Плохой американец Том II. [Black. Fire.] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Black Fire Плохой американец Том II
Глава 1
— Копай! — Так стреляйте — я отвернулся, сплюнул кровью на промерзшую землю. Тоже нашли идиота копать себе могилу. Во рту стоял отвратительный металлический привкус — после удара по голове я прикусил язык. Нет, не было никакого тазика с цементом, как мне обещала Тэмми. В январе 1969—го года зима выдалась холодной — Таусон Ран замерзла. Как и остальные водоемы Мэриленда. Меня привезли в лес, выкинули из багажника Форда. Руки у меня были свободны — никто не позаботился из связывать. Но вместе с Карлом из машины вышли еще двое крупных мужчин с пистолетами в руках — один рыжий, в костюме, другой — лысый, в очках. Я покачиваясь встал, прислонился к дереву. Перед глазами плыло, голова ныла. Я пощупал затылок. Мощно они так меня приложили. Судя по всему рукоятью пистолета. — Копай, я говорю! — Брэкстон щелкнул предохранителем на Беретте — прострелю колено! — Много я накопаю с простреленным коленом — мне потихоньку становилось лучше. Тошнота прошла, я прижав локоть к телу нащупал кобуру револьвера подмышкой. Придурки даже не обыскали меня. — Карл, давай кончать парня — мужчина с крупным носом и глазами навыкат ткнул в мою сторону пистолетом — Холодно же! — Я хочу его живьем похоронить! — Брэкстон вытащил из багажника лопату, бросил в мою сторону — Копай мудак! Считаю до трех. Вытаскивать револьвер или нет? Мафиози опустили оружие, закурили. Я взял лопату, вздохнул холодный воздух. Нет, троих мне не перестрелять. Надо тянуть время. — Мистер Брэкстон! Перед смертью даже в тюрьме смертникам предлагают сигарету! — Обойдешься — буркнул Карл. — На том свете черти тебе дадут прикурить — засмеялся один из мафиози. — Я в рай попаду! Теперь уже заржали все. Даже Брэкстон. Смейтесь, суки! Последний смеется тот, кто стреляет первым и весь магазин. Я взял лопату, воткнул в землю. К моему удивлению она оказалась не сильно промерзшей — лишь сверху была небольшая корка льда. Я начал копать. — Ты в ад попадешь, Уолш! — Карл первым закончил смеяться — Тысяча лет мучений тебя ждет за мою Тэмми. Подручные Брэкстона тоже перестали скалится, нацепили на лица мрачные маски. — Я не убивал вашу Тэмми. — Ты, ты! — убежденно произнес Карл — Деньги на богопротивный аборт ты ей дал, врача нашел. Я до этого пидораса балтиморского еще доберусь! Рядом с тобой ляжет. Я приналег на копание. Тошнота совсем прошла, я даже согрелся в процессе. Яма все росла и росла. Сначала я стоял по щиколотку в земле, потом по колено. — Шире копай — распорядился Брэкстон — Ты футов 6? Вон туда копай, в сторону дерева. Ага, спешу аж падаю. Я выкинул еще порцию земли, бросил лопату. Резко присел, вытащил револьвер. Уже смеркалось, но все трое мужчин на фоне закатного неба очень хорошо выделялись. — Эй, не дури! Помри как мужик! — прокричал Карл, поднимая пистолет. Зря, ой зря, он начал кричать. Тут стрелять надо. Что я и сделал. Левой рукой подпер правую, принялся жать на курок. Smith & Wesson оглушительно рявкнул. Первый раз, второй. Я вжимался в землю, водил стволом. Мафиози принялись отстреливаться, разбегаясь. Им бы залечь как мне — и тут моя песенка была бы спета. Но нет, они не сообразили. Первым упал Карл. Он схватился за грудь, грохнулся на землю. Вторым я подстрелил рыжего. Он долго бежал, загребая снег ногами по дуге, потом тоже упал. Лысый оказался самым живучим. И самым метким. Его пули ложились очень близко ко мне. А самое главное, у него было полно патронов в пистолете. Он шел, пятясь и стрелял без перерыва. Я почти полностью залез в свой «окоп», лишь периодически выглядывая. Наконец, дождался, когда третий мафиози расстреляет весь магазин, начнет перезаряжаться. Задержал дыхание, тщательно прицелился. В барабане оставался последний патрон. Выстрел! И… хэдшот! Лысый дернул головой, из его затылка вырвался фонтан крови с мозгами. Немного подождал. Кажется все. Теперь «контроль». Я выбрался из «окопа» на подрагивающих ногах направился сначала к лысому. Тот был мертв. Дальше был рыжий. И этот уже дает прикуривать чертям в аду. Наконец, Карл. А вот мистер Брэкстон был еще жив. Кровь пузырились на губах — похоже я ему прострелил легкое. Откинув ногой Беретту, я присел рядом. Накатил отходняк. Таких разборок у меня не было даже в начале 90—х на Урале. Да, ходили с пушками, когда я отжимал завод в Челябе. Был даже официально оформлен как телохранитель в собственном ЧОПе, имел разрешение на оружие. Причем, что смешно, законы тогда были кривые — можно было охранять документы, но не человека. Так что всегда носил с собой портфель с бумагами. Как заходил в переговорную — расстегивал пиджак и все видели Макарова в кобуре. На «суровых челябинских мужиков» это производило впечатление. Не какой — то москвич — мажорик приехал из столицы, а серьезный человек. С таким можно и перетереть. — Карл, ты меня слышишь?! — я отвесил Брэкстону пощечину. Тот застонал, открыл глаза. Посмотрел на меня мутным взглядом, что — то прохрипел. — Кто дал мой адрес? — я нажал на рану на груди, отец Тэмми застонал. — Я тебя мудака, буду пытать пока ты не подохнешь или не скажешь! Кто дал адрес? — я поднял с земли Беретту, выщелкнул магазин. Патронов было еще полно. — Давай начнем с колена, как ты мне предлагал — я вернул магазин в пистолет, выстрелил в ногу Брэкстону. Тот вытаращил глаза, заорал, плюясь кровью. — Не попал? Сорри, чувак. — Дэвид!! — Не слышу? Я выстрелил во вторую ногу. Насладился еще одним хриплым воплем. — Брат твой, Дэвид… — голоса Брэкстона уже не было слышно. Весь подбородок мафиози был залит кровью. Он харкал, дергался и похоже кончался. — Ладно, давай прощаться, Карл. Твоя дочка была так себе в постели. Натягивал ее и каждый раз думал о других телках. Мне даже не пришлось добивать Брэкстона. Его глаза остекленели и он умер. А вот дальше начался ад. В темноте я принялся стаскивать трупы в яму. Разумеется, они там не поместились — пришлось копать дальше. Все это под начавшуюся метель. Уже окончательно стемнело, когда я смог, наконец, закончить. Утрамбовав землю и накидав сверху веток, я занялся машиной. Ключи были в замке зажигания Форда, завелся он мгновенно. Я покидал собранное оружие включая свой револьвер в багажник, с трудом по снегу вырулил на дорогу. В машине хорошо работала печка — согрелся. В голове еще слегка шумело, но я догадался стереть с оружия отпечатки пальцев, после чего остановился на пустой дороге, нашел проем ливневой канализации. Оглядевшись, с трудом протолкнул туда все пистолеты и свой револьвер. Осталась проблема машины. Пришлось, рискуя нарваться на копов, ехать в Балтимор. Там был «черный» квартал, где я предварительно сняв номера, бросил Форд. Отпечатки тоже пришлось вытирать по всему салону. Из — за снегопада на улицах города было пустынно, но я не сомневался, что через пару часов местные гоблины вылезут из своих пещер и разберут машину на части. А может и угонят. Быстрым шагом, почти бегом я побежал из гетто прочь. Ствола, чтобы отстреливаться у меня уже не было. Чем дальше я продвигался в сторону центра Балтимора, тем больше замерзал. Пиджак и свитер — этого было слишком мало, чтобы чувствовать себя в тепле. По ощущениям было где — то минус один — два градуса. Совсем окоченев, я увидел вывеску бара под названием Койот. Чего скрывать — обрадовался. Не только выпью и согреюсь, но и погляжу на красивых официанток. Но меня ждало сразу несколько разочарований. Во — первых, пожилой бармен, поразглядывав меня, предложил показать права. Я отговорился тем, что оставил их в машине. В итоге мне ничего не налили. Во — вторых, бар оказался вовсе не тем нью — йоркским Гадким койтом, который как я вспомнил, еще даже и не появился в природе. Никаких полуголых официанток тут не было — заплеванный пол, мутные личности, дешевое пойло. Я сходил умыться в грязный туалет, почистил одежду. После чего вернулся за стойку и заказал горячего кофе. Попутно прислушивался к тому, о чем говорят посетители. Солировал высоколобый, изрядно поддатый мужчина лет сорока: — …шесть месяцев дали… Отсидел от звонка до звонка! — Брехня! — махнул рукой усатый сосед в рабочей спецовке — Не может такого быть. — Чего не может? — поинтересовался я, прихлебывая кофе. — Да вон, Томас рассказывает — усатый ткнул пальцем в высоколобого — Как самолет угнал. — Второй раз — поднял палец мужчина. Вокруг все заулыбались, я попросил повторить для меня историю. Она оказалась просто ураган. В субботу, 29 сентября 1956 года, ирландский слесарь из Нью Джерси Томас Фитцпатрик культурно отдыхал в нью — йоркском баре. Веселье шло своим чередом, пока беседа не свернула на тему дорожного движения. Слово за слово, и вот Томми уже бьется об заклад с дружками, что сможет домчаться из Нью Джерси до этого самого бара в Северном Манхэттене за 15 минут. Томми и горячий парень, но точно знает на что идет. В Нью Джерси есть аэропорт Тетерборо, а у Томми есть лицензия пилота… 30 сентября в 3 часа утра пьяный ирландец угоняет самолет, принадлежавший летной школе Тетерборо, и через несколько минут приземляется на Сейнт — Николас Авеню, неподалеку от 191 улицы и точнехонько рядом с баром, где был заключен спор. — Бармен, еще виски! — усатый сосед качает головой — Нет, ты объясни! Почему тебя сразу не отправили в тюрягу?? Томми продолжает свой рассказ, прихлебывая пиво. Ирландец и правда, отделался на удивление легко. Владелец самолета отказался писать заявление об угоне, а отобранная пилотская лицензия — подумаешь, все равно Томми больше не собирался летать. Через два года, 4 октября 1958 года, Томми снова культурно отдыхал в баре. В этом месте я уже начинаю неприлично ржать. На меня оглядываются, шикают. Естественно, в баре речь зашла о полете Томми, как — так, годовщина ведь! Но тут этот чертов бармен позволил себе усомниться! Он, видите ли, не верит, что самолет может сесть на улицу! Он, видите ли, сомневается, что Томми говорит правду! Пришлось Томми снова отправляться ночью в Тетерборо, второй раз угонять самолет и доказывать всем и каждому, что он может совершить посадку где ему хочется и когда ему хочется, а всякие бармены могут засунуть свое неверие себе в… В этот раз все же пришлось полгода посидеть в тюрьме за хулиганство. Однако желающих спорить с ирландцем больше не было, по крайней мере, он больше не летал. Нет, до чего же все — таки американцы тупая нация! Охранять аэропорт, пусть даже частный, они не додумались. Садись в самолет и лети таранить Белый дом. Можно кстати, даже успеть выпрыгнуть с парашютом, после того как ввел лайнер в пике. — Так у нас тут под Балтимором тоже есть аэропорт — встрял в рассказ я. Бар дружно грохнул. Смеялся и бармен, вытирая слезы. С этого мне обломился шот виски, который я махнул сразу не глядя. Внутри моментально потеплело, безумное напряжение дня стало отпускать. Фитцпатрик еще что — то рассказывал, но я уже не слушал. Попросил у бармена телефон, вызвал такси. Через час я уже был у себя дома. Тут меня вновь стало потряхивать — а ну как Карл кому — то рассказал о своем планируемом вояже ко мне? И не дождавшись своего камрада, ко мне заявятся новые мафиози? Мысль поведать все полиции — я сразу отмел. Допустим, мне бы засчитали по перестрелке самооборону. Но явно не пытки Брэкстона. Плюс нелегальный ствол. Засадят и не поморщатся. Я закрыл дверь на два замка, подпер ее диваном. Повалился в кресло. На автоответчике было несколько звонков — от Тэссы, от отца. Но слушать их не было сил. Я провалился в тревожный сон.Глава 2
Разбудил меня звонок Бена Клиффа. Телефон долго надрывался, наконец, я открыл глаза и обнаружил себя развалившимся и одетым в кресле. Вчерашний день выпил столько сил, что у меня даже не хватило сил перебраться в постель. Затекшее тело отказывалось повиноваться, но я все — таки добрался до журнального столика и взял трубку. — Хэллоу, Питер. Это Бен. Я прокаркал приветствие, пытаясь налить из пустого кувшина воды. Пить хотелось дико. — Я дал послушать нашим владельцам твою музыку — они в восторге. Просят ускорить выход синглов. Срочно нужны фотографии группы для обложки дисков и пиара в СМИ. — Сделаем — я дотянулся до кофемашины, включил ее. — Высылай пленки сразу Федерал экспресс — мы оплатим все расходы. Ага, куда вы денетесь. — Ладно, сегодня все будет — я тяжело вздохнул, попрощался и повесил трубку. Потом метнулся в душ, позавтракал и начал собирать группу. Обзвон затянулся на час — все музыканты отходили от новогодних праздников и мягко говоря не горели желанием внезапно мчаться в студию. Пришлось нажать. Да момента сбора оставалось еще пара часов — я успевал на тренировку по айкидо. — Ты сегодня кого — то убил? — Что?!? Мияги раскурил сигарету, затянулся. Потом вставил ее в какое — то странное кольцо на пальце. На кольце был специальный круглый держатель. — У тебя на воротнике кровь и кажется мозги. Я на автомате потрогал воротник рубашки. Не надо было мне утром ехать на айкидо! Но нервы уже не выдерживали — мне нужно было сбросить стресс, повалять кого — нибудь по татами. — Я такие пятна я уже видел — учитель опять затянулся сигаретой, прямо из кольца. Тут же пояснил: — После войны в Японии народ очень бедно жил. Если начинал курить, то бычки не выбрасывали — их ведь тоже можно докурить через вот такое кольцо. — Нет, нет… я про кровь… Как вы поняли? — Служил в авиации. На бомбардировщике. Я бомбил Перл — Харбор — с гордостью произнес Мияги — Такое повидал… Однажды нас обстреляли американские истребители. Штурмана убило и его мозги раскидало по всей кабине. Очень похожие пятна. Я еще раз потрогал воротник. Ну что мне стоило поменять рубашку! Я нервно засмеялся. Может стоит явиться на фотосессию заляпанным кровью, а темный рок стоит переназвать кровавым? — Вы донесете на меня? — поинтересовался я, пиная урну. Занятия айкидо закончились, ученики уже разошлись. — Кто были эти люди? — Мияги не стал докуривать бычок. Вытащил его из кольца, затушил и выкинул. — Мафия. Я перешел дорогу одному из боссов. — Женщина? — коротко спросил японец. Я кивнул. — Женщины — это всегда проблема — вздохнул Мияги — У нас в Японии тоже есть мафия. Называется якудза. Опасные люди. Мы помолчали. — Если проблемы продолжатся — учитель достал из кармана обычную визитку — Позвони вот этому человеку. На карточке был только номер телефона — ни имени, ни фамилии. — Он поможет? — Да. — Это якудза? — Просто позвони — Мияги повернулся, пошел в зал. — Постойте! — я догнал учителя — Почему? — Что почему? — Почему вы мне помогаете?? — В тебе есть дух самурая. Только помни, Питер, путь самурая — это смерть! Я ошарашенный остался на улице, а Мияги ушел. Только уже в машине я понял, откуда была последняя фраза учителя. Книга «Хагакурэ», написанная Ямамото Цунэтом. Великим самураем, который говорил: «живи так, как — будто ты уже мертв».* * *
— Да вы охуели! — взвыл я, когда увидел парней в студии. Они опять обросли, половина была небритой. Пришлось заряжать всех в барбершоп — стричься и бриться. А я тем временем сходил в фотостудию в соседнем здании и договорился о съемках. — Как вы хотите снять группу? — поинтересовался худой фотограф с отвисшей нижней губой. — Монтажем владеете? — ответил я вопросом на вопрос. — За ваши деньги, что угодно. А что надо? — Надо огромные языки пламени позади фигур музыкантов. Фотограф посмотрел на меня с уважением. Принялся объяснять тонкости работы. При аналоговом способе фотомонтажа из фотографий вырезают нужные части изображения, подгоняют их путём увеличения под необходимый масштаб, склеивают на листе бумаги, ретушируют, затем переснимают. Другим вариантом является совмещение нескольких негативов при печати. — На ваше усмотрение — пожал плечами я — Я бы попробовал оба способа, готов оплатить ваш творческий поиск. Уважения во взгляде фотографа еще больше прибавилось. Нам потребовался час, чтобы переодеться в черные плащи, перетащить барабанную установку и микрофон на стойке в студию. Джон сел за барабаны, парни взяли гитары. — Черные очки не забываем! — я повернулся к музыкантам, подмигнул. После чего сам нацепил солнцезащитные очки, взялся за микрофон одной рукой, на другой изобразил «козу». Настоящую популярность этому жесту принесет Ронни Джеймс Дио. Парень в 79—м году присоединится к группе Black Sabbath и станет вокалистом вместо Оззи Осборна. У Оззи была фишка — показывать двумя пальцами «peace». Ронни не дурак и тоже придумал себе фишку — козу. Её радостно подхватили. Я решил слегка ускорить процесс — пускай «пис» остаётся хиппарям, а козьи рога опять станут жестом рокеров и металлюг. Фотограф вытаращил на меня глаза, сглотнул. — Я не буду это снимать! — Почему? — Это сатанинский жест! Я повернулся к ошарашенным парням, успокаивающе махнул рукой. — Вовсе нет! — что — либо объяснять фотографу мне не хотелось, но пришлось — Это защитный жест, он использовался еще до появления христианства. Зайдите в библиотеку, спросите изображение фресок древнеримских ораторов! Владелец студии скептически на меня посмотрел, но все — таки продолжил съемки. Худо — бедно, удалось отсняться. Я сделал заказ сразу на три варианта монтажа. С козой, без козы, но с пламенем, просто наши черные фигуры на светлом фоне. Фотограф обещал за три дня закончить. Все обошлось мне в двести двадцать долларов. Заказ был большой, мне даже обломился в качестве бонуса прикольный снимок Мэрилин Монро в образе Мао Цзэдуна. В 52—м году какой — то еврей сделал знаменитый фотомонтаж — изображение с тех пор стало культовым.* * *
Ко мне домой приехала Тэсса. Сама вызвала такси, сама оплатила его. Девушка недовольна, сразу, еще в дверях дома начинает с упреков: — Ты почему на звонки не отвечаешь?! — Тяжелые дни были — я пытаюсь закрыть Тэссе рот поцелуем, но она уворачивается. — Я рассказала все родителям! — Что все?? — Ну про нас. — А конкретнее? — Что мы встречаемся — девушка уперла руки в боки, нахмурилась — И да, я сказала матери, что мы спим! Вот это новость. Я откупорил бутылку вина, налил себе и подруге. — Ну и как она восприняла все? — У нас был тяжелый разговор. Но она разрешила ночевать у тебя. И дала вот это… Тэсса достала из сумочки упаковку таблеток. — Противозачаточные. Надо начать пить в первый день месячных. Я перевел дух. Пронесло. А мамаша то у нас оказывается, продвинутая! — И с тобой хочет переговорить отец. Надеюсь, это не будет Карл Брэкстон номер два. Я задумался над тем — найдут ли трупы. Весь день шел снег и он скрыл следы. Но земля на могиле может просесть. Пойдет какой — нибудь собачник гулять в лес, а там его милый песик найдет такое… — Поговорим — нейтрально отвечаю я, протягивая бокал подруге. Постепенно Тэсса успокаивается, присаживается за стол. Мы выпиваем, я распрашиваю девушку про школу. Принципал устроил церемонию прощания с астронавтами — собрал в спортивном зале старшеклассников, заставил произносить прочувствованные речи перед портретами. Но в целом особых новостей нет, поэтому мы плавно перемещаемся в спальню. В комнате я обнимаю Тэссу сзади и вдыхаю запах. Чувствую как напряжение вчерашнего дня меня отпускает. — Думаю, аромат назывался «Насилуй и похищай», а если нет, то ему бы стоило так назваться! — я зарылся лицом в шею девушки, — Ты выглядишь прекрасно! От легких покусываний девушка застонала. Я поднял руки и приобнял её грудь, голую, если не считать топа, и почувствовал как её сосочки мне отвечают. — Ох, Питер! — вздохнула она. Это было слишком для меня. Я хотел её. Прямо на месте. О чем ей тут же сообщил. — Ты мне нужна! Сейчас! — Питер? Я развязал полоску, что держала её топ на месте и смотрел за тем, как он падает на пол в зеркале, показывая мне пару прекрасных сисек. Затем я лизнул её спину и стал на колени. Приподнял юбку ей до талии так, чтобы можно было снять чулки и маленькие хлопковые трусики с ног девушки. Затем встал и прижался к ней сзади. — Я возьму тебя! Сейчас! Я потянулся к карману и вытащил презерватив, затем спустил штаны, а вместе с ними и трусы. Я держал Тэссу так, чтобы она смотрела в зеркало, пока я вожусь с презервативом, а затем раздвигаю её ноги. Мы еще не делали это сзади стоя, но терпеть я не мог! Прекрасная девичья попка, и роскошные ноги. Ее прекрасный бюст смотрел на меня из зеркала. Манящий парфюм кричал мне «Ты мне нужен!». Я двигался вперед, жестко и быстро. Тэсса ловила воздух губами. — Боже, ты мне нужна! Очень нужна! Долго ждать оргазма не пришлось. Мы одновременно застонали и кончили. Затем я глянул в отражение на зеркале. — Я так тебя люблю! Она улыбнулась и начала хихикать. — Я тоже тебя люблю, что на тебя нашло? Может нашло то, что я убил трех человек? Но теперь эта тяжесть меня окончательно отпустила. Пусть покоятся с миром. — Ты удивительна! Не знаю, дело ли в твоих ногах, груди или прекрасном парфюме — но что — то из этого свело меня с ума. Трусики Тэссы лежали на полу. Я подобрал их и вытерся ими. Девушка заметила, что я это сделал и возмущенно вздохнула. — Питер! Я собиралась их надеть! Я злобно ухмыльнулся. — Больше нет! — и опустил её юбку. — Ты издеваешься! — Ни капли! Я обнял её и крепко поцеловал, достаточно для того, чтобы она растаяла. Тэсса сдалась, но через силу. Она перевязала топ и поправила юбку. — Ну, почему нет? Я похотливо глянул на неё. — Ты так прекрасно выглядишь, так что мне придется сделать это еще раза два или три сегодня! Она закачала головой, но не переставала улыбаться. — Ты с ума сошел. Поэтому у тебя в кармане был презерватив? — Я хороший скаут! Всегда будь готов! — Снова ты со своими шуточками! — сказала она раздраженно, поправляя волосы в зеркале, — Пойдем в гостиную, пока тебе в голову не пришла еще какая — нибудь чудесная идея! — Детка, я полон чудесных идей!* * *
Ещё пару дней ничего не происходило. Я получил фотоснимки, утвердил их у парней группы и выслал в MGM Records. Объявился в школе, сдал несколько промежуточных тестов. Батерфильд попытался вытащить меня выступить с воспоминаниями о погибших астронавтах на какое — то городское мероприятие, но я отговорился тем, что самих членов экипажа во время поездки на космодром я так и не увидел. Сразу после школы, у меня состоялся разговор с отцом Тэссы. Кристофер очень аккуратно, можно даже сказать деликатно принялся выяснять мои жизненные планы. — Колледж, работа — пожал плечами я, прихлебывая вкусный кофе, которым меня угостили в доме Харперов. — Пойми, Питер — Кристофер снял очки, начал протирать их бархатной тряпочкой — Тэсса поздний ребенок. Очень ранимый. Будь пожалуйста, с ней деликатнее. Перед моими глазами встала сцена наших вчерашних постельных утех. Подруга осваивала позу «наездницы» и так «скакала» на мне, что чуть не сломала мне член. — Конечно, мистер Харпер, я все понимаю! — И подумай насчет того, чтобы идти по дипломатической линии. После колледжа я постараюсь тебя пристроить в Госдепартамент. У меня там много хороших друзей работает. Ты из… хорошей семьи — в этом месте Кристофер замешкался, даже поперхнулся. Ага, очень хорошей. Сумасшедший брат, который влегкую сдает меня бандитам. И родители, которые его защищают. — Тебя хвалят в школе — твердо продолжил Кристофер — Перед тобой все перспективы! — Приложу все силы — покивал я. В четверг, в ночь на 18 января, произошёл следующий инцидент. Был поздний вечер, почти полночь. Как только я лёг, Тэсса начала меня будить. — Там снаружи что — то или кто — то. Раньше я бы сказал, что на территорию забрели кролики или олени. В Тоусоне было много живности из дикой природы. Теперь я не был так уверен. — Сейчас гляну, — сказал я, поднимаясь. Схватил недавно купленную биту. Подошёл к окну и выглянул. Никого не было видно. Никаких машин на дороге. Однако на крыльце что — то сверкало. Оно была в огне! — Звони 911! Крыльцо горит! — сказал я Тэссе, хватая штаны, натягивая их и вылетая вон из спальни.Глава 3
Это было два «коктейля Молотова», но что — то пошло не так. Одна бутылка разбилась, другая нет. Я быстро потушил пожар — он даже не успел как следует разгореться, вернулся внутрь. Тэсса, одетая в мой халат, нервно глянула на меня. — Ты позвонила 911? — спросил я. — Они сказали, что пришлют полицейских и пожарных, — кивнула она — Что это было? — Я не уверен на сто процентов. Подождём, пока прибудут специалисты — я вернулся в спальню, чтобы одеться. Первой прибыла полиция округа Балтимор. Затем показались пожарные машина и насос. Насос отправили обратно на станцию, пожарные собрали осколки первой бутылки. — Это то, о чём я думаю? — спросил я, не обращаясь к кому — то конкретному. Полицейский поглядел на пожарного, и я сделал то же самое. — Если вы думаете о коктейле Молотова, — кивнул грузный мужчина в каске, — то вы правы. Не верьте всему, что показывают в кино. Обычно, эти штуки сложнее, чем вы можете представить. Фитиль выпадает, бутылка не разбивается, в половине случаев кидающий поджигает сам себя! Такие вещи используются, когда нет ничего лучше. Моё мнение — тот, кто это сделал, никогда прежде таким не занимался. Он не смог швырнуть вторую бутылку с нужной силой или с нужного расстояния. Стекло не разбилось, фитиль выпал, весь бензин вытек наружу, и от него загорелась лужайка. Второй пожарный, который держал огнетушитель, сказал: — Мы должны забрать бутылку. Может, там есть отпечатки пальцев или типа того. — Думаю, это отличная идея, — согласился коп. Они достали сумку для бутылки, и офицер перенёс её в машину. Пожарные очистили всё и уехали, полиция заполнила протокол и тоже убралась восвояси. — Что это было?! — Тэсса на кухне готовила мне поздний ужин. Стресс надо было заесть. — Скорее всего больной братец — я подвинул к себе телефон, начал набирать дом родителей. В трубке шли быстрые гудки — кто — то явно не хотел, чтобы я дозвонился. — И что ты собираешься делать? — спросила девушка. — Для начала отправить тебя домой. Сейчас вызову такси. — Что? Нет, Питер, я останусь. Это даже не обсуждается! Девушка начала качать права. Я нахмурился. — Нет, ты едешь домой! И вот ЭТО даже не обсуждается. Тэсса надула губки, ушла в спальню. Я же оставшись без ужина, вызвал такси и начал вызванивать Шакила. Мне нужна была другая пушка. И на сей раз что — то многозарядное, типа Беретты, которая была у Карла или еще лучше — Кольт. — Хай, мэн, че как? — дозвониться до негра сразу не удалось, наконец, он взял трубку. На заднем фоне слышалась музыка Битлов, женский смех. — Шакил, это Питер. Мне нужен еще один… — тут я запнулся. Парень явно приторговывал травкой, его могли слушать копы — Еще одно устройство, что ты мне доставал. Помнишь? В трубке повисла пауза. — Ага, ну то, музыкальное, на шесть бобин — сообразил негр — А что с первым случилось? — Я его потерял. — Ай как неаккуратно, Питер. А если его найдут плохие люди? И будут использовать сами? Разговор приобретал некоторую сюрреалистичность и его было пора заканчивать. — Значит, в мире станет больше плохой музыки. Подгребай завтра в студию, я передам деньги. Расстроенная Тэсса уехала, а мне наконец, удалось выспаться. На следующий день утром появился инспектор по поджогам, он взял у меня дополнительные объяснения. Тут я впервые назвал имя Дэвида. Стоило инспектору уйти — я как раз пошёл в ванную в спальне — когда вдруг что — то услышал. Что — то, напоминающее звук открытия двери. Я застегнул штаны так тихо, как мог (хотя для меня это прозвучало грохотом грузового поезда), и на цыпочках вышел в спальню. Я больше ничего не слышал, и начал гадать, не послышалось ли мне. Выглянув в окно спальни, я увидел зелёный Бьюик, припаркованный на подъездной дорожке. Вот дерьмо! Слава Богу, я был босиком, потому что кто — нибудь мог услышать стук моей обуви по паркетному полу. Как он не услышал стук моего сердца — другой вопрос. Выскользнув в коридор, я начал двигаться по направлению к большой комнате. Когда я добрался до неё — то заглянул в арку и не увидел никого. Я прокрался через большую комнату до кухни, ожидая, что вот — вот кто — то ворвётся и изрешетит меня пулями. Я продолжал двигаться, пока не подобрался ко входу на кухню. Затем, вознеся тихую молитву, я заглянул за угол. Дэвид??! Я не мог поверить своим глазам. Однако, вот он, стоит в моей кухне с выражением острой ненависти на лице и гигантским охотничьим ножом. — Дэвид?! — повторил я — Что ты делаешь? Он глумливо посмотрел на меня: — Пока ещё ничего. Ты удивил меня. Где твоя новая сука? Услышав, как она назвал Тэссу сукой, я вернулся в реальность. За всем стоял мой брат. Он был тем, кто поджег крыльцо, тем, кто сдал меня мафии. — Что ты творишь? А главное, зачем? — Сам виноват! Тебя не должно быть здесь! ЭТО ВСЁ ТВОЯ ВИНА! Брат орал, брызгая слюной. Он явно был неадекватен. — Дэвид, ты — псих! Я стоял на расстоянии вытянутой руки от брата. Он по — прежнему держал этот огромный нож, помахивая им. Зря я назвал его психом. Дэвид покраснел и закричал: — Я не псих! Никогда такого мне не говори! Не называй меня психом! Он стал надвигаться на меня. Нахер мне такое! Я сделал шаг назад, сохраняя безопасное расстояние между нами. Попутно шаря по кухонный столешнице в попытке найти нож. Под рукой ничего не было. Пытаясь успокоить брата, я поднял левую руку. — Эй, слушай, извини. Присядь, ладно? Мы можем обо всём поговорить. Но он лишь глумился надо мной. — Нет. Я вернусь снова, когда твоя сука будет здесь одна. А потом, конечно, поговорим. Он опустил руку и отвернулся. Я рванулся вперед, схватил правую руку с ножом, закрутил брата вправо. Применил прием «Кокю наге». Дэвид закричал от боли, противно хрустнуло предплечье. При этом я продолжал крутить руку, валя брата на пол. Прямо на охотничий нож. Он как по маслу вошел в грудь. Дэвид захрипел, полилась кровь. Я почувствовал запоздалую дрожь в руках. Уровень адреналина в крови так скакнул, что я был готов одним прыжком выскочить в окно. Глубоко вздохнув, я пнул Дэвида. Он кончался. Я пошел в спальню, схватил телефон и набрал 911. — Чрезвычайное происшествие? Какого рода? — сказал голос на другом конце провода. — Драка с возможным смертельным исходом. Пришлите полицию. Я сказал им имя и адрес. Если оператор и испытывал какие — то эмоции по этому поводу, он не подал виду. — Пострадавший ещё на месте? — спросил он. — Да. — Пожалуйста, оставайтесь на линии. — Извините, не могу. Я должен совершить несколько звонков. Я повесил трубку, что, должно быть, было нарушением закона само по себе. Я позвонил Штайнмайеру. Как и ожидалось, он сказал мне, что будет содействовать, но я не должен болтать ничего лишнего, пока он не приедет. Я вернулся на кухню. Дэвид лежал на том же месте в лужи крови. Какая — то часть меня думала, что я должен был сделать это ещё несколько месяцев назад. Теперь моя семья была окончательно и необратимо разрушена. Назад пути не было. Я сделал то, что должен был. Он был психом. Он бы убил Тэссу, а потом и меня. Это бы никогда не закончилось. Даже если бы я схватил его и сдал копам, и они бы посадили его, он бы рано или поздно оказался на свободе. Если ты не сумасшедший с пеной у рта и нет никаких доказательств того, что ты представляешь угрозу, то полиция тебя надолго не задержит. Они бы не посадили его, пока бы он действительно не совершил убийство! Я услышал сирену задолго до того, как они добрались до въезда. Оставив брата на месте, я пошел к входной двери и вышел наружу. Как только полиция прибыла, я поднял руки, показывая, что у меня нет оружия. — Вы звонили с сообщением о драке? — спросил коп, держа правую руку на кобуре. — Да, сэр. — У вас есть огнестрельное оружие? — Нет, сэр. — Медленно повернитесь и обопритесь об дверь. Расставьте ноги широко, а руки прижмите к дверному косяку. — Да, сэр. Я встал в положение, которое знает каждый, кто хоть раз видел полицию в фильмах или шоу. Меня быстро, но внимательно обыскали. Когда коп понял, что у меня при себе нет пушки, он слегка расслабился и позволил мне встать прямо. — Проведи меня к телу. Внутри кто — то есть? — Нет, сэр. Он взялся за рукоятку пистолета. Я медленно пошел впереди него. Мы пришли на кухню, и он увидел ужасную сцену. Потрогал шею Дэвида. Брат был мертв. — Расскажете, как всё произошло? Как вас зовут? — Меня зовут Питер Уолш. Насчёт того, что произошло. Я уже позвонил адвокату, и он велел мне не говорить ничего без его присутствия. При упоминании адвоката, лицо копа стало серьёзным. — Кто жертва? — Его звали Дэвид Уолш. Я услышал ещё несколько приближающихся сирен. Кажется сегодня на нашей улицы будет полицейский аншлаг. — Он был вашим родственником? — Да, братом. — Боже мой, — пробормотал коп… Затем кивнул: — Ладно, заведите руки за спину. Думаю, он уже придумал мне девять статей для обвинения. Я развернулся и завёл руки за спину. Вскоре я почувствовал наручники на запястьях. Я чувствовал их не впервые, но этот раз был особенным. Я спокойно стоял и следил, как события разворачиваются. Вскоре явилась полиция Балтимора и скорая помощь. Похоже, патологоанатом не явился; наверное, его звали только после того, как скорая констатирует смерть. Медики уже через десять секунд определили, что Дэвида их профессиональные таланты не спасут, так что они просто ждали в гостиной, пока приедут больше копов. Наконец, меня усадили в машину и повезли в участок. В отделении я сказал копам своё имя и был посажен в камеру временного содержания. Штайнмайер должен был вытащить меня оттуда. Потом меня отвели в комнату допроса. Там я встретился с Карстансом, лейтенантом полиции Балтимора, и инспектором по делам несовершеннолетних — Люси Доуст. — Знакомые все лица — пробормотал я, разглядывая брюнетку. С тех пор как мы виделись она еще больше похорошела — сделала красивую завивку, умело накрасилась. — Я даже не сомневалась ни секунды, что ты к нам опять попадешь — хмыкнула Люси — Что на сей раз? Я даже не успел ответить, как в комнату зашел бодрый, улыбающийся Штайнмайер. Он был в компании низкого, толстого мужчины с сигарой в зубах. Адвокат проскользнул мимо копов, подошел ко мне, пожал руку. Карстанс тем временем открыл блокнот, задал мне вопрос: — Итак, Питер, расскажи нам о своих взаимоотношениях с братом. Я не успел ответить, как адвокат положил мне руку на плечо. — Мне нужно поговорить с клиентом. Карстанс кивнул, давая своё разрешение. Он подошел к двери, постучал в неё, и её открыли. Когда мы остались одни, Штайнмайер присел. — Как дела, Питер? — Отлично. Лучше, чем у Дэвида — я обратился ко второму мужчине — Вы кто? Штайнмайер ответил вместо него: — Это Роберт ДеАнжелис. Он адвокат по криминальным делам в Балтиморе. Пожалуй, лучший из местных. — Мистер Уолш, — сказал он в качестве приветствия. — Рад встрече. Я бы пожал вам руку, но… — я кивнул на наручники и улыбнулся ему. Затем я повернулся к Джеку — Адвокат по криминальным делам? А ты сам не справишься? — Одно дело — отмазать тебя от школьной драки. Другое дело — отмазать тебя от убийства. Он нужен тебе, Питер. Я снова обратился к ДеАнжелису: — Ничего личного. Добро пожаловать на наш бал. Джек рассказал вам немного о моей жизни? У ДеАнжелиса был приятный баритон, а сам он производил впечатление надежного человека. Пожалуй, он умел ладить с присяжными, особенно с женщинами — присяжными. — Да, но поговорим об этом позже. Для начала расскажите, они уже брали у вас показания? Отпечатки пальцев, фотографии, ещё что — то? Ваши слова записывали? — Нет, я просто сидел в обезьяннике. Он улыбнулся, достал блокнот. — Это нам на пользу. А теперь расскажите мне с начала и до конца всё, что произошло. Представьте, что я ничего не знаю о вас и о вашем деле, и никто мне о вас не рассказывал. Начните с самого начала. Час с половиной я рассказывал им свою историю, начав со школьной драки. На середине рассказа из — за двери раздался шум, и вошел детектив Карстанс. — Когда мы сможем поговорить? — спросил он. ДеАнжели ответил: — Мы дадим вам знать. И выпроводил его. Коп ушел, а я закончил свой рассказ. ДеАнжелис несколько раз спросил о ноже, который был в руках у Дэвида. — Вы говорите, это был не ваш нож? Это был не кухонный нож или вроде того? — Нет, точно нет. Он выглядел, типа как охотничий нож. Он был странным. Слишком большим, чтобы для чего сгодиться. И я знаю все свои ножи. Среди них такого нет. — Знаешь все ножи? — переспросил он. — Ну. у меня есть ножи для масла в кухне, ножи для мяса, кухонные ножи — знаете, все эти из набора. Знаете же? — он кивнул, а я продолжил: — Есть ещё карманный ножик, перочинный нож. Они лежат в моей спальне. Он расспросил меня ещё о временных рамках, попросил нарисовать схему драки на кухне. Наконец, я спросил: — Когда я смогу позвонить родителям и рассказать им о случившемся? Адвокаты переглянулись. — Сегодня, но позже — ответил Штайнмайер — Боюсь их реакция тебя разочарует. — Да, — вздохнул я. — Ну что, поговорим с копами? Джек поднялся и постучал в дверь. Ему открыли, и он что — то сказал. Дверь закрылась, и мы ещё минут десять ждали Карстанса. Он явился опять с Люси и с толстой папкой подмышкой. Джек сразу сказал: — Давайте для начала снимем наручники с моего клиента. Вы уже знаете его. Он не станет драться, и он не опасен. Карстанс пожал плечами: — Пожалуй, не станет. Слышал, Питер, что ты занимаешься айкидо, даже не пытайся. Иначе мои парни тебя пристрелят. — Откуда вы знаете? — удивился я — Про айкидо? — Один из наших парней ходит к Мияги в зал. Он узнал тебя.Глава 4
— Теперь ты расскажешь, что произошло? — спросил Карстанс. Я глянул на ДеАнжелиса, который кивнул мне, и всё рассказал. Полицейские уже знали о коктейле Молотова, и о том, что я из соображений безопасности съехал из дома. Они дозвонились до родителей — отец и мать, разумеется были в шоке из-за новости об убийстве одного брата другим. Их отправили в морг на опознание. Из долгого обсуждения, я понял, что должно быть установлено, что это был не мой нож. Если мы докажем, что Дэвид пришел с ним, то дело будет закрыто. Чистая самозащита. — Когда нашего клиента отпустят? — спросил ДеАнжелис. Карстанс глянул на него. — Хороший вопрос, господин адвокат. Я даже не уверен, что его вообще отпустят. — Детектив, я вас умоляю, мы все понимаем, что это дело даже до суда не дойдёт, не говоря уже о тюремном сроке. Почему бы вам не сэкономить деньги штата и не начинать процесс, который точно проиграете? — Не я это решаю. Я поднял руку и наклонился, чтобы шепотом сказать моим адвокатам. — Это поможет, если мы докажем, что Дэвид был сумасшедшим? Я имею в виду, реальным психом. — У вас есть доказательства? — заинтересовался ДеАнжелис. — Его должен был осматривать школьный психолог после драки. Отец отказался ввести Дэвида к специалистам, но это тоже можно использовать в нашу пользу — на допросе родители расколются. Штайнмайер посмотрел на ДеАнжелиса и кивнул. — Детектив, что-то изменится, если мы предоставим вам доказательства того, что убитый был психически больным и угрожал нашему клиенту до этого? Карстанс аж подскочил. — Правда? Почему вы раньше этого не сказали? Адвокаты пожали плечами. — Разговор с родителями я возьму на себя — первый раз нарушила молчание Люси. Карстанс кивнул, посмотрел на часы — Они уже должны были опознать труп. Езжай в морг. Копы вышли из комнаты, адвокаты тоже пошли вызванивать школьного психолога. Он как раз должен быть уже на работе. Я же остался куковать в допросной. — Ладно, вы свободны — спустя час трое мужчин одновременно зашли внутрь, Карстанс распахнул дверь — Но только пока! Я должен знать, где вы будете, как с вами связаться. И вы не можете возвращаться домой. Это всё ещё место преступления, и там ведутся работы. Джек уладил и это. — Можем ли мы послать кого-то за личными вещами? Карстанс согласился. Джек сказал, что поселит меня в номере Хаятта в центре, под его именем. Я буду оставаться там до тех пор, пока не понадоблюсь им. И до тех пор, пока не закончится расследование, и копы не покинут мой дом. И меня отпустили. ДеАнжелис удивлялся, что до сих пор не набежали репортёры, от чего я поежился — объясняться с «акулами пера» я был сейчас совсем не готов. Джек посадил меня в машину, и мы отправились назад в Балтимор. Уже вечерело. Перед этим у меня был долгий день, а я с самого завтрака ничего не ел. Я был уставшим и голодным. — Питер, тебе надо подать в суд на отца и мать на лишение родительских прав — тяжело вздохнув, произнес адвокат поворачивая на перекрестке — Я знаю судью, очень прогрессивного, который может признать тебя дееспособным. — То есть меня не отдадут в приемную семью? — Нет. Мы помолчали, каждый думая о своем. — Почему вы мне такое советуете? Вы же друзья с отцом. — Потому, что родители тебя не защитили. А должны были! И тем самым наплевали на свои родительские обязанности. Я задумался. Стать дееспособным в 16 лет? Возможно, и выгорит. — Подавайте иск. — Хорошо — адвокат начал парковаться у отеля — И нам надо обсудить табачное дело. — А что там? — мои мысли сейчас были совсем далеко от тяжбы с «сигаретными королями» — Табачники зашевелились. Предлагают мировую. Два миллиона без признания вины. — Дают два, значит и десять можно выбить — пожал плечами я. — Берусь и двадцать выцарапать. Но надо на них нажать. — Как? — Дать рекламу по телевидению о поиске раковых больных для присоединения к коллективному иску. Чем больше тело иска, тем страшнее будет табачникам. Но сам понимаешь… нужны деньги. — Хорошо — я похлопал себя по пиджаку — Чековая книжка дома осталась. — Это не горит. А личные вещи тебе привезут. Перед отелем, мне тоже пришлось ждать в машине пока Штайнмайер уладит все дела с заселением. Я вышел только тогда,когда он вернулся за мной. Мы на лифте поднялись в среднего размера номер. Он сказал мне позвонить кому — нибудь знакомому и предупредить о ситуации — школу он брал на себя. Я разумеется, выбрал Тэссу. — Поверить не могу, что это все с тобой случилось! — после долго молчания дрожащим голосом произнесла девушка. И тут же закричала — Включай скорее телевизор! Про тебя говорят. Я бросил трубку, начал щелкать пультом. На одном из местных каналов, действительно, показывали школьные фотографии — мою и Дэвида. Ведущий рассказывал об убийстве в тихом Тоусоне. — Все, история выплыла — вздохнул Штайнмайер — Теперь сиди тихо, не высовывайся. Адвокат ушел, а я заказал обслуживание в номер. Мне принесли бургер и картошку-фри, я достал из мини-бара бутылочное пиво. Не успел я поесть, как приехал один из помощников ДеАнжелиса. Он привез коробки, в которых была одежда: несколько костюмов, нижнее белье, брюки, и ещё много вещей. Парень рассказал, что мой дом сейчас в ужасном состоянии. Копы перерыли всё, выискивая оружие, ножи, пушки и что-угодно, что связывало бы меня с Дэвидом. Что хуже, что перед тем, как тело унесли, люди разнесли кровь по всему дому. Также ему пришлось наорать на репортёра, который, игнорируя запреты, вломился в дом и пытался сфотографировать рисунок мелом на полу в том месте, где лежал брат. Во вторник пришло сообщение от Джека: районные правоохранительные органы не собирались выдвигать мне обвинения. Они проверили и убедились, что Дэвид был психически больным. Они также выяснили, что его нож был куплен нашей матерью год назад в качестве подарка ему на Рождество! Охренеть! Меня чуть не зарезали подарком мамы. Желание звонить родителям резко пропало. Зеленый Бьюик у дома тоже оказался новой маминой машиной, которую она разрешала водить брату. Когда я второй раз набрал Тэссе, та внезапно спросила меня, могла ли наша мать знать, что замышляет Дэвид. Тут явно слышались какие-то наводки, которые ей дали родители. Я ответил, что нет. Это было чересчур даже для моей матери. Хотя тот факт, что мы подняли этот вопрос, сам по себе был ужасным. Полицейские освободили дом, и я поискав в Желтых страницах контакты ремонтников, позвонил им с просьбой поменять линолеум на кухне. Тэсса не должна была видеть кровавых следов. Я также позвонил в службу уборки. Тяжелый разговор состоялся с владельцем квартиры. Он хотел разорвать договор аренды, но я пообещал подать на него в суд — имена моих адвокатов произвели на него впечатление и он передумал. А также согласился на мой вариант ремонта. Правда, пришлось накинуть арендной платы. Переполох в СМИ продолжался. ДеАнжелис и Штайнмайер решили собрать пресс — конференцию в одном из залов Хаятта. — Питер, тебе предстоят тяжелые пару часов — адвокаты явились ко мне ни свет ни заря — Хорошо бы в зале был человек, которому ты можешь доверять. — Моя девушка Тэсса подойдет? — Да. Мы ее аккредитуем как журналистку, чтобы вас никто не мог связать. Я позвонил Тэссе и она моментально согласилась прийти. На следующее утро я надел костюм с галстуком. К моему удивлению, Тэсса нарядилась в симпатичное голубое платье и обула туфли на каблуках. Я впечатлился, взял ее за руку. — То, что ты делаешь для меня… — Брось, Питер, я тебя люблю! Я внутренне тяжело вздохнул. Я ее хотел, даже обожал, но не любил. — Я представлю тебя и через 30 секунд заходи в зал — произнес Штайнмайер. ДеАнжелис и Тэсса ушли в зал, я же глубоко вздохнул, успокаиваясь. Таких пресс-конференций в моей «прошлой жизни» у меня было несколько. Одно, самое тяжелое, случилось, когда премьер-министр страны пообещал начать проверку моих заводов на предмет уклонения от налогов. И ничего, выжил. Я начал считать до тридцати. Затем я открыл дверь и зашел в зал. В нем было человек двадцать репортеров. Были даже съемочные бригады нескольких местных телеканалов. На трибуне стоял Джек. — Господа, разрешите представить вам Питера Уолша. Сейчас он вам расскажет свою историю. Никакое заявление мне сделать не дали. Почти сразу молодой человек начал выкрикивать: — Мистер Уолш, что вы чувствуете после убийства брата?! Он продолжал выкрикивать вопросы, пока я подходил к трибуне. Джек покраснел и разозлился. Он прикрикнул на репортёра, призывая успокоиться. Но журналист продолжал мне надоедать. К счастью, он такой был лишь один. Я поднялся на трибуну, облокотился на неё и положил подбородок на ладонь. Репортёр всё не унимался. Когда его словесный понос иссяк, я сказал. — Все понимают формат этой конференции? Сначала я сделаю заявление, а потом отвечу на вопросы. Хорошо? Болтун моментально выкрикнул. — Каково это быть Каином, убившим Авеля?! Я подождал, пока он замолчит, и спросил: — Извините, кто вы? — Боб Тюркос, VSZ-TV. Ответьте на мой вопрос! — Господин Тюркос, вы слышали, что я сказал о формате пресс-конференции? — Журналистов нельзя так ограничивать… — начал он с пафосом. — Либо так, либо никак. Если вы не согласны с форматом, вам придётся покинуть пресс-конференцию. — Вы не можете этого сделать! — Господин Тюркос, я могу всё, что захочу. Это вы хотите поговорить со мной, а не я с вами. Мы все взрослые люди. И ваши коллеги тоже взрослые люди. А вы ведёте себя как четырехлетний ребёнок, который хочет конфетку. Возьмите себя в руки или уходите. Урод сразу стал протестовать. Я покинул трибуну, вышел из зала. Джек остался. Я прождал минуты две. Затем появился Штайнмайер. — Они собираются вести себя нормально? — Откуда ты узнал?? — Остальные хотят этого слишком сильно. А тот придурок был самым молодым в компании. Думаешь, они друг с другом не знакомы? Так что, он будет вести себя нормально? — Они всыпали ему лещей и попросили меня привести тебя обратно. — Я так и думал. Возвращайся и скажи им, что буду через пять минут. Я сходил в бар, выпил кофе. Взбодрился. Затем вернулся в зал. Придурок сидел тихо. Его лицо было красным, и я понял, что он бережет самые обидные вопросы напоследок. Я встал на трибуну, нашел глазами Тэссу. Она мне ободряюще улыбнулась. Я вытащил листок с заявлением. Дождался пока оператор даст мне сигнал. — Спасибо за то, что пришли на пресс-конференцию. Меня зовут Питер Уолш. Как вам известно, позавчера мне пришлось защищать свою жизнь до последнего, когда я подвергся атаке моего брата, Дэвида Уолша, в своём доме. И сегодня я обнародую обстоятельства, которые предшествовали трагическим событиям. Пятнадцать минут я описывал им агрессию Дэвида, от преследований до вандализма и поджога крыльца. Затем перешел к истории взаимоотношений, включая его психический диагноз и отчета полицейских. Я также указал на улики, которые доказывали его причастие ко всем преступлениям. Завершил я следующим образом: — А теперь позвольте мне прокомментировать ситуацию в общих чертах. Я понимаю, что публику интересуют подробности трагедии. Братоубийство, Каин и Авель, все дела. Но имейте в виду, что я был в опасности, моя девушка была в опасности, на мой дом нападали, моя жизнь была под угрозой. Если бы не тот факт, что убитый был моим братом, а это не случилось бы в тихом Тоусоне, то эта история никого бы не интересовала. Я не совершал уголовных преступлений, и полиция это подтвердила. Спасибо. В конце этой речи Джек поднялся на трибуну и сказал: — У нас есть копии полицейского отчета для каждого из вас. Сейчас я их раздам и у вас будет пятнадцать минут на ознакомление. После этого мы приступим к вопросам и ответам. Хорошо? — Мы об этом не договаривались! — опять начал спорить Тюркос. Я вернулся на трибуну. — То есть, вы не хотите ознакомиться с документами? — спросил я недоверчиво. Другой телевизионщик, парень из BVAL, сказал Тюркосу уматывать. Поднялся хай, журналисты орали на коллегу. Тот плюнул и вышел из зала. Все сразу успокоились, Тэсса мне даже подмигнула. Я повернулся налево и сказал: — Пожалуйста, задавайте свои вопросы. Но сначала назовите имя и откуда вы. Первым поднял руку лысый мужчина лет сорока. — Джим Мюррей, «Солнце Балтимора». Вы говорите, что это ваш брат нападал на вас, но ваша мать утверждает, что это вы мстите своей семье. Как вы это прокомментируете? Перед началом пресс-конференции Джек предупредил меня, что отец с матерью опубликовали собственное заявление о случившимся, где они обвинили меня в не спровоцированном убийстве брата. Кроме того адвокат сообщил мне любопытную информацию. — Насколько я знаю, моя мать, сейчас находится в шоковом состоянии, ее поместили под наблюдением врачей из Шеппард Пратта. Думаю в этой ситуации она не может делать адекватных заявлений. Больше я о ней ничего не скажу, так как она моя мать. Еще вопросы? Я повернулся к следующими журналисту. Тот представился Джонатаном Маркамом из WBAL — TV. Он хотел узнать больше деталей об угрозах брата, и я рассказал ему. Потом вопрос задала миловидная женщина с короткой прической а-ля мальчик. Она задала самый дельный вопрос — как я собираюсь дальше жить после случившегося? — Полной жизнью — ответил я, улыбаясь Тэссе — Совсем скоро планирую объявить о создании новой музыкальной группы и нового направления в роке. — Что за направление? — поинтересовался лысый. — Темный рок. Сложная, напряженная музыка с большим социальным подтекстом. Надеюсь увидеть всех вас на пресс-конференции, посвященной этому событию. Как говорится, не бывает плохого пиара кроме некролога. Но как выяснилось, даже на некрологе брата можно сделать неплохой пиар.Глава 5
Следующий день начался с того, что я выписался из номера и поехал домой. Ремонтники уже успели поменять линолеум, уборщики все протереть, так что кроме валяющихся здесь и там полицейских лент — ничего не напоминало о произошедшем. Под бубнеж телевизора я принялся завтракать и одеваться. Специально выбрал общенациональные каналы — прыгал с Си-би-эс на Эн-би-си и обратно. Везде показывали новое обращение Никсона при вступлении в должность президента США, а также кадры с очередными американскими несчастьями. Казалось весь мир ополчился на Штаты — сразу после крушения Сатурна, произошла катастрофа самолета DC-8 под Лос-Анджелесом. Затем горячий выхлоп тягача, небрежно припаркованного рядом со штабелем боеприпасов на атомном авианосце Enterprise привёл к самозапуску неуправляемой ракеты. Она врезалась в топливный бак стоявшего рядом штурмовика, что привело к разливу топлива на лётной палубе и взрыву авиабомб, плюс беспорядочный разлёт оставшихся ракет. Итогом стало 27 погибших, 343 раненных, потеряно 15 самолётов. Ведущие в эфире вместе с экспертами рассуждали стоимостью каждого самолета — от 5 до 7 млн долларов каждый. Бабки для американцев всегда были важнее жизней. Да… Хорошо так начинается правление Никсона. Бодро. Америка проклята и это самое проклятие прямо сейчас допивало вкусный, бразильский кофе. Когда я ставил чашку в мойку, меня ударило. Завтра же 22—е января. Мой «старый» день рождения. А приходился он на «знаменательную» дату — покушение на Брежнева. Психически больной Виктор Ильин украдет из оружейки военной части, где он сейчас служит два пистолета Макарова, встанет в оцепление у Боровицких ворот Кремля, куда в полдень въедет правительственный кортеж — Брежнев с космонавтами. Ильин начнет стрелять по второй машине, где будут находится Леонов, Николаев, Терешкова и Береговой. Убьет водителя, ранит осколками Берегового и Николаева. Его, разумеется, схватят, после долгих разбирательств поместят в психушку. И это внешняя канва истории. Внутренняя — схватка внутри спецслужб. В КГБ знали о планах Ильина. Точнее знал вполне конкретный человек — первый заместитель председателя Комитета — Цвигун. Он решает «утопить» Андропова, ведь покушение на Брежнева — это провал в первую очередь «девятки». А кто курирует управление, которое занимается охраной высших лиц государства? Андропов лично! Я начал вспоминать фильм «Генсек под прицелом», который смотрел в вип-зале ожидания Шереметьева во время одной из командировок. Кажется, Ильин уже в Москве, у своего дяди. Наврал тому, что прилетел посмотреть Москву. У него же взял милицейскую форму. А «ведут» его два помощника Цвигуна, которые подбросили психу информацию о проезде кортежа. За окном пошел снег, крупные белые хлопья понесло ветром прямо в стекло. Я задумался над тем, что лично мне нужно в этой истории. Спасти Брежнева? Так бровастому и так ничего не угрожает. А даже если бы угрожало… Какое мне дело до этой днепропетровской мафии? Но вот Андропов… Это фигура. Причем в мировом масштабе. Если мне устраиваться с комфортом на Западе, потребуется «запасной аэродром». Здесь только дай маху — тут же зубастые акулы с Уолл-Стрит сожрут. Причем, все будет по закону. Ведь эти ребята и устанавливают законы. Но если за мной будет самый могущественный человек самой могущественной страны, которая вместе с сателлитами занимает половину земного шара… Я напряг мозг, выцарапывая из памяти все про Андропова. Еврей по матери, тщательно это скрывает — уже вычистил все архивы. Воюет не только с Цвигуном, но и министром МВД Щелоковым. Битва предстоит тяжелая — ведь на стороне Николая Анисимовича — зять Брежнева Чурбанов. Но эту войну Андропов выиграет. Во многом благодаря огромным запасам компромата на всю верхушку КПСС. Что-то было про здоровье Андропова, что я не мог никак вспомнить что. Пришлось опять пить кофе. Ага, оспа. После поездки в Афганистан в 80-м году, генеральный секретарь заболел ветряной оспой, она дала осложнения на почки, которые отказали и вуаля, добро пожаловать на кладбище у Кремлевской стены. Можно, конечно, найти «крышу» и в США. Вступить в одну из двух партий, избраться в Конгресс. С деньгами, которые я заработаю на афере «серебряных» братьев Хант — это не проблема. Только, увы, пример того же Никсона показывает, что даже Белый дом — не панацея и индульгенция. Американская финансовая клептократия сворачивает при необходимости в бараний рог любого политика любого уровня. А вот дотянуться до Москвы им будет трудновато. Для этого сначала надо будет демонтировать Союз. Что они, кстати, в итоге и сделали руками Бжезинского и Ко. Решено. Надо начинать игру с Союзом. И для начала сдам им Ильина. Я вышел из дома, запер дверь. Быстрым шагом пошел в сторону ближайшего таксофона. Пока шел думал под каким соусом «продать» резидентуре историю психа. Проверять легенду будут крепко, нужно что-то эзотерическое. Или еще лучше — «крот» в недрах КГБ. А откуда я про него могу знать? Например, от своего «будущего» зятя. Мистер Харпер у нас кто? Бывший сотрудник Госдепартамента? А вот и нет. Он шпион под прикрытием, работает в Лэнгли. И хочет сменить сторону. Поверят ли в такого инициативника в КГБ? Вполне могут. Начнут проверять, а я им еще что-нибудь жаренного подвезу. Например, сдам предателя Калугина. Тут меня пробивает на нервный смех. А ведь Данилыч сейчас поди служит в трех часах езды от меня. Читал, что как раз в конце 60-х он работал под прикрытием в посольстве в Вашингтоне. Перед самым таксофоном я тормознул. Если его уже завербовали… Черт, операция получается слишком рисковой и сложной. Может ну его нахрен эти шпионские игры? Так ничего и не решив, я набрал Шакилу. — Че-ел! Тут про тебя такое рассказывают… И правда, с самого утра местные телеканалы заново пустили мою историю в эфир. Съемки дома, кадры с пресс-конференции. — Ну тогда ты знаешь, как сильно мне нужны устройства. — У нас все готово. — Тогда подгребай в студию через пару часов. Я повесил трубку, сел за руль. Сначала мой путь лежал в офис Штайнмайера, где я выписал пару чеков на тв-рекламу для раковых больных и подписал иск с требованием дееспособности. — Имей в виду — адвокат сложил все бумаги в папку, подписал ее — Судья захочет тебя допросить. — Ну и пусть — пожал плечами я. — Юристы твоей семьи могут устроить бойню на перекрестном допросе. У тебя есть какие-нибудь скелеты в шкафу, о которых я должен знать? Я мысленно поежился. Карл Брекстон с компанией поди уже начал разлагаться. Но до стадии скелета поди еще не дошли. — Нет — твердо ответил я. — Ну тогда я запускаю иск. Будь на связи. По дороге в студию я успел заскочить в фотостудию. К моему удивлению, если не вспоминать регистрацию в колледже, я попал в первую американскую очередь. Пришлось постоять, поскучать, прикидывая так и эдак расклады с Ильиным. Часики тикали, псих готовил покушение. Наконец, ход дошел до меня, фотограф выдал отмонтажированные снимки. Они были шикарными, необычными. Можно сказать экзотически-мрачными. Языки пламени вышли на загляденье. Вся очередь позади меня вытянула шеи. Я поблагодарил фотографа, забрал негативы и пленки. Тут же подскочил в соседний квартал в Федерал Экспресс, выслал материалы в MGM Records. Спустя сутки они уже должны быть в солнечной Калифорнии. В Балтиморе тоже выглянуло солнце. Снег начал таять, на улицах образовалась какая-то каша. Машины буксовали, появились пробки из-за аварий. На одном из перекрестков, я не выдержал, тормознул у еще одного таксофона. Набрал номер дома родителей. Автомат проглотил четвертак, соединил. Трубку взяла Мэри. — Питер?? — зашмыгала носом девочка. — Ну перестань, перестань — я принялся утешать сестру — Ты же знаешь, что Дэвид был больной на всю голову. — Его лечить надо было — выкрикнула Мэри. — Так что же родители не лечили? — возразил я. Разговор шел тяжело. Сестра обвиняла меня, я оправдывался. Зато удалось выяснить, что мать все еще в психиатрической клинике с нервным срывом. Отец пропадает на работе, домой приходит очень поздно, часто пьяным. Мэри фактически предоставлена сама себе. Зашибись! — Да, тебя какие-то люди из Нью-Йорка искали. — Как ты поняла, что они из Нью-Йорка? — насторожился я. — По автомобильным номерам. Расспрашивали где ты живешь. Я сказала, что не знаю — ты уже полгода как ушел из дома из-за конфликта с братом. — Правильно сказала — я сильно сжал трубку таксофона. Все это выглядело опасным — Береги себя, не ходит по улицам одна! — Хорошо, Питер, не пропадай! В самом мрачном расположении духа я заявился в студию. Там уже сидел Шакил, курил траву. Рядом примостился худющий, весь в патлах мужичок лет сорока. Его руки украшали тюремные наколки. — Просил же не пыхать в студии! — я раздраженно пнул кресло, на котором сидел негр. Тот испуганно вскочил, затушил косяк. — Питер, знакомься, это Буффало Билл. — Бык? Тощий мужичок совсем не походил на здорового животного. — Кликуха из-за татухи — Буффало оттянул майку, на ключице действительно был пейзаж с несколькими парнокопытными. — Значица, у нас все готово, во дворе пикапчик стоит — Шакил тайком мне показал трущиеся друг о друга пальцы. Ясно, нужен кэш. И он у меня есть. Мы спустились вниз, зашли во дворик. Тут стоял битый зеленый пикап. Мы залезли в багажник, Бык откинул брезент. Чего тут только не было! Американская М16, советский Калаш первых серий, немецкий StG 44. И конечно, целая россыпь разных пистолетов и револьверов. — Что будем брать? — поинтересовался Бык тоном заправского продавца — Если чего нет, могу достать. Мое внимание привлек израильский Узи. Я взял пистолет-пулемет в руку, взвесил. На боковинах затворной коробки были сделаны большие зазоры — оружие явно предназначалось для войны в пустыне. — Хорошая машинка — похвалил Буффало — Сделана под парабеллумовский патрон 9 на 19. Стрекочет, что швейная машинка. Но разброс… очень большой. Стрелять лучше на коротких расстояниях. — А мне и не надо снайперскую дуэль устраивать — я отстегнул магазин, оттянул затвор. — На 32 патрона — пояснил Бык — Могу достать бронебойные пули. — Давай согласился я. А еще бронежилет и второй такой же Узи. Шакил с Буффало вытаращились на меня. — Мэн, то что собираешься устроить? Третью мировую? — негр нервно щелкнул зажигалкой, закурил. — Ага, мне тут встречу в Белом доме назначили. Надо подготовиться. Сколько? Глаза Быка загорелись, он начал шевелить губами, считая: — Шесть тысяч двести долларов. Заказ большой, бронежилет дам в подарок. Охренеть цены. Я тяжело вздохнул, достал большую пачку стодолларовых купюр из лейбловских денег, начал отсчитывать. Бык не отрываясь на это смотрел. — Второй Узи, патроны и броник передашь Шакилу — распорядился я — Сейчас есть чем зарядить машинку? Хочу ее отстрелять в лесу. — Найдем! — Бык начал доставать коробки с патронами, а я принялся прикидывать как носить с собой Узи. Под плащ можно сделать петлю на плечо для начала. А потом заказать вытачать какую-нибудь большую кобуру. — Шакил, вот тебе пятьсот долларов — я отслюнявил негру пять купюр — Езжай купи хороший оружейный сейф в студию. Только быстро.* * *
Когда «экс-смайлы» пришли на репетицию в студию, сейф уже стоял рядом со входом в аппаратную. — Джимми! — я сходу решил огорошить музыкантов, чтобы не было лишних вопросов — Назначаю тебя нашим продюсером. Вот контакты мистера Клиффа из MGM, звони ему, бери в свои руки организацию нашего выступления в Балтиморе — я протянул парню визитку исполнительного директора лейбла — До выступления в Локвуд Плейсе месяц. — Но я никогда этим не занимался! — «Диван» расстроенно развел руками — Я не смогу. — Тогда нахер ты нужен в группе? — я ткнул пальцем в грудь толстяка — Клавишных партий у меня пока для тебя нет, а когда будут — неизвестно. — Питер, Джимми с нами с самого начала! — вступился за парня Джон. — There ain't no such thing as a free lunch — произнес я знаменитую американскую фразу, глядя на Кена и Фила. Те стояли молча, не вмешиваясь в нашу пикировку. Вот так вот! Дармовых завтраков и правда, не бывает, даже если реклама обещает иное. — Так что? Берешься? Твоя доля останется без изменений, еще и накину за успешную организацию концертов. «Диван» переглянулся с парнями, Кен кивнул. — Ладно, займусь. — Да там ничего сложного — я хлопнул толстяка по плечу — Узнай, дату выхода пластинки-сингла. Накинь пару недель, чтобы она появилась в Балтиморе, забронируй зал. — Понадобятся афиши — вступил в разговор Фил — Красивые. — Как знал, заказал у фотографа копию пленки. Вот, посмотрите на снимки — я раздал музыкантам наши фотографии для дебютного альбома. Все в студии впечатлились. — Красота! — Шикарно! — Вот! — поднял палец я — Эти снимки пустим на афиши, я дам знать о концерте журналистам знакомым. Радостное выражение на лицах парней пропало. — Мы и не спросили сразу — Кен подошел ближе, заглянул мне в лицо — Ты как? Держишься? — Концерты хер с ними — поддержал гитариста Джон — Копы отстали от тебя? — А семья как? — это уже Джимми завздыхал. — Все у меня нормально! — отчеканил жестко я — Был урод, нет урода. Знаете, сколько таких психов нам встретится на концертах? Сотни. Своя охрана будет нужна. Как вы думаете, зачем я заставил вас носить черные очки и даже сниматься в них? Парни пожали плечами. Кен наморщил лоб — Для таинственности? — Нет — отрезал я — Чтобы вас как можно дольше не узнавали. Иначе больные на голову фанаты сломают не только жизнь вам, но и вашим близким. На этом лекцию заканчиваю, давайте репетировать, время поджимает./There ain't no such thing as a free lunchВ XIX веке на западе США многие бары предлагали посетителям бесплатную закуску на доллар и более, если посетитель покупал выпивку на 15 центов. Редьярд Киплинг писал в 1891 году. Расчёт был на то, что одной порцией выпивки посетитель не ограничится. Смысл выражения состоит в том что «бесплатных» благ не существует; всё «бесплатное» так или иначе оплачивается — либо, в скрытой форме, самим получателем, либо кем-то ещё/
Глава 6
Поездка в Вашингтон сначала складывалась удачно. Чем ближе я подъезжал к столице, тем чище были дороги, погода тоже наладилась. Выглянуло солнце, повеяло весной. В Желтых страницах я нашел адрес советского посольства и ориентируясь по автомобильному атласу быстро добрался до пункта назначения. Очень не хватало нормального навигатора, да и от смартфона с ютьюбом и подкастами я бы не отказался. Увы, на дворе — 69-й год, поэтому пришлось всю дорогу слушать радио. Под песни Ролингов и Doors я быстро доехал до столицы, протолкался по пробкам в центр города. И тут, у посольства, меня ждал первый облом. Негде было припарковаться — обочины были забиты машинами. С трудом найдя место в соседнем квартале и запихав четвертаки в паркомат, я стал фланировать вокруг дипломатического представительства. Оно внушало — большое имперское здание, окруженное массивной оградой. Здесь меня ждал второй фейл. Посольство пикетировали евреи. Группа бородатых, пейсатых мужчин с транспарантами требовала выезда для «богоизбранного» народа, а заодно свободы Синявскому и Даниэлю. Человек сто вяло скандировали что-то невнятное под присмотром зевающих полицейских. — Кому они требуют свободу? — поинтересовался я у длинноногой фигуристой блондинки с блокнотом. Ее карие глаза — огромные и пропорционально поставленные — прекрасно гармонировали с прямым носом, пухлыми губами. Блестящие светлые волосы струились вдоль спины и ниспадали каскадом почти до самой талии. — Каким-то советским поэтам — девушка мимолетно на меня взглянула, продолжила записывать что-то. — Ты журналистка! — догадался я, заметив значки стенографирования. Скоропись нынче важная опция для «акул пера». — Да — блондинка повернулась ко мне, оценивающе посмотрела. Выглядел я хорошо — черное кашемировое пальто, брюки с лаковыми ботинками, шелковый шарф. Не хватало только шляпы, но в этот раз я не стал ее брать с собой — А ты… — Питер Уолш, музыкант. — Аманда Гортон, помощник редактора Вашингтон Пост. Ого! Блондиночка то оказывается работает в главной американской правительственной газете. — И что музыкант делает у советского посольства? — иронично спросила Аманда, поднимая бровь. Черты лица у нее были тонкими, можно сказать аристократическими. Нежный макияж, дорогое белое пальто дополнял образ мажорки. — Хотел встретиться с атташе по культуре, договориться о гастролях моей рок-группы в Союзе — на голубом глазу заявил я. Журналистка рассмеялась, еще раз оглядывая меня с ног до головы. На щеках Аманды появились милые ямочки. — А ты смешной. Про железный занавес и запрет рок-музыки в Союзе ты, конечно, не слышал? — Почему не слышал? — театрально обиделся я — Моя музыка сломает занавес! Тем временем евреи разошлись, выкрики стали громче, толпа принялась напирать. К ограждению, поигрывая дубинками, подтянулась полиция. Копы мигом охладили пыл протестующих. — Ничего не будет — вздохнула Аманда. — А ты думала они прорвут оцепление и штурманут советское посольство? — теперь уже засмеялся я — И у тебя будет «срочно в номер»… — Нет, конечно — журналистка пожала плечами — Но хоть что-то, чтобы оживило заметку. Я еще раз оглядел площадь перед посольством. Ее в будущем назовут именем убитого Немцова. Нагадить России, которая так нагадила с Борькой Штатам. Ловить тут было нечего. Ни один вменяемый советский дипломат здесь не появится. — Хочешь кофе? — я нацепил солнцезащитные очки — Я тут рядом видел кофейню. — А ты стремительный! Не надо меня кадрить, я на работе. — Какой кадреж? — развел руками я — Просто согреться. — Ладно, пойдем — Аманда убрала блокнот в дамскую сумочку, вопросительно на меня посмотрела. — Туда. Через пять минут мы уже пили очень хороший, горячий кофе сильной обжарки в уютной кафешке. Тут было полно народу, между столиками сновали официантки. — Ну и какую музыку ты играешь? — полюбопытствовала Аманда отламывая кусочек французского круассана, который я ей купил к кофе. — Новое направление. Темный рок. Около получаса мы мило болтали и мне даже удалось выцыганить телефончик журналистки под соусом встретиться и дать послушать музыку, которая порвет ей сознание. Аманде было 22 года, происходила она родом из известной вашингтонской семьи — папаша был лидером большинства Палаты представителей, мама рулила юридическим отделом в Standard Oil. О своих родаках Аманда отзывалась с большой гордостью, а когда она невзначай выложила на кофейный столик ключи от машины с брелком Кадиллака, я понял, что тут ловить нечего. Эта блондиночка не для меня. Такая раздвинет ножки только перед таким же мажорчиком из Лиги Плюща. Да и то поломается еще как следует. Я даже испытал некоторое чувство облегчения, когда Аманда попрощалась и свалила. Заказал себе еще большую чашку капучино, пару готовых мясных салатов перекусить. Когда я уже заканчивал свой обед, мне, наконец, повезло — расслышал как за соседним столиком тихо говорили по-русски. — … да не буду я это делать! — Ты коммунист или нет? — Ну коммунист. — Что за ну? Совсем тут обуржуазился… Вот дождешься ты Витька, что я напишу докладную товарищу Савельеву… Я скосил глаза. За столиком сидели два молодых мужчины в старомодных, двубортных костюмах времен пакта Молотова-Риббентропа. Они пили чай и негромко беседовали о чем-то своем, посматривая по сторонам. Наконец, один из них бросил пару долларов, встал и не прощаясь, ушел. Второй — тот самый Витька — высокий, черноволосый, с открытым, располагающим лицом, заказал шарик мороженного, с удовольствием его съел. Стоило ему попросить счет, как я тоже поторопился расплатиться. За советским обуржуазившимся товарищем надо было проследить. Это оказалось не трудной задачей. Виктор явно наслаждался хорошей погодой в Вашингтоне, шел не спеша, с интересом разглядывая молоденьких американок. Особенно тех, которые решили показать выглянувшему солнцу свои коленки. Наконец, Виктор завернул во двор одного из зданий. На нем висела табличка Amtorg Trading Corporation. Ага, то, что нужно. Я слышал про Амторг. Это было акционерное общество, учрежденное США с целью содействия развитию советско-американской торговли в первые годы существования Советской России. Просуществовало оно аж до 1998-го года и работали в нем в том числе советские выездные граждане. Большей частью, разумеется, разведчики под прикрытием. Я обошел амторговскую парковку, среди всех автомобилей нашел самый дорогой — красный Форд Мустанг с дипломатическими номерами. Хорошо так живут некоторые товарищи. Ждать пришлось долго. Уже стемнело, сотрудники начали расходиться из офиса. Я спрятался за большим каштаном — скрипя зубами смотрел как пустеет парковка. Наконец, появился владелец Мустанга. К машине быстрым шагом шел маленький, тщедушный человек с таким багровым румянцем на лице, что казалось, светилась даже его лысина. Мне сегодня явно везет. Будь это какой-нибудь бугай типа буржуазного Виктора — я бы не рискнул. Старичка же мне было не жалко. Я огляделся — парковка была пуста, после чего аккуратно переместился за спину лысого. Он возился с ключами, открывая дверь. Я схватил его сгибом локтя, вторую руку поместил на шею сзади. Надавил. Старик захрипел. — По-русски понимаешь? — шепотом спросил я. Любитель красных Мустангов попытался кивнуть. — Слушай сюда! Завтра, во время проезда через Боровицкие ворота на Брежнева будет осуществлено покушение. Стрелять по кортежу из милицейского оцепления будет младший лейтенант Советской Армии Виктор Ильин. Запомнил? Я надавил на шею, старик заперхал: — Да, да, запомнил. — Повтори! Лысый старательно повторил. — Кто вы? — Советский друг — я убрал душившую старика руку, удерживая второй за шкирку лицом к машине — Запомни, покушение готовит заместитель Андропова Цвигун. Ильина ведут втемную, подбрасывая ему информацию о передвижениях Брежнева. Мужчина вздрогнул. Ага, почуял как подгорает жопа. — Сам понимаешь, информацию я сообщу не только тебе. Так что если решишь промолчать… Я встряхнул лысого, добавил: — Со мной сможете при желании связаться через раздел объявлений газеты The Washington Times. Для Сайруса Смита. Запомнил? Резким движением, я впечатал лицо старика в стекло Мустанга. Зазвенели осколки, он вскрикнул, хватаясь за голову. Быстрым шагом, почти бегом я пошел прочь. Быстро оглянулся. Старик стоял на коленях, закрывая лицо. Ему было не до меня.* * *
Проверить дошла ли информация или нет — было не трудно. На следующий день, я утром включил телевизор. Шла обычная программа передач, потом утренние новости. Если покушение состоится — об этом сразу станет известным. Советское телевидение вело прямую трансляцию встречи с космонавтами, на заднем фоне были слышны выстрелы. Трансляцию разумеется, резко прервали — но все всё поняли. В тот же день ведущие информагентства, в том числе американские, выпустили материалы о стрельбе в Кремле. В Союзе все тоже узнали о случившемся — по стране начали ходить анекдоты. О покушении рассказали Будённому. — Ну и как, попали? — Нет, Семён Михайлович. — Я всегда говорил: надо шашкой! Американское ТВ молчало все утро — ни строчки о стрельбе. В СССР уже был разгар рабочего дня, так что успокоенный я собрался и поехал в школу. Сегодня мне нужно было сдать тест по литературе и найти преподавателя математики, чтобы договориться о новых заданиях. В школе меня разумеется, ждал аншлаг. Подростки аж рты открыли, когда я шел по школьному коридору к своему ящику. Ученики разных классов сразу меня обступили — все хотели знать подробности убийства. — …как началась ваша драка? — … он сразу умер? — А что копы? Неужели отпустили? Вопросы на меня полились водопадом. Но новую пресс-конференцию устроить не удалось. Сквозь толпу прорвалась раскрасневшаяся Тэсса. Она сегодня была одета строго — длинная серая юбка, белая, закрытая блузка. — Тебя хочет видеть директор! — шепотом, на ухо произнесла она, стреляя глазками в одноклассников. Все видят с каким популярным парнем она встречается? Идти к директору мне не хотелось, но пришлось. В кабинете вместе с Батерфильдом сидела еще школьный психолог, мисс Далби. Длинновязая, очкастая мымра, очевидно совсем без личной жизни. — Питер! Мы решили перевести тебя в другую школу — принципал не стал ходить вокруг да около и сразу зашел с козырей. — Более соответствующую твоим наклонностям — ядовито добавила Далби. — Ну надеюсь у школы хорошая страховка, с большим лимитом — пожал плечами я. — Как это понимать? — удивился Батерфильд. — Большой лимит вам понадобится, чтобы выплачивать мне моральный ущерб по судебному иску — я зевнул, глядя в потолок. — Да как ты смеешь? — вскинулся принципал. — Ты знаешь, что из-за твоего преступления меня допрашивали?!? — закричала психолог. — Еще слово и я подам иск на вас лично, мисс Далби. За клевету. Я не совершил никакого преступления! Полиция подтвердила самооборону. Психолог и директор мрачно уставились на меня. — Мне звонить Штайнмайеру? — я ласково улыбнулся грымзе — Это мой адвокат, мистер Батерфильд уже с ним знаком. — Пока не надо — тяжело вздохнул директор — Мы подумаем, что делать. — Не надо ничего думать — твердо произнес я, опасаясь новых подлянок — Ускорьте мой экстернат. В школу я практически не хожу, никаких волнений администрации от меня не будет. Сдам экстерном выпускные тесты и вы меня больше никогда не увидите — тут я не удержался от шутки — Разве что по телевизору. На это психолог лишь хмыкнула, а принципал согласно покивал. На выходе из кабинета меня ждала взволнованная Тэсса: — Ну что?!? — Все плохо — я закрыл лицо руками — Отправляют в колонию для малолетних. Завтра. — О Боже!! — Тэсса обхватила меня, я вздрогнул плечами. Наконец, девушка поняла, что я не плачу, а смеюсь. — Ах ты паршивец! Питер, разве можно так шутить?!? — девушка больно меня ущипнула — Я чуть не умерла от страха! Весело перешучиваясь, мы отправились в школьную столовую на ланч.Глава 7
Мелисса Тэлмэдж влюбилась меня. Нет, не так, чтобы позвать на свидание, выпить холодного шампанского и самой спустить трусики во время бурной прелюдии. Пока лишь на уровне ежедневных звонков. Мой брокерский счет в новом году вырос до 120 тысяч долларов. Сумма могла быть и больше, но пришлось платить за студию, потратиться на рекламу для раковых больных плюс аренда, машина требовали ежемесячныхрасходов. Кроме того, группа тоже сосала денег — я выдал сидисикам в январе первую зарплату. И надо сказать это увеличило их энтузиазм. Парни перестали опаздывать на репетиции, стали следить за собой. Каких-либо сильных движений на рынке не было, мой брокерский счет принялся таять. Пока я выкручивался за счет денег Клиффа, но и они принялись расходиться. Я заплатил наличкой много за оружие, что-то съел ремонт, подарки Тэссе. И тут меня спасла Мелисса. Во время одного из разговоров она обмолвилась, что ходит слух о слиянии Питтсбургской фондовой биржи с Филадельфия-Балтимор-Вашингтонской. Я тут же принял охотничью стойку. — А когда планируется слияние? — поинтересовался я невинно. — Питер, да это же только слухи. Просто нашей брокерской компании предложили стать ассоциированным членом на Вашингтонской бирже, чтобы не переводить счета клиентов. — А почем акции Питтсбургской идут? — Сейчас гляну — я услышал как работает матричный принтер. Судя по тому, что я видел в офисе Хардести он был подсоединен к мини — компьютеру DEC PDP-8. Цена этой модели была для менязаоблачной, но я надеялся когда-нибудь себе купить такую же. — Два доллара, семьдесят центов — сообщила мне Мелисса — Хочешь прикупить? Еще как, дорогуша! Американские финансовые площадки сливались все 70-е и 80-е, пока не осталось всего несколько огромных китов вроде Нью-Йоркской фондовой биржи. И котировки акций во время сделок просто взлетали вверх ракетой. — Да, на все. — Прости, что? Рисковал ли я? Разумеется. Но ждать, когда Штаймайер выиграет суд у табачников, а те заплатят — я не мог. Успех пластинок с тяжелым роком тоже был обеспечен, но больших денег в этом году не ожидалось. Пока все раскрутится… У меня же были обширные планы, в первую очередь связанные со сделками. Пора было вкладываться в будущих it-гигантов. Именно сейчас они начали появляться на рынке. И стоили неприлично дешево. Все знают историю Рональда Уэйна, одного из основателей компании Apple, который продал в 76-м году 10 % своих акций за 800 долларов. В 2020-м они будут стоить около 120 миллиардов. — Я хочу вложить в эту сделку сто тысяч. Плюс еще попросить вас о финансовом плече один к трем. Моя брокерская история позволяет это? — Думаю да — после паузы произнесла Мелисса — Но мне надо получить одобрение мистера Хардести. Такую большую сделку я еще не проводила. Питер, ты точно уверен в своем решении? — Более чем. И вот что еще. Если дело выгорит, ты получишь процент от меня. За информацию. — Какой? — тут же заинтересовалась девушка. — Два процента от прибыли. — Пять! — Три! И этом мое последнее слово. Инсайд в США еще не так сильно преследуется как лет через десять. Надо приучать Мелиссу делиться со мной интересной закрытой информацией. — Питер, я все сделаю, считай третье плечо у тебя в кармане. Сейчас же пойду к Хардести. — На счете остается двадцать тысяч — задумался вслух я — Мне нужно купить долю в компании, акции которой еще не обращаются на бирже. Ты можешь для меня провести частную сделку? — Да, мы такое практикуем. Кто тебе нужен и какая доля? — Прошлым летом в Калифорнии. была зарегистрирована под названием NM Electronics. Там три совладельца — я помню только одну фамилию. Гордон Мур. Можешь найти его и договориться о покупке небольшой доли? Процентов десять, пятнадцать. — Данных достаточно, найду легко. Ну а там уже как договоримся. Я так понимаю это долгосрочная инвестиция? — Да, это не для спекуляций. Если сможешь договориться об опционе на дальнейшее увеличение доли — будет совсем замечательно. Еще бы не замечательно. Я планировал купить будущую транснациональную корпорацию Intel.* * *
У меня начались дополнительные занятия в Тоусон Стейт. Физика, мат. анализ, химия, еще несколько довольно трудных предметов. Отдельно я записался на программирование. Как оказалось, в 1964-м году профессоры Дартмутского колледжа Томас Курц и Джон Кемени уже придумали BASIC. Язык программирования был основан частично на Фортране II и частично на Алголе 60, с добавлениями обработки текста и матричной арифметики. И все это преподавали в Тоусон Стейт! Второй приятный сюрприз заключался в том, что программирование осуществлялось на том самом DEC PDP-8, который мне так приглянулся в брокерской компании Хардести. У меня появилась возможность освоить этот неплохой мини-компьютер. Конечно, до Altair 8800 ему было как до неба, но эта система должна была появится в продаже только в середине 70-х. Преподаватель программирования буквально бредил IBM System/360, однако заоблачная цена последнего не позволяла в общем-то среднему американскому колледжу его приобрести. Зато Тоусон Стейт устроил для абитуриентов приветственную вечеринку с танцами. На это у них деньги нашлись. Разумеется, я пригласил на нее Тэссу. Тем более девушка и сама с интересом поглядывала в сторону колледжа. Ее привлекали гуманитарные науки — литература, искусствоведение… Миссис Харпер настояла на том, чтобы я пришел в вечер сейшена к ним раньше, дабы она смогла сделать с нами фото. Пока Тэсса прихорашивалась у нас с Элизабет состоялся «серьезный» разговор. — И я сама начала встречаться с парнями рано, еще в старшей школе — призналась мне миссис Харпер — И я тебе скажу у нас тогда это не одобрялось. Мать меня даже выпорола однажды! — Правда? — вежливо ответил я, удивленный такой откровенностью. — Правда — покивала Элизабет — Я к чему этот разговор начала. Я уверена, у Тэссы еще будут парни. Мы планируем ее поступление в Гарвард. И как понимаешь, ее круг общения там будет намного более серьезный, чем здесь. — К чему вы мне это говорите? — я встал со стула, скрестил руки на груди. Разговор мне перестал нравится. — Я это говорю для того, чтобы донести до тебя простую мысль. Ты Тэссе не пара! Ее юношеская увлеченность тобой пройдет. Она думает, что влюблена, но на самом деле это не так. Любовь это не танцульки в заштатном колледже. Это… — Не надо продолжать, я все понял! Вот же старая сука! Дрянь! — Вот и отлично! Тэсса! Пора фотографироваться! Всю дорогу в колледж девушка пыталась меня развеселить — будто чуяла какой разговор у нассостоялся с ее мамашей. Я сначала дулся, а потом понял, что на обиженных — воду возят. Мне надо от этих отношений взять все, а потом первым бортануть Тэссу. Пока ей родаки не промыли мозги. Что это случится — я даже не сомневался. Связь дочери с матерью намного сильнее любой другой связи. — Твоя мама считает, что мы не пара — я решил открыть карты — Ты перебесишься и найдешь себе мажорика из Гарварда. — Что?! — Тэсса даже приоткрыла рот — Она не могла такое сказать! Она знает как я тебя люблю!! — Могла и сказала — я ударил по рулю, изображая ярость. Нет, я уже перегорел и гнева не чувствовал. Месть — это блюдо которое подают холодным. — Питер, я поговорю с мамой — твердо произнесла девушка — Не бери ее слова в голову! Лучше подумай о вечеринке. Вон, смотри, сколько машин перед колледжем. Сейшн, действительно, получился зачетным. Сразу несколько групп играли рок-н-ролл, в зале был безалкогольный пунш, легкие закуски. Мы вволю натанцевались и я даже затащил Тэссу в темный безлюдный коридор и, прежде чем она смогла остановить меня, дотянулся до платья и сдернул с неё розовые кружевные трусики. Девушка взвизгнула от неожиданности, а я уже засунул трусики в карман и тянул ее обратно на танцпол. Тэсса очень нервничала из-за этого, поскольку ее коктельное платье было достаточно коротким и она весь оставшийся вечер будто приклеилась ко мне. Тем не менее, она шепнула мне на ухо, что невероятно возбуждена, и хотела уйти почти сразу, как только я это сделал. Мы даже не успели вернуться ко мне домой, когда она забралась на заднее сидение машины и начала умолять меня остановиться где-нибудь в темном месте. Но я выдержал. Доехал до дома, завел девушку в спальню. Медленными движениями я переместил руки ей за спину, расстегнул застежку платья. Оно упало на пол, я впился поцелуем в шею Тэссы. Одновременно мне пришлось снимать ее лифчик. И это было не просто. Кинув его подальше, я разделся сам, а Тэсса тем временем разглядывала на меня. За последние полгода я здорово вытянулся, на теле прибавилось мышц. Зеркало в спальне показывало, что черты лица стали резче — исчезла детская припухлость, некоторая наивность во взгляде. — Ты совсем вырос, Питер — произнесла девушка, перемещаясь в кровать — Я так хочу тебя… Оставшись голым, я взобрался на неё. Тэсса была уже возбуждена, и я легко скользнул внутрь. Подруга крепко обхватила меня руками и ногами, будто бы держась за меня не смотря ни на что, но я просто медленно и нежно любил её, слушая стоны и признания в любви. Пока ехали в машине, я хотел жесткого секса. А в итоге получился нежная, почти семейная близость. Такой у меня не было даже в прошлой жизни. Жены были, красавицы-любовницы, которым завидовала вся Москва тоже, можно сказать полный комплект, а вот настолько родного человека… Нет, не было. Я сумел рассчитать время и испытать оргазм одновременно с ней, а потом продолжил лежать на девушке, поддерживая свой вес на руках, и целовать её лицо. Наконец, Тэсса мне улыбнулась. — Ну как? — спросил я. — Это было незабываемо, — произнесла девушка задумчиво — Как будто мы муж и жена. Угу, а сейчас у нас было зачатие общих детей. Я внутренне встрепенулся. Нет, мне нельзя влюбляться. Я волк-одиночка! Любовь для меня — это слабость, это уязвимое место, через которое меня достанут. Не одни, так другие.* * *
Долго Андропов меня мучить не стал. На следующий день после абитуриентской вечеринки, я заглянул в библиотеку Тоусон Стейт, нашел в подшивке последний номер газета Вашингтон Таймс. В нем, в разделе частных объявлений было однопредложение адресованное Сайрусу Смиту. «Гедеон Спилет для возобновления сотрудничества желает связаться с Сайрусом Смитом»». Я засмеялся, вызывая удивленные взгляды студентов. Да, мою шутку с Сайрусом Смитом в КГБ поняли правильно. Главный герой романа Жюль Верна «Таинственный остров» обладал огромными знаниями, в первую очередь в области научно-технического прогресса. Впрочем, и Гедеон Спилет тоже был не пальцем деланный — он был в романе первым помощником Сайруса Смита. Что отвечать Конторе я представлял слабо. Надо было как-то залегендировать информацию о покушении и создать надежный канал связи. Все это надо было как следует обдумать. Я решил совместить приятное с полезным. Отстрелять на природе оба купленных УЗи — второй на днях передал мне Шакил — а также погулять по лесу. Солнце окончательно растопило снег, я сел в машину и направился в памятное для меня место — на могилу Карла Брекстона «сотоварищи». Сначала, оставив оружие в машине, я прогулялся по округе. Везде было тихо и пусто. Могилу тоже никто не раскопал — набросанные ветки так и продолжали лежать сверху. Земля немного просела и я подсыпал ее взятой с собой лопатой. Еще раз утрамбовал. Свои работы прикрыл, разбросав новые ветки и прошлогоднюю траву. Затем, забравшись в самую чащу, я отстрелял Узи. Моя надежда, что можно будет стрелять с двух рук, «по-македонски» развеялась как прах. Я с трудом удерживал один пистолет-пулемет в руках. Причем Узи прилично так задирало вверх вправо. Зато удалось прикрепить обе машинки под плащ на ременных петлях. Выхватывать их было неудобно, но постепенно я приноровился.Глава 8
В субботу, 1-го февраля я отправился в Вашингтон. Оттепель на западном побережье закончилась, опять повалил снег. Доехав до редакции газеты, и замотав лицо в шарф, я зашел в здание. Там было специальное окошко, куда можно было подать объявление, заплатив 20 долларов. Что я и сделал. Мое сообщение Андропову гласило: «Жду любителя Мустангов на воскресной мессе 8-го февраля в соборе Петра и Павла. Он должен быть один. Сайрус Смит». Был риск, что комитетчики все-таки решат организовать за мной слежку — советская резидентура как легальная, так и нелегальная в Штатах большая. Но я придумал несколько путей отхода, в первую очередь через подземку. Изучил маршрут, сам несколько раз прошелся по переходам, где планировал отрываться в случае необходимости. После подготовки, я позвонил из таксофона Аманде. — Привет, это Питер Уолш. Помнишь? Ну тот рокер, чья музыка взорвет мир. На другой стороне трубки девушка мелодично засмеялась. — Узнала. Привез пластинки? — Пластинка должна выйти через две недели — я вспомнил свой последний разговор с Клиффом, где он клялся ускорить поступление в продажу синглов с Seven Nation Army и Thunderstruck — Пока привез бобину с пленкой. — А ты упорный, Питер! Это хорошее качество. Думаю, тебя ждет успех. Очевидно, девушка размышляла — встречаться со мной или нет. — Ладно, подъезжай к обеду. Джорджтаун, Уотер-стрит, 22. Ого! Аманда то живет в самом фешенебельном районе Вашингтона! До обеда было несколько часов, которые я потратил шляясь по Капитолийскому холму. Посмотрел Национальную галерею, монумент Вашингтона… Хватало еще время на Белый дом, но я решил не рисковать и приехать в Джорджтаун заранее. И правильно сделал. На въезде в квартал меня остановил коп. — Ваши документы, сэр. Я подал автомобильные права и тайтл — что-то типа российского техпаспорта. — Страховку будьте добры — полицейский был любезен, но документы проверял тщательно. Я достал из бардачка страховку. — У нас тут правительственный квартал, здесь живет много высокопоставленных чиновников — пояснил коп — С какой целью вы приехали? Из полицейской машины вышел еще один сотрудник, заглянул на заднее сидение, знаком попросил меня открыть багажник. Я покрылся липким потом. Слава богу я оставил оружие в студийном сейфе в Балтиморе! Иначе меня бы приняли прямо сейчас. — Встречаюсь с подружкой — коротко ответил я, дергая запор багажника. — И как ее зовут? — скептически хмыкнул коп, разглядывая мою машину. — Аманда Гортон. Она живет на Уотер-стрит 22. — Ладно, проезжайте — полицейский махнул мне рукой, второй коп захлопнул багажник. Я аккуратно нажал педаль газа и покатил к перекрестку. На светофоре стояли, ждали зеленого сигнала одни крутые тачки — Кадиллаки, Астон Мартины… Водители свысока поглядывали на мой Ford Galaxie. Причем перед встречей я заехал на мойку и даже не пожалел денег на полироль. Да, Аманда вряд ли распахнет мне объятия нижних конечностей, но по зрелому размышлению я решил, что она будет мне полезна. — Неплохая машина — Аманда вышла меня встречать во двор большого, трехэтажного дома. Строение стояло прямо на берегу канала Роуд и похоже имело даже собственный пляж. Девушка была одета в легкий, светлый плащ, меховой берет. На щеках у нее алел румянец — кажется она только что пришла с прогулки. — Заходи в дом, у нас как раз обед. Повар обещал щеку тунца блюфин и брускетта с крабовым мясом. А еще тыквенный суп с гренками. Мы прошли внутрь, я разделся. Дом впечатлял. Большая прихожая с мраморными бюстами каких-то политиков, огромный зал с мозаичным полом, куда спускалась широкая лестница. — Да тут прямо приемы можно организовывать — пробормотал я. — Иногда отец устраивает тут встречи с политиками — Аманда сняла пушинку с лацкана моего пиджака — Хороший костюм. Брук Бразерс? — Ага — кивнул я, разглядываю массивную хрустальную люстру. Кучеряво живут! Позолота, мрамор, щека тунца… В зал вошел худощавый, стройный мужчина с седыми волосами. На его лице выделялся ястребиный нос. Одет он был в брюки, белоснежную рубашку с жилетом и галстуком. — Аманда, кто это? — приятным баритоном произнес он. — Папа, я тебе говорила. Это музыкант, Питер Уолш. — Ах, да. Балтимор — отец девушки протянул мне руку, я ее крепко пожал. — Питер, это мой отец, Слейд Гортон. — Да, видел вас по ТВ — покивал я — Вы конгрессмен, член палаты Представителей. Большой человек. Слейд искусственно рассмеялся — Если люди и побольше меня. Проходи в дом, нам всем прямо любопытно, что нынче у молодежи популярно. Мы прошли целую анфиладу комнату — гостиную, обеденный зал, библиотеку с портретами предков семьи Гортон. Наконец, оказались в кабинете конгрессмена. Тут оказался полнофункциональный музыкальный центр с колонками. Я аж рот открыл. Итальянская Brionvega RR была просто напичкана функционалом — в ней был кассетный и катушечный магнитофон, проигрыватель грампластинок, радиола… — Индивидуальное решение — похвастал Слейд — Итальянцы специально под меня сделали. — Папа летал на нашу военную базу на Сицилии — присоединилась к хвастовству отца Аманда — Брал нас с мамой с собой. — А где хозяйка дома? — спохватился я. Как выяснилась Тереза была в деловой командировке в Саудовской Аравии. — Женщина?? — удивился я — Слышал, что там очень патриархальное общество. — Король Фейсала очень много времени уделяет нефтедобыче и умеет считать деньги — конгрессмен уселся в кресло за письменным столом — Так что ему без разницы, кто эти деньги будет защищать в международных банках. Итак, новая музыка? Темный рок? Я правильно понял дочку? — Да — коротко ответил я, вставляя катушку в магнитофон. Мнда… пора уже переходить на кассеты. Несколько лет назад Филлипс представил рынку типовые магнитоальбомы формата Digital Compact Cassette. И вот уже даже итальянцы вставляют деки в свои центры. Я нажал кнопку проигрывания, комнату заполнило мощное вступление Thunderstruck. Слейд в удивлении посмотрел на меня, потом на дочь. Та ему довольно улыбнулась. Тут явно крылась какая-то интрига. Чтобы занятой конгрессмен, который не вылезает из Сената, поездок по военным базам вдруг решил устроить прослушивание какому-то неизвестному музыканту? На скандировании Thunder в удивлении уже на меня смотрела Аманда. Что? Съела? Я же без спроса уселся на стул, положил нога-на ногу. Финальные аккорды буквально поглотили собой парочку. Они аж рты раскрыли. — Это все ты написал?? — первым очнулся Слейд. — И спел — покивал я — Вторую песню слушать будете? — Разумеется — одновременно ответили отец и дочь. Япоставил Seven nation army. Эта композиция была совсем непохожа на предыдущую. Но явно зацепила обитателей Джорджтауна. — Контракт на дебютный альбом уже подписан с MGM Records — скромно произнес я, когда закончилась песня. — Да… Проиграл, признаю — конгрессмен развел руками, достал из кармана бумажник, выдал довольной Аманде стодолларовую купюру. — Вы не меня спорили! — сообразил я. — Не обижайся Питер. У нас утром вышла дискуссия с дочкой — Слейд тяжело вздохнул — я утверждал, что нет у нее журналистского нюха. В первую очередь на интересных людей, на любопытные истории. А без этого в профессии делать нечего. Предложил ей перейти работать в Капитолий. Аманда уперлась. — А тут ты позвонил — девушка виновата покраснела — и я подумала… — …утру ка нос папе — закончил я за нее мысль — получилось? — Еще как! — вместо дочки ответил отец — Такой музыки я никогда не слышал. Впечатляет. Я в молодости занимался на фортепьяно, имею представление. И ритм, и скандирование… Все это очень необычно аранжированно. У так понял, что тебя и есть и другие мелодии в этом эээ жанре? — Никогда не думала, что можно провизжать песню — встряла Аманда. — Ладно, я пойду. Мне, пожалуй, пора — я решил проявить характер. Слишком часто меня последнее время стали возить носом по столу. Тоже мне придумали! Спорить на меня… Я вынул пленку из центра, засунул ее во внутренний карман пиджака. Еле влезла. — Питер, не обижайся! — первым отреагировала девушка. Тоже вскочила, заставила меня усесться обратно на стул. — Разреши нам хотя бы загладить вину обедом — подыграл дочке отец — Уверяю тебя, ты не останешься разочарованным. — Папа! — Аманда строго посмотрела на отца — Ты хочешь отделаться обедом?? Слейд почесал задумчиво бровь над глазом, потом вынул из ящика стола визитку, написал на ней что-то карандашом. — Вот номер моего внутреннего телефона на «Холме». Если что-то надо… — тут конгрессмен замялся. Ему явно было неясно, что мне может понадобится. — А вот телефон Вики Далтон — Аманда тоже написала телефон на визитке — Она музыкальный редактор в Вашингтон Пост. Я ей позвоню насчет тебя. Как ваша группа называется? — AC/DC. — Странное название. Но так даже лучше. Если она напишет про вас — про группу узнает вся Америка. — Так, неловкую ситуацию уладили — Слейд хлопнул в ладоши — Пора перекусить. Питер, тебе сколько лет? — Через неделю будет семнадцать — ответил я, разглядывая визитку. Нет, не зря я приехал в Джорджтаун. — Будем считать, что тебе двадцать один — подмигнул конгрессмен. Смысл подмигивания я понял когда мы перешли в столовую и слуга-негр принялся накрывать на стол. Мне поставили бокал для коктейлей. — Конечно, это против правил, но думаю в данном случае мы можем отойти от буквы закона — Слейд встал за небольшой столик на котором были разложены разные приборы — блендер, шейкер, несколько персиков, бутылка французского шампанского. — Сейчас я вам сделаю оригинальный «Беллини»! — конгрессмен начал священнодействовать — Мне его рассказал сам Джузеппе Чиприани. Берете несколько фунтов свежих персиков… — Стоп, стоп! — я вспомнил про машину — Я же за рулем. — Ничего страшного, переночуешь у нас — отмахнулся политик, очищая персики от косточек. Мы с Амандой переглянулись. — Папа вечером уедет в играть в покер с другими конгрессменами — тихонько, на ушко произнесла она — На всю ночь. Давай устроим пати! В глазах девушки стояли бесенята.* * *
И все завертелось. Пока шел обед, я отлучился в туалет, на обратном пути тормознул в гостинной. Там на специальном мраморном столике стоял вычурный телефон, оформленный под ретро. Вызвонил парней. Удалось поймать Джона и Кена. Фил не отвечал, Джимми Диван занимался нашим концертом в Балтиморе и был в разъездах. Джон согласился без разговоров: — Вечеринка с нашим музлом в Вашингтоне? Будут детки-мажоры?? Уже выезжаю. Возьму пикап у отца, погружу барабанную установку. — Заедь на студию — возьми усилок, две колонки и микрофоны. Гитары заберет Кен. Труднее прошло общение с бывшим фронтменом. Он без споров уступил мне место лидера в группе, но нет нет да взбрыкивал. — Выступать неподготовленными? Без басиста? Да ну, нахер. — На бас встанешь ты, мы же репетировали взаимозаменяемость. Возьми партитуру — сыграешь по нотам. — А звук?? — Я посмотрел приемный зал этих Гортонов. Там отлично все слышно, акустика обалденная. Встану на последние ступеньки лестницы — видно тоже будет неплохо. — Облажаемся. Как же он меня заебал упираться. — Гортоны платят штукарь каждому — соврал я. — Да ладно… Ну тогда я в деле. — Записывай куда ехать — я продиктовал адрес — У тебя седан? Заедешь в студию, заберешь гитары. И помоги Джону все погрузить. Спустя час обед закончился, Слейд отвалил играть в покер. Аманда села на обзвон вашингтонского молодежного бомонда. Я даже для любопытства послушал пару разговоров. Все они начинались прямо по фильму «Иван Васильевич меняет профессию»: «…Алло, Галочка? Ты сейчас умрешь! Потрясающая новость!..».Глава 9
Джон заявился к Гортонам с Бонитой. Моя «экс» надела самую короткую мини из имеющихся в гардеробе, под большим вырезом кремовой блузки, похоже, был лифчик пуш-ап. Раскраска тоже явно носила характер «боевой». Девушка хотела произвести впечатление. И она его произвела. На Аманаду. — Твой барабанщик с проституткой приехал? — шепнула она глядя, как Джон монтирует установку, а Бонита помогает ему. — Вовсе нет. Вполне приличная. Просто ее воспитывает мать-одиночка… — Ясно. А что за негр с вашим гитаристом приехал? Басист? Кен тоже прибыл не один. С ним увязался Шакил. — Это наш звукарь — хороший… хм… парень. Я вспомнил, как Шакил «продал» меня всем существующим лейблам. — У тебя смотрю, все хорошие — хмыкнула Аманда. Девушка тоже переоделась к вечеринке — на ней появилось синее приталенное платье по колено с широким поясом, волосы она убрала в «конский хвост», оголив шею. На которой в свою очередь было надето шикарное жемчужное колье. Бонита то и дело бросала на это богатство быстрые, оценивающие взгляды. Познакомив всех, я начал саунд-чек. Звук в зале и правда был замечательный, мы быстро разобрались с подключением гитар к усилителю и колонкам. — Вы зачем их сюда притащили?!? — после того как все было закончено, я отвел в сторону Кена с Джоном, кивнул на болтающую с негром Бониту. Дом постепенно наполнялся публикой и люди все были непростые. Лощеные мажорики в дорогих брендовых тряпках. Слуги начали разносить аперитив на подносах, Аманда упорхнула блистать. Ее сразу окружило трое короткостриженных мужчин со значками американских флагов на лацканах пиджаков. Конгрессмены? Нет, скорее их помощники. — Боню попробуй не возьми — тяжело вздохнул Джон. — Шакил сказал, что тут может быть хороший бизнес — пожал плечами Кен. — Какой бизнес?! — вызверился я — Траву мажорам толкать? Коксом торговать?! Аманда нашла меня взглядом, призывно помахала рукой. Началась, сука, светская жизнь. Боже, как я ее ненавидел в 90-х. Но потом ничего, привык. Бессмысленные знакомства, фальшивые улыбки, понты, опять понты… — Идите, готовьтесь — я поправил красный, шелковый галстук, кивнул ребятам в сторону нашей импровизированной сцены — Сейчас будем начинать. Пока пробирался через толпу такого наслушался… Пара ребят моего возраста со смехом обсуждали поездку в Канаду. В Торонто ходили в специальное заведение почистить обувь. Только вот чистили ее девушки-топлесс. Такой вот канадский стриптиз. Еще группа мужчин и женщин обсуждали наркотриппы. ЛСД начало входить в моду, в обществе активно обсуждаются выходки Тимоти Лири — главного апологета наркотического «расширения сознания». Совсем скоро он объявит о выдвижении на пост губернатора Калифорнии, бросив тем самым вызов Рональду Рейгану. Предвыборная кампания Лири будет проходить под лозунгом Come together, join the party — «Собирайтесь, и устроим вечеринку». И этот слоган станет мемом — свою знаменитую песню «Come Together» Джон Леннон напишет специально для Лири. А вот разговор в окружении Аманды оказался вполне серьезным. Меня представили мужчинам — это и правда оказались сотрудники Капитолия. Мной они не заинтересовались — продолжили обсуждать битву, которая развернулась в палате Представителей и Сенате. Американские «депутаты» после крушения Сатурна хотели зарубить ассигнования на лунную программу. Никсон боролся, но как-то вяло. Общество хотело реванша, но никто из специалистов не давал гарантии, что следующий Сатурн не взорвется. — А что показало расследование? — сыграть скуку у меня получилось вполне достоверно. — Пока ничего — пожал плечами один из друзей Аманды — Не все обломки удалось еще достать из океана. Мешают шторма, но ближе к лету картина станет более ясной. — Господа, не пора ли нам уже начать вечеринку? — надула губки девушка — А то все это превращается в очередной скучный вашингтонский фуршет. Политики бесконечно обсуждают политику. Питер, ты что думаешь? — Думаю, можно начинать — я посмотрел на часы. Было около десяти вечера — самое время зажечь — Дайте нам пять минут переодеться и мы устроим вам незабываемый вечер. Парни привезли с собой ворох наших черных шмоток — за последний месяц мы перепробовали разные «темные» образы и вещей в студии скопилось много. Мы зашли в комнату, которую нам выделила Аманда, переоделись. Я надел черные джинсы, ремень с черепом, черную майку. Нацепил зеркальные солнцезащитные очки. — Привет! Я Питер Уолш и со мной группа AC/DC! — я поднялся на пару ступенек по лестнице, приподнял микрофон — И сегодня вас ждет вечер незабываемой музыки! Ко мне начали оборачиваться гости. Аманда вышла вперед, явно желая сказать пару слов, а может быть нас представить дополнительно, но я ей не дал. Кивнул Джону. Тот выдал быстрый бит Rebel Yell. Я взял первые аккорды песни и глядя в глаза девушки начал: — Last night a little dancer came dancin' to my door. На словах «дико кричала: «Ещё, ещё, ещё!» зрачки Аманды расширились, высокая грудь под платьем начала учащенно вздыматься. Я кинул быстрый взгляд на публику. Рафинированные вашингтонские мажорики были в шоке. Такого они еще не слышали. Я усилил напор, начал пританцовывать на ступенях. В такт мне принялись двигаться некоторые парни. На последних куплетах все уже подпевали. «Еще, еще…». Аманда сильно покраснела, не отрывала от меня взгляд. Самое удивительное, что точно также на меня смотрела и Бонита. Она даже призывно облизывала губы. Надеюсь, Джон не заревнует. — Еще, еще! — заорала публика, когда я закончил петь. — Сейчас будет вам еще! — я начал наигрывать быстрое вступление I was made for loving you. Джон и Кен стали подпевать в свои микрофоны «ду-ду-ду». Насловах: «'Cause girl, I was made for you. And girl, you were made for me» я понял, что Аманада все, потекла. Даст. Только вот где и когда? Публика просто бесилась, танцуя и размахивая руками. Мне даже пришлось подняться на несколько ступенек выше — так мажоры напирали вперед. После второй песни я попытался сделать короткий перерыв, но какое там… «Еще, еще». Пришлось выдавать весь наш репертуар. Он шокировал гостей ничуть не меньше. Некоторым песням сразу начинали подпевать, некоторые вроде Another Brick In The Wall слушали в напряженном молчании. Разумеется, пришлось бисировать. Почти все композиции мы повторили по второму разу. И под конец вечера я уже конкретно так устал. Народ в зале надышал, пот лил с меня ручьем. Захватить с собой что-то попить — я не догадался. — Дорогие гости! — я решил сворачиваться — На этом пока все. В Балтиморе у нас скоро будет концерт. Приходите. Я неуклюже поклонился, стащил очки, уселся прямо на ступеньки. Меня тут же обступили Аманда с подружками. Они все хотели пластинок. Сзади напирали люди, вытягивая шеи. — Так нету еще — развел руками я — Но будут. — Я хочу написать про вас статью — вперед протиснулась рыжеволосая «нимфа» в джинсовом костюме. — Это Вики Далтон — представила ее Аманда — Я тебе о ней рассказывала. — Ага, музыкальный редактор в Вашингтон Пост. — Постойте, постойте — наморщила лобик Вики — Я вспомнила! Я же про вас уже писала. Все удивленно на нее посмотрели. — Да, да. Это был репортаж о волнениях в Балтиморе. Они начались с концерта какой-то необычной группы в клубе «Седьмое небо!» Теперь все уже принялись пялиться на меня. Парни даже сделали несколько шагов назад, как бы готовясь ретироваться. — Клуб был закрыт, в полиции мне отказались что-либо сообщить… — Вики ахнула — А это вы были! Даже не отпирайтесь. — Нам не предъявили никаких обвинений! — твердо произнес я. — Но куда же вы пропали?! Это же открытие года! Я обязательно про вас напишу. Все закивали, кто-то просунул сквозь толпу блокнот с просьбой черкнуть автограф. Пока я расписывался, слуги начали разносить шампанское и мартини. Атмосфера слегка разрядилась, публика начала обсуждать выступление, часть гостей обступили Кена с Джоном. Им всучили бокалы, послышалось чоканье и тосты. — Напишите — пожал плечами я — У нас через две недели концерт — лишний пиар нам не помешает. — Я обязательно на него приду — журналистка достала из сумочки записную книжку — Расскажите о себе! — Вики! — Аманда осуждающе и даже немного ревниво посмотрела на коллегу — У нас вечеринка. Работать будешь завтра. — Запишите мой телефон — примирительно произнес я, продиктовал цифры — Я с удовольствием дам вам интервью. Дорогая — я взял Аманду за руку — Есть где мне умыться? Девушка руку не отняла, потянула меня вверх по лестнице. В спальне, что мне выделила Аманда, я не стал терять времени зря. Быстро развернулся, обнял и поцеловал, давая свободу рукам и языку. Платье было очень тонким, на ней были трусики бикини, бюстгальтер и больше ничего… только будучи мертвой она не могла бы почувствовать мою эрекцию! — Питер, Питер — девушка отстранилась, попыталась прийти в себя. Но глаза у нее были шальные! Я захлопнул дверь комнаты, прижал ее к стене, впился в губы новым поцелуем. Аманда ответила. Да еще как! С такой страстью и желанием, что я тут же потащил ее к кровати. — Питер, а как же гости?! — Подождут! Я бросил девушку на кровать, навалился на нее сверху. Руки скользнули вниз и Аманда застонала, крепко сжимая меня. Я действовал на инстинктивном уровне. Поцелуи становились все более наглым, руки почувствовали свободу… и я запустил правую ей под подол, левой лаская грудь. Боже, там было так хорошо, так тепло и упруго. Я стащил лиф вниз, сдернул бюстгальтер. У Аманды были малюсенькие соски, такие розовые, что почти незаметные, но они торчали от того, как я их трогал. Я целовал её шею, а затем перешел к соску, играясь со вторым пальцами. Девушке это очень нравилось, она стонала и изворачивалась на кровати. Я воспользовался этой возможностью, чтобы снять платье, и трусики. Между ног красовался небольшой треугольник волос, она взмокла от желания. И вот… я уже между её ног и, наконец, внутри. Аманда дернулась и тут же подалась навстречу. Я усилил напор, девушка закричала и моментально кончила. — Так быстро? — удивился я, останавливаясь. — Давно мужчины не было — хриплым голосом ответила Аманда, загнанно дыша. — Давай сменим позу — я повернул девушку на живот, подтянул к себе. Передо мной замаячила шикарная женская попка. Кажется мне начинала нравится карьера рок-певца!* * *
Спустя час развлечений и сопутствующих разговоров, я спустился обратно в зал. Аманда осталась в комнате — в конце она банально заснула. Умотал я девушку. У меня же наоборот наблюдался какой-то невиданный прилив сил. Будто не я доминировал в постели и потратил кучу энергии, а наоборот. В голове было тесно от мыслей, воспоминаний. Легко удалось восстановить слова Knocking on heaven's door Боба нашего Дилана и Sweet chin o mine Guns` n`roses. Я тут же, у телефонного столика их записал. В самом зале веселье было в самом разгаре. Поддатый Кен в окружении новых поклонников пытался играть на гитаре Вуду-пипл, но получилась у него совсем плохо. В толпе сновал Шакил, показывал из под полы пакетики с травкой, тут же тайком собирал кэш с населения. Он думал, что его никто не палит, но сверху все было отлично видно. Да… осталось кому-нибудь стукнуть в полицию и будет скандал на всю Америку. В доме конгрессмена молодежь употребляла запрещенные препараты. Прямо вижу заголовки в газетах. Небось и Аманду приплетут. «Не бывает дыма без огня». — А где твоя новая подружка? — из-за спины раздался ядовитый голос Бониты. Я обернулся. Моя «первая любовь» стояла на площадки лестницы скрестив руки. — Аманда? А с чего ты решила, что она моя девушка. — Вы ушли вместе. — Она мне просто показывала комнату. Разговор начал меня раздражать. — Ага, так показывала, что вон, засос на шее. Я потрогал рукой место, на которое указывала Бонита. — Это старый, с Тэссой — соврал я. Не надо ей знать про мои взаимоотношения с Амандой. Тем более с ними так ничего и не ясно. Завтра вспомнит наши потрахушки — вздрогнет. Я задумался будут ли засосы у девушки? Кажется я ее не целовал так бурно, зато по попе в процессе пошлепал от души. Будет, что вспомнить «аристократке». На мою отмазку Бонита лишь скептически хмыкнула. — Ты чего злая такая? — я решил прояснить вопрос. — Этот дурак Джон — «экс» неопределенно мотнула головой в сторону коридора — Умотал с новыми дружками пробовать какую-то улетную дурь. — Что?!? А вот это уже было серьезно. За музыкантов я отвечал головой. — Куда они пошли? — Кажется туда — Бонита показала пальцем на туалет. Я рванул незапертую дверь, ворвался внутрь. Трое подростков сидели на полу, с остекленевшими взглядами. Крышка унитаза была опущена и на ней красовалась остатки приличной такой дорожки из кокса. — Вот же блядь! — выругался я. — Боже ты мой! — ахнула Бонита, бросаясь к Джону. Мы подняли шатающегося парня, вытерли ему нос. Потом я засунул его голову под холодную воду. Бонита тем временем ликвидировала улики на унитазе. Джону было явно плохо. Из носа текла кровь с белыми следами, парня начало рвать. — Бери его, одевай. Едем в больницу.Глава 10
Когда я садился за руль, то уже был внутренне готов к тому, что нас остановят копы. «Лишь бы не сменились» — твердил я себе, крутя баранку и инструктируя Бониту — Сидишь спокойно, вежливо улыбаешься. Расстегни еще одну пуговку на блузке. — Что?? — Делай, что говорю! Джона мы положили на заднее сидение, укрыли брезентом, что у меня был в багажнике. Начнут досматривать — заметят. — Жвачка есть? — я без спросу схватил сумочку девушки, вывернул ее ей на колени. — Эй! — Заткнись! Надо было смотреть за своим парнем. Он нюхнул гору кокса размером с Эверест! Мы сейчас в такой жопе… — А как же те парни?! Их тоже надо было везти в больницу! — Я не мать Тереза. К тому же они не блевали и не кровь у них не шла. Оклемаются. Ну а нет, так нет… Засунув мятную жвачку в рот, я несколько раз глубоко вздохнул. Так, надо успокоится. Я с обычной скоростью ехал по кварталу, на выезде сам, не дожидаясь приказа патруля остановился, опустил окно. И тут же поблагодарил всех существующих богов разом — на посту стоял утренний коп. — А… старый знакомый — улыбнулся мне полицейский попутно разглядывая грудь в декольте Бониты. — Добрый вечер, сержант! Мы сейчас ехали по Уотер-стрит — там какие-то подозрительные черные перебегали дорогу. Коп тут же нахмурился. — Что значит подозрительные? — Какие-то сумки тащили — пожал плечами я — Вы бы проверили! — Сейчас сообщу коллегам — покивал полицейский берясь за рацию — Спасибо за сотрудничество. — Доброй ночи! — я помахал рукой, нажал на газ. Мы проехали мимо патруля, я внутренне перекрестился. — Ну ты… даешь — покачала головой Бонита. — Я же еще выпил у Гортонов. Бери путеводитель в бардачке, смотри где ближайшая госпиталь. Ближайшей больницей оказался Georgetown University Hospital. Доехали туда мы минут за десять, после чего я припарковал машину, вытащил из нее Джона. Ему стало получше, взгляд был еще плывущий, но он хотя бы сам переставлял ноги. Под негодующий вскрик Бониты, я отвесил ему пару мощных оплеух: — Ты меня слышишь?? — Да… — Сейчас мы тебя отведем в госпиталь! Никому не говори свою фамилию — я быстро обыскал парня, забрал бумажник с документами — Слышишь? — Да. — Друзья дали попробовать какой-то порошок, тебе стало плохо. Запомнил? — Ох… как мне плохо. — Запомнил?! Мы тебя завтра заберем. — Да! — Отлично. Ведем его. Мы взяли Джона и отвели его в приемный покой. Под мой вопль «человеку плохо» прибежал молодой врач, посмотрел зрачки парня. Тут же потребовал каталку. Под суету мы с Бонитой смылись. — Что теперь будет… — в машине девушка начала плакать, размазывая тушь. — Ничего не будет — буркнул я, заводя машину — Сделают ему капельницу и отпустят. Завтра — я посмотрел на часы на приборной панели — Уже сегодня его заберем. Лишь бы у него хватило ума фамилию свою не назвать… Все, успокойся! Перестань плакать. — Спасибо тебе, Питер! Ты настоящий друг! — Спасибо в карман не положишь — буркнул я, проезжая место, где стояли копы. К нашему счастью, в этот раз патруля не было. — Питер, да я для тебя… что угодно! Девушка поняла все по-своему — достала из сумочки салфетку, вытерла тушь и помаду с лица, потом наклонилась ко мне, начала расстегивать ремень на джинсах. — Ты что…*? А хотя, давай! — я припарковался в темном месте под раскидистым деревом, откинулся на водительском месте. На улице было пусто — ни души. Бонита справилась с ремнем, расстегнула джинсы и ширинку. — Ого какой твердый! — мне все-таки удалось удивить девушку. Нет, молодость — это просто прекрасно. — Не отвлекайся, дорогуша — я слегка надавил на затылок Бониты — И поторопись, мы еще успеем на вечеринку.* * *
На вечеринку мы не успели. И не потому, что Бонита тормозила. Сосала она суперски, что называется с отдачей. Даже постанывала в процессе. Немного театрально, но я оценил. Но когда мы зашли в дом, вечеринка уже закончилась. Слуги убирали грязную посуду, у барабанов, повесив голову на грудь, спал Кен. Рядом курил сигарету довольный Шакил. — Господа, ваши комнаты готовы — к нам подошел тот самый негр, что прислуживал за столом — Я провожу. — Первый раз в таком шикарном доме — тихо, на ухо мне признался Шакил. — Не вздумай тут ничего стянуть! Ясно? — я пнул Кена — Вставай, труба зовет! — Какая труба? — гитарист суматошно подскочил. — Военная. Призывают нас с тобой. В армию. — Какую армию? — пьяный Кен дернулся к барабанам, запутался в проводах, упал. Потом опять вскочил. Вся в доме смеялись, глядя на это. — Американскую! Твоя помощь нужна стране. Про Вьетнам слышал? — Я не поеду во Вьетнам!! — А тебя и не спросят. Давай прощаться с друзьями и подругами — я обернулся к улыбающейся Боните — Они ведь сохранят нам верность пока мы будем отстреливать в джунглях желтолицых макак? — Сохраним! — серьезно кивнула мне девушка — А если надо и будем оплакивать на могиле. — Я ни в какой Вьетнам не поеду! — истерично выкрикнул Кен, потом наконец, заметил, как все смеются. Уставился на нас в остолбенении. — Пить надо меньше! — я схватил парня за локоть, потащил на лестницу — Пошли спать. Тебе надо протрезветь. — Так вы прикалывались надо мной? Мы разошлись по комнатам, я лично постоял, проверил, чтобы никто не шастал по коридору. Отбой — для всех отбой. Была мысль заскочить к Аманде, но я отмел ее от себя. Слишком устал. Все, на что мне хватило сил — это зарядить будильник на 7 утра.* * *
Новый день начался с того, что в будильнике заиграло радио. Ведущий бодрым голосом зачитывал сводку погоды и обещал раннюю весну. Сегодня Фил из Панксатони должен увидеть свою тень, что дает нам надежду на тепло. К своему удивлению я узнал, что помимо сурка Фила в Штатах полно других популярных грызунов — Виартонский Вилли, Статен-айлендский Чак, Шубенакадский Сэм (Shubenacadie Sam), и Генерал Борегард Ли. Все они точно также предсказывают весну. Знаменитый фильм День сурка еще не снят, именно поэтому Фил лишь один в ряду многих. Всю банду пришлось будить пинками — никто не хотел вставать. — Просыпайтесь, бандерлоги! — на Кена и Шакила пришлось даже вылить воды. — Какие еще бандерлоги? — стонал негр, накрываясь одеялом. — Киплинга читал? Обезьяны такие. Нежатся на солнце, бездельничают. — Да мы вчера весь вечер отпахали! — Ага, особенно ты. На сколько травы толкнул? Штука, две? Давай сюда — я вытряс джинсы и пиджак Шакила, высыпая на пол купюры. — Эй, мэн, нельзя так! — парень тут же проснулся, вскочил, придерживая одной рукой семейные трусы. — С тебя штраф — я собрал деньги в пачку, посчитал. Почти две тысячи бакинских. Нехило он так расторговался! — За что штраф то?! — За нелицензионную торговлю! — я убрал пачку денег себе в карман, бросил одежду в руки негра — Мигом оделся! И чтобы я больше наркотиков на концертах не видел! Иначе сам сдам копам. Усек? — Да, ладно… Народу надо расслабиться… а когда курнешь музло лучше заходит! — Один уже нарасслаблялся, чуть вчера дуба не дал. Рассказывал Шакилу о Джоне я уже в комнате Кена. Тот тоже не хотел вставать, но окропление водой сделало свое дело. Бонита сама вышла из спальни и выглядела она помято — бледная, с опухшими веками. — У тебя права есть? — повернулся я к негру. — Есть. — Отлично. Сядешь за руль пикапа Джона. Сейчас грузимся и выезжаем. — Но почему так рано!?! Ребята взвыли почти одновременно. — Да тут целый конгрессмен живет, вы не вдуплили?!? Если он узнает, что тут вчера творилось… Быстро вниз собирать инструменты! На первом этаже нас встретил вчерашний невозмутимый дворецкий: — Господа, завтрак еще не готов. — В городе поедим — буркнул я, вытаскивая штекеры из усилителя — Спасибо за гостеприимство, вынуждены вас покинуть. — Но молодая госпожа еще не вставала! Она захочет вас проводить. — Передадите ей записку — я быстро накарябал сообщение для Аманды с извинениями. Мы погрузились и целым караваном из трех машин выехали в сторону госпиталя. Уж не знаю, сурковый прогноз подействовал или еще что, но на чистом небе ярко светило солнце, воздух быстро начал прогреваться. Больничная парковка была пуста и я приказав всем не высовываться из машин, пошел в приемный покой. А вот тут наблюдался неплохой такой ажиотаж. Стоило мне зайти, скорые привезли сразу двух человек, пострадавших в аварии. Несколько врачей-реаниматологов занялись спасением жизней, а я бочком-бочком, зашел в одну из пустующих смотровых. Там висел белый халат, который я ничтожно сумнясь прихватизировал. На халате был даже бейджик с фамилией и должностью врача. Приняв важный вид, я начал обходить больницу, разыскивая Джона. Нам пора было убираться из этого места пока кто-нибудь из копов не начал вытаскивать из барабанщика историю употребления кокса. Я даже на секунду задумался над тем, а не сделать ли мир лучше и не настучать анонимно в ФБР про зарождение колумбийских и мексиканских наркокартелей. Передать так сказать дружеский привет Эскобару и Ко. Но этот порыв великодушия быстро прошел. Американская элита так или иначе продолжит курс на вымарывание низших слоев населения из общественного процесса с помощью наркотиков. Просто ближе к 2000-м будет найдет более безопасный вариант — мариванна. Ее даже разрешат легально выращивать и толкать во многих штатах, а некоторые компании, занимающиеся наркобизнесом проведут первичное размещение акций и выйдут на биржу. Вот такая дорога в ад ждет Америку. Ну и как говорится, скатертью дорога. — Доктор Адамс! Наконец, то я вас нашла — мне наперерез бросилась толстушка в костюме медсестры — Сказали, что прислали вас на подмену, я весь первый этаж оббегала. Идемте скорее. — Куда? Я на секунду впал в ступор. Меня явно приняли за врача чей халат я позаимствовал в смотровой. Скосив взгляд на бейджик я убедился, да, теперь я доктор Адамс. И что делать? — Что вы стоите? У нас перелом у ребенка. Я выматерился про себя. А жируха уже тем временем тянула меня вверх. Мы поднялись на второй этаж, вошли в смотровую, где орал бледный подросток лет тринадцати. Рядом толпились люди в белых халатах. — Тут кажется достаточно врачей — попытался отмазаться, я разворачиваясь. — Это же интерны — засмеялась медсестра, прикрикнув на пацана — Перестань орать! Тот мигом заткнулся, лишь продолжал хлюпать носом. Я подошел ближе, опухшая нога у подростка была неестественно вывернута. — Итак, что у нас здесь? — осведомился я с деловым видом поглядывая на интернов. — Похоже, сложный перелом большой берцовой, дюймах в шести ниже колена, — сообщил высокий парень с зачесом а-ля Элвис Пресли. — Вам разрешают такие прически? — удивился я, старательно игнорируя хлюпающую проблему. Пара интернов покраснела, другие заулыбались. — Вообще нет — уныло сообщил «Элвис» — Ну так и состригите свой кок — строго произнес я, разглядывая девушек-интернов. Некоторые были ничего так, аппетитные. Прямо цветник. — А по парню… Надо сделать рентген — сообразил я — Может обнаружится что-то более серьезное, что потребует вмешательство хирургов. — Мы как раз собирались сделать снимок. Если не обнаружится ничего более серьезного — зачастил «Элвис» — Я за то, чтобы наложить ему гипсовую повязку-сапожок и отправить домой. А вы доктор? Я поглядел на других интернов. — Поддерживаю, доктор, — кивнул один. — Может, даже и перелома нет. Остальные согласно загалдели. — Что ж, дамы и джентльмены, похоже, вы вполне обойдетесь без меня. Продолжайте, — изрек я и гордо удалился. Пора, наконец, было найти Джона.Глава 11
Барабанщика я нашел быстро. Он спал беспробудным сном в палате на четвертом этаже. Но у меня и мертвый проснется — я залил парню холодной воды за воротник и он открыл глаза. — Где я? — прокаркал Джон. — В аду. На третьем круге — пытка водой. — Питер — простонал барабанщик — Что вчера было?!? У меня голова раскалывается! — Что вчера было? Ну ты нюхнул кокса, тебя накрыло и ты предложил Шакилу отыметь тебя. Тот с удовольствием согласился. Еле вырвал тебя из его объятий. — ЧТО?! Я с трудом сдержал себя, чтобы не заржать. — Да ты не расстраивайся, сейчас многие так живут.Глядишь скоро и браки геям разрешат. Джон резко сел на кровати, ощупал себя. — Что за уебанские шутки?! — Это ты уебан, дебил! — рявкнул я, не стесняясь — Чуть концы не отдал! Прошел можно сказать по краю. Завтра бы в школе стенд с твоей траурной фотографией стоял, а мать глаза выплакала бы от горя! Джон отвел глаза, вздохнул. — Повздыхай мне еще! Быстро одевайся — нашел твои шмотки в подсобке и садись сюда — я подкатил к кровати инвалидное кресло, которое стибрил у лифтов. Пока я вез Джона на выход, он рассказал, что ночью ему на всякий случай промыли желудок и поставили капельницу. После чего он отрубился. Т. к. капельницу я в палате не увидел — ее видимо, уже успели убрать медсестры. — Обо всем, что случилось — молчи. Если родаки будут докапываться — говори перепил. Ясно? — мы беспрепятственно прошли больничный «шлюз» на улицу — Про кокс ни полслова! — Не дурак… А кто за рулем? — Шакил. Домой в Балтимор тоже ехали караваном. Я впереди, за мной пикап Джона, замыкал нашу процессию Кен на своем Шевроле. Пока тащились, я слушал радио. Скакал по новостным станциям, пытаясь «напитаться» повесткой дня перед встречей в вашингтонском соборе Петра и Павла. Мне нужно было дать Андропову что-то «долгоиграющее». Но что? А главное, что попросить взамен? В мире идет холодная война. США борются за мировое господство с Союзом. Последний гадит Штатам где только можно — во Вьетнаме советские расчеты ПВО сбивают американские самолеты, совсем скоро начнется новая арабо-израильская война. Оружие для Сирии и Египта опять будет поставлять СССР. А евреев поддержат США. Радио тем временем вещало об инфаркте, который только что перенес еврейский премьер Леви Эшколь. Его я не помнил, зато помнил Голду Меир, что станет новым премьером. Еще есть время наладить связи с тем, кто будет нагибать арабов. Конечно, если Андропов захочет. Что еще? Разумеется, Даманский. Эту историю можно слить под соусом разведывательной информации. Китай ищет конфликта, а в Белом Доме потирают руки — чем дальше Поднебесная от СССР, тем больше маневра. А куда ведет маневр? Очевидно куда. Эту тему я знал хорошо. Мировой капитал хочет снизить издержки и вынести производство в огромную страну с миллиардным населением, готовым работать за плошку риса. Профит Запада понятен — дешевая всемирная фабрика. А в чем выгода для СССР? Я тяжело вздохнул. Нет, геополитика — не мой конек. Но предупредить о скором сражении за остров — я должен. Спустя пару часов, мы уже были на въезде в Балтимор. Наш кортеж остановился на заправке. Рядом стояло большое кафе для дальнобоев. Впрочем, достаточно приличное. Шакил с Кеном повели покачивающегося барабанщика внутрь, я придержал Бониту за локоток. — Надеюсь, ты понимаешь, что о наших невинных шалостях распространяться перед Джоном не надо? — Я похожа на дуру?? — девушка вырвала локоть — Нет, Питер, ты все-таки сволочь! — Какая муха тебя укусила? — удивился я в спину Боинте — Месячные на подходе? — Да пошел ты… Девушка махнула хвостом из волос и скрылась в кафе. Я тяжело вздохнул, потопал следом. Через час, после сытного американского завтрака — сосисок, жареного картофеля, яичницы, булочек, бекона и тостов — я дал команду выдвигаться по домам. Перед этим отозвал Кена и Джона в сторону, расплатился с ними за «квартирник» шакиловскими деньгами. — Ого сколько! — удивился Джон. — Следующий раз буду вас штрафовать за косяки! Пока довольный Кен рассовывал купюры по карманам, я внимательно посмотрел на барабанщика. Тот уже пришел в себя, на щеках даже появился румянец. — Да понял я, понял — покаянно произнес Джон — Со мной больше проблем не будет! — Очень на то надеюсь.* * *
У крыльца моего дома был припаркован черный лимузин. Стоило мне выйти из машины, как из него вылез грузный мужчина с густой бородой и усами. Глаза его смотрели на меня равнодушно, но цепко. Рядом объявился вертлявый парень с рыжими волосами, весь в веснушках. — Эй, ты — крикнул он мне — Подойди сюда. Спешу аж падаю. Я принялся закрывать Форд, остро жалея, что под рукой нет Узи. Нет, надо было все — таки брать пистолет. Он бы всегда был под рукой. — Ты что? Глухой? — рыжий подошел ближе, засунул руку в оттопыренный карман куртки — Иди в лимо, поживей. Я подчинился. Оглядываясь по сторонам, дошел до машины. Вокруг было пусто, некого даже было позвать на помощь. Бородатый уже сидел внутри, я тоже забрался на соседнее сидение. В лимузине было просторно, пахло кожей. Мы молчали, рассматривая друг друга. — Ты Питер Уолш? — с сильным ирландским акцентом спросил бородатый. — Я. Судя по ирландскому акценту ко мне пожаловала «Адская кухня». Та самая, в которой состоял Карл Брэкстон — пусть земля ему стекловатой будет. — Ты бывший хахаль Тэмми Брэкстон — не спросил, а утвердительно произнес бородатый. — А вы кто? — Зови меня Мясником. Хорошая кличка. Жизнеутверждающая. — Да, мы встречались с Тэмми — не стал отрицать очевидного я. — Жена Карла мне кое-что рассказала про тебя… Мясник внимательно изучал мое лицо, а я старательно держал «покерфейс». — И что же? — Ты стал причиной ее гибели. А Карл решил тебя наказать. Теперь Карл пропал. А он был нашим… хм… представителем. На Западном побережье. Через него шли большие деньги. А теперь отвечай — где он? Гниет в лесу, вот где он! — Все это ложь — твердо произнес я — Причиной смерти Тэмми стал неудачный аборт. Мистер Брекстон винил врача. Он разыскал меня, спрашивал, где Тэмми «чистили». Но я честно, не знал! Мы помолчали. — Карл пообещал разыскать этот подпольный абортарий и порешить там всех — продолжил врать я. — Пиздёшь. Какому то пацану он бы не стал рассказывать про свои мокрушные планы — покачал головой Мясник — Ты что-то темнишь! — Да он датый был! Весь на нервах из-за смерти дочери. Орал на меня… Поверит? — Смотри сюда — мафиози достал из кармана длинную леску — Если ты врешь, то я вернусь и подвешу тебя на этом. Сразу ты не умрешь. Будешь плясать на кончиках пальцев пытаясь вдохнуть лишний глоток воздуха. Я проникся. Серьезный чувак. — Ищите в Балтиморе подпольный абортарий — твердо произнес я — Там вам эта леска пригодится. — Ладно. Пока свободен. Где ты живешь — мы знаем. Нет, это так оставлять было нельзя. — Если со мной что-то случится… — я покопался в карманах и возблагодарил бога — За меня впишутся. — Кто за тебя, утырок, впишется? — хмыкнул Мясник — Полиция? — Вот эти люди — я протянул мафиози визитку Мияги — Позвоните им и скажите, что от господина Мияги. — Чего время зря терять. Сейчас и позвоним. В лимузине оказался собственный радиотелефон. Мясник поднял трубку, набрал номер с визитки. — Кто это? Я кто? Эдди. Сумиёси это ты узкоглазый черт? Ага, ясно. Чего звоню? Встретится бы надо. Тут одно дельце образовалось. В четверг в шесть? Ну давай. Мясник повесил трубку, задумчиво вернул визитку. — К тебе пока вопросов нет, иди. Понадобишься — найдем. Я не стал ждать второго указания, быстро открыл дверь лимузина и выбрался наружу. Мысленно перекрестился. А ведь мог легко отъехать в багажнике лимузина прямо на кладбище. Но были и плюсы. Теперь я точно знал, что Мияги мне дал контакты якудза. В 70-х и 80-х годах позиции Японии были в Штатах как никогда сильны. В первом «Крепком орешке» глава японской корпорации Накатоми шутит в том духе, что хоть мы проиграли вам Вторую мировую войну, зато выиграли третью экономическую.* * *
Всю неделю я старался себя вести тише воды — ниже травы. Ходил в школу, сдавал тесты. Прилежно посещал дополнительные занятия в Тоусон Стейт. Разумеется, держал под рукой снаряженный Узи. Один носил под плащом на петле, второй — держал в прикроватной тумбочке. Тэсса подхватила грипп — и мы практически с ней не виделись. Только перезванивались. Отдельно я вызвал к себе Джимми Дивана. Толстяк обрядился в серый костюм, носил теперь галстук-боло. — Такой в Техасе очень популярен — похвастался парень, разглядывая себя в зеркале моей прихожей — От отца остался. — Он у тебя был из ковбоев? — пошутил я, приглашая толстяка к столу. К его приезду — я заказал две пиццы. Пепперони и с грибами. — Ага. Сдриснул как только я родился. Мать одна меня поднимала. — Ну значит, за тобой должок перед ней. — Точняк. Дела с концертом шли ни шатко ни валко. MGM прислал на адрес студии pre-release копию нашей пластинки. Это была песня Thunderstruck. Конечно, никакой «козы» на обложке лейбл не допустил — напечатал самую нейтральную фотографию из тех, что я высылал. Мы в черном на фоне языков пламени. Название песни и группы. Все. Тем не менее диск производил впечатление. Я поставил пластинку в проигрыватель, послушал шумы. Качество тоже было на уровне — придраться не к чему. — Тираж должен появится в магазинах на следующей неделе — толстяк с удовольствием уплетал пиццу, запивая все пивом — Значит, числа 15-го можем проводить концерт — заключил довольный Джимми — Дата в концертном зале свободная, афиши мы тоже подготовили. Парень мне показал постеры. Тут он мудрить не стал, взял ту же фотку, что и на обложке пластинки. Афиша гласила: «Уникальная, незабываемая музыка от представителей нового направления — темного рока. Только один концерт в Балтиморе». Мнда… Тоже не шедевр. — Что-то ты не рад — Джимми пытливо посмотрел на меня — Первая пластинка, первый концерт. — Добавь еще промо-тур. После концерта поедем по побережью. — Так в чем же дело?! Действительно, в чем дело? Скорее всего, я уже не сомневался в успехе AC/DC. Песен уже хватало на целый диск-гигант. Все это стопроцентные хиты, которые можно будет петь все последующие десятилетия и грести деньги лопатой. Только вот бабки в могилу не заберешь. Сколько у меня было капиталов в прошлой жизни? Миллионы долларов. И что? Какая-то шлюха случайно придушила и здравствуй новая жизнь. Которую хорошо бы прожить по-другому. Чтобы не было «мучительно больно за бесцельно прожитые годы, чтобы не жег позор за подленькое и мелочное прошлое…». Как там дальше у Островского? Я задумался. Кажется что-то про борьбу за освобождение человечества. Этим я заниматься был явно не готов, зато поправить что-то в своей «новой» жизни — было вполне можно. — Да просто устал, Джимми — я похлопал толстяка по плечу — Вешайте афиши, звони в MGM пусть проплачивают зал. Я тут познакомился с одной вашингтонской репортершей — мы еще пиар подключим. — Хорошо бы больше времени на раскрутку — вздохнул «Диван» — Так быстро билеты не продадутся. — Говно вопрос — махнул рукой я — Не в деньгах счастье. Раздадим нераспроданные билеты по балтиморским школам. Будем выращивать своих фанатов «с нуля». — Это умно — покивал Джимми — Я займусь, звякну по знакомым.Глава 12
Сразу после ухода Дивана, я сел за телефон. Пора было подбросить в топку нашей популярности уголька. Сначала обзвонил журналистов с моей пресс-конференции. Застал нескольких на рабочих местах, рассказал о новой группе и о концерте. Затем в Желтых страницах нашел контакты редакции Вашингтон Пост, вызвонил Вики. — О, Питер! Рад, что ты меня нашел. Я потеряла твой телефон, Аманда же номер мне не дала — жизнерадостно сообщила мне журналистка. Кстати, бомбический был концерт. Я никогда еще не получала столько энергии. — Почему не дала? — вычленил я главное. — Она на тебя обижена. Ты ей после того вечера так и не позвонил. Это была правда. Звонить Аманде я не стал. А что я ей скажу? Люблю, жить без тебя не могу? Ерунда. — Прямо классика — хмыкнула в трубку Вики оценив паузу в разговоре — Переспал и сразу бросил. — Да ничего я ее не бросил — промямлил я. — Плевать на эту зазнайку. Ты готов к интервью? — Я как советские пионеры — Всегда готов. — А ты необычный парень. Про советских пионеров знаешь. Совсем не похож на американца из пригорода. Ладно, диктуй адрес студии. Завтра приеду к тебе с фотографом. Еще один звонок я совершил в Калифорнию. — Тираж 50 тысяч — огорошил меня Клифф — Гордись, у нас такого дебюта еще не было. — Даже так? — В офисе считают, что вы можете стать новыми Битлз. Но нужен альбом. 10–12 песен. Если новые песни будут такие же как Thunderstruck и I was made for loving you — тебя ждет всемирная известность. Ага, а вас ждут огромные прибыли. — И долго ждать? — Ну… потребуется пара лет на раскрутку. Ливерпульская четвёрка тоже не сразу стала суперпопулярной. Они вообще два года в Гамбурге по 12 часов в день в клубах играли. — Нет, на такое мы не готовы — засмеялся я. Потом задумался. Мне надо было свалить из Тоусона и из Балтимора. Мясник не найдет абортарий и опять придет ко мне. — Если концерт пройдет хорошо, я хочу поехать с группой в тур по побережью. И снять в процессе пару роликов. — Что за ролики? — удивился Клифф. Вот наивность. — Для телевидения. Наша музыка под какой-то видеоряд. — И для чего это? — Телевидение все больше развивается. Появляются новые каналы. Не за горами специализация. — Хм… — я прямо увидел, как Клифф морщит лоб — Ты намекаешь, что появятся музыкальные каналы? — В точку! Кто первый оседлает этот тренд и будет иметь портфель готовых видео-роликов… — Понял, понял — в голосе директора послышался энтузиазм — Идея любопытная, я поговорю с нашими боссами. На концерт прилечу лично, тогда и решим с туром. Клифф распрощался и повесил трубку. А я стал готовится к встрече с любителем красных Мустангов. Сходил в школу, забрался в театральный класс. Выбрал время ланча, когда все спускались в столовую — отобрал из реквизита пальто, седой парик и накладную бороду с усами. Пришлось позаимствовать и специальный клей. В последний момент мне пришла в голову идея с палочкой. Когда видишь инвалида — обращаешь внимание только на эту деталь. Меня будут вести профессионалы, но и им можно «забить» внимание. Я потренировался ходить как хромой калека, целый день кружил в образе по Тоусону. Заходил в магазины, кафе. Мне везде помогали, придерживали дверь. На одной из парковок я столкнулся с… Харперами! — …а я тебе еще раз говорю — вещала противным голосом Элизабет, выбираясь из автомобиля — Ты не будешь встречаться с Уолшем. Он убийца! Заплаканная Тэсса сидела в машине и отказывалась выходить. — Дочка… мама, конечно, резко сказала — Кристофер подошел со стороны пассажирского сидения, наклонился к открытому окну — Но по сути она права! — Питер защищал себя! — Теперь это клеймо братоубийцы у него на всю жизнь! Я приковылял ближе, вытер рукавом пот со лба. А в этом театральном реквизите жарковато! — Я его люблю! — Это тебе так кажется — Элизабет подошла к мужу, дернула ручку двери — Открывай и вылезай. Пойдем тебя подстрижем и покрасим. Парни в школе глаз от тебя не отведут. Поверь мне. Скоро ты забудешь этого противного Уолша. У меня сжалось сердце. Тэсса выглядела замечательно. Даже припухшие глаза не портили ее облик. Нет, какая все-таки актриса! По телефону очень убедительно кашляла, изображая болезнь. Значит, внутренне уже смирилась с решением родителей раз врала мне. — Подайте пару долларов на пропитание инвалиду, господа хорошие — прохрипел я, шаркая в сторону Харперов с протянутой рукой. Узнают меня или нет? Нет, не узнали. — Подите прочь! — взвизгнула Элизабет — Развелось бездомных… Вдруг Тэсса открыла дверь, выскользнула из машина и покопавшись в карманах джинс, вытащила целый ворох долларов. — Вот, возьмите! Я благодарно закивал как болванчик, засовывая баксы за пазуху. — Тэсса! Что ты творишь? — миссис Харпер все никак не могла угомонится — Он же их пропьет! — Элизабет, пошли — Кристофер потянул жену за локоть в сторону парикмахерской.* * *
На следующий день с утра у меня было первое заседание по дееспособности. Проходил он в балтиморском суде и председательствовал молодой белый судья лет тридцати пяти. — Спокойно отвечай на все вопросы достопочтенного Бакли — инструктировал меня Штаймайер перед началом — Не торопись, если нужна пауза в слушаниях, скажи, что нужно в туалет. Судья сделает перерыв и я тебя проконсультирую. Предварительно я с Бакли говорил, ситуация ему в целом понятна. — Итак, слушается дело Уолш против Уолшей — достопочтенный тихонько стукнул молотком, уставился в документы. Потом поднял взгляд на нас, перевел его влево. — А где вторая сторона? Секретарь-стенографист — молодая темнокожая девочка — встала, принесла к судейскому месту какой-то документ. — Ваша честь — Штайнмайер тоже встал — Мы уведомляли родителей Питера о слушаниях, но они как видите, не пришли. — Я вижу — с иронией произнес судья — Вот тут у меня заявление от мистера Уолша о том, что его жена в больнице, а сам он работает и не может прийти в суд. — Он мог бы нанять адвоката представлять его интересы — пожал плечами Штайнмайер. — Откладывать слушания я не буду — Бакли открыл папку с документами, начал их быстро просматривать — Задам вашему подопечному несколько вопросов и вынесу решение. — Да, так будет замечательно. — Итак, Питер, расскажи коротко о своей жизни и том прискорбном инцеденте, что случился месяц назад. Помни, что врать нельзя — в суде ведется протокол заседания! Я встал, еще раз представился. Поправил красивый галстук, рассказал о своих взаимоотношениях с Дэвидом. О его преследовании меня, упомянул сахар в топливном баке Форда. — Да, копия полицейского протокола есть в деле — покивал судья. Дальше с дрожью в голосе описал нападение в доме, смерть брата. — Он точно был больной на всю голову — заключил я — Его надо было лечить. — Почему же родители этого не делали? — поинтересовался судья. — Не знаю — я пожал плечами — Думали это возрастное и пройдет. — Ясно. Расскажи о своей нынешней жизни. С каких доходов ты живешь? Я описал свою съемную квартиру, поведал о музыкальной группе. Тут Бакли поморщился. Ясно. Ему представилась в голове наверняка понятная картинка — беспорядочный секс, бухло, наркотики… И это было недалеко от правды. — Посмотрите вот сюда — я подал судье договор с лейблом. Штайнмайер встревоженно на меня посмотрел. Ни о чем таком мы с ним не договаривались. — Что это? — Соглашение о выпуске пластинок с компанией MGM Records. — Ты не имеешь права подписывать такие договоры — хмыкнул судья, но продолжил изучать документ. Когда он дочитал до пункта с оплатой — его глаза округлились. — Это правда?? — Да. — Вы пишите настолько хорошую музыку, что парни из Калифорнии готовы вам столько платить?? Я подмигнул ошарашенному Штаймайеру, повернулся с судье. — Да, ваша честь. — Мнда… это конечно, меняет всю раздачу. Бакли побарабанил пальцами по столу. — Хорошо. Я готов вынести решение. Мой адвокат встал, я же напрягся. — Суд штата Мэриленд постановляет признать Питера Уолша дееспособным. Бакли опять слегка ударил молотком по подставке. — Питер — теперь судья обратился уже ко мне напрямую — Мое решение означает, что ты отныне можешь сам заключать гражданско-правовые договоры, самостоятельно жить без опеки родителей, даже получить паспорт для заграничных поездок. Но за твоими финансами еще четыре года будет присматривать твой адвокат. Мистер Штайнмайер будет предоставлять в суд Балтимора отчеты о твоих доходах и расходах. В конце каждого года. Я облегченно вздохнул. Здравствуй свобода!* * *
Разумеется, я решил отблагодарить Штайнмайера и позвал его в самый крутой ресторан поблизости. Это был какой-то пафосный стейк-хаус, в котором мы конечно заказали отбивные. — Нам повезло, что твои родители не пошли в суд — адвокат заказал аперитив, нам подали «комплимент» от шеф-повара — брускетта с вяленым мясом. — Повезло — согласился я. — А что доходы от пластинок и правда так велики? — пока мы шли пешком к ресторану, Штайнмайер успел просмотреть документы. — Да, и будут еще больше. — Распоряжайся деньгами аккуратно! В конце года придется по ним отчитаться. И кстати, заплатить налоги. Да… В США нет ничего более важного, чем налоги. За мухлеж с ними могут легко в тюрьму посадить. — У меня есть знакомые аудиторы, я дам тебе их контакты — они будут вести учет твоим финансам и готовить документы для суда. Мы еще пообсуждали детали судебного решения, я выписал чек за услуги адвоката. — Кстати, если хочешь, можешь после ланча сходить на предварительное слушание по табачникам — произнес Штаймайер разрезая стейк. Он заказал с кровью. Я посмотрел на часы. До визита Вики я успевал. — Ничего важного там не будет — пожал плечами адвокат — Но основных фигурантов процесса посмотреть сможешь. Мы доели наши стейки с салатом, выпили кофе и вернулись в суд. Заседание проходило в другом корпусе, на втором этаже. И возле судебного зала было уже прилично так народу. Во-первых, журналисты. Среди которых я к своему удивлению узнал несколько человек, посетивших мою пресс-конференцию. Во-вторых, истцы. Они были разных возрастов и рас. Преимущественно негры, латиносы, впрочем присутствовала и белая пара. Все тут же бросились к Штайнмайеру, начали задавать вопросы, делиться эмоциями от начала слушаний. Мы прошли в пустой зал, куда спустя минут пять прошествовала группа белых, шикарно одетых мужчин. Они заняли сторону ответчика и я понял, что это табачные адвокаты. — Ты посмотри кто пришел! — Штайнмайер обернулся ко мне, кивнул в сторону элегантного мужчины под шестьдесят с тонкими усами и волнистыми белыми волосами. Новый персонаж был невысоким, но с осанкой столь прямой, что она, казалось, добавляла ему несколько дюймов роста. На нем был великолепного покроя однобортный костюм из легкой светло-синей в тонкую светлую полоску ткани, сидевший так, точно его шили в Лондоне, в одном из тех заведений, куда вас и на порог не пустят без рекомендаций двух витонтов и одного принца. На отвороте пиджака я заметил розетку военного ордена. Человек этот излучал властность. Адвокаты устремились к нему словно в зале суда появился сам Папа Римский. — Кто это? — Брэдли Томпсон. Его семье принадлежит Филип Моррис. Ага, это у нас владелец брендов Marlboro, Parliament, Bond, Chesterfield… Теперь уже я обернулся к истцам, прошептал им: «Видите этого седого мужика? Это он производит Мальборо и другую отраву. Давайте дружно, повторяйте за мной «Убийца, убийца». — Питер, что ты делаешь?! — зашипел на меня Штаймайер, но истцы уже начали скандировать «Убийца», зло поглядывая на Томпсона. Того это не проняло. Он сел позади своих адвокатов, демонстративно зевнул. Зато оживились журналисты. Они застрочили в блокноты, включили диктофоны. — Прошу тишины! — в зал вошел пристав, а сразу за ним судья. Истцы замолчали, началось предварительное слушание. Табачные адвокаты сразу попробовали перенести процесс в Нью — Йорк, но это не прокатило. Посыпались ходатайства о закрытии дела по разными предлогам. Они все были отклонены. — Господа — немолодой темнокожий судья постучал молотком по подставке — Мы наконец, приступим к обсуждение отбора жюри или будем затягивать процесс?Глава 13
Из здания суда я вышел в грустном настроении. Адвокаты у табачных компаний были крутыми и даже при благосклонном отношении судьи к нам, могли затягивать процесс до бесконечности. А ведь потом еще будут апелляции, кассации… — Молодой человек, уделите мне минутку? Я обернулся. За мной шел Брэдли Томпсон. Рядом топал широкоплечий мужик, справа под пиджаком у него что-то оттопыривалось. Охранник? «Табачный король» приглашающе махнул рукой в сторону кафе, мимо которого мы шли. Оно было почти пустое — лишь парочка подростков пила горячий шоколад. — Почему бы и нет? — я пожал плечами, вошел в кафе, занял столик в углу. Рядом пристроился Томпсон. Охранник вообще не стал садиться, встал у входа. — Что будете заказывать? — к нам подошла молоденькая официантка. — Кофе. Латте — выбрал я. Томпсон заказал зеленый чай. — Слушаю — я скрестил руки на груди, давая понять, что разговор не будет простым. — Я собрал информацию по делу — «табачный король» посмотрел мне прямо в глаза — И у меня возникла убежденность, что именно ты — мотор всей этой истории. Я пожал плечами, промолчал.. — Мои детективы узнали, что ты собрал специальную курительную помпу под руководством профессора Милхауза. Это во-первых. Во-вторых, ты предложил Штайнмайеру идею иска, полностью описал структуру дела и даже оплачиваешь часть судебных расходов. А также даешь деньги на рекламную кампанию для раковых больных. Она кстати, нам вредит даже больше, чем сам иск. А у Штайнмайера похоже течет. И течет сильно. Кто-то сливает всю информацию табачникам. — Мы немного покопались в твоих финансах — продолжал тем временем Томпсон — Удивительные успехи в биржевой торговле! И в таком молодом возрасте… — Спасибо — я поблагодарил официантку, что принесла мне кофе. Принесли чай и Томпсону. — Воевал с японцами во Вторую мировую — пояснил мне «табачный король» — Тогда и полюбил зеленый чай. Очень хорош в жару. — Вы же миллионер — удивился я — Зачем было идти воевать? — Это был сугубо просчитанный ход. Я завербовался во флот, храбро воевал, получил награды. Теперь я не какой-то там табачный магнат, а ветеран! Возглавляю ассоциацию американских ветеранов. Умно. Хорошая защита. И чего это он так откровенен? — Пойми, Питер. Судя по тому, что я про тебя узнал — ты никто. Не обижайся, но это так. У этой страны есть хозяева… — И вы в их числе? — я даже не спрашивал, утверждал. — Именно. И никто не даст разорять исками индустрию, которая только в Штатах дает чистыми двадцать миллиардов долларов в год. Тебя, Штайнмайера, ваших истцов, растопчут и даже не заметят… Эх, мало мы с них потребовали. — Боюсь, вы ошибаетесь — я допил кофе — Вы были. в числе хозяев. Но ваша отрасль приносит слишком большой вред стране. Вред превысил пользу. И там — я поднял палец вверх — Уже начали это понимать. Стандарты вашей работы ужесточаются, скоро на всех пачках будет огромными буквами написано «Табак убивает» или что-то вроде того. Курильщикам запретят дымить в офисах, общественных местах. Мы с нашим иском — только первая ласточка. Скоро вас завалят такими же исками, так как взаимосвязь курения и рака учеными уже точно установлена. А ведь есть и другие болезни. Слепота, импотенция… Томпсон нахмурился. — Двадцать миллионов. Без признания вины. Я закрыл глаза. Это было хорошее предложение. Мы с Штайнмайером получаем треть и эту треть еще делим пополам. Я получу 3.3 миллиона. Черт, как хочется взять деньги! — Сорок! — я удвоил ставки. — Ты играешь с огнем! — Тогда вы заплатите через год сто. Но это будет ерунда по сравнению с тем, что вам придется заплатить дальше, когда наш иск прорвет эту дамбу вранья и табачного геноцида. — Ты никто! И мы тебя раздавим! Готовься. Томпсон раздраженно отставил чашку, кинул на стол два доллара. Быстрым шагом вышел прочь.* * *
На встречу с Вики я опоздал. Ходил кругами и думал — не много ли я на себя взял. Конфликт с мафией, теперь с тузами табачного бизнеса. И еще у меня нерешенная ситуация с родителями. Кроме того ведь была ракета Сатурн! По телевизору каждый день показывали кадры подводных работ по подъему обломков и поиску тел астронавтов. Или их останков. Никсон объявил о том, что следующий полет откладывается до момента прояснения ситуации с аварией, но пока все выглядело так, что миссия Аполлон подходила к своему концу. Остановившись у таксофона, я позвонил домой. Но никто трубку не брал. Это вызывало беспокойство. Но не слишком сильное. Плюнув, я поехал в студию. И застал там идиллическую картину. Наш качок Фил натягивал на гитаре струну, тощий парень-фотокорреспондент щелкал его в разных ракурсах. Вики, в легком, платье-колокольчике на лямочках брала интервью у Кена. Тот с серьезным видом вещал в диктофон девушки. Я остановился в дверях, Фил увидел меня, даже открыл рот, но я прижал указательный палец к губам. Хотелось послушать, что будет вещать наш гитарист, да и поразглядывать Вики со спины. А там было на что посмотреть — стройные ноги, приятной округлости попка, красивая шея и потрясающие рыжие волосы, собранные в копну. Журналистка была невысока — где-то метр шестьдесят, но зато очень пропорционально сложена. А Вики то сегодня принарядилась! Пришла на каблуках, накрашенная. — … ну и короче он выдал Seven nation army на одной струне! А потом на бис еще и посадил свою девушку, Бониту, на барабаны. И она справилась! Впрочем там бит простой, только ножной барабан… — У Питера есть девушка Бонита?? — ухватилась за главное Вики. — Э… — по лицу Кена было видно, что он сморозил лишнего — Ну была. Они типа расстались. — Что значит «типа»? — Ну он уступил ее другу — нашему барабанщику. Джону. Ты его видела. Фил постучал пальцем по виску, Кен увидел этот жест, замялся. Я все еще стоял в дверях, и от аппаратной меня не было видно. — Ну и нравы у вас в группе — удивилась Вики — А сколько лет AC/DC? — Полгода будет скоро — почесал в затылке Кен, покраснев — Слушайте, про Боньку не пишите в статье! А то мне от Питера прилетит. — Могила! — поклялась журналистка, улыбаясь. У нее на щеках появились милые ямочки. — Точно? — не поверил Кен. — Точно! Ой, я прямо вижу, как она обсасывает подробности и дрязги группы в статье. Журналисты этим живут. — Питер, чего в дверях стоишь? — на лестничной клетке показались Джон и Бонита. Парочка шла обнявшись, губы девушки припухли — явно только что целовались. — Да вот, не хотел мешать фотосессии — я махнул рукой в сторону фотокорреспондента, вошел в студию. Все сразу повернулись ко мне, Кен еще больше покраснел. — Вики, привет! — поздоровался я, пожал руку второму журналисту — Питер. — Дэн — представился тот в ответ — Мы тут немного подснялись без тебя. — Все нормально. Чай, кофе? На днях я купил в студию профессиональную кофемашину — все тут же о ней вспомнили и пошли за чашками. — Как тебе у нас? — я отвел Вики в сторонку. — Ну у вас явно есть потенциал — девушка кивнула в сторону нашей новой афиши на стене — Концерт 23-го февраля? — Да, в воскресенье вечером. Приходи. Билеты пришлю в редакцию. — Тебе надо попасть в журнал Rolling Stone — Вики с любопытством посмотрела на зашедшего в студию Шакила. Тот собрал свои дрэды в какую-то странную прическу, нацепил на себя майку с листком марихуаны. — Пару лет назад его открыл издатель Ян Веннер с музыкальным критиком Ральфом Глисоном. — Видел я их журнал — я скривился — Облизывают музыку хиппи, всякий психоделик-рок… — Что популярно, о том и пишут — пожала плечами Вики — Но если ты угодишь в журнал, то считай все подростки США будут покупать и слушать твои пластинки. О Яне Веннере слышать приходилось. Я и сам подростком разглядывал несколько затертых до дыр журналов, которые окольными путями попали в Союз. Английского мы практически не знали — кто бы стал нас хорошо ему учить в детском доме — но кое-что уяснить удалось. Журнал совсем не жаловал хэви-метал. Зато очень сильно ностальгировал по временам The Beatles, Джими Хендрикса, Боба Дилана… Я мысленно вознес асану своему бывшему учителю музыки. Ивану Григорьевичу Бутовскому. Вот кто вложил в нас столько, сколько ни один преподаватель по другим предметам. Вокал, игра на гитаре соло и в ВИА, барабаны, нотная грамота… Чего он только не дал нам. Уникальный учитель. — Буду благодарен, если дашь контакты — я с улыбкой принял кружку кофе от Бониты, кинул взгляд на ее мини-юбку. Девушка опять оделась очень откровенно. — А она к тебе все еще неровно дышит — проницательно заметила Вики. — Тише ты! — я нервно оглянулся, но тут же успокоился — Джон о чем-то оживленно болтал с Шакилом, отстукивая в воздухе воображаемыми палочками. — А ты оказывается, Дон Жуан! — журналистка продолжала надо мной прикалываться. — Зачем иначе идти в музыканты? — пожал плечами я — Рокеры получают максимум женской благосклонности. Вики засмеялась, я залюбовался ее жемчужными зубками. Попив кофе, мы устроили показательную репетицию. Фотограф щелкал затвором, журналистка старательно что-то записывала. Сегодня мы повторяли ZZ TOP — La grange и Sharp dressed man. Их тоже нужно было записать в идеальном качестве для Клиффа. — Очень необычная музыка — резюмировала Вики в перерыве — Она прям будит внутри что-то… Этот ах-ха-ха и хм-хм-хм. Даже не представляла, что так может петь подросток. Я пожал плечами, ухмыльнулся — Детка, тебя ждет еще много сюрпризов! Фотограф отснялся и уехал в редакцию. А мы с журналисткой разговорились. Девушка все выпытывала подробности смерти Дэвида, а я пытался переключить ее на другую тему. — Вики, а что ты делаешь сегодня вечером? — Это приглашение на свидание?? — Скажем так на исследовательскую экспедицию по Балтимору. — Мне нужно завтра сдать статью — девушка колебалась, но потом в ее глазах появились озорные огоньки — А ладно, давай. Посмотрю, какой ты Дон Жуан. И что в тебе нашла Аманда. Мы попрощались с ребятами, заказали такси и отправились на холм Вернон. Именно здесь была расположена самая старая в стране консерватория Пибоди, а также памятник Вашингтону. Да и виды на город и гавань открывались красивые. Мы не единственные, кто приехали встречать закат на холм. По дорожкам бродила куча американцев, появились первые бегуны, велосипедисты и роллеры. Благо теплая, весенняя погода позволяла заниматься спортом. Я рассказывал Вики о занятиях айкидо, потом внезапно перескочил на идею всемирных экстремальных игр. Просто болтал, вешая лапшу на уши. — Ты посмотри как все бурно развивается. На днях видел передачу, как калифорнийские серферы зимой начали кататься на скейте — фанерной доске на колесиках. — Да, я тоже читала про это увлечение — Вики взяла меня под руку. Я сразу подрос на пару дюймов. — Кажется, даже чемпионат проводили. — А теперь представь. Организовываем всемирные экстремальные игры по типу олимпийских. Ралли на автомобилях и мотоциклах, скейтбордисты, серфинг, горный велосипед! — Что за горный велосипед? — удивилась девушка. — Ну представь, сделать экстремальную трассу с горками, резкими поворотами и заставить велосипедистов на скорость спускаться с нее. — Разобьются! — Пусть надевают шлемы. Защитную амуницию. — Ну ты и фантазер — покачала головой Вики — Но что-то в этом есть. Это как с твоим темным роком. Никто не верит и не понимает, но кажется идея стоящая. — Напиши в газету! — Я подумаю — уклончиво ответила девушка — Тем более спортом у нас занимается другой отдел. — Эх… ладно — я махнул рукой — Поехали ужинать и в ночной клуб танцевать. — А вот эта идея мне кажется более реалистичной! Вики так искренне улыбнулась, что я просто растаял. Кажется, намечался «горячий» вечерок.Глава 14
Черт меня дернул после ресторана повести девушку в Седьмое небо. Показать так сказать «места боевой славы». Шакил недавно обмолвился, что клуб открыли обратно. Только вот он не сказал, что заведение, похоже, поменяло хозяина. И концепцию. Клуб теперь назывался «Светлячок» и тусовались тут мужчины в обтягивающих кожаных штанах. — Да ну нахер… — я потянули Вики прочь — Здесь пидоры теперь обжимаются. Пойдем в другое место! — Гей-клуб — ахнула журналистка. Девушка в ресторане выпила вина, раскраснелась. — Питер, пойдем посмотрим! У нас в Вашингтоне девчонки ходили в такой клуб, им понравилось. — Меня там за жопу хватать будут — попытался отшутится я — А мне нравится самому хватать. Тут я попытался подтвердить слова делом и ущипнуть Вики за тугую попку, но тут же получил по рукам. — Эй! Веди себя прилично! — Ладно, пошли в это гнездо разврата — тяжело вздохнул я. Чего только не сделаешь, чтобы произвести впечатление на красивую девушку. Мы зашли внутрь и сразу попали в облако дыма — в клубе все нещадно курили. Тут было темно, лишь сполохи цвето-музыки на танцполе давали некоторые ориентир. Геев и правда было полно — они под медляк покачивались парами, сосались за столиками. Я чуть не блеванул, увидев это. — Вон, свободное местечко — Вики потянула меня вправо. Мы приземлились за столик, к нам подошел томный юноша в обтягивающей маечке, которая не закрывала даже пупка. — Что будем заказывать, сладкие мои? — Твои сладкие сосутся на танцполе — грубо ответил я. Вики дернула меня за рукав. — А мальчик у нас гомофоб? — усмехнулся юноша — У нас хейтерам вход запрещен. — В законодательстве Соединенных штатов нет пункта о хейтерах. Рестораны и клубы обязаны обслуживать всех. Неси колу мне и бокал красного девушке. Официант молча ушел, а на сцене, где диджей крутил пластинки, объявили Over the Rainbow. Народ ответил дружным одобрительным криком. Вот же суки. Все им неймется испоганить радугу. — Это же песня из Волшебника страны Оз? — удивилась Вики. — Походу это их гимн — я чуть не плюнул на пол, глядя на томные покачивания. — Да, похоже, что так. Кажется хит Глории Гейнор «I Will Survive» еще не спет. Он и будет следующим гимном этой голубой братии. — Нет, как все-таки интересно! У них тут своя субкультура. — Вики! Это дорога в ад! — я треснул кулаком по столу — Сначала они обжимаются на публике, потом потребуют гражданских прав — женится, наследовать, ходить по улицам гей-парадами, а кончится тем, что они захотят усыновлять детей. Сами то родить не могут. Тут я вспомнил про суррогатное материнство. Но так сильно я нагружать Вики не мог. Она и так наморщила лобик. — Такого быть не может — помотала головой журналистка — Детей им никто не доверит. — Еще как доверят! А затем они будут как и негры развивать виктим-культуру — белое патриархальное большинство должно будет каяться, давать им квоты в институтах, налоговые льготы и прочее и прочее. Поверь, мы идем во времена развала Римской империи. Разврат, оргии, а потом крушение. — …орды диких советских солдат захватят нас? — засмеялась девушка. — Союз — это тоже часть Европы — пожал плечами я — Думаю, у них будут те же проблемы. А вот какие-нибудь мексиканцы, что плодятся как тараканы, да способны… — Титаник уже отплыл из порта — резюмировала девушка, пробуя вино, что нам принес официант — Ты любопытный парень. Твои сверстники максимум на что способны — тайком попить отцовского пива и потискать одноклассницу. — Отец меня пивом не угостит — мрачно произнес я. — Эй, красавчик, пойдем потанцуем — какой-то мужик, пахнущий сигаретами приобнял меня сзади. И тут крышку у меня сорвало. Напряжение последних месяцев, копание могилы, все это взорвало голову. Перед глазами появилась красная пелена, я взял обнимающего меня за мизинец, рванул его влево вверх. Услышал приятный хруст и вопль боли. С разворота врезал локтем в разинутый усатый рот. Новый сладкий хруст. Теперь уже зубов. Дальше все запомнилось кадрами. Расширенные от ужаса и восторга зрачки Вики. Удар пивной кружкой в голову. Блок, уход, подхват. Еще один усатый летит на соседний столик. — Беги! — мой вопль перекрывает музыку. Попытка схватить за отворот. Бросок, тело летит на компанию толстых мужиков. Они встают, а я уже хватаю ножки разбитого стула. Мельница, сразу трое отскакивают от меня. Музыка глохнет, в клубе вопят. В меня летят еще пивные кружки, я уворачиваюсь. Бью ножками по руками, что ко мне тянутся. Крики нарастают, я отступаю ко входу. Лишь бы ни у кого не оказалось пушки. Замочат и не поморщатся. Но нет, огнестрельного оружия в клубе нет. Я спокойно выхожу на свежий воздух. В конце улицы вижу Вики, которая звонит из таксофона. Полицию что ли вызывает? — Бежим отсюда! — я бью по рычагам, тяну девушку прочь. Оглянувшись вижу, что из клуба наружу валит толпа. Но за нами никто не бежит. Мы быстрым шагом, переходящим в трусцу сваливаем. — Ой, у тебя кровь! — на соседней улице Вики останавливается, трогает мою голову в районе правой брови. Там и правда что-то липкое, горячее льется по щеке. — Подожди, я сейчас — девушка копается в сумочке, находит платок. Прикладывает к голове. Платок тут же намокает, становится красным. — Ты дурак, Питер! Законченный идиот — Вики начинает потряхивать, меня тоже — Тебя там могли убить! Достали бы пивной бутылкой и затоптали! Девушка переходит почти на крик. Единственный способ заткнуть ей рот — это прижать к стене дома, впиться губами. Вики ойкает, но на поцелуй отвечает. При этом она продолжает прижимать платок к моей голове. Ах как неосторожно! Я поднимаю левую руку, трогаю правую грудь под платьем Вики. Благо улица пуста и нас некому разглядывать. — Питер, Питер, подожди! — девушка тяжело дышит, отстраняется — Не так быстро! Ты прямо настоящий Дон Жуан. И чего она привязалась к этому итальянцу? — Я не продавал душу дьяволу ради успеха у женщин — усмехнулся я. — Тебя надо в больницу, зашить порез. — Заклеем пластырем. Пошли, поищем аптеку.* * *
По дороге мы сначала зашли в аптеку — налепили мне на голову пластырь. Потом заглянули в бар — там я умылся. Потом в другом баре мы выпили. «Подогрелись». Ну и стресс сняли. — О, Хилтон! Я потянул Вики на рецепцию, достал пачку баксов. — Ого, да ты Крез! — Вики без вопросов полезла в сумочку за айди. Мы подали девушке на рецепции наши документы. — Какой номер желаете? — Президентский! — пошутил я. Перед глазами слегка плыло — сказывалось последствие двух шотов виски и рассечения. — Без проблем. Семьсот долларов пожалуйста. — Питер!! — Вики дернула меня за рукав куртки, шепнула на ухо — Это безумные деньги… Ты мне и так нравишься, давай возьмем стандартный номер. — Нем, мы возьмем президентский — уперся я — С джакузи. Есть у вас там джакузи? Я требовательно посмотрел на девушку на рецепции. — Конечно, есть. Минутку, я сейчас все оформлю. Спустя пять минут белбой уже показывал нам номер. В нем была отдельная спальня, гостиная-столовая с обеденной группой, зона отдыха с мягкими диванами, рабочий стол. — Тут есть всё необходимое для работ — вещал парень, распахивая двери — Для приёма гостей и деловых переговоров. Ванная комната была в отделке из голубого мрамора, гостиная была обита шелковыми обоями со вставками из фактурного текстиля. В углу находилосьбольшое джакузи. Эз… сколько таких президентских номеров я перевидал «в прошлом». В спальне разумеется, стояла кровать king size, напротив — большой телевизор. Я вышел на, балкон с ротанговой мебелью — передо мной расстилался ночной Балтимор. — Все хватит лекций — я вернулся в номер, дал белбою пару баксов — Нас не тревожить. Вики на меня лукаво посмотрела, запирая дверь за парнем. Как только мы оказались одни, она тут же оказалась в моих объятиях, целуя меня. Я швырнул куртку на кровать, а затем потянулся и расстегнул застежку на её платье. Затем я спустил это платье к ногам, оставив стоять лишь в туфлях, чулках и белом комплектике — сатиновые трусики и бюстгальтер. К моему удивлению Вики тоже проявила инициативу — помогла мне снять рубашку, расстегнула джинсы. Тут я уже не выдержал, потянул девушку на кровать. Принялся ласкать. Вики отвечала с пылом. Мы не могли оторваться друг от друга, целуясь до потери сознания. Потом девушка начала снимать с меня ботинки и носки, оставляя меня полностью голым. Я стянул майку и кинул её в сторону. К тому времени, как я разделся, голая Вики уже сидела на мне сверху. По ее тазу прошла волна возбуждения. Она оседлала меня, начала двигаться. Теперь уже от удовольствия застонал я. Приблизив лицо к ее небольшой груди, я начал посасывать соски. Тут уже Вики завелась как следует. Стоны следовали за стонами, кровать дрожала. Её руки на моих плечах начали двигаться, не столько прыгая, сколько извиваясь. Я уже не мог сдерживаться, поэтому, чтобы продлить удовольствие снял Вики с себя, перевернул к себе попкой. Шлепнул смачно по правой половинке. Девушка взвизгнула, прошептала: — Обломщик! Я медленно вошел, наращивая темп. Вики начала качать своим задом, насаживаясь на меня. — Быстрее, еще быстрее! Ааа! Я ускорился и к финалу мы пришли одновременно. Потом, вытеревшись, пошли в джакузи. Вода бурлила, Вики расслабленно лежала в моих объятиях. — Теперь я понимаю, что в тебе нашла Аманда! — Что? — Ты гений соблазнения и секса! Слышать такое было приятно. — Ты тоже очень страстная. — Рыжие все такие. Нас даже в средние века сжигали как ведьм. — Ты моя ведьмочка! — я поцеловал девушку в алый сосок. — Нет, как все-таки в тебе это все уживается? — Ты про что? — В гей-клубе ты был такой консервативный, ругал «голубых». А в студии? — Что в студии? — Ну твоя песня Another Brick In The Wall «Учитель оставь детей в покое?» — процитировала мне Вики — Это же чистой воды протест! — Впечатления ранней молодости — отшутился я. — Вас так доставали в школе? Даже больше, чем ты думаешь, дорогуша. В детском доме избивали не только старшаки, но и трудовик с физруком прикладывали руку. Синяки не сходили неделями. — Были эпизоды — туманно ответил я, лаская девушку ниже пояса. — Пи-итер! Что ты делаешь… Секс в джакузи тоже удался. Мы даже расплескали по полу прилично так воды. А потом вернулись в спальню, заказали поздний ужин. Обслуживание принесло нам бутылку шампанское Дон Периньон, свежих устриц, тарелку с сырами. — Это божественно! — Вики отпила из бокала, запрокинула голову — Ты просто мастер ублажения женщин! — Надеюсь на рекламу моего мастерства в газете — пошутил я. — Статья про группу будет в восторженных тонах — заверила девушка — Я умею быть благодарной. — И страстной тоже! — я чмокнул Вики в шею, допил шампанское. Перед глазами все плыло, я лег и моментально провалился в сон.Глава 15
На следующее утро я опять повел себя по-свински. Проснулся рано, поцеловал Вики в голую аппетитную попку, что светила из под одеяла, быстро оделся. Вести разговоры я не хотел, поэтому снова написал записку — «Спасибо за чудесный вечер и еще более за прекрасную ночь. Обязательно позвоню. Питер». Обязательно жирно подчеркнул. Вики мне понравилась сильно больше Аманады. Такая рыжая зажигалочка… После нее я чувствовал небывалый подъем. Сами собой в голове всплыли слова и музыка «Sultans Of Swing» Dire Straits. Быстрая песня с отличной гитарной партией. Напевая про себя: You get a shiver in the dark. It's raining in the park but meantime… я спустился в фойе, оплатил портье букет роз в президентский номер, а также клубнику со сливками. После чего мне вызвали такси и я поехал в студию. Пока помнил Sultans Of Swing надо было записать партитуру. Плюс немного переделать слова. Все эти «креольский ритмы» в тексте мне нахрен не упали. Нужно было что-нибудь мрачное. К моему удивлению у студии толпилось несколько разнополых подростков. Они толкались, смеялись. — Что вам тут надо? — я начал открывать своим ключом дверь в подъезд. — Эй, чел, а у тут записывается группа AC/DC? — ко мне подбежала девочка в мини-юбке и с зелеными волосами. — Что за группа? — сделал я удивленное лицо. — Ну они типа новую музыку играют. Темный рок. — А ты откуда про нее узнала? — поинтересовался я. — Ну ходят всякие записи — смутилась зеленоволосая. Ясно. Нелегальные копии уже пошли в народ. — У них концерт скоро — добавила «нимфа» — По городу уже афиши висят. Но у нас нет лавандоса. — Нет? Так пойдите и заработайте! — я повысил голос, обращаясь ко всей толпе — Вместо того, чтобы тут толкаться — пойдите найдите подработку! Народ хмуро на меня посмотрел, а я в раздражении хлопнул дверью. Нет, не так надо работать с фанатами. «Сейчас к людям надо помягше. А на вопросы смотреть шИрше». Записав ноты и слова новой песни, я стал ждать музыкантов. Собирались они долго, но спустя час вся группа была в сборе и мы впервые попробовали репетировать в сценических костюмах — черных майках и плащах… И сразу вылезла проблема. В плащах было жарко! Пот тек по рукам, пальцы скользили по грифам гитар. — Купим теннисные напульсники — придумал выход я — Под рукавами плащей их не будет видно. На концертах же придется потерпеть. Пейте больше воды. И вот что еще — я подозвал к себе Шакила — Найди мне хорошего мастера. Электрика и чтобы химию знал. — Где ж я такого найду — удивился негр — А главное для чего?? — Сделаем дым-машину. Тут все, конечно, прифигели. — Что за дым-машина? — первым спросил Фил. Я взял лист бумаги, ручку. Нарисовал вентилятор, к которому приделана спираль нагревания. Над ней бак. — Вот тут — я ткнул ручкой в бак — Специальная жидкость. Разведенный глицерин, например, или парафин с маслом. Он стекает вот сюда — я показал на спираль — Там жидкость вскипает, испаряется, образуется дым. Вентилятор его выгоняет на сцену нам под ноги. — Можно и в зал гнать — сообразил Шакил. Парни в восторге загалдели. — Тихо, черти! — осадил я музыкантов — Там не все просто. Состав жидкости надо подобрать. Думаю, не все так легко будет. Поэтому и нужен химик. Плюс сами понимаете спираль нагревания — это небезопасная с точки зрения пожара ситуация. Коротнет что-нибудь и полыхнут декорации. — А в зале толпа — ахнул Кен. — Передавяться — кивнул Джон — Черт, как все сложно. — Поэтому и нужен специалист. — Поищу — покивал Шакил — Есть знакомые автомеханики, работают и с химией и по электрике могут. Кстати, если на спираль травку еще бросить, народу в зале совсем музло зайдет! Все заржали. Негр забрал схему, а мы продолжили репетировать.* * *
Дома на автоответчике была куча сообщений. Звонила Тэсса, Мэри, из школы… И даже Аманда! Вот уже кого я не ожидал услышать. Сначала включил сестру. Она коротко интересовалась как у меня дела, просила перезвонить. Я тут же набрал ей. В этот раз Мэри была дома. Говорила она со мной тихо, явно закрыв трубку телефона рукой. Новости были нерадостные. Мама вернулась из клиники, пребывала в затяжной депрессии. Ей назначили тяжелые лекарства, она почти все время находилась в спальне. Отец пил, после работы часто задерживался в барах. — Что мне делать, Питер? — судя по вопросу Мэри очень быстро повзрослела. — Я не знаю. Терпи. Учись хорошо, через пару лет ты будешь достаточно самостоятельная и я тебя заберу. Пусть отец откроет тебе счет в банке — скину туда денег. — Может ты поговоришь с мамой? — робко спросила сестра. — Нет! Мы помолчали, потом Мэри произнесла — Питер, будь осторожен. Я видела опять тех опасных людей. — Они следили за домом? — я подошел к окну, аккуратно выглянул из-за шторы. Да… у дальнего конца улицы была припаркована незнакомая машина с двумя пассажирами. — Не знаю… Может быть. — Береги себя. Не ходи одна. Если хочешь, я достану тебе оружие. — Нет, что ты! Отец такого никогда не разрешит. Я выматерился. Куда ни кинь — везде клин. Надо свалить из города. И побыстрее. — Ладно, будь на связи, не пропадай — я повесил трубку, задумался. Надо было ускорить гастроли. Уехать на месяц — бандиты отстанут. Ну а если не отстанут… У меня есть Узи. Это на крайний случай.Звонок от Тэссы на пленке автоответчика оказался ожидаем. Девушка грустным голосом сообщала, что мы больше не можем видеться. Родители против. И ей очень-очень жаль. Я пожал плечами и нажал кнопку «удалить». Прослушал следующее сообщение. На нем был еще один грустный женский голос. Аманды. Она предлагала встретится. И еще раз я нажал «удалить». Позвонил сам в редакцию Вики. — Ну ты и поросенок, Питер! — голос девушки нельзя было назвать радостным — Ты так со всеми подругами поступаешь? Сваливаешь и все? — Пришла в голову идея песни — отмазался я — Надо было срочно записать. Вот, послушай. Я положил трубку на столик, взял «Гибсон». Громко произнес: «Посвящается Вики Далтон!». Наиграл вступление «Sultans Of Swing». И даже пропел первый куплет. — Это очень… очень талантливо — голос девушки подобрел — Ладно, прощаю тебя. — Когда увидимся? — Так, дай подумать. Мне надо дописать статью про вас, сегодня не могу. Завтра у меня редколлегия — это до ночи. Давай в послезавтра. Сможешь приехать в Вашингтон? — Смогу. В столице впору было покупать отдельное жилье. Я попрощался с Вики, отправился в школу. У меня образовалось несколько хвостов по предметам, учителя уже разыскивали меня. Пришлось весь день нагонять — занимался в библиотеке, потом сдавал тесты. Опять вызывали к психологу. Мымра попыталась вытянуть меня на разговор про семью — выдал ей решение суда. Надо было видеть ее квадратные глаза! Только ради одного этого стоило заехать в школу.
Последние комментарии
4 часов 6 минут назад
21 часов 26 минут назад
21 часов 49 минут назад
22 часов 4 минут назад
22 часов 5 минут назад
22 часов 6 минут назад