Северный квартал [Кристина Ли] (fb2) читать онлайн

1

Деньги… Всю жизнь меня окружали только разговоры о деньгах. За завтраком и ужином единственной темой, которой в последнее время касались разговоры в моей семье, была тема прибыли. Как продать подороже, как найти партнеров понадежней, как не прогореть с открытием нового магазина или бутика.

Если бы сказала, что мне это не нравилось, я бы очень слукавила. Ведь жила так постоянно и росла в этой среде с самого рождения.

Так что же послужило началом того, о чем будет эта история?

Я не верила в то, что люди меняются по щелчку пальца. Вернее я вообще об этом не думала. Зачем думать в семье Вишневских? Наверное, кроме моего братишки Петюни в этом доме не развивался многосторонне никто. И верно думающим человеком был только мой младший брат, который в свои семнадцать умудрился выучить английский идеально и без помощи репетиторов, которых у меня было штуки три, пока я пыталась поступить в универ.

Всё дело в том, что Мария Вишневская никогда не думала о будущем. Зачем об этом думать, если папа может купить всё?

Я такой была, вернее я такой, наверное, родилась. Но Петька явно найдёныш. Ведь отличался от всех, что было просто дикостью в моем понимании. Ведь Вишневские всегда мыслили одинаково. Мы с матерью думали о красивых шмотках, селфи в инста и спа-салонах, тогда как отец мыслил деньгами, которые отчасти тратились на вышеперечисленное. Не скажу, что мне было сладко. Мне было беззаботно настолько, что на вступительный экзамен в МГИМО я пришла вообще с таким видом, словно мне все обязаны. И они были, потому что Радомир Вишневский заплатил за полный фарш на все пять лет вперед.

Легко, безответственно и самоуверенно я дожила до двадцати трех лет… Пока не поняла, что в этой жизни не только я покупатель, но и сама могу стать товаром. Дорогим красивым продуктом одной из самых богатых семей в этой немаленькой стране.

Но вот беда, не подозревала девица-красавица, кто ж тот принц, который в мужья ей дарован и кому злато припрятано в приданном её.

Это был один из совершенно обычных приемов в нашем доме. Вернее не так. Это была обычная попойка богачей в стиле бедняков. На огромной лужайке у нашего двухэтажного особняка расположились гости. Партнеры моего отца по бизнесу, их жены и наследники.

Сейчас было модно хаять Запад на чем свет стоит, но барбекю в кошерном американском стиле, по какой-то дикой причине было не менее модным.

Вот и в этот вечер в подмосковном воздухе витал запах жареного мяса и дорогого вина. Играла живая музыка, состоящая из трех артистов, имена которых были мне даже не интересны. А в высокой альтанке за огромным столом собралась "семья".

Это мой мир, в котором я ощущала себя, как рыба в воде. Верила, что так правильно, и по другому быть вообще не может. Знала, что именно деньги смогут меня защитить от всего. Так появляется чувство безнаказанности.

Я сидела напротив троих женщин, которые были близкими подругами моей матери. Все они выглядели не хуже, чем я в своем возрасте. И даже на обычный пикник пришли с таким боевым раскрасом на своем лице, что впору было выпускать их на дорожку "Муз-ТВ" хоть сейчас.

— И вот, ты представляешь! Приходит эта клуша ко мне в салон и говорит: «У меня волосы начали выпадать после процедуры омоложения! Я требую администратора!" — оборачиваю голову и ловлю обрывки россказней Алёны Астафьевой.

Красивая женщина, но тупая как пробка. Всё, что она умеет это ходить за своим директором и помощниками с умной миной на лице. Джемпер за сто тысяч рублей, на пальцах не меньше трех, а то и четырех лимонов.

Моя же мама опять тонет в стакане с вином. Это, наверное, уже пятый бокал за этот вечер.

— Мариш? — поворачиваюсь назад и нахожу взглядом Петьку, который опять сел подальше ото всех и рассматривал что-то в своем сотовом, — Иди сюда!

Поднялась, и улыбнувшись дамам, которым вообще плевать слушаю я их или нет, подошла к брату.

— Ну что там опять, мелкий? — положила руку на его спину, обвив за плечи, и села на мягкий диван из черной кожи.

— Этот браслет очень похож на тот, что ты нашла у храма. Смотри! — он повернул ко мне дисплей и увеличил фото.

На нем действительно был изображен точно такой же браслет, который прямо сейчас обрамлял мое запястье как влитой. Не могла проститься с этой вещицей никогда, и постоянно таскала почти не снимая.

Красивые почти прозрачные камни правильной округлой формы, словно хранили внутри изумрудный отсвет. Очень необычная вещь со вставкой из золотой пластины. Именно на ней выгравированы два иероглифа, которые я как не пыталась, а найти расшифровку им или перевести, так и не смогла. Поэтому забила на это совсем.

— Господи, малой! Это было четыре года назад! Как ты вспомнил вообще об этом? — я приподняла бровь, а Петя хмыкнул:

— Ты читай, дурында, что на запястье носишь столько времени!

Я взяла из его рук сотовый, и начала вчитываться в текст.

"Парные браслеты из белого нефрита, как амулет защиты влюбленной пары от невзгод и разлуки. Древний оберег, созданный из небесного минерала, который особо цениться в странах Азии, как священный и магический талисман от всего земного несчастья…"

— Ва-а-у! — я округлила глаза и отодвинула ворот байки, чтобы посмотреть на него еще раз.

Я хорошо помнила тот день. Вообще весь тот год был странным, и в разъездах. Где мы только не побывали с мамой. Отец устроил нам променад по всем экзотическим уголкам нашего материка. Но именно тот храм, на вершине горы среди скал, к которому нужно было подниматься настолько высоко и долго, что сводило ноги, я запомнила ярче всего.

Между широкими деревянными колоннами, ветер словно звенел, а воздух был столь чист, что дышать стало тяжело и непривычно, но с тем нереально приятно. От этого даже голова кружилась.

Поэтому мы остались в стенах такого необычного места на целый день. Я с Петей и другими детьми наблюдали за тренировкой юных монахов в желтых тряпках, больше похожих на мешки, или сутаны, пока мама познавала основы медитации и "дзен".

Это было бы смешно, но она реально пыталась со всех сил раскрыть свои чакры, вместе с другими дамами, возжелавшими того же.

И вот, когда мы уже покидали своды храма в лучах закатного солнца, я и столкнулась с той женщиной. Она так спешила покинуть то место, что чуть не снесла меня с ног. Словно сбегала, как воровка. Я посмотрела ей вслед, а она лишь пробормотала что-то в поклоне и побежала дальше вниз по каменным ступеням. Но не успела я и шагу ступить за своими родными, которые тоже начали спускаться, как чуть не свернула шею, поскользнувшись на том самом браслете, который прямо сейчас отдавал холодом на моём запястье.

— Странная вещица… — пробормотала и вынырнула из воспоминаний, а Петька хмыкнул со смешком.

— Я говорил, что найду его. И я это сделал!

— Ой, не начинай! Загуглил, потому что вспомнил, и начал тут пыжиться.

— Пыжиться не пыжиться, Маришка, а у этой штуковины очевидно есть пара, а ты бесстыже таскаешь его на своей конечности!

— А ты у нас святой праведник, да? Решил мне мораль прочитать, что чужую вещь ношу? Так я её не украла, а нашла! — скривилась и спрятала своё сокровище обратно под рукав.

Почему это я должна стыдиться носить то, на что наступила и оно валялось прямо под ногами? Чушь!

Брат только ухмыльнулся и вырвав свой телефон из моих рук, опять вернулся к привычным делам. Чтение! Этот парень скоро себе близорукость отхапает, если не прекратит штудировать свои книжульки.

— Что на этот раз? — попыталась заглянуть в его новое чтиво для насилия над мозгами, на что мне тут же прилетело:

— Тебе не понять, поэтому не стоит иссушать свою нитку между ушами, авось лопнет и они отваляться, — пробормотал Петя, а я раскрыла рот от возмущения.

— Ах ты ж засранец малый!

Но не успела и ткнуть его, как случилась привычная уже вещь. Отец запустил свою шарманку по новой.

— Одинцов! Почему я не удивлен, что постоянно слышу только это имя! Как кость в горле…

Я быстро поднялась и попыталась улизнуть от этого куда подальше. Одинцовы это как Монтекки для моего отца Капулетти. Очень яркий пример, который я как то "сняла с языка" своего братишки. Не знаю с чего эта вражда началась, но причиной очевидно снова были деньги.

Не желая слушать постный бред о торгах на биржах и прочей чуши, я вошла в полумрак дома с черного входа, и решила что с меня праздника на сегодня хватит. Пока поднималась по широким ступеням на второй этаж, постоянно прокручивала в руке браслет и раздумывала уже и над тем, что нужно его снять. Если эта вещица такое значит, то лучше мне не носить эту побрякушку. Кто его знает, чьей она была на самом деле и кто та женщина, с перепуганными глазами, взгляд которых до сих пор, словно стоял передо мной.

Но в какой-то момент опять забила на это. Мне жутко нравилась эта побрякушка, и я к ней привыкла как к своей.

Продолжила подъем по ступеням, спокойно откинула свои волосы назад и уже думала над тем, как бы потусить с Антоном и его компанией снова. Одинцов-младший оказался нормальным парнем. И это не моя вражда, а папы, поэтому ничего страшного в нашем с Антоном общении я не видела. Но кто ж знал? Кто мог предвидеть, что мой отец приготовил для меня такой сюрприз.

Я легко толкнула дверь своей спальни, пройдя еще один пролет, как обычно отыскав свою мансарду, даже не включая свет. Наша прислуга была внизу, поэтому я немного удивилась, что двери в мою комнату были приоткрыты.

Но бояться было нечего. Да и зачем, когда в доме такая охранная система, как в Лувре.

Странное липкое чувство пробежало холодом по спине, когда я стянула байку и остановилась в дверях гардеробной. И не зря!

— Мы с тобой не договорили, Мария! — холодный голос позади заставил меня вздрогнуть.

Нет. Он не тронет меня. Только не в нашем доме, и ни при отце. Он не посмеет этого сделать, потому что знает, что я молчать не стану.

— Что… — я сглотнула ком в горле и прижала байку к груди, — …вы здесь делаете, Руслан Валентинович?

— Это мне нужно спрашивать, что ты вчера делала с тем молокососом в клубе Одинцовых?!

Теперь мне реально стало страшно. Я не верила до последнего, что Заремский следит за мной. Но видимо так и было.

— Вы обознались! Как и комнатой! Выйдете вон! — я повернулась, чтобы выставить мужчину из своей спальни и тут же пожалела, потому что такого не ожидала совсем.

На меня смотрели безумные, одержимые глаза. Мне стало настолько страшно, что вся спесь слетела с меня разом. Заремский стоял прямо передо мной, изучая своим цепким взглядом голубых, почти прозрачных глаз, каждый участок моего тела. Огибал линии груди, шеи и поднимался выше. Ровный подбородок, на котором виднелась легкая не бритость, был напряжен, а густые черные брови сведены над переносицей и ровным носом.

Возможно, я бы назвала этого мужчину красивым, если бы он не был ровесником моего отца. Вернее на три несчастных года младше моего родителя. И прямо сейчас этот человек раздевал меня горящим взглядом, пока к моему горлу подступал горячий ком, вызывая рвотные позывы.

Это был не первый раз, когда лучший друг и партнер моего папы, вел себя подобным образом. Впервые я заметила это на дне рождения мамы год назад. Тогда мы ездили в Сочи, и повезли с собой почти всех гостей. Именно в то утро у бассейна я заметила этот похабный и похотливый взгляд в первый раз. Но откинула эти глупости и через секунду уже попивала свой мохито и ни о чем кроме загара не думала.

А нужно было бы, потому что в этот момент вся моя бабская глупость вылилась в то, что этот мужик стоял в моей комнате, и совершенно не гнушался подобной ситуации. Словно это нормально заявится к девушке прямо в спальню, при этом годясь ей в отцы.

— Так как? Мне рассказать Раду, где носило его дочь вчера пол ночи… — он начал приближаться, а я пятиться назад, — Твоему отцу о-о-очень понравится мой рассказ.

— Чего вы хотите от меня? — это было первым, что вырвалось из моего рта, прежде чем, я ощутила себя настолько противно, словно наелась дерьма.

— Ты слепая, Мария? Или из меня хочешь идиота сделать? Я давно наблюдаю за тем, как ты вертишься вокруг меня, и что вытворяешь. И вот что скажу — ты доигралась, девочка. Теперь я намерен взять то, что мне… — он провел пальцем у выреза моей майки, а меня словно парализовало от страха, когда мужчина прошептал, — так настырно предлагают.

Сказать, что я чуть душонку через пятки не испустила — это ничего не сказать.

Я окаменела, и не могла вымолвить и слова. Мне стало настолько страшно, что ноги приросли к полу и словно слились с ним.

— Отпустите… — почти пропищала осипшим голосом, а эта тварь начала ухмыляться мне прямо в лицо.

— Отпущу… сегодня! — он отошел от меня, а я не могла проронить и слова от испуга.

Со мной никто и никогда так не обращался. Мне боялись слово кривое сказать, а свои первые отношения мой парень предложил скрывать ото всех из-за того, чья я дочь. Но этот мужик… Я росла на его глазах. И даже такая избалованная дура, как я в тот момент прекрасно понимала всю дикость того, что происходило.

— Не стоит так пугаться меня. Твой отец все равно будет только рад, потому что он сам отдал тебя мне, Мария.

Я разучилась дышать и убито покачала головой со словами:

— Папа не мог такого сделать! Вы врете! Убирайтесь вон из моей комнаты, иначе я вызову охрану, Руслан Валентинович! — на эти слова наивной дурочки Заремский лишь громко рассмеялся.

Этот хохот я буду помнить долго. Он будет преследовать меня постоянно. Словно дышать в спину, пока я буду мчаться по ночной трассе на чужой машине, и пытаться успокоиться. Я не могу так… Мне противно от одной мысли, что этот мужик будет прикасаться ко мне, жить со мной и называть своей женой. Это дико! Как такое могло произойти со мной? Почему? За что папа, так поступил?

Но у меня не осталось выбора уже ровно через неделю после визита Заремского в мою спальню. Я сделала казалось бы всё, чтобы мои родители оградили меня от этого. Но… Для моего отца, слово моей матери давно потеряло вес. Это сейчас я понимаю, что он не воспринимал её как жену уже давно. Она была куклой, которая жила за его счет.

Но почему? Почему я раньше этого словно не замечала?

Этот вопрос так и роился в моей голове, пока я с остервенением вываливала весь свой дорогущий шмот из шкафов, чтобы решить в чем буду сбегать из дому. Что мне взять с собой, чтобы не выделяться? Чтобы никто не смог меня найти… Признать во мне Марию Вишневскую. Маришку, у которой шикарная укладка на голове, идеальная кожа во всех местах, а в зубах винилы вместо своих. Ещё в пятнадцать мама вынудила вставить безупречно ровные коронки, из-за того, что я пошла вся в отца.

— Ты!!!! Это ты во всём виновата!!! Я говорил тебе не лезть в дела Лары!!! Одинцовы мне уже в горле, но ты и туда залезла, идиотка тупая!!!! — казалось от крика папы, даже стены дрожали.

Примечательно, что скандалила чета Вишневских в зале внизу, а слышно их было даже под крышей в моей комнате.

— Закрой свой рот! И не смей орать на меня, дебил!!! Иди пасть помой после своей шлюхи!!!

— Ты в салоне перегрелась или в солярии?! Что за херь ты несешь, Алина?!

Я схватилась за голову и прикрыла с силой глаза и уши. Кто я? В свои двадцать три года, я ничтожество. У меня купленный диплом, купленная внешность, а теперь… будет купленный муж, если я не сбегу!

Крики за спиной так и продолжали отбиваться от стен, а я встала и осмотрелась. Вокруг было замкнутое пространство в пастельных тонах. Со всех сторон одни вешалки и тряпки. Горы денег… Их денег…

— Я сказал она выйдет за него замуж и точка, Алина! Я слышать ничего не хочу! А за то, что ты сунула нос не в свое дело, я отправлю Петю учится в Германию. И мне глубоко плевать, что об этом думает его мать алкашка!

— Это я алкашка? Ты… Не трогай моих детей!!

— Они и мои тоже, бл***! Баба, ты охамела в корень?! Ты за чьи деньги живешь тридцать лет?

Я почувствовала, как что-то коснулось моего плеча. Быстро обернулась и заметила руку брата, который крепко сжал моё предплечье и натянуто улыбнулся.

— Мариш, я посижу у тебя! Моя берлога слишком близко к месту боевых действий.

Он легко обогнул меня и сел прямо в гору тряпья в углу гардероба, скрестив ноги. Внешне мы не были похожи совсем. Петя брюнет с глубоким карим взглядом, тогда как мне передались папины русые волосы. Брат же был похож на маму, но своей мужской мягкой красотой.

— Собрала уже весь шмот? Советую прихватить вот это! — под моим ошарашенным взглядом, Петя выудил из кармана байковых треников пачку денег и бросил прямо в меня.

— Петя! Где ты взял столько налички? — я покрутила в руках сверток с "зелеными" купюрами, в котором точно было не меньше десяти тысяч баксов.

— У предков стащил, когда сейф в их спальне меняли. Батя даже не заметит.

Он подмигнул мне и услышав новый виток криков внизу, указал на место рядом с собой.

— Иди сюда! — достал сотовый и протянул мне пару "блютузов", точно таких же, что были в его ушах.

Я надрывно всхлипнула, а он улыбнулся и похлопал рукой по трем платьям из какой-то коллекции, которые теперь валялись на полу словно мусор.

Медленно села рядом и вставила наушники в уши. Музыка ещё не играла, но крики не были уже так слышны.

— Ты уверена, что не хочешь замуж за Руса? Он мужик вроде нормальный, взрослый, да и при бабле, — Петя оперся спиной о стену, а я подтянула колени к подбородку и с дрожью прикрыла глаза.

— Ты не знаешь ничего про Руслана Заремского, Петя.

— Расскажи… — как-то странно прищурился брат и всмотрелся в моё лицо.

— А оно тебе надо? — повернула голову и встретилась взглядом с человеком, которого фактически нянчила с самого детства, будучи ребенком самой.

— Нужно, чтобы понять не совершаю ли я ошибку, — приподнял бровь брат и хмыкнул, а я нахмурилась:

— О чем ты?

Петя ничего не ответил, а лишь порылся пару секунд в телефоне, и в моих ушах заговорил голос:

— Мне правда нравится твоя дочь, Рад, но я не могу так поступить с ней.

— Рус, ей нужна дисциплина. От её последнего хахаля у меня на голове седых волос прибавилось. Спутаться с Одинцовым! Ты можешь себе такое представить?

— Радомир, мне почти сорок пять, а Марие двадцать три только будет. Это не брак, это насилие над девочкой.

"Вот же тварь!" — пронеслось в моей голове. Как складно врал прямо в лицо моему отцу. Строил из себя праведное нечто! И папа поверил ему! Не мне… Он даже слушать не стал мой рассказ о вечерних визитах этого жлоба в мою комнату.

— Да, но так я буду уверен, что она в надежных руках. Ты понимаешь, что Мария унаследует пять процентов акций в одной лишь только ювелирке? Да за ней уже толпами эти гниды таскаются. А теперь ещё этот недоносок из семейки этой! Нет…

У меня волосы на голове дыбом встали, и мне показалось, что сейчас не двадцать первый век, бл***, а глухое средневековье.

— Я решил, Руслан. Если не ты, то я найду кого-то еще. Но Мария выйдет замуж только за нормального мужика с мозгами не в трусах, а на плечах.

По моей щеке покатилась слеза, и мной реально начало колотить. Мой мир разрушался по частям. Это было похоже на то, словно ты постоянно верил что сахар сладкий, но в него внезапно всыпали соль и все вкусы смешались. Медленно горечь разъедала беззаботную сладость, и ты прозревал. В мире есть не только вкус сладости, в нем оказывается так много вкусов, о которых тогда мне только предстояло узнать.

Воспоминания сменялись отрывками, и всё это проносилось перед моими глазами, пока я пыталась сосредоточенно следить за ночной дорогой. Прямо сейчас я познавала новый вкус — терпкий и липкий букет страха. Мне было настолько страшно, что в пересохшем горле, язык лип к небу так, словно я не чистила зубы год. Это и был вкус страха. Новый в моей кулинарной палитре, которая возвращала меня опять в воспоминания.

— Что мне делать, малой? Я не сбегу… — зашептала, и округлила от шока глаза, когда Петя обнял меня и спрятал в своих руках.

А ведь я и не заметила как он вырос. Не заметила, что в нашей семье был нормальный человек, пока я считала его странным.

— Я позвонил Тохе… — прошептал Петька огрубевшим голосом, — И попросил помощи.

— Ты звонил Антону? — я вскинула голову, и опешила во второй раз.

На меня смотрел суровый взгляд брата, который сейчас совершенно точно не напоминал мальчика которому семнадцать.

— Батя рехнулся окончательно на почве бабла, Мариш! Поэтому единственный способ играть против него — это стать фигурой на его шахматной доске.

— Я ни черта не поняла.

Петя выпустил меня из рук и протянул красную кофту, которая висела на держателе.

— Вытри слезы и слушай внимательно. Я давно наблюдаю за тем, что творится с папой. И видимо Руслан играет в этом не последнюю роль. Я считал его надежным мужиком, но упустил из виду жажду к золотому корыту.

— Петя, бл***! Ты можешь не философствовать, а сказать нормально! — я вытерла лицо, а брат припечатал.

— Ты сейчас же соберешь самое необходимое. Но я умоляю, Мариш, свои "диоры" и "лабутены" оставь дома! Только самое необходимое, — он поднялся и вытащил из кармана сотовый, — Это телефон моего друга. Он зареган на его имя, поэтому пока ты в России, должна пользоваться только ним.

Я встала следом и дрожащими руками взяла обычный старый смарт черного цвета.

— Дождись пока батя и мать разойдутся по комнатам, и выходи. Я отключу видеонаблюдение и открою ворота, а Тоха будет ждать тебя на повороте из поселка возле особняка Шестаковых. Он отвезет тебя к своему отцу.

— З-зачем? — я начала заикаться, а брат выдохнул так словно устал от моей тупости.

— Маришка, включи мозг хоть на пять минут! Ты не спрячешься здесь нигде. Тебя найдут в два счета, если ты не сбежишь за бугор, блин! И в кого ты такая тугая? Как ты думаешь, кому выгодней всего, чтобы ты исчезла и у нашего предка были проблемы?

— Конкурентам, — быстро ответила.

— А кто главный конкурент Вишневского? — вкрадчиво спросил Петя.

— Одинцов, — тут же ответила, и раскрыла рот от шока.

— И главный приз уходит знатокам! — хохотнул Петька, а следом скривился от нового витка криков в гостиной, — Бегом! Сопли в тряпку и собралась!

— Петь… Мне страшно! — всхлипнула, а брат еще раз меня обнял и прошептал:

— Помнишь меня заперли в погребе и никто не знал где я, пока ты не вернулась из школы?

— Помню, — улыбнулась сквозь слезы.

— Ты тогда сказала, что найдешь меня всегда, — тихо продолжил брат, — Поэтому и я найду тебя, когда придет время, Мариш. Обещаю!

Эти слова звучали в моей голове и поныне. И сейчас пересекая границу и въезжая на территорию страны, которая теперь была моей "новой" родиной я и не предполагала, где окажусь совсем скоро.

Я сбежала… И удалось это мне только благодаря брату и семье, которая ненавидела мою еще больше, чем Вишневские Одинцовых. Именно Кирилл Одинцов дал мне возможность сбежать.

На следующий же вечер в моем кармане были новые документы. Я могла выбрать любую страну и сбежать так далеко, чтобы Заремский не смог меня найти. Но я и помыслить не могла, что окажусь в настолько глубокой заднице.

Ведь побег такого рода — это не просто исчезнуть с новыми документами и кредиткой в кармане. Я должна была стать другим человеком. Должна была изменить свои привычки полностью, потому что Одинцов дал мне ясно понять, что Заремский не остановится ни перед чем, чтобы найти меня.

— Ты, девочка, стала как разменная монета в огромном мире, о котором твоя красивая головка и не знает. Не я враг твоему отцу. И жаль, что он этого не видит, — на меня смотрел хмурый мужик в обычной белой рубашке и ухмылялся, какой-то слишком хитрой улыбкой.

— Не трясись так, Мария! Я помогу тебе! — он протянул стакан с водой и по отечески прошелся вдоль моей фигуры взглядом, — Но! Все что могу дать — это только новое имя. Если я дам тебе денег или буду содержать, то это как нить. Доказательство того, что это сделал именно я. Поэтому уж прости, но на экскурсии по Луврам и прогулки у Эйфелевой башни можешь забыть.

Я судорожно кивнула и сжала стакан в руках, уверенно промолвив, совершенно не понимая и половины того на что шла.

— Я согласна на всё…

— Стать нищей? — хитро спросил мужчина, — Ты согласна стать нищей эмигранткой лишь бы не ложиться в постель и не идти под венец со зрелым мужчиной? Подумай девочка. Мне то это на руку, а ты лишишься всего! Не будет дорогих цацек, роскошных машин и маникюра за сорок кусков в неделю. Все исчезнет, Мария. Исчезнут деньги и статус, исчезнет дорогая жизнь, в которой не нужно каждый день думать о том, что у тебя завтра будет пустой карман, если ты вместо Доширака из "пятёрочки" сходишь в ресторан, чтобы съесть моллюсков в соусе из красного винца. Подумай. Может лучше смириться?

Его слова звучали как вызов, и мужчина видел, что я балансирую на грани. Словно стою на тонком канате над пропастью. Один неосторожный шаг, и мне конец.

Но я больше не хотела быть пустышкой. А именно так после его слов я себя и почувствовала. Пустой дурой, за которую решали всё, а она радовалась новой шмотке, как самому огромному сокровищу.

Больше я не хотела быть такой! Потому что начала осознавать цену такой жизни. И ею, как ни странно оказалась я сама.

— Я согласна, Кирилл Геннадьевич.

Мужчина задержал на мне взгляд и прищурился, словно взглянув по-другому. Он подошел к широкому письменному столу, и открыл папку, достав оттуда белый конверт. На миг застыл с ним в руках, но словно быстро собрался с мыслями и протянул его мне.

Натуральная кожа мягкого кресла заскрипела подо мной, и я приподнялась, взяв в руки свою новую жизнь. Раскрыла конверт и достала два паспорта. А когда открыла документы, мои руки начали дрожать ещё сильнее.

— Теперь ты Мари Йесон, уроженка Риги с латвийским гражданством. Тебе двадцать пять и ты трудовой эмигрант. Именно такая виза открыта на твоё имя. Я не хочу знать, куда ты подашься, Мария, но советую уехать подальше. Зная Заремского… Он одержим тобой, и не остановится пока не найдет тебя. Чему будет способствовать твой слепой родитель.

— Мари Йесон… — прошептала и прошлась взглядом по фото девушки, которая была очень похожа на меня, но и не я вовсе.

У неё были рыжеватые, почти медные волосы, которые обрамляли совершенно точно моё лицо.

Именно такой я пила кофе на старинной площади в Риге, и куталась в парку, постоянно оборачиваясь по сторонам.

Именно такой: перепуганной, с безумным взглядом и страхом в каждом движении меня встретили Вера и Карина.

Именно такой я приехала в старый, дождливый и хмурый Лондон, доверившись им спустя два месяца.

Именно такой я увидела его самый опасный квартал.

Место, где казалось соединился весь мир в одну спичечную коробку.

— Добро пожаловать в Северный квартал, Маришка, — хохотнула Карина и положила свою руку на моё плечо, пока я стояла посреди многолюдного переулка, где с каждых сторон слышались казалось бы все языки мира.

— Квартал для всея эмигрантов посреди старушки Англии, — Вера встала по другую сторону от меня и сложила руки на груди.

— Это дерьмовая идея, Кариш, — я прошептала и скривилась, когда меня плотоядным взглядом окинул какой-то мужик в кепке и засаленной куртке.

— Другого выбора нет, крошка. Либо мы селимся сегодня в этом гадюшнике, либо спим в метро.

— По мне так лучше лавка в самом старом метро в мире, чем вот это! — Вера указала на то, как здесь выглядели дома.

Это были словно серые коробки с металлическими пожарными лестницами по всему фасаду.

— Да, согласна! Так дерьмово не было даже в Париже. Я то думала именно он самый грязный город. Ан нет! Есть места и покруче, — я нахмурилась и предвкушала новые острые ощущения от новой жизни.

— Ладно, хватит трепаться! Нам ещё квартиру искать. Пошли.

Карина прихватила свою сумку удобнее, и подмигнула нам с Верой, сдув белесую челку со лба.

Они вместе пошли вперед, а я смотрела в их спину, медленно собирая силы в кулак. Это были самые ужасные два месяца в моей жизни, которые наконец позволили увидеть её истинную цену.

И это не деньги, как мне казалось до этого. Это не достаток, и не беззаботность.

Это страх потерять то, что у тебя есть. И страх пойти на риск, чтобы получить большее.

Сегодня я удвоила ставки на шахматной доске своего отца. Я приехала в Англию нелегально.

Теперь я не просто эмигрант, а преступница, которую в любую минуту могут схватить констебли и тогда моя игра будет окончена.

Пешка сбита на пол пути, чтобы стать ферзём.

Они искали меня… Об этом кричали все СМИ:

"Семья Вишневских объявила о вознаграждении в миллион рублей за любую информацию о местонахождении их пропавшей без вести дочери Марии Вишневской. Напомним, девушка исчезла в ночь на пятое июня две тысячи девятнадцатого года в районе поселка Измаильское, что в Подмосковье. Именно там её автомобиль видели в последний раз в два часа сорок три минуты по московскому времени…"

Но сюда им не добраться, ведь никто не сможет догадаться, что глупая дурочка, которая не знала даже как стиралку включить ещё два месяца назад, умудрится пересечь границу самой закрытой для эмиграции страны.

2

— Это всё херня, девчонки! — Карина опустила сотовый и схватилась за голову, сидя на диванчике у стены.

Начинать, наверное, нужно было не с того, чтобы ехать черт знает куда, а с того, чтобы найти в этом "черт знает где" работу. Мои подруги по нелегкой эмигрантской доле, были явно умнее меня в плане вот такого "питстопа" по всей Европе. Но и они просчитались.

Пока я стояла на балконе, и пыталась понять, какого черта соседние окна, которые были прямо напротив наших на расстоянии всего лишь каких-то десяти метров, полностью заклеены газетными вырезками, за моей спиной пространство начала мерять тяжелыми шагами и Вера.

Двухкомнатная квартира, с засаленными деревянными дверями на пятом этаже обошлась нам в сто фунтов за месяц. И это были огромные деньги, если учитывать, что приехали мы сюда с пустыми карманами.

Деньги. Теперь у меня к этому слову было совершенно диаметральное отношение. Я стала ценить каждую копейку и это меня вгоняло в такую депрессию, что выть хотелось.

Обернулась и оперлась о перила, всматриваясь в то, где я теперь должна была жить. Коробка "четыре на четыре" была гостиной. Стены в каких-то непонятных узорах, тогда как кухни в этом оазе цветущей жизни вообще не было. Уголок с электроплиткой, а над ним несколько шкафчиков. Вот и весь сервис. Справа от него пошарпанный диван, а перед ним телек, больше похожий на памятник электронным приборам.

Не к месту вспомнилась моя комната дома, которая была в три раза больше всей этой квартиры.

— В любом случае, нужно что-то делать! Если мы за неделю не найдем работу и нормальное жильё, человеческое, у нас одна дорога — обратно в Ригу, — скривилась Вера, и стоя у настенного зеркала начала скручивать в пучок свои ярко-красные волосы.

Ей было всего двадцать два как и Карине, и я всё задавалась вопросом, зачем им такая жизнь? На что от девочек неизменно получала ответ — work and travel!

И ради чего? Чтобы жить в таком… Господи!

Я прикрыла глаза и вспомнила Париж. Именно туда мы поехали прямиком из Риги. Сперва конечно я с опаской относилась к двум непонятным девушкам, которые подобрав меня испуганную на площади, накормили ужином в забегаловке рядом. Противнее всего мне было из-за того, что в моем состоянии они разглядели совершенно дикую вещь.

Первой фразой, что я услышала из уст Карины было:

"Слушай, а ты случайно не от сутенеров сбежала?"

Это настолько меня задело, что я чуть не обматерила людей, которые в последствии удивлялись ещё больше, но молча терпели мои выходки.

Я до сих пор была словно склеенная фотка, которую разорвали. С одной стороны была Мария Вишневская, а рядом словно суперклеем приклеили другую половину снимка — испуганную незнакомку Мари.

И приклеили её именно девочки, которые с интересом наблюдали эту мою трансформацию в "свою деваху". А именно так меня и назвала Вера, когда я впервые поняла, что ни хрена не умею делать сама. Я не могла элементарно чайник вскипятить, потому что не знала, как включается плитка. И когда разобралась сама, Вера сказала, что я стала на шаг ближе к простому люду.

Они же не дуры, и хорошо видели что со мной творилось. Тихо наблюдали и не лезли с расспросами, но я почему-то знала — и Карина, и Вера догадывались, что я не простушка, и щи варить уж точно не умею. Но молчали. Все эти два месяца они молчали и не задавали мне ни единого вопроса.

— И что ты предлагаешь? Это не Франция, где хостами берут всех подряд, потому что там полно эмигрантов. Это Англия, Верка, и тут мы оказались в полной заднице, — Карина откинулась на спинку дивана и положила ногу на ногу.

— Есть конечно один вариант, но вряд ли вам он понравится, — продолжила она, и в первую очередь посмотрела на меня, — Особенно он "придется по душе" нашей мисс "я не буду опускаться до этого уровня".

Я закатила глаза и прикусила губу, парировав с досадой:

— Ты долго мне будешь вспоминать ту подработку?

— Конечно долго! — хохотнула Карина, а я покачала головой, — Это ж надо было превратить всё белье из президентского люкса в решето! А потом с невинным видом, так его и постелить в номере: "авось обойдется и не заметят!" Тот посол из Италии чуть дух не испустил, когда увидел на чем ему спать предложили.

— Так что за работа? — Вера отмахнулась от слов Карины, и обернулась от зеркала, поправляя футболку и надевая джинсовку.

Карина выпрямилась и пролистав что-то в сотовом, обернула к нам.

— Ночной клуб? Ты это реально сейчас? — я охренела от того, что было на экране.

— Им нужны официантки. Всё законно, но… Судя из того, что пишут о них на сайте наших, там не всё так чисто, как на первый взгляд. В любом случае это единственное место, на которое мы сейчас можем рассчитывать. В Букингемский дворец нас горничными не возьмут.

— Тут ты права, рожей ты на леди явно не похожа, — хохотнула Вера, а я подхватила, заметив как Карина скривила аккуратный носик, в углу которого торчал пирсинг.

Серебристое крохотное колечко, придавало мягким чертам девушки некой вульгарности. Я вообще ужаснулась, впервые заметив какая дыра в носу остается, когда Карина снимает серьгу.

— Пожалуй, выбора у нас нет, — выдохнула Вера, а я скисла.

У меня в этом коллективе право голоса хоть и было, но я им вообще не пользовалась. А всё потому, что куда мне что-то решать, если каждый раз мне словно в спину смотрел цепкий взгляд прозрачных глаз.

Поэтому уже вечером, вооружившись хоть какими-то средствами защиты, мы вышли из пыльного парадного, в котором на первом этаже гремела музыка, в промозглую темень.

Карина осмотрелась и вложила руку в карман. Первое правило эмигранта на новом месте, никогда не носить с собой документов, а только копии для полиции. Второе: всегда держать в кармане средство защиты и ни за что не таскаться по чужому городу в ночное время.

Это раньше катаясь по миру, как дочь президента, я могла улыбаясь ходить по улицам той же Вены, наслаждаясь вечерним воздухом. Это было тогда, когда рядом была мама и брат, и мы не жили в самых злачных мечтах во время путешествий. Заграница опасное место, и отнюдь не столь романтично, как с экранов телевизоров, или из окна арендованной тачки или такси.

Сейчас мы шли сквозь толпу по одной из старых улочек, минуя витрины магазинчиков, которые давно были закрыты. Любой огромный город в этом мире имел два лица — дневное и ночное. И каждое из них было словно "кривым зеркалом" друг для друга.

Вот и сейчас улицы Северного квартала наполнялись ночными жителями. Мы же с девочками сбились в кучу, и были похожи на тройняшек. Еще одно правило — не привлекать к себе внимания. Чем меньше людей тебя замечает, тем безопаснее тебе. Ведь мы не туристы, и нас не просто могут захотеть обобрать или облапошить. Мы такие же эмигранты в поиске лучшей жизни.

А большинство из этих людей бросало семьи, бежало от войны и нищеты. За время пребывания в Париже я уяснила ещё одну вещь — нет ничего хуже, чем стать беженцем из собственной родины, где льются реки крови.

Мы шли вдоль улицы, и я всматривалась в яркие неоновые вывески, которые пестрели названиями пабов и забегаловок.

— Кариш! — шепнула подруге, чтобы она отошла в сторону, когда из одного такого заведения под руки выводили бухого в хлам "джентльмена".

Что этот мужик забыл в "чайна тауне" этого квартала видимо одному Будде и было известно.

И вот когда мы были уже почти у цели, я вдруг остановилась, и придержала девчонок.

— Вы уверены? Мне здесь вообще не нравится!

И это было чистой правдой. Под моей паркой черного цвета, гуляла дрожь по всему телу, не смотря на то, что куртка была слишком теплой. А ведь я и не заметила, как покрылась испариной от волнения. Впервые за все два месяца мне было настолько тревожно.

— Мариш, у меня в кармане сто пятьдесят фунтов, у тебя вообще ветер, а про Верины сбережения я вообще молчу. Если мы доберемся до них, нам даже на билеты в Ригу обратно не хватит. Я не для того таскалась по всей Европе, чтобы сейчас остановиться на пол пути.

Карина нахмурилась, а Вера продолжила:

— Если ты не хочешь, мы вернемся и проведем тебя домой. Но… — она посмотрела мне прямо в глаза, и я поняла:

— Вы не остановитесь?

— Нет, потому что отсюда легче всего попасть в Канаду. А именно там мы и хотим остаться. Поэтому, сейчас решение за тобой, крошка.

Я опустила глаза вниз и мой взгляд зацепился за браслет. Странным и совершенно не объяснимым образом он словно охранял меня всегда. Вселял надежду и успокаивал. По какой-то дебильной причине лишь взглянув на эту вещицу я становилась слишком смелой.

— Хорошо! Пошли! — ответила, и мы опять взялись под руки.

Начал моросить дождь. Совсем невесомо он словно дымкой стелился на ткань моей парки, пока мной колотило ещё больше, потому что я заметила какой контингент стоял у входа в это место, и где собственно оно находилось. Мало того, что это была настоящая подворотня, так к ней ещё и вела вереница тинэйджеров, которые выглядели словно очередь в преисподнюю. Кто-то из них курил, кто-то общался в своём кругу.

Девушки с диким макияжем, парни в таких шмотках, что впору отпирать двери психлечебниц.

Нет, наши парни тоже любили выделиться, но это…

Молодежь Лондона повергла меня в шок в первый же вечер знакомства с ней, и я охерела от того, что среди них были явно несовершеннолетние.

Мы подошли к двум мужикам, которые стояли на входе и пропускали по одному посетителю, проверяя наличие запрещенных предметов и документы. Но какие к херам документы, если у одного из них прямо из кармана торчали бабки.

— Доброй ночи, — перешла на английский Вера, — Мы по объявлению о работе официантом.

Громила тут же сменил скучающую мину на более плотоядное выражение лица, и это было первым, что меня насторожило. Пока его напарник продолжал впускать посетителей, нас продолжали сканировать липким взглядом.

— Хей! Рич! А ну-ка пропусти, леди. Пусть войдут, и проведи к шефу! — гаркнул он, даже не отводя от нас взгляда.

Справа тут же, словно из-под земли нарисовался угловатый парнишка. С виду ему было лет восемнадцать, и он вот точно выглядел как коренной англичанин. Пепельные волосы вились небольшими кудрями, а лицо было словно точенным из резких линий.

— Меня зовут Ричард, леди! — он подмигнул нам, и выбросив сигарету себе прямо под ноги, указал в совершенно другую сторону.

— Прошу! — опять мальчишеская ухмылка, которая мне снова не понравилась.

Мы свернули в левый поворот и попали в тупик между домами, который освещался тусклым белым светом фонаря. Горел он над входом, видимо, в служебные помещения.

У дверей стояли две девушки с

парнем в форме официантов и тоже курили. Они осмотрели нас беглым взглядом, и продолжили свой разговор, пока Ричард открыл перед нами вход, а мои барабанные перепонки чуть не лопнули.

Это были хозпомещения, сплошь заваленные выпивкой и ящиками с непонятной маркировкой. Но и сюда доносились вопли, которые исходили словно из-под земли.

— Что это за место? — прошептала Вера и зло посмотрела на Карину.

— Бойцовский клуб. Старая традиция англичан бить морду за деньги. Посмотри фильм с Питтом и поймешь куда мы попали, — спокойно ответила Карина, а мы с Верой переглянулись, продолжая огибать коробки с крамом.

— И ты с самого начала знала?

— Скажи я вам что это не обычный ночной клуб, даже ты бы хер согласилась, Вера! А это реальные бабки. Они платят наличкой по пять штук за пятнадцатьночных смен. Мы за три месяца насобираем и на билеты в Канаду, и на первое время в Ванкувере нам с головой хватит.

Вот на этом месте я осознала всю степень глупости некоторых поступков своих подруг. Брезгливо осмотрела коробки и попыталась даже не дышать этим воздухом, который явно был прокурен не простым табаком.

Три коридора и два поворота в узком пространстве между ящиков вывели нас в клетку. И это не шутка, и не издевка над моей больной фантазией. Вернее не так, это было самое натуральное попадалово.

Ричард толкнул металлические двери, и мы вышли на балюстраду над залом, в котором стояла клетка с рингом. Я опустила взгляд под ноги, и через решетчатую перегородку всмотрелась в макушки зрителей, которых совершенно не смущало, что болото с моих ботинок могло попасть на лысеющую шевелюру почтенного джентльмена прямо подо мной.

Гул и крики стояли такие, что хотелось вернуться обратно и забыть об этом месте навсегда. А всё потому, что я видела уже такое. Вот только в прошлый раз, придя туда с компанией "золотой молодежи" я даже кайф ловила от мордобоя огромных мужиков на ринге.

Но то было когда рядом стояла охрана Одинцова, а в моем мозгу витал легкий флер от трех коктейлей выпитых в его клубе.

Сейчас же идя по балюстраде, которая выглядела как широкий балкон над огромным рингом, мне не было так весело. Потому что теперь я никто, и зовут меня для этих людей "никак". А значит мы в опасности.

— Карина! — я схватила её за плечо и покачала головой, — Нужно убираться отсюда и быстро. Это не безопасно!

— А что безопасно в этом квартале? — опять нахмурилась девушка, и отмахнулась, — Расслабься. Я уверена в людях, которые посоветовали это место.

В этот момент в зале под нами начался настоящий гул. Толпа ревела так, словно в клетку входил Майк Тайсон, не иначе.

Ричард притормозил заметив мой интерес и подмигнул:

— Хотите глянуть на бой, леди? — парнишка вложил руки в карманы джинс, и кивнул снова на клетку.

По инерции толпа, что тоже проходила по балюстраде толкнула нас к перилам, и другого выхода, как посмотреть бой, не осталось. Пришлось наблюдать за тем как короткостриженый блондин входит внутрь и бьет себя по голой груди кулаками подобно горилле.

— Какой фасад… — прошептала Карина, и плотоядно прошлась по фигуре бойца, пока он обходил клетку и орал всё сильнее, заводя своих болельщиков.

С виду очень грузный и сбитый мужик, напоминал скалу из мышц. Он реально внушал какой-то дебильный трепет и страх.

Справа забил гонг и толпа рядом с ним начала надевать маски. Я понять не могла, что происходит, потому что весь сектор у гонга, надел черные повязки на рот и застыл, пока остальная часть зала скандировала имя молодой версии Шварца.

И только я хотела спросить у Ричарда, что собственно происходит, как застыла, и мне итак стало всё ясно. В клетку вошел противник скалы, и его вид сразу объяснил наличие масок на лицах его фанатов. Это был жилистый мужчина. Намного меньше по габаритам нежели его противник, но при этом выглядел не менее внушительно.

Но вот его вид…

Такое я созерцала впервые уж точно, как и девочки, которые пооткрывали рты вместе со мной.

Странность состояла в том, что на парне была длинная то ли юбка, то ли шаровары черного цвета. Она доходила почти до пола, тогда как остальная часть тела была ожидаемо открыта, и как по мне выглядела намного красивее, чем гора мышц напротив. Бронзовая кожа отливала в свете ламп клетки, а мышцы настолько плавно перекатывались, словно он хищник. Медленный и плавный в движении, опасный хищник с хладнокровным раскосым взглядом над маской, которая и была самой огромной дикостью. Ведь напоминала кожаный намордник, с пастью нарисованной прямо на нём.

— Мама роди меня обратно… — выдохнула убито Вера, и мы переглянулись, потому что в руках это "нечто в наморднике" держало деревянный шест.

Не знаю, какие правила были в этой преисподние, но горящие котлы здесь явно уготованы всем. Потому что это бойня, а не поединок.

Азиат поправил маску и встряхнул своей смолянистой шевелюрой, начиная раскручивать шест в руке и плавно перемещаясь по кругу, тогда как скала делал тоже самое, но сжимал кулаки настолько сильно, что те стали походить на кувалды.

— На кого ставите леди? — вдруг промолвил Ричард, а я чуть дух не испустила, когда скала совершил первую атаку.

Мне казалось он снесет своей тушей мужика в юбчонке на раз. Но я и моргнуть глазом не успела, как последний резко погнулся, словно проплыл ногой над полом, и оказался за спиной громилы, который упустил этот маневр и получил шестом по спине. Да с такой силой, что "гору мышц" впечатало в сетку клетки.

— Вау-у-у… Превосходно. Не даром бос прижал этот клуб кендоистов. Мы на них такие бабки заработаем, что и не снилось.

— Что? — Карина посмотрела на Ричарда, а он хитро хмыкнул и ответил:

— Это Кенсин, — пояснил он, — бродячий самурай. Так его называют у нас в ринге. Короче говоря, вся их шайка прикатила не знамо откуда пару месяцев назад, и с тех пор, мы как бы в тёрках. Но пока у нас перемирие, которое поддерживается тем, что кто-то из их квартета, выходит в нашу клетку. Вам посчастливилось увидеть их этого… черт, кажется, они его сонбэ, называют.

Я пропустила всё это мимо ушей, потому что мой взгляд был прикован к клетке, в которой скала умудрился взять в захват азиата, но тот извернулся, и уже сидел на плечах стоявшего мужика верхом. Черная ткань одежды этого Кенсина всколыхнулась и словно вспышка пронеслась в воздухе, а противник уже лежал под ним.

Кенсин в наморднике рычал, как оголтелый, и сдавливал шею громилы в захвате всё сильнее. Пока мне казалось, что весь зал застыл и не дышит, специально для того, чтобы я хорошо ощутила как сердце в моей груди прямо барабанит в такт стуку по рингу.

Всего два удара огромной лапищей по пыльному полу, и азиат спрыгнул с туши скалы и встал над ним тяжело дыша. Пот стекал по его телу, и прятался где-то в складках этой дикой юбки, а смотрела на эту картину как привороженная, пока не прозвучал резкий бас.

Рефери проорал что-то в пространство, и толпа вновь заорала как бешенная. Я же продолжала смотреть, как Кенсин спокойно поднял свой шест, взмахнул им три раза, и поклонившись противнику вышел вон из клетки, даже не взглянув на толпу своих ревущих поклонников.

— Это было ожидаемо, — скривился Ричард, — Совершенно тугой и отсталый мужлан. Таких тупых и молчаливых идиотов, как эти кендоисты ещё поискать нужно. А этот их сонбэ вообще, вечно хмурый и с кислой рожей. Даже болельщиков не поприветствовал. И это ещё англичане снобы? Вот сноб! Еще и в юбке!

Парень отошел от перил и поманил нас за собой. Мы же с девочками, продолжая пребывать в шоке от подобного зрелища, как пришибленные пошли следом за парнем.

Видимо, Ричард, принимал новый персонал не впервые. Потому и повел нас сперва через "клетку", чтобы притупить бдительность…

Именно на это и было рассчитано. Только лесбиянка не стояла бы с открытым ртом, смотря на такой мордобой. Ну, или я просто таких девушек, еще не встречала.

Поэтому войдя через три перехода в помещение привычного нам ночного клуба, мы и помыслить не могли, что что-то могло произойти.

"Если бы нас хотели облапошить или того хуже снасильничать, не стали бы экскурсии водить…" — именно это нашептывал внутренний голос в моей голове, пока мы огибали столики и мягкие зоны, которые словно островки располагались вокруг танцпола.

Ещё один переход и музыка за спиной стала ощутимо тише, а мы оказались в узком коридоре, из которого выходила лестница на верхние этажи, а справа виднелись дубовые резные двери. Рядом с ними естественно стояла охрана.

— Девочек привел? — ухмыльнулся один из охранников и окинул нас взглядом.

Вот это обращение и должно было бы насторожить нас, но куда там! Карина пёрла как танк к цели, и даже то, что эйфория от увиденного праздника тестостерона поубавилась, не остановило нас от совершенно дебильного поступка. А ведь даже я, наивная дура, уже понимала, что у обычного директора ночного клуба охраны у дверей точно не должно быть. У них вообще нет кабинетов в помещении клуба!

И как я была права. Потому что как только мы вошли, нас встретили три мужика, а Ричард опять подкурив, подмигнул нам.

— Посидите тут тихонько, а босс скоро придет.

— Я не думаю, что это хорошая идея, — все таки голосок у меня прорезался, но я тут же ощутила, как за моей спиной встал один из тех мужиков, которые стояли на входе.

— Не нужно ломаться, крошка. Вы знали, куда пришли, — прозвучало рядом с ухом, а меня начала бить мелкая дрожь.

— Мы пришли сюда не за подобной работой! — Вера потянула меня за руку, и мы вместе скучковались в центре помещения.

Примечательно, что это действительно оказался кабинет, но вот понять, кто его хозяин было невозможно. Не может же быть этот щупленький угловатый парнишка главой такого заведения, где через перегородку от обычных посетителей мужики месят морду друг другу.

— Бросьте! — скривился и хохотнул Ричард, сев на кожаный диванчик и продолжая курить, — Девочки из ваших стран за этим сюда и приезжают — раздвигать ноги за бабки. У вас же там вообще делать нечего. Не нужно ломаться, таким как вы у нас платят много. Славянки слишком дорого ценятся. Такие леди: пышные, красивые и с рабочим ртом. Обычно бегут от бедной жизни и безработного джентльмена. Надеются урвать себе здесь лорда с замком… А попадают к нам.

Ричард развел руками, а мы сбились в кучу еще сильнее, держась за руки.

— Нам это не нужно! — прошипела Карина, и продолжила, — И вообще мы пришли устраиваться официантками. Поэтому прекратите этот цирк, и отпустите нас, если вам нужны другого рода… работницы.

— Вначале пообщайтесь с нашим боссом, а уже потом решайте. Вас, — парень окинул нас новым взглядом, и хмыкнул, — точно не пузатые гоблины трахать будут. Обычно это богатые и довольно… подтянутые джентльмены с громким именем и титулом. Поживёте пару лет куклами, и укатите на все четыре стороны, если хорошо поработаете.

Мне показалось, словно по моей спине кто-то методично тычет острой иглой и попадает точно в хребет, да так, что торкает в самих пятках и затылке. Страх волной поднимаясь, заставлял буквально сцепить зубы и прикрыть рот, дыша только через нос.

"Вот и твой конечный пункт Мария Вишневская. От одного урода, воспоминания от прикосновений которого до сих пор рождали в тебе животный ужас, ты угодила в проблемы намного более обширного масштаба! А ведь в Париже и работа была не пыльной! Подумаешь, прачка в дорогущем отеле. Хер ли! Сложно было следить за тремя стиралками что ли? Повысили бы до горничной, авось и жить стало бы проще! Так нет! Поперлась за этими…"

— Карина, ты труп! — зашипела я окончив свою тираду в мозгу в голос на родном языке, — Я тебя прикончу, если ко мне хоть кто-то притронется!

Во мне взыграли гены Вишневских во всей красе, и Карина хорошо это поняла, и даже взгляд потупила.

— Что будем делать? — спросила Вера, а я с силой зажмурилась.

"Думай! Работай мозгами, мать твою, Маришка!"

Но сколько бы я не думала, способа разрулить эту ситуацию я не находила никак. По всему получалось, что единственный выход действительно дождаться хозяина этого притона, и уже ему втолковать, что мы не того помола барышни.

И мы дождались. Уже через минуту в противоположные двери вошел мужик. На нем была рубашка, что вполне ожидаемо, и джинсы. Всё это облепило весьма подтянутое тело не молодого мужчины с проседью у висков и густыми черными бровями. Мистеру сутенеру было примерно под полтинник, и выглядел он весьма не дурно. Так что штамп про пузатого и вечно жующего сигарету сального мужика тут не прокатил.

Мужчина флегматично бросил в нас взглядом серых глаз, и спокойно сел в свое кресло.

Прошло наверное минуты две, когда Вера решила сказать хоть что-то, пока в помещении висела полная тишина. Но не успела и заикнуться.

— Рыжую ко мне, блондину и красноволосую азиату! Они экзотику любят, пусть выбирает! — вдруг подал голос мужик, а я чуть в обморок не упала, когда девочек схватили под руки и начали волочить за дверь.

— Отпустите!!! Нет!!! — Карина орала как резанная, но ей тут же прикрыли рот, как и Вере, и выволокли за дверь.

Всё это время идиотка Вишневская словно в ступоре стояла и наблюдала, а когда кинулась… было поздно. Скрутили и меня, но не дали выйти.

— Имя? — промолвил мужик и переглянулся с Ричардом.

Парень поднялся и пока меня держали, начал рыться в моих карманах, ища документы, а выудил лишь их копии, распечатанные на принтере еще в Париже.

— А вы не так глупы, леди! — хмыкнул парень и зачитал моё имя в голос, — Мари Йесон. Латишка, босс.

— Значит, из Латвии к нам пожаловали, леди? — мужик плотоядно ухмыльнулся и кивнул своим парням.

— Ведите на улицу и сажайте в машину, — обратился он к Ричарду, и добавил полушепотом, — Такую девочку я не отдам на продажу, пока сам не попробую.

Мне стало не то, что противно. Мне захотелось исчезнуть. В глазах начало резать так, что прямо душило в горле.

Сопротивляться сейчас бесполезно. Меня огреют чем-то и я все равно попаду в руки к этому ублюдку. Исход будет только один.

— Отпустите меня!!! — прорычала и со всех сил начала вырываться, — Вы не знаете кто я!!

— И кто ты? — мужик приподнял бровь и хохотнул, — Принцесса Уэльская? Может быть из знатного рода? Пока я перед собой вижу перепуганную девочку, которая сама явилась в логово зверя. Поправь меня сладкая, — он поднялся и подошел ко мне, продолжив нависая, — …это же не мои люди тебя на улице сцапали? Ты сама… — он схватил мой подбородок и приподнял заглядывая в глаза, а я скривилась от ощущения прикосновения сухих пальцев на своем лице, — сюда пришла…

Я ничего не могла ответить, а все потому что он был полностью прав. Мы сами приперлись в его руки, и никто не поверит нам в то, что сделали это просто так.

— Поэтому прекрати набивать себе цену, малышка.

Он резко отпустил меня, а громилы начали волочить к двери. И тут мне пришла в голову совершенно безумная затея. Правду говорят, что в состоянии паники иногда мозг таки включается.

— Вы… и вправду не обидите и будете платить много? Не отправите… — я сглотнула, и прошептала словно приговор, — …на улицу работать?

Эта тварь застыла, стоя ко мне спиной, а потом повернулась и словно с триумфом в голосе произнесла:

— Перестала играть в поддавки, малышка?

— Если так… я согласна! Я сама пойду…

Он прошелся по мне прищуренным взглядом, а потом кивнул своим парням и они немного ослабили хватку, и меня уже держал под руку только один из них. Добраться до баллончика, что был во внутреннем кармане проблематично, но вполне возможно. Поэтому я как можно спокойнее улыбнулась, и меня начали выводить из кабинета.

Но не повели в тот коридор из которого мы пришли, а в противоположный, который видимо вёл к черному входу. Рассчитывать на то, чтобы справиться с двумя жлобами, и ушлым мальчишкой я увы не могла. Но попытаться нужно!

3

Я должна найти девочек, или хотя бы, на худой конец, добраться в любое отделение полиции. Лучше депортация, чем это! И мне плевать, что скажет Карина.

Все эти мысли проносились в голове молниеносно, и лишь завидев удобный для маневра поворот к другому коридору, я прошмыгнула рукой в карман и выудила оттуда перцовый баллончик. Естественно, охрана ожидала чего-то подобного в моем исполнении, но никак не думала, что я буду методично выпускать им прямо в лицо едкий перцовый газ, который начал резать глаза и мне.

Поэтому я отпихнула коробки, которые стояли совсем рядом, и тут же прошмыгнула между ними в левый поворот. За спиной слышалась брань и крики, пока я быстро стаскивала с себя парку, и стараясь меньше прикасаться к ней, отбросила в угол, продолжая мчаться вперед. Дышать стало легче, а значит на меня этой дряни попало совсем немного, и я сделала всё правильно.

Оставался единственный вопрос: как мне найти в этой клоаке девочек? Я не знала где сама нахожусь, и как скрыться самой от тех, кто вскоре оклемаются и совершенно точно бросятся меня искать.

Но видимо это не последнее клише в этой истории, потому что спустя два пролета, я натолкнулась на помещения для персонала. Внутри бегали три повара в чепцах, споря о чем-то почти с пеной у рта.

— Ты хоть видел, что этот Кенсин с Броном сотворил? Если эта шайка будет работать на нашего босса, к нам бабы толпами таскаться будут.

Я встала за холодильник, который стоял прямо в коридоре, и прислушалась вспомнив слова того ублюдка: «этих двоих отдай азиату…"

Поэтому и слилась с холодной стенкой холодильника, пока по мне ручьями стекал пот, и накрывала истерика. В такой ужасной ситуации я была впервые, и прямо сейчас могла спокойно грохнуться в обморок или того хуже зареветь белугой от страха.

— Нахер они нам тут сдались! Эта шваль приезжает в нашу страну, трахает наших баб, а теперь ещё и наших парней в клетке месит, как грушу для битья. Пусть валять в свою эту Корею обратно! Затрахали эти эмигранты! Из-за них наши люди хер знает куда едут за работой! А потом спрашивается: почему по улице одни пожилые лорды с отсохшими причиндалами ходят?!

Мальчишки явно не были в восторге от этого парня в юбчонке.

"Кенсин, значит. И что за дебильное прозвище?!" — мысль тут же пронеслась мимо, и я сосредоточилась.

— Иди! Неси ему ужин! — скривился все тот же пацан, которого так задело поражение его любимчика перекаченного. — Бос совсем рехнулся! Еще и баб ему приволок! Ты бы видел каких! Я такие формы только в видосах на порнхабе смотрел.

С облегчением выдохнула и, вжавшись в нишу сильнее, проследила за тем, как парень выкатил ужин прямо на золоченной тачанке, покатив всё это к выходу из коридора.

Медленно вышла из своего укрытия и на цыпочках начала красться прямо за ним. Но в принципе могла и горлопанить во весь голос, потому что этот идиот вставил наушники в уши и катил тачаночку, еще и пританцовывая своим задом.

Так я и попала на третий этаж. Проследила за тем, на какой цифре замерло табло лифта, и быстро шмыгнула на лестницу.

На втором этаже услышала голос Ричарда, который орал что-то вниз с пролета, и вжалась в стену. Пришлось переждать ещё пару минут пока всё стихло, и только потом вышла, крадучись, в коридор третьего этажа.

Что сказать, роскошь меня не удивила, как и красный ковролин под ногами и золоченые светильники на стенах. Но теперь я должна была найти нужную дверь, и вот тут просчиталась и замерла.

Но быстро присела за комод на котором стола ваза, лишь заслышав уверенные шаги. Тяжелые ботинки стучали по полу и отдавали вибрациями мне в ладони, которые я прижала к ковролину, чтобы выглянуть из своего укрытия.

Кровь отхлынула от лица и ухнула обратно в сердце, когда я увидела кто шел по коридору. Это был тот самый Кенсин. В черной удлинённой теплой тунике с глубоким каптуром. Вещица явно дизайнерская, и хорошо прикрывала жилистые ноги обтянутые в черные джинсы. На мужчине снова была маска, но в этот раз другая. Обычная черная повязка, которая скрыла половину его лица.

Кенсин толкнул одну из дверей и легко в неё вошел, но тут же из совершенно другой двери показался парень с тачанкой. Он выкатил её пустой и тихо прикрыл за собой соседнюю дверь.

— Неужели… — я с облегчением выдохнула и впервые сказала искреннее "спасибо" за то, что родилась богачкой.

Такие номера я хорошо знала. Рядом с ними находилась отдельная комната для "похавать". Так всегда говорил и смеялся с этого Петька. Отдельный вход был сделан, чтобы не тревожить господ в спальне, и в него обычно входил персонал для сервировки стола.

Как только парень скрылся за поворотом, я услышала быстрые шаги за спиной. Видимо Ричард и его жлобы уже поднимались на третий этаж. Поэтому не теряя ни минуты, вскочила и шмыгнула в нужные мне двери, как можно тише прикрыв их.

А потом застыла… Потому что тут, как бы это комично не звучало, можно было спрятаться только в огромном старинном шкафу у стены слева. Тогда как почти всё пространство комнаты занимал сервированный на несколько персон стол. Делать было нечего. Если девочек приведут, то либо сюда, либо в комнату. И я все равно об этом узнаю.

Места мне хватило ровно для того, чтобы сжаться в три погибели, и оставить лишь маленькую щель в дверце, чтобы видеть, что происходит в комнате. Так глупо и по идиотски я себя не чувствовала никогда. Это словно страшный сон какой-то, в котором я как будто в американском хорорре прячусь от убийцы в платяном шкафу, бл***.

Я затаила дыхание, услышав шаги в соседней комнате, и с замиранием смотрела на то, как через двери сперва входит тот самый бос, а за ним не спеша азиат. Он так и не снял маску, а просто встал над столом, пока мужик сел и закатав рукава пригласил того к столу.

— Присаживайся, Чжи Хван Шин! В ногах правды нет!

— Благодарю, но я не привык есть за одним столом с человеком, который меня шантажирует, — ответ с еле слышимым акцентом, утонул в маске, которая поглотила глубокий голос азиата.

— Гордыня? — ухмыльнулся англичанин, но что тут же услышал:

— Нет. Таковы наши правила приличия. Мы не едим за одним столом с убийцами, насильниками и сутенерами, мистер Ланкастер. Поэтому я склонен отказаться от пищи в вашем доме.

— Оскорбить пытаешься? — вкрадчиво спросил мужик, на что я заметила блеск в глазах над маской.

— Оскорбили меня вы, лишь пригласив на подобный ужин в вашем обществе.

— Кодекс воина значит чтим. Не старомодно ли в двадцать первом веке-то?

— Для нас нет временных рамок в почитании традиций, лорд. А вот вы опустились до того, чтобы трижды напасть на мое додзё*(зал для тренировок единоборств)! И кажется мы пришли к обоюдному решению, что вы прекратите свои игры, если я буду раз в месяц выходить в "клетку"?

— Пришли… — мужик взял приборы в руки и начал есть, пока этот Хван Шин, продолжал стоять со сложенными руками на груди.

— Но ты начал приносить деньги, и мне одного тебя мало, Хван Шин. Мне нужны вы все.

Азиат начал гортанно хохотать, пока англичанин продолжал поглощать пищу.

— Ты действительно думаешь, что я буду играть по твоим правилам? — мужчина в маске начал нагибаться к столу и упираясь в него руками, прошептал так, что я еле расслышала, — Если ты не прекратишь угрожать мне, Ланкастер, я забуду про любые кодексы и выпущу тебе кишки. Знаешь, у нас есть такое блюдо — гопчан. Его готовят из свиных кишок. Так вот не советую продолжать, иначе мне придется продемонстрировать тебе свои кулинарные навыки, англичанин.

— Не буду, Хван Шин, если примешь мои условия и мы начнем работать вместе. Всего лишь несколько боев в месяц, и я не стану трогать твой зал для школьников.

— Мои парни не товар! — вкрадчиво прохрипел азиат и поднялся, — Поэтому думаю на этом следует остановиться.

— Но я приготовил для тебя подарок, от которого ты вряд ли откажешься. Вы же любите наших женщин? Прими хотя бы это, как награду за сегодняшний бой.

Я затаила дыхание, и замерла полностью, стараясь даже не моргать. Хмырь позвонил в колокольчик, су***, как настоящий лорд, мразь, и в комнату вволокли моих девочек.

Карина была настолько бледной, что мне стало страшно представить что с ними могли сделать и как запугать. Не дай бог, их тронули… Я не смогу себе простить что не успела. И лишь взгляд на собранную и злую Веру меня успокоил.

— Выбирай! — махнула эта тварь, пока азиат своим цепким взглядом осматривал моих подруг.

— Ты решил мне одну из своих леди в койку впихнуть, чтобы я впечатлился? — хохотнул Кенсин, а мои девочки прижались друг к другу.

— Почему бы и нет, — хмыкнул Ланкастер, и продолжил есть, — Они новенькие и свежие.

Это заставило азиата не просто хохотать, а откровенно рассмеяться, пока я холодела вместе со своими девчонками.

— Так ты принимаешь условия и подарок, Хван Шин? — спросил англичанин и махнул в сторону Карины, — Вот эта блондинка выглядит неплохо. Натуральная. Это же ваш фетиш.

— Не смей говорить о нас так, словно знаешь хоть что-то, белый! И девок своих убери!

— Усох? — залилась хохотом тварь, тогда как азиат прищурился и разрез его глаз показался еще более хищным, — Тогда оставлю их своим парням.

И в этот самый момент, когда девочек начали выводить, я не выдержала.

Да, мне было страшно, но другого выбора не было. Хоть этот мужик, которому только косу в руки и табличку "смерть", и пугал меня до дрожи, но его слова и то, как он себя вёл…

— Стойте!!! Отпустите моих подруг немедленно! Если вы этого не сделаете… — я вылетела из шкафа с таеим воплем, что наверное и стены задрожали.

Все взгляды обернулись в мою сторону, а у Ланкастера даже вилка из руки выпала.

Дверь справа в тот же момент, отворилась настежь, и в нее влетел запыхавшийся Ричард. Сперва я даже не узнала его, так опухло и покраснело лицо парня и глаза. Но этот выблюдок малый совершенно точно это заслужил.

— Как она тут оказалась?!!! — взревел Ланкастер, а Ричард сглотнул и начал оправдываться:

— Босс, она… Это… Огрела нас с перцового баллончика. Я думал, что подохну пока пришел в себя!

— Я сколько раз говорил проверять карманы этих шалав!!!

Я вздрогнула, а следом уловила как азиат медленно прошелся по мне взглядом и мы посмотрели друг другу в глаза.

— Я согласен! — промолвил он, и в наступившей тишине, продолжил, — Но я хочу её!

Он так и смотрел в мои глаза, а мне словно чем-то по голове прилетело. Девочки начали вырываться и с ужасом смотреть то на меня, то на мужика в странных тряпках и с намордником на лице.

— Эта девка моя! — строго промолвил Ланкастер, и повернувшись в мою сторону, прямо таки испепелил взглядом, — Заберите её! И проучите хорошенько… — прошипел он, — …за враньё! Я не люблю когда из меня делают идиота, девочка!

— Я сказал свое слово, Ланкастер! Ты хочешь чтобы я принял подарок, я выбрал кого хочу принять. Отпусти её подруг, мне они не интересны.

Ланкастер медленно поднялся со своего стула, и промочив винтажной салфеточкой рот, вкрадчиво спросил:

— И тогда ты согласишься, Хван Шин?

— Это будет зависеть от того, что эта женщина умеет, — холодно ответил азиат, а я захлебнулась от страха и возмущения вкупе.

"Умеет? Что Я умею? Это в каком, бл***, смысле "что я умею?" — в голове голос так и вопил, а холодный взгляд почти черных глаз прожигал каждый участок моего лица, да так что дрожала даже моя кожа.

Он вселял в меня просто животный ужас. И это подтверждалось тем, как на меня действовали его демоновы глазницы, чтоб их. Он словно скручивал наши взгляды в спираль, сматывал воздух между нами в плеть из горящего взора, и тянул ею к себе. Тащил со всех сил, изучая мои черты.

— Если вопрос встал так…

— Именно так, Ланкастер. А девушек советую отдать моим парням. У них тоже есть право голоса. Посмотрим чего стоят твои кисен!*(кор."женщина для утех")

Я быстро перевела взгляд на Карину с Верой, а они начали орать:

— Отпустите! Мы гражданки Латвии! Мы обратимся в посольство.

— Рей!!! — я чуть дух не испустила от этого рыка, который явно вылетел из-под маски азиата, когда тот обернул голову к другим дверям.

Те открылись, и в комнату из спальни вошел молодой парень. Он тоже был в маске и примерно того же возраста, что и этот Кенсин тире Хван Шин. Отличались они только цветом волос. У вошедшего они были словно светло-бронзовые, не смотря на то, что он совершенно точно был одной породы с Кенсином.

— Йоджа идырюль дельйога ла! Пбали!!! *(Уведи девушек! Быстро!)

— Йее, сонбэним. *(Да, наставник)

Тут же нарисовались ещё двое точно таких же "смертей" в масках, и под моим шокированным взглядом сперва поклонились Карине с Верой, а потом бесцеремонно схватили под руки и утащили в спальню.

— Постойте! — я вскинулась, но тут же застыла, потому что Ланкастер прошипел:

— Закрой рот шлюха! — он осмотрел меня с ног и до головы, но не успел и слово вставить, как азиат, спокойно развернулся, и перебил его:

— Ведите наверх! — ровно промолвил, и меня тут же схватили под руки новые братки той твари, которая стояла с ухмылкой на лице.

Как только этот Кенсин покинул наше общество, англичанин засычал как змея мне в лицо:

— Готовься малышка! Как только с тебя слезет эта жёлтая обезьяна, я на тебе столько ценников повешу, что ты забудешь как тебя зовут, мразь!

Я чуть не захлебнулась слезами. Вот теперь мне реально стало страшно до ужаса. Глаза горели слезами, а руки стали холодными и потными словно я труп.

Меня только что отдали как вещь! То от чего я бежала, то из-за чего скрывалась, произошло со мной все равно.

Что я могу против жлобов? У меня даже баллончика уже нет! А девочки… Что будет с моими девочками? Боги, мы тупые идиотки! Зачем нужно было приходить в такое место?

Все эти мысли роились в голове, пока меня словно тряпичную куклу вели еще на этаж выше. И я шла… Просто перебирала ногами, уже смирившись с тем, что быть проданной это моя судьба, которая догнала меня и тут.

За тысячи километров от одного кошмара, я оказалась в другом.

Меня грубо втолкнули в одну из четырех дверей под самой крышей, и захлопнули её словно дверцы в клетку.

Здесь было всё: кровать, застеленная шелковыми простынями, столик полный выпивки и даже старинные зеркала в золоченых рамах. Всё это я сумела рассмотреть в полумраке, который освещал лишь один светильник. Несчастная лампочка в ажурном бра.

— Раздевайся! — прозвучал порывистый голос, и я посмотрела на сидящего на краю кровати прямо передо мной мужчину.

Сам он даже не снял каптур, а продолжал буравить меня взглядом от которого на моем затылке волосы вставали дыбом.

— Ты не расслышала, что я тебе сказал, сайрен*(сирена)?

Вкрадчивый, гортанный и урчащий тембр хищника, коснулся моего слуха, и мне показалось что я сейчас начну пищать как загнанный зверек.

— Н-нет! — я сжала руки в кулаки, и сглотнула горячий ком в горле.

Этот мужик не просто пугал, он вселял в меня ужас настолько, что даже эта тварь Ланкастер показался мне теперь ангелом, спустившимся с небес.

Кенсин повел головой. Медленно и тягуче прошелся у моих ног взглядом, затем плавно поднялся с кровати, а я перестала дышать.

И это отнюдь не блажь игры слов. Это то состояние, когда страх сковывает каждую клеточку вашего тела так, словно вы стоите над пропастью. На самом краю смотрите вниз, понимая, что у вас даже пальцы на ногах дрожат, а дух сводит.

Мужчина подошел ко мне настолько близко, что я уловила легкий запах от его одежды. Пахло так, словно я была на поле полном цветов весной. Необычный, свежий, но с тем терпкий аромат, который внезапно взбудоражил меня настолько, что я наконец резко втянула воздух носом.

— Тебе нравится то, как я пахну? — послышалось из-под маски, а я резко вскинула глаза, которые до этого были прикованы к крепкой груди напротив меня.

Я ничего не ответила, а лишь сжалась словно струна, когда он начал обходить меня по кругу:

— Сама ты пахнешь перцем, сайрен. Но я чувствую и твой запах, — в макушке словно что-то лопнуло и ухнуло разом вниз по телу, как импульс, когда он встал позади, и я ощутила как его ладонь легла на мою поясницу.

Горячая широкая рука обогнула талию, и остановилась на моем животе, пока мужчина продолжил:

— Ты дрожишь как бамбуковая трость, натянутая, тугая и прочная. Это страх или желание, сайрен?

Всё это он говорил у моего уха охрипшим, мать его голосом, при том, что его рука даже не пыталась пробраться под мою одежду. На миг я ощутила волну приятной дрожи, которая меня повергла в шок.

Я не знала что происходит! Со мной вообще никогда не было такого. Страх смешивался с совершенно диким чувством желания.

— Ты не похожа на кисен, сайрен, — продолжил мужчина.

Его шепот словно перемещался позади меня, пока рука начала подниматься вверх.

— Эти женщины другие, — шепот остановился у другого уха, а рука под кромкой моего белья на джемпере.

Это было настолько волнительно, что я начала дышать в три раза чаще, а руки вспотели уже не холодным потом, а наоборот. Пальцы начали словно в огне гореть.

— Они словно спички, воспламеняются сразу же, — он начал вести по моим волосам своим лицом в маске и вдыхать.

Я буквально слышала эти вдохи рядом с ухом, и мне на секунду захотелось закатить глаза от того, насколько дрожь в левой стороне тела стала отчетливой, и приятной, бл***. Мне было и страшно и приятно, и жутко и будоражаще. И это отключало здравомыслие напрочь.

— Издают стон от любого прикосновения, зная что в нас это вызывает еще большее желание. Их кожа вспыхивает сразу же, и отдает огнем в руки, начиная источать запах желания. Их дыхание надрывается сразу же, как притронуться к ним в нужных местах…

Его ладонь лишь немного дернулась еще выше, а я и сжалась всем телом, и закусила щеку от того, насколько остро ощутила это крохотное движение.

— Я могу содрать с тебя все эти тряпки за несколько секунд и взять так как хочу, и где хочу, сайрен, — резко и отрывисто у моего уха прозвучало почти рычание, и я начала реально трястись снова, ведь этот мужик вполне мог так и поступить.

— Но ты… дрожишь, сайрен. И трясёт тебя так, словно к тебе никто и не прикасался до меня. Так что молодая госпожа, делает в этом гадюшнике с гремучими змеями? — он внезапно обогнул меня снова и встал, нависая прямо надо мной.

— Ч-что? — я опешила, но трястись отнюдь не перестала.

— Странная… девушка, — прошептали напротив и я снова вся сжалась от того, как он схватил прядь моих волос и поднес к маске, — Со странным сладким запахом перца.

— Что вы делаете? — это была естественная реакция на действия явного извращенца.

Мои же мысли повергли меня в шок. Ведь как объяснить их несоответствие? Вроде и хорошо что не трогает и не принуждает, а вроде и плохо, потому что всё это похоже на извращения.

— Забираю свой приз, сайрен, — в глазах напротив словно что-то блеснуло, и я охренела, когда он будто приказал мне, а я тут же, как дура подчинилась, — Закрой глаза!

Я лишь успела вздрогнуть, и реально зажмуриться, как меня прошила волна жара от пят и до макушки, соединяясь на моих губах.

Нет он не терзал мой рот, не всасывал, не рычал, и не облизывал, как голодный и оголтелый.

И вот именно это меня и прибило к полу. Потому что всех этих "прелестей" я и ждала. А на деле получила совершенно целомудренный, но с тем настолько чувственный поцелуй, что охренела от нахлынувших на меня ощущений. Мягкие движения губами, которые отнюдь не были пухлыми или горячими. Они были обычными, но нежными настолько, что мои ступни превратились в ватные, а в голове зазвенела пустота, потому что все мысли вылетели из неё разом, а мозги явно спустились пониже пояса. Ему даже помощи рук не потребовалось, чтобы я захотела их прикосновений тут же.

— Кумао, агашши! *(Спасибо, госпожа!)

"Что? Что это за ересь?" — мыслительный процесс возобновился хоть и медленно, но эффектно. Я открыла глаза тут же, но мужчины передо мной уже не было.

Кенсин стоял напротив меня спиной в двух шагах, и что-то быстро строчил в своем сотовом. А потом резко обернулся, и я с какой-то дебильной долей разочарования заметила его пофигизм в глазах. Он просто окинул меня взглядом, а потом что-то пробормотав в трубку, начал снимать свою тунику.

— Что…? — но мои слова утонули в его быстром и отрывистом шепоте.

— Сейчас мы спокойно выходим, сайрен! Ты надеваешь каптур на голову и молчишь! Ни звука и ни писка чтобы не было слышно от тебя!

— С чего бы…

— Ты хочешь увидеть подруг? — прозвучал резкий вопрос.

— Да! — тут же ответила, на что мне припечатали:

— Тогда слушай, что тебе говорят, и делай, что я велел!

Мужчина накинул на меня свою тунику, и заставил надеть сверху на джемпер, следом подняв на мою голову и каптур.

Только сейчас я заметила, что восприняла вполне себе молодого парня за мужика. Ведь вблизи и без этого готического ужаса на голове, он выглядел совсем молодо. Почти моего возраста. Хотя откуда мне знать? Всего лица я не видела, а та часть что бесстыже меня поцеловала из-за чего горело всё тело до сих пор, была снова скрыта намордником.

— Пбали! *(Быстро!)

Кенсин пихнул меня в двери, и не церемонясь схватил за запястье правой руки, таща к лестнице, которая вела к лифтам. Всё это время я молча смотрела на его черные ботинки с высоким оттопыренным голенищем, в которых утопали стройные и жилистые икра. Теперь его шаги стали словно беззвучны, и по коридору разлетался лишь звук моего топота. Складывалось ощущение что я неуклюжий мамонт, который топчется за тихой горной ланью.

— Ты можешь не вколачивать ноги, как гвозди в пол? — шикнул парень, и притянул меня ближе, когда внизу послышались голоса.

— Пошли! — он пихнул меня в сторону лифта, сразу как из него вышла парочка бухих в хлам молодых людей.

Пока ехали вниз, я все время бросала взгляд на его руку, обтянутую тонкой кожаной перчаткой, и сжимающую моё запястье всё сильнее. Ситуация была настолько нереальной, что я прям застыла и сфокусировалась на этой картине, чтобы наконец понять, в какую задницу могла вляпаться, не будь этот парень и на половину такой, каким оказался.

— Как… Как ты догадался, что нас хотели…

— Я сказал молчать! — шикнул и я тут же прикрыла рот, но он продолжил:

— Какими глупыми и недалекими нужно быть… Я знал, что женщины от природы тупые! Но чтобы настолько?!

Он вытянул меня буквально силком из лифта и я охренела от того, что мы оказались на подземной парковке. Весьма старой и маленькой, но всё же.

— Куда ты меня тащишь? — всё таки мне до сих пор было страшно, и даже надежда увидеть девочек не отогнала страх полностью.

Кенсин ничего не ответил, а лишь потянул дальше за одну из колон, где стоял черный бус с каким-то лого на весь бок обшивки. Что значили эти завитушки, одному Господу известно. Но когда дверца буса отъехала в сторону и я увидела как Карина и Вера, чуть ли не плача бросились в мои объятия, я наплевала на всё.

— Я тебя прикончу, Карина! Обеих!!! — прошипела им в плечи, и мы вместе вздрогнули от того, как за спиной захлопнулась дверь.

— Мы высадим вас на одной из площадей в Сохо! Син! — в сухом голосе со стороны водительского сидения я признала урчащий тембр Кенсина, и мы обернулись.

Парень, который сидел рядом с ним, бросил на колени Карине несколько купюр и резко промолвил, пока машина начала выезжать из парковки.

— Возьмете такси до дома и забудете дорогу в эту часть квартала, как и всё что видели! Альгесымника? *(Ясно?)

— Ага… — кивнула Вера, и посмотрела уже на других двоих, которые сидели прямо перед нами в салоне.

— Вам крупно повезло, девочки, что сегодня в клубе дрался именно наш хён *(старший брат). Если бы это был кто другой — вы бы пошли по рукам тут же! — с издевкой промолвил именно тот Рей, которого я запомнила ещё в комнате.

— Поэтому будет вам наука на будущее, крошки! — тот что сидел с ним рядом, подмигнул мне, а я залипла на его ежик из вишневых волос на голове.

— Бон Бон!!! — холодно пресёк слова парня Кенсин, а я невольно втянула нижнюю губу, вспоминая, какой "наукой" будет лично для меня эта ночь.

Кенсин, дерущийся в "клетке" или все таки Чжи Хван Шин, который нас спас…

Кто же поцеловал меня? И почему мои губы не могут перестать гореть, словно обветренные?

4

— Я думаю, пора признать, что мы на мили, и нужно собирать чемоданы.

Я разворачивала какой-то дикий набор полуфабрикатов в герметичном пакете, пока Карина с Верой бесцельно прожигали новый день. Стоило это "чудо кулинарии" примерно пять фунтов, и выглядело ещё дешевле своей цены. На секунду мне словно желудок свело от вида этой пищи, и прямо ощущалось насколько хочется чего-то человеческого.

— Нужно было об этом думать прежде, чем идти в тот клуб! — огрызнулась словам Карины и скривилась.

Мало того, что нас чуть шлюхами не сделали, так ещё и пришлось такой позор пережить! Незнакомый мужик! Вообще непонятно, кто он, и что собой представляет, взял и поцеловал. Господи…

С той памятной ночки прошла уже почти неделя, и я должна была признать, что рехнулась и постоянно воскрешала в воспоминаниях тот холодный взгляд после поцелуя. Меня задело это! Неужели так противно было? Зачем так брезгливо на меня смотреть?

— Придурок в наморднике! — прошипела сквозь зубы и чуть себе руку не поранила ножом.

— Кто? — Вера вошла в квартиру с балкона, а я с силой прикрыла глаза и отбросила нож в умывальник.

— Никто! — ответила, и решила вернуться к теме разговора, — Мы почти неделю не выходим из этой берлоги для бомжей. И ничегоне ищем. Не может же быть такого, чтобы в таком огромном городе не нашлось хоть какой-то адекватной и законной работы?

— Есть. Объявления расклеивать, — хохотнула Вера, — И развозить газеты на велике по утрам? Хочешь?

— Ты шутишь или серьезно? — я осмотрела подругу с ног и до головы, а потом мне пришла в голову мысль:

"А почему бы и нет?!"

— Сколько они платят? — вытерла руки о кусок тряпки, скривилась от ее вида и с остервенением выбросила в мусорник.

"Сегодня же куплю нормальные кухонные полотенца! Иначе и эти полуфабрикаты покинут мой желудок от одного взгляда на всё это!"

— Я ни за что не поверю, что ты возьмешься за такую работу! — Карина хохотнула, на что я скривилась и повела плечом.

— Нам нужны деньги чтобы продолжить поиски нормальной работы, поэтому я думаю… — уклончиво ответила, и продолжила сама не веря в свои слова, — …что нам нужна любая копейка.

Карина с Верой переглянулись и смиренно кивнули головами.

— Только на этот раз мы идем устраиваться в дневное время, и без приключений? — на всякий случай переспросила.

Кто знает? Может вместо развоза газет, это окажется ещё какая-то дикость?

— Ну так как? — посмотрела на Верку, и она тут же протянула мне стопку объявлений, содранных с информ-столба для безработных.

Такие штуки, как ни странно, были и тут. Вот только у меня на родине я вообще никогда не смотрела чем обклеены остановки для общественного транспорта, а все потому что никогда на нем не ездила.

— Отлично, — пролистала первых два и, увидев сколько предлагают за час работы, мне выть захотелось, но другого выбора не было.

Пока девочки готовили полуфабрикатный ужас, я зашла в нашу "комнату", которая больше напоминала хостел для футбольных болельщиков. В Париже нам пришлось ночевать в точно таком же, когда мы только приехали. Поэтому подойдя уже к привычной двухъярусной кровати сняла с себя серую майку и достала гольф горчичного цвета.

Ненавидела этот оттенок желтого, но купила специально. Все для того, чтобы убить в себе дамочку Марию Вишневскую. Именно поэтому я стала носить то, что мне не нравилось, есть Доширак молча и пачками, а так же перестать придерживать руку у носа, когда нужно было мыть нужник в любой из наших квартир. В общем я ломала себя, и с каждым днем у меня это получалось все больше. А виной была не просто потребность стать другим человеком. Я должна быть другим человеком. Ведь кто знает, вдруг Одинцов ни с того ни с сего подобреет и выдаст моему бате всё — и про то кто я теперь, и про то куда могла уехать.

И тогда прощай, Мари Йесон! Привет, Мария Заремская!

Меня прям физически передернуло от одной мысли, что я войду в церковь с этим мужиком хоть когда ни будь! Ни за что!

"Но и продолжать бегать от него тоже не выход! Это не жизнь, Маришка! Это марафон или лотерея "авось прокатит". Нужно искать место для себя, остановиться и перестать оглядываться назад!"

— Отличный план, бл***! — я села на кровать, которая больше напоминала койку, и стянула байковые треники, схватив синие джинсы.

Единственные, которые остались из той жизни… Хотя, я все таки прихватила с собой еще одну вещицу. Ну не могла я остаться совсем с голым задом! Поэтому на дне моей сумки, в самом сокровенном месте было мое сокровище. И достану я его только тогда, когда перестану трястись от каждого взгляда незнакомца.

Я поднялась, и мой взгляд снова упал на тунику, которая так и осталась на мне в ту ночь. Вещь висела на стуле у окна, и казалась серо-черной половой тряпкой. Странный дизайн и вполне себе дорогущая ткань, которая явно была из натуральной шерсти. Но вид. Эту тунику словно специально изодрали и сделали из неё лохмотья.

Не даром мне казалось, что парень на "смерть" похож. Мрачняком от этой вещицы так и несло, несмотря на странный парфюм, больше напоминающий бабские духи. Нет, ну какой нормальный мужик будет прыскать на себя "альпийский лужок"?

С этими мыслями мы вновь вышли в неизвестность, но теперь это был полдень, и нас не окружали странные личности, а вполне себе среднестатистический "коктейль" из всего населения земного шарика. Кто-то шел с детьми, кто-то спешил в свою лавку, а таких было полно, и в каждой можно было заметить диковинные изделия из всего, что душе угодно.

— Так-с! — Верка встала у того самого легендарного телефона-автомата, и прикусила палец, оборачиваясь по сторонам, — Наверное, нужно залезть в навигатор и посмотреть в какой части квартала эта контора! "Брайтон и Брайтс"… — она задумчиво протянула название, пока я пыталась не озябнуть от высокой влажности, тумана и моросящего в нем дождя.

Погодка в Лондоне не жаловала вообще. Хмурый "мокрый" город может и показался бы мне красивым, если бы не первые пару дней и приключения, которые мы отхапали на заднее место.

— Дай сюда! — Карина выхватила у Веры телефон, а я привычно закатив глаза, подошла к комиссионному магазинчику, у витрины которого мы и встали.

В такой клоаке, как Северный квартал оказывается был настоящий антикварный магазин. Вот только, что-то мне подсказывало, что половина старинного крама в этом месте, всё равно была сворована.

Первые впечатления от знакомства с новым местом жительства не сотрутся еще долго, поэтому все вокруг и казалось таким — с подтекстом и явным уклоном к криминалу.

В витрине были выставлены несколько ваз, красивые часы с кукушкой, какие-то черепки и сервизы. Много всего, что привлекло мое внимание.

Но спустя секунду я похолодела разом, потому что в отражении стёкол заметила мужчину на противоположной стороне улицы. Ничего странного, кроме одной детали — он посмотрел в упор на меня, а потом заметив мой взгляд быстро отвернулся и сделал вид, что набирает что-то в сотовом.

По мне прокатила волна дрожи. При чем одна была из-за Заремского, а вторая из-за Ланкастера. Примечательно, что оба жлоба даже похожи внешне, чтоб их!

— Уходим! Быстро! — накинула капюшон толстовки на голову, и потянула девочек на рынковую площадь, которая была полна туристов.

— Что происходит, Мариш? — Карина попыталась вырваться, но я втянула их в тупик за поворотом, и выглянула из-за угла чтобы удостовериться, что мой маневр был не замечен.

Мужик начал идти вперед по улице и явно искал именно нас своими зенками.

— Бл***! — я выругалась, попытавшись успокоиться и прийти в себя.

Если это мой папаша, или Заремский, то теперь они знают где я. Но это очень маловероятно! Потому что границу старушки Англии, мы пересекали фактически нелегально.

Значит, остается только один вариант — нас ищет Ланкастер. И если найдет…

— Мари, что, блин, ты творишь? Что за шпионские игры? — Вера вырвала руку из моего захвата, а я зло прошипела:

— Я творю?!!! По вашей милости… — так и хотелось их обозвать тупыми курицами, — …нас теперь братки этого лорда сутенера разыскивают! И прямо сейчас, один из них совершенно точно следил за нами!

— Да ну нахер! У тебя паранойя! — отмахнулась Карина.

— Ты реально думаешь, что эти жлобы просто так отпустят потенциальных свидетелей деятельности их конторы? Даже такая тупица как я, и то понимаю что мы ещё о-о-очень легко отделались.

В узкий проулок между домами вышла компашка молодежи, и мы притихли, но Карина все таки решила дать мне отпор:

— Ну как же! Ты же наша спасительница! Понравилась этому… как его? Кенсин? Или что это за хмырь в маске был? И теперь решила продолжить холить бред о своей значимости! Ты постоянно от всего бегаешь? Я понять не могу, Мари, от кого ты блин прячешься?!

— Между прочим он спас нас, дура ты!!! — я шикнула, и ощутила прям необъяснимую волну злости, — Можно быть хотя бы каплю благодарной?

— Карина! — Вера хотела придержать подругу, но та отмахнулась и ответила:

— Да что ты?! А что на счет тебя?! Может за два месяца пора бы уже и правду о себе рассказать, Мари? Может мы вообще убийцу таскаем за собой, Вера? А она теперь еще и обвинениями разбрасывается!

Я прямо захлебнулась от возмущения, и мне стало настолько обидно, что в глазах даже слезы проступили. Ведь я могла сбежать в ту ночь, бросить их и просто сбежать. Но нет! Поперлась, дура, за двумя курицами, которые оказались ещё глупее меня!

— Знаешь… — я приподняла подбородок, — …мне кажется нам нужно прогуляться порознь сегодня. Встретимся дома!

— Мари!!! — Вера хотела меня остановить, но я не послушала ее, а выскочила из проулка, быстрым шагом направляясь в никуда.

К херам! Сама найду эту контору!

Мне только этих скандалов для полного счастья не хватало. Мало того, что за нами явно следили, так может они и вообще в курсе где мы живем.

Меня словно изнутри пожирал страх, а сама идея оставить девочек одних уже не казалась столь удачной. Но меня настолько злость взяла за горло, что явно взыграла гордыня.

"Это кто вообще извиняться должен? Нужно успокоиться!" — говорила я себе и все равно уперто шла вперед.

Но куда там! Я тряслась и оглядывалась через каждых пять метров, хотя на меня-то никто и особого внимания не обращал.

Широкие улицы индустриальной части квартала начали сменяться более узкими, а серые "коробки" домов более старинными. Скорее всего это была окраина Северного квартала и за этими несколькими проездами начинался Сохо. Именно там нас и высадили парни в ту ночь.

Я шла по тротуару и держала руки в карманах. Найти контору "Брайтон и Брайтс" мне так и не удалось, а спрашивать и начинать разговор с кем-то после случая с мужиком в витрине, я не собиралась.

Сколько прошло времени тоже не знала, и только сейчас обратила внимание, что на моих часах было уже пять вечера.

"Мда-а! Хорошо погуляла, Маришка!"

— Красивая вещь, — мягкий женский голос раздался слева от меня, и я притормозила, спрятав наручные часы и браслет под рукав обратно.

На меня смотрела приземистая старушка. Совсем обычная бабулька, которая держала свой лоток с растениями и цветами. Разве что отличалась своей внешностью. Яркий бронзовый оттенок кожи и росписи на руках.

"Индуска…" — мелькнуло в голове и тут же исчезло.

— Простите, — я вяло улыбнулась и хотела пойти дальше, но она продолжила:

— Береги его, и не смей снимать! Этот браслет очень мощный оберег. И он нашел своего хозяина.

Я никогда не верила в эту мистическую чушь. Что за бред? Как обычная безделушка может защитить от чего-то? Ересь!

— Благодарю, но мне это не интересно, — уклончиво ответила, а женщина задержала на мне более пристальный взгляд.

— Меня зовут Шила, — она очень тепло улыбнулась, — А за тобой следят, девочка.

Я чуть дух не испустила, когда услышала такую вещь из уст улыбающейся старушки.

— Не оборачивайся и войди ко мне в лавку. Пройдешь вперед через кладовую. Там будет еще один выход во внутренний двор.

Она махнула мне головой, и посмотрела за мою спину.

— Быстрее, красавица, иначе не сбежишь.

Я стояла перед очень сложным выбором и не могла понять: зачем эта женщина меня остановила посреди улицы, а теперь ещё и скрыться от преследования помогает?

— Зачем? — это было все, что вырвалось из моих уст.

— Мы должны помогать друг другу, чтобы выжить на чужой земле! А теперь, быстро! — цепкая холодная ладонь ухватила меня за запястье, и я оказалась в маленьком магазинчике сплошь заваленном цветами и вазонами.

Только здесь обернулась, и с ужасом поняла, что бабушка не врала, ведь мимо магазинов на противоположной стороне опять шел тот мужчина.

— Твою то мать!!! — выругалась на русском и быстро шмыгнула между кучами горшков в кладовую и схватилась за обычную маленькую ручку в двери.

А спустя секунду уже стояла во внутреннем дворе полном детей, которые играли и перекрикивались между собой. Все индусы, а сам дворик напоминал огромный улей.

— Красивая госпожа!!! Сюда!!! — маленький мальчик кивнул мне за спину, и что-то быстро прокричал на непонятной помеси звуков.

Это выглядело настолько нереально, что я растерялась. А мальчишка в синей ветровочке и кедах на босую ногу, тем временем тянул меня всё глубже во дворик и показал на арку с воротами.

— Идти, красивая госпожа! Там быть выхода!

— Спасибо! — улыбнулась и он тут же приложил свой лоб к моей ладони.

— Билькуль нахи! *(хинди — Не за что!)

От этого жеста я не то, что опешила, я впала в ступор, но быстро собралась и выскочила на другую многолюдную улицу.

И застыла…

Передо мной оказалась огромная старая пристань у реки. И вероятно это и была та самая Темза. Хмурые тучи нависали над старинным мостом, а рядом со мной проехало не меньше трех велосипедистов.

В этот момент я наконец осознала — Лондон — это город диких, нет, дичайших контрастов. Всего секунду назад я была в улеи, где пахло совершенно точно кари, и вот я стою на мощеной брусчатке старого Лондона. И это не Сохо. Я вообще не знала, где нахожусь.

Эйфория спала тут же, как я завидела двоих констеблей у аллеи с парковой зоной. Быстро обернулась и выхватив сотовый набрала номер Веры. Ссоры ссорами, но мы опять могли во что-то вляпаться. И опять не нашли чертову работу.

— Вы где? — я приложила руку ко рту у которого был прижат телефон, и с облегчением осознала, что эти две клуши дома.

— Мы давно домой пришли, — взволновано ответила Вера, а Карина с той стороны только фыркала, — Это где тебя носит? Я шесть раз звонила! Мы уже в дверях стояли, чтобы идти тебя искать! Я все понимаю, Мари… Но и ты пойми…

— Хорошо, что вы в порядке! — я перебила Веру и продолжила идти вдоль улицы, а встав на светофоре, услышала в трубку замогильный голос подруги:

— Нас не взяли. Мы нашли ту контору, но когда пришли, то нам так и заявили, что эта работа не для нас.

— Почему? — я посмотрела на информационный столб, и никак не могла разобрать название улицы на которой остановилась.

— Оказывается они берут на работу только по справке о безработице. А где нам её взять, если мы эмигранты! Почему об этом по телефону нельзя было сразу сказать? Дебилы!

Я с досадой прикрыла глаза, и решила что пора бы тогда возвращаться домой. Вернее не так:

— Собирайте вещи! Вы сами видите, что здесь нам ловить нечего.

— Карина ни в какую не соглашается. Она и говорить об этом не хочет.

— Черт бы побрал эту упрямую дуру, — я прикусила губу, — И меня за одно…

— Что такое? — Вера опять начала волноваться, а я с досадой выдохнула:

— Я заблудилась, Верка. Вообще не понимаю, где нахожусь. Но одно точно вижу — реку прямо перед собой и огромный старый мост.

— Мать моя женщина! Ты куда забрела, бл***?

— А я знаю? — паника начала скручиваться еще сильнее вокруг моего горла, а я так и стояла в островке зелени у той самой пристани.

— Так… Стой, где стоишь! Я определю твое местонахождение.

Но не успела она отключиться, как за моей спиной, прозвучал уверенный голос:

— Леди, вам нужна помощь? — мне поплохело разом.

Я медленно обернулась и встретилась с цепким взглядом одного из констеблей.

— Вы иностранка, и нам показалось, что вы заблудились, — это уже озвучил его напарник.

— Не то чтобы… заблудилась, — я виновато улыбнулась, а они осмотрели меня с ног и до головы, — Просто я…

— Вы не могли бы предъявить свои документы? Если вы нам скажете, где остановились, мы поможем вам добраться домой, мисс.

Им нужна временная официальная прописка в городе и документы… Я пропала!

У меня волосы зашевелились прямо на макушке. Как мне им показать то, чего у меня нет?

— Мисс? — один из них пытался заглянуть мне в лицо пристальнее, и я уже была готова бежать со всех ног.

В голове набатом била мысль, что у меня не то что визы в паспорте нет, у меня даже нет штампа о пересечении границы этого государства.

— Милая? Долго ждала? — я окаменела, услышав этот голос, и чуть дух не испустила, когда тяжелая рука легла на моё плечо, и притянула к себе одним рывком.

Тело прибило к крепким мышцам, и я уловила аромат того самого "альпийского лужка" от чего мне стало ещё хуже. Неужели? Но как? Как в таком, блин, огромнейшем городе и опять!

— Господа, вот мои документы, — Кенсин протянул свой паспорт констеблям, а потом нагнулся к моему лицу, и я онемела.

Опять эта чертова маска и капюшон! Ну что за мода, а? Нахера этот ужас таскать на себе?

— А эта леди? — констебль кивнул в мою сторону.

— Моя жена.

Короткий отрывистый ответ, а я чуть рот не раскрыла, так охренела.

— Ну тогда, нам нечего опасаться, мистер Чжи! Приятного вечера!

— Камсамнида!*(Спасибо) — он еще и поклонился им ко всему, и меня заставил!

Просто нажал со всей силы на плечи, и мне пришлось поклониться мужикам, которых я вообще впервые видела в жизни! Кланяться, и я?! Он вообще охренел?

— Ты что творишь? — выпрямилась и откинула его руку, как только почтенные стражи правопорядка были на достаточном расстоянии, чтобы не слышать нас.

И что ж ты скажешь, а? Опять этот прищур над маской, да такой холодный, что мне ещё хуже стало.

— Ты видимо карма на мою голову, сайрен! — он снова схватил меня за запястье, и я только теперь заметила, что у ворот из которых только недавно выпорхнула, висела вывеска с иероглифами на пол стены, а вход в соседнее здание был больше похож на док. Оно не мудрено. Темза и причал прямо перед носом.

Так это что? Я бродила пол дня по городу, чтобы в итоге попасть под двери додзё этого господина "смерть", благоухающего цветочками?

Кстати говоря, от него и сейчас отчетливо несло именно ими. Что за черт такой?

— Я конечно, ценю твою помощь… Ты уже дважды мне помог! Но не много ли…

— Нет! И помолчи! Ты слишком шумная! — даже сквозь эту чертову маску, я заметила как он скривился.

— Что прости?! Ну, знаешь! А ты слишком наглый! И вообще…

— Тихо, я сказал! — я прям заткнулась на полу слове, и даже рот прикрыла от этого рыка, пока парень волочил меня через дорогу за руку.

И раскрывать этот самый рот вообще перехотелось. Удивительный индивид. Просто нереальный мужлан.

— Руку отпусти! Мне больно! — я вырвала запястье, и как ни странно он его легко отпустил.

— Придется пешком тебя проводить. Бон Су забрал машину, — он словно сам с собой разговаривал, а потом вдруг обернулся и посмотрел в упор на меня, — Как ты здесь вообще оказалась?

— Работу искала, — мы встали у широких металлических то ли дверей, то ли ворот его додзё, и я сложила руки на груди, намереваясь высказать ему еще за прошлый раз, когда он проявил свои мужланские замашки.

— Опять? — парень хохотнул и покачал головой, — Прошлого раза мало было?

— А разве тебя это касается? Я даже имени твоего не знаю…

— Шин! — резко перебил и снова осмотрел с ног и до головы.

— Мари!

— Не сказал бы что приятно, но все же! Рад знакомству, госпожа Мари! — легко брошенные вроде обидные, а вроде и тактичные слова, сразу подкрепились поклоном.

Я чуть не отпрыгнула от него, когда парень проделал это, а потом и вовсе офигела.

— По всему, ты меня младше, а значит я могу упустить формальное общение и потребовать нормальной благодарности, Мари-ши, — он совершенно точно издевался.

Ну не может же взрослый мужик говорить такую высокопарную чушь с таким серьезным видом? Я вообще таких не видела ни разу. А на моем пути встречались отпрыски таких богачей, что их этикету учили раньше, чем читать и писать.

— Так я могу тебя проводить? Ты позволишь? — странный дикий вопрос завис между нами, и я подумала, что раз уж так сложилось, то неплохо бы ему сутану "господина смерть" вернуть.

— Думаю, да! Мне нужно вернуть тебе твою… кофту! — проглотила словосочетание, которое так и вертелось на языке, и парень кивнул.

— Тогда пойдем! Скоро автобус, — он отвернул ворот толстовки, которая была больше похожа на плащ из флиса, и посмотрев на часы, кивнул в сторону конца переулка, где стояли люди на остановке.

— У меня… — я собралась, и выдала, то о чем он вероятно и так знал, раз закончил за меня:

— Я заплачу. Пошли!

Слова застряли в горле, и говорить что либо ещё не было смысла. Как и пытаться найти рациональное объяснение тому, куда меня занесло, и как я тут оказалась.

Пока мы ехали, я все пыталась успокоиться. Из всего выходило, что я не так далеко и забрела, хотя бродила несколько часов. Буквально через сорок минут в вечерних сумерках автобус затормозил у того самого антикварного магазинчика на противоположной стороне.

Мы спустились со второго этажа автобуса, и вышли под дождь, который к вечеру только усилился.

— Ужасная погода, — чертыхнулась и закуталась в толстовку сильнее.

— В Японии ещё хуже. Во время сезона дождей на улицу выйти вообще невозможно, — холодный и глухой голос раздался позади меня, и я обернулась.

— Ты… японец?

Мы встали на светофоре и я засмотрелась на то, как на его открытом участке лица мигает красный свет. Это была совершенная картинка. Настолько идеального зрелища я не видела никогда в жизни. Казалось, что передо мной не человек, а чертов персонаж из какого-то кассового боевика. Ему шел этот шмот и вид настолько, что я залюбовалась. И мрачняк мне показался не таким уж страшным.

— Нет… Я кореец, но наверное мне нельзя себя так называть, — с какой-то долей горечи ответил Шин, а на его лице вспыхнул уже зелёный свет.

Это словно отрезвило меня, и мы продолжили идти между прохожими. Снова молча, но от этого мне не было неловко. Мне не было странно или того хуже, я не стеснялась этого человека. Хотя должна была. Однозначно, потому что это именно он нагло меня поцеловал и назвал это "платой".

Мы свернули влево и уже почти дошли до нужного перекрестка, который начинался в конце проулка, как я почувствовала это снова. Липкое ощущение, которое тут же подтвердилось словами Шина:

— Мари! — парень схватил меня под локоть и завел за спину, остановившись и подняв голову вверх.

Прошла буквально секунда, когда проулок с обеих сторон заблокировали внедорожники, а с козырька дома справа, начали спрыгивать братки. Все хорошо сложены, а лица прикрыты банданами, повязанными прямо на рот.

— Зачем явились опять? — холодно спросил Шин, а один из них поднял руку вверх и вся процессия остановилась.

Я же с ужасом ухватилась за предплечье Шина и повернув голову назад, расширила глаза от ужаса. Позади стояло ещё не меньше десяти амбалов, в одном из которых я признала того самого громилу из клетки, который дрался с Шином.

— Вы забыли кое-что вернуть нашему боссу! — оскалился парень, который стоял ближе всех впереди.

— Я забрал только своё! — спокойный ответ, на что отовсюду начал раздаваться хохот и гоготание этих тварей.

— Ты вот эту шалаву своей назвал? Кажется мир сошел с ума! Азиат защищает проститутку! Ты же воин! Где твои манеры! — с издевкой и хохотом сказала эта тварь.

— Ты действительно хочешь увидеть их?

По моей коже пробежал реальный озноб после этого вкрадчивого полушепота.

— Мари… — Шин отнял мою руку, которая вцепилась в него мертвой хваткой, и продолжил, — Как только они нападут, ты должна бежать. Со всех ног должна бежать и не оглядываться. Ты поняла?

— Ч-Что? — я никогда не заикалась, но в этот раз, после этого тихого шепота, начала.

— Я сказал… — мы стали двигаться по кругу, и парень буквально впихнул меня в пролёт между домами, когда первый из жлобов бросился на него, — Беги!!!

Я больно ударилась спиной о кирпичную кладку, а из легких словно весь воздух выбило. Их двадцать человек! По крайней мере именно столько я насчитала. Двадцать амбалов против одного человека.

— Они его убьют… — вырвалось полушепотом, а потом я уловила что двое из них явно направляются в мою сторону.

Дождь лил с такой силой, что толстовка промокла насквозь, но это была чепуха, потому что Шину оказалось достаточно нескольких секунд, чтобы вырубить троих. И пока я на это смотрела, кровь в жилах медленно остывала.

Что глупая дура, которую взрастили в тепличных условиях могла знать о реальной опасности? Ни хера! Вот и сейчас я, ожидаемо, застыла в ужасе и не могла пошевелить даже веком, чтобы моргнуть.

— Хватай её! — рыкнул один из нападавших, но Шин в последний момент подпрыгнул и пробежав буквально по стене, вырубил в прыжке громилу, который почти до меня добрался.

— Беги, я сказал!!! — зарычал парень, а я всхлипнула, потом опять, и меня начала медленно накрывать истерика.

Шин увидел это, но времени привести меня в чувство у него ожидаемо не было.

И тут я поняла простую истину. В самый страшный момент в своей жизни, я осознала, что этот человек вполне может погибнуть из-за меня. Из-за нашей глупости и недалекости. Из-за того, что помог таким идиоткам сбежать.

Времени думать не было, я должна была действовать. Но что может испуганная девка, против полчища амбалов, которые методично избивают одного человека, пока он держится из последних сил?

Я начала оборачиваться по сторонам, искать хоть какие-то окна или двери, но это был тупик с невысокой сеткой за которой начинался чей-то внутренний дворик. Снова обернулась, и мой глаза застыли на картине, как Шин буквально раскручивает ногами в воздухе. Брызги летят в разные стороны, отлетают от одежды дерущихся, стекают по его капюшону, но он поднимается снова, и с глухим рыком останавливает еще двоих на своем пути.

Но их все равно слишком много, поэтому я несусь к сетке, и только хочу уцепиться за край парапета и перепрыгнуть, как попадаю прямо в чьи-то крепкие руки и жилистую грудь. Сердце пропускает удар, и я поднимаю глаза, чтобы страх волной прошил меня насквозь.

На меня смотрит чернокожий мужчина, и в темноте он кажется словно восставший ужас.

— Парни! Быстро! — только после его слов понимаю, что весь переход заняли афроамериканцы.

Меня, бл***, окружали одни чернокожие парни.

— Помогите! — я схватилась за мужчину сильнее, и тыкнула рукой в сторону Шина, — Там… Они напали… Они убьют его…

Парень медленно выпустил меня из рук, и вся эта процессия двинула в сторону бойни в проулке.

— Эй! Братки! Вы хоть знаете на чью территорию ботинки принесли? — афроамериканец вышел их прохода, и как только его толпу заметили эти твари произошло две вещи: Шин отвлекся и пропустил удар того громилы с ринга, а сразу же за этим блондин схватил его за затылок и в темноте что-то блеснуло.

— Это тебе подарок от Ланкастера, Кенсин. Не выйдешь в клетку порешаем вас всех! И начнем с твоей шлюхи…

С этими словами они начали разбегаться и поднимать своих бандюков, пока Шин продолжал стоять ко мне спиной и не двигаться.

— Брат! Ты цел? — афроамериканец кивнул своим, чтобы они проследили за ублюдками Ланкастера, а сам подошел к Шину.

Я же продолжала стоять как дура, и не понимала что происходит. Но лишь парень встал напротив Шина, тот просто свалился в грязь и начал тяжело дышать.

— Эй, брат?! Кенсин!!!

Я похолодела разом и тут же вспомнила отсвет и блеск в темноте двумя минутами ранее.

— Шин!!! — подлетела к парню и встала прямо на колени рядом с ним.

В голове стучала кровь, в горле стучала кровь… Казалось эта сраная жидкость ищет себе путь наружу точно так же, как на моих руках истекал ею Шин.

— Кровь… — я отняла руку от его живота, и мыслила, что замерзаю изнутри.

Ужас черной волной страха пронесся по всему телу, и я начала задыхаться.

— Кровь… — прошептала снова, но остановилась как только горячая ладонь схватила мою руку, которая прикрывала рану.

Я опустила глаза вниз и пропала.

— Успокойся… — я не видела его губ, но видела глаза.

И могла поклясться что так на меня не смотрел никто! Ни один мужчина не смотрел на меня так, словно я последнее, что он видит.

— Брат, нужно тебя осмотреть, — афроамериканец разорвал наш зрительный контакт, и Шин перевел взгляд на него.

— Не нужно, хён*(брат). Это всего лишь царапина. Прости, что навел такой шухер на твоей территории.

— Всё нормально! Как то сочтемся! — ухмыльнулся афроамериканец, и начал помогать подняться Шину.

— Ты рехнулся! О чем речь? Тебе нужно в больницу! — от моего вопля вздрогнул даже этот "хён".

— Какая ты шумная, сайрен! — он еле дышал, а мне с каждой минутой становилось всё хуже, — Помолчи! Не видишь, мужчины разговаривают!

— Что прости?! Ты совсем ненормальный или вообще больной?! Из тебя кровь хлещет!

Но на этот раз на меня посмотрел уже афроамериканец:

— Он прав, крошка! Вызовете неотложку, констебли не слезут с вас пока не депортируют. Они только то и делают, что выискивают причины, как бы сократить количество эмигрантов. Поэтому тащи своего мужчину к себе и лечи! А мы пожалуй потолкуем с Ланкастером.

— Он не мой… — я вскинулась, но кто меня слушал.

— Джаред, не связывайся с ними! — прошептал Шин, но тот отмахнулся, и нахмурив брови отрезал:

— Не хер месить моих братьев на моей территории! Это моя проблема, Кенсин.

На этом месте я вообще упустила нить логики этих мужиков. Да и плевать! К херам!

— Значит, в больницу не пойдешь?

— Нет, — покачал головой Шин, и начал рыться в карманах, — Но не переживай, сейчас я наберу своих парней, и тебе не придется выхаживать меня.

Но телефона в кармане очевидно не было, а спустя минуту поисков, его протянул Джаред. Дисплей сотового был разбит в хлам, и естественно позвонить из него уже не мог никто.

— Пошли! — я потянула его на себя, и заметила, что парня шатает.

До нашей квартиры было наверное пару домов, поэтому я надеялась что смогу дотащить его, и этот увалень не похоронит меня под собой по дороге. А всему виной то, что он на голову выше, и в два раза больше меня. Ну это теоретически.

Новый знакомый Джаред решил помочь мне, и вместе мы затащили Шина на мой этаж, и уже у дверей я заметила насколько он бледный.

— Твою мать!!! Это что?! — на русском вскричала Карина, как только завидела нашу компанию.

— Что..? — из рук Веры, которая стояла в проходе из комнаты в гостиную выпал сотовый, а Джаред поздоровавшись и тут же попрощавшись слился, но в самих дверях совершенно серьезно промолвил.

— Крошка, советую не выходить пару дней из квартиры вообще! Не совать нос никуда, а лучше вообще уехать. Если за тебя действительно взялся Ланкастер… Это очень херово!

За ним закрылась дверь, а я упустила момент, когда Шин обмяк полностью и буквально свалился на пол передо мной.

— Шин!!! — схватила его за лицо и содрала маску и капюшон.

— Мать твою за ногу, Маришка! Это же тот азиат! Какого хера?! — завопила Карина, а я прикрыла глаза, и судорожно пыталась понять, как смогла вляпаться в такое дерьмо.

Передо мной лежал истекающий кровью парень, с бледным лицом и посиневшими губами, которые я наконец-то увидела. Но почему для этого нужно было его калечить? Видимо, там наверху, кто-то явно ставит ставки, как свести меня в могилу или с ума, не иначе.

— Теперь тебе все таки придется собирать чемодан, дура ты упрямая! Нас теперь посадят! — завопила Вера, а Карина побледнела.

— Если этот мужик умрет у нас в квартире, никто и не поверит, что это не наших рук дело! — продолжала вопить Вера, и я не выдержала:

— Закройтесь обе, бл***!!! Никто не умрет!!! — заорала я, а уже потом убитым шепотом добавила посмотрев на бледное лицо, которое теперь мне показалось совсем нежным и непривычным, — Я не дам ему умереть…

5

Всё пришло в движение сразу же. Вера выскочила за дверь и помчалась в ближайшую аптеку за любыми антисептиками и вообще элементарными вещами, которых у нас естественно не было. Кроме аспирина в моей косметичке, в этой халупе даже бинта не оказалось.

— Помоги мне поднять его, — Карина тут же схватила парня под ноги, и мы с горем пополам положили Шина на диван.

Паника накатывала волнами, и я лихорадочно пыталась сообразить, что мне делать. Как-то в детстве Петя свалился с дерева в саду. С нами был только садовник и две молодые горничные. Я помню очень отчетливо тот день, потому что мой брательник заработал открытый перелом руки. Я до сих пор каждый раз млела только от вида огромной шрамины на его руке.

Но это не перелом. Я вообще не знаю, что с Шином и в каком он состоянии!

"Раздеть! Нужно его переодеть идиотка! И обтереть хотя бы водой!"

— Карина! Набери воды в таз в уборной. Но холодной! И принеси наши банные полотенца.

Девушка тут же вскочила, а я встала над парнем и начала понемногу расстегивать толстовку, которая была больше похожа на сраную губку полную воды. Я боялась даже пошевелить его лишний раз. Но другого выбора не было.

— Нужно его во что-то переодеть, — озвучила мысли вслух, и обернулась к вбежавшей в двери Вере.

Девушка сняла плащ и быстро положила передо мной бумажный пакет полный каких-то свертков и баночек.

— Я на всякий пожарный прихватила антибиотик. Если рана серьезная, а судя по тому сколько крови, вполне возможно, он может схватить инфекцию.

После слов подруги у меня даже руки начали трястись. Но я собралась и не без помощи Веры стащила с Шина толстовку. Только откинув её в сторону, я застыла взглядом на правом боку парня, где на ткани белой футболки расползлась кровь.

— Похоже… — Вера промыла руки и подняла футболку вверх, — …это всего лишь порез.

Ощущение тревоги немного отпустило, и я выдохнула с облегчением. Карина тем временем поставила рядом со мной таз и полотенца.

— Но он весь синий, — прошептала девушка и указала на три подтека на животе, вернее на четко очерченном прессе, мать его.

"О чем ты, блин, думаешь, дура озабоченная! Он без сознания и не ясно что с ним!"

— Нужна одежда. Мужская, — Вера поднялась и опять куда-то убежала, пока я думала как снять с него эту чертову футболку.

— Рви, Мариш. Других вариантов нет, — кивнула Карина, и начала разрывать мокрую ткань прямо на парне, который вдруг глухо застонал и мы застыли.

— В себя приходит, что ли? Хорошо хоть живой! — девушка протянула мне антисептик и я быстро сняв толстовку, обтерла руки и присмотрелась к ране ближе.

— Такой неглубокий порез, а столько кровищи! — скривилась и схватила полотенце, смочив его водой.

— А ты что хотела? Тут палец порежь, и месяц заживать будет. А его точно ножичком пырнули.

Мне эти уточнения были ни к чему, потому что я видела этот ножичек, и ту тварь что это сотворила.

— Давай обработаем и переоденем его, — посмотрела на Карину, и она без лишних слов помогла мне повернуть Шина на бок.

Парень дышал ровно, но на лбу проступила испарина. Стало ясно, что это не из-за пореза, а скорее из-за того насколько он был побитый.

— Его словно в мясорубке провернули, — прошептала подруга, а в дверь снова влетела Вера, и на этот раз заперла её на все замки.

— Вот! Это всё, что мне смогла одолжить миссис Линдрен, — она положила стопку вещей на край дивана, а я взяла в руки ватные тампоны.

На то чтобы обработать порез и переодеть парня ушло почти пол часа, и только когда я наложила стерильный пластырь на рану, смогла выдохнуть с облегчением.

— Эй… Мариш? Тебе не хорошо? — Вера прикоснулась к моему плечу, когда я села прямо на пол и схватилась за голову.

— Они его чуть не убили… Вы бы видели эти рожи. Этих тварей было не меньше двадцати против одного этого дурака. Самоубийца херов!!! — я резко поднялась и пошла в сторону ванной, чтобы сменить воду в тазу на чистую и более холодную.

И грохнулась… Упала прямо на задницу посреди комнаты, а вся вода вылилась прямо на меня.

— Что… мать его?!!! — я начала потирать ушибленную задницу и опешила.

Застыла тут же, когда под собственной пятой точкой нащупала предмет, на котором поскользнулась и чуть не свернула шею.

— Да ну… Да не может быть такого! — убито прошептала, рассматривая в руках точно такой же браслет, как тот, который был на моём запястье.

— Офигеть…

Повернула голову и посмотрела в упор на парня, который лежал в черной футболке и трениках на нашем диване и не могла в толк взять — это такое издевательство, или реально дикое совпадение?

Откуда у этого парня такая же вещь? Откуда этот Шин взялся вообще?!

Долго размышлять было не в моем стиле. Спустя двадцать минут, я выбросила это из головы, и ожидаемо вернула браслет на запястье парня.

— Нам нужно уезжать! И срочно!

Мы сидели в своей комнате, и я пыталась вразумить девочек.

— Если не сделать этого сейчас, кто знает, что опять вытворит этот Ланкастер!

Карина стояла у окна, и явно не была намерена внять моим словам. И почему-то в этот момент я заметила во взгляде Веры сожаление.

— Я чего-то не знаю?

А это было очевидно. Ведь где здравый смысл в подобном поведении девушки, когда мы в такой опасности?

— Карин? — Вера посмотрела на девушку, но та не повернулась, а просто выдала то, что меня повергло в шок.

— Я пять лет ищу отца. С того момента, как мне исполнилось восемнадцать, я езжу по его пятам, но никак не могу найти… — прошептала Карина.

— Что?! Но ведь… Канада? Все эти россказни о том, что вы хотите мир увидеть? — моему шоку не было предела.

Мысли застыли, а я просто открыла рот в недоумении.

— Так и есть, — продолжила Карина, — И я, и Вера хотим жить именно там. Вначале я думала, что отыскав папу мне будет легче, но сейчас понимаю, что невозможно гоняться за призраком, которому я совершенно не нужна.

По голосу и тому как Карина это рассказывала было понятно, что это только верхушка всего айсберга. И я об этих людях не знаю вообще ничего, кроме их имён.

В какой-то момент мне стало невыносимо одиноко. А о том, что не могла уснуть вообще, можно было промолчать. Я постоянно бегала и проверяла дышит ли Шин, меняла мокрое полотенце на его лбу, а сама периодически впадала в такою тоску, что выть хотелось.

За этим всем сон все таки пришел, но проснулась я отнюдь не на полу у дивана. Естественно никто не ожидал, что побитый парень так быстро поправится, но…

Я медленно открыла глаза, и поняла, что лежу под одеялом на том самом диване, а дверь и окна на балкон настежь открыты.

Поначалу честно подумала: «Всё! Хана! Выкрали прямо из хаты через окна!" И только потом до меня дошло, что никто бы тогда меня покрывалами не укрывал.

И только хотела подняться, как застыла, свесив одну ногу на пол.

Передо мной буквально в двух метрах, на том самом полу в позе "лотоса" сидело чудо! А по другому этого парня не назвать.

— Ты рехнулся? — вскочила и подлетела прямо к нему, как ошпаренная.

Естественно глупые клише это совершенно в моем стиле. Все просто — я запуталась в покрывале, и полетела прямо на Шина.

Секунда, вторая… И я понимаю, что от позорного падения меня спасла одна лишь выставленная в сторону рука парня, на которой я собственно и повисла, упираясь животом.

— Ты всегда слишком шумная, а теперь мне стало понятно, что и до ужаса неуклюжая, сайрен.

— Когда это оскорбление стало благодарностью? — я продолжала висеть на его руке, пока парень просто сидел с закрытыми глазами и медитировал, чтоб его.

— А за что мне выражать благодарность? За то, что из-за тебя, меня отмесило двадцать человек? Женщина, ты еще и глупая. Откуда ты вообще на мою голову свалилась?

— А ну-ка отпусти меня! — прошипела сквозь зубы.

Нет, ну вы видели такое? Это я шумная, глупая и неуклюжая?

— Как скажешь.

Рука исчезла, и я тут же сварилась чуть ли не носом в пол. Поднялась и, сдув волосы с лица, обернулась к этому нахалу, чтобы высказать всё что думаю о нем.

Но как только заметила, что с его правой скулой и костяшками рук, язык словно сам в трубочку скрутился.

— Прости… — я не знаю почему это вырвалось у меня, но понимание произнесённого пришло только после того, как оно было сказано.

— За что? — он даже глаз не открывал, а продолжал сидеть и ровно дышать.

— Тебя избили…

— Меня не могут избить, — Шин перебил меня и резко открыл глаза.

Они прямо "выстрелили" мне в лицо, и я невольно вздрогнула, но следом успокоилась, потому что в них будто заиграло золото от рассветных лучей солнца. Это было настолько завораживающе, что мои гляделки не остались незамеченными.

— Понравился?

— Да… — вырвалось, и уже потом я быстро опомнилась, а Шин хохотнул.

— Это уловка! Нечего так…

— Все верно, это уловка! — улыбнулся парень, но следом его взгляд и выражение на лице изменилось мгновенно.

— Собирайсвоих "горе гастарбайтерш". Вы переезжаете!

— Это ещё почему?

— Потому что я так сказал! — резкий отрывистый тон, словно приказ прозвучавший в шуме из улицы, где город только просыпался.

— Я что зря вчера чуть ребер не лишился? И вообще я есть хочу!

— У нас нечего есть, — тут же ответила, а сама продолжила будто идиотка смотреть на то, как это чудо отдает распоряжения словно прислуге.

И кому? Мне! Да это я всю жизнь говорила подобным тоном.

— Вот поэтому буди девушек и собирайтесь, — он опять закрыл глаза, — И ещё…

— Ваше Величество ещё чего-то желает?

— Естественно! — хмыкнул парень и потянул меня за руку на себя.

Памятуя о синяках по всему его телу, я еле удержала равновесие, а этот гад взял и беспардонно забрал из моего кармана в трениках сотовый.

— Благодарю, госпожа! Мне нужен лишь один звонок.

— Ну знаешь! Мог просто попросить, — я откинула его руку, а Шин снова открыл глаза и ухмыльнулся как то уж слишком странно.

— Просить не в моем стиле, сайрен.

— И что это за "сайрен"? — я поднялась и сложила руки на груди, встав прямо над ним.

Следует заметить, что этот Шин, ну чертовски красивый. Вот правду говорят. Подлецу все к лицу! И синяки тоже!

— Русалки, — он хмыкнул и продолжил медитировать.

— У меня, что хвост и жабры есть?

— Нет, но ты шумная, как сирена.

— Ну, знаешь… — фыркнула и сама не заметила, что сделала это на русском.

— Так и знал, что ты не так проста, — слежу за его лицом, а самой до одури не привычно, и страшно.

Маски то нет, лицо то прямо передо мной, волосы черные, как смола, но блестят лучше чем мои. Гад смазливый.

Я не должна никому доверять. Тогда почему я готова довериться этому человеку лишь потому что он дважды помог мне?

"Он тебя спас!" — кричал внутренний голос, но куда там! Мария Вишневская прямо сейчас восстала из пепла словно феникс.

Только посмотри на этого гада! Чуть до икоты этими поножовщинами не довел, так ещё издеваться изволит!

— Иди… буди… девушек! — вдруг с расстановкой, но спокойно сказал Шин и опять посмотрел на меня, — У нас очень мало времени.

— Вообще-то мы работу ищем, и все равно переедем! — парировала, и приподняла бровь.

Вот ещё! С какой это стати я должна выполнять указания малознакомого мужика…

"На которого залипла как малолетка и теоретически ты его судьба, если верить монахам в желтых сутанах, у хаты которых ты нагло сперла красивую блестящую вещицу!"

— Я дам вам работу.

На этом моменте вся борьба с моим внутренним альтр-это приостановилась, а винтики с болтиками начали вращаться в унисон.

— Что значит дашь работу? — шокированным голосом прозвучало от дверей нашей комнаты с девочками.

Шин поднялся, и я на секунду уловила как его шатнуло. Но парень и виду не подал, а обернулся к офигевшей Карине, которая стояла в дверях в одних трусах и белой майке.

Именно в этот момент случилась такая дикость, которую в исполнении парней я не видела давно.

Любой здоровый представитель мужского пола в детородном возрасте отреагировал бы на подобную картину либо совершенно пофигистично, либо начал бы откровенно наслаждаться тем, что видел. А все потому, что Карина далеко не просто красивая девушка. У этой заразы идеальная фигура, бронзовая кожа, а зад как у младенца.

И вот в этой ситуации, произошел мой второй шок под именем "Шин". Парень немедленно обернулся спиной и схватив покрывало в котором недавно валялась я, бросил аккурат в Карину.

— Оденьтесь, пожалуйста, — строго промолвил и сложил руки на груди, — Я понимаю, что я гость в вашем доме, девочки. Но правила приличия за вас соблюдать не могу.

У меня был натуральный шок. Про Карину вообще говорить не приходиться. Я впервые увидела как лицо человека настолько быстро превращается в спелый помидор.

— Ам… Ну это, хорошо, — Карина вскочила обратно в комнату, а я обернулась к Шину.

— Что с тобой не так? — мне было все равно, что мой вопрос прозвучал странно. Вот вообще плевать!

— Мне часто задают этот вопрос, — парень усмехнулся, и прошелся по мне взглядом.

Тяжёлым взглядом, практически касаясь.

— Какую работу ты собрался нам предлагать? Мы… — на секунду я задумалась, а стоит ли посвящать его в наш статус, но Шин ответил за меня:

— Вы нелегалки, и вам нужна официальная работа и временная прописка. Я дам вам это.

— Почему? — самый логичный вопрос за это утро, на который мне дали совершенно обескураживающий ответ:

— Если тебя считают моей женщиной, и угрожают в открытую твоей жизнью, я не могу допустить подобные манипуляции собой. У тебя два варианта, Мари. Либо вы соглашаетесь, я даю вам работу и свою защиту, либо я умываю руки, и пусть Ланкастер делает с тобой и твоими подружками все, что пожелает. Я даже реагировать на его угрозы не стану. Выбирай!

Совершенно серьезное выражение лица парня породило ощущение того, что передо мной умудренный опытом мужик, а не пацан.

— Сколько тебе лет? — на мой вопрос Шин только ухмыльнулся и опять обогнул мою фигуру взглядом.

— Явно больше, чем тебе.

С этими словами он разблокировал мой телефон, и быстрыми движениями набрал номер.

— Проулок сто двадцатой, за поворотом на Сохо, — и поставил трубку со словами, уже адресованными мне:

— У вас пятнадцать минут до приезда Рея и Бон Су, поэтому с решением советую поторопиться.

— Мы согласны! — я резко обернулась в сторону дверей комнаты, и округлила глаза.

Ну прям две святоши. Глаза как у невинных овечек, а дурацкие улыбки на лице только довершают эту картину.

— Твои подруги явно умнее тебя, сайрен, — Шин протянул мне сотовый, а я посмотрела поочередно на всю эту братию.

Нет, ну оно понятно, что всяко лучше, чем бегать от Ланкастера, или вообще депортация. Но это "считают моей женщиной"… Это что вообще?

— Маришка! Чего ты встала, как дура?! Иди шмот собирай! — Вера потянула меня за руку, и скорчила такую милую дурочку перед Шином, что я вообще её не узнала.

Не адекватность и дикость этой ситуации продолжалась и дальше. И только набирала новые обороты.

Пока я собирала свои вещи, а Вера с Кариной решали проблемы с нашей хозяйкой, в дверь постучали. Совершенно спокойно Шин сам подошел и открыл её, впустив двоих парней, которые были мне уже знакомы. Блондин Рей и красноволосый Бон Бон вошли и спокойненько стянули маски, чем вызвали моё удивление. Видимо это у них степень доверия так проявляется.

— Анъе хассэё! *(Добрый день!)

Под моим взглядом они тут же поклонились и улыбнулись, когда я попыталась повторить этот жест.

— Обалдеть просто. Я сплю что ли? — мое бормотание понятное дело могла разобрать только я, как и мне было не ясно о чем там шептались наши гости.

Из головы не выходил один момент. Зачем ему всё это? Неужели мы действительно нажили себе таких проблем, что нас и убить могут?

Я даже и не заметила, как на фоне этого бедлама, померкли мои собственные страхи и проблемы. Ведь того, что меня разыскивают никто не отменял, и вполне могло случится и так, что мой папа вообще в Интерпол обратился.

Единственным способом, чтобы узнать хоть что-то, было связаться с Петькой. Но тогда где гарантии, что и за братом не следят?

Всё это в совокупности, заставило сесть меня на своё койко-место и просто лупиться в одну точку.

Что я делаю? Как я дожилась до такой жизни? У меня было всё, что можно было купить. Но одного я приобрести за бабки не смогла — у собственной спокойной жизни оказалась слишком высокая цена.

Но и сбежав, к чему я пришла?

— Решать тебе, Мари. Я не могу заставлять тебя, но одно могу пообещать, — я вздрогнула и подняла голову.

Шин стоял в дверях комнаты и опираясь о дверной косяк, смотрел прямо в мои глаза. Он успел переодеться в свою одежду, которую принесли парни, и опять был больше похож на "господина смерть" благоухающего "альпийским лужком".

— Однажды один мужчина мне уже пообещал, и я ему поверила.

— Вероятно он своего слова не сдержал раз ты здесь? — парировал Шин, и сложил руки на груди.

— Вероятно, да.

— Но ты ведь собрала вещи?

— Как видишь, — указала на свою сумку, и вяло улыбнулась.

— Значит, я не так уж и похож на того мужчину, — по лицу парня было невозможно вообще понять какие эмоции вызывает в нем наша беседа.

— Совершенно не похож.

На моего отца может быть похож только мой брат, но и он словно приемный ребенок в моей семье.

— Тогда я могу пообещать тебе, что тебя больше никто не тронет, пока ты будешь работать в моем додзё.

— Хубэ, поверь хёну! Мы не причиним вам зла, — я перевела взгляд за спину Шина, и словила искреннюю улыбку Бон Бона.

Но знала ли я на что подписываюсь? Естественно нет. И девочки тоже не знали. Потому что как только мы приехали обратно к причалу реки, и перед нами открылись двери этого места, на их лицах читался реальный испуг.

— А это законно вообще? — прошептала Верка, встав рядом со мной и смотря на то, как посреди огромного зала дерутся десять пар парней.

Это место напоминало действительно зал для занятий боевыми искусствами, с той разницей, что это был промышленный цех. Я такие видела на фабриках отца. Огромное помещение полностью переоборудовано под то самое "додзё". По периметру стояли металлические шкафчики, а на стене слева висели деревянные то ли палки, то ли мечи. Но больше всего меня испугали мишени на стене прямо напротив входа. Сейчас по ним из совершенно настоящих луков, стреляли два парнишки лет десяти. Рядом с ними стоял очевидно Син. Он направлял и показывал мальчикам что делать, тогда как за их спинами, напротив нас, парни продолжали спарринги? Или как это правильно называется.

— Абсолютно. Проходите! — Рей подтолкнул нас в спину и мы пошли следом за шатающимся уже не на шутку Шином.

Но как только мужчина попал в поле зрения всей этой компашки, я чуть не оглохла от их слаженного крика:

— Анъен, сонсаэнним!*(Здравствуйте, учитель!)

А когда они все поклонились, абсолютно синхронно, мы с девочками чуть не выпустили сумки из рук.

— Это что… — зашептала мне на ухо Карина на нашем, -..этот Шин реально их учитель?

— Получается… — прохрипела еле-еле в ответ, — …что да.

— Офигеть, подруга. И кем мы здесь будем работать?

— Хрен его знает, но надеюсь не мишенями для тех юных дарований с луками в руках, — с дрожью подытожила Вера.

Я же обратила внимание, что на всех надеты кимоно, один хрен правильно я назвала эту форму или нет, с нашивками с логотипом. Именно такой так и отсвечивал на белом полотне над нашей головой. Простынь с иероглифами висела прямо с потолка, и только сейчас до меня дошло, что где-то я эти закорючки уже видела.

— Вот дерьмо… — выругалась, и невольно нащупала под толстовкой злосчастный браслет, — Это уже не смешно.

Мне реально стало не по себе. Да настолько, что я прошляпила момент, когда мы все прошли зал и через боковые двери слева попали видимо в жилую зону.

Как это место переоборудовали и превратили в такое, я вообще не понимала, но факт оставался фактом. У этого цеха был внутренний двор, и вел он к двухэтажному очень старому кирпичному зданию. Пока мы шли я поразилась тому, насколько здесь оказалось тихо. А уж того, что это будет целый сад, я вообще не могла предположить.

— Мы точно в Лондоне? — спросила Вера, а Бон Бон только хмыкнул.

— Это всё… это же не ваше? Или вы снимаете эти здания, — тут же подхватила Карина.

— Слушай, хён, а ты был прав. Слишком шумные и слишком любопытные леди, — пропел последнее слово Рей и отобрал у Карины её сумку, закинув себе на плечо.

Перед нами раскрыли деревянные ставни, а парни разулись прежде, чем войти. Пришлось проделать тоже самое.

— Рей, что с этой гадюшней? Гостей не было?

Шин продолжал идти вглубь первого этажа, у которого даже перегородок не было. Всюду стояли сплошные ширмы и балки, а сам первый этаж напоминал эдакую открытую площадку, поделенную на зоны. И только деревянная лестница справа выбивалась из общей картины. Три дивана и плазма слева, кухня и широкий низкий стол справа, тогда как напротив панорамные окна с видом на реку.

— Нет, Ланкастер не приходил. Но в вчера примчался Джаред. И то, что он нам рассказал, мне вообще не нравится, хён!

— Не лезь, Рей! — повысил тон Шин, а мы с девочками удивленно переглянулись.

Вот это дисциплина. Рей тут же прикрыл рот, и молча продолжил подъем по лестнице за этим деспотом.

"Так ты не только девушкам приказы привык отдавать?" — я сощурилась, и даже не заметила как мы поднялись на этаж с комнатами.

— Поскольку свободные комнаты с замками у нас не водятся, — хохотнул Бон Бон, — Нам придется пожертвовать вам оружейную. Там и замок имеется и места на троих как раз хватит.

— Ору… что? — Вера чуть не икнула.

— Как это что? Оружейную, госпожа. Вы же видели луки, стрелы и другое. У нас и мечи имеются. Страшные убийцы — острые катаны. Вжух… и нет головы!

Я завела Веру за спину, и сглотнула со словами:

— А можно без этих вот…

— Рей! Бон Бон! Хватит! Просто проведите девушек в комнату справа, а замок установим, — Шин обернулся в коридоре, и указал на последнюю широкую дверь.

— Но ведь это же…

— Ничего страшного. Пусть пока живут в ней.

Сам же Шин толкнул дверь слева и скрылся за ней тут же.

— Идем! — Рей как-то странно переглянулся с Бон Боном, и подошел к той самой двери.

Парень с некой осторожностью открыл её и мы вошли.

Такой красоты я не видела никогда. И дико, и красиво, и необычно. Голый, начищенный до блеска, деревянный пол темно-коричневого цвета. Деревянные ставни от пола и до потолка. Невесомые шторы нежного кремового цвета, колыхались на ветру от открытого окна. Из мебели, нереально красивые деревянные длинные комоды, и шикарное зеркало во весь рост справа в оправе из бамбука.

Это была совершенно точно спальня девушки. Но вот…

— А где кровать? — я повернулась к Рею, а он переглянулся с другом и они оба поджали губы, чтобы не рассмеяться.

— Дело в том, — начал осторожно Бон Бон, — что у нас принято спать на полу. Это пережитки прошлого конечно, но хён дотошный как жнец смерти, поэтому… Вам, агашши*(госпожа), придется спать на полу. В этой комнате кровати не было никогда.

Спать на полу? Они это серьезно сейчас? Как можно спать постоянно на полу?

— Либо это… Либо оружейная… — ухмыльнулся с лукавством Бон Бон, а меня чуть не передернуло от одной мысли что я буду спать в окружении каких то штрыкачек из доисторической эпохи.

— Хорошо! — Карина взяла себя в руки быстрее нас, и с готовностью прошла вглубь комнаты.

— Постельное белье мы принесем. Комоды пусты, и вы можете их использовать. Но… — Рей, подошел к какой-то огромной ширме и отодвинул её, показывая на низкий столик и чаши на нем, — Вот это, пожалуйста, не трогайте. Как и табличку.

Именно на ней я опять узнала те же иероглифы, что и на браслете, и на полотне в зале.

— Не будем, — тут же спохватилась Вера.

— Уборная общая на всех. Поэтому постарайтесь запирать дверь, — продолжил Бон Бон.

— В часы тренировок в додзё не входите без кимоно. Мы вам подберем по размеру. Так же по дому в майках и в открытых вещах тоже не ходить… — Рей посмотрел на Карину, и стало ясно что Шин рассказал о наших предпочтениях в одежде сразу, — … Мне то только в радость, но хён если увидит…

Оба чуть ли не побледнели, так пытались наиграно нас испугать.

— Ладно, — перебила я, — Все ясно итак. Ширму не отодвигать, с голым задом по дому не ходить, в это ваше "додзё" входить только в форме.

— Умница, хубэ!

С этими словами парни поклонились и вышли, бросив напоследок:

— Скоро вернемся с замком.

— А замок зачем? — прошептала убито Карина.

— Видимо чтобы не вломиться к нам в изголодавшемся виде, — офигевше сказала Вера и села прямо на пол, продолжив:

— И это мы ещё не знаем, чем заниматься здесь будем, и сколько нам платить будут. И вообще, у меня просто невообразимое чувство нереальности происходящего.

"Тебе ли это говорить, подруга! Я сбежавшая дочь олигарха, которая встретила парня с точно таким же браслетом на руке, как тот что нашла в храме за тысячи миль отсюда! Кому ещё нереальность ощущать, как не мне?" — я положила сумку на пол и подошла к окну, отодвинув шторы.

Шикарный вид на реку и старый промышленный район хмурого Лондона из окон комнаты, в которой каждая деталь так и кричит, что ей здесь не место.

"Почему мне настолько спокойно? Словно я за огромными стенами…" — я отпустила штору, и отвернула ворот толстовки, вытащив браслет.

Обернула золотой пластиной и провела пальцем под оттиску с непонятной надписью.

— Кто же ты такой…Чжи Хван Шин?

6

— Финиш… — выдохнула Вера, а Карина присела прямо на деревянный татами.

Огромное пространство зала для тренировок сейчас было совершенно пустынным, а прямо перед нами стояли два парня в черных кимоно и злорадно ухмылялись.

— Вот швабры, вот тряпки, вот веники, — ухмыляясь показал Рей на маленькую коморку в которой лежали наши рабочие "инструменты".

Но это лишь начало. Поодаль от Рея и Бон Бона обосновался Син, который стоял рядом с переносной доской на которой было нарисовано ни что иное, как график их дежурств, а теперь наша "работа".

— Готовка пищи! — указка ударила в соответствующую надпись, а мы с девочками вздрогнули, — Мы едим трижды в день. Завтрак, совместный с учениками обед в выходные и ужин.

Син улыбнулся, и указал на блюда, написанные в столбик под тем, что повыше, мать его!

— Рис и овощи! Мясо и рыба на пару. Никакой соли, никакого сахара. Яйца — ролы, отваренные и сырые. Супы, — парень сделал паузу, а мне уже бежать отсюда захотелось, — традиционные корейские. Других не едим.

— А… — начала Карина, но тут же умолкла.

— Нет, ваш рацион нас не интересует. Вы будете есть тоже что и мы.

— А если аллергия? — с вызовом спросила Вера.

— Вылечим, — ухмыльнулся Бон Бон, а Верка скорчила такой испуг на лице, что даже меня проняло.

— Не катаной… этой, надеюсь, — убито прошептала Карина.

— Гестапо какое-то… — поддержала её подруга.

— Внимание, барышни! Продолжим! — Син постучал по доске, и мы опять умолкли.

— Уборка делится на два сектора и отличается кардинально. Первый сектор — дом в котором мы живем. Там убирайте как хотите и чем хотите, но должно быть чисто! Второй сектор и самый главный — это додзё, собственно то, где мы находимся. Здесь всё намного сложнее! Под вашими ногами специальный деревянный пол, который нельзя мыть водой с химическими моющими средствами. Только чистая вода и отвар из специальных трав. Никаких химикатов. Анти термитную обработку проводит специальная контора, и это вас не касается. В шкафчиках убирают ученики, за свои личные кимоно, тоже несут ответственность они. Боккэн*(деревянные мечи для кендо) вытираются только сухими полотенцами. Луки и стрелы… — парень снова застыл и поднял палец вверх, — …не трогать вообще!!! Альгесымника? *(Понятно?)

— Ага… — я поправила белое кимоно и скривилась.

Жутко неудобная вещь, мало того тяжелая и грубая ткань ужасно раздражала кожу.

— Отлично! — улыбнулся Син, — Сад и территория у дома остаются на нас. В остальном — милости прошу приступать к обязанностям, барышни!

Мы переглянулись, а парни просто развернулись и ушли.

— Это не нормально! — шикнула Вера.

— Помните старую киношку, про которую ещё анекдоты травят? — поддержала Карина и поднялась с пола.

— Рабыня Изаура? — я хмыкнула и улыбнулась сквозь негодование.

— Точняк! Именно эта нетленка. Так вот, то что происходит сейчас попахивает нарушением всех трудовых кодексов, всех стран мира, и всей вселенной, бл***! Вы видели их рожи?! Они ж издевались в открытую!

И я была с Кариной совершенно согласна. Первый день нам должен был запомниться надолго. Начнем с того, что мы трижды помыли огромнейшее татами, и при этом я чуть не задохнулась от запаха "благовоний", который исходил от варева из трав.

И вот когда наступило позднее утро, а я упустила момент, что нас подняли "ни свет ни заря" пришло время готовить обед на двадцать персон! И это не шутка. Все обедали вместе в гостиной дома, где мы жили.

Я встала напротив трех рисоварок и пароварки, понимая что с этим ещё справлюсь. Но чистить рыбу? Карина рядом со мной спокойно схватила семгу и как знатный мясник расчленила несчастную тушку.

— Фу… Не могу… — я прикрыла рот рукой, и отвернулась, — Оно пахнет как труп! И выглядит так же!

— О чем ты, Мари? — в сектор кухни вошел Син, и встав над Кариной понюхал рыбу, приподняв брови, — Она свежая. Я только утром её живой в супермаркете покупал.

— Знаешь, что Мари! Иди-ка юшку эту помешивай в кастрюльке. Она и пряностями пахнет, да и помешивать только и надо.

Син хмыкнул после слов Карины, и пошел в сторону стола, за которым собралась мужская компашка всех возрастов. Сегодня был выходной, и на тренировку видимо пришли все ученики додзё. И что самое интересное, я видела как ко входу даже дорогущий "линкольн" подъезжал, а вот тот парнишка, который сейчас внимательно слушал Шина, никто иной, как сынишка какого-то лорда, наверное.

От них нас ограждали две современные ширмы, которые спускались полотнами прямо с потолка, поэтому я спокойненько могла понаблюдать за тем, что меня волновало больше всего.

Как внешне молодой парень, мог так себя вести? Словно мой отец на важных переговорах. Осанка ровная, на лице прям вся степень серьезности, но при этом стоит этому гаду лишь улыбнуться, как у меня в животе словно скручивает что-то, а глаза липнут к этой картине. И тут встал совершенно логичный вопрос: я настолько изголодалась по мужскому телу, что у меня уже даже обычная улыбка вызывает возбуждение?

Ну бред же!

— Мариш, блин!!! Ну, мешай! — я подскочила от возгласа Веры, которая вернулась с овощами.

В этот же момент супница легко накренилась и жидкость попавшая на поверхность электроплитки зашипела тут же.

Я наблюдала, словно в замедленной сьемке, как весь кипяток начинает свой полет в мою сторону, но и опомниться не успела, как моё запястье схватила теплая ладонь и резко потянула в сторону.

— Пабуя… *(глупая) — зашипели над ухом, пока я пыталась понять, что вполне спокойно и без ожогов стою в чьих-то руках, а вокруг тишина.

— Отпусти… Я это… Не специально! — пробурчала в кофту с ароматом "альпийских ромашек" и меня тут же выпустили из рук.

Я даже голову боялась поднять. На полном серьезе, после его этого "па… чего-то там", думала что Шин выскажет мне за глупость. Но блин! Как он то тут оказался? Секунду назад в гостиной за столом сидел.

— Не обожглась? — тихий шепот над головой, на грани хрипа, так чтобы слышала только я.

— Нет.

— Точно?

— Да, прости.

И всё… Он просто прошел мимо, открыл холодильник и, достав бутылку с водой, вернулся за стол.

— Эй… Мариш, с тобой все хорошо? — Карина притронулась к моему плечу, а я могла смотреть только на низ его правой штанины, который явно пах теме же специями, что и этот чертов супчик.

"Мария, ты сделаешь этого парня калекой или инвалидом! По твоей милости он весь в синяках и ранах, а теперь и в ожогах! Вот вам и первый день! Ну что за придурок! Зачем лезть под кипяток?!"

Я поправила футболку и подняла с пола злосчастную кастрюльку с остатками непонятной юшки, которую Рей пол часа учил нас готовить, но я вообще не въехала что это за адово варево.

— Срань… — выругалась и бросила её в раковину, пытаясь понять, как мне продолжить здесь жить, если я сраная неумеха, которая даже суп размешать без того, чтобы превратить это в апокалипсис не может.

— Мариш, — Вера встала рядом со мной и открыла кран, пока я смотрела на эту чертову кастрюлю, — По-моему… тут это… ну между вами…

— Даже не начинай!!! Я этого мужика знаю "без году неделю". Что ты понапридумывала? — я приподняла подбородок и фыркнула, как это делала и всегда.

— Ой, не начинай ТЫ! Можно подумать, мы не видели с какими пулькачами ты примчалась с ним на руках. У тебя на лице, в районе глаз читались все страхи человеческие, — Карина пихнула меня с другой стороны и начала накладывать всё приготовленное по тарелкам.

— Слава богу, они едят с одной посуды, а то пришлось бы мыть гору фарфора потом. А рядом с тобой это опасно, сайрен… — Карина перекривила Шина, и хохотнула.

— Я говорила тебе, что ты редкостная гадина? — вырвала у неё из рук тарелку полную рыбы и скривилась.

— От заразы слышу! — парировала подруга, и ехидненько ухмыльнулась.

— Очуметь, я прям в серпентарии себя ощутила, — Верка же вырвала тарелку у меня и пошла в сторону стола.

— Там очевидно приятнее и… безопаснее! — съехидничала Карина, а я шикнула на нее и замахнулась полотенцем со словами:

— Иди уже, яства боярские тащи господам! Язва, блин!

Мой взгляд снова упал на Шина, который как ни в чем не бывало продолжал сидеть за столом и улыбаться своим мальчишкам, что-то опять рассказывая. Но самым странным оказалось то, что это был действительно обед чисто в азиатском стиле, и я сегодня узрела много интереснейших вещей. Как, например, то, что никто не начал есть, пока самый старший за столом не выбрал себе кусок обычной рыбы. Или то, что мы сидели на полу. Я бывала в японских ресторанах дома, но вот такую аутентику встречала впервые. И кажется она нравилась всем присутствующим.

Все больше мое внимание занимал тот факт, что парень постоянно пытался скрыть боль в боку. Каждый раз, когда Шин неудачно поворачивался, на его лице словно тень мелькала. И это меня прям до бешенства необъяснимого доводило.

Что я и высказала ему, когда Шин сказал нам собраться в гостиной вечером.

— Ты к доктору обращался?

Я сидела на диване и наши взгляды встретились.

— Тебя это не должно волновать, — совершенно спокойный и уверенный ответ, словно я элемент интерьера, а не человек.

— А ожог от юшки на рыбе ты тоже сам собрался лечить?

— Впредь постарайся, чтобы у меня не было ожогов и синяков из-за тебя, сайрен.

Опять бесцветный ответ и полный игнор моих слов. Шин продолжил перебирать какие-то бумаги, и в гостиной повисла тишина. Парни должны были только приехать с какой-то мастерской, а мои девочки закидывали стирку в подвале, предварительно заявив, что мне лучше не лезть, иначе повторится история с итальянским послом.

— Зачем мне стараться? Ты можешь просто не обращать на мою глупую и шумную неуклюжесть внимания!

Эти пикировки странным образом начали меня заводить что ли, поэтому я, что называется, вошла во вкус.

— Не могу, — даже не отрываясь от бумаг ответил Шин.

— Ты мазохист, или альтруист?

— Я твой работодатель и отвечаю за твою безопасность.

— Но суп разлился по моей вине.

— И я не дал своему работнику обжечься.

— Ты будешь продолжать эти джентельменские штучки?

— Да, — коротко и отрывисто, а у меня прям давление подскочило от этой резкости.

— Почему?

— Потому что я мужчина.

Я фыркнула и выпрямилась. Нет, ну вы видели это? Невообразимое чудо природы. Я последний раз подобное слышала от моего отца, когда он подписал контракт с какими-то арабами.

"Я мужик! Ты видела, Алька! Как я их сделал!!!" — кичился папа и салютовал винишком в гостиной нашего дома.

А после этого продал свою дочь лучшему другу…

— Тебя удивляют подобные слова, сайрен? — Шин выпрямился и поправил рукава серой кофты, снова больше похожей на мешок из-под картофеля. Вот серьезно. Я такую ткань только у нас в гараже видела. Эти мешки собирал дядя Толя, наш садовник.

В свете ламп над головой блеснули камни браслета, и я сглотнула. Спросить или нет? Все таки я должна знать, кто настоящий владелец моего. Вдруг он очень ценен. Тогда нужно его вернуть.

— Могу я задать тебе вопрос?

— Сперва ответь на мой, — он продолжал изучать мое выражение лица, а я не могла найтись с ответом.

— Нет, не удивляют. Они, скорее, не вызывают во мне доверия, — и я ответила правду.

С недавних пор, я не верила словам. И не стану верить больше никогда. Папа был для меня защитой и опорой. Чтобы кто не говорил о том, что мой отец зажравшийся олигарх, он всегда относился ко мне с трепетом… Но даже это померкло в сравнении с тем, что он не сдержал своего обещания. Ведь отец божился, что я никогда не выйду замуж по принуждению. А вышло… по другому.

Шин прищурился и подался вперед.

— Задавай свой вопрос, — вдруг с улыбкой сказал, и положил бумаги на столик между нами.

— Браслет… — быстро бросила словами, чтобы не передумать, — …очень красивый. Мне… как-то сказали, что это…

— Красная нить судьбы, — перебил меня Шин и провернул украшение на запястье, — Этот браслет олицетворение старой легенды.

— Какой легенды?

— Это неважно.

Холодный и отстраненный ответ, заставил меня отшатнуться. А выражение лица парня, забыть о подобных вопросах навечно. Шин не смотрел на меня, но его черты лица словно застыли в ледяной маске. Я не знаю сколько продолжалась повисшая между нами тишина, но она лопнула с каким-то слишком громким грохотом, когда я расслышала голос Карины.

— Мы здесь!!! — в гостиную поднялись девочки, и обогнув стол уселись по обе стороны от меня.

— Это хорошо, — лицо Шина отмерло, и он указал на бумаги, — Это ваши документы и временная прописка. Ознакомьтесь и подпишите.

Мне же было плевать на это всё. Перед моими глазами до сих пор стоял холодный взгляд.

Но вот Карине явно не понравилось то что она увидела.

— Лучницы?!!! — взвизгнула девушка, а я нахмурилась и, вынырнув из своих мыслей, выхватила у нее листок.

Когда я прочла что в нем было указано, как должность, я честно подумала, что этот парень уж точно не от мира сего.

— Как я могу быть тренером по стрельбе из лука, если я не знаю где у стрелы наконечник, Шин? — Вера после моих слов присвистнула и я отдала бумаги ей.

— Другого варианта легального найма нет. Я не могу нанять четверых домработниц. Это не даст вам возможности временной прописки. А вот тренера… — Шин откинулся на спинку дивана и развел руками, — … как раз то, что нужно.

— Означает ли это… — начала Вера, а Шин кивнул.

— Естественно основы вы должны знать. Поэтому вы рано или поздно начнете тренироваться.

— А если мы не согласны? — парировала на что этот гад только хмыкнул и ответил:

— Где двери, я думаю мне объяснять не нужно, — подобная грубость была явно адресована мне, и явно за мой длинный язык.

Нет, ну реально тирания это его конёк! Корона сонбэ на лбу так и сияет!

— Полторы тысячи фунтов в месяц это самый большой оклад, который возможен. Поэтому, думаю, что вам следует просто выполнять все указания, заработать деньги на нормальное жильё, а не богадельню, с которой я вас забрал, и спокойно покинуть мое додзё. К тому моменту и наш общий друг Ланкастер успокоится.

— Откуда такая уверенность?

— Её нет, Вера, — ответил девушке Шин, а я прочла условия контракта ещё раз, — Есть только надежда, что появятся игрушки… — парень на секунду остановился, но все же продолжил, — … посочнее вас.

Меня прям передернуло от слов парня, и от него моя реакция не укрылась. Шин застыл на мне взглядом, а я словно дышать перестала. Если так и дальше продолжится, мне придется собирать манатки и сбегать уже от этого "господина смерть" со судьбоносными нитками на запястьях.

Карина опомнилась первой и, взяв ручку в руки, поставила размашистую подпись в контракте. Мы с Верой переглянулись, и последовали за подругой. Предложение Шина действительно оказалось слишком щедрым. В моей семье подобное назвали бы глупой благотворительностью.

Естественно возникал вопрос: откуда у Шина столько денег? Но он тут же мерк с каждым днем проведенным в этих стенах.

Необычное место всё больше напоминало уютный мир внутри другого мира. Отсюда даже выходить не хотелось. Но все таки было место куда я приходила постоянно, когда мы с девочками ходили в супермаркет или выполняли мелкие поручения. Естественно с нами неизменно был кто-то из парней. Шин строго настрого запретил выходить из додзё в одиночку.

Старушка Шила, та самая индуска стала для меня кем-то очень похожим на бабушку. Я помнила свою, и мне её жутко не хватало. Наверное, поэтому я неизменно приходила к Шиле, а женщина всегда тепло меня обнимала.

— Как ты справляешься с вещицей на твоей руке? — мы сидели в её магазинчике, а Син в это время прогуливался с девочками у бутиков на противоположной стороне.

— А что с ней справляться? — я хохотнула и продолжила поливать вазончики и горшочки.

— Странно… — загадочно протянула женщина и блеснула острым и цепким взглядом по моей фигуре.

— Знаете, бабушка Шила, вы иногда похожи на Вангу. Вот честно.

— Кто такая Ванга?

— Бренд славянского ясновидения.

— Человек не вещь, чтобы быть брендом, девочка, — женщина горько усмехнулась и внезапно огорошила меня, — Мы скоро расстанемся, Мари.

Я застыла и резко повернулась к старушке. Шила сидела у окна за которым лил дождь, в сером красивом сари и с теплой улыбкой на лице.

— Что вы такое говорите? — я не хотела с ней прощаться, и отпускать тоже не хотела.

— Это не зависит от меня, Мари. Всему воля наших богов. Но одно они позволили мне увидеть.

Когда она начинала вот так говорить, я обычно старалась её не перебивать. Рассказы женщины всегда были очень интересны, и мне не хотелось портить атмосферу этого.

Но сейчас я не услышала очередной легенды, сказки или просто истории из жизни бабушки Шилы. В тот момент она говорила обо мне.

— Никогда не показывай ему свой браслет.

Я опешила, а женщина продолжила:

— Я знаю Чжи Хван Шина ещё с тех времен, когда здесь жила настоящая хозяйка вещи, которую ты носишь. Поэтому я и обратила на него внимание, когда впервые тебя увидела, Мари.

Казалось воздух застыл в легких, и мне захотелось немедленно напиться из поливалки, что была в моих руках.

— Кто она? — тихо спросила, но женщина хорошо меня расслышала и поняла о ком я.

— Мальчик сам должен тебе сказать. В ином случае я вмешаюсь в карму, а оплатить цену не смогу.

В тот день я восприняла слова женщины, как некий вызов. Теперь загадка этого браслета манила меня ещё больше. Так и подмывало спросить Шина прямо. Но дни шли, а я не решалась и продолжала прятать своё сокровище под рукавом.

В это утро со мной в поход по магазинам пошел сам "альпийский лужок". И когда я привычно свернула к лавке бабушки Шилы, парень приподнял брови, но последовал за мной.

— Бабушка Шила! — я встала под козырёк у магазина и заглянула внутрь через окно, — Странно…

Потянув за дверь, обнаружилось, что та заперта, а самой женщины в магазинчике не было.

— Что случилось? — Шин посмотрел на меня, а я подняла бумажный пакет.

— Ты ведь знаешь бабушку Шилу? — Шин кивнул и стянул маску на подбородок, — Вот вчера она просила купить ей лекарства. Им не продадут подобное, потому что нет страховки, а ты нам оформил.

Парень прищурился и заглянул в окна вместе со мной.

— Если закрыто и она просила лекарства, то вполне возможно, что из-за болезни не смогла открыть лавку.

В его словах была логика. Осознание того, что со старушкой могло что-то случится странным образом кольнуло меня слишком сильно. Раньше я бы развела руками, и пошла бы по своим делам. Но это было тогда… в прошлой жизни.

— Нужно попасть к ним в этот улей, — я сама не заметила как схватила Шина за руку и потянула в сторону додзё, ведь вход в общежитие индусов был буквально рядом с ним.

Пока мы шли сердце так и колотилось в груди, а потом в ворота начала колотить и я. Но никто не реагировал, хотя были отчетливо слышны голоса внутри.

— Хён! Что происходит? — Рей выскочил из додзё и быстро подбежал к нам.

— Да вот, Мари разыскивает аджуму Шилу-ши, — Шин передал пакеты Рею, а сам подошел ближе к дверям в воротах.

— Мари… — Рей вдруг переменился в лице и протянул мне крохотный сверток, — Вероятно это оставила под нашей дверью именно она.

Я схватила желтую бумагу и развернула её. В сверточке лежал маленький полиэтиленовый пакетик с семенами, и было несколько строк, написанных на английском.

— Их… — продолжил парень, — …депортировали назад в Бомбей сегодня ночью. Я видел как они грузили вещи во втором часу на грузовик. Аджума уехала вместе со всей семьей.

Я медленно опустила руки и прошлась взглядом по лицу парня. Рей переглянулся с Шином, и парень попытался взять меня под руку, чтобы увести ко входу в додзё.

— Нет… — я отдернула запястье, — Мне… Я хочу побыть немного одна.

И меня поняли молча и без слов. Не шли за мной, не трогали и не заговаривали весь день, пока я лазила в саду в поисках удачного места, чтобы посадить цветы.

"Посади их, малышка. Это прекрасные цветы, и они всегда будут с тобой. Прости, что привязалась к тебе и сейчас причинила боль. Всему виной одиночество в твоих глазах. Будь счастлива! И пусть боги охраняют твой путь!"

Слезы буквально стекали по моим щекам и падали в сырую почву, пока я наконец разобралась, как посадить-то эти семена. За всё время, с того момента, как я осталась совершенно одна, Шила стала для меня словно глоток материнского тепла. Женщина разговаривала со мной, помогала советом, объясняла многое. Жаль, что это время было настолько коротким. Но я привязалась к ней слишком сильно и за столь ничтожный отрезок времени. А всё потому, что женщина была искренней, и любящей… Шила каким-то невообразимым образом показала мне, что любить можно не "за что-то", а "потому что".

Поэтому сейчас у меня было чувство, словно я лишилась мамы. Хотя своей мамы я лишилась давно. Она не обращала на меня внимания, и тонула в бутылке из-за ссор с папой. Она и Петьку не замечала, хотя явно любила его намного больше чем меня. И это было очевидно. Но я не обижалась, а все потому что не понимала какой должна быть любовь.

Руки опустились, и я прикусила губу от досады. Столько денег, столько возможностей помочь хотя бы той же Шиле! Ведь знай я её, когда была богатой, сделала бы всё для этого человека…

Но деньги ослепляют, и ты перестаешь замечать, что рядом живет огромный мир, что рядом есть те, кому даже пара тех тысяч, что я отдавала за дизайнерскую шмотку, может помочь, а иногда и спасти…

— Дура! Неотесанная ни на что не способная, идиотка! Даже цветы посадить не могу!

Я копалась в земле до позднего вечера, пыталась взрыхлить, убрать сорняки, и даже не заметила, как рядом в какой-то момент появился Шин.

— Это не так нужно делать, — он отобрал у меня лопатку и сел прямо в траву, — Смотри… Вначале нужно полить воды в ямку, — Шин вылил немного воды из кружки в неглубокую ямку, которую я вырыла минутой ранее и поднял с земли лопатку, — Теперь вырыть такие же на расстояние хотя бы в десять сантиметров, вот… — он указал на место рядом и вложил лопатку мне в руку, — Копай.

— Мгм… — я вытерла рукавом лицо и тоже села на колени прямо в траву, забив наконечник в землю.

— Глубже, сайрен! — Шин схватил мою руку и всадил инструмент сильнее в почву, надавив, — Вот.

— Я поняла, спасибо… — начала копать, а он продолжал сидеть.

— Ты спрашивала о легенде, — на миг моя рука застыла, но я не подала виду и промолчала.

— Когда посадишь цветы, я расскажу тебе её первую часть, — хмыкнул парень и поднялся.

— А почему не сейчас? — все таки обернулась и словила его игривую улыбку.

— У меня сегодня бой в гадюшне твоего несостоявшегося работодателя, — пропел лилейным голосом парень и отряхнул руки.

Я встрепенулась. С того дня, как его избили прошло всего каких-то три недели, а он драться собрался?

— А как же…

— Тебя по-прежнему это не должно волновать, сайрен. Сади цветы, если хочешь услышать ответ на свой вопрос.

Я смотрела ему вслед, и диву давалась, как легко он смог успокоить меня за пару минут.

Но спокойствие оказалось непродолжительным.

— Син, я переставила все боккэн. Проверь, пожалуйста шкафчик Люция, кажется мальчик забыл свой сотовый в нем.

Я прошлась взглядом по другому списку, изаметила новшество. Син же кивнул и встал с дивана, выключив плазму. Парень подмигнул мне и насвистывая что-то себе под нос вышел в сад, чтобы проверить додзё и шкафчик мальчика.

— Что там? У тебя такое офигевшее выражение лица, что прям страшно становится, — Карина выхватила из моих рук лист и хмыкнула.

— Ну рано или поздно они должны были начать использовать наши прелести по назначению, — Карина передала лист Вере, а я села на диван.

— Реклама додзё с нашим участием? Зачем? — в непонятках скривилась подруга, на что Карина только развела руками.

— Очевидно потому что мы девушки, и вероятно потому что с европейской внешностью. Это привлечет внимание, а значит у нас будет ещё больше работы. Уже двадцать пять душ кормим по выходным.

В словах Карины была логика, и в другой ситуации мне бы даже польстило, что моё лицо будет на рекламном баннере, но мне нельзя его "светить". И вот это реально проблема.

Но что она в сравнении с тем, что произошло всего через минуту.

— Что это за шум? — я поднялась с дивана и посмотрела на девочек.

— Да хрен его знает! Может Син решил тренировку себе устроить? — Вера махнула рукой, но грохот повторился и я шикнула:

— Тихо!!! — девки сразу замерли, и мы прислушались.

Со стороны додзё исходили явные звуки грохота, а следом и криков. Нет, даже не так! Это было рычание не иначе.

— Вы подумали о том же что и я? — Вера посмотрела поочередно на меня и на Карину таким взглядом, словно мы обречены.

— Рей и Бонни с Шином в Клетке? — Карина тоже поднялась с дивана, а я кивнула.

— И что делать? — я с опаской посмотрела на входную дверь, а Карина схватила мою руку.

В голове была лишь одна мысль: "Они выбрали самый удачный момент, когда в додзё будут только три дурехи и кто-то один из парней".

— Ну, твари! — прошипела, и выхватила телефон, набирая номер Рея, пока звуки становились всё ужаснее.

— Отвечает? — Вера с надеждой глянула в мою сторону, но я покачала головой.

— Нет…

Потом набрала Бон Бона, но результат был тот же. Следом даже Шину позвонила, но никто из них не отвечал.

— Дерьмо! И что будем делать? Констеблей вызовем, как всегда проблем не оберемся.

Но тут в моей руке завибрировал телефон, а на дисплее высветилось на русском: "деспот".

— Шин!

— Вы где? — было слышно, что парень спешит, и говорит по громкой связи, а значит за рулём.

— В доме, — тут же ответила, на что прозвучало холодным и приказным тоном:

— Ни шагу за дверь! Заприте её немедленно! И чтоб даже носа не высовывали! Ясно!

— Шин… Там же только Син, — я посмотрела на побледневшую Веру, а парень тем временем ответил:

— Мы уже едем!

В этот момент, я расслышала как во дворе, кто-то начал громко переговариваться. Следом быстро подбежала к ней, закрыв на все замки.

— Они… уже в саду, — мы с девочками сбились в кучку за диваном в гостиной, а мной реально начала бить крупная дрожь.

— Я еду, сайрен…

В двери что-то ударилось, а справа на пол полетело стекло.

— Шин…

— Всё будет хорошо! Верь мне!!!

7

Короткие гудки и лишь стук в груди — это всё, что я могла различить из-за страха. А за дверью грохот продолжался. Каждый раз когда дерево издавало треск мы вздрагивали одновременно, как единый организм.

И вот последний удар заставил двери буквально влететь в дом.

— Кис-кис-кис… Девочки, выходите по-хорошему, — я узнала этот голос.

Это был тот самый амбал блондин, который пырнул Шина. И с ним явно было еще несколько человек.

— Вас некому защитить. Кенсин не успеет, а ваш охранник… немного не в форме.

Я прикрыла глаза и молилась, чтобы они не штрыкнули ножом и Сина. И пока в голове рождались давно позабытые слова молитв и вообще вопли о помощи Вселенной, тяжелые шаги ботинками по деревянному полу, так и рождали ещё больший страх.

— Мари, лучше выходи сама и тогда твоя обезьяна не пострадает. В противном случае мы разнесем здесь всё.

Я подтянула ноги к груди и старалась вообще не дышать. Но и это не помогло.

— Леди?

Медленно подняв голову я чуть не завизжала, когда квадратная морда этого мужика нависла прямо над нами.

Естественно нас тут же скрутили как тряпичных кукол и вывели через двор в додзё. Пока мы шли я пыталась, как могла упираться и тянуть время. Но неровен час и нас бы приложили, как Сина, который стоял в стойке и пытался отбиться от десятерых.

Эта картина вызвала во мне чувство дежавю. Вот только с той разницей, что это не был темный проулок, а татами, по которому эти дебилы ходили в обуви.

— Мы будем потом это драить три сутки к ряду, бл***!

— Тебя сейчас именно это волнует, Вер? Меня, например, смущает наличие кучи головорезов напротив нас.

Слова Карины были совершенно точной иллюстрацией того, что происходило. Но самым большим сюрпризом стало другое. Толпа этих одноклеточных в банданах на пасти, расступилась и вперед вышел Ланкастер.

— Доброй ночи, леди! — этот урод достал сигару и подкурив её осмотрел нас поочередно, особенно пристально остановив свой взгляд на мне.

— Что вам нужно? — меня так достала эта игра в кошки мышки, что я не выдержала и вырвалась вперед.

— А то ты не знаешь, шалава, что мне от тебя нужно, — ухмыльнулось это, и начало идти в мою сторону.

Медленно мужчина приближался всё ближе, а я пыталась не завизжать от страха.

— Не подходите к ней!!! — Син провернулся в воздухе три раза, и смог раскидать двух прихвостней Ланкастера, но добраться до меня парню не дали.

Блондин, преградил ему путь и они сцепились. Я обернула голову и, заметив, что на Сина начало нападать еще пятеро, прорычала:

— Останови своих тварей! И не трогай никого, сволочь!

Я выпрямилась, отряхнула рукава рубашки, и решила наконец показать, что и я могу общаться как кусок дерьма.

— Какая спесь! Сколько гонору! А с виду обычная шлюха, — рассмеялся Ланкастер и попытался схватить меня за лицо, но я откинула его руку, и хорошенько заехала по роже.

Пощёчина получилась знатной. Мужчина отвернул голову в сторону и бросив сигару прямо на пол затоптал её ботинком.

— Ты хоть понимаешь, что я тебе эти руки и сломать могу, маленькая дрянь.

— Ну так ломай! — я приподняла подбородок, а Карина с Верой, всхлипнули и попытались оттянуть меня к себе.

— Куманэ!!!*(Достаточно!)

На моем лице расплылась улыбка, как у сумасшедшей. Наверное, это был нервный тик. Ведь чему радоваться, идиотке?

Их все равно больше, чем парней в три, а то и в четыре раза.

— Я долго терпел, лорд Ланкастер. Но более не намерен. У вас минута, чтобы покинуть мое додзё своими ногами.

Голос Шина отбивался от стен, и разносился по залу в полной тишине. Казалось, они все специально ждали именно его появления.

— Кенсин, — Ланкастер обернулся, и схватив меня за руку, грубо швырнул на пол.

Я упала на локти и больно ударила колени о пол, но и виду не подала. Медленно подняла глаза вверх и всё исчезло. Шин смотрел прямо на меня, и в его взгляде я заметила что-то, что верно никогда не видела в глазах ни одного мужчины.

Там играл весь спектр эмоций, и это меня пугало больше всего.

— Ты поборник традиций. Святоша, который приехал на мою территорию, как когда-то твоя мать сюда заявилась. Она тоже упиралась до последнего и не хотела сворачивать свой бизнес, но…

— Закрой свой рот, псина, пока ты способен произносить хоть слово, — Шин содрал маску с лица, а Рей и Бон Бон вышли из-за его спины.

— Значит, эта шваль и её рабочий рот стоит того, чтобы я разрушил додзё госпожи Хан до основания? — Ланкастер откинул полы пиджака и всунул руки в карманы штанов.

Шин ничего не ответил Ланкастеру, а лишь кивнул парням и они начали огибать его с двух сторон и заходить в зал по бокам.

— Поднимись и подойди сюда! — это уже было адресовано мне.

Но стоило лишь встать, как Ланкастер попытался меня остановить, и схватил за руку.

— Не заставляй меня применять оружие, Чжи Хван Шин. Я ведь могу и по другому вести переговоры. Ты достаточно наигрался с этой… — мужчина притянул меня к себе, и прижал спиной к своей груди, — …леди.

Холодная ладонь прошлась по моей щеке и я сжалась. Просто впала в ступор, как и в первой раз, потому что вспомнила прикосновения Заремского. От этой мерзости невозможно избавиться. Это невозможно забыть.

— Бронсон!!! — рыкнула эта тварь и я с ужасом уловила как амбал вытащил что-то похожее на палку, но когда взмахнул ею в сторону, она превратилась в настоящую тонкую дубину.

Блондин замахнулся и нанес первый удар, а следом началось то, что от чего я реально чуть не грохнулась в обморок. Кровь била в виски от криков, и того, что вытворяли эти двое прямо передо мной. Бронсон пошел на Шина, размахивая своей дубинкой, пока этот идиот просто стоял. Шин даже не двигался. Даже не смотрел в сторону громилы.

Всего один оборот ноги, и я в ужасе наблюдаю как блондин оседает на пол держась за горло.

— Он не сможет дышать ровно больше никогда, если не вправить кадык в течении часа.

Шин отряхнул рукава и спокойно переступил через огромную тушу мужика, а я наконец ощутила как вздрогнул Ланкастер. Мужчина явно не ожидал подобного от парня. А я и подавно. Мне стало настолько не по себе, что сама сжавшись пыталась не думать о том, что теоретически Шин только что попытался убить человека. И если он смог это сделать одним ударом пяткой, то что…

— Шутки закончились, Ланкастер! Отпусти её, — он медленно подходил к нам, а мужчина начал пятиться назад и тащить меня за собой, — Я дважды повторять не стану, кусок дерьма!

Я старалась даже не смотреть по сторонам, потому что вокруг происходила самая настоящая бойня. Рей и Бон раскидывали и вертели на деревянных брусьях каждого кто к ним приближался.

— Чего ты хочешь на самом деле? — Шин остановился и прищурился, — Тебе же не моя женщина нужна, ведь так?

Я впала в натуральный шок, и на мгновение по моему телу прошла волна трепета. Это вызвало резкий диссонанс в ощущениях. Как и всегда рядом с этим парнем. С одной стороны, меня волок за собой ублюдок и пытался выкрасть, разгромив всё вокруг, а с другой стороны это "моя женщина" прямо кровь вскипятило наравне с адреналином.

"Ну что, Маришка! Мы причалили. Вот он порт, а ты прекрасный кораблик, который попал на мель прямо рядом с ним! Тебе бы о перспективах изнасилования думать, и том, что происходит в целом в твоей жизни. Так нет же… Ты в последнее время отупела в корень! А всему виной аромат "альпийской свежести" прямо напротив".

— Я выхожу в Клетку, и зарабатываю тебе деньги, но видимо ты стал слишком жадным, Ланкастер, — каждое движение словно медленный шаг перед прыжком на ряду с вкрадчивым голосом.

На лице Шина играла жестокая ухмылка, а глаза настолько прожигали, что на миг я испугалась. А вдруг он вообще решил его убить?

— И что здесь происходит? Господин лорд над дегенератами таки решил перейти черту? Вам на прием в во дворец завтра, если мне память не изменяет? Как же вы перед королевой с разукрашенной рожей явитесь?

— Не беспокойся, хён! Я сделаю так, что она будет похожа на британский флаг. Королева оценит! — поддержал слова появившегося в дверях додзё Джареда, Шин.

Позади него в помещение додзё входило не меньше десяти афроамериканцев. Джаред осмотрел погром вокруг, тяжко выдохнув и покачав головой.

— Послушай, чувак! Я всё понимаю… Даже то, что ты английский лорд, все дела… Да… Но, бл***, ты ж свой же бизнес потопишь. Я ж своих парней с ринга уберу, кто на твой английский бокс придет смотреть-то?!

— Джаред, — по моей спине пробежал липкий холодный пот от этого вкрадчивого, словно змеиного шипения, которое извергал этот сноб за моей спиной.

— Оставь цыпочку в покое, и пусть азиаты нормально работают. Кенсин не нарушает договора, в Клетку входит как по расписанию. Так с хера ли ты это делаешь?

Парни Джареда обступили вход и начали обходить додзё по периметру вслед за Ре4 м и Бон Боном. Столько мужиков способных перебить друг друга на один квадратный метр, я ещё не видела.

— Значит, ты решил встать на сторону корейцев? Джаред, я же могу…

— Я тоже могу, Дэниэль! — вдруг посерьезнел афроамериканец, и поправив джинсовку, выпрямился.

Зрелище конечно еще то. Он словно гора встал во весь рост позади Шина. И это при том, что сам Шин далеко не был субтильным или низкого роста.

— Забирай свой выводок однояйцевых дебилов и катитесь обратно в Клетку, иначе с завтрашнего дня ни один из Мавров в неё не выйдет! Я надеюсь понятно объяснил свою позицию? Или мне опять перейти к обращению: «эй, чувак!", и приказать своим ребятам оторвать потроха твоим имбецилам, которые лапают двух побледневших от страха девушек. Кончай с этим, Даниэль. Девушка всё равно с Кенсином останется. Говори уже чего приперся к моему брату в дом и расходимся.

Всё время пока говорил Джаред, Ланкастер позади меня пыхтел не хуже цербера, но я пыталась выглядеть спокойно, потому что не могла допустить истерики в такой момент. А она накатывала с новыми силами.

Я устала. Не привыкшая к подобной жизни, я ломала себя месяцами, чтобы стать другим человеком. Ведь как отказаться от тепленького места и променять его на вот это по доброй воле? И видимо сейчас я должна была возненавидеть Заремского ещё сильнее, как и отца. Ведь именно из-за них я оказалась в такой заднице.

Могла бы обвинять в этом и мать, которая не смогла отстоять меня и мою жизнь перед отцом, потому что обесценила свою роль в его жизни. Я могла бы обвинять всех…

Но именно в этот момент до меня дошло, что это я виновата. Во всем что произошло со мной, и в том что происходит только моя вина. Ведь легче всего назначить кого-то виновником своих бед, но только не себя. И это… худшее, что я могла бы сделать. Ведь тогда, так и останусь пустым местом.

— Руки убрал!!! — мой голос пронесся в воздухе настолько резко и холодно, что даже Шин, который походил сейчас больше именно на того "господина смерть" резко перевел взгляд на меня.

Я же вырвала руки из ослабевшей хватки Ланкастера, который уже сейчас понимал, что этот погром и всё, что он устроил полнейший идиотизм.

Как только я освободила руки, Шин одними губами тихо, но ровно произнес:

— Иди ко мне.

И я пошла. Вернее сорвалась с места, и схватившись за его ладонь своей, встала за спину парня. Только сейчас смогла увидеть где мои девочки, и с облегчением заметила, что обе были за спиной Сина, который хоть и выглядел избитым, но продолжал стоять с боккэн в руках, даже не двигаясь с места.

На Ланкастера пыталась не смотреть, но как только мой взгляд упал на лицо этой твари, я заметила этот взгляд.

"Запомни, Маришка. Твой папа даже откровенные глупости делает для чего-то! Ни один бизнесмен не будет делать что-то просто так. Во всем есть смысл и цель…"

Тот же холодный, стеклянный взгляд, словно у заведённой куклы. Сжатые в тонкую линию губы и ехидное выражение на лице. Ланкастер совершенно точно пришел не за мной, или девочками. Этой твари нужен был повод, и он его использовал в нашем лице.

Я вздрогнула, когда он подался вперед, и тут же ощутила, как теплая слегка шершавая ладонь сжала мою руку крепче, а затем я вообще впала в ступор от, казалось бы, обычного прикосновения.

Но оно не было обычным или простым. Я держалась за руку с минимум тремя своими бывшими, но ни один из них, не превращал это в подобное. Джаред продолжал диалог с Ланкастером, а я даже слова не слышала, потому что рука Шина вдруг медленно отпустила мою, и он начал так же плавно поднимать свою ладонь вдоль моей. Мягкие подушечки пальцев пощекотали по коже внутренней стороны, и приятная волна мурашек побежала вдоль руки вверх. Я сама не заметила, насколько расслабилась. А когда пальцы коснулись основания запястья и совсем невесомо и до невозможного нежно прошлись по месту, где соединяются вены, мне захотелось улыбнуться с облегчением. Так словно мы и не стоим посреди побоища. Мягкие движения исчезли и ладонь двинулась обратно вниз, но на этот раз пальцы прошлись между моими, а мне стало немного щекотно, но с тем эта игра руками будто заставила дышать намного глубже, а сердце стучать в груди сильнее. И когда Шин переплел наши пальцы, уже с силой проведя большим по моему, я словно пришла в себя.

— Успокоилась, сайрен?

— Да, — зачем врать, если это правда.

— Кто бы теперь меня успокоил, — холодно прошептал Шин, и под нашими взглядами, Ланкастер промолвил:

— Видимо в этот раз переговоры опять провалились. Но это еще не конец, Кенсин! — мужчина ехидно ухмыльнулся и свистнул, — Уходим.

Мы все продолжали неподвижно стоять, пока люди Ланкастера покидали додзё и забирали своих братков в бессознательном состоянии. Двери позади ударились о косяк, но все так и продолжали молчать и не двигаться.

— Рей! — Шин посмотрел в сторону блондина, и кивнул на Сина.

Парень буквально упал на одно колено, и свалился бы на пол совсем, если бы не Карина с Верой, которые вдвоем придержали его.

Бон Бон и Рей мигом пересекли зал и помогли Сину подняться, чтобы увести в дом. За ними побежали и девочки.

— Я… пожалуй пойду помогу, — тут же нашлась, когда поняла, что Джаред хочет поговорить с Шином.

— Нет, стой здесь! — ладонь сильнее сжалась, и я посмотрела на Джареда и его парней.

— Даже так, — хмыкнул чернокожий, — А я то думал ты просто свои манеры проявляешь.

— Джар, — Шин остановил парня, и тот кивнул.

— Ты же понимаешь, что появление в клубе одного из Безликих школы "Кагё рю" не случайность? — Джаред поднял обломок боккэн и провернул его в руках, — Мне такие проблемы не нужны. Мы живем из того, что зарабатываем в Клетке. Ты ведь понимаешь, что случиться если кроме тебя появится ещё парочка… — он посмотрел на меня, но все же продолжил, — …Безликих?

— Понимаю. Это моя проблема, Джар, поэтому тебе не о чем беспокоиться, — отрезал Шин, но затем осмотрелся вокруг и скривился, — Из-за твоего работодателя, у меня сплошные убытки. Я скоро по миру пойду.

Я опешила, и чуть рот не раскрыла от того, сколько нытья было в голосе Шина. Впервые при мне он говорил в подобном тоне. Словно маленький ребенок.

— Как угомонить этого дебила? Ты только посмотри во что они татами превратили?

И только тут до меня дошло, что это чудо, которое так и сжимало мою руку, спецом идиота из себя корчило, как только Джаред коснулся щепетильной темы. Ну гад! Тогда зачем заставил остаться?

— В любом случае спасибо за помощь, — Шин поклонился парням, а я продолжала стоять как…

Как кто? Почему я себя так по-дурацки ощутила? Словно мне в этой мужской компашке вообще не место?

— Тогда мы пойдем, а вы уж как то сами… — парень тоже осмотрелся и хохотнул, — …восстанавливайте очередной погром.

— Приходите в эти выходные на ужин, я вас приглашаю, — Шин снова поклонился, на что чернокожий хмыкнул, и опять осмотрев нас махнул своим парням.

— Непременно, брат! Я никогда не откажусь от вашего этого… гопчана! Вот.

Парни Джареда улыбаясь покинули помещение, и я наконец смогла выдохнуть. Меня словно удавка на шее душила всё это время, и даже странные игры руками не смогли помочь, если бы вокруг не воцарилась тишина.

Мы продолжали стоять держась за руки, а я не знала как себя вообще вести. Вокруг царил полнейший хаос и бедлам, а мы как два полудурка продолжали просто стоять, словно не нас пытались избить парой минут ранее.

Мало того, хватка Шина стала ещё сильнее, и моя рука в его ладони оказалась зажатой, словно в тиски.

— Однажды молодой парень встретил девушку, — вдруг сказал Шин полушёпотом, а я застыла, — Она отнеслась к нему с пренебрежением, потому что он оказался беден и не образован.

Парень говорил спокойно и настолько тихо, что мне стало не по себе. Что за бред он несет, после подобного? Не ясно что с Сином! Почему он вдруг не дал мне уйти и позволил услышать то, что явно было предназначено не для моих ушей?

Все это я хотела спросить, но не решилась его перебить.

— Девушка не знала, как себя вести дальше, ведь не смотря на то, что парень был невеждой, он ей понравился. И он её защитил. Но невидимая тонкая нить судьбы, которая их связывала оборвалась… Девушка вышла замуж за богатого и успешного мужчину, как того требовала её семья. Время шло, а воспоминания о парне, который сумел прикоснуться к ней "по иному" не проходили. И тогда… Ми Су решила разыскать Ван Рю. Единственным, что осталось у неё от первой любви был браслет из белого нефрита. Точно такой же, как всю жизнь, до самой смерти носил Ван Рю. И вот… Ми Су удалось сбежать, и разыскать его. Старый колодец в храме под Небесами хранил их секрет. Там красная нить судьбы соединилась вновь…

Шин замолчал. Не знаю чего он ждал, но я даже шелохнуться не могла, насколько яркой перед моими глазами была картинка, которую он описывал. Браслет из белого нефрита… Неужели он сейчас рассказывает мне про него?

— И что было дальше? — все же с опаской спросила я, а Шин тут же обернулся ко мне лицом.

— Я обещал лишь первую часть легенды, сайрен, — прошептал парень, и осмотрел мое лицо, словно цепляясь взглядом за каждую черту.

Этот жест и то, как он взглянул на меня, вызвало настолько теплое ощущение, что это выбило из меня дух. Так, словно вы закрываете глаза и перед вами именно то, что вы хотите видеть, слышать и чувствовать. Я хотела защиты и покоя… Всегда! Но сейчас мои глаза были открыты, и я не мечтала об этом, а видела прямо перед собой.

Совсем медленно, словно с опаской он сперва прикоснулся к моей щеке. Точно так же лишь подушечками пальцев, как к руке. Провел ими по коже, а мне захотелось, чтобы Шин и вовсе меня обнял. Внезапный, просто дикий порыв и желание спрятаться от всего мира… в его руках, выбил почву под ногами напрочь.

— Расскажи до конца… — прошептала, и его рука вздрогнула, а потом ладонь накрыла щеку полностью, прошлась по скулам, опустившись вниз к шее, пока парень следил глазами за каждым её движением.

— Рано… — прошептали губы в сантиметре от моих, а я даже не заметила, как ласковые прикосновения подействовали словно гипноз.

Воздух лопнул между нами, и образовался вакуум, как только горячее дыхание коснулось моих губ. Шин остановился и посмотрел мне прямо в глаза. В какой-то момент мне показалось, что они стали ещё темнее, словно провалы, в которых я видела своё лицо. Отчетливо в них можно было различить каждую черту, и мой собственный взгляд.

— Ты стала дышать глубже, сайрен… Это страх или желание, госпожа? — мягкая кожа еле задевала мою и словно иссушила её своим жаром.

— Ты продолжишь эти игры? — я сглотнула и поняла, что жутко хочу пить, — Или уже сделаешь то, что хочешь?

— А чего я хочу? — опять шепот, а рука, которая держала мою, резко обхватывает меня, и прибивает всем телом к парню.

Резкий выдох прямо в его губы, а мои начинают зудеть, как и ладони, что тут же уперлись в его грудь. Жар от тела напротив начал опалять мою кожу даже сквозь ткань. Ну бред же? Это ведь обычные заигрывания, при чём совершенно мне не понятные и словно чужие. Для меня всё в его поведении было непривычным. Он не просто смотрел с похотью, Шин словно ласкал взглядом мои губы, даже не прикасаясь к ним, и именно это я и чувствовала. Он не пытался облапать меня или просто принудить… Он играл на моих инстинктах и ощущениях, словно я должна реагировать на них сразу.

Ну что необычного в том, что тебя погладил по щеке мужчина? Нет ничего. Это вызовет трепет и ощущение тепла, возможно отголосок желания.

Но не в случае с этим парнем. Одно только прикосновение, и чувство как мышцы его руки играют на моей пояснице, пока другая ладонь распутывает и пробирается сквозь пряди волос, чтобы обхватить шею рождает во мне желание на грани отчаяния. Я хочу эти руки, и лишь одно воспоминание того, как он появился и что вытворял в этом зале, добавляет ощущений и усиливает тягу еще больше.

Россказни о том, что большинство девушек хочет трепета и розовых бабочек в животе, видимо для меня полный бред. Потому что в эту секунду я понимаю, что меня прям заводит картинка этой холодной и спокойной силы.

Я хочу верить ему. Я хочу, чтобы он приходил вот так и говорил: "Иди ко мне!". Это звучит ужасно, но я из глупой дурочки, которая боится собственной тени, и напуганной беглянки и безголовой богачки, рядом с ним… начала превращаться в личность. За каких-то пару недель это место, его правила, и этот парень заставили меня не искать защиты хоть в ком-то, а выбрать того, кто сможет меня защитить.

Все эти мысли, и действия Шина заставляют еле сдерживать совершенно естественную реакцию на мужские ласки. Вот только подобная истома лично во мне возникала при реальном поцелуе, а не в случае, когда меня нагло дразнят и гипнотизируют своими необычными глазами, и запахом.

Черт возьми, но этот чертов "альпийский лужок", как афродизиак херов, вызывал желание облизаться и прокусить губы до крови.

Помешательство! Этот парень какой-то дьявол из чистилища, а не мужик.

— Не знаю… — и это было правдивым ответом, на его вопрос о собственных желаниях.

Я не знала чего хочет этот парень. Я не знала, почему мне до одури самой хочется наброситься на него, и не ходить по этому краю, который доводил мой женский организм до бешенства.

— Спасибо за правду, сайрен!

Воздух со свистом вернулся в легкие, но ненадолго. Потому что я чуть не застонала в голос от того, что сотворил этот гад.

Шин схватил мою ладонь, и поднеся к губам, медленно провёл языком от основания запястья к кончику мизинца, смотря мне прямо в глаза.

Кровь застыла именно в том месте, а чувствительность пропала на ряду со вспышкой возбуждения смешанного с испугом. Выбери он правую руку…

"— Никогда не показывай ему браслет…"

Слова бабушки Шилы, пронеслись в моей памяти, но отрезвить не сумели. Ясное дело, мои ладони не облизывал никто! Мало того никто не смотрел при этом в мои глаза так, словно намекая, что меня ждет многообещающая прелюдия перед крышесносным сексом.

"Мариш, только не застони в голос! Ради себя и своей бабской чести, ты и виду не должна подать!"

— Ты хочешь услышать… — он отпустил мою руку, и ухмыльнулся, — …вторую часть?

— Уже не уверена, что вообще хочу вести светские беседы на тему мифологии, — его вторая рука была всё ещё в моих волосах, и продолжала поглаживать затылок.

— Не уверена, значит?

Рука притягивает меня ближе, а я привстаю и обхватываю своими его плечи, зная, что мое желание, очевидно уже на лбу должно быть написано.

И, как ни странно, его удовлетворяют. С громким вдохом, на грани гортанного стона, я понимаю, что меня не целовал до этого никто, потому что дрожь бежит от самых пят, руки начинает сотрясать озноб, а губы разогреваются настолько быстро, словно до этого были обескровлены.

И всё это время мне смотрят прямо в глаза, даже отрываясь, чтобы сделать вдох, он смотрит и ловит любую реакцию взглядом. А когда моё наслаждение от игры его языка на моих губах, от наших движений, становится явным, поцелуй превращается в глубокий и медленный танец ласки, и я слышу это… То как в мою грудь гулкими ударами отдает его сердцебиение.

Мы отрываемся друг от друга, и я понимаю, что натворила. До меня доходит, насколько отдалась порыву чувств к этому человеку. Я секундой ранее дышала его дыханием, и на моих губах остался его вкус. А самое главное, я была в его руках, и в этот момент меня впервые за эти месяцы отпустил страх. По какой то идиотской причине я свято поверила, что если этот мужчина будет моим, я перестану бояться навсегда.

Всех… Кроме него…

— Я хочу…

— Вторую часть легенды?

— Да… — я подняла глаза от его шеи, на которой до сих висела маска.

— Всё будет зависеть от того, насколько здесь станет чище, сайрен.

С этими словами, Шин выпустил меня из рук и отошел. Но только до меня дошел смысл произнесенного, и я хотела ответить на эту наглость, как парень совершенно спокойно продолжил:

— Ты можешь больше не бояться его. Ланкастер не придет сюда снова. И не тронет тебя.

— Почему?

— Потому что теперь у него есть игрушка действеннее тебя.

О чем говорил Шин, я естественно не понимала, но в момент когда в додзё вошли парни, он добавил:

— Но… — его взгляд снова опустился на мои губы, и я заметила, как глаза Шина еле заметно сощурились, — Я бы уже не был так в этом уверен.

— Хён! Нужно поговорить! — Рей виновато на меня посмотрел, и перевел взгляд на Шина.

— Мари, я это… — Бон Бон почесал затылок, и указал на выход в сад, — …там чай заварил для вас с девочками. Вам бы успокоится и лечь спать пораньше.

— А Син?! — я посмотрела на всех троих с ужасом вспомнив, что совсем забыла об избитом парне.

— Да все в порядке с ним, не стоит переживать. Нас не впервой месят. Какая разница, на татами или просто так, — Рей снова посмотрел на Шина, и тот кивнул.

— Иди, сайрен. У вас завтра будет много работы.

Естественно мне мягко намекали, что им нужно поговорить, а подслушивать было бессмысленно. Какофония звуков, которая началась еще до того, как я вышла, была совершенно точно мне не понятна.

Но вот… Моё состояние, и то что произошло между нами. Это не давало мне покоя, и ожидаемо вытеснило всё из моих мыслей.

Естественно любая девушка, которая в прошлом отшивала кучу парней, и лепила на себе чуть ли не "бесценный" ценник, после подобного "бурного" и полного событий вечера ожидала чего-то если не большего, то хотя бы "чего-то"!

Но что подучила я? А ни хрена!

Я расхаживала по комнате взад и вперед, и никак не могла успокоиться вот уже третий день. Додзё было восстановлено только вчера, а меня даже усталость не брала. А все потому, что меня словно перестали замечать. Господин смерть благоухающий альпийскими ромашками игнорил мою скромную персону, как мог.

— Нет, ну вот же… гад такой, а?!

Пока девочки сидели на полу, попивая пиво и поедая чипсы с невообразимым запахом какого-то едкого химиката, я наматывала наверное сотый круг по помещению.

— И где смысл? — вдруг скривилась Карина и тыкнула в экран ноута, который нам с барского плеча одолжил Бонни, — Отказался убивать, но катана то заточена всё равно. Обернул другой стороной и кроши дальше!

— Ой, ради бога! Помолчи, а? Ты посмотри какой мужик! Я начинаю понимать нашу Маришку, — хмыкнула Вера, и отпила пива прицыкнув.

— Что?! — я остановилась и посмотрела на подруг, которые увидев мое выражение лица начали откровенно ржать.

— Иди смотри чьё имя твой мужик использует, — Карина тыкнула в ноут снова, а я присмотрелась и округлила глаза со словами:

— Вы смотрите японское кино?

— Господи, вы только гляньте на эту святошу? Тебе слюнявчик нужно подарить!

— Карин, ты смотри, у нее по-моему все признаки первой стадии. Она даже не заметила, как мы Шина назвали её мужиком.

Я встряхнула волосами, и опомнилась.

— Что вы несёте? Какие к херам стадии? — я села рядом с ними на пол и открыла свою бутылку с пивом.

— Ну смотри! — Вера чокнулась со мной и продолжила, — Первая стадия процесса "мокрое бельишко" это полная прострация. Она включает этапы: залипла, пустила слюни, взмокли труселя. Судя по тому, как ты три дня к ряду зыркала в его сторону, мы на третьем этапе первой стадии. Это значит, что ты хочешь секса с конкретным мужиком, но что-то идет не так.

Я чуть пивом не поперхнулась, а Верка тем временем продолжила:

— Вторая стадия — это "отсутствие бельишка или извилин". На этой стадии есть два пути, которые определят наступит третья стадия или нет.

Карина, вдруг шикнула, обернувшись от экрана, а мы с Верой скривились.

— Помолчите! Секунду! Эту госпожу… Господи боже ж ты мой! Как имена их запомнить? Короче бабу его украли. Зуб даю, сейчас начнет всех крошить! Все эти клятвы херня!

— Поставь, блин, на паузу! — Вера ударила по "пробелу" на клаве, и картинка застыла.

— Вы ненормальные! — я закатила глаза, а Верка свернула свою огненную шевелюру в пучок и хлопнула в ладони.

— Так вот! Первый путь — это умопомрачительный секс до приятной боли во всем теле на утро! Или просто секс. Тут все зависит от мужика. А вот второй путь — это похоже то, что выбрал наш Кенсин.

На этом месте мне наконец-то стало интересно.

— И что же это? — я сделала ещё один глоток, а Верка расплылась в ухмылке:

— "Вынос мозга через труселя".

Я честно пыталась понять, где логика в этих диких названиях и вообще в том, что молола Вера. Но не рассмеяться было невозможно. Итог — мы еле сдержались, чтобы своим диким хохотом не разбудить парней.

— Итак, раз ты бесишься и не находишь себе места, — Вера отдышалась, — Значит господин Кенсин произвел процесс обмена бактериями, и сделал это хорошо, раз мы так стремительно переходим на вторую стадию.

— Хватит, вот это уже не смешно, — я попыталась остановить этот бред, но Верка не унималась.

— И вот! — она протянула свою бутылку, — Чокнемся и я скажу какова третья стадия.

— Да ради бога! — я отмахнулась и чокнулась с девочками.

— Третья стадия это крышесносный секс, дорогуша, и при полной потере работоспособности мозгов вообще! Чего тебе и желаю. Такое бывает редко, и многие девки сдаются ещё на второй стадии пойдя первым путём, и с лёгкостью теряя весь вкус от этого процесса. Как и собственное достоинство.

— А ты сексистка! — фыркнула Карина.

— Я просто не воспринимаю такое явление как глупый секс ради "потрахаться" абы с кем! При чем на первой же свиданке.

— Сноб! — парировала Карина, а я продолжила наблюдать за девушками, и обдумывать, какую информацию только что получила.

Значит, все эти игры в кошки-мышки, чтобы утянуть меня сильнее в омут. Отличненько.

"А что будет если я начну делать тоже самое?" — с этой мыслью я нажала на "play" и сделала ещё один глоток пива.

Возможно, я стала беспечной. Но теперь совершенно точно знала одну вещь — браслет на моей руке это не случайность.

Девочки продолжили спорить, но уже из-за фильма, а я подняла сотовый и провела пальцем по экрану, разблокировав его, чтобы прочесть это еще раз:

"Красная нить судьбы — старая восточно-азиатская легенда о том, что каждый человек связан со своей родственной душой красной нитью судьбы. Азиаты верят, что такая нить привязана к мизинцу каждого человека, и ведет к его второй половине.

И как бы человек не пытался уйти от судьбы, нить все равно приведет его к тому, у кого на мизинце её второй конец. Даже если вы живете на разных материках, даже если у вас разные взгляды на жизнь, даже если… а вернее — ни смотря ни на что".

8

Теоретически траектория полета ведра в воздухе равна моему ускорению по гладкой поверхности татами, и в итоге мы получим прямое попадание объекту в голову. Нет, такую голову и такое лицо, с такими губами и мягкой кожей, и с такими глазищами, как у хищника явно нельзя изувечить. Это преступление против законов природы! Но как тогда успокоить давление и температуру тела?

Может сходить постричься? Вроде на улице прохладно, но почему тогда у меня даже кожа под волосами вспотела. Логическая цепочка моих мыслей просто поражала.

"Смотреть можно, трогать нельзя!" — орало в голове здравомыслящее альтер-эго, и посылало к черту все извилины, которые спустились во всем известное место.

Нет, ну а если прицелиться? То вполне ж можно совершить удачный бросок. Шин точно не даст свернуть мне шею, мы словно в замедленной сьёмочке падаем на пол. Он внизу, я на нём — доступ к телу свободен.

— Ам… Вот! — перед моим носом появилась салфетка, а я приподняла брови и посмотрела на Карину.

— Слюна капает прямо на пол! — девушка села рядом со мной у стенки и принялась помогать приводить в порядок боккэн.

Легко сказать, но что делать, если прямо перед носом происходит прямое издевательство над моими "зрительными нервами". С легкостью пантеры перед прыжком, Шин и Рей месят друг друга, и поочередно шлепаются о маты. Естественно, туда никто не смотрит! Вот вообще!

Зачем мне смотреть на то, как по его подбородку стекает пот, а он легко поднимается снова, и облизывает пересохшие губы? Проводит языком по ним, а я прямо мечтаю чтобы это были мои губы. Упустим момент, что он весь мокрый, словно в душ сходил и забыл вытереться. Даром, что кимоно надето, я то смотрю не на него, а на шею Шина, крепкие руки и кусочек груди, такой не маленький, который выглядывает из-за ворота.

Хотите превратить свои мозги в кисель, милые дамы? Просто побудьте зрителем спарринга между двумя мужиками, которые лупят друг друга так, словно от этого зависит их жизнь.

— Мне вот интересно, — вдруг нашлась Карина, — Какая у них растяжка. Ну… в том плане, насколько высоко они могут поднять ногу. И вообще…

— Господи! Заткнись ради всего святого, а? — я бросила тряпку о пол, и наверное сделала это слишком громко, потому что парни застыли и развернулись лицами к нам.

— Обед! — Верка вошла в додзё и постучала по часам, махнув на выход.

Отлично! Это меня и спасёт. И успокоит. Еда! Да, мне нужна пища для возобновления мозговой деятельности. Причем срочно!

Но и она не помогла… Увы, но я должна была признать, что совершенно точно залипла на парня, который явно игрался со мной, как хотел. И началось всё именно с погрома и мудака Ланкастера. Именно с того момента, когда целомудренный приз в комнате клуба, превратился в такое, при одном воспоминании которого, я начинала причитать, что все таки девушка. И здоровые половые отношения мне нужны!

Но вот вопрос? Почему я не задумывалась об этом раньше? Тоха Одинцов прекрасно подходил на роль "снять напряжение без обязательств". В принципе в нашем обществе так и жили. Ну по крайней мере искренние отношения поддерживали единицы. И я в том числе. Иначе давно оказалась бы в постели Антона и с легкостью перешла бы в разряд "дружеский секс".

А потом… Следом я заметила, что творит Заремский, как он себя ведет и вообще начала бояться заводить серьезные интимные отношения снова. Ведь каждый раз мне вспоминался тот случай на пляже в Сочи.

На ряду с такими мыслями прошло ещё несколько дней и в общей сложности меня игнорили уже неделю! А вот это бесило ещё больше!

С этим нужно что-то делать! И я начала действовать. Мой план был прост как "дважды два". Этот парень тактичен и внимателен до мозга и костей, а значит, самым легким способом подразнить его было наделать много шума. Очень много.

— Так поворачивай, но аккуратно! Не свались только! — Вера стояла внизу, и скептически кривилась моим потугам и попыткам помыть окна, которые выходили в сад.

Естественно я вызвалась сама, и причины мне были предельно ясны. Всё утро парни таскали новые маты из подвала в доме в додзё, а старые латали прямо в саду. Завидев такой шанс через окна кухни, я решительно отыскала самую высоченную стремянку, которая была в этом доме и заявила, что мы живем в свинарнике с немытыми окнами.

Бонни и Рэй ржали примерно пять минут, и пытались донести до меня, что как бы это наша с девочками работа, и я опозорила сама себя. Но Мария Вишневская с царственным видом и на полном серьезе вытащила этот инструмент для самоубийцы в сад. Упустим, что как только я поняла на какую верхатуру собралась взбираться, мне поплохело тут же.

План "Как проучить зарвавшегося индивида мужского пола?" явно требовал жертв.

Поэтому я отважно взобралась на стремянку и начала свою работу. К слову мыла я слишком тщательно и слишком долго, а этот гад так и не появлялся.

Рэй и Бонни спокойно сшивали трещины в матах о чем-то болтая, пока их "начальство", "сонбэним" и ещё куча уважительных прозвищ, таскался не понятно где.

— Вер, смени воду, — я опустила ведро вниз, а подруга тут же приняла его, откинув тряпку, которой убирала подоконники внизу.

Я же начала всё больше злиться. Мой план треснул по швам точно так же, как те злосчастные маты. Руки замерзли от холодной воды, а резиновые перчатки воняли так, словно их делали на африканском нефтеперерабатывающем заводе на краю географии.

— Вот! — Вера вернулась с ведром и протянула мне его вверх.

Поскольку я была в состоянии крайнего разочарования и бешенства, мне уже было фиолетово и на окна, и на ведро с водой. Поэтому я слишком резко подалась вперед, и естественно сработала моя врожденная неуклюжесть.

Спрашивается: зачем планировать катастрофу, если ты сама ходячая катастрофа, блин.

— Маришка!!! Аккуратно!! — завопила Вера, а из дверей додзё тут же вылетел Шин.

Я успела заметить лишь то, как он отбрасывает часть специального костюма кендоистов, а ведро сперва летит в него, апотом меняется местами со мной.

— Твою мать! — выдохнула, когда крепкие руки сжались на моей талии, а я оказалась в воздухе, и держась за его плечи, смотрела сверху прямо в глаза парня.

По его лицу стекала вода, по костюму стекала вода, и на волосах, мать его, тоже была вода.

— Позволь спросить? — прошипел Шин и прищурился, — Вода была хотя бы чистая?

— Д-да, — заикаясь выдохнула, и сама не заметила, как мои ноги обвились вокруг его талии.

— Это радует, — продолжил холодно парень, а потом нагнулся к моему уху, — В следующий раз не нужно так стараться покалечить себя, что бы я мог подержать тебя на руках, сайрен. Иначе…

— С чего ты взял, что… — я заметила взгляды друзей, и только сейчас поняла как всё это выглядело со стороны.

— Взял, Мари! Не делай глупостей. Это меня не впечатляет.

— Да что ты! — скривилась и слезла с него, а затем поклонилась, как это делал он, и выдала, — Прошу меня простить, что случайно свалилась на вашу голову.

— Ещё и врунишка. Глупая, неуклюжая и шумная врунишка!

Я раскрыла рот от подобной наглости, а смешки Веры и, появившейся на мои вопли Карины, добили меня. Поэтому я подняла ведро, и все остатки воды, а они были, вылила на голову Шину.

— Ой! Кажется я опять "нечаянно" что-то натворила из-за своей неуклюжести, господин Кенсин!!!

Шин встряхнул головой, специально забрызгав и меня.

— Бон Бон! — он с ухмылкой обратился к Бонни, и продолжил, — Сегодня можете с парнями маты не заносить. Пусть госпожа Мари, сперва их хорошенько вымоет.

— Хён, да ладно тебе! Она действительно не специально, — рассмеялся Рей.

— Значит, в следующий раз трижды подумает прежде чем с таким никчемным вестибулярным аппаратом лезть на высоту второго этажа!

Все это он говорил прямо мне в лицо и ухмылялся, а меня прямо ярость взяла. И за то, что я как дура себя из-за него веду, и за то, что он вот так вот берет и унижает меня.

— Унизить значит пытаешься? — прошептала, и вздрогнула, когда на его лице появилась просто таки стальная маска.

— Если бы унижал, я бы не ловил глупую дуру на лету, при этом бежав через всё татами, как идиот!

Я всхлипнула, а он резко указал на маты:

— Чтобы до вечера они блестели, и были зашиты полностью.

— Ч-что? Но я не умею…

— Учись! — шикнул парень, а я невольно отшатнулась, потому что не узнавала его.

Что я такого сказала? За что такая грубость? Он ведь за этот месяц ни разу не позволял себе такого!

Так я и смотрела ему вслед, пытаясь понять, где совершила ошибку. Почему он так отнёсся к безобидному желанию подразнить его? Он же не дурак и должен понимать, почему я это делала?

"Глупая идиотка и непроходимая тупица!" — именно с этими мыслями я продолжала зашивать эти чертовы маты, исколов себе все пальцы.

— Мари? — вздрогнула, и обернулась, подвинув фонарь, в сторону входа.

— Син? — это был точно он.

Хоть в сумерках и было плохо видно, а сад почти не освещался, я узнала лохматый беспорядок на голове парня.

— Иди в дом, я сам закончу, — он протянул мне что-то, и взяв в руки два бумажных свертка, я поняла, что это пластыри.

— Обработай пальцы и ступай! — Син сел рядом со мной на траву и отобрал у меня огромную иголку с ниткой.

— Нет! Шин сказал…

— Он не хотел так говорить, но ты его довела, а теперь этот придурок ходит по дому из угла в угол, только чтобы наблюдать за тем, не свалишься ли ты еще откуда-то. Поэтому иди! Я не могу смотреть на брата в таком состоянии.

— Ты преувеличиваешь… — я покачала головой и растерянно улыбнулась.

— Нет. Он всю тренировку получал от меня такие тумаки, что я сам удивлялся как можно пропускать элементарные выпады и приемы, — Син достал напёрсток, и улыбаясь продолжил, — А все потому что его сайрен лазила за окном, как обезьянка по ступеням нашего храма.

— К-какого храма? — не знаю почему, но именно это выражение меня прям привлекло.

— Мы с ним выросли в непальском храме, и обучались именно там, Мари, — спокойно ответил Син, — Уже потом мы приехали в Лондон. Вернее сбежали…

Парень видимо увлекся своими мыслями и, осознав, что сболтнул лишнего, тут же перешел на другую тему.

— Там парни заключительную часть про Кенсина предложили посмотреть. Иди, это интересный фильм. А я закончу и присоединюсь. Тем более ты, наверное, голодна. Я с Верой приготовил вкуснющий рамён.

Син подмигнул мне и прямо таки мягко пихнул в плечо, чтобы я поднималась и уходила в дом.

В слова парня мне верилось мало, ну в той части, где он пытался оправдать поступок этого болвана. Но вот незадача!

Я войти не успела, как Шин чуть не снес меня своей тушей. И откуда появился только? Обошла его, и не взглянув на парня.

— Закончила? — бросили мне в спину, и я остановилась.

— Нет, но Син отпустил меня смотреть фильм и ужинать, — я даже не обернулась, а пошла прямо к сектору кухни, пока парни и мои девочки, настраивали проектор в гостиной.

Естественно я не заметила ни тихих шагов за спиной, ни того, как он встал прямо позади, смотря на то, как я мою руки. Вот вообще не заметила, как моя спина покалывала словно я опять пришла на электрофорез, будто в детстве.

Шин продолжал стоять позади, а я вытерла руки, и достав пластыри, начала их распаковывать.

— Вы что-то ещё хотели, господин работодатель? — спокойно спросила, чертыхнувшись, когда пластырь не лег нормально на палец.

— Да! — резкий ответ, и меня разворачивают за руку к себе, — Дай сюда.

Шин отобрал у меня пластырь, а я залипла, потому что совершенно упустила из виду, то как он выглядел.

— У тебя джемпер… прозрачный?

— А что в этом такого? И не прозрачный он, а из широкой вязки. Сегодня почему-то душно целый день, — Шин потянул меня за запястье, и я подалась вперед.

Стала буквально следить за тем как он аккуратно и бережно наклеивает, чтоб его, обычный пластырь! А потом я вообще впала в ступор.

— Прости… — парень продолжал наклеивать пластырь уже на другой палец и почему-то кривился, — Я вышел из себя и не должен был поступать так. Бънео, Мари-ши.

Наши взгляды встретились и мы застыли вместе. Он смотрел на мои губы, а я на его шею, где отчетливо пульсировала кровь в бешенном темпе.

— Иди, — Шин словно опомнился, и прокашлявшись указал в сторону гостиной.

— А…

— Я помогу Сину, и мы придем вместе. Иди отдыхай.

Я села рядом с Бонни, который включал проектор, а Карина с Верой помогали Рэю расставить низкий столик у дивана.

Вскоре свет погас, и мы принялись есть и смотреть третий фильм про Кенсина, прямо на полу, привалившись спинами к дивану. Фильм оказывается только вышел на экраны, и парни тряслись в какой-то нетерпячьке. Мы же с Верой с приподнятыми бровями, смотрели на Карину, которая чуть рот не раскрыла после первой же драки на какой-то там минуте.

— Подвинься, — я уловила холод слева, а затем свежесть воздуха, на ряду с "альпийскими прелестями".

— О, хён! Смотри, ты как раз вовремя! — Рэй тыкнул в стену, на которую и проецировалась картинка, чтобы показать Шину начало очередной "сцены на мечах".

— Хороший бой! Я слышал, что они год тренировались и отрабатывали все сцены, — хмыкнул Бонни, а рядом с ним, вернее между ним и Кариной протиснулся Син, и вырвал у парня пиалу с остатками рамена.

— Он вообще на тебя не похож, — пробормотала под нос, и только хотела увеличить между нами дистанцию, потому что злилась до сих пор, чуть не вскрикнула, в последний момент, подавив в себе этот порыв.

Не сделай я это, сразу стало бы ясно, что в темноте, где в принципе итак всё видно из-за света, который издавал проектор, меня нагло притянули к себе, при этом схватив не за талию, а за причинное место.

— Шикарный манёвр, — промолвил Шин, и провёл рукой, огибая мой зад своей ладонью и смотря на экран.

— Ты про приём с выпадом и уход от крестовидной атаки? — Рэй хмыкнул, но даже не обернулся в нашу сторону.

Но я все равно начала дышать глубже, чтобы успокоиться. Всё потому, что блондин сидел рядом со мной, и в любой момент мог увидеть что вытворяет его "святой" хён.

Ладонь Шина остановилась и я ощутила, как её пальцы пробрались в задний карман моих джинс, и меня притянули ещё ближе.

— Шикарная форма… — спокойно ответил Шин, а сам сжал мой зад в ладони, продолжив, — …атаки.

Я забыла как происходит процесс обмена организма з окружающей средой воздухом, потому что просто сидела и молча всё сильнее сжимала губы в тонкую линию.

Значит извинился, и можно дальше продолжать? Интересно как он отреагирует, если я проделаю кое что другое? Более смелое…

— Хочу печенья, — разомкнула губы, и стрельнула взглядом в миску, которая лежала на столике.

Подалась вперед и рука исчезла, а следом подумала: "Была не была! Меня значит за зад нагло лапать можно, а мне нельзя что ли?"

Поэтому совершила и другой манёвр. Положила миску рядом с коленями, и перегнулась через Шина, чтобы взять бутылку с пивом. Но не просто перегнулась… Медленно нашла нужную часть организма объекта, и плавно, но с силой провела ладонью поверх легких байковых треников, которые ожидаемо позволили ощутить весь спектр эмоций парня сидящего рядом.

Шин застыл, а я тянулась за бутылкой и дальше, продолжая медленно гладить его член сквозь ткань штанов.

"Что ж голубчик? У тебя формы тоже, должна признать… не плохие."

— Перестань, — совершено тихий хрип прозвучал над ухом, как раз когда я взяла бутылку в руки.

— Что-то не так? — невинно посмотрела на него и сжала сильнее, ощутив, как моя рука начинает гореть от толчков его плоти.

Но зря подняла глаза… Вернее не так! Поздно я поняла, куда посмотрела.

— Сайрен, — ещё одно движение и я вижу, как его губы приоткрываются, чтобы выпустить что-то похожее на стон, пока глаза парня медленно расширяют зрачки и прищуриваются.

А теперь добавим сюда необычность этих самых глаз, и получим желание вышвырнуть к херам всех с этой чертовой гостиной и снять свой фильмец.

Я ухмыльнулась и вернулась на своё место, спокойно открыв бутылку с пивом и громко сказав:

— Мне жутко нравится этот фильм. Такой горячий главный герой, — делаю глоток, и понимаю, что мою руку нашла теплая ладонь и начала приятно поглаживать.

— Смотрите не обожгитесь, госпожа, — слышу смешок Шина слева, а его рука переплетает наши пальцы, и сжимает с мягкой силой, будто массируя ладонь.

— Уж постараюсь.

— Вы заткнетесь или нет? — Карина стукнула пиалой по столу, и все замерли, — Дайте посмотреть чем закончится эта эпопея с его госпожой этой. Ну не может же быть такого, чтобы не показали даже как они целуются!

— Так вот почему ты смотришь этот фильм? — хохотнула Вера, а парни поддержали её смешками.

— А на кой черт ещё девушке смотреть фильм в котором то и делают, что ножичками машут?! Столько тестостерона, а эстрогена ноль!!! Это нормально вообще?

— Мы… — рука Шина сильнее сжала мою, — …немного по-другому относимся к таким вещам.

— Это как? — спросила и ответила на прикосновение, сжав его руку в своей.

— Мы не выносим свои чувства на показ. Мы передаем их взглядом и простым прикосновением, — ответил Шин, а я застыла, потому что ощутила именно это.

Он показывал мне то, о чем говорил гладя и массируя мою ладонь, пока этого никто не видел. И это будоражило ещё больше. Словно мы скрывали это от всех.

— Чувства не должны быть выставлены на показ, чтобы кичится ими. Это вызывает зависть, — продолжил слова Шина Син, а Рэй с Бонни чокнувшись, отсалютовали своему хёну.

— Потому, в этом фильме, не будет такой любви, которую ты хочешь увидеть, Рина, — Рэй развел руками, а я присмотрелась к экрану, пока сама уже нежно гладила руку Шина в ответ.

— Здесь её нужно увидеть в другом обличии, — закончил Бонни, а Карина хохотнула и опешила.

— Только не говорите мне, что и в жизни тоже самое?

— Нет, мы не размножаемся из пробирки, сладкая, — Рэй нагнулся к Карине, а та чуть не икнула от такой перемены в поведении парня, — Мы просто не любим делиться своими секретами.

— Господи, вы так говорите, словно вы Аполлоны с Небес, — Вера отпила пива, а я начала смеяться в голос.

— Кто такие Аполлоны? — Бонни скривился и посмотрел на Рэя.

— Не знаю. Это ты у нас школу закончил, — хмыкнул Рэй и оба обернулись к Сину.

— Так, студент спасай. Кем эта милая госпожа нас обозвала?

— Древнегреческий бог, олицетворяющий мужскую красоту, — спокойно ответил Син, и отобрал у меня миску с печеньем.

— Вот! Я же говорил тебе, хён! Сина нужно было отправлять в Оксфорд. А ты не дожал его! — присвистнул Бон Бон, а Син лишь хмыкнул.

— Как бы я кого-то сейчас не пережал, — вдруг холодно сказал Шин, а я вздрогнула, от того как он с силой снова обхватил мою ладонь, — Фильм смотрите и заткнитесь!

Парень скривился и отобрал у меня бутылку под ошарашенными взглядами, а когда сделал глоток закончил:

— Чего ж так жарко-то?

— Не знаю. Я например замерзла, как Кенсин, который прямо сейчас в водичке плещется, — Вера закуталась в плед, и я была с ней согласна.

В доме не было холодно, но и сквозняки здесь частенько прогуливались, занося холодный и влажный воздух из улицы.

Я не знаю на каком моменте начала понимать, что засыпаю, но расслышала лишь обрывки фраз о том, что кто-то что-то досмотрит потом.

А следом поняла, что почти уснула, ведь не могло же быть такого, чтобы наяву мне вдруг стало настолько спокойно. Не могло, потому что мне в спину постоянно дышало прошлое, и оно даже спать спокойно не давало.

Но это был факт. Я чувствовала крепкие руки, ощущала кожей лица мягкость другой кожи, а следом, мне стало совсем тепло и я закуталась в покрывало сильнее, лишь на миг открыв глаза, и увидев как Шин выходит из нашей с девочками комнаты. Даже в темноте я теперь могла различить, как выглядит этот странный парень, который мягко поцеловал мой лоб, и просто вышел.

Снова… просто ушел.

Но как бы мне не было хорошо, вскоре наступил новый виток испытаний. То, чем нас пугали около месяца, произошло!

— Девочки, прошу! — Рей расставил перед нами луки, и позволил выбрать тот, который будет наиболее удобным, — Это учебные луки новой модели. Подобные используют на юношеских соревнованиях. Мы же пользуемся ими для начала обучения.

Парень взял один из них в руки, раскрутил в воздухе, растянул тетиву, потянул за какие-то рычажки, и передал в руки Карине, которая тут же приподняла брови в удивлении.

— Он легкий, словно пёрышко!

Я взяла другой, и тоже офигела, когда поняла, что эта огромная фигня, действительно весит "пару грамм".

— Отлично! — в додзё вошел Шин и Рэй, и все четверо переглянулись смотря на нас.

— Натягивайте тетиву, — Син взял лук и встал перед нами, показывая как это делать.

— Опорной должна быть ведущая нога. У большинства она правая. Это определяет как вы будете держать лук, и как распределять свой вес, — продолжал парень.

Мы подняли луки и проделали в точности то что он говорил, но пока без стрел.

— Оттягиваете тетиву, рассчитывая расстояние между вами и мишенью. Чем мишень дальше, тем тетива должна быть натянута сильнее.

Я попробовала оттянуть сильнее, и поняла, что это нереально сложно. Пальцы начали тут же дрожать, рука вспотела, а силы не хватало.

— Опусти руку ниже, — Штн встал за моей спиной и неожиданно схватил меня за левую руку, которая была на корпусе оружия.

Парень обхватил мою ладонь и переместил чуть ниже. А потом и вовсе прислонился ко мне полностью, и схватил правую руку своей, чтобы оттянуть тетиву.

К моему счастью той же чушью занимались и остальные парни. Но с той разницей, что не вытворяли такого, как Шин.

— Син! — над ухом прошлось дыхание, и Шин развернулся к парню, — Дай короткую.

— Уверен? — переспросил парень, а Шин кивнул и прижал меня сильнее.

— Господи, — выдохнула, и попыталась сосредоточиться.

Но куда там, тело словно взбунтовалось, а этот "святой" только пользовался этим.

— Держи! — мы вместе закрепили стрелу на тетиве, и я поняла наконец, что значит её натянуть.

Ловко и без проблем, Шин оттянул тетиву на нужное расстояние, и склонился над моим ухом опять.

— Смотри на кончик. Метал блестит и отбивает весь свет на самом кончике. Если ты сможешь уловить это, то и прицелишься правильно, сайрен.

— Я не уверена, что у меня выйдет.

Зачем врать если это правда?

— Тогда мне придется вас уволить, госпожа тренер, — урчащий тембр застыл отголоском у моего уха, и оно покрылось мурашками.

Что происходило между нами было и так понятно. Если это продолжится в таком же духе, я сама скручу где-то Шина и удовлетворю наши потребности. А о том, что они наши, красноречиво доказывало то, как его тело реагировало на моё. О своем, к слову, я пыталась забыть. Но как разделить мозги и тело, если я не мишень перед собой вижу, а продолжение того, что начали в гостиной.

Шин и сам начинает дышать с перерывами, а всё потому что его плоть медленно наливается и упирается прямо в мою "шикарную форму атаки". Да так, что мне свело все мышцы, и захотелось податься ему навстречу, и наконец успокоиться. Перестать чувствовать, как меня наполняет истома, как я становлюсь будто оголённый нерв. Дотронься до него Шин ещё раз, он совершенно точно услышит стон.

Безумие, но я совершенно мокрая. При чем вся. По мне стекает холодный пот, пока внутри тело наполняется другой влагой — горячей.

— Натягивай сильнее, — гортанный шепот и я тут же слушаюсь.

Резко оттягиваю тетиву, при этом дернувшись и застываю в шоке, от сильного спазма, который закручивается настолько быстро, словно узел.

А всё из-за его шепота:

— Не стоит так дергаться. Велика вероятность того, что я захочу осуществить свои грязные фантазии на твой счет именно здесь. Давно мечтал попробовать это на голом деревянном полу, сайрен.

— Что мешало? — отвечаю на выдохе, и мы отпускаем тетиву одновременно.

Но Шин даже не видел, куда мы стреляли. Он смотрел на меня, а когда я обернулась к нему, ответил:

— Отсутствие наглой девушки, которая хорошо умеет делать массаж.

Глаза парня блеснули, и он тут же отошел от меня, кивая Сину, чтобы тот продолжал тренировку, в которой, лично я уже не видела смысла.

Если быть совсем уж честной, я вообще не пыталась вникать в то, что объяснял Син, потому что сейчас не поняла бы и сотой доли того, что пытался объяснять парень.

И так продолжалось и весь следующий день, за который я таки успела дойти до точки кипения. А значит, должна была уверенно нарисовать себе на лбу надпись: «Пусто. Стучать бесполезно!"

— Двадцать пять! — выдохнула, и опять глубокий вдох. — Двадцать шесть! Чего… он… — опять ложусь на мат и поднимаюсь, заканчивая на выдохе, — добивается?

Вокруг стоял поздний вечер, ученики разошлись, и убрав за ними зал, я решила сбросить это напряжение хоть куда-то. Естественно я посещала фитнес-клубы, и больше всего любила Пилатес. Но я и представить не могла, что быть лучницей — это словно товарняки разгружать голыми руками.

— Твою мать! Нет, ну надо ж такое?! — прошипела на родном могучем и опять подтянулась вверх, сев и сдув волосы со лба.

— Я ни черта не понял, но ты явно мучаешь мышцы рук и шеи. Ты не пресс качаешь, а пытаешься свернуть себе затылок.

Вкрадчивый шепот, на низких тонах, словно не мужик говорит, а пантера не иначе урчит.

— Ну так покажи! — с вызовом продолжила качать пресс, и прикрыла глаза, в попытке сдержать свой взгляд в сторону парня.

Руки болели всё сильнее, и на последнем рывке, я чуть не вскричала, когда Шин сел на мои ноги. Бесцеремонно обхватил лодыжки одной рукой, прижав к себе сильнее. В этот момент я снова поднялась и села, испуганно спросив:

— Ч-что? Что ты делаешь? — открыла глаза и сглотнула тут же.

Его лицо было не то что в сантиметре от моего. Его губы почти касались моих.

— Учу тебя качать пресс… — теплое дыхание прошлось по всему лицу, а кожа тут же начала стремительно наливаться румянцем.

— Я… умею!

— Оно и видно! — крепкая рука обхватила талию, а ладонь повела по животу.

— Вот тут, — Шин остановился на солнечном сплетении, и посмотрел мне в глаза, — Должно появляться дыхание, сайрен.

— Хм… — я опять сглотнула, а парень начал вести рукой вверх, перебирая складки на кимоно, и медленно добираться до шеи.

— А здесь… — он плавно повел указательным пальцем по шее к подбородку, и я ответила на это движение, раскрываясь навстречу, — …оно должно найти выход… — палец добрался до губ, а меня словно судорогой прошило в ногах, да так приложило, что я действительно выдохнула, и совершенно не заметила, что сделала это слишком красноречиво.

— Вкусная девочка, — хриплый шепот Шина чуть не заставил меня закатить глаза от простых слов.

Взгляд напротив стал глубже, начал блестеть так, словно наполнялся чем-то или кем-то… Мной.

— И… хитрая, — рука на талии пропала, а секундой позже исчезло и наваждение, — Ты должна напрягать мышцы пресса, когда тянешься вверх. Не руками тянуть себя, а вот этим.

Рука забралась под рубашку кимоно, а я замерла. И Шин это заметил:

— Ты меня боишься?

— Нет, — быстро ответила, словно икнула.

— Тогда почему, как только я прикасаюсь к своей девочке, она дрожит так, словно я делаю ей неприятно? — Шин отпустил меня, но остался сидеть на моих ногах, и рассматривать с лукавой ухмылкой.

— К кому? — сжала руки в кулаки и вздрогнула, как дурочка малолетняя.

— Что "к кому"?

— Что значит "моя девочка"?

— А чья? — опять лукавая ухмылка, играющая на его лице, и заставляющая дышать меня через раз.

— С чего это? — я нахохлилась, и сложила руки на груди.

— Ты меня провоцируешь?

— Ты сам меня игнорируешь! Потом нет! А следом снова!

— Перестать игнорировать?

— Мне все равно! — в этот раз я и подбородок приподняла.

— Проверим насколько?

— А ты наглый.

— Впервые слышу это слово. Из какого оно языка? — Шин продолжал издеваться и я это видела, мало того его издевательства вылились в то, что мой пульс был ощутим лишь в одном месте, и это отнюдь не грудь, или виски.

Кажется, я перепрыгнула все стадии из теории Верки разом, после его обучающих приемов стрельбы из лука, блин. Хотя это случилось немного раньше. Предположительно во время киносеанса, будь он не ладен!

— Ты намеренно издеваешься? — я решила не ходить вокруг да около.

В конце концов, мы не школьники, и этот парень, давно мужик, если вытворяет такие вещи.

Но что я могла знать о том, что на самом деле умеет "вытворять" Шин?

— Издеваюсь? Вот эти безобидные прикосновения ты называешь издевательством? — он хохотнул, — Знаешь, на моей родине ты была бы просто сокровищем. Иностранка с манерами кореянки на вес золота. Очень мало девушек считают обычную ласку прелюдией к чему-то большему?

Шин слез с моих ног и сел на татами. Согнул одну ногу в колене, и вальяжно положил на нее руку. Нет, ну он точно считает, что неотразим что ли?

— Ты сейчас скажешь, что я веду себя как самовлюбленный придурок.

— Как ты догадался?

— Потом предположишь, что я нарцисс и думаю только о себе.

— Ты вообще человек? — я приподняла бровь, а парень только хмыкнул и продолжил:

— Так как? Мне перестать тебя игнорировать, сайрен? Ты уверена в своем выборе?

— Что ты несешь? При чем тут мой выбор и твои эти… — я вскочила и начала сдирать с себя перчатки, в которых мы тренировались.

— Я играю по твоим правилам, Мари. Я вижу, и глаза у меня на месте, — вдруг строго промолвил Шин, — Но прежде, чем мы перейдем эту черту, смею донести до тебя одну истину.

Он поднялся следом и встал возвышаясь надо мной. На лице парня играла решительность, граничащая со злостью, а в глазах словно искры бегали. И это не метафора, а вполне реальное ощущение от взгляда человека. Шин смотрел так, что это прямо заставляло меня не отрывать своих глаз от него.

— Я редко говорю такие вещи девушкам. Предпочитаю молча брать то, что мне предлагают и прощаться. Такова природа. Нам нужны эти эмоции. Но…

Шин подошел ближе, а я отступила назад и невольно закусила губы с внутренней стороны. А жаль… Потому что когда он грубо притянул меня к себе за затылок, я чуть не прокусила нежную кожу, которую итак сжимала со всей силы.

Руки уперлись кулаками в его грудь, а он так и смотрел, водя взглядом по моему лицу, шее, опускаясь все ниже, а потом резко поднял глаза и заговорил:

— Есть девушки, которых можно просто хорошо трахнуть и, встав с койки, тут же забыть об их существовании, сайрен. А есть… — Шин ослабил хватку на затылке и нежно повел рукой вниз по спине, пока другая так же томно и медленно прошлась по талии, и наоборот поползла вверх, — Такие как ты, Мари.

Было ощущение что я в лапах огромной пантеры. Она ласкова, и хрипит урчанием у моих губ, но стоит лишь открыть рот, как нежность, превращается в яркую страсть, на грани грубости.

— К такой девушке достаточно прикоснуться лишь раз, и этого прикосновения хватит, чтобы кончить на месте от удовольствия. Поэтому да, Мари. Я издеваюсь. Но не над тобой, а над собой.

— Мазохист? — с вызовом спросила и прищурилась, начиная дышать глубоко, даже слишком.

С каждым его словом, с каждым движением, я теряла опору под ногами. Теряла голову так, что она шла кругом. А ведь он не делал ничего такого. Но мне было настолько приятно это слышать и чувствовать, словно я действительно получала физическую ласку от простых слов.

— Ты… не прекратишь? — прошептала, и повела руками вверх по его кимоно.

Шин застыл и словно прильнул к моей ласке. К обычному простому прикосновению.

— Я похож на дебила? Зачем останавливать то, что доводит мозги до состояния рисового сусла? — он приподнял бровь и притянул меня ещё ближе, чтобы неожиданно дотронуться губами к моей правой щеке.

Сладкий аромат и трепетность прикосновений сделали свое дело, я была готова на всё ради этого. Не хотела останавливаться, и уже рассматривала вон тот мат справа, как неплохую вещицу для грехопадения в окружении боевой обстановки.

Кровь хлынула вверх, а кожа лица стала покалывать. Это было настолько нежно, что я невольно улыбнулась.

— Я буду ласкать тебя долго, сайрен. Настолько долго, чтобы ты стала просить о большем сама, — прохрипели мне на ухо.

Он действительно слепой праведник? Господи! Это нереальная глупость, а самое точное определение — издевательство над организмом. Но просить? Вот еще!

— Не дождешься. Смотри как бы сам не просил.

Игра? Пусть. Мне она чертовски нравится, и мне хочется чтобы она никогда не заканчивалась.

— Посмотрим. Но…

— Что-то ещё? — я съязвила, а мне тут же прикрыли рот глубоким поцелуем, который выбил дух из груди, а воздух из легких.

Горячий поток дыхания вырвался стоном сквозь наши губы, и я закрыла глаза, наслаждаясь тем, как мягкими, но уверенными движениями его язык ласкал мой неб, игрался с моим языком. Мягкие губы с привкусом чего-то сладко-терпкого втянули его глубже, и это прошило все тело, как ток.

Я схватилась за плечи Шина, а следом вообще нагло повисла на нем, и это было совершенно естественно. Так, словно, каждая часть моего тела идеально подходила к его.

— А теперь… — он разорвал поцелуй и прислонил лоб к моему.

Заглянул прямо в глаза, тяжело и хрипло дыша, продолжив:

— Главное… к чему я вел…

— А… так это… ну… к чему-то ты так вёл только что? — выдохнула с не меньшей тяжестью, пока его ладонь нашла мою, и переплела наши пальцы, а другая рука нежно, но с силой скручивала мои волосы на затылке, массировала его м прижимала сильнее к её владельцу.

— Естественно… — выдох, и я слышу, как он втягивает носом воздух настолько медленно словно повторяет меня.

А все потому что я тем и занимаюсь, что ловлю кайф от его вкуса и запаха.

— Если ты хочешь, чтобы я был твоим, сайрен, запомни одну вещь про меня, и этого будет достаточно — я ненавижу ложь! Если же мы перейдем черту, считай что это навсегда, потому что я не намерен просто спать с тобой.

"Что?!" — пронеслось в мозгу и кажется Петино желание исполнилось, и моя последняя извилина лопнула.

Это он сейчас так о чем сказал?

— Повтори человеческим языком пришелец из прошлого, — убито прошептала, а затем ощутила левой рукой, которая так и лежала на его груди, как там, внутри, зарождается урчание, а следом Шин издаёт смешок.

— Ты хорошо поняла что я сказал.

— Нет.

— Да.

— Не может же быть…

— Может.

— Ты ненормальный!

— Возможно, — уклончивый ответ, и хриплое:

— Привыкай!

И всё! Просто отпустил, поправил мои волосы, расправив их по плечам, и развернулся на выход.

— Очуметь! Мне только что признались в любви… — убито прошептала, пытаясь прийти в себя.

Но не успел Шин и дверь открыть, как в неё с перекошенным лицом и огромными глазищами влетела Вера.

Подруга схватила Шина за ворот киноно, а потом посмотрела безумным взглядам на меня и чуть ли не плача сказала:

— Карина пропала…

— Что? — я сорвалась с места, а Шин отнял руки девушки от себя, и посмотрел на нас поочередно.

— Она… — Вера протянула мне листок из ежедневника Карины, и я тут же его схватила, чтобы охренеть на месте.

— Что там? — Шин вырвал бумагу, но ясное дело на русском не прочел бы ни слова.

"Ланкастер знает, где мой отец. Простите, что не сказала сразу и потянула тогда в клуб. Из-за меня вам пришлось очень тяжело. Но теперь… Я нашла папу! И все будет хорошо."

— Так она с самого начала искала в клубе отца? — я посмотрела на Веру, и та кивнула всхлипнув.

— Теперь объясните, чтобы я понял! — строго и холодно оборвал слова Веры Шин, но в дверь опять влетели.

На этот раз уже Бонни был с тем же бледнеющим лицом, что и Вера минутой ранее.

— Рэй зашел в Клетку, — парень посмотрел на Шина, а я схватила Веру, которая еле держалась на ногах.

— Когда? — рыкнул Шин, а я вздрогнула, и с замиранием сердца смотрела на то, как он выпрямляется, как его мышцы под тканью словно наливаются, а руки сжимаются в кулаки.

— Час назад. И скорее всего причина ваша подружка! — Бон Бон зло смерил меня и Веру взглядом, и я понимала почему.

Если бы не выходка Карины. Если бы не её упрямство и ложь с самого начала, мы бы не подвергали этих парней опасности. И сами не попали бы в такую задницу.

— Девушки здесь не при чем!

Я впервые слышала его голос таким. Вернее нет, в прошлый раз, когда он чуть не прикончил того громилу, говорил он примерно так же.

"Безликие в клубе…" — я вспомнила слова Джареда и мне разом стало очень хреново.

— Мы едем с вами!

Я не думала ни о чем в том момент. Ни о своей безопасности, ни о том, что Ланкастеру это только на руку… Я думала только о дуре, которая своей ложью сейчас поставила под удар столько жизней.

— Нет, — холодно отрезал Шин, на что я не менее холодно парировала:

— Ты сам сказал, что мне больше не нужно бояться Ланкастера! Или я ошибаюсь?

Шин медленно обернулся ко мне лицом, и словно изме6ился за секунду, обласкав взглядом моё.

— Не ошибаешься, сайрен, — но голос так и остался, будто гортанный хрип на грани рычания.

— Тогда нельзя терять времени! — ухмыльнулся Бон Бон и эта ухмылка прямо до костей пробрала.

9

Оценивать здраво сложившуюся ситуацию я даже не пыталась. Во-первых, мне было жутко страшно. И даже то, что Шин был так спокоен и походил внешне на глыбу льда вообще не помогало. Во-вторых, клуб Ланкастера и Клетка — это места к которым я чуть ли не поклялась не приближаться. Ну а третьим были слова Джареда. Испугало уже то, что как только мы вышли из фургона, именно он нас и встретил.

— Это бойня, брат, — Джаред посмотрел в упор на Шина, пока тот натягивал маску на лицо.

— Я этого и ожидал.

Мы с Верой схватились за руки и пошли следом за парнями. Вернее в их окружении, потому что нашу процессию замыкали трое парней Джара.

Но не это меня испугало, а их вид. Они словно в мясорубке побывали. Потому что даже в темноте тупика, который вёл к тем самым дверям хоз-помещений на темной коже были видны подтёки и ссадины.

— Мари! — Син встал за моим плечом пока мы входили, и отчетливо отчеканил, — Ни на шаг не отходить от меня! Вера! — он так же посмотрел на испуганную подругу и мы кивнули.

— Син! — Шин обернулся перед входом в помещения клуба, и посмотрел в упор на парня.

— Я понял тебя.

Они говорили загадками и это наводило страха ещё больше. Неужели всё настолько серьезно?

Глупый вопрос. Он отпал сразу как мы оказались на балюстраде над Клеткой. Кровь застыла в жилах от того, что я увидела. Но больше всего меня поражала толпа людей. Их были сотни. Весь зал был забит так, что зрители стояли впритык друг к другу. Но и это не мешало им орать и выкрикивать вопли восторга от того как шестеро мужиков в черных одеждах избивали Рэя.

— Вашу ж мать… — прошептала Вера, и чуть не плача скривилась, когда Рэй выгнулся от удара, а его боккэн разлетелся на части.

Парень упал на одно колено, и поднял голову, тяжело дыша. На его лице не было маски, и оно превратилось словно в кровавое месиво.

— Я найду эту идиотку, и придушу собственными руками! — прошипела Вера, а я в ужасе смотрела на то, как Шин начал спускаться по лестнице в зал.

Гонг ударил дважды, и на противоположной балюстраде, которая выглядела как балкон над нашей, появился Ланкастер с Кариной.

— Твою мать! — я выругалась, а Син мягко пихнул меня в спину, чтобы мы не останавливались и шли следом за Шином и Бонни.

Я же не отрывала взгляда от блондинки, которая хоть и была бледной как смерть, но на лице Карины не было заметно и капли сожаления.

— Надеюсь она вытворила это не напрасно, и нашла своего отца. В противном случае, я помогу тебе её прикончить на месте, Верка.

Мы вышли в зал под пристальными взглядами толпы, которая ждала видимо именно Шина. Бой в Клетке прекратился тут же, как парень ступил на пол и начал идти между зрителями. Этот момент, наверное, навсегда останется в моей памяти. Люди расступались и с оскалами оголтелых тварей провожали его взглядом. Они словно предвкушали момент, когда получат ещё большее удовольствие от демонстрации насилия за сеткой, которая была прямо перед ними.

Господин Смерть сейчас оправдывал это прозвище полностью. И не только он. И Син, и Бон Бон выглядели точно так же. Маски на лице, глубокий каптур на голове, от изодранной черной удлиненной байки.

— У меня такое ощущение, что мы среди них как диковинные зверушки, — с опаской прошептала Вера, а Син неожиданно ответил, продолжая ограждать нас, как охранник от толпы.

— Так и есть. Мы для них подобны зверям, без чести и без совести. И они ждут от нас именно такого поведения, Вера. Именно звериной жестокости.

Мы встали у одного из входов в Клетку, а я боялась даже посмотреть на Рэя, который продолжал держаться в стойке на одном колене, в ожидании нападения в любую секунду.

— Сколько их всего в зале, Джар? — Шин посмотрел на темнокожего, а тот качая головой, тихо ответил:

— Десять человек. Пятеро из них уже отметелили моих парней и Ланкастер поднял ставки до пятидесяти тысяч за бой.

— Тварь, — Бонни обернулся в сторону балкона и глаза парня блеснули, что на ряду с кроваво красным цветом волос, которые выбивались из-под капюшона, выглядело слишком страшно.

"Словно демон. И не один" — пронеслась мысль в голове. Но что я могла знать тогда о демонах? Ведь настоящая тварь даже не Ланкастер. Ее нам предстояло только увидеть.

Шин кивнул Джареду и тот встал возле меня и Веры тут же, пока сам парень медленно поднимался в Клетку. Я перестала слышать вообще. Мне казалось, что кроме гулкого сердцебиения нет никаких звуков. Они пропали. Их не существовало в тот момент.

Но толпа вернула меня на грешную землю. Потому что как только Шин встал над Рэем люди взревели так, что мы с Верой прикрыли уши. Ужас сковал тело полностью. Я и представить не могла, что жестокость можно тоже купить за деньги. Мало того, я не могла поверить, что она продается, и ею можно наслаждаться.

Шин повернулся и наши взгляды лишь на мгновение встретились. Этого было достаточно, чтобы понять, насколько плохо я знаю этого человека. В его глазах плескалась ярость, и мне было жутко даже заглядывать в них. Черные провалы, прищуренные и с леденящим душу взглядом. Он протянул Рэю руку и тот схватившись за нее поднялся.

В это время шестеро противников Рэя продолжали стоять словно статуи, застывшие в тех положениях, на которых остановился бой. Они будто замерли перед прыжком. И только пройдясь взглядом по их прикрытым на половину лицам, до меня дошло, что эти твари тоже азиаты.

"Безликие…" — мысль прошила меня от пят и до головы, словно по телу прошелся разряд тока.

Тело само подалось вперед, но Син грубо схватил меня за руку, и покачал головой, пока толпа ревела всё сильнее. Словно бешенная, никем не контролируемая стая оскалившихся волков. На секунду мне показалось, что время застыло. Я словно со стороны наблюдала за собственным побледневшим видом, за тем, как мои губы сжались в тонкую линию, а на лице были видны лишь огромные от испуга глаза. Все это происходило за считаные секунды, пока Рэй еле спустился по ступеням к нам, а Бонни даже пришлось его придерживать под руку. Парня избили настолько сильно, что во мне тут же поднялась волна гнева. Я вскинула голову и прошлась взглядом по балкону напротив. Карина уже не была так спокойна. В её испуганных глазах читалось что-то похожее на сожаление, и это меня словно обухом по голове огрело. Не могла я поверить, что девушка за одно с Ланкастером.

Не может быть такого! Карина не знала его, да и скорее всего эта тварь просто искусно сыграла на чувствах девушки.

Я продолжала смотреть на подругу, а она внезапно прикрыла глаза и вздрогнула от звука гонга, заставив меня тут же опустить свой взгляд на ринг. И лучше бы мне кто глаза прикрыл чем-то!

Шин стоял посредине и не двигался совсем, ожидая нападения, пока его противники по кругу огибали парня со всех сторон. Шестеро человек с брусьями против одного с голыми руками. У меня кажется даже волосы на затылке зашевелились. А тем временем толпа волнами голосов "раскачивала" зал и эти звуки все сильнее воздействовали на психику. Казалось, что это не бойцовский ринг, а римская арена для гладиаторов.

Медленно и с силой мои ладони сжимались кулаки, и в момент, когда в спину Шина полетел первый удар, я кажется впила ногти в кожу рук до крови. Напряжение достигло своего пика и толпа взревела, скандируя лишь одно чертово слово: "Кенсин!"

Шин успел увернуться, но в него тут же нацелился второй противник, затем третий, и когда напали все шестеро, я затаила дыхание, а пульс кажется стучал в самом горле. Сухом горле…

— Твою мать! — вскричала Вера, когда Шин обернулся в воздухе и подняв ногу, остановил все шесть брусьев над своей головой, чтобы тут же опуститься и в повороте откинуть одновременно всех противников, при этом успев отобрать шест у одного из них.

Я схватилась за рот рукой, когда даже не заметила, как началось это месиво. Шин раскидывал всех шестерых с такой скоростью, что невозможно было уловить ни единого движения.

Один удар шестом в напавшего сзади, следом оборот и выпад вперед в прыжке, чтобы другой влетел в сетку, как тряпичная кукла, или мешок с дерьмом.

Подсечка, пробежка по оси, и прыжок в воздухе, чтобы сломать свой шест о голову третьего, который упал на колени тут же, а Шин лишь начал раскручивать уже два обломка в руках.

— Он человек вообще? — из моего горла вырвался охрипший шепот, а Бонни ухмыльнулся, но ничего не ответил.

Оставшиеся трое начали менять тактику и нападать снова одновременно. Одному их них удалось достать Шина, но парень казалось даже не ощутил, что об его спину сломали деревянный брус, а просто рыкнул, и с разворота залепил своими половинами прямо по шее несчастного. Боец упал у его ног, а остальные двое встали в явную оборону.

Они пятились назад, и я уже было подумала, что бой остановят, но Шин видимо хотел не этого.

— Матерь божья… — пропищала Вера, когда они сцепились снова, а Шин с легкостью пробежался по сетке Клетки с такой скоростью, словно у негобыли крылья за спиной.

Лишь два взмаха в воздухе шестами. Черная точка с развевающимися ошметками ткани, прыжок через себя и Шин приземляется прямо перед входом в Клетку на ринге, пока за его спиной падают еще два тела.

"Меня не возможно избить…" — сейчас, вспомнив эти его слова, я поверила в них полностью.

Нельзя избить человека, который способен убить одним ударом, если он сам этого не захочет. А значит, то что произошло сегодня, впервые. Выходит он первый раз показал, кто на самом деле.

Именно поэтому Ланкастер так рьяно пытался его спровоцировать, постоянно применяя разные рычаги давления. Вначале это были парни и додзё Шина, потом я. И теперь Карина…

В уши ворвался поток звуков, и я только сейчас поняла, что мы смотрим в глаза друг другу. Только сейчас до меня начинает доходить, как мой организм реагирует на эту картину. Я хочу этого мужчину настолько бешено, насколько бешенным он есть на самом деле. И это дико, но это факт.

Потому что никто не может понимать лучше меня то, что я чувствую. И это не шутка… Это словно издевка судьбы, но кажется я влюбилась в этого дикого и опасного парня по уши. Потому что не могла по другому объяснить своё состояние. Меня сотрясал страх и желание убраться отсюда к черту и подальше, чтобы ему не причиняли вред.

В моей голове проносились воспоминания того, как он прикасался ко мне, как целовал, а следом я снова видела его таким как сейчас. И это не просто возбуждает, это сносит крышу к черту. Дыхание становится настолько глубоким, что кажется высохла даже гортань.

"Это неправильно! Это низко, чувствовать такое в подобной ситуации!" — что-то кричит в голове, а я не слышу.

Все что мне нужно это его вот такой бешеный и дикий взгляд. Он как магнит, который не отпускает. И самое страшное в этом то, что единственное чего я хочу — это чтобы он смотрел так на меня всегда.

Но это глупые мысли. Его могли убить. Нас по прежнему могут убить вместе с ним.

Зря я была такой беспечной. Потому что бой ещё не окончен, и Шин это знает. Он отрывает от меня взгляд и кивает парням. Секундой позже они начинают тащить нас вглубь к выходу. Но я вырываюсь и откидываю руку Сина.

— Нет!

— Мари, сейчас не время для этих капризов. Здесь становится слишком опасно! — парень указывает кивком головы на балкон, и я замечаю новое действующее лицо в процессии ублюдков, которая собралась там.

Мужчина с цепким взглядом миндалевидных глаз ухмыляется Шину, а на ринг выходит "нечто". Вернее некто в черном кимоно и с повязкой на лице. Но то что у него в руках пугает меня больше всего. И вот тут я понимаю, что игры закончились и пора выбрасывать дурь из головы немедленно.

— Это… катана? — я слышу свой писк, даже сквозь рёв толпы, а Син лишь кивает и продолжает попытки мягко заставить меня уйти вместе с ними.

— Я спросила тебя, мать твою!!! Это настоящее оружие?! — от моего крика, даже Бон Бон вздрогнул.

— Да! И нам нужно уходить, Мари! Немедленно! — рыкнул Бонни, а я ощутила крупную дрожь по всему телу.

— Я никуда не пойду, пока он не выйдет из этого гадючника вместе с нами!

— Мари! — вскричал Син, но я вырвала руку из его захвата, и вернулась в толпу.

— Дамы и господа! Поднимаем ставки! — от этого противного змеиного шипения, мне хотелось вырвать.

Ланкастер ухмылялся, как тварь прямо мне в лицо, не гнушаясь осматривать плотоядным взглядом. Но надо отдать должное подружку мою уже выводили под конвоем вниз. И то как выглядела Карина, мне совершенно не нравилось. Я хотела, чтобы эта дура сотрясалась от страха так же как и я.

А меня не просто колотило, кажется зуб на зуб не попадал, и стало нестерпимо холодно. Настолько, что я обхватила себя руками.

— Рюноске… — рядом со мной послышался гортанный рык, и я увидела как Бонни сдирает с себя каптур, и силится идти к лестнице.

Там за толпой стоит еще один парень. В точно такой же маске, как на наших. Он напоминает персонажа из дешевого косплея. Длинные волосы цвета металлик собраны в хвост, а сам Рюноскэ одет в белоснежный костюм.

Тем временем его глаза прищуриваются, и я понимаю, что под маской эта жертва косплея ухмыляется.

— Уходим! Немедленно! — Син заслонил меня собой, и обернул в другую сторону.

Именно в этот момент я заметила блеск металла, а в толпе кто-то запищал. От этого крика кровь хлынула в пятки, и я резко обернулась к рингу.

Они дрались. Шин голыми руками, с двумя никчемными дубинками в них, отбивался от атак мужика с настоящим ножом длинною больше сорока сантиметров.

— Син! Остановите это! Син!!!

— Нельзя, Мари! Это невозможно остановить, иначе завтра от нашего додзё останется выжженная пустошь.

— Кто? — я схватила его за руку, — Кто это такие, черт возьми?

— Наемники из школы "Кагё рю", — скривившись ответил парень.

— Безликие?

— Да, — опять отрывистым и сухим голосом отрезал парень.

— А Шин?

— И я, и Хван Шин ученики храма, в котором находится школа Безликих.

Толпа продолжала то замирать, то вскрикивать, а я боялась даже смотреть в ту сторону. Пыталась сосредоточить взгляд только на Сине, но не помогло.

Я услышала шипящий вскрик Шина и обернулась. Он удерживал двумя обломками острие катаны противника прямо над головой. И с каждой секундой всё становилось только хуже.

— Он сможет, не волнуйся! — Вера встала рядом со мной, и схватила за руку.

Но я не была в этом так уверена, как подруга. И Син подтвердил мои опасения.

— Слишком маленькое пространство для манёвренности и боя на мечах. Если бой не остановят… Шин может серьезно пострадать.

И я это видела. Он уходил от атак как мог, но без оружия, это верный способ стать калекой или лишиться жизни.

Я встряхнула головой и прикрыла глаза до боли. Что делать? Как его вытащить целым и невредимым?

— Кенсин-сан!! — все застыли, от внезапного крика.

Звук женского голоса отбился от стен огромного зала, и толпа умолкла тут же. Я вскинула голову вверх и нахмурилась. На балюстраде стояла девушка в красивом белом платье. Она взмахнула рукой и в сторону ринга что-то полетело.

Лишь когда Шин поймал это в развороте, стало ясно, что это не просто очередная дубинка. Это катана в ножнах.

— Рина Сайто-сан, — облегченно и с какой-то долей обожания промолвил Син, а я изогнула бровь.

— Кто? — переспросила Вера, и мы вместе посмотрели на девушку ещё раз.

— Мастер небесного меча, — ответил Син, и поклонился девушке, когда она посмотрела в нашу сторону.

Складывалось впечатление, что все это дико и нереально. Но видимо жизнь и судьба приготовили мне еще много сюрпризов, как например то, что мой возможный новый парень, только получив в руки реальное оружие, уложил противника тремя взмахами меча, при этом просто вырубив его и даже не поранив.

— Маневренность говоришь плохая? — в шоке пискнула Вера, и я была с ней согласна.

Трижды ударил гонг, но зрители почему-то молчали. Все стояли в тишине, наблюдая за тем, как Шин вставляет катану обратно в ножны и спокойно выходит из ринга так, словно это не он отправил на больничную койку семерых людей.

Страшный мир со своими законами. И страшный парень, мужчина, который теперь стал для меня намного понятнее. И его поведение, и то как он "играл" со мной. Всё встало на свои места, и я испуганно схватилась за браслет под рукавом толстовки.

Глупая дура… Иногда жизнь сама показывает все свои прелести, чтобы научить жить, даже такую избалованную неженку, как я.

Богачи родители, тусовки и бабки, которые льются рекой. Такие как я стояли сейчас вокруг меня. Они точно так же, как я когда-то, пришли в подобное место, чтобы поразвлекаться. И для них не важно, что парень, который сейчас стоял привалившись к стене и еле дышал, тоже хочет жить беззаботно и спокойно. Но из-за такой твари как Ланкастер, Рэй должен выходить в ринг и драться, чтобы защитить близких. Но Ланкастер не сам появился, его создали люди. Мне подобные, с деньгами, которые не знают куда их выбросить. Не было бы спроса на эти зверства, не было бы ни Ланкастера, ни этого места.

Этой преисподние.

В тот день изменилось всё. В тот момент Мария Вишневская умерла. Я не хотела больше становиться такой, как эти люди. Не хотела ни денег, ни богатств. А всему виной то, что мне показали на слишком ярком примере, что с человеком способны сотворить излишки.

" — Милая… Послушай папу, он не отступиться! Тебе придется выйти за Руслана.

— Мама…

- Я не могу ничего сделать. Ты сама видишь, что твоему отцу всегда мало. Если не ты, то Петя заплатит эту цену. Ты хочешь для брата такого? Послушай отца и не разрушай жизнь младшего брата. Иначе тогда Петя станет разменной монетой. Руслан хороший человек. Ты будешь за ним, как за каменной стеной."

Озабоченная тварь из-за которой мне пришлось бежать из собственного дома. Собственно об этом я и думала, пока мы ехали обратно в додзё. Спектакль для новых партнёров и гостей Ланкастера был окончен и нас отпустили с миром.

Но, в ту ночь изменилась кажется не только я. Шин выглядел настолько отстраненно, что мне не верилось в то, кто передо мной. А самое интересное, что госпожа Рина Сайто не исчезла так же эффектно, как появилась.

Напротив, девушка прямо сейчас стояла справа, над креслом в котором сидел Шин. В полной тишине гостиной, где собрались почти все, наша гостья со скучающим видом рассматривала свой маникюр. Внешне девушка была словно идеальна. Ни единого изъяна во внешности и том, как она себя вела. Белое платье доходило почти до середины бедра и слишком выгодно выделяло отличную фигуру.

Что эта дамочка здесь делала, я даже спросить боялась, потому что сейчас речь была не о ней, а о моей горе подруге, которая сидела на диване и смотрела в пол, опустив голову.

— Карина, могу я задать тебе вопрос? — начал Шин, а мы с Верой вздрогнули, потому что таким тоном парень не говорил с нами никогда.

И я его прекрасно понимала и даже поддерживала. Потому что видела, как пол часа назад Син и Бон Бон буквально заволокли Рэя в двери дома. Он даже идти нормально сам не мог.

— Я знаю что поступила неправильно, но и вы поймите меня. Ланкастер точно знает, где мой отец. Более того не солгал мне и даже дал адрес, где папа остановился.

Японка ухмыльнулась настолько ехидно, что мне стало не по себе, а уж то что она выдала на ломанном английском меня добило.

— Твоя прислуга быть слишком своенравна, Шин-сан. Это быть непозволительная ошибка допускать такая поведение, оппа!

"Прислуга?! Это я что ли прислуга?" — орало внутри, но я сцепила зубы, и смолчала.

— Ты посмотреть только что они натворить? Теперь, пока ты не сразиться с Рюноскэ, глава не уехать обратно в Непал. А лорд озабоченный не успокоиться. А всё почему?

— Рина-сан! — холодно оборвал её речь Шин, а парни прокашлялись и посмотрели на меня и Веру.

— Ты стать слишком мягкосердечен. Почти тридцать лет, а вести себя всё так же глупо, как мальчишка.

Сколько? У меня чуть глаза на лоб не полезли. Как тридцать? Где тридцать? Вот этому парню тридцать?

Всё что я испытала в этот момент — это шок. Значит не зря они его сонбэ называют. Вот откуда эти высокопарные речи и поступки.

— Это неважно, — отмахнулся Шин, и скривился.

— Важно! — парировала японка и стрельнула в нас таким взглядом, словно мы чернь у ее ног.

— Хватит! — я не выдержала, и если честно, поведение этой дамочки совершенно точно взбеленило меня сразу, как я увидела, что она себе позволяет.

— А кто тебе говорить разрешить?

Я застыла. Она реально это мне сейчас сказала?

— Я конечно всё понимаю, но кто вы такая чтобы так со мной разговаривать? — я выпрямилась и ровно встретила её взгляд.

— Сайрен!

— Как ты назвать вот это… чудо? — её так скривило, что я даже не обратила внимания с каким холодом в голосе ко мне обратился Шин.

— Я соберу вещи и немедленно покину этот дом, — тихий голос Карины, заставил нас остановиться.

— Ты никуда не уйдешь отсюда! — даже я впечатлилась услышав слова Рэя за спиной.

Парень хромая вошел в гостиную и встал над Кариной.

— Рэй… — я не узнала голоса подруги, а когда блондин положил руку на плечо девушки и сжал, вообще перестала понимать что происходит.

— Ты возьмешь на себя ответственность, хубэ? — Шин откинулся на спинку кресла, и осмотрел парня с ног и до головы, — Тебя избили из-за глупости этой женщины, и ты хочешь чтобы я позволил ей оставаться в моем доме? Она уже дважды подвергла опасности своих же подруг. Что она выкинет дальше вообще не известно!

— Тогда мы уйдем вместе! — парировал Рэй, а я вскинула брови.

Это что же получается? Карина в тихую крутила с Рэем? Значит, не зря они так о скрытности заливали.

Новые подробности этой истории заставляли меня все больше усомниться в собственной адекватности.

— Мир сойти с ума! — хохотнула Рина, а я сцепила челюсть, — Обака дес нэ! *(Дурак!)

Нет! Ну и язва! Мастер небесного меча с языком, как у ведьмы из кипящего котла.

— Хорошо, — Шин еще раз посмотрел на Рэя и кивнул, — Если так, то я вижу что ты настроен серьезно.

— Более чем, сонбэним. Камсамнида! — Рэй поклонился, а Карина наконец подняла голову.

— Где твой отец находится сейчас? — спросил Шин, и девушка протянула ему листок, который сжимала в руке.

Он развернул его, и просмотрев на содержимое, странно застыл взглядом на одной точке.

— Син и Бон Бон поедут и проверят адрес сами, — продолжил Шин, и отдал клочок бумаги парням.

— Спасибо, — прошептала Карина, но тут же замялась потому что Шин оборвал её.

— Не стоит! У меня всё же есть условия, — и в этот раз он посмотрел на всех нас.

Вначале на Карину, потом на Веру, а в самом конце на меня. И в его взгляде словно пусто стало. Там не было того блеска, которым я наслаждалась весь минувший месяц.

— Какие? — с вызовом спросила Вера.

— Если кто-то из вас хоть ещё раз станет что-то скрывать или лгать, или просто вытворять что-то подобное за моей спиной, я буду вынужден выставить вас вон.

— Хён… — Син попытался смягчить Шина, но я уже видела этот оскал.

— Помолчи, хубэ! — Шин поднял руку, и продолжил, — Они даже не догадываются какие проблемы мы нажили из-за выходки Карины. Я был добр. Защитил вас, дал вам работу и крышу над головой. А взамен получил враньё!

— Хён! — рыкнул Рэй, а я прямо замерла, — Куманэ, чебан! *(Хватит, пожалуйста!)

— Тогда ты должен сам объяснить своей женщине, что такое "думать головой". И если она этого не поймет, отвечать будет её мужчина, Рэй-ши! Альгесымника? *(Понятно?)

— Йе, сонбэним.

— Наконец-то! — японка всплеснула руками, и одну из своих гадких клешней положила на плечо Шина.

В этот момент госпожа Вишневская вырвалась наружу, и я познала наконец что такое ревность. У меня было реальное желание эту граблю свернуть в узелочек за спиной этой дамочки. Ну швабра!

— Это ещё не все новости этой ночи, — Шин прикрыл глаза и устало потер переносицу.

Это движение и то как он выглядел… Я вспомнила тот удар по спине и то как разлетелся на части шест, буквально раскрошился в щепки об него.

— Если мы не пошлем на ежегодные соревнования по регби своих новых лучниц, сюда заявится с проверкой миграционная служба, — продолжил Шин не открывая глаз.

— Ланкастер! Тварь! При чем к регби лучницы? — рыкнул Бонни, и сжал руки в кулаки.

— Это ежегодная благотворительная сходка элиты в поместье лорда Очестера, — пояснил Син, и покачал головой, — Если отказать такому человеку в чести побывать на его торжестве зверушкой, то и главы "Кагё рю" не нужно опасаться, у хёна отберут всё! Мы не дома, Бон Бон!

— Кручче!*(Отлично просто!) Щибаль!*(Бл***!) — выругался парень, а я боялась даже взглянуть в их сторону.

— Когда? — осипшим голосом спросил Рэй, и с трудом опустился на диван, сев рядом с Кариной.

— Через месяц, — ответил Шин и посмотрел на меня.

Прошелся взглядом по лицу, и мне словно теплее стало. Он опять смотрел на меня так как раньше. Не таким взглядом, как в Клетке, но всё же своим.

— Мы не успеем их подготовить. Это нереально! — Син развел руками, и тыкнул пальцем в Веру, — Эта агашши, когда стреляет путает пальцы между тетивой так, что на них живого места нет от царапин, — потом указал на Карину, и вообще махнул рукой, — Из двадцати тренировок попала в цель ноль целых две десятых раза. А Мари… — он запнулся, и приподнял бровь, — …попала один раз! И то когда ты помогал, хён! Так что нет. С таким успехом легче самим в девушек переодеться и выйти на линию перед мишенью.

Я поджала губы, и хотела что-то сказать, но опять вмешалась дамочка.

— Отдать мне их.

— Что?! — я вскинулась, а Вера рядом со мной скривилась.

— Я их быстро научить. Экспресс методом.

— Сможешь взяться? — Шин поднял голову и посмотрел на японку, а у меня оскомина по зубам пошла.

— Почему нет? Только с удовольствия. Давно я не развлекаться.

— Мы не игрушки, — парировала Вера.

— Правильно, девочка. Сейчас ты быть пустышка. Ничего не уметь, но проявлять гордость. Это быть глупо, — съехидничала японка.

— Хорошо! — я вскинула одну бровь и расплылась в улыбке, — Если госпожа опуститься до уровня обучения прислуги, как обычная гувернантка, то мы согласны.

Я с наслаждением наблюдала, как каменеет лицо этой японской многофункциональной швабры. Прямо чувствовала гордость за то что мне удалось задеть такую высокомерную особу. И откуда ты только свалилась нам на голову, красавица?

— Свободны! — тихо прошептал Шин, и я невольно отшатнулась от его пустого голоса, и опять пустого взгляда.

Значит вот так? Ну, это не удивительно, учитывая какие проблемы мы ему доставили. Я развернулась первой и спокойно поднялась в нашу комнату. Села на свой матрас, и стала смотреть в окно.

Неужели люди вот так чувствуют стыд? Это неприятное ощущение, когда ты боишься даже показаться кому-то на глаза. Стыдно… Значит, вот как бывает стыдно? Я не знала этого чувства. Чего мне было стыдиться, если меня этому никто не научил. У меня не было этого чувства. Только недавно я обнаружила, что кроме гордыни и самовлюбленности, у меня оказывается есть страх, совесть и теперь вот стыд.

На минуту задумалась, что было бы со мной, сделай я то, что хотел отец. Где бы я сейчас была? Что бы чувствовала и как бы себя вела?

Наверное, я бы не мыла полы вручную, не убирала бы в доме, не знала бы что такое стиральная машинка и посудомойка.

Не готовила бы ему какой-то дикий суп, отыскав рецепт в интернете. Не ждала бы того, как он спуститься в столовую и начнет его есть.

Не смотрела бы на то, как приподнимаются его брови, и он пробует мое варево на вкус, странно при этом посмотрев через весь стол прямо в мои глаза. Словно прошивая взглядом насквозь.

— Это быть суп из водорослей, или варево баньши?

Волшебство момента было упущено полностью. Нет, ну эта дамочка намеренно выводит меня из себя. Мало того, что поселилась с нами в одной комнате, так ещё и тут её терпи.

— Не есть это, Шин-сай. У тебя быть несварения. Он ведь не доварен, а цвет…

— Я съем, — тихо отрезал монолог швабры Шин и продолжил есть.

Мимолетная улыбка коснулась моего лица, и я поджала губы, чтобы никто её не заметил. Но естественно Рина-сан не унималась, и уже к полудню того же дня, я была готова придушить её голыми руками. Девушка всюду таскалась за Шином, постоянно о чем-то с ним перешептывалась и даже принимала участие в тренировках учеников.

— Она меня бесит! — глухо прошипела Верка, а я боялась даже рот открыть, потому что из него точно полился бы отборный мат.

Девушка не просто гостила в этом доме, она словно мнила из себя его хозяйку. И уже вечером мне заявили об этом в лицо. При чем сделали это очень интересным методом.

— Ты быть красивая.

Я вздрогнула всем телом и выключила воду в душе.

— Как ты сюда попала? — схватив полотенце быстро вытерлась и обернулась в него, ступив на прохладный кафель.

— Для меня не существовать замков.

Рина стояла напротив меня с ехидной ухмылкой на лице и осматривала каждую часть моего тела.

— Ровная цвет кожи, ухоженная волосы, белоснежная зубы, и здоровый вид лица. Ты быть не прислуга, девочка.

— Какая я тебе девочка? — я сложила руки на груди, но тут же чуть не испустила дух, увидев что вертит в руках швабра.

— Он отдать тебе браслет своего отца сам или ты украсть это?

— Это не твое! Верни! — я подалась вперед, но девушка сжала ладонь с браслетом в кулак, а другой рукой схватила мою, протянутую к ней.

— Не прикасаться к моему мужчине, белая! Не подходить! Не трогать и не заговаривать!

— Если он твой, тогда почему это у меня? — я прищурила глаза и силилась вырвать руку из её хватки.

— Я выяснить этот вопрос, а ты запомнить — еще раз смотреть на него так, как сегодня, и я сломать эту руку.

— Ты неадекватная? Верни немедленно!!! Кто ты такая?

Зря я повысила голос, зря начала спор с этой девушкой, потому что она тут же прижала меня к стене, и схватила за шею так, что я начала задыхаться.

— Я дважды не повторять! Собирать вещи и уходить из этого дома! А это… — она опять посмотрела на браслет, — …я вернуть владельцу.

Она резко отпустила меня, а я схватилась за горло и начала глотать ртом воздух, как рыба. И когда я пришла в себя было поздно. Браслет был у этой твари, а она ушла, и возвращать его уже нет смысла. Рина знает про него, и даже без вещицы в руках, откроет рот.

Я вошла в комнату, и встретилась взглядом с Кариной, которая явно ждала именно меня. Но сейчас… Лучше бы она молчала.

— Мари…

— Закрой рот и молчи! Я слышать ничего не хочу сейчас. Не от тебя, не от кого-либо ещё.

Мной била дрожь, и я понимала почему. Рина забрала браслет, и тут два варианта — либо она все расскажет ему сейчас, либо начнет шантажировать меня.

10

Я продолжала мерять шагами сад и смотреть на то, как цветы, которые посадила, начали пробиваться сквозь рыхлую почву. Они поднимались не спеша. Каждый день я смотрела на этот процесс, привалившись к дереву у которого они прорастали.

Рина продолжала молчать, и видимо решила использовать второй вариант, а именно шантаж. С каждым днем девушка становилась всё наглее. Я молчу о том, какой ад она устраивала нам на тренировках. Нет, там швабра молча нас калечила и даже рта не раскрывала. Естественно, просто собраться и уйти никто не решался. Карина так вообще ни на шаг не отходила от Рэя, который спустя неделю начал с нее пылинки сдувать.

Да, эти мужчины отличались всем от наших. Они могли выйти из себя за секунду, а в следующую превратиться в ласковых пушистых зверьков, мило улыбающихся, словно дети.

Но только не Шин. Если в первый день после побоища в Клетке он уже выглядел другим, то сейчас я не узнавала его совсем.

Парня… Да, какого там парня! Мужчину, словно подменили. Он перестал вести себя открыто и непринужденно. Постоянно куда-то уезжал и возвращался чуть ли не ночью. На все вопросы, где пропадает сонбэ, Син неизменно отвечал, что даже он этого не знает.

Но больше всего меня бесило не это. И даже не швабра, которая пыталась виснуть на нём при любой возможности. Меня бесило его поведение. Если раньше я понимала, что он просто играется со мной. Что мы балансируем между друг другом, то сейчас… Шин не просто игнорировал меня, он словно не замечал моего существования вообще.

Тренировки продолжали изнурять, а я пыталась не думать о том, где браслет, и что швабра с ним сделала.

— Тянуть тетиву сильнее! Вы не выйти отсюда до утра, если не попасть по мишени!

Рина ходила между нами уже несколько часов. Сперва я пыталась сосредоточиться, но когда появился Шин и встал у левой стены, наблюдая за нами, у меня начали трястись руки.

— Я сказать натягивать, Мари-сан! — Рина схватила меня за руку и подняла лук выше.

— Убери от меня свои руки! — я обернула к ней лицо и наградила таким взглядом, что эта особа явно впечатлилась.

— Кто разрешить рот раскрывать?

— Тебе бы свой помойный закрыть! — ответила полушепотом и заметила, как скривился Шин.

— Достаточно! — спокойным голосом отрезал он и прошелся по мне взглядом.

Лишь на секунду я уловила в его глазах что-то похожее на сожаление, а потом натолкнулась на глухую стену. Невозможно смотреть туда, где ничего нет.

Неужели она ему рассказала? Тогда почему он молчит? Судя из предупреждений бабушки Шалы, Шин по меньшей мере должен был устроить скандал или вообще вышвырнуть меня из додзё.

Я опустила лук, а Вера с Кариной переглянулись, когда Шин встал прямо передо мной, заслонив собой мою мишень.

— Поднимай лук и стреляй! — спокойно сказал, а Рина вскинула брови:

— Ты рехнуться, оппа?

— Кажется, да! — выдохнул, и посмотрел мне прямо в глаза, — Я сказал подними лук и стреляй!

От этого голоса по моему позвоночнику прошла волна мурашек и ухнула в затылок, болью отдав в виски. Как я могу в него стрелять? Как я могу вообще целиться в живого человека?

— Я не стану этого делать! — ровно ответила и совсем опустила руки.

— Станешь! — рыкнул Шин.

— Нет!

— Вы сами сказали, что готовы к обучению, госпожа Йесон! Я же правильно выговорил имя вашего рода или же где-то ошибся? Тогда, если вы отвечаете за свои слова, стреляйте!

В сердце что-то сжалось, оно словно лопнуло и растеклось по всей грудной клетке. В носу почему-то начало щипать, а глаза жечь. Неужели…

— Я так и знал, что ты ни на что не способна! Ты даже ответить за свои поступки не можешь! — продолжил Шин, а всё что я видела это губы, которые так нежно меня целовали, а сейчас были словно чужими.

— Я не стану этого делать!

— Потому что боишься? Постоянно боишься всего, так? Вечно убегаешь от проблемы. Если так, то ты ещё более жалкая! И теперь я это ясно вижу!

— Что ты сказал?

— Тобой же можно помыкать? Тебе же можно указывать, так? Отбирать то, что принадлежит тебе, потому что ты просто сбежишь и не станешь бороться? Я прав. Вижу что прав, Мария! Поэтому докажи, что ты не совсем уж ничтожество.

Медленно к ладоням начала приливать кровь, а я смотрела в глаза, которые сейчас наливались жестокостью. Он не говорил, он будто крошил меня на куски своим этим мечом.

— Давай, Мария! Я жду! Покажи мне, что я ошибся, и ты не жалкое подобие женщины!

Из моих губ вырвался всхлип, а глаза заволокло пеленой. Я не видела ничего, кроме красных отблесков ярости вокруг. Значит вот как, да? Не выгнать, так унизить перед своей шваброй? Да? Вначале распускать руки, зная что в любой момент может вернуться мастерша фехтовальщица, которая к слову идеально ему подходила.

И в одном он был прав! Я действительно ничтожество, потому что поверила, что нашла мужчину, который сможет защитить меня от всего. Была готова довериться ему, и черт бы его побрал, остаться в этом диком месте навсегда. Лишь бы видеть как он смотрит на меня со страстью в глазах, только бы чувствовать себя ничтожно маленькой в его руках и не бояться больше ничего.

"Пошел к черту, Хван Шин! Я больше не стану терпеть эти игры!" — я резко подняла лук, и натянула тетиву, целясь прямо в Шина.

Нить скрипела и я отчётливо слышала, как она ноет, растягиваясь всё сильнее. Еле слышно, словно просит не делать того, что я собираюсь.

— Стреляй! — рыкнул Шин, и я отпустила стрелу, а по щеке покатилась слеза.

— Придурок! — выдохнула и схватила новую стрелу, натянув тетиву, потому что от первой этот Безликий, чтоб ему пусто было, увернулся как от назойливой мошкары.

— И это все чему ты научилась за месяц? Мало того что ты глупа и неуклюжа, так еще и бездарна, Мария! — Шин ухмыльнулся, а справа послышался смешок Рины.

— Мне её быть жаль! Не перегибать палку, нее саран *(милый).

— Рина-сан! Куманэ! — оборвал её Шин, и на этот раз отвлекся, а я выстрелила тут же.

Стрела пролетела мимо плеча Шина, и разорвала ткань кимоно, попав точно в цель за его спиной. Девочки взвизгнули, а швабра выругалась на японском.

Я же посмотрела в его глаза и уловила там снова сожаление, поэтому спросила прямо.

— Браслет. Она отдала тебе его, ведь так?

— Так, — ответил Шин и кивнул.

— Что он значит и как переводиться надпись на нем? Почему ты стал… таким?

Все молчали, а японка, явно не ожидавшая от меня подобной выходки, подалась вперед, на что я обернулась и отчеканила ей в лицо:

— Я не претендую на вашего мужчину! Можете быть спокойны, и дать нам договорить!

— Что происходит? — Вера тоже подалась вперед, но Карина остановила её и покачала головой.

Видимо уже все были в курсе нашей дешевой мыльной оперы, только Вера пропустила все подробности.

— Проклятье… — ответил холодно Шин, — Те кто носил эти браслеты — прокляты Небесами. На них имена этих людей. Это и есть вторая часть легенды, Мария. И ты солгала мне! Это ответ на твой последний вопрос.

— Прокляты, значит? — я расплылась в безумной улыбке.

Дурдом! Как в двадцать первом веке можно верить в такую чушь?! Как можно вот так просто унижать человека, лишь из-за какой-то легенды?!

— Отлично, значит, я не зря чуть не свернула себе шею, когда нашла его. Наверное и вправду проклятый, — хохотнула, а по лицу Шина словно тень пробежала.

— Я думаю на сегодня с меня хватит тренировок!

— Мари… — Вера попыталась меня остановить, но я вырвала руку и швырнула лук на пол.

С момента как я сбежала прошло четыре месяца. Почти пять… За это время меня могли найти уже сотню раз, но так и не поймали, а значит хватит бояться и прятаться за спинами других. Если бы не Карина, и ее выходка, я бы сейчас не стояла в саду за деревом и не захлебывалась слезами. Чего рыдать то? Мы ж не перешли черту?! Засранец, херов! А как говорил? С каким презрением смотрел? Так словно я должна была постелиться перед ним на месте! Да кто он вообще такой? Почему каждый раз как я его вижу, у меня щемит в груди и так и держит, словно тисками.

Я осела в сырую траву, и попыталась успокоиться. Нет! Хватит с меня этого приключения. Пора взрослеть и действительно самостоятельно отвечать за собственную жизнь. Оставаться здесь опасно. Эти люди опасны, а обьект моего бешеного желания, чуть ли не убийца. Зачем мне ещё и эти проблемы? Мне что своих мало?

Я рыла носком землю и думала. Долго видимо, потому что вокруг стемнело. Где я вообще? Это Лондон или параллельный мир? Почему в этом саду у меня такое ощущение словно я снова в том самом храме в Непале. Ветер пробегает между листьями и я ухмыляюсь сквозь слезы. Конечно, бамбуковые бубенчики звенят на весь сад. Какой к чертям Лондон? Весь этот херов квартал как клоака, черная дыра от которой мне бежать нужно было, а не опрокидывать ведра на голову мужику, чтобы он меня ловил. Потом страстно и чувственно целовал, да так, что голова шла кругом, а пол под ногами плясал. Это и есть рок? Или это просто идиотия на фоне собственного плачевного положения? Как можно испытать чуть-ли не оргазм от поцелуя? Это нормально вообще, или я извращенка?

Нет! Хватит! Не хочу слышать его голос, он заставляет меня дышать не ровно. Не хочу видеть его лицо, глаза, губы… Это всё отупляет меня ещё больше. Как проклятье может любить? Я же проклятая, бл***?

— Блин… Он реально ненормальный тип из параллельной реальности, — я перестала рыться ботинком в земле, и оттянув рукава толстовки, вытерла слезы с лица.

Достаточно вести себя как ребенок. Если я умудрилась сбежать из-под венца, добраться настолько далеко от дома, то и остальное мне удастся. Мало того, господин "альпийский лужок" в накладе не останется. У него есть его женщина. И это я ещё лгунья мерзкая, да? А то что у него швабра под боком одной с ним породы он видимо постеснялся мне сказать, прежде чем я стала сама отвечать ему.

— Господи! — я схватилась руками за волосы и попыталась прогнать ощущение истомы, и того что мое тело и организм требовали разрядки и не абы с кем, а с этим ненормальным типом, который своим языком у меня во рту вытворял такие вещи, что я боялась даже представить что он ещё умеет.

И это стало точкой невозврата. Наконец-то до меня дошло, чего я хочу. Хватит бегать и прятаться. Я уеду одна, и настолько далеко, что меня точно не найдет никто.

Утром я собрала все вещи, и вытащив паспорт, в котором уже была и прописка, и регистрация, спокойно спустилась в гостиную. В доме было пусто. Видимо парни с девочками пошли либо в супермаркет, либо по делам. Теперь, когда реклама додзё начала работать, нужно было посетить местные спортивные клубы. Бонни все уши вчера прожужжал Шину о том, что надо двигаться вперед, и не ждать новых проблем.

Оказывается единственной проблемой Шина была я. Раз я проклятье, значит и проблемы все должны быть только от меня.

То, что никто меня не останавливал было лишь на руку. Я легко прошла через додзё и вышла на улицу, накинув капюшон плотнее на голову, и поежилась от липкого тумана, который пробирался даже под одежду. Сыро и холодно.

С такими мыслями я нашла кассы аэропорта Хитроу, и выяснив, когда можно улететь прямым рейсом в Штаты, решила, что это нужно сделать как можно скорее. Я больше не хотела находиться ни в этом месте, ни в этом доме.

Поэтому пока я впервые проезжала в автобусе мимо Букингемского дворца и смотрела на Биг Бен, мне было совершенно фиолетово, как они выглядели. Рядом со мной и вокруг меня сидели пассажиры. Кто-то делился сплетнями, кто-то просто слушал музыку и не обращал на меня никакого внимания. Потому странная девушка, вышедшая на последней остановке у начала района Сохо, никого не заинтересовала. Опять моросил дождь, а я вошла в высокое здание отеля и прошла к ресепшену, за стойкой которого стояла улыбчивая женщина.

— Добрый вечер. Слушаю вас, леди?

— Добрый вечер. Я бы хотела снять номер на три дня. Это возможно? — я сняла капюшон и улыбнулась, на что женщина кивнула, и указала на прайс, который висел на стене в золоченой рамке.

Вообще отель был больше похож на хостел или тот гадючник, в который мы заселились в первый день приезда сюда. Серые стены с дешевыми обоями, и лишь стойка начищена до блеска. И вот… золоченая рамочка. Англия, бл***! Мебель в вестибюле старая, но аккуратная. Дешевый отель, или точнее, перевалочный пункт для туристов.

— Мне одноместный и самый дешевый, — я даже не стала вчитываться в то что было в прайсе, а всё потому что не собиралась тратить ни единой лишней копейки.

— Хорошо, — все так же приветливо улыбнулась женщина, и попросила мои документы, тут же приняв от меня нужную сумму за проживание.

До вылета оставалось три дня, и я должна была исчезнуть быстро. Иначе Вера с Кариной точно поднимут всех на уши, а этого я допустить не могла. Нужно двигаться дальше. Мне нельзя задерживаться надолго на одном месте.

Я ведь проклятье! Зачем обременять нормальных людей?

Я вошла в тесную комнатушку и открыла настежь окно. Отовсюду были слышны звуки улицы. Здесь не было так тихо, как с ним. Не было так спокойно как в том саду. В этой комнате мне было одиноко. И теперь это слово действительно приобрело истинное значение.

Ждала ли я что меня будут искать? Естественно часть меня надеялась, что кто-то, не будем называть его имя, попытается меня найти. Но время шло. В первый день я просто бесцельно смотрела телевизор, переключая канал за каналом. Валялась в одеяле прямо на полу. За эти полтора месяца я так привыкла спать на полу, что кровать для меня была чем-то совершенно не удобным и слишком мягким. С этими мыслями, закутавшись в плед я стояла у окна и смотрела вниз.

Этой был предпоследний этаж почти над крышей, и отсюда виднелись пики домов. Пестрые пятна на тле серого неба. Мокрые и сырые. Почему Лондон мне так не понравился? Почему этот город казался мне сырым и грязным, если все его так любили, а большинство моих друзей из прошлой жизни стремились переехать именно сюда?

— Наверное, потому что кроме квартала, в котором жил весь мир, я и не видела здесь ничего.

Солнце садилось и мне стало не по себе. Я обернулась и посмотрела вокруг. Все поменялось. Я поменялась внутри. Но смогу ли изменить жизнь вокруг себя?

Теперь эти вопросы волновали меня всё больше. Время стирало страх быть пойманной, а Шин…

Я тихо, но со всхлипом втянула воздух, укутавшись в плед сильнее, и посмотрев на вид из окна снова. Именно Шин вселил в меня веру, что мне больше нечего бояться. Будь я прежней, никогда бы не пошла в клуб той ночью. Будь такой же как раньше, никогда бы не отбивалась от подонка, которому стоило лишь раз меня ударить, чтобы покалечить. Всё это Шин…

И тогда, в переулке под дождём, когда он схватил меня за руку, и в номере той гадюшни, когда прикоснулся ко мне впервые. Уже тогда аппарат, который качает кровь, застучал сильнее. Петька бы гордился мной. Он бы точно оценил, какой я стала.

— Братик… Я скучаю…

Эти слова утонули в реве автомобилей под гостиницей, и я прикрыла ставни.

"Хочу тишины. Той которая дарила мне покой. Желаю слышать лишь звон бамбуковых бубенчиков в саду, в котором мы посадили цветы."

Но я проклятье, в которое этот идиот по всей видимости свято верит. Мало того! Шин обманул меня сам, когда требовал правды. Иначе как объяснить наличие новой швабры в его доме?!

Так прошло еще два дня. И я не выдержала, решив, что нужно поесть чего-то человеческого.

— Девушка! Постойте! — эффект дежавю, заставил меня остановиться у небольшого переулка, который вел от магазина к повороту на улицу, где находилась гостиница.

В голову пролезли воспоминания о бабушке Шале. Но это была не она. Передо мной стоял мужчина средних лет в сером плаще с черной шапкой на голове. Он как-то странно осмотрел меня, а потом отмахнулся и пошел в другую сторону.

— Что это было только что? — я начала оборачиваться по сторонам, а в груди снова разгоралось давно позабытое чувство страха.

Я привыкла ходить по улице с кем-то. За последний месяц я ни разу не выходила одна.

Ботинки заскрипели по серой брусчатке и я ускорила шаг. Нужно скорее добраться до отеля. И дернул черт выйти! Можно же было дотерпеть до утра и поесть в аэропорту! Нет же, поперлась дура искать приключений на причинное место!

Быстрым шагом я вбежала по ступеням гостиницы, и только в лифте сумела успокоиться. Нельзя так бояться. Это привлечет ещё больше внимания. Нужно научиться реагировать на всё спокойно.

Но даже теплый душ не смог вытеснить из меня тревогу. Этот мужчина мог быть кем угодно. По акценту англичанин, но кто его знает. Ланкастер вполне мог прознать о моем побеге из додзё Шина. Мало того, моего дражайшего женишка тоже со счетов сбрасывать нельзя.

— Господи! — я с остервенением расчесывала подсушенные полотенцем волосы, и смотрела на свое отражение в зеркале чуть ли не с ненавистью.

Бросила щетку в раковину и оперлась о нее руками.

— Я смогу! Всё будет в порядке! Мне никто не нужен, чтобы выжить. Я все сделаю сама. После завтра я уже буду смотреть на закат над Гудзоном и радоваться жизни.

Решительно открыла двери из ванной и окаменела. На макушке начало растекаться покалывание, а лицо застыло с одним выражением, не двигаясь совсем.

— Ты кожу себе там соскребала?

Шин стоял у окна, сложив руки на груди. На нем опять была эта черная тряпка, больше похожая на изодранный в хлам мешок.

— Как ты вошел? — я с силой захлопнула двери ванной, и сцепила зубы.

— Через дверь. У меня же нет крыльев за спиной.

Его голос словно дрожал. Складывалось ощущение что он урчит горлом, а не разговаривает.

— Зачем ты явился?

— За тобой.

Резкий ответ, который подразумевал полное подчинение. Ну уж нет, гад такой! Шишь тебе в зубы, а не послушание.

— Я не собираюсь никуда с тобой идти.

— Пойдешь! И это не обсуждается.

— По какой такой дикой причине, ты решил что можешь мне указывать?

— Вот по этой! — он обернулся, а я прикусила губу, и чуть не залипла на то как он снова смотрел на меня моим любимым взглядом.

На столик упал браслет. Тот самый, который был на его руке.

— Это ничего не значит, — я ухмыльнулась.

Не собиралась я спускать ему наглости его швабры, и его собственного поведения. Шин сам позволял ей издеваться над нами и просто наблюдал.

— Это значит, что ты моя! — он снова обернулся к окну, а я задохнулась от возмущения.

— Ты наверное головой где-то приложился! Иди отнеси это своей подружке по-разуму, Хван Шин. А меня оставь в покое. Я завтра улетаю, и больше не стану обременять тебя своим проклятьем.

С каждым словом мой голосстановился всё громче, и последние слова повисли прямо в воздухе между нами.

— Ты ушла…

Я вздрогнула всем телом, как от пощечины. Он словно вымучил эти слова на грани стона, а мне нестерпимо захотелось его обнять. Откуда эти чувства? Что за помешательство?

— Ты сбежала, и даже не дала мне объясниться, мать твою! — он с рыком обернулся ко мне, а я реально словно гвоздями прибилась к двери ванной за спиной.

— Ты вообще охренел орать на меня? — убито прошептала и скривилась.

"Ну и перемена в поведении. Он реально… такой… непредсказуемый?"

— Я сказал! — рявкнул Шин и прикрыл глаза, а потом продолжил спокойнее, — Собирай вещи, пока я спокоен, сайрен.

— И не подумаю. Пошел ты к черту к своей этой…небесной мечнице! Вот!

— Она не моя!!! Хватит решать за меня, что мое, а что нет, женщина! С чего ты взяла, что меня что-то связывает с Риной?

— Ты издеваешься? — по мне прямо жар прокатился от злости, — Да она живет в твоем доме и спит в соседней комнате!

Я прямо таки ощутила, как даже дыхание нагрелось, а сердцебиение участилось.

— Я дал тебе два дня, чтобы ты успокоила свою дурь в голове. Теперь время истекло. Собирайся и едем домой! Хватит этого спектакля. Я не намерен терпеть твои выходки, когда вокруг творится такой бардак!

— Значит все это время, пока я работала у тебя, ты меня терпел? — прорычала и тыкнула в браслет со словами:

— Забирай свое проклятье и катись-ка ты на все четыре стороны! Ты меня ничтожной назвал! Унизил перед этой…

— Ты и дальше придумывать будешь? Может тебе дать лист с бумагой и запишешь, чтобы не забыть ненароком в чем еще меня обвинить нужно? — он навис надо мной в два шага, а я схватилась за деревянный косяк, как за спасательный круг.

Медленно глаза Шина опускались все ниже, а я только сейчас поняла, что стою перед ним в одном сраном полотенце, которое еле зад прикрывает.

— Мичин сарамдуель…*(Больной психопат…) — хрипло прошептал Шин, а по мне прокатилась дрожь от чертового запаха трав.

Только теперь до меня дошло, что это не духи и не одеколон. Так пахло тело этого мужчины.

— Собирайся, Мария!

Но кто сказал, чо я буду прощать тут кому-то! Не на ту напал!

— Нет. Я улетаю и точка. Уходи!

— И не подумаю, — я успела только заметить, как полотенце упало к моим ногам, а Шин опалил горячей ладонью мою талию.

— Ты… — я начала хватать ртом воздух, и не могла никак успокоиться.

Но злость не отпускала, а его наглость добила! Я замахнулась и заехала ему по лицу, но безрезультатно! Хватка стала только сильнее. Шин лишь отвернул голову после удара, а потом опять посмотрел на меня, пока другая его рука провела по изгибу талии. Тело подалось следом за этой лаской, а я с шумом втянула воздух через нос, и посмотрела вниз, на то как его рука добралась до обнаженной груди, а пальцы мягко очертили её форму. Совсем невесомое движение заставило кожу покрыться мурашками, а грудь отвердеть от желания.

— Ты можешь ударить меня много раз, сайрен, — его пальцы двигались всё выше, пока не приподняли мой подбородок, и Шин не заглянул мне в глаза, — Можешь даже избить меня до полусмерти, но я не отпущу тебя… Никогда!

— А ты самонадеянный, неужели такое ничтожество как я, тебе настолько запало в душу? Обычно мужчины такое не перед сексом говорят, а после него.

Его взгляд ожесточился, а рука поднялась выше, пока ладонь на талии опустилась ниже. Лицо сдавила крепкая рука, и я замерла от собственных дебильных ощущений. Я должна была испугаться, должна была оттолкнуть его. Но наоборот словно рехнулась смотря на этот взгляд. Меня хотели. И хотели настолько бешено, что даже закусывали губы, смотря на то как собственная рука сжимает сильнее моё лицо.

— Я же проклятье… — выдохнула глупость на грани стона.

Последнюю глупость…

— Ты им стала, как только я увидел этот браслет на тебе ещё в клубе, — он ухмыльнулся, а до меня начало медленно доходить, что этот гад всё это время не просто играл со мной.

Он, мать вашу, всё знал!! А меня обвинил во вранье?!

— Знаешь что? Ну ты и придурок!

Я вырвалась и залепила ему еще одну затрещину, а Шин лишь ухмыльнулся, и опять схватил меня, но в этот раз его ладонь сдавила мою шею и прижала к двери, с мягкой силой погладив по коже.

— С ума сойти можно. Я не мог представить что так бывает, — его слова остались шепотом на моих губах.

— Отпусти меня! — прорычала, а он просто спокойно ответил:

— Нет!

Дыхание между нами смешалось, а воздух стал плотнее, словно скручивался между нами, как тот первый взгляд. И в какой-то момент всё разлетелось от напряжения. Все слова стали пусты, как только его губы накрыли мои, и с нежностью обласкали сухую кожу. Она разогрелась тут же, покрылась его влагой и его вкусом. Это положило на лопатки нас обоих.

Я со стоном вскинула руки, и забравшись в его волосы пальцами, схватилась за мягкие пряди и притянула ближе. Прислонилась сильнее, чтобы впитать этот запах и этот вкус. Наслаждалась каждым его прикосновением, а когда воздуха не стало, мы оторвались друг от друга и одного взгляда хватило чтобы перейти черту.

Не знаю, что мной руководило в тот момент. В меня словно что-то вселилось, потому что я буквально содрала с него всю верхнюю одежду, пока Шин оставлял яркие отметины от своих поцелуев на моей коже. Сминая её руками, нежно и ласково обжигая прикосновениями. Слизывая влагу, которая осталась после душа языком, и доводя меня до такого исступления, что я буквально с болью ощущала, как хочу его. Уже! Сейчас и немедленно!

— Шин… — я схватила его лицо и заключила в ладони, снова целуя, и останавливая эту бешенную гонку.

— Нет, я обещал, что вначале ласка, сайрен, — тихий шепот у губ, а следом томный и сладкий поцелуй.

Я схватилась за горячие плечи и с силой впилась в них, услышав то ли хрип, то ли рычание прямо в губы, которые втянули мои, а мягкий кончик языка с лаской провёл по припухшей коже.

Он не врал, когда говорил, что заставит меня просить о большем. Не врал, когда сказал, что сперва приласкает и приучит к своим рукам, телу, губам и запаху. Всё было правдой до последнего слова.

Потому что, когда он медленно спускался вдоль моего тела вниз, оставлял ожоги от чувственно-сладкой ласки. Не упускал ни сантиметра кожи, а когда проводил губами, словно запечатывал это движение, потираясь лицом о мою кожу и вдыхая запах. Эта картина… Всё, что я видела, ловила взглядом настолько жадно, что не хотелось даже моргать. Но как мне остаться в своем уме, если этот хищник, словно нежный котёнок ластился ко мне и моему телу.

— Ты словно… из другой реальности, — на выдохе прошептала, и с расширенными от шока глазами посмотрела вниз.

Шин лишь ухмыльнулся и с каким-то, то ли мурчанием, то ли урчанием, опустился на колени и поднял мою ногу.

— Если женщину любить… — он посмотрел на меня, и я пропала от яркой вспышки перед глазами, — …красиво, она станет послушной. Как ты сейчас. Ты ведь соберешь вещички и мы прекратим этот спор?

Он смотрел мне прямо в глаза, и не услышав ответа, с ухмылкой начал вести языком вдоль моего колена вверх по бедру, при этом медленно закидывая ногу себе на плечо, нежно поглаживая руками, будто массируя.

— Господи… — это всё, что я успела пискнуть прежде чем чуть не потеряла опору в ногах, а его горячий язык прошелся по мне, губы прихватили нежную кожу и резко втянули её в рот.

— Ах… — руки сами нашли опору на его плечах, и когда он снова повторил движение губами, мои ногти впились в его кожу наверное до крови, потому что свою губу я прокусила точно, от яркой вспышки, которая только нарастала ноющими ощущениями от его движений. И когда моя кровь начала пульсировать только у его губ, а мои губы опять пересохли от стонов, Шин схватил меня под бедра и подкинул над собой.

— Слижи… — прошептал у моего рта, смотря глазами с такой бешеной поволокой, что я не смогла ослушаться, и провела языком по его губам, которые тут же обожгли новым поцелуем, более глубоким, сильным и порывистым.

— Ты будешь со мной? — Шин оторвался от меня и я обхватила его бедра сильнее, плавясь словно изнутри от прикосновений крепких мышц к моей коже.

— Ты говорил, что это я глупая? — повторила его нежное прикосновение губами, и мне тут же ответили.

— Поехали домой, значит? — Шин прислонил свой лоб к моему и закрыл глаза, пока я огибала каждую линию его лица взглядом.

Я хотела провести рукой и мягко приласкать пальцами каждую черточку. Мне не верилось, что так бывает, но этот мужчина действительно был словно создан для меня. И сейчас буквально свисая на нём, будучи обнаженной, мне было плевать на всё, кроме его лица, его глаз, и его души.

Да, тот взгляд и в Клетке, и сейчас. Та бешенная похоть, и желание, не были просто вспышкой. Для меня это было зеркало его души.

— Поехали, но…

— Она больше не подойдет к тебе.

— Мне…

— Я всё расскажу тебе, только не заставляй меня опять дуреть и беситься. Научись терпению и попытайся слушать и слышать. Я не привык так себя вести. Я не хочу заставлять тебя любить меня. Я хочу, чтобы ты сама меня любила, Мария.

Он прижал меня к себе теснее. Его руки дрожали, а лицом Шин зарылся в мои волосы, и сжал настолько сильно в объятиях, что я снова ощутила себя маленькой и беззащитной. Поэтому, и я обхватила его всем телом, схватилась за широкие плечи руками, и мне стало настолько тепло и спокойно, что я никогда и никому не позволю отобрать у меня это чувство вновь.

— Отвези меня домой. Я согласна.

Он поднял лицо и улыбнулся, а я задохнулась от того, какими счастливыми стали его глаза. Словно у маленького ребенка.

— Моя девочка, — Шин озорно прикусил губу, и потерся носом о мой, мягко опуская меня на ноги.

11

Прикосновения. Я никогда раньше не задумывалась, что значат прикосновения. Не просто касания или поглаживания. А именно прикосновения…

Они оказывается могут быть совершенно другими, нежели те, которые хранила моя память до Шина.

Это словно магнетизм. Помню Петька, как-то объяснял мне почему магниты притягивают металл, что такое притяжение. Почему я подумала об этом сейчас? Наверное, потому что даже ведя машину, даже молча, и не смотря в мою сторону вообще, Шин словно притягивал моё тело к своему.

Снова начался дождь. В этом городе вечно идет дождь, но в этот раз по крыше фургона барабанил настоящий ливень. Вода омывала стекло и дворники почти не справлялись с ней, успевая лишь немного противостоять ручьям, которые бежали вдоль гладкой прозрачной поверхности. Точно так же как его пальцы, словно "омывали" мою ладонь. Нежно сжимали, проводили вдоль кожи, а потом сдавливали и отпускали.

Мы словно уже занимались любовью, но с помощью ладоней. И это было дико необычно, но каждое его резкое движение рукой, трение о мою, вызывало удовольствие не просто моральное, а физическое. По моему телу бежали не то что волны, словно вихри. Кровь стала ощутимой в венах, и мне показалось, что она гуще, тягучее и слаще… как патока.

Дыхание продолжало вырываться неровными толчками из горла, но я пыталась сдерживаться. Мы же не можем наброситься друг на друга в фургоне? Или можем?

— Если… ты не прекратишь.

Мой голос повис в воздухе, когда мы остановились на светофоре.

— То что? — гортанный хрип, словно он болен, и не может говорить.

— Мы до додзё не доедем, — отвечаю, а сама не желаю чтобы он прекращал.

Я подняла голову, и посмотрела на профиль Шина. Он сдерживался. Только вот почему? Неужели я могла вызывать в мужчине такие эмоции, что он еле баранку крутил?

— Не смотри на меня так… — опять охрипший шепот, — Это обычные прикосновения.

Хотела бы я не смотреть, но он сам виноват. Перед моими глазами до сих пор была картина того, как сладко он ласкал меня, как в его глазах плавился черный цвет.

Черный вообще способен блестеть так, словно разливается, подобно жидкости? Это нереальный попандос. Если мы не сделаем это сейчас же, я рехнусь.

— Шин, — я сдавила его ладонь, и мы поехали дальше.

— Не провоцируй меня, — резкий ответ холодным голосом.

— Шин…

— Мария, мы в машине посреди дороги. Прекрати.

— Ты сам начал? — я разозлилась.

Зачем ехать из гостиницы посреди ночи? И вообще, зачем бросать начатое на полпути? Чтобы мне мозг к херам вскипятить?

— Чего ты добиваешься? — этот вопрос так и "чесал мне язык".

Поэтому я решила не ходить вокруг да около и спросила в лоб.

— Мы могли остаться в гостинице до утра и не ехать в ливень через весь Лондон!

— Не могли, — спокойный ответ, а следом я заметила, как фургон начал набирать скорость.

— Почему?

— Потому что я не собираюсь заниматься любовью со своей женщиной на кровати, где переимели кучу шлюх до этого. Такой ответ тебя устроит, сайрен?

Каждое слово отчеканено, а рука сдавливает всё плавнее, но с такой силой, что мне стонать в голос захотелось. И не от боли.

— Ты мне массаж эрогенной зоны делаешь? — хохотнула, на что получила короткий ответ.

— Еще даже не начинал.

Оставшийся путь к додзё между нами снова повисло молчание, которое прерывал лишь звук капель, с которым они падали на холодный металл фургона.

— Посиди пока, — Шин затормозил у входа и вышел из машины, чтобы спустя минуту взять из багажника что-то и открыть передо мной дверь.

Это был плед, который тут же накинули мне на голову и потянули за руку из машины, как послушную куклу. Но следом…

Мы застыли, потому что стена дождя стала ещё сильнее, а ветер порывался стянуть с меня эту чертову накидку. Шин посмотрел на моё лицо, и отчего-то горько улыбнулся со словами:

— Это карма, — схватил мою руку сильнее и повел в сторону входа.

Мы шли по пустынному и тихому дому, даже не крадучись. Просто прошли через сад, вошли в дом и спокойно начали подниматься наверх. Только на втором этаже, из комнаты показался Бонни и усмехнулся:

— Третий час ночи. Где вас носит, голубки?

— Бон Бон! — строго оборвал его Шин, а мне захотелось провалиться сквозь землю.

— Да ладно. Мне то что? Это завтра Рина-сан устроит тут бойню, — Бонни подмигнул мне, а потом как-то совсем серьезно посмотрел на Шина.

— Ты был прав. Под отелем были люди Ланкастера. И не только.

Шин кивнул, и уже было потянул меня к своим дверям, как я его остановила:

— С какой стати это я должна…

— Входи! — опять холодный голос, и открытая прямо передо мной дверь.

Бон Бон в этот момент решил ретироваться, и поклонившись мне, чем вызвал шок, вернулся в свои пенаты. Меня же пихнули в двери, не дождавшись моего согласия.

— Что ты вытворяешь? Ты же не думаешь…

Я повернулась в темноте, чтобы захлебнуться собственными словами, которые пропали в горле тут же. Секунды мне хватило, чтобы понять, что меня нагло прижали к двери опять, и закрыли рот, чтобы я не возражала, самым, мать его, идиотским методом.

— Ты обещал… — отрываюсь от его губ, а у самой голова кружиться от ощущения того, что вот тут то этот мужик пойдет до конца.

— Я помню, — горячий шепот в ответ, и над нами загорается свет, — Ты и включатель, были слишком близко, сайрен.

Нежное касание кожи к коже, такое словно мы гладим друг друга, но губами. Линии красивого лица, и несколько маленьких морщинок в уголке глаз. Если присмотреться, то они четко повторяют их разрез. Он красивый, и я видела это с самой нашей первой встречи.

— Что… ты так на меня смотришь? — уголки его губ приподнимаются, а рука медленно опускается над моим плечом, упираясь в дверь.

— Ты наглый змей искуситель, господин Кенсин. Мало того, этот псевдоним тебе совершенно не подходит. И вообще, я не стану жить с тобой в одной комнате, даже если…

— Даже если что? — Шин поднял вторую руку, и мягко провёл ею по моей щеке.

— Даже если мы продолжим, — отвечаю и смотрю прямо в его глаза, — Это непристойно.

— А предлагать мне переспать с тобой в машине посреди дороги, пристойно?

— Я такого не говорила, — выпалила и вздернула подбородок.

Шин прищуривается, его губы дрожат, и я точно знаю, что он сдерживает смешок.

— Хорошо. Допустим ты такого не говорила, но ведь в этой головке именно такая мысль и мелькнула? — он поднял ладонь от щеки и медленно зарылся ею в мои волосы, нагнувшись еще ближе к моему лицу.

— Так чего ты хочешь сперва, сайрен, — заискивающий и хитрый голос, вынуждает льнуть меня к его хозяину ещё ближе, — Объяснений моей грубости из-за твоего вранья, или близости? — пальцы в волосах мягко сдавили кожу и я невольно расслабилась полностью.

Разговоры? Мы можем поговорить и потом. Когда я наконец не буду ощущать себя так, словно у меня горячка, и любое прикосновение к коже вызывает дрожь и озноб.

— Я хочу тебя, — опускаю взгляд вдоль его лица, а руками уже веду по влажной толстовке вверх.

— Если так, то ты должна мне кое-что… — Шин тут же отошел от меня, а я словно опоры лишилась.

От резкой перемены в его поведении, я испугалась, и мне стало не по себе. Ведь Шин снова вел себя так, словно играется. Но так я думала прежде, чем увидела, как он достал из деревянного шкафа для книг справа, папку и протянул мне.

— Кто такой Руслан Заремский, сайрен? И почему этот мужик неделю назад искал тебя в храме "Кагё-рю"?

Я потеряла дар речи. По телу пробежал страх, и я вся сжалась. Мне было нестерпимо стыдно, а в добавок жутко от того, что этот ублюдок действительно меня ищет.

— Отвечай, Мария, — спокойно продолжил Шин и поднял мою сумку с пола, отодвинув ширму шкафа и закинув мои вещи на нижнюю полку.

Так же спокойно он стянул с себя толстовку и бросив ее на пол, достал два халата — черный и белый. А я зависла. Бронзовая кожа его груди отливала блеском, и была настолько гладкой, что у меня зачесались ладони.

— Раздевайся и говори, — я прямо вздрогнула от этих слов и опомнилась.

— В каком смысле?

— В прямом, — ответил Шин и протянул мне белый атласный халат, — Ты промокла пока мы шли от машины. Мало того, тебе эти тряпки в этой комнате не нужны.

— Как это не… — я уже вообще ничего не понимала.

— Небо, дай мне сил! — я вскинула брови, после этого его возгласа в потолок, и офигела от дальнейших слов, — На часах три часа ночи. Нужно ложиться спать. На тебе мокрая одежда и ты можешь простыть. Поэтому ты должна переодеться.

Он говорил и расстегивал свой ремень на штанах. Я уже и про папку, и про его вопросы забыла. А Заремский так вообще из головы моей вылетел тут же, как Шин разделся полностью.

— Ты… — я застыла взглядом на моменте, когда он совершенно спокойно, натянул на себя свой халат, так словно в этой сцене нет ничего странного.

Но было! Я ж блин тут стою как бы, и смотрю на это всё. Мало того, у меня весь рот пересох, и жутко дрожат колени. Попробуй пойми почему? Наверное потому что этот мужик вообще не подпадает ни под одни стереотипы, о которых я знала до этого.

Первый мой парень во время близости трясся не меньше чем я. И у нас действительно были серьезные отношения. Второй… О нем лучше молчать. Потому что, как оказалось, он хотел взять замуж меня, но при этом иметь ещё несколько глупых дурочек. Короче мои познания в амурных делах и о мужчинах в целом, оказались слишком скудными, если прямо сейчас я не могла пошевелиться.

— От чего ты так покраснела, — ухмылка, проступившая на лице Шина, прямо ударила по нервам, а сам мужчина прошелся по мне взглядом и продолжил, — Помниться массаж в интимных местах мне делать на людях ты не постеснялась, а смотря на меня голого чуть со стыда не сгорела.

Я сжала папку в своих руках, и мыслила, что сейчас рехнусь. Нам нужно срочно что-то с этим делать. Между нами пропасть из его игр и наших тайн.

— Шин, я… — мой голос дрогнул, как и папка в руках, о которой я наконец вспомнила.

— Я все знаю, Мария. И кто ты, и откуда сбежала, и кто этот Заремский. Но я хочу понять, почему он искал тебя в храме, где я вырос, и откуда у тебя браслет моей покойной матери, которую убили, когда она последний раз там побывала?

Во мне словно что-то дрогнуло. Нет, это была не просто дрожь. Напротив, это было похоже на то, как трясется земля под ногами во время землетрясения.

Та женщина… Это была мать Шина?

— Это просто не укладывается в голове, — прошептала от шока на родном, а Шин нахмурился, потому что явно заметил мою дрожь.

— Мне не нравится, что ты дрожишь. Мне не нравится, что ты прячешься от меня, словно за глухими стенами. И меня начинает бесить, что ты не слушаешь меня. Мы не продолжим этот разговор, пока ты не переоденешься! И если уж ты так меня стесняешься, хотя я успел итак всё рассмотреть, то я дам тебе возможность спокойно переодеться, Мария.

С этими словами, меня просто бросили посреди комнаты. Шин поднял свои вещи, и открыв боковую дверь справа, вышел.

Я посмотрела на папку и на то, где стояла. Это была комната, совершенно точно копирующая ту, в которой мы жили с девочками. Только вот всё было в темных тонах, а импровизированная кровать находилась словно на ступень выше пола и уходила вглубь помещения слева. Над ней потолок был расписан иероглифами, которые будто тонули в облаках. Целая картина над кроватью, если это сооружение можно так назвать. Деревянные шкафы и три ширмы. За одной шкаф для вещей, передо мной вторая огромная, и куда она вела не ясно. Третья же отделяла зону с кроватью от комнаты.

— Очуметь, — я села на пол и начала потирать лоб.

Он словно зудел. Всё тело зудело, а я понять не могла, возможно ли подобное? Красная нить судьбы, браслеты найденные в храме, и теперь вот это — связь с мужчиной, который делает и говорит вещи, которые местами я и осознать не могу.

Мне действительно стало дискомфортно. Поэтому я сняла с себя мокрую толстовку, затем джинсы, и надела диковинный халат. Поначалу была уверена, что замерзну тут же, но ткань словно вторая кожа начала согревать моим же теплом.

Пол тоже был теплым, а тишина давила, пока я не расслышала плеск воды за дверью. Он мыться ушел? Вот так просто бросил меня посреди комнаты с этой папочкой и халатом, чтобы помыться?

— Господи! Это просто невозможный человек.

"Но ты хочешь именно его…" — с этими мыслями я даже спорить не стала.

Поднялась и сложив вещи, положила их на край тумбы слева вместе с папкой. Я не хотела её открывать. Там не было ничего нового для меня. Меня тянуло посмотреть на нечто другое. На то, что за той огромной ширмой, на которой были такие диковинные рисунки в восточном стиле. Поэтому я подошла к ней и легко потянула в сторону. Дверь отъехала, а я застыла и восхищенно раскрыла рот. Это была вторая комната с гладким светлым деревянным полом и двумя большими окнами слева. Но мое внимание привлекла другая деталь — три меча, разной длинны, на деревянном держателе у противоположной стены, в красных сверкающих ножнах. Их вид буквально притягивал к себе взгляд. Как и кимоно, которое будто висело в воздухе на поручнях над ними. Красивый темно-синий атлас верхнего халата, расшитого серебристыми нитями и красными узорами, а под ним белый с золотистой мелкой вышивкой.

— Нравится? — я даже не услышала, как Шин вошел.

И это было не удивительно, учитывая как он мог двигаться.

— Что это? — выдохнула с придыханием и притронулась к ткани рукой.

— Свадебный ханбок, Мария, — было мне ответом и я обернулась.

Он стоял в проёме ширмы и опирался о косяк, смотря на меня.

— Тебе бы он подошел, — задумчиво протянул Шин, а я опешила.

— Он женский? — задала очевидный вопрос, и снова повернулась к кимоно.

Оно действительно было небольшого размера, и расшито как женское.

— Это ханбок моей матери. А комната в которой вы с девочками живёте — её спальня, — его голос прозвучал над моим плечом и я невольно улыбнулась, когда Шин притянул меня к себе, обняв за живот рукой.

— Тогда эта комната? — обернула к нему лицо, и тут же словила мягкий взгляд.

Совершенно другой взгляд. Он был новым, и пока непонятным мне до конца. Но то что, Шин смотрел на меня с нежностью, было очевидно и по тому, как его рука мягко поглаживала и сжимала мою кожу, через ткань.

— Омма приготовила её для меня, — прошептал Шин, и указал на мечи, — А это оружие отца.

Я опустила взгляд на три меча в ножнах, и округлила глаза:

— Они настоящие?

— Конечно, — мне кивнули, а затем обошли, и я лишилась таких чертовски приятных ощущений.

Шин взял самый длинный меч и, лишь слегка вытащив его из ножен, обернулся ко мне. Я присмотрелась к клинку и нахмурилась.

— Это ведь те же иероглифы, что и на браслетах?

— Да, сайрен, — с дрожью в голосе сказал Шин и захлопнул ножны.

— Что они значат?

Катана вернулась на держатель, а Шин достал из-за пазухи браслет. Он ничего не отвечал, а смотрел на него, пока я не могла отвести глаз от того, что был на его запястье.

— Это значит: «Мы принадлежим друг другу". А на мече выгравировано немного другое: "Я принадлежу Хан Ми Су"

Шин протянул ко мне ладонь и схватил мою правую руку, сказав:

— Его нужно носить на запястье правой руки, — с этими словами он надел браслет на мою руку, которая тут же словно вспыхнула тёплым покалыванием, от прикосновения губ мужчины.

— Ты же сказал, что это проклятье. Зачем надел?

— Потому что от подобного проклятья не сбежать, — горько усмехнулся Шин, и снова поцеловал моё запястье.

— Красная нить судьбы, — кивнула и усмехнулась, — И ты веришь в это?

— Ваш народ не верит ни в Небеса, ни в карму, ни в судьбу. У вас свои законы Вселенной, сайрен. У нас свои, — я охнула, когда он резко притянул меня за руку к себе, и медленно прошелся взглядом по лицу.

— Помнишь я говорил тебе, что ещё рано?

— Помню, — я кивнула и сглотнула, потому что четко ощутила его эрекцию, которая упиралась в моё бедро.

Этот гад под халатик нихрена не напялил, а мне тут про Вселенные заливает?!

— Рассказывай, сайрен, — Шин прижал меня сильнее к себе, и капли воды с его влажных волос упали на моё лицо, — Я хочу чтобы между нами не было ни единого секрета, прежде чем я стану дарить тебе наслаждение. А их прорва, и меня это очень волнует.

— Я не хочу говорить об этом…

Я настолько привыкла хранить свою тайну, стала настолько другим человеком, что хотела побыстрее забыть кто такая Мария Вишневская. Поэтому я попыталась вырваться, но куда там.

Шин только сильнее схватил меня за талию, и словно приказал:

— Говори, Мария! Иначе мы остановимся на этом. Ты должна быть откровенна со мной всегда. Мне надоело корчить из себя мальчишку и прикидываться идиотом, чтобы ты сама мне всё рассказала.

Каждое его слово было подкреплено движением теплых ладоней по гладкому шелку моего халата, и я поняла в чем прелесть этой вещи. Каждое прикосновение распаляло желание ещё сильнее, а ткань только больше дразнила лаской кожу, удваивая эффект и даря томное удовольствие.

— Я сбежала из дому и отказалась от своей прошлой жизни, потому что не хотела выходить замуж за Заремского. Поэтому он ищет меня, а в храм приехал скорее всего из-за браслета. Он мог заставить моего брата рассказать, куда я могла податься. А браслет он видел на мне не единожды, — я подняла свои руки и провела ими вверх по груди Шина, пытаясь успокоиться.

Каждое слово, сказанное ему, словно сдавливало горло. Но Шин молчал. Продолжал ласково гладить мою спину и слушать.

— Заремский деловой партнер моего отца и очень близкий друг. Они почти ровесники, и папа решил, что лучшей партии для богатой наследницы не найти, — продолжая рассказ, даже не заметила, как в моих глазах встали слезы, и я запнулась.

Но Шин тут же прихватил мой подбородок и мягко поцеловал, следом погладив пальцем кожу губ.

Плавно провёл по ней и сказал:

— Он не трогал тебя?

— Нет, — я покачала головой, и опустила глаза, — Но сама мысль, что я… Что мне…

— Тихо! Чушим!*(Спокойно!) — мы прижались сильнее друг к другу, а я уже и не знала, можно ли стать ещё ближе.

— Потом… — сделала глубокий вдох и со слезами в голосе продолжила, — Мне помог брат и отец его лучшего друга. Петя попросил о помощи, и Одинцов согласился. Они с папой конкуренты, поэтому мужчина сделал мне поддельные документы и отправил за границу, зная как это ударит по бизнесу папы.

— Ты виделась или связывалась хоть с кем-то из своей семьи? — резко спросил Шин, а я покачала головой.

— Нет.

— Браслет? Как он попал к тебе? — объятия Шина стали жёстче и я поняла, что именно это его и волновало с самого начала.

Медленно поднимаю глаза от складок на его халате, и тону во взгляде полном боли.

— Я видела её, — шепчу и вспоминаю испуганную женщину, которая в слезах сбегала по ступеням вниз.

Сейчас я хорошо видела её. Так словно это было вчера. На ней красивое легкое платье, а волосы убраны в аккуратный пучок. Она оборачивается и со страхом смотрит на своды храма.

Очень нежное, почти кукольное лицо, только теперь напомнило мне черты самого Шина.

— В тот день, четыре года назад, мы с семьей приехали в Непал, как туристы и попали в самый закрытый храм. Мама очень хотела посмотреть на горные колокола. Мы пробыли там целый день, и уже вечером, когда покидали его, женщина обронила браслет, а я подняла, когда чуть не упала, поскользнувшись на нём.

Все время пока я говорила на лице Шина была словно каменная маска. Это испугало меня, но спустя несколько мгновений, он будто кивнул каким-то своим мыслям, и снова посмотрел в мои глаза.

— Я поклялся, что если найду браслет матери, то убью того, у кого он окажется. Но теперь вижу, что к смерти омма он не имеет никакого отношения, и его забрал не убийца.

Я сжалась и всхлипнула, втянув с шумом воздух. Шин не врал, в его глазах я видела, что это чистая правда. Вот почему бабушка Шала просила меня прятать браслет. Она знала о том, что произошло с женщиной и скорее всего была с ней хорошо знакома.

— Что… с ними случилось? — я и не думала, что могу говорить таким голосом.

С меня словно дух вышел, а слезы в его глазах не то что ввели в ступор, они заставили меня замереть, а сердце словно остановиться.

— Отца убили в тот же день, когда мать сбежала из храма, так и не забрав меня с собой. Ей не отдали сына, а отца она так и не нашла. Позже… Я покинул "Кагё-рю" сам. И когда нашел омони здесь, в Англии…

Он прикрыл глаза и попытался успокоиться. Я видела, буквально чувствовала, насколько ему больно. Поэтому руки сами потянулись к его лицу и застыли в сантиметре, в боязни прикоснуться.

— Её убили… — прошептал Шин, и я наконец дотронулась и погладила его.

— Тебе больно? Это… настолько больно?

Мой вопрос был закономерен. В моей голове не укладывалось, как это вырасти в глуши гор, а потом увидеть смерть родителей. Я не могла этого знать. Всё ужасное что произошло со мной — это навязанная свадьба.

Шин ничего не ответил. Он открыл глаза, а я сжалась от вида того, как слеза катится по его щеке. Это заставило плакать и меня. Глупо думать, что любовь способна только соединять тела. Это бред считать, что секс выше чувств, ведь как объяснить, что в этот момент его состояние, словно передалось мне. Было ощущение, что это моих родителей убили не понятно почему.

— За что? — я стерла влажную дорожку с его щеки, и Шин мягко улыбнулся, а потом прошептал осипшим голосом:

— За любовь, сайрен. Та легенда про моего отца и мать. Она полюбила не того мужчину, и её семья уничтожила его, а сына, который родился незаконнорожденным, отдали монахам, чтобы о нем никто не узнал. Так поступают богачи с не угодными им людьми. Когда отец нашел меня, он посвятил свою жизнь служению, чтобы быть рядом. Но и тогда… Его не стало.

Мне словно что-то в грудь вогнали. Оно давило, и не давало дышать. Меня словно огрели чем-то по голове, и до меня дошел смысл его слов, сказанных прежде. Откровенность и честность — без них нет отношений. Без них это просто желание утолить свои природные потребности, получить удовольствие.

Наверное поэтому, когда его губы коснулись моих, это было настолько сладко и горько одновременно, что у меня закружилось в голове. Весь мир остался за этими стенами и я поверила в его слова о судьбе.

— Теперь мы перейдем черту? — на грани стона я выдохнула в его губы, пока руки Шина дразнящими движениями развязывали завязки на халате.

— Я же говорил, — он с силой втянул губами кожу за моим ухом, и продолжил, а у меня глаза от этой ласки почти закатились, — …что у меня есть одна грязная фантазия.

— Деревянный пол? — пальцами зарываюсь в его волосы и притягиваю ближе, пока Шин медленно опускается передо мной на колени, покрывая поцелуями каждый открытый участок кожи.

— Он, — тихий рык, который заставляет меня опустить голову вниз, и охренеть от картины того, как он ухватился зубами за моё бельё, и начал тянуть тонкие белые полосочки вниз по бедрам.

— Сумасшествие… — я почти падаю, мне не за что держаться, а в глазах двоится от того, как крышесносно смотрится эта черная блестящая тряпка на его теле.

И я знаю, что под ней ни хрена нет. Что я и чувствую, когда Шин освобождает меня от белья, и падая на спину, увлекает за собой на пол.

— Поймал, — шепчет в губы, и переворачивает нас, поднимаясь надо мной и снимая свой халат.

Глаза так и липнут к тому, что видят. Крепкие мышцы, обтянуты кожей настолько эластично, что я улавливаю взглядом, как они перекатываются со стороны в сторону, при каждом его движении. На лице Шина играют тени от светильников, делая его ещё нереальнее.

— Красивая… — он проводит рукой по моему животу, а тело само тянется за его прикосновением, пока глаза замечают, как плоть мужчины наливается силой, а ладонь накрывает мою грудь и мягко сдавливает.

— Моя сладкая девочка… — другая рука опускается ниже, дразнит меня, когда вторая находит мою руку, и с силой переплетает наши пальцы, заводя вверх и раскрывая перед ним.

— Хочу чтобы ты кончила от моих рук, — и это не пустые слова, потому что его пальцы тут же погружаются в меня, и я задыхаюсь от резкой вспышки и непривычных ощущений.

Сильными и нарастающими толчками, он доводит меня до исступления, сдавливая мягкую чувствительную точку. Ритм становится только сильнее, а моё дыхание ещё надрывнее. И Шин ловит его. Он отпускает мою руку, упирается своей в пол и погружает пальцы глубже, "слизывая" губами мои всхлипы, которые превращаются в глухие стоны. Мои ладони сами хватаются за него, а тело выгибается по дуге от волн дрожи, которая только сильнее с каждым его движением внутри меня. Шин словно чувствует это, потому что мои метания и вскрик он глушит глубоким поцелуем, сдавливая всё тело своим. Язык медленно ласкает нёб, в такт уже плавным толчкам руки. Он наслаждается тем, как я сокращаюсь вокруг его пальцев и продолжает томно целовать. Намеренно не дает сделать мне вдох, чтобы оргазм длился дольше.

— Этого мало… — вяло шепчу, сквозь стон, когда Шин все же отпускает меня, — Хочу всего… тебя.

Рука исчезает, а на смену ей приходит ощущение полной наполненности, которое усиливает отголоски удовольствия, подводит к краю снова, как и звук тяжелого дыхания Шина.

Пол под нами стаёт влажным, и я чувствую, что скольжу по нему. Но мне нравится это ощущение, потому что с каждым нашим движением мы становимся ближе, как одно целое.

Его член мягко пульсирует во мне и растягивает, погружаясь все глубже, задевая самые чувствительные точки настолько точно, что по позвоночнику бежит не то, что дрожь, а жар. Это ощущение заставляет меня прижаться к Шину сильнее, и он тут же приподнимает меня обхватив рукой талию, и целуя, садит на себя.

— Аххх… — вскрикиваю, и ловлю губами хрип Шина, понимая, что и он уже на грани.

Ведь его руки трясутся, как и я сама, пока наши тела трутся друг о друга всё сильнее. Умом понимаю, что он не остановится, и Шин это доказывает. С силой и дрожью насаживает грубо на себя и не дает закричать от новой волны наслаждения, снова словив стон губами, как и я его.

Мы синхронно сокращаемся, и это нереально приятно, когда твой мужчина теряется в удовольствии одновременно с тобой.

Шин медленно тянет рукой вверх по моей спине ткань своего халата, не выпуская из объятий. Прохлада атласа дарит щекочущее ощущение, пока я пытаюсь отдышаться, держа голову на его плече и мягко целуя кожу, которая пахнет полевыми цветами.

Когда атлас накрывает меня полностью, я понимаю, что дрожь ушла, а на смену ей пришла истома. Она заставила прижаться сильнее к Шину. Без слов, без глупых идиотских слащавых речей. Зачем они, когда я чувствую, как дрожащие пальцы его руки, забираются в мои влажные и спутанные волосы, скручивая локоны, и прижимая сильнее к себе.

— Я не отдам тебя никому. Я прокляну Небеса, если они отберут тебя из-за этих дурацких браслетов, Мария.

— Я никуда не уйду, суеверный дурак, — хохочу в его плечо, и слышу ответный смешок.

Теплое дыхание, и нежные поглаживания ладоней по вспотевшей пояснице и спине, продолжали усиливать отголоски удовольствия. А следом Шин тихо прошептал:

— Прости. Я был слишком не сдержан, и позволил Рине проявить характер. Она… не плохой человек, просто…

Я сжалась, а в голове пронёсся вопрос, говорить ли ему о том, как на самом деле эта девка "проявила характер" или нет?

— Мария? — его голос изменился, а я сжалась ещё сильнее, — Рассказывай!

"И откуда он только догадался? Мысли читает что ли?" — но в слух сказала совсем другое. Я ответила правдиво.

— Она пыталась меня душить и угрожала, — тихо сказала, а следом чуть не испустила дух, от того как Шин выругался на какой-то помеси звуков, и мы тут же поднялись.

Молча, он вышел в спальню со мной на руках, а я прикусила губы, и уже пожалела, что вообще рот открыла и так красноречиво всё рассказала.

— Ложись спать, сайрен! — он положил меня на одеяло, и укрыл другим сверху.

— Шин!

— Я сказал спать, Мария! — Шин тихо и отрывисто прошептал у моих губ, и втянув глубоко воздух через нос, поцеловал в волосы.

Следом развернулся, и рывком потянул ширму, закрыв мне обзор.

— Куда ты собрался посреди ночи, Шин! — я вскочила и услышала как открылся шкаф.

— Ляг в кровать, — ширма отъехала, а Шин оказался одетым полностью.

— Нет! Не нужно этих скандалов. Ты будешь выглядеть глупо. Это же просто бабские разборки.

— Глупо выглядишь ты, считая что я позволю обращаться с тобой таким образом, — холодно парировал Шин, завязывая шнуровки на трениках, — Между нами может быть всё что угодно, но чтобы ты не сделала, с тобой никто не может говорить и поступать подобным образом. Это все равно, что оскорбить меня, Мария!

Мы застыли смотря в глаза друг другу, а по мне волна тепла побежала и ухнула в пятки.

— Даже, если виновата буду я? — подтянула одеяло выше и прищурилась, ожидая ответа на свою провокацию.

— Даже тогда, сайрен, — Шин поправил футболку, но следом покачал головой и ухмыльнулся, — Но тебе не понравится наказание за подобное.

Я честно задохнулась воздухом, а этот гад лишь ухмыльнулся шире.

— Бить будешь?

— Возможно, — кивнул Шин, а я офигела, — У тебя шикарная задница, и за этот месяц, у меня руки так и чесались хорошенько по ней пройтись из-за твоих глупостей, как с той стремянкой, например.

— Пороть значит будешь?

— Буду, — кивнул снова, а потом прошептал сквозь ухмылку, — А потом сладко зализывать место ушиба.

Оргазм от обычных слов? Словесный оргазм для женского мозга? Вероятно, это был именно он.

— Спать, я сказал! — ширма снова встала перед моим носом, а я так и продолжила сидеть в полумраке.

Естественно бабское любопытство взяло верх. И дождавшись, когда с его ухода пройдет хоть минут десять, я тихо оделась, и вышла во мрак коридора.

— Чего крадешься, как воришка? — я чуть дух не испустила, когда увидела как Карина, вышла из комнаты Рэя.

— Ты нормальная так пугать? — я ткнула её локтем, а потом мы обе словно приросли к полу от грохота за нашей дверью.

— Он её убивает что ли? — я порывалась уже войти, когда Карина увлекла меня обратно в комнату Шина, и мы застыли у щели.

Рина вылетела как фурия из комнаты, а за ней спокойно вышел Шин. Девушка как вихрь пронеслась мимо двери за которой стояли мы, и скрылась за поворотом на лестницу.

— Очуметь, не уж то выгонит своего сонбэ? — прошептала Карина и округлила глаза.

— Кого? — я повернула к ней лицо, а девушка приложила палец ко рту, и указала на Шина, который тоже спустился вниз за девушкой.

— Она лучшая мечница у них в этой школе, и несмотря на возраст, все чуть не боготворят её. Ну так Рэй мне объяснил, — прошептала девушка и мы вернулись в коридор.

Я посмотрела на лестницу и попыталась успокоиться. Мне вообще был непонятен этот мир, но он стал мне настолько близок, что появилось ощущение целостности и принадлежности к нему.

— Шин… Не сказал тебе ещё? — я вынырнула из своих мыслей и посмотрела на Карину.

— Что он должен был мне сказать?

— Значит не сказал… Должна ли я сделать это сейчас? — она обернулась ко мне полностью и как-то странно посмотрела, прежде пробормотав себе это под нос.

— Говори, Карина!

Девушка вздрогнула и так глянула, словно виновата перед мной, и совершила непростительный грех.

— Помнишь, как мы нашли тебя в Риге на площади?

— Помню, — кивнула, вспоминая тот вечер.

— Это была не случайность! — Карина подняла голову и посмотрела в упор на меня, прикусив губу.

— В смысле… — до меня начало медленно доходить то, что она пыталась сказать.

— Мы с Верой с самого начала работали на Заремского, Мария. Я знала кто ты всё это время.

Кажется, я потеряла нить разговора. Мне стало настолько противно, что не смогла даже что-то ответить.

— Я рассказала всё Рэю ещё в тот вечер, когда он вошел в Клетку из-за меня, и попросила о помощи. Я не хотела больше тебя обманывать, потому что увидела какая ты настоящая. Стремление напакостить глупой богачке, и заработать на этом пропало давно, но я никак не решалась.

— Заткнись! — я оборвала её дрожащим голосом, и девушка застыла, — Закрой свой рот и уйди с глаз моих долой.

— Мари…

— Пошла вон! — я прошептала это таким голосом, что Карина побледнела, — Сколько он заплатил тебе за эти спектакли с поисками твоего отца и мечтой о Ванкувере?

— Я тебе не враг, Мария. А вот Вера… — голос девушки дрогнул, но она продолжила не смотря на мой взгляд.

— Она исчезла в тот же день, когда сбежала ты.

Я зажмурилась и попыталась выровнять дыхание, чтобы задать главный вопрос:

— Он здесь?

— Да, Мария, — Карина кивнула, а я пошатнулась и схватилась за косяк двери.

— Заремский в Лондоне, — закончила девушка, под аккомпанемент моего бешенного стука сердца.

12

Я вошла обратно в комнату и прислонилась спиной к двери. Мысли были спутаны и настолько смешаны, что стало не по себе. Взгляд сразу упал на папку, которую дал мне Шин, и я тут же схватила её и открыла.

— Бл***! — сцепила зубы, и прикрыла глаза от досады так, что стало больно, — Ну, дура!

Там было всё. От того момента как мы приехали в Париж, до момента, как впервые встретились с Шином. Кучи распечаток с телефона. Фото, переписка и скрины из видео. Заремский знал о каждом моем шаге с самого начала. Глупо было думать, что с таким баблом и связями, как у этой твари, от него удасться сбежать.

Я раскрыла шкаф и достала свою сумку выудив из самого дна черный сотовый. Тот самый, который мне дал Петька. Он всегда лежал под подкладкой вместе с бежевым платьем, которое мне подарили на восемнадцатилетние бабушка с дедушкой. Именно его я называла сокровищем, потому что это был их последний подарок.

— Тварь! — прошипела и включила телефон, начав рыться в настройках, чтобы подключить этов адов аппарат к роумингу.

Мои метания по комнате прекратились как только из динамиков послышался писк, и я поняла, что мне удалось подключиться к интернету додзё.

— Отлично! Позвоню в чат, — нашла номер Петьки сразу же, но он не брал трубку, хотя был в сети.

— Ну же! Подними!

Мной трясло и ничего не помогало. Меня в буквальном смысле начала накрывать истерика. Но настоящий страх меня ждал только впереди.

— Наконец-то! — насмешливый голос заставил меня остановиться посреди комнаты и окаменеть, — Я уже заждался этого звонка.

— Почему… — я собралась с духом и выровняла голос, — … у тебя телефон моего брата, тварь?

— Оу! Мария! Что я слышу? На тебя очень плохо влияет твой молодой человек. Ты где набралась таких выражений, малышка?

Я сжала руки в кулаки и попыталась совладать с нервами. Не ровен час сюда вернется Шин, и это ничем хорошим не закончится.

— Где мой брат, Заремский?

— Знамо где. В Германии на учёбе, куда я его успешно сплавил, надавив на твоего отца. Мальчишка слишком умный, дорогая.

От этого слова мне скрутило каждую мышцу, а в груди поднялась волна негодования. Хотелось вопить и заставить этого человека отстать от меня. Он настолько меня бесил, что моя злость начала пересиливать страх. И это плохо, потому что он вернулся с новой силой опять, после слов Заремского.

— У тебя есть только один выход, Мария. Я позволял тебе слишком долго трахаться с этим отродьем, но мое терпение иссякло. Если ты не явишься завтра в клуб Ланкастера, я убью твоего Кенсина. Он уже неделю на мушке ходит, и меня не остановит ничего. Вопрос в том, станешь ли ты послушной. Если же да, я даже помогу этому ублюдку осуществить его вендетту и дам возможность убить Рюноскэ.

— Ч-что? — перед глазами встал горе-косплейщик из клуба в костюме.

— Ты сама не знаешь в какую херню по собственной бабской тупости вляпалась, девка! Тебя могут убить точно так же, как мать твоего молокососа! Поэтому, дорогая… Прекращай эту беготню и смирись с тем фактом, что на бумаге мы уже давно муж и жена.

— Ты… — я схватилась за голову, и чуть не заорала в голос.

— Я, дорогая жёнушка! Я! И последнее — не выполнишь того, что я сказал, пущу всю твою семейку по миру! Мать твоя алкашка в бомжиху из коммуналки превратится сразу, а отец… ну тут исход один. Много бизнесменов в петлю лезли. Выбирать тебе, Мария.

Я осела на пол и чуть не упала, в последний момент встряхнув головой и выставив другую руку. Это конец. Насколько можно было быть глупой, чтобы так заблуждаться во всех, кто тебя окружал. Люди жадные твари, и деньги делают их только хуже. Либо тупыми как я, либо беспринципными, как этот выблюдок.

— Я приду…

Тихий шепот вырвался из моего горла, а мой палец нажал на отбой. Все что я видела перед собой — это те минуты, которые мы провели с Шином вместе часом ранее.

— Видимо и правда прокляты… — прошептала и подняла правое запястье, на котором в свете ночных ламп блестел браслет.

Я не знаю, сколько так просидела, но опомнилась лишь от резкого возгласа за спиной.

— Ты что на полу делаешь?

Шин вошел в комнату и осмотрев меня изучающим взглядом, перевел его на папку.

— Ты прочла, — констатировал факт, но причина моего состояния в другом, и я никогда не посмею ее сказать вслух.

Меня пугала сама мысль, что с ним может что-то случится. И это обязательно произойдет, если я завтра же не исчезну из жизни Шина и не подчинюсь Заремскому. Он уже уничтожил моего отца, как личность, и помыкал им как хотел. Но Петя… Я не позволю и его жизнь угробить. И мама… Господи, о чем я думала когда сбегала?

Но ответ пришел тут же. Та Мария всегда думала только о себе. А Мария, которая принадлежала мужчине, который прямо сейчас бережно поднял её с пола и крепко обнял, больше так не поступит.

— Всё хорошо. Мы найдем Веру, и всё выясним, сайрен. Ты не должна ничего бояться. Я с тобой, — он гладил меня и горячо шептал на ухо, в попытке успокоить, но я хорошо понимала сейчас и другое.

Медленно отстранилась и взяла его лицо в руки. Осмотрела каждую черту, чтобы запомнить самое яркое чувство в своей жизни, которое буду хранить до самой старости.

"Ты умеешь драться. Ты владеешь мечом, и несомненно смог бы защитить меня от всего мира. Но… ты бессилен, если тебя могут просто застрелить…" — и это была чистая правда, но в слух, прикоснувшись к его губам, я сказала совсем другое:

— Я хочу продолжить то на чем мы остановились, Шин.

— Что? — он нахмурился, а я сильнее прижалась к нему, и ответила у мягких губ:

— Сделай меня своей, — шепот отбился от его лица и утонул в гортанном рыке Шина, который поднял все мои чувства наружу и оголил настолько, что теперь уже я желала дарить ему ласку.

Отчаянно хотела, чтобы он запомнил меня навсегда… прежде чем я исчезну.

И лишь поздним утром я смогла опомниться от этой сладости и любви. Тихо поднялась и накрыла его мягких стеганным одеялом, поцеловав в плечо. Шин выглядел совершенно по другому, когда спал. Был похож на мираж, мечту… а теперь и на воспоминание.

— Прости меня, если сможешь.

Именно эти слова я промолвила когда выходила из комнаты. Я не взяла с собой ничего, кроме сотового. Нельзя чтобы парни или Карина заподозрили что я опять сбегаю.

И только спустилась в гостиную, в моей груди защемило. Это место действительно стало моим домом. Я стояла и смотрела на то, как Бонни жуёт лапшу и что-то эмоционально рассказывает Сину. Брюнет как всегда собран и хмурится, пытаясь отвернуть лицо, чтобы лапша брата не попала с его рта на него. Рэй и Карина… В какой-то момент меня накрывает злость и обида. Но мужчина, что так сладко спит наверху, научил меня одному золотому правилу: "научись слушать и слышать…"

Девушка подняла на меня взгляд и с опаской улыбнулась. Сейчас я наконец увидела её искренность. Она тоже изменилась. И её, и меня изменила любовь.

— Ты куда-то собралась? — Карина соскочила со стула и опять опасливо улыбнулась, — Можно… мне с тобой?

— Мари-ши! — парни вдруг поднялись и поклонились мне, а я чуть не всхлипнула.

Теперь они все знали кто я для Шина. Это было настолько необычно и трепетно, что мои ноги приросли к полу, но я не могла поступить иначе. Решение было принято! Эти люди не могут пострадать из-за меня. Я ни за что этого не допущу.

— Я… — запнулась, а потом собралась, и поклонившись в ответ парням, быстро выпалила, — Мне нужно в скворечник к соседке бабушки Шалы. Она тоже лекарств просила ей купить. Их нужно отнести. Поэтому… лучше я сама.

— Мария, ты же не собираешься опять сбежать? — Син посмотрел на меня в упор, а по моему телу словно морозный воздух прошелся.

— Нет, Син, — я покачала головой и открыто улыбнулась парню, который прищурился, и кивнул в ответ.

Они провели меня взглядами, и я вышла в сад. Промозглый воздух был необычно чист, а в додзё меня ждал другой сюрприз. Рина-сан размахивала катаной, как сумасшедшая и носилась по татами с такой скоростью, что я даже не улавливала её движений.

Девушка застыла с занесенным мечом над головой, а потом резко его опустила и вставила в ножны на поясе.

— Чего тебе?

Я продолжала стоять, и мне внезапно захотелось кое-что ей сказать.

— Береги его, — на моем родном языке, она ни черта не понимала, и я знала это, но видимо что-то в моем взгляде натолкнуло её на правильные догадки.

— Ты знать про Рюноскэ?

— Да, — коротко ответила и развернулась к выходу.

Более я не хотела видеть эту особу. Ее вид, и то что она была сильнее меня во всех смыслах, вызывало во мне зависть и жгучую ненависть к себе. Я не могла быть такой как она. А именно такая женщина Шину и нужна. Иначе ему всю жизнь придется подвергать себя опасности защищая ничтожество, подобное мне.

Искать долго меня не пришлось. Вернее нашла меня у сквера с газетным киоском моя "подруга". Северный квартал был тем и хорош, что густонаселен, и здесь можно было легко затеряться в толпе, даже рядом с таким местом, как клуб Ланкастера.

— Пришла? Я-то думала, ты не сбежишь от своего Кенсина.

Я сидела на лавке и смотрела на людей, которые проходили по улице. Сегодня необычайно светло и солнечно, поэтому картина красивых кирпичных домов, окрашенных закатными лучами солнца, стала особенно запоминающейся.

— Почему ты решилась на эту работу? — мне было необходимо понять мотивы этой девушки, чтобы попытаться хоть как-то простить её.

— Я хотела увидеть Европу. А работая продавщицей в "пятёрочке" или консультантом в бутике на такое сафари не заработаешь. А тут такое предложение, — Вера села рядом со мной и протянула мне бумажную чашку с моим любимым латте.

— Ты даже знаешь какой кофе я люблю, но все равно продолжала меня предавать, — сделала глоток горько-сладкого напитка и скривилась. Теперь я ненавидела этот кофе.

— Я твоя прислуга, Мария. Всё это время, и я, и Карина были твоими смотрящими. Руслан платил нам за то, что мы присматривали за тобой до определённого момента, и докладывали обо всем. Но Карина и поиски ее отца… Именно поэтому, шеф решил прекратить твою игру.

Я сжала стакан в руках, и мне стало противно. Хотелось этот кофе плеснуть ей прямо в лицо, но я сдержалась.

— Значит, отец Карины реален, и девушка оказалась помехой в хитроумном плане моего жениха, который он придумал от скуки?

— Руслан предупреждал её, что не стоит мешать мне, но Карина не послушалась и снюхалась с азиатом. Впрочем и ты в те же боксеры запрыгнула.

— Не смей!

— Ой! Эй! Сколько спеси, — прошипела Вера и наконец показала своё истинное лицо, — Я долго терпела твои выходки и капризы, Маришка. Но это все в прошлом. Ты улетишь на родину со своим женишком, я получу деньги и смогу уехать жить куда душе угодно.

Я смотрела на ее лицо и не узнавала совсем, а мой следующий вопрос, показался уж слишком глупым, но я все равно его задала:

— Неужели за все это время ни разу ты не относилась ко мне искренне?

— К тебе? — она изогнула бровь, и прыснула со смеху, — Да я ненавидела тебя всеми фибрами души! Ты! Родилась в семье, где деньги чуть ли не гирляндой над твоей детской кроваткой висели! С детства всё твоё! Тебе даже просить не нужно было! Мария хочет — ей дают! Мария поступает в лучший ВУЗ и ей даже ректор готов двери открывать. Так как ты думаешь? Я, которая жила с матерью в двушке и еле могла себе на выпускное платье насобирать, хоть раз пожалела бы такую зажранную тварь, как ты?

Столько ненависти я не видела никогда. Столько злости и обиды не встречала ни разу. Неужели именно такие эмоции я вызывала у окружающих?

— Твой "инстаграм" кишил дорогущим шмотом, пока моя мать еле находила деньги себе на лекарства, — продолжила девушка, отвернувшись и смотря на чужую улицу в чужой стране, — Ты покупала тряпку, а я продавала последние украшения матери, чтобы спасти её. И ты хочешь, чтобы я испытывала к тебе жалость? За какие такие заслуги, госпожа Вишневская?

Озлобленность и зависть! Оказывается вот какие чувства вызывает излишняя роскошь "на показ" у простых людей. Задумывалась ли я о таких вещах раньше? Естественно нет. Я просто жила так, как привыкла, и мир Веры для меня словно не существовал. Но он был более реальным нежели мой. Более живым и полным настоящих эмоций. Мой же мир порождал только чудовищ, подобных Ланкастеру, Заремскому и Вере. Все они были больны одной и той же болезнью — деньгами, а вернее дикому стремлению получить их любой ценой.

— Где твой работодатель? — процедила, сцепив зубы, и залпом допила кофе.

— Я здесь, дорогуша! — я ухмыльнулась и поднялась, смяв бумажный стакан в руке, и спокойно встретив взгляд своего личного кошмара.

Заремский стоял в черном пальто и белой рубашке, которая только подчеркивала его небрежную щетину и седину у висков. Мужчина осмотрел меня пристальным взглядом и обратился к Вере:

— Свободна! Олег расплатиться с тобой, и чтоб я и духу твоего больше не видел.

Вера вздрогнула, как от пощечины, после слов мужчины, но тут же поднялась и ушла в сторону проулка, скрывшись за проезжающим лондонским автобусом.

— Долго же ты бегала, дорогая! — Заремский ухмыльнулся, а меня обступили два его жлоба, — Твой отец будет рад услышать, что его дочь возвращается домой. Очень рад…

Я молча приподняла подбородок, и вырвала руки из захвата братков этого убоюдка.

— Я сама могу идти. Мне твои псы для этого не нужны, Заремский.

— Набралась экзотического говору, и характер проснулся?

— Вероятно!

Мужчина обернулся и я заметила тонированный "гелентваген", припаркованный у обочины. С него вышла Вера, и накинув капюшон толстовки на голову, снова испарилась.

— Прошу, дорогая! Нас ждет незабываемый спектакль. Даже билеты на первый ряд прикуплены.

Передо мной открыли дверь внедорожника, и пихнули в спину, пока с другой стороны в автомобиль садился мой женишок. Я прекрасно понимала чего мы ждем. Поэтому не удивилась тому, что мы так и продолжили стоять напротив клуба.

Уже в вечерних сумерках, я видела как Шин заходит внутрь вместе с парнями и Риной. Его выражение лица. То как он выглядел разбило мое сердце в дребезги. Он был похож на палача, у которого в глазах горело лишь одно желание — убить. Страх вернулся снова, но на этот раз не за себя, а за Шина.

— Думаю нам нужно посмотреть на то как этот пацан будет драться. Мне даже интересно, на что ты повелась, как дешевая шалава, Мария.

Я вжалась в кожу сидения, и она скрипнула подо мной, заставив дрожать ещё хуже. В огромном салоне "гелентвагена" витал запах дорогого одеколона и сигарет, а рядом со мной сидел седеющий мужик, у которого даже пальцы на руках были скукожены, как у старика. Это может и нормально, когда у твоего мужа такие руки, но не когда тебе двадцать два, а твоему супругу за пять десятков.

— Ты не доволен чем-то? По-моему я сделала все что ты просил? — оборачиваю голову, и обращаюсь в камень, когда меня грубо притягивают к себе, и начинают терзать мои губы.

Это отвратительно и мерзко настолько, что я реально чувствую как все что успела съесть подступает к горлу.

— Убери… — я отпихиваю Заремского и вытираю рот тыльной стороной ладони, отплевываясь, — … от меня руки!

Эта тварь вначале хмурится, а потом начинает хохотать, снисходительно смотря в мои глаза:

— Ты явно глупая дура. Неужели ты думаешь, что твоя персона это всё, чего я хочу?

Он потянул меня за запястье и прорычал прямо в лицо так, что вот в этот момент я осознала, что ничего не стою.

— Ты вещь, Мария! И я купил тебя у твоего же отца за его же деньги. Этот идиот даже не понял, что я дал ему взаймы из его капиталов, а простил долг взамен на твой рот и твоё тело. Ну и его компанию с ювелирным заводом, которым владеет моя жена, а значит теперь и я!

— Ублюдок! — я плюнула ему в лицо, и ощутила что мне полегчало.

Заремский вытер щеку платком, и мне стало реально не по себе от его взгляда.

— За это я не стану нежничать с тобой, дорогуша. Ты доигралась. Мало того, твоего молокососа сегодня порешат прямо в Клетке. Я хорошо заплатил этому эмо с мечом в юбке, чтобы он порубил твоего выблюдка на куски.

— Не смей! — я зарычала, на что тут же осеклась, когда его рука сдавила моё лицо.

— Я никогда не поднимал руки на женщину, но если ты не прекратишь, Мария, то думаю это наконец произойдет!

— Шеф! Ланкастер вызвал охрану. Похоже азиат развязал бойню прямо в клубе. Что будем делать?

Я потянулась к двери совершенно инстинктивно, и только хотела схватиться за ручку, как расслышала за спиной леденящий и ехидный хохот.

— Наблюдать, Олег, — Заремский кивнул второму охраннику, который был за рулем, и последний открыл мне двери, буквально вытащив из салона, как заложницу.

— Как только всё будет кончено, вызовешь ментов. Они давно хотели прикрыть этот притон, а тут такой повод, — Заремский опять рассмеялся и кивнул этому Олегу.

Меня же потащили вслед за ним ко входу. Но я и не сопротивлялась. Мне самой нестерпимо хотелось попасть внутрь. Настолько, что готова была бежать сама впереди. Казалось я не шла, а плыла по каменной кладке, настолько тело, от сковавшего его ужаса, стало невесомым.

Мы вошли через черный ход в тупике, и я тут же услышала звуки бойни. Люди разбегались кто куда. Некоторые даже не разбирали дороги, а в моих жилах кровь медленно превращалась в лед. Дыхание спёрло в горле, где пульс не давал сделать вдох. Шин не мог так поступить из-за меня. Он же не может перерезать весь клуб, чтобы меня найти?

Как мне потом жить с этим? Зная о таком?

Но уже на том самом балконе, где спокойно стоял Ланкастер в окружении охраны, я поняла что люди разбегались не потому что Шин устроил бойню. Они убегали из клуба из-за потасовки между бойцами. Жлобы Ланкастера пытались скрутить чернокожих, а сам Джаред раскидывал их в разные стороны прямо в толпу зевак, которые явно не такого спектакля ожидали.

Я опустила взгляд на Клетку и мои глаза начали плавно расширяться от испуга. Таким я его не видела ни разу. Шин смотрел на балкон так, словно на нем собрались смертники, что и продемонстрировал, когда на него попытались напасть безликие. Даже не доставая катану из ножен, он легко уложил троих наемников за несколько секунд, крутанувшись в воздухе. Тела попадали вокруг него, а он снова обернулся к нам и поправил маску на лице, сказав:

— Рюноскэ ва докодэсу ка? *(Где Рюноскэ?) — после этого рыка застыли все, включая дерущихся людей Джареда вместе с их противниками.

— Ваташи ва коко ни иру йо, амай!*(Я здесь, сладкий!) — за моим плечом послышался холодный насмешливый голос японца и я побледнела разом, когда эта тварь проворно спрыгнула с балкона вниз, словно он не находился на высоте не меньше десяти метров.

Шин медленно согнулся в коленях и завел меч за спину, выставив вперед свободную руку. Он словно готовился к прыжку. Рюноскэ вошел в Клетку и сразу же достал катану из ножен, взяв за рукоять двумя руками:

— Не даром мне сказали, что этот храм наемных психопатов готовит, — Заремский подкурил сигарету и ухмыльнулся Ланкастеру, который расплылся в такой зазывной улыбке в ответ этой твари, что меня замутило.

— Я их всех прибрал к рукам, как только они же убрали эту азиатскую дрянь. Она всё порывалась прикрыть Клетку. Ходила на встречи с лордами и призывала остановить незаконное кровопролитие. Но что в итоге?

Ланкастер оскалился в мою сторону и прошептал:

— Госпожу Хан зарезал её же соплеменник. Какая ирония судьбы.

Ублюдки! Зажранные ублюдки, не знающие меры ни в чем!

Я опять опустила взгляд на Клетку и подумала, что грохнусь в обморок, когда Рюноскэ напал на Шина и они сцепились. Никогда не думала, что подобное ещё возможно в двадцать первом веке! Но видимо когда есть чем платить, возможно всё.

Они кружили по рингу, а я вздрагивала при каждом звуке того, как острый клинок разрезал воздух. Это словно звук сквозняка, который бежит по полу, но намного резче, и намного неприятнее. Каждый удар — это словно звон в ушах. Возможно, это бы и выглядело красиво, если бы не то, что все понимали, чем может закончиться этот бой.

— Что за средневековые игры! Остановите это!!! — завопила в сторону Ланкастера и вырвалась из хватки своего конвоя, когда Рюноскэ скользящим движением задел плечо Шина.

— Господин Заремский, закройте своей жене рот. Она вопит, как сучка на случке. Это немного… раздражает!

— Попридержи язык, Ланкастер, — прошипел на английском Заремский, но все таки скрутил мне запястье и отпихнул за свою спину, обращаясь ко мне уже на нашем языке, — Закрой рот и не мешай наслаждаться тем, как порешат твоего мальчика. Смотрю ты ему на хер не сдалась, шалава, если он даже не смотрит в твою сторону. Видимо поимел, и хватило!

— Рано или поздно ты сдохнешь, тварь! И я буду с радостью наблюдать за тем как это случится, Заремский.

Я увидела в его глазах блеск, а потом моих ушей коснулся звук ударов стали. Мечи скользили в воздухе и с громким звуком соприкасались всё чаще. Как не пыталась не могла отвести взгляд от того, что происходило. И это меня убивало. Теперь то мне стала ясно видна другая сторона мужчины, которого я полюбила всей душой. Шин не собирался останавливаться. Им двигала лишь месть за смерть родителей, и сюда он пришел не меня искать, ведь это я его бросила. Шин пришел мстить человеку, который прямо сейчас ухмылялся ему в лицо и ловко уходил от любой его атаки.

Так глупая дурочка, стала частью опасного приключения, из-за того, что однажды поскользнулась на браслете у храма, своды которого способны были облизать облака, настолько близко он был к небесам.

Судьба? Наверное с этого момента я начала в неё верить. С того самого момента, когда из моего горла вырвался истошный вопль, а Шин застыл с занесенной катаной над раненным противником.

— Нет!

"Только не становись убийцей, не нужно!" — набатом кричало в голове, но слова застряли в горле, когда наши взгляды вновь встретились.

Пот стекал по его лицу, по шее, смывая собой маску ярости, но глаза… Его взгляд был пустым, словно я — это стена, которая за моей спиной.

"— Преданность? При чем здесь преданность, бабушка Шила?

Женщина поправила сари, и закинула его край обратно на плечо, тепло и снисходительно улыбнувшись, словно я маленькая дурочка.

— Как только ты поймешь, что это, ты станешь женщиной, Мари. До того, все чувства это лишь пустышка… Без этого нет настоящих отношений и любви.

— Вы так говорите, словно мне нужно немедленно стать кому-то преданной! Вы же понимаете…

— Тебе нужна защита! Ты ведома мужским началом, девочка. Ты не сможешь жить и строить семью с обычным мужчиной. Ты неуклюжая…

— И вы туда же! — я шикнула и опустила поливалку на пол, прикусив губу от досады.

— И к тому же глупая! Ты этот цветок пять раз полила, — хохотнула старушка, — У него корни сгниют, и он пропадет из-за твоей же глупости…"

Блеск металла разрезал картинку перед глазами, и я осела на пол. Движения этих двоих были настолько быстрыми, что уловить, кто упал на ринг было невозможно. Но цвет ножен меча Шина, я запомнила слишком хорошо.

Я причина того, что произошло. Если бы не мои вопли, если бы не моя жизнь, и этот чертов страх перед всем, я бы не смотрела, как мой мужчина оседает на колени, раненный, из-за того, что я опять проявила глупость вмешавшись туда, куда не должна была.

И Рэй, и Бон Бон с Сином порывались войти внутрь Клетки, но им не давали вновь прибывшие прихвостни Ланкастера. Только Рина сумела в последний момент раскидать пятерых жлобов, и отпихнула их к людям Джареда. Но и она не успела. Рюноскэ стоял над Шином и тяжело дыша вытер кровь с лица, плюнув на пол Клетки.

— Вставай… — я еле дышала, но продолжала повторять это раз за разом, — Поднимайся, Шин! Умоляю, встань! — мой крик оглушил даже меня.

Повисла полная тишина, в которой Шин медленно поднял голову.

Черная маска, которая прикрывала его рот, упала рядом с ним. А затем пол окрасился алым.

— Отлично! — начал хлопать Заремский, а по помещению за стенами зала раздался топот и крики, — Думаю нам пора!

— Да, шеф!

Голос шавки Заремского прозвучал над моим ухом, а следом меня рывком подняли и поволокли на выход. Ноги не слушались, потому что я была на грани обморока, а перед глазами раз за разом прокручивалась картинка того, как Шин опираясь о меч, выплевывает кровь на белую поверхность ринга.

А следом темнота. Черная и уютная темнота, в которой нет ничего. Нет страха и чувства постоянного опасения. Нет дрожи из-за мыслей, что вот завтра меня точно найдут и поймают. Нет ничего. И лишь небольшие вспышки. Моменты, когда я ощущаю прохладу в горле от того, что меня кто-то пытается напоить. Только короткие картинки, как мимолетные кадры перед глазами.

13

— Сколько она ещё будет в таком состоянии?

"Мама? Это же голос мамы?" — я попыталась пошевелить рукой, и мне показалось, что моя конечность весит тонну, не иначе.

— Столько, сколько понадобиться, Алина! Прекрати эту истерику. С ней всё будет в порядке. Руслан её нашел, нанял лучших докторов, а значит бояться нечего!

— Ты опять?! Ты не видишь? Или ослеп, придурок! Это наша дочь! На ней лица нет, и привезли её в таком состоянии три сутки назад! Как можно так легкомысленно к этому относиться?

— Она его жена! — прорычал отец, а я нахмурилась.

Мне нестерпимо захотелось прикрыть уши руками, чтобы не слышать этого. Зачем я проснулась? Мне же было так хорошо!

— Ты окончательно сошел с ума из-за этих акций и компании. Ты продал собственного ребенка!

— Будет нужно, и тебя продам, дура! Или ты хочешь на помойке остаться?

Я медленно открыла глаза, и мне показалось, что я смотрю на черно-золотистые иероглифы в облаках на потолке. Потянулась рукой, и тут же улыбнулась сквозь слезы, вспомнив, как тепло мне было в его руках. Мираж развеялся, как только мама схватила меня за руку и села на кровать справа. Ее ладони были холодными и потными. Видимо она действительно напугана.

— Маришка, маленькая моя! Ты видишь меня? Посмотри на маму!

Я повернула лицо в её сторону, и почувствовала как из правого уголка у глаз, покатилась слеза. Влажная дорожка ухнула в волосы, а я начала медленно приходить в себя.

— Мама… — прошептала, и сжала её руки, а потом перевела взгляд на высокого мужчину, который завидев мои слезы в глазах тут же отвернулся.

— И папа… — тихо прошептала, снова улыбнувшись, — Зачем вы пришли? — я хохотнула, а рука мамы вздрогнула.

— Как это… Милая? Ты ведь… — мама осмотрела мое лицо испуганным взглядом, а я вырвала свою руку из её ладони и поднялась.

Голова кружилась, и скорее всего мне всё это время кололи успокоительное. Вот почему не было снов, вот почему я только сейчас вспомнила то, что произошло.

— Убирайтесь вон, — уверенно сказала, как только мой истеричный смех прекратился, — У меня теперь есть богач муж, куча бабла и в вашей опеке я не нуждаюсь! Пошли вон, и не входите в мою комнату больше никогда!

— Что ты сказала, дрянь сопливая? Ты вообще где шлялась пять месяцев пока мы с матерью еле дышали из-за твоей выходки? — отец развернулся и уже было хотел продолжить, как я его остановила:

— Я товар, который ты, папочка, продал, как на рынке. Помнишь, ты мне однажды рассказывал, как нужно правильно продавать? Нужно прощаться с товаром навсегда. Не жалеть ни своих сил, ни труда и отдать его. Взять деньги в уплату и забыть! Именно это позволит сделать следующий товар ещё качественнее! Только вот… Вряд ли у вас с мамой родится еще одна такая же кукла на продажу!

Мама отшатнулась от меня и медленно встала. На ней был дорогущий халатик от "Виктории Сикрет" и макияж. Она накрасилась, чтобы прийти к больной дочери.

Неужели я раньше всего этого не замечала? Как я могла быть такой дебилкой слепой, когда мой брат так и тыкал меня носом в то, что происходит с нашей семьей.

— Где Петя? Я хочу его видеть, прежде чем перееду в дом Заремского! — я вытерла глаза и посмотрела на родителей, которые так и продолжали стоять столбом.

— Кто ты? — прошептала мама.

— Дочка твоя, а что мало штукатурки на лице, или украшений на теле?

— Сперва свадьба! Мы тебя не под забором нашли, Мария! — оборвал меня отец, и добавил, — Пётр приедет из Берлина через неделю прямо на церемонию. Готовься. Вся пресса гудит о тебе. Ты теперь звезда!

Отец развернулся к выходу, не проронив больше слова, и хлопнул дверью так, что стены задрожали.

— Мария, твой папа… Он хоть и…

— Мама, — я опустила голову, и мой взгляд упал на правое запястье и единственное доказательство того, что я всё ещё я. — Просто уйди.

Мать посмотрела на меня, как на инопланетное существо, и всхлипнула прикрыв рот рукой. Мне же было плевать. Сейчас я проклинала всех и всё вокруг за то, что ради этих людей я предала и сбежала от единственного человека, которому была нужна я, а не моё тело, деньги и статус.

Я бесцельно провела, сидя в кровати ещё дня два, пока не явился врач. Женщина средних лет осмотрела меня, и что-то кивнув матери ушла. Мне же было фиолетово на всё, что происходило вокруг. Единственное, что меня волновало это Шин. Я не верила, что его могли убить. Каким-то диким образом во мне жила уверенность в том, что с ним все в порядке.

На третий день, ранним утром ко мне в комнату явилась Юлька. Девушка работала прислугой в нашем доме, и отвечала за стирку и еще какие-то мелочи.

— Доброе утро, Мария! Вас зовут к завтраку! — девушка постучала в двери, и с опаской посмотрев на меня, быстро протараторила и сбежала.

Но я то уже хорошо знала — явился мой благоверный. С досадой прикрыла опухшие от слез глаза, и прикусила щеку, чтобы прийти в себя.

"Ну же, Маришка! Соберись! Мы что-то придумаем!", — я схватилась за браслет на руке, и мне опять захотелось разрыдаться.

Только вот что толку в слезах, если несмотря на веру в то, что с Шином всё в порядке, я прекрасно понимала, что моего второго побега он мне простит. И побега после чего… После того, как мы с ним стали словно единое целое. В то утро, когда я должна была приласкать его, сказать наконец насколько люблю, я просто опять сбежала. Вся эта история с самого начала видимо была именно о моем побеге от себя. Сперва я как трусиха прыгнула в неизвестность, вместо того, чтобы бороться за свою семью. Потом убежала из-за обиды и страха, опять же как последняя трусливая дурочка. Ну а последний раз был самым глупым.

Я вошла в гардеробную и достала траурное платье. Да, именно его я и напялила в это утро. Черный гипюр красиво обрамлял мою фигуру, но был мрачен настолько, что совершенно точно показывал всё мое отношение к собственной семье. Продали… Меня все продали. Подруги, которым верила и доверяла, и те оказались продажными с самого начала.

Я спускалась по ступеням в широкую светлую гостиную, и мне было противно. Смотрела на роскошь, которая меня окружала и хотелось блевануть. Что она мне дала? Любовь? Счастье?

Что эти деньги дали моим родным? Ширму счастливой семьи, за которой алкоголичка мать, и одержимый деньгами отец.

— Доброе утро!

За шикарным сервированным столом у панорамного окна в наш сад, сидело трое людей. Ожидаемо это были родители, и естественно это был Заремский.

— Судя по тому, что на тебе, Мария, не такое уж оно и доброе, — съязвил отец, а я отодвинув стул, села за стол.

Позади сразу появилась тетя Глаша, и хотела наложить мне еды в тарелку, на что я остановила её руку над блюдом с супом, и мягко погладила.

— Не нужно, теть Глаш. Я сама!

Женщина поджала губы, а моя мать офигела, и так на нее посмотрела, словно несчастная женщина совершила смертный грех.

— Посмеете сказать хоть слово Глафире Степановне, останетесь без повара. Я заберу ее с собой! Можно ведь, милый? — я подняла наиграно-томный взгляд в сторону Заремского, а он лишь прищурился и кивнул:

— Конечно можно, дорогая. Все что ты пожелаешь…

— За мои же деньги? — осекла его, а отец застыл и перевел на меня грозный взгляд.

— Мария!

— Помолчи, папа! Это мой супруг, и у нас семейные разборки, — у отца выпала вилка из рук, а я ухмыльнулась.

— Тогда мы поговорим дома, дорогая! Тем более, тебя давно ждет свекровь, чтобы познакомиться, — я только окинула взглядом этот самодовольный кусок дерьма, как тут же вздрогнула.

Если сынок такая дрянь, то какая мать? Мне уже было страшно это представить.

— Что за безвкусный браслет у тебя на запястье? — вдруг взвизгнула мама, а я быстро спрятала руку под стол.

— Зачем тебе носить какие-то камни непонятные, когда у тебя прорва украшений? Ты опозорить наш ювелирный дом решила? — мама с таким возмущением это говорила, словно то что на мне надето, повысит уровень продаж побрякушек на всей планете.

— Это вас не касается! — опять отрезала, но на этот раз меня осёк супружничек.

— Мария, Алина Геннадьевна права! Ты лицо нашей компании. Твое исчезновение итак ударило по имиджу и репутации в целом. Одинцовы так и ждут нового скандала с твоим участием. Поэтому лучше тебе снять это… — он ухмыльнулся и продолжил, — …и отдать мне!

— Если только с трупа! В противном случае этого не случиться, — хохотнула в ответ, и принялась есть божественный суп тети Глаши.

— Нам нужно решить, где будет проходить церемония, — отец прервал нашу перепалку, и посмотрел на мать.

— Я уже договорилась с ксёндзом римо-католического храма Св. Петра. Венчание должно пройти в шикарной обстановке. А лучше католической церемонии не выбрать.

Мать прямо сияла, когда это говорила. Видимо предвкушение шикарного веселья поубавило её негодование по поводу того, кто мой муж.

— Насколько я помню, господин Заремский православный, мама. Как и мы. Разве это не грех? Почему не наш храм?

Мать скривилась и сказала то, чего я и ожидала:

— Это безвкусно и не модно. Лучше уже тогда выездную церемонию сделать, если вы не хотите в храме.

— Это не проблема, Алина. Храм так храм, — Заремский промокнул салфеточкой рот, а я подавила в себе желание загнать эту тряпку ему в глотку.

— Тем более у нас как раз будет возможность задобрить нашего конкурента из Китая. Он изъявил желание побывать на нашем производстве, хотя их фирма к ювелирке вообще не имеет никакого отношения.

— Это кто? Почему я об этом не знаю? — отец подобрался, а я покачала головой.

Папа уже и компанией не управлял, и не ясно было чем вообще это закончиться.

— Я еще не вникал, но они очень быстро начали скупать все акции на бирже, мало того если не провести с ними переговоры, мы потеряем Китай, как рынок сбыта самоцветов, — пояснил Заремский, а я продолжила есть.

Нужно что-то делать. Если так пойдет, папа совсем скоро превратится в управляемую марионетку Заремского. И тогда мне не выбраться из этой петли никогда! А жить я с ним по-прежнему не собиралась.

— Нужно их пригласить на бракосочетание. Пусть посмотрят на то, как это проходит у нас, — кивнул отец, и повернулся ко мне, — А ты даже не смей чего-то выкинуть, Мария!

— Конечно, папочка! Как я могу посрамить-то вас! — ехидно ухмыльнулась и встала, — Благодарю за завтрак. Мне пора!

— Куда это ты собралась? — грозно рыкнул отец, а Заремский лишь хохотнул.

— Рад, успокойся. У нее сегодня примерка платья. Так ведь, дорогая?

— Так, дорогой! — я словно выплюнула ему это в лицо, и направилась на выход.

Естественно со мной поехало пять жлобов из охраны моего благоверного, не считая водилы, и мама. Поэтому сбегать было бесполезно. Я спокойно доехала до свадебного салона в центре, и вышла на широкую площадь в окружении братков.

Только сейчас я заметила насколько это были разные места. Я уже не ощущала себя здесь, как дома. Мне не хватало тумана и запаха дождя в воздухе. Мне не хватало смеха парней в саду, и я хотела увидеть цветы…

Интересно, они уже проросли и распустились? Надеюсь, Карина не бросит их, и они не погибнут.

С этими мыслями я переступила порог салона и чуть не оглохла от визга подруги моей матери. Но они быстро обо мне забыли, начав выбирать моё свадебное платье, за меня, и без меня.

Наверное, это уже был десятый по счету белый мешок, который я просто надевала, а потом снимала.

— Вот! Это шикарный вариант. Алин, посмотри. Малая будет, как принцесса Уэльская в этом. А шлейф какой! Мама Мия!!! Берите! — снова взвизгнула Ленка и начала обходить меня по кругу.

Я стояла на высоком подиуме прямо перед зеркалом в раме из ламп, которое больше напоминало "голливудское трюмо". Вокруг носились консультантки и кучи людей, а я продолжала видеть перед собой совершенно другую картину в зеркале. Синий атласный ханбок с серебристой вышивкой в красном орнаменте. Самая красивая вещь, к которой я когда-либо прикасалась. И самое болезненное воспоминание.

Потом начался другой виток безумия, но радовало одно — до церемонии Заремский оставил меня в полном покое, видимо продолжая прибирать к рукам заводы и бизнес отца.

Мне не хватало Петьки. Я даже не представляла, что можно так соскучиться за братом, но это было правдой. Я очень ждала его, и настолько боялась за него, что услышав в это утро слова отца, буквально слетела по ступеням в гостиную дома.

— Как это пропал? — я схватила отца за руку, и развернула к себе лицом, — Что значит Петю не могут найти?! Вы в своем уме?!

— Успокойся, Мария, и продолжай готовиться! Ты еще не одета, а пресса уже под воротами дома! — отец вырвал свой локоть, а мать всхлипнула и схватилась за голову, но все же повела меня к лестнице обратно.

— Ты в своем уме? Какая свадьба, когда пропал Петя?! Вы рехнулись?

— Его найдут, Мария! Он совершенно точно садился на рейс из Берлина вчера вечером! — отчеканил отец, и поправив свой фрак, начал кому-то звонить.

И только я собралась остановить это всё. Влетела в комнату и разогнала всех к чертям, на мой сотовый пришло сообщение из неизвестного номера.

"Ятеп, ивкрец в удуб я. Анйокопс ьдуб."

— Что "зябра-козябра"? — я нахмурилась и встала посреди комнаты, когда в неё вбежала мать.

— Ты что творишь? У нас через час венчание, Мария! А ты ещё в нижнем белье! — мама завела всю прислугу обратно, и когда я лишь рот раскрыла, посмотрела на отблеск телефона в настенном трюмо.

— Твою мать! Вот же засранец, малый! — прошептала, и пока все начали опять носиться с платьем, обернула дисплей к зеркалу, — Ты явно не с нашей семейки!

class="book">"Будь спокойна. Я буду в церкви."

Я улыбнулась во все тридцать два, и что-то внутри с легкостью отпустило, подарив ощущение покоя. Значит, Петька придет в церковь и с ним всё хорошо. Но тогда зачем эта конспирация?

Мы сели в белый тонированный "линкольн" к полудню, и всю дорогу я пыталась смотреть куда угодно, но не мать, которая очевидно начала таки переживать за собственного сына. Я не могла ей ничего сказать, ведь Петя не даром отправил именно такое сообщение. Значит ли это, что брат мог что-то придумать? Но что может семнадцатилетний парень, против такого как Заремский.

Сотни мыслей роились в моей голове, и я теребила браслет на руке всё сильнее.

— Господи! Сними немедленно это! Ты из ума выжила? — мать так взбеленилась, что я подпрыгнула на сидении, и чуть не оторвала себе клок волос на затылке, сев на фату.

— Если это попадет в журналы, нас засмеют, Мариш! — она потянулась к моему запястью, а я одернула руку и процедила:

— Не трогай! Никогда не прикасайтесь к этому, мама! И ко мне тоже!

— Ч-что? — мне было жаль говорить ей подобное, но моя боль была настолько сильной, что я не нашла другого выхода ей.

— Мама… Просто оставь меня в покое, — прошептала и почувствовала, как слезы застилают мне глаза.

— Мария… — мать на миг застыла, а потом отвернулась и приложила руку к кончику носа, пытаясь остановить и свои слезы.

Возможно, когда-то мы снова станем близки. Но не сейчас… В этот момент между нами образовалась пропасть. Я не смогу стать прежней, а ей слишком трудно изменить себя.

Высокие своды храма встретили нас осенними лучами солнца. Толпы журналистов следили за тем, как из машин выходит весь бомонд. Они то и дело пытались прорваться на территорию храма, но плотный кордон охраны, не пропускал никого постороннего.

Зато пропустил нашу машину, и как только я ступила на каменную кладку у костёла, поняла, что вот здесь мы с Шином расстанемся навсегда, и все что мне останется на память о нём — проклятый браслет на моем запястье.

Красная нить упала у моих ног, а я нахмурилась и подняла её, начав оборачиваться. Вся территория сада вокруг костела была обвешана красными нитями так, словно их кто-то здесь разбросал намеренно. Все клумбы и цветы в них, выглядели привязанными и прошитыми алыми линиями.

— Какого хрена здесь твориться? — шикнула Ленка и пихнула мать в плечо, указывая на клумбы и себе под ноги.

"— Что такое "красная нить судьбы"? — я присмотрелась к Шину, который стоял у широких деревянных ставней в этом своем кимоно, или ханбокэ.

— Зачем тебе эти пережитки прошлого, сайрен? — отчетливо расслышала его смешок, а сама спрятала браслет подальше под рукав, и сжала в руке.

— Ну-у-у… Любопытно. Красивая сказка, — ответила опять скорчив из себя круглую дурочку.

— Сказка? — он повернул ко мне голову, а я вздрогнула от настолько холодного, но с тем искреннего взгляда, что мне стало не по себе, — Значит ли, что для такой чудной девушки, без манер, без воспитания… и уж прости, такой неумёхи, любовь это сказка?

— А при чем тут мои умения?

— Ты даже суп сварить не можешь, чтобы кухню нам не поджечь и самой не пораниться, — Шин хохотнул, а я прикусила от досады губу и надулась.

— А что?! Если девушка не поварёшка, не умеет мыть пол или этот ваш татами, то всё! Её любить нельзя?

Он застыл, на лице словно что-то мелькнуло, но мои слова попали точно в цель.

— Можно… — спокойно ответил, — Даже нужно.

Я вскинула в удивлении брови, ведь ждала вообще другого ответа.

— Ты меня запутал! — отмахнулась и хотела подняться, чтобы продолжить эту адову уборку, больше похожую на пытку, но только обернулась, как мне в спину ударился совершенно спокойный ответ:

— Нужно, потому что только любовь заставит всему этому научиться. Позволит перестать воспринимать это как попытки использовать. Научит делать это с улыбкой, даже получая удовольствие от обычной готовки супа из водорослей. Потому что это подарок на День Рождения.

— Суп? — я обернулась и округлила глаза.

В моем понимании подарки были всегда чем-то очень ценным, дорогим и материальным.

— Да, сайрен. Обычный суп."

С горькой улыбкой на моем лице, воспоминание развеялось, и я опустилась откинув фату. Потянула за одну из нитей и вздрогнула от звука, который почти забыла.

"Откуда в католическом храме бамбуковые бубенцы? Наверное, начались галлюцинации…"

Но охрана не дала мне потянуть снова, и посмотреть куда вела нить, потому что из машины за нами вышел Заремский. Мужчина поправил фрак и пройдясь по мне плотоядным взглядом пошел в сторону входа со стороны часовни.

— Нам пора, Мариш! Скоро начнется церемония, — мать потянула меня за руку, и я только сейчас осознала дикость этой ситуации.

У меня даже подруг не было, а их роль исполняли подруги моей матери, одетые в бордовые платья разного кроя.

— Она помнит, что делать-то надо? — Лена поправляла моё платье, а вторая дамочка в бордо, накинула мне на лицо часть фаты, и расправляла ее впереди.

— Мария, ты слышишь нас?

Но я не слышала, потому что до боли, почти до крови закусила губу. Пети в храме не было, и это заставило меня чуть ли не разрыдаться.

Зазвучала органная музыка, а отец встал рядом со мной и подставил мне локоть, ведя под венец к своему другу. Кому нормальному не расскажи, засмеёт тут же и у виска покрутит! Но это была моя реальность, которую я ощущала, как страшный кошмар до этих слов:

— Если у кого-то есть возражения против этого союза — скажите сейчас, или умолкните на веки…

— У меня есть возражения! — я резко обернула голову и нашла глазами Петра, который стоял в дверях храма в синем фраке, и совершенно не был похож на семнадцатилетнего мальчика.

— Что происходит, Пётр?! — отец поднялся с лавки, а гости начали шептаться всё громче.

— Знамо что батенька! У меня уже есть зять, и я даже привёз его с собой.

После этих слов за спиной Пети начали со скрипом открываться двери, а я не верила в то что видела. Свет плавно проникал сквозь щель от открывающегося прохода, впуская фигуру мужчины в бордовом костюме.

Медленно мой взгляд поднимался с его ботинок, полз по брюкам, черной рубашке, которая оттеняла бронзовую кожу шеи и лица… И вот наконец я увидела его глаза. Это был мой Шин.

— Пастор, простите за это невежество и спасибо за службу, но на этом мы должны прекратить этот балаган. Эта женщина не может выйти замуж дважды! — Петя кивнул и учтиво поклонился ксёндзу, на что тот тут же свернул церемонию, опустив рясу.

— Что это значит, Петр?! Какого черта здесь твориться? И кто этот мужчина? — я лишь слышала что говорил папа, но смотрела неотрывно на Шина, который спокойно стоял за спиной моего брата и не сводил с меня глаз.

— Иди… ко… мне… — прошептали его губы, и я не посмела ослушаться, когда его правая рука лишь слегка поднялась в воздух, словно зовя меня, словно вынуждая одну часть красной нити, потянуться к своей другой половине.

Я сорвалась с места, откинув букет в сторону, и побежала по проходу к нему. Петя продолжал говорить с Заремским, а тот уже вызвал братков в храм. В уши ударились звуки гула, но всё что я слышала — это дыхание Шина в моих волосах, когда он прижал меня к себе, и откинув фату, зарылся всей пятерней в волосы.

— Живой… — выдохнула у его губ, но Шин сдержался и поцеловал с силой в волосы, продолжая сжимать в руках, будто в тисках.

— Пётр! Это бесполезный спор!

Я округлила глаза, а Шин нахмурился и завел меня за спину, хватая за руку и переплетая наши пальцы.

— Что происходит? — обратилась к нему, но ответил мне Петя на русском.

— Как это что? Как в том анекдоте сестричка: "Я умер и воскрес, но имя в паспорте сменили…" — брат подмигнул мне и Шину, а потом добавил:

— Я же обещал, что найду тебя. Но немного припозднился и нашел зятя… — он посмотрел на Шина с ног и до головы, а потом скривился, — … в немного… невменяемом состоянии. Так что то что он не покрошил здесь на "оливье" половину твоих гостей, только моя заслуга, Мариш.

— Шин? — я прижалась к мужчине сильнее, а он лишь опустил на меня взгляд, и тихо сказал:

— Помолчи пока.

Тем временем в боковые двери вошел Одинцов старший, а я чуть дух не испустила, заметив за его спиной Рэя и Бонни с Сином.

— Пора прекращать этот спектакль, — строго сказал мужчина, а парни тут же встали за нашими спинами.

— Одинцов!!! — отец заорал так, что его крик отбился от колокольни храма и ухнул прямо вниз.

— Ой, заткнись, а? Ты достал, Радомир! Сколько раз я должен тебе повторить, что мне твои бабки на… Прости Господи! — мужчина перекрестился, посмотрев на лик святых справа на стене, и продолжил, — Короче, не нужны мне твои деньги, а вот твоему партнеру удалось тебя так облапошить, что еще месяц, и ты бы по миру пошел, не начни я расследование с антикоррупционным отделом! Дурак ты, Радомир! Идиот, да простит мне Господь!

— Что ты несешь, Одинцов? Что вообще тут происходит? Мария!!! Немедленно вернись сюда! — Заремский скривился и плюнув на все приличия, начал материться прямо в храме.

— Какая Мария, дядюшка Руслан? Моя сестра официально числится, как пропавшая без вести, а эта девушка вообще латышка Мари Йесон, и является законной женой господина Чжи Хван Шина, который, кстати, теперь владеет вашей дочеркой в Китае. Вы ж так хотели узреть своего конкурента? Так вот же он. Прямо перед вами. Вот только, где вы мою сестру разглядели, ума не приложу!

— Петя, что ты несешь?! Какая жена? — в перепалку уже вступила мать, пока я пыталась понять, как стала женой Шина, и откуда это у него деньги, чтобы купить целую компанию в Китае?

— Мам, успокойся и познакомься — это наш зять, совладелец самого крупного корейского додзё и вообще почти миллионер, — и тут Петя расплылся в улыбке, — Но больше всего мне нравиться, что у него черный пояс по "дзюдо". Так что перестань вмешиваться, и начинай гордиться зятем. А пока Пётр Вишневский всё объяснит и порешает… — я прыснула со смеху, и тут же ощутила, как горячая ладонь с силой и плавно погладила мою, сдавила снова, а у меня словно земля из-под ног исчезла, возвращая к нашим с Шином ощущениям и чувствам.

Шин низко поклонился и отцу, и матери, на что папа побледнел и слился со стенами вокруг.

— Может вы сами все расскажете дядя Руслан? Покайтесь, вы ведь в храме… — Петька обернулся к Заремскому на что тот побагровел за несколько секунд от злости.

— Закрой рот, сопляк! — заорала эта тварь, а Шин рядом со мной натурально зарычал, от чего я вся сжалась:

— Мичинном кэ! *(…. пёс!)

— Зятек! Relax!*(Расслабься!) Я справлюсь! — Шин с Петькой переглянулись, и лицо мужчины разгладилось, а потом и вовсе успокоилось.

Гости сидели, словно не дыша, а некоторые начали это и на камеру снимать. Но мой брат не унимался.

— Когда моя сестра была вынуждена бежать из дому из-за высочайшей глупости моих предков, я задал себе вопрос: " А что могло подвигнуть моего родителя отдать нашу Маришку за старпёра?" Пап, прости! Это не о тебе, а о твоем "преданном" соратнике. И меня осенило, я начал искать нужные документы, сопоставлять расчетные счета и договора сделок. Дошло до того, что я закинул свою любимую астрофизику, и проверял даже документы по отгрузке магазинов и бутиков. И что я увидел? Три офшорные компании, отец! Три фирмы, которые не отмывали твои теневые деньги, а "вымывали" их вообще из бизнеса. И у меня не осталось выбора, — Петя развел руками, — Я пошел к отцу своего лучшего друга, и как ни странно, папа, твой "злейший враг" тебя и спас! Именно господин Одинцов, за что я ему очень благодарен от семьи Вишневских, обнаружил, что ты отдавал долги за ссуды, которые брал у себя же!

— Ч-что? — папа пошатнулся, а я подалась вперед.

Меня испугал его бледный вид настолько, что я не смогла просто так стоять.

— Это… правда, Рад? Это…

Шин сам потянул меня в сторону родителей, и когда я подбежала к отцу, заслонил собой, встав с Реэм и парнями прямо передо мной.

Но Заремский молчал, а я видела, что папе становилось всё хуже. Он начал часто дышать, и мать тут же достала какие-то лекарства из своей сумочки.

— Что это? — я подняла на неё взгляд, а она лишь прошептала.

— Он их пьет постоянно после того, как ты пропала, — ответила мать, а я схватила воду и таблетки, уже и сама чуть не падая на пол.

— Я конечно всё понимаю. Но хотел бы попросить вас покинуть костел. Ваш… — ксёндз обвел всех строгим взглядом, и продолжил, — …спор затянулся.

— Конечно, Ваше Святейшество! Мы ждем только опер-группу.

Одинцов потер руки и встал рядом с Петей, который неотрывно смотрел на нас с отцом. Брат тоже переживал и это было видно по тому, как он нахмурился.

Тем временем люди Заремского уличили момент, и попытались расчистить путь своему хозяину, но эта тварь, даже не подозревала, что его ждет. Рэй и парни скрутили его братков за несколько секунд, а в храме тут же поднялся визг. Гости орали, и начали выбегать из костела, пока Заремский в этой суматохе решил сбежать.

Отец попытался вырваться из моих рук и задержать его, но Шин в два шага, схватил Заремского за ворот фрака и обернул в воздухе, перебросив через себя на живот, и придавив коленом спину мужчины к полу.

— Отпусти меня… Ты…

Я с ужасом вскричала, и занесенный кулак Шина, так и застыл у лица Заремского, пока тот замер ожидая удара.

— Все вон! Я не потерплю такого поведения в храме! — завопил ксёндз, но умолк тут же, как через центральный вход вошла опер-группа.

Шин поднялся и отпустил Заремского, сразу встав передо мной.

— Зятёк! Красавчик! — Петька поднял большой палец вверх, а я в шоке залипла на том, как Шин сдержанно улыбнулся брату и подмигнул.

— Петя?! — схватила братишку за рукав, а тот только пихнул меня в сторону Шина со словами:

— Уезжайте! Быстро, пока тебя не привлекли, как свидетеля с поддельными документами, — Петя посерьезнел вмомент, а Шин начал тащить меня к выходу.

Я же посмотрела на папу. Отец только схватился за руку брата, кивнул мне и обернулся к матери.

— Пойдем, сайрен! Быстрее! — я вздрогнула, снова услышав это обращение, и будто впала в ступор, от которого опомнилась через несколько минут в широком салоне "ауди".

Шин впихнул меня в автомобиль и сел рядом, а машина тут же тронулась с места.

— А парни? — я обернулась и всмотрелась в заднее стекло, пока авто стремительно набирало скорость.

— В черном "мерседес" сразу за нами, — отрывисто ответил Шин, и схватил мою руку снова, сжимая в своих.

Перегородка между нами и водителем поднялась, а я только сейчас осознала, что сижу в дорогущей тачке, а на соседнем сидении восседает незнакомец с до боли любимым лицом.

— Как ты тут оказался?

— Проще, спросить тебя, Мария, как ты оказалась здесь в этом… — он обернулся ко мне и цедил каждое слово, а когда его взгляд остановился на моем декольте, он вообще скривился так, словно моего супа недоваренного наелся, — … в этой тряпке?

— Это платье, — холодно парировала, а сама нежно провела по его ладони своей.

— Это вульгарная тряпка! — выплюнул Шин, и вырвал свою ладонь из моей, чтобы стянуть с себя пиджак и укутать мои голые плечи.

— Ты ответишь? — прошептала у его губ, когда он поправлял пиджак.

— Ты меня обманула, — он схватил мой подбородок своей рукой, и прошелся "острым" прищуренным взглядом по лицу, — Дважды сбежала, и довела до такого состояния, что я был готов только что впервые в жизни убить, Мария! Ты понимаешь какие могли быть последствия у этого твоего поступка?

Рука сдавила лицо сильнее, но мне не было больно. Этот жест был сильным, но ласковым.

Мне стало настолько тепло и хорошо, словно я проснулась с утра, после самого ужасного кошмара в жизни.

— Я всего лишь хотела тебя защитить… — прошептала сквозь счастливые слезы, и замерла в ожидании его ответа.

— Меня не нужно защищать, глупая! — Шин начал медленно нагибаться к моим губам, а я заметила, как и его глаза блестят от влаги, — Я должен это делать, а ты — любить. Больше мне ничего от тебя не нужно, сайрен. Только твоя любовь…

Мимолетный горячий шепот, и я теряюсь от глубокого и надрывного поцелуя, который лишает воли, порабощает и заставляет хотеть быть ведомой этим мужчиной. А всё потому, что я выучила три основных слова, без которых нельзя любить: преданность, вера и верность.

Мы отрываемся друг от друга всего на миг, и я не упускаю этого момента. Хватаю его за ворот рубашки и прищуриваюсь:

— Так ты этот… корейский чобаль?

— Местами, — уклончиво и гортанно отвечает Шин, — Пришлось им стать из-за чьей-то глупости! Очередной…

— И что это должно значить? Как это я успела выйти за тебя замуж? А ты заработать миллионы?

— А вот это спросишь у своего брата, сайрен. Это он провернул всю эту авантюру с документами.

— А деньги? — я не унималась, потому что мне было важно понимать, правдива ли моя догадка.

— Это наследство матери, — сухо ответил Шин, и начал теребить мой браслет на руке.

— Рюноскэ… Ты же его…

— Нет, сайрен. Я никого не убивал, потому что у меня появилась цель серьезнее и значимее, нежели месть. Если бы не твой брат… Я бы мог совершить непоправимое, прилетев сюда один.

— Петька? — я вскинула брови, а Шин отчего-то тепло улыбнулся и чмокнул в нос, обхватив руками за талию и притянув к себе.

— Твой братец приехал ко мне в додзё, когда я уже собирался ехать за этим псом, который тебя увез. Он меня остановил в дверях, показал какую-то конвенцию о запрете на ношение холодного оружия в Японии, датированную кумихо знает каким числом, а потом заставил накормить рамёном и выслушать.

Вначале засмеялась я, а потом хохотнул Шин и добавил, ласково поглаживая мою поясницу:

— Он теперь живет у нас.

— Что?! — я отпустила ворот рубашки Шина, а он опять хохотнул и кивнул.

— Перевелся в Оксфорд, и прилетит первым же рейсом следом за нами. Так что он тебе всё и расскажет. Ненавижу всё, что касается этих разборок… — по его лицу пролегла тень, и я мягко прикоснулась к щеке Шина с вопросом.

— Тебе… нужны твои миллионы, новоиспеченный чобаль?

— Нет, — покачал головой Шин, — А тебе твои ювелирные заводы?

— Нет, — ответила, и прислонилась к его лицу своим, продолжив:

— Мне нужен Чжи Хван Шин.

— Значит, придется менять гравировку на катане и браслетах, — даже не поднимая глаз, я знала, что он улыбался, когда это говорил.