Первый рейс (СИ) [Олег Станиславович Корольков] (fb2) читать постранично

   Случай этот произошел давно, в семидесятые годы прошлого века, в другое время и в другой стране, название которой было Советский Союз. За все эти годы Андрей, в прошлом, а ныне Андрей Иванович, молодой пенсионер, ни разу не озвучил его, хотя воспоминания не давали ему покоя. Надо сказать, что воспоминания эти хранились в памяти его как бы на разных полках, не смешиваясь, в силу того, что о тех временах его жизни невозможно было забыть, а про случай, свидетелем которого он оказался, вспоминать было противно тридцать лет назад, и сейчас, спустя годы.

   Как можно было забыть то время, когда он, курсант высшей мореходки во Владивостоке, после сдачи экзаменов за второй курс, отправлялся на свою первую морскую практику? Это был новый лист в книге его жизни, ради которого он два года назад покинул свой уральский городок и поступил на электромеханический факультет, одолев конкурс из трех человек на место.

  Училище готовило специалистов для торгового флота, но дисциплина там был военная, и курсанты между собой называли училище бурсой, а себя - бурсаками. Еще живя в абитуре, как называли общежитие для абитуриентов, Андрей уже знал прозвища курсантов каждого курса, независимо от факультета. У первого курса было название - " без вины виноватые". Второй курс назывался " по тонкому льду". Третий курс - "веселые ребята". Курсанты четвертого курса - "джентльмены удачи". Про пятикурсников говорили: " мама с дочкой плачут - папа двойку получил". Флотские языки за словом в карман не лезли ни в море, ни на берегу. В отличие от средней мореходки, выпускавшей не инженеров для флота, а мотористов, матросов, электриков, парни сюда поступали посерьезнее и никогда не было случаев дедовщины, издевательства старших курсов над младшими. Учиться было трудно, но интересно.

  После тяжелой сессии душа Андрея ликовала вместе с телом, оторвавшимся от баррикад учебников и конспектов, вырвавшимся из душных аудиторий читальных залов с их усыпляющей тишиной, превращавшей курсантов на долгие часы в недвижимость. Теперь все было позади: учебники - в библиотеке, конспекты - в тумбочке, а впереди - морская практика на судне!

  Андрей шагал с направлением на практику к проходной морского порта, отделявшей сухопутную жизнь от жизни, связанной с морем и испытывал двоякие чувства. С одной стороны, он радовался тому, что его поощрили, отправив на индивидуальную практику, а не на групповую, где его совсем не прельщало болтаться на судне в составе десяти человек и изнывать от группового безделья. С другой стороны, отсутствие визы для загранплавания, о котором у них все мечтали, сильно ограничивало возможности его практики, оставляя один путь - в каботаж, на Север, в Арктику. Каждый год с мая начиналась навигация в Заполярье, и пароходство все лето занималось доставкой грузов за Полярный круг. Теперь Андрею представилась возможность увидеть это своими глазами.

  Документы на визы для загранплавания подавались уже после первого курса, начиная с отличников, но ему это не помогло, потому что на его визу пришел из Москвы отказ еще тогда, когда большинство курса еще и не приступало к оформлению документов. Им разъясняли, что визы не полагаются морякам, служившим на атомных подводных лодках и тем, у кого есть родственники с судимостями. Других причин отказа им не называли. Андрею оставалось теряться в догадках о причинах молчаливого отказа, не подпадая ни под одну из указанных категорий. На ум приходило лишь одно из возможных объяснений - графа в анкете о родственниках за границей. В те времена с этим было очень строго. Он вспомнил, что когда заполнял анкету при поступлении в училище, то взял и написал в этой графе про деда, брата его родной бабушки. Андрей знал по рассказам, что тот уехал с другом в Канаду на заработки еще до революции. Он жил в городе Торонто, играл на скрипке в ресторане. Всю жизнь прожил один, надеясь вернуться, но революция, войны, горячие и холодные, лишили его такой возможности. А может и не собирался он это делать. Кто знает? Хотя, как не верить бабушке, которой он писал, что мечтает вернуться? Когда Андрей заполнял такую же анкету на визу, то в этой графе поставил прочерк, посчитав ненужным указывать двоюродного деда, который к тому времени умер, да и бабушку тоже похоронили. Теперь Андрей не знал, как надо было сделать правильно - заполнять ту графу или нет? Других причин для молчаливого отказа он не видел, но не собирался завидовать тем парням, что группами попали на белые пароходы, уносившие их в сторону экзотических стран.

  За проходной порта Андрей сразу попал в новую жизнь с ее суетой, шумами, запахами. Сновали электрокары, погрузчики, грузовики. Он шел вдоль пирса в поисках судна, название которого указано в его сопроводительных бумагах. Он шел мимо пришвартованных судов, вдоль рельсовых путей