На рубеже [Ольга Иминова] (fb2) читать онлайн

Синий цвет солнца. На рубеже

Ты думаешь, что знаешь всё про себя и своих близких, а твоя жизнь не содержит ничего необычного? Ты ошибаешься! Загадочное завтра уже пригласило в гости его величество случай, и все роли в этом спектакле заранее распределены. Но какая же роль предназначена тебе?

Ты узнаешь об этом. Но только тогда, когда придет твоё время.

Глава 1

Николь проснулась от возгласов Стеф, которыми та пыталась её разбудить:

— Вставай, соня! Весь день проспишь. Вста-вай.

С трудом разлепив глаза, Николь снова зажмурилась: так ярко светило солнце через неплотно прикрытые шторы.

Увидев её гримасу, Стеф подбежала к окну и распахнула портьеры. Тепло солнечных лучей заскользило по коже Николь, по всему телу побежали мурашки, и она невольно поёжилась. Глаза начали слезиться и чесаться, словно в них насыпали песка.

— Стеф, закрой шторы, — плаксиво попросила она, прикрыв глаза руками.

— Вставай.

— Я уже встаю. Только закрой.

Услышав звук задвигающихся штор. Николь убрала руки от глаз. Слезотечение не прекратилось, но стало легче.

Потягиваясь, она встала с постели и, медленно крутя головой в разные стороны, пошла в ванную. В голове шумело, чувствовалась слабость. Взглянув в висящее на стене зеркало, она невольно вскрикнула и резко отшатнулась, заметив, как сильно покраснели её глаза.

— Что случилось? — встревожилась Стеф.

— Я не знаю, — Николь оттянула веко на одном глазу, потом на другом.

Повернувшись к подруге, она ждала, как та отреагирует на изменение в её внешности. Стеф покрутила её в разные стороны.

— Как ты себя чувствуешь?

— Да вроде неплохо. Ничего не болит.

— Опять весь вечер сидела за компом?

Николь согласно кивнула и, повернувшись к зеркалу, приблизила лицо к своему отражению.

— Да, скорее всего, я перезанималась. И спать легла поздно. Вот и результат.

— Шопинг отменяется, — безоговорочным тоном произнесла Стеф.

— С чего это вдруг? — возмутилась Николь. — Ничего не отменяем. Завтракаем, одеваемся и идём.

— Что-то я сомневаюсь, — Стеф подозрительно смотрела на неё.

— Я же говорю: со мной всё нормально. Ну, не считая этого, — Николь показала рукой на глаза. — Надену солнцезащитные очки.

Стеф с сомнением покачала головой и вышла из комнаты.

Умывшись и заправив постель, Николь снова подошла к зеркалу.

— Да-а-а, — протянула она, оттягивая веко, — ну и видок.

— Ты будешь завтракать? — донёсся голос Стеф.

Николь набросила на себя халат и отправилась на кухню. Ей нравилось потихоньку подготавливать себя к новому дню, поэтому переодеваться не торопилась.

А Стеф уже была готова к походу: джинсовая юбка, футболка оливкового цвета с фиолетовым рисунком в виде геометрических фигур. И неизменный золотистый браслет с разноцветным камнем, который Стеф никогда не снимала.

«Как мне всё-таки повезло с подругой, — подумала Николь, усаживаясь за накрытый стол. — В который раз говорю: спасибо судьбе за то, что свела нас».

Но сначала всё было не так оптимистично. Николь вспомнилась их первая встреча. В середине первого семестра её мама настояла, чтобы она переехала из студенческого кампуса в съёмную квартиру — здесь же, в студгородке. В двухкомнатной квартире были отдельные ванные и общая гостиная с кухней. Мама посчитала, что Николь там будет комфортнее.

Соседняя комната уже была занята такой же студенткой.

— Стеф, — представилась та при знакомстве.

«Заучка», — сразу решила Николь, рассматривая девушку, держащую в руке портфель. Её одежда — серый сарафан и белая блузка с отложным воротничком — только усиливала это первое впечатление. Но больше всего бросались в глаза очки в роговой оправе с затемнёнными стёклами. У Николь тоже были небольшие проблемы со зрением, но она уже давно решила их при помощи линз. На вопрос, почему Стеф не перейдёт на линзы, та объяснила, что периодически ими пользуется, но в основном носит очки из-за раздражения глаз. А оправу она приобрела первую попавшуюся. Через некоторое время под нажимом Николь у Стеф появились новые очки в изящной металлической оправе.

По мере того, как девушки сближались, Николь поняла и оценила, какой подарок преподнесла ей судьба. Стеф была абсолютно бесконфликтной, но не слабохарактерной. Умела настоять на своём, привести кучу аргументов «за» и «против» и повернуть неуёмную энергию Николь в нужное русло.

Но и Николь была необходима Стеф, чтобы разбавить её «консервативные взгляды», особенно когда это касалось общения с парнями. Что происходило со Стеф в этот момент, Николь было непонятно. Она как будто входила в ступор. Становилась неразговорчивой, и если к ней обращались, то отвечала односложно и резко. Николь не раз заводила с ней беседу о том, что нужно быть мягче и приветливей, но всегда повторялось одно и то же. Складывалось впечатление, что её совсем не интересуют представители противоположного пола.

Правда, однажды Стеф обмолвилась, что у неё были романтические отношения с парнем. Однако им пришлось расстаться. Она хоть и говорила это с безразличием в голосе, Николь почему-то решила, что это просто маска, а на самом деле всё не так просто.

«Ничего, когда-нибудь встретит подходящего парня и оттает», — решила она и больше не возвращалась к этой теме. В общем и целом они прекрасно ладили друг с другом, несмотря на разные взгляды и суждения.

На этот раз идея пройтись по магазинам принадлежала Стеф. Николь была не прочь купить что-нибудь новое из одежды, тем более что приближалось её восемнадцатилетие.

«Нет, это просто невыносимо, — вздохнула Николь. — Ну почему нельзя было подумать “день рождения”? Это всё мамино влияние».

«Восемнадцатилетие, восемнадцатилетие»… Та постоянно акцентировала на этом внимание дочери. Да ещё этот разговор, который состоялся месяц тому назад.

В то утро она внезапно проснулась, почувствовав, что сейчас раздастся звонок, и она услышит голос мамы. Так было всегда. Николь почему-то чувствовала это заранее.

За окном уже сияло солнце, новый день вступил в свои права. Николь сладко потянулась и принялась считать: «Один, два, три, четыре…».

«Интересно, сколько времени придётся ждать сегодня? Последний раз было шестнадцать, — подумала она. — Ну, теперь не узнаю, потому что уже потеряла счёт. В следующий раз нужно засечь время».

И тут перед глазами появилась картинка: «8:16». Повернув голову, она немигающим взглядом уставилась на циферблат часов, стоящих на прикроватном столике. «8:13», «8:14», «8:15», «8:16». От раздавшегося звонка телефона она вздрогнула и, нажав кнопку приёма, быстро произнесла:

— Привет, мам. Что, не спится?

— Ты меня опередила, я первая хотела спросить, — с шутливым упрёком произнесла мама. — Ты опять знала?

— Знала, — ответила Николь и подумала: «Но в этот раз всё произошло как-то по- другому».

— Ты уже встала? Как дела? Что нового?

— Мам, ну что у меня может быть нового? Мы же вчера с тобой разговаривали. Всё так же: учёба, спорт, танцы, музыка и немного прикладной биологии. Только папе не говори. Его может не устроить слово «немного».

— Это точно. Не переживай, не скажу.

Перечисляя маме свои занятия, Николь далеко не исчерпала их список. Ей всё было интересно, и самое главное, что всё у неё получалось. Это приносило ей радость и удовлетворение от полученных результатов. Поэтому, поступив в университет, она не стала менять старые привычки и продолжала совмещать занятия с увлечениями.

График обучения в университете был плотный, и ей приходилось очень чётко контролировать своё время, чтобы всё успевать. Требования здесь были выше, чем в школе, и поставленную планку приходилось удерживать. Да и оценочный рейтинг никто не отменял.

Так что в промежутки между основными занятиями приходилось вклинивать и многое другое: тренировки в секции синхронного плавания, занятия живописью, музыкой и хореографией. А ещё был научный кружок и исследовательская деятельность на биологическом факультете.

В то же время Николь не хотелось выглядеть среди своих однокурсников заучкой, и поэтому вместе со всеми она ходила на дискотеки и вечеринки, ездила на пикники и многое другое. И в таком ритме она жила уже второй семестр.

— И как у тебя это получается? — удивлялась Стеф.

У неё было только одно увлечение, которое поглощало её полностью: палеонтология во всех её проявлениях. Для неё не составляло труда сидеть в библиотеке и запоем читать научные труды, свежие монографии и публицистику.

Она владела техникой скорочтения и знала несколько языков. Это помогало ей ориентироваться в событиях, происходящих в разных государствах, а потом составлять собственное мнение и отстаивать его в сообществе юных палеонтологов. Разностороннюю увлечённость Николь она не одобряла, считая, что та распыляется по пустякам.

Но выяснить, что же для неё главное, Николь к своим приближающимся восемнадцати годам так и не смогла и решила оставить пока всё, как есть.

Голос в трубке вернул её к реальности.

— Ники, — мама всегда её так называла, — ты ещё не решила, как будешь отмечать своё восемнадцатилетие?

— Мама, до моего дня рождения ещё целых два месяца. Конечно, я ещё не думала. А что, у тебя есть предложения?

— Мы с папой подумали: может тебе отпраздновать его дома, в кругу семьи?

Николь уже приготовилась возразить, но мама её опередила:

— Нет-нет. Праздник с друзьями в университете ни в коем случае не отменяется. Но его ведь можно перенести на другой день, попозже.

Николь ничего не ответила, но задумалась. С детства она только и слышала: «Вот когда тебе исполнится восемнадцать лет…», «скоро тебе исполнится восемнадцать лет». И что все так носятся с её восемнадцатилетием? Что в нём такого? Миллионы подростков проходят этот период — и ничего. А здесь прямо событие века: восемнадцатилетие. Скорей бы оно уже наступило.

— Ну что ты молчишь? Или ты против?

— Я думаю, — произнесла она, решив не обижать маму отказом.

Николь не была в восторге от её предложения. Она уже начала отвыкать от дома и ей больше хотелось проводить время с друзьями в университете. Неожиданно появилось подозрение, что та что-то задумала и семейный круг будет не таким узким.

— Вот и хорошо. Только не тяни с решением. Мне ведь тоже нужно подготовиться. Если захочешь, соберём твоих одноклассников, они ведь все ещё в городе. (Николь окончила школу на год раньше своих сверстников). Можешь и Стефани пригласить. В общем, подумай. Пока.

«Так и есть, мама что-то задумала, — решила Николь, когда в трубке раздались короткие гудки. — Может, пока не поздно, отказаться? Скорее всего, будет вечеринка, и не скромная. Ладно, я подумаю об этом завтра», — решила она и, повернувшись на бок, закрыла глаза.

Николь представляла себе этот день по другому: они всей семьей сидят на террасе в плетёных креслах, папа готовит барбекю и при этом веселит их смешными историями или поёт звучным голосом неаполитанские песни, песни своей родины. Мечтая об этом, она постепенно провалилась в сон.

Несколько дней она не вспоминала о разговоре с мамой, но как-то вечером, уже лёжа в постели, принялась размышлять над её предложением.

«А может быть уехать на пару-тройку дней домой, тем более что празднование выпадает на выходные и у меня будет достаточно времени, чтобы побыть дома и занятия не пропустить? Правда, есть одна проблема: нужно поговорить со Стеф и уговорить её поехать со мной. А это будет нелегко». Николь вспомнилось, как та обмолвилась, что не любит жить в чужих домах и общаться с незнакомыми людьми.

Разговор о поездке состоялся на следующий день во время завтрака.

— Стеф, как ты смотришь на то, чтобы съездить ненадолго к моим предкам? — Николь старалась придать своему голосу весёлость. — Мама предложила, чтобы я свой день рождения (на этих словах она сделала ударение) отметила дома, а потом уже и в универе.

Стеф перестала жевать и пристально посмотрела на неё. На её лице, как всегда, не проявилось никаких эмоций.

— Брось, мои родители не кусаются, — поспешила успокоить её Николь. — И было бы неплохо, чтобы среди всей этой суеты был кто-то, кто поддержал меня. Будет вечеринка с моими школьными друзьями, наверно и кто-то из соседей придёт.

— Я согласна, — произнесла Стеф, выслушав её монолог.

— Ого, — удивлённо произнесла Николь. Она была не готова к такой лёгкой капитуляции.

Всё складывалось отлично, о чём она тут же сообщила маме, что её очень обрадовало. С волнением в голосе она начала предлагать Николь различные варианты сценариев празднования. Николь тогда отмахнулась, сказав, что её устроит любой, лишь бы было весело. На этом разговоры о проведении дня рождения были закончены.

Глава 2

— Ты чего не ешь? — отвлекла её от воспоминаний Стеф.

— Что-то мне не хочется, — Николь встала из-за стола. — Пойду одеваться.

— Давай быстрей, — отпивая кофе, произнесла Стеф. — Я уже готова.

Чтобы не пугать прохожих цветом своих глаз, Николь надела солнцезащитные очки. Подхватив сумку, она направилась к выходу и наткнулась на внимательный, чуть прищуренный взгляд подруги, которая, смутившись, тут же его отвела.

«Наверняка опять хотела отговаривать меня от шопинга», — подумала Николь и поспешила её успокоить:

— Со мной всё в порядке. Я не собираюсь лежать в постели из-за каких-то изменений в глазах. Заодно попрактикуюсь в вождении автомобиля, а то права уже больше месяца лежат, а мы с тобой два раза всего и выезжали.

Машину, «маленького жука», как Николь его называла, ей подарили родители, когда она, немного освоившись в универе, записалась на водительские курсы и получила права. Но в студгородке всё было в шаговой доступности, и у Николь не было особой необходимости выезжать куда-то. А сейчас упустить такую возможность ей не хотелось.

Находившись по магазинам, они вернулись в студгородок и, оставив машину на стоянке, решили перекусить в студенческом кафе. Николь не то чтобы проголодалась, ей просто нужно было немного передохнуть. Это её удивило, ведь раньше такого никогда не было. Говорить об этом подруге она не стала, чтобы та опять не начала беспокоиться о её самочувствии.

В кафе Николь заказала свою любимую форель на гриле с овощами и холодный чай с лимоном, а Стеф — бекон с коричневым рисом и минеральную воду.

Положив в рот кусок белого рыбьего мяса и начав жевать, Николь почувствовала неприятный привкус и тут же его выплюнула. Рыба была несвежая.

Она не стала устраивать скандал. Подозвав официантку, тихонько объяснила ей ситуацию и попросила заменить блюдо на такое же, как у подруги. Официантка беспрекословно забрала тарелку и быстро удалилась. Стеф молча наблюдала за происходящим.

Когда принесли бекон, Николь с опаской его оглядела и, отрезав кусок, поднесла к носу. Пахло нормально. Она положила мясо в рот, но как только начала жевать, повторилось то же, что и с рыбой. Вкус был противный. Желудок скрутило, и она выплюнула мясо в тарелку.

«Запах у мяса был хороший, — сквозь тошноту пыталась думать Николь. — И Стеф съела почти половину своего бекона. Видимо, дело не в еде. Значит, что-то со мной». Она отодвинула тарелку и откинулась на спинку стула. В голове шумело, во рту появился привкус металла, а в глазах — ползущие куда-то красноватые нити.

— Ты в порядке? — обеспокоенный голос подруги звучал глухо и откуда-то издалека.

— Не знаю, — почти простонала Николь и тяжело выдохнула. — Что-то мне нехорошо. Меня мутит от еды. Наверное, я всё-таки заболела. Давай пойдем домой.

Стеф обвела взглядом помещение, ища официантку, чтобы попросить счёт. Наконец девушка появилась в зале, и она помахала ей рукой, подзывая к столику. Та тут же подошла, неся на подносе стакан с томатным соком.

При виде томатного сока во рту у Николь всё пересохло, чувство ссаднения стало невыносимым. Она попыталась провести языком по нёбу, чтобы смочить его слюной, но не смогла: слюна была тягучая, как патока. Она попыталась сглотнуть, но сделалось только хуже: как будто по нёбу провели наждачной бумагой. Николь поперхнулась и закашлялась. Скулы свело так, что заныли зубы.

Схватив стакан с подноса, она залпом выпила содержимое. Официантка с ужасом смотрела на неё.

— Не волнуйтесь, мы заплатим, — поспешно произнесла Стеф и протянула ей купюру.

Официантка, взяв деньги, отошла, все ещё находясь в недоумении от произошедшего.

— Ты что творишь? — тихо спросила Стеф.

— Я сама не знаю, что со мной, — в растерянности произнесла Николь. — У меня было такое ощущение, что если я сейчас не выпью этот сок, то умру.

— Ну и как? — Стеф внимательно смотрела на неё. — Стало легче?

— Нет, — Николь покачала головой, — у меня горло горит огнём. Это точно какой-то вирус.

Николь поднесла к губам стакан с водой и сделала глоток. В горле как будто снова провели наждачной бумагой, и в желудке появились спазмы. Она вскочила из-за стола, с грохотом опрокинула стул, и, выбежав из помещения, выплюнула воду на землю. Чувствуя в голове тяжесть, в желудке — взрывы, она оперлась о стену, подставляя ветру лицо и отяжелевшую голову.

Стеф вышла за ней, неся в руках пакеты, и встала рядом.

— И сколько времени у нас осталось до твоего дня рождения? — спросила она.

— Не переживай, ещё не скоро, — не открывая глаз, произнесла Николь. — До этого дня я оклемаюсь.

— Что-то я сомневаюсь. Надо позвонить Ренате.

— Не надо никому звонить. Я скоро поправлюсь. Просто прицепился какой-то вирус. Пойдём домой.

Стеф медленно пошла по дорожке. Николь послушно плелась вслед за ней, чувствуя себя разбитой и усталой, чего с ней раньше никогда не было. Она прислушивалась к себе, пытаясь понять, что с ней происходит.

И тут в её голове что-то щёлкнуло.

— Постой, — остановившись, обратилась она к Стеф. — Кому ты хотела звонить? Стеф непонимающе смотрела на неё.

— Ну, там, в кафе.

— Твоей маме, — всё ещё не понимая, к чему она клонит, произнесла Стеф.

— А как ты её назвала?

— Рената. Ведь так зовут твою маму.

— Да, — подтвердила Николь, — но ты никогда не спрашивала, как её зовут?

— Ты сама мне сказала, — невозмутимо произнесла Стеф, — иначе откуда бы я узнала? Давай уже пойдём домой и будем разбираться с твоим вирусом.

Дома Николь даже не стала разбирать покупки. Бросив их в углу комнаты, она почти рухнула на кровать, так сильно кружилась у неё голова. Она никогда ещё не чувствовала себя так паршиво: все мышцы рук и ног ныли, как после многочасовой тренировки, а во рту словно поминутно водили наждачкой. Она старалась сглатывать слюну как можно реже, потому что каждое глотательное движение приносило ей новые муки.

Головокружение усилилось. Она всё видела и слышала, что говорила ей Стеф, но голос подруги звучал приглушённо и как будто откуда-то издалека. Николь закрыла глаза в надежде, что головокружение прекратится. Но стало ещё хуже. Её тошнило, а в голове пульсировало и что-то постукивало.

Сколько это продолжалась, она не знала. Но вдруг ей стало легко и свободно. Она куда-то плыла сквозь пелену облаков. Тело её не слушалось, но было приятно и совсем не страшно. Вдруг сквозь дымку, окутывавшую её, появился образ Стеф с медленно шевелящимися губами. Вскоре послышался и голос, зовущий её по имени.

— Николь, ты слышишь меня? Скажи хоть что-нибудь.

— Я тебя слышу. Стеф, что со мной? — едва шевеля губами, произнесла Николь.

— Я не знаю, — ответила та, с беспокойством смотря на неё. — Я уже позвонила Ренате. А пока тебе нужно поспать.

Николь послушно закрыла глаза и вскоре уснула. Ей приснился странный сон. Она видела одинокий дом на поляне, окружённой со всех сторон деревьями. Из-за деревьев вышел волк и медленно двинулся к дому. Подойдя к двери, он осторожно обнюхал её и сел на крыльцо.

В этот момент из леса вышел другой волк и сел рядом с первым. Они смотрели друг на друга и как будто мысленно переговаривались. На этом сон оборвался, и она проснулась.

Открыв глаза, Николь уставилась в потолок. На нём плясали солнечные зайчики. Прислушавшись к себе, она отметила, что чувствует себя лучше: боль в горле утихла, саднило не так мучительно, но глотать было всё так же больно.

Взглянув на часы, она увидела, что проспала почти четыре часа. Встав с кровати и чувствуя тяжесть в голове, она побрела в ванную.

Включив бра и взглянув в зеркало, она отпрянула, перевернув стоящую на тумбочке корзинку с банными принадлежностями. В её глазах произошли новые изменения: белки стали ещё краснее, а зрачок вытянулся и стал похож на кошачий.

«Что же это мной?» — беспокойно стучало в её голове.

На шум появилась Стеф.

— Что, ещё что-то с глазами произошло?

— Да, они изменили цвет и…. А как ты?.. — Николь не успела закончить фразу.

— Ну что ещё могло тебя напугать рядом с зеркалом? — невозмутимо произнесла Стеф. — Рога у тебя не выросли, крылья тоже. Остаётся одно — глаза.

Включив верхний свет, она развернула Николь к себе. Та невольно зажмурилась, такой слепящей показалась ей лампа под потолком, и дополнительно прикрыла глаза руками.

— Стеф, что со мной? — слегка дрожащим голосом спросила Николь. Было видно, что она явно напугана.

— Я не знаю, — задумчиво произнесла Стеф, выключая свет. — Всё произошло так быстро.

— Быстро? Что ты хочешь этим сказать? — удивилась Николь. — Ты что, знала, что так будет?

— Я не это имела в виду, — смутилась та.

— Стеф, мне страшно. — Николь опустилась на корточки, обхватив себя руками. — А вдруг это неизлечимо? Может, мне обратиться к врачу?

— Не надо ни к кому обращаться. Сейчас должна позвонить твоя мама. Дай мне, пожалуйста, трубку.

— А откуда ты знаешь, что она позвонит? — в голосе Николь сквозила паника. — Ты что, ей всё рассказала?

— Мне пришлось, — Стеф отвела глаза. — Всё должно было быть не так. И этот разговор должна вести не я.

Николь ничего не понимала. Что должно было быть не так? О чём разговор? В этот момент раздался звонок телефона. Николь вздрогнула от неожиданности и посмотрела на подругу.

— Это не мама. Я чувствую, когда она…

— Иди, иди. Это Рената.

Телефон звенел, не переставая, и Николь медленно пошла в комнату, с трудом переставляя ноги. Стеф последовала за ней.

Николь посмотрела на определившийся номер. Мама.

Глядя на надрывающийся телефон, она ничего не предпринимала. Стеф взяла мобильник.

— Привет, Рената. Вам с Тони срочно нужно приехать. Начались изменения.

Николь оцепенела, не веря своим ушам. Стеф разговаривала с её мамой, называя её на «ты». Они что, знакомы? И разговор какой-то странный, как начальника и подчинённого. Только не мама в нём главная.

— Ладно, сейчас дам ей трубку, — Стеф взглянула на ничего не понимающую Николь, — только не переусердствуй. Она не совсем в адеквате.

Она передала Николь трубку и вышла из комнаты.

— Мам… — начала Николь и неожиданно разрыдалась.

— Ники, не плачь, родная. Мы с папой скоро приедем. А пока во всём слушайся Стефани. Она тебе поможет.

— В чём поможет? Мне страшно, — сквозь слёзы проговорила Николь. Паника не проходила, а только усиливалась.

— Ничего не бойся. Стефани не даст тебя в обиду. Мы скоро приедем.

Николь, не моргая, смотрела на телефон, издающий короткие гудки. Бросив его на кровать, она пошла на кухню, откуда доносился звук закипающего чайника.

— Чаю хочешь? — как ни в чём не бывало, спросила Стеф, расставляя на столе чашки и вазочки с вареньем и конфетами. Николь отрицательно покачала головой и села напротив, пристально глядя на подругу.

— Ив чём я должна тебя слушаться? И в чём ты мне поможешь? — она старалась говорить спокойно, но внутри всё кипело и жгло огнём.

— Скоро приедет твоя мама, и она всё тебе расскажет, — невозмутимо ответила Стеф. — А пока, чтобы ты успокоилась, я тебе одно скажу: ты не больна, у тебя нет никакого вируса, и тебе ничто не угрожает. Ты будешь жить долго и счастливо. А твоё состояние сейчас — как гормональная перестройка.

— Но… — начала Николь.

— Все вопросы к Ренате, — непреклонно отрезала подруга. — Извини, мне нужно кое- что сделать. А тебе лучше отдохнуть и набраться сил. Они тебе понадобятся.

Вымыв кружку, она вышла из комнаты. Посидев ещё немного, Николь вернулась к себе и, не раздеваясь, забралась под одеяло. Спать не хотелось, но чувство разбитости и усталость, заставляли её лежать в постели. Внутри неё всё тряслось, бросало то в жар, то в холод. Потом появилось какое-то возбуждение, чувство тревоги.

Она пыталась рассуждать, собрать все, что произошло воедино, но ничего не получалось. Чего — то всё время не хватало. Мысли путались, предположения возникали одно хуже другого. Но было понятно: мама и Стеф знают что-то, чего не знает она, и скоро всё должно проясниться.

Через какое-то время в комнату заглянула подруга.

— Не спишь? — с легкой улыбкой спросила она.

— Уснёшь тут, — пробурчала Николь, сев в постели.

— Если тебя это успокоит. — Стеф присела на краешек кровати, — со мной было ещё хуже. Но всё прошло и сейчас, как видишь, я в порядке. И у тебя тоже будет всё в порядке.

— У тебя? Так ты с самого начала знала, что так будет? — догадка превращалась в уверенность. Николь смотрела Стеф прямо в глаза, пытаясь определить: соврёт она ей или скажет правду.

— Что будет так, я не знала. У всех это происходит по-разному.

— У всех? — ужас сковал Николь. — Нас что, много?

— Вот видишь, ты уже говоришь «нас», — Стеф улыбнулась. — Это радует. А если серьёзно, ты у меня такая первая.

— Что значит у тебя? Первая? И сколько их было?

— Ну, скажем так: много, но только девочек. С мальчиками занимались другие. С ними же не будешь делить одну ванную и туалет.

От таких речей Николь сначала оторопела, а потом решила, что реально начинает сходить с ума от крутящихся в её голове мыслей и предположений.

Стеф терпеливо молчала, дожидаясь новых вопросов.

Через некоторое время ясность ума стала возвращаться к Николь, так же как и способность рассуждать объективно. И тут ей в голову пришла мысль настолько невероятная, что она даже не знала, как её озвучить.

— Стеф, ты, что… приглядывала за мной?

— Ну, что-то типа того, — вздохнув, произнесла та.

— И это всё организовала моя мама, — утвердительно покачала головой Николь.

Её возмущению не было предела. Из глаз катились слёзы, так ей было обидно и горько. Она начала выкрикивать обвинения Стеф: что та её всё время обманывала, тайно следила за тем, что она делала и передавала всё Ренате, составляя отчёт.

— Прекрати истерику, — спокойно произнесла Стеф. — Никто никаких отчётов не составлял. Рената о тебе беспокоилась, как любая мать и как все матери из нашего клана, у кого дети на рубеже. Ты могла наделать глупостей, которые навредили бы не только тебе, но всем нам.

— На каком рубеже? — непонимающе уставилась на неё Николь.

— Восемнадцатилетие, — поджав губы, произнесла Стеф.

— Мне кто-нибудь скажет, что в нём такого, в этом восемнадцатилетии? — голос Николь перешёл на крик. — Я с детства только об этом и слышу!

— Рената обо всём тебе расскажет. Мой тебе совет: постарайся уснуть. У тебя был нелёгкий день.

— И после всего этого я должна уснуть? — в голосе Николь сквозило возмущение.

— Да, должна, — уже стоя в дверях, произнесла Стеф и вышла из комнаты.

Николь молча уставилась в стену. Мысли в голове путались, не давая выстроить логические цепочки. Но тут она внезапно почувствовала, как слипаются глаза, и наваливается сонливость. Она прилегла, и через несколько минут уже слышалось её сопение.

В комнату заглянула Стеф и удовлетворённо улыбнулась. Она набрала номер на телефоне и произнесла:

— Она уснула. Тони уже вернулся? Завтра? Думаю, до завтра я смогу её контролировать. До встречи.

Отключив телефон, она подошла к Николь, пристально вглядываясь в её лицо. Николь, улыбаясь, что-то проговорила во сне, а потом, подложив руку под голову, со счастливым выражением на лице снова засопела.

— Отлично, — проговорила Стеф и с чувством выполненной задачи удалилась в свою комнату.

Глава 3

Николь проснулась от негромкого постороннего звука, доносившегося из кухни. В окне ярко светило солнце, и, несмотря на открытые шторы, оно уже не вызывало такой реакции, как вчера. «Ты теперь мой враг?» — мысленно обратилась она к нему и, переведя взгляд на часы, оторопела: было почти десять.

— Стеф, — закричала Николь, — ты почему меня не разбудила? Я ведь опоздала на лекции!

В это момент дверь приоткрылась, и она увидела улыбающуюся маму.

— Привет, соня, — Рената поцеловала её и, присев на край кровати, принялась оценивающе разглядывать. — Ты как?

Николь помнила этот взгляд. Она не раз замечала его раньше и каждый раз порывалась спросить у мамы, что её тревожит. Но это всё было настолько мимолётно, что она тут же об этом забывала.

Николь пожала плечами. Что она могла ответить? В её голове всплыли события вчерашнего дня, которые вызывали смущение и неуверенность.

— Ты давно приехала?

— Да мы уже час как болтаем со Стефани. Ждём, когда ты проснешься.

— Как я рада, что ты здесь. Я так по тебе соскучилась! — она обняла маму, а потом взяла её руки в свои.

— Ты что, замёрзла? — спросила Николь.

— Нет, — удивилась Рената, — почему ты так решила?

— У тебя такие холодные руки.

Рената положила руку на её лоб.

— Как приятно, — Николь закрыла глаза. Прохлада маминой руки ей очень нравилась.

— Как ты себя чувствуешь? — с беспокойством спросила Рената.

— Да вроде ничего. Горло только болит и глаза…. И трудно смотреть на свет.

— Что-то ты горячая. Давай-ка измерим температуру. Где у тебя градусник?

— Да нет у меня никакой температуры, а градусника и в помине никогда не было, — раздражённо произнесла Николь. Она вдруг почувствовала в руках мелкую дрожь, а следом — ритмичное постукивание зубов. Это продолжалось недолго и закончилось так же быстро, как и началось.

— Стефани, — крикнула Рената в коридор, — нам нужен градусник.

Через некоторое время появилась Стеф.

— Держи, — протянула она градусник. — Еле нашла. На меня смотрели как на полоумную.

Рената протянула Николь градусник, но она демонстративно отвернулась к окну: — Да не нужен он мне.

— Николь, — вступила в бой Стеф, — давай не будем расстраивать маму. Тебе что, трудно?

— Ладно, давайте, — смиренно произнесла та и, поставив градусник, легла, закрыв глаза.

— Я принесу тебе чаю, — Рената с тревогой посмотрела на дочь и вышла из комнаты.

— Эй, великомученица, — с усмешкой произнесла Стеф, — ты что, как неживая?

— Да что вы со мной так носитесь, — раздражённо произнесла Николь. — Я же сказала: у меня всё в порядке.

Раздался писк прибора. Стеф протянула руку, и Николь передала ей градусник, даже на него не взглянув.

— Ого, ничего себе порядок, сорок градусов.

— Сколько?! — Николь привстала в постели и тут же легла, безапелляционно добавив: — Такого не может быть. Ты принесла сломанный градусник.

— К сожалению, дело не в градуснике, — произнесла вернувшаяся Рената. — Это проявления другой стороны.

— Какой другой стороны? — Николь стало нехорошо. — Я что, как хамелеон, буду каждый день другой? И сколько у меня таких сторон?

— Только две, и хамелеоном ты точно не будешь, — Рената вымученно улыбнулась и погладила её по руке.

— Это радует. И когда вы планируете посвятить меня во все тайны нашей семьи?

— Как только тебе будет легче, — слова давались Ренате с трудом, — и ты сможешь адекватно воспринимать информацию.

— Да со мной всё в порядке, — уверенно произнесла Николь. — И температуру я практически не чувствую. Только чуть-чуть режет глаза и жжёт в горле.

— Это всё? Больше ничего? — с сомнением в голосе спросила Рената.

Николь прислушалась к себе.

— Похоже, да.

— Точно? — снова переспросила Рената.

— Если что-то появится, вы узнаете об этом первые, — ехидно добавила Николь и оскалила зубы.

Рената со Стеф переглянулись

— Ну, хорошо, приводи себя в порядок. Надо позавтракать. Все разговоры потом. Когда Рената вышла из комнаты, Николь попросила подругу задержаться.

— Стеф, можно один вопрос? — спросила, пристально смотря на неё. — Как тебя зовут?

— Стефани, для тебя Стеф, — ответила она. — А что не так?

«Да всё не так», — Николь, не отрывая глаз, смотрела на неё. С её губ уже был готов сорваться следующий вопрос. Стеф это поняла и сама пошла в атаку.

— Это уже будет второй вопрос, — она предостерегающе покачала указательным пальцем. — И ответ на него ты получишь позже.

Повернувшись на носках и гордо подняв голову, она вышла из комнаты.

«Ну и ладно, не хочешь — и не надо, — с раздражением подумала Николь. — Я не страдаю от излишнего любопытства. Если вы хотите всё держать в секрете, что ж, я подожду. Мне это не трудно. Вам же будет хуже». Она опять почувствовала поднимающееся раздражение и дрожь во всем теле. Но, как и в первый раз, это быстро прекратилось, едва она начала заправлять постель и думать о предстоящем разговоре.

Наткнувшись на градусник, она решила ещё раз измерить температуру. Сев на кровать, она задумчиво водила пальцем по узору на декоративной подушке. Так много всего произошло за эти два дня: изменения в её внешности, приезд родителей, какое-то перерождение, Стеф, превратившаяся из подруги в няньку. Для полного счастья не хватает невероятной любовной истории, и тогда будет полный комплект.

Градусник обиженно запищал, просясь наружу. Взглянув на него, она не поверила своим глазам: сорок один градус. Ещё больше.

«Этого просто не может быть», — ошарашенно подумала Николь. Из курса биологии она знала, что при такой температуре происходят необратимые изменения во всём организме.

«Теперь я точно умираю», — опять подумала она и принялась ощупывать свои руки, ноги, потом пошевелила пальцами и глубоко вздохнула несколько раз.

«Нет, на умирающую я не похожа, — пришла в голову первая мысль. — Да и Стеф сказала, что мне ничего не грозит. Хотя, как я теперь могу ей верить, если они вместе с мамой столько времени меня обманывали?» Она снова посмотрела на термометр.

— Николь, ты идёшь? — раздался голос Ренаты.

Не дождавшись ответа дочери, она заглянула в комнату. Увидев растерянный взгляд Николь, она взяла градусник из её рук и, взглянув на него, присела рядом с ней.

— Наверное, всё же что-то с градусником, — как можно беззаботней произнесла Николь. — Надо будет купить новый.

Тут же в комнате появилась Стеф. Рената молча протянула ей градусник. Мельком взглянув на дисплей, Стеф вопросительно посмотрела на Ренату.

— Разве так бывает?

Рената произнесла:

— Точно не знаю. Наверное, в нашей семье бывает. Я же сказала, что это проявление другой стороны.

И тут Николь не выдержала.

— Да что же это такое? — почти прокричала она. — Может, уже кто-нибудь объяснит мне, что происходит?

Она переводила взгляд с мамы на подругу и обратно.

— Ну что, Рената, — произнесла Стеф, — похоже, откладывать разговор уже нельзя. Иначе у неё точно крышу снесёт.

Николь перевела взгляд на маму. Рената выглядела очень подавленной, нервно покусывая губы. «А ведь я никогда не видела её плачущей, — внезапно подумала Николь. — Никогда. Ни одной слезинки». И только сейчас ей показалось это странным. Она в ожидании смотрела на Ренату. А та всё никак не решалась начать этот непростой разговор.

— Мы не совсем обычная семья, — наконец произнесла Рената. Было видно, что ей трудно подбирать слова. Николь решила её успокоить и подбодрить.

— Мам, я уже не подросток с неустоявшейся психикой. Я большая девочка и всё понимаю. Так что не тушуйся, выкладывай.

— Мы не совсем обычная семья, — повторила Рената. — Хотя всегда старались не выделяться и не отличаться от обычных людей. Но мы не такие, как они. Мы не болеем и не стареем очень долго.

От последней фразы Николь стало не по себе.

— Мама, мы мутанты? — тихо произнесла она и сглотнула вставший в горле ком. Сразу же началось пощипывание и зуд внутри горла.

— Нет, что ты. Мы никогда не называли себя так. У нас много положительных качеств: мы сильные, быстрые, везде и всюду успеваем, много чего делаем за короткий промежуток времени. У нас много общего с простыми людьми, но много и различий.

Рената замолчала, а Николь с нетерпением ждала продолжения рассказа.

— А ты получилась особенная. Мои предки всегда заключали браки с себе подобными, или с обыкновенными людьми. Но это было редко. А я нарушила все мыслимые и немыслимые запреты и правила, когда вышла замуж за твоего папу. В тебе смешались его и мои гены, и мы теперь не знаем, во что всё это выльется.

Она опять замолчала.

— И час икс уже определён? Это моё восемнадцатилетие? — поразила Николь догадка.

Рената молча кивнула и продолжила:

— Мы так предполагали. В нашем клане у детей всё максимально проявлялось сразу после исполнения восемнадцати лет. Но ты у нас особенный ребёнок, и мы не знаем, как это будет проходить. У тебя всё началось раньше, и не так, как мы думали.

— И поэтому ты хотела, чтобы я праздновала свой день рождения дома и, если что, вы с папой были рядом?

— Именно так.

Рената замолчала, а потом произнесла:

— Что-то у меня в горле пересохло. Пойду, попью.

Стеф последовала за ней. Видимо, им была нужна передышка. А у Николь в голове вообще всё перемешалось и запуталось.

«Ну что за жизнь, — первое, что пришло в голову Николь. — Вчера всё было замечательно, никаких забот и неправдоподобных историй, а сегодня — столько всего, да ещё такого, что любого человека вогнало бы в депрессию».

Ей очень хотелось во всём разобраться, но пока было больше вопросов, чем ответов.

— Ты как? — спросила у неё вернувшаяся Стеф.

— Как видишь, жива.

— Ты, главное, сейчас не делай поспешных выводов. Со временем всё встанет на свои места. Просто получай информацию, а по полочкам разложишь потом, не то мозги точно закипят.

Говоря эти слова, она стояла, прислонившись к дверному косяку, и разглядывала ногти на руке. Николь почувствовала, как внутри неё вновь поднимается чувство раздражения, но она, не сдерживая себя, начала говорить, не замечая, как постепенно повышается тон её голоса:

— Стеф, ты беспокоишься о моих мозгах? Да у меня, наверное, уже давно вместо них желе. А ты сейчас невозмутимым тоном читаешь мне мораль о том, как мне правильно провести метанализ. Ты считаешь, это нормально? Мне кажется, что вам всё равно что….

— Николь, успокойся, — оборвала её Стеф. — У тебя завтра зачёт по биофизике.

— А при чем здесь зачёт? — Николь автоматически переключилась на её слова, и раздражение начало стихать.

Стеф удовлетворённо кивнула и произнесла:

— Ты зря думаешь, нам не всё равно. Мы очень за тебя переживаем. Особенно твоя мама. Мы точно не знаем, как будет проходить твоё перерождение. Поэтому я здесь, и Рената: помочь и поддержать.

— Тогда может ты, наконец, откроешь секрет — кто ты такая?

— Я — твоя подруга, надеюсь. А потом уже помощник и наставник. А всё остальное ты узнаешь со временем.

— А когда оно придёт, это время? В мой день рождения? — она намеренно не сказала «восемнадцатилетие».

— Возможно. А может быть, и раньше.

— Вы меня точно в психушку загоните со своими тайнами, — Николь закрыла глаза и откинула голову на стенку за спиной.

— Ники, не преувеличивай, — вернувшаяся Рената протянула ей кружку с чаем. Николь, принюхиваясь, поднесла её к носу.

— Это просто чай, — успокоила её Рената и продолжила: — Когда-то это должно было произойти, и нам нужно было держать ситуацию под контролем.

— И что же ещё я должна узнать? — нетерпеливо произнесла Николь.

— Я тебе уже говорила, — продолжила Рената, — что наша семья не совсем обычная. Наши предки ведут происхождение с очень древних времён.

— Они что, короли? — перебила её Николь.

— Нет, не короли, но не менее могущественны и влиятельны. И у нас много качеств, которые обычным людям не присущи. А ты получилась вдвойне необычная. Раньше таких детей в нашем роду не было. Ты первая, в ком слились два рода, которые по всем мыслимым и немыслимым правилам никогда не должны были соединиться.

— Ничего не понимаю, — обхватив руками голову, произнесла Николь.

— Да что тут непонятного? — вступила в разговор Стеф. — Твои родители из двух противоположных родов. В результате этого союза родилась ты. И теперь они не знают, что из этого всего получится.

— Вы хотите сказать, что из меня получилось неизвестно что? — Николь в ужасе посмотрела на маму.

В комнате стало тихо. Рената смотрела на Стеф умоляющими глазами. Но та промолчала.

— И ты меня ещё успокаивала? — чуть не плача обратилась Николь к подруге. — Вы же ничего не знаете.

— Никто не знает, — произнесла Рената. — Поэтому мы попросили Стефани, чтобы она была рядом и, если что, помогла. Мы не знали, когда произойдет перерождение, и как оно будет проходить, но то, что что-то должно произойти, мы знали точно.

— Родители не хотели давить на тебя, — опять вступила в разговор Стеф, — но они считают, что сейчас тебе лучше быть подальше от такого скопления людей.

— Я что, опасна для людей? — дрожащим голосом спросила Николь, переводя взгляд с Ренаты на Стеф.

— Мы не знаем, — Рената положила свою руку ей на плечо. — И никто не знает, но лучше подстраховаться.

— Мам, а ты кто? — испуганно спросила Николь.

Рената быстро перевела взгляд на Стеф. Та ободряюще качнула головой.

— Я — вампир из клана вампиров.

От этих слов Николь онемела. Она переводила взгляд с мамы на подругу и не могла произнести ни слова. В голове Николь вертелась только одна мысль: «Клан вампиров». В комнате воцарилась тишина. Только тиканье часов и звуки за окном. Ни слова, ни вздоха.

— Мне нужно побыть одной, — наконец произнесла Николь. — Хочу подумать и хоть в чём-то разобраться.

Она встала и пошла к выходу из комнаты. Рената и Стеф последовали за ней. Машинально взяв с вешалки ветровку, Николь потянулась к ручке двери.

— Не пропадай надолго, дорогая, — проговорила ей вслед расстроенная Рената. — Скоро папа вернётся.

И уже обращаясь к Стеф:

— Дай ей ключи от машины.

Николь вздрогнула и повернулась к Ренате.

— А как ты узнала, что я собираюсь ехать на машине? И не говорите мне, что это опять сработал дедуктивный метод, — прищурившись,она посмотрела на Стеф.

— Нет, он здесь ни при чём, — улыбнувшись, произнесла Стеф. — Это всё твоя мама. И рядом нет Тони.

— Мама? — удивилась Николь. — Ты что, это предвидела?

Рената кивнула головой.

— Отлично, — всплеснула руками Николь. — Моя мать ясновидящая. Давай ключи, — обратилась она к Стеф.

Выхватив из протянутой руки связку, Николь, громко хлопнув дверью, выскочила из комнаты и бегом бросилась по лестнице. Быстрым шагом она дошла до стоянки и, сев в машину, так нажала на педаль газа, что «Жук» с визгом рванул с места, оставляя за собой оседающую пылевую взвесь.

Глава 4

Глядя на дорогу через солнцезащитные очки, Николь молча сглатывала слёзы. Обида на Ренату за её обман прочно засела в голове.

Внезапно перед глазами появилась картинка: Рената с кем-то разговаривала, и были слышны обрывки этого разговора. По спине пробежал холодок, и Николь в ужасе резко затормозила.

— Это ещё что? — проговорила она и тряхнула головой. — Что со мной происходит?

Трясущимися руками она включила музыку на полную громкость и с силой нажала на педаль газа.

Через несколько минут Николь подъехала к парковой зоне и, оставив машину на парковке, направилась к главному входу. Раньше ей нравилось здесь гулять, отдыхая от повседневной суеты, наслаждаясь запахом свежести и цветов. А недавно она обнаружила, что здесь ещё можно проследить проявление всех стадий жизненного цикла людей. Ей, как биологу, это было очень интересно.

Романтические парочки прогуливались по аллеям или прятались в укромных уголках на скамейках. Мамочки с колясками беседовали друг с другом, делясь достижениями своих малолетних чад. Рядом были и те, кто уже имел детишек постарше или ещё только собирался обзавестись потомством. И вездесущие дети с шарами, мыльными пузырями и игрушками на колёсиках, которые производили так много жужжащего, бренчащего и звенящего шума. Подростки катались на всех мыслимых и немыслимых предметах на колесах. Люди постарше спешили по своим делам. Седовласое поколение читало на скамейках книги или играло в шахматы. И, конечно же, вездесущие бабушки, которые приглядывали за неугомонной ребятнёй и попутно обсуждали превратности жизни.

Но сегодня ей это было абсолютно не интересно. Пройдя по центральной аллее, Николь повернула на боковую дорожку, где людей было значительно меньше. Этот маршрут пользовался популярностью у бегунов по утрам и вечерам, а в дневные часы тут было тихо и спокойно.

Здесь у неё было любимое место, где деревья склонялись над скамейкой, словно раскрытый зонт, образуя живую беседку. Отличный уголок для уединения и раздумий. И сейчас ей как раз было необходимо подумать и решить, что делать дальше.

А тем временем Стеф, вздрогнув от звука захлопнувшейся за Николь двери, вопросительно посмотрела на Ренату, как бы спрашивая: «Мне за ней идти?».

— Иди. Я не знаю, что будет дальше, — вздохнув, произнесла Рената. — Я её всегда очень плохо видела. А сейчас совсем не вижу и очень беспокоюсь. Она в таком состоянии…

— Да, настроение у неё сейчас не очень, — поддержала её Стеф, — но это мы поправим. А ты заметила, как быстро она составляет логические цепочки и делает выводы? Ей как аналитику цены не будет. Интересно, в кого это она?

— Это у неё от Тони, — улыбнулась Рената. — Когда он рассказал мне, что играет на бирже, я чуть со стула не упала. Я и сама пробовала себя в инвестициях, но не очень в этом преуспела. Он показал мне все свои комбинации и различные вероятные исходы событий. Это было восхитительно. Похоже, Николь пошла в отца.

Говоря про мужа, Рената улыбалась и мечтательно смотрела вдаль. Было видно, что она очень любит своего Антонио, Тони.

«Вот это связь, — с завистью подумала Стеф. — Хоть они и не светятся, но сразу видно, что эти двое счастливы и живут друг для друга. А все сомневались».

— Главное, чтобы она не наделала глупостей, — Рената сосредоточенно смотрела в окно. — Всё-таки самое начало.

— Не знаю, не знаю, — произнесла Стеф, пожимая плечами. — С этими подростками никогда не угадаешь, что будет в следующую минуту. Всё время держат тебя в тонусе. Но одно скажу тебе точно: она, прежде чем что-то предпринять, думает. Правда, не всегда принимает верное решение, — она усмехнулась и добавила: — Но я ведь была рядом — подправляла, корректировала.

— Да… — протянула Рената. — Но так было раньше. А сейчас?

— Сейчас всё может произойти. Но пока она держится молодцом. Изменения начались, а она ни на кого не набросилась, не укусила.

— Но я всё-таки думаю, что нужно увезти её домой, — Рената заходила по комнате, нервно заламывая руки. — Так мне будет спокойнее.

— Знаешь, Рената, я тоже вначале так думала. Но сейчас не лучшее время для отъезда. Мне кажется, что будет только хуже, если мы её вырвем из привычной среды. Да ещё конец семестра, куча зачётов, курсовая. И это для неё дополнительный стресс. Ты же знаешь, как она повёрнута на учёбе. Давай пока оставим всё, как есть. Она справится. И потом, я же рядом. Если что, помогу.

— А ты думаешь, что сейчас она будет доверять тебе так же, как прежде?

Вопрос Ренаты застал Стеф врасплох. Она не знала, что ответить.

— Ладно, разберёмся с этим позже. А сейчас нужно узнать, как она, — Стеф потянулась за мобильником.

— Попробуй так позвать, без телефона.

Стефани удивлённо посмотрела на Ренату.

— Она должна тебя услышать. Заодно проверим, есть ли у неё ещё что-то от меня.

Стеф принялась мысленно просить Николь вернуться. Повторив свою попытку несколько раз, она вопросительно посмотрела на Ренату.

— Дай ей время, — было видно, что та расстроена неудачей с мысленным общением. — Ники наверняка не понимает, что происходит. Поэтому и молчит. Она позвонит.

В этот момент, весело насвистывая, в комнату вошел Тони. Увидев озабоченные лица жены и Стеф, он посерьёзнел.

— Что случилось? Ники? Что с ней?

— В бешенстве, — ответила Стеф и вышла за дверь.

«Ох уж мне эти ваши эксперименты, — подумала она, спускаясь по лестнице. — Я лучше старым способом».

На улице она размеренным шагом прошла многолюдную аллею и, свернув в сторону, прибавила скорость. Ни один листок не шелохнулся от её молниеносных движений, никто не обратил внимание на едва заметное завихрение пыли на дорожке.

Вскоре она уже была в парке. Николь рассказывала ей про своё укромное место. Именно туда она и направилась.

Увидев Николь, сидящую на скамейке с закрытыми глазами, Стеф спряталась за ближайшими кустами и принялась мысленно передавать ей сообщение.

Николь всеми силами пыталась осмыслить происходящее, но мысли путались, перескакивая с одного события на другое.

«То, что я не совсем обычная, понятно. То, что моя мама совсем необычная — это факт. И ещё Стеф. Кто она такая? Совсем непонятно».

При мыслях о подруге у неё перед глазами появилась картинка: Стеф обращается прямо к ней, медленно произнося слова:

— Николь, если ты меня слышишь, позвони маме. Она очень за тебя волнуется.

И так несколько раз.

Трясущимися руками Николь достала телефон и набрала Стеф.

— Ты получила моё послание? — раздался в трубке голос подруги.

Николь крепко сжала телефон и, стараясь скрыть дрожь в хриплом от волнения голосе, спросила:

— Стеф, что происходит? Ты где?

— Ты получила моё послание, — утвердительно повторила та. — Возвращайся, пожалуйста, домой. Там и поговорим. Рената очень переживает. Она тебя не видит и не чувствует.

— Что значит «не видит и не чувствует»?

— А то и значит, что ты исчезла из её видений. И это её пугает. Ты, кстати, как себя чувствуешь?

И тут Николь взорвалась и начала кричать:

— Ты ещё спрашиваешь? Да я убита, растоптана и раздавлена. Меня вся эта сверхъестественная чушь просто достала. Я никого не хочу ни видеть, ни слышать. И вообще, пусть всё катится к черту! Никуда я не поеду!

Стеф видела, как она отбросила телефон в сторону и. закрыв лицо руками, опустила голову. Через некоторое время Николь подняла голову и, всматриваясь вдаль, начала покусывать губы. Она всегда так делала, когда о чём-то раздумывала, пытаясь найти решение.

Стеф знала об этой её особенности. Решив, что эмоции улеглись, она облегчённо вздохнула и принялась мысленно передавать новое послание.

У Николь в голове начало пульсировать и постукивать. Она стала тереть виски пальцами, пытаясь унять неприятные ощущения. Но пульсация не проходила.

— Да что же это такое? — плаксиво произнесла она и обхватила голову руками. — Ещё этого мне не хватало. Стеф про это ничего не говорила.

Как только она произнесла эту фразу, боль и пульсация пропали, а перед глазами снова появилась Стеф.

— Ну что, легче? — услышала она голос подруги. — Я прошу, возвращайся домой. Мы ждём тебя.

— Как ты… — вырвалось у Николь, но она тут же прикрыла рот рукой, осознав, что разговаривает с пустотой.

Не понимая, что происходит, она заплакала. Слёзы лились сами по себе, помимо её воли, выплёскивая всё то, что ей пришлось пережить за эти два дня. Через некоторое время они прекратились и неожиданно пришло решение. «Нужно принимать всё как есть. Ничего уже не изменить». От этого ей стало даже как-то легче. Горечь обиды на родственников ушла, как и на Стеф, и на весь белый свет, который, в общем-то, был совершенно ни при чём.

«А, пусть всё идет, как идёт, — в который раз за сегодняшний день решила Николь и почувствовала ещё большее облегчение от своего решения. — Это даже интересно узнать, чем закончится вся эта история. В конце концов, Стеф права: я не одна. А что будет дальше — время покажет».

В этот момент перед глазами появилась картинка: солнце, садящееся в воду, качающиеся ветви прибрежных деревьев. Она готова была поклясться, что почувствовала тёплое дуновение ветра и солоноватый запах, исходящий от воды.

«Так не бывает, — удивлению Николь не было предела. — Или бывает? Неужели я увидела какую-то картинку из своего будущего? Всё было так реально. Интересно, а про других я могу что-то увидеть? А если задать какое-то время? Надо будет спросить об этом у мамы, — решила Николь и охнула: — Мама! Она там, наверное, с ума сходит. Надо позвонить.

Рената взяла трубку мгновенно, как будто держала её при себе.

— Ники, ты где? С тобой всё в порядке?

— Мам, не волнуйся, у меня всё хорошо. Я еду домой.

Рената пыталась ещё что сказать, но Николь уже отключила телефон. Вздохнув, она поднялась со скамейки и в задумчивости направилась к выходу из парка.

— Молодец, сама справилась, — Стеф, довольно улыбаясь, углубилась в кусты. Николь было совсем не обязательно знать, что она за ней следила. Убедившись, что та садится в машину, Стеф тоже отправилась в обратный путь.

Глава 5

Открыв дверь в прихожую, Николь столкнулась со Стеф.

— Привет. Ты как? — Стеф говорила так, как будто ничего не произошло.

— Терпимо. Пойду к себе, переоденусь. Что-то мне стало жарко.

Зайдя в свою комнату, она отметила, что кто-то заботливо закрыл шторы, отчего здесь царил полумрак и прохлада. Накинув на себя тунику из лёгкого шёлка, Николь села на диван и стала рассматривать себя в маленькое зеркало. Белки глаз всё ещё оставались красными, но зрачок уже приобрёл нормальные округлые очертания. Зато радужка стала охряного цвета.

Через некоторое время в комнату постучали. Дверь открылась, и на пороге появился улыбающийся Тони.

— Привет, ребёнок, — он всегда так называл дочь. — Как жизнь?

— Отлично, пап, — она вздохнула и отбросила зеркало на диван. — Бьёт ключом и всё больше по голове. Я на грани помешательства.

— Ну-ну, — улыбнулся Тони, — раз ты шутишь, значит всё не так уж и плохо. Он присел с ней рядом и приобнял. — Мама вкратце мне всё обрисовала, — вздохнув, произнёс он. — И что ты обо всём этом думаешь?

— Много чего, но в голове каша и, если честно, я и половины не поняла из того, что она мне рассказала. Что-то про прапрапредков, смешивание родов, какие-то кланы, вампиры, выдающиеся способности. И теперь во всю эту белиберду я пытаюсь вставить себя, твою дочь.

Вдруг она переменилась в лице и с ужасом в глазах посмотрела на отца.

— А может, я и не дочь твоя вовсе? И ты…

— Стоп, — оборвал её Тони, — я последней фразы не слышал. Ты — моя дочь, и никаких сомнений. И самое главное — мы очень сильно тебя любим.

Николь почувствовала, как противно защипало в носу и из глаз потекли слёзы. Она подвинулась к нему поближе и прижалась к плечу. Он молча гладил её по голове, давая выплакаться. Сейчас она была его маленькой девочкой, которую обидели.

Вскоре её всхлипы стали реже, и Тони протянул ей платок. Николь вытерла слёзы и произнесла:

— Пап, ну что во мне такого, что здесь такой переполох?

— Понимаешь, — задумчиво произнёс Тони, — сейчас ты — уникальный результат слияния двух совершенно противоположных семей. И никто не может сказать, что будет с тобой в ближайшее время, и как ты будешь себя вести.

— Но Стеф сказала, что так бывает со всеми такими, как мы.

— Не со всеми. С большинством. Понимаешь, сейчас родственные связи очень запутаны. Старейшины стараются отслеживать чистоту линии, и у них есть определённые правила. Они либо продолжают линию чистокровных, создавая пары из себе подобных, либо из них готовят наставников. Вот Стефани из таких. Она наставник.

От этих слов Николь стало ещё страшней: старейшины, чистокровные, она — какой- то там «результат слияния», причём совершенно непредсказуемый.

— Эй, ребёнок, ты что, боишься? — отец легонько толкнул её в плечо. — Это на тебя не похоже. Ты же всегда была смелой. И потом, мы же рядом и в обиду тебя не дадим. Всё будет хорошо.

Он обнял Николь и поцеловал в макушку. Она прижалась к его широкой мускулистой груди и снова расплакалась. Но теперь это были другие слёзы. Слёзы жалости к самой себе.

Через некоторое время успокоившись, Николь отодвинулась от отца.

— Извини, я намочила тебе рубашку, — произнесла она, шмыгая носом.

— Это ничего. Тебе полегчало?

Николь кивнула головой. На душе, и правда, стало спокойнее.

— Ну, тогда пойдём пить чай. Я принёс твои любимые пирожные.

— Со сливочным кремом?

— С кремом, с кремом, — улыбнулся Тони, поднимаясь с дивана. — Ты всё та же сладкоежка.

Обернувшись в дверях, он добавил:

— Да, кстати, твой день рождения уже совсем скоро. Ты порадуешь нас своим присутствием?

— Порадую, порадую, — Николь промокнула глаза салфеткой, — только обещай, что расскажешь мне всё без утайки. Кто, с кем и, главное, когда. Я так понимаю, что вся эта история длится уже довольно долго?

— Да уж, не одно столетие, — подтвердил Тони, подходя к двери. — У нас будет с тобой для этого время.

Оставшись одна, Николь почувствовала, что ей стало намного легче. Она снова была полна сил, ей хотелось совершить какое-нибудь открытие или побить один из мировых рекордов. Поднявшись рывком с кровати, она подскочила к окну, и, зажмурившись, широко распахнула шторы.

Солнце ворвалось в комнату и затопило все её уголки. Николь чувствовала, как солнечные лучи порхали по её коже, но они уже не вызывали такой реакции, как вчера. Набравшись смелости, она потихоньку открыла глаза.

Она видела, как в воздухе летали мелкие пылинки, разучивая свой незамысловатый танец. Солнце слепило, но так бывает всегда, когда смотришь прямо на него. А сейчас в глазах не было сильной рези или боли. «Значит, я стала намного спокойнее реагировать на свет», — с удовольствием отметила она.

Подойдя к большому зеркалу, Николь внимательно посмотрела на себя. Глаза изменили цвет, стали желтовато-оранжевыми. «Я что, мимикрирую на свету, как хамелеон? — удивилась Николь. — А может, в темноте у меня всё по-другому?»

Захватив с собой телефон, она прошла в ванную. Включив подсветку телефона, Николь взглянула в зеркало. На неё смотрело лицо с ярко-красными светящимися глазами.

«Нет, я всё-таки мутант», — подумала она.

Включив верхний свет, она снова посмотрела в зеркало. Теперь там отразилось её лицо с жёлто-оранжевыми глазами.

— Отлично, — громко произнесла она, разведя руками, — я ещё и хамелеон, да к тому же ещё и непредсказуемый.

Когда Николь зашла на кухню, все разом посмотрели на нее. От этих взглядов ей стало не по себе, и она решительно произнесла:

— Со мной всё в порядке. Я себя контролирую. Бросаться ни на кого не собираюсь. Но

изменения я чувствую и хочу, чтобы вы рассказали мне обо всём, что со мной происходит.

Николь переводила взгляд с одного на другого, пытаясь угадать, кто же начнёт. Но все молчали. Тони смотрел на Ренату, а та на Стеф.

Не дождавшись ответа, Николь села за стол и протянула руку к бутерброду с сыром. Но тут же её отдёрнула, вспомнив вчерашнее происшествие в кафе.

«А может, всё уже прошло? — мелькнуло в её голове. — Я ведь уже лучше реагирую на солнечный свет».

Она опять взяла бутерброд и поднесла его к носу. Понюхала, затем откусила маленький кусочек и начала медленно жевать. По горлу поползли «змейки», поскрёбывая своей чешуёй нёбо. Но эти ощущения уже не были такими мучительными, как раньше. Отхлебнув чай, она сделала глотательное движение. Еда медленно прокатилась по пищеводу и упала в желудок, произведя там небольшое волнение. Но Николь ничего об этом не сказала, видя, с каким напряжением все следят за её действиями.

— Терпимо, — произнесла она вслух чуть хриплым голосом и откусила новый кусок. Рената облегчённо вздохнула и, улыбнувшись, произнесла:

— Хочешь, я приготовлю лазанью?

— Лучше сырный суп. Не могу же я всю еду проталкивать при помощи чая и воды. Или мне необязательно есть? — Николь вопросительно посмотрела на маму.

— Есть надо. Но уже не в таких количествах.

— Вот видишь, всё налаживается, — Тони погладил Ренату по плечу. — Она отлично держится. У нас замечательная дочь.

— Да, замечательная, — согласилась Рената и обратилась к Николь: — Может, тебе всё же лучше поехать домой, переждать?

— Мам, я не могу, — жуя, произнесла Николь. — Завтра должны раздать темы курсовых рефератов. А времени на их написание дают немного. От силы недели две. Да и так учёбу никто не отменял. Так что об отъезде пока не может быть и речи.

При этих словах Рената посмотрела на Стефани.

— Я тебе говорила, — развела руками та.

— Мам, не волнуйтесь и езжайте домой, — добавила Николь. — Всё будет хорошо. Я себя контролирую, и Стеф рядом. Ты же меня не бросишь? — обратилась она к подруге.

— Да куда уж я от тебя, — улыбаясь, произнесла та.

Рената облегчённо вздохнула: хоть что-то в их отношениях для неё прояснилось. Но всё же её не оставляли сомнения, и это не укрылось от Николь.

— Я буду звонить тебе каждый день, — Николь смотрела на неё любящим взглядом.

— Обещаю.

— Два раза в день, — Рената подняла вверх два пальца. — И Стефани — утром и вечером.

Николь согласно кивнула и тут же спросила:

— Мам, а ты видишь будущее?

— Нет, у меня нет таких способностей. А что?

— А у меня, похоже, появились, — улыбаясь, произнесла Николь.

Рената ахнула, Тони с удивлением смотрел на дочь. Одна Стефани казалась невозмутимой.

— Я вам говорила, что ваша дочь — та ещё штучка. Похоже, она нам преподнесёт немало сюрпризов, — произнесла она и вышла из комнаты. Николь тут же направила свой внутренний взор на неё.

— Скоро вернётся, — убедительно произнесла она. — Принесёт сыр и сливки для супа. Так что готовь бульон, — обратилась она к маме.

Та ошарашенно смотрела на неё, а Тони принялся хохотать.

— Давайте уж я сварю бульон, — сквозь смех произнес он, — а то наша мама, похоже, не скоро отойдёт от всего этого.

Вскоре послышался звук открывающейся двери, и в комнату вошла Стеф.

— А что, с паприкой не было? — спросила её Николь. — Я больше всего люблю сыр с паприкой.

— С паприкой не было, — Стеф вынула из пакета сливки, простой сливочный сыр и обратилась к Ренате: — Ну что ж, поздравляю! У неё дар — она видит события будущего и прошлого.

— Я не знаю, не пробовала, — Николь пыталась заглянуть в прошлое. Но никак не могла сосредоточиться.

— Стоп, — остановила её Стеф. — Давайте не будем торопиться. Сначала разберёмся с одним, а потом уже займёмся другим.

Николь согласно кивнула и потянулась за корзиночками.

— Ты сильно-то не усердствуй, — Стеф отставила тарелку с пирожными в сторону. — Вчера ничего не ела, а сегодня решила компенсировать?

— Но ничего же не происходит, — возмущённо произнесла Николь, — горло немного успокоилось, и не тошнит.

— Вот именно, немного, — Стеф переставила тарелку в холодильник. — Позже ещё поешь.

Николь ничего не оставалось, как принять доводы подруги. Она со вздохом встала из-за стола и обиженно произнесла:

— Ладно, жадина, наслаждайся моими корзиночками. А я пойду к себе и буду страдать в одиночестве.

Но тут же с надеждой в голосе предложила:

— А может, вам помочь?

— Иди, иди, страдалица, — улыбаясь, проговорила Стеф. — Мы как-нибудь без тебя справимся.

«Понятно, хотите что-то обсудить», — догадалась Николь.

Удалившись в свою комнату, она мысленно направила взор на кухню. Перед глазами появилась чёткая картинка: Тони сидит за ноутбуком, Рената помешивает бульон в кастрюльке, а Стеф стоит рядом. Они что-то обсуждали, что именно — Николь разобрать не могла. Но, судя по их лицам, разговор был серьёзный.

Эта неудача её не расстроила. Одно только то, что она мысленно видит происходящее, приводило в восторг. Николь почему-то была уверена, что придёт время, и она будет не только видеть, но и слышать.

А на кухне обсуждался очень серьёзный вопрос — питание Николь.

— И как мы будем кормить её дальше? — встревожилась Рената, после того, как Стефани рассказала про случай с томатным соком в кафе.

— Не знаю. Пока нам не приходилось контактировать с кровью, но когда-то попробовать придётся.

— Ты хочешь напоить её кровью? — Рената в ужасе смотрела на Стефани.

— Я ещё не думала об этом. Но варианты есть.

— И какие, если не секрет? — подключился к разговору Тони.

— Попробуем сырое мясо, потом отбивную с кровью. Но вы же понимаете, что это всё не то, — Стефани вопросительно смотрела, переводя взгляд с одного на другого.

Тони с Ренатой молчали.

— А есть вероятность, что ей это питание не понадобится?

— Не знаю, — вздохнула Стефани, — вполне возможно.

— Ты наставник, тебе и решать, — уверенно произнёс Тони.

— Молодцы! Всё перекинули на меня, — обиженно произнесла та. — Хорошо, я устрою ей форс-мажор.

Рената охнула, а Тони нахмурился и вопросительно смотрел на неё.

— Я пошутила, — успокоила их Стефани, — всё будет постепенно и абсолютно безопасно. Никто не пострадает. Это я вам обещаю.

Рената облегчённо вздохнула, а Тони, усмехнувшись, снова повернулся к ноутбуку.

— Но есть ещё одна проблема, — Рената оперлась руками на стол. — Что теперь делать с днём рождения? Обстоятельства изменились.

— Будем отменять? — повернулся к ней Тони.

— И как я буду это объяснять? Приглашения старейшинам уже отосланы. К тому же мне уже намекали на рубеж. Я же не знала, что всё произойдет так скоро. И как быть с остальными? А с друзьями Николь? Их я уже тоже оповестила. Они готовят ей сюрприз.

Все замолчали. Объяснения со старейшинами не хотел никто. Тем более что напоминание о событии было персональным.

— Давайте подождём, — предложила Стефани через некоторое время. — Пока она держится хорошо. И время ещё есть. А если уж будет совсем плохо — тогда и подумаем, что делать.

Рената с сомнением покачала головой, но спорить не стала.

После ужина родители стали собираться домой, взяв с Николь обещание, что она во всём будет слушать Стефани, и ни под каким предлогом не будет экспериментировать со своими новыми способностями в одиночку. Николь пообещала. Она и сама чувствовала, что одной ей это не осилить. И надо быть совсем без мозгов, чтобы в этой ситуации не слушать взрослых. А с мозгами у Николь было всё в порядке. Во всяком случае, так ей казалось.

Глава 6

Распрощавшись с девочками, Рената с Тони решили заехать в ближайший торговый центр. Тони хотел посмотреть новые гаджеты, а Рената собиралась просто побродить по местным бутикам.

Время пролетело незаметно, и Рената, купив несколько обновок и кое-что для дома, заспешила к машине. На выходе из торгового центра её окликнули.

— Рената, дорогая, — женщина шла ей навстречу, раскрыв объятья. Знакомые черты угадывались в улыбающемся лице. «Да это же Нина», — наконец узнала её Рената. Они вместе учились в колледже и не виделись с тех пор, как его закончили.

— Нина? Ты? Какими судьбами?

— Вот, приехали с мужем навестить сына-студента. А ты как здесь?

— Мы тоже навещали дочь. Она здесь учится в университете.

— Да? А на каком факультете?

— На биофаке, первый курс, пошла по стопам отца. У меня муж — биолог. А твой сын?

— Тоже на биологическом, только на четвертом курсе. Он не захотел учиться дома, в Праге.

— В Праге? — воскликнула с удивлением Рената. — Так далеко!

— Да я и сама никогда бы не подумала, что уеду в далёкую Чехию, выучу язык и выйду там замуж. Слушай, — с восхищением произнесла она, рассматривая Ренату, — ты так хорошо выглядишь, нисколько не изменилась. Я тебя сразу узнала.

— Да, здешний воздух отлично влияет на внешность.

— Так вы местные?

— Нет, мы живём на западном побережье, в Квинстауне. Моя дочь тоже не захотела учиться дома, в местном университете. Теперь студентка здесь.

— Квинстаун? — удивилась Нина. — Мы с мужем говорили про него, когда планировали тур по западному побережью. Через неделю мы едем туда на горнолыжный курорт. Рената, что ж мы стоим на улице? Может, где-нибудь посидим, поговорим? — предложила она.

— Я бы с радостью, — с сожалением произнесла Рената, — но сейчас не могу. Извини, я не одна.

Она обернулась, кивнув на машину, где её уже ждал Тони.

— Как жалко, столько лет не виделись, — расстроенно произнесла Нина.

Рената почувствовала, что и сама бы не прочь пообщаться с давней подругой. Решение созрело быстро.

— Знаешь, давай сделаем вот что, — произнесла она, немного подумав. — Вы сколько планируете здесь пробыть?

— Где-то неделю. А потом едем в тур, кататься на лыжах.

— Отлично. В следующую субботу у моей дочери день рождения — восемнадцать лет. Мы будем праздновать. Вот и заезжайте к нам.

— Не знаю, Рената, — Нина была немного растеряна, — всё так неожиданно. И потом, удобно ли это? У вас ведь будут гости, и тебе нужно будет им всем уделять внимание.

— Ничего страшного, — махнула рукой Рената. — На празднике у меня будут помощники. Приезжайте обязательно, а то когда ещё встретимся. И сына с собой берите. Будет весело. Я сейчас напишу тебе адрес.

Она достала блокнот и быстро нарисовала схему проезда. Там же написала номер телефона.

В это время порыв ветра донёс до Ренаты знакомый запах. Она замерла.

— Нина, у тебя что, есть собака? — настороженно спросила она.

— Нет, что ты. У меня нет животных. А почему ты спрашиваешь?

Рената растерялась, не зная, что ей ответить, но Нина сама пришла ей на помощь.

— А-а-а, ты, наверное, заметила шерсть на моей юбке? Смешной со мной случился случай. Я ждала Богдана возле университета, и там всё какая-то собачонка пыталась запрыгнуть мне на колени. Хозяйка её еле оттащила.

— Понятно, — облегчённо вздохнула Рената. — Извини, но мне пора. Обязательно приезжайте, я буду ждать. До встречи.

Она махнула рукой в знак прощания и поспешила к машине, а Нина так и стояла, смотря ей вслед, зажав в руке клочок бумаги.

— Дорогая, кто это? — спросил Тони, когда Рената села в машину.

— Это Нина, мы вместе учились в колледже и не виделись сто лет.

— Боже! Тебе больше ста лет! — Тони театрально закатил глаза.

— Очень смешно, — состроила гримасу Рената. — Мы были очень хорошими приятельницами, но потом время и обстоятельства…. Да что тебе объяснять? Кстати, я пригласила её на день рождения Николь. У неё сын тоже учится здесь в университете, только на четвертом курсе. У них будет экскурсионный тур, потом они поедут кататься на горных лыжах.

Тони вопросительно посмотрела на неё.

— Не переживай, — поспешила успокоить его Рената, — на празднике будет полно обыкновенных людей.

— Полно? — Тони пристально посмотрел на жену. — Рената, что ты затеяла?

— Мы устраиваем вечеринку в честь восемнадцатилетия нашей дочери. Это знаменательное событие для всей нашей семьи. И не только, — многозначительно добавила она. — Ну не могла же я отказать всем тем, кто звонил и спрашивал, когда можно её поздравить? Или ты хотел, чтобы поток гостей тянулся всю неделю?

Тони отрицательно помотал головой.

— Вот и я не хочу. Поэтому соберём всех вместе, а потом уже решим, как быть дальше.

— И скольких ты пригласила? Если, конечно, это не секрет, — Тони было интересно, насколько грандиозное планируется мероприятие. — Вообще-то, Николь говорила о тихом семейном барбекю. Теперь всё будет по-другому?

— Обстоятельства изменились. Будет несколько наших знакомых из долины, друзья и одноклассники Николь.

— И всё? — настороженно спросил Тони. — А старейшины?

— А куда без них? — вздохнула Рената. — Ты же понимаешь, что я не могла отказать.

— Я понимаю, — Тони, не отрываясь, смотрел на дорогу. — Когда только это закончится?

Рената нежно погладила его по плечу. А он в ответ потёрся щекой о её руку и, улыбаясь, произнес:

— Кстати, я сегодня тоже кое-кого встретил.

— И ты? — удивилась Рената. — Прямо день неожиданных встреч. И кого же?

— Помнишь, я как-то рассказывал тебе про своего родственника? Марка?

Рената задумалась.

— Это тот, который потерял жену в автокатастрофе?

— Да. Но у него теперь другая семья. Так вот, они тоже приехали к сыну-студенту. Надо же, — удивленно ухмыльнулся он, — я и не подозревал, что этот университет пользуется такой популярностью. А ты переживала, что Николь его выбрала.

Он прибавил газу, машина взревела и понесла их в обратный путь.

На улице, махая родителям на прощание, Николь несколько раз ловила на себе внимательный взгляд подруги. Особенно когда вблизи появлялись другие люди.

— Не смотри на меня так, — возмутилась она. — Я в порядке.

— Вот никак не могу понять, как тебе это удаётся? — спросила Стеф, когда они вернулись домой.

— Ты о чём? — удивилась Николь.

— О том, как ты реагируешь на людей.

— А что, мне теперь всегда нужно держаться от них подальше? Их запах будет рождать во мне чудовище? — Николь сделала устрашающее лицо и оскалила зубы.

— Угомонись, никакое ты не чудовище. Просто сейчас нужно поостеречься, привыкнуть к своему новому состоянию. Ведь изменение сущности у тебя только началось. Будет очень неприятно, если ты не сдержишься. Я, конечно, постараюсь всё поправить, но это будет не очень просто.

— Не понимаю, — пожала плечами Николь. — Даже если я другая, должно же у меня что-то происходить по правилам. И как это происходило у других: по правилам или нет? А у тебя как было?

— Было по-всякому, — вздохнула Стеф.

— Расскажешь? — Николь умоляюще смотрела на неё. — Ты не представляешь, как тяготит незнание того, что меня ждёт.

— Это мне знакомо, — опять вздохнув, покачала головой Стеф. — Я сама была такой же: напуганной, ничего не понимающей. Но у тебя есть одно преимущество: рядом с тобой родные и любящие люди. У меня такого не было.

Стеф замолчала. Николь замерла в ожидании, хотя и сомневалась, что Стеф поведает ей свою историю. С чего это её многоопытный наставник будет изливать перед ней свою душу?

— Я бы рада рассказать, что тебя ждёт, — пожала плечами Стеф, — но сама ничего не знаю. Ты другая, и у тебя всё по-другому. И я могу только быть рядом, присматривать и, если надо, помогать.

— Тогда расскажи, как было у тебя, — нетерпеливо попросила Николь и добавила: — Если, конечно, можно.

— Можно. Но это довольно долгая история и нам лучше присесть.

Глава 7

— Со мной это произошло давно, очень давно — сто десять лет тому назад, — начала свой рассказ Стеф, когда они уселись в гостиной на диван.

Я с родителями жила в столице Сербии, Белграде. Моё настоящее имя — Стефания Радонич. Мои родители. Лазар и Мелисса Радонич, были учёными, антропологами. Они постоянно находились в разъездах: то на раскопках, то в какой-нибудь глуши изучали новые племена, то на симпозиумах или конференциях. В общем, они были очень увлечены своей работой, и моим воспитанием занималась бабушка. Но когда мне исполнилось шестнадцать лет, бабушка умерла, и родителям пришлось изменить свой стиль жизни. Не круто, но пришлось. Я ведь уже была достаточно взрослая. Поездки были, но ненадолго, и уезжал кто-то один. А если вместе, то максимум на неделю.

У нас был свой дом с небольшим садом и огородом. Родители наняли экономку, Ирину. Она вела хозяйство, готовила и присматривала за мной. Два раза в неделю приходил садовник. Мы были довольно состоятельная семья и могли себе позволить помощников.

Естественно, при таком ритме жизни родители старались угодить всем моим желаниям и прихотям. Сказать, что я не пользовалась этим, — ничего не сказать. Иногда в мою голову приходили такие идеи, что другие родители стукнули бы кулаком по столу и заперли ребенка под замок. А у меня всё было по- другому. Я бессовестно пользовалась их безграничной любовью ко мне и чувством вины за долгое отсутствие.

Их любовь к антропологии передалась и мне. В те годы я увлекалась египтологией. Моя комната была вся уставлена вазами, статуэтками, фресками. Родители, зная моё увлечение, везли мне весь этот антиквариат. Я сама собрала очень большую библиотеку с книгами и журналами про Египет. Что-то покупала, что-то дарили.

Закончив колледж, я поступила в университет и решила, что буду египтологом. А после окончания второго курса мы с друзьями, такими же студентами, решили ехать в Египет. Мы хотели исследовать местность в глубине страны, удалённую от цивилизации, где обитали племена, образ жизни которых практически не изменился со времён фараонов. Они до сих пор обожествляли нильскую воду и устраивали праздники в честь коровы.

Родители были против этой поездки, но я их уговорила, сказав, что это будет их подарок на моё девятнадцатилетие, которое должно было наступить через месяц.

И вот в одно прекрасное утро я оказалась в стране, о которой так много читала и, е общем-то, немало знала. Но здесь нас ждало разочарование: попасть к нашему объекту мы не могли. Среди племён произошел какой-то конфликт, и теперь там шла междоусобная война. Нас сразу предупредили, чтобы мы даже не пробовали самостоятельно пробираться к нашему племени.

Мы и сами понимали, что это опасно. Поэтому пришлось довольствоваться программами местных гидов и посещать достопримечательности по запланированной ими программе.

В один из дней мы поехали в Цветной каньон. У меня до сих пор, когда вспоминаю про него, перед глазами стоят красоты этого места. Разноцветный песок с фиолетовым, оранжевым и ещё какими-то немыслимыми оттенками. Нависающие скалы и узкие лазы, куда может протиснуться только один человек. В общем, загадочный мир. Но самым поразительным для нас была панорама, где мы увидели «глаза каньона».

На высоте двух-трёх метров от земли самой природой были высечены яркие зелёно-голубые глаза. Это было необъяснимо и удивительно. Местный гид много и увлечённо рассказывал про это место, и мы молча слушали его, как заворожённые. «Если дотронуться до глаз, то удача во всём будет вам обеспечена», — закончил свой рассказ гид и повёл группу дальше. Я всё стояла и не могла отвести взгляд от этого чуда природы, а когда очнулась, то оказалось, что стою одна среди скал. Где-то вдалеке слышались голоса моих спутников.

Решив, что судьба подарила мне шанс и глупо будет им не воспользоваться, я потуже затянула лямки рюкзака и начала подъём.

На скале было много разломов и выступов, и я, хоть не была сильна в скалолазании, без труда преодолела половину пути. А когда уже почти добралась до «глаза», кусок скалы в моей руке отломился, и я полетела вниз. Ударившись головой, я потеряла сознание.

Николь тихонько охнула и прикрыла рот рукой. Глаза её были полны неподдельного ужаса. Стеф замолчала, смотря немигающим взглядом в стену, как будто что-то вспоминая, а через некоторое время продолжила рассказ.

Когда я очнулась, всё мое тело горело. Вокруг была темнота. Я не могла пошевелить ни руками, ни ногами. И ощущения были странными: меня то рвало на куски, то поливало ледяной водой. А иногда обдавало таким огнём, что казалось, будто моё тело плавится и внутри медленно разливается лава, затопляя всё пространство, до последней клеточки.

Меня ломало и трясло, кидало то из стороны в сторону, то в бездонную пропасть. Я пробовала кричать, но ничего не услышала: голос мне не подчинялся, а рот даже не открылся. Единственное, что ещё было моё — это зрение и слух. Но всё, что я видела, — это тёмная комната и мерцающая невдалеке полоска света. И тишина: ни звука, ни шороха.

Я не понимала, что со мной, где я и как я сюда попала. Первая мысль была, что у меня потеря памяти. Я в ужасе начала рыться в своих воспоминаниях и с радостью поняла, что помню всё: детство, родителей, университет, поездку в Египет, экскурсию в Цветной каньон, моё падение.

И тут мне по-настоящему стало страшно: память была при мне, а вот способность двигаться — нет. И этим я только добавила боли своему и без того измученному телу, а заодно и сознанию. У меня не было другого выхода, кроме как лежать и молча принимать все эти мучения. Я закрыла глаза и принялась ждать. Когда-то же это должно было закончиться.

Не знаю, сколько прошло времени, но я почувствовала, что боль в теле начала утихать. Сначала в кончиках пальцев на ногах появилось покалывание, которое постепенно прошло, я их почувствовала и смогла ими пошевелить.

Ты не представляешь себе, как я обрадовалась. У меня появилась надежда, и я стала прислушиваться к себе. Постепенно боль уходила и возвращалась чувствительность, но в горле появилось такое сильное жжение, как будто мне залили туда кипяток. Я пыталась глотать, но ничего не получалось. Я прекратила эти попытки и, закрыв глаза, снова стала ждать.

Вскоре я услышала какой-то звук в глубине комнаты. Открыв глаза, я их снова зажмурила: такой яркой мне показался света из открытой двери. Все мои чувства были обострены до предела: каждый звук, каждое движение вызывали во мне невиданное ранее ощущения. И тут кто-то заговорил. Я ничего не могла понять: говорили шёпотом и на непонятном мне языке. Я знала несколько языков, но этот был мне незнаком.

Дверь закрылась, и я опять оказалась в темноте. В моей голове пронеслась куча предположений о моей дальнейшей судьбе, одно страшнее другого. Но потом, решив, что если бы меня хотели убить, то уже давно бы это сделали, я успокоилась и снова принялась ждать.

Через некоторое время дверь опять открылась. Наученная опытом, я зажмурила глаза, но потом медленно приоткрыла веки и увидела, что в комнату вошли двое: мужчина и женщина. Они тихо переговаривались между собой, поглядывая на меня.

Вскоре женщина подошла ко мне и погладила руку. Я почувствовала её легкое и приятное прикосновение и очень этому обрадовалась: значит, я могу чувствовать. Она что-то сказала мужчине, и он ушёл. А женщина поставила лампу у стены и села рядом, по-турецки сложив ноги.

Я не видела её лица, но почему-то решила, что она продолжает меня рассматривать. Не знаю, сколько прошло времени, но вскоре боль исчезла совсем, жар в горле стал стихать, и я смогла пошевелить пальцами на руках.

— Омар, — тут же крикнула женщина и поднялась.

Её голос отозвался в моей голове сильным звоном и заставил поморщиться. Вскоре в комнату вошел мужчина. Он что-то положил рядом с женщиной и встал у стены. Так они молча стояли и смотрели на меня.

Мне надоела эта игра в кошки-мышки, и я, открыв глаза, попыталась подняться. Мужчина подскочил ко мне и придержал за спину. Его лицо оказалось рядом со мной. Я никогда раньше не видела такой красоты: выразительные черты, чётко очерченные губы, греческая форма носа, длинные ресницы. Совсем не типичная внешность для египтян и других народностей, там проживающих.

Он помог мне сесть, придерживая за плечи. Женщина поднесла лампу к моему лицу и внимательно вглядывалась в моё лицо. От света я зажмурилась, а открыв глаза, видела только смутные очертания её лица. Она сказала мужчине несколько слов, и тот, подняв что-то с пола у стены, подошёл ко мне и положил рядом стопку одежды. Поклонившись, он вышел из комнаты.

Я попыталась сама справиться с бесхитростной одеждой, но руки слушались меня плохо, и я долго копалась, никак не попадая в рукава. Женщина терпеливо мне помогала, не произнося не слова.

Наконец мы закончили с одеванием. Женщина помогла мне встать, а потом, взяв за руку, повела к выходу из комнаты. Я с трудом переставляла ноги и прислушивалась к себе: голова ясная, руки и ноги плохо, но слушаются. Только горло продолжало гореть, как будто там был непрекращающийся пожар.

На пороге женщина показала мне жестом, что нужно прикрыть глаза. Я поднесла ладони к глазам, предварительно крепко зажмурившись, и шагнула за порог, чувствуя, что она меня придерживает.

Женщина провела меня несколько метров и повернула лицом к себе. Потом медленно отняла руки от моих глаз и что-то произнесла. Я решила, что она просит меня открыть глаза. Я приподняла веки и сквозь узкую щелочку посмотрела на неё. От удивления мои глаза непроизвольно распахнулись: женщина была очень красива. Это была такая же нетипичная красота, как и у мужчины. Большие миндалевидные глаза, изогнутые дугой брови, точёный нос и ярко-красные чуть пухлые губы на молочно-белой коже. И было что-то странное в этой красоте. И только через несколько секунд я поняла, что меня смущало: глаза у красавицы были золотисто-охряного цвета. Таких людей я не видела никогда, но подумала, что, может, у этого народа так и должно быть.

— Кто вы? — спросила я по-английски.

Она отрицательно покачала головой и развела руками, показывая, что не понимает меня.

Тогда я решила прибегнуть к языку жестов.

— Я — Сте-фа-ния, — произнесла я по слогам и показала рукой на себя. Потом перевела руку на неё.

— Мали, — произнесла бледнолицая красавица.

— Я хочу пить, — проговорила я, показывая руками на рот и горло, делая глотательные движения. Онакивнула и вышла из комнаты.

Я присела на коврик в углу комнаты и огляделась. В полутемной комнате не было ничего лишнего: пол, устланный довольно мягкими коврами, низкий столик, приставленный к стене, невысокий шкаф, скорее всего с посудой. Ближе к выходу виднелось что-то, напоминающее печь. И высоко расположенные небольшие оконца, завешенные лёгкой, но плотной тканью.

Наконец Мали вернулась, осторожно неся в руках чашку, которую протянула мне. Увидев, что в чашку была налита какая-то красноватая жидкость, я вопросительно посмотрела на Мали. Она кивнула мне и показала рукой на рот. Выбирать не приходилось, и я сделала глоток.

Это была не вода, а какая-то тягучая жидкость. «Может, это местная разновидность бульона?» — подумала я и вопросительно посмотрела на Мали. Она снова ободряюще кивнула. Я с жадностью опорожнила чашку. Боль в горле притупилась, но не ушла.

Вскоре в комнату зашёл мужчина. Я опять отметила, как он красив и бледен.

— Омар, — представила мне его Мали.

Мужчина улыбнулся мне и наклонил голову в знак приветствия.

— Так я познакомилась с Мали и Омаром, — произнесла Стеф и, взглянув на часы, охнула: — Ты знаешь, который сейчас час? Уже почти два. Быстро спать. Я-то могу без сна, а ты нет. Или можешь?

— Не знаю, я не пробовала, — растерянно произнесла Николь и тут же удивлённо спросила:

— Ты что, совсем не спишь?

— Совсем. А ты не пробуй, пока не до экспериментов, — Стеф поднялась с дивана.

— А что было потом? Ты расскажешь?

— Расскажу, расскажу, а сейчас спать, — Стеф быстро вышла из комнаты, пресекая все дальнейшие вопросы.

Николь ещё долго не могла уснуть. В голове вертелись обрывки рассказа Стеф. Но вскоре глаза у неё начали слипаться, и она зевнула.

«Значит, не спать я не могу», — была последняя её мысль перед тем, как её сморил сон.

Глава 8

Весь следующий день Николь провела в ожидании продолжения рассказа Стеф, так захватила её эта история. Она никак не могла сосредоточиться на занятиях и на тренировке занималась кое-как.

Стеф всё время была рядом с ней, но как только они вернулись домой, она снова ушла, сославшись на срочное дело.

Николь была разочарована, так как рассчитывала на продолжение рассказа.

Чтоб хоть чем-то себя занять, она затеяла уборку на кухне. За этим занятием и застала её Стеф, вернувшись через час.

— Что за разгром? — поинтересовалась она, глядя на перевёрнутые стулья и выставленную из шкафов посуду.

— Да так, решила приборку сделать, — Николь стояла на подоконнике. Она только что закончила вытирать оконное стекло.

— Значит, чаепитие пока отменяется, — произнесла Стеф, снимая куртку. — Где тряпка? Давай быстрее закончим с этим.

— Да я всё сама сделаю, — Николь легко спрыгнула на пол. — Тут осталось-то пол помыть да посуду назад поставить. А ты пока отдохни, устала, наверно.

— И с чего это вдруг такая забота? — Стеф подозрительно посмотрела на неё.

— Ну, если не хочешь — не отдыхай, — как ни в чём не бывало, произнесла Николь. — Можешь тогда посуду расставить.

Пока Николь мыла пол, Стеф рассказывала, чем она занималась. Оказалось, что она уже давно ищет сведения о таких индивидуумах, как Николь. Но пока всё было безрезультатно. Нигде никакой зацепки.

— А что ты хотела, — Николь сдула прядь волос со лба. — Это не те сведения, чтобы лежать на виду. Здесь всё прикрыто.

Не успела она это произнести, как перед глазами возникла картинка: Стеф с довольным видом поднимает лицо от книги.

— И скоро ты что-то найдёшь, — неуверенно произнесла она. — Я это вижу.

— Ты опять, — строго произнесла Стеф. — Я же просила пока этого не делать.

— А я ничего и не делала. Мы только поговорили про это, и оно раз — и выскочило, — было видно, что Николь сама растеряна.

— Ладно, рассказывай, что ты видела?

— Ты радуешься чему-то, а перед тобой лежит книга.

— Что за книга?

— Я не разобрала. Но она большая с желтоватыми листами. И они были какие-то… обгоревшие, что ли. А вокруг какое-то сумрачное помещение, больше похоже на какой-то шатёр или стены были чем-то завешаны

— Шатёр? Странно, — Стеф поставила последнюю тарелку на полку. — Ты закончила?

Николь кивнула и, подхватив с пола тряпку, выскочила из комнаты. Когда она вернулась, на столе уже стояла тарелка с пирожками, а в чашки был налит душистый чай. Стеф на кухне не было.

Николь взяла пирожок и осторожно поднесла его к носу. Пахло прилично, никаких неприятных ощущений не было.

— Не бойся, — раздался у неё за спиной голос подруги, — пирожки с яблоками и корицей.

— Да я, в общем-то, не боюсь. Просто новый запах. И он на меня не действует.

— А как ты вообще? Целый день была на людях. Как ощущения? — Стеф внимательно смотрела на нее.

— Абсолютно нормально. Да ты же сама видела — всё хорошо, я держусь. Если бы не ощущения в горле, так вообще всё было бы как раньше. Но и они стали какие-то не такие. Ты заметила, даже когда мы обедали, я уже легче проглатывала. А печень мне вообще понравилась.

Стеф улыбнулась при воспоминании о том, с каким азартом Николь расправилась с говяжьей печенью. Она специально попросила запечь её большим куском на гриле. Когда Николь раздирала печень зубами, по её рукам и подбородку тёк розоватый сок. Она на это не обращала внимания, увлечённая едой, но запах полусырой печени её волновал. Стеф поняла это по тому, как у той трепетали ноздри. Зрелище было ещё то: Николь дала полную волю своим разыгравшимся инстинктам.

Хорошо, что в это время посетителей в кафе было мало, и они смогли устроиться на улице в беседке, подальше от лишних глаз.

— Ты всё-таки ещё тот кадр, — улыбнулась Стеф. — Каждый раз меня удивляешь. Никак тебя не раскусить.

— А вот кусать меня не надо. Съешь лучше пирожок и расскажи, что было дальше, — Николь демонстративно откусила кусок от пирожка и, усиленно жуя, смотрела на подругу. — Ты так интересно рассказываешь, как будто я книгу читаю, с подробностями и в красках.

— Когда-то я действительно всё записывала, вела дневник. Но потом решила от него избавиться. Мало ли что, вдруг попадёт в чужие руки. Но я помню все записи, память у меня фотографическая. Вот сейчас тебе рассказываю, а ощущения, как будто это было вчера, — проговорила Стеф, молча глядя вдаль.

Через некоторое время к нам пришёл ещё один мужчина, такой же красивый и бледнолицый, как Омар.

— Здравствуйте, — произнёс он на безупречном английском, который так легко выдаёт иностранца. — Меня зовут Селим.

— Ну, наконец-то, — обрадовалась я, — хоть кто-то говорит по-английски. Где я? И кто эти люди? И что со мной произошло?

— Присядьте, я вам всё расскажу.

Мы уселись на коврик в углу комнаты.

— С вами произошёл несчастный случай. Вас нашёл Омар, сын Мали, — он указал рукой на мужчину. Тот в ответ прижал руку к груди и слегка поклонился.

— Вы упали со скалы в Цветном каньоне и закатились в расщелину. Вас искали, но у нас быстро темнеет, и поиски прекратили до утра. Вы потеряли много крови и повредили позвоночник. Омар принёс вас в дом к Мали, и она вас вылечила.

Я внимательно слушала его. Травма позвоночника, потеря крови…

— А какое сегодня число? — спросила я его.

— Прошло четыре дня, как вы в доме у Мали.

— Сколько? — не поверила я.

— Четыре дня, — повторил он и замолчал. В комнате стало очень тихо.

— Как четыре дня? — моему удивлению не было предела. — А как же повреждённый позвоночник? Вы что, волшебники?

— Нет, не волшебники, но сейчас вы абсолютно здоровы.

У меня с языка был готов сорваться вопрос, но Селим его предугадал.

— Вы стали другой. Совсем другой. Вы теперь такая же, как Мали, Омар, и я, и ещё много других. Мы выглядим как обычные люди, но ведём другой образ жизни. Мы не едим, не пьём, не спим. Мы не болеем и… не умираем.

Вот тогда я реально испугалась. Меня начало колотить мелкой дрожью.

— Кто вы? — почти шёпотом спросила я.

— Мы — вампы, но люди называют нас вампирами. И вы теперь — одна из нас.

Я не могу передать тебе своё состояние, когда я это услышала. Меня заколотило ещё сильнее. Я истерически зарыдала, но из моих глаз не пролилось ни капли слёз. Потом я начала хохотать, бить по ковру руками, а через некоторое время вскочила с места и в истерике принялась метаться по комнате. Мали пыталась несколько раз подойти ко мне, но я видела, как Селим, каждый раз, жестом её останавливал.

Наконец я успокоилась, и в горле у меня опять всё зажгло. Я начала усиленно сглатывать слюну. Мали принесла мне миску с жидкостью. Я жадно её выпила и вопросительно посмотрела на Селима.

— Я живу рядом, в соседнем доме, — произнёс он. — Здесь никто не говорит по- английски, кроме меня. Поэтому, пока вы будете проходить обучение, я буду вашим переводчиком.

— Обучение? — я опять ничего не могла понять. — Какое обучение?

— Ну, не можете же вы в таком состоянии и в таком виде вернуться в свой мир?

— А что со мной не так?

— Сейчас увидите. И давай перейдем на «ты».

Он что-то сказал Мали. Она вышла из комнаты и, вернувшись, протянула мне зеркало.

Я поднялась и, с опаской взглянув в него, невольно вскрикнула. На меня смотрело чужое, но прекрасное бледное лицо. На его фоне ярким контрастом выделялись знакомые глаза с ярко-красными радужками.

— Это я? — невольно вырвалось у меня.

— Да, это ты, — утвердительно произнес Селим.

— Ия теперь всегда буду такая? — задала я вопрос, хотя уже прекрасно знала ответ.

— Всегда.

Меня как будто окатили холодной водой. Я стояла, безвольно опустив руки, и никак не могла поверить в происходящее. Селим, взяв меня за руки, усадил на коврик и сел рядом.

— Пойми, это не болезнь, которую можно вылечить. Это теперь твоя сущность, и тебе придётся либо её принять, либо… Мне не хотелось бы с тобой об этом говорить.

Он опять замолчал. Я, закрыв глаза, пыталась хоть как-то осознать происходящее.

— Мы не создаём себе подобных без нужды, — продолжил Селим. — Мали хорошая знахарка, она пыталась вернуть тебя к жизни, но всё было бесполезно. Ты умирала. Даже если бы ей это удалось, ты осталась бы глубоким инвалидом, навсегда прикованным к постели. Поэтому, когда она увидела, что ничего не получается и ты умираешь, ей пришлось обратить тебя. Так что теперь она твоя вторая мать.

Он опять что-то сказал Мали. Она в ответ улыбнулась и, приложив руку к груди, слегка поклонилась.

— Мне пора идти, — поднимаясь, произнёс Селим, — Постарайся хоть немного выучить язык. Тебе это пригодится.

— А сколько мне нужно здесь находиться? — я никак не могла поверить в происходящее. — Меня ведь будут искать. Да, меня уже ищут. Родители никогда не смирятся с моей пропажей.

— Я всё улажу, не в первый раз. Мы очень далеко в глубине страны. Сюда туристы не заходят, да и власти тоже. Так что месяц у нас есть. Тебе нужно научиться жить по-новому. Ты ведь планируешь жить среди обычных людей?

Я согласно кивнула.

— А люди так сладко пахнут. Ты сейчас даже представить себе этого не можешь. Пока не можешь.

После этих слов его глаза затуманились. Он сделал глубокий вдох, и его тело напряглось, как — будто готовился для прыжка. Я с изумлением смотрела на изменения, происходящие в нём. Длилось это недолго. Через мгновение он снова был тот же Селим.

— Не каждый может сдержать себя, — продолжил он, пристально глядя на меня. — А тем более новичок. Будем потихоньку выводить тебя в ближайший город. Там, под присмотром наших друзей, ты будешь учиться контролировать себя. А потом мы вернём тебя в мир и придумаем тебе историю.

Когда он ушёл, я ещё долго сидела е углу, под впечатлением того, что он мне сказал. Одно было ясно: я теперь другая, вдали от родителей, друзей и всего того, что делало меня счастливой. И возврата к прошлому нет.

Я хотела плакать, но слёз не было. Зато была жажда и нестерпимая боль в горле. Я сделала несколько глотательных движений и начала растирать шею. Мали, молча сидевшая рядом, тут же принесла мне чашку с красноватым напитком. Он опять принёс мне облегчение, и боль в горле утихла.

— Мали, — обратилась я к женщине и, показав на пустую чашку, спросила: — Что это?

Она ответила мне на своём языке. Я повторила. Потом она принесла несколько предметов и стала их называть. Я старательно повторяла за ней. Вот так я начала изучать местный диалект арабского и провела свой первый сознательный день.

Весь следующий день и ночь Мали с Омаром учили меня их языку. Времени было достаточно, ведь нам не нужно было спать. Обучение давалось легко, ведь и до этого у меня была склонность к языкам.

Наконец Мали встала и жестом позвала меня с собой. Подойдя к сундуку, стоящему в углу, она достала из него лёгкий светло-бежевый шарф и протянула мне.

— Надень, — сказала она мне и жестом показала, что надо сделать.

Я накинула шарф на голову и плечи, как было у Мали. Она одобрительно покачала головой и, протянув мне солнцезащитные очки, показала рукой на дверь. Очки я надела, но, перешагивая через порог, глаза зажмурила.

Солнце уже садилось, но было довольно светло. Я это почувствовала даже с закрытыми глазами. Потихоньку приоткрыв оба глаза, я огляделась.

Вдоль накатанной земляной дороги стояли простые одноэтажные дома с соломенными крышами. Дворы были обнесены низкими оградами из ветвей деревьев. Улица была пустынна: ни людей, ни животных. Я непроизвольно вздохнула и тут же пожалела о содеянном.

Новые запахи ворвались в меня, щекоча ноздри и раздирая горло. Я сжала шею руками и сделала несколько глотательных движений. Мали развернула меня к себе и показала, как лучше дышать: медленно и неглубоко. Через некоторое время я узнала, что могу совсем не дышать. Но в людском мире нужно будет вести себя так, чтобы не вызывать подозрений.

Мы ещё немного постояли на пороге, а когда вернулись в дом, Мали снова напоила меня напитком.

На следующий день Мали опять вывела меня вечером на улицу. Запахи и звуки будоражили моё воображение так, что я изо всех сил сдавливала пальцами её руки, крепко державшие меня.

Она спокойно говорила мне что-то, но я все равно была в панике.

Когда я сказала об этом Селиму, он внимательно посмотрел на меня и произнёс:

— Стефани, тебе нужно понять и принять тот путь, который предстоит пройти. Ты стоишь у подножия пирамиды, а её вершина очень далеко. Ты только начинаешь принимать себя такой. На всё нужна практика и время. Возможно всё. На не возможное нужно чуть больше времени. У тебя всё получится, — уверенно закончил он.

Так прошла неделя. Меня выводили на улицу то Мали, то Омар. Такие прогулки становились всё длительнее и в разное время дня. Постепенно я привыкла к запахам и уже не так остро реагировала на них.

А вот с солнцем было сложнее. Оно никак не хотело быть моим другом. Его свет раздражал меня, а тепло лучей, даже через плотную одежду, приносило муки. Селим успокаивал меня, говорил, что это скоро пройдет.

Я продолжала учить арабский язык и через некоторое время довольно сносно объяснялась со своей новой семьей.

Селим навещал меня каждый день, и мы подолгу разговаривали. И однажды он поведал мне историю, как его племя, а теперь и моё, появилось в этих местах.

Гоуппа мужчин и женщин, они называли себя учёными, приехала сюда, в этот отдаленный регион, чтобы изучать обычаи и нравы обитавших здесь племён. Они никому не докучали, жили обособленно в построенном ими поселке. С разрешения местных вождей иногда приходили в селения во время праздников, иногда лечили местных жителей.

Но вот однажды селение поразила какая-то болезнь, перед которой эти «учёные» были бессильны. И на своём совете они приняли решение: единственное, что они могут для них сделать — это обратить в себе подобных. Но что было делать с детьми и стариками? Дети не могли себя контролировать, а старики были им не нужны. Подумав, старейшины приняли решение их не обращать. В результате дети и старики все погибли, а взрослые стали им подобными — вампирами. Через некоторое время они разбрелись по свету вместе с «учёными» — старейшинами, а Селим и Мали остались. Они были жителями спасённого племени.

— Где теперь наши создатели, я не знаю, — закончил свой рассказ Селим. — Но я продолжаю их благородную миссию — спасать обречённых.

Стеф замолчала, а Николь всё представляла себе картинки из её прошлого.

— Хорошо, что они были рядом, когда это случилось с тобой, — наконец проговорила она.

— Тогда я так не думала. Я вообще плохо соображала и принимала всё как есть.

— А сейчас? Что ты думаешь сейчас?

— Всегда думаю только с благодарностью. За то, что дали мне второй шанс. Хотя всё было очень непросто.

Стеф снова замолчала, смотря куда-то вдаль.

— Как я тебя понимаю, — вздохнула Николь, — тебе было в сто раз трудней.

— Тебе тоже сейчас несладко. И поэтому я рядом, — Стеф похлопала её по руке.

— И это очень хо-ро-шо, — улыбаясь, проговорила Николь нараспев. — А что было дальше?

— А дальше была подготовка к докладу. Ты, по-моему, совсем забыла про учёбу.

— Ну, Стеф, пожалуйста! — заканючила Николь.

— Потом. Сначала доклад.

Поняв, что ждать бесполезно, Николь встала из-за стола и пошла в свою комнату.

А Стеф осталась сидеть. Воспоминания захлестнули её, заставив заново проживать те события.

Глава 9

Перечитав заголовок своего доклада, Николь в негодовании откинулась на спинку стула. «Ну что же это такое? Всем досталась тема как тема, а мне — непонятно что. И где, интересно, искать информацию о влиянии светового спектра на развитие биологических видов?»

«Желательно привести примеры из собственного опыта», — вспомнились ей слова преподавателя. Она приуныла: у неё, первокурсницы, собственного опыта ещё не было. В экспедициях она не участвовала. Практики у неё тоже не было. А в школе, даже в старших классах, особо на какие-то практические навыки не обращали внимания.

«Придётся начать с интернета», — решила она и загрузила информацию в поисковик.

Пока компьютер выдавал ссылки, она в который раз посмотрела в рядом стоящее зеркало, которое с недавнего времени стало её постоянным спутником, показывающим изменения, происходящие в её внешности.

Одно только не менялось — это природная бледность её кожи. В детстве, как бы ни старалась она загорать, кожа всегда оставалась светлой. Какое-то время это её беспокоило, но потом, когда Тони сказал, что это её индивидуальная особенность в виде небольшого дефекта кожных клеток, который не влияет на здоровье, она успокоилась. Своему отцу она привыкла доверять.

«Стоп, — Николь хлопнула себя по лбу, — про папу-то я и забыла. Он же биолог и наверняка сможет мне помочь. Уж у него точно полно примеров из практики».

Тони был штатным преподавателем в университете Отаго, но его, как высококлассного специалиста, часто приглашали с лекциями в другие университеты страны. Раньше он уезжал из дома еще и в исследовательские экспедиции, но после того, как увлёкся виноградарством, стал реже лично участвовать в научных изысканиях. Присмотр за виноградными плантациями занимал у него много времени, несмотря на то, что у него были помощники.

Николь вспомнила, что как-то он рассказывал ей о воздействии лунных циклов на живые организмы. Тогда она этой темой не интересовалась и ничего не поняла из его рассказа. Возможно, сейчас эта информация была бы ей как нельзя кстати.

Николь набрала номер отца и подошла к открытому окну. Весело щебетали птицы, и солнце играло бликами на листьях деревьев. Но больше всего её радовало то, что она всё меньше реагировала на солнечные лучи.

Она протянула руку вперёд и почувствовала приятное тепло. Теперь оно не вызывало неприятных ощущений, а лишь щекотало кожу, вызывая бег мурашек по спине.

«Значит, всё идет на спад», — решила Николь и отошла от окна.

Телефон отца не отвечал. Тогда она набрала мамин номер. Рената взяла трубку сразу.

— Что случилось? — в её голосе слышалось беспокойство.

— Почему сразу случилось? Всё в порядке. Мне нужен папа. Я не могу ему дозвониться.

— Так он уехал на дальние виноградники, а там связь в последнее время не очень.

— А когда вернётся?

— Я думаю, дня через три, в среду или в четверг. А что ты хотела? Может, я смогу помочь?

— Вряд ли. Мне ко вторнику нужно написать проект доклада по биологии, вот я и хотела с ним посоветоваться. Ладно, придётся как-то самой выкручиваться. Передавай ему привет, когда вернётся. Я люблю тебя.

— Ия тебя люблю.

Вернувшись к ноутбуку, Николь пересмотрела несколько сайтов. Информации было много, но конкретно по её теме — почти ничего, и на доклад это явно не тянуло.

Когда в комнату заглянула Стеф, за окном уже стемнело.

— Ты чего без света? — спросила она.

— Я и не заметила, что темно.

«Ну да, ну да, — подумала Стеф. — Ночное зрение. Вся в папочку».

Она включила свет и заглянула в монитор.

— Как продвигается доклад?

— Да пока не очень. Вот всё, что удалось откопать, — Николь протянула ей четыре листа, исчирканные и исписанные лишь наполовину.

— А откуда информация? С официальных сайтов? — спросила Стеф, разглядывая бумаги.

— Да. А что, есть ещё другие? — удивилась Николь.

— Конечно. Есть ещё и студенческие сообщества: химики, биологи, генетики, медики. На крайний случай — нейробиологи. Попробуй через них. Может, кто-то занимался твоей темой.

— А как мне туда попасть?

— Поищи через «Студенческое сообщество биологов», — проговорила она, выходя из комнаты.

Когда Николь вышла на страницу этого сообщества, она даже вначале растерялась, увидев, сколько докладов выскочило после её запроса.

Вот она, пытливая студенческая братия. Что только они не исследовали! Николь только успевала удивляться, читая названия работ: «Видоизменения тычинок мальтийской герберы в условиях рассеянного дневного света» или «Особенности воспроизведения дождевых червей при солнечном и электрическом свете» и так далее.

Перечитав кучу материала и не найдя для себя ничего интересного, она почувствовала, что проголодалась, и отправилась на кухню. Вслед за ней появилась Стеф.

— Ну как успехи? — спросила она.

— Пока ничего стоящего, — вздохнула Николь. — Что-то поесть захотелось.

— Не расстраивайся. Обязательно что-нибудь поймаешь. Сделать тебе бутерброд с мягким сыром?

— Давай, — обречённо произнесла Николь. — И там еще где-то мягкая вафля осталась. Всё буду. И жду продолжения твоей истории.

Нарезая бутерброды, Стеф продолжила свой рассказ.

Через неделю состоялся мой первый выход в город. Я уже довольно сносно могла объясняться на арабском языке, освоила технику задержки дыхания и переключения внимания с объекта на предмет.

Наконец, Селим решил, что я готова к первому общению с миром обыкновенных людей. Но чтобы исключить появление на моём пути непредвиденных встреч, мы поехали в ближайший город поздним вечером,

Меня привезли к женщине по имени Зарина, которая держала магазин женской одежды и украшений. И похоже, у неё не было недостатка е покупателях, так как в её магазинчике всё убранство было красивым и выглядело дорого.

Зарина была очень красива. Всё в ней притягивало взгляд: черты лица, как будто вылепленные талантливым скульптором и подчёркнутые искусным макияжем, глаза, подведённые тонкой ниточкой чёрной подводки, и красивое тело с, проглядывающими под тонкой муслиновой одеждой, изгибами. А сочетание всего этого со светлой кожей, белизна которой искусно пряталась под слоем тонального крема и пудры, добавляло ей некой таинственности.

Её облик, сочетающийся с огромным обаянием, был достоин восхищения. А когда она заговорила, приветствуя Селима, я обомлела. Звуки её голоса ласкали и радовали слух, и мне казалось, что я бы вечно слушала её и наслаждалась. Когда она обратилась ко мне, я не могла произнести ни слова. Переглянувшись с Селимом, она улыбнулась и, приобняв меня, пообещала, что приглядит за мной. Похоже, у них всё было отлажено.

— Я приеду через два дня на закате, — прощаясь, проговорил Селим. — Желаю тебе удачи, и во всём слушай Зарину. Это теперь твоя путеводная звезда, в прямом смысле этого слова.

От этих слов Зарина опустила глаза, а когда подняла их и взглянула на Селима, в них была такая нежность, что у меня возникли подозрения: «Между этими двумя что-то происходит?»

Мы проговорили с Зариной всю ночь. Она оказалась прекрасной слушательницей и собеседницей. Где не хватало слов, в ход шли жесты.

Периодически, когда у меня першило горло, Зарина поила меня напитком. Но по вкусу он отличался от того, который был у Мали.

— Это другой напиток, — ответила Зарина, когда я спросила её об этом. — Ты перешла на новый этап обучения и его завершением будет охота. А мы должны тебя к этому подготовить.

Я не очень поняла, что она имела в виду, но переспрашивать не стала, решив потом всё узнать у Селима.

Солнце ещё не взошло, когда Зарина повела меня на зелёный рынок. На улице было достаточно светло, но народ не торопился приветствовать новый день, только начав просыпаться.

Я очень волновалась. Это был совсем другой мир, не тот, что в поселении у Мали. Он был необычайно притягательным и диковинным даже для меня, посвятившей себя изучению Египта.

Узкие улочки, террасы на крышах, передвижение на повозках, запряжённых буйволами и смесь неизвестных мне запахов. разливающихся в воздухе.

Зарина знала своё дело. Она специально вывела меня в город, когда слепящее солнце ещё не взошло, да и людей было не так много. И это было правильно, потому что первый человек, которого я встретила, вызвал у меня такую реакцию, что я испугалась. Внутри меня начал полыхать огонь, горло горело и ныло, всё тело сотрясала дрожь.

Зарина крепко держала меня за руку и отвлекала, как могла. Я пыталась вспомнить всё, о чём мы говорили с Селимом. Старалась переключаться, думать о чём-нибудь другом. Но отвлечение получалось плохо, и я упала духом.

Зарина тут же завела меня в какую-то подворотню и отчитала. Я не ожидала от неё такого и начала возмущаться, говоря о недостаточности опыта. А она улыбнулась и рассказала мне о стрессовых переключениях, когда подопечного помещают в неприятную для него ситуацию, что она сейчас со мной и проделала. Услышав это, я немного успокоилась, и мы продолжили путь.

Придя на рынок, я поняла, почему меня повели именно туда: запах пряных трав и специй перебивал запах людей. Не заходя глубоко в ряды, мы купили всё необходимое и тронулись в обратный путь. Сейчас было проще, я полностью сосредоточилась на советах, которые дала мне Зарина.

— А ты молодец, — похвалила она меня, когда мы вернулись домой. — Нечасто мне попадаются новички с такой выдержкой и самообладанием. Я лишь пару раз напряглась и уже готова была скрутить тебя, но ты быстро взяла себя в руки.

Но меня её похвала не обрадовала.

— Молодец-то молодец, но я чуть не сорвалась.

Зарина присела рядом со мной и, протянув миску с напитком, произнесла:

— Ты ещё должна многому научиться. На это нужно время. Возможно всё. На не возможное нужно чуть больше времени.

— Да, я это уже слышала от Селима.

Зарина улыбнулась.

— Он любит собирать подобные афоризмы. А я у него их иногда подрезаю. Ты не переживай, — успокаивала она меня, — познавать новое всегда не просто. Когда научишься себя контролировать, тогда и вернёшься в свой мир.

И тут меня словно ударило током. Да как же я вернусь в свой мир в таком виде? Я же стала совсем другой.

Когда я сказала об этом Зарине, она очень серьёзно посмотрела на меня.

— От всего старого тебе придётся отказаться. От родных, от друзей, от привычных мест. Это ради твоей безопасности, да и нашей тоже. Но Селим тебе поможет. Давай пока не будем об этом. Наслаждайся сегодняшним днем, сегодняшними победами. А сегодня ты молодец! Ты быстро учишься. Не все мои ученики были такими способными.

— А скольких ты уже обучила? — спросила я.

Зарина задумалась.

— Не знаю, я не считала. Здесь всегда что-то случается: кто-то тонет, падает со скал или погибает на сафари. Мали чувствует их, а Селим, со своими помощниками, находит их, и, если ничем помочь уже нельзя, обращает. Моё дело — помочь в обучении.

— Ничего себе, как у вас здесь всё поставлено, — я была удивлена, — А вы потом видитесь со своими подопечными?

— Да, некоторые приезжают. Нас много разбросано по всему миру. Здесь мало кто остался — климат не совсем для нас подходящий, очень тепло. Поэтому все оседают там, где прохладнее. Кто-то живет семьями, а где-то одиночки. Есть даже целые кланы. Но я мало что об этом знаю. Спроси лучше у Селима, он со многими поддерживает связь.

— А ты не хотела уехать?

— Хотела, но потом решила остаться. Стараюсь днём не выходить, а в доме мне комфортно. И должен же кто-то помогать Селиму, ему одному было бы нелегко, — при этих словах она как-то погрустнела.

— А не в Селиме ли тут дело? — высказала я свое подозрение, которое закралось в меня ещё при нашей первой встрече.

— А ты наблюдательна. Не буду лукавить, — Зарина смущенно опустила глаза, — это так. Но ему не до меня. У него миссия.

Она поднялась и вышла из комнаты.

«Вот это да, — подумала я, — и у них тут страсти кипят. Всё как у людей. А Селим-mo каков? Миссия у него. А девушка страдает. Надо бы помочь Зарине».

На следующий день мы снова пошли в город, в магазин, но теперь в другой район. Восточный колорит был во всей красе: постройки со специфическим орнаментом, таблички с арабской вязью, женщины, затейливо спрятанные под красивыми тканями из атласа, шёлка и муслина. И вездесущие мальчишки, разносящие воду, сладости и лепёшки.

Я поминутно оглядывалась, реагируя на движение и даже шорохи за спиной. Зарина крепко держала меня за руку и лишь улыбалась, глядя на моё растерянное выражение лица.

— Всё хорошо, — подбадривала она меня. — Это нормально. Твой организм очень чутко реагирует на малейшее движение.

Я немного успокоилась и даже пыталась поддерживать с ней разговор.

В магазине всё было намного хуже. Закрытое пространство, несколько покупательниц и кондиционер, который разгонял запахи по всему помещению.

Зарина похлопала меня по руке и, сделав глубокий выдох, задержала дыхание. Я тут же повторила её действия. Стало намного легче. Так, практически не дыша, я провела всё время в магазине. Мне даже удалось поговорить с продавщицей, стоящей довольно близко, но через прилавок.

Я чувствовала её запах, движение её крови по сосудам, но, помня уроки Зарины, думала о том, что это человек, что у неё есть близкие и родные, и что будет с ними, если я не сдержусь. Это меня отвлекало. Зарина внимательно следила за мной, готовая в любой момент прийти на помощь.

По дороге домой она опять хвалила меня, и на этот раз я сама была довольна собой.

Вечером за мной приехал Селим. Лицо Зарины сияло, она была не в меру весела и разговорчива. «Неужели он ничего не замечает?» — недоумевала я. Мне так и хотелось сделать что-нибудь, чтобы открыть ему глаза, но что-то меня сдерживало. Я старалась больше оставлять их наедине. Сначала вызвалась приготовить чай, а потом накрыть на стол.

За чаем Зарина рассказала Селиму, как проходит моё обучение. Тот, улыбаясь, поглядывал на меня и одобряюще похлопывал по руке. Гпядя на выражение его лица, я поняла, что он доволен моими первыми успехами. Пообещав вскоре приехать ещё, мы отправились назад в поселение.

Рассказ Стеф прервал телефонный звонок. Пока она разговаривала, Николь не раз задавала себе вопрос: «А смогла бы я так?». Возможно, понимая, что у неё нет другого выхода, она нашла бы в себе силы научиться жить в новой сущности, в новом месте, в новых условиях. Но сейчас у неё не было однозначного ответа.

Глава 10

Закончив разговор по телефону, Стеф продолжила свой рассказ. Николь затаив дыхание, не отрываясь, слушала её историю.

Мали встретила меня радостно. Обняла и принялась расспрашивать, как я провела эти дни. Я всё ей подробно рассказала.

— Если так пойдёт дальше, ты очень скоро сможешь вернуться к людям, — с сожалением сказала она.

— Она может и не возвращаться, — возразил Селим. — Ты хочешь остаться с нами и учить других? — спросил он у меня.

— Ты шутишь? — удивилась я.

— Нисколько. Давненько у нас не было новичка с таким самообладанием. Ты собрана, не рвёшься в гущу событий, присматриваешься, анализируя ситуацию. Это хорошие качества. Зарина думает, что из тебя может получиться хороший наставник.

Я задумалась. Всё чаще размышляя о своей дальнейшей жизни, я не связывала её с Египтом. Мали поняла моё настроение.

— Нет, Селим, — с сожалением покачала она головой, — эта жизнь не для неё. Ей всегда будет не хватать того мира, к которому она привыкла.

— Может, ты и права, — тяжело вздохнув, согласился с ней Селим. — Но попытаться стоило.

— Тогда пора готовить её к охоте.

— А не рано? — засомневался Селим. — Она только вернулась. Пусть передохнёт. Попробуем завтра.

— Охота? — переспросила я Селима. — Зарина что-то говорила мне про охоту.

— Пора научить тебя добывать себе пищу.

— Ая не смогу есть обыкновенную еду?

— Сможешь, но не сейчас. Пока тебе нужна только кровь.

— Кровь? — внутри меня всё похолодело. — Вы что, всё это время поили меня кровью?

— Ну, не совсем кровью. Мы её разводили. И получался напиток. А сейчас нужно научиться её добывать.

От этих слов меня начало потряхивать.

— Селим, я не смогу убивать людей, — потупив взор, произнесла я.

— А кто тебе сказал, что нужно убивать людей? — удивился он. — Я же говорил тебе, мы не пьём человеческую кровь. Это кровь животных. Мы изначально поили тебя кровью буйволов. Твой организм требовал крови, и мы её тебе давали. Но мы его обхитрили.

— А вы все здесь такие?

— Здесь все. И Зарина такая. Но есть и другие. Они живут обособленно, кочуют с места на место и очень часто погибают. У них другая жизненная философия или её вообще нет. Живут, как живут. Мы с ними не общаемся. Но в помощи не откажем.

— Селим, я боюсь, — меня продолжало потряхивать.

— Все боятся. Но когда попробуют раз, второй, третий — начинают проявляться инстинкты, и всё получается. И у тебя получится, — успокоил он меня и снова ободряюще похлопал по руке.

На следующий день, когда солнце исчезло за горизонтом, но мир ещё не погрузился во тьму, Селим вывел меня на окраину посёлка.

— Мы что, пойдём на охоту пешком? — удивилась я.

— Нет, — рассмеялся Селим, — мы не пойдём, мы побежим. Ты очень быстро бегаешь. Это одно из проявлений твоей новой сущности.

И он побежал, а я за ним, даже не заметив, как это произошло. В ушах свистел ветер, не успевший остыть после жаркого дня. Мы передвигались так быстро, что я даже перестала обращать внимание на меняющиеся пейзажи. Вскоре стало совсем темно, но мы продолжили движение.

На небе сияли звёзды, мерцая как маяки. Им было всё равно, кто мы и куда бежим. Я тоже этого не знала, но полностью доверяла Селиму. Единственный вопрос, который я себе задавала, — когда же я начну уставать? Но усталость всё не приходила, и я успокоилась.

Более того, присмотревшись к бежавшему Селиму, я поняла, что наши движения чётко выверены и настолько быстры, что мы не заметны обычному взгляду человека. Я летела как ветер, и ни одна травинка не шелохнулась при моём движении.

Вскоре Селим замедлил бег и, остановившись, предостерегающе поднял руку. Вокруг нас стояла глубокая ночь, но она была совсем не тихой, как пишут в книгах. Тысячи звуков, запахов среди сияющих над головой звёзд. И возбуждающее чувство свободы и огромного пространства. Я глубоко вдохнула, и у меня тут же перехватило дыхание от ворвавшихся запахов. Селим молча стоял рядом, позволяя мне насладиться новыми ощущениями.

— Ты чувствуешь? — спросил он и указал рукой в сторону.

Я тут же повернула голову и принялась всматриваться в темноту. Наученная опытом, я потихоньку втянула в себя воздух. Запах был странным: чуть приторным и навязчивым. Но он пробудил во мне такое желание, что я готова была броситься на поиски его источника. В горле горело так, как будто туда насыпали перца. Я начала усиленно сглатывать слюну.

— За холмом стадо антилоп, — пояснил Селим. — У них своеобразный запах, его ни с чем не перепутаешь. Теперь главное — не торопиться. Определи направление ветра, иначе они учуют тебя и разбегутся в разные стороны. Тогда их будет трудно поймать. Смотри, что буду делать я, и повторяй.

Мы медленно, как мне казалось, двинулись в сторону манящего запаха. Селим периодически подавал мне знаки руками, но я его совсем не понимала. А когда увидела животных, то забыла обо всём, что он мне говорил.

Без лишних размышлений я врезалась в обезумевшее стадо, пытаясь схватить антилопу. Чувство близости добычи не давало мне сосредоточиться. Конечно же, я всех распугала и никого не поймала. Эту первую свою охоту я не забуду никогда. Было страшно и неприятно.

А вот Селим, как будто и не участвовал в этом безумии, но на земле возле него осталось лежать две антилопы. Одна ещё дышала, когда он подвел меня к ней и показал, где лучше прокусывать кожу.

У меня было такое чувство отвращения, что я никак не могла даже прикоснуться к животному. Тогда Селим первым сделал укус, и запах свежей крови тут же заставил меня забыть обо всём — я без размышлений припала к шее антилопы.

Вкус был странным и не очень противным. Через некоторое время я оторвалась от животного и утёрла рот. Селим, улыбаясь, смотрел на меня.

— Ну, у тебя и видок.

Я действительно выглядела отвратительно: платье порвано, волосы и руки перемазаны кровью.

— Но ничего, — поспешил он успокоить меня, — в первый раз у всех так. В следующий раз будет лучше.

И он оказался прав. На следующей охоте всё было совсем по-другому.

В тот момент, когда мы нашли стадо, я не думала ни о чём. кроме жажды. Я без раздумья кинулась на ближайшую антилопу и вонзила в неё свои зубы. Я впервые почувствовала вкус пойманной мной добычи, вкус живой крови. Ты не поверишь, но в этот момент мне казалось, что в мире нет ничего вкуснее. Я выпила её без остатка. Переполнявшее меня чувство восторга кружило голову.

Селим, улыбаясь, стоял в стороне.

— Ты была великолепна, но выглядело это ужасно.

— Да уж, — произнесла я, глядя на порванное и испачканное платье. — Мали опять расстроится.

А Селим, как обычно, выглядел аккуратно, и на нём не было ни пятнышка.

— Как у тебя так получается? — удручённо спросила я его.

— Годы тренировок, — улыбнулся он. — Ты тоже так сможешь.

И он опять оказался прав — с каждым разом охота удавалась мне всё лучше. Но я всегда с восхищением наблюдала, как охотился Селим. Его прыжок был уверенно точен, руки сильны, а хватка смертельна.

Мы ещё несколько раз ездили на обучение к Зарине. Её уроки пошли мне на пользу. Я стала более спокойно относиться к запаху людей и в обращении с ними уже не испытывала такой жажды.

К разговору об их отношениях с Селимом мы больше не возвращались, но каждый раз я отмечала, как горели её глаза, когда мы приезжали. А Селим, как будто ничего не замечал или делал вид, что не замечает. Я решила не вмешиваться, пусть сами разбираются.

Постепенно я начала осознавать, какая сила таится во мне. Я стала быстрой, ловкой и уверенной в себе настолько, что однажды вечером сказала об этом Селиму. Они с Мали переглянулись.

— Она готова, — произнёс Селим.

Мали, глубоко вздохнув, кивнула ему в ответ.

И тут до меня дошло. Обучение закончено. Скоро я вернусь к людям. Впереди — самостоятельная жизнь.

— Опять мы с тобой просидели за полночь, — поднимаясь, проговорила Стеф. — Пора спать.

На этот раз Николь не стала возражать. Пока она мыла за собой кружку, картинки из рассказа Стеф всплывали в её сознании. Это было так реалистично, как будто она сама была участницей тех событий.

Лёжа в постели, она снова и снова вспоминала рассказ Стеф и думала о том, как бы она повела себя на охоте. «Интересно, а что я буду рассказывать своим детям? Если они, конечно, у меня будут». Это была её последняя мысль перед тем, как она погрузилась в сон.

Глава 11

Утром Николь проснулась в хорошем настроении. Улыбка не сходила с её лица даже когда она умывалась. Стеф, заглянув в ванную, это сразу заметила.

— Что, в лотерею во сне выиграла или подцепила красавчика?

— Очень смешно, — фыркнула Николь и брызнула на неё водой. Та с визгом отскочила и скрылась за дверью.

«А почему бы и нет?» — подумала Николь и, наклонившись ближе к зеркалу, принялась рассматривать своё отражение. Светло-каштановые волосы спускались до плеч, красиво обрамляя бледное лицо и волнами стекая вниз. Аккуратный носик с небольшой горбинкой, красиво очерченные губы. Миндалевидные глаза, когда-то серо-голубые, а теперь охряно-оранжевого цвета.

«Когда же это закончится?» — подумала она, раздвигая веки. Ощупывая шею, она ощутила небольшое першение в горле. «Терпимо, сегодня можно попробовать съесть что-нибудь из мяса», — решила она и вышла из ванной.

— Стеф, ну что ты копаешься? — крикнула Николь, взглянув на часы. — Мы опаздываем.

— Это я копаюсь? — возмутилась та. — Я уже пять минут топчусь у порога.

— Ну, извини.

Она кинула взгляд в зеркало, заправила локон за ухо и вышла в прихожую.

— Какие у тебя на сегодня планы? — спросила Николь, надевая мокасины.

— Лекции, библиотека, — Стеф закинула сумку-рюкзак на плечо. — А у тебя?

— Лекция, тренировка, библиотека, тренировка.

— Ты точно когда-нибудь себя загонишь, — покачала головой Стеф. — Как самочувствие?

— Неплохо, но в горле зудит, да и глаза, — ответила Николь, надевая очки. — Но я себя контролирую. А вот всё-таки интересно: почему люди меня совсем не интересуют? Ведь в них бежит кровь, и пахнут они… людьми.

— Вот это для меня и загадка. Ты почему-то реагируешь на еду, а на обыкновенных людей — нет, хотя запах их чувствуешь. Непонятно.

— Ну, раз с этим всё в порядке, ты теперь можешь оставлять меня одну и заниматься своими делами, — беспечно закончила Николь.

— Моё главное «своё дело» — всегда быть рядом с тобой, — серьёзно произнесла Стеф.

— Но ты же не можешь всё время меня «пасти»?

— Если понадобится, то буду, — Стеф не сводила с неё глаз. — Да, ты неплохо справляешься, поэтому и режим контроля у тебя проще.

Выйдя на улицу, они влились в общий поток весело галдящих студентов, текущий по аллее. Николь внимательно прислушивалась к своим ощущениям. Сейчас, из-за обострённогообоняния, она чувствовала запахи намного сильнее, чем раньше, и от этого у неё кружилась голова. Как будто почувствовав её состояние, Стеф взяла её под руку.

— Я в порядке, — тихо проговорила Николь. — Они меня не волнуют.

Постепенно студентов становилось всё меньше: одни расходились по корпусам, другие — на лекции, кто-то на тренировки, в библиотеки или в кафе, чтобы дождаться начала занятий.

Николь и Стеф направились к третьему корпусу. Никто не удивился их совместному приходу: для всех они были просто подругами, которых сблизил факультет.

Они и до этих событий много времени проводили вместе, как и положено друзьям. Но в то же время у каждой ещё были личные пристрастия, и какое-то время они всё равно занимались своими делами, отрываясь друг от друга.

Однако сейчас ситуация была другая, и Стеф приходилось постоянно находиться рядом и контролировать состояние Николь.

Сегодня она решила попробовать оставить Николь ненадолго одну: у неё было заседание общества палеонтологов. А у Николь — тренировка по синхронному плаванию, где планировались индивидуальные занятия — её партнёрша потянула связки. Поэтому вероятность, что произойдёт что-нибудь неприятное, была минимальной.

Проводив Николь до бассейна и, озвучив небольшой инструктаж, Стеф поспешила на заседание общества.

Тренировка у Николь прошла как обычно. Демонстрация новых элементов была на мониторе, тренер всё время находился вне воды и на достаточно далеком расстоянии. А она, увлечённая новыми элементами, была полностью поглощена их освоением и ни о чём другом и не думала. Время пролетело незаметно, и Николь даже удивилась, увидев стоящую в дверях Стеф.

После тренировки они отправились в библиотеку, а там сразу прошли в зал, где можно было пользоваться интернетом. Расположившись за отдельным столиком в углу, Николь принялась просматривать сайты студенческих сообществ, а Стеф — мировую прессу.

Николь пришлось просмотреть довольно много материала, прежде чем она наткнулась на доклад, который её заинтересовал. Он был близок к её теме и написан на уровне фантастического романа с мифическими существами: оборотнями, вампирами, нимфами, русалками и другими необычными существами.

По мнению автора, в настоящий момент эти существа могут находиться как среди животных, так и среди людей, стараясь не привлекать к себе внимания.

Если бы Николь прочитала этот доклад две недели тому назад, она бы просто посмеялась. Но сейчас, когда выяснилось, что она сама не совсем обычная, всё было по-другому. Она настолько увлеклась информацией, что ничего не замечала вокруг.

— Ну как улов? — внезапно раздался рядом голос Стеф, который заставил её вздрогнуть.

— Кое-что есть. Информация очень интересная и близка по природе к нам.

— Да-а-а, — удивленно протянула Стеф, заглядывая в монитор. — «Историческое видение влияния лунного света на сверхспособности биологических видов». И кто это у нас такой продвинутый?

— Дан — такое имя на его странице. Наверное, псевдоним. Фото нет, только аватарка. Но адрес для общения открыт. Так что можно послать запрос.

— Посмотрим, посмотрим, — Стеф принялась просматривать страницу. Владея техникой скорочтения, она делала это очень быстро. Николь посмотрела на часы. Времени до очередной тренировки оставалось мало.

— Стеф, давай потом, — Николь сделала умоляющее лицо. — Очень хочется есть. А у меня ещё танцы. Надо успеть переварить.

Отправив ссылку на свой домашний адрес, Николь выключила компьютер, и они направились в кафе.

Студентов в заведении было немного. Николь заказала себе кусок отбивной и, перехватив удивлённый взгляд подруги, тихо проговорила:

— Я хочу попробовать. Сейчас с горлом вроде получше. Только вот не знаю, сок заказывать?

— Я думаю лучше не рисковать, — так же в пол — голоса ответила Стеф. — Закажи просто воды.

— Лучше молочный коктейль. Он холодный и, если что, будет остужать горло. А с чего ты начинала?

— Так же как и ты, с жидкой пищи. Но я всегда ждала, пока она остынет, и только потом ела. А мясо начала пробовать не так быстро. Ты уверена, что это нужно делать сегодня? — с сомнением произнесла Стеф. Ей совсем не нравилось, что Николь торопит события.

— Ты же рядом, если что, подстрахуешь. Да и что может произойти, оно же не с кровью?

— Как знать. Ты дама непредсказуемая.

— Ты уже не в первый раз мне об этом говоришь. Может мне имя сменить? «Непредсказуемая дама».

Николь явно рассмешила эта мысль. Стеф тоже начала улыбаться, но тут её улыбка исчезла. Подошёл официант и принялся расставлять на столе тарелки с мясом.

Стеф внимательно следила за Николь, а та отвернулась и демонстративно сосредоточенно рассматривала картину на стене.

Когда официант отошёл, Николь повернула голову и посмотрела на тарелку с мясом.

— Вроде ничего, — она пожала плечами. — Никаких эмоций. Еда как еда. Надо попробовать.

Николь отрезала от мяса кусок и положила его в рот. Медленно жуя, она прислушивалась к своим ощущениям. В горле сначала защипало, потом начало гореть, но ощущения были не такими яркими, как в первый день. Она проглотила мясо и запила его коктейлем. Стеф напряглась и, не отрывая глаз, смотрела на неё.

— Терпимо, — Николь положила ещё один кусок в рот и снова начала медленно его пережевывать, запивая молочным коктейлем.

— Да ты гурман, — усмехнулась Стеф. — Мясо и молоко — просто кулинарный шедевр. А вкус? Ты его чувствуешь?

— Сложно сказать. Как-то по-другому. Может, попробовать с закрытыми глазами?

— А зачем такие сложности? — удивилась Стеф. — Ты же не будешь есть в темноте?

Остаток обеда прошёл без приключений. Мясо было съедено, молочный коктейль выпит, и новых неприятных ощущений от этих продуктов Николь не отметила.

Закончив обед, они пошли в танцевальный зал.

Стеф всё занятие просидела на скамейке, внимательно наблюдая за танцующими. Преподавателю объяснили, что ей хочется посмотреть на процесс, а потом уже решить, стоит ли ей начинать этим заниматься.

На самом деле Стеф очень беспокоилась за Николь: слишком много разгорячённых тел и запахов могли отключить её самоконтроль. Но, как и в бассейне, Николь была увлечена разучиванием новых элементов танца и ни на что не отвлекалась, чем в очередной раз удивила Стеф.

Вернувшись домой, они разошлись по своим комнатам. Приняв душ, Николь прошла на кухню. Стеф уже была там.

— И как тебя решили возвращать в мир людей? — спросила Николь, усаживаясь рядом и вытирая полотенцем мокрые волосы.

— Нужно было придумать легенду, что со мной произошло, — как ни в чём не бывало, ответила Стеф. — Всё-таки прошло много времени. Селим предложил рассказать, как это было на самом деле, лишь добавив некоторые нюансы. Как будто, когда я очнулась, было уже темно. Я начала звать на помощь. Омар был рядом, услышал мои крики. Он привез меня к своей матери — знахарке. У меня были сломаны обе ноги и поэтому меня нельзя было перевозить. А властям долго не сообщали, потому что ехать далеко, да и неспокойно у них там было.

— А изменение внешности? Фото в паспорте — то было другое.

— Решили списать на похудение во время болезни, постельный режим, ну и макияж. В общем, решили попробовать. Тем более, что моих знакомых студентов там уже не было.

В день отъезда Мали была сама не своя. Она тихонько сидела в углу и молча следила за моими передвижениями по комнате.

— Я всегда мечтала о дочери, — проговорила она, когда я, закончив сборы, присела рядом. — И вот ты появилась. А сейчас уходишь, и я очень за тебя беспокоюсь, как ты там будешь одна. Я даже не знаю, увидимся ли мы когда-нибудь.

— Обязательно увидимся, — пообещала я и обняла её. — Я вас всех никогда не забуду, вы спасли меня, подарили вторую жизнь. А уж, какая она будет, зависит теперь только от меня.

Когда я прощалась с Омаром, он вложил мне в руку камушек, который переливался разными цветами.

— Возьми на память. Он с того места. Мы с мамой всегда будем тебе рады. Не забывай нас.

— Это он? — Николь кивнула в сторону браслета на руке Стеф. Та кивнула.

— Этот камень всегда со мной, — она с любовью погладила его.

— Можно? — попросила Николь.

Стеф протянула Николь руку, на которой красовался браслет с камнем.

— Так вот ты какой, — Николь потрогала камень. — Память на всю жизнь.

— Да, на всю долгую жизнь, — повторила Стеф.

— И что потом? — нетерпеливо спросила Николь.

А потом было расставание. Если бы я могла плакать, я бы в ту минуту разрыдалась. Мали не вышла меня провожать, только Омар. Обняв его на прощание, я бросилась к машине, чтобы немного приглушить боль. Я и не думала, что могу так привязаться к этим людям.

Когда Селим привёз меня в город, мы пошли в администрацию. Услышав, что я туристка, отбилась от группы, что у меня была травма и меня вылечила знахарка Мали из поселения, они согласно закивали головой. Моя спасительница пользовалась популярностью. Про мои документы, что остались в сейфе гостиницы, они тоже поверили — так делали почти все туристы, отправляясь на экскурсии. Селим подтвердил мой рассказ, добавив лишь некоторые подробности.

Перед моей отправкой в Каир мы долго разговаривали с Селимом, проигрывая разные варианты моего возвращения.

— Я не могу поехать с тобой, — с сожалением напоследок сказал Селим, — но дам телефон моего бывшего подопечного. Он тебе поможет.

И, помолчав, добавил:

— Не забывай нас, Стефани. Мали теперь будет ждать тебя каждый день. И я буду. Каждый день. А может, всё-таки останешься?

Он посмотрел на меня с такой тоской б глазах, что я растерялась. А как же Зарина? Хотя теперь всё стало понятно: наши ежедневные многочасовые беседы, прогулки при луне и предложение остаться — всё говорило об особом отношении Селима ко мне.

Я отрицательно покачала головой. Хоть этот мир и стал мне дорог, и покидать его мне было очень тяжело, но я была готова к новому этапу своей жизни. Жажда неизведанного перевесила чашу весов, и я твердо решила начать жизнь в новом качестве.

Мы сдержанно простились. Чувство недосказанности прибавило неловкости нашему прощанию. Я ещё долго смотрела вслед удаляющейся машине, увозившей Селима, раздумывая над произошедшим, а затем вернулась в гостиничный номер, предоставленный мне администрацией, и стала ждать отправки в Каир.

Стеф замолчала, не торопясь выходить из своих воспоминаний. Николь не решалась нарушить эту молчаливую паузу.

— Мне нужно подготовиться к завтрашнему семинару по экономике, — наконец проговорила Стеф, поднимаясь. — И тебе, кстати, тоже. Увидимся позже.

Николь проводила её огорчённым взглядом и тоже поднялась. Про семинар она напрочь забыла.

Глава 12

Закончив подготовку к семинару, Николь решила ещё раз прочитать реферат, который был на станице Дана. Теперь она читала медленнее и задерживалась практически на каждом абзаце, обдумывая прочитанное. Уж очень неправдоподобно было всё, о чём шла речь. Но теперь она понимала, что в этом мире возможно всё. «На невозможное нужно чуть больше времени», — вспомнила она произнесённую Стеф фразу.

Скопировав документ, она принялась вставлять в него сведения из других источников и не заметила, как в комнату вошла Стеф.

— Ты что-то совсем заработалась? Готовишь доклад?

Взглянув на текст на мониторе, она присела рядом.

— А этот мальчик знает, о чём пишет, — произнесла Стеф, дочитав страницу. — А что там дальше?

Прочитав следующую страницу, она задумалась.

— Интересно, откуда у него эта информация? Очень интересно. Такое не придумаешь.

— Ты думаешь, он оттуда? — удивилась Николь и кивнула в сторону текста.

— Вполне возможно, — задумчиво произнесла Стеф.

— А может, мне с ним встретиться?

— И что дальше? — Стеф вопросительно смотрела на Николь.

— Спрошу о реферате. О том, о сём, где нашел источники?

— Мне кажется, лучше не рисковать, — Стеф задумчиво смотрела вдаль. — Если он из них, то сразу поймёт, кто ты такая. Пользуйся пока тем, что есть, а там дальше будет видно. Она поднялась с места. — Ладно, заканчивай и приходи на кухню. У нас сегодня новое меню.

Решив всё же наладить информационное общение, Николь отправила Дану запрос и закрыла ноутбук.

Зайдя в гостинную, она почувствовала новый запах и тут же сосредоточилась на его источнике — на столе стояли слоёные пирожные с кремом.

— Я решила взять что-нибудь помягче, — Стеф кивнула головой в сторону пирожных.

— Песочные пока не для твоего горла.

Попробовав новое для себя блюдо, Николь с удовольствием отметила, что не испытывает особых неприятных ощущений. Нет, конечно, жжение и першение никуда не делись, но воспринимались уже не так остро.

— А что было в Каире? — спросила она, откусывая очередной кусок пирожного.

В Каире особых проблем не возникло. Правда, сотрудники отеля, узнав мою фамилию и выслушав историю моего исчезновения, в целях безопасности попросили подтверждения у сопровождающих меня полицейских, что незамедлительно получили. Меня тут же препроводили к сейфу, где хранились все документы. Хорошо, что Омар прихватил с места падения мой рюкзак. Там была электронная карта от сейфа.

Я попросила тот же номер, где жила до экскурсии. Он оказался свободен.

Открыв паспорт, я сразу поняла, что у меня могут возникнуть проблемы. Фотография очень сильно отличалась от моего теперешнего вида. Хорошо, что служащий отеля не особо её разглядывал, оформляя мне номер.

Я сразу же позвонила по телефону, который дал мне Селим, и договорилась о встрече. Камиль, так звали его подопечного, предложил встретиться через час во время его обеденного перерыва.

Представляешь, он работал. И вот тут я впервые осознала, что жизнь у таких, как я, продолжается, несмотря ни на что.

Через час я сидела в назначенном кафе. Там было очень уютно, оформление сделано в восточном стиле: лёгкие прозрачные ткани, приглушённый свет, типичный восточный орнамент на столах и посуде.

Камиль пришел вовремя и сразу же направился ко мне, хотя в помещении были ещё посетители.

— Стефани? — он слегка наклонился ко мне.

— Да, а как вы?..

— Просто в этом зале больше нет таких прекрасных дам с восхитительным и знакомым для меня запахом.

Я тут же вспомнила Селима, который говорил, что я всегда могу вычислить себе подобного по запаху: «Он у нас очень своеобразный. Ты это сразу поймёшь».

Втянув в себя воздух, я уловила среди запаха восточных пряностей знакомый мне аромат. Ещё в поселении я пыталась определить, что он мне напоминает. Но так и не смогла.

— Ты скоро научишься определять себе подобных, — улыбаясь, произнёс он.

— А вы- Камиль? — всё же спросила я.

Он кивнул в знак согласия и присел за столик. К нам тут же подошёл официант, и Камиль начал быстро говорить на арабском. Я не очень хорошо понимала быструю речь, да и наречие здесь было совсем другое, не то, что в поселении.

— Итак, — произнес Камиль, когда официант ушёл выполнять заказ. — Проблемы?

— Да, фото на паспорте.

— Понятно.

Он достал телефон и сделал несколько моих снимков. Я даже опомниться не успела.

— Не удивляйся, время дорого. Паспорт может понадобиться в любую минуту. Ты, кстати, уже заказала билет на самолёт? — незаметно перешёл он на «ты».

— Нет.

— Тогда не торопись. Я сам всё сделаю. А пока давай будем знакомиться поближе. Мы же, как-никак, родственники.

Я удивлённо посмотрела на него.

— Селим мне всё рассказал про тебя. Я, можно сказать, твой брат. Меня тоже создала Мали. Правда, это было очень давно. Но кровные узы не имеют срока давности.

— А сколько тебе лет? — поинтересовалась я.

— А на сколько я выгляжу? — кокетливо спросил он.

— Ну, лет на тридцать — тридцать два.

— Добавь ещё шестьдесят, — произнёс он, потягивая чай.

Я невольно охнула и тут же прикрыла рот рукой. В этот момент вернулся официант и принялся расставлять на столе принесенные блюда. Мы принялись за еду, продолжая беседовать.

— А здесь ты давно?

— Не очень. До этого я жил на Кубе, в Африке, е Румынии. Приходится постоянно перемещаться. Но это не проблема. Ты умеешь прикрываться?

— Нет. А как это? — я была удивлена.

— Это когда смотришь на человека, и он верит всему, что ты говоришь.

— Я так не умею.

— Умеешь, — улыбнулся Камиль. — Все, кто созданы Мали, умеют. Я проверял. Ты просто не пробовала.

— Не знаю, — засомневалась я. — Хотя, когда я сюда приехала, и полицейские и служащие отеля сразу поверили моему рассказу.

— Вот видишь. У тебя это произошло чисто подсознательно. А что ты ещё умеешь?

— Ничего. Я же ещё новичок.

— Ладно, новичок, — он посмотрел на часы. — Обед у меня заканчивается. Давай встретимся вечером и куда-нибудь сходим. Селим просил, чтобы я с тобой походил. Всё-таки это большой город и здесь у тебя может не так просто всё получиться, как было у Зарины.

— Ты и про это знаешь? — удивилась я.

— Знаю. Мы все шли по одной дорожке. И по рассказам ты оказалась очень способной. Но здесь всё по-другому и тебе может понадобиться помощь.

В гостиницу я вернулась на такси. В голове роилась тысяча мыслей, и одна из них не оставляла меня: «Ко всему прочему, у меня, оказывается, есть сверхспособности. И некоторые мне ещё не открыты».

Портье встретил меня приветливой улыбкой, и я улыбнулась ему в ответ.

— Мадам Радонич? — спросил он.

— Да, это я.

— Для вас есть несколько сообщений. Они здесь уже давно.

Несколько телеграмм были от Ирины. В одной из них для меня были печальные вести. Она сообщала, что мои родители погибли в автокатастрофе в Гзинее. Всё это произошло два месяца назад, судя по дате. В других она писала о том, как прошли похороны, и просила как можно быстрее вернуться домой. И одно письмо было из адвокатской конторы с приглашением на оглашение завещания.

Я смотрела на листы бумаги с сухим стандартным текстом и чувствовала, как сжимается всё внутри.

— С Вами всё в порядке? Я могу вам помочь? — портье с сочувствием смотрел на меня.

Я отказалась и, поблагодарив за участие, вернулась в свой номер. Было понятно, что мне срочно нужно возвращаться в Белград.

Камиль меня отговаривал, убеждая, что это неразумно, что нужно подождать. Но я настояла на своём и через два дня вернулась домой.

Войдя в родной дом, я как будто видела всё другими глазами: вроде бы всё было так же, как до моего отъезда, но и не так. На стенах висели наши семейные фотографии, где мы все ещё были живы. Да, мы все. Кто я сейчас и как бы я объясняла родителям своё состояние, я не знала. Но теперь необходимости в этом не было. Ирина у нас уже тоже не работала, с соседями я вообще не общалась, поэтому объясняться было не перед кем.

Если бы я могла плакать, я бы заплакала. Но слёз не было, лишь только непроходящая тяжесть в груди.

В почтовом ящике лежало несколько писем из адвокатской конторы с приглашением прийти и ознакомиться с завещанием.

«Это будет позже, — решила я. — А пока у меня есть другое дело».

Переодевшись, я отправилась на кладбище. Отыскать могилу моих родителей мне помог смотритель. Я положила принесённые белые розы у подножия обелиска. Вот и всё. Последняя ниточка, связывавшая меня с этим миром, оборвана. Теперь я была сама по себе, без родных и друзей.

— Какой кошмар, ещё и родителей потеряла, — тяжело вздохнула Николь. — С ума можно сойти.

— Да, было от чего сойти с ума, — Стеф поднялась из-за стола. — Кстати, и твоей маме тоже. Ты сегодня звонила Ренате?

— Звонила. Мы недолго разговаривали. Ей сейчас не до меня, она полностью погружена в организацию праздника. Осталось три дня. Сейчас ещё позвоню.

— Сейчас? Ты на часы смотрела? А мы что, сегодня спать не собираемся?

— Ты ведь не спишь, — хитро улыбнулась Николь.

— Я нет, а кто-то да. И этот кто-то — ты.

— Хорошо. А завтра уже будет конец истории?

— Будет, будет, — проговорила Стеф, отходя к окну.

Вглядываясь в темноту за стеклом, она пыталась усмирить нахлынувшие воспоминания. Николь поняла, что сейчас подругу лучше не беспокоить, и потихоньку вышла из комнаты.

Глава 13

Утром Николь включила компьютер и увидела сообщение от Дана. Он дал ссылки на статьи, где брал информацию для своего реферата. Отправив благодарность, Николь стала собираться на занятия. За этим её и застала Стеф.

— Звонила Рената. У неё уже почти всё готово. Спрашивала, как ты.

— И что ты ответила?

— Сказала, что у нас всё в порядке. Что ты молодец, держишься прекрасно, да ещё показываешь новые способности. И это её обеспокоило.

— Вот что она всё усложняет? — развела руками Николь. — Ведь понятно, что я не такая, как они. Я другая, — она подняла глаза вверх, — непредсказуемая и таящая в себе много загадок.

— Она твоя мать, и ей по природе положено беспокоиться о своём ребенке, «таком непредсказуемом и таящем в себе много загадок», — с сарказмом повторила Стеф её слова и усмехнулась.

— Смейся, смейся, — Николь покачала головой. — Ты не знаешь, что со мной будет дальше, мама не знает, а я так вообще в полном неведении.

— Не сгущай краски, всё не так плохо.

— Да, не плохо, только хорошего мало.

— Откуда такой пессимизм? — Стеф с удивлением посмотрела на неё. — За ночь что- то произошло?

Николь отрицательно покачала головой.

— Тогда не будем беспокоиться о том, что может и не произойти. Так говорил старик Карнеги.

— Это кто-то из наших соплеменников?

— Нет, он не наш. Но такого умного дяденьку неплохо было бы иметь в родстве. Я регулярно перечитываю его книги. И тебе бы не помешало.

— Хорошо, приму к сведению.

Новый день не принёс никаких неожиданностей. Николь всё время прислушивалась к себе, к своим ощущениям. Но ничего нового, что беспокоило бы её, не происходило. Она со свойственным ей ребячеством и оптимизмом постепенно привыкала к своему новому состоянию и даже решила, что всё уже позади.

Но Стеф не расслаблялась. Она понимала, что слишком мало времени прошло с момента становления и срыв мог произойти в любой момент. Поэтому она практически не оставляла Николь одну в присутствии других людей.

И была права. По дороге домой на них налетел парень на скейте и, упав, поранил себе колено. Николь немедленно отреагировала: она оскалилась, глубоко задышала и, облизывая губы, напряжённо следила, как он вытирает кровь. Именно следила, не отрывая глаз, готовая в любой момент к прыжку. Стеф моментально схватила её за руку и, притянув к себе, проговорила:

— Вспоминай закон притяжения элементарных частиц в безвоздушном пространстве.

Не отпуская Николь, она начала быстро двигаться вперёд по дорожке и отпустила её лишь тогда, когда убедилась, что Николь вернулась в нормальное состояние.

Было видно, что она расстроена из-за произошедшего и корит себя за срыв. Стеф успокаивала её, говоря, что контроль придёт со временем, и главное — не отчаиваться.

Вернувшись домой, они молча разошлись по своим комнатам. Через некоторое время Стеф заглянула к Николь и была приятно удивлена, увидев, что та что-то напевает, сидя за компьютером.

— Что делаешь? — спросила она.

— Заканчиваю проект доклада. Хочешь посмотреть?

Стеф присела рядом и, бегло просмотрев текст, одобрительно покачала головой.

— Отлично, много интересного. Ты, кстати, поблагодарила помощника?

— Да, постоянно благодарю. Если бы не он, не знаю, что бы я делала, — Николь сохранила изменения в докладе и, не оборачиваясь, спросила: — Ты обещала продолжение?

— Я помню, — Стеф остановилась в дверях. — Моя история ещё не закончена.

— А можно сейчас? — у Николь загорелись глаза.

— А как же доклад?

— Осталась самая малость. Я всё успею.

Стеф вернулась в комнату и присела рядом.

На следующий день я отправилась в адвокатскую контору. Мне огласили завещание, по которому всё движимое и недвижимое имущество моих родителей переходило ко мне, как единственной наследнице.

Родители во всём подстраховались. У них было несколько антикварных салонов, которые, как выяснилось, приносили хороший доход. На моё имя был открыт счёт в банке, куда регулярно перечислялись деньги. Там накопилась внушительная сумма, которую я могла забрать, когда мне исполнится двадцать лет, а пока получать проценты. Но это ограничение меня не пугало. Денег в наличии было достаточно. Кроме этого, по генеральной доверенности в моё распоряжение переходил автомобиль.

Когда адвокат перечислил всё, чем я владею, меня охватила паника. Я не представляла, что со всем этим делать. Увидев растерянность на моём лице, адвокат подсказал мне выход.

— Вы можете назначить поверенного управлять вашим имуществом. Это распространённая практика.

Я внимательно оглядела его. Молодой мужчина лет тридцати пяти, с короткой стрижкой и аккуратной бородкой. Но больше всего меня поразили его руки с маникюром и аккуратно подстриженными ногтями, что говорило об умении и желании производить впечатление.

— Простите, а как вас зовут?

— Вацлав.

— Вацлав, а вы можете подсказать, где мне найти такого человека?

— Конечно. Наша контора с удовольствием подберёт вам кандидатуру.

— А не могли бы вы этим заняться? — решение созрело мгновенно. Мне понравился этот человек. Он производил впечатление умного, образованного и порядочного мужчины.

— Почту за честь, — он поднялся и наклонил голову.

Мы обговорили детали нашего дальнейшего сотрудничества и заключили контракт. Я хотела, чтобы в ближайшее время он продал всё, что можно было продать.

— Я планирую уехать из Белграда. Мне бы хотелось продолжить своё образование в Англии, — страну я назвала первую, которая пришла в голову.

— Хорошо, я этим немедленно займусь. Но думаю, что на это потребуется время. На некоторую собственность Вы еще не вступили в наследование. Буду держать вас в курсе дел.

В университете я уже не обучалась, оформив академический отпуск. Со своими бывшими друзьями не общалась, сменив все телефонные номера. В общем, старалась жить неприметно.

Вацлав оказался человеком дела. Сначала он помог мне приобрести дом поменьше за городом. А как только прошел положенный срок, я только успевала подписывать документы, которые он переоформлял на моё имя. Через некоторое время нашлись покупатели на машину, а потом и на дом.

Параллельно я начала заниматься своим переводом в Лондонский университет. Я решила продолжить своё обучение подальше от дома. Это оказалось не таким простым делом. Но неожиданно мне пришла помощь, откуда я и не ждала.

Как-то, выходя из деканата, я наткнулась на своего однокурсника Лазара с которым мы были по факультету. Он слыл общительным парнем, заводилой- активистом и организатором различных мероприятий среди студентов. Я тут же почувствовала знакомый запах.

«Не может быть, — удивилась я, — А впрочем, почему не может?».

— Привет, — улыбаясь, произнесла я.

— Привет, — удивлённо ответил он и осторожно вдохнул воздух. — Мы знакомы?

— Нет, не знакомы. Я Стефания Радонич.

— Стефания? — удивился он. — Не слышал о тебе. Ты сейчас свободна?

— Да, в общем, свободна.

— Тогда пойдём, прогуляемся.

Мы вышли из университета и медленно пошли по улице.

— И как давно ты такая?

— Уже полгода.

— Расскажешь?

Я вкратце пересказала ему свою историю.

— Я даже думать не могла, что ты другой. И как давно ты такой? Кто твои создатели?

— Стой, столько вопросов. Я такой уже шестьдесят четыре года. Мои создатели из Новой Зеландии.

— Так далеко, — я была очень удивлена.

— Да, приходится перемещаться. Чтобы не вызывать подозрений.

— А здесь есть такие как мы? Ты их встречал?

— В нашем университете нет. Только ты и я. Но по миру я кое с кем встречался.

— Лазар, я хочу перевестись в Лондон, подальше отсюда. Боюсь, что не смогу объяснить друзьям и знакомым при встрече, что со мной произошло.

— Подожди, я бы посоветовал тебе просто забрать документы. Это проще и быстрее. А поступать учиться ты теперь можешь хоть куда. У тебя будет много свободного времени. На какой факультет ты хотела бы?

— Я хочу стать антропологом. Меня многое связывает с этой профессией. Ты мне поможешь? — с надеждой спросила я.

— Конечно, помогу, — улыбнулся он. — Я с тобой свяжусь.

Вскоре я, как и советовал Лазар, забрала документы из университета и, опять же по его совету, отправилась не в Англию, а в Америку.

— В Лондон ты всегда успеешь. А вот антропологии лучше учиться в университете Дакоты. Там прекрасная профессура и база для практических занятий.

В общем, через некоторое время я уже была студенткой факультета антропологии. Успешно его окончив, я стала работать в фирме, которая занималась не только изысканиями, но и организацией выставок, беря напрокат предметы из частных коллекций. Несколько раз мне удавалось обнаруживать подделки, но приходилось подводить дело так, как будто это дело всей команды. Светиться в мире искусства мне было нельзя.

Время шло, и наступил момент, когда нужно было менять место жительства. Я обратилась к Лазару, с которым мы всё время поддерживали отношения, и он сделал мне новые документы, оставив моё имя и фамилию. только с другой датой рождения. Теперь я была дочерью Стефании Радонич, тоже Стефания, и объясняла это традицией в нашей семье называть первую девочку именем матери и оставлять ей девичью фамилию.

Переехав в Англию, я поступила в университет на факультет журналистики и, закончив его, занялась освоением новой профессии.

Потом было ещё два университета, и каждый раз далеко друг от друга. В каждом новом цикле я старалась жить неприметно, училась так, чтобы не выделяться. Ведь от этого зависела моя дальнейшая судьба.

В деньгах я не нуждалась. Доходы с каждым годом росли. Тратила я немного. Еда была в лесах, горах, полях. Только одежда, жильё, да так, по мелочам.

Когда Вацлава не стало, адвокатская фирма поменяла поверенного семьи Радонич, но отчёты об управлении имуществом присылались регулярно. Периодически мне приходилось приходить на оглашение завещания после моей смерти и вступать в наследование в качестве дочери Стефании Радонич, а потом и внучки. Время шло, менялись города, люди, а я оставалась всё такой же, как и много лет назад. Единственное, что менялось, это моё родство с первой Стефанией Радонич. Теперь я дочь её внучки, названная в честь прабабушки Стефании.

— А мои родители тоже так живут? — тихо спросила Николь. — И мне тоже так придётся?

— К сожалению, это необходимо, — Стеф положила свою руку на руку Николь. — Невозможно внятно объяснить людям, почему мы не меняемся. Можно сначала ссылаться на чудеса пластической хирургии, однако со временем это становится проблематично. Но в этом есть и свои плюсы. Это довольно увлекательно: менять страны, города, окружение. Ты заводишь новые знакомства, учишься чему-то новому. В общем, возможностей масса.

— Но ведь мы теряем старых друзей, теряем навсегда, — тихо произнесла Николь.

— Да, теряем, — Стеф глубоко вздохнула. — Но другого выхода у нас нет. Мы не можем показать людям нашу сущность. Они к этому ещё не готовы.

— Они никогда не будут к этому готовы, — печально констатировала Николь.

— Возможно. Но у нас нет другого выхода.

Николь замолчала, размышляя над сказанным. Стеф подошла к окну и, водя пальцем по стеклу, очерчивая небесный круг, проговорила:

— Мы как солнце. В его спектре семь цветов, но когда мы смотрим ввысь, то видим только жёлтый, оранжевый, немного красного и белого. А вот синий с зелёным и фиолетовый не видим. Но они ведь у него есть, они существуют. Вот и мы такие. Обыкновенные люди воспринимают нас так, как видят. А что там дальше — им недоступно. Да и мы сами не хотим, чтобы они знали лишнее. Выходит, что мы как солнце. И наши вторые сущности — как его синий или зелёный цвет.

Николь задумалась над её философскими рассуждениями. Прищурившись, она смотрела в небо, где висел огненный шар.

— А в этом что-то есть, — наконец произнесла она. — Синий цвет солнца. Хоть и звучит необычно и загадочно, но обоснованно с научной точки зрения.

— Да уж, — вздохнула Стефани, — загадок нам и без того хватает.

Она вышла из комнаты, оставив Николь, стоящую в размышлениях у окна.

Там кипела жизнь. И она была её частью, крупинкой, которая могла в любой момент сорваться и упасть или продолжать вращаться, как миллиарды других, похожих или не похожих на неё. Она предпочитала второе.

Глава 14

— И что было с тобой дальше? — спросила Николь Стеф, когда та вернулась в комнату.

— Последний мой переезд был в Австралию. Там я познакомилась со старейшинами, нашими правителями.

— С кем, с кем? С правителями? — удивилась Николь.

— В каждом роду есть старейшины, которые вводят порядки и следят, чтобы их не нарушали, — начала объяснение Стеф. — Они помогают новичкам и наблюдают за обучением молодёжи. И скоро тебя должны им представить.

Николь от удивления не могла вымолвить ни слова.

— Да-да, не удивляйся, — усмехнулась Стеф. — В нашем клане всё очень строго.

— А почему ты раньше мне об этом ничего не говорила? — растерянно проговорила Николь. — А вдруг я что-нибудь…

— Это отдельная история, — остановила её Стеф. — Слушай дальше.

У нас есть совет старейшин, который решает всё. Когда я впервые встретила Оскара, доверенное лицо старейшин, я ещё не была в их клане. Но узнав мою историю, а главное, что я обращённая, они очень заинтересовались мною и предложили своё покровительство. Мне к тому времени уже надоело быть одиночкой. С людьми особо не сблизишься, хотя я хорошо себя контролировала. Было несколько раз, когда при виде кровавых ран, я готова была сорваться, но что-то меня останавливало.

Старейшины приняли меня очень хорошо. Особо ничего не требовали. Лишь очень настойчиво повторяли, что необходимо неуклонно соблюдать их правила и устои.

Но, находясь в счастливой эйфории, я особо и не придала этому значения. Рядом со мной были такие же, как я. В их присутствии можно было расслабиться, не скрывать свои чувства и быть самой собой. У меня наконец-то появилась семья.

Позже я узнала, что на самом деле всё было не так просто. Между кланами велась постоянная борьба за каждого нового члена. И тут появляюсь я, обращённая, «чистая» и, главное, ничья.

— Лакомый кусочек, — ухмыляясь, покачала головой Николь.

— Не то слово, — вздохнула Стеф.

Весть обо мне очень быстро разлетелась по всему миру. Как это происходит, я не знаю. Посыпались приглашения посетить одну страну, другую, электронная почта была завалена ими. Я-то, наивная, вначале думала, что эти приглашения — дань уважения новому члену клана. А нет, всё было гораздо интереснее.

Кланов было несколько. Я им всем была нужна, как для увеличения численности в семье, так и для привлечения новичка, в качестве супруга. Мне нужно было выбрать, под чьим покровительством я предпочту остаться.

А тут ещё проявились мои новые способности. Я стала притягивать к себе людей, в которых мне что-то понравилось: в облике, в одежде или в манере общения.

Вначале я не придала этому значения. И только когда на меня стали заглядываться не только парни, но и девушки, я испугалась и долго не выходила из дома.

Прошло довольно много времени, прежде чем я приручила свою способность и научилась сдерживать свои порывы. Теперь это работает только по моему желанию.

Николь уже было открыла рот, чтобы задать вопрос, но Стеф её опередила:

— Можешь быть спокойна. Я тебя в себя не влюбляла.

— Ты не представляешь, как я рада, — серьёзно произнесла Николь и, не сдержавшись, рассмеялась.

— Через некоторое время я определилась с выбором и решила примкнуть к Новозеландскому клану.

— Так ты уже была здесь? — удивилась Николь.

— Не здесь. На северном острове и очень давно.

Стеф немного помолчала и продолжила рассказ.

Всё шло хорошо, пока я не встретила Александра. Он тоже был студентом, только учился в другом университете. Возникли чувства, и по мере того, как мы с ним сближались, меня всё больше тревожил вопрос, как сказать ему, простому человеку, кто я есть на самом деле.

И вот однажды наступил день, когда мне, со слов старейшин, «была оказана великая честь — сделать выбор». Проще сказать, связать себя узами брака с мужчиной из какой-нибудь семьи из нашего клана.

Я была поражена этой традицией и честно призналась им, что у меня есть парень и что я его люблю. Шеннон, ярый хранитель устоев клана, был в ярости. Он кричал на меня, говорил, что я неблагодарная, что иду против правил, не чту их традиции и что меня нужно наказать за непослушание.

И тут за меня заступился глава старейшин, Владимир. Он предложил мне альтернативный вариант. Я должна была отказаться от своей любви и посвятить себя служению клану: стать либо искателем, либо наставником. Я выбрала наставничество.

Стеф замолчала, как будто мысленно вернулась в те далёкие времена. Потом тихо продолжила рассказ.

С Александром у меня был очень тяжёлый разговор. Мы встретились вечером в парке, у нас там было излюбленное местечко. Я сразу сказала ему, что нам нужно расстаться. Сначала он ничего не мог понять, откуда такие перемены в отношениях, уговаривал меня, убеждал, но я была непреклонна. Слишком высока была цена.

И тут он меня ошарашил.

— Ты узнала про меня?

— Что узнала? — я не понимала, о чём он говорит.

— Что я другой.

— В смысле другой? — его ответы ставили меня в тупик.

— Ладно, не притворяйся. Я давно знаю, кто ты. Наверняка твои сородичи уже всё обо мне рассказали.

— Что рассказали? Ты можешь по-человечески объяснить, что всё это значит?

— По-человечески? — он усмехнулся. — Могу показать.

И он обернулся. Александр был из противоположного клана волков.

Я сначала очень сильно испугалась, потому что первое, что мне рассказали старейшины — это была история об их противостоянии с родом волков. Это было вечное табу. Но когда испуг прошёл, я просто сбежала. Как долго продолжался мой бег. я не знаю. Но когда я остановилась, место оказалось совсем незнакомым. Я стояла посреди леса, раздавленная и разбитая. Меня охватило такое отчаяние, что я начала кричать, выплёскивая всю свою боль. А потом упала в изнеможении на землю и отключилась. Очнувшись, я отправилась назад, приняв твёрдое решение с Александром больше не встречаться.

— Вот это да! — Николь смотрела на неё, широко открыв глаза. — А как ты нашла дорогу обратно?

— По своему запаху, мы все это умеем.

— Вот так история, — Николь никак не могла отойти от услышанного.

Мне хотелось бежать, куда глаза глядят, только бы подальше от него. Я никак не могла принять его таким, да мне бы тогда и не дали. Сразу после расставания я улетела в Египет. Решила: чтобы двигаться дальше, надо прийти в себя. А где найти дорогое сердцу и спокойное место, как не у Мали?

Я регулярно навещала свою создательницу, и каждый раз она встречала меня с огромной радостью. Вот и сейчас я попала в атмосферу любви и утешения, в которой так нуждалась. Селима там уже не было. Он наконец-то обратил внимание на неравнодушные взгляды Зарины и перебрался к ней. Теперь его работу выполнял Омар.

Мали выслушала мой рассказ молча и потом, когда я закончила. не задала ни одного вопроса.

— Ты поступила правильно, — наконец произнесла она. — Всем было бы плохо от вашей связи. Мы к этому ещё не готовы. Может быть, когда-нибудь потом.

Погостив немного у Мали и совершив несколько ночных прогулок, я вернулась к старейшинам. Вскоре мне предложили воспитанницу из Ирландии, и я с радостью окунулась в новое для себя дело. А дальше всё происходило по накатанной дороге: менялись страны, воспитанники, учебные заведения. И вот теперь я с тобой.

— А как же ты не поняла, что Александр чужой? — спросила Николь.

— Этот вопрос я себе тогда тоже задавала, и он меня мучил. Но потом я восстановила события нашей встречи, и всё стало на свои места. Когда мы впервые познакомились в парке, он гулял с собакой. Запах был, но я всё списала на эту псину. И потом, от него пахло как-то по-другому, по-особенному. Мне приходилось встречаться с его соплеменниками. У них был совсем другой запах.

— А мой папа? Как он пахнет? Я его совсем не чувствую.

— О, этого не передать. Извини за подробности, но твой папа пахнет… очень специфически. Не знаю, как его терпит Рената. Она говорит, что уже привыкла и не обращает на это внимания. Хотя я тоже приспособилась — стараюсь не дышать в его присутствии. А вот с тобой всё сложнее. Ты никак не пахнешь, вообще никак.

— Это плохо? — испугалась Николь.

— Я не знаю.

— Ты всё ещё его любишь? — Николь было интересно, сохранились ли у Стеф какие-то чувства.

— Кого? Александра? — скривилась Стеф. — Да ты что, столько времени прошло.

— Тогда почему ты одна?

— Ну почему одна, с воспитанниками.

— Я не про это, — настаивала Николь. — Я про спутника жизни.

— Наставнику не положено заводить семью, — категорично заявила Стеф.

— Ну и не заводи, — пожала плечами Николь. — Можно же просто встречаться, общаться.

— Как у тебя всё просто, — удивилась Стеф, — это как же общаться, не строя планов на будущее?

Николь промолчала. Она сама ещё в этом ничего не понимала.

— А воспитанники всегда вначале не знали, кто ты? — Николь хотелось побольше узнать о прошлом своей наставницы.

— Нет, не всегда. Всё по желанию заказчиков. Я хотела сказать, родителей. Бывало, что мои воспитанники очень долго не знали о моей сущности и сущности их близких. Мы ждали рубежа. А потом уже решали, что и как.

— Понятно. А что Александр? — Николь решила вернуться к заинтересовавшей её теме. — Ты что-нибудь про него знаешь? Вы виделись?

— Нет, мы никогда не встречались. И не потому, что это были условия моего нахождения в клане. Просто судьба даже дальнейшую жизнь нам предрешила одинаковую. Насколько я знаю, он тоже стал наставником и сопровождал молодых волков до становления. Я слышала о нём, но это было очень давно.

— Обалдеть, — Николь прокручивала в голове рассказ Стеф. — Интересно, а как бы всё было, останьтесь вы вместе?

— Думаю, что ничего хорошего, — вздохнула Стеф.

— Почему? — воскликнула Николь. — Вот мои папа и мама вместе, и ничего.

— Ну, ты придумала. Наша встреча с Александром была гораздо раньше, чем у твоих родителей. И порядки тогда были намного строже.

— Стеф, а я у тебя уже какая? — тихо спросила Николь, глядя на нее исподлобья.

— Не знаю, — пожала та плечами. — Я и не считала. После Ренаты было… — она задумалась.

— После Ренаты? — вскрикнула Николь. — Так ты и маму мою учила?

— Сопровождала, — поправила она её. — Но это длилось недолго. Твоя мама быстро справилась со своей сущностью, она ведь была не чистокровная. И когда я увидела, что она прекрасно справляется сама, отчиталась перед старейшинами, и мне тут же предложили другую воспитанницу.

А через год Рената встретила Тони, и тогда всё закружилось. Как говорит твоя мама, это была любовь с первого взгляда. Вскоре они поженились, и старейшины узнали об их связи, когда Рената уже была беременна тобой.

— Ох и переполох же был тогда, — Стеф улыбалась, вспоминая те события. — Никто не знал, во что это выльется. Такого ещё не было никогда: полувампир и оборотень. Как уж старейшины уладили это дело со стаей, нам не докладывали. Но решение было принято. Их официально объявили смешанной семьёй и оставили под пристальным наблюдением. Поэтому у вас дома всегда кто-то гостил, всё твоё детство. Пока они не поняли, что ты никакая не особенная. После этого решили ослабить наблюдение. Гости стали приезжать реже и ненадолго. И только когда ты засобиралась в университет вдали от дома, тут уже забеспокоилась Рената и разыскала меня. И вот я здесь.

— Стеф, а почему ты мне всё это рассказала? — Николь пристально посмотрела на неё. — Ведь здесь так много личного.

— После того, что ты о себе узнала, ты доверилась мне, — ответила Стеф. — А я привыкла отвечать на доверие доверием. Ты первая, кто узнал мою историю во всех подробностях. Я надеюсь, что мой рассказ принесёт тебе хоть какую-то пользу.

Николь согласно кивнула. Рассказ Стеф действительно произвел на неё огромное впечатление, и только теперь она поняла, как ей повезло, что сейчас рядом с ней те, кто готов помочь и поддержать.

Пожелав Николь спокойной ночи, Стеф пошла в свою комнату. Она не стала включать свет. В темноте ей было легче оставаться наедине со своими воспоминаниями. Она смотрела в окно и чувствовала, как её переполняют эмоции. Это с Николь она казалась невозмутимой и спокойной, но сейчас волны событий прошлых времён накатывали на неё, унося в давно минувшие дни.

Хорошо ли было, плохо ли, но это была её жизнь. Доставая её по крупицам и показывая Николь, она и сама невольно возвратилась в те далёкие времена, заново переживая произошедшие с ней события.

Глава 15

Дни пролетали незаметно. Николь продолжала общаться с Даном по интернету, обсуждая музыку, фильмы и многое другое. Он рассказывал ей про свои увлечения, а она — что нравится ей. Это было интересное общение, хоть и только по переписке.

И вот однажды от Дана поступило предложение встретиться. Николь подсознательно ждала этого, ведь общались они уже довольно долго и списывались уже не только по теме доклада. Она деликатно отказала, сославшись на занятость. Дан не стал настаивать, а предложил встретиться, когда ей будет удобно. Например, на выходные. Николь снова отказалась, объяснив, что уедет домой к родителям. Она не стала говорить ему о праздновании дня рождения и предложила перенести встречу ещё на неделю. Дан написал, что согласен.

«РОДИТЕЛИ — ЭТО СВЯТОЕ», — написал он большими буквами.

Николь понимала, что когда-нибудь их встреча должна произойти, и это её почему- то пугало. Она не знала, как он выглядит, ведь на его странице не было фотографий. Как и на её. Только аватарки, которые они, дурачась, подписывали смешными высказываниями.

Она надеялась, что, закончив писать доклад, будет лишь изредка общаться с Даном в сообществе. Но вышло по-другому. Виртуальные беседы становились всё продолжительней и чаще, и вскоре Николь уже с нетерпением ждала, когда услышит клик и увидит смешную рожицу или зверька с именем Дан.

Но самое неприятное в этой ситуации было то, что в первом сообщении Дану она подписалась именем… Стеф.

Что её подвигло на этот поступок, сказать было трудно. И теперь она не знала, как вывернуться из этой ситуации и как подруга отреагирует на её выходку, когда узнает. Тем более что имя она так и не поменяла.

Наконец настал день отъезда домой. Все неотложные дела были сделаны, зачёты сданы, доклады почти готовы.

Николь собирала вещи, когда позвонила Рената.

— Мам, мы уже скоро выезжаем.

— Я поэтому и звоню. Николь, ты ещё не очень опытный водитель, — мамин голос звучал как всегда спокойно, но Николь прекрасно знала, что таится за этим спокойствием: «Тревога, тревога». — Ты не будешь против, если машину поведет Стефани?

Николь усмехнулась.

— Да я-то не против, но вот проблема: твоя Стефани не водит машину.

Ей вспомнились уроки вождения. Как она ни уговаривала Стеф пойти на курсы вместе, она так и не согласилась. Хотя, когда у Николь были практические занятия, она всегда с интересом следила за её сначала жалкими попытками обуздать железного коня. Постепенно приходило умение, и наконец, вот оно, вознаграждение: Николь сдала экзамен по вождению с первого раза. А Стеф так и осталась в статусе пассажира.

— Как не водит? — удивилась мама. — А что случилось?

— Да ничего не случилось. Она просто не умеет, и учиться не захотела.

— Это она тебе сказала?

В этот момент в комнату вошла Стеф.

— У меня есть водительские права, — произнесла она, — поэтому я и не пошла с тобой на курсы.

Николь подняла на неё глаза и медленно произнесла:

— Ладно, мам, я тебе позвоню, когда мы выедем.

Положив трубку, она обратилась к подруге:

— И чего я ещё не знаю?

— Много чего, — невозмутимо произнесла Стеф.

— Ну, например, что ты ещё умеешь водить самолёт?

— Самолёт, вертолёт и неплохо справляюсь с яхтой.

— А в космос тебя случайно не готовили? — съязвила Николь.

— Николь, не будь занудой. Просто у меня было много времени, чтобы всё это освоить. Мы все владеем чем-то в большей степени, чем-то похуже. У тебя ещё всё впереди.

— Ну, хоть одна хорошая новость о моём будущем: у меня что-то ещё будет впереди, если мне это позволят.

— Николь, прекрати, — Стеф укоризненно покачала головой. — Всему есть предел.

— Извини, — вздохнула Николь, — что-то я сегодня не в форме. Как-то мне тревожно.

— Всё будет хорошо, — Стеф ободряюще посмотрела на неё. — Ты готова?

— Да, я почти готова. Дай мне немного времени, нужно кое-что сделать.

Стеф понимающе кивнула и вышла из комнаты, прикрыв дверь.

Подойдя к компьютеру, Николь набрала на своей страничке: «Дан», — и, когда появилось окно для сообщения, начала писать: «Уезжаю к родителям. Вернусь после выходных. Пока».

Подхватив сумку, она невольно задержала взгляд на своём отражении в зеркале. Со вчерашнего дня в её внешности ничего не изменилось: всё те же безумные глаза, всё та же бледность кожи. Надев очки, она вышла из комнаты.

Стеф уже сидела на водительском месте. Бросив сумку на заднее сиденье, Николь без возражений села рядом.

Когда они выехали за город, Стеф набрала такую скорость, что у Николь заложило уши. Сглотнув, она спросила:

— Куда летим? Праздник вроде завтра.

Стеф тут же сбросила скорость.

— Давно не практиковалась, — объяснила она, — захотелось получить порцию адреналина.

— Стеф, а ты в курсе программы, которую придумали мои родители?

— Не совсем, но ты не переживай, всё пройдет по плану. Как всегда, — невозмутимо произнесла Стеф.

— Как всегда? — удивилась Николь.

— А ты что думала, что ты первый восемнадцатилетний отпрыск, у которого родители будут отмечать день рождения на рубеже?

— Нет, я, конечно, не надеялась на право первопроходца, но всё же. А со сколькими ты уже встречаешь этот период?

— Я не считала, но двадцать точно есть.

— И как долго потом ты их ещё пасёшь?

Стеф резко затормозила и, если бы не ремень безопасности, Николь точно бы врезалась в лобовое стекло.

— Ты что? — возмущённо произнесла она.

— А это чтоб немножко сбить с тебя спесь, — в голосе Стеф звучал металл. — Надо же, «пасёшь»! Да вас не только пасти, вас на цепь порой надо сажать, чтоб вы чего-нибудь не натворили.

Николь поняла, что сморозила глупость.

— Ну, прости, прости. Я не хотела тебя обидеть. Это всё моя необузданная сущность, — она заискивающе улыбнулась.

— Я, конечно, сделаю на неё скидку. Но постарайся держать себя в руках.

Машина взревела, и они помчались по дороге. Несколько раз Николь пыталась заговорить со Стеф, но та отвечала односложно и не стремилась продолжать разговор. Николь решила не донимать её, а, прикрыв глаза, принялась размышлять о своём новом образе жизни.

Вспоминая прошедшие события, в которых многое для неё было совсем непонятно, она пришла к заключению: «Придётся разбираться во всём самой. Никто толком сказать не может, что будет со мной дальше. Одни лишь догадки и предположения».

Открыв глаза и смотря на бегущее полотно дороги, она мысленно отсчитывала километры. И когда показался столбик, отмеряющий расстояние, она с удивлением отметила, что на нём те самые цифры, которые только что появились у неё перед глазами. Решив, что это совпадение, она закрыла глаза и попробовала думать о чём-то другом.

Перед глазами возникла табличка с картинкой и надписью: «Осторожно, лоси». «Какая чушь, — подумала она. — Откуда тут лоси?»

Решив отвлечься, она достала из сумки журнал. Открыв страницу, она мгновенно бросила журнал себе под ноги. Жжение в горле усилилось и стало невыносимым.

— Что с тобой? — удивилась Стеф.

— Там… — хриплым голосом произнесла она и показала рукой на журнал.

Стеф остановила машину и подняла журнал. Полистав его, она вопросительно посмотрела на Николь.

— Осторожно, лоси, — произнесла та.

Стеф открыла страницу и стала внимательно ее разглядывать.

— И что? — не поняла она.

— Я увидела эту надпись раньше, чем открыла журнал, — тихо произнесла Николь. Стеф молча смотрела на неё, а потом спросила:

— А что-нибудь ещё видела?

Та согласно кивнула.

— Столбики с километрами.

— Отлично. Твоё умение видеть будущее развивается. Как я и предполагала.

Они продолжили движение. Вскоре Николь почувствовала, что жжение в горле усилилось, язык почти прилип к нёбу и губы пересохли.

— В кармашке за сиденьем томатный сок, — произнесла Стеф, не отрывая глаз от дороги.

Николь оторопела.

— Ты что, мысли мои читаешь?

— Успокойся, — невозмутимо произнесла Стеф. — Ничего я не читаю. Хотя было бы неплохо. Просто ты усиленно облизываешь губы и пытаешься глотать.

Николь облегчённо вздохнула. Достав пакет с соком, она быстро его осушила.

— Полегчало?

Николь кивнула и принялась нервно мять пакет в руках.

— У нас в клане есть люди с такими способностями, — предваряя ее вопрос, сказала Стеф. — И наверняка тебя с ними познакомят.

Остаток пути прошёл без происшествий. И когда солнце уже начало клониться к горизонту, они въехали во двор дома Николь.

На террасе перед домом их встречали Рената с Тони. Николь бросилась с ними обниматься.

— Всё в порядке? — был первый вопрос Ренаты.

— Да как сказать, — ухмыльнулась Стеф.

— Ты меня пугаешь, — забеспокоилась Рената. — Что случилось? — Девочка видит будущее всё лучше.

Рената тяжело вздохнула.

— Что ещё?

— Пока ничего, — пожала плечами Стеф.

— Пока? — в глазах Ренаты уже светилось не беспокойство, а паника. — Ты что, думаешь, будет ещё что-то?

— Не знаю, — покачала головой Стеф. — С ней всё возможно.

— Ладно, пойдёмте в дом. — Тони подхватил сумки. — Там и поговорим.

Стол уже был накрыт к ужину. Рената постаралась приготовить блюда, не очень будоражащие ощущения Николь, но та, как будто ничего и не замечала, поглощая мамины кулинарные произведения.

Рената со Стеф не переставали удивляться её выдержке.

— У меня всё в порядке, — поспешила успокоить их Николь. — Я практически ничего не чувствую. Еда мне не противна, горло беспокоит, но терпимо. И глаза… Они теперь всегда будут такого цвета?

— Не знаю, — пожала плечами Рената. — На всякий случай у меня всегда есть цветные линзы.

Остаток вечера прошёл очень душевно. Тони шутил, Рената поддерживала его шутки. Даже Стеф нет-нет, да и усмехалась, слушая его рассказы. Николь смотрела на всё происходящее и думала: «Вот так было бы всегда».

Когда за окном стемнело и на небе появились первые звёзды, Рената засуетилась.

— Давайте закругляться. У нас завтра очень хлопотный день.

Пожелав всем спокойной ночи, Николь поднялась на второй этаж, где под самой крышей была её комната. Потихоньку открыв дверь и переступив порог, она обвела взглядом своё жилище.

Ничего не изменилось со времени ее отъезда. Деревянная кровать, стоящая вдоль одной из скошенных стен, накрыта кофейно-белым покрывалом, расшитым белой вязью. В изголовье её любимая подушка, длинная и плоская. На окне импровизированные занавески из белых нитей с нанизанными кое-где прозрачными бусинами. И деревянный стул с подлокотниками, в котором она прочитала немало книг, укутавшись в плед.

На прикроватном столике стоял небольшой букет цветов в вазе, оплетённой золотистой проволокой.

«Мама», — улыбаясь, подумала Николь и пробежала пальцами по замысловатому узору. Рената обожала заниматься флористикой и не могла не воспользоваться возможностью продемонстрировать своё умение.

Разобрав сумку, она повесила свои вещи в гардероб, который они когда-то организовали вместе с мамой вдоль другой скошенной стены. Он был удачно замаскирован занавесом из плотной ткани, рисунок на который повторял узор на декоративных подушках и придавал интерьеру завершённость.

Лёжа в постели, Николь смотрела на проглядывающий сквозь шторы серпик луны. «Кто ты мне: союзница или противница? — задала она мысленно вопрос. И сама же ответила: — Время всё расставит на свои места». С этой мыслью она и уснула.

Глава 16

Утром в комнату Николь зашла Рената и принялась весело её тормошить, прогоняя остатки сна. Всё было как в старые добрые времена: утро в родном доме, мама в домашнем платье и неизменный ритуал расчёсывания волос.

— Ты стала совсем взрослой, — Рената медленно проводила щёткой по волосам Николь, стоя у неё за спиной. Та хотела соорудить себе какую-нибудь причёску, но потом, глядя на свои красивые волосы, которые струились по плечам и опускались по спине, передумала и решила оставить их распущенными.

— Как быстро пролетело время, я даже не заметила, — Рената тяжело вздохнула и добавила: — Странная эта субстанция — время. Его можно тратить, но нельзя сохранить. Оно может утекать, как песок сквозь пальцы, а может тянуться, как патока. И ты порой не замечаешь, как минуты складываются в часы, а часы в дни и года. Хотя для нас это не имеет никакого значения.

— А для меня тоже? — спросила Николь.

— Пока не знаю, — в голосе Ренаты слышалась печаль. — И это меня очень беспокоит.

— А в чём проблема? — Николь пожала плечами. — Вот ты же не стареешь, и папа, и Стеф. Почему ты думаешь, что у меня будет по-другому?

— Я не знаю. Просто я вижу, что ты становишься другой.

Николь придвинулась ближе к зеркалу и стала всматриваться в своё отражение. Никаких изменений она не отметила и решила, что мама, как всегда, преувеличивает.

— Но ведь так должно быть. Ведь ты же взрослела до определённого возраста, а только потом остановилась.

— Но мы не знаем, остановишься ли ты.

Николь повернулась к Ренате и обняла её.

— Мам, даже если мне отмерен не такой срок, как тебе или папе, а просто человеческий, это тоже немало. И всё у нас будет отлично.

Она снова повернулась к зеркалу и занялась макияжем.

— Мам, а почему вы пригласили мне в наставники Стеф, а не кого-нибудь из папиных родственников? У них же есть наставники?

— Есть, но таков был уговор между старейшинами. А почему ты спрашиваешь? — насторожилась она. — У вас со Стеф проблемы?

— Нет, что ты. О таком наставнике можно только мечтать. Вот бы она всегда была рядом.

— Я бы тоже этого хотела. Но это невозможно, — Рената грустно улыбнулась.

— Мам, ну ты чего? — Николь её приобняла. — У твоей дочери сегодня знаменательное событие, а ты грустишь. Скоро праздник. У тебя всё готово?

— Я забыла поставить охлаждаться напитки, — спохватилась Рената. — Тони, — крикнула она, — неси напитки в холод!

Николь улыбнулась и подумала: «Как тебя легко переключать. Вот от кого у меня та же реакция».

Почему-то ей вспомнилось детство. Счастливая пора. Состояние абсолютного счастья и родительской любви. Когда она была ещё совсем маленькой, они жили в северной части Новой Зеландии. Она помнила тёплые зимы и нежаркое лето, качели возле дома в виде лодочки и большое количество детворы, собиравшиеся, на оборудованной Тони, детской площадке. Вспоминая то время, Николь окунулась в эмоции, которые вызывали у неё те незабываемые годы.

Когда ей исполнилось пять лет, Тони пригласили преподавать в университет Отаго и они переехали в Данидин. Но Ренате там не понравилось, и, через некоторое время, их семья перебралась на западное побережье в Куинстаун.

Их новый дом, стоящий на невысоком холме, мало чем отличался от других домов, расположенных рядом. Участки отделялись друга от друга сплошной стеной из плотно посаженных кустарников и деревьев, которые казались Николь очень большими. Она помнила, как испуганно жалась к Ренате, когда они поднимались вверх по каменной дорожке и не хотела отпускать её руку, пока они не вошли внутрь своего жилища.

Вокруг дома была огромная лужайка, и Ренате пришлось приложить немало усилий, чтобы превратить это место в райский уголок. Она посадила рододендроны, которые со временем разрослись и разделили территорию на небольшие зоны, ярусами спускающиеся куличной дороге.

Постепенно они влились в жизнь местного сообщества, познакомились с соседями. У Николь появились друзья, с которыми она потом начала ходить в школу.

Мама занималась домом, а отец продолжал преподавать в университете. А через некоторое время он увлёкся виноградарством и параллельно с преподаванием стал ещё и производить вино. Бизнесом это было назвать сложно, но доход его хобби приносило.

Отец периодически уезжал то в научные экспедиции, то на виноградники. Их у него было несколько, и самый дальний находился в нескольких часах езды от дома. Когда он собирался в поездку, мама грустила и называла его странником, которого всё время куда-то несёт.

Николь помнила, какими были их встречи. Они как будто не виделись вечность, а не каких-нибудь два-три дня. Родители нежно держались за руки, а когда их взгляды встречались, они молча «разговаривали» глазами. Для Николь это было так необычно, что она не могла оторвать от них взгляд. Мама смущалась, а отец тихо посмеивался и всегда задавал один и тот же вопрос: «Ну что, ребёнок, как дела?».

А Николь всегда отвечала: «У меня всё хорошо, папа».

Вот так, окружённая любовью и заботой, она прожила до самого окончания школы. И когда настала пора определяться с дальнейшей учёбой, Николь выбрала университет Кентербери в Крайстчерче.

— Почему так далеко от дома? — недоумевала Рената.

— Там лучший биологический факультет, — пояснила Николь, — и потом, я уже давно участвую в их исследовательских программах. И у меня есть возможность быть зачисленной без испытательного срока в «Клуб биоманов».

Но Ренату все эти аргументы не убедили. Она была против отъезда Николь так далеко.

— Мам, это же не другой конец света. В наш университет едут со всех уголков мира

— и ничего.

Тони тогда её поддержал и принялся успокаивать жену:

— Не переживай, ты можешь вначале пожить с ней, а я буду к вам приезжать. И потом сейчас столько возможностей для общения: телефон, скайп и куча всего другого. А когда Николь освоится, и у неё появятся друзья, ты сможешь уехать.

Через некоторое время, под их общим напором, Рената согласилась. «Видимо, именно тогда у неё созрел план пригласить Стеф для моего сопровождения», — пришла к Николь догадка.

— Николь, мне нужна твоя помощь, — раздался голос Ренаты из сада.

— Иду, — крикнула она и побежала вниз.

В саду уже всё было готово к предстоящему празднику: натянуты навесы над площадками для гостей, расставлены столы и стулья. В отдалении была небольшая сцена с местом для танцев.

— Вот это да, — Николь удивил размах предстоящего торжества. — Мама, сколько гостей ты пригласила?

— Не очень много. Не переживай, — отмахнулась Рената. — Лучше скажи, где будем размещать твоих друзей, а где взрослых?

— Нам поближе к танцполу, а взрослых — подальше.

Рената позвала помощников, и они принялись развешивать шары и световые гирлянды. Стеф расставляла вазы с цветами.

— Ну как тебе? — поинтересовалась она у Николь.

— Масштабно, — радостно произнесла та. — И мне очень нравится.

— Ну вот, а ты не хотела, — улыбнулась Стеф ей в ответ.

— А теперь очень хочу. И жду уже не дождусь, когда всё начнётся, — Николь схватила её за руки и закружила.

«Какой ты ещё ребенок», — подумала Стеф, кружась вместе с ней. Ей стало немного грустно, что в её жизни никогда не было подобного праздника.

Время пролетело незаметно, и когда стали появляться первые гости, Николь была ещё в домашней одежде.

— Ты ещё не готова? — всплеснула руками Рената. — Быстро переодеваться! И не забудь про линзы.

Зайдя в свою комнату, Николь ахнула. На кровати лежало обалденное платье оливкового цвета, расшитое золотыми узорами. А рядом, на подушечке, — заколка для волос в виде двух скрещённых золотистых ромбов, украшенных разноцветными камнями. На полу стояли лодочки в тон к платью. А на зеркале висела сумочка-клатч на золотой цепочке, которую она давно присмотрела в магазине. Николь не решилась её тогда купить, стоила она дорого.

— Стеф, — улыбаясь, произнесла она, снимая сумочку и вешая её на плечо. Она привезла с собой наряд в котором хотела появиться на празднике, но этот нравился ей больше.

Покрутившись перед зеркалом, она присела на кровать.

Вот и настал этот день — день её восемнадцатилетия. Сколько было тревог и переживаний! И уж никак не предполагалось, что в его преддверии произойдёт так много событий и изменений в её сущности. Но сейчас она чувствовала только радостное возбуждение от предстоящего праздничного события. И больше ни о чём ей думать не хотелось.

Быстро переодевшись, она надела линзы. Теперь цвет её глаз стал серо- голубым, каким был прежде. Поправив макияж, она заколола волосы и посмотрела на себя в зеркало. Удовлетворённая отражением, она спустилась вниз, где её уже ждали Рената и Тони.

— Какая ты у меня… — восхищённо произнёс Тони.

— Мам, пап, спасибо большое, — она покружилась перед ними. — Как вы угадали? Мне очень нравится.

Она обняла родителей.

— Пойдёмте уже к гостям, — проговорила Рената, поправляя ей заколку в волосах. — Все уже собрались.

Выйдя в сад, Николь оторопела, так много было народа: её одноклассники, друзья, соседи по улице. Увидев её, они громко прокричали: «Поздравляем!» — и принялись дарить подарки, которых было так много, что они не помещались у неё в руках. На помощь пришла Стеф. Она забрала часть свертков и коробок и унесла в дом. Остальные забрала Рената.

Николь поблагодарила всех за поздравления и пригласила гостей на лужайку. Когда гости расселись, родители Николь подошли к микрофону, и Рената произнесла поздравительную речь.

— Желаем тебе добиться в своей жизни всего, чем можно было бы гордиться. А мы с мамой всегда будем рядом, — завершил поздравление Тони и поднял бокал с искрящимся напитком.

И праздник начался. Звучала негромкая музыка. Столы ломились от всевозможных закусок и салатов. Было видно, что Рената постаралась на славу.

Николь была в центре внимания. К ней подходили её друзья и с восхищением говорили комплименты по поводу её внешнего вида. Сначала она была напряжена и всё время прислушивалась к себе, когда к ней подходил очередной поздравляющий. Но потом поняла, что успешно себя контролирует и ничего особенного к ним не чувствует. Она расслабилась и общалась с друзьями, как обычно. Стеф всё время была рядом, и от этого Николь чувствовала себя уверенней.

— Ты как? — спросила Стеф, наблюдая за происходящим.

— У меня всё хорошо, — успокоила её Николь. — Я себя контролирую. Они меня не волнуют. Я сейчас на других эмоциях. Кстати, спасибо за сумочку. Мне она так нравится!

— Я знаю, поэтому она у тебя, — улыбнулась Стеф. — С днём рождения! Веселись, сегодня твой день!

Глава 17

Богдан спускался по лестнице, ведущей на второй этаж, на ходу надевая джинсовую куртку, которую мама привезла ему из Праги. Он был в предвкушении хорошего вечера: сегодня была игра его любимой футбольной команды.

Родители приехали накануне. Они решили навестить его перед своим путешествием по западному побережью и сняли дом на окраине города.

Мама предложила Богдану пожить это время с ними, даже приготовила ему комнату. Но он отказался, сославшись на длительные переезды и занятость. Хотя на самом деле ему просто не хотелось находиться под её опекой. Пообещав часто приезжать и регулярно звонить, он остался в студенческом кампусе.

Сегодня он планировал провести вечер со Стеф, но встреча сорвалась и он, к радости мамы, приехал к ним на обед.

Со Стеф он познакомился по интернету. Она искала информацию для своего доклада, а он уже как-то писал по этой теме и согласился поделиться информацией.

Сначала он просто помогал ей с докладом, а потом они стали списываться ежедневно, общаясь всё дольше и дольше.

Через некоторое время он предложил ей познакомиться вживую. Но неожиданно получил отказ — Стеф ссылалась на занятость и необходимость ненадолго уехать домой, к родителям.

Богдан не стал настаивать. Он сам через это проходил. Неделя была зачётная и ей, как первокурснице, было тяжеловато. Не то что ему, студенту-выпускнику, у которого к тому же в этом семестре не было экзаменов, а только дипломная работа. Договорились встретиться после ее возвращения.

Он не знал, как Стеф выглядит, во что одевается и какая у неё улыбка. Он видел только аватарку на её странице, и она ему очень нравилась: паучок в кепочке, а лапки все разные: где-то в коньках, где-то просто в носочках, в одной лапке кисточка, в другой скрипка — и так все восемь ног. Он сразу понял, что эта девушка крайне неординарна, и ему хотелось поближе ее узнать.

Стеф была его тайной. Он не говорил о ней даже Алексу. Тот бы поднял его на смех, поскольку считал, что знакомство по интернету ни к чему хорошему не приводит. И хотя до этого он от Алекса ничего не скрывал, сейчас решил, что незачем ему пока знать об этом.

Когда его встреча со Стеф расстроилась, Богдан решил не терять этот вечер. Он тут же созвонился со своими друзьями и предложил поиграть в боулинг, а потом посидеть в спортбаре и посмотреть прямую трансляцию игры их любимой команды.

В школе он занимался футболом и был капитаном местной команды. Но в университете увлёкся подводным плаванием и стал играть в водное поло. Через некоторое время он всерьёз занялся этим видом спорта, и у него были очень хорошие результаты.

В последнее время члены их команды стремились больше времени проводить друг с другом. У некоторых ребят близилось окончание университета, и неизвестно, как потом сложится их жизнь и куда заведут их пути-дороги.

После выходных он планировал поездку с родителями на западное побережье, где у них начинался экскурсионный тур, а у него — исследовательская программа. Позже к нему должен был присоединиться Алекс.

Родители сидели внизу в гостиной: отец читал журнал, а мама занималась вышиванием, приобретя несколько образцов в местном супермаркете. Ей очень нравилось это занятие. Из-под её рук выходили настоящие картины, которые потом занимали своё место на стенах их дома в Праге или дарились друзьям.

«Хорошо, что здесь у неё тоже есть занятие, а то бы опять начала меня воспитывать», — Богдан сел в кресло напротив Нины и взял в руки журнал. Он улыбнулся, вспоминая их последнюю перепалку, когда мама крепко на него насела.

— Богдан, нам с папой нужно с тобой поговорить, — мама выглядела решительной.

— Мам, ну пожалуйста, не начинай, — Богдан прекрасно понимал о чём пойдёт речь, — Я всё знаю, всё помню. Я стараюсь.

— Ты плохо стараешься. Тебе скоро двадцать пять лет, а ты всё выглядишь на восемнадцать. Скоро люди начнут это замечать. И как ты собираешься из этого выкручиваться? — в голосе матери звучали тревожные нотки.

— Я что-нибудь придумаю, — отбивался он.

— Давай начнём прямо сейчас, — не унималась та. — Только версии должны быть достаточно убедительными.

— Ну, гены, пластическая операция, — начал перечислять Богдан. — СПА- процедуры.

— Тебе самому не смешно, — усмехнулась мама, — какие СПА-процедуры у молодого парня?

Но по её интонации Богдан понял, что та смягчилась, и решил перевести разговор в другое русло.

— Мам, а что будет, если у меня не получится?

— Тогда тебе придется переехать, — тяжело вздохнула она, — и снова поступить учиться, начать всё сначала. Марк, ну что молчишь? — обратилась она к мужу.

— Я потому и молчу, — ответил тот, — что ты абсолютно права. Богдан, всё очень серьёзно. Только когда найдёшь себе пару, ты сможешь решить, как тебе быть: замедляться или жить как все. Тебе нужна подруга, родственная душа, с которой ты будешь делить все радости и невзгоды. Мы ведь с мамой не вечные. И нам будет спокойнее, когда у тебя всё наладится с семейной жизнью. И потом, нужно думать о продолжении рода, а одному это точно невозможно сделать.

— Ну не будет у меня пары, родственной души, буду один, и что из этого? Моя жизнь меня полностью устраивает.

— Марк, ты это слышал? — возмутилась мама. — Его всё устраивает, а то, что мать с отцом беспокоятся, его не волнует.

— Мам, волнует, очень волнует, — Богдан поцеловал её в щёку. — Я в активном поиске.

— Ну-ну, — с сомнением произнесла она, — знаю я твой поиск. Нам придётся поговорить с Алексом.

— И что вы ему скажете? — усмехнулся Богдан. — В его обязанности не входит подыскивать вторую половину воспитаннику.

— Да, но вы друзья и он может помочь. Марк, я тебя умоляю, — мама сделала печальное лицо, — поговори с ним.

— Ну, не знаю, — с сомнением произнёс отец, но, чтобы её успокоить, добавил: — Хорошо, я поговорю с Алексом.

— Эй, родители, — удивлённо произнёс Богдан, — а ничего, что я здесь? Моё мнение никого не интересует?

— Очень даже интересует, — произнесла мама. — Тебе какие девушки больше нравятся: блондинки, брюнетки или рыженькие?

— Мне нравятся всякие. Но ведь совсем необязательно это делать в авральном порядке. Вот скажи, пап, ты когда стал замедляться?

— Когда встретил твою маму. А до этого я регулярно обращался, и мне неоднократно пришлось переезжать с одного материка на другой и всё начинать сначала. А потом я познакомился с Ниной, понял, что это моя половинка. И теперь я не обращаюсь, будем стариться вместе.

— Вот видишь, половинка. Ну не нашел я ту, с которой хотел бы быть вместе всю жизнь. Это же не щенка завести. А может, я в тебя? И у нас это семейное, — ухмыльнулся он.

— Богдан, это не смешно, — губы у Нины задрожали. — Всей семье придётся менять свой уклад, привычки, друзей. И я не хочу переезжать. Мне нравится в Праге, я уже привыкла.

— Нина, ну не переживай ты так, ещё есть время, — принялся успокаивать её отец.

— Есть, но его становится всё меньше. И последствия могут быть непредсказуемыми. Я не хочу, чтобы наш сын был как перекати-поле — то там, то здесь. У него должен быть дом, семья, дети, наконец.

— Ладно, ладно, сдаюсь, — Богдан поднял руки, — Обещаю, что до окончания университета я найду себе пару. Нам ведь не обязательны официальные отношения? — Богдан вопросительно посмотрел на отца.

— Богдан! — голос матери был полон угрозы. — Что ты себе позволяешь?

— А что такого? Просто мне необходимо знать, что мне можно, а чего нельзя.

— Нина, не горячись, он прав, — Марк успокаивающе поглаживал её по плечу. — Сынок, я тебе не рассказывал, но похоже время пришло. У меня до твоей мамы была девушка. Её звали Анна, и она была обыкновенным человеком. Мы с ней прожили недолго. Она погибла в автокатастрофе. После этого я всё время обращался и не хотел заводить семью. И только встретив твою маму, — он обнял жену, — понял, что эта женщина создана для меня.

— Хорошо, я всё понял. Если я не найду пару, буду обращаться и скитаться по белу свету в её поисках.

— Ну что ж так мрачно, — натянуто улыбнулась мама, — может, далеко и ходить не надо. Ты только присмотрись повнимательнее.

Тогда, перед отъездом в университет, он дал Нине обещание как можно быстрее устроить свою личную жизнь. Но время шло, знакомых девушек было много, а вот та, с которой хотелось бы прожить всю жизнь, не находилась.

И сейчас, на пороге своего окончания университета, Богдан всё больше и больше стал задумываться, как же ему быть, если пара всё же не найдётся.

«А может, Стеф — это как раз та, которая мне нужна?» — мелькнула у него мысль и он, вспомнив её аватарку, улыбнулся.

— Что тебя веселит? Есть хорошие вести? — спросила Нина.

— С чего ты взяла?

— Да ты сияешь, как хрустальная ваза. Я ослеплена.

— Мам, я хочу у тебя кое-что спросить, — он отложил журнал в сторону.

— Я слушаю тебя, — Нина оторвалась от вышивки.

— А как бы ты отнеслась к тому, если бы моя девушка была не из нашего круга?

— Ничего страшного. Я же не такая, как вы. Было бы конечно лучше, если бы у вас была одна сущность, меньше проблем в будущем. А что, кто-то появился на примете? — хитро прищурилась она и улыбнулась. Так улыбаться могла только его мама: губы изогнулись в улыбке, а в глазах — бесята.

— Я просто так спросил. У нас на курсе полно симпатичных девушек.

— Понятно, — разочарованно произнесла Нина и, погасив улыбку, потянулась за рукоделием.

— Мам, не расстраивайся, — Богдан поцеловал её, — я в поиске. Причём в активном.

— Это обнадёживает. Да, кстати, чуть не забыла. Я тут встретила свою приятельницу, мы вместе учились в колледже. У её дочери день рождения. Так что на пятницу и субботу ничего не планируй. По пути на побережье заедем в гости.

— Ещё и пятница? Вот чёрт, — разочарованно протянул он.

— Богдан, — укоризненно произнесла мама, — я не так часто прошу тебя сопровождать нас. Рената пригласила всю нашу семью и невежливо будет отказаться.

— Пропали два дня.

— Ну почему же пропали? Девочке исполняется восемнадцать лет. Наверняка там будет много молодёжи. Хороший повод с кем-нибудь познакомиться.

— Мам, ты опять, — Богдан поднялся с дивана и направляясь к двери. — Я же сказал, что работаю в этом направлении.

— Я тут ни при чём, встреча произошла случайно, — оправдывалась Нина. — Я и не ожидала, что она меня пригласит. Мы столько лет не виделись.

— Ладно, всё понятно. Всем пока, — крикнул он, закрывая дверь.

Богдан был расстроен: все планы летят в тартарары. Хорошо хоть мама предупредила заранее, а не так, как в прошлый раз, в Праге, когда к ним внезапно нагрянула её знакомая с дочерью, и ему пришлось их развлекать. Алекс над ним потом целую неделю потешался. У него эта идея сводничества вызывала немало шуток. Богдан сначала злился, а потом перестал реагировать. И Алекс прекратил над ним подтрунивать.

«И как папа собирается с ним разговаривать? — подумал он и усмехнулся. — Мама, видно, совсем отчаялась, раз решила привлечь наставника».

Богдан по-хорошему завидовал Алексу. Его бесшабашности и умению выпутываться из любых ситуаций и в то же время способности не опускаться до необдуманных действий. Как наставник он был идеален, а о лучшем друге Богдан и не мечтал. Но сначала всё было не так хорошо, и он до сих пор не любил вспоминать то время, когда узнал, кто он на самом деле.

Глава 18

Первая его встреча с Алексом произошла в студенческом кампусе, где того представили ему как простого студента, поселившегося рядом. Тогда он ещё и понятия не имел, кто его сосед на самом деле.

Всё случилось, когда ему исполнилось восемнадцать лет, и они окончили первый курс университета. Этот год их сдружил. Они оба играли в университетской команде по водному поло, вместе кадрили девчонок на студенческих вечеринках.

Собираясь домой на каникулы, он пригласил Алекса поехать с ним. Тем более что на этом настаивала Нина. Путь был неблизкий, но Алекс согласился.

Родители очень обрадовались, узнав, что Алекс принял приглашение. В первый же день их приезда, мама тут же озвучила им культурную программу, а отец, чуть позже, планы совместных посещений менее окультуренных мест.

И вот, в один из вечеров, когда они сидели в гостиной, наслаждаясь только что приготовленным шашлыком, родители завели разговор о его сущности.

Сначала он слушал всё с улыбкой, думая, что это розыгрыш. Но когда понял, что это не шутка, буквально потерял дар речи. Так обычно пишут в книгах. В голове сразу же возникли воспоминания о множестве необъяснимых фактов из его жизни. Тогда необъяснимых. А теперь, после рассказа родителей, всё встало на свои места. Он был в растерянности. И судя по такому же растерянному виду мамы, она тоже не испытывала удовольствия от процедуры введения его в курс истории семьи.

Но больше всего он злился из-за того, что его друг, его лучший друг Алекс, на самом деле приставлен к нему в качестве няньки, чтобы он не наделал глупостей до вступления в свою сущность.

В потрясении он метался по комнате, выкрикивая обвинения в адрес родителей и Алекса. Его никто не останавливал, все молча выслушивали его бессвязную речь. Наконец он выскочил из дома и в каком-то полубредовом состоянии долго шатался по городу, заходя по пути в бары. Когда его, он принял уже изрядную дозу алкоголя, к нему подошел Алекс.

— Ну, ты и красавчик, — тот оглядел его с головы до ног, — пойдём-ка домой. Нина там с ума сходит.

Но он был обижен, ему было всё равно, кто там и куда ходит, и возвращаться домой он не собирался.

— Не дури. Ты пьян, а это ни к чему хорошему не приведёт, — Алекс взял его за куртку.

Он с силой выдернул рукав из его руки и принялся выкрикивать ему обвинения в том, что он был ему мне не просто друг, а нянькой и всё докладывал Нине.

— Если будет нужно, я тебя скручу и на руках принесу домой, — металл в голосе, прищуренные глаза и сжатые кулаки показывали, что Алекс зол. Но он быстро успокоился и уже совершенно другим голосом продолжил:

— Богдан, всё не так, — он тяжело вздохнул, — я был рядом не нянькой, а наставником. И я уже в таком статусе, что не обязан докладывать обо всех поступках моих подопечных их родителям. Я всё решаю сам. И моя задача — чтобы эти поступки не выходили за рамки приличия. Иначе грош цена мне, как наставнику.

Алекс говорил так уверенно, что в какой-то момент стала понятна вся несуразность обвинений в его адрес. Но подростковое нежелание принимать истину в сочетании с чувством обмана и обиды, сдобренное изрядной порцией алкоголя, подавило тогда в нём возможность мыслить реально. Он повернулся и пошёл прочь.

— Ты куда? — крикнул ему вслед Алекс.

Не оборачиваясь, он махнул рукой в сторону и пробормотал:

— Какая разница куда, если там, где до этого всё было хорошо, сейчас всё перевёрнуто вверх дном.

Он зашёл в первый подвернувшийся бар и заказал выпивку. В голове носилось множество мыслей, и одна не давала ему покоя: «Кто же я на самом деле?». Он бесконечное количество раз задавал этот вопрос самому себе и не находил ответа. Да и как тут найдёшь, когда в висках стучит, мысли путаются и на ум приходят версии одна ужаснее другой. Взяв в руки стакан, он повертел его и поставил на стойку бара. Его мутило. То ли от количества выпитого, то ли от чувства неопределённости, а может, и от того, и от другого.

Тогда он и понял, что пора закругляться.

Выложив бармену деньги, он вышел на улицу и увидел, что Алекс стоит на том же самом месте, где он его оставил.

— Ты что, так и будешь здесь стоять? — крикнул он. — Пошли уже, наставник.

Вернувшись домой, он не произнёс ни слова. Нина пыталась что-то сказать, но Алекс жестом её остановил.

С трудом поднявшись в свою комнату, он повалился на кровать. «Ладно, завтра я что-нибудь придумаю. Хотя, наверное, за меня уже всё придумали мои родители и мой друг-нянька-наставник», — с этими мыслями он провалился в сон.

Когда он проснулся, солнце уже заполнило светом всю комнату. «Значит, уже далеко не утро», — решил он и снова закрыл глаза. Голова раскалывалась, во рту пересохло, но на душе, как ни странно, было легко. Пить хотелось страшно.

Жадно опустошив кувшин с водой, кем-то заботливо поставленный на стол, он умылся и спустился в столовую. В доме было тихо. Интересно, где все?

Снова почувствовав жажду, он достал из холодильника апельсиновый сок и большими глотками осушил весь пакет. В этот момент за спиной раздались шаги. Повернувшись, он столкнулся с настороженным взглядом мамы. По Нине было видно, что эта ночь была для неё очень тяжёлой: глаза ввалились, веки припухли, и вся она как-то осунулась.

— Мам, я в порядке, — проговорил он. — До меня не всё дошло, но то, что сейчас всё будет не так, как было раньше, и будет что-то ещё, я понял.

Нина молча смотрела на него. Было видно, что он её нисколько не успокоил.

— Где Алекс? — спросил он, оглядывая комнату. — Мне его теперь так называть?

— Зови его как прежде. Они с отцом на террасе, — ответила Нина, не поддавшись на его провокацию.

— Что, разрабатывают план моей дальнейшей жизни? — не унимался он.

— Богдан, ну зачем ты так? Мы же хотим тебе помочь, поэтому и позвали Алекса. Он лучший. Ты даже не представляешь, каких трудов отцу стоило его заполучить. У него заказов хоть отбавляй, — объясняла ему мама, пытаясь смягчить ситуацию. Но сделала только хуже.

— Заказы? Отлично, меня ещё и выбирали. Как козла на ярмарке, — он чувствовал, что злость переполняет его. Он весь затрясся, мышцы напряглись, глаза налились кровью.

— Марк, Алекс, — в ужасе закричала Нина. — Скорее сюда!

Тут же в комнату вбежал Алекс. Не сказав ни слова, он обхватил его руками и потащил к дивану, при этом умудряясь давать указания родителям. Закинув его на диван и навалившись сверху, Алекс произнёс спокойным голосом:

— Если ты не успокоишься, мне придется тебя связать.

Но он и сам уже понял, что что-то не так и испугался. Его ломало итрясло, пот катил градом, глаза готовы были вылезти из орбит. Он что-то рычал, пытаясь вырваться из рук Алекса, но тот крепко прижал его к дивану. В комнате появился отец с ведром.

— Лей, — крикнул ему Алекс.

Отец выплеснул ведро на них и отскочил. По его лицу ударили кубики льда. Он до сих пор помнил это ощущение. Холодная вода сделала своё дело, и он стал приходить в себя. Его продолжала бить дрожь, но теперь уже гораздо меньше. Вскоре она совсем прекратилась, но Алекс продолжал прижимать его. Наконец и внутренняя дрожь прекратилась, и он понял, что успокоился.

— Можешь отпустить меня, — сказал он и сам испугался своего голоса: сиплый, хрипящий, незнакомый.

— Точно? — спросил Алекс, не отпуская. — Когда произойдет новый виток гезогенерированного облака в созвездии Крейса?

— Ты что, обалдел? — произнёс он. — Это облако — вымысел. Мы же только недавно это обсуждали.

— Ну, слава богу, — произнёс Алекс, слезая с него. — С возвращением.

— С каким возвращением? — не понял он.

— С первым, — вздохнув, произнес Алекс, усаживаясь рядом.

— Первым? Я что… — он в ужасе не смог закончить фразу. За него это сделал Алекс:

— Хотел обратиться на глазах у своей матери. Вот это была бы история. До чего же мне не нравятся эти ваши первые разы! Но ты что-то раненько начал, до полнолуния ещё четыре дня.

— А что, это случается только в полнолуние? — с дрожью в голосе спросил он, садясь рядом.

— У новичков — да. Но мы подчинили себе процесс превращения и «старички» могут делать это. когда захотят.

— А ты, значит, из них? — он попытался снять с себя мокрую футболку, но руки ещё дрожали и пальцы не слушались.

— Да, я из них. Мне сто сорок четыре года, — как ни в чем не бывало, произнес Алекс.

— Сколько? Сто сорок четыре года? — он не верил своим ушам. Он перевёл взгляд на отца: — А тебе?

— Мне — сто двадцать семь, — ответил Марк.

— Сто двадцать семь? Обалдеть, — он прекратил попытки справиться с футболкой и застыл на месте, переводя взгляд с одного на другого.

— А сколько лет маме?

— А мама у нас молода, как никогда. Ей сорок четыре, — ответил отец.

— Она что, не такая, как ты?

— Нет, она обыкновенный человек. Но она приняла мою сущность и теперь я принимаю её.

— Да, приняла, — вступила в разговор появившаяся в комнате с ведром и тряпкой Нина, — потому что полюбила твоего отца и жить без него не могу. Но я всё равно с тобой не согласна, — обратилась она к мужу.

— Я тоже тебя люблю, — ответил Марк и нежно её поцеловал.

— Отец, а как у тебя было в первый раз? — слегка смущаясь, спросил он.

— О, это было просто ужасно. Меня трясло, да так сильно, что я пару раз прикусывал себе язык. Теперь стараюсь придерживать его рукой пока могу.

При этих словах все заулыбались, представив себе эту живописную картину: человек, держащий свой язык.

— Вам смешно, а я потом несколько часов языком еле ворочал. Так он распух.

— Ладно, идите и переоденьтесь, — прервала воспоминания мужа Нина. — Я там всё приготовила, — и добавила, потрепав его по мокрым волосам: — С возвращением, сынок. И прими душ, — наморщив нос, произнесла она.

Когда он зашёл в свою комнату, Алекса там не было. Из ванной комнаты слышался звук льющейся воды.

Он сел в кресло. «Что же это со мной было? И что будет дальше?» — вертелось в голове.

Он бесконечное количество раз задавал эти вопросы самому себе и не находил ответа. Да и как тут найдёшь, когда мысли, одна ужаснее другой, совершают немыслимые кульбиты?

Звук воды затих. Через некоторое время дверь отворилась, и появился Алекс. Он что-то напевал, вытирая полотенцем волосы.

— Как ты можешь быть таким спокойным? — возмущённо спросил он Алекса.

— А что случилось? — удивлённо произнес тот.

Он оторопел и никак не мог найти подходящие слова, чтоб выразить свое негодование.

Но Алекс его опередил.

— Ты о том, что произошло? — он вопросительно посмотрел на подопечного и повесил полотенце на плечи. — Богдан, я из старичков, и у меня было много воспитанников. Примерно раз в три-четыре года я прохожу эту процедуру. Уже очень много лет. Поэтому не жди от меня эмоционального взрыва, вскриков, восхищения или чего-то другого. Для меня это работа, понимаешь? Работа.

Богдан хорошо помнил, как ему было обидно после этих слов. Неужели весь прошедший год, их совместное проживание, тренировки, студенческие вечеринки — всё это было спектаклем, искусно разыгранным его родителями и его наставником? Когда он сказал об этом Алексу, тот отрицательно покачал головой.

— Ты так ничего и не понял. Я нахожусь рядом с тобой, потому что тебе нужна помощь. Ты думаешь, мне было легко, когда у меня это случилось в первый раз? Рядом со мной не было никого. Я чуть с ума не сошёл, когда увидел свои лапы- ноги. Я бежал сломя голову, пока не свалился с обрыва и не переломал себе всё, что можно было сломать. Хорошо, что на нас всё заживает быстро. Меня нашли, выходили и научили жить в новой сущности. Но в первый раз рядом никого не было. Понимаешь, никого.

Он замолчал, глядя в окно и, видимо, что-то вспоминая.

— А то, что у нас было за этот год, я не забуду никогда. Ты был клёвым другом. Мне с тобой было классно.

— Ты сейчас так говоришь, как будто прощаешься, — с недоумением проговорил он.

— Ну, уж нет. В ближайшие три года ты мой. Так прописано в контракте. Так что хочешь ты или не хочешь, я всегда буду за тобой приглядывать. А в какой форме — на расстоянии или рядом — теперь зависит от тебя.

Алекс пристально смотрел на него, ожидая ответа. А Богдан внезапно понял, что не хочет, чтобы Алекс уходил. Им так хорошо было вместе. Они были друзьями, товарищами.

— Мне тоже было хорошо с тобой, — наконец произнёс он. — Ты научишь меня?

— Для того я и здесь, — улыбаясь, заверил Алекс. — Пойдём вниз. Надо успокоить Нину.

— Сейчас, я только переоденусь. Да, кстати, а ты не в курсе, с чем это она не согласна с отцом?

— В курсе, — произнёс Алекс и тяжело вздохнул. — Он решил больше не обращаться. А когда это происходит, мы начинаем стареть, как обыкновенные люди.

— То есть он не хочет быть всегда молодым?

— Хочет, но твоя мама этого не может. Хотя живущие рядом с нами люди становятся долгожителями, но потом всё равно приходит их час. А Марк не хочет жить без Нины.

— А как же я? Как я без них?

— Богдан, не будь ребёнком. Через какое-то время у тебя тоже появится семья, и ты всё равно отдалишься от своих родителей. И неизвестно, кто будет твоя избранница и что ты будешь думать в этой ситуации.

И опять Алекс был прав. Неизвестно, как сложится его жизнь и как он будет ею распоряжаться.

— И сколько времени у нас впереди?

— Достаточно, чтобы наделать глупостей и набить шишек. Пойдём уже вниз. А то есть хочется.

Вот так всё было в первый раз. А потом ещё и ещё, и каждый раз рядом был Алекс. И он каждый раз благодарил за это судьбу и своих родителей.

Глава 19

— Богдан, ну что ты копаешься? Папа уже ждёт нас в машине, — Нина стояла посреди холла и ждала, когда сын спустится вниз.

А ему совсем не хотелось тащиться на этот день рождения, несмотря на то, что город находился по пути их путешествия на юг острова. Было мало приятного в том, чтобы находиться среди незнакомых ему людей, улыбаться и говорить комплименты кружащимся рядом местным барышням.

Богдан прекрасно отдавал себе отчёт, что делает его внешность с женским полом. Он был хорошо сложён: спортивная фигура, высокий рост, мужественные черты лица и серо-голубые с поволокой глаза — всё это вызывало зависть у мужчин и восхищение у женщин. Так говорил Алекс. А сейчас его рядом не будет. Он остался в городе, чтобы завершить описание научного эксперимента, но пообещал, что присоединится к ним, как только всё закончит.

Богдан тут же вспомнил ехидную улыбку Алекса, когда тот услышал о поездке, как он сказал, «на смотрины». Они даже немного поборолись друг с другом. Так, ради смеха.

— Богдан, ну ты скоро? — в голосе Нины уже слышались нотки раздражения. — У нас дальняя дорога.

— Да иду я уже, — Богдан подошёл к лестнице, поправляя на плече большую спортивную сумку.

— Мам, может, вы с отцом сами съездите? — он решил ещё раз попробовать изменить ситуацию. — А я сразу махну на фьорды и буду там вас ждать.

Но Нина была непреклонна.

— Никаких отговорок. Мы должны быть там всей семьёй.

— Должны? Ты что, опять затеваешь очередные смотрины? — Богдан с подозрением посмотрел на неё. — Тебе, как всегда, не терпится поскорей меня женить?

— Не говори глупости, — она открыла сумочку и принялась что-то там искать.

Проходя мимо неё, он услышал тихий голос: «Хотя было бы неплохо».

«Ладно-ладно, я пока поиграю в твою игру, — решил Богдан, выходя за дверь. — А там дальше — посмотрим».

Отец уже сидел в машине, нетерпеливо постукивая по рулю. Наконец всё семейство загрузилось в автомобиль и они, благополучно выехав из города, помчались по шоссе.

Марк любил быструю езду, но был всегда осторожен, когда с ним ехала Нина. А та возмущалась, потому что тоже любила скорость. Вот и сейчас, напомнив ей о ремне, Марк дождался, когда щёлкнет замок. Несколько раз подёргав его для верности, он прибавил скорость.

За окном мелькали поля, какие-то поселения, холмы. Всё это Богдан отмечал, когда задремав, открывал глаза от возгласов Нины. Она была впервые в Новой Зеландии, и всё её здесь восхищало: бесконечно тянущиеся равнины и пасущиеся на них стада овец, виднеющиеся вдали пики гор с шапками снега и холмы, выглядящие такими величественными в своём зелёном великолепии.

Когда они становились у придорожной заправки, Богдан зашёл в стоящий тут же магазинчик чтобы купить воды. Молодая продавщица, отбивая чек, многозначительно на него поглядывала. Он улыбнулся своей фирменной улыбкой и с удовлетворением отметил, что эффект от неё всё тот же: рука, протягивающая ему чек, мелко дрожала.

— Вам больше ничего не нужно? — спросила девушка, слегка волнуясь.

— Нет, спасибо. Ну, если только улыбку на прощание, — Богдан опять улыбнулся.

Она опустила глаза, но чек на прилавок не положила, а протянула, крепко зажав его в руке.

«Явно хочет ко мне прикоснуться, — удовлетворённо отметил Богдан. — Ну что ж, будем великодушны и не обманем ожиданий хорошеньких провинциалок». Она действительно была хорошенькая.

Он обхватил руку девушки своей, а другой рукой медленно вытянул чек, не переставая смотреть ей в глаза.

— Большое спасибо, — поблагодарил он. Обольстительно улыбнувшись, он поднял руку в знак прощания и направился к выходу.

— Будете в наших краях — заходите, — крикнула продавщица ему вслед.

— Непременно, — ответил он, уже выходя из магазина.

Садясь в машину, он обернулся. Девушка стояла в дверях магазина и тоскливо смотрела ему вслед.

«Вот она — магия обаяния, — подумал Богдан, когда они снова выехали на шоссе. — Одна улыбка, приветливое слово — и всё. Интересно, мама это заметила?»

Он посмотрел на Нину, но она была увлечена проспектом с местными достопримечательностями. Уж кто точно получал удовольствие от этого путешествия, так это его мама.

Богдан почувствовал укол совести. Он не так часто в последнее время общался с родителями, даже по телефону. И вот теперь, когда они здесь, приехали к нему за тридевять земель, он не очень стремился к более частому совместному времяпрепровождению. Дав себе слово больше не спорить с мамой, он закрыл глаза, и остаток пути провёл в дремоте.

Солнце уже клонилось к земле, когда они въехали в Квинстаун. Им повезло — они стали свидетелями потрясающего зрелища. Все краски дня собрались над городом в небе, подарив себя танцующим облакам. Нина была в восторге.

— Теперь понятно, почему Квинстаун называют «страной длинных белых облаков». Это потрясающе.

Разместившись в отеле, они отправились поужинать. Им предложили столик на террасе, куда подали традиционное здесь блюдо: каре ягненка с жаренным в кожуре картофелем. Попробовали они и «Пино Нуар» — лучшее вино этого региона.

— Виноград этого сорта выращивают на берегу озера Ванако, — проинформировал их официант и предложил к вину сырную тарелку с местными сортами сыра.

Через некоторое время на город опустились сумерки, но горные вершины расположенного рядом хребта Ремакблаз ещё какое-то время оставались освещёнными.

— Фантастика, — произнесла Нина, не отрывая глаз от гор. — Шоу под названием «Прощание дня».

На террасе зажгли фонари, и от этого стало ещё красивее. Посетителей прибавилось, все хотели насладиться прекрасным видом засыпающей природы.

На десерт им подали фруктовый торт со взбитыми сливками, который очень понравился Нине.

— Это просто невероятно, — в восхищении произнесла она. — В первый день — и столько впечатлений. Что бы ни случилось позже, поездка удалась.

Богдан, оставив родителей наслаждаться вечерними красотами и местным вином, пошёл побродить по расположенным рядом улочкам. Заглядывая в кафе, он нашёл их довольно привлекательными. А в спортбаре он даже подружился с компанией, которая обсуждала матч по водному полу. Засидевшись, он и не заметил, как наступила ночь.

«Странно, телефон ни разу не звонил», — удивлённо подумал он и, вытащив мобильный из кармана, обомлел: у телефона разрядилась батарея.

«Мама меня убьёт», — подумал он и выскочил из бара.

Нина в беспокойстве ходила по комнате, когда Богдан постучал к ним в номер.

— Тебе телефон для чего? — набросилась она на сына.

— Извини, — виновато произнёс он, — у меня закончилась зарядка. А в баре негде было подключиться.

— В баре? Ты что, пил? — возмущённо произнесла Нина. — Мы завтра едем к незнакомым людям, а ты будешь с похмелья.

— Мама, я пил только пиво, здесь с этим строго, — успокоил её Богдан. — Завтра я буду в порядке. Спокойной ночи.

Он поцеловал её и ушел в свой номер.

На следующий день, позавтракав в отеле, они решили немного побродить по городу.

— Вы только посмотрите, ну не чудо ли, — восхищалась Нина, глядя на пики гор со снежными шапками. — Здесь лето, а там зима. Я просто в предвкушении, что нас ждёт в горах.

Пройдя по набережной и посидев на скамейке, они отведали местного мороженого и покормили уточек.

Прокатившись по озеру на моторной лодке, они ещё глубже прочувствовали красоты местной природы. Город словно спустился с гор к озеру и смотрел в его тёмно-синюю гладь, любуясь своим отражением. А озеро, окружённое горами, как будто убегало в белёсый просвет между двумя холмами.

По берегам было довольно много рыбаков с удочками.

— Здесь полно форели, — объяснил им капитан моторки, которую они арендовали для прогулки по озеру. — Прекрасная рыбалка, рекомендую.

Нина с удивлением отметила, что прогуливающиеся по берегу жители нисколько не мешают местным рыбакам, которые тут же стояли с удочками и периодически бросали свой улов в лежащие в воде металлические сетки.

Время пролетело незаметно. Пора было возвращаться в отель, чтобы подготовиться к предстоящему празднику. Переодевшись, они отправились разыскивать улицу, на которой жила приятельница Нины.

Отыскать её было нетрудно. Нине дали чёткий маршрут. А когда машина свернула с основного шоссе и послышались звуки музыки, то сразу стало понятно, что они на правильном пути.

Высадив Нину у калитки, Марк и Богдан искали свободное место для парковки. Машин было немного, поэтому далеко ехать им не пришлось.

Нина медленно двигалась по каменной дорожке, ведущей к дому, восхищаясь оформлением сада: его естественная красота подчеркивалась со вкусом подобранными скульптурами. В этот момент её окликнули.

— Нина, дорогая, как я рада тебя видеть! — к ней приближалась Рената. Следом за ней шёл симпатичный, спортивно сложённый темноволосый мужчина. — Познакомься. Это мой муж, Тони.

Мужчина протянул руку в знак приветствия.

— Нина, а где твои мужчины? — спросила Рената, оглядывая гостей. — Они не приехали?

— Приехали, паркуют машину, — Нина начала озираться. — А вот и они. — Она помахала рукой. — Марк, Богдан, я здесь.

— Марк? — удивился Тони и направился навстречу гостям.

— Вот так встреча, — Марк обнял его и пожал руку.

— Вы что, знакомы? — удивилась Рената. Те же эмоции читались и на лице Нины.

— Да, мы как бы родственники, — Тони многозначительно посмотрел на Ренату.

— Родственники? — одновременно воскликнули женщины и переглянулись.

— Понятно, — первой произнесла Рената. — А это твой сын Богдан?

— Да, это я, — Богдан склонил голову в знак приветствия. Рената протянула руку в перчатке, которую он, наклонившись, поцеловал. До него донёсся слабый, но навязчиво приторный запах. «Да, с духами она не попала, — подумал Богдан. — Не её парфюм».

— О, — восхищённо произнесла Рената, — какой галантный молодой человек. Очень приятно. Сейчас не часто встретишь молодых людей с такими манерами.

Нина расплылась в улыбке.

«Ну, всё, половина дела сделана, — удовлетворённо подумал Богдан, — впечатление я произвёл. А дамочка ничего, всё при ней: фигура, красивые глаза и приветливый голос. Если дочке досталось от мамочки хотя бы пятьдесят процентов, то она должна быть класс. Может, будет не так скучно, как я думал».

Настроение у него сразу улучшилось, и тут же вспомнились мамины слова, когда они только выехали. Она просила его быть приветливей, чтобы по его хмурому виду не строили представление об их семье. Богдан пообещал включить всё своё обаяние, что и проделывал сейчас перед хозяйкой.

— Я ненадолго вас оставлю, нужно сделать кое-какие распоряжения, — обратилась Рената к Нине. — Тони, проводи гостей.

Глава 20

Веселье шло полным ходом. По всему саду гуляли гости, на лужайке стоял большой белый шатёр с накрытыми столами. Там же громко звучала музыка и веселилась молодежь.

Немного поодаль, под голубым навесом, тоже были накрыты столы. Здесь звук музыки был тише, давая возможность спокойно разговаривать. Сюда Марк и привёл гостей. Вскоре к ним присоединилась Рената.

— Прошу, угощайтесь, — предложила Рената, присаживаясь за стол.

— Вначале мы хотели бы поздравить именинницу, — напомнила ей Нина.

— О да, конечно. Сейчас мы её найдём. Она сегодня нарасхват. Стефани, — обратилась она к проходившей мимо девушке, — позови, пожалуйста, Николь. Её хотят поздравить наши друзья.

Богдан повернул голову в сторону девушки, к которой обращалась Рената, и обомлел. На него смотрели тёмно-карие глаза на бледном лице, а манящие губы и осанка как у королевы делали этот образ просто завораживающим. К горлу подступил комок, по спине пробежал холод, и он невольно вздрогнул. Сердце в груди яростно забилось.

«Что происходит?» — недоумевал он. Такого с ним ещё никогда не было.

В этот момент к нему обратился Тони.

— Богдан, молодёжь развлекается на поляне. Можешь присоединиться к ним. Хотя подожди, а в каком ты сейчас возрасте?

— О, наш сын ещё молод и горяч, — усмехнувшись, ответил за него Марк. — Как и мы когда-то. Ему в самый раз быть там.

— Но сначала мы поздравим именинницу, — Нина многозначительно посмотрела на сына и тихо спросила: — Богдан, что с тобой?

От нее не ускользнуло, как Богдан морщится и потирает нос, поглядывая на Ренату.

— Мам, ты что, ничего не чувствуешь? — он вопросительно посмотрел на неё.

— Нет, а что такое? — Нина подняла на него удивлённые глаза.

В этот момент к ним буквально впорхнула симпатичная, приветливо улыбающаяся девушка. Она задержала на Богдане взгляд. Сочетание каштановых волос, сероголубых глаз и бледной кожи делало её просто обалденной. Но не настолько, как её спутницу Стефани, шедшую следом.

Опять пахнуло знакомым навязчивым запахом. «Они что, все пользуются одинаковым парфюмом? — подумал Богдан, автоматически задерживая дыхание. — Может, у местных такая фишка?»

Когда Николь представили гостям, Нина произнесла поздравления, а Богдан преподнёс подарок — небольшую шкатулку слоновой кости, инкрустированную золочёными нитями.

Николь была в восторге и громко выражала своё восхищение подарком.

«Какая непосредственность и открытость, — подумал Богдан и украдкой посмотрел на Стефани: — А вот эта штучка будет посложнее. Но мы не ищем лёгких путей. Это будет даже интересно».

Ещё раз поблагодарив за подарок, Николь обратилась к Нине:

— Вы не будете возражать, если я украду Богдана? Ему наверняка будет более интересно среди молодёжи. Да и с мальчиками у нас проблема.

— Конечно-конечно, забирай его, — Нина махнула рукой. — Веселитесь.

— Пойдём, я познакомлю тебя со своими друзьями, — Николь взяла Богдана под руку и повела его по дорожке, на ходу расспрашивая об учёбе, увлечениях. А узнав, что они учатся в одном университете, обрадовалась и предложила как-нибудь встретиться там.

Когда они подошли к столикам вокруг танцпола, Богдан, подняв бокал с шампанским, ещё раз поздравил Николь.

— Слушай, а та девушка, что была с тобой, твоя подруга?

— Можно и так сказать. Мы учимся и живём вместе.

— А на каком она курсе?

— Так же как и я, на первом, у нас самое начало.

У Богдана перехватило дыхание от волнения: Стеф, первый курс, биофак, поездка к родным на выходные.

— А она случайно не ведёт какую-нибудь исследовательскую работу или не пишет доклад? — осторожно спросил он.

— О! Эта заучка всегда что-нибудь ведёт и пишет. Она задвинута на учёбе. А что?

— Она мне напомнила одну знакомую. Но мы не виделись уже очень давно. («Если не сказать никогда», — добавил он про себя.) Вот я и подумал: неужели это она?

— Знаешь, вряд ли это твоя знакомая. Она приехала издалека. Хочешь, познакомлю?

— Хочу, — не очень уверенно произнес Богдан. Странно, что о знакомстве с её подругой он думал с некоторой опаской.

— А где ты живёшь? — продолжала допрос Николь.

— В студгородке. Будешь рядом — заходи, пообщаемся.

В этот момент за музыкальный пульт встал парень в наушниках и музыка громыхнула так, что всё вокруг зазвенело. Девушки завизжали, а диджей, извинившись, сделал звук тише.

— Ну что, потанцуем? — спросила Николь и, не дождавшись ответа, потащила Богдана в центр площадки. Тот едва успел поставить бокал на столик.

Молодёжь расступалась перед ней, сегодня она была королевой бала. Звучала зажигательная музыка, все веселились. Постепенно подходили другие гости, народу на танцполе становилось всё больше.

Через некоторое время зазвучала медленная композиция и все разбились на пары. Богдан притянул к себе Николь и закружил её в танце. Она легко и свободно двигалась в такт его движениям. Когда Богдан сказал ей об этом, она махнула рукой:

— Это многолетняя тренировка. Я с детства занимаюсь танцами.

— Я тоже занимался, когда учился в школе. А потом забросил, увлёкся футболом.

— Ты прекрасно ведёшь, — сделала она ему комплимент. В её голосе не было ни капли наигранности.

— Это как езда на велосипеде: научившись однажды, уже ни за что не забудешь. Слушай. — он остановился, — у меня появилась идея. Давай, как следует оторвёмся.

— Что ты предлагаешь? — она заинтересованно смотрела на него.

— Всколыхнём это болотце? — он обвёл взглядом окружающих. — Ты танцуешь парный рок-н-ролл?

— Да, разучивала несколько движений с партнёром.

— Отлично. Вот это мы сейчас и провернём. Я сейчас.

Подойдя к диджею и что-то с ним обсудив, Богдан направился к Николь, танцующей в центре площадки. Неожиданно его взгляд натолкнулся на стоявшую в отдалении Стефани. Она обводила взглядом людей, как будто кого-то искала. Встретившись взглядом с Богданом, она быстро отвела глаза и прошла к столу с напитками.

У Богдана внутри всё задрожало.

«Да что это со мной?» — никак не мог понять он и, встряхнув головой, направился в сторону Николь.

Когда музыка стихла и прозвучали первые аккорды рок-н-ролла, они с Николь двинулись навстречу друг другу, смотря глаза в глаза. Приблизившись, Богдан подхватил её на руки и начал крутить вокруг себя. Опустив Николь на землю, но не отпуская её рук, он продолжал проделывать энергичные танцевальные движения. Николь легко их подхватывала и повторяла.

Богдан отметил, что она была прекрасной партнёршей, учитывая, что у них не было ни одной совместной репетиции. Он мысленно поблагодарил маму, которая в своё время настояла на посещении уроков танцев.

«Ты должен быть всесторонне развит, — не раз говорила она Богдану. — Да и девушки любят, когда парень хорошо танцует».

Занимался он недолго, но движения в памяти остались, что он сейчас и демонстрировал.

Очень скоро вокруг них образовался круг из переставших танцевать гостей, которые хлопали и подбадривали танцующих Николь и Богдана возгласами восхищения. Когда музыка закончилась, на их пару обрушился шквал аплодисментов.

— Давно я так не отрывался, — запыхавшись, произнёс Богдан. — Хочешь что-нибудь выпить?

— Да, не отказалась бы, — Николь тоже нужно было восстановить дыхание.

В этот момент её окликнули и, бросив на ходу: «Я скоро», — она убежала, а Богдан направился к столикам с напитками и закусками.

Налив в стаканы морс и положив на тарелку пару тарталеток, Богдан увидел проходящую мимо Стефани. Он вернул тарелку на стол и крикнул:

— Стеф!

Она обернулась на крик и, подойдя к нему, удивлённо спросила:

— Мы знакомы?

— Заочно, — проговорил Богдан.

— А это как? — поинтересовалась она. — Ах да, Рената представила меня твоим родителям. Кажется, ты Богдан.

— Можно называть меня просто Дан.

Богдан внимательно смотрел на неё, но ни один мускул не дрогнул на её лице, ничем она не выдала, что ей знакомо это имя. Он был в недоумении, что за игру она ведёт.

— Как тебе у нас? Я наблюдала за вами с Николь. Ты хорошо танцуешь.

— А ты не хочешь потанцевать? предложил он.

— Нет, извини, я не танцую, — она повернулась, чтобы уйти.

— Как твой доклад? Закончила? — Богдан решил идти ва-банк.

— Доклад? Ты… — она не успела закончить.

— Богдан! — раздался голос Николь.

— Иди, тебя зовут, — и Стефани растворилась в толпе танцующих.

— Я думала, тебя украли, — весело проговорила Николь. — Или встретил прекрасную незнакомку?

— Твою подругу, только так и не понял, кем она была.

— Ты говоришь загадками, — она отпила лимонад. — Что, зацепила?

— Не говори глупости, пойдём лучше танцевать.

Но в этот момент вернулась Стефани.

— Николь, тебя ждут твои одноклассники. Они приготовили тебе какое-то особое поздравление.

Мелодия стихла и ребята, выстроившись в шеренгу перед микрофоном, принялись декламировать поздравления. Николь была в восторге. Такого в её жизни ещё никогда не было.

Когда поздравительная часть закончилась, танцы возобновились. Звучала приятная мелодия, пары кружились в медленном танце.

А Богдан краем глаза наблюдал за Стефани, стоящей поодаль. «Красивая чертовка. Даже этот навязчивый запах парфюма её не портит. Я бы с такой замутил. А может, ещё раз её пригласить?»

— Составишь мне пару? — обратился он к Стефани, протягивая руку.

— Я же сказала, что не танцую, — резко бросила она, и Богдана обожгло её холодностью.

— Ну что ж, извини, — обиженно произнёс он и направился к танцующим.

«Подумаешь, какая королева, — внутри него всё кипело. — Она не танцует. Ну и не надо, я без пары не останусь».

Оглядевшись вокруг, он подошёл к симпатичной брюнетке и, улыбнувшись, пригласил её на танец. Она была явно польщена его вниманием и сразу протянула руку.

Медленно двигаясь по кругу, Богдан то и дело натыкался взглядом на фигуру Стефани. Она стояла на том же месте, периодически переводя взгляд с одной пары на другую. Словно наблюдатель.

В очередной раз взглядом со Стефани, он тут же отвёл глаза.

«Этого мне ещё не хватало. Я смущаюсь от взгляда какой-то девчонки. Богдан, соберись», — приказал он себе. Улыбнувшись партнёрше, он теснее прижал её к себе и решил больше не обращать внимание на гордячку.

Но каждый раз, когда он ловил на себе этот скользящий, полный равнодушия взгляд, который заставлял его трепетать, у него было такое чувство, как будто его выворачивали наизнанку. По спине пробегала дрожь, и по всему телу ползали мурашки. Он не понимал, что с ним происходит, и его это бесило.

Богдан успокаивал себя как мог, думая о всякой ерунде, потому что прекрасно знал, к чему может привести его неуёмное возбуждение. И пока ему это удавалось.

В очередной раз повернувшись к тому месту, где стояла Стефани, и не увидев её, он испытал что-то похожее на сожаление. Настроение сразу испортилось.

«А ну её», — наконец решил он и пригласил на танец очередную девушку.

Глава 21

Когда солнце опустилось за горизонт и в глубине сада начали сгущаться сумерки, вдоль дорожек загорелись фонарики, зарядившиеся от солнечного света.

Николь, оглядываясь по сторонам, подошла к Стеф:

— Ты не видела моих родителей?

— Нет, а что случилось?

— Да ничего. Просто их нигде нет: ни под навесами, ни на лужайке. Их все спрашивают.

Стеф внимательно осмотрелась.

— Действительно, здесь их нет.

— И что это значит? — встревожилась Николь и тут же радостно вскрикнула: — Наверное, будет какой-то сюрприз!

— Не люблю сюрпризы, — нахмурилась Стеф и пошла вглубь сада. Николь последовала за ней.

Долго идти не пришлось. Из беседки слышались голоса, там что-то обсуждали. О чём шел разговор, Николь разобрать не могла. Подойти ближе тоже не было возможности.

Она попыталась спросить у Стеф, что происходит, но та лишь приложила палец к губам, призывая её к молчанию, и настороженно продолжала вслушиваться в разговор. Наконец всё стихло, и послышался красивый мужской баритон.

— Николь, нам нужно отсюда уходить, — встревоженно произнесла Стеф и потянула подругу за руку. Они быстро пошли назад, но их остановил голос Ренаты за спиной.

— Николь, подойди, пожалуйста. К нам пришли гости, — Рената нервно закусила губу.

— Особенные гости.

— И что в них такого особенного? — насторожилась Николь.

— Это самые уважаемые и влиятельные люди нашего рода — наши старейшины. Но ты ничего не бойся. Они цивилизованны и чтут законы и порядки, — Рената выдавила из себя эту фразу на одном дыхании. Было видно, что это далось ей не без труда.

— А почему я должна бояться? — Николь удивлённо пожала плечами. — Они что, кусаются?

Стеф усмехнулась и отвела взгляд в сорону, а Рената, тяжело вздохнув, взяла Николь за руку и повела вглубь сада. Она довела её до беседки, но внутрь не зашла. Лишь ободряюще кивнула и легонько подтолкнула вперёд.

То, что Николь увидела в беседке, повергло её в смятение. Она не смогла сдержать возглас восхищения.

Два невообразимо прекрасных брюнета лет сорока о чём-то беседовали. Рядом с ними стояли две красавицы с белой мраморной кожей, выразительными чертами лица и необыкновенно притягательными глазами. Женщины показались ей королевами, а мужчины были сама элегантность и благородство.

— Здравствуй, Николь, — обратился к ней один из них голосом, который она недавно уже слышала. Он улыбнулся, и Николь обомлела — до чего обаятельным был этот человек, когда улыбался.

— Меня зовут Владимир. Рената, наверное, тебе про меня рассказывала.

— Нет, мы ещё не дошли до этой страницы посвящения, — Николь старалась выглядеть спокойной и уверенной.

— Ничего, у тебя всё впереди, — снисходительно произнёс Владимир и величественно сделал знак рукой. Одна из девушек тут же поднесла ему шкатулку, испещрённую ажурной вязью сложного рисунка.

— Я хочу сделать тебе подарок. Но ты выберешь его сама, — говоря это, он протянул ей шкатулку. Слегка дотронувшись до руки Николь пальцами, Владимир отдёрнул её, как от удара током.

Открыв крышку, Николь увидела ряд блестящих треугольных медальонов, лежащих на бархатном планшете. Они были украшены мелкими блестящими камушками. Было видно, что это не простые украшения. Николь невольно залюбовалась этой красотой.

— Выбирай любой, — улыбаясь, произнёс Владимир.

Медальоны казались одинаковыми, и Николь взяла первый попавшийся ей под

руку.

— Этот, — произнесла она твёрдым голосом.

— Ну, что ж, это твой выбор, — Владимир закрыл шкатулку и передал её помощнице.

— Прими его с наилучшими пожеланиями. А можно узнать, что там на обороте?

Николь перевернула медальон и увидела латинскую букву N.

— Это же первая буква моего имени, — удивлённо произнесла она. — Как так вышло?

— Не знаю, — пожал плечами Владимир, — ты его сама выбрала. Наверное, это судьба. Ещё раз поздравляю и желаю всех благ.

— Дамы, — обратился он к девушкам, — нам пора, — и направился к выходу из беседки.

— До свидания, — растерянно произнесла Николь и отошла в сторону, пропуская гостей, которые величественно проследовали мимо. Она никак не ожидала, что поздравление может произойти так быстротечно.

Они прошествовали мимо Ренаты, не произнеся ни слова, ни звука. Как будто её не существовало. Она так же молча смотрела им вслед.

«Теперь нужно подобрать к медальону цепочку, — размышляла Николь, рассматривая лежащее на ладони украшение. — Может быть, мама пока сможет одолжить что-то из своего».

— Мама, — Николь подошла к Ренате, — ты не могла бы…

Договорить она не успела, увидев застывший, полный ужаса взгляд Ренаты, остановившийся на подарке.

— Владимир, — закричала Рената и быстрым шагом направилась вслед отдаляющимся фигурам. Николь последовала за ней.

Владимир остановился и девушки тоже. Они с недоумением смотрели на Ренату.

— Зачем ты так? — взволнованно произнесла Рената, обращаясь к старейшине. — Ты же хотел просто с ней познакомиться.

— И прийти без подарка? — голос Владимира звучал спокойно, даже безэмоционально. — Я считаю, что было бы несправедливо лишать её права стать частью нашего клана. Твоей дочери оказана великая честь, и ты должна быть благодарна за это, — величественным тоном закончил он.

— Но почему тайно? Никого не предупредив?

— А что, я должен был устраивать шоу из того, что хочу подарить подарок? — на этот раз он выказал удивление.

В этот момент девушки за его спиной зашушукались, но Владимир, не поворачиваясь, поднял руку, и они тут же замолчали.

— Но это не простой подарок, — голос Ренаты дрожал и вот-вот должен был перейти на крик. — И мы с Тони должны были присутствовать. Это всё-таки наша дочь.

— Рената, что за условности? Может, нам нужно было собрать всю вашу родню? — теперь в его голосе звучал металл.

— А почему так рано? Ей всего лишь восемнадцать!

— Ну, знаешь ли, молодежь стала такая прыткая, за ней не угонишься, если не поторопишься. Или я не прав? — Владимир многозначительно посмотрел на неё.

Рената не нашлась, что ему ответить, и опустила глаза.

— Тебе не понравился подарок? — Владимир перевёл взгляд на Николь.

— Понравился, — ответила она. — Но я никак не могу понять: почему вокруг него такая шумиха?

— Рената тебе всё расскажет. Теперь это дело времени, — надменным тоном произнёс он.

— Не надо говорить о моей дочери в таком тоне, — голос Ренаты дрожал, она еле себя сдерживала.

— Ну, извини, если я что-то не то сказал, — Владимир был спокоен. — Не провожай нас, мы найдём дорогу.

Николь не могла оторвать взгляда от удаляющейся компании, пока они не скрылись в сумерках. Она хотела узнать у мамы, что всё это значило, но её уже след простыл. Как и Стеф.

Николь направилась к дому, чтобы убрать злополучный медальон с глаз. Но приглушённые голоса за ограждением из вьющихся роз заставили её остановиться. Она свернула с дорожки и услышала срывающийся от волнения голос мамы. Николь подошла поближе и слегка раздвинула ветви.

— Как он мог? Ей ведь всего восемнадцать. Это вообще против правил, — Рената была в отчаянии и ходила взад-вперёд.

— Ты же знаешь, что они сами устанавливают правила. И для нас они сейчас такие,

— успокаивал её Тони.

— Но она ещё молода для этого ритуала.

— Успокойся, никто ведь не установил сроки?

— Нет, разговора об этом не было.

— Значит, у нас в запасе ещё четыре года.

— А что потом? — голос Ренаты звучал обречённо. Она присела на скамейку. — Ей придётся сделать выбор. И он им может не понравиться.

— Но ведь заставить её не могут, — Тони сел рядом с ней. — Подождём, что будет дальше. Может, все утрясётся. Встретятся, понравятся друг другу, влюбятся и будут жить долго и счастливо.

— Хорошо бы, если так, — упавшим голосом произнесла Рената.

— Сейчас меня больше волнует, что ей дали выбрать из чистокровных, — Тони задумчиво глядел в глубину сада. — Они что-то задумали. Но нам, конечно же, никто ничего не скажет. Рената, нам нужно быть предельно осторожными. Не надо их злить.

— Вот и я о том же. Что же нам, дорогой, теперь делать? — Рената положила голову ему на плечо.

— Во-первых, не расстраиваться, — Тони обнял жену. — И надо поговорить с Николь.

— Бедная девочка, — Рената поднялась со скамейки. — Сколько всего на неё обрушилось за последнее время.

— Ну, не такая уж она и бедная, — улыбнулся Тони. — Кажется мне, что она нас ещё очень сильно удивит. Пойдём к гостям, — он взял Ренату за руку. — Сегодня у нас праздник, а думать будем завтра.

Николь дождалась, когда родители скроются в темноте, и вышла из своего укрытия.

«Да что же такое происходит? — недоумевала она, направляясь к дому. — Мама напугана, отец в сомнениях, а я вообще ничего не понимаю. Надо поговорить со Стеф. Может, она что-нибудь мне объяснит».

Поднявшись в свою комнату, Николь бросила медальон в шкатулку. Этот подарок, так расстроивший её маму, нравился ей теперь уже меньше.

Распахнув окно, она вдохнула запах вечера. Сколько всего в нём было: оттенки трав и цветов, звуки пролетающих мимо насекомых и даже мелких грызунов, пробегающих в траве. И море других запахов и звуков, несущих в себе неизведанные тайны. Теперь она ощущала всё это намного острее и ярче.

Шум праздника и призывно звучащая музыка заставили её забыть обо всех переживаниях и сомнениях. Николь почувствовала непреодолимое желание присоединиться к этому веселью. Она поправила макияж и наклонилась к зеркалу.

Цветные линзы сделали своё дело. Краснота белков была почти незаметна, если не приглядываться. Удовлетворённая, она вышла из комнаты.

Глава 22

Внизу, в гостиной, раздавался возбужденный голос Ренаты. Николь спустилась вниз на несколько ступенек и присела, скрывшись за перилами.

— Моему возмущению нет предела, так с нами обойтись! Мы ведь никогда не давали повода для недоверия.

— Рената, всё логично, — голос Стеф звучал спокойно и рассудительно. — Они не хотят, чтобы повторилась твоя с Тони история. Ты же понимаешь, как хочется старейшинам держать всех под контролем, чтобы никто не посмел идти против их правил.

— Да, понимаю, — Рената остановилась в задумчивости. — Но мне кажется, что здесь ещё что-то.

— Конечно ещё что-то, — Стеф усмехнулась. — Николь единственная в своем роде и им, естественно, хочется обладать этим экземпляром. А учитывая, что никто не знает, какую сторону она примет, во что это всё выльется и не несёт ли это угрозу, старейшины решили подстраховаться. Поэтому ритуал провели раньше на год. В результате вам с Тони напомнили о прошлом, а Николь нашли новую семью, которая будет за ней приглядывать. Ловко. Кого она, кстати, выбрала?

Николь решила вступить в разговор и положить конец всей этой непонятной для неё истории.

— Вообще-то я выбрала медальон с первой буквой своего имени.

Услышав её голос, Рената и Стеф одновременно повернулись и молча наблюдали, как она спускается по лестнице.

— Вы поговорите, — Стеф поднялась с дивана, — а я пока посмотрю, как там дела на лужайке.

— Не уходи, — Рената умоляюще смотрела на неё. — Тони сам справится.

Стеф согласно кивнула и присела на диван.

— Милая, тебе не о чем волноваться, — улыбаясь, проговорила Рената, обращаясь к дочери, но улыбка получилась какая-то натянутая.

— Ну конечно, мне волноваться не о чем, — Николь еле себя сдерживала, чтобы не повышать голос. — Тогда почему такой переполох? На тебе же лица нет после ухода той компании. И что за шушуканья за моей спиной? Стеф, я вообще для вас существую или моё присутствие на этом празднике жизни необязательно?

— Что вы, что вы, девушка! Вы ключевая фигура на этой вечеринке. Я так и вижу вас в розовом кружевном платьице в оборках, — съязвила Стеф.

Рената поняла, что пора вмешаться.

— Давайте все успокоимся и поговорим.

Она присела на диван, а Николь села рядом с матерью и молча ждала объяснений. Рената немного помолчала, как будто собиралась с мыслями.

— Я не планировала этот разговор сегодня, но обстоятельства диктуют своё развитие событий. Мы уже говорили тебе, что наша семья не совсем обычная. Даже в нашем не совсем обыкновенном мире, — Рената старательно подбирала слова. — И из-за этого за нами пристально наблюдали и установили определённые правила.

— Опять правила! — вскрикнула Николь. — Ничего не понимаю.

— Сейчас объясню. То, что сегодня сделал Владимир, — это своего рода ритуал, который проводится уже много столетий. Молодые девушки из нашего рода получают на свой день рождения подарок от старейшин — медальон. И таким образом выбирают себе новую семью.

— Подожди-подожди. Что значит «новую семью»? — Николь непонимающе глядела на неё. — Меня что, у вас с папой отберут?

— Никто тебя не отберёт, — вступила в разговор Стеф. — Придёт время, и ты сама уйдёшь.

— Из столетия в столетие так между нашими семьями заключались брачные контракты, — продолжила Рената. — Девушка в своё девятнадцатилетие выбирала медальон, на котором была выгравирована первая буква фамилии её избранника. Для всех это означало, что она обручена с молодым человеком из этой семьи и должна составить с ним пару.

— Должна? Что за бред? — Николь переводила взгляд с мамы на Стеф, не понимая смысла сказанного. — Вы хотите сказать, что сегодня я выбрала себе мужа с фамилией, начинающейся на букву «эн»?

— Что-то типа того. Обычно в шкатулке лежат медальоны с инициалами всех семей, где есть неженатые сыновья. Тебе ещё повезло, тебе достались семьи с молодыми парнями.

Николь молчала, глядя перед собой в одну точку.

— Мам, а где твой медальон? Почему ты его не носишь? — неожиданно спросила Николь.

Рената и Стеф переглянулись.

— Говори уже, — вздохнула Стеф. — Похоже, сегодня день для откровений.

— Я не получала медальона, — Рената подбирала слова. — Более того, я пошла против правил, фактически — против своего рода. Я выбрала себе мужа из противоположного клана, — хоть и выглядела она спокойной, голос её немного подрагивал.

Николь уже перестала удивляться чему-либо необычному после того, как узнала о себе, своей семье и близкой подруге, но здесь её опять удивили.

— Мам, а что значит «из противоположного клана»?

Рената взяла её руки в свои и произнесла:

— А то и значит. Твой папа — из рода оборотней, когда-то враждебного нам рода. Сначала Николь не совсем поняла её слова, но, прокрутив в голове несколько раз «Папа оборотень», она начала истерически хохотать.

— Стефани, принеси воды, — попросила Рената, — у неё истерика.

Стефани тут же вскочила и скрылась из вида. Вернувшись, она протянула Николь стакан.

Но та, не переставая смеяться, махнула рукой:

— Не надо воды. Я в порядке. Хорошая шутка. Видели бы вы себя… Вам самим нужно успокоиться.

— Это совсем не шутка, — Рената тяжело вздохнула. — Твой папа — оборотень.

Николь перестала смеяться и в недоумении молча смотрела на мать.

— Может, всё-таки воды? — поинтересовалась Стеф, протягивая Николь стакан.

— Да что уж воды? Неси шампанское. Всё-таки я уже совершеннолетняя.

Рената с сомнением поглядела на дочь. Стеф так и осталась стоять, держа в руке стакан с водой.

— Да сядьте вы уже, — Николь выглядела слегка расстроенной. — Я в порядке. Нет, я, конечно, шокирована. Ничего себе семейка собралась: мама вампир, папа оборотень, а дочь вообще неизвестно что. Постойте, — вдруг воскликнула она, — мне же восемнадцать лет, а вы говорили про девятнадцатилетие. Почему так?

— А вот так, — возмущённо произнесла Рената и поднялась с дивана. — Старейшины сами устанавливают правила и с нашей семьёй решили поступить по-своему.

— Но справедливости ради хочу заметить, — заговорила Стеф, — что раньше они так не поступали.

— А почему сейчас всё изменилось? Что такого произошло, что они изменили правила? — Николь ждала ответа. — Мама, чего я ещё не знаю? Давай уже, выкладывай.

— В свои девятнадцать лет я была далеко отсюда, в Голландии, — начала рассказ Рената. — Там я училась в университете, там же познакомилась с твоим папой. Вскоре мы поженились, и через некоторое время я поняла, что беременна. Когда я сказала об этом своим родителям, они были в ужасе и бросились в бега, так боялись гнева старейшин. Мы с Тони остались одни. Его сородичи тоже затаились. Никто не знал, чем всё закончится.

— Я уже тогда была не с твоей мамой, — вступила в разговор Стеф. — Меня определили наставником в другую семью, полагая, что Рената готова к самостоятельной жизни. Так у нас всегда было принято: помогать во время обращения, а потом, по решению старейшин, идти к другому воспитаннику.

— Когда нас нашли, — продолжила Рената, — я уже была на последнем сроке и старейшины долго решали, что с нами делать. Ведь такого никогда не было, чтобы создавалась пара из полувампира и оборотня. Но тут неожиданно подключилась Тонина сторона. И нам дали шанс.

— Так ты не чистокровная? — удивилась Николь.

— Нет. Моя мама была обращена уже после моего рождения. Но такое в истории нашего клана случалось и раньше, и старейшины с этим смирились. Даже считалось, что такие, как я, приведут к обновлению линии нашего рода. Они сходились с вампирами или с людьми, но с оборотнями — никогда. Это было табу.

— И что было дальше? — нетерпеливо спросила Николь. — Вас не стали разлучать?

— Не стали, — Рената грустно улыбнулась и снова присела рядом с ней. — Нам разрешили жить вместе на определённых условиях, под присмотром. Что-то вроде эксперимента. Они это любят. А когда родилась ты, нас стали периодически навещать, чтобы посмотреть, как идёт твое развитие.

Николь вспомнила, что у них действительно очень часто кто-то гостил.

— Подожди, так мои бабушка и дедушка не погибли, как ты мне рассказывала?

— Нет, не погибли. Где-то бродят по белому свету. От них давно не было никаких вестей.

— А папины?

— Те живут в Италии, но по договору им запрещено с нами общаться до твоего определения в 21 год.

— Что за бред! — воскликнула возмущённо Николь.

— Таковы были условия старейшин, и мы их приняли. Вот поэтому у меня нет медальона.

Все замолчали. Николь пыталась осмыслить информацию, которая так внезапно свалилась на её голову.

— И кто у нас в клане на «эн»? — наконец спросила она.

— Сыновья есть у Ньютонов, Невелов и Нордаленов, — произнесла Стеф. — Я слышала, что сын Ньютонов, Джек, где-то в дебрях Амазонки. Пытается разобраться в происхождении нашего вида. Совсем помешался на своих изысканиях. Говорят, он и слышать не хочет о возвращении к цивилизации.

— Значит, остаются Нордалены и Невелы, — Рената задумчиво потирала подбородок. — У первых — Роберт, у вторых — Гарольд.

— Что за дурацкое имя — Гарольд, — произнесла Николь, скорчив рожицу.

— Имя как имя, — пожала плечами Рената.

— Меня другое волнует, — задумчиво произнесла Стефани. — Эти ребята из благородных семей, хоть и не обращенные. Их матери были обыкновенными женщинами, а отцы — чистокровные, и к тому же — члены совета. Старейшины всегда предпочитали сохранять чистоту линии, а тут такой поворот. Они же не знали заранее, кого выберет Николь.

— А может, это опять эксперимент, — произнесла Николь. — Что получится из связи полувампира-полуоборотня с полукровками. Вы же говорите, что они любят эксперименты.

— Да, но это их собственные отпрыски. Очень странный эксперимент, — произнесла в задумчивости Стеф.

Все замолчали.

— А у тебя ведь тоже был ритуал? — нарушила молчание Николь, обращаясь к Стеф. — Тебе предлагали выбор, но ты отказалась. То есть можно отказаться? — радостно воскликнула Николь.

— Можно, — ответила Стеф. — Только на определённых условиях. Так легко тебя старейшины не отпустят. Давай попозже об этом поговорим. Пойдёмте уже к гостям. Тони, наверное, там забегался.

— Да. Надо идти к гостям, — Рената поднялась с дивана, — а то мы про них совсем позабыли, как-то некрасиво. Да и с Ниной мы так и не поговорили.

— Забудешь тут, когда такое творится, — произнесла ей вслед Стеф. — Ты, кстати, как? — обратилась она к Николь, когда они вышли из дома.

— Ничего, жить буду.

— Тебе нужно не просто жить, а веселиться и принимать гостей. У тебя сегодня праздник. И мы должны показать всем, что у нас всё хорошо.

— Я понимаю, — произнесла Николь с грустью. — Просто у меня в последнее время в голове полный кавардак. Мне нужно подумать. Ты иди, а я немного побуду одна. Переведу дух.

Стеф понимающе покачала головой.

— Смотри только не долго. Рената будет беспокоиться.

Когда наставница ушла, Николь присела на садовые качели и начала медленно раскачиваться. Ей вспомнилась детская песенка, и она начала тихонько напевать. Как ни странно, это немного успокоило. «Я подумаю об этом завтра, — решила она.

— А сегодня у меня праздник, и я никому не дам его испортить». Она поднялась с качелей, выпрямила спину и, расправив плечи, грациозной походкой направилась к танцующей молодёжи.

Отыскав взглядом Богдана, она направилась к нему.

— Ты куда пропала? — улыбаясь, спросил он.

— Принимала поздравления. А ты что, в таком цветнике заскучал? — Николь обвела взглядом присутствующих.

— Нет, мне было не скучно. Составишь мне пару?

— Давай попозже, я хочу что-нибудь выпить.

В этот момент её подхватил одноклассник Майкл и, громко крича «Николь, с днём рождения!», принялся кружить по танцполу. От неожиданности она оторопела, но тут все начали громко выкрикивать поздравления, и она с хохотом влилась в этот хоровод.

Богдан отошёл в сторону и с улыбкой наблюдал за происходящим. Ему здесь нравилось, и настроение у него было отличное. Заметив Стефани, он задержал на ней взгляд. А она как будто его не замечала, на ком-то сосредоточившись.

Проследив за её взглядом, он с удивлением отметил, что это Николь. Стеф неотрывно смотрела на неё, словно была готова в любой момент броситься на помощь.

Решив немного успокоить Стеф, Богдан пробрался к Николь и перехватил её из рук Майкла.

Весь вечер они протанцевали вместе. Он был её кавалером. Им нравилось общение и казалось, что знакомы они не несколько часов, а много-много лет.

«А может, это она?» — мелькнула у Богдана мысль. Он пытался представить, что Николь стала его спутницей. Но почему-то мысли возвращались к темноволосой девушке, которая никак не желала подпустить его к себе ближе.

Глава 23

Праздник был в разгаре. Рената крутилась как белка в колесе, стараясь успеть везде и всюду. Хорошо, что её сущность позволяла делать всё быстро и не уставать. Она была то на лужайке, где танцевала молодежь, то под навесами, где были расставлены столы с закусками. И тут же успевала уделить внимание другим гостям, которых было немного: несколько близких друзей с семьями да Нина с Марком. Тони как мог ей помогал.

Наконец, удостоверившись, что всё идеально, Рената присела рядом с Ниной. Они вспомнили студенческие дни, а затем поделились друг с другом, как протекает их жизнь сейчас.

Заметив, что на столах закончился лимонад, Рената попросила Тони наполнить графины. Вскоре он возвратился и сделал знак Ренате.

— Что случилось? — встревоженно спросила она, глядя на напряжённое лицо мужа.

— К тебе пришли.

— Ко мне? — удивлённо переспросила Рената. — И кто это?

— Твои родители, — развёл руками Тони.

— Кто? — Рената не верила своим ушам.

— Кэрол и Андре. Я их проводил в беседку.

Извинившись перед Ниной, взволнованная Рената быстрым шагом направилась вглубь сада. Тони едва за ней поспевал. При входе в беседку она замешкалась, как будто не решаясь войти. Справившись с волнением, она решительно шагнула внутрь, но тут же остановилась, молча глядя на находящихся там мужчину и женщину — её мать и отца.

— Доченька, как я рада видеть тебя, — первой произнесла Кэрол.

Рената ничего не ответила. Ни один мускул не дрогнул на её лице, хотя внутри бушевал ураган. Она не знала, как себя вести. Прошло долгих девятнадцать лет, как они не виделись, и за это время родители не подали ни единой весточки.

— Ты не думай, мы следили за твоей жизнью, — продолжила Кэрол, — и, конечно же, не могли пропустить такое событие — восемнадцатилетие нашей внучки.

Рената молчала, с трудом сдерживаясь, чтобы не сорваться и не наговорить матери резкостей. Ничего хорошего не появилось в её душе при виде близких людей, которые в трудный час бросили её на произвол старейшин. Всё затопила злость.

Взглянув на дочь, Андре это сразу понял.

— Кэрол, помолчи, — произнёс он. — Рената, мы перед тобой очень виноваты, но обстоятельства сложились так, что мы не смогли поступить иначе. Мы не надеемся, что ты нас простишь. Но позволь нам хотя бы поздравить внучку.

Он молча смотрел на неё, ожидая ответа. Рената в раздумьях отвела взгляд. Она столько раз представляла себе этот разговор. Ей хотелось высказать всю обиду и выплеснуть всю боль, которую они причинили ей. Но сейчас был не тот день, чтобы начинать выяснять отношения.

— Да, ты прав. Разбитую чашку уже не склеишь. Я позову дочь. Общайтесь. На большее я пока не готова. Тони, — обратилась она к мужу, — найди Николь. Мне нужно её познакомить с… — она не могла назвать их ни родителями, ни бабушкой с дедушкой.

«Пусть она сама решает, кто они ей», — решила Рената и вышла из беседки.

Вскоре Тони вернулся. Следом за ним шла Николь.

— Мам, ну кто на этот раз? — недовольно произнесла она.

— Я и сама не знаю, — Рената пропустила её вперёд.

— Ты меня пугаешь, — Николь в недоумении зашла в беседку. И опять, как в прошлый раз, когда она увидела Владимира и его окружение, с удивлением отступила назад, такой красивой парой были эти двое — светловолосые, с бледной кожей и аристократичными чертами лица.

«Ещё одна семейка красавчиков, — подумала она. — Только бы без сюрпризов».

— Я хочу познакомить тебя с Кэрол и Андре, — проговорила Рената, зайдя вслед за ней. — Это твои бабушка и дедушка, так сказать, мои родители.

При этих словах Николь оторопела и захлопала глазами, не в силах произнести ни слова.

— Дайте ей минутку, — произнёс появившийся Тони и протянул Николь стакан с газировкой. Она залпом его опустошила и, крутя в руках, разглядывала новых родственников.

— Мама, ты же сказала, что твои родители где-то бродят по свету, и ты не можешь их найти, — Николь с недоумением смотрела на Ренату.

— Так ты нас искала? — удивлённо произнесла Кэрол.

Рената горько усмехнулась и отвела взгляд.

— Так и было, дорогая Николь, — вступил в разговор Андре. — Мы долго бродили по свету, но, как только узнали о твоём восемнадцатилетии, сразу поспешили сюда. Мы не могли не прийти.

Николь молчала, не зная, как реагировать на их слова.

— Я понимаю, что для тебя это так неожиданно, — обратилась к ней Кэрол. — Но теперь всё будет по-другому, — и добавила: — Мы сможем чаще встречаться и больше узнавать друг о друге. Если, конечно, ты захочешь.

Николь опять промолчала, не зная, что ответить. Она уже смирилась с тем, что у неё нет бабушек и дедушек, и вот они неожиданно объявились.

— А сейчас позволь преподнести тебе наш подарок, — Андре потянул ей конверт. — Мы решили не дарить тебе традиционных подарков. Выберешь что-нибудь себе сама.

Услышав это, Николь насторожилась. «Выберешь сама». Последний выбор был не очень приятный. Она с опаской приняла конверт и, открыв его, облегчённо вздохнула. Это был всего лишь денежный чек, но с очень внушительной суммой.

— Так много? Спасибо, конечно, э…

— Называй нас по имени, дорогая, — улыбнулась Кэрол.

— Хорошо, Кэрол. Рада была познакомиться. Вы у нас останетесь?

— Нет, Николь, нам пора. Мы потом как-нибудь вас повидаем. Рената, ты не против? Рената пожала плечами.

— Конечно, приезжайте, — пригласила их Николь. — Только лучше, когда у меня будут каникулы. А сейчас, с вашего позволения, я пойду к друзьям. До встречи.

Она передала конверт Ренате и вышла из беседки.

«Вот так денёк. Надеюсь, на сегодня череда сюрпризов исчерпана», — думала она, оглядывая танцующих в поисках Стеф. Та стояла в стороне, наблюдая за происходящим.

— Стеф, мне такое нужно тебе рассказать, — начала Николь.

Она вкратце пересказала подруге последние события. Та ни разу её не прервала.

— Что ж, к этому всё и шло, — наконец произнесла она. — Когда-нибудь они должны были появиться. И что ты об этом думаешь?

— Ничего. Сегодня столько всего произошло. Я подумаю об этом завтра.

— Завтра так завтра.

Николь пошла к друзьям, которые тут же принялись благодарить её за прекрасно организованный праздник. Никто не обращал внимания на время и спускающиеся сумерки. По периметру двора зажглись яркие гирлянды, освещая всё вокруг и создавая замысловатые фигуры. Вдоль дорожек стояли фонари с фиолетовыми и оранжевыми плафонами, которые были нанизаны на столбы, как листья на ветки. У подножия стволов некоторых деревьев включились разноцветные прожекторы, которые подсвечивали деревья снизу. Скульптуры излучали матовое сияние, создавая атмосферу таинственности.

Николь огляделась. Молодежь танцевала, а взрослые сидели за столиками под навесами. Рената что-то обсуждала с Ниной, а Марк увлечённо общался с Тони. Решив присоединиться к их беседе, Николь налила в бокал лимонад.

— Я вам не помешаю? — спросила она.

— Конечно, нет, — произнесла Нина. — Я в восхищении от скульптур у вас в саду. Они прекрасны. У меня, разумеется, нет глубоких познаний в этом виде искусства, но купель с журавлём — просто чудо.

— Это всё Рената, — улыбаясь, пояснил Тони. — Это её увлечение.

— А в университете мне казалось, что тебе больше нравится современное искусство, — удивилась Нина. — Теперь что-то изменилось?

— Всё меняется и мы меняемся, — ответила Рената и тут же перевела разговор: — Когда вы собираетесь возвращаться домой?

— В конце месяца. У нас грандиозные планы. И мы так много слышали про ваш горнолыжный курорт, что решили его посетить. Богдан обещал показать нам хели- ски. Он был от него в восторге. А ты ездишь на лыжах?

— Обожаю это занятие, — Рената мечтательно подняла глаза вверх. — Мы с Тони уже много где побывали. Два года тому назад были в Марокко на курорте Укаймеден. Вот где был экстрим: несколько десятков трасс с огромным перепадом высот. А в прошлом году в Израиле катались на Хермоне. Там тоже прекрасные трассы. Мы освоили почти все. Представляешь — сорок пять километров.

— Вот это да, — в восхищении вставила Нина. — А мы в прошлом году были в Греции на Парнассосе. Это было потрясающе. Рекомендую.

— Спасибо за совет. Но, думаю, когда ты увидишь наш Коронет Пик, ты забудешь обо всех остальных. Он самый лучший, — подытожила Рената. — И хели-ски мы тоже пробовали. Но его лучше осваивать на Ремаркаблсе. Представь: тебя везут на снегоходе, потом ты стоишь на вершине и видишь всю эту неземную красоту. А когда сам спускаешься вниз, дух захватывает и адреналин заполняет всю тебя.

— У меня мурашки по коже. Мне уже не терпится попробовать, — мечтательно произнесла Нина. — Слушай, Рената, у меня идея. Вы не хотели бы поехать с нами? Всё веселее.

— Надо подумать, — Рената посмотрела на Тони и тут же добавила. — А знаешь, у меня встречное предложение: оставайтесь погостить у нас немного. Пообщаемся поближе. Посмотри, как воодушевлён мой муж от присутствия Марка. Давно я его таким не видела, — Рената понизила голос. — У нас никогда не было в гостях его сородичей.

— Спасибо за предложение, — Нина смотрела на неё с сожалением, — но вынуждена отказаться. Мы приобрели круиз по здешним достопримечательностям и завтра с утра мы едем осматривать Фьордленд. А потом будет очень обширная программа: дайвинг, затем поездка на старинном корабле, светящийся грот и так далее. В общем, море всего.

— А на ферму Мангольда поедете? На дегустацию вин?

— По-моему, что-то такое было. Марк, ты не помнишь, мы едем на винодельческую ферму?

— Конечно, дорогая, едем, — откликнулся тот. — Мы ни за что не пропустим этот пункт нашего путешествия.

— Вот на обратном пути и приезжайте, — настаивала Рената. — Только обязательно позвоните, чтобы мы были дома. Тем более что вы ещё не пробовали плоды увлечения моего мужа. С недавних пор он занялся виноделием.

— Ты же говорила, что он у тебя занимается преподаванием и научными исследованиями, — удивилась Нина. — Или я что-то не так поняла?

— О, Нина, виноделие — это отдельная песня моего волка, — улыбнулась Рената. — И ты её сможешь услышать за стаканчиком доброго вина из его подвалов.

— Я уже в предвкушении. Мы постараемся найти время, — пообещала Нина.

Решив, что она здесь лишняя, Николь потихоньку удалилась и вернулась на танцевальную площадку. Отыскав глазами Богдана, она решительным шагом направилась в его сторону. Тот, увидев Николь, склонил голову перед партнёршей в извиняющемся жесте и, улыбаясь, двинулся в её сторону.

— Ты всё время куда-то исчезаешь, — произнёс он.

— Положение обязывает, — смеясь, ответила она, — я сегодня нарасхват. Идём в круг.

Богдан увлёк Николь в толпу танцующих, и вскоре она, захваченная танцем, позабыла обо всех сюрпризах сегодняшнего вечера.

Глава 24

Весь вечер Николь наблюдала, как впервые встретившиеся на её празднике люди, и не только, прекрасно ладили между собой. Не было неудобства и напряжения. В этой всеобщей круговерти она постоянно прислушивалась к себе, но ни разу не почувствовала в себе какого-то волнения или жжения в горле. Окружающие не были для неё объектом охоты. Это были добрые друзья, которых она знала с детства. И больше ничего.

Танцуя с Богданом, Николь заметила, что Рената жестом подзывает её к себе. Тут же рядом появилась Стеф.

— Приехали Нордалены, — взволнованно проговорила Рената, нервно потирая руки.

— Шеннон Нордален — старейшина. С ним его жена Лидия и их сын Роберт.

— Один из «эн»? — Николь тоже заволновалась.

— Один из «эн», — подтвердила Рената. — Давай сделаем вид, что ничего не произошло.

Николь согласно кивнула. Они с Ренатой пошли в беседку, в которой только недавно принимали гостей. Стеф осталась снаружи, присев на стоящую рядом скамейку.

Прибывшие ничем не уступали предыдущим гостям. Красивый, статный мужчина с благородными чертами лица в сопровождении обворожительной брюнетки и симпатичного юноши.

«Красавчик, — отметила про себя Николь. — И как похож на мать».

— Шеннон, Лидия, спасибо, что нашли время посетить нас, — улыбаясь, приветствовала гостей Рената.

— Рады познакомиться, — произнесла гостья, и Николь была восхищена мелодичностью её голоса, который выдавал в ней чистокровную. А как же иначе. У старейшины всё должно быть по правилам.

— Николь, я слышал, что ты уже получила подарок от Владимира, — Шеннон сразу же перешёл к делу. — Так что наш придётся весьма кстати.

Рената с Николь растерянно переглянулись.

— Не удивляйтесь, — продолжил он, — мы встретили Владимира. Он нам всё и рассказал. Надеюсь, что Николь сделает правильный выбор. Роберт, будь добр, преподнеси Николь подарок.

Роберт протянул Николь бархатный футляр. Открыв его, она невольно ахнула — до того была красива лежащая внутри золотая цепочка, в которую были вплетены серебристые нити. Взяв её в руки, она невольно залюбовалась переливами драгоценного металла.

— Спасибо, — в восхищении произнесла Николь, — очень красиво.

— Надеюсь, что она станет достойным сопровождением твоего медальона. Хотелось бы взглянуть на этот ансамбль, — Шеннон, не отрываясь, смотрел на неё.

— Я унесла его в дом, — ответила Николь. — Мне ведь было не на что его повесить.

— Зато теперь есть, — не отступал Шеннон. — Нам бы хотелось посмотреть, как они будут сочетаться вместе. Ты не против?

— Конечно не против. Я сейчас принесу, — Николь выскочила из беседки и быстрым шагом направилась в дом. Стеф последовала за ней.

— Ну что там? — нетерпеливо спросила она.

— Они уже знали про подарок Владимира. Вот подарили цепочку. Хотят посмотреть, как они смотрятся вместе.

— Ну, Шеннон, хитёр, — усмехнулась Стеф. — Значит, он знал, что будет ритуал. Может, он и был инициатором. Но Владимир не сказал ему, какая буква была на медальоне, и он решил разузнать таким образом. А Роберт? Как он тебе?

— Вроде ничего, — пожала плечами Николь. — Парень как парень. Мы с ним даже не разговаривали.

Николь поднялась в комнату, достала медальон из шкатулки и вернулась в холл. Стеф помогла ей надеть цепочку с медальоном на шею.

— Ну как, не тянет? — усмехнувшись, спросила она. — Первый подарок жениха.

— Вот ещё, — фыркнула Николь. — Никакой он мне не жених. Не шути так.

— Хотелось бы мне, чтобы всё это было шуткой, — вздохнула Стеф.

— Ты что, серьёзно думаешь, что мы с Робертом будем парой? — Николь удивлённо развела руками.

— А ты думаешь: что это игра? — Стеф пристально смотрела на неё. — Зря. Всё очень серьёзно.

— Ты меня пугаешь, — Николь и впрямь выглядела испуганной. — Я думала, что это всё на грани предположений и желания. Ты же сказала, что выбор за мной.

— Выбор действительно за тобой, только в рамках возможного.

— А если я не хочу? Меня что, насильно заставят?

— Ты сама себя заставишь, но это крайняя мера.

— Это какой-то абсурд, — Николь перешла на крик. — Я не хочу, и не буду делать никакого выбора!

— Успокойся, — остановила её Стеф. — Сейчас тебя никто и не заставляет. У тебя есть ещё три года, до двадцать одного года.

— А потом?

Стеф качая головой, развела руками.

— Да что же это такое, почему именно сегодня? — Николь плюхнулась на диван, обхватив голову руками.

— Не расстраивайся раньше времени, — Стеф присела рядом. — Может, у вас с Робертом всё сладится? Ты же его совсем не знаешь.

— Сладится? Ты серьёзно? — Николь подняла на неё глаза. — Да ни за что. Вот пойду и прямо сейчас им всё скажу.

— Эй, эй, — остановила её Стеф. — Остынь. Так нельзя, они только разозлятся. Ты же не хочешь, чтобы пострадали твои родители?

Николь покачала головой. Родителей втягивать в это совсем не хотелось.

— Ладно, я всё поняла, — Николь вздохнула и направилась к выходу. — Придётся выглядеть счастливой.

На крыльце дома она столкнулась с Робертом.

— Меня отправили за тобой, — улыбнувшись, проговорил он. — Помощь нужна?

— Ничего мне от тебя не нужно, — грубо ответила Николь.

Улыбка тут же сошла с его лица. Они стояли молча, как два нахохлившихся петуха, готовых броситься друг на друга.

— За тебя всё уже сделано, — Николь приподняла с груди медальон.

— Ты о чём? — удивлённо произнес Роберт. — Я не понял.

— Не понял? — Николь почувствовала, как горят щеки, а в груди поднимается волна возмущения. — Ещё скажи, что ты ничего не знаешь о медальоне.

— Почему не знаю? Знаю. Владимир подарил тебе медальон. Он сам нам сказал. И что из этого?

— Не прикидывайся, — Николь всё больше распалялась. — Молодцы, всё продумали. Подарили подарочек как отметину: мол, она моя, не тронь чужое. И всё, будешь ждать своего часа.

Роберт непонимающе смотрел на неё.

— А я вот возьму и выброшу его, — Николь, поставив руки в бока, напирала на него.

— А потом напьюсь и скажу, что была не в себе и не понимала, что делаю. Что тогда?

Николь обошла его и, не поворачиваясь, пошла по дорожке.

Роберт в недоумении смотрел ей вслед.

— Ты куда? Ты что, уходишь? — крикнул он. — Наговорила кучу гадостей, а теперь сматываешься, ничего не объяснив.

— А что мне теперь, в ножки упасть своему господину? — Николь была на грани истерики. — Или ты посадишь меня под замок до окончания срока выбора?

— Я ничего не понимаю! — вид у Роберта был растерянный. — Ты можешь объяснить? Что такого я сделал, что ты готова меня растерзать?

Его удивление было настолько искренним, что у Николь зародились сомнения.

— Владимир сказал вам только о подарке — и больше ничего?

— И больше ничего, — подтвердил он.

— А о гравировке на нём?

— А на нём есть гравировка?

Николь перевернула медальон.

— «Эн», — проговорил он. — И что это значит?

— А то и значит, что меня помолвили с сыном из семьи с фамилией на «эн».

Роберт задумчиво смотрел вдаль.

— Отец как-то давно рассказывал мне про этот ритуал и говорил что-то об укреплении связей между семьями. Я тогда посмеялся и сказал, что это пережиток прошлого. И, честно говоря, думал, что этого уже не происходит.

— И что он?

— Сказал, что наша семья всегда была залогом незыблемости устоев и правил и я, как его сын, должен поддерживать соблюдение порядка. Полный бред.

— Да нет, не бред, — тяжело вздохнула Николь. — Кстати, ты из семьи с фамилией на

«эн».

Говоря эти слова, она внимательно смотрела на него. Роберт расхохотался.

— Ты это серьёзно? — спросил он сквозь смех.

— Да уж куда серьёзней. Но ты не один, есть ещё одна семейка — Невелы.

— Это те, что где-то на островах в Гренландии?

— Не знаю, — Николь пожала плечами. — Я и тебя-то до сегодняшнего вечера не знала. А уж каких-то Невелов…

— За них не переживай, уж они-то свой стиль жизни менять точно не собираются. Им там прекрасно. Холодно, безлюдно и масса предметов для изучения. Они повёрнутые на исследованиях в Заполярье.

— Значит, ты остался один, — констатировала Николь и добавила с издёвкой. — И твой приз перед тобой. Ну что, женишок, когда обрадуем твоего отца?

— Слушай, — уже серьёзно произнес Роберт, — если хочешь знать, мне эти их старомодные штучки тоже не очень нравятся. А когда это касается моей личной жизни, я вообще бешусь. Но в нашем роду есть устои и традиции, и отец всегда старался, чтобы они соблюдались. А мы с тобой часть этого рода и нам придётся играть по их правилам.

Он замолчал. Николь ждала, что он скажет дальше.

— Я предлагаю сделать вид, — наконец произнёс он, — что мы принимаем их правила игры. А там дальше посмотрим. Насколько я знаю, никто никого насильно не заставляет. Все выбирают сами. Время для раздумья есть.

— А потом? Что будет потом? Время пролетит — не заметим, а у нас будут обязательства. Это сейчас мы живём каждый своей жизнью. Я вполне довольна своей, и менять пока ничего не хочу.

— Аналогично. Давай пока оставим всё как есть. Может, со временем всё и уляжется.

Николь попробовала заглянуть в своё будущее. Она раньше не делала этого, как и обещала Стеф. Но сейчас её как будто что-то подтолкнуло к этому. Там всё было туманно.

«Может, всё зависит только от моего решения?» — подумала она, и тут же неожиданно пришло спокойствие.

— Хорошо, — произнесла она. — Давай так и поступим.

— И ничто не мешает нам быть просто друзьями, — Роберт, улыбаясь, протянул руку.

— Мир?

Только теперь Николь обратила внимание, какой он обаятельный, когда улыбается.

— Почему бы и нет, — Николь протянула свою. — Мир.

Роберт взял её руку в свою и накрыл другой.

— Так у нас закрепляют дружбу, — пояснил он.

— И так показывают, что ты — главный, — Николь высвободила свою руку.

— Не понял, — Роберт удивлённо посмотрел на неё.

— Психоаналитики говорят, что когда человек при рукопожатии кладёт свою руку поверх протянутой руки, он показывает своё превосходство.

— Хм, я никогда об этом не думал, — он явно был смущён. — И никогда не обращал на это внимания.

— Это игра твоего эгоистичного подсознания.

— А тебе палец в рот не клади, — ухмыльнулся Роберт.

— Вот и не клади. Давай уже пойдём к родителям, они, наверное, нас потеряли. Когда они вернулись в беседку, Рената облегчённо вздохнула.

— Мама, всё хорошо, — тихо проговорила Николь и заговорщицки подмигнула Роберту.

Она подошла к его родителям и ещё раз поблагодарила за подарок.

— Красивый медальон, — слова Лидии звучали, как музыкальные переливы.

— Да, красивый. Мне очень нравится, — подтвердила Николь. — Ваш подарок не хуже и пришёлся весьма кстати.

— Да, мы с Робертом долго его выбирали, — произнесла Лидия. — Ты позволишь посмотреть поближе?

Не дожидаясь разрешения, она взяла в руку медальон и, перевернув, наклонилась, чтобы лучше рассмотреть рисунок. Николь оторопела от такой бесцеремонности, но ничего не сказала.

— Да, действительно шикарный подарок, — произнесла Лидия и, выпустив его из рук, повернулась к Шеннону. — Я бы от такого тоже не отказалась.

«А у неё что, нет такого? — удивилась Николь и тут же вспомнила рассказ Стеф. — Конечно, нет. Она же обращённая после!»

— Нам пора, — произнёс Шеннон. — Надеюсь, мы ещё увидимся?

— Обязательно увидимся, — поспешила уверить их Николь. — Мы всегда рады гостям. Правда, мам?

— Конечно, конечно, — подтвердила Рената.

— Созвонимся, — крикнул Роберт на прощание и, взяв Лидию под руку, повёл её по дорожке. Рядом гордо, опираясь на трость, вышагивал Шеннон.

Рената тут же начала свой допрос.

— Ну, как он тебе? Вы поговорили?

— Поговорили, — вздохнула Николь. — Вроде парень ничего. Ему тоже не нравится это сводничество, но идти против отца он не хочет, — и добавила: — А может, боится. Он как-то странно об этом говорит. Решили пока остаться друзьями, а там посмотрим.

— Доченька моя, — вид у Ренаты был виноватый, — мне так тебя жаль.

— Да, ладно, — отмахнулась Николь, — не переживай раньше времени. А кстати, где учится Роберт?

— По-моему, он уже не учится. Я точно не знаю, но могу узнать, у меня есть телефон Лидии.

— Ладно, это потом. Пойду к друзьям, а то уже поздно, скоро все будут расходиться. Заодно поищу Стеф.

— Что ты, — остановила её Рената, — никто никого не гонит, веселитесь хоть до утра. А Стефани присматривает за танцами.

Рената поцеловала её и отправилась к гостям. Глядя ей вслед, Николь приподняла с груди медальон и провела по нему рукой.

«Вот так подарочек. С сюрпризом, да ещё с каким. А старейшины молодцы: так всё провернуть! Но я не дам им возможности мною манипулировать. Всё будет так, как я захочу. И пусть только кто-нибудь посмеет указывать мне, как жить. Я уже не ребёнок и вольна сама принимать решения. И это будет мой выбор: кто, когда и на сколько».

Вернувшись на лужайку, Николь отдалась всеобщему веселью, что отвлекло её от происшедших событий.

— Рената, нам пора, завтра трудный день, — с сожалением произнесла Нина. — Хорошо у вас здесь. Даже уезжать неохота. Мы прекрасно провели время.

— Жаль, что вы уезжаете, — Рената выглядела расстроенной. — Но я надеюсь, что вы скоро снова у нас появитесь. А Богдан тоже едет с вами в круиз?

— Нет, сейчас только на фьорды. У него исследования по происхождению видов. Сейчас его интересуют какие-то чёрные кораллы.

— Но сегодня у него другие предпочтения, — Марк кивнул головой в сторону лужайки. — Пойду вытаскивать его из этого цветника.

— Надо найти Николь, — Рената принялась высматривать дочь среди танцующих, — Да вон они, вместе с Богданом.

Подозвав её к себе, они всей семьёй пошли проводить гостей до ворот.

Николь с Богданом при прощании обменялись телефонами и решили увидеться уже в универе. Потом она ещё долго стояла с родителями возле калитки, махая вслед отъезжающей машине.

— Ну как тебе праздник? — спросил её Тони.

— Отлично, пап, всё супер.

— Точно? И тебя даже не смущают некоторые странности, которые происходили сегодня? — удивился Тони.

— Ой, пап, давай я подумаю об этом завтра, — она чмокнула Тони в щёку и убежала к танцующим друзьям.

— Завтра так завтра, — вздохнув, произнёс Тони и, взяв под руку жену, направился по дорожке назад к дому.

Глава 25

— Необычной получилась поездка, — Богдан вернулся с парковки отеля, где пристраивал автомобиль.

— Вот видишь, а ты не хотел ехать, — Нина потрепала его по волосам. — Никогда не знаешь, что готовит тебе судьба. Ладно, иди к себе, отдыхай. Завтра у нас будет не менее интересный день.

Богдан, придя в свой номер, подключил скайп и вызвал Алекса. Тот тут же ответил.

— Что, не спится? — по интонации его голоса было понятно, что у него отличное настроение. — Не терпится поделиться своими победами? Ну, давай, хвались.

— Да, есть чем похвастаться, — игриво произнес Богдан. — Пара телефончиков нарисовалась.

— И только? — удивился Алекс. — Теряешь квалификацию. А как, праздник, в общем?

— В общем, ничего.

— Что-то не слышу энтузиазма в голосе, — Алекс с усмешкой смотрел на Богдана.

— Да, какой там энтузиазм, — скривился тот, — Сплошная неразбериха. Мне показалось, что там я встретил девушку, с которой переписывался в интернете, обсуждая доклад. Девушка с таким же именем, но она никак не отреагировала, когда я представился, и даже удивилась, когда я с ней заговорил о нашей переписке и докладе.

— А девушка-то ничего? — поинтересовался Алекс.

— Да не то слово. До сих пор стоит у меня перед глазами.

— Ого! И когда состоится завершающая фаза обольщения? — продолжал потешаться Алекс.

— Не знаю, она не дала мне даже шанса приблизиться к ней. Мы перекинулись лишь парой слов.

— Ну, всё. Ты точно теряешь квалификацию, — с сарказмом произнёс Алекс, но, увидев выражение его лица, добавил: — Да, ладно, не злись ты.

— Вот ещё. Больно нужно. Да я могу заполучить любую. И, кстати, там я не прозябал в одиночестве.

— Верю, верю. Такого мачо и не заметить? — веселье не покидало Алекса. — И в чём проблема?

— Да как-то всё не вяжется, — было видно, что Богдана это тревожит. — Если это она, из переписки, то почему удивилась встрече? Мы ведь с ней так здорово общались.

— А если нет? Мало ли таких девушек?

— Да, как нет, когда всё сходится: первый курс, биофак, имя — Стеф, не будет на выходные в городе, — перечислял Богдан. — Правда, родители Николь называли её Стефани. Но самое странное, что она постоянно стоит у меня перед глазами.

— А может, это любовь? — Алекс театрально закатил глаза.

— Я тебя умоляю. Какая любовь? Я видел её в первый раз.

— Но ведь любовь с первого взгляда ещё никто не отменял.

— Если ты не замолчишь, — Богдан скорчил гримасу, — то, когда приедешь, я тебя укушу, и ты превратишься в скунса.

— Ладно, ладно, молчу. Расскажи поподробнее, как там всё было.

Богдан начал рассказывать о знакомстве с родителями Николь, о встрече со Стефани, о танцах в паре с Николь.

— И знаешь, — он ненадолго задумался, — мне было там очень хорошо и легко. Как будто я давно знал всех присутствующих. Как-то находились общие темы для разговоров, шутили. Я вообще-то никогда не комплексую в чужих компаниях, но тут у меня было такое чувство, что я попал к знакомым людям и был там как свой. А с Николь, именинницей, мы вообще очень быстро нашли общий язык и много танцевали. Только её весь вечер дёргали, всё время отзывали куда-то для поздравлений, как будто это секрет. Какие-то странные родственники.

— А что тут странного? Может, хозяева не хотели смешивать компании. Так многие делают. Люди-то все разные.

— Не знаю, не знаю, может, и так. Родители у Николь оказались очень милыми людьми. Её мать Рената — красотка, каких поискать. Дочь вся в неё. А отец, Тони, оказался родственником отца.

— Родственником? — удивился Алекс. — Что-то я не слышал о ваших родственниках в здешних краях.

— Ну, ты сказал. Где ты и где мы сейчас. Это совсем не рядом. Не можешь же ты знать обо всех.

— Обо всех не могу, а про этого знать был должен, — он замолчал, что-то обдумывая.

— Слушай, а ну-ка, опиши-ка мне эту Стефани-Стеф.

У Богдана тут же перед глазами возник её образ.

— Я же говорю тебе — она обалденная. Тёмные волосы, карие глаза. Только бледная. Но эта бледность её не портит, а придаёт какой-то аристократизм, что ли. Такая вся из себя гордая.

— И всё время была рядом с вами? — вдруг спросил Алекс.

— Постоянно, но всегда в отдалении, как будто наблюдала. И духи у неё были какие-то странные, как и у Ренаты, матери Николь.

— Духи, говоришь? — нахмурился Алекс. — И наблюдала.

— А что не так? Что ты так напрягся?

— Да, знавал я одну похожую девушку, но звали её не Стефани и не Стеф, а Стефания. Что-то мне это не нравится. Слушай, иди-ка ты в номер к родителям. Мне нужно с ними поговорить.

— Да они уже, наверно, легли, — растерянно проговорил Богдан. — А что случилось?

— Иди к родителям, там поговорим.

Богдан в недоумении смотрел на потухший экран планшета.

— К родителям, так к родителям.

— Ты что, ещё не лёг? — спросила Нина, открыв дверь номера.

— А где папа? — спросил Богдан, заходя в комнату. — С вами хочет поговорить Алекс.

— Алекс? А что случилось? — удивлённо спросила она.

— Не знаю. Я начал рассказывать ему о нашей поездке, а он что-то разволновался. Богдан включил планшет и вскоре на экране появился Алекс.

— Привет, Нина, ты давно знаешь Ренату? — сразу же начал он.

— Давно, мы вместе учились в колледже. Но потом наши дороги разошлись: я вышла замуж за Марка и уехала. А недавно случайно встретились. А что происходит?

— А с её семьей ты была знакома? Она тебе что-нибудь рассказывала?

— Знаешь, это было давно, я уже и не помню, — Нина растерянно пожала плечами. — Но если бы это заслуживало внимания, я бы запомнила.

— Да, ты бы запомнила, — повторил Алекс. — Значит, ничего не говорила. А на день рождения вы попали точно случайно?

— Конечно. Я и знать не знала, что её дочь учится там же, где и вы. Я предложила посидеть где-нибудь, поболтать, но она очень спешила. А узнав, что мы будем проездом в их городе, Рената пригласила нас на день рождения Николь. Я согласилась. Почему бы и нет? Я подумала, что там пообщаемся, поближе познакомимся семьями, посмотрим на девочку.

— Я так и знал, что ты это специально устроила, — воскликнул Богдан. — Мам, вот ты опять со своим сватовством?

— А вот тут ты не прав, — спокойно ответила Нина. — Я здесь абсолютно ни при чём. Всё вышло случайно, я об этом даже и не думала.

— Конечно, случайно, — подтвердил Алекс. — Разве твоя мама хотела бы для тебя жену-вампира?

— Что? — в один голос прокричали Нина и Богдан.

— Да-да, — качая головой, проговорил Алекс. — Вы были в гостях у вампиров.

— Ну, не совсем вампиров, — подал голос Марк. Все повернулись в его сторону. Он только что вышел из душа и вытирал волосы полотенцем. — Они из клана вампов.

— Из какого клана? — переспросила Нина испуганным голосом.

— Из клана вампов. Рената — полувампир, а Тони — из нашей итальянской семьи.

Нина в оцепенении смотрела на мужа. Богдан сел в кресло и, положив подбородок на окрещённые руки, переводил взгляд с Марка на Нину и обратно.

— И что я ещё не знаю? — наконец спросил он.

— Эй, что там у вас происходит? — подал голос Алекс. — Поверните экран, я ничего не вижу. А теперь уже ничего не понимаю. Ведь говорил же, давайте с вами поеду. Нет — «мы сами, мы сами».

— Я вам сейчас всё объясню, — Марк присел на диван. — Мне когда Нина сказала, что нас пригласила Рената, я не знал, что она жена Тони. Мы с ним виделись в тот же день, что и вы с Ренатой, но поговорить не успели — он очень спешил. А когда уже приехали к ним и я увидел Тони, а потом ещё почувствовал дрожь, когда пожал Ренате руку, — вот тогда всё и понял.

— Помнишь, — он обратился уже к Нине, — я тебе как-то рассказывал, что мой родственник выбрал партнёра из противоположного клана? Так вот, эта пара — Рената и Тони. Мы поговорили с ним на празднике. За ними до сих пор наблюдают, ждут, что из этого получится. Николь ведь оказалась единственная в своём роде, и никто не знает, как всё пойдёт дальше. Но за ней тоже присматривает наставница.

— Стефани? — то ли спросил, то ли утвердительно произнёс Алекс.

— Да, её наставницу зовут Стефани, — подтвердил Марк.

— И ты мне ничего не сказал? — глаза Нины пылали гневом. — Да как ты мог? Ты подвергал всех нас такой опасности!

— Никакой опасности не было, — спокойно ответил ей Марк, — это же вампы. Они не пьют людскую кровь, у них другое питание. И потом, среди приглашённых было полно простых людей.

— Да, ещё и Стефани, которая прекрасно манипулирует настроением и гасит все конфликтные ситуации, — добавил Алекс.

— Так вот почему мне было таклегко, — догадался Богдан. Алекс кивнул в знак согласия.

— Я не верю своим ушам, — удручённо произнесла Нина, — обыкновенная вечеринка превратилась в какой-то кошмар. Богдан, надеюсь, ты там ни с кем не познакомился?

— Мам, тебя не поймёшь: то давай быстрей знакомься, то не знакомься, — развёл руками Богдан. — Ты уже как-то определись.

— А что такого, что мы побывали на вечеринке в не совсем обычной семье? — удивлённо произнес Марк. — Мы ведь тоже не так просты, как кажемся.

— Но к такому я была точно не готова, — покачала головой Нина.

— Я согласен с мамой, — произнёс Богдан.

— А что тебя смущает? — удивился Марк. — У тебя были какие-то проблемы? Тебя плохо встретили или плохо с тобой обращались?

— Нет, что ты, — возразил Богдан. — Всё было отлично. Я прекрасно провёл время и познакомился с очень хорошенькой девушкой. Но меня смущает такая дружба между их семьёй и обыкновенными людьми. Теперь даже не знаю, как их называть. С виду обыкновенные люди, а по натуре… У меня в голове всё перемешалось.

— Но ведь у нас тоже непростая семья, — продолжил Марк. — И у меня полно друзей среди людей, как и у тебя.

— Пап, я не о том, — возразил ему Богдан. — Согласись, что у нас даже мысли нет о людях как об участниках пищевой цепочки. А у них это в крови. И хоть они и стали вампами, но, извините, против инстинктов не пойдёшь, и когда-нибудь это проявится.

— Ну, тут ты можешь быть спокоен, — улыбнулся Марк. — Рената полувампир, а в Николь вообще намешано чёрт знает что.

— Ну почему ты мне ничего не рассказал? — в голосе Нины сквозило отчаяние. — И что нам теперь делать?

— А ничего не делать, — вступил в разговор Алекс. — Жить дальше как жили. И постараться больше не встречаться с этой семьёй. Богдан, тебя это тоже касается.

— А вот тут ты Алекс, не прав. — Марк покачал головой. — Мы прекрасно провели время, и я намерен продолжить общение с этой семьёй. Нина, а ты что думаешь? — обратился он к жене.

— Не знаю, дорогой, — растерянно произнесла Нина. — Вообще-то Рената пригласила нас погостить у них немного перед поездкой в горы, но в свете теперешних событий… — Она молча закачала головой.

— Не переживай, всё будет хорошо, — Марк поцеловал её.

— Ну, вы, ребята, даёте, — произнёс Алекс. — Я вам удивляюсь, — и отключился.

Богдан какое-то время молча сидел в кресле, а потом, пожелав всем спокойной ночи, пошёл к себе в номер.

— Он выглядит таким расстроенным, — Нина растерянно смотрела ему вслед.

— Просто он раньше не встречался с чем-либо подобным, — Марк притянул её к себе и нежно поцеловал. — Ему нужно время, чтобы во всём разобраться. Пойдём спать. Завтра у нас будет много новых впечатлений и Богдан успокоится. Вот увидишь, всё будет хорошо.

Вернувшись к себе в номер, Богдан снова вызвал Алекса по скайпу. Тот тут же ответил.

— Нет, как тебе: мы были в гостях у вампиров, и моим предкам там понравилось. Что ты обо всём этом думаешь?

— Да я, в общем-то, всё сказал, что хотел. Я про них слышал. И надо же было именно вам с ними повстречаться, — в голосе Алекса слышалась тревога.

— А в чём проблема? — не понял Богдан.

— Насколько я помню, они в опале и у наших, и у своих.

— И?..

— То, что сделали они, не должно было произойти никогда. Волки не живут с лисами, а лисы — с медведями. И этот союз чуть не разрушил наше перемирие. Слава богу, тогда всё утряслось, но ситуация была на волоске от взрыва. Я не стал говорить про это при Нине, чтобы её не расстраивать. Она и так немного не в себе после услышанного.

— Что будем делать дальше?

— Мой план таков. Во-первых, нам нужно встретиться с этой Стефани-Стеф. Я должен кое в чем убедиться. Во-вторых, узнать, случайно ли Николь вышла на тебя со своим докладом или нет. Третье, и самое непонятное, — это твои чувства к Стефани. Если это то, о чём я думаю, то…

— Ты меня пугаешь, — растерянно произнёс Богдан.

— Да я и сам немного напуган. Ничего не могу собрать в кучу. Надо с ними связаться. У тебя есть номер телефона девушки из интернета?

— Нет, только электронный адрес.

— Хорошо, давай пиши, — Алекс был похож на гончую, которая взяла след и уже неслась за своей добычей.

— Алекс, подожди, — остановил его Богдан. — Время два часа ночи. Какие письма? Давай утром, на свежую голову.

— Да, ты прав. Всё завтра.

— Хорошо, но я не знаю, будет ли у меня потом доступ к интернету. Мы же уезжаем из отеля. Ты, кстати, когда приедешь?

— Да, похоже, завтра и приеду. У вас чёрт знает что творится. А может, навестим семейку вампов?

— Вообще-то, если ты забыл, у моих родителей тур, и мы их сопровождаем до фьордов.

Алекс задумался.

— Ладно, завтра что-нибудь придумаем.

«Что же всё-таки происходит? Судя по беспокойству Алекса, что для него совсем не свойственно, ситуация непростая», — думал Богдан уже лёжа в постели. С этими мыслями он и провалился в сон.

Глава 26

На следующее утро Николь проснулась в отличном настроении и, вскочив с постели, сразу же подошла к зеркалу. Это превратилось у неё в своеобразный ритуал: каждое утро отмечать изменения во внешности.

Её прежний образ почти вернулся. Краснота с глаз ушла, но только радужки стали приобретать какой-то оранжево-желтоватый оттенок.

— Ну что, девушка, — произнесла она, глядя на своё отражение, — с восемнадцатилетием.

Весело напевая, Николь подбежала к окну и распахнула шторы. Хоть её комната и не выходила на солнечную сторону, но сейчас света было столько, что он буквально проник в каждый уголок.

Она подставила руки под льющийся световой поток. Неприятных ощущений не было. Удовлетворённо улыбаясь, она запрыгнула на кровать и включила планшет. Увидев серый экран, она перезагрузила гаджет, но эффекта не было. «Сломался, что ли? Надо показать папе», — подумала она и, накинув на себя халат, спустилась вниз.

Все сидели в гостиной, как она и оставила их поздно ночью, когда они делились впечатлениями от проведённого праздника.

— Вы что, так и не ложились? — удивилась она.

— Ну почему же, я прекрасно выспался, — улыбаясь, ответил Тони. — А мама уже успела напечь твоих любимых блинчиков. Можешь идти завтракать.

Стефани и Рената молча улыбались.

— Папа, у меня что-то с планшетом. Посмотришь? И ты кое-что мне обещал, — Николь погрозила ему пальцем.

— Я помню. У нас сегодня тоже развлекательная программа.

— Надеюсь, без гостей? — ужаснулась Николь.

— Без гостей, без гостей, — смеясь, подтвердил Тони. — Только ты, я, мама и Стефани. Давай, неси сюда свою технику.

Весь день Рената руководила уборщиками, которые пришли наводить порядок в саду и на лужайке после вчерашнего веселья. Стефани вызвалась ей помогать. Тони возился с планшетом, а Николь крутилась рядом, заглядывая ему через плечо и пытаясь помочь своими советами.

Тони снисходительно улыбался и продолжал колдовать над техникой.

Глядя на них, Стеф вспомнила своё далекое прошлое, когда она, будучи студенткой, вместе с отцом решала непонятные ей задачи по тригонометрии. Несмотря на своё увлечение антропологией, отец прекрасно разбирался в этой недоступной для неё науке.

А потом они все пили цветочный чай, который её мама заваривала по специальному рецепту, и лакомились её любимыми пирожными.

Она почувствовала, как в её душе что-то всколыхнулось, и в горле образовался комок. Прошло столько лет, а она всё ещё тосковала по тем временам. С грустью взглянув на Тони с Николь, она тяжело вздохнула и отправилась на помощь Ренате.

Несмотря на все усилия Тони, планшет реанимации не поддавался. Решили ремонтировать его уже по возвращении в университет.

«Я же хотела показать папе свой доклад, — с сожалением подумала Николь. — Придется ещё раз обращаться за помощью к Дану».

Ближе к вечеру уборка была закончена и все расселись в креслах на террасе за домом. Тони принялся готовить барбекю, а Николь с мамой и Стефани вспоминали прошедший день, наслаждаясь прекрасным вечером.

Вид отсюда открывался просто превосходный. Улица проходила по невысокому холму, и дом построили как раз на его вершине. Отсюда открывалась отличная панорама окрестностей: убегающие вдаль поля и виноградники, мелькающие вдали небольшие рощицы, и необыкновенной красоты закат, когда солнце величественно прощается с миром для того, чтобы вновь встретиться с ним завтра.

Закончив колдовать над мясом, Тони расположился в плетёном кресле и начал обещанный Николь рассказ.

— Твоя прапрабабушка со стороны мамы была обыкновенным человеком. Она встретила твоего прапрадедушку, который был из семьи вампиров. Её члены не были кровными родственниками. Всех их собрал под своё крыло Эрнест, которого они потом называли отцом.

«А не тот ли это учёный, про которого рассказывала мне Стеф?» — задумалась Николь, услышав знакомое имя, и вопросительно посмотрела на подругу. А та, как будто услышав её вопрос, утвердительно качнула головой.

— Специально он никого не обращал, — продолжил Тони, — только умирающих, которым было отказано в жизни на этом свете. Так, твоего прапрадеда он спас, когда его погрыз медведь, а свою жену — когда она утонула. Но были и такие, которые пришли сами. Им была близка философия жизни, которой придерживался Эрнест. Они питались кровью животных и неплохо себя чувствовали, не причиняя вреда людям.

Так они существовали довольно долгое время, периодически переезжая с места на место. Нужно было не давать повода людям задумываться, почему они не стареют. Эрнест получил профессию доктора и работал в больницах, принося пользу людям. Его жена Марта занималась домом. Те, кого они обратили, учились кто в школе, кто в колледже. А когда заканчивали, поступали в колледж или в университет, и со временем семья переезжала. Так они кочевали по всему миру в течение столетия, пока опять не вернулись в те места, где твой прапрадедушка встретился с прапрабабушкой. Тогда всё и началось. До этой встречи никто и никогда из них не завязывал близкие отношения с людьми. А здесь твоего предка было просто не оторвать от твоей прапрабабушки. Он был привязан к ней какими-то невидимыми верёвочками. И она ответила ему взаимностью.

Когда Анна, твоя прапрабабушка, узнала, кто он на самом деле, она приняла его сущность. Не сразу, но приняла. Настолько сильна была её любовь к Николасу, твоему прапрадедушке. Не всё в их жизни было гладко, много препятствий было на пути к их соединению. Они то расставались, то сходились. И, в конце концов, наступил тот день, когда они поняли, что не могут жить друг без друга, и поженились. Быть вместе человеку и вампиру было не так просто, но они решили, что их любовь поможет преодолеть все преграды. Хотя самое главное испытание ждало их впереди, когда Анна забеременела.

Это было невероятно. Такого в истории семьи не было никогда. Все их поддерживали, но никто не знал, как всё закончится и какие будут последствия. А последствия были трагические: Анна умерла при родах.

Николь, широко раскрыв глаза от ужаса, охнула, прикрыв лицо руками.

— Но Николас успел её обратить, — поспешил успокоить её Тони. — Так в семье появились два новых члена: обращенная Анна и получеловек-полувампир, твоя прабабушка Алиссия. Старейшинам вампиров не понравилось, что появился этот ребенок. Но сделать они ничего не могли. Времена менялись, и отношения в их мире тоже претерпевали изменения. Поэтому решили понаблюдать, что из этого получится.

Алиссия росла и развивалась как обыкновенный ребенок, но немного быстрее, и у неё были некоторые особенности. Она могла читать мысли и передавать их на расстоянии. Раньше такой способности ни у кого в клане не было. И когда об этом узнали старейшины, им стало интересно, не проявятся ли какие-нибудь другие способности.

Когда Алиссия стала взрослой, возникли первые трудности. В неё влюбился мой сородич — Джимми. Он жил рядом с вампирами и терпел их запах, оберегал её, когда возникали передряги. Он даже хотел порвать со своим кланом, но наши вожди вовремя ему объяснили, что это за чувство. Это было влечение, чувство, которое выше всяких инстинктов.

— Ничего себе, — удивлённо произнесла Николь.

— Вот тебе и ничего себе. Но с нашими было проще. Они смирились с ситуацией и не вмешивались в жизнь этой семьи. А вот старейшины вампиров были настроены иначе. Семья Эрнеста и его идеология давно не давали им покоя, и если бы он сделал что-то против правил… А тут ещё и стая. В общем, они были настроены крайне решительно и прописали очень много строгих правил и ограничений.

— Дорогой, не будь так резок в суждениях, — вступила в разговор Рената, — просто произошло недоразумение, а потом всё прояснилось.

— Ничего себе недоразумение, — с возмущением произнес Тони. — Да оно чуть не закончилось истреблением твоих предков. И тебя могло бы не быть.

— Но я же есть, — улыбнулась Рената. — У тебя мясо не сгорит? Не пора посмотреть? Я помогу.

Они с Тони удалились к мангалу, а Николь в раздумье откинулась в кресле. Она снова и снова вспоминала рассказ отца, и вдруг у неё перед глазами замелькали картинки-лица.

Сначала она не придала этому значения, а потом, когда лица стали повторяться, она предположила, что это не просто так. Внезапно ей пришла в голову мысль, и она побежала в дом.

— Николь, ты куда? — крикнула Рената ей вслед.

— Мама, а где у нас фотоальбомы? Я хочу посмотреть фотографии.

— В библиотеке. На второй полке слева. А что случилось?

Николь махнула рукой, и побежала по лестнице на второй этаж. Рената, недоумевая, поспешила вслед за ней.

Поднявшись в библиотеку. Николь обвела взглядом помещение. В этой комнате, окна которой выходили на северную сторону всегда царили полумрак и прохлада. Вдоль стен стояли стеллажи с книгами в разноцветных переплётах, а посреди комнаты — пара глубоких кресел, обитых зелёным велюром. Николь нравилось сидеть, утопая в кресле, и переживать события, которые ей поведали книжные страницы.

И сейчас, взяв с указанной мамой полки толстый альбом в синем переплёте, она присела в кресло и открыла первую страницу. Это были её детские фото.

— Николь, что происходит? — взволнованно произнесла вошедшая Рената. За ней показалась Стеф.

— Мам, а у нас есть фотографии наших родственников, прабабушек, прадедушек? Рената и Стеф переглянулись.

— Есть, только они не здесь.

Она прошла к противоположной стене и достала с верхней полки слегка потрёпанный альбом. Протянула его Николь. Та уселась на пол и принялась листать. Кое-где на фото были белые пятна или лица были нечёткими, какими-то размытыми. Она усиленно вглядывалась в них, пытаясь рассмотреть. Через некоторое время она отложила его в сторону и молча смотрела в сторону. Рената и Стефани, наблюдая за её действиями, тоже не произнесли ни слова.

— Я их уже видела, — наконец произнесла Николь. — Когда вы с папой ушли проверять мясо, я снова вспомнила его рассказ и перед моими глазами возникли картинки. Там были они, — она кивнула в сторону альбома. — Не все, но были.

Рената тяжело опустилась на стул.

— Поздравляю, у девушки новая способность, — как всегда невозмутимо произнесла Стефани, — она видит прошлое.

— Эй, вы где? — раздался голос Тони.

— Мы в библиотеке, — прокричала Стефани, глядя на оцепеневшую Ренату, — сейчас спустимся.

— И что мне теперь делать? — растерянно спросила Николь.

— Ничего, — пожала плечами Стефани. — Жить как жила.

— А как же это? — она покрутила рукой вокруг головы.

— Подумаешь, увидела прошлое. И что с того? Сейчас что-то изменилось?

Николь отрицательно покачала головой.

— Рената, — опять раздался голос Тони, — ты мне нужна.

Рената направилась к двери, Стефани пошла за ней. Но та жестом её остановила:

— Побудь с ней.

Через какое-то время Николь поднялась с пола, положила альбом на полку и пошла вниз. Стефани молча следовала за ней.

— У вас всё хорошо? — поинтересовался Тони, когда они вернулись на террасу. — А то Рената какая-то нервная.

— Нормально, — ответила Николь, — жить буду. И что было дальше? Алиссия и Джимми стали жить вместе? — спросила Николь, усаживаясь в кресло.

— Нет, не стали. Пока Алиссия росла, Джимми был рядом. Но потом в горах был обвал и его завалило. Мы очень живучие, но при определённых обстоятельствах тоже можем умереть. В общем, когда его нашли, он уже не дышал. Со временем всё забылось, Алиссия повзрослела, и в день ее восемнадцатилетия провели ритуал, во время которого она познакомилась с Филиппом. Он был из семьи вампиров. Они понравились друг другу и решили составить пару. Так что счастливые соединения бывают, — он сделал на этом ударение. — Через некоторое время Алиссия родила сына — Андре, твоего деда. Он познакомился с Кэрол, твоей бабушкой. Она была человеком. И, как когда-то, история повторилась. В результате их союза родилась Рената, а Кэрол при родах обратил Филипп, твой прадед.

— Получается, что во мне вампирской крови совсем немножко, — подытожила Николь.

— Достаточно, чтобы в тебе главенствовала эта сущность, — констатировал Тони.

Николь опять повторяла в своей памяти его рассказ, подтверждая его картинками из прошлого.

— А как же вам с мамой позволили быть вместе? — спросила Николь.

И тут её пронзила внезапная догадка.

— У тебя к маме было влечение.

— Конечно, — подтвердил Тони. — Я когда её увидел, меня словно пронзило молнией. Сердце колотилось так, что, казалось, выскочит из груди. Я просто не мог сдвинуться с места и всё думал, как я раньше жил без этих глаз.

— Ив этот момент его сбили, — произнесла подошедшая Рената. Она поставила поднос с напитками и села в кресло. — Я сразу так и подумала: «Стоит как столб посреди трассы, точно его кто-нибудь собьёт».

— Нет, ты подумала «собьёт сноубордист», — произнесла Стефани.

— Ну ладно, ты права, — согласилась Рената, — я подумала «сноубордист».

— Ты это предвидела? — удивилась Николь.

— Нет, только предположила, — засмеялась Рената.

— Предвидела, предвидела, — утвердительно покачала головой Стефани. — Только никак не хочет в этом признаться.

— Ах, ты, моя колдунья, — Тони притянул к себе Ренату и нежно поцеловал.

— Я тоже люблю тебя, дорогой, — Рената нежно погладила его по щеке. — Как там мясо?

Они вместе отправились к барбекю, а Николь вспомнилось, как мама рассказывала про их знакомство с папой на горнолыжном курорте. Рената к тому времени сама неплохо освоила горные лыжи и была завсегдатаем лыжных трасс, лихо покоряя крутые склоны. Но когда она увидела, как Тони летит на доске вниз по склону, у неё буквально захватило дух от этого завораживающего зрелища. Тони пролетел мимо, обдав её вихрем мелкого снега, и остановился в нескольких метрах ниже, тоже не в силах оторвать от неё взгляд. В этот момент на него и налетел другой сноубордист.

Вечером этого же дня Рената увидела его на террасе гостиницы. Он был очень хорош собой: высокий, мускулистый, с копной русых волос. Волевые черты лица только подчёркивали глубину его темно-серых глаз. И несколько лейкопластырных наклеек на щеке и лбу.

А когда он подошел к ней и заговорил, она как будто онемела и только улыбалась и произносила что-то нечленораздельное в ответ на его вопросы. Потом он пригласил её поужинать, и она как-то умудрилась согласиться.

Как ни странно, через час их совместной трапезы ей казалось, что они уже знакомы много лет, так легко и свободно она чувствовала себя рядом с ним. Ей казалось, что она единственная для него на всём белом свете, так он был галантен и внимателен к ней.

Их закружило в этой снежной сказке, и, когда пришло время расставаться, они уже оба знали, что не могут друг без друга.

— И что было дальше? — нетерпеливо произнесла Николь, когда они вернулись.

— Я же тебе рассказывала, — Рената поставила на столик поднос с мясом и овощами.

— Я хочу услышать папину версию, — настаивала Николь.

— А дальше были переговоры, — вздохнул Тони. — Такого ещё в наших семьях не было никогда. И потом, твоя мама ждала ребёнка. Тебя.

В общем, старейшины и вожди встретились и заключили соглашение: нам с Ренатой разрешили быть вместе, но под присмотром с обеих сторон. Никто не должен был вмешиваться и встречаться с нами без оповещения другой стороны. На счёт тебя были поставлены очень жёсткие условия, ведь было непонятно, что из тебя получится, и как ты себя поведёшь. Но ты была умничкой и ни разу не дала повода им усомниться в правильности своего решения.

— А что было бы, если бы я что-нибудь натворила? — Николь внимательно посмотрела на отца.

Тони с Ренатой переглянулись.

— Не знаю, но в обиду мы тебя точно бы не дали.

«И тогда бы вы погибли», — решила Николь и внутри у неё всё похолодело.

— Папа, а твои родители, мои другие бабушка и дедушка, они никогда не хотели со мной познакомиться?

— Хотели. Они несколько раз навещали нас, но ты тогда была еще малышкой и вряд ли их помнишь. Сейчас они живут очень далеко, на острове в океане. Кстати, подарок от них ждёт тебя по возвращению в университет. Они его отправили на тот адрес.

— А я могу с ними познакомиться? Мне ведь уже восемнадцать.

— Пока нет. По соглашению — только после двадцати одного года, когда определишься с парой.

— Опять какие- то сложности! — возмущённо воскликнула Николь. — Что из того, что я увижу их раньше?

— Николь, давай не будем ничего предпринимать, — голос Стефани звучал, как всегда, твёрдо и уверенно. — Ты ещё не совсем в себе определилась, а уже хочешь изменений в родственных отношениях. Не создавай трудностей.

Николь признала её правоту и перевела разговор на другое.

— Папа, а откуда ты всё это знаешь? Тебе мама рассказала?

— Что-то мама, что-то рассказали наши вожди. Что-то я узнал сам из книг, легенд. Я же антрополог, искатель. Вот так всё и собралось в одну историю.

— Давайте уже пробовать, а то остывает, — прервала их Рената, раскладывая мясо по тарелкам.

День догорал. Солнце начало клониться к земле, посылая природе и людям последний привет. Тони принёс гитару и начал напевать неаполитанские песни. Настроение у всех было великолепное.

«Как я и мечтала», — подумала Николь и принялась подпевать, услышав знакомую с детства песню. Ей так хотелось продлить эти мгновения…

Вечером, лежа в кровати, Николь вспоминала прошедший день. Все было замечательно и, главное, она столько всего узнала о своей семье. Теперь для неё многое стало ясным. С этими мыслями она и заснула.

На следующий день Николь решила показать Стеф город. Сначала она отказалась, объяснив Николь, что весь день находиться среди обычных людей будет очень непросто. Но та её переубедила и ближе к обеду они отправились на прогулку. Стеф всё время была настороже, понимая, что любая ситуация может вызвать проявление новой сущности Николь. Но в то же время она с удовлетворением отмечала, что та всё больше контролирует себя и применяет приём переключения.

Рената тоже переживала и постоянно звонила, спрашивая, как чувствует себя Николь.

Вернувшись домой, они снова все собрались на террасе, и девочки поделились впечатлениями от похода в город. Стеф несколько раз похвалила Николь, больше для успокоения Ренаты. И было видно, что её это радовало.

Разошлись они уже за полночь. Николь поднялась в свою комнату и выглянула в окно. В небе мерцали звезды, а месяц медленно начал свой обход небосвода, освещая окрестности мягким светом.

Природа засыпала, хотя обострённый слух Николь улавливал все мельчайшие шорохи и звуки. Но она уже начала свыкаться со своими новыми способностями и не так остро на всё это реагировала.

— Вот и день прошёл, — с сожалением произнесла она. — Как всё быстро закончилось.

Лёжа в постели, она опять вспоминала и прошедший праздник, и вчерашнее вечернее барбекю, и прогулку по городу. Уже засыпая, она в который раз поблагодарила судьбу за то, что рядом с ней родители и Стеф.

На следующий день, позавтракав, девочки засобирались в обратную дорогу. Загрузив в машину подарки, Николь подошла к стоявшей неподалёку Ренате. Та с грустью наблюдала за погрузкой.

— Мам, ну не переживай ты так. Смотри, как всё хорошо складывается: и день рождения провели, и с родственниками я познакомилась, и даже со старейшинами. И, в общем-то, я хорошо реагировала на людей.

— Да я не из-за этого переживаю, — вздохнула Рената. — Я как-то не так себе представляла этот праздник. И тем более визит Владимира с подарком.

— Давай пока не будем об этом думать, — Николь поцеловала маму и побежала в дом.

— Да, мы подумаем об этом завтра, — повторила Рената любимую поговорку дочери.

Через час девушки, попрощавшись с Ренатой и Тони, отправились в обратный путь.

Глава 27

Богдан, собирая дорожную сумку и поглядывая в окно, с удовлетворением отметил, что наступившее утро обещало прекрасный день. На небе сияло солнце, озаряя своим светом всё вокруг. Плывущие караваны перистых облаков приветствовали светило, составляя причудливые фигуры. На лицах идущих людей играли улыбки, говорящие о прекрасном настроении.

Он не успел ответить на стук в дверь, как она распахнулась, и на пороге появился Алекс.

— Привет, бродяга, — обрадованно произнёс Богдан и пожал протянутую ему руку. — Как дорога?

— Дорога была нескучная, — Алекс бросил сумку на пол. — Внизу встретил твоих родителей, они уже пошли завтракать. А я сразу к тебе. Ты отправил сообщение Стеф?

— Отправил, но ответа пока нет. Что будем делать?

— Сначала что-нибудь съедим, а потом на фьорды. А дальше уже как звёзды покажут.

— Если что, во всём будут виноваты звёзды, — рассмеялся Богдан и указал пальцем наверх. — Мама мне уже звонила. Они ждут нас в кафе, где мы вчера там ужинали.

Пройдя по холлу, Богдан отметил, как девушки провожали его заинтересованными взглядами и одаривали улыбками.

«Почему же вчера со Стеф всё было не так?» — возникла мысль в голове, и тут же перед глазами ожил её образ. Видение было настолько чётким, что он даже остановился. Тряхнув головой, отгоняя его, он последовал за Алексом.

В кафе они присоединились к Марку с Ниной, которые расположились в плетёных креслах и пили кофе.

— Как настроение? — поинтересовался Алекс, устраиваясь в кресле.

— Сейчас уже лучше, — вздохнула Нина. — Но я полночи не спала. Как представлю…

— Ты зря беспокоилась, — прервал её Марк, — я же говорил, что они не опасны.

— Ты так спокойно об этом говоришь, — возмутилась Нина. — А ведь с нами был наш ребёнок.

При этих словах Алекс не смог сдержаться и тихонько засмеялся, при этом многозначительно посмотрев на Богдана, чем вызвал недовольство у Нины.

— Алекс, я не вижу ничего смешного, — раздраженно произнесла она. — Это твой подопечный, а ты…

— Стоп, — остановил он её, — я предлагал поехать с вами? Предлагал. Но вы же решили, что справитесь сами. Так что я ни при чём.

— Давайте уже прекратим этот спор, — остановил их Марк. — Всё же хорошо закончилось. Никто не пострадал. Вот и отлично. Всё прошло, и нас ждёт приятное путешествие.

Позавтракав, они заказали продукты и воду в дорогу и отправились в путь.

Дорога на фьорд Милфорд-Саунд петляла в разные стороны и наконец, поднялась на небольшой перевал. Перед ними открылись просторы Южного острова, бескрайние и завораживающие. Нина не переставала щёлкать фотоаппаратом и с восхищением комментировать увиденное.

Заехав по пути в небольшой городок Те-Анау, они, к собственному удивлению, отметили, как здесь было много туристов, разговаривающих на разных языках. Кто-то сделал остановку на пути к фьорду, а кто-то решился на пешеходный маршрут по окрестным горам.

Взбодрившись чашечкой кофе с круассанами, вся компания поехала дальше и вскоре оказалась в местечке с красивым названием — Зеркальное озеро. Остановившись у подземного водопада, они не могли оторвать глаз от завораживающего действа — медленно текущая речка вдруг срывалась под мостиком в узкую щель — пропасть — и с рёвом исчезала в темноте, уходя вглубь.

— Это просто чудо какое-то, — в восхищении произнесла Нина, разглядывая конгломерат из отполированных камней. Открыв путеводитель, она прочитала: «Никакие мастера по камню, используя алмазный инструмент, не смогут сделать то, что сделали своими нежными прикосновениями вода, воздух и время».

Она сделала несколько снимков, прежде чем они отправились дальше.

Дорога всё больше забиралась в гору и шла вдоль отвесных стен, из расщелин которых падали водопады. Проехав через туннель, они оказались уже в другом климате — на высоте местами лежал снег, несмотря на то, что было тепло. Дорога вниз пошла быстрее, и вскоре они прибыли к небольшой гавани фьорда Милфорд- Саунд, где уже стояло готовое к отбытию прогулочное судно.

Нина сразу засуетилась, боясь опоздать. Но Богдан её успокоил, сказав, что до отплытия ещё пятнадцать минут и она спокойно может полюбоваться окрестностями и поснимать, чем Нина и занялась.

Поднявшись на корабль, они сразу же прошли на нос, где Нина начала делать снимки. Когда судно плавно заскользило по водной глади, она уже без перерыва щёлкала фотокамерой, чтобы запечатлеть все открывшиеся впереди красоты: появившийся на выходе из гавани мощный водопад Боуэн-Фолс, расстилающиеся впереди водные просторы фьорда и острые пики гор.

Из воды выступали плоские скалы, на одной из которых отдыхали морские котики, не обращая внимания ни на плывущее судно, ни на галдящих на нём в восхищении людей. Они лишь изредка переворачивались, подставляя солнцу другой бок.

По пути следования судна они не раз замечали резвящихся в воде дельфинов, которые довольно долго сопровождали корабль.

На обратном пути их ждало ещё одно потрясающее зрелище — десятки водопадов — от тоненьких струек до широких потоков — ниспадали вниз. Как объяснил гид, им повезло- водопады появлялись здесь только после дождей. А когда впереди показался сияющий на солнце водопад Стирлинг-Фолс, капитан направил судно прямо к этому водному потоку, вызвав полный восторг у всех находившихся на носу корабля. Каскады потрясающей красоты низвергались прямо на палубу, обдавая брызгами путешественников.

— Ошеломляющая красота! — с восторгом произнесла Нина, глядя на крутые склоны гор. — Может, потому она здесь и сохранилась, что не все могут до неё добраться. Я бы ещё хотела сюда вернуться.

Стоящие рядом незнакомые люди молча закивали в знак полного с ней согласия.

Возвращаясь в Квинстаун, Нина всю дорогу с восхищением просматривала снимки на фотокамере, добавляя свои комментарии.

Вскоре они уже сидели в знакомом кафе, любуясь закатом над горами и обсуждая дальнейшее путешествие.

— Мальчики, как я вам завидую, — огорчённо проговорила Нина, — завтра вы снова это увидите.

— Ну, не совсем это, — произнёс Богдан. — У меня интерес на другом фьорде. А Алекс хочет просто понырять. А вы куда?

— О, у нас большая программа, — оживилась Нина, — завтра утром мы уже покинем этот город. Но мы можем вместе позавтракать.

Договорившись об утренней встрече, ребята вернулись в номер Богдана.

Глава 28

В номере Богдан сразу же направился проверять почту.

— Ну как? — поинтересовался Алекс.

— Тишина, — разочарованно произнёс Богдан. — Не понимаю, неужели Стеф решила прервать переписку?

— С чего это вдруг? — удивился Алекс.

— Не знаю. Как-то всё странно, — Богдан задумчиво смотрел вдаль.

— Да ничего странного, — успокоил его Алекс. — Причин может быть масса. Может, она ещё не вернулась. Она же не сказала, когда точно будет в городе? Занимаемся своими делами, а там будет видно, — подытожил он и отправился в свой номер.

Утром, проснувшись, Богдан первым делом открыл планшет. Сообщений по-прежнему не было. Разочарованно вздохнув, он пошёл в душ.

Стоя под струями воды, он размышлял о прошедшей вечеринке. У него никогда не было проблем с девушками. Они всегда отвечали ему взаимностью. Но сейчас всё было по-другому. Его впервые не оценили. И это его задело.

Перед его глазами, в который раз за утро, возникла Стеф, манящая красавица с надменным взглядом. Он никак не мог выбросить из головы её образ, её голос. Никогда у него ещё не было такого, чтобы он постоянно думал о ком-то.

«Всё очень странно: странная девушка, странная поездка, странные люди. Неужели правда зацепила? — внезапно пришла в голову мысль. — Нужно поговорить об этом с Алексом. Хотя наверняка он начнёт надо мной потешаться. Или пока не говорить?»

Из душа он вышел в сомнениях и, переодевшись, спустился вниз, где его уже ждали родители и Алекс. Они вместе позавтракали и ещё раз просмотрели вчерашние фото из Милфорд-Саунда, вновь окунувшись в его красоты. Вскоре, попрощавшись с Ниной и Марком, ребята отправились на фьорды.

Заехав в городок Те-Анау, они сняли номер и, оставив лишние вещи, отправились дальше. Богдану не терпелось начать осуществлять свою исследовательскую программу, а Алексу было просто интересно поплавать в водах фьорда и полазить по его склонам.

Два дня они приезжали туда утром и возвращались в отель, когда уже смеркалось. И каждый вечер Богдан с нетерпением открывал планшет в надежде получить сообщение.

И наконец, он был вознаграждён.

— Алекс, — с волнением прокричал он, — она ответила! Она мне ответила! Они только вчера вернулись в город.

Алекс тут же подсел к нему.

«Что-то с планшетом, отдала в ремонт. Будет готов через пару дней. Пишу из библиотеки. Пора осваивать другое средство связи», — прочитал Богдан.

— Напиши, что хочешь встретиться.

Богдан быстро набрал текст. Они оба сидели напротив экрана планшета в ожидании ответа. Вскоре Алексу это надоело и он, взяв со столика рекламный путеводитель, улёгся на диван.

— Что там? — через некоторое время в нетерпении спросил он.

— Ты же видишь — тишина. Не понимаю, — пожал плечами Богдан, — что здесь такого? Парень хочет встретиться, пообщаться. А она молчит.

— Да кто ж этих девушек разберёт? А может, связь такая, — Алекс отложил путеводитель и снова сел рядом, вглядываясь в пустой экран. В этот момент на планшете кликнуло.

«Хорошо. Только не раньше воскресенья. Очень много заданий», — появилось сообщение.

— Уже хоть что-то, — облегчённо вздохнул Алекс. — В воскресенье так в воскресенье. Мы как раз вернёмся. Давай в «Музе», часов в восемь. Напиши, что ты придёшь с другом, а она может пригласить подругу. Девушки не любят ходить на первую встречу в одиночку.

Богдан принялся печатать.

— Подожди, — остановил его Алекс, — а у тебя на это время ничего не запланировано? Ты что-то давно не обращался.

— И как-то не тянет, — Богдан продолжил набор ответа и, закончив, спросил:

— Слушай, а почему меня не тянет? Вот отец не хочет этого делать из-за мамы. Но такое желание у него бывает?

— Конечно, бывает, — подтвердил Алекс. — Причём регулярно. Но он чистокровный и может обращаться по своему желанию. А ты, извини, гибрид, и у тебя всё по- другому. На тебя не действуют фазы луны, тебя может спровоцировать хоть что, и даже твоё желание. Почему это происходит у таких, как ты, я не знаю. Но пытаюсь в этом разобраться.

На планшете снова кликнуло.

— Уже ответ? — удивился Алекс.

— Нет, это от мамы. Они где-то на винной ферме, она выложила кучу фотографий. У них всё хорошо.

— Нина просто чудо, — улыбаясь, проговорил Алекс, разглядывая картинки. — Марку очень повезло, что она у него есть.

— Ты прав, повезло, — произнёс Богдан и подумал: «Не то, что мне со Стеф».

Перед глазами тут же появился её образ. Его это стало раздражать, и он решился поговорить об этом с Алексом.

— У тебя когда-нибудь было такое, — повернувшись на стуле, спросил он Алекса, — чтобы ты только и думал о девушке, мечтал встретиться?

— Не было, — быстро ответил тот, — А что? Стеф?

Богдан кивнул.

— Ну, ты, похоже, попал, — ухмыльнулся Алекс.

— Я серьёзно, а ты… — Богдан обиженно отвернулся к окну.

— Ладно, не обижайся, была у меня одна история, — раздалось у него за спиной.

— Только одна? — не отрывая взгляда от окна, произнёс Богдан.

— Не ёрничай. Эта история имела печальный конец.

— Она умерла? — ужаснулся Богдан, поворачиваясь к Алексу.

— Нет, не умерла. Она здравствует и поныне, я так думаю.

— Расскажешь?

— Это было очень давно, — начал свой рассказ Алекс. — Когда мы познакомились, ей было восемнадцать лет, а мне — двадцать. Мы полюбили друг друга, и всё было прекрасно, пока не вмешались старейшины её рода.

Богдан удивлённо посмотрел на него.

— Да-да. Она принадлежала к роду, и у них были старейшины. В этом возрасте, по их обычаям, девушка выбирает себе другую семью, в которой она будет жить с двадцати одного года. Проще говоря — это своего рода помолвка. Она любила меня и не хотела быть с кем-то другим, — продолжил Алекс, — но и пойти против правил своего рода тоже не могла. У нас был тяжёлый разговор, в конце которого я не сдержался и обратился. Я тогда ещё плохо себя контролировал. Она никак этого не ожидала и в ужасе сбежала. Потом я получил от неё письмо, где она писала, что уезжает, и просила, чтобы я её не искал. Я был в отчаянии, долго блуждал в горах. Когда голова встала на место, я вернулся в университет. А когда закончил учёбу, мне предложили стать наставником на другом конце света, в Аризоне. Я снова поступил в местный университет и закончил его со своим воспитанником. Вот так я до сих пор и странствую по свету и одновременно учусь. Позже я узнал, что она так и не связала ни с кем свою судьбу и старейшины разрешили ей стать наставником.

— Как ты? — спросил Богдан

— Да, как я. И скорей всего, она тоже где-то со своей подопечной.

— Подожди, — удивился Богдан, — как тоже? Ты же сказал, что это было очень давно. Она что, такая же, как мы?

— В том-то и была проблема, что она не такая, как мы. Она из противоположного клана, клана вампиров, и сразу было понятно, что у нас будут сложности. Но мы были молоды, и мне казалось, что нам всё по плечу. Но всё было не так просто. Первое же препятствие — и мы расстались. Всё их дурацкие правила.

Богдан смотрел на него широко открытыми глазами, не в силах произнести ни слова.

— Вот так история, — наконец проговорил он. — А ты её до сих пор любишь?

— Нет, не люблю, — категорично ответил Алекс. — Прошло так много времени. Мы с тех пор с ней ни разу не встретились. Я когда уехал, всё закружилось, завертелось. А здесь я уже не в первый раз. Здесь моя родина и моя стая. Они кочевники, живут в горах на западе острова. Я давно там не был, очень давно.

— Да, дела, — произнёс Богдан, качая головой, в которой крутился целый водоворот информации.

— А как её звали? — наконец спросил он.

— Ты не поверишь, — ухмыльнулся Алекс. — Стефания.

— Стефания? — удивился тот. — Это же полное имя Стеф, и она из клана вампиров.

— Знаешь, совсем не обязательно, — опроверг его предположение Алекс. — Сейчас столько всяких имен. Да и совпадений полно.

— Да, совпадения бывают, — согласился с ним Богдан и подумал: «Но что-то их уж больно много».

Глава 29

Дорога обратно, как показалось Николь, заняла гораздо меньше времени, чем поездка домой. Она безропотно согласилась на предложение Стеф вести машину.

Под монотонное мелькание деревьев Николь ненадолго задремала, а очнувшись, не открывая глаз, попыталась хоть как-то разложить по полочкам все события, произошедшие за последние дни.

«Мои предки со стороны мамы — вампиры, это раз. Предки со стороны папы — оборотни, это два. Что получилось из этого союза, то есть я, непонятно — это три. Меня помолвили с парнем из семьи, фамилия которой начинается на «N» — это четыре. Стеф оказалась совсем не той, за кого себя выдавала, — это пять. И есть ещё шесть, семь и восемь». От всех этих мыслей у неё закружилась голова, и она, открыв глаза, начала растирать лоб руками.

— С тобой всё в порядке? — обеспокоенно спросила Стеф.

— Пытаюсь осмыслить события последних дней, — Николь откинула голову на спинку сиденья и снова закрыла глаза.

— И как, получается?

— Не очень, праздник получился ещё тот. Но больше всего мне не даёт покоя ритуал с выбором пары.

Вдруг она резко открыла глаза и повернулась к подруге.

— Скажи, ты правда думаешь, что выбор пары — это серьёзно?

— Я тебе уже говорила, что всё очень серьёзно. Со старейшинами шутки плохи. Но выбор всё равно остаётся за тобой.

— А мне можно как ты? — Николь решилась задать мучающий её вопрос.

— Зачем тебе повторять мою судьбу? — не отрывая взгляда от дороги, ответила Стеф. — У тебя свой путь. И потом, ещё уйма времени. А может, всё сладится? Тебе же Роберт вроде понравился? По-моему, неплохой парень.

— Вроде неплохой, — подтвердила Николь. — Он тоже не в восторге от всего этого, но пойти против отца…

— Да, Шеннон умеет расставлять приоритеты. Но у вас ещё есть время, и до двадцати одного года тебе точно можно будет жить спокойно.

— А потом? — ужаснулась Николь. — После двадцати одного меня заставят?

— Не говори глупости, никто тебя не заставит, — утвердительно произнесла Стеф. — Ты повзрослеешь и осознанно сделаешь выбор. И это будет твоя жизнь.

— Да, вот это меня и пугает, — произнесла Николь, глядя на дорогу. — Ты всегда говорила, что жизнь хитра. Когда у тебя на руках козыри, она начинает играть в шахматы.

Стеф ничего ей не ответила, продолжая пристально глядеть на дорогу. Чтобы как-то разрядить обстановку, Николь принялась нажимать на кнопки плеера, пока не нашла приятную музыку. Блюзовые мотивы затопили всё пространство, но не отвлекли Николь от тревожных размышлений.

— Стеф, а почему ты до сих пор одна? Ну, без парня, — через некоторое время спросила Николь. — Тебе не скучно вот так проживать жизнь — без чувств, эмоций?

— О-о-о, этого добра у меня всегда было хоть отбавляй. Разве с такими дарованиями, как ты, до парней? — улыбнулась Стеф. — За вами же глаз да глаз нужен. Того и гляди чего-нибудь выкинете или во что-нибудь вляпаетесь. Так что эмоций у меня порой через край.

— А можно спросить? — Николь, прищурившись, смотрела на неё. — Сколько тебе лет по правде?

— По документам — восемнадцать, — улыбнулась Стеф, — а на самом деле — сто двадцать шесть.

— Сколько? — ужаснулась Николь. — Сто двадцать шесть? Обалдеть! Я и подумать не могла, что ты такая…

— Древняя, — закончила фразу Стеф.

— Взрослая, — поправила её Николь. — А я тоже будутак долго жить?

— Не знаю, — Стеф тяжело вздохнула. — Ты для нас загадка. Мы живём очень долго, но всё же стареем. Оборотни тоже медленно стареют, но, когда долго не обращаются, то быстрее. А вот ты…

— Понятно, — протянула Николь.

— А нам вот совсем не понятно. Ты единственный ребёнок, в котором смешалась кровь вампира и оборотня. И к чему это приведёт, не знает никто.

— И то, что со мной происходит сейчас, — результат этого смешения, — говоря это, Николь поёжилась.

— Похоже. С тобой с самого детства всё было не так, как с другими. В месяц ты уже начала ползать, а ходить начала в пять месяцев. У тебя рано полезли зубы, причём первыми были клыки. И зубов у тебя сорок два, как у волков.

— Сорок два? — Николь с удивлением потрогала пальцами зубы через щёки. — Никогда не считала.

— А тебе и не надо было, — Стеф усмехнулась. — Они у тебя не болели. Сразу все выпали в детстве и быстро заменились новыми. — У тебя неспокойный сон в полнолуние, — продолжила она, — и тебе всегда было плохо от вида крови. Ты никогда не болела, а если и случались раны, то всё заживало без следа в течение одного-двух дней под присмотром Тони. Благо, что у него есть медицинское образование. Вот неполный список твоих детских особенностей, — подытожила Стеф.

— А теперь сюда нужно добавить последние изменения: покраснение глаз, резь в них на солнце и невыносимую жажду при виде напитков красного цвета, — утвердительно произнесла Николь.

— Так уж и невыносимую? — улыбаясь, переспросила Стеф.

— Нет, сейчас я её не чувствую, — пожала плечами Николь. — Только постоянно есть хочется. Интересно, что со мной будет дальше?

— Если бы я только знала, — тяжело вздохнула Стеф.

— Спасибо, что ты рядом. Без тебя мне было бы совсем плохо, — Николь положила ладонь на её плечо.

Стеф тут же отдёрнула руку.

— У тебя что, температура ещё не снизилась? Ты как огонь.

— Не знаю, — удивилась Николь, — я прекрасно себя чувствую. Ничего не болит, даже глаза не беспокоят.

— Странно, прошло уже так много времени, а у тебя всё в разгаре, — удивилась Стеф. — Значит, и на вечеринке ты была с такой же температурой.

— Это плохо? — испугалась Николь.

— Не знаю. Может, и не плохо, только хорошего мало. Надо расспросить Тони.

Когда они приехали в студгородок, было совсем темно. Приняв душ, Николь присела за стол, подвинула зеркало и внимательно посмотрела на своё отражение.

«Кто я? Что я? Никто не знает. Всё так запутанно и неопределённо. Но одно ясно — теперь ничего не будет как прежде».

С этими мыслями она подошла к окну и отодвинула занавеску.

Студгородок ещё не спал. За светящимися окнами периодически мелькали находящиеся в комнатах люди. «Нормальные люди», — отметила про себя Николь и усмехнулась. Да, к нормальным её теперь вряд ли отнесёшь.

Она легла в постель, но спать не хотелось. Потянувшись за книжкой, наткнулась на доклад. «С папой я так его и не обсудила, — с сожалением подумала она. — Не до этого было. Придётся справляться самой».

Николь принялась перечитывать доклад и уже по-другому смотрела на каждое предложение. «Влияние солнечного света, — начала читать она. — А как будет влиять лунный свет на меня, и что я теперь буду делать в полнолуние? А где сейчас луна?».

Она поднялась с постели и снова подошла к окну. На небе, прямо перед её глазами, висел серпик молодого месяца, освещая всё своим серебристым светом.

Николь поднесла руки к лицу и начала внимательно их осматривать, как будто видела в первый раз.

— Что, любуешься? — раздался за спиной голос Стеф.

От неожиданности Николь вздрогнула.

— Ложись спать, Николь, — устало произнесла подруга. — В ближайшее время ничего не произойдёт. Фаза ушла, и ты не переродилась. Так что будем надеяться, что хотя бы этот атавизм от твоих лохматых родичей тебе не передался.

— Пока не передался, — поправила её Николь и задвинула штору, — Спокойной ночи, Стеф, — пожелала она подруге. — И ещё раз спасибо.

— Да, ладно. Если что, я рядом, — произнесла Стеф, закрывая дверь.

— Да, я помню. Ты не спишь, — зевая, произнесла Николь.

Сон Николь был беспокойным. Ей снилось, что она превращается то в мифическое чудовище с головой волка, то в египетское божество с несколькими головами на плечах. То она улетала вверх птицей, то падала в воды водопада. И всё это перемежалось с картинками из её прошлой и нынешней жизни.

Стеф несколько раз заходила к ней в комнату и, видя, как она мечется в кровати, пыталась изменять её настрой. Но со снами это было делать непросто, требовалось приложить очень много усилий. Когда Николь успокаивалась, она удалялась. И так повторялось несколько раз.

Зайдя в её комнату под утро, Стеф удовлетворённо улыбнулась, увидев безмятежность и улыбку на лице Николь. Наконец её воспитанница обрела спокойствие, а значит, можно было заняться не очень приятным делом, которое ей определили старейшины: составить очередной отчёт о взрослении Николь.

Глава 30

Когда Николь проснулась, покрывало и подушка валялись на полу, простыня вся сбилась куда-то в ноги. А на полу были разбросаны листы доклада.

— И с кем сегодня ночью была битва? — спросила Стеф, зайдя в её комнату.

Николь удивлённо посмотрела на неё.

— Судя по этому разгрому, — ухмыльнулась Стеф и обвела помещение взглядом, — противник был силён и беспощаден.

— Очень смешно, — скривилась Николь. — Ещё бы мне снились хорошие сны после всего того, что со мной произошло.

Убрав последствия беспокойной ночи, Николь уселась за стол и оттянула нижние веки. Глаза уже не выглядели так ужасно, но всё равно требовали корректировки линзами.

Позавтракав, они отправились в библиотеку, где был доступ к Интернету. Занятия в этот день начинались позже, и можно было успеть проверить почту.

— Тебе не кажется, что пора уже подключить наши новые телефоны с выходом в сеть, — обратилась она к Стеф, — проблем было бы меньше. А то планшет сломался, и я как без рук.

— Давно пора, — согласилась Стеф, — сегодня и займусь.

Студентов в библиотеке было мало, а в комнате с компьютерами вообще никого. Стеф сразу же принялась просматривать прессу, а Николь открыла почту и увидела непрочитанные письма отдана. Он был в сети.

«И что же ты мне написал в этот раз?» — она в нетерпении нажала на клавишу.

Прочитав сообщение, она поникла. Дан опять предлагал встретиться. «Только не это», — Николь лихорадочно соображала, как ей вежливо отказать и не обидеть. Молчать было неудобно, да и его помощь с докладом теперь была крайне необходима.

«Привет, приехали вчера поздно вечером. Пока не до встреч, сильно занята», — отписалась она.

«Давай на выходные», — не сдавался Дан.

Николь задумалась. До выходных было ещё три дня.

«Хорошо, давай в воскресенье», — написала она.

«Отлично. Я буду ждать тебя в кафе “Муза” часов в 8. Знаешь такое? Я приду с другом, а ты приходи с подругой».

«Он думает, что я боюсь, поэтому предлагает мне прийти с поддержкой, — задумалась Николь. — А я действительно боюсь, потому что пишу от имени Стеф, и она об этом не знает. И это очень плохо».

«Эй, ты куда пропала?» — появилось новое сообщение.

«Хорошо, я знаю это студенческое кафе. Я приду с подругой, — набирая слово “подруга”, рука Николь немного дрогнула. — Сегодня хочу отредактировать доклад. Поможешь?»

«Не вопрос. Присылай черновик».

«Как мне сказать Стеф?» — Николь сидела перед компом, закрыв лицо ладонями. В этом положении и застала её наставница, закончившая просматривать периодику.

— Ты что такая кислая? — забеспокоилась Стеф. — Что-то не так? Тебе нехорошо?

— Мне нужно с тобой поговорить, — Николь не решалась посмотреть в её сторону, водя пальцем по столу.

— Что случилось? — требовательно спросила та.

— Я такую кашу заварила, — Николь покусывала губы. — Я использовала твоё имя.

— Что ты сделала? — не поняла Стеф.

— Я переписывалась с Даном от твоего имени, — Николь подняла на неё глаза, готовясь принять весь гнев подруги. Но та молчала.

— Ну что ты молчишь?

— А что говорить? — невозмутимо произнесла Стеф.

— Ну, наори на меня.

— И что это изменит?

— Ты так спокойна? — удивилась Николь.

— А что мне теперь, драться с тобой? — Стеф тяжело вздохнула и задумчиво отвела взгляд.

— Он хочет встретиться, — Николь с отчаянием смотрела на неё.

— И ты, конечно, его отшила? — быстро отреагировала Стеф.

— Нет, я не смогла.

— Что? — теперь Стеф уже не выглядела спокойной. — Николь, ты что, с ума сошла? О чём ты думаешь?

— О докладе. Я его ещё не доделала.

Стеф хоть и молчала, но её многозначительный взгляд говорил о многом.

— Может, попробуем, — Николь говорила тихо, — поменяемся именами.

— Попробуем? — Стеф была в гневе. — Ты что, и меня решила втянуть в эту авантюру? Ну, уж нет, разбирайся сама.

— Но он придет с другом, а мне предлагает привести подругу. Встреча в воскресенье.

— Отлично, ещё и друг, — Стеф направилась к своему столу и, не поворачиваясь, произнесла: — Ни за что.

— Ну, ты же не отпустишь свою подопечную одну, вечером, на встречу неизвестно с кем? Что скажет мама? — Николь сделала просительное выражение на лице.

— Не надо меня шантажировать, ты никуда не пойдёшь, — строго произнесла Стеф, усаживаясь за стол.

— Тогда мне придётся сбежать в Гималаи или застрелиться, — парировала Николь.

— Нет, и она ещё спрашивала о моей личной жизни, — возмутилась Стеф. — Да мне бы с твоими проблемами разобраться, не до себя уж. Вот семейка — то мать, то дочь.

— У мамы было всё по-другому, — парировала Николь.

— Сейчас разговор не о ней. У нас засада. И я не готова в ней участвовать.

Николь молчала. Она понимала всю абсурдность ситуации и не представляла, что можно сделать. Растирая лоб пальцами, она лихорадочно придумывала решения, а затем отметала одно за другим.

Стеф, не отрываясь, смотрела на неё и видела, какие мучения происходят в сознании подопечной. Она уже приняла решение, но решила не торопиться его озвучивать и проучить Николь. Пусть помучается.

— Ладно, я пойду с тобой, — через некоторое время произнесла Стеф. — Всё равно мне нужно за тобой приглядывать. Но тебе придётся очень сильно себя контролировать, чтобы не опалиться. А поговорить ты совсем не любишь.

— Стеф, — удивилась Николь, — откуда такие познания в молодёжном сленге? «Отшила», «спалиться».

— Оттуда, — Стеф подошла к ней и заглянула в комп. — С вами и не то освоишь. Покажи хоть, что там, в докладе, получилось. А то что-нибудь спросит, а я не в теме.

Присев рядом, она начала просматривать текст, быстро листая страницы. Николь еле за ней успевала.

— А кто, кстати, друг? — спросила Стеф, не отрываясь от монитора.

— Не знаю, Дан не сказал. Да и какая разница, пообщаемся и разбежимся.

— Ага, а потом будь что будет. Да? — с сомнением произнесла Стеф, поворачивая взгляд в её сторону.

— Да, ладно тебе, не будь такой занудой. Ну что может случиться?

— Всё что угодно, — покачала головой Стеф. — И как ты это умудрилась провернуть у меня под носом? Вроде всё было под контролем.

— Да я сама не понимаю. Наверное, во всём виновато моё великое перерождение, — с пафосом произнесла Николь и прыснула от смеха.

— Не шути с этим, — строго произнесла Стеф.

— Извини, извини. Просто я до сих пор не могу поверить, что это всё со мной происходит.

— Будет намного проще, если ты примешь всё как есть, будешь осторожна и перестанешь втягивать меня в авантюры, — Стеф опять приникла к монитору. — Да, ну и тему ты себе выбрала.

— Это не я, — тяжело вздохнула Николь. — Я когда увидела, что мне досталось, сразу почувствовала, что придётся повозиться. Хорошо хоть Дан откликнулся.

— Интересно, а что его заинтересовало в этом вопросе?

— Вообще-то его доклад был по влиянию лунного света, но он параллельно рассматривал и солнечные воздействия.

При этих словах Стеф оторвалась от экрана.

— А ты можешь показать его основной доклад?

— Могу, а ты сейчас хочешь читать? У нас вообще-то занятия.

— Я успею, — Стеф подвинула стул и присела рядом.

«Кто бы сомневался, что успеешь», — подумала Николь и, пробежав пальцами по клавиатуре, вытянула доклад Дана на рабочий стол. Стеф тут же принялась просматривать текст, быстро прокручивая колесо на мышке.

Через пару минут она закончила чтение, ни слова не говоря, подхватила свою сумку и направилась к выходу. Николь быстро закрыла страницу на компе и последовала за ней.

Всю дорогу Стеф молчала, над чем-то раздумывая. Николь решила не донимать её расспросами, всё ещё чувствуя вину за подмену имён. Так, молча, они и пришли на занятия.

Глава 31

В университете девушек ждал сюрприз. Не успела Николь войти в аудиторию, как одногруппники принялись наперебой поздравлять её с прошедшим днём рождения и дарить милые безделушки. Николь была растрогана таким вниманием и лихорадочно соображала, как бы отблагодарить своих друзей. «А может, собрать всех вечером в караоке-баре? — вдруг пришло ей на ум. — Только как это всё организовать? Попросить Стеф?»

Она поискала глазами подругу. Та сразу же подошла к ней.

— Если хочешь, давай соберём всех в караоке-баре? Я всё устрою, — тихо произнесла она.

— Как ты… — начала Николь.

— Просто предложила, — прервала её Стеф.

— Друзья, — прокричала Николь, пытаясь привлечь к себе внимание, — приглашаю всех сегодня вечером в караоке-бар. Будем отмечать мой день рождения.

Все обрадованно загалдели, и только вошедший в аудиторию преподаватель усмирил возбуждённых студентов.

После окончания занятий Стеф отправилась организовывать вечеринку, а Николь — в мастерскую по ремонту компьютеров. Пришлось поменять какую-то деталь, и планшет ожил.

Вернувшись домой, Николь включила планшет и, быстро перекусив, переслала Дану доклад для исправлений. За этим занятием и застала её Стеф.

— Всё в порядке, — с порога произнесла она. — С баром я договорилась. Напитки, закуски. Там сегодня будет выступать музыкальная группа «Люстиг»[1]. Должно быть весело.

— Да уж, иначе бы они так не назывались, — добавила Николь, оторвав взгляд от экрана. — Что бы я без тебя делала?

— Всё то же самое, — отмахнулась Стеф, — только в два раза быстрее. А у тебя как дела? Отправила доклад?

— Отправила. Было бы трудно без помощи Дана. Хорошо, что он был так добр ко мне.

— А ты? Будешь ли ты добра к нему? — прищурила глаза Стеф.

— Ты это о чём? — не поняла Николь.

— А если у него планы насчёт тебя?

— Да ладно, — усмехнулась Николь, — какие планы? Мы даже не виделись ни разу. Скажешь тоже.

— Хорошо, вот увидитесь — и что дальше?

— Что будет, то и будет, — она повернулась к монитору.

В этот момент всё и произошло. Стены комнаты растворились, и Николь увидела со спины парня, стоящего на вершине горы. Солнце медленно садилось за реку, а в воде блестела дорожка отражённого света. Она даже увидела рябь от играющей в воде рыбы. Через секунду стены комнаты вернулись. В голове шумело, и во рту пересохло. Она покачнулась и начала сползать со стула.

Стеф тут же её подхватила и усадила обратно.

— Воды, — хрипло произнесла Николь. Стеф бросилась на кухню. Через секунду она вернулась со стаканом в руке и протянула его Николь. Та выпила весь стакан и трясущимися руками поставила его на стол.

Она рассказала Стеф своё видение. Та молча выслушала и, ничего не сказав, присела на кровать.

— И что это было? — испуганно спросила Николь.

— Наверное, проявились твои новые способности, — пожала плечами Стефани. — Хотя ты же всегда угадывала всё наперед. Это и был твой нереализованный дар предвидения.

— А при чём здесь этот парень? Я его не знаю.

Стеф пожала плечами. Она и правда не знала, что и думать.

— Это у меня от мамы? — Николь никак не могла поверить в случившиеся.

— Скорее всего, — кивнула головой Стеф. — У неё было что-то похожее, но она упорно не хотела это развивать.

— Или не могла, — задумчиво произнесла Николь. — Папа ведь всегда был рядом. А она говорила, что его она никогда не видела.

— Вполне вероятно, — согласилась Стеф. — Николь, давай договоримся, что ты ничего не будешь делать одна, без моего присутствия.

— Да я ничего и не делала, — воспротивилась Николь, — оно само как-то…

— Ладно-ладно, — согласилась Стеф, — само так само. А пока приляг. Что-то ты бледная.

— Я всегда бледная, — произнесла Николь, но с подругой согласилась. Чувствуя слабость, она прилегла и закрыла глаза. Через минуту она уже спала.

«Даже помогать не пришлось, — Стеф с удивлением смотрела на безмятежное лицо Николь. — Надо позвонить Ренате».

— Я так и знала, что когда-нибудь это проявится, — со вздохом произнесла та, когда Стеф рассказала ей о видениях Николь. — Она же с детства всё предугадывала.

— Это, похоже, от тебя, — Стеф решила вернуться к разговору о её способностях.

— Да не смеши меня, какие способности? Так, что-то, где-то, когда-то…

— Если бы ты тогда меня послушала, — прервала её Стеф, — мы бы больше практиковались. И, может быть, что-нибудь да вышло бы. Посмотри, как это ярко проявилось у Николь без тренировки. Она всё рассказала мне в мельчайших подробностях. Так что я не удивлюсь, если она ещё что-нибудь нам выкинет. Тем более что у Тони тоже много чего получается необычного.

— Вот говорила, что надо было оставить её дома, под присмотром, — в голосе Ренаты сквозила тревога. — Так нет. Теперь стереги её.

Попросив держать её в курсе всего, она отключилась.

Когда Стеф заглянула в комнату Николь, та спала, улыбаясь во сне. «Да, с таким новичком мне и врагов не надо, не то, что парней», — глядя на неё, подумала Стеф. Увидев на столе доклад, она решила ещё раз перечитать его. Её очень беспокоила осведомлённость Дана в некоторых вопросах.

Быстро пробежав глазами текст, она вернула доклад на место. Появившаяся догадка не давала покоя. Но проверить её можно было только при встрече.

Вскоре Николь проснулась от того, что Стеф трясла её за плечо. Она села, потирая глаза.

— Ты как? — спросила её Стеф, внимательно оглядывая.

— Да вроде ничего, — пожала она плечами.

— Нет, ты всё-таки бледная. Может, всё отменим?

— Да успокойся ты. Я всегда бледная, — снова повторила она. — А который час?

— Почти семь. Пора собираться. Или всё же отменим?

— Ты что, обязательно пойдём, — Николь вскочила с кровати. — Я хочу праздника, и я его получу.

Стеф ничего не ответила, лишь с сомнением покачала головой и вышла из комнаты.

В баре было шумно. Все уже собрались и ждали лишь Николь. Опять посыпались поздравления и, откуда ни возьмись, появился большой букет цветов. Он медленно плыл над головами и, наконец, очутился перед Николь. Друзья хором прокричали: «Поздравляем!» — и торжественно вручили ей цветы.

Администрация бара преподнесла ей в качестве подарка набор её любимых пирожных — корзиночки с заварным кремом и фруктами. На сцену вышли ребята с гитарами, и началось веселье.

Музыкальная группа оправдала своё название. Грустно не было никому. Весь вечер они играли знакомые мелодии и все им подпевали. Николь была в центре внимания. И как именинница, и как заводила на вечере. Стеф всё время находилась рядом, внимательно следя за происходящим. Всё-таки народу было очень много.

И вскоре её помощь понадобилась, когда Кристи запнулась и расцарапала себе коленку о стул. Николь сразу же почувствовала запах крови и, тяжело дыша, начала оглядывать танцующих.

В помещении крутились сверкающие шары, мигали прожектора, поэтому увидеть что-то было сложно. Никто не обратил внимание на Николь, которая, глубоко втянув в себя воздух, напряглась для прыжка.

Стеф тоже почувствовала кровь и сразу же, не сводя взгляда с Николь, начала быстро продвигаться к ней. Она оттеснила Кристи в сторону и стала мысленно отвлекать Николь.

Николь отыскала взглядом травмированную девушку и, не отрывая хищного взгляда, начала усиленно делать глотательные движения. Запрокинув голову, она с силой выдохнула и бросилась из бара. Стеф последовала за ней.

Николь стояла на ступеньках, глубоко дыша.

— Ну ты даешь! Вот это самоконтроль! — восхитилась Стеф.

— Какой самоконтроль? — с горечью произнесла Николь- Я чуть на неё не набросилась.

— Ну не набросилась же? Это и есть самоконтроль.

— Я туда больше не пойду, — Николь спустилась со ступенек. — Стеф, я боюсь. А вдруг я…, - неуверенно начала Николь. — Они мои друзья. Я не смогу.

— Сможешь, ты это уже доказала. И потом, я же рядом. Постой пока здесь, а я посмотрю, что там.

Она ободряюще кивнула Николь и направилась внутрь помещения.

Очень быстро она вернулась.

— Там всё хорошо, полное веселье, — проговорила Стеф. — Запахи все перемешались, Кристи у барной стойки. Туда пока не подходи. Позже проверим, как ты поведёшь себя.

Николь немного помедлила, обдумывая сказанное наставницей, и, тяжело вздохнув, попросила:

— Будь рядом. Мало ли что.

— Всё будет хорошо, — приободрила её Стеф, и они вместе вернулись в помещение.

К великой радости Николь, всё было так, как и сказала Стеф. Кровью не пахло, а на другие запахи она не реагировала. Успокоившись, она вернулась в центр площадки и влилась в танцующий круг.

Через некоторое время, увидев возле бара Кристи, она подошла к девушке. Стеф, идущая рядом, тут же уловила слабый кровяной запах и, крепко сжав руку Николь, задержала дыхание. Николь повторила её действие, и, улыбнувшись, спросила у Кристи, как её нога. Та ответила, что в полном порядке и немного приподняла подол юбки. Увидев на колене кровавую рану, Николь ещё сильнее сжала руку Стеф и принялась вспоминать недавно заученные математические формулы. Увидев, как она беззвучно шевелит губами, Стеф удовлетворённо улыбнулась и, пожелав Кристи хорошего вечера, повернула Николь к ней спиной и тихонько подтолкнула к танцующим. А сама Стеф осталась у бара, смотря ей вслед. Подопечная опять её удивила.

«Хорошо, что она так быстро отвлекается, — думала Стеф, потягивая коктейль. — Представляю, какой бы здесь был переполох, если бы она не сдержалась. Нет, кровопролития бы, конечно, я не допустила, но заварушка была бы неслабая. И что бы на это сказала Рената? А что Рената? Ничего же не произошло, — она тут же нашла выход. — Ей совсем необязательно всё знать. Мы не будем её расстраивать. О чём я думаю? — ужаснулась она, — Это всё влияние Николь».

Веселье затянулось до полуночи. Ребята из группы уже разошлись, и танцы продолжались под музыку с CD. Николь не чувствовала усталости. Ей нравилось состояние веселья и ощущение праздника.

Вернувшись домой, она решила, несмотря на запрет Стеф, попробовать заглянуть в будущее. Но у неё ничего не получилось, как она ни старалась. Решив больше себя не мучить, она легла в кровать и моментально провалилась в сон.

[1] Нем. Lustig — весёлый, забавный.

Глава 32

На следующий день Стеф впервые оставила Николь одну на занятиях в танцклассе. Та, с опаской зайдя в помещение, с удовлетворением отметила, что спокойно переносит большое количество людей, о чём и сказала Стеф. Настроение от этого только улучшилось, и Николь, кивнув на прощание подруге, улыбаясь, пошла навстречу своему партнёру.

Стеф ещё какое-то время посидела на скамейке у стены, а потом незаметно удалилась.

Николь нравилось учиться новым движениям. Она вспоминала, каким угловатым подростком впервые пришла на занятия. И с какой завистью смотрела на грациозных и пластичных девочек в группе. Но со временем и её фигура начала приобретать женственные очертания, и вскоре она уже ничем не отличалась от своих подруг.

Программа обучения была разнообразной: так, всего понемногу, для общего развития. Но на школьных дискотеках их танцевальная группа выделялась из общей толпы. Особенно когда все вместе показывали какую-нибудь композицию.

Через какое-то время все уже настолько к этому привыкли, что их группу начали просить, чтобы они выступили с номером на школьных вечеринках. И они с удовольствием обкатывали свои новые программы на привычной для себя публике.

Занятие прошло без приключений, хотя вначале Николь не покидало тревожное состояние. Она впервые была без Стеф среди хоть и небольшого, но скопления народа. Приказав себе успокоиться, Николь полностью сосредоточилась на разучивании элементов.

Когда занятие подошло к концу, единственное, что беспокоило Николь — это запахи. Всё-таки было очень много физических упражнений. Хоть жжение в горле и усилилось, но броситься на кого-то и припасть к пульсирующей жилке ей не хотелось. Переодеваясь, она для подстраховки сосредоточенно отвлекала себя описанием предметов в зале, как учила её Стеф.

Николь уже шла по дорожке из корпуса, где проходили занятия, когда раздался звонок. «Ну конечно, это Стеф. Спешит узнать, как всё прошло».

— Никого не покусала, не растерзала, иду в бассейн, — быстро проговорила она в трубку.

— Очень смешно, — услышала она в ответ голос подруги. — Давай всё в подробностях.

Присев на стоящую у дорожки скамейку Николь пересказала ей всё, что происходило в зале.

— Молодец, — похвалила её Стеф. — Я тоже уже иду к бассейну. По дороге хочу купить рогаликов к чаю. Тебе сколько? Два?

— Один. И себе купи один. Учти, что, когда ты превратишься в плюшку, я не буду таскать тебя на себе.

— Я смотрю, у тебя хорошее настроение, — произнесла Стеф и отключилась.

«Нет, сдоба нас до добра не доведёт, — размышляла Николь, шагая по аллее. — Хотя, как говорила мне мама, не в коня корм. А Стеф вообще столько времени в одной поре».

В бассейне тренировка началась как обычно: разминка на берегу, разминка в воде, повторение разученных ранее движений в одиночку а затем в парах.

Вначале Николь, так же как на танцах, не покидала тревога. Хотя беспокоиться было не о чем — в бассейне всё перебивал запах воды. Но как только на трибуне появилась Стеф, Николь успокоилась и поняла, что дело в её зависимости от Стеф.

«С этим надо что-то делать. Не может же она всегда быть со мной. Хоть она и говорила, что я для неё — самое важное дело, но пора уже как-то становиться самостоятельной и постепенно выходить из-под опеки».

Появление таких мыслей её удивило — раньше она вообще об этом не задумывалась. Она принимала сопровождение Стеф как неизбежность, не осознавая, что это наставничество — учёба и партнёрство одновременно. А теперь появились другие мысли — она должна начать жить самостоятельно, иначе чувство тревоги из-за отсутствия рядом Стеф не покинет её никогда. Но чувство уверенности в их правильности, она не ощутила.

«Скорее всего, я ещё не совсем готова к самостоятельной жизни. Рано мне оставаться одной, без наставницы», — решила она и уже спокойно продолжила тренировку.

Когда занятие закончилась, и бассейн опустел, Николь не стала выходить из воды и принялась повторять понравившуюся ей связку элементов. Тем более, что Стеф ещё к ней не спустилась. А ту задержала в холле Аманда, их одногрупница, восхищаясь вчерашней вечеринкой.

Когда Стеф подошла к бассейну, то увидела, как Николь, под водой, раз за разом проделывала элементы, пытаясь довести их до автоматизма.

Сначала Стеф молча наблюдала, а когда стрелка на часах показала, что та под водой уже пять минут, забеспокоилась и попыталась её остановить.

Чтобы привлечь внимание Николь она и кричала, и била по воде, и посылала мысленные просьбы. Но та никак не реагировала. Вода скрадывала все вибрации.

Прошло ещё пять минут. Стеф всё время озиралась по сторонам, думая только о том, чтобы никто не вошёл.

Наконец она решилась на крайнюю меру: раздевшись, прыгнула в воду и уже там послала мысленный вопрос.

— Ты что творишь? — пронеслось у Николь в голове, и она в испуге вынырнула из воды.

Рядом из воды появилась голова Стеф с недовольным выражением на лице.

— Что случилось? — Николь подплыла к ней. — Ты почему в воде?

— Ты за временем следишь? — она показала на большие часы на стене. — А если бы сюда кто-то вошёл?

— И что такого? — не поняла Николь.

— Я здесь уже десять минут, и до меня, ты сколько была под водой? Нормальные люди так не могут.

— Я была под водой больше десяти минут? Я так могу? — удивилась Николь. — Вот это да! Получается, что я могу вообще не дышать? Здорово, надо будет снова попробовать.

— Николь, — простонала Стеф. — Ты ведёшь себя как взбалмошная девчонка, получившая в собственность ценный приз и не знающая, как им распорядиться. И это плохо. Ты не представляешь, какие будут последствия, если ты будешь бесконтрольно применять свои способности. Выходи из воды и неси мне полотенце.

Николь молча вылезла из воды и, подав Стеф полотенце, стояла, потупив взгляд. Она представила ситуацию, что её заметили в бассейне и приняли за особенную. Пришлось бы оправдываться и сочинять объяснение. А жить нужно незаметно, не обращая на себя внимание. Это было правилом в их семье. Так учила её Стеф. И она это правило чуть не нарушила.

Пообещав больше этого не делать, она побежала переодеваться. А Стеф с тревогой смотрела ей вслед, понимая, что, открыв для себя новый мир, Николь начала входить во вкус. И с этим нужно было что-то делать.

Слишком мало прошло времени после начавшихся изменений, слишком мало было накоплено опыта и слишком много в этом мире было возможностей, чтобы сорваться и нанести вред себе и своим близким.

Она уже всё это проходила, и ей помогали. Теперь пришло время отдавать долги и помочь этой девочке научиться жить в этом непростом солнечном мире.

Глава 33

В воскресенье Николь провела весь день как на иголках. Она заметно нервничала, и Стеф периодически очень корректно, но, не ставя её в известность, подправляла ей настроение.

Поглядывая на Николь, она отмечала, что этого хватало ненадолго и волнение вновь к ней возвращается. Сама же Стеф, как ни странно, ничего подобного не испытывала. Хотя данная ситуация ей была не по душе.

Николь ненадолго отвлеклась на освоение нового телефона, который наконец-то был подключён и нафарширован разными приложениями. Она сразу же оценила новинку и долго сокрушалась, говоря об упущенном времени и возможностях.

А Стеф только ухмылялась, видя возмущение на лице своей подопечной. Она-то уже давно пользовалась своим телефоном как компьютером, только Николь ничего не говорила, считая, что та должна пройти все фазы усовершенствования способа получения информации. Да и могли же быть у неё какие-то секреты от подопечной?

Утром Николь втайне от Стеф попыталась заглянуть в будущее. Видений не было вообще. То ли волнение было слишком сильным, то ли сказывался недостаток опыта. После очередной неудачной попытки она бросила это занятие и решила ещё раз перечитать доклад. В одном месте ей не понравился стиль изложения, и она решила переделать этот раздел. За этим занятием и застала её Стеф.

— Ты ещё не готова? — она на ходу пыталась застегнуть браслет.

— Я уже закончила, — Николь отправила файл на флешку, и, выключая комп, нечаянно смахнула доклад со стола.

— Нервничаешь? — Стеф подняла с пола листы и протянула их Николь.

— Есть немного, — проговорила Николь и тяжело вздохнула. — И зачем я только всё это устроила?

— Вот и я себя спрашиваю: зачем? — пожала плечами Стеф. — И чего тебе не живётся спокойно? Обязательно какие-то проблемы. Я поняла бы, если бы от безделья. Но когда практически нет свободной минутки, ещё и такая авантюра…

— Обещаю, больше никаких авантюр, — Николь скрестила пальцы и попыталась улыбнуться.

— Что-то слабо верится, — усмехнулась Стеф и, глядя на поникшую Николь, поспешила её успокоить:

— Ладно, всё поправимо. Доклад я прочитала, теперь в теме. Можем сказать, что работали над ним вместе. В крайнем случае, обратим всё в шутку. И совсем не обязательно продолжать отношения.

— Ой, не знаю, — произнесла Николь. — Я хотела ещё кое-что выяснить по докладу у Дана.

— Ну и выясняй. А что мудрить? Вы же общались только по переписке, — Стеф пригладила рукой свои и без того идеально гладкие волосы. — И фотки у тебя на странице нет. Так что ты — Стеф, я — Николь. А у него фотка была на странице?

— Нет, не было, мы только описывали свою внешность.

— Становится всё интереснее, будем искать мальчика по описанию, — Стеф усмехнулась. — Да, девушка, втянула ты меня в историю.

— Ещё скажи, что ты стара для таких историй, — Николь попыталась перевести всё в шутку.

— А вот это удар ниже пояса, — строго произнесла Стеф. — Будь добра, побольше уважения.

— Прости, прости, — заканючила Николь, — плохая шутка. Что-то я сегодня не в форме.

— Собирайся уже. шутница, — снисходительно произнесла Стеф, а в голове пронеслось: «Что я делаю? Ох уж эта Николь. Хорошо, что Рената ничего не знает».

В кафе, как всегда, было многолюдно. Студенты собирались группами, чтобы весело провести остаток дня.

Николь зашла в зал и остановилась на пороге. «И кто же из них Дан?» — спрашивала она себя, смотря по сторонам.

Парень, сидящий в дальнем углу зала, даже не отвёл глаз, когда они встретились с ним взглядом. Николь смутилась и опустила глаза в пол.

— Ну и кто здесь подходит под описание? — спросила за её спиной Стеф.

— Пока не знаю, будем выяснять. Ищи высокого спортсмена с тёмными волосами и серыми глазами. Слушай, прям как Богдан — высокий сероглазый брюнет, — Николь повернулась к ней и увидела удивлённые глаза подруги, смотрящие мимо неё в зал.

— Остаёмся при своих именах, — тихо произнесла она и, сжав руку Николь, решительно пошла вперёд. Николь оторопела, но послушно последовала за ней, не совсем понимая, что происходит.

А Стеф направилась в конец зала и остановилась рядом со столиком, где сидел парень, так бесцеремонно разглядывавший Николь. Он был не один. Напротив него сидел другой парень, изучающий меню.

— Алекс, ты чего? — удивленно спросил он и, проследив за его взглядом, обернулся. Николь обомлела, увидев удивлённое лицо Богдана. У неё тут же сложилась логическая цепочка: Дан — это Богдан, а на дне рождения он решил, что Стеф — это девушка по переписке.

— Вот это влипли, — прошептала Николь.

— Спокойно, — тихо произнесла Стеф, — делай, как я сказала.

— Вот так встреча, — Богдан переводил удивленный взгляд с Николь на Стеф и обратно. — Кто бы мог подумать?

В его глазах читалось недоумение и растерянность.

— Присаживайтесь. Познакомьтесь — это Алекс, — представил Богдан своего друга. Девушки назвали свои имена. Алекс молча кивал головой в ответ.

— Что будете пить? — спросил Богдан, когда они расселись за столиком.

— Томатный сок, — в один голос произнесли Николь со Стеф и переглянулись.

Богдан подозвал официанта и сделал заказ.

— А я ведь подозревал, что ты и есть мой виртуальный собеседник, — обратился он к Стеф. — Но ты как-то странно реагировала на вопросы. Там, на дне рождения.

— А ты хотел, чтобы я первому встречному начала рассказывать о незаконченной работе, которая отняла у нас столько сил и времени? — как ни в чём не бывало, ответила Стеф. — Ты же представился другим именем.

— Никакое оно не другое, — пожал плечами Богдан. — Просто в кругу друзей меня зовут Дан, так проще. Вот и на страничке у меня это имя. Так вы с Николь писали этот доклад?

— Да, это наш совместный труд, — подтвердила Стеф и тут же перевела разговор на другую тему: — И как тебе праздник?

— Девчонки, день рождения был классный. Я давно так не веселился. А ты как?

— Да вроде ничего. Только вот занятия пропустила.

— Да, для рейтинга нужно поднажать, — Богдан понимающе кивнул. — Если нужна помощь, пиши. Адрес у Стеф есть.

Николь согласно кивнула. Как ни странно, чувствовала она себя легко и комфортно. Чего нельзя было сказать о Стеф. Она вела себя зажато и не стремилась к общению. Впрочем, как всегда. И с Алексом у них разговор как-то не клеился. Он лишь изредка вставлял какие-то фразы и умолкал.

Николь отметила, как несколько раз, когда тот встречался взглядом со Стеф, она тут же отводила глаза и замолкала.

«Опять в своём репертуаре», — подумала Николь и несколько раз толкнула Стеф ногой под столом, показывая взглядом на Алекса. Но та никак не отреагировала. Николь поняла, что это бесполезно, и переключилась на Богдана.

А тот оказался очень интересным собеседником и весьма разносторонней личностью. Помимо биологии он увлекался математикой и историей. Он знал столько исторических фактов, что Николь невольно позавидовала его начитанности и эрудированности. А ещё он был членом университетской команды по водному поло.

Но когда Николь рассказала ему о своих увлечениях, то настала очередь удивляться Богдану. Он с изумлением слушал, сколько всего она посещает и не мог понять, как всё успевает.

Народу в кафе прибавилось, студенты завершили свои дела и теперь решили расслабиться после учебного дня. На сцену вышли музыканты. Это опять была группа «Люстиг». Гитарист, заметив Николь, помахал ей рукой. Николь подняла руку ему в ответ.

— Это твой парень? — спросил её Богдан.

— Нет. Мы вчера отмечали с группой мой день рождения в караоке-баре, и они тоже там выступали. Было столько поздравлений. Вот меня и запомнили.

— Понятно, — усмехнулся Богдан. — Ты опять была королевой бала.

— Что-то типа того, — улыбнулась Николь.

— Хочешь потанцевать?

— Как тогда? — Николь хитро улыбнулась.

— Боюсь, что так не получится. Видишь, сколько народу, — он кивнул головой в зал.

Танцующих, действительно, было много. Но тут зазвучала медленная композиция и некоторые из них присели за столики. В зале приглушили свет, и только крутящийся шар под потолком разбрасывал по залу брызги света.

И тут произошло такое, чего Николь никак не могла ожидать.

— Алекс, потанцуем? — произнесла Стеф и поднялась из-за стола.

Николь в изумлении смотрела на неё. А Стеф, как будто не замечая её удивленного взгляда, опёрлась на протянутую руку Алекса и пошла с ним к танцующим. Николь, широко открыв глаза, смотрела им вслед.

«Вот это да! Ай да Стеф. Молодец. Мои наставления не прошли даром».

— И мы пойдём, — весело произнёс Богдан и, взяв её за руку, потянул в сторону танцевальной площадки.

Медленно кружась между парами, Николь обратила внимание, что Стеф и Алекс не просто танцуют. Они о чём-то разговаривали, не сводя глаз друг с друга.

Николь была весьма удивлена. Ей очень хотелось узнать, о чём идет разговор, но подслушивать было как-то нехорошо, и она решила потом выспросить всё у Стеф.

Но любопытство брало своё, и через некоторое время Николь всё-таки решила попробовать услышать их разговор. Она переживала за подругу, и ей так хотелось, чтобы у неё всё сложилось с этим немного странноватым, но симпатичным парнем! Получалось у неё плохо, она слышала только обрывки слов.

И тут её как будто током ударило. Она остановилась и закрыла глаза.

— Николь, что с тобой? — Богдан тряс её за плечо. — Ты в порядке?

— Что-то мне нехорошо, — она тряхнула головой.

— Может, пойдём на воздух?

— Пожалуй, — согласилась она, — мне нужно проветриться.

— Куда это они? — забеспокоился Алекс, глядя на идущих к выходу Богдана и Николь.

— Пусть немного погуляют, — Стеф потёрла лоб рукой и спросила:- И что было дальше?

Вскоре Николь и Богдан вернулись. Выглядели они так, как будто ничего не произошло. Пройдя в центр зала, они продолжили танцевать.

Глава 34

А между Стеф и Алексом действительно состоялся непростой разговор.

— Стеф?

— Алекс?

— Да, жизнь во всё вносит свои коррективы, — усмехнулся Алекс. — Отличная мы с тобой пара.

— Мы с тобой давно не пара, Александр. Алекс, — тут же поправилась девушка.

— Да, ты права: слишком давно, — в его голосе не было разочарования или сожаления. — А когда-то…

— Вот давай не будем, — оборвала она его. — Всё это в прошлом.

— Да, прошло больше ста лет. Может, отметим? — ухмыльнулся он.

— Ты всё шутишь?

— А что мне, плакать? — он пристально посмотрел на неё. — Я своё давно отплакал, ещё сто лет тому назад.

После этих слов Стеф почувствовала себя неловко и отвела взгляд в сторону. Она думала, что сейчас последуют упрёки, но Алекс молчал, медленно ведя её в танце.

— Так ты теперь наставница Николь? — наконец нарушил он молчание.

Стеф утвердительно кивнула головой и тут же спросила:

— А ты — Богдана?

— Да. И как давно ты здесь?

— Скоро год, как с ней, — Стеф кивнула головой в сторону Николь. — У меня договор на сопровождение.

— А она уже знает, кто ты такая?

— Да, азы она получила.

— Только азы?

— На всё нужно время, и мы учимся постепенно. А ты?

— А у нас этот год последний.

— Ого, — удивилась Стеф, — И куда потом, если не секрет?

— Не секрет. Получу диплом и буду заниматься астрофизикой.

— И откуда эта тяга к звездам? Раньше вроде всё было более прозаично, — удивилась Стеф.

— Всё меняется. И жизнь, и нравы, и любовь.

— Думаю, уж этим ты не был обделён, — улыбка тронула губы Стеф.

— Да как сказать. Всякое было. Но вот одну девушку долго не мог забыть, после того как она меня бросила. Он пристально посмотрел на Стеф.

— Я же написала тебе письмо и всё объяснила, — принялась оправдываться она.

— Написала? — удивлённо хмыкнул Алекс. — Пара строк, намёки, извинения. А ничего, что оно ко мне попало только через неделю после того, как ты сбежала? Я за эту неделю чёрт знает что напридумывал и спланировал. Чуть войну между кланами не развязал. Хорошо рядом оказались умные люди. Остановили.

— Прости, — тихо произнесла Стеф, опустив глаза. — Я не думала, что всё было так серьёзно и важно для тебя. Мы были так мало знакомы.

— И что, что мало? Ты была для меня всем. Я дышал тобой, а ты… — Алекс остановился, пристально вглядываясь в её лицо. Она подняла глаза и снова их опустила, не в силах выдержать этот взгляд, полный боли и обиды.

— Я же извинилась, — не поднимая глаз, снова произнесла она. — Ты же знаешь, что я была не вольна в своих решениях.

Прочувствовав всю серьёзность своего давнего поступка, она понимала, что слов извинений недостаточно, но не знала, что ещё можно сделать. Ситуацию спас Алекс.

— Ладно, что теперь об этом. Столько времени прошло. Всё перегорело и отболело. Не знаю, как ты, а я, увидев тебя сегодня,почувствовал только удивление от встречи, и всё. Время сделало своё дело. Былых чувств нет.

— Что ж, что правда, то правда, — она подняла на него глаза, почувствовав облегчение от его признания. — Я тоже удивилась, и больше ничего. Не зря говорят: время лечит.

Когда мелодия закончилась, они вернулись к своему столику. Не смотря друг на друга, они продолжили молча наблюдать за танцующими. Воспоминания захлестнули обоих.

Богдан, танцуя рядом с Николь, тоже иногда поглядывал в сторону Стеф, но, как только они встречались взглядом, та отводила глаза в сторону.

Наконец, чтобы сгладить затянувшееся молчание, Алекс поинтересовался жизнью Стеф за эти годы. Он особо не рассчитывал на откровенность с её стороны, поэтому с удивлением слушал Стеф, которая поведала ему, как она жила после расставания с ним. Конечно же, некоторые детали были опущены, но в целом её рассказ соответствовал истине.

— А что у тебя? — закончив, спросила она. — Ты нашёл себе пару?

— Нет, — Алекс покачал головой. — Да, честно говоря, и не искал. Всё как-то не до этого было. То одно, то другое.

— Понятно. Ты как вольный ветер.

— Что-то в этом роде, — согласился он. — Контракт на сопровождение Богдана заканчивается через две недели. Ему исполняется двадцать четыре года. И я опять свободен.

Слушая рассказ Алекса, Стеф с удивлением отметила, что за прошедшее столетие в их жизни практически ничего не изменилось. Менялись только города, страны, воспитанники, а их жизнь оставалась такой же, как много лет назад. Она нет-нет, да и подмечала грустные нотки в его рассказе. Его жизнь, как, впрочем, и её, была подчинена выполнению взятых обязательств.

Когда настала пора прощаться, Стеф с Николь отказались от предложения ребят их проводить и простились с ними у кафе. Вечер был тёплый, и девушки решили пройтись.

Николь чувствовала себя прекрасно. Ситуация с подменой имён разрешилась. Все её тревоги и сомнения улетучились. Ей было легко и весело в обществе Богдана. И она смогла услышать кое-что из разговора Стеф и Алекса. Это были всего лишь обрывки слов, но всё же…

Правда, было одно «но». Весь вечер она чувствовала на себе пристальный взгляд Алекса. От этого ей было как-то не по себе. И в то же время его интерес вызывал в ней волнение, и Николь, как бы невзначай, тоже поглядывала на него, но старалась, чтобы он этого не заметил.

Вернувшись домой, она продолжала вспоминать события прошедшего вечера. Произошло столько всего невероятного: встреча с Богданом, общение Стеф и Алекса, необъяснимое волнение от взглядов парня, с которым что-то намечалось у её наставницы. Она раз за разом прокручивала в голове эти события, и не все они вызывали у неё положительные эмоции.

— Николь, ты ещё не легла? — Стеф заглянула в комнату.

— Нет, я под впечатлением.

— Заметно. Ты опять весь вечер провела с Богданом.

— А ты с Алексом? — Николь хитро улыбнулась.

— Нет, не с Алексом. И давай не будем об этом.

— А я так надеялась, — Николь разочарованно посмотрела на неё.

— Что даже пробовала поставить меня на прослушку? — она усмехнулась. — Что, головка уже не болит?

— Так это твоя работа? — возмутилась Николь — Мне чуть голову не разорвало.

— А я тебя предупреждала, — Стеф присела рядом. — Николь, я тоже многое умею. Как, ты думаешь, я предотвращала твоё ребячество и подростковые выходки? Но я никогда не лезла дальше, чем это было необходимо. Вот и ты не лезь.

— Да я просто… — начала оправдываться Николь.

— Я знаю, — вздохнула Стеф. — Но всё равно — не лезь.

Николь согласно кивнула. Ей хотелось о многом расспросить Стеф, но чувство вины не давало ей возможности задать мучившие её вопросы. Как будто почувствовав её состояние, Стеф снисходительно улыбнулась:

— Ладно, проехали, лучше скажи, тебе что-нибудь удалось услышать из нашего разговора?

— Только обрывки твоих слов, — разочаровано произнесла Николь, — а что говорил Алекс, я вообще не слышала.

— Всё так и есть, — подтвердила Стеф, — когда они рядом, мы вообще ничего не чувствуем и не слышим. Они как будто парализуют все наши способности. А у тебя получилось хоть что-то услышать. Я поражена, — Стеф в задумчивости качала головой.

— Но повторяю, — она подняла указательный палец вверх, — не делай это в одиночку. Я должна быть рядом, когда с тобой что-то происходит. Как-то мне это всё не нравится.

— А что не так? — удивилась Николь.

— Тебе пора понять, что в этом мире есть не только добро и зло, но и кое-что другое, которое никак не определяется. И мы очень не хотим, чтобы ты попала в эти жернова. Тебе может потребоваться помощь, а может быть, даже и защита.

— Защита? — удивилась Николь и растерянно продолжила: — Ладно, я ничего не поняла, но обещаю больше этого не делать.

— Вот и хорошо, — Стеф кивнула головой.

— А о чём вы говорили с Алексом? Когда ты позвала его танцевать, я просто обалдела.

— Да, было от чего. Я и сама была в таком же состоянии, когда его увидела. Помнишь, я тебе рассказывала про своего парня, Александра?

— Конечно, как забыть эту печальную историю?

— Так Алекс и есть Александр. И он наставник Богдана.

Николь, широко открыв глаза, молча смотрела на неё, не в силах произнести хоть слово, а потом возмущённо произнесла:

— Нет, ну что за манера сокращать свои имена и всё запутывать?! Дан — Богдан, Алекс — Александр. Это у них что, в крови?

— Я тоже то Стеф, то Стефания, то Стефани, — усмехнулась её наставница. — И ты, между прочим, тоже их крови.

— Я не такая, — возмутилась Николь.

— Да, — вздохнула Стеф, — ты не такая. Но от этого не легче.

— А ничего, что мы с ними общаемся? — насторожилась Николь.

— Я не знаю. Хоть между нашими родами уже давно заключено перемирие и есть смешанные браки и даже потомство, — Стеф кивнула в её сторону, — всё очень сложно.

— Вот именно — смешанные браки. До сих пор не понимаю, почему мне, не чистокровной, позволено сделать выбор?

— Да как ты не поймёшь? — Стеф удивлённо развела руками. — Таких, как ты, ещё никогда не было. Ты особенная. И старейшины очень хотят, чтобы ты принадлежала к нашему роду, а не к стае.

— Но я не ценный приз, — возмутилась Николь. — Меня нельзя кому-то присудить.

— Успокойся, никто тебя не присуждает. Ты сама сделала свой выбор, я тебе об этом уже говорила. Тебя приняли в клан, в семью, и это хорошо. Не могут такие, как мы, выживать в одиночку. Это очень трудно.

— Но у меня есть родители!

— А что родители? — печально произнесла Стеф. — Они у меня тоже были. А теперь я одиночка.

— А если я сделаю выбор, который не понравится старейшинам? — Николь подняла на неё глаза. — Что будет тогда?

Она ждала от Стеф ответа, но та молчала.

— Ну, что ты молчишь? Всё будет плохо?

— Я не знаю, что тебе ответить. Но старейшины точно не потерпят второго непослушания в одной семье. Это будет прямой вызов их правилам и традициям.

— И всё же, что тогда?

— Тогда будет война, — Стеф смотрела на неё. — Ты же не думаешь, что мы дадим тебя в обиду и будем сидеть сложа руки?

Эти слова прозвучали, как что-то немыслимое. Николь в ужасе смотрела на наставницу, представив последствия одного из своих предполагаемых решений. Её счастливый мир рушился на глазах.

— Но это самое последнее, что может произойти, — успокоила её Стеф. — У тебя ещё целых три года. И потом, многие пары сходятся, принимая условия игры, а любовь и взаимопонимание приходят потом.

— Но ты ведь не стала играть в эту игру?

— Да, не стала. И теперь обречена на одиночество. Для тебя я такого не хочу, да и твои родители тоже.

— Но я ведь могу пойти в наставники, как ты, или в искатели.

— О-о-о, — усмехнулась Стеф, — последнее точно не для тебя. Всё время быть в пути, в исканиях по заданию старейшин. У тебя другое будущее.

И тут же подумала: «Хотела бы я только знать какое…».

Глава 35

— Да что тебе далась эта семья? — удивлённо произнёс Владимир и отпил из большого стеклянного кубка. На верхней губе осталась маленькая красная капля. — За всё время они ни разу не дали повода усомниться в честности соблюдения условий соглашения. Пора уже и ослабить контроль.

Они с Шенноном сидели за шахматным столом и только что разыграли партию. Как всегда, это была ничья. Особенности каждого не давали возможности другому сопернику отпраздновать победу. Но их это не смущало. Был важен сам процесс игры, а не победа.

— Я так не думаю, — твёрдо произнес Шеннон. — Эта семья вызывает тревогу и требует дальнейшего наблюдения. Тем более, что у них дочь на рубеже.

— Ну не знаю, — Владимир вертел в руках пустой кубок. — Они выполнили условия договора, за ними пристально наблюдали восемнадцать лет, ритуал проведён. Мне кажется, нет повода сомневаться, что они выполнят всё в соответствии с нашими правилами. А может, ты беспокоишься из-за своего сына? Он ведь тоже в числе претендентов на руку этой девочки.

— Дело совсем не в этом, — Шеннон встал и нервно заходил по комнате.

— А в чём? — удивился Владимир. — Я чего-то не знаю?

«Конечно, не знаешь. Тебе и не нужно знать», — подумал Шеннон, но сказал совсем Другое:

— Просто нам до сих пор не известно, куда повернёт её сущность. И не станет ли это угрозой всем нам.

Владимир некоторое время в задумчивости гладил подбородок, а потом пристально глядя на него, подтвердил:

— Да, тут ты прав. Нам ничего не известно.

— А вдруг стая начнёт перетягивать её на свою сторону? — уже более напористо произнёс Шеннон. — А мы в неведении. И что нам тогда делать?

— Но почему ты думаешь, что их старейшины сейчас нарушат соглашение? Ведь столько лет они не предпринимали попыток сблизиться с этой семьей. Да и Тони не был замечен в чём-то подобном. И потом, соглашение было заключено до восемнадцатилетия. И как мы будем объясняться, что оставляем наблюдение? Могут пойти разговоры: почему мы так долго держим наставника в одной семье?

— Ничего не долго, девочка только прошла рубеж. Я считаю, что рано оставлять их без присмотра, — настаивал Шеннон, усаживаясь в кресло напротив. — В последнем отчёте Стефани писала, что проявления начались.

— Да, я его читал, — Владимир подлил из графина себе в кубок и вопросительно посмотрел на Шеннона, предлагая ему напиток. Тот отрицательно покачал головой.

— Но там, по отчёту наставницы, все проявления в основном с нашей стороны, и лишь кое-что — от папочки.

— Но это сейчас, — Шеннон понизил голос. — А потом? Мы можем ничего и не узнать.

— Но при ней наш наставник, — Владимир многозначительно посмотрел на Шеннона.

— И у неё договор на сопровождение.

— Да, но Стефани в своё время тоже была замечена в связях со стаей.

— Что ты этим хочешь сказать? — насторожился Владимир. — Ты ей не доверяешь?

— Нет, дело не в этом, — Шеннон поджал губы. — Просто всё ли мы знаем? Надо обязать Стефани присылать отчёты чаще и подробнее, а лучше — привозить их лично, чтобы мы могли задать ей интересующие нас вопросы.

— Ты же понимаешь, что для этого у меня должен быть весьма весомый предлог? Шеннон понял, что битва выиграна и произнёс:

— А никакого предлога не надо. Насколько я знаю, контракт на сопровождение Николь заключён на четыре года. Так что мы можем попросить Стефани время от времени информировать нас о состоянии дел. Я думаю, она нам не откажет.

— Хорошо, — Владимир встал с кресла, давая понять, что разговор окончен. — Скажи Герману, чтобы пригласил ко мне Стефани.

Шеннон встал с кресла и, улыбаясь, направился к выходу.

— Шеннон, — окликнул его Владимир уже в дверях. — Скажи, а не связан ли твой интерес с той историей с Габриель? Не коришь ли ты себя за столь скоропалительно принятое тогда решение?

— Нет, — Шеннон прищурил глаза: — Я об этом вообще не думал. До встречи, — и вышел за дверь.

«Думал, думал, — отметил про себя Владимир, глядя на закрывшуюся дверь. — Что- то ты темнишь, мой старый друг. Уж слишком рьяно взялся ты за эту семейку».

Решив посмотреть, что происходит сейчас в жизни Николь, он представил её и удовлетворённо улыбнулся, услышав молодой радостный голос.

Владимир совсем недавно начал слушать Николь. Это произошло случайно. Получив приглашение на её восемнадцатилетие, он попросил Германа принести фото девушки. Взяв его в руки, он почувствовал, как по рукам пробежали змейки. А взглянув на её изображение, почувствовал такую энергетику, что невольно выронил фото из рук.

Простояв несколько минут в оцепенении, он подобрал снимок с пола. Не решившись снова на него взглянуть, положил в ящик стола и в задумчивости уселся в кресло. Если на него так воздействует всего лишь её изображение, то, что будет при личном знакомстве?

На день рождения Николь он отправился с некоторым опасением, так и не найдя объяснения случаю с фото. А когда там, в беседке, он протянул ей шкатулку с медальонами и случайно коснулся её руки, то почувствовал энергетический разряд, а с ним пришла и масса видений, её видений. Он не показал вида, что растерян от произошедшего, и поспешил ретироваться.

С тех пор он подсматривал за Николь, которая и не подозревала о присутствии в её жизни незримого свидетеля.

Периодически получая письменные отчёты от Стефани о происходящих с Николь изменениях, он, читая их, удовлетворённо кивал головой в знак согласия, потому что был ментальным свидетелем происходящего с ней. Но то, что эта информация для него не новость, он не говорил никому, даже Шеннону.

Когда у него было желание узнать, что происходит в её жизни, ему стоило только воспроизвести в мыслях её образ. И тогда он видел события глазами Николь и слышал её мысленные оценки. И это его забавляло.

Правда, в последнее время он слышал её не всегда и лишь обрывками. Это его раздражало, потому что приходилось самому додумывать и догадываться, что в данной ситуации могла решить эта девочка. Но наблюдение он не прекращал.

«Она взрослеет, и у неё развиваются новые способности, — решил он. — Скорее всего, она начала чувствовать меня и, возможно, подсознательно ставит блок. Посмотрим, посмотрим, что из этого получится».

Глава 36

С утра Николь чувствовала себя неважно. Голова была тяжёлой, перед глазами плавали чёрные мушки, в животе пробегали волны. И наваливалась такая усталость, что хотелось прилечь, что было для неё совсем не характерно. Она ничего не сказала Стеф и отправилась на занятия. Но на лекции ей снова стало нехорошо, и она пожаловалась Стеф.

— А почему сразу ничего не сказала? — насторожилась та.

— Я не думала, что это серьёзно.

— Это очень серьёзно, — голос Стеф был полон тревоги. — А раньше у тебя были такие ощущения?

— Чтобы так явно — не было, — пожала та плечами. — Что-то иногда накатывало, но быстро проходило. А сегодня как-то совсем плохо.

— А не было ощущения, что ты как будто в другом месте?

— Нет, — испуганно произнесла Николь. — Стеф, что происходит?

— Если это то, о чём я думаю, то тебя поставили на прослушку, — она задумалась. — Теперь бы узнать, кто тебя слушает.

Николь ничего не понимала, а Стеф молчала и не торопилась ей что-то объяснять.

— Мне нужно научить тебя ставить блок, — наконец произнесла она. — Но для этого нужно полное сосредоточение. Здесь это невозможно, — она обвела взглядом аудиторию, полную студентов. — Пойдём-ка на твоё тайное место.

— А как же лекция?

— Лекция подождёт. Сейчас это важнее.

В парке на тайном месте Николь никого не было. Они уселись прямо на траву, друг напротив друга.

— Ты как? — Стеф вглядывалась в её лицо, пытаясь уловить какие-нибудь изменения.

— Да вроде отпустило, — облегчённо вздохнула Николь.

— Тогда смотри прямо в центр моей ладони, — Стеф подняла руку на уровень глаз Николь. — Не отрывай взгляд, что бы ни происходило.

Она принялась водить рукой в разные стороны, то приближая ее к лицу Николь, то отдаляя. Так продолжалось какое-то время, и наконец, Николь взмолилась:

— Стеф, я устала. Глаза слезятся.

— Чувство усталости такое же, как было, или другое?

— Совсем не такое.

— Значит, всё-таки прослушка, — утвердительно сказала Стеф. — Ладно, посмотрим, кто кого.

— Так это ещё был не урок? — разочарованно произнесла Николь. — А я думала, что страдаю для дела.

— Конечно для дела! Должна же я была убедиться, что это было не кишечное расстройство и не перенапряжение глаз от компа. А вот теперь начнём учебу. Закрой глаза и мысленно сосредоточься на моём образе.

Николь представила лицо подруги и тут же услышала её команду:

— Глаза не открывай. Растушуй меня.

— Это как? — спросила Николь, но глаз не открыла.

— Мой образ должен тускнеть, а потом исчезнуть совсем.

Николь попробовала, но у неё ничего не получилось.

— Не могу, — разочарованно произнесла она и открыла глаза. Стеф рядом не было.

— Стеф, ты где? — испуганно произнесла Николь, оглядываясь по сторонам. И тут же увидела невдалеке идущую в её сторону подругу. Ничего не понимая, она тряхнула головой.

Подойдя к ней, Стеф молча села рядом. Николь в растерянности смотрела на неё. А та опять приказала ей закрыть глаза, представить её образ и растушевать. И снова у Николь ничего не получилось, и она, открыв глаза, опять не увидела Стеф рядом.

— Стеф, что происходит? — спросила она, когда та вернулась и села с ней рядом.

— Когда ты, закрыв глаза, слышишь мои команды, меня уже рядом нет. Ты их получаешь мысленно, потому что настроилась на мой образ. А вот сделать пока ничего не можешь. И я тебя тоже вижу и слышу. То же происходит, когда тебе становится плохо. Кто-то следит за тобой. Ты его не видишь и не знаешь, а он за тобой смотрит и слушает. Вот это и есть прослушка.

— Неужели так можно? — ужаснулась Николь.

— Как видишь, можно. И этот кто-то очень сильный.

— Ты знаешь, кто это?

— Пока нет. Но я думаю, что он себя проявит. Давай придумаем какой-нибудь знак, чтобы я знала, что ты его чувствуешь.

Николь задумалась. Действие должно было быть простым и не вызывать подозрений.

— Давай я сцеплю руки в замок и буду пристально на тебя смотреть, — предложила она.

— Хорошо. Руки в замке, пристальный взгляд, — повторила Стеф. — А пока нам нужно научить тебя закрываться, ставить блок. В последний раз ты что-то смогла сделать с моим образом?

— Нет, не смогла, но мне было тебя плохо слышно. Как будто издалека.

— Да-а-а? — удивлённо протянула Стеф и удовлетворённо покачала головой. — Ты молодец! Ты начала прикрываться. Не думала, что у тебя так быстро получится. На сегодня хватит, тебе нужно отдохнуть. Это очень энергоёмкие уроки.

Николь и сама чувствовала себя настолько усталой, что даже решила пропустить танцы. Но в то же время чувство гордости от того, что у неё что-то вышло, и она получила похвалу от Стеф, вызвало у неё душевный подъём.

Дома Николь сразу же пошла в свою комнату и решила ненадолго прилечь, такой уставшей она себя чувствовала. Когда она открыла глаза, за окном уже сгущались сумерки.

— Ты почему меня не разбудила? — спросила она подругу, сидящую возле телевизора и методически щелкающую пультом.

— Тебе нужно было хорошо отдохнуть. Мы с тобой пытались установить энергетический барьер, а он отнимает много сил.

— А откуда ты всё это знаешь? — поинтересовалась Николь и присела рядом. — Тебя кто-то научил?

— Нет, я сама себя научила. Это было очень давно, когда я почувствовала то же, что и ты. Но мне никто ничего не мог объяснить, и я от этого очень страдала. Ощущения ведь не из приятных.

Николь согласно кивнула.

— А потом я вспомнила, как Камиль, ну, тот, из Египта, говорил мне, что все, созданные Мали, могут прикрываться. Я начала пробовать разные варианты, и наконец, у меня получилось.

— А ты узнала, кто тебя слушал?

— Догадывалась. Но потом это стало неважно. Я избавилась от этого. И тебя тоже научу.

— Сейчас? — у Николь загорелись глаза.

— Нет, на сегодня хватит, — категорично заявила Стеф. — Мне ещё надо позвонить Ренате и как-то преподнести эту новость.

— А может, не будем? — попросила Николь. — Ты же знаешь маму. Она начнёт переживать, строить разные планы по спасению дочери. Давай скажем об этом, когда я научусь прикрываться.

Стеф задумалась. В чём-то Николь была права. Рената вечно раздувала из мухи слона. И сейчас начнутся ахи-охи, а им лишние волнения были ни к чему. Решив пока ничего не рассказывать, они разошлись по своим комнатам.

Николь подошла к окну и распахнула створки. Подняв голову, она всматривалась в бездонное чёрное небо, уходящее вдаль. «Мне никогда не дотянуться до тебя, — с сожалением подумала она, — но твоя бесконечность манит».

С неба упала звезда, оставляя за собой мерцающий свет.

— Песня падающей звезды, — с грустью произнесла она.

В этот момент в комнату ворвался порыв ветра. Он принёс множество новых запахов. Но теперь Николь спокойно вздохнула полной грудью, не боясь происходящих в ней изменений. Она справится. Она это точно знала.

— Я прошла этот рубеж, — твёрдо произнесла она и прикрыла окно.

Начинался новый этап в её жизни, непростой и загадочной. И она была к нему готова. Так ей казалось.

Конец.

Оглавление

Синий цвет солнца. На рубеже

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Глава 25

  Глава 26

  Глава 27

  Глава 28

  Глава 29

  Глава 30

  Глава 31

  Глава 32

  Глава 33

  Глава 34

  Глава 35

  Глава 36