Закон совести. Повесть о Николае Шелгунове [Сергей Сергеевич Тхоржевский] (fb2) читать постранично

Сергей Тхоржевский Закон совести Повесть о Николае Шелгунове

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Долгие годы ему казалось: ничего изменить в России нельзя, невозможно сдвинуть гору. Но вот он сказал себе: ты еще ничего не сделал для пробуждения России, а жизнь идет, и тебе уже тридцать семь лет. Способен ли ты на отважный поступок? Или только на писание статей с неизбежными недомолвками да на словесные баталии в узком кругу?

Он служил в Лесном департаменте. В свое время окончил петербургский Лесной институт. Был автором статей и книжек о лесоводстве. И лишь в последние дин года взялся писать журнальные статьи, затрагивающие социальные проблемы, прежде не писал ничего подобного.

Что и говорить, он постоянно возмущался, повсюду наталкиваясь на тупую чиновничью закоснелость, на дремучий застой во всем. В частых поездках по губерниям не мог не видеть темноты и бесправия крестьян, вопиющей несправедливости деспотической власти. Однако негодованию своему давал волю только в беседах с друзьями, дальше этого не шел. Казалось, в окружающей жизни все равно ничего не переменится. Но теперь...

Нынешний год, 1861-й, ознаменовался важнейшим событием: в феврале царь вынужден был наконец-то отменить крепостное право, обращавшее крестьян в людей подневольных. Но разве крепостное право не представляло собой опору самодержавия? Потерявшее опору здание обречено было неминуемо рухнуть!

Россия накануне революции! - так думалось Николаю Васильевичу Шелгунову. Думалось радостно. И не одному ему. Та же вера, он знал, окрыляла ныне широкий круг людей, для которого центром притяжения оказался петербургский журнал «Современник», а главным вдохновителем - выдающийся публицист Николай Гаврилович Чернышевский.

Неужели в этот исторический момент он, Шелгунов, останется в стороне? Нет, конечно! С одобрения друзей, с одобрения Чернышевского он написал воззвание. Его ближайший друг, Михаил Ларионович Михайлов, прирожденный литератор, прекрасный стилист, тоже приложил руку к написанному тексту - добавлял от себя, правил. Так родилось воззвание «К молодому поколению». Оно обращено было в первую очередь к учащейся молодежи, к студенчеству. Ведь за молодежью - будущее, на нее все надежды.

В своем воззвании Шелгунов яростно обличал: «...эта клейменая неспособность, окружающая царя, эта дворянская партия, представители выгодного для них консерватизма думают, что народ нельзя предоставить самому себе, что ему нужно дать нянек. Жалкие мыслители, хоть и последовательные, вы не хотите дать народу свободу, потому что и для себя самих вы видите возможность только одного положения - холопства...» И разве не очевидна угнетенность русского общества? Шелгунов написал: «Кому нравится это, пусть остается в ярме; но кто проснулся и дозрел до понимания человеческого достоинства, в ком есть хоть искра гражданского мужества, пусть сбросит с себя цепи...» Он призывал молодое поколение к решительным схваткам с самодержавием: «...ищите вожаков, способных и готовых на все, и да ведут их и вас на великое дело, а если нужно, то и на славную смерть за спасение отчизны, тени мучеников 14 декабря!» И наконец заявлял сгоряча: «Если для осуществления наших стремлений - для раздела земли между народом - пришлось бы вырезать сто тысяч помещиков, мы не испугались бы и этого».

Правда, под таким заявлением вряд ли подписались бы мученики 14 декабря», то есть декабристы...

И Петербурге напечатать тайно свое воззвание у Шелгунова возможности не было. Вот если бы согласился напечатать Герцен...

Шелгунов помнил как радостное событие в своей жизни первую встречу с Герценом в его доме на окраине Лондона. Это было два с лишним года назад. Командированный Лесным департаментом, Шелгунов приехал во Францию, а оттуда - в Англию. С Герценом он сразу почувствовал себя легко и свободно, несмотря на существенную разницу в возрасте, да и не только в возрасти, Часто бывает, что человек, сознающий свое превосходство, навязывает собеседнику свое мнение, но Герцен ничего не навязывал, он побуждал размышлять вместе с ним. Говорил, что признает только власть разума и понимания. Этот замечательный человек с великой проницательностью вникал во все российские проблемы, все принимал близко к сердцу, и каждая статья в его «Колоколе» волновала всю читающую Россию...

И вот в конце июня 1861 года Шелгунов снова приехал в Париж. Его друг Михайлов был в эти дни в Лондоне - он взялся передать Герцену воззвание «К молодому поколению». Но в Париже Шелгунов узнал, что Герцен здесь - приехал из Лондона дней десять назад. Узнал его парижский адрес и направился к нему в отель, собираясь со всей откровенностью поговорить о своем воззвании.

Когда Шелгунов пришел, волнуясь в ожидании предстоящего серьезного разговора, Герцен принимал гостя из России. Это был Сергей Григорьевич Волконский, декабрист, величавый старик с лысеющим лбом, седой бородой и седыми волосами до плеч. Взгляд его был