КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно
Всего книг - 706338 томов
Объем библиотеки - 1349 Гб.
Всего авторов - 272771
Пользователей - 124663

Последние комментарии

Новое на форуме

Новое в блогах

Впечатления

DXBCKT про Калюжный: Страна Тюрягия (Публицистика)

Лет 10 назад, случайно увидев у кого-то на полке данную книгу — прочел не отрываясь... Сейчас же (по дикому стечению обстоятельств) эта книга вновь очутилась у меня в руках... С одной стороны — я не особо много помню, из прошлого прочтения (кроме единственного ощущения что «там» оказывается еще хреновей, чем я предполагал в своих худших размышлениях), с другой — книга порой так сильно перегружена цифрами (статистикой, нормативами,

  подробнее ...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
DXBCKT про Миронов: Много шума из никогда (Альтернативная история)

Имел тут глупость (впрочем как и прежде) купить том — не уточнив сперва его хронологию... В итоге же (кто бы сомневался) это оказалась естественно ВТОРАЯ часть данного цикла (а первой «в наличии нет и даже не планировалось»). Первую часть я честно пытался купить, но после долгих и безуспешных поисков недостающего - все же «плюнул» и решил прочесть ее «не на бумаге». В конце концов, так ли уж важен носитель, ведь главное - что бы «содержание

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
DXBCKT про Москаленко: Малой. Книга 2 (Космическая фантастика)

Часть вторая (как и первая) так же была прослушана в формате аудио-версии буквально «влет»... Продолжение сюжета на сей раз открывает нам новую «локацию» (поселок). Здесь наш ГГ после «недолгих раздумий» и останется «куковать» в качестве младшего помошника подносчика запчастей))

Нет конечно, и здесь есть место «поиску хабара» на свалке и заумным диалогам (ворчливых стариков), и битвой с «контролерской мышью» (и всей крысиной шоблой

  подробнее ...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
iv4f3dorov про Соловьёв: Барин 2 (Альтернативная история)

Какая то бредятина. Писал "искусственный интеллект" - жертва перестройки, болонского процесса, ЕГЭ.

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
iv4f3dorov про Соловьёв: Барин (Попаданцы)

Какая то бредятина. Писал "искусственный интеллект" - жертва перестройки, болонского процесса, ЕГЭ.

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).

Вход для посторонних (СИ) [Евгения Бор] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Глава 1 Знакомьтесь…


Аля Прошина порхала птичкой.

Сегодняшний день был самым успешным днём её жизни. Можно было и порадоваться.

Вообще то Аля к порхающим девицам приобщилась совсем недавно. Лишний вес украшал её бока столько, сколько она себя помнит.

Сперва была умилительная детская пухлость, которая со временем превратилась в выпуклость. Вот с этой самой выпуклостью Аля и прожила большую часть своей жизни.

Только бабушка жалела и понимала Алю. Все остальные шутили и следили за каждым всунутым в рот куском — для твоей же пользы, глупенькая.

Вот что, что, а глупенькой Алька никогда не была. Училась она хорошо и старательно. А что ещё делать толстушке, которая и носа на улицу лишний раз не высунет — в школе насмешек хватало.

Читала много. Даже писать пыталась.

После школы воплотила в жизнь заветную мечту, и поступила на журфак, уверенная в своём блестящем будущем.

Красный диплом произвёл впечатление на родственников и, выполнив эту достойную миссию, стал таким же бесполезным украшением, как и ямочки на щёчках — ну есть, а толку то что?

После нескольких неудачных интервью она всё-таки устроилась в редакцию популярного журнала, но спасибо следовало сказать не яркой корочке её диплома, а сестре папиного приятеля, которая дружила с женой главного редактора.

На этом удача покинула наивную оптимистку.

Её место в общей комнате было заставлено шкафами так, что приходилось приходить на работу первой и уходить последней чтобы не развлекать сослуживцев акробатическим этюдом — тюлень в горном ущелье.

Целыми днями она сидела в этом закутке и пялилась в свой компьютер в поисках оригинальных гороскопов.

Так Аля Прошина стала Астрой Ирбис, в чём было стыдно признаться даже бабушке.

Редакция жила своей шумной и весёлой жизнью, обтекая Алькин астрологический островок стороной. Она, если хотела, могла слышать разговоры, могла улыбаться чужим шуткам, но сама в разговорах участия не принимала. И не потому, что ей нечего было сказать, и не из-за отсутствия чувства юмора, которое редакторскими очень ценилось, а потому, что очень хорошо себе представляла, как все удивятся, услышав голос невидимки.

Попотев над своими дурацкими текстами первых пару месяцев, Алька решила начать борьбу за место в коллективе и за право на собственное имя. Первым пунктом составленного плана стояло — похудеть.

В некотором смысле пункт этот был предательством идей и принципов самой Али и её единственной подружки Тоськи, с которой она подружилась в универе.

Тося была такой же толстушкой, как и Аля (даже большей) и знала все психологические проблемы лишнего веса. За долгими вечерними чаепитиями они много об этом говорили и договорились до очевидной истины: толстяки, добрее и честнее всех прочих. Прощая себе свою слабость, они прощают всех. Даже тех, кто прощения не заслуживает…

План преображения, словно позорная капитуляция. Поймёт ли Тоська? Простит ли?

Тоська поняла и даже присоединилась.

Годовой абонемент в клуб был серьёзным капиталовложением, но они решили, что, уменьшив размеры, сэкономят на стоимости одежды — все знают, что распродажи — это для худышек.

Девушки так старательно потели, отрабатывая свои расходы, что к концу первого года уменьшились до распродажных размеров и полностью обновили свой гардероб.

Тоська уже нашла свою половину и походы в клуб прекратила. Алька продолжала, добиваясь модельного идеала. Должно быть все отличницы такие — стремятся к цели, забыв ради чего они эту цель выбрали.

Аля о цели своей помнила, но перед последним пунктом её жизненного плана стоял пункт «сделать карьеру в журналистике» и педантичная Алька не могла его перепрыгнуть и заняться последним пунктом — поиском мужчины.

Сегодняшний день оказался таким замечательным потому, что оба пункта соединились в один и пролили на Альку благодать и томительное волнение.

Астрологический закуток уже давно перестал быть островом, а стал вполне себе популярным местом, благодаря бабушкиной выпечке и Алькиным коротким юбкам. Хотелось думать, что больше из-за неожиданно стройных ног, но девушка знала — с бабушкиной выпечкой ни что не может сравнится.

Сегодня, как обычно по утрам, у её стола уже ошивался голодный гений журналистики Степан Широв.

— Где ты шляешься? Кофе уже остыл. Что у нас сегодня? — пошевелил носом, принюхиваясь.

— У меня пирожки с картошкой и грибами, а что у тебя — не знаю. Наверно холодный кофе.

— Ты что, делиться не хочешь? — удивился Степан, — предупредила бы вчера, я бы сегодня позавтракал. А теперь, хочешь, не хочешь, а делится придётся.

— Ты свой кофе пей, а я своими пирожками давиться буду.

— Ты что, обиделась, что я твой кофе выпил? Так приходить пораньше надо…

— А давай будем считать, что ты свой кофе выпил, а мой остыл, — предложила справедливый вариант Ляля.

— Я так и знал, что ты это скажешь! Ничего не выйдет. Я сюда уже плюнул, — сияя улыбкой сообщил наглец.

— Давай я тоже плюну, — демонстративно жуя, предложила девушка.

— Ты! Ты… Астра ты! — кажется Широв наконец поверил, что пирожка он не получит.

— Оскорблять-то зачем? За Астру пирожка я тебе точно не дам. Я лучше сама все съем.

— Не съешь. Тебе вредно, — не очень уверенно напомнил журналист.

— Тогда в типографию отнесу, — пригрозила Алька.

Пирожков ей не было жалко, но Степан в последнее время совсем обнаглел. Ведь договаривались: её выпечка, его кофе.

— Чёрт с тобой, держи, — и протянул ей пластиковый стаканчик.

— После того как ты туда плюнул? — переложила пакет с пирожками в ящик стола.

— Я пошутил, — признался Степан.

— А я нет. Хочешь пирожок — кофе неси…

— Эй, Ирбис, тебя главный вызывает, — окликнула Алю секретарша главного редактора, красавица Ольга.

— Чего вдруг? — удивилась девушка. Только вчера она отдала в набор свою галиматью и до следующей было ещё далеко.

— Так ты идёшь, или мне сбегать, узнать зачем? — Ольга в общую комнату не входила, предпочитая использовать дверной проём, как рамку для себя великолепной.

— Уже иду, — заверила Аля, раздумывая над тем, что могло понадобится от неё главному.

Ничего — подумалось с тоской, — разве что сообщить об увольнении.

Слухи о сокращениях витали в пыльном воздухе редакции уже довольно долго и не могли не встревожить Алю, как самого бессмысленного работника.

Действительно, если и увольнять, то кого как не Астру Ирбис. Ею может быть кто угодно, даже та же Ольга, обладательницы целых двух редакторских титулов — первой красавицы и последней дуры.

Аля огляделась по сторонам, ища пояснений на лицах собратьев по перу, но всё было как обычно, и только Степан наблюдал за её сборами с хищным нетерпением. Правильно оценив этот взгляд, вытащила из стола пакет с пирожками и вмести с ним удалилась.

За два года Аля успела пережить трёх главных редакторов.

Первый, жене которого она обязана своей работой, отбыл на заслуженный отдых. Его проводили шумно и торжественно, уверяя друг друга, что с уходом редакторского мамонта, журнал только выиграет в гонке на популярность.

Следующий тоже оказался мамонтом, хотя и помоложе. С его лёгкой руки журнал, на одну треть заполнился красочными кулинарными рецептами, на вторую советами молодым хозяйкам, а последнюю треть занимали непроверенные сплетни, перепечатанные из интернета.

После очередного скандала он тихо ушёл, уступив своё место совсем молодому и, как уверяли редакторские красотки, совершенно холостому Владиславу Сергеевичу Звягинцеву.

Владислав Сергеевич был человеком деятельным и, как редактор, непредсказуемым. Журнал разбух от туристических обозрений, чудес современной косметологии, советов визажистов и переписки с читателями на очень личные темы.

В такой обстановке стало интересней работать всем кроме Астры Ирбис. Как и прежде Аля Прошина блуждала по интернету, выискивая астрологические шедевры, переводила, подыскивая правильные слова, и внимательно следила чтобы не было повторений.

На что могла рассчитывать бедная Аля, плетясь следом за виляющим задом Ольги.

Действительно увольнение?..

Владислав Сергеевич, приглашающе махнул рукой, указывая на стул у стола и продолжил прижимать телефон к уху.

Аля присела на самый краешек, деликатно отведя взгляд от импозантного мужчины — пялится приличия не позволяли, хотя очень хотелось.

Владислав Сергеевич был крупным, спортивного типа мужчиной, не старше тридцати — тридцати пяти, максимум.

Одетый в дорогие, хорошо сидящие костюмы, он выгодно отличался от помятой журналистской братии и вызывал повышенный интерес редакционных дев, свидетельством которому была эпидемия роста высоты каблуков и укорачиванья юбок.

Аля в этом марафоне не участвовала по двум причинам: во-первых, юбки свои она укоротила, как только поняла, что может, а во-вторых, по старой привычке, избегала каких бы то ни было конкурсов.

Сидеть в напряжённой позе и при этом не проявлять интереса к чужому разговору было очень сложно. А ещё пакет с пирожками, лежащий на коленях, смущал своей неуместностью.

То ли от желания отвлечься от неприятных мыслей об увольнении, то ли желая оправдать присутствие пирожков в кабинете главного редактора, но Аля отщипнула кусок и засунула его в рот.

Стало вкусно и, можно сказать, веселее.

Вслед за первым отправился второй, которым Аля чуть не подавилась под внимательным взглядом начальника.

Взгляд был многозначительно заинтересованным, и Аля, подчиняясь древнему инстинкту, протянула пакет голодному мужчине.

Телефонный разговор и пирожки в пакете закончились почти одновременно.

Убедившись, что пакет действительно пуст, Владислав Сергеевич обтёр руки гигиенической салфеткой, сказал «Спасибо» и уставился на Алю, словно увидел в первый раз.

— Вы у нас Астра Ирбис, — сказал, словно печать поставил.

— Меня Алей, то есть, Александрой зовут, — не удержалась сотрудница редакции, для которой имя Астры Ирбис означало занимаемую должность, и которая очень не любила, когда её так называли.

— Да. Конечно, Аля, — доброжелательно улыбнулся редактор, — у меня для вас задание, Аля. Надеюсь, что журналистское расследование вам придётся по душе?

От неожиданности Аля растерялась и только то и смогла, что энергично покивать, выражая свою готовность.

— Рад вашему энтузиазму, — ещё шире улыбнулся Владислав Сергеевич, — я хочу, чтобы вы провели сравнительный анализ нескольких предсказаний или как там у вас это называется…

— Персональный гороскоп, — предложила Аля, у которой это слово, даже само по себе, вызывало изжогу.

— Вы меня не поняли. Меня не интересует астрологический гороскоп. Я говорю о гадалках, предсказательницах или, как их там, ведьмах. Я хочу, чтобы вы собрали результаты гаданий и сравнили их между собой, — Владислав Сергеевич замолчал, ожидая реакции своей подчинённой.

— Вы хотите, чтобы одну судьбу предсказали разные гадалки?

— Именно, одну судьбу! — воскликнул редактор, — надеюсь вы не возражаете. Это будет сравнительный обзор без персональных деталей. Не оплаченная реклама, а именно журналистское расследование. Ну вы меня понимаете…

Аля понимала и пребывала в состоянии лёгкой эйфории.

— Редакция оплатит все расходы, так что пусть расценки вас не смущают. Даже интересно будет сравнить качество предлагаемых услуг в зависимости от стоимости. Так что идите, работайте. Надеюсь, что двух дней вам хватит.

Аля всё в том же состоянии эйфории, на нетвёрдых ногах, пошла работать, но тут её догнали последние слова Владислава Сергеевича: «Спасибо за пирожки. Очень вкусные. С меня ланч, или, если не возражаете, ужин?»

Хорошо, что к концу услышанной фразы Аля держалась за дверь.

— С удовольствием, — пропищала она каким-то чужим голосом и вывалилась из кабинета.

За дверью ждала Ольга.

— Что-то ты долго там сидела, — слишком близко стоящая у двери, секретарша подозрительно оглядела Алю.

— Ждала пока закончит телефонный трёп, — как можно небрежнее ответила, опасаясь последствий Ольгиного любопытства.

— Тогда понятно, а то я уже было подумала, что или он тебя, или ты его… — что именно она подумала осталось недосказанным, но уточнять Алька не собиралась.

— Пойду я, Оленька, — и не без гордости похвасталась, — мне сегодня в поля. Задание получила.

— Значит, не уволил, — сделала вывод секретарша, и потеряла всякий интерес к Прошиной.



Глава 2 На задании

Приятно шляться по весеннему городу в рабочее время. Особенно приятно осознание того, что в отличии от беспечной толпы, ты на работе, и денежки капают, капают даже если ты, как сейчас Аля, пялишься в витрину дорогущего бутика.

Следует уточнить, что Алька не на разодетые манекены пялилась, а саму себя в отражении рассматривала.

Очень она себе нравилась.

Среднего роста, крепкая и ладная — никто и не догадается, что ещё совсем недавно её было в два раза больше.

В те, почти забытые времена, носила она бесформенные хламиды, уверенная, что излишек ткани замаскирует излишек тела. Хламиды действительно маскировали, но не излишек, а само тело. Его было много и у него не было формы.

Алька улыбнулась, вспоминая удивление младшего брата, когда он впервые заметил, что у сестры есть талия.

А у сестры, как оказалось, есть всё.

И тонкая талия, и выразительные бёдра, и стройные ножки, и даже достойный внимания бюст.

Попробовала бы она тогда напялить на себя юбочку из розовой органзы — все бы решили, что из цирка слониха сбежала. А сейчас очень даже миленько, и в волосы она себе добавила красные и золотые пряди чтобы веселее было. Бабушка правда за сердце схватилась, когда увидела, но внучка успокоила — это не навсегда. Это просто весна. Просто душа перемен просит.

Тоська считала, что крайности, на которые идёт её похудевшая подруга — это поиски новой себя. Наверно она была права, но сама Алька предпочитала считать, что это она так примеряет на себя новый, доселе неведомый ей мир.

На диктофоне, взятом у папы, были записаны уже три сеанса гаданий, и Аля спешила на четвёртый, обдумывая блестящую статью, которую ей предстояло написать.

То, что статья будет блестящей она не сомневалась ни минуты. Владиславу Сергеевичу понравится.

Она, в общих словах, передаст ему краткое содержание во время их совместного ужина. Они вместе посмеются, может быть обсудят детали, а потом перейдут на 'ты'. От этих мыслей у Али что-то сжималось в тугой комок где-то в районе солнечного сплетения, и горячая волна приливала к щекам.

В своих мечтаниях Аля была очаровательна, кокетлива и остроумна. Владислав Сергеевич терял голову и рассыпался в комплиментах, а она благосклонно их принимала, намекая на возможное продолжение вечера.

Тут Алькины мечтания дали небольшой сбой, потому что личного опыта продолжения вечеров у неё не было от слова 'совсем'. По плану, до вступления в серьёзные отношения, этот опыт должен был появится, но у жизни свои сюрпризы — придётся довериться обстоятельствам. В конце концов, первый раз бывает у всех и ни у кого он не становится последним. Может быть Владиславу Сергеевичу даже понравится…

Щёки опять полыхнули и Аля, очнувшись, заставила себя сосредоточится на работе, то есть поспешить на очередную встречу с судьбой.

В старую коммуналку её впустила то ли старушка с детскими косичками, то ли ребёнок, одетый старушкой. Аля рассмотреть не успела — её провели по длинному коридору и оставили одну в атмосфере старомодного уюта.

Круглый стол с четырьмя тяжёлыми стульями, покрытый тёмной скатертью с бахромой. Диван, оббитый потрескавшимся дерматином с тусклыми заклёпками. Фикус у зашторенного окна. Одноногий столик со старомодным приёмником… Время здесь словно остановилось. Казалось, включи приёмник, и раздастся „Синий платочек“ или что-нибудь столь же старое и легендарное.

Алька уже поняла, что ожидание — часть ритуала. Чем дороже визит, тем дольше ожидание. Самая дешёвая приняла без всяких проволочек и сеанс занял не больше получаса. Кстати сказать, это гадание произвело самое приятное впечатление.

Женщина лет сорока, уставшая и неухоженная, сообщила Але, что её ожидают неожиданные перемены как в профессиональном смысле, так и в личном. Посоветовала не терять надежды и верить, что всё будет хорошо.

Коротко, по делу и с привкусом оптимизма.

Аля, как специалист, оценила умелое словоплетение.

Правда без подробностей — самая достоверная.

Предсказание сбудется в любом случае, ведь жизнь не стоит на месте. Может быть перемены и не будут особо заметны, но ведь никто не обещал глобальных.

Дорогая Мадам оказалась самой противной. Она настойчиво уверяла клиентку, что на той сглаз и даже проклятье. Что от этих аурных язв необходимо избавится иначе возможное счастье не удержать.

Расценки по восстановлению повреждённой ауры были тут же предоставлены импозантным секретарём, а предсказательница, так попросила называть себя гадалка, перешла к самим предсказаниям, не забыв напомнить, что этот набор розового счастья возможен только после снятия порчи.

Однако, цинично думала Аля, мало того, что содрала за свою болтовню хорошенькую сумму, так ещё и доплаты желает за гарантии. Ловкая тётенька…

Дорого и очень дорого в этом салоне стоило всё. И мебель под старину, и ароматные свечи фантастических цветов и очертаний, и секретарь этот, ненавязчиво подносящий кофе.

Аля не особо внимательно вслушивалась в стандартный набор глянцевого счастья, больше прислушиваясь к жужжанию старенького диктофона в сумке, а воображение уже щёлкало пальцами по клавиатуре…

— Тебе что, не интересно? — удивилась провидица рассеянности клиентки.

— Нет, что вы, — заверила Аля, — только я всё думаю, кто порчу на меня навёл и где денег взять чтобы от неё избавится.

— На первый твой вопрос смогу ответить, как только второй решишь, — пообещала, блеснув белыми, хищными зубами провидица, — захочешь отомстить, помогу.

— Это как? — заинтересовалась девушка.

— Порчу вернём ещё и усилим. Вот как.

— Дорого наверно, — предположила Аля с сожалением.

— А ты как думала? Это уже не гляделки в шарик, а настоящее колдовство, — пояснила наивной дурочке.

— Так вы что, и колдовать умеете? — выпучила глаза Алька.

— Я, деточка, всё умею, — заверила небрежно, — а ты, иди. Иди себе. Как со вторым вопросом разберёшься, возвращайся. Я помогу. Враги твои ещё пожалеют…

Аля уходила озадаченной — обещание имело криминальный подтекст… Нет, не может быть, мотнула головой, освобождая её от неприятных мыслей. Но с другой стороны…

Третья была жуликоватой старухой, уверяющей, что является потомственной ведуньей и обещающей всяческие беды и несчастья если…

В список «если» входила длина юбок, цвет волос и посещение злачных заведений. Так же настоятельно рекомендовалось не знакомится в интернете, в общественном транспорте и просто на улице.

У Али создалось такое впечатление, что потомственная ведунья лично знакома с бабой Дусей из второго подъезда. По крайней мере и она, и соседка пропагандировали одинаковые женские добродетели с одним незначительным отличием — баба Дуся делала это совершенно бескорыстно, часто даже вопреки желаниям слушателей, а ведунья брала мзду и ещё ожидала благодарности.

От Али благодарности она не дождалась. Если бы не потребовала платы вперёд, то и денег не увидела бы. Возмущённая девушка ушла, попытавшись хлопнуть дверью, но ничего не вышло — инициативу перехватил мощный механизм, способный выдержать и более эмоциональных клиентов.

Длинный день утомил обилием впечатлений и Алькино сознание не сразу ощутило некий дискомфорт, витающий в комнате вместе с пылью. Словно за ней подсматривают с алчной заинтересованностью. Алчности за сегодня она видела достаточно, чтобы оглядеться в поисках заветной тарелочки для подношений. Возможно, это то, чего от неё ждут уже довольно долго. Тарелочки не было и Ляля, подумав, выложила несколько купюр на пыльную скатерть.

Никто не появился, хотя Альке послышался то ли шёпот, то ли шелест в соседней комнате. Недолго думая, журналистка раздвинула шторки-бирюльки и, без приглашения, со словами «Сколько можно» вломилась в полутемную и, на первый взгляд, пустую комнату.

Когда первый взгляд уступил место второму, приспособившемуся к скудному свету одинокой свечи, Алька разглядела очертания фигуры в кресле с высокой спинкой.

— Сколько нужно, столько и можно, — сообщила фигура голосом молодой женщины.

— Мне так точно не нужно, — возмутилась Ляля, — я тут уже бог знает сколько сижу, а вы в игры свои играетесь…

— Я не играюсь, я тоже жду. И заметь, я жду дольше. Ты должна была прийти сама… Ты ведь сама пришла? По своей воли?

— Ну, сама. По своей, — удивилась странному приёму.

— Вот и отлично. Значит мы обе дождались, — в голосе звучало удовлетворение, — садись, — велел голос.

Ася огляделась, ища предложенное место, но единственно возможным оказалась низенькая скамеечка у ног неподвижной гадалки.

— Так нам будет удобней, — женщина в кресле правильно поняла Алькины сомнения.

— А вы… — догадалась девушка.

— Да, я, к сожалению, не владею своим телом, — в голосе слышалась грусть с лёгким оттенком иронии.

— Простите, я не знала, — Аля поспешила присесть на скамеечку, своей покорностью искупая вину за недавнюю грубость.

— Ну что ты. Твоей вины здесь нет. Это я должна просить у тебя прощения. Я знаю, что тебе неудобно, но обещаю, что это ненадолго. Мы с тобой быстро управимся. Неправда ли, Александра?

— Вы знаете, как меня зовут? — удивилась девушка.

— Конечно знаю. И как зовут, и зачем ты здесь, и, даже об устройстве в твоей сумочке, — в голосе слышалась снисходительная улыбка.

— Простите, я не хотела… — Алькины щёки пылали так, что, казалось, в комнате даже светлей стало.

— Я понимаю, работа, — миролюбиво согласилась гадалка, — но ведь кроме работы у тебя и свой интерес имеется.

— Какой? — Алька ни о каком таком своём интересе понятия не имела.

— Ну как же! А смысл жизни? А тайны мироздания? Или это всё уже неактуально?

— Вы и на философские вопросы ответы даёте? — Алька разозлилась на себя за своё недавнее смущение и с напряжением стала думать над тем, кто из её знакомых мог так ловко её разыграть. Самым подходящим кандидатом показался Стёпка Широв. Он такой. Он мог. Она ему сама о своём задании рассказала. Похвасталась. Во… ему, а не пирожков.

— Ответы сама искать будешь. Я только обещаю расширить для тебя горизонты, — пообещал сладкий голос.

— Давайте, расширяйте, — согласилась Алька, строящая коварные планы мести.

— Повторяй за мной, — из голоса удалили сладкую негу, оставили лишь сухой протокол, — Я иду, ведомая. Я веду не ведая. Я несу значимое. Я верну утерянное. Свобода моя залогом. Слово моё оброком.

Аля повторяла, не вдумываясь и, даже, не прислушиваясь к странным обрывкам бессмысленных фраз. В голове у неё крутились всего две мысли. Первая, как посильнее насолить шутнику Стёпке и вторая — хватит ли диктофону батарейки что бы записать всю эту муть, которую она потом подсунет Широву под нос в виде доказательства обвинений.

Когда её попросили проколоть палец булавкой, лежащей на коленях инвалида, она удивилась, но сделала как попросили, уверенная, что такая деталь придаст её будущей статье некую готическую пикантность.

Капля крови сорвалась с проколотого пальца и повисла в воздухе, как плевок в лицо законам физики.

Аля успела засунуть пораненный палец в рот и выпучить глаза. А потом…

Глава 3. Сон наяву

Кажется, она лежала и, кажется, лежала на земле. Было жёстко, колко и ужасно холодно. Так холодно, что она даже не стала удивляться — заелозила, пытаясь найти точку опоры чтобы подняться, и только найдя, удивилась. Удивилась и брезгливо отвалилась в сторону потому, что точкой опоры оказался камень очень похожий на надгробие. Наверно он и был надгробием потому, что рядом лежал такой же, а за ним ещё и ещё, и ещё…

Кладбище!

Удивление уступило место ужасу и панике. Захотелось куда-нибудь бежать и, если бы не холодная грязь, она бы так и поступила. Но грязь липла к рукам и скользила под подошвой ботинок, не давая принять горизонтальное положение, необходимое для побега. Поборов брезгливость Аля всё-таки воспользовалась помощью надгробья и села, привалившись к нему спиной.

Действительно кладбище. Пустое и неприветливое, в серых тонах, как и положено кладбищу, тянулось во все стороны от грязной и замёрзшей Али Прошиной.

Задавать дурацкие вопросы типа 'где я' и 'как я здесь оказалась' Аля не стала. Стараясь согреться, наращивая темп, Аля трусцой рванула вдоль надгробных развалов, надеясь, что впереди или центр со сторожем, или забор с цивилизацией за ним.

Мысли затаились, уступая свою энергию на борьбу с промозглым холодом, а пар изо рта предупреждал, что температура близка к нулю и Алькин туалет на такие климатические метаморфозы не рассчитан. Сегодня утром была весна. Светило солнышко и цвела сирень. Отличный день для пушистой юбочки, полосатых гольф выше колена и джинсовой курточки на тоненький свитерок.

Гольфы сползли от грязи и от бега, юбка обвисла и только мешала, а слишком узкая курточка не давала возможности вздохнуть полной грудью.

И не расстегнёшь ведь — холодно.

Аля, памятуя наставления инструктора, сосредоточила всё своё внимание на дыхании: вдох носом, выдох ртом, вдох носом, выдох ртом…

Когда в её размеренную и отлаженную работу ворвался смутно знакомый голос, она сбилась с ритма.

— Ну чего стала? Шевелись, — потребовал голос, — Как там? Раз два, раз два. Не стой столбом. Замёрзнем.

— Вы где? — пошевелила Аля непослушными губами.

Вопроса своего она не услышала, зато получила ответ.

— Здесь я. С тобой. Шевели ногами, а то обе замёрзнем.

Аля послушно продолжила бег, стараясь понять, где её попутчица и почему голос звучит так, словно наухо говорят.

— Ещё немного и тут один приличный склеп есть. Там передохнём, погреемся…

— А что-нибудь кроме склепа? — опять сбиваясь с ритма воскликнула Прошина.

— Ты беги и не отвлекайся. Выбора, сама понимаешь, у нас с тобой нет, — с горькой иронией сообщила попутчица, — Вид у тебя, даже в склеп войти стыдно. Но об этом не беспокойся. Это я на себя беру, а ты давай — раз два, раз два…

Сопровождаемая бестолковым бурчанием и ненужными советами, Аля добежала до обещанного убежища и закрыла за собой изъеденную временем дверь.

Помещение было совсем крошечным — два на два — не больше. И Аля здесь была одна. Совсем одна. Никаких сомнений — одна.

— Подвинься, — сказал голос, — дай огонь развести.

Аля не сдвинулась с места. Она просто застыла столбом и, если бы не осознания того, где находится, с удовольствием сползла бы вдоль стеночки на пол. Но она просто стояла, понимая, что ей только кажется, что она стоит и разводит костёр без спичек и даже без дров на неровном грязном полу крошечного склепа, а на самом деле она лежит на этом самом полу в бреду и принимает жар своего тела за тепло костра.

Потом она действительно оказалась лежащей на полу и костёр действительно горел, и она была, действительно, совершено одна.

Аля, нежась в тепле, раздумывала о том, стоит ли применить на себе классический приём для прояснения сознания, но щипать себя совершено не хотелось и потом, не является ли испытываемое ею тепло своего рода щипком… В конце концов она совсем недавно замерзала, а вдруг она уже замёрзла. Говорят, замерзая, люди испытывают блаженство. Интересно, кто говорит? Те, кто замёрз и которого отогрели? Или те, кто отогревал? Аля испытывала почти блаженство.

Для полного блаженства ей не хватала самой малости — веры в то, что скоро зазвонит будильник.

— Только давай обойдёмся без истерик, — предложил мерзкий голос, звучащий в её голове.

Поняв это, Аля не на шутку рассердилась. 'Что за наглость, — подумала Аля, — мало того, что влезла так ещё и указывает, что делать.' Она, Аля, имеет полное право на истерику. Валяется в каком-то мерзком склепе, посреди какого-то отвратительного кладбища грязная и замёрзшая, а ей советуют не устраивать истерику?.. К чёрту дурацкие советы. Сейчас будет вам…

Аля напряглась, соображая, как делается истерика и с удивлением поняла, что знания в этой области у неё очень поверхностные, так сказать, теоретические, что для полноценной истерики ей не хватает аудитории и что ей просто лень. Склеп, согретый теплом странного костра, уже не казался зловещим, а голос, хоть и мерзкий, но всё-таки какая никакая компания. И пока не зазвенел будильник можно ведь и пообщаться.

— Так-то лучше, — одобрила её решения гостья подсознания.

— У меня раздвоение личности, — решила Аля, — интересно, это лечится?..

— Нет! Нет. Лекарей нам ещё только не хватало. У тебя своя личность, у меня своя… Это тело у нас одно.

— Не поняла, — призналась Аля, — почему это моё тело теперь у нас?

— Потому, что моё потерялось, — признался голос в Алькиной голове, — но мы его найдём. Найдём и распрощаемся навсегда. Ты своей дорогой пойдёшь, я своей…

— Мне, что делать больше нечего, как тела потерянные искать? — возмутилась Алька, — у меня свидание вечером. Сама себя ищи…

— Сама не могу. А ты добровольно помочь обещала и клятву, между прочим, дала.

— Когда это? Не было такого, — возмутилась Алька.

— Эх, жаль, что вещи там остались, а то бы сама по своей штучке услышала, как клятву даёшь…

— Где это там? — ухватилась за слово журналистка.

— Там — это там. Какая разница где. Там нас уже нет.

— А где мы есть? — Аля почувствовала, как рушится вокруг неё привычная картина мироздания, и она, в образе банальной селёдки, корчится, задыхаясь, на песке.

— Мы здесь. И поверь мне, не важно, где, главное, что есть. В прошлый раз меня не было. Меня и сейчас как бы нет, — подумав, добавила Голос, — но в тот раз совсем не было.

— А может всё-таки сон? — с надеждой спросила девушка.

— Хочешь, можешь спать. Я и без тебя справлюсь, — независимый Голос пренебрежительно хмыкнул.

— Зачем было меня сюда за собой тащить, если сама справится можешь?

— Была бы моя воля, тебя бы здесь не было, а я бы в твоём теле обживалась…

— То есть как это в моём теле, а я что без тела бы осталась?!

— Ну не осталась же, — заметила Голос, — скажи за это спасибо.

— Кому? Кому я должна сказать спасибо за то, что меня ограбили только наполовину? — возмутилась Алька.

— Если хочешь, можешь поблагодарить меня…

— За что? — простонала Алька, — за похищение?

— За то, что я законопослушная ведьма и не нарушаю законы мироздания. Хотя могла бы.

— Ведьма значит… Я так и знала! Только у ведьмы могло хватить наглости похитить человека, затащить его неведомо куда и ещё благодарность за это требовать, — пошла в наступление Прошина, — тело моё ей понадобилось! На кусе — выкуси! Я не для того голодала и в клубе потела, чтобы разные всякие мышцами моими тренированными пользовались. Ищи себе другую дурочку, а меня поставь, где взяла. Я тут с места не сдвинусь. Сама себя ищи как хочешь.

— Дурочку говоришь, — переспросил ехидно голос, — где же я ещё такую дуру найду. Второй такой нет. Ты у нас одна такая…

— Нет, вы только подумайте, она ещё и оскорбляет! Да катись ты… Полем!

— Я то покачусь. Мне то что. Я дух бестелесный. Мне, что один день, что сотня лет — всё едино. А вот ты…

— Что я? Договаривай уже раз начала.

— Тело ты бренное — вот кто ты, — со злорадством сообщила Дух, — не хочешь помогать? И не надо. Валяйся здесь, пока не сдохнешь от голода, или холода, или от того и другого разом. Одно знаю точно — твой дух обретёт вечный покой, а я ещё подожду…

— А теперь тоже самое и сначала, — потребовала Аля, оценившая проблему.

— Что ты без меня пропадёшь? — уточнил голос духа.

— Это я уже поняла. Объясни — чего ты от меня хочешь.

— Ерунду. Абсолютную ерунду.

— А поточнее? Меня детали интересуют. Давай выкладывай.

— Я хочу вернуть себе своё тело. Где оно я не знаю — буду искать. Вот для этого ты мне и нужна.

— Ты хочешь, чтобы я нашла твоё тело, которое ты умудрилась, незнамо, где, потерять. Так?

— Не совсем, но в общих чертах — так.

— И как я буду его искать? Бегать по кладбищам, раскапывать могилы или может заглядывать в морги?

— Фу, какая мерзость. Я в морге… Да как у тебя только язык повернулся, — возмутилась Дух.

— Невостребованные трупы, обычно, там и оказываются, — поделилась своими знаниями Аля.

— Так то там, а здесь… И вообще, если хочешь знать, мой труп очень даже востребованный, — похвасталась Голос, но тут же уточнила, — никакой я не труп. Просто я тут, а тело где-то должно быть.

— И давно ты без тела обитаешь?

— Не твоё дело.

— Как это не моё? А может оно уже истлело всё, или в мумию превратилась? Мне надо знать, что я ищу.

— Искать буду я. Просто тебе надо расслабиться и не мешать.

— Я буду расслабляться, а ты будешь в моём теле гулять? — Аля захлебнулась возмущением.

— Я, конечно, знала, что ты дура… — тяжело вздохнула Дух у Альки в голове, — Объясняю специально для тупых. Ты хочешь вернуться? Отвечай 'да' или 'нет'.

— Да, хочу, — Аля собиралась обидеться, но благоразумно решила подождать до конца объяснений.

— Ты знаешь где находишься?

— В склепе… — можно было ещё уточнить — на кладбище, но и так понятно.

— Ты понятия не имеешь, где, — сама ответила на свой вопрос незваная гостья, — ты вообще ничего не знаешь. Совсем ничегошеньки. Да появись ты в таком виде — в миг на костёр отведут. Здесь это дело любят. Как что, так сразу на костёр. Ты на костёр хочешь? — потребовала ответа ведьма.

— Нее, — проблеяло ей в ответ.

— Тогда молчи, и делай, что говорят, — успокаиваясь, посоветовал Голос, — сделаем дело и катись на своё свидание.

— А вдруг…

— Никаких, „а вдруг“, — оборвала Алькины сомнения резким окриком, — единственный вопрос, на который я не могу пока ответить — это 'КОГДА'.

— А вопрос 'КАК' задать можно?

— Можно, но за чем? Во-первых, я не обязана тебя в детали посвящать, а во-вторых, ты всё равно ничего не поймёшь из-за врождённой глупости и своей иномирности…

— Значит, всё-таки другой мир… — сделала окончательный вывод Аля Прошина.

— Даже не сомневайся, — заверила коварная похитительница и громко зевнула прямо в Алькино ухо.

Глава 4. Явь без сна

Аля спала, свернувшись калачиком, под чем-то мягким и пушистым. Было тепло, уютно, но почему то беспокойно. Аля знала, что причины для беспокойства есть, но никак не могла собрать их в кучку чтобы разобраться. Мысли блуждали в сознании словно светлячки в сумерках — ещё не сияют, но уже заметны. Аля металась среди них не в состоянии выбрать самую важную.

Не удивительно, что она проснулась совершенно неотдохнувшей.

В склепе было темно и сыро. Костёр давно погас, по крайней мере его тепло уже ушло, и Аля удивилась, что не ощущает давешнего холода. Нет, холод был, но не пробирающий до кости, а только до кончика носа. Терпимый, одним словом.

Аля, как учил инструктор, перетекла в сидячее положение и опять удивилась. На ней была другая одежда. Неприятная на ощупь, но плотная и тёплая. Хотелось надеяться, что ещё и чистая, но в могильной темноте это было невозможно понять.

Аля ненадолго замерла, вслушиваясь в свои ощущения и перебирая воспоминания о недавних (или далёких?) событиях. То, что будильник не зазвонит она уже поняла. Смирится с фактом попадания в иномирье было сложно, но, если был вход, значит должен быть и выход, а раз выход есть, то есть куда идти. А раз есть куда, значит надо идти и засунуть куда подальше всё лишнее что может оказаться ненужным балластом.

Ведьма, её похитившая, личность пренеприятнейшая, но в одном она права — Альке самой из этой передряги не выбраться. Значит антипатию вычёркиваем. Конечно неприятно, когда тебя дурой считают, но доказывать обратное глупо. Пусть себе считает. В конце концов, глупость, в руках умного человека, может стать оружием.

Подумав о глупости, Аля подумала о наглости и о коварстве подсадной души и, неожиданно, забеспокоилась. Вдруг эта су…, незваная гостья, слышит все её мысли? Сидит в её, Алькиной голове, копошится в её памяти, как в груде тряпья на распродаже, слушает её мысли, как скучную радиопередачу и подсовывает свои, выдавая за её, Алькины, собственные. Волосы на голове готовы были встать дыбом от таких подозрений. И они бы встали если бы голова не была чем-то туго обмотана.

Аля, рукой в варежке (в варежке! С ума сойти!), пощупала голову, но без зеркала было сложно решить, что это — украшение или утепление. А может быть два в одном? А может быть здесь все женщины головы прикрывают из религиозных соображений, или традиции у них такие…

Уставшая от страхов и переживаний, Алька решила перейти к действиям.

Встав, опираясь на стеночку, поводила рукой, изучая пространство и, всё также, по стеночке, начала двигаться слева направо, уверенная, что скоро дойдёт до двери. Дверь нашлась довольно быстро, но, вопреки Алькиной надежде, открываться не желала. Аля надавила сильнее — ничего. Потянула на себя — с тем же результатом. Уткнулась носом, разыскивая подходящую щель, и нашла. Вернее, щелей было много, все более-менее подходящие, но за дверью было совершенно темно.

Значит это ночь, решила Аля и продолжила движение вдоль стеночки. Зачем она это делала? Кто её знает. Алька и сама не понимала. Не снимая варежек, ощупывала плоскую поверхность, словно надеялась найти выключатель, или закрытое ставнями окно, а может быть ещё одну дверь… Ничего похожего так и не обнаружив, Аля оказалась в исходной точке своего, недолгого, путешествия.

— Ну и, — подумала Аля, — чего я добилась?

Хотя, если задать другой вопрос: «Чего я добивалась?» — то можно было бы получить ответ: «Что-то делать. Куда-то двигаться. Просто не сидеть на месте.»

Но правильный вопрос не был задан. Ответа никакого не было получено, и Аля потерянно упёрлась лбом в запертую дверь, даже не зная о чём думать.

Источник информации, похитительница и шантажистка, почему-то молчала и девушку это молчание беспокоило. Казалось, надо порадоваться — вдруг не вернётся… Но Аля чувствовала себя ребёнком, заблудившимся в большом, незнакомом доме. Что, если она никогда больше не услышит этот противный голос, никогда не сможет открыть эту дверь и этот склеп станет её, Алькиной, персональной могилой. Перспектива голодной смерти булькнула в животе воспоминанием о пирожках из прошлой жизни.

— Ну уж нет, — подумала Аля, — пережила диету, переживу и склеп. Двери, даже запертые, должны открываться. Рано или поздно. На то они и двери. Надо только сделать так, чтобы это произошло чуть раньше, чтобы не было слишком поздно.

Аля резким движением сорвала с рук тёплые варежки и вступила в прямой контакт с дверью в другой мир.

Нащупав навесы странной конструкции, девушка занялась их изучением, когда потерянный голос, с сонной хрипотцой, потребовал:

— Руки прикрой, холодно же…

— Я сейчас догола разденусь, если ты меня из этой могилы не выпустишь, — потребовала Алька, радуясь втайне, что не осталась одна.

— Выспалась значит, — определилась с диагнозом ведьма. — А я нет! — заорала наглая подселенка.

— Не забывай в чьей кровати дрыхнешь, — заорала в ответ Алька.

— Где ты тут кровать видела, идиотка?

— А где ты спишь, сволочь?

— Я себе сама постелила. Ещё и о тебе, неблагодарной, позаботилась, — на тон ниже, но тоже достаточно громко проорал Голос.

— Позаботилась она, как же, — фыркнула неблагодарная, — кто тебя просил? Что за гадость ты мне на голову намотала?

— Ах, простите что не посоветовалась. Забыла, что ваша голова — это, скорее украшение.

— Моя голова университет с красным дипломом закончила, — нашла чем крыть Лялька, — А твоя где?

— Моя — не декорация, как у некоторых. Моя работает.

— Как же, работает она, — съехидничала Алька, — работала бы — не болталась бы пустой неизвестно где.

— Зато в твоей места хоть отбавляй. Десять таких как я поместятся…

— Да такой дуры, бестелесной как ты, на два мира только одна и нашлась.

— Лучше не иметь тела, чем носить пустую голову, — сделала свой вывод Голос.

— Тебе об этом лучше знать…

Обе замолчали, уставшие от бессмысленных пререканий.

— Какое сейчас время суток, — помолчав, вполне миролюбиво спросила Аля.

— Какая тебе разница, — буркнула ведьма, но подумав всё-таки сказала, — ночь.

— А до утра ещё далеко?

— Спешишь куда-то? — с преувеличенным интересом спросила Голос.

— Я нет, — заверила Лялька, — просто думала, что ты торопишься.

— Со срочными делами я уже справилась, а прочие могут и обождать.

— Это какие же дела у нас срочные? — поинтересовалась Алька без особого интереса.

Для неё делом первостепенной важности было выбраться из этого склепа и то, что она не может сделать этого самостоятельно злило до зубного скрежета.

Но Аля зубами не скрипела.

Аля с трудом, но сдерживалась.

Аля понимала, что ещё одна бурная сцена ни к чему хорошему не приведёт.

Надо договариваться.

Должно быть соседка думала так же потому, что ответила на вопрос с лёгкой иронией, но без, присущей ей, раздражительности.

— Ты что, не заметила, что перестала мёрзнуть?

— Заметила. Спасибо, конечно, но для срочных дел как-то мелковато…

— Мелковато, думаешь? А то, что ты бы в своём костюмчике далеко бы не ушла, это ты тоже мелочью считаешь?

— Холодно, я знаю. Но сюда я же добежала как-то.

— Хорошо, что нам никто не встретился, а то бы ты узнала разницу между бежать и убегать.

— С фасоном не угадала? — не удержалась от сарказма Алька.

— Так это был фасон! А я думала, что ты так спешила, что не успела одеться.

— Много ты понимаешь, — обиделась Аля, — хотя, зачем тебе мода, если одеть всё равно не на что.

— Зато у тебя есть на что, только нечего.

— Я путешествие непланировала.

— Я это учла… Потому и занялась нашим гардеробом.

— Не знаю, что ты там на меня напялила, но спасибо. Действительно было очень холодно.

— Благодарить не стоит. Я для дела стараюсь. Завтра с утра мы отправляемся в город.

— А может прямо сейчас и отправимся? Чего время зря терять. Утро настанет, а мы уже на месте…

— Ты с ума сошла? Где это видано чтобы женщина одна по ночам шлялась…

— Так ведь темно. Никто и не увидит, — Але очень не хотелось расставаться с надеждой.

— Кому надо — те увидят, — Голос была непреклонна, — спи лучше.

— Не хочу, я уже выспалась.

— Тогда дай другим поспать. Я, знаешь, как за день вымоталась.

— Нет не знаю и понять не могу, как может вымотаться человек, которому нечего выматывать…

— Ты что же, думаешь тебя сюда попутным ветром занесло? — в голосе слышалась горечь обиды.

— Ну не на руках же ты меня тащила.

— Нет, не на руках. На руках, наверно, легче бы было.

— Мне, что, тебя пожалеть надо? Прости, не могу. Все запасы моей жалости уже израсходованы.

— Ну конечно, ты же у нас самая бедная и несчастная…

— А что, скажешь нет? — Альку возмутил тон, которым это было сказано.

— Да что ты о бедах знаешь! С тобой, как с писаной торбой, а ты… Неблагодарная!

— Это — я неблагодарная?! — задохнулась от возмущения Алька.

— Окажись ты здесь одна, без моей поддержки, я бы тогда на тебя посмотрела… Думаешь мне легко было. Одна, в чужом мире. Ни языка, ни понятий… Одно хорошо, что дух…

— Тебе винить некого.

— Ты что же думаешь, что это я от хорошей жизни из тела своего выпрыгнула?

— Я ничего не думаю, как, впрочем, и ты. Думала бы — не прыгала.

— Много ты понимаешь…

— Так расскажи, чтобы поняла. А то секреты у неё… Какие могут быть у нас с тобой секреты, если нам на одном горшке сидеть! Кстати, о горшке… — вспомнила Алька.

— Я об этом тоже позаботилась. До утра дотянешь — тоном профессионального медработника сообщила Дух.

— Вот и я об этом, — неприятно, но ничего не поделаешь, — Может имя своё назовёшь, или это секрет.

— Какой, к чёрту секрет. Просто ты не особо интересовалась, а я не настаивала. Зовут меня Мелина. Можно коротко — Мила, или Лина — как тебе больше нравится. Кстати сказать, в объявлении, по которому ты ко мне припёрлась, так и было написано: «Всевидящая Мелина», но ты на такую мелочь внимания не обратила. Зачем тебе чужое имя, если в статье имена указываться не будут.

— А про статью ты откуда узнала? — вспомнила Алька подробности своего визита.

— Я, конечно, не гадалка там какая-то, но кое-что могу. Знаешь какое впечатление на клиентов производит лёгкое сканирование. Смешно. Они ко мне приходят чтобы будущее узнать, а платят за то, что сами знают…

— Так как же ты до жизни такой докатилась? — Алька вопросом прикрыла испытываемое ею смущение. Она пыталась вспомнить, где блуждали её мысли во время ожидания приёма. Выходило, что совсем не там, где можно было бы за них не краснеть.

— Можешь иронизировать сколько хочешь, но я своими достижениями горжусь. Для иномирного духа я сделала неплохую карьеру.

— Так и оставалась бы у нас, на вершине карьерной лестницы. Зачем тебе тело? Чтобы было чему болеть?

— Что ж ты тогда за своё так держишься? Уцепилась как пиявка…

— Пиявка у нас ты, — перебила Мелину Алька, — не путай, пожалуйста.

— Ну да, я. Но я явление временное. Своё найду и будь здорова. Мне чужого не надо. И вообще, мне моё больше нравится…

— Чем же твоё лучше, — из-за дурацкого женского любопытства спросила Лялька, и сразу же пожалела об этом.

— У меня волосы до самой попы, светлые и нежные словно пух у цыплёнка. Кожа у меня гладкая и тонкая. И белая. Совсем белая. Ни пятнышка, ни родинки. Пальчики длинные и тонкие, а на них ноготки розовые…

— Поняла я поняла, — грубо прервала поток воспоминаний Алька, — ты у нас красавица блондинка. Внешности нет, зато характер блондинистый остался.

— Вот не надо мне о блондинках рассказывать, а то я о вас, рыжих, такое могу рассказать…

— Договорились, — поспешила согласится Алька, пережившая немало бед из-за огненной своей шевелюры, — только и ты скромнее будь. А то влезла ко мне, конопатой, и хвастаешься. Это, по крайней мере, невежливо.

— Прости, увлеклась. А ты не пробовала от них избавится?

— Зачем? Мне они не мешают, — Алька слегка приврала, но не рассказывать же наглой блондинке о детских обидах и девичьих мечтах.

— Ну и ладно, раз так. А знаешь, в твоих конопушках, что-то есть. Тепло в них и веселее как-то, — сделала неожиданный комплимент Мелина.

— Пигмент в них есть, — буркнула, смутившись, Алька.

— Прости, но зоологией я не очень интересовалась, — сообщила ведьма и, наверно похлопала бы ресницами, если бы они у неё были.

Лялька собралась было обидеться, но передумала — а вдруг Мелина совсем блондинка и не знает разницы между зоологией и физиологией. Кто их, иномирных блондинок знает.

— Ты собиралась поделится со мной своим попаданским опытом, — напомнила Алька и села в позе лотоса, стараясь держать спину, как показывал инструктор.

Глава 5 Деление опытом

— Толку тебе от моего опыта… — вздохнула Мелина.

— Ну почему же. Никогда не знаешь, что в жизни может пригодится.

— Даже когда знаешь, чужой опыт ума не прибавит и ошибок избежать не поможет.

— Так что, ты знала на что идёшь? Я хочу сказать, знала, что без тела останешься? — заинтересовалась Алька.

— Конечно знала. Я же не по глупости, а по необходимости…

— Что ж за необходимость такая случилась, что ты, можно сказать, с собой покончила?

— Я не самоубийца и не истеричная девица, а умная и расчётливая ведьма, — без тени сомнения сообщила Мелина.

— Что-то ты в своих расчётах напутала, раз я тебе понадобилась.

— Силу я свою не рассчитала, вот и маюсь с тобой сейчас, — призналась со вздохом.

— С арифметикой у тебя тоже проблемы? — не удержалась от ироничного вопроса Аля.

— При чём здесь арифметика, — не поняла ведьма.

— Ну как же — считала, рассчитывала, а в ответе ошибка. Элементарная арифметика…

— Может быть действительно, арифметика, — задумалась, — какая уже теперь разница.

— Действительно никакой. Так как ты у нас оказалась? По задумке или случайно вышло?

— Случайно, — неохотно призналась Мелина, — я думала, что поблизости останусь. Духом недолго побуду и назад. А оно вот как вышло, — тяжёлым вздохом закончила ведьма.

— Ничего себе сюрприз, — присвистнула Алька.

— Не то слово! A если ещё учесть, что я про другие миры и не догадывалась даже, можешь себе представить каково мне было…

— Небось подумала, что на тот свет отправилась, — представила себе Аля.

— А что ещё я могла подумать? Народу много. Все какие-то суетливые, нервные. Дым, копоть и магии ни следа…

— Постой, постой. Ты же сама говорила, что была магия.

— Это я потом уже научилась магию по капелькам собирать, а сперва совсем не почувствовала. Знаешь, как страшно было…

— Могу себе представить.

Что, что, а представить Аля могла всё, что угодно. Воображение и вес — две вещи, которых у неё всегда было с избытком. Вес она победила, а с воображением вели упорную борьбу все члены семьи. «Аля, не витай в облаках. Посмотри на вещи трезво» — была любимая фраза её мамы. «Когда же ты уже повзрослеешь» — вздыхал папа. «Алька, жить надо, а не книжки читать» — поучал младший брат. Но где-то в глубине Алькиной души жила уверенность, что воображение пригодится.

— Тебе ещё повезло, что ты духом бестелесным переместилась, — включилось воображение, — могла и под колёса угодить…

— Нет, не могла. Я оказалась внутри большого дома и на мир только в окна смотрела.

— А выйти боялась?

— И боялась тоже, — призналась Мелина.

— И долго ты в этом доме проторчала?

— Долго, не долго — какая разница. Зато я многому научилась пока в привидениях числилась. Заметила, как я говорю? А ведь я и речь то не понимала, а теперь даже читать умею, — похвасталась ведьма, — только страницы сама не могу переворачивать.

— Стой! Я что, буду здесь как глухонемая, — воскликнула Лялька.

— Сравнила. Я же с тобой. Поймёшь не бойся.

— Ну да. Верно. Я как-то не подумала. А говорить? Говорить я смогу?

— С кем тебе говорить? Ты же никого не знаешь. А со своими знакомыми я поговорю, — в Мелининых доводах резон был, но Альке почему-то стало беспокойно.

— А если мне не понравится, что ты говоришь?

— Как тебе может понравится или не понравится если ты ничего не понимаешь?

— Ты же переводить обещала, — напомнила, начавшая сердится, Алька.

— Не переводить, а держать в курсе. Не буду же я просить, чтобы обождали пока я своему телу дословно расскажу о чём речь идёт?

— Ах телу? — прошипела Алька, — Так я для тебя твоё тело?

— Ну чего ты к словам цепляешься? Ты для меня мой напарник. Так тебя больше устроит?

— Так больше, — успокоилась Алька, — быть телом, это как-то унизительно.

— Ах простите, что задела ваши нежные чувства, — сарказмом дышало каждое слово.

— Я хочу, чтобы ты запомнила — мои нежные чувства задевать не стоит потому, что последствия могут быть очень неожиданными, — Алька постаралась придать своим словам тон угрозы. Таким как Мелина только волю дай…

— Тогда и ты запомни. Весь твой жизненный опыт гроша ломанного здесь не стоит. Под колёса автомобиля ты не попадёшь, потому что здесь нет автомобилей. Здесь другие опасности. Опасные опасности. И светофоров, заметь, здесь тоже нет. Так что придётся тебе меня слушаться иначе ссориться нам с тобой будет не из-за чего.

— Вот только пугать меня не надо…

— Да кто ж тебя, дуру, пугает. Это я тебя предупреждаю.

— Я учту, — с независимым видом сообщила Аля и задумалась.

Алька думала о совсем неподходящих вещах. О том, что статья так и останется ненаписанной, что гадалка, предсказавшая ей перемены в жизни, была более чем права, что выполнение последних двух пунктов жизненного плана придётся отложить на неопределённое время и что Владислав Сергеевич пригласит на ужин кого-нибудь другого. Может быть даже ту же Ольгу. От этих мыслей Альке стало совсем грустно. Хотя, куда уже грустней. Сидит, запертая в чужой могиле и выслушивает угрозы бестолковой ведьмы, которая нуждается в её, Алькиной помощи, но упорно отрицает очевидное.

Алька тяжело вздохнула.

— Рассвет скоро, — сообщила Мелина, — отдохнула бы, а то нам до города не меньше часа шагать, завтрак и того позже будет.

— Ничего, я выдержу, — заверила Аля, заталкивая в глубины подсознания мысли о еде.

— Выдержит она, — фыркнула ведьма, — думай тогда о чём-нибудь другом, а не о бабушкиных пирожках.

— Так ты мысли мои слышишь! — всполошилась Алька.

— Нет, это не мысли. Это твоё голодное воображение. Я даже запах этих чёртовых пирожков чувствую. Прекрати сию же минуту. Мне уже дурно от вони.

— Никакая это не вонь. Это аромат. Не нравится — не нюхай.

— Можно подумать, у меня есть выбор. Вообрази что-нибудь без запаха. Тебе же не важно, что хотеть. Или захоти что-нибудь в упаковке…

— Кильку в томате, — предложила вредная Алька и услышала в ответ мучительный стон.

— У тебя даже консервная банка воняет.

— Ничем не могу помочь. У любой еды есть запах, а у меня ассоциативное мышление. Кстати сказать, кильку в томате я на дух не переношу.

— В этом я с тобой полностью солидарна. Давай лучше бабушкины пирожки.

— То-то же, — Алька поздравила себя с мелкой победой, — Так я так и не поняла — ты мои мысли слышишь или как?

— Когда ты со мной общаешься, то да, слышу. Так что рот можешь держать закрытым, а когда ты сама по себе, то только чувствую как мысли шевелятся.

— Значит личное пространство у меня всё-таки есть, — обрадовалась Алька.

— В туалет всё равно вместе ходить будем, — в голосе Мелины радости не было.

— Хорошо, что мы девочки, — глупо хихикнула Аля.

— И это единственно общее между нами.


Глава 6 На грязной дороге


Склеп они покинули на рассвете.

Солнце тонкой полоской алело на горизонте, а над головой густела темнота, подсвеченная облаками. Ничего иномирного Аля в пейзаже не наблюдала.

Обычное осеннее утро, обещающее обычный осенний день.

Серые надгробья в утренней серости. Вдалеке кучерявые сгустки тёмной растительности — кусты ли, деревья — не понятно.

Воздух может быть чуть свежее и прозрачней, а так самое всё обычное. Аля даже разочаровалась немного. Чего она ожидала? Наверное, чего-нибудь вроде компьютерной графики популярных игр или спец эффектов мистических фильмов, но всё было таким обыкновенным, что даже обидно.

Вот она, Аля Прошина, в чужом, мире, а в мире этом ничего незнакомого. Такое чувство, что на экскурсию в деревню приехала.

Под ногами дорога, засыпанная крупным гравием. Идти по такой очень неудобно тем более, что жидкой грязи здесь тоже достаточно. Аля порадовалась, что хоть с ботинками ей повезло. Вот одела бы она вчера балетки, как настаивала бабушка, сейчас бы уже шлёпала босиком.

В ногах путался грязный подол и мешал широкому шагу. Следовало бы придержать его руками, но Алька прижимала их к груди в надежде сохранить тепло собственного тела, просачивающееся сквозь ветхий платок, которым была обмотана грудь.

Лялька смутно представляла себе свой туалет, но догадывалась, что похожа на чучело, обёрнутое в саван. Хотя почему похожа — она и была чучелом в саване. На что ещё можно было рассчитывать в таком месте и в такое время. Было бы чуть теплее, и Алька сорвала бы с себя всё это тряпьё — и плевать на всякие там угрозы. Но холод был сильнее брезгливости и капризов. Он вообще был сильнее всех прочих чувств и желаний. На борьбу с ним уходила вся энергия и Альке оставалось только покорно переставлять ноги и шмыгать замёрзшим носом.

— Долго ещё? — в который раз спросила она у молчаливой Мелины.

— Уже скоро, — в который раз ответила та.

— Твоё скоро когда-нибудь наступит?

Если бы вопросы надо было задавать вслух Алька бы от них воздержалась, но мысленное общение располагало к брюзжанию, чем Алька с удовольствием и занималась. Мелина даже не пыталась возражать. Просто периодически напоминала, что в конце дороги их ждут еда и тепло. Надо только ещё чуть-чуть потерпеть. И Алька терпела. А что ещё ей оставалось делать? Терпеть, переставлять ноги и злиться на этот негостеприимный холодный мир.

— Пока тебе всё равно делать нечего, может расскажешь куда мы идём и что там нас ожидает? — вопрос этот уже давно беспокоил Альку, да только задать его она боялась. Думалось ей, что и сама Мелина ответа не знает, но упорно свои сомнения скрывает от попутчицы. Было в её молчании какое-то подозрительное напряжение. Словно она искала и не находила ведомые только ей знаки и приметы. — А может мы с тобой заблудились? — озвучила свои мысли Алька.

— Не говори глупости, — в голосе Мелины не было уверенности, только раздражение, — дорога доведёт нас до города, а там уже легче будет. Ты, главное, шевелись бодрее. Бабушкиных пирожков я тебе не обещаю, но голодными мы не останемся.

— Ты то уж точно голодать не будешь, — не удержалась от колкости Алька, — духи, говорят, энергию из воздуха черпают.

— Меньше бы ты разные глупости слушала. Духи и есть энергия. Только я уже не дух и желудок у нас один на двоих…

— Я что же теперь за двоих жрать должна? — Альку такая перспектива не радовала.

— Я же сказала — желудок один. Больше, чем влезет не съедим. Только, — в голосе послышались просительные нотки, — ты когда будешь еду выбирать, учитывай и мои вкусы. Хорошо?

— Учту, — пообещала щедрая Алька, — мне вообще всё равно. Я в вашей еде не разбираюсь. Только скорее бы до неё добраться.

— Уже скоро, — повторила надоевшую фразу Мелина.

— Послушай, а платить мы чем будем? — всполошилась Алька и даже сбилась с шага, — у меня ничего нет и выгляжу я не очень респектабельно. Меня в приличное заведение и не впустят даже…

— Мы сперва в Храм пойдём. Там нас и согреют, и накормят…

— Это у вас что-то вроде приюта для нищих, — Алю Прошину подобное предложение даже не удивило. А куда ещё податься грязной и обтрёпанной девице в чужом мире. Конечно, в приют для сирых и убогих. Хорошо, что такое место есть, а то пришлось бы ей руку за милостыней тянуть.

Мысли были такими грустными, что Аля почувствовала, как глаза набухают тёплыми слезами. Говорят же, что от тюрьмы и от сумы… Вот и пришло её время. И университет не уберёг, и даже безопасная работа не защитила.

— Ну что ты сразу скисла. Нам ведь только отдохнуть, с силами собраться… Если хочешь знать, ведьмы нищими не бывают.

— Я думала — ведьм не бывает, — буркнула Лялька, — а оказывается, что всё бывает.

— А ты журналистское расследование проводишь, — напомнила Мелина.

— Какая я, к чёрту, журналистка. Глухая, немая и безграмотная…

— Зато одна на весь мир.

— У вас здесь что, нет журналистов? — заинтересовалась Алька.

— У нас и газет нет.

— Как это нет? А как вы новости узнаёте? Или и новостей у вас тоже нет?

— Новости есть, но так сказать, устные. В любой траттории тебе их столько порасскажут, что за неделю не перескажешь.

— Такие новости сплетнями зовутся, — Алю возмутило несерьёзное отношение к информации.

— Всех всё устраивает, — заверила Мелина.

— Не мир у вас здесь, а большая деревня.

— Зато мы окружающую среду не загрязняем, — Мелина, уловив растерянность собеседницы, удовлетворённо хмыкнула, — разными всякими геноцидами мы тоже не занимаемся.

— И вообще вы белые и пушистые, — резюмировала Алька, — теперь понятно почему ты без тела осталась. Да у вас здесь Джек Потрошитель в каждой подворотне может злодействовать, а вы будете пиво попивать и с соседями сплетничать.

— У нас Джеки Потрошители не водятся. Это у вас жизнь человеческая гроша ломаного не стоит.

— А кто мне тут про костры рассказывал? Или мне просто послышалось.

— Иногда, заметь, иногда, костры необходимая мера. И потом, костры уже давно не горят. Другие методы нашлись.

— Может быть тебя из твоего тела в наказание выпихнули? — вспыхнуло подозрение.

— Мне, если хочешь знать, столько же лет, как и тебе. Я ещё несовершеннолетняя. Меня никто ни наказывать, ни поощрять не имеет права.

— А кто занимается воспитанием несовершеннолетних?

— Родители, конечно, кто же ещё…

— Что же твои родители не доглядели? — Аля подумала о своих родителях. Она, конечно, совершеннолетняя, но они всё равно беспокоятся. Наверно уже разыскивают её по друзьям и знакомым. А может уже и в полицию заявили.

— Я сирота под королевской опекой, — сообщила Мелина, — меня некому ни похвалить, ни наказать, ни защитить…

— Детдомовская что ли? — отвлеклась от своих переживаний Алька.

— Ты имеешь ввиду приютская? Нет я не приютская. У нас в приютах таких как я не держат, — в голосе Мелины слышалось сожаление, — я с родственниками жила.

— С родственниками — это хорошо. С родственниками — это лучше, чем в приюте, — высказала Алька общепринятую догму.

— На тебя бы посмотрела, — Мелина явно к родственникам нежных чувств не питала, — они в моём доме жили, моими слугами командовали, а меня ни в грош не ставили. Думаешь очень приятно узнавать, что против тебя заговор замышляют. И не враги какие-то, а люди родные. Те, кто о тебе заботится должен и кого ты должна любить и уважать.

— Так что, на тебя покушались? — Лялька застыла с поднятой ногой.

— Планировали. Но не вышло у них, как видишь, — Мелина гордилась своей удачей.

— Это смотря как посмотреть, — не согласилась Алька, — по-моему очень даже вышло. Тела у тебя нет, а дух без тела — это приведение. А приведение — это значит уже не живое. То есть мёртвое.

— А как же „я мыслю значит существую“?

— Тот, кто это сказал, был всё-таки при теле…

— Я тоже при теле, только оно где-то без меня. Я очень хорошо его чувствую. Особенно с тех пор как вернулась.

— Вот как? Зачем же я тебе понадобилась? Лети к своему телу и занимай своё личное пространство.

— Сколько можно повторять одно и тоже. Я не дух. Летать не могу. До моего тела ещё добраться надо.

— Твои родственнички, наверно, давно уже тебя закопали. Им же наследство надо, а не тело твоё.

— В том-то и дело, что без меня им наследства не видать. Или я или корона. У нас здесь свои правила наследования.

— А вдруг они, я имею ввиду твоих родственников, тебя специально из тела выжили что бы до наследства добраться?

— Я долго над этим размышляла и думается мне, что они не ожидали, что я сбегу, — Мелина перешла на таинственный шёпот, — думается мне, что они просто хотели из меня декорацию сделать.

— Зачем им это?

— Жадные очень.

— А откуда ты вообще об их плане узнала, — полюбопытствовала журналистка Прошина.

— Случайно. В моей жизни вообще всё случайно происходит. — вздохнула тяжело ведьма, — я по тайным переходам лазила. Вообще-то о них все знают. Тайные это просто название такое. Никто ими особо не интересуется, а мне скучно было, вот я там и проводила кучу времени. Не без пользы, надо сказать.

— Неужели клад нашла, — подсказала журналистская чуйка.

— Нашла, — не очень охотно призналась Мелина, — но не об этом сейчас речь. Я подслушала как они планы свои обсуждали. Даже не сразу поняла, что это обо мне говорят. Просто любопытно стало.

— А когда поняла?

— А когда поняла — испугалась очень. Честно говоря, я к тому времени совсем ещё глупой была. Меня даже и не учили ничему. Я как-то сказала, что учится не хочу. Хорошо, сказала тётушка и от меня все учителя отстали. Очень я этому радовалась, даже перед Лоной хвасталась.

— А Лона у нас…

— Кузина моя. Тётушкина дочка.

— Понятненько…, небось дочке своей твоя тётушка поблажек не делала.

— Я думала, что это потому, что я главнее.

— В каком смысле главнее?

— Ну в смысле, что я хозяйка, наследница…

— А ещё избалованная дура, — сделала свой вывод Лялька, — ещё хорошо, что грамоте обучили.

— Пока мама жива была я очень даже хорошо училась, — не без гордости сообщила Мелина.

— И сколько тебе было когда мамы не стало?

— Почти четырнадцать.

— А совершеннолетие у вас, когда наступает, — продолжала допрос Лялька.

— У всех по-разному. Моё наступит в двадцать пять.

— Скоро уже. У тебя, когда день рождения?

— Понимаешь, я тут со временем ещё не разобралась, — смутилась ведьма, — может быть мне уже исполнилось…

— Давай подойдём к этому вопросу с другого бока. Сколько тебе было когда ты без тела осталась?

— До совершеннолетия год оставался.

— И сколько времени ты у нас проторчала?

— Откуда я могу знать сколько? Я же духом была. Духи времени не чувствуют, — Мелина возмутилась нетактичному вопросу.

— Но ведь пока ты у нас языку училась и магию по крупицам собирала ведь и здесь время на месте не стояло, — попыталась объяснить ход своих мыслей Лялька.

— Я же говорю, что со временем ещё не разобралась.

— Вот я и пытаюсь тебе помочь разобраться, — продолжала настаивать Аля.

— В другой раз, — оборвала Мелина, — мы пришли. Тебе лучше отойти в сторонку. Здесь поаккуратней надо.

— Ну давай, рули. Только не забудь меня горячим чаем напоить. Я сутки без воды, а это, если хочешь знать, для организма очень вредно.

— Для нашего организма мне ничего не жалко, — кажется Мелина пошутила, или Альке показалось


Глава 7 Завтрак в Храме

Оглядываться по сторонам, не подымая глаз — занятие безнадёжное.

Алька внимательно изучила покрытие мостовой, обувь немногочисленных прохожих, чахлую растительность узких газонов и утреннее небо в зеркалах луж. Собранной информации было немного, но Александра Прошина умела делать выводы.

Город был небольшим и старым. Когда-то он процветал, но с тех пор минуло уже немало лет.

Брусчатка тротуара была уложена на совесть, но время нашло способ напомнить о себе, разрушая не рукотворное мастерство каменщиков, а фундамент, это мастерство удерживающий. Многочисленные мелкие лужицы требовали внимания городских властей и аккуратности пешеходов.

Пешеходы, обутые в уродливые сапоги с деревянной подошвой, старались, а вот городские власти…

Аля, учитывая раннее время, предположила, что обладатели этой обуви люди рабочие. Возможно, даже низко квалифицированные, а значит бедные. Шли они торопливо, привычно обходя наиболее глубокие лужи. На Алю внимания не обращали, занятые своими делами и заботами. Женщины в длинном, мужчины с заправленными в сапоги штанами. Всё одинаково серое и грустное. Только голубое небо в лужах и осеняя зелень газонов оживляли скучную серую обыденность.

Мелина, взявшая на себя руководство, двигалась с той же торопливостью что и окружающие её люди. Возможно она действительно спешила найти приют, но у Альки создалось впечатление, что просто следует какой-то местной традиции.

Остановились они у подножия стёртых ступеней. Рядом стояли другие люди и Алька, хоть и не видела, но была уверена, что людей много.

Звон колокола расколол утреннюю тишину как молоток грецкий орех. Деревянные подошвы застучали вверх по ступеням и Аля, ведомая Мелиной, присоединилась к шествию.

Ступеней было много. Были они широки и неудобны для подъёма. К стуку шагов добавилось пыхтение утомлённых людей, и Алька, с гордостью, отметила, что она даже с дыхания не сбилась.

Вот и последняя ступень. Перед ней тяжёлая дверь, украшенная резьбой и металлическими заклёпками. Внушительная такая дверь. Вызывающая почтение и любопытство.

Толпа замерла, и только запоздавшие нарушали напряжённую тишину шуршанием нетвёрдых шагов и лёгкими стонами облегчения.

Колокол громыхнул ещё раз, так близко, что звук волной прокатился от пяток до ладоней и заложил уши вязкой кашей. Алька было дёрнулась чтобы уши ладонями зажать, но Мелина не позволила.

Тяжёлая дверь открывалась медленно и со скрипом.

На пороге колыхалась длинная тёмная юбка по подолу украшенная золотым орнаментом. Прозвучал бесполый голос и толпа ответила гулом. Мелина тоже повторила слова приветствия и протянула вперёд Алькины грязные руки — одну, правую, ладонью вверх, а левую наоборот. И застыла в ожидании.

Ожидать пришлось долго, но в конце концов юбка с орнаментом добралась и до них. Было произнесено несколько слов, а потом Алька поняла, что завтрак уже совсем близко.

В помещении было совсем сумеречно и не намного теплее чем снаружи, но Алькин чуткий нос улавливал съедобные запахи, а ноги бодренько следовали к долгожданной цели.

Целью оказался огромный, подвешенный на треноге, металлический котёл. Рядом стоял стол с деревянными мисками, одну из которых взяла Мелина и в которую влили большой черпак, не особо аппетитного на вид, варева. Внешний вид еды мало волновал Альку, зато оголодавший желудок обрадовался. Вкуса она распробовать не успела — горячая смесь очень быстро закончилась.

— А добавки здесь не дают, — поинтересовалась у Мелины.

— Нет, не дают, — не задумываясь ответила та.

Каши им жалко, — обиделась Алька и огляделась.

По её, Алькиным городским понятиям, народу было совсем немного — ну может сотня и наберётся…

Храм был похож на ангар — большой, пустой и совершенно не гостеприимный. Двое служителей сторожили котёл, а третий, с узорами, стоял чуть в стороне и, кажется, сторожил своих же. По крайней мере, внимательного взгляда от процедуры раздачи варева он не отрывал.

— Этот здесь главный? — посмотрела на украшенного служителя.

— Это взирающий, — пояснила Мелина, — он следит чтобы взвар получили все страждущие.

— Бывает, что не хватает? — удивилась Лялька.

— Бывает, что сюда приходят не страждущие.

— Неужели кому-то настолько лень готовить завтрак, что он попрётся в Храм за дармовщинкой?

— Не за дармовщинкой, а за удачей, — объяснение было не совсем понятным, — По легенде, в этом котле варил свой взвар сам Боримор — первый пророк Всевидящего. Каждое утро служители Храма, следуя древнему рецепту, варят в нём свой взвар и все верят, что отведав его человек обретёт удачу и покровительство Боримора

— Так это мы получили порцию удачи! А я надеялась на завтрак…

— Удача важнее.

— А может нам двойную порцию выдадут? Нам ведь обеим удача нужна. Только не надо мне опять объяснять, что желудок у нас один. Я свой желудок отлично знаю, и ему нужна ещё одна порция, можно просто каши.

— По правилам, человек может только раз в жизни этот взвар отведать и только тогда, когда нужда и вправду придёт.

— Значит голодная я здесь одна, — вздохнула Алька, — а может попробуем ещё один заход сделать? Только в этот раз рулить буду сама. Если прогонят я и без перевода пойму.

— Твоей наглости можно только удивляться, — Мелина неодобрительно вздохнула, но в сторону отошла.

Алька пристроилась в конец малочисленной очереди за унылым, плохо пахнущим стариком. Впереди стоящие на неё внимания не обратили, а за ней уже никого и не было.

Очередь продвигалась достаточно медленно чтобы у Альки появились сомнения в правомерности своего поступка. Традиции вещь упрямая. С традициями надо поделикатней. Вот выкинут её из Храма и куда она, опозоренная, денется.

Мелина упорно молчала, видимо решив предоставить Альке возможность самой выпутываться. Алька уже была готова уступить доводам рассудка, но подошла её очередь и в руках девушки оказалась вторая миска горячего варева.

Она так удивилась, что даже спасибо сказала.

Взгляд старшего служителя, словно острый крюк, впился ей в переносицу. Сердце перепуганной иномирянки билось у основания шеи, а руки прижимали горячую миску к опустевшей груди. Эту миску Алька не отпустила бы даже если бы служители втроём кинулись её отбирать. Но никто на Альку не набросился и она, ёжась под колючим взглядом, отошла от котла и торопливо, обжигаясь и захлёбываясь, влила в себя вторую порцию удачи.

Вот теперь можете меня гнать прочь. Можете даже гнать с позором, — подумала Алька, демонстративно утирая губы грязным рукавом.

Где-то в глубине сознания притаилась Мелина, разделяющая с Алькой напряжённое ожидание.

Служитель отвёл взгляд, и обе вздохнули с облегчением.

— Можем уходить, — сообщила Алька и попыталась, по старой привычке, взлохматить свою рыжую шевелюру. Попытка не удалась — голова, по самые брови, была обмотана тюрбаном, на ощупь очень похожим на органзу. Вопрос прокатился по сознанию требовательным набатом.

— Ну да, это твоя юбка. А чем ещё я могла голову прикрыть, — возмутилась, уверенная в своей правоте Мелина.

— У тебя не нашлось ещё одной серой тряпки? — негодовала Алька. Зловредная ведьма, походя, задела святая святых — эстетическую составляющую девичьей натуры, — Как можно намотать на голову розовое если всё в грязно-серых тонах.

— Она уже давно не розовая.

— Что значит давно не розовая! Я её вчера вообще в первый раз одела.

— Потом в грязи повалялась, — напомнила Мелина.

— Какой бы грязной она не была, она всё равно чище этой гадости в которую ты меня увернула.

— Я тоже так подумала, — призналась ведьма, — ну не смогла я нам на голову куски савана намотать…

— Радуйся, что я в зеркало себя не вижу, — начала успокаиваться Алька.

— Я тоже.

— Радуешься?

— Не вижу…

— Господи, за что мне это! — воскликнула Алька и утешилась мыслью, что знакомых ей здесь не встретить.

Они были уже у самой двери когда Аля почувствовала чужую руку на своём плече.

Очень хотелось вырваться и кинуться прочь, но Мелина удержала.

— Он говорит, что знает, что нас двое.

— Это хорошо или плохо? — вопрос прозвучал совсем по детски, но Альке было не до высокого слога.

— Не знаю, — ответ был ещё короче.

Рука просто лежала, но ощущение было, словно сухая птичья лапа впивается. Что-то сказала Мелина, что-то прозвучало в ответ. Ощущение не изменились, но проснулось любопытство и затих страх.

Алька всматривалась в лицо своего собеседника, пытаясь угадать его мысли. У неё это не очень получалось, но спокойствие ведьмы обнадёживало и Алька решила, что блеск колючих глаз на высохшем морщинистом лице даже доброжелателен, а рука не удерживает, а просто успокаивает. Да и интонации голоса звучали увещевательно.

— Он сказал, что они нам помогут, — без особого восторга сообщила Мелина.

— С чего бы это?

— Мне что, так и спросить?

— Какая в принципе разница. Помогут и ладно. Не в нашем положении от помощи отказываться.

— Рада, что ты это понимаешь, — Мелина вернулась к разговору с храмовником, а Алька продолжила внимательное изучение собеседника — всё равно больше делать было нечего.

Возраст угадать было невозможно. Он мог быть и хорошо сохранившемся старцем и плохо выглядящим мужчиной средних лет. Кожа его была смуглой а бровей вообще не было, словно выщипаны. Голова прикрыта чем-то вроде капюшона не пришитого к воротнику, а придерживаемого тонким обручем поперёк лба. Одежда тёмная и мешковатая, а золотой каймой обшит не только подол, но и длинные рукава бесформенной хламиды.

Обстановка Храма была такой же скудной как и одежда служителей. Серый холодный камень стен, немного золота на задней и единственное отверстие, кроме двери — дыра в центре высокого потолка через которую в помещение проникал скудный утренний свет.

Света становилось всё больше и вдруг, ворвавшийся солнечный луч, осветил хмурое пространство и поражённая Алька увидела, что всё помещение украшено, как кружевом, барельефным узором. Рассмотреть детали Альке не удавалось, но ощущение восторга она испытала в полной мере.

Даже удивлённая Мелина отвлеклась от разговора со взирающим.

— Действительно красиво, — а потом добавила, — отец всевидящий говорит, что Храм редко являет своё истинное лицо посторонним.

— Просто, наверно, в это время посторонних в Храме уже не бывает, — рациональная Алька не верила в мистические знамения.

— Думай как знаешь, но помощь Храма нам теперь гарантированна.

— У меня, ко всякого рода гарантиям, очень подозрительное отношение: они имеют обыкновение заканчиваться как раз тогда, когда помощь требуется.

— Мы сейчас не о пылесосе говорим, — Мелину явно злил Алькин цинизм.

— А мне не гарантии нужны, а вода с мылом…

— Будет тебе и вода и мыло. Только язвить прекрати. Мне кажется, что он тебя понимает.

— То есть как это? А что я такого сказала? Я же вообще молчу.

— Ты очень громко молчишь. Закрой рот, а то у меня не выходит.

— А ты скажи что-нибудь умное, — Алька от вредности не желала выполнять пожелание ведьмы, — или пусть этот скажет.

И „этот“ сказал на чисто русском языке:

— Вам с дороги отдохнуть надо, а потом мы все вместе поговорим.

Алькин рот захлопнулся так резко, что даже зубы клацнули.

Глава 8 О чём лучше молчать

Был тазик с тёплой водой, мыльный раствор в мисочке и жёсткая салфетка вместо губки. Конечно не Сандуны, но Алька наслаждалась и этим нехитрым комфортом.

Мелина тоже радовалась и давала советы.

Советы раздражали, но не воспользоваться ими было бы глупо. Самостоятельно Алька бы не справилась — не было у неё опыта в использовании примитивных средств гигиены.

Алька сидела, скрестив ноги, на жёстком матрасе, увёрнутая в застиранную простыню и, пропуская рыжую свою шевелюру сквозь растопыренные пальцы, пыталась ускорить процесс высыхания.

— То, что он меня услышал я ещё могу понять. Может он телепат. Но то, что по-русски говорит, это уже совсем фантастика какая-то. Послушай, а может у вас тут русский — второй государственный?

— Глупости не говори. Я сама растерялась. Я то думала, что одна такая везучая.

— Что-то этот храмовник не похож на искателя приключений, — высказала свои сомнения Алька, — может они к нам как к себе домой ходят?

— Я о таком ничего не слышала. Я даже не знала, что другие миры бывают.

— Твои знания не показатель. Хорошо, что хоть грамотная…

— Лучше безграмотной была бы, — тяжело вздохнула Мелина, — не влипла бы во всю эту историю.

— Влипла бы в какую-нибудь другую. Со своим характером не стала бы ты дожидаться пока твоя тётушка из тебя верёвки совьёт и на просушку вывесит.

— Это ты верно заметила. Я, когда мне гримуар этот в руки попал, обрадовалась. Думала, что нашла отличный выход из положения, — Алька почувствовала влагу на глазах и шмыгнула носом.

— Эй, мы так не договаривались, — возмутилась Алька, — нечего над своей несчастной судьбой мои слёзы проливать.

— А тебе для меня даже слезинки одной жалко, — слеза сорвалась с ресницы и потянула вниз по щеке влажную дорожку.

— Мне не слёз жалко, а времени. С минуты на минуту явится сюда этот взирающий, а мы даже не знаем, что ему сказать, — Алька демонстративно утёрла глаза углом простыни и высморкалась в тот же угол.

— Главное, не ляпни, что я ведьма, — заволновалась Мелина.

— Костра боишься?

— Да, боюсь. И ты бойся — гореть тебе ведь прийдётся.

— Договорились. Но может объяснишь мне, неместной, почему магия есть, а ведьм нет?

— Потому, что у нас здесь маги, а ведьмы уже давным давно все сгорели.

— Маги постарались? — догадалась Алька.

— Наверно, — Мелина пожала бы плечами если бы они у неё были, — о ведьмах только в сказках вспоминают. В страшных…

— Но ведь ты ведьма — сама сказала.

— Мало ли что я сказала. Мне надо было как-то с тобой договариваться, вот и сказала.

— Тогда ты кто, если не ведьма? Я собственными глазами видела как ты костёр разводила…

— Это просто немного магии, но храмовнику этого знать тоже не надо, — поторопилась с объяснением Мелина, — у нас женщины магией не занимаются.

— Ещё бы, если за это можно и в костёр угодить… Хорошо, хорошо, молчу, — поспешила успокоить свою спутницу, — но мы с тобой об этом ещё поговорим. Позже.

— Если время будет… — Мелина притихла, словно испугавшись собственных мыслей.

— Не боись детка, — Алька решила поделится своим оптимизмом, — удачей мы уже заправились, а святоша этот, сам помощь предложил.

— Он же храмовник. Кто их, храмовников, поймёт…



Глава 9 Случай или судьба

Когда за ними пришли, Алька была одета в чистую хламиду, подпоясанную лентой кушака и в свои родные ботинки, натянутые на босу ногу. Она даже позволила Мелине намотать себе на голову что-то вроде чалмы и покорно плелась следом за сопровождающим, не отрывая глаз от колышущегося подола.

Осмотрелась она по сторонам только когда подол удалился, а ей предложили присесть.

Рассматривать было особенно нечего. В небольшой тёмной комнате стоял стол, стул с высокой спинкой и длинная лавка напротив. Можно было бы назвать обстановку убогой, если бы не качество незамысловатой мебели. Стол сиял полировкой, подчёркивающей достоинства монолитной столешницы и даже лавка претендовала на элегантность, растопырив резные ножки.

Под внимательным взглядом Алька присела на скамью и руки на коленях сложила — такая вся благовоспитанная и смущённая. Девочка — цветочек. Разве на такую можно сердится? Конечно же нельзя. Такие цветочки надо любить и лелеять… Вот пусть и лелеет раз вызвался.

Всё было очень даже неплохо разыграно. Даже папа поддавался на такую трогательную уловку, а он был человек опытный, с женским коварством хорошо знакомый. А этот сморчок высушенный, заговорил голосом равнодушным и без следа доброжелательности: «Почему ты называешь себя Аля, если зовут тебя Александра?»

— Так короче, — брякнула ошарашенная Алька, — а вы откуда знаете как меня зовут? Я, вроде ещё не представилась.

— За тебя это сделала госпожа Мелина Таулес, — сообщил собеседник. И продолжил, не обращая внимания на Алькино возмущение, — можно и Аля. В принципе, имя особого значения не имеет.

— Для вас я Александра, — полезла в бутылку Алька, забыв о своём намеренье очаровать русскоговорящего храмовника, — Аля я только для друзей и родных. А я даже вашего имени не знаю.

— У меня нет имени. Я служу Храму. Обращаться ко мне следует — Отец Взирающий.

— Приятно познакомится, — автоматически отозвалась Алька, сообразив, что она не с одним человеком общается, а как бы с целой организацией. Здесь не до мелочных обид.

— Как прошло путешествие? — старик уставился на Альку бесцветными невыразительными глазами.

— К сожалению, оно ещё не прошло, — Алька понимала, что говорит совсем не то, что от неё хотят услышать, но ничего с собой не могла поделать. Очень хотелось сказать что-нибудь такое, что бы вызвать у своего собеседника хоть какую-нибудь реакцию, — О том, как прошло путешествие вам лучше спросить госпожу Мелину. Как там тебя?

— Таулес, — неохотно отозвалась Мелина.

— Вот, вот. Спросите госпожу Таулес. Для неё путешествие действительно прошло. Так что на ваш вопрос она сможет вразумительно ответить. Что касается меня, — Алька с головой нырнула в словесный поток и её понесло, — я пропустила не только момент отправления, но и о прибытие. Вернее я его ощутила, но оценить не смогу. Сравнить не с чем. Понимаете ли, для меня, подобные путешествия в новинку. Возможно мне следует порадоваться, что добралась благополучно. Хотя, согласитесь, благополучие это очень относительное понятие. Никаких физических изменений я не ощущаю. Психологические, наверно есть, но не мне судить. Я читала один фанфик, так там…

— Алька! Прекрати! Что ты несёшь!.. — не выдержала Мелина.

Её крик врезал по слуховым рецепторам и те отозвались звоном в ушах. Алька заткнулась, ловя ртом недосказанную фразу.

— Не беспокойтесь. Это всего лишь нервы, — заметил, по-прежнему невозмутимый, Взирающий.

— У неё железные нервы, — сообщила Мелина, отодвигая в сторону растерянную Альку, — никаких истерик. Совершенно адекватная и уравновешенная персона. Мне с ней очень повезло.

Похвала ведьмы польстила Алькиному самолюбию, и она, тяжело вздохнув, отошла в сторону, предоставив Мелине возможность вести беседу самостоятельно.Тем более, что беседа продолжалась на понятном ей языке.

— Не стоит путать судьбу с удачей. Удача зачастую случайна, а судьба неотвратима…

Над столом повисла тишина. Аля — Мелина переваривали услышанное. Думали они об одном и том же, но соображениями не делились. Каждая хотела найти определение последним событиям самостоятельно.

Алькиной первой мыслью была „случайная неудача“, но где-то, в глубинах подсознания, шевелилось тщеславие, намекая на возможное предназначение.

Вот ещё, предназначение, — фыркнула циничная Алька. Конечно, вступление судьбы в череду идиотских случайностей придавало некий фатальный аспект недавним событиям. Но, отмети в сторону все „если бы“ и остаётся обыкновенная случайность, которая Альке была родней и понятней.

Хотя, если учесть магическую составляющую этого мира… Но ведь она, Александра Прошина, к этому миру никакого отношения не имеет и, следовательно, не может быть учтена как судьбоносная единица. Даже удачей её приключения не назвать.

Случайность, совпадение, неудача — называй как хочешь…

Есть только одно НО — в её, прагматичном мире, этот набор и называют напыщенным словом — судьба.

Мелинины мысли вернулись к событиям, которые и послужили толчком ко всему последующему. Она вспомнила как нашла старый гримуар в заброшенном подземелье.

Нашла совершенно случайно — просто зацепилась подолом платья за механический замок который сработал когда она постаралась, не порвав платье, освободиться. Замок торчал из щели между земляным полом и каменной кладкой стены. Должно быть раньше его прикрывала деревянная планка, рассыпавшаяся трухой от времени. Был он таким грязным, что Мелина приняла его за обычный камень, вот только острый край, вцепившийся в платье заставил обратить на себя внимание. А потом в замке что-то щёлкнуло и открылась ниша в стене, а в ней, как в сказке о кладах — сундучок.

Вспомнила она свой восторг и желание во что бы то ни стало сохранить в тайне ото всех присутствие в своей спальне старинного фолианта, исписанного пожелтевшими от времени чернилами. Вспомнила как искала место для тайника, как листала толстые страницы, как рассматривала непонятные схемы и картинки.

Это была её персональная тайна тщательно оберегаемая и согревающая одинокую детскую душу.

Книга открывала свои секреты постепенно. Девочка полагала, что случайно разобралась со способом устройства тайника — первого своего творения. Потом был способ отвода глаз и только потом — путь к свободе.

Да, наверно судьба, решила Мелина.

Отец Взирающий терпеливо молчал, давая девушкам возможность разобраться в собственных мыслях. Его сморщенное лицо оставалось совершенно невозмутимым — ни интереса, ни нетерпения. Словно наличие двух личностей в одном теле дело обычное, повседневное.

— Какая разница судьба это или несчастный случай, — первой вернулась к разговору Алька, — лично мне без разницы. Я домой хочу, а эта, которая местная, утверждает, что мне надо сперва её доставить по месту назначения.

— Она права. Миссию надо выполнить.

— Так давайте уже приступим. Чего зря время тянуть.

Алька вообще-то была человеком ленивым по натуре, но к обязанностям своим относилась серьёзно. Сперва дело сделать, а потом уже можно и с книжкой на диванчик.

Больше всего сейчас ей хотелось на этот диванчик. В тепло, уют и покой, а книжка пусть будет самой скучной и неинтересной, пусть от неё спать хочется, пусть. Главное домой попасть.

— По-моему мы уже приступили, — Алькиным голосом сообщила Мелина, — неправда ли Отец Взирающий, — и пристально так на храмовника посмотрела Алькиными же глазами.

Девушке захотелось возмутится, оттолкнуть наглую ведьму, указать ей на место в конце обоза, но Алька только вздохнула и в сторону отошла. Пусть Мелина сама со сморчком этим высушенным договаривается.

Чувствовала себя Алька очень неуютно. Глупости говорить не хотелось, а умного ничего в голову не приходило. Оставалось только удивляться собственному смирению и пытаться вникнуть в смысл странного разговора.

— Вам надо в Фарисат. В Талезоре вам делать нечего.

— Но там мой дом. Я там, в конце концов.

— Приглашение уже получено. Ваша семья начала сборы.

— Значит у меня будет возможность без особого труда осуществить свой план.

— Ошибаетесь, госпожа Таулес, вас отвезут в столицу.

— Зачем им тащить за собой моё тело?

— Король настаивает на встрече.

— Это просто смешно. Я выгляжу как труп. Зачем встречаться с трупом.

— Королю неизвестны эти печальные обстоятельства.

— Как! Неужели моя тётушка скрывает истину?

— Скорее не договаривает.

— А это не одно и тоже?

— С её точки зрения — нет. Просто она цепляется за призрачную надежду найти выход из безвыходного положения.

— Если подумать, то мне это только на руку…

— Всё, хватит, — не выдержала Алька, — когда речь заходит о конечностях, то это касается лично меня и я хочу знать, что происходит.

— Сбор информации происходит, — отмахнулась от неё Мелина, — на понятном тебе языке, между прочим.

— Говорили бы на местном — не так обидно было бы, — Альке пришлось признаться себе, что Мелина права.

— Она не понимает нашу речь? — спросил храмовник таким тоном, словно погодой поинтересовался.

— Нет, не понимает, — Алька постаралась вложить в свой ответ как можно больше иронии, — из иностранных только английский да и тот со словарём. А вот у вас отличный русский — даже акцента нет.

— С этой проблемой я смогу помочь, — не обращая внимания на иронию сказал Отец Взирающий, — но все прочие вам прийдётся решать самим.

— То есть как это — самим? Вы же обещали помочь, — воскликнула Алька, не обращая внимания на Мелины призывы к спокойствию.

— Я и помогаю. Просто ты не знаешь, что не в обычаях Храма заниматься благотворительностью.

— Чем же вы тут тогда занимаетесь, кроме того, что удачу раздаёте мисками?

— Мы здесь для того, чтобы границы охранять и не допускать, подобных вашей, случайностей. А удача… Удача — результат старой ошибки. Мы сохраняем традиции.

— То есть это из-за вашего недосмотра я здесь оказалась, — осенило догадкой Альку.

— У вас сложный случай и Храм принял решение доверится высшим силам.

— Пусть тогда они нам помогают, раз вы не хотите.

— Уже помогли. Неужели ты этого ещё не поняла?

— Мне что, за миску вашего супа высшие силы благодарить?

— За суп не надо, а за то, что это не твоя последняя трапеза, могла бы…

— Вы что! Вы что этим хотели сказать? — Алька захлебнулась пониманием.

— Только то, что сказал. И поверь мне, девочка, я вам не враг, но и в друзья не гожусь. Я всего лишь взирающий. Я наблюдаю.

— Как за подопытными кроликами… — прошептала непослушными губами Алька и почувствовала, как эхом вторит ей Мелина.

— Мне поручена сомнительная честь подготовить вас, снабдив нужными навыками и направить в нужном направлении. Успех, или неуспех вашей миссии полностью в ваших руках. Могу только добавить, что высшие силы к вам благоволят, но активной помощи ждать не следует.

— Мы понимаем, — Мелина покорность пугала не меньше, чем собственная растерянность, — мы будем благодарны за любую поддержку которую вы готовы оказать.

— Прежде всего я рекомендую вам найти общий язык со своим телом. На споры и препирательства времени может и не быть. Вы ведь понимаете, что действовать вам предстоит заодно.

Алька, напряглась, поняв, что этот высохший прыщ назвал её телом, но от комментария воздержалась. Главное не как называет её Взирающий, а как к ней относится Мелина. В одном старик прав — договариваться надо на берегу.

— Я помогу решить проблему с языком, но сперва позвольте мне стать гостем вашего сознания.

— Как это? — пискнула было Алька, для которой и одной гостьи было более чем достаточно.

— Не беспокойтесь, много времени это не займёт, — и старик вонзился в Алькино сознание как зубочистка в свежеиспечённый пирог.

— Да, конечно, — Мелина покорно отошла в сторону и Альку за собой оттащила.

— Протяните мне свои руки, — озадачил девушек храмовник, — Я имею ввиду воображаемые руки, — поспешил пояснить.

Первой в сером тумане сознания материализовалась тонкая белая кисть и, пошевелив длинными пальцами, сжала тёмное пятно, приобретающее очертания ладони.

Алька, ошарашенно наблюдающая за метаморфозами в собственном сознании, зажмурилась и представила себе собственную руку с зелёным лаком на ногтях.

Почувствовала ответное пожатие сухой ладони и открыла глаза.

Комната была всё той же, и старик всё так же сидел напротив, только рядом с Алькой сидела блондинка и растерянно хлопала голубыми глазами.

«Мелина» — догадалась Алька — «Действительно красивая»

— Вот вы и встретились, — Отец Взирающий соединил их руки, словно новобрачным у алтаря, — такими вы себя видите, а находимся мы в моём кабинете, каким вижу его я. Если сумеете договорится, сможете встречаться где вздумается. Конечно, место должно быть хорошо знакомо хотя бы одной из вас. Во время таких встреч, для внешнего мира, ваше тело будет как бы в трансе. Это недостаток такого общения, но есть и преимущества. У времени здесь свой счёт — иногда минуты тянуться часами, а бывает и наоборот… Здесь для вас открыт прямой доступ к вашей памяти — всё, что вы когда-то читали или видели можно материализовать. Перечитать книги, пролистать учебники, пересмотреть старые фильмы. Здесь ваше убежище. Здесь вам будет хорошо и спокойно. Только не забывайте, что пока вы наслаждаетесь покоем ваше тело совершено беззащитно.

Девушки молча переглянулись, словно силой померились. В воображаемой комнате даже темнее стало.

— Отношения свои позже выяснять будите, — потребовал старик, — а сейчас пора языковый барьер рушить. Не бойся девочка, это произойдёт быстро и безболезненно.

Алька, на всякий случай зажмурилась. И, как оказалось, правильно сделала — новые знания вспыхнули в ней яркой вспышкой. Боли действительно не было, но ей показалось, что, не закрой она глаза, узнала бы, что значит „поймать зайчиков“.

— Ну что ж, с новосельем вас. Устраивайтесь, обживайтесь. В моём кабинете вы в полной безопасности, так что можете спокойно свои разногласия обсудить и к обоюдовыгодному соглашению прийти. Не забывайте, цель у вас одна на двоих — выжить.

— Хотелось бы ещё и домой вернуться, — напомнила о себе Алька и выдернула ладонь из цепких пальцев.

— Говорите, договаривайтесь, — и старик растворился в сером тумане, а вслед за ним начали оплывать контуры кабинета.



Глава 10 Тайна семьи Таулес

— Давай ко мне, — предложила Алька, — мне комфортней будет.

— Нашла время о комфорте мечтать, — возмутилась Мелина, — нам срочно надо ко мне. Там гримуар спрятан, там и поговорим…

— Зачем нам к тебе, если можно гримуар твой и здесь материализовать.

— Об этом я как-то не подумала. Давай тогда придумаем нейтральную территорию, а то тебе будет комфортно, а я буду как будто в гостях.

— А ты и есть гостья, — напомнила Алька.

— Мы, кажется, договариваться собираемся, а ты опять вредничать начинаешь.

— Давай тогда в кабинет вернёмся. Из наших общих воспоминаний он, единственный, для разговора подходящий.

Обстановка кабинета вновь обрела чёткие очертания, только стол почему-то стал круглым, скамья отодвинулась к стене, стул оброс мягкими подушками, а напротив него разместилось чёрное офисное кресло.

— Ух ты! — восхитилась Мелина и первой уселась на, не ей предназначенное, кресло.

— Это „ух“ не тебе, а мне. Так что убирай от сюда свой зад, — Алька почему-то так злилась, что готова была в блондинистые патлы вцепится.

— Тебе что, трудно ещё одно сотворить, — удивилась Мелина, даже не подумав уступить место законной хозяйке.

— Сама твори, я тебе не прислуга, — прошипела Алька, прикидывая как половчей вцепиться в наглую девицу.

— Конечно не прислуга, — Мелина даже не догадывалась, что над её блондинистой головой нависла грозовая туча, — я к тебе как к другу обращаюсь — сотвори ещё одно, пожалуйста. Я ведь таких даже не видела.

— Самое обычное офисное кресло, — Алька растеряла весь свой воинственный настрой.

— Так ведь я нигде кроме коммуналки нашей так и не побывала.

— Как? Совсем что ли? — Алька представила себя в подобной ситуации и ей чуть дурно не стало.

— Я уже устала повторять одно и тоже — я была духом бестелесным. Духи по улицам не гуляют. Духи к месту привязаны…

— Жесть, — высказала свои чувства одним ёмким словом Алька.

— При чём здесь жесть, — удивилась Мелина, устраиваясь в кресле поудобнее, — там было спокойно и безопасно. Я, когда паника прошла, даже обрадовалась. Мне так надоело каждого шороха боятся…

— Представляю себе какой „шорох“ ты в той коммуналке устроила, — Алька пристроилась в таком же кресле напротив.

— Это был даже не шорох, это был настоящий грохот, — Мелина улыбнулась своим воспоминаниям.

— Расскажешь? — журналистка Прошина уже видела газетную статью под заголовком „Интервью с привидением“.

— Расскажу как-нибудь, когда время будет.

— А что не сейчас?

— А сейчас времени у нас нет. Нам договариваться надо.

— Мне не нравится слово „договариваться“. Звучит так, словно мы сделку должны заключить.

— Я ничего плохого в сделке не вижу. Заключая сделку, учитываешь интересы обеих сторон и потом, когда все условия соблюдены, все довольны и никто не в обиде.

— Говоришь со знанием дела. Откуда познания? Неужели тётушка допустила образованию проникнуть в твоё воспитание.

— Таким вещам меня ещё мама учила. В нашей семье не принято к учителям обращаться в вопросах управления и экономики.

— Какими ещё секретами успела с тобой мама поделится? — вопрос свой Алька наобум задала. Очень её смешила идея причисления экономики к разряду тайных наук.

Но Мелина неожиданно серьёзно ответила: «Я знаю тайну нашей семьи.»

Алька была девочкой современной и к тайнам относилась критически.

Это бабушка, с болезненным любопытством и с детским доверием, перечитывала жёлтую прессу, а потом, округлив глаза, пересказывала скандальные новости.

Мелина глаз не округляла и на шёпот не переходила. Просто замолчала, словно сожалея о своей откровенности. Алька знала, что от неё ждут вопросов, но, от вредности, молчала. Захочет, сама расскажет. А ей, Альке, чужие тайны без надобности.

— Поклянись, что нашу тайну унесёшь с собой в могилу, — нарушила затянувшееся молчание Мелина.

— Детский сад, — вздохнула Алька, — ну хорошо. Клянусь.

— Ты не так клянись. Ты серьёзно клянись.

— Серьёзнее не умею. Мне вообще твои тайны без разницы. Не хочешь, не говори…

— Не хочу, но расскажу, потому что без моего рассказа ты так и будешь только мешать и под ногами путаться.

— Союзника из меня сделать хочешь? — Алька откинулась на спинку кресла и окинула свою собеседницу пристальным взглядом.

Перед ней сидела девушка — цветочек.

Нежная и трогательно-хрупкая. Такие не созданы для жизненных трудностей. Таких холят и лелеют, делают дорогие подарки и возят на модные курорты.

Таких Алька не любила.

Не верила Алька таким.

Пухлые алые губки не знавшие искренней улыбки, тонкая гладкая кожа светящаяся холодом и высокомерием и наивно-голубые глаза в пушистых ресницах — красивые и невыразительные.

Испытания, выпавшие на долю этого декоративного ангелочка, должны были сломить волю и ожесточить душу, а Мелина ничего, держится.

Бороться вот собирается.

— Хорошо. Клянусь своим здоровьем и надеждами на успех, — Альку удивила собственная серьёзность и ей пришлось добавить с улыбкой, — век воли не видать.

— Клятва принята, — без всяких улыбок сообщила Мелина и, не затягивая, перешла повествованию.

Моя прабабка была внучкой одного из самых уважаемых, в те времена, учёных. Его имя до сих пор не забыто, но к нему наша история отношения не имеет. Разве только то, что прабабка, благодаря этому родству, оказалась приглашённой на бракосочетание тогдашнего короля.

Короли наши, традиционно, заключают династические браки.

В тот раз невеста была залогом добрых взаимоотношений с могучей морской державой.

Наши верфи уже начали выполнять их заказы, а их корабли, нагруженные ценимыми нами специями, швартовались в порту. Свадьба была пышным скреплением выгодной сделки.

На этой свадьбе король влюбился и, к сожалению, не в свою молодую жену.

Бывало, что короли заводили себе фавориток, но предпочесть другую в день свадьбы…

Прабабка моя стала фрейлиной молодой королевы, вопреки желаниям обеих.

Король не скрывал своего интереса, королева злилась, а придворные развлекались, заключая пари. Обстановка накалялась и закончилось всё тем, что моя родственница сбежала.

Сбежала она с молодым, ни чем не примечательным созидателем. (Созидателями у нас называют магов специализирующихся в работе над структурами природных материалов).

Король был в гневе. И свой гнев он обратил на семьи влюблённых.

Началась травля.

Методы были жестоки и примитивны.

Родственников и друзей обвиняли в заговоре против короны, арестовывали, конфисковывали имущество, высылали из обжитых мест.

Одним словом творили произвол и злоупотребляли властью.

Неудивительно, что недовольные объединились и начали организованное сопротивление.

Король осадил замок Талезор, где к тому времени собрались оппозиционеры.

Конечно же королевские войска намного превосходили бунтовщиков и количеством и мощью. Казалось поражение неизбежно.

И тогда, в осаждённом замке был создан артефакт который изменил историю всей страны.

На рассвете, когда король приказал готовится к атаке, оказалось, что атаковать нечем. Все артефакты, поддерживающие армию рассыпались пылью. Армия была безоружна. Началась паника. Пришлось вмешаться мудрецам.

Мир был достигнут. Телезор оставили в покое. Власть короля была ограниченна.

Те времена называют смутными.

О причине смуты уже никто и не помнит, но безумцы продолжают искать легендарный артефакт.

Официальная история отрицает его существование. Неофициальная считает, что артефакт, выполнив свою функцию, самоуничтожился. И только моя семья знает правду.

Не было никакого артефакта.

Моя прабабка и её избранник, нарушая все магические законы и догмы, создали и направили магическое излучение, спасшее тысячи жизней, самостоятельно.

Их тела осыпались пеплом, но жертва не была напрасной.

Король и его мудрецы, опасаясь таинственного артефакта, приняли все условия выставленные оппозицией.

Жизнь наладилась, а воспоминания о несостоявшейся битве окутало туманом время. И только в нашей семье помнят и чтят память своих героев.

Мои предки сохранили тайну, понимая, что истина опасна, прежде всего, нашему роду. Мы никогда не забывали о репрессиях и гонениях, а короли не забывали о позоре поражения.

Немногочисленная родня богата и уважаема в обществе, но от основной ветви осталась я одна.

Мягко и ненавязчиво нас контролировали всегда.

Моя мать стала женой ближайшего соратника короля, мне уготовлена похожая участь.

Королю нужен артефакт или, по крайней мере, уверенность, что он не будет использован во вред государству.

Ещё ни разу, со времён смуты, никто из нас не покидал пределов Телезора, тем более, не принимал приглашения королей погостить в столице. Если бы я была в себе, этого не случилось бы и теперь. Но моя тётушка слишком тщеславна и амбициозна чтобы отказаться от заманчивой возможности и я не в состоянии её остановить.

Мелина закончила повествование тяжёлым вздохом и уставилась на свою собеседницу с надеждой во взгляде. Альку этот взгляд даже смутил. В её журналистских мозгах только одна мысль и шевелилась — достойна ли эта история центральной полосы или нет.

— Не понимаю, чего ты так всполошилась. Ну отвезут тебя в столицу, ну предъявят королю. И что с того? Тебя в теле нет…

— Но я ведь хочу вернуться! Представляю себе как обрадуется король, узнав ещё одну нашу тайну.

— Ты что, собираешься объяснительную записку писать?

— Нет конечно, но он захочет узнать подробности.

— Какие, на фиг, подробности! Человек в коме был. Можешь про свет в конце туннеля наврать.

— Ничего наврать я не смогу. Королям не врут.

Алька правду уважала, но и к вранью относилась снисходительно. Ну врёт человек, значит ему так надо. Может стыдно ему правду сказать, или правда эта неприятностью грозит. Мало ли как обстоятельства складываются. Есть конечно ещё враньё из корысти, но такое проще назвать подлостью. За такое перед судом ответ держать надо. Король же, как детектор лжи, был ей мало симпатичен.

— Что ж тогда твоя тётушка туда так рвётся? У неё у самой рыльце в пушку.

— Жениха для дочурки получше найти мечтает, ну и короля уважить. Чужая она нам — жена отцовского брата, короной навязанного.

— Теперь понятно. А говоришь — дура. Вполне себе разумная и предприимчивая дама.

— На счёт разума не уверенна, но точно предприимчивая, — согласилась Мелина с нотками старой обиды в голосе.

— Действовать следует по обстоятельствам, — Алька, как человек прагматичный, напрасных переживаний избегала, — доберёмся до вашей столицы, а там будем на месте разбираться.

— Нам не просто в столицу, нам во дворец попасть надо.

— Если надо, значит попадём, — отмахнулась от проблемы Алька.

— Это не так-то просто сделать. Приглашения у нас нет, — напомнила Мелина.

— Обойдёмся и без приглашения.

— Как?

— Откуда я знаю. Придумаем что-нибудь, — Алька ни секунды не сомневалась в успехе. Нечего этому архаичному миру, где носят сапоги с деревянной подошвой, противопоставить уму и изобретательности жителя современного мегаполиса.

— Твой оптимизм совершенно неоправдан, — попробовала подрезать розовые крылья местная ведьма.

— С таким настроением как у тебя дома сидеть надо, — для себя Алька уже всё решила.

— Я с удовольствием и сидела бы. Мне приключения всякие уже порядком надоели.

— Прийдётся ещё потерпеть — я домой хочу.

— А уж как я!..

— Вот видишь, — обрадовалась Алька, — цели у нас общие, значит и действовать будем сообща.

— Рада, что ты наконец-то это поняла, — Мелина широко улыбнулась и стала похожа на вполне себе нормальную девчонку, а не на сказочную принцессу, — значит договорились.

— Значит договорились, — эхом отозвалась Алька и тоже расплылась в улыбке.


Глава 11 В дороге случается всякое


— У вас что, рессоры ещё не придумали?

— Я не знаю что такое рессоры, но это неправильная дорога. На корабле и то меньше качает.

— Я на кораблях не плавала. Только на катере. Помню, что качало, но точно не так.

— Аль, отодвинься от стенки, а то ты о стекло больно бьёшься.

— Не могу. Если я отодвинусь, то буду заваливаться на этого жирного борова, а от него знаешь как воняет.

— Как воняет я не знаю, зато знаю как у нас тут всё колышется. Так ведь и сотрясение мозга подхватить можно.

— Сотрясение мозга не подхватывают, его получают.

— Какая разница как. Оно нам совсем ни к чему. А запах? Что запах, повоняет и привыкнешь.

— Как же, привыкнешь к такому… Слушай, а может поменяемся местами уже. Я к себе, а ты тут пейзажем полюбуешься.

— Ну уж нет. Мы же договаривались. Ты до заката, а я от заката и до рассвета. Сама предложила.

— Я же не знала, что окна здесь такие грязные. Совсем ничего не видно. Лин, давай поменяемся, а ночью мы по домам разбежимся. Всё равно все спать буду.

— Нет, тело без присмотра оставлять нельзя. Мало ли что…

— Ничего хуже этой тряски и вони быть не может, — с уверенностью заявила Алька и, как всегда оказалась не права.

Тарантас, под гордой вывеской „Королевская почта — пассажирские перевозки,“ начал заваливаться набок.

Происходило это медленно и неторопливо, словно в замедленном кино.

Сосед, всем своим вонючим телом, расплющил Альку по твёрдой поверхности транспортного средства и она услышала как из её лёгких с шипением вырыватся остаток воздуха.

— Что? Что случилось? — заволновалась Мелина, стараясь хоть что-нибудь рассмотреть сквозь Алькины, затуманенные слезами, глаза.

— Дышать нечем, — прохрипела Алька, пугая свою попутчицу.

— Дыши, слышишь, дыши. Нам столько ещё предстоит сделать, — Милана суетилась, мешая сосредоточится.

— Помоги. Стекло помоги разбить, — даже хрипеть было трудно. Но стекло, после хлопка ладошкой, треснуло, пошло мелкими стрелками и рассыпалось брызгами осколков.

— Спасибо, — Алька с наслаждением втянула в себя холодную сырость.

— Не за что, — Мелина тоже глубоко вздохнула, — Я так испугалась…

— Я до сих пор боюсь. Мы что, перевернулись?

— Не знаю. Мне ничего не видно.

— Интересно, эта толстая вонючка ещё долго собирается на мне валятся. «Эй, дяденька, в сторону отползите, пожалуйста,» — Алька постаралась быть вежливой, — «тут стекло разбилось, колется очень.»

— Я бы с радостью, мальчик, но меня тут самого чем-то придавило, — толстяк виновато пыхтел, пытаясь отодвинутся, но только бестолково сучил ногами.

— Тогда я в окно, — Алька решительно вытолкала наружу остатки стекла, застрявшие в раме.

— Аккуратней, — забеспокоилась Мелина, — может мы над пропастью висим.

— Пропасти в горах, а мы вроде как по равнине ехали, — Алька вытянула шею, стараясь рассмотреть как можно больше, но поняла, что времени на раздумья у неё немного — дорожная жижа, присыпанная осколками стекла, была совсем близко. Ещё чуть-чуть, и лезть будет некуда.

Страх, оказаться в захлопнувшейся ловушке, придал силы, и Алька, извиваясь ужом, не обращая внимания на ранящие пальцы осколки, полезла наружу, используя соседское пузо как точку опоры.

— Эй пацан, полегче, — сосед задыхался толи от возмущения, толи от недостатка кислорода.

— Извините дяденька, — Алька сделала ещё один отчаянный рывок, — но иначе от меня только мокрое место останется.

Как и следовала ожидать, долгожданная свобода была сурова.

Алька вывалилась в жидкую и холодную грязь рожей вперёд. Хорошо, что хоть сообразила руками прикрыться.

— Ой, Алька, посмотри, что ты наделала, — Мелина чуть не плакала, рассматривая грязь стекающую с рук.

— Я наделала? — удивилась Алька, — я может нам жизнь спасла. Ты что, совсем дура, сама не видишь?

Особо оглядываться было некогда. Надо было ноги уносить.

Алька только-только успела отскочить на безопасное расстояние, как почтовый дилижанс, с печальным хрустом, занял её место. Раздавшиеся стоны и ругательства послужили веским аргументом в пользу Алькиного утверждения и Мелине только и осталось, что сказать „О“ и заткнуться.

Причина аварии была очевидна — внушительных размеров колесо, одиноко торчащее в разбитой колее позади лежащего на боку дилижанса, отвечало на все возможные вопросы.

Один кучер сидел в грязи и размазывал по лицу потёки алой крови, второй занимался лошадьми. Лошади нервничали, топтались, разбрызгивая грязь и явно хотели сбежать куда подальше.

Алька тоже топталась, не зная что следует делать в подобных случаях — телефонов здесь не было…

Мелина отодвинула в сторону растерянную Альку и кинулась открывать, оказавшуюся довольно высоко, дверку в которую настойчиво колотили запертые внутри пассажиры. Девушка бестолково суетилась, но до дверцы не дотягивалась — пришлось Альке вмешаться. Подпрыгнула, уцепилась за торчащую подножку и подтянулась, помогая себе ногами. Оказавшись наверху, вцепилась в дверную ручку, но без результата. Дверцу заклинило и она отказывалась выполнять возложенную на неё функцию. С внутренней стороны в дверь тоже толкались, но и объединённые усилия не помогали. Алька, в отчаянье повисшая на ручке, чувствовала, что вот-вот свалится в дорожную грязь не оказав никакой помощи, но вмешалась Мелина.

Алька почувствовала, как неведомый импульс, зародившийся в глубинах её сознания, докатился до кончиков пальцев и стёк с них невидимой каплей на упрямую дверь.

Алька всё-таки сорвалась и шлёпнулась, сравнительно чистым задом, на дорогу. Вслед за ней посыпались освобождённые пассажиры.

— Ну вот, — с досадой сказала Мелина, — теперь даже и не вспомнишь какого цвета были штаны.

— Так ты всё-таки ведьма, — сделала вывод из происшедшего Алька.

— Никакая я не ведьма. Просто научилась кое-чему самостоятельно. Можешь считать меня начинающей магиней. Или ты тоже считаешь, что женщина магом быть не может?

— Я считаю, что женщина может всё, — заверила свою напарницу Алька, — я только не понимаю почему тебе слово ведьма не нравится.

— Потому, что оно ругательное. У нас ведь как, маги хорошие, маги пользу приносят, а ведьма — зло во плоти, и хорошо, что их нет больше.

— Мне лично, фиолетово, Магиня, ведьма, главное вовремя и ловко. Мне нравится. Я бы сама с удовольствием ведьмой бы стала.

— Правда? Я так рада! А то я боялась, что ты неправильно всё поймёшь, — Мелина вздохнула с облегчением.

— Нашла время радоваться. Надо думать, что дальше делать будем. Здесь, как я понимаю, скорой помощи ждать не стоит.

— А что толку думать. Куда все, туда и мы.

— А куда, не знаешь?

— Кучер говорит, что где-то здесь, недалеко, городок небольшой есть.

— Пешком тащится что ли? — Алька поморщилась, вспоминая последнюю их прогулку.

— Зато трясти не будет, — Мелина отыскала единственное преимущество пешеходного перехода.

— Эй, паренёк, а вещички твои где?

Вопрос, заданный заботливой матроной, Альку озадачил. Действительно, где её вещи?

Пассажиры суетились, занимаясь своим багажом, а Алька стояла, дура дурой, и пыталась руками струсить подсыхающую грязь с одежды.

— Там остались, — вспомнила Мелина и потянулась к распахнутой дверце.

Внутри уже хозяйничала парочка крепышей, без разбора кидающих мешки, баулы и сундуки прямо в дорожную грязь. Их пытались урезонить столпившиеся пассажиры, но парни продолжали ловко и споро разбирать вещевой завал.

— Совести у вас нет, — возмущалась крепко сбитая молодуха, оттаскивая подальше в сторонку внушительного размера сундук.

— Дорогая, — увещевал её худосочный муж, — ну что ты в него вцепилась. Нам всё равно придётся этот сундук здесь оставить.

— Нет, ни за что, — отвечала ему упрямица, — там все мои платья. И твой парадный мундир тоже там.

— Всевидящий с ним, с мундиром. Нам бы до Сипотина добраться пока совсем не стемнело.

— Ты же сам говорил, что на дорогах неспокойно нынче…

— Потому и говорю, брось сундук, не время сейчас о тряпках думать.

— Я не о тряпках думаю, а о деньгах которые эти тряпки стоят, а если ты чуток подумаешь, то с кучером успеешь договорится. Лошадей ведь здесь не оставят.

Забыв о споре мужчина кинулся к кучеру, занятому лошадьми. Там уже толпилась хорошая половина попутчиков.

Другая половина разбирала вещевой развал в поисках своего багажа, а Алька скромно стояла в сторонке, надеясь, что на её мешок никто не позарится.

Терпение Алька проявляла по нужде.

Мешок она могла бы узнать только по цвету — был он серенький с синей строчкой. Но после грязевой ванны цвет значения уже не имел, а о содержании у Альки были самые приблизительные представления. Этот мешок вручил им Отец Взирающий при прощании. Алька только и успела, что нос в него всунуть и руками ощупать.

Что, если надо будет доказывать права на собственность. Нет, лучше уж подождать и взять тот, что останется.

— Мелина, а может ты можешь своим магическим чутьём наш мешок узнать? — Алька представляла себе вид этого мешка, когда он последним останется.

— Могу наверно, но не знаю как, — с сожалением призналась ведьма.

— А ты в свой талмуд загляни, может найдёшь подходящее заклинание. Всё равно больше делать нечего.

— Я быстро, — заверила Мелина, — в случае чего, зови.

— Интересно, что тут может случится, с чем я сама не справлюсь, — пробурчала про себя Алька, но ей уже никто не ответил.

Разгрузка продолжалась. Пассажиры суетились, а Алька наблюдала, прислушиваясь.

Народу было немного, по Алькиным понятиям. Но суеты и шуму от них было более чем достаточно.

Старик, стоящий ближе всех к дилижансу, костерил неловких грузчиков, на чём свет стоит, с видом человека право имеющего. Пожилая дама, та самая, что Альке о вещах напомнила, стояла рядом и, за рукав, пыталась старика в сторону отвести. Её он тоже поругивал.

Семейная пара то к вещам кидалась, то к детям, норовящим покинуть указанное им место. Мальчишки — погодки, воспринимали всё, как весёлое приключение и к родительским наказам не особо прислушивались. Родители наивно думали, что не слышат их детки и орали так, что лошади нервно ушами пряли. Друг другу они тоже орали, видимо в хлопотах забывали голоса модулировать.

Толстяк, Алькин сосед, сидел на большом сундуке, сундук поменьше под ноги подсунув, а к груди прижимал грязный мешок с болтающимися завязками. Вид у него был совсем помятый и несчастный.

„Сложно с таким весом в передряги попадать,“ — пожалела толстяка Алька.

Кучеру тоже досталось. Кровь с лица ему утёрли, голову обвязали, но бледность осталась. Ясно было, что самостоятельно ему и двух шагов не пройти.

Второй кучер, помоложе который, лошадьми занимался, с пассажирами пререкаясь.

— Ну и что, что лошадь. Рук же ж у неё нету. А у меня упряжи нужной нету. Не в зубы же им сундуки ваши сувать. На одну детей посажу, на другую напарника своего раненого. Могу ещё и стариков посадить, но без седла им несподручно будет. И не надо мне тут голову дурить. Мне за лошадей ответ держать перед начальством и сундуками вашими я их обвешивать не позволю.

— Да как же это, — пропищало бледное создание женского пола, — не могу я всё бросить…

— Так и не бросайте. Ждите. Помощь приедет.

— Когда? — воскликнуло сразу несколько человек.

— Если магопочтой сообщение получится отправить, то или завтра к вечеру, или послезавтра к утру здесь будут.

— А если не получится?

— Тогда дня три ждать придётся.

— Кто ж три дня, при такой погоде, да без провианта продержится, — потребовал ответа молодухин муж.

— А это вы уж промеж себя решайте. Мне за лошадей ответ держать.

— Выходит, что лошади вам людей важнее?! — в праведном гневе девушка даже росточком выше стала.

— А для вас ничего дороже вашего барахла нет, — не смутился кучер, — хотите, на себе тащите, хотите, здесь сторожите. А у меня своих забот хватает.

Кучер, демонстративно развернулся и сбруей занялся.

Пассажиры всё не расходились. То ли надеялись, что конюх передумает, или ждали удобного случая чтобы денег предложить.

Алька не удержалась:

— А ведь прав парень. Можно волокушу смастерить.

— Не понял. Что, говоришь, смастерить можно, — заинтересовался чужой муж.

— Ну как носилки. Палки подлиннее соединить, между ними палки помельче, а сверху вещи поставить. И волоки хоть до столицы.

— Я свой далеко не дотащу, — вздохнула худосочная.

— А вы все вместе.

— Не по справедливости получится. У одних багажа мало, у других много, а тянуть всем одинаково…

— Не хотите тянуть — можно вдоль дороги запрятать, чтобы незаметно было, — Алька уже жалела, что вмешалась. Ясно было, что договорится тут не с кем. Не было в её попутчиках духа коллективизма. Здравого смысла тоже.

Альке только почему-то было искренне жаль одинокую серенькую мышку, льющую слёзы над сундуком с коваными углами. Было в ней что-то трогательное, нуждающееся в защите.

Единственное, что Альке в жизни пришлось защищать — был диплом. А тут вдруг в ней какое-то геройство шевельнулось. Этому могло быть два объяснения: возможно вместе с мужской одеждой Алька натянула на себя и стиль поведения, так сказать, вошла в образ. Или это чужие эмоции на подвиги тянут. Анализировать свой порыв Алька не стала — времени не было. Просто подошла. Руку на плечо положила. «Я помогу» — сказала.

Девица отскочила от неё с такой паникой, что Алька даже оглянулась — вдруг у неё за спиной лесной хищник прячется.

— Ты чего? — спросила удивлённая Алька.

— Вы что-то хотели? — девица Альку явно опасалась.

— Я помощь предлагаю. А ты что подумала?

Что подумала худосочная, Алька поняла и без слов. Поняла и развеселилась. В зеркале она себя не видела, но предполагала, что смотрится тощим подростком с тонкой шеей и узкими плечиками. Немного неказистым и болезным, но совсем безвредным.

— У меня только один мешок заплечный. Я тебе с сундуком помогу, — Алька доброжелательно улыбалась, но девица продолжала подозрительно хмурится.

— У меня при себе денег нет, — сообщила, словно прощение попросила.

— Какое совпадение, у меня тоже, — развеселилась Алька.

«Она сейчас „караул грабят“ заорёт,» — влезла незваной Мелина.

«Дура что ли?..»

«Просто ты ведёшь себя, как уличная шпана.»

«Кто! Я шпана! Да я ей помощь предложила. Прям как тимуровец.»

«Ты к ней на „ты“ обратилась…»

«Так ведь девчонка совсем. Не доросла ещё. Не та весовая категория.»

«И тем не менее. Непозволительная фамильярность. А ведь ты даже имени её не знаешь.»

«Нашла время этикет соблюдать,» — продолжала упорствовать Алька, хотя в глубине души понимала, что Мелина права.

— Меня Аль зовут, — руку протянуть собиралась, но Мелина не позволила, — Я просто помочь хочу, без денег.

— Я Сиана, — после недолгого раздумья представилась девица, — Сиана Палм. Это очень благородно с вашей стороны, но мне право неловко…

— Ах, оставьте. Вам самой не справится. А у меня обе руки свободны.

— Ну если вас это не затруднит…

— Нисколько, — заверила Алька, — даже наоборот. Приятно помочь хорошему человеку.

— Спасибо, — Сиана смутилась так, будто услышала комплимент сомнительного содержания.

«С чего ты решила, что она человек хороший, ты же её совсем не знаешь.» — в голосе Мелины слышалась насмешка.

«По крайней мере не скандальный, в отличии от большинства здесь присутствующих.»

«Если бы ты действительно была парнем, я бы решила, что она тебе приглянулась.»

«А она мне и впрямь приглянулась. Оглянись. Вокруг нас стадо быков. Растопчут и даже не заметят. Жалко мне её. Без нас пропадёт. Понятно?»

«Теперь понятно. Жалостливая ты у нас.»

— Пойду отыщу свой мешок, а потом мы твоим сундуком займёмся, — Алька поплелась к перевёрнутому дилижансу.

Тот лежал как дохлый кит, выброшенный на берег. Суета уже прекратилась. Вещи разобрали. И только жидкое болото бугрилось в нескольких местах, намекая на то, что кое-какие вещи остались забыты.

«Ну как, нашла что-нибудь полезное в своём гримуаре?»

«Да как тебе сказать. Нашла, да что толку,» — Мелина тяжело вздохнула, — «Надо знать, что мы ищем. А мы с тобой в мешок даже не заглянули.»

«А просто мешок отыскать?»

«Я конечно попробую, но особо не надейся. Мешок — это просто ёмкость.»

«Чёрт с ней, с твоей магией. В грязь всё равно лезть прийдётся. Надо бугор найти, или палку подлиннее»

Палка нашлась быстро — от брюха дилижанса отодрала, а вот поиски мешка затянулись. К тому времени, когда он, больше похожий на незастывшую шоколадную конфету, оказался в Алькиных руках, цепочка из попутчиков уже ползла по дороге в сторону таинственного Сипотина.

Сиана, потерянной куклой, стояла у своего сундука и терпеливо дожидалась когда перепачканный в грязи паренёк вспомнит о своём обещании.

Алька об обещании помнила.

Подсобный материал для волокуши был позаимствован у самой королевской почты. Алька не церемонилась. Тащила всё, до чего руки дотягивались, не без помощи Мелины, следует отметить.

Волокуша получилась надёжной, хоть и грязной. Но Альке на грязь было наплевать — чуть больше, чуть меньше, какая уже разница. Мелина правда брезгливо морщилась, но молча закрепляла узлы там где Алька указывала.

Алька сперва Сиану впрягла, а потом и на себя петлю накинула.

Очень её забавляла смена выражений на лице соседки по упряжке. Сперва девушка надеялась, что её, представительницу слабого пола, использовать как тягловую силу не будут. Может даже на сундуке посидеть предложат. Растерялась когда Алька ей через плечо петлю накинула и очень обрадовалась когда та на себя вторую надела.

— Поехали! — скомандовала Алька и сделала мощный рывок.

Волокушу перекосило, а сундук чуть было не свалился.

— Не спи, клуша, — воскликнула рассердившись Алька, в очередной раз забывая об этикете, — делай как я. Первый рывок самый сложный. Потом легче будет. На счёт раз, два, три… Поехали!

На этот раз всё вышло как надо. Сундук даже не подпрыгивал, просто дрожал как застывшее желе, и вибрация эта чувствовалась всем телом. Тянули молча, сосредоточенно, прислушиваясь к звукам и ощущениям.

Первым догнали старого знакомца — толстяка, соседа по дилижансу. Оба сундука свои он бросил. Шёл, прижимая к груди дорожный мешок. Шёл, с трудом переставляя короткие ноги и дышал так, словно в мешке его не меньше центнера веса было.

— Ловко придумали, — задыхаясь прокомментировал толстяк, — может меня подвезёте. Я уплачу. Щедро уплачу. А то у меня уже сил нет, а идти ещё долго.

— Ну и шутки у вас дядя, — Альку возмутило предложение, — даже за отборный овёс не соглашусь.

Рядом хихикнула Сиана, а Мелина опять посоветовала о вежливости не забывать.

«А чего он борзеет,» — пробурчала Алька — «решил на девицах прокатится, боров вонючий.»

«Опять забываешь, что мы сейчас не девица.»

«Но и не лошадь…»

— А вы, уважаемый, не спешите. Вы ведь не королевская почта. Вам расписанию следовать необязательно, — Алька была сама вежливость.

— Наглый мальчишка, — просипел толстяк и, кажется, добавил что-то более грубое, но его слов уже никто не услышал.

Так, не спеша и не особо напрягаясь, они обогнали большинство бывших пассажиров.

О помощи не просили, только спины сверлили завистливыми взглядами. Кто-то даже камнем запустил, но промахнулся. Впереди были только двое молодцов,выбрасывавших вещи из дилижанса, конюх с четвёркой лошадей на которых восседали старик с женой, пострадавший конюх и малолетние сорванцы. Родителей их Алька с Сианой уже давно обогнали.

Группа эта шла бодрым шагом и нагнавшей их парочке даже обрадовалась.

— Ловко вы это придумали, — присвистнул молодой здоровяк, придерживая на широких плечах что-то вроде коромысла с привязанными к его концам сундуками.

— Вы тоже, — с уважением отметила Алька.

— Хочешь поменяться? — с улыбкой на пол лица спросил второй.

— Спасибо, но нет. У нас на двоих всего один сундук. Балансировать нечем.

— Смотри ты, соображает, а на вид и не скажешь.

— Вид — это для маскировки, — призналась Алька.

— Смотри ты, ещё и шутник. Меня Нил зовут, а это мой брат. Его зовут Лин.

— У нас в семье все пошутить любят.

— Я Аль. Мою спутницу зовут Сиана. Нам ещё далеко до деревни?

— Поверь мне малыш, лучше этого не знать. Шевели ногами и помни, что даже у самой длинной дороги есть конец.

— Нил у нас философ, — пояснил его брат, — иной раз такое нафилософствует, что от смеха можно лопнуть, но в данном вопросе я с ним согласен. Начнёшь считать — дорога только длиннее покажется.

Алька с ними была согласна. На собственном опыте испытала — стоит только о финише подумать, как тут же с темпа сбиваешься и отдышка появляется.

У Мелины такого опыта не было. Ей знать хотелось.

«Ну конечно, не твоё же тело тут надрывается,» — ворчала Алька — «Думаешь приятно когда твоя одежда в кору превращается и кожу натирает как тесные туфли. Знаешь что,» — обрадовалась она родившейся идеи — «Ты бы, пока мы тут физическими упражнениями занимаемся, выяснила куда мы направляемся. Идём в какой-то Сипотин, а что за Сипотин такой понятия не имеем.»

«Скорее всего дыра дырой. Я о таком даже не слышала.»

«Зато скоро увидишь.»

«Ладно. Поищу что-нибудь, только заранее предупреждаю — географией никогда особо не интересовалась.»

Оставшись одна, Алька обратила внимание на свою спутницу.

Девушка, упрямо сжав зубы, тянула свою лямку. Видно было, что ей тяжело, что к тяжёлой работе она непривычна ни физически, ни морально.

Но она тянула.

Тянула упрямо и сосредоточенно.

Тянула с таким видом, словно от этого жизнь её зависит.

Лет ей было совсем немного, до двадцати, не больше. Одета аккуратно, но серенько. Альке сложно было судить о местной моде, но молодая женщина, которая с ними ехала, хоть и одета была бесцветно, но ткань была получше и вышивка по подолу тянулась, да и кольца на пальцах поблескивали. У этой только пот на лбу блестел. Личико бледное, остренькое, ни чем не примечательное, глаза долу опущены — мышка серенькая, одним словом. На таких, обычно, внимание никто не обращает.

Тоська о таких говорила — человекотень.

Возможно подруга излишне радикальна, но ведь если бог пожалел краски на человека, то всегда можно докупить. Но Тоська считала, что эта внешняя серость, не что иное, как проекция внутренней никакошности.

Альке Сиану было почему-то жалко.

Странное чувство. Алька ведь даже нищим не подавала, из принципиальных соображений, а тут…

— Как я понимаю, ты в столицу насовсем перебираешься, — решила завязать разговор Алька.

— Да. Насовсем, — коротким ответом девушка как бы намекнула, что к разговорам не расположена.

Но недаром Алька свой диплом в красной корочке получила. Намёк пролетел мимо.

— Я тоже, — сообщила Алька, — а где остановишься уже знаешь?

— Да, — ещё короче ответила Сиана.

— А я нет, — призналась Алька.

— Вы мужчина. Мужчинам всё проще, — в интонации слышалась откровенная зависть.

— Думаете? — Алька, вспомнив о приличиях опять перешла на „вы“.

— Знаю, — смущённая собственной резкостью, добавила, — у меня три сестры и один брат.

Алька уже было подумала, что разговор окончен, но, помолчав, Сиана продолжила.

— Вот вы. Едите, не зная куда, без денег, без вещей и отлично себя чувствуете.

— Ну не так чтобы отлично, — призналась Алька, — но пол здесь ни при чём. Просто я по жизни такой беспечный.

— Потому, что можете себе позволить. Я бы тоже с удовольствием была такой же.

— Так в чём дело? Принимайте жизнь такой, какая она есть, решайте проблемы по мере их возникновения и не страдайте от сожалений. Простой рецепт, но полезный, — Алька вычитала эту мудрость в книге „как добиться успеха в карьере“ и добросовестно совету следовала. По крайне мере, старалась.

— У вас семья есть? — Сиана повернула к ней голову и, избегая визуального контакта, упёрлась взглядом в район подбородка.

— А как же, — Алька, подумав, что Сиану интересует её семейное положение, решила уточнить, — мама, папа, брат, бабушка.

— И они не возражали против вашего отъезда?

— Обстоятельства так сложились, — погрустнела Алька.

— У меня тоже обстоятельства. Моя родня считает, что мне несказанно повезло. Мои сёстры мне завидуют. Моя мама рассказывает всем какая замечательная жизнь меня ожидает в столице. Моё мнение никого не интересует.

— А вы против, — догадалась Алька.

— Да, я против. Будь я мужчиной никому бы и в голову не пришло использовать меня как залоговый вексель.

— Какой, простите, вексель, — не поняла Алька.

— Обычный, залоговый, — Сиана посмотрела на Альку внимательней и, заметив искренний интерес, пояснила, — моя семья оказалась в довольно сложном положении. Понадобилась финансовая помощь и дальняя родня согласилась дать в долг. Мои так обрадовались, что согласились на все их условия.

— А что тебя смущает? — Алька была абсолютно искренна, — по-моему всё не так уж плохо. В столице и жизнь интересней и возможностей больше. Потом, ты же не к чужим людям едешь, небось не обидят.

— Лучше бы к чужим, — с тяжёлым вздохом сказала девушка, — чужие за работу хоть деньги платят.

— Аа… — протянула Алька, поняв наконец суть проблемы, — получается, что тебя как бы в аренду сдали.

— Мама уверяет, что это для моего же блага.

— Ну это понятно — оправдание ищет, — ляпнула Алька и резко заткнулась, чувствуя, что из образа выходит.

Сиана на её высказыванье внимание не обратила. Мнение собеседника её не особо интересовало. Ей важен был процесс высказыванья, чем она с наслаждением и занималась.

— Все говорят о том, как мне повезло и, не стесняясь обсуждают планы на будущее. На своё будущее, обрати внимание. Какие платья они пошьют, к кому в гости пойдут, кого к себе пригласят… А что? У меня своё будущее, у них своё. Меня в дорогу собирали, как замуж выдавали. Шили, перешивали, пальцы кололи, старьё обновляя. У меня в сундуке платья на все случаи жизни есть. Только не думаю, что случаи будут. Чего я в этот сундук вцепилась… Мне ведь и двух фартуков хватит.

— Может не всё так плохо, — Алька решила, что капля надежды не помешает.

— Да нет, всё даже хуже. Отец родственников этих знает. Он единственный кто сомневался. Так и сказал: „Добра от них не ждите.“ Так на него все набросились. Неудачником и завистником обозвали.

— А может ну их, этих родственников. Пусть без тебя обходятся, — предложила Алька вполне, с её точки зрения, разумный вариант.

— Ты что! — ужаснулась Сиана, — я не могу семью подвести.

— Почему это ты не можешь? Они ведь смогли…

— Выхода другого не было. Кому-то из нас надо было ехать.

— Почему же тебя на роль жертвы выбрали?

— Я старшая. Потому и еду, — грустно вздохнула и плечами поникла.

— Могли бы жеребьёвку устроить, — не унимался в Альке борец за справедливость.

— Какая жеребьёвка! Моей младшей всего пятнадцать исполнилось, у другой уже жених есть, дело к свадьбе идёт, а третья у нас хроменькая — такая никому не нужна.

— Значит судьба у тебя такая. Какие тут могут быть обиды.

— Зачем они делают вид, что я не для семьи стараюсь, а за удачей гонюсь. Хоть бы кто спасибо сказал.

— Сдалась тебе их благодарность, — Альке было очень жаль серую мышку, но что тут поделаешь… Судьба.

— А братец мой, так даже не захотел мне денег на дорогу дать. Так и сказал: „зачем ей деньги, о ней есть кому позаботится.“ Это он так заботу о родной сестре проявил. Пусть другие заботятся, — по щекам Сианы уже катились слёзы, оставляя за собой светлые дорожки, — и это при том, что по его глупости семья нужду узнала.

— Пусть бы сам и расхлёбывал. Не маленький, как я понимаю.

— Он наследник. Ему надо семейным делом заниматься.

— Сидя дома — умней не станет. Так и будет сёстрами приторговывать. Куда только твои родители смотрят, — Алька брата этого не знала, и никогда, наверно, уже не узнает, но ненависть к нему уже испытывала.

— Он у нас один. Мама говорит, что не ошибаются только бездельники.

— А папа? Что папа говорит? — Альке почему-то было важно.

— Что он может сказать? Молчит. Да и кто его слушать будет, — Сиана ладонью утёрла слёзы, — мама и так, во всём его винит.

— Весёлая у тебя семейка. От таких бежать надо, — твёрдо сказала Алька, вспомнив неудачный брак своей двоюродной сестры. Там тоже последнее слово всегда оставалось за свекровью.

Эта вреднючая женщина была уверена, что сынок её идеал которого все норовят использовать не по назначению. Его дело жизнь украшать, а не о семье заботится. Ольга из брака этого выбралась с потерей чувства собственного достоинства, без бабушкиной квартиры и с годовалым ребёнком на руках. Как сказала мудрая тётя Соня — могло быть и хуже. Куда уж хуже она не уточняла.

«Долго ещё?» — вернула её к действительности Мелина.

«Это я у тебя должна спросить. Ты ведь занималась ориентацией на местности.»

«Я только с уверенностью могу сказать, что от этого городка до Фарисата рукой подать. Каких-нибудь два пальца, не больше.»

«Каких два пальца?» — не поняла Алька.

«Моих, конечно.»

«Это что за мера длинны такая? Хоть бы в шагах посчитала, и то понятней было бы.»

«Какие ещё шаги!» — возмутилась Мелина — «Я же на карте смотрела. Там всё маленькое, нарисованное. Столица хорошо видна — жирная такая точка. И написано понятно. А Сипотин еле-еле нашла. Совсем бледненький.»

«Понятно.» — Алька вспомнила русскую классику. Митрофанушка тоже отлично обходился без географии. — «Что-нибудь полезное узнала?»

«Там, по соседству, родовое гнездо Сифротов.»

«Кто такие Сифроты?»

«Учёные. У нас с ними отношения как-то не сложились. Во времена смуты они чуть ли не самолично травлю возглавили.»

«До сих пор не простили?»

«Так ведь и прощения никто не просил. Пока король в силе был, они к его стае прибились, а как мир наступил — к своим делам вернулись. Будто и не было ничего. Шакалы они, одним словом.»

«Значит к ним в гости мы не пойдём.» — сделала вывод Алька.

«Нет, не пойдём.» — согласилась Мелина. — «А куда пойдём?» — спросила с детской непосредственностью.

«Куда все, туда и мы. Не будем отрываться от коллектива.»

«А эту ты ещё долго тащить за нами будешь?» — Мелина пренебрежительно покосилась на соседку по упряжки.

«Полегче. Ей и без тебя не сладко. А тащить будем столько, сколько надо. И не надо, не надо вздыхать так тяжко. Сама навязалась на мою голову, а других осуждаешь. Я ей, если хочешь знать, сама помощь предложила. В то время как другие…»

«Хорошо, хорошо, я поняла.»

«Вот и отлично. Её Сиана зовут.»


Глава 12 Сокровища с доставкой

Городок действительно был крошечный.

До него добрались ближе к вечеру. На центральной площади как раз начали фонари зажигать. (Представляешь, у них есть центральная площадь — потешалась Мелина). Альку этот факт обрадовал. Наличие площади свидетельствовало о наличии цивилизации. Наличие цивилизации обещало наличие достойного приюта для уставших путников. Единственное, что смущало, так это миниатюрные размеры площади и украшающего её фонтана.

Алька, трезво оценив возможности местного гостеприимства, выловила из собравшейся немногочисленной толпы первого попавшего пацана и, намекнув на вознаграждение, попросила отвести в гостиницу.

Пацан затылок почесал, приятеля кликнул и пошёл, оглядываясь, словно боялся, что путники убегут не рассчитавшись.

Первый этаж здания украшала жестяная кружка огромных размеров с декоративной пеной похожей на плавник акулы.

— Я туда не пойду, — Сиана попятилась, словно её поставили перед вратами ада.

— Ну если тебе удобней на улице, — Алька переступила через упавшую наземь надоевшую упряжь и полезла в нагрудный карман за деньгой для проводника, — Другой гостиницы нет? — спросила на всякий случай.

— В другую со своей не пустят, — хихикнул мальчишка.

— У них там свои имеются, — поддакнул второй. И оба ушли не оглядываясь, торопясь вернуться на площадь.

— Аль, постой. Я с тобой, — решилась Сиана и, сбросив петлю, словно на эшафот, ступила вслед за Алькой на скрипучую ступень.

— Руку дай, — предложила Алька, — сестрой моей будешь.

Сиана руку протянула, но покраснела при этом так, что Альке рядом с ней жарко стало.

Комнаты их оказались смежными, но Альку это мало волновало. Накидывая со своей стороны засов, она, слышала как Сиана мебель двигает, баррикаду сооружая. Такая предусмотрительность соседки очень их с Мелиной развеселила и девушки, посмеиваясь и перекидываясь шутками дружно занялись своим туалетом.

Стянутая одежда стояла колом и вызывала серьёзные сомнения в возможности дальнейшего использованья. Только родные Алькины ботинки с честью выдержали дорожные тяготы. Алька ими гордилась. Мелина только заметила, что им не хватает элегантности. На что Алька презрительно фыркнула, сказав, что элегантность так же не практична как и дилижанс о трёх колёсах. Крыть ведьме было нечем и она полезла в свой гримуар в поисках методов чистки одежды, оставив на Альке заботу об их утомлённом теле.

Девушка с задачей справилась хоть и пришлось повозится, собирая разбрызганную воду грязным полотенцем.

— Фи, — сказала Мелина. И высушила пол небрежным движением Алькиной руки.

— Ну ты и сволочь, — уставшая Алька рухнула на жёсткую кровать, — не могла сразу так сделать? У меня даже ужинать сил нету.

— То есть как это нету! С утра маковой росинки во рту не было.

— Была. Сиана бутербродом делилась.

— Тоже мне бутерброд. Наверно его её братец делал. Я так и не поняла была там начинка или нет.

— Там было обещание начинки, — Алька рассмеялась, вспоминая.

— Обещаньями сыт не будешь. Подымайся, или это сделаю я.

— Я голой никуда не пойду и тебе не позволю, — Альке понравилась растерянность ведьмы.

— Намекаешь, что одеть нечего…

— Намекаю, что свою часть техобслуживания я выполнила. Теперь твоя очередь, — Алька сладко зевнула, делясь планами на ближайшее будущее, — занимайся нашим гардеробом, а я к себе, спать.

— Только не скандаль, если я случайно выйду за рамки твоих эстетических представлений о прекрасном.

— Сделай из нас чистую особь мужского пола, а остальное значения не имеет.

Александра Прошина влезла с головой под своё любимое пуховое одеяло. Сладко потянулась, наслаждаясь привычным комфортом, успела мысленно поблагодарить старика храмовника за эту возможность, и сладко заснула. Ей даже сон начал снится.

Крик Мелины произвёл эффект взорвавшейся бомбы. Альку, словно взрывной волной, выкинуло в действительность.

Ещё плохо соображая, она уставилась на свои руки, трясущие дорожный мешок. Потом взгляд упал на высыпанное на пол содержимое и она издала звук ни чем не уступающий её разбудившему.

— Что это? — прошипела Алька неожиданно сиплым голосом.

— Может это храмовники?

— Ты что, дура?

— Я нет, но может у них шутки такие. Отец Взирающий обещал помощь…

— И выпроводил нас обрядив в обноски.

— Денег тоже дал…

— Ага. Горстку монеток…

— Ну я не знаю… Может высшие силы?

— Нет, ты всё-таки дура. Где ты видела чтобы высшие силы наличными кидались. Я точно помню, что мешок был мягким и лёгким. Там только в одном месте топорщилось.

— Значит это не наш мешок.

— Значит не наш.

Девушки растеряно рассматривали рассыпанное у их ног богатство.

У Альки блеск золота вызывал оторопь с привкусом страха. Ей казалось, что сейчас двери сорвут с петель и сюда ворвётся спецназ с требованьем лежать и не двигаться.

— Нас обвинят в воровстве, — простонала она и без сил опустилась рядом с кучей.

— Пусть только попробуют. К богатству надо относится с уважением, а не запихивать в мешки, а потом кидать их куда попало.

— Это ты им в суде скажешь.

— При чём здесь суд? Мы же не специально. Это любой дознаватель поймёт.

— Хорошо, что хоть кто-то поймёт, потому, что хозяин этого мешка точно не поймёт. Нашла время ржать, — возмутилась Алька неожиданной реакции Мелины.

— Ой, не могу! Представляешь их рожи, когда они наш мешок откроют? Вот умора!

— Умора будет, когда они свой искать начнут, — Альке смешно не было.

— Найдут, если мы захотим, — очень многозначительно намекнула весёлая ведьма.

— Одного не могу понять — глупость у тебя из-за отсутствия головы, или из-за отсутствия мозгов.

— Зато у тебя полный комплект, — фраза, грозящая ссорой, осталась неоконченной, но обе девушки понимали, что ещё чуть-чуть и хрупкий мир между ними даст глубокую трещину.

— Я не хотела тебя обидеть, — заставила себя сделать шаг к примирению Алька, — но у нас серьёзная проблема, а тебе смешно.

— В чём проблема? Не понимаю я тебя. Ну не хочешь ты о чужое руки марать, ну и не будем. Вернём хозяину и забудем. Хотя, должна сказать, они бы нам, ох как, пригодились. Не хочешь, не надо. Я не настаиваю. А может нам вознаграждение предложат? От вознаграждения ты же не откажешься? — Мелина искренне не понимала.

— При чём здесь мои моральные принципы. Не о них речь. Сама подумай, кому могло в голову прийти перевозить такое богатство в холщовом мешке да ещё в общественном транспорте?

— Тому, кто любит золото собирать и не любит его тратить, — как вариант предположила богатая наследница.

— Такие по домам сидят и „чахнут над златом“.

— Может он переехать в столицу захотел.

— Тогда бы себе личный экипаж нанял. На экипаж хватило бы?

— И не на один. Здесь много. Не так много, как у меня в сокровищнице, но всё равно много.

— Вот и кажется мне, что богатство это плохо пахнет…

— Деньги, говорят, не пахнут, — чувствовалось, что Алькино беспокойство достучалось до сознания Мелины.

— Ещё как пахнут. Смердят просто. Особенно если у вора украдены.

— Но мы же ничего не крали. Случайно мешки перепутались. И потом, мы ведь последний из грязи выловили. Значит это наш мешок украли.

— Это ты потом расскажешь тем, кто за своим придёт. Если успеешь, конечно, — последние слова Алька произнесла зловещим шёпотом.

— Ты!.. Ты говоришь ужасные вещи, — взвизгнула Мелина, — у тебя паранойя. Ты её из своего мира сюда затащила.

— Может быть и паранойя, но поверь мне, лучше быть живым параноиком, чем неживым…

— Так что же нам делать?

— Надо найти хозяина этого богатства и самим всё вернуть. Так сказать — в знак доброй воли.

— Думаешь поможет?

— Надеюсь.

— А может сбежим? — в родовитой наследнице было, неожиданно, много авантюризма.

— И далеко убежать успеем? Ах, да, до Фарисата всего два твоих пальца. Можно и пешком, — не смогла сдержать иронию Алька.

— Чего ты на меня злишься? Это твои ручки загребущие в чужой мешок вцепились.

— Если уж искать виноватых, то все претензии к Королевской почте.

— Им наши претензии до одного места.

— Мне твои тоже. Пошли ужинать, на пустой желудок думается тяжко.

— Понимаешь… Тут у нас тоже проблема. Но маленькая. Совсем маленькая, — Мелина мялась, словно время тянула, вернее Алькины нервы пружиной закручивала.

— Не тяни уже, — хотелось добавить „а то хуже будет“, но сдержалась.

— Вот, — и Мелина повернула Алькину голову.

На кровати, растопырив конечности, лежало нечто, очертаниями напоминающее знакомые штаны, но похожие больше на полотно абстракциониста, а ещё точнее, на робу художника этого жанра.

— Я это не одену, — выпучив глаза от ужаса, воскликнула Алька.

— Так ведь у нас другого ничего нет. Это только с первого взгляда выглядит… — Мелина задумалась, подыскивая подходящее слово, но Алька не дала закончить.

— И со второго не лучше, и с третьего…

— А я вроде как уже привыкла…

— Поверь мне, если я пойду ужинать голой, то произведу меньший фурор, чем в этом.

— Ты слишком консервативна. Твой долг, как представителя иного мира, нести на своих плечах дух перемен и инноваций…

— И не надо напыщенными фразами свою некомпетентность прикрывать. Даже если бы я на каждом углу кричала, что я из параллельного мира, я бы это на себя не одела.

— Можно подумать, что твой туалет был лучше…

— Мой туалет был уместен, а этому, даже в моём мире, место только на арене цирка.

— А давай мы тебя выдадим за клоуна.

— Даже клоуны в таком виде по ресторанам не ходят. Лучше думай как всё исправить.

— Я уже пробовала. Не выходит.

— Ещё пробуй. Пробуй, пока не получится. До утра время есть.

— Сама пробуй! — злость Мелины полыхнула яркими искрами, — я сделала всё что смогла. Не нравится? Сиди голодной. Я пошла спать.

— То есть как это спать? А с этим, что делать будем? — Алька перевела взгляд на груду золота.

— Делай, что хочешь, а мне надоело.

— Собственные ошибки исправлять надоело? — прошипела возмущённая Алька.

— Моя ошибка, что я с тобой связалась. Ты грубая и невоспитанная девчонка, которая только и умеет, что хамить и командовать. И всё это мне надоело. Со мной никто и никогда не смел так разговаривать. И ты не смеешь.

— Ах, простите ваше, как вас там… Совсем из головы вылетело, что вы у нас наследная. Вот если бы и сама вслед полетела…

— Полечу, когда тебе голову проломят…

— Интересно куда? — упоминание проломленной головы, как ни странно, успокоило.

— Не важно куда. Главное от тебя подальше, — Мелина всё ещё полыхала гневом, но не так интенсивно.

— Желаю удачи. Пусть твоя следующая жертва будет более вежливой и покладистой.

Алька утёрла катящиеся из глаз слёзы.

Плакать ей совсем не хотелось. Хотелось вонзить пальцы в точёные плечики и трясти, трясти чтоб аж челюсти щёлкали.

Знала, что по понятным причинам осуществить мечту не получится. Грустно конечно, но не до слёз же.

Слёзы капали, удивляя Альку своей неуместностью. Наконец сообразила — слёзы то не её, вернее её, но не она плачет. Это Мелина, используя её, Алькину слезоточивость, себя жалеет.

— Я тебе не нянька чтобы сопли за тобой подтирать, — Алька напряглась, стараясь перехватить контроль над слёзовыделением, но без особого успеха. Даже наоборот, слёзы уже не капали — текли сплошным потоком.

— Тоже мне, нашла время и место, — Алька уже не сердилась, но и обида не забывалась, — хочешь спать — спи, раз помочь не хочешь.

— Хочу, но не знаю как, — взвыла ведьма, захлёбываясь слезами.

— Хорошо, что хоть хочешь. А то развела тут сырость…

— Это не сырость — это истерика.

— Истерикой делу не поможешь. Думать надо.

— Я и думаю о том, что никому я не нужна, что всем мешаю только. Что не любит меня никто..о..о…

— А ты? Ты кого любишь? Кроме себя конечно.

— Я?.. — вопрос Мелину озадачил. Даже рыдания стихли, — Я всех люблю. Всех, кто мне зла не желает.

— Как я понимаю, таких совсем немного. Или ты всех малознакомых любишь? Потому, что те, кто близко с тобой знаком, нежных чувств к тебе испытывать не могут.

— Меня мама любила…

— Мамы не считаются.

— А мне считать больше некого. Сирота я. Нет у меня никого больше. е… — опять взвыла Мелина.

— Все мы, рано, или поздно осиротеем. Кстати, о сиротах. У меня возникла идея.

Алька стремительно бросилась к двери в соседнюю комнату и отбросила щеколду.

— Сиана, открой, пожалуйста. Поговорить надо, — в ответ тишина, — Сиана, мне помощь твоя нужна, — и Алька навалилась на хлипкую дверь.

Раздался мебельный скрежет и приглушённый визг.

— Сиана, — Алька терпеливо вещала в узкую щель, — я, по-моему, не давала тебе оснований сомневаться в моих честных намереньях. Просто поговорить ты можешь? Как человека прошу.

— Господин Аль, умоляю вас, будьте милостивы. Не отбирайте у меня то, что осталось от моих чести и достоинства, — голос девушки звенел от волнения.

— Ну не дура ли, — тяжело вздохнула Алька и, сдерживая раздражение, продолжила увещевать нервную соседку, — не пострадает твоя честь, клянусь. Просто выслушай. Не хочешь дверь открывать — не надо. Только истерить прекрати.

— Я вас слушаю, — вняла увещеваниям Сиана, — только соблюдайте приличия.

— Ох уж эти приличия… Блюду я, блюду, — проворчала Алька, устраиваясь у дверного косяка для долгой беседы, — У меня здесь проблема возникла, а ты говорила, что у тебя полный сундук барахла всякого. Так вот, не могла бы ты одно из своих платьев мне занять? Я верну. Завтра же и верну. Честное слово.

— Зачем вам моё платье? — искренне удивилась Сиана.

— Мне одеть нечего, — пояснила Алька, чувствуя, что без разъяснений не обойтись, — то в чём была одеть невозможно, а мешок с вещами я потеряла.

За дверью сперва было тихо. Алька уже надежду терять начала. Потом зашуршало, завозилось и в узкую щель просунулась бледная мордашка.

— Мне кажется, или я вас неправильно поняла? — светлые глаза, расширенные удивлением, пробежались по увёрнутой в полотенце фигуре и, потемнев, полезли на лоб.

— Ну и что в этом особенного? Сама же говорила, что мужчиной быть лучше, — Алька независимо передёрнула плечами.

— Да, но я не это имела ввиду, — Сиана уже на придерживала дверь, скорее наоборот — дверь удерживала девушку.

— Почему? Очень простой и надёжный способ. Если хочешь, могу советом помочь.

— Нет. Спасибо. Не надо. Я уже как-нибудь так останусь.

— Ну как хочешь. Мне бы на ужин спустится… Займи что-нибудь из своих запасов.

— Конечно, конечно, — Сиана рванула к своему сундуку, но по дороге притормозила, — и нижнее бельё тоже?

— Бельё имеется и обувь не надо — своей обойдусь.

— Тогда сама выбирай, — и откинула тяжёлую крышку.

С гордостью откинула. Как будто сокровищами хвасталась.

Алька на эти сокровища взглянула и погрустнела. Вернее не она, а притихшая Мелина.

«Не вздумай капризничать.» — предупредила Алька и занялась излюбленным своим делом — примеркой.

Глава 13 Как новости аппетит портят


Сиана сидела напротив, деликатно ковыряясь в тарелке.

Алька чувствовала на себе её внимательный взгляд и знала, что десертом сегодняшнего ужина будут вопросы под соусом из деликатного любопытства с острой приправой недоверия.

Недоверия своего Сиана скрыть не могла. Из под опущенных ресниц она наблюдала за таинственной соседкой и мысли её собирались в морщинках лба и в уголках бледных губ. Мысли эти, все, как одна, Альке не нравились.

Она понимала, что что-то делает не так, но что именно?

Манеры её, хоть и не образец для подражания, но вполне вписываются в общую атмосферу заведения — Алька успела присмотреться. По сторонам не оглядывается — берёт пример с соседки, а главное, молчит, набивая рот инопланетными деликатесами.

В чём же проблема?

Алька уступила Мелине честь сделать заказ и даже съесть закуску. Уступка была вынужденной. Самостоятельно выбрать Алька не могла, опыта не хватало, да и недовольное бурчание ведьмы по поводу позаимствованного туалета не давало возможности сконцентрироваться. Благородно отойдя в сторону, Алька только краем глаза провожала ложки наполненные зелёным супом с кусочками чего-то жёлтенького. Она даже от вкусовых рецепторов отключилась, чтобы Мелина могла спокойно насладится ощущеньями.

Теперь была её очередь.

Казалось бы, закуска должна была приглушить чувство голода, но нет. Алька набросилась на своё мясное рагу с тем же энтузиазмом, что и Мелина на свой супчик. Возможно это насторожило соседку?

Альке бы хотелось проанализировать вкусовые особенности внеземной кулинарии, но под внимательным взглядом она старалась не вникать в детали поглощаемого продукта, делая вид, что каждый второй ужин в её жизни состоял из полос жёсткого мяса, плавающего в подливке из овощей и кусочков вязкого теста. Было вкусно, а это главное.

«Лин, почему эта бледная моль на меня так уставилась? Ты ничего лишнего не ляпнула?»

«Я?» — удивилась Мелина. — «Я с ней и не разговаривала толком. Мы только меню обсудили. Аля! Что ты делаешь! Надо сперва мясо на вилку наколоть, а потом уже грибочек и кнулик. А так ты не сможешь оценить вкусовой букет по достоинству.»

«Уже оценила. Прекрати мне под руку бубнить. Я из-за тебя чуть не подавилась.»

«Ну извини. Просто мне хочется что бы тебе понравилось. Это одно из моих любимых блюд. Представляешь, как будет здорово, если оно станет и твоим любимым.»

«Уже стало. Не пойму я, чего она так на меня косится.»

«Может она тоже кнулики любит и теперь жалеет, что себе не заказала?»

«Может быть я что-то не так делаю?»

«Разве что не в правильной последовательности ингредиенты накалываешь, но это не принципиально. Мой дядя всегда мясо накалывает последним и ничего.» — Мелина заткнулась, видимо догадавшись, что своим разговором может навсегда отвратить Альку от любимого деликатеса.

Алька сосредоточенно следовала полученным инструкциям и не сразу заметила, что проницательный взгляд, портящий ей аппетит, сдвинулся в сторону да и застыл, заинтересованный чем-то новым.

— Что там? — спросила Алька, спинным мозгом чувствуя неприятности.

— Попутчики наши всем семейством заявились, — Сиана вернула взгляд в свою тарелку.

— Те которые с малышами?

— Те малыши, которые с сундуками, — девушке явно понравилась собственная шутка, — у них ещё имена смешные.

— Нил и Лин, — вспомнила Алька, — а семья у них кто?

— Те старики, что верхом ехали, — и добавила с коварной улыбкой, — может поговоришь. Вы, вроде, подружились.

— С ума сошла? Я с ними даже не знакома. Мы с тобой здесь встретились. Хочешь, можешь сказать, что мы с тобой в одной школе учились.

— В какой такой школе? — удивилась Сиана, — я даже твоего имени толком не знаю. Назову тебя Аль — они сразу догадаются.

— Меня Астра Ирбис зовут, — вспомнила свой профессиональный псевдоним Алька, — только не проболтайся, прошу тебя. Зачем нам неприятности.

— А если про Аля спросят?

— Скажешь, что он тебя проводил и по своим делам отправился.

— Я врать не умею, — сообщила вредная девчонка.

— Учись. В жизни пригодится, — ляпнула Алька и тут же устыдилась, — и потом, где ты тут враньё видела. Где Аль? Нету Аля. Был, да весь вышел. Может быть к утру вернётся.

— А ты собираешься возвращаться?

— Ну надо же мне как-то до столицы добраться. Аль свой проезд оплатил, а мне что, ещё раз платить? У меня лишних денег нет.

— Одежды у тебя тоже нет, — напомнила Сиана, — я хотела сказать, мужской одежды нет. Моей можешь пользоваться.

— Твоя мне тоже не очень подходит. Прийдётся новую покупать, — Алька тяжело вздохнула, вспоминая об ожидающих её хлопотах. Обидно было, что все проблемы эти из-за мага-недоучки, притихшего в её сознании. Обещала взять на себя решение всех вопросов, а на самом деле только всё усложняет.

Должно быть Алька излишне громко думала свои мысли, потому что вынужденна была всхлипнуть.

— Ну что ты. Не расстраивайся, — поспешила утешить новую знакомую Сиана, решившая, что Алька в утешении нуждается.

Меньше всего Алька в этот момент нуждалась в утешении.

«Ты взрослый человек.» — прошипела Алька мысленно. — «Ты должна контролировать свои эмоции.»

«А ты не должна быть такой злопамятной.» — мысли сдерживали рыдания, но не сдерживали обиды.

«Надо иметь мужество отвечать за свои поступки.»

«Завышенные требования не гарантируют безукоризненного исполнения.»

— Спасибо Сиана. Ты хороший друг, — Алька с чувством пожала костлявые пальцы.

«Это она друг!» — возмущённо фыркнула Мелина.

«Единственный.» — Напомнила Алька и, смахнув повисшую на реснице слезу, благодарно улыбнулась Сиане.

— О, привет, — раздалось за спиной.

— Добрый вечер, — демонстративно вежливо и сухо ответила Сиана.

— А где же ваш приятель?

— У меня нет приятелей, — девушка воткнула возмущённый взгляд в наглеца, посмевшего в этом усомнится.

— Простите, если обидел, но в одной упряжке вы выглядели вполне себе по приятельски.

— Вы имеете ввиду Аля? — догадалась девушка, — здесь его нет. Он ушёл, пообещав вернуться завтра. Но не думаю, что его помощь завтра потребуется. Вы не в курсе, когда мы сможем возобновить наше путешествие?

— Сообщение отправили магопочтой. Ответ, наверно, уже получен, но мы не в курсе. Тут такое дело вышло, — и с таинственным видом молодой человек наклонился так близко, что Алька ощутила тепло и аромат его немытого тела, — вы помните того толстяка, которого последним из дилижанса вытянули?

— Очень смутно. Чужие проблемы меня мало волновали в тот момент.

— Ну да, ну да, понимаю. Так вот, он до города так и не дошёл. Так на дороге и помер.

— Как?! — в один голос воскликнули оби девушки, вернее все три.

— А вот так. Говорят ограбили и убили, — парень наслаждался произведённым эффектом.

— Это просто ужасно! — воскликнула потрясённая Алька, не сумев справится с паникой перепуганной ведьмы.

— А вы?.. — обратил на Альку внимание молодой человек.

— Астра Орбис, — поторопилась представить Сиана, — мы с ней делим гостиничный номер.

— Я Нил. Очень приятно. Простите, если задел ваши нежные чувства.

— Ничего, — прошептала Алька, чувствуя как холодный пот ползёт по спине.

«Может быть это не то, что мы думаем.» — шептала Мелина и ясно было, что она сама думает.

«Успокойся.» — просила Алька. — «Моя реакция вызывает подозрение.»

«Я к себе. Я там успокоюсь и вернусь. А ты держись Аленька. Держись. Я быстро.»

«Вали уже. У меня из-за тебя руки дрожат.»

— Так ведь он свои вещи первым бросил, — вспомнила Сиана, — не понимаю, зачем убивать человека из-за ненужных ему вещей.

— Там люди местного пилона разбираются. Со всеми нашими разговаривают. Уверен, что с вами тоже поговорить захотят.

— О чём, — удивилась девушка, — я с ним знакома не была. Своими делами занималась. Даже по сторонам не смотрела.

— А где убийство произошло? — не сдержала волнующий её вопрос Алька, — и вообще, с чего решили, что его убили. Может он сам умер.

— Ну да, сам. От уха до уха горло себе разрезал… Почти до самых городских ворот дошёл, и разрезал.

Тошнота подкатила к Алькиному горлу и сердце пропустило пару ударов. «Мамочки!..» — взвизгнуло в сознании.

— Всевидящий, прости и помилуй, — прошептала Сиана и провела кончиками пальцев ото лба до кончика подбородка.

Алька догадалась повторить движение.

Конец ужина прошёл в молчании.

Алька уже дожёвывала безвкусный десерт, когда услышала взволнованный шёпот вернувшийся ведьмы: «Нам надо бежать. Срочно.»

«Ничего более умного тебе в голову не пришло?» — Алька чуть не подавилась сухим бисквитом.

«Это самое умное, что пришло мне в голову и, если ты подумаешь, то со мной согласишься. Но у нас нет времени, так что подумаешь по дороге.»

«Позволишь доесть?»

«Хорошо, доедай. Хотя не понимаю как тебе в горло кусок лезет.»

«Бегать занятие утомительное. Сама знаешь. Неизвестно когда ещё удастся нормально поесть. Меня ведь искать будут. Надо будет скрываться, прятаться…»

«Зато жива останешься.»

«А это, как у нас говорят, бабка надвое гадала.» — Алькины мысли походили на вязкое болото — такие же неуклюжие и обманчиво спокойные, — «За нами ведь не только убийца гонятся будет, но и полиция побежит.»

«Это ещё почему? Мы ничего такого не сделали.»

«Но они об этом не знают. Узнают, что человек пропал и начнут искать. Ведь, если пропал, значит основания есть. Сперва поймают, а потом уже разбираться будут.»

«Ну ладно Пусть ищут. Всё равно не найдут. Они ведь будут Аля искать, а его уже нет. Есть девушка Астра. А она даже в том дилижансе не ехала.»

«Зато есть свидетельница того, как Аль в Астру превратился.»

«Этого я как-то не учла.» — озадаченная наличием неучтённой свидетельницы, Мелина на мгновенье задумалась, но тут же придумала выход, — «Давай её с собой возьмём чтобы точно не проболталась.»

«Тебе одного похищения мало? Второе планируешь?» — Не могла ведьма не почувствовать бури гневных эмоций прикрытых ровным тоном вопроса. Растерялась, смутилась и жалобно так спросила: «Что же нам тогда делать?»

«Ничего не делать. Одежду искать.» — Алька резким жестом отодвинула от себя недоеденный десерт, как бы знаменуя принятие окончательного решения, — «Найдём женскую — будем Астрой, а если мужскую, то останемся Алем.»

«А как же…»

«Прячем. Так прячем, что если и найдут, на нас даже не подумают.»

«А расходы как же?»

«Обойдёмся. Надо чтобы никто не подумал, что мы неожиданно разбогатели. Не капризничай это важно.»

«Но ведь никто не знает. Может быть мы сами по себе богатые.»

«Богатые не одеваются в тряпьё и не отправляются в путешествие с жалким мешком за спиной.» — Алька ещё никогда не выступала в роли лидера, но уступи она это звание своей напарнице, то и столицы им не видать как собственных ушей.

— Пошли к тебе, — бросила она тихой Сиане, — поговорить надо, — и, не оглядываясь, покинула всё ещё людный зал траттории.

Сиане Алька рассказала абсолютно всё. Умолчала только о присутствии Мелины в своей жизни. Ну и своё прошлое прикрыла туманом недомолвок. Не могла она поступить иначе, хотя Мелина и шипела змеёй уверяя, что Алька их жизнью рискует, чужому человеку доверяя, но Алька оказалась упрямей.

«Как ты не понимаешь, она слишком много знает чтобы её это не касалось. Кем бы мы ни были, Алем или Астрой, она будет знать. Кого бы не искали, спрашивать у неё будут. Начнут суровые люди вопросы задавать, она на вопросы эти ответит. Врать ей незачем. А главное, она должна знать, что и за ней опасность следом идёт.»

«Но ведь она мышь серая.» — привела последний аргумент уставшая от спора ведьма.

«Да хоть кикимора зелёная! Зато человек хороший.»

«Откуда ты знаешь, что хороший? Ты же с ней и дня не знакома.»

«Я умею слушать и выводы из услышанного делать. Это у меня профессиональное.» — не без гордости сообщила Алька.

«Что же ты такого услышала, что и вывод уже успела сделать?» — Мелина продолжала злится, но женское любопытство ушками шевельнуло.

«Её, можно сказать в рабство продали.»

«Ерунда. У нас рабство уже лет триста как отменили…»

«И тем не менее. Её брат в долги влез, а её, за долги эти, дальней родне в аренду отдали. Родные её за дуру держат. Думают, что она по глупости согласилась, а Сиана не дура. Всё понимает, но едет потому, что семье по другому помочь не может. Ей конечно обидно, что они её жертву как должное приняли и даже спасибо не сказали, и всё равно едет.»

«Потому, что человек хороший?»

«Да, потому, что хороший и добрый.»

«А по мне, так просто дура. Следовать чужой воле легко и просто. Думать не надо. Делать ничего не надо. Можно, конечно, на судьбу попенять, но и это не сложно.»

«Злая ты.»

«Я не злая. Я обозлённая.»

Пока продолжался этот спор Сиана, сидя на полу, внимательно разглядывала наваленные перед ней ценности.

— А знаешь, — сказала она задумчиво, — мне кажется, что это не ворованное золото. Слишком уж оно древнее.

— Мало ли в Маголонде старых семей, хранящих древние раритеты, — ответила Мелина как человек с такими семьями знакомый.

— Мало, — уверено ответила Сиана, — я из семьи ювелиров. Хороших ювелиров. Моего отца часто приглашают для экспертизы антикварных редкостей. Так вот, он говорил, что у нас в стране по пальцам можно пересчитать настоящих знатоков и ценителей античного искусства. Ещё он говорил, что современные артефакты воров больше интересуют. Хорошую цену, за эту красоту, даст только коллекционер, а они ворованное покупать не будут.

— Даже за дёшево?

— Тем более за дёшево. Они любят друг другу истории рассказывать: где нашёл, сколько уплатил. А какую историю о ворованном расскажешь? А вдруг ты её рассказываешь тому у кого украли.

— И, тем не менее, из-за этого человека убили, — вставила слово Алька.

— Действительно странно. Воры обычно убийствами не занимаются, — задумчивая Сиана продолжала крутить в руках миниатюрную статуэтку женщины в разлетающейся золотой одежде.

Казалось, что женщина кружится в танце, что крошечная ножка вот-вот притопнет и фигурка изменит позу, юбка обнимет стройные бёдра, а потом вспорхнёт вновь, следуя неслышной мелодии.

— Красивая, — прошептала Алька и повторила ещё раз, — очень красивая, — это Мелина откликнулась эхом.

«Я бы такую красоту в музей бы отдала. Ей там самое место.» — Алька не решилась вслух свою мысль высказать. Что, если у них здесь и музеев нет.

«Когда я стану настоящей хозяйкой в своём доме — я сделаю музей. Ты мне расскажешь как, и я сделаю. Мне хочется что бы все увидели какими мы были.»

«Может быть отдадим эти сокровища местной власте? А что, не плохая идея. Отдадим и все вопросы разрешатся. Полиция оставит нас в покое, и убийце мы будем не нужны…»

«Хорошая идея, но есть одно „но“.» — Мелина тяжело вздохнула. — «Я же говорила, что здесь Сифроты обитают, а мы им, традиционно, не доверяем.»

«Дурацкая традиция. Жаль. Но ничего, будем придерживаться заранее выработанного плана.»

— Я устала, спать пойду, — Сиана неловко поднялась с пола.

— Да, конечно. Денёк был не из лёгких.

— И длинный такой. Даже не верится, что только этим утром я с родными простилась.

— Моей новой жизни третий день пошёл, а я уже и не знаю какая из двух мне приснилась.

«А мой кошмар продолжается…»

— Пусть ночь обещает удачу, а утро её принесёт.

— Пусть ночь обещает, а утро принесёт, — откликнулась Алька, даже без подсказки Мелины догадавшись, что ей пожелали спокойной ночи.

Сон всё не шёл имысли, тяжёлые и неповоротливые, толкались, мешая додумать хоть одну из них от начала и до конца.

— Аля, ты уже спишь?

— Пытаюсь.

— Я вот всё думаю, толстяка этого зарезали до того как ограбили, или уже после.

— Какая разница? До, после — зарезали уже.

— Не скажи, разница большая. Если сперва зарезали, то может быть на то свои причины были и сокровища к делу отношения не имеют. Просто у толстяка враги были.

— А если потом? — заинтересовалась Алька.

— А если потом, то получается, что убийца знал, что в мешке должно быть. Знал и очень рассердился, когда золота там не оказалось.

— Очень здраво рассуждаешь, подруга. Логично. Но есть ещё и третий вариант — вор знал, а убил чтобы не делится.

— Мог просто подкрасться и по голове дать. Зачем грех на душу брать.

— Мне вот любопытно, толстяк с нами до Фарисата собирался, или его в этом городке ждали. Ведь любой из трёх вариантов подразумевает, что убийца знал где свою жертву найти.

— Могли о встречи заранее договорится.

— Тогда версия мести сама собой отпадает — не будет человек своими планами с врагом делится.

— В такие городки, как этот, от нечего делать не поедут. Если сюда — то по делу.

— Необязательно. Убийца мог с нами вместе ехать, — сказала Алька и сама сказанного испугалась.

— Ты что? — ужаснулась Мелина, — никого с нами, похожего на убийцу, не было.

— Не думаешь же ты, что убийцы с табличками на шеи ходят.

— Нет, но подозрительным никто не выглядел.

— Поверь, мне не хочется наших попутчиков подозревать, но ведь такой вариант возможен…

— Всё это только наши домыслы. Зачем же самое худшее предполагать?

— Затем, что это треклятое золото к нам попало. Пока мы от него не избавимся я от собственной тени буду шарахаться. Мелина, лапочка, давай завтра же пилону этому всё расскажем. Я знаю, у тебя традиции, но ты их не нарушишь. Я с ним сама поговорю. Золото отдам, и мы дальше поедем. Пусть без нас со всем этим кошмаром разбираются.

— Поступай, как знаешь. Я тебя предупредила.

— Надо только решить, кем я буду.

— Какая разница. Что Астрой, что Алем — врать, прийдётся, в три короба.

— Заметь, все три ради тебя.

Последнее, что услышала Алька, погружаясь в глубокий сон: «Это значит, что ты на меня больше не сердишься?»

Алька ничего не ответила.

Спит человек. Не видно что ли?

Глава 14 Утро начинается с допроса


Альку разбудил стук в дверь.

Спросонья, не разобрав где находится и в какую дверь стучат, только одеяло на себя тянула — так спрятаться хотелось.

— Кто? — рявкнула Мелина тоном недовольного барчонка.

— Там к вам из полиции. Поговорить желают.

— Пусть ждут. Скоро спущусь.

Зашаркали, удаляясь, тяжёлые шаги и Алька облегчённо выдохнула.

— Ты главное, не волнуйся, — давала наставления Мелина, ополаскивая лицо водой из керамического кувшина, оставленного прислугой на неказистом комоде, — даже если у них есть артефакт истины, они без оснований пользоваться им не будут, дорогое удовольствие. Ты, главное, подозрений не вызывай. Сама верь тому, что говоришь.

— Зубы почисть, а то во рту кисло, — Алька слушала наставления не особо вникая. Больше всего её занимал традиционный утренний вопрос — что одеть. Многое зависело от ответа, а Альке ничего в голову не приходило кроме радикальной идеи: отправится на встречу увёрнутой в простыню.

А что, очень удобно — под простынёй пол не виден. Зато неадекватность свидетеля становится очевидна.

— Можешь сразу потребовать аудиенции с Пиланом, это конечно может вызвать дополнительные вопросы, но даст возможность не давать прямых ответов. Главное, помни — правда на твоей стороне.

— Чистая правда и ничего кроме правды, — вздохнула Алька, шнуруя свои великолепные ботинки, — может разбудить соседку?

— Зачем? — излишне резко спросила Мелина.

— Плащ попрошу — у неё есть, наверно.

— Обойдёмся, — не терпя возражений, отмахнулась ведьма и развернула Алькину голову к окну у которого на стуле был аккуратно развешен Алькин, храмом даренный, наряд.

— Как! Как тебе это удалось? Когда успела? — Потрясённая, она любовалась свежей белизной своего наряда, ставшего важным атрибутом её легенды.

— Я же говорила, что меня кормить надо, — стараясь нейтральным тоном прикрыть торжество, добавила, — довольно быстро разобралась. Даже поспать успела.

— Ну ты даёшь! Герой! Талантище! Я эти кнедлики твои могу хоть два раза в день кушать…

— Кнулики, — поправила Мелина, — два раза в день не надо. Двух раз в неделю будет достаточно.

— Как скажешь, дорогая. Как скажешь, — Алька была готова расцеловать свою нахлебницу, — ведь можешь, когда хочешь…

— Когда хочу — могу, а из под палки из меня только колючки лезут.

— Ну извини. Не сдержалась. Из меня, в стрессе, тоже не розы прут…

— Ладно. Забыли. Собирайся. Полиция ждать не любит.

— Тем более, когда ждать заставляет мальчишка без роду и племени.

Её ждало трое.

Двое — обременённые властью и лишним весом. Третий — мелкая, во всех смыслах, личность, судя по всему, секретарь.

— Долго спите, молодой человек, — недовольно заметил самый крупный, наверно, главный.

— Чистая совесть — спать не мешает, — Алька надеялась, что весёлой искренностью сумеет расположить к себе угрюмых полицейских.

Цели своей она, явно не добилась.

Тяжёлый взгляд, оторвавшись от бумаг, мазнул по ней равнодушно и вернулся к прерванному занятию.

— Вы, надо понимать, уже в курсе вчерашних событий?

— А как же. Ещё вчера узнал.

— От кого узнали?

— От соседки узнал.

— Когда узнали?

— Вечером. Когда она после ужина вернулась.

— А вы на ужин не спускались?

— Нет, не спускался.

— И где были?

— В комнате был. Спал, — Алька почувствовала, что шквал коротких и бессмысленных, с её точки зрения, вопросов начинает раздражать.

— Не голодны значит были…

— Почему же не был. Был.

— Что же натощак спать легли?

— Для экономии денежных средств попостится решил.

— Трудности значит испытываете…

— Разве это трудности, — Альку начало заносить, — вот когда…

«Александра!» — осадил её напряжённый голос.

Полицейский, воспользовавшись заминкой, продолжил, не ожидая подробных разъяснений.

— По нашим сведеньям, вы последний, кто видел господина Фока живым.

— Кого? — не поняла Алька.

— Господина Фока — вашего соседа по дилижансу.

— Так этого толстяка звали Фок? Простите, я не понял. Он своего имени не называл, да и моим не интересовался.

— О чём вы с ним говорили?

— Я?.. С ним?.. Я с ним и двумя словами не обмолвился. Мне вообще его компания была неприятна. Знаете как от него воняло…

— И, тем не менее, свидетели утверждают, что вы о чём-то говорили незадолго до аварии.

— До аварии я с ним точно не разговаривал, а после аварии попросил отодвинутся.

— А позже, когда все пассажиры уже покинули место аварии, о чём вы с ним говорили?

— Разговором это назвать было бы сложно. Просто парой фраз обменялись.

— Отвечайте на вопрос! — потребовал второй, до сих пор молчащий полицейский.

— Этот жирный боров предложил нам денег чтобы мы его до города дотащили.

— Кто эти „мы“?

— Я и моя спутница, которой я помогал с багажом.

— Понятно. И вы ему отказали?

— А как бы вы поступили на моём месте? Этого борова две лошади бы с места не сдвинули, а мы с Сианой и один сундук с трудом тащили.

— А какой багаж был у господина Фока?

— Точно не скажу — вроде два сундука. Один, здоровый такой, точно был. Он на нём сидел. Но когда мы его на дороге нагнали, багажа у него с собой не было. Это я точно помню.

— Следовательно вы предположили, что сундуки свои господин Фок у дилижанса оставил?

— Ну наверно… Я, честно говоря, об этом не думал. Не до того мне было.

— А когда подумали?

— Вот прямо сейчас и подумал, когда вы спросили.

— Всё, довольно юлить, — хлопнул по столу молчаливый полицейский, — когда вы вернулись к месту аварии?

— Я никуда не возвращался. Зачем? Мне одного раза хватило, — Алька была совершенно сбита с толку. Совсем других вопросов она ожидала.

— Врёт. По глазам вижу — врёт, — эмоциональный полицейский ещё раз по столу хлопнул, и секретарю велел — лишнего не пиши. Господин мэр не любит вольных высказываний в протоколе. Всё должно быть коротко, чётко и по делу. Ему ещё их превосходительству докладывать.

Секретарь послушно замер, а Алька поняла, что неприятности её ожидают серьёзные.

— Послушай пацан, ты нас за дураков не держи. Думаешь ловко следы замёл? Нет дорогой. Следов хватает. Они, следы эти, тебя до каторги и доведут. Не сомневайся даже. Лучше сам сознайся, и судья к тебе добрее будет, — сказано всё было тоном увещевательным. Только на Альку тон этот не подействовал. Сознаваться ни в чём она не желала.

— Вы что, совсем с ума сошли? Дело шьёте? Подозревать больше некого?

— Запиши в протоколе — грубые оскорбления, — дал указание полицейский.

— Вы ещё не слышали грубых оскорблений, — Альку понесло и останавливаться она не собиралась, — но вы их обязательно услышите. И от мэра вашего, и от самого их превосходительства. Вы кого в убийстве подозреваете? Вы меня в убийстве подозреваете? Какими такими уликами вы мне под нос тычете, если боров этот жирный был в два раза меня выше и в четыре раза тяжелей. Я бы до его шеи и не допрыгнул бы. Следы у них… Глаза разуйте!

— Никто вас в убийстве и не обвиняет, — прервал Алькин пылкий монолог невозмутимый полицейский.

— Правда? Но вы же сами от меня признания требовали, следами пугали, — дезориентированная Алька готова была разреветься.

— До убийцы ты действительно ещё не дорос, а вот до воришки вполне.

— Так это вы меня в воровстве обвиняете, — Алька неожиданно успокоилась, — смешно.

— Ничего смешного не вижу. Свидетели есть которые видели тебя волокущим сундуки с места аварии.

— Так ведь я и не отрицаю — волок. От места аварии и волок. Эй! Погодите, — до Альки неожиданно дошла суть обвиненья, — я один сундук волок и не сам, а с Сианой. Я имею ввиду госпожу Сиану, фамилии не помню. Мы с ней вдвоём её сундук и волокли.

— А позже и остальные…

— Поверьте, мне и одного хватило.

— Значит свидетели врут?

— Значит врут.

— И следы на дороге нам привиделись?

— Нет, почему же. Я же сюда не по воздуху летел…

— Именно, что не по воздуху. Ты по дороге шлялся, о следах даже не беспокоясь. Надеялся, что шлейф твой все следы заметёт. Ан нет. Следов осталось достаточно. Так что отпираться нет смысла. Признавайся, куда ворованное дел?

— Не воровал я ничего, богом клянусь.

— Добром значит не хочешь. Ногу давай!

Алька равнодушно наблюдала за тем как тощий секретарь, разлив чернильную кляксу на лист бумаги, тыкался в неё ботинком, снятым с Алькиной ноги. Как полицейские рассматривали оттиск. Как тихо переговаривались, на неё косясь.

Пережитое волнение уступило место равнодушной апатии. Альке было настолько всё безразлично, что она бы не удивилась даже если бы её обвинили ещё и в изнасиловании.

Где-то на заднем плане Мелина шептала слова поддержки, но так тихо, что и не услышать. Алька догадалась, что это Мелина так молится. Правильно. Такая удача не может обойтись без благодарности.

Кивком головы поздоровалась с появившейся Сианой и вернулась в свой ступор, жалея только о том, что не может нырнуть чуть глубже и запереться в покое своего подсознания — Мелина не в том состоянии чтобы тело на её попечении оставить.

Так и сидела, держа в руках ботинок и изучая грязные разводы на деревянном полу.

От своего занятия отвлеклась только когда Сиана по плечу похлопала.

— Пошли, — сказала и за собой потянула.

— И из города прошу не уезжать, — раздалось им в спину.

Глава 15 Что скажите


— Что это вообще было? — Алька лежала на жёсткой кровати гостиничного номера и задавала один и тот же вопрос всем, в том числе и себе самой. Отвечали на него по-разному.

Мелина возмущалась и полицейских грубыми словами обзывала, Сиана же только всхлипывала и прощение просила. Сама же Алька никак не могла выбрать — то ли как Мелина матом ругаться, то ли разрыдаться. Так и лежала, удивляясь событиям и своей на них реакции.

— Полицейские сказали, что сохранят твой секрет. Так и сказали — нас детали, к делу не относящиеся, не волнуют. Ты только на меня не сердись. Ну не могла я допустить твоего ареста. Не могла.

«О чём она?»

«Эта дура всё полицейским выложила.» — Мелине слов не хватало чтобы выразить своё возмущение.

«Как! совсем всё?»

«Про золото ей хватило ума умолчать, а так — всё.»

— Ну и слава богу, — Алька облегчённо вздохнула.

— Так ты на меня не сердишься?

«Она же нас предала!»

«Ещё немного и я бы им такого наговорила, что меня в сумасшедший дом бы отправили.»

— Я тебе благодарна. У меня там вообще мозги выключились. Всё, думаю, конец. Алиби у меня ведь нет. Мы же сами сказали, что Аль ушёл, не сказав куда.

— А от меня ещё ответа требовали — что за соседка со мной за столом сидела. Соучастницу из неё делали.

— Ох, мамочки! Не могу. Мало мне участия в воровстве, так мне ещё и соучастие приписать хотели, — Алька рассмеялась, утирая слёзы.

— Мне было не до смеха, — у Сианы тоже глаза на мокром месте оказались, — боялась, что на слово не поверят и доказательств потребуют.

— Потребовали? — Алька подавилась смехом.

— Только голову обнажить заставили.

«Наглые хамы!» — возмутилась Мелина.

— Хорошо, что щупать не стали, Тогда им пришлось бы на мне женится…

— Ты это серьёзно? — растерянность девушки была совершенно искренна, — но они, наверно, уже женаты…

— Наверно, поэтому и проверять не стали, — Альке очень хотелось сохранить серьёзность, но Мелина уже хихикала и ей ничего другого не оставалось, как присоединится.

К обеду в траттории было шумно.

Здесь собрались почти все жертвы аварии. Бедой породнённые и жизнью обиженные были они резки в своих суждениях и добры друг к другу. Только на счастливчиков, багаж сохранившим, косились немного. Завидовали.

Счастливчиков было совсем мало. Старики с сыновьями да муж с женой. Сидели они особняком. Свои разговоры вели и очень обрадовались когда Сиана с Алькой к ним присоединились.

— Как же я за вас, деточки, волновалась, — мать Нила и Лина ласково улыбалась, — в городе этом чужих не любят, а вас и защитить некому.

— Спасибо за беспокойство, — поблагодарила вежливо Алька, а Сиана что-то вроде поклона изобразила, чем очень порадовала добрую тётушку.

— Присаживайтесь к столу, милые. Оголодали небось. Вы кушайте, кушайте, не стесняйтесь. Мой старик времени даром не терял. За постой наш Королевская Почта платить будет.

— Горячительные напитки оплатить отказались, скряги, — вздохнул нарочито Нил и Альке подмигнул.

— Им эта история дорого обойдётся. Говорят Король лично интерес проявил.

— Интерес денег не стоит… — заметил, жуя, молодухин муж.

— Королевский подороже будет, — старик многозначительно шевельнул бровями, — уже сегодня Исполнитель прибудет.

— Значит уже сегодня сможем ехать дальше? — молодая женщина ответа от старика ждала, но ответил ей муж.

— С починкой он быстро справится, но тут ведь ещё и следствие идёт. Люди без вещей остались. Убийство, опять же…

— Пусть этим всем городские власти занимаются. На их земле беззакония творятся — им и ответ держать, — тон у молодки был категоричен.

— Сомневаюсь, что народ без багажа согласится ехать. Тем более, что Королевская Почта расходы за проживание оплачивает.

— Легко вам говорить, вы здесь с комфортом устроились, а мы… — женщина всхлипнула, — у нас даже кровати нет. Матрас на полу, да удобства на улице. Мне здесь и часу лишнего быть не хочется.

— А вы, милочка не расстраивайтесь. Ночь на полу — это не на улице. Да и вещи при вас. Так что неслед судьбу корить.

— Я цену судьбе кровавыми мозолями оплатила. И не вам, матушка, меня в неблагодарности укорять.

— Кто ж вас укоряет. Я просто людей жалею, которым по боле нашего пришлось настрадаться.

Молодая женщина уже рот открыла что бы возразить, но вмешался старик.

— Бестолковый спор вы затеяли. Не нам решать как оно дальше будет. Исполнитель со своими инструкциями прибудет. И ни мы, ни власть городская ему не указ.

— А я слышал, что местный Пилон в своей резиденции нынче, — влез в разговор молчаливый Лин, — его Исполнитель послушает.

— Как же, будет этот нашими делами заниматься, — небрежно отмахнулся молодой муж, — говорят, что он из своего замка носа не кажет — дела пилонства ему без надобности.

— Так не бывает, — неожиданно подала голос Сиана, — Пилону ответ перед Королём и Мудрецами держать.

— Наивная вы, барышня. Кто ж с них ответа потребует. Налоги платят и ладно. За теми, что покрупней, ещё пригляд есть, а мелкие — творят, что хотят.

— Мне рассказывали, что Пилон один, закон завёл — девиц перед свадьбой на непорочность проверять. Без его освидетельствованья молодых не венчали…

— Что ты сплетням всяким веришь? — подчёркивая свою непричастность, воскликнул муж.

— Никакая это не сплетня. Сам рассказывал, что Пилона того наследником заменили.

— Заменить заменили, но по причине нам неведомой. Так что все эти разговоры — сплетни обычные.

— Ну не скажите, молодой человек, в каждой сплетне есть крупица правды, — вступилась за молодуху мать семейства.

— А женщины наши целыми днями сплетни просеивают — крупицы правды выискивают, — хохотнул её муж.

Его поддержали остальные мужчины, за исключением Альки, которой смешно не было. За что и получила тычок в бок от весёлого Нила.

Алька с ужасом понимала, что хоть язык ей и понятен, но сути дела это не меняет. Чужая она здесь. И Мелина куда-то запропастилась. Наверно отсыпается после трудов праведных. Будить её, совесть не позволяла. Вот и оставалось Альке только глупо улыбаться и запихивать в себя дармовое угощение.

Ей улыбались в ответ с сочувствием и пониманием, видно знали об утренних неприятностях.

Конечно знали. Ведь это после их показаний её чуть было на каторгу не отправили. У… лицемеры, думала Алька. Теперь они улыбаются, а совсем недавно петлю ей на шею накинули и конец полицейским в руки передали. Алька конечно их простит. Уже простила, но разговоры эти непонятные, очень её раздражали. Ей ясности хотелось, подробностей — горячих новостей, одним словом.

— Неужели вещей до сих пор не отыскали? Полицейские мне всё про следы твердили. Чёткие следы, говорили, остались, — Алька, прочистив горло остывшим чаем, направила разговор в нужное ей русло.

Ответил ей хорошо осведомлённый старик, а остальные, бывшие видимо в курсе, только головами кивали.

— Пока по дороге тащились — след чётко виден, но потом они с дороги свернули. Волокушу твою кинули, а вещи в лес затащили. Да так ловко, что полиция только плечами пожимает.

— Ясно же, что местные, — заметил Лин, — пришлые в лес бы не полезли.

— А если бы и полезли, то их бы быстро там отыскали, — поддержал брата Нил.

— Да одна это шайка-лейка. Своих покрывают. Они бы и убийство на нас повесили, только не на кого.

— Говорят, что здесь разбойники промышляют, — понизив голос, сообщила молодая женщина.

— Свои же и разбойничают, — поддержала старшая.

— Такое без внимания оставлять нельзя. Власти должны вмешаться.

— Одного Исполнителя тут мало будет.

— Да, в паре с Наблюдателем больше бы толку было.

— Так здесь свой имеется. Местный, — воскликнул Нил и заткнулся под отцовским взглядом.

— Что ж он до сих пор не вмешался, — вскинул голову молодой муж.

— Может и вмешался. Кто ж их, наблюдателей разберёт.

Алька, утратившая нить разговора, только вздохнула грустно. Действительно, кто их тут всех разберёт. С исполнителем хоть понятно — что-то вроде ремонтной бригады, а наблюдатели… Чувствовала она себя как ребёнок, подслушивающий взрослые разговоры. Вроде слова понимает, а смысла нет. В таких выражениях люди обычно о политике рассуждают. Кинут пару фраз и ждут реакции. Без подробностей. А зачем подробности, если и так все в курсе.

Алька от скуки и сытости соловеть начала и, если бы не очередной ниловский тычок в бок, пропустила бы персональное приглашение в Управу.

В гробовой тишине Алька выбралась из-за стола и, провожаемая озадаченными взглядами, поплелась за посыльным. Сиана правда сделала попытку следом кинутся, но её придержали доброжелатели.

Алька плелась, всем своим видом демонстрируя ленивое безразличие и покорность, а мысленно тарабанила в стены Мелиного убежища, взывая о помощи и предупреждая об опасности.

— Куда это нас? — ведьма откликнулась почти мгновенно, — неужели всё-таки арестовывают.

— Понятия не имею. Велели в Управу идти. Вот, посыльного прислали.

— Посыльный — это хорошо. Это значит не арест.

— Ещё одного допроса я просто не выдержу.

— Теперь всё будет по другому. Ты у нас теперь официально барышня. Барышень не допрашивают, с ними беседуют.

— Предупреждаю, начнут пытать — запрусь у себя. Сама с ними разбирайся.

— А как же твои намеренья? Ты всё ещё надеешься договорится с Сифротами?

— Я уже ни на что не надеюсь. Мне бы ноги от сюда унести.

— Я рада, что ты внемлишь голосу рассудка.

— Это ты о себе?

— Если другого нет…


Глава 16 Искусство словоблудия

Только у дверей, ожидающего её кабинета, вспомнила Алька о так и не заданном вопросе.

«Наблюдатели это кто?»

«Шпионы королевские — вот кто.»

«Их надо боятся?»

«Не их, а их доносов.»

В кабинет Алька вошла перепуганной мышкой.

— Ну здравствуйте госпожа Ирбис, — приветствовал её крупный мужчина, сидящий за крупным столом, — рад нашей встречи. Признаться, за долгие годы службы, меня впервые любопытство одолело. Что за чудеса чудные происходят в моём городе, думаю, — тяжёлый его взгляд ответа требовал, но Алька молчала, и он продолжил.

— Грабёж, воровство и даже убийство — дела обычные — житейские. Но чтобы девица себя за парня выдавала — с таким впервые сталкиваюсь. Может поведаете причины сего маскарада?

— Обстоятельства так сложились, — Алька почему-то покраснела.

— Это какими же обстоятельства быть должны были чтобы так сложится? — голос мужчины был вкрадчивым и любезным, но Альке в нём слышалась насмешка.

Очень не любила Алька насмешки и насмешников. С детства не любила. И этого доброго дядю невзлюбила.

— Была ограблена, — сказала почти правду, — восстановить утраченный гардероб не было возможности. Решила, что мужской костюм защитит меня от неприятностей в дороге.

— Очень оригинальное решение. Очень. А родня ваша? Как они отнеслись к подобной метаморфозе?

— Моя родня далеко и помощи оказать не сможет, если вы об этом.

— Так вы путешествуете самостоятельно?

— Да. Теперь уже самостоятельно, — подсказала Мелина подходящий ответ.

— Обстоятельства?

— Да, обстоятельства, — Алька вздёрнула упрямый подбородок.

— И цель вашего путешествия?…

— Не ваше дело.

«Аль, ты что? Зачем так резко? Он теперь подумает, что у тебя роман.»

«Ну и пусть думает. Лучше роман чем обвинения в воровстве.»

«А репутация как же?»

«Какая, к чёрту, репутация после того, как я на себя штаны натянула. Я для него уже падшая женщина.»

— Дело, конечно, не моё, но вашей семье, наверняка, будут интересны подробности такого увлекательного путешествия.

— Наверняка, но не думаю, что вы дождётесь благодарности.

— Я тоже отец, и отлично знаю какую боль может доставить семье необдуманный поступок девицы, голова которой забита романтическими бреднями.

«Алька, не зли его. Вдруг ему захочется помочь твоим бедным родителям. Запрёт нас и начнёт справки наводить.»

«Тогда сама выпутывайся. Меня его „забота“ уже достала.»

— Мой отец этой боли так и не узнает. От нашей разлуки болит лишь моё сердце, — Мелина прижала Алькины руки к указанному месту.

— Вы хотите сказать…

— Да, я сирота лишённая родительских наставлений и опеки, — Мелина горько вздохнула и поникла всем телом.

— Примите мои соболезнования, — хозяин кабинета, неожидавший такого признания, слегка смутился, — да вы садитесь, садитесь. Не на допросе ведь.

— Спасибо, — сказала Мелина и с грацией, не вяжущейся с костюмом, присела на краюшек предложенного стула.

— Но ваша родня? Я уверен, что им небезразлична ваша судьба.

— Как раз моя судьба их совершенно не волнует. Другое дело моё наследство…

— Не надо так драматизировать. Возможно вы, пребывая в скорби, неправильно оценили слова и поступки своих родных…

— Пока я была в глубоком трауре моя родня надёжно изолировала меня от внешнего мира. Я не придавала этому значения, пребывая в печали, но когда молитвы Всевидящему вернули меня в мир людей, я поняла, что родня злоупотребляет доверием моего покойного отца и бесстыдно пользуется моими средствами. Я оказалась абсолютно беспомощна и беззащитна. Мне помог наш старый слуга, но, к сожалению, он не успел завершить задуманное, — Мелина приложила к глазам, не понятно от куда взявшийся, платок, — моя единственная надежда — добраться до родни с материнской стороны и умолять их о помощи.

— Но зачем вам этот маскарад? Спасая своё состояние — вы губите свою честь.

— Если бы речь шла только о состоянии… Я спасаю свою жизнь!.. — и Мелина очень убедительно разрыдалась.

«Бурные аплодисменты.» — хихикнула Алька.

«Не мешай. Я в образе.»

— Роль защитника следовало бы доверить полиции, — назидательным тоном напомнил важный чиновник, — власть и закон защитят надёжнее недостойного притворства.

— Увы, закон не на моей стороне, — и столько горькой обиды было в этих словах, что у чиновника на лице даже сострадание появилось.

— Ну, ну… — только и сказал он. И было понятно, что, ни будь ему стол преградой, он бы заключил бедное дитя в отеческие объятия.

— По букве закона я, как несовершеннолетняя, нахожусь в полной зависимости от моих коварных опекунов. Их связи и возможности лишают меня даже призрачной надежды на справедливость. Поверьте мне, мой поступок не результат романтических бредней — это акт отчаянья, порождённого страхом.

— Но я, как лицо официальное…

— Молю вас, оставьте всё как есть. Сделайте вид, что вы никогда меня не видели. Цель моих странствий близка. Не дайте всем моим усилиям кануть всуе, — Мелина громко всхлипывала и заламывала руки.

Кульминацией действа стала попытка коленопреклонения. К счастью неудачная, чиновник успел выскочить из-за стола и подхватить Альку (вернее, Мелину). Продолжая рыдать, та прижималась к его мундирному плечу и дрожала всем телом.

— Ну же, ну же… — повторял растерянный мужчина, похлопывая Альку отеческой рукой, — Такая смелая и решительная девушка и столько горьких слёз… Мы не дадим вас в обиду. Мы обязательно что-нибудь придумаем.

«Эй, драма-квин, обрати внимание, он говорит „мы“. Он кого ввиду имеет?»

«Может быть он о себе во множественном числе говорит, в соответствии с важностью занимаемой должности. У чиновников такое бывает. Разберёмся.»

«Разбирайся уже скорее, а то мы тут уже долго торчим, а у меня глаза, что помидоры. В таком виде на люди выйти стыдно.»

«Я уже заканчиваю. Только закреплю впечатление.»

— Я вам так признательна. Так признательна. Гибель нашего верного слуги, помогавшего мне, так меня испугала, что я даже в мыслях не позволяла себе надеяться на помощь. Это ужасно, когда ради тебя кто-то гибнет, — Мелина деликатно освободилась из объятий, продолжая всхлипывать и опираться на крепкую руку доброго дяди, — но у вас же семья! Я не желаю никому сиротства, — Мелина отшатнулась от надёжной опоры, — не надо рисковать и подвергать опасности тех, кому вы дороги и нужны. Я сильная, я справлюсь. Берегите себя ради своей дочери. Мне себя беречь не для кого, — Мелина распрямила плечи и высморкалась в, ставший ненужным, платок.

И вновь перед чиновником стоял парень, худосочный и неказистый, с чёртиками в тёмных глазах и с нагловатой улыбкой на губах. Такой, который не пропадёт.

— Вам, действительно, удалось добраться почти до цели, — в раздумьи заметил чиновник, — вы ведь направляетесь в Фарисат?

— Да, в столицу. Если бы не досадная случайность, я была бы уже на месте.

— Да, ваше инкогнито было раскрыто совершенно случайно.

— Ну не обидно ли? Обвинение в воровстве, под угрозой незаслуженной кары, не оставило мне иного выбора. Пришлось признаться. Напрасно я понадеялась на деликатность полицейских чинов. Надеюсь, что их рапорт не покинет стен этого кабинета.

— Увы, увы… Но я обещаю, используя весь свой авторитет и влияние, обеспечить сохранность вашей тайны.

— Вы так добры!..

«Сделай ему ответный подарок. Расскажи о сокровищах.»

«А вдруг это только хуже сделает?»

«Ты будешь очень убедительна. Он тебе ещё спасибо скажет.»

— Будем считать, что этой встречи никогда не было. Хотя, должен признаться, мне бы хотелось получить о вас весточку.

— Непременно. Возможно в будущем наши пути пересекутся вновь и я хочу оставить о себе самые благоприятные воспоминания. Думается мне, что предъявив Пилону свидетельство своей безукоризненной службы, вы отвлечёте его внимание от такой незначительной мелочи, как путешествующая инкогнито девица.

— О каких свидетельствах мы с вами говорим? — бровь чиновника поползла вверх.

— Вы меня простите. Мне следовало поинтересоваться этим ранее. Я имею честь разговаривать с мэром этого очаровательного города?

— Мэр Совеер, к вашим услугам. Простите, что не представился, но предполагал, что вам это известно.

— Приглашение, более всего, походило на арест, и моё поведение, в первые минуты нашего разговора, было во многом обусловлено именно этим впечатлением.

— Мне следовало дать более чёткие инструкции.

— Всё к лучшему, ваше превосходительство. Я не хотела бы привлекать к своей персоне излишнее внимание. Дело в том, что по чистой случайности, я стала, как бы наследницей покойного господина Фока. Поверьте, мне самой с трудом в это верится.

— Прошу вас, присядьте. Я вижу, что вы взволнованы. Давайте мы успокоимся и вы поясните свои таинственные намёки.

— Вы правы. Надо успокоится. Мой рассказ возможно вызовет недоумение и недоверие, но поверьте, я бы не таилась, знай, что среди чужих мне людей найду понимание и симпатию.

— Даже не сомневайтесь. Я вас внимательно слушаю, — мэр уселся на соседствующий стул, как бы подчёркивая своё неофициальное внимание.

— Дело в том, что вчера мой багаж так же оказался утерян. Вернее, подменён. В хлопотах и волнениях я обнаружила подмену не сразу. Дело в том, что заплечный мешок, с которым я путешествовала, был пожертвован мне служителями Храма. В нём, как я предполагаю, находилась запасная одежда и некоторые мелочи необходимые в дороге. Что именно я точно сказать не могу, потому что не успела в него заглянуть. В дилижансе мешок валялся у меня в ногах, а после аварии его, вместе с прочими вещами выбросили в дорожную грязь. Все кинулись разбирать свои вещи, а я, по понятным причинам, не принимала участия в общей суете, — Мелина перевила дух, давая своему собеседнику время покивать головой в знак понимания.

— Свой мешок я подобрала самым последним, когда все прочие со своим багажом разобрались. Он был весь залит грязью. Возможно мне надо было проверить его содержимое сразу, но все мысли были заняты предстоящей дорогой. Кроме того, я предложила свою помощь другой одинокой спутнице и так торопилась выполнить своё обещание, что даже не обратила внимание на изменившийся вес. Просто закинула его за спину и впряглась в самодельную волокушу. Подмену я обнаружила значительно позже, когда в гостиничном номере, вывалила содержимое мешка на пол. Я не могу передать словами мой шок, когда к моим ногам высыпалась груда золота. Я вижу вы тоже потрясены.

Сказать, что мэр был потрясён, это значит, не сказать ничего. Его челюсть прикрыла кадык, а непонятно от куда взявшийся живот оттопырил пуговицы мундира.

— Вы сказали золото? Я не ослышался? — охрипшим голосом поинтересовался взволнованный чиновник.

— Нет, вы не ослышались. Ювелирные украшения, декоративная утварь, статуэтки и старинные монеты — всё из чистого золота. Я испугалась.

— И это понятно, — согласился мэр, ослабляя узел шейного платка.

— Я хотела отыскать хозяина и вернуть ему его сокровища.

— Очень благоразумное решение.

— Но мне пришлось отложить исполнение этого плана из-за затруднений с гардеробом. Во время ужина я узнала о трагедии с господином Фоком, и связь между этими двумя событиями стала для меня очевидна. Я собиралась отдать сокровища полиции, но после бессонной ночи и последующего допроса была настолько перепугана и растеряна, что решила спрятать клад где-нибудь в городе никому о нём не сообщив. Нет, я конечно уведомила бы власти, но не лично — письменно, — Мелина виновато прикрылась ресницами, — наш с вами разговор вселил в меня уверенность, что я могу вам доверять и вы не станете подозревать меня в злодеянии. И я очень надеюсь, что моя исповедь поможет в поиске убийцы.

— Я лично провожу вас до гостиницы и приму ценные улики. Ваш рассказ полностью меняет картину преступления. Необходимо срочно доложить Пилону.

— У меня к вам есть одна маленькая просьба.

— Я весь — внимание.

— Мне очень льстит ваше внимание и общество, но я не думаю, что мне следует появляться в вашем обществе. Для своих попутчиков я всё тот же Аль и мне бы хотелось таковым и остаться до конца нашего путешествия.

— Простите, о ваших попутчиках я совсем не подумал. Ну что ж, я не заставлю себя долго ждать. До скорой встречи.

— Вам стоить провести лёгкий обыск в комнатах всех постояльцев, тогда передачу ценностей можно будет провернуть незаметно, — Алька поспешила поделится гениальной идеей, но по удивлённому взгляду мэра сообразила, что не то ляпнула, — я никогда не смотрела на эти сокровища как собственные, потому и считаю процедуру возвратом, — пришла на помощь Мелина.

— Простите, я сразу не понял, — улыбнулся мэр широкой улыбкой, — мой старший тоже всячески сокращает слова. Иногда выходит забавно.


Глава 17 Последний ужин

На ужине в траттории было многолюдно.

Местные толпились у барной стойки, переговариваясь и наблюдая за чужаками, с аппетитом поглощающими дармовое угощенье. Между группами сновали подавальщицы, вмести с едой разносящие обрывки подслушанных разговоров. Сегодня был их день и они наслаждались вниманием обеих сторон.

— Так и не нашли, что искали, — сообщил старик, кинув монетку разбитной девице.

— А искали то чего? — поинтересовалась его жена, уворачивая в салфетку несъеденные куски пирога.

— Думаю, что орудие убийства искали, — с убеждённостью высказался молодой мужчина, жена которого с неодобрением наблюдала за манипуляциями соседки по столу.

— Не пропадать же добру, — заметив осуждающий взгляд, не смутилась пожилая женщина, — а моим мальчикам, сколько не дашь — всё мало.

— Мы тоже не любим когда добро зря пропадает, — с весёлой улыбкой воскликнул Лин, и засунул себе в рот последний кусок с тарелки.

— Мой брат закрытым рот держать не любит — или жуёт, или болтает.

— Так и ты не многим лучше, только болтаешь больше.

— Так ведь по делу же. Мимо меня ни одна новость не пройдёт. Первым всё узнаю.

— Как будто пять минут важность какую имеют.

— В другой раз будешь эти пять минут терпеть раз неважно тебе.

— Так говорите, нож искали, — вернулась к общему разговору их мать, видимо привыкшая к сыновьим перепалкам и внимания на них не обращающая, — ну и как, нашли?

— Ничего они не нашли, только народ весь переполошили.

— А местные то как надеялись, — поделился наблюдениями Нил, — думали, что раз на них вина за воровство легла, то хоть убийство на нас останется.

— Они за воровство нас винят, — Лин обвёл взглядом вытянувшиеся лица, — мол, совратили их молодёжь своими игрушками.

— Одна бабёнка так и сказала, что не воровство то было, а баловство одно.

— Ну да, баловство… А прятать зачем было? Что б ещё веселее стало?

— Неужели этих малолетних балбесов на каторгу сошлют? — задала волнующий её вопрос Сиана, — ведь дети совсем.

— Как же, дети… Силы Всевидящий не пожалел, а ума не додал. На каторге поумнеют.

— Выпороть их и дело с концом.

— Пилонов суд решит, — поставил точку в разговоре отец семейства, — наше дело в дорогу собираться да за своими вещами приглядывать.

— Пусть полиция за ними приглядывает. Они здесь зоркие. А я спать буду. Притомили они меня своими допросами.

— Подумаешь, притомили его. Алю больше всех досталось. Его даже в Управу таскали.

— А хотели чего? — вопрос задала самая любопытная бабёнка, но ответ был всем интересен.

Алька вопроса этого давно уже ждала. Знала, что попутчикам надоело ждать пока сама расскажет, да и местным любопытно было.

— Им знать хотелось кто за кем по дороге шёл. Спрашивали не видел ли ещё кого, — рот у Альки был едой забит, но её услышали, переглянулись.

— А чего тебя спрашивали? Мы там тоже были, — Нил спросил, словно невнимание обидело.

— Так ведь я последним шёл. Дольше всех копался, — Алька горло морсом прочистила, — потом уже вас догнал. Вот и получается, что я покойника последним видел.

— Так не ты ж один. Она вот тоже видела, — кивнул на Сиану, — и другие, что сзади были слышали как он на вас ругался. Долго ругался. Тоесть они его долго слышали после того как вы мимо протащились.

— Да нет, они на меня не думали, просто детали выспрашивали.

— А у неё чего ж не выспрашивали, — Нил имени Сианы не называл, только головой кивал в её сторону.

— Стеснялись наверно, — ухмыльнулась Алька, — девушка всё же.

— Это и понятно, — согласно закивала женская половина, — девушке лишние волнения ни к чему.

— Так чего ты им так долго рассказывал? — Нилу нужны были подробности.

— Ты мне что, ещё один допрос устроить решил? — возмутилась Алька, — мало что ли мне досталось! Ещё и для тебя всё повторить?

— Ну чего ты, чего? Интересно же. Чего такого ты мог увидеть, чего другие не заметили.

— Мне вот тоже интересно, чего такого я не увидел. Пока меня вопросами всякими пытали вы тут сплетни собирали. Мне ничего не сказали даже. Что же ты Нилушка не сказал, что на моей волокуше краденное перетаскивали? Я бы знал, что полиции сказать, а так даже не понял чего ко мне прицепились.

— Я думал, что вы в курсе. Про твою волокушу весь город знал. Они её у дороги бросили…

— Вот. А я её у порога оставил. Сундук только вовнутрь затащили и оставили. Зачем она мне?

— Я полицейским так и сказал, — виновато промямлил смутившийся Нил.

— Должно быть они не расслышали, — Алька действительно сердилась. Все неприятности у неё из-за этого увальня.

— Довольно собачится, — тяжёлый стариковский кулак опустился на стол, — на то они и полиция чтобы вопросы задавать, а кому и какие им виднее. Не лёгким путешествие наше оказалось. Нам бы порадоваться, что живы, здоровы и скоро дома будем.

— Под оком Всевидящим, — прошептала его жена и по лицу пальцами мазнула.

Жест этот все за столом повторили, ну и Алька тоже.

— А ты, малец, в столицу надолго?

— Хотелось бы, а там как получится.

Наверно такого ответа от Альки и ожидали. Улыбались все сочувственно и немного грустно. Словно знали Алькину судьбу наперёд, но огорчать не хотели.

— Ты, малец, если нужда какая, нас разыщи, — старик обвёл тёплым взглядом своё семейство, — плиточники мы. Керамическую плитку льём. Нас все знают. „Широн и сыновья“ называемся.

— Спасибо. Если нужда, то конечно, — приглашение было так себе, но приятно осознать, что у неё уже и знакомые в столице появились.

— А ты и без нужды заходи, — добавил Нил, — дорогу вспомним, о жизни поболтаем…

— Погоди с воспоминаниями, нам ещё часов десять трястись.

— Хорошо было бы чтоб Исполнитель с нами поехал, — мечтательно протянула молодая женщина, — с ним бы дорога легче была бы.

— Не знаю как Исполнитель, а почтовый инспектор с нами поедет.

— Какой такой инспектор? — все уставились на довольного вниманием Нила.

— Который расходы наши оплачивает и отчёты для Королевской почты составляет.

— Откуда взялся только? — удивился молодой муж, — я думал, что расписки писать прийдётся.

— И пришлось бы, если бы от столицы чуть дальше были. Он верхом прискакал, часа два как. И в Управу сразу. Говорят, там и заночует, а поутру с нами вернётся.

— Почтовому инспектору с тряской не сладить, — грустно вздохнула молодица.

— Зато может в отчёте черкнёт пару слов и дорогу, глядишь, починят.

— За дороги другое ведомство отвечает, — сказал молодой мужчина и Алька решила, что он чиновник в младших чинах — апломб есть, а вот уверенности маловато.

— Ответами дорогу не починишь, — вздохнула тётенька.

— Так ведь к войне дело идёт. Кому охота для врагов дороги мостить, — у чиновничьей жены были и апломб, и уверенность, и глупости хватало.

— Не будет никакой войны. Разговоры только, — Лин небрежно отмахнулся.

— Тебя спросить забыли…

— Дядька наш у Мастеров в ученичестве, — похвастался его брат, — кому как не ему знать к чему дело идёт.

— Ученик ещё не мастер, — заметил муж, но разговор в сторону увести попытался, — если и завтра без дождя, то дорога полегче будет.

— С Исполнителем было бы спокойней.

— А за завтрашний завтрак нам самим платить, или и его почта оплатит? — Алька с беспокойством наблюдала за тем как рачительная мамаша заботу о сыновьях проявляет. Ей тоже хотелось о себе позаботится, тем более, что Мелина недовольно ворчала, наблюдая как пустеют общие тарелки.

— Хороший вопрос, молодой человек. Очень хороший, — похвалил Альку чиновник, но на вопрос неответил.

— Нил, ты бы узнал, что ли.

— Почему это я? Тебе надо, ты и узнавай…

— А ну! Оба! Встали и пошли узнавать. Малец прав. Такие вещи лучше знать загодя.

Братья, с явной неохотой, пошли выполнять отцовский наказ, а над столом повисла тревога.

— Может кто из наших знает, — высказала предположение Алька.

— Как же, скажут они нам, — покосилась на соседние столы молодая женщина.

— Почему нет, — удивилась Алька, — свои же…

— Да какие там свои. Мы для них только чуть лучше местных. Можно подумать, что в том, что их обокрали наша вина есть.

— Вина не в том, что их обокрали, а в том, что не нас с ними, — пояснила тётушка Широн.

— Так ведь вернули уже всё, — Алька не понимала такого странного отношения.

— А им обидно…

На такой аргумент Альке возразить было нечем.

Подавальщицы начали уже со стола убирать, а братья всё не возвращались. Алька уже зевать начала. Сиана в бок локтем толкнула и зашипела на самое ухо: «Там дело к драке идёт.»

— Что? Где? — Алька волчком на стуле закрутилась.

У барной стойки конфликт набирал обороты. Нил и Лин, спиной друг к другу, держали круговую оборону, но силы были не равны. Против них местные выставили троих своих и ещё столько же толпилось в зрителях. Со стойки и соседних столов торопливо убирались посуда и женщины. Конфликт привлекал внимание, но призывов к порядку не было.

— Наших бьют, — взвизгнула Алька и кинулась к месту сражения.

«Стой! Дура! Ты куда?!» — Вопила Мелина — «Нас там побьют. Не посмотрят, что девочки.»

Алька рвалась в бой. Наверно слишком глубоко погрузилась в образ. А может быть это её эмансипированная натура проявилась таким воинственным образом. Причины своего поведения Алька не анализировала. Молча отодвинула визжащую Милану и запрыгнула на спину ближайшего врага.

Им оказался довольно рослый парень с грязной шеей и оттопыренными ушами. К столь коварной атаке он не был готов. Растерявшись, пригнулся, стараясь от заплечного груза избавится, а Алька, воспользовавшись инерцией, его в стойку головой воткнула.

Парень упал. Алька с него на пол спрыгнула и между братьями встала. И не просто так встала, а в настоящей боевой стойке — колени полусогнуты, плечо вперёд выдвинуто, руки к груди и кулаки сжаты. Всё, как тренер учил.

Надо сказать, что при виде этих кулачков боевой задор у Альки приутих, но отступать было уже некуда.

Преимущество продлилось недолго. Зрители, возмущённые грязным приёмом, кинулись в атаку.

До того, как на помощь обороняющихся подоспела поддержка в виде разгневанного отца с незнакомцем, Алька успела получить в глаз. Она тоже куда-то кулаком ткнула, но куда и кому так и не поняла — драка быстро закончилась.

Алька чувствовала себя героем. Сиана прикладывала ей холодную примочку, женщины сокрушались, а Мелина, повздыхав, пообещала отыскать в своём гримуаре метод избавления от следов насилия.

Парни обсуждали детали и уверяли Альку, что у неё отличный удар и, если бы она попала куда надо, то этот бы удар запомнили.

И только группа поддержки, в лице старика Широна и незнакомого парня, смотрела с укором.

— Совсем бестолочи бестолковые. А если бы полицейских кликнули? Тогда что? Повязали бы всех. Недолго б разбирались. И пришлось бы нам в этой дыре торчать пока виноватых искали бы. А ты Аль? Ты то куда полез? Кулаками помахать захотелось? А то, что тебя с твоими кулаками вместе, растоптали бы и не заметили, тебе в голову не постучало? Или может ты из свидетелей в подозреваемые захотел? Давно ли на допросе не был, заскучал поди…

Адреналин медленно покидал Алькин организм. Весёлый азарт ушёл. Остались только боль и досада. Прав ведь старик, прав. Во всём прав. Зачем было к себе внимание привлекать? Зачем таланты демонстрировать? Вот узнает мэр о её кульбитах и что подумает…

Эх! Скорее бы уже утро настало.


Глава 18 Глупость от ума

Алька покорно тряслась в ненавистном тарантасе и терпела Мелино ворчание.

Возразить ей было нечем. Во всём была права оккупаторша.

Синяк под глазом пришлось оставить — как объяснить попутчикам его исчезновение. За завтрак пришлось платить и это также вменялось Альке в вину. Вещей у них совсем никаких не было — мешок мэр унёс вместе с сокровищами. Да и зачем он, если положить в него нечего. Сиана правда предлагала что-нибудь из своих запасов, но Мелина пренебрежительно отказалась, а Алька не настаивала. Она вообще ни на чём не настаивала и даже пожелание новой подружки ехать в дилижансе на прежнем месте приняла без возражений. Сиана попыталась объяснить своё решение, но для Альки формулировка „соблюдение приличий“ мало что объяснила. Она просто покорно заняла своё место и глаза закрыла в прямом и в переносном смысле.

Ей было так плохо… Но кого это волновало?

Рядом с ней пристроился тот самый парень, который помогал разнимать вчера драчунов. Алька приметила его ещё при посадки, но всячески избегала прямого контакта. Парень пару раз улыбнулся, как старому знакомцу, но Алька сделала вид, что не заметила. Понятно было, что он и есть тот самый почтовый инспектор, о котором болтал Нил.

В Алькином нынешнем состоянии ей только инспекторов не хватало.

Прижимаясь лбом к оконному стеклу, она мечтала подхватить то самое сотрясение которым пугала её Мелина. Пусть лучше сотрясение, чем бесконечное бурчание.

«Теперь об этом поздно сожалеть, но быть незаметным подростком было бы благоразумней. Твой вид не вызывает доверия, а без доверия наша цель из разряда сложных переходит в разряд невыполнимых.»

«Ты же сказала, что убрать синяк — минутное дело.» — напомнила Алька.

«Но минуту покоя ещё найти надо. Не могу же я находу работать.»

«Ты сгущаешь краски…» — у Альки настроения ругаться не было и Мелина бессовестно этим пользовалась.

«Ничего я не сгущаю. Просто сожалею, что тщательно разработанный план, оказался бесполезен.»

«Какой план? Ты о чём?» — удивилась Алька.

«Ну как же, мы собирались проникнуть во дворец под видом…»

«Под каким видом?»

«Под таким, под каким проще будет проникнуть…»

«И где ты здесь видела разработанный план?» — раздражение росло.

«Ну как же, ты сама сказала…»

«Я сказала „по обстоятельствам.“ Ты вообще значение этого слова понимаешь? Это значит — в зависимости от обстоятельств. А ещё это значит, что плана нет и не было и, если ты не прекратишь мне мозги сверлить, то его и не будет.»

Гнев, ярко полыхнув, тут же погас. Алька поторопилась вернуться в уютную меланхолию, а огорошенная Мелина заткнулась, пытаясь вникнуть в суть угрозы.

Алька наслаждалась покоем.

Но недолго.

— Чего ты такой смурной? — задал вопрос сосед, — вчера вроде весёлым был.

Алька открыла здоровый глаз и кинула на общительного соседа равнодушный взгляд. После такого взгляда её, обычно, оставляли в покои. Даже на брата этот взгляд действовал.

Но тут не сработал. Наверно из-за того, что смотрела одним глазом.

— Хочешь яблоко?

Алька отвернулась к окну.

— Ну как хочешь, — и захрустел с весёлым аппетитом, — в Сипотине отличные яблоки. В столице их тоже найти можно, но они не такие сочные. А эти только сорвали. Я целую корзину с собой визу. Мамаша моя очень эти яблоки уважает. В прошлый раз, я летом там был. Яблоки ещё не созрели, так я корзину ягод прихватил. А жара была!.. Потекли мои ягодки. Мамаша варенье сварила. Вкусное получилось, но мало. Оказывается ягод от жары меньше становится. А я не знал. В следующий раз, когда летом там буду, две корзины привезу… — исчерпав тему и доев яблоко молодой инспектор задумался.

И эта его задумчивость пробудила в Альке тревогу.

«Ты чего?» — вскинулась чуткая Мелина.

«Мне кажется, или этот инспектор странно себя ведёт?»

«В чём странность? Яблоко жуёт, болтает ерунду… Ничего странного.»

«В том-то и дело, что ерунду болтает. Мужчины так друг с другом не разговаривают.»

«А о чём разговаривают?»

«Ну я не знаю. Я же всё-таки не мужчина. Но о варенье они заговорят только с престарелой тётушкой и только если больше не о чем будет.»

«Так ты думаешь…»

«Именно это я и думаю.»

«Может быть мэр его просто попросил за нами присмотреть. Так сказать по дружбе.»

«Может и так, а может быть и хуже. Как думаешь, он может быть этим вашим шпионом?»

«Наблюдателем? Не знаю… Я Наблюдателей живых не видела.»

«А каких видела? Мёртвых что ли?»

«Вообще никаких. Наблюдатели не представляются. Есть конечно о которых все знают, но таких мало.»

«Не важно шпион он или нет. Важно, что он знает, что мы женщина…»

«Кошмар! И ты ещё со своей дракой.»

«Что ты к этой драке прицепилась. Может это хорошо, что он видел как я дралась. Может он теперь думает, что мэр ошибся…»

«И что теперь будет?»

«Не знаю. Можно поиграть в бедную сиротку, можно оставить всё как есть, но лучше всего потеряться при первом удобном случаи.»

«Если он Наблюдатель, то не потеряет, если не захочет.»

«Значит надо сделать так, чтобы захотел.»

«Интересно как?»

«Как обычно мужчины интерес к женщине теряют?»

«Сказать ему, что мы уже замужем…»

«Такая новость его только ещё больше подстегнёт. Нет, тут с умом надо. С учётом мужской психологии.»

«У меня знаний в этой области нет. И гримуар не поможет. Я даже в бытность свою гадалкой дело, в основном, с женщинами имела.»

«Зато у тебя есть я, а у меня была Тоська…»

«А Тоська?..»

«А Тоська крупный знаток человеческих душ со специализацией в мужской психологии.» — Алька хищно улыбнулась и даже руки потёрла в предвкушении (мысленно, конечно) — «Чего больше всего боятся мужчины?»

«Не знаю.» — предсказуемо ответила затворница двух миров.

«Они боятся связывать себя узами брака.»

«Ты уверена? Ведь если бы боялись, то и не женились бы.»

«Они знают, что рано, или поздно это произойдёт. Конечно же они предпочитают „поздно.“ Женщин в активном поиске они опасаются. Провести хорошо время с красоткой — это, пожалуйста, но намекни она, что хотела бы занять в его постели постоянное место, как мужчина начнёт замечать все её недостатки и удивляться тому, что не видел их раньше. А если сказать мужчине, что хочешь осчастливить его, подарив наследника, то уже на следующий день можешь выходить на новую охоту.»

«Но ведь женятся же!»

«На тех, кого думают, что сами выбрали.»

«А на самом деле?»

«А на самом деле на тех кому хватило ума и терпения их окрутить.»

«Это твоя Тоська так считает.»

«Моя Тоська знает о чём говорит.»

«И как нам помогут её знания?» — спросила Мелина не скрывая иронии.

«Ты испугаешь красавчика так, что он от нас сам сбежит.»

«Я?!»

«Ну не я же. Это ведь ты у нас мастер байки плести. Вот и займись. Главное, дай понять, что тебе очень замуж хочется. Не обязательно за него, а вообще просто замуж.»

«А вдруг он согласится?»

«Ха! Ну тогда будем сматываться мы.»

«Что-то мне эта твоя идея не очень.»

«У тебя другая есть?»

«Нет, но…»

«Мы ничем не рискуем. Ехать долго. Делать всё равно нечего. Ты, главное,

глупость не скрывай и упор на высокий уровень моральных принципов делай.»

«Я боюсь.»

«Тут боятся нечего — место здесь общественное. Твоя репутация от разговора не пострадает.»

«А ты?»

«Я буду рядом. Не боись.»

«Аль, может ты разговор начнёшь, а то мне неудобно как-то.»

«Ну ты, прям, как дитя малое. Учись, пока я жива.»

— Простите, а у вас ещё одного яблочка не найдётся? — Алька улыбнулась самой своей невинной улыбкой (так она улыбалась папе когда денег просила).

— Конечно, конечно, — инспектор так обрадовался, словно это она ему яблоко предложила, — у меня корзина целая, — и обтерев яблоко о полу сюртука, протянул его Альке.

— Главное, что бы мамаше вашей хватило, — Улыбнулась уже веселей и с азартом вгрызлась в сочную плоть.

— Ей и одно в радость будет. Для неё главное — внимание.

— Ваша мать очень мудрая женщина. Внимание близких дороже любых подарков. К сожалению, большинство из нас, понимают это только тогда, когда остаются одни, — Алька вздохнула, намекая на личную трагедию и резко поменяла тему разговора, — у нас тоже росли очень вкусные яблоки.

— Из далека едите? — сосед почему-то перешёл на „вы“.

«Всё, теперь сама. Я в вашей географии совсем не тяну.»

«А что ему сказать? Правду?»

«Правда всегда лучше. По крайней мере, меньше шанс запутаться.»

— Я из Талезора родом, — сказала Мелина и затихла, словно в воспоминания погрузилась.

— Не поверите, но я тоже из тех краёв, — воскликнул радостно инспектор, — Меня Арит Тонис зовут. Может слышали о таких? Нас в Талезоре много.

— Нет, не припомню, — помешкав, ответила Мелина.

«Ты действительно таких не помнишь?»

«Действительно.»

«Ну это не показатель. Ты в деловых кругах не вращалась.»

«Я вообще ни в каких кругах не вращалась, но это не значит, что я на луне жила. Не знаю я никаких Тонис.»

«Значит это проверка. Ну ладно, будет тебе проверка. Мелина, на его вопросы отвечай честно — если профессионал, то подготовился, а сама ему такие задавай, чтоб попотел, выкручиваясь.»

«Мы же собирались его предложением руки и сердца пугать.»

«Это да… Ладно, пусть не потеет, но и с рук это ему так просто не спускай. Проверки он тут устраивает. Обогати его самой бестолковой информацией, пусть проверяет.»

— Вы наверно Берюльские, я там мало кого знаю. А это правда, что у вас, в старой штольне дракон живёт?

— Лично я дракона не видел, — признался собеседник.

— Так никто и не видел. А разговоров… Нянюшка моя была из ловских. От ваших мест совсем близко. Так она рассказывала, что ваши у них девиц воровали, чтобы дракону вскармливать.

— Сказки это. Я бы о таком слышал.

— Вот и я думаю что сказки. О наших подземельях тоже сказки рассказывают, а я там лазил и никаких чудишь не видел.

— И не страшно было?

— Конечно было. За тем и лазил.

— Странное у тебя увлечение — за страхом под землю лезть.

— Ну, во-первых это давно было. Мал, да глуп был. А во-вторых, вернёшься домой, в чистое оденешься и к камину, греться и страшные байки слушать. Хорошо и не страшно, даже весело.

— А в рабочей шахте бывал?

— Нет. Туда не пришлось. А на открытом карьере бывал и не раз.

— А я в шахту лазил, — сообщил инспектор с гордостью.

— Ну и как? — заинтересовалась Мелина, — понравилось?

— Да уж. Как на свет божий выбрался, так и поблагодарил Всевидящего, что ещё дед в столицу перебрался. Темно там, сыро и головы не поднять. А как подумаешь, что над тобой слои чёрной земли, а не голубое небо, так вообще хочется голову в руки взять и дёру…

— А голову в руки зачем?

— Что б не придавило случайно.

Оба прыснули смехом и ещё по одному яблоку взяли.

«Лин, ты ещё долго собираешься мосты наводить? Мне уже надоело всю эту ахинею слушать.»

«Ну надо же мне ближе с человеком познакомится до того как руку предлагать.»

«Не в этом случае. Чем лучше он тебя узнаёт, тем больше опасность, что жалеть начнёт и предложение примет.»

«Из жалости что ли?» — удивилась Мелина.

«У мужчин такое бывает. Любят они в героях покрасоваться.»

«Что-то это с теорией твоей подруги не вяжется.»

«Очень даже вяжется. Умная женщина, когда слабая, мужчин на подвиги вдохновляет. А они, наивные, об осторожности забывают и, аки благородный рыцарь, в брак, как кур во щи, влипают.»

«А он ничего себе, симпатичный…»

«Я тебе дам, симпатичный. Своё тело отыщешь и кокетничай с кем угодно, а у меня другие планы.»

«Ты это о том, что в ресторан пригласил? Как же, будет он тебя дожидаться…»

«Поссорится хочешь?» — прошипела Алька.

«Что я такого сказала, о чем ты не догадываешься?»

«В мою личную жизнь не лезь. О своей думай.»

«Может я о ней и думаю.»

«Не то думаешь. Забыла, что рядом с тобой шпион сидит? Дура.»

«От дуры слышу. Хоть и шпион, но симпатичный.»

«Всё. Мне это надоело. Я к себе, а ты выпутывайся, как хочешь. Только помни, кто рядом с твоим симпатягой сидит.»

Алька бы ещё и дверью хлопнула, но дверей здесь не было.

Завалившись на кровать она с облегчением вздохнула.

Здесь спокойно и уютно. Здесь можно забыть, что под жёсткими колёсами допотопной колымаги хлюпает грязь чужого мира и что катятся эти колёса к таинственному городу магии и магов.

Забыть то можно, но почему-то не забывается.

Алька повернулась на бок и свернулась калачиком. В этой позе она уже столько бед и огорчений пережила. Переживёт и ещё одну.

Права Мелина. Никто ждать её не будет. Конечно же будет и ресторан, и галантный кавалер, и увлекательный флирт, вот только напротив мечты всей её жизни будет сидеть не она, а совсем другая. А Владислав Сергеевич Звягинцев, даже не заметив ошибки, будет улыбаться той, другой, возможно даже секретарше Ольге…

Мысль об Ольге, занявшей её место, была почему-то особенно обидна.

Алька перевернулась на другой бок.

Мужчины — имя им непостоянство.

Они даже не знают значение слова „верность“. И её, Алькина верность, останется неоцененной и непризнанной. Возможно её ветреный избранник о ней уже забыл, а если и помнит, то только благодаря бабушкиным пирожкам. Их забыть невозможно. Алька их тоже помнит.

Алька перевернулась на спину и закинула руки за голову.

Отчётливо пахло свежей выпечкой.

Нет. С этим надо что-то делать. Мелима права. Действительности надо смотреть в глаза. Какой смысл сожалеть о том, что уже не случилось. Надо мечтать о том, что возможно случится. Надо надеяться.

Алька всю жизнь только и делала, что надеялась. Всё ей казалось, что от сбывшейся мечты её отделяет всего один поступок. И она, сцепив зубы совершала этот поступок, а мечта так мечтой и оставалась.

Возможно мечта вовсе не цель, а мигающий маячок на горизонте. Точка приложения жизненных сил и энергии. Вектор направления движения. Та самая легендарная синяя птица. Зажми такую в кулак, а потом окажется, что держишь серенькую синицу.

Может быть следует считать удачей, что её синяя птица всё ещё порхает на свободе.

Пусть там, в ресторане, сидит кто угодно, но только не Ольга— подумалось засыпающей Алькой.


Глава 19 Ну здравствуй, столица

«Сколько спать можно.» — Весёлым воркованием встретила Альку Мелина — «Мы уже в город въехали.»

Действительно, за грязным окном дилижанса мелькали постройки и редкие пешеходы. Алька было прилипла к стеклу, пытаясь разглядеть цель своих странствий, но рука, лежащая на плече, отвлекла на себя всё внимание.

«Что это?» — Плечо непроизвольно дёрнулось и чужие пальцы зацепились за ворот куртки.

«Ты о чём?» — Уточнила Мелина, разыгрывая непонимание.

«Ты знаешь о чём. И не делай вид, что ты глупее, чем есть на самом деле. Что эта рука делает на моём плече?»

«Ах это. Но ведь Арит тоже хочет посмотреть в окно…»

«Чего он там не видел. И потом, что это за панибратство такое. Он знает, кто мы?»

«Наверно догадывается. Я этот вопрос не уточняла.»

«Чёрт! О чём вы всю дорогу говорили?»

«Обо всём и ни о чём… Ах, Аль, это было так… весело и интересно… Я и не заметила как время пролетело. Даже жаль, что мы уже приехали.» — И Мелина грустно вздохнула.

Альке только и оставалось, что ошарашенно молчать, переваривая Мелины сожаления. Винить следовало только себя. Как она могла доверить этой, простите за выражение, блондинке, серьёзное поручение. Проблема избавления от навязчивого попутчика приобрела глобальные масштабы. Единственный союзник перебежал на сторону врага.

«Так он Наблюдатель или нет?»

«Какая разница. Он хороший.» — Мелина смущённо замялась. — «Он хочет меня со своей мамой познакомить. Арит сказал, что я ей обязательно понравлюсь.»

«В таком виде?» — Альке очень хотелось дать Мелине подзатыльник, но она знала точно, блондинку из её нынешнего состояния одним подзатыльником не выведешь. Нужны более радикальные меры. — «В мужских штанах и с синяком под глазом? Это вряд ли.»

«Синяк я уберу, а штаны… Надо переодеться. Сколько можно в этом тряпье ходить.»

«В правильном направлении мыслишь, подруга. А теперь начинай думать над более практичными вопросами. Как например: во что переодеться, где переодеться и, главное, за что переодеться.»

Алька со злорадным удовлетворением наблюдала как тускнеет Мелино радостное возбуждение.

«Можно у Арита денег в долг попросить.» — неуверенно предложила девушка.

«Под залог чего? Попроси если хочешь. Его мама будет в восторге. Правда не думаю, что знакомство состоится. Мам с такими, обычно, не знакомят.»

Альке было даже жаль Мелину. Для девушки викторианской эпохи подобное предложение было не просто оскорбительно.

Оно было смертельно оскорбительно.

Если бы Мелина могла она бы Альку на дуэль вызвала. Но она поступила так, как поступает большинство девушек в подобной ситуации. Она разрыдалась.

— Аль, ты чего? Что случилось? — воскликнул растерявшийся инспектор.

— Это просто нервы. Не обращай внимание. Дорога была такой долгой, — умудрилась пробиться сквозь рыдания Алька.

— Я понимаю, — соврал инспектор. Ничего он не понимал. По лицу было видно.

«Прекрати истерику.» — шипела Алька. — «Ты что, не понимаешь как это всё выглядит со стороны? Аль — молодой и бойкий парень. Не к лицу ему лить слёзы ни от горя, ни, тем более, от радости. У него синяк под глазом, в конце концов.»

«Я сейчас. Я справлюсь. Дай мне ещё минуту. Боже, Алька, как мне стыдно. Как стыдно!»

«Да ладно. Чего там. Бывает.» — Альке тоже было стыдно. Жестоко использовать методы шоковой терапии на наивных ведьмах, но результат радовал. Ничего, прорыдается — успокоится. И вспомнит, наконец, зачем всё это затевалось.

На станции к дилижансу кинулась радостная толпа встречающих.

В шуме и давке Алька чуть не упустила возможность простится с Сианой.

Та с понурым видом стояла возле сухой как вобла дамы и терпеливо дожидалась пока похожий на даму парень справится с её сундуком. Парень пыхтел и потел, дама нетерпеливо пристукивала ногой в добротном ботинке и держала костлявой рукой покорную девушку.

— Сиана! — Алька кинулась к подруге, но под недоуменным взглядом рыбьих глаз, сбавила обороты.

— Это Аль. Мой попутчик. Он мне очень помог в дороге, — поспешила с объяснениями Сиана.

— Очень рада, — сообщила дама не меняя выражения лица, — пусть поможет Титу. Этот балбес сам не справляется.

— Но тётушка, — Сиана покраснела до корней волос, — это неудобно. Позвольте я сама. Аль не должен…

— Не морочь мне голову. Раз он уже помог, значит и в этот раз может. Пусть докажет, что благодарность заслужена.

— Но тётушка…

— Вот ты где. А я думал, что уже тебя потерял, — к их группе присоединился раскрасневшийся инспектор с корзиной яблок, — мадам, мадемуазель, — он вежливо покивал обеим, — Арит Тонис, с вашего позволенья, инспектор Королевской почты и ваш покорный слуга.

— Какой милый молодой человек, — сообщила вобла всем кому это было интересно, — Лофиэта Валис, тётушка этой бедняжки которая так настрадалась в пути, по вашей вине.

— А… — только и смог сказать инспектор Тонис, сообразив, что поспешил с любезностями.

— Аль! — на плечо Альки легла тяжёлая рука, — Удачи тебе, и не забудь — „Широн и сыновья“. У нас магазин на Круглом рынке. Встречи рады будем. Так что не стесняйся, заходи.

— Спасибо дядюшка Широн. Обязательно навещу. Нил, Лин, удачи вам. За компанию спасибо.

— Да, было весело, — осклабился Нил и закинул один из сундуков на плечи брату.

— Полегче ты, — поморщился Лин, — у нас там коляска уже и с мамашей и с вещами, а то бы подвезли…

— Спасибо, я сам как-нибудь, — Алька расцвела широкой улыбкой. Очень ей приятно было почувствовать дружеское расположение весёлых попутчиков.

— А ты не так прост, как кажется, — заметила госпожа Валис, провожая взглядом удаляющееся семейство, — Широны полезное знакомство.

Алька в ответ только плечами пожала.

— Аль, спасибо тебе за всё, — Сиана незаметно пожала Алькину руку.

— Ну что ты. Это тебе спасибо, — Алька сжала хрупкие пальчики, — я устроюсь и обязательно тебя найду. Мы обязательно что-нибудь придумаем.

— Прощай Астра, — беззвучно прошептали бледные губы и, понукаемая тётушкой, Сиана поплелась следом.

«Мне кажется, или ты действительно собираешься уронить слезу?» — в голосе Мелины отчётливо слышалось возмущение.

«Кажется. Все слёзы ты из меня уже вылила.» — излишне резко ответила Алька и решительно двинулась в сторону выстроившихся в ожидании колясок.

За ней, оттопырив руку с корзиной, семенил настойчивый инспектор.

У стоянки он, закинув корзину в ближайшую, протянул Альке руку даже её мнением не интересуясь. У Альки все сомнения после такого жеста пропали. Знает. Знает гад, что женщина перед ним. Пацанам, с синяком под глазом, руки не подают. Без синяка тоже.

«Вот как теперь от него отвязаться?» — простонала раздосадованная Алька. — «Ведь сам не отстанет.»

«Давай в туалет зайдём. Здесь, на станции, обязательно есть. Он же туда за нами не пойдёт.»

«Ты имеешь ввиду дамский?» — Алька с трудом сдерживалась.

«Ну да. Какой же ещё?»

«Ну может быть тут есть туалет для девочек переодетых в мальчиков…»

«Ой, прости. Я совсем забыла.» — Мелина растерялась, а Алька, воспользовавшись её растерянностью сделала резкий рывок вперёд и в сторону, и уцепилась за облучок проносящейся мимо коляски.

«Ты с ума сошла!» — взвизгнула Мелина.

«Победителей не судят.» — сообщила Алька устраиваясь поудобнее и любуясь растерянной физиономией любителя яблок.

«Ты нам ноготь сломала.» — привела последний довод Мелина.

«Ничего, отрастёт. Зато мы оторвались от преследователя.»

«Никакой он не преследователь. Просто помочь хотел.»

«Не преследователь говоришь. А зачем тогда этот не преследователь за нами увязался?»

«Что? Не может быть.»

«Ещё как может. Через две колясках от нас. А яблоки, его мамашей любимые, так и остались в той в которую он нас усадить пытался.»

«Что же нам делать?» — Мелина попыталась заломить руки, но Алька ими за колясочные крепления цеплялась.

«Будем заметать следы.» — Твёрдо заявила Алька.

«Это как?»

«Смотри и учись…»

«Пока мы живы…» — с грустной покорностью закончила фразу Мелина.

«Именно.»

За ближайшим углом Алька соскочила с облучка и нырнула узкий проулок.

Здесь было сумрачно и пахло помоями. Двигаться вдоль этой щели совсем не хотелось, но возвращаться на людную улицу хотелось ещё меньше.

«От этой вони нам уже не избавится.» — Мелина попыталась зажать Альке нос пальцами. — «Шлейфом за нами тянутся будет.»

«Пусть лучше вонь, чем наглые шпионы.»

«Чем это шпионы хуже вони?»

«Вонь смыть можно, а что делать со шпионом я даже не догадываюсь.»

«Аль, а чего мы от него бегаем? Мы же не преступники какие. Ничего плохого не сделали. Подумаешь, штаны одели. За это же не судят.»

«Нашла время когда об этом вспомнить. Ты первая переполошилась. А я? Я что? Я здесь человек новый. Откуда я могу знать когда бежать, а когда не надо. Может у вас здесь так принято.»

«Ты же мне велела от него избавится. Теорией своей Тоськи голову заморочила.»

«Было бы что морочить. Ты же не избавилась. Даже с мамой знакомится собиралась.»

«Я просто растерялась.» — Призналась Мелина.

«А мне некогда было ждать пока твоя растерянность пройдёт. У меня всё просто. Надо бежать — бегу. Я не люблю когда меня шпионы преследуют.»

«Тут ты права. Он был излишне настойчив. Приличные мужчины так себя не ведут.»

«Вот и я о том же. Пусть теперь погоняет ветер в поле. Ему полезно.»

«Нам бы ветерок тоже бы пригодился.»

«Послушай, ты же у нас маг в процессе обучения. Тогда в гостинице у тебя отлично всё получилось. Может и от вони получится избавится? Да и синяк ты обещала ликвидировать.»

«В такой обстановке?» — Ужаснулась ведьма.

«Какая, к чёрту, разница. Ты же говорила, что тебе только покой нужен.»

«Но здесь воняет!»

«Я буду через рот дышать, чтобы тебе легче было.»

«Ладно. Я попробую. Только глаза закрой.»

«Ты что, стесняешься?» — Удивилась Алька.

«Нет, что ты. Просто мне здесь очень неуютно.»

«Уже закрыла.» — сообщила Алька и, неудержавшись, добавила — «Это глупые капризы.»

Ответа уже не последовало.

Алька, стараясь не принюхиваться, анализировала недавние события и искренне сожалела о своей опрометчивости. Чего, спрашивается она цирк устроила. Ну узнал он в ней девицу, и что с того. Ну следом помчался, так может приглянулась ему девица. Может это инстинкт охотника сработал. Вот у неё, так точно инстинкт.

Может быть, проболтай она с этим инспектором всю дорогу, то же бы с мамой готова бы была познакомиться. Интересно, кто ему приглянулся, очаровательная болтушка Мелина или конопатая Алька. Философский, можно сказать вопрос. Тоське бы такой понравился.

Алька почесала затылок, под надвинутой на уши шапкой и, случайно, глаза открыла.

Она вся светилась, вернее, мерцала, как новогодняя ёлка в светлой комнате. Без толку, без тепла, без смысла. Просто воткнули в розетку и забыли выключить. Странным было то, что вокруг было по прежнему сумеречно. Словно мерцала она не светом… Магия. Догадалась Алька. Надо же, оказывается магия видна невооружённым глазом. Это хорошо. Это значит, что неожиданной атаки можно не боятся.

Магия стала тускнеть и совсем пропала.

«Ну как?» — поинтересовалась Мелина.

«Что как?» — не поняла Алька.

«Получилось?»

«Откуда я могу знать. Зеркала же нету.»

«Это да. Мне тоже не видно. А запах? Запах остался?»

«По моему дышится легче, но точно не скажу. Я уже как-то принюхалась.» — Алька сделала контрольный вздох. Вроде нормально, но с уверенностью не скажешь. — «Пошли уже от сюда. Если народ от нас шарахаться не будет, значит всё получилось.»

Людской поток принял их благосклонно. Только одна старуха проворчала что-то о неразумных хозяйках, заливающих мусор духами.

«Это она не о нас,» — успокоила Алька, — «Это от помойки духами запахло.»

«Пусть лучше помойка духами, чем мы помойкой.»

«Абсолютно согласна. Куда теперь?»



Глава 20 О тех, кто ищет

— Мама говорила, что рядом с городским колодцем.

— А что ещё тебе мама говорила? Может сказала, что из серого кирпича или, что этажей два? Хоть что-нибудь вразумительное тебе мама сказала?

— Не смей оскорблять память моей матери, — стала в позу Мелина.

— И не думала. Я оскорбляю твою память! Надо же было столько лет слушать трогательную историю любви и не догадаться адрес записать!

— Мы же не думали, что я сюда самостоятельно попрусь…

— Но какие-то документы должны же быть! Это же не пуговица — дом целый.

— Наверно в архиве есть.

— Ну так и посмотри в архиве…

— Я только знаю, как дверь в архив выглядит.

— Недоросль…

— Истеричка…

Алька без сил опустилась на холодный парапет.

Это был уже третий по счёту общественный колодец. Сколько ещё осталось?

Алькина тоска была под цвет сгущающимся сумеркам. В кармане пару монет, в животе даже воспоминаний о еде не осталось, ноги гудят и, главное, конца этим мучениям не видно.

Вспышка раздражения угасла, оставив после себя горький привкус тающей надежды.

— Что делать будем? — не ожидая ответа, Алька зачерпнула горстью воду из купели. От жажды они не умрут, и то хорошо. С холодом Мелина справится. Надо только укрытие найти. Алька огляделась.

Крошечная площадь, выложенная булыжником с огороженным колодцем в центре. От неё лучиками разбегаются улицы и улочки с домами, домиками и домишками. Чем дальше от площади, тем проще. Такое впечатление, что бедность за спину засунули чтобы глаза не мозолила.

А с грязью наоборот — чем дальше от центра, тем её больше. Мелина вглубь некоторых улочек даже заглядывать отказывалась. Она была уверенна, что не могла её прабабка в вонючей хибаре скрываться.

Алька свои соображения по этому поводу не высказывала, но намекнула на особенности средневековых нравов. Мелина намёков не поняла и продолжала поиски в ближайших кварталах.

— Давай поужинаем, — предложила Мелина и затаилась в трепетном ожидании.

— Воду пей — помогает, — Алька уже устала объяснять Мелине очевидное — денег нет, и взяться им неоткуда. Хватить того, что повелась на уговоры и уплатила целых две монетки за какую-то сладко-тягучую ерунду о которой Мелина „столько слышала“… Тьфу, гадость. Лучше бы кусок хлеба купили.

— Сама пей свою воду, — обиделась Мелина, — я к себе пойду, а ты тут сиди и пей…

— Ну уж нет. Это я пойду, а ты ищи своё наследство, раз право имеешь.

— Ты злая и злопамятная…

— А ещё я устала и голодна не меньше тебя, так что не нервируй меня Муля.

— Не смей меня оскорблять. Это была твоя идея сбежать от помощи.

— О какой помощи ты говоришь, если даже адреса назвать не можешь. Хороши мы бы были! Вам куда? Ну там от городской ратуши налево, потом направо и третий поворот от городского колодца… — перечислила Алька набор Мелиных указаний.

— От куда я могла знать, что колодцев здесь так много!

— Могла бы догадаться. Вода всем нужна, а не только твоим соседям.

— Зато я уверена, что мы ищем в правильном направлении. Мама рассказывала, что из окон был виден королевский дворец.

— Так его почти ото всюду видно, — и Алька покосилась на дворцовую громаду пупом торчащую над городом.

— Ну не скажи. Чуть в сторону и его закроют другие здания. Открытый обзор только по центральной прямой.

— Зато это очень длинная прямая, — с сожалением вздохнула Алька.

— Мы его найдём. Обязательно найдём, я точно знаю.

— Магией пользоваться будешь? Или дом, как тот мешок — всего лишь сосуд?

— Магия точно не поможет. Морок на нём. Мама говорила.

— Ах, ещё и морок! — Алька от досады по воде ладонью хлопнула. На неё стали оборачиваться редкие прохожие, — идём уже от сюда, а то неровен час полиция припрётся.

— Куда?

— Куда глаза глядят, — огрызнулась Алька, — кладбище со склепом искать будем.

Воспоминание о ночёвке на кладбище приятными назвать было сложно, но лучше уж склеп чем подворотня. Мелина была того же мнения и возражать не стала.

Где у них тут кладбища водятся, думала Алька. Это не колодец. Это, скорее, как городская управа — одна на всех. Кладбища, обычно подальше убирают. Кому охота с покойниками соседствовать. И где найти силы чтобы до него дойти.

— Можно поискать чей-нибудь фамильный склеп, — влезла в её размышления ведьма.

— И где искать будем? — Алькино раздражение рвалось на свободу, превращая каждое слово в острую шпильку.

— Нужен большой, старый дом с садом. В таких, обычно, главная резиденция славных семей.

— Каких, каких семей? — удивилась Алька странному словосочетанию.

— Славные — те, в которых одарённых много рождается.

— Знать, значит, — сделала свой вывод Алька.

— Можно и знать, — не стала спорить Мелина, — они своим мертвецам склепы прямо в личном парке устраивают.

— Уважают значит, — съехидничала Алька, но Мелина шутку не оценила.

— У меня дома целых два есть, — похвасталась единственная наследница.

Алька собралась было пошутить, что в Мелиной семье больше покойников чем следует, но вовремя остановилась. Злость, злостью, но деликатность никто не отменял.

— Значит будем искать большой, старый дом с парком.

— С большим садом и с оградой, — уточнила Мелина.

— Ещё и с оградой… — меньше всего Альке сейчас хотелось через ограды лазить.

Темнело быстро. Позади, на колодезной площади, зажглись фонари. Озарились фасады больших домов. Осветились двери домов поменьше, а дальняя мелочь утонула в густеющей темноте и только запах настойчиво напоминал, что „в Багдаде всё спокойно“.

— Хорошо, что далеко искать не надо, — нашла повод чему порадоваться Мелина.

— Плохо только, что я подозрительная фигура и вся на виду.

— Так никто ведь не смотрит.

Город действительно словно вымер. На улице ни души и только где-то далеко тарахтят жёсткие колёса и цокают копыта. Шарканье собственных шагов кажется зловещим и очень хочется забиться в щель мышкой и глаза зажмурить чтобы никто не заметил.

— Давай сюда, — предложила Мелина ткнув Алькин нос в литую неприступность чугунной ограды.

— И как ты себе это представляешь? Здесь даже уцепится не за что.

— Ты карабкайся, а я держаться буду.

Алька посмотрела на свои мерцающие ладони и, вздохнув, полезла вверх по холодному стержню как по канату. Руки не скользили, спасибо Мелине, и до верха добрались сравнительно быстро. Самым сложным оказалось перекинуть ноги по другую сторону. Мелина шипела и отказывалась отцепить руки для перехвата. Альке даже пришлось вообразить прыжок через козла для наглядного примера.

По другую сторону возникла новая проблема — густые заросли кустов, повторяя очертания ограды тянулись в обе стороны непроходимыми джунглями. Алька уже была готова разрыдаться от досады, но Мелина, посоветовавшись со своим талмудом, намагичила узкий лаз у самых корней и Алька, царапаясь и ругаясь, пролезла, оставляя позади обрывки своей многострадальной одежды.

— Ничего, — утешала её Мелина, — я починю. У меня теперь уже хорошо получается.

— Мне, между прочим, больно, — Альку задело равнодушие к её телесным травмам.

— Ни следа не останется, — пообещала соратница, — ни царапинки. Завтра с тобой будем как новенькие.

— Мне прямо сейчас больно…

— Обезболивать я не умею, — сочувствия в голосе Мелины Алька не услышала и уже собралась возмутится, но тут её взгляд задержался на видневшейся сквозь стволы сада постройке.

Самого строения видно не было. Только магическое марево, повторяющее очертания дома.

— Видишь? — прошептала Алька, облизывая пересохшие губы.

«Что?» — Напряглась Мелина.

«Марево видишь?»

«Где?»

«Там, куда я смотрю. Видишь?»

«А куда ты смотришь?»

— Ты, что издеваешься, — громким шёпотом воскликнула Алька и, совершенно не скрываясь, выпрямилась в полный рост, — да вон же впереди…

Мелина растеряно молчала, не понимая чего от неё хочет возбуждённая Алька.

— Значит не видишь, — совершенно спокойно резюмировала та, — Идём.

— Куда? — спросила беспокойно Мелина, но пошла куда велено, не упираясь.

Сад быстро закончился и девушки оказались перед странной постройкой напоминающей одновременно курятник и шедевр детского творчества. Флигельки и надстройки лепились друг к другу, словно в поисках опоры. Словно безумный архитектор, экспериментируя, забыл первоначальный замысел и свалил в одну кучу все свои идеи и проекты.

Тем не менее безумное сооружение стойко цеплялось за своё абсурдное существование и тускло сияло магическим маревом в Алькиных глазах.

— Морок, говоришь?

— Ну да, морок.

— А это похоже на морок?

— Это ни на что не похоже. В таком жить невозможно. Чихнул, и всё развалится.

— Я не спрашиваю можно или нельзя, я спрашиваю — это морок или нет.

— Откуда я могу знать. Не я же его ставила. А морок, на то и морок, чтобы видно никому не было.

— Ну он же весь магией светится…

— Как светится?..

— Дымкой такой серенько-голубенькой и мигает немного. Ты что, и вправду не видишь?

— Я вижу старую развалюху которая вот-вот совсем развалится.

— И всё?

— И всё.

Мелина уверенность озадачила Альку. Может быть это действительно глюки. Хотя, она же видела как у неё ладони светились и потом, когда с кустами колдовала…

— Мелина, а магию вообще видно? — Алька с трепетом ждала ответа. Ей казалось, что это очень важно, что от того, каким будет ответ что-то зависит.

— Я точно не знаю. Я же не обученная. Но из собственного опыта, с полной ответственностью, могу сказать, что я магию не вижу. Я её чувствую.

— Это как? Каким чувством? Шестым?

— Кожей чувствую — её покалывает. Вкус у магии тоже есть. Иногда запах бывает…

— Но не видишь.

— Нет не вижу.

— А мне кажется, что я вижу, — призналась Алька смущаясь. Хвастуньей она не была и хвастунов не любила, но тут почувствовала, что хочется, очень хочется похвастаться.

— Это не сложно будет проверить опытным путём, — с видом эксперта сообщила ведьма, — но сейчас, на опыты у меня сил уже нет. Давай завтра. После завтрака.

— Боюсь, что прийдётся отложить до обеда.

— У нас есть планы?

— Планов нет и завтрак вряд ли будет.

— Ты что, решила нас голодом уморить.

— Не нас, а себя. Ты забыла что ты на мне паразитируешь?

— Ты не можешь не напомнить!

— Я бы не напоминала если бы ты не ныла.

— Я бы не ныла, если бы ты не жадничала.

— Я бы не жадничала, если бы у нас был бы хоть какой никакой доход. Всё, хватит об этом, — воскликнула Алька, чувствуя, что Мелина готова продолжить дебаты, — лучше подумай, как нам во внутрь попасть.

— Ты уверена, что нам туда надо.

— Я уверена, что не хочу провести ночь под забором.

— Мы можем другой склеп поискать, — сделала встречное предложение наследница славного рода.

— Ну уж нет. Хватит с меня поисков. Будем считать, что нашли уже, — и Алька решительно ступила на крыльцо.

Обнаружив себя сидящей на заднице, в нескольких метрах от намеченной цели, Алька очень удивилась.

В сознании истерическим смехом заливалась Мелина.

— Ты чего ржёшь, — возмутилась Алька, — помогла бы лучше.

— Ох, Аль, как мы летели, — давясь хохотом, простонала Мелина, — параллельно земле и руку тянешь. Почти как Супермен! Только он головой вперёд, а ты в обратную сторону… — и опять ржёт.

Альке смешно не было. На заднице точно синяк будет.

— Откуда такие познания? Ты же говорила, что никуда из дома не выходила.

— Что ж я по-твоему, совсем дикая? У соседа видик был. Я с ним раза четыре смотрела.

— Как раз твой уровень… — пробурчала Алька, потирая пострадавшее место.

Мелина продолжала тихонько хихикать и на злой комментарий не отреагировала.

— Теперь тоже самое, но на этот раз ты, — решила Алька и отошла в сторону.

— Если я тожеполечу, то больно обеим будет.

— Давай уже, я потерплю.

— А может я сперва магией пощупаю?

— Делай как хочешь. Только делай уже…

Мелина, потоптавшись у крыльца, вытянула руку с тонкой, как волосинка, полоской мутного света и потыкала ею в дверной замок.

— Ну… — нетерпеливая Алька требовала более активных действий.

— Не нукай. Тут аккуратно надо, — Мелина поводила рукой над крыльцом.

— Да поставь ты уже на него ногу. Что время зря тянуть. Полетаешь, ничего страшного.

Но Мелина не полетела. Она сделала второй шаг, третий и, остановившись у самой двери, заорала Алькиным голосом:

«Это мой дом! Я дома! Добро пожаловать в родовое гнездо славного рода Федерос.»


Глава 21 Неродовое гнездо

Крыша над головой, ещё недавно бывшая пределом мечтаний, вызывала опасения.

Рассмотреть особо ничего не удалось. Мелина соорудила светлячок, но он был тусклым и погас быстро.

— Видишь, как я устала, — в своём фиаско она попыталась обвинить Альку, nо та только фыркнула и под стол полезла.

— Аль, а зачем мы сюда лезем? — Мелина так удивилась, что об обидах забыла.

— Если среди ночи эта конструкция всё-таки развалится есть надежда, что голова моя останется цела. Мера предосторожности, так сказать.

— А ноги как же? — встревожилась хозяйка конструкции.

— Ими приходится рисковать. Я же не виновата, что у тебя стол какой-то куцый, — Алька, стащив с себя верхнюю куртку, скрутила её в комок и подсунула под голову, — можно было бы поискать что-нибудь по приличней, но у тебя ведь батарейка разрядилась…

— Батарейкам тоже питание нужно, — буркнула Мелина, но развивать мысль не стала, просто пояснила, — мы ведь дальше прихожей не пошли. Здесь больших столов не ставят. Не столовая же.

— Не извиняйся. И так сойдёт. Я ноги подогну просто.

— Аль, а может быть не стоит тело без присмотра оставлять…

— За ним ваш семейный морок присмотрит, а я хочу отдохнуть по человечески. Но если ты беспокоишься, то можешь посторожить. Здесь правда жестковато и из под двери тянет, но зато тебе спокойней будет.

— Давай по очереди.

— Ну уж нет. Мне и у себя спокойно будет. Не понимаю, чего ты паришься? Сто лет стоял и ещё одну ночь постоит, а чужих можно не опасаться — сами сюда с трудом попали.

— Двести…

— Что двести?

— Дом стоит. Почти двести.

— Тем более. Пошли ко мне чай пить.

— Воображаемый? Толку то.

— От чая вообще толку мало. Зато занятие приятное, успокаивающее…

— Ну пошли, попьём твой чай.

На кухне было всё как всегда. Даже кружка брата лежала в мойке. Пахло моющими средствами и, немного, бабушкой. Алька в который уже раз поблагодарила отца-храмовника за ценный подарок. Здесь так легко забывалось о тяготах попаданства.

Пить чай на воображаемой кухне это, как в куклы играть. Алька самым добросовестным образом исполнила все обрядовые движения и жесты: включила чайник, выставила на стол чашки, пакетики заварки и сахарницу. Всё как всегда — буднично, не задумываясь. Когда над чашками повисли облачко пара и аромат свежезаваренного чая даже не удивилась — всё правильно, её воображение щедро на детали…

— А я чай из пакетиков так никогда и не попробовала, — пожаловалась Мелина, — всегда хотелось, но у нас таких нет.

— Не много потеряла, обычный всё равно лучше.

— Тебе хорошо. Есть с чем сравнивать…

— Нашла чему завидовать, — Алька улыбнулась, сидящей напротив девушке, улыбкой взрослого снисхождения, — сделаю я тебе пакетик как-нибудь. Сделаю. Ты мне лучше о доме расскажи. Странный он какой-то…

— Не то слово, — согласилась Мелина грея руки о чашку, — мой предок, который его создал, тоже странным был. Его жена была последней из рода Деросов. Они тоже были учёными. Одного из них даже в Мудрецы выбрали, но это очень давно было. А предок мой был из семьи попроще, но тоже Учёный, из натуров — так называют тех у кого проявляются неожиданные способности. Так вот, он был таким натуром из семьи обычных, чуть ли не мастеров. Король его и женил на наследнице славного, но одряхлевшего рода. Муж с женой не очень ладили. Она была очень заносчива, а он очень горд и умён. После очередного скандала он и занялся этим домом. Ещё и петицию королю подал с просьбой о создании нового славного рода. Даже имя ему придумал — Федорос. Король, конечно, в прошении отказал, но упрямый Учёный к жене не вернулся и дом продолжил строить. Потом его сыновья эстафету приняли. У него их двое было. Один Учёным остался, а другой Мастером стал. Они тоже петицию подавали, но и им было отказано. Так и получилось, что славного рода Федорос нет, а родовое гнездо, как видишь, есть.

— Странное какое-то гнездо себе твои предки свили. Без слёз не взглянешь.

— Семейная легенда гласит, что первый Федорос такое наворотил чтобы жена права на собственность не предъявляла. Она, правда всё равно предъявила, но в суде Мудрецов несостоявшийся Федорос доказал, что дом этот творческий эксперимент и имеет только научную ценность. Утверждение подтвердили оценщики и мадам Дорос осталась с носом.

— Хитрец твой предок. Только хотелось бы знать как в этом эксперименте нам с тобой жить…

— Прабабка со своим возлюбленным здесь несколько лет прожила и, мама рассказывала, были они вполне себе счастливы.

— У них другого выхода не было. Их же по всей стране искали.

— Можно подумать, у нас с тобой выход есть.

— Пока нет, — Альке хотелось надеяться, — но может со временем…

— А может, со временем, нам здесь даже понравится, — Мелина грудью стала на защиту своего сомнительного наследства, — Я, если хочешь знать, думаю, что он не просто так нашёлся. Нам Высшие Силы помогли.

— Я же не спорю. Просто я хочу чтобы и ты, и высшие силы поняли, что под столом я спать не желаю.

— Завтра разберёмся. Я точно знаю, что мои предки ценили свой комфорт.

— Комфорт — понятие растяжимое. Может быть для твоего предка отсутствие жены и было основным критерием комфорта, а все остальные мелочи значения уже не имели.

— Завтра. На все вопросы мы получим ответы завтра. Пусть ночь обещает удачу, а утро её принесёт.

— И тебе того же, — Алька чуть было не принялась со стола убирать, но пустой желудок напомнил, что иллюзиями сыт не будешь.

Вылезать из под стола пришлось по пластунски. Позвоночник упорно доказывал свою независимость, за ночь утратив всякую гибкость, и Альке пришлось пошарить рукой в поисках опоры. Ею оказалась витая ножка маленькой кушетки, стоящей слева от входной двери. Предмет мебели был настолько изящен и настолько не соответствовал Алькиному представлению о месте своей ночёвки, что из удивлённо открытого рта вырвалось громкое „О!“.

— Ты чего? — ввалилась в сознание сонная Мелина. Огляделась и тоже сказала „О“.

— Ночью ничего этого не было, — не очень уверенно сказала Алька.

— Ночью темно было и тебя больше всего потолок интересовал. Ты почему-то была уверенна, что он должен с минуту на минуту обвалиться.

— Потому, что по всем законам физики и архитектуры, асимметричная плоскость с уклоном вовнутрь неустойчива и ненадёжна.

— Дались тебе эти законы. Смотри, потолок ровный, стены тоже. Прибраться, конечно не мешает, а так вполне всё надёжно, — Мелина заставила Альку оглядеться.

— По-моему твой предок помимо морока ещё и с пространством что-то накрутил, — Алька старалась скрыть свою растерянность, но у неё это плохо получалось, — окон здесь не было. Входная дверь в глухой стене. Я точно помню.

— Давай выйдем и посмотрим.

— Нет! — Алька даже за стол уцепилась.

— Ты что, сдурела? — Мелина такой реакции на своё предложение не ждала, — я думала тебе интересно будет.

— А ты уверена, что нам обратно зайти удастся?

— Ну… наверно. Не будем же мы вечно здесь сидеть. Проверить надо.

— Потом проверим. Сейчас я ещё не готова к экспериментам. Где здесь ванная комната и туалет? Меня это больше всего на данный момент интересует.

— И кухня, — подсказала Мелина, — кухню тоже найти надо.

Первыми они обнаружили три гостиные. Одну смело можно было назвать залом, вторая была поскромнее, а третья совсем крошка. Алька уже подпрыгивала от нетерпения, а нужные помещения всё не находились.

— Мне нужны элементарные удобства иначе я оскверню память твоих предков в каком-нибудь углу.

— Может быть удобства во дворе? Строили ведь давно…

— Надо найти подходящую ёмкость. Где здесь кухня?

— Я же говорила, что начинать надо с кухни.

— Ты вообще много говоришь. Знаешь, у меня появилась блестящая идея — я к себе, а ты тут сама разбирайся.

— Ну конечно, как какая проблема, так сама разбирайся…

— Это не проблема, это физиология. Так сказать, потребности организма. Вот и тренируйся.

— Алька! Вернись!

Мелина бежала по коридорам незнакомого дома, дёргая двери и ругаясь. Досталось всем. И Альке, и предкам, и архитекторам со строителями.

Нужная комната обнаружилась случайно и Мелина, в запаре, чуть мимо не проскочила.

— Теперь ты познала радость бытия, — прокомментировала со смехом Алька, — согласись, облегчение так облегчает…

— А ты признай, что мой предок был великим человеком, — Мелина с гордостью огляделась по сторонам.

Альке только и оставалось, что присвистнуть в знак признания и признательности.

Ванная комната была, можно сказать, настоящей ванной комнатой. Здесь была даже ванна выложенная плиткой и стульчак деликатно прикрытый шторками. Алька, правда, не заметила наличия сантехники, но после обтираний над тазиком к такой мелочи она отнеслась снисходительно.

— Чур, сегодня ванну принимаю я, — потребовала вознаграждения Мелина.

— Наслаждайся — заслужила, — без спора уступила Алька, подозревавшая, что энтузиазма Мелине хватит ведра на два, не больше.

Кухня обнаружилась в самом конце тёмного коридора. Большой очаг с торчащими крюками, духовой шкаф с висящей на одной петле чугунной дверцей и, чёрные от сажи и копоти, котлы и сковородки. Пожалуй, из всех помещений странного дома, кухня была самой неопрятной и унылой. Настоящее средневековое убожество, решила Алька.

Мелина только горько вздыхала и, судя по туману в Алькиных глазах, была готова разрыдаться.

— Я ничего иного и не ожидала, — с наигранным равнодушием сообщила Алька, — и строили, и жили в этом доме мужчины. Удивительно, что они о кухне вообще вспомнили.

— А мы как же? Здесь даже чай не заваришь, — Мелина всё-таки уронила слезу.

— Заварим в другом месте. Здесь в каждой комнате по камину. Сообразим как-нибудь. Кончай рыдать. У нас всё равно заварки нет.

Последний аргумент оказался лишним. Мелина разревелась не на шутку.

— У нас даже заварки нет, — расслышала Алька сквозь всхлипы, — и денег нет, и одежды… У нас ничего нет!..

— Если ты не перестанешь лить слёзы то ничего и не будет. Возьми себя в руки и делом займись.

— Каким делом? — Мелина всхлипнула, успокаиваясь.

— Надо заняться организацией быта. Для этого надо привести себя в порядок, выйти в город и оценить наши финансовые возможности.

— Ты же вчера сказала, что мы бедные…

— Бедные, но не нищие. Разницу чувствуешь?

— Нет, — честно призналась дочь славного рода, — не чувствую.

— Да будет тебе завтрак, будет. Деликатесов не обещаю, но что-нибудь сытное и горячее мы себе сможем позволить.

— Я тебя обожаю, — воскликнула счастливая Мелина, — только объясни, зачем тебе понадобилось меня пугать.

— Я тебя не пугала, а предупреждала. Надо трезво оценивать свои возможности и соизмерять с ними свои потребности, — выдав папины наставления за свои Алька совсем развеселилась. Эту фразу она слышала бессчётное количество раз и относила её к разряду родительского брюзжания, и вот, сама воспользовалась.

Пока Мелина колдовала над их внешним видом, Алька внимательно рассматривала разложенные перед ней монетки. Сложно было понять много ли это, мало ли… Из Мелиных путанных объяснений Алька поняла только, что дорога до столицы стоила одну монетку — беленькую, величиной с перепелиное яйцо. Таких в кучке было две. Самая большая кучка, аж шесть, из более крупных монет, явно медных. За вчерашнее лакомство она отдала две таких. И одна, самая маленькая монетка, сияла знакомым блеском — золото, догадалась Алька. Количество монет ей мало о чём говорило. Надо было понять их покупную способность.

Что за эти деньги можно шесть раз съездить туда и обратно, она поняла. Бесполезное знание, с учётом того, что Альке и одного раза хватило. Медной кучки хватило бы на три „лакомства“, а вот за одну беленькую можно было лопнуть. Перспектива „лопнуть“ целых два раза радовала спектром возможностей. Золотая монетка вселяла веру в завтрашний день. Мелина с уверенностью заявила, что за одну такую можно купить целых два „ну просто очень красивых“ платья.

Пересчитав деньги, местная ведьма сообщила, что у них есть шесть медов, два серда и один зетол. Понять Алькины сомнения она так и не сумела. Понятно, что они не будут покупать „очень красивые“ наряды, но ведь и ехать никуда не надо — приехали уже, а „лакомство“ ей тоже не очень понравилось… Так что никаких проблем. На завтрак точно хватит.

— На сколько завтраков хватит? — попыталась добиться вразумительного ответа Алька.

— Мы же не попрёмся завтракать в центр, — щебетала Мелина, — я согласна без деликатесов, а обедать можно попозже. Мы так на ужине сэкономим. Хорошо было бы придумать как чай заваривать будем, но сперва завтрак. Знаешь какая я голодная.

— Знаю, — вздохнула Алька.

Из дома она выходила с опаской.

На заднем плане хихикала Мелина, но Алька ничего с собой поделать не могла — боялась, что Дом обратно не впустит, а состояние бездомности совершенно не хотелось испытывать ещё раз.

— Не боись подруга, — передразнивая Альку, успокаивала домовладелица, — ключ всегда со мной. Хочешь, прямо сейчас вернёмся.

— Идём уже. Не будем аппетит портить.

— Наш аппетит ни чем не испортить, — и Мелина потянула Альку вниз по ступенькам.

Алька всё-таки оглянулась.

Дом, всё такой же несуразный, косился им вслед глухим фасадом и, казалось, издевательски скалится в несимметричной ухмылке.


Глава 22 Городская прогулка

Стол покрывала застиранная скатерть, сиденья колченогих стульев — потрепанные подушки, а горшки с чахлыми цветами — узкие подоконники двух мутных окон. Декор аппетита не вызывал, но аромат дурманил сознание.

Посетителей в заведении было не мало, так что Алька, доверившись своему обонянию и Мелиным уговорам, устроилась в тёмном углу небольшого помещения и позволила напарнице сделать заказ, совершив таким образом очередную ошибку.

Когда перед ней поставили третью миску, до краёв наполненную незнакомой едой, Алька возмутилась.

«Ты что, с ума сошла. Кто это всё есть будет?»

«Аленька, ты постарайся, пожалуйста. У нас в животе место найдётся. Ты вот это попробуй. Правда вкусно?»

«Вкусно. Правда. Но мне со всем этим не справится. Я же не резиновая.»

«А ты не спеши. Ты потихоньку. Я ложечку, ты ложечку… Мы справимся.»

«Недостаток у тебя мозгов грозит мне несварением желудка. Этого количества еды на троих хватит!»

«Я от голода забыла, что ты у нас одна на двоих.» — Мелина и сама уже почувствовала, что переборщила. — «Я попрошу чтобы нам с собой увернули.»

«Уверена, что этого нам и на обед, и на ужин хватит.»

«И на ужин тоже?..» — с тоской спросила оголодавшая ведьма и потянулась за ещё одним куском сочного жаркого.

«Чёрт с тобой. Ешь сама. Только как друга прошу, не забывай о нашей талии.»

«Я помню.» — заверила Мелина и сосредоточилась на вкусовых ощущениях.

«Надо будет по магазинам походить. Приценится. Подкупить самое необходимое.»

«У нас всё самое необходимое. Даже не знаю с чего список начать.»

«Зато я знаю чем его закончить.»

«Чем же это?» — полюбопытствовала похрюкивающая от удовольствия Мелина.

«Жирной точкой,» — с твёрдостью ответила Алька. — «Сперва надо с бюджетом разобраться. Обжираться на те крохи, что у нас есть я тебе не позволю.»

«Я уже наелась.» — Милина сыто отрыгнула и отвалилась на спинку стула.

«Я не желаю издавать подобные звуки. Это отвратительно!»

«Я здесь не при чём. Все претензии к своему организму.»

«Мой организм, до тебя, себе такого никогда не позволял.»

«Всё случается когда-нибудь впервые.» — философски заметила Мелина и отрыгнула ещё раз.

«Хамка!» — возмутилась Алька и оттолкнула Мелину на задворки подсознания.

«От хамки слышу.» — пропищало в ответ и наступил покой.

За завтрак Алька отдала четыре из шести медных монеток. Обидно было расставаться с согревающими душу кругляшами, но сдача, в виде прикрытой лопухом плетёнки, смягчила боль утраты. Неуклюже выбравшись из своего уголка. Алька вежливо раскланялась с юркой подавальщицей и отправилась на ознакомительную экскурсию.

Время, судя по всему, было обеденное. Народ заполнял многочисленные забегаловки и закусочные, а на дверях магазинов и лавок появлялись тяжёлые замки. Замки Альку не огорчали. Её больше витрины интересовали. Хотя назвать витриной стеклянную муть обвешанную предлагаемым товаром было сложно. Были ещё витиеватые надписи и стилизованные вывески. Вот остроносый ботинок — сразу понятно, что обувью торгуют. Или, например, дама в кокетливой шляпке — тоже понятно. Но вот что продаётся под вывеской похожей на пипетку с повисшей каплей, совсем не ясно. Или вот очки с крылышками вместо дужек…

«Мелина, хватит дуться. Вылазь уже.» — Альке было скучно шляться по городу в одиночестве. — «Я уже не сержусь.»

«Зато я сержусь.» — Мелина всё ещё была настроена воинственно.

«Да ладно тебе. Посмотри какие очочки симпатичные. Мне вот интересно, они оптикой торгуют или писчими перьями?»

«Ни тем и не другим. Это нотариальная контора.»

«Надо же. Сама бы ни за что не догадалась. А пипетка эта — юридическая консультация?»

«Здесь специями торгуют.»

«У вас специи в жидком виде?» — удивилась Алька.

«И в жидком, и в сухом. В разном. Просто их так отмеряют.»

«А…» — протянула Алька — «Тогда понятно. Ты наверно будешь смеяться, но я только сейчас почувствовала, что в другой мир попала.»

«А до сих пор, что чувствовала?» — заинтересовалась Мелина.

«Нет, ты не поняла. Я понимаю, что это другой мир, но он был до сих пор обычным. Странный, конечно, но обычный, понятный. А тут хожу, по сторонам глазею, и понимаю, что ничего не понимаю. Ну объясни мне, тупой, чем может торговать магазин у которого на вывеске здоровый бугай обнимается с дубом? Садовый инвентарь, или костыли для инвалидов? Ничего другого в мою иномирную голову не приходит.»

«Мебель они на заказ делают. По-моему всё предельно ясно.» — Чувствовалась в Мелином голосе снисходительная улыбка.

«Это тебе ясно, а у нас, традиционно, был бы рубанок и стружки, и даже чукче было бы без слов понятно.»

«А у нас бы подумали, что капусту шинкуют.»

«При чём тут капуста?»

«А стружки при чём? У нас дерево не шинкуют, его выливают.»

«Вы умеете дерево делать жидким?» — Поразилась Алька.

«Лично я — нет. На то есть Мастера с Созидателями. Моё дело заказ сделать, а как его выполнять будут меня уже не касается.»

«Класс! А посмотреть можно?»

«Это вряд ли. Они свою работу „таинством“ называют.»

«Хранят, так сказать, производственные секреты… А какие ещё таинства ваши Мастера вершат?» — Альке было очень интересно — вот она, настоящая магия. Это тебе не дырку на штанах заделать.

Должно быть она подумала об этом слишком громко, потому, что Мелина обиделась.

«Если хочешь знать, то Мастера магией не обладают. Они только и умеют, что с магией работать и артефакты штамповать. Ремесленники они одним словом.»

«А Созидатели? Они кто?»

«Они — те кто меняет структуры и наполняет магией материалы из которых Мастера артефакты делают.»

«Так что, мебель это и есть те самые артефакты?»

«Мебель это просто мебель. Кому нужен артефакт в виде комода? Тяжёлый и здоровый, его в карман не положишь…»

«Зачем тогда вашим Мастерам с мебелью возится?»

«Ты что, думаешь, что Мастер который артефакт может сделать будет стулья лить? Как же! Делать ему больше нечего. Да один, самый простенький артефакт стоит как десять стульев, а те, что посложнее — так все сто…»

«Хорошо, что тебе артефакты не нужны…» — порадовалась Алька.

«Чтобы артефактом пользоваться надо настоящим магом быть.» — С тоской вздохнула Мелина.

«У тебя и без артефактов отлично получается.» — Алька решила, что её ведьма нуждается в утешении. — «Зачем нам какие-то артефакты — только лишние расходы. Нам бы доходами обзавестись… Мелина, а мы можем что-нибудь из дома вынести и продать? Мебель какую ненужную, или лишнюю посуду?»

«Не знаю. Можно попробовать.»

«Давай на какой-нибудь мелочи проэкспериментируем. Прямо сегодня и попробуем.»

«Мне как-то неловко этим заниматься. Стыдно как-то…»

«Ничего не стыдно. Ты не воруешь. Ты законная наследница, попавшая в сложную жизненную ситуацию. Твои предки тебя простят.»

«Действительно. Я же наследница…» — Чувствовалась, что девушка ещё не до конца в своих правах уверена, но Алька не сомневалась — поближе к ужину сомнения испарятся (вместе с чувством сытости).

Неспеша прогуливаясь по торговому центру, Алька наслаждалась своей заурядностью. В предыдущей жизни заурядность была ей злейшим врагом. Алька боролась с ней денно и нощно, дома и на работе, перед зеркалом и у компьютера, а здесь, слившись с толпой, радовалась как ребёнок которому удалось влезть в чужую песочницу.

Ну да, на ней мужские штаны, а в голове инородная личность, но для толпы она своя. Толпа приняла её, какая есть, и вопросов не задала. Хорошо, спокойно, безопасно…

На плечо легла чужая рука и Алька рванулась, подчиняясь древнему инстинкту. Но рука никуда не делась, только народ стал оглядываться.

— Аль, какая неожиданная встреча. Я на неё даже не надеялся. А тут смотрю, знакомая фигура прогуливается. Обрадовался.

— Господин Тонис?.. Вы меня напугали. Разве можно за людей руками хвататься, — пролепетала Алька и поспешила спрятаться за спину Мелины. Та тоже была растеряна, но хоть не перепугана так, как Алька.

— Простите мне мою вольность, но ещё свежи воспоминания о неожиданном прощании. Рука, можно сказать, сама потянулась.

— Прощаю. По себе знаю, что иногда наше тело совершает поступки вопреки желаниям разума, — лепетала Мелина, алея смущением.

«Ну конечно, как что, так я виновата…» — пыхтела Алька, стараясь справится с паникой.

— Позволите составить вам компанию?

— Да, конечно, — к Алькиному смятению, сказала Мелина с радостью.

«Ты с ума сошла! Какие прогулки? Ноги надо делать…»

«Один раз уже сделали. Не пори горячку. Мы просто поговорим.»

«Ну, ну. Поговорите…» — сказала Алька и демонстративно подчеркнула своё присутствие.

— Как устроились на новом месте?

— Спасибо, неплохо. А как поживает ваша матушка? Понравились ли ей яблоки?

— Спасибо, всё хорошо. К сожалению яблоками я её так и не порадовал. Представляете, забыл их в коляске.

— Это просто ужасно! — воскликнула Мелина и порадовалась Алька.

— Да, досадно вышло, — согласился инспектор Тонис, — вот, блуждаю по городу, ищу, так, сказать, вчерашний день. Вот вас встретил…

— С яблоками вам вряд ли так повезёт — их могли уже съесть.

— Скорее всего так и случилось… Могу я предложить чашечку чая? Я знаю здесь отличное место.

— С удовольствием. Так вы, должно быть живёте неподалёку?

«Хороший вопрос.» — Алька напряглась, ожидая ответа.

— Нет, но частенько здесь бываю. В этом районе живёт моя матушка, — пояснил инспектор, — она обожает всякие прогулки и чаепития в заведениях. Так, что я неплохо всё знаю. А вы, как я понимаю, с ней соседи?

— Возможно. Но я человек здесь новый. Знакомыми ещё не обзавелась.

— Я вас обязательно представлю. Матушка обожает новые знакомства.

— Не могу того же сказать о себе, — эту фразу, не удержавшись, высказала вслух Алька.

«Ты совершенно невоспитанна.» — Возмутилась Мелина. — «Что он о нас подумает?»

«Незачем ему о нас вообще думать. Пей свой чай и пошли от сюда.»

«Законы приличия никто не отменял.»

«О каких приличиях ты говоришь! Посмотри на нас со стороны. На нас люди оглядываются.»

Мелина послушно огляделась. Действительно на них обращали излишнее внимание.

Инспектор привёл её в заведение рассчитанное на состоятельную публику. Круглые столики, белоснежные скатерти и стулья похожие на венские. Всё очень чистенькое и элегантное, и публика такая же. Среди этого изысканного великолепия вновь прибывшая пара смотрелась, мягко сказать, странно. Особенно Алька, одетая во всё те же храмовые обноски, с прикрытой лопухом плетёнкой. А любезное отношение к ней симпатичного спутника заставляло посетителей поспешно отводить удивлённые взгляды, и кривить губы в брезгливых ухмылках.

Молодой человек внимания на косые взгляды не обращал, увлечённый беседой.

Мелина смутилась, сжавшись в комок, а Алька, напротив, демонстративно спину выпрямила и плетёнку свою на стол водрузила. Получилось довольно неуклюже, но смысл жеста присутствующие поняли как рекомендацию переключить своё внимание на более достойные объекты.

— Здесь отличный выбор, — вещал инспектор, делая вид, что не замечает Алькиного дискомфорта, — и выпечка у них здесь достойна похвалы. Это конечно не „Ангел в облаках“, но не на много хуже.

— „Ангел в облаках“ как я понимаю, похожее заведение?

— Простите, забываю, что вы совсем новичок в столице. У нас об „Ангеле“ знают все. Обязательно вас туда свожу. Их десерты достойны королевского стола. По крайне мере так утверждает молва.

— А вы сами как думаете?

— Не имел возможности сравнить, — неожиданно холодно сообщил инспектор.

«Ага!» — заметила ехидная Алька. — «До королевских приёмов не дослужился.»

«И очень хорошо. Зачем нам королевские прихвостни.»

— Ну что ж, поверем молве на слово. С удовольствием составлю вам компанию. Когда-нибудь.»

— Когда-нибудь… — эхом повторил инспектор, — я понимаю, для вас сейчас самое главное обжиться на новом месте, но поверьте, маленький праздник пойдёт вам только на пользу.

— Я уже получила свой маленький праздник. Спасибо вам. Чай просто замечательный. Вы не знаете, они не торгуют в развес?

— Они нет. Но я знаю место где можно купить отличную заварку. Это всего в двух шагах от сюда.»

— Буду очень признательна. Вашему вкусу я уже доверяю.

— Рад угодить. Не смущаясь обращайтесь. Я с удовольствием помогу и советом, и делом.

— Спасибо, непременно обращусь. У меня в столице очень мало друзей.

— Рад буду стать одним из них, — сказал инспектор с проникновенным видом, смутив окончательно Мелину и взбесив Альку.

«Голову даю на отсечение, что он увяжется за нами до самого дома.»

«Ну и что в этом такого? Будет странно если он так не поступит. И учти, я от него удирать не буду.»

«Не вздумай его на чай пригласить.»

«За кого ты меня принимаешь?»

«За того, за кого ты меня выдаёшь. За глупую провинциалку, приехавшую в столицу в поисках счастья и млеющую от внимания первого встречного.»

«Арит не первый встречный.» — Возмутилась Мелина задетая почему-то только этим определением.

«Тем хуже для нас.» — вздохнула Алька, махнув на всё рукой. Ситуация явно выходила из под её контроля и повлиять на неё она уже не могла (или не хотела?).



Глава 23 Что у нас тут

— Если не считать того, что он знает где мы живём, то всё прошло просто замечательно, — Алька не экономила на иронии, но Мелина, судя по всему, её всё равно не услышала, — „Ах! Он такой милый, такой милый…“ Вот явится сюда этот милый с отрядом полиции, и спросит у нас по какому праву мы тут расположились… Ты, пока время есть, подумай, что отвечать будешь.

— Не приведёт он сюда полицию и сам не придёт, пока не пригласим. И никто нам задавать дурацкие вопросы не станет. Раз мы здесь, значит право имеем. Одного только взгляда на ограду достаточно что бы понять, что здесь без славного рода не обошлось. Никто в здравом уме в такой дом не полезет.

— Но мы же полезли. Или забыла уже?

— Мы не в дом лезли, а в сад. Есть разница. Кроме того я, немножко, но всё-таки ведьма…

— Ты мне сейчас об этом говоришь? А когда я по ограде карабкалась, молчала. А если бы это не твой дом был? Если бы меня поймали?..

— Если бы — не считается, — Мелина отмахнулась от всяческих обвинений, — что ты себя накручиваешь безо всякого на то повода? Ну проводил нас молодой человек. Покупки помог донести. Что в этом такого особенного, что ты всё ни как успокоится не можешь?

— Ну не нравится он мне, не нравится! Рядом с ним я всё время жду какой-нибудь неприятности…

— Какой неприятности?

— Не знаю, — буркнула Алька, понимая, что объяснить свою антипатию ей нечем, — неприятной неприятности…

— По моему ты просто мужчин боишься, — поставила диагноз Мелина.

— А ты нет?

— Я нет. Мне мужчины ничего плохого не сделали. Все мои беды от женщин.

— Просто ты их мало знаешь.

— Можно подумать, что ты знаешь много.

— Много или мало значения не имеет. Я знаю, что мужчины ничего просто так не делают. Ну объясни мне, зачем мы ему? Он с нами пол дня провозился. Ему что, больше делать нечего?

— А может быть мы ему понравились и ему просто приятно с нами общаться.

— Ха! Понравились мы ему. Как же! Ты на нас посмотри. Это ты у нас красавица блондинка, а я ни то и ни другое. Да ещё одета так, что ни кто второй раз не взглянет. А тут такое внимание от симпатичного молодого мужчины… Есть над чем задуматься.

— Ты тоже находишь его симпатичным? — с мечтательными интонациями в голосе спросила бестелесная красотка, — Мне даже кажется, что он красивый. А какие у него руки! Ты рассмотрела его руки?

Нет, это невозможно, думала Алька. Мелина слышала только саму себя и все доводы разума и логики проходили сквозь неё как паровоз сквозь туман. Алька уже сталкивалась с подобным феноменом несколько раз. Тоська была очень влюбчива. Каждый, очередной раз, влюбляясь, она глупела на глазах и приобретала избирательные слух и зрение. Потом были слёзы и сопли, и прежняя Тоська возвращалась — циничная и безжалостная, прежде всего к себе. Казалось, что жёсткая самоирония защитит её трепетную душу, но проходило время и всё повторялось. Алька наблюдала и делала выводы. Нет, у неё тоже подобное случилось, но ей хватило одного раза. Случилось это давно. Ещё в школе. Но Алька до сих пор помнит злые глаза и перекошенные в презрительной улыбке губы. Переживать подобное унижение ещё раз? Нет уж. Увольте.

И вот сейчас, по милости блондинистой красотки, ей предстоит пережить внеочередное разочарование.

Ну как, как объяснить наивной дурочке, что рыжая и конопатая Алька не может быть объектом романтических мечтаний молодых и симпатичных, и что у молодых и симпатичных романтических мечтаний нет и быть не может, в связи с физиологическими особенностями организма. Что у молодых и симпатичных есть свои цели и задачи которые, обычно, совершенно не соответствуют желаниям и мечтаниям представительниц противоположного пола.

Да никак.

Прийдётся сделать запас носовых платков и терпеливо ждать когда они потребуются. А они потребуются. Рано или поздно. Потребуются.

— Руки, как руки, — сказала Алька, возвращаясь к разговору. И, безнадёжно вздохнув, закончила, — пошли уже в дом. Пока светло займёмся поисками, а потом с покупками разберёмся.

— Как скажешь, дорогая, — пропела в ответ Мелина и жизнерадостной козочкой потрусила к своему наследству.

— Где, обычно, хранят ценности? — спросила Алька, сгружая на стол в прихожей немногочисленные покупки.

— В сокровищнице, — бодро отрапортовала Мелина.

— И где у нас сокровищница?

— Понятия не имею, — так же бодро сообщила Мелина.

— Ну понятно. Мама тебе об этом не говорила. Это ведь совсем не романтично.

— У нас сокровищница в подземелье, но здесь подземелья нет. Так, что может быть где угодно.

— Откуда ты знаешь, что подземелья нет? — заинтересовалась Алька.

— Потому, что нашим подземельям больше тысячи лет. Их копали и обживали ещё до возникновения королевства. А этот дом новый. Зачем тут подземелья если даже боятся некого.

— А раньше было кого?

— Всё было. И налёты враждебных родов, и войны междоусобные, и предательства с заговорами тоже были, — Мелина сообщила об этом с таким видом, словно гордилась.

— И тогда вы объединились, — подвела за неё итог Алька.

— Ну да. Спасибо Всевидящему. После объединения подземелья уже без надобности оказались.

— Понятно. Под землёй значит искать не надо. Это хорошо. Будем искать в доме.

— Будем в доме, — с готовностью согласилась хозяйка.

— Откуда начнём?

— Давай в спальнях. Заодно себе кровать присмотрим.

— Разумно, — одобрила Алька, вспомнив своё утреннее пробуждение.

Спальни обнаружились на втором этаже.

Было их шесть и только в трёх сохранилась мебель. Мелина, взвизгнув, потянула Альку к завешанному шторой алькову.

— У меня дома такой же, — и нетерпеливо отдёрнула тяжёлую и пыльную ткань.

За шторой оказался гардероб. Довольно большой, с зеркальной стеной и с пустыми одёжными полками. За приоткрытой дверцей оказалась миниатюрная ванная комната, а у стены напротив большой кованный сундук. Мелине удалось открыть его только со второго раза, так руки тряслись.

— Постельное бельё, — разочаровано протянула Мелина, но Алька разочарования не испытывала.

С энтузиазмом извлекая из исторических глубин подушки, одеяла и прочую мелочь, она радовалась так, словно нашла бесценные сокровища. Мелина только с удивлением наблюдала с каким азартом Алька ковыряется в желтых от времени вещах.

— Ну чего ты в неё вцепилась? Подушка, как подушка. Нам бы и одной хватило, а это уже пятая по счёту. Лучше бы они здесь юбки хранили. Больше бы толку было.

— Мелина, ты что не понимаешь? Это же продать можно! Это же лучше всякой юбки! Подушки всем нужны…

— От куда ты знаешь. Может у всех свои есть.

— Не говори глупости. Это юбки у всех есть.

— У меня нет…

— Будет. Обязательно будет. Вот продадим подушки и купим. Красивую купим, модную, а не какое-то столетнее барахло.

— Эти подушки тоже столетние…

— Подушка, она и в африке подушка. Почистим, проветрим и ву аля… Милка, ну что ты тупишь? Это же тот самый доход о котором мы мечтали.

Алька, раскинув одну из простыней, свалила на неё найденное богатство, и потащила Мелину в следующую спальню, уверенная, что и там найдётся чем поживится.

Здесь тоже был зашторенный альков, только тут на многочисленных крючках висела одежда.

Пришла очередь Альки наблюдать за Мелинеными восторгами.

Когда пыль уже на зубах скрипела, Алька не выдержала.

— Ну что ты визжишь как резанная. Этому шмотью уже сто лет, сама сказала. Мы это перешивать будем, или в музей сдадим?

— Ты что? Какой музей? Да таким нарядам придворная дама рада будет.

— Ты это серьёзно? Они же все одинаково никакие. Из моды давно вышедшие. Единственное украшение — вышивка, а так, без слёз не взглянешь, — Алька присмотрелась к прабабушкиным нарядам и её осенило, — Постой, я кажется поняла! У вас здесь что, мода за сто лет совсем не изменилась?

— А зачем ей меняться, если и так красиво, — совершенно серьёзно удивилась Мелина.

Озадаченная Алька даже затылок почесать попыталась, забыв, что всё ещё таскает на себе дурацкую шапку. В сердцах, стянув её с головы, кинула под ноги и, уперев руки в бока потребовала ответа:

— Так чего ты от Сианиных платьев нос воротила? Они же такие же как и эти твои, придворные.

— Сравнила! Ты посмотри какая здесь ткань. А вышивка? Ты на вышивку посмотри! Разве можно сравнить с тем убожеством.

— Можно, — убеждённо заявила Алька, — фасон, как под копирку. Цвет — как в одном корыте стирали. Только и разница, что вышивка…

— Ну знаешь ли… Этой вышивке цены нет. Её годами вышивали. Нити Мастера плели…

— Чтобы эту вашу бесценную вышивку рассмотреть лупа нужна, а из далека даже и незаметно почти. Тёмное на тёмном, только блестит немного. И ткань из далека не понять какая, только если пощупать.

— Просто ты не разбираешься. Мне щупать не надо.

— Ну не все же такие умные как ты. Многие и приглядываться не будут. По мне — мешок, он и есть мешок, и не важно из парчи он или из ситца.

— Из парчи дороже… — Мелина задумалась.

Конечно Алька излишне резка, но ведь действительно, без подготовки понять трудно. Это её с детства наряжали, указывая на все, достойные восхищения, детали. А если бы не указывали? Поставь её, наследницу славного рода, рядом со служанкой и отойди на пару десятков шагов…

Да, было над чем задуматься.

Алька неожиданно хихикнула.

— Ты чего? — удивилась Мелина.

— Я тут подумала, что если платья эти пустить на наволочки, то подушки наши станут в десять раз дороже…

— Дурацкая идея, — резко обрубила Мелина, — радуйся лучше, что одежда у нас уже есть.

— Я и радуюсь. Моды нет. Гонятся не за чем. Живи и радуйся.

— Издеваешься?

— Ну что ты, завидую. Это сколько же времени, сил и денег у вас тут женщины экономят! Кстати, а что они со всем этим делают?

— С чем? — не поняла Мелина.

— Со свободным временем, — пояснила Алька, — у нас был когда-то один французский король, не помню какой точно. Во времена его правления придворные тратили сумасшедшие деньги на свои туалеты. Так вот, этот король говорил — пусть лучше на наряды, чем на заговоры. Толковый был чувак.

— У наших королей другие методы.

— Ладно, не злись. Будем твои наряды примерять. Мы же с тобой не донкихоты чтобы в одиночку с мельницами воевать. Нет у вас моды — и не надо. Нам дешевле будет.

Остаток дня посвятили обустройству в одной из спален.

Комната превратилась в студию. Сюда Алька приволокла одноногий столик и глубокое кресло. Разместила всё это у камина, а на пол постелила покрывало из соседней спальни. Из пары тумбочек и разделочной кухонной доски соорудила рабочий стол. Кровать, пыхтя и потея, передвинула из центра комнаты поближе к стене и, застелив её свежим бельём, с удовольствием оглядела дело рук своих.

— Ну вот, — сказала она вслух, — вполне прилично получилось. Можно новоселье устраивать.

— Давай просто поужинаем, — предложила Мелина, — я так устала, что ног под собой не чую.

— Естественно, они же не твои, — не удержалась Алька.

— Если ты думаешь, что магичить легче чем пол мести, то я готова с тобой местами поменяться.

— Ты же знаешь, что это невозможно, — Алька была настроена очень миролюбиво, — я, между прочим, твоей помощью не злоупотребляла. Что могла сама делала.

— А чего же ты тогда ехидничаешь?

— Не ехидничаю я. Просто ты могла как-нибудь по-другому высказаться. Сама мои ноги помянула.

— Это я образно. Чтобы тебе понятней было.

— Я тоже устала.

— Наши покупки внизу остались.

— Ужин тоже там.

— И ванна тоже, — напомнила Мелина, — может и ужинать внизу будем?

— Может сегодня без ванны обойдёмся? Мне одной уборки хватило, и воду таскать сил уже нету.

— Хорошо, что вода во дворе есть. А то пришлось бы за ней на площадь тащится.

— Всё равно далеко. Почему твой предок водопроводом не озаботился?

— Потому, что в таких домах всегда прислуга имелась. Было кому воду таскать.

— Прислугу мы не потянем даже если все подушки продадим.

— В каждом приличном доме должна быть прислуга.

— Значит у нас дом неприличный.

— Но…

— Вернёшь своё тело и нанимай хоть десяток, а пока терпи молча. Мы с тобой должны конспирацию соблюдать.

— Так у тебя уже план есть? — с надеждой спросила Мелина.

— Плана ещё нет, но скоро будет, — заверила Алька, хотя, в глубине души, такой уверенности у неё не было. Но зачем расстраивать потерянную душу.



Глава 24 Вечернее чаепитие

Одеваться в женскую одежду Алька отказалась, мотивируя свой отказ тем, что приличная дама не будет таскаться по торговым рядам, предлагая свой товар. Тем более, что громоздкий груз, своим внушительным объёмом, испугал бы и лошадь. И это при том, что Алька упаковала в импровизированный мешок всего две подушки. Мелина уговаривала покончить с подушечной торговлей в один заход, но уж очень комично выглядел бы продавец. Алька итак напоминала себе гигантскую черепаху. Из дома они выбрались пораньше чтобы успеть покончить с делами до начала утренней торговли, и теперь с нетерпением ждали когда сонные лавочники займут свои рабочие места.

— Не понимаю, чем тебе эта лавчонка приглянулась, — ворчала Мелина, наблюдая, как худосочный хозяин возится с замком, — можно же было выбрать какую-нибудь поопрятней.

— Те, что опрятней, специализированные. Не будет обувной магазин подушками торговать. А этот торгует всем, чем попало. Ему, что подушка, что ботинок, что молоток — без разницы. Подбирает всё, лишь бы заработать.

— Мне за фамильные подушки обидно. Будут здесь в грязи валятся рядом с ношенными сапогами и закопчёнными чайниками…

— Отличная идея — кастрюли тоже продать можно.

— Ты слышишь о чём я говорю? Я говорю, что мне этот магазин не нравится.

— Мне тоже. Покупать в нём мы ничего не собираемся, а подушки твои чуток потерпят. Их купят и унесут с собой. И будут они уважаемы и лелеяны так, что другие обзавидуются.

— Всё-то ты шутишь, а мне сюда даже заходить не хочется.

— А мне не хочется по городу с горбом за спиной ходить.

— Ну ладно, только давай быстрее.

Алька уже собралась последовать этой рекомендации, когда за спиной раздался неприлично громкий вопль:

— Аль! Ты ли это?!

«Господи, такое впечатление, что меня здесь каждый второй знает.»

«Не знаю, как каждый второй, но эти двое точно знают.» — Без особой радости Мелина узнала голос одного из братьев Широн.

— Привет. Рад встречи. Какими судьбами в этих краях? — Алька к парням относиласьнеплохо, но как-то не вовремя они повстречались.

— А мы здесь часто бываем. Красители у местного апофикара берём. А ты значит здесь обитаешь. Молодец. Не плохо устроился. Гляжу и работу уже нашёл, — Нил болтал, не дожидаясь ответов и заставляя Лина недовольно хмурится, в одиночку удерживая двухколёсную тачку с разноцветными мешками.

— Это не работа. Так, просто подработка, — Альке почему-то неловко было объяснять причину своего здесь присутствия.

— Это хорошо, что просто подработка. А то мы было подумали, что ты на Жира работаешь.

— А Жир это кто?

— Да вот же. Это в его лавку ты направляешься.

— Я и не знал, что его Жиром зовут.

— А это и не имя вовсе. Это прозвище у него такое.

— За что его так? Он же не жирный совсем.

— Не любят его здесь. Говорят за чужой счёт жиреет, — пояснил словоохотливый Нил.

— Хорошо, что я вас встретил, — влезла в разговор довольная Мелина, — а то он бы и на мне пожировал.

— Продаёшь что?

— Ну да, фамильные ценности, — Алька отодвинула Мелину в сторону.

— Только не говори, что воруешь, — вступил в разговор молчавший до сих пор Лин, — мы этого не любим.

— Ты что, совсем дурак, или меня дураком считаешь, — Алька обиделась.

— Не обижайся на него, просто у Жира репутация плохая.

— Откуда я могу знать какая у него репутация если я здесь второй день и вообще никого не знаю.

«А я тебе говорила.» — Злорадствуя, напомнила Мелина.

«Ты говорила, что твоим подушкам в этой лавке будет грязно.»

«Просто моя интуиция не нашла более веских аргументов.»

«Может быть воя интуиция посоветует кого другого.»

— Мне наследство надо в наличные обратить, — Мелина, не церемонясь, выложила причины их присутствия в столь сомнительном месте. — «Моя интуиция рекомендует спросить совета у людей знающих.»

«Мне здравый смысл тоже самое посоветовал.»

— Наследствами поверенные обычно занимаются, — заметил недоверчивый Лин.

— Подушки поверенный продавать за меня не будет, — Алька даже развеселилась, представив себе почтенного юриста с её подушками.

«У нас нет поверенного.» — Заволновалась наследница.

«Ничего страшного, подушки мы и сами продадим. Вот если бы тебе вздумалось продать дом…»

«Мне не вздумается!..»

«Значит и поверенный нам не нужен.»

— Так ты подушки на продажу принёс! — догадался наконец Нил, — так бы сразу и сказал, а то топчешься тут, подозрения вызываешь.

— Тебе к тётушке Фатире надо. Она здесь одна постельным торгует.

Тётушка Фатира была толстой и доброжелательной, а главное, чистой. И магазинчик у неё был чистым. К подушкам она отнеслась очень положительно. Возможно потому, что были они с ней похожи, а может быть присутствие, за Алькиной спиной, братьев Широн способствовало успеху сделки, но даже деньги отдала сразу, целых двадцать медов, что по Алькиным расчётам соответствовала десяти обедам. Пообещала и последние две забрать на тех же условиях.

Магазинчик тётушки Фатиры девушки покидали очень довольными. Даже предложили отметить удачную сделку завтраком, но братья только руками замахали.

— Ты что! Папаша с нас с живых кожу сдерёт. Без красителей производство остановится, а папаша очень этого не любит. Уж лучше ты к нам.

— Жаль конечно, но дело прежде всего. Я навещу, как устроюсь. И спасибо за помощь. Без вас я бы не справился.

— Не знаю, справился бы или нет, но репутацию точно бы себе подпортил, — Лин многозначительно шевельнул бровями, — у Жира она плохая, а у его клиентов и того хуже.

— Значит я вам вдвойне благодарен. Новому человеку легко совершить ошибку, а вот исправить её… — Алька тяжело вздохнула. Уж кто, кто, а она знала как тяжело изменить общественное мнение. Одна малюсенькая ошибка, а исправлять её приходится всю жизнь.

«Какая разница, что думают об Аль, если уже сегодня мы становимся Астрой Орбис.» — Заметила Мелина.

«Ну не скажи. Мало ли, что случится, может Аль нам ещё понадобится.»

Завтракали девушки, по случаю удачи, в заведение с белыми скатертями и с искусственными цветами на столах. Вкус эти декорации не улучшили, зато на цене отразились. Мелина вела себя вполне сдержано, так что на обратном пути они даже в продуктовую лавку заглянули.

В домашних хлопотах, незаметно пролетел день.

Под кухню выделили самую маленькую гостиную на первом этаже. В камине обустроили примитивный мангал с крюком для чайника. Элегантный буфет прикрыли досками из кухни и назвали его разделочным. Нижнюю часть буфета выделили под кладовку, а в верхней разместили посуду и вычищенную кухонную утварь. Небольшой чайный столик накрыли скатертью до пола и подвинули его поближе к окну, отгородив от кухни высокими спинками двух помпезных стульев. Получилось всё может быть и не очень гармонично, но зато функционально и уютно.

Самое главное, что им удалось принять наконец ванну. И теперь, запивая хрустящие сухарики ароматным и горячим чаем, они наслаждались жизнью и покоем.

— Сейчас самое время поведать мне подробности твоей печальной истории, — предложила Алька, поплотнее запахиваясь в тёплый плащ, накинутый на длинную нательную рубаху. Мелина пыталась уговорить её одеться в одно из платьев, так сказать, по случаю праздника, но Алька на уговоры не поддалась. Ей было и так хорошо. Правда взамен она уступила Мелине место в кровати, но не такая уж большая жертва это и была. За домом, за настоящим своим домом, Алька скучала.

— По моему ты и так уже всё знаешь, — попробовал избежать неприятных воспоминаний наследный дух, но Алька была настойчива.

— Мне подробности нужны. Без подробностей не видно общей картины, а без общей картины невозможна разработка плана, — Альке было просто любопытно, но не скажешь же этого жертве коварных интриг.

— Ну ладно. Если надо… Но только не ругай меня если я начну рыдать. Воспоминания эти не самые приятные в моей жизни.

— Не буду, — пообещала Алька, — вот даже платком запаслась, — и она помахала кружевной тряпочкой, обнаруженной в кармане плаща.

— Я тогда с самого начала начну, — решила ведьма.

Моя мать осиротела незадолго до своего совершеннолетия. Её родители погибли из-за оползня горной лавины. У нас такое иногда бывает. Обычно с ними справляется Исполнитель, но в тот раз его рядом не оказалось. Мой дед тоже был Исполнителем, но он специализировался на врачевании. Возможно, если бы он не пострадал при катастрофе, многих бы удалось спасти, но увы, он был в числе жертв, и без помощи магии мало кому удалось выжить.

Мать мою никто не беспокоил. Ей было тогда столько же сколько и мне теперь. Она взяла на себя все заботы по Пионству и неплохо с этим справлялась, если хочешь знать. Ей было очень сложно. Ведь в той катастрофе погибли не только её родители, но двое доверенных секретарей её отца, казначей с сыном и другие, кто помогал её отцу и мог бы помочь и ей. Единственный, кто выжил был отцовский Советник, но он остался прикованным к кровати. Вот такое наследство досталось моей матери.

У неё были все основания собой гордится. И тут вдруг приходит королевский указ с требованием готовится к свадьбе. Король вспомнил о своём праве законного опекуна для несовершеннолетней наследнице Пилонства. Конечно же матери этот королевский указ не понравился, тем более, что она себе жениха уже выбрала. Переписка много времени не заняла. Мать просила о королевской милости, Король в милости отказал и уведомил, что в случае неподчинения воспользуется своим правом сюзерена и конфискует Пилонство в пользу короны. Такого моя мать допустить не могла и согласилась на брак с моим отцом.

Мой отец был могущественным Исполнителем, любимцем Короля и младшим сыном мелкоземельного Пилона из провинции Голон. По всем показателям это был мезальянс, но такова была королевская воля.

Маме с ним очень повезло. Он понимал, что в делах Пилонства она разбирается лучше и не пытался отстранить её от власти, а главное, он к ней очень хорошо относился. Мама тоже к нему привыкла. Может быть это была любовь. Не знаю. Моя мать была лишена сантиментов, но его гибель она искренне оплакивала.

Он умер когда мне было десять. Уехал на охоту, а обратно его на телеге привезли. Мой отец служил Королю и даже подвиг какой-то совершил. И маму, и Пилонство он как бы в награду получил. Всех подробностей я не знаю. Неинтересно мне было. Я на него очень обиделась. Как он мог бросить нас с мамой? Мне было горько и обидно, я даже от матери отдалилась. А у неё одна была. Кроме меня моя мать родила ещё четверых. Четверых мальчиков. Ни один из них не дожил до своего первого дня рождения. Наши лекари сказали, что если бы дети были другого пола, то всё сложилось бы иначе. Девочкой получилась я одна. Так одной я и осталась.

Моя мама прожила ещё четыре года. Все эти годы она сильно болела и почти не вставала. Из своей спальни она продолжала заниматься делами Пилонства и требовала моего присутствия. Это я сейчас понимаю, что она спешила меня чему-то научить, но я ведь была совсем ребёнком. Причём ребёнком обиженным. Я очень сильно любила отца. И он меня тоже. Он меня баловал, прощал все мои шалости, задаривал подарками и учил верховой езде. А моя мать была скупа на ласку и очень требовательна. Я её очень уважала и немного побаивалась. Если у меня и были какие-то детские секреты, то с ними я бежала к отцу, и он всегда сохранял мои секреты в тайне.

А потом взял и умер…

После его гибели мама пыталась найти со мной общий язык, но это ей плохо удавалось. Она не умела быть нежной и возмещала этот свой недостаток повышенной заботой. Меня же эта забота раздражала. Я старательно училась, часами просиживала у её постели и выслушивала бесконечные наставления, но когда её не стало я не горевала о ней так как об отце.

Незадолго до её кончины к нам перебрался папин старший брат с семьёй. Он тоже проводил много времени у матери и все понимали, что она, зная о своей скорой смерти, готовит его на роль моего опекуна. Я же была в восторге от своих кузенов. Их было трое. Лона, моя сверстница, и её братья. Старшему было почти двадцать и на нас он своего времени не тратил. Его ждал университет и блестящее будущее. Второй был двумя годами нас младше и всячески нам с Лоной надоедал. Мы втроём отлично проводили вместе всё свободное время и очень сдружились. Потом, когда мама умерла, свободного времени стало много у меня одной. Все занимались своими делами, а у меня, как оказалось, дел ни каких не было. От учителей я сама отказалась, и меня поддержала тётушка. Заниматься вышиванием, вязанием и прочей ерундой вместе с Лоной я отказалась наотрез. Необходимых навыков у меня не было, а уступать первенство в чём бы-то ни было кузине я не желала. Девиан, мой кузен, пару раз затащил меня на свои уроки, но и тут я оказалась не на высоте и, сморщив нос, демонстративно с этих уроков сбежала. Дядя пытался добиться от меня хотя бы присутствия на Пилонских Советах, но моего терпения надолго не хватало. Его тоже. Он старательно исполнял возложенные на него обязанности и на это уходила вся его энергия. На меня сил у него уже не хватало.

Я жила, предоставленная сама себе и была этому очень рада. Единственная моя обязанность — присутствие на семейных ужинах и прочих торжествах. Если в городе намечалось народное гулянье то и я, наряженная в мантию Пилона, махала ручкой веселящейся толпе. На этом и заканчивались мои обязанности.

Домом занималась тётушка. Ей помогала Лона, а я радовалась своей свободе и лазила по подземным лабиринтам. Меня даже слуги начали забывать. Нет, я иногда устраивала показательные выступления, типа хочу так, а не этак, но вызывалась на подмогу тётушка, меня успокаивали, ублажали, а потом вновь забывали о моём существовании.

Единственный, кто обо мне никогда не забывал, так это мой кузен Девиан. Свободного времени у него было не много, но его он проводил со мной. Обычно мы с ним отправлялись на верховые прогулки, но иногда, когда непогода держала нас взаперти, я брала его с собой в свои владения. Он единственный, кто разделял со мной мою тайную страсть. Но позже у меня и от него появились секреты. Я нашла свой гримуар, и этой тайной я даже с ним не поделилась.

Мне было почти восемнадцать, когда он попал ко мне в руки. С его появлением жизнь приобрела особую остроту.

Я знала, что не должна этого делать. Понимала, что знания эти опасны, что дорога на которую я ступила может привести меня на костёр… И, понимая всё, я не могла остановится. Тяга к запретным знаниям настолько увлекла меня, что я даже нашла дорогу в библиотеку. Но это тоже была моя тайна. Я знала, что моё новое увлечение вызовет массу ненужных вопросов и оборудовала себе надёжное убежище. Я нашла вход в библиотеку через подземелье. По винтовой лестнице я подымалась в крошечную комнатку отгороженную от основной части библиотеки стеллажами с никому ненужными книгами. Стеллажи эти раздвигались и можно было войти и выйти из библиотеки совершенно незаметно. Очень удобное убежище. Здесь я проводила большую часть своего времени и здесь же услышала разговор, который перевернул всю мою жизнь.

Разговор вели моя дорогая тётушка Толия и её любимец кузен Пелин. В основном говорила тётушка. Пелин только иногда реплики вставлял. Речь шла обо мне, что удивило меня до крайности. Тётушка обращала на меня внимание только если я истерики устраивала, в любое другое время она меня даже не замечала. Пелин же вообще был редким гостем. Он учился в столице. Появляясь только по очень большим праздникам, на меня даже не смотрел. Уверена, что повстречай он меня где угодно вне обеденного стола, то и вовсе бы не узнал, А тут вдруг вспомнили, да ещё и шепчутся в укромном уголке.

Разговор был о том, что моё совершеннолетие не за горами и что моей судьбой займётся Король, а это значит, что семейство Голи лишится тёплого местечка. Моя тётушка такого допустить не могла. Почти десять лет она была полной хозяйкой замка Телезор. Успела, что называется вжиться в образ, и теперь строила коварные планы как сделать так, что бы оставить всё как есть и без вмешательства Короля.

Сперва она заговорила о том, что можно меня извести с помощью яда, но Пелин, будучи человеком образованным ей объяснил, что это совершенно глупая идея потому, что тогда Пилонство перейдёт короне без каких-либо проволочек. Тётушка немного посокрушавшись решила, что надо выдать меня замуж и решить эту проблему через храм. Полин ей объяснил, что без королевского одобрения мой брак невозможен. Вот это уже серьёзно огорчило мою тётушку. Но она не желала отступать без боя и, неожиданно, нашла выход из создавшегося положения. Скомпрометировать меня настолько, что бы Король вынужден был бы дать своё согласие на брак. Пелин сказал, что это возможно, но только в том случае, если свидетельство моего падение будет заметно невооружённым глазом. Тётушка, хихикая сообщила, что моё бесчестие ни для кого сюрпризом не будет и что она этим займётся незамедлительно.

И вот тогда заговорил мой кузен. Сперва он спросил у моей тётушки, своей матери, кого она наметила кандидатом в мои мужья. Та было вспомнила какого-то дальнего родича, но Пелин сказал, что доверять чужим нельзя. Что чужой человек, заполучив всё, может сделать тоже самое, что и ставленник Короля, то есть избавится от семейства Голи. Озадачив мамашу такой перспективой, он предложил свою кандидатуру.

Честно хочу сказать, что Пелин мне нравился. Он был красивый и взрослый, выгодно отличающийся от всех кого я знала и, если бы я не услышала этот разговор то, возможно, и не возражала бы против такой партии. Я ведь отлично знала, что моим мужем станет кто-то кого выберет Король, а Королю доверия у меня не было. Так что вполне возможно я сама бы порадовалась возможности оставить Короля с носом, но разговор на этом не закончился. Они начали обсуждать свои дальнейшие планы и мне в этих планах места не было.

Я не знаю, чем я им мешала, но после рождения ребёнка моя жизнь в их планы не входила.

Я сидела в своей каморке и впервые в жизни рыдала не издавая и звука. Мне открылась страшная правда — я никому не нужна. Совсем никому. А ведь я была так уверена в своих правах, в своём предназначении, что совсем забыла, что на самом деле я глупая девчонка и беззащитная сирота. Пока я наслаждалась своей свободой эти люди узурпировали мою власть, воспользовались правами и возможностями моего рода и сейчас озабоченны только тем, что могут всего этого лишится. И ещё я поняла, что только случай помог мне открыть глаза и дал надежду на спасение.

Несколько дней после этого разговора я просидела в своей комнате, сказавшись больной. Меня навещали, но я не желала общаться и, в конце концов, меня оставили в покое. Я искала выход из создавшегося положения. Самое ужасное, я знала, что помочь мне некому. Даже слуги и те служили не мне, а тётушке. Я была чем-то вроде вешалки для мантии — повесили для проветриванья и обратно в шкаф засунули.

Вот тогда я и обратилась за помощью к своему гримуару.

Подготовка заняла не дольше недели, но за это время мне пришлось многому научится. Пелин начал за мной ухаживать, и мне приходилось ему улыбаться, хотя очень хотелось вцепится когтями в самодовольную смазливость его мерзкой рожи. Тётушка стала ко мне необычайно добра и баловала обновками, на зависть Лоне. Я попыталась поговорить с дядей, но он меня не понял, или не захотел понять. Результатом этой беседы стали только более откровенные ухаживанья Пелина, сочувствующие вздохи тётушки и шёпот сплетен за спиной.

Единственный кого беспокоило происходящее был Дев. Мой единственный и бесполезный друг Дев. Я не могла доверить ему всю правду, ведь это была его семья. Я не знала кому он отдаст свою лояльность и не хотела ставить его перед выбором. Ему я сказала, что мне снился сон.

Да, я сказала, что мне снился сон, что я оставила своё тело. Я сказала, что мне снилось, что я лежу мёртвой, а мой дух кружит над телом и хочет вернуться, но не знает как. Я сказала ему почти правду. Мне нужен был кто-то, кто не допустит погребения моего тела. Моему телу нужна была защита. Я доверила её Девиану. Кроме того я была уверенна, что моя тётушка ухватится за малейшую надежду и не объявит о моей смерти.

Как видишь я была права.

Я избежала позора вынужденного брака. Я сохранила свою честь. Я спасла себе жизнь. Я вернулась. Осталось только вернуть себе себя.

Мелина громко высморкалась Алькиным носом в мокрые кружева и затихла, ожидая сочувствия.


глава 25 В глазах смотрящего

Алька рассматривала своё отражение в окне на фоне ночного неба и думала о бестолковой ведьме с которой её свёл случай, или судьба — не суть важно. Важно только, что сочувствия не было. Но и равнодушием её чувства не назовёшь.

Была злость на корыстную родню, была досада из-за неудачи и сложностей, было даже раздражение, но сочувствия, которого от неё ждали она не испытывала.

— Да, тебе действительно подфартило, что ты этот разговор подслушала, — не выходя из состояния задумчивости, протянула Алька, — могла ведь так и хлопать ушами до самого конца.

— Я и сама это понимаю. Но знаешь, что самое смешное — я бы наверно была бы вполне себе счастлива. Как баран на заклании. Радостно бы подпрыгивала и виляла хвостиком до самой последней минуты, уверенная во всеобщей любви и обожании.

— И как дурой жила, так бы ею и померла… — подвела жирную черту Алька.

— Я думала, у нас с тобой взаимопонимание… — шмыгнула носом жертва коварства.

— У нас ещё и взаимовыручка. Правда вынужденная, но тем не менее, надёжная основа для обоюдовыгодных дружеских отношений. Поверь мне, часто, слишком часто, сочувствие и жалость гроша ломаного не стоят. Зачем мне тебя жалеть? Ты и сама с успехом это делаешь. У нас говорят: „что нас не убивает, делает нас сильнее“ так что радуйся — ты стала сильнее и, будем надеяться, мудрее.

— По-моему я стала злее.

— Злость иногда полезна. Она тебе ещё пригодится при встречи с родственничками.

— Можешь не сомневаться, тётушка и Пелин ещё ни раз пожалеют, что со мной связались.

— Вот в этом я тебя полностью поддерживаю. Месть, это сладкий десерт, от которого нельзя отказываться, — Алька закончила свою пламенную речь широким зевком, — будем считать программу сегодняшнего дня выполненной. Я к себе, а ты, перед тем как завалишься, не забудь зубы почистить и волосы расчесать, а то завтра будут похожи на стог сена.

— Пусть ночь обещает удачу, а утро её принесёт, — покорно согласилась Мелина хотя без слов было понятно, что поболтать ей хотелось бы больше.

— Пусть приносит, — согласилась Алька, зевнула ещё раз и отправилась, как обещала, в свою кровать, под своё одеяло.

Засыпалось ей, на удивление, тяжело. В голову лезли дурацкие мысли, украшенные иллюстрациями к авантюрному роману под названием „жизнь и приключения богатой сироты, рассказанная ею самой“.

Конечно Мелина дура, но дура не по сути своей, а по воспитанию. Мелину мать вот только жалко. Все её усилия коту под хвост. Даже если её непутёвая дочь вернёт себе свои права, сумеет ли она Пилонство сохранить? Ведь именно за него её мать боролась всю свою жизнь. Именно его хотят присвоить родственнички. Да и Король руки тянет… А Мелина, наивная душа, думает, что вернётся в своё тело и всё на свои места само собой встанет.

И её, Альки, рядом уже не будет…

Разбудил её Мелинин вопль.

Алька даже не поняла как она оказалась рядом со взволнованной девушкой.

— Ты чего? Что случилось? — сообразив, что своим беспокойством только усиливает панику, Алька взяла себя в руки и, как можно спокойнее, спросила, — Я спрашиваю, чего ты разоралась?

— Я видела! Я себя видела, — Мелина дрожащими руками обтирала пот с Алькиного лба, — понимаешь, сама себя видела…

— Во сне что ли?

— Ну как бы во сне, — Мелина взлохматила и без того лохматые Алькины патлы, — но не сон это был. Не сон. Я знаю.

— А теперь тоже самое, но спокойно.

Мелина глубоко вздохнула, выровнила спину и, прижимая к груди смятое одеяло, сообщила старательно ровно: «Я видела своё собственное тело, и это был не сон.»

— А орала чего? Плохо выглядишь? — не удержалась от сарказма Алька.

— Я в гробу лежала! — в ужасе воскликнула ведьма, — представляешь, они меня в гроб положили. Сволочи!

— Не кипятись подруга. Как я понимаю, ты сейчас в дороге. Тебя в столицу везут.

— Ну да, везут. В гробу! — продолжала негодовать Мелина.

— А как ты хотела? Что бы тебя в мешок упаковали?

— Почему в мешок? — растерялась девушка.

— А как ещё трупы перевозить?

— Я не труп, — обиделась Мелина.

— Это мы с тобой знаем, а для всех ты выглядишь как труп и ведёшь себя как труп. Значит и отношение к тебе трупное. Скажи спасибо, что не на пол бросили. Сама знаешь какие здесь дороги. Из гроба хоть не выкатишься…

— Ты совершенно невозможный человек! Нет в тебе и капли деликатности.

— Зачем тебе моя деликатность, если я здесь для того что бы помочь, а не для того что бы сопли утирать.

— Могла бы как-нибудь по-другому, другими словами… Я знаешь как испугалась.

— Это у тебя от неожиданности. Как я понимаю, ты впервые своё тело увидела?

— Ну да. Как думаешь, к чему бы это?

— Тут и думать нечего. Итак всё ясно — к скорой встречи, к чему же ещё…

— Хорошо, если так… Фу… у меня чуть сердце из груди не выскочило…

— Ты с ним полегче, не твоё всё-таки.

— Это я образно…

— Я тоже. Рассказывай теперь, что видела. В подробностях рассказывай.

— В подробностях… Зубы я почистила. Волосы, честное слово, пыталась расчесать, но у меня на них терпения не хватает. Как ты с такой копной живёшь?

— Скоро узнаешь, — со злорадством обрадовала Алька, представив как будет распутывать свою гриву после ночи с Мелиной.

— Легла, — продолжила ведьма, не обратив внимания на угрозу, — почти сразу заснула. День был хлопотный. Устала. Сперва было чувство полёта. Мне даже понравилось. Потом дорогу увидела. Такую же как та по которой мы с тобой путешествовали. По дороге обоз тянется. Грязью весь заляпанный. Медленно так катится, неспеша. В обозе две кареты и фургонов штук пять, кажется. Точно не знаю, не считала. Ещё верховые по сторонам скачут. Мне любопытно стало. Я в каретное окно заглянула, а там ворох какого-то шмотья и больше ничего не видно. Я ещё полетала, а потом смотрю — знакомая лошадка. Присмотрелась, и вправду моя Заноза. Это мою лошадку Занозой зовут. Так вот, идёт моя Заноза к фургону одному привязанная и без седла. Ели её узнала — такая вся грязная… Потом смотрю, один из наездников ведёт под уздцы Девинова Павлина, а самого Дева не видно. Нет, думаю я, Дев своего Павлина надолго не бросит. Должен где-то рядом быть. Начала искать и нашла. Сидит мой кузен в фургоне у гроба и книжку вслух читает. Мне даже смешно стало. Дев вообще не большой любитель чтения, тем более вслух, тем более у гроба. Решила послушать. Книжка о морских походах — хоть в этом Девиан верен себе остался. Его всегда только море и интересовало. А у него, между прочим, довольно сильный дар Созидателя. Да он и сам понимает, что моря ему не видать, как собственных ушей, но историей мореплаванья всё равно увлекается. Посидела я, послушала, а потом на гроб посмотрела. Деревянный, с ручками, но без крышки. Взглянула я вовнутрь и даже не сразу поняла, что это я там лежу вся подушками обложенная. Как заору… Ну а дальше уже ты и сама знаешь.

— А орала то за чем?

— Они мне голову одеялом обмотали и платье старое напялили. Ты бы тоже заорала, если бы увидела.

— Так это ты от возмущения орала? — удивилась Алька.

— Нет, орала я от неожиданности. Про одеяло это я сейчас вспомнила.

— Как вспомнила, так и забудь. Главное, что тебя довезут в целости и сохранности. Вон, подушками обложили. Наверно не хотят чтобы ты себе синяков наставила от дорожной тряски. И одеялом обмотали для того же, наверно.

— Меня во дворец на королевскую аудиенцию везут! А вид у меня…

— В гроб краше кладут… — развеселилась Алька, — какая разница, перед аудиенцией переоденешься… Или тебя переоденут, — закончила, подумав, Алька.

— А может?…

— Что может? Договаривай уже, раз начала.

— А может нападём на обоз и меня похитим? — с сомнением и надеждой спросила Мелина.

— И как ты себе это представляешь? — Альке смешно уже не было. Она об этом тоже подумала, но услышав подобное предложение от Мелины, поняла всю его абсурдность.

— Я нет, но может ты…

— А что я одна могу сделать? Ты сама сказала, что там конная охрана.

— Но может как-нибудь хитростью… Если бы можно было так сделать, то кучи проблем удалось бы избежать.

— Одних избежать, в другие влипнуть… Ладно, давай вставать. За завтраком ещё подумаем. Одно знаю точно — надо этот обоз встретить.

Завтрак начался спором и спором же закончился.

Всё началось с того, что Алька предложила отправится на встречу каравана в мужской одежде, мол так будет удобней в толпе затеряться. Мелина же уверяла, что пора Астре Ирбис выйти в свет и начать знакомится с соседями.

Алька подозревала, что под соседями Мелина подразумевает мамашу их общего знакомого, но Мелина с негодованием опровергла подобные инсинуации. Она уверяла, что при встречи с обозом может случится ситуация при которой у них будет возможность сократить дистанцию, а женщине это проще.

Алька твердила, что обозная грязь табу для любой уважающей себя женщине, а их излишнее любопытство вызовет только подозрение. В то время, как молодой парень может предложить свои услуги в виде рабочей силы.

— Ну наймут они нас на какую-нибудь грязную работу, но ко мне мы ближе не станем. Уж поверь мне. Только испачкаемся.

— Так ты испачкаться боишься?

— Вот ещё. Я просто пытаюсь тебе объяснить, что женщиной у нас будет возможность оказаться совсем близко.

— Горничной наняться?

— Не знаю. Может быть. Сама говорила — по обстоятельствам.

— У вас здесь для женщин никаких обстоятельств не случается. Напялим на себя твои наряды и только то и сможем, что ручкой помахать.

— Дама, помахавшая ручкой, может оказаться полезной знакомой.

— Ой, не смешите меня. У Аля больше знакомых, чем у твоей Астры.

— Вот я и говорю, пора знакомится с соседями.

Алька опять помянула несчастного инспектора и спор пошёл по второму кругу.

Но самое забавное случилось тогда, когда оказалось, что Мелина понятия не имеет где и когда нужно ждать прибытия обоза.

— Хорошо, я могу понять, что ты не знаешь когда, но по какой дороге — это то ты должна знать.

— Ничего я не должна. Я в столице никогда не была. Это мой первый раз. Вот ты знаешь? Нет? А ведь ты знаешь не меньше моего, но я же на тебя не ору.

— Но хоть название своей провинции ты знаешь?

— Знаю. Талезор. И что это меняет?

— По крайней мере мы можем узнать в какой стороне твой Талезор и какая дорога в него ведёт.

— Но мы же даже не знаем когда. Может быть завтра, а может через неделю, а может быть они уже проехали, пока мы с тобой тут спорили.

— Я всегда знала, что толку от тебя…

— От меня толка много, но только ведь ты моих советов не слушаешь. Ты же себя самой умной считаешь. Как же, университет закончила. А то, что твой университет на другой стороне мироздания тебе, в твою умную голову, не приходило?

— Приходило и сидит там, не выгонишь…

— Опять начинаешь?

— Я не начинаю, я продолжаю.

— Ну и сиди здесь. Может когда подушки проешь, найдёшь себе почётную должность младшего конюха. Уверена, лошади твоё образование оценят.

— Да иди ты…

— Я бы пошла, да балласт деть некуда.

— Это я балласт?

— Ты, а кто же ещё. Ты только газетной информации доверяешь, а я знаю, что она меня за порогом ждёт.

— Эта та информация которую у нас сарафанным радио называют? Флаг тебе в руки. Только хочу предупредить, что если у местных дам знания с твоими схожи, то лучше сразу иди в конюшни. Кучера точно географию лучше знают.

Мелина только пренебрежительно хмыкнула и потащила равнодушную Альку одеваться.

С одеванием Мелина справилась довольно споро. Алька бы так не сумела.

Поверх нательной рубахи Мелина одела широкий пояс и, ловко зашнуровав, подтянула под грудь, закрепив, не понятно от куда взявшимися бретельками. Потом натянула на себя бесформенное платье из тяжёлой парчи, а на него ещё одно, похожее на халат. Поколдовала с ленточками и булавками, и Алька в зеркале увидела средневековую деву. Цвет правда был мрачноват, но вышивка, переливаясь интригующим узором, освежала немного эту унылую пародию на карнавальный костюм.

— Так-то лучше, — с удовлетворением решила Мелина, крутясь перед зеркалом.

Алька должна была бы согласится, но промолчала, из принципа. Зато ей удалось слегка позлорадствовать, когда ведьма пыхтя и ругаясь, занялась причёской. Алька может быть и дольше выдержала бы это издевательство, но клоки волос всё-таки были из её головы. Плюнув на принципы, она отобрала гребень и, расчесавшись завязала короткий хвост. Волосы у Альки длинными никогда не были. Плести косы из рыжих барашков ни у кого не хватало терпения, даже у бабушки. Приходилось Альке самой вязать себе задорные хвостики. Не ходить же с головой похожей на созревший одуванчик. Только последнее время отрастила себе Алька гриву до плеч и, часами её чесала, с выпрямителями и муссами, стараясь добиться желанного результата. Ей даже это удавалось последнее время, но здесь, без должного ухода, волосы вспомнили былое и встали дыбом.

Мелине хвост не понравился, но переделывать она не стала. Нацепила на голову тряпку из той же ткани что и верхний халат, лентой под цвет нижнего платья обвязала и осталась очень довольна делом своих рук.

Алька её удовлетворения не разделяла. Она смотрела на себя в мутное зеркало и видела совершенно незнакомого человека.

Её тёмные глаза и ресницы, неожиданно светлые, словно выгоревшие на солнце брови. Её, немного вздёрнутый нос, круглые щёки с намёком на ямочки и губы ярким пятном. Вроде бы она. Вот и привычные веснушки рассыпаны по носу и щекам… Но не она это. Совсем не она. Даже с учётом того, что Алька, похудев, сломя голову кидалась от одной крайности в другую, такого неузнавания она ещё не испытывала.

— Ну, что скажешь? — Мелина рассчитывала на восторг, а в ответ получила только неразборчивое мычание, — А по-моему очень хорошо получилось.

— Красота — понятие относительное, — философски заметила Алька, — У каждой эпохи свои каноны, а тут вообще другой мир. Может по местному это и неплохо, а по мне так как-то странно получилось. Вся из себя такая тёмненькая и скромненькая, а рожа сияет, как медный пятак…

— Так ведь красиво же.

— Ты уверена?

— Ну я не особый ценитель, но мне нравится.

— Главное, что тебе нравится, — с тоской вздохнула Алька и решила провести сегодняшний день в своём убежище.



Глава 26 Полезные советы и бесполезные сожаления

Алька валялась на застеленной кровати с книгой в руках, и жалела о своём решении остаться дома. Ей было скучно. Даже любимая книга не развлекала.

Сколько раз она перечитывала „Графа Монте Кристо“! Она могла открыть книгу на любой странице и продолжить чтение с тем же интересом, что и в первый раз. Но в этот раз увлечься не удавалось.

Она держала в руках старенький том и думала о том, что графу было значительно легче чем ей. У него были и возможности, и средства, да и месть его была не жизненно важна. Просто желание восстановить справедливость.

У неё, у Альки, в целях не какая-то эфемерная справедливость, а самая настоящая жизнь, и не одна…

А у неё ни средств, ни возможностей…

И помощи ждать неоткуда.

Да, не судьба ей стать героиней увлекательного романа. Не судьба.

Подумав о судьбе, Алька вспомнила многозначительные намёки храмовника и только ещё больше расстроилась.

Он ведь намекал на благосклонность высших сил. Даже не намекал, а открытым текстом говорил. И где, хотелось бы знать, эта благосклонность? Где её аббат Фариа? Где её миллионы?

И тут Алька вспомнила о сокровищах которые она держала в руках.

Это же были её сокровища!

Как она могла отказаться от подарка судьбы?

Какая же она дура!

Ей, видите ли, не понравилось, что сокровища свалились как снег на голову.

Ей, видите ли, надо было землю рыть и клады искать…

Алька застонала, схватившись за голову.

А теперь, что делать?

Надеяться на то, что судьба даст второй шанс? Или начать поиски клада прямо сейчас? А что? Если Высшие Силы всё ещё благосклонны, то подсуетятся и организуют клад в любом, подходящем для кладоискания месте.

А если нет?

Она, как дура, будет клады искать и другие возможности упускать?

Нет, такого допустить нельзя. Как говорится, на Бога надейся, а сам не плошай.

Что же делать?

Что делать?

Алька в смятении заметалась по комнате и очень удивилась, когда обнаружила себя рядом с Мелиной. Та, увлечённая беседой с миловидной старушкой, на Альку даже внимания не обратила.

— Ах! — трогательно прижимая к груди сухонькие ручки в старческих пигментных пятнах, вздыхала старушка, — дворцовые балы это совершенно незабываемо. Воспоминание о моём дебюте я унесу с собой в могилу. Кстати сказать, там я и познакомилась со своим первым мужем.

— Так господин Ласки ваш второй муж.

— Нет, третий, но уверяю тебя, что он до сих пор жалеет о том, что отказался от приглашения на мой дебют, — хихикнула пожилая дама.

— А вы? Вы жалеете?

Альке тоже стало интересно.

— Я нет. Но пусть это останется между нами.

— Вы любили своего первого мужа?

— Я любила всех своих мужей. И господина Ласки я люблю не меньше, чем двух других, но я бы не хотела на старости лет остаться без своих воспоминаний и жизненного опыта. У меня есть, о чём рассказать внучкам.

— Как бы и мне хотелось услышать рассказы своей бабушки, но увы, — вздохнула Мелина.

— Не огорчайтесь, дитя моё, я с удовольствием расскажу свои истории вам, потому, что своих внучек у меня до сих пор нет.

— Уверена, что это вопрос времени, — ободряюще улыбнулась девушка.

— Я на это тоже надеюсь, — призналась старушка и пожаловалась, — У меня три сына, по одному от каждого брака, и ни один из них ещё не обеспечил меня внучкой. Мои невестки заняты исключительно собой и не понимают моего нетерпения. Мне кажется, что свои надежды я должна перенести на внуков.

— Я уверена, что вы обязательно дождётесь своей аудитории.

— Да услышит Всевидящий…

Альке надоел обмен любезностями и она оглянулась по сторонам, стараясь остаться незамеченной.

Они находились в небольшой уютной гостиной и, судя по столу, уставленному разнообразными сладостями, визит грозил затянутся.

Кроме Мелины и её собеседницы в комнате присутствовала ещё одна дама, сосредоточенно щёлкающая вязальными спицами. В разговоре она участия не принимала и, судя по поджатым губам, не одобряла, правда что именно понять было сложно.

— Уже совсем скоро и я пойду на бал дебютанткой, а мне и совета спросить не у кого, — с сиротской тоской пролепетала Мелина и поднесла к глазам кружевной лоскуток.

— Совет совету рознь, моя дорогая. Помнится моя матушка советовала мне держатся с гордым достоинством. Тоже самое мне тётушки советовали. И где бы я была, если бы их советов слушалась?

— Где? — Мелина аж шею вытянула.

— У стеночки бы стояла. Вот как Пирея, — и старушка кивнула головой в сторону вязальщицы, — может до сих пор так бы там и стояла.

— Но как же…

— Была у моего брата жена. Умница и красавица. Она то мне и дала дельный совет, — старушка многозначительно помолчала, — Дебютанток всегда хватает. Все молодые, родовитые — как тут выбрать. И посоветовала мне моя невестка сделать что-нибудь такое, чтобы из толпы выделится.

— Как это? — удивилась Мелина.

— Ну это уже как кто может. Лет этак двадцать назад девица одна яркокрасную нижнюю юбку надела. Вроде бы и ерунда. Кто ту нижнюю юбку видит. Но ведь увидели… Девица эта через месяц уже женой стала и не кого-нибудь, а наследника самого большого Донованского Пилонства. На следующий год уже одна треть дебютанток красными юбками сверкали, а сегодня каждая вторая горожанка в такой же разгуливает.

— И вы тоже? — поразилась Мелина.

— Ну что ты, милая. Будучи уже тогда почтенной матроной, я просто наблюдала, забавляясь.

— А как вы сумели выделится? Если я понимаю правильно — вам это удалось.

— Правильно понимаешь, детка. Я просто недостаточно надёжно закрепила вуаль, — старая дама, улыбнулась своим воспоминаниям, — во время танца она слетела и косы мои рассыпались по спине. Я конечно очень смутилась, — она хихикнула, словно девчонка, — но этот досадный случай произвёл очень сильное впечатление. Ещё до конца сезона я стала женой.

— Это удивительная история. Вы очень смелая женщина. Я бы так не смогла, — призналась Мелина.

— А тебе такая уловка и не поможет. Сегодняшние дебютантки волосы под вуалью не прячут.

— Как? Совсем? — удивилась девушка.

— Нет, конечно головы они прикрывают, но так чтобы волосы видны были. Моя золовка считает это абсолютным бесстыдством. Многие с ней согласны. Но я считаю, что красивые волосы украшают молодую женщину не хуже гордого достоинства.

— Эти профурсетки такое себе на головы наматывают, — вступила в разговор до сих пор молчащая женщина, — я слышала, что королева была просто в шоке.

— Ну это и понятно, когда самой нечем похвастать…

— Таяна! Что ты такое говоришь! — ужаснулась вяжущая дама.

— Ах, Пирея, оставь уже свои фарисейские суждения. О том, что у Королевы под вуалью не густо, знают абсолютно все.

— Но Таяна…

— Я достаточно стара чтобы говорить то, что хочу. И ты тоже. Так что давай обойдёмся без охов и ахов. Девочка только приехала из провинции. Мы с тобой просто обязаны ввести её в курс дела.

— Но Таяна…

— Что ты завелась со своими „но“. Девочке помочь надо. Если бы в своё время тебе помогли, ты бы не сидела сейчас в бедных родственниках…

Бедная родственница, как рыба, открыла рот, но так ничего не сказав, закрыла его и вернулась к своему вязанию.

Мелина чувствовала себя неловко. Даже в Альке шевельнулось сочувствие. И только госпожа Ласки не заметила, что была жестока к своей компаньонке.

— Тебе обязательно следует посетить салон Мадам Жоше. Советую с этим не затягивать. Сезон не за горами, и чем дольше ты будешь тянуть с визитом, тем дороже он тебе обойдётся.

— Да, непременно. Спасибо что предупредили.

— И не забудь об обуви. Это важно. Тебе предстоит провести долгие часы на ногах и, если обувь будет неудобной, ты испортишь себе всё торжество.

— Спасибо. Обязательно займусь обувью.

Госпожа Ласки замолчала, видимо вспоминая свой первый бал. Мелина потянулась за пирожным, а Алька решила задать свой вопрос не дающий ей покоя достаточно долго.

— А почему мы всегда одеты в тёмное?

— Прости, не поняла, — старушка сфокусировала тусклый взгляд на Мелине.

— Я подумала, а почему бы не одеть чёрную нижнюю юбку, а сверху красное платье. Тогда ведь точно заметной буду, — Альке хотелось услышать ответ и Мелине только то и оставалось, что смущённо улыбаться с видом провинциальной дурочки.

— Ха! Ха! Ха, — рассмеялась, неожиданно звонко, стареющая дама, — Я задала похожий вопрос своей матери задолго до дебюта. Это так трогательно. Я словно себя увидела в дни своей молодости. Я отвечу тебе на этот вопрос так же, как ответила на мой моя мать. Мы женщины. Для нас главное сохранить семью и род. Это мужчины одеваются в яркие цвета чтобы на поле брани различить кто друг, а кто враг, а для нас, для женщин, самое главное надёжное убежище. У нас нет врагов, у нас есть только дети. Так было, так есть и так будет.

— Но ведь мы уже давно не воюем, — Алька не понимала, — мы вышли из пещер и подземелий. Мы ходим под голубым небом, по зелёной траве. Вокруг столько цветов и света, а нас от собственной тени не отличишь.

— Вот ты и сама ответила на свой вопрос, — обрадовалась старушка, — в тени Всевидящего наше спасение.

«Это строка из Завета.» — пояснила Мелина, удерживая Альку от следующего вопроса. — «С Заветом не спорят.»

«Тогда понятно. Религиозная догма значит. Ладно, заканчивай с визитом. У меня идея появилась.»

«Попробуй пироженку. Вкусно…»

«Пирожные вредно.» — Сообщила Альканаставительно, но подумав, закончила, — «Одно, последнее, и домой.»


Глава 27 Невозможные возможности

— И кто эта дама, портящая нашу фигуру такой вкуснятиной? — Алька продолжала смаковать воспоминания о чудесном угощении, — неужели мамаша нашего инспектора?

— Нет конечно. И он не наш.

— О, прости, он твой. Исключительно твой.

— Прекрати, а то рассказывать не стану.

— Молчу, молчу, — с притворным ужасом воскликнула Алька, — так кто эта, в высшей степени почтенная, матрона?

— Наша ближайшая соседка, госпожа Ласки.

— И как ты на неё вышла?

— Это не я на неё. Это она меня к себе затащила. Она нас давно приметила — я имею ввиду Аля. Ну и поручила своему лакею за воротами присматривать.

— С лакеем ей повезло. У нас бы, ей самой пришлось на лавочке свежим воздухом дышать. И что ты ей наплела в ответ на гостеприимство?

— Почти правду, как мы с тобой и договаривались.

— А мы что, договаривались? Мне помнится, что ты отправилась узнавать по какой дороге твой обоз двигается. Ну и как, узнала?

— Я много чего узнала. Главное, приобрела очень полезное знакомство.

— Узнала как захомутать мужа? Ты же говорила, что с этим у тебя проблем не будет — Король лично займётся.

— Мне что, надо было у неё прямо спросить как во дворец проникнуть? — с вызовом спросила Мелина.

— Хорошо, хорошо. Ты всё правильно сделала. Так что узнала?

— Узнала, что раз в год во дворце проводится бал. Что на бал приглашаются девицы из славных семей, достигшие совершеннолетия.

— Это я и сама уже поняла. Ты лучше скажи как приглашение добыть.

— Вот именно! Добыть приглашение можно, если найти родню, которая, как говорится, замолвит за тебя словечко.

— Но ведь у нас нет родни, — напомнила Алька.

— Есть! — с торжеством воскликнула Мелина, — госпожа Ласки подсказала.

— Кто? И откуда эта старая перечница твоих родных знает?

— Если ты меня перестанешь перебивать, я тебе всё по порядку расскажу. А то я не успеваю на один вопрос ответить, а у тебя уже другой готов.

— Молчу, молчу. Давай рассказывай уже.

— Ну так вот, перехватил меня их лакей и говорит, что госпожа желает произвести знакомство. Так и сказал „произвести“. Наверно ему хотелось сказать „произвести допрос с пристрастием“ — это бы больше соответствовало истине. Ну я, конечно, отнекиваться не стала.

Приняли меня довольно холодно. Вопросов прямых не задавали — дом меня всё-таки принял. Но за каждое моё слово цеплялись. Если бы я врала — точно бы запуталась. Я имён не называла — мол не хочу славное имя рода порочить, но по-моему она и сама догадалась. Сказала только, что опекунам не хотелось бы своё будущее доверять, что в столицу приехала судьбу Королю доверить, но не хочу скандала и поэтому не тороплюсь о своём приезде заявлять.

Компаньонка эта, Пирея, или как там её, так прямо и сказала, что я взбалмошная девчонка, а госпожа Ласки так категорична не была. Она вообще женщина широких взглядов. Сказала только, что ошибки молодости бесследно не проходят.

Потом заговорили о Доме.

Спросили меня, как устроилась. Сказала, что спасибо, всё нормально, хотя всё очень запущенно. Она смеяться начала. Сказала, что не так давно принимала у себя господина Дероса, так он всё сокрушался в какое ужасное состояние дом пришёл, а у него совсем нет ни средств, ни времени им заняться.

— Дерос?! — воскликнула Алька, — это тот который хотел стать Федерос, но у него не получилось?

— Не совсем тот, но всё равно родня.

— А он нас из дома не выгонит?

— Не думаю. Из разговоров я поняла, что родственник мой из Мастеров. Последнее время от дел отошёл. Мастерской его сын занимается. Семья не бедствует, но прежнего достатка уже нет. Славный род Деросов почти угас — ни Учёных, ни Созидателей одни только Мастера да и те не из блестящих. Жён, по прежнему, из славных родов берут, но толку всё одно нет. Сам господин Дерос давно уже вдовец. Домом занимается жена старшего сына. Есть ещё и младший, но он ещё холост.

— А вдруг им не понравится, что новая наследница объявилась?

— Им то какая разница? Они же не бездомные как мы. Потом, он сам жаловался, что денег нет на то чтобы Дом в порядок привести.

— Он может захотеть его продать, если деньги понадобятся.

— В том-то и дело, что продать его никто из наследников не может. Мы ведь наследники по крови, а по имени наследников нет. Получается, что перепродать никто из нас его не может, но признать ничейным и забрать в пользу короны тоже нельзя.

— Ничего в вашей юриспруденции я толком не понимаю, — призналась Алька, — но если ты считаешь, что твой родственник не будет возражать против нашего здесь присутствия, то думаю есть смысл его отыскать и попросить замолвить за нас словечко чтобы приглашение на бал получить.

— Вот и я о том же! Войти во дворец с приглашением, что может быть проще! Да ещё в такой день, когда там толпа народа.

— Действительно хороший план, — вынужденна была согласится Алька, хотя, где-то в глубине души скреблось сомнение. Ей было бы значительно спокойней в мужской одежде, войдя через заднюю дверь, но Мелина права, с приглашением проще.

— Надо будет написать письмо и представится.

— А письмо сами отнесём?

— В том-то и дело, что если по почте, то времени много уйдёт. Пока он его получит, пока ответит… Потом ещё возня с официальным визитом. Но если самим письмо вручить, то к нам отнесутся без должного уважения — как к бедным родственникам.

— Мы же не денег придём просить, — заметила Алька.

— А может попросим? — с надеждой спросила Мелина.

— Ну знаешь ли! То ты не хочешь выглядеть бедной родственницей, то денег попросить собираешься. Ты определяйся уже.

— Может быть он и сам догадается. Выслушает нашу история и предложит.

— Кстати, об истории. Ты каким именем представилась? — Алькина беспокойство стало приобретать более чёткие очертания.

— Астра Орбис, каким же ещё…

— И как ты собираешься объяснить своё родство с семьёй Деросов? — Алька попыталась иронией прикрыть панику.

— Назову своё настоящее имя? — уверенности у Мелины убавилось.

— А вдруг он решит, что я аферистка. И мы, вместо бала, попадём в тюрьму? — мысль, высказанная вслух, повисла жирной точкой.

— А как же…

— Мы обратимся за помощью, но не как родственница, а как клиентка, — Алька вспомнила о своём плане, — у меня тут идея появилась, но для её осуществления понадобится помощь Мастера. Вот мы и обратимся за помощью к Мастеру Дерос. Как клиенты обратимся.

— Клиенты деньги за помощь платят, — напомнила Мелина, всё ещё не пришедшая в себя после недавнего разочарования.

— И мы уплатим, — с нарочитой уверенностью сообщила Алька, — процент с будущих доходов.

— Ха, — только и сказала ведьма.

— Ничего не „ха“. Мы создадим новую моду и деньги потекут рекой!

— Мы этот вопрос уже обсуждали. У нас нет моды, и ты уже знаешь почему.

— Я не собираюсь менять моду кардинально. Я предлагаю маленькое изменение в фасоне платья. Цвет, вышивка — всё останется прежним. Мы изобретём кринолин!

— Что мы изобретём? — переспросила Мелина.

— Кринолин, — повторила Алька, — ты что, не слыхала о кринолинах?

— Нет, не слыхала. Буду рада, если ты мне объяснишь, что это такое, за что к нам деньги рекой потекут.

— Это такая нижняя юбка, которая делает платье пышным.

— Ах, пышным, — с издёвкой в голосе повторила Мелина, — ну тогда деньги точно потекут, только в другую сторону. Секрет пышных платьев знает даже кухарка. Никто за твои кринолины платить не будет.

— Кухарки не будут, а дамы, которые спят и видят как внимание привлечь, будут. Поверь мне — будут.

— Мне очень хочется тебе верить, но я боюсь, что в этом вопросе ты просто ничего не понимаешь.

— Я бы могла с тобой поспорить, но не буду. Мы сейчас отправляемся ко мне чай пить, а заодно я тебе кое-что покажу, — и Алька широко распахнула двери своей квартиры.

Свою гостью Алька принимала в гостиной. В любой другой комнате её пышное платье выглядело бы смешно.

Покачивая бёдрами и заставляя юбку повторять движения тела, Алька проследовала к книжному шкафу и, грациозно присев, вытащила с нижней полки подарочный том „Истории моды.“

— Вот, — вручая книгу, застывшей истуканом Мелине, сказала Алька, — как тебе моя идея?

— Красиво, — призналась та, — но как в этом можно нормально двигаться?

— Легко, — и Алька уселась на диван так, словно на ней были джинсы.

— А встать как? — продолжала сомневаться Мелина.

На этот раз Алька ничего не сказала. Просто поднялась с дивана, покружилась по комнате, уселась на подоконник и поболтала ногами для наглядности.

— Честно говоря, я не понимаю как тебе это удаётся, но думаю, что надо учесть, что мы сейчас гостим в твоём воображении. В реальной жизни ты бы двигалась как утка и потела бы при этом как кухарка у плиты.

— С чего бы это? — удивилась Алька и, соскочив с подоконника уселась на низкий пуфик, почти утонув в волнах нежно-голубого шифона.

— Потому, что для того чтобы платье было таким пышным надо надеть не меньше десяти нижних юбок. Тебе и трёх хватило чтобы начать возмущаться.

— А сейчас на мне всего одна! — и без лишней скромности задрала юбки, демонстрируя голые ноги.

— Так это и есть твоя грандиозная идея? — догадалась гостья.

— Не совсем моя, но авторские права, я думаю, мы за неё получим.

— Покажи как это делается. Я тоже хочу померить.

— Инструкция у тебя в руках. В этой книге есть всё. И какие бывают, и как делать, и даже как носить.

— Я, вообще к вашей моде всегда относилась негативно. Очень уж она у вас стремительно меняется. Не успеваешь одно сносить, а тут уже оказывается, что только старушки такое носят. Моя подружка вначале старалась соответствовать, а потом рукой махнула. Она считала, что надо науку двигать, а не за модой гонятся. Но это! Это просто замечательная мода. Мне даже кажется, что тут наука моду догнала…

— Ну я бы так не сказала, — восторг Мелины Альку немного смутил, — у кринолинов свои недостатки, но для положения дел здесь он вполне сойдёт. У вас ведь что главное? Главное, ничего сверху на менять. А что снизу, так это уже личное дело. Ну и потом, вышивка ваша на кринолине будет видна лучше.

— Меня ты уже уговорила, — не отвлекаясь от рассматриванья картинок, обрадовала Мелина, — только я не понимаю как ты собираешься на этом разбогатеть.

— Мы станем производителями и продавцами нашей продукции, единственными в этом мире, между прочим.

— Как ты себе это представляешь? Ну продадим мы пару этих кринолинов, но потом их и без нашей помощи шить будут все, кому не лень…

— Ничего у них не выйдет, — со злорадным торжеством сообщила Алька, — у них нужных материалов не будет.

— А у нас они есть? — Мелина, с задумчивым выражением на лице, пощупала ткань на алькиной юбке.

— Ещё нет, но будут. Мы договоримся с Мастерами и с этими, которые структуры меняют.

— С Созидателями? — удивилась ведьма.

— Ну да, с ними…

— А с чего ты решила, что тебе удастся с ними договорится? Я даже не думаю, что они с нами разговаривать будут.

— Обязательно будут. Им же захочется новенькое что-то сделать, а мы им идею подбросим. Может быть даже не одну…

— Идеи им Учёные подбрасывают. Зачем им женские идеи?

— Потому, что женские идеи самые практичные и полезные, — Алька встала в величественную позу и руки на груди сложила, — у вас здесь всё в каком-то законсервированном состоянии. У вас даже водопровода нет. А зачем, если есть кому воду таскать. А у нас ещё в древнем Риме был. И знаешь почему у вас нет? Потому, что у вас мужчины здесь всем заправляют, а у них с воображением проблемы. Их и так всё устраивает. Учёный не придумает, Созидатель не создаст, а Мастера не сделают… Вот потаскал бы какой Учёный воду вёдрами, так через два дня уже бы и водопровод был бы и воду бы в котлах нагревали.

— Для нагрева воды специальные артефакты есть, — Мелина стала на защиту своих соплеменников и не потому, что была не согласна, а потому, что привыкла в спорах с Алькой высказывать противоположное мнение.

— Ну да, есть. Только стоят дорого и постоянной зарядки требуют…

— За всё платить надо.

— Экономически неграмотное утверждение. Платить надо всем. Товар дешевеет, становится доступней и платят уже не только те у кого денег куры не клюют, но и люди среднего достатка тоже. И получается, что богатеет не тот кто десять артефактов сделает или не тот, кто двадцать артефактов заправит, а тот кто водой сто домов обеспечит.

— Ты что, себя самой умной считаешь? — возмутилась Мелина за не имением других аргументов.

— При чём здесь мой ум? — удивилась Алька, — я, конечно, не дура, а человек современный, журналист, между прочим. Я умею смотреть и видеть. А ещё я умею увиденное анализировать. Это то, чему меня учили…

— Опять своим дипломом хвастаешься…

— Диплом мой тут не при чём. Просто у меня свежий взгляд на вещи, которые тебе видятся обычными. Мне вот совсем не понятно почему у вас здесь прогресс напрочь отсутствует. Да если бы мы могли делать то, что ваши Мастера делают у нас бы уже такое бы было!.. А у вас допотопные дилижансы по разбитым дорогом колесят, да ещё и без рессор. А всё почему? Потому, что вашим Учёным до таких мелочей дела нет. Они только тем и занимаются, что охранные системы придумывают и защитные артефакты клепают. Ах да, они ещё у вас тут ведьм жгут, но это уже в прошлом. Кончились ведьмы.

— Что ты к Магам прицепилась? Им есть кому указывать. Король и Мудрецы решают над чем Учёным думать следует.

— Я же говорю — полнейший застой. Веками ничего нового никто не придумал.

— Как это ничего? А Дом этот? Сама говорила, что все законы вывернуты.

— А толку то? Один такой — экспериментальный. Никто в нём не живёт, никому он не нужен. А кухня здесь такая, что сразу видно, что женщины тут и близко не было.

— Зато и морок, и охранная магия работают до сих пор.

— Вот! Это то чем один учёный от другого отличается — у кого дольше работать будет. А на запасные батарейки ни у кого ума не хватило. От Мудрецов указаний не поступало…

— Не понимаю, чего ты злишься? — Мелина действительно не понимала, и Альку это ещё больше бесило.

— Я злюсь потому, что знаю, как тяжело будет договариваться. Потому, что понимаю, даже если соберётся толпа женщин под стенами дворца и будет сканировать „даёшь кринолин“ то и это ничего не изменит. Плевать вашим Мудрецам на женщин.

— Зачем же такой шум подымать из-за ерунды всякой?

— Ты кринолин хочешь?

— Хочу.

— Для того что бы он у тебя появился надо чтобы Мастера создали кольца, которые будут вшиваться в ткань нижней юбки.

— Так в чём дело? Закажем.

— Материал для этих колец должен быть гибким, упругим и лёгким. У нас, в своё время, на кринолин пускали китовый ус. Так вот, мужчины, ради женского каприза, почти всех китов перебили.

— С ума посходили, не иначе…

— Может быть, но не об этом сейчас разговор. Здесь им за китами гонятся бы не пришлось. Учёные бы за пять минут придумали как такой материал сделать. Созидатели с Мастерами без особого труда кольца накрутили и все были бы счастливы: и дамы местные, и киты. Но до женщин, как и до китов, никому дела нет.

— Ну почему же. Я бы никогда бы не позволила убить целого кита ради какой то юбки…

— Может быть ты знаешь кого-нибудь, кто ради тебя согласится намагичить новый материал? Это ведь проще, чем за китом гонятся.

— Сама я таких знакомых не имею, но мы можем попросить о помощи моего родственника. Уверена, что у него есть знакомые Созидатели.

— Хорошо было бы явится на первую же встречу с готовым образцом, — мечтательно протянула Алька.

— Может быть мы сумеем добиться похожего эффекта. Пусть он не будет таким же как по твоей задумке, но без образца сложно будет объяснить чего мы добиваемся. Мастер ведь всё-таки мужчина…


Глава 28 С визитом к дядюшке

У самых ворот Алька опустила юбки и печально вздохнула, наблюдая как мокрые разводы бодро поползли вверх по подолу, сводя на нет многочасовые их усилия.

— Нет, это просто невыносимо, — взвыла менее сдержанная Мелина, — пока мы доберёмся до центра всё размокнет и обвиснет как сиськи у кормящей суки.

— Но ты же можешь быстренько всё обсушить и подправить, — уверенности у Альки не было, только слабая надежда.

— Могу, но не в людном же месте…

— Мы коляску возьмём. Там ты всё и поправишь…

— А когда из коляски выйдем, опять поправлять? Потом дом искать будем и снова поправлять? После всех этих поправлений ползти прийдётся потому, что ноги нас держать уже не будут.

— Может быть ты покопаешься в своём талмуде?

— Зачем? Что ты хочешь чтобы я сделала? Лужи осушила, или над землёй парить научилась? — Мелино раздражение звенело натянутой струной.

— Что ты заводишься? Можно просто сделать ткань водостойкой, как плащ прорезиненый…

— Я тебе что, Созидатель? Я структуры менять не умею.

— Так ведь не всю структуру, а только подол…

— Какая разница. Что кусок, что кусочек… Не ведьминское это дело. Могу короче сделать.

— Давай короче, — согласилась Алька.

— Ага… Что бы нас за уличных приняли…

— Какая разница за кого нас примут — главное чтобы твой родственник нас принял. Найдём дом и сразу же станем приличными.

— А вдруг соседи увидят, или кто-нибудь из знакомых…

— Соседи уже видели. В детали всматриваться не станут, а других знакомых у Астры Ирбис пока нет.

— Учти, я сделаю так, как ты хочешь, но это будет на твоей совести, — Мелина запустила свою дымчатую магию.

— Ты хотела сказать — на репутации. К совести это никакого отношения на имеет.

— На репутацию тебе плевать. Единственная надежда, что тебе совесть не позволит нашу репутацию в грязь втоптать.

— Здравый смысл мне не позволит это сделать. А совесть? Совесть мне всё позволит. После похищения она у меня сократилась до размера горошины. Так что, если краснеть прийдётся, то ты уж сама как-нибудь.

— Всё, выше подымать не буду, — сообщила ведьма.

Алька опустила глаза долу и возмутилась:

— И это всё? Из-за несчастных пяти сантиметров ты меня тут уличной обзываешь?

— Из под подола позволительно только носку выглядывать, а у нас вся пятка наружу торчит. Это очень неприлично.

— Нет, ну вы тут совсем ку-ку. А в грязном ходить прилично? Или может у великосветских дам вместо пяток копыта растут?

— Глупости не говори, — растерялась Мелина, — пятки, как пятки. Они у всех одинаковые.

— Так чего же их показать должно быть стыдно?

— Что ты ко мне пристала? Ты сама сказала, что для визита выглядеть надо достойно.

— Дура потому что. Надо было сперва всё разведать, а потом уже Астрой наряжаться. Так нет же, всё тебе неймётся. Всё торопишься в новую тряпку обрядится.

— Можно подумать, что ты не торопишься. Тебе же успеть надо свои миллионы заработать…

— Наши. Наши миллионы. И вообще, под ноги смотри. Многие лужи и неприличным достойная помеха.

Так, пререкаясь и неловко манипулируя широким подолом, они переступили границу своего убежища и оказались лицом к лицу с тем, кого меньше всего хотели в этот момент встретить.

Следует отметить, что растеряны были все.

Мелина попыталась согнуть колени чтобы скрыть непозволительно оголённые ноги, Алька попыталась вернуться туда от куда пришла, а инспектор попытался поздороваться, но не мог решить как.

Неловкую заминку у ворот разрешил Алькин беспардонный вопрос:

— Какими судьбами?

— Да вот, решил оставить карточку с просьбой о встрече. Только на звонок ни кто не откликнулся, — инспектор повертел перед Алькиным носом доказательством своих честных намерений.

— Мы не слышали никакого звонка, — пробурчала злая Алька, но, получив тычок от Мелины, закончила почти мирно, — наверно что-то со звонком не в порядке.

— Я даже рад этому, — попытался быть галантным инспектор.

— К сожалению я не смогу уделить вам и минуты своего времени, — взяла беседу под свой контроль Мелина, — меня ждут в центральной части города и мне не хотелось бы опаздывать. Рада была встречи господин Тонис. Надеюсь в следующий раз нам удастся договорится о встречи.

— Позвольте хотя бы усадить вас в экипаж, — предложил молодой человек, воспринявший строгую отповедь, как обещание.

— Да, будьте так любезны, — проворковала Мелина и Алька почувствовала, как та напряглась, готовясь менять длину платья.

«Не будь дурой» — зашипела Алька — «Он всё равно ничего не поймёт, а нам ещё по улицам дом искать. Сама говорила, что тебя на много не хватит.»

«Но Аль, мне так неловко. Боюсь, что мне с места не сдвинутся.»

«Ничего, я сдвинусь. Сделай дяде ручкой.»

С величественным видом Алька позволила инспектору помочь ей с усаживанием в открытый экипаж, Мелина с благосклонностью помахала ручкой и встреча на этом закончилась.

«Я говорила, сделай ручкой, а не лыбся как дура»

«Я и не лыбилась. Я смеялась. Он ведь так и не решил как с нами теперь разговаривать. Очень смешно получилось.»

«Будем надеяться, что эта встреча его тоже развеселила и он не захочет в ближайшее время ещё раз посмеяться.»

«Ты совершенно невозможна» — вздохнула Мелина.

— Милейший, — обратилась она к кучеру, — дом Мастера Дерос…

— Будет исполнено, — бодро отозвался тот, и у Альки появилась надежда, что прогулки по грязным улицам удастся избежать.

Здесь не было высокого забора.

Просто короткая аллея, десяток широких ступеней и вызывающая уважение дверь в которую Алька стукнула два раза специально для этого предназначенным молоточком.

Звука удара слышно не было и Алька уже готова была повторить, когда дверь распахнулась и недовольная физиономия, со следами послеобеденного отдохновения, выглянула из негостеприимно приоткрытой двери.

— Чем имею? — прозвучал непонятный вопрос.

Алька поспешила ответить не особо вдаваясь в смысл услышанного.

— Астра Ирбис, хотела бы переговорить с почтенным Мастером Дерос, — и помахала конвертом перед носом интересующегося.

— Мастер Дерос здесь не принимает. Вам следует обратится в его контору, — дверь начала закрываться, а конверт так и остался в Алькиной руке.

— Я сказала, что хочу поговорить с Почтенным Мастером Дерос, старшим, — Алькина нога, прикрытая подолом, заняла стратегически важную позицию. Позволить какому то лакею захлопнуть дверь перед своим носом девушка не могла. В глубине души она была готова к тому, что её выгонят, но не лакей же. Пусть этим занимается сам хозяин.

— Мастер Дерос старший отошёл от дел и не принимает, — озадаченный упорством визитёрши, лакей замешкался и Алька заполнила своей пышной юбкой весь дверной проём.

— Передайте мою записку лично в руки. Я подожду ответа Мастера здесь, — сказала Алька, следуя за конвертом как за поводырём.

Лакею не оставалось ничего другого как признать поражение и позволить гостье пройти в холл особняка.

Ожидание затягивалось и Альке с трудом удавалось делать вид, что её это не раздражает. Она стояла в самом центре блёклого от старости ковра и отражалась в зеркалах, развешанных вдоль стен. Кроме стен с зеркалами были ещё двери, не такие торжественные как входная, и зелёные кусты в декоративных бочках. Лестница, по которой удалился вредный лакей, возвышалась неприступной горой прямо перед её носом и Альке очень хотелось развернуться и уйти, громко хлопнув дверью, но она стояла, вздёрнув упрямый подбородок, а в её сознании, возмущённая холодным приёмом, пыхтела наследница славного рода.

— Имя ваше мне не знакомо, — сообщил грузный старик, остановившийся на средине лестницы.

— Но мой адрес вам хорошо известен, — Алька задрала подбородок ещё выше.

— И по какому праву вы называете его своим?

— По праву крови, Мастер Дерос. По праву крови. Или вы сомневаетесь в мастерстве наших с вами предков?

— Я сомневаюсь в том, что вы указали верный адрес, — голос старика был так же холоден и равнодушен как и атмосфера холла.

— Возможно вы согласитесь принять моё приглашение, — в Алькином голосе тоже не было тепла.

— Я редко покидаю пределы этого дома, да это и не к чему. Прошу за мной, — и хозяин дома, тяжело опираясь на перила лестницы, пошёл вперёд, указывая дорогу.

«Зачем он тащит нас к себе, если не верит?» — удивлялась Алька, идя следом.

«Наверно у него есть другой способ проверит наше родство.» — предположила Мелина и оказалась абсолютно права.

Старик привёл их в комнату похожую на на библиотеку с рабочим столом, а может быть на кабинет заставленный книжными шкафами. Указал на стул с высокой спинкой и выставил перед ними шкатулку-сундучок совершенно невзрачную с виду.

— Откройте, — предложил старик, насмешливо блеснув глазами.

«Давай, подруга, действуй. Сама понимаешь, от тебя сейчас всё зависит.»

«А вдруг моя магия его не откроет?» — заволновалась Мелина.

«Не время гадать. Не откроется — извинимся и уйдём. Только лучше бы открылся.»

Алька протянула руку, чувствуя как Мелина сосредотачивает свою магию на кончиках её пальцев.

Крышка откинулась без труда, словно никакого замка и не было.

— Да, — сказал старик, и тяжело опустился в близь стоящее кресло, — рыжих в роду у нас ещё не было.

— Такая уж уродилась, — повинилась смущённая Алька.

— Так чья же такая будешь? — улыбнулся старик всей своей заросшей сединой физиономией.

— Из Талезорских я, — сказала Алька и замерла вместе с Мелиной.

— Из Талезорских говоришь, — задумчиво протянул старый Мастер, — так вы же сюда ни ногой… — вспомнил родственничек.

— Пришлось вот, — Мелина часто заморгала, стараясь удержать непрошенную слезу.

— Силой заставили, что ли? — вопрос был задан с любопытством сдобренным хорошей порцией иронии.

— Не думаю, что детали вам интересны, — вмешалась всё ещё раздражённая Алька, — как говорится, меньше знаешь — лучше спишь…

— Опять семейка ваша в политику полезла, — догадался старик.

— Никуда мы не полезли, — возмутилась Мелина, — ни опять, ни вообще. У нас свои проблемы. Личные.

— Ах, личные!.. — старик почему то рассмеялся, — Личные говоришь. А родители хоть в курсе?

— Я, — начала Мелина, но Алька ей рот заткнула.

«Сейчас он ещё не догадывается кто ты, а скажешь, что сирота сразу поймёт. Может ещё и с опекунами свяжется.»

— Я к вам не плакаться пришла, — Альку злила насмешливая улыбка собеседника, — давайте оставим причины моего приезда в столицу и поговорим о причинах моего визита.

— Давайте, — покладисто согласился старик, а улыбка стала ещё насмешливей.

— Мне нужна помощь Мастера, — без лишних слов перешла к делу Алька, — я подумала, что смогу, по родственному, договорится с вами на обоюдовыгодных условиях.

— На обоюдовыгодных? Очень заманчивое предложение. Хотелось бы только узнать где ты таких слов нахваталась. Обоюдовыгодное… Надо же… Ну и развеселила ты меня девочка, — и он заржал тряся животом.

— Да как вы… — начала возмущённую тираду Мелина, но Алька вновь перехватила инициативу, — может быть было бы разумней поинтересоваться деталями предложения? Посмеяться вы бы всегда успели, а вот выслушать меня вам вряд ли уже удастся. Я ухожу. Не могу сказать, что рада нашему знакомству…

— Верно говоришь, девочка, — старый Мастер смахнул пальцем выступившие от смеха слёзы, — ну не сердись, не сердись. Давненько я так не смеялся. Конечно же я тебя выслушаю. Мне, старику, и самому интересно с каким таким предложением обращается ко мне столь деловая девица.

— С таким же предложением я могла бы обратится к любому другому Мастеру. Просто подумала, что с роднёй будет проще договорится, — Алька уже немного успокоилась, но всё ещё была готова подняться и уйти.

— Я, дорогая моя родственница, за долгую свою карьеру, впервые получаю деловое предложение от особы женского пола. Обычно вы меня только заказами донимали.

— Если вам так проще, то можете называть моё предложение заказом, — снисходительно улыбнулась Алька, — но тогда прийдётся исключить обоюдовыгодность.

— Как я понимаю, — старик, прищурившись, окинул взглядом свою гостью, — ты уже и торговаться начала.

— Ну что вы. Какие могут быть торги когда я ещё не знаю сможете ли вы выполнить мой заказ.

— Ловко однако, — одобрительно кивнул Мастер, — значит ты во мне сомневаешься, а в себе значит уверена.

— Уверена потому, что я знаю о чём говорю.

— А я значит не знаю?

— Вы же ещё меня не выслушали, — Алька насмешливо задрала бровь.

— Значит буду слушать, — согласился старый Мастер, — но не обессудь, если смеяться начну.

— Думаю, что я вам потом компанию составлю, — пообещала Алька и вытащила из глубин своего кармана эскизы будущего кринолина.

— И что это? — Мастер покрутил перед глазами непонятные для него схемы.

— Это, — с гордостью сообщила Алька, — новое слово в современной моде. Мечта любой женщины и наша с вами возможность достигнуть финансового благополучия.

— Детка, я вижу перед собой всего лишь клетку под балахоном. Я конечно не женщина, но не думаю, что они об этом мечтают.

— Это вы правильно заметили — вы не женщина, но глаза ведь у вас есть. Посмотрите на моё платье внимательней, — Алька, стараясь подражать походке моделей, прошлась по комнате, — ну как? — спросила она растерянного старика.

— Хороша, — признался тот, — у нас в роду женщины повыше были, но и так сойдёт. Так я не понял. В чём секрет? Мужа себе ищешь что ли?

— Не ищу я себе мужа! — с досадой воскликнула Алька, — я вам новый фасон платья показала.

— А… Красивое платье. Так в чём секрет?

— Мастер Дерос, а у вас в доме какая-нибудь женщина есть? Поверьте, я не хочу вас обидеть, но вы разбираетесь в женских туалетах так, как я в лошадях. Хотя нет, в лошадях я разбираюсь лучше.

— Не хватало ещё мне в этом разбираться, — старик опять развеселился, — но ты ведь просила о деловой беседе. Хотя, у вас, у женщин, наверно совсем другие представления о деловых разговорах. Не злись, сейчас позову невестку. У неё сейчас сестра с визитом, так что есть кому оценить твой наряд.

Алька с демонстративной покорностью вернулась в кресло.

Минуты ожидания тянулись в молчании. Алька рассматривала кабинет, Мастер рассматривал её, а Мелина трепетала от волнения, готовая начать паниковать.

Дамы влились в комнату с достоинством гусынь, переходящих дорогу в неположенном месте. Были они необыкновенно похожи и не только внешне. Вместе с ними в комнате появился дух всех женских добродетелей и Альке стало тяжело дышать.

— Позвольте вам представить мою невестку, милейшую Пирону и её очаровательную сестру госпожу Ванину Самир. А это наша дальняя родственница Астра Ирбис. Надеюсь знакомство будет обоюдно приятным, — с лёгкой иронией закончил представление Мастер.

— Рада познакомится, — сказала Алька, подымаясь навстречу новым родственницам.

Каждый её шаг, каждое движение были чётко спланированы и отрепетированы, и по глазам женщин Алька видела, что её усилия не пропали даром.

При виде юбок, медленным каскадом ниспадающих к ногам, оби женщины напряглись. Когда юбки, повторяя каждый шаг, закачались словно желе при подачи к столу, глаза дам изменили свою конфигурацию. У старшей они сузились в подозрительные щёлочки, а у младшей округлились, готовые лезть на лоб.

— Для меня большая радость обрести ещё одну сестру, — воскликнула Пирона и кинулась Альке на шею. Алька ответила на объятие и женщины застыли, обмениваясь душевным теплом.

— Избавьте меня от этих ваших нежностей, — недовольно пробурчал хозяин кабинета, — Астра здесь для того чтобы сделать деловое предложение.

— Ах, деловое, — удивилась его невестка и с усмешкой отодвинулась от новообретенной сестры.

— Да, деловое, — повторила Алька её движение и со злорадным удовольствием увидела как вытягивается и без того длинное лицо, — ваш почтенный свёкор не обладает достаточным опытом чтобы оценить возможные выгоды моего предложения, но я уверена, что вы поможете мне его уговорить.

— Я всего лишь женщина. Не думаю, что моё мнение достойно внимания в решении деловых вопросов, — госпожа Дерос на удивление быстро справилась со своей растерянностью.

— В этом вопросе ваше мнение будет бесценным, — заверила Алька и, неожиданно для всех, сделала пируэт и сразу же присела в глубоком реверансе, — что вы думаете по поводу моего наряда? — спросила Алька неторопливо выравниваясь.

— Он восхитителен! — воскликнула, не сдержавшись, младшая сестра.

— Очень мил, — согласилась старшая, — мне бы хотелось задать вам несколько вопросов, но боюсь это не для мужских ушей.

— Напротив! — воскликнула Алька, — я настаиваю чтобы вы задали свои вопросы прямо здесь и сейчас.

— Но это не совсем прилично… — замялась женщина.

— Если вы не зададите их сейчас то, возможно, уже никогда не получите на них ответа. Ну же, смелее. От вас многое зависит.

— Ну если вы настаиваете… Мне очень хотелось бы знать как вам удаётся сохранить пышность своего платья?

— Очень хороший вопрос и я на него с удовольствием отвечу, — радостно воскликнула Алька и приподняла подол платья.

Объяснение много времени не потребовало, значительно больше ушло на демонстрацию во время которой деликатный старик оставил девушек наедине. К моменту его возвращения одно из колец было вытащено наружу и старшая из сестёр крутила его в руках с выражением почтительного восторга.

— Неужели этот веночек удержит вес ткани и будет держать правильную форму? — спросила она.

— Нет, этот не будет, — призналась Алька, — он станет хрупким когда совсем высохнет, или раскиснет, если намокнет. Он вообще может сломаться в любой момент. Здесь нужен другой материал. Он должен быть гибким и упругим. Не боятся ни жары и ни холода. Он должен быть лёгким… Для этого я пришла к вам, Мастер, — и Алька с вызовом уставилась в холодные глаза под седыми бровями.

— Я не знаю такого материала который бы соответствовал этим требованиям, — после недолгого раздумья признался старый мастер, — и вообще, эти требования исключают одно другое. Гибкой и упругой может быть лоза, но от холода она станет хрупкой. Ну и лёгкой она быть не сможет…

— И тем не менее такой материал есть, — с уверенностью сообщила Алька, — и вы его отлично знаете, — на неё уставились три пары недоверчивых глаз, — это наши волосы. Да, да, волосы.

— Даже ради такой юбки я не пожертвую своей косой, — сообщила младшая из сестёр и отошла за спину старшей, словно прячась от наглых домогательств.

— Никто на такие жертвы не согласится. Поэтому нужен материал, который бы по своим характеристикам напоминал бы волос, но был бы сделан из чего-нибудь другого. Хотя бы из той же соломы.

— Так тебе не Мастер нужен, а Созидатель, — догадался старик, — у меня в мастерской один есть, но молодой совсем, звёзд с неба не хватает.

— Но ведь вы сумеете ему объяснить, — с надеждой спросила Алька.

— Объяснить я смогу, только сумеет ли он понять? Нет деточка, без Учёного тут не обойтись. Учёный должен формулу составить. Материал ведь совсем новый, — задумался старик, голову подперев, — только вряд ли Учёный будет о женских платьях задумываться.

— Так ведь этот материал и на другие вещи использовать можно, — Алька напряглась, чувствуя как рушатся её грандиозные планы.

— На парики что ли? — попробовал пошутить Мастер, — так я никого из лысых Учёных не знаю.

— Но почему же на парики, — подхватилась Алька, — можно ведь и ткань ткать. Из неё даже броню делать можно. Или на паруса например. Да даже на коляски — что бы ни дождь, ни ветер не беспокоили. Да мало ли что можно придумать… Мы им идею дарим, а как с ней быть пусть дальше сами думают. На то они и Учёные.

— Позвольте и мне сказать, — вступила в разговор невестка Мастера.

— Скажи, раз уж вас на этом совете большинство, — небрежно кивнул старик.

— Астра права. У этих „волос“ может быть большое будущее. Есть легенды о том, что в давние времена женщины пряли из своих волос кольчуги для любимых мужчин. И не было такого оружия которое могло бы защиту ту пробить. Потом мужчины пытались из женских волос сами броню делать, но у них не вышло. То ли от того, что волос мало было, то ли из-за того, что силой добывали.

— Женщины верят, что это их любовь мужчин защищала, — дополнила её рассказ младшая сестра.

— Но я сейчас не о легенде говорю, я о том, что за юбки эти женщины готовы будут хорошо платить. И те, кто не погнушается женским интересам послужить, заработают не меньше, чем те, кто защитными артефактами занимается.

— Вот он голос народа! — воскликнула Алька, и заметив кривую усмешку единственного представителя сильного пола, высказала всё, что в душе накипело, — вы вообще то совсем не учитываете того, что женщин в мире столько же сколько и мужчин. Может даже больше. У нас свои интересы, на которые вам, наверно, наплевать. Вас только защита и интересует. А то, как нам под вашей защитой живётся вам без разницы.

— А что, плохо живётся? — не выдержав обидных обвинений, возмутился старик, — ни кто вас не обижает, волосы не рубит, в плен не тащит. Живите себе и радуйтесь.

— Мы бы и рады радоваться, но вы из нас всю радость высосали, — ляпнула Алька и сама своих слов испугалась, — скучно нам и тоскливо, — призналась почти миролюбиво, — мы красоты хотим, но вам этого не понять.

Алька совсем потухла под внимательными и удивлёнными взглядами. Конец своей тирады она почти прошептала.

— А ведь девочка права, — нарушил молчание старик, — платье у неё действительно красивое.

Алька подняла на него глаза и, радуясь неожиданной поддержке, слабо улыбнулась.

— Моя жена и впрямь от тоски померла. Дети подросли, а она словно потухла. Словно жить ей стало неинтересно, — старый Мастер тяжело вздохнул, погрузившись в горькие воспоминания, — я чувствовал, что плохо ей, а помочь не сумел. Тоски её не понял.

— Ну что вы, отец, — кинулась утешать старика невестка, — не вините себя. На всё воля Всевидящего.

— Так ведь в том то и беда, что женщин, в тени своей, Всевидящий не замечает. Ходим, что те тени. Самим себе не интересны, — Алька действительно так чувствовала. В мире этом, полном чудес и магии, женщины в тёмных своих нарядах, даже и на женщин, в Алькеном понимании, не были похожи. Жизни в них не было. Только чопорность и манеры. Возможно она не имела достаточно информации чтобы такие выводы делать, но Мелина была с ней совершено согласна и всхлипывала в уютной глубине Алькиного сознания от жалости к себе и ко всему своему женскому роду.

Вновь обретённые родственницы тоже блестели налитыми слезой глазами.

Даже старик расчувствовался.

— Ладно, детка. Дай мне два дня. Поговорю я со своим старым приятелем. Он Учёный. От дел отошёл. Может как и я бездельем мается. Если согласится над твоей задачей подумать, то я, в своей мастерской, сделаю вам эти волосяные кольца. Если вам в радость, то и мне в удовольствие.

— Спасибо Мастер Дерос. Я вам очень признательна.

— Можешь звать меня дядюшкой, — и прижал Алькину ладошку к своей широкой груди.

— Спасибо дядюшка, — смутилась Алька и вежливо раскланялась с новыми родственницами.

— Надеюсь, что в нашу следующую встречу мы сможем обсудить деловую сторону вопроса, — неожиданно твердо сказала на прощание госпожа Дерос.




Глава 29 Новые знакомства

Только оказавшись снаружи девушки поняли, что провели в доме доброго дядюшки достаточно долго. День двигался к вечеру и сумерки уже приглушили дневную суету. Фонари ещё не горели, но им осталось недолго бездельничать.

«Представляешь, нам даже не предложили остаться на ужин.» — заметила недовольная Мелина, усаживаясь в поджидавший их экипаж.

«Не думаю, что это из жадности. Дядюшка уже сегодня собирается навестить своего знакомого, а дамы, уверена, уже плетут себе соломенные кольца.» — со снисходительной небрежностью отозвалась Алька.

Чувствовала себя Алька замечательно. Почти так же, как после защиты диплома. Правда тот день закончился банкетом в Тоськином обществе, а сегодняшний обещал только чай с яичницей, которую она наловчилась жарить на самодельном гриле, но настроение было всё равно праздничным.

«Лин, а давай в ресторане поужинаем.» — неожиданно для себя предложила Алька.

«Я бы с удовольствием.» — вздохнула та, — «Но для одинокой дамы уже поздновато.»

«Опять эти условности.» — Алька даже не злилась. Просто сожалела, что не может на эти условности наплевать. Она уже Астра Орбис, девица приличная и благовоспитанная. Не какая то там Алька Прошина которой все условности до одного места. Можно конечно быстренько переодеться и сбегать в ближайшую забегаловку, но душа просила праздника, а какой праздник без нарядного платья и услужливого официанта…

«Вот где твой инспектор, когда нужен.» — проворчала Алька просто от вредности, и глазам своим не поверила, увидев ответ на свой вопрос.

Он стоял у дверей какого-то магазина и, оживлённо жестикулируя, беседовал с необычайно ярко одетым молодым человеком. Альке ещё не доводилось видеть столь насыщенный зелёный цвет в этом мире тоскливой серости. По крою можно было бы предположить, что это военный мундир, но яркий цвет как-то не вязался с Алькиным представлением об армии.

«Зелёный — цвет кавалерии.» — проинформировала её Мелина, — «Правда красиво? Я в детстве даже мечтала стать кавалеристом.»

«А что, такое возможно?»

«Нет конечно, но помечтать можно.»

«Для парада не плохо, но для военных действий слишком ярко.»

«Ты просто пехотинцев ещё не видела.» — Хихикнула Мелина — «У них форма ярко красная и плащи синие. Моя кузина от них в восторге. А мне всегда зелёный больше нравился. А если ещё лошади белоснежные… Красота необыкновенная.»

«И войны у вас здесь какие-то странные. У нас маскируются чтобы незаметно было, а у вас наряжаются как попугаи…»

«Ну надо же понимать с кем воюешь. Если все будут маскироваться, как своих от чужих отличить? Атак всё понятно — не ошибёшься. И красиво, опять-таки.»

Пока Мелина с Алькой обсуждали особенности армейского обмундирования, молодой чиновник, случайно мазнув взглядом по медленно продвигающемуся трафику, расплылся в улыбке узнавания и, не обращая внимания на удивление своего собеседника, кинулся в их сторону.

— Какая приятная неожиданность, — воскликнул господин Тонис, без позволения вскакивая на подножку экипажа.

— Взаимно, — кокетливо согласилась Мелина, — я даже не успела прочесть вашу записку.

— Позвольте мне считать эту случайную встречу ответом на неё. Я просил о встречи и вот, судьба распорядилась по своему, — инспектор радостно улыбался и Альке эта улыбка казалась наглой.

«Что ты придираешься? Сама же хотела в ресторан.» — возмутилась Мелина, почувствовав Алькино настроение.

«Чёрт с вами. Только лишнего не болтай.»

«Когда это я лишнее болтала?»

Алька собралась напомнить, но передумала, решив не портить аппетит очередной ссорой.

— Вы очень удивили своего друга столь неожиданно его покинув, — все оглянулись на зелёного кавалериста оставшегося без собеседника.

— Поверьте, моих друзей очень сложно удивить, — заверил молодой человек, — но если вы позволите мне вас представить, я уверен, он простит мне мою бесцеремонность.

— Мне не хотелось бы нарушать ваши планы, — высказала неуверенность Мелина.

— Ну что вы! Наоборот. Ваше общество наилучшим образом в эти планы впишется. Дело в том, что мой друг с дамой, а я оказался тем самым третьим, который лишний. Ваше появление создало необходимый баланс которому все будут только рады.

Мелина милостиво кивнула, и господин Тонис, рассчитавшись с кучером, помог ей покинуть экипаж.

— Позвольте вам представить моего друга кавалера Вивона Лонге. А это очаровательная госпожа Астра Орбис.

Пока к Мелиной ручке прикладывался бравый кавалерист, Алька со злорадством шипела:

«А ведь мы ему своего имени не называли. Я же сказала — шпион.»

«Наверно мэр нас назвал.» — Мелина была совершенно безмятежна.

«Зачем ему называть наше имя какому-то инспектору? Сказал что девица и достаточно.»

«Что захотел, то и сказал. Мы же не требовали от него сохранения тайны.»

«А почему до сих пор нас Астрой не называл?» — Продолжала упорствовать в своих подозрениях Алька.

«Потому, что он нас в таком виде впервые увидел. Согласись, было бы странно если бы он величал Астрой мальчишку.»

«Я своё мнение высказала, а ты поступай как хочешь. Я умываю руки.» — Алька недовольно хмыкнула и отошла в сторону.

— Очарован, — сообщил галантный кавалерист без особого энтузиазма и взглядом потребовал дополнительных подробностей от своего друга.

— Астра моя попутчица в недавнем путешествие. Кроме того, как оказалось, она ближайшая соседка моей матери, — нарочито весёлым тоном закончил представление их старый знакомый, делая особое ударение на второй детали, словно соседство с его матерью предоставляло Астре Орбис особые права при выборе друзей.

«Ну да, он сноб.» — Легко согласилась с ней Мелина. — «Но мы здесь все снобы и это абсолютно нормально.»

«Тебе смешно?» — не выдержала Алька — «Только не забудь, что Астра Орбис не наследница пилонства. Для них она никто, пустое место. Так что будь готова к тому, что тебе не раз ещё ткнут этим в нос.»

«Этим до моего носа не дотянуться.» — С нарочитой небрежностью заметила Мелина.

«А этой?» — с ехидством поинтересовалась Алька, указывая на красотку, выходящую из дверей магазинчика у которого происходила встреча.

Алька с интересом наблюдала, как медленно меняется выражение красивого лица.

Оживлённая улыбка гасла, а светлые глаза сужались в холодном прищуре. Губы становились всё уже и к тому моменту, когда зелёный приступил к процедуре представления, перед ними стояла чопорная дама, с холодной надменностью оценивающая потенциальную соперницу.

— Моя кузина, Раяна Лонге, — представил девушку бравый кавалерист и протянул руку, помогая той переступить низкий порожек, — а это Астра Орбис, соседка нашего Арита.

— Приятно познакомится, — без выражения сказала кузина.

— Взаимно, — с такой же интонацией ответила Мелина.

На этом обмен любезностями закончился и процессия двинулась вдоль тротуара в заранее намеченную сторону. Впереди вышагивал зелёный кавалер, всё ещё придерживающий свою кузину под локоток. Следом двигались Астра с инспектором, так и не решившимся предложить даме руку.

— Может быть вы мне скажите куда мы идём, — не выдержала Алька.

— Простите, совсем из головы вылетело, что вы в столице человек новый. Здесь недалеко очень хороший ресторан.

— Так вы туда и направлялись? — догадалась Мелина, — Мне повезло вас встретить. Я как раз раздумывала о планах на ужин.

— Сегодняшний, я уверен, доставит вам удовольствие. Этот ресторан один из лучших в городе. Сюда, без резервации, не попасть.

— А ничего, что я без резервации? — спросила Мелена и от беспокойства коснулась рукава молодого человека.

— Мы тоже планов заранее не строили — успокаивающим жестом он накрыл её пальчики тёплой ладонью, — надеемся, что до появления основной массы клиентов успеем занять свободные места.

— Если повезёт, успеем даже поужинать, — повернул к ним голову Вивон Лонге, — основной наплыв гостей здесь ожидается часа через два после наступления темноты. Думаю, что за три часа мы управимся.

— Музыка только начнётся, а ты уже уходить собираешься, — капризно протянула его кузина.

— Я обещал твоей матери, что задерживаться не будем.

— К твоим обещаниям всё равно никто серьёзно не относится, — хихикнула девица и оглянулась на Арита, словно приглашая его разделить с ней весёлую шутку.

— Я всё ни как не могу в толк взять, чему тебя учат твои многочисленные учителя, — с досадой поинтересовался её родственник, — мне кажется, что твой мозг избежал их влияния.

— Надеюсь, что ты не собираешься устраивать мне экзамен, — девушка с наигранным ужасом застыла на месте, нарушая ход всей процессии.

— Раяна, я тебя умоляю, отложи демонстрацию своих талантов до тех пор пока мы не окажемся за столом.

— Действительно, друзья мои, давайте поспешим, — миролюбиво предложил спутник Астры, — не хочется разочаровывать свой желудок.

Процессия продолжила своё шествие, хотя спор между кузенами продолжился.

— Не обращайте внимание на их перебранки, — прошептал господин Тонис чуть ли не в ухо своей спутницы, — они с детства очень дружны и привыкли подтрунивать друг над другом.

— Я понимаю, — заверила Мелина, — у меня у самой есть такой же кузен.

— Мне почему-то казалось, что у вас нет близкой родни, — заметил молодой человек, кинув на Астру острый взгляд.

— Близкой действительно нет, — заверила Алька, почувствовавшая ловушку, — кузен мне брат скорее по духу, чем по крови. Мы просто выросли вместе…

— Скучаете о нём? — полюбопытствовал Арит Тонис.

— И да, и нет, — задумчиво протянула Алька, — в детских воспоминаниях он занимает важное место, но детство уже позади…

— Я очень хорошо вас понимаю, — заверил молодой человек и ещё раз сжал её пальцы.

Как же, понимает он её, мысленно фыркнула Алька.

Её брат был пятью годами младше. Сперва он был забавен, потом капризен, а потом стал невыносим. Таковым и остался — невыносимо капризным и, иногда, забавным. К Альке он относился с покровительственным снисхождением, считая её человеком к жизни не приспособленным. Давал идиотские советы и хвастался перед ней своими достижениями. Ну какие достижения могут быть у девятнадцатилетнего балбеса? Списал удачно контрольную, провёл отличный вечер в весёлой компании, добился расположения первой красавицы своего потока, дошёл до какого то там уровня… Тоже мне достижения! И тем не менее, он считал себя человеком успешным и родители поддерживали его в этом заблуждении. Алька давно уже перестала удивляться их наивности, когда те в очередной раз выдавали брату деньги на подарок другу у которого месяц назад уже был день рождения, или покупали ему новый телефон на основании того, что старый „полный отстой“. Алька однажды услышала, как мама сказала папе, что вовсе они не балуют мальчика, а воспитывают в нём лидерские качества. Кому такой лидер нужен, Алька до сих пор так и не поняла.

Нет, о брате она не скучала, но рада была бы его увидеть. Она даже Ольгу — секретаршу рада была бы увидеть…

Алька удивилась неожиданно всплывшей в памяти красавице, но, присмотревшись к своей новой знакомой, поняла что всколыхнуло её воспоминания.

Раяна была красива. Красива той яркой красотой, которая заметна обоим полам. Мужчины на такую красоту обильно выделяют слюну, а женщины жёлчь. Но не эта изысканно точённая красота нежного лица, не гибкость длинной шеи, не округлая плотность пышной груди и даже не тонкая талия напомнили ей о красавице из приёмной, а манера нести себя словно подарок роду человеческому.

Ресторан сиял великолепием своего позолоченного декора, официанты гостеприимными профессиональными улыбками, а Раяна отчётливым разочарованием. И, если бы Алька не была бы знакома с Ольгой, она бы не поняла причины столь резкой перемены настроения. Ещё минуту назад девушка щебеча птичкой, вплывала в широко распахнутые для неё двери. Застыв чуткой ланью под ярким светом хрустальной люстры, огляделась и недовольно надула губки. У сказочного видения было мало зрителей — ресторан оказался почти пуст.

Алька не решилась оставлять свою ведьму одну надолго. Раяна явно скучала, а Алька по собственному опыту знала, что скучающая красавица с удовольствием поточит свои коготки о ближайшую жертву. Красавицы скучать не любят. Красавицы любят забавляться.

Мелина с увлечением занялась выбором блюд, а Алька напряглась, чувствуя, как сгущаются тучи над головой невинной жертвы.

— Впервые в столице? — свой вопрос Саяна задала не Астре, как следовало ожидать, а Ариту.

— Она имеет ввиду меня, — широко улыбнулась ему Мелина, — прошу вас, ответьте ей и мы вернёмся к десертам. Я никогда не пробовала „бомбэ“. Вы должны мне объяснить что это.

— Бомбэ это воздушное пирожное начинённое кремом и ягодами. Нежное и не приторно сладкое. Думаю, что вам, Астра, оно должно понравится. А вам, Раяна, как коренной фарисатке, наверно больше по вкусу фирон?

— Мне, как коренной фарисатке, не понятна тяга провинции к столичному лоску. Ехать так далеко чтобы отведать бомбе? Согласитесь, ведь это смешно.

— Совершенно с вами согласна, — с обезоруживающей искренностью воскликнула Мелина, — если ничем другим не интересоваться, то действительно, лучше сидеть дома. А вам, милая Раяна, доводилось когда-нибудь путешествовать?

— Летом мы всей семьёй выезжаем на побережье, — почти дружелюбно сообщила столичная красотка, — пары часов дорожной тряски мне более чем достаточно для того, чтобы сделать правильные выводы.

— Действительно! Так долго трястись из-за каких то там фиронов. Да будь они даже с позолотой!..

— Мы от жары бежим, а не за пирожными, — объяснила поведение своей семьи Раяна.

— Я бы от жары никогда бы не убежала, — с задумчивым видом протянула Мелина, — я вот от зимы сбежала. У нас зимы очень холодные и длинные.

— Где это „у нас“? — забыв о надменности, живо заинтересовалась красотка.

— Я из Тализора, — сообщила Мелина, — у нас там, наверно, уже снег выпал.

— Из Тализора? — удивилась Раяна, — так твоих только недели через три ждут. Как тебе удалось их позади оставить?

— Я обоза не дожидалась, — Мелина радостно рассмеялась, словно шуткой поделилась, — я выехала ещё в самом начале сезона дождей. Зачем, думаю, буду начинать мёрзнуть, если всё равно ехать.

— Логично, — одобрила Раяна и, подобрев, добавила, — мне кажется, что твоим землякам следовало поступить также. Но всем известно, что тализорцы избегают прямых дорог.

— Ты со многими знакома? — Мелина всем телом поддалась вперёд.

— Откуда! Все знают, что вам в столице неуютно, что у вас агорафобия.

— И у меня тоже? — взволновалась Мелина.

— Не знаю. Наверно. Ты боишься открытых пространств?

— Я как то не задумывалась. Если погода плохая, то да — боюсь, но ведь все предпочитают в непогоду дома сидеть. Господин Тонис, а у вас агорафобия есть?

— У меня скоре клаустрофобия, — смутился инспектор.

— Очень странно, — удивилась Мелина, — почему же она говорит, что у нас у всех есть…

— Почему это у Арита должна быть агорафобия, — возмутилась Раяна.

— Потому, что он родом из наших мест, — Мелина жестом собственника ухватила того за руку.

— Кто? Арит? — искренне удивилась кузина его друга и схватилась за другую.

— Я там уже давно не был, — смущённый инспектор повёл плечами, освобождая оби руки.

— И, насколько я знаю, в ближайшее время возвращаться не собираешься, — рассмеялся Вивон Лонге и поманил официанта.

— Почему ты никогда не говорил, что он от туда родом, — как только официант отошёл, приняв заказ, Раяна вернулась к почти забытой теме.

— Никогда не думал, что для тебя это имеет значение, — пожал широкими плечами кузен.

— Ты вообще никогда не думаешь, — ворчливо заметила его родственница, — Талезор сейчас самая модная тема для разговора. Два дня назад мне пришлось молча выслушивать Шилу у которой там есть какая то родня. А ведь оказывается, что я имела право на собственное мнение.

— Право на собственное мнение есть у всех, — не сдержалась Алька, — А за что нам такая честь? — вернула себе голос Мелина.

— Как! Ты не в курсе? — обрадовалась Раяна, — у нас все только об этом говорят.

— Мне как то особо и говорить было не с кем, — непонятно почему попыталась оправдаться Мелина.

— Могла бы задуматься почему это вдруг ваши в путешествие засобирались.

— Мало ли причин. Со мной их не обсуждали.

— У нас тоже советов не просят, но всем интересно кого пилоном в Талезор, назначат.

— Тоесть как это назначат? — Мелина задохнулась возмущением, — пилонство наследуется. Назначить кого-нибудь даже король не может.

— Ну это я просто неправильно выразилась, — без смущения исправилась Раяна, — следовало сказать, кого назначат в мужья последней из славного рода Таулес.

— То есть как это назначат, — слабым голосом пропищала эта самая последняя представительниц славного рода и Алька поспешила отодвинуть её на задний план.

— Просто. Почти так же как назначают начальника дальнего гарнизона, — пояснил зелёный кавалерист, — почётная должность, а по сути бессрочная ссылка.

— Срочная, срочная, — рассмеялась весёлым смехом его кузина, — мужья у этих ведьм надолго не задерживаются.

Алька почувствовала как сознание Мелины сворачивается тугой пружиной, готовой вырваться из под контроля в любой момент.

«Сейчас же возьми себя в руки и успокойся. Ничего нового тебе не сообщили. Ты и сама всё без них знаешь.»

«Они говорят ужасные вещи. Я не монстр. Я не заслуживаю к себе такого отношения.» — Мелина сама со своим смятением не справилась бы, но Алька, прижимаясь к пульсирующему болью сознанию, щедро делилась теплом своей души, своей силой и своей верой.

«Может быть пойдёшь к себе? Тебе надо в себя прийти.»

«Нет. Спасибо, но я не хочу тебя оставлять одну. Уже всё нормально. Ты права, ничего нового я не услышала. Просто не ожидала, что ситуация выглядит настолько отвратительной и с другой стороны.»

«Ну тогда возвращайся. Там уже еду принесли. По-моему это твои любимые кнулики.»

«Я не могу доверить тебе такое серьёзное дело. Ты можешь своей неловкостью испортить мне репутацию.»


Глава 30 Ночь без сна, день без покоя

Ночь была длинной и бессонной.

Девушки остались вместе и, прижимаясь друг к другу, смешивали в одно целое свои волнения, огорчения, надежды и утешения так, что уже невозможно было разобрать кто кого утешает и чьё беспокойство лишает их сна.

— Ты сама говорила, что твои родители любили друг друга, а ведь в брак они вступили не по своей воле.

— Мама была очень красивой.

— Ты тоже красивая. Но красота не самое главное. Главное чтобы человек был хороший.

— А я какая? — в волнении спросила Мелина.

— Ты хорошая, — со спокойной уверенностью ответила Алька.

— Только об этом никто не знает. Они меня монстром считают. Какой нормальный человек захочет со мной связаться, не зная, что я хорошая, — Мелина была готова опять разрыдаться, но фраза, брошенная Алькой, изменила направление горьких мыслей.

— Тот, которого Король назначит…

— А какого Король назначит? Самого ему верного? Или может самого подлого? Или самого тупого которого не жалко? Откуда мне знать, что Королю важнее.

— Ну, если вспомнить уроки истории, то для Короля самое важное сохранить власть…

— Это для ваших королей самое главное, а для наших самое главное — контроль.

— Контроль… Власть… Это, если разобраться, одно и тоже. Без власти контроль невозможен, а контроль нужен, чтобы власть не потерять.

— Может ты и права. Я в этом не очень разбираюсь. Только не начинай ехидничать. Я действительно мало в чём разбираюсь, но это не значит, что я дура.

— Нет, ты не дура. Была бы дурой, сделала, что велят и молчала бы в тряпочку.

— Можно подумать, что меня кто-то слушать будет.

— Значит надо сделать так, чтобы услышали.

— И что говорить буду? „Я не монстр. Я хорошая. Любите меня, пожалуйста?“ Никому до меня дела нет. Сплетню, сказанную шёпотом, и то больше людей услышит.

Алька понимала, что Мелина права. Понимала и жалела её. Жалела с той же мучительной яркостью с которой жалела себя в период своей подростковой неуверенности, но у неё были книги, а потом появилась Тоська. Мудрая толстая Тоська, которая всё видела, всё понимала и цинично над всем посмеивалась.

У Мелины не было никого. Только вот сама Алька, которую то и другом назвать нельзя. Так, вынужденный попутчик, не более. И Альке было жаль непутёвую бестолочь и стыдно, что кроме жалости ничего путного предложить не может.

Алька всегда с презрением относилась к беспомощным красоткам, льющим слёзы над своими проблемами. Для неё, для Альки, проблемы были только точками приложения силы. Но проблема Мелины это не точка. Это тяжёлая грозовая туча, затянувшая горизонт и грозящая затопить не потоком слёз, а океаном обеды и боли.

— Значит будем шептать, — брякнула Алька, привыкшая цепляться за слова содержащие хоть крупицу надежды.

— Как это? — не поняла Мелина.

— Как, как, — тянула с ответом Алька, пытаясь понять ход собственных мыслей, — станем источником сплетен. Вот именно! Мы сами будем сплетни создавать, направляя их в нужную нам сторону. Мы с тобой создадим устную „жёлтую прессу“. Мы тут такое устроим…

— Ничего мы с тобой не устроим, — с безнадёжной тоской сказала Мелина, — во-первых, потому, что мы никого не знаем, во-вторых, потому, что мы ничего не знаем, а в сплетне должна быть хоть крупица правды. Без этой крупицы никто ей не поверит.

— Всё будет, — с уверенностью сказала Алька, — и что сказать, и кому сказать. Нам бы найти где…

— Что где?.. — не поняла Мелина.

— Нам нужен женский салон! — в своём бурном воображении Алька уже видела этот самый салон, — нам нужно создать место в которое потянутся светские дамы. Место рождения и созревания сплетен. Место, где мы с тобой сможем эти сплетни контролировать и направлять в нужное нам русло.

— Ты хочешь стать королевой? — спросила ошарашенная Мелина. Возможно она хотела чтобы Алька услышала иронию в её голосе, но Алька не услышала. Она вообще ничего не слышала.

В её воображении салон уже приобрёл чёткие формы и очертания, и она потянула Мелину за собой в гостеприимно распахнутые двери.

— А здесь у нас что? — щебетала увлечённая Мелина, распахивая очередную дверь.

— Примерочные, — Алька обводила оценивающим взглядом зашторенные кабинки.

— А почему так мало? Ты же собираешься принимать здесь много женщин.

— Пусть сидят, ждут своей очереди, — и Алька обставила комнату с зеркалами диванчиками и креслами, — и сплетничают. Чаем мы их обеспечим.

— Ты же уже для этого целый ресторанчик выделила, — вспомнила Мелина застеклённую террасу.

— Там они будут собираться по интересам. Небольшими группками для укрепления усвоенного материала, но сплетни должны находится в свободном доступе, так сказать. Для этого нам нужно место для случайных встреч.

— А демонстрационного зала мало?

— Там они будут заняты. Им надо дать место для безделья.

— Почему же ты тогда разделила кабинеты косметологов и парикмахеров узким коридором? Пусть и там бездельничают в ожидании.

— О нет. Там место для подслушиванья.

— Мы сможем подслушивать любой разговор из своего кабинета…

— Нашим клиенткам тоже полезно быть в курсе чужих секретов. Именно здесь будут рождаться самые интересные сплетни.

— Я думала, что самые интересные сплетни мы будем сами сочинять.

— Сплетни рождаются, а не сочиняются. Мы просто будем заниматься их селекцией.

— И ты уверенна, что твой салон будет пользоваться успехом…

— Обязательно будет! Где ещё в этом мире женщина сможет порадоваться жизни? У нас даже конкурентов нет. Хотя нет, вру. Есть — королевский бал. Но он раз в году. Женщины пол года к этому балу готовятся, а потом пол года о нём говорят. У нас каждый день их будет ожидать праздник.

— Праздник это конечно хорошо. Праздники все любят…

— Надо только место подходящее найти…

— А деньги? Ты о деньгах забыла. Устроить такой праздник даже ста подушек не хватит.

— Найдутся. Не забывай, у нас есть партнёры.

— Партнёры есть, только не думаю, что они рискнут своими деньгами.

— Это не риск. Это капиталовложение. Наше дело — объяснить им, что это выгодное капиталовложение.

— Как же. Будут они слушать нищую девчонку.

— Не такую уже и нищую… И не девчонка мы вовсе. Ты у нас, можно сказать, последняя ведьма, а я первая иномирянка и к нам благоволят высшие силы…

— Ты же сама говорила, что надеяться надо только на самих себя.

— Я и сейчас тоже самое говорю. Только напоминаю, что у нас с тобой есть поддержка…

— Моральная поддержка это, конечно, хорошо, но недостаточно. Финансовая нужна…

— Будет, — с непонятно откуда взявшейся уверенностью сказала Алька, и добавила, — главное, понять, что это она и есть. Давай спать. Завтра у нас с тобой будет тяжёлый день. Хлопотный.

Хлопоты начались с визита к госпоже Ласки.

Ранний визит удивил соседку. Её родственница недовольно поджимала губы, но это не мешало ей кидать любопытные взгляды на незваную гостью.

Алька, не обращая внимания на предупреждения Мелины, не стала вежливо ходить вокруг да около, а сразу преступила к теме своего визита.

— Наша встреча произвела на меня сильное впечатление, — сообщила она со всей серьёзностью, — я долго думала, и решила обратиться к вам с предложением.

— С предложением? — вскинула брови старушка, — Ко мне?

— Да, именно к вам. Я подумала, что ваш жизненный опыт не должен оставаться достоянием только вашей семьи. Вам есть, что сказать молодым девушкам, готовящимся сделать первые шаги во взрослую, настоящую жизнь. Зачем вам ждать рождения внучек если многие мои сверстницы будут счастливы получить от вас наставления.

— Ты хочешь навестить меня с подружкой? — догадалась госпожа Ласки.

— Не совсем. Я хочу, чтобы у многих девушек была возможность с вами встретится. Я хочу создать клуб. Женский клуб. Место, где мы могли бы общаться, слушать ваши наставления, обсуждать свои проблемы и находить друзей, — Алька торопилась высказаться до того, как к пожилой соседки вернётся дар речи, — у мужчин ведь есть места где они могут общаться. Учёба, служба… А мы? Мы совершенно изолированны друг от друга. Родственные отношения это конечно чудесно, но ведь этого мало. Нам надо общаться, нам надо учиться, нам надо развиваться… Место, где можно обменяться рецептами блюд, или узорами вязания, или обсудить вопросы воспитания детей… Да мали ли о чём мы можем поговорить…

— Что за дурацкая идея, — первой высказалась бедная родственница, — Можно подумать, что нам больше нечем заняться.

— Погоди Пирея, — оборвала её хозяйка дома, — не старайся быть глупее, чем ты есть на самом деле. Девочка дело говорит.

Алька подозревала, что не влезь компаньонка в разговор, мнение госпожи Ласки могло бы быть и противоположным, но привыкшая противоречить приживалке, она поддержала молодую соседку.

Стараясь скрыть торжествующую улыбку восторженным лепетом, Алька кинулась с объятиями к снисходительно улыбающейся старушке.

— Ну, ну, дитя моё. То, что мне нравится твоя идея ещё ничего не значит. Таких, как моя Пирея, большинство. Найти среди них сторонников будет сложно.

— А мы не будем искать. Мы будем демонстрировать, — Алька сияла, щедро делясь своей радостью, — я найду помещение и займусь его оформлением, а вы, моя дорогая наставница, поделитесь нашими планами со всеми своими знакомыми. Не надо ничего объяснять и доказывать, пусть им станет любопытно.

— Любопытство — порок в глазах Всевидящего, — сообщила бесцветным голосом госпожа Пирея.

— От глаз Всевидящего своих пороков не скрыть, — в разговор вмещалась Мелина, высказав один из постулатов.

— Кто мы, что бы судить, — поддержала её развеселившаяся старушка, — неужели ты думаешь, дорогая Пирея, что зависть к порокам не относится?

— Я просто сказать хотела, что не хорошо поощрять чужие пороки, — смутилась старая ханжа.

— Да знаю я что ты сказать хотела, — перебила её хозяйка, — сиди молча и вяжи, раз со своими совладать не можешь.

— Но Таяна…

— Что опять Таяна? Я уже взрослая девочка и в твоём одобрении не нуждаюсь.

— Так я пойду?.. — напомнила о себе Алька.

— Конечно, — милостиво разрешила ей старуха, отвлекаясь от словесной дуэли с бедной родственницей, — вечерком жду с новостями.

В особняке Дерос её встретили, можно сказать, приветливо.

Самого Мастера Дерос дома не оказалось, но Альку без промедления провели в небольшую гостиную где ожидали обе сестры.

— Как вовремя вы появились. Мы уже извелись от волнения, — вместо приветствия воскликнула юная Ванина, — с минуту на минуту должен появится младший партнёр торгового дома Сами, а мы даже не знаем как его задержать до возвращения Мастера. Он конечно всего лишь младший партнёр, но ведёт себя словно самый главный.

— Ванина, — остановила словесный поток старшая сестра, — не забывай, что ты говоришь о нашем кузене.

— Ха! Тоже мне кузен. Да он даже не помнит наших имён…

— И тем не менее он будет здесь с минуты на минуту.

— Только не говори, что он это делает только для того чтобы высказать нам своё почтение.

— О цели своего визита он сообщит лично. Я только уповаю на то, что нам будет что ему ответить.

— У вас ещё нет никаких новостей? — догадалась Алька.

— Кое что мы уже знаем, — старшая из сестёр попыталась сохранить сдержанность, но младшая уже частила, размахивая руками.

— Ещё вчера мы знали, что нашей идеей заинтересовались. Сперва старик отправился с визитом к своему учёному приятелю. Потом они вызвали из мастерской Созидателя. Потом, все вместе, почти до утра, в мастерской возились…

— Нам ничего не говорят, — пожаловалась госпожа Дерос, — как будто нас это не касается.

— Мужчины, одним словом, — с обидой высказалась её сестра.

— Но нам и без объяснений понятно, что задача их увлекла. Муж со свёкром, ни свет ни заря, в мастерскую отправились. Тут ещё и кузен с визитом… Не иначе, что и до них слухи дошли.

— Конечно дошли! Он иначе в гости бы не напрашивался.

— Но ведь это отличные новости, — обрадовалась Алька.

— Что отличного в том, что к нам направляется шпион для которого у нас нет тайны? — вопрос Ванина умудрилась составить так, что Алька даже растерялась.

— Без тайны мы для него бесполезны, — пояснила старшая сестра.

— Ну знаете ли, — возмутилась Алька, — шпионы должны шпионить, а не доклады выслушивать. И вообще, я не понимаю, вы на чьей стороне? Тайны — они не для подарков родственникам.

— Так ведь мы не дарить хотим, мы производство хотим наладить.

— Сказали бы уже просто, что не терпится в обновку обрядится, а то, что доходы мимо проплывут, вас не беспокоит, — фыркнула Алька.

— Доходы нас тоже интересуют, — заверила старшая из сестёр, но по её тону не сложно было догадаться, что финансовая сторона вопроса как-то отошла на задний план.

— Доходы интересуют всех. Торговый дом потому и шпиона послал, что выгоду свою унюхал. Дай им волю, они вам по кринолину подарят и будут считать, что рассчитались, — Алька с удовлетворением наблюдала как вытягиваются физиономии её наивных партнёров, — намекнуть можно, но никаких подробностей. Сперва пусть выгодный для нас контракт предложат.

— А вдруг не предложат, — забеспокоилась младшенькая.

— Тогда мы и без них справимся, — с убеждённостью сказала Алька, — сами произведём, сами и продадим.

— Где? — Ванина в волнении подскочила с низкого диванчика, — где мы производить будем и продавать где и кому. У нас магазинов нет. Нас никто не знает…

— Зато у нас есть товар который всем нужен, — вмешалась старшая и потянула сестру за подол, усаживая рядышком.

— У нас будет магазин, — сообщила Алька с видом фокусника, вытащившего кролика из шляпы, — это будет больше, чем магазин. Это будет женский клуб. Там будет всё: одежда на заказ и готовая, обувь и сумки, нижнее бельё и шубы… Всё что может понадобится нам, женщинам. Это будет женский рай и торговые дома будут уговаривать нас принять их товары на комиссию…

Алька стояла перед своей потрясённой аудиторией, вдохновлённая их молчаливым восторгом и говорила, говорила…

Говорила о душе тянущейся к прекрасному, о красоте, о моде, обо всём, что считала неотъемлемой чертой женского характера. Говорила так, словно взяла на себя роль змеи искусительницы, и выводит своих сестёр из тесных чертогов мужского рая.

Удовлетворённая произведённым впечатлением Алька перешла к наставлениям.

— Общаясь с родственником, постарайтесь его заинтересовать, но без подробностей. Торговые дома не должны видеть в нас угрозу своей монополии.

— Об этом можете не беспокоится. Им и в голову не придёт нас опасаться. Там же все мужчины. Они нас, женщин, серьёзно не воспринимают.

— Вот и отлично. Когда сообразят что к чему уже поздно будет.

— А своим сказать можно? — спросила Пирона, — они ведь наши союзники.

— Им сказать нужно, только постарайтесь поделикатней. Главный упор на грядущие доходы делайте. Я постараюсь к ужину вернуться. Надеюсь, что своими новостями оживлю застолье.

— Мы будем ждать, — прокричали ей в спину сёстры.

— Это хорошо, что ты на ужин напросилась, — заметила вечно голодная Мелина, — у нас повышенны транспортные расходы и времени на готовку нет.

— Ужин ещё заслужить надо. Поехали. У нас мало времени.

— Куда? До ужина ещё далеко.

— Нам надо найти помещение. Чем быстрее мы это сделаем, тем лучше.

— И где мы его искать будем?

— В деловом центре, конечно.

— Как же, ждут нас там… Ты представляешь какие там цены?

— Нам нужен старый заброшенный особняк. Я подходящий видела. Надо только узнать что это такое и кто хозяин.

— Я ничего такого не видела, — удивилась Мелина, — почему мне не показала.

— Мы торопились, а особняк никуда не денется. Видно, что уже давно пустой стоит.

— В деловом центре пустой особняк? Не может быть. Тебе показалось.

— Ну он не совсем в центре, но точно пустой и видно, что давно.

— Так мы туда спешим?

— Я вообще-то думала в мужское переодеться, но времени мало. Так что начинай проявлять любопытство. Поговори с кучером. Он наверно этот дом знает.

— Зато я не знаю. Сама расспрашивай.

— Уважаемый, — начала Алька, — вы меня у того скверика высадите, — и махнула рукой в неопределённом направлении.

Кучер оглянулся, удивляясь тупоголовости своей пассажирки которая и адрес назвать не может.

— Так сквериков тут много. Вы мне улицы назовите или дом чейный вам нужен.

— Названия улиц я не знаю, — не смущаясь сообщила Алька, — а дом там ничейный. Старый такой и окна заколоченные.

— Это вы о Зиевском особняке толкуете? — кучер повернулся к ней всем телом.

— Я не знаю Зиевский он или ещё чей, но мне туда надо.

— Раз в центре и ничейный, то значит Зиевский. Только я в толк не возьму, зачем вам туда надо? Приличным людям там делать нечего, — тон у кучера был ворчливым, словно с неразумной племяшкой разговаривал, а не с платёжеспособной пассажиркой.

— А у меня там неприличное свидание, — с подростковой наглостью сообщила Алька и получила ментальный тычок от Мелины.

— Давайте я вас, лучше, домой отвезу, — миролюбиво предложил мужик, не обращая внимание на тон ответа, — знаю я свидания эти. Перепугают девицу до заикания, а потом руками успокаивают…

— Среди бела дня? — не поверила Алька.

— Так ведь это Зиевский особняк. Тут, что днём, что ночью…

— Страшно?

— И страшно, и опасно, — кучер половчей перехватил вожжи, готовый отправится по новому адресу, но Альку ответ не удовлетворил.

— За что же у дома этого слава такая? — любопытство у обеих девушек зашкаливало.

— Что же это вас на свидание пригласили, а к свиданию не подготовили. Обычно барышни заранее от волнения трепещут.

— Может мне хотят сюрприз сделать.

— Кирпич на голове тоже сюрпризом назвать можно, — философски заметил кучер и вопросительно бровь вскинул, — может домой всё же?

— Давайте домой, — согласилась Алька, — только вы мне по дороге всё об этом доме расскажите чтобы я дурой себя больше не выставляла.

Зиевский особняк принадлежал славному роду Зиев. Было это семейство почтенным и всеми уважаемым. Они Учёными были. Даже несколькими Мудрецами славное семейство могло похвастаться. Всё у них было, но одному из них и всего мало показалось.

Был он в семье самым младшим. Братья его уже и своими семьями обзавелись, а этот всё ещё к материнской юбке жался. Но несмотря на молодость уже гением себя мнил. Всё искал своей гениальности применение. Хотел быть первым. Открытие великое сделать хотел чтобы имя его в истории осталось.

Начал он над животными опыты проводить. Король к этим опытам благосклонно относился. Даже, говорят, навещал пару раз особняк этот. Но потом гений этот совсем мозгами тронулся и над живыми людьми стал опыты проводить.

Когда люди пропадать стали в городе паника началась. Полиция думала, что лесная банда решила в столице перезимовать — всё чужаков искала. На Учёного этого даже и подумать не могли, пока его старший брат Королю лично не донёс.

Учёного этого прямо во дворце арестовали. Он ничего и не отрицал. Даже гордился своими опытами — думал, что Королю они понравятся. Королю может и понравились бы, но очень уж большой скандал получился. Говорят, что когда в подземной лаборатории обыск делали, так такие ужасы увидели, что всякое видавшим полицейским, дурно становилось.

Так и спалили этого гениального юнца на костре. И правильно сделали. Люди Магам не игрушки! Какими нас Всевидящий зрит — такими нам и быть.

С Королевским приговором все согласились, даже братья сожжённого, только мать его не согласна была и несогласие своё всенародно, во время казни, высказала. На проклятия её никто внимания не обратил — мало ли чего женщина в горе скажет, но потом, когда всякие странные вещи происходить начали, вспомнили. До сих пор помнят.

Дама эта, вошла в свой дом и никто её с тех пор не видел. Сыновья её в особняк войти пытались — один совсем погиб, а второй инвалидом остался. Давно уже никто в тот дом попасть не может, хотя многие пытались. Про богатства несметные легенды ходят, а жадных смельчаков и не осталось совсем. Кому охота здоровьем и жизнью рисковать за сомнительное удовольствие по заброшенному саду прогуляться — дальше сада ещё никому пройти не удавалось.

Мальчишки желторотые — маги недоученные — у ограды собираются, сами пугаются и глупых девиц пугают. Думают, что найдут способ в особняк проникнуть. Да куда им. По королевскому приказу там уже все побывали. Без жертв обошлось, но увечья всякие были.

Вот и пустует Зиев особняк уже много лет. Все его стороной обходят. От славного рода Зиев уже и не осталось никого, так что и не ясно кому и когда этот особняк двери свои откроит. Ждут когда от времени сам развалится.

Алька с Мелиной с удовольствием историю выслушали. Поохали и поахали в особо драматичных местах, расплатились щедро и за дорогу, и за рассказ, и за совет от особняка держаться подальше.

Правда советом воспользоваться никто и не думал.

Никогда ещё девушки не переживали подобного единодушия. Даже не обсуждая дальнейшие действия кинулись переодеваться.

— Представляешь какие там сокровища без дела лежат, — говорила Мелина, наблюдая в зеркале за возвращением их мужской ипостаси, — родовой дом славного семейства это тебе не эксперимент отчаянного холостяка. Там небось не только подушки есть.

— Главное, что наследников нет. Никто претензии предъявлять не будет.

— Ну это ещё не факт. Наследники могут найтись. Кроме того, если наследников нет, то всё принадлежит короне.

— А пусть не разбрасывают без присмотра. И вообще какая то история мутная — ни суда тебе, ни следствия… Брат на брата донёс…

— Дядька нам просто укороченную версию пересказал. Может всё было — и суд, и следствие…

— Не понимаю, как можно полагаться на вольный пересказ событий, — вздохнула Алька, — тут сказали, там сказали — поди догадайся кто больше врёт…

— Так ведь никто не врёт. Все правду говорят. Просто одним одно кажется важным, другим другое, а тебе вообще третье.

— Нам факты нужны, а не вольный пересказ на тему, — Алька тяжело вздохнула, понимая, что ничего не в состоянии изменить в этом, погрязнувшем в невежестве, мире. Да и менять что-либо ей сейчас не с руки. Сама ставку на это невежество делает, — слушай, а с чего мы взяли, что твоя магия нам вход откроет?

— Ты же сама это логикой назвала, — возмутилась Мелина.

— Мало ли как я назвала, но ты права, не попробуем, не узнаем.

— А вдруг до ужина не успеем. Надо ведь будет потом в женское переодеться. В мужском нас ужином кормить не будут.

— Значит будем без ужина, — резко отрезала Алька, но смягчившись, добавила, — если что найдём — можно будет и в ресторане поесть, а если нет, то успеем переодеться.

— Они нас с новостями ждать будут.

— Можно записку послать, — Алька взлохматила уставшие от тяжёлого покрывала волосы и натянула, ставший привычным, берет, — ну что ж, мы готовы, — решила она, радуясь свободе одетой вместе с мужскими штанами, — интересно, появится ли когда-нибудь здесь мода на женские брюки? У нас на это веков семь ушло, не меньше.

— Если кринолин буду носить все семь веков, то мы с тобой точно разбогатеем.

— Я согласна на один процент предоплаты.

Глава 31 Сёстры по цеху

Алька накручивала вокруг таинственного особняка уже второй круг.

— Скоро уже? — нетерпеливо вопрошала из глубин подсознания Мелина, загнанная туда осторожной Алькой, после того как рванула, не оглядываясь по сторонам, к центральному входу.

Алька от этих вопросов только отмахивалась. Она хотела понять как, не привлекая чужого внимания, оказаться по другую сторону декоративной, когда-то, ограды. Сейчас эта ограда больше напоминала колючую проволоку которую пытались вскрыть консервным ножом. Грязно-бурого цвета она скалилась корявыми зубцами, похожими на акульи и светилась чужой, угрожающей магией. Альке даже казалось, что она шипит, следя за ней с настороженной готовностью.

— Скоро уже? — в очередной раз напомнила о себе Мелина.

— На тот свет торопишься? — неласково поинтересовалась Алька, — слыхала, что сапёр ошибается только раз?

— Причём здесь какой то сапёр, — не поняла Мелина.

— При том, что минное поле у нас уже есть.

— До поля мы ещё не добрались и, если так дело и дальше пойдёт, до темноты не доберёмся, а в темноте ещё хуже будет.

— В темноте чужая магия виднее …

— Так ты действительно собираешься здесь целый день торчать? Хочешь чтобы зеваки собрались?

— Нет, не хочу. Хочу лазейку найти. Должна быть лазейка. Я чувствую, что должна…

— Давай я своей магией пощупаю. Мы на безопасное расстояние отойдём и я пощупаю. Хуже ведь не будет. Если что, мы всегда отбежать успеем…

— Хорошо, давай, только осторожно. Старайся прямого контакта с этой гадостью избегать.

— Ты наверно забыла, что я магию глазами не вижу. Ни свою не вижу, ни чужую. Так что тебе поводырём быть. Сама осторожничать будешь.

— Давай уже, колдуй нам щупальцы. Для начала один на указательный палец прицепим.

От Алькиного указательного пальца потянулась почти невидимая голубоватая муть и вытянулась тонкой указкой.

Она аккуратно пошевелила пальцем, следя за кончиком указки, а потом ткнула им в свободное от свечения место в ограде.

Ничего не произошло.

Ободрённая успехом, Алька сделала кружок, потом, увеличив радиус, круг, потом ещё один и ещё — всё было спокойно до тех пор пока Алькины круги не продвинулись слишком близко к сероватому мареву. По всей, видимой поверхности ограды, прокатилась лёгкая волна и сияние магии уплотнилось в районе ожидаемого контакта.

Алька застыла. Её охватил такой страх, что заболел позвоночник, а пальцы скрутило крюками.

— Ну что там, — почему то прошептала Мелина.

— Почти ничего. А ты, что почувствовала? Должна была почувствовать, — Альке только оставалось порадоваться, что стук зубов не помеха мысленному диалогу.

— Что то почувствовала, но ничего такого из-за чего надо было так пугаться.

— Я и не пугалась. Не успела, — почему то соврала Алька, — просто у меня рефлекс сработал.

— Держи свои рефлексы под контролем, — посоветовала Мелина, — без контакта нам не обойтись. Я уже поняла, что тут всё, словно сеткой затянуто. Надо будет разрез делать.

— Разрез это слишком агрессивно. Может давайсперва постучим?

— Ну давай, стучи. Только трястись перестань.

— Я и не трясусь. Я сеть раскачиваю… По-моему ты слишком много магии выпускаешь. Это уже не вежливый стук получается, а грохот настоящий.

— Ничего. Я враждебности не ощущаю — как будто в мягкую перину проваливаливаюсь.

— Перина эта не очень мягкой выглядит. Тут прямо шторм назревает. Там, куда твоя магия воткнулась, цвет стал почти фиолетовым и выглядит как толстая плёнка, — с замирающим от страха сердцем, описывала Алька происходящие перед её глазами метаморфозы.

— А мне нравится. Тёпленько, — и окончательно добивая Альку, Мелина хихикнула.

Добитая Алька руку отдёрнула и к груди прижала. Ей очень хотелось спиной к какой-нибудь опоре прижаться, но за спиной никакой опоры не было, и Альке ничего другого не оставалось как только стоять столбом, надеясь, что задница не перевесит и ватные ноги помогут сохранить вертикальное достоинство.

Мелина, не обращая никакого внимания на их общее, между прочим, физическое состояние, вливала обилие своей магии в центр нарушения охранной системы. Система реагировала появлением светлого просвета, напоминающего иллюминатор. Когда диаметр окна достиг почти метра, Мелина потянулась к нему, волоча на себе, всё ещё растерянную, Альку.

— Ты уверена? — только и смогла та спросить, и даже не возмутилась не получив ответа. Да и зачем тратить энергию на ненужные слова когда и так всё ясно.

Их приглашали войти.

И они приняли приглашение.

По ту сторону забора их ожидали дрессированные джунгли. Они отступили, открывая узкий проход, но продолжали агрессивно топорщится, намекая на возможные последствия неправильного поведения.

— Офигеть, — выдохнула Алька, сокращая своё присутствие до состояния малозначительной точки.

— Я могла бы с двумя кустами справится, но держать под контролем целый лес…

— Ты что, хочешь сказать, что это ведьмовских рук дело?

— А кого же ещё? Маги такой ерундой не занимаются.

— Ты это ерундой называешь? — Алька обвела взглядом воинственные ряды вечнозелёных кустов, — они же нас на клочки порвут, если захотят.

— Нужна ты им очень, — фыркнула Мелина, — они защитники, а не разбойники. Их дело территорию охранять.

— А вдруг они решат, что мы этой территории угрожаем? — Алька немного успокоилась, но решила уточнить, на всякий случай.

— Выгонят, — ответ был коротким, но ёмким.

— Так ты считаешь, что в конце этой дорожки нас ожидает ведьма?

— Может и ожидает, а может и нет. Скоро всё узнаем, а пока радуйся, что получила разрешение на визит.

— Это потому, что ты тоже ведьма?

— Наверно, — Мелина украсила Алькину физиономию широкой улыбкой и потянула на себя тугую дверь.

В доме было темно и сыро.

— Эй! — крикнула Мелина, — есть кто дома?

— Давненько в этом доме гостей не было, — прозвучал скрипучий голос, и Алька поспешила закопаться поглубже.

— Надеюсь, что законы гостеприимства здесь ещё помнят? — ответила наглым, с точки зрения Альки, вопросом ведьма недоучка.

Темнота отозвалась хрипло и насмешливо: «Законы все с той стороны ограды остались. Здесь у нас беззаконие.»

— Значит можно без церемоний? — продолжала хамить Мелина.

— Можно, но имя своё назвать прийдётся, — Алька заметила как темнота недружелюбно шевельнулась.

— У меня их много, — усмехнулась Мелина, — вам какое?

— Для начала то, каким мать нарекла.

— Таких у меня два, — Алька напряглась, услышав намёк на своё присутствие.

«Мелина, не дури. Мы не знаем с кем дело имеем.»

«То, что не с врагами — я точно знаю, а для того чтобы друзьями назвать постараться надо.»

— Оба назови, а я уж сама решу каким называть буду, — в хриплом голосе Альке послышалось любопытство.

— Мелина из славного рода Таулес, — с гордым достоинством сообщила молодая ведьма, — на имя Александра Прошина тоже откликнусь.

— Однако, — удивилась хриплая темнота, — не знала я, что талезорский славный род талант сохранил.

— Талант может и сохранил, только от рода ничего не осталось, — с горечью ответила Мелина и Алька почувствовала, как с ресницы сорвалась тяжёлая капля и поползла по горячей щеке.

— Этого имени будет достаточно. Добро пожаловать в Дом бесславного рода Зиев.

— Как видишь, от нашего рода тоже ничего не осталось, — с горечью говорила древняя старуха, сидящая на неудобном стуле с высокой спинкой.

В большой комнате было мало мебели: стол и скамья рядом, кресло-качалка, трёхногая табуретка и занятый старухой стул.

В кресле покачивалась почтенная дама, а за её спиной стояла совсем молодая женщина. Их лица, явно связанные близким родством, напоминали о неотвратимости времени. В этой небольшой комнате, у ярко пылающего камина собрались три женские ипостаси — Дева, Матрона и Карга, и Алька с Мелиной чувствовали себя здесь очень неуютно от насмешливой улыбки девицы, под сочувственным взглядом почтенной дамы и оценивающим холодом бесцветных глаз старухи.

— Но мы не рыдаем, — сообщила девица с вызовом, — мы боремся.

— Ты бы придержала свой язычок, Катания, — оборвала её старуха.

— Ну Ба, ты же сама сказала, что от неё прока не будет.

— Можно подумать, что от тебя он есть…

— Мама, мне кажется, что сейчас не время для выяснения отношений, — вмешалась дама в качалке, — у нас гостья которую мы рады видеть…

— Я не была бы столь категорична, — старуха остановила поток банальностей взмахом руки, — она сюда пришла из корысти.

— Мы нищим не подаём, — со злорадством сообщила Катания.

Этой наглой ухмылки не выдержала Алька.

— Конечно не подаёте, у вас же тут нищих нет. Отвоевали себе подвал с забором и охраняете своё завоевание. Воюют они! Как же…

— Да как ты смеешь, — возмущённая девица начала мигать сероватой дымкой.

«Мелина, она сейчас пакость собирается сделать.» — забеспокоилась Алька, отступая на задний план.

«Вечно ты против себя людей настраиваешь, а мне потом разгребай.» — Мелина тоже выпустила голубоватую дымку.

— Прекратите! Обе прекратите, — каркнула старуха, — никогда ещё ни одна ведьма на другую силу не подымала. Не позорь нас Катания, а ты, молодая Таулес, думай, что говоришь. Мы может быть и в подвале сидим, но наш подвал в самом сердце королевства. Из наших окон Дворец виден.

— Ваше упорное сопротивление вызывает уважение, — поспешила замять неловкость Мелина, — но и мои усилия не стоит недооценивать. Вы у себя дома, вам даже стены помогают, а я совсем одна. У меня даже наставницы нет.

— Тем не менее, своим талантом ты пользуешься ловко, — улыбнулась ей благодушная дама.

— Мне случайно в руки попал старинный гримуар, — Мелина обрадовалась доброжелательной улыбке, — мои достижения его заслуга.

— Интересно было бы на него взглянуть, — с алчным интересом сказала старуха.

«Даже не вздумай.» — зашипела Алька всё ещё обиженная на негостеприимный приём.

— Надеюсь, что наступит день, когда я смогу принять вас в своём Замке…

— Как! Ты оставила его в своём Замке? — воскликнула с неподдельным отчаяньем дама в кресле.

— Не могла же я рисковать им, отправляясь в путешествие, — Мелина не ожидала такой реакции и растерялась.

— Моя дочь относится с большим трепетом к гримуарам, чем к родовым замкам, — старуха сказала это с намёком на насмешку, только осталось непонятно над чьей глупостью посмеивается старая карга.

Алька вообще считала, что к ним здесь плохо относятся. Мелина тоже была не в восторге от приёма но, вспоминая рассказы кучера, думала, что им ещё повезло. Конечно, уже давно следовало сидеть, а не стоять столбом под перекрёстными взглядами, да и чашка чая могла бы разрядить обстановку, но дам не беспокоил дискомфорт гостьи, а гостья не решалась нарушить традиции. Их нарушила Алька.

Не дожидаясь приглашения, она перекинула ногу в штанах через длинную лавку и с комфортом расположилась у стола, поставив на него локти.

Повисло напряжённое молчание, а потом взгляды всех присутствующих обратились к старухе восседавшей на своём стуле с видом то ли королевы, то ли судьи.

— Ты полагаешь, что вместе с мужским костюмом натянула на себя толстую шкуру? — спросила она, и сжала бледные губы, морщинистой гармошкой, в ожидании ответа.

— Моя шкура одинаково толста под любой одеждой, — ответить пришлось Альке, потому что сама Мелина дар речи потеряла.

— Ты так же самоуверенна как и моя покойная внучка, — плечи старухи опустились, глаза потухли и вся она словно съёжилась.

— Ба! — кинулась к ней Катания. Дочь тоже качнулась в ту же сторону.

— Расскажи ей, — сухонькая рука отмахнулась от внимания и затерялась в складках чёрной юбки.

— Но Ба, она же чужая, — попробовала возразить самая младшая.

— Это надо исправить. Расскажи ей всё, Ланэла. Начни с самого начала. Начни с рождения близнецов.

— Как скажешь, — покорно согласилась дочь, а Катания, не говоря ни слова, уселась у ног старухи и опустила голову той на колени. Всем своим видом показывая, что рассказ, хорошо ей знакомый, будет долгим.


Глава 32 Начнём сначала

Близнецы родились в Залезоре.

Беременность проходила тяжело, и меня отправили подальше от столичной суеты и поближе к природе. Как оказалось, это было очень разумное решение.

К близнецам всегда относились настороженно. Если бы родились мальчики, их могли бы даже объявить благословенными, девочек считали бы убогими, но у меня родились девочка и мальчик.

Мы с мужем растерялись, не зная как поступить.

Выход из положения нашла моя мать.

Мы сохранили в тайне рождение двойняшек.

Следующим родился ещё один мальчик, слабый и болезненный, он прожил чуть больше года. Его смерть тоже была сохранена в тайне — позор для славного рода не сберечь младенца.

После трёхлетнего отсутствия мы вернулись в столицу с двумя сыновьями. Старшим — Таботом и младшим — Тимотом.

Через год я родила ещё одного сына.

Так и вышло, что Тимота так и осталась Тимотом.

Её это вполне устраивало.

У нас же просто не было другого выхода. Мы надеялись отправить её в провинцию и там, обеспечив хорошим приданным, выдать замуж, но судьба распорядилась иначе.

В нашей семье всегда хранили тайну женского таланта.

Мама лично занималась воспитанием Тимоты, но ту больше интересовала чистая наука.

Она получила образование вместе с братьями и радовала наставников своими успехами.

Много раз её пытались образумить, но куда там. Её пытливый ум рвался к знаниям и не хотел смериться с традиционными ограничениями.

Она стала настоящим Учёным и с этим уже никто ничего сделать не мог.

Братья, ранее посмеивающиеся над её стараниями в классе, настороженно наблюдали за успехами сестры, гордясь ими и завидуя.

Странная сложилась ситуация.

Мы все это понимали.

Все, кроме самой Тимоты.

Свой талант она совсем не развивала, но в научных разработках пыталась соединить мужское и женское начало. Её достижения поражали оригинальностью — неудивительно, что Мудрецы обратили на неё внимание.

Вернее не на неё, а на Тимота.

Мы все боялись разоблачения, но она блестяще справлялась с ролью молодого и талантливого Учёного, увлечённого наукой и отказавшегося от других радостей в жизни.

Носила она мужскую одежду, волосы стригла…

Молодым Учёным, Тимотом Зиев, гордился весь наш славный род.

О том, что незаслуженно она имя Учёного носит только самые близкие знали.

Знали и молчали, потому, что честь рода берегли. Потому, что от маскарада этого никакого вреда не было, польза только.

Беда пришла откуда не ждали.

Влюбилась наша глупышка.

И ведь не наивной девицей уже была — могла догадаться чем ей любовь эта грозит.

Но нет — не подумала — открылась своему избраннику.

Тот, надо отдать ему должное, скандала устраивать не стал. Поговорил с мужем, очень приличное приданное ему обещано было. Свадьбу собирались тихую устроить и в провинцию проводить. Но тут оказалось, что братья с таким решением не согласны.

Они, хоть и жили своими семьями отдельно, но работали все вместе во славу своего рода, а когда оказалось, что жених невесту увозить собрался, возмутились.

Если бы, говорили они, была она девица обычная, они бы только рады были, но Тимота Учёный, а значит должна в семье остаться.

Муж мой всех этих склок семейных не выдержал — за сердце схватился, да и умер.

Выдержали братья положенный траур и опять скандалы в семье начались.

Тимота с братьями работать отказывалась, к матери моей за тайными знаниями кинулась — всё старалась талант в себе разбудить. Но то ли не было его у неё, то ли возраст уже не тот был, но только ничего у неё не получалось.

Жила она со своим женихом, невенчанной, в этом самом доме. Братьев от своих разработок совсем отстранила, а они, ей в отместку, свои собственные затеяли.

Тягостные времена то были.

В доме тишина, и только шепотки по углам.

Страшно.

А потом жених Тимоты пропал.

Она уже в тягости тогда была, из дома не выйти. Мы сами искали как могли, но в полицию ведь не заявишь — он нам никто…

Братья только посмеивались, мол не нужна она жениху без приданного, сбежал он от любви её постылой.

Тимота артефакт-поисковик собственными руками сделала и нашла своего любимого.

Не сбегал он никуда. Здесь, в родовом доме Зиев остался.

Навсегда остался.

От всего этого у Тимоты преждевременные роды начались.

В ту ночь жизнь две ведьмы обрели.

Боль душевная и физическая, приправленная ужасом и злостью, разорвали цепи, талант удерживающие, и вырвался он на свободу: могучий, гневом полыхающий, мести жаждущий.

Мы с матерью ничего поделать не могли.

С новорожденной Катанией здесь спрятались и молили Всевидящего чтобы защитил невинных и наказал виноватых.

Глазам Всевидящего открыта истина.

Не нам судить.

Наказанными все оказались.

Братья Тимоту предали.

Тибот, её брат-близнец, лично Королю на сестру донёс — в ведьмовстве обвинил.

Её сожгли на площади.

Я там была.

Я видела.

Я слышала свою девочку.

Боли она не чувствовала, но горькая обида жгла её душу сильнее языков пламени.

Нет, не на брата — предателя она гневалась, а на весь мужской род, который, как она считала, нас предал. Использовал и предал.

Я не была великодушной.

Я прокляла.

Сыновей прокляла.

Короля с его Мудрецами…

Славный род Зиев прокляла.

Это из-за них, из-за тщеславия их непомерного, девочка моя прожила жизнь короткую и безрадостную.

Жадность их границ не имела.

Брали всё, что у неё было, а взамен ничего дать не захотели.

Даже в смерти они её обокрали — имя так и не вернули.

В тот день на площади не ведьма Тибота Зиев сгорела, а Тибот Зиев — с ума сошедший Учёный.

С тех пор мы здесь живём — Катанию растим.

Нас магия Тиботы охраняет, да и сами мы за себя постоять можем.

Обиды и предательства мы не забыли и врагов своих не простили.

И никогда не простим.


Глава 33 Переговоры в атмосфере

Последние слова Линэлы повисли в густой тишине комнаты. Все молчали не в силах сбросить с себя гнетущую тяжесть.

Катания беззвучно плакала, а сухонькая ручка прабабки, привычно гладила тёмный затылок. Глаза старухи были прикрыты, но Алька заметила влажный блеск в лабиринте морщин.

Рассказчица тоже глаза прикрыла, но слёз на её щеках не было. Только мраморная бледность застывшего миловидного лица говорила о том, что рассказ ей дался нелегко.

Мелина всхлипнула и Алька почувствовала на своих щеках холод остывающих слёз. Самой Альке плакать не хотелось. Она злилась, и лицо утёрла, со злости сжатыми кулаками.

— Ваша дочь права была, — сказала хриплым, от долгого молчания, голосом, — во всём мужчины виноваты. Законы под себя скроили и именем Всевидящего прикрылись. Никогда не поверю, что искра таланта в женщине не с божьего благословения загорается…

Алька, под горячую руку, готова была и больше сказать, но поперхнулась словом под внимательным взглядом бесцветных старушечьих глаз.

— А ты кто такая будешь? — Алька вопросу не удивилась. Поняла, что сама себя выдала.

— Алька Прошина, я же уже говорила, — прошептала Алька и выставила вперёд щит в виде Мелины, — когда имена спрашивали я так и сказала, — бодро застрекотала та, уверенная, что правда на её стороне.

— Постойка девочка, не спеши. Вас что двое? — глаза старухи раскрылись неожиданно широко.

— Ну да. Я же так и сказала. Два из них назвала, а вы больше и не спрашивали.

— Так что, вас там много?

— Нет, только я и Алька. Остальные имена у нас для конспирации.

— Для чего?

— Для конспирации. Ну чтобы никто не догадался.

— Мама, я ничего не понимаю, — Линэла попыталась вытащить своё грузное тело из кресла-качалки, — Тана, помоги, — и потянулась рукой к внучке.

— Сидите, сидите, я сейчас всё объясню, — Мелина подскочила со скамьи и вытянулась как школьница, отвечающая урок, — дело в том, что это тело не моё — не Мелины Таулес. Это тело Александры Прошиной. Она любезно помогает мне в своё тело вернуться и поэтому мы называем себя Астра Орбис — это у Али псевдоним такой. А ещё, когда мы в штанах, как сейчас, мы называем себя просто Алем…

— А куда твоё тело делось? — спросила самая молодая ведьма, потому, что старшие, судя по всему, дар речи утратили.

— Это личное, — Мелина надеялась, что такого объяснения будет достаточно, но встретив подозрительный взгляд старухи, поспешила добавить, — я обязательно вам расскажу, потом, когда мы ближе познакомимся и когда время будет.

— А мы и сейчас никуда не спешим, — сообщила наглая Катания.

— Зато мы спешим, — не выдержала Алька, — у нас куча дел, а времени совсем мало.

— Сами в гости напросились. Мы вас не звали, — Катанию задела грубая Алькина отповедь.

— Погоди внучка, — остановила, готовую начаться перепалку, старуха, — кто такая Мелина Таулес мы знаем, а вот кто такая Александра Прошина узнать бы хотелось.

— Я не местная, — сообщила Алька, надеясь, что этого объяснения будет достаточно.

— Это мы уже поняли. Хотелось бы знать откуда именно. Или это ещё одна тайна?

— Нет, почему же. Я могу сказать, только это вам ни о чём не скажет. Я из России.

— И где у нас Россия?

— У вас России нету. Россия на Земле. Только не надо у меня спрашивать где Земля, — поспешила опередить вопрос Алька, — я и сама не знаю. Вы бы лучше спросили для чего мы к вам пришли.

— Зачем спрашивать. Итак понятно. За тем же, за чем все остальные приходят, — насмешливо прокомментировала Катания.

— Все помещение под женский клуб ищут? — с наигранным удивлением спросила Алька.

— Под какой такой клуб? — удивилась молодая ведьма.

— Под женский, — чётко проговаривая слова, сказала Алька, ощущая себя коварной совратительницей.

— Так, довольно, — потребовала властная старуха, — я ничего не понимаю из того, что говорит эта девка. Пусть говорит та, другая, которая из Тауресов.

— Я вам не девка, — обиделась Алька.

«Не обращай внимания.» — посоветовала Мелина — «Она просто медленно соображает. Возраст всё-таки.» Так что вы хотите услышать? — голос Мелины звенел напряжением.

— Вразумительного объяснения, — старая ведьма расслабилась, готовясь к долгому рассказу, — за чем явилась?

— Как уже было сказано ранее, нас заинтересовал особняк. В хорошем месте, достаточно большой и совершенно заброшенный, по крайне мере, на первый взгляд. Мы навели справки, и услышали совершенно фантастическую историю о сумасшедшем Учёном и злобной ведьме. Сами понимаете, история нас заинтересовала. Вот мы и и отправились на разведку. Боялись очень, — подумав, добавила Мелина, — о вас в городе такие истории рассказывают — мороз по коже.

— Это хорошо, что боятся — меньше лезть будут, — со злой удалью влезла в разговор Катания.

— По-моему вы ошибаетесь. Меньше не будут. Отчаянных голов всегда хватало, а тут ещё и о богатствах несметных молва идёт.

— А я говорила, что охрану надо за ограду выставить. Да повыше, чтобы дурь из отчаянных голов повышибало, — с усталостью в голосе сказала Линэла.

— Всё надеешься меня за вышивание засадить? Не выйдет. Скажи ей Ба. Мы же не захватчики какие то — мы свои границы блюдём…

— Что за манера у вас такая, разговор от темы уводить, — с раздражением оборвала правнучку старуха, — мы сейчас пытаемся понять чего этой, вернее, этим, от нас надо. Что за клуб такой?

— Женский клуб, — с готовностью напомнила Мелина, благодарная старухе за настойчивость, — мы решили открыть в столице такое место где женщины могли бы отдохнуть душой и телом, пообщаться со старыми друзьями, новых завести…

— А детей воспитывать и хозяйство вести кто за них будет? — пробурчала недовольная старуха.

— Вот! Вот он — яркий пример тупого поклонения стереотипам, — вырвалась вперёд Алька, — даже после того, как лично узнали, что женщины на многое способны, вы продолжаете засовывать себя в рамки созданные для вас мужчинами. Хозяйство, дети, — передразнила она интонацию старухи, — можно подумать, что ничего другого в жизни у женщины нет и быть не может.

— Может, — попыталась успокоить Альку миролюбивая Линэла, — но дети и хозяйство это главное.

— У нашей девочки было всё кроме детей и хозяйства, но счастливей она от этого не стала, — каркнула вредная старуха.

— Да ничего у неё не было! Как вы не понимаете? У неё даже имени своего не было…

— У неё на лице всегда улыбка была, — с тяжёлым вздохом вспомнила мать.

— Надеюсь, что не горькая…

— Да как ты смеешь нас поучать, девка безродная, — взорвалась криком старуха.

— За моей спиной может и нет славного рода, зато образование есть и профессия, между прочим, тоже имеется.

— Ты бутылка с этикетками — вот ты кто, — выкрикнула Альке в лицо молодая ведьма, — твоё дело молчать и идти куда скажут.

— Это кого ты бутылкой обозвала? — пошла вразнос Алька, кулаки сжимая, — и не надо мне тут магией пыхтеть. Я тебе и безо всякой магии фингал под глаз поставлю…

«Алечка, милая! Не надо драться! Не надо, пожалуйста. Ну прости ты эту дуру малолетнюю. Она просто не понимает с кем дело имеет.»

— Эта дура постарше тебя будет, — пробурчала Алька, стараясь взять себя в руки и позабыв, что вслух говорит.

«Так ведь всю свою жизнь ничего кроме подвала этого не видела.» — продолжала увещевать её Мелина.

— Незнание не оправдывает, — вспомнила Алька латинскую мудрость, — я же не называю её недорослем.

«Назови как хочешь, только кулаками не маши,» — взмолилась Мелина.

«Пусть тогда извинится.» — пробурчала Алька и неохотно уступила трибуну.

— Катания, ты не права. Александра не заслуживает грубых эпитетов. Она мой партнёр и подруга, — слова Мелины, произнесённые всё ещё зло поджатыми губами, звучали довольно странно и вызвали растерянность у присутствующих, — она действительно очень хорошо образованна и занимает достойное место в обществе. Помощь, которую она мне оказывает, бесценна и мне бы очень не хотелось чтобы, обидев её, вы испортили наши с вами отношения.

— Ты что, хочешь сказать, что она главная? — недоверчиво воскликнула молодая ведьма.

— Я хочу сказать, что мы равноценные партнёры. Возможно тебе это сложно понять, но мы с Александрой умеем договариваться. Мы взрослые люди. У нас общие цели, и мы научились сотрудничать, а не выяснять кто главнее.

— Взрослые? — улыбнулась Линэла, — выглядите как подросток.

— Возраст определяется жизненным опытом, а не внешним видом, — подала голос Алька и снова отошла на задний план.

— С вами двумя очень сложно разговаривать, — заметила почтенная матрона, — совершенно невозможно понять с кем имеешь дело.

— Обычно у нас таких проблем не возникает, просто Алька очень обиделась. Она человек вспыльчивый, и мне пришлось её успокаивать. Она требует извинений и, должна сказать, что без них мы вынужденны будем откланяться.

— Скатертью дорожка, — выпалила грубая Катания, но тут же заткнулась под прабабкиным тяжёлым взглядом.

— Извинение она получит, но так ли уж нужна нам ваша дружба? — с великосветской надменностью спросила старая карга.

— Настаивать и уговаривать я не буду, но хочу напомнить, что без нас у вашей, так называемой войны, будущего нет. Неважно сколько вы здесь продержитесь, сто лет, или двести. Конец возможен только один. Да вы и сами всё знаете какой…

«Молодец,» — одобрила Алька — «Хорошо ты им всё объяснила. Мы и без них справимся, а они пусть тут крестиком вышивают.»

Перспектива вышивания крестиком до конца дней своих, видимо не казалась ведьмам такой уж привлекательной. Старшие сидели задумавшись, а младшая, растеряно переводившая взгляд с одной на другую, стремительно бледнела.

— Я извиняюсь. Я ляпнула не подумав. Я не хотела оскорбить, — в её глазах блестели слёзы искреннего раскаянья.

«Не хотела она, как же. Представляешь, что бы она сказала, если бы захотела.»

«Да ладно тебе. Ты тоже не подарок.»

— Ба, ну скажи им, — потребовала Катания, — у нас ведь настоящая война. Мы же мстим, а не просто прячемся.

— Успокойся, милая, — ласково проворковала её бабушка, — конечно мы не просто прячемся. Надо только понять какая нам польза от пары этой будет.

— У этой пары, да будет вам известно, есть силы, знания и возможности. А главное, есть чёткий и эффективный план действий, — с достоинством полководца сообщила Алька.

— А цели у вашего плана какие? — насмешливо поинтересовалась старуха, — может нам ваши цели не понравятся.

— Военный переворот мы точно устраивать не собираемся. Мы хотим, для начала, женщин чуть-чуть счастливее сделать, а там уж как пойдёт, — сказала Алька не задумываясь, а задумавшись, поняла, что сказала чистую правду.


Глава 34 Партнёрское соглашение

— Даже так… — со злой иронией заметила старуха.

— Как мило, — грустно вздохнула её стареющая дочь.

— Это как? — заинтересовалась юная ведьма.

— А это уже пусть каждая сама для себя решает. Наше дело им возможность выбора предоставить, — Алька старалась найти нужные слова чтобы доводы её звучали убедительно, но чувствовала, что с задачей не справляется. Не говорить же об эмансипации и о равноправии с серыми мышками. Серым мышкам главное в норку забиться.

На помощь ей пришла Мелина.

— Моя мать управляла огромным Пилонством. Управляла хорошо и умело. Думаете её добрым словом кто-нибудь поминает? Нет. Никто. Все делают вид, что отец мой Пилонством управлял, хотя все знают, что он был простым солдатом. Хорошим человеком, генералом, но просто солдатом. После смерти отца к нам его брат прибыл. Прибыл что бы опеку над нами взять. А какой из него опекун, если он со своей фермой справится не сумел! Но ведь он мужчина, а значит право имеет… Теперь мне Король мужа какого-нибудь найдёт, и будет этому мужу плевать и на меня, и на Пилонство наше. А ко мне у Короля доверия нету потому, что я женщина, то есть никто — сосуд с родовой кровью, — Мелина уронила Алькину голову на стол и горько зарыдала.

Алька ей не мешала и с утешениями не лезла: пусть эти злобные ведьмы проникнутся хотя бы сочувствием, а то заперлись в своей крепости и упиваются собственными страданиями.

— Думаешь счастливей будешь если Пилонством сама управлять станешь? — Алька не поняла кто вопрос задал.

— Нет, — вскинула голову Мелина, — счастливей от этого я не стану. Да и какой я правитель. Меня мама ничему толком научить не успела. Просто я бы хотела сама решать кому своё наследство доверить и чьих детей вынашивать. А больше всего мне бы хотелось своего таланта не боятся…

— Так ты думаешь, что клуб этот ваш женский тебе помочь чем-то сможет? — с вполне себе живым интересом спросила старуха.

— Я не просто так думаю — я уверена, что поможет.

— Чем же, если не секрет.

— Да какие уже у нас от вас секреты? — улыбнулась Мелина, — талантливых будем искать. Ведь не может быть что бы только четверо нас было. Будем потихоньку женщинам мозги обогащать, глаза на красоту откроем… Воспитывать и изменять их будем, и сами с ними будем меняться.

— Так на это всю жизнь положить можно, — такая перспектива не вдохновила Катанию, — пока изменятся тебя уже десять раз замуж выдадут и все десять не за того, кто тебе мил будет.

— И тут на сцену выходит ваш верный союзник, — Алька проделала что-то вроде придворного поклона, — профессиональный журналист, мастер печатного слова и знаток жёлтой прессы.

Катания хихикнула, у старших дам глаза округлились.

— Я понимаю, что всё, выше сказанное, вам абсолютно непонятно, так что позвольте объяснить.

В моём мире к информации относятся очень серьёзно. Информацию собирают, обрабатывают и распространяют. Распространяют по-разному. Здесь этим никто не занимается. Источник информации — обычные сплетни. Возможно где-то, кто-то и пишет отчёты, но для гражданского населения информация недоступна.

Источник информации, в моём мире, с уважением называют четвёртой властью. Даже короли стараются с нами не ссорится. От нас, от четвёртой власти, зависит общественное мнение, а с общественным мнением вынуждены считаться даже сильные мира сего. Конечно, у нас есть система законов, контролирующих качество информации, но у вас то их нет.

Сочинить правильную сплетню, обронить её в хорошем месте, в нужное время — и общественное мнение к нашим услугам.

Клуб это конечно очень важное и полезное новшество, но для нас это, прежде всего, центр сбора, обработки и распространения информации. От сюда мы собираемся манипулировать общественным мнением, лоббируя свои интересы.

Закончив выступление Алька оглядела свою аудиторию.

Речь произвела неожиданный эффект: старуха дремала, её дочь снисходительно улыбалась и только молодая ведьма демонстрировала признаки напряжённого умственного процесса.

— Я не поняла, — призналась она, — чем эта самая информация может помочь вот, хотя бы, тебе?

— Ты хотела сказать, Мелине, — поправила Алька, — очень многим. Вот например, пустить слух, что она не так уж богата, как все думают — и все женихи, искатели богатства, теряют к ней интерес.

— Но ведь не им решать, а Королю, — продолжала сомневаться Катания.

— А Королю будет любопытно узнать, что планы его фаворита коренным образом отличаются от его собственных. Или, что семья другой девушки будет недовольна королевским решением. Возможностей миллион. Только подходить к проблеме надо индивидуально. Сплетня может быть совершено фантастической, но при этом должна быть реально возможной.

— Всё равно я не понимаю. Ну разлетится сплетня по городу, и что с того. Что эта сплетня изменить сможет?

— Ох, и трудно мне с вами, — вздохнула тяжело Алька, — ладно, давай для примера возьмём историю твоей матери. Её сожгли, обвинив в массовых убийствах мирных граждан?

— Вроде того, — кивнула девушка.

— Но Король знал правду? Как я понимаю, твой дядя ввёл его в курс дела?

— Ну да, наверно…

— А если бы правду узнали все?

— Тогда бы её сожгли как ведьму, — подумав, ответила Катания.

— Необязательно. Она ведь не ведьмой была, а Учёным. И, как я понимаю, хорошим Учёным?

— Никто бы не поверил, что она была Учёным. Им проще было поверить, что Учёный сошёл с ума и начала людей потрошить.

— А это произошло из-за того, что информацию контролировали её враги. Можно было бы повернуть всё так, что сожгли бы твоего дядьку. Надо было только поведать публике историю бедной девочки, которую, в своих целях, использовал коварный брат. О том, как он лишил её женских радостей и жестоко расправился с человеком, которому она отдала своё сердце, об обещанном и так и не выплаченном приданном, о том, что кровавыми убийствами он пытался прикрыть своё преступление… Да если бы эта история стала достоянием широкой публики, костёр на площади залила бы слезами толпа зрителей, а судья, её приговоривший, от стыда бы повесился.

— А нельзя ли сейчас эту историю сплетней сделать? — неожиданно подала голос Линэла, — моя девочка была бы рада если бы судья повесился.

— Можно попробовать, но вся эта история уже легендой стала. С легендами сложно соперничать…

— Жаль конечно, — вздохнула матрона, и стряхнув оцепенение по деловому спросила, — а от нас вам, что надо?

— Понимаете, — взяла слово Мелина, — мы ведь действительно дом пришли посмотреть. Мы не знали, что вы тут живёте, а не привидения какие-то. Не обижайтесь, пожалуйста — мы же ничего о вас не знали…

— Так что вам нужно? — потребовала ответа очнувшаяся от дремоты старуха.

— Нам помощь нужна, — сказала Алька, отодвигая в сторону деликатную Мелину, — и финансовая в том числе, — она с вызовом встретила насмешливый взгляд Катании, — ваши ведьмовские таланты нам тоже пригодятся. Мы понимаем, что у вас свои цели и задачи, но идти к ним мы можем одной дорогой.

— Ты действительно можешь аргументировать, — улыбнулась старая карга бесцветными губами, — только знай, у тебя свои аргументы, у нас свои. Клятву верности мы тебе не даём — что не так, уйдём не оглядываясь.

— Ваше право, — согласилась Алька, — только личные тайны пусть остаются личными. Как бы не сложились наши отношения давайте уважать друг друга.

Ответом ей были три согласных кивка.


Глава 35 Планы свои и чужие

— Ну и денёк у нас сегодня случился, — подвела итог событиям дня Алька, подтягиваясь всем телом.

Ответа не последовало, да и не нужен он был — просто мысль вслух.

Для вечерних посиделок они выбрали застеклённую террасу с видом на осенний парк, освещённый скудным светом раннего заката. Опавшая листва казалась зеркальным отражением утомлённого светила, а чётко очерченные деревья дразнили ветерок остатками своей кроны. Там было холодно и сыро, а им, на террасе — тепло и уютно.

Алька улыбнулась, вспоминая, как они, не сговариваясь и не споря, вообразили и эту террасу, и этот парк, и мягкие шезлонги с пёстрыми пледами. Удивительное единодушие для вечно спорящих попутчиц. Или уже не просто попутчиц?

Алька ещё раз потянулась, наслаждаясь комфортом, и поняла, что комфорт этот не физический.

Тело, брошенное на кровати под тёплым одеялом, её совершенно не заботило. Ей и без него хорошо и спокойно, а блондинистая красотка, расположившаяся в соседнем шезлонге, совсем не раздражает, а воспринимается как приятное дополнение к состоянию безмятежности.

Алька никогда не могла полностью расслабиться при посторонних. Ей казалось необходимым поддерживать постоянную беседу, не давая тишине пустить корни утомительной скуки. Хорошие друзья — те, с кем темы разговоров возникают сами собой, приятели — с кем надо постараться не заскучать. Были и такие с кем не о чем было говорить. Но таких, с кем можно было помолчать, не было. Разве, что бабушка, но бабушка не считается.

Потом Алька вспомнила как виртуозно Мелина очаровала всех за ужином, и вновь улыбнулась.

Во время застолья Алька, по большей части, держалась в стороне, только иногда высовываясь из своего небытия чтобы насладится вкусом диковинных блюд, а в остальное время была просто зрителем, наблюдающим за великолепной игрой актёра на сцене.

Да, она девушка образованная и, можно сказать, успешная, но так манипулировать мужским вниманием ей бы никогда не удалось.

Да ей и научится этому было негде.

Ну от куда ей, дитю современных технологий, знать, что взмахом ресниц можно заставить человека сказать то, что ему бы хотелось утаить или, потупившись в смущении, получить клятву верности. Что можно улыбаться так, чтобы мужчины рвались совершать рыцарские подвиги прямо из-за обеденного стола. Что можно осчастливить сразу всех, ничего не обещая, никого не обижая и не вызывая ревности. Что можно стать центром внимания, оставаясь в тени…

Наверно с таким талантом надо родиться…

У Альки его точно не было.

Один раз, воспользовавшись моментом, Алька хрюкнула что-то о том, что самодовольный кузен напоминает ей памятник собственному величию, но Мелина осадила её, сказав, что своими едкими комментариями она мешает ей искренне приходить в восторг от кузеновского великолепия.

— Мелина, ты что, действительно осталась в восторге от торгового кузена?

— От того чванливого червяка с залысинами? Нет конечно.

— Ты же сказала, что он великолепен.

— Мало ли что я сказала. Ему хотелось быть великолепным, он им и был — в моих глазах.

— Но на самом деле ты так не думаешь?

— Сейчас нет, но тогда думала…

— У твоей игры странные правила.

— Вовсе нет. И не игра это совсем. Просто я зеркало в котором отражается не червяк с залысинами, а герой, каким этот червяк хотел бы быть, — Мелина устало вздохнула, — мне надо искренне верить в то, что передо мной герой, а не червяк. Иногда это просто выше моих сил. Я так старалась, что даже вкуса еды не почувствовала.

— Было вкусно, — заверила Алька, — так это колдовство такое?

— Никакое это не колдовство. Так любая может. Просто не всем хочется напрягаться.

— Я так точно не смогу. Если передо мной червяк, то я не смогу увидеть его бабочкой.

— Мама говорила, что каждый человек видит себя не таким, каким его видят окружающие и что всем хочется увидеть в глазах собеседника отражение своего воображения.

— Значит всё-таки колдовство, — сделала свой вывод Алька.

— Называй как хочешь. Главное, что уже завтра у нас будет помещение.

— Хочется верить, — вздохнула с надеждой Алька и задумалась о дне грядущем и их, на него, планах.

— Самое сложное было не заржать когда наши родственницы в комнату просачивались, — вспомнила вдруг Мелина и засмеялась тихим смехом.

— Тебе смешно было, а я чуть инфаркт не получила, — хихикнула Алька, вспомнив незабываемое зрелище, — хорошо, что Ванина сообразила чуть повернуться, а то я уже подумала, что наши кринолины так в дверях и останутся.

— Да нет, всё прошло совсем неплохо. Просто у девочек опыта маловато. Надо двери в клубе пошире сделать, а то дамы застревать будут…

— Надо нашему заведению имя придумать. А то всё клуб, да клуб… Надо что-нибудь такое шикарное придумать. Что-то вроде „Модный дом“ или „Салон красоты“. Торговую марку придумать надо чтобы все её знали… Короче, надо себе имя сделать.

— Тебе четырёх уже мало? — прыснула смехом Мелина.

— Я об имени нашей фирмы говорю, — Альке тоже стало весело, — что-нибудь вроде „Шанэль“. Можно „Шанэль номер два“. По-моему очень неплохо звучит.

— Почему номер два?

— Потому, что просто Шанэль уже есть и всегда будет, — смеясь объяснила Алька, — ещё есть номер пять, а все остальные, кажется, ещё свободны.

— Как я понимаю, это ты так шутишь, по своему, по иномирному?

— По иномирному, — уже лошадью ржала Алька, — это называется контрафакцией. Дело подсудное, между прочим…

— Ну если тебе нравится…

— Мне наглость моя нравится, — призналась Алька и даже хрюкнула от удовольствия.

— Для тебя всё, что пожелаешь, — согласно кивнула головой Мелина, — пусть будет „Шанэль“.

— „Шанэль номер два“ — поправила Алька, — пошлый плагиат претит моей творческой натуре.

— Зато соответствует практичной её стороне, — насмешливо заметила блондинка и тут же поспешила смягчить колкость, — практичность, в нашей ситуации, качество более ценное.

— Не могу не согласится, — заявила Алька, посмеиваясь над смущением ведьмы, — творческой натуре, без практической жилки, и холодно, и голодно, и поклонников таланта не хватает.

— Рада, что ты это понимаешь.

— Ещё бы мне не понять. Не проходило и дня чтобы мама не напомнила мне об этом, — в Альке шевельнулась старая обида.

Хотя чего, спрашивается, обижаться?

Мама хотела как лучше.

Она искренне верила в то, что её советы бесценны и полезны. Она приводила в пример детей своих многочисленных знакомых, не замечая того, что чужие успехи Альку не вдохновляют, скорее наоборот. Она рассуждала об удачных браках и успешных карьерах, а рыжая Алька страдала, рассматривая своё отражение в зеркале.

Практичность вещь хорошая, когда возможности есть. А когда их нет?..

— Утром надо будет к соседке сбегать. Она нас ещё сегодня ждала, — отвлекла Альку от грустных мыслей Мелина.

— Жаль, что телефона здесь ещё не изобрели, — с сожалением сказала Алька, — было бы значительно удобней.

— По-моему, записка проще. Пишешь, что считаешь нужным и никаких дополнительных вопросов.

— Это да, — подумав, согласилась Алька, — телефонный разговор мог бы затянуться. Боюсь, что и обычный затянется, а у нас дел завтра…

— Одно из них мы ей и перепоручим. Пусть займётся наймом персонала.

— Ты уверенна, что она справится? Дело ведь серьёзное. Своим работникам хотелось бы доверять.

— Она, со своим жизненным опытом, с этим лучше нас с тобой справится. Конечно хотелось бы иметь своего человека, но своего взять негде.

— Мелина! — Алька даже подскочила, — а помнишь эту девочку которая с нами ехала? Селина, кажется.

— Конечно помню. Мышка такая серенькая. Она нам ещё длинную и жалостливую историю о себе рассказала, — с безразличием вспомнила ведьма.

— Её найти надо, — решительно сказала Алька и, под удивлённым взглядом напарницы, пояснила, — она нашим человеком будет.

— У неё же какие то обязательства перед родственниками, — напомнила всё с тем же равнодушием Мелина, — и потом, где мы её искать будем…

— Найдём, — Алька в этом даже не сомневалась, — а её родственникам долг вернём. Надеюсь, что они против не будут.

— Ты же против работорговли, — не удержалась от насмешливой улыбки Мелина.

— Это не работорговля, — поспешила оправдаться Алька, — наоборот, мы ей свободу вернём. Мы же зарплату ей платить будем…

— Ну да, мы ей свободу и зарплату, а она нам преданность до конца дней своих…

— Не понимаю твоей иронии, — всё Алька понимала, но даже себе не хотела признаться в том, что собиралась платить за преданность и дружбу, — девочка только рада будет…

— Конечно будет, — сменила тонМелина, — на дуру она не похожа. Хорошо, что ты о ней вспомнила. Завтра с утра и поищем, всё равно по городу мотаться прийдётся.

— Жаль, что Астрой надо будет наряжаться…

— Не думала, что когда-нибудь это скажу, но мне тоже жаль. Алем быть веселее.

— Не думала, что когда-нибудь такое признание от тебя услышу, — хихикнула Алька, — но ты не расстраивайся, мы тебе обязательно что-нибудь с лотка купим.

— Я не из-за деликатесов уличных, — собралась возмутится Мелина, но передумала и закончила с улыбкой, — по крайней мере не из-за них одних. В штанах как то дышится легче…

— Просто ты, одевая штаны, снимаешь с себя все свои дамские манеры. Бегаешь по улицам пацаном и плевать хотела на то, что о тебе прохожие подумают…

— Так ведь и им на меня плевать, — Мелина словно спорить с Алькой собралась, но вовремя сообразила, что просто другими словами ту же мысль высказала, рассмеялась. И Алька с нею вместе.

Удивительное дело, вроде и шутка особо смешной не была, а смеялись они долго и с удовольствием. Ржали, можно сказать, как две лошади, молодые, непутёвые, но весёлые, заботами не обременённые. И от этого смеха даже сумерки вечерние словно светлей стали. Или им так просто показалось.

Мелине этой ночью опять гроб с её телом снился.

В этот раз она уже не кричала, пугаясь. Ей даже любопытно было.

Она парила над обозом, плетущимся по разбитой дороге, всматриваясь в унылые лица в поисках знакомых и радуясь, когда такие находились.

Обоз тянулся унылой гусеницей, сливаясь цветом с липкой грязью, брызгами разлетающейся из-под копыт и колёс, и ясно было, что все устали друг от друга: люди, животные, дорога…

Её тело лежало на прежнем месте, обложенное подушками и одиночеством. Девиана рядом не было, как не было и его книжки. Только преданная Заноза плелась рядом с фургоном, перебирая тонкими, обляпанными грязью ногами.

Нервы обожгло беспокойством и она бросилась на поиски друга детства, уверенная что разлучить их могла только беда.

Девиан нашёлся в соседнем фургоне. Бледный, покрытый испариной, он метался среди одеял и подушек и некому было утереть пот с высокого лба.

Он был совершенно один, и пустая кружка валялась рядом, запутавшаяся, как и он, в складках сбившегося тряпья.

В панике Мелина кинулась за помощью.

Возможно это из-за паники она, забыв обо всём, ворвалась туманом в тёмное чрево утеплённой кареты и беспомощно повисла под потолком.

Её присутствия никто не заметил.

— Ну и что теперь, — тоном недовольного наставника, вопрошала её тётушка, — глупая импульсивность никогда не доводила до добра.

— Я устал от бездействия. Время идёт, а мы так ничего и не предприняли, — ответил ей голос Пелина, прозвучавший из мехового кокона.

— Что ж ты тут сидишь? Действуй, раз бездействовать не можешь.

— А делать то что? — после короткого раздумья, спросил Пелин жалким голосом.

— Что хочешь, то и делай. Помеху с дороги убрал, так что полную свободу имеешь, — насмешливо проворчала его мамаша и глаза прикрыла, демонстрируя меру своего безразличия.

— Хи, хи, — сказал соседний кокон, и Мелина догадалась, что в него была увёрнута её кузина Лона, — её, случайно, можно в грязь уронить.

— Дура, — сказал её брат, — отмоют и обратно положат. Ей всё равно, а нам возня только.

— Тогда найди такую грязь чтобы не отмылась, — предложила сестрёнка совершенно невинно.

— А это неплохая идея, — распахнула глаза тётушка, — от позора отмыться не получится…

— Какой такой позор, если она уже мёртвая!

— Если верить твоему брату, то не очень то и мёртвая…

— Я уже не знаю кому верить, — с тоской вздохнул Пелин, — целитель говорит — мёртвая, а она лежит, словно вчера только умерла.

— Трупные пятна самим нарисовать можно, — предложила Лона.

— Какие пятна, — воскликнула мамаша, — если её мёртвой признают, Король с нами церемонится не станет. Ногой под зад и о пилонстве забудь.

— А если кто на ней такой женится? Живая, мёртвая… Пилонство богатое — за такое и потерпеть можно.

— Храм такой брак не признает.

— Король захочет — признает.

— Так что же нам делать? — в очередной раз вздохнул Пелин.

— Ты должен на ней свой след оставить.

— Что?! — в один голос воскликнули брат с сестрой.

— А то, что Король без доказательств в нашу историю не поверит, — тётушка говорила спокойно и уверенно, как человек уже принявший решение, — не сможет не поверить. Как говорится, факты будут на лицо, вернее на теле.

— Ты… Ты хочешь чтобы я… — заикаясь проблеял Пелин.

— Именно ты и срочно. У нас времени мало осталось.

— Она же труп мёртвый, — в ужасе воскликнул молодой человек и руки развёл жестом растерянным.

— Потерпишь, — тоном не терпящим возражений оборвала его мать, — конечно было бы проще поручить это твоему брату, но он слишком молод и наивен. Так что прийдётся тебе лично этим вопросом заняться.

— Нет! Нет. Я не смогу. Это отвратительная идея. Мне даже смотреть на неё неприятно… — Пелин попытался поглубже зарыться в развалившийся кокон, но ему помешала Лона. Склонившись к брату она зашипела громким шёпотом:

— А ты глаз не открывай. Закрой и думай о своём любимом. Как его там…

— А ты рот закрой, — отшатнулся от неё брат.

— Я бы его и не открывала, если бы не помнила какие на ферме зимы холодные…

— Тебе то что. Тебя муж греть будет.

— Тёплый муж дороже стоит, — цинично заметила Лона и заговорчески подмигнула.

Мать на их перешёптывания внимания не обратила, занятая своими мыслями. Зато Мелина ни слова не пропустила.


Глава 36 Что делать

— Алька! Надо что-то делать, — вопила Мелина в сонной Алькиной голове.

— Что? — спросила та, приходя в себя после того как поднялась с пола, — что мы с тобой можем сделать?

— Ну я не знаю. Ты же у нас специалист по кризисным ситуациям.

— Где ситуацию, а где я, — Алька потёрла ушибленный бок, — тебе надо успокоится и тогда, я надеюсь, мне удастся понять куда и зачем мы собираемся бежать. Мелина, давай положим подушку. Я уверенна, что она нам не понадобится.

— При чём здесь подушка? Меня сейчас насиловать будут! — заорала ведьма, но подушку всё-таки отпустила.

— Кто? — Алька нервно оглянулась, ища насильника. В спальне кроме неё никого не было.

— Пелин, кузен мой. Ну какая разница кто? Главное, что я против.

— Это я уже поняла, — заверила Алька, натягивая на себя мужские штаны, — теперь хотелось бы понять как он это сделать собирается.

— Ну я в подробности не стала вникать, сразу к тебе кинулась.

— Ты за советом, или у тебя план есть?

— У меня истерика, непонятно разве? Планом ты займись…

— Я не могу одеваться и план составлять одновременно,

— Если ты не перестанешь обе ноги в одну штанину толкать, то быстро одеться тебе не удастся. И вообще, займись лучше планом. Штаны потом натянешь.

— На меня твоя истерика так действует. Соображаю плохо. Давай сперва успокоимся.

— Легко сказать. Я там лежу, совсем одна, а эти решили на мне следы оставить…

— Эти, как я понимаю, насильники?

— Ну да. Тётушка сказала, что времени мало и что надо торопиться.

— Тебя тётушка насиловать собралась? — искренне удивилась Алька.

— Она у них там главная…

— А этот, который тебе книжки читает, он тоже насиловать собрался?

— Девиан? Нет. Он там совсем один лежит отравленный… — из Алькиных глаз полились слёзы.

— С чего ты решила, что они его отравили? Он всё-таки им не чужой… И рыдать прекращай. Ты мне думать мешаешь, — Алька утёрла глаза, подвернувшейся под руку, рубашкой.

— Может не до смерти, — всхлипнула Мелина, — она Пелина ругала, но не сильно. Если бы насмерть, она бы сильнее ругалась.

— Это хорошо. Будем считать, что с твоим приятелем всё не так уж плохо. Теперь о тебе. Ты там совсем одна лежишь?

— Совсем.

— В гробу, как и прежде?

— В гробу…

— Это хорошо.

— Что ж в этом хорошего? — Мелина даже обидеться была готова.

— В гробу тебя насиловать не будут.

— Откуда ты знаешь?

— Неудобно потому что, — Алька коварно усмехнулась, — стенки гроба мешать будут.

Мелина растеряно молчала, пытаясь осмыслить озвученное заявление, сделанное с неожиданной уверенностью.

— Это не значит, что они не будут пытаться, — продолжила Алька всё с той же усмешкой, — но одному с этим делом не справится. Не будут же твои родственницы активную помощь оказывать.

— Нет, но Пелин…

— А Пелин сам тебя из гроба не вытащит. Нет, он конечно может попробовать, но по-тихому у него ничего не получится. Он ведь по-тихому хочет?

— Ну да. Чтобы Король подумал, что у нас с ним…

— Ага, тайная связь о которой в караване за час все знать будут. Не станет твой кузен рисковать, а доверится ему некому…

— Лона говорила что-то о любимом…

— О любимом? Так твой кузен ещё и гомик? Вот смеху то!

— Ничего смешного не вижу, — Мелина, переставшая что-либо понимать, решила всё же обидеться.

— Интересно, его мамаша в курсе? — продолжала веселится Алька, — наверно нет. Да он с большей охотой пойдёт ямы рыть, чем твой труп насиловать…

— Потому, что труп или потому, что мой? — Мелина и сама поняла, что глупый вопрос задала, — я хотела спросить — откуда такая уверенность? — поспешила она исправиться.

— Жизненный опыт, моя дорогая. Жизненный опыт.

— Тебя что?..

— Типун тебе на язык. Нет конечно. Просто у некрофилов и гомосексуалистов ориентация не совпадает. Или одно, или другое. Если бы у твоего кузена эти направления совпадали — им бы уже давно психиатры занимались, а он, как я понимаю, производит впечатление почти нормального человека.

— Но тётушка ему сказала чтобы он…

— Мало ли что она ему сказала. Против физиологии не попрёшь. Я могу ещё представить себе если условия подходящие созданы… Короче говоря, заканчивай с истерикой. Спокойно расскажи, что там у твоего гроба происходит.

— Не могу я рассказывать — опять истерика начнётся.

— Так всё плохо?

— Хуже некуда, — тяжело вздохнула Мелина, — они там совсем умом двинулись. Даже родного брата не пожалели…

— Будем надеяться, что всё-таки пожалели. Ты точно ему помочь не можешь?

— Нечем же! Я там привидением порхаю. Сквозь стены просачиваюсь, а у Девиана даже пот со лба утереть не могу.

— А ты пробовала?

— Что пробовала?

— Ну пот утереть, пробовала?

— Не помню. Нет, кажется. Что толку пробовать. Что я, привидением не была…

— Ну и что, что была. Могла бы попытаться. Обстоятельства ведь изменились, ты в свой мир вернулась и тело твоё, можно сказать, в двух шагах…

— И мне реальные кошмары снятся, — закончила Алькины рассуждения Мелина, — я даже не могу туда по своей воли попасть.

— Это спорный вопрос. Ты же не пробовала.

— Мне первого раза за глаза хватило. Собственное тело, лежащее в гробу, зрелище не из приятных.

— Не о твоём теле сейчас речь идёт. У тебя друг в беде, а ты даже не можешь посмотреть как он там один справляется.

— Что ты мне душу травишь? Я от тебя совета жду, а ты…

— А ты не жди, — оборвала её Алька, — ты в свой талмуд загляни, может быть там что полезное найдёшь.

— Пока я искать буду…

— Если ты думаешь, что от слёз больше пользы, тогда конечно, продолжай их лить. Мне не жалко. Друга твоего жалко. Но что я могу? Только советы давать которые тебя не устраивают.

— Хорошо. Я поищу в гримуаре, но ты продолжай думать. Я, почему-то, на тебя больше надеюсь.

«Эту фразу можно считать признанием моих заслуг.» — подумала Алька и наконец-то натянула на себя штаны.

До рассвета было ещё далеко, но спать уже не хотелось, и Алька решила заняться хозяйством.

Не самое её любимое занятие. Душу, как хотелось бы бабушке, она в это дело не вкладывала, зато мысли бурлили и фонтанировали, словно колдовское варево в котле. Особенность эту она ещё в детстве заметила — перед Алькиными экзаменами вся квартира сияла.

Вот и сейчас она, выгребая золу из камина, добросовестно выполняла Мелино поручение.

Думать следовало о безопасности тела, а непослушные мысли всё норовили свернуть в сторону анализа глобальных проблем. В Алькином воображении даже название статьи возникло, напечатанное жирным курсивом: „Диалектика софизмов, или откуда ноги растут.“

Но от куда-то они должны расти.

Охоту на ведьм в Алькином мире возглавили религиозные фанатики, а здесь религия совсем не воинственна, даже наоборот. Но костры горели, и слово „ведьма“ — нарицательное. За что их так? Вот ведь и целительницы и в бога своего Всевидящего верили, а их сожгли и вспоминать не желают.

Странно это всё. Очень странно. Особенно если вспомнить о том, что мир тут магический. Магией здесь все дырки затыкают. Магов уважают, семьи их возвеличивают…

Может быть конфликт был между магами и ведьмами?

А что? Очень даже может быть. Так сказать, борьба за первенство…

Хотя, какое первенство, если на магах здесь всё держится.

Они и сеют, и жнут, и тепло дают…

А ведьмы?

Что ведьмы. Так, по мелочам. Так сказать, для дома для семьи.

Конечно нельзя забывать, что ведьмовское колдовство Мелину в другой мир забросило, но это комбинация глупости, отчаянья и отсутствия наставника. Смесь получилась убойная.

А целых три опытных ведьмы всего-навсего народ хищными кустиками пугают. Долго правда пугают… Хорошо, что к ним в руки Мелин гримуар не попал. Хотя почему хорошо? Может быть в их руках от него бы больше толку было.

Мысль о толке Альку смутила.

Ну какой, к чёртовой матери, толк если в руках у обиженных женщин окажется сила и появятся возможности? Опять запылают костры. Только неизвестно кто гореть будет.

Баланс нужен.

А баланса в этом мире нет.

Вернее, он есть. Его корона сохраняет. Разделение магов по гильдиям. Наблюдатели там всякие. Использование и производство артефактов… Нет, баланс есть, только женскую составляющую из этого баланса удалили — выжгли, в прямом смысле этого слова. Под корень выжгли. Словно аппендицит вырезали.

Наверно были на то основания.

Женщины коварны.

Вот была бы Мелина тётушка ведьмой — мало бы не показалось. Она и без ведьмовского колдовства такое замутила, что жуть берёт. А была бы ведьмой?.. А если бы много таких было?..

Алька, озадаченная ходом своих мыслей, уставилась на весёлый костерок под, до блеска вычищенным, чайником.

Нет, куда-то не туда забрели её мысли.

У врагов два тела в заложниках, а она о балансе думает.

О безопасности этих тел думать надо.

О безопасности почему-то не думалось.

Думалось больше об опасностях в которых эти тела могут оказаться.

Вариантов было так много, что Алька даже удивилась коварству своего воображения. Наверно некоторую роль в этом сыграло большое количество прочтённых детективов. В детективах всегда совершается преступление, а потом уже проводится расследование. Ей же надо провести расследование до преступления, а ещё лучше преступление предотвратить.

Как же предупреждаются преступления?

Бронежилет очень популярный метод. Хотя, от яда бронежилет не защитит. Зато защитит от изнасилования, если выполнить его в виде бронетрусов. Кажется такое уже было и называлось это поясом невинности.

А что, хорошая идея, только как её в жизнь воплотить?

А может просто накрыть гроб крышкой и на замок запереть?

Вряд ли эта идея понравится Мелине, но если выбирать между бронетрусами и крышкой, лично она, Алька, предпочла бы крышку. Под крышкой спокойней и о внешнем виде беспокоится не надо.

Хотя, если подумать, замок можно вскрыть и гроб по досочкам разобрать…

Охрана нужна, свидетели… А охрану со свидетелями у нас травят… Вот засада!

Надо чтобы и охраны и свидетелей было много. Так много чтобы все поняли, что это не болезнь случайная, а подготовка к преступлению. Тогда и враги десять раз подумают прежде чем свои замыслы осуществлять.

А если не подумают, то им же хуже будет.


Глава 37 И станет явью сон

К тому моменту, когда Мелина, замученная и заученная, выбралась из застенок подсознания, Алька наслаждалась уже второй чашкой кофе.

— Ты вовремя. Я как раз твою только начала, — обрадовала она, предоставляя измученной подруге возможность насладится напитком самостоятельно. Та хлебнула, скривила моську и добавила ещё две ложки сахара.

— Ну как успехи? — Алькино терпение не было бесконечно, да и мысль о пагубном влиянии этих, совершенно лишних, с точки зрения Альки, двух ложек сахара, на её, Алькину между прочим, талию, не способствовала проявлению этой добродетели, — чем радовать будешь?

— Хочешь, могу тебя в брюнетку перекрасить?

— Нет, спасибо. Как-нибудь в другой раз. По делу что-нибудь полезное нашла?

— Кое что есть, но мне, в прямом смысле этого слова, надо быть на месте, а как это сделать я не знаю. Так что все мои знания гроша ломаного не стоят, — и слеза распустила круги по тёмной поверхности остывающего напитка.

— Реветь прекращай, — жёстко велела Алька. На самом деле ей было очень жаль свою ведьму, но она чувствовала: прояви она сейчас хоть каплю жалости и сочувствия, и дело закончится рыданиями и причитаниями. Причём и рыдать, и причитать они будут на пару, — думать надо, а не слёзы лить.

— О чём думать? — с тоской воскликнула Мелина и закашлялась, поперхнувшись своим сиропом.

— О том, что ты однажды уже из своего тела выпрыгивала. И не куда-нибудь, а в другой мир запрыгнула. Что тебе мешает из моего выбраться?

— И куда я, такая бестелесая, прыгать буду? Опять в другой мир? А над телом моим здесь измываться будут все кому не лень? — прохрипела Мелина.

— Во-первых, не в другой мир, а всего лишь к месту событий, а во-вторых, я же здесь, значит возвращаться тебе есть куда.

— Откуда ты знаешь? А вдруг я прыгну, а ты обратно вернёшься.

— Ты уже два раза выпрыгивала и оба раза возвращалась.

— Когда это? — искренне удивилась Мелина.

— Когда ты своё тело навещала, — уверенно сообщила Алька, — пока ты туда-сюда моталась я здесь сладко дрыхла и никуда не возвращалась. Мне даже во сне дом не привиделся. Если бы не твои рассказы, я бы и не знала, что тебя не было.

— А ведь верно, — согласилась ведьма, — и что из этого следует?

— А из этого следует, что твой дух свободен, и пока я тебя из рук в руки твоему телу не передам, таким и будет. Тебе просто надо научится переправляться самостоятельно. Во сне ведь получалось, значит и наяву должно получится.

— Было бы здорово, — мечтательно протянула Мелина, но встрепенувшись закончила, — только страшно немного и не знаю я как это сделать чтобы куда надо попасть.

— Пока не разберёмся никуда прыгать не будешь. Это не игрушки. Тут точность нужна.

— Какая точность, если я даже не знаю куда прыгать.

— Давай за ориентир возьмём твоё тело. Ты говорила, что его чувствуешь.

— Я его даже видела. Ну и что с того? Я же обоз не чувствую.

— А нам обоз и не нужен. Ты можешь мне картинку показать?

— Какую картинку? — не поняла Мелина.

— Ну ту, которую ты увидела когда тебе обоз приснился.

Мелина напряглась и Алька увидела картину в тяжёлой раме с грязной дорогой и вереницей телег и фургонов, стремящихся, доползти до невидимой цели. Чем дольше Алька вглядывалась в тоскливую серость этой живописи, тем больше подробностей она замечала. Вот кареты, окружённые всадниками. Вот фургоны, запряжённые парами неповоротливых тяжеловозов. Позади плетутся лошади, наверно запасные. Кроме всадников, людей не видно. Только грязь разбитой дороги и мокрая пыль, туманом висящая в воздухе…

— В каком из этих фургонов тебя везут?

— Вон в том. Видишь, там лошадь сбоку привязана. Это моя Заноза.

— Где? — привязанной лошади Алька не рассмотрела.

— Да вот же она, — Мелина нетерпеливо ткнула пальцем в картину, и исчезла…

Алька испугалась. Сказать точно чего именно она испугалась больше, неожиданного исчезновения ведьмы, или внезапного своего одиночества, сказать было сложно. У Альки с перепугу пальцы на руках свело судорогой, а крик, так и не вырвавшись, застрял в горле плотным комом.

— Ну как тебе моя Заноза? — Мелина стояла рядом, словно и не исчезала вовсе. Словно Альке всё почудилось, — что ты на меня уставилась, словно впервые видишь?..

— Мне показалось, что ты пропала, — с трудом выталкивая из себя слова сказала Алька.

— Что значит пропала, — снисходительно улыбнулась Мелина, — стою, как стояла. Так тебе Заноза понравилась?

— Да подожди ты со своей Занозой. Я тебе говорю, что ты на мгновенье пропала, а потом опять появилась. Ты где была? Я тебя спрашиваю, где ты была до того как опять появилась? — у Альки даже голос от волнения дрожал.

— Ну что ты. Что ты. Аленька, милая, я здесь, я не пропадала никуда. Просто лошадку тебе свою показала, — торопливо залепетала Мелина, озадаченная странным поведением подруги.

— Ну да! Правильно! Ты пальцем в картину ткнула, — заорала Алька, осенённая догадкой, — ткни ещё раз. Ну что ты на меня уставилась? Я же не прошу тебя в дерьмо палец воткнуть. Ткни, оглянись по сторонам и назад сразу же. Ты понимаешь о чём я тебя прошу?

— Понимаю. Только не нервничай, пожалуйста. Я всё сделаю как ты хочешь. Куда тыкать?

— В Занозу свою тыкай. Я хоть буду знать куда смотреть надо…

Мелина опять пропала, но страха Алька уже не испытывала. Затаив дыхание она всматривалась в цветные пятна на полотне, пытаясь заметить хоть намёк на перемену. Перемен никаких не было. Всё та же дорога и караван по ней ползущий…

— Аль, — пропищало рядом, — мне тоже кажется…

— Так кажется, или…

— Я не знаю, — Мелина шептала посиневшими губами, — кажется, что не кажется… Неужели я там была?

— Тут тебя точно не было…

— Значит не кажется…

— Кажется, не кажется… Давай ещё разок. Можешь там не на долго задержаться. Полетай туда-сюда, или что ты там обычно делаешь, и бегом назад, а то я волноваться буду.

Когда уставшие и возбуждённые они вернулись к своему холодному кофе, за окном уже во всю светило солнце.

— Я боялась, что время тоже застывает, — болтала доверительно Мелина, пока Алька заваривала свежую порцию кофе, — мне казалось, что ничего не меняется, что колёса только для видимости крутятся. С одной стороны, думаю, это хорошо, можно всё переделать, а с другой стороны, нам ведь надо знать, что переделывать. А как тут узнаешь, если на одном месте топтаться.

— Ты только первых пару раз боялась, а я всё время. Смотрю и ничего не вижу…

— Как это ничего. Ты же заметила, что картина после моих возвращений меняется…

— Так это после возвращения, а пока ты там, совсем ничего не меняется. Картина, как картина, даже наощупь.

— Ты что, её щупала?

— Ну должна же я была понять, что происходит. Это я уже потом додумалась увеличительное стекло взять.

— Так ты так мне и не сказала, как тебе моя Заноза. Правда красивая?

— Правда, — улыбнулась Алька, — я не большой знаток, но мне очень понравилась. Особенно когда я поняла, что она сдвинулась.

— Хорошо, что её возле меня оставили, а то бы пришлось искать долго.

— На фургоне с твоим приятелем надо тоже какую-нибудь отметку сделать.

— Там всё так грязью заляпано, что никакой отметки не заметишь.

— Во второй раз ты же быстрее его нашла.

— Я просто его возничего приметила, — похвасталась Мелина, — дядька Порх. Он у нас самый толстый и борода у него лохматая.

— А девицу, которая за твоим кузеном приглядывает, знаешь?

— Может и знаю. Дворовая наверно. Я к дворовым никогда особо не приглядывалась, — отмахнулась от вопроса Мелина.

— Напрасно. Её помощь может понадобится, — наставительно заметила Алька.

— Да что дворовая может? Она или прачка, или на грязной кухне помогает.

— Какая разница где она работает. Главное, что она о твоём брате заботится…

— Ей наверно велели… Ты же сама сказала, что Девиана просто с дороги убрали, чтобы под ногами не путался.

— Мало ли, что я сказала, но создаётся впечатление, что до его жизни никому дела нет. Только девица эта о нём и заботится. И неважно по своему желанию, или приказали ей, но мне кажется, что кузен твой попал в хорошие руки.

— Честно говоря, мне тоже так кажется…

— Вот и отлично — одной заботой меньше. Теперь надо думать, как тебя защищать будем.

— Только учти, крышкой накрываться я отказываюсь.

— Понять бы ещё, почему, — пробурчала Алька, делая первый глоток.

— Потому, что… Я же не спрашиваю у тебя почему тебе нравится пить эту микстуру.

— Это не микстура, а чудесный, бодрящий напиток. Ну как? Я ответила на твой вопрос?

— А у меня клаустрофобия. Мне неприятно находится в заколоченном ящике.

— Во-первых тебя там нет. Там просто хранится твоя оболочка, а ты беспечная душа порхающая между мирами… Ну хорошо, — поспешила уточнить Алька, — между мирами мы порхать не будем, но любые местные достопримечательности тебе доступны.

— Ну мы наверняка этого ещё не знаем, — заметила Мелина.

— Я даже не сомневаюсь, — приврала Алька, — под крышкой ты будешь в большей безопасности. Думай об этом как о подарочной упаковке…

— Ты ещё предложи бантиком гроб перевязать…

— Какая разница! Главное, что злоумышленникам будет сложнее до тебя добраться…

— И свету солнечному, и ветерку свежему…

— Ты ещё забыла об увлекательных морских путешествиях.

— Каких ещё путешествиях? — не поняла Мелина.

— Тех, о которых тебе кузен читает, — Алька ехидно улыбнулась.

— Да, и их тоже, — воинственно заявила ведьма, — я тоже кофе хочу.

— Обойдёшься. Тебя госпожа Ласки чаем напоит.

— А я кофе хочу. Жалко тебе, что ли. Или ты о цвете лица беспокоишься?

— О лице ты беспокойся. Я об объёме своей талии волнуюсь. Мало того, что ты „пироженьки“ в рот тащишь, так ещё и сахар в мой кофе по своему вкусу сыпешь. Свой чай пей…

— Какая ты всё-таки мелочная, Александра Прошина…

— А ты, Мелина Таулес, пока гостишь в моём теле, изволь проявлять заботу и правила проживания соблюдать. Мне это тело не природа подарила, я его упорным трудом заработала.

— Хорошо, что ты мне напомнила. Я ведь могу тебе изнутри помочь за талией следить.

— Как? — с подозрением спросила Алька.

— Ну сделать так, чтобы у тебя жир не собирался.

— Ты что, можешь метаболизм ускорить?

— Какая разница как это называется. Я формулу заклятия в целительском разделе нашла. Думала, что для лечения Девиана пригодится, но раз ты считаешь, что жир ничем не лучше яда, то можно попробовать…

— Совсем что ль дура? — зашипела на ведьму Алька, — на морских свинках пробовать будешь. Где это видано чтобы на живых людях эксперименты проводились?

— Где я тебе морских свинок возьму? — опешила Мелина.

— Можешь на обыкновенных, если морские здесь не водятся, — Алька немного успокоилась, — надо убедится в том, что заклятие твоё не имеет побочных эффектов. А то будешь яд из организма изгонять, а у человека нос отвалится.

— Изменить форму носа тоже можно, но для этого другое заклятие есть.

— Мелина, послушай меня внимательно. Одно дело пыль в клубок собрать или там на кустиках колючки вырастить, и совсем другое дело, без должной подготовки, здоровьем человека рисковать. У нас в организме всё взаимосвязано. Может так случится, что яд из организма ты выведешь, а твой пациент от инфаркта коньки отбросит.

— При чём тут коньки? — удивилась Мелина.

— Скончается, умрёт, на тот свет отправится, — заорала вышедшая из себя Алька, — а коньки, это образно, — резко успокоившись, закончила она.

— Поняла я. Поняла, — заверила перепуганная ведьма, — я сперва на живности попробую.

— Вот и молодец. Вот и умница, — с облегчением выдохнула Алька, — давай собираться. У нас дел много.

— А как же?..

— Мы ещё вчера наметили план действий. Днём с твоим телом ничего не случится, ночью мы за ним присмотрим, а сейчас за дело, нас люди ждут.




Глава 38 Бывает и так

Госпожа Ласки их действительно ждала.

Стол был накрыт и, о счастье, кроме обычных сладостей на нём красовалось блюдо с горкой бутербродов. Старушка явно благоволила к своей молодой соседке.

Мелина без церемоний накинулась на предложенный завтрак, а любопытная хозяйка на неё с расспросами.

Под неодобрительные взгляды молчаливой компаньонки, Мелина, захлёбываясь чаем и возбуждением, хвасталась своими успехами, не забывая нахваливать предложенные угощения. Речь получилась не очень вменяемой, но очень эмоциональной. Главное, что принимающая сторона заразилась её энтузиазмом и, можно сказать, рвалась в бой.

Поджатые губы бедной родственницы несколько портили картину душевного подъёма и радостного нетерпения, но свои соображения чопорная дама вслух не высказывала, чем несколько беспокоила Альку. Знавала она таких жаб. Дождётся, когда они распрощаются, и начнёт своей начальнице на мозги капать. Та, конечно, её пошлёт, но зерно сомнения будет посеяно… И ведь не остановить её. Ну ничего, главное, что сама госпожа Ласки идеей загорелась. Начнёт активно действовать, а потом просто остановится не сможет.

Дамы распрощались, довольные друг другом и, обменявшись прощальными поцелуями, ринулись выполнять взятые на себя поручения и обязательства.

— Тебе не кажется, что в образе Аля нам с родственницей Сианы будет сложно договорится, — беспокоилась Мелина, наблюдая как в зеркале формируется фигура полу-подростка, полу-мужчины со смазливым улыбчивым лицом.

— Так ведь мы договариваться и не будем. Мы с тобой в сыщиков играть будем.

— У нас такие игры называются „в полицейских и воров,“ — сообщила Мелина, продолжая хмуриться, — взрослые люди в такие игры не играют.

— Конечно не играют, — весело рассмеялась Алька, — они работают или полицейскими, или ворами.

— Но мы же не то и не другое. Зачем нам в эту игру играть?

— Я не понимаю, в чём проблема? Что не так? Мы отыщем Сиану, а переговоры с её родственницей уже госпожа Орбис вести будет.

— А у меня дурное предчувствие, — призналась ведьма и отвела глаза от жизнерадостного подростка растеряно рассматривающего себя в зеркале.

— Ну ты даёшь, — удивилась Алька, — что-то раньше я в тебе склонности к мистическим пророчествам не замечала.

— Никакое это не пророчество, просто не по себе мне. Можно подумать, что у тебя такого не было.

— Такого не было, — уверенно ответила Алька, — что такого особенного в том, что мы Алем по городу погуляем. Не в первый же раз.

— Ну да, не в первый, — со вздохом согласилась Мелина, — только давай договоримся, если мои предчувствия подтвердятся, ты никогда больше от них отмахиваться не будешь.

— Считай договорились, — пообещала Алька и натянула шапочку по самые брови.

Городские улицы, оживлялись, готовясь к полуденной торговле, а солнце, намекая на своё существование, подсвечивало осенние облака, делая день похожим на ранние сумерки.

Алька, ёжась от холодной сырости, старательно обходила лужи, вливаясь в жидкий поток прохожих, и стараясь вспомнить маршрут своего первого путешествия по этим улицам. Конечно было бы проще задать пару вопросов, но после Мелиных пророчеств на разговоры не тянуло. Они и друг с другом не разговаривали. Просто плелись в сторону конечной остановки дилижанса, посматривая по сторонам и тихо радуясь если замечали знакомые улицы и магазины.

На станции было людно. Толпа встречающих ждала прибытия очередного дилижанса, а кучера, оставив свои коляски, прогуливались в ожидании клиентов. К ним-то и обратилась Алька с вопросом как добраться до Круглого рынка. Вопрос особого интереса не вызвал. Наверно вид паренька и вопрос им заданный большого барыша не сулили. Мелину такое отношение задело. Она даже заставила Альку позвенеть карманом, но и эта уловка не сработала. Пришлось, следуя указанием, плестись до ближайшей подворотни, потом какими-то задворками до следующей широкой улицы, а там, толкаясь среди полуденной толпы тащится несколько кварталов до площади, которая и оказалась тем самым Круглым рынком.

«Я устала и есть хочу» — сообщила Мелина, затягивая в Алькин нос аппетитные ароматы, витающие над площадью.

«А я уже подумала, что дурные предчувствия тебе аппетит испортили.» — Не удержалась от иронии Алька.

«Не дождёшься.» — огрызнулась ведьма и потащила Альку к навесу под которым на углях жарилось мясо.

Аромат здесь стоял сногсшибательный. Народу тоже собралось немало, что свидетельствовало в пользу Мелиного выбора. Альке выбор тоже понравился. Всё-таки кусок сочного мяса лучше липких пышек, выставленных на прилавке соседнего заведения.

Алька выбрала для себя шампур с крупными шматьями посветлевшего от маринада мяса, а для Мелины миниатюрную птичку расплюснутую в неприличной позе, и уселась в сторонке в ожидании своего заказа, захлёбываясь собственной слюной и с завистью поглядывая на счастливцев которые уже жевали.

На этого человека она обратила внимание только потому, что перед ним поставили блюдо с горкой тех самых растопыренных птичек, о которых с таким вожделением мечтала её подруга. Мужчина ел руками, ловко отламывал ножки и, подцепив двумя пальцами обгоревшее до черноты крыло, объедал сочащуюся соком грудку. Делал он всё это даже элегантно. Девушки, не отрывая глаз, смотрели как растёт аккуратная горка обглоданных косточек на его тарелке. Случайно скользнув взглядом по сосредоточенному лицу Алька напряглась. Она это лицо уже видела.

Но напряглась она не от того, что узнала, а от того, что случайный сотрапезник, явно, узнанным быть не желал. Вместо яркой зелени на нём был серый и потрепанный плащ под которым угадывался такой же серый и потрепанный сюртук, а на голове дурацкая кепка, вроде тех, что носят кучера. Но больше всего Альку потряс вид сапог на деревянной подошве, торчащих из-под стола-подноса на которых здесь еду подавали.

Мелина полностью разделяла Алькино недоумение.

О своём присутствии они, само собой, не объявили, но на то у них были свои основания: свои, персональные и очень веские. Но понять тягу к переодеванию у бравого кавалериста они не могли — фантазии не хватало.

«Может быть он за нами следит?» — выдвинула предположение взволнованная ведьма, но тут же себя сама успокоила: «Нет. Точно не за нами. Он сюда раньше нас пришёл.»

«Я могла бы ещё этот маскарад понять если бы не сапоги. Тот наглый аристократ, с которым мы ужинали в ресторане, ни за какие коврижки не одел бы таких сапог.»

«И такую кепку. Он явно от кого-то скрывается.»

«Или за кем-то следит.» — выдвинула альтернативное предположение, привыкшая к дебатам Алька.

«Это вряд ли. Ему ни до кого дела нет. Посмотри с каким удовольствием он косточки обгладывает.»

«Насмотрелась уже.» — пробурчала голодная Алька: «Нам ещё долго свой заказ ждать? Вон тот мужик позже нас заказал, а ему уже принесли.» — ей надоело провожать глазами спешащих с полными подносами официанток.

«Не надо было такие здоровые куски мяса заказывать.» — назидательным тоном напомнила ведьма: «Ведь всем известно — чем толще кусок — тем дольше его готовить.»

«Я хочу сочный кусок мяса с кровью, а не высохшую подмётку.» — Прорычала Алька, провожая глазами чужой обед.

«И эта женщина ещё обвиняет меня в чревоугодии.» — Тяжело вздохнула Мелина и перевела Алькин голодный взгляд на переодетого кавалериста. «Мне вот очень любопытно узнать, что он здесь делает.»

«А мне плевать.» — Алькино любопытство утонуло, захлебнувшись выделяемой слюной. Она могла, разве что, сплюнуть, на большее у неё уже не было ни сил, ни желания. Но не заметить странного поведения молодого человека она тоже не смогла.

Он отодвинул от себя тарелку с недоеденным деликатесом, кинул на стол несколько монет и поспешил прочь, обтирая на ходу руки белоснежным платком.

Девушки следили за удаляющейся спиной, озадаченные его странным поведением.

«Он точно за кем-то шпионит.» — решила Мелина.

«А по-моему у него свидание и, кажется, с дамой.» — Алька указала на женский силуэт, мелькнувший в толпе.

«Ерунда.» — Заявила безапелляционно ведьма. «На свидания люди наряжаются, а не выряжаются в лохмотья.»

«Свидания разные бывают.» — Привычно возразила Алька, но развивать мысль не стала — из-под воткнутого в мясо ножа сочился розовый сок и волшебный аромат обещал райское блаженство. Даже Мелина затихла, прислушиваясь к Алькиным ощущениям.

«Согласись, пития тоже очень вкусная получилась.» — Уговаривала Мелина Альку, аккуратно объедая птичью лапку. — «Она просто немного остыла и сок успел стечь…»

«Как скажешь, дорогая.» — Миролюбиво согласилась Алька, находящаяся в полной гармонии с собой, с миром и даже со своей навязанной половиной.

«В следующий раз мы с них начнём.» — Не унималась ведьма — «Просто ты так увлеклась своим шашлыком, что тонкого вкуса питии уже не смогла оценить.»

«В следующий раз начнём.» — опять согласилась Алька, ослабляя шнуровку на поясе штанов.

— Давай, катись уже от седова, — ворвался в Алькино блаженство грубый голос, — пожрал, пора и людям место уступить. А то гляди, развалился как у себя дома.

«Фи, какой грубый.» — Возмутилась было благородная дама, но, оценив размеры угрожающе надвигающейся фигуры, потянула Альку к выходу: «Идём уже от сюда. У нас ещё дела неоконченные остались.»

Алька неохотно подчинилась, но на грубияна уничтожительный взгляд бросить успела.

«Ты чего?» — торопила её ведьма — «Не стоит с таким связываться.»

«А чего он ко мне привязался? Вон дядька правильного размера рассиживается, а этот самого мелкого выбрал. Тоже мне герой.»

«Голодный просто.» — увещевала Мелина, увлекая Альку в многолюдную рыночную суету. «Будем наших близнецов искать.» — поделилась она своим планом: «Мы ведь даже не знаем чем Сианина родственница торгует, а с дядюшкой Широном она вроде знакома была.»

«Ювелиркой наверно.» — предположила Алька, — «Помнишь, Сиана говорила, что у неё в семье все ювелиры.»

«Мальчишки наверняка знают и отыскать их проще, чем по ювелирным лавкам мотаться.»

Отыскать лавку «Шанон и сыновья» действительно оказалось делом несложным. Даже спрашивать ни у кого не понадобилось. Мимо массивной вывески, соединившей два магазина, пройти было невозможно. Она сияла всеми цветами радуги и даже хмурый день не мог затмить её красочного великолепия.

Альку встретили как родную, пропустив в заприлавочную глубину.

Нил и Лин хлопали её по плечам, подпихивали локтями и гудели набатом так громко, что старик Шанон выглянул из своего кабинета, готовый, судя по выражению лица, сказать пару ласковых слов своим малышам. Но не сказал. Улыбнулся приветственно и к делам вернулся.

На Алькин вопрос о Сианиной родственнице братья отреагировали очень странно. Оба покраснели. Правда Лин при этом умудрялся ещё и лыбится, улыбкой наглой и смущённой одновременно.

— Вы чего? — растерялась Алька, — она ваш конкурент, что ли?

Лин заржал первым, потом и Нил присоединился.

— А не рано ли тебе такими вещами интересоваться? — спросил Лин, утирая воображаемые слёзы.

— Какими такими? — спросила наивная ведьма. Алька не успела её отдёрнуть, потому, что сама дар речи потеряла, догадавшись что приятелей развеселило.

— Взрослыми, — сказал Лин и щёлкнул Альку по носу.

Ни она, ни Мелина внимания на вольность эту внимания не обратили. Мелина покраснела до морковного цвета, а Алька посиневшими губами выдохнула: «Бордель» и о стену опёрлась — ноги её не держали.

— Ну не так что бы уж совсем бордель, — промямлил Нил, чувствуя себя почему-то виноватым, — но репутация у них ещё та…

— Они называют это гостиницей, — пояснил Лин, которого разговор этот забавлял, — конечно лучше со своей дамой прийти, но, в случае чего, могут подходящую подыскать. Цены умеренные.

— Думай, что говоришь, — оборвал его брат и многозначительно покосился на дверь отцовского кабинета.

— Подумаешь, — насупился Лин, — не мальчики уже…

— А как же Сиана? — пришла в себя Алька, — она-то, что там делает?

— Не то о чём ты подумал, — насмешливо ответил Лин, — она там убери-подай…

— Пару дней назад мы её на рынке видели. Совсем девка с лица спала, — Нил жалостливо вздохнул, — нехорошее там место. Ох, нехорошее. Да она и сама не дура, всё понимает.

— Как же так? Она же родственница, — Алька была потрясена до глубины души. Образ серой мышки ни как не вписывался в её представление о падших женщинах. Ну какая из Сианы девица по вызову? Кому такое в голову пришло? Как родители могли доверить домашнюю девочку родственнице с подмоченной репутацией?

— Сиану спасать надо, — с твёрдой убеждённостью заявила Мелина.

— Как? — в один голос воскликнули оба брата.

— Она же там долг отрабатывает. Всё по закону, не подкопаешься, — и Нил беспомощно руками развёл.

— Я её долг выплачу, — сообщила воинственная Алька, — надо только все бумаги правильно оформить. А то знаю я этих…

— Когда это ты разбогатеть успел? — посмеиваясь поинтересовался Лин, — неужто подушками оптом торговать начал?

— Не твоё дело, — обиделась на насмешку Мелина, но Алька, во избежание подозрений, пояснила, — наследство получил, откуда же ещё.

— Подумай хорошенько прежде чем наследство разбазаривать, — посоветовал здравомыслящий Нил.

— Уже подумал, — заявила Алька, — мне бы с Сианой переговорить, а потом я к её родственнице нотариуса пришлю, пусть всё по закону будет.

— Влюбился, что ли? Может женится надумал? — не удержался от вопроса непосредственный Лин.

— Ты совсем дурак? — опешила Мелина, — может и надумал, — Алька одной фразой пресекла дальнейшие разговоры на эту тему, — Так что, поможете?

— Проводить, проводим. Только заходить не будем. Нам папаша потом так всыпет…

— Я тоже заходить не хочу. На улице покараулю. Сами же сказали, что она по поручениям бегает.

— Может до ночи караулить прийдётся.

— Ничего, я терпеливый. Дождусь.

К гостинице они подобрались с чёрного хода.

— Обслуга парадным не пользуется, — пояснил хмурый Нил, — и столбомтут не стой. Укромное местечко найди, а то они здесь нервные очень.

— Как поговоришь, к нам заскочи, а то мы, как стемнеет, сами за тобой придём, — Лин тоже хмурился.

— Заскочу. Обязательно заскочу, — расчувствовалась Алька, — да вы не волнуйтесь, я тихонечко.

Братья удалились, оставив Альку под дверью бардака за сваленными грудой грязными и вонючими ящиками.

«Не вздумай здесь духами разбрызгиваться.» — предупредила Алька, догадываясь о намереньях Мелины.

«Но ведь здесь дышать невозможно.» — заупрямилась та.

«Ничего, потерпим. Нельзя к себе внимание привлекать.»

«Так нет же никого.»

«А этих троих ты не считаешь?»

«Они в кости играют. Им до нас дела нет.»

«Странное место они для игры выбрали.» — заметила Алька с подозрением рассматривая азартно швыряющую кости компанию. «Взрослые дядьки, среди бела дня, в подворотне в детские игры играют. Странно это.»

«Вовсе это не детская игра. Они же не на шелбаны играют, наверно.»

«Другого места для этого увлекательного занятия найти не смогли. Боятся, что их мамка заругает.»

«Может они здесь по делу, просто время коротают.»

«Просто? По делу? Да у таких бугаёв одно дело — нож к горлу и чужой кошелёк в карман.»

«Перестань меня пугать. Мне и так не по себе.»

«По крайней мере у тебя сейчас есть на это все основания.»

«Аль, давай уйдём. Ну чего нам тут дожидаться. Пришлём нотариуса, он со всем разберётся.»

«Сиана знать должна, что мы поможем. Я обещала.»

«Мы и поможем. Обязательно поможем, но давай завтра.»

«До завтра ещё далеко, а мы уже здесь. Нам ещё деньги нотариусу передать надо, а мы даже суммы не знаем.»

«Какая разница сколько. Главное, что они у нас будут.»

«Я точно знать хочу. Я не желаю что бы на мне какая-то бардельная мадам зарабатывала.»

«Тогда пусть пересчитывают долг с учётом уже отработанных дней.» — проявила Мелина свои познания в экономике.

«Правильно.» — поддержала Алька боевой настрой своей ведьмы. «Смотри, выходит кто-то.»

В дверном проёме показалась массивная фигура, увёрнутая в тёмный плащ, огляделась по сторонам и, придерживая дверь, подала руку спутнице.

Алька разочаровано отвернулась, понимая, что это не Сиана, зато азартная троица разочарованной не выглядела. Забыв об игре они внимательно всматривались в спускающуюся по ступеням парочку.

Последующие события развивались с неожиданной стремительностью.

Три мордоворота, размахивая короткими дубинками, набросилась на мужчину. Женщина, подхватив юбки, с визгом кинулась прочь. Мужчина, сбросив плащ, попытался принять боевую стойку, но удар по колену лишил его необходимого баланса и он начал заваливаться набок, прикрывая голову руками.

По этим рукам, совсем недавно, отламывающим поджаренные ножки, девушки узнали бравого кавалериста.


Глава 39 Запрещённый приём

Убивают! — вопила Мелина алькиным голосом, — помогите!

Альке некогда было ждать помощи. Размахивая пустым ящиком она ринулась в бой.

Наверно со стороны это выглядело жалко, потому что нападавшие только мазнули злыми взглядами по подростку, вопящему женским голосом и вернулись к процессу отбивания внутренностей своей жертвы. От их равнодушия Алька совсем озверела. Да, она не Шварцнигер, но это не значит, что на её глазах можно безнаказанно заниматься человекоубийством, а от неё как от мухи отмахиваться…

Алька обрушила своё оружие на голову одного из нападавших. Ящик рассыпался щепками, а бандит, присев от неожиданности, отряхнул осыпавший его мусор и посмотрел на Альку с весёлым удивлением.

А вот нечего ему было веселится.

Алька зафиндячила ему коленкой прямо в наглую ухмылку.

Удар вышел отменным.

Мужик, завалившись на спину, за разбитую рожу двумя руками схватился и дубинку выронил. Её то Алька и подхватила.

Но вместе с оружием она обзавелась сразу двумя разгорячёнными противниками.

«Делай что-нибудь,» — шипела Алька перепуганной Мелине, отступая от надвигающейся на неё угрозы.

«Что? Что делать?» — вопила та, покрывая Алькин лоб потом. А может это Алька сама холодными бусинами покрылась — разбираться времени не было.

«Делай, что сможешь, а то нас сейчас бить будут.» — Алька знала о чём говорит. Можно было бы попытаться сбежать, но тогда уже ничего не помешает наёмникам закончить свою работу. Алька собиралась стоять до конца.

Мерцания магии она не видела — за противниками следила, но каким-то шестым чувством её почувствовала. Вытянув руку, с зажатой в ней дубинкой, Алька вытолкнула из себя крупную кляксу магической мути и, с замирающим сердцем, уставилась на оплёванные тела.

Они продолжали наступать, но как то странно, словно игрушки, в которых завод кончается.

Магическая дымка подмигнула Альке и растаяла без следа, словно её и не было.

Алька не спускала глаз с атакующих, готовая к любой пакости. Но пакости не было. Совсем ничего не было. Мужики стояли, словно нарисованные человечки и только глазами гневными сверкали, да слюной капали. И если бы не валявшиеся рядом дубинки, трудно было бы поверить, что мгновенье назад они намеривались ими Алькин лоб проломить.

«Это ты их так?» — выравнивая дыхание, поинтересовалась у ведьмы.

«Я. Кажется.»

«По-моему точно ты. Молодец. Ловко у тебя получилось.»

Заслуженная похвала вызвала у Мелины странную реакцию. Её трясти начало.

«Ты чего?» — Удивилась Алька, покрепче перехватывая трофейную дубинку. — «Всё же хорошо получилось. Все живы и, почти, здоровы. Радоваться надо. Мы победили.»

Мелина со всхлипом втянула воздух и повернула голову в сторону третьего мужика, который был первой жертвой Алькиной атаки.

Он сидел, растирая по лицу кровавую юшку, и смотрел безумными глазами на странное поведение своих сообщников.

— Вы чо? — прохрипел он и начал неловко подыматься.

— Э нет. Мы так не договаривались, — воскликнула Алька и, подскочив, огрела его дубинкой по голове, предотвращая таким образом успех этой попытки и возможность её повторения.

«Теперь нас точно сожгут.» — Резюмировала Мелина.

«Чего это?» — Удивилась Алька всё ещё опьянённая вкусом победу. — «Нам должны медаль выдать. Смотри каких бугаёв завалили.»

«Когда увидят, что мы с ними сделали сразу поймут, что мы ведьма.»

«А что мы с ними сделали?»

«Я точно не знаю, но так делать нельзя — это я знаю точно.»

«А втроём на одного можно?» — возмутилась Алька и пихнула тело, лежащее у её ног, носком сапога.

«Нет, конечно. Но все сразу поймут, что без ведьмы тут не обошлось.»

«Где ты тут ведьму видела?» — нарочито растерянно заозиралась по сторонам Алька. — «Здесь только я, Аль. Парнишка юркий, но мелкий. Зато с мозгами. Кого хочешь спроси — любой так скажет. Может у меня, от стресса, магические способности проявились. Ведь мужчина ведьмой быть не может. Не может ведь?»

«Ну не может.» — признала Алькину правоту Мелина.

«Значит что? Значит я маг. Вот, что это значит. А магам магичить не запрещается.» — Алька была очень довольна своими рассуждениями, но Мелина спустила её с небес на землю.

«Маги так не делают.» — сообщила она с тяжёлой горечью.

«Откуда ты знаешь, что они делают, а что не делают. Может я маг — изобретатель.»

«Маги бы им ноги оторвали, или даже головы… А я…»

«А что ты?» — До Альки наконец стало доходить, что основания для беспокойства есть.

«Я их склеила.» — Призналась Мелина и зарыдала.

«То есть как склеила?» — Не поняла Алька.

«Ну я те места, где люди сгибаются…»

«Суставы.» — подсказала образованная Алька.

«Ну да, суставы. Я их склеила как будто их там у них и нет…»

«Ну ты даёшь!» — опешила Алька. — «Как только ты до такого додумалась?»

«Ты же сама меня послала гримуар изучать. Там нашла как поломанные кости склеивать. Ну я и склеила.» — Мелина шмыгнула покрасневшим носом.

«Остроумное решение.» — Признала Алька. — «Только теперь надо расклеивать. В таком виде их, действительно, только в анатомическом музее показывать.»

«В том то и дело, что я не могу. Нет в гримуаре указаний как кости ломать…»

«Что же нам с ними делать?» — озадачилась Алька.

«Сожгут.» — простонала Мелина и собиралась опять разрыдаться, но Алька отвлекла её очередной своей идеей:

«Мы этому помогли?» — она кивнула на всё ещё бесчувственное тело избитого кавалериста.

«Ну помогли.» — покорно согласилась ведьма.

«Да что там помогли. Он нам жизнью обязан.»

«Я уверенна, что он сам так скажет, когда в себя придёт.»

«А что нам от его благодарности. Пусть теперь нам помогает. Как говорится, долг платежом красен.»

«О чём ты? Он же без сознания. Его к целителю нести надо.»

«Никуда нести мы его не будем. Ты его исцелишь.»

«Я?» — опешила Мелина.

«Конечно ты. Кто же ещё. Кости сращивать ты умеешь. Мы это уже точно знаем. А у него, серьёзнее нескольких переломов и нет ничего.»

«Нет. Что ты. Я боюсь. И потом, что он скажет, когда поймёт, что мы ведьма?»

«Молчать будет. Зуб даю.»

«У тебя, что зубы лишние? Откуда такая уверенность?»

«От аналитического ума и жизненного опыта.» — без излишней скромности сообщила Алька. — «Этот паршивец здесь с женщиной встречался. Так?»

«Ну так.»

«В тайне встречался. Даже чужие штаны надел. Значит не хочет чтобы о встрече этой знали. За моей мыслью следишь?»

«Слежу, слежу.» — заверила заинтересованная ведьма.

«Эти трое его караулили. Не добровольно же они решили дубинками помахать. Ясное дело, что кто-то их услуги оплатил. Я даже могу взять на себя смелость и утверждать, что человек, услуги оплативший, имеет отношение к сбежавшей красотке. Скорее всего муж. Да этот ловелас всё что угодно для нас сделает за возможность, сегодня же, появится живым и здоровым перед этим рогатым ревнивцем. Репутация дамы будет спасена, а заказчик подумает, что или ошибочка вышла, или что наёмники заказ не выполнили.»

«И какую же услугу ты в ответ востребуешь?»

«Ну, прежде всего сохранение тайны, ну и избавление нас от ненужных свидетелей.»

«Алька, ты что, хочешь чтобы он их убил?» — ужаснулась Мелина.

«Нет конечно. Хотя мир от этого только лучше станет. Нет. Пусть он им, аккуратненько, ноги — руки переломает чтобы у целителей вопросов не возникло. Думаю, что такое одолжение ему в тягость не будет.»

«А с этим что делать будем?» — Мелина указала на бесчувственного бандита.

«А что с ним делать? Пусть катится на все четыре стороны. Перед клиентом кто-то отчитаться должен. Хотя сомневаюсь, что он что-то внятное рассказать сумеет, с такой-то черепно-мозговой травмой.»

«Тебя послушать, то всё просто здорово получается, а я боюсь. Что если…»

«Кроме меня тебе слушать некого, так что давай, действуй, без всяких этих „если“.»

Мелина обречённо вздохнула и делом занялась.

Алька ассистировала, взяв на себя роль рентгена, Мелина клеила, латала, синяки убирала. Операция много времени не заняла. Пациент даже в чувство не успел прийти, как на нём уже и следов не осталось.

Мелина, не привычная к напряжённой работе, отдыхать отправилась, а Алька занялась вербовкой агента.



Глава 40 Ещё не вечер

Всё Алька правильно рассчитала.

Объект к вербовке был готов. Можно сказать, добровольно завербовался, как только соображать начал. Правда соображал он медленно.

Сперва только глазами хлопал, потом их на лоб выпучил, когда сообразил, что застывшие в странных позах фигуры и есть те самые бандиты, которые на него напали.

Алька торопилась. Неспокойно ей было. Всё оглядывалась, боясь появления новых свидетелей. Но в проходной дворик, на её счастье, никто не заглянул. Наверно у места этого репутация такая была, что даже крики о помощи любопытства не вызывали.

— Этот пусть валяется, — тоном инструктора по фитнесу вещала Алька, раздражаясь всё больше и больше потому, что в ответ получала согласные кивки и никаких активных действий, — а этих двух убрать куда подальше надо, — ещё один кивок, — ты вообще понимаешь, о чем я? — потребовала ответа Алька.

— Понимаю, — заверил её кавалерист, — я только не понимаю, что ты тут делаешь?

— О господи, — простонала Алька, — я же тебе уже объяснила. Я тут случайно.

— И это, — он обвёл растерянным взглядом место происшествия, — тоже случайно?

— Ну да, — устало кивнула Алька.

— А на меня значит специально?

— Случайных засад не бывает.

— А ты значит…

— Ты вообще собираешься своё дерьмо разгребать или так и будешь ушами хлопать? Учти, я могу на тебя всё свалить, моя совесть возражать не будет.

— Сейчас, сейчас. Дай только сообразить… — засуетился молодой человек. Видимо Алькина угроза произвела впечатление.

— Не дам. У тебя соображалка травмированная. Делай, что тебе говорят. Думать потом будешь.

Парень шевелился быстро, после того как медленно и с кряхтением на ноги встал.

Избитого бандита он со двора унёс, заехав ему ещё раз по голове, для надёжности. Застывшим наёмникам шапки на глаза натянул, взгляды их его раздражали, и к запертым дверям борделя оттащил, об стену оперев, для устойчивости. Потом постучал и, дождавшись когда двери для него приоткрою, что-то тихо сказал и вовнутрь вошёл.

Алька всё это время в своём укрытии сидела и очень переживала — как оно там, без неё, дальше пойдёт. Утеря контроля раздражала. А вдруг он что не так сделает, или скажет не то или не тому, кому можно. И вообще, если бы не обстоятельства, она бы к разным всяким мутным личностям никогда бы за помощью не обратилась.

Одна такая мутная личность, просочившись сквозь приоткрытую дверь, тревожно оглядываясь, принялась мести двор, подчищая, так сказать, следы преступления.

В своём раздражении Алька не сразу сообразила, что эта мутная личность и есть та самая причина из-за которой она в эту передрягу попала.

На Сиане, поверх обычного её платья, был одет застиранный фартук, похожий на медицинский халат без рукавов. Длинный и бесформенный он делал хрупкую фигурку девушки похожей на жердь под балдахином, да и цвет её лица цвету жерди соответствовал. Селина и раньше бесцветной мышью казалась, а сейчас, так и вовсе привидение напоминала — губы такими бледными были, что казалось, что их и нет вовсе.

Пс… — позвала Алька, не выползая из своего укрытия, — пс… - свистеть она никогда не умела и это дурацкое „пс“ было, так сказать, суррогатом свиста.

Но Сиана о такой Алькиной особенности ничего не знала — она просто испугалась и замерла, за метлу уцепившись.

Альке пришлось голову из укрытия высунуть.

Бледное личико украсилось сразу тремя цветными пятнами — распахнулись светло-голубые глаза и открылся алый рот. К своему Алька палец приложила. Этого можно было бы и не делать потому, что голос у Сианы, судя по всему, пропал.

Она так и стояла столбом, за метлу цепляясь, а глаза блестели всё ярче и ярче, наливаясь слезами.

Алька пальцем её поманила.

Пару шагов на непослушных ногах Сиане сделать удалось, но потом она застыла и на Альку, сквозь слёзы, смотрела так, что у той самой слёзы на глаза навернулись.

— Привет, подруга, — прошептала Алька, — ты не стой, мети. Прости, но я не хочу чтобы меня здесь увидели.

— Аль? — очень неуверенно спросила Сиана, — это действительно ты?

— Действительно я. Даже не сомневайся, — с энтузиазмом закивала Алька, — ты только сделай вид, что меня здесь нет. Ты мети, а я говорить буду. У вас тут такие дела творятся, что мне светится не стоит.

— Это да, — сказала, начиная приходить в себя, Сиана, — а ты, что тут делаешь?

— Тебя поджидаю. Да ты мети, мети…

— Меня? — поражённая девушка уронила метлу.

— Тебя, тебя. Кого же ещё.

— Зачем? — метлу она подняла.

— Поговорить надо.

— О чём?

— О погоде, блин, — разозлилась Алька, — ты что, не понимаешь, что я здесь по секрету сижу. Поговорим, и разбежимся, а завтра мы тебя выкупать будем.

Сиана громко сглотнула и метлой заработала.

— Так-то лучше, — удовлетворённо хмыкнула Алька, — а то стоишь тут, вопросы дурацкие задаёшь. Нашла время. Потом успеем наговорится, а сейчас слушай. Мне знать надо сколько твоя семья задолжала. Завтра нотариус придёт — будет с родственницей твоей договариваться. Долг вернём, а на лишнее пусть не надеется. Если упрямится станет — найдём на неё управу. Ты только потерпи немного. Здесь мы тебя не оставим.

— Много, — прошептала Сиана чуть шевеля серыми губами.

— Что много? — не поняла Алька.

— Денег много, — Сиана опять рыдала, метлой размахивая.

— Сколько? — потребовала точного ответа Алька.

— Пятьдесят, — с трудом выдавила из себя девушка.

— Чего пятьдесят? — не поняла Алька.

— Зетолов пятьдесят, — простонало в ответ, — это очень много.

— Ничего. Справимся, — уверенно заявила Алька. Она ещё плохо ориентировалась в местной валюте. Чтобы оценить суму долга ей надо было бы перевести всё в подушки, но времени на вычисления не было, да и желания тоже. Она просто знала, что вытащит несчастную из этой унизительной кабалы. Вытащит во что бы то ни стало и сумма значения не имеет.

Сиана только всхлипнула и быстрее метлой замахала.

— О том, что я здесь была никто знать не должен. Нотариусу велю имени моего не называть. Когда с делами покончит, с ним уйдёшь. И не бойся ничего. Одну мы тебя не бросим. А теперь иди, работай. Только улыбку эту дурацкую с физиономии сотри, а то весь сюрприз испортишь.

Девушка послушно к дому пошла, а улыбку свою сияющую Альке оставила. Всего один раз оглянулась и столько надежды было в её взгляде, что Альке даже неловко стало — словно она меценат какой-то…

«Ты собираешься своего кавалериста дожидаться?» — напомнила о себе Мелина. — «Или дёру дадим?»

«Не задавай глупых вопросов. Конечно дёру.»

Отряхнувшись от налипших пыли и грязи Алька влилась в людской поток и бодро зашагала, мечтая о чашке крепкого чая со сладкой булочкой.

«Даже не надейся.» — со злорадством уведомила она размечтавшуюся ведьму. — «Нам надо мальчикам сообщить, что всё в порядке, потом домой заскочим переодеться и к Диросам за новостями.»

«Ты забыла о Зиевских ведьмах и о нотариусе.» — копируя Алькину интонацию напомнила Мелина.

«Ничего я не забыла. К ведьмам когда стемнеет, а к нотариусу после визита к нашим деловым партнёрам. Они и хорошего нотариуса могут посоветовать и денег занять, в счёт будущих барышей.»

«А много нужно?» — поинтересовалась практичная Мелина.

«Пятьдесят зетолов.» — отрубила Алька, тоном не терпящим возражений.

Возражений не было. Мелина спокойно восприняла новость. Из чего можно было предположить, что сумма не настолько велика как думала Сиана, или для ведьмы таковой не является. Алька вздохнула с облегчением. Меньше всего ей хотелось сейчас спорить.

Поговорить удалось только с Лином, да и он спешил вернуться к работе. Его беспокойству одного Алькиного вида было достаточно чтобы улечься, а на немой вопрос он получил в ответ широкую улыбку и тоже оскалился.

— Везунчик ты Аль, — с благодушной завистью заметил замотанный работой Лин, — Нил тоже так думает. Заглядывай, и невесту свою приводи.

«Дурацкая шутка.» — бурчала Мелина, — «Почему ты не сказала ему, что никакая она нам не невеста.»

«А что я должна была ему сказать?» — подсмеивалась над Мелиной досадой Алька. — «Что мы просто подружки? Он конечно парень добрый, но такого отношения к девушке ему не понять. Чего ты ворчишь? Не буду я на ней женится. Честное слово не буду.»

«Ты знаешь, я заметила за тобой странную особенность.» — вкрадчивым тоном начала ведьма. — «Как только ты натягиваешь штаны, так ты не только ведёшь себя как мужчина, ты и думаешь как он. Даже шутки у тебя мужицкие.»

«Спасибо за комплимент.» — В голос заржала Алька, обращая на себя внимание редких прохожих. — «Не уверенна, что Станиславский бы мне поверил, но и твоя вера радует.»

«Что тебе моя вера? Мне интересно, поверил ли тебе наш пострадавший. Мне даже страшно подумать, что он мог узнать в тебе Астру.»

«Ну это вряд ли. Особо сообразительным он мне и на ужине не показался, а после травм и нашего лечения так вовсе как с будуна. По большей части кивал только.»

«Ну почему же, вполне даже милый и общительный молодой человек.» — Заступилась за парня Мелина.

Альке очень хотелось сказать, что основное его достоинство это то, что он приятельствует с милым мелиному сердцу господином Тонисом, но она сдержалась. На подтрунивание над ведьмой сил уже не было.

«Главное, что он сообразил, что с бандитами делать.» — Закончила свою речь Мелина и замолчала, готовясь услышать Алькины комментарии. И очень удивилась когда их не последовало. — «Ты чего?»

«Что, чего?» — удивилась вопросу Алька.

«Молчишь чего?»

«Задумалась просто.»

«О чём, если не секрет.»

«Какие, к чёрту, у меня от тебя могут быть секреты.»

«Так о чём?» — продолжала настаивать Мелина.

«О секретах, которых нет. О чём же ещё.»

«Знаешь что, иди ка ты к себе. Я же вижу, что ты устала. Я справлюсь. Доставлю нас домой в целости и в сохранности.» — великодушно предложила Мелина и Алька предложение приняла. Она действительно устала, даже раздражаться, без особого на то повода, начала. День получился тяжёлый да и ночь была не из спокойных.

«Спасибо.» — Только и сказала Алька, но постаралась в свой внутренний голос вложить как можно больше тепла и признательности.



Глава 41 Не ко времени

Проснувшаяся Алька застала Мелину крутящейся перед зеркалом.

— Ну как? — спросила та, не отвлекаясь от своего занятия.

— Что как? — не поняла сонная Алька и подумала о чашке кофе.

— Прости. Я думала тебя заварить, но увлеклась и забыла.

— Чем увлеклась? — Алька окинула взглядом царивший в комнате беспорядок и тяжело вздохнула.

— Ну вот же! — Мелина ткнула в зеркало, — ты так и не высказала своего мнения.

Алька сконцентрировала внимание и уставилась в гладкую поверхность с отражением знакомой фигуры. Мелина успела переодеться и тёмная ткань стекала к полу безразличная как к достоинствам так и к недостаткам которых, как знала Алька, у неё нет. Знание это согревало душу, но не радовало глаз. Под каскадом ткани могли скрываться и толстые бёдра и кривые ноги и даже обвислая задница. «Обидно» — подумала Алька, вспоминая свою пушистую юбочку.

— Ну так как тебе, — продолжала требовать ответа ведьма.

— Ничего так, — аккуратно ответила Алька, плохо соображая, о чём идёт речь.

— Главное, что шея появилась, — Мелина покрутила головой на этой самой, неожиданно появившейся шеи, и только сейчас Алька заметила, что из головного покрывала Мелина сотворила что-то вроде шляпы с опущенными полями.

— Нет, правда неплохо, — искренне похвалила Алька с интересом рассматривая необычный головной убор, — ты что, кринолин сюда присобачила?

— Ну да! — Мелина была в восторге от своего творения, — честно сказать, случайно получилось. Я хотела кринолин для платья сделать, но соломки не хватило, а я уже жгут скрутила. Что же, думаю, мне с ним делать, и вот, придумала.

— Можно ещё в средину добавить чтобы фалдило больше.

— Я вот думаю, что можно ещё ткань на голову намотать чтобы повыше было.

— Можно, — с энтузиазмом согласилась Алька и незамедлительно кинулась искать подходящий кусок ткани.

Возня увлекла обеих. Алька даже во двор сбегала за подручным материалом. Мелина визжала от восторга, напяливая на Алькину голову очередной плод разбушевавшейся фантазии. Только бурчание в животе напомнило им, что день близится к ужину, а они не выполнили и половины своих планов.

Под стоны Мелины Алька бежала по улице, придерживая одной рукой шедевр шляпного искусства, а другой, сжимая комом, мешающую юбку. Лужи взрывались брызгами, прохожие оглядывались, а Алька бежала, думая только о том, что обещанного нотариуса Сиана будет ждать с восходом солнца.

«Вон, вон извозчик!» — Вопила Мелина, вертя Алькиной головой, но свободных рук не было, а извозчикам не к лицу за клиентками гонятся.

Так они и бежали переругиваясь. Мелина ругала Альку за недостойное поведение, а Алька Мелину за равнодушие и неорганизованность. Мелина оправдывалась посетившим её вдохновением, а Алька пыталась стянуть с головы продукт этого самого вдохновения, но Мелина стояла насмерть не позволяя исполнить угрозу.

— Госпожа Ирбис?! Госпожа Ирбис! Куда же вы? — окрик, прозвучавший совсем рядом, испугал обеих, — я зову, зову, а вы внимания не обращаете, — очень внятно, словно ребёнку, объяснял своё появление вездесущий инспектор.

Алька выдохнула, застрявший в груди воздух.

— Что же вы так пугаете? — спросила Мелина с намёком на кокетство, но шляпу не выпустила, — у меня чуть сердце из груди не выскочило.

«По традиции жанра, ты должна предложить ему в этом самому убедится.» — не удержалась Алька от ехидного замечания.

«Я бы предложила, но щупать он тебя будет. А у тебя сердца нет.»

«Это у тебя его нет. Человек ждать будет, а ты…»

«Что я? Опять я. Я делом занималась. Нам деньги нужны. Сама знаешь.»

— Позвольте предложить вам место в моей коляске, — господин Тонис протянул Альке руку, — вы конечно быстро бегаете, но лошадь всё же проворней.

Помедлив лишь на мгновенье, Алька предложение приняла.

Уже сидя рядом с молодым человеком, Алька задумалась о подозрительной регулярности случайных встреч, но вспомнила о своём решение принимать подарки судьбы со смирением, и промолчала. Чтобы она ни думала, а появление инспектора пришлось очень кстати.

Алька расслабилась и улыбнулась своему спутнику благодарной улыбкой и, получив в ответ трепетный отклик, растерялась. „Чего это он,“ подумалось Альке и тут только она заметила, что её руку всё ещё сжимает тёплая инспекторская ладонь.

Вернее не её, а Мелинину.

А пакостница эта сидит и млеет, наслаждаясь теплом контакта.

И улыбка эта, Альку озадачившая, вовсе не ей предназначалась, а обнаглевшей ведьме, которая её, Алькиным телом, как своим пользуется.

— Может быть вам интересно будет узнать куда я спешила? — отталкивая ведьму, прошипела злая Алька и руку отдёрнула.

У инспектора физиономия вытянулась и губы обиженно поджались.

«Ну зачем ты так.» — раздался виноватый голосок из глубин сознания.

«А ты зачем?» — Алькин гнев метал громы и молнии и Мелина заткнулась, осознав всю глубину своего проступка. По крайней мере, Альке хотелось в это верить.

— Думаю кучера это интересует больше, — холодно ответил попутчик, изменив амплитуду колебаний своего тела так, чтобы случайным прикосновением не задеть взбалмошную соседку.

— Дом Дорисов, — сказала Алька подчёркнуто спокойно и достаточно громко чтобы кучер услышал. А затем, не изменяя ни тона, ни громкости, спросила, — как поживаете господин Тонис? Как ваша матушка?

— Спасибо, все здоровы, — лаконичность ответа роднилась с упрёком, но Алька не собиралась оправдываться.

У неё были проблемы поважнее. Где-то в её сознании, или подсознании, не суть важно, пряталась влюблённая дура которая увлажняла ей глаза слезами обиды и смятения. Ещё не хватало чтобы эти слёзы заметил сосед. Тогда точно решит, что у неё не все дома. А у неё все и даже больше чем надо.

«Прекрати истерить, а то я выпрыгну из этой грёбаной коляски.» — потребовала железная Алька. — «У тебя ещё будет возможность с ним объяснится когда блондинкой станешь.»

Наверно этого говорить не следовало потому, что слёзы потекли ручьём.

«А вдруг ему блондинки не нравятся.»

Альке не удалось сдержать горькие всхлипы и они привлекли совершенно ненужное к себе внимание.

— Госпожа Ирбис! Астра! Что с вами? Что случилось? Я вас чем то обидел? — всполошился герой-любовник, озадаченный неожиданной реакцией своей дамы сердца.

Альке ничего другого не оставалось, как начать импровизировать находу.

— Ах, господин Тонис, вы здесь ни при чём. Просто я о своей подруге беспокоюсь. Она в беде. Она в ужасной беде и мне, во что бы то ни стало, надо ей помочь.

— Можете рассчитывать на меня, — заверил инспектор, возвращая руку на прежнее место.

В этот раз Алька решила не брыкаться.

— Чем я могу помочь? — тоном доброго дядюшки продолжил Арит Тонис, принимая на себя роль благородного героя.

— Разве что советом, — Алька деликатно промокнула зарёванное лицо кружевным платочком. «Я за всю свою предыдущую жизнь столько не рыдала, сколько за время с тобой.»

«Только денег у него не проси.» — взмолилась ведьма — «Этого позора я не переживу.»

«И не собиралась.» — Алька насмешливо хмыкнула — «Я рада, что ты понемногу умнеешь.»

— Это самое простое из всего, что я могу для вас сделать, — галантный кавалер не вздохнул от облегчения, к чему, циничная Алька, была готова. Возможно всё значительно серьёзней, чем она думает.

— Мне нужен надёжный поверенный, — вмешалась в разговор Мелина, которой меньше всего хотелось чтобы Алька рассказывала об их проблемах в подробностях, — и срочно, если конечно это возможно.

— У вас будет самый лучший поверенный в городе. Дайте мне час и я всё организую.

— Тогда через час у дома Мастера Дорес, — трепеща ресницами предложила Мелина, договариваясь о свидании.

— Я буду вас ждать, — с пылом воскликнул инспектор и выскочил из коляски чтобы помочь Альке выйти.

Выяснять отношения с Мелиной Алька не стала — не было ни времени, ни желания.

У Доресов их давно ждали. Все были в состоянии лёгкого опьянения от обилия хороших новостей которые все разом выплеснули на Алькину голову, прикрытую Мелиной шляпой.

Шляпа, кстати сказать, тоже вызвала восторг. По крайней мере у женской половины присутствующих.

Были сделаны заказы, были заключены договора, даже цех был оборудован.

В мастерской Дорес идёт активное производство материала по своим качествам соответствующему волосу. Учёный продолжат разработки, а Созидатель экспериментирует с материалом, который, в честь Альки назвали „ирбирием“. У ирбирия многообещающее будущее. Им уже заинтересовалось мореходство. На завтра назначена встреча в Министерстве Инноваций на которой, ходят слухи, будет присутствовать кто-то из Мудрецов. Может быть даже Мудрейший Донован тэр Дэвон.

Такое было в последний раз лет тридцать тому назад, когда славный Мастер Тестон сумел окрасить грифель. Тогда в Министерство тоже один из Мудрецов наведался. Конечно рано забегать вперёд. В ирбириe заинтересованна, прежде всего, лёгкая промышленность, но почтенный Учёный Соломей Крон уверен, что дальнейшие разработки будут весьма интересны даже для Военного Министерства.

Говорили все и много. Называли какие-то имена, вспоминали первоначальное недоверие и последующий восторг…

Алька даже не пыталась вникнуть в суть услышанного.

Дождавшись подходящего момента, она, зажав дядюшку в углу дивана, без всяких обиняков задала ему прямой вопрос на который получила не совсем прямой ответ и, что интересно, вовсе не от дядюшки.

Ответил ей торговый кузен. Ответил так, словно она дитё неразумное и очевидного не понимает. Алька дитём давно уже не была, а уж неразумным и того дольше.

«По-моему нас хотят обжухать.» — с холодным негодованием заключила Алька. — «Счас ему мало не покажется…»

«Подожди, дай я.» — Мелина деликатно отодвинула Альку в сторону.

— Господин Сафгор, если я вас правильно поняла, то вы находите мой вклад в продвижение ирбирия недостаточным? Возможно вы не поняли основного принципа нашего партнёрства? Тогда позвольте мне объяснить вам ещё раз, и я постараюсь быть краткой. К вам наш ирбирий никакого отношения не имеет. Я вообще не ожидала вас здесь увидеть и, тем более услышать. Наш ирбирий и его производные будут производится исключительно в мастерской Девос. Полученный материал будет поставляться в мастерские выполняющие наши заказы, а избыток будет продаваться. В связи с вашими родственными связами со славным семейством Дерос и вашей готовностью оказать финансовую поддержку в подготовке проекта, мы готовы пойти вам на встречу и предоставить некоторые преимущества. Чем больше вклад, тем больше преимущества. Надеюсь я объясняю понятно?

— Более чем, — ответил торговый кузен, лицо которого к концу Мелиной речи вытянулось и окаменело, а губы, вытянувшиеся тонкой линией, с трудом пропускали слова, — Министерство… Монополия недопустима… Права спорны…

— Господин Сафгор, не стоит тратить впустую своё красноречие. Приберегите его для Королевского суда. Да, Королевского. А что вас так удивляет, господин Сафгор. Когда задеты интересы славного рода за дело берётся Королевский суд. Вы не могли этого не знать. Об этом знает каждая торговка на рынке, а ваш Торговый Дом даже состоит в родстве с одним из них.

— Сотрудничество, — прохрипел придушенным голосом младший партнёр торгового дома.

— Сами понимаете, уважаемый господин Сафгор, сотрудничество не подразумевает вмешательства в наши внутренние дела. Вы со мной согласны? Ну конечно же согласны. У нас впереди долгие годы плодотворного сотрудничества и нам бы очень не хотелось сокращать его из-за простого недопонимания. Не правда ли, господин Сафгор?

— Недопонимание… Это простое недопонимание. Я просто хотел сказать, что невозможно взять деньги из оборота который ещё не оборачивается.

— Конечно, — согласилась Мелина, — я и не спорю. Необходимая мне сумма будет включена в статью начальных расходов. Не понимаю, зачем я вам это всё рассказываю. Вас ведь только грядущие доходы интересуют, а до них ещё очень далеко… — Мелина на мгновенье задумалась, — в одном вы правы. Чем больше первичные расходы, тем раньше начинают приходить доходы. Но это уже не ваши заботы. Мы сами разберёмся, по-семейному…

«Смотри! Смотри. Он сейчас кошелёк достанет.» — заорала, до сих пор молчащая, Алька.

«Не ори ты так. Рыбу распугаешь.» — весело хохотнула Мелина. — «Он ещё должен хорошо постараться чтобы я его деньги приняла.»

«Долго не тяни. У нас свидание, если не забыла.»

«Помню я. Помню. Дай мне ещё минут десять — пятнадцать. Эх, было бы у меня ещё хотя бы полчаса… Он бы у меня в ногах бы валялся.»

«Да, сильна ты мать. Мне бы тоже хотелось его на коленях увидеть. Жаль времени нет.


Глава 42 Цена глупости

Их ждали трое.

Сам инспектор Тонис, поверенный, господин Захарий Сорог и помощник поверенного, молодой человек, которого не нашли нужным представить.

— Из немногословных объяснений моего друга, я понял, что дело срочное и отлагательства не терпит, — с вежливой насмешкой взял слово элегантный поверенный.

Лет ему было немного, возможно чуть больше чем инспектору, но внешний его вид не вызывал никаких сомнений, что он успешный и опытный человек, способный решить любую проблему. За соответствующий гонорар, естественно.

Алька даже пощупала тугой кошелёк, лежащий в кармане. Для укрепления своей веры в справедливость пощупала.

— В гости к вам я навязываться не стану, в контору возвращаться нет смысла, так что я предлагаю найти тихое место в каком-нибудь тихом заведении и заняться делами сразу же после ужина. Надеюсь вы не против?

— Нет. Что вы. Я только за, — обрадовалась Алька, — надеюсь, что и господин Тонис составит нам компанию?

Возражала одна Мелина которой очень не хотелось чтобы очаровательный инспектор был в курсе всех подробностей их дела. Лично Альку это совершенно не смущало. Подумаешь бордель. Они же не туда человека затаскивают, а наоборот. Можно сказать, благородный поступок совершают.

Устроились они в небольшом ресторанчике по соседству.

Посетителей было мало и никто им не мешал ни ужином насладится, довольно неплохим, следует заметить, ни разговором застольным.

Говорили в основном мужчины. Оказывается знакомы они были с детства. Можно сказать приятельствовали. Только поверенный был пятью годами старше, а в детстве такая разница в возрасте серьёзная помеха для дружбы. Появление Арита на пороге конторы господина Сорог и обрадовало, и озадачило одновременно. Он конечно же рад старому знакомому, но согласитесь, такие встречи обычно происходят по не самым приятным причинам. Так, что возможность оказать услугу старому знакомому и при этом познакомится с такой очаровательной клиенткой большая удача.

Алька благосклонно принимала ненавязчивые комплименты, а за нею пряталась смущённая Мелина, изредка кидающая томные взгляды на своего героя. Алька старалась эти взгляды отвести в сторону, но в одной стороне пожирал свой ужин молчаливый помощник, который ни по возрасту, ни по положению своему таких взглядов достоин не был, а с другой его работодатель, который мог принять их на свой счёт, а это уж точно никому не было нужно.

На прибранный, после ужина, стол помощник выложил пачку чистых листов, чернильницу и ручку, и замер в позе равнодушной готовности.

— И так, — начал поверенный, сменив выражение тёмных глаз с дружески-тёплого, на холодно-деловой, — ваше имя Астра Ирбис, вы проживаете в доме Федорос по праву крови. Я правильно излагаю?

— Правильно, — закивала Алька, слегка озадаченная тем, что информация эта поверенному уже известна.

— Если вы надеетесь с моей помощью получить разрешение на продажу дома, то хочу вас огорчить. С этой задачей не смогли справится даже самые блестящие умы юриспруденции и я не стану тратить на это ни своё время, ни ваши деньги.

— Нет, нет, что вы. К дому моё дело не имеет совершенно никакого отношения.

— Слушаю Вас.

Сказано это было очень жёстко и по-деловому. Так, что даже Мелина поняла — не время сейчас мычать и смущаться. Надо чётко и внятно ввести поверенного в курс дела. А бордель. Что бордель? Это просто слово такое.

Рассказ времени много не занял.

Слушал её поверенный не перебивая, вопросов не задавая и своего отношения к услышанному не выказывая.

Алька даже облегчение испытать успела, но поторопилась, как оказалось.

Рассказ закончился и начались вопросы, на которые Алька ответов не знала. Она ведь только и знала, что имя Сиана и где заведение находится. О семье Сианы знала только, что в провинции живут, что ювелирным ремеслом зарабатывают, что в семье, кроме сына ещё три дочери и что одна хроменькая.

Под градом вопросов Алька себя полной дурой почувствовала.

Ну не дура ли? Полдня в засаде сидела, в чужую драку влезла, а всё для того чтобы у Сианы сумму долга узнать. Нет чтобы догадаться имя/адрес спросить… Ведь должна была сообразить, что на бумаге не только цифры стоять будут.

— Так вы говорите, что с девицей этой в дороге познакомились, — поверенный Алькиной глупости совсем не удивился. Либо ему уже приходилось в своей практике с подобным тупоумием сталкиваться, либо воспитание не позволяло в присутствии посторонних волосы на голове рвать. Алька бы его поняла. Самой так поступить хотелось.

— Вы ехали в Фарисат из…

Под выжидающим взглядом пронзительных глаз Алька была готова под стол залезть. Всякое в её жизни бывало, но такое…

— Я там болела, — попыталась выкрутится Алька, — наверно мне говорили, но я как-то не запомнила.

— Значит ни имени, ни названия города у нас нет, — поставил окончательный диагноз господин Сорог.

— Извините, — пролепетала несчастная Алька.

— Одной ночи мне малова-то будет чтобы добыть все необходимые сведенья, — всё тем же профессиональным тоном сообщил поверенный.

— К утру все сведенья будут у тебя на столе, — в голосе инспектора было столько уверенности, что даже Алька ему поверила.

Господин Сорог только головой кивнул, принимая обещание как состоявшийся факт, и перешёл к следующим вопросам. Их было не мало, но сложными Алька их не находила.

Последняя заминка даже смешной получилась.

Альке следовало договор на оказание юридических услуг подписать, а они с Мелиной никак не могли решить кому и как подписывать. Подпись получилась слишком уж витиеватой. Алька угадывала в ней русские „п“ и „о“, потом шло местное „м“. Даже намёка на Астру Ирбис не было.

Ну и ладно, подумала Алька, подпись дело личное, надо только постараться чтобы в следующий раз такая же получилась.

Договорились, что Алькино имя упомянуто не будет, что Сианина семья будет уведомлена пост-фактум, сразу же после оформления всех формальностей, господин поверенный девушку заберёт и проводит в дом своей клиентки.

За ужин, не терпя никаких возражений, уплатил романтически настроенный инспектор, а свой кошелёк, благосклонно принятый от осознавшего свой промах торгового кузена, Алька вручила, весь как был, своему поверенному. Денег там было в два раза больше суммы долга, но Алька решила, что не станет торговаться из-за цены услуги.

Господин Тонис вызвался проводить госпожу Ибрис и Алька, памятуя о помощи оказанной и только обещанной, великодушно ему позволила. Она даже позволила Мелине положить свою ладонь на сгиб заботливо подставленной руки.

Молодые люди были молчаливы и тактичная Алька не стала нарушать интимную тишину светской болтовнёй.

Где-то в глубине Алькиного сознания теплилась слабая надежда на то, что сопровождающая их неловкость запомнится и не позволит искать дальнейших встреч. Но это была только надежда, к тому же слабая, так что Алька всю дорогу домой думала о том, что сказать Мелине чтобы та поняла всю абсурдность создавшейся ситуации.

Уже прощаясь у ворот Федеровского особняка, перед тем как поцеловать руку, Арит поднял на Альку блеснувшие в темноте глаза и произнёс фразу похожую на предупреждение.

— Надеюсь, что при нашей следующей встречи вы будите со мной более откровенны, госпожа Астра Ирбис.

Алька, застывшая истуканом, провожала взглядом широкую спину удаляющегося инспектора, а в ней трепетала наивная ведьма, прижимая к Алькиной груди пылающую от поцелуя руку. Опять же, Алькину, но этот факт остался неучтённым.

Глава 43 Пара ложек дёгтя

— Ну вот, допрыгались, — первой пришла в себя Алька.

— Что значит допрыгались? — тупо спросила, всё ещё витающая в облаках, Мелина.

— А то и значит, что влипли мы с тобою, как кур во щи, — ворчала Алька, таща домой упирающуюся ведьму, — говорила я, что с этим парнем не всё чисто, но нет, кто же меняслушать станет — он же такой милый…

— Ты на что намекаешь? — Мелина дёрнула Альку на себя и они оказались стоящими лицом к лицу в тумане Алькиного сознания, — что ты всё намёками, да намёками, — блондинистая ведьма, уперев руки в боки, воинственно наступала на потерявшую ориентацию Альку.

Правда преимущество её продолжалось недолго. Алька, придя в себя, руками бока подперев, пошла в наступление и её ярость туман в розовый цвет окрасила.

— Какие, к чёрту, намёки? Я тебе прямым текстом говорю, что мы влипли. Это ты в своём любовном угаре остатки мозгов потеряла. Мне что, на пальцах тебе объяснять или ты уже сама соображать станешь.

— А что тут соображать. И так всё понятно. Ты мне просто завидуешь. Завидуешь потому, что у тебя никогда парня не было, а меня, даже рыжей и конопатой, любят.

— Ты вообще о чём? — Альку злобные обвинения озадачили, — во-первых, ещё неизвестно кого любят, а во-вторых, к делу это отношения не имеет. Ты лучше подумай, что ты ему скажешь, когда он вопросы задавать начнёт.

— Ему я врать не буду, — с гордым пафосом объявила Мелина.

— Ну, ну, — усмехнулась иронично Алька, и вернулась в действительность, оставив позади озадаченную насмешкой ведьму.

На все попытки Мелины возобновить разговор, Алька отвечала безразличным молчанием.

Умылась, переоделась, в кровать улеглась, на бок повернулась и одеялом с головой накрылась. Делала всё демонстративно молча, так что бы понятно было, что она больше слова не скажет.

Мелина поняла, но попыток к примирению не сделала. Потопталась недолго на грани сознания и к себе ушла.

А ведь Алька и не злилась вовсе. Так, досаду испытывала. С привкусом обиды досаду, но тем не менее понимала, что подружка её новая, в угаре влюблённости совсем голову потеряла. Такое не лечится. Или сама мозги включит, или так и будет в облаках витать пока в дерьмо не сверзится. А ведь сверзится. Никуда от этого ей не деться. Жаль дуру конечно, но тут, как говорится, медицина бессильна.

Алька улеглась поудобнее и спать собралась.

Она бы и заснула, не в её привычках из-за чужой глупости себя сна лишать, да и всхлипыванья своей периодичностью, убаюкивали, но почти звериный вой пелену сна на ошмётки порвал.

— Совсем сдурела, что ли? — потребовала она ответа от взбесившейся ведьмы.

Мелина посмотрела на Альку безумными глазами и на шею к ней кинулась.

— Ну же, ну… Я тебя уже простила, — увещевала Алька, похлопывая ладошкой по вздрагивающей спине повисшей на ней ведьмы.

Удивительное дело, веса чужого тела она не чувствовала, тепла тоже, а вот дрожь от рыданий ощущалась как собственная.

Мистика какая-то, удивилась Алька, но девушку от себя не оттолкнула. Мелине действительно очень плохо было.

— Опять сны страшные снятся? — в вопросе хоть и присутствовала лёгкая насмешка, но заботы и беспокойства было значительно больше.

Мелина, голову от её плеча оторвала и прямо в ухо прошептала: «Я не спала.»

И столько смятения было в этом шёпоте, что Альке не по себе стало.

На террасе, в уютном сумраке осеннего заката, увёрнутая в пушистый плед до самого подбородка, Мелина пересказывала Альке подробности своего видения, то и дело прерывая рассказ тяжёлыми вздохами.

Сперва она попыталась навестить своё тело, но ничего у неё не вышло. Она без успеха потыкалась в унылый пейзаж и поняла, что без Альки дорога туда для неё закрыта, по крайней мере, по собственной воли. Просить о помощи не хотела — решила, что хуже, чем было уже не будет, и спать собралась. Надеялась, что может во сне удастся с визитом наведаться.

Сон всё не шёл, а мысли, как-то сами собой, вернулись к вечерней прогулки с Аритом. Мелина даже не заметила, как о нём думать начала, и даже не удивилась когда голос его услышала.

— С уверенностью могу сказать, что имя Астра Ирбис — вымышленное, — говорил голос человека, который ещё мгновение назад казался Мелине лучшим из людей. Из-за которого она с единственным другом поссорилась и которому была готова всю правду о себе рассказать.

— А дальше? Дальше, что было, — всполошилась Алька.

— А дальше ты появилась, — опять всхлипнула ведьма, — мне одной фразы хватило чтобы понять каким он подлецом оказался.

— Одной фразы ей хватило! — фыркнула Алька, — а мне одной фразы мало…

— Ты же с самого начала подозревала, что он шпион. Я думала, что ты обрадуешься, что права оказалась.

— Тоже мне радость. Мне вот интересно было бы узнать на кого он работает. Кому бедная Астра Ирбис покоя не даёт?

— Полиции, наверно. Кому же ещё.

— А вдруг он из шайки, которая того толстяка из дилижанса прирезала? Уж очень он быстро на место происшествия явился.

— Глупости не говори, — остановила Мелина Алькин полёт фантазии, — он точно не из банды. У него знакомые вполне приличные люди. И потом, был бы он из банды, за нами бы точно не бегал. Ему ведь хорошо известно, что ценности мы мэру отдали.

— А из мести?

— А из мести уже бы давно прирезал и думать забыл.

— Хорошо. Будем считать, что к банде он отношение не имеет. А полиции мы зачем? Мы же добровольно всё отдали…

— Может быть они в этом не уверенны.

— Других методов проверить у них нет, как только своего шпиона к нам подослать…

— Вот не понимаю я тебя. Какая разница почему он за нами шпионит. Главное, что ты права оказалась. Я с ним даже здороваться теперь не буду.

— Интересно, как ты это сделаешь?

— Дверь не открою и в его сторону даже смотреть не буду…

— А если он спросит, с чего такие перемены, так прямо ему и скажешь, что со шпионами никаких дел иметь не желаешь?

— Да, так и скажу…

— А если он спросит откуда ты узнала, что он шпион?

— Ну… Скажу, что …

— Скажешь, что ведьмой подрабатываешь?

— Нет конечно.

— Так ведь иначе твою осведомлённость объяснить невозможно. Ещё недавно под его взглядом млела, под ручку держала, а тут вдруг даже разговаривать не желаешь.

— Бежать из-за него из своего дома я отказываюсь, — решительно заявила ведьма и даже ногой притопнула.

— Значит будешь делать вид, что в ваших отношениях ничего не изменилось, — вынесла окончательный вердикт Алька.

— Это невозможно! Я видеть его не желаю.

— Иногда приходится поступать вопреки своим желаниям, — с философским смирением заметила Алька, — тебе ещё повезло, что есть за чью спину спрятаться.

— Ты что, собираешься делать вид, что ничего не случилось?

— Так ведь ничего и не случилось, с моей точки зрения. Я ему и раньше не доверяла, и теперь не буду.

— А как же…

— А любовь прошла. Не выдержала испытания временем. Такое тоже бывает.

— Надеюсь, что и в этом ты права, — с грустной надеждой вздохнула Мелина и затихла, прислушиваясь к удаляющимся шагам своей первой скоротечной влюблённости.

Алька на собственном горьком опыте знала, что так просто влюблённость не уходит. Она будет цепляться за взгляд, за слово, за надежду. Она будет искать виноватых, придумывать оправданья и болеть ревностью…

Время конечно лечит, но как долго предстоит давится горькой микстурой никому не известно.

— А давай ты к себе наведаешься, — бодрым голосом предложила Алька, — всё равно не спится.

— Я думала мне уговаривать тебя прийдётся. Ты просто чудо!.. Ты прости меня за те глупости, что я наговорила. Я, честное слово, так не думаю.

— Если бы ты ещё и думала так — то был бы клинический случай… Извинения приняты. Ну что ж, показывай, где тут твой шедевр реализма…

Шедевр материализовался прямо перед Алькиным носом, заботливо установленный на мольберте так, чтобы им можно было любоваться не подымаясь с шезлонга.

Проявив таким образом заботу, Мелина поспешила растворится в дождливой мути холста, а Алька, оставшись одна, решила воспользоваться моментом и поймать сразу двух зайцев — не заснуть и обдумать последние новости.

В том, что инспектор приставлен к ним какой-то государственной структурой Алька не сомневалась. Разговоры о банде — это был просто трёп чтобы обстановку не нагнетать. Хорошо ещё если просто полиция, так сказать, для проверки подозрительной личности…

А в чём её подозревать можно?

В том, что к убийству на лесной дороге она отношение не имеет, можно сказать, доказано. Что подозрительное золото ей без надобности — поступком своим продемонстрировала. Что штаны натянула? Тоже мне преступление. И потом, штаны ей в Храме выдали. Так сказать, в виде единовременной помощи.

Может быть Мелина как ведьма где-то прокололась?.. Вроде нет. Она бы заметила.

Об индустриальном шпионаже даже думать не надо — инспектор появился в их жизни задолго до кринолинов и изобретения ирбирия.

А вдруг её саму в шпионаже подозревают?

Чёрт, подумала Алька. Чёрт, чёрт, чёрт.

Ведь был какой-то трёп о войне. Что-то совсем несерьёзное и мельком проскочившее… Точно был.

А она ещё мэру намекала, что из далека приехала…

Во влипла!

За вражеским шпионом наблюдение организовать — святое дело. Тут уж точно экономить не станут — опытному доверят. Как они тут называются? Наблюдатели.

Именно, наблюдатели. Тайная полиция, служба безопасности, контр разведка — называй, как хочешь…

Ну и что же теперь делать?

А ничего и не делать, пришёл бесшабашный ответ. Никакой она не шпион. Скрывать ей нечего. Пусть следят, если им так хочется. Заговоров она не замышляет, тайные сведенья не собирает. Последят, последят и отстанут, решила Алька и сладко зевнула.

И где эта ведьма шляется? Пора бы уже ей вернуться.




Глава 44 Душе прошу не наливать

Обоз всё так же тянулся по дороге и всё так же скрипели колёса, чавкала грязь, и фыркали усталые кони.

Мелине даже показалось, что она не только в пространстве переместилась, но и во вчерашний день вернулась.

Повисела над знакомой крышей кареты и, удивляясь собственному альтруизму, поспешила навестить Девиана.

Всё ещё бледный, с заострившимися чертами лица, он лежал всё в том же возке, что и прошлой ночью, а у ног его, свернувшись калачиком, спала дворовая.

Сон её был чуток и тревожен. Алька видела как под тонкими веками двигаются зрачки, а тяжёлая рука, с неожиданной нежностью, придерживает край одеяла, укутывающего тело её подопечного. Рядом стояли кувшин и кружка, а на лбу Девиана подсыхал кусок ткани, сложенный в виде компресса.

Здоровым назвать его было сложно, но и на смертельно больного Девиан похож уже не был.

Поняв это Мелина испытала такую волну облегчения, что позабыв о своём призрачном состоянии, брату на шею кинулась.

Он не проснулся. Даже нос не сморщил, как делал обычно, когда Мелина подобным образом свои чувства проявляла, но ей показалось, что дыхание его ровней стало и сердце забилось уверенней.

Не разжимая объятий Мелина прислушалась и услышала…

Услышала как воздух наполняет лёгкие, как сердце гонит густую кровь по сосудам, как почки и печень, уставшие и отёкшие, упорно гонят прочь инородную мерзость…

Тело брата говорило с ней.

Оно устало.

Так устало.

Ему нужна помощь. Чуть чуть, самую малость…

Только чуть жиже кровь сделать.

Только дать ей возможность наполнить сосуды потоком живительной влаги, донести эту жидкую силу до всего, до каждой клеточки уставшего тела, выгнать прочь отраву, что ленивой медузой плавает в крови, насмехаясь над потугами сердца.

Мелина делала то, что от неё хотели.

Делала без мыслей и анализа. Делала так, словно сама стала частью этого организма, послушная его желаниям, исполняющая его потребности и пьянеющая от радости освобождения.

Пришла Мелина в себя когда её пациент попытался сбросить с себя, ставшее лишним, одеяло.

Его возня разбудила сиделку.

Мелина с трудом заставила себя оторваться от оживающего тела и уступить его заботам чужой женщины.

Словно неповоротливый пузырь, Мелина выплыла из фургона брата и попробовала собрать разбегающиеся мысли в сосуд сознания. Мысли сопротивлялись и норовили разбежаться и тогда она вспомнила об Альке, ожидающей её возвращения.

Вот кто во всём разберётся и наведёт порядок в этом хаосе в котором захлёбывается её, Мелинина, сущность.

Возвращение развеселило.

Словно она из мыльного пузыря вылупилась.

Вот поднатужилась немного и пуф…

Алька смотрела на Мелину, улыбающуюся пьяной улыбкой, и решить не могла, что делать: толи холодный душ, толи крепкий кофе.

— А вот и я, — сообщила радостно ведьма и икнула

— Вижу, — заверила её Алька, — понять только не могу, где ты так набраться успела.

— Я не набиралась. Я цедила. В смысле, целила. Я Демиана выцелила. В смысле вылечила. Вот. Я молодец? Нет, ты скажи. Я молодец?

— Молодец, молодец. Только пьяная отчего? Ты же дух. Духи вроде не употребляют.

— Хи, хи, — рассмеялась ведьма, словно весёлую шутку услышала, — это не я, это меня употребили.

— Так, — сказала Алька, отправляясь в ванную, по дороге подбросив щепок в слабо тлеющий камин.

Мелина кривилась, но кофе пила.

Опьянение уже прошло. Остались только озноб и усталость.

По-хорошему, Мелину следовало бы отправить спать, но Альке хотелось убедится, что с девушкой всё в порядке. Эта ситуация с пьяной ведьмой Альку очень озадачила. Если тело у них одно на двоих то и пьянеть им следовало на пару, но Алька была совершенно трезва и понять хотела как духу бестелесному такое удалось провернуть. Ну и, конечно, интересно было, что там у них произошло.

Мелина объясняла, только не очень вразумительно.

— Значит тебе тело само сказало, что ему надо?

— Ну да.

— И как ты это услышала?

— Услышала как-то.

— Как голос услышала? Или как мысли?

— Не знаю. Наверно как почувствовала.

— Чем почувствовала? — Альку начали раздражать короткие и бестолковые ответы.

— Всем чем было, тем и почувствовала, — Мелина очень хотела объяснить так, чтобы Алька поняла, проанализировала и смогла бы объяснить всё происшедшее ей самой. Но правильных слов не находилось и из-за этого Мелина чувствовала себя глупой и виноватой.

— Так, давай ещё раз и с самого начала, — глубоко вздохнув, продолжила допрос Алька, — ты его обняла.

— Да. Мне его очень жалко было.

— Я не спрашиваю почему ты его обняла. Я спрашиваю как ты его обняла.

— Как брата, — поспешила заверить ведьма, — только как брата.

— Это я уже поняла. Я хочу знать как ты его физически обняла. С боку, за шею, за талию. А может быть ты просто ему на плечи руки положила?

— Какие руки, — возмутилась Мелина, — нет у меня рук. Я его ну как будто собой укутала, как пледом…

— Обволокла значит, — порадовалась Алька верно подобранному слову, — но ты в нём не растворилась…

— Нет конечно, — Мелину передёрнуло только от мысли о подобной возможности, — он сам по себе, я сама по себе. Только вместе. Понимаешь?

— Не очень, — призналась Алька, — мы с тобой тоже вместе, но тело у нас одно. Если я палец уколю ты тоже боль почувствуешь.

— Только не надо сейчас эксперименты проводить, я спать хочу, — заныла Мелина.

— Я тоже устала и хочу спать. Но как я могу заснуть, если ты, оказывается, можешь обернуться пледом и напиться от этого в зюзю.

— Это не я, это побочный эффект такой. Ты что, мне не веришь?

— Тебе я верю, но вот твоя сущность которая обниматься лезет… Заслуживает ли она доверия?

— Можно подумать, что я на людей когда-нибудь кидалась, — обиделась Мелина.

— Нет, но ты всегда была здесь, со мной. И ты, и сущность твоя…

— Вот оно, — воскликнула Мелина, — ты здесь осталась, а я, в виде сущности, оказалась там, в другом месте и совсем без всякого тела.

— Может быть тебе стоит насовсем сущностью остаться? — стараясь прикрыть свою заинтересованность равнодушием, спросила Алька.

— Это вряд ли, — со вздохом созналась ведьма, — я там чуть было не смешалась. Хорошо, что я о тебе успела подумать, а то ты бы меня так и не дождалась.

— В каком смысле не дождалась? Умерла бы что ли?

— Не так что бы умерла. Смерть это как-то жутковато, а там даже весело. Просто там нет „Я“, там всё и ничего. Движение есть, а смысла никакого. Смешно, и немного страшно.

— Всё. На сегодня хватит. Идём спать. Хочешь я тебе на ночь тело уступлю, — великодушно предложила Алька.

— Хочу, — тут же согласилась Мелина и, не дожидаясь пока гостеприимная хозяйка отправится в воображаемую кровать, побрела в натуральную, подтягиваясь всем Алькой тренированным телом.


Глава 45 Логический подход

Аленька, ну пожалуйста. Может её до самого вечера вести будут. Так что, нам тут с голоду умирать, что ли?

— Не ной. Вот, сухарики грызи.

— Я не хочу сухарики. Я хочу настоящий, чтобы горячий, чтобы много и вкусно, — продолжала страдать Мелина под хруст Алькиного спартанского завтрака.

— Всё будет, обещаю, но позже. Сиану могут привести в любую минуту и будет очень невежливо, если никого не окажется дома.

— А мы быстренько: в лавку и обратно.

— Знаю я твоё быстренько. Ты же ни одного лоточника не пропустишь. „Если я это сейчас не съем, то просто умру“ или „давай это купим, мы такого ещё не пробовали“ — тонким голоском, передразнивая Мелинину интонацию, пропищала Алька, — а потом мне ещё завтрак готовить… Нет уж, терпи. Потом все вместе пойдём праздновать.

— Под все вместе ты подразумеваешь меня и Сиану?

— Господина поверенного тоже следовало бы пригласить.

— В контракте ни слова о завтраке не сказано. Он делает свою работу, мы её оплачиваем — конец отношениям.

— Он поверенный и, как ты знаешь, хороший поверенный. Нам его услуги могут ещё понадобится. Было бы крайне неразумно с нашей стороны прекратить всякие взаимоотношения только потому, что тебе несимпатичны его знакомые.

— Можно подумать, что только мне, — возмутилась ведьма, — ты же сама говорила, что его избегать надо.

— А ещё я сказала, что надо делать вид, что нам ничего о нём неизвестно…

— В его присутствии мне кусок в горло не полезет.

— Вот и отлично. Моей талии это только на пользу пойдёт, — пошутила Алька.

— Опять ты со своей талией, — не оценила шутки ведьма, — у меня душа болит…

— Кстати, о душе, — поспешила увести разговор подальше от опасной темы Алька, — ты бы глянула как там твоё тело поживает.

— А чего на него глядеть, — с неожиданным равнодушием отмахнулась от предложения Мелина, — Девиан за ним уже приглядывает.

— А тебе что, не интересно уже?

Мелина сделала вид, что вопроса не услышала.

Алька ждала. Долго ждала, понимая, что что-то не ладное творится с её ведьмой.

— А давай госпожу Ласки навестим, — неожиданно предложила Мелина.

— Никого навещать мы не будем, — Алька решительно отставила полупустую чашку с чаем и затащила растерявшуюся подругу на их террасу, — мы говорить будем.

— О чём? — очень равнодушно спросила блондинка, любуясь видом раннего заката.

— Тебе лучше знать, о чём. Наверно о том, о чём говорить не хочешь…

— Странный ты человек, Александра Прошина. Если сама понимаешь, что есть тема на которую я говорить не хочу, то зачем разговор начинаешь? Махни на меня рукой, скажи — не хочешь, не надо… И займись уже чем-нибудь полезным. Хочешь, можешь меня поругать за то, что я за нашей фигурой не слежу.

— Проблема эта, о которой ты говорить не хочешь, она ведь никуда не денется. Так и будет нам с тобой жизнь усложнять. Ты будешь недоговаривать, в себе замыкаться, я обижаться на тебя буду, догадки разные строить… Тебе это надо? Мне точно нет. Давай поговорим, попробуем вдвоём разобраться…

— Я боюсь, — прошептала ведьма и опять к закату отвернулась.

— В первый раз что ли. Мы с тобой, моя дорогая, уже столько раз пуганные, что уже и привыкнуть пора, — Алька подошла к Мелине и тоже на закат уставилась.

— В том то и дело, что с тобой, а в этот раз мне самой страшно…

— Это ты о своём ночном приключении, — догадалась Алька.

— О чём же ещё. Всё остальное у нас общее.

— Всё остальное у нас — моё…

— Я с тобой о чувствах и эмоциях, а ты всё о том же… — готова была обидеться Мелина.

— Чувства у нас с тобой персональные, а об эмоциях я лучше промолчу. Вчера, когда ты там эксперименты проводила, я здесь сидела, пялилась в картину эту дурацкую и ругала тебя нехорошими словами. Глаза слипаются, а заснуть боюсь — вдруг тебе помощь моя понадобится, или ещё что. Тебе сейчас страшно? А мне страшно было вчера. Я ведь понятия не имела, чем ты там занимаешься. Знаю только, что тебе вернуться пора, а тебя всё нет и нет. Злюсь, волнуюсь и понимаю, что я совершенно беспомощна. Понимаешь, я беспомощна! Ни тебе помочь, ни себя защитить — ничего не могу. Только и остаётся, что здесь сидеть и в живопись эту пялится.

— Извини, я же не знала, что так получится, — Мелине даже стыдно стало. Она ведь действительно об Альке вспомнила только тогда, когда Алька ей самой понадобилась.

— Да ладно. Чего уж теперь. Но когда ты от туда вывалилась, пьяная и весёлая, я тебя задушить была готова…

— Что ж не задушила? — с виноватой мордашкой и весёлым блеском в глазах, Мелина похожа была на нашкодившего котёнка.

— А что толку? Тебе и так весело было.

— Было, — согласно кивнула ведьма, — и эта весёлость меня пугает.

— Ты что, пьяной никогда не была, — догадалась Алька.

— Нет, почему же, была. Один раз, — призналась Мелина, — мы тогда с Девианом бутылку вина из подвала утащили и вдвоём выпили. Весело не было. Совсем даже наоборот… С тех пор, больше ни разу.

— И такое бывает, — философски заметила Алька.

— Вот и вчерашнее опьянение я повторять не хочу.

— Почему же? Я думала тебе вчерашнее понравилось.

— Может и понравилось бы, если бы страшно не было.

— Страшно тебе уже потом стало? Когда протрезвела?

— Ну как же тебе объяснить, чтобы ты поняла? Страшно всё время было. Как от Девиана отлипла, так и боятся начала. Но страх этот не страшным был. Ну как весёлый такой азарт, — захлёбываясь словами, пыталась Альке объяснить Мелина, — и ведь знала, что смертельно опасно, что спешить прочь надо, но продолжала пьянеть и радоваться. Пьянеть, радоваться и растворятся… Жуть…

— Действительно жуть, — согласилась Алька, — я всегда считала, что из всех инстинктов — инстинкт самосохранения самый стойкий.

— Не было там никаких инстинктов. Только дурацкая удаль и беспомощное бултыхание. Если бы не мысль о тебе, я бы оттуда не выбралась.

— Звучит как признание в любви, — попыталась пошутить Алька.

— Скорее, признание в беспомощности, — Мелина даже не улыбнулась.

— Но ведь всё уже в прошлом. Ты, слава богу, вернулась, мы снова вместе… Боятся уже вроде нечего…

— Я боюсь снова там оказаться, — в тихом ответе смешались досада и грусть. Альке даже сложно было решить чего больше.

— Ерунда, — поспешила она отмести в сторону и свои и Мелинины сомнения, — ты не в первый раз была по ту сторону и ничего подобного с тобой не случалось. Следовательно опасность не в том, что ты туда с визитами мотаешься, а в том, что ты во время этих визитов делаешь.

— Ты думаешь, что всё из-за того, что я Девиана лечила?

— А ты в этом сомневаешься? Ты же сама мне говорила, что обволокла, растворилась, впиталась… Всех эпитетов я не помню. Но одно я помню точно — ничем подобным ты раньше не занималась.

— Я пыталась своё тело почувствовать.

— И как, почувствовала?

— Нет. Оно от меня закрыто было…

— Чем закрыто, не вспомнишь?

— Закрыто и всё. Я же не думала, что это важно.

— Я не знаю важно, или нет, но одно очевидно — не перемещения в пространстве для тебя опасны, а метод твоего целительства. Думаю, что ты как бы растягиваешь связь между атомами своей сущности и из-за этого уменьшается твоя плотность. А потом в тебя, неплотную, проникают посторонние атомы и происходит интоксикация, — Алька, довольная своими умозаключениями с победным видом уставилась на растерявшуюся ведьму.

Мелина явно ничего не поняла, но Алькины псевдонаучные рассуждения произвели на неё сильное впечатление.

— Так ты считаешь, что просто посмотреть не опасно?

— Конечно нет, — с уверенностью заверила Алька, — сколько раз уже ты туда-сюда моталась, и ничего. Хочешь, можешь сама убедиться.

— Не сейчас, — поспешила отказаться от предложения Мелина, — нам отлучатся из дома не стоит. С минуты на минуту Сиана придёт. И мне надо ещё в гримуар заглянуть… И вообще, дел полно. Мы с тобой чуть позже твою теорию проверим. Хорошо?

— Как скажешь, — кивнула покладисто Алька и вернулась к своему холодному чаю.


Глава 46 Души потёмки

Сиана появилась ближе к полудню.

Доставил её безымянный помощник поверенного, которому даже чаю не предложили. Но он и не рассчитывал. Протянул папку с бумагами Альке, дружески улыбнулся Сиане, раскланялся с обеими и удалился с вежливой надеждой на следующую встречу.

Входная дверь забавного особняка закрылась, защищая соседей и случайных прохожих от звукового сопровождения, служащего выражением неконтролируемой радости, свойственной особам женского пола в период юношеской незрелости. От визгов, вырвавшихся через каминные трубы, с крыши сорвалась стая птиц и закружилась над особняком возмущённой тучкой.

Визжали втроём в два голоса.

Визжали до тех пор, пока визги не перешли во всхлипы.

Сиана сидела на полу, поджав под себя колени и, цепляясь за Альку, рыдала, зарывшись лицом в пышную юбку, одетую для торжественного выхода в ресторан. Алька, всхлипывая, тянула Сиану вверх, а Мелина, на заднем фоне твердила одно и тоже: «Ну девочки. Хватит уже. Ну девочки.»

Альке, в конце концов, удалось Сиану поднять и усадить на скамеечку у входа.

— Я сейчас, сейчас, — Сиана глубоко дышала, стараясь справится с приступом неконтролируемых всхлипов.

— Ты воду попей, — посоветовала Алька, — только не спеши. Мелкими глоточками пей.

«Почему мелкими?» — полюбопытствовала Мелина, с интересом наблюдающая я за чужой истерикой.

«Не знаю. Бабушка всегда говорила, что надо мелкими.»

«И часто она тебе это говорила?»

«Истерик у меня вообще никогда не было, а говорила бабушка по поводы икоты. В литературе с истериками боролись всегда пощёчинами, но не думаю, что столь радикальный метод необходим. По-моему вода тоже помогает.»

«По-моему водой следует брызгать.»

«В следующий раз будем брызгать, а сейчас и так сойдёт.»

— Ну как? Тебе уже лучше?

— Да, спасибо. Уже всё хорошо. Ты не подумай, я просто ещё со вчерашнего дня вся на нервах. А ты ведь виду велела не подавать. Вот я и не подавала. Тебя увидела и всё сразу из меня вылилось. Я даже не догадывалась, что во мне столько слёз ещё осталось.

— Пусть все до капельки выливаются. Они тебе больше не понадобятся, — пообещала Алька.

«Слёзы они и от радости тоже бывают.» — не согласилась Мелина — «И вообще, слёзы иногда просто необходимы.»

«Тебе? Может быть. А мы с Сианой девушки прагматичные. Слёзоизвержение считаем делом непродуктивным и бестолковым.»

«Ах, вы с Сианой… Откуда ты знаешь, что вы с Сианой? Ты даже имени её толком не знаешь, а туда же — мы с Сианой. А может быть это я с Сианой буду слёзы при луне лить?»

«Не будите. Я может действительно её плохо знаю, но тебя я уже узнала достаточно. При луне ты рыдать не будешь, тем более с Сианой.»

«Конечно с ней не буду. Она, если ты ещё не забыла, служащая нашей фирмы. Мы ей зарплату платить собираемся.»

«Так что, торжественный обед отменяется?»

«Ничего не отменяется. Просто обед этот назовём деловым.»

— Мне бы умыться, — шмыгая носом попросила успокоившаяся девушка.

— Пойдём, провожу, — предложила Алька и пошла вперёд, не оглядываясь, — и переодеться тебе не мешает.

Позади раздался испуганный ох и, оглянувшись, Алька подумала, что всё же прийдётся воспользоваться водой для внешнего опрыскиванья. Сиана застыла в какой-то странной позе и красные её глаза наливались свежими слезами.

— Ты чего? — растерялась Алька.

— Мой сундук. Он там остался. Я о нём забыла совсем. Мадам Валис мне его никогда не вернёт.

— Подумаешь, — небрежно отмахнулась Мелина, — пусть она твоим барахлом подавится.

— Так ведь у меня нет ничего, а новое покупать… Ты и так уже на меня потратилась. Даже не знаю как долг отдавать буду. Может семья поможет…

— Долг свой из зарплаты отдавать будешь. Потихоньку. Нам спешить некуда, — Алька двинулась в глубину дома, поняв, что повторение истерики отменяется, — на первое время мы тебе что-нибудь подыщем. Ну а потом надо будет униформу придумать. Чтобы всё, как в лучших домах… Спальню мы тебе на втором этаже выделили. Прийдётся тебе самой там убраться. Если что понадобится, по дому поищи. Я тут ещё не очень обжилась. Всё как-то времени не хватает. А ты не стесняйся. Благоустраивайся.

— Так ты и впрямь богатая наследница, — Селина сказала это с таким выражением, словно до сих пор в это не верила, да и сейчас сомневается.

— Как тебе сказать, — Алька решила девушке голову не морочить, — наследница. Но наследства ещё дождаться надо. Пока что живём в долг, но это ненадолго.

— Ты очень смелая, — с неподдельным почтением отметила Селина, — я не знаю никого, кто бы решился на поступки которые ты совершаешь с такой лёгкостью, что аж дух захватывает.

— Да брось ты, — смутила Альку незаслуженная похвала, — просто я кручусь, как могу и головой при этом работаю.

«А ты ей про свой диплом расскажи.» — Посоветовала ехидная Мелина.

«Я ей лучше о твоём пилонстве поведаю.» — Парировала Алька и Мелина вняла угрозе.

«Заканчивайте уже здесь. Обедать пора, а мы ещё не завтракали.»

«У тебя только одно на уме.»

«Моему уму надоело чувствовать пустоту твоего желудка.»

«Пока ты у себя была, мой желудок не урчал как сейчас.»

«Опять я во всём виновата.» — Обиделась Мелина и отправилась к себе. — «Без меня заказ не делайте.» — Велела напоследок. — «А то знаю я вас…» ***

Ресторан Алька выбрала по своему вкусу — без ненужного пафоса, чистенький и аккуратный, обещающий сытную и свежую еду за разумную плату.

Почти все столики были заняты и это, по Алькиному разумению, служило хорошей рекомендацией для заведения. Мелина, изучив меню, особого восторга не высказала, но и капризничать не стала, а в их компании она была самым требовательным клиентом.

Делая заказ, Алька ловила на себе, смущающий её взгляд Сианы. Непонятно чего в нём было больше восхищения или подобострастия, но Алька Прошина к таким взглядам привычной не была и очень неуютно себя под ним чувствовала. Единственным своим достоинством она считала яркую корочку диплома, но в этом мире её резюме никого не интересовало, а других, достойных восхищения качеств, она за собой не наблюдала.

«Да ладно тебе. Если хочешь, можешь считать, что это она на меня так смотрит.» — Предложила небрежно Мелина.

«Можно подумать, что для тебя такой взгляд в порядке вещей.»

«Ну не совсем такой.» — Подумав, призналась ведьма. — «Но, теоретически, я подготовлена к обожанию.»

«Ты? К обожанию? Не смеши меня. Я же помню, как ты жаловалась на то, что тебя никто не уважает.»

«Уважение это одно, а обожание — это совсем другое.» — углубилась в рассуждения Мелина. — «Уважать меня не уважали за то, что от меня ничего не зависело. Зачем кого-то уважать, если распоряжение другой давать будет. А обожать меня можно сколько угодно. Я красивая, добрая и весёлая. Пилонство когда-нибудь моим будет. А главное, я не командую и голову никому не морочу.» — И тут Мелина задала вопрос Сиане. Да такой, что у Альки голос пропал. Вернее, его у неё забрали.

— Сиана, вот скажи честно, ты меня что больше — уважаешь, или обожаешь?

— А разве это ни одно и тоже? — переспросила девушка, смущённо потупившись.

— Ну уважение заслужить, наверно, надо. А обожать можно так просто, ни за что.

— Значит я уважаю, — решила Сиана, — ты для меня так много сделала, — подумав, добавила, — и обожаю тоже. Ты такая добрая и очень красивая.

— Кто? Я? — удивилась Мелина, — просто ты в красоте ничего не понимаешь. Вот, смотри, у меня нос короткий и ноздри, смотри какие здоровые. И верхняя губа вздёрнутая… А глаза? Вот скажи, какого цвета у меня глаза?

— Зелёные, — отчиталась Сиана, предварительно всмотревшись в обсуждаемую деталь.

— Я вот тоже думала, что зелёные, а они, оказывается ещё и рыжие тоже.

«Ничего они не рыжие.» — Возмутилась Алька. — «Мне всегда говорили, что глаза у меня красивые.»

«Про глаза всегда говорят, когда сказать больше нечего.»

«Ты уже обо всём сказала. Не нравлюсь — в зеркало не смотрись.» — Алька себя особой красавицей никогда не считала, но детальный анализ её задел. Нет, действительно, критикует, а у самой от собственной красоты только воспоминания остались.

— А по-моему ты очень красивая, — вступилась за подругу Сиана, — и лицо у тебя как будто светится…

— Это пигмент такой, — сообщила Мелина, словно тайну доверила.

— Никогда бы не догадалась, — глаза наивной Сианы стали совсем круглыми.

— Мы заказ делать будем, или продолжим мою внешность обсуждать? — вмешалась Алька.

— Так ведь сделали уже, — растерялась Сиана.

— Да? А я и забыла. Это у меня от голода наверно.

***

Алька ела молча и сосредоточенно, набивая желудок выбранными Мелиной деликатесами и не чувствуя их вкуса. Ведьма топталась на заднем плане, напоминая о себе обиженным сопеньем, но с разговорами не лезла. Видимо аппетит не хотела портить.

Алька жевала и думала. Думала она о человеческой неблагодарности вообще и о неблагодарности отдельно взятой ведьмы в частности.

Она к ней со всей душой. Помогает, жалеет…

И ведь что обидно, она к этой девице уже и привязаться успела. Даже с Тоськой у неё таких доверительных взаимоотношений не было. Каждая жила своей жизнью, а при встречах они эту жизнь обсуждали. Казалось, не было у них друг от друга никаких секретов, но ведь были же, были. Только сейчас, с Мелиной, Алька поняла, что значит разделить с кем-то жизнь. Не в смысле социального явления, а в смысле субъективного самоощущения. Это Тоське она рассказывала всё со своей точки зрения. Рассказывала красноречиво и многословно с одной единственной целью — в глазах подруги одобрение увидеть.

А Мелине рассказывать ничего не надо. Она всё тоже самое видит и слышит, только выводы делает свои собственные.

Вот что за сцену она тут устроила. Красивая, не красивая…

Ясно ведь, что уколоть хотела.

И чего вдруг, спрашивается. Вроде бы с утра всё нормально было. Потом Сиана появилась…

Вот именно. С появления Сианы вся эта ерунда и началась. Сперва она над Сианой посмеивалась, а теперь за саму Альку взялась.

Алька покатала, неожиданно возникшую в голове мысль, так же как во рту кусок какого-то овоща и поняла.

Всё она поняла.

И про насмешки, и про подколки злые.

Да ведь это ревность.

Обычная девчачья ревность.

Не хочет Мелина её, Альку, ни с кем делить. Вот и бесится из-за того, что Алька к Сиане дружескую симпатию проявляет. Она ведь подружка по принуждению, а Сиана по личному предпочтению. Есть от чего расстроится. Ещё неизвестно как бы Алька себя вела, окажись она на Мелинином месте.

«Десерт сама ешь. Я уже наелась.» — Прикрывая ворчанием нахлынувшие тёплые чувства, Алька милостиво уступила ведьме десертную ложку и вкусовые рецепторы. Пусть глупышка заест горькую ревность. И чёрт с ней, с талией.

Глава 47 Дела и делишки

— Нет, я не смогу. Я не умею. Ну посмотри на меня, кто я такая…

— Ты доверенное лицо, а это значит, что ты мои интересы как свои защищаешь, и вера моя в тебя безгранична.

— На словах это хорошо звучит, а на деле меня растопчут и не заметят даже. Ну зачем тебе такой управляющий? Управляющий должен быть человеком внушительным, чтобы работники его боялись, а клиенты уважали…

— Мне управляющий не для декорации нужен, а для того чтобы с душой к делу относился. Вот скажи, ты ведь хочешь чтобы у нас всё получилось?

— Хочу. Очень хочу, — Сиана честно и преданно посмотрела в Алькины глаза и даже ресницами похлопала от искренности.

— Вот, — Алька многозначительно палец подняла, — а для меня это самое главное. Где мне найти другого такого человека чтобы и честный, и порядочный, и за дело радел как за своё? А внешность… Что внешность? Мы тебе такую внешность сделаем, что все сразу поймут, как увидят — вот она, госпожа управляющая Дома красоты и моды Шанэль номер два.

— Я для тебя всё, что хочешь сделаю. Даже управляющей стану, если хочешь. Только ты знать должна, что в тётушкином заведении меня иначе как Крыской на называли, а ведь она тоже хотела чтобы я её доверенным человеком стала. Все об этом знали, но всё равно Крыской дразнили.

— Это потому, что тётушка твоя сама крыса сушёная и заведение её клоповник вонючий, — высказала своё мнение Мелина.

— Но ведь я действительно ничего не умею, — грустно вздохнула бывшая Крыска.

— Так ведь никто не умеет, — ободрила Алька, — главное, что мы готовы…

— К чему? — с трепетом и надеждой спросила Сиана.

Много чего услышала Алька в голосе девушки. Только главного в нём не было — не было в нём уверенности и веры в свои силы.

«Что ты к ней пристала?» — Мелина, больше огорчённая Алькиным разочарованием, чем Сианиной неуверенностью, решила поддержать подругу. — «Ну нет у неё оснований чувствовать уверенность. Она неделю в борделе всякому сброду прислуживала. Откуда тут уверенности взяться? Ей время дать надо в себя прийти, сказкам твоим поверить… В себя.»

«Всё я понимаю, только время поджимает. Пока она будет себя обретать кто будет делами заниматься?»

«Она и будет, только контролировать придётся.»

«Послушай, а давай её с нашей соседкой познакомим. У госпожи Ласки уверенности на десятерых хватит.»

«Она из нашей Крыски себе ещё одну компаньонку смастерит.» — с сомнением заметила Мелина.

«Ну уж нет. Одной Пиреи более чем достаточно. Сиане только бы манеру командовать перенять и лучшего управляющего не было бы.»

«Ну давай попробуем. Мы, в конце концов, ни чем не рискуем.» — без особого энтузиазма согласилась ведьма.

— Сиана, а что ты вообще умеешь?

— По хозяйству могу, — начала медленно перечислять девушка, — шить умею, вышивать. Ещё я в камнях разбираюсь и могу различать какой артефакт просто наполнить надо, а какой чинить прийдётся, — к концу своего монолога Сиана немного оживилась, — а ещё я рисовать умею. Не как художник конечно, а просто… Я для папы всегда наброски делала. Он меня хвалил, — похвасталась и тут же смутилась, — я понимаю, он мой папа и, наверно, не был объективен…

— Мой папа меня вообще никогда не хвалил. Так что будем считать, что ты свою похвалу заслужила. А умения твои очень даже полезные. Думаю, что ты и сама в этом скоро убедишься. Мне уйти скоро надо будет, но перед этим я хочу тебя нашей соседке представить. Она женщина в возрасте и с большим жизненным опытом. У нас она будет кем-то вроде директора по связям с общественностью. Пообщаетесь, чаю попьёте, а позже я тебя домой заберу. Как тебе такой план?

— Я бы лучше с тобой…

— Со мной сегодня ни как нельзя. Люди, с которыми я встречаюсь к новым лицам с большим недоверием относятся.

— А я заходить не буду. На улице подожду… — Сиану явно испугала перспектива провести вечер в обществе незнакомой дамы с общественными связями.

«А может лучше её дома оставить? Ну что она, совсем цыплёнок, будет целый вечер маяться, чаи под надзором распивать. Пусть лучше дома хозяйством займётся.»

«А манеры перенимать когда?»

«Подумаешь, манер тех… Нос повыше, спину прямее и улыбочку сладенькую. Да ей и получаса хватит.»

— Ладно, навестим госпожу Ласки, а потом дома на хозяйстве сама останешься. Как тебе такой вариант?

— Конечно на хозяйстве лучше, чем у чужих, но если ты хочешь…

— Вопрос считаю закрытым, — оборвала Алька неуверенное блеянье.

«Аль, а может пусть она нам ужин приготовит.» — Вспомнила Мелина об извечной своей печали.

«Неловко как-то.» — Засомневалась Алька. — «Она первый день с нами, а мы уже из неё прислугу делаем.»

«Во-первых не прислугу, а служащую, а во-вторых, ей легче будет если почувствует себя полезной.»

Алька подумала и согласилась. Ей бы тоже не очень хотелось в нахлебницах оказаться, а так вроде при деле и хозяевам в радость.

***

Визит к соседки вышел неожиданно коротким.

В доме готовились к приёму.

Госпожа Ласки, руководящая подготовкой из своего обычного кресла, окинула внимательным взглядом будущую управляющую. Одобрительно кивнула, и тут же отвлеклась на взволнованную кухарку, ворвавшуюся в гостиную с каким-то срочным вопросом.

Старушка величественным взмахом руки, захлопнула кухаркин рот и сосредоточила внимание на гостях.

— Я послала вам приглашение, — сообщила, словно заподозрила Альку в неграмотности, — рассчитывала на вечернюю встречу.

— Ах, госпожа Ласки, — поспешила с объяснениями Мелина, — у меня столько хлопот и забот. Я с утра вышла из дома и вот только возвращаюсь. И то, не надолго. Вашего приглашения я ещё не видела. К сожалению у меня назначена ещё одна встреча. Я даже не знаю как всё совместить. Мне очень хочется быть здесь, с вами, но я просто не успею подготовится. Надеюсь, что в следующий раз я лучше организую своё время.

— Следующего раза не будет, — заявила цербер и компаньонка, — где это видано чтобы дама почтенного возраста собирала молодёжные посиделки.

— А что по твоему мне следует делать в моём возрасте, — спросила милая старушка и в её голосе зазвенела сталь.

Пирея, знавшая свою родственницу достаточно хорошо, промолчала и только ещё громче застучала спицами.

— Я послала приглашение вашим родственницам. От них уже есть ответ.

— Я просто в восторге от вашей предусмотрительности. Пироя и Ванина именно те дамы, присутствие которых украсит и оживит ваш вечер. Я постараюсь успеть с ними встретится и дать последние рекомендации. Не то чтобы они в них нуждались, но мне будет не так тревожно. Да, госпожа Ласки, могу я попросить вас оставить двери гостиной широко открытыми. Ничего особо важного, но мои милые родственницы ещё недостаточноопытны…

— Не беспокойтесь. Всё продумано до мелочей. Такое событие не стоит вверять случаю. Вернее, случай должен быть хорошо спланирован, — и старушка весело и многозначительно подмигнула своему молодому и неопытному партнёру, чем явно озадачила, неожидавшую подобной вольности от почтенной дамы, Сиану.

— С нетерпением буду ждать результатов сегодняшнего вечера, — с видом заговорщика Милана пожала протянутую сухонькую ручку.

— Я уверена, что о результатах можно будет судить уже сегодня, — уверено заявила соседка, отвечая на рукопожатие лёгким шевелением пальцев.

***

Встреча, от которой невозможно было отказаться, состоялась в сомнительной забегаловке в районе речного порта.

Район был грязным и вонючим.

Воняло рыбой, речной тиной и человеческими отходами.

Мелина кривила носом и пыталась облагородить аромат своим фирменным методом, чему противилась Алька, уверяя, что этим они только привлекут к себе ненужное внимание.

Их парочка и без того вызывала интерес.

Катания явилась на свидание одетой старой нищенкой, и в компании чистенько подростка смотрелась просто таки зловеще.

Мелина, забившись в дальний угол Алькиного сознания уговаривала Альку не пить отвратительное пойло, выставленное на стол подозрительного вида подавальщицей, с чем Алька была совершенно согласна, но обстоятельства требовали, и она добросовестно мочила губы воняющим дрожами пойлом.

Катания забавлялась.

Ей нравились смущение и неловкость „собутыльника“ и она, с особым цинизмом, строила Альке глазки под насмешливые комментарии весёлых посетителей.

— Тебе здесь не нравится, милый, — спросила она, надув капризно губки, покрытые остатками давно съеденного обеда.

— Я не понимаю зачем нам понадобилось тащится на другой конец города. Чтобы насладится этим божественным напитком? — Алька с трудом заставила себя не грохнуть кружкой о стол в липких разводах грязи.

— Нет, мой хороший, не для этого. Хотя должна сказать, ничего подобного тебе не найти ни в одной городской траттории.

— А ты откуда знаешь? — Алька попыталась прикрыть злость насмешкой, но ей это не очень удалось.

— Ты что, действительно думаешь, что я всю жизнь дома с бабушками просидела?

— Этого я не думаю, но представить тебя дегустирующей пиво в тратториях тоже не могу. Особенно в таком виде.

— Что не так с моим видом. Очень даже подходящий вид для ночных прогулок. Вот попросят тебя кошелёк отдать — сама так одеваться будешь.

— А может лучше другое время для прогулок выбрать, — предложила, выглянувшая из своего закутка Мелина.

— Не хочу своих старушек волновать. У них к дневному свету доверия нет.

— А к ночному значит…

— И к ночному нет, — перебила ряженная ведьма, — да только кто их спрашивать будет.

— Ты что, по ночам от них по секрету сбегаешь? — поразилась Мелина.

— А что мне делать остаётся? Я для них всегда была и буду маленькой девочкой, которую оберегать надо. Да доживи я хоть до седых волос, они мне воли не дадут. Так и будут надо мной квочками кудахтать.

— Так мы что, нашу встречу от них в секрете держим?

— Встреча совершенно легальна. Просто я придумала как её осуществить, а бабули мои решили, что вам двоим можно меня доверить, — Катания сделала большой глоток и скривилась толи от вкуса прокислого пива, толи от досады на своих родственниц.

— А почему ты здесь встречу назначила? — Мелине очень хотелось понять зачем ведьме понадобилось её в эту вонь тащить, — можно же было поближе к вашему дому встретится.

— Они решили, что так безопасней будет. Здесь выход из нашего подземного хода. Вот они и решили встречу здесь назначить чтобы я по городу одна не бродила.

— А… — протянула с пониманием Алька и случайно сделала глоток из своей кружки. Пойло оно пойло и есть. Но если забыть о пиве, то сойдёт за микстуру от желудочных колик, — ну и куда нам теперь?

— Теперь обратно возвращаться надо, — с досады молодая ведьма опять приложилась к напитку, — я говорила им, что только время зря потеряем, но кто меня послушает. Они же у меня такие умные…

— Экипаж нанять надо, — решила Мелина, — только кто нас к себе посадит… Ладно, пошли от сюда. Я нас почищу и от запаха избавлюсь.

— Что значит почищу? Я знаешь как старалась чтобы грязь натурально распределить, — заупрямилась молодая ведьма.

— Ничего, — отмахнулась от возражений Алька, — один раз распределила и во второй раз распределишь. Или может ты пешие прогулки предпочитаешь?

— В твоей компании? Нет, лучше ехать будем. Быстрее распрощаемся.

— Чем тебе наша компания не угодила? — Мелина искренне не понимала свою товарку, — мне, например, очень приятно с тобой общаться. Конечно не тогда, когда ты злишься…

— А злится она всё время, — вставила Алька, — ничего не поделаешь. Это характер такой. Стервозный называется.

— От стервы слышу, — огрызнулась ведьма.

— Я на твои лавры не претендую, — очень дружелюбно сообщила Алька, — если хочешь, можешь меня хамкой обозвать, но на стерву я не тяну, куда мне до тебя.

— Правильно. Тебе до меня далеко. А то прибыла… Вся такая умненькая да правильная. Всё то она знает, во всём разбирается… Советы даёт. Дура иномирная!

— Иномирная — это да. Но далеко не дура. У меня целый мир за спиной, а у тебя дом с огородом и две старухи обезумевшие от тоски и горя. Так кто из нас дура? — Алька к концу своей тирады почти кричала, а Мелина на неё шикала — успокоить старалась, — да не шикай ты на меня. Лучше своей коллеге объясни, что я человек простой — могу и в нос дать…

— Она такая, она может, — вынужденна была признаться Мелина, — давайте не будем ссорится. Ну зачем нам это надо. Мы же девочки. Мы должны подругами быть, помогать друг другу, защищать…

— Она первая начала, — насупилась Катания, — она меня стервой обозвала.

— Не обзывала я тебя, просто дала определение твоему характеру.

— Вот видишь, она опять начинает…

— Аля, прекрати её задирать. На нас уже люди оглядываются.

— Тут людей этих — раз, два и обчёлся. Пусть оглядываются. Что я с собственной бабушкой поскандалить не могу…

— Это кто тут бабушка?..

— Ты же сама бабушкой вырядилась… — попыталась урезонить возмущённую ведьму Мелина.

— Это для конспирации, а не для оскорблений. Она же знает, что никакая я не бабушка.

— Так ведь она не нам с тобой об этом сказала, а тем кто на нас смотрит.

— Пусть себе смотрят. Объясняй ещё всяким разным…

— Вот и я говорю — смотрят тут всякие…

Девушки переглянулись, удивлённые неожиданным единодушием.

— А давай…

— Девочки, милые, только не надо ничего такого делать, — перепугалась Мелина, почувствовав коллективный настрой.

— А чего они?.. — задала философский вопрос ведьма.

Мелина задумалась в поисках ответа, а расшалившаяся парочка, переглянувшись, взорвала ближайшую кучу мусора.

Вернее, взрывала Катания, но Алька, наблюдавшая за тусклым сиянием магии, была абсолютно с ней солидарна.

Вонючие ошмётки разлетелись живописным веером и Мелине не осталось ничего другого, как минимизировать ущерб, добавив к сногсшибательному зловонию аромат своих духов.

Девчонки постояли, любуясь на суету сбежавшейся толпы, и пошли своей дорогой, старательно сохраняя личину старушки с внуком, занятых своими делами.

Глава 48 Ночь сюрпризов

— В этом здании когда-то работала семья Зиев. Потом мама отсюда ушла, потом вообще всё забросили. Дом долго пустовал. Все уж и позабыли давно, что он проклятому роду принадлежит. Одно время тут школа для подмастерьев была, но потом она закрылась, а помещение под склады иногда используют. Я точно не знаю кто и что здесь хранит — этим бабушка у нас занимается. Она собиралась под гостиницу его сдать, но мы с Ба её уговорили под клуб вам отдать.

— Нам подходит, — поторопилась с решением Алька, — только вы не подумайте, мы платить будем. Столько же сколько гостиница собиралась. Вот только раскрутимся и сразу же платить начнём.

— А ещё мы тут ремонт сделаем, — мечтательно протянула Мелина, — такая красота будет!..

— Делайте что хотите. Мы не против. Если сад сажать надумаете — зовите. Я вам тут защитную полосу сделаю.

— Как у вас что ли? Ну уж нет. Ваши кровожадные кустики только клиентов нам распугают. Здесь бы что-нибудь яркое, красочное чтобы глазу приятно было.

— Можно и такое, — согласилась Катания, — у меня очень симпатичные цветочки есть, от грызунов защитят. Есть такие, которые насекомых отпугивают. Очень в хозяйстве полезные, их даже как приправу можно использовать. А от воров у меня новое средство есть. Я ещё его у себя не высаживала…

— Выходит, что нам ещё повезло, — ухмыльнулась Алька, плечом подпихивая садовода-любителя.

— Смейся, смейся, а мой газончик и выглядит хорошо и воры к нему липнут как мухи. Золото, а не травка.

— А откуда твоей травке знать кто вор, а кто просто цветочками интересуется?

— Я над этим сейчас работаю. Думаю, что можно на ночную охоту её настроить, — Катания замолчала, обдумывая внезапную идею.

— По ночам люди тоже, иногда, гуляют, — напомнила, на всякий случай, Мелина.

— Надо бы внутри посмотреть, только темно очень, — Алька с грустью вспомнила о благах цивилизации в виде ручных фонариков и смартфонов. Вот бы сейчас такой.

— Я могу посветить, — предложила Катанья.

— Нет, не надо. До завтра потерпим, — остановила Алькин порыв благоразумная Мелина, — мы же не знаем, может там что-то ценное хранится, может даже охрана есть.

— Ну это вряд ли. Бабушка бы знала и меня бы предупредила.

— Всё равно, лучше утра дождаться. Решение мы уже приняли, а дом никуда не денется.

— Может тогда к госпоже Ласки заглянем? — вспомнила о приглашении Алька.

— И кто у нас госпожа Ласки? — с наигранным безразличием поинтересовалась ведьма.

— Соседка наша. Мы её нашим директором по общественным связям назначили, — с готовностью пояснила Мелина, не обращая внимание на Алькино предупредительное покашливанье.

— Вы уже и должности раздаёте?

Вот теперь даже Мелина услышала плохо прикрытую злость в тихо шипящем голосе.

— Просто эта, очень пожилая дама, которая знает многих в этом городе, и мы просто не могли не воспользоваться её обширными знакомствами, — пояснение озвучила Алька, надеясь небрежной лёгкостью своего тона приуменьшить значимость директорской должности.

Но старание её пропали зря. На Катанию слово „директор“ произвело поистине магическое впечатление.

— Вы раздаёте должности направо и налево даже не поставив нас в известность, — шипела разъярённая ведьма и пронзала бедную Альку светлыми глазами с чёрной точкой сузившегося зрачка, — вы назвали нас партнёрами и используете в своих целях точно также как свою глупую соседку…

— Она вовсе не глупая, — попробовала оправдаться Мелина, но Алька отодвинула её в сторону, решив, что Мелинины оправдания только добавят жару в уже полыхающий костёр.

— Если по каждому поводу мы будем бежать к вам за советом, то наши с вами планы навсегда останутся только планами, — нанесла ответный удар Алька, — пока вы решали вопрос с помещением, которое, во-первых, ваше, а во-вторых, пустое, госпожа Ласки уже собрала у себя толпу гостей которые, в настоящее время, любуются на чудесные кринолины и мечтают завтра же надеть на себя такие же. Мы обратились за помощью к почтенной даме и она, по доброте душевной, нам эту помощь оказала. Мы сделали самое малое, что было в наших силах — мы назвали её директором. Наверно она глупая, потому, что не стала уточнять директором чего. Ничего ведь нет. Есть только планы, которые надо уточнять и спесивые ведьмы которые много говорят и мало делают, — Алька, выложив всё, что думала, с тоской посмотрела на трёхэтажный особняк серого кирпича, прощаясь с почти материализовавшейся мечтой.

Хорош. По всем показателям хорош, но ничего не поделаешь. Рубанула правдой по зыбким узам едва зародившейся дружбы и теперь следует покорно принять последствия.

— А хочешь, мы тебя арт директором назначим, — предложила слабым голоском Мелина.

— А это что за директор? — проявила неожиданный интерес Катания.

— Тот который оформлением занимается, — заспешила с пояснениями Мелина, — мебель там, картины всякие, цветовая гамма…

— Нет, — твёрдо сказала Алька, — арт директора из неё не получится. Из неё получится отличный глава службы безопасности.

— Глава… Службы… А это что за?..

— Это очень ответственная должность и тебе прийдётся научится себя контролировать. Служба безопасности занимается проверкой служащих и их безопасностью, защитой от воров и жуликов, а главное, урегулированием всякого рода конфликтов.

— Это почти как Наблюдатель только внутри нашего клуба, — подсказала Мелина.

— Наблюдателем я ещё не была, — проворчала ведьма, но видно было, что идея её заинтересовала, — постойте, но тогда получится, что моя должность будет секретной…

— Секретной будет не твоя должность, а методы твоей работы. Потом, ты сможешь нанять себе агентов — вот они и будут секретными, — у Альки разыгралась фантазия, — будешь следить чтобы у нас идеи не воровали и чтобы все соблюдали условия контрактов.

— Каких контрактов? — насторожилась Катания.

— Всяких. Какие будут. На поставки, на закупки, на… Всякие короче, — богатое Алькино воображение дало сбой, увязнув в практичности вопроса.

Ну не знает она как здесь дела делаются, но у неё уважительная причина имеется. И вообще, она иномирянка, или кто? С деловыми вопросами пусть вон к Мелине обращаются. Её там мама чему-то, вроде как, учила.

Смешок Катании как-то очень гармонично вплёлся в Алькины мысли.

— Ты чего? — неужели ещё и эта мысли её подслушивать будет.

— Да вот, удивляюсь, как у тебя всё просто получается. Эту сюда, потому, что всех знает, а из этой арт директора почему-то не выйдет, а выйдет директор безопасности… Откуда ты всё знаешь, иномирная? Или у вас там все с этикетками разгуливают?

— С какими этикетками? — не поняла Алька, — тебе название должности не нравится?

— Не в названии дело. Мне вот просто любопытно, как ты с должностью для меня угадала. Арт директор из меня действительно никакой, а чем-то вроде безопасности я всю свою жизнь занимаюсь.

— Надоело? Захотелось профессию сменить?

— Для меня это не профессия, а образ жизни. Я другой и не знаю даже. Мечталось, конечно, без оглядки по городу разгуливать, но я даже неуверена смогу ли.

— Так я не поняла, — устало призналась Алька, — тебя должность такая устраивает, или надо собрание акционеров устраивать?

— Я своим сама всё расскажу. На разговоры, действительно, времени много уходит.

— Значит наше соглашение остаётся в силе? — влезла в разговор Мелина, растянув Алькины губы в идиотской улыбке.

— Всё никак привыкнуть не могу, что вас тут двое, а не одна дура, — проворчала глава отдела, — вы бы хоть разными голосами говорили, а то разобраться невозможно.

— Как же мы можем разными, если у нас голосовые связки общие, — смутилась Мелина — и не дура мы вовсе, — добавила, подумав, — у нас, если хочешь знать, симбиоз…

«Мелина, хватит уже её провоцировать.» — Вздохнула Алька. — «Не видишь что ли, что девушка она эмоциональная. Опять начнёт скандалить.»

«Я тоже.»

«Что тоже? Скандалить умеешь?»

«Эмоциональная.»

«Но ведь не дура…»

Мелина в ответ только вздохнула.

— Ну что, будем прощаться? — по деловому спросила Алька, — завтра, прямо с утра, здесь встречаемся?

— А сейчас вы куда? В гости пойдёте? — поинтересовалась ведьма и в её голосе опять ревнивые нотки прозвучали.

— В гости в таком виде нам нельзя, — беспомощно развела руками Мелина, — переодеваться уже поздно. Так что домой…

— Что, даже одним глазком не глянете? — в насмешливом вопросе чувствовался вызов и, как и следовало ожидать, Мелина на вызов отозвалась.

«А давай глянем. Интересно же, как у них там?»

— Нет, — твёрдо сказала Алька, — домой.

— Жаль, а то бы я могла вас мороком прикрыть, — меланхолично сказала ведьма и демонстративно повернулась спиной к собеседнице.

— Постой! Каким таким мороком? — не удержалась от вопроса Алька.

— Разным можно. Можно просто глаза отвести, а можно за кустики выдать…

— А я отвод глаз тоже умею, — вспомнила Мелина.

— Что-то я не припомню чтобы мы им пользовались, — проворчала Алька.

— Так повода как-то не было, — попробовала оправдаться её ведьма.

«Сидеть в засаде, в грязи и в вони, это для тебя не повод?..»

«Ну прости. Из головы вылетело. Я тогда очень волновалась.»

«Другие ведьмы, как ведьмы, а ты…»

«У других учителя есть, а я самоучка.» — Мелина надулась и в сторону отошла, себя жалея.

Алька ей вслед только фыркнула.

— Я не поняла, мы под мороком подглядывать будем, или вам совсем не интересно?

— Под мороком будем, — решила Алька.

***

Ворота особняка были гостеприимно распахнуты.

Хоть в этом повезло, а то Алька боялась, что через ограду лезть прийдётся.

У входной двери стоял здоровенный детина одетый лакеем, скорее всего, нанятый по случаю приёма. Мимо него девушки прошли уже под отводом глаз, но Альке, подумалось, что и без морока он бы их не заметил.

Особняк госпожи Ласки был всего в два этажа, но очень длинный. По обе стороны от центрального входа тянулись высокие окна, ярко освещённые и слегка запотевшие.

Девицам нашим было холодно. Морок — не шуба, под ним не согреешься.

Они крались вдоль холодных стен, пачкаясь во влажной крошке старой штукатурки и злились на тех, кому было тепло и весело. Вот ведь и окна у них от жары запотели — толком ничего и не увидишь.

Зачем они здесь — думалось Альке.

Что за детская забава подсматривать в чужие окна. Ведь завтра им бы и так всё рассказали.

Алька злилась на себя, Мелина на Альку и чуть чуть на Катанию, а Катания злилась на всех разом и больше всего на будущих клиентов и мадам директоршу по связям с ними.

Так, злясь и выпуская облачка пара, они добрались до задней стены особняка. Здесь было темнее. Единственный источник света два окна расположенных высоко над землёй. Оба были открыты и выпускали наружу густой, съедобно пахнущий, туман.

Мелина напряглась, а Алькин желудок напомнил о себе жалобным урчаньем. Все замерли, принюхиваясь, словно в запахах кухни надеялись найти ответы на интересующие их вопросы.

— Сколько можно? — воскликнул совсем рядом мужской голос.

Мелина схватилась за Алькино сердце, а Катания сделала шаг вперёд, готовая защищать свою нервную спутницу. Объясняться с кустами никто из них готов не был, тем более что вопрос вовсе не им предназначался.

— Думаешь ты бы быстрей управился? — вопросом ответила тёмная женская фигура, двигающаяся вдоль стены от противоположного угла дома.

— Меня никто не приглашал, — кусты зашуршали и выпустили, как щупальце, руку с короткими толстыми пальцами. Ладонь, как белый флаг, помахала в приветственном жесте и замерла так близко от главы безопасности, что Катания даже щёки втянула.

— Когда тебя это останавливало, — ворчливо заметила женщина и, уцепившись за предложенную руку, влилась в тёмную густоту.

— Безрассудным я не был даже в детстве, — продолжил беседу мужской голос.

— У тебя было детство? — удивилась женщина и, добавив в голос немного кокетства, продолжила, — уверена, что ты с ним быстро покончил.

— Кому-то ведь и делами заниматься надо. Так что довольно болтовни. Переходи уже к делу.

— К делу, так к делу. Здесь действительно зябко…

— Лота! — прорычал мужчина и кусты зашелестели встревоженные резким жестом.

— Она так и не появилась.

— Кто-нибудь объяснил её отсутствие?

— Мне что, надо было требовать объяснений? Краем уха услышала как одна из этих Сами говорила с хозяйкой о какой-то досадной неувязке, а потом они решили не терять надежду…

— И что всё это значит?

— Ты у меня спрашиваешь? — удивилась женщина, — моё дело собирать информацию. Выводы уж как-нибудь без меня сделаешь.

— Как я могу делать выводы если информации ноль.

— Ну почему же ноль. Достаточно чтобы предположить, что загадочная мадам ко всей этой возне не очень серьёзно относится…

— Или что появилось что-то ещё более серьёзное…

— Вот видишь. А говоришь ноль.

— Ладно. С этим я как-нибудь сам разберусь. Образцы тебе удалось добыть?

— С этим я справилась. Там такой ажиотаж начался. Все кинулись щупать, ну и я не отставала.

— Надеюсь, что твои манипуляции не вызвали подозрений?

— Обижаешь. Я просто пощупала ткань, и не моя вина, что браслет зацепился…

— Умница. Я сегодня же отдам образец Мастеру Золу. А с артефактами что? Они ещё у тебя? Учти, они не из дешёвых. Я буду очень огорчён, если от них не будет пользы.

— У меня остался один. Приберегла его на случай, если мадам всё же появится…

— Я всегда знал, что ты умница!

— Мог бы мне, как умнице, гонорар повысить.

— Наглеть не надо. А с остальными что?

— Один я поближе к госпоже Ласки пристроила. Вряд ли она много знает, но уверяет всех, что стоит у самых истоков…

— Старая сплетница. Но ничего, посмотрим, послушаем, может действительно выйдем к истокам.

— Второй я к старшей Сами приколола. Ну к этой, которая замужем за Мастером Дерос.

— Он же вдовец!..

— За сыном…

— Ну да, совсем забыл, что старик от дел отошёл.

— Как же отошёл он, — фыркнула собеседница, — говорят он в мастерской днюет и ночует.

— Эх, на него бы мой артефактик повесить…

— С мастерами я не связываюсь, и тебе не советую.

— Советовать знаешь кому будешь…

— Знаешь что, умник, забирай свой артефактик ценный и беги с образцом к своему Мастеру, а я обратно пойду. Там скоро десерт подадут. И вообще, холодно мне тут с тобой разговоры разговаривать.

— Артефакт себе оставь, вдруг всё же явится. Если нет, то я за ним завтра Тода пришлю.

— Вот только Тода присылать не надо. Сама занесу.

Без слов прощания, дама вышла из-за кустов, отряхнулась и, не оглядываясь, удалилась той же дорогой по которой и пришла. За ней из кустов выбрался коренастый мужичок, увёрнутый в тёмный плащ. Постоял, глядя в след удаляющейся фигуре. Вздохнул и потрусил в противоположную сторону.


Глава 49 Действительность и воображение

— Это, как я понимаю, они о вас тут в кустах шушукались? — не понижая голоса спросила Катания.

— Тш! — приложила палец к губам Мелина и многозначительно повела глазами в сторону растворившегося в темноте незнакомца.

— Да не волнуйся ты так. Не услышит он нас. И потом, кто здесь шпион? Он шпион. Вот пусть сам и боится.

— Ну мы здесь тоже не совсем легально, — Альку подслушанный разговор сильно встревожил.

— Почему это не легально? — возмутилась Мелина, — нас там ждут, сама слышала.

— Ключевое слово здесь „там“ — попыталась объяснить Алька, — „там“, это не „здесь“. Здесь мы те же шпионы.

— Какие же мы шпионы, если мы свои? Хочешь, можешь назвать нас разведчиками, — Мелина, судя по всему, вместе со своим соседом по коммуналке, увлекалась боевиками.

— Я не понимаю о чём вы тут спорите, но хочу напомнить, что это меня вы назначили Наблюдателем, а следовательно мне решать, что нам дальше делать.

— И что нам дальше делать? — Алька только рада была переложить хоть часть своих забот на чужие плечи.

— А ничего! — неожиданно весело ответила ведьма, — сегодня, так точно. Пусть они в свою удачу поверят. Предупреждён — значит, вооружён. Правильно я говорю?

— Ну…

— Без всяких там „ну“ — перебила Алькино мычание Катания, — у меня несколько вопросов возникло, на которые только сами шпионы ответить смогут. Вот выясним кого наши дела интересуют, а там уж решим, как дальше действовать будем.

— А как же прослушка? — вспомнила Алька, — они же уже нас подслушивают.

— Не нас, а двоих, которые и сами не много знают…

— А давайте эти артефакты найдём и уничтожим, — предложила агрессивно настроенная Мелина, — я их точно найти сумею.

«Поисковое заклятие опробовать хочется?» — с нежной иронией поинтересовалась Алька, а вслух сказала:

— Уничтожать ценные артефакты неразумно. Было бы здорово если бы вы сумели их под свой контроль взять…

— Зачем нам чужие артефакты, если у нас свои имеются, — с улыбкой превосходства поинтересовалась Катания.

— Хорошо, что свои имеются, — одобрительно хмыкнула Алька, — они нам, судя по всему, ещё понадобятся. А чужими будем пользоваться для дезинформации.

— Для какой информации? — переспросила ведьма.

— Для ложной информации, — рассмеялась Алька, заметив как поползли вверх камуфляжные бровки лжестарушки, — чтобы у них охота подслушивать пропала.

— Надо будет с бабушкой посоветоваться, она у нас специалист по артефактам.

— Я думала, что артефактами только маги занимаются, — удивилась Мелина.

— Моя мама в артефактах лучше любого мага разбиралась, — с гордостью сообщила Катания, — после неё много заметок осталось. Если что подходящее есть, бабушка точно отыщет. Она у нас архивариус.

— А знаете, мне даже жаль этих шпионов, — вздохнула с притворной грустью Мелина, — они ведь даже не догадываются во что вляпались.

— Бедные, — прыснула смехом Алька и её поддержали остальные.

***

— Забавный домик, — констатировала Катания после того, как прошёл первоначальный шок, — я что-то о нем слышала, но, честно говоря, не думала, что он такой странный.

— Она не думала! — со смехом углубилась в недавние воспоминания Мелина, — мы первую ночь под столом спали. Алька решила, что когда крыша завалится, под столом безопасней будет…

— А что мне ещё оставалось делать? Снаружи кажется, что это ребёнок с кубиками игрался, а потом ушёл, всё бросив, когда ему играться надоело.

— А внутри всё ровненькое… Забавно…

— Да ты проходи, проходи, мы сейчас тебя с нашей управляющей знакомить будем.

— И, если повезёт, то и с её кулинарными талантами, — напомнила Мелина.

— Поздновато как-то для ужина, — смутилась гостья, но глаза уже загорелись голодным блеском.

— Только она не знает, что нас двое, — шептала ей на ухо хозяйка дома, — ты только случайно не ляпни, а то она девушка трепетная, неискушённая, без ужина можем остаться…

— Нет проблем, — заверила ведьма, — я и сама уже привыкла вроде. Пока вы между собой спорить не начинаете, так вообще как одна.

— А я тебя предупреждала, что наши с тобой разногласия не для чужих ушей, — не сдержалась от комментария Мелина.

— За собой бы лучше последила, — огрызнулась Алька.

— Ну вот, опять вы меня путаете! — напомнила о себе Катания.

— Астра? Это ты? — раздался взволнованный голосок со второго этажа.

— Я это. Я, — откликнулась Алька, — спускайся. Я тебя с нашей гостьей познакомлю.

Над головой скрипнуло, потом грохнуло и взволнованный голос пообещал: „Я сейчас, я скоро.“

— Какой-то голосок у вашей управляющей жиденький.

— Ничего. Голос со временем выработается. Главное, что она свой человек. Ей доверять можно, — Алька высказала всё это с твёрдой убеждённостью, чтобы пресечь возможные споры.

— После сегодняшнего я тоже думаю, что голос не очень то и важен, — согласилась с ней глава службы безопасности, — голос и подправить можно, а доверие за деньги не купишь.

— Будь другом, скажи тоже самое, когда Сиана спустится, — попросила Алька, — а то она своей должности как огня боится. Думает, что её никто серьёзно воспринимать не будет.

Катания окинула спускающуюся вниз Сиану оценивающим взглядом и улыбнулась приветливо.

— Позволь тебе представить Катанию. Она мой хороший друг и по совместительству глава службы безопасности. А это моя подруга и помощница Сиана — наш управляющий.

С каждым новым шагом приветливая улыбка Сианы становилась всё бледнее, а поднятое, после вежливого поклона лицо выражало такое уныние, что Алька почувствовала себя виноватой.

Катания, которая ещё секунду назад, светилась доброжелательной улыбкой, словно отражение в зеркале, копировала унылую мину разочарования.

— Сиана!? — воскликнула озадаченная странным поведением подруги Алька.

— Добро пожаловать госпожа Катания, — вежливо, как механическая игрушка, произнесла девушка, — в малой гостиной ещё горит камин. Думаю там вам будет удобней.

— Не уверенна в отношении удобства, но теплее будет наверняка.

Ведьма вздёрнула гордо голову и, с величием королевы, прошествовала в указанном направлении.

Сиана, широко раскрыв глаза, следила за удаляющейся фигурой.

В гостиной Сиана по-хозяйски засуетилась у импровизированного очага, в ближайшем к огню кресле расположилась Катания, а Алька, растеряно потоптавшись, устроилась в соседнем.

Сценка получилась бы очень по-домашнему уютной, если бы не царившее в комнате напряжение.

— Твои бабушки не будут волноваться? — Альке самой вопрос показался неудачным, но отступать было некуда и она постаралась его смягчить, продолжив, — уверена, что они, узнав все подробности, ругаться не будут…

— Ба наверно уже спит. Она у нас человек привычек, а с бабушкой я могу связаться через артефакт…

Со стороны камина послышались странные звуки. Девушки повернулись к источнику шума и увидели подрагивающую узкую спину.

— Сиана, что с тобой? Ты обожглась? — подскочила со своего места Алька.

Ответом ей был смех.

Девушки удивлённо переглянулись, а смех, вырвавшись из-под контроля, набирал обороты и закончился только тогда, когда Сиана без сил опустилась на ближайшую плоскость, которой оказалась поверхность рабочего стола. Стол закачался, что-то зазвенело…

— Ой! Извините, — воскликнула девушка, стараясь удержать хлипкую конструкцию от падения.

Алька, выходя из ступора, кинулась ей на помощь, а Катания начала клубится магическим туманом.

— Нет, нет. Не беспокойся, — остановила её всполошившаяся Алька, — у нас всё нормально. Мы уже справились. Сиана, сядь и успокойся. Не понимаю, что на тебя нашло. Чуть было без ужина нас не оставила.

— Я случайно. Я не хотела, — лепетала перепуганная девушка, а остатки смеха делали её слова похожими на гуканье младенца.

— Может всё-таки, — с задумчивым видом начала Катания.

— Ничего не может, — вступилась за подругу Алька, — Сиана нам сейчас всё объяснит и может быть мы тогда сами с ней посмеёмся. Правда Сиана?

— Да что тут объяснять, — девушка уселась в предложенное ей кресло, — мне говорят — гостья. Слышу хихикают — думаю весёлая. Спускаюсь вниз, а тут…

Алька переглянулась с Катанией и тоже начала улыбаться, а в её сознании уже лошадью ржала Мелина.

— Ну, а что, думаю. Меня из борделя вызволили, почему бы, думаю, старушке нищей не помочь, — старательно выговаривая слова объясняла Сиана, — а потом так нас всех жалко стало…

«Всё. Я больше не могу.» — Выдохнула Мелина и Алька расхохоталась.

Остальные последовали её примеру.

— Ой, не могу, — стонала Катания.

— Нет, ну что я могла ещё подумать, — давилась смехом Сеана.

— А я всё понять не могу, чего ты вдруг скисла, — утирая слёзы всхлипывала Алька, — мы к ней за вечер так привыкли, что и о маскараде забыли.

— А я. А я, — заливалась Катания, — я думаю, что ж это она на меня так зыркает. Я же, думаю, ничего плохого ей ещё не сделала…

— Слышу о бабушках разговор завели, — у Сианы тоже слёзы из глаз потекли, — сколько же, думаю, бабушкам этим…

— Где тут у вас туалет? — Катания многозначительно ноги скрестила.

— Я с тобой, — вспомнила и о своей нужде Алька.

— А я стол накрою, — сообщила, шмыгая носом Сиана.

***

Катания с Алькой уминали угощения с жадностью подростков, а Сиана, с умилением на них взирала, сидя напротив. Во взгляде её было что-то материнское и благодарные девушки не скупились на похвалу.

— Я конечно всякие деликатесы едала, — вещала с набитым ртом Катания, — но для домашней поварихи ты просто талант.

— А мне ещё вот этого положи немного. Это что грибочки? Это ты из теста такое слепила! Ну надо же, а я думала грибочки.

«Аль, совесть иметь надо, я тоже хочу. В тебя скоро уже ничего не поместится.»

«Ещё один грибочек и я уступаю тебе ложку. Нет, ну надо же, из теста…»

«Ну Аль, это уже третий.»

«Ладно уже. Разнылась. Только ты поаккуратней, а то Сеана подумает, что мы с тобой меры не знаем.»

«Почему я должна об этом думать.» — возмутилась Мелина — «Получается тебе всё, а мне остатки.»

— Ой, я же ещё пирог спекла, — подскочила со своего места Сиана, — чуть не забыла.

— Как же ты его спекла, без духовки? — удивилась Алька.

— В угли закапала, как же ещё… — со смущённой улыбкой Сиана выставила на стол толстую лепёшку, плавающую в сиропе.

— Это что, пирог такой? — Катания с интересом принюхалась к пряным ароматам, — никогда ничего подобного не видела.

— Фирменный, галонский, — с гордостью сообщила Сеана, — это у вас в столице у всех печи есть, а у нас многие по старинки в очагах, на открытом огне готовят. Ну и, конечно, рецепты у нас свои собственные, вам не знакомые.

«Милана, ты с пирогом поаккуратней, пожалуйста. Даже страшно подумать сколько в нём калорий…»

«А ты и не думай.» — Со мстительным злорадством посоветовала ведьма. — «Я Сиану обежать не намеренна.»

— А давайте у нас в „Шанель“ будем такие блюда готовить, — подала идею Алька с интересом наблюдавшая за умилительно вдохновенным лицом столичной ведьмы, — оригинальность во всём — будет наш девиз.

Ответом ей было неразборчивое мычание, которое, в сочетании с закатанными глазами, не могло быть ни чем другим как только абсолютным и безоговорочным согласием.

— Что нам для этого надо? — продолжала развивать свою мысль Алька, мешая Мелине вылизывать тарелку, — кухню оборудовать и повара найти.

— Повара найти будет несложно, — заверила Сиана, — наших здесь много. Любой повар рад будет мастерством блеснуть. Наших ведь к котлу не подпускают. Считается, что они до высокой кухни не доросли.

— Ничего они не понимают, — простонала Катания, отваливаясь от стола, — придумали себе свою высокую кухню и друг друга нахваливают. Во всех ресторанах одно и тоже, только тарелки разные.

— Совсем от традиционных блюд отказываться не стоит. У клиентов выбор быть должен…

— Так это ресторан! — не сдержала удивления Сиана, — а я думала, что женской одеждой торговать будем.

— И одеждой тоже, — заверила её Алька.

— Как же это? — ответ Сиану не удовлетворил.

— Честно говоря, я тоже себе смутно всё это представляю, — присовокупила своё мнение Катание и две пары глаз уставились на Альку.

— Не можете представить? Тогда слушайте — представлять вам буду я, — Алька поудобнее устроилась в кресле и приготовилась к сольному выступлению, — представьте себе, что вы дама обеспеченная, замужняя. Утро. Муж отправляется по своим делам, дети занимаются своими, прислуга отлично знает свои обязанности… А вы? Чем занимаетесь вы?

— Я вышивать люблю, — сообщила Сиана, — и читать тоже.

— Я бы пошла дальше спать, — честно призналась Катания.

— А вот наша гипотетическая клиентка оденет на себя своё самое лучшее платье и отправится в „Шанель номер два“. Предварительно заехав за своей ближайшей подругой. Там они встретят своих приятельниц с которыми им захочется поболтать за чашкой чая с пирожными, потом они отправятся на показ мод, который соберёт ещё с десяток дам разных возрастов. Показ вызовет живой интерес у всех присутствующих и дамы, сгорая от нетерпения, отправятся в примерочные, что бы примерить на себя понравившиеся модели. В процессе примерки окажется, что фасон туфель не соответствует фасону и цвету платья, что бельё, которое внесли в соседнюю примерочную, именно такое о котором наша дама мечтала всю жизнь, а само платье, какая досада, чуть тесновато в груди и рукава следует сделать покороче. К ней на помощь спешат услужливые помощницы. Они помогают ей примерить и выбрать новые туфли, одеть новое бельё и ещё предлагают кучу разных ненужных, но невозможно очаровательных мелочей. А пока опытные мастерицы подгоняют её обновку по размеру, наша клиентка может насладится сеансом у косметолога, который доведёт её природную красоту до абсолюта, или доверится массажисту чтобы облегчить утомлённое тело… День нашей дамы насыщен и приятен, а закончить его в обществе подруг за обеденным столом не это ли та самая изюминка которая из любого пирога сделает восхитительный торт? Дамы будут спешить разъехаться по домам потому, что с минуты на минуту должен вернутся муж, а мужа надо встречать. Лакеи будут торопливо загружать в подъезжающие экипажи коробки и пакеты, а мы будем махать им на прощанье и считать деньги столбиком.

Алька перевела дух и оглядела притихшую аудитория.

У Катании и Сианы было очень мало общего. Вернее, между ними ничего общего вообще не было. Одна провинциальная и наивная глупышка, другая резкая и мятежная наследница проклятого рода, но сейчас, на лицах, обращённых к Альке, сияли абсолютно идентичные, восторженно-возбуждённые улыбки.

— Это не жизнь — это сказка, — мечтательно протянула Сиана.

— Я уже не хочу быть директором. Должность клиентки меня вполне устроит.

«Меня тоже бы устроила.» — грустно вздохнула Мелина.

«Эй! Ты, там! Я надеюсь, что ты ещё помнишь для чего мы всё это затеваем?»

«Что, и помечтать уже нельзя?»

«Мечтай о важном.» — Велела Алька.

Глава 50 И львы, и лисы, и коровы

— Это ты хорошо с бонусами придумала, — Мелина нетерпеливо топталась, ожидая пока Алька расчешет свои патлы, — это у вас так там делается?

— Понятия не имею, но другого выхода просто не вижу. Зависть порождает неприязнь, а неприязнь контролировать очень сложно. Клиентки наши будут не сахар, а им улыбаться надо, комплименты делать… Сфера обслуживания она в любом стерву пробудить может. А бонусы они девочек наших с социальной несправедливостью примирят, запас терпения увеличат и дополнительную заинтересованность дадут.

— Да ты коварна, — не очень удачно пошутила Мелина.

— Ты слышала когда-нибудь имя Макиавелли?

— Нет, а что?

— А то, что его все ругают, хитрецом обзывают, а он первый человек, который политику по кирпичику разобрал. Он сказал, что лидер должен сочетать в себе черты льва и лисицы. Льва — для того чтобы решительно идти к цели, а лисицы чтобы избежать ловушек по дороге.

— Так ты его советам следуешь?

— Ну не так чтобы абсолютно, но признаю — старик был прав.

— Вот видишь как мы с тобой друг другу подходим, — обрадовалась Мелина, — даже этот старик так сказал.

— Такого союза, как у нас с тобой, даже самый мудрый из мудрецов вообразить не смог бы.

— Он же сказал — лев и лиса. Вот мы с тобой и есть тот самый лидер.

— И кто же из нас лев? — насмешливо спросила Алька, заплетая волосы в две короткие косички.

— Думаешь раз рыжая, то ты? Я, между прочим, тоже рычать умею.

— Ты и укусить можешь, — рассмеялась Алька, заговорчески подмигнув своему отражению.

— Даже не сомневайся, — подмигнула ей зеркальная рожица и расплылась в широкой улыбке.

Время было позднее, следовало бы разойтись по своим кроватям и закончить уже этот, бесконечно длинный день, но девушки, не сговариваясь, встретились у стены украшенной одинокой картиной. Они молча всматривались в мутную серость бесконечной дороги и, думая каждая о своём, испытывали одинаковое волнение.

Алька думала о том, что этот обоз ползёт к концу её, Алькиных странствий. Ползёт медленно и упорно, давая ей время на подготовку к встречи. Увлечённая деталями подготовки, она перестала видеть конечную цель своего грандиозного плана и этот факт вдруг огорошил её своей абсурдностью.

Алька всегда знала, для чего. Для чего она совершает поступки, для чего делает усилия, для чего оберегает свои иллюзии от трезвомыслящих доброжелателей. Впереди была МЕЧТА: тёплая, пушистая, манящая, и Алька к ней шла, стиснув зубы, борясь с неудачами, не позволяя себе слабости. Шла, потому, что видела её впереди и никогда о ней не забывала. Машина, квартира, мужчина, средиземноморские пляжи с золотым песком, свадьба, дом, ребёнок… Ключом к мечте было её имя набранное крупным шрифтом. И не какое-то там Астра Ирбис, а её собственное — Александра Прошина… Да так крупно, чтобы бывшие соученики гордились тем, что учились с ней в одном классе. Чтобы один из них…

Свой жизненный путь Алька наметила уже давно и, до недавних пор, ни разу с него не свернула. Она всегда гордилась своей целеустремлённостью.

Что же происходит теперь? Почему её больше беспокоит ремонт и оборудование помещения, чем встреча выпускников к которой она готовилась последние пол года? Почему успех „Шанель номер два“ ей стал важнее собственного? Почему её беспокоит появление каких-то шпионов и то, что её саму, наверно, подозревают в шпионаже? Что вообще происходит?

Алька всматривалась в серое пятно на стене и думала о том, что ей безразлична судьба этого обоза.

Не может быть, думала Алька.

Этого просто не может быть.

Стоящая рядом Мелина страдала из-за неуверенности в себе и из-за отсутствия мужества. Ведь вот, совсем рядом цель всей её жизни, то к чему она шла долгой и трудной дорогой, а ей страшно.

Просто страшно.

Как той глупой девчонке которая увидела изуродованный труп отца.

Её не хотели впускать, уговаривали, тянули прочь, но она прорвалась. Ворвалась, чувствуя себя победительницей и утонула в горе и ужасе, в комнате с завешанными шторами, освещённой множеством коптящих свечей, с матерью, волчицей воющей у тела.

Нечто, лежащее на столе, ничем не походило на отца. Лицо, одежда, волосы, всё смешалось в кровавотряпичную массу и только сапоги, хорошо знакомые сапоги, блестели начищенными пряжками.

А мать!

Мать хваталась окровавленными руками за это месиво и трясла его, словно уговаривала проснутся.

И слёзы, смешиваясь с кровавыми брызгами, текли по её лицу, делая его похожим на маску.

Маску смерти.

Там, по ту сторону полотна, Мелина виделадругое лицо смерти. Весёлое, беззаботное, бездумное, но не менее страшное. Мелина его боялась даже больше того — из детства. Тому она верила, а это ей врало. Оно обещало радость, но Мелина знала, что это будет не её радость. Ничего и никогда уже не будет её. И красивое тело, незаслуженно уложенное в гроб, рассыпется прахом, и никогда не наденет на себя красивое платье, не закружится перед зеркалом, не рассмеётся шутке подруги, и не почувствует волнующего прикосновения, никогда…

Смешно, подумалось Мелине. Можно подумать, что её нынешнее существование чем-то лучше того, возможного. Но, если бы ей предложили выбор, она бы отдала всё, только бы не растворится окончательно в безликом ничто.

— Я туда и обратно, — первой нарушила молчание ведьма.

— Никаких экспериментов. Только посмотри как там и домой. Я волноваться буду.

— Слушаюсь мой генерал, — Мелина в шутливом салюте поднесла руку к виску, а потом, ту же руку к картине.

Обоза не было.

Обоз, рассыпавшись на звенья, отдыхал у придорожной гостиницы.

Горел костёр. У костра суетились женщины и пахло едой.

Согретые его теплом, угрюмые лица оживлялись улыбками и голоса вплетались в тихий гул общего разговора.

— Что ж ты Мирта за своим то в хоромы не пошла. Там то небось, и еда послаще и постель помягче…

— Так он ведь сказал, что здесь спать будет. Только с мамашей откушает и обратно.

— К тебе что ли? Вот ведь, и ночи без тебя…

— Как же, нужна я ему. Это он всё о спящей пионе заботится. Как оклемался чуток, так сразу к ней. А мне говорит: «Ты Мирта, от неё ни на шаг, пока меня рядом не будет.»

— А ты, как я погляжу, его наказ исполняешь…

— Да чего с ней сделается? Лежит себе и лежит. Не была бы пионой уже давно бы крышкой накрыли.

— Ты тут смотри чего несёшь. Не дай Всевидящий, Мадама услышит. Она ведь и выпороть может, она такая…

— Сама ж её ж в мертвяки первой записала, а нам рот закрывает, — ворчливый женский голос вызвал гул неразборчивого одобрения, — в дом даже вносить не велела, что тот ящик с дровами. Раз не мёртвая пиона наша, то ты с ней как с живой обходись, а раз как с неживой, то чего нам рты затыкать…

— Ох, крутют они там что-то, — мужик приложился к тяжёлой кружке, крякнул и закончил, — чует моё сердце, крутют.

— А чего там чуять, — влез насмешливый женский голос, — конечно крутят. Ты б тоже бы покрутился на ихнем месте. Кто ж от таких богатств по своей воле откажется.

— Тише ты, дурёха, а что как услышат?

— А чего я такого говорю, чего кто не знает? И потом, я ж не чужим кому? Мы здесь все свои, все из одного котла хлебаем.

— Ох, и языкастая ж ты, Ята, смотри за языком за своим, а то все тюремной похлёбки глотнём.

— А я вот не верю, — громким шёпотом сообщила неугомонная Мирта, — не верю я в Мадамовые байки. Не отдаст им король цельное пилонство. Нипочём не отдаст что бы мы там не говорили. Король найдёт кому, и невеста мёртвая ему помехой не будет.

— А мне так без разницы. Хоть те, хоть эти. За лошадями всё одно присмотр нужен.

— Толковый ты мужик Валей. Чего нам спины свои подставлять. Сами пусть разбираются.

Народ одобрительно загудел, а Мелина отправилась домой, озадаченная подслушанным разговором.

— С Девианом всё в порядке. Здоров, за мной присматривает. Я сама его не видела. Он внутри с мамашей ужинал. Я у костра полетала, послушала о чём народ болтает.

— Лучше бы ты болтовню своей тётушки послушала.

— Понимаешь, — смутилась Мелина, — я побоялась вовнутрь лезть. Вдруг, думаю, с кем столкнусь случайно и начну, как ты сказала, растягиваться…

— Но ты же в тот раз не просто столкнулась. Сама сказала, что обниматься полезла.

— Я обязательно проверю. В другой раз и лучше на свежем воздухе, — Мелина начала злится и Алька благоразумно решила не заострять особого внимания на странностях своей ведьмы.

— Совсем забыла, картинка, сразу же, как ты всосалась, изменилась, — рассмеялась Алька, вспоминая свою реакцию на неожиданную метаморфозу, — я сразу перепугалась. Носом тычусь, по рамке стучу… Потом только сообразила, что обоз ведь на месте не стоит. Картина, в нынешнем её виде, мне даже больше нравится. Вечер такой прозрачный, костёр ярким пятном и люди без лиц — очень колоритно.

— Эти люди не только без лиц, но и без мозгов, — пробурчала недовольная Мелина, — сидят, сплетничают и плевать им на то, что рядом с ними произвол творится.

— А ты что, хотела чтобы они за твои права бороться начали? Делать им больше нечего.

— Я все же их законная хозяйка, — Мелина обиженно надула розовые губки, — могли бы лояльность проявить.

— Лояльность заслужить надо, — с ироничной насмешкой уведомила капризничаю наследницу представительница народа, — тебе ведь ни до кого и ни до чего дела не было. Так чего это вдруг им к тебе любовью проникнутся?

— Маму они любили…

— Так то маму…

— А тётку — не любят. Мадамой зовут, — со злорадством вспомнила Мелина, — и вранью её не верят.

— И вновь хочется вспомнить циника и философа Макиавелли. Народ, сказал он, верховный судья, и переманить его на свою сторону задача не из лёгких, но лидер никогда не должен недооценивать силу народа.

— Не знаю, я силы никакой не видела. Сидят, лясы точат и плевать им на всех лидеров вместе взятых. Лишь бы их не трогали.

— А сама то чем лучше? — не сдержалась Алька, — пока тебя лично беда не коснулась, сидела и не рыпалась, толмудик свой от нечего делать листала.

Мелина несколько раз рот открыла, но так и ничего не ответила — слёзы сдержать старалась.

Алька такой реакции на свои слова не ожидала. Она ведь обидеть не хотела. Просто хотела объяснить избалованной наследнице, что своя рубашка всяко к телу ближе, и не важно из дерюги она или с вышивкой шёлковой.

— Да ладно, чего уж там. Молодая была, глупая… Лидерами ведь не рождаются, — начала она утешать Мелину, — лидерами становятся. Ты ещё станешь отличной пионой. Не хуже своей матери и уж точно лучше своей тётушки — Мадамы.

Мелина с надеждой подняла, всё ещё наполненные слезами глаза на Альку и улыбнулась жалкой улыбкой.

— Не знаю, смогу ли быть такой же как мама, но лучше тётушки быть несложно. Она и не лев, и не лиса, а корова в посудной лавке…

— Опасно врагов недооценивать, — заметила Алька, но мысль свою развивать не стала. У них и без того забот хватает чтобы ещё о какой-то корове беспокоится.

Глава 51 Учитывая неучтённое

— Ремонт можно сделать собственными силами, — небрежно сообщила Катания, разгребая ногой груду мусора, сваленного в неаккуратную горку посреди огромного зала.

— А это не вызовет ненужных подозрений? — обеспокоилась Мелина, которой идея в общем то понравилась.

— Для наружных работ людей наймём, пусть на виду у всех копошатся, а внутри уже так давно никто не был, что скажем — отмыли, и все поверят.

— А мебель ведьмы тоже делать умеют? — спросила Алька, рассматривая перекошенный стол, прижатый, для надёжности к стене.

— Могу покрасить, — предложила Катания, и стол покрылся весёленькой голубизной.

— Я так не умею, — со вздохом призналась Мелина, — зато я отличный пылесборщик.

— А вот я с пылью совсем не умею. У нас уборкой до сих пор мамины артефакты занимаются, — Катания вроде бы Мелину утешить хотела, а вышло, что хвастается.

— Нам бы тоже такие артефакты не помешали, — заметила практичная Алька, перебивая, готовую к достойному ответу, Мелину.

— У нас лишних нет, — смутилась Катания, — покупать прийдётся.

— Обязательно купим. Помещение большое, чистоту поддерживать сложно будет.

— Они дорогие, — предупредила ведьма, — и нам на каждую комнату по одному, как минимум, понадобится.

— И ещё отопление, — напомнила Мелина, зябко поводя Алькиными плечами.

— Так здесь везде камины имеются, — отмахнулась от незначительной проблемы Катания.

— Камины не годятся. Парочку можно оставить в декоративных целях, но надо сделать центральное отопление.

— Да вы себе даже не представляете, сколько это стоить будет! — молодая ведьма голос повысила от возмущения, — даже в королевском дворце каминами пользуются.

— У нас здесь не дворец. Нам и о товаре думать надо и о клиентах, да и о служащих забывать не стоит.

— Отопительные артефакты стоят не мало и заправлять их часто надо. А освещение? Об освещении не забывай… Да нам с такими расходами… Хоть Исполнителя нанимай — дешевле обойдётся.

— А Исполнители у нас?..

— А Исполнители у нас ходячие батарейки, — хихикнула Мелина.

— Они очень дорого стоят, — Катании смешно не было.

— Дороже чем Мастера? — удивилась Алька.

— Нет конечно. Мастера дороже, но они сделали, и пользуйся себе на здоровье, а Исполнители — без них долго не попользуешься, — Катания явно особой симпатии к исполнителям не испытывала, — у нас тут артифактик один, работал, работал, а потом работать перестал. Я его в мастерскую отнесла — уплатила, сколько сказали, а он чуть больше года проработал да и опять сдох. А до этого ведь лет тридцать работал как миленький.

— А исполнители за качество отвечают? — заинтересовалась Алька, — что-нибудь вроде срока годности, или мощности заряда?..

— Ага. Как же. Не нравится — другого ищи.

— Рай для афериста, — сделала вывод Алька, — хоть ослиной мочой разбавляй…

Катания только глаза выпучила.

— Не обращай внимания, — поспешила ответить на немой вопрос Мелина, — это у неё аллегории такие иномирные.

— Это не аллегория, а жизненный опыт, — Альку задел небрежный тон подруги, — натура человеческая такова, что если есть возможность заработать больше и при этом поработать меньше, то такой возможностью только дурак не воспользуется. И мироположение при этом значения не имеет.

— У нас такого Наблюдатели не допустят, — вступилась за своих соотечественников Мелина.

— Ну да, будут они тебе такой ерундой заниматься, — не поддержала её землячка, — можно конечно в Управление жалобу накатать, но пока твоей жалобой займутся…

— А нанять Исполнителя очень дорого стоит? — вернулась Алька к решению практических вопросов.

— Нанимать надо через всё то же Управление. Сами Исполнители право на заключение частного контракта не имеют, а Управление такую цену может заломить…

— А как же тогда всякие мелкие частники? — удивилась Алька.

— Они и не частники вовсе. Они от Управления работают.

— А Управлением кто управляет? — проявило себя журналистское любопытство.

— Мудрецы конечно.

— А Король? Король чем управляет?

— Королевством, — в коротком ответе слышалась злая насмешка — эхо старой обиды, доставшийся Катании в наследство.

— Ладно, с этим потом разберёмся. Так, что у нас тут будет?

— Прилавки с товаром? — высказанному предположению Катания придала форму вопроса, чувствуя, что ответ будет не совсем традиционным.

— Прилавки с товаром будут, но основной наш товар будет висеть на вешалках…

— Он будет выглядеть так, словно его уже кто-то носил.

— Я сказала на вешалках, а не на крючках, — Алька схватила с пола обломок палки и, зажав его в руке, попыталась объяснить значение этого слова, — Катания снисходительно улыбалась, а Мелина веселилась, слушая бестолковые объяснения, — да что вы, в самом деле, совсем тупые? Я же не принцип двигателя внутреннего сгорания объясняю… Тут же всё просто — одеваешь на плечики, вешаешь на крючок…

— Хорошо было бы понять где тут плечики и что на них одевать надо, — рассмеялась Мелина, наслаждаясь Алькиной растерянностью и, обращаясь непосредственно к Катании, пояснила, — плечиками она эту палку называет. Вроде как плечи, а посредине петля в дырку продетая. Просовывают палку в рукава, потом за петлю повыше подвешивают и получается, что платье висит как надетое…

— Зачем? — искренне недоумевает ведьма, — по-моему так делают чучело для огорода.

— Чучелом птиц отпугивают, а мы будем клиенток привлекать, — стараясь сдержать раздражение, объяснила иномирянка, — представь себе…

— Ты думаешь, что колышущиеся чучела могут вызвать что-нибудь кроме страха? Может быть у вас там и может, но здесь, я знаю о чём говорю, здесь всех сперва оторопь возьмёт, а потом одни побегут, другие сядут, а те, что послабее чувств лишаться. Уж на что я девушка флегматичная, но вот представила себе зал этот с привидениями на „плечиках“ так аж сердце замерло. К нам сюда даже мухи залетать побоятся…

Алька растеряно хлопала глазами. Такой реакции на свои новаторские идеи она не ожидала.

— А как же тогда?.. — задала она вопрос, окидывая взглядом просторы зала словно срисованного с её воображения, — они же должны сами свой выбор сделать, руками потрогать, с подругами обсудить… От смеха сейчас лопну, — сказала Алька, но смешно ей совсем не было.

Даже Мелина перестала посмеиваться и придвинулась ближе, словно плечо подставляя.

— Ты же всё равно хотела показы устраивать, — напомнила Катания, — наши дамы на показе свой выбор и сделают.

— Действительно, Аль, им на показе даже удобнее будет, — Мелина впервые видела Альку в таком подавленном состоянии, — им так привычнее — почти как на приёме. Они и пощупают, и обсудят…

— А что тут тогда будет? — Алька почувствовала как внутри неё подымается волна ненависти. Совершенно неподходящее чувство, но с собой Алька ничего сделать не могла. Она ненавидела всех этих клуш, которые втоптали её мечту в грязь. Она для них старается, а они…

Что именно они ей сделали Алька додумать не успела, потому что Мелина закричала диким голосом:

— Мы тут сделаем кресла — диванчики и маленькие столики, а на столики картинки положим. И витрины как острова, а в них мелочь всякая. Пусть вокруг ходят — облизываются. И шляпы! Мы совсем о шляпах забыли. Мы их можем много сделать — пусть на стенах весят и с потолка свисают.

— Ваши нервные дамы от них тоже шарахаться будут, — давясь ненавистью заметила Алька.

— А мы не все сразу, мы потихоньку, — поторопилась Мелина защитить свою идею, — потихоньку ведь привыкнут? — спросила она у хмурой Катании.

— Если потихоньку, то могут и привыкнуть. Только с потолка ничего спускать не надо — к этому они точно не привыкнут.

— Какие-то они у вас тут все нервные, — заметила Алька и пошла, подымая тучи пыли, к лестнице в конце зала которая, широким и торжественным каскадом каменных ступеней, указывала дорогу на второй этаж.

Зал второго этажа был значительно меньше первого и освещался узкими окнами вырезанными в задней стене. По обе стороны тянулась анфилада комнат вдоль огороженного балюстрадой балкона, нависающего над нижним этажом. Дверей было много, по пяти с каждой стороны и три в торце — напротив лестницы.

— А как на третий этаж попасть, — удивилась Алька, оглядываясь по сторонам, — здесь ведь три этажа. Я с наружи три насчитала.

— Вообще-то четыре, — с гордостью сообщила Катания, — один вверху, один внизу. Туда ведёт другая лестница, задняя.

— Так девочки, — Алькино настроение сдулось, как воздушный шарик после дня рождения, — времени у нас мало, так что с осмотром закончим. Надо сперва эскизы сделать и обсудить, а потом уже к ремонту приступать. Предлагаю разделится. Я с Мелиной собирать сплетни и искать жучки…

— Кого искать? — не поняла Катания, — зачем нам жучки?

— Я хотела сказать — подслушивающие артефакты, — поправилась Алька, — а ты, Катания, захвати Сиану и сюда возвращайтесь. Пусть она план помещения сделает.

— Зачем его делать. У бабушки уже готовый есть.

— Замечательно. Тогда возьми его и к нам. Мы быстро вернёмся.

— Позвольте напомнить, что без меня вам с артефактами не справится, — настроение Катании тоже заметно испортилось.

— А пошли все вместе, — предложила всё ещё весёлая Мелина, — вначале к Деросам наведаемся, они тут совсем близко, а потом госпожу Ласки проведаем и план по дороге захватим.

Алька вынужденна была признать, что Мелинин план рационален и, скрепя зубами, его приняла. Катания ничего не сказала, только головой кивнула и двинулась к выходу, очищая себе дорогу от пыли и мусора слабосветящейся колдовской дымкой.


Глава 52 Приятные неприятности

У Деросов их встретили как родных.

Сёстры, перебивая друг друга, спешили поделится своими впечатлениями о вчерашнем вечере.

— А она мне говорит, моё свадебное платье было пышнее, а я мило ей улыбаюсь и говорю — конечно, конечно, это было незабываемое зрелище. Я тогда совсем девчонкой была, но никогда не забуду как вас на тележке к алтарю катили…

— А потом жених дотянутся до неё не мог чтобы поцелуем союз закрепить. Пришлось бедняге к ручке приложится.

— Это госпожа Ласки вспомнила. Она вообще такая милая, такая милая…

— Она Ванину всё время за чем-нибудь посылала.

— Я даже сердится начала.

— А я ей говорю — оглянись, дура.

— А за мной и впрямь хвост тянется, — Ванина даже взвизгнула от восторга, — а старая госпожа Сокор просто взяла и своей клюкой мне юбку задрала.

— Извинилась. Случайно говорит, — со смехом вспоминала Пирона, — эту случайность её внучки организовали.

Сёстры так были увлечены пересказом событий, что даже не обратили внимание на странное поведение спутницы своей родственницы. Та медленно прохаживалась по гостиной, рассматривая её обстановку с таким вниманием, что, не будь девушки так увлечены разговором, могли бы подумать, что она оценивает качество мебели и декорации. Но на неё внимания никто не обращал, разве что лакей, накрывающий стол для чаепития.

«Все они странные.» — Подумал лакей и поджав осуждающе губы поспешил на кухню где его мнение ценилось.

Алька старалась за Катанией не подглядывать, чтобы у сестёр вопросов не возникло, но всё же нет, нет да и косилась в сторону подмигивающей ей магии.

— Потом уже, когда госпожа Ласки решила, что любопытство дошло до самой крайности, она кому-то на ушко шепнула и через минуту уже все знали.

— Я очень боялась, что нас на смех подымут, — призналась младшенькая, — они же всегда перед нами нос задирали. Ну как же, они там все такие светские, не чета нам…

— Я ей пыталась объяснить, что теперь наше время нос задирать, но она не понимает, дрожала что тот лист на ветру…

— Зато ты королевой вышагивала.

— А я и чувствовала себя королевой!

— За что на тебя варенье и вылили!

— Как! На тебя вылили варенье? — ужаснулась Мелина, представляя себе эту отвратительную сцену.

— К этому я была готова, — с видом победительницы сообщила Пирона, — у меня отличный очищающий артефакт, подарок свёкра.

— А я, той гадине, что это „случайно“ сделала, подол платья стулом прищемила. Тоже случайно, — похвасталась своим подвигом Ванина.

— Ну просто дитя неразумное, — с отеческой гордостью пожурила сестру госпожа Дерос, — я боялась что разразится настоящий скандал.

— А мне даже этого хотелось, — призналась младшая, — вот смеху бы было…

— Скандалы нам совсем ни к чему, — заметила Алька, отвлекаясь от наблюдения за ведьмой, — репутацию надо сперва заработать, а потом уже можно портить.

— Когда нашу репутацию защищает сама госпожа Ласки, можно не беспокоится. Пусть беспокоятся те, кто этого не понимает.

— Я же говорила, что из старушки выйдет отличный директор, — не удержалась от комментария Мелина и кинула торжествующий взгляд на Катанию.

— Её манеры — образец для подражания, — продолжила свои дифирамбы старшая из сестёр, — её авторитет бесспорен и вызывает уважение у представительниц всех сословий… Только подумать, три брака и все удачные…

— Да, это заслуживает особого уважения, — в словах вступившей в разговор Катании не было и капли обычной для неё иронии, — мы можем здесь разговаривать, — вынесла она свой вердикт.

— А что мы до сих пор делали? — хихикнула Ванина.

— Вы болтали, а я слушала, — холодный голос Альки стёр остатки улыбки с миловидного лица, — а теперь вы будите отвечать на мои вопросы.

— У нас неприятности? — заволновалась хозяйка дома.

— Приятностями свои новости я бы не назвала, — вздохнула Алька, усаживаясь в ближайшее кресло.

— Не пугайте меня, — взмолилась старшая из сестёр и тяжело плюхнулась в соседнее. Позади, вцепившись в плечо сестры, встала Ванина и их лица, с заострившимися носами и сжатыми в тонкую линию губами, стали удивительно похожи, словно лица близнецов.

— Дамы. Дамы, не надо так волноваться, — Катания опустилась на небольшой диванчик с таком расчётом чтобы видеть всех присутствующих.

— Я не успела должным образом представить вам свою спутницу. Госпожа Катания глава нашей с вами службы безопасности. И именно о безопасности нам хотелось бы с вами поговорить.

— Нас уже обворовали! — охнула Ванина и костяшки её пальцев побелели.

— Ещё нет, но хотели бы…

— Кто? — выдохнула совершенно спокойная Пирона, но тихий голос не мог скрыть с трудом контролируемой ярости.

— Ответа на этот вопрос мы не знаем.

— Пока — не знаем, — со зловещей улыбкой дополнила глава безопасности.

— Вы уверенны в своих сведеньях? — всё также бесстрастно спросила госпожа Дерос.

— Да мы их своими ушами слышали! — выходя из образа, воскликнула Катания.

— Мы знаем, что вчера на приёме вам и госпоже Ласки подсунули артефакты подслушивания.

— Я так и знала! — оторвавшись от сестры Ванина забегала по комнате заламывая руки, — я знала, что все они завистливые гадюки. А ты мне всё успокойся, успокойся. Учись держать лицо. Теперь вот попробуй сама удержи. Они тебе в это лицо плевать будут, а ты давай, держи…

— Я понимаю ваше разочарование, на госпожа Дерос совершенно права — лицо надо держать, — Алька действительно понимала наивную простушку, но оснований для истерики не видела, — наличие завистников не определяется принадлежностью к определённому классу. Зависть, вообще, явление демократичное.

— И для обычных завистников они были слишком уж хорошо подготовлены, — Катания с интересом наблюдала за разыгрываемой перед ней сценой.

— Полагаю, вам известны их цели и намеренья.

— В общих чертах, к сожалению. Только в общих чертах.

— Но мы надеемся удовлетворить своё любопытство в ближайшее время, — многозначительно протянула Катания.

— Чем мы можем быть полезны? — Пирона Дерос всем своим телом выражала готовность к активным действиям.

— Хотелось чтобы вы смогли вспомнить кто был вчера особенно настойчив…

— Все они были что те прилипалы. Проще вспомнить кто не лез с вопросами.

— И много таких было? — заинтересовалась Алька.

— Да нет. Не было таких. Просто парочка чопорных дам посчитала ниже своего родовитого достоинства обращаться с вопросами напрямую и предпочла удовлетворится рассказами очевидцев.

— А кто зацепился браслетом? — вспомнила об образце Алька.

— Кто-то из родовитых, — напрягаясь, начала вспоминать Ванина, — я с ней лично не знакома, но браслет запомнила. Массивный такой с висюльками. Серебро с золотом и несколько красных камешков. Красивый. Если ещё раз увижу — узнаю.

— Браслетом зацепили ткань, — объяснила свой интерес Алька, — её сейчас в лаборатории изучают. Хотелось бы знать кто хозяйка браслета.

— Надо спросить у госпожи Ласки, она ведь всех там знала…

— А я вот понять не могу, — растеряно сказала Ванина, — чем её моя юбка могла заинтересовать?

— Не будь дурой, — вспылила её сестра, — конечно же ей понадобился образец твоего кринолина.

— Но до кринолина она не добралась, — не обратив внимания на „дуру“ заметила младшенькая, — она за верхнюю юбку зацепилась. С внутренней стороны, я как раз подняла подол чтобы кринолин видно было, но она не за него зацепилась, я точно помню.

— Вот умора! — взвизгнула Катания, — так они сейчас голову себе ломают из чего твоя юбка сделана?

— Выходит, что именно этим они и занимаются, — Альке тоже стало смешно.

— А ведь я говорила, что всё дело в кринолине, а не в самой юбки, — посмеиваясь вздохнула старшая из сестёр, — какие, однако, все недоверчивые…

— Даже шпионы нам не верят, — с иронией и облегчением поддержала её Алька.

— Осталось теперь найти артефакты, — напомнила Катания, возвращаясь к серьёзному разговору.

— Думаю, что искать следует среди вещей которые вчера были с вами, — предположила Алька, оглядываясь на хозяйку дома.

— Да, да, я прикажу всё принести сюда.

— Это лишнее, — остановила её Катания, — будет лучше, если вы позволите мне осмотреть вещи без лишней суеты. Зачем привлекать чужое внимание.

— Конечно, конечно. Ванина вас проводит. Мои вещи в гардеробной, а украшения в спальне на трюмо. Ну ты знаешь где искать. Заранее прошу прощение за беспорядок, — и уже повернувшись к Альке, доверительно пояснила, — у нас сейчас только две горничные.

— Это даже хорошо, что вещи не трогали, — обронила глава безопасности, торопясь вслед за младшей, — узнай о чём они говорили, после приёма, — последние указания предназначались Альке.

Гостеприимный особняк Деросов они покидали с аккуратно упакованным пакетом, очень довольные собой и своими партнёрами.

— Должна признать, что наша шпионка оказалась не полной дурой, как показалось вначале.

— Мне тоже казалось, что с поиском прослушки ты справишься быстрее.

— Я бы и справилась быстро, если бы знала где искать.

— Можно было подумать логически…

— Вот и думала бы, а то сама чаи распиваешь, а я…

— Я не просто так чай пила. Я, можно сказать, допрос проводила.

— Тоже мне допрос. Да я всё тоже за пять минут узнала, пока на второй этаж поднималась.

— Просто Ванина, в отличии от сестры, болтушка, а мне пришлось из Пироны информацию по капли выжимать.

— Лучше бы мне помогла, — недовольно фыркнула Катания.

— Зачем? Ты и сама отлично справилась, а у нас, зато, есть возможность сравнить показания.

— Вот не надо эту болтовню показаниями называть. Ванина мне так сразу и сказала, что всю обратную дорогу они просто сплетничали…

— Только она забыла тебе сказать о ком.

— А это имеет какое-то значение?

— Ещё какое. Они говорили о своём родственнике и о том, что я ему на его место указала.

— Указала и ладно. Что здесь особенно важного?

— А то, что наши враги могут захотеть с ним пообщаться. Он же в курсе происходящего и положением дел не доволен. Так сказать, слабое звено…

— Предположим. И что нам с этим делать?

— Ещё не знаю. Подумать надо.

— Думай быстрее. Если молчание деросовской прослушки можно объяснить, то в доме вашего директора она просто замолчать не может. Её ведь не к одежде цепляли, а где-то в самом доме.

— Да знаю я, знаю. У меня вся надежда на то, что госпоже Ласки, после вчерашнего приёма, есть о ком кроме нас поговорить.

— Не очень надейся. Я этих перечниц знаю.

— На своих намекаешь? — скосила глаза на свою спутницу Алька.

— Сравнила! Мои — кремень.

— Откуда же тогда твои познания?

— Не думаешь же ты, что я всю свою жизнь у своих старушек под юбками просидела.

— А кстати, тебе сколько лет?

— Не очень деликатный вопрос, — усмехнулась Катания, — тебе же история рода Зиев известна. Сама посчитать можешь.

— Шестьдесят? Не может быть, — Алька с Мелиной уставились на ведьму.

— А вы сколько думали?

— Ну я бы тебе больше тридцати не дала бы, — призналась Алька, — по виду, а по характеру так и на двадцать не тянешь.

— Это потому, что ты ведьма? — с затаённой надеждой спросила Мелина.

— А задайте вы все эти вопросы моей Ба…

— А ей сколько? — Альке даже страшно было ответ услышать.

— Вот у неё и спросишь.

— Ты знаешь, я к вам заходить не буду, — решила Алька, — мы тебя на улице подождём.

— А что так? — хмыкнула иронично девчонка почтенного возраста, — Ба у тебя на глазах трухой не рассыпется.

— Что за глупости ты говоришь. Просто не хочу лишний раз их беспокоить.

— Воля ваша. Ждите меня тогда в траттории на углу.

Не дожидаясь ответа, Катания развернулась и виляя бёдрами, направилась в сторону безлюдного переулка, граничащего с живой оградой её родового дома.

«Мне как-то в голову даже не приходило, что ей уже столько лет.» — Сокрушалась Алька, вспоминая подробности своего общения с ведьмой.

«Ты с ней чуть ли не в драку лезла.» — Не без злорадства напомнила Мелина.

«И не говори. Стыдно то как! Она моей мамы старше, а я…»

«Да не переживай ты так. Во-первых, драки ведь так и не было, а во-вторых, она и сама себя нашей сверстницей ощущает. Ей бы совсем не понравилось если бы мы к ней относились с почтением как к даме в возрасте.»

«Конечно же ты права. Я понимаю, что возраст это понятие относительное и цифры здесь мало, что значат, но как подумаю…»

«А ты не думай.» — Предложила Мелина и засунула зазевавшейся Альке в рот сладкую булочку которую она успела купить у уличной разносчицы.

«Мы же только что из-за стола.» — Пробурчала недовольная Алька.

«За тем столом ты только чаем хлюпала. Попробуй какая булочка.»

«Ты, как я понимаю, тоже взрослеть отказываешься?»

«Я уже взрослая. А стареть я действительно отказываюсь.»

Ну, ну, — подумала Алька, — может быть действительно у ведьм такое возможно.

«Завидовать не надо. Зависть цвет лица портит. Попробуй лучше булочку.»

«Иди ты со своей булочкой…»

— Астра?! Госпожа Ирбис! Что за неожиданно приятная встреча!

Знакомый голос кинжалом вонзился в спину.

«У меня такое впечатление, что в этом городе всего одна улица.» — простонала Алька, с трудом растягивая губы в приветливой улыбке.

Мелина сбежала, даже не доев булочку.


Глава 53 Бег с достоинством

— Какая приятная неожиданность, — процедила Алька сквозь растянутые улыбкой губы.

— Совершенно с вами согласен, — галантный инспектор попытался приложится к ручке, но столкнувшись с недоеденной булочкой, от этой идеи благоразумно отказался, — я вчера рассчитывал с вами увидеться, даже напросился матушке в сопровождающие, но оказалось зря. А тут, совершенно неожиданно…

— Как жаль, я так хотела быть представленной вашей матушке. А где вы рассчитывали со мной встретится? — Алька похлопала невинными глазками, — Я вчера весь день провела в обществе Сианы. Ну вы помните, вы ещё нам так помогли…

— Ах, Сиана. Конечно помню. Заочно я с ней уже хорошо знаком. Хотелось бы лично засвидетельствовать своё почтение. Кстати, где же она? Неужели вы оставили её одну дома, после того как столько сделали для того чтобы она была рядом.

— Ей нужно время чтобы прийти в себя, — Алька многозначительно вздохнула, намекая на душевную травму подруги, — она боится большого скопления народа. Ей всё кажется, что её могут узнать…

— Поэтому вы не приняли приглашения госпожи Ласки?

— Простите? О каком приглашении вы говорите?

— Ну как же. Ваша соседка. Она вчера устраивала приём…

— Ну конечно. Милейшая госпожа Ласки. Она вчера устраивала приём?

— Ну да. Вас там ждали.

— О, господин Тонис, это так мило с вашей стороны. Мне очень жаль. Я же не знала, что вы пойдёте ради меня на такие жертвы. Надеюсь, что хоть ваша матушка осталась довольна приёмом.

Альке доставляло удовольствие наблюдать как недоумение стирает с лица очаровательного инспектора игривую улыбку. Для полноты удовольствия ей не хватало только избавится от огрызка булочки, но урн в этом магическом мире ещё не намагичили и Альке пришлось продолжить наслаждаться сладкой сдобой. (Мелина была права, булочка действительно была вкусной.)

— А с чего вы решили, что я там буду? — задумчиво промычала Алька, как только пережёванная масса ей это позволила.

— Моя матушка, — замялся инспектор, — моя матушка сказала, что госпожа Ласки обещает познакомить её со своей новой соседкой и я решил, что речь идёт о вас.

— Чем же моя скромная персона могла заинтересовать вашу матушку? Неужели вы ей обо мне рассказали?

— Не в подробностях, — с неловкой горячностью поспешил её заверить молодой человек, — я только сказал, что знаю особу поселившуюся в доме Федорос.

— Ах, в этом смысле, — с тайным злорадством продолжила Алька, — наверно эта новость её позабавила. В странных домах всегда селятся странные жильцы… Теперь её интерес мне понятен… А знаете что, господин Тонис, я очень рада, что пропустила этот приём.

Алька решительно всунула в рот остатки булки и активно заработала челюстями.

Всё, она обиделась.

Милый Арит дал ей вполне достойный повод повернутся к нему спиной и продолжить движение к угловой траттории у которой уже поджидала её Катания, с любопытством наблюдающая за встречей.

— Погодите Астра! — догнал её инспектор и даже за локоть придержал, — куда же вы? Разве я вас обидел?

— Да, — Алька резко выдернула локоть, — обидели. И не только вы. Я не шут чтобы развлекать толпу скучающих дам. Так и передайте своей мамаше.

— Но Астра, я совсем не это имел ввиду, — попытался урезонить её растерявшийся парень, но Алька была непреклонна.

— Я благодарна за оказанную вами помощь, но полагаю, что дальнейшее общение может навредить вашей безупречной репутации.

Широким шагом Алька двинулась прочь, оставляя позади озадаченного инспектора.

«Тебе удалось от него отделаться?» — Прошелестел взволнованный голосок Мелины.

«Надеюсь.» — Рыкнула вошедшая в роль Алька.

Не сбавляя скорости она прошествовала мимо Катании и, уверенная, что та всё правильно поняла, двинулась в сторону своего скандально известного убежища.

«Ты думаешь он уже никогда не придёт?»

«Я не думаю. Почему я должна за всех думать! Я ухожу с высоко поднятой головой. И если ты думаешь, что это просто после того, как выставила себя полной дурой и истеричкой, то сама попробуй.»

«Ты очень хорошо идёшь.» — Заверила её Мелина. — «С достоинством.»

«Это хорошо, что с достоинством. А то так хочется послать это достоинство к чёрту и дать дёру.» — Призналась Алька с трудом удерживая непослушные ноги.

«Я бы точно не выдержала и побежала. Ты молодец.»

«Молчи уже, несчастье.» — Не слыша за собой погони Алька начала успокаиваться. — «Только думается мне, что его непосредственное начальство останется неудовлетворённым.»

«Ты хочешь сказать, его мамаша?»

«Ох, Мелина, ты иногда бываешь такой наивной!.. Хорошо, пусть будет мамаша, если тебе так спокойней.»

— Может быть мы уже наймём экипаж, — спросила догнавшая Альку Катания, — или ты всё же надеешься, что молодой человек тебя догонит?

— Сделай вид, что мы с тобой не знакомы, — не поворачивая головы прошипела Алька.

— Уже.

— Что уже?

— Уже сделала. Думаю, что расстояние в три квартала достаточный повод для восстановления отношений, — ведьма развернулась к Катании лицом и, блестя насмешливыми глазами, воскликнула, — Астра, милочка, вот так встреча!

Алька растерянно моргнула, оглянулась и, всё ещё шёпотом уточнила:

— Ты уверенна, что мы оторвались от слежки?

— От слежки? — рассмеялась ведьма, — ты себе льстишь, девочка. Молодой человек направился в противоположную сторону ещё до того, как я последовала за тобой.

— Вот и замечательно, — громко и удовлетворённо сказала Алька, а в глубине её сознания всхлипывала разочарованная Мелина.

Глава 54 Свой устав в чужом монастыре

«Оставь девочку в покое.» — Шипела ей в ухо раздражённая Мелина. — «В конце концов, кто здесь попаданка?»

«Так ведь идеи то мои.» — Возмущалась в ответ Алька. — «Я не могу спокойно наблюдать за тем как мои идеи уродуют.»

«Никто их не уродует. Их корректируют с учётом специфики…»

«Где ты только таких слов набралась?..»

«Так ведь ты других не понимаешь. Ну что ты Селине в затылок пыхтишь. Ты её пугаешь.»

«А зачем она на балюстраду тряпки вешает? Балюстрада и без этих оборочек отлично выглядит.»

«А по-моему очень даже изящно, а главное, уютней…»

«Весь ваш „уют“ — это убежище для пыли и пауков. Эти рюшики с оборочками отлично смотрятся в гостиной нашей соседки, но для торгового зала… Мещанство и убожество. Прошлый век какой то. Должно быть чисто, светло и просторно. Если вам так нравятся все эти финтифлюшки — найдите им другое место.»

«У нас здесь свои века. И вообще, не лезь в чужой монастырь со своим уставом.» — Мелина козырем выложила иномирный постулат.

— Как у нас дела? — ворвался в их молчаливый диспут довольный голос Катании.

— Вот, уже несколько предварительных набросков сделала, — Сиана оторвалась от своих рисунков, позволяя зрителям ими полюбоваться.

— Ну что ж, очень миленько, — ведьма одобрительно поцокала языком, — не хуже чем во дворце.

— Но ведь это не дворец, — не удержалась от комментария Алька, — нам не роскошь нужна, нам нужна функциональность.

— Одно другому не мешает, — с твёрдой убеждённостью решила ведьма, оставив таким образом Альку с её возражениями в позорном меньшинстве.

«И чёрт с вами.» — Обиделась идейный вдохновитель всего проекта. — «Делайте, что хотите. Я умываю руки.»

— Так девочки, не будем мешать нашему мастеру, — как ни в чём не бывало предложила Катания, — пойдём чай заварим. Сиана, тебе чай сюда принести?

— Нет, спасибо, мне не хочется, — девушка с увлечением занялась прерванным делом.

— От чего у тебя такая кислая рожа? — поинтересовалась ведьма, располагаясь в удобном кресле.

— А ей всё не нравится, — готовностью сообщила Мелина, — она все Сианины рисунки прошлым веком обозвала.

— Кому прошлый, а кому будущий, — с ленивой грацией ведьма извлекла из глубин своей юбки крошечную пахитоску и закурила.

Мелина даже рот открыла от удивления. Алькин, между прочим.

— У тебя второй не найдётся, — спросила Алька, втягивая носом сладковатый запах дыма.

— Найдётся. Только моим не проболтайся.

«Ты будешь эту гадость в нас втягивать?» — Мелина уже начала задыхаться. Нет, не от дыма. От возмущения.

«Имею право.» — Сказала Алька, сделав глубокую затяжку, и тут же закашлялась.

— Что? Слишком крепок? — поинтересовалась Катания, выпуская аккуратные колечки дыма.

— Давно не курила, — прокашлявшись объяснила Алька, — да и табак у вас…

— А у нас всё тут такое. Не такое, как у вас. Но прости, другого не держим…

— Да поняла я, поняла, — Алька сделала ещё одну осторожную затяжку и удовлетворённо хмыкнула, — человек ко всему может привыкнуть…

— Когда выбора нет, — рассмеялась ведьма.

«Можно вообще не курить.» — предложила Мелина глухим голосом.

«А можно меня перестать учить жить?» — спросила Алька, откидываясь на спинку своего кресла.

«Да пожалуйста.» — Мелине хотелось хлопнуть дверью, но дверей в Алькином сознании не было.

— Как у тебя успехи с прослушкой, — с ленивым безразличием поинтересовалась Алька.

— С первой я особо не возилась. Изолировала и достаточно. А вот со второй, — Катания с гордостью поставила перед Алькой бутылку тёмного стекла, — я сюда всякой ерунды напихала. Пусть слушают как спицы стучат и как хозяйка прислугу гоняет.

— А как дезинформацию посылать будем? — спросила Алька, рассматривая на свет содержание бутылки.

В бутылочной мути плавала довольно крупная висюлька артефакта. Этому артефакту далеко было до современных жучков, но, тем не менее, со своей задачей он справлялся. По размеру похожий на спичечный коробок, он был аккуратно засунут за обивку компаньёнского кресла, чем довёл несчастную женщину до состояния близкое к обмороку. И только суровый взгляд самой госпожи Ласки этот обморок предотвратил. Пожилая женщина не была даже удивлена, словно ничего иного от приглашённых друзей она и не ожидала.

— Дитя моё, — сказала она с отеческой улыбкой, — это признание нашего успеха.


— Тут всё просто, — приступила к объяснению ведьма, — откупориваешь бутылку, говоришь, что хочешь, закрываешь и взбалтываешь…

— И всё, — удивилась Алька, — а голоса, звуки…

— Голос будет самой Ласки, а посторонние звуки — стук спиц. Всё очень натурально.

— Гениально, — искренне восхитилась Алька, — а чьи это артефакты тебе выяснить удалось?

— Ну как тебе сказать, я знаю кто их изготовил, но имя заказчика…

— Может быть Мастер сам скажет.

— Не думаю. Такие артефакты делаются только под присмотром короны. Сомневаюсь, что все формальности были соблюдены. Сама понимаешь, болтать о таком заказе никто не будет.

— Ну и ладно. Мы итак справимся. Надо сказать в бутылку, что мы артефактом пользуемся и что наше самое большое достижение то, что он у нас совсем маленький получился.

— Хорошо, скажу. Только что нам это даст?

— Нам это даст время, — Алька многозначительно ткнула в потолок пальцем, — пусть головы себе поломают. Ведь такого размера артефакт — это же просто неприлично. Может и придумают что-нибудь стоящее. А главное! Главное они станут нашими клиентами.

— Это ты специально придумала чтобы у меня времени на мои бонусы не было.

— Причём здесь твои бонусы. Пусть кринолины покупают и по ниточкам их распускают. Нам чистая прибыль, а им будет чем заняться.

— Так они же и до твоего ирбирия докопаются.

— Ну и пусть. У нас уже патент к этому времени будет оформлен.

— Тогда я вообще не понимаю зачем нам вся эта мышиная возня. Твоя директор по связям абсолютна права — наличие шпионов это признание успеха.

— Я и не спорю. Просто мне не нравится когда меня подслушивают. Хотят знать секреты — пусть платят. Нам платят, а не каким-то там продажным дамам.

— Как-то странно у тебя мозги работают. Любой другой человек на твоём бы месте землю бы грыз чтобы шпионов найти и на чистую воду вывести, а тебе только бы над беднягами поиздеваться.

— Вот видишь, тебе их уже жалко стало! — Алька раздавила окурок о стенку бутылки, — в следующий раз не полезут. Пусть мозгами поработают для пользы общества, а не чужие идеи воруют. Тоже мне, индустриальный шпионаж они придумали, а у самих воду до сих пор вёдрами таскают…

— А в чём же её таскать? В горстях что ли? — ведьма, мигнув магией, уничтожила все следы своего и Алькиного курения.

— Трубы прокладывают, а вода по ним ужесама течёт куда надо, — неожиданно для себя Алька поняла, что это пожалуй всё, что она знает о водопроводе.

— А говоришь вы там без магии, — хмыкнула ведьма.

— Никакая это не магия. Просто законы физики, а они, если хочешь знать и у нас, и у вас одинаковые.

— Нет у нас никаких законов физики. Нам и обычных хватает, — не подымаясь из кресла Катания разожгла огонь в камине, — будь другом, поставь чайник на огонь. Чаю очень хочется.

Алька исполнила просьбу ведьмы предварительно долив чайник из стоящего рядом ведра. Постояла задумавшись и решила, что обязательно найдёт кому рассказать о водопроводе. Не может быть чтобы люди, способные зажигать огонь без спичек, не смогли придумать как по трубам пустить воду.

К чаепитию присоединилась и Мелина, а потом со своими эскизами появилась Сиана и, пока дамы рассматривали её рисунки, водрузила на стол блюдо с румяной выпечкой.

Алька, смирившись с тем, что её мнение никому не интересно, ушла к себе и, завалившись на кровать, погрузилась в приятные воспоминания о встречи с инспектором Тонис. Воспоминания вызвали у неё самодовольную улыбку. Всё таки ловко она его отшила. Теперь просто так не сунется. Разве что с мамашей под ручку. Алька хихикнула. Она почему-то была уверенна, что не будет инспектор мамашу в свои дела вмешивать, а без мамаши ему к ней не подступится. Жаль конечно, что он шпион, хороший ведь парень. Такие как он не шпионами должны быть, а благородными разведчиками…

На этой мысли Альке стало немного грустно. Ведь, если разобраться, Арит и был тем самым благородным разведчиком. И не его вина, что судьба развела их по разные стороны баррикады.

Алька тяжело вздохнула. По крайней мере он не опускался до такой низости, чтобы её прослушивать…


Глава 55 Интерьер, я тебя вижу

— Аля говорила, что примерочных должно быть немного…

— Так ведь место есть и симметрия будет.

— Сделаем их большими — вот вам и симметрия.

— А если желающих примерить будет много, то им что, сидеть и ждать?..

— Вот именно! Сидеть и ждать. Аля говорила…

— Какая разница, что там какая-то Аля говорила. Ты сама посмотри.

— Я смотрю.

Алька, слегка осоловевшая после сна, прислушалась. Что это они её всуе поминают, позабыв о всякой конспирации. Катания, конечно, в курсе, но спорят Мелина с Сианой, а ведьма (курит!) и помалкивает. Алька потянула носом дразнящий дымок. Эх, сейчас бы чашечку кофе и сигаретку…

О чём это они.

Алька, обозначив своё присутствие, слегка отодвинула Мелину и, щурясь от яркого света, выглянула наружу.

Перед ней лежали, раскиданные по столу рисунки, а один, совсем обнаглевший, тыкался прямо в нос.

— Сиана, завари кофе, пожалуйста, — попросила Мелина, догадываясь о потребностях хозяйки тела.

— Ты же кофе не любишь, — удивилась Сиана, но просьбу, тем не менее исполнила, — Катания, а вы кофе будите?

— Мне лучше чай.

— А мне крепкий кофе без сахара. Мыслительному процессу способствует. И сигаретка. Катания, угости сигареткой.

— Ты же только что от дыма задыхалась! — Сиана резко обернулась, проливая кофе из кастрюльки на горячие каминные камни. Брызги зашипели и кофейный аромат, смешиваясь с табачным дымком, всколыхнул в Альке ностальгические воспоминания.

— А я всё жду когда ты вернуться надумаешь, — с меланхолическим равнодушием Катания протянула Альке зажжённую пахитоску.

— Вас моё мнение всё равно не интересует, — Алька аккуратно затянулась, памятуя о своей первой затяжки.

— Да последний час мы только тем и занимаемся, что твоё мнение учитываем, — Сиана, раздвинув листы бумаги, водрузила перед Алькой чашку с бодрящим напитком.

— Спасибо, — улыбнулась ей Алька, — вот и замечательно, что учли. Можем переходить к следующему вопросу?

— Подожди, а с примерочными как? Мы же так и не решили сколько кабинок делать.

— Напомни, сколько я говорила?

— Ты говорила три.

— Ты?

— Я восемь.

— Значит пусть будет пять, — Алька с удовольствием отхлебнула из чашки и струсила пепел на тарелку, стоящую перед Катанией.

— Странная ты какая-то, — решила Сиана и занялась заваркой для чая.

— Это ещё что, — прыснула Катания, — послушала бы ты как она сама с собой спорит…

— У нас сосед был, так он тоже сам с собой… — Сиана захлопнула рот не закончив фразы и поспешно отвернулась.

— Плохо кончил что ли? — догадалась Алька.

— Наверно увезли подальше от соседей — что не есть плохо, — высказала свои соображения Катания.

— Ну какие вы обе…

— Циничные, — подсказала Алька.

— Насмешницы, — нашла нужное слово Сиана.

К тому моменту когда на стол были поставлены две дымящиеся кружки с чаем, следов курения уже не осталось, а насмешницы с серьёзными лицами изучали чертежи и наброски.

— А это что? — Алька ткнула пальцем в один из них.

— Ну знаешь ли, — возмутилась Сиана, — после всего ты ещё у меня спрашиваешь, что это. Я тоже не понимаю, что это, но ты меня уговорила, что так будет лучше.

— Ах, это, — Алька набрала в грудь побольше воздуха и нырнула в глубины своего сознания.

Мелина, как и следовало того ожидать, валялась в шезлонге на террасе. При виде злой Альки она слабо улыбнулась и похлопала своими пушистыми ресницами.

— А как же кофе? — задала она не самый удачный вопрос.

— А как же стены? — вопросом на вопрос ответила Алька.

— Какие стены?

— Те, которые ты зачеркнула.

— Ах эти стены… Но ты же сама хотела сделать террасу.

— Терраса — это не просто дырка! Ты вообще о чём думала когда целую стену вычеркнула?

— Я думала, что будет красиво…

— И холодно, и мокро… Я уже молчу о том, что весь дом может развалится из-за твоего архитектурного решения.

— Там же стекло будет…

— А на чём это стекло будет держаться?

— Откуда я знаю. Я же не архитектор, — надула обиженно губки Мелина.

— Ну почему?! Почему эта умная мысль не пришла тебе в голову раньше? Почему я должна расхлёбывать твою глупость!

— Ты тоже не архитектор, — заметила Мелина.

— Но тем не менее я знаю, что вычёркивать из плана целую внешнюю несущую стену нельзя, даже если тебе так больше нравится. Да что там я. Любой ребёнок, играющий с кубиками это знает…

— Я с кубиками не играла.

— Я так и подумала…

— Это я погорячилась, — сказала Алька, хватаясь за карандаш, — тут у нас будет дверь, большая, а терраса за дверью.

Все наклонились над исправленным рисунком.

— А окна такими как есть оставим? — поинтересовалась Сиана

— Можно и такими. Света должно быть достаточно — двери ведь стеклянными будут.

— Тогда это не терраса будет, как ты хотела, а обычный балкон, — с ноткой раздражения заметила Сиана.

— А что такое балкон, как не та же терраса, только поменьше, — Алька с сосредоточенным выражением лица изучала измалёванный, чуть ли не до дыр набросок, — Катания, а у тебя нет, случайно, каких-нибудь комнатных растений?

— Можно договорится, — туманно ответила ведьма, — тебя очередная идея осенила?

— Именно осенила! А что, если по этой стене высадить зелень чтобы только окна и дверь остались свободны. Ну как бы вертикальный сад… А чтобы больше натурального света было — сделать в потолке окно, вроде того, что в храмах…

— А люстру куда? — всполошилась Сиана.

— Ну… Можно же вместо одной большой несколько маленьких повесить.

— А как же?.. Чем богаче дом, тем больше люстра — это все знают. У нас всё так красиво, нарядно… и без люстры… Злые языки смеяться будут.

— А мы в торговом зале такую повесим, что у них языки отвалятся, — пообещала Алька, — с самого потолка и в три яруса. Такой они и во дворце не увидят.

Алька схватила чистый лист бумаги и начала рисовать.

Для неискушённых зрителей её наброски может быть и были похожи на три, одетых друг на друга кринолина, но Алька рисовала каскадную люстру, виденную когда-то в каком-то толи театре, толи музеи. Может быть для них, для непосвящённых, это и был кринолин, украшенный бусинками и утыканный трубочками, но Алька видела перед собой хрустальные грани шаров, пронизанные сиянием сотен свечей. Этого сияния, по Алькиным представлениям, должно было хватить на оба этажа. Пусть сияние восходящей звезды „Шанель номер 2“ слепит глаза и поражает воображение.

— Вот, — сказала Алька, дорисовывая последний штрих — шнур на котором это великолепие будет спускаться с потолка.

— Красиво, — сказала вежливая Сиана.

— Возможно, — сказала не столь деликатная Катания, — если бы ещё понять что это.

Алька собралась было обидеться, но, подумав, принялась объяснять.

А что делать, если в этом мире новые идеи тяжело воспринимаются.

— Я завтра поговорю с Мастером Дерос. Возможно в его мастерской смогут сделать гранёные бусины, а собирать люстру надо будет на месте.

— А саму основу ты хочешь чтобы сделали из ирбирия?

— Вообще-то я думала о бронзе, но ирбирий был бы символично…

— А символика выдержит? — задала Катания серьёзный вопрос, — красота ведь весить будет прилично. Очень бы не хотелось чтобы люстра свалилась на наши головы.

— Мастер всё учесть должен будет. Ну и у тебя, возможно, свои идеи появятся.

— Буду думать, — пообещала ведьма, — мне ещё надо подходящие растения подыскать. Дел на сегодня мне хватит.

— Завтра мы с тобой ремонтом займёмся. Сиана, тебе надо будет людей найти для наружных работ. Думаю, что следует обратится к дядюшки Широну. Он обещал помочь.

— Это же мне прийдётся на Круглый рынок идти, — перепугалась девушка.

— Ну и что?

— Как что, там же заведение тётки Валис…

— Ну и что? Ты девушка у нас свободная, куда хочешь туда и идёшь. Пусть только попробует тебе претензии предъявить, — Алька небрежно отмахнулась от Сианиных страхов, — и, пожалуйста, узнай кто нам может помочь с наймом обслуги. Должны же быть конторы какие-то или агентства. Да, чуть не забыла, ты повара нам обещала.

— Я за день со всем этим не справлюсь.

— А ты постарайся. Найди сперва себе помощников, а потом пусть они по твоим поручениям бегают…

— Астра, а ты не забудь Сианины рисунки с собой захватить. Деровские девицы должны уже платья заказать, а то без них нам торговать нечем будет.

— Кринолины трёх разных диаметров уже готовы, так что портнихи должны успеть.

— И шляпы. И шляпы пусть делают, — влезла в разговор, молчавшая до сих пор Мелина.

«Не волнуйся. Мы напомним. А кричать, как будто мне гвоздь в попу попал не надо. Очень это странно со стороны выглядит.»

«Ну извини. Просто вы уже прощаться начали, а про шляпы даже не вспомнили.»

«У тебя с спросонья соображалка совсем плохо соображает.» — вздохнула Алька. — «Мы же с тобой вместе с утра к Деросам идём, там им сама и напомнишь.»

«Да, действительно глупо вышло…»

«Ладно, иди досыпай. Без тебя поужинаем.»

«Только прошу, не кури больше. Мне кажется, что даже у меня в спальне пахнет.»

«Не морочь мне голову.» — Огрызнулась Алька.


Глава 56 Смотреть закрыв глаза

Мелина, помахав ручкой, без лишних слов нырнула в вечерний сумрак, подсвеченный светом костра.

Алька уставилась на картину, надеясь уловить момент, когда изображение изменится, но время шло и ничего не менялось.

Что это там происходит, удивилась Алька. Беспокойства она не испытывала. Только удивилась немного.

Потоптавшись ещё некоторое время у мольберта, вздохнула и устроилась в шезлонге, готовясь к терпеливому ожиданию.

***

Мелина зависла над костром, испытывая чувство дежавю.

Странное такое чувство. Словно вернулась во вчерашний день. Даже запахи были те же.

Хотя нет, запахи немного изменились. Пахло сильней лошадиным навозом и отходами человеческой жизнедеятельности. Неприятно пахло, одним словом.

Собравшиеся у костра переговаривались тихими голосами, но в общий разговор не вступали, словно смущало их что-то.

Присмотревшись внимательней, Мелина поняла причину смущения.

Новые лица, сбившись в чужеродный клин, врезались в толпу настороженных северян.

Было их четверо. Здоровые, сытые — они походили больше на солдат, чем на обозную охрану. И вели себя соответственно. Говорили громко, места занимали много и миски их были в два раза больше, чем у прочих.

Мелина прислушалась.

Они говорили о контракте, который скоро заканчивается, о столичных развлечениях, которые их ожидают и о провинциальных дурах, которых в столице только в одном месте и ждут…

Северяне молчали, молчанием напряжённым и недружелюбным, и атмосфера вокруг костра, тяжёлая и вязкая, напоминала Мелине забродивший сахарный сироп. Ни сплетен, ни дружеского подшучивания — на новости из третьих рук рассчитывать не приходилось.

Вздохнув Мелина неторопливо поплыла в сторону неказистого двухэтажного строения под перекошенной вывеской.

То, что проникнуть вовнутрь надо она понимала, только не понимала как это сделать. Проще всего было сквозь стены просочится, но мысль о том, что с той стороны может живая спина оказаться, вызывала страх и отвращение.

За окнами первого этажа, прикрытыми почерневшими от влаги и времени ставнями, мелькали тени, слышался гул голосов и Мелина вынужденна была обратить своё внимание на окна второго этажа. Некоторые из них светились, но были и такие которые блестели чернотой, давая надежду на то, что вертикальных спин за ними не будет.

В комнате, в которую проникла Мелина, вертикальных спин действительно не было. На белом пятне кровати угадывалась парочка горизонтальных, но в их сторону девушка даже не глянула. Вылетела прочь под свет коридорных светильников и вздохнула с облегчением.

Ну вот, главное сделано. Она внутри и может забыть о своих страхах.

Теперь надо найти родственников.

Родственнички расползлись по гостинице что те тараканы.

Кузина Лона сидела в обеденном зале в обществе двух молодых людей простецкой наружности и оттачивала на них свои женские чары. Молодые люди глупо лыбились и топили своё смущение в высоких пивных крыжках. Позади Лоны стояла её личная горничная, исполняющая, надо полагать, роль дуэньи, и тоже лыбилась.

К их разговору Мелина даже прислушиваться не стала. Что она, своей кузины не знает. Умные разговоры Лона разве что из под матушкиного палки вести будет, а тут, без присмотра, да ещё целых два кавалера слюни пивом разбавляют… Об уме речи и быть не может.

Пелина Мелине разыскать так и не удалось. Девиан, скорее всего, остался снаружи. Зато, проследив за тяжело нагруженной служанкой, она нашла тётушку.

Тётушка была не одна.

Мелина, от шока даже зажмурилась, хотя и с закрытыми глазами всё видела.

Тётушка, одетая не для приёмов, визитёра всё же принимала.

В единственном кресле у камина, развалившись в небрежной позе и в небрежном же туалете, сидел незнакомый мужчина и, с видом знатока, тянул вино из высокого бокала и цветом, и рисунком похожего на бокал из знаменитого парадного сервиза, гордости славного рода Таулес. Присутствие этого бокала в гостиничной комнате поразило Мелину даже больше, чем присутствие чужого мужчины.

Второй бокал держала тётушка.

— Жаль, что я захватила с собой всего лишь один ящик.

— Вино действительно отменное. Я ничего подобного раньше не пробовал.

— Конечно не пробовал, — с намёком на превосходство сказала тётушка, — и вообще это не вино. Это ликёр, который достался нам как военный трофей.

— Твой муж воевал? — удивился её собеседник.

— Конечно же нет. Ликёр привёз его покойный брат.

— Тот который был генералом?

— И генералом, и Пилоном… Который был всем в то время как мой муж как был ничтожеством, так им и остался.

— Тебе грех жаловаться. В конце концов этот ликёр ты пьёшь…

— С тобой, мой дорогой, с тобой.

— Так давай же выпьем за тех, кто обеспечил нам сладкую жизнь, — рассмеялся мужчина раскатистым смехом и опрокинул в себя содержимое бокала.

— Я бы предпочла выпить за того, кто помог мне сохранить эту сладость, — женщина только смочила губы золотистой влагой.

— Боюсь, что за это тебе прийдётся выпить другое вино.

— Что ты хочешь этим сказать? — тётушка напряглась.

— Только то, что это я выпью сам. Тебе всё же следовало захватить ещё пару ящиков, — мужчина протянул руку с пустым бокалом в сторону полупустой бутылки.

— Когда всё закончится оно всё будет в твоём полном распоряжении.

— Дорогая Толия, неужели ты полагаешь, что мои усилия заслуживают такую скромную награду?

— Не скромную награду ты уже получаешь за одни только обещания, — тётушка рассмеялась грудным смехом и, сверкнув голыми ногами, уселась на колени своему гостью.

Мелина к такому зрелищу готова не была.

Тётушка была женщиной очень достойной. Её даже просто женщиной сложно было назвать. Очень достойная мать, жена, тётушка… Она с апломбом несла себя тёмными коридорами древнего замка и Мелине даже в голову не приходило, что под развевающимися тёмными одеждами у тётушки полные белые ноги с круглыми коленками и маленькие ступни с короткими пальцами.

Мелине было стыдно всё это видеть, но и уйти она не могла. Ей надо было понять, кто этот человек и какую помощь он обещает оказать.

Мелина отвернулась, чтобы не видеть как волосатая рука раздвигает шёлковые складки ночного халата, но напряжённый слух ловил и шелест ткани, и короткий вздох, и скрип старого кресла.

Мелина старательно думала об Альке. О том, что Альке будет смешно когда она расскажет ей о том, как подслушивала, стараясь не смотреть, как липла к потолку, надеясь, что парочка внизу не станет переходить к более активным действиям. Как надеялась узнать чужие тайны и сохранить собственное целомудрие.

Альке точно будет смешно.

Мелине смешно не было.

Совсем.

— А ты уверен, что будет созван суд Мудрецов? Вдруг Король займётся этим делом лично.

— Когда дело коснётся тайн рода Таулес Мудрецы просто не смогут остаться в стороне. Король не всесилен. Он обязан соблюдать закон, который никто до сих пор не отменил.

— Ну хорошо, признают её ведьмой, а мне то что за польза? Корона назначит нового Пилона, а нам возвращаться в убогое имение?

— Твой муж отлично справляется с обязанностями Пилона и Король может благосклонно отнестись к его кандидатуре. Зачем искать замену которая не имеет ни опыта, ни знаний? Кроме того твоя семья окажет короне услугу достойную вознаграждения, а поддержку Мудрецов я смогу обеспечить.

— Дотон, любимый, я так хочу тебе верить! Каждое твоё слово как живительная услада для моей истерзанной души. Но что, если что-то пойдёт не так? Что если ты не сумеешь добиться обвинения? У меня ведь не будет возможности вернуть всё назад. Суд закончится приговором в любом случае, — голос женщины звенел эмоциями, — не ясно только кому его вынесут ей или мне,

— Дорогая, ты мне веришь? — мужской голос был спокоен и вкрадчив.

— Даже больше, чем себе, — ответ звучал как клятва верности.

— Значит ты должна просто мне доверять. Я не сделаю ничего тебе во вред. Каждый свой шаг я буду соизмерять с твоими интересами. Тем более, что это и мои интересы, не правда ли? — фраза закончилась мурчанием.

— Да дорогой! Я верю. Верю и доверяю.

Мелина услышала стук падающего кресла и не медля рванула прочь от липкой мерзости этой комнаты, сквозь потолок, в чистую свежесть ночного неба.

***

Алька, задремавшая в уютном шезлонге, проснулась от грохота свалившейся с мольберта картины.

Мелина стояла над поверженной картиной с таким выражением лица, что Алька поспешила поставить её на место, ещё и себе за спину задвинула — для надёжности.

Мелина продолжала тупо сверлить взглядом опустевшее место падения и Алька поняла, что новости будут не из приятных.

— Давай сядем и успокоимся, — предложила Алька миролюбиво, — а хочешь, на кухню пойдём, я тебе чаю заварю.

— Нет. На кухню не надо. Там эта сидит.

— Сиана? А что нам с того? Пусть себе сидит. Она нам мешать не будет.

— А что она подумает если ты, к примеру, посуду бить начнёшь?

— Так всё плохо?

— Хуже не куда, — Сиана тяжело вздохнула и опустилась на самый краешек шезлонга.

В её руке появился высокий бокал — точно такой же, из парадного сервиза. Сиана растерянно на него уставилась и под её взглядом он превратился в обычную чайную кружку.

Алька обратила внимание на метаморфозу, происшедшую на её глазах, но от комментариев воздержалась. Просто обхватила ладонями свою воображаемую кружку — не то чтобы ей чаю хотелось, просто компанию решила составить. Чувствовала, что Мелине её поддержка понадобится.

Девушка молчала, прижимая к груди кружку, словно плющевую игрушку ребёнок. Но выражение её лица было совсем не детским. Альке даже показалось, что её ведьма как будто старше стала. Скулы обозначились чётче, на лбу намёк на грядущую морщину обозначился, а губы, ещё недавно алеющие бутоном, побледнели и уголками книзу потянулись.

— Как я поняла по картинки, они всё ещё в гостинице отдыхают, — начала разговор, уставшая от беспокойства Алька.

— Да, всё ещё в гостинице. У тётушки там встреча со знакомым случилась, — Мелина говорила безразличным тоном, но кружку к груди прижимала всё сильнее.

— Случайная встреча, или запланированная? — спросила Алька, безотчётно копируя тон подруги.

— Скорее всего запланированная, — подумав, ответила ведьма, — хотя кто его знает, возможно решил порадовать любовницу, или сам соскучился.

— Любовник значит, — Алька покатала на языке слово, словно на вкус пробуя, — чей? — спросила без особого интереса.

— Не поверишь, тётушкин, — выплюнула из себя Мелина и расхохоталась.

Алька подругу не поддержала. Молча наблюдала за приступом истерического смеха, понимая, что Мелине самой надо успокоится.

Мелина и успокоилась.

Всхлипнула пару раз, затягивая носом воздух, утёрла глаза от выступивших слёз и руки на коленях сложила, демонстрируя свою готовность отвечать на вопросы.

— Так это тебя так наличие любовника у тётушки огорчило?

— Не могу сказать, что это меня обрадовало, но это малозначительная деталь на которую не стоит обращать особое внимание.

— Я горжусь твоим самообладанием, — похвалила Алька, — а то я было подумала, что ты за честь рода переживаешь.

— Вот ещё, — пожала плечами Мелина, — к моему роду эта мразь отношения не имеет. Дядюшку конечно жаль, но это его проблема.

— Надеюсь ты не планируешь открыть ему глаза?

— Я бы с удовольствием, но боюсь на это у меня уже не будет времени.

— А что так? Только не говори мне, что у нас изменились планы.

— К сожалению это сделали за нас. Судя по услышанному мною разговору, меня на костёр везут.

— ЧТО?!! — возопила Алька, напрочь забывая о своей невозмутимости.

— Этот любовник волосатый надоумил мою тётушку изобличить меня как ведьму. Мне предстоит предстать перед судом Мудрецов, а там и до костра уже рукой подать.

— Зачем? Зачем ей это надо? — Алька не понимала, — ну пилонство ей твоё понадобилось — это понятно, а жечь то зачем? Или она тебя из-за большой нелюбви со свету сжить захотела?

— Чувства здесь не при чём. Просто напомнили ей, что в старые времена за ведьму награду обличителю полагалась — половина всего того чем ведьма владела. Тётушка, судя по всему, решила, что половина лучше, чем ничего…

— Дикость какая-то. Неужели Король такое допустит. Это ведь не дом с мезонином, а целое пилонство…

— В том-то и дело, что закон этот старый, давно забытый, но не отменённый. Мужик этот так и сказал, что даже Король должен законы соблюдать…

— Вот же зараза…

— Мне он тоже сразу не понравился.

— А он сам кто такой будет?

— Откуда я знаю. Нас не представили.

— А ты его раньше не видела?

— Я его и сейчас не очень то рассмотрела. Волосатый и без штанов — у меня таких знакомых никогда не было.

— Как это без штанов? Ты что?…

— Именно это, — смутилась Мелина, — я отвернулась, честное слово, но ведь ты сама говорила, что нам информация нужна.

— Ты настоящий герой, — торжественно сказала Алька, — уважаю.

— Скажешь тоже, герой. Знаешь как противно было.

— Знаю, — уверенно ответила Алька, — потому и герой, что смогла выполнить задание не смотря на неблагоприятные условия.

— Я когда в его руке наш бокал увидела, разозлилась так, что мне уже на всё остальное плевать было.

— Что за бокал? Не тот ли что ты себе случайно материализовала?

— Именно. Представляешь, эта сволочь, жена брата моего отца, взяла с собой в дорогу бокалы из нашего фамильного сервиза. Этому сервизу цены нет. Мы им только в особых случаях пользуемся — ну там свадьбы, рождение сыновей… Сервиз на двести персон. Выточен из горного хрусталя и украшен камнями из наших каменоломен. Он в семье не одну сотню лет. Фамильная гордость славного рода. Второго такого нет и не будет. А она из моего бокала своего урода моим вином поит!..

— Я бы тоже от такой наглости озверела, — честно призналась Алька, вспомнив как в далёком детстве била мальчишку, в два раза себя больше, за то, что он посмел развалить её песочный замок.

Да, подумала Алька, наши песочные замки мы без боя не сдаём.

— А вино, которым она его поила? Моё вино. Мой папа его к моей свадьбе берёг. Она этим вином рассчитываться собирается. Представляешь, меня на костёр, а своему наёмнику моё свадебное вино.

— Во им, а не вино, — Алька скрутила трёхпалую комбинацию, — не в то горло войдёт и боком выйдет, — добавила со зверским выражением лица.

— Я только за. Пусть давятся. Мне, после сегодняшнего что-то совсем замуж расхотелось.

— Только рефлексировать не надо. Тебе просто не повезло с визуализацией постельных отношений, но это ещё не повод от них отказываться.

— Аль, а все мужчины такие волосатые?

— Всяко бывает, — подумав, сообщила Алька, — Тоська говорила, что у мужиков попы волосатые если головы лысые, но я это утверждение за аксиому бы не приняла.

— По-моему он не был лысым. Представляешь, я сразу и не поняла, что он без штанов. Сидит, весь такой чёрный… У него даже пальцы волосатые!.. Фу, противно вспомнить.

— А ты не вспоминай. Пожалей свою хрупкую девичью психику.


Глава 57 Просто не спится

Что такое бессоница Алька знала понаслышке.

Ею обычно или страдали, или мучились. Алька этих мучений не понимала. Ну не хочет человек спать — ну и пусть не спит. Мучится то зачем? Алька, если и страдала, то сонницей, но сочувствия эти страдания ни у кого не вызывали. Даже наоборот.

И этой ночью, лёжа в тёмной тишине своей спальни, она впервые познала все прелести бессоницы.

Мысли водили хороводы и не давали возбуждённым мозгам возможности расслабиться и погрузиться в сладостную нирвану забытья.

Мелину она отправила спать успокоив и заверив в том, что нет таких проблем на этом свете с которыми их тандему не справится. Что недостойная тётушка не понимает, что дело ей предстоит иметь не с безмолвным телом, в гроб упакованным, а с двумя преуспевающими бизнес леди, которые её и на чистую воду выведут, и кузькину мать покажут, и где раки зимуют тоже.

Они даже посмеяться сумели.

Но сейчас, наедине с бессоницей Альке смешно не было.

Ей было страшно.

Страшно за Мелину, за себя, за Катанию с её бабками, за будущее Шанель, да за весь этот грёбаный мир страшно.

Ну чего они к ведьмам прицепились.

Милейшие создания и в хозяйстве полезные.

Шовинисты. Как есть, шовинисты.

Мужчинам всё можно, а женщин в чёрном теле держат…

Немного подумав, Алька решила, что не в таком уж и чёрном. Некоторых, как например тётушку Мелины, вообще в мешке держать следовало бы.

Нет, к женщинам относятся неплохо. Это к ведьмам у них особое отношение.

Интересно, в чём они провинились?

Это ведь уму непостижимо! Ведьм, считай, нету, а закон есть. Причём закон жёсткий, который даже Король соблюдать должен. С таким законом не поспоришь и на кривой козе не объедешь…

Суд они вершат…

Приличия соблюдают. А как же иначе, они ведь Мудрецы, а не какие-то там коррумпционеры.

У них подсудимая в гробу лежит и они думают, что этого никто не заметит.

Интересно, а суд публичный, или за закрытыми дверями?

Хотя какая разница, если в этом мире новости и сплетни — близнецы братья.

К тому же мы собираемся взять под контроль эту социальную стихию.

Как показывает опыт, не все женщины ведьмы, но все сплетничают.

Мужчины тоже сплетничают, но к источнику их сплетен нам не добраться.

Ничего, мы же молчать не будем.

За столом, в гостиной, в спальне, в конце концов, но мужчины узнают нашу версию событий.

Защиту надо обеспечить, а то приговор без прений могут вынести.

„Последнее слово предоставляется подсудимой.“

„Ах, подсудимая от слова отказывается.“

„Зачитывается приговор.“

Ну уж нет. Так просто у них не получится.

Защита будет. И последнее слово будет за ней.

Алька вспомнила своего поверенного.

Господин Захарий Сорог, вот кто им нужен. Он не допустит несправедливости!..

И, убаюканная сладкой надеждой, Алька всё-таки заснула.

Глава 58 Завтра открытие

Снаружи ещё шли отделочные работы и здание стояло всё в лесах на которых суетились многочисленные маляры и плиточники.

На козырьке крыши крепили огромные буквы, в половину человеческого роста каждая, и уже возились с „О“, когда на подъездной аллеи появилась странная делегация, возглавляемая высокой худой женщиной.

Заметили их не сразу, а заметив, замахали, закричали, требуя уйти куда подальше.

— Вы что, давно по голове не получали, — кричал им сверху сердитый Мастер, — у нас здесь тяжёлые предметы летают. Могут и задеть ненароком. Вы что, читать не умеете. Ясно же же сказано „Ходить здесь опасно.“

— Мы не ходим, а проходим, — рявкнула дама и, не обращая внимания на предупреждение, повела свою бригаду к ступеням парадного входа.

Мастер, рассмотрев её сопровождающих, почесал озабоченно затылок и заторопился вниз.

— Эй! Ты чего? — окликнул его один из работников, — а следующую куда цеплять?

— Рядом ставь. Совсем что ль безграмотный.

— А ты куда?

— Думается мне, что нашим работодательницам помощь понадобится. Я в дом пойду, а ты Жиг, — кликнул он юркого подростка, — сгоняй в полицейский участок. Скажи, что к Шанелям незваные гости пожаловали.

— Понял Мастер Сифос, — крикнул паренёк, спеша выполнить поручение.

— Чего ты не в своё дело лезешь? — спросил один из старших работников.

— Пока я расчёт не получил это и моё дело тоже, — рявкнул Мастер и рванул на себя входную дверь.

Непрошенные гости толпились в зале, прямо в центре многогранной звезды выложенного мозаикой пола. И, задрав головы, рассматривали огромную люстру спускающуюся с далёкого потолка каскадом разноцветных кристалов, грани которых сияли, перебрасываясь скудным светом хмурого дня.

Мастер Сифос строительством занимался давно, опыт имел немалый и, хоть со славными семействами в родстве не состоял, к нему многие из них обращались.

Всякое повидал в своей жизни Мастер Сифос, но такое видел впервые.

Кто бы мог подумать, что из осколков керамической плитки, которые старик Широн, очень довольный сделкой, отдал за копейки, можно сделать пол похожим на ковёр, что обычное цветное стекло, после огранки, может засиять как драгоценный камень. Подобной красоты Мастер Сифос никогда до сих пор не видел и, как ценителю красоты ему неприятен был вид грязных сапог топтавших великолепный узор.

Навстречу посетителям уже спешила одна из шанелей, та что повыше и постарше прочих. Мужики эту даже побаивались за язык ей острый и насмешливый. Следом по белоснежной лестнице спускалась вторая, та, что с веснушками на курносом носу. Поговаривали, что она здесь за главную, но Мастер этому не очень верил, уж слишком суетливой была. Во всё нос совала и не доделав одну работу, за другую хваталась. Из-за балюстрады второго этажа выглядывали любопытные девичьи лица, а за тяжёлой пурпурной шторой, закрывающей подсобные помещения, слышался бесполый гул голосов.

Защитники в наличие имелись, жаль, что слабого полу..

В крайнем случае, усмехнулся Мастер, визгом врагов испугают.

— Чем обязаны? — с холодной вежливостью поинтересовалась старшенькая.

— Вы, как я понимаю, здесь за старшую? Мне надо с вами переговорить, — дама окинула девушку оценивающим взглядом и, судя по всему, неверно поняла выражение красивого лица, — мы можем поговорить и в менее людном месте, — предложила она великодушно.

— Для своего визита вы выбрали не самое удачное время, так что выбор за вами. Или вы объясняете цель своего визита здесь и сейчас, или ждёте официального приглашения.

— Как вам будет угодно. Я тоже женщина деловая и у меня нет времени на церемонии. Моё имя Лофиэта Валис и я хозяйка этого дома.

— Вы в этом уверенны, — насмешница даже бровью не повела.

— У меня есть все документы это доказывающие, — заявила госпожа Валис.

— Какое совпадение. У меня тоже.

— У меня есть свидетели…

— Это эти господа, которых вы с собой привели?

— У меня есть и другие…

— Более достойные вы хотели сказать…

— Более убедительные, — прошипела дама понявшая наконец, что имеет дело с достойным противником.

— Меня убеждать не надо, — улыбнулась младшая дама, — убедите полицию и суд.

— Можете мне поверить, что у меня найдутся и средства и методы это сделать. Только боюсь, что к концу судебной тяжбы у нас с вами уже не будет повода для спора. Старые постройки такие ветхие, — и она многозначительно вздохнула.

— Вы что, нам угрожаете? — вырвалась вперёд та, что помоложе.

— Астра, успокойся, — придержала её подруга, — госпожа Валис просто так шутит. Она полагает, что её шутки могут показаться нам настолько остроумными, что мы побежим смеяться в другое место. Я вас правильно поняла, госпожа Валис?

— Я не шучу, — надменно сообщила дама, но шаг назад сделала. Наверно чтобы удостоверится, что группа поддержки присутствует.

— Значит шучу я, — заявила насмешница, — с вашей репутацией, госпожа Валис, шутить вообще не рекомендуется. Вы же сами отлично знаете, что ваша гостиница сама вот-вот развалится. Она держится только на честном слове нескольких, не самых честных, чиновников. Мне назвать их имена? Или вы не хотите их беспокоить по такому незначительному поводу?

— Повод действительно незначительный, — гостья позеленела от собственного яда, — мелкие неприятности огорчительны, но их так сложно избежать. Вот например эта люстра. Сколько работы, сколько денег… А ведь никто не может гарантировать, что неловкий клиент не заденет её, случайно, и ваше великолепное украшение превратится в груду осколков.

— Она теперь издевается, — конопатенькая попыталась вырвать своё плечо из цепких пальцев подруги.

— Ну что вы, я так высоко не подпрыгну, — с сожалением вздохнула гостья, — но вот Роже может. Не правда ли Роже? Ты сможешь?

— Да на раз плюнуть, — вышел вперёд долговязый Роже.

— Ну так чего же ты ждёшь? — поторопила его вопросом госпожа Валис.

Под одобрительные комментарии своих соратников, Роже разбежался и прыгнул. До люстры он не дотянулся буквально нескольких сантиметров.

Наглая гостья оглянулась на невозмутимых хозяек и великодушно пообещала щедрую награду тому, кто до люстры достанет.

Начались спортивные состязания, которые позабавили всех присутствующих, за исключением их инициатора, вернее, инициаторши.

На балконе, повизгивая от удовольствия, толпилось с десяток девушек в одинаковых сереньких платьицах и белых фартучках с вышитой на них буквой „Ш“ окружённой затейливой веньеткой. Из-за шторы тоже выбрались зрители, одетые кто во что горазд, но с неизменной эмблемой на фартуках.

Мужчины, оказавшись в центре внимания, подтянулись, плечи расправили и шутками громкими обменивались, ну чтобы и на балконе их слышно было.

Астра нетерпеливо ногой постукивала, вторая с невозмутимым видом за происходящим наблюдала.

Незваная гостья только краснела. Толи от злости, толи от стыда, а может ей просто жарко стало — кто ж этих женщин поймёт.

Мастер Сифос, посмеиваясь, впустил троих полицейских которые всё никак понять не могли, что за цирк тут творится. Вслед за полицейскими строительный люд потянулся. Всем любопытно было, что за шум такой в доме „Шанель номер 2“. Вроде драка должна была быть.

— Что здесь происходит? — хорошо поставленным голосом потребовал ответа старшина полицейского наряда.

— Попытка вымогательства, — во внезапной тишине обвинение прозвучало как удар гонга.

— Что за ерунду вы несёте, милочка, — завизжала обвиняемая, — сами посмотрите, господа полицейские, где вы тут видите вымогательство.

— А как по вашему вымогательство должно выглядеть? — спросила высокая девица, похлопав наивными глазами, — мне как-то до сих пор не приходилось выступать в роли жертвы.

— Так вы значит жертва, — уточнил полицейский.

— Неудачная жертва, — поспешила добавить девица.

— Так с чего вы решили, что был злой умысел?

— Она мне сама сказала, — и девушка ткнула пальцем во вновь позеленевшую гостью.

— Мало ли что я сказала, — пробурчала она, — у меня характер не сдержанный.

— А у меня свидетели.

— Все купленные.

— Скажите это им в глаза. Господин полицейский, позвольте вам представить моих свидетелей. Достопочтенная госпожа Астра — основатель и генеральный директор Дома „Шанель номер два“, директор по связям с общественностью достопочтенная госпожа Каэтана Ласки, финансовый директор достопочтенная госпожа Пирона Дерос, глава отдела снабжения госпожа Ванина и я, ваша покорная слуга и глава отдела безопасности госпожа Катания. Если вам мало наших свидетельских показаний мы можем предоставить вам список всех наших служащих в количестве тридцати двух человек, которые, по счастливой случайности, все оказались невольными свидетелями.

— Прибавьте и меня к списку, — предложил Мастер Сифос, — я правда не достопочтенный, но Мастера Сифоса в городе многие знают.

— Господа злоумышленники прошу следовать за мной, — предложил полицейский и жестом разогнал собравшуюся у двери толпу.

— Почтенные дамы, — повернулся к столпившимся свидетельницам Мастер Сифос, — благодарю за незабываемое представление. И не беспокойтесь, мы свою работу сегодня же закончим. Так что спокойно занимайтесь своими делами. У вас завтра открытие.

Глава 59 Звёздный час

— Бабушка тоже будет, — с заговорческим видом шепнула Катания.

— Я рада, честное слово рада, но…

— Не бойся. Мы всё продумали. Представишь её своей провинциальной родственницей.

— Это сколько угодно. У меня в родословной все вакансии свободны.

— Вот и замечательно. Будет она тебе двоюродной бабушкой.

— С чьей стороны? — конкретный Алькин вопрос застал Катанию врасплох.

— Это так важно?

— Ну если кто спросит. Будет забавно, если я скажу, что со стороны матери, а она начнёт вспоминать покойного брата.

— Да, действительно может выйти неловко, а я уже её предупредить не успею…

— Ладно, справимся. В крайнем случае сделаю вид, что не помню. Такое тоже бывает.

— Особенно когда не ждёшь наследства, — согласилась ведьма.

— Но имя хоть сказать можешь.

— Имя она своё решила оставить, чтобы не забыть на какое отзываться, а фамилию решила твою взять, чтобы вопросов лишних не было.

— Ну что ж, вполне разумно. Получается она моя родственница по мужу…

— По какому мужу? — выпучила глаза внучка родственницы.

— По покойному. Так нормально?

— Вполне. Тем более, что она, скорее всего, вдовью ленту не снимет.

— А что по этому поводу сказала твоя Ба?

— Не поверишь, но очень мало, — развеселилась подруга, — сказала только, что она остаётся при своём мнении, а так как её мнение никому не интересно, то она оставляет за собой право высказаться позже.

— Так я не поняла, она за или против?

— Не ты одна. Будем считать, что она воздержалась.

— Девочки! Вот вы где. А я вас уже обыскалась, — запыхавшаяся и раскрасневшаяся Сиана ввалилась в кабинет.

— На тебе же артефакт связи висит, — тяжело вздохнула Катания и, обращаясь к Альке, закончила, — ну ни как приучить не могу. Столько денег потратили…

— Ну не сердись, я просто растерялась, — смутилась управляющая, — просто у нас на кухне скандал…

Девушки, не сговариваясь ринулись вниз по лестнице.

— Вот только скандала нам не хватало, — глава безопасности летела впереди, перескакивая через две ступеньки, — а ты куда смотрела?

— Я же в примерочной, — задыхаясь оправдывалась Сиана, семенящая следом, — мне Кити сказала. Я туда — вижу сама не справлюсь…

— А кто скандалит? — поинтересовалась Алька, замыкающая шествие.

— Ну эта, как её… Всё время имя забываю. Ну которая старухина приживалка.

— Пирея?! — в один голос воскликнули девушки.

— Она самая, — обрадовалась подсказке Сиана.

— И с кем? — сбавляя темп спросила Катания.

Сиана, не ожидавшая задержки, уткнулась носом в жёсткую спину.

— Я точно не знаю, но кажется со всеми на кухне, — растеряно моргая, сообщила управляющая.

— Знаешь что, — предложила Алька, — ты сбегай за госпожой Ласки, а мы попробуем разобраться из-за чего сыр-бор.

Сиана понятливо кивнула и затрусила в сторону центрального зала.

— Помни о связи, — заорала ей в спину Катания.

Быстро удаляющаяся фигурка только головой кивнула.

Руководящие дамы появились на кухне в тот самый момент, когда разгорячённая спором госпожа Пирея пыталась вырвать из рук повара блюдо за которое бедняга держался обеими руками с упрямством бультерьера.

— Что здесь происходит? — потребовала ответа Катания.

На кухне моментально воцарилась тишина, нарушаемая только слабым бульканьем густого соуса на плите.

— Госпожа генеральный директор, — начал вежливый повар.

— Это безобразие необходимо прекратить, — перебивая его, потребовала стареющая дама.

— Что именно, госпожа Пирея? — стараясь сохранить нейтральный тон спросила Алька.

— Это кухонное самоуправство, — возмущённая дама хлопнула по кухонному столу и над ею ладонью поднялось мучное облачко.

„Хорошо. Что это всего лишь мука.“ Подумала Алька.

«Вот кто настоящая ведьма.» — Откликнулась Мелина.

«А что ты тут делаешь? Ты же собиралась заступить на смену к началу банкета.»

«Не спится что-то. И потом мне тоже интересно.»

«Что может быть интересного в скандале?» — Удивилась Алька.

«Всё зависит от участников скандала.» — Заявила Мелина, но развить свою мысль не успела. Настоящая ведьма, тоесть ведьма по характеру, пошла в атаку.

— Кто дал этому, простите за выражение, поварёнку право здесь командовать. Я не допущу примитивности на этой кухне, — орала красная от гнева дама, — и не надо у меня перед носом своей писулькой махать.

— Это не писулька, а составленное меню, — пытался оправдаться повар, — я готовлю всё как было запланировано.

— Тобой же и запланировано, таракан кухонный!

— Чем вас не устраивает сегодняшнее меню, госпожа Пирея? — Алька очень старалась говорить спокойно.

— Всем! Абсолютно всем. Меня вообще это меню не устраивает.

— Вы же разумная женщина и должны понимать, что за три часа до приёма никто изменять список блюд не будет.

— Тогда отмените приём, — потребовала дама и, сложив на груди пухлые руки, уставилась на опешивших девушек взглядом загнанного в угол борова.

— Вы вообще соображаете, что говорите? — зашипела в ответ Катания, — вы хотите чтобы мы захлопнули двери перед нашими гостями только потому, что вам не нравится меню? Да кто бы такая?!

— Я дочь славного рода, — с достоинством сообщила отважная женщина, — и я не допущу позора!..

— А я не допущу вас на…

— Катания, позволь мне, — вмешалась Алька, — госпожа просто не понимает. Позвольте мне вам объяснить, госпожа Пирея. Мы не в резиденции славного рода, а в торговом центре, и наши гости не родовитые снобы, а потенциальные клиенты. Наши взаимоотношения просты и прозаичны — мы им товар, они нам деньги.

— Короче, — вмешалась Катания которой весь этот разговор уже порядком надоел, — банкета не будет. Будут закуски и выпивка.

— А как же… — до принципиальной дамы начал доходить смысл слов.

— Застолья не будет, — чётко повторила ведьма.

— Что у вас здесь происходит? — на пороге кухни появилась наряженная в кринолин госпожа Ласки.

— Забирайте свою ханжу и примите мои соболезнования, — Катания насмешливо поклонилась.

— Пирея, что ты делаешь на кухне?

— Я просто зашла проверить…

— Я же просила тебя идти в примерочную, — напомнила весёлая старушка своей компаньонке, — это совсем в другой стороне. Или ты не будешь одевать кринолин сегодня?

— Но Фарея, дорогая, ты даже не можешь представить себе, что здесь происходит…

— Ну почему же не могу. Очень даже могу. Я принимала самое активное участие в составлении меню, — похвасталась её родственница.

— Но как же так? Что о нас подумают?.. — на глазах женщины блестели слёзы обиды и непонимания.

— Почему о нас должны думать? — удивилась госпожа Ласки, — сюда придут не на нас с тобой смотреть и не о нас говорить будут. А, я кажется поняла, — воскликнула она, словно о мысль споткнулась, — я поняла, что тебя беспокоит. Пирея, глупая девочка, ты здесь такой же гость как и все прочие. Что ты вообще забыла на чужой кухне? Марш от сюда. Я бы посмотрела на тебя если бы кто-нибудь из наших гостей сделал замечание нашему повару.

— Но ведь о вашем участии все знают, — продолжала упрямится компаньонка.

— И все завидуют. Так ты собираешься переодеваться? — и не дожидаясь ответа, старая дама, качнув кринолином, покинула кухню.

Компаньонка, подхватив юбки, кинулась следом.

По кухне пронёсся вздох облегчения.

— Благодарю за вмешательство, — молодой повар смущённо улыбнулся, — я уже боялся, что мы вынужденны будем применить более веские аргументы.

Алька краем глаза заметила как его помощники поспешно возвращают на места эти самые аргументы. Довольно веские на вид.

— Будем считать инцидент исчерпанным. Занимайтесь своими делами и не впускайте сюда посторонних, — посоветовала на прощанье Катания.

— Ты знаешь, — говорила Алька, торопясь за стремительной ведьмой, — отвага этой женщины вызывает у меня уважение. Одна против всех этих скалок и сковородок…

— Никакая это не отвага. Обычная глупость, — перебила её Катания, — ну и упрямство конечно.

— Геройские поступки совершаются именно такими принципиальными упрямцами.

— Или глупцами, — добавила ведьма.

— Историю пишут победители, — заметила Алька, любительница философских рассуждений.

— Истории пишут все, только не все истории помнят.

— Ничего, мы напомним, — пообещала Алька, ободряюще пожав сухие пальцы ведьмы.

***

Гости потянулись тонким ручейком.

Алька даже забеспокоилась, что этот ручеёк вскоре иссякнет. Но госпожа Ласки только беззаботно рассмеялась.

— Это такая игра. Называется — „Кто важнее“. Правила игры просты: кого дольше ждут — тот и главный.

— Мы никого ждать не будем, — заявила Алька твёрдо, — опоздавшие будут подбирать остатки.

— Очень верное решение, — одобрила старая дама.

— Сиана, выпускай девочек, — распорядилась Алька.

Зал потихоньку заполнялся гостями. Они медленно кружили по напольной мозаике, закидывали вверх головы что бы полюбоваться сиянием великолепной люстры, рассматривали стены увешанные образцами ткани и феерическим разнообразием шляп. У прилавков с украшениями и нижним бельём замедляли свой неторопливый променад, но надолго не задерживались, словно старались свой интерес не демонстрировать. Но возгласы удивления и восторга нет-нет, да и взрывали сдержанный гул голосов.

Стоя у подножия беломраморной лестницы, в тесном кругу своих соратниц, Алька испытывала ни с чем не сравнимое чувство торжества. Это было даже круче торжественной церемонии вручения дипломов. Тогда Алька шла за своим красным пропуском в успешную жизнь счастливая, но смущённая под снисходительно-ироничными взглядами однокурсников. Сейчас её душа ликовала. Просто ликовала, наслаждаясь пьянящим вкусом победы.

По залу прокатилась лёгкая волна, головы повернулись и в зал внесли подносы с закусками и напитки.

Народ оживился.

Голоса зазвучали громче и уверенней.

Послышался смех.

Алькины сообщницы выдохнули с облегчением.

Настала очередь моделей.

Они спускались вниз по лестнице под звуки, небольшого оркестра, устроившегося на балконе, и их кринолины раскачивались в такт звучащей музыке словно девушки не шли, а плыли вместе с мелодией.

Зал замер.

Пожалуй Алька была единственной, кто не следил за нисхождением в мир людей богинь моды.

Она смотрела на зрителей.

Вот пухленькая красотка с крошечным канапе в унизанных кольцами пальцах, замерла с открытым ртом, забыв для чего его открыла. Вот чей-то муж опрокидывает в себя содержание бокала, явно не замечая вкуса. Вот две подружки, вцепившись одна в другую стараются обойти застывших зрителей. А вот и красавица жена, прижимается к плечу супруга с многозначительным обещанием.

Лиц много. Все разные. Но выражение восторга и восхищения общее для всех.

«Мелина, твоя очередь.»

«Я так волнуюсь!..»

«Не волнуйся. Я рядом.»

— Дамы и господа, — разнёсся над залом, усиленный артефактом, звонкий голос. — Позвольте представить вашему вниманию коллекцию женской одежды модного дома „Шанель номер два.“ Вам должно быть любопытно, что за модный дом, гостями которого вы стали этим вечером. Я с удовольствием вам всё объясню. Модный дом — это женские мечты о красоте, о долгой молодости, о достойной зрелости. Мы предлагаем вам широкий спектр услуг цель которых — доставить радость, обрести уверенность, испытать вдохновение и освежить душу и тело. Подробней о предоставляемых услугах вы можете узнать у наших консультанток которые рады будут ответить на все ваши вопросы. Но, прежде, чем вы начнёте задавать свои вопросы, позвольте вернуть ваше внимание к нашим моделям женского платья. Благодаря помощи и поддержки Мастеров славного рода Дерос мы представляем вам кринолин, позволяющей женщине чувствовать себя комфортно, выглядеть великолепно и быть при этом грациозной. Представленные вам модели это лишь образцы которые можно видоизменять с учётом ваших размеров и вкусов. С завтрашнего дня наш Дом будет открыт для всех желающих обновить свой гардероб. Так что добро пожаловать. Мы будем рады вас видеть. А теперь прошу, отдыхайте. Нам очень хочется чтобы этот вечер доставил вам удовольствие.

Толпа ожила, возобновились прерванные разговоры, завязались новые…

Всё шло по плану.

«Ну, как я справилась?»

«Отлично. Немного торопилась, зато всё получилось очень живо и искренне. Ты молодец.»

«Я рада, что тебе понравилось.»

«Ну а я рада, что ты рада.» — пошутила Алька и поделилась с подругой своим душевным теплом. Это было похоже на дружеское объятие с похлопываньем по спине.


Глава 60 Лекция

— Госпожа Ласки, позвольте представить вам мою родственницу, Ланэлу Ирбис, — сказала Алька, испытывая неловкость. По законам этикета, о котором нашёптывала ей Мелина, следовало всё делать наоборот. — А это госпожа Фарея Ласки наш директор по связям с общественностью.

— Рада познакомится, — величественно сообщила родственница, исправляя Алькину оплошность. — Я счастлива, что моя девочка нашла друзей в чужом ей городе.

— Ну что вы, это я счастлива оказаться в числе друзей столь очаровательной особы. Я очень хорошо понимаю ваше стремление восстановить с ней родственные связи.

— Эти связи никогда не обрывались, — госпожа Ирбис похлопала Альку по щеке с нежной фамильярностью.

Алька почувствовала себя между молотом и наковальней.

— Ну конечно, ведь родственников не выбирают, — вздохнула светская дама, — разлука может избавить только от друзей…

— Госпожа Ирбис собрала исторические материалы которые многим могут показаться интересными, — вмешалась в обмен любезностями Катания.

— Да, тётушка разбирает архив своего покойного мужа, — обрадовалась Алька возможности переменить тему разговора.

— Уже много лет, как я этим занимаюсь. Могу смело назвать себя архивариусом, — с напускной скромностью призналась родственница. — Мы с Астрой много рассуждали об особенностях стиля женской одежды и я посвятила много времени на поиски ответов на возникшие у нас вопросы.

— Ваш муж интересовался вопросами одежды? — в голосе госпожи Ласки слышалась лёгкая насмешка.

— Нет, что вы. Моего мужа интересовала история. Не поймите меня превратно, — поспешила пресечь очередную насмешку почтенная вдова, — его интересовали не истории, о которых судачат в салонах, а история как наука, которую изучают в университетах.

— Так ваш муж был Учёным?

— Да, Учёным, — с гордостью ответила его вдова.

— Ирбис? Никогда не слышала…

— Он преподавал в университете.

— В вашей провинции? — насмешки было чуть меньше, но всё же она присутствовала.

— Выпускники нашего университета зарекомендовали себя наилучшим образом по всему королевству, — не выдержала Алька. Терпеть нападки на университетское образование она не желала. Тем более от дамы, единственная заслуга которой была в том, что она умела выходить замуж.

Госпожа Ласки чутко уловила перемену в настроении собравшихся и сменила тон на заинтересованный.

— Думаю, что найденные вами ответы будут интересны многим. Ведь все мы, здесь собравшиеся, разделяем интересы вашей племянницы.

— Это не тема для светской беседы, — сурово сообщила наследница архива. — Я могла бы провести что-то вроде лекции.

— Отличная идея, — в один голос воскликнули Алька с Катанией.

— Мы можем прямо сейчас пригласить всех желающих её прослушать, — Алька радостно захлопала в ладоши. — Я распоряжусь чтобы в нашем ресторане всё подготовили.

На столах расставили блюда с десертами и фруктами. Стулья расставили рядами, лицом к импровизированной трибуне. Гостям объявили о предстоящей на втором этаже лекции и официанты забегали с чайными чашками и чайниками.

Поднявшаяся суета совершенно не смущала объявившегося лектора.

Госпожа Ланэла выложила на стол, непонятно от куда взявшиеся, пожелтевшие от времени бумаги, книжный том в красивой обложке, повесила на принесённый стенд карту королевства и, попросив у официанта чаю, терпеливо ждала пока суета уляжется.

— Нашему Королевству более тысячи лет. Мы, соблюдая традиции наших отцов и дедов, свято верим, что так мы сохраняем нашу историю, что Королевство всегда было, есть и будет таким каким мы его знаем. Каким знали его наши предки. Для нас история — это, прежде всего наши традиции. И это так же верно как и то, что солнце встаёт на востоке.

Но что же было когда по тем, или иным причинам, соблюдение традиций уходило на задний план? Ведь были в нашей истории тёмные времена когда основной целью было выжить, сохранить свои земли и уберечь свой семьи. Что же происходило с традициями — основой нашей государственности, в тёмные времена?

Они менялись.

Как! Возмутитесь вы. Традиции не меняются. Они вечны. На то они и традиции…

Совершенно верно.

Они не меняются.

Они забываются.

Они теряют смысл и значение. На смену старым, устаревшим, приходят новые, помогающие выжить в тяжёлые времена. А люди, благодарные за помощь, хранят их и передают вместе с опытом и знаниями своим детям и внукам. Всего два — три поколения и вот уже новое стало традиционным…

Сколько раз наше Королевство, обливаясь кровавыми слезами, боролось за своё существование. Сколько раз враги вытаптывали нашу землю с единственной целью — поработить и уничтожить.

Но не в наших традициях вспоминать далёкое прошлое. Мы соблюдаем традиции и прошлое чтим. Нам думается, что мы чтим историю, а на самом деле мы её даже не знаем.

Я вижу ваши насмешливые улыбки, я понимаю ваш скептицизм, но возможно вы измените своё мнение когда я вам предоставлю доказательство своей правоты.

Сказание о славном рыцаре Мориморе и о том как он спас прекрасную Валиоку.

Нет такого человека который бы не знал этой истории.

Нам рассказывали её няньки перед сном, мы учились по ней читать, мы играли в рыцарей и каждый мальчик хотел быть Моримором, а девочка Валиокой. Короче говоря, эту историю знают все.

А теперь давайте проанализируем её в деталях.

События, в ней описанные относятся к началу нынешнего летоисчисления, которое мы называем „со дня воссоединения Королевства“.

Напомнить вам какой увидел Моримор свою Валиоку в день первой встречи?

Она сидела на белом коне в „алом словно заря, в золотом ореоле волос“…

Бедняга Моримор не мог не влюбится в это прекрасное видение.

Всего одна строчка. Одна строчка которая несёт в себе так много информации.

Информации которая проходит мимо нашего сознания.

Хотите услышать как она бы звучала, если бы красавица Валиока следовала бы нашим с вами традициям?

Коня убираем — женщина на коня не сядет даже ради спасения собственной жизни. Всё остальное можно заменить чёрным как ночь бархатом, а для красоты добавить блеск чёрного опала.

Попробовал бы Моримор в такое влюбиться.

Вам весело? Вы улыбаетесь? А не хотите узнать куда подевались красавицы валиоки?

Они здесь.

Сидят, смотрят друг на друга растерянными глазами, не понимая, что с нами сделали традиции.

Нас спрятали. Спрятали глубоко и надёжно.

Враги охотились на женщин как на дичь.

Нас прятали в подземных лабиринтах.

Нас прятали в тёмные одежды…

Нас защищали и защищают до сих пор.

Такие уж у нас традиции.


Глава 61 Не будем спорить

Лекция закончилась, но аудитория не спешила расходится.

Пили чай, закусывали пирожными и говорили, говорили…

Алька даже прислушиваться перестала. Конечно же обсуждали лекцию и посмеивались, анализируя традиции.

— А как вам этот — в семейный дом мужчина может войти только в сопровождении женщины. Я как-то заплатил одной чтобы навестить собственного дядю! И ведь знал, что там будет Зета, с которой меня давно хотели познакомить…

— Представляю, как она обрадовалась такому знакомству, — хихикнула одна из присутствующих дам.

— Мне конечно же было неприятно, но что поделаешь, традиции, — улыбнулась вторая.

— Эту я ещё понять как-то могу. В целях безопасности и всё такое, но почему нельзя ходить босиком по утренней россе? Я ещё мальчишкой был, но эту традицию я на всю жизнь запомнил — дня три сидеть не мог.

За соседним столиком две молодые дамы весело смеялись шуткам пожилого господина, который уверял, что традиционные одежды стимулируют интерес молодых мужчин, что лично он, в своё время, совершал невообразимые глупости для того чтобы удовлетворить своё любопытство.

Женщины весело смеялись, глаза пожилого господина блестели, и понятно было, что его любопытство по-прежнему требует удовлетворения.

Мелина наслаждалась пирожными, а Алька успехом своей затеи.

Завтра о лекции в „Шанель номер два“ будет говорить весь город. Как говорил гений журналистики Степан Широв: „Волна пошла“. Конечно, одна волна ещё не шторм, но она сумеет всколыхнуть застоявшееся болото.

За её столиком мило беседовали недавние антагонисты.

— Конечно же я задавала вопросы, — доверительно говорила Фарея Ласки, — но что мне могли ответить мужчины. Я обучалась вместе с братьями. Мои родители решили, что мне лучше сидеть с ними на уроках, чем бегать без присмотра. На мои вопросы отвечали учителя. Хорошие учителя. Мои братья получили отличное образование. Так вот, они говорили о птичках. Мол, посмотри на павлинов… А что на них смотреть? У меня два брата и оба что те павлины, — госпожа Ласки весело рассмеялась, тётушка Ланэла поддержала её понимающей улыбкой. — Мои вопросы им казались странными.

— Мужчинам вообще не свойственно задаваться правильными вопросами, — согласилась с ней собеседница. — Мой покойный муж собрал огромный архив документов, и единственное, что его интересовало — был ли Потоп.

— Так Потоп был?.. — оживилась госпожа Пирея.

— Возможно, — туманно ответила ведьма, — он не успел сделать окончательный вывод. К сожалению допотопные документы размокли, и это очень мешало исследованиям.

Госпожа Ласки прыснула в кулачок, а её компаньонка закивала с пониманием.

— Вы продолжили его исследования?

— Мужчины уступают нам только стулья в гостиных, а место в науке… — тётушка Ланэла многозначительно закатила глаза. — Я просто занимаюсь систематизацией архива. Навожу, так сказать, порядок.

— Но вы провели такую интересную лекцию…

— В частном порядке, госпожа Пирея. Всего лишь в частном порядке.

— Но я уверенна, что научные круги…

— Пирея, милочка моя, твоя наивность просто очаровательна, — госпожа Ласки похлопала компаньонку по пухлой руке, — я надеялась, что с возрастом это пройдёт… Не люблю ошибаться, — доверительно пояснила она новой знакомой.

— Госпожа Астра, позвольте представить вам госпожу Талию Тонис, мою мать.

Мелина от неожиданности поперхнулась пирожным и, покраснев так, что Алькины конопушки стали совсем незаметны, поспешила удрать с места событий.

— Госпожа Тонис, очень приятно, — справившись с кашлем, вступила в роль хозяйки Алька, — Мы все очень рады видеть вас с сыном на нашем торжестве. Позвольте вам представить моих друзей и соратников…

— Мы прекрасно знакомы, — воскликнула госпожа Ласки, отвлёкшись от беседы с госпожой Ирбис, — рада тебя видеть. Арит, мальчик мой, тебе всё же удалось вытащить свою мамашу в свет. Честно говоря, я уже не надеялась. Вы пропустили всё самое интересное.

— Прошу вас, присаживайтесь, — вспомнила о приличиях Алька.

— Благодарим за приглашение, — молодой человек заботливо усадил мать и, не найдя свободного стула, остался стоять за её спиной. — Мы немного задержались, но лекцию нам удалось послушать.

— И как вам лекция? — спросила госпожа Ласки с видом фокусника, вытащившего кролика из шляпы. — Ах, да. Позвольте вам представить нашу гостью, госпожу Линэлу Ирбис.

Госпожа Линэла величественно кивнула головой, давая понять вновь прибывшим, что она к фамильярностям не расположена.

— Рада знакомству, — сообщила госпожа Тонис, окидывая оценивающим взглядом собравшуюся компанию.

Дама Альке не понравилась. Возможно из-за её предвзятого отношения к молодому инспектору а может быть потому, что госпожа Тонис не походила на ту очаровательную старушку, которая варила варенье и радовалась привезённым сыном яблокам.

Альке она напомнила змею свернувшуюся кольцами перед атакой.

Тонкие пальцы, унизанные дорогими кольцами приняли предложенную чашку чая с элегантной небрежностью. С такой же небрежностью она откинула наброшенную на плечи шаль и, с этой же небрежностью, спросила:

— Вы, уважаемая госпожа Ирбис, в своих изысканиях используете в основном народный фольклор, как я понимаю.

— Нет, почему же. Я использовала даже долговые расписки, датированные вторым и третьим годами нашей эры. Кроме того, позвольте заметить, что упомянутое мною произведение к народному фольклору не относится, так как автор известен.

— Возможно, хотя никто не сможет сказать с уверенностью, что известные нам варианты являются дословной копией оригинала.

— Тот факт, что древние копии, найденные в разных концах королевства, мало чем отличаются друг от друга, говорит о многом…

— А о чём вам говорят долговые расписки? — с холодным интересом спросила госпожа Тонис.

— О том, что такой-то взял товара у такого-то… Далее следует список товара.

— Ну и что с того?

— В списке указываются бусы и серьги украшенные рубинами.

— Это могли быть и мужские украшения, — заметила недоверчивая дама и оглядела собравшихся, словно призывая их оценить её ум и проницательность.

Госпожа Ирбис снисходительно улыбнулась на это замечание:

— Дело в том, уважаемая, что мужские украшения стали популярны только в прошлом веке, и даже тогда бусы у мужчин не пользовались популярностью.

— Это ещё ни о чём не говорит, — звякнув чашкой о блюдце, воскликнула спорщица.

— Талия, — вмешалась госпожа Ласки, — ты решила удивить нас своей эрудицией? У тебя масса других достоинств, зачем тебе чужие? Расскажи лучше, как чувствует себя Королева. Поговаривают, что в этом году её не будет на балу дебютанток.

— До бала ещё много времени и, зная нашу Королеву, могу тебя заверить, что она не позволит лёгкому недомоганию лишить себя подобного развлечения. Я знаю, из надёжного источника, что платье уже шьётся…

— Интересно, она воспользуется кринолином? — Пирея задала интересующий всех вопрос.

— Это вряд ли, — заявление прозвучало насмешкой, — вы же знаете, наша Королева приверженец традиций. Она до сих пор не может привыкнуть к этим сеткам которые натягивают себе на голову дебютантки.

— Я слышала, что дело вовсе не в привычке, — ляпнула, не подумав, Пирея и втянула голову в плечи под тяжёлым взглядом тёмных глаз особы приближённой.

— Астра, что же ты притихла, — госпожа Ласки нашла на кого переключить всеобщее внимание. — Ты тоже думаешь, что наш кринолин не поспеет к балу дебютанток?

— Я думаю, что дебютантки успеют. Это их бал и они хотят блистать. Возможно сопровождающие их дамы предпочтут традиционные наряды, но это будут дамы старшего возраста…

— Возраст?.. — инспекторская мамаша засмеялась тихим, переливчатым смехом. — Причём здесь возраст. Ни одна здравомыслящая женщина не захочет целый вечер простоять декоративным столбом ради желания выделится. Возможно глупышки дебютантки и ухватятся за такую новинку, но мы то с вами знаем, чем забиты их головки.

— И всё же, Талия, тебе не следовало запаздывать так сильно. — Госпожа Ласки неторопливо поднялась со своего места, — ты, как всегда, делаешь скоропалительные выводы не собрав достаточно информации. И ты Астра, милочка тоже не права. Возраст действительно не при чём. Все мои приятельницы уже сделали заказы…

Она обошла стол, остановилась у стула вновь прибывшей гостьи и, прижавшись к ней боком прошептала громким, всеми услышанным шёпотом:

— Твоя преданность Королеве заслуживает восхищения, но ты уверена, что ей нужна именно такая?

— Какая такая? — резко откинувшись на спинку стула спросила дама.

— Собачья…

Госпожа Ласки ласково похлопала старую приятельницу по напряжённому плечу, протянула руку своей компаньонке и, окинув притихшую компанию насмешливым взглядом, сообщила:

— Мы пойдём потолкаемся среди гостей. Мои друзья уже наверно заскучали. Я с вами не прощаюсь…

И она, покачивая своей пышной юбкой, уплыла прочь, держа с достоинством, утыканную острыми взглядами, спину.

— Очень достойная дама, — заметила задумчиво госпожа лекторша. — Так ты говоришь, она была трижды замужем? — обратилась к племяннице.

Алька только кивнула, продолжая следить глазами за удаляющейся фигурой.

Госпожа Тонис выдохнула увязший в груди воздух и, вернув своему духу таким образом равновесие, заметила:

— Фарея всегда была авантюристкой.

— Если бы она была мужчиной, то могла бы стать великим полководцем, — не выходя из состояния задумчивости изрекла старая ведьма. И Альке в её голосе послышалось сожаление.

— Мне думается, что будь она мужчиной — навсегда бы осталась холостой, — и госпожа Тонис рассмеялась собственной шутке.

Никто её не поддержал и она, должно быть для того чтобы замять неловкость, вспомнила о сыне, по-прежнему стоящему за её спиной.

— Тебя должно быть уже утомили женские разговоры, — проворковала она, изворачиваясь шеей в его сторону.

— Нет, ну что ты. Я никогда не думал, что женщины ведут дебаты с тем же жаром что и Мудрецы на королевском совете…

— Часто доводилось присутствовать на королевских советах, — не сдержав сарказма поинтересовалась Алька.

— Много раз, в качестве секретаря и писца, — не моргнув глазом, объяснил инспектор. — На последнем курсе университета это входит в учебную программу.

— С таким блестящим образованием и всего лишь инспектор королевской почты… — Алька пощёлкала языком, выражая сожаление.

— Это не „всего лишь“, милочка, — грудью встала на защиту сына госпожа Тонис. — Это достойная всякого уважения должность. Кроме того Арит занимает её временно. Для него это всего лишь очередная ступень в блестящей карьере.

— Мама… — смутился молодой человек.

— Не надо смущаться, — посоветовала тётушка Ланэла. — Как говорится — плох тот лейтенант, что не мечтает стать генералом.

— Тем более, когда это не пустые мечты, — Алька с трудом справлялась с охватившим её раздражением.

Раздражало её абсолютно всё. И надменная великосветскость мамаши, и наигранное смущение её сыночка. Даже любопытство лжетётушки. Она ощущала себя марионеткой в руках ловкого кукловода и не видела способа оборвать удерживающие её нити.

— Пожалуй мне тоже пора вернуться к своим обязанностям, — Алька решила прикрыть простым предлогом позорное бегство.

Она уже начала выбираться из-за стола когда вопль Мелины вспорол ей мозг и уронил на прежнее место.

— Что с вами? Вам плохо? — кинулся к ней обеспокоенный инспектор.

— Налейте ей воды, — распорядилась Ланэла. — Астра, что с тобой? На тебе лица нет.

— Всё хорошо тётушка, — прохрипела Алька, с благодарностью принимая бокал с водой. — Просто усталость…

— Вам не следовало так резко вставать, — заметила змеевидная мамаша, — Вы не производите впечатление субтильной девицы, но могу себе представить сколько сил у вас ушло на этот приём. Помнишь Арит, в каком я была состоянии в прошлом году после того приёма который твоему отцу вздумалось устраивать в нашем доме…

— Помню, конечно помню. Астра, может быть ещё воды?

— Нет, спасибо. Не обращайте на меня внимание. Я просто посижу, и всё пройдёт.

«Так. Что это было?» — потребовала она ответа от своей партнёрши.

«Он здесь.» — Прошелестело в ответ.

«Кто он?»

«Любовник моей тётушки.»

«Ты в этом уверенна? Ты же сказала, что особо не присматривалась.»

«У него те самые волосатые пальцы и ещё кольцо…»

«Про кольцо ты ничего не говорила.»

«Говорить было нечего. На нём его тогда ещё не было.»

«Тогда я не понимаю.» — Не выдержала Алька. — «Причём здесь тогда кольцо?»

«Это папино кольцо. Его даже дядя не позволял себе одевать, а эта… Эта сука его своему любовнику отдала!»

Алька чувствовала Мелинины боль и смятение. Чувствовала и разделяла.

«Ну, ну. Успокойся. Это даже хорошо, что он кольцо напялил. Без кольца ты бы его не узнала. Теперь дело за малым: надо узнать кто он такой. Ты его из вида не выпускай, а я Катанию позову.»

— Спасибо, мне уже значительно лучше, — Алька благодарно улыбнулась заботливому инспектору и приняла из его рук чашку горячего чая.

Лицо Арита смягчила улыбка и Алька удивилась её искренней теплоте.

Да, скорее всего, этот милый молодой человек шпион, но он ей не враг. Алька поняла это с отчётливой ясностью. Он ведь ей даже вопросов не задаёт, словно для него не имеет никакого значения кто такая эта самая Астра Ирбис и откуда она такая взялась.

Ну профессия у него такая.

Мало ли на свете профессий о которых неловко говорить.

Все эти мысли промелькнули в Алькиной гудящей голове пока она делала два аккуратных глотка обжигающе горячего чая.

— Благодарю вас, — ещё раз сказала Алька и подкрепила свою благодарность такой улыбкой, что даже шпионская мамаша забеспокоилась. — Простите, но мне действительно нужно вас покинуть, — Алька поспешила опередить готовящуюся к активным действиям гостью.

Отойдя в сторону, следуя наставлениям, сжала в кулаке артефакт связи и шепнула имя главы внутренней безопасности.

Ответ последовал незамедлительно:

— Что там ещё у вас? — проворчала не особо довольная ведьма.

— Мелина узнала того человека который в заговоре с её тёткой, — прошептала Алька, повернувшись лицом к буйной зелени вертикального сада.

— Чем он занят?

— Сидит за столиком в какой-то компании и пьёт, — отрапортовала Мелина.

— Пусть пока пьёт, а вы бегом сюда.

— А что у вас? — забеспокоилась Алька.

— У нас назревает скандал! — Прокричала Катания и связь оборвалась.

«Скандал?» — удивилась Мелина. — «Какой скандал?»

«Я знаю не больше твоего.» — Огрызнулась Алька, лавируя между дрейфующими гостями.

Крепкая рука Арита придержала её за локоть у самой лестницы.

— Какие-то проблемы, — спросил очень по деловому.

Алька на мгновенье замялась, а Мелина с радостным облегчением сообщила своему отважному рыцарю о зреющем скандале.

Почему бы и нет, подумала Алька, скандал такая штука — никогда не знаешь, что может оказаться решающим аргументом, крепкое слово, или крепкий кулак.


Глава 62 Скандал

С высоты верхних ступеней скандал напоминал крупного паука, разрезанного пополам витриной с нижним бельём. Его любопытные лапки беспокойно шевелились, стараясь прижаться поближе к тёмному туловищу в центре которого, словно рванная рана, шевелилось зелёное пятно.

Инспектор Тонис, волоча за собой Альку, рванул к центру событий. Её такой энтузиазм озадачил, но времени задавать вопросы не было и она послушно перебирала ногами, радуясь тому, что не вняла Мелининым советам и одела свои любимые ботинки.

Тараном врезавшись в любопытствующую толпу, Арид дотащил её до шумного многоголосья и замер у самого прилавка. Алька, неожидавшая резкого торможения, уткнулась в твёрдую спину и отскочила так резко, словно получила электрический удар в область солнечного сплетения. Ощущение было настолько странным, что Алька не сразу смогла в себя прийти. Её спутник тоже оглянулся с вопросительно приподнятыми бровями.

— Извините, — пролепетала Алька, почему-то краснея.

«Что это было?» — Спросила она у Мелины.

«Откуда я знаю. Мне отсюда ничего не видно. Ты можешь подойти ближе. В конце концов мы представитель администрации.»

«Я не об этом.» — Альку даже возмутило такое наплевательское отношение к их тактильным ощущениям, но время для объяснений не было.

Толпа напряглась и Алька поняла, что скандал достиг своей кульминации и сейчас произойдёт разрядка.

— Господа, — отчётливо звучал голос Катании, — господа, — повторял он с утомительным однообразием, — прошу вас, господа!

Эхом ей звучало нечто маловразумительное. Типа:

— Я требую!

— Сам дурак.

— Вы не имеете права!

— А ты рожками, рожками…

— Господа!

— Что здесь происходит? — перекрывая общий гул потребовал ответа властный голос.

— Я с ним даже не знакома! — во внезапной тишине женский всхлип был похож на мучительный стон.

— Катания?! — вырвалась вперёд Алька, вспомнившая, что на этом празднике она исполняет роль хозяйки.

— Госпожа Ирбис, — очень официально начала глава безопасности и закончила с усталой беспомощностью, — у нас сейчас начнётся мордобой…

Алька с сомнением оглядела потенциальных участников намечающего действа.

Катания стояла пограничным столбом между двух групп агрессивно настроенных мужчин. Одна в тёмных вечерних костюмах, вторая в зелёном.

Кавалеристы, догадалась Алька.

Кавалеристам в „Шанель“ делать было совершенно нечего. Но тем не менее они были и было им очень весело.

Распалённые алкоголем и собственной бесшабашностью они весело топтались у условной границы, готовые преступить её по первому же знаку главаря.

В роли главаря выступал хорошо знакомый Альке Вивон Лонге.

— Арит! — воскликнул кавалерист обрадованный появлению приятеля, — будь моим секундантом.

— Ты пьян, — заметил очевидное удивлённый инспектор.

— Конечно я пьян, — рассмеялся хмельной кавалерист. — Мы все пьяны. — обозначая жестом группу поддержки, сообщил жизнерадостно молодой офицер, — на суде это учтётся.

— Зачем же доводить дело до суда, — резонно поинтересовался старый приятель, — можно ведь всё закончить миром.

— Не, я не могу. Я обещал, — замотал нетрезвой головой кавалерист и, подумав, добавил. — Я человек слова.

— Это кому же вы так опрометчиво слово дали? — вмешалась в разговор Катания.

— И что за слово? — высунувшись из-за спины инспектора, добавила Алька.

— О! И подружка твоя здесь, — обрадовался Вивон Лонге, — моё почтение. Рад встречи.

— Не могу сказать, что это взаимно, — проворчала Алька.

— Я вас о чём-то спросить хотел…

— В другой раз, господин Лонге, — поспешила перебить его Алька, — сперва на наш вопрос ответьте.

— На какой вопрос? Не видите, что я занят. И вообще, отойдите в сторону. Мы с вами позже поговорим.

— Я не понимаю, что здесь происходит, но этот господин оскорбил меня и мою жену. Я требую извинений, — выступил вперёд представитель противной стороны.

— Как вы относитесь к тому, чтобы получить письменные извинения завтра, — предложил миролюбивый инспектор.

— Вы шутите! Меня оскорбили публично, а извинения я должен получать приватно?

— Но не хотите же вы получить их по приговору суда?..

— Я честный человек, — заявил обиженный господин и покосился в сторону рыдающей супруги.

— Никто и не спорит, — напомнил о себе дебошир, — рогами честных тоже украшают, — и он оглянулся на своих приятелей в поисках поддержки.

Поддержка последовала незамедлительно в виде весёлого смеха.

Опять начались гам, шум и толкотня. Только на этот раз в сердце скандала стояла не только бледная Катания, но и Алька с инспектором.

— Господа! — продолжала твердить Катания.

— Не позорьте чести мундира, — увещевал старый приятель.

— Это провокация! — взвизгнула Алька и залепила звонкую пощёчину рвущемуся в бой кавалеристу.

— Мадам! — возмутился мужчина, покрываясь багрянцем, — вы злоупотребляете своими привилегиями.

— Это вы злоупотребляете моим терпением и гостеприимством, — Алька твёрдо стояла перед ошарашенным офицером, — вы явились сюда незваным, устраиваете отвратительный скандал, оскорбляете моих гостей и ещё смеете утверждать, что выполняете данное вами обещание. Где ваша честь, господин офицер, если вы даёте подобные обещания.

— У меня приглашение, — кавалерист начал похлопывать себя по карманам.

— Тем более вам должно быть стыдно, — не дрогнула Алька. — Вас сюда не кулаками махать пригласили.

— Это дополнительный бонус, — крикнул кто-то из зелёного сопровождения.

— А вас тоже пригласили? — Алька перевела гневный взгляд на притихших военных.

— Ну мы это… Мы за компанию…

— Вашей компании место в траттории, — поставила диагноз Катания и устало облокотилась на прилавок.

— Кто бы спорил, — вздохнул один из весельчаков.

— А как же мужская дружба?! — напомнил им собутыльник жалобным голосом, почувствовав, что воинство готово к дислокации.

— Я тебя не оставлю, — заверил Арит, закидывая руку на плечо друга. — Мы же с тобой старые друзья.

— Мы с тобой — да. Но твой выбор знакомых… О, мадам, я вспомнил! Мадам, у вас есть брат?..

— У меня есть тётя, — скаля зубы в хищной ухмылке, Алька наблюдала за отступлением зелёных.

— Дамы и господа, — обратилась она к возбуждённой толпе, — позвольте считать эпизод исчерпанным…

— А я? А как же наше достоинство? — не согласился с положением дел оскорбленный мужчина.

— Обещаю, что ваше достоинство не пострадает. Я лично, от лица всего коллектива „Шанель“ приношу вам наши искрение извинения и обещание, что ещё до конца сегодняшнего вечера этот офицер последует моему примеру и принесёт свои извинения публично. Вашей очаровательной жене, дабы облегчить её страдания, я предлагаю выбрать что-нибудь из нашего ассортимента в подарок. А сейчас простите, но мы вынужденны вас на недолго покинуть.

Толпа неохотно расступилась пропуская воинственную Альку и её сопровождающих.


— Что за идиотская идея пришла тебе в голову, — ворчал Арит, таща на себе с трудом переставляющего ноги кавалериста.

— Блестящая, — с пьяной уверенностью заверил его приятель, — я оплачиваю долг чести и с ней же погибаю во время честного поединка.

— С кем, с ней? — не понял инспектор.

— С ней, с честью…

— Так это было самоубийство, — догадалась Катания.

— Самоубийство — удел труса, — с пафосом сообщил нетрезвый герой, — смерть от клинка противника не так романтична как на поле боя, но где я буду ночью поле бое искать…

— Нашёл где искать, — толкая неуклюжее тело на диванчик в примерочной, заметил приятель, — на светском приёме! Ничего умнее придумать не мог? А что если бы не тебя клинком пронзили, а ты? Такой вариант тебе в голову не приходил?

— Приходил, — признался друг детства Вивон, — я подготовился. Я выпил столько, что в меня попадёт любой хлыщ умеющий держать в руках вилку…

— Да, подготовился ты отлично, согласился Арит, — я тащил и чувствовал как в тебе вино плещется.

— Я со вчерашнего дня его туда заливаю…

— Так, — сказала Алька, уставшая от пьяного бреда, — его надо протрезвить.

— Не надо меня трезвить, — заныл пьяница, — я что, зря старался…

— Катания?

— У меня есть настойка.

— Давай свою настойку.

— Может прихватите тазик? — предложил инспектор критическим взглядом окидывая расползающуюся фигуру приятеля.

— И тазик тоже, — решила Алька.

— Я его этим тазиком… — пригрозила Катания, отправляясь на поиски пласебо.

За шторой толпились любопытные девицы в форменных платьицах, но под грозным взглядом начальницы поспешили разбежаться.

— Воды мне, — потребовала она ни к кому конкретно не обращаясь, и ей тут же вручили графин. — В стакане! — прорычала ведьма, и появился стакан. — Занялись бы вы делом, — вздохнула напоследок и, забыв о тазике вернулась в примерочную.

За время её отсутствия мало что изменилось. Алька, с видом злобного тигра, вышагивала из угла в угол, её приятель с брезгливым неодобрением и жалостью наблюдал за всхлипывающим кавалеристом, лепечущим всё тот же бред о долге и чести, и размазывающим пьяные слёзы и сопли по породистому своему лицу.

Катания с раздражением и злостью всунула в руку стакан с водой и, подталкивая его под локоть вкатила такую дозу отрезвляющей магии, что бедняга протрезвел ещё до того, как стакан опустел.

— Ну как, — поинтересовалась ведьма, — тазик нужен?

— За…а…чем? — заикаясь промычал солдат, лицо которого стало одного цвета с униформой.

— Ну я не знаю, — протянула задумчиво ведьма, — но ваш приятель считает, что тазик поспособствует процессу…

— Нет! Не надо тазик, — воскликнул бедняга и плеснул себе в лицо остатки воды из стакана.

— Вам ещё налить, — предложила услужливая Катания.

— Спасибо, я уже в норме.

— Однако, — заметил поражённый инспектор, — вы должны дать мне адрес своего апофикара.

— Это травяная настойка. Семейный секрет, — смутилась ведьма, — но если вам надо я могу отлить бутылочку.

— Буду премного благодарен. Не скажу, что лично мне может понадобится, но для друзей…

— Если у вас таких много, — Катания многозначительно покосилась на притихшего кавалериста, — тогда конечно…

— Давайте уже перейдём к делу, — не выдержала Алька обмена любезностями, — пусть рассказывает.

— Давай, рассказывай, — Арит устроился в соседнем кресле.

— Всё рассказывать?

— Во всех подробностях.

— При них? — шёпотом уточнил протрезвевший.

— Ты их гость. С ними и объясняйся, — инспектор откинулся на спинку кресла как бы давая понять, что лично он к этому делу отношения не имеет.

— Ну вчера заявилась ко мне одна знакомая и, напомнив о сделанном мне одолжении, попросила, в счёт долга, устроить скандал на сегодняшнем приёме.

— И ты согласился?

— Не так что бы сразу, но у меня не было другого выхода.Понимаешь, она не просто долг востребовала, она меня ещё и шантажировала…

— Не госпожа ли Валис вас об одолжении попросила? — догадалась Алька.

— Я имён не называл, — всполошился Вивон.

— За свою честь беспокоитесь? — не жалея яда спросила Алька, — А дружба с хозяйкой борделя честь не замарает?

— Да какая там дружба! — возмутился кавалерист. — А вам откуда это имя известно?

— Мадам надеялась собственными силами справится…

— Она вас тоже шантажировала? — удивление офицера достигло своего апогея.

— В нашем случае это называется по-другому, — заметила Катания.

— Если я не ошибаюсь, — влез инспектор, — речь идёт о хозяйке, так называемой, гостиницы в которой работала ваша подруга.

— О ней самой, — шипя от негодования, подтвердила Алька.

— Но Захарий заверил меня, что дело улажено к обоюдному удовольствию…

— Мадам нашла новый повод возобновить знакомство.

— Чего ей надо на этот раз?

— Ей надо всё, — выплюнула с ненавистью Катания и уселась рядом с офицером, — Явилась вчера с бандой головорезов, начала махать какими-то фальшивыми бумажками, требуя что бы мы убрались из её дома. Представляете какая наглость! Из её дома! И это она говорила мне — законной наследнице!

— Вам нужна помощь? Может быть стоит обратится к поверенному?

— Нет, спасибо. Мы сами справились, — не без гордости похвасталась Алька.

— Только, судя по всему, мадам на этом не успокоилась, — вздохнула Катания.

— Я не знал. Клянусь, я не знал, — герою офицеру явно не понравилась выделенная ему роль. — Она мне пожаловалась на конкурентов. Откуда я мог знать, что речь не идёт о другом борделе.

— Неужели в вас не шевельнулось сомнение после того, что вы здесь увидели?

— В нём к этом моменту уже ничего не шевелилось, только переливалось, — ирония не смягчила озабоченное лицо инспектора.

— Мне, офицеру, не просто было решится на дебош, пусть даже и в бордели, — попытался оправдать себя его приятель.

— А зачем ты приволок сюда сослуживцев?

— Ну я с ними уже по дороге встретился. Мы ещё выпили. Я сказал, что будет весело…

— Идиот! С вас бы со всех погоны сорвали…

— Ну что ты кричишь? Мне и так плохо.

— Скажи спасибо, что не хуже…

— Хуже будет завтра.

— Ты что, этой дамы боишься?

— Я не её боюсь, а информации которой она владеет, — признался бравый офицер.

— Кто будет серьёзно относится к информации предоставленной хозяйкой борделя? — Катания насмешливо посмотрела на соседа, — да она так всех своих клиентов потеряет.

— У меня есть обязательства перед дамой, — смутился кавалерист.

— Перед той дамой, что прятала своё лицо и сбежала при первом же признаке опасности? — насмешливо бросила Алька и затихла под внимательным взглядом.

— Простите, у вас есть брат?

— У меня нет никакого брата, — излишне резко ответила Алька и отошла в дальний угол примерочной.

— Так, — взяла заключительное слово Катания, — со своими проблемами вы разберётесь как-нибудь сами, а сейчас отправляйтесь в зал и публично просите прощение у оскорблённого вами господина.

— И у его жены тоже, — напомнила Алька.

— Может…

— Ничего другого быть не может. Я пообещала, что вы это сделаете. Моё слово не пустой звук. Кроме того, я выплачиваю компенсацию за ваши шалости, так что идите и отдавайте свой долг.

— Что такое минута позора по сравнению с честью мундира, — Катания похлопала кавалериста по поникшему плечу. — Хотите, пойду с вами.

— Нет. Не надо. Это будет выглядеть как под арестом. Я лучше сам. Добровольно.

— Вот и молодец. Иди, герой.

С тяжёлым вздохом и совсем не геройской походкой Вивон Лонге отправился на казнь общественным порицанием.

Оставшиеся облегчённо расслабились.

Катания хлебнула прямо из графина и, забыв о притихшем инспекторе, спросила у Альки:

— Так кого вы там узнали?

Глава 63 О подарках

— Меня мамаша в ресторане дожидается, — тяжело подымаясь из кресла, сообщил господин Тонис, — пойду, а то она беспокоится будет.

Алька, которая ещё минуту назад, мысленно ругала Катанию за болтливость, потеплела душой.

Какой однако деликатный, пусть даже и шпион. Не навязывается, вопросов не задаёт. Может и не шпион вовсе.

«Ты же сама первая его шпионом обозвала. У тебя и доказательства были.» — Прошипела в её сознании Мелина. — «Даже думать о нём запретила.»

«Ну и как?»

«Что как?» — Не поняла подруга.

«Думаешь, или прошло?»

«Мне есть о чём сейчас думать.» — огрызнулась ведьма — «Тебе, кстати тоже.»

— Нам с вами по дороге, — Алька протянула руку раскинувшейся на диване Катании.

— Только не говори мне, что завтрашний день будет таким же выматывающим, как и этот.

— Не скажу, но и обещать ничего не буду, — улыбнулась Алька. — Идём уже, у меня Мелина нервничает.

— Знаешь что, скажи своей Мелине…

— Сама скажешь, — перебила Алька недовольное брюзжание, — гости уже расходится начали. Нам спешить надо.

Катания только вздохнула и потопала вслед за неутомимой приятельницей.

У выхода из примерочной их поджидал инспектор и, окинув подруг оценивающим взглядом, выставил приглашающим жестом оба локтя.

Оба были приняты с благодарностью.

В ресторане народу поубавилось. Никто уже не толпился в проходах и шум голосов уже не рокотал водопадом, а шуршал спокойным ручейком. Столы украсились фруктовыми натюрмортами, но официанты продолжали предлагать чай и лёгкие закуски.

Альку бы должна была такая атмосфера порадовать. Но девушке было не до того.

Мелина, шаря по залу Алькиными глазами искала малознакомую, но жгуче ненавистную личность.

«Я так не могу.» — Призналась ведьма. — «Я бы его по голым ногам сразу узнала, а так… Давай походим! Буду кольцо высматривать.»

«Это будет выглядеть странно. Мы же не официанты чтобы между столов суетится.»

«А ты как хозяйка. Ходи, спрашивай понравилось ли…»

«Я тебе не сетевой маркетинг. У нас есть достоинство.»

«Меня грабят, а ты о достоинстве беспокоишься.»

«Что есть, о том и беспокоюсь.» — начала злится Алька — «Может ты чарами своими поищешь? Отцовский перстень это ведь не сосуд…»

«Хорошая идея.» — Быстро согласилась ведьма, и Алька почувствовала как магия мурашками защекотала кожу. — «Вот он! Нашла!» — Возликовала Мелина и Альке даже почудилось, что та запрыгала от радости.

«Теперь успокаиваемся.» — Велела хладнокровная Алька. — «Надо на него указать Катании.»

Глава отдела безопасности, к этому моменту уже прошедшая процедуру представления, усаживалась на предложенный инспектором стул и искала глазами официанта.

Алька, без особых церемоний плюхнулась рядом.

— Бутербродов хочется, — многозначительно протянула Алька, толкаясь коленом в соседское.

— Попроси, тебе официант принесёт, — не поняла та намёка.

— Но ты же лучше знаешь какие я люблю, — продолжала настаивать Алька.

Катания уставилась на неё круглыми глазами непонимания.

Почти такими же глазами на неё смотрели и остальные.

Вот ведь, подумала Алька, нашли сумасбродную начальницу. Доказывай им потом, что я демократична как конституция.

Ещё и Мелина, подпрыгивающая от нетерпения…

Алька плюнула на конспирацию.

— Катания, дорогая, ты кажется забыла для чего я тебя сюда затащила, — глядя ведьме в глаза и чётко выговаривая слова Алька ждала ответа.

Ответ последовал незамедлительно в виде суетливого верчения на стуле.

— Третий от кухни, — губы, растянутые в тонкой улыбке с трудом пропускали звук, — брюнет с фиолетовым галстуком.

Катания молча кивнула и отправилась в указанном направлении. И только тяжёлый вздох, красноречивее любых слов выразил и чувства её, и соображения по поводу нового поручения.

Тишину за столом нарушила госпожа Тонис, решившая, видимо, замять неловкость:

— У Арита тоже есть фиолетовый галстук. Я лично ему выбирала. Но вы же знаете этих молодых, — за поддержкой она обратилась к госпоже Ирбис, — у них обо всём собственное мнение.

— Мама, я очень ценю твой вкус, но этот галстук отвратительно колючий.

Довод сына на мать не произвёл впечатления. Всё тем же тоном заботливой родительницы она продолжала делится своими огорчениями с сочувственно улыбающейся ведьмой.

— У всех моих подарков находится серьёзный недостаток…

— Ну почему же, мне очень понравилась трость с набалдашником в виде головы льва…

— Что же тогда ты её не носишь?

— Мама, трости не носят, ими пользуются, — с насмешливым терпением попытался объяснить Арит, — а мне ещё как-то ни к чему…

— Вот видите! — воскликнула госпожа Тонис, — все носят, а ему надо пользовать. Как будто я пожелала ему охрометь!

— Ну мама! — простонал неблагодарный сын.

— А по-моему, трость бы вам очень пошла, — высказала своё мнение Алька, — тем более при вашем роде деятельности.

Инспектор в удивлении вскинул брови.

— При чём здесь моя профессия?

— Ну как же, тростью можно отбить нападение разбойников на дороге…

— Для этих целей есть более острые предметы.

— Но ведь ими надо уметь пользоваться, а тростью можно просто махать.

— Мама, а женщины трости носят? — инспектор обратился к матери не отрывая насмешливого взгляда от Алькиного лица.

Ей даже неловко стало, но она глаз не опустила, из принципа.

— Не говори глупости, — отмахнулась мать, — женщины носят только драгоценности.

— Жаль, — сказал инспектор.

Алька только фыркнула.

Вернулась Катания и, не говоря ни слова, уселась на своё место и в задумчивости начала отщипывать виноградины свисающие в декоративном беспорядке из вазы.

Алька уставилась на неё в немом вопросе, а в ответ получила только пожатие плечом.

«Она ничего не узнала.» — В безнадёжной тоске простонала Мелина.

«Ничего страшного. Значит узнает завтра.» — Попыталась утешить подругу Алька.

«А вдруг завтра уже будет поздно.» — Не захотела утешаться ведьма. — «Они ведь совсем близко!»

— Этот хлыщ, в сиреневом галстуке, из администрации Мудрейшего Галон тэр Потен, — словно продолжая прерванный разговор сказал господин Тонис, — так, мелкая сошка. Второй секретарь или третий, я точно не знаю. Он даже не из родовитых, просто земляк нашего Мудреца.

— Вы говорите о господине Титони? — вступила в разговор госпожа Тонис.

— Понятие не имею как его зовут, но его галстук действительно производит впечатление, — небрежно заметил инспектор.

— Зато я знаю, что в отличие от тебя он прислушивается к женскому мнению.

— Ему этот галстук нацепила его мама? — рассмеялся непочтительный сын.

— С его матерью я не знакома, — заявила обиженная дама, — но у его жены безупречный вкус. Королева её очень ценит.

— Так он женат! — новость потрясла Мелину.

«Почему тебя это так удивляет?» — Алька почувствовала себя провинциальной дурой.

«Ну он же…»

«Твоя тётушка тоже замужем, но ей это не мешает.»

— Конечно женат. И давно, — инспекторская мамаша уже сделала свои выводы и теперь с удовольствием делилась известной ей информацией. — Очень удачный брак. Сафа — камеристка Королевы. Женщина очень положительная и ответственная. Королева ею довольна. Конечно же для Сафы главное, это её работа и на семью времени остаётся мало, но её муж, такая умница, он её во всём поддерживает и взял на себя большую часть домашних обязанностей.

— А как же его работа? — съехидничала Алька. — Или он менее ответственный?

— Нет, почему же. Просто работа с Мудрейшим не требует такой отдачи как с Королевой…

— Мама хочет сказать, что в администрации Мудрейшего Галон тэр Потена столько бездельников, что одним больше, одним меньше — значения не имеет.

— Возможно он имеет влияние?…

Ответ на этот вопрос волновал Альку значительно сильнее, чем семейное положение тётушкиного любовника.

— На кого? На тэр Потена? — рассмеялся весело инспектор. — На нашего Мудреца может повлиять только погода, всё прочие его мало волнует.

— В каком смысле погода? — не поняла Алька.

— В том смысле, что вся раздутая администрация Мудрейшего Галона занимается корректировкой погоды, которая, несмотря на все старания и усилия постоянно преподносит неожиданные сюрпризы.

— Так он занимается погодой… — протянула Алька, давая возможность Мелине оценить неожиданную подробность.

— А вы думали чем? — насмешливо покосился на неё Арит.

— Вопросами жизни и смерти, — попробовала пошутить Алька, но улыбка у неё получилась жалкой.



Глава 64 Ночью всё серо

В комнате царил уютный полумрак и Алька, забравшись с ногами в глубокое кресло, наслаждалась покоем и тишиной. На соседствующем диване, свернувшись калачиком под тёплым пледом, спала Сиана. И только русая её макушка поблескивала золотом в приглушённом свете настольной лампы.

Катания, закинув ноги на письменный стол, развалилась в позе киношного героя и, с ненавистью поглядывая на валяющиеся рядом туфли, шевелила пальчиками в розовых чулках, торчащими наружу.

— А хочешь, — предложила Мелена, — я боль сниму.

— Я её уже сняла, вон валяются…

— Зачем ты вообще их надела?

— Так ведь красивые, — вздохнула с досадой страдалица.

— Какая разница, красивые, не красивые — их же всё равно из-под подола не видно. Хоть тапочки на босу ногу надевай…

— Хорошо тебе рассуждать когда собственных ног нету.

— Завидуешь?

— Уже нет. А час назад завидовала.

— А я видела как ты с левитацией мудрила.

— Так уж и видела…

— Ну хорошо, Алька видела, а я догадалась, что с левитацией.

— А какая она, магия?

— В каком смысле? — не поняла Мелина.

— Ну на вид. Какая?

— Я же её тоже не вижу. Алька говорит, что как туманное марево…

— Туманное марево… — протянула задумчиво Катания. — Красиво наверно…

— Красиво и загадочно, — дополнила Алька, вступая в разговор.

— Ой, а мы думали ты спишь, — промурлыкала вслух Мелина.

— Как же, поспишь тут, — проворчала Алька которая, если уж говорить честно, этим и занималась. — Всё мне этот Титони покоя не даёт. Тётка твоя ему ведь почему-то верит.

— Влюблённая дура чему угодно поверить может, — философски заметила Катания.

— Но ведь она не просто верит, она по его подсказке действовать собирается.

— Узнает, что женат — одумается.

— Думаешь?

— Надеюсь.

— А вдруг не одумается. Вдруг она о жене знает? Я вообще не понимаю какой у него интерес. Зачем ему всё это надо. Как хотите, но что-то с ним не так…

— Да всё с ним так, — усмехнулась знающая жизнь ведьма, — наобещал с три короба, влез под одеяло, а теперь голову морочит. Получится — хорошо, не получится — ну и не надо.

— И всё же надо понять с кем мы имеем дело. Вдруг у него всё же есть рычаги влияния. Очень уж уверенно он обещал поддержку.

— Я до сих пор не выяснила кто нам подслушку подсунул, а ты мне новое задание даёшь — возмутилась Катания и даже одну ногу со стола убрала.

— Кстати, забыла спросить, шпионка эта была?

— Да, была, а толку то что. Она вдова, склонна ко всякого рода оферам. Это и так было понятно. Мне заказчик нужен.

— А общалась она с кем? Может быть кто-нибудь из её окружения…

— Ну какое окружение может быть у акулы вышедшей на охоту?..

— Да, не густо…

— Она два кринолина заказала. Хочу посмотреть кто будет оплачивать.

— Послушай, Тана, а какая уже разница, кто заказчик? Навредить нам они всё равно уже не смогут.

— Я обид не прощаю, — с гордым видом сообщила ведьма. — Мы, Зиев. Мы мстительные.

— Лучше бы вы были рассудительными, — почти прошептала Алька, но Катания расслышала.

— Мы мстительные, но и рассудительные тоже, — заявила Катания возвращая ногу на прежнее место, — я же не кинулась на неё с кулаками. Просто следилку повесила.

— Что тебе мешает такую же на этого типа повесить?

— Ничего не помешало. Я и повесила, — Катания, довольная реакцией своей собеседницы, хитро ухмыльнулась. — не ждать же когда он нас ещё раз проведать надумает. Или ты хотела чтобы я за ним по всему городу бегала?

— Чего же ты мне голову морочила, — возмутилась Алька. — Сказала бы, что уже всё сделала и я бы даже разговор на эту тему не начинала.

— Так тебе же ни какая другая тема не интересна, — зевнула Катания, — так бы и молчали каждая сама по себе, а так у нас общий разговор получился.

— Кстати, о разговорах, — начала Алька, но закончить не успела.

На улице раздались душераздирающие крики о помощи.

Алька кинулась к окну, но ведьма её опередила.

— А, — сказала она совершенно безразлично, возвращая на место отодвинутую штору, — я думала они позже заявятся.

— Кто они? — Алька оттолкнула ведьму с дороги и выглянула в окно. — Ну и зрелище, — заметила Алька и от окна отошла. — Что делать будем, — спросила она у главы безопасности.

— Можно ничего не делать…

— Ну как же?

— До утра подождут, а потом мы полицию позовём, — Катания демонстративно уселась обратно.

— А соседи? Что соседи скажут? Они же орут как будто их режут.

— Никто их не режет. Так, немного покалывают…

— О нас дурная слава пойдёт. Ты этого хочешь?

— Они же о своей репутации не беспокоятся, почему мы должны…

— У них репутация уже есть. Им терять нечего, а для нас даже крошечное пятнышко может стать несмываемым пятном.

— Ну пошли, будем разбираться.

На лужайке, перед особняком, в странных позах застыли пять мужских фигур.

Один из них лежал широко раскинув руки и орал благим матом выпучив блестящие в темноте глаза. Рядом с ним сидел, жалобно подвывая второй и кажется плакал. Третий, вывернувшись штопором, цеплялся за ограду и без остановки повторял: «Отпустите меня! Отпустите!»

Двое других, сцепившись руками, стояли на коленях и, глядя друг другу в глаза, просто орали без слов. Один густым басом, второй фальцетом. Получалось даже красиво, но очень громко.

Где-то хлопнула дверь. Залаяли собаки.

— Ну вот, — всплеснула руками Алька, — теперь разговоров не оберёшься.

Катания мигнула дымкой магии и воцарилась тишина.

— С соседями сама разбираться будешь, — буркнула Алька и пошла разбираться с нарушителями спокойствия.

Собственно говоря, разбираться особо было нечего. Алька узнала незваных гостей.

— Всё ни как ваша мадам успокоится не может? — обратилась она к ближайшей паре.

Те только глазами хлопали. Даже кричать не пытались.

— Жадность — это порок, глупость — беда, а жадность с глупостью — это уже диагноз. Вы когда свою хозяйку увидите, постарайтесь ей это объяснить. И ещё передайте, что в следующий раз она так просто не отделается.

— Лично я считаю, что её заведению место за городской чертой, — высказала своё мнение Катания, — думаю, что со мной многие согласятся.

— Вот, вот. И общественное мнение передайте. Ей бы сидеть ниже травы и молчать в тряпочку, а она, по своему скудоумию, на неприятности нарывается.

— Так я их отпускаю?

— Отпускай, а то они нам всю травку затоптали.

— К утру и следа не останется, — с материнской нежностью Катания погладила слившуюся с ночной темнотой траву. — Я же говорила — отличный газончик…

Освобождённые мужчины, передвигаясь на цыпочках, словно балерины на пуантах, поспешили покинуть территорию Дома „Шанель“.

— Не забудьте передать наши слова, — прокричала им в спину Алька, — Надеюсь новых встреч у нас с вами не будет.

— Думаешь она больше не сунется?

— Не знаю, — пожала плечами ведьма. — Бабушка вспомнила, что это Валис хотела помещение снять. Говорила, что под гостиницу.

— Знаем какая это была бы гостиница. Хотела арендовать, а когда увидела, что мы здесь сделали, решила отжать. Наверно подумала, что дешевле будет банду нанять, чем самой ремонт делать…

— Будем считать, что трёх неудачных попыток ей достаточно для того чтобы начать думать о чём-нибудь другом.

— О спасении души, например, — рассмеялась Алька.

— Если есть, что спасать… — присоединилась Катания.

— Девочки, — объявилась заспанная Мелина, — вот вам тут весело, а я есть хочу.

--------------------------------------------------------------------

Дорогие и уважаемые мои читатели.

Мне очень нужна моральная поддержка. Без неё я чувствую себя очень неуютно.

Мне очень хотелось бы знать ваше мнение. Интересна ли вам история? Увлеклись ли вы? Можете даже поругать если считаете, что я этого заслуживаю…

Но вы молчите и мне очень одиноко и беспокойно.

Ваш, неуверенный в себе автор.


Глава 65 Сила слова

— Мне кажется, что вышивка по подолу простит, — говорила своей приятельнице тучная дама, разглядывая на той новое платье.

— Не придирайся Зита. По-моему очень элегантно, — дама в обновке покрутилась на месте и присела в глубоком реверансе. Окружающие зеркала покорно и равнодушно повторили за ней все движения. — Это очень популярный фасон…

— В том-то и дело, что популярный, ни какой оригинальности, — осталась при своё мнении толстушка.

— Зато твоё — сама оригинальность, — с намёком на иронию заметила её подруга.

— Ты не поверишь, но эта блестящая идея пришла мне в голову когда я смотрела в потолок, — ирония осталась незамеченной.

— У тебя на потолке бантики? — удивилась приятельница.

— Нет конечно, просто я увидела волны…

— А бантики тогда откуда?

— Ну волны же надо как-то закрепить…

— Не знаю, — протянула в задумчивости консервативная дама, — может быть парочки бы хватило…

— Парочка просто не видна, я пробовала… Ещё полчаса и сама всё увидишь.

— А не провести ли нам это время в ресторане. Там отличные пирожные. Ты что вчера не пробовала?

— Вчера мне было не до пирожных.

— Зита, неужели ты была свидетелем скандала?

— С самого начала, — похвасталась подруга.

— Что же ты молчишь? Я уже столько версий услышала, что просто не понимаю какая из них заслуживает доверия.

— Конечно же моя. Я стояла рядом с бедной Монитой, когда этот нахал ей шепнул на ушко, что в этом нижнем белье она будет неотразима.

— Как же тебе удалось услышать, если он шептал?

— Это только так выглядело, что шептал, а на самом деле все слышали.

— Бедная Монита. А что её муж? Он тоже слышал? Говорят он был рядом.

— Ну да. Конечно же он услышал.

— Не будь его рядом Монита могла бы просто не обратить внимание.

— Но ведь столько свидетелей! Ещё и муж рядом. Она попыталась возмутится. Говорит — я вас впервые вижу…

— Ну конечно. Что ещё можно сказать в подобном случае.

— Она могла говорить всё, что угодно, всё равно ни кто не слушал. Мужчины уже между собой стали разбираться. Дело чуть до дуэли не дошло.

— Монита просто обязана была вмешаться и не допустить кровопролития.

— А что она могла сделать?

— Ну я не знаю. Из-за меня мужчины никогда не дрались…

— Она рыдала. Рыдала довольно громко. Мы все её утешали, но в нашу сторону даже не смотрели…

— Мне сказали, что Монита просила чтобы ей дали яду…

— Насчёт яда я не слышала, но она говорила, что после такого позора жить не сможет.

— Бедняжка, — вздохнула сочувственно дама с вышитым подолом, — надо бы её навестить. Пережить такой позор… Она должна знать, что вся эта мерзость нашей дружбе не помеха.

— Можно сказать ей это прямо здесь.

— Как! Она здесь? Сейчас?

— Ну да, я с ней уже здоровалась.

— Не может быть. А как же позор? Я думала, что ей нужна поддержка… — Дама была возмущена.

— Так ещё вчера со всем разобрались.

— Мне говорили, что офицер извинился, но я этому просто не смогла поверить.

— И тем не менее. Перед тобой живой свидетель.

— Конечно же я тебе верю, но сама посуди…

— Это был заговор и молодого человека использовали как орудие, — сообщила Зита скороговоркой, опасаясь остаться без пирожных.

Её подруга притихла, осмысливая услышанное.

Зита, воспользовавшись передышкой, подхватила её под локоток и потащила прочь от зеркал туда где их ждали более приятные радости.

Алька зевнула и, не поворачивая головы. сказала:

— Мне кажется слово заговор надо заменить. У дам оно ассоциируется с сильным полом.

— Мне что, пойти к ним и сказать — ах, простите, вы не правильно поняли, — Катания не понимала Алькиного энтузиазма. Курицы, они курицы и есть. Им хоть так сплетню расскажи, хоть этак, они всё равно её по-своему переиначат.

— Ни в коем случае. Пусть девочки-официантки между собой поговорят, но так, что бы их услышали… Главное, чтобы имя этой Валис упомянули. Если у дам вопросы возникнут — пусть ответят, но так, будто не хотят чтобы начальство об их болтливости прознало.

— Как начальство скажет, так и сделаем, — глава безопасности вылезла из-за своего стола и, шоркая тапочками, отправилась выполнять указание.

— Она на тебя сердится, — сообщила Мелина.

— Не слепая, сама вижу.

— Ей объяснить надо. Она же не солдат чтобы приказы без раздумья исполнять.

— Да я уже ей объясняла, — с тоской вздохнула Алька. — Ну не верит она в силу печатного слова. Тьфу ты, я хотела сказать, что она не верит в силу не печатного слова… — Альку смутило словосочетание. — Опять я не то говорю. Она не верит, что сплетни влияют на общественное мнение. Она вообще сплетням не верит…

— Ничего удивительного, учитывая её жизненный опыт, — рассудительно заметила Мелина.

— Я ей сказала, что за месяц сделаю так, что у их дома начнут цветы возлагать…

— Зачем? — удивилась Мелина.

— Вот и она спросила — зачем.

— И что ты ей ответила?

— Что это у нас, у иномирных, традиция такая — на могилы героев цветы носить.

— А она что?

— А она сказала, что их дом не могила и что у неё свои цветы есть.

— Правильно сказала.

— Что правильно? Она главного не поняла, что я из её мамы за месяц героя сделаю.

— Маму это всё равно не вернёт…

— Зато справедливость восстановит, — Алька сказала это без особого энтузиазма. Она уже поняла: не нужна Катании справедливость, и бабушкам её тоже не нужна. Им только одно надо: дождаться чтобы проклятие сработало.

— Что о северном обозе говорят? — поменяла тему разговора Мелина.

— Как всегда. Ничего нового.

— Может самим какую-нибудь сплетню запустить, а то все только о „Шанель“ и говорят.

— Вот и хорошо. Пусть говорят.

— Ты же сама говорила, что нельзя забывать о главном.

— Я и сейчас так говорю. Просто „Шанель“ надо стать на ноги, укрепить репутацию и расширить сферу влияния. На это нужно время которого у нас очень мало. Так что пусть говорят.

— Ну совсем малипусенькую, только чтобы проверить как сработает, — заныла Мелина. — Так хочется тётушке под ноги розы кинуть, шипами кверху.

— Понимаю и разделяю твоё нетерпение, — по-отечески нежно улыбнулась Алька. — Тут хорошо подумать надо. Основная линия — она корыстная и злобная, а ты, белая и пушистая, невинная жертва.

— Полегче с пушистостью. Я всё-таки будущая глава пилонства.

— Вот и я о том же. Тут нужна тонкая работа. На жалость давить нельзя. Жалость с уважением не рифмуется, — рассуждала Алька. — Сочувствие — вот наша цель.

— И тётушку мордой в грязь, — напомнила невинная жертва со злорадным предвкушением.

— Само собой, — согласилась Алька, — только есть одна маленькая проблема: как сделать из твоей тётки коварного злодея. Я лично с ней не знакома, но по твоим рассказам она просто меркантильная сучка и на роль коварного злодея не тянет.

— Она ещё и воровка, — напомнила Мелина.

— Это хорошо, что воровка, — задумчиво протянула Алька, — доказать мы ничего не можем, но нам ведь это и не надо. Просто надо сделать так, чтобы все знали о том, кто она на самом деле!

Алька в восторге от идеи даже по столу хлопнула так, что ладоням жарко стало.

— А кто она на самом деле? — заинтересовалась Мелина.

— Никто! Понимаешь, никто. Она ведёт себя как богатая пилонша, а на самом деле она нищая самозванка.

— Она жена моего дяди. У нас её все слушаются и уважают…

— Потому, что уважают твоего дядю. Который, если разобраться, всего лишь управляющий.

— Дядю жалко…

— Птичку тоже жалко…

— При чём здесь птичка? — не поняла Мелина.

— Не обращай внимание. Это наше, иномирное. Просто к слову пришлось. План такой, — Алька резко поменяла тон на деловой. — Мы её заманиваем сюда. Обслуживаем по высшему разряду. Она тратит деньги немеренно. Ей все завидуют, а параллельно мы вводим доброжелательную публику в курс дела.

— Какого дела? — не поняла Мелина.

— Того, что она тратит не свои деньги, что сама по себе она никто и звать её никак. Поверь мне, зависть отличное топливо для призрения. Хорошо было бы ещё её и с любовником рассорить, но с этим прийдётся обождать.

— А вдруг, пока мы будем ждать…

— Так, отставить панику. План есть. Будем действовать по плану.

— Главное, чтобы твой план сработал, — тяжело вздохнула богатая наследница.

— Астра, там тебя какая-то фифа требует.

В кабинет вернулась, по-прежнему недовольная, Катания.

— Что за фифа?

— Мне она не представилась. Сказала только, что вы подруги.

— Подруги? — удивилась Алька. — У меня на стороне никаких подруг нет.

— Сама с ней разбирайся, — пробурчала Катания, в нарочитом утомлении плюхаясь на диван, — меня от всех этих фиф уже воротит.

— И что, много?

— Чего много? — Катания сделала вид, что не поняла вопроса.

— Фиф, спрашиваю, много? — терпеливо переспросила Алька.

— Мне бы и одной хватило, — Катания брезгливо передёрнула плечами, — а в ресторане, за каждым столиком, парами сидят.

— Это же успех! — взвизгнула радостно Мелина.

— Вот сами этим успехом и наслаждайтесь. Я тут посижу. Слушать сплетни проще когда не видишь сплетниц.

Мигнула сигналка связи, и голос Сианы возвестил:

— Госпожа Астра, вас хочет видеть госпожа Раяна Лонге.

«Я не хочу её видеть» — Запаниковала Мелина.

— Не стоит пренебрегать полезными знакомствами, — решила Алька, и обращаюсь к Сиане, спросила. — Где она?

— Это наверно та фифа которая себя твоей подругой нарекла, — заметила с Катания. — В ресторане, где же ещё ей быть.

— Сиана, передай ей, что я скоро буду.

— А счёт ей выписывать? — прошептала управляющая. — Или и впрямь подруга?

— Бойся подруг, пирожные поглощающих, — довольная собственной шуткой, рассмеялась ведьма.

— Счёт выписывай, а там видно будет, — не дожидаясь ответа, Алька взялась за дверную ручку, но помедлив, сказала Катании. — Нанести тяжёлую травму можно не только кирпичом по голове. Слушай и учись.

— Иди уже, мастер тонкой интриги, — ведьма насмешливо помахала ручкой и занялась поисками нужного артефакта.

«Алька, ты что надумала?» — Беспокоилась в её сознании Мелины. — «Мы же ей на один зуб.»

«Обломится.» — Алькин ответ был краток и категоричен.

Раяна Лонге в полном одиночестве сидела за дальним столом и скучала.

Скука была написана крупными буквами на её красивом лице, но Альке показалось, что все прочие части тела скука не затронула. Поза была напряжённой и вывернутой под неудобным углом в сторону соседнего стола, оккупированного увлечённо беседующей троицей. Альке, на миг, даже показалось, что уши, прикрытые накидкой, шевелятся.

Способность Раяны Лонге держать лицо вызывала уважение, но Алька не зря потратила годы своей жизни на то, чтобы молча наблюдать и делать выводы.

Девушке явно чего-то от Альки было нужно.

— Привет. Какими судьбами? — вместо приветствия спросила Алька, присаживаясь напротив гостьи.

— Ты неплохо здесь устроилась, — не обратив внимание на фамильярность заметила Раяна.

— Приятно, что тебе нравится. Ты не ответила на мой вопрос.

— Мимо проходила и любопытство разыгралось. О тебе много говорят последнее время.

— Обо мне? — искренне удивилась Алька, — Я своей связи с Домом „Шанель“ не афиширую.

— Но и не скрываешь, — красавица улыбнулась снисходительной улыбкой.

— Какой смысл хранить секреты когда двери широко распахнуты как для друзей, так и для врагов, — Алька небрежно пожала плечами, — секреты только портят репутацию.

— Ну почему же, они её и делают. Совсем недавно ты была девочкой из провинции у которой вообще никакой репутации не было, а сейчас о тебе говорят на каждом углу.

— Ты хотела сказать о „Шанель номер два“, — поправила Алька.

— А есть какая-то разница?

— Меня зовут Астра Ирбис, а здесь моя работа. С таким же успехом можно говорить обо всех, кто вложил в „Шанель“ деньги, труд, воображение…

— Не скромничай, — перебила её Раяна, — тебе это не к лицу. Мне пару человек уже шепнули на ушко, что это всё твоя идея.

— Идея вещь абстрактная, а ты сидишь за вполне реальным столом, пьёшь горячий чай и разговариваешь со мной таким тоном, словно собираешься потребовать плату за своё молчание.

— Ну что ты, какую плату, — смутилась гостья.

— Так о чём ты обещаешь молчать? — Продолжила допрос Алька.

— Я не собираюсь тебя шантажировать, если ты об этом, но многих интересует твоё прошлое.

— И ты полагаешь, что один ужин за общим столом даёт тебе право сплетничать обо мне?

— Нас видели вместе, — с невозмутимой наглостью напомнила красотка.

— Надеюсь твоя репутация не пострадала?

— Светское общество ко мне очень снисходительно, — в небрежном ответе слышалось тщеславие.

— Это многое объясняет, — Алька даже не пыталась скрыть иронию.

Найдя глазами официантку, она подождала пока та наполнит ей чашку и продолжила:

— Так чего же ты хочешь? Я действительно здесь работаю и у меня нет времени на танцы вокруг да около.

— Хорошо. Скажу прямо. Я хочу чтобы ты замяла скандал с моим кузеном, — и Раяна уставилась на Альку взглядом холодным и требовательным.

— И как я должна это сделать? — не очень сильно удивилась Алька.

— Прежде всего заткнуть рты своей прислуге…

— Здесь нет прислуги, здесь служащие, — поправила Алька, — и потом, при чём здесь они?

— По всему городу ходят слухи и я уверенна, что их разносят твои служащие, — делая ударение на последнем слове, пояснила своё требование Раяна.

— Тебе никто не подсказал, что кроме служащих здесь была масса гостей в том числе и тех кого ты называешь светским обществом. Почему бы тебе не начать с них, тем более, что они к тебе благосклонны.

— Люди моего круга не позволят себе злословить о члене моей семьи, — с убеждённостью заявила светская красотка.

— Ты так думаешь? Что же их остановит?

— Как ты не понимаешь. Это не безобидная сплетня. Арита могут лишить звания. Он так переживает. Я просто не могу смотреть на его страдания, — впервые за весь разговор девушка приоткрыла свои истинные чувства. — Он с детства мечтал о военной карьере и лишится всего из-за глупого недоразумения — это жестоко. Ты не должна этого допустить.

— Я не желаю зла твоему кузену, но поверь мне, не в моих силах что-либо изменить. Со скандалом мы справились собственными силами: обошлись без вмешательства полиции. Ничья кровь пролита не была. Извинения были приняты… Что ещё мы можем сделать? Заставить замолчать всех свидетелей не сможет даже Совет Мудрецов.

— Что же делать? Что делать? — Алька очень удивилась, заметив, что в глазах хладнокровной красотки блеснули слёзы.

— Ничего не делать, — с правдивой искренностью посоветовала Алька. — Он молод, хорош собой, успешен — его простят. А вот ту, кто стала причиной его позора прощать не следует.

— Так это правда, что он выполнял заказ какой-то мерзкой старухи?

— Вот видишь, даже до тебя дошли слухи. Ещё день страданий и твой кузен проснётся героем…

— Скажешь тоже, что геройского в выполнении заказа…

— Ну это был не совсем заказ, — решила пояснить Алька. — Как я понимаю, она заставила его пойти на это банальным шантажом.

— Какой ужас! Бедный мальчик! — воскликнула, вдруг ставшая эмоциональной, молодая девушка.

— Точно так же решит большинство как только узнает имя настоящего злодея.

Алька благодарно улыбнулась официантке, поставившей перед ней тарелку с десертом.

«А как же наша талия?» — Напомнила о себе Мелина.

«Это для дела. Талия потерпит.»

— Ты уже пробовала наш фирменный десерт? Попробуй. Тебе понравится. Мы назвали его „Север“.

— Не самое удачное название, — заметила слегка подобревшая Раяна, подзывая официантку.

— Почему же, — не согласилась с ней Алька, — север сейчас у всех на устах. Мне даже кажется, что о нём говорят не меньше, чем о твоём кузене.

— Ну да, совсем из головы вылетело — обоз уже в городе.

— Уже? — огорчённо воскликнула Алька, — А я так хотела пойти его встретить.

— Ты ещё можешь успеть. Хотя, — Раяна вонзила вилку в принесённый ей десерт, — смотреть там особо не на что.

— Как это не на что? — возмутилась северная патриотка. — Говорят пилонская карета из чистого золота.

— Может быть и из золота, но далеко не чистого, — Раяна, причмокивая от удовольствия, стала больше походить на себя прежнюю. Даже шутить начала. — Видела я этот обоз. Длиннющий и грязный. Чтобы золотой каретой хвастать надо было сперва её отмыть…

— Доберутся до места и отмоют, — заверила собеседницу Алька. — Зачем в дороге богатством блестеть. В столице другое дело. Здесь пыль в глаза пустить — святое дело.

— Не хочу тебя огорчать, но никого они своей пылью здесь не удивят. Подумаешь, карета у них золотая. Тяжёлая и неповоротливая. Над ними извозчики смеяться будут.

— Пусть смеются, а мы здесь, в „Шанель“, очень на них рассчитываем. Дамы из провинции, при деньгах…

— Думаете они к вам кинутся?

— Уверенна. Я слышала, что опекунша пилонская большая любительница красивых и дорогих вещей.

— Постой, постой. Сюда что опекунша припёрлась? — Раяна так удивилась, что вилку опустила. — Зачем?

— Что значит зачем? Не могла же она наследницу без сопровождения отправить, — Алька растеряно похлопала пушистыми ресницами. — Насколько я знаю, сюда всё семейство собиралось.

— Большое семейство?

— Два сына и дочь. Говорят красавица.

— А ещё что говорят? — Раяна отодвинула тарелку с недоеденным пирожным чтобы ближе к Альке подвинутся.

— Всякое говорят, но главное, что мимо „Шанель“ им не пройти, — и Алька одарила внимательную слушательницу довольной улыбкой.

— Знаешь, — подхватилась её гостья, — мне пора, засиделась я тут. Но обещаю на днях вернуться. Мне же тоже к балу пора готовится.

— Поспеши, у нас заказов море. Ели справляемся.

— Но мы же друзья, — чуть помедлив Раяна приложилась к Алькиной щёчки. — До встречи, дорогая.

И, взмахнув широкими рукавами, умница и красавица, Раяна Лонге поспешила покинуть гостеприимный Дом моды чтобы поделится со своими великосветскими подругами последними новостями.

По крайней мере, Алька на это очень рассчитывала.

«Счёт, как я понимаю, можно не просить.» — заметила с ироничной злостью Мелина.

«Считай, что мы оплатили объявление с рекламой. Очень выгодное капиталовложение.» — Алька была собой очень довольна.


Глава 66 Гостья или пленница

— Мил, ну что ты упёрлась рогом. Подумай. Просто успокойся и подумай. Что такое обоз? Правильно, это двигающиеся в одном направлении повозки и телеги… А если они не двигаются, они что? Они просто телеги! Понимаешь? Не обоз, а дрова на колёсах.

— Ничего, я и дрова найти смогу…

— Зачем? Объясни мне, зачем тебе их искать? Ну стоят они где-то пустые и никому не нужные… Я уже молчу о том, что таких телег по городу пару сотен наберётся.

Альке уже надоело спорить. Она устала, ей спать хотелось, а Мелина топталась перед этой, утратившей свою актуальность картиной, и никак не хотела ориентироваться на живые цели.

— Ну хорошо, не хочешь родственников, поищи свой гроб. Хотя тебя из него уже наверно вытащили… А почему бы тебе своё собственное тело не поискать? В него же попасть ты не боишься.

— Спасибо за совет, но я себя в гробу уже видела.

— Тётушку свою в неглиже ты тоже уже видела…

— Я хочу знать, что она планирует.

— Ничего хорошего, можешь мне поверить.

— Тогда может и наведываться не стоит, раз ты и так всё знаешь?

— Я этого не говорила, — устало возразила Алька. — Я просто пытаюсь направить тебя в нужную сторону.

— Я тебе не почтовая лошадь чтобы, не думая, ноги переставлять!..

— Лучше бы ты была лошадью…

— Ну знаешь ли… — обиделась Мелина. — Раз такая умная, то сама можешь…

— Я могу спать пойти, — начала заводится Алька. — А ты тут сиди и пейзажем любуйся. Думаешь я не понимаю почему ты время тянешь?

— Понимает она… Я сама не понимаю, а она понимает, — с досадой пробурчала ведьма.

— Могу объяснить, чтобы поняла, — Алька повернулась лицом к подруге и руки на груди сложила. — Ты дух бесплотный, а мыслишь как кошка бездомная. Новое место! Не знакомое. Вдруг не туда попаду, вдруг поганой метлой погонят… Кто тебя погонит, если никто тебя не видит? Хоть в королевскую спальню влетай…

— А я не хочу в королевскую! — заорала в ответ Мелина. — Я вообще ни в чью спальню не хочу. Мне одной хватило…

— Так ведь я тебя туда и не посылаю. Но пойми, бегать по коридорам, заглядывать в двери — это, прости меня, предел глупости, — Алька заставила себя перейти на вкрадчивый тон. — Выбери себе какой-нибудь ориентир, внутри, а не снаружи, и от него уже блуждать будешь. Это в первый раз сложно, а потом легче будет.

— А вдруг меня в какой-нибудь склеп положили? — призналась в своих страхах девушка.

— Это вряд ли, — авторитетно заявила Алька. — Не положат же тебя в королевский, а других у них, скорее всего, нет.

— Ну да, это ты верно заметила, — согласилась с Алькиной логикой Мелина. — Но мне будет очень неприятно, если я оказалась в каком-то сыром подвале…

— Почему же сразу в подвале. Скорее всего тебе спальню приготовили.

— Это пока не увидели в каком виде меня доставили…

— Чего тыпереживаешь? Пусть твоей опекунше стыдно за твой вид будет.

— Как же, будет ей стыдно… — недоверчиво протянула Мелина, но Альке послышалось слабое эхо надежды в голосе подруги.

— Обязательно будет. И не раз, — пообещала Алька. — Только прошу тебя, ну не тяни ты кота за хвост. Глянь одним глазком и возвращайся. Пусть сегодня много не узнаешь, зато в следующий раз проще будет.

— Хорошо. Я пошла, но только потом, когда вернусь, ты нам чай заваришь.

— Заварю, заварю. Иди уже.

Мелина закрыла глаза и повернулась к мольберту с картиной.

Так, с закрытыми глазами, она и растворилась в растянутом рамой холсте.

Алька поспешила занять освободившееся место и, нетерпеливо постукивая носком туфли, упёрлась взглядом в надоевший пейзаж.

Сперва его затянула сизая дымка, и только когда она рассеялась Алька с облегчением выдохнула.

О своих страхах Алька молчала.

Ну как ей было сказать ведьме, что из всех возможных вариантов, пребывание в гробу не самый худший. Что в самом потаённом уголке Алькиного сознания, в тесной клетке, сплетённой из железной воли с вкраплениями надежды, бьётся птица паники: а что, если донос уже получен, и непутёвую наследницу, по прибытию, прямым транзитом отправят в каземат, а там, для надёжности, из гроба вытащат и в цепи закуют.

Возникшее на полотне изображение кровати под балдахином вызвало у Альки такой всплеск радостных эмоций, что она, позабыв об усталости, даже закружилась на месте.

Устроившись в шезлонге, Алька приготовилась к терпеливому ожиданию, да так и заснула с радостной улыбкой на губах.

— Аль! Аль, а где чай? Ты же обещала.

Алька, толком не проснувшись, материализовала две дымящиеся кружки.

— Такой сойдёт? — спросила она подтягиваясь.

— Я вообще-то рассчитывала на настоящий, — Мелина приняла подношение.

— Если хочешь, можем пойти на кухню, — предложила Алька, в глубине души надеясь, что такой жертвы от неё не потребуют.

— Да ладно, — Мелине не терпелось поделится своими новостями, — будем наслаждаться ароматным туманом. Новостей — море. Даже не знаю с чего начать.

— Начни с начала, — посоветовала Алька, поудобнее устраиваясь в шезлонге.

— У меня собственная спальня! — взвизгнула Мелина и затараторила, пытаясь словами выразить свой восторг и восхищение. — Комната огромная. Даже больше чем моя. Всё такое красивое, настоящий дворец. Но ведь это и в самом деле дворец. Хотя, не все комнаты во дворце такие же большие и красивые. Я в Лоныну потом заглянула… Ну это потом. Сперва о моей. Меня помыли и переодели. Я очень хорошо выгляжу. Лежу, словно сплю крепко. И волосы мне расчесали, и косу заплели. Жаль, что на картине не видно. Тебе бы понравилось. И светильник! Представляешь? Светильник оставили. Чтобы мне не страшно в темноте было. Короче, меня так принимают, так принимают! Ну как настоящую Пилону меня принимают. Ну я конечно за себя порадовалась. Потом слышу, в соседней комнате разговаривает кто-то. Я туда. Дверь из моей спальни неплотно прикрыта, а соседняя комната это как маленькая гостиная. Там камин, диван, пару кресел. А в креслах сидят… Девиан и ещё один, я его не знаю, и обо мне разговаривают. Ну конечно, обо мне Девиан говорит, но тот, второй, так внимательно слушает, что мне показалось, что ему действительно интересно. Девиан разную всякую ерунду вспоминает о том, как мы в детстве весело время проводили, а второй смеётся и вопросы вполне доброжелательные задаёт. Обязательно надо будет узнать кто он. Такой красивый… Я даже не знала, что мужчины такими красивыми могут быть… Ну я там повисела немного, а потом Девиан начал рассказывать о том как я мышей дрессировала, а я эту историю даже помнить не хочу… Ну я и отправилась на экскурсию по дворцу…

— Мел! Мел, — взмолилась Алька, — ты можешь не тарахтеть. Основную мысль я уловила, а сопровождающие её подробности звучат очень убедительно, но мало вразумительно. Давай я задам тебе пару вопросов, а о красавцах и дрессированных мышах мы поговорим завтра.

— О мышах я говорить отказываюсь, — сообщила Мелина, надув губки.

— Хорошо, о мышах говорить не будем, — покорно согласилась Алька, — Твой кузен значит по-прежнему с тобой?

— Да, — кивнула Мелина.

— У тебя не просто спальня, а целые апартаменты?

— Ну да, — Мелина набрала воздух чтобы перейти к подробностям, но Алька её перебила.

— Охрана у дверей есть?

— У каких дверей? — не поняла ведьма.

— У дверей в твои апартаменты.

— Ты думаешь, что он охранник?

— Кто он?

— Ну тот красавиц, что с Девианом разговаривал.

— Я ничего не думаю. Я спрашиваю, — Альку начинал этот разговор утомлять.

— Не знаю. Я больше никого не видела.

— А когда по дворцу прогуливалась, охранников видела?

— Я много кого видела. Но откуда я могу знать кто есть кто. Я же там впервые, — у Мелины настроение тоже пошло на спад.

— А как ты в комнату своей кузины попала?

— Откуда ты знаешь, что я к ней попала, — удивилась Мелина.

— Ты же сама мне сказала.

— Когда это? Я же ещё не до рассказала…

— Значит я читаю твои мысли…

— Правда что ли?

— Нет не правда. Просто твои мысли разбегаются в разные стороны, а слова их догнать не могут.

— Ну почему ты ко мне вечно придираешься, — возмутилась Мелина.

— Я не придираюсь. Я пытаюсь разгрести кучу ненужной информации и понять кто ты для Короля — гостья или пленница.

Алька ляпнула это сгоряча и сразу же пожалела о сказанном.

Красивое личико вытянулось, а глаза, совсем недавно сияющие радостным восторгом, налились слезами.

— Судя по твоему рассказу, ты всё-таки гостья, — поспешила Алька исправить свою оплошность.

Но зерно сомнение уже успело пустить ростки, и слеза повисла на реснице.

— Я очень глупая? — спросила погрустневшая девушка.

— Нет, не очень. Просто ты очень наивная, — со вздохом отметила Алька.

— Я забыла, что враги могут быть коварны. Я как дура обрадовалась блестящим безделушкам… Хочешь, я вернусь и всё внимательно проверю.

— Нет не хочу, — поспешила прекратить это самобичевание Алька. — Завтра. Всё завтра.


Глава 67 Враги под боком

В „Шанель“ Алька появилась ближе к обеду.

Не то чтобы её присутствие было необходимо, но чувство вины ни кто не отменял, и Алька, с деловым выражением лица, пробиралась к своему кабинету служебной лестницей, стараясь скрыть неловкость. Служащие суетились, занятые своими прямыми обязанностями и, не задавая вопросов, вежливо кивали, уступая дорогу на узкой лестнице. Алька тоже кивала, чувствуя как с каждым очередным кивком всё тяжелее становится голова.

Где-то там, в этой тяжёлой голове, весело щебетала Мелина, но Алька даже не прислушивалась. Ничего нового услышать она уже не надеялась.

С утра пораньше Мелина вытащила её из тёплой постели и, всунув в руки чашку с отвратительным, якобы кофе, заставила тупо пялится на вышивку балдахина, пока сама Мелина проводила тщательную разведку.

Разведка особо важных результатов не дала.

После длительного и бессмысленного ожидания Алька узнала только, что для обитателей дворца утро начинается далеко не с рассвета.

Мелинины восторженные описания её мало интересовали, а раздражение, подпитываемое накопившейся усталостью, росло и ширилось, наполняя голову вязким туманом тоскливой боли.

Пару раз Алька пыталась из этого тумана выбраться, но вновь в него погружалась под жужжание Мелиного лепета.

В конце концов, уставшая и злая, она отправилась досыпать, предоставив заботы об их теле жизнерадостной ведьме. И, как результат, обнаружила себя позорно опоздавшей, но в пышном кринолине и с фантастически украшенной головой.

Голову, по-прежнему, заполнял туман, а желудок распирало от обильного завтрака.

Мелина весело щебетала, а Алька подбирала слова для очень серьёзного разговора.

Разговор пришлось отложить потому что в кабинете её ожидала до крайности довольная собой Катания.

— Ну наконец-то, — воскликнула ведьма при виде ввалившейся в дверь начальницы. — Отлично выглядишь, — заметила она, рассматривая замысловатый головной убор.

— Вот только не надо… — простонала, мечтающая об анальгине, Алька.

— Тебе не интересно узнать имя заказчика? — с насмешливым удивлением спросила Катания.

— Мне сейчас ничего не интересно, — начала Алька, но спохватилась когда до неё дошёл смысл вопроса. — Какого заказчика?

— Того самого, который подслушивающие артефакты повсюду разбрасывает, — Катания с видом победителя откинулась на спинку кресла.

— Ну и кто же он? Не томи. Мы его знаем? — Оживилась Алька.

— Вы знакомы, — наслаждаясь моментом, Катания не спешила с ответом.

— Кто он? — Алька затаила дыхание. Ей почему-то очень не хотелось услышать имя Арита Тонис, но ведь больше некому.

— Некто Сафгор, — сообщила глава безопасности.

— Сафгор? Кто такой Сафгор? — Удивилась Алька, испытывая при этом странное облегчение.

— Господин Катим Сафгор. Младший партнёр Торгового Дома Сами. Не очень близкий родственник Пироны Дерос.

— Ах, этот…

— Что значит „ах, этот“? Я думала моя новость произведёт на тебя большее впечатление.

— Она и произвела, — поторопилась успокоить Катанию Алька, — просто голова с утра, как с перепоя. Соображаю плохо.

— Не выспалась? — посочувствовала ведьма.

— Скорее переспала.

— Глядя на тебя такого не скажешь, — Катания оценивающим взглядом окинула Альку с головы до ног.

— Это не я. Это Мелина развлекалась.

— Ну что ж, у девочки есть вкус…

— Спасибо дорогая, — подала голос Мелина. — Так приятно осознавать, что хоть кто-то способен оценить мои таланты.

— Твои таланты оплачены потерянным временем и моей головной болью, — без надежды на сочувствие пробурчала Алька. — Так как тебе удалось шпиона вычислить? — вернулась она к основной теме.

— Как и планировала, — без лишней скромности похвасталась глава безопасности. — Все счета нашей аферистки оплатил именно он. Она ещё имела наглость ему пару напоминаний отправить…

— Что теперь делать будем? — спросила Алька.

— Я думала, что на этот вопрос ты ответишь.

— Откуда я могу знать как у вас тут принято поступать в подобных случаях.

— А у вас?

— У нас можно заявление в полицию подать, — Алька в этом была не особенно уверена, но признаваться в собственной некомпетентности не хотелось.

— Нет, полиция этим точно заниматься не будет, — заявила уверенно ведьма, — Можно Мудрецам пожаловаться. Пусть Наблюдатели разбираются.

— А может сами какую-нибудь пакость сделаем? — Удивив Альку, предложила Мелина.

— А что, хорошая идея, — неожиданно поддержала Катания, — только такую, чтобы он надолго запомнил.

— Можно рассказать всё Мастеру Дерос, — предложила Алька, — пусть он с позором его выгонит.

— Тоже мне пакость, — заметила ведьма, — он это и без наших просьб сделает. Нет, надо что-нибудь такое, чтобы с неожиданной стороны и по наглой морде…

— А этот неудачник женат? — поинтересовалась Алька.

— Женат, женат. Причём на дочери главы своего Торгового Дома.

— Вот и надо сделать так, чтобы его жена узнала о связи мужа с весёлой вдовой, — воскликнула Алька, забывая о головной боли. — Представляете какой отличный скандал выйдет…

— Замечательная идея, — рассмеялась Катания, — его могут и из собственного дома выгнать.

— И из Торгового тоже, — напомнила Алька.

— Он может интересами дела прикрыться, — высказала свои сомнения Мелина.

— Пусть прикрывается чем хочет, но записочки его подружки очень в игривом тоне написаны. Я их ей с курьером отправлю и подпишусь — доброжелатель.

— Мне его уже жалко становится.

— Шпиону — шпионская месть, — провозгласила Катания и занялась составлением послания.

— Астра, а мы кредиты даём? — прошептало переговорное устройство голосом Сианы.

— Смотря кому, — стараясь справится с весельем, ответила Алька.

— Да тут одна… По-моему твоя землячка.

— Ты где? — напряглась Алька.

— В примерочной. Где же ещё. Она мне уже час голову морочит.

— Держись. Я скоро буду.

Алька кинулась к двери по дороге успокаивая запаниковавшую Мелину.

— Я тут всё закончу и к вам спущусь, — прокричала ей в спину Катания, озадаченная стремительным бегством подруг.

— Быстрее, пожалуйста, — успела взмолится Мелина.

«Чего ты боишься.» — Успокаивала её Алька, стремительно несясь вниз по лестнице. — «Меня ведь она никогда не видела.»

«Мне всё равно страшно. А вдруг она догадается.»

«С чего вдруг. Она же не ведьма. Хотя, даже ведьмой не догадалась бы.»

«А что ты ей скажешь?»

«Я буду очень милой.»

«Этого я не выдержу.»

«Знаешь что, уйди к себе. Ты мне только мешать будешь.»

«Но мне же тоже интересно. Я тихонечко.»

«Разве что тихонечко.»

В примерочной было многолюдно.

Дамы, расположившись в живописном беспорядке на предложенных диванах и креслах, тихо переговаривались, косясь на центральную группу, разговаривающих в повышенных тонах.

Гостей было трое.

На диване расположились крупная дородная дама, одетая в украшенный замысловатой вышивкой трёхслойный наряд, рядом с ней, смущённая вниманием, красавица в схожем наряде, а позади, поджав, и без того узкие губы, стояла коренастая женщина, похожая на приодевшуюся крестьянку.

Говорила, вернее, выговаривала свои претензии нарядная дама и выговаривала она их застывшей в унылой позе Сиане.

— Вы обязаны учитывать особенности ситуации, — вещала дама тоном утомлённой чужой тупостью барыни. — Только одно наше имя открывает нам двери более достойных торговых домов чем этот. Сомневаясь в нашей платёжеспособности вы демонстрируете свою некомпетентность. Если бы не рекомендации самой Королевы моей ноги здесь бы уже не было. Вы новый Торговый Дом. Вам же не нужна дурная слава…

— Дурная слава не нужна никому, — вступила в разговор Алька, — но в одном вы не правы. Мы не Торговый Дом. Мы Дом Моды и у нас нет конкурентов.

— Госпожа Ирбис, — с облегчением выдохнула Сиана, — госпожа, — девушка замялась, видимо не запомнив имени. — Эта дама хотела бы обсудить вопрос оплаты.

— Толия Голи, — представилась упомянутая дама. — Я Пилона Талезора. Мы только вчера прибыли в столицу.

— Рада вас приветствовать. Моё имя Астра Ирбис и я генеральный директор „Шанель номер два“. Так чем же я могу помочь почтенной Пилоне?

— Мы гости Короля и ваше заведение нам посоветовала сама Королева.

— Нам льстит столь высокая оценка её высочества, — Алька растянула губы улыбкой, — надеюсь мы её оправдаем.

— А у меня уже возникли некоторые сомнения по этому поводу, — сообщила королевская гостья. — Обстоятельства складываются таким образом, что я ограниченна в наличности. Сами понимаете, дорога… К концу недели эта проблема решится, но времени на ожидание у меня нет. Бал не за горами.

— Я понимаю, — радостно закивала Алька. — Только нашему заведению ещё не доводилось оформлять долговые векселя…

— Тогда я буду первой, — со спесивой уверенностью перебила её клиентка.

— Конечно, — покорно согласилась Алька, — если поручителем будет сам Король…

— Вы что, белины объелись, милочка?! — Возмутилась дама. — Где это видано чтобы сам Король выступал поручителем? Вам что, моего слова недостаточно?

— Более чем. Но на векселе должна стоять подпись поручителя, а вы упомянули, что являетесь его гостьей, — Алька изобразила виноватую улыбку.

— Я даже обращаться к нему не буду с такой ерундой. Это надо же такую глупость сказать! — Дама пыхтела от негодования.

— Maма, — простонала её спутница, — попроси господина Титони. Ему такая мелочь не будет в тягость.

— Я не привыкла просить об одолжениях, — с досадой призналась женщина и, обращаясь к Альке, с утомлённым видом милостиво согласилась, — ну ладно, будет вам поручитель.

— Вот и отлично, — обрадовалась Алька. — Госпожа Сиана, вы можете оформлять заказ.

— Госпожа уже сделала свой выбор, — отрапортовала оживившая Сиана.

— Отлично, — решила за всех Алька. — Как только будет подписан вексель наши мастерицы займутся вашим заказом.

— Но позвольте, — вскричала неудовлетворённая клиентка, — с нас ещё не сняли мерки!

— Ах, мерки. Ну конечно же мерки будут сняты немедленно. Распорядитесь, госпожа управляющая.

— Как только ассистентка освободится…

— Какое вопиющее невежество! — У капризной клиентки появился новый повод для недовольства, — мало того, что мне предстоит тащить сюда своего поручителя, так вы ещё хотите чтобы я ждала когда освободится ваша ассистентка…

— Мадам, мы и так идём вам навстречу, — каменея лицом сообщила Алька. — Если вас не устраивают наши условия… Ну что ж, я извинюсь перед Королевой.

— Меня всё устраивает, — понижая голос, сообщила дама, — я просто не могу понять почему мне, женщине занятой и обременённой ответственными заботами, надо ждать какую-то ассистентку как обычной клиентке.

— Мадам, — сказала Алька достаточно громко чтобы её услышали все присутствующие, — у нас нет обычных или необычных клиентов. Все наши клиентки уникальны и достойны особого внимания. Если вас утомляет ожидание вы можете провести свободное время в нашем ресторане или организовать сеанс косметических процедур, если есть свободные косметологи. конечно. Но требовать особого к себе отношения вы не имеете права.

Публика отозвалась одобрительным гулом и важная дама, почувствовав общественное порицание, умерила свой апломб. Не на много, равно на столько чтобы уведомить всех подслушивающих, что она намеренна отправится в ресторан, и будет там ожидать освободившуюся ассистентку.

Дама, с гордо поднятой головой, прошествовала на выход, а следом поплелась её свита.

Свидетели конфликта перешли к активному обсуждению, а Алька с Сианой, под одобрительные улыбки, покинули место сражения.

— Ты же сама говорила, что никаких кредитов, — напомнила Сиана, предварительно проверив, нет ли по близости любопытных ушей.

— Это особый случай, — шепнула Алька, — под мою личную ответственность.

— Таинственный друг? — недоверчиво вскинула брови управляющая.

— Скорее враг, но ей об этом знать необязательно, — и Алька подмигнула ошарашенной девушке.

«Мне так хотелось ей в патлы вцепится.» — Поделилась своими мыслями Мелина. — «Ели сдержалась.»

«Молодец, что сдержалась.» — Похвалила её Алька. — «Мне того же хотелось, но сейчас не время и не место. Я хочу чтобы она стала нашей с головы до кончика хвоста.»

«Ты думаешь он у неё есть?»

«Конечно есть.» — заверила Алька. — «У каждой стервы есть хвост в котором скапливается неиспользованный яд. Чем больше стерва лицемерит, тем яда больше и хвост, естественно, тяжелее. В конце концов он начинает выглядывать из-под юбки и становится всем заметен.»

«Так ты хочешь чтобы все хвост увидели?»

«Бери шире. Я хочу чтобы она сама свой яд отсосала.» — сказала Алька и смутилась от своего выбора слов.

Мелину выбор слов не озадачил, наоборот, вдохновил. В Алькиных словах она услышала обещание справедливости и неизбежность кары. Разыгравшееся воображение услужливо преложило ей картинку на которой она, Мелина Таулес, неторопливо и со знанием дела, выщипывает клоки волос из склонённой перед ней головы.

«А как ты собираешься это сделать?» — Полюбопытствовала молодая ведьма.

«Будем действовать по обстоятельствам.» — Не стала вдаваться в подробности Алька. — «Одно могу тебе сказать прямо сейчас: первые кирпичи из-под её ног уже выбиты. Она правда ещё об этом не знает, но так даже интересней. Надеюсь она любит сюрпризы.»

В кабинете Альку ждал уже готовый сюрприз.

— Нам надо поговорить, — сообщил ей инспектор Тонис каким-то уж очень официальным тоном.



Глава 68 Пристрастие с допросом

— Серьёзно поговорить, — сурово сказал инспектор.

Пока Алька пыталась вернуть себе душевное равновесие, утрата которого ускорила биение её встревоженного сердца, Катания, кинув на инспектора насмешливый взгляд, сказала, ни к кому не обращаясь:

— Этикет так утомителен! Но его нарушения не прощаются…

— Вы правы, госпожа Катания, я бы предпочёл остаться с госпожой Астрой наедине.

— Остаётся только узнать, что по этому поводу думает сама госпожа Астра.

— А о чём мы с вами говорить будем? — стараясь скрыть беспокойство спросила Алька и очень удивилась, услышав игривые нотки в своём голосе.

— Наверно о погоде, — выдвинула предположение Катания.

— О вашем брате, — коротко и резко ответил мужчина.

«Ой!» — Пискнула Мелина и отодвинулась подальше от неприятностей.

— О моём брате? — Переспросила Алька и тяжело опустилась в ближайшее кресло.

— Да, о нём. Об Але…

— Катания нам не помешает, — Алькины мысли метались в беспорядке, возвращая почти забытую головную боль.

— Так вы с ним знакомы? — слегка удивился инспектор.

— А как же, — Катания вернулась на своё законное место с видом человека готового давать ложные показания. — Очаровательный молодой человек.

— Абсолютно с вами согласен, — инспектор расположился на оставшемся свободным диване. — Очаровательный сорванец, который постоянно оказывается в ненужное время в ненужном месте.

— Что он натворил на этот раз? — только из вежливости спросила Катания, косясь на молчаливую подругу.

— Мне бы тоже хотелось это узнать, — вздохнул инспектор. — Мой приятель уверяет, что парень настоящий герой, спасший ему жизнь, но есть свидетели, утверждающие обратное.

— Какие свидетели? — подала голос Алька.

— Не вызывающие особого доверия свидетели, — признался господин Тонис, — но их показания, какими бы бредовыми они не казались, следует учитывать.

— Делать вам больше нечего, как учитывать показания каких-то подонков, — пробурчала себе под нос Алька, но инспектор её услышал.

— Откуда вы знаете, что речь идёт о подонках? — поспешил он с вопросом.

— Вы же сами так сказали. Или вы полагаете, что недостаток доверия не является чётким определением? Если хотите знать, слово подонок означает социальный статус человека преступившего черту дозволенного, — зачастила Алька, оседлав любимого конька, — не соблюдающего общепринятую мораль и, как результат, не достойного доверия. Конечно, вы можете уверять, что есть лжецы, которые, не опустившись до уровня подонка, тем не менее, доверия не заслуживают. Но тут, позвольте вам напомнить, всё зависит от ущерба нанесённого пострадавшей стороне… — Алька уже набрала побольше воздуха в лёгкие чтобы продолжить свои философские изыскания, но заткнулась под тяжёлым взглядом двух пар глаз.

— Всё это очень интересно, но вы не ответили на мой вопрос, — инспектор был невозмутим, но Алька чувствовала, что эта невозмутимость серьёзной проверки не выдержит.

— Вы меня о чём-то спрашивали? — удивилась Алька и даже ресницами похлопала.

— Да спрашивал. Я хотел услышать вашу версию событий.

— Зачем вам ещё одна версия, — удивилась Алька, — если вы в двух не можете разобраться?

— Я могу разобраться и в большем количестве, но тогда ваша версия будет мне уже неинтересна, — инспектор впился в Альку пронзительным взглядом. — Вы же не будите отрицать, что там были.

— Почему не буду. Буду, — продолжала юлить Алька, — пытаясь понять как лучше себя вести в создавшейся ситуации.

«По-моему, лучше честно признаться.» — Подала голос Мелина.

«В чём признаться?» — Возмутилась Алька — «Я ничего плохого не сделала.»

«Вот и скажи ему об этом. Он же готов нам верить.»

«Отлично! Он готов поверить, что одна взбалмошная идиотка напялила на себя мужские штаны и всех разом победила? Да я бы сама этому бреду не поверила.»

«Ну не такими словами…»

«А какими? Я других не знаю. Может ты попробуешь? Ты же у нас специалист по лапшеобвешиванью.»

«Я не специалист. Я его боюсь.»

«Что значит — боюсь? Ты же в него влюблена. Он же такой замечательный…»

«Уже нет. Ты меня отговорила.»

«Я рада, что ты прислушиваешься к моему мнению, но может быть побудешь влюблённой ещё немного?»

«Ты за кого меня принимаешь?» — Возмутилась Мелина. — «И вообще, я тебе говорила чтобы ты в драку не вмешивалась. Вот теперь сама и разбирайся.» — И Мелина бросила Альку на произвол судьбы.

«Я тебе это ещё припомню.» — Заорала ей вслед Алька. — «Попросишь меня о чём-то…»

Ответом ей была тишина.

— Так мы будем говорить, или мне продолжить опрос свидетелей? — настаивал на своём инспектор.

— Давайте уже, опрашивайте, — вздохнула Алька, — только не забывайте — я только свидетель…

— Ну да, свидетель… Как вы вообще там оказались?

— Сиану искала, ясное дело.

— Вам же братья Широн объяснили какого рода там место.

— Ну объяснили. И что с того? Что я уже и с подругой встретится не могу?

— Было бы разумней договорится о встречи где-нибудь на нейтральной территории.

— А как бы я с ней договаривалась? — вспылила Алька. — До неё и записка моя бы не дошла. Она же невольницей там была.

— Хорошо. С этим мы разобрались, — признал очевидное инспектор. — А теперь, расскажите мне, что вы там делали.

— Пряталась, — Алька начала аккуратно разглаживать складки на пышной юбке.

— От, кого прятались? — инспектора не удовлетворил лаконичный ответ.

— От всех пряталась, — Алька с вызовом посмотрела на своего дознавателя, — не буду же я, у всех на глазах, под дверьми борделя околачиваться.

— Я думал, что в мужском наряде вам и море по колено…

— Если вода чистая, то можно и в море, а там ведь болото, — Алька оценила слова Арита, как комплемент, хоть и несколько ироничный.

— Ну это и понятно, — одобрительно кивнул инспектор. — Там ещё кто-то прятался?

— Они и не прятались вовсе. Сидели и во что-то играли.

— Вас они видели?

— Если и видели, то внимания не обратили…

— Логично. Мало ли пацанов по подворотням шляется… А как вы Вивона Лонге узнали? Он ведь не в форме был и лицо прятал…

— Грош цена той маскировке, — высказала своё пренебрежение Алька. — Я ещё на Круглом рынке на него внимание обратила. Всё из-за маскировки этой дурацкой.

— Выходит, что не такой уж дурацкой, — впервые за всё время разговора улыбнулся инспектор. — Если бы вы его не узнали это приключение могло ему дорого обойтись. Я думаю, что вы не стали бы вмешиваться если бы нападению подвергся совершенно вам незнакомый человек.

— Ну… — замялась Алька. — Что-то бы я всё-таки сделала.

— Знаю, знаю. Не любите вы когда двое на одного…

— Их было больше, — Алька опять занялась юбкой.

— Да? — удивился господин Тонис, — А поточнее.

— Точнее не помню, — решила не увлекаться подробностями Алька, — Страшно было очень. Я испугалась, — добавила она доверительно.

— Кого-нибудь ещё вы видели? — продолжал допытываться инспектор.

— Да не знаю я! — Воскликнула жалобно девушка. — Я же говорю, испугалась очень.

— Предположим, — принял объяснение Арит. — И как же вы поступили?

— Как, как. Орать начала.

— И только? — высказал сомнение собеседник.

— Ну ещё ящик схватила и размахивать им стала, — смутилась Алька.

— А они?

— А что они? Удивились наверно.

— Удивились и разбежались?

— Да не знаю я! — с досадой выкрикнула Алька. — Я на них не смотрела. Я к приятелю вашему кинулась.

— А приятель мой?

— А он лежал. Скрюченный весь такой, в крови весь и за голову держится, — Алька даже голосу позволила задрожать от полноты чувств и эмоций.

— Ну и вы его в чувство начали приводить, — напомнил тронутый её смятением мужчина.

— Ну да, — с готовностью согласилась Алька, — я же боялась, что эти типы вернутся…

— Значит они всё же убежали? — сделал свой вывод инспектор.

— Ну вы странный какой-то! Говорю же — не знаю. У меня же нет глаз на затылке.

— Ну да, ну да, — закивал головой инспектор, — а когда Вивон в себя пришёл, что было?

— Ничего такого особенного не было. Люди из бордели вышли и Сиана с ними. Я, конечно, к ней бросилась и ничем другим уже не интересовалась. Да вы у своего друга спросите. Он же вам врать не станет.

— Врать не станет, но и толком сказать ничего не может. Его хорошо по голове стукнули, — погрустнел инспектор. — Значит ничего больше не видели и не слышали?

— Нет, — твёрдо заявила Алька, — никого и ничего не видела и не слышала.

— А почему так поспешно убежали? Полиции не дождались?

— Во-первых Сиана всё твердила — уходи, да уходи, а потом, зачем мне ещё и с полицией разбираться. Меня уже один раз чуть в воровстве не обвинили…

— Ну да, ну да, — опять закивал инспектор и задумался.

Алька перевела дух и притихла. В глубине её сознания блеснула слабая надежда, что всё обошлось и новых вопросов не последует. Но надежда, блеснув, тут же погасла когда инспектор, потерев висок кончиком указательного пальца, продолжил:

— Ваши поступки и мотивы я понимаю, но почему нападавшие отступили я понять не могу…

— Может им показалось, что с заданием своим они успешно справились? — Предложила свой вариант Алька.

— В том-то и дело, что не справились, — грустно вздохнул инспектор. — На Вивоне никаких видимых следов нападения не осталось.

— А должны были? Может плохо старались? Знаете, — обрадовалась Алька своей новой версии, — бывают такие. Деньги у заказчика возьмут, а работу спустя рукава сделают…

— Наверно, — господин Тонис потянулся к виску, но на пол пути замер. — А женщина?! — воскликнул он.

— Что женщина? — Не поняла Алька.

— Ведь была ещё женщина! Вы её видели?

— Ах, эта. Ну да, видела, но мельком. Она в самом начале сбежала, — Алька вспомнила мелькнувший женский силуэт.

— Куда? — Инспектор подался вперёд, словно к броску приготовился.

— В каком смысле — куда? — Алька вжалась в спинку своего кресла.

— Куда она сбежала? — Почти прорычал инспектор. — Вспоминайте, это может быть важно.

— К выходу побежала, я думаю. Куда же ещё.

— Вы уверены?

— Я на неё не смотрела, — Алька шипела от злости. — Предполагаю, что к выходу на улицу. Куда ещё могла побежать перепуганная женщина.

— Предполагаете, но уверенности у вас нет, — сделал неожиданный вывод инспектор.

— С уверенностью могу сказать только то, что в тот момент её судьба меня совершенно не волновала.

— Надо будет расспросить хозяев соседних лавок, — сам себе посоветовал инспектор.

— Зачем такие сложности, — пренебрежительно фыркнула Алька, — расспросите своего друга…

— Уже расспрашивал, — признался молодой человек, — но имя женщины он и под пытками не назовёт. Благородный герой — любовник… Туда его…

— Я тоже не назову, так что даже начинать не стоит, — поспешила предупредить Алька.

— Что не стоит? — Арит поднял на неё потухшие и усталые глаза.

— Пытать не стоит, — Альке даже жаль стало бедного инспектора. Суетится, бегает, вопросы задаёт, а ему или врут, или не договаривают.

Нет, неблагодарное это занятие — шпионство.

— Благодарю, что уделили мне время, — инспектор резко поднялся и вежливо поклонился обеим дамам. Алькину просьбу он благополучно пропустил мимо ушей.

— Минуточку, господин Тонис, — окликнула его Катания когда инспектор уже взялся за дверную ручку, — может быть вы нам всё-таки объясните, что за допрос вы тут устроили?

— Разве это был допрос? — густые брови инспектора игриво приподнялись, — просто дружеская беседа. Вы со мной согласны, госпожа Астра?

— Конечно, — мрачно подтвердила Алька, — очень дружественная.

*****

— Тебе не показалось, что интерес господина Тониса выходит за рамки обычного любопытства? — Катания в задумчивости крутила в пальцах обгрызаную ручку.

— Он вообще ни в какие рамки не входит, — пожаловалась Алька, — я думала он из меня показания физически вытряхивать будет.

— Мне так не показалось, — не согласилась ведьма. — Он, конечно, был требователен, но и терпелив безмерно. Ты несла такую ахинею, что мне самой тебя встряхнуть хотелось. А он ничего, сдержался…

— Считаешь, что я не была убедительна? — Альку обеспокоили слова подруги.

— Нет, почему же, очень убедительна, — успокоила её Катания, — просто я знаю, что ты далеко не дура, а именно в этом ты пыталась убедить нашего гостя. Так что у вас там случилось?

Алька оглянулась на дверь, словно хотела убедится, что она плотно закрыта, потом подошла к Катании и, облокотившись на стол, доверительно прошептала:

— Лучше тебе этого не знать.

— Так всё плохо? — присвистнула ведьма.

— Даже ещё хуже, — созналась Алька. — Он сейчас побежал искать какую-то таинственную женщину, а когда найдёт, то обязательно сюда вернётся и вот тогда уж точно трясти начнёт.

— Ситуация не из приятных, — посочувствовала Катания. — Что делать думаешь?

— Пока ничего, — решила Алька, — а там видно будет. Не думаю, что он так просто справится с поиском незнакомки. Она ведь не чай с кавалеристом пила в борделе…

— Мы, женщины, когда нам это нужно, очень хорошо умеем заметать следы, — обнадёжила Катания подругу. — Не думала, что когда-нибудь скажу это, но мужчины своих женщин очень недооценивают. Хитрых женщин значительно больше, чем умных мужчин.

— Но мы сохраним эту тайну, — хихикнула Алька.




Глава 69 Королевские тайны

Алька не верила своим глазам.

Вместо ожидаемого балдахина она смотрела на мужской профиль, светлым пятном выделяющийся в тёмном пространстве слабо освещённой комнаты.

Профиль был чётким и мужественно красивым.

Но не красота мужского лица поразила Альку, а его выражение.

Да, в нём был и характер, и ум, и даже внутренняя сила присутствовала, но поражало оно выражением трепетной нежности, и какого-то, почти детского восторга, совершенно не гармонирующего с квадратом подбородка и чёткой твёрдостью губ.

Рядом раздался томный вздох и Алька, повернувшись к Мелине, ткнула пальцем в картину, потребовав ответа.

— Это что ещё за новый ориентир у нас тут нарисовался?

— Красивый, правда? — Мелина ещё раз вздохнула не обращая внимания на Альку и её, полный жёлчной укоризны, вопрос.

— Правда, — вынужденна была признать подруга, — но это не повод красоваться на этой картине. Ты же собираешься отправится в свою спальню, а не туда, где этот красавчик ошивается…

— Он в моей спальне и ошивается, — ещё один тяжёлый вздох. — Представляешь, сидит и на меня целыми днями смотрит.

— Нет. Не представляю. Ему что, больше делать нечего…

— Не знаю, — задумчиво протянула Мелина, — но мне так с ним хорошо, так спокойно…

— Не поняла, — растерялась Алька, — тебе где хорошо? Ты здесь, а он там. Сидит и смотрит. На твоём месте я бы уже беспокоится начала.

— А мне вот наоборот — спокойно.

— Совсем дура, — вздохнула Алька.

— Ничего я не дура, — возмутилась Мелина. — Он мне ещё вслух книжки читает.

— Какие книжки? Про путешествия? Как твой кузен Девиан? Помнится он тебе тоже вслух читал, но почему-то его чтение у тебя такого восторга не вызывало.

— Так ведь Девиан свои книжки читал, — пояснила Мелина, не отрывающая глаз от портрета, — а он мне книжки о любви читает.

— Нет, это уже клиника, — беспомощно развела руками Алька, — Взрослый мужик, красивый, следует отметить, сидит целыми днями в тёмной комнате и читает бесчувственному телу книжки о любви… И тебя это нисколько не напрягает?

— А почему меня это должно напрягать? Мне нравится, — Мелина с вызовом посмотрела на Альку.

— Потому, что ни один нормальный мужчина такого делать не будет. Следовательно напрашиваются два вывода: либо он работает твоим охранником, либо больной на всю голову…

— А может быть…

— Конечно же это любовь! — Алька цинично ухмыльнулась, — ты же у нас натура влюбчивая. Кому, как не тебе понять как можно влюбится в незнамо кого с первого взгляда и до первого разочарования.

— Ты хочешь сказать, что я ветреная?

— Ну что ты, моя прелесть, назвать тебя ветреной у меня язык не повернётся. Я бы назвала тебя буйной, от слова буря…

— Ну почему ты такая бесчувственная? — воскликнула Мелина, заламывая руки.

— Потому, что ещё совсем недавно объектом твоих воздыханий был совсем другой!

— И ты, да ты, растоптала мои чувства!

— Я растоптала?! — возмутилась Алька.

— Да, ты. Ты сказала, что он шпион…

— Ну сказала. И что с того? Шпионов тоже любят!

— Вот и люби своего шпиона. А я, — Мелина демонстративно отвернулась к картине, — я буду любить своего охранника. И мне совершенно наплевать на твоё мнение.

— Жаль.

— Не надо меня жалеть! — фыркнула ведьма.

— Мне жаль, что я не увижу продолжения этого трогательного романа. Разбираться со всем этим ты уже будешь без меня, — Алька говорила медленно, без выражения выговаривая слова, но к концу монолога её голос звенел громким набатом, — со своей любовью, со своими проблемами и со своим телом…

Мелина ничего на это не ответила. Только вздёрнула выше упрямый подбородок и растворилась в таинственном полумраке картины.

Охранника в комнате не было.

Ну вот, с горечью подумала ведьма, стоило из-за него с Алей ссорится…

Тело на кровати, накрытое покрывалом до самого подбородка, пребывало всё в том же блаженном стазисе.

На матово блестящей белоснежности лица, крутыми дугами выгибались тёмные брови и густые ресницы под ними повторяли миндалевидный разрез закрытых глаз.

Мелина смотрела на это лицо, стараясь увидеть его чужими глазами. Понять, что могло привлечь интерес взрослого мужчины к этому, больше похожему на маску, лицу. Ведь Алька, по сути, права. Можно фыркать и возмущаться сколько угодно, но факты все на лице… А лицо, хоть десять раз красивое, ничего не может поведать человеку незнакомому. Разве что предоставить широкое поле для домыслов и фантазий.

О чём думает, долгими часами, сидящий рядом мужчина, что привлекает его, чего он хочет?..

И почему ей приятно его присутствие?..

Из глубокой задумчивости Мелину вырвал свет ворвавшийся в широко распахнутые двери.

Двое слуг, одетые в ливреи, внесли нечто, похожее на паланкин и установили его на место занимаемое, обычно, её красавцем охранником.

Мелина зависла над странной конструкцией, а ливрейные лакеи удалились, прикрыв, с вежливым поклоном, тяжёлые двустворчатые двери.

Крепкая рука, украшенная кольцом с крупным чёрным камнем, раздвинула нарядные шторки, и приятный мужской баритон, лаская слух нежными нотками спросил:

— Ну как ты, моя девочка, соскучилась?

***

Алька отпаивала Мелину на кухне горячим чаем.

Слёзы капали в покрытую рябью кружку, а Алька даже не пыталась их остановить.

Ещё там, на их террасе она поняла, что подруге плохо и, не смотря на то, что всё ещё продолжала сердится, кинулась к мольберту протягивая руки с помощью и поддержкой.

Понадобилось и то, и другое, и терпение.

Объяснить причины своего состояния Мелина не могла. Из стонов, вздохов и всхлипов Алька только поняла, что рану ведьма получила душевную и что ОН стал причиной всех страданий.

— Ну, ну, — завела было привычную мантру Алька. — Мужики они все такие…

Но Мелина гневно её прервала. Даже рыдания для этого остановив:

— Не смей говорить о нём так. Он самый лучший! — и опять разрыдалась.

Можно было повернуться и уйти, предоставив ведьме возможность насладится собственным горем — оснований так поступить у Альки было предостаточно, но она этого не сделала. Потащилась на кухню, ругая себя за мягкотелость и, захлёбываясь слезами заварила крепкий чай, так любимый подругой, и даже лишнюю ложку сахара добавила.

Всё на свете кончается.

И слёзы кончились вместе с чаем, и начался рассказ. Не очень гладкий. Перемежающийся всхлипами. Но вполне вразумительный.

Его зовут Алиан. И он действительно Мелину любит. Потому, что у него с ней много общего. Он так же одинок и беспомощен как и она.

Алька молча пережила ещё один бурный, но короткий всплеск эмоций, хотя ей было, что сказать, и дождалась продолжения.

Алиану тяжелее, потому, что у неё, у Мелины, было нормальное детство, а вот у него детства толком и не было. Сколько он себя помнит, он всегда был таким — тайным позором своей семьи.

Алька заинтересовалась. И у какой же семьи есть позорная тайна, обитающая в королевском дворце? Неужели у королевской?..

— С Алианом общаются только целители и учителя. Его прячут от любопытных глаз и делают вид, что он одержим наукой и избегает общества. А он одержим одиночеством и чувством вины. А в чём его вина? В том, что он разочаровал своих родителей и родился калекой? Так это вина тех, кто проклял целую семью и тех, кто заслужил это проклятие. Он ведь хороший, добрый, умный… Почему он один должен расплачиваться за грехи предков? Это несправедливо!..

Пока Мелина боролось с очередным приступом неконтролируемых рыданий, Алька напряжённо размышляла.

Из того немногого, что удалось понять из бессвязных Мелининых объяснений, можно было сделать несколько неожиданных выводов. Во-первых, в королевской семье не всё так гладко, как принято считать, а во-вторых, ведьмовское проклятье всё-таки сработало.

Наверно семейство Зиев этой новости очень обрадуется.

Мелина, справившись со всхлипами, перешла к более детальному повествованию.

— Ты наверно думаешь, что проклятие навели эти злобные старухи — а вот и нет. Это уже давно тянется. С тех пор, как сожгли первую ведьму. Короли всегда о проклятьи помнили и всегда могли его отвести. Случались конечно ошибки, но королевский род не вымер и королевство своё сохранил. А тут такая вот беда приключилась. Принц — калека родился. И ведь никто ни сном, ни духом… Может если бы сразу проклятье заметили… Теперь об этом жалеть уже поздно. Алиан так никогда на ноги встать не сумеет. Сидит. Красивый наполовину, а на другую половину — карлик уродливый…

Очередной приступ рыданий.

Алька, которой уже порядком надоел этот потоп, решилауточнить:

— Мелина, но ты же сама ведьма. И сама королей проклинала. Во всех бедах, на твою семью свалившихся, их обвиняла, а сейчас жалеешь, слёзы вот льёшь… Ты бы уж как-нибудь определись со своими симпатиями.

— Но ведь Алиан ни в чём не виноват. Почему он за чужую вину отвечать должен, — Алька почувствовала, что от Мелининого гнева у неё глаза подсохли.

— Так ведь проклятие как бомба растянутого действия. Тут немножко напакостит, здесь слегка подгадит… И так будет тянутся пока пакостить и гадить будет некому.

— Но ведь это несправедливо, — возмутилась ведьма, — виновные уже в могилах давно, а за их грехи невинные страдают.

— А ведьм на костры отправлять справедливо? — выставила встречный аргумент Алька и получила неожиданный ответ.

— Лично я, как потомок тех самых ведьм, от своей доли в проклятье отказываюсь, — провозгласила юная ведьма и носом шмыгнула.

— Под амнистией значит подписываешься, — зафиксировала это историческое событие Алька.

— Да, подписываюсь. И пусть Всевидящий будет тому свидетелем, — прониклась важностью момента Мелина, — и ты тоже, — она тихонько прижалась к самосознанию подруги.

— Ты чай пей, пока горячий, — тронутая лаской, проворчала Алька, подливая горячую заварку, — и давай, рассказывай, что у них там с принцем происходит и от куда ты всё узнала.

— Так он мне сам всё рассказал.

— Вы что, общались? — поразилась Алька.

— Почти. Так сказать, в одностороннем порядке. Он мне рассказывал, а я слушала. Сам всё рассказал, мне даже вопросы задавать не пришлось.

— И почему он возле тебя сидит тоже сказал?

— И без объяснений понятно. Мы с ним оба никому ненужные. Оба ущербные. Ему высказаться некому, а мне без внимания зябко и грустно.

— Это как „встретились два одиночества“ — прокомментировала Алька.

— Можно и так, — согласилась Мелина. — Только он говорит, что вокруг меня ореол доброты и искренности сияет…

— Что, действительно сияет?

— Ну он так говорит. А ещё он говорит, что я прекрасна как нежная роза в лучах расцвета и что я хрупкая мечта из его сновидений…

— Всё, всё, я поняла. Ты мечта всей его жизни, а он твой прекрасный принц на белом коне…

— Да, он прекрасный принц и мне его жалко, — Алька почувствовала как начинает мутнеть зрение.

— Довольно уже слёз, — взмолилась она, — нас завтра за кролика примут. Может расскажешь, что у твоего принца за диагноз.

— Какой ещё диагноз? Проклятие и него.

— Это понятно. А проявляется как?

— Ну родился он совсем нормальным и хорошеньким. На него все нарадоваться не могли. А потом заметили, что он на ножки не спешит становится и вообще как-то неправильно для ребёночка двигается. Целители только плечами пожимали… Решили ждать. Думали наверно, что со временем всё наладится. А оно не налаживалось, а потом заметили, что ноги у него медленнее растут, чем туловище. Вот тогда и поняли, что проклятие до королевской семьи дотянулось…

— И это хранится в глубокой тайне… — догадалась Алька.

— Ну да, в тайне, — всхлипнула Мелина. — По легенде он учится в далёком заморском королевстве. Перед народом всего пару раз появлялся. Всегда верхом и в мантии. А Король с Королевой только о том и заботятся чтобы тайну сохранить. Им и в голову не приходит, что сын от такого к себе отношения страдает…

— Действительно нехорошо получается, — согласилась гуманная Алька.

— Чего уж там не хорошо — подло получается, — Мелина не была сдержанна в своих суждениях.

Погрустили, повздыхали, запивая свои огорчения и чужие беды остывшим чаем и, уже желая подруги спокойной ночи, Мелина вспомнила, что об одной новости сообщить забыла.

— Тётка моя донос Королю уже подала.

— И ты так спокойно об этом говоришь? — всполошилась Алька.

— А чего паниковать, если Король никаких шагов не предпринимает и меня на цепь не сажает. Даже наоборот, к тётушке моей с большой неприязнью отнёсся, о чём сейчас при дворе все судачат.

— Значит суда может и не быть?

— Алиан сказал, что в ведьм уже давно никто не верит, а если бы хоть одна нашлась её бы на руках бы носили.

— Так и сказал? — удивилась Алька.

— Так и сказал, — заверила Мелина.

— А как же…

— Внешняя политика, — зевая пояснила, успевшая побывать за кулисами власти, Мелина, — ну и внутренняя тоже.


Глава 70 Дорога надежды

— Отличная новость, — заметила Катания, — мои старушки будут рады.

«Ну вот, я же говорила!» — простонала Мелина.

— Подожди. Какая к чёрту радость. Кого вы там проклинали?

— Короля, разумеется, — небрежно ответила Катания, слегка удивлённая вопросом.

— Не всю королевскую семью, а только Короля?

— А что, это имеет значение?

— Да, имеет, — уверенно ответила Алька. — Там сейчас один, очень достойный кандидат на подходе, а проклятие ваше ему боком выходит.

— Ты что, хочешь чтобы мы прощение попросили? — Катания улыбнулась собственной шутке.

— Если сможете проклятие ликвидировать — прощение у вас просить будут, — пообещала Алька, стараясь звучать убедительно.

— Нам королевская благодарность, как лекарство покойнику, — фыркнула ведьма. — Я что-то не пойму, какое тебе до всего этого дело?

— Мне никакого, — совершенно честно заверила Алька, — но подруга моя переживает. Ей хорошего человека жалко.

— Передай своей подруге, что подают нищим на паперти…

— Как ты не понимаешь, — не сдержалась Мелина, — это ведь для всех хорошо когда Король на троне добрый и совестливый.

— Привет Мелина, — догадалась поздороваться Катания, — решила проверить как с твоим поручением Аля справляется? Так я тебе сразу скажу — плохо. Всевидящий ещё таких слов не придумал чтобы род Зиев об обидах забыл.

— Но нельзя же всю жизнь ненавистью жить! — воскликнула с болью Мелина и к Катании Алькины руки потянула.

— Очень даже можно, — заверила её ведьма и шаг назад сделала.

— Так, девочки, — вмешалась Алька, — давайте не будем ссорится. Ты Мелина, всё слишком близко к сердцу принимаешь. Твои эмоции дебату только мешают. Иди успокойся, а мы с Катанией спокойно поговорим.

«Я тут побуду.» — Заупрямилась девушка.

«Хорошо. Будь. Только, бога ради, в разговор не встревай. Тут твоим душевным порывам делать нечего.»

— Чего это с ней? — тихонько спросила Катания, словно надеясь, что Мелина её шёпота не услышит.

— А, не обращай внимание. Это она под впечатлением от знакомства.

— Такое сильное впечатление произвёл? — удивилась ведьма.

— Да много ли неопытной девушке надо, — стараясь казаться равнодушной, пояснила Мелина. — Молод, хорош собой, а главное, на комплементы не скупится.

— Влюбится успела… — сделала неожиданный вывод Катания. — Хлебом нас не корми, дай комплиментом насладится…

— Комплементы тоже всякие бывают…

— Ну да, — согласилась циничная подруга, — хорошего комплемента от дурака не дождёшься.

— Вот видишь, ты и сама всё понимаешь.

— Понимать — это ещё не значит сочувствовать.

— А кто здесь говорит о сочувствии, — удивилась Алька, — лично я говорю о возможных перспективах.

— А вот с этого момента поподробнее, — насторожилась ведьма.

— Когда мне Мелина о своём красавце принце щебетала, я подумала, что не плохо бы было, если бы ведьма Королевой стала. Представляешь? Это бы всё изменило. Мир бы другим стал.

— Бред. Такого никто не допустит.

— Кто не допустит? — Алька терпеливо ожидала ответа.

— Король и не допустит! — нашлась Катания. — Зачем Королю ведьма в невестках. Какая от этого польза королевству.

— Ну мы ведь сейчас не о какой-то там абстрактной ведьме говорим. Речь идёт о наследнице богатейшего Пилонства.

— Ну как наследница она ещё может на что-то надеяться, но я бы на твоём месте её от этого союза отговорила. Скрывать свою сущность ради украшения на голове… Высокая цена за семейное счастье.

— А если не скрывать? Если сделать это общедоступной информацией?

— Ты что, с ума сошла? Всего шестьдесят лет тому назад сожгли последнюю ведьму. Да народ решит, что наступил конец света, если следующую ведьму не только не сожгут, но ещё и короной украсят.

— А если народ к этому подготовить?

— И как ты себе это представляешь? Веками твердили, что ведьмы зло и вдруг, здрасте вам, мы были неправы?

— Ну не за один же день, а постепенно… Начать рассказывать детям сказки о добрых ведьмах…

— На это целой жизни не хватит, — фыркнула ведьма.

— Дети быстро растут, — заметила Алька, без особой надежды, — Только не забывай, что сказки им будут рассказывать взрослые…

— О да! Они расскажут…

— Газета нужна, — решила Алька.

— А газета это…

— А газета — это источник информации который можно контролировать, — выдала Алька не политкорректную версию.

— И кто же её контролировать будет? — сарказм Катании зашкаливал.

— Стань редактором и сама контролируй, — неожиданно для самой себя предложила Алька.

Алькина идея пришлась как нельзя кстати.

Катания задумалась.

Алька, воспользовавшись молчанием ведьмы, перешла от общих фраз к деталям своего предложения:

— Газета должна быть доступна всем слоям населения и должна быть всем интересна. Вот например, берём открытие нашей Шанель. Казалось бы, заведение не из дешёвых, обслуживающее людей состоятельных. Среднему обывателю событие совсем неинтересное. А если дополнить его подробностями случившегося скандала? Да любая рыночная торговка не пожалеет нескольких медов чтобы узнать как всё было… Или вот рассказать о системе бонусов для наших служащих? Вроде бы ерунда, но может кто другой так же поступит.

— За сплетни вообще платить не надо, — напомнила Катания.

— А вот и нет. Надо. Если хочешь поточнее узнать, надо в тратторию идти, пиво там пить, а пиво тоже денег стоит.

— Один попьёт, а потом всем соседям даром перескажет…

— Так газету тоже можно пересказать или дать соседу почитать, но если хочешь новости первым узнать, то без газеты не обойтись.

— А редактор что делает? — задала наконец-то ведьма интересующий её вопрос.

— О, редактор — это самый главный человек в газете. Ему решать о чём в газете писать, о чём не писать и, главное, как писать. Писать ведь можно по-разному. Можно хвалить того, кого захочешь, или поругать тех, кто не нравится…

— А потом они меня… — ожило воображение Катании.

— Не без того, — согласилась Алька, — но у них ведь не будет доступа к широким массам общественности…

— А вдруг они свою газету сделают?

— Тут тебе без правительственной поддержки не обойтись, — посочувствовала Алька.

— Где же я тебе такую поддержку возьму, — огорчённо протянула ведьма.

— Как где? — удивилась Алька. — Неужели Королева не поможет старой подруге…

— Подруге конечно поможет, — согласилась Катания. И по её расфокусированному взгляду Алька поняла, что в своём воображении девушка уже держит в руках газетный листок.

— Тебе только типография нужна, да пару журналистов чтобы по городу мотались и сплетни собирали.

— А писать кто будет? — озаботилась Катания.

— Найдутся таланты, — пообещала Алька. — Твоя бабушка, например. Сколько можно в архиве прозябать? Уверенна, что госпожа Ланэла обладает массой скрытых талантов.

— Да, сочинительство — её стихия, — с насмешливой гордостью призналась Катания.

— Поговори с ней, — предложила Алька, — Я уверенна, что она оценит перспективы.

— Да, должна признаться, что это не плохая идея с газетой…

— Самое главное, что вы будите поддерживать корону, а корона будет поддерживать вас. Через несколько лет каждая девочка будет мечтать о том чтобы стать ведьмой.

— Не думаю, что бабушке стоит быть в курсе всех наших планов, — засомневалась Катания.

— Но тебе надо заручится её поддержкой, — напомнила Алька.

— Может быть будет лучше, если ты с ней поговоришь?

— Конечно поговорю, — пообещала Алька, — ты начни, а я продолжу.

— Нет уж. Лучше будет если ты начнёшь. Ей твои земные байки нравятся.

— Ну хорошо, — согласилась покорно Алька. — Я начну о газетах рассказывать, а ты, так, к слову, скажи — а давай мы газету организуем.

— Да! Организовывать она любит, — согласилась Катания.

— Ты, судя по всему, в неё пошла.

— Ха! Мне до неё ещё далеко, — рассмеялась ведьма.

— Значительно ближе, чем тебе кажется, — и Алька церемонно пожала крепкую ладонь главы отдела безопасности Модного Дома „Шанель номер два“ и главного редактора, пока ещё, безымянной газеты.

***

«Ты думаешь они помирятся?» — С тревогой и надеждой спросила Мелина.

«Ты о ком?» — Не поняла Алька. — «Катания с Ланэлой? Они что, в ссоре?»

«Я о Короле и Зиевских ведьмах.»

«Ах, эти… Не думаю.» — Призналась Алька. — «Хотя, если разобраться, они ведь не с этим Королём ссорились… Но старые обиды — это уже традиция. Традиции сложно обойти.»

«А как же тогда сотрудничество?» — Погрустнела Мелина.

«Некоторые разногласия сохранятся, но это не значит, что они могут помешать сотрудничеству.»

«Значит сотрудничество возможно?»

«Что ты меня пытаешь? Возможно — не возможно… Откуда я знаю. Я же не оракул.» — Вспылила Алька. — «Ведьмам мы уже наживку забросили. Им есть о чём подумать. Теперь надо понять можно ли доверять противной стороне.»

«Противная сторона — это Король?» — Даже мысленно Мелина свой вопрос прошептала.

«Ну уж точно не твой принц.» — Проворчала Алька.

«Почему это не принц?» — Обиделась Мелина. — «Он ведь может быть посредником. Таким же как Катания.»

«Катания у нас здесь под боком, а твоего принца ото всех прячут. И от друзей, и от врагов. Мы с ним просто не сможем вступить в контакт.»

«А с Королём сможем?» — Усомнилась в Алькиных способностях Мелина.

«Можно будет попробовать во время бала.» — Напряжённо раздумывала Алька. — «А можно использовать знакомого нам шпиона…»

«Как?!» — С ужасом воскликнула ведьма. — «Ты хочешь открыться шпиону?»

«У тебя есть другие идеи?» — осведомилась со злой иронией Алька. — «Он упорно под нас копает и, поверь мне, скоро докопается до правды. Если мы сделаем шаг навстречу, то это будет шаг доброй воли, а не капитуляция. Кроме того, у нас есть все основания подозревать, что он шпион Короля и, следовательно, выполняет королевские задания. По-моему вполне логично предложить ему наше чистосердечное признание взамен на возможность сделать это признание в присутствии его непосредственного начальства.»

«И в чём ты собираешься признаваться?» — Замирая от страха спросила ведьма.

«Я думаю, что мы должны дать честные и правдивые ответы на все возможные вопросы.» — Подумав, добавила. — «Катанию с её бабушками мы впутывать не станем. По крайней мере до тех пор, пока они сами не примут решение.»

«Но ведь это значит, что я добровольно объявлю себя ведьмой!»

«А как ты хотела?» — Алька была безжалостна. — «Или ты уже передумала спасать своего принца?»

«Нет. Я не передумала и не передумаю.» — с неожиданной твёрдостью заявила Мелина. — «Только я не уверенна, что моя исповедь чем-нибудь ему поможет.»

«Сколько можно думать. Пора действовать. А уверенность это всего лишь чувство, к тому же не самое надёжное.»

Глава 71 Раздумья и сомнения

Алька лежала под пледом в шезлонге на террасе и, анализируя последние события, корила себя за Мелино упрямство.

Идиотское положение: упрямство Мелино, а виноватой почему-то чувствует себя она, Алька.

А всё из-за того, что попыталась воззвать к разуму.

Знала же, что до разума не докричаться… Все мозги затянуло розовым туманом. И ведь не ребёнок уже, наследница целого Пилонства, а туда же.

Была бы Алькина воля, она бы не позволила девицам брачного возраста к любовным романам и близко подходить. Сперва замуж выйди, а потом уже можешь умилятся романтическим бредням о красивой любви и всепоглощающих чувствах. А ещё лучше после рождения первенца. Уложила спать, со лба пот утёрла и читай себе хоть до рассвета. А то, что получается, она ведь к логике взывала, а откликнулись какие-то иллюзорные мечты о „любви до гроба.“

Нет, Алька не сухарь бесчувственный. И она о любви мечтает, как и любая девица её возраста, но в мечтаниях своих Алька по земле ходит, а не в облаках витает как некоторые.

И что такого особенного она сказала?

Что для вечной любви одной духовной близости маловато будет…

Всё верно сказала. Может быть несколько цинично, но не такую же глупость ляпнула чтобы дура влюблённая, не слушая возражений, кинулась свою любовь доказывать.

И вот сидит Алька, переживает и думает о том, что будет, если Мелина не вернётся.

А ведь всякое может случится. Не даром же подруга с ней, словно навсегда, простилась.

Ну не дура ли!

Алька ещё что-то об эгоизме кричала, но ведьма упрёка или не поняла, или решила, что это ещё одна причина для совершения радикального поступка.

Нет чтобы о целительной силе любви говорить…

Ведь могла же, могла заткнуть цинизм куда подальше и, вспомнив банальные истины, уговорить подругу потерпеть ещё немного и, обвив шею любимого собственными руками, сказать ему, что любит его любого — хоть хромого, хоть косого…

Нет, всё-таки дура.

У Мелины хоть повод есть — она дура влюблённая, а вот Алька просто дура набитая, и никуда от этого диагноза не деться.

Сожалеть — занятие неблагодарное и совершенно бессмысленное.

Что толку, если ничего уж не изменить и не исправить.

Только одно остаётся — сидеть, ждать и надеется.

Чтобы хоть немного отвлечься от неприятных мыслей Алька решила повспоминать что-нибудь приятственное.

Можно было углубится в воспоминания детства и повспоминать как ездила с родителями к морю, ещё до рождения брата. Алька всегда вспоминала эту поездку когда надо было срочно восстановить душевное равновесие, но подумав, решила, что свежие воспоминания о последнем визите в Шанель Мелиной тётки успешно заменят детские.

Тётушка явилась к обеду.

Не одна, а в сопровождении своего волосатого любовника.

Меню и Альку она потребовала одновременно.

Первым прибыло меню.

Алька явилась почти одновременно с заказом.

Явилась не одна, а со свитой, состоящей из главы отдела безопасности, управляющей Модного Дома и поверенного, вызванного специально для этой встречи.

Возможно, не поспеши гости с заказом, пришлось бы их пригласить в кабинет управляющей, но когда перед тобой, дразня желудок и воображение, остывает долгожданный обед, предложение заняться делами за столом ресторана не кажется таким уж нелепым. Напротив, клиенты восприняли предложение как проявление почтительной деликатности.

Первой взяла слово Сиана.

Под мирное чавканье почтенных гостей она зачитала список заказанных товаров и оказанных услуг с указанием цен и расценок. В конце списка была указанна трёхзначная цифра.

— В сердах? — спросил тётушкин спутник, промокая жирные губы салфеткой.

— В зелах конечно, — поправила его вежливой улыбкой Алька.

Из-за этой чёртовой салфетки Альке не удалось насладится зрелищем отвисшей челюсти, но ничего, выпученные глаза были достаточно выразительны.

Сама госпожа Голи осталась невозмутима.

Со своей невозмутимостью она рассталась когда поверенный зачитал условия контракта.

— Под какой такой процент?! — Вопила возмущённая дама.

Вкрадчивый голос поверенного она не слышала, или не хотела слышать. Зато её голос был слышен даже в самом дальнем уголке заполненного клиентами ресторана.

Посетители оглядывались, шептались, насмешливо усмехались, а достойная дама, гостья королевского дворца и Пилонша самой богатой провинции королевства, требовала справедливости и стучала по столу вилкой, украшая белоснежную скатерть уродливыми разводами.

Зрелище было незабываемое.

Даже Мелина, спрятавшаяся от своей родственницы в глубины Алькиного сознания, излучала злорадное удовлетворение.

Кульминацией встречи стал момент, когда господин, пожелавший остаться неизвестным, содрал с пальца кольцо и, бросив его на стол, поспешил покинуть заведение.

Вслед ему неслись оскорбления и угрозы, а он, втянув голову в плечи, пробирался к выходу, стараясь казаться случайным прохожим.

— Я отказываюсь иметь с вашим Домом какие-либо дела, — сообщила госпожа Голи, придя в себя от неожиданного предательства своего поручителя.

— Как вам будет угодно, — согласилась с её решением Алька. — Госпожа Сиана, будьте добры, произведите перерасчёт с учётом уже оказанных услуг и неустойки. Сегодняшний обед можете к счёту не прибавлять. Пусть это будет знаком нашего почтения. Всего самого доброго, — попрощалась Алька и, уже повернувшись спиной к скандальной гостье, кивнула Катании. — Проследите, — велела она достаточно громко.

Да, это получилось хорошим воспоминанием. Не таким личным как черноморский пляж с крупной галькой, но ребячливо тщеславным и весёлым. Таким, какое приятно вспомнить в случае досадной ошибки.

Такой, как последний разговор с Мелиной.

Алька опять погрустнела.

Сколько времени уже прошло?

Сколько ещё ждать?

И что делать в случаи если…

Алька перевела взгляд на проклятую картинку.

Ей показалось, или действительно профиль слегка развернулся и у Альки появилась возможность рассмотреть блеск тёмных глаз, добрых и каких-то беззащитных.

Словно человек на картине, стесняясь своей слабости, просил о помощи.

Альке даже неловко стало под этим взглядом. Уже собралась отвести глаза в сторону как заметила призрачную руку и кинулась помогать.

Мелина была бледна и растеряна.

— Ну что там? Как?.. — Поспешила Алька с вопросами.

— Всё как всегда, — каким-то бесцветным голосом ответила ведьма, и столько тоски было в этом голосе, что Алька совсем растерялась.

Молчание затянулось. Очень неуютное такое молчание — которое и нарушить страшно и хранить тревожно. Алька догадалась свой плед на Мелинены плечи накинуть, выражая таким незатейливым способом своё сочувствие и участие.

Мелина поплотнее в плед увернулась и улыбнулась Альке жалкой улыбкой.

— Ты как всегда права, — сказала ведьма, — я дура.

— Ну что ты, милая. Какая же ты дура. Ты у меня умница и красавица, — Альку перепугала несвойственная Мелине самокритичность. — С каких это пор ты меня слушать стала. Я повода для этого вроде не давала…

— С тех пор как поняла, что я дура необразованная!

— Необразованная это конечно да, но ведь совсем даже не дура…

— Нет, дура. И не вздумай со мной спорить, — потребовала Мелина, натягивая плед на голову. — Я ведь подвиг полезла совершать, — призналась она из-под своего убежища. — Думала отдам себя всю, а любимого спасу…

— Ну и как, спасла? — не удержалась от вопроса Алька.

— А ты как думаешь? — Мелина сбросила плед и сверкнула на Альку злым взглядом, — Как я могу спасти, если не знаю, как должно быть. Это же не яд который видно, а проклятие с которым он всю жизнь живёт.

— А проклятия не видно?

— Нет! Ничего не видно! — заорала Мелина дурным голосом и разрыдалась.

— Ничего страшного, — попыталась успокоить её подруга, — может никакого проклятия и нет вовсе. Может у него болезнь просто…

— Может и болезнь, только я в болезнях не разбираюсь, и в проклятиях тоже…

— Ну да, ты же не доктор…

— Я вообще никто, — взвыла ведьма, — я ему только хуже сделала. Он даже стонать начал.

— Значит ты была на верном пути, — воскликнула Алька, — раз стонал — значит больно. Раз больно — значит болезнь у него.

Алькины логические выводы носили какой-то стилистический характер, но ей так хотелось утешить Мелину, что она бы и за грамматику уцепилась.

— Проклятье это что? Это больше психология. От психологии люди не стонут. А стонут когда боль испытывают. Правильно? Правильно, — сама же на свой вопрос ответила Алька, — Где болит, там и болезнь гнездится. Боль — это реакция организма на всякие неправильности. Где у него болит?

Мелина не сразу поняла смысл вопроса.

— Ноги у него болят, — сказала так, словно с ребёнком разговаривала.

— Где болят? — Алька даже внимание не обратила на покровительственный тон ведьмы. — Внизу? Верху? По средине? Где болят?

— От куда растут, от туда и болят, — немного подумав, сообщила Мелина.

— Из задницы, — резюмировала Алька, а Мелина возмущённо запыхтела.

— От бедра, — поправила грубую Альку.

— Может быть у него радикулит, — озвучила Алька возможный диагноз.

— Радикулит это как у стариков? — уточнила Мелина.

— Не обязательно, у молодых тоже бывает…

— А ноги от радикулита у него не растут?

— Почём я знаю от чего ноги не растут. Может у местного радикулита особенность такая…

— Знаешь что, ты не больше меня понимаешь, а рассуждать пытаешься…

— Ну как ты, рыдать и дурой себя обзывать я точно не буду.

— А что будешь?

— Литературу изучать буду, со специалистами советоваться… Королю бы консилиум собрать…

— Все уверенны, что это проклятие…

— Пусть магов на консилиум тоже пригласят.

— Нас с тобой ни кто слушать не станет, — вздохнула Мелина опять накрываясь пледом.

— Послушай, — вспомнила Алька, — у меня когда-то анатомический Атлас был. Из меня мама врача мечтала сделать.

— Жаль, что не сделала…

— Зато из тебя может получится!

— Думаешь одной книжки хватит? — усомнилась ведьма.

— Лучше, чем ничего. А потом, ты же у нас живой рентген, — напомнила Алька, — тебе надо изучить строение скелета, а потом сравнить со скелетом пациента.

— Ну сравню, и что?

— Диагноз поставишь.

— От диагноза ему лучше не станет…

— Зато понятно станет от чего лечить надо…

— Ну давай свой атлас. Не думаю, что у меня что-нибудь получится, но лучше я книжку читать буду, чем без толку переживать.

— А вот это речь не мальчика, но мужа, — одобрила Алька и кинулась к себе на поиски забытого подарка.


Глава 72 Опять и снова

Алька вошла в здание Шанель с чёрного входа.

Здесь достаточно было кивка и приветливой улыбки чтобы быть вежливой, а главное, её внешний вид не вызывал ни у кого особого интереса. Все занимались своими делами, а не чужими.

Парадным входом Алька решалась пользоваться только в те дни, когда их туалетом занималась Мелина. Но последнее время та больше интересовалась внутренними органами и внешний вид оболочки её мало беспокоил. Альке же, при всём при том, что считала она себя девушкой с повышенным чувством стиля и отменным вкусом, терпения на все эти шнуровки и ленточки с завязками не хватало, а показываться на глаза клиенткам в затрапезном виде она себе не могла позволить. Вот и приходилось, опустив голову, тащится к служебному входу.

Альке казалось, что она оказалась за театральной кулисой.

По ту сторону кулис жизнь плыла, чинно и размерено.

Словно в неспешном менуэте двигались фигуры нарядных дам. Приседали, раскланивались, красиво позировали, изысканно злословили… Девушки, в скромной серости униформы, казались их безмолвными тенями, повторяющими движения сложного танца.

Здесь же царили суета и спешка.

Лица, оживлённые эмоциями, громкие и деловые голоса, торопливый стук каблучков по лестнице и кухонные ароматы, будоражившие воображение… Жизнь здесь била ключом. Радостным, весёлым и немного бестолковым.

— Ей, Лиса, — кричала у подножия лестницы молодая девица в сером, запрокинув к верху лицо, — захвати ещё и бусы как те, что клиентка Тины купила.

— Так таких уже нет. Тина последние забрала, — кричала ей в ответ невидимка.

— Тогда пару других тащи. Скажу, что они ей больше подходят…

— Мальчики, — умоляла официантка, заглядывая в раздаточное окно кухни, — шевелитесь, мальчики, а то меня скоро жевать начнут.

— А ты им сухарики пикантные на стол поставь. Пусть зубы об них точат, — посоветовал весёлый фальцет.

— Жик! Делом занимайся, а то я тебе зубы подточу, — вмешался густой баритон, — а ты, Лина, работать не мешай. Позову когда готово будет.

— Ну наконец-то! — подлетела к Альке похожая на взлохмаченного воробья Сиана, — мы тут уже заждались.

— И тебе привет, — Алька от неожиданности воспользовалась привычным ей приветствием.

— У нас тут спор и без тебя решить не можем, — потянула за собой Альку управляющая, не обратив внимание на странное приветствие.

— У кого это у вас? — поинтересовалась Алька, покорно следуя за Сианой.

— Да эти, родственницы твои, — не сбавляя тона пояснила девушка, — вдвоём на меня одну! Тоже мне начальство…

Пирона и Ванина, расположившиеся в кабинете управляющей, действительно чувствовали себя начальственно.

— Доброго вам дня, — поприветствовала родственниц благодушная Алька, чувствуя, что разговор особого удовольствия ей не доставит. — У нас проблемы?

— У нас всегда проблемы, — проворчала младшая из сестёр.

— Решаемые, — заверила Сиана.

— Мы не справляемся с заказами, — сообщила старшая сестра, разводя руки в беспомощном жесте.

— Так в чём проблема? — удивилась Алька, — нанимайте людей в помощь…

— Вот и я тоже самое предлагаю, — воскликнула обрадованная поддержкой Сиана.

— Набрать — не сложно, только что мы с ними делать будем после бала?

— А мы что, после бала закроемся? — не поняла вопроса Алька.

— Нет конечно, — зачастила Ванина, — но спрос обязательно уменьшится. Им же всем зарплаты платить надо…

— Хороших оставим, а остальных уволим, — отмахнулась от проблемы Сиана.

— А все те, кого уволим, к нашим конкурентам пойдут, — Пирона тяжело вздохнула.

— Так ведь мы самых бестолковых уволим, — продолжала настаивать на своём Сиана.

— Подожди, — отдёрнула её Алька, — а что вы предлагаете?

— Мы предлагаем кроить здесь самим, а потом отдавать на доработку Швейному Дому.

Сиана пренебрежительно хмыкнула и, обращаясь непосредственно к Альке, сказала:

— Можно подумать, что так у нас конкурентов меньше станет.

— Мы с ними договор заключить сможем, — попыталась внести ясность Ванина.

— Качество пострадает, — вспомнила Алька проблемы своего мира. — Тут мы за каждую вытачку в ответе, а чужие будут только о своих доходах заботится…

— Так что, нанимаем? — обрадовалась Сиана.

— Нет. Это тоже не вариант. Нанимать, увольнять… Как-то не хорошо это.

— Так что же нам, от заказов отказываться? — Возмутились все три спорщицы.

— Сиана, предложи девочкам работать сверхурочно…

— Это как? — Удивилась управляющая.

— За дополнительную оплату, — пояснила Алька. — До бала меньше недели осталось. За каждый лишний час двойную оплату. И девочкам лишние деньги не помешают, и нам никого нанимать не прийдётся…

— А качество как же? — Напомнила не без ехидства Пирона.

— А за качеством следить будем, — закончила Алька достаточно резко чтобы прекратить дальнейшие дебаты, — здесь, по крайней мере, все знают наши требования. Кстати, как там дела в мастерской? — Сменила тему разговора Алька.

— С толстой нитью никаких сложностей, а тонкая рвётся и цвет не держит, — с досадой сообщила последние новости Пирона.

— Может мы сами уже готовое изделие красить будем? — предложила Алька.

Новая идея энтузиазма ни у кого не вызвала.

— Красильни нам здесь ещё не хватало! — Воскликнула Сиана, — Знаешь как краска воняет.

— Для Мастеров это уже вопрос чести. Нельзя их обижать недоверием…

— Тогда передай, чтоб не торопились. К балу мы вряд ли уже не успеем.

— Можно подумать, что после бала жизнь остановится, — как лицо к Мастерам приближенное Пирона чувствовала себя слегка виноватой.

— Не остановится конечно, но спокойней станет наверняка, — управляющая на это очень надеялась.

— Самое подходящее время будет новой коллекцией заняться…

— У меня даже нет времени деньги тратить, — пожаловалась Ванина.

— Будущий муж найдёт применение твоему приданному, — пообещала ей сестра.

— Вот ещё! — Фыркнула младшенькая, — приданным пусть родители занимаются, а я свои горизонты расширяю.

— Видели мы твои горизонты, — прыснула Алька, — смазливая физиономия в зелёном, с пустыми карманами.

— Ну и что, что с пустыми, — надула губки девушка, — могу себе позволить.

— Только глупостей не наделай, — посоветовала Сиана с видом мудрой матроны.

— На глупости тоже времени нету, — вздохнула Ванина, — ладно, поеду я. Мне до обеда ещё в два места заехать надо.

— Подожди. Я с тобой, — окликнула её сестра, — меня в мастерской ждут.

— А я к себе, — сообщила Алька.

— Так я с девочками поговорю?

— Поговори, поговори. Надеюсь им наше предложение понравится.

Катания с унылым видом сидела за столом в своей излюбленной позе и внимала сразу двум подслушивающим артефактам.

— Не понимаю, — призналась Алька, — как можно подслушивать сразу два разговора и не путать кто о чём говорит.

— Все говорят об одном и том же, — зевнула ведьма, — я могла бы и третий слушать, но в ресторане сейчас слишком многолюдно. Гудят все, словно мухи над навозом.

— Вот мне интересно, почему из всех возможных сравнений ты выбрала именно это?

— А что, мне следовало сказать как пчёлки над мёдом? — удивилась вопросу глава безопасности.

— Или жуки в коробке, — предложила ещё один вариант Алька.

— Я их жуками не воспринимаю. Мухи, они мухи и есть.

— Я про навоз.

— А над чём ещё мухи жужжать будут? — насмешливо поинтересовалась Катания. — Сама понимаешь, девушке моего воспитания следует следить за культурой речи.

— Так о чём жужжат? — спросила Алька, проглотив смешок.

— Да всё об одном и том же. Северяне им покоя не дают. Третий день воду в ступе толочат.

— Что-нибудь новое?

— Говорят Королева к северной даме благосклонно относится. Вроде даже поручила своей кастелянше им с нарядами помочь.

— А что кастелянша? — заинтересовалась Алька.

— А что кастелянша? Она на службе. Что велят, то и сделает.

— Интересно, она знает о том какие отношения у госпожи Голи с её мужем?

— Понятия не имею. А кто у неё муж?

— Тот самый тип который должен был выступить поручителем…

— Забавно… Наверно его не узнали, — предположила Катания.

— Жаль. Было бы забавно если бы узнали.

— Так это запросто, — пообещала ведьма, — может ещё пикантных подробностей добавить?

— Не волнуйся, без нас добавят, — Алька злорадно улыбнулась, — представляешь с каким удовольствием эта женщина выполнит распоряжение Королевы.

— Думаешь Королева не отменит свой приказ когда узнает скандальные подробности?

— Я бы не отменяла. У женщины нельзя отбирать возможность красиво отомстить.

— Мне нужно приглашение на бал, — воскликнула ведьма, — я думала пропустить это важное событие, но чувствую, что любопытство сильнее принципов.

— И мне. Я тоже хочу на бал.

— Разве твои родственники не обеспокоились?

— Не знаю, — призналась Алька, — я как-то не интересовалась.

— Так ты поинтересуйся. Поинтересуйся, и меня в сопровождение…

— Госпожа Астра, к вам господин Тонис с частным визитом, — сообщило переговорное устройство голосом Сианы. Чувствовалось, что она улыбается.

— Что-то давненько господин инспектор не наносил нам частные визиты, — Катания тоже улыбалась.

— Пусть подымается, — решила Алька, скорчив для ведьмы недовольную рожу.

— Вынужденна буду вас наедине оставить, — сказала ведьма выползая из-за своего стола. И сказала она это так, что Алька покраснела бы, не будь она Алькой.

— Дурацкие намёки, — ответила она ехидно улыбающейся Катании, — это рабочий кабинет, а не номер в гостинице. И вообще, если хочешь знать, не я его интересую, а Мелина.

— Не вижу разницы, — улыбка стала ещё шире. — Кстати, как она? Какой день её не слышно.

— Изучает медицину, — вздохнула Алька, — гоняет меня по книжным лавкам и ругается как сапожник.

— А что, сапожники какие-то особые слова знают? — Заинтересовалась Катания.

— Понятия не имею. У меня ни одного знакомого сапожника нет.

— Надо будет спросить у Ванины. Она с ними общается, — решила ведьма открывая дверь.

За дверью стоял, готовый к вежливому стуку, инспектор.

— А, господин Тонис! Рада вас видеть, — Катания пропустила гостя в комнату и, закрывая за собой дверь, напомнила, — я не надолго. Вы даже не успеете заскучать.

За закрытой дверью раздался достаточно громкий смешок.

— Прошу вас, — Алька, стараясь скрыть смущение, указала молодому человеку на свободное кресло, — как поживаете? Как ваша матушка?..

— Спасибо. Всё замечательно. Как всегда, — инспектор подвинул кресло поближе к Алькиному столу и уселся с видом человека готовящегося к длительной беседе. — А вы как? Судя по количеству народа в торговом зале, процветаете.

— Дела идут не плохо, — согласилась Алька зачем-то перебирая пачки документов на своём столе.

— Рад. Очень рад, — со сладкой улыбкой отметил инспектор, — я позволю себе на недолго отвлечь вас от дел…

— Я так и подумала, — вздохнула Алька, отрывая взгляд от развала бумаг, — у вас должно быть появились новые вопросы. Или вы хотите получить новые ответы на старые?

— Вы уже язвите, а я даже не объяснил цель своего визита…

— Простите, поторопилась, — Алька растянула губы в демонстративно неискренней улыбке. — Так в чём же заключается цель вашего визита?

— Захотелось вас лично обрадовать, — сказал инспектор и замолчал ожидая нетерпеливых вопросов.

Алька тоже молчала, подозревая, что радостные новости, принесённые этим гонцом, окажутся кислыми на её вкус.

Инспектор не выдержал первым.

— Ну что же вы? Сейчас ваша реплика.

— И что же я должна сказать? — Алька неохотно вступила в игру, — Ах, обрадуйте меня поскорее или, я сгораю от нетерпения?

— Выбор слов за вами. Мне бы хватило блеска в ваших глазах.

— Ещё немного и мои глаза начнут метать молнии, — Алька нахмурила брови не желая принимать неловкий комплемент.

— Молнии вам тоже к лицу, — насмешливо улыбнулся инспектор и, не давая собеседнице время собраться с мыслями, продолжил, — Я пришёл сообщить вам результаты расследования дорожного происшествия.

— Убийца найден? — Догадалась Алька.

— Можно и так сказать, — смутился инспектор, — но не думаю, что вам это интересно.

— Нет, почему же, — не согласилась Алька, — как бывшая подозреваемая я имею законное право на злорадство. Или вы полагаете, что я должна быть выше столь мелкого чувства?

— Ну что вы! Я считаю, что после всего вами пережитого вы имеете право лично затянутянуть петлю…

— От этого права я предпочту отказаться.

— Тем более, что у вас, как показало расследование, есть другие, более привлекательные права, — инспектор замолчал чтобы дать Альке время на осмысление сказанного, но Алька поспешила с расспросами.

— Так кто убийца? Один из пассажиров? Неужели его поджидали в городе? Это крупная банда? — вопросы сыпались из Альки горохом, и бедный инспектор только головой печально качал, — Не говорите мне, что это государственная тайна. Вы сами сюда пришли и сами разговор этот начали…

— Если вы позволите мне продолжить… — перебил её вежливо инспектор.

— Я вам и не мешаю, — начала было Алька, но заткнулась под насмешливым взглядом.

Она и сама не понимала причины своего многословия. Просто ей вдруг показалось, что молчание несёт в себе какую-то угрозу. Дурацкое чувство, тем более, что тема беседы была совершенно безобидной.

— Дело в том, что господин Фока сам был преступником…

— Это тот зарезанный толстяк? — Вспомнила имя жертвы Алька.

— Я лично его не видел, — растерялся инспектор.

— Не важно. Можете продолжать, — милостиво позволила Алька.

— Так вот, этот господин Фока ограбил Храм…

— Какой Храм?

— Этого я не знаю, — инспектор поперхнулся своей историей, — какая разница какой. Главное, что он совершил преступление против Храма.

— И что храмовники? Удивляюсь, что они заметили, что их обворовали, — заметила Алька, — мне кажется, что их больше всего беспокоит количество раздаваемой удачи…

— Вы напрасно иронизируете, — инспектора будто задели Алькины слова, — Храм воровство не прощает. Преступник получил наказание по заслугам…

— Надеюсь, что украденное вернули Храму?

— Нет. Храм отказался от сокровищ.

— Я не поняла. Они убили вора…

— Казнили, — поправил инспектор.

— Хорошо, казнили, а золото из-за которого всё это произошло, просто бросили…

— Не совсем. Они его подарили.

— Кому? — Алькины глаза вылезли на лоб.

— Как я понял, вам, госпожа Астра Ирбис.

— Мне?! — глазам лезть было уже некуда поэтому Алька подскочила сама, — Что за ерунда! Я из-за этого подарка чуть на каторгу не угодила. Кто так подарки делает!

— Это Храм. Свои поступки они мотивируют волей Всевидящего и, обычно, такого объяснения всем хватает.

— Мне бы тоже хватило если бы кто-нибудь подсказал, что это не случайное недоразумение.

— Не нам с вами обсуждать решения Храма… — с покорностью продекламировал молодой человек, следя глазами за метаниями Альки по комнате.

— Может быть не вам, но мне можно… Я бы от такого подарка не отказалась. Думаете мне легко было? В чужом городе, без денег, без поддержки… Могли бы записку вложить!..

Алька, ошарашенная новостью, находилась на грани истерики. И смех, и слёзы, смущая её своей неуместностью, сжимали горло, щипали глаза, щекотали нос и злили. Злили так, что хотелось что-нибудь сломать, разбить…

«Что у нас тут происходит?» — Появление Мелины было как никогда кстати. Самой справится с буйством эмоций Альке было бы сложнее.

«Приступ радости, плавно переходящий в бешенство.» — Прорычала Алька, сопровождая свою беззвучную тираду зверским оскалом от которого инспектор поспешил отвести взгляд.

«А можно тоже самое, только в обратную сторону?» — Мелина всегда предпочитала положительные эмоции.

«Тебе даже неинтересно из-за чего я психую!» — Возмутилась Алька.

«Нет, почему же. Очень даже интересуюсь. Только ты это делаешь так громко, что у меня стены дрожат.»

«Потому, что это мои стены! Пусть дрожат раз я нервничаю.»

«От радости они тоже вибрируют.» — Сообщила миролюбивая Мелина, пропуская мимо ушей очередной всплеск Алькиного эгоизма.

— Я понимаю, что подарок, так сказать, потерял свою актуальность, — голос инспектора отвлёк Альку от резкого ответа Мелине, — но его привлекательность и уникальность никуда не делись…

— Будет чем стены украсить, — выпалила Алька не соображая с кем разговаривает.

— Можно конечно и стены, — согласился инспектор.

«Какие стены?» — переспросила Мелина.

— Стены в которые я сейчас головой биться начну. Вы меня уже достали! Оба. — Алька, уставшая от беготни, мешком свалилась на диван.

— Я ожидал совсем другой реакции, — признался растерянный инспектор.

— Думали я от радости прыгать начну?

— Зачем же прыгать. Просто обрадоваться. Получить подарок от Храма — большая честь…

«Мы получили подарок от Храма!» — Взвизгнула Мелина.

«Ну да, подарок… Сюрприз, так сказать. Вот господин Тонис принёс благую весть. Скажи дяде спасибо…»

— Благодарю вас за приятную новость, — чопорно, как благовоспитанная девочка, сказала Мелина, а Алька, от неожиданности, даже не успела добавить сарказм в благодарность.

Инспектора такая резкая смена настроения озадачила.

Он с подозрением уставился на Альку, ожидая подвоха. Но подвоха никакого не последовало.

Алька просто отошла в сторону, уступив место своей ведьме.

Ситуация её забавляла.

Мелина, блюдя политес, благодарила, инспектора, ставшего свидетелем Алькиной несдержанности. Он глупо хлопал глазами, готовый к новым неожиданностям… Но Мелина была хорошо воспитанной девочкой и добросовестно следовала предписанному протоколу.

— Где же мой подарок? — похлопала она Алькиными ресницами, оглядываясь по сторонам с очаровательной беспомощностью.

Развеселившаяся Алька похрюкивала на заднем плане от едва сдерживаемого смеха.

«Чего ты ржёшь?» — Возмутилась Мелина. — «За подарок следует сказать искреннее спасибо, а потом можешь его передарить, если он тебе так не нравится.» — Поделилась своими соображениями ведьма.

«Ну почему же, очень даже нравится.» — Хихикнула Алька. — «Только мы уже его передаривали. Не думаю, что тебе захочется повторятся.»

— В этот раз Храм вручит подарок с соблюдением всех условностей, — торжественно объявил инспектор. — В присутствии его величества Короля, на малом приёме во дворце.

— Где? — в один голос воскликнули подруги.


Глава 73 Без соплей

Алькино сознание почти не воспринимало внешнюю информацию. Всё словно отошло на задний план, увязнув в вязком тумане.

Инспектор Тонис давно уже ушёл, озадаченный странным поведением девушки.

Вернувшаяся Катания пыталась достучаться до Алькиного сознания, даже шутила многозначительными шутками, но подруга только кивала, не вступая в обычную перепалку.

Катания удивилась и отстала.

Возможно ещё кто-то пытался привлечь Алькино внимание, но с тем же успехом.

Не до того Альке было.

Табличка „Занято“ была бы очень к стати, но вывесить табличку она не додумалась.

***

— Мы же всё делали именно для этого… — повторяла в который раз одно и тоже Алька.

В ответ ей звучали всевозможные аргументы. Каждый раз новые, но тем не менее, бестолковые. В этот раз Мелина вспомнила храмовника.

— Он тебе с первого взгляда не понравился, — напомнила она Альке.

— Это ни о чём не говорит, ты мне тоже с первого взгляда не понравилась, — ответила посмеиваясь Алька.

— Сравнила! Я тебе веский повод дала, а он просто так, безо всякого повода.

— Ну и что. Мне тогда всё не нравилось… — Алька помолчала вспоминая. — А ведь он нам действительно помог. Просто так, без всяких оговорок и условий…

— Может быть он умелый манипулятор, — не сдавалась Мелина, — может он для нас ловушку подготовил.

— Тогда у нас точно другого выхода нет…

— Ты же сама говорила, что выход всегда есть! — Волнение Мелины очень походило на панику.

— Для того, чтобы искать выход надо сперва понять куда привёл вход, — стараясь быть терпеливой, пояснила Алька, — Я вообще повода для паники не вижу. Мы хотели попасть во дворец — нас туда пригласили. Мы искали возможность начать переговоры — она у нас появилась. Ты ведёшь себя как капризный ребёнок. Сама же отлично понимаешь, что отказаться от приглашения мы не сможем.

— Давай заболеем, — предложила ведьма с надеждой заглядывая Альке в глаза.

— А давай ты мне честно признаешься из-за чего ты вообще этот разговор затеяла. Я же вижу, что ты что-то от меня утаить пытаешься.

— Не говори ерунды, — возмутилась Мелина, — как я могу от тебя что-то скрывать, если мы с тобой одно целое.

— Вот и я говорю, что не можешь. Давай, выкладывай, что ты уже натворила.

— Ничего я не натворяла, — уже не так уверенно настаивала на своём ведьма.

— Значит собираешься… — заключила Алька. — А ну, признавайся пока не поздно.

— Просто рано пока… — Мелина скривила губы в жалкой улыбке.

— Лучше раньше, чем позже, — Алька попыталась сказать это как можно мягче. Наличие каких-то там секретов возмутило её до глубины души. Но, зная свою эмоциональную подругу, решила сохранять спокойствие.

— Я начала лечение, — выдохнула Мелина и притихла, ожидая реакции.

Алька не сразу поняла о чём говорит ведьма, а когда поняла, дара речи лишилась.

Мелина, озадаченная молчанием решила пояснить:

— Я сперва в диагнозе не была уверенна, а потом хотела сюрприз сделать…

— Кому сюрприз!? — Не верила своим ушам Алька.

— Всем, — проблеяла ведьма и часто, часто заморгала ресницами.

— Совсем офигела? — прошипела Алька, — Я, как дура, ночами не сплю, любуюсь мужественным профилем твоего дружка разлюбезного, а ты мне сюрприз готовишь?! — Алька постепенно повышала голос. — Знаешь где я твой сюрприз видела…

— А вдруг у меня ничего не получится, — всхлипнула Мелина, — я не хотела раньше времени хвастаться. Меня и так все глупой считают.

— А ты оснований не давай, — без капли сочувствия посоветовала Алька.

— Потому и молчала, — голос Мелины звенел от непролитых слёз, — думала, что ты за меня рада будешь.

— Чем думала? — Алька с трудом удержалась от грубости. — Ты мне больше часа голову морочишь. Не хочу, не пойду, не верю, — передразнила она Мелинины интонации, — а я всё ни как понять не могу, какая муха тебя укусила?.. Честно говоря, я и сейчас не понимаю. Ну лечишь, и лечи себе на здоровье. При чём здесь королевский приём?

— Ты же сама говорила, что нужны аргументы.

— А! Теперь понятно. Ты Королю хотела сюрприз сделать!

— И ему тоже, — Мелина всё-таки шмыгнула носом.

— А что, красивая мечта. Королевская семья на троне, ты в глубоком поклоне… и тут распахиваются двери и входит принц — инвалид. Все в немом восторге, а принц с криком радости кидается к тебе, хватает за руки и кричит „Вот она моя спасительница!“…

— Ты ужасный человек! — Мелина разозлилась так, что слёзы на глазах высохли, — Ты светлую мечту в порнографию какую-то превратила! Ты самая настоящая ведьма! Мерзкая и злобная ведьма!

— Зато ты у нас розовая и пушистая фея, — Алька даже не обиделась. — добрые дела творящая по зову сердца. Только розовый кисель в твоей голове не учитывает все детали.

— Ну куда уж мне. Это ты у нас мозговой центр без сердца и сострадания…

— Но именно этот центр будет стоять перед троном и ушами от сюрприза хлопать. И потом, с чего ты решила, что принц поймёт кому он своим исцелением обязан? Ты же у нас будешь по-прежнему спящей красавицей…

— Он поймёт. Он догадается, — не очень уверено заявила ведьма.

— А Король тоже поймёт?

— Мы всё объясним…

— Может быть ты подумаешь немного и внесёшь некоторые изменения в сценарий?

— У меня был очень хороший сценарий. По таким сценариям легенды придумывают, — с сожалением вздохнула Мелина, — а теперь всё менять надо. Всё из-за этого дурацкого подарка!

— Да, с подарком как-то нескладно вышло, — согласилась Алька, — но твой сценарий всё равно дорабатывать надо…

— Так ты его не совсем вычёркиваешь? — надежда оживила бледное личико.

— Кто я такая чтобы мечте крылья ощипывать…

— Ты на меня не сердишься?

— Сержусь, — честно призналась Алька, — как давно ты мне голову дуришь?

— Не очень давно, — поспешила с заверениями ведьма, — я всё очень медленно делаю, чтобы ему больно не было.

— И как далеко продвинулась? Когда, спрашиваю, чудо состоится?

— Не скоро, — созналась Мелина с досадой, — я по капельки, аккуратненько, а ему всё равно больно. Ему целители всякие болеутоляющие настойки дают. Он спит много. С одной стороны это хорошо — мне так удобней. А с другой стороны настойки эти все процессы замедляют…

— Так что у него там? — не то, чтобы для Альки диагноз имел значение, но любопытно было. Ведь это её „Анатомический Атлас“ вывел Мелину из темноты мракобесия на светлый путь науки и знаний.

— Врождённый вывих бедра, — сказала Мелина по-русски, старательно выговаривая каждое слово. — Не надо на меня так смотреть. Я и сама знаю, что если бы не валили всё на проклятие, давно бы уже вылечили…

— А теперь как же? — забеспокоилась Алька. — Он ведь уже не младенец…

— Спасибо, что напомнила, — Мелина устало фыркнула, — был бы ребёнком, я бы за пол часа справилась. А у него суставы совсем окостенели и не работают, и мышцы на ногах не развиты, и кости, и суставы… Всё плохо.

— Конечно плохо, если он никогда ногами не пользовался… У нас делают операции — вставляют искусственные суставы, но потом годы уходят на то, чтобы мышцы разработать…

— Я сама догадалась, что лечить всё сразу надо — и суставы, и кости с мышцами, — похвасталась Мелина своими догадками, — только всё очень медленно, — вздохнула, — и больно…

— Значит чуда не будет, — заключила Алька.

— Что значит не будет?! — Возмутилась ведьма, — обязательно будет. Мне только время надо.

— Конечно же будет, — успокоила её Алька, — только не такое какое ты запланировала. О твоих действиях твой пациент должен знать. Он помогать тебе должен, а не микстуры глотать…

— Давай ему письмо напишем, — предложила Мелина.

— А давай ты с ним поговоришь, — сделала контрпредложение Алька.

— Как? Он меня не слышит…

— Сперва с Королём поговорим, потом с твоим принцем…

— Ты действительно, — срывающимся от волнения голосом прохрипела Мелина, — действительно думаешь, что это возможно?

— А почему бы и нет, — Алька заговорчески подмигнула, — у нас есть то, что нужно Королю. Думаю, что он пойдёт на некоторые жертвы, чтобы получить желаемое…

— А какие жертвы нам нужны от Короля? — Альке показалось, или Мелина действительно забыла.

— Это ты так пошутила? — спросила настороженно, — Тебя что, права ведьм уж не волнуют? Пусть жгут? И Пилонство твоё пусть грабят…

— Так ведь всё наладится…

— Ох, чёрт! Я забыла, что имею дело с влюблённой дурочкой. С чего ты взяла, что всё наладится?..

— Ну так ведь я же…

— Ты же ведьма. Забыла? Тебя сперва используют, а потом сожгут. Или отдадут замуж за какого-нибудь мерзавца и отправят куда подальше, чтобы не мешала власть вершить…

— Он меня любит! Я знаю!

— А Король тебя тоже любит?

— При чём здесь Король? — удивилась неожиданному вопросу Мелина. — Не знаю. Я его толком и не видела.

— На приёме увидишь, — пообещала Алька, — надеюсь, что он к тебе проникнется искренней любовью и уважением. Я хочу чтобы он подписал с нами соглашение о сотрудничестве… Или клятву дал что, в обмен на здоровье наследника, выполнит данные нам обещания. Без такой клятвы я тебя в этом гадюшнике не оставлю…

— Аленька! Ты такая!.. Такая…

— Только соплей не надо, — шмыгнула носом Алька.

Глава 74 Золотая Ферера

Алька вышагивала по ковровым дорожкам дворцовых коридоров, внимательно следя за тем, чтобы из под пышного подола платья выглядывали лишь только носки тщательно подобранных туфелек.

Впереди маячила ярким пятном лакейская ливрея, правая рука покоилась на локте инспектора, за спиной, грозовой тучей, ощущалось присутствие Катании, а в голове звенело от Мелининого возбуждения.

Алька чувствовала себя пойманной птицей в декоративной клетке.

Птичке очень хотелось на волю, но Алька держалась, покорно переставляя, слабые в коленках, ноги.

Она знала, что должна будет начать разговор и знала, что этим нарушит все правила этикета.

Была бы здесь газета… В который раз попеняла на злой рок Алька.

Она бы кинулась к Королю с диктофоном, спеша огорошить его неожиданным вопросом: «А скажите, ваше величество, почему вы ведьм сожгли?» Попробовал бы он тогда не ответить… А без газеты, без диктофона, как разговор начать? «Погода стоит дождливая. В такую погоду костры плохо, наверно, горят, или метод какой магический есть?»

Кошмар какой-то.

И кошмар этот пережить как-то надо.

Алькины пальцы непроизвольно сжали локоть господина Тониса.

Инспектор, ничего не сказал, только успокаивающе похлопал свободной рукой по сжатым пальцам. Не бог весть какая поддержка, но ей немного полегчало.

Перед Алькой медленно и необратимо, словно пасть дракона, раскрывались двустворчатые, белоснежные с золотом двери.

Чем шире становилась щель меж створок, тем выше подымалась Алькина голова. В зал она входила с прямой спиной и упрямо выставленным подбородком.

Подумаешь, Король. Видела она этих Королей. И травили их, и скидывали, и даже головы рубили…

— Госпожа Астра Ирбис, — собственное имя резануло слух своей фальшью, — и сопровождающие её лица.

Алька, подчиняясь полученным ранее инструкциям, присела в глубоком реверансе. Возможно недостаточно элегантном, но точно достаточно глубоком.

— Я полагал, что их будет двое, — голос, раздавшийся над головой, был приятным баритоном слегка подпорченным капризными нотками.

— Простите моё косноязычие, — сухой, бесцветный голос заставил Альку вскинуть глаза.

Король, задрапированный в тяжёлый пурпур бархата, украшал собой, стоящий в центре зала, трон. К трону вели три широкие, сияющие белоснежным мрамором, ступени. У их подножия стояли двое: полная дама с бледным и уставшим лицом и мужчина в знакомой Альке хламиде.

Возможно не только хламида была знакома Альке, но она не стала присматриваться, увлёкшись созерцанием венценосной персоны в центре композиции.

Ничего такого примечательного. Мужик как мужик. Средних лет и средней наружности. Излишне хмурый, но это и понятно — сидит, один как перст на явно неудобном стуле, под взглядами полусотни людей… Радоваться особо не чему. Он и не радуется.

Храмовник сделал шаг вперёд и отвлёк Альку от невежливого разглядывания.

Катания за спиной толкнулась в Алькин подол и девушка послушно присела ещё раз. Очень трудно оценивать реверансы по пятибальной шкале придуманной Мелиной. Алька попробовала сделать номер четыре, но не особо удачно. Кажется чуть ниже, чем следовало.

Её промах кажется не заметили и Алька уже приготовилась повторить упражнение в третий раз, но храмовник взял её за руку.

Сама Алька в этом жесте ничего необычного не заметила и послушно сделала шаг в ту сторону куда её потянули, но волнение Мелины насторожило.

«Какого чёрта?» — Вызверилась Алька, забывая о всех договорённостях и соглашениях. — «Что опять не так?»

Мелина промолчала и опустила Алькины глаза на сомкнутые вокруг запястья костлявые пальцы.

«Ну знаешь ли!» — Возмутилась Алька. — «Я с ним драться не собираюсь. Пусть держится, если ему так нравится. Я всё равно не знаю, что дальше делать.»

«Это неприлично!» — Прошипела Ведьма и собралась покраснеть Алькиными щеками.

Хорошо, что Алька догадалась Мелину оттолкнуть подальше. Хороша бы она была с щеками, конкурирующими по яркости с королевской мантией.

«Или ты сидишь молча, или можешь сама тут раскланиваться…» — Выставила Алька свой ультиматум и руки не выдернула, пошла куда повели.

Её подвили вплотную к трону.

— Ваше величество, — вкрадчивым голосом заговорил храмовник, — вот та девушка о которой я говорил.

— Вы говорили о девушке которой нужна помощь, — Король окинул Альку оценивающим взглядом, от которого её передёрнуло. — не похоже, что эта молодая дама испытывает нужду.

Храмовник кинул на Альку предупреждающий взгляд и ответил Королю сам:

— Удача сопутствует достойным.

— Если с ней благословение Боримора, то нет нужды в дополнительной награде, — Альке послышалась насмешка в словах Короля.

— Речь не идёт о награде, — сухой голос служителя Храма был терпелив и невыразителен, — мы говорим о подарке.

— С каких это пор Храм раздаёт подарки? — Король повысил голос.

— Всевидящий высказал свою волю…

Последние слова Отца Взирающего произвели эффект взорвавшейся бомбы.

Король широко распахнул глаза, а его руки вцепились в ткань мантии, нарушая художественно выложенную драпировку.

— Вы слышали Голос?.. — прошептал Король и поддался на встречу ответу.

— Не здесь, ваше величество, — храмовник не спешил с ответом, — вам следует покончить с формальностями. Ваши подданные ждут, — и он оглянулся на притихших придворных.

Алька тоже оглянулась.

Их разговор происходил за чертой, отделяющей белоснежный амвон с троном от толпы придворных. Вряд ли расстояние могло позволить расслышать слова короткой беседы, но на лицах, повёрнутых в сторону трона, читалось напряжённое удивление. На всех, кроме жгучего интереса на лице Катании.

— Сегодняшнее торжество, — заговорил Король, и его голос разнёсся над притихшей толпой, — посвящено возвращению в мир людей наследства Ферер. До недавних пор оно хранилось в сокровищнице Храма, вдали от любопытных и алчных глаз. Но сегодня оно возвращаются к нам и к своему Хранителю. Господа, представляю вам госпожу Асторию Ирбис, нового Хранителя нашей истории.

По залу пронёсся гул голосов, а Алькина челюсть упала, открыв неприлично большой рот.

— Храм, исполняя волю Всевидящего, хранил эти сокровища долгие годы.

По знаку Отца Взирающего двое храмовников внесли небольшой столик, прикрытый пурпуром, и установили его перед своим лидером.

— Мы надеялись и верили, что наступит день когда Всевидящий сочтёт нас достойными и вернёт в Мир наследие легендарных Ферер. Этот день наступил! — торжественно сообщил глава храмовников и резким, даже каким-то театральным жестом, позволил покрывалу упасть на пол. — Дамы и господа, перед вами сокровища Ферер.

Толпа качнулась навстречу чуду: сияя, неестественно ярким блеском, посреди стола стояла золотая танцовщица, окружённая золотым ломом мелких украшений.

Альке показалось, что фигурка увеличилась в размерах. В первый раз она, хоть и была тяжёлой, но по высоте не превышала двадцати — двадцати пяти сантиментов. Сейчас, похоже, в ней было больше тридцати…

— Золотая Ферера будет установленна в месте, выбранном её Хранительницей, под пологом храмовой защиты.

Под сотней чужих взглядов Алька почувствовала себя бабочкой наколотой на булавку — крылышки ещё трепещут, но улететь уже не удастся. Очень неприятное чувство и помочь некому. Даже Мелина притихла, словно всё происходящее к ней отношения не имеет.

Алька оглянулась на Отца Взирающего — молчит гад, нет чтобы подсказать чего от неё ждут все эти люди. Король насмешливо улыбается одними глазами и тоже ждёт. Алька почувствовала как растерянность уступает место раздражению.

Хранительница, говорите. Ну что ж будет вам Хранительница. Решила Алька и, набрав в лёгкие побольше воздуха, окунулась с головой в хорошо ей знакомую стихию.

— Ваши величества, служители Храма, дамы и господа, — начала Алька, стараясь говорить уверено и внятно, — Нам всем выпала честь первыми приветствовать вернувшуюся в мир людей красоту. Об этом дне вы будите рассказывать своим детям и внукам. Этот день станет первым днём новой эры, — Алька, погрузившись в словесный поток, гребла вольным стилем, жонглируя словами с ловкостью фокусника. — Эры когда оживают сказки и мечты обретают крылья. Какой она будет зависит только от нас с вами. Наши мечты должны быть добрыми и красивыми чтобы не потускнело сияние Золотой Фереры. Чтобы каждый, взглянувший на неё мог испытать те же чувства восторга и радости, что испытываем сегодня мы с вами. Я не буду прятать эту красоту от глаз людских как сделал это Храм. Я хочу чтобы как можно больше людей увидело это чудо и приобщилось к прекрасному. Конечно я понимаю, что осуществить это будет не просто, но я надеюсь на вашу помощь и поддержку.

— Какая же помощь может потребоваться избраннице богов, от нас, простых смертных? — спросил Король очень вежливо и терпеливо, но Альку его покровительственный тон задел.

— Образование и информация, — ответила резко Алька, — Ваше Величество, — добавила, вспомнив об этикете.

— Девочка моя, — заговорила вдруг Королева, — мы говорим о красоте. Причём здесь образование? Или вы считаете, что и красота привилегия достойных?

— Вы неправильно меня поняли, Ваше Величество. Я хотела сказать, что образование, как и красота должны быть всеобщим достоянием. Какой смысл в красоте которая видна лишь единицам и в образовании которое, как не проросшее зерно, хранится без пользы в старом мешке?

— По-моему эта девочка только что назвала наши университеты старыми мешками, — рассмеялся Король, а Королева растеряно улыбнулась, не понимая весёлого настроения мужа.

— Что вы, Ваше Величество, я бы никогда не посмела, — Алька в порыве искренности прижала руки к груди, — просто я чувствую, что университеты хранят знания с таким же рвением как и Храм, до недавних пор, хранил сокровища Ферер.

— Вы предлагаете выставить знание на всеобщее обозрение как и Золотую Фереру? — Король уже не смеялся — он насмехался.

— Я предлагаю изложить историю Ферер не как детскую сказку, рассказываемую на сон грядущий, а как исторический факт, подтверждённый научными данными. Я хочу, чтобы эта информация не пересказывалась как очередная сплетня, а была опубликована и находилась в свободном доступе, — Алька выставила вперёд упрямый подбородок и смотрела на Короля прищуренными от злости глазами.

— Ваше Величество, — вмешался Отец Взирающий, — я думаю, что слова госпожи Хранительницы требуют более детального обсуждения и вы согласитесь продолжить этот разговор в менее торжественной обстановке.

— Через час в моём кабинете, — решил Король и с ленивой грацией покинул трон.

****

«Так, теперь коротко и ясно — кто такие Ферер?» — Потребовала Алька ответа от Мелины.

«Ну если совсем коротко, то это те которые были до нас.»

«А теперь чтобы ясно стало.»

«Тебе что, сказку о Ферер рассказать?»

«Сказки сокровища после себя не оставляют. А если и оставляют, то только в воображении. А эти мы с тобой руками трогали.»

«Ну, если вспомнить нянюшкины рассказки, то они были могущественны и прекрасны как боги, а потом ушли.»

«Куда ушли? Почему ушли?» — Альке срочно нужны были ответы, но у Мелины их не было. У неё был какой-то умилительный лепет о том, как они жили в раю ими созданном. Как наслаждались жизнью и как ушли неизвестно куда и почему.

«Откуда тогда вы о них вообще что-либо знаете, если они были до вас?»

«Мы считаем себя их наследниками.» — сообщила Мелина с гордостью.

«Хороши наследнички.» — Пробурчала сердито Алька. — «О предках только сказки знаете.»

«Можно подумать, что ты о своих больше знаешь.» — Обиделась Мелина.

«Да уж поболе вашего. У нас этим археологи и палеонтологи занимаются, а последнее время ещё и генетики. Нам интересно. Хотя наши предки не были полубогами.»

«Вот именно.» — Заявила ведьма и замолчала, давая понять, что разговор на эту тему считает исчерпанным.

Алька поискала взглядом Катанию.

Та стояла рядом с золотой статуэткой, хмурым взглядом отпугивая излишне любопытных.

— Ты что, уже начала охранять сокровища? — Не очень удачно пошутила Алька.

— А ты ещё нет? — Катание смешно точно не было.

Вопрос вызвал у новой Хранительницы приступ паники.

Действительно, а что теперь делать?

Если подумать, то она оказалась владелицей местной Моны Лисы. Вернее, её хранительницей. Беда только в том, что она не Лувр, и даже не провинциальный музей. У неё нет ни опыта, ни возможностей…

Ужас, одним словом.

— Что же мне делать? — спросила перепуганная Алька.

— Просить Храм о помощи, — ответил на вопрос, оказавшийся рядом Отец Взирающий.

— А можно вас попросить забрать подарок обратно? — предложила Алька, ухватив храмовника за рукав хламиды.

— Нет, — твёрдо ответил тот, выдёргивая свою одежду из цепких пальцев, — Золотая Ферера сделала свой выбор и мы все его должны принять.

— Даже Храм не сумел уберечь эти сокровища от воров и как, по-вашему, я смогу это сделать?

— Золотая Ферера сама в состоянии себя защитить, — без тени улыбки сообщил храмовник, — но и мы добавим кое-какую защиту.

— Ну хорошо, а что мне сейчас делать? — Альку немного озадачила уверенность храмовника, но вспомнив, что магия в этом мире на многое способна, почти успокоилась.

— Ждать аудиенции, — посоветовал Отец Взирающий и, опережая следующий вопрос, добавил, — за сокровищами есть кому присмотреть.

Алька покорно кивнула и, перед тем как последовать за храмовником в дворцовые глубины, ободряюще пожала руку Катании.

— Я дождусь, — шепнула та одними губами.

***

— Что же вы не задаёте свои вопросы? — спросил Отец Взирающий когда шум приёма остался позади. — Или вы не столь любопытны как мне показалось при нашей первой встречи?

— Просто я запоминаю уроки, — буркнула в ответ Алька, — какой смысл задавать вопросы тому, кто на них не ответит.

— Ответ зависит от вопроса, — тоном мудрого наставника заметил храмовник, — позволь мне решать достоин ли твой вопрос моего ответа.

— Ну, если вы настаиваете, — Алька развернулась к своему собеседнику, вынуждая его остановится, — кто такие Фереры?

— Фереры — творцы миров.

— Боги, что ли?

— Можно называть их и так…

Алька задумалась. Наверно что-то подобное она была готова услышать, но её прагматизм и воспитание не позволяли принять такое утверждение без сомнений.

В её мире тоже остались воспоминания о богах Олимпа, но это мифы и легенды, а не материальные доказательства. Возможно статуэтка Золотой Фереры это что-то вроде Парфенона. Древние греки построили храм в честь Афины, а неизвестный мастер создал здесь Золотую Фереру.

И тут и там — пример поклонения богам.

Веру не проанализировать и не понять. Её просто надо принять как факт, как составную часть мироздания.

— Мы служили им. А потом они ушли, а мы остались, — в голосе Отца Взирающего Алька услышала печаль.

— Служить стало некому? — Алька не ожидала, что печаль храмовника вызовет в ней раздражение.

— Просто жизнь утратила смысл. Мы чувствовали себя потерянными, — Отец Взирающий не заметил Алькиного сарказма, или не захотел заметить, — Наш Мир погрузился во тьму и отчаянье. Мы были как неоперившиеся птенцы, выпавшие из гнезда. Нам хотелось летать, но мы не знали как и ползали в пыли, пачкая своё оперенье. Потом в наш мир пришёл Боримор и мы впервые услышали Голос Всевидящего. Они не бросили нас. Они просто пошли дальше, оставив нам этот мир — наш дом.

— Так Всевидящий один из Ферер?

— Мы так думаем, — уверенности в ответе Алька не услышала, — Боримор принёс с собой Золотую Фереру как доказательство. Мы возвели для неё алтарь. Вокруг него стены Первого Храма и там впервые услышали Голос.

— И что же сказал Голос? — из вежливости поинтересовалась Алька.

— Что для нас главное — научится различать Добро и Зло…

— И мыть руки перед едой… — пробурчала себе под нос Алька.

— В каком смысле? — храмовник не понял Алькиного комментария.

— В том смысле, что таким прописным истинам детей учат, но вы ведь были уже не дети.

— Хуже. Мы были подростками. Эгоистичными подростками не ведающими жалости и сомнений, но обладающими могучим оружием — магией. Во времена Ферер мы исполняли их волю. Нам не надо было задумываться о последствиях, нести ответственность за свои поступки. Оставшись без присмотра мы, чуть было, сами себя не уничтожили. Мы не ценили ни чужой жизни, ни своей… Боримора встретил Хаос.

— Вам не магию следовало давать в руки, а каменный топор.

— Именно такое оружие получили создания следующего Мира.

Это замечание лишило Альку дара речи, так что Отец Взирающий смог продолжить своё повествование без помех.

— Боримор шёл по Миру, неся с собой Золотую Фереру как символ надежды. Повсюду воздвигались алтари и стены Храмов. Люди верили, что Голос Всевидящего выведет нас из Хаоса и Фереры вернуться. Но…

— Но… — как эхо повторила за ним Алька, понимая, что путь золотой статуэтки не был усыпан розами.

— Боримор погиб мученической смертью, но надежда осталась. Смерть Боримора открыла новые страницы нашей истории. Наша борьба обрела смысл. Мы начали борьбу за будущее, обещанное нам Всевидящим. Золотая Ферера переходила из рук в руки и все эти руки были испачканы кровью. Так было до тех пор пока она не попала в Храм. Мы спрятали её от алчных властолюбцев. От тех, кто пытался манипулировать нашей верой с корыстными целями. Хранили до тех пор пока Голос не сообщил нам, что время пришло.

— Но почему я? Почему меня назвали Хранительницей?

— Я думал, что этот вопрос задам я, — Отец Взирающий вздохнул с сожалением и отвёл безбровые глаза в сторону, словно ребёнок обманутый взрослыми.

— Ну знаете ли, — возмутилась Алька, — я никаких голосов не слышала. Мне эта почётная должность, простите за выражение, до одного места. У меня совсем другие планы, о которых вы, Отец, отлично осведомлены. Какая из меня, к чёрту, Хранительница?..

— Совершенно с вами согласен, — впервые Алька увидела на его губах улыбку, — но нас с вами не спрашивали.

— И что мне теперь прикажите делать? Может вам Голос нашептал инструкцию по хранению?

— Поступать вам следует по собственному усмотрению. Храм вам не указ. Вы Хранительница.

— Мало мне одной… — проворчала сердитая Алька, прислушиваясь к притихшей в её сознании ведьме.

Глава 75 Входите! Заперто!

Дверь в конце коридора охраняли двое лакеев с военной выправкой.

Один сделал шаг навстречу, преграждая дорогу тяжёлым жезлом. Другой, навершием такого же жезла, ударил в дверную створку и все замерли в ожидании.

Створки дрогнули и стражи расступились, пропуская невозмутимого храмовника и, старающуюся казаться невозмутимой, Альку.

За всю свою жизнь ей ещё не доводилось видеть таких несуразных кабинетов.

Это была большая комната с одиноким окном перед которым стоял столь же одинокий стол с единственным во всей комнате креслом. Больше в комнате ничего не было, если не считать самого Короля, сидящего в этом кресле.

Шагах в десяти от двери и в стольких же от стола Отец Взирающий склонил вежливо голову и Алька, следуя его примеру, присела в не очень глубоком реверансе.

Стоя посреди пустой комнаты и чувствуя себя очень неуютно, Алька поняла, что Король ей совсем не нравится.

Его холодный невыразительный взгляд только скользнул по ней безо всякого интереса и впился в её спутника.

— Вам будет сложно убедить Совет Мудрецов в том, что поступки Храма не выходят за рамки традиций.

— Храм не намерен оправдываться.

— Ну да, ну да. У вас же есть Голос. Голос который подстрекает на странные поступки и которому нет дела до последствий этих поступков, — голос самого Короля звенел от раздражения.

— Надеюсь, что Ваше Величество не собирается обвинять Храм в мошенничестве, — Отец Взирающий был совершенно спокоен.

— Этим с удовольствием займётся Совет Мудрецов. Я не собираюсь публично спорить с Храмом.

— Очень мудро с вашей стороны Ваше Величество, — храмовник вежливо поклонился, как показалось Альке, для того чтобы скрыть ироничную улыбку.

— Итак, как я понимаю, Храм исполнил волю Всевидящего и теперь очередь короны выполнить свои обязательства.

— Вы всё верно понимаете, Ваше Высочество, — ещё один поклон.

— Надеюсь, что вы не ждёте от меня покорного подчинения и предоставите вразумительное объяснение своим требованиям.

— Помилуйте, Ваше Величество, я всего лишь посланник. Я скажу ровно столько, сколько мне доверено сказать…

— Я никогда не разделял слепой веры своих предков, — с досадой вздохнул Король, — и теперь, по иронии судьбы, именно мне прийдётся выполнять опрометчиво данную клятву.

— Думайте об этом как о личной удаче. Многие из ваших предшественников мечтали о сегодняшнем дне…

— Я тоже мечтал. В детстве. Но детство давно закончилось, а обязательства остались, — и чуть помедлив, закончил, — и ореол романтической таинственности развеялся, к сожалению.

— Ваше Величество, стоя на пороге великих событий, не стоит сожалеть о прошлом. Следует мечтать о будущем.

— Я бы и мечтал, если бы не бремя ответственности. Вверить судьбу целой страны каким-то мистическим силам — это как-то не по королевски. Вы так не думаете? Конечно же нет, — сам себе ответил Король, — вы же и есть те самые мистические силы.

— Я уже сказал — я только посланник. Вам не следует подозревать Храм в коварном заговоре. Просто пришло время перемен…

— Ну да, я помню, «И прозвучит Голос…»

— И распахнутся Двери, — подсказал храмовник.

— А что в эти двери войдёт ведомо лишь Всевидящему, — тоном капризного ребёнка высказал свои сомнения Король.

— Золотая Ферера уже здесь, — напомнил Отец Взирающий.

— Кстати, о ней, — Король, словно только сейчас заметил присутствие Альки, — Почему она? Почему эта, никому неизвестная девица? Алтарь для Золотой Фереры давным давно возведён во дворце. Мы всегда считали, что наступит день и один из потомков Первого Короля станет Хранителем, а вы приводите совершенно постороннюю девицу и нарекаете её Хранительницей. Если бы я был осведомлён о ваших намерениях заранее, я бы не стал устраивать публичного назначения.

— Наверно потому и были даны мне те указания которые я исполнил.

— Вы хотите сказать, что Голос велел вам врать? — возмутился Король.

— Ну что вы, Ваше Величество, было велено вручить награду, что я и передал вам от слова, до слова.

— Как же, помню. Награду девице смутившей женские умы…

— Именно, Ваше Величество, — очередной поклон.

— Было бы что смущать, — пробурчал недовольно Король, — а вы уверенны, что эта та самая девица? Насколько я знаю, вы далеки от мирской суеты…

— Мне были даны дополнительные указания, — поспешил уточнить храмовник, — кроме того нам уже доводилось встречаться с госпожой Ирбис.

— Ирбис… — задумчиво протянул Король, — откуда она?

— У вас есть возможность задать этот вопрос самой даме, — лицо храмовника осталось невозмутимым, но Альке показалось, что глаза его азартно блеснули.

— Так от куда вы, госпожа Ирбис? — не замечая собственной грубости, спросил Король. И Алька физически ощутила на себе тяжесть его взгляда.

— Я не местная, — сообщила она без всякого почтения. Да и о каком почтение могла идти речь, если она, уставшая от стояния на одном месте в виде декоративного столба, готова была сесть прямо на пол и стянуть с уставших ног нарядные лодочки. Ну почему, почему она доверила свой туалет Мелине которую больше заботили внешние достоинства обуви, а не её удобство.

— Это и так понятно, судя по вашим манерам, милочка, — Король откинулся на спинку своего кресла, — сомневаюсь, что вашим воспитанием вообще кто-либо занимался. Из какого леса вы выбрались?

— Из демократичного, — пробурчала Алька, переступая с ноги на ногу.

— Она хотела сказать, что у них там несколько иные правила этикета, — поспешил объяснить Отец Взирающий, заметив королевское недоумение.

— Так она ещё и не наша подданная?! — воскликнул возмущённый Король, — О чём вы думали, доверяя Золотую Фереру чужачке? А вдруг ей придёт в голову покинуть пределы страны? Вы об этом подумали?..

— Ваше Величество, — не выдержала Алька, — я не знаю кто о чём думал, но уверяю вас, должность Хранительницы вашей реликвии меня лично абсолютно не радует. Я готова уступить её вам или кому вы посчитаете нужным.

— Это невозможно! — храмовник, забыв об этикете, повернулся спиной к своему Королю чтобы встряхнуть Альку за плечи, — никто не смеет нарушать волю Всевидящего, ни Король, ни даже такая упрямая иномирянка как ты!..

— Это почему же? — Алька передёрнула плечами, освобождаясь от костлявых пальцев. — Я гражданка другой страны, у вас свой Бог, а у меня свой. Законов я не нарушаю, а Фереру вашу я в гробу в белых тапочках видела! И вообще, я требую дипломатической неприкосновенности!..

— О чём она говорит?! — заорал Король, который даже подскочил в своём кресле и стоял, опираясь сжатыми кулаками в гладкую поверхность стола.

Его вопль, словно ушат воды, окатил спорщиков. Оба оглянулись, словно только сейчас вспомнили, что находятся в присутствии венценосной персоны.

— Я хочу знать, что здесь происходит, — потребовал Король звенящим стальной твёрдостью голосом.

— Вы её смущаете, — попытался разрядить обстановку Отец Взирающий.

Алька впервые увидела на его безбровом лице выражение растерянности.

— Ничего он меня не смущает, — возмутилась Алька, — он меня просто бесит.

Александра Прошина, попаданка — иномирянка, пошла в разнос.

Она устала сдерживаться и претворятся. Устала бороться.

И теперь, когда цель была совсем близко, она оказалась лицом к лицу с человеком в короне, который смотрел на неё как на пустое место и единственное, что его волновало так это её неумение вовремя кланяться. А она возлагала такие большие надежды на эту встречу…

Напряжение последних месяцев прорвало плотину терпения и осторожности, и вылилось лавиной неконтролируемой злости.

Ещё никогда Альке не доводилось испытывать ничего подобного.

Сожгут? Ну и чёрт с ним, пусть сжигают. Раз не нужен им прогресс, то пусть подавятся своей бестолковой магией и своей тупой верой в мифических Ферера, которые пообещали им рай на земле и забыли сказать, что рай сам собой не строится.

Катания осталась где-то там с этим красивым куском золота, Мелина забилась в самый дальний уголок сознания, ничем не проявляя своего присутствия и Алька осталась один на один с тупым равнодушием, мракобесием и натёртыми ногами…

Всё! С неё хватит!

Она живой человек и имеет право на нервный срыв. А то, что для нервного срыва выбрано не самые удобные место и время, так это не её вина. Не фиг оставлять её одну с разными всякими коронованными хамами и религиозными фанатиками.

Алька подошла к столу и, копируя позу Короля, глядя ему прямо в глаза, прошипела:

— Я здесь посторонняя. Своими делами сами занимайтесь и меня в них не впутывайте. Забирайте свою бесценную Фееру, а меня оставьте в покое.

— Фереру, — поправил её растерявшийся Король.

— Мне по барабану, — сообщила Алька, сбрасывая с ног нарядное орудие изощрённой пытки, — выясняйте свои отношения вот с ним, — она кивнула в сторону храмовника, — а ещё лучше, обратитесь к своему Всевидящему…

Король, моргнув пару раз посветлевшими глазами, тяжело опустился в кресло.

— Мне кажется, или я действительно ничего не понимаю? — вопрос был задан тихим и невыразительным голосом и адресован был Отцу Взирающему.

— Это нервы. Просто нервы, — храмовник подошёл к Альке и положил сухую ладонь на сжатый кулак.

Лучше бы он этого не делал.

Алька отдёрнула руку, словно из кипятка выдернула.

— Это не какие-то, а мои нервы, — прошипела она переводя свой гнев на миролюбивого храмовника, — они у меня не казённые, как у некоторых. Нечего меня в свои межведомственные интриги впутывать. Что сказал Голос? Кому сказал Голос? Мне до ваших Голосов дела нет, — Алька незаметно для себя перешла на крик, — меня собственный уже достал… — резко замолчала, почувствовав слезливую муть в глазах.

— Она что, лично Голос слышит? — глаза Короля стали круглыми.

— Нет, что вы, Ваше Величество. Она о другом голосе говорит. Тут дело немного запутанное, но я смогу объяснить, если позволите…

— Я не просто позволяю, я требую объяснений, — Король, с демонстративно терпеливым вниманием, уставился на храмовника.

— Дело в том, Ваше Величество, что госпожа Ирбис как бы ключ и замок одновременно, что и объясняет её нервное состояние.

— Ключ значит, — напряглась Алька, — а Мелина значит замок…

— Или наоборот, — согласно кивнул головой Отец Взирающий.

— И вы знали об этом с самого начала? — Алька почему-то сердилась на храмовника.

— Мы знали только то, что вам следует оказать помощь. Что мы и сделали.

— За кашу я уже вас поблагодарила, — заявила Алька, — а больше вроде не за что.

— Удача не оставляла вас, — Отец Взирающий сморщил лицо в улыбке сделавшей его похожим на сухофрукт.

— Господа, — напомнил о себе Король, — вы забыли, что нас здесь трое…

— Нет, Ваше Величество, нас здесь четверо, — храмовник протянул руки, ладонями вверх, своим собеседникам, — если соблаговолите, я хотел бы вас представить…

****

Алька обрадовалась знакомой террасе.

Возможно место и не самое подходящее для официальных переговоров, но ноги устало гудели да и официоз порядком надоел.

— Присаживайтесь, — она первой уселась в удобное плетённое кресло — в одно из четырёх, окруживших подготовленный к чайной церемонии круглый столик.

— Благодарю, — последовал её примеру вежливый храмовник.

— Что же вы, Ваше Величество, — с усмешкой спросила Алька у растерянного Короля, — присоединяйтесь. Как видите, у нас здесь всё по-простому, по-домашнему…

— Очень миленько, —Король, стараясь казаться невозмутимым, присоединился к своим гостям, — где мы находимся? — спросил у храмовника и добавил с ворчливой подозрительностью, — Надеюсь это не похищение.

— Ну что вы, Ваше Высочество, вы у меня в гостях, так сказать, виртуально, — Алька изобразила на лице гостеприимную улыбку, — пока мы тут общаемся ваша венценосная задница спокойно отсиживается в комфортабельном кресле. Что касается меня, то я, вы уж меня простите, сижу на вашем столе. Это конечно серьёзное нарушение этикета, но ноги уже не держат.

— Язык у вас тоже видимо удержу не знает, — заметил Король, позволяя себе оглядеться с любопытством.

— Домашняя обстановка располагает к болтовне, но если вам не интересно, мы можем вернуться в ваш гостеприимный кабинет. Я там с удовольствием помолчу.

— Ваше молчание я уже слышал, — Король окинул Альку оценивающим взглядом, — значит, говорите, ключ… Забавно. А наряд ваш чтобы удобней было в замок пролезть или для того чтобы у меня возникли сомнения в вашей половой принадлежности?

— Ваша ирония меня радует. Я, грешным делом, подумала, что присутствие короны свидетельствует об отсутствии чувства юмора. Что касается моего наряда, то для меня это просто домашняя одежда, но если вас мой вид смущает…

— Меня смущает выбор Всевидящего!

— Ваше Величество, не богохульствуйте, — вмешался Отец Взирающий, — божественный выбор следует принять с почтительным смирением.

— Сложно быть почтительным когда имеешь дело с наглой девицей в мужских штанах и с лошадиным хвостом на голове.

— Не сложнее чем принимать в гостях шовиниста в короне, — вздохнула Алька и преобразилась в знакомую по школьным учебникам фигуру английской Елизаветы.

Было очень неудобно, но зато впечатляюще.

С трудом удерживая голову, украшенную высокой причёской с вплетёнными в волосы жемчугами, Алька повернулась к мужчинам.

— Надеюсь этот наряд поможет вам справится с сомнениями.

Король закрыл рот и склонил голову в лёгком поклоне.

— Благодарю вас, Александра, — нашёл подходящие слова Отец Взирающий, — Его Величеству так действительно будет проще принять волю Всевидящего.

— Дипломатия — наука компромиссов, — Алька жеманно улыбнулась Королю, — надеюсь, что вы оценили мои усилия.

— Оценил. И не только усилия, — Король поёрзал в своём кресле, устраиваясь поудобнее и аккуратно взял крошечную фарфоровую чашечку, казавшуюся в его руке лепестком экзотического цветка. Приблизил её к лицу рассматривая, но пить не стал, — так вы, Отец Взирающий, собирались кого-то ещё мне представить?..

— Госпожа Александра, а где ваша подруга? — храмовник перевёл взгляд с золотистой парчи пышной юбки на подпирающий подбородок многослойный воротник.

— Здесь, — пропищала Мелина материализуясь тёмным пятном на фоне закатного света за стеклянным барьером.

Вот кому не надо было напоминать об этикете.

Девушка терпеливо дожидалась разрешения и не пыталась вынырнуть из глубин почтительного реверанса без высочайшего позволения.

— Госпожа Мелина Таулес, наследница славного рода Таулес и пилонства Талезор, — поспешил с представлением храмовник.

Король кивком головы принял представление и с невежливым любопытством уставился на выпрямившуюся Мелину.

— Интересно получается. Пока вас наблюдают лучшие целители королевства, не бесплатно, прошу заметить, вы тут в странные игры играете?..

— Ваше Величество, — начала дрожащим голосом Мелина, но её перебила Алька.

— Что странного в том, что девушка спасает свою жизнь и честь славного рода? Да, возможно метод спасения выглядит несколько странно, но согласитесь, возможности женщины в вашем обществе довольно ограниченны.

— Имя этим ограничениям — здравый смысл, который напрочь отсутствует у вашей протеже, — Король говорил спокойно, но чувствовалось, что он с трудом сдерживается, — бросить собственное тело на произвол судьбы!.. Это какой же дурой надо быть?!.

— Одинокой и беспомощной, — Алька тоже сохраняла спокойствие, хотя внутри у неё всё кипело от негодования, — вам, Ваше Величество не следует быть столь категоричным. В конце концов, вы первый бросили на произвол судьбы и тело, и душу своей подопечной.

— Я доверил воспитание молодой девушки её ближайшим родственникам и контролировал их деятельность. Или вы полагаете, что мне следовало отправить её в сиротский приют?

— Думаю, что приют был бы отличной альтернативой. По крайней мере там бы она не оказалась в полной изоляции.

— Мы с вами говорим о наследнице богатейшего Пилонства. Перед её воспитателями стояла единственная цель и задача вырастить из ребёнка здоровую женщину способную восстановить угасающий род.

— Вы же не станете меня уверять, что они с этой задачей справились, — хмыкнула насмешливо Алька.

— Славный род Таулесов всегда отличался эксцентричностью, — пробурчал в своё оправдание Король и перевёл недовольный взгляд на Мелину.

Алька, проследив за этим взглядом, увидела тень своей подруги. Поникшая и бесформенная в традиционных тёмных шелках, она ни чем не напоминала её капризную и эмоциональную Мелину. Словно из девушки высосали всю жизненную энергию, оставив только унылую оболочку без вкуса и цвета.

Вид подавленной подруги лишил Альку остатков благоразумия.

Забыв о собственном великолепии, она подскочила со стремительностью запасного игрока, получившего возможность принять участие в игре, и закрыла собой раздавленную королевским авторитетом ведьму.

Её раскрасневшееся от гнева лицо, в ореоле огненной шевелюры, выглядело как солнечный протуберанец на фоне заката. Драгоценные камни, украшающие жёсткий корсет наряда, подхватили отблеск уставшего светила и, десятикратно его усилив, добавили свой блеск в картину праведного негодования.

Должно быть картина получилась достаточно впечатляющей потому что лица обоих мужчин приняли одинаково ошарашенное выражение, а тела вжались в спинки кресел, словно надеясь вплестись в их узор.

— Да как вам только совесть позволяет обвинять в чужих грехах невинную жертву! — воскликнула негодующая Алька и, сложив руки на расплюснутой корсетом груди, потребовала ответа тоном судьи с заранее вынесенным приговором, — вы человек взявший на себя обязательства которые, не задумываясь о последствиях, перепоручили не достойным доверия людям. А ведь вы Король. В вашем распоряжении армия осведомителей и полицейских. Так почему же вы не воспользовались своими возможностями и допустили коварный заговор против своей подопечной? Хотя, нет. Это заговор не только против славного рода Таулес, это, если разобраться, заговор против короны. Что вы на меня глаза выпучили? Думаете, что я сгущаю краски? Вовсе нет. У меня и аргументы имеются, — Алька перевела дух, собираясь с мыслями. — Как я понимаю, у вас на Мелину были свои планы. И планы эти были хорошо известны всем, даже тем кому до них дела нет. И тут появляются личности собирающиеся ваши планы расстроить. Думаете это шутки у них такие? Ага, как же! Это называется подрыв авторитета. У нас, за такие шутки, головы, в своё время, рубили. Конечно времена были тёмные. О гуманизме не задумывались, — поспешила с оправданиями Алька, заметив ужас в глазах своих гостей, — но тут сложный вопрос. Похлопал ушами и ещё одна варфоломеевская ночь, или гильотина на королевскую шею свалится. И вообще, из мелких интриг может вырасти большой заговор…

— О чём она? — шёпотом спросил Король у храмовника.

— Аналогию проводит, — пояснил тот тоже шёпотом, — у них там всё сложно было.

— Можно подумать, что у вас сложностей не было, — Алька шёпот услышала, — только мы на своих ошибках учимся, а вы всё в тайне сохранить стараетесь.

— Мы сохраняем стабильность, — возмутился Король, — наша цель — сохранить традиции и избежать кровопролития.

— Вы потому своих ведьм сжигали чтобы кровь не проливалась? — Алька всем телом подалась на встречу ответу.

— Так ведь и вы своих выжгли, — вмешался Отец Взирающий.

— У нас из-за религиозных разногласий, — смутилась Алька.

— А у нас для сохранения стабильности, — ответил наконец Король, довольный её смущением, — с ведьмами у нас до сих пор порядка бы не было.

— Вам же не приходилось дело с магией иметь, — попытался округлить острые углы храмовник.

— Да с магией мы бы уже давно Марс заселили…

— Мы здесь для того чтобы философский диспут вести? — вмешался в разговор Король.

— У нас с вами деловые переговоры, — вспомнила Алька, — не очень плодотворные, к сожалению.

— Переговорами я бы эту встречу не назвал. Скорее спиритическим сеансом. Пару раз меня вынуждали в подобном представлении участвовать, но этот спектакль производит ни с чем не сравнимое впечатление.

— Наверно потому, что это не спектакль, — Алька вернулась на своё место за столом, — и вам, Ваше Величество, следует серьёзней относится к происходящему иначе вы окажитесь в очень неудобной для вас ситуации.

— По-моему ваша не многим лучше.

— Я не оставляю надежду договорится, — Алька улыбнулась немного смущённой улыбкой, — на моей стороне высшие силы, а вам нужна благосклонность Всевидящего.

— Вам, Ваше Высочество, надо принять божественный выбор, — напомнил Отец Взирающий, и Алька отблагодарила его улыбкой.

— Никогда не думал, что это будет так сложно, — вздохнул Король. — Думаю, что мне будет проще оценить ситуацию, если вы, Отец Взирающий, введёте меня в курс дела.

— Постараюсь быть лаконичен. Некоторое время назад мы были информированы о том, что, вопреки всем нашим усилиям, нас ожидает Посещение.

Король вскинул вопрошающий взгляд на говорящего и тот, слегка замявшись, пояснил:

— Посещением мы называем переход в, так называемые, параллельные реальности. Способ перехода и его возможность являются монополией Храма и хранятся в строжайшем секрете. Сами понимаете, что предстоящее нарушение, нами охраняемых границ, особой радости не вызвало. Планировались самые радикальные меры.

При упоминании радикальных мер из Альки вырвалось непроизвольное «О!», а Мелина прижала к груди руки с побелевшими костяшками пальцев.

— Вмешался Голос, и мы исполнили его волю. Хотя, должен признаться, нашлись среди нас и те, кто не внял и горько пожалел о неверном выборе.

— Авария с дилижансом, — прошептала Алька.

— Виновные понесли заслуженное наказание, — равнодушно кивнул храмовник.

— Могли бы предупредить, мы бы внимательней были, — пробурчала Алька, чувствуя на себе вину за пролитую кровь.

— У нас были некоторые разногласия, — с неохотой признался храмовник. — Голос упомянул помощь, но не уточнил какая именно помощь потребуется…

— Понятно, — заметила Алька, — это когда лебедь раком щуку…

— В каком смысле? — отвлёкся от повествования Отец Взирающий.

— В смысле когда „нет лада меж друзей“ — процитировала Алька. — Это просто выражение такое. Продолжайте, пожалуйста.

Храмовник послушно продолжил:

— Затянувшаяся размолвка закончилась когда вновь прозвучал Голос. Однозначные инструкции не оставляют места сомнениям и неверному толкованию. Храм следует этим инструкциям и я надеясь, что воля Всевидящего будет исполнена не смотря на личное предубеждение и недоверие.

— Чего же хочет от нас Всевидящий? — в вопросе Короля слышалось нетерпение.

— Действительно, — поддержала его Алька, — пора вам ввести нас в божественные планы, а то, по недоумию, мы можем их нарушить.

— Вам предстоит из множества дверей выбрать ту единственную которая распахнувшись, откроет нам дорогу к обещанной мечте. Голос заверил нас, что вы сделаете правильный выбор.

— Надеюсь это метафора?

— Что именно? — не понял храмовник.

— Множество дверей… Ну из которых выбирать надо.

— Я передал слова дословно, а что это, метафора или действительно двери, предстоит узнать вам лично.

— Ну знаете ли, это как-то несерьёзно. Дверь ведь к вашей мечте, а открывать мне… Вдруг не ту открою — потом проклинать будите.

— Поразительная самоуверенность. Неужели вы действительно думаете, что от вас что-то зависит?

— Я не знаю, что именно зависит, а что нет, но вам зачем-то нужно моё добровольное сотрудничество.

— Вы должны исполнить своё предназначение…

— Так же как и все вы?

— Именно так — как и все мы.

— Тогда вам прийдётся меня чем-то заинтересовать. Вы ведь понимаете, что я тут человек случайный, патриотическим легковерием не страдающий. Предложите мне что-нибудь стоящее моих усилий.

— Для исполнения роли символа никаких особых усилий не требуется, — с насмешливой снисходительностью заметил Король.

— Вам конечно виднее, с вашим то опытом…

Заметив, что лицо Короля стало покрываться гневным румянцем, Отец Взирающий сделал вид, что Алькина ирония, лично им, не замечена и поторопился продолжить:

— Наше общество очень консервативно. Мы храним традиции. Ваше имя останется в нашей памяти навсегда. Разве это не достойное вознаграждение?

— И грамоту в рамке, чтобы было что внукам показать, — съехидничала Алька, но её ехидство осталось непонятым.

— Если желаете…

— Нет, не желаю. Можете моим именем журнал назвать.

— Какой журнал?

— Тот который будет выходить периодически, а газету, которая будет выходить ежедневно, можете назвать своим именем. Что-нибудь вроде „Королевская правда“ или „Королевские новости“.

— Но мы не издаём газет.

— Так начните, — Алька небрежно пожала плечами, словно удивляясь тому, что это идея не пришла в голову кому-нибудь ещё, — советую поспешить, иначе название газеты может сократится до одного слова.

— Я требую объяснений, — вмешался Король, — я желаю знать цену которую мне придётся уплатить за сомнительное удовольствие от сотрудничества с этой… с этими… я даже понять не могу с кем…

— Ну знаете ли, вы тоже не подарок, — пробурчала себе под нос Алька, а храмовник, не дожидаясь королевского возмущения, затараторил объяснения.

— Госпожа Александра журналист. Это что-то вроде собирателя новостей. В её мире собранные новости передаются в письменном виде на, так называемых, газетах.

— Собирать новости по пивным — не самое достойное занятие для приличной девицы.

— Называть эти сплетни новостями может только невежа, — Альку задело неуважение к её профессии, — новости должны быть достоверны и исходить из надёжного источника. Вы же не полагаетесь на информацию собранную в тавернах, и Наблюдатели ваши не пиво распивают, а на место происшествия торопятся…

— Так вы что-то вроде Наблюдателя…

— Можно и так сказать, — согласилась Алька, — но я предпочитаю называть себя служащим массовой информации…

— И вы хотите тем же и здесь заниматься? — Догадался Король.

— Нет, не хочу. Я вообще не хочу здесь чем-либо заниматься. Выполню свои обязательства — и домой.

— Радует ваше чувство ответственности, — отечески улыбаясь, польстил ей Отец Взирающий.

— А меня радует, что вас радует, — Алька покосилась на замершую соляным столбом Мелину и с досадой вздохнула. Ох, уж этот этикет — никакой помощи. — Для меня ваши поддержка и одобрение важны и необходимы. Почти так же, как для вас мои.

— Итак, всё сводится к банальному товарообмену, — улыбка Короля напоминала слегка подслащённый лимон, — мы вам — вы нам…

— А как иначе? Иначе не бывает. Вы помогаете нам восстановить справедливость, мы помогаем вам обрести обещанное благоденствие…

— Мести жаждите? — королевская ухмылка стала ещё шире и ещё кислее.

— Бог с вами! Какой мести? — Алька искренне удивилась. — Делать мне больше нечего. Месть — занятие хлопотное и неблагодарное. И вообще, зачем напрягаться, если жизнь сама накажет.

— Какое трогательное смирение. Рад, что мне не прийдётся нарушать законы.

— Нет, что вы. Нарушать законы не надо, надо новые составить…

Алькино наивное предложение вызвало у Короля весёлый смех.

— Всегда об этом мечтал, — признался Кроль, справившись с непривычным для него приступом веселья. — Последний закон был утверждён ещё моим пра-пра-пра-дедом. Касался он авторских прав на изобретения. С тех пор никаких новых законов. Только соблюдение старых. Помнится, в детстве, завидовал я своему великому предку. Думал, вырасту и тоже какой-нибудь закон придумаю. А что, думал я по своей детской наивности, вдруг нужда какая возникнет.

Королевский смех совсем не вязался с Алькиным представлением о мироустройстве, и смутил сильнее чем все прочие проявления монарших эмоций. Её иномирная наглость лопнула как мыльный пузырь, напоровшись на остриё сарказма. Оказывается показаться смешной Алька была совсем не готова.

— Ну если всё всех устраивает тогда и говорить не о чем, — Алька втянула шею в пену своего воротника. — Завидуйте своим предкам и ждите второго пришествия…

— Но ведь как прежде уже никогда не будет! — воскликнула Мелина, выходя из состояния ступора. — Мы всегда знали, что с возвращением Фереры мир изменится. Никто не знает каким он будет, но нам мечталось, что он станет лучше. Может быть в новом мире сбудутся наши детские мечты. Может быть вам, Ваше Величество, предстоит переписать все законы. Мы так привыкли ждать, что уже и не помним чего ждём, — Мелина волновалась. Речь её не была плавной. Мысли прыгали и спотыкались, но чувства и эмоции, рвущиеся наружу, проникали в сознание слушателей не давая им оставаться- равнодушными. — И мечты наши… А наши ли они? Наверно наши предки мечтали о том же… А может быть мечтать о счастье это одинаково во все времена?.. Хорошо, что появилась Золотая Ферера, а то я бы так и прожила всю свою жизнь мечтая о счастье и даже не поняла бы что это такое — счастье… Я и сейчас не понимаю, — призналась запнувшись, — но я понимаю чего хочу. И, наверно, если мои желания осуществятся, я буду счастлива… А может быть мечта, ставшая желанием, и есть счастье. Ведь желание можно осуществить. Надо только сделать усилие… Не просто мечтать, а понять, выбрать дорогу и идти по ней вопреки всему… Может быть счастье ожидает в конце… а может быть дорога и есть счастье…

— Ну и прекрасно, — Король первым вернул себе самообладание, — хоть кто-то готов от пустых слов перейти к делу. И так, милая дева, что нам надо сделать чтобы ваша мечта стала счастьем?

Несмотря на игривый тон вопроса ответ ожидался с полной серьёзностью. Все поддались вперёд пытаясь не упустить ни слова из того, что с трудом выдавливала из себя, смущённая вниманием, Мелина.

— Я хочу… наверно не я одна. Но для меня, поверьте, это очень важно. Главное, что я уверенна, что всё получится. Я бы могла и так, но без разрешения очень тревожно. Мне надо быть уверенной, что мне мои старания не выйдут боком…

— О чём она? — за разъяснением Король обратился к Альке.

— О своём, о девичьем, о чём же ещё, — вздохнула Алька и как топором рубанула. — Она уверена, что сможет излечить вашего сына, но не уверена, что методы лечения вы одобрите.

Глава 76 Острые углы круглого стола

— Я не одобряю наглого вмешательства в дела своей семьи, — справившись с замешательством, сообщил хмурый Король.

— Ах, простите, это право есть только у вас, — не удержалась от насмешки Алька.

Возможно Король бы не спустил Альке неуважительной интонации, но Отец Взирающий вмешался в готовый начаться конфликт:

— Когда речь идёт о здоровье наследника престола проблема перестаёт быть личной.

— Я обращался к Храму за помощью. Вам напомнит каким был ответ?

— Ответ остался прежним. Ничего не изменилось. Поэтому меня удивляет ваше безразличие к предложению этой очаровательной девы.

— Что нового может предложить девчонка, единственное достоинство которой очарование? — глаза Короля недоверчиво прищурились, а храмовник только руками развёл, откуда, мол, он знать может.

— Вы, Ваше Величество, этот же вопрос девушке задайте, если ответ услышать хотите, — посоветовала Алька. Ей вообще сложившаяся ситуация не нравилась — трудно общаться с человеком который тебя воспринимает как пьедестал под статуей.

— Будем считать, что я уже задал, — Король перевёл требовательный взгляд на Мелину, — жду ответ с надеждой и нетерпением.

— Я уверенна, что смогу восстановить подвижность тазобедренного сустава, — пропищала Мелина под небрежным вниманием монарха.

— Не очень вразумительное объяснение, — Король за поддержкой повернулся к храмовнику, — вам тоже так показалось?

— Я не силён в лекарском искусстве, как впрочем и вы, Ваше Величество. Вам, госпожа Таулес, прийдётся ответить на вопрос подробнее с учётом нашей некомпетентности, — храмовник говорил вполне вежливо и серьёзно, но Альке послышалась насмешка в его словах.

— У принца с самого рождения не работает сустав который соединяет ноги с телом, — начала неуверенно Мелина, оглядываясь на Альку за одобрением, — из-за этого у него неправильно развились кости ног, а мышцы почти атрофировались. Тоесть не развились так как должны были…

— Проклятие, — тяжело вздохнул король-отец, — оно проникло глубоко под кожу…

— Да никакое это не проклятие, — всплеснула руками Мелина, выходя из образа почтительной просительницы. — Если бы вы с самого начала не списывали всё на проклятие, излечить принца не стоило бы особых усилий. Но нет, вам же простые решения не подходят. Вам всюду заговор мерещится…

— Это что, обвинения в мой адрес? — напрягся Король.

— Никакие это не обвинения. Вы сами объяснений потребовали, — возмутилась Мелина, и закончила, вспомнив о том с кем говорит. — Ваше величество.

— Искать виноватых, при сложившихся обстоятельствах, занятие крайне бессмысленное, — заметила ворчливым тоном Алька, углядев пятна гнева на королевских щеках, — вы лучше её выслушайте.

— Причины меня мало интересуют. Мне интересней узнать какое лечение предлагает юный лекарь.

— Я не лекарь, — Мелина отвела взгляд в сторону и, собравшись с духом, выпалила, — я ведьма.

Бомб в этом мире не было, но иначе, как взрывом, назвать впечатление произведённое Мелиной было нельзя.

Все замерли: Алька от беспокойства за подругу, Король от неожиданности, а Отец Взирающий от вспышки озарения.

— Это многое объясняет, — первым обрёл голос храмовник.

— Так ты можешь снять проклятие, — то ли спросил, то ли приказал Король.

— Я ведь уже сказала, что это не проклятие, — голос Мелины дрожал от волнения, — его лечить надо.

— Называй как хочешь, но если мой сын встанет на ноги…

— А когда ваш сын встанет на ноги, — в словах Альки смешались надежда и ирония, — вы всенародно признаете ошибки своих предков и вернёте ведьмам право на существование…

— Так вот какую плату вы требуете от меня за сотрудничество! — Воскликнул Король тоном прозревшего простака. — Объявить своих предков кровожадными маньяками? А вдруг её ждёт неудача? Что тогда? Я даже сжечь её не смогу.

— Так ведь тогда и жечь оснований не будет.

— А если излечит, то будут.

— Неужели у вас рука поднимется на человека оказавшему короне неоценимую услугу?

— У меня — нет, но существует закон, который даже я обязан соблюдать.

— Вот мы и перешли к основной теме наших переговоров, — Альке тяжело далась нарочито радостная улыбка. — Вы меняете законы, а мы лечим вашего сына и исполняем роль Хранительницы.

— Как у вас всё просто, — проворчал Король, — и как вы себе это представляете? Просыпаюсь я завтра утром и говорю своим мудрецам — с сегодняшнего дня ведьмы становятся хорошими. Они может быть даже смеяться не станут. Головами согласно покивают, но это закон не изменит.

— А что изменит? — полюбопытствовала Алька.

— Ничего, — с жёсткой уверенностью заявил Король. — У нас законы не меняются. Мы продолжаем соблюдать те, что писаны были во времена Первого Короля. Иногда появляются новые, но старые никогда не менялись.

— Это что, ведьм уже тогда жечь начали?

— С таким вопросом вам надо к архивариусу обратится. А я Король, меня бумажная волокита не касается.

— У меня создалось такое впечатление, что вас вообще ничего не касается. Вы тут такое же украшение как и ваша Ферера.

— У вас создалось неправильное впечатление, — за Короля вступился храмовник. — И Король, и Ферера одинаково важны и значительны. Короли — хранители, Ферера — символ перемен. Нашему Королю предстоят сложные времена: сохранить старые традиции и принять новые…

— Вот и займитесь своими непосредственными обязанностями — начинайте менять мир. Уверенна, что ваш Всевидящий не оставит вас без поддержки.

— Мы все на это надеемся, — заверил храмовник.

— Было бы ещё хорошо понять в каком направлении двигаться, — проворчал себе под нос Король.

— По-моему это очевидно! — воскликнула озарённая идеей Алька. — Если мы сопоставим все факты, становится понятно, что моё появление в этом мире не случайно. Что без божественного благословения здесь не обошлось, а значит, что вам следует принять мои предложения как базовую основу.

— Не много ли вы на себя берёте? — Алькина идея особого энтузиазма у Короля не вызвала.

— Много, — тяжело вздохнула Алька, — я не Жанна Д`Арк. К подвигам не готова. Но вы же сами меня Хранительницей нарекли и Фереру свою подсунули.

— Вам оказали честь и доверие, — подсказал правильные слова храмовник.

— Вот именно, что оказали. Осталось только самим в это поверить. Вы же уже поняли, что просто символом мы не будем. Надо договариваться, или вам придётся дожидаться второго пришествия, — Алька окинула взглядом своих задумавшихся гостей. Победительницей она себя не ощущала, но и бессилия не испытывала. Наверно так чувствуют себя дипломаты представляющие интересы равносильных сторон — готовность уступить, если за уступку дадут хорошую цену.

— Как, по вашему, я смогу изменить один из культурных постулатов? — почти простонал Король, — да ещё и за короткое время?

— Во-первых, вы должны начать издание газеты. Вы ведь хотите чтобы ваши слова дошли до сознания всех общественных прослоек и дошли не в извращённом виде.

— Мой народ не привык платить за новости, да и грамотность не повсеместна.

— Надо установить стэнды в общественных местах и в них помещать свежий номер газеты, — предложила выход из положения Алька, — в толпе всегда отыщется хоть один грамотей, способный читать.

— А в газете крупными буквами написать — не сжигайте ведьм, они хорошие, — несмотря на иронию голос Короля звучал растеряно.

— Симпатия к ведьмам от одной газетной статьи не появится. Предстоит серьёзная и длительная работа, и начинать её должны историки. Люди, которые, имея доступ к историческим архивам, могут разобраться в первопричинах предвзятого отношения к ведьмам.

— А что, если их исследования только поддержат бытующее мнение?

Алька, на мгновенье задумавшись, упрямо мотнула головой и с уверенностью сказала:

— Не верю. Не верю, что в мире, наполненном магией, ведьмам не нашлось места. Скорее всего кому-то они мешали, или их попросту опасались. Возможно даже парочка действительно дала повод для опасений… Но что бы они не натворили, я не верю, что это достаточное основание для геноцида.

— В нашем мире даже слова такого нет, — напомнил о себе Отец Взирающий.

— Слова нет, но сути это не меняет. Может быть, когда-нибудь, потомки тех, кто участвовал в травле, назовут эти события другим подходящим словом, но уверена — им будет стыдно за своих предков.

— И вы хотите возглавить войну за справедливость?

— Нет, Ваше Величество. Я хочу чтобы эту войну возглавили вы, — Алька твёрдо взглянула в королевские глаза.

— Не думаю, что мои предки меня одобрят, — вздохнул Король.

— Зато вы станете легендой для своих потомков, а это значительно важнее, — Альке захотелось погладить Короля по поникшему плечу, но она удержалась: зачем королям сочувствие…

Затянувшуюся тишину нарушила Мелина:

— Так я могу продолжить лечение? — её голос, не смотря на усилия, дрожал от волнения и надежды.

Глава 77 Опять проблемы

Дорогие мои друзья! Я не понимаю, что происходит. Совершенно неожиданно я вернулась в свой родной кабинет. Честно говоря, даже не знаю, что делать. Добавляю сюда текст уже опубликованный в "Евгения Бор II".

Вы уж извините меня за доставляемые вам хлопоты, но я совершенно не понимаю как и почему всё это происходит.

«Ты им в руки дала рычаг давления.» — Ворчала Алька, трясясь в королевской карете. — «Лечение Принца должно было быть нашим козырем.»

«От куда я должна была знать, что он всё так повернёт. Я думала, что он сына любит…»

«Он, прежде всего Король, а потом уже всё остальное.»

«Тоже мне, Король… а торговался как на базаре…»

«Ну какая же ты всё-таки дура наивная! Не торговался он вовсе, а наши слабые места прощупывал.»

«Так ведь и свои показал.» — Мелина добавила насмешки в слегка виноватый тон.

«Я и так знала, что Мудрецы ему как кость в горле…»

«Нам теперь тоже.» — рассмеялась ведьма.

«Нашла чему радоваться.» — Отдёрнула развеселившуюся подругу Алька, — «У нас этих костей…»

«Зато Храм на нашей стороне.»

«Только до тех пор пока Высшие Силы других указаний не дадут.»

«Высшие Силы не капризная барышня. Они планы свои от направления ветра не меняют. Как Голос велел — так и будет.»

Уверенность подруги радовала, но признаваться в этом не хотелось. Хотелось ворчать и ругать Короля нехорошими словами за все пережитые неудобства начиная от подозрительных взглядов придворных и кончая волдырями на ногах.

«У нас тоже Бог един, только Пророки разные. До сих пор решить не могут кто слово Божье лучше расслышал.»

«Это потому, что у вас языков много, а у нас один на всех. Слова Всевидящего всем понятны.» — Похвасталась Мелина.

«Только не все их слышат.» — Отбила удар, задетая Алька.

«Вот ты и займёшься распространением слов Всевидящего в своей газете.»

«Газета не должна вмешиваться в религиозные споры.»

«Спор — это когда есть разногласия, а у нас их нет.» — Тоном мудреца заметила Мелина и поспешила закончить, почувствовав зреющее возражение. — «Газета ведь может считаться органом просвещения. Вот и займёмся просвещением. Заодно подлечишь свою параною.»

«Не называй мою осторожность паранойей. Лучше поставь себе диагноз.»

«Моя наивность явление временное. Она и так почти прошла. Грустно немного, но я понимаю — возраст…»

«Возраст не лекарство от глупости.» — Заметила Алька с грустным вздохом. — «А затянувшаяся наивность именно так и называется.»

«Не понимаю чем ты сейчас недовольна?» — Мелина ответила тяжёлым вздохом, — «Всё вышло так, как ты хотела. Газета будет, ведьм реабилитируют… Ты наверно не заметила, но мы едим в королевской карете…»

«Всё я заметила.» — Альку бесил щенячий восторг подруги. — «Даже то, что нас стража сопровождает.»

«Это не стража, а почётный караул. Неужели ты не чувствуешь разницы?»

«Я чувствую, что вокруг сооружается клетка, а чугунные у неё прутья или золотые не так уж и важно.»

«И что это, если не паранойя?» — Мелина хихикнула словно удачной шутке, — «Что ещё может превратить знак уважения в признак угрозы? Мы же с тобой победители! К этому привыкнуть надо. Почёт и уважение отныне наши спутники…»

«Мне бы хватило одного уважения» — С досадой призналась Алька. — Очень уж этот почёт навязчив.

«А как ты хотела? Мы теперь Хранительница. Мы охраняем Золотую Фереру, а Королевская гвардия охраняет нас.»

«Нас из этой формулы можно было бы вычеркнуть. Пусть бы Королевская гвардия охраняла саму Фереру, а мы делами бы занимались.»

«Ну и занимайся себе на здоровья. Кто тебе мешает?»

«Выгляни в окно — увидишь.» — Алька с неприязнью уставилась на золотую фигурку занимающую противоположное сиденье.

Ферера ответила насмешливым взглядом, по крайне мере Альке так показалось.

«Я уверенна, что убедившись в доставке — нас оставят в покое.»

«Ну что ж,» — шепнула Алька, прислушиваясь к звукам за плотно зашторенными окнами кареты. — «Скоро мы всё сами узнаем.»

Карета замедлила свой ход. Раздались выкрики приказов заглушённые гулом толпы, а со стороны кучера открылось крошечное окошко и безликий рот выдал:

— Прошу оставаться на своих местах до дальнейших распоряжений.

Рот уступил место тёмному глазу и окошко закрылось.

«Ну мы же не знаем, что там происходит.» — Попробовала замять неловкость смущённая ведьма.

В ответ Алька только хмыкнула и приняла нарочито напряжённую позу.

— Вам придётся обождать пока мы организуем оцепление, — обрадовало вновь приоткрывшееся оконце.

— Мне дышать нечем! — Заорала Мелина, пугая Альку истеричными нотками в голосе. — «Здесь и впрямь очень душно.» — Объяснила она свою несдержанность.

«Думаешь их истерикой испугаешь? Они и не такое во дворце видали.»

«Так нам что, страдать молча?» — Возмутилась Мелина.

«Наше молчание будет громче безумных криков.» — Алька позволила коварной улыбке тронуть зло поджатые губы. — «Пусть понервничают гады позолоченные.»

«Большей глупости я от тебя ещё не слышала.»

«Ты от меня вообще глупости не слышала. Пора уже признать это как постулат: я всегда права и это аксиома не требующая доказательств.»

«Доказательств не требует только твоя самоуверенность. Тебя послушать, так выходит, что ты людей читаешь, что свои книги, а на самом деле…»

«А на самом деле я знаю, что ты знаешь, что я права и затеваешь сору только для того чтобы обидеться и уйти к себе.»

«Я и без соры могу.» — Ляпнула Мелина и притихла, сообразив, что выбрала не самый удачный аргумент.

«Ну конечно! Беги! Накрой голову подушкой и жди пока я дерьмо разгребу. Ты ведь у нас натура нежная, ранимая, к жизненным передрягам неготовая…»

«Не понимаю, чего ты так завелась?» — Удивилась Мелина Алькиной вспышке. — «Ты, вроде, с моими недостатками уже смирилась. А тут вдруг, ни с того, ни с сего…»

«Нервы совсем ни к чёрту.» — С досадой призналась Алька удивляясь неожиданной, совершенно несвойственной ей, вспышке гнева.

«Наверно это тебе надо отдохнуть.» — Предложила подруга и сочувственно погладила Алькино сознание теплотой своего. — «Ты иди. Я сама справлюсь. Честное слово справлюсь.»

«Наверно ты права. Только прошу тебя, сиди молча и в переговоры с этими не вступай. Пусть знают, что мы обиделись.»

«Как же они поймут, если я молчать буду?»

«Молчи гордо и величественно. Уверенна, что у тебя отлично получится.»

«А двигать тебя можно?» — Догнал беспокойный вопрос.

«Можно. Только в окна не выглядывай.» — дала последние указания и нырнула в привычный уют своей комнаты.

*****

Смутное беспокойство потащилось следом.

Валяясь в потёртых джинсах поверх покрывала и упорно размышляя о декоративных дырках, которым следует проявится во всё ещё плотной ткани, Алька то и дело прислушивалась к эху раздражения блуждающего в её организме.

Странное это было ощущение.

Альке и раньше приходилось злится. И нервничать приходилось, и даже раздражаться, но это всегда была смесь из тяжёлых мыслей и с трудом контролируемых эмоций. А сейчас она ощущала раздражение на физиологическом уровне. Словно тёмные воды, смешиваясь с горячей кровью, врывались в мозг и оседали там вязкой тиной.

Тина была липкой и грязной и совершенно чуждой Алькиной природе.

Настолько чуждой, что позабыв о джинсовых дырках Алька начала анализировать свой день, пытаясь понять где и когда она могла допустить проникновения этой мерзости в её благоразумное и миролюбивое сознание.

Да, день был не из лёгких, но Мелина права, они добились того чего хотели.

Не за просто так. Пришлось пойти на уступки, но было бы верхом наглости рассчитывать на что-нибудь иное. Переговоры ведь велись не с деревенским лохом, а с Королём. Человеком умным и опытным, который, как говорится, собаку съел на всякого рода договорах и соглашениях.

Конечно досадно, что Король догадался о взаимосвязи самооговоренной ведьмы с бесчувственным телом, находящимся в его распоряжении, но тут ничего не поделаешь — не разрушать же, с трудом установившееся доверие, откровенным враньём. Ещё и храмовник со своими намёками…

Во избежании неожиданностей — так сказал Король, и запретил физический контакт между душой и телом.

Алька пыталась что-то там о гуманизме наплести, но под насмешливым взглядом Отца Взирающего быстро заткнулась. Неожиданностей она и сама избежать хотела. Оставлять Мелину одну с кучей незавершённых дел она не могла.

Как-то так, само собой, получилось, что Алька чувствовала ответственность и за пилонскую наследницу с её коварными родственниками, и за местных ведьм озлобленных веками преследований, и за Дом моды, и даже за всю моду в этом волшебном и суровом мире.

Как-то так, само собой получилось, что Алька стала воспринимать своё присутствие в этом мире как длительную командировку: вроде бы и не по душе пришлась, но важна для карьерного роста. Или как дипломную работу которую надо закончить к защите. Можно конечно схитрить и поспешить с заключением, но это будет уже халтура. А халтурить, краснодипломная Алька не умела. И не хотела.

Из королевского кабинета она выходила уже издателем газеты и ни о чём другом думать была не в состоянии.

Вид бледной Катании слегка озадачил, но не настолько чтобы обеспокоить. Хотя обеспокоится следовало бы.

Сдав караул, Катания поспешно удалилась, пробурчав что-то невразумительное в своё оправдание, а Алька оказалась в центре процессии марширующей к выходу сквозь плотную толпу любопытствующих.

Пожалуй тогда-то она ощутила первые признаки раздражения.

Ничего удивительного. Было бы странно если бы ей понравилось под перекрёстным огнём завистливых и недоброжелательных взглядов.

Мало кому такое могло понравится.

В карете, с плотно зашторенными окнами она на мгновенье испытала облегченье, а потом раздражение вернулось и вспыхнула злость на счастливую и довольную Мелину.

Хорошо, что охрана отвлекла внимание на себя, а то Алькино дурное настроение могло спровоцировать серьёзную сору с подругой.

Может гормоны расшалились, подумала Алька, вспоминая Тоськины рассуждения о подрывной деятельности этой партизанской армии. Лично Алька с подобной проблемой не сталкивалась, но подруга была склонна винить именно их за все свои ошибки и проступки. „Я была против.“ — Частенько говаривала она. — „Но кто будет к мозгам в такие минуты прислушиваться.“ О студенческих вечеринках: „Гормоны там правят бал.“ Альке было смешно. Цинизм подруги забавлял.

Но сейчас забавно не было.

И смешно не было, от слова совсем.

Морщась от брезгливости, Алька ковырялась самоанализом в осевшей тине, поражаясь горькому привкусу своих эмоций. Чувство превосходства ей было абсолютно несвойственно. Она даже не знала, что это такое. Гордость и удовлетворение от успехов гармонично переплеталось с чувством одиночества и никогда не раздувалось до самовлюблённого любования. Зависть ей была знакома. Если можно назвать завистью мечты о гладкой коже и ниспадающей на плечи волны светлых волос. Ненависть ей тоже довелось испытать. Давно. Ещё в школе. Хотя следует признаться, что скорее всего это была горькая обида возомнившая себя ненавистью.

Так откуда, спрашивается, она находит в себе осадок всех этих, совершенно ей чужих чувств. Настолько сильных, что даже осев грязной тиной они вызывают желание что-нибудь разрушить и вызвать чужую боль.

Фу, сказала себе Алька, это точно не она. Да, она может дать в лоб, но это не от злобы, а от недостатка аргументов. Она может поскандалить, но только по очень серьёзному поводу. А вся эта жажда крови — это точно не она.

Могут гормоны, её личные гормоны, обратите внимание, гормоны вызвать незнакомые им эмоции? Это вряд ли. Это как в воображение услышать соловьиное пенье о котором только в книжках читала. Воображение у неё буйное, но не на столько чтобы неприятные эмоции воображать…

Бабушка бы сказала „Порча.“

Живала бы сейчас Алька бабушкины пирожки на чистенькой домашней кухне, посмеялась бы над лженаучными суевериями. Но бабушки рядом не было. Зато лженауки было в избытке.

А что если и впрямь порча.

Все твердят в один голос — ведьм нет. Были, да все плохо кончили.

Она здесь без года неделю, а уже четырёх знает.

Может и во дворце парочка затерялась.

Алька потёрла уставший от мыслей лоб и вздохнула.

Вместе со вздохом в голову пришла блестящая мысль. Катания! Срочно нужна Катания.

Уже одно то, что опытная ведьма сбежала из дворца говорит о многом. Может быть она почувствовала опасность?

Алька, позабыв о надеждах на уединение, кинулась прочь из своего убежища на встречу неприятностям.



Глава 78 Сюрприз!.

«Где Катания?» — Своим криком Алька заставила Мелину выронить набитую цветами вазу.

«Посмотри, что ты наделала!» — Горестно воскликнула ведьма стараясь заставить Альку нагнутся.

«Оставь. Есть дела поважней. Надо срочно найти Катанию.»

«Зачем?» — Меланхолично поинтересовалась девушка, рассматривая живописную лужу украшенную осколками тёмного стекла и разноцветными лепестками.

«Если спрашиваю, значит надо.» — Не дожидаясь ответа кинулась к лестнице.

«Наверху никого нет. Они на кухне контрольно-пропускной пункт организовали и всех там собрали. Катания наверно тоже там.»

«Что организовали? Какой пункт?» — В растерянности Алька плюхнулась на нижнюю ступеньку широкой лестницы. — «Кто даже не спрашиваю. А ты? Ты почему меня не позвала?»

«Зачем? Чтобы ты в драку полезла?» — Пелена меланхолии слегка приподнялась, пропуская искру любопытства и тут же вновь опустилась. — «Ты бы всё равно ничего не смогла сделать, а так хоть не очень скандалили. Они только метки на всех поставят…»

«Какие метки? Зачем?»

«Чтобы смогли входить и выходить. Без меток стража пропускать не будет.»

«С ума сойти!» — Воскликнула Алька до которой наконец дошёл смысл происходящего. — «Ну хорошо, они солдафоны безмозглые, но ты!.. Как ты могла это допустить? Где Катания?»

«Не знаю я где твояКатания.» — Мелина шмыгнула носом. — «Я знала, что ты будешь ругаться. Я так им и сказала.»

«Кому и что ты сказала?» — Алька чувствовала как по венам подымается волна злости.

«Ничего такого особенного. Просто предупредила, что у меня ещё будет что им сказать и что они ещё пожалеют."

«Пальчиком значит пожурила. Мило. Очень мило. И каким тоном мне с ними теперь разговаривать прикажешь? Ты же наш авторитет уронила и растоптала. Кто теперь меня слушать станет?»

«Ты же Хранительница. Твой авторитет не подлежит сомнению. Слово твоё — закон.»

«Так почему же ты слово это не произнесла? Почему позволила кому-то здесь командовать?»

«Потому, что ты велела мне молчать и гордо обижаться. Что я и делала.» — Равнодушное спокойствие ведьмы скрипело на Алькиных зубах песком. — «Не уверена, что моё молчание правильно расценили. Одно из двух, или я молчала как-то не так, или ты ошиблась в своих расчётах.»

«И это говоришь мне ты? Специалист по манипуляциям?»

«Манипулировать не значит вызывать неприятные эмоции. Моему молчанию явно не хватило твоей выразительности.»

«А самостоятельно поменять тактику ты не догадалась…» — С сожалением констатировала факт Алька. — «Ладно. Чего уж теперь кулаками махать. Будем теперь ходить с метками как племенные коровы.»

Гормоны притихли, словно уставшая от шалостей детвора и Алька чувствовала себя эмоционально выжатым лимоном — пустой и кислой.

«Тебе странным сегодня ничего не кажется?» — Алька решила не тратить времени зря и расспросить Мелину, вдруг она тоже что-то заметила.

«Мне странным сегодня кажется всё.» — чеканя каждое слово ответила без раздумья ведьма. — «Твой вопрос тоже.»

«А приливов злости ты не испытываешь?» — Аккуратно поинтересовалась Алька, понимая, что резкий ответ заслужила.

«Нет. Приливов я не испытываю.»

«Значит просто злишься?»

«Злость, это слишком сильно сказано. Я думаю, что следует сказать — сердита.» — Немного помедлив, добавила. — «Пусть это тебя не тревожит. Я отлично держу себя в руках.»

«А я нет.» — Призналась Алька, прислушиваясь к своим ощущениям.

«Это из-за недостатков воспитания.» — Снисходительно заметила наследница славного рода, и в ответ получила возмущённый „пых“ от плебейки.

«Ты не понимаешь!» — Возмутилась Алька. — «Эти приливы как чужое влияние. Я никогда в своей жизни не злилась до кровавого тумана в глазах.»

«Это ужасно когда сосуды лопаются!» — Всполошилась Мелина. — «Надо примочки сделать.»

«Какие примочки! Я говорю образно. Злюсь так, что убить готова.»

«Кого?» — Задала вполне естественный вопрос Мелина.

«Всех.» — С тоской призналась Алька.

«И меня?» — Удивилась ведьма.

«Если бы только тебя…» — Простонала Алька. — «Всех. Понимаешь? Абсолютно всех.»

«Подумаешь, у меня такое тоже бывало. Главное, что ты на людей с топором не кидаешься.»

«Да пойми же ты. У меня такого никогда не бывало. Я даже не представляла себе ничего подобного.»

«День был тяжёлый и Король совсем не душка и лапочка…»

«Нет это началось позже. Пожалуй, когда мы сквозь толпу к выходу шли. Мелина, как ты думаешь, могла в толпе прятаться злая ведьма?»

«Наверно могла. Откуда мне знать? Ты же у нас видящая.»

«Ничего я не видела. Золотые мундиры гвардейцев и блёклая толпа на заднем плане.»

«Ничего не блёклая.» — Возмутилась Мелина. — «Большинство дам там в наших кринолинах были и ещё военные всех цветов… Должна признаться, это была самая яркая толпа которую я в своей жизни видела. Я даже почувствовала гордость. Ведь в этом и наша заслуга есть. Правда?»

Алька, задумавшись, только кивнула в ответ.

А что, если?..

Алька подняла голову и уставилась на сияющую Фереру, стоящую посреди залы, на высоком пьедестале.

Заметно подросшая танцовщица, застывшая в сложном па, сияла золотом своего наряда выглядящем особенно ярко на фоне серо-прозрачного тумана.

— Блин! — воскликнула поражённая Алька, — Так это всё она!

Глава 79 Только без паники

Катания отыскалась только к вечеру.

Была она бледной и подавленной, что совершенно не соответствовало ни её характеру, ни занимаемой ею должности.

Встреча проходила в доме Федорос — в Шанель Катания идти отказалась.

— Да не бойся ты, — уговаривала её Алька, — мы её колпаком стеклянным накрыли.

— Думаешь поможет? — Катания поплотнее завернулась в свою шаль, словно шале доверяла больше чем каким-то там стеклянным колпакам.

— Алька сказала, что колпак магический туман удерживает, — вмешалась Мелина, которая воспринимала недоверие ведьмы как личное оскорбление. — Она эту Фереру насквозь видит…

— Насквозь — сильно сказано, — смутилась Алька. — Я только вижу как из неё вся эта гадость выползает…

— И от куда только берётся? — Вздохнула Мелина — такая красивая…

— Можно подумать, что только уроды злыми бывают…

— Вы забыли, что речь идёт о статуэтки. — Напомнила подругам Алька. — О золотой красивой статуэтки которая сама по себе не может быть ни злой, ни доброй…

— Да? А чего она тогда… — озадачила всех по детски звучащим вопросом Мелина.

— Не она, а тот кто её сделал, — наставительно ответила Алька.

— Не знаю, кто её сделал, но знаю, что делает она, — проворчала злая ведьма, — я из-за неё по самой вонючей свалке шлялась.

— Почему по свалке? — удивилась Мелина.

— Потому, что грязной себя чувствовала…

— А злость, раздражение или какие другие негативные чувства ты испытывала?

— Все какие только можно придумать. И заметь, все сразу.

— Какой кошмар! — Ужаснулась чуткая Мелина, но в благодарность заслужила только колючий взгляд.

— Откуда ты можешь знать? Ты же, как я понимаю, ничего такого не испытала. Аля сказала, что на тебя её гормоны не действуют.

— Что ж я по-твоему никогда не злилась и ненавидеть мне некого?

— Не знаю я, что ты испытывала, а что нет, но точно знаю, что испытай ты нечто подобное, то уже бы украсила собой виселицу…

— Почему это стазу виселицу?..

— Потому, что за убийство у нас так наказывают.

— Тебя же не повесили.

— Только потому что на свалках никого нет кроме мусора…

— Я одного понять не могу, — вернулась к разговору задумавшаяся Алька, — почему всех радует возвращение Золотой Фереры? Неужели никто не заметил оказываемого ею влияния.

Все замолчали задумавшись.

Каждый о своём.

Катания думала о том, что Ба потребует объяснений о причине неприятного запаха, и беспокоилась о том, сумеет ли она сдержать раздражение и дать вразумительный ответ въедливой старухе.

Мелина думала о своём принце, которого увидит этой ночью, и досадовала что вечернее чаепитие затягивается.

И только Алька упорно пыталась понять кто и зачем подсунул ей такой подарок, и что будет если народ проведает о неожиданных талантах вновь обретённого идола. Вернее, следует сказать когда, с иронией думалось Альке — борцу за свободу печати.

— Я расскажу своим, — сообщила о своём, логически закономерном, решении Катания.

— Правильно, — обрадовалась Мелина, надеясь что на этом вечерние посиделки закончатся.

— Мы с тобой, — решила за неё Алька, — дело очень серьёзное.

— Отличная идея, — обрадовалась внучка двух бабушек.

Мелине осталось только покорится, горестно сожалея об отложенном свидании.

***

Ба держалась за сердце.

Госпожа Ланэла дрожащей рукой пыталась накапать капли в стакан с водой. Всё время сбиваясь, начинала отсчёт заново и, возможно, отравила старуху если бы Катания не выплеснула на пол, ставшую ядовитой, смесь.

— Мама, возьми себя в руки, — потребовала она, — нам нужна твоя голова, а не умение считать до двадцати.

— Да, да. Конечно. Накапай и мне, — жалобно попросила она суровую дочь. — С каплями быстрее будет.

С каплями действительно получилось быстрее.

— Золотая Ферера упоминается довольно часто в народном эпосе, — лекторским тоном говорила госпожа Ланэла. — Особое внимание уделялось её красоте и грации. Считалось, что увидеть легендарный танец — награда достойнейших. Древние наслаждались её мастерством и позволяли простым смертным присутствовать на представлениях.

— Она была живой? Она была одной из них? — невежливо перебила Алька.

— Не знаю, — честно призналась старая ведьма, — не думаю. Хотя кто их, древних, знает.

— А о драках и скандалах после её выступлений нет никаких упоминаний?

— В народном эпосе драки и скандалы не упоминаются вообще. Это же эпос. Есть описания сражений, но на поле боя, а не в общественном месте…

— А почему ей так обрадовались? Почему все считают, что с появлением Золотой Фереры на всех опустится благодать?

— Наверно потому, что в нашем сознании она ассоциируется с наградой ну и потому, что побывала в руках Боримора.

— Что его и погубило, — вставила старейшая из ведьм и с почти гастрономическим интересом уставилась на Альку.

— Ну уж нет! Не дождётесь! — Возмутилась избранная Хранительница. — Я не покорная жертва и козой для заклания быть не желаю.

— Но ты же понимаешь, что спрятать её тебе никто не позволит, — Катания уставилась на собственные пальцы, всё ещё сжимающие почти пустой пузырёк.

— Надо всё объяснить Отцу Взирающему, — предложила Мелина и смутилась под тяжёлыми взглядами старших ведьм.

— Нет, с этим надо что-то делать! — Неожиданно воскликнула Ланэла. — Держите что-нибудь в руке. Хоть ложку. Одна говорит — ложка в одной руке. Другая берёт слово — передаёт ложку в другую руку.

— Хорошо придумала, — поддержала дочь старуха, — я хочу понять кто из них большая дура.

— Ничего глупого в нашем предложении не вижу, — заметила Алька, беря ложку в правую руку. — Объясним что к чему — пусть назад забирают своё сокровище.

— Храм сделал то, что ему велено было. Идти против Гласа Всевидящего они не станут хоть концом света пригрози.

— Как же так! — воскликнула эмоциональная Мелина, механически сжимая в левой руке подсунутую Алькой ложку. — Они же должны понимать, чем грозит эпидемия ненависти.

— От Ока Всевидящего во мгле не скрыться, — назидательным тоном произнесла старуха и мазнула кончиками пальцев по высушенному временем лицу.

— Значит будем нашу красотку под колпаком держать, — заявила Алька, забирая у Мелины ложку, — думаю такой вариант всех устроит.

— А Король? — Прошептали Алькины губы. — Что скажет Король?

И тут же, те же самые губы скривились в насмешливой ухмылке.

— А что Король, — ответила Алька, — мы условия нашего соглашения выполняем — храним и демонстрируем, а колпачком прикрыли от пыли и других внешних угроз.

Старшие ведьмы переглянулись и Ланэла, потянувшись через стол, вытащила из Алькиного кулака злосчастную ложку которой кто-то из гостий задумчиво постукивал.

— Ну ты даёшь, — присвистнула Катания, — Но ведь наступит такой день когда прийдётся её вытащить и тогда что?.. Или случайно колпак свалится…

— У нас будет время подумать и найти выход, — небрежно отмахнулась от проблемы Алька, — я уверена, что выход есть.

— Хотелось бы в королевском архиве покопаться, — госпожа Ланэла покосилась на недовольно хмурящуюся мать.

— Уверена, что это можно будет организовать, — пообещала Алька.

— А как же твоя ненависть? — напомнила о прошлом скрипучим голосом старуха.

— А что моя ненависть? Моя ненависть тоже под колпаком потерпит. Уж кто, кто, а я знаю какого это носить в себе дикого зверя, рвущегося наружу. Чужачка права. Надо действовать, а не ждать с покорностью предначертанного.

— Вот он боевой дух! — обрадовалась Алька. — Да мы с вами горы своротим!

— Вы наворочаете… — с сомнением покачала головой старуха.

— Да не волнуйся ты, Ба. Хуже ведь всё равно не будет.

— Ну раз решение принято, то может мы пойдём уже? — Напомнила о себе Мелина и потащила Альку к выходу.

— А с газетой что решили? — Катания встала на дороге, уперев руки в боки, — Будет у нас газета или не будет?

— Будет конечно, — успокоила её Алька, — Этим уже занимаются.

— Кто? — напряглась ведьма, — ты же меня собиралась сделать редактором.

— Я от своих слов не отказываюсь. Будешь ты редактором, будешь. Просто есть куча вопросов которые надо решить до выпуска газеты.

— Это какие такие вопросы? — подозрительно прищурилась девушка.

— Технические, — Альку забавляло ревностное отношение молодой ведьмы к должностям и званиям, — типография нужна, бумага… Не тебе же всем этим заниматься.

— Ну да, не мне, — посветлела лицом ведьма и уже миролюбиво поинтересовалась, — а кому?

— Эту заботу взял на себя лично Король. — Алька окинула взглядом вытянувшиеся лица и весело рассмеялась, — Не думаю, что он будет добывать нам бумагу, но лично назначит исполнителя.

— Тогда я займусь содержанием?

Ответа на свой вопрос новоиспечённый редактор дожидаться не стала. Прошуршала нарядными юбками в грязных разводах и скрылась за щёлкнувшими замком дверными створками.

— Она вам насочиняет… — проводила её насмешливой улыбкой пра-пра-бабка, но Альке показалось, что в бесцветных глазах мелькнула гордость.

Глава 80 Трудовые ночи

Алька в очередной раз оторвала глаза от книжного завала на своём столе и, щурясь от закатной яркости за окном, уставилась на установленную перед ним картину.

Всё было прежним, и только внутреннее утомление подсказывало ей, что времени прошло достаточно много и Мелине уже следовало бы вернуться.

Возвращаться ведьма не спешила. Её визиты к пациенту становились всё длиннее и времени на сон оставалось всё меньше. Алька, просиживая ночи над собранной литературой, молчала, но усталость, собираясь в мешки под глазами, говорила громче всяких слов. Мелина (и как только язык поворачивался) журила её за невнимание к их внешности и прикладывала к Алькиным глазам примочки с цветочным запахом.

Запах Альке не нравился, но она малодушно терпела, использую время на короткие и глубокие пересыпы так необходимы её переутомлённым мозгам.

Альке многое приходилось терпеть в последнее время: наглость почётного караула, капризы клиенток, жалобы персонала и претензии Короны.

Всё это требовало Алькиного внимания и раздражало до зубного скрежета.

Хорошо ещё, что Сианыны хрупкие плечи выдерживали двойную нагрузку. Вернее даже тройную. Потому, что Катания совсем забросив свои обязанности, целыми днями таскалась за Алькой, зачитывая свои опусы и требуя от неё рецензий.

Опусы изобиловали знаками препинаний и обилием стилистических ошибок, но высказываться негативно Алька не решалась, памятуя о взрывном характере начинающего редактора. И потом, если разобраться, журналистики, как жанра, здесь не существовало, а следовательно не существовало и стиля.

Альке только и оставалось, что грустно вздыхать, выслушивая перлы Катании о том, что „возмущённая толпа закидывала слуг порока отходами продуктов питания.“

Оказавшаяся поблизости Сиана, поражённая услышанным, невинно поинтересовалась:

— Они что, дерьмо с собой принесли?

На что Катания, без смущения пояснила:

— Зеленщики своим поделились…

Альке хотелось смеяться, но смеялась не она, а инспектор Тонис, приставленный к редакции королевским приказом. Он выполнял сразу несколько функций: занимался организационными вопросами, наймом персонала и сохранением хрупкого мира между университетскими мужами и самозванным архивариусом.

Госпожа Ланэла была агрессивна и требовательна, а профессора насмешливы и раздражительны. Только прямой приказ Короля и ловкая навигация молодого инспектора сдерживали конфликт и способствовали сотрудничеству, больше похожему на соревнование по перетягиванию каната.

Алька занималась Золотой Ферерой.

Она думала о ней, анализировала её, читала о ней и, можно сказать, дышала ею (причём, в прямом смысле

того слова).

Был момент, когда Алька, измученная чёрной депрессией, неизменно присутствующей на сеансах непосредственного контакта, попросила помощи у Мелины которая побочных эффектов не испытывала. Ведьма охотно согласилась, но после получусового разглядывания фигурки танцовщицы сообщила, что у Фэреры слишком большой рот и что её поза вызывающе эротична.

— И это всё, что ты можешь сказать?! — Возмутилась Алька, все пол часа пролежавшая под подушкой на своей кровати.

Оказалось, что приступ депрессии, хоть и ослабленный изоляцией, всё же проникает в сознания.

— А что ты хотела услышать? — Обиделась Мелина. — Для меня она просто кусок золота. Хочешь, я могу её магией пощупать.

— Нет! — Почему-то перепугалась Алька. — Не вздумай! Надо сперва разобраться с чем мы дело имеем.

— Как скажешь, — великодушно согласилась ведьма, — только не понимаю, что страшного в том, чтобы просто пощупать…

— Не знаю, — с бессильной злостью призналась Алька, — но очень хочу узнать…

И вот она узнавала.

Узнавала с муравьиным упорством, собирая по крохам информацию во всех доступных ей источниках.

Следует заметить, что количество источников заметно возросла после того как госпожа Ланэла получила доступ к Королевскому архиву. Несколько визитов с ней — и Алькина личная библиотека пополнилась рукописными фолиантами и уникальными манускриптами.

На сегодняшний день Алька с гордостью могла себя назвать специалистом по культуре древних ферер и знатоком народного фольклора.

Все эти знания, запихнутые в голову трезвомыслящего материалиста, ломали логические схемы и крушили, и без того уже пошатнувшуюся, картину мироздания. Жизненный опыт молил о пощаде, а интуиция, раздуваясь от самомнения, вытаскивала на свет какие-то абсурдные идеи (должно быть из подсознания) и требовала их анализа и рассмотрения.

Вот и этой ночью Алька, с покрасневшими от усталости и бессонницы глазами, ломала свою многострадальную голову над очень странным вопросом — в какую сторону направляется бесконечность?..

Казалось бы совершенно идиотский вопрос. Ведь на то она и бесконечность что бы охватить всё пространство. Но, в Алькиных, далёких от точных наук, мозгах шевелилась странная мысль: если считать бесконечность пространством заключённым в шарик, то должна быть исходная точка через которую этот шарик надули. А раз есть точка надувания, то она может стать и точкой сдувания…

Алька выводила на бумаге бесконечные восьмёрки. С лева на право, с права на лево… Каждый раз точка пересечения оказывалась в одном и том же месте. Выходящие-входящие кривые могли двигаться в любом направлении. Могли менять свою длину и очертания и только точка оставалась прежней.

Подперев тяжёлую голову кулаком, Алька думала о Золотой Ферере как о центральной точке. Вернее, как о пространстве с заключённой в нём центральной точкой…

Обычная человеческая девушка радовала древних своим мастерством.

Но человеческое тело ненадёжное убежище для божественного таланта.

Была ли девушка материалом для создания золотой статуэтки, или только моделью, Алька так и не поняла.

Зато поняла, что древние ферера долго работали над своим созданием. Им всё никак не удавалось получить от танца золотой марионетки такого же наслаждения которое они получали от оригинала.

Да, она была пластична и грациозна, и мастерству её можно было только позавидовать, но сердца зрителей не начинали биться сильнее и слёзы умиления и восторга не туманили их глаз. Чего-то не хватало чудесному созданию.

Ей не хватало эмоций.

Ну какие эмоции могут быть у золотой болванки, пусть и сделанной божественными руками?

И тогда древние кудесники вложили в неё способность поглощать чужие эмоции и возвращать их зрителям в танце.

Это была блестящая идея с одним маленьким „но“.

Но древним Ферера были чужды сильные эмоции, и они воспользовались эмоциями людей.


На этом кончается достоверная история золотого символа и начинается туманная область догадок и домыслов.

Золотая Ферера покинула этот мир со своими творцами.

О ней помнили как и о других чудесах волшебного народа.

Боримор получил статус Пророка во многом благодаря золотой статуэтке.

Был ли он одним из Древних неизвестно, но золотую фигурку в его руках признали и оценили как напоминание и обещание скорой встречи.

Был возведён Первый Храм и впервые люди услышали Голос Всевидящего.

Естественно, что все эти события слились в одно и стали основой религиозного учения.

Алька думала, что золотую Фереру вернули людям потому что без людей она была обычным украшением. Ей нужны были эмоции которых Древние не знали. Возможно Боримору доверили сбор и накопление эмоций?.. Возможно он должен был вернуться?..

Вполне может быть, что Золотую Фереру снарядили за положительными эмоциями не понимая, что гастрономические пристрастия эмоционального вампира высосут всё светлое и радостное и погрузят мир в муть затяжной депрессии.

А что? Алька осталась довольна своим анализом. Вполне себе жизнеспособная версия. Только одна маленькая деталь в неё не вписывается — смерть Боримора.

По логике вещей ему следовало, исполнив задуманное, отправится обратно, обеспечив надёжную легенду для грядущих появлений Золотой Фереры, а он позволил себе погибнуть…

Не вяжется это как-то с базовыми предпосылками.

Ферера ведь осталась здесь, и долгие годы, вернее, века, провела в храмовских застенках, Никто её не искал. Никому она не была нужна.

Зато теперь всем понадобилась, — простонала Алька, роняя голову на мягкую от старости обложку древнего фолианта.

Выпускать из-под колпака этот катализатор человеческих пороков нельзя. Алька и без подсказки знала, чем может закончится подобная неосмотрительность.

Служить Хранительницей и присматривать за вздорным артефактом ей тоже не хотелось. Тоже мне, жрицу они себе завербовали…

Оставалось только одно — изменить вкусовые пристрастия золотой красотки.

Пусть она обжирается негативом, а позитив самим пригодится…

Алька встряхнулась, заставляя себя вернуться к прерванным размышлениям.

Так что там с дырками в бесконечность?..


— Я сегодня совсем вымоталась, — сообщила Мелина, материализуясь в кресле-качалке, дизайн которой был позаимствован у Зиевских ведьм, — пойдём чайку попьём, — предложила, сладко потягиваясь.

— Как чёрт из табакерки, — вздрогнув от неожиданности, пробурчала Алька, — из-за тебя от меня хорошая мысль ускользнула.

— Не ворчи. Вернётся к тебе твоя мысль. Никуда она не денется. Только давай ты её завтра додумаешь.

— Давай завтра, — послушно согласилась Алька, — но чай сама заваривать будешь. У меня сил уже нет.

— С радостью, — заверила ведьма, — после сеансов так приятно вновь ощутить своё физическое существование…

— Ну давай, ощущай, — согласилась добрая Алька, — надеюсь, что моя головная боль, став нашей, придаст особый реализм твоему существованию.

— Фи! Какая мелочь эта наша головная боль. Ты себе даже представить не можешь, какую боль испытывает Алиан, — и с совершенно дурацкой гордостью закончила, — с таким мужественным достоинством…

— Он же с тобой своей болью не делится, а моя будет как родная, — съязвила Алька.

Голова действительно болела и выслушивать Мелинины восторги не было никакого желания. А восторгов у той была масса по самым разным поводам: как он на неё смотрит, как за руку держит, какие слова говорит и как у него сердце бьётся…

Для человека, страдающего головной болью, Алька и так была более чем снисходительна.

Мелина же, в своей эйфории, с Алькиными чувствами не считалась и делилась со своей раздражённой подругой мыслями и чувствами от взглядов и прикосновений, совершенно не замечая, что подруге совсем не интересно.

Альку интересовало только одно — как продвигается лечение и когда следует ожидать результатов.

— Ну понимаешь, — прихлёбывая уже остывший чай, говорила ведьма, — с костями и суставами я уже справилась. Наверно. Видишь ли, я даже не могу знать наверняка пока не восстановлю мышцы. С мышцами всё сложно. Они ведь у него совсем атрофированны. Я их наращиваю. А это очень больно. Там ведь не только мышцы, но и нервы, сосуды и разные всякие сухожилия и связки… Ювелирная работа…

— Но ты с ней справляешься?…

— В том то и дело, что я не знаю, — вздохнула тяжело Мелина, — ему на ноги встать надо, а он как сидел, так и сидит. Может с Королём поговорить? Пусть он лекарям велит принца на ноги ставить, а то они его болеутоляющими микстурами пичкают и горячими грелками обкладывают, а мне видеть надо как всё работает.

— А твой герой не пробовал сам подняться?

— Ему такое даже в голову не приходит, — ещё тяжелее вздохнула Мелина, — он ведь всю жизнь сидит…

— Он что, сам никаких перемен не замечает?

— Его камердинер замечает, — хихикнула Мелина, — сегодня, при мне, мерки снимали — будут новый костюм шить.

— И ты считаешь это своей заслугой, — на всякий случай уточнила Алька.

— А чей же ещё, — гордясь собой, похвасталась ведьма, — конечно моей. Ноги длиннее стали, значительно. Только никто внимание на обращает. Камердинер только.

— Будем надеяться, что Король догадается у камердинера спросить…

— Давай сами ему скажем, — предложила Мелина.

Подобное предложение она делала не первый раз, но каждый раз получала один и тот же ответ:

— Ну уж нет. Пока не разберусь с этой золотой пакостницей — во дворец ни ногой. Мне поручили хранить — вот и храню как умею.

— Но вечно прятаться мы не можем. Бал уже на носу…

— Причём здесь бал! — Заорала Алька, всё-таки выходя из себя.

Этим балом её уже все достали: клиентки, мастерицы, поставщики… Даже невозмутимая Катания…

Хотя, положа руку на сердце, следовало признаться, что больше всего её злили сроки, которые она сама себе назначила.

Ей так хотелось появится на этом балу с Золотой Ферерой под мышкой. Так хотелось.

Она даже платье себе подходящее заказала…

Мелина на Алькин крик внимания не обратила. Допила свой чай и пожелала подруге спокойной ночи.

Глава 81 Когда не хватает слов

Алька с удивлением рассматривала окружившую её редакторскую троицу.

— Лично я возражаю, — растерянно улыбаясь, уверял господин Тонис, — но дамы настаивают.

— Первой должна быть ты, — уверяла Катания, ввинчиваясь в Алькино личное пространство с настойчивостью штопора, — королевское мнение меня мало волнует…

— Госпожа Катания! — в возгласе инспектора слышался укор. — Ваши высказывания могут плохо отразится на нашем бюджете…

— Бюджет нас сейчас волнует в последнюю очередь, — сухо заметила госпожа Ланэла, — нам надо знать мнение профессионала.

— Я не переживу позора! — взмолилась Катания, — Ну пожалуйста, Аль, пока ещё есть возможность всё исправить.

— Ну, — с умным видом протянула Алька рассматривая сероватые листы разложенные на её столе, — выглядит не плохо.

— Вид имеет какое-то значение? — насмешливым вопросом инспектор попытался скрыть беспокойство.

— Конечно имеет, — Альке нравилось его волнение, а ещё больше ей нравилось признание её авторитета, — газета должна быть дешёвой на вид и богатой по содержанию. Экономя место, не следует смешивать всё в неразборчивую кашу. Главное — выделять крупным курсивом названия статей. Читатель должен заинтересоваться…

— Я тебя о содержании спрашиваю, — Катания настойчиво тыкала пальцем в жирный заголовок.

— На глаз я ничего сказать не могу. Мне читать надо.

— Ну так читай!..

— В такой обстановке я даже дышать не могу. Что вы на меня все навалились, словно пытать собираетесь. Прочту я, прочту. Вот уже начинаю. А вы пока пойдите чаю попейте…

Редакторское трио переглянулось и неохотно оставило Альку наедине со свежим номером «Голос Маголонда».

Алька с нежностью погладила шершавую поверхность. Нереальная реальность — кусочек её мира проросший на иномирной почве благодаря её, Алькиным, усилиям.

Проморгав слезу умиления Алька приступила к чтению.

Тайны прошлого

Группа профессоров столичного Университета, приступила к изучению таинственных событий нашего прошлого с целью установления истины. Корона и Совет Мудрецов поддерживают начинание Университета и надеются, что их труд окажет неоценимую помощь в восстановлении справедливости.

Наша газета намеренна внимательно следить за ходом научных исследований и информировать своих читателей о результатах.

Алька задумчиво почесала затылок через слой привычно неудобного покрывала.

Ну что ж, вполне себе газетное объявление. Короткое и немного бестолковое. Специальной терминологии, способной отбить интерес у среднестатистического читателя, нет. Зато есть упоминание верховной власти…

Обывателя такое должно заинтересовать.

Должно, но не значит, что заинтересует.

Термин „установление истины“ вызывает противоречивые эмоции, а „восстановление справедливости“ — несёт в себе угрозу репрессий…

Подумав ещё немного, Алька прямо на газетный лист внесла свои правки: „с целью восстановления исторической достоверности“ и „в образовании молодёжи.“

Так то будет лучше, решила Алька, перекатывая на языке получившуюся фразу. Не так агрессивно.

Алькино внимание привлекли буквы выделенные курсивом в совсем крошечной заметке расположившейся в подвале газетного листа.

Они называли себя Фа, мир этот они называли Ре, а Ра они называли дневное светило.

Всё в мире Ре принадлежало древним Фа и Ра вращалось над их головами, и наши предки служили им, верно и преданно, получая взамен их внимание и заботу.

День, когда они ушли стал днём Печали.

Алька ещё раз перечитала текст смысл которого казался уже слышанным когда-то бредом. Помнится, что бред казался забавным и Алька, вопреки здравому смыслу, почему то поддерживала его совершенно несуразными аргументами. Наверно из-за приглянувшегося ей вихрастого спорщика. Кажется её поддержке паренёк вовсе не обрадовался и аргументами не воспользовался. Так и ушёл недовольный и обиженный насмешками. Интересно, как бы закончился спор, окажись тогда в её руках эта газета?..

— Ну что? Ты уже с содержанием ознакомилась? — Вежливая Катания просунула в приоткрытую дверь верхнюю треть своего нетерпеливого туловища.

— Входи уже. Входи, — вместе с ведьмой к Альке вернулось самообладание, — я тут кое-что подправила, но в основном всё совсем неплохо.

— Правда?! — обрадовался начинающий редактор. — А я так волновалась…

— Правда, правда, — заверила её снисходительная Алька, — можешь сдавать в печать.

— Ну тогда я побежала?

— Конечно беги. — И уже в спину подруги спросила, словно вспомнив, — А что это за заметка о дне печали?

— Так решили традиции восстанавливать.

— Кто решил? — заинтересовалась Алька.

— Ну как кто. Кто у нас всё решает.

— Король что ли?

— Ну я точно не знаю. Все вместе, на Совете наверно. Арит новость принёс.

— Арит который Тонис? — Уточнила зачем-то Алька.

Катания, уже стоящая в дверях, оглянулась, окинула подругу странно-оцениваящим взглядом и задала встречный вопрос.

— А какой ещё? У нас только один Арит.

— С каких это пор он „у нас“? — Алька почему-то начала сердится.

— С тех пор, как ты сама сказала…

— Ничего такого я не говорила, — возмутилась Алька, — я только сказала, что его Король приставил…

— Ну с тех пор как приставил…

— Шпионом приставил и соглядатаем, — прошипела Алька, брызгая слюной, — а не другом и соратником.

— Работа у него такая, — ни чуть не смутившись ответила ей ведьма, — это не мешает ему быть хорошим человеком и другом.

— Странно слышать такое заявление от главы безопасности.

— А я сейчас говорю это как главный редактор, — Катания передёрнула плечами и прижала к груди образец газеты переживший строгую критику. — Ты, должна тебе сказать, так увлеклась своей Ферерой, что совсем перестала замечать, что вокруг происходит.

— И что же такое особенное происходит, не считая того, что у нас новые друзья появились?..

— У нас жизнь происходит, — ошарашила странным ответом ведьма, — но тебе же неинтересно. У тебя же теперь Золотая Ферера есть…

Обида, звучащая в словах Катании, больно задела Альку.

— У меня есть? — возмутилась она. — Это у вас есть! У меня есть только головная боль. И тебе это лучше всех известно. Я тут ночи не сплю: всё голову себе ломаю как её безопасной сделать. А ты!.. Вы все. Неблагодарные вы, вот что…

— Я, между прочим, тоже на две должности разрываюсь! На Сиану самую тяжёлую работу свалили… От неё скоро одна тень останется.

— Её значит жалко, а на меня тебе плевать!..

— Как же, плюнешь на тебя. К тебе не достучишься. Сидишь тут взаперти и плевать тебе на наши проблемы.

— Это каки же у вас проблемы? Клиенток ублажать? Это вы настоящих проблем не видели. Вот сниму колпак с Фереры…

— Что ты меня своей Ферерой пугаешь? У нас тут клиентки в истериках бьются и злость свою на мастерицах срывают!..

Голоса звенели от злости и раздражения. Казалось, что в спор готовы вступить сжатые кулаки.

Но нет.

Всё обошлось. Злость уступила место задумчивой растерянности.

— С этим надо что-то делать, — простонала Катания.

— У нас есть шесть часов. Потом три часа на накопление, а потом очередной всплеск раздражения.

— Как мне эти всплески уже надоели! Такое впечатление, что у нас у всех месячные с одинаковой регулярностью.

— Хорошо ещё, что мы эту регулярность высчитали, — Алька устало села, — расписание конечно странным кажется, но по крайней мере до драк не доходит.

— Не понимаю, как этот яд через двойное стекло просачивается…

— Как газ наверно. Поверь, мне есть над чем голову ломать.

— Так давай, ломай активнее. Персональный целитель тебя полечит. Кстати, а где она. Давненько её слышно не было.

— Она днём отсыпается, — почему-то начала оправдываться Алька, — у неё сейчас сложный этап, изматывающий…

— Все эти этапы тебя изматывающие, — Катания неодобрительно скривилась, — неужели она не понимает, что тебе одной не справится.

— Я должна справится, — в Алькиных словах не было уверенности, только тоска и усталость, — от успеха Мелины многое зависит и мне не хочется её отвлекать…

— Но ты же понимаешь, что самой тебе не справится. Не забывай, из нас всех только она одна не испытывает на себе влияния Золотой Фереры.

— Ну и что? Она же дух бестелесный. У неё даже анализы не возьмёшь. Или ты предлагаешь провести массовое разделение в целях профилактики?

— Меня такая идея даже в ночном кошмаре бы испугала, — возмутилась Катания, — просто я подумала, что она могла бы в эту золотую чурку заглянуть. А что? Она же может. Вот в принца, как к себе домой, наведывается. Может там тоже нарушилось что-то?

— Может и нарушилось, только Мелина на такой эксперимент вряд ли решится, — протянула задумавшаяся Алька, — я ей даже предлагать не стану. Она говорила, что боится растворится. Это для неё всё равно, что для нас умереть.

— Но в принце она же растворяется и ничего…

— Не растворяется она в нём, а как бы растягивается.

— Пусть и в кукле этой растягивается, — продолжала настаивать Катания, — у неё есть уникальные возможности и не использовать их — преступление.

— Ну ты и загнула! — с горькой досадой, словно неудачной шутке, рассмеялась Алька. — Вот если бы я тебя отправила на верную смерть: сказала бы что для всеобщего блага и отправила. Ты бы пошла?

— Пошла бы! — в пылу спора ляпнула ведьма, но чуть помедлив призналась, — Вряд ли, если честно. Меня мои бабки мизантропом воспитывали. Подвиги там всякие это точно не про меня.

— Мелина хоть и не мизантроп, но приносить себя в жертву не станет.

— Откуда ты знаешь? Ты её спрашивала? Она, если помнишь, пилона. Наследница славного рода. У неё жертвенность в крови.

— Даже спрашивать не буду, — заявила Алька твёрдо.

— Почему это? — удивилась ведьма.

— Потому, что в моей крови ничего такого нет, а она ею как своей пользуется.

— Ну тогда ладно. Поняла я, — Катания напряглась, пытаясь сдержаться, но колкость оказалась проворней, — тебе оно точно не надо. Ты у нас явление временное. Появилась, покрутилась и простилась…

— Зачем ты так? По моему я повода не давала, — сквозь горло, сжатое обидой, слова просачивались с трудом.

— Повода ты действительно не давала, — не глядя на Альку, без выражения сказала Катания, — ты только дала надежду…

— Надежда не переходной вымпел. Она или есть, или её нет. И в том и в другом случае это личный выбор, — Алька чувствовала как пылают её щёки и ненавидела себя за это.

Ну почему? Почему ей должно быть стыдно. Она добровольцем не вызывалась. Её вообще в это обманным путём втянули. Обманули, похитили… Нет, не так. Сперва похитили, потом обманули. А теперь ещё геройствовать заставляют.

Алька упорно разглядывала лежащие на коленях руки, надеясь воспоминаниями о пережитых обидах потушить предательский румянец.

Но румянец алел — видимо обид не хватало.

— Хорошо, — сдалась в конце концов Алька, — я с ней поговорю. Только предупреждаю заранее, давить я на неё не буду — пусть решает сама.

— Спасибо, — пробормотала Катания и не оглядываясь поспешила прочь, прижимая к груди смятые газетные листы.

***

Мелина щебетала.

Алька уже привыкла и даже научилась не слышать эти бесконечные ахи и охи.

Сколько можно повторять одни и те же фразы, закатывать глаза и умилительно улыбаться. Мелина умудрялась одними и теми же словами описывать совершенно разные достоинства своего Принца.

Сегодня у него были тёплые и нежные руки, а ещё вчера теми же особенностями обладала его улыбка. А ещё тёплыми и нежными были его глаза и даже мысли.

Альке очень хотелось узнать как Мелине удалось определить температуру этих самых мыслей, но рассмотрев туманную поволоку в светлых глазах, решила лишних вопросов не задавать.

Мелина щебетала, а Алька внимательно рассматривала точённое личико красавицы-подруги и думала о том, что сияние влюблённости не скрывает излишнюю бледность кожи, а тени под глазами, в сочетании с покрасневшими белками, делают ведьму взрослее и одухотворённее, что ли. Даже этот лепет не раздражает как прежде. Словно девушка и сама устала от своих восторгов, но подчиняясь старой традиции, продолжает соблюдать ни кому не нужный ритуал. Альке даже жаль стало подругу, немного…

— Так сколько шагов он уже может сделать самостоятельно? — Алька решительно перешла к деловой части их ночных посиделок.

— Мы уже не считаем, — с гордостью и смущением похвасталась Мелина, — измеряем прогресс временем. Сегодня ходили больше часа.

— Молодцы, — похвалила Алька.

— Я пытаюсь уговорить его попробовать без костылей, но он не решается…

— Не удивительно. Он ведь никогда даже не стоял.

— Ему всё кажется таким странным и незнакомым…

— Даже ты? — не удержалась от провокационного вопроса Алька.

— Мы рядом лежали, — призналась Мелина, не заметив иринии, — долго лежали, представляя что не лежим, а стоим рядом…

— Очень романтично, — почти искренне воскликнула Алька, — может он тебя, в конце концов, поцеловал?

— Я не возражала, но он считает, что это не благородно.

— Что значит не благородно! — воскликнула потрясённая Алька. — Вы же как бы любите друг друга…

— Не как бы, а действительно любим! — голос Мелины дрожал от обиды, — Алиан считает, что я, вернее, моё тело, находится в зависимом положении, воспользоваться которым он считает недостойным. Он мечтает, что во время нашего первого поцелуя мои руки обовьют его шею…

— Очень романтично, — согласилась с планами принца Алька, стараясь сдержать рвущийся наружу смех, — вы действительно созданы друг для друга.

— Ты правда так думаешь? — просветлела лицом счастливая ведьма.

— Даже не сомневайся, — заверила её великодушная Алька.

— Я не и не сомневаюсь. Просто хочу сказать, что я очень ценю твоё мнение, — своим заявлением Мелина удивила даже себя, — А как у тебя успехи? — Поспешила поменять тему разговора растерявшаяся ведьма.

— Особо похвастаться не чем, — призналась Алька, становясь серьёзной, — читала газетную вёрстку первого номера «Голос Маголонда».

— Ну и как? — с нарочитым интересом спросила Мелина.

— Нормально, — не стала вдаваться в подробности Алька, — потом был не особо приятный разговор с Катанией.

— Могу себе представить. У нашего редакторши есть только одно мнение — её собственное…

— Нет, нет. С газетой мы разобрались быстро. У неё в общем то неплохо получилось, для первого раза. Просто нас миазмы Фереры достали и мы наговорили друг другу гадостей.

— Надеюсь до драки не дошло?

— Слава Богу нет. Вовремя отпустило, но привкус остался, — пожаловалась Алька.

— Забудь! — посоветовала Мелина, — просто возьми и вычеркни из памяти. Вы всё равно останетесь друзьями, а миазмы эти просто грязный туман.

— Всё верно, но они ведь не только нам жизнь портят… Катания считает, что ты должна проникнуть в Золотую Фереру, — выпалила скороговоркой Алька и впилась взглядом в бледное лицо подруги.

Лицо осталось безмятежным, словно фраза не была услышана или смысл не зафиксирован мозгом, только в глазах мелькнули осколки льда и пухлые губы выдохнули вопрос:

— А ты как считаешь?


Глава 82 Локальное яблоко тотального раздора

Девушки стояли плечом к плечу, рассматривая золотую статуэтку.

— Красивая, — сказала Мелина.

— Красивая, — согласилась с ней Алька.

— Ну так я пойду уже. Ладно?

— Да. Наверно. Чего зря время тянуть.

Слова были произнесены, но действий никаких не последовало. Они так и стояли, поддерживая друг друга плечами, ожидая какого-то дополнительного сигнала. Какого угодно, любого: барабанную дробь, раскат грома или свист плети, в конце концов. Но тишина насмешливо молчала, предоставляя им свободу выбора. И именно она, свобода, пугала больше всего.

— Мне кажется, или онадействительно подросла?

— Действительно. Без колпака росла бы быстрее. Мы проводили измерения. Я хотела сказать Учёные из Университета проводили.

— А на них? На них туман действует? — Алька услышала в голосе подруги слабую надежду.

— Действует, — надежду пришлось развеять, — ещё как действует. Они сперва просто недовольно ворчали, а потом начали с военными ссорится. Чуть до дуэлей дело не дошло…

— А военные? Они как-то же держатся. Ближе всех к ней, а до сих пор не поубивали друг друга…

— Мы с Катанией думаем, что это из-за воинской дисциплины. Они приучены контролировать свои эмоции и подчиняются непосредственно приказу.

— Ну да, приказа ещё не было…

— В мастерской Дерос сейчас делают новый колпак. Побольше нынешнего и с утроенной прочностью стекла.

— Думаешь понадобится? — Мелина хотела придать своему голосу игривый тон, но получилось по-детски жалобно.

— Конечно понадобится, но не в целях защиты, — поспешила заверить Алька, — мы же будем как и прежде оберегать древний артефакт.

— Ты так уверена в успехе?

— Конечно уверена. Может быть не сегодня, но мы обязательно добьёмся успеха. Я тебя только об одном прошу, ты там не геройствуй. Как только почувствуешь, что слабеешь, сразу же возвращайся.

— Мы что, план действий ещё раз обсуждать будем? Ночь скоро закончится, а мы всё разговоры разговариваем.

— Тебе какая разница? Ты днём отоспишься, а у меня завтра рабочий день.

— Ты и за рабочим столом отлично выспаться можешь.

— Могу, — честно призналась Алька, — если дёргать не будут.

— Ладно, пойду я, — и Мелина решительно протянула руку к картине на которой золотая красотка застыла в причудливом па.

— Это только разведка, — крикнула ей вслед Алька, но отвечать было уже некому.

***

Алька металась в замкнутом пространстве террасы с настойчивостью потерявшей детёныша львицы. Пользуясь междометиями русского языка она ругала Катанью за её логически обоснованное жестокосердие, Мелину за тупость и доверчивость и себя за всё выше перечисленное.

Как? Как она могла отпустить наивную дурочку на встречу с монстром?! Одну, без поддержки, без мудрого совета… Достаточно одного взгляда на кокетливо выставленную золотую ножку чтобы понять, что у ведьмы-самоучки нет ни малейшего шанса против древнего коварства таинственной Фереры. Как она могла поверить в самоуверенность неопытной девчонки!? И вот где сейчас эта девчонка?.. Может быть и нет больше яркой искры которую Алька уже давно называет другом. Может быть она уже смешалась, растворилась в этом нечто которому так и не смогла придумать название…

Алька горестно вздохнула и застыла (в который раз) перед картиной — сосредоточением всех её чувств и надежд.

Как Альке хотелось схватить её двумя руками и трясти до тех пор пока из перемешанных красочных пятен не вытрусится родная душа.

Но ничего подобного Алька не делала. Она даже руки в замок сжимала — боялась нарушить тонкую связь. И не важно, что связь эта была скорее воображаемой… Ведь должна была быть, хоть какая-нибудь… Алька в это свято верила.

Верила и надеялась.

Момент когда блудная душа вывалилась наружу, Алька пропустила.

Резко оглянулась на приглушённый стон и кинулась помогать не очень трезвой ведьме переместится в близстоящий шезлонг.

— Алька! — Обрадовалась ей подруга. — Я так за тобой соскучилась!

— Я тоже, — призналась Алька, с отеческой нежностью рассматривая благополучно вернувшуюся ведьму.

Глаза ведьмы блестели и красные губы тянулись к почти таким же красным ушам.

— Хи, хи, — сказала ведьма и прижала ладони к бурно вздымающейся груди.

— Ты чего? — Алькины руки всё ещё нервно подрагивали, но губы уже растягивала непроизвольная улыбка.

— Честное слово, я старалась, — хихикая уверяла её Мелина, — но они меня всё равно напоили. Но только уже потом, когда я возвращаться стала. Нет, ну представляешь, гады какие. Я потихоньку, на цыпочках. А они меня поджидали! Хорошо что Сифира меня подтолкнула, а то бы я сама до дома не добралась.

— Погоди, какая Сифира? — Напряглась Алька.

— Ну эта которая золотая.

— Она что живая? Ты с ней говорила?

— Ну да, ты же за этим меня посылала. Или я что-то опять напутала?

— Ну что ты. Ты всё правильно сделала, — поспешила с заверениями Алька плохо соображая о чём, вернее о ком говорит подруга, — она что, действительно богиня?

— Кто? Сифира? Ну ты даёшь… Если она богиня, то я тогда тоже, — и Мелина рассмеялась собственной шутке.

— Так, — сказала Алька, понявшая, что с хмельной ведьмой говорить сложно, но необходимо, — мы сейчас с тобой будем пить кофе.

— Ну уж нет. Я лучше спать. Сама свой кофе пей.

— Не хочешь кофе, будем чай пить, сладенький. Хочешь чай? Я тебе из пакетика сделаю…

— Всамделишный, или как всегда — понарошку? — Заинтересовалась Мелина.

— Всамделишный. Честное слово всамделишный, — поспешила заверить Алька и, оставив подругу в объятиях шезлонга, кинулась на кухню исполнять данное обещание.

Мелина появилась когда над чашкой заклубился ароматный пар — Алька, воспользовавшись своим самовластием добавила к заварке, упакованной в салфетку и обвязанной толстой ниткой, кусочек корицы (или как она у них называется).

Мелина пошевелила Алькиными ноздрями, подёргала за ниточку и, обхватив чашку ладошками, неожиданно промурлыкала:

— Спасибо.

— На здоровье, — автоматически откликнулась поражённая Алька. До сих пор словами благодарности ведьма не разбрасывалась.

— Слушай! — Вдруг оживилась Мелина. — А давай наладим производство чайных пакетиков. Отличная вещь. Не хуже наших кринолинов.

— Мы обсудим это завтра, а сегодня давай поговорим о Ферере, — напомнила нетерпеливая Алька, — ты пей. Пей чаёк и рассказывай.

— Никакая она не Фарера. Она даже не ведьма. Просто очень хорошая балерина. А гордится то как! Можно подумать, что прямо королева… — Мелина небрежно фыркнула и захлебнулась попавшим в нос чаем.

— Надеюсь, что ты своё мнение оставила при себе, — забеспокоилась Алька.

— Я что, совсем дура, баб не знаю, — откашлявшись, успокоила её ведьма, — я очень вежливо поддакивала. Она мне на прощанье даже сказала, что скучать будет…

— Так кто она такая? Говорили о чём?

— О ней и говорили. О чём же ещё, — ещё один глоток, — зовут её Сифира и она такая же бестелесная душа как и я! — Мелина с насмешливым превосходством ждала Алькиной реакции.

Реакция запаздывала. Не то чтобы для Альки это было таким уж сюрпризом, просто она не знала как реагировать на Мелинин пренебрежительный тон. Ведь речь идёт о национальной угрозе и какая, к чёрту, разница как эту угрозу звать. Главное, как её нейтрализовать…

— А тело её где? — задала Алька вопрос ответ на который может помочь с решением проблемы.

— Кто ж его знает. Она не очень то за ним и скучает. Говорит что без постоянной практики у него уже наверно все суставы окостенели. Зато в золотом этом она будет вечно молодой и гибкой.

— Так и сказала?

— Ага. Так и сказала.

— Так ей нравится её золотое тело?

— Ага. Нравится.

— Так она всем довольна и её всё устраивает?

— Ага. Довольна и всё устраивает.

— Так какого чёрта она миазмами своими мерзкими плюётся?! — возмутилась Алька.

— Это не она, — доверительно поделилась Мелина, — вернее не совсем она. Понимаешь, там всё сложно так запуталось. Сифира вообще то неплохая, но балерина, сама понимаешь… У неё вместо мозгов чувство ритма и пластика. Ей всё это совсем не нужно было. Она себе танцевала и наслаждалась восторгом зрителей. И всё. Совсем всё.

— Это ты о тех временах когда она была просто Сифирой?

— Ну да, — закивала Мелина, — тогда то в неё этот Фарер и влюбился.

— Это тот который древний? Который Фарера? — Поразилась Алька.

— Ну да. Один из них, из древних…

— Так это он её?.. — ужаснулась Алька.

— Я же говорю, там сложно всё получилось…

— Рассказывай! — Потребовала Алька, — Со всеми подробностями рассказывай!

— Ты же про розовые сопли не любишь, — наигранно удивилась ведьма.

— Мне для дела, а не из-за праздного любопытства, — очень по-деловому отрезала Алька, включая серьёзного журналиста.

— Сифира с детства танцевала. Она говорит, что начала танцевать когда ещё стоять на ногах толком не умела. Мама у неё была певицей, а отец музыкант так что талант её не остался незамеченным и ею занялись лучшие учителя.

Древние очень любили всякие искусства и спонсировали школы и талантливых учеников.

У Сифиры тоже был спонсор, вернее спонсорша. Она девочку очень баловала, устраивала для неё сольные выступления и хвалила на каждом углу.

Для девчонки, как я поняла, выступать перед зрителями с сольным танцем было самой большой радостью. Ей только того и хотелось чтобы восторг зрителей и слава лучшей. Спонсоршу слава девочки тоже радовала. Так и жили они довольные друг другом. Пока Сифира не выросла, — Мелина выдержала театральную паузу. — А потом в Сифиру влюбился муж этой самой спонсорши.

Дело житейское. Такое случалось, и не раз. Сифира в подробности не вдавалась, но из её слов понятно, что среди людей полукровок не мало было. Их очень ценили. За красоту, за магические способности и за то, что Фареры им покровительствовали. Но одно дело полукровку по секрету сотворить, а другое дело простую танцовщицу жене предпочесть. Скандал получился. Серьёзный такой скандал.

Древний этот всё хотел из Сифиры бессмертную сделать, а жена его со свету её сжить.

— А сама Сифира? — поинтересовалась Алька, — она чего хотела?

— Танцевать она хотела, чего же ещё.

— Ну и танцевала бы себе потихоньку и не лезла бы в семейные отношения, — прокомментировала Алька — поборник семейных ценностей.

— Так её же никто не спрашивал, — заступилась за новую знакомую Мелина, — сперва её из тела изгнали, а когда она от своего покровителя золотое получила, начали всякие гадости делать. Миазмы эти, между прочим, тоже дело рук этой ревнивицы. Сифире для творческого вдохновения зрительские эмоции нужны были. Чем ярче и радостней эмоции тем танец лучше. Так эта змея сделала так чтобы только самые гадкие и мерзкие до балерины доходили. Бедняжка чуть не загнулась на такой диете. Но древний опять подсуетился и научил гадость всякую выплёвывать. Тогда жена его сделала так, что гадость стала скапливаться, а во время выступления вся выплёскивалась на ни в чём не повинных зрителей. Чтобы не лишать танцовщицу зрителей, неверный муж должен был специальную защиту ставить, а так как времени у него мало было, то и выступлений становилось всё меньше, и золотая фигурка становилась всё меньше. Кончилось дело тем, что о Сифире все забыли. Потом о ней вспомнили, но древних тогда уже не было и хоть всем и нравились выступления золотой танцовщицы, но защиты от ядовитой отрыжки у них не было и они вечно дрались и воевали друг с другом. И тогда душу, ни в чём не повинную, взяли и в каменный мешок посадили. Ей вообще-то всё равно. Она дух, а духам, что день, что сто лет — значения не имеет. Но когда её из мешка вытащили она очень обрадовалась. Вот, даже расти начала, но чем она больше, тем больше гадости в ней собирается. Она боится, что её опять в каменный мешок посадят и танцевать не дадут…

— Идиотизм какой-то, — Алька с досадой виски потёрла, — муж с женой поссорились и теперь все страдать должны?..

— Там всё несколько глобальней получилось, — тяжело вздохнула ведьма, — там как бы конфликт между мужчинами и женщинами возник. Женщины требовали верности, а мужчины заверяли их, что случайные связи изменами не являются. Женщины возмутились и потребовали что бы мужчины уничтожили „случайные“ доказательства.

— Это полукровок что ли? — ужаснулась Алька, — Тоже мне боги…

— Боги, не боги, не знаю, но им удалось найти компромисс и не пролить и капли человеческой крови.

— Они собрали манатки и эмигрировали, — догадалась Алька.

— Ну да. Эмигрировали. Все до единого.

— А полукровок с людьми оставили…

— Ну не за собой же их тащить…

— А Золотую Фереру — яблоко, так сказать, раздора здесь оставили…

— Она те времена смутно помнит, я спрашивала.

— А Боримор значит её отыскал и людям вернул… Не понятно только зачем он это сделала…

— Сифира говорит, что он хороший был. Наивный, но хороший. Всё хотел людей лучше сделать.

— А зачем она ему понадобилась? — удивилась Алька, — или он надеялся, что она из людей дерьмо высосет и плеваться не будет?

— Что-то вроде того, — призналась Мелина.

— И что нам теперь делать? — Простонала Алька, — Если даже пророк Всевидящего потерпел фиаско.

— А нечего было судьбу испытывать. Поговорил бы с Ферерой, она бы ему подсказку бы дала.

— А тебе? Тебе она подсказку дала? — Алька чувствовала как расцветает в её душе цветок надежды.

— Не просто подсказку, а точные указания, — похвасталась Мелина, — надо просто сделать для неё новое тело.

— Просто новое тело?.. — цветок надежды сморщился и зачах, — Как мы можем сделать новое тело? Это же будет уже подделка! Мне доверили Золотую Фереру, назвали её Хранительницей, а ты предлагаешь мне совершить подлог?

— Ну какой же это подлог? — удивилась Алькиной реакции Мелина, — Мы же все платья меняем и нас за это жуликами не называют.

— Сравнила! То платье, а это целое произведение искусства. У нас за такие штучки длинные срока дают.

— Так то у вас. А у нас душа перемен просит. Неужели ты ей откажешь? Да она своими плевками нам всем жизнь испортит.

— Какое тело она хочет? Надеюсь не живое?

— Конечно не живое. Ей нравится быть вечной. Красивое — это единственное её требованье.

— Хорошо, я завтра же начну искать Мастера.

— Вот видишь как всё оказывается просто. А вы тут панику развели. Ты со мной прощалась как в последний раз… Смешно вспомнить, но мне действительно страшно было.

— Иди уже спать, спасительница, — Алька улыбнулась усталой улыбкой. Столько страхов, волнений… а оказалось, что всего-то и делов, что почти невинный подлог.

Глава 83 Чудеса своими руками

— Что!? — Вопила Катания рассекая с целеустремлённостью быка узкое пространство Алькиного кабинета. Места была мало и ей приходилось лавировать между разбросанными стульями сложенным гармошкой кринолином, демонстрируя неприлично оголённую то правую, то левую ноги. — Ты уверяешь, что я, взрослая самодостаточная ведьма, испугалась наивной глупышки которая случайно развалила древнюю цивилизацию! Ты хоть себя слышишь? Так не бывает. Или она коварная злодейка, или вся её история плод больного воображения.

— Не понимаю, что тебя так бесит? То что тебе не нравится история, или то, что ты испугалась девчонки?

— От того, что она девчонка угроза меньше не становится. Даже наоборот. С разумным, взрослым человеком можно договорится, с малолетней глупостью — нет.

— С чего ты так решила? Ты же даже не пыталась, — Алька, благоразумно убравшаяся с дороги ведьмы-на-грани-нервного-срыва, сидела на подоконнике и с тоскливой безнадёгой наблюдала за метаниями главы безопасности дома Шанель и главного редактора „голоса Фарисат“- единую, так сказать, в двух лицах, — Мелина, позволь напомнит, жизнью своей рисковала чтобы добыть эту информацию. А ты сейчас так возмущённо от неё отмахиваешься только потому, что она тебе не нравится. Ты понимаешь, что твоё недоверие просто оскорбительно.

— Причём здесь вы. Я не верю этой профурсетки. Что она о себе возомнила. Тоже мне роковая женщина…

— В том-то и дело, что никакая она не роковая, просто случайно оказалась в центре событий.

— Ты просто таких не знаешь. Хлебом их не корми — дай в центре событий покрасоваться.

— Это её профессия, — Алька устала от спора, — и сцена её рабочее место.

— Видели мы их рабочие места, — пробурчала себе под нос Катания, но встретившись с Алькиным хмурым взглядом продолжать свою мысль не стала, — Так вы хотите ей новое тело смастерить?

— Иного способа избавится от вредных миазмов я не знаю. Может быть у тебя есть другие предложения?

— Положить на место и забыть, на вечные времена, — предложила ведьма и с надеждой уставилась на суровую подругу.

— Неплохая идея, — задумчиво протянула Алька, — только тогда получается, что наш контракт с Королём теряет свою силу. Я не исполняю обязанности Хранительницы, значит ему не надо заниматься ведьмами…

— Но… Но Мелина же вылечит Принца? — растерялась Катания.

— Не знаю. Может быть и вылечит, но к ведьмам это уже никакого отношения иметь не будет.

— Это почему же? — от растерянности Катания отпустила свои юбки и они с шелестом дотянулись до пола и застыли, словно приклеились.

— Потому, что несоблюдение пунктов контракта освобождает обе стороны от всех обязательств.

— Да когда мы ему всё расскажем он собственными руками её закопает, — не очень уверено предположила ведьма.

— Неуверена, — озвучила её сомнения Алька, — Король не захочет разочаровывать своих поданных и не станет закапывать символ счастливого будущего. Скорее всего найдёт нового Хранителя и поручит Мудрецам и Учёным разобраться с проблемой.

— Вот и замечательно. Пусть разбираются.

— Они когда-нибудь разберутся, только мы уже будем без надобности, — Алька грустно вздохнула и добила задумавшегося главного редактора, — им перемены ни к чему. Их и так всё устраивает. Ведьм наверно никогда не реабилитируют… Газету вот только жалко…

Впервые за всё время что они были знакомы Алька увидела растерянность в зелёных глазах столичной ведьмы.

— Причём здесь газета? Газета всем нравится. Мы уже пятый выпуск готовим.

— Целых четыре выпуска!.. — Присвистнула Алька. — Может вы уже и самоокупаетесь?

— В каком смысле? — Катания подозрительно прищурилась.

— В финансовом смысле, — подсказала Алька, — это когда доходы покрывают расходы.

— Ах, в этом смысле… Какие у нас расходы? Так, мелочь всякая. Я без зарплаты пока…

— И типографии не платишь? Или они такие же энтузиасты как и ты?

— Нет наверно. Не знаю. Надо у Арита спросить.

— Зачем. Я тебе и так отвечу. За всё корона платит: и за бумагу, и курьерам, и типографии, и господину Тонису тоже.

— Ему за службу, а не за газету, — поспешила сократить расходы Катания.

— Вот именно. Дадут ему на службе новое задание, и поминай как звали верного помощника.

— Ты злая, — оставшись без аргументов сообщила ей ведьма. — Злая и циничная, — добавила она ещё немного подумав.

— Это не мешает мне быть правой. А вот твои наивность и упрямство мешают. Тебе мешают и нашему общему делу мешают.

— Вот только не надо! Не надо общим делом прикрываться. Думаешь я не понимаю, что у тебя свой личный интерес есть. Ты ведь нам кто? Ты нам случайный попутчик. Только об одном и мечтаешь — поскорее ит нас отделаться…

От такого несправедливого обвинения Алька даже дар речи потеряла. Может она и случайный попутчик, но это не значит, что она равнодушный зритель. Она тащит всё на своих плечах. Тащит, старается, а в неё обидными словами кидаются…

Алька медленно слезла с подоконника и, пылая гневом и негодованием, прошипела прямо в ошарашенное лицо бывшей подруги и соратника:

— А ты о чём мечтаешь? О том, что я тебя за ручку подведу к твоей цели? А может у тебя её и нет вовсе? Цели я имею ввиду. Может это ты случайный попутчик? Вылезла из своего подвала и обвинениями тут разбрасываешься… Так ты возвращайся к себе, в подвал. Возвращайся. Там тебе и место. Там тебя поймут и поддержат настоящие соратники, а не случайные попутчики.

Лицо Катании вытянулось и окаменело, приобретя странный фиолетовый оттенок. Наверно так бледнеют смуглые люди, со злорадством подумала Алька, наслаждаясь достигнутым эффектом. Ей не было жаль ведьму, и стыдно ей тоже не было. Человек должен отвечать за свои слова и поступки.

Но долго злится Алька не умела. Она по натуре своей была человеком мягким и отходчивым.

Вот и сейчас, всматриваясь в потускневшую зелень ведьмовских глаз, Алька почувствовала лёгкий укол совести. Она попыталась этот укол проигнорировать, памятуя о глубине своей обиды, но совесть беспокойно зашевелилась и Алька вынужденна была холодным тоном сказать:

— Ладно. Забыли. Будем считать, что это действие ядовитых миазмов.

Катания растерянно похлопала тёмными ресницами, пытаясь справится с собственной обидой (она то отходчивой не была).

— Хорошо, я забуду. Только ты должна поклясться, что так не думаешь.

— Клянусь, — Алькино лицо перекосила кривая улыбка, — ты тоже клянись.

— Но я же ничего такого не говорила… — попыталась увильнуть от клятвы ведьма, но заметив как леденеет Алькин взгляд поспешила закончить, — клянусь. Клянусь у меня и в мыслях не было тебя обижать.

— Будем считать инцидент исчерпанным, — подвила заключительную черту Алька и поспешила вернуться к так неудачно прерванному разговору, — Так ты знаешь кого-нибудь, кто может смастерить новое тело для нашей подопечной?

— Нет конечно. Откуда. Я из Мастеров только старика Дерос знаю.

— Не думаю, что он тот кто нам нужен, — вздохнула Алька, — нам нужен художник…

— Надо спросить у Арита. У него масса всяких знакомых.

— Ты с ума сошла! Он же шпион! Он тут же всё донесёт Королю.

— А ты что, хотела сохранить всё в тайне от Короля? — Глаза ведьмы полезли на лоб, перечёркивая его горизонтальными волнами. — Совсем сдурела? Он всё равно узнает. Нам же только хуже будет…

— А и верно. Чего скрывать. Пусть знает какой подарочек ему достался, — Алька оскалилась хищной улыбкой, — почему это мы должны за всех отдуваться.

— Он и Мастера найдёт, и золотом обеспечит…

— Я о золоте совсем забыла! — Стукнула себя по лбу Алька, — Правильно. Пусть обеспечивает. У нас лишнего нет.

— Рада, что хоть в этом ты со мной согласилась…

— Катания, не начинай, — Алька не стала уточнять что именно, — зови своего шпиона. Будем вводить его в курс дела.

***

— Я знаком с парой популярных художников. У одного лица на портретах очень похожи на оригиналы, а у другого отлично выходят детали обстановки и одежды. Как по мне, так они оба древним мастерам в подмётки не годятся… Но где нам древних найти!

— Нам не художники нужны, а скульпторы. Скульпторы здесь водятся?

— На крышках гробов барельефы выливают, — вспомнила Катания и смутилась под тяжёлыми взглядами собеседников.

— Нет, что за мир, — простонала Алька, — из всех искусств только ювелирное…

— Нет, почему же, ещё кулинарное очень ценится, — напомнила ведьма.

— Отличная идея, а давайте кондитеру закажем. Он нам сделает сладкую и воздушную красавицу на которую все облизываться будут.

— Надеюсь, что это шутка такая, — не оценил Алькиного чувства юмора бывший инспектор.

— У вас есть другие предложения? — Алька метнула в молодого человека злой взгляд, хотя очень хотелось что-нибудь более весомое.

— Можно сделать гипсовую форму какой-нибудь красотки, а потом залить эту форму золотом…

— Точно! — подскочила обрадованная Катания. — Именно так делают барельефы на гробах.

— Они же труп гипсом заливают, — высказала свои сомнения Алька, — а живой кто на такое согласится…

— Можно поискать подходящий, — предложил мужчина, но продолжать не стал правильно оценив выражение лиц своих собеседниц.

— Подумаешь, делов то, — нарушила затянувшееся молчание ведьма, — всего то и надо что полежать в гипсовой ванне пока гипс не застынет.

— Я бы посмотрела как бы ты полежала…

— А что, и полежала бы. Раз для дела надо, то полежала бы, — Катания с вызовом выставила вперёд острый подбородок словно её кто остановить пытался.

— Ну вот, — обрадовался Арит Тонис, — у нас уже есть доброволец.

— Дело за малым осталось — получить одобрение заказчика, — в Алькином голосе отчётливо слышалось сомненье.

— Так ведь вы сами сказали, что дух согласен, — инспектор напрягся, — или вы опять что-то не договариваете.

— Это вы опять что-то не услышали, — Альку возмутили незаслуженные подозрения, — я же сказала — мадам желает остаться балериной. Вечно молодой и прекрасной балериной.

— Ну и прекрасно. Пусть будет балериной, — мужчина ни как не мог понять в чём причины беспокойства.

— Астра просто щадит моё самолюбие, — Катания поблагодарила подругу тёплой улыбкой, — я и сама знаю, что балерина из меня никакая.

— Ну почему же. Вы очень красивая женщина, — расщедрился на комплемент господин Тонис.

— Спасибо, вы очень добры, — как от назойливой мухи отмахнулась от комплимента красавица-ведьма, — сомневаюсь, что капризная красотка будет того же мнения.

— Какая в конце концов разница, — простонал королевский инспектор, — Мастер сможет потом внести необходимые поправки и изменения.

— Мы с вами это понимаем, но поймёт ли заказчица?..

Нет, не поймёт. Алька точно знала, что какой красивой не была бы Катания, Сифире тело ведьмы не подойдёт. Крутые бёдра, пышная грудь — все эти прелести не для балета…

Только молодой чиновник ни в женщинах, ни в балете не разбирался. Зато отлично разбирался в психологии своего начальства. Явится на доклад с уже готовым решением, это совсем не то же самое, что докладывать о нерешённой проблеме.

А ведь как всё отлично начиналось.

Арит уже давно привык к аромату тайны витающим над Домом Шанель. Привык настолько, что замечать уже перестал и очень удивлялся когда ему задавали вопросом в лоб „что у них там происходит?“

Что происходит? Ничего особенного. Большое скопление женщин, разве что.

Над ним посмеивались, ему сочувствовали, а его тянуло сюда словно магнитом.

Это было обычное рабочее задание — выяснить причины аварии. Потом оказалось, что это не просто авария, а потом выяснилось, что один из подозреваемых вообще женщина. Помнится, что тогда это его очень развеселило.

Но веселился он не долго.

Объект наблюдения сбежала, оставив незабываемое воспоминание о волнующем воображение аромате девичьего тела с привкусом яблок и о нежной коже припудренной солнечными блёстками.

Конечно же он её отыскал и из поля зрения уже не выпустил, хотя распоряжений от начальства не поступало. А когда всё же поступило — не обрадовался. Даже расстроился.

И вот теперь, когда его своим признали, секретами поделились и о помощи попросили он оказался бесполезным балластом который только под ногами путается.

Стыдно, обидно и досадно…

Арит знал, что после доклада вышестоящему начальству, сюда отправят матёрых специалистов, а о нём просто забудут, не поленившись обновить клятву о неразглашении.

Такого развития событий он допустить не мог.

Мысль о том, что суровые мужики, обличённые властью и лишённые человеческих чувств и эмоций, будут задавать неудобные вопросы его девочке и, щурясь от подозрений, будут ждать на них ответы, просто бесила. Надо было принимать решение и срочно. И не только принимать, но и начинать действовать. Начальство надо ставить перед фактом. Пусть. Пусть потом вопросы будут задавать ему. Пусть на него будут щурится. Пусть оставят без очередного повышения. Пусть даже уволят. Но он не позволит бездушной государственной мясорубке даже прикоснутся к своему солнечному чуду (так Арит Тонис мысленно называл Астру Ирбис).

Солнечное чудо хмурилось и даже день, казалось, хмурился вместе с ней.

— Мы должны предоставить ей выбор, — резюмировала Алька с тяжёлым вздохом, — другого выхода я просто не вижу.

— Объявление в газете давать будем? — пошутила Катания, но Альке послышалась в насмешливом голосе ведьмы надежда на положительный ответ.

— Мне даже страшно представить кто откликнется на такое объявление, — пробурчал себе под нос молодой Наблюдатель.

— Мне надо лично поговорить с Королём, — Алька повернулась к Ариту, — вы сумеете организовать встречу?

— С Королём?… — растерялся молодой Наблюдатель, — только после доклада начальству… Но я могу обратится за помощью к Принцу. Он сумеет организовать встречу.

— Ну что ж, — согласилась Алька, — подключайте Принца. В конце концов его это тоже касается.

***

— Нет! — мотала головой Алька, — я не могу туда войти.

В её сознании билась в истерике Мелина и голове было больно.

— Не беспокойтесь, я буду с вами, — увещевал её растерянный Наблюдатель, — Принц Алиан вовсе не такое чудовище как вы думаете. Это всё глупые сплетни, поверьте. Я знаю его с детства…

— Я ничего плохого о принце не думаю, просто я не могу войти в эту комнату, — Алька понимала, что ведёт себя странно, но ведь надо было как-то успокоить беснующую в голове истеричку.

«Прекрати визжать.» — Стараясь сдержать раздражение увещевала она ошалевшую от страха ведьму. — «Ты же видишь, я никуда не иду. Я просто стою. Стою и жду когда он ко мне выйдет.»

«Он не выйдет! Он не может! Он обещал хранить секрет!»

«Раз обещал, значит сохранит. Успокойся. Мы что-нибудь придумаем.»

«Не ври мне. Думаешь я не чувствую, что ты ни о чём не думаешь и ничего не придумываешь…»

«Как я могу думать когда ты у меня в голове воешь как пожарная серена. Я сейчас в обморок упаду. Первый раз в жизни и только из-за тебя.»

«Падай! Падай и тебя от сюда унесут. Нет! Не падай! Тебя этот придурок в комнату затащит.»

«Он не придурок. Он джентльмен. Знаешь что, сделай мне одолжение, сама в обморок упади,» — Предложила сердитая Алька. — «Пока ты там без чувств побудешь я здесь сама разберусь.»

«Я не могу без чувств!» — Простонала перепуганная Мелина. — «Я прям чувствую как меня туда тянет.»

«Тебя давно уже туда тянет. Могла бы уже и привыкнуть.»

«Да не к нему меня тянет. Меня к себе тянет…» — Взвыла Мелина и Алька схватилась за виски.

Из головы, утомлённой заботами и тревогами последних дней, совсем вылетело, что за дверью комнаты, порог которой так не хочет переступать Мелина, находится цель всех их совместных приключений. Потяни на себя створку и всё закончится. Вернее закончится для неё, для Альки Прошеной, случайно вляпавшейся в фантастическую историю которая (сюрприз, сюрприз), стала для неё, для Альки Прошеной, реальной жизнью.

Алька от осознания глаза зажмурила.

Дурацкий поступок, если разобраться.

Дверь от зажмуренности не исчезла, и паникующая ведьма не успокоилась. Только Арит заботливо подставил локоть покачнувшейся Альке.

— На вас лица нет, — проинформировал он вздрогнувшую от его прикосновения Альку, — Вам надо на воздух…

«Да! На воздух! Нам надо на воздух!» — Обрадовалась Мелина и закивала больной Алькиной головой.

— Идёмте, я вас провожу. Здесь есть выход на террасу.

Молодой человек, одной рукой продолжая поддерживать её под локоть, другой за талию, двинулся прочь от заветной двери. Мелина тяжело дышала, словно стометровку пробежала, а у Альки ноги хоть и дрожали будто желе перевёрнутое, но в коленках не сгибались, словно забыли как это делается.

Кошмар и ужас одним словом.

На террасе, вцепившись в балюстраду, стояла Алька Прошина и пыталась понять что же всё-таки произошло и чьи чувства она испытывала тогда, у двери, а чьи сейчас, на террасе, вздыхая полной грудью влажный осенний воздух.


Глава 84 Не свидание

«Ну что, успокоилась?» — Алька медленно выдула через рот остатки воздуха.

«У меня до сих пор руки дрожат.» — Пожаловалась ведьма и потянула Алькиным носом следующую порцию живительного эфира.

«Это у меня руки дрожат, истеричка психованная. Нельзя было как-нибудь поделикатней?..»

«Прости, но времени на раздумья у меня не было.»

«Да, раздумья — не твой конёк. Ты у нас девушка эмоциональная. Захотелось — сделала, а другие пусть сами выпутываются как знают.»

«Ну что ты злишься? Я же уже извинилась.»

«Что мне твои извинения. Ты лучше придумай что я Ариту скажу. Он наверно решил, что я сумасшедшая.»

«Какая разница, что он там себе решил. Главное, что он тебя меньше из-за этого любить не будет.»

«Что?.. Опять любовь!.. Ты же уже в Принца влюблена. Оставь бедного шпиона в покое.»

«Я уже давно оставила, только он об этом не знает. Он думает, что раз ты ему глазки строишь, то у него есть надежда.»

«Кто строит? Я строю? Ты меня с кем-то перепутала.» — Алька от возмущения даже с дыхания сбилась.

«Ничего я не перепутала.» — Фыркнула насмешливо ведьма. — «Думаешь я не замечаю как ты вся замираешь когда он на горизонте появляется.»

«Это я так всегда на шпионов реагирую. Боюсь что-нибудь лишнее ляпнуть.»

«А смущаешься ты тоже из-за осторожности? Думаешь я не знаю, что у тебя румянец аж до ключиц доходит.»

«Неправда!» — Воскликнула Алька, прикрывая ладонями предательски горящие щёки. — «Никакой это не румянец, это аллергия.»

«Не знаю, не знаю. Может и аллергия. Хотя аллергия это ведь когда в организм аллерген попадает, а твой аллерген держится на почтительном расстоянии…» — Мелина явно наслаждалась Алькиным замешательством. — «И сердцебиение. Учащённое сердцебиение к аллергии точно никакого отношения не имеет. Это я тебе как специалист говорю.»

«Иди ты знаешь куда…» — Алькиным ладоням стало горячо от пылающих жаром щёк.

«Только с тобой, дорогая.» — Уже в открытую ржала наглая ведьма.

— Вот, попейте. Вам легче станет, — Альке в руки ткнули холодный стакан, — О, у вас жар! Вам нужен лекарь.

— Никто мне не нужен, — простонала Алька, но предложенную воду выпила залпом. — Это нервы. Просто нервы. Дайте мне пять минут и мы забудем об этом досадном происшествии.

— Как скажите, — королевский шпион в замешательстве покрутил в руках пустой стакан. — Может быть ещё воды?

— Нет, нет. Спасибо. Больше не надо, — поспешила заверить его Алька, сдерживая рвущуюся наружу наглую Мелинину ухмылку.

Ариту только и оставалось что пожать плечами и, копируя Алькину позу, облокотится рядышком, поставив пустой стакан на балюстраду в виде пограничного знака.

«А сердечко то, сердечко как бьётся.» — Заметила Мелина с наигранным сочувствием.

«У кого?» — Имела глупость уточнить Алька.

«У обоих, глупая. У обоих.» — В Мелинином голосе смешались насмешка и сочувствие, а Альке опять стало жарко.

— Вы бы не могли попросить Принца Алиана принять меня в какой-нибудь другой комнате? — Задала вопрос Мелина очень светским тоном, совсем не вяжущимся с Алькиной пунцовой физиономией.

— Могу конечно, но вы же сами знаете… — Арит многозначительно не закончил предложение.

— А вы ему передайте, что его об этом очень просит Мелина, — растерянная Алька не удержалась и позволила ведьме ещё и кокетливо похлопать своими ресницами.

Физиономия собеседника вытянулась.

— Кто такая Мелина? — Не удержался он от вопроса.

— Просто одна общая знакомая, — поспешила исправить впечатление Алька.

— Я передам, — пообещал молодой человек, словно клятву верности дал.

«Смешной.» — Подумала Алька почему-то с несвойственной ей нежностью.

«Не смешной, а влюблённый.» — Наставительно поправила её Мелина. — «Они, когда влюблены, все такие.»

«Откуда ты знаешь? Тоже мне, специалист…»

«У меня всё-таки опыта больше.» — Снисходительно заметила молодая ведьма. — «И потом, я в физиологии лучше тебя разбираюсь.»

«Можно подумать всё сводится к физиологии.» — Альку мелинын цинизм возмутил до глубины души. — «У тебя вообще никакой физиологии нет, но ты из состояния влюблённости не вылазишь. То одного любишь, то другого…»

«Влюблённость и любовь это совсем не одно и тоже. Влюблённость это искра. Яркая, горячая, обжигающая. Она может вспыхнуть ни с того ни с сего и точно также погаснуть. А может зажечь костёр — тёплый, уютный, надёжный. Как огонь в камине. Возле такого огня хочется греться всю жизнь…» — Мелина притихла, славно сама удивилась мудрости своих высказываний.

«Будем надеяться, что твой камин не будет чадить.» — Сказала Алька из-за бабской вредности. Обидно ей стало, что вот наивная подруга уже философствует, а она даже не целовалась толком. Всё у неё дела, заботы… А сейчас вообще чужие дела и чужие заботы. Кстати, о заботах, — «Твой Принц в курсе наших с тобой взаимоотношений?»

«В какой-то мере.» — Прозвучал не очень уверенный ответ.

«Это как?» — Не поняла всё ещё сердитая Алька. — «В какой такой мере? В два твоих пальца?»

«Причём здесь пальцы.» — Смутилась Мелина. — «Я ведь с ним не могу разговаривать. Вместо слов пользуюсь образами, эмоциями… По-моему он всё понимает…»

«Ага, как собака.» — хмыкнула саркастично Алька.

«Мы чувствуем друг друга. Нам слова даже не нужны.» — Похвасталась Мелина.

«И как мне с ним разговаривать? Кто я тебе? Вдруг он думает, что я твой тюремщик и тихо меня ненавидит.»

«Ты что! Он знает что ты мой самый родной человек, что я тебя как сестру люблю… Он тебя тоже любит. Как сестру. Мою.»

«Хорошо, будем надеяться. Но предупреждаю, начнёт наезжать — сама с ним говорить будешь.»

«Я с удовольствием.» — Обрадовалась возможности Мелина.

«Ага, как же. Знаю я твои удовольствия. Начнёшь щебетать и о деле забудешь. Да чего уж там, ты же о деле уже забыла.»

«Ничего я не забыла. Помню. Мы Сифире новое тело ищем. Кстати, а Принц нам зачем?»

«Для моральной и финансовой поддержки и как рычаг давления.» — С усталой покорностью пояснила Алька, подумав при этом, что не стоит возлагать на Принца слишком большие надежды — кто его знает как на него влюблённость подействовала.

***

Принца вынесли на террасу.

Вслед за ним ливрейные лакеи притащили два внушительных размеров стула один из которых был предложен Альке как только она вынырнула из глубокого реверанса.

Подобная забота Альку умилила. В её памяти ещё свежо было воспоминание о королевской аудиенции. По сравнению с папашей Принц был просто лапочка.

Лицо „лапочки“ Алька знала до мельчайших подробностей, но выражения мальчишеского задора и жгучего любопытства на этом мужественном лице увидеть не ожидала.

— Госпожа Астра Ирбис, — представил её королевский Наблюдатель и присел на краешек второго стула.

— Рад знакомству, — совершенно искренне сообщил наследник престола. — Принесите нам… Чаю? — уточнил он у своей гостьи и, сияя улыбкой пояснил, — мой целитель не рекомендует ничего более крепкого, но если желаете…

— Спасибо, чаю будет достаточно.

Алька чувствовала себя очень неловко. Хотелось ответить на улыбку, но вопросительный взгляд тёмных глаз не позволял расслабится и доверится повизгивающей от восторга Мелине. Словно на смотринах оказалась в роли матери невесты. Дурацкое состояние. Жених боится оплошать, невеста — дура дурой, а она недостатки высматривает. И это всё при том, что просительница здесь она и ей не недостатки высматривать, а хорошее впечатление производить надо. Курица одним словом. Как есть — курица.

— Я вас такой и представлял, — вдруг ляпнул Принц и даже подмигнуть собрался, но, заметив холод в Алькиных глазах, сдержался.

А вот шпиону сдержаться не удалось.

— Воображение Вашего Высочества поражает своей стремительностью, — процедил сквозь поджатые губы молодой человек, — ещё полчаса назад имя госпожи Ирбис не вызывало у вас никаких ассоциаций.

— Мелина в своих рассказах сохраняла инкогнито подруги, но оба имени рядом — это как ключ к шкатулке с секретами, — Принц всё-таки подмигнул и довольный откинулся на мягкую спинку своего паланкина.

— Мне льстит ваш интерес, но поверьте, Ваше Высочество, даже наличие ключа эту шкатулку не откроет, потому, что её просто напросто не существует. Ну какие секреты могут быть у двух молодых провинциалок?.. Так, глупости девичьи. А с серьёзным — мы сразу к вам.

— Я весь в вашем распоряжении, — Принц посерьёзнел, но в глубине его глаз продолжали блестеть искорки веселья.

«Это чёрт знает что такое.» — Высказалась по поводу происходящего Алька.

«Но согласись, у него очаровательное чувство юмора.» — Умилённо проворковала Мелина не замечая возмущения подруги.

Альке ничего другого не оставалось как приступить к выполнению возложенной на неё миссии.

Заранее подготовленная речь напоминала телегу груженную булыжниками которую Алька, с упорством мула, тащила вгору. Принц был терпелив и внимателен. Возможно даже излишне внимателен. Потому, что каждый раз, скосив глаза, она видела застывшую фигуру своего сопровождающего на окаменевшем лице которого застыло недовольно обиженное выражение. Алька спотыкалась об это выражение, телега скрипела, булыжники бессмысленно грохотали и вершина горы казалось недосягаемой.

Но всё когда-нибудь кончается.

Эта пытка тоже закончилась.

Алька залпом осушила чашку совершенно холодного чая и с видом отличницы сложила руки на коленях, заодно обтирая вспотевшие ладони о подол платья.

— История, вами рассказанная, интересна и, в какой-то мере, поучительна, но чем я могу помочь? Как видите, мои возможности ограниченны…

— Но у вас есть возможность повлиять на решение верховной власти. Дело в том, что без её поддержки мы не справимся с поставленной перед нами задачей. Я даже не говорю о стоимости проекта, но ведь ещё помощь специалистов понадобится. И главное, всё должно быть сохранено в секрете. Народ верит и любит Золотую Фереру. Явного вмешательства в наследие Древних нам не простят. А как сохранить секрет если прийдётся проводить отбор кандидаток? Нам необходима поддержка Короны и я надеясь, что в этом вы сумеете нам помочь.

— Я конечно сделаю, что смогу, но мне кажется вы сгущаете краски.

— Что значит мы сгущаем краски? — Возмутилась Алька. — В присутствии этой красотки самому миролюбивому человеку такая мерзость в голову лезет, что и до смертоубийства довести может… Из-за неё Древние из этого мира сбежали, а вы говорите „сгущаю краски.“

— Но ведь вам удаётся как-то её контролировать, — вспомнил наследник, — под колпаком она вроде не так ядовита.

— Даже из-под колпака она умудряется людям жизнь портить. Вам рассказать сколько раз за последнее время я с близкими друзьями отношения на повышенных тонах выясняла. И это при том, что я знаю в чём корень зла. А для человека несведущего?..

— Мелина ни о чём таком не упоминала, —пустил в ход последний довод принц Алиан, — она сама доброта и забота. В ней нет и капли вредной отравы, а ведь она достаточно близка к Золотой Ферере.

— Свою порцию отравы она великодушно уступает мне, — злая Алькина ирония не осталась незамеченной и Принц в недоумении нахмурил высокий лоб. — Я предоставлю вам возможность в личной беседе с госпожой Мелиной обсудить создавшуюся ситуацию, но прошу не забывать, что речь идёт о национальной безопасности.

«Ты серьёзно?» — Встрепенулась заскучавшая ведьма. — «Ты действительно дашь нам возможность поговорить?»

«Как знак доброй воли. Но учти, никакого физического контакта.» — Предупредила на всякий случай Алька не особо надеясь на благоразумие влюблённой парочки. — «И этого отошлите куда-нибудь подальше, прежде чем о личном заговорите.» — Напомнила Алька, кивнув на молчаливого шпиона. Сама она подсматривать не собиралась, демонстрируя таким образом уважение к личному пространству в их одноместной обители. Ну и надеялась конечно, что когда придёт её черёд, если он конечно придёт, подруга поступит так же.

Нет ничего убедительней личного примера.

***

«У Алиана возникла идея.» — промурлыкала Мелина, возвращая Альке бразды правления. — «Я сказала, что деловые вопросы ему следует обсуждать с тобой.»

«Ты моя умничка!..» — У Альки аж сердце защемило от умиления.

— Я вас оставляю, — Алька даже не подозревала, что её голос может передавать такие сексуально хриплые интонации, — но скоро вернусь. До встречи, любимый.

Любимый, в лучших традициях рыцарского романа, поддался вперёд в своём паланкине и, прижимая руку к сердцу, склонился в трогательном поклоне.

— Я буду ждать. Я уже жду, — прошептал сказочный принц и даже Алька ему поверила.

— Как я понимаю, у вас возникли свои соображения, — начала Алька как только заметила, что взгляд её собеседника приобрёл осмысленное выражение, — я вас внимательно слушаю.

— Ах, да, конечно, — Принц помотал головой, словно отряхиваясь от лишних мыслей, — я хотел уточнить, вы собираетесь переселить Золотую Фереру в новое тело потому, что надеетесь таким образом прекратить её ядовитую отрыжку, или самой Ферере захотелось перемен?

— Простите, я не поняла вопроса, — призналась Алька.

— Кто был инициатором предложения, — терпеливо пояснил мужчина напротив, демонстрируя при этом все признаки шовинизма.

— Это имеет какое-то значение? — шовинистов Алька не любила и подсознательно приготовилась к спору.

— Конечно. Если это идея самой балерины, то переубедить её будет сложно, но если обмен предложили вы и она согласилась, то есть надежда, что мой вариант ей даже понравится.

— У вас есть другой вариант? — Алька подозрительно прищурилась, — Кроме того который вы озвучили ранее?

— То был не вариант — просто неудачная шутка, — Принц попытался изобразить виноватую улыбку, — на этот раз я предлагаю решение которое может всех устроить.

— Вариант с обменом предложила сама Ферера, — вынужденна была признаться Алька, — но думаю, что настаивать она не будет. Никаких претензий к своему нынешнему телу у неё нет.

— Предложите ей на некоторое время перебраться в другое тело, а мы сделаем точную копию её нынешнего.

— То есть как перебраться на время? — Алька почувствовала как в её голове в бешеном хороводе заплясали мысли, — В живое тело?

— Вам должно быть виднее, — заявил Принц довольный произведённым эффектом, — уверен, вы сможете договорится.

— Мне бы вашу уверенность, — с сомнением протянула Алька, — вы плохо знаете женщин. А ведь придётся уговаривать двух!..

— А лично вы принять её у себя не можете?

— Шутите! — воскликнула перепуганная Алька, — Мне и одной гостьи хватает.

— Придумайте что-нибудь, а я лично займусь созданием копии из материала оригинала…

— Да, такой вариант разрешит многие проблемы, — согласилась Алька, — но и новых создаст немало…

— Зато я смогу гарантировать полную секретность, — напомнил об ещё одном немаловажном преимуществе своего плана Принц, — количество посвящённых сведётся до легко контролируемого минимума.

— И золото не понадобится, — добавила хозяйственная Алька.

— Я рад, что мне удалось вас убедить, — Принц выглядел победителем.

Да, подумалось Альке, действительно победитель. Инвалид, вычеркнутый из общественной жизни принц-затворник, не только нашёл выход из сложного положения, но и предложил способ его осуществления. Умный, изобретательный и решительный — отличная кандидатура на должность руководителя. Страной руководить ему может ещё рановато, зато на должность руководителя проекта подойдёт. А она, Алька, так устала… от ответственности устала.


Глава 85 История в картинках

— Надолго?

Мелина уже готова была пожать плечами, но Алька её остановила.

— Нет, что ты. Дня три — четыре. В крайнем случае неделя.

— Ого! Неделя это долго.

— Это крайний срок. Думаю, что раньше справятся. Ведь все спешат, всем к балу успеть хочется.

— Мне надо у своих разрешение спросить.

— Зачем?

— Ну не могу же я притащить к нам в дом совершенно постороннего человека не спросив разрешения.

— Так ты, по существу, никого и не притаскиваешь. Если сама не скажешь они ни о чём и не догадаются.

— Вы их плохо знаете, — Катания будто хвасталась вредностью своих старушек, — за один раз может и не догадаются, но трёх дней им точно хватит.

Алькины зубы скрипнули удерживая иномирные словосочетания уже не раз помогавшие ей в сложных жизненных ситуациях. Уговоры в очередной раз зашли в тупик, и это при том, что по своей наивности, Алька не ожидала особых сложностей в этой части своей миссии.

— А может быть твоим бабушкам будет интересно общение с мифическим раритетом?

— Мои бабушки не одобряют бестолковое болтание ногами…

— Но ведь ты молодая, образованная женщина. Ты же понимаешь, что это не бестолковое болтание — это искусство.

— А что, искусство не может быть бестолковым?! — Катания пренебрежительно хмыкнула и вздёрнула упрямый подбородок.

— Мы с тобой не искусство обсуждаем, — прорычала Алька, теряя остатки терпения, — мы спасаем мир и покой этого города. Твоего города, между прочим.

— Почему я?! — завела старую пластинку Катания. — У меня бабушки старенькие. У меня статья не закончена. И вообще, у меня тяжёлый характер…

— А кто? — в тон ведьме вопросила Алька, — Кто ещё способен справится с такой задачей? Я никого подходящего не знаю.

— Сиана! Сиана может. Хочешь, я с ней поговорю.

— Нет, не хочу. Сиана Сифире на один зуб. Мы оглянутся не успеем как у нас тут все балетные па выделывать будут вместо того чтобы делом заниматься.

— У меня тоже важное дело имеется и танцевать я категорически не желаю.

— Вот и не будешь, — Алька успокаивающе похлопала сжатую в кулак руку, — ты же у нас не слуга всех господ. За себя постоять сумеешь.

— Ну некогда мне за себя стоять, мне над статьёй работать надо.

— Вот вдвоём над статьёй и поработаете. Не забывай — она живой свидетель.

— Да что она там увидеть могла со своей сцены, — тяжело вздохнула молодой редактор.

Алька в этом вздохе услышала тоненький голосок надежды и активировала свои усилия.

— Не говори, она не просто очевидец, она участница тех событий. Представляешь как эффектно будет выглядеть заголовок „Интервью с места происшествия,“ или „Показания свидетеля,“ или „Хроники последних дней“. Это будет бомба! Поверь моему журналистскому опыту. Настоящая бомба.

— Как же, даст она мне над статьёй работать. Вот у Мелины спроси, нравилось ей взаперти сидеть и твоими делами заниматься…

— Сравнила! — Возмутилась уже Мелина, — во-первых дела у нас были общие, а во-вторых поводырём была я.

— А вдруг и ей захочется меня поводить? — Задала вполне резонный вопрос Катания.

Мелина благоразумно промолчала, а Алька не скрывая насмешки уточнила:

— Кого? Тебя? Ещё такого поводка не придумали чтобы главу отдела безопасности за собой водить… Ты взрослая, самодостаточная ведьма. Объяснишь ей кто в доме хозяин.

— Хорошо, но только интервью у неё сама брать будешь. Я пока что не очень поняла как это делается, — призналась смущённый редактор, но тут же твёрдым голосом закончила, — только не больше недели, и со старухами моими сама объяснятся будешь.

— Ты ж моя прелесть! — Алька кинулась на шею неожидавшей такого бурного проявления чувств ведьме. — Для тебя всё, что угодно.

— Я о твоём обещании ещё вспомню, — плотоядно оскалилась героиня дня.

***

— Я тебе доверилась, а ты…

Дух Сифиры, явившийся с визитом, горько всхлипывал и по детски утирал сухие глаза кулачком. Роль хозяйки досталась Мелине, а Алька трусливо сбежала, предупредив, что эту головную боль она долго не выдержит.

Мелина и сама уже не выдерживала, но способа спровадить утомительную гостью она попросту не знала и была вынуждена выслушивать бесконечный поток обид и жалоб.

— Она же просто корова, — повторяла золотая красотка. Это была основная причина её огорчений, — ей же только мешки таскать. Идёт, как гвозди забивает. Сиськи вперёд, да ещё задом виляет… Я ей говорю — ты же девушка. Где твоя грация? А она…

— Сифира, милая, но все не могут быть такими как ты. Ты же уникальна. Ну потерпи ещё немного. Я понимаю как тебе тяжело. Мы все понимаем. Но ты не должна забывать ради чего все эти страдания…

— Ей плевать на искусство! Она не ценит мой талант… Она…

— Она просто завидует. Разве можно сравнить тебя с ней. Ты прекрасна. Ты сияешь золотом в ореоле славы. Толпы поклонников с нетерпением ждут твоего появления на сцене. А она. Кто она? Редакторша какой-то газетёнки… Ну хорошо, она редакторша единственной газетёнки, и что с того. Никакая даже самая злобная газетная статья не лишит тебя твоего таланта и мастерства. Ты как покоряла сердца и воображение своих зрителей, так и будешь их покорять. Тебе же не важно сколько их — пару десятков или пару сотен. Ведь главное это искусство…

— Подожди, — остановила её рассуждения озадаченная балерина, — по моем пару сотен это лучше чем пару десятков…

— Наверно. Но тебя ведь это не касается. На сцене ты всё равно будешь одна. Какая тебе разница сколько их там в зале. Они ведь все только на тебя смотреть будут. Десяток, сотня, какая разница — настоящих знатоков ни что не остановит.

— Она не посмеет, — переплетя тонкие пальчики и протянув связанные таким элегантным образом ладони к беспечной ведьме, Сифира взмолилась о справедливости, — это низко и подло. Друзья так не поступают.

— Друзья — нет. Но вы ведь не подруги. Так, просто соседки, вынужденные терпеть друг друга.

— Что значит просто соседки. Я так хочу ей помочь…

— Это так благородно с твоей стороны, но боюсь все усилия будут потрачены впустую. Катания девушка сильная во всех отношениях и ты должна согласится — есть в ней что-то хищное. Я бы сказала, что она больше львица чем корова. Бабочкой она тоже не станет, как бы ты не старалась.

— Но так вертеть задом… Хорошо, что она не на сцене…

— И никогда на ней не окажется! — Посочувствовала непонятно кому Мелина.

— Ты знаешь, я наверно пойду, — выходя из глубокого раздумья сообщила гостья, — её интересует прошлое, а меня что-то на воспоминания потянуло.

— Ассоциации?

— Наверно. Вспомнилось стадо коров с острыми клыками.

***

— Да я только на минутку отвлеклась, — устало оправдывалась Катания, — ну не могу я больше слушать это бесконечное бу-бу-бу. Как ей аплодировали, какие подарки дарили… Ты бы этот бред послушала!

— А ты бы послушала что говорит Сиана!

— Надеюсь ты объяснила ей, что моей вины здесь нет. Я только на минутку отвлеклась.

— Сама объяснятся с ней будешь, — Алька сердилась и на „на минутку отвлёкшуюся“ Катанию, и на ревностную ханжу и гусыню Сиану, и на ветреного Вивон Лонге которому хватило ума и наглости взять на себя роль судьи в оценкe длины ног главы отдела безопасности. Хотя, положа руку на сердце, вины его особой нет. Во всём виновата Золотая Ферера, вернее Сифира которой понадобилось мнение специалиста.

— Он готов на мне жениться, — Катания издала толи всхлип, толи смешок.

— А ты? Ты готова?..

— Ты же знаешь благородное отношение господина Лонге к чести и к женскому достоинству. В настоящий момент он пытается с помощью алкоголя восстановить душевное равновесие.

— Ты ему отказала? — Выдохнула поражённая Алька.

— Чему ты удивляешься. Разве я похожа на коварную злодейку готовую затянуть петлю на шее невинной жертвы.

— Нет, но ведь он тебе нравится.

— Мало ли кто мне нравится. На одном нравится далеко не уедешь. Надо хотя бы два…

— Так ведь и ты ему нравишься…

— Наивная! Господину Лонге нравятся все кто молод и одет в юбки, но использовать его слабость в личных целях верх глупости. Рано или поздно он протрезвеет, и что тогда?

— Уверена — если кто и сможет его удержать, то это ты.

— Жизнь прекрасна, и я не собираюсь посвящать её борьбе за внимание мужчины.

— А если мужчина будет бороться за твоё внимание?

— Вот тогда и поговорим. Хотя, если верить нашей золотой красотке, мне это не грозит.

— Нашла кому верить. Она жизнь только со сцены видела.

— Ну почему же, в одном она права — на руках меня носить никто не будет.

— Долго — нет, но до кровати донесут…

— До кровати я и сама дойду. Главное чтобы меня одну в ней с нетерпением ждали…

***

— Тебе не кажется что это будет слишком…

— Слишком вызывающе?.. Будет. Но ведь твоё появление будет вызовом. Так почему бы не выглядеть соответственно. Или ты боишься?

— Ничего я не боюсь. Просто не хочется быть белой вороной.

— Ну что ты. Ты будешь голубым лебедем…

— Может быть синеньким? Всё-таки не так ярко.

— Поступай как знаешь. Но поверь мне, тебе очень пойдёт голубой. Ты будешь как луч света в тёмном царстве, как свежий ветерок в знойной пустыне, как сказочная принцесса в убогой забегаловке…

— Вот именно! Я не хочу в убогою забегаловку. Я праздника хочу.

— Ну и празднуй себе на здоровье. Ты всё равно только принца своего видеть будешь.

— Нет, ну общая атмосфера… Это ведь тоже важно.

— Ладно, решай скорее. Сиане на выполнение заказа время надо, а ты ещё с тканью не определилась.

— А знаешь, пусть будет и синее и голубое. Всё такое синее, а рукава и верхняя юбка такие голубенькие и прозрачненькие как твоя та юбочка. Помнишь? Розовенькая такая, пушистенькая…

— Ещё бы мне её не помнить! Я её тогда в первый раз надела. Наши бабы все рты открыли, а секретутка эта, Ольга, мне говорит „скромнее надо.“ Представляешь, это она мне говорит, а у самой сиськи на волю лезут.

— Нет, не представляю, — развеселилась Мелина, — зато я кажется сумела объяснить Мастеру Дерос. Он сделал ткань очень похожую но твою юбочку. Вот из неё сделаем голубую отделку к синему платью.

— Давай из остатков мне юбочку сварганим. Хоть в зеркало на себя, на прежнюю полюбуюсь.

— Нет, дорогая, остатки мне на отделку пойдут, а всю эту ткань специально для тебя сделали, для смешной твоей юбочки.

От этой новости у Альки аж сердце удар пропустило. Вдруг стало ясно, что расставание совсем близко, что Мелину в новом наряде она уже никогда не увидит, что юбочка, в которой она собиралась покрутиться перед зеркалом, прощальный подарок. Что её время истекло.

Алька вгляделась в такое знакомое лицо и как в зеркале увидела в нём отражение собственных чувств и мыслей.

Не сговариваясь, они кинулись навстречу и прижались друг к другу своими эфирными сущностями, словно стремясь окончательно слиться в единое целое.

Мгновенье, а может вечность, прошли, оставив им воспоминания о ласковом тепле верной дружбы, о том, что соединило их, таких разных, о том, что отличало их, таких похожих…

— Как ты думаешь, это будет как в прошлый раз? — Алькин голос дрожал от волнения и ничего она с этим поделать не могла.

— Наверно, — Мелина шмыгнула носом, — ты только соберись, как для прыжка — вдруг тебя на проезжую часть дороги забросит.

— А что, может? — Алька жалко улыбнулась.

— Не думаю, но мне будет спокойней если я буду знать, что ты ко всему готова.

— Поверь, возвращаться всё-таки проще. По крайней мере я знаю чего ожидать. Даже нашего кладбища не испугаюсь.

— Да, ты смелая. Как же я без тебя! Я же трусиха.

— Не такая уж ты и трусиха, а кроме того твой Принц рядом…

— За это я тоже должна сказать тебе спасибо.

— Ну что ты. Ты всё сама сделала…

— Если бы не ты, я бы никогда не решилась. Ты была моей опорой, моим якорем…

— Ты справишься. Я знаю. Ты значительно сильнее чем думаешь.

— Ты хотела сказать упрямее, — улыбнулась Мелина.

— Что есть, то есть, — откликнулась улыбкой Алька.

— Ты по-прежнему собираешься соблазнить своего редактора?

— Думаю, что его давным давно кто-то другой уже соблазнил. Бабушкины пирожки конечно мощный афродизиак, но без постоянной подпитки их действие слабеет.

— Мне жаль…

— А мне не очень. Никогда наш главный не стал бы смотреть на меня такими же влюблёнными глазами как наш инспектор.

— Ага! Заметила наконец.

— Я и раньше замечала, только не знала на кого из нас он так смотрит.

— Ты же умная девушка! На тебя конечно. Моя глупая болтовня могла у него вызвать интерес, не более.

— Но ты же без устали твердила, что влюблена!..

— Мало ли что я твердила. Просто всегда хотелось влюбиться. Откуда мне было знать, что любовь не только потребность души, но и тела…

— Теперь узнала? — Альке хотелось что бы в её вопросе было больше иронии, но от жалости к себе попытка с позором провалилась.

— И ты узнаешь. Обязательно узнаешь, — попыталась ободрить её подруга.

— Наверно. Когда-нибудь, — уверенность ведьмы бодрости Альки не добавила. Скорее расстроила.

— Ну что ты? Чего раскисла? Всё у тебя будет самым наилучшим образом, поверь мне.

— Я верю. Только знаешь как тоскливо оставлять мечту в прошлом и уходить, надеясь что когда-нибудь она опять сбудется.

— Ну может быть не точно такая…

— А я хочу эту! — сорвалась на крик Алька.

— Ты что, тоже его любишь?

— Не знаю. Может быть. Я столько усилий потратила на то чтобы не влюбиться, что теперь даже не знаю…

— Бедная! — Чужая боль острой иглой впилась в Мелинино сознание. — Да как же это?! Что же теперь нам делать?

— Нам? — Алька успокаивающе погладила подругу по лежащей на её коленях голове, — Жить дальше, что же ещё…

— Как? Как я смогу жить дальше, зная, что по моей вине ты вернёшься в свой мир с разбитым сердцем?

— Это не смертельно. Поплачу немного и успокоюсь.

— Успокоишься, но ведь не забудешь. Такое не забывается. Я знаю.

— А я не хочу забывать. Я хочу помнить каждый взгляд, каждое сказанное слово… и не сказанное тоже. Может быть у меня никогда в жизни такого не будет. Я хочу помнить то что было!..

Алькины глаза пылали злым упрямством и только в самой потаённой их глубине заметна была искорка тоски. Тоски которая со временем могла бы разрастись и затуманить такой живой и ясный взгляд.

Этого Мелина допустить не могла.

— Я оставлю тебя одну на всю ночь. Ты меня слышишь!? С ним на всю ночь. Эта ночь останется в твоей памяти навсегда. Что ты на меня уставилась словно первый раз видишь. Не знаю как там у тебя сложится дальше, но ты не понаслышке узнаешь какая она любовь когда тело отзывается на зов души и когда душа согревает тело любимого.

— А как же ты? Я не хочу втроём, — краснея призналась Алька.

— Я уйду. На всю ночь уйду к своему Принцу. Не бойся, ничего со мной не случится. Всё просто. Мой Принц меня в обиду не даст, а утром, когда ты меня позовёшь, я вернусь. Это будет мой тебе подарок. И прости, что я только сейчас догадалась тебе его предложить.

— Спасибо конечно, но что если…

— Никаких если. Всё будет как в сказке. Обещаю.

***

— Статья должна быть опубликована до королевского бала. После бала всех будут интересовать только сплетни.

— Твоя статья тоже больше похожа на сплетню чем на научное изыскание.

— Не моя вина, что источником информации мне послужила далёкая от научных кругов девица.

— Но ты, как редактор, должна придать повествованию достойную форму. Что это за выражение „сорвавшиеся с цепи дамы“. Дам на цепи не держат…

— Вечно ты со своими придирками…

— Зачем тогда интересоваться моим мнением? Найди себе более покладистого критика.

— Правильно. Я к Астре пойду. Тем более, что она помочь обещала.

— У неё и без тебя забот хватает. Я встретилась вчера с госпожой Ласки и она мне рассказала о бесконечных ссорах и скандалах в „Шанель.“

— Меня это больше не касается. Сифира получила новое тело которым, хвала Всевидящему, вполне довольна. Никаких посторонних влияний не наблюдается и если дамы, которых следовало бы держать на цепи, не могут спокойно и терпеливо дожидаться своей очереди, то кто я им чтобы указывать.

— Ты голос Фарисата. Ты несёшь культуру и знания в массы…

— Ах, милая бабушка, я обязательно напишу разгромную статью о дамской склочности, но чуть позже. Свободного места в газете пока нет.

— Но ведь твоим рассуждениям о состоянии дорог место нашлось…

— Это были не мои рассуждения. Я о состоянии дорог судить не могу, за неимением необходимого опыта. Но, учитывая общественный резонанс следует отметить, что тема затронула широкие слои населения и Мудрецы в ближайшее же время обещали ею заняться.

— Я не верю ни единому их обещанию!

— Напрасно. Обещание они дали публично и публично же будут держать ответ.

— Может быть вы и правы со своей газетой. Все на неё ссылаются как на источник верной информации. Это так странно. Раньше мы выслушивали от разных людей разную информацию об одних и тех же событиях. Потом пытались собственными силами воссоздать действительную картину произошедшего. О чём мы будем говорить теперь, когда в газете уже всё сказано?

— Будете обмениваться мнениями, — рассмеялась Катания и звонко чмокнула госпожу Линэлу в подставленную щёку.

Глава 86 Кто они

Алька со стоном откинулась на спинку жёсткого стула и потянулась, запустив пальцы обеих рук в глубину своих рыжих лохм.

Лохмы, наслаждаясь непривычной свободой, окружили её голову сияющим ореолом и сделали тень на полу похожей на голову Медузы Гаргоны в момент раздражения. На этом сходство с коварной злодейкой заканчивалось.

Алька была счастлива.

Счастье, как пузырьки шампанского, подымалось снизу вверх и тянуло за собой сладостные воспоминания от которых горели губы и кружилась, словно в похмелье, голова. Альке отчётливо слышался тихий шёпот: «Девочка моя». И от этих слов низ живота сжимался в тугой узел, и новая порция пузырьков вырывалась наружу дурманя мозг и напрягая Алькино тело. Телу хотелось помнить и хотелось мечтать о том моменте, когда нежные губы вновь, теми же словами, будут щекотать ухо. Её, Алькино ухо.

В Тоськиных рассуждениях мужское нетерпение оценивалось как признак быстро проходящего увлечения. По её теории нетерпение и, как его следствие, спешка, вызывали быстрое пресыщение, и мужчина, удовлетворив своё любопытство, отправлялся на поиски новых острых ощущений. По той же теории выходило, что сдержанная нежность — залог стабильных и длительных отношений. Алька внимала этим рассуждениям с открытым ртом и ни разу не догадалась спросить у мудрой подруги как расценивать проявление нетерпения у женщин. Является ли это приметой быстрого пресыщения или наоборот…

Алька улыбнулась собственным мыслям.

До пресыщения ещё далеко, а чувство томительного нетерпения это… Это так томительно прекрасно! Это так многообещающе остро!.. А когда сердце начинает биться в груди с предынфарктной скоростью, смешивая с-ног-сшибающий коктэль из гормонов, чуст, эмоций и обрывков мыслей, не это ли тот самый оргазм к которому так стремится современная женщина? И плевать на Тоськину статистику и на угрозу пресыщения тоже плевать. Да здравствует радость которая уже была и ещё будет!.. И не важно сколько раз, главное, что она, Алька, эту радость никогда не забудет…

Думать о неприятном Альке совсем не хотелось.

Отряхнувшись от неприятных мыслей, как щенок от дождя, она вернулась к своей статье. Самой серьёзной и ответственной статье в своей жизни.

На названии статьи настояла Катания. Альке оно не особо нравилось, но решила с главным редактором не спорить. Пусть будет „Правда о ведьмах.“

Кто они? — Люди. Женщины, внешне ни чем не отличающиеся.

Тогда расширим вопрос.

Кто мы? — Мы верные слуги Древних Фарера.

А кто они такие, Древние, верными слугами которых были наши предки?

В наших преданиях мы называем их Творцами.

Возможно они сотворили этот мир, возможно и нас с вами…

Всё возможно, но подтвердить документально мы это не можем. Доступные нам источники информации относятся к значительно более позднему периоду.

К периоду когда процесс творения был успешно завершён и мы, и Фарера, живя бок о бок, наслаждались плодами этого творчества.

Наши учёные, внимательно изучив сохранившиеся книги учёта рождения и смертей, обнаружили одну странность: рождались и умирали только люди. О Фарера есть только два упоминания: «Божественный, Великолепный, Светлоликий Сол Фар Карит погиб в горном ущелье. Тело, извлечённое из-под обломков на четвёртый день после несчастья было с почестями предано огню.» Есть ещё одна запись касающаяся непосредственно Фарера. Двумя годами позже Божественная, Великолепная, Светлоликая Тара Фар Карит подарила Миру Светлоликого Солта Фар Карита. Рождение младенца стало национальным праздником и, получив имя «День Возрождения» отмечается до наших дней.

Из всего выше сказанного можно сделать вывод, что среди Древних Фарера и смерть и рождение были явлением редким.

Люди рождались и умирали. Нас становилось всё больше, а Древние Фарера жили вечно и больше их при этом не становилось.

Зато всё чаще стали рождаться младенцы в графе отец у которых стоял прочерк, а имя давалось с приставкой „Фе“.

Так, например, в одном году было зарегистрировано двенадцать таких детей. Семеро из которых были мальчиками.

Как развивались события в дальнейшем не трудно понять из тех же регистрационных книг.

Вот одна из таких записей: «Славный и Почтенный Бирон Фе Ниста скончался в возрасте 150 лет у себя в доме в окружении детей и внуков.» А вот ещё одна запись: «Торес Фефе Владис. Отец Почтенный Рест Фе Владис, мать Почтенная Сира Фе Ниста.»

Таких записей довольно много. «Фе» во многих удваивается и даже утраивается. Всё чаще встречается титулы «Славный» или «Славная». А потом вдруг приставка «Фе» остаётся только в мужских именах, а титул «Славная» всё чаще встречается в некрологах и совсем не встречается в регистре рождаемости. Что произошло? Что стало причиной таких перемен?

Тут начинается область домуслов и догадок, подкреплённая словами очевидицы, за достоверность которых ни кто ответственности не несёт.

Дети, рождённые человеческими женщинами от Древних обладали способностями к магии. Отцов, изнывающих от скуки, это занимало и они даже развивали эти способности у своих побочных отпрысков. Так продолжалось до тех пор пока женщины Фарера не обратили своего внимания на некоторые особенности проявляющиеся у нового поколения слуг.

Если магические способности у мулатов вызывали только насмешливые улыбки, то способности детей рождённых от двух мулатов вызывали удивление, а третье поколение межмулатных связей заставило женщин Фарера задуматься и начать действовать. Их испугала открывшаяся перспектива оказаться в окружении многочисленных магов равных или близким им по силе и могуществу.

Если вы помните, то самих Фарера было не так уж много и рождаемости у них не было вовсе. Да, они были бессмертны, но мы, хоть наш век и краток, оставляем после себя многочисленное потомство. Так что у Божественных дам были все основания для беспокойства.

От своих мужчин они потребовали прекратить плодить байстрюков и мужчины, признавая правоту женщин, поклялись соблюдать осторожность. Затем были запрещены браки между мулатами, а приставка „Фе“ была вычеркнута и забыта. Байстрюков раскидали по всему Миру чтобы свести возможность случайной встречи до минимума. Но всех этих усилий оказалось недостаточно. Мулаты тянулись друг к другу. В народе родилась легенда о том, что мужчина, нашедший свою пару может достичь могущества в магии, и достигшие совершеннолетия молодые маги отправлялись на поиски своих половинок. Немногим улыбалась удача.

Шло время и в обществе Древних Фарера возник новый конфликт (а может быть это с новой силой вспыхнул старый) и они ушли. Ушли, оставив нам прекрасный цветущий Мир и несколько заветов которые мы старались сохранить. Одним из таким заветов был наказ не допустить связи между Магами и Ведьмами (так назвали мы мулатов и их потомков).

Чего они нам не оставили так это общественной структуры и законности. Единственный закон который мы знали — хозяйский приказ. Оставшись без хозяев, мы потерялись. Начались времена кровавой смуты.

Вокруг сильных Магов собирались испуганные люди в поисках защиты. Чем сильнее Маг, тем больше у него верноподданных. Тем агрессивнее он по отношению к неподвластным ему соседям.

В те времена женщины стали разменной монетой. На них охотились как на ценного зверя. Особенно ценными были те, кто нёс в себе хоть каплю древней крови.

Первый Король и его Королева были брат и сестра.

Поддерживая друг друга они сотворили чудо и создали наше общество таким каким мы его знаем.

Сильным Магам они предоставили независимость, ограничив их власть Пилонством. Магам послабее предложили своё покровительство. Обычным людям — нормальную жизнь и писаный закон защищающий их права и интересы.

Наступили Мир и Благоденствие.

Только одно беспокоило Первого Короля и его Королеву. Что если когда-нибудь родится Маг превосходящий их силой своего таланта? Что произойдёт с Королевством? Не станет ли он угрозой порядку который они с таким трудом создали?

И вот тогда вспомнили о забытом наказе Древних Фарера. «НЕ ДОПУСТИТЬ!»

Но как сохранить наказ если приставка «Фе» давно утеряна, а Маги, наследники древней крови, стали оплотом государственности и верными слугами Короны. Преследовать начали женщин — беспомощных и одиноких, не забывших времён Кровавой Смуты.

Так началась Охота на Ведьм.

Надеюсь вы получили ответ на вопрос «Кто они?» и заодно узнали правду о „страшных“ Ведьмах.

Вроде так, ничего получилось — подумала Алька перечитав содержание статьи ещё раз. Может быть чуть простовато, но ведь нельзя забывать, что статья предназначена для широких масс, а массам чем проще, тем лучше. Королевская семейка хоть и выступает в не очень приглядной роли, но и заслуги их отмечены. Вывести страну из разрухи и остаться белым и пушистым задача не из лёгких. Будем надеяться, что Король не воспримет это как персональное обвинение. Дальнейшие публикации стоит делать в виде коротких очерков о ведьмах, ушедших в глубокое подполье и скрывающих свой Дар даже от самых близких. Это позволит подпольным ведьмам заявить о себе не опасаясь репрессий. Конечно потребуется время и не мало, но есть надежда, что когда-нибудь на страницах этой газеты появится объявление о наборе на Курсы Ведьм при Государственном Университете.

Интересные наступят времена.

Жаль только, что она их не увидит.

Алька вылезла из-за стола. Охнув, потёрла поясницу и, натянув на голову ненавистную попону поспешила покинуть сумерки своего кабинета.

Ей так надо спешить. Ведь Ночь совсем близко.


Глава 87 Ну вот и всё

— Чёрт! — Выругалась Алька, сидя в грязи, посреди рассыпавшихся продуктов, собранных на кухне Шанель под удивлёнными взглядами не привычных к подобным набегам поваров.

Времени рассиживаться не было от слова совсем.

По заранее составленному плану Альке следовало не сидеть посреди продуктового разнообразия, а суетится на кухне, творя кулинарные шедевры, способные поразить, удивить и, чего уж скрывать, вдохновить, одного единственного и желанного гостя.

И сейчас, сидя на собственной заднице перед запертой дверью Алька больше всего сокрушалась над тем, что заранее составленное меню прийдётся, в срочном порядке, упрощать и сокращать, а этого ей очень не хотелось.

«Мелина!» — Позвала она очень жалобно.

А в ответ тишина и внутри, и снаружи.

«Мелина!!» — Заорала Алька и со всей дури запустила подвернувшимся под руку овощем в нагло перекошенную дверь.

Дверь отбила атаку и злосчастный овощ взорвался ошмётками у самого Алькиного носа, забрызгав и нос и саму Альку липким тягучим соком.

«Мелина…» — простонала Алька, чувствуя себя как ребёнок которому вместо сладкой конфеты подсунули горькую пилюлю. Одиночество перестало быть подарком и обрушило на Алькины плечи гору проблем с которыми она просто не знала как справится.

Одна дверь чего стоила!..

Потом уборка, готовка… И платье дурацкое без Мелины так просто не почистишь…

Алька даже носом вынужденна была шмыгнуть, удерживая в себе подозрительную влагу. Нет, это были не слёзы беспомощности. Это была жидкая досада которую она удерживала в себе с упрямством осла отрицая очевидное.

Она, Александра Прошина не справлялась со сложившейся ситуацией.

Нонсенс какой-то.

До прихода Арита оставалось совсем немного времени. Всё из-за той грёбаной статьи. Она всё успокаивала себя тем, что успеет. Всё успеет. А теперь вот, сидит в луже, одинокая и беспомощная, а единственный человек, способный помочь даже не откликается на зов.

Алька зажмурилась и оказалась на террасе перед надоевшим до тумана в глазах портретом.

Сперва она постучала по рамке, потом щёлкнула ногтем по породистому носу потом, прижав губы к тому месту где по её представлению должно было находится ухо, заорала диким голосом:

— Эй! Мелину позовите, — и помедлив добавила, — пожалуйста.

Волшебное слово не помогло как не помогли и шаманские пляски вокруг мольберта — Мелина не отзывалась.

Алька, пугаясь собственного поступка, схватила картину и с остервенением затрясла её в надежде вытряхнуть оттуда блудную душу.

Из картины даже пыль не сыпалась.

В досаде кинула полотно на пол и уже ногу занесла чтобы каблуком вмазать в невозмутимую рожу, как вдруг заметила слабое мерцание, как отблеск надежды, в почти невидимом стыке между рамой и подрамником. Алька узнала оттенки знакомой магии и с победным воплем ухватилась за призрачную нить.

Наверно не надо было так резко дёргать.

В глубине души Алька даже была согласна с визжащей Мелиной, но признаваться в этом не собиралась. Подумаешь, перепугалась. Голова у неё закружилась… Так ведь кружится нечему. Да и кружения того, секундное дело. А вот у неё, у Альки, действительно проблема. Но ведь она, Алька, не визжит как безумная и с кулаками не кидается, хотя могла бы…

Мелину Алькина невозмутимость не успокоила. Скорее наоборот. И неизвестно чем закончилась бы эта стычка характеров если бы в момент накала страстей, когда обе девушки, уперев руки в боки, были готовы перейти от вербальных аргументов к действиям, голос подал растерянный свидетель скандала.

— Девочки, а где это мы?..

— Ты ещё и этого за собой притащила!.. — возмутилась Алька. — Наглости твоей нет придела. Мало мне здесь его физиономия глаза мозолила так теперь ещё и дурацкие вопросы задаёт. Забирай своего прынца и катись к чёртовой матери… Дверь только открой! Ведьма недоделанная.

— Недоделанная значит?! Вот и открывай сама, раз такая умная.

— Я бы открыла, только у меня при себе динамита нет.

— Хвала Всевидящему! А то с тебя сталось бы. Ты же у нас как танк — прёшь не оглядываясь…

— Не забывай, что этот танк ты оккупировала!..

— Ещё неизвестно кто кого оккупировал. Ты же без меня ноль без палочки. Даже дверь самостоятельно открыть не можешь.

— А ты самостоятельно ни жрать, ни срать, ни принца своего…

— А ты… А ты…

— Не ссорьтесь, девочки, — предложил Принц, сияя лучезарной улыбкой, — вы же как сёстры.

Улыбка медленно перетекла в жалкую гримасу под пересечением двух гневных взглядов. Вспомнив о своём статусе незваного гостя Принц смутился и попытался прикрыться собственным портретом, но опоздал.

— Мало мне одной было так ещё и этот на мою голову навязался. Не трожь здесь ничего руками. Тоже мне, родственничек…

— Простите мне мою навязчивость, но я клянусь, я ничего такого не имел ввиду…

— Одна такая тоже ничего такого ввиду не имела. Правда клятвами не разбрасывалась — с меня обманным путём вытянула. Интересно, такая клятва является законной или её можно оспорить…

— Сёстры говоришь, — прошипела Мелина, — в гробу я таких сестёр видела. Катись со своей клятвой знаешь куда…

— И покачусь! — Вошла в раж Алька, — Мне, слава Богу есть куда катится. А ты, в своём гробу, можешь хоть перевернуться. Ищи себе другую дуру. У меня твои проблемы уже вот где сидят.

И Алька ребром ладони показала где именно у неё сидят чужие проблемы.

— Ах, Алиан! — Воскликнула Мелина, кидаясь в объятия своего принца, — забери меня от сюда. Прошу тебя, забери.

— Да, конечно. Но ведь ты сама говорила, что она твой самый родной и близкий человек. Между родными иногда возникают конфликты, но ведь это не повод рвать отношения…

— А что тогда повод? Она меня чуть не угробила. Я думала, что меня в хаос затягивает…

— А Принца ты за компанию прихватила, — съязвила Алька, — чтобы в хаосе нескучно было.

— Она меня не прихватывала. Я сам за ней потянулся, — попытался объяснить своё появление благородный влюблённый.

— Это ты думаешь, что сам. Я эту манипуляторшу лучше тебя знаю. Она очень ловко умеет за чужие спины прятаться.

— Но позвольте!..

— Не позволю! — набычилась Алька. — Я не позволю врываться сюда разным всяким неблагодарным которые у меня перед носом дверь захлопывают. Я вам не сирота приблудная. У меня тоже гордость есть.

— Вот видишь, милый, а ты говоришь сестра… Я ей говорю об испытанном мною ужасе, а она о себе только думает. Забери меня от сюда. Я её видеть не хочу.

— Хоть в чём-то наши желания совпадают.

— Конечно дорогая, конечно. Только не надо плакать. Прошу тебя не надо. Вам просто надо успокоится. Это всё нервы. Просто нервы…

Нежно курлыча на ухо всхлипывающей девушки Принц прижал её к своей широкой груди и, под насмешливой Алькиной ухмылкой, растворился в небытие вместе со своей спутницей.

Алька помахала им вслед ручкой, досадуя что не сделала этого раньше, и с тяжёлым вздохом отправилась решать свои проблемы…

***

Дверь открылась с неожиданной лёгкостью.

Алька всё ещё продолжала удивляться когда позади себя услышала: «Девушка! Девушка, вы сумочку свою забыли.»

Плохо соображая что делает Алька взяла протянутую сумочку и кажется даже кивнула в знак благодарности.

Толи старушка похожая на девочку, толи девочка похожая на старушку улыбалась ей доброжелательной улыбкой и придерживала тяжёлую дверь с вежливостью профессионального швейцара.

Наверно надо было задержаться и расспросить, но сразу Алька как-то растерялась, а потом было неловко тарабанить в только что закрытую дверь.

Так и стояла она дура дурой в пролёте этажей старой сталинки и пыталась сообразить кто, что и как она здесь оказалась. Где „здесь“ она поняла почти сразу благодаря неприличной надписи на облупившейся краске подъездной панели. Все остальные, плохо сформулированные вопросы, болтались в её голове как божьи коровки в стеклянной банке — то взлетят птицей, то пузом о дно. И всё торопятся, спешат как будто от их упорства что-нибудь зависит. Ни от кого ничего уже не зависит. Всё что могло произойти уже произошло и коровкам этим из банки уже не выбраться даже если они начнут маршировать строем.

А как же юбочка, с тоской подумалось Альке. Ей обещали юбочку. Специально для неё ткань сделали. Напрасно старались. Хотя почему напрасно. Не напрасно. Мелина на балу будет блистать с рукавами из её юбочки. Смешно, подумалось Альке. Мелина там в её юбочке, а она здесь в дурацком кринолине…

Алька опустила глаза и тяжело вздохнула.

Мало что дурацкий так ещё и грязный. Весь в мокрых разводах и подтёках от взорвавшегося овоща. На заднице наверно вообще грязь налипшая. Алька попробовала рассмотреть что у неё там, но запуталась в изобилие ткани и со стоном опустилась на грязный пол.

Опять неудачное перемещение. Опять грязь и опять костюмчик не по моде.

Алька стащила покров с головы и попыталась им оттереть следы иномирной грязи с одежды. Грязь уже подсохла и не оттиралась зато щекам стало мокро и Алька обтёрла их. Но щёки не просыхали и, устав бороться, она уткнулась носом в кусок ткани, всё ещё пахнущий, теперь уже чужой, вечерней сыростью, и отпустила на волю поток тоски, обид и сожалений.

Алька рыдала так как не рыдала никогда в жизни — с пузырями из носа, с горлом саднящим от всхлипов, до икоты…

Когда слёзы закончились, а горе свернулось пушистым клубочком в районе грудной клетки Алька, всё ещё икая, вернулась в действительность и занялась делом.

Прежде всего она, покопавшись в сумочке, занялась своим лицом. Лицо распухло и плохо помещалось в узких рамках карманного зеркальца, но Альке, с грехом по полам удалось очистить его от грязных разводов, прикрыть пудрой позорно красный нос и придать подобие формы опухшим губам. Сойдёт и так, решила Алька, пятернёй ероша рыжую свою гриву — не на свидание же… (Тяжёлый вздох со всхлипом). От юбки, с помощью маникюрных ножниц, отодрала три четверти подола, превратив шедевр мастериц Модного Дома Шанель номер два в рубище доморощенного гота, обтёрла от грязи свои легендарные ботинки и, перекинув через плечо сумочку раздутую тяжёлым от слёз головным покровом, двинулась вперёд — назад к своей прошлой жизни.

Глава 88 Или ещё не всё?

Ну вот и всё, думала Алька, волоча устало ноги по чисто подметённой мостовой. Как онаругала вечную грязь и лужи там, в другом мире. Можно подумать, что здесь грязи не бывает. Бывает. Ещё как бывает. Всё здесь бывает. Вот только сияния магии она уже никогда не увидит… (Сдавленный всхлип). И никогда не будет давится кнуликами, и не будет ругаться с Катанией из-за названия статьи, и не будет с Сианой обсуждать хозяйственные проблемы, и терпеть взбалмошных и капризных клиенток тоже не будет. Ничего волшебного в её жизни уже не будет. Будут серые будни: стол в редакции, дурацкие гороскопы, бабушкины пирожки и вечно голодный Стёпка Широв. Конечно ещё будет циничная Тоська, но до ведьмы ей далеко… (Шмыг носом). Раньше хоть помечтать можно было. А теперь как мечтать? О чём мечтать? Всё чего бы хотелось в жизни осталось там, в прошлом. На меньшее она не согласна, а прежнее недоступно…

Алька шла и слёзы тихой грусти смывали с лица остатки пудры.

***

— Аленька, девочка моя, — причитала суетясь бабушка, — что же это ты так? И где же тебя угораздило? Неделю уже как дождя не было…

— Мне было сложно, но я нашла, — попробовала отшутится Алька, умиляясь тревожной нежности в бабушкиных глазах, — я так по тебе соскучилась!..

От избытка чувств и из-за недостатка слов Алька кинулась в объятия растерявшейся бабушке, не привыкшей к такому бурному проявлению нежностей.

— Ладно тебе. Чего уж там. Это же грязь уличная, а не масло машинное. Отстирается… — бабушка похлопывала Альку по спине, словно младенца успокаивая.

И Алька начала успокаиваться. Даже икать стала реже.

Но бабушка всё равно заметила.

Засуетилась, потащила на кухню и, вручив в руки стакан воды с перекрещенными чайными ложечками, велела пить мелкими глотками.

И Алька послушно пила, радуясь возможности собраться с мыслями и придумать правдоподобное объяснение своему длительному отсутствию. Ну не рассказывать же бабушке историю про путешествие в магический мир… Хотя почему бы и нет? Бабушка с удовольствием послушает — сказки она всегда любила. Надо только чуть-чуть приврать и сказать, что историю эту она на чужом компе сочинять начала и так увлеклась, что обо всём на свете забыла. Так себе версия, но ничего правдоподобнее в голову не приходило. Был ещё один вариант — внезапная умопомрачительная любовь. Но страшась возможных вопросов, Алька предпочла выступить в роли одержимой графоманки. Покрутят пальцем у виска и отстанут — мало ли какая блажь пришла в буйную рыжую головёнку…

Приняв окончательное решение Алька успокоилась и, допив воду одним глотком, пристроилась за кухонным столом с видом оголодавшей пай-девочки.

Бабушка и без слов всё поняла — нырнула в холодильник и уже через несколько минут кухонные ароматы, лучше любого антидепрессанта, оживляли потухшие Алькины глаза.

— Я как знала, — бабушкино бурчание как музыкальный аккомпанемент сопровождало возню у плиты, — блинчики вчера накрутила, как ты любишь, с мясом и с творогом. Мясные бульоном запьёшь. А хочешь, салат нарублю. Я мигом. Ты пока бульон попей, а я блинчики обжарю и салат порублю. Ты пей, пей. Бульон наипервейшее средство для восстановления. Моя бабка бульоном даже простуду лечила. Ничего смешного в этом не вижу. Простуда и без таблеток пройдёт, но с бульоном быстрее. Тебе сколько обжарить? Или ты всё ещё на диете сидишь? Знаешь что, я тебе два с мясом и один с творогом и ещё один с мясом, вдруг двух не хватит. Родители твои уже неделя как на юга отбыли. Меня на хозяйстве оставили чтоб за внучком присматривала. А как за ним присмотришь если и не видимся мы вовсе. Просыпаюсь — его уже нет. Засыпаю — его ещё нет. Только по котлетам и видно, что дома бывает. Может тебе котлетку подогреть? Нет? Ну как знаешь. А чем салат заправить? Лимоны только кончились. Твой брат, охломон, на текилу все перевёл. Мода у них на текилу нынче. Я прошлой осенью огурцы засолила, а им лимоны подавай. Нет, огурцы не пропадут, но совести ни на грош.

Алька не прислушивалась к ласковому журчанию бабушкиных речей. Просто наслаждалась теплом и уютом, хлебала горячий бульон из пузатой чашки и жалела себя…

Нет. Не так. Не себя нынешнюю она жалела, а ту которой станет со временем: грустную, старую и одинокую. Алька ни на минуту не сомневалась, что именно такой она и станет. В ней, нынешней, была только печаль. Сладкая и томительная с горьким привкусом утраты. Печаль которую хочется сохранить как память о счастье…

— Блинчики мои ему очень нравятся. На днях с вишней делала. Так он сказал что ни на том, ни на этом свете ничего более вкусного не пробовал.

— На том свете блинчики не пекут, — вздохнула Алька, вспоминая свои неудачные попытки.

— Он так и сказал, что не пекут, но рецепт записал и сказал что своей мамаше передаст. Она у него обожает всякие новые блюда пробовать.

— Знаем мы этих мамаш. Потенциальных невесток они на зуб любят пробовать…

— Ну за чем ты так. Он сказал, что ты его мамаше понравилась.

— Кто он? Какой мамаше? Что-то не припомню я чтобы меня с мамашами знакомили.

— Ну не знаю. За что купила, за то и продаю. Сказал, что знакомы…

— Да о ком ты? Из редакции кто-то заходил? Не Стёпкой ли зовут случайно?

— Нет. Точно не Стёпкой. На „А“ начинается. Красивый такой, вежливый.

— Владислав Сергеевич? — Не поверила Алька.

— Какой ещё Владислав Сергеевич! — бабушка с досадой хлопнула на стол тарелку так, что блинчик подскочил, — Я же говорю, что на „А“. Ты что, уже забыла своего ухажёра? А я думала что у вас уже всё сговорено.

— Бабушка, о ком ты? Я никого на букву „А“ не знаю… — с досадой выпалила Алька и зависла.

Как не знает.

Знает.

Одного единственного на „А“ знает.

Но это ерунда какая-то.

Такого просто быть не может.

— И давно ты с этим на „А“ знакома? — подозрительно щурясь спросила Алька у бабушки.

— Вторая неделя пошла. Ещё до отбытия родителей к нам заявился. А шуму-то, шуму наделал. Папаша уже хотел полицию вызывать…

— Ничего не понимаю, — прошептала Алька посиневшими губами.

— А что тут понимать. Скоро сам заявится. Поговорите, объяснитесь…

— Когда? Когда заявится? — голос Альки дрожал и чашка с остатками бульона дрожала тоже.

— Ну чего всполошилась? Пей пока не остыл совсем. Скоро уже придёт. Он у тебя пунктуальный. По нему хоть часы проверяй.

Время между „скоро“ и звонком входной двери то тянулось резиной, то скакало галопом в такт Алькиному трепещущему сердцу. В голове было гулко и пусто. И только одна мысль, бестолковая и недодуманная, пульсом билась в виске, пугая и обнадёживая одновременно: «Не может быть. Или может?»

Трель звонка прозвучала набатом и Алька, вздрогнув, уронила пустую чашку. Чашка упала, но не разбилась. Дзинькнула жалобно и уткнулась в Алькину ногу приросшую к полу.

Дверь пошла открывать бабушка, проворчавшая что-то недовольное по этому поводу.

Алька не могла двигаться — просто забыла как это делается. Как дышать она тоже забыла…

Последнее что увидела Алька перед тем как сознание окончательно покинуло ослабевшее тело было встревоженное лицо любимого.


Эпилог

— Я до последнего надеялась, что ты успеешь вернуться к нашей свадьбе, но, сама понимаешь, пришлось поторопится, — и Мелина с нежностью погладила своё внушительных размеров пузо, — двойня будет. Ланэла говорит что мальчик и девочка. Представляешь, в королевском роду, со времён Первого Короля, близнецов не было. Мой свёкор считает, что из-за проклятия.

— Мой отец волен думать что угодно, но мы то с тобой знаем, что браки заключаются на небесах, а не за столом переговоров, — сказал его Высочество Принц Алиан, целуя протянутую к нему руку жены.

— Кстати, о браках. Мой дядюшка получил развод!

— Поздравляю.

— Особо не с чем. Тётушка отбыла на родину зато Лона здесь осталась. Она теперь фрейлина и достаёт меня своей преданной любовью.

— А как поживают твои кузены?

— У меня только один кузен — Девиан. Он — замечательно. Поступил в университет. Мечтает стать кораблестроителем.

— А его брат?

— Пелин служит в пехоте и надеется, что я поспособствую его карьере.

— А ты?

— А что я? Я его видеть не могу.

— Как жаль, что я не видела рож твоих родственничков когда ты явилась на бал с Принцем под ручку. Уверена, это было незабываемое зрелище.

— Честно могу тебе сказать, что я тоже ничего не видела. События тех дней происходили как бы вне моего сознания. Я очень плохо соображала, мы же ведь даже не сразу сообразили что я вернулась. В тот вечер была сама не своя после нашей ссоры. Алиан меня утешал, а утром просыпаюсь рядом с ним в кровати. Можешь себе представить весь ужас этой ситуации.

— Ну почему же ужас, — наигранно возмутился Принц, — я бы сказал — пикантность…

— Ничего себе „пикантность“, — не согласилась с ним жена, — постель разворочена, мы оба в совершенно неприличном виде, а тут этот псих врывается и начинает требовать свою Астру.

— Я не требовал, я задавал вопросы.

— Если у вас так задают вопросы, то мне даже страшно подумать как вы проводите допросы.

— Ну хорошо, я был взволнован и излишне настойчив, но у меня были на то веские основания.

— Ты мне так и не рассказал какие, — напомнила Алька.

— Мне тоже интересно, — поддержала её Мелина, — чего вдруг ты решил Астру в моей спальне искать. Тебя же вроде бы в наши тайны не посвящали.

— А меня посвящать и не надо. Я тайны носом чую.

— Так ты с самого начала знал, что нас двое? — потребовала ответа грозная Алька.

— Нет, до этого я не додумался. Просто никак понять не мог почему моя магия каждый раз по разному на тебя реагирует.

— Признайся уже, что влюбился с первого взгляда, — хихикнула Алька вспоминая обстоятельства их первой встречи.

— Я этого и не скрываю. С синяком под глазом ты была неотразима.

— Вы отвлекаетесь от основной темы. Так как вы поняли, что Астра пропала и как догадались где её искать?

— Исчезновение произошло на моих глазах. Я был от неё шагах в пяти когда она просто взяла и растаяла в воздухе. Как будто мне привиделось, что она сидит на земле и продуктами в дверь кидается. Продукты остались, а её нет. Я, естественно, обезумел и начал искать.

— Надо было ботинок оставить, — хихикнула Мелина, — это было бы так романтично…

— В тот момент мне было не до романтики, — продолжил рассказ Арит, — я там всё облазил и обнюхал, не хуже охотничьего пса. Кровь Таулес учуял сразу и магию вашу узнал. Сложил два плюс два и помчался во дворец к единственной наследнице славного рода.

— Так просто? — Разочарованно протянула Мелина, — а я думала, что Высшие Силы вмешались…

— Конечно вмешались. Поддержку Храма не так-то просто получить.

— Как же тебе удалось с ними договорится? — напомнил о себе наследник Короны, — отец не раз пытался заручится их поддержкой, но каждый раз получал отказ.

— Они нуждались в моей помощи и я принял их предложение.

— Храм предложил тебе?!.

— Ну да. Нить нашей связи оказалась слишком прочной и нарушала привычный для них порядок вещей. Сперва мне предложили разорвать связь в одностороннем порядке, а когда я отказался, предложили вариант с перемещением.

— Чудо что ты меня отыскал в многомиллионном городе.

— Никакого чуда. В тебе моё семя — мой маяк. Для Наблюдателя найти кровных родственников не составляет большого труда. Тяжелее было с ними договорится.

— А как получилось, что ты меня опередил? По логике вещей, я должна была переместится первой.

— Должно быть я так стремился к тебе, что обогнал само время…

— Алиан, не пугайся, но кажется я сейчас начну плакать, — предупредила Мелина, — я так счастлива!

— Я тоже, — эхом отозвалась Алька и шмыгнула носом.



Оглавление

  • Глава 1 Знакомьтесь…
  • Глава 2 На задании
  • Глава 3. Сон наяву
  • Глава 4. Явь без сна
  • Глава 5 Деление опытом
  • Глава 6 На грязной дороге
  • Глава 7 Завтрак в Храме
  • Глава 8 О чём лучше молчать
  • Глава 9 Случай или судьба
  • Глава 10 Тайна семьи Таулес
  • Глава 11 В дороге случается всякое
  • Глава 12 Сокровища с доставкой
  • Глава 13 Как новости аппетит портят
  • Глава 14 Утро начинается с допроса
  • Глава 15 Что скажите
  • Глава 16 Искусство словоблудия
  • Глава 17 Последний ужин
  • Глава 18 Глупость от ума
  • Глава 19 Ну здравствуй, столица
  • Глава 20 О тех, кто ищет
  • Глава 21 Неродовое гнездо
  • Глава 22 Городская прогулка
  • Глава 23 Что у нас тут
  • Глава 24 Вечернее чаепитие
  • глава 25 В глазах смотрящего
  • Глава 26 Полезные советы и бесполезные сожаления
  • Глава 27 Невозможные возможности
  • Глава 28 С визитом к дядюшке
  • Глава 29 Новые знакомства
  • Глава 30 Ночь без сна, день без покоя
  • Глава 31 Сёстры по цеху
  • Глава 32 Начнём сначала
  • Глава 33 Переговоры в атмосфере
  • Глава 34 Партнёрское соглашение
  • Глава 35 Планы свои и чужие
  • Глава 36 Что делать
  • Глава 37 И станет явью сон
  • Глава 38 Бывает и так
  • Глава 39 Запрещённый приём
  • Глава 40 Ещё не вечер
  • Глава 41 Не ко времени
  • Глава 42 Цена глупости
  • Глава 43 Пара ложек дёгтя
  • Глава 44 Душе прошу не наливать
  • Глава 45 Логический подход
  • Глава 46 Души потёмки
  • Глава 47 Дела и делишки
  • Глава 48 Ночь сюрпризов
  • Глава 49 Действительность и воображение
  • Глава 50 И львы, и лисы, и коровы
  • Глава 51 Учитывая неучтённое
  • Глава 52 Приятные неприятности
  • Глава 53 Бег с достоинством
  • Глава 54 Свой устав в чужом монастыре
  • Глава 55 Интерьер, я тебя вижу
  • Глава 56 Смотреть закрыв глаза
  • Глава 57 Просто не спится
  • Глава 58 Завтра открытие
  • Глава 59 Звёздный час
  • Глава 60 Лекция
  • Глава 61 Не будем спорить
  • Глава 62 Скандал
  • Глава 63 О подарках
  • Глава 64 Ночью всё серо
  • Глава 65 Сила слова
  • Глава 66 Гостья или пленница
  • Глава 67 Враги под боком
  • Глава 68 Пристрастие с допросом
  • Глава 69 Королевские тайны
  • Глава 70 Дорога надежды
  • Глава 71 Раздумья и сомнения
  • Глава 72 Опять и снова
  • Глава 73 Без соплей
  • Глава 74 Золотая Ферера
  • Глава 75 Входите! Заперто!
  • Глава 76 Острые углы круглого стола
  • Глава 77 Опять проблемы
  • Глава 78 Сюрприз!.
  • Глава 79 Только без паники
  • Глава 80 Трудовые ночи
  • Глава 81 Когда не хватает слов
  • Глава 82 Локальное яблоко тотального раздора
  • Глава 83 Чудеса своими руками
  • Глава 84 Не свидание
  • Глава 85 История в картинках
  • Глава 86 Кто они
  • Глава 87 Ну вот и всё
  • Глава 88 Или ещё не всё?
  • Эпилог