Королева моего сердца (СИ) [Litandas] (fb2) читать онлайн

========== Глава 1. ==========

— Андрюш, а может быть волосы наверх собрать? — спросила Катерина, повернувшись к мужу, придерживая рукой собранные локоны.

Этим утром Екатерина Жданова встала пораньше и уже полтора часа крутилась возле зеркала, меняя наряды. Одни платья казались ей слишком откровенными, другие слишком повседневными, третьи слишком вычурными, а четвёртые подчёркивали недостатки фигуры, которая еще не до конца восстановилась после родов. Она вновь почувствовала себя той самой Катей Пушкарёвой, нелепой и невзрачной, которая собиралась на собеседование к ним в Zimaletto несколько лет тому назад. Тогда она так же копалась в своем скудном гардеробе в надежде отыскать что-нибудь путное, но в глубине души понимала — что бы она ни надела, выглядеть она будет привычно хуже других.

— Катюш, ну тебе по-всякому хорошо. Ты у меня красавица, — ободряюще говорил Андрей, совершенно не понимая, почему жена сегодня так переживает за свой внешний вид. Выглядела она прекрасно. Материнство лишь добавило ее красивым формам приятных округлостей, а заострённые черты лица стали более плавными, появились милые щёчки, которые ей очень шли.

— Кать, это же обычная встреча! — сказал Жданов, нежно обнимая жену за плечи.

— Как это обычная встреча?! Андрей, ты не понимаешь! Это же Ирина Семенова! Если мы получим этот контракт, бренд Zimaletto появится на олимпийских рекламных щитах и билбордах. Она должна остановить свой выбор на нас, а для этого нужно выглядеть так, чтобы она сразу понимала, что имеет дело с представителем модного дома, а не с домохозяйкой, — эмоционально ответила Катерина с негодованием, совсем не разделяя спокойствия супруга.

Сегодня она встречалась с директором канала Sport & Fashion, вещавшего в более чем 40 странах мира. Катя не была лично знакома с Ириной, так как та появлялась на публике редко и то в рамках деловых встреч. Проживала она в Питере, где и возглавляла головной офис телеканала. Юлиане Виноградовой стоило немало усилий организовать им встречу с такой экстравагантной личностью как Ирина. В Москве она почему-то бывать не любила, хоть и имела в столице роскошный дом. Интервью бизнес-вумен давала редко, а уж деловые предложения отвергала потоком.

Катя очень нервничала, понимая, что добиться заинтересованности Семеновой будет непросто. Она подготовила подробнейшее коммерческое предложение, где во всех деталях описала преимущества показов Zimaletto, где были задействованы ведущие российские и известные европейские манекенщицы. Цель была одна — трансляция показов коллекций Zimaletto на канале Sport and Fashion. Таким образом бренд станет известен во всем мире, появятся новые деловые партнёры. Западный рынок был для Ждановых настоящей американской мечтой, и Ирина была той самой ступенью для ее осуществления.

***

— Добрый день, Ирина! Мы рады приветствовать Вас в Zimaletto, — учтиво поздоровалась Катерина с дорогой гостьей, вошедшей в конференц-зал со своим секретарём.

— Приветствую! — небрежно кинула дама, быстро окинув Жданову взглядом, за которым следовало такое же быстрое рукопожатие. Андрея постигла та же участь.

Ирина была одета в чёрный дизайнерский костюм свободного кроя, декорированный вышивкой и пайетками. Короткая смелая стрижка была выполнена в стиле пикси и придавала ее образу солидность и элегантность, а пепельный цвет волос гармонировал с красивыми серыми глазами. Идеальный контур лица, вычерченные скулы, красивые губы и невозможность определить возраст этой женщины-вамп свидетельствовали о высококвалифицированной пластике.

Участники переговоров сели за стол и Катя начала презентацию. Андрей периодически тоже вставлял свои комментарии, подчёркивая самые важные пункты, освещаемые женой.

Ирина внимательно слушала их, лишь иногда делая какие-то записи в блокноте. Выглядела она серьёзно, а по ее беспристрастному лицу было непонятно довольна ли она, заинтересовалась ли.

Так продолжалось еще около получаса: Катя продолжала сыпать цифрами, подчёркивая взаимный авантаж от сотрудничества, президент лишь иногда добавлял что-то от себя, а экстравагантная Ирина молча слушала, но в какой-то момент встала со своего кресла и вальяжно последовала к окну.

— Так, деточка, хватит, достаточно. Я поняла. Садись, пять. Ну что ж вы как на уроке математики то, ей богу?! Одни какие-то нули-рубли! — резко прервала она госпожу Жданову.

— Не рубли, а доллары. Все расчёты выполнены в долларах, — тихо отметила Катя, немного растерявшись.

— Ну доллары! Доллары! Утомили меня. Мне что надо? — А чтобы телеаудитория была. Чтобы люди вас смотреть хотели. Вот зачем вам наш канал? У нас специфичная тематика. Мы ориентируемся на моду в мире спорта. А вы, вы хоть понимаете, что такое мир спорта? — пара ее пронзительных глаз пристально смотрели в ожидании на чету Ждановых, которые выглядели совершенно растерянными. Переговоры сбились с намеченного курса и находились под угрозой срыва.

— Ирина, дело вот в чем, — выдержанно начала Катерина, заметив, что супруг уже начинает нервничать. — Дело в том, что наша компания шьёт форменную одежду для крупных компаний. Среди наших клиентов крупные Российские и международные предприятия, а сейчас мы участвуем в тендере на пошив костюмов для нашей сборной по фигурному катанию. Для нас очень важно иметь возможность занять этот сегмент. Поэтому мы хотим для начала получить эфирное время на вашем телеканале, чтобы в мире спорта наше имя не было пустым звуком.

Семёнова лишь хмыкнула, сделав несколько глотков холодной воды.

— Ну не знаю. Спасибо, конечно, что честно мне рассказали всё, но я пока не могу ничего вам обещать. Я должна быть уверена, что рейтинг будет. Я, знаете ли, не меценат.

— Мы хотели бы работать с вами и далее. Если мы выиграем тендер на пошив олимпийских костюмов, нам хотелось бы время от времени консультироваться с вами. Я в курсе, что вы всю свою жизнь тренировали фигуристов, — Катя продолжила открытый диалог, решившись заговорить о запретной теме. Виноградова предупреждала их ни в коем случае не упоминать о ее прошлом, т.к. легендарная Семенова не желала ничего слышать о тех годах, когда она тренировала юных дарований. Что тогда произошло в ее жизни мало, кто знал, но она долгое время злоупотребляла спиртным, находясь в глубокой депрессии, пыталась вернуться к бывшему мужу, но вскоре они снова расстались, а Ирина, решив начать жизнь с чистого листа, всё бросила и улетела в Штаты. Вернувшись в Россию, она решила попробовать себя в медиаиндустрии. И этот шаг стал началом нового пути. И вот сегодня она уже являлась директором крупного телеканала и успешной деловой женщиной. О ее личной жизни ничего не было известно. Для прессы это было закрытой темой, так же как и фигурное катание.

— Так, это всё прекрасно! Я понимаю зачем я вам, но не понимаю, зачем вы мне?! Мне статистика нужна! Мне нужно видеть не ваши доходы, не мою прибыль, а статистику. Смотрят вас вообще на других телеканалах, в интернете, интересуются ли вами прессе — вот, что я хочу увидеть, — громогласно заявила Семенова.

— А про костюмы ваши мы поговорим. Я всю жизнь катаюсь и знаю, в чем комфортно выступать, а какие наряды только мешают, — добавила она.

— Ирина, сразу видно, что бывших спортсменов не бывает. Вы в прекрасной форме, — с восхищением отметил Андрей, но Семенова лишь фыркнукла, бросив на мужчину тяжёлый взгляд.

— Такие комплименты оставь для тёщи! Ребята, я статистику сегодня увижу?! — с недовольством воскликнула Ирина, указывая на изящные наручные часы на левой руке.

— Да, конечно. Одну минуту, пожалуйста, — Катерина нажала кнопку селектора:

— Маша, пригласи, пожалуйста, Романа Дмитрича. Пусть возьмёт материалы по медийной статистике. Спасибо.

— Сейчас придёт наш начальник отдела маркетинга Роман Малиновский. Он презентует материалы, — пояснила Жданова, вежливо улыбнувшись.

Ирина снисходительно кивнула.

Ждать долго не пришлось и спустя несколько минут дверь конференц-зала распахнулась, а на пороге появился великолепный Малиновский. Вице-президент, как всегда, был неотразим и пребывал в превосходном настроении. Улыбаясь, он излучал невероятное природное обаяние, мигом очаровывая окружающих.

— Добрый день, господа! — радостно поприветствовал он присутствующих, с интересом обратив взгляд на гостей.

— Добрый день, — поздоровалась Семенова, не отрываясь от экрана мобильного, но через несколько мгновений женщина вздрогнула и, резко подняв голову, с тревогой в глазах впилась в обладателя бархатного голоса. Лицо ее побледнело, а губы сжались в застывшей гримасе, словно она увидела привидение.

— Боря… Спасский — едва слышно прошептала она…

Комментарий к Глава 1.

Мы с моими прекрасными коллегами подумали, что пора бы посвятить полноценную работу потрясающему, великолепному, шикарному Роману Малиновскому. Ну и, конечно, не менее замечательному и горячо любимому Петру Анатольевичу❤

Если вы смотрели мелодраму “Королева Льда” с Догилевой и Красиловым, читать будет интереснее.

========== Глава 2. ==========

— Спасский… — едва слышно прошептала она.

Малиновский тяжело сглотнул и хрипнул, попытавшись что-то ответить. Голос подвел, — пришлось начинать сначала.

— Я… Я… — промямлил он, после чего оставил попытки заговорить, и трясущейся рукой взял графин и налил воды в стакан.

— Ты что здесь делаешь? — сквозь зубы зло процедила Ирина, перескакивая колючим взглядом то на обеспокоенную Катю, то на обалдевшего Андрея.

Вице-президент сделал несколько неторопливых глотков, расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке, отогнув ворот, и взгляд его, наконец, прояснился.

— Кажется, вы меня с кем-то перепутали. — как ни в чем не бывало выдал он и широко улыбнулся, протянув женщине руку, словно бы для рукопожатия, — Роман Дмитрич Малиновский, маркетолог. Приятно познакомиться.

Семенова, растерявшись, привычно протянула ладонь вперед, не переставая изучать взглядом своего визави. Роман учтиво склонил голову и зыркнул на нее исподлобья, потянув ее руку к губам для поцелуя, но та вдруг резко ее вырвала. Окатив его ледяным взглядом, она быстро собрала лежавшие на столе бумаги, приговаривая:

— Я подумаю. Посмотрим. Не могу ничего обещать. Это, — она помаячила в воздухе стопкой документов с отчетами, обратившись к Кате, — я возьму с собой.

— Ирина Владимировна, — встрепенулась Жданова, — а как же статистика?

— Статистика, — странным тоном повторила она уже в дверях, — А статистика самозванцев с туманным прошлым на вашем предприятии имеется? — и выразительно взглянула на Романа перед тем, как захлопнуть дверь.

Жданова обреченно вздохнула и безвольно осела на стул.

— Я ее как-то обидела? — развела она руками в недоумении.

— Что вы, Екатерина Валерьевна, — хохотнув, ответил Малиновский, — не больше, чем госпожа се ля ви. — и кивнув на дверь, покрутил пальцем у виска.

Андрей все это время задумчиво вглядывался в лицо друга, пытаясь понять, что происходит.

Следующие несколько дней Ждановы безуспешно пытались связаться с Семеновой и лично, и через секретарей. Все, что удалось выбить, — пара коротких разговоров с менеджером Ирины Владимировны, которая лишь ссылалась на занятость последней и говорила общими фразами.

— Ну Андрей, — без конца повторяла Катя, наворачивая круги по конференц-залу, — ну может она действительно занята? Не может же она так…

— Катюш, — убеждал ее Жданов, — ты как вчера родилась! Сама прекрасно знаешь, — основы профессиональной этики, — все эти фразы: «мы вам перезвоним»; «она занята» и прочие, не более, чем способ сказать «мы не заинтересованы в сотрудничестве с вами». Давно пора забыть об этой сделке и двигаться дальше. Ну скажи, Ром?

— А? — вздрогнул Малиновский, последние несколько минут усердно пялившийся в окно на ночную Москву. — Ну ладно тебе, Андрюша, что ты Катерине крылья так сходу обрубаешь. Может правда у этой тетки случилось чего?

— Малина! — стукнув кулаком по столу, президент повысил тон. — И ты туда же! Да если бы она хотела, она бы уже давно все пороги Зималетто протерла!

— Да может она себе просто цену набивает? — не унимался Роман, — Ты же сам говорил, все женщины такие. Вспомни, как себя Волочкова вела? Ну когда мы хотели ее лицом коллекции сделать.

— Хватит! — гневно прикрикнула Катя и вскочила с места, — Волочкову мы сейчас точно обсуждать не будем. И вообще, мне пора Алёнку от родителей забирать, так что я вас оставлю.

— Простите, — виновато пробубнил Малиновский.

— Бог простит, — ехидно ответила Жданова перед тем, как торопливо поцеловать мужа в щеку и умчаться из кабинета.

Жданов нервно «умыл» лицо ладонью и пристально посмотрел на друга.

— Ну и зачем?

— Что «зачем»? — вопросил Роман, доставая из шкафчика два бокала и бутылку виски.

— Нахрена ты поддерживаешь в ней эту надежду? — устало сказал Андрей, подперев ладонью подбородок, — Ты ведь знаешь, что она к тебе прислушивается!

— Да брось ты, — насмешливо отмахнулся тот, — она прислушивается к здравому смыслу, а не ко мне.

— И где ты тут здравый смысл углядел? Эта тренерша ведь от нас натурально гасится! — он неспешно глотнул из бокала и вдруг прыснул нервным хохотом. — Я по привычке предположил сначала, что ты в этом как-то замешан, но быстро отмел эту мысль. Она, конечно, тетка эффектная, особенно для ее возраста. Но мне кажется, даже для тебя это слишком. Или я не прав?

Малиновский склонил голову и беззвучно засмеялся.

— Ох, Жданчик, — протянул он, не переставая сипло посмеиваться, — частично ты прав. Такой женщины в моей коллекции точно еще не было.

— Думаешь исправить? — хитро прищурился Андрей, и мужчины звонко расхохотались.

***

Пропустив еще по бокалу, они разошлись. А на другом конце Москвы в это время, одинокая женщина сидела на диване посреди огромного дома и гипнотизировала взглядом потолок.

14 лет назад, она оставила это красивое, но неуютное гнездышко и уехала далеко-далеко, туда, где ее никто не искал. В попытке сбежать от прошлого, она избавилась абсолютно от всех своих вещей, вплоть до старых коньков, в которых она победила на своей первой и последней олимпиаде.

То был самый насыщенный год в ее жизни. Год, когда мужчина, которого она полюбила всем своим недолюбившим сердцем пренебрег ею, оставил, предал. Которого она решила вычеркнуть из своей памяти, как и всё, что с ним связано.

Она медитировала на вершине тибетской горы; бродила по улочкам Люблина; даже побывала в Грейсленде на могиле Элвиса Пресли.

Шаг за шагом, крупица за крупицей, она собирала себя заново по кусочкам. И в одно прекрасное декабрьское утро собрала.

Дело было в небольшом пуэрто-риканском городке Атильо, как раз во время шумного фестиваля Инносенс. Жители города в это время несколько дней подряд одевались в разнообразные костюмы и жестяные латы и бегали за детьми, символизируя деяния библейского царя Ирода. К туристам местное население было привыкшим, так что на Ирину Владимировну никто особого внимания не обращал.

Ковыляя по узким улочкам под звуки колоритной национальной музыки, она наконец забрела в укромный слабо освещенный двор и обнаружила уличный бар с полусгнившей вывеской: «Bebidas de Manuel».

— Bebida. Un montón de. (Бухла. Много.) — устало пробасила женщина.

— Día difícil? (Тяжелый день?) — спросил смуглый подросток, работающий за баром.

— Siempre y cuando te calles, recibirás tanta propina. (Сколько промолчишь, столько чаевых и получишь.) — сердито ответила она и протянула вперед пятидолларовую купюру.

— Entendido! (Понятно/ни слова больше) — бойко ответил паренек и немедленно засуетился.

Местный алкоголь очень быстро и сильно ударил в голову, однако, спать от него совсем не хотелось. Сколько Ирина выпила в ту ночь, — она не считала, да и бармен после восьмого шота перестал это делать. В какой-то момент она занесла руку, чтобы опрокинуть в себя очередную порцию, как вдруг сознание отключилось. Проснулась она утром, лицом на барной стойке, от весьма неприятного чувства холодной влажности в районе спины. Разлепив глаза, она еще долго не могла понять, что происходит, потому как зрение совершенно отказывалось фокусироваться. Когда она попыталась подняться, с ее головы что-то упало. Обернулась посмотреть, — картонка. Рядом сидел тот самый мальчишка — бармен, который, по всей видимости и накрыл ее от хлеставшего вовсю дождя.

— Se quedó dormida, seniora. (Вы уснули, сеньора). — обяснил он и протянул ей стакан воды. — No quería que te mojaras. (Я не хотел, чтобы вы промокли.

— Gracias, — изможденно хрипнула она, осушив стакан в два глотка, — Has estado sentado aquí toda la noche? (Ты здесь всю ночь просидел?)

— Estaba cuidando tus cosas, seniora. No quería que nadie te robara. (Я сторожил ваши вещи. Не хотел, чтобы вас обокрали.)

Она вяло улыбнулась, покопалась в сумочке, и молча вложив ему в ладошку двести баксов, поплелась к своему мотелю.

Прохладный дождь начал усиливаться, размывая дорогу в кашу. Обреченно вздохнув, она усмехнулась, и скинув обувь, взяла ее в руку и пошла босиком. Голова сильно болела. Вчерашний макияж потек по щекам. И в тот момент, когда на горизонте замаячила крыша ее мотеля, насквозь мокрая и до сих пор немного пьяная, по щиколотку в грязи, она вдруг поняла: — отпустило. Ее, наконец, отпустило.

И вот, спустя 14 лет, она сидит в холодном и практически пустом доме, в котором когда-то жила и куда поклялась никогда не возвращаться. Материт валерьянку за то, что та совсем не успокаивает. Материт Бориса Спасского, который своими зелеными глазами прожег ей в сердце дыру насквозь. Снова.

Она вздрогнула от внезапного стука в дверь. Посмотрела на часы, — девять вечера. Кому она понадобилась так поздно? Нехотя поднявшись, она прошаркала в прихожую и посмотрела на дисплей домофона. Спасский. С букетом ненавистных роз. Какая пошлятина. Потоптавшись на месте, он снова постучал, на этот раз неувереннее и тише.

— Чего тебе? — надменно спросила она, распахнув наконец дверь.

— Здравствуйте, Ирина Владимировна, — учтиво поклонился Малиновский, растянув свою самую обаятельную улыбку из всех возможных, — простите меня за такую наглость. Это вам. — и протянул ей букет.

— Я розы не люблю, я тебе уже сто раз говорила, — фыркнула она, облокотившись на дверной косяк.

— Я… — растерялся Роман, — Вы мне ничего такого не говорили. Но я все равно учту. Можно с вами поговорить?

— Боря, а ты не обнаглел ли? — возмутилась Семёнова, — Говорить нам с тобой не о чем!

Она попыталась закрыть дверь, но Малиновский быстро подставил ногу в проем.

— Ирина Владимировна, да я никакой не Боря!

— Да что ты говоришь? — саркастично ответила она, выразительно выгнув бровь.

— Честное пионерское! — открыто улыбнулся он, — Просто вы не первая, кто называет меня этим именем. Вот я и хочу выяснить, кто этот легендарный Борис, который портит мне репутацию.

— Складно говоришь, юноша. Только вот где ты взял этот адрес?

— А вы впустите меня, я вам с удовольствием все расскажу.

Чуть помедлив, Семенова распахнула дверь, впуская непрошеного гостя внутрь.

— Чай будешь?

— Можно. — сказал Роман, с интересом осматривая интерьер дома.

— Там кухня, — она указала пальцем на дверь, — чашки, чайник там же. А мне сделай кофе без сахара.

Малиновский вопросительно глянул на женщину, ухмыльнулся, и послушно пошел исполнять приказ.

========== Глава 3. ==========

Заливая кипятком две кружки с напитками, Малиновский чувствовал, как его спину прожигает суровый, ожидающий взгляд.

— Я однажды на одну заправку заехал, — начал Роман, слегка причмокнув губами, — Передо мной возле кассы стояла девушка. Когда она меня заметила, то подлетела ко мне со словами: «ну и урод же ты, Спасский», и так зарядила сумкой по голове, что у меня искры из глаз посыпались. Я тогда не придал этому значения, подумал, мало ли, обознались. А потом и вы вот меня этим именем назвали.

— Как ты сюда попал? — спокойным металлическим тоном спросила Ирина.

— Так ваша менеджер, Мариночка. Вы уж сильно не ругайтесь на нее, мало кто может устоять перед Романом Малиновским, — Рома бросил на нее томный взгляд и сладко улыбнулся, кокетливо подняв бровь. Семенова уставилась на него, погрузившись в полуминутный ступор. За Спасским она никогда не замечала такой изящной игривости, такого притягательного лукавства. Этот мужчина был явно опытным, искушенным, он знал на какие точки давить, чтобы обезоружить свою жертву. Эти зелёные глаза окутывали ее своим светом, действуя на женщину паралитически, бархатный голос гипнотизировал, а улыбка, улыбка просто сводила с ума, заставляя вновь ощущать предательские мурашки на коже и растекающуюся по телу сладкую негу. Она тряхнула головой, будто пытаясь освободиться от его колдовских чар.

— Мариночке я устрою, вы уж не сомневайтесь! — бросила она как можно равнодушнее. Я, пожалуй, буду что-нибудь покрепче, — ей вдруг захотелось выпить что-нибудь крепкого, так как кофе сейчас вряд ли помог бы избавиться от этого странного ощущения.

Спасский… Он был не такой. Так себе, обычный провинциальный паренёк, выпрашивающий у нее возможность потренироваться, брошенный собственным тренером на произвол судьбы, обреченный вернуться вновь на окраину жизни и забыть о карьере звезды фигурного катания. А этот Малиновский явно отличался: холеный, породистый, статный, в дорогом костюме от Armani, горделивый и надменный. Нет, он не был похож на выбившегося в люди провинциала.

В голове крутились осколки воспоминаний. Некоторые касались ее души чуть слышно, некоторые до сих пор царапали, обнажая старую боль. Нет, всё-таки она обозналась. Перед ней стоял другой мужчина. Совершенно другой.

Внезапно снова нахлынуло чувство острой жалости к себе. Спустя 14 лет, она не забыла этого подлеца и до сих пор видела его отражение в других мужчинах. Это было похоже на болезненную одержимость, на маниакальный психоз. Ирина молча отвернулась и закрыла глаза. Она вдруг почувствовала себя совершенно измотанной и истощенной. Она не была готова к этой встрече, пусть и с его двойником. Она теперь понимала, что ее любовь к Борису никуда не исчезла, лишь затаилась на время, мирно покоясь в укромных уголках ее сердца. Женщина устало выдохнула, не открывая глаз, но внезапно сильный электрический импульс пронзил ее тело. Она почувствовала прикосновение к своей руке и резко пришла в себя.

— Я говорю, вы себя хорошо чувствуете? Ирина Владимировна, я ничего не понимаю. Прошу прощения, что таким нечестным способом разузнал ваш адрес, но поверьте, я хотел лишь прояснить, кто такой этот Спасский и что он такого сделал, что я уже второй раз за него огребаю, — Малиновский смотрел на нее кристально честными глазами, полными недоумения и замешательства.

— Простите. Вы и правда очень похожи на одного человека. Мне неловко, что всё так получилось. Как вас там, Роман? Так вот, Рома, извините меня. Я переживаю сейчас нелёгкий период, поэтому надеюсь на понимание, — она резко отвернулась, не в состоянии больше выносить этот пронзительный взгляд. По прошествии стольких лет она вновь ощутила, как ее металлическая оболочка дала трещину.

— А можно я буду называть вас просто Ирина или Ира. Вы еще достаточно молода, чтобы пользоваться отчеством, — Малиновский прошёл следом за ней в гостиную. Его голос звучал непринуждённо, будто бы это был и не комплимент вовсе. Он говорил об этом так натурально, без наносной патетики и флирта. Она могла бы оскорбиться, приняв его слова за наглость, но ей почему-то было так приятно, так по-женски отрадно, что она просто мимолётно улыбнулась.

— Как угодно будет. Можно просто Ирина. Так что, вы выпьете со мной? Что вы предпочитаете? Есть виски, бренди, текила. Ее я, кстати, привезла много лет назад из Пуэрто Рико, — поинтересовалась Семенова, уже полностью взяв себя в руки и снова надев на себя маску непробиваемой женщины-вамп.

— Ирина, я в общем то предпочитаю виски, но в компании такой женщины хочется выпить чего-то изысканного. Какого-нибудь хорошего вина, — проговорил Роман, улыбнувшись лишь уголками губ.

— Этого добра тоже хватает. Посмотри там, — усмехнувшись ответила она, уже полностью обретя былую уверенность и природную резкость, и бросила указательный жест в сторону бара.

— Ммм… «La Chapelle rouge» девяносто четвертого. Обожаю это вино. Откроем?

— Открывай. Штопор и бокалы найдёшь на кухне, — ответила женщина безразлично хмыкнув.

Малиновский отправился хозяйничать, а Семенова опустилась в кресло напротив камина. Немного погодя, она взяла зажигалку и развела огонь. Не отрываясь, женщина наблюдала, как пламя постепенно объяло сухие поленья, они весело затрещали, разгораясь всё больше и больше. Это было таким ярким, завораживающим зрелищем, от которого веяло непонятным торжеством. А ведь совсем скоро от этих сухих деревяшек ничего не останется. Только пепел… Но пока они горят. Красиво и восторженно, даря свет и тепло. Так почему бы и нет…

— Я тут сыр порезал и достал немного фруктов. И почему у женщин с прекрасной фигурой в холодильнике вечно шаром покати? — весело проговорил Роман, вернувшись из кухни с подносом, на котором были сервированны фрукты и сырная нарезка. Взяв бокал, он наполнил его красным вином и протянул ей, затем налил немного вина себе, устраиваясь рядом. Повернувшись к Ирине, он внимательно посмотрел на нее, словно собираясь с мыслями.

— Хочу выпить за наше знакомство. Я не знаю, кто такой этот Спасский, но ему я уже благодарен. Ирина, я очень рад, что повстречал вас, — Пытаясь скрыть свое смущение, Семенова поспешила чокнуться бокалами и сделала большой глоток вина. Рома тоже немного пригубил. Алкоголь помог обоим расслабиться, и вот уже спустя час он перешёл на ты и раскованно шутил, а она смеялась над его остроумными шутками. Уж чем и был с лихвой наделён Роман Малиновский, так это умением красиво и искрометно шутить. Стрелки часов подходили к полуночи. Мужчина разлил остатки вина и, осушив свой бокал, стал натягивать пиджак.

— Спасибо за чудесный вечер, но мне пора, — Малиновский расплылся в учтивой улыбке. Склонившись, он взял ее руку и прикоснулся к ней губами. Осмелев от выпитого, Семенова подалась мужчине навстречу и запечатлела на его щеке смелый поцелуй на ночь.

— Только один вопрос. Скажи, а какие твои любимые цветы? Ну чтобы на следующее наше свидание я пришёл во всеоружии, — он бросил на нее игривый взгляд, но Семенова тут же обдала его ледяным холодом своих серых глаз.

— А это по-твоему было свидание? — сказала она чеканно и даже грубо, но Малиновский был не из тех, кто спотыкается на первом камне.

— Да какое же это свидание. Так, приятно пообщались, но в следующий раз я намерен пригласить тебя на настоящее свидание. Если ты не хочешь раскрывать мне секрет твоих любимых цветов, мне придётся снова угадывать, — он посмотрел на нее открыто и смело. Махнув на прощание рукой, мужчина направился к двери.

— Я люблю белые лилии, — тихо сказала она ему в след, на что он обернулся и весело ей подмигнул.

Ирина закрыла дверь за своим незваным гостем и обессиленно прислонилась к ней спиной. Где-то глубоко внутри разливалось чувство предательской эйфории. Красавец Малиновский проник в ее душу, как медленный яд, который уже начал свое паралитическое действие. Все призывы к здравому смыслу были бессмысленны, ведь она уже снова была готова броситься с головой в этот омут. Только сейчас она не знала, выживет ли на этот раз.

***

Малиновский шёл по коридору Zimaletto, когда в его объятия на всех парах влетела их финансовый директор и по совместительству жена президента компании Катерина Жданова. Мужчина, конечно же, поймал ее и удержал от неизбежного падения.

— Куда же вы так несётесь, Екатерина Валерьевна. Так и убиться недолго, — сказал он с усмешкой. Катя тут же выбралась из его цепких рук. Она вся была настолько взволнованна, что даже забыла покраснеть.

— Рома, ты мне очень нужен, — воскликнула она, продолжая суетливо перебирать какие-то бумаги, которые держала в руках.

— Наконец-то ты оценила меня по достоинству, — рассмеялся Роман, но уже пытливо взирал на Жданову.

— Представляешь, я же говорила! Нам удалось ее зацепить! Мы сделали это! Семёнова, она согласна встретиться еще раз, чтобы посмотреть на статистику и обсудить детали сотрудничества! Только что Андрею звонил ее секретарь, — Катя сияла, как начищенный самовар. — Ты должен хорошо подготовиться к этой беседе. Твой отдел должен подготовить все цифры и графики. Назначь ей встречу! Только не здесь, а в каком-нибудь хорошем ресторане, — неустанно тараторила финдиректор.

«Я ей ещё открытку напишу» — пронеслось в мыслях у Малиновского, которые он по понятным причинам озвучивать не стал. — Я обязательно подготовлюсь. Не стоит беспокоиться. Прямо сейчас пойду к себе и приступлю, — ответил Роман с улыбкой и отправился в свой кабинет. Там его уже ожидал господин президент. Он, конечно, был не так распалён, как его супруга, но тоже сразу же бросился в атаку.

— Ромио, какая удача! Я тут жду тебя по очень важному делу, — заявил он, как только Малиновский перешагнул порог своего кабинета.

— Так. Скажу сразу. Я про Семенову в курсе! Твоя жена уже прожужжала мне уши. Давно я не видел ее такой счастливой. Жданов, благодаря мне у тебя сегодня будет умопомрачительный секс.

— Малиновский! Я бы попросил! — возмутился друг, но тут же запнулся и нахмурил брови. — Что значит благодаря тебе?

— А то и значит. Вчера вечером я ездил к Семеновой домой. Как думаешь почему она вдруг сменила гнев на милость? — Роман глядел на Жданова с хитрым прищуром и выглядел чертовски довольным собой.

— Малина! Да не может быть!

— Может, Жданчик! Чего не сделаешь ради любимой компании. Пришло время принести в жертву вашего покорного слугу, — произнес он наигранно. — Сегодня поведу ее в Ришелье. В общем контракт у нас в кармане.

— Ром, погоди. В последний раз такие жертвоприношения закончились моей женитьбой, — сказал Андрей с опаской глядя на друга.

— Ну просто тебе ничего доверять нельзя. Я, например, не собираюсь в нее влюбляться и носиться потом с ней, как ты со своей Катей. Я буду действовать тонко и думать холодной головой, — торжественно изрёк Малиновский и разлил по бокалам виски. — Ну что, за успех операции! Ни пуха, ни пера! — сказал он, глядя на Жданова с азартом.

— Давай! К черту! — кивнул Андрей и отсалютовал своему вице-президенту бокалом.

========== Глава 4. ==========

— Ну и что ты намерен делать? Поведешь ее в Ришелье, а там? — Жданов горел желанием услышать подробности плана по расположению к себе железной мадам и вот уже полчаса брал Малиновского измором, прожигая на маркетологе дыру своими любопытными глазами.

— Андрюша, просто расслабься и не мешай мне. Можно я не буду раскрывать тебе всех своих секретов обольщения? Тем более тебе они уже давно ни к чему, — Роман что-то увлечённо печатал на компьютере, постоянно сверяясь с таблицами и графиками, разложенными на его рабочем столе. Раздался стук в дверь, и в кабинет впорхнула Катерина, так же как и муж, не сумев усидеть на месте.

— Ром, я просто хотела спросить, ты готов к встрече с Семёновой? Маша забронировала отдельный кабинет в Ришелье на 2 часа. — она подарила Жданову тёплую улыбку, а затем обратила на Малиновского взгляд полный нетерпения.

— Я в процессе, — мужчина жестом руки указал на ворох бумаг на своем столе и снова склонился над ними. — Я бы уже закончил, если бы мне не мешали, — добавил он, бросив на них обоих осуждающий взгляд.

— Всё, мы уходим! Мы же просто переживаем, — Андрей послушно направился к выходу, увлекая за собой супругу.

— Жданчик, погоди. Раз уж ты еще здесь, и Господь наградил тебя ростом, подай-ка мне вон ту синюю папку. Да, которая наверху. Это статистика за прошлый год. Хочу включить в презентацию кое-какие цифры. — Малиновский показал на папку, а Андрей тут же поспешил другу на помощь, но должной ловкости ему не хватило. Он случайно зацепил один из стоящих на шкафу наградных кубков, отчего тот покачнулся и с громким дребезжанием упал на пол.

— Черт! — выругался Роман. Хочешь сделать что-то хорошо, сделай это сам! — бросил он Андрею, торопливо поднимаясь из-за стола. Но госпожа Жданова опередила его, и спустя несколько секунд уже держала кубок в своих цепких ручках, с любопытством разглядывая трофей.

— Я не знала, что ты спортсмен, — с изумлением сказала она Роме.

— Даже я этого не знал, — усмехнувшись поддержал ее Жданов, — Кстати да, откуда у тебя столько кубков?

— А каким видом спорта ты занимаешься? Это всё твои награды? — не унималась Катерина.

Повисла недолгая пауза, Малиновский одарил парочку снисходительным взглядом и продолжил работу.

— Если ты будешь очень любопытной, Катенька, твой носик вырастет таким же большим, как у твоего ненаглядного мужа, — сказал Роман мимоходом, не отрываясь от бумаг.

— Ты от темы то не уходи, — заносчиво хмыкнул Андрей.

— Да за университетскую хоккейную команду я играл! До четвёртого курса. А как с тобой познакомился, Палыч, так и забросил. Вот и сейчас ты мне готовиться к встрече мешаешь, — Малиновский уже начинал немного злиться, ведь до встречи с Семеновой оставалось чуть больше часа. — Идите, давайте, займитесь чем-нибудь. Чем вы там обычно занимаетесь, когда запираетесь на ключ в президентском кабинете, — рассмеялся Рома и указал Ждановым на дверь. Катя густо покраснела и выбежала прочь. Андрей ретировался за женой, показав напоследок кулак вице-президенту, а Малиновский с видом победителя снова погрузился в мир цифр и расчётов.

***

Вчерашний вечер для Ирины разделился на две части: присутствие Малиновского в ее доме и его отсутствие. Пока он был рядом и смотрел на нее своими колдовскими глазами, пока ее уши слышали его шоколадный голос, она будто находилась в тумане. Но чем дальше Роман Малиновский отдалялся, тем громче в ее голову стучался здравый смысл, и тем больше вопросов у нее возникало. Это напоминало состояние отрезвления после пьяного забытья. Голова светлела, разум прояснялся, обостряя все чувства, обнажая старые страхи. Кто такой этот Роман Малиновский и как теперь его выбросить из головы?

Ночь и утро прошли для неё в тяжёлом внутреннем противостоянии. Совершенно разбитая, Ирина приехала в офис. Она уже научилась никому не показывать своих переживаний, поэтому выглядела, как всегда, безупречно. Первым делом Семенова спустила всех собак на Мариночку, чтобы та больше не раздавала ее домашний адрес кому попало, а затем распорядилась принести ей крепкий кофе без сахара. Просидев около часа над чашкой с остывшим напитком, она выдохнула, словно перед прыжком с высоты и нажала на кнопку селектора.

— Марина, звони в «Zimaletto». Скажи, что я заинтересовалась их предложением. Назначь встречу с руководством их маркетингового отдела. Статистику я вчера так и не увидела, — процедила она, будто делая огромное усилие.

— Будет сделано, Ирина Владимировна, — раздался любезный голос девушки.

Ирина опустила голову. В душе разыгралась целая буря чувств: смятение, страх, странное ликование и дикое желание снова увидеть его. Приходилось признать, что в этой внутренней борьбе здравый смысл терпел сокрушительное поражение.

***

Обед в Ришелье прошёл быстро и плодотворно. Малиновский держался по-деловому достойно, сыпал статистическими данными, продемонстрировал презентацию, обрисовал преимущества от их возможного сотрудничества и ни разу не перешёл грань. В какой-то момент ей даже стало досадно. Захотелось, чтобы он сказал ей какой-нибудь витиеватый комплимент, начал флиртовать, как он это делал накануне у нее дома, но Роман проявлял лишь почтение к ней как к их потенциальному партнёру и не более того. Встреча подошла к концу. Мужчина галантно распрощался, а Ирина осталась за столиком с недопитым вином в бокале и с глубоким чувством фрустрации внутри.

— Это вам от господина, с которым вы обедали, — раздался над ухом голос официанта. Он протянул ей шикарный букет белых лилий и записку. Чувство триумфального восторга наполнило сердце, а торжествующая улыбка сама родилась на губах. Женщина с нетерпением распечатала конверт.

«Сегодня вечером в 21:00 в ресторане Michelle. Буду ждать встречи. Роман Малиновский» — гласило послание.

Ей хотелось смеяться и кружиться в танце, как юной девчонке, которую впервые пригласили на свидание, и одновременно хотелось высказать этому самонадеянному пижону какой он напыщеный наглец. Что-то обдумывать и анализировать было уже бесполезно. Она знала, что устоять перед этой встречей она не сможет.

========== Глава 5. ==========

К 9 вечера Семенова подъехала в условленное место. Ресторан Michelle находился в самом сердце столицы в Камергерском переулке. Это было элитное заведение с изысканной кухней и богатым интерьером. Внутреннее убранство ресторана было исполнено в классическом стиле и соответствовало статусу этого места: высокие потолки, пастельные тона, массивная мебель из элитного дерева, живописные полотна на стенах. Здесь не было никакой излишней помпезности, только лоск и утончённая роскошь.

Метрдотель поклонился и принял из ее рук накидку.

— Меня ожидает господин Малиновский, — произнесла она как можно равнодушнее, словно боялась, что мужчина увидит под слоем умелого макияжа стыдливый румянец и прочтёт ее мысли. Всё внутри нее ликовало. Целый день она пыталась усмирить этих чертовых бабочек в животе, но все попытки с треском провалились. Жить — значит мыслить, говорили древние. Нет, наверное, жить — это чувствовать. Впервые за долгие годы Ирина почувствовала себя живой, лёгкой, красивой. Ей снова хотелось улыбаться и радоваться жизни.

— Привет! Ты прекрасно выглядишь, — произнес с улыбкой Роман и поцеловал даме руку.

Ирина и правда сегодня была ослепительно хороша. В последние годы она настолько ассимилировалась с модой, что у нее выработался свой неповторимый стиль — смелые комбинации авторских вещей из элитных коллекций, в которых она смотрелась потрясающе органично, умело подобранные аксессуары, смелая стрижка, пепельный блонд и смоки айс делали ее образ бесподобным. Дьявол носит Prada? — Допустим. Ирина носила и его, но предпочтение отдавала всё же Valentino и Gucci. Но сегодня был особенный вечер. Для этой встречи она выбрала эксклюзивное платье из последней коллекции Zimaletto, как бы намекая на свое согласие сотрудничать с брендом.

— Добрый вечер, — кивнула она ему и снисходительно улыбнулась уголками губ.

— Что ты будешь пить? — бархатным голосом спросил Малиновский, не отрывая от Ирины восхищенных глаз.

— Красное вино, — коротко бросила она в ответ и погрузилась в изучение меню.

— Бутылку Musar 1989, пожалуйста, — кивнул он официанту, указав на строчку в меню.

— Роман, зачем вам всё это? — спросила Семенова, окинув мужчину недоверчивым взглядом.

— Прости. Что именно? — с недоумением ответил он, непонимающе хмыкнув. — И вообще, мне казалось, что вчера мы перешли на ты, — добавил он, покачав головой.

— Да, действительно, на ты… — согласилась Ирина. — Я имею ввиду этот ужин. Мы обо всём договорились за обедом. Контракт у вас в кармане. Я намерена назначить встречу Жданову завтра и обсудить вопросы подписания. Тебе не стоит терпеть мое общество и разыгрывать из себя галантного кавалера.

— С чего ты решила, что я делаю это с целью заполучить контракт со «Sport & Fashion»? — Ни один мускул не дрогнул на его лице, взгляд был спокойным, а голос звучал ровно.

— Не думаю, что тебе не с кем провести время. Дело в том, что я не люблю, когда пытаются манипулировать моими женскими слабостями и стараюсь тут же это пресечь, — объяснила она в свойственной ей манере — коротко и по-деловому.

— Я не манипулятор. Я скорее стратег, — сказал загадочно Малиновский. В этот момент подошёл официант с бутылкой вина. Разлив по бокалам напиток, он принял у гостей заказ и поспешил удалиться.

— Я хочу выпить за тебя. Я очень рад знакомству с такой шикарной женщиной как ты. Выброси из головы эти глупости про контракт. Ты мне нравишься. Очень. Ты не просто красивая и успешная, ты не такая как все, и это меня цепляет, — Малиновский коснулся ее бокала своим, непрерывно глядя ей глаза. Она вдруг почувствовала, как тепло и умиротворение окутало её. Почему-то казалось, что он сейчас искренен, почему-то хотелось ему верить.

— И что же во мне такого особенного? — спросила она тихо, даже робко.

— Ты — личность, свободная и самобытная. И это мне нравится. Может, потому что я сам такой, — предположил Роман и иронично усмехнулся.

— И поэтому ты не женат… — многозначительно добавила Ирина.

— Я не женат, потому что понимаю союз мужчины и женщины, да и саму любовь, немного иначе. Я пока не встретил женщину, готовую разделить моивзгляды.

— Очень интересно. И что же по-твоему есть любовь? — она сложила руки в замок и приготовилась увлечённо слушать.

— Любовь — это свобода. Это радость. Это ощущение абсолютного счастья, полёта. Это комфорт. Это то, что рождается само по себе и так же само по себе исчезает. Это уникальное, не поддающееся никакой науке ощущение. А для других любовь это рамки, это обязательства, это ревность, это желание подчинить, это громкие клятвы и обещания, которые вряд ли будут сдержаны. Я не могу так жить. Откуда мы знаем, что будет завтра? Поэтому я никогда и никому ничего не обещаю. Сама понимаешь, мало кто готов принять такие правила игры, — Роман сделал глоток вина и расслабленно откинулся на спинку стула. — А теперь расскажи о себе. Семенова улыбнулась и тоже немного пригубила из своего бокала.

— И что же тебе обо мне неизвестно? Ты даже умудрился достать мой домашний адрес! — сказала она с налётом сарказма. — Наверняка ты хочешь, что бы я рассказала тебе про Спасского…

— Отнюдь нет, — тут же прервал ее Малиновский. — Об этом типе я совершенно не хочу ничего знать. Судя по реакции, личность он весьма одиозная.

— Но как же так? Ты ведь уже понял, что как две капли воды похож на другого человека, почему не настаиваешь на том, чтобы я рассказала тебе о нем? Неужели не интересно? — она удивлённо вскинула брови и устремила на мужчину пытливый взгляд.

— Интересно, конечно. Очень. Но в 21 веке, помимо передачи информации из уст в уста, есть еще и интернет, которому я позже и задал свой вопрос. А с тобой этого человека обсуждать я не намерен. Я, конечно, циник, но не садист, чтобы сыпать соль на старые раны, — серьезно произнес Роман. — Поэтому предлагаю поговорить о чем-нибудь другом, — предложил он. Ирина снисходительно улыбнулась и кивнула.

О другом разговоры нашлись и прекрасно клеились. Они оба вращались в модном бизнесе, имели общих знакомых, которым с радостью перемыли косточки. Ирина рассказала о своей жизни в Штатах, а Роман поведал о своем сокровенном увлечении марками.

— Ир, расскажи что-нибудь о своей спортивной жизни. О своей карьере. Ты же легенда, потрясающий тренер, — Семенова пыталась что-то возразить, но Малиновский ей не позволил, — И не спорь! Ты — звезда! — всё больше распалялся Роман, не скрывая явного восхищения.

— Ну перестань, я же покраснею! — она махнула рукой, не в состоянии сдержать смущенной улыбки. Ей было невероятно приятно, легко рядом с этим мужчиной. Красивый, знающий себе цену, уверенный в себе, состоявшаяся личность с чёткой жизненной позицией и мировоззрением, Малиновский так отличался от Бориса, что ей уже было даже смешно от того, что она приняла его за Спасского. «Вот в кого надо влюбляться» — пронеслось у нее в голове.

— Ну, а ты? Ты сам чем-нибудь увлекаешься? — спросила Ирина.

— Я, как и наверное многие мальчики, в школе занимался единоборствами. А вот в университете играл за хоккейную команду. И прошу заметить, играл достаточно неплохо, — акцентировал Малиновский, подняв указательный палец вверх.

— Так значит ты стоишь на коньках! — воскликнула Ирина. Ее глаза загорелись и наполнились пылким азартом.

— Стою, но уже забыл, когда это было в последний раз. — рассмеялся Роман.

— А я тоже уже давно не вставала на коньки… — она вздохнула, а в бодром голосе всё же проявились замаскированные нотки грусти.

— Так в чем дело? Поехали на каток? Я и ты! Вспомним былые времена, — смело предложил Малиновский. — Отказ я не приму, — настоятельно добавил мужчина, пока она не растеряла своего вспыхнувшего воодушевления.

========== Глава 6. ==========

— Так в чем дело? Поехали на каток? Я и ты! Вспомним былые времена, — смело предложил Малиновский. — Отказ я не приму, — настоятельно добавил мужчина, пока она не растеряла своего вспыхнувшего воодушевления.

И она согласилась. Мечтательно вскинув взгляд серых глаз к потолку, Ирина Семенова, посылающая всех и вся за любое упоминание о ее спортивном прошлом, блаженно улыбнулась и просто согласилась. Ласково и со странным надрывом, словно понимая, что — вот он, последний момент ее прозрения перед окончательным падением в пропасть. Даже странно было, что она, женщина, достигшая, казалось, всего в жизни, на самом деле могла стоять у этой пропасти и с таким смирением взирать вниз перед шагом вперед.

Она с нескрываемым наслаждением разрешила Малиновскому поухаживать за собой, — придержать накидку, открыть перед ней двери, подать руку перед посадкой в автомобиль. А самое приятное было то, что все эти жесты выходили у него непринужденно, как у настоящего франта.

— Что ж, — Роман поглядел на Ирину вдохновенно, — предлагаю проехаться с ветерком! — и нажал на кнопку, после чего крыша сложилась, превратив его угрюмый мерседес в игривый кабриолет.

В дороге они много смеялись и говорили о пустяках, пока не подъехали к ледовому дворцу. Малиновский обошел машину, открыл дверь и подал своей спутнице руку.

— Ты же покажешь мне какие-нибудь простенькие элементы? — вопросил он с детским восторгом.

— Ага, — саркастично усмехнулась она, — если сама еще смогу их сделать.

— Не гневи бога, Ира, я уверен, ты в прекрасной форме.

У самого здания, она остановилась, и посмотрев вверх, вдруг смахнула скупую слезинку.

— Ты чего? — взволнованно спросил Малиновский.

— Да это от ностальгии. — грустно улыбнулась она, и взяв его под руку, зашагала вперед, — Последние несколько лет думала, что ненавижу это место больше всего на свете. А сейчас понимаю: — скучала. Не думала, что еще когда-нибудь здесь появлюсь.

— Ностальгия, — задумчиво сказал Роман, — дурацкое чувство. Какой-то умник сказал однажды, что все лучшее в мире уже было. А я считаю, что это отмазка для тех, кто боится творить новое.

— Ирина Владимировна! — радостно протянул охранник на входе, — Какие люди!

— Володя! — разулыбалась она и крепко обняла мужичка, — А ты всё здесь, я думала, ты уже давно на пенсию вышел.

— Да куда мне? Я, может и хотел бы, да у меня внучка здесь теперь занимается. Вот, присматриваю.

— Это Левашова что-ли дочку родила? — ахнула она, — И тоже фигуристку. Ну дела…

— Ну да. Знаете, как катается? Не хуже мамы с папой, во! — воскликнул Владимир и выставил большой палец. — Боря, и ты тоже здесь! А я думал, ты во Францию умотал.

Малиновский вздохнул, чтобы что-то ответить, но Ирина незаметно пихнула его локтем в бок и ответила за него:

— Ты бы к окулисту сходил, Володь. Это мой деловой партнер, Роман Малиновский. А Спасский… — она выдержала драматичную паузу, — Я о нем даже говорить не хочу.

— Извините… — промямлил Владимир и протянул Малиновскому широкую ладонь, — Богатым будете.

— Слушай, Володь, — заговорщицки сказала Семенова, — а там на катке сейчас есть кто-нибудь?

— Да чего бы им там делать? Все нормальные люди уже спят давно. А вы ищете кого-то?

— Нет-нет, я вот подумала, а может ты нам ключи дашь, а? Мы покатаемся тихонечно, и тихонечко потом тебе их вернем. Честное пионерское! — она оглядела себя с ироничной ухмылкой, и добавила: — Хотя, на пионерку я уже давно не похожа.

— Да что вы! — возразил охранник, — Над вами возраст вообще не властен! Я вас поначалу даже не узнал. — он потянулся к ключнице и протянул им ключи, — только положите там потом все на место, чтобы ко мне вопросов не было.

— Благодарю, — учтиво сказал Малиновский, с трудом подавляя ухмылку.

По пути на лед, Семенова устроила Роману небольшую экскурсию. Они шли по темным коридорам под руку, в то время, как Малиновский освещал им путь фонариком мобильного телефона.

— А это был мой кабинет, — объясняла она, поочередно указывая на двери, — тут у нас тренерская. Раздевалка. А это склад, мы пришли. Пойдем, подберем нам коньки.

Они вошли в небольшую комнатку, заставленную ящиками и шкафчиками.

— Какой у тебя размер ноги?

— Сорок четвертый.

Ирина посмотрела на него странным, нечитаемым взглядом и сразу отвернулась.

— Не сорок второй?

— Нет… — ответил он неуверенно. — А что?

— Да так, ничего. Вот, возьми эти и пойдем, возле катка переобуемся. — она протянула ему коньки, — Знаешь, как правильно зашнуровывать?

— Так же, как и хоккейные, максимально туго?

— Рома, ты с ума сошел? — воскликнула она с негодованием, — Хоккейные тоже нельзя так шнуровать. У тебя с кровообращением потом могут быть проблемы!

Когда они добрались до катка, Малиновский уселся на скамейку и начал переобуваться. Ирина со своими коньками справилась очень быстро, выверенными, отточенными движениями надежно закрепив их на ногах. Роман же все еще возился с левым ботинком и смешно пыхтел.

— Да не затягивай ты так, — рассмеялась Ирина, — давай покажу.

Она села перед ним на корточки и взялась за шнурки, приговаривая:

— Сначала чуть ослабляем в зоне носка, потом затягиваем посильнее. В зоне лодыжки опять ослабить, а в конце делаем петлю и проверяем, засовываем под шнуровку палец. Если он не проходит, то ты все сделал правильно. Со вторым коньком сам справишься?

Малиновский перехватил вдруг ее руку, и наклонившись к ее лицу, осторожно и робко поцеловал в краешек губ. Закрыв глаза, Ирина замерла. Прошло несколько секунд прежде, чем он отстранился и с мягкой улыбкой спросил:

— Не будешь на меня сердиться?

— Буду. — ответила она, замешкавшись, словно не была уверена, на какой вопрос отвечает, —Знаешь, зря мы с тобой все это затеяли. Не надо было сюда приходить.

— Ира, я тебя обидел? — спросил он, снова взяв ее за руку, — Так я извиняться не буду. Я хотел это сделать с самой первой минуты, и это ты виновата.

— Малиновский! — воскликнула она ошарашенно и открыла рот, чтобы сказать что-то еще, но Роман ее перебил:

— И не надо на меня так смотреть. Не я виноват, что ты такая красивая.

Бедная Ирина Семенова. В эту секунду на ее лице произошел такой калейдоскоп эмоций, что Малиновскому пришлось постараться, чтобы не заржать. Казалось, в ее глазах отразилось все: от гнева до удивления и гордости, потом в них что-то полыхнуло, и она неожиданно для себя ляпнула:

— Даю тебе тридцать секунд, чтобы зашнуроваться. Справишься — так и быть, покажу тебе что-нибудь.

И поднявшись на ноги, вышла на лед, плавно заскользив на другой конец катка. Аккурат через полминуты, Роман поравнялся с ней, и попытавшись объехать, зацепился зубцом за лед и грохнулся на пятую точку. Ирина засмеялась и показала ему язык, сделав пару оборотов. Малиновский быстро вскочил и попытался повторить ее пируэт, но его снова ждала неудача. На этот раз он устоял на ногах.

— Не привык я к таким носочкам, — оправдывался он, — эти зубцы за лед цепляются.

— Так ты не в развалочку едь, а плавно, как будто плывешь. Согни ноги в коленях, что они у тебя как палки? — включила она тренерские интоннации, — Не расставляй их так широко, тебе скорость сейчас высокая не нужна.

Подъехав к нему со спины, она мягко подхватила его под локти.

— Руки держи свободно, почувствуй баланс, — низким, убаюкивающим голосом говорила она, — да расслабь же ты их, расслабь!

Малиновский по-детски всхлипнул и подчинился. Вскоре он заскользил по льду легко и непринужденно, словно бы за спиной у него отрасли крылья.

— Вот так? — спрашивал он, развернувшись к Ирине лицом и продолжив движение спиной вперед.

— Видишь, ничего сложного нет! — восхищенно произнесла Семенова. — Теперь давай петельку сделаем.

— Ну это я знаю: — поворот на одной ноге, правильно?

Он немного разогнался и продемонстрировал ей элемент.

— Типа того, только ты ногу-то вперед заведи, чтобы вес правильно распределить, что ты ее как цапля прижал? Смотри.

Она с изящной легкостью крутанулась вокруг себя и уставилась на Романа. Тот вздохнул и повторил с такой ювелирной точностью, что Семенова от радости даже захлопала в ладоши. Малиновский театрально раскланялся. Проследив за движением его рук, она замерла и сглотнула.

— Ира, ну что такое? — незамедлительно спросил Роман, подъехав к ней и заключив в кольцо из рук. — Твои резкие перемены в настроении мне не нравятся.

— Все нормально, — ответила она, мягко пытаясь отстраниться, — просто я за сегодня ужасно устала. Голова разболелась.

— Отвезти тебя домой? — нежно предложил он. — Ты и правда сегодня весь день на ногах.

Она отрицательно покачала головой.

— Лучше я тебя.

— Отказать! — запротестовал он.

— Так! — с возмущенным надрывом взбрыкнула она, однако Малиновский обнял ее крепче и настоял:

— Давай ты будешь со своими подчиненными использовать такие интонации, ладно? Я сказал, я тебя отвезу, значит так тому и быть. Будешь вырываться — потащу силой.

Женщине оставалось лишь согласно промолчать, потому как она уже совершенно отвыкла от общения с такими мужчинами — твёрдыми, уверенными, напористыми, знающими себе цену. Да и встречала ли она таких…

========== Глава 7. ==========

Ирина вошла в свою одинокую гостиную и включила свет. Чувствовала она себя паршиво. Былая эйфория превратилась в грызущую тоску. Опустившись на диван, она издала тяжёлый вздох и закрыла глаза.

Только что они распрощались с Малиновским. Как всегда уверенный в себе, он настоял на том, чтобы отвезти ее домой, а ей не хватило сил сопротивляться. У порога он поблагодарил ее за чудесный вечер, и подарив лёгкий поцелуй в щеку, пожелал спокойной ночи. Это было так естественно, так корректно. Малиновский никогда не переходил грань. Он даже не намекнул на то, что хочет зайти. Ирина чувствовала от мужчины почтенный трепет, уважение и симпатию к себе, но в голове пульсировал мучительный вопрос — почему она? Неужели молодой, красивый, обеспеченный мужчина может по доброй воле обратить внимание на женщину, с которой у него разница в возрасте 18 лет? Неужели это всё из-за контракта? Хотя было уже очевидно, что она намерена его подписать, поэтому данный вариант отпал на стадии первых мыслей. Так что же ему еще могло быть от нее нужно? Неужели ему действительно она понравилась, понравилась именно как женщина, и он испытывал к ней самое настоящее мужское влечение? Это казалось Ирине таким невероятным, что она судорожно искала аргументы против. Спасский тоже выглядел вполне искренним, но оказался обычным провинциальным пройдохой, который сыграл на ее женском одиночестве и использовал в качестве карьерной ступени.

Вспомнив о Борисе, Семенова поёжилась, как от сильного холода. Взяв в баре бутылку виски, она устроилась на диване и укуталась в мягкий плед. Искать бокал не хотелось. Откупорив бутылку, она торопливо припала к ней. Первый глоток сильно обжег горло. Она закашлялась, но продолжила поглощать терпкий напиток.

И снова она напивается. И снова из-за Спасского. Или из-за Малиновского? Ирина горько усмехнулась. Эта ирония судьбы отчасти выглядела забавной. Ведь потратив 14 лет на возрождение из пепла, она снова стоит на краю пламени, которое вот-вот ее безвозвратно поглотит.

Она уже пришла к выводу, что никакие они не двойники, а просто очень похожие друг на друга внешне мужчины, но то и дело находила в Романе очередное сходство с Борисом. А потом тут же находила отличительную разницу и с облегчением выдыхала. Разные! Они разные! Боря был ограниченным, зацикленным на спорте, а Роман многогранен, он — целая вселенная, которую не хватит и целой жизни постичь. Этакая тёмная личность, злобный гений. Человек, который никогда не допустит, чтобы его узнали больше, чем он сам этого позволит.

— И размер ноги у них разный… У Спасского 42, а у Ромы 44… — пьяно пробомотала Семенова, ведя бесконечные диалоги сама с собой.

Но на катке ее обдало резкое ощущение дежавю. Малиновский сделал тот элемент так профессионально, так отточенно, как может сделать только фигурист. Не хоккеист, не любитель, а именно фигурист. Конечно, можно предположить, что он просто очень способный и быстро учится… Но тот поклон… Он поклонился ей так же, как это делал Борис. Этот поклон буквально швырнул ее в тот день, на их тренировку, заставив снова ощутить ее те сильные чувства — чувства зарождающейся любви.

Ирина закрыла глаза и из-под ресниц медленно выкатились две крупные слезы. Необходимо было признаться хотя бы самой себе — она снова влюбилась. И снова полюбила мужчину гораздо моложе себя — шикарного мужчину, мужчину, который сделает ее несчастной, непременно разобьёт ее и без того израненное сердце, так уж лучше выплакать эти слёзы сейчас. Нет. Она больше никому не позволит сломать себя. Ни прошлому, ни настоящему. Больше никаких свиданий и встреч с господином Малиновским. Больше никаких глупостей и мечтаний о светлой любви. Ведь это же очевидно невозможно, когда речь идёт о людях с такой разницей в возрасте.

Женщина отхлебнула еще один крупный глоток виски и порывисто закрыла бутылку, откинув ее на другой конец дивана. Сейчас она примет душ и ляжет спать, а завтра будет новый день. Завтра она позвонит Жданову и назначит встречу у себя в офисе, где они подпишут контракт. А потом попросит Марину подыскать ей какой-нибудь хороший вариант двухнедельного отпуска. Ирина вдруг остро почувствовала непреодолимое желание снова отправиться в путешествие, куда глаза глядят, лишь бы подальше от Малиновского.

***

Этим утром президент компании Зималетто пребывал в прекрасном настроении. Ведь сегодня они должны были подписать долгожданный контракт со Sport & Fashion.

Катя умчалась на работу с раннего утра, оставив с няней маленькую дочку. Она была так взбудоражена, что почти не спала ночью. Ей хотелось, чтобы всё было безупречно, чётко, идеально, поэтому решила проконтролировать вопрос подготовки договора лично.

Жданов встречался утром со Шнайдеровым в Атлантик-банке и пообещал жене присоединиться позже, полностью полагаясь на них с Малиновским. Неожиданно раздался звонок мобильного. Андрей посмотрел на дисплей, звонил незнакомый номер.

— Алло, я слушаю, — ответил мужчина.

— Андрей, это Семенова. — у Жданова сердце сжалось в комок, он был готов поклясться, что она звонит, чтобы отказаться от контракта.

— Да, Ирина, рад слышать. Мы вас ожидаем сегодня в офисе в 12. Всё в силе? — произнес он максимально непринуждённо, но всё же голос пару раз дрогнул.

— Да, то есть нет… — сказала она растерянно.

— Черт! — выругался Андрей, ударив по рулю кулаком. Он уже представил, как расстроится Катя, а уж если она узнает, что их доморощенный Дон Жуан снова плёл свои схемы обольщения и наверняка этим все и испортил, то ему вообще не сдобровать. В лучшем случае жена не будет с ним разговаривать два дня, а в худшем ему придётся ловить ее на улице Авдеенко, долго извиняться, а потом до глубокой ночи пить фирменную наливку Валерия Сергеевича, под его фирменные военные байки. И неизвестно отчего у Жданова больше болела голова на следующий день.

— Что такое? — резко бросила Ирина, услышав в трубке звук клаксона и ждановскую брань.

— Простите. Я просто сейчас за рулём, — показательно мягко и любезно ответил Андрей.

— Я звоню, чтобы предложить вам подъехать ко мне в офис прямо сейчас и подписать контракт. Пусть ваш юрист вышлет его мне на почту. У вас же печати с собой? — проговорила Семенова.

— Контракт? Сейчас? Да, конечно, у меня всё с собой. Я скоро буду. Ирина Владимировна, считайте, что я уже у вас, — радостно воскликнул Андрей, резко развернув машину в сторону офиса «Sport & Fashion».

— Вот и славно. У меня вдруг важная командировка нарисовалась. Отменить не могу. Так что, жду, — коротко пояснила она и отключилась, а Андрей, на всех парусах, окрыленный нежданным везением, помчался на встречу к железной леди.

***

Катя сидела над бумагами, полностью погруженная в их анализ. Когда в дверь постучали, она даже не с первого раза услышала стук.

— Войдите, — произнесла она, очнувшись. Дверь приоткрылась, а в кабинете показался шикарный букет розовых гортензий. За букетом вошёл сияющий Андрей и, склонившись на одно колено, протянул его жене. Катерина расплылась в счастливой улыбке и поспешила принять цветы.

— Андрюш, ну зачем? Ведь даже повода нет, а тем более через полчаса у нас подписание контракта. Нам уже пора быть в конференц-зале, — напомнила Катя, не заметив, как оказалась в крепких объятиях мужа.

— А вот и не надо. Всё уже подписано, Катюш! Семенова позвонила мне с утра и мы всё подписали. У нее там какая-то срочная командировка. Я не стал вникать. — положив букет на стол, мужчина стал покрывать Катину шею горячими поцелуями, крепко прижимая женщину к себе.

— Правда?! Контракт подписан! Какая удача! — воскликнула Жданова, не веря до конца в то, что они всё-таки сделали это. — А я же говорила! Я же знала! — радостно повторяла Катя, пытаясь выбраться из плена пылких поцелуев мужа.

— Да, я каюсь, что не верил до конца в это предприятие, но ты же у меня умница и я всегда на тебя полагаюсь, — проговорил Андрей, не прекращая атаковывать супругу ласками. — А поедем сейчас домой, ну просто хочется хоть ненадолго забыть про все эти контракты и думать только о нас. — Жданов припал к Катиным губам глубоким поцелуем, когда дверь неожиданно распахнулась, а на пороге возник Малиновский с документами в руках. Он театрально закрыл глаза и отвернулся. Катерина тут же отпрянула от мужа и мгновенно переместилась за свой рабочий стол, красная от смущения. В этот момент она была похожа на школьницу, застигнутую на свидании с пионервожатым. При виде этой картины Рома расхохотался.

— Я бы мог сейчас рассказать вам про такое нехитрое изобретение как замок и ключ, но простите великодушно, нет времени. Нам уже пора быть в конференц-зале. Скоро приедет Ирина. — с довольной улыбкой на лице, Роман указал жестом на часы.

— Расслабься, Малиновский! Контракт подписан! Тётка позвонила сегодня с утра и попросила приехать. Она уезжает в какую-то срочную командировку. Торопилась. Я только от нее, — гордо изрёк Жданов, помаячив перед другом своим экземпляром договора, на котором красовались подписи двух сторон.

— Ну какая тётка, Андрей! — глядя на супруга с осуждением, сказала Катя.

— Она не тётка, — процедил Роман сквозь зубы. Он моментально изменился в лице. Непринуждённая улыбка исчезла, а в глазах появилась неподдельная тревога. Бросив на Ждановых тяжёлый взгляд, он выбежал из кабинета, швырнув бумаги на стол.

***

Ирина сидела в кабинете равнодушно пялясь в монитор и бесцельно щелкая мышкой. Она листала картинки белых песчаных пляжей, голубых морских пейзажей, красивых закатов, пытаясь решить, куда же ей уехать. Ей самой было совершенно всё равно, но ведь надо было сообщить исполнительной секретарше, куда нужно бронировать билеты. Вдруг она услышала шум и голоса в коридоре. Сердце сжалось, предвещая недоброе. Дверь кабинета распахнулась, с грохотом встретившись со стеной. На пороге появился Малиновский. Он был совершенно другой. Распаленный, взбудораженный, его губы были плотно сжаты, а на лице ходили желваки. Мужчина выглядел не просто рассерженным, он был в ярости. В несколько шагов он приблизился к ее столу и с придыханием процедил:

— Что я такого сделал, что ты решила сбежать от меня? — он смотрел на нее в упор, а его магические зелёные глаза метали молнии, поражающие всё ее существо насквозь.

— Я не понимаю… Роман, это не то место, чтобы выяснять отношения, — сказала она с достоинством, не отвлекаясь от своего занятия.

Малиновский окинул взглядом ее рабочий стол, и заметив ключ, порывисто схватил его, бросившись к двери. Заперев дверь, он спрятал ключ в карман брюк и снова навис над ее рабочим местом. Его глаза всё так же пылали возмущением, а шейная артерия вздулась и пульсировала от сильного внутреннего напряжения. Он был взбешен и даже не пытался этого скрыть.

— Нет. Мы поговорим здесь и сейчас, — Мужчина снова обратил на Ирину свой пронзительный взгляд, сверля ее насквозь зелёными глазами.

========== Глава 8. ==========

Даже несмотря на пробки в час пик, у «Останкино» Малиновский был не позднее, чем через 20 минут. Он коротко переговорил с начальником охраны, показав ему удостоверение. Что он там нес, он уже и сам не помнил: — лишь бы пройти. Его пустили внутрь. Лабиринт коридоров был ярко освещен и неприятно лупил дневным светом в глаза. Когда он свернул на лестницу, навстречу попались трое доходяг, которых он чуть было не сбил с ног, пытаясь протиснуться вперед. В большой приемной так же было полно народу.

— Извините… — позвала Мариночка, и подскочила с места, — Ой, господин Малиновский… Господин Малиновский, минуточку! Вы куда?

Роман резко затормозил и подошел к переполошенной девушке.

— Мариночка, добрый день, — он попытался улыбнуться как можно непринужденнее, — Ирина Владимировна еще не уехала?

— У нее на сегодня встреч больше не назначено, я могу спросить у нее…

— Не надо. — оборвал Роман, изо всех сил пытаясь скрыть внутренний мандраж, — Сегодня у нее был господин Жданов, они подписывали контракт.

— Минуточку… — она быстро заглянула в экран монитора, пару раз клацнула мышкой и изрекла: — Да, около часа назад.

— Так вот, там одной печати не хватает… Это очень срочно, понимаете?

— Господин Малино…

— Пожалуйста. — он попытался широко улыбнуться, однако вышел лишь нервный оскал, — Если я вернусь без печати, меня господин президент вздернет на висилице! Я быстро, обещаю!

— Ладно, — развела она руками, и прядь ее волос тут же колыхнулась от того, как быстро от нее стартовал Роман.

И вот он ворвался в ее кабинет, запер двери на ключ и навис над ней в ожидании объяснений.

— Рома, о чём ты хочешь поговорить? — кинула она ему безразлично. — Контракт мы подписали. Дело перспективное. Сейчас я хочу поехать отдохнуть. Имею я право отдохнуть? — говорила она небрежно, отстранённо, даже не глядя на него.

— Ах вот как! — Роман нервно расхохотался. — Просто решила поехать отдохнуть! Так вот вдруг! И когда вернёшься?

— Рома, успокойся, пожалуйста. — сказала она немного обеспокоенно, — Во-первых, как ты сюда попал? Мне Марину на этот раз уволить?

— Делай что хочешь. — он взял стоявший возле стелажа с документами стул, и громко угнездил его у стола Ирины, прямо напротив нее. Та недовольно зыркнула в его сторону и встала.

— Сядь. — скомандовал он, и чуть смягчив голос, добавил: — Пожалуйста.

Семенова, почему-то, инстинктивно чуть было не подчинилась, однако так и зависла у стула в полужесте. Никто раньше не смел разговаривать с ней в таком тоне.

— Я постою, мне так удобнее. — строго хмыкнула она и оперлась плечом на стеллаж.

— Ну что случилось, Ира? — устало спросил Малиновский. — Только ответь мне честно, не будь трусишкой. Не надо мне рассказывать сказки бабушки про чужие странушки, что ты вдруг, внезапно и смертельно устала. Ты поди и билет себе уже купила, да?

— Хочешь честно? — глухо отозвалась она.

— Пожалуйста.

— Я считаю, что нам больше не нужно видеться.

— Это я уже и так понял, не дурак. Что с тобой стряслось?

— Почему тебе это так интересно? Ты что, не видишь нихрена? Как мы вместе выглядим, как на нас люди посмотрят? Что в прессе напишут? Я тебе в матери гожусь, а ты заявляешься сюда и спрашиваешь, что случилось, да еще и требуешь ответа, будто имеешь на это право! — она взяла передышку и обошла кабинет по кругу.

— То есть тебя волнует, что скажут люди, да?

— Да. — твердо ответила Семенова, — Нам нужно все это прекратить. А теперь будь добр, освободи кабинет.

Малиновский стукнул кулаком по столу и встал, заставив Ирину вздрогнуть и мигом растерять весь энтузиазм. Глубоко и медленно вздохнул, словно выпуская из легких пламя. Пальцы его невольно собрались в кулаки, и кабинет наполнился тягостным молчанием. Через несколько секунд стало казаться, что часы тикают так громко, что их слышно во всем офисе.

Он повернулся к ней спиной и стянул с себя пиджак, перекинув через спинку стула. Ирина зачарованно смотрела за его утонченными, почти кошачьими движениями. Развернувшись к ней лицом, Малиновский медленно приблизился, и минуя слабое сопротивление, с нажимом провел рукой от ее колена к бедру, задирая юбку. Нагнувшись к ее лицу и затем чуть ниже, он бережно отогнул зубами ворот ее блузки и поцеловал бархатную шею.

— Хочешь все прекратить? — властно спросил он.

— Да, — выдохнула она.

Семенова попыталась выставить между ними руки, чтобы создать хотя бы намек на дистанцию. Стоит ли говорить, что попытка вышла весьма жалкой? Глаза Малиновского тем временем потемнели и стали практически карими, а губы вытянулись в тонкую полоску. Он твердо шагнул вперед, оттесняя ее к стенке. Ирина попятилась. В один миг она вдруг почувствовала себя совсем маленькой, словно он стал вдвое ее выше и вся его сила обрушилась на нее в один миг, заставив съежиться.

— Ты уверена? — настойчиво переспросил он, опалив горячим дыханием ее ухо. Руками он оперся на стену по обеим сторонам от ее головы, окончательно заблокировав пути к отступлению. Низ его джинсов теперь касался ее лодыжек, и она вся отяжелела от такой близости. Колени ее подкосились, и Малиновский незамедлительно ухватил ее за талию. Та что-то промямлила, но сама бы не смогла повторить, если бы он переспросил еще раз. Взгляд его был таким пристальным, что она поняла: он видит ее всю, целиком. До самой последней клеточки ее существа.

— Ты скучала по мне? — лукавая улыбка скользнула по его губам, а руки — по изгибам тела. Чертики в глазах танцевали чунга-чангу.

— Очень.

— Так ты соврала мне?

Ирина тряхнула головой, как после дурного сна, словно пытаясь избавиться от наваждения.

— Ты меня обманула. Ай-яй-яй. — Роман покачал головой и лицо его стало таким серьезным, что Ирина совсем сникла.

По мере того, как он говорил, его руки под ее одеждой двигались все увереннее. Он прошелся по ее телу, как бы изучая его, а потом поднял край юбки и, просунув ладонь между ее бедер, утянутых тугим капроном, с нажимом провел вверх по внутренней стороне до кромки нижнего белья. Ее сердце зашлось в болезненном восторге, и она с трудом удержала в себе громкий крик.

— Ты хочешь меня?

Ответить он ей не дал, вместо этого впечатал в ее повлажневшие раскрытые губы глубокий поцелуй. Теплая волна гнева и боли захлестнула ее.

— Я вижу, что хочешь.

— Ты наглая свинья, Малиновский, — пробормотала она слабым голосом.

— Ты красивая, — шепнул он ей в губы и задрал юбку так высоко, что она собралась поясом на животе. Его ловкие пальцы юркнули под колготки, и Ирина инстинктивно прижалась спиной к стене и чуть развела бедра, давая умелым рукам Романа больше свободы.

— Умница. — похвалил он, — Только согни ноги немного в коленях, чего они у тебя, как палки?

— Я же тебя потом отлуплю за такие разговоры, — рыкнула она сквозь зубы, вплетая пальцы в его волосы и все сильнее прогибаясь в спине. — Где твоя скромность, бесстыдник?

— Жаль, что ты себя сейчас со стороны не видишь, — улыбнулся Роман, и в следующее мгновение, тишину разорвал треск колготок. Он резко подхватил ее под ягодицы и усадил на стол. Торопливо расстегнув ремень на брюках, он склонился к ней и замер.

— Захотела сбежать от меня? — прошептал он и тут же ощутил нежное прикосновение ее пальцев к своей щеке. — Так я не отпущу. Будешь меня слушаться?

Его руки проскользнули под ее нижнее белье и силой сдернули его до колен. Она подняла на него глаза. Не в силах вымолвить ни слова, она кивнула.

Ее бедра поднимались и опускались в такт его движениям, и она, запрокинув голову, плотно зажмуривала глаза, чтобы хоть как-то замедлить и вытерпеть этот полет души.

Бешеный грохот крови в ушах заглушал все остальные звуки, и осталось только две вещи в мире: его руки и еле ощутимый запах мужского парфюма. Потом в глазах потемнело, и времени на осмысление произошедшего уже совсем не осталось.

Попытка «расстаться» с треском провалилась.

— Я сейчас тороплюсь, мне нужно ехать в ЗимаЛетто. Ты сегодня вечером поедешь домой и будешь меня ждать. Хорошо? — мимоходом спросил он, застегивая молнию на брюках. — Хотя нет, я сам за тобой заеду после работы.

Он быстро поцеловал ее, пока Ирина хлопала глазами, пытаясь собрать мысли в кучу.

— Рома! — окликнула она, очнувшись.

— Слушаю, — отозвался он, поправляя воротник.

Она чувствовала себя такой испуганной, такой слабой, уязвимой. Впервые за долгие годы, ее броня, которую она так старательно выстраивала, снова полетела к чертям. Все внутри опять зашаталось, завибрировало, будто монолитная скала, на которой она стояла, рассыпалась на куски. Ее поймали в ловушку. Она долго колебалась, не решаясь задать свой вопрос.

Малиновский шагнул к ней и заботливо застегнул на ней пиджачок.

— Ну что такое? — он обеспокоенно заглянул ей в глаза.

— Что будет, если ты не приедешь?

Вопрос был весьма бессмысленным, потому как она сама прекрасно понимала, что будет.

— Почему я не приеду? — его глаза выразили искреннее непонимание. — Слушай, хватит уже ерундой всякой голову забивать и себе, и мне! — нахмурился он, — сказал приеду, значит приеду. Всё, я буду скучать.

— Я тоже, — прошептала она чуть слышно и медленно опустилась в рабочее кресло.

========== Глава 9. ==========

— Дамы и господа! Сегодня знаменательный день! Я хочу поделиться с вами нашим общим успехом! Zimaletto теперь не просто модный бренд. Zimaletto теперь будет шить костюмы для нашей Олимпийской сборной по фигурному катанию. Мы выиграли тендер! Это прорыв! Это сенсация! Если говорить языком фигуристов — мы сделали четверной аксель и мы гордимся собой. Теперь наша сборная будет получать золото, стоя на пьедестале в костюмах от легендарного Милко! — под бурные овации Андрей раскланялся публике, белозубо улыбаясь прессе. Он был полон ликования и триумфа. Открыв показ, он первым делом спустился к жене в зал, и они с Катей отправились к журналистам.

Малиновский крутил в руках бокал с виски, то и дело озираясь по сторонам. Он лишь иногда кивал с вымученной улыбкой на приветствия гостей и односложно отвечал на их вопросы.

— А вот и ты, проказник! — Диана — длинноногая модель Милко незаметно подкралась к нему сзади и нежно обвила руками шею мужчины. К ней тут же присоединилась парочка подруг, таких же как и она неучаствующих в показе. Девчонки обступили вице-президента со всех сторон и, подобно змеям искусительницам, ластились к нему всем своим стройным телом.

— Здесь вообще-то показ и много потенциальных партнёров. Я немного занят, девочки, — произнес он, отстраняясь от ласк прекрасных нимф.

— А вот раньше это тебя никогда не смущало, — томно ответила Диана.

— А мне кажется, что наш Рома влюбился. Он уже два месяца нас избегает, — предположила другая рыжеволосая бестия, нежно проведя пальчиком по его груди.

— Ромочка, милый, это правда? Ты влюбился? — спросила третья, наклонившись к самому уху мужчины и при этом нежно прикусила мочку.

— Так, девочки. Я действительно считаю, что отчитываться перед вами не должен, но если вам так будет спокойнее, то да, считайте, что я влюбился! — резко проговорил он, стряхивая с себя руки девушек.

— Господин Малиновский, добрый вечер! — раздался за спиной женский голос, от которого Роман, как ошпаренный, повернулся и со смесью тревоги и радости в глазах уставился на его обладательницу.

— Ира, ну почему так долго! Я уже думал, что ты не придёшь! — он тут же приблизился к Семеновой и с восхищением окинул женщину взглядом. Она была как всегда ухоженна и элегантна. — Ты чудесно выглядишь! — добавил он с нежной улыбкой и подался ей на встречу, чтобы поцеловать.

— Рома, что ты делаешь? — остановила его Ирина, вытянув руку, тем самым создав между ними преграду.

— Что я делаю? Я тебя целую! Сколько можно прятаться?! Как наши отношения могут навредить тебе и твоей репутации? — немного раздражённо прошептал Роман, наклонившись к ней.

— Знаешь что, милый мой! Я не Пугачева и не Мадонна, чтобы трубить на каждом углу о том, что я сплю с мужчиной, который мне в сыновья годится, — фыркнула она, между делом кивнув какой-то даме, проходящей мимо с бокалом шампанского в руках.

— Не надо трубить! Пусть примут как данность, — так же тихо отвечал ей Малиновский. — Ир, к черту этот показ! Поехали к тебе! Я так хочу тебя, — его горячий шёпот обжигал шею, она снова была готова отдать всё, чтобы вновь оказаться в его объятиях. Рома был, как свежий вихрь. С ним никогда не было спокойно, он удивлял ее каждый день и в жизни, и в постели: то дарил цветы и делал сюрпризы, то устраивал сцены, полностью, подчиняя себе ее волю, то был нежным искусным любовником, то властным и грубым господином. Чувство сладкого стыда заполнило ее солнечное сплетение. — Черт с тобой, Малиновский. Поехали. Только я выйду первая, — бросила она ему. — Жду тебя в машине. — Семенова поставила свой бокал на поднос официанту и направилась к выходу.

Роман выдержал десять минут и решил уже последовать за дамой своего сердца, но почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Мужчина резко обернулся и увидел перед собой Жданова. Лицо президента украшала ироничная ухмылка. Он, видимо, наблюдал за ними с Ириной и теперь был готов обрушить на друга целый глоссарий издевок.

— Ромио, скажи, пожалуйста, а что это ты так мило флиртовал с Ириной Владимировной? — елейным голосом спросил Андрей

— А что, это как-то противоречит нашему с ней контракту? — саркастически ухмыляясь, парировал Роман.

— Нет. Не противоречит. Только вот мне кажется, ты уже слишком далеко зашёл в своих намерениях. Выйди из образа. Твоя роль в этой истории сыграна, — настойчиво сказал Жданов. — Лучше езжай после показа с девчонками и отдохни как следует, — посоветовал он Роме, который смотрел на него все это время исподлобья.

— А ты прав, Жданчик! После показа мы с тобой поедем ко мне с девчонками. Как в старые добрые времена! — громко ответил Малиновский, наигранно похлопав друга по плечу. — Что ты орешь? Ты спятил? А если Катя услышит? Какие девчонки, Малина?! Тебе напомнить, что я женат и у меня есть женщина, которую я люблю, — процедил мужчина, схватив его за лацкан пиджака.

— Ах, значит так?! А если у меня тоже есть женщина, которую я люблю? Ты не задумывался? Или мне по должностной инструкции положено ублажать моделей до конца своих дней? — нервно выдавил из себя Малиновский, а затем резким движением высвободил свой пиджак из рук Жданова. Тот лишь ошеломленно уставился на него, не найдя слов.

— Прости. Мне пора ехать. Всё равно переговоры с партнёрами всякий раз виртуозно проводит твоя жена. И да, еще кое-что — с завтрашнего дня я в отпуске, — бросил напоследок Рома и ни с кем не прощаясь, покинул зал.

***

— Что с тобой, ты нервничаешь? — спросила Ирина, с беспокойством глядя на мужчину, который всю дорогу молчал и выглядел весьма напряжённым.

— Просто устал. Осточертело всё, — спокойно ответил Малиновский и вновь погрузился в раздумья.

— О чем думаешь? — снова спросила Семенова, уже немного хмурясь.

— Хочу уехать. С тобой. Хотя бы на неделю. Чтобы ты и я. Понимаешь? — он повернулся к ней и впервые за время пути на его лице зажглась улыбка.

— Ром, да куда уехать то? А работа? Да хрен с ней, с работой, но как вот так мы возьмём и вместе поедем? — женщина припарковала автомобиль у своего дома и повернулась к Малиновскому, вглядываясь в его загадочное лицо.

— Так просто возьмём и уедем! Ириш, а поехали в Питер! Сейчас июнь и он, как никогда, сейчас прекрасен. Только представь: ты и я, белые ночи, прогулки по Неве, разводные мосты, фонтаны Петергофа, зелень и прохлада Летнего сада, — он порывисто обнял ее и поцеловал в губы. — Поехали! Отвлечемся, ведь там жизнь другая, там воздух другой!

— А еще там не подъезд, а парадная, не бордюр, а поребрик, не пончики, а пышки, — скептически перечислила она, но мужчина снова увлёк ее в настойчивый поцелуй. — Бог с тобой, поехали, раз ты такой романтик, — рассмеялась она, крепко прижимаясь к мужчине.

========== Глава 10. ==========

Питер редко радует своих жителей и гостей города устойчивой погодой. Приятных сюрпризов ждать почти не приходится, но этот июнь был скорее исключением, чем правилом; было тепло, светило яркое солнце, порывистый ветер с Финского залива утих, ласково обдувая едва колышущуюся гладь царственной Невы. Рома с Ириной днями и ночами напролёт гуляли, держась за руки, среди величественных дворцов, мостов и каналов. Массивные арки, бесконечные лабиринты дворов, захватывающие дух закаты на крышах — они наслаждались друг другом, полностью растворившись в этой удивительной атмосфере, забыв обо всём на свете.

Этотгород был особенным. Он пах молодостью, любовью, пресноводным ветром и свободой. Его белые июньские ночи разрушали законы реальности, стирая грань между временами суток. Они разливались молочным цветом по улочкам и паркам, пробуждая в людях странное ощущение триумфа света над тьмой.

— Спасибо тебе, — прошептал Малиновский, заботливо укутывая Иру в свою олимпийку.

— Это тебе спасибо, — вторила она мужчине, нежно касаясь ладонью его гладко выбритой щеки.

Они арендовали небольшой кораблик для двоих и наслаждались очередной морской прогулкой. Почти каждую ночь они ездили смотреть на развод мостов. Ирине очень нравилось это завораживающее действие. Хоть женщина в последние годы и жила в Петербурге, но совершать подобные мини-круизы у нее не было ни времени, ни желания. Теперь же всё изменилось. Она решила сдаться своим чувствам и попытаться снова быть счастливой, но при этом не задумываться о том, что всё непременно закончится, а если уж конец не минуем, принять его достойно, как нечто неизбежное и вполне себе закономерное.

— Это тебе спасибо. Вытащил меня. Я ведь со школьной скамьи не гуляла по ночам, не лазила по крышам, не пила шампанского на набережной прямо из бутылки, — она рассмеялась, пряча лицо у него на груди.

— Кстати, у нас же с собой есть шампанское! — воскликнул Малиновский и достал откуда-то припасенную бутылку и пару одноразовых стаканов. Он ловко ее откупорил и разлил по стаканчикам игристый напиток. — Я хочу выпить за нас. Я хочу, чтобы ты знала. То, о чем я сейчас скажу не является каким-то порывом под действием романтической атмосферы и тем более не является следствием выпитого алкоголя, — Роман встал и помог женщине подняться. Он внимательно посмотрел ей в глаза, и немного смущаясь, снова заговорил.

— Ира, я никогда не встречал таких женщин, как ты. Я знаю, что ты особенная, но не знаю, что именно мне в тебе нравится больше всего. Ты очень много для меня значишь. Помни об этом, пожалуйста.

Вдруг послышались залпы и громкие хлопки. В небе со свистом вспыхнули красные, синие, зелёные звезды салюта. Мужчина и женщина рассмеялись, и обнявшись друг с другом, наблюдали за ослепительным фейерверком, который молниями пронизывал темное небо над их головами, и утихая, падал вниз дождем из разноцветных искр.

— Это мой сюрприз, — с гордостью выдал Малиновский, подарив Ирине нежный поцелуй.

Женщина посмотрела на него с лёгкой усмешкой, игриво толкнула его в бок и обратилась к работнику судна.

— Скажите, а по какому поводу сегодня такой великолепный салют?

— Так сегодня же выпускной у ребят, — коротко ответил маленький, щуплый мужчина лет пятидесяти и снова занялся делом.

— А я тебе говорю, что этот фейерверк в нашу честь. Потому что… — Роман на мгновение сбился, пристально глядя ей в глаза. — Ирин, послушай меня, сейчас я скажу тебе то, чего никому никогда не говорил, — у женщины внутри всё сжалось. Почему-то хотелось убежать и спрятаться, как маленькой девчонке. Всё ее существо заполнило внутреннее ликование. Она замерла в предвкушении, с восторгом глядя на Малиновского.

— Я люблю тебя, — тихо произнес он. Семенова отвернулась, тряхнув головой, словно пытаясь прийти в себя после сна. Одним движением он повернул ее к себе, и крепко держа обеими руками, снова повторил, но уже громко и чётко: — Я. Тебя. Люблю. — не дав ей произнести ни слова, Малиновский глубоко и страстно поцеловал ее в губы, а потом ещё и ещё, ощущая, как земля уже уходит из-под ног, а тело наполняется сладким томлением.

***

Вы когда-нибудь бывали в Петербурге? — Этот город почти всегда безукоризненно серый и хмурый, но в том и есть его особая прелесть. Он прекрасен своей серостью, порывистым ветром, проливными холодными дождями. Он прекрасен своими багряными закатами над Невой, когда небо наконец проясняется от свинцовых туч и пылает алым заревом, весело разливающимся по воде. Прекрасен он был и сейчас. Этот июнь кардинально отличался от типичного питерского лета своим бархатным, ласкающим теплом, непривычным полным штилем на Финском заливе и ясными погожими днями.

Это было похоже на какую-то волшебную сказку, в которой оказались двое влюблённых, и даже этот суровый город был к ним благосклонен, с щедростью одарив их солнцем и хорошей погодой.

Ирина порхала, как бабочка с цветка на цветок, не задумываясь о времени и об их неминуемом возвращении в Москву. Она впитывала каждую минуту, проведённую рядом с Малиновским, осознавая сполна, что это лишь мимолетная, волшебная история, этакий оазис счастья на склоне ее почти увядшей молодости. Что может ее связывать с этим молодым мужчиной? Казалось бы, ничего, хотя на самом деле связывало очень многое. Она могла позволить себе быть собой рядом с ним и чувствовала, что это взаимно. Она не носила маску холодной стервы, а просто была любящей женщиной, слабой и уязвимой, а он не был циничным балагуром и повесой, он был серьёзным, уверенным в себе мужчиной — мужчиной, в котором чувствовался стержень, который был ей опорой.

Это всё было бы слишком прекрасно, если бы не постоянное странное чувство, которое то и дело охватывало Ирину. Проклятое дежавю кралось за женщиной по пятам, возвращая в те далёкие дни, когда она была так же счастлива с тем юным фигуристом. Черты Спасского беспрестанно проявлялись в Романе и это доводило ее до исступления. Она изо всех сил пыталась гнать от себя эти дурные мысли, эти закравшиеся в душу сомнения, но они уже проникли в нее, навязчиво пульсируя, заставляя думать и анализировать вместо того, чтобы наслаждаться теплом, красотой города и близостью любимого мужчины.

Они расположились на траве в тени вековых деревьев Петергофа. Ирина мягко положила голову на плечо Роману, закрыв глаза, прислушиваясь к шуму листвы и пению птиц. Он ласково гладил ее по плечам, прижимая ближе к себе, а она запускала пальцы в его густые волосы. Они просто молчали, не желая прерывать эту волшебную идиллию, воцарившуюся между ними. Мужчина нарушил тишину первым.

— Посмотри, это же белка! — радостно воскликнул Малиновский и привстал, указывая на рыжего зверька, который бесстрашно расположился на тропинке неподалеку от них.

— Ничего себе! И не боится же! — смеясь сказала Ирина, с любопытством разглядывая лесную гостью, которая уже совсем осмелев, приблизилась к ним.

— Так они же здесь почти ручные, — пояснил Малиновский и вытянул руку, маня белочку. Та, в свою очередь, последовала за его жестом, надеясь получить что-нибудь съестное.

— Ой ну надо же! Никогда такого не видела! — громко удивилась Семенова, а белка тут же со всей прытью пустилась бежать и вскочила на соседнее дерево. Ловко прыгая по веткам, она скрылась в густой листве и пропала из виду.

— Ну вот, убежала… — с досадой произнес Роман. Был бы у меня орешек или сухарик, я бы ее из рук покормил. — он снова уселся на траву рядом с Ириной, и всё еще выглядывая белку на макушке дерева, продолжил.

— Знаешь, у нас в Сибири, откуда я родом, леса намного гуще, и белок там очень много водится, да и вообще всякой живности. Однажды я ходил за грибами с отцом, и мы встретили такую же белку. Так отец ее орешком почти на руки заманил, представляешь?! — Рома повернулся к женщине, но наткнулся на ее стеклянный взгляд. Она была белая, как холст, и смотрела на него ничего не выражающими пустыми глазами.

— Ириш, что с тобой? Тебе нехорошо? — с тревогой спросил Малиновский, принявшись инстинктивно обмахивать ее своей кепкой. Ирина молчала, лишь прожигала его ледяным взглядом. Одному Богу только известно сколько раз она прокручивала в голове их с Борисом прогулки, беседы, его истории, которые он ей рассказывал во время тех самых прогулок. Она же потом ещё целый год жила этими проклятыми воспоминаниями, этими кусочками счастья, которые он ей оставил, бросив ее. Она помнила наизусть каждую фразу из их диалогов. И эту историю про чертову белку тоже. Это же не могло быть совпадением?! Но тут же мозг начал глубокий аналитический процесс. Почему это не могло быть совпадением? — Ведь это обычная история, которая есть в копилке у каждого второго ребёнка. Этот рассказ не отпечатки пальцев и не анализ ДНК, чтобы считать его неопровержимым доказательством.

— Нет, всё хорошо. Просто голова закружилась. Наверное напекло, — быстро проговорила женщина, пряча взгляд. Она пыталась непринуждённо улыбнуться, но чувствовала, что это выходило у нее довольно криво. — А ты из какого города, Ром? Я что-то забыла… — спросила она как бы между делом, поднимаясь с газона и нащупывая в рюкзаке бутылку с водой.

— А ты и не должна помнить. Я тебе этого не говорил, — ответил Роман, бросив на Ирину хмурый взгляд. — Я из Омска, добавил он немного погодя.

Черт, а Спасский был из Лангепаса. Это уж она знала наверняка. Семенова выдохнула с облегчением, и открыв бутылку, стала жадно поглощать прохладную воду.

— Мне кажется, ты устала. Вернёмся в гостиницу, — сказал Роман, заботливо приобняв женщину. Она лишь согласно кивнула. Лицо ее уже просветлело, а улыбка приняла естественные очертания.

Всю дорогу до гостиницы оба были погружены в глубокие раздумья, лишь изредка поглядывая друг на друга. Иногда Ирина невесомым прикосновением проводила по его руке, а Роман в ответ притягивал ее ладонь к себе и касался нежным поцелуем.

По приезду в отель Малиновский тут же отправился в душ, а Ирина стала порывисто расхаживать по номеру, не в состоянии найти себе места. Лицо ее было серьёзным, взгляд сконцентрированным. Так выглядят на пороге важного решения. Вдруг она спешно бросилась к своей сумочке, и отыскав мобильный, тихо покинула номер.

Спустившись в бар, Семенова заказала себе водки и несколько минут гипнотизировала рюмку. Затем она одним махом осушила ее, не закусывая. Набрав на телефоне нужные цифры, Ирина застыла в ожидании ответа.

— Вить, привет! Да, это Семенова. Нужна твоя помощь. Ничего криминального, просто досье собрать на одного человека. Да, именно — где родился, где женился. Поможешь? Ты меня знаешь, я в долгу не останусь. — Мужчина что-то говорил ей в трубку, отчего женщина улыбалась и кивала головой. — Спасибо тебе, Вить. Я потом расскажу тебе при встрече. Пиши имя — Роман Дмитриевич Малиновский.

========== Глава 11. ==========

— И тогда наш Милко решил всех наших дамочек переодеть. Ну как решил. Точнее сказать, решился. Это вообще-то была Катина идея. Она тогда президентом была, ты бы знала, как она его уговаривала… — Роман вел машину и увлечённо рассказывал Ирине историю за историей, чтобы скоротать время в то и дело возникающих на дороге пробках по пути из аэропорта. Отпуск закончился, оставив им яркие, теплые воспоминания после чудесного вояжа в северную столицу. Возвращаться жуть как не хотелось, но они оба были занятыми людьми. Ирину уже начинали дёргать звонками по работе, да и Малиновского уже желали снова лицезреть в Zimaletto — всё-таки отдел маркетинга должен был быть под контролем своего начальника.

— Кто президентом была? — глухо произнесла Семенова нахмурившись. Она как-будто резко очнулась, осознав про себя, что не слышала почти ничего из того, что говорил ей Роман.

— Маргарет Тэтчер! Ириш, ты хоть меня слушаешь или уже погрузилась в работу и выстраиваешь проект для новых программ?

— Да, я что-то задумалась. Так что ты говорил о Маргарет Тэтчер?

— У-у-у, — насмешливо протянул Малиновский и приложил ей ладонь ко лбу, — А ты у меня не заболела ли?

И несмотря на возражения, закрыл окно с пассажирской стороны. По приезду он сразу отправился на работу, Ирина же решила поехать домой немного отдохнуть.

Набрав горячую ванну, женщина устало опустилась в воду и закрыла глаза. Тёплая, ароматная пена приятно окутывала и расслабляла напряжённое тело, но мозг так и оставался скованным и одержимым лишь одной мыслью — мыслью о досье.

Виктор Березин был хорошим приятелем Семеновой. В былые годы она тренировала обеих его дочерей. Благодаря профессиональному тренеру девочки достигли успехов в фигурном катании, хоть и не блистали на олимпийских пьедесталах. Обе быстро пресытились этим видом спорта, забросили тренировки и повыскакивали замуж, но со старшими Березиными Ирина продолжала поддерживать приятельские отношения. Жена Виктора Алла была хорошим косметологом, и Семенова часто посещала ее салон, когда находилась в Москве. Сам подполковник Березин служил в следственном комитете начальником Савеловского отдела и собрать информацию о человеке для него было проще простого.

Женщина задумчиво водила мочалкой по телу, не переставая терзаться муками совести. С одной стороны, ей хотелось видеть это досье. Просто для галочки, чтобы успокоиться уже и не изводить ни себя, ни Романа. Она была на девяносто процентов уверена, что к Спасскому Роман не имеет никакого отношения, — ну, видно же. И мимика, и жесты, даже походка. Интонации! С другой стороны — возраст и ма-а-ленькая такая деталь, — Борис просто исчез из медиа пространства. Ни одного упоминания в интернете со времен скандала с допингом, а он, между прочим, бывший чемпион России. Глубокое прошлое Малиновского в то же время было для Ирины под замком, и чем тот занимался в подростковые годы, было тайной за семью печатями.

Моральная сторона вопроса так же тревожила и не давала нормально расслабиться. Имеет ли она право вот так, за его спиной копаться в его жизни, как в корзине с грязным бельем?

Раздался звонок на мобильный. Ирина наспех накинула махровый халат и последовала в спальню.

— Слушаю, — ответила она настороженно.

— Ир, привет! Это Витя. Звоню с рабочего.

— Да я поняла. Номер то не определился. Здравствуй, Вить.

— Ну ты в Москве уже? Я готов тебе данные предоставить на Малиновского. Подъезжай в 2 часа в кафе Орион, рядом с Алкиным салоном. Я сегодня там собираюсь пообедать, — мужчина говорил, как ей показалось, как-то уж очень серьёзно. Женщине от этого стало не по себе. Что же он такого раскопал? Или ей просто так казалось? Как же было страшно узнать что-то такое, что было не предназначено для кого бы то ни было. Как же было страшно разочароваться в нем или в себе. Как потом смотреть Роме в глаза, понимая, что обнажила все факты о нем? — Это низко и мерзко. Это слежка чистой воды, и такой мужчина как Малиновский ей этого не простит.

— Я приеду, — кратко ответила она и отключилась.

Что такое интуиция? Существует ли она вообще как явление или это всего лишь результат наших страхов и патологической неуверенности в себе? Ирина всегда считала, что обладает развитой интуицией. Часто сама говорила об этом подругам, но всякий раз убеждалась, что это полная чушь, когда в очередной раз наступала на старые грабли. Вот и в этот раз она позволила себе увлечься Романом настолько, что совсем потеряла голову, но интуитивно чувствовала, что мужчина что-то скрывает. Это необъяснимое ощущение заставило ее сесть в машину и помчаться в Орион на встречу с Березиным.

В кафе во время бизнес-ланча было многолюдно и она не сразу отыскала подполковника в штатском. Виктор с аппетитом уплетал солянку из горшочка, сидя у окна. Рядом на столе лежал бумажный конверт, при взгляде на который у Семеновой всё похолодело внутри. Она медленным, неуверенным шагом подошла к столику и села напротив мужчины.

— Привет. Приятного аппетита. — поприветствовала она Виктора, натянув на лицо бодрую улыбку.

— Привет, красавица! Ну ты всё цветёшь! Замечательно выглядишь. Никак влюбилась? — мужчина окинул ее любующимся взглядом и добродушно рассмеялся.

— Влюбилась. В себя дорогую, — отшутилась женщина и бросила пытливый взгляд на конверт.

— А кто он такой этот Малиновский? Он партнёр что ли ваш?

— Ага, партнёр. Надо проверить, — кивнула Семенова.

— Ну личность он, конечно, интересная. Ладно, сама всё узнаешь. Давай читай, а я поеду. Дел сегодня по горло. Рад был видеть. — подполковник положил на стол пятитысячную купюру и засобирался.

— Давай, счастливо, — ответила Ирина. Тем временем по телу уже бежала предательская дрожь, ладони вспотели, а всё вокруг медленно плыло, как во сне. Она не заметила даже, как осталась одна, продолжая гипнотизировать запечатанный конверт.

«Нет. Я не буду открывать. Это было ошибкой. Я не должна.»

Она решительно сунула досье в сумку и быстрым шагом направилась к выходу.

Заведя машину, Семенова выехала на шоссе. Лучше она поедет на работу и займётся делами, вместо того, чтобы играть в детективов. Женщина помчалась в Останкино, стараясь изо всех сил не смотреть на торчащий из сумки конверт. Резким движением она швырнула его на заднее сидение и проделала череду глубоких вдохов и выдохов, дабы унять внутренний тремор и наконец успокоиться.

Ей немного удалось взять себя в руки. Приехав в офис, она даже немного отвлеклась, устроив проверку подчинённым. Начальница пару раз наорала на Марину для проформы, чтобы не расслаблялась. Затем распорядилась о срочном совещании и пропесочила там остальных. Попивая крепкий кофе без сахара, Семенова поймала себя на мысли, что рабочая атмосфера на нее благотворно влияет, и она практически не думает о таких глупостях как досье на Романа.

В приятных деловых хлопотах прошёл остаток ее трудового дня, и женщина собралась ехать домой. Звонил Малиновский, сказал, что приготовил для нее какой-то сюрприз. Ирине хотелось поскорее закончить дела в офисе и поехать к любимому.

Как только женщина села в автомобиль ее снова обдало странное ощущение. Она вновь почувствовала сильное волнение, всё внутри сжалось, и казалось, будто бы от этого проклятого конверта веяло холодом. Вдруг захотелось порвать его, уничтожить, не видеть, но вместо этого она распечатала бумагу и достала несколько печатных листов. Первый документ был оформлен, как Curriculum Vitae — полная биография мужчины с момента рождения, к которому прилагались две ксерокопии паспорта и еще какое-то свидетельство. Она припарковалась в первом попавшемся дворе и жадно впилась глазами в первые строчки. Сердце с космической скоростью оборвалось вниз, дыхание сковало от тупой боли, которая ядом разлилась по всему телу. Глаза наполнились крупными слезами. Они быстро стекали по щекам, оставляя на лице тёмные дорожки от туши. Женщина дрожала всем телом и, не веря своим глазам, отрицательно мотала головой.

Потом она резко смяла бумагу и отшвырнула от себя с ненавистью, не желая читать дальше. Ей хотелось взглянуть на ксерокопии, хотя она уже понимала, что это было.

Еще около получаса она сидела, просто глядя в окно и нервно покусывая ноготь большого пальца. Телефон начал истошно звонить, — на экране танцевали буквы: — Роман. Она сбросила этот звонок, а потом снова набрала Березина.

— Алло, — кашлянул хриплый голос в трубке.

— Вить, — бесцветным голосом спросила Ирина, — Можно пару вопросов? Я по поводу досье.

— Что такое?

— А этот Роман не попадал ни в какие аварии? Или инциденты с потерей памяти?

— Ир, ну ты детективов что-ли насмотрелась? Или сериалов мексиканских? Там же все как белый день ясно. Сменил имя из-за скандала, восстановился в университете, начал новую жизнь с новым именем. Никакой амнезии, тем более мистики. А что такое?

— Да ничего, — растерянно отвечала она, — просто я и с Борисом знакома, и с Романом. Ну правда, как два разных человека. Даже не знаю, что и думать.

— Хм, — в трубке послышалось копошение, — Слушай, ну хочешь, я дополнительно перепроверю? Зашлю запрос по дуркам, может и правда упустили…

— Нет, ладно, Вить. Не надо. Спасибо тебе. — она с силой нажала на кнопку и выключила телефон. Строить дальнейшие догадки было просто абсурдно. Всё было слишком очевидно…

========== Глава 12. ==========

Малиновский выключил компьютер и спешно разложил бумаги по папкам, второпях проставляя кое-где недостающие подписи.

— Шурочка, зайдите ко мне, — позвал он секретаршу, нажав на кнопку селектора, и уже через несколько мгновений исполнительная Кривенцова стояла в кабинете.

— Шура, душа моя, вы выполнили то, о чем я вас просил? — произнёс он вкрадчиво с загадочной улыбкой на лице.

— Да, конечно, Роман Дмитрич. Всё заказала, как вы и просили. Будет в салоне рядом с Zimaletto и оплата при получении.

— Большое спасибо, вы меня очень выручили. Даже не представляете.

— Роман Дмитрич, а можно вопрос? — Александра замялась, но любопытство оказалось сильнее чувства такта, да и очередной сбор 911 необходимо было созывать, аппелируя фактами, а не домыслами. Это и обсуждать интереснее. — Скажите, а вот это кольцо…

— Ну, Шура, не томите. Что? — усмехнулся Малиновский, цокнув языком. Он, конечно, сразу догадался о чем хочет спросить его бессменный секретарь и по совместительству член тайной организации «женсовет».

— Мне просто такое кольцо, ну, которое вы выбрали… — она снова стушевалась, но закусив губу всё-таки продолжила: — Мне Шурик такое на помолвку дарил. Вы женитесь, Роман Дмитрич? — она предусмотрительно отошла в сторону. Роман же продолжал загадочно улыбаться.

Дверь кабинета распахнулась и на пороге возник президент, спасший эту неловкую ситуацию. Воспользовавшись этим, Кривенцова быстро попрощалась, и проскользнув мимо Жданова, скрылась в коридоре.

— Ромио, ты еще не ушел. Хорошо то как. Я хотел предложить тебе сегодня сходить куда-нибудь. Посидим, выпьем. Катя с Юлианой идут в театр, дочка у родителей. Вот я и подумал, что мы могли бы с тобой вместе выпить виски, ты бы мне рассказал, как отдохнул в отпуске.

— Прости, друг, но на этот вечер у меня другие планы. Я уже спешу, — ответил Малиновский. Выглядел он чертовски довольным собой. Посвистывая, он взял портфель с документами и прихватил со стола ювелирный каталог.

— А давно ли ты стал интересоваться ювелирной продукцией? — с удивлением спросил Андрей.

— С тех самых пор, когда стал это дарить женщинам. Точнее одной женщине.

— Малиновский, ты меня разыгрываешь? Ты до сих пор продолжаешь отношения с этой Ириной? Я то думал, ты там лежишь на белоснежном пляже с какой-нибудь красоткой…- Жданов негодующе развёл руками и молча опустился в кресло.

— Да, продолжаю. Я тебе больше скажу — мы отдыхали вместе. Мы провели чудесный отпуск в Петербурге. Впрочем, я ни с кем не намерен обсуждать мое отношение к Ире, — серьезно ответил Роман, между делом натягивая пиджак.

— Ты может еще возьмёшь и женишься на ней? — фыркнул Андрей, пожав плечами.

— Может и женюсь.

Малиновский даже ухом не повёл на его провокации. Собравшись, он попрощался, и так же весело насвистывая, вышел из кабинета, оставив друга предаваться размышлениям.

***

Ирина колесила по городу битых четыре часа, пытаясь как-то прийти в себя от открывшейся для нее горькой правды. Телефон разрывался от звонков, но был небрежно брошен на заднее сиденье. Говорить с кем-то по работе она не хотела, а с Малиновским просто не могла. Хотя понимала, что мобильник атакует скорее всего он. Малиновский, или всё же, точнее сказать Спасский? Как он прикажет сейчас себя называть? Ее разрывало на части от противоречий. Швырнуть бы ему это досье в лицо да высказать все, что накопилось за эти годы. Всё, что сидело в глубине ее сердца вязкой болью все эти 14 лет. Зачем он пришел к ней тогда, тем злополучным вечером? Ведь он же узнал её сразу, чёртов сукин сын! Какого хрена он возомнил себя обольстителем и решил вновь над ней понасмехаться? Интересно, он рассказывал своим молоденьким подружкам, что спит со старухой?

Она нервно рассмеялась. Хохотала до боли, до хрипоты. Казалось, небо снова рухнуло ей на голову. Зачем он снова так обошелся с ней? Если он хотел всё забыть и начать новую жизнь, то почему снова решил заполучить ее? Если тогда он был вынужден прибегнуть к соблазнению, потому что у него не было выбора — либо ублажать зрелую тётку, либо остаться без тренера и распрощаться с Москвой, да и с мечтами о карьере фигуриста. То теперь же он ни в чем не нуждался. У него все сложилось, как нельзя лучше: акционер успешной компании, занимающий в ней ко всему прочему должность вице-президента, внушительная зарплата, дивиденды от акций, положение в обществе, красивые женщины — теперь у него было всё, так зачем ему понадобилось заводить с ней роман? Из-за контракта для Zimaletto? Но контракт подписан сроком на 5 лет и расторгать его ей не выгодно. Смысл ему было потом еще два месяца терпеть ее в своей постели? Мысли хаотично носились, хлестали ее. Обессиленная, Ирина решила всё же вернуться домой. Хотелось одного — закрыться в спальне и просто лежать с бутылкой вина или виски, пялясь в потолок.

Женщина едва справилась с дрожащей рукой и с третьей попытки повернула ключ в замке. Дверь поддалась, и она наконец вошла в дом. С порога почувствовала, что в доме кто-то есть. С кухни доносились звуки гремящей посуды, а в воздухе летали такие соблазнительные ароматы, что у нее резко засосало под ложечкой. Она вспомнила, что за весь день выпила лишь одну чашку кофе на работе. Семенова быстрым шагом направилась на кухню, желая поскорее увидеть незваного гостя. В том, что это был Рома, Ирина даже не сомневалась. Ключи были только у него. Открыв дверь, женщина замерла в проёме и невольно залюбовалась представшей перед ней картиной. Малиновский, в ее синем фартуке, носился от кухонной тумбы к духовке и обратно. На столе стояла чаша с салатом из свежих овощей, фруктовая нарезка, в духовке, по всей видимости, что-то готовилось, и судя по чудесным ароматам, это было что-то очень вкусное.

— Ир, ну наконец-то! — заметив ее, мужчина тут же быстро прошагал ей навстречу. — Я тебе весь вечер звоню. Я же говорил, что будет сюрприз, ну! — он наклонился к ней, чтобы поцеловать, но Ирина тут же отпрянула, как только он коснулся ее губ.

— Ириш, всё в порядке? На тебе лица нет.

— Да, всё нормально. Устала просто, — проговорила она как можно более невозмутимо.

— Ну тогда отдыхай. Иди в гостиную, располагайся, а я сейчас подам нам ужин. Я приготовил мясо по-чилийски. Это, между прочим, мое коронное блюдо!

Малиновский продолжил хлопотать на кухне, а Семенова шаркающей, усталой походкой прошла в гостиную. Взгляд сразу упал на умело сервированный стол, в центре которого красовался роскошный букет ее любимых белых лилий. Она села у горящего камина, глядя в одну точку. Еще час назад она была готова закатить ему скандал и порвать с этим самозванцем, но сейчас былой запал безвозвратно иссяк. В какой-то момент ее охватило вялое безразличие. Вся ее жизнь до встречи со Спасским — Малиновским была именно такой — серой и монотонной. Только с ним она почувствовала феерию настоящего счастья, чувство лёгкости и свободы, и только с ним так больно упала в бездонную, серую пропасть и разбилась. Боже, как мало надо, чтобы окончательно изничтожить женскую душу. Она сморщилась и, закрыв лицо руками, тихо всхлипнула.

В гостиную вошёл Роман. Торжественно неся в руках горячее блюдо, мужчина лучезарно улыбался, но улыбка в один миг исчезла с его лица, как только он увидел Ирину, торопливо и растерянно смахивающую слезинки с глаз.

— Ир, да что случилось?! — он поставил тарелку на столик и присел рядом на его край, прямо напротив Ирины. — Ты сегодня сама не своя. Не молчи, пожалуйста. — его еще недавно беззаботное лицо приняло хмурые очертания, а голос наполнился беспокойством.

— Ничего. Просто мне кажется, что некоторые люди были рождены для счастья. — она тяжело вздохнула и запустила руку в волосы. — Как ты, например.

— Так, — протянул Малиновский озадаченно, — Пока не улавливаю, в чем суть самобичевания.

— Почему самобичевания? — горько усмехнулась она, — по-моему, голые факты. Тебе порхать с цветка на цветок, фигаро здесь, фигаро там. А мне сидеть дома и собирать себя по кусочкам снова и снова.

Роман взглянул ей в глаза, взял ее ледяные, мокрые ладошки в свои — широкие и теплые.

— Не надо тебе никуда себя собирать. Мы можем вместе порхать.

Та не ответила, только недоверчиво фыркнула и отвела глаза.

— Я понимаю, иногда тяжело, иногда больно. Но ты должна мне верить, понимаешь?

— С какой это, интересно, стати? Где гарантии? Ты можешь мне дать хоть одну?

— Нет, не могу. — ответил он строго, — Мы же с тобой не телефон в магазине купили, в конце-концов! Какие гарантии могут быть в любви? Или что, мне тебе на крови поклясться? Я поклянусь! Хочешь?

— Малиновский!

— Ну что? — спросил он сквозь улыбку. — Надо? Или договоримся?

Ирина спрятала глаза и глухо засмеялась. Роман поднял ее голову за подбородок и взглянул на шею.

— Ты рубашку неправильно застегнула, — указал он на область декольте и поправил пуговицы.

Потом он порывисто обнял ее и крепко прижал к себе. Они потеряли счет времени, не решаясь прервать объятья и лишить друг друга этого ценного тепла, которого им так недоставало все эти годы. Они искали его и в других людях, и в работе, но в глубине души понимали, что это тепло могут дать друг другу только они сами. Не далее, чем через полчаса, кольцо из его кармана перекочевало к ней на палец, да так там и осталось.

В сумке у Ирины так и лежал конверт с компроматом на Малиновского. Его не открывали ни в тот вечер, ни в любой из последующих. А когда она все же вспомнила о нем, то быстренько сожгла в камине, пока Роман ждал, когда она вернется обратно в душ, который со следующего утра они принимали только вместе.

Иногда доказательства не нужны, какими бы неоспоримыми они ни были. Ведь истинную правду можно почувствовать сердцем, и это ощущение победит все сомнения.

========== Эпилог ==========

За окном идет холодный, мелкий и мерзкий дождь, а это значит, что это воскресенье мы проведём дома, — растопим камин, расположимся на диване, укрывшись пледом, откроем бутылку какого-нибудь вина, поставим хороший фильм. Конечно, мы будем спорить: она захочет посмотреть красивую мелодраму, а я — фильм ужасов или комедию, но в итоге я, как и всегда, уступлю. Да уж, как оказалось, в семейной жизни это называется компромисс.

Она удивительная. Мне нравится наблюдать за ней. Нравится дразнить ее, а потом слушать эти властные, металлические нотки в ее голосе. Нравится, какой ласковой она становится, когда пытается уговорить меня сегодня никуда не ехать. Такая резкая, сильная снаружи и хрупкая внутри. Она никому не показывает своих слабостей, кроме меня, и мне это льстит.

Я люблю её. Люблю за то, что она видит во мне больше, чем видят другие, потому что с ней я могу быть собой. Для человека, который столько лет носит маску, это настоящая роскошь.

Она продолжает называть меня Романом, хотя раньше я носил другое имя.

При рождении я получил имя Борис. Я родился и вырос в небольшом сибирском городке. Жили хреново, что уж говорить. Отец бросил нас еще до моего рождения, а мать, пытаясь нас прокормить, крутилась на двух работах. Чтобы я не слонялся без дела и не примкнул к местной шпане, она отдала меня в секцию фигурного катания. Это был единственный кружок, где тренировки были каждый день, а значит всю неделю я был под присмотром старших. Фигурное катание стало моей страстью. Понеслась череда побед и поражений, изнурительной борьбы, падений, травм и оглушающей эйфории, когда тебе покоряется очередной сложный элемент. Я был уверен, что хочу посвятить льду всю мою жизнь.

В 17 лет я приехал в Москву. Наш тренер рекомендовала меня одной своей знакомой, которая была родом из нашего города. Она посмотрела мою программу и взяла меня к себе в ученики, сказав, что мы покорим российский лед и устремим коньки в Европу. На протяжении двух лет с утра до ночи я тренировался, не жалея сил. Я хотел побеждать. Хотел стать чемпионом, стоять на пьедестале, держать в руках медаль, но моя тренерша не была во мне заинтересована и свалила сразу, как только ей предложили контракт во Франции. Она напела мне про то, что заберёт меня, но я понимал, что я ей не нужен. Возвращаться в родной город я не хотел категорически, поэтому продолжал тренироваться сам, каждый день, выкладываясь на полную. И тогда в моей жизни появилась она — моя Ирина. Она уже тогда была тренером высшей категории. Волею судьбы пара ее подопечных, которых она готовила к олимпиаде, не могли больше продолжать тренировки, и Ира согласилась взять меня к себе. Конечно, не сразу. Она долго открещивалась от меня, но в итоге сдалась.

Ира показала мне, что значит высший уровень. Она не жалела меня, выжимала из меня все соки, весь мой потенциал, о котором даже я не подозревал. Я научился виртуозно исполнять сложнейшие элементы, а моя программа вызывала восторг даже у самых строгих судей. Наши отношения никогда не выходили за рамки субординации до одной поры. Да, я влюбился. Я был еще мальчишкой. Я искренне восхищался этой женщиной, но в то же время боялся своих чувств. Можно долго оправдываться, перечислять аргументы, но я уже достиг того возраста, чтобы быть откровенным. Да, я струсил. Я поступил как трус и эгоист. Я просто сбежал. Уехал во Францию к своей бывшей тренерше, которая наобещала мне золотые горы. Я и правда блистал, пока ее стараниями не был втянут в международный скандал с допингом. Меня отстранили от соревнований на 5 лет. Это стало для меня приговором. Я вернулся в Москву, где узнал, что Ирина вернулась к бывшему мужу и я решил оставить ее в покое.

Около полугода я находился в жёсткой депрессии, было так тошно, что хотелось выть. Пожалуй, этот период я тоже не буду описывать, потому как не люблю вспоминать о тех временах. Я презирал себя и ненавидел. В мире спорта я стал предметом насмешек и осуждений, и тогда я решился на кардинальный шаг — Я официально поменял имя и фамилию. Я решил начать жизнь заново и мне удалось. Первым делом я восстановился в университете, где мне благополучно продлевали академ за былые спортивные заслуги, и, наконец, получил диплом маркетолога. На одной из студенческих тусовок я познакомился со Ждановым. Мы как-то очень быстро сдружились. Он тогда работал на производстве в компании своего отца. Андрюха тогда предложил присоединиться к нему и притащил меня в Зималетто. Так и началась моя новая жизнь, в которой всё складывалось весьма удачно. Вспоминал ли я об Ирине? — Разумеется. Я помнил о ней, а самое главное, изо всех сил пытался заполнить внутреннюю пустоту другими женщинами. К сожалению, кроме разрастания этой самой пустоты вдвое, а может и втрое, эти бесконечные и беспорядочные связи, ничего мне не принесли. Я никогда не думал, что судьба сведёт нас снова. В тот день, когда я вошёл в конференц-зал, я увидел ее взгляд. Ира меня сразу узнала. Она чуть дыру на мне не прожгла. И тогда я понял — всё еще любит. Почему не признался? — Решил подождать. Она должна была узнать меня нового. Ведь прошло 14 лет и я уже не был тем мальчишкой, который способен так глупо спустить в унитаз свою жизнь, а самое главное, — свою единственную любовь. И вот итог — мы вместе. Мы женаты и любим друг друга. Я знаю, что она давно поняла, кто я такой и благодарен, что она приняла это как данность. Возможно нас кто-то осудит, но мне на это плевать. Мы строим свою жизнь сами и жить нужно так, как хочется, а не так, как якобы правильно.

Она ни разу не назвала меня моим прошлым именем, как и не говорила ни слова о моей прошлой жизни. Даже в моменты ссор. Даже когда она ругалась так, что стекла дрожали, когда плакала, даже тогда она кричала «Рома». Для нас обоих Борис Спасский — не больше, чем неприятный тип, которого мы оба оставили в прошлом, за что я ей несказанно благодарен.