КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно
Всего книг - 706338 томов
Объем библиотеки - 1349 Гб.
Всего авторов - 272771
Пользователей - 124663

Последние комментарии

Новое на форуме

Новое в блогах

Впечатления

DXBCKT про Калюжный: Страна Тюрягия (Публицистика)

Лет 10 назад, случайно увидев у кого-то на полке данную книгу — прочел не отрываясь... Сейчас же (по дикому стечению обстоятельств) эта книга вновь очутилась у меня в руках... С одной стороны — я не особо много помню, из прошлого прочтения (кроме единственного ощущения что «там» оказывается еще хреновей, чем я предполагал в своих худших размышлениях), с другой — книга порой так сильно перегружена цифрами (статистикой, нормативами,

  подробнее ...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
DXBCKT про Миронов: Много шума из никогда (Альтернативная история)

Имел тут глупость (впрочем как и прежде) купить том — не уточнив сперва его хронологию... В итоге же (кто бы сомневался) это оказалась естественно ВТОРАЯ часть данного цикла (а первой «в наличии нет и даже не планировалось»). Первую часть я честно пытался купить, но после долгих и безуспешных поисков недостающего - все же «плюнул» и решил прочесть ее «не на бумаге». В конце концов, так ли уж важен носитель, ведь главное - что бы «содержание

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
DXBCKT про Москаленко: Малой. Книга 2 (Космическая фантастика)

Часть вторая (как и первая) так же была прослушана в формате аудио-версии буквально «влет»... Продолжение сюжета на сей раз открывает нам новую «локацию» (поселок). Здесь наш ГГ после «недолгих раздумий» и останется «куковать» в качестве младшего помошника подносчика запчастей))

Нет конечно, и здесь есть место «поиску хабара» на свалке и заумным диалогам (ворчливых стариков), и битвой с «контролерской мышью» (и всей крысиной шоблой

  подробнее ...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
iv4f3dorov про Соловьёв: Барин 2 (Альтернативная история)

Какая то бредятина. Писал "искусственный интеллект" - жертва перестройки, болонского процесса, ЕГЭ.

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
iv4f3dorov про Соловьёв: Барин (Попаданцы)

Какая то бредятина. Писал "искусственный интеллект" - жертва перестройки, болонского процесса, ЕГЭ.

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).

Великий комбинатор или автогол (СИ) [Гиперболоид Гарина] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

========== Пролог ==========

Роман Дмитриевич Малиновский, молодой красивый мужчина в самом расцвете сил, пребывал этим утром в прекрасном расположении духа. Ночь с очередной красавицей была просто потрясающей. В очередной раз Роман виртуозно продемонстрировал своей ночной гостье отточенные навыки великолепного любовника — горячего и в меру грубого, изобретательного и страстного, отдающегося целиком любовной игре. Конечно, иногда его посещали мысли о том, что он для этих девиц всего лишь секс-машина или билет на подиум компании «Zimaletto», вице-президентом которой он являлся. Хоть изредка, но он задумывался о той одной-единственной, которой захочется дарить цветы, подарки, которую захочется добиваться, ради которой он будет готов забыть обо всех этих неприхотливых красотках, которые с такой лёгкостью оказывались в его постели, но будучи уверенным в своей неисправимой полигамности, он гнал от себя мысли о любви и серьёзных отношениях. Брак — это добровольное рабство, был убеждён Роман Малиновский. На том и стоял.

В этот день Рома пришел на работу с опозданием, то есть задержался, как и подобает члену высшего руководства.

Насвистывая весёлую мелодию, он вошёл в приёмную. Бодрым голосом мужчина поприветствовал свою секретаршу Шурочку, одарив её парочкой дежурных комплиментов, а затем последовал в свой кабинет. Ознакомившись со списком дел на сегодняшний день, старательно составленным Александрой, Рома решил выпить кофе в баре, а поскольку пить его в одиночестве он не любил, то решил пригласить своего лучшего друга и по совместительству президента компании «Zimaletto» Андрея Жданова разделить с ним этот утренний ритуал.

Вспомнив о Жданове, Ромка оживился. Ведь накануне он со своей лёгкой подачи устроил другу романтик с Лерочкой Изотовой — одной из ведущих моделей их гениального кутюрье Милко. И не где-нибудь, а прямо в президентском кабинете.

Валерия была ослепительной женщиной с грацией пантеры и взглядом хищницы. Малиновский представлял на какие высоты наслаждения вознесла его друга эта горячая штучка, поэтому жаждал подробностей. Тем более всё происходило в кабинете, а это должно было вдвойне возбуждать парочку. Конечно, если бы Кира Воропаева — невеста Жданова, в этот момент находилась в компании, ощущения были бы еще куда более острыми, потому что Андрей лишился бы очков, а Лерочка доброй половины волос, но та пару дней назад уехала в Милан, чтобы купить ткань и декор для своего свадебного платья.

Рома искренне не понимал их союза. Андрея еще понять было можно. Голос Киры был нужен ему на совете директоров, чтобы получить кресло президента. Поэтому для удовлетворения обеих сторон необходимо было произвести выгодный бартер — предложение руки и сердца в обмен на поддержку на голосовании. Но вот зачем эта свадьба нужна была Кире, друг семьи недоумевал.

Вся подготовка к торжеству лежала на невесте, Жданов должен был лишь поприсутствовать в нужное время в нужном месте и поставить свою подпись. Вот и сейчас, пока Воропаева находилась в отъезде, Андрей решил порепетировать первую брачную ночь, а в качестве дублёра невесты выбор пал на Изотову, которая уже давно бросала на президента модного дома зазывные взгляды.

Уходя домой, Малиновский создал в кабинете Жданова лёгкий полумрак, помог расставить свечи, принёс фрукты, вино и включил музыку — что-то похожее на трэки Enigma, с такими же охами и вздохами. Пожелав другу удачи, он поспешил восвояси.

Рома взял мобильный телефон и набрал номер Андрея. «Абонент временно недоступен» вещал оператор. Малиновский сразу подумал, что после бурных прелюдий в кабинете темпераментная Лера потребовала продолжения банкета и истязала до утра бедного Жданова. Теперь подробностей хотелось еще больше, поэтому Роман решил дождаться друга в его кабинете. Каким же было его удивление, когда он обнаружил кабинет закрытым. В приёмной было пусто. Клочкова, по обыкновению, решила на работу до обеда не приходить. «А как же Пушкарёва? Она должна давно уже быть на рабочем месте» — с удивлением подумал Рома.

Екатерина Пушкарёва или просто Катенька, как её называл шеф, была помощником президента компании, того самого Жданова. Работала она недавно, но уже успела произвести на всех большое впечатление. Она была настоящим экономическим гением с компьютерным процессором последнего поколения вместо головы. У нее была железная деловая хватка и такие же железные брекеты на зубах, а круглые очки и гладко заплетенные в нелепые косички волосы особенно её портили. Одевалась Катюша в стиле hand made, а её одежда в большинстве своём была сшита-перешита из еще советских тканей, по всей видимости когда-то принадлежащих ее маменьке.

За её внешнюю непривлекательность вместо отдельного стола в приёмной девушке была выделена каморка — бывший шкаф для документов, находящийся прямо в президентском кабинете.

Рома относился к Катерине ровно, даже по-приятельски, потому что спецом она была отменным, да и нашла она подход к Жданову.

Тот носился с Катей, как с писанной торбой, за что девушку люто возненавидела Кира. А может быть просто на интуитивном уровне Воропаева чувствовала, что несчастная была с первых дней безнадёжно влюблена в Андрея. Рома тоже это видел, но не заострял на этом факте внимание. Конечно, было бы очень жаль, если бы Катенька усохла от любви к начальнику, потому что она была важным элементом в их команде. Она частенько здорово их выручала, а её умная головка постоянно генерировала потрясающие идеи, но что он мог поделать, ведь сердцу не прикажешь. Благо, Жданов этой влюблённости не замечал, а Катя никак её явно не проявляла, что было очень правильно в такой ситуации.

Малиновский решил пройти в президентский кабинет через конференц-зал. Что-то подсказывало ему, что он должен войти туда раньше, чем это сделает Клочкова, и его интуиция его не подвела. Войдя, Рома увидел остатки роскоши во всей красе: полупустая бутылка вина, бокалы и фрукты на журнальном столике, бардак на президентском столе, в порыве страсти сброшенные на пол бумаги, а из колонок всё так же разливалась эротическая музыка.

Малиновский среагировал молниеносно. Нужно было убрать здесь до тех пор, пока лишние свидетели не увидели сего зрелища. Он выключил музыку, быстро распихал мусор по пакетам, потушил свечи, собрал с пола бумаги. Неплохо было бы протереть столик от следов красного вина, поэтому Рома решил поискать какую-нибудь салфетку в каморке у Кати.

Открыв двери кладовки, мужчина остолбенел. На рабочем столе, свернувшись калачиком и подложив под голову папки с документами, спала Катя. От этой вокзальной картины Малиновскому стало откровенно не по себе. Девчонка выглядела так жалко, так убого на этом столе. Он подошёл ближе и, не понимая зачем, стал рассматривать спящую девушку. Он невольно отметил какая у той была гладкая светлая кожа, без единой неровности и покраснений, аккуратный носик, милые ушки. Взгляд особенно притягивали длинные темные ресницы, которые слегка подрагивали во сне, а приоткрытые пухлые губы наталкивали на странное желание прикоснуться к ним. Почему-то Роман представил какие они мягкие, эти губы, во время поцелуя, но тут же прогнал от себя эту похотливую мысль.

Глаза Кати резко распахнулись, и спустя несколько секунд она уже вскочила со стола, судорожно пытаясь найти очки. Лохматая, сонная, она напоминала маленькую взъерошенную птичку.

— Катя, а что это вы тут делаете? Отдохнуть прилегли? Неужели уже с утра так утомились? — в свойственной ему саркастической манере спросил Малиновский.

Девушка суматошно кружилась по кабинету, на ходу приглаживала волосы и терла сонные глаза.

— Андрей Палыч просил не выходить вчера. А потом я уснула… вдруг. — невнятно объяснила Катя, но Роман всё понял правильно. Загрузив работой свою помощницу, его лучший друг и президент приказал той не высовываться из кабинета во время его любовных утех с Изотовой. Так сказать, решил совместить приятное с полезным.

— И что, вы здесь всю ночь провели? А во сколько Андрей Палыч ушел вчера?

— Я не знаю. Музыка громко играла. Я не слышала, — робко сказала девушка.

— Ну вы должны же были слышать звуки какие-нибудь, разговоры. Вы почему домой то не пошли? Ведь через конференц-зал можно было выйти, — всё пытал Пушкарёву вице-президент.

— Я старалась не слушать. Роман Дмитрич, я никому не скажу! Я ничего не слышала! Честно-честно! Я уши закрывала! — по-детски откровенно призналась Катерина, а после своего признания неожиданно для Романа и для самой себя, так же по-детски горько разревелась.

***

Прошло больше двух недель с тех пор, как Малиновский обнаружил помощницу президента спящей на рабочем столе, но до сих пор он не мог избавиться от тех дурацких ощущений, которые у него появились после того случая.

Катя тогда ревела в три ручья. Совсем расклеилась девчонка. Рома впервые в жизни разозлился на Жданова за то, что тот поступил, как последний самодур. «Ну ехал бы сразу на все четыре стороны со своей Лерочкой или Катю бы отпустил домой, зачем человека в заперти держать?» — с раздражением думал Роман, поглаживая плачущую девушку по спине.

От женских слёз Малиновский шарахался, как черт от ладана. Уходил он всегда по-английски и всячески избегал с противоположным полом душеспасительных бесед. А уж про то, чтобы утешать плачущую женщину, речи вообще никогда не шло. Не любил он этого и не умел. Но сейчас перед ним рыдала не женщина, а сжавшийся в комочек ребёнок, психика которого просто не выдержала того, что прошлым вечером за этим тонким куском гипсокартона без намёка на звукоизоляцию, герой её девичьих грёз предавался любовным играм с другой, а она в это время сидела в своей каморке и затыкала уши, чтобы не слышать их. «Влюблённая дурочка! И как это тебя так угораздило? Ведь нет же у тебя ни единого шанса. С этим срочно надо что-то делать.» — думал Рома, отпаивая Катю водой с валерьянкой, которую позаимствовал у Шуры. Потом собрал её сумку, пиджак и отправил домой отсыпаться. Жданову он сказал тогда, что Кате утром стало плохо и он на правах вице-президента отпустил ее домой.

За эти две недели он твёрдо решил любыми путями избавить Пушкарёву от большого безответного чувства к начальнику.

Во первых, он собирался сделать это во благо фирмы, потому что если Катенька умрёт от тоски, то бишь уволится, работать им без нее будет туго. Тем более сейчас, когда коллекция потерпела фиаско, и надо было срочно выбивать очередной кредит, чтобы выпустить новую. Необходимо было искать новых поставщиков тканей и фурнитуры, потому как горький опыт научил их — с Краевичем больше дел иметь нельзя. Поэтому в такое сложное время помощник президента должен быть всегда готов к труду и обороне, а не страдать от любви и депрессии.

Во-вторых, Роман был уверен, что эта влюблённость рано или поздно станет понятна Андрею и здоровый климат в их эффективном тандеме с Катей будет нарушен. В любовных делах Жданов был, как лошадь с шорами на глазах, то есть смотрел в одну точку и замечал только очевидное без какой какой-либо аналитики, но он был далеко не дурак и вполне мог догадаться о влюблённости своей помощницы. А это могло повлечь за собой отчуждение шефа от нее. Катенька в таком случае могла и вовсе обозлиться за это и, опять же, уволиться, или того хуже — перейти на сторону будущего ждановского шурина Сашки.

Сам он никогда ничем подобным не страдал, поэтому как он будет избавлять Катеньку от этой напасти понимал смутно. Вообще, народная мудрость гласила, что клин вышибают клином, и Роману эта версия нравилась. Только вот было непонятно, где взять этот самый клин, когда Катюшка у них, мягко сказать, на любителя. Можно было попросить подыграть их курьера Фёдора, но тайное рано или поздно становится явным, и еще неизвестно, каким образом это скажется на Пушкарёвой с ее тонкой душевной организацией.

Вот если бы она сама кого-нибудь нашла себе. Этот вариант был просто идеальным, но для этого необходимо было, чтобы «мисс Майкрософт офис» хотя бы немного подумала о своём внешнем облике.

Внезапно в голову Роме пришла блестящая идея — а что если он сам займётся перевоспитанием Катеньки?

Всякого рода авантюры Ромка просто обожал, чувствуя себя неким вершителем судеб. Вот и сейчас внутри Малиновского ярким пламенем вспыхнул азарт, а губы расползлись в хитрой самодовольной улыбке. Ведь если хочешь что-то сделать хорошо, сделай это сам.

========== М-Мотивация ==========

— Кать, а вы давно в Андрея Палыча влюбились? — прямо в лоб спросил девушку Малиновский.

Он долго думал, как бы ему завести об этом разговор. Не придумав ничего лучше, он решил взять Катерину с собой на деловую встречу с представителями компании «Шелковая симфония». Жданов в этот день ездил по банкам и клянчил очередной кредит. Кроме него кредитные комитеты ни с кем общаться не желали, поэтому он лично контролировал этот вопрос. Катю Андрей отпустил с Малиновским в надежде, что ей удастся уговорить поставщиков на выгодные для «Zimaletto» условия. Катерина в очередной раз не оплошала и выбила у господина Громова, главного финансиста «Шелковой симфонии», большую скидку в обмен на договор о намерениях и закупку основной партии тканей у них.

После окончания деловой встречи Рома предложил девушке остаться и составить ему компанию за десертом.

— Кать, я понимаю, что это не моё дело. Я просто хочу помочь. Просто поймите, Андрей Палыч, он… как бы так сказать… — повисла недолгая пауза, которую решила нарушить Катерина.

— Он никогда не обратит внимание на такую как я. Я это понимаю, Роман Дмитрич и ни на что не претендую. — ответила девушка, нахмурившись.

Потом снова повисло неловкое молчание. Пушкарёва вся сжалась, гипнотизируя глазами скатерть на столе, и на автомате перемешивала мороженое в креманке.

— Я хотел бы сказать другое…— Мужчина пытался быть деликатным. Он понимал, насколько закомплексованная девочка сидела перед ним. Она искренне не допускала мысли, что может понравиться такому мужчине как Жданов. Да и, судя по всему, любому другому мужчине тоже. Она, скорее всего, сделала Андрея предметом своего обожания, только потому, что он был недостижим, а поэтому можно было спокойно жить, витая в облаках, ни к чему не стремясь и ни на что не рассчитывая. Но также Роман понимал, что Катя всего лишь женщина и ничего женское ей не чуждо. Ей наверняка хотелось быть любимой и желанной, получать комплименты, цветы. Это и причиняло ей страдания. Ей был срочно необходим другой мужчина — реальный. Но для этого необходимо было её раскрепостить, раскрыть её природный, хоть и небольшой потенциал, сделать её привлекательной для противоположного пола. Тогда уж точно их Катенька воспрянет духом, обретёт личное счастье и оставит свои дурацкие мечты о неотразимом черноволосом красавце Андрее Жданове.

— Катя, я хотел бы вам предложить немного измениться, что ли. Ну, причёску изменить. Подобрать другой гардероб, косметику, ну чем еще девушки пользуются… Я в модной индустрии уже десять лет. Если что, мог бы помочь вам.

— Вы разбираетесь в женской косметике, Роман Дмитрич? — с неожиданным сарказмом спросила Пушкарёва.

Малиновский шутку оценил и, ничуть не растерявшись, серьёзно кивнул в сторону официантки, обслуживающей соседний столик.

— Смотрите, Катенька. На губах вон у той девушки помада Chanel, тон 27 — «Спелая вишня». Ещё есть вопросы?

Катя мило улыбнулась, но улыбка недолго гостила на её лице. Спустя мгновение, она снова нахмурилась, опустила голову и взялась перемешивать мороженое.

— Нет, я не хочу. У меня не получится ничего. Да и зачем всё это нужно? Мне уже вряд ли что-то поможет.

— Некрасивых женщин не бывает, Екатерина Валерьевна!

— А бывает мало водки, Роман Дмитриевич. Я очень вам благодарна за то, что пытаетесь меня поддержать. Не нужно, правда. Всё хорошо. Тогда в каморке я дала слабину, но уже успокоилась. Вы не беспокойтесь за меня. И за Андрея Палыча не беспокойтесь. Он никогда не узнает. И Кира Юрьевна ни о чем не узнает. И про тот случай тоже… Не волнуйтесь. Я никому не скажу.

— Еще не хватало мне о Кире Юрьевне беспокоиться. На ее счёт я совершенно спокоен. Была бы она моей невестой, я бы, может, переживал.— сказал Роман и мысленно добавил, что если бы Воропаева была его невестой, он бы повесился.

Катерина, словно прочитав его мысли, улыбнулась, а потом даже хихикнула.

В «Zimaletto» ехали молча. Рома расстроился, что Катя оказалась крепким орешком и не приняла правила игры, которую он так хотел начать. Ведь он уже спланировал, как Пушкарёва будет преображаться из высокопроизводительной вычислительной машины в девушку с привлекательным экстерьером. Ему приходилось с досадой признать, что замотивировать Катеньку ему не удалось, а придумать, что бы наверняка выступило в качестве мотивации, он никак не мог.

Девушка же всю дорогу думала о Жданове. Она переживала, что Малиновский теперь в курсе её чувств к шефу и очень боялась, что тот проболтается. «Вдруг Андрей узнает и уволит меня!» — эта мысль не покидала Катю.

Она пыталась вести себя с ним естественно, как раньше, но осведомлённость Романа висела над ней Дамокловым мечом.

***

Створки лифта распахнулись, и Катя с Ромой сразу оказались в эпицентре разыгравшегося скандала. По всей видимости, ребята попали уже на последний акт зрелища. Да и тот уже близился к завершению.

Кира свирепствовала. Она кричала так, что зрителей собралось больше, чем нужно. В ярости Жданов не отставал от неё. Бросая в адрес невесты резкие эпитеты, он обвинял Воропаеву во всех смертных грехах.

Их семейные разборки не были редкостью, и в компании к этому, можно сказать, уже привыкли. Но в этот раз дело пахло керосином. Андрей никогда раньше не позволял себе таких слов в адрес неуравновешанной невесты, а та, в свою очередь, никогда прилюдно не набрасывалась на жениха, ограничиваясь лишь криком. В этот раз Кира не выдержала и швырнула в лицо Андрею пакетик со стразами Swarovski, прикупленный для отделки свадебного платья. Не успел Жданов прийти в себя, как следом она швырнула в него кольцо, подаренное им в знак помолвки, а вишенкой на торте ему прилетела звонкая пощёчина. Она и стала кульминацией сего действия. Бросившись в открывшийся лифт, Воропаева уехала в неизвестном направлении, а Андрей, немного постояв, резко развернулся и пошёл в сторону своего кабинета.

Ошеломленные зрители стали потихоньку расходиться. Женсовет захотел увлечь Катю за собой под предлогом разложить бумаги по папкам, но Рома понимал, какие бумаги они будут раскладывать, поэтому Катю никуда не пустил.

Ему самому нетерпелось узнать, что же послужило причиной этой бури, а одному идти к Андрею не хотелось. С Катериной было как-то спокойнее.

Войдя в президентский кабинет, Пушкарёва предусмотрительно юркнула к себе в каморку, а Рома сел напротив взбешенного друга.

***

— Представь себе — камера! В кабинете была камера! И когда она была установлена, я не знаю. Может быть Кира её поставила перед отъездом, а может, с самого первого дня, и я уже заселился в этот пятизвёздочный домик под линзой объектива! Я в бешенстве, Малиновский! Никакой свадьбы не будет! И не потому, что она так решила, так как я подлец и изменщик, а потому, что я так решил! С меня хватит этой бесконечной слежки! — Жданов находился в состоянии крайнего возмущения. Он нехотя цедил из бокала виски, изливая душу единственному другу.

В этот раз невеста перешла все границы, установив в президентском кабинете скрытую камеру. На эту мысль Воропаеву натолкнула её подружка Ленка Шестикова — акула пера, которая такие устройства использовала по долгу службы. Вернувшись из поездки, девушка решила посмотреть запись, ну и, конечно, увидела, как Андрей развлекается в её отсутствие с Изотовой. Она и до этого знала, что жених не однолюб, но знать это одно, а увидеть своими глазами — совершенно другое. Охваченная праведным гневом, Кира не нашла ничего умнее, чем закатить жениху публичную истерику, раскрыв все карты про камеру, запись и свою осведомлённость обо всех его грехах.

— Да…вот это ты попал, Жданчик! Александр теперь нас в порошок сотрёт! Это он еще не знает, что коллекция провалилась. Ну ничего, скоро узнает. Кира ему непременно сообщит. Через неё же идут все сводки по продажам.

— А пусть сообщает кому угодно! Сашке, родителям — мне плевать! Пусть лишают меня должности, акций, наследства! Я не женюсь на Кире никогда! Я лучше стану таксистом или вообще безработным. Я лучше…

— Съешь перед ЗАГСом свой паспорт. Я понял. — с улыбкой закончил Роман.

— А ты, Андрюх, иди в кино сниматься! Парень ты у нас фактурный. Камера тебя любит. — Рома не выдержал и расхохотался.

— Иди ты к чёрту, Малиновский! Без твоих шуточек сейчас тошно!

— Да ладно тебе, прекращай тут! Относись ко всему с присущим тебе юмором. Прорвёмся!

Жданов нервно крутил в руках бокал с виски, потом поставил его на стол и заорал: «Катя!»

На его крик дверь каморки сию минуту распахнулась, и на пороге появилась Катенька, хлопая испуганными глазами.

— Кать, принесите мне кофе, пожалуйста. Я сейчас Клочкову просто видеть не в состоянии. Если, конечно, это вас не затруднит.

Андрей устало смотрел на девушку, словно искал поддержки во взгляде своей помощницы. Катерина кивнула и отправилась делать кофе, но на полпути обернулась и подошла к креслу, в котором сидел Жданов. Присев на корточки рядом с ним, Катя заговорила тихим успокаивающим голосом:

— Андрей Палыч, вам сейчас кофе лучше не пить. Вы сейчас и так на взводе.

— Кать, ну вы же всё слышали, что я говорил Роману. Ну неужели я не прав? — неожиданно спросил Жданов хриплым голосом. Видимо, он его всё-таки сорвал во время разборок с уже бывшей невестой.

— Ну вот…весь на нервах. Вам чаю надо выпить. С ромашкой. У меня есть. Я сейчас вам сделаю и принесу. — Пушкарёва несмело поглаживала руку начальника, пытаясь его успокоить.

Роман наблюдал за этой идиллической сценой сначала с удивлением, потом с лёгким негодованием, а потом и вовсе с раздражением. Внутри родилось неприятное ощущение от этой картины.

Возможно потому, что Андрей так возмущался, будто бы не он куролесил здесь до поздней ночи с Изотовой. Или потому, что Катя так порхала вокруг шефа, будто бы не она рыдала крокодильими слезами после той ночи, проведённой в каморке.

Сославшись на неотложные дела, Рома вышел из кабинета друга, следом выпорхнула Пушкарёва и, обогнав его, побежала готовить чай для своего ненаглядного.

Малиновский смотрел ей в след. Абсурдность ситуации зашкаливала. «Ну что же, Екатерина Валерьевна, вы сами на эти грабли нарываетесь» — подумал он.

В том, что Жданов никогда на неё не посмотрит, Роман был уверен. Даже если Пушкарёва скупит половину ЦУМа, обновив свой гардероб, изменит причёску и нанесёт на лицо килограмм косметики, ей всё равно ничего не светит. Рома знал, каких женщин предпочитает Андрей, и Катя под эти стандарты не подходила от слова совсем. Зато это была огромная мотивация для их общей подруги. Малиновский понял, что именно этим калачом он и заманит её в мир нормальных женщин. А уж потом то он разберётся, что делать. Например, познакомит её с кем-нибудь не особо прихотливым, а они со Ждановым устроят себе мальчишник с Иветтой, Лизеттой и Мюзеттой, тем более тот сейчас мужчина свободный.

========== Теория и практика ==========

Прошёл месяц с тех пор, как маршал Малиновский начал свою операцию под названием «Трансформация Пушкарёвой». Сначала своенравная помощница президента всячески отмахивалась от своего преображения, но всё же сдалась, не устояв под натиском аргументов Романа. Он тогда объяснил, что если она действительно хочет отношений с Андреем, то ей следует изрядно потрудиться, потому что под лежачий камень вода не течёт, а мужчины любят глазами. В конце концов, желание понравиться возлюбленному оказалось сильнее страхов и комплексов.

Малиновский целую неделю водил свою подопечную по торговым центрам и бутикам, в поисках подходящей одежды и обуви. Затем последовал поход к офтальмологу, где старые круглые очки сменились на новые в стильной оправе. После они посетили стоматолога, и Пушкарёва вышла оттуда, улыбаясь в 32 белоснежных зуба, с брекетами в сумочке — на память. Завершением первого этапа стал визит к стилисту, волшебными руками которого, Катины жиденькие косички превратились в красиво уложенные локоны, а лёгкий макияж подчеркнул её естественную красоту.

Да, именно красоту, и это стало одним из невероятных открытий, которые сделал Роман за последний месяц тесного общения с Пушкарёвой.

Другие открытия тоже были не менее поразительными. Например, Катя оказалась особой очень интересной и разносторонней, с ней было очень приятно поговорить, она хорошо понимала Малиновского, умело парировала его шутки, чего даже Жданов делать не умел. Она и сама умела шутить, обладая похожим ироничным чувством юмора. Они как-то быстро сблизились и уже не помнили, когда перешли на ты. Каждое утро Рома радовал Катюшу какой-нибудь маленькой приятной мелочью в виде конфетки, чашечки кофе, принесенной специально для неё, да и просто регулярно стал заходить в каморку, чтобы поболтать. Ничто так не сближает, как общее дело.

Кстати, об общем деле. Конечно, Рома помнил, ради чего всё это затевалось. Катя тоже не забывала и регулярно спрашивала Малиновского, когда, собственно, она сможет начать очаровывать Андрея Палыча. Конечно, он предполагал, что так и будет, поэтому объявил девушке, что теперь её ждёт второй этап — теоретическая часть плана по соблазнению шефа.

Катерине были даны ценные указания ни в коем случае не показывать начальнику своей симпатии, оставаться гордой, неприступной и ждать, пока Андрей сам созреет и проявит к ней интерес. Стратег мотивировал это тем, что мужчины — охотники, им не нужна добыча, которая легко попадает в руки, и Андрей исключением не был.

За Жданова Ромка был спокоен. Никаких особенных изменений в нём он не замечал. Преображение Кати тот принял как должное и относился к помощнице как раньше: всё так же орал на неё по поводу и без, не мог и шагу ступить без той на переговорах, советовался во всём и мило с ней ворковал, когда пребывал в хорошем настроении. И ничего большего, никаких флюид. Всё-таки она была не его форматом, да и после отмены свадьбы на президента столько всего навалилось, что ему было совсем не до любовных интрижек.

Александр забрал из компании свои акции, Кира уволилась, а старший Жданов, узнав о провале коллекции, дал сыну хорошую взбучку, но в шок эта история с дешёвыми тканями отца-основателя не повергла. Человека, построившего бизнес в эпоху малиновых пиджаков, было сложно чем-то шокировать. Во время его президентства всякое случалось, поэтому сына он не стал сильно наказывать, но взял с того слово ситуацию исправить. Этим Жданов и занимался последний месяц.

Катиных чувств к начальнику Малиновский не понимал. Тем более сейчас, когда она изменилась, и даже их маэстро Милко порой делал ей комплименты. Эта зацикленность его сбивала с толку. Необходимо было срочно найти Катеньке приличного мужчину, но по иронии судьбы теперь уже потенциальные ухажеры казались Малиновскому недостойной партией для Катерины.

***

Этим вечером Жданов и Малиновский были приглашены на вечеринку в «Макротекстиль». Они были давними партнёрами «Zimaletto». Цены в «Макротекстиле» кусались, поэтому они закупали в этой компании только элитные ткани — иранский шёлк и индийский кашемир.

Жданов решил взять с собой Катю, с расчетом, что та сможет договориться о скидке или рассрочке на новую партию материала. Пушкарёва охотно согласилась, но отпросилась домой на час раньше, чтобы привести себя в порядок.

Андрей и Рома всю дорогу со смехом вспоминали, как Катерина так же убежала готовиться к походу на вечеринку в «АйТи Коллекшн». Тогда чудо не произошло. Но как известно, талантливый человек талантлив во всём, так и Катя быстро освоила искусство шопинга и макияжа, поэтому пришла на вечеринку в шикарном облегающем платье, волосы были собраны в высокую причёску, а мэйк был чуть ярче обычного и прекрасно гармонировал с образом.

Финансовый директор «Макротекстиля» был настолько очарован прелестями Пушкарёвой, что предоставил желаемую скидку, да и судя по его реакции на девушку, готов был отдать ей хоть полцарства.

Малиновскому это не понравилось, а больше того не понравилось, как взбесился Андрей, приревновав свою помощницу к лысому финансисту. Но Жданов ревновал недолго. Ровно до того момента, когда ведущий технолог «Макротекстиля» Натали Нестерова появилась в поле его зрения. Он тут же забыл обо всём на свете и весь оставшийся вечер предавался флирту с красивой блондинкой.

Катя снова расстроилась. Она стояла в уголке, по-детски насупившись от обиды, и крутила в руках бокал с шампанским. Малиновский внутри себя хохотал и злорадствовал, но вскоре ему снова стало жаль Катеньку.

— Скучаешь? — спросил Роман, протянув девушке тарталетку.

— Ром, а ты не мог бы спросить у Андрея Палыча, если я ему не нужна больше, я бы поехала домой. — Пушкарёва смотрела на него умоляющими глазами.

— Я сейчас спрошу, конечно, но домой в таком настроении ехать не рекомендую. Ты как будто на поминках была, а не на светской вечеринке. Предлагаю пойти поужинать, а потом я сам тебя отвезу. — Малиновский толком не понимал зачем ему тащить Катю на ужин. Просто захотелось и он решил это желание не анализировать.

Через сорок минут они уже сидели в ресторане «Лиссабон». Учтивый метрдотель проводил их к уютному столику у камина и, по обыкновению, зажёг свечи. Этот жест Романа смутил. Он вдруг осознал, что в данный момент сидел в шикарном ресторане, напротив него расположилась красивая женщина в роскошном вечернем платье, тёплая атмосфера, прекрасное обслуживание — всё, как всегда. Только он впервые за последние годы пришел в ресторан с женщиной, которую не собирался затащить в постель, которая тихими шагами вошла в его жизнь, стала ему близким человеком, другом. Выражение «женщина-друг» для Малиновского всегда являлось оксюмороном, и только сейчас он начал понимать его истинное значение.

Катя улыбалась, потягивая из бокала красное вино, которое заказал Рома и уговорил её попробовать. Настроение девушки заметно улучшилось, и она уже беззаботно щебетала, рассказывая про своего бывшего начальника, у которого они с Андреем намерены просить очередной кредит и реструктуризацию уже имеющегося в банке «Ллойд Моррис» долга. Она всегда с большим воодушевлением говорила о работе и Жданове, что сначала забавляло Малиновского, а теперь почему-то тихо и незаметно выбешивало, поэтому он перевёл тему и стал расспрашивать Катю о детстве, о её прошлой жизни в Забайкалье, о стажировке в Германии, потому что в этих рассказах он уж точно не услышал бы фамилию Жданов.

Зазвонил мобильный. На дисплее высветилась та самая бередящая нервы фамилия. Роме почему-то не хотелось говорить Андрею, что он сейчас ужинает с Пушкарёвой, поэтому, извинившись, он отошёл в сторону бара поговорить с другом. Разговор получился коротким. Жданов звонил отчитаться об очередном фиаско с Нестеровой, а Рома соврал, что проводит вечер в обществе очаровательной модельки. Вернувшись за столик, Малиновский заметил, что обслуживающий их официант как-то странно смотрел на Катю. Когда же он перевёл взгляд на девушку, так и вовсе встревожился. На той лица не было. Она вся сжалась и не поднимала глаз ни на Рому, ни на официанта.

========== So hush little baby, don’t you cry ==========

— Милейший, а вы всегда так медленно обслуживаете гостей? — высокомерно спросил Малиновский у официанта.

Роман сразу понял, что Катя была знакома с этим милым юношей, и знакомство это было вряд ли приятным. Судя по выражению лица, девушка находилась в полном смятении, и Малиновскому даже показалось, что она дрожала. Рома в голове прикидывал варианты при каких обстоятельствах Пушкарёвой посчастливилось познакомиться с этим покорным слугой общепита.

На первый взгляд парень был приятной наружности, высокий и статный брюнет, чем-то напомнивший ему Жданова. «Эврика!» — воскликнул про себя Малиновский. Наверняка, в этом деле не обошлось без романтических отношений, но для безответной любви реакция Пушкарёвой на этого парня была уж слишком негативной. А если учесть, какой Катюша была еще месяц назад, можно было предположить, что отношения эти, если и были, то основывались уж точно не на взаимной симпатии. Интуиция Ромку никогда не подводила, вот и в этот раз подсказывала ему, что паренёк девушку чем-то сильно обидел. А чем он мог её обидеть? Наверное, как и многие в «Zimaletto», высмеивал ее внешность и отпускал идиотские шуточки. Стало снова жаль Катерину. Захотелось, чтобы этот пижон почувствовал на своей шкуре, каково это, когда тебя унижают.

— Простите, я работаю недавно, — пытался оправдаться официант.

— Что-то не так, Роман Дмитриевич? — к столику поспешно подошёл Роберт Адамович — бессменный метрдотель этого элитного заведения.

Малиновский был VIP-персоной в ресторане «Лиссабон». «Zimaletto» часто устраивали корпоративы в их роскошном банкетном зале, поэтому руководство компании были здесь привилегированными гостями.

— Да, не так, Роберт Адамович. Ваш официант очень медленно обслуживает. Смотрит по сторонам, вместо того, чтобы выполнять быстро и качественно свою, не требующую особого интеллекта, работу. Не думал, что здесь так плохо обстоят дела с кадрами.

— Роман Дмитриевич, прошу прощения, Денис работает недавно, он на испытательным сроке… — пытался сгладить ситуацию метрдотель.

— Пока он испытывает только мои нервы. Милейший, я пришел сюда со своей невестой и хочу, чтобы этот вечер был идеальным. Понимаете? — Роман надменно смотрел в упор на молодого человека, следя за его реакцией. Денис молчал, но во взгляде читалась обида и злость.

— Мы непременно примем меры, проведём работу. А оставшийся вечер я буду обслуживать вас лично, — Роберт Адамович удалился, сделав Денису зовущий жест рукой.

— Что это сейчас было? — с возмущением спросила Катя.

— Не стоит благодарностей, Катюша! Я сделал то, что должен был.

— Я серьёзно, Ром. Для чего это нужно было? Зачем ты сказал, что я твоя невеста? — не унималась Пушкарёва.

— А если серьёзно, то даже не отрицай, что ты знакома с этим Денисом, и знакомство это не из приятных. Я ведь прав? Откуда ты знаешь этого типа? У тебя с ним что-то было? — выпалил Малиновский и сам удивился ноткам ревности в своём голосе.

— Там такая история была… Ром, я не хочу, — Катя зажмурилась и закрыла лицо руками.

— Ну что ты, ну хватит, перестань. Ну вот опять расстроилась! — Малиновский подвинул к ней свой стул и принялся утешать Катерину, ласково поглаживая по плечу.

— Вот пусть посмотрит, какая ты успешная, красивая, сидишь в дорогом ресторане с неотразимым красавцем-женихом, — усмехнулся мужчина.

— Какой скромный мне жених достался! — с сарказмом отметила Пушкарёва. Она уже отошла от встречи с непрошенным гостем из прошлого и весело смеялась над самодовольным видом Малиновского.

Остаток вечера в ресторане прошёл без происшествий. Роберт Адамович почтенно обслуживал их столик, принёс изысканные фруктовые пирожные в качестве комплимента от шеф-повара и всячески демонстрировал галантность и радушие.

***

Тихий осенний вечер окутал Москву, было тепло и безветренно.

— Кать, а давай прогуляемся! Что дома то делать? Позвони родителям, скажи, что будешь до поздна, что твоё присутствие необходимо, — предложил Малиновский, смотря на Катю лукавыми глазами.

— Даже не знаю. Папа посадит меня на гауптвахту, — несмело ответила она.

— А мы скажем, что это всё Жданов — тиран и самодур. Пусть его посадит на гауптвахту. Пусть посидит, подумает над своим поведением. Будет знать, как флиртовать с блондинками.

При упоминании об Андрее, Катерина снова погрустнела и, немного помолчав, произнесла:

— Знаешь, иногда так хочется забыть его, но не могу. Хочется влюбиться в кого-нибудь другого и так, чтобы взаимно.

— Смотри, звезда упала! — с улыбкой воскликнул Роман.

— Где? — девушка подняла голову вверх и смотрела в ясное небо. Такое небо было для Москвы настоящей редкостью. Катя вспомнила о Забайкалье, о летних вылазках на рыбалку с ночёвкой, о том, как она лежала в спальном мешке и смотрела в бескрайнее ночное небо, с которого сияющим бисером падали звезды.

— Кать, а я тут живу неподалёку. Давай зайдём, я тебе квартиру покажу.

После непродолжительной паузы девушка согласно кивнула.

***

Квартира Романа представляла собой типичное холостяцкое жилище, хоть и обставлено оно было с безупречным вкусом. Малиновский сопроводил Катю в гостиную, по пути собирая разбросанные рубашки и носки.

— Может кофе или чай? — предложил гостеприимный хозяин.

— Нет, спасибо. Я на ночь всё это не пью, потом уснуть не могу, — пояснила девушка.

— Тогда у меня есть для тебя что-то особенное, — Малиновский открыл бар и достал оттуда бутылку вина и бокалы.

— Это не просто вино. Его делают из муската и клубничного сока. Попробуй, — Рома протянул девушке бокал, и та пригубила ароматный напиток.

— Ммм… Как вкусно! Как сок или компот, — Катя была приятно удивлена вкусом вина и стала большими глотками поглощать хмельной клубничный эликсир.

— Ээ… не разгоняйся! Оно только кажется таким безобидным. Потом как я твоему отцу объясню, почему его дочь пришла домой пьяная?

— Значит сядешь с нами на гауптвахту!

— С кем это с вами? А, я забыл, что у нас там Андрей Палыч уже чалится, — рассмеялся Малиновский.

Катя заметила в углу гостиной синтезатор и с блеском в глазах направилась к инструменту.

— Можно? — спросила она Романа, указывая на клавиши.

Роман одобрительно кивнул, с интересом наблюдая за девушкой.

Катины руки коснулись инструмента, по квартире разлилась красивая мелодия.

— Frère Jacques, frère Jacques

Dormez-vous, dormez-vous?

Sonnez-les matines, sonnez-les matines

Ding, ding, dong, ding, ding, dong — тихо запела девушка на безупречном французском.

Рома, не скрывая восхищения, любовался этой картиной.

— Ты и французский знаешь? Кстати, знакомая песенка.

— Это «Братец Жак» — знаменитая французская колыбельная. Английский я учила в школе, а французскому, немецкому, музыке и танцам училась сама.

— Потрясающе! Какая прелесть — колыбельная! А мне нравится другая колыбельная. Ты любишь оперу «Порги и Бесс»?

Катя задорно кивнула и начала наигрывать знаменитую мелодию «Summertime», красиво напевая.

Роман взял пульт музыкального центра и включил эту песню в исполнении Луи Армстронга. Затем мужчина приблизился к Кате и, протянув той руку, сказал:

— Разрешите пригласить вас на танец, прекрасная леди. Или вы не умеете танцевать?

— Я умею, только… — Пушкарёва искала предлог, чтобы отказаться, но отговорка не находилась.

— Кать, представь, что это Андрей тебя приглашает на танец и что, ты вот так откажешься?

Рома демонстративно сделал строгий вид, пародируя Жданова. Катерина приглашение на танец приняла, и они стали медленно покачиваться в такт красивой мелодии саксофона.

— Катенька, я видел столько красивых девушек, но ни одна из них не сравнится с вами! Я влюбился по уши! И вы ведь тоже меня любите! Я счастлив! — Рома не унимался, изображая друга, даже голос выходил похожим на ждановский. Катя заливисто смеялась, и Малиновский, довольный собой, хохотал, не отставая.

Их взгляды встретились. Мужчина, как завороженный, смотрел на Катерину. Её янтарные глаза пьянили, а губы, пахнущие клубникой, манили ощутить их на вкус. Смущение, неуверенность, предубеждение — всё померкло, уступая дорогу желанию поцеловать эту женщину прямо сейчас. Её мягкие губы утонули в его горячем поцелуе. Он жадно вбирал их, словно боялся, что вот-вот она оттолкнёт его и ЭТО закончится. Она не отталкивала. Её сознание заволокло неизведанное чувство, голова кружилась, а губы сами отвечали на его ласки.

Неизвестно сколько продлился их поцелуй-мгновение или вечность, им обоим он подарил новые, ни на что непохожие ощущения. И это было прекрасно.

========== Правильный диагноз подтверждён ==========

— Ромочка, Ром, ты меня слушаешь? — верещала длинноногая брюнетка, сидевшая за барной стойкой напротив Малиновского.

— Да, солнышко, конечно, я тебя очень внимательно слушаю! — со сладкой улыбкой ответил мужчина. Конечно же, он не слышал ни единого слова. Он был слишком увлечён своими мыслями.

После того поцелуя с Катей прошло уже несколько недель. Тогда, отстранившись от девушки, он поспешил извиниться, а потом, в свойственной ему манере, перевёл содеянное в шутку. Он уже сам не помнил, что за чушь он тогда говорил. Что-то вроде «вот так, Катерина и закончится твой танец с Андреем Палычем». Катя была в тот момент настолько смущена, что не замечала его мандража, его смятения и поддельного веселья.

Они отдалились друг от друга,появилось некое напряжение. Может быть Катя ждала чего-то от Малиновского, каких-то объяснений, разговоров на тему случившегося. Роман о произошедшем больше не упоминал. Он и сам уже не понимал, как это всё произошло, а главное — зачем. Никаких отношений с Катей он начинать не планировал. Его жизненный уклад был выстроен долгими годами, и ничего менять он не собирался. Да и превращаться в лирического героя ему совсем не хотелось. Он просто поцеловал её, потому что хотелось поддержать, потому что она нуждалась в мужском плече в тот вечер. И ничего большего. Ничего — уговаривал он себя.

Роман Малиновский всегда был легкомысленным балагуром, любителем женщин и прожигателем жизни. Таким он и планировал оставаться. Никакой любви и даже влюблённости он позволить себе не мог. Это было строго исключено, будь эта Катя хоть датской королевой.

Пушкарёва тоже изменилась. Она перестала шутить и что-то мямлила себе под нос в его присутствии. Перед ним снова была закованная в панцирь девочка — неуклюжая и неформатная, несмотря на модную одежду и косметику. Она снова спотыкалась и роняла бумаги, на совещаниях сидела тихонько, рядышком с Андреем и, вообще, казалось, что она ни на шаг больше не отходила от Жданова.

Рому это злило. Жутко злило. Смотреть на их идиллию не было сил. Он пытался не думать об этом, уверял себя, что ему нет до этого никакого дела. Это позволяло ему сохранять внешнюю невозмутимость.

Успокаивало одно — шеф в Пушкарёвой видел только ходячий компьютер, который можно потащить на встречу, а после поехать поразвлечься с моделями, а умный гаджет сам доберётся до офиса и портфель с документами закинет в кабинет.

Но один случай всё же привёл Романа в ярость.

Как и планировали Катя с Андреем, Вячеслав Семёнович — её бывший начальник в банке «Ллойд Моррис», согласился на реструктуризацию долга Zimaletto и на предоставление дополнительного кредита, необходимого для выпуска новой коллекции. Только вот он решил обсудить это с одним из представителей головного отделения их банка в Германии и пообещал дать ответ позже. Все ждали его звонка как манны небесной, и в один прекрасный день в каморке Кати раздалась долгожданная телефонная трель. Германия дала добро на дальнейшее сотрудничество с «Zimaletto», они были готовы предоставить отсрочку платежей и выдать очередной кредит. Рома в этот момент находился в президентском кабинете. Они со Ждановым, как обычно, обсуждали дела насущные, хохмили и смеялись.

Катя радостно выбежала к ним, глаза её искрились счастьем и восторгом.

— Андрей Палыч, они согласились! Нам дают кредит и отсрочку! Всё получилось! — затараторила девушка.

Дальше случилось поразительное. Жданов вскочил со своего кресла и бросился к помощнице. Подхватив её на руки, Андрей стал кружить Катерину, смеясь и приговаривая:

— Катенька! Катюша! Катюшенька моя! Что бы я без вас делал! Вы понимаете, что мы теперь можем выпустить новую коллекцию! Мы можем задуматься об открытии второго магазина в Праге! — Жданов перемежал пылкие речи крепкими объятиями, чем ввёл Пушкарёву в настоящий ступор. Ошеломлённая эмоциональным порывом шефа, она болталась в его руках, как тряпичная кукла с широко распахнутыми от удивления глазами.

Роман резко встал, сухо порадовался за успех команды и поспешил удалиться к себе. Видеть продолжение этой сцены он не желал. В голове роились мысли, которые ему совсем не нравились. Было что-то такое в поведении Жданова, чего он раньше не замечал. Неужели за несколько месяцев работы бок о бок у Андрея вспыхнули чувства к Пушкарёвой, что-то большее, чем просто эффективное сотрудничество, и почему ему, Роме, от этого было так неприятно на душе, почему его раздражала только одна мысль о том, что у Кати с Андреем всё взаимно, почему он так часто думал об этой неуклюжей пигалице, которая не ведая того, встала между ним и дорогим ему человеком, и почему его раздражал собственный лучший друг?

Круглыми сутками Малиновский крутил в голове эти вопросы, даже после работы не удавалось отвлечься. Он всё так же на автомате куда-нибудь ехал, знакомился с очередной красоткой, они ехали к нему и без всяких песен и танцев приступали к главному, а после, отправив девушку на такси, он доставал бутылку виски и пытался с помощью янтарного напитка найти ответы на терзающие его вопросы.

Прошёл ещё месяц, общение с Катериной и вовсе сошло на нет. Она больше не тушевалась, не смущалась в его присутствии, была холодна и сдержанна, только почему-то не смотрела больше Малиновскому в глаза, пытаясь всё время отвести взгляд в сторону. В их профессиональной команде наступил настоящий раскол. Жданов стал избегать Пушкарёву, ходил весь на взводе, стал пропадать на производстве, та почему-то, в свою очередь, избегала его, даже соизволила съехать из каморки в кабинет финдира. А Малиновский избегал их обоих, проводя всё время с очаровательной Диной — подругой Юлианы, которая возглавила отдел продаж вместо Киры. Она нравилась Роме, но только как сексуальный объект, а она была слишком умна, проницательна и независима. Здесь ему ничего не светило, но обивать пороги её кабинета было куда приятнее, чем грезить о Пушкарёвой.

На собраниях общались сквозь зубы, и каждый про себя мечтал об отпуске или командировке. Роман не понимал, какая чёрная кошка пробежала между Андреем и Катей, тот ситуацию комментировать не спешил, а на все вопросы Малиновского только отмахивался. Рома уже десять раз пожалел о том, что возомнил из себя театрального кукловода и затеял всю эту схему с перевоспитанием Кати.

***

Верите ли вы в любовь с первого взгляда? Этот светловолосый юноша непременно верил. Теперь верил.

Михаил Борщов был родом из Новосибирска. В Москву он приехал недавно с целью открыть собственное дело, а именно сеть ресторанов многонациональной кухни с преобладанием русского колорита. Обучаясь долгое время в Европе, средней Азии и Японии, Михаил освоил многие гастрономические тонкости и изыски, а теперь был готов представить результат своих трудов на суд избалованных московских гурманов. В открытии первого ресторана ему помогала известная пиарщица Юлиана Виноградова, которая со своей лёгкой подачи рекомендовала Михаила для организации фуршетов в рамках всех своих проектов. Один из таких фуршетов проходил в модном столичном зале в честь новой коллекции «Zimaletto».

Проверив, всё ли сервировано как следует, Миша делал завершающие штрихи перед началом фуршета. Он очень волновался, так как клиенты были очень серьёзными, на показе собрался весь свет московской богемы, и это было прекрасной возможностью разрекламировать его ресторан.

К нему подошла Юлиана с целью удостовериться всё ли готово. Она была в сопровождении миниатюрной девушки. Михаил вежливо поздоровался с обеими, девушка тоже поприветствовала его, немного смущаясь. Борщов взглянул ей в глаза и замер. Таких глаз он никогда не видел. Огромные, манящего чайного цвета, они мгновенно околдовали его. Девушка оказалась прелестной. Тихая, скромная, она напомнила ему его сестру. Она не была похожа на всех этих расфуфыренных девиц, с которыми ему доводилось знакомиться в Москве. У нее были красивые вьющиеся волосы, необыкновенный голос с очаровательной хрипотцой и царское имя — Екатерина.

— Андрюша, Рома, подойдите к нам, — позвала Юлиана молодых людей, стоявших неподалёку с бокалами шампанского.

— Познакомьтесь, господа. Это Михаил Борщов — шеф повар с мировой практикой. Он открыл недавно свой первый ресторан в Москве. Называется «Мармеладофф». А ещё он автор всех этих потрясающих кулинарных шедевров. Он организовал этот фуршет, — Юлиана торжественно представила Мишу Андрею и Роме. Мужчины пожали руки и включились в беседу. Беседовали о только что завершившемся дефиле.

— Как вам коллекция? — спросил Жданов.

— Очень красиво. Но я далёк от мира моды. Я привык говорить кулинарным языком. Ваша новая коллекция напоминает мне летние коктейли, она такая же яркая и освежающая, — ответил Михаил.

— Очень интересное сравнение, — ухмыльнулся Малиновский и посмотрел в упор на Мишу, который не сводил с Кати глаз.

— А людей вы тоже характеризуете кулинарными терминами? — не унимался Роман.

— Да. Ведь кулинария это глубокое искусство, этим языком можно охарактеризовать всё, что угодно или кого угодно, или просто я не умею говорить ни о чем кроме, — смеясь произнёс Борщов.

— А охарактеризуйте тогда нашу несравненную Юлианочку? Кто она по по-вашему? — кокетливо улыбнувшись Виноградовой, попросил Андрей.

— Ах, Юлиана это фруктовое игристое вино. Это ощущение праздника и счастья, кружащее голову, — Миша отсалютовал Виноградовой бокалом шампанского, а та послала ему воздушный поцелуй.

— Кстати, о вине. Катя, я хотел бы приготовить для вас очень вкусный коктейль, если вы позволите, — нежно глядя на Пушкарёву, предложил молодой повар. — Он очень лёгкий, он готовится на основе особого итальянского напитка. Его делают из муската и клубничного сока, а виноград привозят из Калифорнии, представляете? Я только что придумал этот коктейль. Хочу, чтобы вы попробовали и оценили.

При упоминании о напитке Катя вздрогнула и невольно бросила на Рому пылкий взгляд. Малиновский тут же почувствовал его на себе, от этого непередаваемого ощущения по спине побежали мурашки. Он старался не показывать своих ощущений, но на его лице уже цвела лукавая улыбка. Их игру в гляделки нарушил голос Жданова.

— А вы уверены, что это хорошая идея? — обратился он к Михаилу. Его голос стал резким, а взгляд излучал откровенный вызов. — Катя не пьёт спиртное, а также это самый ценный сотрудник «Zimaletto». Ставьте свои кулинарные эксперименты на ком-нибудь другом.

Катя растерянно смотрела на шефа, а Миша и вовсе опешил от такого общения. Юлиана поспешила прийти на помощь.

— Мишенька, дорогой мой, ты обязательно приготовишь нам с Катюшей этот чудесный коктейль. Андрей, я гарантирую, что твоя помощница не пострадает. За Мишу я ручаюсь, но всё равно сниму пробу первой, чтобы ты не беспокоился, — весело щебетала Юлиана, чтобы разрядить обстановку.

Виноградова взяла под руку Катерину и Борщова, утягивая парочку за собой.

— Михаил, а можно один вопрос! А что бы вы сказали о Кате? Кулинарным языком, я имею в виду, — неожиданно спросил Малиновский. Жданов бросил на друга недовольный взгляд и снова принялся сверлить глазами Борщова. Тот, напротив, демонстрировал полное спокойствие. С лёгкой улыбкой он произнёс:

— Конечно, с большим удовольствием. Катя это… изысканный десерт, но не для всех, а для редких ценителей, для истинных гурманов. Для тех, кто понимает… — парень с нежностью посмотрел на Катю, взял под руку Виноградову и увлёк девушек в сторону бара.

«Что это за идиотизм?! Неужели я её ревную? Черт бы побрал этого повара и эту Пушкарёву, » — злился внутри себя Роман.

— Ты это слышал, Малиновский? — Для тех, кто понимает! — передразнил Жданов. — С чего он взял, что вообще что-то понимает! Валенок сибирский! Приехал Москву покорять с рязанским лицом и двумя кастрюлями, — бушевал президент.

— У тебя что по географии было, Жданчик? И что же ты так взбесился? Неужто ты ревнуешь нашу Катеньку? — с иронией спросил Малиновский.

— Я? Ревную? — возмутился Андрей и даже вскинул брови для убедительности, но его запал тут же иссяк. Он глубоко вздохнул и тихим голосом обречённо признался: — Ревную, Ром. Как же сильно я её ревную!

— Как же это тебя так угораздило то? — так же обречённо спросил Роман, и было непонятно, кому он задал этот вопрос — Андрею или всё-таки себе.

========== Па-де-труа ==========

Катя вошла в квартиру, стараясь ступать тихо, почти беззвучно прикрыла дверь, но всё равно нарвалась на конвой. В проёме кухни показался недовольный отец, а из-за его плеча обеспокоенно выглядывала мама.

— Ну и как это понимать? А? Катерина, ты на часы смотрела? — строго спросил Валерий Сергеевич.

— Пап, мам вы только не волнуйтесь. У нас показ был. Я же говорила. А потом меня пригласили один ресторан посетить.

— Тебя что дома не накормят? По ресторанам она ходит! Гляди, мать! А это всё твоих рук дело. Много ей позволяешь. Пошла вся разукрашена, разодета, а пришла под утро. Вот! Вот до чего дошло! — Пушкарёв свирепствовал, ведь он так и не мог принять тот факт, что его маленькая Катюшка давно выросла и имеет право на свою личную жизнь, отдельно от трёшки на улице Авдеенко.

— Папа, ну что ты начинаешь, — спорить с отцом не было сил. Мама в этом её никогда не поддерживала, потому как отец был в доме негласным авторитетом.

Катя сняла пальто и прошла в уборную помыть руки. Выйдя из ванной, она услышала, как родители шёпотом ругались на кухне. Видимо, Валерий Сергеевич никак не мог успокоиться после такого вопиющего поступка дочери. Подслушивать не хотелось, усталость навалилась тяжёлым гнётом. Девушка прошла в свою комнату и переоделась в уютный плюшевый халат. Старая тахта встретила её домашним теплом и запахом свежего белья.

«— Как же хорошо дома» — подумала Катя, кутаясь в одеяло.

Сегодня она познакомилась с удивительным человеком. Миша не был похож ни на кого из её знакомых. Он казался таким добрым, правильным, а главное — своим. Его не стыдно было пригласить в их бедную квартиру и представить родителям, не опасаясь, что он не поймёт их семейного уклада. Миша был искренним, открытым, неиспорченным деньгами и положением в обществе.

Сегодня она впервые отвлеклась от своих мыслей об Андрее и… о Роме. Да, она не могла выбросить Малиновского из головы. Если Жданов проник в её душу, то Роман нашел другой путь. Почему-то её тело рвалось к этому мужчине. После их поцелуя она так и не смогла избавиться от неизведанных для неё ощущений. Ей хотелось, чтобы этот мужчина делал с ней всё, что пожелает, но при этом чётко осознавала, что любит Андрея, любит всем сердцем, любит искренне и беззаветно.

С одним у нее была сильная духовная связь, а с другим непреодолимое плотское влечение.

Не то, чтобы она возомнила из себя роковую женщину. Нет. Просто впервые в жизни ей казалось, что она любит. Любит их обоих. Разве это возможно? Оказывается возможно.

Катя достала дневник и принялась перечитывать свои недавние записи.

Это случилось тем вечером, когда Вячеслав Семёнович позвонил, чтобы объявить о готовности их банка пойти на встречу «Zimaletto». Малиновский уехал на сделку с поставщиками, а после сразу по своим делам, минуя офис. Катя заканчивала отчёт и уже готовилась пойти домой. В эту минуту на пороге каморки появился Андрей и с довольной улыбкой на лице предложил Катерине пойти в ресторан и отметить их общую победу. Она согласилась. Ей безумно хотелось побыть с ним, послушать его, полюбоваться им — её Андреем. После поцелуя с Малиновским она чувствовала себя женой-изменщицей, поэтому всё своё время теперь уделяла только Жданову. Роман не возражал. Судя по всему, он и думать уже забыл о том вечере, для него это было в порядке вещей. Если уж он не запоминает женщин, с которыми спит, то с какой стати будет вспоминать про какой-то поцелуй с неприметной Катей Пушкарёвой.

В ресторане было весело, звучала громкая музыка, Андрей заказал себе виски и персиковый сок для Кати. Они мирно беседовали в тот момент, когда их разговор прервала одна особа, бесцеремонно присевшая за их столик.

Этой наглой девицей оказалась Елена Шестикова — скандальная журналистка и по совместительству подруга Киры. Она без умолку стала рассказывать Андрею, что у Кирочки всё замечательно, что у нее новый молодой человек — успешный бизнесмен Пётр Тригорин. Делалось это с расчётом позлить Жданова, ведь после истории с Изотовой на него обрушился очередной скандал, основными фигурами которого были всё те же, всё там же. Изотова стала преследовать Андрея, буквально не давала ему прохода, а потом и вовсе устроила дебош в мастерской Милко, изрядно напившись.

Шестикова ехидно смотрела на них, а затем напрямую попросила Жданова представить ей его спутницу. «Это Екатерина Пушкарёва, моя любимая девушка» — сказал тогда Андрей. Спустя пару минут Леночка увидела очередную жертву и поспешила оставить их. Катя вопросительно смотрела на шефа, не совсем понимая, для чего тому было нужно ее представлять подобным образом. Андрей понял её взгляд и постарался объяснить, что ему хотелось бы, чтобы Кира думала, что у него роман с помощницей, пусть позлится. Пушкарёва немного оскорбилась, что Жданов решил прикрыться её именем, но всё же решила ему подыграть.

Шестикова весь вечер не сводила с них глаз. Андрей это заметил и решил действовать так, чтобы у этой акулы пера не осталось никаких сомнений насчет его отношений с Катей. Улыбнувшись, он притянул девушку к себе и коснулся ее губ невесомым поцелуем. Дальше всё было смутно. У Кати закружилась голова, она не понимала, что происходит. Лёгкий поцелуй превратился в страстное состязание губ, язык мужчины оказался у девушки во рту, он сжимал, покусывал её губы, то нежно, то властно. Исступленно задыхаясь, они отстранились друг от друга. Катерина не могла прийти в себя. Этот поцелуй не был похож на поцелуй Малиновского. Тогда она летела в пропасть, точнее улетела туда и до сих пор не могла выбраться из этих адовых глубин. Сейчас же она воспарила в небеса, эйфория оглушала, а счастье бурлило в крови.

Жданов тогда тоже извинился, объяснив, что это было нужно, чтобы уверить Шестикову в достоверности полученной информации. Они решили, что не будут заострять на этом внимание, но не заострять не получалось. Отчуждение родилось молниеносно. Жданов избегал её, уходил на производство, где часами гипнотизировал швейные станки. Он больше почти не говорил с ней, не советовался. Кате было тяжело от такого холодного отношения, она не могла больше сидеть в этой каморке, словно та тоже покрылась льдом изнутри. Поэтому и попросилась в бывший кабинет Ветрова, чтобы не видеть Андрея и, наконец, постараться забыть его. И Малиновского тоже.

Вернувшись из путешествия по своим воспоминаниям, Катя села на постели, сняла очки и потерла уставшие глаза. Сегодня она встретила человека, достойного и порядочного. Для которого даже поцелуй это весомое событие, а не повод мимоходом извиниться, как сделали эти двое. Катя чётко решила для себя, что если Михаил захочет развития их отношений, она сопротивляется не станет. Этот треугольник со Ждановым и Малиновским довёл ее до нервного исступления. Она металась между двух огней, прекрасно понимая, что это танец на лезвии ножа, опасная игра, проигравшей в которой, скорее всего, будет она сама.

***

— И после этого поцелуя, Ром, я никак не могу выбросить её из головы. Даже ночами снится. Представляешь? — горько усмехнувшись, признался Жданов, сидя у себя на кухне за барной стойкой. Напротив сидел Малиновский и с серьёзным лицом слушал исповедь лучшего друга.

Рома молча отставил в сторону опустевшую бутылку виски и открыл новую.

— Жданов, а давай мы её в командировку отправим? Ну что она нам здесь глаза мозолит? То есть тебе. Сами пустимся во все тяжкие, ну, как раньше, а? Отвлечемся от неё! Ну, то есть ты отвлечёшься, — захмелевшим голосом предложил Ромка.

— Ну куда я её отправлю, Малиновский?! В Прагу если только, второй магазин открывать.

— Да хоть в Антарктиду к пингвинам! На Мадагаскар к очкастым лемурам! В Пакистан в горячую точку! В любую далёкую точку на нашей большой планете.Только отправь её! Я прошу тебя! — пафосно вещал пьяный Роман.

— Ну хоть с планетой какая-то ясность. Космонавт Катя Терешкова, ой, то есть Пушкарёва это уже слишком, — рассмеялся Андрей.

Жданов налил им ещё по двойной порции. Выпили без тоста, каждый думая о своём.

« — Что это за женщина? Зачем она пришла в мою жизнь? Я не знал её, а теперь не представляю, что кто-то может стать мне ближе. Конечно, в московской тусовке этого не одобрят, когда узнают, что эти отношения не пушка жёлтой прессы, а правда. Родители тоже не одобрят желание завести отношения с секретаршей. А как быть если душа к ней тянется? А тот поцелуй и вовсе стёр все границы между.» — Жданов в очередной раз прокручивал у себя в голове эти ощущения. Он в тот момент чувствовал себя Адамом, а она была Евой, сотворенной из его ребра. Только так он мог объяснить это невероятное притяжение и чувство глубокого единения с этой женщиной.

Малиновский залпом опрокинул в себя стакан обжигающего напитка, затем слез с барного стула и протянул руку Андрею.

— Пойду я, Жданчик. Сейчас только такси вызову. Не хандри. Забудь её.

Роман достал мобильный, вызвал такси и, взяв пальто, вышел за дверь.

— А ты думаешь я не пытался? Не могу я ее забыть, — тихо сказал Жданов и сделал несколько глотков прямо из горла бутылки.

Малиновский ехал на заднем сидении такси. Разговор с Андреем напрочь растрепал его нервы. Он был его самым лучшим другом, человеком, ради которого он был готов если не на всё, то точно на многое. Сколько всего было у них за эти 13 лет знакомства. Никогда они не ругались из-за женщин, соблюдая негласное правило, что они не заглядываются на подружек друг друга. Сейчас, когда появилась она, их дружба оказалась под ударом.

« — Кто эта женщина? Как она смогла так тихо проникнуть в нашу жизнь? Это настоящий волк в овечьей шкуре, » — думал Малиновский. Он ощущал себя Адамом, а Катерина была Лилит*, которую создал Господь ему в пару, но та выбрала демона, а его обрекла на жизнь в одиночестве, не давая забыть о себе, то и дело превращаясь в змею-искусительницу.

Приехали. Малиновский достал бумажник и, расплатившись, вышел из такси.

Комментарий к Па-де-труа

*Лилит - первая жена Адама в Ветхом Завете. Была создана Богом ему в пару, но будучи строптивой и своенравной отказывалась подчиняться мужу, а потом и вовсе полюбила демона и сбежала из Эдема, а Бог создал Адаму другую жену, но уже из его ребра, чтобы она была покорной и послушной. Легенда гласит, что именно Лилит обращалась в змею и искушала Адама. Именно ей удалось соблазнить Еву запретным плодом.

========== Затмение ==========

— Да, а кориандр и кумин использовали раньше, чтобы перебить запах немного подпорченного мяса. А в Азии, где летом температура достигает отметки +50 и выше, это совсем не редкость, — Михаил увлечённо рассказывал Кате о специях и добавках, травах и соусах. На эти темы он мог говорить вечно. Пушкарёва была удобным собеседником, она изредка задавала вопросы, внимательно слушала и кивала.

Их отношения длились уже около месяца. Борщов был на седьмом небе от счастья, ведь это была такая удача — встретить девушку, которая так сильно ему понравилась, а ещё обладала такими редкими качествами как ум, порядочность, честность и скромность.

Он красиво ухаживал: водил на прогулки, дарил цветы, готовил романтические ужины при свечах в «Мармеладофф». Он утопал в её чудесных глазах, в которых уже видел совместное будущее, детей, сеть ресторанов по всей России, а главное — её рядом, на всю жизнь, рука об руку.

Его подруга Юлиана помогала ему во всём. Она одобряла его выбор и всячески старалась поспособствовать развитию его отношений с Катей. Миша в приватных разговорах сетовал на то, что Катерина слишком холодна и стеснительна. Он, конечно, не давил на девушку, только лишь иногда просил совета у более опытной Виноградовой. Та ему говорила не торопиться, а действовать плавно и мягко. Сама же стала приглашать Пушкарёву с собой по магазинам, в кафе и на мероприятия, где всячески пыталась внушить той, что Михаил для неё идеальная партия, и ей необходимо дать ему шанс стать ближе.

Вот и сегодня Катя с Михаилом пришли на винную дегустацию, которую организовывала Юлиана. Начали с «красного зала», где было представлено красное вино различных сортов и сроков выдержки.

Катя стояла с бокалом вина и рассеянно слушала Мишу, который до сих пор вещал ей о каких-то чудесах гастрономии. Всё её внимание было сосредоточенно на Малиновском, который вальяжно прогуливался по залу в обществе красивой брюнетки. Заметив Катю, он снисходительно кивнул и больше, казалось намеренно, не смотрел на неё. Катя же не сводила с него глаз. Она уговаривала себя перестать, но невольно снова бросала взгляд на Романа.

Уже несколько месяцев она не могла примириться со своими чувствами. Стало немного легче, когда Жданов укатил в командировку в Прагу и оставил на них руководство компанией. Работы было очень много, но зато не было времени думать об этих двоих.

Если раньше они с Малиновским нет-нет да и обменивались говорящими взглядами на собраниях, то сейчас он её совсем перестал замечать, смотрел сквозь, как в те самые первые её дни в компании, когда она была ещё нелепой и нескладной Клавой.

Об Андрее Катя старалась изо всех сил не думать. У нее, наконец, появилась своя личная жизнь. Она дорожила отношениями с Мишей. Ей были приятны его ухаживания, его трепетное отношение, его нежность. А Андрей, он был мечтой, чем-то недостижимым. Той мечтой, которая не должна сбыться, потому как если она станет реальностью, то не о чем будет больше мечтать, а реальность эта может оказаться не такой тёплой и радужной, какими были её грёзы.

Катя, слушая Мишу, вновь и вновь натыкалась взглядом на Рому, наблюдала за их флиртом с брюнеткой, как завороженная, не в силах отвернуться. Внутри кипела непрошенная ревность, обида на него, раздражение к зануде Борщову, злость на саму себя. Миша ничего не замечал, зато вот Роман заметил. Он взял свою девушку под руку и уверенно подошёл к ним.

— Добрый вечер! Михаил? Мы кажется с вами уже встречались, — дружелюбно поздоровался мужчина.

— Знакомьтесь, это Анжела, моя… моя Анжела, — рассмеялся Малиновский.

— Екатерина Пушкарёва, — Катя робко протянула девушке руку, напряжённо втянув плечи.

— Михаил Борщов, ресторатор, — с достоинством представился Катин спутник.

Завязалась беседа. Миша как всегда говорил на свою излюбленную тему. В этот раз о лягушачьих лапках, которые он научился готовить в Париже у одного именитого шеф-повара. При слове Париж Анжела впала в транс и неподвижно ловила каждое слово Борщова. Она грезила удачным замужеством, а зная репутацию Малиновского, рассчитывать там было не на что. Рома заметил, что подружка наметила новую жертву и решил ей не мешать. Его больше заботила Пушкарёва, которая весь вечер его гипнотизировала.

Наверное всё-таки стоило с ней поговорить, объясниться как-то, слова подобрать, только Рома боялся. Он боялся остаться с ней наедине, боялся сорваться.

— Мишенька, дорогой, там Ризунов, спонсор про которого я тебе говорила. Он хочет посмотреть твой ресторан. Он заинтересован открыть сеть. Ты готов ему показать «Мармеладофф» прямо сейчас? — щебетала подошедшая к ним Виноградова.

— Я готов, да, конечно, прямо сейчас. Это же такая удача! Катюш, поедем? — Миша был очень воодушевлен, ведь именно об этом он мечтал.

— Я наверное лучше домой поеду. Я очень устала. А ты поезжай. Позвони мне потом. Удачи тебе! — сказала Катя и поцеловала Борщова в щеку.

Малиновский невольно сжал кулаки. Его взбесил этот, казалось бы, невинный поцелуй. « — Весь вечер прожигала меня с Анжелой осуждающим взглядом, а сама демонстрирует при мне свои телячьи нежности с этим поваром, » — возмущался Роман. Внутри него всё клокотало.

« — Надо было расставить с этой пигалицей все точки над i еще тогда, после поцелуя» — злился он.

— Миша, поезжай, а я за Катюшей присмотрю, чтобы не скучала, — с улыбкой сказала Юлиана и, подмигнув всем, снова поспешила к гостям, а следом за ней ушёл и Борщов.

Пушкарёва тоже решила не задерживаться и, попрощавшись с Ромой и его девушкой, направилась к гардеробной. Оставаться на дегустации совершенно не хотелось, настроение было на нуле. Она вызвала такси. Накинув пальто, Катя решила подышать свежим воздухом и подождать машину на улице. Такси приехало быстро, и она уже была готова пройти к машине, как кто-то резко схватил её за руку. Девушка от неожиданности вздрогнула и с силой рванула руку назад. Обернувшись, она увидела Малиновского.

— Спокойно, спокойно, Екатерина Валерьевна. Я не маньяк, хотя, знаете, в какой-то степени может быть, — Роман улыбался, но было заметно, что он нервничал.

— Вы что-то хотели, Роман Дмитриевич?

— А мне весь вечер казалось, что это вы что-то хотели. Даа. Именно. И не надо делать такие удивлённые глаза. Видел я, как вы на меня смотрели. На мне ведь узоров нет и цветы не растут. Предлагаю поехать ко мне и поговорить. Нет больше сил выносить ваши пылкие взгляды, — с усмешкой предложил Малиновский.

— А вы циник оказывается… — тихо проговорила Катя, опустив голову.

— Да, Катя! Я циник, бабник, а ещё скотина. А вы не знали?

— Догадывалась, — язвительно ответила Пушкарёва.

— Вот что, поехали ко мне и поговорим начистоту, чтобы не было между нами больше никаких недосказанностей.

— Никуда я не поеду, с чего вы взяли, что я хочу с вами куда-то ехать? — возмутилась Катя, но садиться в такси не спешила.

— Катенька, не заставляйте меня вас уговаривать. Я не люблю уговаривать умных женщин. А вы женщина умная, которая и сама всё прекрасно понимает. Ведь так? Так что? Хотите поговорить и закрыть навсегда этот гештальт? Нам ведь вместе ещё работать.

— Черт… — шумно выдохнула девушка и слегка прикусила губу. — Поехали.

***

Вошли в квартиру. Атмосфера была накалена до предела. Катя добела сжимала пальцы, нервно кусала губы и молчала. Она вообще не понимала, ведомая какой силой она сюда приехала. Ей и правда хотелось, чтобы ушла эта недосказанность между ней и Ромой, но в то же время она очень боялась, что всё только усугубится.

Роман налил себе виски и заговорил.

— Катя, после нашего поцелуя мы оба что-то почувствовали. Что-то такое, что потом отдалило нас друг от друга. Я не хочу, чтобы ты что-то испытывала ко мне. Для меня не существует понятия любви и влюблённости. Мне всё равно любят меня или нет. Всё равно люблю ли я сам. Я хочу жить легко и непринуждённо, ни от кого не зависеть и не быть никому должным. Вечной любви не существует, а любить на какое-то время я не готов, чтобы потом не мучиться от гнёта обязательств. Я люблю женщин и их всегда будет много в моей жизни. Я не хочу жить мещанским укладом. Я свободен и всегда будет так.

— Я… Я не… — Катя замялась, не в силах подобрать слова. Она никак не ожидала такой откровенности, и говорить что-то не было смысла.

— Ты будешь отрицать, что испытываешь ко мне чувства? Не надо. Я слишком опытен, я это вижу. Забудь меня, Катя. Мы не сделаем друг друга счастливыми, — мужчина изо всех сил старался сохранять невозмутимость, но ему было тяжело смотреть на эту подавленную, сжатую в комок девушку. Но он был честен с ней. Он бы мог наплевать на всё и отбить её у Борщова, даже мог наплевать на чувства лучшего друга, но он не мог наплевать на неё. Он знал, что будет так, а не иначе. Он пресытится Катей и сделает ей больно. Больше всего на свете ему сейчас хотелось поддаться бурлящим внутри него чувствам и раствориться в этой женщине, но она была другой, особенной. С ней нельзя было так.

Катя молча направилась к выходу. Все было правильно. Она хотела поблагодарить его за честность, но ком в горле не давал произнести ни слова.

— Уйдёшь не попрощавшись? Кать, давай я тебя отвезу, — Рома догнал ее в прихожей. Ему было не по себе. Хотелось, чтобы она сказала ему хоть слово, накричала, устроила истерику, как обычно делали брошенные подружки, но она молчала.

— Я вызову такси, — прошептала девушка, и тотчас же из ее глаз потоком хлынули с таким трудом сдерживаемые слезы.

Он взял её за руку, притянул, прижал к себе, хотел опять что-то сказать, но ее дыхание, прикосновение её влажных от слёз щёк к коже его груди, затуманили мозг, страсть моментально овладела им, он обхватил её голову руками и впился поцелуем в ее манящие губы. Это был наркотик, и если уж он попал в кровь, то последствия уже необратимы, сопротивляться бесполезно, бессмысленно.

Смятые простыни, стоны, внутренняя вибрация тел, бесконечное слияние губ, резкие толчки в стремительном темпе, нежные ласки умелых рук, прерывистое дыхание и нехватка воздуха в лёгких, влажные горячие пальцы, запутавшиеся в ее волосах. Взрыв. Агония. Выдох.

Они лежали молча, выравнивая дыхание, покрывая друг друга невесомыми поцелуями. Не хотелось ничего говорить, чтобы не разрушить эту хрупкую, эфемерную связь.

Вздрогнули оба от звонка мобильного. Малиновский, завернувшись в простынь, пошел на поиски аппарата.

— Алло, слушаю, — ответил мужчина, немного отдышавшись.

— Привет, Ромио! Я прилетел только что. А где красная дорожка? Почему президента никто не встречает? Вот еду из Шереметьево, — звучал в динамике бодрый голос Жданова.

— Если хочешь, можем сходить куда-нибудь. У меня столько новостей. Мне нужен твой совет. Я решил добиваться Катю. Я люблю её, Ром. Не могу больше бороться с собой. Ладно, это не по телефону. Может встретимся? Ты как?

— Подъезжай к Синицкому. Я скоро буду, — потухшим голосом ответил Малиновский и резко нажал на кнопку отбоя.

Не успел он отключить телефон, как зазвонил мобильный Кати.

— Это Миша, — Хрипло сказала она и обречённо склонила голову.

========== Broken ==========

«— А так хорошо? — обжигающие пальцы исследовали её податливое тело.

— Вот… а так? — в ответ только несвязный шёпот и едва сдерживаемые стоны.»

Малиновский закрыл бутылку водки, которую цедил прямо из горла. В голове бесконечно всплывали картины их с Катей близости.

Нет, он так и не смог остановиться. Ни в тот вечер у него в квартире, ни в её кабинете, наспех заперев его на ключ, ни в его машине на безлюдной автостоянке, а потом снова в его постели. Он хотел испить эту женщину до дна, чтобы никому не осталось ни капли. В нем проснулось нечто демоническое, хотелось ещё и ещё. К тридцати годам он был уже достаточно искушен, но такое наслаждение познал впервые. Это была сладкая пытка бешеной страстью, которая вспыхнула в нем, как напалм и распространялась, уничтожая их обоих с неимоверной скоростью. Это было похоже на вспышку, и он очень чётко ощущал, что она потухнет так же быстро, как и загорелась. Надо было остановиться во что бы то ни стало, но он не мог.

Водка была тёплой, противной и больше не лезла в горло. Уже два дня он не выходил из дома и не отвечал на телефонные звонки, много пил и вспоминал, как он в последний раз владел ей, клеймил поцелуями, оставляя следы на ее теле от грубых, резких прикосновений и жадных покусываний. Она была уже другой — раскрепощенной, горячей. Он разбудил в ней женщину, которая управляла своим телом, умела получать и дарить наслаждение. Она изменилась. Не это ли было главной целью всей его операции?

«— Чертов кретин!» — ругал он себя всякий раз, вспоминая, что сам построил для себя этот эшафот и сплел верёвку. Было паршиво, тошно от одной мысли, что предал друга, причинял боль ей, потому что по-другому не умел. Не был он лирическим героем, рыцарем без страха и упрёка, а она не была той, которая может наслаждаться пока жарко, пока горит, а потом просто разойтись в разные стороны, получив все прелести наслаждения от любовной эйфории. Она была из тех, кому необходимо тащить груз отношений всю жизнь, до глубокой старости, искать заменитель любви в уважении и привычке. А он так жить не хотел. Ему претили все эти «раз и навсегда», «до гроба». Его ломало от этих высоких фраз. Почему нельзя быть просто вместе, пока обоим хорошо, пока полыхает этот пожар? Зачем потом остатки лет сидеть на этом пепелище, оплакивая ушедшую любовь?

Жданов начал целую кампанию по завоеванию Кати. Дарил цветы, таскал её везде за собой, изводился от ревности к Борщову, который всё также пытался заполучить Пушкарёву. Катя мучилась не меньше, чем Рома. Они не могли смотреть в глаза Андрею. Чувствовали себя предателями-любовниками под носом у ревнивого мужа. Роман понимал, что у нее есть к Жданову чувства, и они были такими, которые, возможно, и есть из тех, о которых пишут в книгах, воспевают в песнях, не похожие на животную страсть, на их безумное влечение друг к другу. Это были глубокие, возвышенные чувства, основанные на притяжении души, а не плоти.

Катя сама решила порвать со всем этим. Пришла к нему в кабинет, долго что-то пыталась сказать, в итоге выдала, что приняла решение уехать с Борщовым в Петербург, где тот собрался открывать второй «Мармеладофф». Решила всё забыть, сбежав от него и от Жданова разом. Роман возражать не стал. Он же хотел, чтобы она нашла себе хорошего человека для жизни, для семьи. Хотел, чтобы она забыла Жданова, правда, у нее не совсем получилось, зато Миша был идеальной кандидатурой, чтобы стать хорошим мужем и отцом семейства. Он же был идеальным. Не мужчина, а облако в штанах. Всё получилось. Почему же было так тошно? Хотелось заснуть, а проснуться тем злополучным утром, когда он обнаружил Пушкарёву спящей в своей каморке. Он бы тогда бежал оттуда сломя голову.

Малиновский снова пригубил из бутылки. Стал искать телефон, захотелось позвонить Андрею. Ему сейчас тоже было несладко. Он чуть с ума не сошёл, когда Пушкарёва пришла к нему с заявлением на увольнение. Орал так, что сбежался весь офис, напился, разгромил свой кабинет и устроил пьяный дебош в «Мармеладофф». Борщов вышел из той истории победителем, но не потому, что владел боевыми искусствами, а потому, что, получив несколько ударов в челюсть, был причислен Пушкарёвой к лику святых, а на Андрея она обрушила поток бесконечных укоров.

Тогда Роме пришлось снова утешать друга. Он с первых дней не понимал его слепой привязанности к помощнице, но планида была у него такая — приводить Жданова в чувства, даже когда самому хотелось удавиться.

Уговорами, душеспасительными беседами, шутками-прибаутками ему кое-как удалось его убедить оставить Катю в покое хотя бы на время. Малиновский хотел, чтобы та спокойно уехала в Питер и начала новую жизнь. Он тоже решил забыть всё это, как можно скорее. Поэтому взял пару дней выходных, чтобы никого не видеть и остаться наедине с самим собой. Сейчас он допьет эту водку и ляжет спать, а завтра будет новый день его жизни — прежней беззаботной жизни, в которой он не хочет больше видеть Катю Пушкарёву. Всё. Алес.

***

— Мам, да не надо, не возьму я это. Пап, ну какая фляжка с водой? Я уезжаю в Петербург, а не в пустыню, — Катя укладывала чемодан, попутно отбиваясь от участливых родителей, которые собирали дочь будто в кругосветную экспедицию.

Пушкарёвы были счастливы за дочь. Ведь у неё появился такой завидный жених — ресторатор, бизнесмен, он внушал им непоколебимое доверие. Валерий Сергеевич беспрекословно отпустил Катю в другой город, ведь она будет под защитой такого надёжного человека как Михаил.

Раздался звонок в дверь. Молодой человек вбежал к Катерине в комнату. Глаза его горели, но лицо казалось встревоженным. Он, словно опасался, что Катя не поедет с ним, передумает. Всё это время он жил, как на вулкане. Она его не подпускала и не отталкивала, принимала его ухаживания, но не давала никаких надежд. И вот оно свершилось, Катя приняла его предложение уехать с ним в Петербург. Сначала в статусе помощника по бизнесу, а потом он надеялся уже на более тесный контакт. Он не скрывал своих чувств и своих намерений, поэтому ее согласие поехать с ним он расценивал, как согласие на их любовный союз.

Посидели на дорожку. Пора было ехать на вокзал. Решили поехать поездом, потому что Катерина самолётов жутко боялась. Родители хотели проводить их, но молодые возразили. Долгие проводы — лишние слёзы. Поэтому Елена Александровна накрыла стол, позвали Зорькина, которого Катя порекомендовала на свое место в «Zimaletto», и немного посидели, выпив по рюмочке легендарной пушкаревской наливки за добрый путь.

До отбытия поезда оставалось 15 минут, пассажиры спешили занять свои места в купе, на перроне целовались влюблённые пары, носильщики с чемоданами сновали туда и сюда. Катя смотрела на вереницу вагонов и представляла, как этот поезд уносит её из Москвы. Не будет больше в её жизни «Zimaletto», Жданова, Малиновского, будет другой человек, семья, совместный бизнес, возможно, в скором времени дети. О чем еще можно мечтать? О любви? А может ее и нет вовсе этой любви? Может это просто красивая сказка? Что принесла ей любовь к Андрею? А любовь ли это или подобострастное поклонение мужчине-идолу? А Рома? Она, как сумасшедшая рвалась навстречу к этому мужчине, а он не мог ей ничего дать, ничего пообещать. « — А можно ли быть уверенным на 100 процентов в завтрашнем дне? Честно ли обещать, а потом не сдержать обещания? Может быть он не бездушный циник, а просто честен с ней? Какая разница, что будет завтра?»

Катя очнулась, когда Миша несколько раз позвал ее по имени, слегка одернув за руку.

— Прости, я задумалась, — она смотрела сквозь него, бестрастными глазами. Мужчина видел, что ее мысли витали где-то далеко отсюда.

— Кать, всё хорошо? — спросил он обеспокоенно.

— Да, да, конечно. Всё хорошо, — она пыталась демонстрировать полное спокойствие и уверенность в том, что она делает. Она уже была готова шагнуть в вагон, когда Миша осторожно остановил её. Он повернул девушку лицом к себе и тихо заговорил:

— Катя, послушай, пожалуйста. Каждый из нас в своей жизни хоть раз делает очень важный выбор. Исамое сложное это не сделать его. Самое сложное — с этим выбором жить. После того, как поезд тронется тебе легче не станет. Будет еще хуже. Ты уверена в том, что ты поступаешь правильно?

Катя ничего не ответила, только отрицательно качала головой.

— Я так и знал. Я не хочу, чтобы ты страдала. Хочу, чтобы ты улыбалась, чтобы ты была счастлива. Понимаешь?

— Я знаю, что ты очень хотел, чтобы я поехала с тобой, но… — Катя начала было оправдываться, но Михаил прервал ее жестом руки.

— Вот именно, я хотел. Кать, иногда, чтобы быть счастливым, необходимо делать не то, что от тебя хотят другие, а то, что хочешь ты. Сделай сейчас то, чего хочешь именно ты. Ни я, ни твои родители не можем наверняка этого знать.

— Спасибо, Миша. Ты очень хороший. Я желаю тебе удачи. Ты заслужил, ты прекрасный человек. Прости меня.

— Не нужно, Кать. Я ведь не обижаюсь. У меня есть цели, есть мечты. Я знаю, ради чего мне вставать по утрам. Всё будет хорошо, — он коснулся ее щеки поцелуем, нежно обнял и прошёл в вагон.

Катя шла по заснеженному перрону с чемоданом в руках. Миша был прав. Иногда надо делать то, что больше всего хочется именно тебе, и она сейчас сделает это. Пусть она потом пожалеет, но это будет потом.

***

— Так, ключи, деньги, билеты, паспорта. Ромочка, мы всё взяли? — мило чирикала красивая блондинка, проверяя последние пункты перед вылетом.

— Да, Викуля, мы всё взяли! — усмехнулся Малиновский, подарив девушке горячий поцелуй.

— Ромка, как же я счастлива! Впереди целых десять дней моря, солнца, романтики! Я тебя обожаю! — без устали тараторила Виктория.

— Я тоже, солнышко моё! — ответил на автомате Роман, застегивая боковой замок на чемодане.

В дверь позвонили. Блондинка показательно надула губки и протянула:

— Ну вот, Рома, ты что кого-то ждёшь? Нам уже пора такси вызывать!

— Нет, ну что ты, милая, я никого не жду. Открой дверь, пожалуйста. Посмотри, кто там, а я тем временем пойду вызову такси, — ответил Рома и скрылся в гостиной.

— Вам кого? — надменно фыркнула девица, приоткрыв дверь.

Катя растерянно смотрела на девушку, не в силах произнести ни слова. Все мысли спутались, горло уже сковал спазм, а глаза начинало щипать от подступающих слёз.

— Так, девушка. Мы с моим молодым человеком в аэропорт опаздываем. Говорите, что вам нужно! — на высоких тонах продолжала она.

— Вот что, мы ничего не покупаем! — бросила последнюю фразу блондинка и собиралась закрыть дверь.

— Викуля, кто там? — Малиновский выглянул за дверь и замер. Он тут же изменился в лице, не отрываясь глядя на Катю.

— Я не знаю, Ром. Пришла какая-то ненормальная и молчит. Я ей сказала, что мы ничего не покупаем, — злилась подружка.

Катя резко развернулась и бросилась бегом по ступенькам вниз.

Малиновский порывисто достал из кармана джинсов пачку Marlboro, дрожащими пальцами достал сигарету и закурил, нервно вдыхая дым.

— Ты её знаешь? — спросила девушка.

— Нет, — немного помолчав, ответил он и снова крепко затянулся.

***

Катя почти не помнила, как бежала по лестнице, как забрала, оставленный внизу чемодан, как поймала такси. Прислонившись к холодному окну, она пыталась сдерживать, сотрясающие её рыдания. Пожилой таксист подозрительно посматривал на нее в зеркало, даже попытался что-то спросить, предложил помощь, но она ответила что-то невнятное и всю дорогу прислонялась щекой к холодному стеклу, что немного успокаивало.

Такси остановилось у подъезда её дома. Катя вышла из машины, а таксист помог достать из багажника чемодан. У нее сейчас было одно желание — запереться в своей комнате, чтобы никого не видеть и не слышать.

Боковым зрением она увидела припаркованный неподалёку Porsche. Это была машина Жданова. Девушка надеялась, что он ее не заметит, что ей удастся проскользнуть в подъезд, но за спиной раздался знакомый голос и звук приближающихся шагов.

— Катя, ты здесь! Твои родители сказали, что ты уехала в Петербург. Я не верил, а потом решил, что вылечу туда первым самолётом. Я не могу без тебя. Катя, я люблю тебя! — мужчина прижимал её к себе, обжигая горячим дыханием.

— Если ты не хочешь работать в «Zimaletto», не возвращайся, просто будь со мной. А если ты хочешь заниматься ресторанным бизнесом — пожалуйста. Давай мы откроем для тебя ресторан, — Жданов радостно улыбался от того, что Катя его не отталкивала и уже покрывал ее шею мягкими поцелуями, просунув руку под ее пальто, притягивал её к себе, держа за талию.

— Андрей, не нужно, — сказала она глухим бесцветным голосом.

— Что не нужно? Кому не нужно? Мне вот нужно именно это! Кать, что у тебя с лицом? Ты плакала? Этот повар тебя обидел? Я убью его, Катя! — Андрей уже искрил праведным гневом.

— Миша здесь не при чем. Мы не можем с тобой быть вместе, — сказала она так же тихо.

— Почему? Почему, черт возьми?! Дай мне один единственный шанс! Я готов доказать тебе! — заорал взбешенный мужчина.

— Я с Малиновским спала. Еще есть желание продолжать разговор? — ответила Катя с горькой усмешкой.

— С Малиновским? — Андрей истерически рассмеялся и опустил руки, которыми держал ее за талию. Он отошёл на несколько шагов назад, не переставая нервно хохотать.

Катя молча развернулась и направилась к подъезду, поднялась по ступенькам и, набрав код, открыла массивную дверь, но та резко захлопнулась прямо перед ней. Девушка вздрогнула от неожиданности. Андрей держал дверь рукой, испепеляя ее огненным взглядом. Он взял из ее рук чемодан и поставил рядом.

— А поехали ко мне прямо сейчас! Твои всё равно думают, что ты уехала в Питер, — хрипло говорил Жданов, отчаянно прижимая ее к себе.

— Кать, ты дрожишь вся. Тебе холодно? — обеспокоенно спросил мужчина. Он ласково гладил ее по лицу, убирая с её лба непослушные локоны волос.

— Нет, мне тепло, мне очень хорошо, — прошептала она, пряча лицо у него на груди.

— Мне тоже очень хорошо, — сказал Андрей, крепче прижимая девушку к себе.