео… — прошептала шаманка, обращаясь к тому, кого когда-то любила. Отстранившись от дерева, она вооружилась бубном и билом. Увесистый торец берцовой кости, с которого девушка даже не счистила хрящ, глухо бумкнул о натянутую кожу. — Прости, но ты должен умереть!

* * *

Развитая интуиция продлевает жизнь. Или позволяет немного растянуть последние её мгновения.

Утопая ногами в вязкой грязи и рассматривая сгустившиеся над головой тучи, я напряжённо вслушивался в невнятный шёпот внутреннего голоса, твердящего об опасности. Багровые тучи в небесах знакомо закручивались в спираль.

За спиной затрещало так, словно боги начали рвать ткань мироздания. Развернувшись на звук, я увидел своего фантома, окутанного серой дымкой трансформации. Выставив перед собой свободную руку, он удерживал над собой вращающийся диск, составленный из светящихся золотом линий. В щит, с треском и шипением молотили тонкие извилистые копья молний…

У дедушки получилось.

И почти сразу меня настигли последствия сильного оттока энергии — дух перехватил управление энергетикой, замкнув на себя все каналы кроме одного. Ощущение было схожим с действием генератора Саймона — доступ к бахиру остался, но от прежнего изобилия остался только жидкий и слабый ручеёк прежнего могущества.

— Как же это не вовремя! — воскликнул я, продолжая смотреть как предок завершает трансформацию. Туманный силуэт фантома подёрнулся рябью, а клочки тумана вокруг него поползли вниз, обнажая сталь и дерево старинных самурайских доспехов. Комплект "Инь-Ян" моего предка внушал… Ловко раскрутив прямой нодати вокруг себя, дедушка ловко подставил его клинок под ветвистую молнию из руки Луэна и громко расхохотался:

— Ради этого стоит жить! Ради битвы, ради чести! Во славу рода Хаттори!!! Ryuu ga waga teki wo kurau!

Боевой клич прокатился мощной полупрозрачной волной. Моей энергии не хватало для полного насыщения "техники" уровня Мастера, но в этом случае искусство и опыт позволяли дедушке минимизировать затраты. "Глас Демона" промчался по разделяющему врагов пространству с неумолимостью тайфуна, в клочья разрывая попадающиеся на пути молнии и проделывая широкий проход.

Хаттори Хандзо стремительно рванулся вперёд. Рванулся и следом угасла плёнка "Щита Аматэрасу" над его головой. Новые молнии сумасшедшим стаккато заколотили по бегущему самураю.

Треск, шипение, взлетающие комья земли…

Дедушка плавно сдернул с головы дзингасу и тут же отправил её в полёт. Его бег изменил темп и траекторию — перемежая его проворными и ускоренными прыжками, старый синоби уворачивался от стрел небесного огня, приближаясь к стене из переплетённых молний.

Красный Дракон выставил защиту и терпеливо ждал, когда мощнейшая из его "техник" зацепит юркую и прыткую цель. Дзингаса дедушки описала крутую дугу, огибая Луэна, ярко засветилась заточенной кромкой…

И с визгом циркулярной пилы ударила китайца в спину.

Красный Дракон пошатнулся — "стихийный покров" вокруг его тела ярко мигнул, выбрасывая рой ослепительно-синих искр. Небеса, затянутые спиралью багровеющих туч вновь разразились частым дождём молний, словно отвечая на негодующий вопль взбешённого Мастера.

Ударившая в китайца алая молния запустила процесс его трансформации, а точнее — активацию сложной последовательности "техник". С тех пор как тёмный дух обучил меня похожим приёмам, я уже понимал, что до истинного превращения Луэну пока что неизмеримо далеко.

Хаттори Хандзо вплотную приблизился к выставленному "щиту молний", подпрыгнул, закручивая тело в сумасшедшем кульбите и, набрав максимальную инерцию, рубанул.

Удар прямого нодати был страшен. Лезвие из кровавой стали развалило переплетение молний напополам. Клинок меча раскалился настолько, что побелел, а на его поверхности ярко проступил чёрный узор цветов хиганбаны.

— Ryuu ga waga teki wo kurau! — вновь проревел дедушка, новой волной ужаса прерывая плетение "техник" врага и вскидывая перед собой левую руку с направленной на китайца ладонью. — Это тебе за моего внука!!!

Плотный пучок концентрированного Света врезался в грудь Луэна, прожигая алую чешую и отбрасывая его не меньше чем на два десятка шагов…

— Иногда очень приятно чувствовать себя защищённым. Теперь всегда буду жаловаться своему дедушке! — прошептал я, касаясь эмпатической связи с предком и резко замолчал.

Прямо передо мной в землю воткнулась стрела.

Деревянное древко с выжженными знаками, полосатое оперение, красные нитки на хвостовике. Ни с чем не перепутаешь, если у тебя полный колчан точно таких же.

Интуиция завопила в полный голос. Послушавшись её, я судорожно втянул в себя воздух и весь бахир, до которого мог дотянуться. Жалкие крохи энергии омыли меридианы духовного тела, устремляясь по уже разработанным каналам к строго определённым участкам организма. Ускорившись на максимум и даже не пытаясь посмотреть в небо, я метнулся вперёд, безжалостно насилуя связки и сухожилия. И ушёл от дождя стрел лишь в последнее мгновение.

— С-с-сука! — мой вопль, полный разочарования, улетел в по-прежнему извергающее молнии небо. — Почему вы не можете оставить меня в покое?!

Мельком бросив взгляд на дедушку, сошедшегося с Луэном вплотную, я перевёл взор на возвышение, с которого меня обстреляли. Сомнений в последнем не возникало — у кромки леса стояла пара десятков охотников народа Э'вьен.

Волчьи и рысьи шкуры на плечах, головы таёжных хищников на капюшонах, луки, копья-пальмы и томагавки. Лишь один из них потрясал громадным широким клинком. Тем самым мечом, что чуть не убил меня в сложном бою на Грани Миров.

Тоска и боль разочарования мимолётно коснулись сердца и отступили. Отступили, уступая место безразличию и пустоте.

Я пошёл вперёд, медленно набирая скорость. Сила, вложенная в "Доспех Инь-Ян", стала утекать — стрелы с обсидиановыми наконечниками замолотили по мне частым колючим градом, просаживая защиту со скоростью, на которую был неспособен крупнокалиберный пулемёт. "Доспех" неминуемо спадёт, а моих сил хватит только на духовную защиту, против которой у стрел повышенный КПД.

Всё эти мысли как будто шли фоном.

Равнодушие. В моей душе царило тотальное безразличие ко всему происходящему. Как иногда говорит мой друг Лёха:

— Аз есмь Великий Pohuy!

Стрелы продолжали со свистом вспарывать воздух. Их чувствительные толчки я игнорировал напрочь, заканчивая напитку мышц по методике даосов. Разогретые "котлы ци" постепенно входили в боевой режим. В этом бою у меня не будет возможности применять высокоранговые "техники".

До тех пор, пока дедушка не закончит возню с Луэном.

Словно почуяв неладное, часть охотников отложила луки и начала спускаться навстречу ко мне. Но сначала они спустили своих зверей…

Очередного прыгнувшего мне на грудь гигантского волка я перехватил в середине траектории — юрко проскользнув ему под брюхо и сформировав вокруг ладони спресованную плёнку "доспеха духа", ударил в пушистое белое брюхо зверя.

В карате этот приём называется "рука-копьё". Сплавленный с практикой моего рода, удар превзошёл мои собственные ожидания — напряжённая ладонь-наконечник с лёгкостью прорвала пузо волка, пронзая его чуть ли не насквозь. Почувствовав как пальцы сомкнулись на чем-то угловатом и твёрдом, я крепко сжал их, перемалывая позвоночник зверя в мелкую крошку. Оглушительный волчий скулёж достиг высшей ноты и стих, а задние лапы, которыми хищник уже начал меня драть, бессильно обвисли.

Тринадцать.

Крутанувшись вокруг своей оси, тушей волка сбил прыжок другого хищного зверя. Рысь протестующе мявкнула, отлетая в сторону и закружилась в полёте, в итоге приземлившись на все четыре лапы.Прыжок другого волка так же пришлось останавливать мёртвой тушей. Сшибив серого хищника метким броском массивного тела, я краем глаза уловил движение и едва успел создать защиту вокруг левой ноги.

Огромная гипертрофированная челюсть "серого брата" народа Э'вьен сомкнулась на ней, чуть ниже колена. Мозг запечатлел в памяти странную морду зверя — серо-бурую шерсть, пылающие алым огнём глаза и странно знакомую энергетику.

Мой кулак впечатался между этими пылающими угольками — усиленный практиками даосов, удар ненадолго помутил сознание хищника. Он отпрянул, замотав лобастой головой и просяще заскулил, когда мои ладони вцепились в его раскрытые челюсти, не давая им схлопнуться.

Усилие, рывок, влажный треск и веер кровавых капель…

Четырнадцать.

Потрясая оторванной нижней челюстью, я выпрямился и тут же скривился — в спину врезалось увесистое кошачье тело. Когти рыси заскребли по доспеху Атлантов, вспарывая его и пронзая даже бронекомбинезон. Кошка извернулась, кусая меня в шею, но клыки хищницы бессильно заскользили по "доспеху духа". Не мешкая, я просунул свободную руку, ухватив рысь за горло и резко дёрнул, вырывая ей кадык.

Пятнадцать.

— И не жалко же вам их… — обратился я к обступившим меня охотникам, — пустили на убой, как пушечное мясо!

Их, как и зверей оказалось шестнадцать. Последний крупный, почти чёрный волк яростно сверлил меня ненавидящим взглядом. Именно его атаку я остановил мёртвой тушей, не дав вожаку этой стаи погибнуть с честью. А сейчас ему этого не разрешал его хозяин.

— Наши звери не умирают, пока жив их хозяин. Они переродятся и придут. Сами придут. Ты был плохим правителем, Леон, раз не знаешь основ, известных даже малым детям народа… — проговорил Алан, цепко удерживая своего волка за загривок.

— А ты будешь хорошим?

Охотники заключили меня в широкий круг, зло щерясь и нетерпеливо поигрывая зачарованным оружием из обсидиана. Глухие удары бубна, зазвучавшие с опушки леса стали неожиданностью для всех. И если я просто удивился, почему шаманы тормозили так долго, то все остальные…

Жутко пахнуло энергией — вонючей, как и дымок над вратами в Нижние Миры. Лица э'вьенов, раскрашенные ритуальными узорами, вдруг утратили человеческий и живой облик, превращаясь в застывшие кровожадные маски языческих идолов.

А я так устал раскидывать этих зверей. Устал и уже исчерпал значительную часть приёмов и уловок из ставшего скудным арсенала.

Время разговоров закончилось.

Утробно взревев, Алан метнулся ко мне, оставляя за собой едва различимый шлейф тёмного дыма. Его соплеменники не слишком отстали от своего вождя, каждый из них попытался вложить свою посильную лепту.

И только поэтому меня не прикончили сразу.

Закружившись сумасшедшей юлой, я еле выскользнул из под падающей полосы острозаточенной стали. Выскользнул, сделал подсечку, прыгнул, упал, перекатился, ударил…

Бешеная круговерть рукопашной свалки захлестнула меня словно море. "Котлы ци" выплеснули очередную порцию энергии, почти показав дно. Я убивал. Так, как меня этому учили Мацуяма Такихиро, Мастер Витар и мой дедушка, Хаттори Хандзо.

Эффективно, беспощадно, кроваво…

Кстати, о дедушке…

Когда на нас обрушился поток молний, я даже не удивился. Зная логику предка, а точнее — её периодическое отсутствие, можно было ожидать от него любой, самой безумной идеи.

Как старый самурай-синоби мог помочь внуку, окружённому превосходящим врагом?! Он сам сражался с таким, да ещё и периодически был вынужден скакать как заяц, чтобы не попасть под мощнейшие удары по площади.

Как помочь?!

Можно притащить своего врага поближе, чтобы уничтожить всех скопом!!!

* * *

Сыплющиеся с небес молнии внесли в сумятицу боя некую долю хаоса, окончательно превратив сражение в беспорядочную драку. Непрерывно отступая, дедушка Хандзо умудрялся вести за собой изрядно вымотанного Красного Дракона, попутно рассекая подвернувшихся под руку охотников с той небрежностью, что присуща одним лишь профессионалам.

Видя это, я даже завистливо вздохнул. И продолжил свой безостановочный танец со смертью, уворачиваясь от зачарованного оружия, ломая руки, кроша рёбра и челюсти хлесткими ударами рук и ног.

Несмотря на вмешательство деда интуиция продолжала вопить как оглашённая. Сосредоточившись на источнике угрозы, я увидел неподвижно замершего Алана. Луэн шедший за дедом, попытался небрежно оттолкнуть его с дороги и отлетел в сторону так, словно его пнул великан.

Вождь племени Торгон стоял закрыв глаза и раскачиваясь. От тел его мёртвых соратников в воздух поднимались шлейфы кровавого дыма. Они поднимались и закручивались вокруг Алана впитываясь в его тело и меч.

Огромный клинок, воткнутый во влажную землю, засветился от переполняющей его мощи. Сжимающие его рукоять руки начали распухать, с треском разрывая замшевую традиционную одежду. Показалась красная кожа…

Перехватив копьё у замахнувшегося на меня охотника, я разворотом корпуса выдернул пальму из его руки, крутанул в ладони и коротким тычком вбил острие в раскрытый рот. Новая смерть добавила Алану ещё один дымно-красный шлейф. К счастью, Луэн выдохся и поток молний с неба изрядно стих. Безостановочная пляска и так почти исчерпала мои силы.

Алан превращался. Его длинные чёрные волосы налились алым багрянцем, на лбу образовались маленькие кровавые ранки, сквозь которые полезла корона из рожек, кожа покраснела. Он изрядно прибавил в мышечной массе и даже немного в росте. Утробно расхохотавшись, вождь раскрутил над собой меч и…

Содрогнулся, когда в него разом ударил десяток толстых, светящихся молний.

Шаг, разворот вокруг оси, бросок…

Трофейное копьё мелькнуло, размазавшись в размытую черту. Тяжёлое древко вошло в грудь Алана ровно наполовину.

Двуручный демонический клинок сам по себе вылетел из ослабевших пальцев и воткнулся в грязь.

Дедушка Хандзо неуловимым движением проскользнул у Алана за спиной, подсекая коленные сухожилия вождя и слегка подтолкнул его в спину. Э'вьен по инерции шагнул вперёд и упал на колени. А дедушка следующим движением переместился к китайцу и с разворота впечатал набалдашник рукоятки нодати в лоб Красного Дракона.

И так три раза.

Глухие мощные удары, усиленные Тьмой, сотрясли голову китайца, не оставив ему ни единого шанса. "Техники" разовоплотились, оставив его беззащитным. Ненадолго, всего на несколько секунд. Луэн едва стоял на ногах, пытаясь побороть головокружение и блаженную пустоту в голове.

— Давно мечтал это сделать… — сообщил ему я, приблизившись на опасное расстояние и от всей души вмазал ему коленом. В пах.

Кстати, тоже три раза, не забывая бережно придерживать китайца за плечи. И тут же захлопал по карманам своего бронекомбинезона. Извлеченный мной пенал из стали содержал в себе небольшой шприц с мощной дозой химической смеси, предназначенной для вот таких вот монстров. Вкатив его в шею вытаращившего глаза Луэна, я выдохнул — снотворное действовало в течении пары секунд. Любуясь тем, как враг закатывает глаза и падает на скользкие от крови тела охотников, ошарашенно огляделся. Всё закончилось.

Мы выжили.

Победили.

Тишина. Багровые небеса потрясённо молчали, как смолк и глас бубна с опушки леса.

На ногах остались только я и дедушка Хандзо. Предок как раз стоял напротив Алана, так и не завершившего перерождение в демона. Похоже, что ритуал следовало провести до конца и только потом нападать, но предатели явно поторопились.

— Зачем? — спросил я, присаживаясь перед коленопреклонённым вождём на корточки и приподнимая его голову за подбородок. — Чего вам не хватало?

— Предназначено… — хрипло булькнул он в ответ, сплюнул кровью и слабо улыбнулся, — предназначено стать ханом. Пророчество… Ещё в детстве. Ты — слабак…

— А Илана?

— Влюблённой дурой… Проще манипулировать… — вождь откровенно усмехнулся и, ещё раз отхаркнув кровью, заговорил гораздо чище: — Мне было приятно забрать её у тебя! А потом она доказала полезность…

— Понимаю. — бесстрастно произнёс я, ободряюще хлопая его по плечу и протянул руку к деду. В подставленную ладонь мягко опустилась рукоятка нодати. — Теперь ты — хан. Я отдаю тебе титул. Наслаждайся…

Э'вьен непонимающе уставился на меня, его глаза расширились…

Меч коротко свистнул.

Голова Алана скатилась с плеч…

Невдалеке тоскливо завыл волк.

Илана отыскалась на самой опушке. Возле неё, плакал и поскуливал зверь вождя Торгонов. Наблюдая за тем, как волк вылизывает мёртвую девушки, я старался удержать лицо. И честно признался сам себе — убить её, особенно после всего услышанного, у меня не поднялась бы рука. Только в бою. Пришлось бы отдать её на суд племён. И как бы я потом смотрел в глаза Удаула? Что бы сказал Верховному Шаману народа, которым мне суждено повелевать до конца жизни?

— Я всё сделал. Как ты и просил. Никто не поймёт, что это были предатели. Для всех они станут героями, что сражались вместе со своим ханом. А Луэна никто не станет спрашивать… — прошептал дедушка, вставая рядом со мной. На его голове вновь была нахлобучена дзингаса, а лицо наполовину скрывала оскалённая мэнгу из бронзы. — Ты мудр не по годам. И всё же, слишком добр.

— Наказывая виноватых, мне пришлось бы подвергнуть казни почти весь этот народ. А после справедливой кары, избавиться от тех, кто станет мстить справедливому судье или его потомкам. Я устал от крови, дедушка…

— Моему внуку всего 18, а он уже решает судьбы народов и правит землями, что способны поспорить размерами со старым Ниппоном. — дух грустно усмехнулся. — Я благодарен тебе за доверие. Давно так… Не развлекался. Но зачем ты так хотел, что бы я взял Дракона живым?

Чтобы ответить предку, мне пришлось собраться с мыслями. Слишком многое в моей голове шло кругом, а общая усталость практически не оставила сил.

— Показав Луэну смерть его отца, я спровоцировал этот поединок. Он не подготовился и примчался, оставив своих людей далеко позади. И дал шанс захватить его в плен. Поэтому я не убью Дэя. Красного Дракона казнят. Закон Империи неумолим. Об этом узнает весь мир. Все узнают, кто взял его в плен.

Дух понимающе хмыкнул.

— Эту же видеозапись получат старейшины клана Фуисин. Получат и навсегда уяснят, что бывает с теми, кто осмелится разинуть хищную пасть на земли Хана Хаттори.

Дедушка Хандзо уважительно поклонился и прошептал:

— Ты — моя гордость. Завершай начатое. И зови, если враг слишком силён.

— Конечно позову. — улыбнулся я, кланяясь в ответ. — Круто, когда есть такой классный дедушка…

Дух разовоплотился и ко мне вернулась Сила. Но усталость так никуда и не делась.

Илана лежала в снегу — на спине, раскинув руки, в растекшейся луже талой воды, перемешанной с кровью. Бледное лицо выражало страшную боль потери. Умирая, она уже знала что проиграла и лишилась всего. Волк неподвижно лежал рядом — бездыханный и остывающий. Опустившись на колени, я ласково коснулся страшных зияющих ран на запястьях девушки.

Алан ошибался. Я всё таки знал некоторые основы. Знал и понимал, что камлание Иланы, ненадолго превратившее предателей в демонов, девушка щедро оплатила собственной жизнью. Мельком осмотрев валявшиеся в снегу бубен и било, я с сожалением вздохнул. Заигрывая с древним злом, человек пересекает черту, из-за которой почти никто не возвращается.

— Дура… Ну зачем же ты так?

Ласково погладив мёртвую девушку по щеке, взял её на руки, поднял и крепко прижал к себе. В памяти пронеслись яркие образы воспоминаний.

Её загадочная улыбка… Вкус таёжной морошки губах…Светящийся медовый янтарь её глаз… Песня на незнакомом языке… Пахнущее травами вино из золотого черепа…

— Ты слишком привыкла ВИДЕТЬ, Илана. Смотрела в грядущее, а не в сердце. Жаль, что нельзя вернуться и всё исправить… Жаль что всё так глупо и неправильно… — лихорадочно шептал я погибшей, зная что она не услышит. Но иногда об этом не думаешь. И разговариваешь с мёртвыми так, словно они ещё живы.

В произошедшем была и моя толика вины.

По щекам потекли горячие слёзы.

Прощать не сложно. Особенно мёртвых.

* * *

Связанный и крепко спящий китаец выглядел откровенно неважно. Перекинув его поперёк седла снегохода, я критично осмотрел пленника ещё раз и только после этого крепко пожал руку Еремея.

— Дарю. Надеюсь, что этого хватит, дабы сгладить некоторые трения между нами.

Младший дьяк иронично приподнял бровь. Когда он наконец-то добрался до места моего боя с Луэном и предателями-э'вьенами, я успел внести в пейзаж некоторые поправки, окончательно изменив картину произошедшего. Оглядывая поле сражения, Еремей не счёл нужным скрыть некоторого недоумения:

— Луэн убивал твоих людей. И ты вот так просто отдашь его мне?!

— Не отдаю, а дарю. Если ты против, отдам его э'вьенам. С него станут живьём сдирать кожу, обильно натирая плоть крупной солью. Слегка прижгут гениталии. Калёным железом. Чтобы потом скормить их падальщикам. Прямо у него на глазах. — начал сочинять я, театрально загибая пальцы.

Что-что, а тягой к чрезмерной жестокости Еремей не страдал.

— Мне первый раз в жизни предложили взятку. — признался он, едва шевеля губами. — Взятку преступником. У меня нет полномочий заключать никаких сделок с правосудием, Леонард. Не надейся, что твои скрытые прегрешения останутся…

— Как же ты надоел! — изобразив искренее возмущение, я продолжал отыгрывать свою роль. — Это подарок. В знак дружбы и взаимного уважения. А ещё мне бы хотелось, чтобы этого ублюдка повесили. Как бандита с большой дороги. И с максимальной оглаской!

Опричник проглотил сказанное и хищно заулыбался. Оседлав снегоход, он почтительно склонил голову:

— Опричный Приказ всегда помнит добро, хан Хаттори. Да и я на память не жалуюсь…

Закрепив тело китайца ремнём, Еремей дал газу и умчался. Глядя ему вслед, я довольно улыбался, чувствуя как отпускает напряжение последних дней. И пошёл к своему снегоходу. На подготовку к возвращению в становище ушло полтора десятка минут. Закрепив орудие и вычистив одежду, я прислушался к тайге.

Э'вьены уже закончили с китайцами — над лесом лишь изредка прокатывался отголосок волчьей переклички. Судя по азарту, отлавливали последних беглецов. Я уже собрался отъезжать, когда внимание привлекли неясные звуки.

Их источником стала толстая, блестящая металлом змея подкреплений — силы клана Луэн следовали за своим начальником с изрядным запозданием и, наверняка, не подозревали о его судьбе…

Глава 18

* * *

За все прегрешения неминуемо наступает расплата. Не всегда она очевидна и зачастую запаздывает. Иногда — на целые поколения. Но в некоторых случаях справедливая кара приходит без задержек и проволочек.

Особенно в тех случаях, когда расплата — это похмелье.

— Воды-ы-ы… — сдавленно прохрипел Артур Кононов, очнувшись после жалких трёх часов полубредового забытья. Глас вопиющего был услышан. На лоб контрразведчика легло холодное влажное полотенце, а в дрожащую руку мягко вложили скользкий запотевший стакан. Пальцы мужчины рефлекторно сжались на гранях сосуда, что показался ему в тот момент чашей с амброзией. Прежде чем напиться, Артур попытался сесть, но его остановила тонкая девичья рука, что упёрлась в грудь.

— Вам пока что лучше полежать. Пейте. — деликатно улыбаясь, младшая госпожа Хаттори успокаивающе повторила: — Пейте.

Мощный хлебный дух от стакана, наполненного тёмно-коричневой жидкостью, защекотал обоняние начальника СБ. Облизнув пересохшие губы, Артур жадно отхлебнул предложенного ему кваса. И не захотел оторваться от стакана, пока не осушил его полностью.

— Да будут милостивы к вам боги, госпожа. Ваш верный слуга благодарен за руку помощи. — промолвил он, смутившись и ладонью стирая с подбородка несколько пролившихся капель. — Чем могу служить?

Мэйли Во Шин Во, уже именовавшаяся Хаттори, чинно сложила руки на коленках, обтянутых чёрной тканью делового платья с закрытым горлом. Девушка сидела на краешке резного стула, приставленного к одному из диванов в просторной гостиной особняка рода. Больше в комнате никого не было.

— У семьи к вам вопросы, Артур Игоревич. Довольно серьёзные. Они касаются вашего поведения и некоторых речей, что звучат подозрительно тихо и привлекают большое внимание к вашей персоне.

Контразведчик понимающе прикрыл глаза и открыто улыбнулся:

— Я бы удивился вашей неосведомлённости, госпожа. Дочь Змея Во Шин Во не могла не прознать о колебаниях слуги, швыряющего деньги в заведении, принадлежащем её отцу.

— Вы не ответили на вопрос, Артур Игоревич. — неожиданный металл в голосе девушки прозвучал столь холодно и звонко, что мужчина резко побледнел.

— Прошу меня простить. — глубоко склонив голову, он прошептал слова извинения и немедленно пустился в объяснения: — Таково распоряжение господина. Я исполняю его волю и выманиваю его скрытых…

— Доказательства?

Вопрос китаянки сбил контрразведчика с толку. Встретившись с ней глазами, Артур Игоревич осознал, какую ошибку допустил и он, и его господин. Долг требовал завершить поручение, но как сделать это из гостеприимной тюрьмы в которой он теперь непременно окажется?

— Я вновь прошу прощения, госпожа. Хан Леонард не оставил…

Артур ещё не договорил, когда Мэйли, как раз поправлявшая причёску, метнула в него гранёную стальную спицу. "Доспех духа", возникший вокруг мужчины, отреагировал вовремя — спица отлетела с глухим звоном. А страдающий похмельем контрразведчик уже в следующее мгновение перевалился за спинку дивана.

Прозрачный, отливающий лазурью серп пролетел прямо над ним, проделав в диване узкую горизонтальную щель и взрезал доски паркета. Времени на принятие решения не оставалось.

— Госпожа, я буду ждать возвращения хана! Он вам всё объяснит! — проорал Артур, побежав на на четвереньках в сторону окна. В его распоряжении оставались жалкие крохи.

Будь в распоряжении Мэйли прежние силы, она не дала бы ему сбежать. Но на счастье Кононова, прошедшее перерождение значительно убавило силы молодой китаянки. Скрючившись от боли в энергоканалах, девушка смогла послать вслед удирающему ещё несколько серпов, но тщетно. Выбив окно мощной "техникой" ранга Учитель, Артур вывалился на газон, покрытый тонким слоем снега и побежал.

Крики госпожи привлекли внимание. В спину удирающему контрразведчику полетели пули и несколько гранёных кристаллических шипов — оказавшиеся поблизости гвардейцы рода Бладштайнер пытались остановить беглеца.

К счастью для последнего их оказалось недостаточно, чтобы даже просто его задержать. Создавая под собой ступеньки из спрессованного воздуха, Учитель спешно преодолел расстояние до забора, ограждающего поместье рода и исчез из виду. Его миссия продолжалась…

И вся эта эскапада только сыграла ему на руку. Артур Григорьевич приобрёл железное подтверждение своей роли. Его задача сплотить вокруг себя вражеское командование. Одарённый ранга Учитель, удар из внутреннего круга… Стихия Воздуха под управлением очень опытного практика позволяла порезвиться вволю.

Мимо него проносились деревья и пустые, заснеженные поля — особняк Хаттори располагался на окраинах аристократического квартала, как и полагалось по-настоящему элитному поместью в пределах черты города. Чем меньше соседей, тем дороже земля. Учитель скакал по создаваемым ступенькам до тех пор, пока его маршрут не завёл его в скопление разукрашенных многоквартирных домов квартала для буржуа средней руки. Затерявшись на улицах, Кононов смог спокойно отдышаться. Он знал — по его следам уже направилась погоня и придётся как следует попрыгать, чтобы сбить преследователей с толку. Сердце кольнула тревога за свою команду.

— Держитесь, парни. Хан обещал вернуться как можно скорее. А его жёны не станут пытать тех, кто клялся в верности Силой… — пробормотал Артур, оглядевшись и выбирая нужное направление. — Пришло время собрать всех крыс в одном месте!

Топот его шагов эхом отражался от стен узкого переулка между домами, устремляясь в небо. Контрразведчик спешил.

Приказ господина должен быть исполнен…

* * *

Как объясняться с тремя сотнями тяжёлых пехотинцев, активно формирующих реку, я представлял довольно смутно. В груди болезненно заныло. Наёмники клана Луэн в лобовом столкновении способны взять с моих людей неподъёмную кровавую плату за поражение, превратив блистательную викторию в пиррову победу.

Выбор отсутствовал. Долг давил на плечи, вынуждая лирадочно искать варианты.

Аккуратно уложив тело Иланы на снегоход, я в очередной раз погладил её по щеке.

— Скоро вернусь. Всё будет хорошо. Я же обещал, что буду верным защитником народа Э'вьен.

Перед глазами вновь пронеслась череда ярких воспоминаний.

Пепелища сожженных и разграбленных поселений… Скрючившиеся, обгорелые тела э'вьенов, застигнутых китайцами врасплох… Чумазые мордашки детей, оставшихся без семьи…

В тот день, когда я совершил первое воззвание к богине Амэ, не обошлось без небольшого лукавства. Создавая её образ, я неосознанно вносил в него черты той, кого любил всю свою жизнь.

Той, кого видел на Дороге Совести.

У богини Амэ было лицо моей мамы.

Эта деталь была лично моей. Пожалуй, только она переполняла моё сердце верой в лучшее.

Китайцы видели одинокую фигурку человека, опустившегося на колени. Ощущая на себе десятки взглядов, я молитвенно сложил руки, сосредоточился и призвал Тень.

Аспект Света хорош не только в боевых приёмах, но и в создании иллюзий. Выложившись полностью, я старательно удерживал концентрацию на образе матери.

Тёмные вьющиеся волосы, серо-зелёные чарующие глаза, мягкая улыбка полных и мягких губ…

Десятиметровая проекция ослепительно красивой женщины в чёрной как ночь юкате источала волны мягкого жёлтого свечения. Оно расходилось волнами, рассекая всё ещё хмурое небо. Мои губы медленно шевелись, повторяя слова молитвы, обращённой к богине Амэ-но ками.

— Защити своих новых детей. Ничего больше у тебя не прошу.

Силы утекали, но я не имел права сдаваться. Проекция плавно протянула правую руку, обращая её против колонны тяжёлой пехоты. Выставленная ладонь не несла угрозы, лишь предупреждала.

Закрыв глаза, я полностью сосредоточился на манипуляции энергопотоками. Потекли бесконечно долгие мгновения. Стало так тихо, что удары сердца гремели в ушах рокочущим барабанным боем. А после послышались голоса.

Странные, поющие на незнакомом мне языке. Голоса, полные надежды и благодарности. Голоса народа Э'вьен. Но среди этого хора отчётливо ярко выделялся один.

Она говорила со мной шёпотом:

— Ты всё сделал правильно, последний из рода Хаттори. Даже боги способны ошибаться. Ты привёл ко мне новых детей. И я выполню твоё заветное желание…

Когда я открыл глаза, железная змея уже повернула назад. Китайцы не захотели идти против того, что посчитали аватарой бога.

У меня получилось.

Проекция медленно угасла, но песнь э'вьенов не утихла. Они не знали канонов молитв. И делали так, как велели сердца. Лучшего и не придумаешь.

Сотни людей высыпали на берег реки. Всё население становища, разраставшегося день ото дня с самого начала вторжения китайцев. Над толпой маячили верхушки штандартов с оголовьями тотемов. Сотни и сотни людей — не только воины, но и все остальные, включая детей.

Они шли поздравлять своего Хана с победой. И молились вместе с ним.

Вместе со мной.

Вышедших навстречу вождей я приветствовал неглубоким поклоном:

— Мы взяли с врага достойную плату. Война окончена. Они больше никогда не осмелятся нарушить священные традиции.

Дюжина великовозрастных, убелённых сединами мужей внимала мне с ярко выраженным почтением. Только один из них не смог сдержать чувства и бросился к снегоходу.

Удаул.

Плечи старика, укрытые плащом с пришитыми перьями, вздрагивали и тряслись. К горлу подобрался тугой комок.

— Она была истинной дочерью народа. И сделала всё, чтобы его защитить. — говорил я, встав рядом. — Она спасла мне жизнь. И пожертвовала своей, не спросив ни у кого разрешения.

Удаул заплакал — глухо, не сдерживаясь, прижавшись лбом ко лбу дочери.

— Торгоны заплатили за то, чтобы стать полноправной частью народа Э'вьен. Это моё слово, как вашего Хана. — мой крик был принят толпой и вождями вполне благосклонно.

Оставив шамана наедине с его горем, я подошёл к вождям, рассматривая их одежды и определяя кто стоит передо мной.

Лоси, Волки, Рыси, Росомаха, Медведь, Лиса…

— Здесь все старшие вожди народа, хан. — промолвил верховный вождь, Геркэн из племени Медведей. — Мы пришли говорить с тобой от имени всех, Леонард из рода Хаттори.

— Узнать глас народа и его пожелания — честь для меня…

— Мы не знаем привычных тебе традиций. Но знаем традиции страны, частью которой является Забайкальское Ханство. И поэтому наши слова могут прозвучать несколько необычно. — сделав паузу, Геркэн лукаво улыбнулся и высоко воздел руку.

Все вожди, а следом и остальные э'вьены начали опускаться на колени. Наблюдая за тем, как это происходит, я содрогнулся, чувствуя как на мне сконцентрировалось внимание всей толпы. И сразу же увидел проталкивающихся ко мне двоих офицеров из "ушкуйников".

Наёмники перли вполне уверенно и вскоре уже заняли места за моей спиной. Стало немного легче. Но зрелище огромного количества людей, вставших передо мной на колени, по-прежнему заставляло внутренне содрогаться. И тогда, словно этого было недостаточно, они заговорили. Все, разом.

— Земля наша велика и обильна, а наряда в ней нет.

Меня сотрясло многократным эхом сотен человеческих голосов, повторяющих заученные слова.

— Да вы издеваетесь! — прошептал я, узнавая воззвание к Рюрику и холодея от нехорошего предчувствия.

— Приходи княжить над нами и владеть нашей землёй по собственному разумению. А мы отплатим тебе и потомкам твоим верной службой, как и дети наши и дети наших детей. В том слово народа Э'вьен. Будь нашим князем, Леонард из рода Хаттори…

Когда они замолчали, меня пошатывало. Люди смотрели и ждали. Молча, в абсолютной тишине.

— Да будет так! — прокричал я, понимая что выбора у меня, по сути, и нет.

Толпа взорвалась ликующими криками.

— Ты понимаешь что происходит? — спросил один офицер у другого, перекрикивая толпу и тем привлекая моё внимание.

Слегка повернув голову, я тоже с интересом ждал ответа. И он меня не разочаровал.

— А то как же! Это рождение новой династии…

* * *

Чтобы побыть наедине, мне пришлось ускользнуть от сопровождения наёмников и э'вьенов, изменить внешность при помощи Тени и вернуться на злополучный берег реки. Там, наедине с самим собой и реквизированной бутылью водки, я просидел всю ночь — то рассматривая звёзды на тёмном покрывале неба, то зачарованно наблюдая за пляшущим у горизонта заревом погребальных костров.

Погибших сжигали раздельно.

Редкая победа достаётся без крови. На кострах сгорала почти сотня моих людей. Павших "ушкуйников" возложили рядом с воинами народа Э'вьен. Каждый из присутствовавших оставил погибшим что-то в дар. Иногда это было оружие, иногда чаша с жареной олениной или бутыль настойки на травах, иногда подстилка или одежда из шкуры таёжных зверей. Каждому умершему в ноги сложили разряженное оружие убитых врагов…

Речь, что я произнёс перед ритуалом погребения, не отличалась от той, что звучала у руин Мацумото. Ей внимали с почтением, как и должно — с людьми говорил уже не военный вождь, а владетельный князь, имеющий право вершить судьбы. Наверное, именно поэтому я потом и сбежал от всех.

— Почему иногда всё так глупо и неправильно? — пьяно спросил я, прикладываясь к наполовину опустевшей бутылке. Несколько отвратительных обжигающих глотков ухнули в желудок очередным горячим комком.

Дедушка, изредка нарушавший моё одиночество, не стал ничего уточнять. Ему и так было прекрасно известно о чём именно я говорю.

— Будь всё правильно и логично, люди утратили бы свою человечность. Это касается как хороших поступков, так и плохих. Смирись. И учись нести ответственность за то, к чему приложил руку. — дух говорил спокойно, без поучающих интонаций. Так отец говорит с сыном, объясняя ему несовершенство мира. — Смирись, Кеншин. И иди дальше.

— Но…

— Мир не идеален, внук. В нём всегда что-то ломается. И далеко не всё можно исправить или починить.

— Мне всё чаще кажется, что удел ронина — приводить за собой смерть. — язык начал заплетаться, но я упорно пытался высказаться. — Чего бы ни коснулся — следом приходит смерть и разрушение. Мне страшно! Страшно любить, заводить друзей, а когда я думаю о ребёнке, волосы на голове так и норовят встать дыбом, деда! А теперь ещё княжество размером с небольшое государство. Это pizdetz как страшно, дедушка!

— Ты ведёшь себя так, словно дыбом встали все остальные волосы на твоём теле! Не стыдно? Истинная смелость Воина в преодолении страхов, а не их отсутствии. Понимание законов мироздания и смирение — вот чему тебе стоит учиться наравне с воинскими искусствами. Всем страшно. Не всем хватает духа признаться в этом.

— И как быть?

— Быть? Мой внук обязан "жить", а не пытаться провести бытие! — неожиданно разозлился предок. — Жить в согласии с самим собой, зная свои преимущества и недостатки! Не отрицать очевидное, а…

— Менять его. Менять себя и окружающую реальность по своему усмотрению, но в соответствии с законами гармонии. — продолжил я, перебивая и подхватывая эмоциональную речь. — Красивые и правильные слова. На деле всё выходит совершенно не так!!!

— Разве первая выпущенная тобой стрела угодила точно в цель? — иронично спросил дух.

— Нет. И да. Задание учителя я не выполнил, но в намеченную собой цель попал. — автоматически ответил я, припоминая обстоятельства. — Она угодила точно в задницу Хайяо. Он слишком много на себя брал!

— Вечно с тобой всё не так!

— А вторая "первая" стрела улетела очень далеко. Брат ходил подбирать её и вернулся только поздно вечером. Первая попытка обмануть взрослых. Успешная попытка, как ему казалось. А мальчика просто отпустили погулять по окрестностям родового квартала. — грустно продолжил я, повторно переживая впечатления брата. — Он научил меня тому, чего у меня никогда не было. Разделил со мной детство. Близнецы всегда знают про друг друга чуть больше, чем можно представить.

— Но у них могут быть разные судьбы. И ваши разошлись. Ты дописываешь его историю, Кеншин. Леонард почти завершил свой Путь. Путь Смерти, Разрушения и Воздаяния. Месть — священное право! Не менее священное чем право на жизнь!

— Снова лозунги? Постой, у меня на губах молоко? Так это от здорового образа жизни! — развеселился я, ни в какую не желая соглашаться. Из чувства противоречия, а не ведомый какой-то логикой.

— Это его Путь, а не твой.

— Но Клинок — я!!! И выжил я, значит это моя месть!

— Но это его жизнь и его семья?! Его ребёнок под сердцем его женщины?! — бесстрастно и холодно спросил дед. Его ледяной тон привёл меня в чувство.

— Я понял. Спасибо за урок, старший.

Язык почти перестал заплетаться. Опустошив всю бутылку, я отшвырнул её в сторону и, тяжело пошатываясь, встал.

Светало. Зарево погребальных костров на западе уже угасло. Взамен им, на востоке разгорался запоздалый весенний рассвет. Небо тронули оттенки золотистого, кремового и нежно-розового.

Ночь прошла спокойно. На земле народа Э'вьен на ближайшую сотню лет воцарился мир.

* * *

Утром начались казни.

Около сотни оборванных, полуголых китайцев выгнали на берег Аргуни ещё до полудня. Э'вьены действовали деловито, демонстрируя дикарскую сноровку опытных жрецов. Каждая казнь становилась частью сложного ритуала, запечатавшего границу ещё одной линией мистической обороны. Новые инструменты в руках Удаула сотворили страшное — теперь внешние границы княжества Забайкальского охраняли крожадные духи Нижних Миров.

Ритм барабанов и бубнов разносился над просторами бескрайней тайги, возвещая о том, что чужакам нет хода в земли народа Э'вьен.

Я наблюдал за происходящим слегка отстранённо. Разве что заинтересовался процессом изготовления переносных тотемов.

— А можно мне один такой завернуть? Хочу установить его возле дома.

Деликатный вопрос, казалось, слегка шокировал старшего шамана. Едва ли не задохнувшись от возмущения, он уже хотел разразиться гневной тирадой, когда наконец рассмотрел кто именно к нему обращается.

Всё таки в том, что иногда тебя узнают в лицо, есть несомненные плюсы.

— Мы внесём необходимые изменения, князь. На это потребуется несколько дней. — ответил он, слегка стушевавшись и, коротко поклонившись, вернулся к связеннодействию над тонким древесным стволом, обвитым человеческими позвоночниками и увенчанным тремя человеческими черепами.

— Духам будут нужны небольшие, но регулярные жертвы, князь. Кровавые жертвы. — вскользь бросил один из учеников шамана и смолк, заметив недовольство громко хмыкнувшего учителя.

— Значит заведу кроликов. — меланхолично ответил я, продолжая путь. В тот момент, я не на самом деле отчаянно мечтал выбраться куда-нибудь подальше от того места, где находился территориально. Куда-нибудь, даже в то место, что русские называют загадочными "ebenyaми". Наверняка это какие-то джунгли. Для русских непривычно, а вот азиат только почувствует себя уверенней…

Особенно, если вопрос стоит в одних лишь кроликах. Я очень хотел себе такую сигнализацию. С тех пор, как обзавёлся домом.

Всё во благо рода!

А если окажется, что приносить в жертву врагов выгоднее по курсу… При моём образе жизни тотем будет обеспечен подпиткой на долгие годы вперёд. Но сдаётся мне, что джунгли будут "каменными". Там свои правила. Всё немножко не так, как тебе хочется.

— Еремей, а ты уже запросил вертолёт?

— Он уже на подлёте. Пол часа до приземления и погрузки. Для тебя место найду. Одного.

— То что надо. Буду признателен.

— Мы не берём взятки. Даже обязательствами. Пора бы уже запомнить.

— Билет не гарантирует твоего молчания?

— Нет, оно обойдётся вам очень дорого, князь Забайкальский. Рекомендую не затягивать с посещением Императора. Пора бы уже соблюсти приличия. Вам ведь неделю назад исполнилось восемнадцать?

Официальный тон опричник умело использовал для передачи информации. Как и думал, "каменные джунгли" столицы. Но сначала…

Сначала я вернусь домой. К своей семье. И придушу парочку крыс, что как раз выгнали из своих нор. По моим расчётам, там уже пройдена стадия согласования даты и мобилизация наличных сил. Надо поторопиться. Мало ли.

Сибирск встретил меня весенней оттепелью и осознанием — я уже опоздал. Дракончик Ватацуми исправно передавал происходящее, ретранслируя картинку в спящий мозг. Всё время долгого полёта над тайгой в посольском вертолёте КБ Камова прошло во сне…

* * *

— Мы давно намеревались навестить вас, юные леди из рода Хаттори. Позвольте мне представить вам моих невест — это девушки из рода Мияги, родные сёстры-близняшки, Рисса и Риасу. — торжественно возвестил Алексей Соколов, вступив под кров особняка. Рыжий выглядел весьма представительно. Строгий костюм, аккуратная причёска (он что, подстригся?), и манеры отчаянного денди. — У Риасу голубая чёлка. — добавил он доверительным шёпотом, слегка нагнувшись к Алексе. Как он умудрился это провернуть, если сильно уступал ей в росте? Оказывается, это не сложно, если в качестве трибуны выбираешь диван.

— Соколов, хватит портить нам мебель. Это раритеты восемнадцатого века. Я могу даже выслать тебе счёт. По дружбе. — любезно высказалась Алекса, облачённая в домашнюю юкату. Мой внутренний эстет бился в припадке от передозировки всего и вся в одном флаконе. — Девчонки, проходите смелее. Я о вас хорошо наслышана. Предупреждение касалось не вас, а только этого разрушителя и манипулятора.

Староста невольно поперхнулся. Его давненько не припирали к стене фактами.

— А где твои сорвиголовы? — с ярко выраженным любопытством поинтересовалась Алекса и понимающе улыбнулась, увидев как тот принимает абсолютно невинный вид. — Во дворе? Мне доложили о целой процессии.

— Два броневика не в счёт. Они идеально усилят вашу охрану, а мы как раз познакомимся. Нам так будет спокойнее. — староста неловко угромоздился на диване. Рядом примостились две стройных девчушки, совсем юные на вид. Японки.

— Им же больше шестнадцати? — обескураженно спросила Мэйли, присоединившаяся к Алексе.

— А занятия? — старшая жена словно не услышала неприличного вопроса младшей. Гости его тоже проигнорировали.

— Так каникулы же. Первая треть экзаменов позади. Неделя на отдых. — Эскадрон прибыл в неполном составе. У нас раскол по убеждениям. — продолжил говорить Алексей, оглядываясь по сторонам. Гостиная, в которой их принимали, занимала добрую треть первого этажа и, пожалуй могла вместить в себя всех гостей сразу.

— Ваша идея Братства дала трещину?

— Раз он тебе рассказал… Отвечу. У меня с некоторыми товарищами разное понимание слова "нейтралитет". Мы не готовы молча ждать, когда недруги придут убивать семью друга… Князь Морозов подтвердил право трёхдневной вендетты сразу нескольким родам. — охотно ответил рыжий и откинулся на спинку дивана: — Город гудит. Слышат не все, но для меня этот звук знаком и не предвещает ничего хорошего. Нашим людям понадобится доступ к системе охраны. Надеюсь среди ваших гвардейцев отыщется пара специалистов по тяжёлым пулемётам и турелям.

— Я распоряжусь. — китаянка поспешно покинула гостиную. Александра проводила подругу бесстрастным взглядом. Младшая накосячила. Ответы на вопросы можно было получить сразу, догадайся она взять хотя бы немного крови у вусмерть пьяного Кононова. К счастью, его помощники никуда не делись и часть ответов на вопросы бывший следователь ИСБ всё же заполучила.

Похоже, что Алексей для себя что-то понял. И задал абсолютно непонятный мне вопрос:

— А кто в вашей семье главный?

Как назло, этот момент дракончик почему-то выбрал финальным. Удивляясь странной форме образов, я вновь провалился в свои сны. И не заметил, как они стали следующим отрывком присутствия в яви. Происходящее там мне очень не нравилось.

…Вереницы микроавтобусов и тентованных грузовиков напоролись на патрульные броневики. Нервы наёмников сдали первыми — боец в среднем МПД прорыва прорвал тент на одной из грузовых машин, запустив в шедшую первой бронемашину рой миниатюрных ракет. Следовавшие за ним бойцы стандартной звезды подключились к обстрелу почти без задержки. Сосредоточив на головном броневике всю огневую мощь, бойцы в МПД за десяток секунд начинили её свинцом и напоследок угостили капсулой реактивной гранаты. Оставив от машины разорванный надвое остов, пехотинцы спешно разбежались в разные стороны. Второй броневик лихо вывернул из-за поворота и следом заговорили встроенные в него пулемёты. Сразу четыре.

В полутора километрах от боя пятеро кадетов увлечённо и азартно переговаривались, не выпуская из рук управляющих планшетов. Дима Калашников и вовсе чуть не забрался в гостевое кресло с ногами. У него была самая ответственная задача из всех. Он был "за рулём".

— Минусанул засранца с ракетами. — отчитался Хельги Войтов. — Переключаюсь на транспортные средства.

КПВТ в центральной башне машины находился под его полным контролем — развернувшись на тридцать градусов влево варяг начал методично отстреливать пассажирские отделения микроавтобусов. Динамики планшета частично передавали грохот пальбы из крупного калибра. Что творилось с боевиками внутри машин? 14,5 миллиметров мало кому оставляют шансы.

Варяги угрюмо сопели — им достались бортовые пулемёты с ограниченными сектором и стреляли они по очереди. Обоим не нравилось то, как водит Дима.

А вот обладатель пульта управления турели, установленной на переднем пассажирском сиденьи, развлекался вовсю — Савва ожесточенно боролся с управлением, с трудом разворачивая неповоротливую махину и периодически огрызаясь длинными очередями.

— Дима, быстрее, разбегаются же!

Экипаж первой "неудачливой" машины завистливо вздыхал рядом.

— Так нечестно! — топнула ногой Риасу. — Это Лёша виноват! Погонять ему захотелось!

— Да! — немедленно поддержала её сестра. — Неделю без любимых пирожных, понял?!

Рыжий старательно не реагировал, что-то тыкая у себя в планшете. Заглянув ему через плечо, сёстры увидели заваленный сообщениями мессенджер.

— Всё очень плохо, девочки. — поделился он впечатлениями. — Я даже начинаю жалеть, что взял вас с собой.

Его оценивающий взгляд ощупал обеих девушек сразу.

— Оружейный чемодан одна вполне поместится. Решено: вы немедленно уезжаете! Свенельд, Кнут! У меня к вам просьба!

Услышанное заставило меня нахмуриться. Рыжий — тот ещё паникер, но в этом случае в нём говорило его предчувствие.

Дверь в гостиную распахнулась и в неё заглянул гвардеец Бладштайнеров в лёгком МПД "Гончий".

— Госпожа Александра просит всех немедленно собраться в прихожей. Прошу следовать за мной…

Видение расплылось, словно было написано акварелью и небрежный художник обронил на него несколько неряшливых капель с кисти. Картина превратилась в мешанину перетекающих друг в друга цветных пятен. Зачарованный этим калейдоскопом, ы утратил счёт времени, пока пятна не сложились в новую серию образов…

…Кирпичная ограда дома практически обрушилась. Укрываясь за её развалинами, бойцы в лёгких МПД "Гончий" и "Эсквайр" умело сдерживали напор атакующей особняк группы. Люди Бладштайнеров и Во Шин Во действовали вместе, под управлением обеих леди рода Хаттори. Увидев то, как Алекса методично опустошает боезапас винчестера, я недовольно поморщился.

Знал ведь, знал что полезут вперёд, на самую кромку. То, что творила Мэйли и вовсе не поддавалось спокойному описанию. Группа боевиков клана Во Шин Во уверенно шла на вылазку, не чураясь рукопашной с неожидавшим противником. Девушка находилась в арьегарде, выступая в роли тактического координатора и раздавая бойцам указания. Ветер растрепал её причёску, на левой скуле ярко алела царапина, а зажатый в руке дзянь мягко светился духовной энергией. Мэйли нашла изящный выход использовать утраченный после Перерождения потенциал Ветерана — позаимствовав у меня пострадавший меч Ли Сун Сина. Нейтральный бахир она использовала без каких-либо затруднений.

С дзяня, испачканного смазкой перерубленных механизмов, капала тягучая кровь.

Полтора десятка тяжёлых МПД вынырнули из дымовой завесы на левом фланге поместья. Скоростным броском проскочив зону поражения оставшейся турели, тяжёлая пехота врага проскочила руины стены насквозь, оставив три неподвижных трупа своих бойцов против одного гвардейца.

Они рвались в дом.

Шесть сиреневых одноручных клинков ударили им навстречу — одновременно, широким веером. Запустивший их рыжеволосый юноша в распахнутом на груди чёрном мундире воинственно взмахнулизящной скьявоной с витой гардой. Три клинка из шести лишили нападавших ещё троих бойцов, вскрыв композитную броню и пронзая человеческие тела насквозь. Ещё три не смогли преодолеть духовную защиту, использованную Одарёнными пехотинцами.

— Эскадрон! Пли!

Взмах скьявоны обрушил на оставшихся тяжей всю огневую мощь пяти Ветеранов эскадрона. Огонь Рарога и Руны обрушились на бегущих врагов градом огненных шаров и пучками концентрированного лилового света.

Изображение вновь размылось и спустя мгновение я увидел особняк с воздуха. Ватацуми воспарил над тем местом, где раньше были ворота и оглушительно ревел, выплёвывая хвостатые кометы белого излучения в самые крупные скопления врагов.

А тех было почти полтысячи. Крысы вылезли наверх и удивили своим числом…

Внимание дракона привлекла самая дальняя группа — там, в окружении предводителей, неистовствовал Артур Игоревич Кононов. Разбрасывая вокруг себя светящиеся полумесяцы "лезвий ветра", Учитель танцевал в воздухе, перепрыгивая по ступенями из мутного твёрдого воздуха, изредка посылая в своих противников нечто помощнее.

Одного из них, лощёного блондина в серебристом деловом костюме, расплескало по асфальту "воздушным тараном". Ещё несколько укрылись за плёнками энергощитов и посылали конттразведчику звучные проклятья. Все, кроме одного.

Знакомый мне Эдуард Шереметьев яростно сверкал глазами, с лёгкостью парируя "лезвия" памятной шпагой. Подгадав, удобный момент, Шереметьев обрушился на Кононова серией блистательных выпадов и секущих ударов, сопровождая атаки шпагой водяными иглами и хлесткими атаками гибкого водяного хлыста, заменяющего ему дагу…

Сибирск встретил меня весенней оттепелью. Вертолёт опричников спешил к моему особняку, когда путь с воздухе ему преградили сразу две боевые машины в раскраске клана Морозовых. Связавшись с нашим пилотом, клановцы передали ультимативное требование о посадке. Меня даже слушать никто не стал. И спустя пять минут, я спрыгивал на бетонную посадочную площадку, пребывая в настолько взвинченном состоянии, что даже наорал на заступившего мне дорогу человека.

— С дороги! Не лезь под ноги! — толкнув мужчину в пальто плечом, я проскочил дальше и болезненно поморщился. Сначала занемело плечо, а вслед за ним и остальная левая рука. Обернувшись, я зашипел от боли, чувствуя, как конечность отказывает и становится совсем чужой.

— Константин Ильич…

— Понимаю, Леонард. — кивнул князь Морозов, мановением руки отзываясь рефлекторно созданную "технику". — Ты идёшь не в ту сторону КНЯЗЬ. Мы полетим.

Его рука указывала на неторопливо вращающий винтами и словно прижавшийся к земле "Аллигатор".

— Заодно и обсудим кое-что.

— Там неинтересно. Воззвание к Рюрику слышали?

Константин Ильич вопросительно приподнял угловатую белую бровь, демонстрируя верхнюю степень раздражения со стороны старшего. И всё таки кивнул в ответ.

— У меня всё было примерно так же. Говорю же, неинтересно… Может уже полетим?

Глава 19

* * *

Защитников особняка рода Хаттори уже давно оттеснили в пределы дома. Осаждающие долго громили второй и третий этаж из лёгких миномётов, но странная разноуровненвая система расположения этажей неожиданно продемонстрировала потрясающую прочность конструкции дома, состоящего из разноразмерных блоков.

— Я этого архитектора с потрохами куплю! — вопил Калашников, перекрывая грохот пальбы и рвущихся мин. Бренчание чашек с кофе, по которым он разливал свежую порции, абсолютно терялось на этом фоне. — До первого этажа даже не все вибрации доходят! А осыпавшиеся надстройки?! Да у нас тут бункер получился!!!

— Бункер в подвале. Там же и чёрный ход. Раненых уже отправили. — устало проговорила Алекса, прислоняясь к стене рядом с Димой: — Мы уйдём последними. Ваша очередь первая, как гостей.

Упомянутые гости не высказали ни тени радости. Торчащие в кухне с Калашниковым варяги угрюмо запереглянулись. Слово взял Хельги:

— Нас такой расклад не устраивает. Мы остаёмся до конца.

— Меня тоже не прельщает перспектива отправлять девочек с незнакомыми мне людьми. Их принадлежность к гвардии для меня недостаточный гарант безопасности. А вот если мои невесты отправятся с леди из рода Хаттори, я был бы спокоен, прикрывая их отступление.

Присоединившийся к разговору Алексей выглядел примерно так же как Алекса — чёрные мундир в подпалинах, лицо в пятнах сажи, блестящие азартом усталые глаза взрослого. Клинок скьявоны украсила пара зазубрин, появившихся после яростной рукопашной на главной лестнице в дом.

— Паритет, господа. Ваши благородные порывы приведут к тому, что здесь погибнут непричастные ни к чему японские школьницы. — отозвалась Александра, поправляя причёску и критически осматривая винчестер. — Бросьте жребий, в конце концов. Не ведите себя как подростки. Мой муж уже счёл бы ваш долг дружбы выполненным. Довольно манер и соблюдения правил!

— А у вас нет сестры? — задумчиво поинтересовался Хельги Войтов, весь разговор стоявший в дверном проёме. Он уже долгое время с неподдельным интересом присматривался к Александре.

— Она не оставит тебе ни малейшего шанса. И это при том, что ей всего 14. — с прикрытой насмешкой отозвалась Алекса.

— О, такую девушку я даже готов ждать!

— Подбери слюни, варяг. — иронично протянул Алексей. — Никакого жребия. Девочек проводят Кнут и Свенельд. Как только они выберутся из оцепления, их уже никто не тронет. Харальдсонов многие знают в лицо — местные связи рода насчитывают сотни лет. Кто за? Принято единогласно!

Хельги неодобрительно покачал головой, но признал логику старосты. Как и Калашников, вяло изобразивший поднятую вверх руку. Переглянувшиеся между собой Харальдсоны помрачнели, но возражать не стали.

Стены первого этажа задрожали — очереди тяжёлых пулемётов крошили кирпичную кладку весьма неохотно. С потолка посыпалась пыль. Там взорвалось сразу две мины.

— Пойдём постреляем, господа? — спросила Алекса, передёрнув рычаг винчестера и подкрутив оптику на прицеле.

— Мне нужен второй номер. Хочу пощекотать нервы тактам противника. — тут же встрепенулся Дима.

— Савву возьми. И шуруйте куда-нибудь отсюда через задний двор. По широкой дуге. — вновь надавил Соколов, намекая на лидерство.

— Разбирайтесь. Чувствую, нам всем найдётся по цели. — усмехнувшись мальчишеству кадетов, Александра пересекла кухню, осушила чашку остывшего кофе и помахала собравшимся рукой: — Увидимся, господа.

— Железная женщина… — восхищённо прошептал Хельги, стряхивая с себя её очарование. — А сестрой надо познакомиться! Нельзя упускать такой шанс!

"Мистический доспех" рыжего изредка вспыхивал, останавливая шальные пули вражеских стрелков. Один раз он погасил клубок плазмы размером с мужской кулак и Алексей успел немного понервничать, пока самолично не пробил шлем "тяжа" насквозь. Ходить в рукопашную будущих офицеров учили на совесть. Пластая всё вокруг лёгким мечом легко увлечься — особенно, если делаешь это с эффективностью и лёгкостью плазменного резака.

Прорвавшись сквозь один отряд наёмников врага, Алексей лоб в лоб столкнулся с весьма неудобным противником.

Им стал Учитель стихии Света.

Светящиеся золотом тонкие цепи как будто возникали из воздуха и захлестывали руки и ноги парня, медленно прожигая "мистическую броню" и лишая его значительной части подвижности. Перерубив пару цепей, Соколов обнаружил, что не успевает — рассечённые золотые звенья срастались почти сразу, а из земли во множестве выстреливали новые.

Управляющий "техникой" мужчина в потрёпанной форме пехотного майора РИ держался уверенно. На его стороне стояли сила и опыт.

Воткнув скьявону в землю, Лёха рухнул на колени. Меч засветился от пропущенной через него маны — маг не погнушался достать козырь.

Цепи лопнули разом, в одно мгновение превращаясь в золотую пыль. Тонкий рубиновый луч, прилетевший со стороны особняка, угодил точно в лоб вражеского Учителя. Мужчина пошатнулся сделал шаг назад и угодил под летящую следом сеть, свитую из тонких кроваво-алых линий. Врезавшись в защиту "светлого", сеть мягко оплела его со всех сторон, заключив в медленно сжимающиеся объятия.

Соколов мельком отметил всё это во время выпада — магия пространства размазала его в пространстве и собрала прямиком перед врагом. Звенящий от магии клинок уверенным квартом пронзил пехотный мундир Учителяв области сердца.

— Благодарю, Александра. — шепнул Лёха в гарнитуру, проворачивая клинок и не давая трупу упасть с меча. Прикрывшись им от огненного шара с позиций врага, он повинился: — Увлёкся.

— К тебе уже идут четверо моих. Надо сожрать всех, кто во дворе.

— Боюсь, что могу задержаться. — прохрипел Алексей, удерживая созданный за секунду "стихийный щит".

Руническая печать диаметром пять метров качественно остановила массированный автоматный залп десятка "тяжей" в лёгких МПД. Следом за ними маячили силуэты сотен пехотинцев в камуфлированной броне. Попадались даже персонажи с пустынной окраской.

Крысы скупили всех, кого могли и перетряхнули собственные ряды — не меньше двух сотен бойцов составляли костяк сил Профсоюза Докеров. Многих вербовали ратовать за коммунизм ещё в армии, где разница в сословиях проявлялась довольно остро. Так что спецов у Профсоюза хватало.

Алексей не знал, что за шашни у Леона были с коммунистами. И был категорически не рад результату.

— Они пошли на штурм. У вас три минуты на подготовку. Не меньше трёх с половиной сотен "тяжей". — шустро оттарабанил Лёха, вращением меча проделывая отработанные манипуляции. — Принял бой!

Печать видозменилась, крутанулась в разные стороны. Фиолетовые светящиеся линии её очертаний вспыхнули мягким свечением.

— Кхм… Надо будет придумать другой активатор. — подумал Соколов и громко прокричал, делая выпад в сторону звена атакующих: — Na huy с пляжа!

* * *

— Я не имею возможности вмешаться, Леонард. Есть законы. Право на месть священно. — кратко объяснился князь Морозов во время взлёта. "Аллигатор" стартовал чуть ли не прыжком, редко взметнувшись высоко в небо, под самые облака.

— Платовых ещё могу понять. Остальным я чем повредил? — мой вопрос не то чтобы имел какую-то важность, но мне была интересна причина, по которой моих родных пошли убивать.

— Сынишку Обуховых ты чуть не выпотрошил на дуэли за честь своей учительницы. Они сочли, что ты мог обойтись с ним деликатнее и хотел покалечить парнишку. Прилагалось заключение моего эксперта по характеру нанесённых травм. Ты хотел и передумал в последний момент. — охотно отвечал Константин Ильич. — Косвенная вина. Но законы аристо это не волнует. Остальных перечислить? Про коммунистов ты и сам должен был понимать, что они не любят хватку чужой руки на своём горле.

— Недовольных крыс оказалось слишком много. В качестве избыток потенциальных предателей, не находите? — поинтересовался я, простраивая план действий.

Особняк ещё держался. Дом захватывали два раза подряд, но вылазки из подвала через систему тайных ходов вновь очищади комнаты полуразрушенного здания и замолкшие огневые точки оживали вновь. Кононов прорвался к моим и вновь возглавил свою группу, совершив дерзкую вылазку. Князь описывал обстановку кратко, но ёмко. Там творился сущий ад и воины объявивших вендетту родов гибли десятками.

Константин Ильич очень высоко отозвался о боевых качествах защитников, даже выразил удивление тем, что мои женщины уверенно командуют обороной.

Но теперь, после вопроса о крысах, он молчал.

Правителей всегда предают. Склонных к этому людей часто держат непозволительно близко. И происходит так, что вассалы идут против своего сюзерена. Тайно, прикрываясь юридическими поводами и не думая ни о чём, кроме своего благополучия. Сюзерену вряд-ли нравится, что его держат за великовозрастного дурака.

— У них есть три дня. А у тебя только три минуты. Успеешь?

В голосе князя проступила усталость.

— Поедете со мной в ebenya? — ответил я вопросом на вопрос, поглаживая нодати в ножнах. — Когда всё закончится.

— Обрусел, Самурай. Скоро совсем за своего сходить начнёшь. — одобрительно закивал Константин Ильич. — В качестве арбитра я могу лишь доставить тебя к границам вендетты. И я волен сам выбирать, куда именно. Считай это моим подарком.

Сибирск встретил меня оттепелью. Слякотной, со стремительно темнеющим пасмурным небом и грохотом канонады невдалеке. Цивилизованная война, blyat…

Подарок от князя выглядел несколько странно — "Аллигатор" рухнул прямо посередине улицы, шугнув в стороны редкие разномастные авто. Обратный толчок воздуха от вновь подпрыгнувшей машины растрепал мои волосы и одежду. Поэтому я не сразу увидел толпу живописных "артельщиков".

Кожаные куртки и плащи с заклёпками, длиннополые пальто, автоматы и кривые сабли — металл блестел даже в их улыбках.

— Только вас мне ещё не хватало! Тоже нанялись на вендетту? — крикнул я им, оглядевшись по сторонам и шагнув толпе навстречу. Рядом мелькнула серебристая тень, а металлическое клацанье когтей ожгло слух знакомыми звуками. С боку от меня выжидательно замер Эдогава, облачённый в мой отреставрированный "Тэнгу".

— Ты где должен быть?! — злым шёпотом поинтересовался я, глядя как приближается гомонящая толпа "артельщиков". — Почему не рядом с женщинами рода?!

— Ты сам вручил жене перстень рода, а он её признаёт! Я не могу нарушить прямой приказ! — как можно тише отвечал Эдогава. Измененный вокодером голос не передавал интонаций, но я так знал что у этого бессовестного типа нет ни капли раскаяния.

— Мы с миром, хан Хаттори! — провозгласил мужчина, шедший значительно впереди толпы. — С миром к вам и с войной к вашим врагам!

Присмотревшись к говорящему, я подозрительно хмыкнул. И не преминул внести значительную поправку.

— Не хан я больше. Владетельным князем земли Русской отныне дозволено меня называть.

На вольницу, стоит заметить, этот факт не произвел должного впечатления. Для "артельщиков" все аристо были одинаковы. Их больше волновала разница в силе и богатстве, а не в титулах.

Эдогава по-прежнему был настороже. А я как следует припомнил содержание дедушкиного рассказа.

— Старшина Котов, если не ошибаюсь?

Благожелательный тон не обманул главаря "артели". Подобравшись, он остановился в пяти шагах и чуть склонил голову:

— Против чести это — не встать рядом с теми, кому саблю на служение целовал.

— Ты — понятно. А остальные причём?

— Так всем обществом же решали, князь. — озадаченно пояснил Ратмир, давая мне как следует рассмотреть простоватое лицо с мелкими морщинками возле глаз и аккуратно стриженой светлой бородой.

— Тогда за мной. Действуете по своему усмотрению. — коротко распорядился я, жестом отзывая телохранителя из напряжённой стойки и привлекая его внимание: — Эдогава, не отставай. Никакой самодеятельности. Идём в особняк. Зачистка и защита. Понял?

Быть гостем в собственном доме — это когда знаешь что и где лежит, в принципе, умеешь пользоваться этим и не пользуешься. Потому что гость.

Очень странное ощущение. Особенно, с таким путаным и невнятным объяснением.

От особняка остался только первый этаж. На нём неуклюже громоздились горы обломков здания. Из них в меня уставились колючие стволы крупнокалиберных пулемётов.

Дом-милый дом. Подозрительная тишина означала одно — особняк снова сменил владельца.

— Вперёд!

Эдогава стартовал первым — я дал ему фору и бесстыдно отвлёк на него внимание. Своеобразно высказал начальственное недовольство. Особняк полыхнул огнём, выдавая позиции оборонительных точек. Вокруг него забегали редкие серые фигурки людей. Наметив себе цепочку бакенов, я взял с места в карьер — серия разнокалиберных прыжков. И если первые совершались посредством отскока от земли, то последующие вознесли в небо над руинами дома. Создавая мембраны Тьмы, я перепрыгивал с одной на другую и вскоре обогнал телохранителя. Эдогава промчался серо-стальной молнией, дважды кратко вспыхнув алым свечением "покрова огня". Алые линии "огненных гатан" оставляли за собой полупрозрачный шлейф, узоры которого смертельными кружевами обозначили гибель пулемётного расчёта. Засыпав два самых отдалённых пулеметных гнезда россыпью Сфер Тьмы, я камнем рухнул на третье, прикрывающее парадный вход.

Хирургически точные удары демонического нодати не оставили троим ошеломлённым пехотинцам ни единого шанса. Перерубив пару ключиц, последнего врага я убил точным выпадом в сердце. Парни явно ошиблись в выборе стороны. Попятившись, провалился как раз к самому входу в бункер, в который превратился мой дом.

Стены первого этажа выглядели неважно. Особенно досталось роскошному фасаду в стиле имперского барокко. Эдогава вновь промчался мимо. Кажется, что его напрягает моё превосходство в скорости. Прислушавшись к топоту внутри, вдруг понял, что МОЙ ДОМ полон чужаков. Это подняло в душе такую бурю возмущения, что стало трудно дышать.

Я стал Клинком, призванным защищать.

Обретённый Путь определил каждое моё дальнейшее действие. Отпрыгнув назад, я выскочил из дома и вновь повернулся к нему лицом, только когда нас разделили пятьдесят метров внутреннего двора. Вокруг уже кипел ожесточенный бой — малые группы "артельщиков" рассыпались по полю боя, связывая наёмников и пехоту коммунистов сериями поединков один на один. Бой распался на десятки небольших схваток. Обильно лилась кровь, раскалённые автоматные стволы источали пар, звенела честная сталь…Вольный народ знал толк в доброй битве, особенно вот в таких сражениях — когда многое решает личное мастерство, а не слаженность строя и железная дисциплина. Несколько сабельных стилей, созданных под разные Стихии, позволяли изменять порядок действий и создавать головоломные комбо. На моих глазах один из "артельщиков" за несколько вертушек с саблей разобрался с полнокровным взводом тяжёлой пехоты в средних МПД. Одобрительно отметив эти факты, я вновь посмотрел на дом и начал воплощать наспех составленный план…

* * *

Плетение "техник" с помощью жестов — архаизм и признак слабости Одарённого. Но именно эти примитивные практики, применяемые для начального развития дара способны размеренно "раскачивать" его потенциал и талант.

Призвать дух Тёмного Дракона не сложно — как и для призыва Ватацуми, понадобится подходящая Печать. Стихийные Печати лежат в основе искусства установки ловушек, но мне требовалось иное применение, более сложное.

Определённые последовательности мудр позволяли удерживать в голове очень сложные мгогосоставные печати. В память они загружались посредством разбора на базовые элементы. Для создания новой достаточно понять принцип и суметь сыпровизировать в самом начале процесса. Я же просто схитрил, создав для обоих драконов единую Печать Призыва. Двойные каналы энергоподпитки тесно переплелись в контрольных узлах, балансируя конфликт сталкивающихся энергий. Руки словно жили отдельной жизнью, подкрепляя усилия воли жестами и закрепляя результат фиксирующими знаками.

Вязь из десятков чёрных и золотых линий и символов зависла передо мной, с трудом умещаясь в десятиметровом круге. Сила гравитации оторвала меня от земли, разместив строго напротив центра мистической фигуры. Небрежное касание ладонью напитало энергией первый круг — внешние элементы печати начали мерцать. Спустя минуту все остальные элементы Печати получили необходимую подпитку и разом активировались.

— Ryuu ga waga teki wo kurau!

Печать ярко вспыхнула чёрным и золотым, деформировалась, пошла рябью и провалась сразу в двух местах. Там, где Драконы начали прорываться в реальность.

Два длинных чешуйчатых тела — чернильно-мрачное, отливающее антрацитом бездны и светло-серое, с яркими белыми рогами вдоль хребта. Закручиваясь по спирали вплотную друг к другу, драконы устремились к особняку. Два трёхметровых воплощения стихий преодолели расстояние до руин за жалкие пару секунд.

— Эдогава! — заорал я, увидев выскочившего наружу Клинка. — Оставайся там! Готовьтесь к прорыву!

Драконы проскользнули в дом через выбитые окна. Яркие вспышки Света и Тьмы последовали одна за другой — духи быстро и уверенно зачистили здание от врагов и, закончив, вернулись ко мне, зависнув в паре метров от земли. Вторая часть плана стала, пожалуй, самой безумной.

Даже воплощённый Дух отбрасывает тень. А там, где есть тень…

Два мутно-серых фантома соткались в воздухе, наливаясь цветами и копируя духов до мельчайших деталей.

— Уничтожьте их всех! — прокричал я, взмахом нодати указывая направление атаки. Созданные фантомы и духи драконов одинаково взревели, сотрясая хмурые небеса, и обрушились на порядки подступающего врага.

Их встретили лихорадочной пальбой из всех стволов. Плотная завеса огня покрыла чешуйчатую броню драконов россыпью разноцветных вспышек. С земли полетели десятки огненных шаров, ледяных стрел, воздушных лезвий и прочих проявлений атакующих стихий. А с небес по людям ударили Свет и Тьма — сферы концентрированного мрака взрывались, затягивая в себя людей в доспехах и ломая их словно кукол, а пучки излучения испепеляли и резали сталь наравне с плотью…

Массированная атака Учителей противника развоплотила обоих фантомов, поднявшихся слишком высоко. Отвлекая ими внимание, я чуть не задохнулся от боли, ощущая как каждая клеточка моего тела пульсирует обжигающей и рвущей болью. А драконы, наоборот, почти приникли к земле, ворвавшись в скопления "тяжей".

— Вы запомните, что трогать Хаттори нельзя… — прохрипел я, падая на колени и тяжело дыша. Оперевшись на меч, начал вставать, но ноги предательски подкашивались.

— Нельзя быть таким жадным, внук… — укоризненно прошептал дедушка Хандзо. От его вечных шуточек всегда становилось легче. — Нельзя! Особенно, если у тебя есть те, на кого ты можешь положиться!

Меня подхватили сразу две пары рук и рывком поставили на ноги. Сосредоточенные и злые лица моих жён в хаотичном макияже войны выглядели прекрасней всего на свете. Глупо улыбнувшись, я почувствовал, как эгоистично мурлычет мой внутренний зверь.

Мои девочки быстро осмотрели меня со всех сторон и, убедившись, что я не ранен, выдохнули.

— Третью не привёз? — первым делом спросила Алекса, наскоро чмокнув меня в губы. В ладном сером бронекомбинезоне, с винчестером за спиной, волосы стянуты в хвост, на лице сажа, копоть и неподдельная радость встречи. Словно в пику ей, Мэйли отдала предпочтение синей броне с серебристыми вставками — британская модель имела и другие отличительные черты, но эта оказалась самой яркой. Тряхнув коротким каре, китаянка поспешно поцеловала меня, не давая ответить на вопрос.

— Третья меня в могилу сведёт. — на полном серьёзе сказал я, приобнимая обеих за талии. Но глаза вновь устремились к битве.

"Артельщики" понесли серьёзные потери и продолжали собирать щедрую кровавую дань. Драконы сосредоточились на одной группировке врага, атакуя огромный, сияющий Светом защитный купол.

— Господин… — поприветствовал меня Кононов. Конттразведчик встал немного сбоку и виновато опустил взгляд:

— У меня не получилось выполнить ваш приказ в точности. Готов понести наказание.

— Все живы, Артур Григорьевич. Да и крыс оказалось в избытке. Займитесь подготовкой к эвакуации. Немедленно.

— Лео! — хором воскликнули мои жёны. — Слишком поздно! Проследив за пальчиком Мэйли, указывающим нам за спину, я увидел почти полсотни потрёпанных бойцов в МПД. Остатки гвардии Бладштайнеров и телохранители Во Шин Во. И те, кого я не стеснялся назвать своими друзьями.

— Если ты будешь так неприкрыто демонстрировать свою осведомлённость, это рано или поздно вызовет ненужные подозрения, Лео! — шепнула Алекса, прижимаясь ко мне всем телом и кусая за ухо.

— Всё равно уже поздно. — ответил я, салютуя эскадрону и гарнизону поместья. — Значит прорыв отменяется. Мелких увезли?

— Мияги в убежище. Тайный ход уже обвалили, похоронив команду сапёров противника. — грустно улыбнулась китаянка и ревниво топнула ножкой: — Убери от него руки, Саша! Я тоже хочу его тискать, но терплю!

— Терпи, не запрещаю. — показав ей язык, Алекса довольно надулась, глядя на то как злится миниатюрная Мэй.

— Ударный ордер! Ветераны на флангах, Учителя в авангарде и в центре! — начал командовать Кононов. — Живо, живо, живо!

Я улыбался. На войне опасно, но страха уже не было. А внутри крепла уверенность, что я смогу защитить тех, кого люблю…

* * *

— Ты жесток, отец.

Упрёк дочери князь Морозов принял как должное. Юные девы не могут хладнокровно наблюдать за тем как размеренный ход жизни забирает положенную кровавую дань. Но долг отца требовал от него хотя бы попытки разъяснения.

— Люди умирают всегда. Так или иначе. Вопрос в том: как они умрут? Когда и при каких обстоятельствах? Сколько будет погибших? Это определяет правитель. Вскрыв гнойник будущих заговоров сегодня, мы устраним угрозу гораздо большей трагедии в будущем.

— Чужими руками? — гневно спросила Елена, окатив отца холодом и оттолкнув его протянутые руки. — Править и дёргать марионеток за ниточки — это два разных искусства! И со вторым я не хочу иметь ничего общего, если там замешан мой друг!

— Друг? — удивлённо переспросил Константин Ильич, отступая от дочери на шаг назад. Встретив её на вертолётной площадке, старый князь едва успел остановить взлёт двух транспортных Ми-8, перегруженных бойцами личной гвардии дочери.

— Друг. — упрямо повторила Елена, закусив губу. — А мог быть и не просто друг, но этот дурак сам всё испортил!

— Так может… Ну его? — лукаво улыбнулся князь.

— Я себе не прощу, если его сожрут откормленные тобой твари!

Константин Ильич хмыкнул, но в этом смолчал. Ближники Платовы и Обуховы набрали в городе слишком много силы и влияния. Про коммунистов, спонсируемых самим князем, и вовсе вспоминать не хотелось. Хаттори отобрал у него и грубо испортил тщательно взращиваемый инструмент для казни зарвавшихся боярских родов.

— Вертолёты не дам. Людей — тоже. Будешь со мной до конца — наблюдать и учиться. Всё ясно?

Дочь холодно и спокойно кивнула, окончательно превратившись в холодную ледяную статую. Константин Ильич даже не отреагировал — его интересовало нечто иное. Скорым шагом вернувшись в диспетчерскую вертолётных площадок, князь ознакомился со сводкой и, отыскав желаемое, протянул сопровождающей его дочери пару свежераспечатанных листов.

— Вендетта окончена… Началась война. Он точно твой друг?

* * *

У правил "благородной войны" есть одно удивительное свойство — порой они настолько противоречат логике, что некоторые запретов выглядят как минимум… странно. Например, ни одну сторону правила не ограничивали количеством Одарённых любого ранга. А вот тяжёлую технику использовать в подобных разборках запрещалось категорически.

Но, победителей, как говорится, не судят.

Профсоюз Докеров принял участие не как организация — в совете депутатов собрания отыскалось немало тех, кто был против открытого конфликта с ханом Хаттори. Энтузиасты, желавшие приструнить зарвавшегося аристо, не просто выставили весь наличный состав из бывших военных. Они ещё и присовокупили к пехоте кое-что со своих тайных складов на случай восстания. Когда расклад на поле боя поменялся и драконы ополовинили состав боевых ячеек партии примерно на половину, нервы парторга, ведавшего операцией, не выдержали.

Огненные росчерки неуправляемых ракетных снарядов ярко выделялись на фоне серого хмурого неба. Полосы жёлтого пламени описали крутую дугу, протянувшись от левого берега Томмы к правому. Рабочие кварталы нанесли артиллерийский удар по окраине квартала аристократов.

— Щиты! — взревел Кононов, растягивая перед собой лазурную мыльную плёнку стихийной защиты. — Всем в укрытие!

Три РСЗО системы "Ураган" обрушили на поместье Хаттори всю возможную мощь залпа: сорок восемь снарядов, начинённых взрывчаткой и гранёной шрапнелью.

Выставленные нами "щиты" таяли на глазах — бутоны взрывов рвали энергетическую защиту в клочья, проделывая зияющие дыры. Смертоносная шрапнель прошибала даже лёгкие МПД, рвала сталь, композит и человеческую плоть, разбрызгивая кровь и внутренности. Неподвижно застыл продырявленный в нескольких местах Савелий, тихо скулили от боли братья Харальдсоны, смертельно побледнела раненая Мэйли, истекая кровью из пробитого плеча. Боеголовки сыпались на нас одна за другой и если бы не драконы, сумевшие перехватить часть ракет, нам пришлось бы совсем худо.

— Подвиги отменяются… — проронил я, когда ужас залпа закончился. Внутренний двор поместья, художественно заваленный трупами, украшали новые воронки и стонущие тела раненых. Звуки боя за оградой стихли — участвующие стороны, впечатлённые залпом РСЗО, разошлись, выгадав время на передышку и принятие решения.

— Кто бы мог подумать, что всё закончится вот так? — подозрительно жизнерадостно спросил Лёха, усаживаясь на землю рядом со мной. Истрёпанный в клочья мундир только прибавлял ему шарма, превратив в харизматичного оборванца. Казалось, он вот-вот возвестит о всесокрушающей силе любви и начнёт проповедовать, а может и изречёт пару смутных пророчеств.

— Как ни прискорбно, мы проигрываем. — сказал я, смотря на парящих в небе драконов. Они вытягивали из меня практически всю энергию. Эта битва надолго останется в памяти людей.

— Преимущества классического домашнего образования очевидны. — заявил рыжий. — Ты хватаешь знания кусками, как голодный зверь и только те, что нужны тебе в обозримом будущем. Расслабься. На сегодня война…

Его слова потонули в гуле рокочущих вертолётных винтов — над поместьем, на бреющем полёте промчалось звено Ми-24Н. "Ночные охотники" огрызнулись огнём из всех стволов, поливая моих врагов ливнем свинца, и выпустили по несколько ракет. Усилием воли удержав драконов от атаки, я с расширенными глазами смотрел на то, как вертолёты со снежинками на бортах методично и хладнокровно разгоняют остатки вражеской пехоты.

— Что за …?!

— Вендетта запрещает использовать военную технику. Исключение только для бронетранспортёров и машин. Никаких артустановок, кроме как в периметре обороны. — пояснил Алексей, не скрывая торжествующей улыбки. — Им pizdetz. Князь Морозов…

— Гарант соблюдения правил. А нам просто повезло. — выдохнул я, завалившись на спину и тоже улыбнулся, услышав точно такой же выдох от дедушки. — Жизнь налаживается?

— Это не точно. Но до следующего рассвета, наверное, доживём. — философски пожал плечами Лёха. — Там дом обрушился. Поможешь откопать моих девочек?

Эпилог

* * *

Сибирск ликовал три дня.

Вендетта роду Хаттори окончилась раньше отведённого срока — нарушив священные правила "благородной войны" Обуховы, Платовы и Шереметьевы утратили своё право. Клятвопреступление — страшный грех. Князь Константин Ильич самолично взимал виру с семей, отрекшихся от своей крови. Война окончилась и город ликовал, встречая наступающую весну и зализывая полученные раны. На его улицах царили мир, веселье и беспричинный смех.

Тем более, что… У города подыскался прекрасный повод для праздника — сразу две свадьбы владетельного князя Леонарда Хаттори. Влиятельный и богатый жених изрядно потряс мошной, взяв на вооружение метод своего первого тестя.

Теодор Бладштайнер и вовсе закатил неприличную пьянку вместе с Сяолуном Во Шин Во — во время вендетты эти двое успели сдружиться и всерьёз подумывали атаковать блокировавшие их силы княжества. К пьянствующим аристо, в нарушение всех правил приличия, присоединился и старший опричник Сибирска.

По вечерам на городские площади выкатывали винные бочки и выходили десятки оплаченных музыкантов. А в дома тех, в чьей жизни нет места радости, например, из-за болезней близких, стучались участливые и вежливые люди в деловых костюмах. Увы, далеко не во все — слишком много горя люди держат в себе, да и возможности юного князя были небезграничны. Но после визитов людей рода Хаттори горя становилось значительно меньше. А искренней радости маленьким чудесам — немного больше. Князь Леонард любил этот город.

А город — это люди.

Правителю сибирской столицы даже пришлось немного посоревноваться с гостем — в щедрости и заботе о подданных. Такие игры аристократов приятно успокаивали простых граждан, задвигая недавние ужасы и вселяя надежду в лучшее.

Всегда найдутся недовольные. Их голоса способны стать угрожающим гулом. Но в последние дни количество недовольных значительно сократилось. А что до ворчания побитых бродячих псов… Кто станет обращать на них внимание? Только если вновь соберутся в опасную стаю.

Грандиозная партия в го окончилась.

— На вас полный перевод активов рода в Россию. Необходимые документы подготовит отдел по внешним связям рода Хаттори. Контакты загружены в ваши аккаунты. Приоритет у старшей, но полномочия куратора проекта позволяют действовать без оглядок. Надеюсь на то, что вы не станете драться за власть.

Мой пространный монолог продолжался уже двадцать минут. Жёны, уже официальные, внимали мне расслабленно, чему способствовали бокалы с вином и огромное супружеское ложе. Князь Морозов любезно предоставил мне временное пристанище на несколько недель, отрядив на расчистку развалин бывшего поместья строительную бригаду. Мои специалисты из Японии должны были присоединиться к работе над перестройкой в ближайшие дни. А до тех пор…

— А чем будет заниматься мой господин? — лукаво спросила Александра, проскальзывая ко мне под одеяло.

Я непозволительно расслабился. И уже приготовился получать удовольствие.

Наивняк… Говорят птичка такая есть. Тупая-тупая…

Острый ноготок плотно прижался к жилке, пульсирующей на моей шее.

— Ты куда намылился?! — прошипела моя старшая змея, применяя запретный способ контроля.

— В Москву. — прошептал я, растеряв былые величие и облик мудрого патриарха. Катать "шары" можно по разному. Иногда это очень больно и даже немного страшно.

— Привезёшь оттуда бабу — мы её на воротах прибьём. — преувеличенно бодрым тоном добавила Мэй и, отставив бокал, показала: — В-о-о-от такими гвоздями!

— Мне по делам надо. Суверенитет, клятвы, Император… Какие бабы?!

— Или ты дурак или не представляешь, что в основном вокруг тебя станут крутиться именно женщины. — задумчиво произнесла Алекса, не услышав в моём тоне фальши. — Как думаешь, может одной из нас лучше отправиться с ним?

Вопрос, предназначенный подруге, не вызвал у меня сомнений в ответе. Ревность ревностью, а семейный долг стоял выше.

— Если мы не займёмся его ПРОСЬБАМИ, — выделив последнее слово голосом, Мэйли иронично улыбнулась, — то потеряем его уже после возвращения из столицы. Предупредить — предупредили. Дальше сам.

Я слегка выдохнул. Стальная хватка старшей жены ослабла, трансформируясь в ласку. Усложнив мой процесс мышления, Алекса продемонстрировала мне клыки:

— Ты же помнишь, что от меня невозможно утаить правду?

Глубокомысленно кивнув, погладил её по лицу. Ладонь скользнула по щеке, проскальзывая в длинные жемчужные локоны и неожиданно потянула девушку вниз. Добившись молчания, я на мгновение прикрыл глаза от нахлынувшего блаженства и, открыв их вновь, встретил требовательный взгляд младшей жены.

— Ты только наш…

Я согласно кивнул.

— Навсегда.

— И даже смерть не разлучит нас.

Я снова кивнул, любуясь тем, как Мэй устраивается рядом с Алексой и мягко оттесняет её в сторону. Но по спине на мгновение промчался потусторонний холодок.

Так бывает, когда слышишь смех синигами…

Обращение к читателям

Очередной свиток окончен.

Тем, кто в теме, скажу по секрету.

Остался только один свиток про Леонарда Хаттори. Путь Воина приближается к логическому завершению. Я поступлю нечестно, если не предупрежу — от боярского аниме осталось совсем мало. Со второй книги постепенно преобладают каноны другого жанра. В четвёртой они стали более явными.

Поэтому у истории будет две концовки.

Имейте это ввиду.

Выкладка второго тома четвертой книги начнётся не раньше чем через пару недель.

Спасибо, что продолжаете идти рядом.

С уважением, Кир.

Nota bene

Опубликовано: Цокольный этаж, на котором есть книги: https://t.me/groundfloor. Ищущий да обрящет!

Понравилась книга?

Не забудьте наградить автора донатом. Копейка рубль бережет:

https://author.today/work/97456

Оглавление

Prologue + Глава 1. И вновь на распутье

Глава 2 Иллюзия Выбора

Глава 3 Тёмная сторона

Глава 4 Ход Дракона

Глава 5 Дела Семейные

Глава 6 Два в одном

Глава 7 Дочь Кузнеца

Глава 8 Диктат Обстоятельств

Глава 9 Новая партия в го

Глава 10 Распутывая Узлы

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Эпилог

Обращение к читателям

Nota bene