Гоблинов слишком много (СИ) [Арсений Либис] (fb2) читать онлайн

Гоблинов слишком много

Гоблинов слишком много

Фанфик по игре "Герои Меча и Магии III"

Тайрис любила лошадей, быструю езду, ощущение бесконечной пьянящей свободы. Но при этом терпеть не могла степь. Жаркая, пыльная, высохшая. И совершенно скучная. Не за что тут зацепиться взглядом. Да и врагов достойных нет. Мелкие племена гоблинов и орков, ненавидящие друг друга больше чем эрафийцев. И повоевать не с кем, тем более, Тайрис прибыла сюда, прямиком из пекла, страшных войн с криганами, нихонцами и некромантами.

После всех этих подвигов она повздорила с командующим, позволяющим в отношении неё вольности и сальные шуточки. Этот жирный бурдюк с вином вожделел её, стройную светловолосую амазонку. Но не по кобыле седло. Когда он хлопнул ее по заднице, она ответила ударом кулака в челюсть. Жирдяй отлетел в сторону, как куль с соломой и больше не встал. При падении он проломил себе затылок. По нему особенно не плакали, но Тайрис лишили права командовать кавалерийским отрядом и отправили сюда, в степи Крюлода, унылейшее место во всем Антагариче.

Солнце достигло своего пика на небе. Небольшой эрафийский отряд еле тащился по тракту на запад. Неудивительно, ведь верхом из всего отряда была лишь Тайрис. Все прочие, а именно два десятка копейщиков и дюжина арбалетчиков, шли пешком. Воины были так измотаны переходом, что им не хватало сил даже сквернословить. Ещё с ними был маг-бракадец, вроде не старый, черная борода с проседью. Он ступал тяжело, опираясь на посох. Жалкое зрелище. И это элита царства магов. Не может себе даже балдахин наколдовать. Ну или какую-нибудь магическую лошадь. Его прикомандировали к отряду перед самым выходом, Тайрис даже не успела запомнить как его зовут. Впрочем, какая разница, эти бракадцы все на одно бородатое лицо.

Отправляться в степь пешим отрядом не лучшая идея. Но с приказом не поспоришь. Тем более, это не карательный рейд. Тайрис было приказано занять с этим отрядом небольшой форпост в горах. Они шли с самого раннего утра, но горная гряда, казалось, оставалась на месте. Тайрис нетерпеливо подгоняла свой небольшой отряд, ей хотелось успеть попасть в крепость до темноты. Но люди сильно устали, даже её лошадь шла понуро и свесив голову. Солнце нещадно пекло, Тайрис хотелось сорвать с себя панцирь и шлем, на которых впору было жарить бекон. Но снимать доспехи на враждебной территории - плохая идея. В плывущем мареве на горизонте показались дрожащие черные точки. Сначала несколько, потом все больше и больше.

Тайрис приставила ладонь козырьком ко лбу, чтобы лучше видеть. Гоблины, просто кучка гоблинов. К тому же пеших. Ну, хоть какое-то развлечение в этих забытых богами землях.

- Отряд! - крикнула она, - готовимся к бою!

Маг, задыхаясь, подошел к воительнице.

- Миледи, гоблинов слишком много!

- И что? - спросила Тайрис насмешливо и с презрением, - каждый мой боец стоит двух-трех этих уродцев! Правда, ребята?

Воины нестройно закричали боевой клич. Но уверенности в их голосах не было.

- Может, обойдем, пока не поздно? - спросил маг, утирая капли пота со лба, - судя по всему, это рейдеры. Они не станут с нами связываться, если мы не нападем первыми!

- Ты просто трус! У вас в Бракаде все рождаются с цыплячьей душой?

Маг вздохнул, но промолчал в ответ. Тайрис начала строить свой небольшой отряд для сражения. Гоблины, видя, что эрафийцы настроены драться, трясли булавами над головой и рычали.

Тайрис выстроила копейщиков небольшим клином. По флангам расположила стрелков. Маг должен был остаться сзади и накрывать тех врагов, кому удалось прорвать какой-то из флангов.

- Вперед! - скомандовала Тайрис.

Её небольшое войско начало наступать на врага. Гоблины с криками бросились навстречу, завязалась сеча. Тайрис с гиканьем врубилась во вражеский строй. Если конечно, эту беспорядочную толпу зеленокожих уродцев можно назвать строем. Они дрогнули и бросились бежать, теряя раненых и убитых.

- За ними! - крикнула Тайрис в азарте. Конечно, немного похоже на отвлекающий маневр, но это ведь не криганы, и даже не таталийцы. Беспорядочная толпа варваров. Воины позабыв о жаре, с криками преследовали отступающих. Жаркий воздух разрезал свист.

- Миледи! Это засада! - крикнул трусливый маг. За весь бой ни разу даже не выстрелил своим посохом. И тут же рухнул замертво, у него во лбу торчал метательный топор. Хорошо, что она не запомнила его имени. Теперь уже и не нужно.

Из-за каменной гряды показались головы орков. Их топоры с пронзительным свистом разили налево и направо. Тайрис бросилась на них, но почувствовала сильный удар и слетела с коня. Гоблины радостно заголосили. Она видела лишь зеленые босые ноги с острыми нечеловеческими когтями. Тайрис потянулась к кинжалу на поясе. Она всегда его носила с собой. От превосходящего противника он не спасет, но всегда можно убить себя, чтобы избежать позорного плена. Но она не успела, сильный удар, и Тайрис начала терять сознание. Последнее, что она увидела, как гоблины и орки снуют по полю, деловито добивая последних воинов из её отряда.

Когда Тайрис пришла в себя, уже смеркалось. Она была без доспехов, как впрочем и без всей остальной одежды. Она была в каком-то местном горном поселении. Её раздели и приковали за руки кандалами к столбу. Тайрис выругалась, грязно как только могла. Не для того она зашибла того жирдяя, чтобы теперь попасть в лапы этих недомерков. Гоблины были повсюду, их было и правда много. Она в жизни столько не видела. Где-то на вершине горы слышался ритмичный стук двух барабанов. Многие гоблины спустили штаны, Тайрис с отвращением смотрела на их маленькие торчащие зеленые отростки. Судя по всему, все собравшиеся были самцами. Но они не подходили к ней, будто бы ждали чего-то. Хотя один, самый маленький, облизывался длинным языком и гортанно смеялся.

Ритм барабанов немного ускорился, к ним присоединился третий, более глухой. Гоблины и орки почтительно расступились, уступая дорогу зеленому великану, несущему на плече дубину, украшенную рогатым криганским черепом. Огр-маг. У него на поясе висел её кинжал. Тайрис выругалась еще грязнее. Дело дрянь.

Гвалт смолк. Огр заговорил на непонятном рычащем языке. Гоблины и орки внимали ему с вниманием и почтением. Он поднял дубину над головой и закричал. Глазницы черепа сверкнули красным. В воздухе разлилась дикая варварская магия. Все собравшиеся зарычали сотней глоток. Их члены стали набухать и увеличиваться. Тайрис в ярости заскрежетала зубами. Огр взмахнул рукой, и по его команде один из орков выдернул клин, что крепил её цепь к столбу. Тайрис с некоторым облегчением опустила затекшие руки. Но это чувство длилось недолго, её со всех сторон окружили зеленые возбужденные тела.

Множество рук с когтями мяли и лапали её грудь, ягодицы, лобок, заросший светлыми волосами. Кто-то схватил её за волосы и поставил на колени. Зеленые члены с кроваво-красными головками, резко пахнущие, стали тереться о лицо. Ритм барабанов вновь ускорился. Тайрис злилась, но вместе со злостью росло возбуждение. Видимо, магия огра действовала и на неё. Что-то горячее пульсировало во влагалище, соски налились и набухли. Она возбуждалась против своей воли. Она хотела вновь выругаться, но вместо этого взяла ближайшую алую головку в рот. Это был тот самый маленький гоблин. Он зарычал, член запульсировал, наполнил её горячим семенем. Тайрис закашляла и сплюнула. Первого кончившего уже оттеснили другие желающие. Ей в лицо уже тыкались сразу две красные головки. Другие зелено-красные члены уже терлись о плечи и спину. Тайрис взяла два ближайших в руки. зазвенели цепи на кандалах. Ответом было довольное грудное урчание. Тот, что слева тоже не выдержал и выстрелил, попав ей в щеку. Тайрис не стала утираться, желтоватое семя стекало вниз, на шею. В левую руку лег новый член. Тем временем ещё один желающий уже тыкался в задний проход. Тайрис тяжело задышала, сейчас она не могла желать ничего лучшего. Да, возьмите меня. Трахайте во все дыры, чертовы ублюдки!

Она качнула задом навстречу чьему-то члену, он вошел в неё. Одновременно с ним вошел ещё один, подлезший снизу. Члены задвигались одновременно в двух отверстиях. Это было больно, но в то же время возбуждение росло. Тайрис урчала подражая гоблинам, яростно насаживаясь на них, лаская ртом сразу по два члена, помогая руками еще двоим желающим получить остро пахнущий оргазм. Она больше не была человеком, она даже больше не была женщиной. Она была каким-то диким необузданным языческим божеством, которому поклонялись местные варвары. Её заливало чем-то горячим и липким, перед глазами стояла красная пелена, то ли ярости, то ли бешеной страсти.

Ритм барабанов неожиданно замедлился. Зеленые тела начали неохотно расступаться. Два дюжих орка подняли Тайрис, придерживая за ягодицы. Через образовавшийся коридор из гоблинов к ней медленно приближался огр-маг. Свою дубину с рогатым черепом он оставил на плоском камне. Другая его огромная дубина мерно покачивалась между ног при каждом шаге. У Тайрис при виде его заныло в животе. Он такой огромный. Он просто порвет её. Но то же чувство, что заставляло насаживаться на члены гоблинов, жаждало заполучить внутрь огромный зелёный член.

Огр приблизился. Орки немного приподняли её, чтобы ему было удобнее. Он водил огромной фиолетово-красной головкой по её промежности.

- Ну же! - крикнула она, - чего ты ждешь?

Никогда она не испытывала такого жгучего желания. Ни в свой первый раз, когда из любопытства переспала с молодым рыцарем, ни в любые другие. Все забылось, и тренировки, и турниры, и войны, и смерть. И все иные женщины и мужчины, с которыми она спала. Не спала даже, просто снимала напряжение. На время забывала тяготы походов и войн. Но сейчас она хотела лишь одного, чтобы эта огромная штуковина оказалась в ней, наполнила её до краев, достигла самой её глубины.

Огр начал медленно засовывать свою огромную раздувшуюся головку. Несмотря на то, что вагину Тайрис как следует разработали, она была узковата для него. Тайрис зарычала и начала активно двигать бедрами, буквально загоняя его огромный елдак в себя. Огр тоже зарычал в ответ, видимо от удовольствия. Он полностью вошел в неё и замер. У Тайрис перехватило дыхание. А потом он посадил её на свои руки и начал двигаться в ней . Она прижалась к его широкой зеленой груди, укусила за небольшой твердый сосок. Он снова вошел на всю длину. Тайрис кричала, извивалась, яростно терзала грудь огра зубами. Каждое его движение отдавалось болью и диким, ни с чем не сравнимым наслаждением. Он приподнимал её над собой и вновь насаживал, двигаясь в одном ритме с барабанами. Тайрис тоже поймала этот ритм, растворилась в нём. Она чувствовала, как с каждым движением его огромная дубина начинает пульсировать все сильнее. Когда что-то горячее разлилось внутри неё, она сама подняла голову и завыла, словно волчица. Оргазм, самый лучший оргазм её жизни сотрясал её тело. В глазах вновь потемнело, как и на небе, где зажглись первые звезды.

Тайрис вновь пришла в себя, прикованная к столбу. Возбуждения больше не было. Саднило расцарапанное тело. Задний проход и промежность вторили острой болью. Во рту был гадкий вкус слизи. Закованные руки ныли в кандалах. Была глубокая ночь. Отовсюду раздавался храп. Гоблины спали вповалку, даже не выставив часовых. Тайрис уже ничего не чувствовала, все сгорело в страшном пожаре этим вечером. Но нужно было выбираться отсюда. Повторение подобной оргии её убьет. Эти твари снова возбудят её своей магией и затрахают до смерти. Она с силой дернула цепь на кандалах. В этот раз орки сплоховали, клин был закреплен кое-как. Ещё одно усилие, и он вылетел из столба, попав в спящего гоблина. Тот недовольно заворчал и перевернулся на другой бок.

Тайрис тихо пошла по поселению, стараясь не звенеть цепями. Она чутко вслушивалась в храп. Самый громкий и раскатистый раздавался из башни, сложенной из плохо подогнанных камней. Тайрис тихо скользнула внутрь. Как она и ожидала, там прямо на полу спал огр-маг. Его дубина с рогатым черепом лежала рядом. Другую его дубину, которой он насиловал её накануне, он не удосужился даже ничем прикрыть. Тайрис тихо подкралась к нему, благо она так и осталась обнаженной и босой. Она приподняла его голову и обмотала цепь вокруг его шеи. Огр открыл глаза, потянулся к дубине, но было поздно. Он захрипел, забился, на этот раз в предсмертных конвульсиях. Зеленое его лицо потемнело, язык вывалился, глаза закатились. Голова бессильно откинулась на пол. Тайрис подняла свой кинжал и открыла кандалы. К счастью они были совсем примитивные, к тому же сделанные из плохой бронзы. Потом склонилась над членом, взяла в руки сдувавшуюся зеленую мошонку и отсекла их от тела. Немного подержала в руке, глядя, как кровь капает на мертвое тело, и бросила. Так себе трофей. Тайрис сняла со стены факел, немного повозилась, чтобы зажечь его. От него зажгла еще несколько.

Потом она засмеялась гортанным гоблинским смехом и бросила один в угол, где лежала куча сухого навоза. Она мгновенно вспыхнула. Тайрис вышла наружу. Остальные факелы она использовала с той же целью. Нужно очистить это проклятое место огнем. Всякий, кто прикасался вчера к её телу, не должен уйти отсюда живым. Она шла среди разгорающегося пламени, её белое обнаженное тело отсвечивало оранжевыми бликами. Сейчас она была больше похожа на дьяволицу-криганку, чем на человеческую женщину. Барабаны смолкли ещё вечером, но их бой все ещё слышался в её голове. Она поймала нужный ритм. Ритм этих земель.

Гоблины горели, кричали от боли, падали. Один из них, самый маленький подполз к её ногам. Он тянулся к ней черной горелой рукой, будто о чем-то умоляя. Тайрис приподняла его голову и вонзила кинжал в шею. Он захрипел и затих. Когда она вышла из поселка, множество зажженных огней слились в один большой пожар. Пламя зарычало и поднялось выше домой, яростно пожирая дерево, солому и кричащую плоть.

Тайрис не помнила, как спустилась с гор. Она вновь шла по степи, полностью обнаженная, вооруженная одним лишь кинжалом. Но степь больше не была для Тайрис чужой. Они отныне были повенчаны, скреплены чем-то общим. Потому она шла, не боясь ни змей, ни скорпионов, ни сольпуг, что прятались в траве. Она была здесь дома. Вдали виднелось что-то темное и живое. Её лошадь. Она спокойно щипала сухую траву. Тайрис вскочила на неё, ударила по бокам пятками и та понеслась по степи. Запрокинув голову, Тайрис завыла, словно волчица, и местные степные волки вторили ей. Тайрис никогда не было так легко на душе, она мчалась навстречу пьянящему ветру.

Её первый голем

Фанфик по игре "Герои Меча и Магии III"

Многим джиннам не нравился мир людей, они считали свое пребывание в нем чем-то вроде наказания или испытания воли. Но только не Ионе. Ей в этом мире нравилось решительно все, не было области, к которой она бы не испытывала интереса или любопытства. Возможно, именно подобное отношение помогло ей стать предводителем джиннов.

Иона жадно стремилась познать этот мир во всех аспектах. И это касалось не только знаний и алхимических навыков. Ионе нравились человеческая пища, одежда, язык. Даже их несовершенные смертные тела вызывали у неё искреннее восхищение, она первая среди джиннов сформировала себе тело, точно такое же как у людей. До неё джинны предпочитали выглядеть размытыми силуэтами, в лучшем случае антропоморфными фигурами с дымным хвостом вместо ног. Ионе же ноги очень нравились, особенно женские. Потому свою фигуру она тщательно вылепила беря за образец красивейшие женские тела в мире: высокая грудь с округлыми сосками, тонкая талия, красиво очерченные ягодицы, длинные стройные ноги с изящными пальчиками. Ей нравилось восхищение, которое она вызывала своим видом. Ей нравилось нежное прикосновение шелка к коже. Ей даже нравилась приятная прохлада, когда она босыми ступнями касалась мраморного пола.

И конечно, Ионе нравился секс, его она ценила даже превыше всех прочих удовольствий в этом мире. Секс никогда не надоедал, более того, он был для неё в этом мире необходимостью вроде пищи и воды для местных жителей. Не отягощенная сложной моралью, которая образовалась из многочисленных ошибок и предрассудков местных обществ, она была готова к любым экспериментам и со всяким, кто ей понравился. Впрочем, здесь в Селесте, небесном городе магов, партнеров для этой игры было не так много. Большинство местных обитателей познав силу магии или искусство алхимии переставали интересоваться чем-либо ещё. Потому, когда возникало желание, Ионе зачастую приходилось удовлетворять его самостоятельно. Она шла в большой зал для гостей, чем-то похожий на тронные залы местных правителей. У северной стены, на ступеньках здесь высилось кресло, настоящий трон. Иона садилась на него, нажимала рычажок, и из углубления в сидении выдвигалась игрушка, искусно сделанная местными гремлинами точная копия человеческого фаллоса довольно внушительного размера.

Иона садилась на кресло с ногами и терлась об игрушку клитором, рукой ласкала груди, нежно массировала пальцами отвердевшие соски. Иона не боялась, что кто-то неожиданно войдет, гости здесь были хоть и редкостью, но могли появиться в любой момент через магический портал. Иона наоборот, получила бы удовольствие, если бы кто-то сейчас застал её за этим занятием. И присоединился. Потому она старалась делать не только приятно себе, но и красиво для возможных зрителей.

От всех этих фантазий, её пещерка наполнялась теплом и влагой. Желание сжимало её изнутри, словно судорожно сжатый кулак. Иона приподнимала бедра и осторожно насаживалась на фаллос, сначала слегка, позволяя проникнуть в себя лишь его кончику. Ей нравилось дразнить саму себя, к тому же она никуда не торопилась, её удовольствие было удовольствием искушенного гурмана. Иона медленно насаживалась на член, получая удовольствие от каждого движения, от каждого прикосновения своей вагины к этому упругому и твердому предмету. Её стоны разносились по огромному залу гулким эхом. Она то достигала самой глубины, на мгновение остановившись, чтобы насладиться остро-сладким ощущением полноты, то вновь скользила вверх по стволу до самой головки. В голове шумело, зал плыл перед глазами.

Послышались гулкие мерные шаги. Гость? От мысли об этом Иону пронзило жгучее наслаждение, она начала двигать бедрами быстрее, вгоняя в себя фаллос. Нет, конечно же, нет. Всего лишь её слуга, каменный голем. Он шел мимо по своим хозяйственным делам, и путь его лежал частично через этот зал. Жаль. Впрочем, Иона не думала останавливаться, она продолжала прыгать на члене, лаская двумя пальцами бугорок клитора. Голем неожиданно замер на полпути. Он остановился и повернулся в сторону Ионы.

Он неотрывно смотрел на свою хозяйку, обнаженную, сидящую с ногами на троне, одной рукой держащуюся за подлокотник, другой теребящую заветный бугорок. Иона удивилась, он никогда себя так не вел. Впрочем, так совпало, что он никогда раньше не был свидетелем её развлечений. Голем стоял, его каменное лицо ничего не выражало. Да и не должно было выражать, эмоции и иные чувства для этих истуканов не предусмотрены. Но он смотрел на неё, смотрел неотрывно. И это очень нравилось Ионе, она попробовала представить себя со стороны, его глазами. И от этой фантазии распаленная страстью, она насаживалась на член все яростнее, её стоны становились все громче и чаще. Фаллос упруго скользил в ней, каждым движением вознося её все выше и выше, пока она не достигла самой высшей небесной сферы. Пока она не забилась в безумном наслаждении. Давно у неё не было такого яркого оргазма, он продолжался долго, очень долго. Все это время Иона продолжала свои яростные движения на члене, придавая экстазу законченную остроту. Наконец её тело успокоилось. Она быстро сошла по ступенькам, подошла к голему. Он стоял неподвижно, не сводя с неё каменных глаз. Она легонько провела рукой по его паху. Но там ничего не было, голем был беспол. Интересно, это просто сбой в работе или... или ему действительно понравилось? Сложно сказать, голем был очень старым, он даже не умел разговаривать. Сейчас их клепают на фабрике из готовых металлических деталей. Но Иона создала его в давние времена, когда создание каждого голема было целым искусством.

Это был её первый голем. Каждый алхимик в Бракаде должен пройти экзамен, создать и оживить своего голема. В те далекие времена это было весьма непростым и трудоемким делом. Иона создавала его вручную, во многом используя опыт по формированию своего собственного тела. Только если себя она вылепила, как идеальную женщину, то голема она создавала отталкиваясь о представлениях об идеальном мужчине — широкие плечи, сильные руки, мужественное лицо с правильными чертами. Но вот фаллос она ему делать не стала. В те времена Иона и сама ещё не понимала всю прелесть соития. Её первый раз не принес никаких ощущений, кроме некоторого удивления. Это было в Академии, молодой неофит, будущий маг, тяжело дыша, будто бы обремененный грузом, навалился на неё сверху, стал торопливо засовывать член. Иона была старательной ученицей, она подробно и тщательно расспрашивала своего любовника обо всех аспектах процесса, но эти вопросы почему-то раздражали его, он злился, его член становился мягким. Наконец Иона умолкла, а ему удалось войти резким толчком. Он начал двигаться, при этом он каждый раз говорил ей срывающимся шепотом слова, которые местные почему-то держали под запретом, считали непристойными. Иона обхватила его бедра ногами, в одном трактате о сексе, что она прочла накануне, была похожая картинка. Там женщина так же как и она лежала под мужчиной, её ноги обхватывали его, пятки упирались в его ягодицы, как бы его направляя. Но это не помогало, Иона ничего не чувствовала, кроме трения постороннего предмета о внутренние стенки, тяжести чужого тела, горячего дыхания под аккомпанемент из странных слов. Но эти слова видимо распаляли её партнера, он ускорился, задергался наполняя её горячей липкой жидкостью. Он вытащил опавший член и спросил, понравилось ли ей. Иона пожала плечами. Она не вполне поняла смысл происходящего. И самое главное, почему живые существа этого мира полагают это каким-то высшим удовольствием. Неофит обиделся, обозвал её непристойным словом и ушел.

А Иона ещё долгое время не понимала, что такое секс. К счастью, вместе с ней училась волшебница по имени Кира, красивая светловолосая женщина. Она была и так довольно привлекательна, однако пошла изучать магию, чтобы стать еще привлекательнее, привораживать к себе мужчин. Она многое знала о сексе, и могла говорить о нём много и страстно. И не только говорить. Узнав, что Иона интересуется этим вопросом, Кира вызвалась быть её учителем. Тем более, в те времена секс с джиннами был чем-то совсем экзотическим. Соитие с Кирой было совсем иным. Она никуда не торопилась, не злилась, подробно, страстным шепотом она отвечала на любой вопрос Ионы, нежно покусывая её соски, целуя шею и особую точку чуть выше ягодиц, проводя языком по её животу без пупка к безволосому лобку. Она готова была ласкать каждый дюйм тела Ионы, от кончиков острых ушей до пальцев на ногах. Кира с большим удовольствием целовала по очереди каждый пальчик, водила ступней себе по лицу. От этого всего Иона вся дрожала, она начинала понимать почему так тяжело дышал её первый любовник, острое желание тяжелой, но приятной ношей ложилось на грудь. И когда Иона была готова, Кира успела лишь коснуться языком её промежности, когда женщина-джинн испытала свой первый в жизни оргазм. Она кричала, выгибала спину от нахлынувшего на неё чувства, яростно прижимала к себе растрепанную голову своей любовницы. Джинны не устают, потому едва закончился экстаз, Иона перевернула Киру на спину, оказавшись сверху, впилась в её губы страстным поцелуем, раздвинула коленом ноги волшебницы, стала тереться клитором о её клитор. Глядя на раскрасневшееся лицо Киры, на её стоны, дрожь её тела, покрытого мелкими пупырышками, Иона получила удовольствие не меньшее, чем от своего собственного оргазма.

С тех пор Иона полюбила секс, но о големе, как возможном партнере никогда не думала. Тем более, было не до того, всегда хватало желающих попробовать секс с джинном. Не то, что сейчас. Кира пару лет назад отправилась с миссией в Энрот, иные любовники и любовницы остепенились или слишком увлеклись своими изысканиями в области магии. Искусственный фаллос стал самым частым любовником Ионы.

Иона так и стояла перед големом, погрузившись в воспоминания. Голем тоже замер, ожидая приказов от хозяйки. Иона задумчиво гладила его гладкий пах. Когда она вкладывала в него заклинание жизни, своего рода аналог души голема, она не предусматривала для него каких-то чувств, но тем не менее ей иногда казалось, что ему в одних случаях весело, в других грустно. Она говорила об этом не раз Жозефине, которая хорошо разбиралась в големах, но та лишь отмахивалась, списывая все на неуемное воображение Ионы. И вот теперь она была убеждена, что голем не просто смотрел, он испытывал желание. Но какой в этом толк, когда у него нет члена? Впрочем, это поправимо. Иона вернулась к трону, нажала рычажок. Когда фаллос выдвинулся, она вытащила его из пазов. Иона приложила фаллос к паху голема, произнесла нужное заклинание и вот он уже врос в каменное тело. Но оставалась ещё одна проблема. Железный голем весь на шарнирах, он сгибает руки и ноги, поворачивает голову с помощью механики внутри него. Каменный голем это самая настоящая статуя. Магия, что вложена в него не только определяет его поведение, но и деформирует его каменную плоть, заставляя двигаться. Иначе говоря, если бы она приделала член к железному голему, то его бы поднимал специальный механизм, который пришлось бы встроить в его пах. В случае каменного нужно другое заклинание, более сложное и мощное, нежели то, что управляло големом сейчас. Иначе член так и останется бесполезной игрушкой торчащей вниз. Конечно, она могла его приделать под несколько иным углом, чтобы находился в горизонтальном положении, но... Ионе хотелось не просто ходячую секс-куклу. Ей очень хотелось, чтобы и голем тоже чувствовал все это. Вожделение, приятные ощущения от соития, оргазм. Это было бы новое слово в магии.

Но даже её знаний и опыта не хватало. Впрочем, она хорошо знала ту, кто сможет помочь. Жозефина. Нет в мире человека, да и иного существа, что лучше разбирается в големах. Собственно, первого каменного голема в мире создала и оживила именно она. Отличный повод, чтобы навестить её. Иона накинула одежду, велела голему оставаться на месте, а сама оторвалась ногами от пола, взмыла в воздух, вылетела в открытое окно.

Она летела над городом, что раскинулся среди снежных вершин гор и облаков. Высокие башни, удивительные ажурные строения соседствовали с ослепительной белизной. Иона бывала во различных городах Антагарича, Энрота и Джаддама. Но ни один из них не мог сравниться с небесным городом Селеста. Здесь был ледяной разреженный воздух, но для женщины-джина он казался свежим и прохладным. Она обожала летать, ей нравилось как её тело ласкает ветер, как красиво развевается её одежда в полете. Она, конечно, могла переместиться к Жозефине телепортом, но разве можно было пропускать такое удовольствие, как полет над самым прекрасным в мире городом? Здесь все использовали телепорты или летали, потому во многих зданиях не было дверей. В некоторых даже окон. Но подобное Иона считала глупостью. Жить посреди такой красоты и не смотреть в окно? Таким существам место не здесь, а в стране мертвецов и некромантов Дейе или подземельях Нихона.

Вот и мастерская Жозефины, к счастью у неё есть окна. И одно было даже открыто. Иона из ослепительного облачного мира в мгновение оказалась в пыльной мастерской. Несмотря на большие окна, здесь царил полумрак. Иона грациозно приземлилась прямо возле стола, на котором лежал полуразобранный железный голем. Возле него возилась Жозефина, угрюмая женщина с темными от бессонницы кругами под глазами. Впрочем, Иона находила её вполне привлекательной, в чертах лица, фигуре были благородство, высокий лоб говорил о незаурядном уме, пронзительные горящие синие глаза выдавали скрытую страсть. Жозефина удивленно посмотрела на гостью, но потом обиженно сжала полные губы.

- Ты ещё сердишься? - спросила Иона вместо приветствия.

- Нет, просто ты не вовремя, мешаешь работать — ответила Жозефина нарочито сухо, ковыряясь во внутренностях голема.

- Но я по делу — улыбнулась Иона. Её улыбка была ослепительнее горных вершин за окном.

- Опять какое-то извращение?

- Нет, я по поводу голема!

Жозефина недоверчиво покосилась на Иону.

- У меня возникла одна прекрасная идея, но без тебя её сложно будет воплотить! - продолжила Иона.

Жозефина сощурила глаза, она явно чувствовала подвох. Иона не дожидаясь ответа открыла портал, ведущий в её дворец, и велела голему пройти через него. Жозефина окинула его быстрым оценивающим взглядом и остановилась в районе паха, где теперь красовался огромный фаллос.

- Так я и знала! - сказала она, - у тебя один секс на уме?

Иона попробовала в двух словах рассказать о своей идее. Но Жозефина была непреклонна.

- Голем тем и хорош, что не испытывает эмоции и чувства. Просто делает свою работу, не отвлекается на глупости. И не отвлекает других!

Сейчас Жозефина сама была похожа на голема. Такая же рациональная и бесчувственная. И фригидная. Ионе в свое время было очень с ней тяжело, как она её ни ласкала, что только с ней не делала, но Жозефина не кончала. Просто гладила Иону по голове и тихо шептала, что ей было приятно. Иона, привыкшая к тому, что её ласки всегда приводят к пику удовольствия, была несколько обескуражена. Но не теряла надежды. Вдобавок к этому Жозефина ещё оказалась ревнивой. Однажды она пришла к Ионе в тот момент, когда женщина-джинн занималась любовью с двумя нагами и устроила настоящий скандал. Иона не знала куда деваться от разъяренной девушки, даже наги поспешили уползти от греха подальше. Но Жозефина успокоилась и ушла, сказав, что больше не желает видеть предательницу. Иона себя предательницей не считала, к этой вспышке отнеслась снисходительно, списав на власть предрассудков, что не удалось изжить даже здесь, в Бракаде. Но Жозефина с тех пор её избегала. И вот сейчас она стоит, рассерженная, с горящими синими глазами, почти как тогда, в день скандала. Какая же она все-таки красивая. Иона почувствовала как в ней растет желание.

- Убирайся! - крикнула Жозефина, - не желаю больше видеть тебя в своей мастерской!

В ответ Иона обняла её и впилась страстным поцелуем в губы. Жозефина недовольно замычала, попробовала вырваться, но из объятий джинна так просто не вырвешься. Ионе очень нравились её губы, полные и чувственные, мягкие, словно шелк. Когда она оторвалась от них, Жозефина влепила ей пощечину. Иона рассмеялась, подобные игры заводили её ещё больше. Снова поцелуй. Пощечина, уже чуть слабее. Поцелуй. Жозефина горько вздохнула, словно отпуская свою обиду и прильнула к Ионе, обняла её талию.

- Я люблю тебя — шептала она джинне, - люблю... и не хочу ни с кем делить...

Иона сейчас решила не спорить, она языком заскользила по шее, Жозефина горячо задышала ей в остроконечное ухо. Спуститься ниже мешало платье Жозефины, но у Ионы на этот случай было заклинание малой дезинтеграции. Его придумала Кира и очень гордилась им. Заклинание дезинтегрировало одежду, не нанося вреда чему-либо ещё. Быстро и элегантно, не нужно возиться с застежками, когда хочешь насладиться чьим-то прекрасным телом. Вспышка и Жозефина уже без одежды, её тело прекрасно. Большая тяжелая грудь с темными сосками, живот с небольшой складочкой, пышные аппетитные ягодицы, длинные ноги. Иона опустилась перед ней на пол, словно в земном поклоне перед её красотой. И начала покрывать поцелуями её аккуратные ступни, лодыжки, поднимаясь все выше. Жозефина гладила её лысую голову с черной косой, тихо вздыхала от удовольствия. Иона же получала двойное удовольствие, она чувствовала, что её голем неотрывно смотрит на эту игру. Ей даже показалось, что он тяжело возбужденно дышит. Хотя нет, это все же Жозефина, она вся дрожит от страсти. Язык Ионы уже скользил по внутренней стороне бедра. Иона слегка коснулась носом клитора Жозефины. Какой прекрасный сладкий запах. У всех смертных в этом мире был свой особый, неповторимый запах. По нему можно было определить их истинную суть. Жозефина пахнет жасмином, тяжелый обволакивающий аромат. Язык Ионы уже щекочет её промежность.

- Так бы тебя и съела... - прошептала она любовнице, а потом произнесла заклинание левитации. Жозефина немного взлетела и перевернулась горизонтально, как бы легла на спину в воздухе. Так гораздо удобнее, когда дело доходит до вагины. Иона взлетела и пристроилась сверху, лицом к промежности Жозефины, её же промежность оказалась перед лицом девушки. Перекрестная любовь, так называли эту позу в том трактате о сексе, что читала Иона перед своим первым разом. Она ей очень нравилась, особенно если партнеры не лежали на полу, а как сейчас висели в воздухе. Однажды они с Кирой занимались любовью в такой позе прямо в небе над Селестой.

Иона проникла языком в упругую и горячую пещерку Жозефины, Жозефина в свою очередь горячо дышала и страстно лизала её вагину. Иона ритмично двигала языком, захватывала губами большой торчащий клитор. Жозефина стонала, её промежность становилась все более влажной и горячей. Иона краем глаза уловила какое-то движение. Она повернула голову и застыла в удивлении и восхищении. Жозефина же продолжала самозабвенно ласкать её языком. Иона мягко отстранилась.

- Смотри! - сказала она восхищенно Жозефине.

Голем стоял так же как и раньше, не шелохнувшись. Но его фаллос медленно поднялся и теперь находился в боевой готовности.

- Этого... не может быть... - выдохнула Жозефина.

- Я знала! Знала!

- Что знала?

- Что в заклинание оживления вкладывается и частичка нашей души, наши чувства. Они все живые, понимаешь, живые! Просто нужно суметь пробудить это в них...

Иона подошла и взяла фаллос рукой, стала нежно его ласкать. Голем мелко задрожал, словно от удовольствия.

- Видишь? - шепнула она подруге.

Иона велела голему сесть на специальный стул для осмотра. Не стул даже, какой стул выдержит многопудовую статую, скорее каменный куб. Член его по прежнему смотрел вверх.

- Ты первая... ты должна опробовать его первой! - сказала Иона.

- Почему это? - удивилась Жозефина.

- А кто ещё в мире лучше разбирается в големах? Смелее!

Жозефина завороженно подошла к голему. Она не занималась сексом с мужчинами наверно с времен Академии. Слишком они грубые, пошлые, нечистоплотные. И вообще много с ними проблем, с женщинами намного проще. Но ей иногда не хватало того чувства, когда большой упругий член наполняет её до самого конца, трется о её стенки. Она подошла к голему, наклонилась, взяла его фаллос в рот. Почти как настоящий, даже приятнее на ощупь. Сидящий голем судорожно вцепился пальцами в куб, на котором сидел. Ему очень нравилось, когда по члену скользили шелковые полные губы девушки.

Жозефина села ему на колени, начала медленно и осторожно на него насаживаться. Иона стояла сзади, нежно целовала её спину, слегка покусывала пышные ягодицы. Член голема проникал все глубже, Жозефина глухо стонала. Она прильнула к его груди, её ягодицы упруго двигались, вгоняя фаллос в себя. Никогда Иона не видела Жозефину столь горячей и страстной. Её пронзительные синие глаза казалось излучали свет. Она двигалась все быстрее, вагина хлюпала, несмотря на огромные размеры, Жозефина вобрала весь член в себя. Она прыгала на нём, вскрикивала, когда тот достигал самой глубины. Никто из мужчин и тем более женщин не мог проникнуть столь же глубоко, достать до самого сокровенного места. Иона любовалась лицом любовницы. Розовые щеки, закрытые глаза. Страсть и наслаждение. Иона спустилась вниз, язычком проникла в её задний проход. Это было последней каплей. Жозефина задрожала всем телом и начала кончать. Её тело содрогалось, она кричала, продолжая свою бешеную скачку на големе. Когда она обессиленно слезла, фаллос и пах голема был залит жидкостью, соком её любви.

Иона нежно поцеловала её, а потом велела голему встать. Сама же взгромоздилась на куб, встала на нём на одно колено, развела ягодицы пошире.

- Давай! Теперь меня! - сказала она голему.

Голем схватился за её талию и резким движением вошел полностью, задвигался в бешеном темпе. Жозефина опустилась на ближайший стул. Голем быстро и резко двигал бедрами, Иона вся выгнулась, высунула от удовольствия кончик языка. Голем выходил из неё почти полностью, а потом загонял свою дубину обратно. Это зрелище волновало Жозефину, она снова возбуждалась. Одной рукой голем схватил Иону за косу и каждый раз, когда проникал на полную глубину, слегка оттягивал её за косу на себя. Ионе это нравилось, она в порыве страсти шептала заклинания, мастерская каждый раз расцвечивалась узорами молний. Неожиданно голем замер. Он стоял, охваченный странной дрожью, запрокинув голову.

Жозефина испуганно вскочила и подбежала к любовникам.

- Он... он горячий! - сказала она, прикоснувшись к телу голема.

- У него оргазм, самый настоящий оргазм! - в экстазе шептала Иона, я чувствую, как он сейчас вибрирует во мне...

Иона и сама, не выдержав всех этих переживаний, задергалась задом на огромном фаллосе, достигла такого оргазма, что был гораздо сильнее утреннего.

Потом она сидела, у неё на коленях сидела Жозефина, они нежно ласкались. Голем, удовлетворившись, стоял спокойно, с поникшим членом.

- Может, приделать ему язык? - тихо спросила Иона.

- Не стоит... языком и ты хорошо можешь. А мужчина должен быть молчаливым. Иначе не оберешься с ним хлопот...

Над Селестой, самым прекрасным городом в этом мире, сгущались сумерки.

Кракен

Фанфик по заявке "ПВП с точки зрения тентаклей"

Где я? Я решил отдаться течению, и оно принесло меня куда-то, где ещё бывать не доводилось. Хотя, где ещё мне не доводилось бывать? Я древнее, чем все острова и континенты этого мира. Я помню начало времен и Эдемский сад. Я был первым у первой в мире женщины. Её глупый муж застал нас, и увидел лишь одно из моих щупалец, по своему незнанию принял его за змею. Бедные змеи. Вы заслужили свою плохую репутацию из-за меня, вернее одного моего щупальца, которое оказалось не столь расторопным, как все прочие. Сколько воды утекло с тех пор. Я помню времена, когда мне поклонялись как богу. В открытое море отправлялся целый корабль, полный юных девственниц и девственников. И мне даже полсотни юных созданий казалось тогда мало. Тех, кто мне особо понравился, я оставлял себе, переселял на остров посреди великого океана. Они жили в великолепном дворце и не знали ни в чем отказа. Мой Эдем был гораздо лучше, чем тот где жили первые люди. Здесь не было запретов и глупых условностей. Все жили так, как им нравится. Славные были времена. Пока Тот, что остался на небесах не позавидовал мне и не обрушил то, что вы зовете Потопом. Вы, люди, думаете, что Потоп был за ваши грехи, вовсе нет. Это был удар по мне, моему Эдему, который был намного красивее и лучше. Это был удар по вере людей в меня. Мой прекрасный остров утонул, я сам погрузился на самое дно. Меня забыли. Я и сам пребывал в тоске. Конечно, мои бедные щупальца тосковали по теплым влажным раковинам и кожаным морским огурцам, полных семенем. Тогда я поднимался к в поверхности и ждал. Рано или поздно мимо шел корабль, и я хоть как-то мог утолить голод. Но счастье длилось всего несколько мгновений, меня снова охватывала тоска и горечь. Да, в моем распоряжении были морские твари во всем своем многообразии. Но после того, как я вкусил впервые человека, то забыл о всех прочих. У вас осталась легенда о Запретном плоде. Но её переврали, истинным Запретным плодом был человек, а тот, кто его вкусил несмотря на строгие запреты, я. Тот, кто на небесах изгнал из Эдема и меня и тех несчастных первых людей.

А потом я узнал, что мой враг умер. Об этом говорили все, даже глупые креветки и слепые самки глубоководных удильщиков. И тогда я решился. Если это было ложью, то я все равно устал так жить, пусть он лучше прикончит меня небесной молнией. А если это было правдой, то я наконец-то буду свободен. После стольких тысячелетий пресмыкания и прозябания в морских пучинах. Но куда идти? И я решил довериться течению. Море. Оно древнее меня. Оно точно знает, как поступить. Я отдался воле течения, оно принесло меня к скалистому берегу.

Когда я вышел из воды, на поверхности была ночь. Светила полная луна, мне подмигивала моя давняя подруга, планета Венера. Море было спокойно, оно ласково гладило мое тело. На скалистом обрыве возвышался особняк в три этажа. Там были люди, я чувствовал их тепло, видел обрывки их мыслей. Особняк принадлежал семье. Лендлорд, которому исполнилось полсотни лет, его дородная жена, сын с молодой женой и дочь. Ещё кухарка и конюх. Прислуги и работников было больше, но сегодня был какой-то человеческий праздник, прочие уехали в город. Мои щупальца, слегка подрагивая от нетерпения устремились к дому. Большая часть людей находилась на верхнем этаже, который был отведен под господские спальни. Единственный, кто спал наверху, был хозяин дома. В честь праздника, он осушил припрятанную от жены бутылку, и теперь безмятежно спал, сотрясая комнату раскатистым храпом. Его супруге не спалось, она ворочалась с боку на бок. Ей мешал храп мужа и шум за стеной, в спальне сына. Тот самозабвенно занимался любовью со своей молодой женой, нисколько не заботясь о шуме, что они производят. Они оба очень любили эту древнейшую из забав. Собственно, они и познакомились на фестивале Свободной Любви где-то далеко отсюда. Хорошее место и рядом с морем, мне стоит его посетить в будущем. Я незаметно ощупал их, они почти не заметили этого, мои щупальца невидимы, если я того пожелаю. Она лежала под ним, упиралась ступнями в его грудь. Он двигался не торопясь, проникая своим небольшим толстым членом в её влажную глубину. Она держала его ладони в своих, сжимала их в момент особо приятной фрикции, громко стонала. Не то чтобы, она испытывала великое наслаждение, просто ей нравилось дразнить чопорную свекровь и противную золовку. Она старалась кричать так, чтобы они знали о каждом её оргазме. И завидовали. Но чтобы заставить её кричать искреннее, нужно было немного другое. До знакомства с мужем, она часто отдавалась разным мужчинам и женщинам на том фестивале. И особенно ей нравилось, когда её грубо имели как шлюху,засовывая толстый член или дилдо в анус, при этом её партнер рычал, словно зверь или говорил непристойности. Ей так не хватало этого после свадьбы.

Жена ленлорда за стеной и правда слышала скрип кровати, стоны и злилась. Но в самом деле ей было немного завидно, ленлорд уже много лет не прочищал её отверстия, предпочитая общество зеленого змия. Иногда она брала пустую бутылку, что он оставлял под кроватью, и осторожно засовывала в себя горлышком. Ощущения были совсем не такие, как от жилистой коряги её мужа, но даже это после нескольких движений приносило облегчение, она кончала протяжно, туго, издавая низкий утробный звук. Бедная женщина, как мне это близко.

За другой стеной младшая дочь стояла на коленях перед казненным на кресте человеком и шептала молитву. Она очень верила в этого мертвого человека. Местные верили, что он сын моего врага, что пришел спасти их от грехов. Какой хитрый план. Сначала внушить людям ложное чувство вины, а потом править ими через это. Даже мертвым мой враг имел власть над умами живых. Младшая яростно молилась, чтобы унять жар в своем теле, особенно там между ног. В самом деле, она, слыша эти стоны и скрип очень хотела, чтобы к ней сзади подошел конюх, и резко взял её, пока она молится. Она хотела стать его кобылой, его рабыней. Сидеть у его ног и брать в рот его срамной уд, как бесстыдная невестка его глупому брату. Она все видела, как они занимались развратом в лесу. И не могла оторваться от этого зрелища. Чтобы как-то облегчить она ходила на исповедь к святому отцу, горячо и страстно пересказывая все свои греховные мысли. Отец слушал внимательно, и даже с каким-то странным волнением. Она перестала к нему ходить, когда однажды заметила, что в момент её рассказов возникает бугор на его рясе в районе паха. И однажды, когда она ему рассказывала о той сцене разврата в лесу, этот бугор дернулся и на его месте расплылось мокрое пятно. Она ещё долго не могла прийти в себя от отвращения при виде этого. И с тех пор молилась дома. Её мертвый бог по крайней мере не позволял себе подобных глупостей.

Кухарка внизу не слышала шума. Но даже если бы слышала, он бы вряд ли её взволновал. Ей уже давно были не интересны подобные вещи. Хотя, когда она только пришла работать в это имение, хозяин сразу отметил её внушительные достоинства. Часто он хлопал по её объемному заду, щипал огромную сдобную грудь. А бывало и вовсе, нагибал её над кухонными столом, задирал юбки и страстно овладевал сзади, яростно двигался, потом резко выдергивал, орошая её ноги горячим семенем. Потом говорил, что любит её и слегка кусал обнаженную ягодицу. И все было бы хорошо, если бы однажды хозяин не успел вовремя выдернуть свой шланг и кухарка поняла, что в свои преклонные годы ждет дитя. Он, узнав об этом, сильно разозлился, много кричал. А потом дал денег и велел решить эту проблему немедленно. Какой позор пришлось ей пройти в тайной клинике в городе, где она сидела в очереди на прием в обществе падших женщин, терпя их насмешки. Собственно, тогда их прекратило тянуть друг к другу, он стал все чаще прикладываться к бутылке. И кухарка тоже. Выпив запас сладкой наливки, она спала в кресле-качалке. Из открытого окна, её обдувал свежий морской бриз.

Конюх спал в конюшне, на стоге сена. Сон его был неспокоен. Он был молод и по-своему красив. Но у него полгода не было женщин. Он сходил из-за этого с ума и даже посматривал на лошадей, за которыми ухаживал. Сейчас ему снилась жена молодого хозяина. Они вдвоем сидели верхом на лошади, он как обычный наездник, она лицом к нему, бесстыдно раскинув свои изящные маленькие ножки. Он проникал в неё, не слезая с седла, удерживая, чтобы она не свалилась с лошади, которая мчалась галопом по бесконечному лугу. Ему было хорошо, но, как и всякий человек во власти эротического сна, он не мог разрядиться. В реальности его член налился максимальной силой и истекал прозрачной смазкой, обманутый силой воображения своего хозяина. Какая сладкая мука. Теперь, я надеюсь, вы понимаете, почему после соития с первой женщиной, я перестал смотреть в сторону других существ? Только люди могут превратить этот довольно банальный процесс в нечто увлекательное и захватывающее силой своей фантазии. Бедные несчастные люди. Как долго вы терпели издевательства со стороны моего врага. Теперь все будет не так. Я принесу вам любовь. Всем вам. Но начну, пожалуй, с тех, кто сейчас не могут найти покоя в этом поместье.

Мои щупальца жадно устремились к людям. Их кожа, нежная гладкая кожа. Мои щупальца самозабвенно гладили их всех. И жену лендлорда, что даже прекратила ворочаться и закрыла глаза от удовольствия. Конечно, она не понимала, что с ней происходит, полагая, что с её разгоряченным телом играет легкий ветерок. И младшая дочь прекратила свою бесполезную молитву, легла в кровать, представляя, как тает в объятьях конюха. Бедная кухарка перестала похрапывать, вытянула свои массивные ноги в сладкой неге. Старший сын с женой продолжали заниматься сексом, он никак не мог разрядиться. А без этого он считал, что акт не состоялся. Одно из щупалец пощекотало его задний проход, второе нежно обвилось вокруг мошонки, слегка потянуло. Это всегда работает. Его лицо сделалось глупым и смешным и он, дергая тазом, стал заливать жену заждавшимся семенем. Она закрыла его глупое лицо ступней и закричала так громко, что разбудила даже кухарку на первом этаже. Но свекровь с золовкой не отреагировали на это, захваченные лаской моих многочисленных тентаклей. Некоторые уже заскользили туда, вниз, к их заветным раковинам. Как же я по ним скучал. Я стал слегка дразнить заветный бугорок младшей дочери, вызывая в её воображении все более и более развратные картины.

А вот её матерью решил заняться плотнее. Я хотел её больше всех, слишком близка мне была её несчастная судьба. К тому же она такая крупная, налитая соками, была похожа на первую женщину в Эдеме. Мои щупальца проникли под ночную рубашку, заставили её соски затвердеть, другие уже сновали вдоль раковинки, слегка раздвигая её створки. Она вся выгнулась, лежа на спине. Ей никогда в жизни не доставалось подобной ласки. Муж обычно брал её сразу, в качестве предварительной ласки разве что кусая за ягодицы и грудь, что ей никогда не нравилось в отличие от кухарки. К тому же её кожа была слишком нежна, от этих укусов ещё долго не сходили синяки. Я был нежен, как никогда. Сейчас мне хотелось восполнить ей все то, чего так не хватало на протяжении её полсотлетней жизни. Я скользил по её телу, охватывал, гладил. Она сейчас была завёрнута в кокон из моих тентаклей. Я даже слегка приподнял её над кроватью. Она все равно думала, что видит сон, а муж даже не пошевелился, выводя носом отвратительные рулады. Я ласкал не только всем привычные места, но и те, чьи ласки вы считаете смешными и глупыми. Кончики щупалец щекотали уши, нос, подмышки. Она вся извивалась, то смеясь, то глухо и утробно стонала, чем распаляла меня ещё больше. Я хотел, чтобы она своими стонами разбудила этих голубков за стенкой, чтобы они позавидовали её наслаждению. Как она хороша! А как глубока её раковина, что родила не одного ребенка. В неё поместилось целых пять моих щупалец. Они наполнили её теплом и пронзительным удовольствием, устремились к матке и той заветной точке, давление на которую усиливает наслаждение, заставляет тело содрогаться в бесконечных оргазмах. Когда она начала стонать, выгнув спину дугой, я несколькими тентаклями заткнул уши её мужа, чтобы он не проснулся от такого шума. Да, это было отвратительно проникать в ушные отверстия, забитые серой, но это была малая жертва по сравнению с тем феерическим взрывом, который устроила его жена.

Старший сын от шума даже вскочил с кровати, полагая, что матери плохо и нужно идти ей на помощь. Но мои щупальца уже опутали и его. Он думал, что никто никогда не узнает о его первом сексе со святым отцом. Он думал, что никому не сможет открыть свои фантазии, когда его берут, пока он сидит на коленях у мужчины. Даже на фестивале Свободной Любви он не вполне следовал своим истинным желаниям. Бедняга, я помогу тебе. Мои щупальца образовали нечто вроде стула, на который я усадил сына лендлорда. Только вот стул этот оказался с секретом, стоило ему опустить на него свой зад, как в его задний проход без боли, но настойчиво проникли два тенктакля. Он застонал, член его стал расти. Его жена вскочила в ужасе, но и она уже была охвачена мной. Я поставил её на колени перед ним и заставил ласкать ртом член. Мужчина откинул голову назад и застонал. Вот о чем он мечтал все эти годы. Но нужно было позаботиться и о его развратной жене. Она как раз в той позе, когда её можно взять по собачьи, грубо и рычанием. Рычать я не умею, но достаточно лишь завести её воображение, и она сама представит вместо моих снующих в её истекающей вагине тентаклей того здорового мужика с фестивального пляжа. Я брал её с силой, но стараясь не переусердствовать. Один из моих тенкталей при этом схватил и потянул её за волосы. Она представила, что её жеребец обозвал её шлюхой и начала кончать, как никогда не кончала в браке. В этот момент и её муж изливался ей в рот, испытывая свой первый в жизни оргазм простаты.

Конечно, я не забыл о младшей дочери. Бедная девушка все ещё хранила девственность, хоть ей уже исполнилась четверть столетия, надо было это немедленно исправлять. Она сначала накрылась подушкой, когда я её немного отпустил, увлекшись её соседями по этажу, а потом как всегда встала на колени и начала горячо молиться. Говорят, эта поза идеальна для первого проникновения. Это ложь, конечно. Но какая разница, тем более для меня. Не бойся, дорогая, я буду нежен. По крайней мере, поначалу. Сейчас ты лишишься девственности, причем сразу обоими отверстиями. Тебе несказанно повезло. Мои щупальца проникли в вагину и анус одновременно. В анус конечно самое небольшое и тонкое щупальце и самым кончиком. А вот для главной раковинки требовалась штуковина побольше. Ты ведь думаешь, что у конюха большой, как у твоего любимого черного жеребца? Ты почти не ошиблась. Она от неожиданности вскрикнула, вцепилась руками в распятие, словно тонущая за спасительный канат. Удивительно. Я трахал её в оба отверстия, она сквозь стоны и слезы продолжала читать свою глупую молитву. Хотя, меня это заводило ещё больше. Я ведь все о тебе знаю. Тебе недостаточно только этого. Ты ещё хочешь, чтобы тебя в процессе хлестали кнутом. Когда ты была маленькая, в этих краях ещё практиковали рабство. И ты хорошо запомнила, как подвергали наказанию одного беглого раба, как он сдерживал крик, зажав в зубах палку. Как вздувались на его спине красные рубцы. Что же, твое желание для меня закон. Я всегда делаю то, о чем вы мечтаете и не более того. Один из моих тентаклей зажал её рот, ещё один длинный и упругий стал хлестать её по заду. Какой у неё был оргазм. Пожалуй, по мощи выброса наслаждения она даже превзошла свою мать. В момент оргазма её вечно недовольное лицо стало радостным и она, закрыв слова повторяла лишь одно слово, продолжая дергаться на моих упругих елдаках.

«Аминь… аминь… аминь» - в беспамятстве шептала она, выглядя так, словно познала высшую благодать. Может так и есть. Я ведь тоже своего рода бог.

Не забыл я и кухарку. Её я взял без особых изысков, имитируя секс с хозяином в её лучшие годы. Бедная женщина, так и не вышла замуж, полюбив одного человека, который не был её достоин. Мои щупальца добрались и до конюшни. Тенктакли свернулись вокруг члена спящего конюха, образовав по ощущениям нечто похожее на женскую пещерку. Давай, друг, я помогу тебе разрядиться. В твоей мошонке слишком много семени, это вредно для здоровья. Его сон изменился. Теперь он был здесь, в своей конюшне. Он лежал на спине, на его члене прыгала жена молодого хозяина, подгоняя его бедрами, словно норовистого жеребца. Он пытался поймать руками и её подпрыгивающие груди или провести большим пальцем по её полным розовым губам. Тем временем хозяйская дочь, которую он находил симпатичной, но слишком занудной, жарко ласкала языком его мошонку и задний проход. А сама хозяйка, дородная, полная жизненной силы и красоты, села ему на лицо своей огромным жадным лоном, и он стал трахать её кончиком языка. Она тяжело дышала, от неё сладко пахло потом. В этот момент конюх кончил и во сне и наяву. Вот это был фонтан! Я даже у китов не видел такого.

Я трахал их всех до самого рассвета. Мне приятно было чувствовать, что сейчас я, проникнув и охватив щупальцами всех этих людей, как бы соединил их, разрушил глупые барьеры в головах, соединил их фантазии, желания и наслаждение в единую симфонию. Когда они все разразились одновременным мощным оргазмом, и меня, наконец, накрыла волна небывалого блаженства. Так хорошо мне не было с времен Эдема. И что важно, я не видел злого осуждающего взгляда с небес. Он и правда умер. Мне даже было немного жаль его. Все-таки он породил меня в начале времен. Он построил этот прекрасный мир. Ты создал, а я сделаю его совершенным и полным удовольствия. Да, отец, так и будет. У меня когда-то был небольшой остров, а теперь мне принадлежит весь мир, построенный тобой.

Мои тентакли, удовлетворённые и сытые медленно ползли назад, в море. Как же хорошо. Мимо, разгоняя тьму огоньками плыл корабль. Он держал путь в большой город, совсем недалеко отсюда. Здесь моя миссия окончена, все счастливы. Но вот над целым городом придется потрудиться. Ну ничего, я справлюсь. Мир, я иду к тебе! Встречай нового бога, что принесет тебе тысячу наслаждений!

Больше никогда

Фанфик по заявке "Жизнь молодой семьи, в которой жена - порноактриса"

- Ну че, как жизнь половая? – спросил Виталик и пошло подмигнул. Терпеть не могу эти его тупые подмигивания. Особенно отвратно они смотрятся на его покрытом рытвинами лице. Гуру пикапа из старого мема, один в один. Такие же противные бегающие глазки и длинные сальные волосы. Но друзей, как и любимых не выбирают. Потому я отхлебнул пива и ответил, что все в норме. Мы, как заведено многие годы, каждую пятницу встречались в небольшом подвальном баре и пропускали 2-3 кружки, прежде чем разойтись по домам. Обычно третьим в нашей компании был Егорка, но он был с неделю в какой-то командировке на Крайнем Севере. А жаль. Он всегда умел превращать наши посиделки в нечто веселое и фееричное. А вот встречи с одним только Виталием превращались в такие вот расспросы. Это немудрено. Виталий был большой любитель и ценитель порнухи. А моя Варвара, в этих кругах более известна, как PinkySwear. Вебкам-модель с очень широкой аудиторией. Она, правда, завязала, когда вышла за меня почти год назад. А узнать её без макияжа и разноцветных ярких париков очень сложно. Два разных человека. В реальной жизни теплая ламповая шатенка в больших очках, опущенными глазами и тихим нежным голосом. И её развратный яркий образ, секс-кукла, опутанная гирляндами и трахающая себя светящимся в темноте голубым неоновым дилдо. Или блюстительница правопорядка в синем латексе, что засовывает в себя дубинку. Или эльфийка, заливаюшая струей сквирта камеру. Или лисичка с рыжим анальным хвостом. Или… черт, сколько у неё образов. Каждый раз, будто другой человек. В общем, узнать её в реальности довольно сложно. Но Виталий смог. Что немудрено, он целыми ночами просиживает, наяривая на подобные видосы. С хорошей работы его поперли, когда он решил посмотреть такое среди бела дня. И не до конца воткнул наушники в разъем. А в этот момент в их кабинет вошел директор с делегацией иностранных партнеров. В общем, теперь Виталий таксист и доставщик еды. В приличные места путь ему заказан. Вся его жизнь отныне это работа, порнушка и посиделки по пятницам со мной. И расспросы о моей жене. А что мне ему рассказать то? Жизнь у нас такая же, как у прочих молодых семей. Ну разве что секс может быть слегка поинтереснее. Теперь все эти костюмы и игрушки служат только одному зрителю. Мне. И это ощущение нехило повышает самооценку, знаете ли. Так что да, моя половая жизнь в полном порядке, Виталий. Не то, что твоя. Надо бы спросить в ответ, как там твоя подружка, правая рука. Но не буду. Парню тяжело. Мне надо быть просто выше всего этого.

Я, чтобы сменить тему, стал рассказывать, как недавно видел одного нашего общего знакомого, ну того, с параллельного потока… Однако Виталий, менять темы не желал.

- Я просто чего спрашиваю… не просто так. Тут новая звезда появилась. Просмотров уже за сотни тысяч.

- И мне какое до этого дело?

- Не, ну ты зацени!

Чертов извращенец. Он что думает, я пришел в бар смотреть с ним на пару порно-видосы? Совсем колпаком потек, по ходу. Но Виталий уже вытащил телефон с сетью трещин на экране и стал совать мне его под нос. Я хотел было оттолкнуть, но… черт. На экране, раскинув ноги на кресле сидела девушка. Маленькая грудь, идеальные пяточки, что она бесстыдно выставила на всеобщее обозрение, возле пупка небольшая родинка. Там же, где и у Вари. Но на лице незнакомки была кожаная маска, откуда выбивались две косички. Как я любил, когда она их себе заплетала. Я ударил кружкой по столку, что пивная пена брызгнула на экран. На ее пяточки, словно сперма. Мы же договорились с ней. Договорились…

- Ну что я тебе говорил? – спросил Виталий, ухмыляясь, - теперь она Leather Heather. По мне так себе имечко.

Я хотел с размаху дать ему в морду, чтобы смыть эту поганую ухмылочку с его лица.

- И кстати… - добавил Виталий, неожиданно став серьезным, - это стрим.

***

Дальше было как в тумане. Вечерняя улица, густой сигаретный дым, такси, доплата за скорость. Водитель, пожилой мужичок в маске и перчатках.

- Вы это… масочку наденьте… а то это… вирус.

Я автоматически достал свой черный респиратор, накинул на лицо, упал на переднее сиденье.

- И это… пристегнитесь…

Я не соображал, что я делаю и зачем. Перед глазами был единственный образ. Она протягивает отставленный мизинчик, как она раньше это делала в своих видео, и нежно шепчет:

- Больше никогда, любимый… больше никогда…

- Ну все… приехали… Троцкая 17… как и заказывали.

Подъезд, моя дверь, я вонзил ключи в замочное отверстие резко и зло, рванул дверь на себя. В коридоре темно, но из нашей спальни лился голубоватый свет. Ещё мгновение и я вижу эту чертову Leather Heather уже вживую. Она застыла в ужасе, не вынимая из себя дилдо. Она сидела перед камерой почти в той же позе, в которой я её видел в баре. Пяточки, выставленные на обозрение сотен тысяч дрочеров, кожа, покрытая бисеринками пота, торчащие от возбуждения соски, черный дилдо между ног, а в глазах под кожаной маской смесь испуга и возбуждения. Одна её рука сжимает искусственный член, вторая повернулась ко мне ладонью, словно в попытке защититься. И этот отставленный мизинчик. Маленький лживый мизинчик, который я так хочу сломать. Сука! Тварь! Ты же обещала!

Из моей груди рвался рык. Я человек спокойный, но иногда во мне просыпается что-то древнее и звериное. Обычно это происходит во время драки. Собственно, мы так с ней и познакомились. Я спас её от гопников и потом проводил по дома. Оказалось, почти соседи…

Я наверно сейчас выглядел очень грозно. При моем росте метр-девяносто и не худой комплекции, да еще в черном респираторе, я наверно был подобен сошедшему с катушек киборгу-убийце. Варя дрогнула всем телом и на мое любимое кресло потекла жидкость. Описалась. Она описалась от страха. На экране ноутбука защелкали уведомления о денежных переводах. Представляю, какой будет фурор, если я тебя придушу на глазах всех этих извращенцев. Может и правда, стоит её проучить? Я представил на мгновение как она трепыхается, как её наполненные ужасом глаза стекленеют, и почувствовал возбуждение. Сейчас я тебе покажу стрим, сучка. Сейчас покажу.

Я подошел и схватил её за косички, сжав их в кулаке. Резко дернул, приподнимая её голову.

- Ты испачкала кресло – сказал я, - надо это исправить.

Звуки уведомлений. Несколько участников покинуло стрим. С десяток подключилось. Кто-то еще отправил денежный перевод. Смотрите, чертовы куколды, как надо поступать с подобной дрянью! Я с силой дернул её за волосы, так что на её глазах выступили слезы.

- Давай! – сказал я.

И Варя, точнее Leather Heather послушно склонилась и заскользила по обмоченному креслу языком. Нет здесь никакой Вари. Она бы никогда меня не обманула.

- Нравится? – спросил я. Она промычала в ответ что-то невнятное. Я снова со злостью потянул её за косички.

- Нравится?

- Да…

- Не слышу!

- Да, да да! – выкрикнула она.

- А теперь проси разрешения почистить мой член – прорычал я.

- Что ты делаешь? – одними губами спросила она.

- Это ты, блядь, что делаешь? – ответил я, - проси!

- Можно… теперь почистить твой член?

- …хозяин!

- Хозяин!

- Давай!

Она расстегнула ремень и ширинку. Мой член, огромный и возбужденный до предела упруго заколыхался возле её лица. По комнате разлился сладковатый запах немытой головки. Я раньше никогда себе такого не позволял. Но и она держала свое обещание. Под её маской нельзя было увидеть гримасу отвращения, однако в глазах мелькнуло что-то темное и злое. Ничего, проглотишь и это. Она лизнула его кончиком языка, словно неумелая девственница. Снова защелкали донаты. Какой-то пожилой богатый иностранец наверно обкончал сейчас свой волосатый живот.

- Не вижу энтузиазма – сказал я.

Она провела языком по уздечке, оттянула немного яички вниз. Мы и правда что-то забили на секс последнее время. Я уставший после работы, а она вся поглощенная соцсетями. Может, если бы чаще её трахал, ничего такого и не было… Ничего, сейчас исправим. Я развел её косички в стороны и засунул член как можно глубже. Она издала какой-то хрюкающий звук, из глаз брызнули слезы. На мгновение я увидел в глазах тот самый ужас из своих фантазий и вытащил член. Она тяжело закашляла, подбородок густо покрылся слюной. Если сейчас сблюет, наверняка кончит ещё с десяток зрителей. Я дал ей продышаться и снова засунул по самые гланды. Никогда так не делал, даже когда мы с пацанами подсняли на трассе шлюху. И никогда не думал, что буду это делать со своей любимой женой. Снова вытащил. Шлейф из слюны, кашель. Теперь за щеку. Так даже приятнее. Когда головка скользит по щеке с внутренней стороны, кайф… Я сейчас кончу. Ещё одна фрикция за другую щеку. Член пульсирует, словно бомба готовая взорваться. Я бью им ей по лбу. Знай свое место шлюха. Жар, пульсация, моя белесая лава толчками извергается наружу, заливая кожаную маску, её глаза, лживый маленький рот. Я стучу членом по её кожаному лицу, размазываю по нему сперму, чувствуя пикантное удовольствие от прикосновения уретры к маске. Она широко открыла рот, выставила язык. Да, шлюха, сейчас добавим и туда майонеза. Ты ведь этого хотела, да?

Щелканье уведомлений стало подобному дробному ливню с градом. Мой телефон тоже загудел в кармане. Там было сообщение от Виталия:

- Ну ты даешь!

А что ты думал, чертов дрочило? Теперь ты знаешь, какая у меня половая жизнь! Я показал камере средний палец и отключил трансляцию.

Она тем временем так и сидела у моих ног, прижавшись к ним, словно прося защиты. Я приподнял её за подбородок, резким движением сорвал маску. Передо мной снова теплая ламповая Варя, только на лице размазанная тушь и с глаз вместо слез течет моя сперма.

- Ты же обещала… - сказал я, - больше никогда…

- Прости – отозвалась она, - но это сильнее меня…

- Тебе нравится… вот так… перед камерой?

- Да… я люблю проживать множество жизней. Каждый оргазм это… вроде отдельной истории. Понимаешь?

Я покачал головой.

- Иди, умойся – сказал я, - а потом вытри нормально кресло. Это мое любимое, блядь, кресло. Я в «Танчики» люблю за ним гонять. Какого хрена?

- Да, хозяин! – тихо отозвалась Варя. Черт, ну как на неё можно злиться? Я открыл шкаф и вытащил ошейник.

- До ванны пойдешь на четвереньках и в этом…

Она встала передо мной на колени и поджала руки в кулачках, словно собачьи или кошачьи лапки.

- Хорошая девочка!

У меня снова загудел телефон.

- Когда следующий стрим? – спрашивал меня Виталий.

- Завтра вечером – написал я ему в ответ, чувствуя, как опавший было член вновь наливается силой.

Уборщица

Рассказ по мотивам размышлений о сущности фетишизма

- Можете выйти на секунду?

Я вздрогнул и растерянно посмотрел по сторонам. Так залип на фотку одной знакомой в инсте, что потерял чувство места и времени. А меж тем был вечер рабочего дня, я в маленькой каморке без окон, что служит мне кабинетом, и мне нужно до конца дня сваять очередной отчет в головное подразделение. Но вместо этого я залипаю на женские задницы на фотографиях и кручу в руках скомканную бумажку. Но кто со мной говорит? Ах, да, в пять часов вечера по кабинетам ходят уборщицы и выгоняют сотрудников на пару минут в коридор. Обычно, у меня им нечего ловить. Я всегда предельно аккуратен, даже не пью чай на рабочем месте. Но таков закон офиса, каждый делает свое дело. Я торопливо свернул инсту и встал, хрустя коленями. В мои 28 лет, самое время для артроза, сколиоза и радикулита. В кабинет проскользнула миниатюрная женщина. Вернее, даже девушка. От силы 19-20 лет. Новенькая? Странно, никогда не видел молодых девушек на подобной вакансии. Обычно это пенсионерки или среднего возраста алкашки с темными кругами под глазами. А тут девушка, и очень даже недурная собой. Мы встретились взглядами. Я когда-то давно ходил на курсы пикапа. Ничего толком не вышло, сами курсы оказались обычной разводкой. Но одну вещь, что говорил тогда тренер, запомнил хорошо. Важно с женщиной зацепиться взглядом. Если она в течение нескольких секунд не отводит взгляда, не меняет фокуса, значит, ты её смог чем-то заинтересовать. И я как дурак, бродил по торговому центру, пытаясь зацепиться взглядами той или иной дамочкой, спешащей на шопинг. Но они смотрели на меня презрительно и высокомерно. Или того хуже, сквозь меня, словно я был пустым местом. А тут девушка взгляда не отвела. Её теплые карие глаза встретились с моими, и у она улыбнулась. Так мило, что на душе стало тепло, а в моей каморке с мигающей ртутной лампой стало гораздо светлее.

- Выйдете на секунду? – спросила она, - не волнуйтесь, я быстро.

- Да, конечно – ответил я, слыша свой голос, словно со стороны. Она уже не смотрела на меня, но её взгляд, все ещё был перед моим внутренним взором. Она зацепилась, точно зацепилась. Все как говорил тот тренер. Но, похоже, больше зацепился я сам.

Я вышел, кивнул Михаилу из финансового и Ольке из бухгалтерии, что стояли в коридоре, ожидая, когда их кабинеты приведут в порядок. Девушка и правда, управилась быстро. Не успел я дослушать глупый баянистый анекдот от Михаила, как она уже вышла и снова мне улыбнулась, ещё приятнее. Я вернулся к себе, с горящими как у школьника ушами и дурацкой улыбкой до ушей.

- Так… - сказал я себе, - надо работать. Надо работать…

Но что-то мешало. Ах, да, скомканная бумажка, по-прежнему в моей ладони. Надо бы её выбросить. Но глянув на ведро, застеленное свежим пакетом, мне стало жаль осквернять его чистоту. Я вышел в коридор.

- Девушка!

Уборщица, что катила тележку к кабинету шефа, обернулась. Все-таки ей очень идёт голубой фартук. Оттеняет её естественную красоту и живость. Никакой косметики на лице, русые волосы собраны в хвостик. Но это все делало её ещё более милой.

- Девушка… - повторил я, - а можно я к Вам и это закину?

И протянул скомканную бумажку.

- Да… - отозвалась она, - кстати, меня зовут Злата.

- А я – Иван… - ответил я не своим голосом, совсем позабыв, зачем я к ней обратился.

Она рассмеялась.

- Это я знаю, у Вас на кабинете написано. Иван Ильичев, старший аналитик. Давайте сюда Вашу бумажку…

Я протянул ей бумажный комочек и наши руки на мгновение соприкоснулись. Её ладонь была приятная, прохладная и нежная.

В тот вечер я поехал не домой, а к своей давней любовнице Олесе. Она была давно замужем, но мы трахались с ней ещё со времен универа, и я продолжал к ней заезжать по старой памяти. Муж часто задерживался на работе или вовсе уезжал в долгие командировки, так что я скрашивал одинокие вечера Олеси. Она покормила меня разогретым ужином, когда же я привычно убрал выбившийся локон и провел ладонью по щеке, она сказала, что сегодня у неё начались месячные, и я могу рассчитывать максимум на минет.

Я согласился. Олеся, откинула свои непослушные локоны и впилась в головку жадным поцелуем. Обычно я от такого почти мгновенно разряжался, едва успев предупредить Лесю. Она терпеть не могла спермы у себя во рту или на лице. Но в этот раз она старалась довольно долго. Мой член стоял колом, но никак не хотел получать удовольствие.

- Может, в другой раз? – спросила Олеся, - что-то ты сегодня не в форме.

- Я тебе покажу, в какой я форме! – ответил я, - давай не отлынивай!

Олеся фыркнула, словно лисица и снова заскользила язычком по уздечке. Я закрыл глаза. Мне представилась каморка с мигающей лампой. Я сижу, как обычно за столом. А под столом сидит Злата и ее рука в желтой резиновой перчатке быстро двигает крайнюю плоть. Острые шершавые прикосновения дарят мне удовольствие, которое мне ни разу не доводилось испытывать. Она улыбается мне под столом и дрочит член все быстрее и быстрее. Я судорожно держусь за стол и тут входит шеф. Он что-то меня спрашивает, но в моих ушах только шум и биение сердца. А я сам разряжаюсь в предусмотрительно поставленный ротик, покрывают почти целиком ее милое личико глазурью и смотрю на шефа глупым-глупым взглядом.

Меня вернул в реальность кашель Олеси. Я так увлекся своей фантазией, что разрядился ей в рот без предупреждения. А там скопилось, пожалуй, за неделю.

- Сволочь… - сказала она, размазывая по лицу тушь и сперму. А я ничего не мог ответить, глядя на неё глупым взглядом.

К Олесе с этого вечера я перестал ездить, а вот фантазии о Злате стали мои постоянными спутниками. Впрочем, не только фантазии, но все помыслы вообще. Оказалось, что она студентка, а на подработку сюда её устроила мать, старшая среди уборщиц. Я её видел, тяжелая одутловая тетка с короткой стрижкой и татуированными губами. Странно, что такое чудовище смогло породить красавицу. Когда была не её смена, я жестоко страдал. Когда Злата заходила в мой кабинет, это были лучшие минуты в моей жизни. Днем я думал о ней, ночью фантазировал, мысленно овладевая ей сзади, пока она, стоя на коленях, оттирает на полу грязное пятно. Грязная, грязная, грязная девчонка… Ты же любишь член в своей грязной анальной дырочке? Я тебе её прочищу, пока ты прочищаешь унитаз. Моя страсть стала столь навязчивой, что я повадился дрочить в офисном туалете, и даже трогая себя через брюки среди рабочего дня.

И при этом я даже пытался сочинять стихи, чего раньше за собой не замечал. Злата, Злата, лицо твое конечно простовато… Но свежесть юности твоей… Дальше, впрочем, мне было сложно подобрать осмысленную рифму. Может, так: Злата, ты для меня дороже злата… Ты так пиздата, моя Злата. Нет, тоже не то. Как бы то ни было, эти периоды эйфории, сменялись периодами черной меланхолии.

Что касается самой Златы, она всегда охотно шла на контакт. Мы быстро перешли на «ты» и могли подолгу болтать друг с другом. Общих тем у нас оказалось не так много, но всякие пустяки вроде погоды на улице, перипетий её учебы, каких-то смешных историй, помогали компенсировать этот недостаток. Она стала заходить ко мне в кабинет не только для уборки, но и просто перекинуться парой фраз. Бывал я и у неё, в подсобном помещении. Оно, как моя каморка, было без окон, но не в пример больше и уютнее. А все за счет небольшого диванчика.

- Вы тут покруче шефа устроились – говорил я ей, довольно вытягиваясь на этом диване, а Злата в ответ звонко смеялась и смотрела на меня своими прекрасными карими глазами. Что может быть лучше?

Время летело незаметно, и казалось, что мы знакомы с ней всю жизнь, хотя прошло всего-то два с половиной месяца. Незаметно наступила знаменательная дата, день рождения нашей компании. Шеф к этой дате относился очень трепетно и устраивал каждый раз праздник почище новогоднего. Столовая наша в этот день ломилась от самых изысканных закусок, на фоне грозной батареи бутылок со спиртным. Мне всегда нравился этот день. Но не сегодня. В столовой собрался весь офис, даже аутистка-маркетолог выползла в кои веки. Но не было Златы. Впрочем, оно и понятно, уборщиц шеф к столу никогда и не приглашал. Потому, я с трудом дотерпел, когда он закончит свой торжественный монолог, выпьет пару бокалов и наконец свалит праздновать дома, наказав остальным все доесть и допить, не оставить тут ни крошки. Не успел он выйти из столовой, как я быстро набрал бутербродов и капапе, прихватил бутылку вискаря и незаметно проскользнул в коридор. Злата была у себя, в подсобном помещении, рассеянно листала глянцевый каталог, сидя на диване, поджав под себя ноги.

- Привет! – сказал я, демонстрируя добычу.

Она улыбнулась одними глазами, но так тепло, что мне захотелось тут же обнять её, прижать к себе так крепко, как только могу.

- Праздник уже кончился? –спросила она.

- Не, в самом разгаре – ответил я.

- А ты чего не празднуешь?

- Без тебя это не праздник!

Злата посмотрела на меня удивленно, и будто немного оценивающе.

- Пить будем? – спросил я.

- Так мы же на работе…

- Сегодня можно. Сам шеф проставился и благословил все это съесть и выпить!

- Тогда наливай – согласилась Злата.

Она осушила первый стакан залпом, её щеки зарумянились, глаза заблестели сильнее обычного.

- Ого! Это у вас в универе так пьют?

- А то! Мы с моим парнем так и познакомились. Он сказал, что я первая девушка, что смогла его перепить!

Моё сердце упало тяжелым камнем вниз.

- Твоим парнем? – зачем-то переспросил я.

- Бывшим! Уже бывшим! Ещё наливай!

Мы снова выпили.

- А сейчас у тебя есть кто-то? – спросил я. Если б не выпитый алкоголь, никогда бы не решился.

Она посмотрела на меня тем же оценивающим взглядом.

- Может быть… - сказала Злата тихо и неожиданно коснулась губами моей щеки. Я в ответ убрал волосы с уха, как всегда делал с Олесей.

- Что мы делаем? – шепотом спросила она.

- Отправляемся в неожиданное, но очень приятное путешествие – ответил я и впился в её губы поцелуем.

- Погоди – шепнула она. Злата мягко оттолкнула меня, скользнула к двери и заперла её.

- Теперь нам никто не помешает…

Никогда не был столь возбужден, даже когда Олеся голая танцевала передо мной на столе. Я весь дрожал от жадности и нетерпения. Я был подобен голодной собаке, перед которой положили огромный кусок мяса. Злата была возбуждена не меньше. Я гладил сквозь одежду её небольшие груди и чувствовал ладонями, как напряжены соски. Я целовал её нежную шею, она порочно облизывала мою щеку и ухо. Мы кружили по комнате, словно в танце, сливаясь в поцелуях и объятьях. Но этот вальс медленно, но верно приближал нас к дивану. Я уже приподнял голубой фартук, и стал спускать с неё джинсы.

- Вань… - дышала она мне в ухо, - подожди… Вань… дай раздеться…

- Нет… - отвечал я так же тихо, - не надо… не надо…

Я спустил с неё джинсы, вместе с носками и трусиками. Все прочее снимать не стал. В моих фантазиях она всегда была в голубом фартуке, зачем всё портить? Ножки у неё были стройные, стопы аккуратные, большой палец ноги короче среднего, как на картинах Возрождения.

Она хотела лечь на спину, но я не дал, поставив её на диване на четвереньках.

- Подожди, подожди... - лихорадочно шептала Злата. Я склонился над её ягодицами, щекоча их дыханием.

Зад у неё был небольшой, и не идеальный. Пара небольших прыщей, родимое пятно, похожее на пролитый кофе, раздражение на тщательно выбритом лобке. Вульва похожа на пухлый пельмешек. Но меня сейчас интересовал сморщенный глазок ануса.

- Что ты делаешь? Не надо... - прошелестела она, сдерживая то ли смех, то ли стон.

Но меня сложно было остановить. Я так часто делал это в фантазиях, и сейчас не мог удержаться. Я прильнул к её заду и впился в него поцелуем, раздвинул языком сфинктер, проникая внутрь.

- Не надо... Я там... ах... немытая...

Наивная, неужели я этого не знаю? Сколько раз я мечтал об этом. Прочистить твой тугой маленький зад. Грязная, грязная девчонка. Несмотря на некоторое сопротивление, Злате нравилось то, что я с ней делаю. Она стала ритмично двигать задом, насаживаясь на мой острый язык. Это было грязно, но нет ничего слаще грязи. Я представил, что в этот момент она не на диване в подсобке, а в туалете. Стоит на коленях и стирает тряпкой мою сперму, которая брызнула во время мастурбации. Она счищает мою грязь, а я в этот момент прочищаю её.

От этой мысли я не удержался и разразился сильнейшим за последние годы оргазмом прямо в штаны. На пятничных джинсах растеклось мокрое пятно. Жаль, Злата не кончила. В моих фантазиях она кончала одновременно со мной, с закрытыми глазами и стыдливым румянцем на щечках.

- Ты всё? - спросила она немного разочарованно.

- Ну уж нет! - ответил я. Если уж дорвался до заветной мечты, нельзя ограничиться только этим.

Передо мной на коленях стояла моя уборщица. В голубом фартуке, убранными в хвостик волосами, восхитительными голыми ножками и прыщавым задом. Как я мог отступить?

Мой член отозвался почти сразу, силы вернулись ко мне. Сейчас я тебе покажу, грязная девчонка.

Я раздвинул ее ягодицы. Она снова запротестовала, угадав мой замысел. Но было поздно. Мой член уже медленно, пока только самым кончиком, пробивал себе дорогу там, где проложил колею язык. Я видел в зеркале, как меняется ее лицо. Испуг, гримаса боли, ладонь к губам, чтоб сдержать крик, слезы на глазах.

В этот момент я неожиданно оказался внутри полностью. Мы оба замерли. Она со страхом, я наслаждаясь новыми ощущениями. Да, мне досталась не девственница, как когда-то Олеся. Но попка ее явно никого не знала до меня.

А потом я начал медленно двигаться. Лицо Златы снова исказилось, но на щеках приступил тот самый румянец из моих фантазий.

Ей нравилось. Я это чувствовал. Чтоб точно удостовериться, мои пальцы скользнули в ее пухлые створки. Злата текла. Я начал двигаться смелее, она подмахивала. Я вонзался в попку, позабыв обо всем, растворившись в этом процессе. Злата самозабвенно стонала, вцепившись в спинку дивана. Румянец уже не был виден, она была красной целиком, от кончиков ушей до кончиков ее аккуратных пальчиков ног. Я схватил её за волосы, схваченные резинкой в хвостик, и резко дернул на себя. Злата вскрикнула от неожиданности, укусила губу, мой член достиг максимальной глубины. В мошонке закололо, я продолжал вколачивать в нее член, натягивая на себя за волосы. Злата изогнулась с гримасой боли и наслаждения. Второй оргазм был не столь ярок и грандиозен. Скорее более спокойный, монотонный, усыпляющий. Словно выпил теплого молока перед сном. Я вытащил член, из ануса толчками выходило мое семя.

Я прильнул туда и вновь стал вылизывать. Нельзя оставлять рабочее место неприбранным.

- Ты кончила? - спросил я после. Злата отрицательно мотнула головой. Она выглядела усталой, словно после тяжелой смены.

- Тебе полизать?

Она снова мотнула головой и откинулась на диван.

- Давай завтра сходим куда-нибудь... - тихо сказала она.

- Давай! - согласился я и поцеловал ее в высокий лоб, на котором выступили капельки пота. Она улыбнулась мне одними глазами, и мне вновь стало хорошо и тепло на душе.

На следующий день была суббота, законный выходной. Мы договорились встретиться в недорогой кофейне, в центре города. Я за всю жизнь не так часто бывал на свиданиях. С Олесей мы редко гуляли, больше проводили время у нее дома. Потому, это все было слегка непривычно. Я ощущал себя героем фильма. Вот иду, руки в карманах. Может, стоило купить ей цветы? Нет, слишком банально. И куда она потом их будет девать?

Она уже была там. Я увидел ее, как только повернул на нужную улицу. Она сидела за столиком у большого витринного окна и задумчиво водила пальцем по ободу стакана с молочным коктейлем. Меня она не видела, я был на противоположной стороне улицы, за деревьями. Я сделал шаг и остановился. Что-то было не то. Что-то было не так.

Мне понадобилось несколько минут, чтобы понять, что именно. Я никогда не видел ее без голубого фартука. Она была одета в обычную одежду. И волосы были непривычно распущены на плечи. И на лице была эта мерзкая косметика, тени, помада. Они делали ее старше и... грязнее. Вульгарней. Обычная девка, от которой несет табаком и дешевой туалетной водой

Это была не моя Злата, какая-то другая девушка. С банальным лицом, некрасивая. Я не замечал этого раньше. Может все дело в ужасном освещении в моей каморке? Нет. Без спецодежды уборщицы это была довольно неказистая девушка, до боли похожая на свою заплывшую жиром мать. Старшая уборщица на мгновение появилась перед моим мысленным взором и я вздрогнул. Нет, нет, нет! Так дело не пойдет.

У меня нет желания идти на свидание и тем более трахать вот это. Золушка наверное тоже представляла собой жуткое зрелище, после того как часы пробили полночь.

Я постоял ещё мгновение, убедился, что она меня не заметила, и зашагал прочь.

Макс

Фанфик по мотивам картинки. Её саму я тут приводить не буду, если интересно, она в тг-канале t.me/krrrraken Рассказ писался изначально для этого канала.

- Маааакс! Мааааакс!

Джесси вздрогнула и оторвалась от чтения. Она всегда так увлекалась романчиками, что забывала о течении времени и пространстве вокруг неё. Она сидела в парке, на газоне под деревом, поджав под себя босые ноги, и читала. А перед ней, виляя хвостом, стоял крупный лабрадор. Видимо, тот самый Макс.

- Привет! – сказала Джесси псу. Тот в ответ завилял хвостом ещё сильнее, растянул пасть в милой собачьей улыбке, ткнулся мокрым носом ей в грудь, оставив пятно на топике.

- Макс! – снова послышался голос. Из-за дерева показался взмокший запыхавшийся парень с пятнами пота на футболке. Очень даже ничего, не менее симпатичный, чем его пёс. Взъерошенные волосы цвета осенней травы, большие серые глаза, широкие плечи, рельеф мышц под футболкой. Портил все только маленький узкий рот и безвольный подбородок.

- Вот ты где – сказал он псу с укором, - опять пристаешь к людям!

Макс весело пролаял в ответ, неожиданно прыгнул на Джесси, повалил на спину. Девушка на мгновение замерла и почувствовала горячее собачье дыхание и шершавый язык на лице. Это было щекотно и приятно.

- Стоп, прекрати это! – крикнул парень. Макс пролаял что-то в ответ, но нехотя отпустил жертву.

- Простите… - сказал растерянно незнакомец, - он обычно так себя не ведет. Хотя часто… неравнодушен… кдевушкам.

Джесси засмеялась, лежа на спине.

- Все в порядке! – сказала она.

Парень смущенно протянул ей платочек. Джесси приподнялась, приняла платок, обтерла лицо от собачьей слюны. Макс радостно прыгал возле хозяина.

- Мне и правда очень жаль… - сказал парень.

- Что же… - ответила Джесси, - чтобы загладить свою вину, вам с Максом придется угостить меня чашечкой кофе.

Лицо парня просияло. Он протянул руку, помогая Джесси подняться на ноги.

- Меня зовут Майк. А это Макс…

- С Максом я уже познакомилась – рассмеялась Джесси. Было лето, над парком ярко светило солнце. Было так хорошо. Почему бы не сделать этот день ещё приятнее и веселее. Она положила романчик в сумку. Не запомнила страницу, но это и не важно. Джесси помнила, что остановилась на сцене знакомства героини с её будущим возлюбленным.

***

Они были одни в большом загородном доме, родители Майка на все лето улетали на какой-нибудь экзотический остров в Тихом океане. У прислуги сегодня тоже был выходной. Они были вдвоем, Джесси и Майк. Хотя нет, был ещё третий. Макс. Он не отходил от Джесси ни на шаг, постоянно тыкался в неё носом, вилял хвостом. Это было странно, она была знакома с Майком и Максом не больше месяца, но такое ощущение, что знает их всю жизнь.

Впрочем, в доме она была впервые. Сейчас они поднялись наверх.

- Ну вот… Там спальня предков, а это моя комната…

Макс, не переставая вилять хвостом, поднялся, уперся передними лапами в одну из дверей. Но она была заперта.

- А там, чья комната? – спросила Джесси, показывая на запертую дверь.

Майк смутился. Он часто смущался по всяким пустякам. Джесси даже нравилось дразнить его так, чтобы на его щеках выступал румянец. Он в этот момент становился таким милым. Но в этот раз он не просто смутился, а был в замешательстве.

- Там… там… комната Макса… - еле выдавил он из себя.

- Что? Макса?

Макс громко гавкнул, словно подтверждая сказанное.

- Нет… не этого Макса… моего брата Макса.

- У тебя есть брат?

Странно, он никогда не говорил о нём.

- Есть… то есть… был.

На Майка было жалко смотреть, он, словно уменьшился в размерах. Джесси обняла его, и он обмяк в её руках.

- Пойдём, я покажу – сказал он побелевшими губами.

Он отпер дверь, и они вошли в обычную подростковую спальню. Единственным отличием было то, что вместо постеров с фильмами и музыкальными группами, на стене висело множество фотографий одного и того парня. На самой большой, в уголке проходила черная траурная лента. На фото молодой человек, очень похожий на Майка. Только глаза его были темнее и горели неугасимым пламенем. Джесси долго не могла оторвать глаз. Взгляд Макса не хотел её отпускать.

- Он наверно был очень популярен? – спросила Джесси.

- Да… все его любили… особенно девушки…

- А тебя разве нет?

- Нет. Я всегда был в его тени. Но однажды он поехал на берег океана. Он… увлекался дайвингом… И… мы его нашли спустя месяц. Волны… выбросили на берег… он был весь в водорослях, как… зеленая мумия.

Макс залаял, как показалось Джесси, со злостью и горечью.

- И ты назвал собаку в память о брате?

- Да. Иногда мне кажется, что его душа теперь в нём.

***

Они встречались почти месяц, но ещё ни разу не спали. Ну, если не считать того случая в клубе. Джесси во время танца прижалась пышными ягодицами к паху Майка. Она сквозь юбку и трусики ощущала приятную твердость. Джесси продолжая ритмично двигаться, прижалась сильнее, Майк часто задышал, и Джесси почувствовала горячую пульсацию. Майк сильно покраснел и смутился, на его штанах расплылось мокрое пятно. Джесси было одновременно смешно и в то же время приятно. Ей нравилось то, что она производила на Майка такой феерический эффект. Она была не против отдаться ему в тот же день. Но Майк был столь смущен произошедшим, что быстро ретировался, даже не зайдя на чашечку кофе.

И вот они одни в большом доме, отличная возможность. Но Майк сидел на кровати и был подавлен недавним разговором об умершем брате. Джесси села рядом и нежно прижала его к себе. Майк прильнул к ней, словно ребёнок.

- Ты любил Макса? – спросила она.

- Нет… - тихо отозвался Майк, - я ему всегда завидовал…

- Но почему?

- Знаешь, ему всегда нравились девушки типа тебя…

- Это какие такие, типа меня?

- Красивые, эффектные, словно с обложки глянцевого журнала… Пока Макс был жив, ни одна такая девушка на меня даже не посмотрела…

Джесси на мгновение даже рассердилась.

- А я что? Я вот она, здесь и сейчас! Почему ты до сих пор борешься с призраками?

- Мне иногда снится… как я захожу в комнату… а там ты целуешься с Максом… а он весь распухший, посиневший, и завернутый в зеленые водоросли… Он смотрит на меня, и издевательски скалится изъеденной рыбами челюстью…

Макс сердито залаял, Джесси разрывалась между двумя желаниями, рассмеяться или влепить Майку пощечину и уйти раз и навсегда. Но рядом вилял хвостом симпатяга Макс, а Майк выглядел таким смешным в своей печали, что Джесси выбрала первый вариант.

***

- Извини, не выходит…

Джесси уже битый час ласкала языком член Майка. Мало того, что он оказался совсем небольшим, так ещё и вставать не хотел. Джесси это напомнило случай, когда она ещё будучи студенткой, отсосала профессору Дугласу за хорошую оценку. Но Дуглас был стариком за 70, и то он умудрился пыхтя как паровоз кончить ей на лицо бесцветной жидкостью. А тут молодой парень, и ничего.

- Эй, в чем дело? – спросила Джесси, продолжая нежно массировать рукой яички. Она сидела перед ним на полу, обнаженная, поджав под себя ноги. От такого зрелища, даже у импотента должен быть каменный стояк.

- Не могу, когда он смотрит – прошептал Майк.

Джесси обернулась, из-за приоткрытой двери слышалось шумное собачье дыхание. Девушка подошла, Макс радостно завилял хвостом, заулыбался, уже готов был вскочить, чтобы поставить лапы на плечи. Но Джесси строго пресекла его заигрывания.

- Плохой мальчик! – сказала она, будто это Джесси была его хозяйкой, а не Майк, - плохой! Подсматривать плохо! Иди, поиграй!

Макс что-то пролаял, явно не согласившись с Джесси, но она резким движением закрыла дверь. Пёс за дверью заскулил и заскреб лапами. Джесси повернулась к Майку.

- Проблема решена! Так, на чем мы остановились?

Она никогда не была столь решительна и активна в сексе, обычно Джесси предпочитала, чтобы мужчина проявлял инициативу. Но, похоже, с Майком все иначе. Она подошла и резким движением опрокинула его на спину.

- Я сегодня трахну тебя, хочешь ты этого или нет! – сказала она.

Она села ему на колени, решительно взяла член рукой, сделала несколько движений по стволу. На лбу Майка выступил пот, он часто задышал, его небольшой толстенький член начал твердеть.

- Так гораздо лучше… - промурлыкала Джесси, не останавливая движения рукой.

Она достала презерватив, надорвала упаковку, губами, словно шлюха, раскатала его по члену. Во рту остался привкус синтетической клубники. Член, плененный латексом, раскачивался в полной готовности. Джесси двинула бедрами, чувствуя, как в неё проскальзывает гладкий прохладный коротыш. Он, конечно, не доставлял такого острого удовольствия, как член её бывшего, Хэнка. Но ощущения были вполне приятные. Джесси немного ускорила темп, решив компенсировать глубину проникновения приятной щекоткой от частых движений. Если бы Майк догадался немного приподняться и рукой потеребить её клитор… Но он продолжал лежать, как бревно, с закрытыми глазами. Когда Джесси насадилась в очередной раз на всю его небольшую длину, он застонал, не открывая рта, и стал бурно кончать. Стой, стой, стой… подожди… Не сейчас…

Его дергало с минуту. На его лбу выступили сосуды, он покраснел. Выглядело это довольно смешно. Джесси уже слезла с него, а он все продолжал двигать тазом, надувая семенем пузырь на презервативе.

- Прости… - сказал он после.

- Ничего – улыбнулась Джесси и поцеловала Майка в вспотевший лоб, на который налипли волосы цвета осенней травы.

За дверью по-прежнему скреб лапами и скулил Макс. На мгновение Джесси подумала, что даже он наверно был бы лучшим любовником.

***

- Мы думали, Майки уже никогда не найдет себе пару! – сказала миссис Джеймсон, мать Майка.

Майк от этих слов сильно покраснел. Мистер Джеймсон, отхлебнул виски и хмыкнул, оценивающе посмотрев на Джесси. Его взгляд задержался на глубоком декольте, которое едва сдерживало две рвущиеся на свободу груди. Потом он незаметно показал Майку палец вверх, оттого тот смутился ещё сильнее. Джесси никогда в жизни не доходила с парнями до стадии знакомства с родителями и чувствовала от всего происходящего неловкость. К тому же, она уже не была уверена в правильности выбора. Майк с каждым днем раздражал её все больше. То, что поначалу казалось ей милым, теперь выглядело в высшей степени жалко и инфантильно. Неудивительно, что до неё он не имел успеха у девушек. К тому же, его скорострельность в сексе оказалась не исключением, а постоянным правилом. За те пару месяцев, что они были вместе, Джесси ни разу не получала не то что оргазм, но даже просто не доходила до нормального секса. Майка надо было каждый раз долго раскочегаривать лишь ради того, чтобы он кончил с первых фрикций, а то и вовсе в штаны. Джесси уже было решила объявить Майку, о том, что все кончено. Но он каждый раз оказывался таким милым. Потому, когда Майк сообщил, что родители ждут их на ужин, она не смогла отказать. И теперь сильно жалела об этом. К тому же, у Джесси был своеобразный организм. Если иные девушки, чтобы узнать когда у них овуляция, вели специальный календарик, Джесси знала это четко. В эти сутки все её тело, каждая клеточка жаждали секса. Между ног становилось мокро от любого намека на близость, соски стояли торчком, натягивая тонкое платье. Будь она не с Майком, а с другим парнем, он сегодня был бы неоднократно изнасилован с особой страстью и изощренностью.

Отец Майка откровенно на неё пялился, и Джесси возбуждали даже эти липкие взгляды. Мать говорила всякие глупости, стейк был слишком прожарен, Джесси предпочитала более сочный и кровавый. И только Макс, что из-под стола выпрашивал вкусняшки, был таким же милым, как в первый день встречи в парке. Да, Макс это единственный член их семейки, из-за которого она все ещё здесь.

Он тоже это чувствовал, постоянно тыкался носом в её голые колени, словно подбадривая.

- Так вы познакомились в Нью-Йорке? - спросила миссис Джеймсон.

- Да, в Центральном парке.

- Странно, обычно Майки стесняется подходить к людям.

- Я просто... Потерял Макса... А он...

- Так это Макс выбрал тебе девушку? - рассмеялся мистер Джеймсон.

Майк покраснел, а ещё сильнее Джесси. Что она тут делает? Зачем терпит эту глупость? Макс под столом положил голову ей на колени. Джесси незаметно сняла с вилки кусочек стейка и дала псу. Тот в мгновение проглотил мясо и благодарно лизнул её ладонь. Прикосновение его языка было неожиданно приятным и успокаивающим. Джесси потрепала Макса по большой голове. Он положил ей морду прямо между ног, глядя снизу вверх на Джесси преданными глазами.

- Ты хороший мальчик. Единственный из присутствующих, хороший мальчик - одними губами сказала ему Джесси.

Однако, Макс понял её слова, глаза его заблестели радостью. Он неожиданно опустил морду чуть ниже и уперся носом в её трусики.

Джесси выдохнула от неожиданности. Только не это. Она слишком возбуждена. И похоже пес это почуял.

- Черт, наверное я сейчас похожа запахом на суку во время течки - подумала Джесси, и едва не вскрикнула. Макс провёл языком по намокшей промежности.

- Все в порядке, дорогая? - спросила миссис Джеймсон.

- Д... Да... - едва не простонала Джесси. И в доказательство того, что говорит правду, улыбнулась. Правда, ей пришлось сильно сжать зубы. Под столом она с силой сжала голову пса. Но Макс и не думал останавливаться, он увлеченно лизал её сквозь трусики, словно опьяненный её запахом. По телу Джесси проходили приятные волны, клитор набух, лицо стало розовым, груди достигли максимального размера. От этой невыносимой пытки, она почти потеряла контроль над собой.

Джесси даже не слышала, что говорит мистер Джеймсон, она засмеялась невпопад, словно обкуренная. Черт, почему Майк ей никогда не лижет? Раз такой скорострел, должен хоть как-то компенсировать. Это все его папочка-сексист, Джесси в этом почти уверена. Язык Макса сновал вверх-вниз, Джесси вытянула ноги под столом, чуть откинулась назад, отдаваясь странному, но приятному чувству. Макс тихо поскуливал, двигал языком все быстрее, словно зная что сейчас нужно его суке. Комнату вокруг Джесси застилала розовая мгла. Она подумала, что неплохо было бы сейчас взобраться на четвереньках на стол и дать Максу поиметь её по-собачьи. Она бы кончала и одновременно смеялась над вытаращенными глазами семейки Джеймсон.

Представив все это, Джесси почувствовала, как её накрывает горячее цунами, как она не контролируя себя кричит:

- Да! Да! Да!

А потом тишина, словно её оглушило взрывом мины в Ираке. Джесси пришла в себя. Это был, пожалуй, лучший оргазм, с времен, когда она отдалась тайской массажистке-трансу.

Она снова была в столовой, мистер Джеймсон смотрел на неё с удивлением, миссис Джеймсон с сочувствием, а Майк... Майк протягивал ей кольцо в открытой коробочке. Черт. Только не это. Они приняли её выкрики за согласие на помолвку.

***

Свадьба была идеальна. Все прошло ровно так, как хотела Джесси. Украшения, платье, интерьер, наряды подружек, угощения, сам Элвин Диджер спел их любимую песню. Все, словно в кино. А потом они поехали в большой дом по соседству с родителями. Этот дом они подарили молодоженам на свадьбу. Он был ещё больше, просторнее, современнее. Завтра Майк и Джесси Джеймсон должны были отправиться в путешествие по Европе. Джесси была почти счастлива.

Все сложилось почти как в её любимом романчике. Но было одно отличие. Первая брачная ночь закончилась ровно через 30 секунд после её начала. Начал Майк многообещающе. Он завалил её на кровать, не дал снять фату, грубо сдернул кружевные трусики, тут же овладел ей, словно её первый парень-футболист. Но как обычно Майк слегка перевозбудился и даже тантрическое дыхание, ему не помогло. Несколько мощных движений и он уже кончил ей на живот.

Джесси уже привыкла к этому, потому ничего не сказала, просто встала и пошла из спальни.

- Прости меня - пробормотал Майк.

- Все в порядке, милый. У тебя почти получилось - ответила Джесси.

- А ты куда?

- Приму ванну...

- Хорошо... Потом приходи... И повторим...

Майк откинулся на спину, и не успела Джесси дойти до двери, как его дыхание стало ровным. Ночи любви явно не будет. Но Джесси на неё и не рассчитывала.

Она спустилась по лестнице вниз, ступая по ступенькам босыми ногами. Джесси подумала, что со стороны она выглядит необычно и сексуально. На ней по-прежнему была фата и белая подвязка невесты на правой ноге. Всю прочую одежду сорвал с неё в порыве недострасти Майк. Джесси хотелось выпить. Посмотрим, что там есть в холодильнике. Она спустилась на кухню, когда услышала недовольный лай. Макс! Они забыли впустить Макса. А он не очень любил спать на улице. Джесси открыла дверь, Макс радостно прыгая, проскочил внутрь. Он положил лапы на плечи Джесси, стал облизывать лицо.

- Эй, Макс... - сказала Джесси, - хватит, Макс...

Она вспомнила, как он лизал ей тогда, под столом. Первое время после этого случая, Джесси была так смущена, что старалась избегать пса. По сути, они встретились впервые после всего произошедшего. Джесси стыдилась этих воспоминаний. Но сейчас, когда она была пьяна и очередной раз неудовлетворена, мысли о том оргазме за столом, заставили дышать её чаще. Между ног стало тепло и мокро. Нет, только не это! Макс явно почуял возбуждение своей суки. Он стал тереться об неё, прижимая телом, заставляя отступать назад. Джесси с ужасом и в то же время любопытством, почувствовала, как у собаки твердеет между ног. Она опустила глаза вниз и увидела, как из мешочка вылезает красный собачий член.

- Макс... - прошептала она, - не надо...

Но огромного возбужденного лабрадора было трудно остановить. Он продолжал напирать, Джесси отступала назад, чувствуя как предательски подгибаются ноги. Джесси знала это чувство. Такое она испытывала не раз, когда рядом с ней, оказывался настоящий мужик, самец. Ноги её тогда сами подгибались, она буквально лишалась воли, готовая полностью отдаться его мощному напору.

Еще шаг назад и она уперлась в стул, стоящий у стены. Дальше отступать некуда.

- Макс... - умоляюще сказала Джесси, - не надо...

Но она хорошо знала, что настоящего самца эти слова не остановят, а только распалят. Так и произошло. Пёс слегка толкнул её, и Джесси села на стул. Оконные шторы приятно щекотали её разгоряченное тело. Красный собачий член был в полной силе. Он задвигал тазом, красная головка стала хаотично тыкаться в живот, на котором ещё не высохла сперма Майка. Джесси обреченно вздохнула. В её раковине было мокро и горячо, в голове стучали молоточки, глаза застилала розовая пелена. Поздно думать о том, правильно она сейчас поступает или нет. Он её кобель, она его сука. И это их брачная ночь.

Джесси взяла багровый член и направила его в между своих розовых створок.

- Маааакс! - закричала она, когда член пса стал яростно натягивать её вагину.

- Да, хороший мальчик! Еби! Еби меня, как сучку!

Господи, наконец-то нормальный хуй. Раньше Джесси никогда об этом не задумывалась, все её парни обладали нормальными членами, и умели ими пользоваться. Но сейчас, после года отношений с Майком, это было настоящим чудом.

Макс быстро двигал тазом. Его член тоже был небольшой, почти такой же как у Майка. Но он не кончал от одного прикосновения, и настроен был гораздо решительней. В любимых романчиках Джесси часто секс называли "животной страстью". Но это было ничто по сравнению с той всепоглощающей похотью, что охватила Джесси. Она уже не стонала, не выкрикивала имя пса, а просто повизгивала, словно собачка.

Макс яростно двигал тазом, вгоняя красный горячий член в хлюпающую вагину. Джесси подмахивала, стараясь насадиться как можно глубже, она обхватила одной ногой собачий торс. Но её любовник не был человеком, его невозможно было направить и подсказать как правильно. Ей просто осталось отдаться его воле, подчиниться его правилам. Господи, как ей не хватало этого все это время! Она то визжала, то рычала, скаля зубы. Под яростным собачьим напором, она теряла человеческий облик, растворялась во багровой пелене страсти. Член Макса двигался все быстрее, он причинял боль, но в то же время дикое, ни с чем не сравнимое удовольствие. Они так увлеклись, что стул под ними зашатался и опрокинулся на спину, увлекая за собой любовников. Но это их не остановило, они продолжили наслаждаться друг другом и в этом положении.

Девушка заглянула в глаза псу, и неожиданно увидела тот самый темный пронизывающий взгляд. Взгляд Макса, не собаки, а старшего брата Майка. Джесси почувствовала, как вспухает узел в нижней части члена, как её наполняет горячая собачья сперма. Она и сама в этот момент окончательно потеряла контроль над собой, растворяясь в ярчайшей вспышке оргазма.

Она ещё долго лежала под ним. Макс замер и терпеливо ждал, когда кровь уйдет из его набухшего узла, и он сможет вытащить член. Конечно, вагина Джесси была побольше, чем у суки лабрадора, и она могла освободиться в любой момент. Но она не хотела его отпускать, ей нравилось, как собачий член заполняет её. Она с нежностью потерлась о морду пса. Макс в ответ стал нежно вылизывать её лицо.

- Это лучшая ночь в моей жизни - сказала Джесси, - ни один самец человека не сравнится с тобой.

Макс в ответ смотрел на хозяйку с такой нежностью и любовью, что Джесси было тепло, словно она грелась в лучах утреннего солнца.

А в спальне наверху тихо, во сне метался и стонал Майк. Ему снова снился кошмар, о том как он застал Джесси с умершим братом. Мертвец, не прекращая трахать его жену, поворачивался и издевательски скалился изъеденной рыбами челюстью.

Медведень

Рассказ является ответом на вызов. Автору было предложено написать зоохентай в славянском стиле. И автор сделал это.

Неждана была во мгле, между явью и дремой. И чуяла, как кто-то шерстяной и тёплый навалился ей на грудь, мешая дышать. Неужто домовой? Девки сказывали, что он всегда под утро приходит и балует. Может пятки пощекотать, может в нос ветры пустить. А к девкам незамужним на грудь садится и душить начинает. Надобно в этом случае спросить у него, с чем пришёл, с какой вестью. К Белане такой приходил и она вскоре замуж вышла за среднего сына старосты. А Осьмуша после такого вскоре в топи сгинула, когда за ягодами пошла. Так что, и не поймешь, какую весть-то принёс. И не спросишь, на грудь давит, ручками горло сжал, тут даже стон не вырвется, не то, что слово какое.

Так и лежала Неждана ни жива, не мертва, вся в холодном поту. А домовой сверху елозил, да что-то под нос приговаривал. Потом видать, надоело. Сплюнул в угол и спрыгнул с девки на пол. Поцокал прочь маленькими копытцами. Неждана вдохнула полной грудью и морок развеялся. Лежала она на лавке, у себя в избе. Ночь была тёмная, какая перед рассветом бывает. Ветер под стреху задувает, Мелена, сестра её сводная храпит на другой лавке.

А вот бате и мачехе, не спится. Делают они на печи новое дитя, уже их общее. Батя кряхтит и ухает, как сыч, мачеха как свинья повизгивает. Не любила её Неждана. Так было хорошо, пока батя бобылем жил. Но привёл в дом, женщину из соседней веси. Не старую ещё, двадцать пять годков и с дочкой на несколько лет младше Нежданы. И началось. Невзлюбила Неждану мачеха. Вечно то ущипнет тайком, то гадость какую сделает. Ни днем, ни ночью от неё, проклятой, покоя. И дочь такая же, вечно жалуется, да слухи распускает. Угораздило же батю такую змею пригреть.

Но судя по звукам с печки, бате все было по нраву. Ярил он мачеху с охотою. Оно и понятно, у иной женщины после третьих-четвертых родов меж ног уже дупло бездонное. В него свистеть разве что остаётся. А мачеха всего-то одну Мелену родила, у неё там все узко и сыро, так что хорошо удом елозить, почти как с девкой. Да и лицом она белая, телом пышная, перси налитые. Такую каждый день надо ярить, а в нечистые дни в уста угощать. Так батя и делал.

Неждана заснуть хотела, но после домового, да шума на печи, какое там. А Мелена не слышит ничего, знай себе похрапывает, счастливая. Меж тем, батя с мачехой не прекращая ебаться, разговор между собой повели.

- Ух и силён ты... - жарко прошептала мачеха, - мой медведюшка...

- Ты таких слов не бросай... - отозвался батя, тяжко дыша, - Хозяина попусту не поминай!

- Ой, не буду... Ох... До самой матицы пронял.

Они снова заохали и закряхтели от удовольствия. Но мачеха опять разговор повела:

- А у дочки твоей глаз дурной... Вчера как зыркнула, у меня брага скисла.

Неждана на лавке похолодела вся. Вот же лиса ободранная.

- Ты к чему то ведешь? - спросил батя.

- Как бы она наше с тобой дитя не сглазила. А то зачнется одноглазое чудище или волосатое, как зверь лесной...

- Ты это брось... Моя Нежданка девка справная...

- Так она, как родилась, сразу мать погубила.

- Ты не болтай, чего не ведаешь! Мать её сносей не вынесла.

- Так про то и говорю...

- Ах, ты, змея... Сейчас проучу тебя за такие слова!

Мачеха вскрикнула:

- Ух, что ты удумал такое!

- Наказать тебя надобно...

- Ты куда елдак пихаешь, кровопивец?

- Гузно тебе надо прочистить за такие разговоры!

- Пощади, ты ж мне просак порвешь!

- Ничего ему не станется.

Батя охнул, мачеха завыла волчицей. Видать, удалось ему свое бревно, в срамное дупло пропихнуть.

- Теперь уж терпи - выдохнул батя и судя по тому, как мачеха расстоналась, начал её долбить, что дятел. Еб и приговаривал:

- Нежданку мою не срами... Нежданку мою в обиду никому не дам...

А мачеха в ответ уже ничего не говорила, оно и понятно, когда сраку разрывают елдиной, не до болтовни.

- Вот так тебе... Вот тебе... - горячо шептал батя, и видно в этот момент напустил мачехе в гузно горячее молозиво. А она, так вскрикнула, что аж Мелена храпеть перестала. Позже, чувствуя видать, что полегче стало, мачеха стала батю на разные лады ругать:

- Ух, тать, разбойник, леший... Как я теперь нужду буду справлять?

- Зато впредь тебе наука... Все ли усвоила? В иной раз, если про Нежданку плохое услышу, так сразу по спине поленом пройдусь. Ясно тебе?

- Ясно... - ответила мачеха, а сама заплакала. А Неждане хорошо стало, славный у неё батя, не дал в обиду. Оттого весь сон окончательно сошел. Отец на печи заснул, мачеха все потихоньку всхлипывала и причитала.

- Мать, чего плачешь? - шепотом спросила Мелена, разбуженная шумом.

Мачеха, не ответив, тихо слезла с печи и подошла к дочке, зашептала тихо-тихо. Но у Нежданы слух был острый, она каждое слово её слышала:

- Нежданку надо извести... Раз так не выходит, то сделаем по-иному.

- А как сделаем?

- Принесешь мне из леса пригорошню чёрного сдроча, листья мрачника, тать-корень. Я из этого сделаю зелье, подолью ей в молоко, она сразу хиреть начнет. И месяца не пройдет, как вся закончится...

Мелена противно захихикала и захлопала в ладоши:

- Я прям утром побегу и все принесу. Пускай побыстрее она сгинет!

Мачеха нежданно отвесила дочке подзатыльник.

- Куда несешься, дура? Успеется. Завтра ведь, Медведень. Девкам в лес путь закрыт...

- И правда, совсем запамятовала...

- То-то, же...

***

- Ой-лели-лели-лели... Вышел парень за порог, чтоб забрать у нас венок! Ой-лели-лели-лели... У меня ты забери.

Девки пели и водили хоровод вокруг Леля, что подыгрывал им на дудочке. Круг то смыкался вокруг парня, то расходился. На всех девках были венки из цветов. Лель, чью роль сегодня играл Искрен, должен был выбрать какую-то одну и сорвать с неё венок. Все девки были сегодня хороши, одеты в лучшие свои наряды. Но Неждана знала, ей равных нет. Точнее, не было до недавней поры. Теперь у неё была соперница, не менее красивая, Мелена.

Её сводная сестра была вся в мать, статная, румяная, кареокая, с толстой чёрной косой, что заканчивалась ниже пояса. Несмотря на младой возраст, уже натягивали платье налитые перси. У Нежданы красота была иной, более спокойной, сдержанной. Кожа белая, соломенные волосы, большие васильковые очи на слегка заостренном лице. Небольшая, стройная, будто молодая берёзка, она притягивала к себе взгляды, как молодца, так и старца, свежестью весеннего цвета.

Неждане подумалось, что мачеху с дочкой она ещё и потому невзлюбила. Ранее только она была в округе красавицей. А теперь Искрен, когда круг хоровода смыкался, то на неё посмотрит, то Мелене подмигнет. Искрен был первым красавцем среди юношей. Кудрявый, очи серой стали, в них пляшут искорки. Заглянешь в такие очи и словно в омут затянет. Часто Неждана представляла себе, как Искрен её прижимает к себе сильными руками, осыпает жаркими поцелуями. Она всегда только его своим мужем видела и никого более. А тут появилась Меленка, и что теперь? Кого он выберет? С кого венок цветочный сорвет?

Хоровод разошелся в последний раз, песня стихла, Лель-Искрен продолжал играть на дудочке, обходя ставших в круг девок. Он заглядывал им в глаза, и всякая заливалась румянцем. Неждана замерла, Искрен подошел к Мелене, что стояла по правую руку. Искрен и Мелена замерли, глядя друг на дружку, почти не дыша. Даже мелодия на дудочке стала сбиваться. Кровь застучала в голове Нежданы. Неужто Меленку выберет? А они все смотрели неотрывно, очей не могли оторвать. Так глядели, словно напиться не могли из лесного ключа. У Нежданы ком в горле застрял, она хотела зареветь медведицей и в лес побежать. Но Искрен нежданно взгляд оторвал, и повернулся к Неждане. Её бросило в жар. Представила она на миг, как он её целует, шепчет в ухо ласковые слова, щекочет шею жарким дыханием. Ноги подогнулись, свет померк на миг, когда Искрен руки протянул и снял с неё венок.

- Ой-лели-лели-лели, мы венок свой сберегли - запели отвергнутые Лелем девки. Неждана стояла не жива, не мертва. Так вот к чему, ночью домовой приходил. Песня девок нежданно прервалась визгом. Неждана помотала головой, разгоняя морок.

- Мелена, стой, ты куда побежала? - кричала Веселина.

Неждана повернулась, Мелена бежала прочь, рыдая. Её разноцветный венок упал на траву. И бежала она в сторону леса. Вот, дуреха! Нельзя же сегодня в лес!

- Искрен, миленький, догони её, глупую - попросила она жениха.

- Так я ж охотник, мне тоже нельзя сегодня... - пробормотал побледневший парень.

Таков был обычай. В день, когда медведь ищет себе медведицу, строго заказано в лес ходить девкам незамужним, на сносях, да охотникам. Принято было в тот день свататься, в Леля играть, а мужу с женой в баню ходить. А как смеркнется, переодевались многие в вывернутые медвежьи шкуры и в пляс шли у костра. Такой вот, день-медведень.

- Я за старостой побегу - сказал Искрен, - он её вернет...

Но Неждана поняла, что может быть слишком поздно. Староста небось в бане, свою Зоряну ярит. В такие моменты, Неждана не думала, а просто делала, что надобно.

- Стой! - растерянно вскрикнул Искрен. Веселина завизжала ещё сильнее. Неждана во весь опор побежала за непутевой сводной сестрицей.

- Стой, глупая! - кричала она, сбивая дыхание.

Но Мелена её, словно не слыхала. Оно и понятно, Неждана часто видела, как сестрица в ярость впадает. Глаза кровью наливаются, прет неудержимо, словно бычок.

Неждана нагнала её у самой опушки. Мелена остановилась и попятилась назад. Неждана с разбегу врезалась в Мелену, обе девки кубарем покатились по траве. Из леса послышалось глухое ворчание. Неждана обмерла. Среди деревьев стояла фигура. Будто высокий мужик в шубе. Только голова у него была не человечья. Круглые уши, вытянутая морда. Медведь!

Мелена в страхе поползла задом, губы её беззвучно шевелились. Неждана прикрыла сестру телом, будто пытаясь защитить. Зверь вдыхал широкими ноздрями и ворчал.

- Ой, хозяюшка, прости нас! - послышался старческий голос.

Неждана с трудом повернула голову. От страха шея совсем затекла. Со стороны к медведю шла Седая, древняя одноглазая старуха, что жила за весью в отдельной землянке.

- Ой, не гневайся на девок глупых... Иди в лес с миром, пускай тебе ягодки попадаются сладкие, рыбка жирная, мед отборный...

Медведь снова заворчал, уже не так зло, опустился на четыре лапы, и припустил в лес. Седая повернулась к девкам и сказала, сверля их единственным глазом:

- А ну домой! И молите богов, чтобы Хозяин своё не потребовал!

***

Но Хозяин своё потребовал уже на следующее утро. Весь проснулась от криков Рогдана. Залез ночью медведь в его хлев, зарезал корову. Все собрались у дуба в центре селения. Девок, что запрет нарушили, вытолкнули вперед, на общий суд. Мелена за ночь всю красу растеряла. Глаза красные, лицо опухшее. Оно и понятно, всю ночь ревела белугою. А мачеха тоже в слезы и все её корила:

- Куда понесло тебя, припадочная?

- Не знаю, само вышло. Такая злоба на неё была. Думала, прямо сейчас найду те травы и ягоды, и сама зелье ей в глотку волью!

Говорили они о том тихо, но Неждана все слышала и ругала себя. Зачем тогда за ней побежала? Пускай бы сгинула, проклятая. Батя всю ночь тоже не спал, все ворочался. И несколько раз сказал:

- Обойдется всё... Точно говорю, обойдется...

Но судя по его виду, сам в то не верил. И вот теперь, он стоял среди собравшихся, весь почерневший и поникший. Даже в бороде проседь появилась.

- По обычаю, надобно девку Хозяину отдать - сказал староста, - таков уговор, что предки наши блюсти обещали.

- А кого из них отдать следует? - спросил рябой мужичок по имени Истома.

- Ту, что первая побегла - ответил староста. Ответом ему был визг мачехи:

- Не губите душу невинную! Её Нежданка сглазила! У неё глаз дурной. У меня вот брага оттого скисла!

- Ты что несёшь? - крикнул батя и при всех дал ей по роже наотмашь. Да так сильно, что мачеха наземь повалилась.

- Нежданка и правда сглазить может. Вон, мать свою сгубила - сказала старая Божена.

- Неправда то!

Крики слились в единый шум. Неждана такого раздора в жизни никогда не видала. Она глазами поискала Искрена. Тот в общей сваре не участвовал, стоял потупив очи.

- Тихо!

Все вздрогнули и смолкли. К дубу шла Седая, и народ от неё прыскал в сторону, как от заразной. Старуха без препятствия доковыляла до дерева и стала возле девок. Неждана впервой видала её так близко. Лицо её пересекало три глубоких шрама. Один шёл прям через вытекшее око до самого носа. Люди говорили, что то метка, что оставил ей медведь, ударив лапой с размаху. С тех пор она и живёт одна. Для людей отрезанный ломоть, зато травы ведает, с духами лесными дружбу водит, гадать может на костях. Никто уже имени её не вспомнить не мог. Звали просто Седая. Смотрела она на людей своим единственным целым глазом, и Неждана видела, как все от неё отворачивались или скручивали защитные кукиши.

- Хозяин мне явил свою волю! - сказала Седая в наступившей тишине, - отдать следует обеих!

Мелена от этих слов вмиг лишилась чувств. Отец зарычал медведем, а мачеха стала рвать на себе волосы.

- Да, ты не бойся - сказала Седая Неждане, - если угодишь ему, вознаградит Хозяин самоцветами, мехами, тканями заморскими! Будет тебе такое приданное, какого не видывала!

И после этих слов, захохотала, будто полоумная.

***

Тянуть не стали, девок снарядили в тот же день. Одели, словно невест на выданье. Староста тут не поскупился, вынул из сундука платья красные, золотом шитые, серьги, гривны, венцы, ожерелья жемчужные. Неждана в жизни такой красоты не видала. Староста девок нарядил, будто дочерей своих единокровных. Его сноха, Беланка, даже губы завистливо поджала, но слова молвить не посмела. Красота. Только на свадьбе радостно всегда, а тут все голосят, плачут, волосы рвут.

Перед самым выходом Седая поднесла чарку с молоком и мёдом каждой из медвежьих невест. Неждана сделала несколько глотков, и сразу легко стало, будто никаких забот больше нет. Даже смеялась над мачехой, что все лицо себе в горе расцарапала. А девок меж тем мужики в лес повели. Сегодня хоть и не Медведень, но ни одна женщина, кроме Седой, в дубраву не решилась сунуться. А у Нежданы от того молока стали глаза слипаться. Так и уснула.

Проснулась, а в лесу уж смеркается. Их с сестрой привязали за руки к могучему дубу, лицом к стволу.

- Неждан, а Неждан - тихо шепнула Мелена.

- Чего тебе?

- Ты это... Прости меня, если что...

Неждана промолчала. Поздно уж прощения просить.

- Я не со зла. Просто ты красивая такая... А мне Искрен очень уж по нраву был. . . Ой!

Мелена испуганно смолкла. Сзади кто-то хрустнул веткой. Грудь Нежданы сжали холодные тиски. Она почуяла горячее дыхание зверя. У неё ноги подкосились, почти так же, когда перед ней Лель-Искрен стоял. Мелена рядом вскрикнула, и Неждана почувствовала, как по её босым ступням течёт что-то теплое. Меленка от страха обсыкалась. Но когда сзади тебя матерый медведище, немудрено.

Медведь резко повернулся к Мелене, зарычал. Сводная сестра заорала, как никогда в жизни. На щеку Нежданы снова брызнула теплая жидкость. В этот раз кровь. Неждана закричала и все вокруг померкло.

Когда пришла в себя, было ещё темнее. Может, не ночь ещё, но в лесу всегда темнее, из-за густого покрова листьев и ветвей. Было снова тихо. Неждана дернула веревки. Но они были сплетены на совесть.

- Мелена... - тихо позвала она, - Мелена... Ты где?

Тишина. Только ухает в чаще сыч. Неждана сделала шаг в сторону и почуяла, что наступила ногой на что-то липкое. Она скосила глаза и похолодела. Под её ногой лежала оторванная девичья голова. Растрепанные чёрные волосы, как у куклы-ляльки, одного глаза, как у Седой не было видно в кровавой каше, второй карий без участия смотрел в небо. Неждана закричала, дернула веревку, что было сил. Та захрустела. Девка снова дернула. Страх придал ей невиданную силу. Ещё раз, и верёвка с хрустом оборвалась. Неждана развернулась и побежала прочь, стараясь не смотреть себе под ноги, особенно когда наступала на что-то мокрое и скользкое. А сзади уже слышался хруст веток и ворчание. Медведь бежал вслед! Неждана задрала полы красного платья и побегла так, как никогда в жизни не бегала.

Но и зверь не отставал. Вот, уже белеет поляна, а там и тропа, что к веси ведет. Неждана побегла из последних сил. Ещё немного, ещё чуток... Под ногу попался корень. Неждана ударилась, зашипела от боли, колени подкосились. Она понять ничего не успела, как носом пропахала сыру землю. Хотела вскочить, поздно. Тяжелая медвежья туша навалилась сверху. Домовой на груди теперь пушинкой ей казался.

Неждана сжалась, закрыла глаза. Ей было холодно от ночной сырости, но это было ничто по сравнению тем холодом, что рос в её груди. Неждане казалось, что по ней расползается узор, вроде того что мороз рисует на льду пруда или лужи зимой.

- Матушка, скоро свидимся... - сказала она себе.

Медведь неожиданно дёрнул её за край платья. Красное платье затрещало и разошлось. Вместе с ним разошлось и исподнее. Лежала она на животе перед зверем совсем голая. А медведь меж тем медлил её терзать, будто рассматривал, красой девичьей любовался. Оно и понятно, он сытый, после Меленки-то. В ней мяса много.

Неждана почувствовала, как он зубами за косу её схватил и на себя потянул. Ну всё, прощай головушка! Но зверь её только слегка приподнял, а сам опять тушей навалился, лапами прижал. Ну теперь точно всё, заломает, как березку в поле.

Чуяла Неждана голой кожей звериную шерсть. Будто шуба её сверху укутала. Уже и не холодно, если бы не тот мертвенный холод в груди. От медведя пахнет вовсе не зловонием. Травами, да ягодой земляникой. Так бы и уснула под ним, как одеялом. Жаль, что последний будет сон в жизни.

Но что это? Что-то горячее упирается прямо в девичье седалище. Горячее, да твердое. У Нежданы дыхание перехватило. Неужто уд вздыбленный? Неужто медведь её с медведицей спутал? Ох, лучше бы растерзал. Не зря, у старой Божены самая страшная брань, "чтоб тебя медведь отъеб". И вот теперь, как в мороке страшном, огромный медведь и правда сейчас её ебать будет.

Неждана завыла от боли, когда огромная дубина ворвалась в лоно, до того хера не знавшее. Боль была такая, будто девку на кол посадили. Неждана вся изогнулась в муке, а медведь стал её ярить, без всякой спешки. Словно нарочно помучить девку удумал. Неждана закрыла очи и представилась ей мачеха на печи, когда её батя в сраку наяривает. Но то разве боль, по сравнению с медвежьим елдаком, от которого живот вспухает, будто на поздних сносях или ведро воды разом выпила. Каждый раз такой глубины достигает, что кажется, что через рот сейчас кончик выйдет. Нанизывает бедную девку медведище, как охотники кабана на вертел. Неждана до того и не знала, что такое боль. Не то что лоно болело, каждая на теле волосинка вопила. У Нежданы уже и горло пересохло орать, выть, сил уж нет ногтями сыру землю рыть. А медведь ебёт, не отпускает. Человек уж давно бы напустил киселя горячего, да обмяк. А у медведя кость в елдаке, он может долго ебать, и все будет твердым, как дубовый ствол.

Как зверь в очередной раз ворвался в лоно, Неждана дернулась, что есть силы. Но из медвежьей хватки не вырваться. Однако, в глазах померкло странно, закричала девка не по-человечьи, а по-птичьему. Порхнула с её груди птичка-невеличка. Удивилась Неждана, она одновременно и девка, и птаха лесная. Летает, видит себя со стороны. Как лежит под огромным медведищем голая, коса соломенная у зверя в зубах, по щекам катятся градом слезы, губы все искусаны. Сама маленькая, худенькая, как тростиночка. И как ее ещё медведь не переломал. Хер медвежий огромный. Не у всякого человека такой отыщется. Ебет он бедную девку, и довольно скалится, будто на солнце пригрелся. Узкая девка, хорошо медвежьему херу в ней елозить. А из лона у неё кровь идет, а медведя то ещё распаляет. Ноздрями запах он вдыхает, задвигает девке елдину по самую маковку, и довольно порыкивает.

Птичке Неждане худо стало от этого, полетела она прочь. Глядь, а в кустах Искрен. Смотрит, как медведь Неждану ярит, а сам свой уд наяривает. Быстро-быстро ладонью водит, сам бледный весь, вспотел весь от натуги и удовольствия. Закричала птичка Неждана в гневе, бросилась ему в волосы, а он будто не видит, дрочить не бросает. Видно, мала слишком птичка, чтоб наказать как-то жениха. Да какой он жених после этого? Полетела птичка Неждана дальше в родную весь. А там батя мачеху в избе душит. Сдавил ручищами шею белую, а у мачехи уж глаза навыкате, лик посинел. Душит батя и приговаривает:

- Вот тебе, змея... Вот тебе, за Нежданку.

У самого глаза безумные, борода торчит во все стороны. А в бане староста одетый в медвежью шкуру, сноху свою, Белану ярит и приговаривает:

- Ой-лели-лели-лели, девку в сраку мы ебли!

Все видела птичка, ни один житель веси от неё не укрылся. А что там Седая поделывает? Надо и к ней заглянуть. Но не успела птичка Неждана долететь до землянки у леса, как навстречу вылетела ей белая птичка с одним глазом.

- Ну что, нравится ли тебе сила твоя? - спросила птичка голосом Седой.

- В чем же сила? Ничего не могу сделать, ни от медведя спастись, ни жениха проучить.

- Так сила в том, что все видишь, ничто от взора не укроется. Такую силу только Хозяин может дать.

- И какой в ней прок, коли люди тебя боятся, кукиши крутят?

Рассмеялась птица Седая:

- Думаешь, я с людьми врозь жила только потому что меня боятся? Нет, глупая! Я если пальцем поманю, любой молодец будет мой, сохнуть будет по мне как по девке-красе! Но после того как с медведем покатаешься-поваляешься, в жизнь с человеком не захочешь!

- Так он меня до самого пупа разорвал елдаком!

- Ничего, заживет. Потом привыкнешь, понравится!

Долго они порхали вместе, беседы вели. И незаметно подымались все выше и выше, уж звезды крыльями задевают.

- Ну всё! - сказала птица Седая, - пора мне.

- Ты куда? Я с тобой!

- Рано тебе со мной. Тебе вернуться надобно...

- Но я...

Ничего не сказала больше птичка Седая, чирикнула, взмыла в темное небо, и стала ярким огоньком, ещё одной звёздочкой. А птичку Неждану вниз потянуло со страшной силою. Камнем упала она в лес, в грудь девке Неждане впорхнула. И как раз вовремя, медведь как раз в самый яр вошёл, долбит девку так, что она вся сотрясается. И вроде как привыкла уже к херу медвежьему. Вроде и не больно уже, прям захорошело. Особенно когда он до самой матицы пронимает.

- Давай, поддай жару, мой медведюшка... -жарко прошептала Неждана и почуяла, как затрясло зверя, стал он в неё прыскать, да так много, что наполнило её всю, живот вспучило, лишнее на землю полилось. Закатила глаза Неждана, заохала, зашлась в яром огниве.

***

Отец, встрепанный, в лохмотьях нашел Неждану через пару дней после медвежьей свадьбы. Сидела она на поляне голая, вся в кровоподтеках и царапинах, не узнать. Телом девка, лицом старуха, волосы седые, все до единого. Сидит на траве, играет костями, листиками, ягодами чёрного сдроча. А подле неё две головы лежат. Одна Мелены, вторая Искрена. Узнала Неждана отца, сказала ему радостно:

- Угодила я Хозяину! Смотри, какими богатствами меня одарил! Ух, да тут еще и дочкам моим на приданное хватит.

И засмеялась, как полоумная. А батя в ответ запрокинул голову и завыл волком.

Извинения

Ну тут и так понятно, чем идея рассказа навеяна

- И снова здравствуйте, мисс Дэвис - сказала Джоан Браун, директор школы Дугласа. Джей часто приходилось её видеть. С тех пор, как у сына начался переходный возраст, он постоянно влипал в неприятности. Потому Джей Дэвис была частым гостем в кабинете директриссы. И каждый раз, Джоан Браун была в одном и том же чёрном мужском костюме, идеально подогнанном под длинную худую фигуру. Никакой косметики, волосы зачесаны назад, словно у яппи восьмидесятых. Высокий лоб, прямой нос, пронзительные глаза цвета крепкого кофе.

- Здравствуйте - пролепетала Джей, и опустив глаза, словно сама была ученицей.

- Садитесь - не предложила, а скорее приказала директор Браун, - разговор будет непростой.

Джей вздохнула и села. Директрисса сидела перед ней на столе, широко, по-мужски, расставив ноги, и упершись руками в пространство между ними. Она смотрела пристально, так, словно желала пригвоздить Джей стулу острием своего взгляда.

Джей вздрогнула от нервного озноба. Такое у неё часто бывало, когда по позвоночнику от шеи до копчика проходила противная ледяная волна. Джей Дэвис внешне была полной противоположностью директора Браун. Миниатюрная, немного пухлая, светлые крашенные волосы, сильно темнеющие ближе к корням. Большие, чуть выпученные голубые глаза, приятное с правильными чертами личико, верхняя губа явно преобладает на нижней, словно у капризной девочки. Короткие ноги, зато приличного размера грудь без лифчика. Несмотря на то, что директор была одного возраста с Джей, последняя выглядела по сравнению с ней школьницей. Ну и одета мисс Дэвис была гораздо проще: простенькая блузка, короткая юбка, сандалии на босу ногу.

- В этот раз Ваш ребёнок перешёл все грани - сказала наконец директор Браун.

В голове Джей мгновенно возник калейдоскоп из возможных ситуаций от разбитого окна до горящего кабинета химии.

- Он рисует свастики себе на руках маркером, побрил голову. Но это все мелочи. Когда мистер Тернер и мистер Весси сделали ему замечание, он назвал их...

Директрисса замолчала и сглотнула комок. Она вся покраснела, словно от стыда.

- Как... Как их назвал Дональд?

Директрисса спрыгнула со стола, подошла к мисс Дэвис вплотную, наклонилась, почти касаясь её лица, щекоча его дыханием.

- Н-слово... Он назвал их н-словом - прошептала она Джей. Та едва не вскрикнула, прикрыв рот.

- Нет... - сказала Джей, - он не мог... Это какая-то ошибка.

- Инцидент зафиксировала камера в коридоре. Она записывает не только изображение, но и звук. Ну, и Вам недостаточно свидетельства двух наших уважаемых сотрудников?

Джей едва не расплакалась:

- Что теперь будет?

- Вы прекрасно знаете, что. Совет попечителей не потерпит расизма в школе. У нас частное уважаемое заведение. Тем более, что вы здесь по социальной квоте.

- Но я... Мать-одиночка, чтобы достойно содержать Дональда, приходится работать на двух работах... Квота - единственный шанс дать Дону достойное образование... Мисс Браун... Прошу Вас... Дайте ему ещё один шанс!

- Вы каждый раз говорите это, словно защитное заклинание, мисс Дэвис. Боюсь, в этот раз одним этим Вы не отделаетесь.

- Что... Что вы предлагаете? - растерянно спросила Джей.

Директрисса не ответив, подошла к столу, нажала кнопку:

- Мистер Тернер, мистер Весси, зайдите в кабинет директора!

Они вошли в кабинет спустя несколько минут. Двое крупных накачанных африканцев. Мистер Тернер преподавал в школе физкультуру, мистер Весси был тренером по бейсболу. Джей никогда не видела их раньше вживую, только на фото. У обоих учителей были атлетические фигуры, мощные бицепсы, упругие зады в облегающих брюках. Будь Джей сейчас в клубе, а не в кабинете директора, она бы наверняка попробовала подцепить на ночь одного из них, а может сразу обоих. Они были похожи, словно братья. Только Тернер был выше и с более темным оттенком кожи, а у Весси была густая кучерявая шевелюра.

Они молча прошли и стали перед Джей, скрестив руки на груди. Мисс Дэвис удивленно посмотрела на них, потом на директора Браун. Та подошла и стала между оскорбленными учителями и Джей.

- Вам придется принести официальные извинения мистеру Тернеру и мистеру Весси - сказала директрисса.

Джей покраснела и опустила глаза, словно это она назвала учителей н-словом.

- Мне очень жаль - сказала она, - приношу свои извинения. Обещаю, этого больше не повторится.

Африканцы продолжали смотреть на неё сверху вниз с презрением. Весси к тому же беззастенчиво пялился в разрез блузки, где теснились две большие груди без лифчика.

- Нет, - сказала директор Браун, - так дело не пойдёт. Так не извиняются, за столь серьезное оскорбление.

- А как нужно? - спросила Джей, ещё больше смущаясь от откровенных взглядов, которыми её ощупывали с головы до ног мистер Тернер и Весси.

Мисс Браун опустила Джей со стула на колени перед африканцами. Лицо мисс Дэвис оказалось прямо перед ширинками учителей.

- Извиняться за расизм, следует только на коленях - сказала директор Дэвис, почти касаясь уха Джей. Дыхание её было горячим и учащенным.

- Простите... Пожалуйста - сказала Джей, глядя на негров снизу вверх.

- Нет! - прервала её директор, - не так...

Она расстегнула ширинку мистера Тернера. Перед лицом Джей оказался огромный чёрный член, который уже наполовину затвердел. Джей замерла в ужасе. У неё были белые парни, пара азиатов, пуэрториканец Рикардо, что чуть не подсадил Джей на наркоту. Ей периодически приходилось отсасывать мистеру Шарифу, хозяину бара, где она работала. Но с неграми иметь дело ей ни разу не доводилось. Она видела такой огромный член только в порнухе.

А директор Браун расстегнула ширинку мистера Весси. Его агрегат был чуть меньше, но тоже внушал трепет.

Джей с трудом завороженного взгляда от чёрных хуев, что раскачивались перед её лицом и повернулась к директриссе.

- Что это значит?

- Мистер Тернер и Весси ждут не слов, а дел, мисс Дэвис...

- Но это же харассмент...

- Возможно. Но боюсь, расизм в Вашем случае гораздо страшнее. Тем более, я вижу Ваш взгляд. Вам просто не терпится перед ними извиниться, не так ли? Никогда не видели таких огромных болтов, правда?

Джей сглотнула и сказала:

- Я всегда думала, что огромные африканские члены это расовый стереотип.

- В нашем случае, нет - усмехнулся мистер Тернер.

Джей слегка коснулась носом чёрной головки. От неё пахло острым мускусом и чем-то сладким. Джей высунула кончик розового языка, и слегка коснулась головки. Член Тернера задрожал и стал ещё больше. Как такой огромный уместится во рту?

Директор укоризненно покачала головой, она натянула на руки чёрные перчатки, присела на корточки, лицом почти касаясь чёрного члена.

- Откройте пошире рот, мисс Дэвис - скомандовала она.

- Но послушайте...

- Будьте добры, откройте рот! - повторила директрисса.

Джей подчинилась, мисс Браун толкнула вперед бедра Тернера. В рот Джей ворвался огромный болт, заполнил его весь до самого горла. Джей едва успела глубоко вдохнуть. Но все равно, вторжение было слишком неожиданным. Джей доводилось делать глубокий минет. Но он требовал определенной подготовки и настроения. Потому она закашляла, чувствуя рвотные позывы. Директор слегка хлопнула по упругой заднице Тернера и тот немного высунул член, давая Джей продышаться.

- Теперь можете приносить извинения, мисс Дэвис - сказала директор. Лицо её порозовело, идеальная прическа немного влохматилась. Она сама не отрывала своих пронзительно-темных глаз от огромного, блестящего от слюны члена, что скрылся наполовину в маленьком ротике Джей. Мисс Браун сказала что-то неразборчивое, не выпуская члена изо рта. Директор собрала её крашеные волосы в свою узкую ладонь и слегка натянула. Затем стала насаживать голову Джей на громадный агрегат.

- Вот так, мисс Браун. Не забудьте повторить, что Вам очень жаль. И что вина не только Ваша, но и всех белых людей, что веками угнетали гордый африканский народ.

Директор резко потянула назад и полностью вытащила член Тернера изо рта женщины. Джей зашлась в мучительном кашле.

- А теперь извинения мистеру Весси!

Директор села на пол сзади Джей, обхватив её длинными ногами в чёрных брюках. Двумя руками она держала голову мисс Дэвис, безжалостно насаживая её ртом на второй чёрный член. Мистер Весси довольно жмурился, ему явно нравилось происходящее. Тернер, захваченный зрелищем, немного поддрачивал свой болт, готовясь получить ещё одну порцию извинений.

- А теперь оба сразу! - скомандовала Джоана Браун.

Джей взяла оба члена в руки. Ей никогда не доводилось держать в руках столь впечатляющие инструменты. После порций извинений, они были в полной силе, маленькие белые ручки едва могли их обхватить. Они были прекрасны, словно вырезанные из чёрного мрамора фигуры. Только в отличие от холодного камня, они были горячи, очень горячи. Смазка на кончиках была подобна свежей утренней росе в весеннем лесу.

Джей, охваченная страстью, впилась поцелуем в головку Тернера, судорожно двигая кожу на члене Весси. Директор Браун, что по прежнему сидела сзади, засунула указательные пальцы в рот Джей, максимально растягивая его, словно в улыбке.

- Так будет лучше - прошептала Джоан Браун, облизнув сухие губы.

Две огромных чёрных змеи ворвались в рот Джей. Щеки мисс Дэвис надулись, словно у хомяка.

- Давайте, господа... Трахайте её лживый рот... Трахайте... Пусть её рот ответит за все изнасилования чёрных женщин южными плантаторами!

Негры подняли руки и дали друг другу "пять", не переставая разрывать рот Джей. Мисс Браун положила Джей на спину, на пол, сорвала с неё блузку, обнажив огромную грудь, стянула юбку, Джей сама тряхнула ногами, избавляясь от сандалий.

Мистер Тёрнер присел на корточки перед лицом Джей, засунул член в рот на максимум, до самого горла. Каждый раз когда он постигал глубины, Джей казалось что сейчас он её задушит. Но это ощущение кислородного голода, давало необычные, приятные ощущения. В голове словно происходил небольшой взрыв, который потом легкими покалываниями расходился по телу. Тем временем мистер Весси с треском разорвал её трусики и вогнал болт между ног. Это было не так сложно, Джей уже давно была там мокрой. Но с непривычки принять такого гиганта все равно оказалось нелегко. Мисс Дэвис вся выгнулась, задрожала, приподняла ноги, насаживаясь тазом, как можно глубже.

- Ваше рвение, достойно похвалы мисс Дэвис - шепнула ей директор, что, не раздеваясь легла на спину рядом с Джей. После она приподнялась на локте и столь близко рассматривала, как мистер Тернер трахает горло Джей, что едва не задевала чёрный блестящий член кончиком носа.

- Возможно, среди Ваших предков были белые аболиционисты, что вместе с Линкольном начали великий поход против рабства - говорила она, поднявшись на четвереньки, чтобы лучше увидеть, как мистер Весси накачивает маленькую узкую пещерку мисс Дэвис.

Джей в ответ мычала, вагина её довольно хлюпала. Её ни разу в жизни не трахали столь грубо. И судя по ощущениям, это ей нравилось все больше и больше. Огромный чёрный хуй бороздил те закоулки, до которых не доставал раньше никто другой. Джей двигала тазом ему навстречу, сжимала мышцами головку, чем доставляла мистеру Весси несравнимое удовольствие. Он зажмурил глаза, сжал зубы, стал вколачивать болт ещё яростнее.

- Стоп, стоп, мистер Весси - сказала Джоан, - мы ведь не дошли до самого важного... Потерпите немного... Сейчас я Вам помогу...

Рука в чёрной перчатке слегка стала огромную мошонку Весси, немного помассировала. Весси открыл глаза, тяжело дыша. Мисс Браун удалось остановить его, казалось бы неудержимый оргазм.

- Ещё рано - ласково сказала ему директор, - нам предстоит извинение в два смычка.

Весси улыбнулся и кивнул. Тернер тоже перестал трахать рот Джей и встал на ноги.

- Как ваши ощущения, мисс Дэвис? - спросила директор, помогая Джей подняться с пола.

- Я всегда думала, что сексуальная выносливость африканцев это расовый стереотип - с трудом ворочая языком отозвалась Джей.

- Только не в нашем случае - ухмыльнулись негры. Они подняли Джей на руках, стоя лицом друг к другу. Джоан расположилась внизу между ними, внимательно и пытливо наблюдая снизу.

Джей вскрикнула, когда член мистера Весси стал растягивать колечко ануса. Мисс Дэвис выгнулась и закричала от боли.

- Ничего, это лишь малая плата за то оскорбление, что вы нанесли всему африканскому народу - сказала Джоан.

- Но я не оскорбляла мистера Весси... - пискнула Джей, насаженная на черный елдак.

- Вы предпочтете, чтобы сын приносил извинения вместо Вас?

- Нет, нет, нет! - закричала Джей.

- О да! - отозвался Тернер, засаживая ей спереди. Джей захлебнулась криком.

- Боль временна. Это лишь дань жертве, что принесли чёрные люди на алтарь нашей свободы и процветания. Скоро Вы почувствуете облегчение от своего искреннего раскаяния! Я вижу, Вам уже не так больно, мисс Дэвис?

Джей и правда, уже не кричала от боли, а сладко постанывала. У неё был всего один тройничок за всю жизнь. Так собственно и родился Дональд. И Джей точно не знала, от кого он. Но тогда её не натягивало два члена одновременно. И они не были столь огромны, упруги, сильны и невероятно горячи. Там, внутри неё их отделяла лишь тонкая перегородка. Член Тернера, ещё более огромный, чем у Весси, наполнял её всю без остатка, не оставляя свободного места. Они двигались в ней, и она двигалась с ними, отдавалась полностью их бешеному горячему напору. Они таранили её с такой силой, что Джей буквально подкидвало вверх при каждой фрикции. Огромные груди подскакивали вместе с ней. Сердце её сжималось от радости и удовольствия. Когда они вдвоем достигали максимальной глубины, у неё в груди сладко замирало, мир на мгновение останавливался, словно видео на паузе. В этот момент она бросала взгляд на темный экран телевизора, в котором как в зеркале отражалась она, натянутая на два крепких хера. Оба африканца жмурили глаза от удовольствия, Джей изогнулась, красиво тянула кончик босой стопы, застыла в стоне, капельки слюны из её рта висели в воздухе.

Сильные руки, идеальные накачанные торсы, сладкий запах пота, идеально упругие твёрдые члены, что синхронно двигаются в пизде и заднице. Что может быть лучше? Она чувствовала облегчение, словно после слёзной истерики. Пусть они трахают вечно, она готова отдать им свои дырочки в вечное сладкое рабство. Учителя тоже были довольны, особенно мистер Весси, которому досталось более узкое отверстие, что буквально доило его член, заставляя его дрожать от кайфа.

- Простите меня... Простите за всё... О да... Да... Накажите мои отверстия! Вот так! Да вот так! Жестче, жестче! Давай, вставь мне за Лютера Кинга поглубже! А ты за Флойда! Да, да, да!

Директор Браун, что сидела в ногах африканцев, отпустила галстук, её высокий лоб покрылся мелкими капельками пота.

- Да, мисс Дэвис... У Вас хорошо получается... Извиняйтесь, мисс Дэвис... Извиняйтесь...

Директор сильно сжала бедра в чёрных брюках, на лбу у неё выступили вены. Она закрыла глаза, сжала зубы и глухо застонала, подергивая тощим задом. В этот момент и Джей застонала, откинулась назад, на эбонитовую грудь мистера Весси. Её затрясло так, как никогда в жизни. Тернер оскалил зубы, и тоже запульсировал, наполнил разъебанную киску Джей мощным горячим потоком спермы. Последним кончил Весси, наполнив её прямую кишку до самого предела.

Потом учителя опустили Джей на стул, сами опустились на пол.

- Мистер Тернер, мистер Весси, вы удовлетворены извинениями мисс Дэвис? - усталым сытым голосом спросила директор Браун, зачесывая рукой в перчатке волосы назад.

Учителя одновременно кивнули.

- Мисс Дэвис, белые маленькие члены теперь Вас вряд ли заинтересуют после сегодняшнего случая?

Джей без сил лежала на стуле, сперма африканцев точками выливалась из вагины и разъебанной задницы.

- Это расовый стереотип... Но в моем случае правда.

Тётя Маша

Рассказ написан, как обещание одному комментатору, который не любит латекс, зато прется с халата, бугудей, мягких тапочек

- Кушайте, кушайте, голодные небось… - говорила тетя Маша, переворачивая на сковороде котлеты. Алекс и Алина жадно глотали наложенные порции, словно голодные птенцы. Немудрено, до стипендии еще неделя, подработка сорвалась, они несколько дней питались горошком из банки и старым хлебом с мазиком. Ещё и время оплаты за хату подошло так не вовремя. Собственно, затем они здесь, у хозяйки Марии Васильевны, тёти Маши. Здесь, на её кухне было жарко до пота, словно в бане. Но в то же время так хорошо, почти как дома в детстве.

Мария Васильевна была ещё не старая женщина. Не худая, но и не заплывшая жиром. На лице ни морщинки, среди густых кудрявых волос ни одного седого. Впрочем, было понятно, что от природы её волосы все же прямые, поскольку сейчас они были закручены в бигуди и накрыты сеточкой. Толстый махровый халат не мог скрыть её огромной, еще не обвисшей груди и крепких налитых ягодиц. Алекс, хоть и женился на худенькой, стриженной под мальчика Алине, но, если смотрел порнуху, всегда предпочитал типаж тёти Маши: сочная, не старая милфа с большой натуральной грудью. И как ей не жарко, на кухне в халате?

Ладно, что-то все затянулось. Они-то по делу пришли, попросить подождать с платой за квартиру. Благо, идти к тёте Маше недалеко: она сдавала однушку в старой пятиэтажке, а сама жила с мужем в двушке, в соседнем доме. Надо только выйти и пройти через двор. Как только пара квартирантов оказалась на пороге, хозяйка и слова им не дала сказать, сразу потащила на кухню. Впрочем, для людей что питались одним горошком, это было настоящим чудом. Но сейчас, когда голод был утолен, от кухонной жары слипались глаза, было намного сложнее начать разговор, с которым они пришли.

- Вы за январь наверно принесли? – спросила тётя Маша, перекладывая свежие котлеты на блюдо, покрытое салфетками. Она была в этом плане старомодна, и принимала только наличные. Никаких переводов через телефон или онлайн.

- Так мы это… - ответила Алина, с ещё набитым ртом.

- Стипендия будет через неделю… - отозвался Алекс.

- Вот оно что… - тётя Маша поджала губы, Алекса это слегка встревожило.

- Кстати, Клавдия Семеновна мне на вас жаловалась.

- Кто это? – удивились Алекс с Алиной.

- Она за стенкой от вас живёт! Год, как поселились, даже не познакомились! Что за молодежь пошла.

Понятно. Речь о той противной старушке-кошатнице, что вечно орет на них визгливым голосом. Алина не понимала ни слова из её речи, Алекс же вовсе считал невменяемой. А у неё оказывается имя есть с отчеством.

- Говорит, вы там гостей табунами водите. И оргии устраиваете до самого утра!

Алекс с Алиной переглянулись, едва сдерживая смех. Это она наверно, про Новый год. В самый разгар веселья бабка несколько раз стучала в стенку костылем. А так молодой паре было особо не до вечеринок: учеба, работа, учеба, работа. Даже на секс времени не всегда хватает, какие уж тут оргии. Хотя они активно переписывались с парой из Питера, что практикует свинг. Но дальше двойного секса по вебке, дело не дошло. Они тоже были студентами, и тоже сильно замучены бытом. Даже не верилось, что студенты ещё лет десять назад жили намного беззаботней. Договаривались встретиться на НГ, но не сложилось. Пришлось опять звать Абдьела, одногруппника Алины из Сьерра-Леоне, и играть в театр куколд. Алексу, конечно, нравилось, но хотелось бы и самому участвовать немного больше. Просто смотреть и дрочить, пока его Алина сладко стонет, принимая то в вагину, то в зад член Абдьела, было приятно первые раза два-три. И потом, в Новый год, когда они все вместе готовы были кончить, в стенку стала стучать костылем сумасшедшая бабка.

- Ничего, получим диплом, тогда оторвемся – говорила Алина. Но до диплома надо ещё не вылететь. Как из универа, так из квартиры.

- Чего молчите? Правду, чтоль, говорит? – прервала их воспоминания тётя Маша.

- Нет, что Вы... - отозвались студенты.

- А зря... Я когда в Москву приехала учиться, сначала у тетки одной в области жила, а потом уже в студенческую общагу переехала. Вот мы там отрывались...

- Это как? - осторожно спросила Алина.

- Разное бывало... Пацаны к нам через окно лазили. Нас четверо, их пятеро. Каждый нашел себе куда присунуть, а пятый ходит, мыкается. И тут, значит, комендатша забегает, кричит... А пятый так обрадовался и её давай прям там. Она кричать перестала, сначала молчала обалдело, а потом давай охать и подмахивать. Все уже разошлись, а она беднягу не отпускает, затащила к себе, он только после шестого раза сумел сбежать.

Алекс поперхнулся, Алина заботливо постучала его по спине. Она сморщила нос, словно усиленно что-то нюхает и глазами указала на тетю Машу. Этого знака оказалось Алексу достаточно. Он тоже уловил от хозяйки запах перегара. Они из-за вкусных запахов на кухне и голода, сначала не обратили на него внимания. К тому же теперь уже Алекс глазами указал Алине почти пустую бутылку коньяка на подоконнике.

...пока молодые, надо много секса, - продолжала пьяная хозяйка, - а то и вспомнить будет нечего.

Алекс на мгновение представил, как тётя Маша томно вздыхает под мощным напором своего мужа-дальнобоя и почувствовал, как его член начал твердеть. Такую порнуху он бы посмотрел.

- Вы так говорите, будто совсем старая - отвечала ей Алина, - в Вашем возрасте секс наверное ещё и интереснее.

Тетя Маша хрюкнула, словно подавляя смешок:

- Наивная ты девочка. Мужику скоро одно будет надо. Водки выпить и на диван к телевизору... А то и вовсе...

Ее лицо неожиданно стало бледным, губы задрожали.

- Что вовсе? - спросила Алина.

- Вовсе окажется, что другая семья у него в Кургане! Десять лет уже! Дети есть... Не, ну вы представляете! Десять лет мне голову морочить! Не, ну понятно, я стерильная. Но чего было брехать, что мол любит меня и такой!

И тетя Маша зарыдала, закрыв лицо руками. Алина встала, подошла, обняла хозяйку за талию:

- Ну что Вы...

Тетя Маша уткнулась ей в грудь:

- Это все придатки... Я по молодости придатки застудила... Или триппер... Тоже хватала от одного мудилы... И вот всё... Ни детей... Ни мужа теперь...

- Все будет хорошо, не плачьте... - успокаивала её Алина. Алекс продолжал сидеть на табурете, не сводя с них глаз. Его фантазия о тете Маше и её муже, сменилась немного другой. Тем более, и Алина видимо уловила ход его мыслей. Не зря они так быстро сошлись и женились, несмотря на протесты родителей. Алина продолжала обнимать хозяйку, но эти объятья становились всё более тесными. Руки Алины нежно скользили по широкой спине, опускались на объёмный зад. Глаза девушки блестели, губы стали ярко-алыми, словно она их накрасила помадой. Алекс хорошо знал, что это говорит о том, что его жена возбуждена. Она уже не прикидывалась, что утешает плачущую женщину, а откровенно её лапала. Тетя Маша, казалось, не замечала этого, продолжая плакать. Но когда Алина неожиданно поцеловала её в шею, она охнула:

- Ты чего?

- Ничего, теть Маш... - прошептала Алина, - ничего... Все образуется. И на себе не надо крест ставить. Вы такая... сексуальная...

- Ох, девочка... - выдохнула тетя Маша, млея от нежных поцелуев Алины.

- Вы ведь с женщинами не пробовали? Будет новый опыт - говорила Алина, развязывая пояс халата.

- Я-то не пробовала? Я и тётке той в области отлизывала... И потом в общаге мы с девчонками тоже девичники устраивали...

- А Вы с большим опытом... - сказала Алина, - а ведь с виду не скажешь.

- Ох, девочка, наше поколение в плане секса даст любому прикурить...

Алина высвободила огромные груди тети Маши. Как Алекс и ожидал, они были большие, крепкие, с огромными розовыми сосками. Алина то жадно присасывалась к ним, то скользила кончиком языка. Алекс, чувствуя, что его член уже не удержать в узких обтягивающих джинсах, расстегнул ширинку и приспустил трусы.

Алина покрывала поцелуями живот тети Маши, став перед ней на колени. Живот был чуть с жирком, но не обвисший, без шрамов от кесарева и растяжек. Тетя Маша охала и стонала, откинувшись назад. Потом присела на столешницу.

- Секель пососи - сказала она Алине.

- Что?

- Ну, клитор... Та тетка, у которой я в области жила, на зоне бывала... Бывает ляжет на спину, ноги раскинет, пизду откроет волосатую и говорит: "Машка, секель пососи!". Я давай его лизать и сосать, а её аж трясет. Один раз даже обоссалась от удовольствия.

Алину саму трясло от этих историй, она вся дрожа, зарылась лицом в заросли между ног тети Маши. Здесь было мокро и горячо. Волосы приятно щекотали лицо. Алина никогда не видела такие большие и толстые половые губы, такой большой пухлый клитор. От разгоряченной вульвы шел тяжелый, обволакивающий, но приятный запах. Алина готова была вдыхать его целую вечность. Она потерлась щекой о внутреннюю сторону бедра, провела языком между половых губ, и осторожно взяла губами большой клитор тети Маши.

- Да, милая... - горячо зашептала женщина, - пососи его. Так люблю... Когда нежно, осторожно...

Алина, не помня себя от возбуждения, чувствуя, что и сама обильно истекает горячим соком, начала самозабвенно смоктать, словно слепой щенок. Тетя Маша утробно застонала. Она вытянула одну ногу вдоль столешницы, второй дернула в воздухе, с нее слетел тапок, обнажая ступню. Тетя Маша задергала тазом и босой ногой в воздухе, глаза закатились.

- Ох, бляяяя... - стонала она. От вида кончающей милфы Алекс не выдержал и брызгнул горяченьким прямо в тарелку, где ещё недавно лежала его порция ужина. Тетя Маша дернула второй ногой и сбила блюдо с котлетами на пол. Алина вскочила, испуганно ойкнув. Тетя Маша обвела кухню пьяным, ничего не понимающим взглядом и рассмеялась.

- Ничё... Ещё нажарим... Хорошо как! Давно так не жарилась.

Хозяйка соскочила со столешницы, крепко прижала Алину к себе, словно пытаясь задушить. Она жадно, с языком целовала её в губы. Руки её лихорадочно расстегивали клечатую рубашку девушки. Алекс даже у Абдьела не видел столько страсти. Алина тихонько трепетала в её руках. Вот упали на пол, усеянный котлетами и крошками от сухарей, её рубашка, джинсы с трусиками, лифчик. Алина стояла перед тётей Машей, маленькая, худая, с грудью первого размера, в одних красных носочках. Хозяйка окончательно избавилась от халата. Как теперь было понятно, сегодня она его надела на голое тело. Только сегодня?

Она усадила девушку на единственный стул со спинкой, развела в сторону худенькие ножки Алины.

- Красивая пизденка... - сказала она, любуясь, - выбритая вся. А я ленюсь там брить. Да и для кого?

Тетя Маша присела перед Алиной, пальцами осторожно приоткрыла розовый влажный цветок. Она склонилась над ним, провела шершавым языком от ануса до лобка. Алина нежно вздохнула.

- Какая ты сладенькая... - сказала хозяйка, - а у меня какой вкус?

- Солёный с кислинкой - прошелеатела в ответ Алина, на ярко-алых губах которой ещё не высохла влага из сочной пизды.

- Тебе понравилось?

- Да, да, да... Вы такая вкусная... отъебите меня, теть Маш... Отъебите... Пожалуйста.

Тетя Маша заработала языком, Алина выгнулась, зажмурилась, смешно сморщила носик, словно собралась чихнуть. Алекс хорошо знал, что эта странная гримаса выражает крайнюю степень удовольствия. Перед ним разорачивался спектакль, в реальность которого он не мог до конца поверить. Даже в своих самых смелых фантазиях, Алекс не мог вообразить такое. Пышнотелая обнаженная милфа в бигудях и одном тапке стоит на коленях и страстно сосет клитор его Алины. А та вся вертится, дрожит, тихонько вздыхает. Прям перед ним огромный зад тети Маши, её сочная пизда. Он почувствовал, как его член снова затвердел.

- А ты, Сашка, что отлыниваешь? - спросила тетя Маша, - иди сюда!

До конца не веря в происходящее, Алекс подошел, опустился на колени сзади тети Маши. Его фаллос раскачивался из стороны в сторону в полной готовности. Алекс не стал медлить, как любил обычно делать, поддразнивая Алину. Приложил головку к горячей, истекающей вульве и резко двинул тазом вгоняя член в вожделенную глубину.

- Ух, бля! - вскрикнула хозяйка, - хороший у тебя хуй, крепкий. Давай, Сашка, жарь!

Алекс начал двигаться в обволакивающей теплой глубине. Тетя Маша стонала, продолжая яростно языком полировать Алину. Чем быстрее двигался Алекс, тем быстрее работал её язык между ног его жены. Объёмный зад дрожал при каждой фрикции, Алекс драл её, не боясь каждый раз достать до матки. Алине было не очень приятно, когда он проникал на всю длину, она морщилась от боли. Но с тетей Машей, было иначе, когда он так делал, она издавала довольный урчащий звук. К тому же она ему подмахивала задом, ускоряя ритм. Её глубокая, идеально смазанная вагина словно была создана под его член, длинный с большой круглой балдой, как у булавы. Алекс забыл обо всем на свете, был только он, урчащая тетя Маша и Алина, что запрокинула голову назад и что-то шептала в беспамятстве.

- Да, вот так, хорошо... - стонала хозяйка, - ты, Саша, ювелир... Ох, ещё , ещё... Еби... Еби, не бойся...

Алекс двигался все быстрее, буквально тараня сзади сдобное тело.

- Еби, ох как сладко... Ох, тебе повезло девочка с ебарем... Ох, как хорошо! Люблю крепкие хуи! Давай, Саш, поглубже задвинь... Ух, вот так, вот так, вот так!

Она замолкла, яростно трахая Алину острым шершавым кончиком языка. Девушка судоржно прижала голову хозяйки к себе между ног, соединила ступни в носочках, словно на занятиях йоги и забилась в оргазме. Алекс никогда в жизни не видел, чтобы Алина так бурно кончала. Она сильно прижала тетю Машу к себе, Алекс испугался, что сейчас Алина её задушит. Стул зашатался и едва не рухнул. Хозяйка под яростным напором Алекса смачно перднула, а потом тоже с оханьем забилась в горячем оргазме. Алекс продолжал двигаться, с восторгом наблюдая, что оргазм не отпускает обеих женщин, они продолжают кончать раз за разом. Двойной множественный оргазм, такое он видел впервые в жизни. Ему было так хорошо, тепло, уютно, он двигался и хотел, чтобы это продолжалось вечно. Он настолько растворился в этом всем, что пришёл в себя лишь когда он стоял посреди кухни, обильно заливая лица обеих женщин потоками спермы. Алина, как обычно высунула язык, тетя Маша страстно размазывала семя по лицу, накрученным в бигуди волосам, втирала её в огромные груди.

- Ладно, можете пока не платить, я чего, не понимаю, что ли... Сама такая же была - говорила тетя Маша, наводя порядок на кухне. Она так и не оделась. Алекс с Алиной тоже сидели голые на табуретах и пили чай с печеньем.

- Вы не подумайте, мы все отдадим... - смущенно сказала Алина.

- В этом я не сомневаюсь - усмехнулась тетя Маша, нагнувшись. Её тяжёлые груди закачались, член Алекса вновь стал твердеть, а губы Алины наливаться ярко-алым цветом.

Венецианка

Фанфик по заявке "Девушка похищает зеленоглазого парня, в которого влюблена"

Я стою среди множества людей, но выделяюсь, своим одиночеством, грустью, беззащитностью. Но это лишь приманка. В самом деле, я охочусь. Наверняка тут найдется изголодавшаяся по любви и материнской заботе богатая замужняя дама. Зацепится со мной взглядом, заглянет в мои зеленые глаза. И пропадет. Мы поедем к ней, в большой особняк, пока её муж трахает секретаршу на самом верхнем этаже Нью-Йоркского небоскреба или развлекается с шлюхами на яхте. И эта будет особенная для неё ночь. Ночь, пронизанная как острой похотью, так и протяжным давящим материнским инстинктом. Она будет то стонать подо мной, выкрикивая пошлости, то нежно гладить мои каштановые кудри и тихонько плакать. Потом я уйду, она будет писать, звонить, но все напрасно. А ещё чуть позже ей придет письмо, а в нем видео, что я снял миниатюрной камерой в моих зеленых линзах. Если она не хочет, чтобы видео оказалось у её мужа или на порнхабе, скучающей милфе придется хорошо раскошелиться. За все надо платить. Таков непреложный закон в наших каменных джунглях. Я беру немало, но, сколько я даю в ту самую ночь! Эту ночь ты не забудешь, дорогая. Никогда в жизни. Мне кажется, та скромная сумма, что придется отдать мне, ничего не стоит по сравнению с теми воспоминаниями, что ты обрела. Считай, что я продал тебе картину. Причем, она настолько эксклюзивна, что осталась только в твоей голове. Ну и то видео, всегда поможет восстановить некоторые детали. Когда через пару десятков лет, станешь совсем старухой, будешь смотреть на свое ещё сочное, желанное тело и пускать слезу ностальгии. А может, запустишь себе в трусы шаловливые старческие пальчики, да, старая извращенка? И они платят, все платят. Лишь однажды, мисс Вандеркотт отказалась, и пришлось все сделать так, как обещано. И потом снова стали платить. В нашем деле важна репутация.

Ладно, это всё лирика. Не стоит терять бдительности. Я уже чувствую на себе жгучие взгляды. Пока это лишь любопытство. Сегодня вечеринка на День Всех Святых. А значит и маскарад. Не то пошлое переодевание в зомби, вампиров, налоговых инспекторов, нет. Все, в традициях XIX века. Черные бархатные маски, глубокие декольте, блеск бриллиантов, искрящееся шампанское, старая добрая элитарность, которая сегодня не в моде. Взгляды все настойчивее. За мной следят уже две пары глаз. Миссис Браун-Морган, у её мужа-импотента несколько заводов, производящих виски. Ей 42 года, взрослый сын и дочь, вроде уже в возрасте согласия. Она вполне в моем вкусе, высокая, подтянутая, натуральная грудь готова выпрыгнуть из декольте. Она иногда украдкой смотрит на меня, пока её подруга, миссис Доррен что-то ей говорит. С этой миссис я б не стал спать, даже если б на меня направили ствол «Уэбли». Крикливые суетливые блондинки, которым пластика заменила практически все части тела, не стоят и секунды моего времени и страсти. Хоть Доррены производят оружие, а это, знаете ли, уже иной уровень, нежели виски. Но против себя не пойдешь. К тому же, её муж, если получит видео со своей женушкой, скорее всего только посмеется. А потом меня найдет дрон, производства компании «Доррен Индастриз» и с ювелирной точностью отстрелит мошонку. И это будет видеть в режиме прямой трансляции мистер Доррен, и смеяться ещё сильнее. Оно того, определенно, не стоит. Я не стендап-комик, чтобы смешить мистера Доррена.

Второй взгляд я пока не поймал. Та, что смотрела на меня, каждый раз ускользала. Лишь однажды я смог увидеть, как мелькнуло зеленое платье. Впрочем, это не так важно. Несмотря на маски, я прекрасно знаю всех на этом вечере, кто меня интересует. И та вторая, явно не входит в этот круг. Надо сосредоточиться на миссис Браун-Морган. Сегодня она, самая лучшая для меня цель.

Надоедливая миссис Доррен наконец отстала от моей милфы и направилась к продажному журналисту и художнику, что рисует портреты знаменитостей кисточкой на эрегированном пенисе. Он и сейчас, на маскараде в мерзкой длинноносой маске Скарамуша. Путь свободен. Миссис Морган одна, и она явно ждет, когда я подойду. Идеальная возможность. Я взял с подноса шампанское и…

- Привет! – сказал звонкий женский голос у меня за спиной.

Я от неожиданности едва не пролил пузырящуюся жидкость в бокале. Сзади меня стояла небольшого роста девушка. Маска венецианской дамы полностью скрывал её лицо. Белый парик в стиле XVIII века скрывал волосы. Впрочем, зеленое платье наоборот только подчеркивало фигуру. Но, боюсь, она была не в моем вкусе: полноватые ляжки, маленькая грудь, короткие ноги, небольшой рост. И притом, что она наверняка на высоком каблуке. Но глаза были хороши, зеленые, как у меня. Почти, как у меня. Мой натуральный цвет глаз ближе к хаки, у неё несколько светлее, с оттенком соломы. Но глаза единственное, что в ней интересного. Она слишком молода для меня. Конечно, под маску не заглянешь. Но голос, и пластика тела, говорили о том, что передо мной девушка моего возраста. Чья-то дочь, или из прикормленной богемы. Никакой выгоды, одни неприятности.

- Приветствую – сказал я, отсалютовав бокалом. Надо было как-то быстро свернуть эту светскую беседу в самом зародыше. Иначе, упущу миссис Браун-Морган, она уже строит глазки смазливому официанту-мулату.

- Кажется, я тебя, знаю… - сказала девушка, и в её глазах блеснула улыбка.

- Почему Вы так в этом уверены?

На мне маска-баута, которую так любил Казанова, треуголка, черный плащ. Я покину это место неузнанным никем, даже родной матерью. Если бы она у меня была.

- Я тебя определенно знаю – повторила девушка, - твои глаза не спутаешь ни с какими другими.

- И что ты знаешь обо мне? – меня кольнуло легкое беспокойство. Впрочем, скорее всего, это обычный блеф. Я слишком тщательно лепил свой фальшивый образ, чтобы где-то проколоться. Скорее всего, зеленоглазая просто пытается флиртовать. Но мне не до того, дорогая. Найди себе другого мальчика.

- Под маской ты совсем другой – сказала девушка тихо.

- И какой же? – меня начинала раздражать эта незнакомка. Тем более, что миссис Морган уже основательно накачалась и теперь заливисто смеялась, пока гадкий официант подает ей коктейль. Интересно, который по счету? Ещё немного, и моя милфа оприходует этого мулата прямо здесь, на столе с закусками и кавиаром.

- Ты очень ранимый. И романтичный. Хоть и носишь маску героя-любовника и циника.

- Ты так юна, и уже столь сведуща в психологии… - протянул я и замер. Миссис Морган не было. Как и официанта. Черт, только не это! Они ушли трахаться в туалете, пока я болтал с этой особой! Что за невезение.

- Она тебе не нужна… - сказала девушка.

- Что? – я резко повернулся на каблуках, наши лица в масках сблизились, словно для поцелуя.

- Кто ты такая, чтобы решать, кто мне нужен, а кто нет? Думаешь, увидела молодого человека своего возраста, почему бы не поразвлечься сегодня? Только знай, я даже сквозь маску вижу твою суть.

- И какая у меня суть?

- Ты - лузер. Да, возможно, твои родители выиграли в экзистенциальную лотерею, у них есть не один счет в банке, особняк, яхта, бизнес-джет. Но ты все равно лузер. Тебе улыбаются лишь потому, что ты дочь своих родителей. С тобой хотят переспать лишь ради связей и иных бонусов. Лично ты сама представляешь собой ничто, полнейший ноль. Ты некрасива, не блещешь умом. Ты посредственна. И это несоответствие твоего места в обществе и твоего истинного места, вызывают в тебе боль, вечный рессентимент, постоянный зуд, причину которого ты сама не способна себе объяснить. И ты отгораживаешься от него тем, что вешаешься на шею незнакомцам вроде меня. Под моей маской, может некто ранимый и романтичный, под твоей чудной маской нет ничего вообще. Космическая пустота.

Девушка ошарашено посмотрела на меня. Её глаза подозрительно заблестели. Она была готова расплакаться. Но, как мне показалось, к этому блеску ещё примешивался гнев. И поделом. Зачем мне портить охоту. Терпеть не могу навязчивости. Это твоя плата за то, что помешала мне. Придется вновь искать возможность. В этой луже больше нечего ловить. Отправлюсь к себе, пропущу стакан виски «Браун-Морган» со льдом и спать. Завтрашний день принесет свежий улов.

Я стоял на улице в одиночестве, ожидая, когда парковщик подгонит мою машину. Ночь была морозной, у меня из-под маски вырывалась струйка пара. Рядом мелькнула тень. Я резко повернулся. Тихо. Может, кошка? Впрочем, не важно. Я давно никого не боюсь, если только это не дрон «Доррен Индастриз». Моя маска устроена так, что я без проблем могу пить и курить, не нарушая анонимности. Я вынул сигарету, поджег, но не успел затянуться, как вновь увидел тень. В этот раз все было стремительно. Выпад, удар в висок, темнота.

***

Мир вокруг был отвратительно расплывчатым. Голова болела так, словно я перепил дешевого виски. А такое со мной было лишь однажды. С тех пор пью только дорогой. Черт, где я? Мир вокруг, наконец, обрел четкость, хоть в голове все ещё шумело. Я был в комнате, точнее спальне, стилизованной под дамские покои XVIII века. Я лежал в кровати под свернутым балдахином, так что виден был украшенный ангелочками и лепниной потолок. Судя по ощущениям, я был полностью раздет. И ещё мои руки были крепко привязаны к кровати. Я лежал в такой позе, словно извращенец – любитель БДСМ. Никогда не любил этих игр. Конечно, могу отшлепать или потянуть за волосы, для придания остроты. Но чтобы давать издеваться над собой? Никогда!

Я подергал веревки, точнее шелковые шнуры. Фу, как это пошло. Как и обстановка в этом будуаре. Терпеть не могу все это рококо.

- Мелори знает толк в связывании. Даже не пытайся, зря потратишь силы – сказала женщина знакомым голосом. Мне понадобилось несколько мгновений, чтобы определить, чей он. Та невыносимая особа с вечеринки! А вот и она. По-прежнему в парике и маске. Только без зеленого платья, а в кружевном нижнем белье. Неплохая фигура, но как я говорил, не в моем вкусе. Стоит ей снять пуш-ап лифчик, и груди, что сейчас выглядят сдавленными и рвущимися на свободу, окажутся двумя маленькими острыми недоразумениями. Я видел такое много раз. Черт, о чем я только думаю. Я все-таки в плену у психопатки!

- У тебя будут большие неприятности! - крикнул я, снова дернув шнуры, - у меня есть партнер, и он наверняка проследил за нами и уже вызвал…

Она присела на край кровати и провела кончиками пальцев по моему животу. Пальцы у неё тонкие и прохладные.

- Ты всегда работаешь один, Мишель… Я же говорила, что всё о тебе знаю.

Мир вокруг меня снова расплылся, стал сокращаться в такт моему быстро бьющемуся сердцу. Откуда она это знает? Я сам не называл себя этим именем столько лет…

- Ничего сверхъестественного, я просто наняла хорошего детектива – словно читая мои мысли, продолжала незнакомка. Её рука гладила круговыми движениями мой живот, вокруг пупка.

- Но ему пришлось непросто… Почти год понадобилось на сбор полной информации о тебе,дорогой. Но оно того стоило!

Я мысленно выругался. Все мои схемы, альтернативные личности, маски… Это ведь и есть мои главные активы. Деньги лишь приятный бонус. Не думал, что их так быстро смогут раскрыть. Ожидал, что всякий, кто возьмется за это увязнет в паутине, заблудится в зеркальном лабиринте. А они дошли до конца за какой-то год. Даже дрон «Доррен Индастриз» я боюсь меньше. Он ведь найдет меня просто по лицу, не распутывая изощренных схем, что я оставил после себя.

- И что дальше? – спросил я, - ты сдашь меня федералам?

Она засмеялась, как мне показалось, с легкими нотками хрипотцы. Хорошо знаю этот смех, так смеются, когда флиртуют и уже почти готовы перейти к чему-то более серьезному.

- И кто теперь лузер? – спросила она, проведя рукой по моему члену. В иной ситуации мне было бы даже приятно. Но сейчас, когда я в этой пошлой ловушке, украшенной ангелочками, было не до глупостей.

- Нет, я тебя не сдам… - сказала она, безуспешно пытаясь придать моему члену твердость. Я даже почувствовал нечто близкое к злорадству. Женщину можно связать и сделать рабыней. С мужчиной эти штучки не пройдут.

- Ты будешь моим гостем… - сказала она, продолжая настойчиво двигать рукой. Мне не раз делали это милфы, но ни у кого толком не выходило. То сжимали слишком жестко, то наоборот. Или не так скорость. Член надо чувствовать. И его чувствую только я сам. По той же причине не люблю минет. Елозит слюнявыми губами, и ради чего? К этому примешивалось то самое злорадство. Думала, я буду твоей секс-игрушкой? Как бы не так.

- Я уже говорила, что ты без маски и одежды очень ранимый…

- Ещё ты говорила, романтичный.

- Да. Но больше всего, ты маменькин сынок.

Я усмехнулся, значит, не все обо мне она знает, тем лучше.

- Конечно, я знаю, что у тебя никогда не было матери. Ты её не помнишь, тебя воспитывал то отец, то и вовсе шлюхи в публичном доме.

Мой и без того вялый член опал окончательно. Чертовы детективы… Никогда их не любил. Но девушка в маске продолжала, как ни в чем, ни бывало:

- И потому, тебя неосознанно тянет к тому, чего у тебя никогда не было. К материнской любви, ласке. Потому так тянешься к женщинам гораздо старше себя. Ты их любишь… И одновременно ненавидишь. Оттого выбрал столь экзотичный заработок.

Я фыркнул:

- Какая чушь! Нашлась психологиня.

Девушка, продолжая надрачивать мой член, пошарила где-то рядом с собой и достала пульт. Она нажала кнопку и засветился большой экран. На нём женщина жарко стонала, в позе наездницы прыгая на мужском члене. Огромные натуральные груди прыгали в такт движениям её пышных бедер. Я её знал. Слишком хорошо знал. Миссис Вандеркотт. Единственная, что отказалась мне платить. И передо мной - то самое видео, которым я её шантажировал. Там, на экране, это я лежу под ней, судорожно сжимая пышные бедра богатой милфы, чтобы не кончить раньше времени. Оказывается, я помнил, каждое свое ощущение в тот момент. К реальности меня вернул смех той, что взяла меня в плен:

- Ты можешь говорить что угодно, но твой член выдал тебя с головой!

Черт! Стонущая, и прыгающая на члене миссис Вандеркотт привела меня в боевую готовность! Мой член был тверд, силен и готов к свершениям. Впрочем, это не надолго. Как я говорил, мужчину не так просто взять в рабство. Девушка (я решил её пока что называть по типу маски Венецианка) провела ладонью от мошонки до головки, восхищенно вздохнула и затем вытащила что-то, и стала надевать это на член. Эй, что за игры?! Несколько щелчков и мой друг оказался в плену бондажа. Он крепко охватывал его у самого основания, не давая крови отступить обратно. Только не это! Венецианка снова засмеялась. Её смех начинал меня раздражать.

- Вот теперь можно поиграть… - сказала она, - ты любишь анальные пробки?

- Нет – ответил я, и тут же вскрикнул: - нет, нет… нет!

Но было поздно, в мой задний проход проникло нечто постороннее. Чувство было довольно неприятно, словно через прямую кишку походит твердый кусок кала. Но если в том случае он двигался к выходу, то тут наоборот.

- Тише, тише… - сказала тихо моя мучительница, - расслабься. И получи удовольствие. У тебя анальный тип личности. Тебе нравится подолгу сидеть в клозете. А значит, и понравится то, что с тобой делаю. Тебе ведь нравится, правда?

И в самом деле, это было не так уж неприятно. Даже как-то тепло. Венецианка что-то нажала и пробка в моем анусе завибрировала. Я сначала напрягся, но нельзя было сказать, что этот зуд был так уж противен. Девушка села мне на пах, так что её задница в трусиках касалась моего члена. Она протянула ступни и пальцами ног сжала мои соски.

- Они у тебя очень чувствительные, я знаю и это – сказала Венецианка, слегка вытянув их. Я забился в мучительных спазмах. Не потому, что это все было неприятно, а как раз наоборот. Вибрация пробки в заднице и это острое наслаждение от пальчиков на сосках, привели меня в состояние, близкое к оргазму. Но я не мог разрядиться, бедный член выгнулся, словно в муке, лишь капелька смазки выступила на конце и потекла по головке, будто слеза.

- Если будешь хорошо вести, я разрешу тебе спустить – сказала Венецианка, - но не сейчас.

Она поставила ступню мне на лицо.

- Оближи её как следует, если хочешь кончить. Ты же будешь хорошим мальчиком? Я знаю, что тебе нравится.

Я ничего не ответил, вибрация в заднице была нестерпимой, сознание было в тумане, словно я тонул в горячей ванне или лежал, облепленный комками ваты. Послушно лизнул её ступню, она еле слышно хихикнула, и сказала:

- Нет, нет, я имела ввиду мои пальчики!

Я взял в рот её большой палец, языком ощущая покрытый лаком, идеально гладкий ноготь. Вторая её ступня продолжала пальцами сжимать сосок.

- Вот так, сегодня я твоя мамочка… В этом и была твоя проблема. Ты искал мать среди женщин, которые сами оставались маленькими девочками. Ничего не решающими, просто сидящими в детских комнатах, полных дорогих игрушек. А их мужья-отцы взяли на себя все трудности взрослой жизни. Да, они играли с тобой, словно ребенком. Но знаешь, и я до двенадцати лет играла с Барби и Кеном. Понимаешь, о чем я?

Я не мог ей ответить, слишком занят был средним пальцем. Венецианка провела второй ступней по щеке.

- Ничего, теперь все будет иначе – прошептала она.

Когда я закончил с её мизинчиком, она отдернула ногу, привстала и снова села. В этот раз на мой член. Она оседлала меня, совсем на миссис Вандеркотт, которая все это время продолжала скакать на экране, видео было поставлено на постоянный повтор. Я привык к более просторным вагинам, у Венецианки она была непривычно узенькая. Многие думают, что подобное приносит мужчине неземное удовольствие. Это не совсем так, она мне причиняла некоторую боль. Которая усиливалась тем, что мой член насильно удерживался бондажом. В этом сексе, в отличие от того, что демонстрировался на экране, удовольствие получала только Венецианка. Она глухо стонала под маской, насаживаясь на всю мою длину. Господи, как она там дышит? Я бы не смог заниматься этим в бауте. Она сняла лифчик, груди её оказались небольшими, но не острыми. Округлая форма, аккуратные соски. Очень даже красиво. Ей очень нравилось скользить на моем члене, она двигалась медленно и плавно, наслаждаясь каждым мгновением, каждым дюймом моей упругой плоти. Я поймал себя на мысли, что вот сейчас, мне бы не понадобилось то видео с милфой, я бы возбудился и так. Эластичные шелковые ощущения от трения ее вагины мне и самому нравились все больше. Она уже достаточно разработалась, чтобы идеально приспособиться к моему размеру, мы по-настоящему слились в единое целое, стали единым существом, единым организмом, что получает удовольствие сам от себя.

Венецианка стонала все громче, она ускорилась и ускорила пробку-вибратор у меня в заднице. Она уже прыгала на мне, вколачивала меня в огромную кровать, локоны её парика подпрыгивали в такт фрикциям. Зеленые глаза под маской затуманились, она издала низкий утробный звук и начала раскачиваться, продолжая вгонять бедрами мой член. Впервые я видел как женщина кончает, и при том не видел её лица. Даже если я имел чужую жену сзади, я старался смотреть ей в лицо с помощью зеркала. А тут только глаза. Но сколько в них страсти, наслаждения. Венецианка выгнулась назад, удерживая член в себе, вцепилась руками мне в грудь. Похоже, её сильно разобрало. Никогда не видел столь протяжный и чувственный оргазм. Я же чувствовал нестерпимую муку, от невозможности разрядиться, разделить с ней удовольствие. Потом она тихо слезла.

- Ты довольна? – спросил я, - может, хотя бы развяжешь меня?

- Нет – отозвалась она, когда её взгляд снова приобрел осмысленность, - мы ещё не закончили. Да и ты, разве не хочешь кончить?

- Я хочу выбраться отсюда.

- Это вряд ли произойдет в ближайшие месяцы – хохотнула она.

- Ты дочь миссис Вандеркотт?

- Нет. Её дочь покончила собой после того, как кто-то выложил в сеть домашнее видео с её матерью. А сама миссис Вандеркотт до сих пор в специальной клинике.

- Тогда какой резон?

- Селма, её дочь была моей лучшей подругой… Не представляешь как я тебя ненавидела, как хотела найти… Я буквально помешалась на тебе. А потом поняла, что не знаю, чего хочу больше: мучительно убить тебя или заняться сексом. Потому, я совмещу два удовольствия вместе.

Я дернулся, глаза Венецианки стали холодными и жестокими.

- Что-то я разболталась. Секс, как алкоголь… Делает человека мягче. Продолжим, Мишель.

Она вынула из меня пробку, но лишь затем, чтобы засунуть в зад нечто большее. Латексный дилдо. Второй его конец она вставила себе в промежность. Теперь мы занимались сексом, словно две лесбиянки. Мой зад уже разработанный вибратором, не чувствовал боли, когда его конец упирался в простату, по всему телу расходились теплые приятные волны. Сейчас меньше всего хотелось думать о том, что будет завтра. Мы снова слились в одно целое, и это было ещё приятнее, чем когда она объезжала меня, словно норовистого жеребца. Когда я приблизился к пику, Венецианка пальчиком ноги освободила меня от бондажа. Оргазм простаты скрутил меня в дугу, член извергся горячим гейзером, орошая мои грудь и живот. Судя по стонам, ещё один оргазм настиг и Венецианку. Она упала на спину и долго сотрясалась, поджав пальцы на ногах.

Мы долго лежали в тишине. Я уже начал проваливаться в сон, когда она подползла ко мне и тихо шепнула:

- Отдыхай, набирайся сил, дорогой. Завтра мы оденем тебя горничной и отдадим на обучение Мелори!

На этом всё. Первый рассказ написан в декабре 17 года, последний в феврале 21-го. У автора есть ещё телеграмм-канал t.me/krrrraken

Спасибо за внимание и до новых встреч.

Оглавление

Гоблинов слишком много

Её первый голем

Кракен

Больше никогда

Уборщица

Макс

Медведень

Извинения

Тётя Маша

Венецианка