Девочка из старого чемодана [Владимир Гуга] (fb2) читать постранично

Владимир Гуга ДЕВОЧКА ИЗ СТАРОГО ЧЕМОДАНА

Иллюстрация Елены Кузьмищевой

Девочка из старого чемодана

Полина своего папу ни разу не видела, потому что её нашли. Вернее, сначала нашли чемодан, а в нём обнаружили маленькую Полю. «Шла я себе, шла, — часто рассказывала ей мама Вера, — уже толком не помню, куда и когда… Может быть на работу, а может быть в магазин. И вдруг глядь — чемодан! Ну, думаю, возьму себе, в хозяйстве пригодится. Принесла домой. Открываю… Батюшки! А чемодане-то маленькая девочка лежит, Полюшка. То-то радости было!»

Время от времени Полина просила достать этот былинный клетчатый чемодан с молнией и подолгу его рассматривала. Иногда она залезала в него и опускала крышку. В темноте и тесноте лежать было очень интересно. Правда, с годами чемодан сильно уменьшился, и повзрослевшая Полина вместо себя стала укладывать в него куклу Наташу.

В детском саду историю происхождения Поли мальчики и девочки, в общем, принимали, хотя и с некоторым недоверием. А вот в школе над Полиной уже откровенно ржали.

«У неё папа — чемодан!» — заявил как-то на уроке один очень неприятный одноклассник, когда Поля, стоя у доски, никак не могла найти решение простой задачи. И весь второй «Бэ» взорвался диким гоготом.

После этого случая тайну своего рождения Поля больше никому не открывала. А потом и вовсе о ней позабыла. Насыщенная всякими событиями жизнь постепенно растворила её интерес к собственному происхождению.

Студенты универа не давали Полине прохода, считая её чуть ли не самой красивой на курсе. Тем не менее, близко к себе она никого не подпускала, но и не задавалась особо.

Однажды, возвращаясь посреди ночи с вечеринки, устроенной по поводу окончания сессии, Полина увидела стоящий прямо на тротуаре модный дорожный чемодан на колёсиках, с выдвижной ручкой. Оглянулась — никого, пустыня. «Эй, кто потерял чемодан?!» — громко крикнула она. В ответ — безмолвие. Неожиданно внутри этой пластиковой тумбочки кто-то пискнул и зашевелился. Полина прижалась щекой к стенке чемодана и получила несильный тычок в ухо, будто какой-то невидимый лилипут, находящийся под замком, решил продемонстрировать удар из арсенала карате.

«Ого! — опешила Поля, — должно быть там кто-то есть!»

Открыть найденный чемодан удалось не сразу, так как он был щедро замотан прозрачной аэропортовской плёнкой.

«Видимо, из-за границы прибыл, — предположила мама Вера, — кто же там пищит?»

В чемодане на колёсиках оказалась девочка-младенец. Её назвали Наташей.

«Вот, видишь, — сказала мама Поли, — как это всё происходит. А кто-то, ведь, сомневается».

Усмехнувшись, мама, вернее, теперь уже бабушка Вера, встала на табуретку и достала с антресолей старый чемодан. Только не тот, клетчатый с молнией, а какой-то картонный с металлическими углами, совсем древний, потёртый временем.

«Вот, — торжественно объявила Вера, — этот чемодан когда-то давно нашла моя мама, то есть твоя бабушка Оля. В нём была я. Хорошо, что меня нашла именно она, а не кто-то иной. Потому что, если бы не она, я и не знаю, чтобы со мной произошло. Даже страшно подумать. Наверно, это всё не случайно, как ты считаешь?»

Когда Наташа и бабушка Вера заснули, Полина решила заглянуть на антресоли, чего раньше никогда не делала. За обшарпанными дверками лежал новенький пластиковый чемодан на колесиках, за ним — клетчатый на молнии, далее — коричневый из картона с металлическими углами, следом — какой-то кожаный толстяк с двумя большими ремнями, за ним — деревянный ящик с ручкой, неуклюжая торба, большой старомодный рюкзак…

Тесный прямоугольный туннель, забитый чемоданами, баулами, огромными саквояжами, дорожными сумищами, сундуками, уходил в бесконечность…

Альтаир

Я встретил её через тридцать лет. Мы ехали в одном вагоне. Она сидела напротив и читала какую-то полуглянцевую хрень. Нога на ногу. Джинсы, блузка, русый хвост с редкими серебряными нитями седины. Да… Годы её не пощадили. Но и не изуродовали окончательно. Что-то от пионервожатой Марины осталось. Тогда она мне казалась высокой, лучистой, рельефной. На самом деле, она такой и была. А нынче Марина выглядела скомканно, слегка обвисло, но, тем не менее, глаза её сверкали всё также задиристо — пионербольно, эстафетно, кострово, аккордеоново.

— А дело было так, — начал я вспоминать, когда мы присели под зонтик первого попавшегося кафе, — я был крупным, не в меру развитым мальчиком. Ну и… немножко обижал ребят. А чё? Разве я виноват? Акселерация, так сказать.

Марина ухмыльнулась и отпила кофе.

— Ну и ты, видя это безобразие, решила меня, значит, проучить. Теперь-то я понимаю, что это был такой педагогический ход. Ты же в педе училась?

— Не доучилась, — ответила Марина. Её бархатный низкий голос вообще не изменился. — На третьем курсе замуж выскочила. Родила. Потом тут же