КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно
Всего книг - 706108 томов
Объем библиотеки - 1347 Гб.
Всего авторов - 272715
Пользователей - 124645

Последние комментарии

Новое на форуме

Новое в блогах

Впечатления

a3flex про Невзоров: Искусство оскорблять (Публицистика)

Да, тварь редкостная.

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
DXBCKT про Гончарова: Крылья Руси (Героическая фантастика)

Обычно я стараюсь никогда не «копировать» одних впечатлений сразу о нескольких томах, однако в отношении части четвертой (и пятой) это похоже единственно правильное решение))

По сути — что четвертая, что пятая часть, это некий «финал пьесы», в котором слелись как многочисленные дворцовые интриги (тайны, заговоры, перевороты и пр), так и вся «геополитика» в целом...

В остальном же — единственная возможная претензия (субъективная

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
medicus про Федотов: Ну, привет, медведь! (Попаданцы)

По аннотации сложилось впечатление, что это очередная писанина про аристократа, написанная рукой дегенерата.

cit anno: "...офигевшая в край родня [...] не будь я барон Буровин!".

Барон. "Офигевшая" родня. Не охамевшая, не обнаглевшая, не осмелевшая, не распустившаяся... Они же там, поди, имения, фабрики и миллионы делят, а не полторашку "Жигулёвского" на кухне "хрущёвки". Но хочется, хочется глянуть внутрь, вдруг всё не так плохо.

Итак: главный

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
Dima1988 про Турчинов: Казка про Добромола (Юмористическая проза)

А продовження буде ?

Рейтинг: -1 ( 0 за, 1 против).
Colourban про Невзоров: Искусство оскорблять (Публицистика)

Автор просто восхитительная гнида. Даже слушая перлы Валерии Ильиничны Новодворской я такой мерзости и представить не мог. И дело, естественно, не в том, как автор определяет Путина, это личное мнение автора, на которое он, безусловно, имеет право. Дело в том, какие миазмы автор выдаёт о своей родине, то есть стране, где он родился, вырос, получил образование и благополучно прожил всё своё сытое, но, как вдруг выясняется, абсолютно

  подробнее ...

Рейтинг: +2 ( 3 за, 1 против).

Путь Паломника [Екатерина Кинн] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Екатерина Кинн Путь Паломника

Посвящается Шоа, известному также как Холокост.

Это был год Паломничества.

Я вернулся домой на время — рабочий контракт закончился, оставаться на Эвиге или принять приглашение в миры Метрополии я пока не решил. Дома все было так, как бывает, когда возвращаешься взрослым туда, где был последний раз юношей — все казалось меньше, чем помнилось, родители выглядели старше, чем по телетакту. Я проводил время с отцом в саду, ходил с матерью в Парк гулять, потом отвез ее в Инталь, погостить у тетки, играл на клавинете — удивительно, как быстро руки вспомнили этот навык, и ноты, оказывается, никуда не исчезли из моей головы. Конечно, в пальцах уже не было той гибкости, как раньше, но все же когда  извлекаешь звук из инструмента пусть даже деревянными и растренированными пальцами, — это особое ощущение.

Я перебрал свои детские архивы — мать сохранила их, не тронув ни листочка. Наверное, она даже не заглядывала в эти папки, иначе нашла бы эти переписанные от руки ноты. Я переписал эту пьесу у одноклассницы под обещание никогда и никому не говорить, откуда взял. Я играл пьесу всегда для себя, чтобы никто больше не слышал. Тайна прибавляла очарования, и этот хрустальный, чистый звук был только для меня. Теперь я  нашел ее, но сыграть с ходу не смог. Надо было поупражняться, прежде чем ее играть. Надо ли говорить, что и сейчас я соблюдал то странное условие, которое Вилья поставила мне — чтобы никто, кроме меня, не знал…

Семья Вильи уехала из нашего городка, когда мы заканчивали школу. Не просто уехали, а покинули планету. Их быстро забыли, и даже мой школьный приятель Саррата, с которым я встретился пару дней назад, не сумел вспомнить Вилью. Хотя остальных он всех помнил.

Словом, я отдыхал среди добросердечных людей, любовался садами, которые разрослись еще сильнее, и наслаждался музыкой, пока однажды вечером отец не вернулся со службы уставшим и злым. Я приготовил ужин, заварил импортный тинд, который он любил. Вдохнув душистый пар, поднимавшийся над чашкой, отец сказал:

— Завтра начнется.

— Что? — спросил я.

— Ты забыл? Паломничество. ОНИ придут.

Я словно ухнул на с крутой горы на снегокате. В груди стало пусто. Я забыл, я правда забыл! И приехал домой как раз в год Паломничества.

Отец командовал полицейским отрядом последний год перед выходом в отставку, и надо же, это оказался год Паломничества! Он допил тинд и пошел к себе. Проходя мимо меня, он на мгновение положил мне руку на плечо.

Ночь я спал беспокойно. Утром отец ушел на службу, а я сел к клавинету. Я играл и играл, стараясь отогнать мысли о Паломничестве, и вдруг понял, что рядом кто-то есть. Я обернулся. Они стояли за окном. В саду. Пожилой мужчина с длинными белыми волосами, в странной одежде, женщина — ее волосы были убраны под хитро повязанный платок, длинное пестрое платье переливалось, как камешки в ручье под струями воды. И еще дети. Я не смог их сосчитать — пять или шесть, старшей девочке лет пятнадцать, ее волосы были внезапно яркими, как медь. Они смотрели на меня темными, мерцающими глазами.

— Если вы сбились с дороги, — проговорил я, — я провожу вас.

— Да, — сказала женщина. — Проводи.

Я взял куртку и выпрыгнул в окно.

Наш дом последний в этой улице. Дальше — поле клевера, а потом перелесок и подъем на холм. Туда ведет дорога, по которой никто не ходит, кроме паломников. Я провел их кратчайшим путем. Был первый день, но они шли по дороге — мужчины, женщины, старики и старухи. И дети. Много детей. Я оказался в потоке идущих и потерял из виду тех, кого сопровождал. Я не мог выбраться из этого потока и пошел туда, куда шли они все.

Мне было неловко. Они были чужими, когда их было так много, но каждый по отдельности мог бы затеряться среди нас. Одни были одеты обычно, как одеваются все, кто принадлежит современной культуре, с какой бы планеты он ни был родом. Другие носили странные длинные хламиды и пестрые до переливчатости платья, которые я видел только на картинках. Я слышал обрывки разговоров на сотне наречий и едва разбирал отдельные слова даже на знакомых языках. Кто-то запел, другие подхватили — и я узнал ту самую мелодию, которую вспоминал нынче утром.

Кто-то тронул меня за локоть. Я обернулся. Это была Вилья. Она почти не изменилась, только волосы были коротко и неровно обстрижены.

— Вилья! Я так рад тебя видеть!

Она улыбнулась — скованно, будто улыбка не давалась ей. А ведь когда-то она смеялась светло и улыбалась просто так.

— Что ты делаешь тут? Ты тоже кого-то провожала? Понимаешь, тут люди сбились с дороги, я проводил… Когда ты прилетела?

— Провожала… — задумчиво сказала она. — Да. Можно и так сказать. Я не улетала. Я всегда здесь.

— Где? — глупо спросил я.

Она махнула рукой в сторону.

Вопрос замер у меня на губах. По сторонам дороги стояли автоматчики — серые мундиры времен прошлой войны, каски с загнутыми краями. За их спинами тянулись рвы. Но