КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно
Всего книг - 706112 томов
Объем библиотеки - 1347 Гб.
Всего авторов - 272716
Пользователей - 124646

Последние комментарии

Новое на форуме

Новое в блогах

Впечатления

a3flex про Невзоров: Искусство оскорблять (Публицистика)

Да, тварь редкостная.

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
DXBCKT про Гончарова: Крылья Руси (Героическая фантастика)

Обычно я стараюсь никогда не «копировать» одних впечатлений сразу о нескольких томах, однако в отношении части четвертой (и пятой) это похоже единственно правильное решение))

По сути — что четвертая, что пятая часть, это некий «финал пьесы», в котором слелись как многочисленные дворцовые интриги (тайны, заговоры, перевороты и пр), так и вся «геополитика» в целом...

В остальном же — единственная возможная претензия (субъективная

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
medicus про Федотов: Ну, привет, медведь! (Попаданцы)

По аннотации сложилось впечатление, что это очередная писанина про аристократа, написанная рукой дегенерата.

cit anno: "...офигевшая в край родня [...] не будь я барон Буровин!".

Барон. "Офигевшая" родня. Не охамевшая, не обнаглевшая, не осмелевшая, не распустившаяся... Они же там, поди, имения, фабрики и миллионы делят, а не полторашку "Жигулёвского" на кухне "хрущёвки". Но хочется, хочется глянуть внутрь, вдруг всё не так плохо.

Итак: главный

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
Dima1988 про Турчинов: Казка про Добромола (Юмористическая проза)

А продовження буде ?

Рейтинг: -1 ( 0 за, 1 против).
Colourban про Невзоров: Искусство оскорблять (Публицистика)

Автор просто восхитительная гнида. Даже слушая перлы Валерии Ильиничны Новодворской я такой мерзости и представить не мог. И дело, естественно, не в том, как автор определяет Путина, это личное мнение автора, на которое он, безусловно, имеет право. Дело в том, какие миазмы автор выдаёт о своей родине, то есть стране, где он родился, вырос, получил образование и благополучно прожил всё своё сытое, но, как вдруг выясняется, абсолютно

  подробнее ...

Рейтинг: +2 ( 3 за, 1 против).

Сказочки-анекдоты (СИ) [Сергей Александрович Миргород Кузнецов] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Сергей Кузнецов

Рассказы в жанре сказка-анекдот

1

Три цыганки и Иван

Иван шёл по городскому рынку, думал о чём-то своём, приятном. Разглядывал товар, сам себе загадочно улыбался.


Возле фруктового прилавка его окликнула цыганка своим традиционным вопросом:

- Ай, сокол ясный, иди я тебе погадаю, всю правду расскажу.

- Ещё чего? Наврёшь ведь, известное дело.

- А ты позолоти ручку, так я уж постараюсь.

- Ладно, хитрая, держи десятку. Только смотри… всю правду, как есть…

- Конечно, сокол ясный. Руку дай. Вот… вижу… ясно вижу… женишься ты скоро!

- Да ну! Ещё чего? Не собирался пока.

- Ясно вижу, женишься. Никаких сомнений.

- Врёшь, по глазам вижу, что врёшь.

- Ты только, соколик, не удивляйся. Женишься… да-да… на королеве Англии. Да… так вижу… точно. Вот же… линии на руке… Сам посмотри.

- Вот ты, глупая цыганка. Неграмотная ни разу. Врёшь прямо в глаза. Что ж ты, не знаешь что ли, что королева английская уже в возрасте? Да и мне, простому человеку, не подходит по статусу.

- Этого я не знаю, не моего ума дело. А только ясно вижу, что ты на ней женишься. Я ж тебе не говорю, что по любви. Так женись, по расчёту.

- Ну, дура дурой. Расчёт? Как же я доберусь-то до этой самой Англии? Далеко ведь и дорого.

- Не моё дело. Я тебе судьбу предсказала, а как там дальше – сам думай.

- Э… ерунда какая! Ну тебя!

Иван пошёл дальше с лёгким сожалением о потерянной десятке, но уже с приятными мыслями в голове. Вопреки глупости предсказания, настроение улучшилось. Мечты понемногу приобретали определённую форму. Возле кондитерского киоска его опять окликнула другая цыганка, чуть помоложе первой, с тем же традиционным предложением насчёт погадать соколику.

- Ну, а тебе что ещё нужно? Мне твоя подружка уже наговорила всякой чепухи. Ты тоже мою судьбу видишь? – заинтересованность клиента перекрыла его небольшое раздражение.

- Конечно, вижу. Давай десятку и правую руку, всё узнаешь.

- Ну, ладно. Послушаю и твои фантазии, давай.

Цыганка посмотрела руку и изобразила некоторое замешательство:

- Видишь ли, дорогой, свадьба у тебя на носу. Только не обычная какая-то, за морем… Э… паспорт-то у тебя заграничный есть?

- Это зачем?

- Ну, ясно вижу… плыть тебе к невесте по морю, за границу.

- Опять в Англию, что ли?

- В неё самую, именно. Уж не знаю, далеко ли это. Не знаю, сама-то я не была. А только ждёт тебя невеста особая, в короне. Ну, так по линиям на руке.

- Да ну вас всех, врёте без стеснения.

«Вот ведь бесстыжие, врут как нагло! Однако что ж, я уж совсем не достойный? А вдруг… может, они что-то знают», – думал Иван, уже плохо понимая, куда идёт. Возле мясного отдела стояла третья, совсем молоденькая цыганка. Предчувствие не обмануло Ивана, вопрос прозвучал всё тот же. И Иван уже знал, что ответить:

- Что, тоже хочешь мне наврать?

- Твоя воля, соколик… слушать или нет. Решай сам. Судьбу твою вижу… Дашь руку – скажу точнее.

- Ладно, держи деньги. Только точно говори.

- Ну… вижу… идти тебе в банк… кредит брать… паспорт заграничный оформлять… ехать… плыть… куда-то далеко… свадьба… язык английский подучи, пригодится. А невеста… ты не гляди, что в возрасте. Будешь как сыр в масле…

- Да что ж вы все, сговорились что ли?

- Не знаю, дорогой. Что по руке вижу, то и говорю. Смотри сам.

Иван уже не стал спорить, отошёл чуть подальше, вынул кошелёк, пересчитал деньги, проверил паспорт и решительным шагом зашагал к выходу.

Старшая цыганка тем временем собрала свою бригаду и сказала:

- Девочки, надо делать по-другому. Следующего будем женить на дочке президента. Так проще. А то я в географии не сильна, запутаться боюсь, куда их посылать.

- А какого президента?

- Там по ходу разберёмся…

2

Выборы водителя автобуса

Центральный автовокзал. Объявление через громкоговоритель: «Увага! Шановні пасажири, які придбали білети на автобус міжміського сполучення! Водій вашого автобуса тимчасово не може виконувати свої обов’язки через незалежні від нас причини. Прохання зберігати спокій та не галасувати і не здавати білети. Автобус вийде в рейс після призначення нового водія».


- Как это так, не может? Что значит, не может? Что это такое? Я же опоздаю, – возмущённо начинает дискуссию солидный дядька в очках, шляпе и с портфелем. Глядя на него, сразу начинаешь верить, что если он опоздает на свою работу (или куда там он едет), то плохо будет значительному количеству людей. Лучше бы уж он уехал вовремя. – Где дежурный по вокзалу, в конце концов?

- Мне тоже хочется уехать поскорее, – поддерживает разговор старушка с большой клетчатой сумкой. – Продукты могут испортиться.

- Да, да, надо ехать. Нечего здесь торчать в этом городе. Ничего хорошего тут нет, – говорит человек средних лет с маленькой сумкой через плечо. – Никаких перспектив.

После таких слов тревожно загудела уже вся группа людей на автобусной платформе. Это и были пассажиры-«счастливчики» с билетами на несостоявшийся рейс. Рейс под угрозой, поездка уже неудачна. Нервозность обстановки нарастает как волна. Голоса становятся громче и сердитее. Все почему-то спешат, хотя реально срочно ехать нужно не всем.

- Безобразие, да и только, – продолжает солидный дядька. – Если у них нет водителя с этого рейса, то пусть дают другого. Всего-то дела. Нам-то какая разница, кто повезёт. Лишь бы руль крутил.

- Вот-вот, пусть дают другого водителя, – поддерживает идею общество единомышленников-неудачников. – Пусть дают другого. А то мы сами выберем водителя. Вон нас тут сколько. Найдутся люди с правами.

- Может, кто и найдётся, а я автобусом керовать не обучена, не умею, – забеспокоилась старушка с большой сумкой. – Я за свои продукты отвечаю, и более ни за что. Меня родственники с продуктами ждут.

- Не боись, бабуля! От тебя никто ничего не требует, – успокаивает человек средних лет. – Мы тут выберем сами, из тех людей, кто имеет права нужной категории. Эй, народ, у кого есть права с категорией? Признавайтесь, кто вообще автобусную баранку крутить умеет?

- Дык, баранку-то и я крутить могу. Только на тракторе. А это совсем не то. Не такая баранка-то. Вы, поди, и ехать не согласитесь, если я крутить сяду, – размышляет вслух человек в сапогах, явно житель сельского района. – Я поперёк поля могу, и по косогору могу, по буеракам могу, а вот по трассе, итить-колотить, не могу.

- Ну, чё? Ну, у меня категория есть. Могу и я поехать за водилу, – выходит вперёд нагловатый хлопец с наколками на груди. – Вы там это… разберитесь… ну, по сколько скинетесь. Я ж вам не пацан какой, чтоб за спасибо вкалывать. Соберите с народа бабло, тогда поедем.

- Э, нет, парниша! Ты уже и так пьяненький. Куда тебе за руль, да ещё на большой автобус. Нас тут много. Не дай Бог, перевернёшь всех в кювет. Рано ещё помирать, не так уж сильно и спешим, – раздались сразу несколько решительных голосов. – Да чё пьяненький? Так, бахнул немного. Ничего я не пьяный. А если чё, то я с гаишниками договорюсь по-любому. Не мельтешите. А вообще-то, я не сильно и хотел вас везти. Мне вообще по фигу. Мне и тут хорошо. Как хотите.

- Нет, нет, пьяного не хотим, – определённо высказываются сразу несколько человек. – Лучше уж опоздать, чем лежать в кювете. – Ну, и идите куда подальше. Мне по барабану. – Пьяный хлопец ещё некоторое время что-то бубнил себе под нос про братву, крутую тусовку и свои возможности, но на него уже мало кто смотрел.

Внимание общества переключилось на человека с хитрым выражением лица, который предложил без промедления собрать деньги «для того, кого надо» и сам вызвался их собирать. Мол, отдадим кошты тому, кому надо – он и порешает вопрос о назначении водителя. Хитрый уже и приготовил полиэтиленовый пакет под кошелёк, и подсчитал необходимую сумму (по его расчёту). Но доверия он почему-то у народа не вызвал. То ли выражение у него на лице было уж слишком хитрое, то ли говорил он слишком сбивчиво. Но в его пакет деньги кинули только двое, и то сразу же забрали назад после удивлённых взглядов остальных пассажиров.

- Это просто ужас какой-то! Невообразимо для приличного общества, – не выдержала дама с убедительной фигурой. Она говорила веско и уверенно. – Я не хотела вмешиваться, но, видимо, придётся. Придётся позвонить кому следует. Надеюсь, ответственные люди решат этот вопрос без промедления. Уж простите великодушно, если кому-то придётся ответить за свои действия. – Она принялась долго копаться в своей дорогой сумочке. Сумочка была явно дорогая, но найти телефон даме сразу не удалось. Люди стали смотреть на даму с надеждой, как на спасительницу. Наконец, она извлекла смартфон из глубины сумки и стала набирать соединение. После нескольких неудачных попыток позвонить ей стало ясно, что что-то не так. Спасительный телефонный звонок ответственным людям не состоялся. Вопрос остался не решённым.

- О, Боже! Телефон разрядился. Я бессильна что-либо сделать! – Да уж, как часто жизненно важные ситуации зависят от простой батарейки или ещё какой-нибудь ерундовой безделицы.

- Да чего вы все так усложняете дело? Что вы все прицепились к этой категории? Категория, категория! Вот у меня есть права на легковушку. Вот, достаточно и этого. Щас сяду и поеду на автобусе! Велика проблема! Руль такой же и педали такие же. Что тут сложного? – самоуверенно кипятился молодой парень студенческого вида. – И не такие проблемы решали.

- Ты, двоечник, помолчи пока. Тебя потом спросят, – цыкнули на него старшие пассажиры. – Тут тебе не на лекции спать. Это автобус, и он большой. Нужен человек хотя бы с минимальной подготовкой.

- А я вот и не знаю, ехать - не ехать, ждать - не ждать, уже бы кто-нибудь решил дело как-нибудь. Я в этих направлениях сроду не разбиралась. Я, ей-богу, не знаю даже, кого и слушать, – загрустила женщина, похожая на домохозяйку. – Скажите уже хоть кто-нибудь, когда поедем?

- Ну, ладно, давайте я попробую поехать. У меня категория есть, – наконец-то решился мужчина в сером пиджаке. – Я, правда, давно автобусы не водил. Но могу вспомнить, если надо. А сколько народу-то ехать будет? Ну-ка, посчитайте. Станьте все как-нибудь ровно. Раз, два, три… пятнадцать… тридцать девять, сорок три. – Ему подсказывают, что мест в автобусе всего сорок пять без учёта водителя и откидного кресла, и билеты проданы все.

- А… теперь понятно… сорок три, – человек в сером пиджаке явно путался в цифрах. – А сколько килОметров ехать надо? Кто знает? А то я долго ехать не хочу. И вообще, кто-нибудь знает, в какую сторону надо ехать? Карта хоть какая-нибудь есть? А, народ? – человек путался не только в цифрах, но и в направлениях.

После вопроса о направлении поездки на перроне завязалась уже более жаркая дискуссия. Взаимопонимание пассажиров явно уменьшилось. Дело дошло даже до крика и до очень просторечных выражений. Кричали почти все – солидный дядька с портфелем повышал голос на человека средних лет, высокий мужчина предлагал «заткнуться» человеку в спортивной куртке, бабушка с клетчатой сумкой повизгивала на всех безадресно, пьяный тоже просто матерился на всех. Человек в сером пиджаке уже схватил хитрого за грудки и пытался отобрать у него пустой полиэтиленовый пакет.

В таких условиях услышать кому-то кого-то не удавалось никак. Селянин и молодой парень-студент молчали, но при этом злобно смотрели на всех окружающих. Домохозяйка растерянно крутила головой. Ситуация приобрела все признаки тупика. Дебаты были безрезультатны.

Однако сам по себе всеобщий крик не был главной проблемой на перроне. Вскоре выяснилось, что разные люди изначально планировали ехать в разные города, даже в совершенно разных направлениях. Каждый хотел ехать по своим делам в свой город. И города эти были разными. И вот, выясняется, что ехать придётся всем в одном автобусе, при этом в итоге непонятно куда и непонятно когда.

Билеты все купили в обычной кассе автовокзала на этот самый рейс. Но, как оказывается, наличие билета ещё ничего не гарантирует. Более того, чуть позже выяснилось, что этот автобус вообще единственный на автовокзале. То есть, ехать реально придётся всем в одном автобусе и в одном направлении. У многих это просто не укладывалось в голове.

Нет, конечно, на автовокзале были ещё и другие автобусы. Но это были автобусы за границу, и билеты на них продавались только для иностранных граждан по их иностранным паспортам. Наша компания туда не вписывалась никоим образом. Возле красивых заграничных автобусов уже видны были красиво одетые люди, спокойно загружавшие чемоданы в багажные отсеки. И их серьёзные водители в униформе не оставляли посторонним надежды на проникновение в свои комфортные салоны. Суеты и крика там не наблюдалось.

Для нашей же компании очевидной стала мысль о том, что придётся что-то решать внутри собравшегося общества. При этом придётся договариваться со всеми пассажирами и о направлении, и о расстоянии, и о стоимости проезда, и, самое главное, о водителе.

Сначала в обществе более внимательно слушали людей, которые кричали громче других. Но вскоре стало ясно, что кричать надо не только громко, но и со знанием дела. А при этом не все крикуны знали даже, казалось бы, простые вещи. Например, какое топливо нужно залить в бак и сколько его, собственно, нужно. Затем прозвучало предложение о закреплении национального флага на капоте. Это предложение поначалу вызвало интерес, но тоже ненадолго. Ибо проходящий мимо работник с ближайшей автозаправочной станции, услышав этот разговор, сказал, что ему «всё равно какой флаг, а платить за соляру всё равно придётся».

Далее были слышны предложения подкачать колёса и протереть стёкла в салоне. Это, очевидно, уже от полной безысходности. Слышны были и какие-то невнятные слова про узаконивание сообщества ЛГБТ. Или это были не предложения, а простые ругательства? Решения не было. Решение не рождалось. Ни в муках, ни в спорах, ни в рассуждениях, никак!

Пьяные начали трезветь, бестолковые начали читать Правила дорожного движения, крикуны поутихли. Уже явно ненужные билеты многие спрятали в карманы. Разношерстная компания задумалась.

Все зло и растерянно смотрели в разные стороны, но как-то само собой случилось, что все взгляды сошлись на одном человеке. Он скромно сидел на лавочке и не шумел, не теребил свой чемодан, не кричал. Своим внешним видом он не привлекал внимания. Или, может быть, его относительно спокойный вид даже раздражал разгорячённую публику на перроне. С его стороны было как-то даже непатриотично вот так спокойно не орать, когда все орут. Ситуация-то всё-таки сложилась кризисная, надо было что-то решать.

Какое-то своё мнение у этого человека, скорее всего, было. Но он не мог «вставить свои пять копеек» между другими решительными ораторами. Он тихо говорил своему соседу по лавочке, что неплохо бы как-то проголосовать хоть по каким-то вопросам, хоть для какой-то ясности. Выяснить, так сказать, реальную картину. Но его не слушали, а продолжали говорить каждый про своё. Мы все часто говорим про своё и не слушаем соседей.


Ну, так чем же кончается история? Уехали уже? И куда, всё-таки? Да нет, компания всё ещё стоит на перроне и машет руками. Накал страстей то поднимается, то стихает. А движения нет. Вон уже, кажется, палатки принесли и устанавливают. Обустраиваются надолго.

«Скучно в этом свете, господа», – сказал по аналогичному поводу наш великий земляк Николай Васильевич Гоголь в конце одной из своих бессмертных повестей. Повесть про поссорившихся миргородцев бессмертна, ибо описанные в ней проблемы мы решаем до сих пор.

А мораль сей сказки такова – главным элементом человеческой культуры является умение людей договариваться между собой и соблюдать свои договорённости. Это важно. Особенно, если представить себе, что пассажиров в нашем автобусе не сорок пять человек, а много миллионов. И главным условием выборов является то, что ехать надо всем сразу и в одном направлении. Ибо это и есть вся страна. А в нашем случае есть весьма реальная перспектива ехать не туда и поперёк дороги по кочкам и буеракам. Или стоять на месте…

А анекдот, извините, получился не смешной. Увы!

3

Костёр в лесу

Я заблудился в лесу. Экая неприятность. Темнело. Ориентацию в пространстве я потерял окончательно. Этот факт стал для меня совершенно очевидным после того, как я заметил, что в третий раз выходил на одну и ту же полянку с характерно наклонённой берёзкой и стоящим рядом пеньком. Наклонённых берёзок в лесу полно, и пеньки возле них растут повсеместно. Но эту парочку я запомнил хорошо. При первом проходе я увидел, что они вместе похожи на рыбака и его удочку. Воображение подсказало – «грустная парочка». Возникла чёткая ассоциация, связанная с этим местом. Сработала давняя привычка запоминать ориентиры среди одинаковых деревьев и похожих элементов ландшафта. Эта грустная парочка стала для меня точно грустной в прямом и переносном смысле – и по своему ассоциативному виду, и по осознанию потери ориентации в лесу.

Я заблудился! Сама эта мысль уже была неприятна, ибо я считал позорным для человека с инженерным образованием, который почти всю сознательную жизнь занимался технической навигацией, потеряться в «трёх соснах». Да ещё и в моём любимом, хорошо знакомом лесу, где – казалось бы – знал все полянки и просеки. Исходил здесь собственными ногами не один километр, мог ориентироваться по отдалённому звуку железной дороги, чуть ли не по запаху хвои, да и просто по памяти.

Во время удачных походов я считал за законную норму выйти в расчётный пункт маршрута с максимальной ошибкой в пятьдесят метров. Пройду извилистыми тропинками между сосен солидное расстояние, покручусь по лесу, потом возвращаюсь к исходному месту на какой-нибудь просеке. И выйти надо точно. Все азимуты и курсы надо чувствовать естественным образом и запоминать без напряжения памяти. А вот тут-то как раз не так и вышло!

Компаса в кармане в этот раз не было, карты тоже. Навигатор остался дома на зарядке. Это был результат глупого бахвальства и несерьёзного настроения перед походом. Думал, так сказать, слегка прогуляться! Вот и прогулялся. Ругал себя разными словами, изысканными и просторечными, осознавая, что это никак не поможет делу.

Средства ориентации отсутствовали, а вот грустная парочка присутствовала. И как раз находилась перед моими глазами, явно и убедительно доказывая уже в третий раз, что дорогу я потерял. Очевидно, на каком-то этапе прогулки я сильно увлёкся лесными пейзажами и собственными лирическими мыслями. Задумался, так сказать. Мысли мыслями, а природа брала своё. Я в третий раз вышел на одну и ту же полянку с приметной композицией из пня и берёзки, причём каждый раз выходил с разной стороны.

Пенёк из грустной парочки выглядел как не успешный рыбак, у которого давно нет клёва. А берёзка-«удочка» уныло свисала над безрыбным водоёмом. «Клёва» у них явно не было. Грустная парочка была воображаемой, а вот вечер наступал вполне реальный. Смеркалось по-настоящему. Я достаточно хорошо знал, как неуютно бывает в лесу ночью, как зябко бывает без крова, да ещё и в одиночку. Да уж! Это при дневном свете в лесу романтично. Гулять под солнцем приятно, и обратное направление на станцию так очевидно. А вот в темноте совсем другое дело. Куда идти непонятно и не видно. Да и просто идти опасно, ветки царапаются и норовят попасть в глаза.

Очень захотелось домой или хотя бы на станцию. Туда, где тепло. Туда, куда электричка придёт по расписанию. И в ней будут тёплые светлые вагоны с такими приятными потёртыми сиденьями. А, может быть, в ней даже будут продавать пирожки. О, пирожки! И не важно, с какой начинкой. Съел бы любой! Эти мысли о тепле были уже не лирическими, а тревожными, ибо вечерняя прохлада однозначно давала о себе знать.

Надо куда-то идти! Не стоять! Надо куда-то идти! Обязательно! А куда!?


Отдалённый запах дыма привлёк моё внимание. Откуда? Непонятно. И звук голосов стал чуть-чуть различаться среди потемневших сосен. Уже интересно. А вот и огонёк мелькнул вдалеке. Ночью в лесу костёр виден только с близкого расстояния, а издали между сосен он мелькает, как фонарик азбукой Морзе. Но это уже был ориентир, долгожданный и радостный. Ура! Я уверен, там мне расскажут, как выйти на станцию. А может даже, и угостят чем-нибудь. Вперёд!

У костра на поляне сидели несколько человек и разговаривали. Было ли их двенадцать, как месяцев в сказке? Да какая разница! Не буду же я их считать. Живые добрые люди. У них, скорее всего, пикник по случаю какого-то праздника. Засиделись допоздна. Они мне помогут. Уверен! Я ведь не Золушка какая-нибудь. Мне подснежников зимой не нужно. Мне бы только направление на станцию узнать, да чтоб дорогу показали покороче.

А вот уже подойдя поближе, услышал, что разговор-то у них не так и миролюбив. Компания разговаривала вовсе не шёпотом и не вполголоса. Они скорее ругались, чем обменивались любезностями. Спор, так сказать, на повышенных тонах. Совсем не праздничный пикничок! Говорили, вроде, о политике, или об экономике, или о каких-то выборах. Суть разногласий я не понял, да и не хотел вникать в чужие проблемы. Кричали. Наверное, из-за громких голосов я и услышал их издалека. При этом я не увидел никакой еды на поляне. Поляна в лесу была, а «поляны» на ней не было. Ни скатерти, ни стола. Странно как-то для пикника. Ну, мне-то какое дело. В любом случае нужно подойти и спросить.

А вот кто же из этой компании мой «братец Апрель»? У кого из них мне просить мои «подснежники»? Да вот этот, что сидит на бревне ближе ко мне и непонятно крутит головой. Вежливо обращаюсь:

- Добрый вечер, добрые люди! Не поможете ли мне найти дорогу в лесу. Заплутал немного в темноте. Не могу выйти на станцию. На ближайшую электричку уже точно опоздал. Так мне бы хоть вообще на станцию попасть. Оттуда как-нибудь домой доеду.

- Кто тут? Кто ты такой? Что крадёшься? Слышу издалека, а не пойму кто, – сказал ближний ко мне человек и перестал крутить головой, а обратил ко мне лицо. На нём были тёмные очки, нелепо выглядевшие в условиях темноты. – Я ничего не вижу, но слух у меня отличный. Исподтишка не подкрадёшься!

Слепой говорил агрессивно. Почувствовав его неприязнь, я постарался произносить слова как можно дружелюбнее и ещё раз повторил свою просьбу. Вполне возможно, что я напугал их, неожиданно выйдя из темноты. Со второй попытки общения Слепой стал добрее и заговорил более миролюбиво.

- Дорогу подсказать? Это можно. На станцию? Так чего ж не подсказать? Могу. Смотри сюда, – сказал он. При этом было непонятно, куда смотреть мне, если он сам не мог смотреть никуда. Слепой человек в тёмных очках хотел показать мне дорогу в тёмном лесу, при этом предлагал куда-то смотреть.

- Вот в этом направлении пойдёшь, там дорога и будет. Прямо на станцию, никуда не сворачивай, так и иди, – и Слепой показал рукой вправо от себя, куда-то в самую чащу. Я точно знал, что там самая густая чаща. Хоть и заблудился, конечно, но всё же видел, что там именно чаща, а не дорога. Тем не менее, в тоне Слепого чувствовалась полная уверенность. Он говорил безапелляционным тоном, не допускающим сомнений.

- Ну, что ты мелешь, братуха? Куда показываешь? Станция-то совсем не в той стороне, – вступил в разговор человек потёртого вида. Даже в сумраке было видно, что он был одет неряшливо, и что его движения были плохо скоординированы. Он сидел просто на земле. Бомж или не бомж, а пьяный точно. Он сделал в воздухе настолько неопределённое движение рукой, что мне не удалось даже понять, в каком направлении он показывал. Речь его была сильно неразборчива, но при этом в его тоне была слышна всё та же безапелляционность, что и у Слепого. Пьяный также не допускал возражений и куда-то уверенно показывал. Идти по его рекомендации – сразу в разные стороны – не получилось бы никак. И, судя по отсутствию общей закуски, этот человек пил в одиночку.

Однако когда в разговор вступил третий участник компании, я понял, что Пьяный говорил ещё более-менее разборчиво по сравнению с Картавым. Этот произносил вообще невразумительные звуки, скорее, какое-то бульканье. Из его речи я сумел разобрать только общий возмущённый тон. Перед ним на траве лежали какие-то исписанные листки бумаги, которые он пытался прочитать при свете костра. Он тоже был уверен в себе, но его дикция не поддавалась расшифровке, как и жестикуляция.

- Ничего вы не понимаете, балбесы! – крикнул четвёртый участник компании из дальнего конца поляны. – Не надо ничего говорить, когда не понимаете! Станция вон в той стороне! – Этот «братец месяц» был ещё оригинальнее, чем его компаньоны. Он пытался показать направление ногами, сидя на другом бревне. Что за оказия? У него не было рук. При этом он тоже точно знал направление на станцию. И, конечно, его версия отличалась от всех предыдущих. Помахав в воздухе ногами, Безрукий сердито пнул сидящего рядом пятого участника. – А ты чего молчишь, глухая тетеря? Видишь, человек помощи просит? Так помоги! Мне ведь не с руки.

- А? Чего? Что ты говоришь? Говори громче, не слышу, – приставил ладонь к уху пятый участник компании. Он был явно неудобным собеседником по причине глухоты. Вот незадача! Этот даже не понял моего вопроса, потому что просто его не услышал. Показывать направление он не стал вообще, только подозрительно разглядывал мой рюкзак, подойдя поближе. Опасный интерес к моим вещам заставил меня перейти на другое место. А на другом месте ко мне вплотную подошёл следующий, в странном шарфе цветов радуги. Он подошёл, положил руку мне на талию и сказал:

- Не бойся, сладкий! Я покажу тебе дорогу. Только я должен буду сам проводить тебя. Лес тёмный, дорога дальняя. Пойдём?

Я постарался вежливо отстраниться от него и снова перешёл на другое место. «Хороший» пикничок! Костёр горел ярко, а радость от встречи людей стала угасать, как и надежда на их помощь. Но и направление на станцию я не узнал. Пришлось терпеливо повторить вопрос ещё раз.

- Не слушай его! Никуда он тебя не проводит. Я провожу тебя, немного погодя, – сказал Хромой. У него была одна нога. – Ты не гляди, что я на костылях. Я быстро не побегу, зато направление знаю верное. Это уж точно. Я тут все здешние места исходил вдоль и поперёк. Слушай только меня и ни о чём не беспокойся. Идти надо туда. – И он, в свою очередь, ткнул одним костылём ещё куда-то в сторону.

Час от часу не легче! Я постарался повнимательнее приглядеться к этим странным людям. В полумраке всё же удалось рассмотреть, что не все собравшиеся на лесном пикнике имеют видимые физические дефекты. Один человек был абсолютно нормальным на вид. Он, улыбаясь, смотрел на меня. Правда, эта улыбка была несколько глуповата, однако я решился с ним заговорить. Он опередил меня, задав совсем неожиданный вопрос:

- Ты сам-то, из какой партии? А? Ну, или какая у тебя инвалидность? Что так смотришь? Не понял, что ли? Тебя спрашиваю!

Я был ошарашен глупостью и несвязностью вопроса. Я не состоял ни в какой партии, и у меня не было никакой инвалидности. А Глупый всё с той же улыбкой ждал ответа. Получается, мне беспартийному и не инвалиду, не удастся найти с ними общий язык? Однако…

- Хорош базарить! Надоели все! Пусть идёт, куда хочет! – одной фразой разрулил ситуацию и подвёл итог Грубый. Вежливость ему была не свойственна. Дискуссии стали неуместны.

Да уж! Компания собралась колоритная и странная. При всей колоритности толку от них не было никакого. Ни от всех сразу, ни от каждого по отдельности. Каждый говорил о верном направлении, но все показывали в разные стороны. Они кричали друг на друга, желая мне помочь. Или желая сделать вид, что желают помочь. Каждый приводил какие-то свои аргументы и контраргументы. Все размахивали руками или ногами, у кого что было в наличии.

Сладкий теребил свой радужный шарф. Хромой стучал костылём по бревну, пытаясь привлечь к себе внимание. Пьяный на пару с Картавым начали петь, и у них даже получалась какая-то мелодия, непонятная и непохожая ни на что. Слепой опять стал бестолково крутить головой, чтобы разобраться, кто говорит. А говорили все одновременно. Громче всех кричал Грубый, не стесняясь в выражениях и не слушая никого. Глупый при этом смеялся над своими же шутками. А Глухой опять навязчиво оказался у меня за спиной, поближе к моему рюкзаку. Не к добру.

Перекусить при этом не предложил никто. Так уж! Свет костра выхватывал из полумрака неискренние лица моих возможных проводников. Они уже не казались мне добрыми.

Вот таковы дела. Лес тёмный. Как выйти из него, непонятно. Кто знает дорогу, тоже непонятно. Ночевать здесь, что ли? Вот «приятная» перспективка!


Лю-ю-ди! Добрые лю-ю-ди! Так у кого же из вас всё-таки есть компас и карта? А, может быть, у кого-то имеется даже GPS-навигатор? О, Боже! Как они бы сейчас мне пригодились, и этой компании, и всем нам, всей стране.

Сказка получилась совсем не добрая. Анекдот опять вышел не смешной. Что ж поделаешь? Ничего не поделаешь! Ориентиры потеряны. Такова жизнь…