Контрабандисты во времени [Дмитрий Шмокин] (fb2) читать постранично

Дмитрий Шмокин Контрабандисты во времени

Глава 1. Заказчик

Две черные, большие вши, поблескивая хитиновыми чешуйками, упали с бороды старика на стол. Одна из них медленно проскальзывая лапками по деревянной столешнице, поползла в сторону Демьяна. Он, немного помешкав, поочередно надавил на их вытянутые, как капля тела ногтем – они противно хряскнув перестали двигаться. Демьян, не скрывая брезгливого выражения на лице, сбил их обоих щелчком ногтя с поверхности, подальше от себя.

«И их они называют божьи жемчужины. Какая же мерзость!», подумал он про себя.

Старик, как ни в чем не бывало, смотрел слезящимися глазами на Демьяна. Отвратительный вид старика навевал на него смертельную тоску. Бугристая лысина похожая на неровное колено покрыта пигментными старческими пятнами, седые волосы длинными, белыми, сосулистыми паклями свисали по бокам, прикрыв виски. Нос, как кривой пупырчатый огурец – крупный и слегка крючковатый нависал над верхней губой, едва не упираясь в нее. Криво улыбаясь, старик приподнимал ее, губу, обнажая темные десна, с редкими гнилыми зубами. В довершении всего от старика исходил противный запах. Хотя Демьян уже обвыкся к запаху из смеси обычных «ингредиентов средневековья»: не мытого тела, конского навоза, кож животных выдубленных с помощью мочи, вездесущего запаха человеческих экскрементов льющихся из каждого окна на улице, разлагающихся продуктов с рынка, что свалены в многочисленные кучи, рыбьей, говяжьей, свиной требухи, букета дешевой сивухи из таверн. Но особую нотку всему этому смраду придавал сладковатый запах ладана, доносящийся из близлежащей церкви. Этот коктейль запахов и «ароматов» обладал свойством «вездесущего присутствия», он буквально пропитал все вокруг и единственное спасение от него могло быть только одно – привыкнуть к нему.

«И вот теперь вши! Не-на-ви-жу вшей», – медленно проговорил он про себя.

Но разве только вши раздражали его. Он вздохнул, вспомнив о постели в комнате, наверху, над лавкой. Постель буквально являлась райским садом для клопов и всевозможных жалящих и кровососущих тварей. Он первое время жестоко страдал от их укусов, нещадно расчесывая красные точки – отметины, оставшиеся от пиршества этих мелких несносных существ. Они настолько его одолели, что он твердо настоял, и Бруно, также страдающий от их нападений, согласился – притащить баллончик с отравой, фумигатором «Рэйд» и как следует обработать помещение.

Демьян незаметно опустил руку и вытер ноготь о шерстяные шоссы. Проклятые шерстяные штаны похожие на женские чулки, которые одевались утром мокрыми и в течение пары часов они сохли прямо на теле, безжалостными тисками, сжимая ноги. Иначе они висели, как кожа на носороге. А они с Бруно не могли себе позволить неопрятный вид.

«Проклятые аборигены! Как, как они могут носить эту гадость?»

Его вообще раздражала эта одежда. Шерстяные шоссы, рейтузы, подвязанные с помощью шнурков и крючков к камзолу, неудобные сапоги, доходящие до бедер, туфли с тупыми носами, похожими на радиаторную решетку бульдозера, из мягкой кожи, шапки из колючей шерсти и другая одежда – в которой счастливый обладатель средневекового прет-а-порте чувствовал себя жарко, неуютно, противно. Но для Демьяна право выбора ограничивалось двумя вариантами или нужно выглядеть, как местные обыватели Парижа, их он презрительно называл аборигенами или прослыть колдуном-чернокнижником и стать участником популярного средневекового реалити-шоу под названием «Костер на Гревской площади». Так что приходилось носить их проклятую одежду.

И если бы не дела, сулящие хорошие деньги и различные обязательства, которые валились на него с четкой переодичностью, он давно бы забросил путешествия через «лавку». Вот толи дело Бруно ему им дела нет до клопов, вшей, еды, приносящей диарею, и конечно проклятой одежды средневековых аборигенов. Он каким – то образом познакомился с милой дочкой пекаря и всячески пытался ей понравиться и кажется, в этом весьма преуспел. Дочка пекаря и впрямь обладала приятной наружностью, очень хороша. Румяная, легкой необременяющей полноты с русыми волосами, заплетёнными в большую тугую косу, она казалось в отличие от всех окружающих людей, одна благоухала свежеиспечённым хлебом и розовым маслом. Большие глаза широко открывались, являя миру потрясающий голубой цвет зрачков, уголки губ, подергивая вверх нежные щеки, приоткрывали полные розовые губы, обнажая белые нетронутые кариесом зубы. Так она улыбалась только одному человеку сеньору Бруно, считая его удачливым торговцем и аптекарем. Ее отец, пекарь Жан по прозвищу Хромец, прозванный так за то, что в молодости уронил себе на ногу большой мельничный жернов, когда покупал муку, тоже благоволил к любезному господину Бруно.

«Любе-е-е-зный господин Бруно», – язвительно подумал про себя Демьян.

Пекарь настолько проникся к Бруно чувствами, что даже пригласил его на празднование