Крыши Манхеттена (СИ) [La donna] (fb2) читать онлайн

========== 1. Человек с пожарной лестницы ==========

Да, не иначе как я родился на чердаке!

Не погреб, не дровяной сарай ― я твердо знаю: моя родина ― чердак!

Э. А. Гофман «Житейские воззрения Кота Мурра»

Кот жил на крыше дома 75 по Ректор-стрит. Крыша была плоской, но люди заходили на неё редко, так что Кот и его собратья могли чувствовать себя в относительной безопасности.

Кот ночевал на техническом этаже, заменяющем зданию чердак, охотился на птиц, которые по глупости считали вентиляционные трубы надёжным убежищем для себя и своих птенцов, а иногда ему случалось ловить и крыс. Эти твари были куда хитрее, и за удовольствие сделать их своим обедом порой приходилось дорого платить: именно крысьим зубам он был обязан большей части шрамов на лапах.

Впрочем, крысы были не единственными врагами. С себе подобными Кот тоже не слишком ладил. Он не был задиристым, но безропотно терпеть нападки матёрых котищ, которые угрожающе выгибали спины, злобно шипели и так и норовили вцепиться когтями в морду, Кот не мог. После драк порой ему приходилось долго отлёживаться на крыше, раны болели и гноились, а от шершавого языка становилось только больнее. Но каждый раз у него находились силы, чтобы оправиться, и Кот не заметил, как и сам превратился в матёрого котищу — с возрастом он стал шире в корпусе, а пересекавшие морду рубцы придавали устрашающий вид. Так что необходимость вступать в бой трижды за неделю, отпала. Если чужаки и забредали на его крышу, то вступать с ним в открытое противостояние не решались. Если же пришельцы уходить не хотели, пара ударов лапой с выпущенными когтями заставляли их менять своё мнение: Кот не хотел с кем попало делить свой «чердак», свою крышу и свои крысиные лазы, у которых Кот часами поджидал добычу.

С последним и так везло не всегда. Иногда крысы оказывались слишком прыткими, а он недостаточно проворным. Да и для того чтобы закогтить какого-нибудь глупого жирного голубя требовалась определённая удача.

Когда удача поворачивалась к нему спиной слишком надолго, приходилось спускаться вниз. Там не было недостатка в пище. На задворках дома стояли мусорные баки, в которые люди, будто нарочно для бродячей живности, складывали самые аппетитные объедки. Чаще всего баки бывали открыты, но даже если от дармовой еды Кота отделяла наглухо задраенная крышка, в щелях между баками всегда можно было отловить крысу: здесь они были неповоротливее и жирнее, чем наверху. И всё же Кот не любил эти вылазки и решался на них, только если случалось голодать несколько дней кряду.

Пусть во дворе можно было без особого труда разжиться вкуснейшей пищей, но так же там были машины, с фырчанием исторгавшие из себя дым; кошачья стая, в стычках с которой на чужой территории Кот чувствовал себя не так уверенно, как на родной крыше; и главная опасность — собаки. При мысли о них шерсть на загривке вставала дыбом. Несколько раз Коту приходилось встречаться с этими созданиями, и встречи эти ничем хорошим для него не заканчивались.

Всё это, да еще необходимость спускаться во двор по металлической пожарной лестнице (проход с технического этажа в подъезд был наглухо закрыт), раскаленной летом и обжигающей лапы холодом зимой, делало вылазки довольно опасным и неприятным делом.

Но нужда заставляла Кота пускаться и не в такие авантюры. Так что, если найти иной выход не удавалось, Кот спрыгивал на лестницу, и осторожно и не спеша, ступенька за ступенькой, спускался. На площадках он останавливался, чтобы обнюхать двери, а иногда, если повезёт и заглянуть в людское жильё. На одних этажах квартиры всегда были заперты, на других в жаркую пору оказывались приоткрыты. Кот никогда не решался зайти внутрь, но всунув голову в щель, с любопытством рассматривал шкафы и ящики, удобные постели, плиты, на которых готовились изысканные людские кушанья, от одного запаха которых рот наполнялся кислой слюной. Впрочем, ни на одном из двадцати этажей он не задерживался надолго, голод гнал его вниз, в глазах рябило, под лапами то и дело разверзалась бездна, и спустя первый десяток пролётов Кот почти переставал обращать внимание и на сушившееся у него над головой бельё, и на гудящие коробки кондиционеров.

Но однажды привычный маршрут был нарушен. Подходя к седьмому этажу, Кот ощутил табачный дух. В этом не было ничего не обычного. Кот помнил, что от двери седьмого этажа всегда несло табачным дымом. Но сейчас этого дыма было слишком много, так, что казалось, он заполнил собой всё, вытеснив остальные запахи, и Кот в замешательстве остановился и замотал головой. Быть лишённым обоняния было даже немного страшно. Кот сморгнул, чихнул, спустился ещё на ступеньку и снова замер: на лестничной площадке стоял человек. Он бы почуял его запах раньше, если бы тот не курил, пуская клубы дыма изо рта и зажатой между пальцами сигареты, уменьшающейся каждый раз, когда человек прижимал её к губам. Стоять так близко было волнующе: Кот с детства знал, что некоторым из его сородичей повезло — им достался свой человек. А ещё он знал, что люди могут быть опасны. Поэтому, на всякий случай, держался от них подальше. Кот напрягся и уже готов был дать дёру обратно на крышу, как человек — мужчина средних лет — щелчком отбросил окурок сигареты и обратился к нему:

— Что, Кот? Гуляешь сам по себе?

Кот не ответил, только переступил с лапы на лапу и задрал кверху распушившийся хвост. Ему не хотелось, чтобы человек догадался, насколько он напуган.

— Голодный небось? — человек наклонился к нему так, что Кот смог разглядеть и овальное лицо с круглым носом, и тёмные смеющиеся глаза, и густую щетину на подбородке.

Человек быстро выпрямился, исчезая в вышине, проскользнул в открытую дверь квартиры и спустя несколько секунд появился с миской полной сырого мяса. Это была курица, уже ощипанная и разделённая на кусочки. Кот, не веря своему счастью, подцепил один из кусочков левой передней лапой и отправил в рот. Вкус был изумительный. Следом за первым кусочком отправился и второй, а потом Кот не утерпел и сунул морду в миску. Он ел и ел, и даже когда первый голод был утолён, не остановился, он успокоился, только когда миска опустела.

— Ну ты здоров жрать, — усмехнулся человек.

Кот слабо мявкнул. После обильной трапезы он чувствовал себя странно. Еда точно распирала его изнутри. Но соблюсти достоинство сейчас было для Кота особенно важно, поэтому, стараясь не обращать внимания на необычные ощущения, он тщательно вылизал лапу и принялся вычищать ей испачканную мордочку.

С этого дня жизнь Кота изменилась.

Теперь, ему не обязательно было ходить к мусорным бакам и бороться за каждый кусок с недоброжелателями и собаками. Если добыча не желала идти к Коту в лапы, он спускался на седьмой этаж, скрёб пропахшую табачным дымом дверь и жалостливо мяукал. И если хозяин был дома, дверь неизменно открывалась, и в распоряжении Кота оказывалась миска, наполненная чем-то вкусненьким. Вскоре Кот узнал, что человека зовут Нил. Его часто не оказывалось дома, но со временем Кот научился безошибочно определять его присутствие по полоске света под дверью. Нил жил один, но иногда к нему захаживали гости. В такие вечера Нил так же охотно делился с Котом едой, но говорил громко, двигался резко, и с ним на площадку выходили другие люди, которые тоже принимались говорить, смеяться, дымить своими сигаретами. Это раздражало. Так что Кот поднимался на пролёт выше и сидел там прижав уши, пока они не уходили, и только после возвращался к знакомой двери и расправлялся с угощением.

Дни, когда единственным собеседником обитателя квартиры на седьмом этаже был он сам, нравились Коту гораздо больше. Нил разговаривал с Котом ласковым и тихим голосом, позволял Коту тереться о брюки и даже гладил. Когда это случилось первый раз, Кот в ужасе прижал уши к голове, готовый в любую минуту убежать или вцепиться в нависшую над ним руку. Но ладонь Нила коснулась его, и ничего ужасного не произошло. Больше всего это было похоже на вылизывание — только язык был слишком большим и сухим. Это было непривычно, но приятно.

Кот приходил к Нилу часто, но не ежедневно. Нет, Коту такая навязчивость была чужда. В конце концов, он был охотником, и ему достаточно часто случалось душить сидящих вдоль края крыши нахохлившихся воробьёв, да и крысы обзавелись потомством. Кот много часов потратил на выслеживание, а когда наконец сумел отыскать гнездо, в котором они прятали своих крысят, несколько дней кряду не был голодным.

Когда Кот навестил Нила в следующий раз, тот ему особенно обрадовался.

Поприветствовал весёлым:

— Где ты пропадал, бродяга? — затушил ещё недокуренную сигарету и потянулся потрепать Кота по ушам. Кот, так до конца и не привыкший к такому обращению, сжался под прикосновениями человека, но шарахаться не стал.

— У меня для тебя подарок! — провозгласил Нил торжественно и скрылся в квартире.

Вскоре он вернулся и поставил на площадку сверкающую новизной жестяную миску. Собственно она представляла собой скорее две миски, намертво скреплённые между собой. На дне каждой было по вмятине, напоминающей формой кошачью лапу, но едой даже не пахло.

Кот недоумённо мяукнул, поднимая глаза на Нила, а после потерся щекой о его штанину. Откуда-то из глубин памяти пришло знание, что именно так нужно поступать со своими людьми.

Нил рассмеялся и унёс подарок обратно в дом. Дверь он оставил открытой, но Кот не пошёл за ним следом, а терпеливо дожидался на пороге, следя глазами, как человек открывает высокий белый шкаф — холодильник — достаёт оттуда пачку фарша и откладывает немного в его — Кота — миску.

А потом человек стоял на лестничной площадке, облокотившись на перила и курил новую сигарету, а Кот ел фарш из своей новой посуды. Дым попадал в нос, мешал чувствовать вкус мяса в полной мере, но это было не так уж и важно.

========== 2. Перемены ==========

С тех пор, даже если Нила не оказывалось дома, Кот неизменно находил рядом с его дверью миску с угощением и свежей водой. Впрочем, если в квартире горел свет, Кот по-прежнему скрёбся и протяжно мяукал, чтобы Нил вышел поговорить с ним. Кот не заметил, как привязался к почти своему человеку. И разговоры, запах табака, прикосновение широкой ладони к спине были теперь для него так же приятны, как и сытный обед. Изменился Кот и внешне: выступающие рёбра покрылись слоем жирка, шерсть, прежде всегда взъерошенная и тусклая, стала блестеть и лосниться, и даже вылизывание доставляло Коту теперь куда больше удовольствия, чем прежде.

Но однажды установившийся было уклад был нарушен. В тот вечер Кот уже успел придушить отличного голубя, и спустился проверить свою миску скорее для порядка, чем от голода. Нил стоял на лестничной площадке, и резкий запах табака, всегда оглушавший Кота, помешал ему заметить, что тот не один. Рядом стояла женщина. Она не смеялась и не кричала, как другие гости, а замерла в неподвижности, облокотившись на перила и глядя куда-то в даль. Кожа её была тёмной, а длинные волосы спадали каскадом на спину. Кот в замешательстве разглядывал её, не зная, идти ему прочь, или всё же обнаружить своё присутствие. После недолгих раздумий кот издал вопросительное «Мяу!»

— Ах, это ты! — тут же поприветствовал его Нил и, наклонившись, протянул руку навстречу: — Что же, иди сюда.

Кот спрыгнул на площадку и неуверенно ступая подошёл к миске, не решаясь приняться за еду. Чего ждать от Нила, он уже знал, а вот как поведёт себя спутница? Вдруг она тоже претендует на свежее мясо? Кот бросил в её сторону подозрительный взгляд, и на мгновение они встретились глазами.

— Ох, надо же, — сказала она высоким приятным голосом, — ну и чудовище.

Лицо женщины брезгливо сморщилось, точно под нос ей сунули тухлую селёдку.

— Да ладно, — возразил Нил, — вполне симпатичный котище.

— Скажешь тоже.

Женщина капризно пожала плечами и ушла в дом. А Нил постоял на лестнице ещё немного, докурил сигарету до фильтра и только после этого обратился к Коту:

— Так-то, братец, — проговорил он почти смущённо. — Строгая. Зато красивая.

Кот издал урчащий звук. Незнакомка ему не понравилась, но Нил, похоже, не разделял его чувства.

— Моя невеста. Понимаешь, братец?

Разумеется, Кот понимал. Он был не так уж молод, и у него тоже была когда-то невеста. И не одна. С кошками всегда было много хлопот, но всё же иметь с ними дело было приятно, и даже сейчас при воспоминании о них Коту хотелось мечтательно зажмуриться и замурчать. О да, опыт у него имелся. Кот бы непременно поделился бы с Нилом парой верных приёмов… Но увы, люди, даже самые лучшие из них, слишком слабы в кошачьем.

С тех пор как “невеста” стала частой гостьей квартиры на седьмом, Коту доставалось гораздо меньше внимания Нила. Кот всё так же находил в миске у дверей свежую еду и питьё, но вот самого Нила заставал на лестнице всё реже. И даже когда за дверью квартиры горел свет и звучала музыка, Кот напрасно скоблил дверь и выкрикивал протяжное «мя-а-авк».

Они встретились с Нилом несколько недель спустя. Кот пошёл проверить свою миску на рассвете, и увидел Нила, сидящего на ступенях лестницы. Вопреки обыкновению Нил не курил, просто крутил между пальцами не зажжённую палочку сигареты.

— Тамаре не нравится, что я курю, — пояснил он, когда Кот уселся рядом. — Бросаю.

Что ж, хотя бы в этом Кот был с ней солидарен. Какое-то время они молчали. Нил всё вертел между пальцами сигарету, а Кот лениво следил глазами за его движениями. Наконец, Нил улыбнулся, провёл ладонью по спине Кота и скрылся в квартире. Когда дверь за ним захлопнулась, Кот подошёл к миске и неспешно принялся за еду.

Это был последний раз, когда Кот видел Нила.

Еда и вода продолжали появляться ещё какое-то время, но настал день, когда, спустившись с крыши, Кот обнаружил миску пустой. Свет в квартире тоже не горел. Кот поднялся на несколько ступенек, заглянул в окно и не увидел ничего, кроме беспорядка и разобранной постели.

Дни шли за днями, а квартира оставалась заброшенной. Даже табачный запах от двери стал слабее. Осень сменила слякотная зима, апрель принёс Коту новые любовные увлечения и несколько поистине кровопролитных драк с дворовыми котами: весна пьянила и толкала на безрассудства. Пришло лето, необычайно жаркое для Нью-Йорка, а Нил так и не объявился. Его окно покрылось серым налётом пыли, а в миске скапливалась лишь дождевая вода, да случайно угодившая в неё мошкара.

Снова наступила осень. Кот уже не надеялся, что почти-его-человек вернётся. Он снова отощал, да и лоск давно сошёл с его шерсти, но в конце концов, находил же он себе как-то пропитание и до встречи с Нилом. Пока на крыше не переведутся глупые птицы, а под крышей — юркие крысы — Кот не пропадёт. Кот больше не ходил каждый день проверять «свою» миску. Он знал, без Нила никто не положит в неё свежей печёнки или куриного мяса. Теперь Кот спускался редко. Во время последнего столкновения дворовые коты потрепали его весьма ощутимо, и воспоминание об этом заставляло его до последнего оттягивать поход к мусорным бакам.

Декабрь выдался неудачным. На крыс напал странный мор, они почти не пытались сопротивляться, ходили шатаясь и дохли в самых неожиданных местах. Их окоченелые трупики, лежавшие в лужах собственной крови, почему-то не вызывали ни малейшего аппетита. Но есть всё-таки хотелось, и Кот отловил парочку ещё живых крыс, ставших теперь столь лёгкой добычей. Он даже не стал убивать их сразу. Слегка придушил, а после играл с ними точно котёнок: не мог удержаться, уж слишком потешно они семенили лапками, убегая от вездесущих когтей не по прямой, как обычно, а по кругу.

Расплата за забавы пришла наутро. Какое-то странное ощущение выдернуло Кота из сытой дрёмы. Его тошнило. Это не походило на привычную отрыжку, которая частенько настигала его после того, как он вылизывался слишком тщательно. Нет, то была новая, выматывающая тошнота. Кот сел, тряхнул головой, силясь избавиться от настигших его во сне ощущений, и тут его вырвало. Кота рвало долго, и даже когда желудок опустел, тошнота не отступила. Наконец Кот смог отдышаться, отошёл от лужи кисло воняющей блевотины и улёгся на пол. Конечно, ему нужно было вылизаться, но Кот чувствовал себя таким уставшим, что снова провалился в дрёму.

Так прошло два дня: Кота непрестанно тошнило какой-то гадкой слизью, живот болел, пол технического этажа шатался под лапами, точно Манхеттен настигло землетрясение. Во время болезни Кот выходил с технического этажа только для того, чтобы попить воды, скопившейся во вмятинах крыши, вдохнуть влажного воздуха и уползти обратно: его ощутимо знобило. На третий день, проснувшись, Кот почувствовал голод. Однако при мысли о том, чтобы утолить его ещё одной одуревшей крысой, к горлу снова подступил комок тошноты. Кот выполз на крышу. На трубе воздуховода сидела нахохлившаяся ворона. Маняще близко, но кот был вовсе не уверен, что сейчас способен выйти победителем из поединка с крупной птицей. Да что там, он и жирного голубя сейчас не поймал бы. Мир плыл перед глазами, лапы подрагивали от слабости, и охотником в таком состоянии Кот был никудышным. Ему не оставалось ничего другого, как отправиться на вылазку к мусорным бакам, в надежде, что у них найдётся что-нибудь съестное: например, выпавшая из пакета корочка от пиццы или рыбные хребты.

На сей раз Кот спускался ещё медленней обычного, но передышек между пролётами себе не давал, да и в квартиры заглянуть не пытался: тот единственный человек, увидеть которого Коту хотелось бы, всё равно отсутствовал. Но на седьмом этаже Кот всё-таки остановился и сунул нос в миску. В ней не было ничего кроме застоявшейся дождевой воды да неведомо как занесённого сюда осеннего листка, уже подгнившего. Кот жалобно уркнул по старой памяти и хотел уже было продолжить спуск, как увидел под дверью жёлтую полоску света.

Нил вернулся! Кот забыл о слабости и голоде и громко мяукнул, ещё и ещё раз, а после издал серию резких гортанных звуков. Дверь распахнулась, и на пороге Кот увидел человека. Маленького человека. Ещё ребёнка.

Ребёнок сел перед ним на корточки и пролепетал:

— Киса! Какая смешная киса!

Он обернулся и прокричал вглубь квартиры:

— Мама, посмотри, какая киса к нам пришла! Она поёт.

На зов вышла женщина с недовольным лицом.

— Фу-у… — скривилась она ещё больше и махнула на Кота полотенцем. — Какая гадость! Роланд, — обратилась она к мальчику: — Я надеюсь, ты не трогал его? Он, наверное, заразный.

— Что смотришь? — женщина шваркнула Кота полотенцем по морде. — Пшёл отсюда!

Кот не заставил просить дважды и продолжил свой путь вниз.

— Так вот кто нам всю дверь испоганил! — услышал он вслед, но даже не обернулся.

========== 3. Не-Нил ==========

Жизнь продолжала идти своим чередом. Поднимаясь или спускаясь, Кот задерживался ненадолго на седьмом этаже, но мяукать под дверью больше не пытался, да и миску проверял только по инерции. Котом всё чаще овладевала какая-то тупая апатия. Он часами и не спал, и не бодрствовал, а просто сидел на своём чердаке и не мигая смотрел в пространство жёлтыми глазами. Наверное, виновата была подступающая старость: Кот прожил немало лет и вовсе не был уверен, что этой весной его снова потянет на подвиги. А может быть, зима задалась слишком ветреной и промозглой. От сырости у Кота слезились глаза и ныли старые шрамы и укусы. Иногда Коту казалось, что Нил ему попросту приснился. Не было ни вкусных обедов, ни разговоров, ни тёплой ладони, поглаживающей его голову и спину. Кому, в конце концов, он мог понравиться? Хотя Кот не любил спускаться во двор до наступления сумерок, иногда ему случалось встречаться там с людьми. «Блохастый», «заразный», «ободранный», «страшный» - вот как они его называли. Никто не мог счесть его «симпатичным котищем». Кот зевал и жмурил глаза: хорошо бы заснуть, вдруг опять приснится что-нибудь хорошее.

В тот день вылазка на помойку оказалась удачной. Удалось избежать нежелательных встреч, и вкусненького перепало: распотрошив один из пакетов, Кот обнаружил там срезанный с говядины жир и жилки. Да и погода улучшилась. Солнце, конечно, не припекало. Но хотя бы с неба не капало, и ветер успокоился. Кот поднимался на свою крышу почти вприпрыжку, победно задрав хвост. Достигнув седьмого этажа, он замедлил ход. На ступеньках сидел незнакомый человек. Человек был не так уж и толст, и на лестнице оставалось достаточно места, чтобы проскользнуть мимо него. Но Коту было страшно подниматься в такой опасной близости от незнакомца. Кто знает, что придёт тому в голову? Так что Кот остановился и уселся у своей миски. Пусть в ней и не было ничего съестного, её близость необъяснимым образом успокаивала.

Мужчина заметил Кота не сразу: он всё смотрел перед собой, но будто не видел, и только крутил в руках не зажжённую сигарету. Наконец сигарета сломалась, раскрошилась в табачные крошки, а ставший ненужным фильтр выскользнул из пальцев и упал вниз, в вечернюю мглу. Взгляд мужчины прояснился и упал на Кота.

- Это, стало быть, твоё? - проговорил он, кивнув на миску. - Ждёшь, что тебя покормят? Кто же тебя приучил к этому? Зелена?

С каждым новым вопросом голос, и без того негромкий, звучал всё тише. Мужчина взял в руки лежавшую рядом с ним на ступеньках палку — как это Кот сразу не обратил на неё внимание — и сдвинул её концом миску с места. Оценивающим взглядом окинул пятна ржавчины и присохший ко дну побуревший листок.

- Э, нет, - пробормотал мужчина. - Не она. Слишком давно ей не пользовались. Значит, Бей. - Мужчина вздохнул. - Он всегда был добрым мальчиком. Выходит, его доброты хватило и на этого бродягу.

Кот не очень хорошо разобрал, о чём толкует незнакомец, но на всякий случай отступил на шаг.

Тем временем мужчина пододвинул миску к себе ещё чуть ближе, взял её, поднялся, тяжело опираясь на свою палку, и скрылся за приоткрытой дверью.

Кот опешил от такой неслыханной наглости. Пусть люди, жившие в квартире до этого и не привечали его, но во всяком случае не трогали то единственное, что осталось ему от Нила. Это был его «подарок»! До этого Кот никогда не решался входить внутрь людских жилищ. Но сейчас его возмущение было слишком велико. Так что Кот переступил через порог, вытянул шею и стал настороженно прислушиваться и принюхиваться к происходящему в квартире. В комнате, в которую Кот заглянул, незнакомца не оказалось, но можно было услышать, как что-то шуршит, гремит и постукивает в соседней. Кот огляделся: миски нигде не было видно. Значит она была там, откуда исходили все эти шумы.

Шуршание и грохот наконец стихли и на смену им пришло постукивание и шорох приближающихся шагов. Когда незнакомец вернулся в комнату, Кот выгнул спину и рассерженно зашипел.

- Ну-ну, - улыбнулся мужчина, и всё так же опираясь на палку, направился прямиком к Коту, не сводя с него пристального взгляда тёмных глаз.

Мужчина подходил всё ближе и ближе, и в какой-то момент Кот не выдержал и бросился наверх. Он бежал со всех лап, позабыв об осторожности и опасности свалиться в разверзающуюся между ступеньками пропасть. Лишь достигнув верхнего пролёта, Кот позволил себе остановиться и отдышаться. Мысли его метались, переходя от страшного незнакомца с палкой к похищенному подарку. Коту одновременно хотелось и вернуться к той приоткрытой двери, и спрятаться в самом глухом и пыльном уголке технического этажа.

В тот день Кот так и не спустился на седьмой. Но случившееся занозой сидело в памяти, и вечером третьего дня Кот всё же решился. Он и сам бы не смог объяснить, что раз за разом гнало его к той двери и заставляло жадно втягивать ноздрями почти выветрившийся запах табачного дыма, прежде неприятный, а теперь ставший желанным. И то, что квартиру занял новый жилец, ничего не меняло.

Дверь была закрыта, в квартире темно, а его миска стояла на прежнем месте и блестела почти так же, как в тот день, когда Кот увидел её впервые. От неё исходил аппетитный аромат, вовсе не походящий на запах ржавчины или дождевой воды. Осторожно приблизившись, Кот заглянул в миску и увидел неровно нарезанные куски жирной колбасы. Кот оглянулся, чтобы убедиться, что поблизости никого нет, и попробовал один кусочек. Конечно, с куриной печёнкой или фаршем колбаса сравниться не могла, но всё равно была вкусной. Кот быстро с ней расправился и увидел на дне миски вмятинку в виде кошачьей лапы. Она была исцарапана и потускнела, но по крайней мере её больше не скрывал слой рыжей ржавчины.

На следующий день миска тоже не пустовала. В густой жиже плавали куски чего-то непонятного, но по запаху похожего на еду. Кот лизнул жижу: она оказалась съедобной и даже очень, так что кот работал языком, пока жидкость в миске не закончилась. На оставшиеся на дне кусочки он долго смотрел, раздумывая, стоит ли употреблять их в пищу. Наконец любопытство и голод победили недоверчивость. Кусочки были странно мягкими, но по вкусу напоминали мясо, так что Кот съел и их.

То же самое угощение обнаруживалось в миске и в последующие дни. Кот смирился с непривычным вкусом и не особенно задумывался о том, как оно туда попадает: это вернулся Нил или новый жилец решил возобновить старую традицию? Случая выяснить не предоставлялось очень долго, потому что кто бы ни жил теперь в квартире на седьмом, застать его дома Коту не удавалось.

Но однажды дверь квартиры оказалось распахнутой, и на её пороге на низком табурете сидел всё тот же человек с палкой. Он подставлял лицо вечернему солнцу и смотрел куда-то вдаль, на крыши соседних домов. На этот раз незнакомец заметил появление Кота сразу и проговорил негромко:

- Надеюсь, не помешаю. Располагайся. Я тебе там положил.

Незнакомец выглядел вполне мирно, но палка в его руках внушала опасения. В прошлый раз Кот успел убедиться, что с её помощью мужчина помогает себе ходить. Что ж, это было разумно: Кот всегда удивлялся, как это люди ходят на двух ногах. Передвигаться таким образом, должно быть, ужасно неудобно, так что дополнительная точка опоры, наверное, была весьма кстати. Но Кот так же знал, что палкой можно ударить. Ему случалось получать палкой по спине от детей во дворе, и пребольно. Так что, когда до площадки оставалось несколько ступенек, Кот замер в ожидании. Ему хотелось добраться до ставшего уже привычным лакомства, которое было чем-то даже лучше жёсткой крысятины, которой Коту приходилось питаться в счастливые дни, но мужчина и не думал уходить. Кот немного поперетаптывался с лапы на лапу, а потом требовательно мяукнул.

- Ну нет, дорогуша, - мужчина перевёл на Кота внимательный взгляд. - Придётся тебе потерпеть моё общество.

Кот ответил ещё одним протяжным «Мяу».

Мужчина изогнул губы в улыбке:

- Прости. Не хочу сидеть в комнате.

Больше он ничего не говорил и снова обратил взгляд в небо, словно Кота здесь и не было. Кот потоптался немного и уселся на ступеньку. Теперь у него было время получше разглядеть нового жильца. На нём была одежда чёрного цвета, что-то подобное, Кот помнил, носил и Нил, и глаза чем-то напоминали о пропавшем хозяине квартиры, но на этом сходство кончалось… Волосы были гораздо длиннее и неровными прядями спадали на плечи, а вот подбородок наоборот был напрочь лишён какой-нибудь растительности, так же как и над верхней губой нельзя было обнаружить и следа усов. Носы людей всегда казались Коту непропорционально большими, и новый жилец в этом мало чем отличался от остальных.

Когда солнце опустилось за соседние дома, мужчина скрылся в квартире вместе со своим табуретом, а Кот преодолел три ступеньки, отделявшие его от миски и принялся за еду: она была такой же, как и всегда.

С тех пор погожие деньки выдавались всё чаще. И всё чаще в раскрытых дверях квартиры сидел мужчина с палкой. Кот обычно не приступал к еде до его ухода, хотя уже не относился к новому жильцу столь настороженно. Теперь, сидя в ожидании, Кот вылизывался и даже порой дремал, пока его не возвращал к реальности стук закрывающейся двери. О новом жильце Кот знал всё так же немного, как и в начале их знакомства. Даже имя оставалось неизвестным: сам мужчина не представился, а гости к нему не ходили, не то что к Нилу. Однако со временем Кот проникся симпатией и к этому человеку. Только выказывать своё расположение не спешил: всё так же не ел в его присутствии, не звал его, и тереться о ноги, метя человека своим запахом, тоже не пытался. А когда однажды мужчина потянулся к нему, чтобы погладить, Кот тут же прижал голову к передним лапам и угрожающе зашипел.

Мужчина отдёрнул руку, улыбнулся и заметил одобрительно:

- Ну и правильно, Кот. Меньше будешь доверять людям, дольше проживёшь.

Но Кот доверял ему. Верил, что мужчина не схватит его за шкирку, не ударит своей палкой, не подложит в еду толчёного стекла, которое, по слухам, доходившим от дворовых, иногда попадалось в пище, которую люди оставляли в плоских пластиковых тарелках у лаза в подвал. Кот верил, что мужчина желает ему добра и хочет подружиться.

Если бы только Кот мог поверить ещё и в то, что этот его новый знакомый не исчезнет из его жизни так же неожиданно, как исчез Нил.

========== 4. Худо и добро ==========

Спускаться во двор теперь не было особенной необходимости, но Кот всё же время от времени совершал вылазки к нижним пролётам лестницы. Хотя бы для того, чтобы обновить метки: это его территория, и теперь Кот считал нужным охранять от возможных посягательств не только крышу, но и седьмой этаж. Он не имел ничего против своих сородичей, гревшихся на ступеньках нижних пролётов, но пускать их выше — не собирался.

Любви кот не искал, и послание, которое он запечатлял на границах своей территории однозначно сообщало: «Это моё! Не приближайтесь!», а вовсе не «Ищу кошку для весёлого времяпрепровождения». И в то утро, спускаясь по скользкой от недавнего дождя лестнице, Кот всего лишь хотел проверить не смыло ли его метку весенним ливнем. Запах всё ещё был на месте. Но теперь к нему примешивался другой, оставленный поверх. Нерезкий и манящий запах текущей кошки.

Кот чувствовал себя сытым и сильным, холодные месяцы были позади, и не то чтобы он испытал настоящее влечение… Но ему было любопытно, какова та, что оставила ему эти знаки. Судя по запаху, это была ещё молодая кошка, но не юная. Может быть, недавно вскормившая котят, но уже отправившаяся на поиски новых отношений. Или её детёныши погибли? Такое часто случается с рождёнными зимой. Кот глубже втянул носом воздух. Кошка оставила предостаточно свежих меток на металлических прутьях стойки перил, и Коту оставалось лишь идти по её следу.

Она поджидала его совсем близко. Под лестницей. Молодая, но крупная. С короткой плотной шёрсткой — белой в чёрных пятнах. Кошка была слишком велика для него, но это делало её только ещё привлекательней. От неё ощутимо пахло молоком и другим самцом. Кот наклонил голову: он не будет её первым партнёром сегодня.

Кот сделал несколько осторожных шагов, ожидая реакции: она бросится прочь или захочет продолжить знакомство? Но кошка и не думала убегать, она встала, не трогаясь с места, вытянула шею и позволила обнюхать свою морду. Их усы почти соприкасались. Резко фыркнув, кошка пригнулась к асфальту и на согнутых лапах отошла в сторону. Она потопталась на месте, присела, зазывно приподняла зад и громко замурлыкала.

Всё это вкупе с запахом, который стал уже поистине одуряющим, заставило Кота потерять голову. Он в один прыжок оказался рядом, вцепился зубами в пушистый загривок и хотел уже прижать кошку к асфальту, как та вывернулась, завалилась на спину и, выпустив когти, принялась раздирать ему живот. Кот возмущённо взвыл и нанёс несколько весьма ощутимых ударов в ответ. Кошка с визгом бросилась прочь, но далеко не ушла. Остановилась в шагах десяти и повторила свои маневры. На этот раз Кот был слишком распалён, чтобы раздумывать. Сделав пару кругов вокруг самки, которая только что животом по асфальту не елозила в ожидании, он возобновил атаку.

Сладить с кошкой оказалось не так-то просто. Но спустя несколько схваток, Кот всё же одержал верх. На крышу он возвращался, горделиво задрав хвост и время от времени выкрикивая протяжное «миау!»

Миска на седьмом этаже была пуста, Кот съел её содержимое ещё вечером, и жилец не успел наполнить её снова. Впрочем, сейчас Кот не был голоден, но, проходя мимо тёмных окон квартиры, остановился и издал серию победных «мяу!» Кот и сам не знал, чего хочет этим добиться, но был слишком взбудоражен произошедшим. И ему просто… не хотелось оставаться в одиночестве. Разглядеть, что творится в квартире, не представлялось возможным, но тут стекло задрожало, и одна из секций окна с противным скрипом распахнулась, рассыпая вокруг себя хлопья пыли. В окне показалась всклоченная голова жильца.

— Тише, — потребовал он сердито. Мужчина оперся руками на подоконник, и тут же отодвинулся вглубь комнаты и брезгливо оттёр одну из ладоней о рукав собственного халата.

— Неужели подождать нельзя? — спросил мужчина Кота. — Пять утра, не знаю, как ты, я собирался поспать. — Мужчина сузил глаза и всмотрелся пристальней. — А что разодранный такой? — Он вздохнул. — Думаешь, я тебя пожалею?

Кот издал возмущённый звук, более всего походящий на утробное урчание, столь громкое, что было удивительно, как оно может исходить от такого относительно небольшого существа.

— То-то, дорогуша. — Мужчина в окне мягко усмехнулся. — Слышал я твои концерты, видно, сам нарвался.

Однако вопреки сказанному, жилец скоро появился на площадке, забрал миску и несколько минут спустя вернул, уже наполненную чистой водой. При виде её Кот почувствовал, насколько он хочет пить. Но несмотря на жажду, приближаться к миске сейчас, когда она стояла у ног человека, Кот не стал. Кот жадным взглядом оглядел воду, потом босые ступни мужчины, по большей части скрытые приспущенными штанинами пижамы, и требовательно мяукнул.

— Ты ещё и голодный? — поинтересовался мужчина, чуть склонившись.

Кот попятился, насколько позволяла ширина ступеньки, и издал ещё одно «мяу!»

На этот раз мужчина понял его правильно:

— Будить меня до рассвета ты не стесняешься, — адресовал он Коту ещё одну мягкую усмешку, — а пить при мне не желаешь? Ну-ну, дорогуша, — мужчина криво улыбнулся, но послушно покинул площадку. Вот только дверь, ведущую на пожарную лестницу оставил приоткрытой.

Кот спустился и принялся с наслаждением лакать чистую, прохладную воду, время от времени поглядывая на широкую щель, вполне достаточную для того, чтобы проникнуть в квартиру.

Уже напившись, Кот задержался ещё немного: он стоял у входа, принюхиваясь к новым, незнакомым, запахам квартиры. Ему хотелось зайти внутрь, но осторожность вновь победила любопытство. Кот поднялся к себе на крышу, и зализывая оставленные кошкой на память царапины, думал уже не о ней, а о загадочном жильце и квартире, в которой тот жил.

Весна наконец подарила нью-йоркцам несколько по-настоящему жарких дней, и Кот только и делал, что отчаянно ленился… Он даже охотиться перестал: еды в его миске с лихвой хватало для того, чтобы насытиться, так что большую часть дня Кот лежал в пыльном и тенистом углу технического этажа, вытянувшись в полный рост и лишь изредка вставая ради того, чтобы вылизаться или поточить когти об обмотку труб. Выходил Кот уже в сумерках, когда на крыши Манхеттена опускалась предзакатная прохлада. Но в тот вечер почему-то он проспал дольше, чем собирался, и вышел из своего укрытия лишь тогда, когда солнце окончательно скрылось за горизонтом, и крышу освещали лишь ярко горящие окна соседних зданий да зависшая в небе половинка луны. Кот прошёлся по краю крыши, разминая лапы, пару раз мяукнул, — собственный голос показался ему незнакомым, а походка неуклюжей. Кот мотнул потяжелевшей головой и с недоумением уставился на свои передние лапы. С ним творилось что-то неправильное. Он бы признал себя больным, но для того не было никаких причин. Кот не ел ничего подозрительного, а царапины, полученные во время любовной игры с чёрно-белой кошкой, уже успели зажить. Кот ещё раз мяукнул, подошёл к краю крыши и спрыгнул на лестницу. Приземление вышло не самым удачным, но Кот, стараясь не обращать внимание на занывшие конечности, пошёл по обычному маршруту. Миска, наполненная мягким кормом и водой, ждала его на том же месте. Вот только пахло угощение странно. Вернее, странным было почти полное отсутствие запаха. Чуть ли не впервые в жизни, Кот стоял склонившись над порцией сочной пищи, к тому же оставленной специально для него, и не испытывал ни малейшего желания её съесть. Может быть, смутно мелькнуло в голове Кота какое-то воспоминание, еда не пахнет, потому что на самом деле она из толчёного стекла? Это нужно было выяснить. Дождаться жильца, и уж тот тогда объяснит всё, что происходит.

Кот сам не заметил, как свернулся клубочком прямо на лестничной площадке и уснул. Ему снилось, что он бежит и бежит, и во сне было не понятно почему: кто-то преследовал Кота или сам Кот преследовал кого-то? Ни врагов, ни добычи в этом сне не было, там вообще не было ничего. Кот не мог определить, где он находится и какой поверхности касаются его лапы: черного рубероида крыши, асфальта, земли, колкого газона? Он просто знал, что ему нельзя останавливаться, и бежал среди глухой серой мути, которой не было конца. Это длилось уже очень долго, когда Кот что-то услышал. То были звуки речи. Голос человека, зовущего его. Настойчиво повторяющего «Кот» — остальные слова тонули в неразборчивом шелесте. Кот даже хотел отозваться, мяукнуть в ответ, хотя бы оглядеться, чтобы понять, откуда исходит голос, но не мог сделать ничего из этого. Сил было мало, а он любой ценой должен был продолжать свой бег.

Внезапно Кот почувствовал, что его трогают. Прикосновение не было похоже на ту ласку, к которой приучил его Нил, но всё же принадлежало человеку. Чьи-то пальцы бесцеремонно ощупывали челюсть Кота, а потом ладонь двинулась вдоль его грудной клетки. Его довольно грубо подхватили под живот и подняли в воздух, и только тогда Кот понял, что никуда не бежал. Всё это время он лежал свернувшись калачиком на площадке седьмого этажа, а сейчас его взяли на руки и несут куда-то. Кот выпустил когти и собирался издать возмущённый вопль, но звуки застревали у него в глотке. Он сдавленно зашипел, и уже более отчётливо услышал голос жильца:

— Тише, бродяга. Подожди, ещё устроишься поудобнее.

И правда: Кот недолго болтался в воздухе, его опустили наконец на какую-то твёрдую поверхность, пусть она была и гораздо мягче металлической лестницы, на которой он лежал прежде. Кот приоткрыл глаза и увидел склонившееся над ним озабоченное лицо. Слишком близко. Но сил обороняться или нападать не было. Словно все он потратил в том странном сне. Кот опустил взгляд на собственные лапы. Под ними было что-то мягкое и надёжное, какая-то ткань.

Человек отодвинулся, отвернулся и отправился в ту часть квартиры, которая была не видна. Передвигался он очень шумно: шаркая, стуча тростью, бормоча что-то под нос и вздыхая. Вскоре мужчина вернулся и поставил перед мордой Кота миску, наполненную водой.

— Пей, — сказал мужчина требовательно.

Кот не шелохнулся.

Мужчина вздохнул, Кот снова ощутил прикосновение пальцев к шее и обнаружил, что жилец самым бесцеремонным образом толкает его носом в миску, точно котёнка, который только-только учится лакать. Здравый смысл подсказывал, что попить стоит. В горле пересохло, желудок нехорошо сжимало. Кот приоткрыл рот, пытаясь высунуть язык, но тот был неповоротливым, распухшим, неуклюжим.

— Пей, — повторил мужчина, но Кот не стал его слушаться, а перевернулся на бок, закрыл нос лапой и уснул.

Проснулся Кот от того, что его кто-то настойчиво тормошил, а потом его снова ткнули мордой в миску. Кот возмущённо пискнул и выпустил когти: ощущение влаги на усах и шерсти было неприятно, особенно сейчас, когда Кот был не в состоянии даже вылизаться.

— Ну что мне с тобой делать, — пожаловался жилец. — Увы, моя фамилия не Дулиттл. — Жилец погладил бок Кота, прошёлся по спине, задержался пальцами за ушком, и продолжил со вздохом: — И лекарства я тебе не принёс. Надо пить.

Кот щурясь смотрел на мужчину. Прикосновения тревожили и ощущались как слишком жёсткие, но когда они прекратились, Кот почему-то огорчился. Вскоре, впрочем, Кот снова ощутил пальцы, они с силой сдавили его щёки, принуждая открыть рот, и что-то твёрдое впилось в дёсны, и прохладная капля воды скатилась по гортани.

— Так, так, глотай! — скомандовал мужчина, набрал ещё одну пипетку воды, и несколько капель покрупнее проскользнули по пересушенному горлу Кота. Это повторялось снова и снова, пока миска с водой, стоявшая тут же, не опустела больше, чем наполовину.

Следующие несколько пробуждений прошли примерно так же. Человек тормошил его, поил, менял подстилку, бесконечно ворчал, то обвиняя Кота в том, что тот «вляпался в неприятности», то сокрушённо вопрошая: «Как я тебе помогу! Мне и себе-то не помочь». Добавились и новые мучения: в холку Коту то и дело втыкали острый шип, и спина между лопатками чесалась и болела. Его истязатель и спаситель, называл эти экзекуции «лечением», прибавляя, что «если уж это не подействует, ничто не подействует». Кот не понимал, каким образом болезненные уколы должны прогнать одолевшую его хворь. К тому же мужчина нагло пользовался тем, что Кот пребывал в беспомощном состоянии, и то и дело поглаживал его по бокам, спине, почёсывал под подбородком и за ушами. Последнее, правда, оказалось неожиданноприятным.

Наконец настал тот день, когда Кот проснулся сам. Не от тискающих его рук, а от чувства неприятной наполненности в мочевом пузыре. Кот обнаружил, что находится в неглубоком кресле. Ему удалось встать, но ноги противно дрожали. От пола Кота отделяло совсем небольшое расстояние. Но сейчас даже оно казалось непосильным. Однако ходить под себя, точно он слепой котёнок, совсем не хотелось. Так что Кот оттолкнулся от мягкой подстилки задними лапами и спрыгнул. Его тут же замутило, да и стук, с которым лапы соприкоснулись с полом, показался Коту слишком шумным. Обычно он передвигался куда тише.

Кот огляделся в поисках угла потемнее. Жилец лежал на кровати с закрытыми глазами и издавал мерные звуки, похожие на громкое мурчание. Кот испытал мимолётное желание пристроиться рядом и тоже помурлыкать: это было что-то забытое, из детства, из тех почти стёршихся из памяти времён, когда Кот ещё не был сам по себе, когда они с сёстрами жались то друг к другу, то к тёплому боку матери, мурча вцеплялись коготочками в шерсть, а Мама вылизывала их своим широким и шершавым языком. Кот нервно дёрнул хвостом и отвернулся: сейчас ему предстояло решить более насущную проблему. На подрагивающих лапах он дошёл до стены и, мяукнув пару раз, начал привычно скрести стену и пол. Стена оказалась мягче чердачной: когти с громким шварканьем разодрали обои, и полоса плотной бумаги отвалилась, обнажая рыхлую штукатурку.

— К-к-тоо? — простонал жилец, резко садясь на постели. Он потёр ладонью лицо и уставился на Кота. — Кот, — резюмировал мужчина, откидывая одеяло.

Кот замер. Гадить, когда на тебя в упор смотрит человек, было по меньшей мере неловко. Кот всегда старался делать это в самых укромных местах, но выхода не было. Как и сил на поиск другого места. Так что Кот ещё раз для порядка мяукнул, шваркнул когтями о деревянный занозистый пол… и… сердитый голос жильца помешал исполнить задуманное.

— Да что же ты! Чудо косматое!

Кот испуганно сжался, а мужчина стукнул своей палкой об пол и прохромал к нему:

— Чудо косматое, — повторил мужчина, с тяжёлым вздохом наклонился и подхватил Кота под грудь.

Все четыре лапы зависли в воздухе и Кот зажмурился: сейчас его выставят на лестницу. Люди не любят пускать котов в свои…

Послышался скрип двери, и Кота достаточно бережно поставили на пол. Не на ребристую поверхность лестничной площадки, а именно на пол, пусть более скользкий и холодный, чем в комнате, в которой Кот провёл последние дни.

— Давай на кафель, — проговорил мужчина с придыханием. — Уберу потом. А там не надо.

Кот растерянно мяукнул, и мужчина добавил с усмешкой:

— Смотреть не буду, отвернусь даже.

В подтверждение своих слов мужчина действительно отвернулся и стоял, прислонясь лицом к двери, всё то время, пока Кот занимался своими делами.

Кот почему-то подумал, что теперь его точно выставят обратно на лестницу. Но этого снова не произошло. Кот наконец осмотрелся в квартире, напился воды и поел из своей миски, стоявшей теперь у холодильника. После мужчина устроил Кота в кресле и даже повернул кресло так, что Кот мог видеть постель и сидящего на ней человека.

Кот думал, что теперь мужчина ляжет на бок и замурчит, как мурчал до того, как Кот потревожил его, но мужчина всё сидел и наглаживал собственные грудь и руку. Это всё оттого, что люди не вылизываются, догадался Кот. Впрочем, у рук было своё преимущество. Если бы у Кота была хотя бы одна, он бы тоже себя гладил. С этой мыслью Кот и заснул.

========== 5. Имя ==========

Кот быстро шёл на поправку. Вскоре он уже мог не только пить, но и есть, и по человеческому жилищу расхаживал не на подгибающихся от слабости лапах, а вполне уверено. Ему нравилось в доме: пространства тут было, может быть, поменьше, чем наверху, где Кот в одиночку занимал целый этаж, но света несоизмеримо больше. Также как и предметов, которые можно было рассмотреть, потрогать, обнюхать. В квартире обнаружилось несколько укромных уголков, в которых при случае можно было спрятаться, в щели за душевой кабиной завораживающе пахло мышами, а в миске, стоявшей теперь у холодильника, не иссякала пища.

Кота почти не тяготило соседство с человеком. Напротив, в его отсутствие Кота охватывала странная тревога. Он занимал место у своей миски, толкал её мордой и лапами, пододвигая к стене. Так почему-то было спокойнее. Когда в замке двери, ведущей в подъезд, поворачивался ключ, Кот приходил встречать жильца. Он не ластился к мужчине, а стоял, напряжённо подёргивая хвостом, но всё же был рад его приходу. Человек, казалось, догадывался об этом, и каждый раз удостаивал Кота пристальным взглядом, иногда насмешливым, иногда грустным, но тёплым, незлым, а порой и говорил что-то вроде: «Соскучился?»

Мужчина вообще говорил немного, всё больше молчал: молча лежал или сидел на диване, молча расхаживал по комнате опираясь на свою палку, молча возился с разнообразными предметами, назначения которых Кот не всегда понимал: то гремел посудой, то раскладывал по столу шуршащие бумаги и чиркал по ним палочкой карандаша, то производил с едой какие-то странные манипуляции. Кот всегда подозревал, что пища, которую люди оставляли себе, гораздо вкуснее предназначенной кошкам. Но запахи, которые разносились по квартире, когда мужчина готовил или садился обедать, не возбуждали в Коте особого аппетита. Может быть, причина была в том, что Кот ещё оправился не до конца. Временами его мутило, и он никак не мог управиться и с собственной порцией.

Как бы то ни было, сложившийся порядок вещей Кота пока что вполне устраивал. И когда мужчина, в один из тёплых дней, открыл дверь чёрного хода и вышел на пожарную лестницу «подышать», Кот, несмотря на настойчивые предложения, отказался за ним последовать.

— Ну что же ты, бродяга? — с улыбкой увещевал мужчина. — Так и будешь сидеть взаперти?

А Кот даже мяукать в ответ не стал. Опасливо попятился и забился под диван, в самый дальний угол, куда мужчина при всём желании не смог бы дотянуться даже своей палкой. Больше всего Кот боялся, что стоит ему выйти на лестничную площадку, как мужчина закроет за ним дверь и оставит снаружи. Кот понимал, что это неизбежно. Он и сам иногда скучал по крыше, вернее, по азарту охоты, но не был готов расстаться с сытным и тёплым житьём. Хотелось ещё немного окрепнуть, дождаться лета, которое должно было последовать за изменчивой весной, продлить передышку.

Единственное, что омрачало жизнь Кота — продолжавшиеся уколы. Какое-то время Кот безропотно терпел мучения. Но однажды, когда мужчина по обыкновению сграбастал его и воткнул в холку иглу, Кот дико взвыл, совершил безуспешную попытку перевернуться брюхом вверх и, выгнувшись, вонзил зубы в удерживающую его руку. Мужчина невнятно выругался, но хватки не ослабил, и Кот так и не смог вырваться до конца процедуры, на сей раз оказавшейся ещё более болезненной.

Лишь только всё закончилось, Кот метнулся в угол комнаты. Кот ещё ощущал солоноватый привкус человеческой крови у себя во рту, и смотрел на мужчину со страхом: что тот сделает в отместку.

— Глупая скотина, — пробормотал мужчина и не глядя на Кота потянулся за своей палкой. — Тоже мне, нежный какой, — проворчал он, вставая и направляясь в сторону ванной. Пораненную руку мужчина держал слегка на отлёте, чтобы не запачкаться: сочившаяся из укуса кровь стекала крупными каплями. — Никогда не выхаживал кошек, — он включил воду, прислонил палку к стене, и продолжил, намыливая руки: — сдохнет и ладно, чего вас выхаживать, не овцы же… Новая прибьётся. Взялся вот, на свою голову…

Мужчина взглянул на Кота: тот не усидел в углу и последовал за человеком, пусть и сохраняя между ними расстояние, достаточное для того, чтобы в случае чего успеть сбежать раньше, чем его настигнет справедливое возмездие.

— Ну что смотришь? — голос мужчины звучал недовольно, но негромко, почти успокаивающе. — Думаешь, ты первый бродяга, с которым мне приходилось иметь дело? Как бы не так, — мужчина повернул вентиль, перекрывая шумящий поток воды, — много я вас перевидал.

Кот проследил за тем, как мужчина оторвал от рулона кусок туалетной бумаги, чтобы промокнуть руки, как обмотал той же бумагой повреждённую кисть, как опираясь на палку, вернулся в комнату и опустился на диван. Кот осмелился подойти чуть ближе и напряжённо вгляделся в лицо человека в попытке разгадать его настроение: он всё ещё сердится или готов забыть о недавнем происшествии?

Кот едва ли не дрожал от напряжения, но мужчина, казалось, больше не обращал внимания на его присутствие. Лицо человека не выражало ничего кроме рассеянного равнодушия. Мужчина посмотрел поверх Кота, сложил руки в замок и, переплетая пальцы, мимолётно поморщился, но не сказал ни слова.

Кот улёгся поблизости и сквозь прищуренные веки продолжил свои наблюдения, сам не заметив, как задремал. Проснувшись от ходившего по комнате сквозняка, Кот обнаружил, что мужчина всё так же сидит в неподвижности… Кот потянулся, встал, шагнул в сторону человека, нервно мотнул хвостом и громко замурлыкал, привлекая внимание. Эти звуки вырывались из горла почти против его воли. Кот подошёл ещё ближе, сжался, запрыгнул на постель и уселся рядом с человеком. Он всё так же мурлыкал, когда рука мужчины коснулась его темени, проскользнула между ушами, поглаживая спустилась по спине, снова, снова…

Мужчина ласкал Кота рассеянно, почти не глядя на него, но когда Кот, разомлев от прикосновений, опрокинулся на бок, подставляя брюхо, улыбнулся и заговорил:

— Ну и что мне теперь с тобой делать? — произнёс он с усмешкой, в то время как его пальцы почёсывали Кота под подбородком, — Ещё два укола осталось, инст-рук-ция… — Пальцы мужчины спустились к животу, и он продолжил: — Мне самому это не слишком нравится, но других способов у меня в запасе нет.

Мужчина вздохнул и к неудовольствию разнежившегося Кота снова замер и замолчал.

Кот снова перевернулся, мяукнул тихо.

Мужчина моргнул, и снова начал наглаживать подставленный бок:

— Придётся потерпеть, дорогуша. Говорят, у вас по девять жизней, но сдаётся мне, большую часть своих ты уже истратил. И короткие они, ваши жизни, — пальцы мужчины нащупали чувствительное местечко за ушами, и мурлыканье Кота переросло в довольное урчание. Сам же мужчина, напротив, говорил всё тише: — То лошадь копытом пришибёт, то собаки порвут, или мрёте от хвори такой… Жалко, конечно, а что поделаешь? — Мужчина вздохнул.

Кот не понимал всего, что говорил человек. Но одно ему было ясно: по какой-то причине человеку не всё равно, жив Кот или мёртв, сыт или голоден. И Коту тоже с каждым днём становилось всё более небезразличен мужчина, поселившийся на месте Нила…

Лечение закончилось, и Кот больше не кусал мужчину, зато мужчина как-то задал Коту трёпку, после того, как тот обрушил полочку в ванной: Кот решил было обидеться и уйти, благо дверь на пожарную лестницу была приоткрыта, в связи с тёплой погодой, но почему-то предпочёл отсидеться под кроватью. Когда Кот вылез оттуда — взъерошенный и измазавшийся в пыли, мужчина сказал ему что-то почти ласковое, и добавил:

— Ну, конечно, тебе скучно здесь. Ладно, бродяга, найду способ это исправить.

Кот, сначала не придал большого значения этим словам. Но когда в тот же день человек ушёл, и ушёл надолго, Кот начал беспокоиться. Неужели, его всё-таки выставят? Или мужчина его бросил и не вернётся также как Нил? Люди не предупреждают о подобном. Просто исчезают.

Желудок Кота сжало. Не от голода. От тоски. Кот завыл, принялся скрестись в входную дверь и не оставлял этого занятия, пока некрашенная поверхность не оказалась исполосована глубокими бороздками - следами кошачьих когтей. Потом он прыгнул на разложенную постель. Она пахла человеком. Не просто каким-то человеком, а именно тем, что жил здесь и спал на ней все эти дни. Теперь Кот уже не спутал бы его запах ни с каким другим. Кот несколько раз перекувырнулся на подушках, смешивая запах человека со своим собственным. Но это не успокоило его. Если мужчина ушёл навсегда, что станется с Котом? Квартира, ещё недавно казавшаяся такой уютной и безопасной, обернулась западнёй. Кот гортанно мяукал. Скрёбся в дверь чёрного хода… он попил, поел, повалялся на полу и на кресле, залез в раковину в ванной и спрыгнул обратно на пол. Мужчина не возвращался. Такое бывало и раньше, но на этот раз Кот не мог победить всё возрастающее беспокойство. Возможно, причина крылась в том, что мужчина в последнее время всё чаще покрикивал на Кота, и все эти «нельзя», «перестань» наводили Кота на мысль что, человек вовсе не рад его соседству. Впрочем, Кот и сам не мог объяснить своего состояния. Он просто кричал и тосковал, и даже не мог толком дать себе отчёта, что именно собирается делать дальше. По крайней мере до тех пор, пока бездумные метания по квартире не привели его на подоконник. В окно были видны соседние дома. И кусок неба. И ступени пожарной лестницы. Кот прижался носом к стеклу, и зябко переступил с лапы на лапу. Сквозило. Окно было приоткрыто.

Не распахнуто, но задвижка была опущена, и между створками оставался небольшой зазор. Кот сунул в щель лапу, потянул на себя, и щель стала шире. Он остановился, тупо оглядывая результаты своих действий. Он не заперт. Он может уйти, если только захочет. Кот снова просунул лапу в щель, и когда она стала достаточно широка, вставил в неё голову. Он всё ещё оставался внутри, но в то же время был снаружи. Его нос улавливал запахи металла, сушащегося белья, птичьего помёта. Запахи, ставшие привычными за всю жизнь, проведённую на крыше и чердаке. Жизнь, в которой не надо никого ждать, и в которой невозможно почувствовать себя брошенным. Все эти мысли и чувства были слишком сложны для Кота. Он не принимал никаких решений, просто чихнул, спрыгнул на ступени лестницы, поднялся к себе на крышу и немного погрелся на солнце, которое стало уже действительно жарким. Следующие несколько часов он провёл, выслеживая крыс, и в конце концов смог поймать одну. Кот задушил её, но есть не стал. Он не успел настолько проголодаться. Добычу он спрятал под одну из проходящих на техническом этаже труб, на потом. Проделав всё это и обновив метки на крыше, Кот улёгся на рулоне прогнившей стекловаты в углу чердака и уснул.

Он немного жалел о мужчине, который мог бы его погладить, и о бормочущем ящике, в который было так приятно смотреть, но Кот был так преисполнен впечатлениями и утомлён и бегством из пустой квартиры, и последующей охотой, что эти сожаления были неглубоки и мимолётны. К тому же пусть чердак и не был уютным местом, он был его местом. Кот зевнул, потянулся всем телом, свернулся клубком и провалился в сон, глубокий и лишённый каких-либо образов. Он проспал бы, пожалуй, много часов кряду, если бы его не потревожил, какой-то посторонний звук. Скрежет. Скрежет, с которым открылась дверь технического этажа. Помещение залил свет, казавшийся очень ярким после вечного чердачного сумрака, и Кот мгновенно вскочив на ноги метнулся в угол, а потом спрятался между труб, рядом со своей заначкой.

— Вы уверены, что он тут? — раздался незнакомый голос, хриплый и низкий.

— Где же ещё, — прозвучало в ответ и Кот узнал мужчину.

Следом за тем послышались шаги, и постукивание палки по бетонному полу. Сидя между трубами Кот не мог видеть людей, но слышал и чуял он их прекрасно.

— Действительно кошками пахнет, — сказал незнакомец. — Но никого не видно.

— Он здесь, — возразил мужчина упрямо, и Кот испытал желание показаться на глаза людям, но так и не сдвинулся с места. Он не мог доверять тому, второму.

— Мистер Голд, может быть, вам стоит поискать во дворе? Почему вы считаете, что этот ваш…

как его…

— Смоки, — вставил мужчина нетерпеливо.

— Да, Смоки… должен оказаться тут.

Мужчина ничего не ответил, но Кот снова услышал его шаги, и на этот раз совсем близко. Мужчина подошёл к трубам, и постучал по ним своей тростью:

— Выходи, бродяга.

— Этот ваш Кот, — голос второго человека становился всё более раздражённым, — сам к вам вернётся. Нечего беспокоиться и беспокоить занятых людей.

Мужчина вздохнул. Кот думал, что он зашипит на собеседника, но слова, которые последывали за тем, звучали спокойно, даже просяще.

— Да, мистер Симонс. Но он ушёл без жетона. Отсюда же можно выйти на крышу? — мужчина перевёл дыхание. — Я бы хотел проверить.

На какое-то время Кот снова остался на чердаке один. А потом мистер Симонс и мистер Голд — вот как, оказывается, звали его благодетеля — снова вернулись на чердак. Кот даже перестал дышать, сидя в своём укрытии, но наконец режущий глаза свет погас, и люди остановились у выхода. Они должны были уйти. Но дверь всё не захлопывалась.

— Пойдёмте, — прозвучал хриплый голос, и мужчина отозвался рассеянно:

— Да-да.

В животе у Кота всё сжалось то ли от облегчения, то ли от разочарования.

Почему мужчина уходит? Ладно тот, второй, но тот, кто жил с ним так долго… Как он мог не учуять Кота? Ведь он должен был выучить этот запах за дни, проведённые вместе, запах, который не в силах были заглушить старые или новые метки. Он не нашёл его, не захотел найти или вовсе искал не его?

Кот услышал, как кто-то переминается с ноги на ногу, потом тяжёлый вздох и ласковое:

— Бродяга, пойдём домой? Смоки, слышишь… Иди сюда, ну, ну, иди…

И Кот… нет, не вылез из своего укрытия и не бросился на встречу человеку. Он мяукнул. Просто не смог сдержаться.

А потом были шаги, перестук палки, и знакомая рука извлекла его из зазора между трубами. Кот даже смог разглядеть поджившие следы от оставленного им укуса. Мужчина удерживал его, и лапы Кота привычно болтались в воздухе.

Мистер Симонс спросил хрипло и недоверчиво:

— Это, что ли, ваш кот?

— Да, мой, — ответил мужчина, и Кот… нет, теперь уже Смоки, не стал возражать. Он позволил вернуть себя в квартиру, и надеть себе на шею ошейник с жетоном. И вычесанный и обласканный своим человеком, заснул прямо на постели, и не проснулся даже тогда, когда Голд перенёс его на кресло. Смоки не был так уж этим доволен, и на будущее решил отвоевать себе местечко поближе к человеку: если уж назвался хозяином, пусть терпит присутствие своего кота.

Эпилог

В общем, на этом можно остановиться, потому что жизнь Кота, считавшего своим единственным домом крыши Манхеттена, закончилась, а началась новая жизнь домашнего Смоки.

В ней были свои огорчения и приключения, и мистер Голд мог бы многое порассказать о том, как Смоки упрямо срывал с шеи жетон, или о том, как это наглое животное, несмотря на то, что в двери ведущей на пожарную лестницу вскоре появился кошачий вход точно соответствующий размерам серого бродяги, упорно использовало окно в качестве способа покидать квартиру. А уж история о том, как Смоки едва не потерялся во время переезда, и с каким трудом обживался в Сторибруке, могла бы потянуть на целую повесть. Безусловно, чрезвычайно интересную.., но вот беда, мистер Голд человек неразговорчивый, и к тому же не терпящий никакого вмешательства, как в свою личную жизнь, так и в жизнь своего кота.

Будем уважать это его желание.