Двенадцать писем в пустоту (СИ) [Инна Габриэль] (fb2) читать онлайн

========== Письмо первое. Май. ==========

Дорогой Северус,

я долго не решалась написать тебе, но сегодня я достигла дна.

Я знаю, что ты не прочт…

Прошло ровно три года с того дня, который все зовут «Великая победа над Волан-де-Мортом».

Я же зову этот день днем нашей с тобой смерти.

Сегодня второе мая.

Меня сегодня повысили в должности, теперь я являюсь официальным помощником Министра магии. Я — самая молодая волшебница, достигшая таких высот в двадцать один год, однако в момент, когда я находилась на официальном вечере, я поняла, что это — мой личный конец. Хуже для меня уже не будет. Я совсем не чувствую радости от успеха, счастья от новостей и эмоций в моменты тех побед, которым наверняка бы радовалась, будь бы всё иначе. Сейчас я просто существую. Я три года старалась жить дальше, пытаясь найти в себе силы и подавить плохие воспоминания. В тот вечер… три года назад… когда всё закончилось… когда гремели салюты и чествовали победителей… когда провожали мёртвых и праздновали день живых…

…я умерла вместе с тобой.

Я должна была остаться, я обязана была помочь тебе там. Мне было так глубоко плевать на исход битвы, мне нужен был только ты.

Живой.

Единственный.

Но они меня остановили, они не позволили мне вмешаться и спасти тебя или умереть рядом. Они остановили меня заклинанием, чтобы моё самопожертвование не выдало нас их, скрывающихся за стеной хижины.

Пожалуйста…прости меня.

Это единственное, о чём я молю тебя каждый вечер перед бессонной ночью.

Мне показали твои воспоминания, которые ты успел подарить Гарри. Большей частью ты уже поделился со мной до смерти. Ты дал Поттеру стимул сражаться, и я действительно понимаю, что ты уже давно разлюбил Лили и помнил ее только лишь, как старый хворост на потухших закоулках разума… помнил ее как девушку, которая не оставила тебя одного в детстве. Ты поступил правильно, что показал Гарри именно это. Это помогло ему пожертвовать собой, чтобы победить.

Но не вернуло тебя.

Я помню каждую нашу встречу. Я помню твои руки, будто ты и сейчас прижимаешь меня к себе по ночам. Я помню все наши ссоры и примирения. Я помню наш с тобой первый раз… тот самый, когда всё завертелось так, что невозможно было остановиться. Да и не хотелось, если честно.

Ты подарил мне лучший год за все мои двадцать один. Ты подарил мне любовь, тепло, заботу и главное — возможность узнать тебя. Ты подарил мне надежду, что у нас есть будущее, что мы сможем пройти эту войну рука об руку… что мы сможем больше не скрываться и быть счастливыми. Ты — впервые за все свои тридцать семь, а я — в свои семнадцать.

Я пишу это письмо, а в голове сразу невольно всплывает тот вечер, когда ты намеренно оставил меня на дополнительные, а я специально испортила элементарное зелье. Как мне все тогда сочувствовали… как сопереживали… ведь провести вечер в компании Мастера Зельеварения — было самым суровым из всех существующих наказаний.

Но не для меня…

…особенно после того, как я узнала, что твоя спальня граничит с кабинетом. Вспоминаю этот вечер и начинаю улыбаться. Боже, если бы ученики знали, что мы делали за той партой в конце кабинета, когда ты закрывал дверь заклинанием, а я уже шла навстречу к тебе. Я не видела тебя почти три дня из-за загруженности заданиями… Я как сейчас помню это томительное ожидание на твоем уроке и то, как я намеренно раздвигала ноги, сидя за первой партой… как в тот день я намеренно не надела белье. Я понимала, почему ты запахивал мантию во время урока. И о боги, как же я возбуждалась, зная, что именно ты скрываешь.

Даже сейчас… прошло столько лет, а я до сих пор краснею от того, что мы вели себя как одержимые друг другом безумцы. И тогда это казалось таким правильным, мне это было так сильно нужно, ровно как и тебе…

Я так никого и не встретила за эти годы, но я не хотела и не хочу до сих пор. Я не могу представить, что там, где были твои длинные пальцы — будут чужие, а там, где ты меня целовал, будут целовать чужие губы. Не твои. Я не хочу. Я не готова. Ты стал моим первым мужчиной, любовником и партнером. Ты стал первым, кого я полюбила… хоть ни разу мы так и не сказали этого вслух.

За всей твоей холодной суровостью, за всей твоей жестокостью и равнодушием скрывалось то, что ты дарил только мне, ведь именно со мной ты был самым нежным. Самым заботливым. Самым любимым.

Я хочу пережить каждый наш совместный день еще миллионы раз… каждый разговор, каждое наше дежурство, когда я будучи старостой патрулировала коридоры, а ты был рядом просто потому, что хотел.

Тогда… в кабинете на последней парте… это был единственный раз, когда мы неосознанно набросились друг на друга. Когда ты не ласкал мое тело, а я не расстёгивала медленно пуговицы твоей мантии. В тот раз на том самом столе было так хорошо и так правильно.

Если бы я могла только представить, что смогу испытывать такие чувства к своему преподавателю… к человеку, которого всегда остерегалась.

А ты знаешь, что на первом курсе это именно я подожгла полы твоей мантии?

Конечно нет, я не успела тебе сказать.

Ты лишён возможности узнать.

А еще… как-то раз я выкрала у тебя ингредиенты для оборотного зелья.

Это я тоже не успела тебе рассказать.

И уже не расскажу.

Когда мы шли навстречу друг к другу, ты оказался рядом практически сразу и, не церемонясь, быстро посадил меня на парту, а потом задрал мою юбку… я даже не услышала пряжку ремня. Я почувствовала, как резко ты входишь в меня, и в этот момент я уже была готова. Готова ещё с момента, как увидела тебя в тот день. Я почувствовала каждую венку, выступающую на твоем члене, каждый горячий поцелуй, каждое волшебное прикосновение, и я хочу переживать этот момент с тобой снова и снова… Когда ты находился во мне, когда мы становимся единым целым, ибо мы и есть целое… мы должны им быть… Это лучше запаха свежей скошенной травы, лучше запаха свежего пергамента…

Ты лучше моей амортенции.

То, как ты прижимал меня там на парте, как оттягивал волосы на затылке, чтобы жадно впиться в мою кожу на шее… как твои пальцы разрывали пуговицы на моей рубашке, позволяя им сыпаться на темный каменный пол.

Пожалуйста… забери меня к себе.

Мне тут больше нечего делать.

С любовью и надеждой на скорую встречу там, в лучшем мире… Навеки твоя, Гермиона.

Комментарий к Письмо первое. Май.

After all this time?

Эстетика: https://www.instagram.com/p/CNwsI0sJf75/

========== Письмо второе. Июнь. ==========

Дорогой Северус!

Прошлое письмо я оставила на твоей могиле в Годриковой впадине. Да, я знаю, что там нет тебя, но чувство, которое я испытываю от того, что могу хоть изредка бывать рядом хотя бы с твоей пустотой, кажется мне невероятным подарком. Редким подарком. Я не часто переношусь туда. Мне слишком больно видеть даты на могильном камне…

Сегодня теплый вечер июня. Я сняла себе небольшую квартирку в магловском районе Лондона. Сейчас я стою на балконе и смотрю на засыпающий город. Тут так тихо…

Тишина кроется в шелесте листьев и дуновении тёплого летнего ветра.

Лишь рядом с тобой я любила тишину. Теперь, когда я остаюсь с ней один на один, она меня разрушает. Она давит на меня и душит, сковывая своим отвратительным коконом одиночества. Потому что в этой тишине нет тебя. Нет тихого перелистывания страниц, нет еле уловимого урчания Живоглота, который устроился на твоих коленях.

Помнишь, как по началу ты вечно его скидывал? Ты ругался, говорил, что после встречи с ним ни одно заклинание не могло очистить твою черную мантию от его рыжей шерсти.

Но потом ты сдался и даже принял его. Как однажды принял и меня… Невероятную всезнайку, которая отрабатывала с тобой наказания, проверяя свитки начальных курсов.

Я так восхищаюсь восхищалась твоим умом, я сама даже не представляла, что для меня это станет таким важным в выборе мужчины.

Может именно из-за этого теперь я не могу ни на кого смотреть? Они ведь никогда не сравнятся с тобой… не смогут.

Наши первые разговоры были такими резкими. Ты определенно никогда не старался быть мягче даже в моменты, когда оставался наедине со мной.

Сколько таких вечеров мы провели вдвоём? Я — отбывая наказание и медленно начиная смотреть на тебя не так, как смотрят на простых преподавателей. Ты — принимая и изучая мой внутренний мир, задавая деликатные вопросы, невзначай поддерживая разговор и наблюдая за мной исподлобья…

Я так люблю с тобой обсуж…

Я так любила, прости. Я совершенно не могу представить и назвать тебя своим прошлым… которое закончилось. Будто я больше не увижу твои черные горящие глаза.

Будто. Не увижу.

Я…так и не успела поблагодарить тебя за тот случай в лесу, когда ты вернул Гарри меч, но прекрасно помню тот момент, когда ты пришёл ко мне, пока он преследовал лань.

Это была наша последняя встреча, наш последний разговор… В ту ночь ты сказал мне, что мне нужен кто-то моего возраста. Меня это так возмутило тогда!

Меня и сейчас это возмущает.

У нас было мало времени, слишком мало… Отвратительно мало, чёрт возьми.

Мне всего существующего времени мира мало рядом с тобой.

В ту ночь я не успела сказать, что люблю тебя, не успела сказать, что именно ты достоин любви. Не другой, не моложе, а только ты.

В ту ночь, несмотря на все твои слова, ты так жадно поцеловал меня.

Это было сродни волшебству, сродни последнему ускользающему лучу света, ведь…

…ты как будто знал, что этот поцелуй будет последним для нас…

Я так и не успела тебе сказать тогда, но я категорически не согласна с тобой. Первый раз я не поддерживаю твою идею. И поверь, не поддерживала и в тот момент.

Но сказать не успела…

Ты так жадно целовал мои губы, ты так властно сминал их, что я забыла в тот день, как дышать…что вообще такое дыхание…

Я знаю, нет Я уверена, что ты тоже не верил своим словам.

Невозможно с такой страстью целовать человека, о котором не думаешь.

Я тебе необходима.

Я была тебе необходима.

Мои письма для тебя самые неоформленные из всех моих записей. Тут так много исправлений. Но я знаю, что ты все равно это не про…

Я помню не только наш последний поцелуй.

Хотя самым сладким был именно первый.

В тот вечер я так долго просидела у тебя в кабинете, отбывая очередное наказание за то, что помогла Рону с зельем. Тебя всегда очень выводили из себя моменты, когда я ему помогала… и когда я поняла почему, я стала такой счастливой.

Абсолютно неприлично быть такой счастливой… Так бы сказали все, кто меня знал.

Ты меня ревновал.

Но ты же не знал, что я смотрю смотрела только на одного мужчину.

Не знал… пока я первая не поцеловала тебя. И ты ответил! Ты сомкнул свои пальцы на моей талии, нежно поглаживая абсолютно ненужную ткань лишней мантии, а я не говорила тебе, как чертовски возбудилась только лишь от этого легкого прикосновения.

А потом ты очнулся от этого безумия, которое завладело нами…когда я бесцеремонно обнимала тебя за шею, а все мое тело дрожало в твоих руках.

Ты очнулся первый, а я, кажется, совсем не планировала приходить в себя.

И ты выставил меня из кабинета! Ты помнишь?

Конечно нет…

Я так и не сказала тебе, что я совсем не обиделась. Меня определённо нужно было остановить.

Прости, что так много не сказала тебе.

Прости, что так много хранила в себе. Особенно свои чувства. Особенно свою любовь.

Я не знаю, в какой момент я осознала это для себя.

Но даже сейчас, когда прошло три года, я не растеряла этого чувства.

А помнишь, как ты избегал соприкосновения наших взглядов после нашего первого поцелуя?

Я тоже старалась не смотреть, но это было невозможно.

Когда ты ходил по классу и проверял наши зелья, ты наклонился, слегка прижимаясь к моей спине своей грудью. Почти невесомо, почти неосознанно, но так баснословно. Твое дыхание опаляло мою шею, и предательский румянец вспыхивал на моих щеках, безбожно окрашивая их в цвет заката при уходящем багряном солнце.

Я до сих пор не понимаю, почему этого никто не замечал… То, как менялся мой голос, когда ты был рядом, а я была единственной студенткой, которую ты хвалил… и так часто назначал дополнительные.

В ту ночь, когда ты целовал меня в последний раз, словно прощаясь… я увидела это в твоих глазах. Знал ли ты, что мы больше не встретимся в этой жизни? Как будто знал…

Тот поцелуй последний для нас. Навечно.

Он стал последним и для меня. Хоть ты и говорил, что мне нужно найти себе другого, потому что нас никогда бы не приняло магическое сообщество, но…

…Северус! Мне плевать!

Мне все равно.

Ты говорил, что мне нужно быть ближе к друзьям… я не могу их простить, ведь это именно они не дали мне спасти тебя или уйти вместе с тобой в Иной мир.

Я до сих пор не знаю, зачем пишу это, ведь получателя просто нет… Но мне кажется, что именно так я соприкасаюсь с твоей душой. Только в моменты, когда я пишу эти письма, мне чуть легче обычного… я хотя бы могу дышать… Спасибо. Ты до сих пор помогаешь мне. Незримо… Невесомо…

Это письмо я оставлю там же.

И ты его не прочтешь.

Никогда.

Навеки твоя, невыносимая всезнайка.

Комментарий к Письмо второе. Июнь.

Эстетика к главе: https://www.instagram.com/p/CNxumV6p0Ho/

Спасибо за комментарий и “ждуна”

========== Письмо третье. Июль. ==========

Дорогой Северус!

На дворе невероятно жаркий июль. Духота постоянно проникает в лёгкие неприятным, сдавливающим комом, отбирая и без того отсутствующее дыхание. Я до ужаса не люблю это время года. Мне, как и раньше, ближе пасмурная погода. Дождь всегда привлекал меня намного больше, чем солнце, а тихие удары небесных слёз по стеклу до сих пор успокаивают меня по ночам…

Но пора вернуться к причине моего письма, ведь обсуждение погоды — всего лишь лирическое вступление.

Сегодня я была у своих родителей в Австралии. Так, к огромному сожалению, и не смогла вернуть им воспоминания обо мне…

Я не стала им показываться, ведь при виде меня они начинают нервничать. Я перепробовала всё. Я обращалась в больницу Святого Мунго, но даже там мне не смогли помочь…

В момент, когда я находилась там…под раскидистой кроной большого дерева, я смотрела на пожилую пару, которая пила чай в жару. Всё же эта привычка осталась с ними и там. Без меня.

Мне так хотелось их обнять, заглянуть в их грустные глаза и рассказать, как сильно я по ним скучала. Рассказать, как я существую, как живу…

Рассказать, что в моей жизни есть был ты. Пусть всего лишь один год, но ты был со мной.

Я наблюдала за ними…видела, как люди живут дальше, как они встречают других людей, начинают всё заново. Вот только я смотрю на этот мир потухшими глазами и с полным безразличием.

Одна.

Так, словно у меня отняли все эмоции.

Словно запечатали их за семью печатями и отдали замок тебе.

В конце месяца у Гарри и Джинни будет свадьба. Уизли недавно сказала мне, что у них будет ребенок…

Я прекрасно понимаю, что они мои друзья, понимаю, что ближе них у меня сейчас, возможно, никого нет, поэтому я действительно за них рада… рада, что они смогли пережить эту войну вместе, реабилитировались, встали на ноги и наладили свою жизнь… Но я совершенно не знаю, удастся ли мне прийти к ним и улыбаться. Не знаю, смогу ли делать вид, что я счастлива… на свадьбах же не принято грустить.

Я бы хотела пойти туда с тобой.

Я думала об этом. Думала о том, что надела бы изумрудное платье в пол и высокие каблуки, а ты надел бы тот костюм, который я так быстро с тебя снимала после рождественского бала. Хорошо, что мы вернули ему пуговицы. Последние я так и не смогла расстегнуть нормально. До сир пор не понимаю, зачем тебе такое обилие мелких пуговиц?

А помнишь те каникулы после бала? Они точно были лучшими…

И единственными.

В тот год я впервые не посетила Нору на праздниках, в тот год я осталась. Ты просил меня остаться, а я и не собиралась уезжать от тебя. Я понимала, что впереди у нас не так много времени из-за войны, которая была неизбежна. Но та неделя после бала… я готова переживать ее снова и снова.

Помнишь, как я пролила кофе на белые простыни утром?

Конечно нет…

Ты поставил завтрак на поднос, а я, ощутив, что тебя нет рядом, начала искать твое тепло, не открывая глаз. Как же мы смеялись в то утро, когда моя футболка, украденная из твоего шкафа, пропиталась кофе и невкусной яичницей.

В то январское утро я впервые увидела, как ты смеешься смеялся…

Ты поднял меня на руки как пушинку, совершенно не прикладывая усилий, ты не побоялся испачкаться, а после на руках отнес меня в душ…

Он еле вмещал нас обоих, я до сих пор помню, как кран упирался мне в поясницу, пока ты не развернул меня спиной к себе и не прижал к стене с белым холодным кафелем.

Как еще не согревшаяся вода стекала холодными струями, как твоя моя футболка прилипла к телу, будто вторая кожа. Как ты шептал нежности мне на ухо, как твои пальцы медленно поднимали края мокрой ткани вверх, освобождая меня от её оков. Как твои губы проводили дорожки из поцелуев по моей шее, как твои пальцы крепко сжимали мою талию, крепко прижимая к себе.

Мои первые два письма так и лежат в нише за камнем. Ты не подумай, я понимаю, что ты их не прочитаешь…

Но когда я думаю об этом…

Мне так хочется поговорить с тобой, мне хочется вернуться в то утро, когда мы были счастливы, когда у нас была целая неделя для нас двоих. За ту неделю я полюбила не только тебя, но и твой хмурый дом в Паучьем тупике. Мы не выходили ровно семь дней, лучшая неделя…

А помнишь, как ты испек утром мне блинчики? Кому бы рассказала, не поверили бы. Северус в фартуке.

Почему все воспоминания о тебе такие невыносимо прекрасные и столь болезненные?

Семь дней. Семь произнесённых тобой: «Доброе утро». Шесть раз ты пытался меня накормить. Как хорошо, что на седьмой день мы поняли, что зелья и кофе - разные вещи. И кофе варишь варил ты просто ужасно.

Блинчики - тоже не твое, Северус, поверь мне.

Зато в последний день ты наконец-то допустил меня до плиты и мы поели приличной пищи, которой удалось не подгореть, и ты даже назвал её вкусной, слегка хмурясь из-за того, что тебе не удалось превзойти мой «кулинарный талант».

А потом мы танцевали.

Я даже не подозревала, что ты так чудесно двигаешься двигался в танце.

За тобой было так легко следовать.

Не только танцуя.

У меня до сих пор лежит ключ от твоего дома. От места, где было слишком хорошо, чтобы это было правдой.

Спасибо тебе…

За всё спасибо.

Особенно за наш танец, в нем я обрела крылья…

Навеки твоя…

Комментарий к Письмо третье. Июль.

Эстетика к главе: https://www.instagram.com/p/CN1qscqpWdL/?igshid=1nk8f277b51e4

========== Письмо четвертое. Август. ==========

Дорогой Северус, конец лета подкрался почти незаметно.

Погода стала менее душной, на улице всё реже слепит солнце, но я все еще мечтаю о дожде.

Я рассказывала писала тебе, что в июле у Гарри и Джинни была свадьба. Я так редко вижусь с ними, что была очень удивлена новостям о том, что их ребенок должен появиться на свет в сентябре.

По идее, я должна радоваться тому, что всё же пошла на свадьбу, нашла в себе силы вновь оказаться в кругу старых друзей, однако улыбаться я себя так и не заставила…

Как я и говорила писала тебе в прошлом письме, на торжество я надела изумрудное платье, ты бы точно оценил его положительно. Нежнейшая ткань приятно окутывала тело, ложась поверх словно вторая кожа, а преимущество платья было в закрытой от чужих глаз груди и длинных рукавах, однако одну часть я всё же оставила обнажённой. Спину.

Я наложила на платье чары, благодаря им оно до конца торжества переливалось мелкими блестками, которые дарили наряду множество оценивающих взглядов и одобрительных возгласов. Представь себе, а я ведь даже надела каблуки!

Ты прекрасно знаешь знал, насколько сильно я их не люблю. Однако выбирая их, я почему-то думала, что смогу быть выше. Мне бы не приходилось вставать на носочки в трепетном ожидании поцелуя, который я смогла бы получить от тебя.

Я знаю, что это бесконечно глупо…

… писать, зная, что ты не прочитаешь.

Прости мне это. Прости за то, что «невыносимая всезнайка», которая, казалось бы, способна на всё, так долго не может справиться с болью… так долго не знает, как именно справиться с этим. С самой собой. С мыслями. Воспоминаниями. Неугасшей любовью…

Но в те моменты, когда я говорю пишу тебе, мне становится так легко на душе… так спокойно и легко, будто бы вот он ты. Сидишь в изумрудном кресле — своем любимом из Паучьего тупика — а я просто рассказываю тебе, как прошел мой день. Ты подставляешь ладонь под щеку, а локоть твой упирается в мягкий подлокотник… ты внимательно слушаешь мой рассказ, улыбаешься, иногда киваешь, а твои черные глаза в этот момент сияют неподдельной радостью и заинтересованностью, такие родные… такие любимые.

Да, знаю…мы ни разу не признались открыто в своих чувствах. Не успели. Но я знаю, что ты чувствовал ко мне. Поверь, я видела это в глубине твоих глаз, ты любишь любил меня не меньше.

То, с какой нежностью ты заправлял прядь моих волос, выбившихся из небрежного пучка на голове, за ухо. Как гладил костяшками пальцев мою щеку. Как укрывал меня одеялом, если вставал раньше, чтобы я не мерзла без тепла твоих рук. Как целовал. Как волновался. Как трепетно касался…

Я хочу, что бы это длилось бесконечно.

На свадьбе ко мне очень настойчиво приставал Рон. Он в очередной раз расстался с Парвати. Это было ужасно: каждое его приглашение на танец, каждый бокал с шампанским, которым он хотел меня напоить.

Было невероятно противно от всего. Я была готова воспользоваться заклинанием «Остолбеней» и закрыть его в кладовке, дабы больше не видеть тем, и без того неприятным, вечером.

Но лишь из-за того, что это была свадьба его сестры, чтобы не расстраивать невесту — причем глубоко беременную невесту — я терпела его весь вечер. Целый отвратительный вечер!

Оказывается… Рон был влюблен в меня еще с третьего курса. Я всегда смеялась, когда ты ревновал к Уизли, но, представляешь, оказывается, ты был прав. Он настойчиво доказывал мне весь вечер, что мы с ним идеальная пара из золотого трио. Ты знал, что он догадывался, что у меня кто-то есть? Я вот нет.

Я согласилась потанцевать с ним всего один раз. В самом начале.

Кто же мог подумать, что этот остолоп будет распускать руки потом на протяжении всей свадьбы?! В тот момент я безумно пожалела, что платье совершенно не закрывало спину…

А помнишь?

Никак не могу сказать это сразу.

Когда был день всех влюбленных, я настолько сильно простудилась, что даже пришлось обратиться к мадам Помфри, но и ее зелья не смогли исцелить меня сразу, пришлось остаться в больничном крыле до утра.

Но…

Именно ты не оставил меня одну там. «Грозный профессор Снейп» пришел ко мне, когда весь замок уснул. Ты бросил свою мантию на соседнюю кровать и аккуратно залез ко мне под одеяло. Я так долго не могла уснуть в тот вечер… Я хотела, провести его с тобой… я купила для тебя подарок. Запонки так и остались лежать в моем чемодане в тот день.

Тогда ты пришел с книгой. Я так удобно пригрелась на твоем плече, а ты целовал меня в лохматую макушку. Я вдыхала запах свежей белой рубашки и до сих пор помню, что она пахла корицей с яблоками. Все еще этот запах приходит ко мне по ночам. Даже сейчас он окутывает меня и заставляет дыхание замирать каждый раз, когда я делаю вдох.

Я сошла с ума?

Я абсолютно не вникала в чтение, ведь твой голос отвлекал меня. Он всегда завладевал моим сознанием целиком и полностью. Я тону в нем. Тонула.

Той ночью, в больничном крыле ты думал, что я уснула. Если уж сейчас приходится быть откровенно честной, то больше нет смысла скрывать, что я просто прикрыла глаза и слушала умеренный стук твоего сердца, наслаждаясь ритмом. Каждый раз, когда ты гладил мою спину или касался губами моих волос, оно ускорялось, а я лежала и наслаждалась твоим теплом, твоей заботой и дурманящим запахом, который сводил меня с ума с тех самых пор, когда я впервые его вдохнула.

Ты читал мне «Красавица и Чудовище» в тот вечер. Из-за того, что сравнивал нас с героями этой сказки. Я всегда смеялась из-за этого и никогда не воспринимала всерьёз твои шутки. Ты никогда не был для меня монстром, я никогда тебя не боялась. Я уважала тебя и восхищалась. Твоей силой, стойкостью, твоей верностью, тобой целиком…

Ты не испугался сблизиться со мной, ты не побоялся открыться мне, ты читал мне и заботился обо мне.

Мерлин, как же мне этого не хватает. Уж прости за капли слёз на этом листе…

Мы с тобой так и уснули в ту ночь… Я — прижимаясь к тебе, а ты — кутая меня в своих объятиях, умеренно шевеля мои кудри своим горячим дыханием. А теперь вспомни наши лица утром, когда зашла мадам Помфри… Я никогда так не краснела, Северус, я хотела провалиться сквозь землю. Мне было так стыдно! Но ты не подумай… не из-за того, что меня поймали с тобой, нет. Из-за того… что я все ещё была твоей ученицей. Хоть маховик и сделал меня старше на целый год, я не перестала быть твоей ученицей. Однако ты повёл себя достойно и очень неожиданно: ты поцеловал меня в макушку и вышел, сказав напоследок, что придёшь проведать меня после уроков. А медсестра выбежала за тобой, не знаю, о чем вы говорили, но с того утра, когда она увидела нас, спящих в обнимку, она стала определенно добрее ко мне.

Ах да, в ту ночь…последнюю ночь в замке…когда тебя не стало, она сказала мне, что никогда не видела тебя таким счастливым со времён, как ты только начал своё обучение. Она помнила тебя совсем маленьким. Мадам Помфри никогда не видела, чтобы ты о ком-то заботился так же сильно, как и обо мне. Она так и осталась единственным живым существом, которая знала, что были не только ты и я, а что были мы. Вместе.

Я хочу вместе навсегда. Я хочу, чтобы ты опять почитал мне, я хочу засыпать на твоем плече, я хочу, чтобы ты целовал мою макушку, я так хочу к тебе.

Навеки твоя, Белль.

А ты навеки только мое чудовище…

Комментарий к Письмо четвертое. Август.

⚡️Эстетика к главе: https://www.instagram.com/p/CN8FUNJpqN-/?igshid=we20nkode3cn

⚡️Спасибо за комментарий и “жду продолжения”.

⚡️Целуем вас в обе щеки.

========== Письмо пятое. Сентябрь. ==========

Дорогой Северус, сегодня девятнадцатое сентября…

Сегодня я получила множество писем…. Сегодня мою маленькую квартирку в Лондоне заполняет запах множества цветов… Но никто кроме тебя не знает, что мне противен аромат роз, пионов и лилий. Эти запахи сдавливают мои легкие, мешая дышать и полностью перекрывая кислород. Смотрю на все это великолепие бутонов, что стоит на балконе, и сразу же вспоминаю, как ты в первый раз подарил мне цветы. Я почти уверена, что большинство пар и не думают о таких мелочах, как первые цветы или первое соприкосновение рук. Все запоминают скорее первый секс, а может иногда и поцелуй. Но точно не такие мелочи…. Когда ты впервые посмотрел прямиком в мои глаза, коснулся моего плеча, когда в первый раз назвал меня по имени, подарил первые цветы. Просто так и без повода.

Почему люди живут так, будто они бесконечны? Будто они уверены, что смогут обнять любимого ещё тысячи раз. Северус, почему так происходит?

Ты угадал. Не знаю как, ведь я не спросила в прошлый раз. И уже не спрошу.

Как ты узнал, что я люблю полевые цветы? Я знаю, что ты никогда не читал меня, но ты всегда угадывал, как я хочу, как мне нравится и что я люблю. Это удивительно… Это отложилось в глубине моей души и до сих пор заставляет обдумывать варианты по ночам.

Твоя возможность к трансгрессии в стенах школы очень облегчала нам жизнь, помнишь? И, определенно, скрашивала наши будни… Тогда у меня точно не было времени на ночные раздумья.

Сегодня множество сов принесли мне подарки. Угадай, что там было? Конечно же книги. Будто бы я кроме чтения ничем и не занимаюсь. Совершенно никто не знает, что я рисую. Как-то не предоставлялось возможности рассказать и тем более показать. Казалось это ненужным и слишком личным.

Но ты знаешь.

Знал.

Те кисти, которые ты подарил мне, были самыми нежными, с лёгким держателем и невесомым, словно перо, кончиком. Я до сих пор ими рисую. И даже когда пройдёт слишком много лет, когда они износятся, я не перестану их любить. Потому что это ты… Я буду беречь их, как и книгу, которую ты читал мне в лазарете.

А помнишь, как ты переместил нас в маленькую деревушку в Исландии?

Там было безумно холодно и, кажется, шёл снег, но тот вечер стоил тысячи таких же без тебя и в тепле. Мы шли по заснеженной дороге, то был практически канун Рождества. Маленькие домики были украшены разноцветными огнями, а в воздухе пахло имбирным печеньем…тот запах до сих пор мерещится мне в зимний период. Ты крепко прижимал меня к себе, потирая рукой мое плечо, стараясь хоть немного согреть. Это были невероятно приятные прикосновения.

Я не знаю, почему ты не перенёс нас прямо к дому, куда мы шли. Я так и не спросила.

Теперь я знаю, что оставлять вопросы «на потом» нельзя. Это самая большая ошибка в мире людей. Это была самая большая моя ошибка.

Мы остановились у небольшого одноэтажного домика из коричневого кирпича, почти с плоской крышей, а я ещё подумала, как с неё не скатывается снег. Ты открыл дверь, пропуская меня вперёд, и я замерла.

Я до сих пор помню то чувство…

Этот дом был совсем не в твоём стиле, ничего изумрудного и чёрного, все светлое. Необычайно. Бежевые стены, и в тон им мягкая мебель. Я не помню, как мы оказались на кухне, где ты хотел, вроде бы, сделать нам кофе после мороза. Я не помню, кто первый поцеловал… Да и важно ли это?

Мои холодные руки уже гладили твою горячую спину, очерчивая рельефные мышцы. А твоя рука приятно сжимала талию, властно прижимая к тебе. Так, как я и хотела. Ещё ближе.

Навсегда.

Это же глупо…вспоминать сейчас подобное. Но я так хочу опять ощутить твои губы, что были немного прохладнее мороза, на своих. Хочу почувствовать твой горячий язык, который ласкал мой. Твои руки, тебя всего… Целиком. Как раньше.

Ты аккуратно поднимал меня на руки и относил на диван, я всегда восхищалась твоей силой, будто я пушинка для тебя. Мне нравился твой ответ на мои возмущения, что я тяжёлая.

«Я готов носить тебя на руках вечность».

Почему же наша вечность была столь коротка?

В тот вечер я абсолютно не хотела тебе подчиняться, сама не знаю почему, но мне так захотелось направлять нас самой.

Я быстро выскользнула из-под тебя и уселась на твои колени, и даже одежда не мешала чувствовать, как сильно ты хотел меня. Как сильно хотел почувствовать мою близость… Это чувство обоюдного желания сводило с ума. А ты так удивился моей неожиданной решительности, ведь до этого дня я была скромнее. Но мне так захотелось…захотелось именно с тобой быть самой собой, а не той, кем меня видели остальные…скромницей. Я знала, что ты меня не осудишь и поддержишь. Что ты будешь рядом. Я видела эти искры в твоих чёрных глазах, я почувствовала, насколько сильно тебе нравилась моя инициатива. Насколько сильно и уверенно ты сжимал мои ягодицы, а я все сильнее терлась о выступающий член, все ещё скрытый за тканью чёрных брюк.

Мы уже не думали о кофе, мы не думали ни о чем.

Были только мы…двое людей, сходящих с ума друг по другу. По близости. По запаху тел. По присутствию…

Мы быстро снимали одежду, позволяя свитерам валяться на полу рядом с диваном. Бюстгальтер в тот вечер быстро присоединился к ним, и лишь брюки мешали нам, чтобы стать единым целом.

Помнишь, ты учил меня невербальным заклинаниям?

Я с легкостью им воспользовалась. Одно мгновение, и мы были полностью обнажены в объятиях друг друга…

Я помню твои глаза в тот момент, я видела в них это чувство…это была ни слепая страсть, ни похоть, ни желание. Там был нежный тлеющий трепет…не желание обладать, а желание любить. Я смотрела на тебя так же.

Я больше не хотела ждать, я слишком сильно хотела почувствовать тебя целиком. Ты понял это сразу, я немного приподнялась, а ты направил себя в меня. И словно сейчас помню, как медленно я опускалась, как завладевала тобой целиком. Именно тогда я увидела это в тебе…ты позволил мне быть не просто сверху, ты позволил мне быть в твоей жизни. Если до этого дня я видела заботу, то в тот вечер я увидела твою душу.

Обнажённую душу, Северус.

То, как ты долгие годы не знал любви, не чувствовал ни к кому заботы. То, как я ворвалась в твою жизнь с нелепым поцелуем и осталась там. Я видела это сейчас тогда.

Мы открылись друг перед другом, обнаженные сердцем, душой и телом. Единые.

Я помню, как замерла. Как на одну короткую секунду испугалась от осознания увиденного. Я никогда не думала о чем-то, загадывая будущее на годы вперед, я не строила иллюзий и планов. Но в тот момент, когда раскрывались наши души, я поняла, что хочу навсегда и с тобой. Душа в душу, сердце к сердцу.

Хочу любить только тебя, чувствовать только тебя. Как в тот раз.

Глубоко и до конца.

Я боялась пошевелиться, я так боялась, что от любого движения что-то поменяется, и все пропадёт. Но ты не пропал, не в тот раз.

Для меня ты всегда со мной. В моём сердце. Невесомо, но так ощутимо…

Только ты его согреваешь, поверь.

Я сделала то, что мне показалось таким необходимым в тот момент. Я поцеловала тебя так, будто хотела через поцелуй высказать все свои чувства. Жадно, будто в первый и последний раз.

Кто мог тогда знать, что последний будет чуть позже…

Мы начали двигаться одновременно, не разрывая губ, я садилась до упора, максимально глубоко, мне хотелось тебя целиком и полностью. Ты с силой сжимал мои ягодицы, помогая удерживать ритм. Твои губы целовали мою шею, нежно прикусывая кожу, одна рука жадно сжимала мою грудь. Это было волнующе и прекрасно.

Мы так и не выпили кофе в тот вечер, ты не почитал мне, а я не заплела волосы в косу перед сном. В ту ночь мы не спали.

Ты всегда будешь в моём сердце, моей душе, моих воспоминаниях.

Сегодня девятнадцатое сентября. С днём рождения, Гермиона.

Навсегда, только твоя.

Комментарий к Письмо пятое. Сентябрь.

Эстетика к главе: https://www.instagram.com/p/CN-60XaJ4os/

========== Письмо шестое. Октябрь. ==========

Комментарий к Письмо шестое. Октябрь.

пс. Глава написана не трезвым человеком, все ошибки сделаны специально.

Бета плачет, ей не дают исправить запятые.

Здравствуй, Северус Снейп!

А знаешь что? У Гарри и Джинни - многоуважаемых Поттеров - родился сын!

Знаешь как они его назвали?

Верно, и я охренела.

Альбус - Северус Поттер!

То есть мне слишком сладко жилось, так нет! Вот вам еще! Я не знаю. К чёрту.

Я открыла бутылку огневиски. Помнишь я жаловалась, что все мне дарят книги? Так воот. Мне подарили бутылку. Целую и одну, но я смотрю на нее и думаю, что мало. А заклинанием я не хочу. Не спрашивай, почему. Не хочу и всё!

Северус, а ты знаешь, что я на тебя злюсь? Ты бросил меня! Когда ты был мне так нужен, Северус!

Стоило мне вляпаться в эти чувства, которых я никогда не понимала, так вот тебе, Грейнджер! Возьми и распишись, хоть кровью, хоть слезами. Класс!

Одиночество боль и скорбь. Вечная и, блять, постоянная. Я просыпаюсь с мыслями, что ты меня оставил. Я засыпаю с мыслями, что я тебя не спасла!

Я не спасла, Северус! Я!

Это я виновата, ведь знала же, что ты делаешь это для Ордена! Мне нужно было тебя остановить! Ты обязан был, слышишь? Обязан был быть со мной, пройти эту войну со мной. До конца!

Вот скажи мне, на кой оно мне все сдалось?

Для чего?

Деньги? Власть? Да вертела я это все на хвосте Живоглота!

Я хочу тебя! Рядом и всегда.

Мне надоело просыпаться без тебя, ты понимаешь? Я не чувствую аромата яблок и корицы, я не чувствую себя живой.

Я умерла там же, в этой чертовой визжащей хижине. Как на меня набросили там заклинание, так оно до сих пор, кажется, и не сошло, я будто перестала дышать. Я изо дня в день живу так однотипно, что, похоже, нахожусь в чертовом дне сурка.

Как будто маховик сломался и гоняет меня по моему личному кругу ада.

А может я действительно умерла, а? Может я действительно сейчас в личном Аду? За что я заслужила Ад, а, Северус? Скажи мне, за что?

Пробуждение, принятие одиночества, завтрак, работа, улыбчивое притворство, работа, дом, слезы, отрицание и сон. И так я живу уже более одной тысячи девяноста пяти дней. А потом я просто потерялась в этих числах, днях и минутах.

К черту моё нежелание наполнить эту гребаную пустую бутылку заклинанием.

К черту это все.

Ты просто не представляешь, как тут холодно и темно. Я переместилась к тебе, ну и что, что тебя тут нет. Твое тело. Тебя так и не нашли. Тут отвратительная каменная лавочка и цветы, которые я оставила в прошлый раз. Все как я люблю - полевые. А вот и письма мои целёхонькие за камнем.

Как же хочется, стереть это все из себя. Боль, чувства, пустоту, которая убивает.

Она медленная, отнимает по частичке меня. Совершенно незаметно для других, будто я просто стала старше и умнее, может… мудрее. Но я же знаю, что это не так. Я всегда была другой, я жила и развивалась. Я дышала, мечтала и любила. Тебя.

А ты что? Бросил меня одну.

Убил, разрушил, но не забрал с собой.

А я люблю дождик, но сейчас когда я сижу в пижаме на холодном камне и пишу, ты не угадаешь чем!

Обычным грифельным карандашом.

А он, зараза, скользит по бумаге из-за дождя.

Так все, теперь хотя бы бумага не мокнет. Как хорошо, что я взяла не только огневиски, но и палочку.

Знаешь, что я сделала, если бы увидела тебя? Думаешь, поцеловала бы? Ни черта подобного! Я бы сломала тебе нос!

И мне не было бы стыдно, вот прям совсем. Ни капелюшечки.

Я бы била тебя кулачками в твою широкую грудь, спрятанную за темной мантией, я бы толкала тебя изо всех сил, которые еще остались в моем теле, я бы ругалась, кричала… я бы была так счастлива.

Это было бы лучше всех дней рождений.

Лучше букета полевых цветов.

Лучше твоего голоса, который читает мне на ночь.

Лучше тысячи оргазмов, что мы дарили друг другу.

Лучше урчания Живоглота, когда я не могу остановить слезы.

Лучше ВСЕГО Северус!

Я хочу этого всей своей мертвой душой, всем своим телом и сердцем, хочу опять смотреть в твои глаза. Хочу целовать тебя до нехватки кислорода в легких. Я хочу задыхаться тобой. Навсегда и навечно.

А вместо этого, я, как набитая дура, сижу на мокром и холодном камне в пижаме в полоску. Пью, пишу и плачу.

Как же я ненавижу огневиски. Завтра я и половины не вспомню. Вот увидишь. У меня будет болеть голова, определенно. Я подхвачу простуду. А сейчас мне кажется, что вокруг тепло, ну и что, что, на самом деле, прохладно и сыро. Волосы мои давно намокли, да и какая я глупая, что даже тапочки не надела.

Но в этом дожде, есть огромный плюс. Он делает мою голову трезвее. Чуть-чуть. А знаешь что, я оставлю ее тебе. Да, вот тебе бутылка которая сегодня поддержала меня. Пусть будет вместо вазы для твоих цветов.

А ты знаешь, что я одна хожу к тебе? Чертов Гарри, который назвал в честь тебя ребенка ни разу тут не был. Я точно знаю. Макгонагалл тоже, она вообще наотрез отказалась со мной говорить, когда я узнавала, где находится твоя пустая могила.

Чертов октябрь, как же я устала от этого всего.

Северус, как мне не вздрагивать каждый раз, когда я буду слышать имя ребенка Гарри? Мое сердце каждый раз, будто ножом пронзают. Я и через месяц, и через дохрена лет буду чувствовать это.

Я думала, что алкоголь меня спасет сегодня, но он сделал только хуже, он привел меня сюда. В холод, в дождь, да еще и на кладбище. Если бы в наш год мне бы кто-то сказал, что я стану помощником министра магии, я бы прыгала от восторга, а сейчас что? Заберите все, что у меня есть к чёрту. Власть, золото, счет в банке. Оставьте мне кота и дайте тебя.

Вот я сижу тут под каплями дождя, а ведь у меня всегда такое состояние. Просто яего не высказываю, оно в душе. В гребаной душе и в сердце, которое всё ещё может чувствовать, которое всё ещё болит.

Холодно, тоскливо и печально.

Жаль, что у меня нет сил на то, чтобы отправиться за тобой, жаль, что даже алкоголь не делает меня смелее.

Завтра я не вспомню своих мыслей, и это очень хорошо, мне бы было стыдно за свою трусость жить без тебя. Но сегодня, когда у меня в крови один огневиски, меня же можно простить. Понять и простить. Как ты думаешь, Северус?

Навеки твоя. Мокрая, пьяная и слишком слабая, чтобы быть рядом.

Комментарий к Письмо шестое. Октябрь.

Эстетика к главе: https://www.instagram.com/p/COKVxtPJ5eX/

Автор:https://www.instagram.com/flash.forward/?hl=ru

Соавтор:https://www.instagram.com/inna_gabriel_/?hl=ru

Спасибо, что читаете нашу больную фантазию и оставляете комментарии.

========== Письмо седьмое. Ноябрь. ==========

Дорогой Северус,

прости меня, пожалуйста, за то, что я устроила в прошлый раз.

Это полнейшее безумие, я даже подумать не могла, что могу до такого дойти, ты сам знаешь знал, что я крепче сливочного пива ничего не пью. Однако, судя по всему, все события, произошедшие за все эти три года, навалились на меня буквально в одно короткое мгновение, стоило мне лишь услышать имя сына Поттеров. Почему-то мне показалось, что если я выпью ту бутылку, что теперь служит вазой для твоих цветов, мне станет легче.

Но, увы и ах, на следующее утро мне стало только хуже… К невыносимой тянущей боли в груди прибавилась ещё и головная.

Теперь я лишь хочу забыть прошлое письмо и сосредоточиться на этом, чтобы рассказать тебе о новых мыслях…

За два года, что я работаю в Министерстве, я ни разу не была в отпуске. Он мне просто не нужен. Мне некуда идти, не к кому ехать: ты оставил меня, я бросила родителей, пытаясь защитить их, из близких друзей, что были со мной в школе, никого не осталось. Я сама прекратила общение с Роном, но это решение было принято из-за абсолютно объективных причин… в самом начале — ревность его девушки ко мне, а потом — его двусмысленные взгляды и, как по итогу, наше общение просто сошло на «нет». Ему не понравился мой отказ на свадьбе Гарри, и с тех пор мы с ним больше не виделись. Джини в момент, когда у нее встал выбор: я или ее брат, естественно выбрала Рона. Гарри, конечно же, тоже. И вот я взрослая, одинокая, успешная и…слабая. Хоть все во мне видят, как и ты, «всезнайку» — самую молодую помощницу министра магии, а на самом деле…я абсолютно сломленный и одинокий человек. У меня ведь совсем никого не осталось.

Хотя вру, конечно. У меня есть мой Живоглот, но он тоже очень сильно скучает по тебе. Он же не самый простой кот. Правда, мы так и не поняли с тобой, что в нем особенного. Но он всегда чувствовал людей. И даже в его больших рыжих глазах я вижу тоску.

Я говорила тебе про отпуск.

Я писала тебе про отпуск, так вот… Меня отправляют отдохнуть, а я совершенно не представляю, что я буду делать без работы, ведь это единственное, что заставляет меня вылезать утром из-под одеяла.

Целый месяц я не буду ходить на работу… на целый месяц я забуду, что такое будильник. Я боюсь, что не справлюсь. Я пишу тебе уже седьмое письмо, а кажется, что гораздо больше, ведь в моменты, когда я сажусь писать, это происходит совершенно спонтанно. Шесть писем уже ушло в никуда. За камень надгробной плиты, где нет даже частички тебя, где никто-никто их не найдет, потому что они скрыты заклинанием. Да и кто будет искать там магию?

Средняя продолжительность жизни женщин около восьмидесяти лет. Мне осталось еще пятьдесят девять лет без тебя. Где мне взять силы на такой продолжительный срок? Где найти желание, чтобы жить и не отправиться в след за тобой? Порой мне так хочется… Это же не сложно. Наверное.

Но я слишком слаба, я слишком сломана.

Что со мной случилось? Почему, Северус…почему потеря одного и самого дорогого человека полностью разрушила мир вокруг меня? Почему я стремлюсь к разрушению дальше? Закрываюсь от общения, закрываюсь от уже бывших друзей…

Помнишь Полумну? Я встретила недавно ее в Министерстве, она разбиралась с причиной закрытия ее Придиры. Мы пересеклись в лифте, я всегда знала, что она странная, но в тот раз она просто подошла ко мне и обняла. Представляешь? А потом сказала, что мне нужно еще немного времени побыть сильной и все наладится. А чему тут налаживаться? Когда разрушено все и под основание…совершенно полностью. Когда ничего больше нет. Никого больше нет.

Я всегда говорю пишу тебе о своих проблемах. А знаешь, мне интересно, где ты сейчас, куда попадают души? Наблюдаешь ли ты за мной? Я бы хотела верить, что нет. Я не хочу, чтобы ты видел меня такой. Мое лицо осунулось, а под глазами давно залегли темные круги. Выгляжу ужасно, мои волосы больше не переливаются на солнце яркими бликами. Мне кажется, что за последние три года я постарела на целых десять лет. Хотя знаешь, то, что я там говорила писала про среднюю продолжительность и про оставшиеся пятьдесят девять лет… Уж такими темпами я точно увижу тебя быстрее.

Смогу вдохнуть аромат яблок и корицы, смогу прижаться к тебе, провести губами по твоей скуле. Как же я этого хочу. Почему никто не замечает, что со мной происходит? Почему никто не видит фальши в моих глазах, не видит притворства моей улыбки?

Как же я хочу быть счастливой…с тобой.

Мне почему-то совершенно не хочется даже представлять с собой кого-то другого. Я не могу представить, что кто-то может видеть меня обнажённой. Я не хочу видеть и знать никого другого. Я, наверное, буду, как старая тетушка Гарри, но если у нее были собаки, то у меня будет кот. Я буду старая и одинокая кошатница. Я лучше всю жизнь буду одна, чем позволю быть с собой кому угодно, кроме тебя.

Это же ненормально, да?

Невозможно так сильно любить, невозможно настолько умирать без любви. Но, Северус, ты нашел во мне это чувство, я даже не знала, что я умею так отдавать себя…без остатка, без чего-либо взамен.

Я думала, что та любовь, которую я испытываю к друзьям и родителям — мой максимум привязанности.

Я еще никогда так не ошибалась.

Ты разбудил — не знаю как — чувство волнительного трепета, ожидания встречи, желание касаться, желание отдавать себя. И я отдаю…навсегда.

Я оставлю это письмо там же, за камнем пустой могилы, где хочу быть сама.

С Любовью огромной, бессмертной и последней.

Только твоя.

Комментарий к Письмо седьмое. Ноябрь.

Эстетика к главе: https://www.instagram.com/p/COSBZvdJ6OX/

Спасибо, что читаете и оставляете отзывы.

========== Письмо восьмое. Декабрь. ==========

Дорогой Северус, ты никогда не догадаешься, что я делаю…

Я не занималась этим, сколько себя помню. С тех самых пор, как родилась, кажется.

Я всегда спешила, учила, зубрила, практиковалась, но вот уже целых три недели я делаю — ничего.

Да-да. Именно. Ничего…

Я сплю до обеда, смотрю черно-белые маггловские фильмы и почти не выхожу на улицу.

Ветхие улочки Лондона недавно украсились белоснежными хлопьями снега. Я слышу шум города через приоткрытое окно даже в своем тихом квартале. Ох, мне так хочется показать тебе свою квартиру, так хочется сварить тебе ароматный кофе и приготовить завтрак… Ощутить новое начало дня в уюте и наслаждении, которое даришь дарил мне только ты. А пока я даже не могу разогреть чайник для себя. Мне нет смысла делать себе что-то, нет желания… Я думала, что отправив тебе двенадцать писем, найду в себе силы и желание жить, я думала, что смогу оставить всю свою боль на бумаге, выплёскивая её вместе с тёмными чернилами, но вместо этого лишь лью слезы, вспоминая все хорошее и плохое, что между нами было.

Вот и сейчас я закуталась в белое пушистое одеяло, развернула пергамент на простынях и пишу тебе, удобно устроившись на кровати. Ты бы абсолютно точно не одобрил подобное, ведь максимум, что ты позволял приносить в нашу постель — это книги.

А помнишь, как мы готовили амортенцию? Конечно помнил бы, если бы мог…

Ведь именно после того урока мы с тобой поняли, что запах нашего зелья изменился. Я все еще была твоей студенткой, а ты был грозным профессором зельеварения. В моей амортенции появился запах корицы и яблок, а в твоей — аромат летнего луга. Вот думаю сейчас об этом и кажется, что теперь знаю, каким именно образом ты угадал цветы, которые я люблю.

Почему я никогда не спрашивала об этом?

Северус, я так много хочу тебе сказать. Когда-то думала, что скажу тебе это завтра, что смогу еще раз поцеловать тебя, обнять, а теперь — хоть прошло совсем немного времени — я прячусь под одеялом и вспоминаю то, что даже если бы и хотела…не смогла забыть.

Помнишь, как в один из тех далеких вечеров я патрулировала коридоры после отбоя? В тот вечер моим напарником должен был быть Драко Малфой. Я тогда ужасно злилась, что мне нужно идти одной из-за того, что этот придурок молодой человек решил предпочесть загул с очередной девушкой патрулированию.

И каково было мое удивление, когда в конце темного коридора я встретила тебя. Ох, как же ты тогда аккуратно схватил мое запястье и потянул за оранжево-красный гобелен, скрывая нас за темной нишей, в который мы спрятались вдвоём от целого мира. Я патрулировала коридоры, чтобы разгонять такие парочки, а в итоге стала одной из них. И если они зажимались с сокурсниками, то мне достался лучший мужчина. И мне ни капельки не было стыдно. Ни тогда, ни сейчас.

Мы с тобой не планировали задерживаться надолго, ведь следом за мной коридоры должны были патрулировать другие учителя. И для них мы были как на ладони, хоть и находились в кромешной темноте. Но наши поцелуи были такие жадные, такие настойчивые…мои пальцы уже проникали под твою рубашку, царапая подтянутый торс любимого мужчины. Твои руки сжимали мои ягодицы, а мне от этого лишь сильнее хотелось ощутить тебя в себе, и ведь тогда нам обоим было абсолютно все равно на то, что мы стоим в коридоре…растрепанные и с горящими глазами. Мои пальчики быстро расстегивали пряжку твоего ремня, пробираясь под мягкую ткань белья, сжимая член у самого основания и немного двигая ладонью по стволу. Я как сейчас помню твой рык. Мне безумно хотелось доставить тебе удовольствие, хотелось сделать тебе приятно…так, как я еще никогда и никому не делала. Мне всегда было неудобно от одной мысли, что я могу стоять перед тобой на коленях, она пугала меня до чертиков и, конечно же, возбуждала. Но именно в тот момент мне показалось это таким правильным и действительно приемлемым. Мне так захотелось попробовать тебя на вкус. Ты уже расстегнул мою рубашку и засунул руку под бюстгальтер, сжимая грудь, а я где-то нашла свою Гриффиндорскую смелость и немного спустила с тебя брюки с бельем. Я никогда не ласкала тебя так, поэтому прекрасно помню то волнение, которое бушевало в груди. Я разорвала наш поцелуй, а ты увидел мое горящее желание в глазах. Ты попытался что-то сказать, но я быстро опустилась на колени, всматриваясь и изучая. До сих пор не понимаю, как я могла принимать тебя полностью в себя… Я не видела других, но картинки в журналах соседок намекали, что тебе нехило повезло, как и мне. Тогда я облизнула губы, в последний раз борясь со страхом неизвестности. А ты не торопил и не давил на меня. Я уверена, что если бы я не смогла сделать это в тот раз, то ты бы ни разу про это и не вспомнил. Я поддалась вперед и коснулась головки кончиком языка. Весь страх пропал, а я со всем своим желанием к знаниям изучила каждый миллиметр, вырисовывала языком каждую пульсирующую венку… Я старалась максимально глубоко протолкнуть тебя в свое горло. Я даже представить не могла, что могу испытать такой восторг от того, что доставляю тебе удовольствие. Ты уперся руками о стену, и я слышала, как ты сдерживаешь стоны. Я чувствовала, как член начинал немного увеличиваться — хотя, казалось бы, куда еще больше — и начал немного пульсировать под моим языком.

Я не помню, насколько быстро ты поднял меня, приподнял на руки и посадил, как прижал меня к стене, отодвинул ластовицу моих трусиков и вошел в меня, почти с животным рыком. Я могу поклясться, что в момент, когда ты заполнил меня собой, я увидела облегчение на твоем лице, будто так было правильно и нужно нам обоим.

Как думаешь, что было, если бы нас поймали тогда? Да и вообще, что было бы, если наша связь ученицы и преподавателя открылась бы… Меня почему-то это так сильно волновало, я так боялась осуждения, разговоров за спиной. Но, если честно, я больше переживала за твою репутацию, совершенно не думая о своей. Но стоило мне только потерять тебя, я лишилась единственного, что было дорого моему сердцу. Я хотела бы, чтобы мы под руку прошли по улицам Лондона, заглянули бы в Косой переулок, взглянули на эти волшебные снежные хлопья, украсившие переулки. Я хотела бы, чтобы каждый знал, что ты — только мой, а я — только твоя. Я бы хотела посмотреть на лицо Рональда. Я представляю его красные щеки… Так хотелось, чтобы он понял, из-за кого я все это время даже не думала переходить с ним черту дружбы. От которой, кстати, ничего теперь и не осталось.

Сейчас мне даже жаль, что нас так никто и не застукал… кроме Поппи. Я хотела бы, чтобы другие знали, что именно я растопила твое ледяное сердце. Что я стала той, кто стал тебе дорог в то время, как ты стал дорог мне. Что из-за меня ты нарушил сотню школьных правил.

Хотя бы тот секс с ученицей в темном коридоре за гобеленовом львом. Ну кто бы мог подумать, что обычный поцелуй сможет зайти так далеко и так глубоко?! Ты присвоил себе мое белье после того раза, зачем-то лишая меня его в момент, когда нужно было выходить из укрытия.

А я так и не вернула его себе. И не верну.

Я хочу посетить Паучий тупик. Мне нужно попрощаться с домом и воспоминаниями о нем. О тебе.

Я не знаю, законно ли это… вот так вламываться в твой дом без тебя, но ты, наверное, не просто так оставил мне ключ и возможность вернуться туда. Я хочу сделать это в Рождество, чтобы еще раз пережить нашу неделю. А еще я хочу забрать твою свою футболку, которую я носила там. Мне нужно что-то твое. Рядом.

Ведь сейчас единственное, что связывает нас — это чернила и моя бесконечная любовь.

С любовью из-под пушистого белого одеяла. Где не хватает только тебя. Твоя я.

Комментарий к Письмо восьмое. Декабрь.

Эстетика к главе: https://www.instagram.com/p/COYYWeLJRHV/?igshid=19ltmc31mjoe0

Ув. Дамы и господа. Я много читаю, и хотела вам посоветовать работу (перевод), который я читала до трех утра.

Буду раза, если вам зайдет история.

https://ficbook.net/readfic/10482404

Спасибо, что читаете и оставляете комментарии.

========== Письмо девятое. Январь. ==========

Дорогой Северус,

я, как и обещала себе, сейчас нахожусь у нас тебя дома. Хоть война уже давно и закончилась, но чтобы пробраться к тебе, мне пришлось надеть черную мантию с большим капюшоном. И даже учитывая это, прохожие Паучьего тупика всё так же смотрели на меня с подозрением. К моему удивлению, дом принял меня ровно так, как и раньше. Я ожидала защитных заклинаний, но он будто бы ожидал моего прихода…

Тут все так же, как и было в прошлый раз. Совсем ничего не изменилось. После нашего последнего появления в этом доме ты, видимо, так и не успел посетить его. Я не смогла не прибраться, прости мне мою настойчивость, но ты же знаешь, что я не люблю, когда вещи находятся не на своих местах. Знаю, что и ты тоже этого не любишь любил. Я сижу в изумрудной гостиной в твоем кресле и пишу письмо. Девятое.

Я пришла сюда, чтобы проститься с домом, с воспоминаниями, с тобой.

Я каждый раз наивно полагаю, что после каждой строчки, написанной мною для тебя, моя тоска постепенно отступит, что после того, как я прокручу в очередной раз в голове все мелочи, мне станет проще и легче.

Какая же я глупая, Северус.

Я нашла на рабочем столе твое завещание… Ты знал, что я приду?

Ты передаешь свой дом мне. Но есть одна проблема, которую я не в силах решить. Мне не нужен этот дом без его хозяина. Будто ты знал исход этого сражения, будто ты знал, что не вернешься ко мне.

Ты из-за этого говорил, что мы не подходим друг другу? Ты не хотел, чтобы я оплакивала тебя? Но как можно отпустить того, кого любишь всем сердцем, всей душой. Того, с чьим образом засыпаешь и просыпаешься. Того, чей голос слышишь во снах, когда очередной раз мечтаешь о прочитанной тобою книге. Одной твоей фразы, брошенной в той палатке в лесу не хватит… даже целой вечности не хватит, чтобы я перестала думать о тебе.

И вот, я сижу с твоим завещанием.

Поэтому дом меня принял, да? Как только ты написал его, магический договор вступил в силу. И теперь твои книги, твоя постель, даже яблоко, которое мы оставили тут более трех лет назад… Все это мое. Но нет самого важного — тебя.

Нет той ухмылки, которая украшала твоё лицо, когда ты смотрел, как я заплетаю косу перед сном, зная, что она не выдержит нашей ночи, а мои кудри все равно будут щекотать тебя до утра. Нет твоих длинных пальцев, которые столь аккуратно и нежно стягивали лямки пеньюара с моего плеча. Нет моего мужчины, который показал мне любовь, открыл целую вселенную, подарил мне целый мир. Такой короткий, будто мгновение. Такой сладкий и такой печальный в финале.

А я ненавижу плохие финалы, ты знал? Я даже не читаю книги, если знаю, что в конце не получу хорошего конца.

Я не хочу думать, что для нас с тобой история закончена. То, что окружает меня ежедневно — это и есть моя жизнь. Она для меня совсем нереальна, всё как в тумане: работа, дом, тоска и боль.

Я хочу как раньше. Я готова хоть всю жизнь скрываться от всех, жить на краю этого гребаного мира. Самое главное, чтобы в этом мире был ты. Аромат яблока и корицы на простынях, твои тонкие губы на моих, твое тепло, что согревало меня в любую непогоду. Мне было — и есть — все равно, что ты старше меня на двадцать лет. Я никогда не думала об этом, хоть и прекрасно знаю о том, что ты переживал. Мне не нужно было слышать, ведь я видела это в твоих глазах. Только я видела в них истину и правду… Ты до конца не верил, что я, как ты говорил, молодая, самая красивая и чертовский умная, могла посмотреть на такого, как ты. На человека, чье тело покрыто рубцами от истязаний, на мужчину, чье сердце давно перестало ощущать любовь. Я любила в тебе все, я любила твои волосы, которые щекотали меня, твои руки, которые прижимали меня к тебе, твое дыхание, которое обжигало мою кожу.

До сих пор люблю…

Почему я не могла сказать тебе этого? Сказать, что мне нужен только ты. Только такой, каким ты был. Мне не нужен моложе, мне не нужен красивее или умнее. Ты стал для меня всем.

Говорят, что любовь слепа. Но не моя, ведь я точно знала, кого целовала, я видела твою душу, я знала твою любовь.

Прости, но я не могу принять этот дом. Он не может стать моим. Я не готова быть его хозяйкой без тебя, но я обещаю, что больше не позволю быть ему таким, каким я встретила его сегодня. Наши две кружки на кухне, которые мы не успели ополоснуть, сковорода на плите, где ты готовил мне свой несъедобный завтрак… даже постель была смята нашими телами. Но простыни больше не хранят твой аромат. Его уничтожило время. Как и все в моей жизни. В гребаной жизни. Если бы сейчас у меня был маховик, я бы обязательно вернулась в тот день. Я бы или спасла тебя, или ушла бы вслед за тобой. Я больше трех лет живу с чувством, будто меня обманули. Будто от меня скрыли самое важное, а я пытаюсь собрать ненужную мне жизнь по крупицам…думая о том, что ты точно не одобрил бы мое желание отправиться к тебе раньше положенного срока.

Ты бы сказал: «Живи. Наслаждайся жизнью. У тебя ещё так много впереди».

Но оно мне не нужно…это «много». Мне нужен ты. Только ты.

Я искренне верю, что ты ждешь меня. Там. Ждешь моего прихода, скучаешь без меня.

Я бы хотела сказать написать, что я смогу и справлюсь. Я переживу потерю любимого, я поднимусь со своего личного дна и выберусь из персонального Ада.

Но ты же знаешь: я не могу тебе лгать.

Я заберу футболку, на которую однажды пролила кофе. И сегодня проведу ночь в нашем твоем доме. Я в последний раз накроюсь твоим одеялом, в последний раз вспомню твой аромат.

Я в очередной раз попытаюсь проститься и отпустить. Но ты же знаешь, что у меня не получится. Я стараюсь отнюдь не для того, чтобы жить, я стараюсь только ради того, чтобы ты гордился мной.

Ты всегда видел во мне сильную личность и ведьму. Была бы я тогда такой слабой, как сейчас, ты бы даже не взглянул на меня. А я хочу быть достойной тебя. Даже если тебя больше и нет в моей жизни…

Сегодня перед сном я в последний раз надену твою рубашку, а завтра утром встречу Рождество в твоем доме. Будто и не было этих лет без тебя.

Будто я люблю не только воспоминания и пустоту, которая осталась после тебя.

С любовью, из твоего кресла и нашего дома, твоя Гермиона.

Комментарий к Письмо девятое. Январь.

🖤Эстетика к главе: https://www.instagram.com/p/COcnTUxpwIU/

🖤Спасибо за комментарий и «жду продолжения».

========== Письмо десятое. Февраль. ==========

Дорогой Северус, здравствуй!

В Лондоне очень холодно, выпал снег, покрывая белым одеялом каждую улочку и дом. Я не люблю холод, меня не спасают даже теплые вязанные носки, которые дарила Миссис Уизли на Рождество, когда я еще училась в школе.

Это десятое письмо, осталось еще два которое я отнесу туда, где оно будет лежать до конца, пока природа не разрушит бумагу и не сотрет чернила. Пока злостный ветер не истреплет лист, а дождь не заставит строчки плакать.

Но им не стереть мои чувства.

Можно я переживу на бумаге всего лишь один наш вечер? Сегодня я не хочу плакать… хочу окунуться в воспоминания, поверь, я буду улыбаться, пока перо будет вырисовывать эти буквы. Я так хочу снова ощутить твои объятия, спрятаться в кольце твоих сильных рук. Сегодня мне приснился наш с тобой первый раз в твоей большой и мягкой кровати с белоснежными простынями в тот, поверь, незабываемый вечер. Я будто бы вернулась в прошлое и еще раз прочувствовала твои руки, ты прижимал меня настойчиво и одновременно нежно. Ты был во мне. Мы были единым целым.

Помнишь, никак не привыкну.

На улицах Хогвартса вовсю гуляла золотая осень, в замке уже горели камины, согревая каменные стены, но в тот вечер нам не нужен был ни камин, ни его огонь. У нас были мы. И, знаешь, я ведь в тот момент даже и не верила, что на самом деле могу тебя заинтересовать. Правда. Я не могла и мечтать, что такой мужчина как ты, невероятно умный, сильный и мужественный, сможет обратить внимание на студентку, которая совершенно не выделялась из всей серой массы студентов… внешностью уж точно. Ты никогда не смотрел на меня дольше положенного, мы не встречались глазами в большом зале за обедом. Ты никогда не оставлял меня на отработки, до того года…

Я вернулась после каникул и тогда в первый раз поймала твой изучающий взгляд на себе. Могу поспорить, что в тот момент ты на меня именно «пялился». А мне стало так радостно в тот момент, потому что я это делала уже не один год. Щёки точно вспыхнули тогда ярчайшим румянцем, предательски указывая тебе на моё смущение.

Почему-то все думали, что я обязательно должна быть с Гарри, но после того, как мальчик-который-выжил начал встречаться с Джинни, внимание многих переключилось на Рональда, поэтому в Хогвартсе почти не осталось девочек, которые считали тогда своим долгом сказать мне о том, какая у нас красивая бы получилась пара. Но ни на Гарри, ни тем более на Рона мое сердце ни разу не откликнулось, не ускорило свой ритм и не удвоило скорость ударов.

Только на тебя.

В начале я думала, что это просто переживание или волнение от твоего строгого взгляда и пронзающего меня до мурашек голоса. Но потом я начала чувствовать не просто волнение, я начала чувствовать потребность в твоем голосе, в твоем взгляде. Пусть и мимолётом, но однажды на уроке, когда ты проходил мимо меня и остановился за спиной, я впервые почувствовала это.

Тогда внизу живота будто бы скрутился волнительный узел, мешающий дышать и трезво думать. От каждого твоего слова, сказанного на уровне моего уха, когда горячее дыхание шевелило мои взъерошенные волосы, этот узел спускался все ниже, начиная доставлять дискомфорт. Приятный дискомфорт…такой незнакомый мне «до». Я не знаю, чувствовал ли ты что-то похожее, но я буквально не могла и слова сказать, когда ты вот так стоял позади меня, изучая зелье в котле.

Когда мы наконец-то переступили черту учитель-ученица, мы почему-то даже не думали говорить о прошлом, не обсуждали, как все начиналось для нас, не говорили о таких моментах, которые сейчас я хочу переживать снова и снова. И еще. Тогда же совершенно не хотелось обсуждать прошлое, на которое мы никак не могли повлиять.

Ох, сколько же химии было в том запретном возбуждении, которое будто жило своей жизнью, совершенно не подчиняясь мне. Оно заставляло меня перебирать руками складки юбки и слегка вздрагивать за завтраком в Большом зале, когда ты приветствовал меня горящим взглядом, совершенно незаметным для других. Я чувствовала этот жар, что растекался по моим венам, концентрируясь внизу живота трепетной истомой, ты видел это в моих шоколадных глазах, видел в ответном огне, ведь я намеренно показывала тебе свои желания, специально провоцировала тебя. И в ответ я видела, как в твоих черных глазах пылал пожар, я видела черные искры в зрачках. От этого мне хотелось тебя еще сильнее, еще больше, чаще. Всегда. Я видела, как тебе становилось неудобно сидеть за преподавательским столом, и я готова поклясться чем угодно, что ты чувствовал тоже, что и я. Непреодолимое желание. Дьявольское притяжение.

Знаешь, если в один из тех дней ты бы поднялся из-за стола, взял меня за руку и вывел из зала, я бы ни на секунду не задумалась, не растерялась, а последовала бы за тобой. Без сомнений. Всегда. Везде.

Сейчас я хотела бы тебя спросить об этом…о твоих эмоциях и желаниях в те моменты, но тогда мы знали, что наше время ограничено.

Я забыла тебе рассказать.

Я забыла тебе написать, что уволилась из Министерства. То, что я считала важным: успех, карьера, признание, теперь это кажется мне всего лишь притворством. Я не хочу заниматься тем, что ежедневного уничтожает меня, забирая и так отсутствующие силы.

Еще больше.

Я отправила сов в несколько больниц. Моё истинное желание — это не разгребать бумажки за министром, а приносить настоящую пользу. Хочу помогать людям. Я, конечно, надеюсь, что меня пригласят в Мунго, но не уверена, что моей квалификации будет достаточно, чтобы работать там. Даже Орден Мерлина первой степени не увеличит моих шансов. Но надежда умирает последней. Еще я отправила сову в больницу, которая находится в Кении, я знаю, что там большой госпиталь и нехватка рук. Если мне не ответят из Мунго, я перееду жить туда.

Но не раньше мая. Я должна и обязана закончить все свои дела тут. Оттуда я не смогу писать тебе письма, я не хочу передавать их с совами. Проблема в том, что они не доставят их.

Ведь тебя не существует. Только пустота. В сердце, в душе.

Я хотела написать тебе о своем сне, а опять начала о своем. В том сне, который мне приснился, я пережила наш с тобой первый раз снова, я ощутила сладостную боль от твоего первого проникновения в меня, я будто чувствовала, как ты заполняешь меня целиком, поднимая меня на вершину мира, в таких новых для меня ощущениях вперемешку с тянущей болью. Я была такая стеснительная, сейчас вспоминаю и улыбаюсь своей застенчивости, а ты…

Ты был именно тем, кто был мне и нужен: сильным, опытным, полностью принадлежащим мне. Я так переживала, что испугаюсь и откажусь, что мне будет невероятно больно, но твои руки успокаивали, твои движения, губы — все будто бы было создано, чтобы дарить мне наслаждение. Тогда, когда это было почти нереальным. В первый раз.

Я обвивала твой торс ногами, пока ты целиком погружался в меня, мои ногти царапали твою спину, а с губ срывался сладостный стон вместе с твоим именем.

И больше ничьим.

Как за два письма передать все, что я хочу, как успокоить свою душу и заставить себя жить дальше. Как перестать любить? Как вообще можно перестать любить? Это невозможно, дорогой Северус. Даже под угрозой Авады. Не смогу.

Я благодарна, что однажды ты смог забыть о прошлом и дать нам шанс на наше настоящее. На любовь, ласку, взаимность.

Я хочу опять в Большой зал, хочу смотреть в твои черные глаза, хочу разводить в них огонь. Хочу гореть. Ярким пламенем. Твоим пламенем.

С тобой. Только для тебя. Всегда. Только твоя.

Комментарий к Письмо десятое. Февраль.

Мы начинали писать эти письма, не ожидая отклика, не ожидая, что это будет кому-то интересно, но сейчас, заканчивая это письмо, увидели, что количество ждущих добралось до отметки в 56.

Спасибо, что читаете. Это здорово)

Эстетика к главе: https://www.instagram.com/p/COncOOWpO_x/

========== Письмо одиннадцатое. Март. ==========

Так хочется с тобой поделиться.

Здравствуй, Северус, я, конечно, хотела бы сейчас вовсе не буквами излагать свои эмоции. Знаешь, я очень хочу броситься к тебе на шею с криками восторга, зацеловать твои губы, заобнимать тебя до нехватки воздуха.

Мне пришли ответы почти из всех госпиталей! Мне даже ответили из Святого Мунго! Представляешь, самая лучшая больница для волшебников в Британии, да чего уж, в мире! Они позвали меня на собеседование и на личное знакомство. Я так рада! Впервые за все прошедшие годы я чувствую, что поступаю не так, как все окружающие ждут, а как я хочу. Свобода действий и мыслей с легкостью становится чем-то неотъемлемым, но таким важным и чудесным для меня…

Однако есть и небольшая проблема. Мне пришел ответ из Кении, и я знаю, что там я, возможно, намного нужнее. Не могу принять решение… Так хочется посоветоваться с тобой. Хочется, чтобы ты, как раньше, заставил меня понять, чего я хочу на самом деле. Ты всегда делал это так, что у меня совершенно не оставалось сомнений. Ты был моей опорой и поддержкой в такие моменты, ты был единственным, кто знал, чего я хочу. Кажется, даже больше, чем я сама. Вот бы сейчас посоветоваться и узнать…

Но вот только спрашивать мне не у кого.

Встреча в Мунго назначена на апрель, сейчас они по каким-то причинам не принимают кандидатов. Не знаю почему, но в Кении меня ждут хоть сейчас, без собеседований и знакомства.

Я никогда не думала, чем хочу заниматься на самом деле, пока училась в школе. Знаешь же, что я постоянно ввязывалась в неприятности, а потом грянула война. И всё…в один миг в моей жизни будто бы всё пошло наперекосяк, все мои желания аннулировались. Как будто бы я никогда ни о чем и не мечтала. Так странно сейчас думать об этом. Я всегда любила зельеварение, но не подумай, не только из-за тебя. В последний год, конечно, твои уроки стали для меня не только познавательными, но и…

Как в тот раз, помнишь? Ох, мы брали ингредиенты для зелья из кладовки, а ты следил за нами, наблюдал, чтобы все взяли нужные. Я тогда была последняя в очереди и, конечно же, сделала это специально, но мы, кстати, так и не обсудили тот случай. Так вот, когда я прошла в дальнюю часть кладовки, там был ты. И я готова поспорить на что угодно, ты ждал меня там нарочно. Я не знаю, как нас не заметили, каким образом никто не додумался заглянуть в кладовку… Пусть мы и остановились вовремя, не перешли все границы, но, Боже, Северус…ради таких моментов, когда волнение перекрывает дыхание, когда твои сильные руки поднимают меня и усаживают на ближайший стол, спрятанный за стеллажом…ради этих мимолетных мгновений и стоит жить.

Ты притянул меня за затылок к себе, жадно сминая мои губы в то время, как вторая рука поглаживала внутреннюю часть моего бедра. И поверь, если бы ты не остановился в тот раз, я бы, ей Богу, перешла все мыслимые и немыслимые границы. Я уже чувствовала, как ты желал меня, а твой палец настойчиво пробрался под мое белье, и по тому хриплому выдоху, что ты поймал своими губами, ты понял, что и я уже готова принять тебя. И если бы кто-то не уронил котел в классе, мы бы точно не опомнились. Не остановились. Не отпустили бы тогда друг друга…

Почему я об этом вспомнила?

Я же вообще думала о другом, ох.

На прошлой неделе я встретила Крама, того, который был у нас на четвертом курсе и участвовал в турнире Трёх Волшебников. Мы с ним давно перестали общаться, наверное, как раз на последнем курсе. У меня совершенно не было времени на переписку.

Он позвал меня на свидание, а я не ответила. Я не смогла сказать «да», у меня почему-то было чувство, что я предам тебя и себя, но и сказать «нет» я тоже не смогла, ведь он был для меня очень хорошим знакомым. Я так и не ответила…сказала, что мне нужно подумать и убежала. Я смотрела на него, видела его мужественность и даже в какой-то степени красоту. Виктор определенно пользуется популярностью у противоположного пола. Игрок в квиддич, высокий и мускулистый, даже интересный в общении… Но! Я смотрела в его глаза, а искала там твои. Смотрела на его силуэт, а представляла твой. Он был в кожаной куртке, а я хотела твою чёрную мантию.

Это кажется просто апогеем моего безумия.

Один из самых желаемых мужчин Британии по версии Ежедневного пророка позвал меня на ужин, а я не пошла, потому что он — не ты.

Но и тебя у меня уже давно нет. Слишком давно я просыпаюсь без аромата яблок и корицы. Слишком давно не слышала твоего голоса, доводящего меня до забытых мурашек.

Я обещала подумать о свидании, но, кажется, я уже решила. Решение пришло само собой. Я уже давно поняла, что не смогу видеть никого рядом с собой.

Значит, я буду всегда одна?

Это так грустно. По статистике, мне осталось около пятидесяти девяти лет. И мы сходим на свидание. Интересно, а в том месте, куда попадают души после смерти, там есть любовь?

Возможно, мне нужно уехать из Лондона. Может, вся проблема в этом. Может, если я приму приглашение от госпиталя Кении, то смогу там существовать и жить дальше?

Заниматься лечением людей, не читать газеты, не следить за новостями. Может быть, там я смогу жить дальше, насколько это возможно для меня сейчас?

После той кладовки с ингредиентами мне, кстати, пришлось использовать маскирующие чары, ведь мои щеки слишком заметно пылали ярким румянцем. А ты так кутался в свою мантию, что даже чары пропускали красноту моего лица.

Ты же часто так делал, я видела, как ты следил за линией моей шеи на уроке, часто бросал взгляд под парту, где были мои моментами дрожащие колени. Почему другие этого не замечали? Или они просто не могли и подумать, что «невероятная всезнайка» может быть бесконечно влюблена в своего преподавателя? А он в нее…

Кстати, на улице март. Снег почти весь растаял, но Годриковая впадина все еще покрыта белым одеялом. Я пришла дописать письмо для тебя, а тут, к моему удивлению, свежие полевые цветы в бутылке из огневиски. Хорошо, что мои письма все еще скрыты магией. Я вернусь сюда…один…последний раз. Двенадцатый за этот год. Я принесу последний свиток моей боли и моего одиночества. Я навсегда попрощаюсь с тобой. Я не уверена, что я справилась. Кажется, мне не хватило года.

Но я не писала тебе, что у меня, кажется, есть решение для моей проблемы. Решение, которое позволит мне не существовать, умирая в боли и воспоминаниях. Решение, которое уничтожит меня навсегда. Решение, принятое трусом.

Забыть.

Я все еще помню тебя, Северус.

Я пока еще помню тебя.

Я — это все еще я.

Все ещё твоя.

Комментарий к Письмо одиннадцатое. Март.

Ув. Читатели. По плану у нас осталась последнее письмо и эпилог.

Эстетика к главе: https://www.instagram.com/p/COpslWLJC32/

Группа в инсте, с фанфиками на любой вкус:

https://www.instagram.com/fanfic.fb.love/

💙Послание от соавтора: Мы очень надеемся, что вам нравится, но нам очень не хватает вашего отклика! Делитесь впечатлениями, как вам?🥰🥂

========== Письмо двенадцатое. Апрель. ==========

Прости меня, Северус, что я оказалась такой слабой. Прости, что не смогла жить с воспоминаниями о тебе. Прости, что дала тебе умереть. Прости.

Это последнее мое письмо тебе, Северус, последние мои воспоминания о тебе, последний раз я люблю тебя и помню о любви. Как только закончится свиток, как только я допишу тысячу слов, воспоминания, любовь, горе, страдание — я оставлю всё это тут, аккуратным почерком и чёрными чернилами.

Я отдам последние чувства.

Прости, я не справилась.

Прости, я не смогла.

Как высохнет последний завиток чернил, я запечатаю письмо своей печатью. Как только я положу его в тайник за твоей пустой могилой, моя жизнь изменится. Всё изменится, включая мою память и воспоминания о тех волшебных днях, о которых я писала в прошлых письмах. Видимо, именно так я решила проститься с тем, что помню, именно письмами я решила отдать дань нашим с тобой совместным дням.

Я забуду тебя, я забуду себя. Я забуду нас.

Сегодня — двадцать девятое апреля.

Скоро пройдёт ровно четыре года без тебя. Четыре года, как я умираю без тебя. Четыре бесконечно долгих, мучительных и уничтожающих. Последних.

Прости меня, Северус, ради Мерлина прости. Ты полюбил меня за смелость, отвагу и честь. Именно такой я была тогда, в прошлом, именно такой я была с тобой.

Теперь уже нет. Я трусливая, ужасно слабая и сломленная. Именно такой я прощаюсь с тобой.

Ты подарил мне лучшие мгновения в моей жизни. Ты научил меня любить и принимать любовь в ответ. Ты стал тем единственным лучом света, который озарил меня в полнейшей тьме и подарил нежные чувства, в которые я никогда не верила, будучи маленькой девчонкой.

Теперь я прощаюсь с тобой.

Прощаюсь с болью, разрушающей мое сердце. С чувством одиночества, что душило меня по ночам. С тоской, слезами и унынием.

Я прощаюсь.

В последний раз.

Я не смогу встретить май. Я не смогу встретить салюты в день победы над Волан-де-Мортом. Не хочу, не могу, я устала.

Я переписала завещание на твой дом. Теперь он будет принадлежать ребенку с твоим именем. Через шестнадцать лет он станет его обладателем, если заявители не передумают.

Но я точно не передумаю, ведь я не вспомню. Моя любовь к тебе останется в прохладном апреле, мои чувства не встретят ненавистный май.

Прости, что оказалась настолько слабой, что решила отказаться от любви. Но что поделать, если я упрямо вижу только два исхода моей внутренней битвы: беспрепятственно следовать за тобой, прощаясь с жизнью, или же забыть всё, чтобы позволить исполниться твоему желанию — прожить жизнь.

Я буду помнить всё до последнего курса. Я буду помнить, что я была влюблена в тебя бесповоротно и, к сожалению, безответно. Изменится лишь главное: ты никогда не смотрел в мою сторону, не целовал, не читал мне «Красавицу и чудовище», не гладил мои волосы, засыпая.

Ты не любил меня, не был моим первым и единственным мужчиной. Ты не приглашал меня к себе домой, не готовил для меня тот завтрак. Ты никогда не дарил мне полевые цветы в разгар зимы, не приглашал меня на лучший в моей жизни танец.

Тебя не станет, как не будет и терзающей мою душу боли. Не будет ничего. Я просто забуду.

Тебя. Себя. Нас.

Ты подарил мне мир. Ты подарил мне вселенную. Ты подарил мне любовь. Я боюсь представить, кем я стану без тех чувств, что переполняют меня даже в этот момент, смешиваясь со слезами, которые беспрерывно вытекают из моих ужасно влажных глаз. Они совершенно мешают мне видеть строки, которые я пишу. Приходится делать паузы.

Я настолько труслива и слаба, что просто не смогу с этим жить дальше, не справлюсь. Не смогу существовать без твоих тёмных глаз, не смогу дышать без твоих губ, голоса, прикосновений. Я не хочу жить без тебя.

Прости меня, любимый Северус.

Я так старалась…

Двенадцатое. Последнее письмо моей истинной жизни и моей настоящей истории. Последнее письмо о моей любви.

Я просто забуду…сотру…уничтожу.

Я сделаю то, что сделала со своими родителями.

Я заслужила. Я не достойна. Я никогда не была достойна тебя. Возможно, если бы не было нас, всё было бы иначе. Ты бы выжил и был бы счастлив. В одиночку строил бы свой мир, но был бы жив. Для меня тогда не было бы ничего важнее, чем просто знать, что ты ходишь под тем же небом и смотришь на ту же луну, что и я…

Твою книгу, которую ты мне читал в лазарете, я положу к письмам. Футболку, на которую пролила кофе тем прекрасным утром, я тоже оставлю там.

Больше у меня ничего нет. Это все, что осталось после тебя. Это всё, что грело меня, питая воспоминания о тебе.

Дамблдор говорил, что после самой темной ночи наступает рассвет.

Прости, что я не дожила до рассвета без тебя. Вокруг меня одна тьма. Я больше не могу и не хочу бороться. Я так хотела строить будущее с тобой. Семью, дом, детей. Я не говорила, но теперь не скажу, я не вспомню.

Прости, что дала тебе умереть. Прости, что не спасла тебя. Прости, что я так слаба, ничтожна и не достойна тебя.

Прости. Как же много этого слова в этом письме. Но ты должен понять, что мне действительно искренне жаль, но я вынужденатак поступить.

Чернила сохнут. Я собрала чувства к тебе в этих двенадцати письмах, только они будут помнить мою любовь к тебе. Только тут сохранятся мои воспоминания. Но в этом больше не будет смысла. Я готова проститься, я всё решила для себя. Теперь я готова забыть. Теперь уже никогда я не скажу тебе ни слова, не подумаю о тебе, не вспомню аромат яблок и корицы. Я буду существовать дальше. Я сходила в Мунго и поговорила с главным медиком. Прямо в коридоре, где лежали тяжелобольные, я увидела родителей Невилла. Они до сих пор никого не узнают.

Я отправлюсь в Кению, ведь должна покинуть Лондон. Я не могу дышать этим воздухом, не могу спать в этой кровати, где пролила так много слез, пропитывая ими все простыни и подушки. Мне нужно сбежать. От себя, от тебя, от боли и пустоты.

Никто не знает об этом, никто не будет меня искать.

Прости меня, Северус. Я оставлю двенадцатое письмо в том же месте. Я вернусь домой.

Я люблю тебя больше жизни. Сильнее, чем это вообще возможно.

Прощай, мой родной.

— Обли…

Комментарий к Письмо двенадцатое. Апрель.

Впереди эпилог, он уже готов.

Спасибо, что оставляете комментарии, нам очень приятно их читать и отвечать.

Эстетика:https://www.instagram.com/p/COvY0PmpaMa/

Пока работа не закончилась, хочу посоветовать вам один перевод по Северусу и Гермионе.

https://ficbook.net/readfic/5136723

========== Эпилог ==========

Я знал, на что шел, с самого начала. Я знал, что меня ждет дурной финал. Или меня поймают на шантаже, или я скончаюсь от пыток Темного Лорда. Не иначе. Но я никогда не мог предугадать, что умру от укуса Нагайны.

У меня под рукой всегда находились необходимые для самосохранения зелья…кроме одного — от яда змеи. Я знал, что палочка слушалась меня, и в хижину я шел, зная, как все закончится, но я должен был так поступить.

Лишь только заполучив нужные воспоминания, Поттер бы победил. Ему было необходимо поверить в то, что все жертвовали собой ради него. Его родители, Дамблдор, Сириус и я.

И я в действительности думал, что легко расстаюсь с жизнью, ведь меня здесь никогда ничего не держало, кроме долга и клятвы.

До того, как я увидел ее…

Я совершенно не обращал на нее внимания, ни разу до последнего года обучения не смотрел в ее сторону, не слушал ответы, не наказывал ее, ведь было не за что. Она знала, кажется, больше меня самого. И однажды я сглупил и посмотрел в ее глаза… ее горячий шоколад изощрёно плавился под моим тёмным взглядом. Я мог поклясться, что мое сердце замерло…впервые за долгие двадцать лет я почувствовал то, что — как я думал — погибло во моём истлевшем сердце.

Заинтересованность? Симпатию? Любовь?

Я не знал, но точно был уверен, что мне не показалось в тот день. В день, когда у меня появилось необратимое желание жить. Как будто бы появилось ради чего…кого.

Невероятная всезнайка.

И старый дурак.

Я был готов проститься с жизнью, выполнив свое предназначение в день финальной битвы, ведь большая игра Дамбалдора должна была закончиться с положительным исходом. Слишком многое было поставлено на кон. Он просчитал все, кроме одного…

…кроме моих чувств…

Он, как и я, думал, что мое сердце погибло, когда я осознал потерю Лили, но в тот день я потерял не возлюбленную, в тот день я потерял единственного друга.

Никто не знал…

А она… Она ворвалась с копной своих кучерявых волос, с запахом летнего луга в самый солнечный день, с горячим шоколадом глаз и заинтересованным взглядом. Спутала все карты, заставляя переиграть все с самого начала и до самого конца.

Как же больно было убеждать её в том, что ей нужен другой. Я был таким дураком, что не смог сохранить серьёзность слов до конца, ведь почти сразу с жадностью впился в ее губы, не готовый отпустить ее. Никогда.

Я ни разу не считывал её, ведь видел в ее глазах всё без лишних слов и без постороннего вмешательства. Мне не нужно было проникать в ее голову, чтобы знать, что чувствует ее сердце.

Я тоже это чувствовал. Я отрицал. Не верил сам себе. Я проиграл. Я полюбил.

И вот я знаю, что она стоит за стеной хижины… Я никогда не спутаю ее аромат.

Даже там, смотря в глаза смерти и пасть змеи, я думал только о том, как бы спасти ее. Она наверняка даже не заметила, что на самом деле это я не дал ей спасти себя, не позволил броситься в лапы смерти. Она должна была жить. Должна была спастись. Одно невербальное заклинание. Одна мимолётная секунда.

Против Нагайны не спасла бы волшебная палочка.

«Нагайна, ужин».

Это было последним, что донеслось до моего слуха. Боль, агония и уничтожающая колкость разливались по моему телу, сковывая движения и не давая возможности даже пошевелиться.

Яд.

Заполнявший вены, перемешиваясь с кровью. Яд. Уничтожающий и убивающий.

Я помнил лишь лицо Поттера. Ведь ты так и осталась стоять за стеной. Пока я был жив, заклинание сдерживало тебя. Ты не должна была видеть меня таким слабым. Ты полюбила сильного и смелого мужчину. В тот момент я им не являлся.

Я смог передать Гарри нужные воспоминания, и одному только Мерлину было известно, как тяжело далось решение — не оставить послание для тебя. Показать, как я сохранил футболку, на которую ты пролила кофе уже в твоем доме. Завещание. Последний букет полевых цветов, что я так и не успел передать тебе.

Твою улыбку, мое волнение, когда я смотрел на тебя. Тебя. Мою. Всю.

Тут нет ничего. В месте, где я сейчас… Тут нет света, нет тьмы, нет чувств и, кажется, воспоминаний. Здесь угнетающая пустота. Она не уничтожает, не давит, не разрушает. Она окружает меня со всех сторон, а я лишь хочу услышать твой голос, почувствовать твое тепло, хочу поцеловать твои губы…больше всего на свете. Кажется, что именно мысли о тебе пока еще не дали мне слиться с пустотой и стать её неотъемлемой частью. Я слышу голоса, я слышу звуки. Но это не тот голос, не твой, мне не хочется идти ни на чей другой. Мне нужен только твой, я хочу только твои кудри, которые щекотали мой нос во сне.

Прости, что не смог сказать. Не озвучил чувства. Трус ли я? Определенно. Я так хотел отпустить тебя, так хотел, чтобы ты жила без меня, но, кажется, и сам не могу ни жить, ни умереть. Или все, или ничего.

Мне нужно отпустить, я должен уйти. Пустота…она совсем рядом, я касаюсь ее рукой. Она холодная, она совсем не как ты.

— Да, господин Туки, я понимаю, но я не могу принять Ваше предложение, кое-что изменилось.

Это не можешь быть ты. Не тут. Не в пустоте со мной.

— Я понимаю, Мисс Грейнжер, жаль, Вы бы принесли нам невероятную пользу, Ваши познания в изучении памяти — они невероятны. Я читал Ваши работы, они поистине волшебны.

— Простите, Господин Туки, мне нужно идти, спасибо, что позвали меня.

Останься, прошу. Не уходи. Я хочу еще услышать твой голос.

Гермиона?

Нет.

***

Я не понимаю, что происходит, по какой причине я лежу тут, руки и ноги совершенно не слушаются меня, я даже головой пошевелить не могу. Что за Дьявольщина?!

— Мерлинова борода! Это невероятно!

От подобного выкрика хочется опять вернуться в пустоту, отчего он так громко кричит? Он что, совершенно ненормальный?

— Профессор Снейп, вы меня слышите? Моргните, если да.

Моргните? За кого он меня принимает? Я что, Флоббер-червь? Я не могу пошевелить рукой. Что происходит?

— Профессор, — мне уже хочется оглушить его, только бы не слушать вновь его голос, — меня зовут Янус Туки.

Мне от твоего имени ни горячо, ни холодно. Я слышал голос Гермионы, где она? Позови ее немедленно! Чертово тело. Почему оно меня не слушается?! Я все еще чувствую свою Амортенцию, я чувствую аромат полевых цветов.

— Лежите, я сейчас вернусь с напитком силы.

Лежите? А похоже, что я могу уйти, бестолочь ты эдакая? Я моргнуть не могу даже.

***

Я не могу ее найти, никто не знает, где она. Минерва вообще закатила глаза на мой вопрос, старая перечница. Она одна знала, что я не умер. Не до конца. Четыре чёртовых года. Меня похоронили, кажется, все, кто только мог, у меня даже есть могила в Гордиковой впадине. И кому пришло в голову меня там похоронить? Я даже там не рос. Совершенное чужое для меня место. Я ищу ее уже месяц, я перерыл половину земного шара. Не в Африке же она от меня спряталась, в конце-то концов.

А вдруг я ей совершенно не нужен…

Она же, скорее всего, уже замужем…

Нет, я должен ей сказать все. Все, что чувствую. И плевать на ее семейное положение.

***

Я знал, что ты стерла родителям память, и моему удивлению не было предела, когда я нашел их в Австралии, а они совершенно не знали тебя.

Ты не смогла вернуть им память… Девочка моя, все эти годы ты была без них, без их поддержки, совсем одна… Но я бы смог. Я вернул. Как мне теперь найти тебя…

***

Сентябрь.

Я обыскал всю Землю, все города и страны, осталась лишь Африка с ненавистной тобою жарой и Антарктида. Я хочу разрушить свой памятник, я не хочу, чтобы там была надгробная плита с моим именем, я не готов умирать, я должен найти тебя и признаться тебе, что ты одна нужна мне во всём мире. С того самого момента, как я увидел твои глаза на последнем курсе, с твоей легкой улыбки, с твоего первого поцелуя, после которого я не спал несколько ночей подряд… Я должен сказать тебе об этом. Я приму, если ты решила жить дальше. Я отпущу тебя и уйду сам, я больше не потревожу тебя, но я должен сказать. Что я л…

Тебе бы понравилась погода, сегодня не жарко, нет той духоты, которую ты так не любишь. Сегодня прошел небольшой дождь, и сейчас, приближаясь к месту, где меня никогда не было, я чувствую запах сырой земли и прогнивших листьев. Кому вообще пришла идея закапывать пустоту? У Макгонагалл вообще перестала соображать голова после войны. Она мне рассказала, что ты искала это место, но я не понимаю, зачем тебе пустая плита с датой смерти… Я увидел то, что не должен был видеть: засохшие полевые цветы в бутылке огневиски. Интересно, кому пришла в голову столь гениальная мысль? И лавочку могли бы сделать поудобнее, а не оставлять здесь кусок холодного камня.

— Редукто.

***

Прости меня, девочка моя, за то, что ты пережила это, прости. Если бы я не разрушил этот камень, я бы не увидел магии. Прости меня, моя хорошая, за то, что причинил тебе столько боли, я возмещу каждую секунду, каждое мгновение, что мы были не рядом. Только пожалуйста, дай мне шанс найти тебя, дай вернуть тебя себе.

Я прочитал все двенадцать писем, год назад ты была тут, год назад, девятнадцатого сентября, в день своего рождения. Я не мог представить, я не мог мечтать, что твоя любовь ко мне до сих пор так сильна, прости… Дай мне шанс вернуться к тебе.

Я тебя нашел.

Ты такая невероятно красивая.

Ты, как и писала, работаешь в Кении, тут же так жарко…а ты этого совсем не любишь.

Находясь сейчас здесь, в тени небольшого крыльца, я вижу, как ты помогаешь местным детям.

Какая же ты красивая. Невероятная. Родная.

Ты изменилась, твоя кожа стала темнее от загара, а на носу появились веснушки. Я могу любоваться тобой часами. Я готов целую вечность смотреть, как ты убираешь кучеряшку, выбившуюся из тугого пучка на голове, за ухо. Я так скучаю…кажется, что мое сердце сейчас или перестанет биться совсем, или ускорится до такой степени, что его не удержит грудная клетка. Я не знаю, как подойти к тебе. Ты не вспомнишь меня, ты стерла нас из своей памяти…

Шаг, второй, третий.

Так непривычно жарко. Вот ты отвлекаешь от ребенка и поднимаешь свои шоколадные глаза на меня, я впервые в жизни решаю считать тебя.

Тебе страшно, ты думаешь что спишь, ты не дышишь, ты любишь.

…любишь?

Ты все еще любишь.

Ты не смогла.

Ты не отказалась от нас… Ты сохранила нас в своем сердце.

— Родной мой…

— Гермиона…