Речи, или история святотатцев [Андокид] (fb2) читать постранично

Андокид Речи, или история святотатцев

ИЗ ИСТОРИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ БОРЬБЫ В АФИНАХ В КОНЦЕ V ВЕКА ДО Н. Э. (Андокид и процесс гермокопидов)

Во второй половине V в. до н. э. торговое и политическое соперничество, издавна существовавшее между Афинами и городами Пелопоннесского союза, привело к так называемой Пелопоннесской войне, в которую постепенно оказалась втянута большая часть греческих государств как на Балканах, так и на Западе, в Италии и Сицилии. Тяжелая затянувшаяся на долгие годы война способствовала обострению социальной и политической борьбы внутри греческих городов. В Афинах это проявилось с особой силой во время подготовки похода в Сицилию.

Летом 415 г. до н. э. ^[1] большая афинская экспедиция (136 военных кораблей, 5100 гоплитов,^[2] 1300 легковооруженных воинов и 30 всадников) готовилась отплыть в Сицилию. Идея этого похода вынашивалась уже давно. Не добившись решающих успехов в первый период Пелопоннесской войны, афиняне стремились теперь к захвату обширных территорий на Западе с тем, чтобы с новыми силами повести наступление на Спарту и Пелопоннесский союз. Инициатором похода и душой всех приготовлений был видный политический деятель и полководец Алкивиад, пользовавшийся тог да большим влиянием среди афинских граждан. Выступив с предложением послать войска в Сицилию, он, по словам Плутарха, "быстро воодушевил и увлек молодых, старики рассказывали им о чудесах и диковинках, которые они увидит в походе, и повсюду в палестрах и на полукружных скамьях во множестве собирались люди, чертили на песке карту острова, обозначали местоположение Ливии и Карфагена" (Плутарх. Биография Алкивиада, 17, 4). Сам Алкивиад и еще два стратега — Никий и Ламах — были назначены командующими подготовляемой экспедицией, причем им были предоставлены неограниченные полномочия для ведения войны в Сицилии. Был найден и удобный повод для отправки экспедиции: еще в 416 г. к Афинам обратились за помощью жители маленького сицилийского городка Эгесты, терпевшие от притеснений сиракузян. Эгестяне давно уже были связаны с Афинами союзным договором, и, казалось, ничто не могло быть более естественным, чем стремление афинян протянуть руку помощи своим союзникам. Однако это был только предлог: "истиннейшим побуждением афинян, — писал Фукидид, — было стремление подчинить своей власти весь остров" (Фукидид, VI, 6, 1). За лицемерными фразами о помощи более слабым государствам скрывались далеко идущие планы агрессивной афинской демократии, стремившейся к захвату новых земель и к установлению политического и экономического господства Афин в Средиземноморье.

Экспедиция была уже почти готова, как вдруг в Афинах произошло событие, которое роковым образом повлияло на судьбу всего предприятия. В одну из ночей у большинства афинских герм — каменных столбов с изображением бога Гермеса — были повреждены лица. Кто-то надругался над этими священными статуями, которые стояли в большом количестве по всему городу — в храмах, на площадях, на перекрестках дорог и перед отдельными домами. Гермес считался покровителем путников, купцов и торговли, и культ его был одним из самых популярных в демократических Афинах. Естественно, что надругательство над гермами сильно встревожило массы суеверного народа в Афинах. "Происшествие это, — замечает Фукидид, — считалось тем более важным, что в нем усматривали предзнаменование относительно похода и вместе с тем заговор, направленный к государственному перевороту и к ниспровержению демократии" (Фукидид, VI, 27, 3). Началось судебное расследование, и были обещаны награды всем, кто сможет назвать имена виновных. Последовавшие затем доносы ничего не дали для выяснения странного происшествия с гермами, зато открылся ряд других преступлений против религии, в которых оказалось замешанным также и имя Алкивиада. В частности, были сделаны заявления о том, что в домах некоторых граждан справляются пародии на элевсинские мистерии. В числе виновных в этом преступлении назван был и Алкивиад. Немедленно этим обстоятельством воспользовались политические противники Алкивиада, а их у него было более чем достаточно: демократические лидеры не могли простить ему остракизма вождя радикальной демократии Гипербола (по-видимому, в 416 г., непосредственно перед началом подготовки Сицилийской экспедиции); возрождавшаяся олигархия, в свою очередь, тяготилась исключительным влиянием Алкивиада среди афинского народа. Из-за происков недругов Алкивиада дело стало принимать серьезный характер. Алкивиад потребовал немедленного суда, стремясь реабилитировать себя еще до того, как флот отправится в поход. При этом он рассчитывал на сочувствие и поддержку преданного ему войска. Однако по той же причине враги Алкивиада стремились затянуть процесс и не допустить судебного разбирательства до тех пор, пока армия и флот не покинут Афины. Им удалось склонить на свою сторону народное