Открытое море [Юрий Дмитриевич Клименченко] (fb2) читать постранично

Ю. КЛИМЕНЧЕНКО ОТКРЫТОЕ МОРЕ

„ЛЕТУЧИЙ ГОЛЛАНДЕЦ“

Теплоход «Аджаристан», груженный хлебом, шел полным ходом в Калькутту. Судно только что вышло из Красного моря, где была такая жара, что температура в машинном отделении поднималась до 50° по Цельсию.

После вахты мотористы, измученные и мокрые от пота, вылезали на палубу, но ветер, прилетавший из накаленной пустыни, не приносил облегчения. Не помогали ни душ, ни вино, разбавленное водой. Все надеялись на Индийский океан.

Океан не порадовал моряков прохладой. Стоял штиль. Правда, жара немного уменьшилась, но в каютах по-прежнему спать было невозможно, такая стояла там духота.

По утрам все вещи покрывались мелкими капельками воды, и тонкие струйки медленно сползали по переборкам. Казалось, что судно мучается от жары так же, как и люди.

Команда перебралась спать на палубу, устроив свои матрацы на люках, покрытых белыми чистыми брезентами.

Только ночью дышалось легче, и тут перед сном разгорались споры или велись тихие задушевные беседы, навеянные темнотой, легкой прохладой и шумом струящейся вдоль бортов воды.

А океан, беспредельный, равнодушный и величественный, лениво поднимал и опускал судно на длинных, еле заметных волнах, называемых «дыханием океана»…

Обычно Александр Яковлевич Стрельцов, старший помощник капитана, располагался на люке № 1. Остальные члены экипажа всегда старались занять место поближе к его матрацу. Нигде не проходили так весело и интересно эти вечерние часы, как на люке № 1. Был Александр Яковлевич замечательным рассказчиком, а, кроме того, имел большую фантазию. Он много видел, знал множество всяких историй, немало придумал их и сам. Слушались эти рассказы всегда с неизменным интересом.

Так хорошо было лежать, глядя в бездонное бархатное небо с яркими, как елочные украшения, звездами, и слушать приглушенный, низкий голос Стрельцова. Чего только он не рассказывал нам!

Вот и сейчас, устроившись на своем матраце и закурив трубку, Александр Яковлевич задумчиво произнес:

— Вот скоро придем в Калькутту. Там с нетерпением ждут нас… Быстро всё же! Всего 20 суток. Раньше парусники ходили по 60–70 суток. Ходили вокруг Африки…

— И всегда доходили? — спросил матрос Валерий Гончаренко.

Он только что пришел на флот и делал всего второй рейс, но, несмотря на это, считал себя уже бывалым моряком.

— Доходили, если не встречали «Летучего Голландца», — повернулся к нему Стрельцов.

— Александр Яковлевич, — посыпалось со всех сторон, — что за «Летучий Голландец»? Расскажите, пожалуйста.

— Да это старая легенда. «Летучий Голландец» — корабль-призрак. Существовало поверье, что всякий, встретивший его в море, обречен на гибель…

— Вот ерунда какая! — презрительно заметил Гончаренко. — Стоит об этом слушать! Я предлагаю…

— Не слушай, если не хочешь, — сердито оборвал его боцман. — Александр Яковлевич, если знаете, — просим вас, расскажите.

Стрельцов помолчал.

— Не только знаю, но даже имел случай познакомиться с капитаном этого страшного корабля, — наконец сказал старший помощник.

— Ну и травля! — воскликнул Валерий. На него зашикали со всех сторон, ожидая необычной и интересной истории, а машинист Линде угрожающе сказал:

— Помолчи. А то прогоним с люка.

— Подумаешь… — недовольно проворчал Валерий, завернулся в простыню и демонстративно повернулся спиной.

А Стрельцов выколотил трубку и начал:

— Ну ладно. Расскажу вам, что случилось со мной несколько лет тому назад. Только уговор — не перебивать…

…Шел мелкий нескончаемый осенний дождь. Ветер рвал зонтики из рук прохожих и разгневанным хозяином носился по узким улочкам одного из наших маленьких черноморских портов. Он стучался в окна, с шумом хлопал дверьми и, обежав весь городок, возвращался в море играть с сердитыми шумящими волнами.

Суда стояли у причалов, как в тумане, закрытые мелкой пеленой дождя, покачиваясь на швартовах, издававших жалобный скрипящий звук. Это был один из тех редких вечеров на юге, когда кажется, что природа оплакивает кого-то, а у людей портится настроение без всякой причины.

Было уже почти темно. Подняв воротник плаща, я сошел с трапа. Ветер сразу обдал меня своим холодным и влажным дыханием. Опустив ремешок фуражки под подбородок и оглянувшись на темный силуэт парохода, я быстро пересек набережную и толкнул дверь в буфетик с грозным названием «Тарханкут».

Какой-то совершенно особый уют царил в этом крошечном кабачке. Было в нем что-то напоминающее средние века, пиратов и лихих капитанов чайных клиперов. Казалось, что находишься в каюте и над тобой полошат паруса…

Пылающий камин, старинная мебель темного мореного дуба, закоптелые гравюры из морской жизни на стенах и огромный, неизвестно откуда и кем принесенный трехлапый якорь, стоявший в правом углу