КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно
Всего книг - 706129 томов
Объем библиотеки - 1347 Гб.
Всего авторов - 272726
Пользователей - 124656

Новое на форуме

Новое в блогах

Впечатления

a3flex про Невзоров: Искусство оскорблять (Публицистика)

Да, тварь редкостная.

Рейтинг: 0 ( 1 за, 1 против).
DXBCKT про Гончарова: Крылья Руси (Героическая фантастика)

Обычно я стараюсь никогда не «копировать» одних впечатлений сразу о нескольких томах, однако в отношении части четвертой (и пятой) это похоже единственно правильное решение))

По сути — что четвертая, что пятая часть, это некий «финал пьесы», в котором слелись как многочисленные дворцовые интриги (тайны, заговоры, перевороты и пр), так и вся «геополитика» в целом...

В остальном же — единственная возможная претензия (субъективная

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
medicus про Федотов: Ну, привет, медведь! (Попаданцы)

По аннотации сложилось впечатление, что это очередная писанина про аристократа, написанная рукой дегенерата.

cit anno: "...офигевшая в край родня [...] не будь я барон Буровин!".

Барон. "Офигевшая" родня. Не охамевшая, не обнаглевшая, не осмелевшая, не распустившаяся... Они же там, поди, имения, фабрики и миллионы делят, а не полторашку "Жигулёвского" на кухне "хрущёвки". Но хочется, хочется глянуть внутрь, вдруг всё не так плохо.

Итак: главный

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
Dima1988 про Турчинов: Казка про Добромола (Юмористическая проза)

А продовження буде ?

Рейтинг: -1 ( 0 за, 1 против).
Colourban про Невзоров: Искусство оскорблять (Публицистика)

Автор просто восхитительная гнида. Даже слушая перлы Валерии Ильиничны Новодворской я такой мерзости и представить не мог. И дело, естественно, не в том, как автор определяет Путина, это личное мнение автора, на которое он, безусловно, имеет право. Дело в том, какие миазмы автор выдаёт о своей родине, то есть стране, где он родился, вырос, получил образование и благополучно прожил всё своё сытое, но, как вдруг выясняется, абсолютно

  подробнее ...

Рейтинг: +2 ( 3 за, 1 против).

В компании теней. Книга 1. Ч1 [Ais] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

ПРОЛОГ

Человеку постороннему Центр содержания под стражей на Четвёртом этаже показался бы местом совершенно непримечательным. Мысль эта посещала начальника штаба Генерала Закари Кархарта всякий раз, когда он покидал свой кабинет в Башне, чтобы спуститься на Четвёртый с вынужденным визитом.

Агентство считало Четвёртый неизбежным злом; вот только, когда Кархарт шёл по этим сверкающим белоснежным коридорам, ему становилось не по себе. На Четвёртом было тихо и стерильно, как в больнице, ничто не выдавало того, что творилось за звуконепроницаемыми дверями камер.

Обманчивое впечатление.

Здесь было ничуть не лучше, чем в крыле строгого режима. Стены и полы Четвёртого были отделаны плиткой не ради эстетики, с неё просто было легче смывать кровь. По этим коридорам людей тащили обратно в их камеры, а иногда — к грузовому лифту, что спускался в подвал Башни, где сжигали мусор.

Слухи об этом месте ходили, но, кроме охранников и врачей, чьей обязанностью было поддерживать жизнь в заключённых до тех пор, пока они представляли ценность для Агентства, никто из сотрудников не знал, что происходит за этими стенами на самом деле.

Кархарт знал.

Знал, что здесь содержали под стражей заключённых всех мастей — от военных пленников до сотрудников Агентства, совершивших преступление столь тяжкое, что наказание было ему под стать. Знал он и о моральных пытках, призванных укротить дикий нрав лучшего ассасина Агентства. По их мнению, человек этот немногим отличался от зверя, поэтому, когда в его услугах не было необходимости, его держали в клетке на Четвёртом. Того самого человека, которого Кархарт вот уже шесть месяцев пытался вытащить из этой клетки.

У входа в камеру стояли два охранника.

— Они снова выпускают этого Монстра? Капитан Стивенс пытался утихомирить его, а тот вцепился ему в горло. Этот чокнутый ублюдок порвал ему глотку зубами, а они восстанавливают его в должности.

— Ты здесь новенький, а потому я скажу тебе один раз и больше повторять не стану. Научись держать язык за зубами, если не хочешь оказаться в своей маленькой личной камере.

Заметив Генерала, они резко обернулись и отдали честь.

— Сэр!

Кархарт кивнул и, прищурившись, осмотрел камеру. В отличие от прочих камер строгого режима, в этой вместо стены было пуленепробиваемое стекло, не позволявшее пленнику ни на секунду укрыться от глаз надзирателей. Внутри с полдюжины охранников в спецодежде вводили коды доступа к армированному металлическому ящику. Зонды для искусственного питания проникали в боковые отверстия «саркофага», но сквозь герметичную крышку не проходил и взгляд.

Ящик был маленький. И каждый раз, когда Кархарт его видел, он казался ещё меньше, чем прежде. Факт этот стал ещё очевиднее, когда охранники разгерметизировали крышку «гроба» и вытряхнули из него молодого мужчину не старше тридцати лет. Синь Лю Вега или, как его называли сотрудники Агентства, Син был без сознания. Месяцы приёма питательных веществ через трубку истощили высокое, стройное, на удивление мускулистое тело; обычно бронзовое лицо сейчас было мертвенно-бледным; чёрные как смоль тонкие волосы с тёмно-красными концами обрамляли измождённое лицо.

Охранники без церемоний бросили его на пол. Закованные в доспехи, они стояли вокруг, держа пальцы на спусковых крючках. Их сила в сравнении с беспомощностью Сина представляла уродливый контраст.

На лице Кархарта даже мускул не дрогнул.

— Его состояние?

Вопрос остался без ответа, и Кархарт заставил себя оторвать взгляд от камеры — двое охранников, офицеры Люк Герант и Трэвис Рандаццо, оба молоды, оба зелены. Люк на Четвёртом был новичком и, казалось, не мог отвести от Сина взгляд. По всей видимости, ждал, когда тот выпрыгнет из ящика и зарычит, как дикий зверь.

— Офицер Герант.

— Прошу прощения, сэр, — очнулся Люк, но взгляд его по-прежнему был прикован к безжизненному телу на полу камеры. — Дозу уменьшили сегодня утром, но он всё ещё под воздействием успокоительного.

— Когда он придёт в себя?

— Примерно через… — Люк крупно вздрогнул, когда из-за двери камеры раздался громкий смех. Видимо, вспомнил, как зверь с зелёными безумными глазами тащил залитое кровью тело капитана Стивенса в камеру.

Двое охранников присели на корточки и перевернули Сина, выставляя на обозрение медали за отвагу, украшавшие его грудь и бёдра. Алые метки и лиловые синяки на некогда смуглой коже сплетались в причудливый узор с отталкивающего вида шрамами и затянувшимися круглыми отверстиями от пулевых ранений.

На этот раз Кархарт не смог сдержать презрительную ухмылку.

— Не раньше, чем через час, Генерал Кархарт.

— Понятно, — заметив наконец, что Кархарт наблюдает за ними, охранники отошли от Сина подальше. — Пусть его приведут в порядок. Его хочет видеть Инспектор.

— Инспектор? — воскликнул Трэвис. — При всём уважении, сэр, Монстр…

— Не употребляйте при мне этот термин.

Трэвис поморщился.

— Простите, сэр. Старший агент Вега опасен, а Инспектор не владеет рукопашным боем. Я бы не стал рассчитывать на его вменяемость после того, как он очнётся и вспомнит, кто запихнул его в ящик в ящике!

— Тогда позаботьтесь, чтобы к тому времени на нём был ошейник.

— Ошейник?

Кархарт обернулся.

— Персонал в медицинском крыле знает, о чём идёт речь. Проследите за тем, чтобы это было сделано. Сейчас.

— Да, сэр…

Кархарт слышал, как Трэвис пробормотал напарнику, что, по всей видимости, Агентство нашло новый способ держать Монстра на коротком поводке. Отрицать не было смысла, это была правда.

***

Прогнозы Люка относительно возвращения Сина в мир живых были чересчур оптимистичны. Спустя несколько часов, когда тот наконец пришёл в себя, Кархарт вернулся на Четвёртый, но на этот раз не один, а в сопровождении Вивьен Болье.

Её светло-русые волосы были стянуты в тугой французский узел у основания шеи, а светло-серая юбка-карандаш в сочетании с тёмно-синей блузкой лишь добавляли бледности её безжизненному лицу. Отстранённость, с которой она держалась, и чопорность манер прибавляли ей возраст, хотя ей не было ещё и сорока. Её бледно-голубые глаза были непроницаемы, на лице застыла маска безразличия. Она не дрогнула даже тогда, когда они проходили мимо избитого заключённого, которого тащили обратно в его камеру.

Кархарт не удивился. Вивьен работала в организации, от которой разило смертью, и за все те годы, что он её знал, её маска ни разу не дала трещину. Он оглянулся на заключённого, пытаясь вспомнить его имя, и опознал в нём члена оппозиционной группы низшего ранга, связанной с крупной террористической организацией. Кархарт поставил галочку в мозгу позже узнать результаты допроса этого человека.

Люк и Трэвис стояли возле камеры Сина вместе с двумя другими охранниками, Гарри Трумэном и Дэннисом МакНиколасом. Высокие, мускулистые и темноволосые, они были похожи, словно близкие родственники, разве что у Гарри сбоку на шее были выбиты цифры да на костяшках пальцев выведены какие-то символы.

Заметив новую вязь синяков и ссадин на теле Сина, Кархарт смерил парочку взглядом, в котором явственно читались отвращение и презрение.

— Генерал. Инспектор, — охранники почтительно кивнули и уставились на Вивьен с явным интересом. Все, кроме Гарри. Хоть Инспектор и была в Башне привычной константой, многие никогда не встречались с ней лицом к лицу. Но репутация Вивьен опережала её.

Она едва ли обратила на них внимание, слишком заинтересованная тем, кто лежал, прислонившись к стене камеры по ту сторону стекла. На нём были лишь чёрные шорты и рубашка без рукавов, да ещё шею обвивала тонкая металлическая лента. Син казался подавленным, но от Кархарта не ускользнуло то, как напряжённо глядели исподлобья зелёные глаза, впрочем, как и то, как напряглись железные мускулы под оливковой кожей.

— В каком он состоянии? — спросила Вивьен.

— Он в сознании, Инспектор, — ответил Люк.

— Принимая во внимание, что говорят о нём люди, я ожидала, что он будет рвать и метать.

Кархарт оторвался от наблюдения за Сином и посмотрел на Вивьен:

— Люди преувеличивают. Они занимаются этим с тех пор, как Син впервые появился в Агентстве тринадцать лет назад. Он такой же человек, как вы или я. Насколько мне известно, вы не встречались с ним прежде. Но, полагаю, имя его отца, Эмилио Вега, вам должно быть хорошо известно, несмотря на то, что он умер до того, как вы начали работать в Агентстве.

— Я слышала, его отец был негодяем, весьма преуспевшим в искусстве убийства. В досье моего предшественника отмечалось, что он не отличался особым благоразумием ни в стенах Агентства, ни за его пределами.

— И тем не менее, Эмилио считался лучшим наёмным убийцей в истории Агентства. До его сына, конечно.

Светлая бровь Вивьен приподнялась вверх.

— Вам же известна его история, верно?

— В основном слухи.

Кархарт посмотрел внутрь камеры и прищурился.

— Сину было всего четырнадцать или пятнадцать, когда он начал работать здесь. В шестнадцать ему присвоили десятый уровень.

Десятый уровень был верхней планкой, для большинства он так и оставался запредельной высотой, на которую поднимались лишь избранные. То, что подросток за один год смог добиться того, к чему тренированные бойцы стремились годами, шокировало.

— Насколько нам известно, агент Вега погиб при исполнении. Мы узнали об этом далеко не сразу и лишь потому, что из его работ исчез присущий ему стиль.

Светлая бровь Вивьен приподнялась вверх, словно Инспектор раздумывала над тем, стоит ли приобретать расхваливаемую Кархартом вещь.

— Как вы верно подметили, Эмилио Вега был известен своей склонностью к театральности, своей неспособностью оставаться в тени. Позже мы выяснили, что сын продолжил дело отца, когда тот погиб. Он выполнял поставленные перед ним задачи так эффективно, что, когда правда всплыла наружу, мы не знали, что с ней делать. Пока он не ответил на вызов, предназначавшийся его отцу, мы даже не предполагали, что у Эмилио есть сын. Происхождение его туманно, мы до сих пор не знаем, кто его мать, впрочем, как и то, кто тренировал его все эти годы. Но факт остаётся фактом — он хладнокровный убийца.

— Насколько мне известно, его безумие ни у кого не вызывало сомнение уже тогда, когда он был мальчишкой. В четырнадцать он пошёл вразнос и оказался в полиции, пустив коту под хвост своё прикрытие. Местная полиция пыталась связать его со всеми бесчинствами, изнасилованиями и убийствами, которые происходили в округе. И что сделал он? Агент Вега снёс голову сыну начальника полиции и сбежал. Полиция объявила облаву национального масштаба, его лицо показывали по всем новостным каналам, Агентству пришлось вмешаться и взять его под опеку. Его упрятали на Четвёртый на пару лет, а когда он вышел, то стал ещё свирепее и безумнее, чем раньше. Его психиатр находится в вегетативном состоянии после тесного общения со своим бывшим пациентом. И, несмотря на это, Маршал настаивает, чтобы его вернули в строй.

Это был не вопрос. Констатация факта.

— За нападением на психиатра стояли определённые обстоятельства, — вздохнул Кархарт и пожал плечами. — У его вспышек ярости есть… триггеры. Все сходятся во мнении, что всему виной жестокое обращение, которому он подвергался в детстве.

Вивьен его доводы нисколько не тронули.

— В отчётах указано, что ему сложно придерживаться заданных параметров миссии. Он дикий, импульсивный и большую часть времени делает всё, что взбредёт ему в голову. А эти его «триггеры» нередко приводят к тому, что он превращается в безжалостного убийцу и не останавливается до тех пор, пока не нейтрализует все цели, оказавшиеся в зоне его видимости. У него очевидные проблемы с самоконтролем и ведением переговоров. Насколько мне известно, Агентство пыталось найти ему напарника, но ни один не продержался дольше недели, он убил их всех. Поправьте меня, если я ошибаюсь.

— Вы правы. Но он лучший боец, который у нас есть, и может в одиночку справиться с задачей, для выполнение которой обычно требуется привлекать целую команду. Его мастерство не имеет себе равных.

— Очаровательно, — Вивьен повернулась к охранникам. — Я хочу поговорить с ним. Эти цепи выдержат, если я войду?

На лице Трэвиса отразилась внутренняя борьба между здравым смыслом и долгом. Приказ отдала Вивьен, но, если Син вдруг решит причинить ей вред, виноваты будут они. Она была вторым лицом в Агентстве, их связью с внешним миром. И если эта ходячая угроза национальной безопасности убьёт её, Агентство распнёт их всех.

— Должны, — неохотно ответил Трэвис. — Если не выдержат, на этот случай у нас есть пульт, активирующий ошейник.

— В работе прототипа не было сбоев? — этот вопрос она адресовала уже Кархарту.

— Нет. Это улучшенная версия шокера. У него заряд мощнее.

— Вы его проверяли?

— Да, но не на нём.

Вивьен коротко кивнула.

— У кого пульт дистанционного управления?

Гарри вышел вперёд.

— У меня, Инспектор.

— Испытайте его. Сейчас.

От внимания Кархарта не скрылась призрачная ухмылка, которая расцвела на лице Гарри, стоило ему услышать приказ. Охранник повернулся лицом к камере и нажал кнопку на пульте. У Кархарта от этого зрелища скрутило желудок.

Ошейник послал по телу Сина электрические разряды. Нормальный человек рухнул бы на пол, но Син лишь крепче стиснул зубы и опёрся слегка дрожащей рукой о стену. Гарри жал на кнопку, повышая напряжение; Люк и Трэвис, стоявшие рядом, в ужасе смотрели друг на друга; Вивьен смотрела то на Сина, то на кнопку регулирования мощности на пульте дистанционного управления.

— Его невосприимчивость к боли не имеет себе равных, — произнёс Кархарт, пытаясь ничем не выдать своего беспокойства, ледяным холодом спускавшегося вниз по спине.

Син побледнел, на его коже проступили капельки пота, он задрожал сильнее, но лицо его оставалось спокойным и невозмутимым, пока Гарри не включил ошейник на максимальную мощность. Син, дрожа, упал на пол и закрыл глаза, но не издал ни звука.

Кархарт пригвоздил Гарри мрачным взглядом. Ликование охранника было настолько очевидным, что он с трудом сдерживался.

— Отставить!

Гарри подчинился, обменявшись гадкой ухмылкой с Дэннисом.

— Ошейник нужно перепрограммировать, прежде чем его выпустят из камеры, — спокойно заметила Вивьен и вынула пульт из рук Гарри. — Он должен выводить его из строя раньше, чем будет активирована максимальная мощность.

— Все объекты, на которых испытывали ошейник, бились в жутких конвульсиях и теряли сознание, когда его включали на максимальную мощность.

— Вы сами сказали, что его болевой порог намного превышает порог чувствительности обычных людей. А теперь откройте дверь.

Трэвис ввёл на панели серию кодов. Раздался тихий гудок, и зелёный огонёк сообщил, что дверь не заперта. Вивьен хотела войти в камеру одна, но Кархарт вошёл следом. Син посмотрел на них, оскалив зубы в болезненной гримасе.

— Ты меня понимаешь? — спросила Вивьен.

Син прижался спиной к стене, тяжело дыша. Его губы скривились в мрачной усмешке.

— Помнится, я довольно свободно говорил по-английски. Но, кажется, надев это красивое ожерелье, которое вы мне подарили, я на мгновение лишился дара речи.

— Удобное оправдание, ничего не скажешь, — Вивьен скептически взглянула на наручники Сина и остановилась достаточно далеко, чтобы он не смог до неё добраться. Она сжимала пульт в руке, но не попыталась им воспользоваться. — Смею надеяться, ты достаточно умён, чтобы понимать, что ты всего лишь марионетка Агентства, ничего более.

— А я-то грешным делом решил, что я любимая игрушка Кархарта, — усмехнулся Син, ничуть не задетый её презрительным холодным тоном. Он смотрел на Вивьен прищурившись, в глубине зелёных глаз таились опасность и холодный расчёт, заставлявшие охранников нервно переглядываться. — Я в курсе моей ситуации, женщина. Но вот чего я не понимаю, так это зачем ты сюда явилась. Чтобы напомнить мне об этом?

Вивьен перебила его, в её голосе звучала сталь:

— Ты будешь обращаться ко мне Инспектор и никак иначе.

Губы Сина скривились в полуулыбке-полугримасе. Взгляд зелёных миндалевидных глаз поднялся на Кархарта.

— Что этой женщине от меня нужно? Я прекрасно проводил время в шестимесячном ступоре.

— Син…

— Окей. Инспектор, какого хера тебе от меня нужно?

Кархарт напрягся, но Вивьен не стала активировать ошейник.

— Полагаю, тебе известно, что работа Инспектора заключается в том, чтобы деятельность Агентства оставалась для внешнего мира незаметной. Не знаю, какими были твои отношения с предыдущими Инспекторами, но уясни себе следующее: я не люблю исправлять ошибки, которых можно было избежать. Если ты полагаешь, что, выйдя отсюда, ты сможешь делать всё, что тебе вздумается, то ты заблуждаешься. Где бы ты ни находился — на территории компаунда или где-то ещё, я буду за тобой следить. И если ты создашь мне ненужные проблемы, я буду вынуждена рекомендовать Маршалу вернуть тебя в коробку. А ты ведь не хочешь обратно в коробку, так ведь? Приятного в этом мало, учитывая, что у тебя клаустрофобия.

Син внимательно посмотрел на Кархарта и усмехнулся.

— Интересно, кто тебе это сказал?

— Это неважно, — отрезала Вивьен. — Лучше сосредоточься на том, что действительно важно, а именно — не разочаровывай меня. Последствия тебе не понравятся. Сможешь запомнить это простое правило?

Син вперился в неё недобрым взглядом.

— Женщина, достань меня из этого ящика, и я сделаю всё, что пожелаешь.

— Видимо, нет, — Вивьен покоробило от этого слова — «женщина». Она посмотрела на него своими холодными голубыми глазами с нескрываемым презрением.

Син ответил ей долгим молчанием и не менее тяжёлым взглядом. Сложно было понять, какие мысли таились в омуте этих блёклых зелёных глаз.

— Может, наконец, скажешь, зачем пришла на самом деле? — Син угрожающе сощурился. Среднестатистический человек уже отвернулся бы, отпрянул бы в ужасе и бросился наутёк, гонимый страхом быть растерзанным хищным зверем. Но Вивьен смотрела ровно, в стеклянных голубых глазах не отражалось ни единой эмоции.

На какое-то время в камере воцарилась тишина. И когда уже казалось, что ответа он не дождётся, она произнесла:

— Скоро узнаешь.

Не проронив больше ни слова, Вивьен повернулась к Сину спиной и вышла из камеры.

Син пожал плечами, прислонился спиной к стене и прикрыл глаза, словно утратив всякий интерес к Инспектору, когда попытка запугать её с треском провалилась.

— Люди, вы реально помешались на этой вашей секретности.

— Веди себя прилично, Син, — проворчал Кархарт.

— В противном случае ты всегда можешь воспользоваться ошейником, чтобы держать меня в узде.

Кархарт нахмурился, но не стал преприраться с Сином на виду у всех, предпочтя последовать за Вивьен в коридор. Когда они отошли от камеры на значительное расстояние, он спросил:

— Что вы решили?

— Он производит впечатление человека, обладающего гораздо большим самоконтролем, чем ему склонны приписывать. Я дам вам рекомендацию относительно его нового напарника.

— Я не знал, что у вас на примете есть кандидат. Кто он?

— Мой сын.

На ум приходило много вопросов, но Кархарт проглотил их прежде, чем они успели сорваться с губ, ограничившись шокированным:

— Почему?

— Он достаточно уравновешен, чтобы не реагировать на его выпады, и достаточно умён, чтобы не вестись на его игры.

— Понятно.

— Я сообщу ему об этом завтра.

Они направились к выходу, и Кархарту оставалось только удивляться тому факту, что Вивьен фактически вынесла своему сыну смертный приговор.

СУМЕРКИ. Ч1. ГЛАВА 1

Перед Бойдом возвышался фармацевтический компаунд* Джонсонс — напоминание об исключительности Лексингтона, символ неравноправия.

Бойд родился и вырос в Лексингтоне, неподалеку от Сидар-Хиллс, но никогда раньше здесь не был. Раскинувшийся в северной части города за высокими воротами, окружённый деревьями, этот компаунд был одним из тех немногих мест, которые избежали бомбёжек. Третья мировая война разразилась вскоре после рождения Бойда, но отголоски её были слышны и по сей день. Настоящий город, который Бойд никогда не видел, был заброшен; захлебнувшийся в преступности, где-то разрушенный до самого основания, а где-то восстановленный.

Но производители лекарств смогли извлечь выгоду даже из войны. Крупные корпорации поглотили почти все частные компании. Они продавали жизненно необходимые лекарства выжившим, больным и искалеченным по заоблачным ценам. В то время как большинство людей едва могло наскрести на крышу над головой, у компаний, таких, как Джонсонс, было полно денег, которые можно было спускать на покупку обширных земельных участков и содержание частных охранных фирм.

Было время, когда этот факт заботил Бойда, но, когда ничего не чувствуешь, необходимость беспокоиться о чём-либо угасает сама собой.

У входа в компаунд Бойд остановился, бесстрастно наблюдая за тем, как женщине перед ним охранники просканировали сетчатку, прежде чем впустить её внутрь. На чёрной с серым форме высокого охранника была серебряная бирка с надписью: «Велиз», а на форме охранника ростом пониже — «Гаррет».

— Чего тебе? — требовательно спросил Гаррет и потянулся к оружию, в то время как Велиз вёл наблюдение за улицей позади Бойда.

— У меня назначена встреча. С моей матерью.

— Её имя?

— Вивьен Болье.

Гаррет резко обернулся, и внимание Велиза переключилось на Бойда. Они были удивлены, но настроены скептически. Особенно Гаррет. Он смерил Бойда оценивающим взглядом и презрительно скривил губы. Бойд к этому привык. Худой и андрогинный, с длинными светлыми волосами и кожей, казавшейся ещё более бледной из-за чёрной одежды, которую он предпочитал носить. Вдобавок ко всему лицо Бойда по обыкновению выражало полное безразличие. Обычно люди просто не знали, что о нём думать, а если и приходили к какому-то выводу, то он был отнюдь не лестным.

— Покажи своё удостоверение.

Бойд протянул ему водительские права. Гаррет взглянул на них и вошёл в сторожевую вышку. Он вернулся с металлодетектором. Бойд без возражений поднял руки. Пока Гаррет его сканировал, Бойд рассматривал деревья. Металлодетектор тихо запищал, не обнаружив признаков металла на теле Бойда, но Гаррет всё равно обыскал его.

— Он чист. Жди здесь, скоро прибудет твой эскорт.

Пока Бойд цеплял пропуск посетителя к плащу, Гаррет присоединился к напарнику, наблюдавшему за окрестностями. Бойд ждал, ни о чём особо не беспокоясь, ни над чем особо не задумываясь, без особого интереса разглядывая охранников, которые то и дело украдкой поглядывали в его сторону.

Но, похоже, охранник по имени Амос не был столь же заинтригован, потому как он попросту схватил Бойда за руку и без лишних вопросов потащил к воротам. После двух лет, проведённых почти в полной изоляции от внешнего мира, от чужого прикосновения по коже пробежали мурашки. Поборов первоначальное желание вырвать руку, Бойд покорно последовал за своим эскортом. Окажи он сопротивление, это привлекло бы к нему ещё больше внимания.

Внутри компаунд оказался намного больше, чем ожидал Бойд. За зданием, на котором красовалась кровавая эмблема фармацевтической империи Джонсонс, виднелось ещё несколько строений. Они отличались по высоте, а между ними змеились дороги. В зданиях повыше были парковки, остальные же вели ко входу. Внутренняя организация компаунда напоминала университетский городок.

— Ведёшь его ко входу? — спросил Гаррет у Амоса.

— Нет. В Башню. Она приказала отвести его в её кабинет.

— Правда? — заинтригованно протянул Гаррет. Бойд кожей чувствовал на себе его любопытный взгляд. — У щенка срок годности истёк, что ли?

— Кто знает, — пренебрежительно бросил в ответ Амос. — Не я устанавливаю правила, я лишь следую им.

— Как и все мы, — фыркнул Гаррет и отвернулся. — На связи.

Амос кивнул и дёрнул Бойда за руку, приказывая пошевеливаться. Бойд думал, что они войдут в здание «Джонсонс Фармасьютикалз», но вместо этого Амос повёл его вниз по главной улице. Они направились к небоскрёбу, возвышавшемуся в центре компаунда. В Лексингтоне были здания и повыше, но ни одно из них не могло сравниться с этим в диаметре. Зеркальные чёрные окна придавали ему схожесть с ожившим колоссом. Бойд не заметил никаких опознавательных знаков, ни названия, ни даже адреса, но, казалось, большинство людей направлялось к главному входу или выходило из него. Когда они вошли в оживлённый вестибюль, Бойд поймал себя на мысли, что следит за людьми вокруг, и почувствовал, как необъяснимая тревога царапает когтями стену его равнодушия.

Бойд уже много лет не был среди такого количества людей. Дни он коротал взаперти, в своём доме, почти не думая и не двигаясь, лишь изредка выбираясь из своего убежища, когда ему нужно было что-то, что нельзя было заказать через службу доставки. Он никогда не страдал от клаустрофобии, но толпа снующих вокруг людей заставляла его горло сжиматься, а сердце колотиться о рёбра. Так много глаз, которые могли наблюдать за ним, так много рук, которые могли бы коснуться его и, возможно, причинить боль. Так много людей, которым он не мог доверять.

Пока они ждали лифт, Бойд придвинулся к Амосу ближе. Теперь его прикосновение не вызвало у Бойда беспокойства, напротив, так было спокойнее. Теперь Амос был единственным барьером, отделявшим его от толпы. Зародившаяся в глубине сердца тревога отступила.

Вокруг витали обрывки разговоров. Брифинги, миссии, штурмы — Бойд понятия не имел, что всё это значит. После стольких лет, проведённых в состоянии анабиоза, его вышвырнули в мир, поставленный на быструю перемотку, мир, где все разговаривали на языке, которого он не понимал.

В верхних углах лифта Бойд заметил маленькие, почти невидимые глазу камеры и сосредоточился на них, стараясь абстрагироваться от острого ощущения давления тел. По мере того, как давление толпы ослабевало, внимание Бойда переключилось на панель с кнопками. На ней был экран и картридер, но от внимания Бойда не ускользнуло, что кнопки четвёртого этажа на ней не было. Ростки любопытства проклюнулись в нём. Насколько он знал, многие дизайнеры питали суеверие относительно тринадцатого этажа. Мысль эта зародилась в глубине его сознания, но не задержалась там надолго, рассеялась, как предрассветный туман.

Когда они остались в лифте вдвоём, Амос подошёл к панели управления, приложил удостоверение к экрану и нажал последнюю кнопку. Меры безопасности на верхнем этаже были строже, чем на других этажах. Здесь не было ни коридора, ни приёмной, только глухая стена с тяжёлой дверью. Амос снова просканировал карту, экран вспыхнул зелёным, пропуская их внутрь. Стеклянные стены разделяли пространство на секции, коридор вёл куда-то вглубь, но Амос остановился у стола по левую руку от них.

За столом сидела женщина. Она подняла на Бойда свои карие глаза. Судя по табличке на столе, её звали Аннабель Коннорс.

— Это ему назначено на десять тридцать?

Амос отпустил руку Бойда.

— Не знаю, Энн. Мне лишь сказали, что я должен привести его сюда.

Она кивнула и пододвинула тонкий планшет к краю стола. Бойд внёс в него своё имя и отошёл от стола. Аннабель перевела взгляд с планшета на Бойда, изумлённо вскинув брови, и подняла трубку.

— Инспектор, к вам Бойд Болье.

Последовала короткая пауза.

— Конечно, Инспектор.

Энн встала и открыла дверь своей картой.

— Проходите.

Бойд настороженно перешагнул порог кабинета. Прошло много лет с тех пор, как он в последний раз виделся с матерью, но она была такой же, какой он её запомнил. Светлые волосы были убраны назад, напряжённый взгляд голубых глаз отслеживал мельчайшие изменения в выражении его лица, плотно сжатые губы с опущенными вниз уголками как будто заранее раскритиковали всё, что он мог бы сказать или сделать.

Пытаясь отвлечься от пристального взгляда Вивьен, Бойд огляделся вокруг.

Кабинет был просторным, но в интерьере царил минимализм. Здесь не было ни одной личной вещи: ни семейных фотографий, ни сентиментальных вещиц. Кабинет этот не слишком отличался от дома. Французские окна занимали всю правую стену, открывая потрясающий вид на компаунд и город. С такой высоты здания внизу казались игрушками, разбросанными по земле.

— В этом ты продефилировал через весь компаунд?

У Бойда скрутило живот. Он не успел и слова сказать, а уже провалился.

— Да.

— Надеюсь у тебя есть достойное оправдание твоему неподобающему виду. Ты мог хотя бы привести себя в порядок, прежде чем явиться ко мне на работу? Выглядишь так, словно не расчёсывался несколько дней.

— Прошу прощения, мама. Мне нечего сказать в своё оправдание.

— Бесполезность твоего существования несоразмерна тем средствам, которые я в тебя инвестировала. В следующий раз, когда я назначу тебе встречу, я рассчитываю, что ты приложишь усилия. Не разочаровывай меня снова.

— Не буду.

Кокон равнодушия приглушал эмоции, но осознание того, что он снова сделал что-то не так, отозвалось в сердце резким приступом боли. У него не было никого, кроме неё, а он даже не мог ей угодить.

— Сядь.

Бойд покорно опустился в кресло, выпрямил спину и положил ладони на колени.

— Что ты думаешь об этом месте?

Странный вопрос. После недолгой паузы Бойд ответил:

— Оно довольно большое и хорошо охраняется. Пожалуй, здесь слишком много людей, зданий и машин для компании, которая занимается производством и транспортировкой фармацевтических препаратов. Ещё стоило мне упомянуть твоё имя, как люди стали бросать на меня странные взгляды.

Вивьен посмотрела на него с некоторой долей презрения.

— И эти несостыковки не показались тебе странными?

— Я не в полной мере владею информацией о том, как построена работа других фармацевтических компаний, чтобы иметь возможность сравнивать, поэтому моё мнение вряд ли может считаться объективным.

— Если бы ты побывал на других объектах «Джонсонс Фармасьютикалз», то обнаружил бы многочисленные лаборатории, центральное административное здание и кое-что ещё.

Больше она ничего не сказала, но было ясно, что она ждёт от него ответа.

— Меры безопасности и размеры компаунда кажутся несоразмерными его деятельности, — ответил Бойд. — Здесь слишком много зданий, многие из них имеют нетипичный для лабораторий дизайн. Некоторые люди, которых я встретил, не похожи ни на административный персонал, ни на лаборантов. Терминология, которую они использовали, не соответствует должностным обязанностями рабочего персонала фармацевтической корпорации. Под усиленной охраной находится вся территория компаунда, а не только стратегически важные объекты. Из чего можно сделать вывод, что ценные активы компании составляют не фармацевтические препараты, а нечто иное.

Вивьен смотрела на него с прежней холодностью, но одобрительно кивнула. Бойду оставалось лишь гадать, почему эти наблюдения заслужили её похвалу.

— Вывод верен, но не точен. «Джонсонс Фармасьютикалз» — легальная компания, чьи комплексы расположены по всей стране. Тем не менее, конкретно это место — прикрытие для санкционированной правительством организации, которая имеет высший гриф секретности. Большинство элитных правительственных структур не знают о её существовании. Даже ЦРУ, хотя Директор в курсе.

Слабый интерес, проклюнувшийся было в Бойде, угас прежде, чем успел дать всходы. Ему было всё равно, существует эта организация или нет, всё это не имело никакого значения. Хотя тот факт, что его мать работала в таком месте, его не удивил. Вивьен много лет проработала в ЦРУ, хотя он так и не понял, в чём именно заключалась её работа.

Затянувшаяся пауза подсказывала, что она ждёт от него ответа.

— Какова была бы цель подобной организации?

— Неужели, имея на руках ту информацию, которой владеешь, ты не сделал никаких предположений? Если это так, то ты лишился того единственного качества, которое представляло в тебе ценность, — её лицо ожесточилось. — Твоя маленькая драма превратила тебя в некомпетентного дилетанта?

Вопрос, заданный столь бесчувственным тоном, возродил в памяти одно из самых горьких воспоминаний. Боль и отчаяние захлестнули Бойда. Как будто и не было всех этих лет. Как будто всё это случилось только вчера. Но он старался ничем не выдать себя, зная, что Вивьен это не понравится. Бойд огородил себя стеной от воспоминаний и убедил себя в том, что их не существует. Воспоминания о том, чего не было, не могли причинить боль.

Бойд вцепился в подлокотники кресла и заставил себя расслабиться.

— Принимая во внимание те факты, которыми я располагаю, существование подобной организации в рамках действующего законодательства было бы невозможно из-за нарушений Конституции или ввиду действий, которые общественность или политики сочли бы неприемлемыми. Предполагаю, что секретность и отсутствие документации в данном случае — вынужденная мера, позволяющая правительству правдоподобно отрицать сам факт её существования и свою причастность к ней.

И снова Вивьен коротко кивнула.

— У организации нет иного названия, кроме как Агентство. Агентство ставит своей целью защиту национальной безопасности от террористических и оппозиционных группировок, которые сформировались после войны и угрожают стабильности Соединённых Штатов. Агентство ведёт секретную борьбу на международном и внутреннем фронтах.

— Если существование Агентства засекречено, то что я здесь делаю?

— Ты здесь для того, чтобы пройти испытание на открытую вакансию. Одного из агентов недавно освободили из тюремного заключения, и ему нужен куратор.

— Он сидел в тюрьме?

— Агент, о котором идёт речь, — виртуозный ассасин. Однако в прошлом он проявлял крайнюю степень агрессии. До недавнего времени он находился в одиночной камере.

— Понимаю. В чём заключаются обязанности куратора?

Вивьен внимательно посмотрела на него, вероятно, пытаясь обнаружить малейшие признаки нерешительности или страха в нём.

— Агент непредсказуем, нестабилен, и в прошлом у него бывали срывы. Куратор станет его напарником и будет его контролировать. Детали будут раскрыты позже.

— У меня нет нужной квалификации для этой должности. Я не понимаю, почему выбрали меня.

— Тебя назначили, а не выбрали, — тон Вивьен стал на несколько градусов холоднее. Уголки её губ поджались. — Ты и другие кандидаты будете подвергнуты ряду серьёзных испытаний, чтобы выявить наличие данных, необходимых для этой должности. Если ты подойдёшь, то будешь нанят и получишь доступ к дополнительной информации, касающейся твоих прямых обязанностей.

— Значит, решение принимаешь не ты?

— Нет, — её лицо приняло ещё более суровое выражение.

Бойд откинулся на спинку стула. Вивьен была амбициозна и испытывала потребность всё контролировать. Она привыкла, что последнее слово было за ней, и то, что сейчас решение принимала не она, должно быть, больно ударило по её самолюбию. Учитывая, что она всегда ставила свою профессиональную жизнь выше личной, он предположил, что так оно и было.

— Я здесь затем, чтобы Агентство и дальше оставалось секретной организацией, — продолжила она. — Чтобы проследить за тем, что деятельность Агентства не станет достоянием общественности, попав на первые полосы средств массовой информации. Это мои первостепенные обязанности, кроме того, я отвечаю за связи Агентства с внешним миром и общественностью. Как Инспектор я являюсь вторым лицом в Агентстве после Маршала, и именно он будет принимать окончательное решение.

— Отбор кандидатов будет проходить здесь?

— Отбор начинается завтра в семь тридцать утра. Эту ночь ты проведёшь на территории компаунда.

Необъяснимая тревога сорвала плотину, и Бойда захлестнуло волной.

— Мне не позволят покинуть территорию компаунда, так ведь?

— Не вижу в этом проблемы, — Вивьен говорила с уверенностью человека, которого заботит лишь его собственная жизнь, а на жизни других людей ему плевать. — Тебе выделят временные апартаменты. У тебя нет причин покидать компаунд, ведь твоя жизнь — не более, чем пустышка.

Бойд промолчал. C этой оценкой он поспорить не мог.

— Ещё вопросы есть? Не хочешь узнать имя агента?

Бойд пожал плечами.

— Пока Агентство меня не наняло, эта информация не представляет никакой ценности.

На лице Вивьен промелькнуло нечто сродни удовлетворению, но чувство это исчезло столь же внезапно, как и появилось. Скорее всего, ему это просто показалось.

— Очень хорошо. Охранники будут ждать тебя в приёмной, они доставят тебя в следующий пункт назначения. Ты останешься там, утром с тобой свяжутся.

Она отвела взгляд, давая понять, что он свободен.

Бойд вышел из кабинета, осторожно прикрыв за собой тяжёлую дверь. Оказавшись в приёмной, он сел в кресло для посетителей и стал дожидаться своего конвоя. Энн украдкой наблюдала за ним, но он был слишком поглощён своими мыслями, чтобы заметить это.

Ему и в голову не пришло отказаться. Для этого не было никаких причин. Какая разница, станет ли он работать на тайное Агентство, подчиняющееся правительству, или продолжит жить прежней жизнью, забыв о его существовании? Всё едино. У Бойда ничего и никого не было. Ему незачем было жить. Он распрощался с жизнью много лет назад, а вместе с ней ушла и надежда на лучшее будущее, какое угодно будущее, лишь бы не тупое и бессмысленное.

Воспоминания преследовали его и во сне, и наяву, дома призраки подстерегали за каждым углом. Хотя, пожалуй, худшие из них обитали в его спальне. Теперь в ней жила лишь тишина, но когда-то её нарушали тихое дыхание двух людей, которые заботились друг о друге больше, чем о ком бы то ни было в целом мире, и робкие просящие движения в надежде получить больше.

По ночам, лёжа в своей кровати, он либо спускался за призраком в кошмарные сновидения, проживая те ужасные мгновения заново, снова и снова, либо погружался за своим жутким проводником в талые воды утраченных воспоминаний и пытался ухватить их за хвост, чтобы снова ощутить тепло обнажённой кожи на своём теле; потрогать светлые локоны, ускользающие сквозь пальцы; увидеть голубые глаза, парящие над его лицом, и улыбку, играющую на алых губах, которые тянулись к нему, чтобы прижаться к его губам; почувствовать прикосновения, которые заставляли его ощущать себя живым.

Сейчас он был бы не прочь оказаться в аду, если тот всё-таки существует. В конце концов, жить, не живя — это как умереть, не умерев. Разве есть нечто более страшное и ненавистное, нежели бесконечная жизнь без права на передышку?

Примечание к части

По определению Кембриджского словаря, компаунд — это отгороженная стенами или забором территория. В девелопменте недвижимости-комплекс жилых домов c собственной развитой инфраструктурой, расположенной непосредственно на участке, обособленном по внешнему периметру и закрытом для прохода/посещения нерезидентами.

>

ГЛАВА 2

Син уже давно понял, что большинство сотрудников Агентства считают, что он должен вести себя как психопат. Факт этот не вызывал сомнений. Взгляды, которыми их провожали, когда Люк пришёл, чтобы препроводить его с Четвёртого на верхние этажи Башни, были тому исчерпывающим подтверждением.

Люк опрометчиво сделал выбор в пользу лифта. Сказать, что оккупировавшие его сотрудники Агентства отреагировали на появление Сина эмоционально, было бы явным преуменьшением. Одни таращились на него, другие старались не попадаться ему на глаза, третьи смотрели на него с неприкрытой враждебностью. Син же не обращал на них никакого внимания. Поскольку, по мнению подавляющего большинства сотрудников Агентства, он был чем-то средним между маньяком-убийцей и каннибалом, неудивительно, что многие были недовольны его восстановлением в должности.

Толпа таяла на глазах. Сложно было сказать, выходили люди на нужных этажах или просто пытались убраться от него подальше. Син склонялся к последнему.

Через две остановки в лифте не осталось никого, кроме него и Люка. Пока охранник пялился на него, Син гадал, как быстро он сможет сломать ему руку, прежде чем тот успеет воспользоваться пультом. Он уже пытался конфисковать его пару недель назад на Четвёртом, тогда у него была целая минута. Пульт перепрограммировали, по всей видимости, увеличив напряжение разряда.

Син провёл кончиками пальцев по ошейнику. Ощущение холодного металла на коже казалось неестественным, но он уже начал привыкать к нему. Так же, как свыкся с мыслью, что ошейник — не только механизм воздействия, но ещё и устройство слежения.

Син смерил охранника задумчивым взглядом. Большие испуганные глаза лани пробудили в памяти кое-какое воспоминание.

— Я тебя знаю.

— Что? — Люк нахмурился. — Что ты имеешь в виду?

— Ты был там, когда меня вытащили из ящика.

— Откуда…

— С Гарри, — Син наклонился к нему. — Твоим другом.

Люк пылко замотал головой, рыжеватые волосы разметались по лбу.

— Он мне не друг.

— Уверен? Я мог бы поклясться, что ты был одним из тех, кто подбивал его засунуть руку мне в шорты и сжать мою мошонку так, чтобы она лопнула.

— Что? Я не… Я бы никогда… — Люк отпрянул назад. — Мы с Трэвисом защищали тебя, когда Дэннис и Гарри издевались над тобой! Я недавно здесь и понятия не имею, что они делали с тобой раньше, но… Я не стал бы измываться над беззащитным человеком, даже если он конченый псих.

К тому времени, как Люк договорил, он оказался практически вжат в стену лифта. Он не успел достать пульт, когда Син сделал шаг в его направлении.

— Я не беззащитный. Я каннибал.

— Чушь собачья.

— Откуда ты знаешь?

— Трэвис сказал, что большинство слухов о тебе — не более, чем слухи.

— Это потому, что его не было там, когда я перегрыз шею тому капитану гвардии. Но ты-то был…

Люк побледнел. Син клацнул зубами.

Лифт дзынькнул, и двери открылись. Син отвернулся, вышел, не оглядываясь, и прошествовал мимо офисов и коридоров прямиком в приёмную Генерала Кархарта. Люк следовал за ним по пятам, пытаясь совладать с собой.

Путь к Генеральской двери преграждали двое оперативных агентов, агент по научно-исследовательским и опытно-конструкторским разработкам и секретарь Кархарта. Они пялились на него во все глаза, позабыв о своих важных делах. Син обогнул их, открыл дверь в кабинет Генерала и шагнул внутрь. Он был рад оказаться подальше от их любопытных глаз, даже если для этого нужно было иметь дело с Кархартом.

— Можете идти, офицер Герант, — Кархарт сосредоточился на Сине. Он был таким же, как ивсегда. Подтянутый, голубоглазый и светловолосый. Учитывая место, которое он занимал в Агентстве, выглядел он чересчур свежо. За те тринадцать лет, что Син знал Кархарта, внешне он почти не изменился.

— Но, сэр…

— Это всё, офицер Герант.

Люк неуверенно кивнул и протянул руку.

— Пульт дистанционного управления, сэр.

— Мне это не нужно. Забирайте его и уходите.

Син ухмыльнулся.

— Такой весь из себя самоуверенный, правда?

— До свидания, офицер Герант, — с нажимом произнёс Кархарт, многозначительно взглянув на застывшего в дверях Люка.

Охранник бросил на Генерала встревоженный взгляд, явно обеспокоенный тем, что оставляет третьего по значимости человека в Агентстве после Маршала наедине с самопровозглашённым каннибалом, и вышел из кабинета, закрыв за собой дверь.

Син опустился в кресло напротив стола Кархарта, с удобством устроившись на плюшевой подушке, и с блаженной улыбкой откинул голову назад.

— Я уже успел тебя утомить? — казалось, Кархарт сейчас вот-вот рассмеётся.

— Нет. Но после шести месяцев, проведённых на полу, я могу впасть в спячку от одного только вида твоего роскошного кресла. Хотя есть вероятность, что моя заторможенность — это побочный эффект тех лошадиных транквилизаторов, которыми ты накачивал меня на протяжении шести месяцев.

Весёлые огоньки в глазах Кархарта угасли.

— Держишь на меня зуб, Син?

— Да пошёл ты, — Син закрыл глаза. Он слышал, как Кархарт тихо вздохнул, а стул под ним жалобно заскрипел.

— Голоден?

— Нет. Я шесть месяцев сидел на жидкой диете и теперь слежу за фигурой.

На этот раз во вздохе Генерала проскользнуло раздражение.

— Долго мне ещё слушать про «шесть месяцев»? В прошлый раз ты не был так остроумен, проведя за решёткой четыре года.

— Ну, это было до того, как ты запихнул меня в ящик и оставил там гнить на шесть месяцев, — сухо заметил Син. — Кстати, о ящике. Добавь к моему списку претензий охранника, злоупотребляющего служебным положением, моё истощённое состояние и собачий ошейник. И да, я слышал разговор медиков. По всей видимости, этим маленьким украшением я обязан тебе.

— Это был единственный выход. Не сделай я этого, Маршал Коннорс и Инспектор ни за что не выпустили бы тебя из этой чёртовой камеры, — отрезал Кархарт. — Когда представилась возможность вытащить тебя с Четвёртого, они не захотели. Они хотели оставить тебя гнить в этой коробке. Единственное, что могло убедить их выпустить тебя из неё, — это предложить им способ тебя контролировать. Страховку на экстренный случай.

— Любопытный выбор слов.

Кархарт покачал головой, его широкие плечи напряглись.

— А чего ты хотел? Ты отправил на кладбище четырёх напарников, дьявол тебя побери! Они считают тебя убийцей и психопатом, и ты не устаёшь оправдывать их ожиданий. Я себя адвокатом дьявола чувствую всякий раз, когда пытаюсь вытащить тебя из очередного дерьма, в которое тебя угораздило вляпаться.

— Я не виноват, что ты нанимаешь мне в няньки круглых идиотов. Может, не стоит ставить мне в пару людей, которые свято верят, что напарник — равно дрессировщик, а я их грёбаный питомец? — Син сел ровно и подался вперёд.

— Признаю, это мой прокол, — согласился с ним Кархарт. — После долгих дебатов и Маршал, и Инспектор признали это. Они просмотрели файлы, отчёты и дознания и пришли к выводу, что, возможно, выбор кандидатов был не самым удачным.

— Поправь меня, если я ошибаюсь, вы не сочли нужным поделиться этой новостью с сотрудниками. Не то чтобы это имело значение… — это был риторический вопрос. На его репутации не осталось светлого пятнышка, а сам факт его существования был позором.

— Может, выпьешь кофе? — снова спросил Кархарт. — Или съешь что-нибудь?

— Может, заткнёшься наконец?

— Кожа да кости, — Кархарт ткнул пальцем в поношенные тряпки, висевшие на исхудавшем Сине как на вешалке. — Чтобы восстановить прежнюю форму, тебе нужно набрать вес и нарастить мышцы. У нас очень плотный график.

— Отлично. Добудь мне какао и пончик.

Кархарт уставился на него. Син пожал плечами.

Вздохнув, Кархарт нажал кнопку интеркома.

— Эми, ты не могла бы принести кофе, пончики и… какао?

Последовала долгая пауза и робкое:

— Сейчас, сэр.

Син довольно скрестил руки на груди и вытянул ноги.

— В тебе не достаёт как минимум двадцати фунтов. И сладости это не исправят. Даже не знаю, от кого ты унаследовал это пагубное пристрастие. Уж точно не от твоего отца.

Син замер в кресле.

— Не смей.

— Я лишь сказал…

— Я, кажется, сказал тебе заткнуться. Больше ни слова о моём отце.

Напряжение, повисшее в кабинете, было почти осязаемым, но появление Эми с полным подносом пончиков, кружкой кофе и, предположительно, большой чашкой какао разрядило обстановку. От неё не ускользнул ни ледяной взгляд, которым её наградил Син, ни напряжённая поза, в которой застыл Кархарт, но она ничем не выдала своего беспокойства, лишь предложила Сину соломинку, а потом поспешно покинула кабинет Генерала.

Син зачарованно посмотрел на неоново-розовую трубочку и оттаял, гроза обошла кабинет Генерала стороной.

— Что ж, — продолжил Кархарт, потянувшись за своей кружкой кофе. — Перейдём к делу. Есть какие-нибудь предположения насчёт того, почему тебя решили вытащить из ящика?

— М-м-м… — Син откусил кусочек шоколадного пончика и чуть не застонал от удовольствия, так восхитительна была на вкус сахарная глазурь. — Либо мои выдающиеся способности ассасина весьма востребованы, либо в твоём суперэлитном подразделении по-прежнему дефицит высококлассных оперативных агентов ввиду почти полного их отсутствия.

— Именно. Выбор у меня не велик: либо ты, либо старший агент Тровоски.

— За чем же дело стало? Выбери Тровоски. Уверен, он из штанов выпрыгнет ради возможности оказаться в твоей супер-пупер особой команде.

— Ха-ха. Как смешно. Агент Тровоски уже два года работает под прикрытием, так что остаёшься только ты.

— Быть нужным — это так приятно.

— Янус снова перешёл к активным действиям, с каждым днём они становятся всё сильнее, — сказал Кархарт.

Син облизал кончики пальцев, гадая, сведётся ли их разговор к важности подразделения по борьбе с Янусом и тому, как сильно Кархарт рассчитывает на его сотрудничество. В последний раз он пытался лоббировать эту тему шесть месяцев назад, когда Маршал Коннорс только создал это подразделение.

— Нужно действовать сейчас, пока они ещё не заманили всех оппозиционеров в свои сети. Янус уже поглотил повстанческие группировки здесь и за границей, их влияние растёт с каждым днём.

— Какой ужас.

Кархарт смерил его строгим взглядом.

— Ты можешь отнестись к этому серьёзно?

— Нет.

— Это твоя работа, Син. Твоя работа…

— Моя работа? — усмехнулся Син. — Ты бредишь, должно быть. Я здесь вовсе не из-за преданности делу, а потому, что Коннорс так плотно оплёл меня своими щупальцами, что вырываться себе дороже.

Кархарт медленно выдохнул.

— Так или иначе, но таковы условия твоего освобождения. Ты пройдёшь переподготовку и станешь полноценным членом подразделения Янус. Помимо этого, ты вернёшься к исполнению своих прежних обязанностей. Мы внедрим в ячейку тебя и ещё одного агента девятого уровня, который пройдёт…

— Ебать…

— …Специальную подготовку, чтобы стать твоим напарником.

— Чёрта с два! — Син вскочил на ноги. — Я лучше вернусь на Четвёртый!

— Ты не просто вернёшься на Четвёртый, Син. Ты отправишься прямиком назад, в ящик, и в этот раз ты в нём и останешься. Они больше не станут использовать его как временное наказание. Это то, что тебя ждёт, если ты опять облажаешься. Ты этого хочешь?

Син сжал кулаки и уставился во французское окно на искорёженные городские небоскрёбы и простиравшиеся за ними пригороды, стёртые с лица земли. С Башни был виден район, ныне известный как Пустошь: обугленные руины и разлагающаяся гниль. Он смотрел на то, что некогда было аккуратными участками земли и торговыми центрами, пытаясь найти разрушенную военную базу. Место, по которому был нанесён первый удар.

— Син, ты меня вообще слышишь?

— Да.

— Тогда, пожалуйста…

— Пожалуйста, что? Пожалуйста, будь покорной домашней зверушкой теперь, когда тебя выпустили из клетки? Пожалуйста, веди себя прилично, пока один из этих толстошеих оперативных агентов будет обращаться с тобой как с животным?

— Говорю тебе, в этот раз всё будет иначе! — Кархарт так сильно хлопнул ладонью по столу, что кофе выплеснулся из кружки. — Мы из кожи вон лезем, чтобы найти тебе подходящую пару, Син. Психологические профили, интервью, оценки личностных качеств — и в этот раз твоё мнение будет учтено. Всё будет не так, как раньше.

Син нахмурился.

— Моё мнение? На кой оно им? Ты же знаешь, что они обо мне думают.

— Дело не в том, что они о тебе думают. Дело в том, что ты о них думаешь. Возможно, если у тебя будет право голоса, ты с меньшей вероятностью будешь стремиться их убить, когда они зайдут слишком далеко.

— Возможно.

— Тогда почему ты сопротивляешься?

— Потому, что это пустая трата времени, — отрезал Син. — Даже если вам удалось найти идеальный образчик оперативного агента, преисполненного «вины белых»(1) и движимого инстинктами социальной справедливости, да хотя бы просто того, кто будет поступать по совести и относиться ко мне как к человеку, я всё равно облажаюсь. Я — дефективный товар. Ты же знаешь, что я из себя представляю. Что бы я ни делал, в итоге я всегда оказываюсь на Четвёртом.

— Ну, я ещё не готов поставить на тебе крест, — проворчал Кархарт, с яростным усердием вытирая образовавшуюся на столе лужу. — Ты — лучший агент из тех, что у нас есть. Пусть многие тебя и ненавидят, но этого даже они отрицать не могут. А теперь сделай милость, закрой свой рот, пей своё какао и перестань быть занозой в моей заднице. Ради всего святого.

Син наблюдал за дымчатыми облаками, дрейфующими по свинцовому небу.

— Я согласен. Сейчас, по крайней мере.

Кархарт открыл было рот, но напоролся на мрачный взгляд Сина и промолчал.

— Но если ты выберешь не того человека, это будут его грёбаные похороны.

— Поверь, Син. Я знаю.

***

— Скука смертная, — протянул Син. — Ты же не совсем идиот, чтобы не понимать, что последние два агента — сущая катастрофа? Дай угадаю, кто-то помог укоротить твой и без того короткий список претендентов?

Кархарт сел на край стола и коснулся панели компьютера, активировав голографическое изображение.

— Коннорс, — хрипло ответил Генерал. — Он настоял на том, чтобы включить в список как можно больше агентов девятого уровня. На обучение менее квалифицированных агентов потребуется гораздо больше времени.

— По всей видимости, Маршал сомневается, что они доживут до конца обучения. И хотел бы винить его в этом, да не могу.

Кархарт набрал что-то на сенсорной клавиатуре, и агенты Эдди Бакстер и Дженни Уайт получили чёрную метку — «Не годен». Одним движением пальцев он отправил их файлы в мусорную корзину.

Первый был агентом девятого уровня из отдела по борьбе с терроризмом с огненной копной волос, который, казалось, был воплощением тех качеств, из-за которых погибли предыдущие напарники Сина.

Агент Уайт из разведки была «Джульеттой» девятого уровня, многообещающей кандидаткой, судя по темпераменту, но Кархарт забеспокоился, как бы она не попыталась использовать свои навыки соблазнения на Сине, чему обучали всех внешне привлекательных агентов.

— Ещё и агент Альварес вышел из игры в последний момент, — усмехнулся Кархарт, при упоминании Майкла Альвареса на его лице отчётливо проступило раздражение. — Генерал Стивенс сказал, что он слишком боится тебя, и потому кандидат в твои напарники из него выйдет никудышный. Я рекомендовал Гарриет Стивенс, но она ответила вежливым отказом. Это плохо. Она отличный агент.

— Неужто она думает, что я её съем?

— Нет, но она отметила, что не слишком сильна в переговорах, а наличие этого качества — обязательное требование, предъявляемое ко второму члену команды.

Син хмыкнул. Его нисколько не удивило то, что эта бредовая затея обернулась неудачей.

— Итак, у нас остались два агента восьмого уровня и один кандидат из гражданских без какой-либо подготовки, которого нужно будет обучать с нуля, — Кархарт поморщился. — Коннорс будет недоволен.

— Какая жалость. Давай уже поскорей покончим с этим.

Сотрудник, проводивший собеседование, вернулся в комнату в сопровождении следующего кандидата.

— Кажется, этого я уже где-то видел.

— Его зовут Адам Блейк.

Син уже слышал это имя раньше, но не помнил, чтобы когда-либо говорил с Адамом в прошлом. Изучая бледную кожу, чёрные волосы и ещё более тёмные глаза агента, Син задавался вопросом, был ли Адам замешан в одном из тех инцидентов, которые привели его на Четвёртый. Син не стал бы списывать эту вероятность со счетов, потому как не помнил подробностей. Лишь обрывочные видения, нечёткие звуки и смутные чувства. Они возвращались к нему, как фрагменты забытых снов. Хотя скорее то были кошмары.

Нахмурившись, Син потянулся через стол за папкой Адама. Агент «Ромео», ничего удивительного. Ими обычно становились самые привлекательные оперативные агенты. Соблазн был одним из старейших и наиболее действенных способов добычи информации, превращая подозреваемого в информатора.

— Похоже, он не в восторге, — заметил Син. — Надменный ублюдок.

Кархарт искоса взглянул на Сина.

— Дай угадаю, уже представляешь, как повеселишься, сбивая с него спесь?

— Я этого не говорил.

— Но подумал.

Интервьюер, человек по имени Джеймс, больше походивший на боевика, чем на сотрудника отдела кадров, вводил Адама в курс его должностных обязанностей.

Вакансия стратега элитного и очень секретного подразделения по борьбе с повстанческим движением предполагала тесную работу агента с Синь Лю Вега. Если у Адама и были закостенелые предубеждения относительно Сина, то он их весьма умело скрывал. Даже когда Джеймс упомянул печально известную резню две тысячи двенадцатого в центре города, невозмутимое лицо Адама не дрогнуло.

— После этого инцидента в новостях стали расползаться слухи, что агент Вега стоит и за другими убийствами и изнасилованиями, всколыхнувшими город. Инспектор Болье смогла пресечь распространение этой информации, тем не менее многие сотрудники Агентства всё ещё помнят эти слухи. Многие им верят.

Джеймс замолчал, выдерживая паузу. Зная, что за ним наблюдают, Адам взглянул в зеркало.

— Насколько я помню, в то время в прессу просочились сведения о коррумпированности департамента полиции на всех уровнях. Скорее всего, им нужен был козёл отпущения, а агент Вега как нельзя лучше подходил на эту роль.

Син поднял бровь.

— А он не так уж и плох.

— Согласен. Но я удивлён, что это говоришь ты, а не я.

Син пожал плечами.

— Он хотя бы не полный идиот.

Следующее интервью прошло не так успешно. Агент Карсон двадцать минут скармливал Джеймсу тщательно отрепетированную речь, вывалив на него то, что, по его мнению, хотело услышать Агентство, но, когда речь зашла о прошлых прегрешениях Сина, его голос дал осечку.

Кархарт вычеркнул агента Карсона из изрядно поредевшего списка и нахмурился, увидев в нём имя последнего кандидата.

Бойд Болье.

— Похоже, за неимением лучшего, тебе придётся остановить свой выбор на Блейке, — сказал Кархарт, просматривая досье Бойда.

— Совсем не веришь в мальчишку Инспекторши?

— Я не собираюсь тратить время, проверяя на профпригодность гражданского, у которого даже нет соответствующей квалификации, только парочка дипломов по психологии, — сказал Кархарт. — И, как ты сам верно заметил, он ещё совсем мальчишка.

— Мне было четырнадцать, когда я стал агентом. Он всего на четыре года старше.

Кархарт смотрел, как вслед за Джеймсом в допросную входит Бойд.

— Четырнадцать лет, помноженные на двадцать восемь. Ты забываешь, что тебя обучал один из лучших наёмных убийц Агентства. Едва ли вас можно сравнивать.

Син ничего не ответил, сосредоточившись на новой жертве.

Парень был среднего роста, длинный чёрный плащ скрывал худое тело. Сложно было сказать, был ли он похож комплекцией на Сина — жилистым и мускулистым, несмотря на худобу, — или стройным и хрупким. У него были прекрасные светлые волосы, ниспадавшие на плечи и частично скрывавшие лицо. Посторонний человек был бы в замешательстве, кто перед ним: парень или девушка. Андрогинность стёрла острые углы, присущие многим мужчинам, смягчила черты его лица, сделав их неопределёнными. А ещё мальчишка постоянно кривил свои пухлые губы, сам того не замечая.

Когда Бойд посмотрел в двустороннее зеркало, Син заметил, что глаза у него почти золотые. Он заглянул в них и на какое-то время утратил связь с реальностью, пропустив первый акт, в котором Джеймс и Бойд обменивались сухими репликами. Парень был совершенно не похож на тех оперативных агентов, которых на территории компаунда было как грязи. Син не сомневался: если мальчишку выберут, они превратят его жизнь в кромешный ад.

Син попробовал его имя на вкус.

Бойд Болье.

Внешностью и даже характером он походил на свою мать. И так же, как и Вивьен, Бойд умело скрывал свои эмоции под маской безразличия. Во время интервью на его лице не дрогнул ни один мускул, в золотых глазах не промелькнуло ни единой эмоции, а полные губы едва шевелились, монотонно отвечая на вопросы Джеймса. В какой-то момент это начало раздражать. Син задавался вопросом: а не играет ли тот на публику? Многие молодые люди представляли собой олицетворение уныния, охватившего мир после войны, возможно, Бойд был одним из этих чудиков. Но мальчишка остался верен себе, даже когда речь зашла об убийствах.

Раздражение сменилось интересом. Син проглотил очередной язвительный комментарий и принялся изучать Бойда.

Джеймс вывел на экран голограммы мест преступлений и фотографии аутопсий. Ни грамма отвращения, ни проблеска страха не отразилось в глубине золотых глаз. Казалось, Бойд ничего не знал об инциденте в центре города. Он даже не мог вспомнить, слышал ли в новостях о предполагаемом серийном убийце. Казалось, всё это не имело для Бойда никакого значения. Снимки, описания, свидетельства очевидцев — ничто не пробуждало в нём ни страха, ни интереса.

Син поднял голову и посмотрел на Кархарта, впервые за всё время голос его был серьёзен.

— Он.

Кархарт кивнул, придвигаясь ближе к зеркалу.

— Похоже, Вивьен всё же была права.

Син надеялся, что мальчишка хоть как-то отреагирует на слова Джеймса, но тот ничего не смог из него выжать.

Син отпрянул от зеркала, опустился на стул и скрестил пальцы в замок. Губы его растянулись в плотоядной улыбке.

— По крайней мере, ломать его будет интересно.

Примечание к части

Вина Белых - это индивидуальная или коллективная вина, которую испытывают некоторые белые люди за вред, причиненный расистским обращением с этническими меньшинствами, такими как афроамериканцы и коренные народы, со стороны других белых людей, особенно в контексте атлантической работорговли, европейского колониализма и наследия этих эпох.

>

ГЛАВА 3

Неспешные шаги эхом отдавались в пустынных коридорах учебного центра. Вот уже несколько месяцев, как Бойд занимался с тренером Дэвидом Накамурой.

Бойд не знал, на что он подписался. Мать не снизошла до того, чтобы объяснить ему, с чем именно ему придётся иметь дело, лишь в общих чертах обозначила круг его новых должностных обязанностей. Он наивно полагал, что обучение сведётся к отработке приёмов самообороны, но занятия оказались куда более интенсивными. Его учили как правильно атаковать противника, как правильно обращаться с оружием, как правильно выстраивать тактику и стратегию. За всё время, что длилась его подготовка, он ни разу не покидал стен учебного центра. В огромном многоуровневом здании было всё — от кафетерия до общежития. Комнаты были маленькие, обстановка минималистичной, а окна считались непозволительной роскошью. Из-за искусственного освещения создавалось ощущение, что время здесь остановилось.

Спустя какое-то время Бойд с удивлением обнаружил, что на девятый уровень здесь претендовал не только он, но и другие агенты. Однако их тренировали отдельно от него. Видимо, потому, что программа его обучения была более интенсивной, чем у других. Это Бойд начинал всё с чистого листа, а другие агенты уже не первый год работали на передовой.

Занятия были индивидуальными, и далеко не все из них сводились к боевым навыкам.

Его ознакомили с целями и директивами Агентства, неоднократно акцентировав внимание на том, как конфиденциальность и успех миссии важны для общего блага, не забыв упомянуть и о том, как провал миссии отразится на Агентстве. А точнее, какие последствия неудача Агентства будет иметь для агента.

Его обучали хорошим манерам. Эти занятия были посвящены умению вести себя как должно и выглядеть как подобает. Агентство придавало огромное значение физическому совершенству своих сотрудников. И Бойд невольно словил себя на мысли, что, возможно, в этом крылась причина постоянных придирок матери к его внешнему виду, который не соответствовал её высоким стандартам.

С умением вести себя в обществе у Бойда были проблемы. Он уже несколько лет не общался ни с кем на постоянной основе. По натуре он был флегматиком; будь его воля, он бы предпочёл, чтобы его оставили в покое. Тем не менее, к своим восемнадцати годам Бойд всё же смог обзавестись некоторыми полезными навыками. Даже самые невыразительные лица для него были открытыми книгами. Взрослые частенько не следили за языками, находясь в зоне слышимости мальчишки, который редко открывал рот. Так Бойд научился сопоставлять язык тела, который они демонстрировали друг другу, с правдой, которой они делились шёпотом наедине с друзьями.

И всё же львиную долю времени и сил съедали физическая подготовка и тренировки по рукопашному бою. Предполагалось, что он должен был приобрести определённую физическую форму, которая повысила бы его шансы на выживание и позволила бы адекватно функционировать в качестве оперативного агента. А посему время, которое он проводил в тренажёрном зале, могло соперничать лишь с временем, которое он проводил в спаррингах с Дэвидом. После стольких лет сидячего образа жизни новый распорядок дня был слишком плотным.

Но были в этом и плюсы. По мере того, как занятия становились всё более и более утомительными, на поверхность всплыло давно похороненное стремление к превосходству. Сложно отгородиться ото всех и вся, когда ты постоянно оказываешься в ситуации, где волей-неволей приходится вылезать из своей раковины и взаимодействовать с внешним миром.

Плохо было то, что боевая подготовка предполагала тесный физический контакт. Чужие руки касались кожи, а чужое тело пригвождало к полу. К тому же Дэвид ещё в самом начале заметил, что Бойд шарахается от него, как от чумного, и, похоже, твёрдо вознамерился это исправить. Он прикасался к Бойду чаще, чем требовалось. С профессионализмом и непринуждённостью, свойственной дрессировщикам, он приручал его к своим рукам. Дэвид мог невзначай взять его под руку или случайно хлопнуть по плечу, подкравшись сзади. Все эти неожиданные прикосновения пугали Бойда до чёртиков.

Дэвид бил его по спине, плечу или руке, приговаривая: «Будь это нож или пистолет, ты сейчас был бы уже мёртв». Прошло несколько недель, прежде чем Бойд привык и перестал дёргаться, и ещё больше времени, прежде чем у него появились глаза на затылке, и он начал чувствовать, как Дэвид подкрадывается к нему исподтишка, желая застать врасплох.

Бойд повернул за угол и замедлил шаг. У входа в тренировочный зал, прислонившись к стене, стояли мужчина и женщина. На них были тренировочные костюмы; мужчина смеялся и дёргал женщину за косу, а та пыталась от него отмахнуться. Появление Бойда не осталось незамеченным.

— На твоём месте я бы сейчас не стала туда соваться, — предупредила женщина. — Накамура разговаривает по телефону с Дугом, это может длиться вечность. Ты же знаешь Дуга.

Дуга, а точнее, инструктора Дугласа Фергюсона, обычно занимавшегося боевой подготовкой агентов девятого и десятого уровней, Бойд не знал. Ему сообщили лишь, что Дуглас уехал из страны, и Дэвид заменяет его, пока тот в отъезде.

— Спасибо.

Бойд встал у двери, скрестив руки на груди, позволяя сбитой с толку женщине себя рассмотреть.

— Ты тоже на тренировку? Не помню, чтобы видела тебя здесь раньше.

— У меня специализированная программа подготовки, поэтому я занимаюсь отдельно от остальных.

Агенты переглянулись.

— Вот значит как. Странно всё это. Не припоминаю, чтобы видела тебя раньше, да и на вид ты совсем ребёнок.

— Мне девятнадцать. Исполнится на следующей неделе, — выдержав паузу, ответил Бойд, задумчиво разглядывая двух агентов перед ним. — А почему вы спрашиваете? В каком возрасте они обычно начинают вербовать людей?

— Зависит от обстоятельств, — ответил парень. — К примеру, новобранцев из числа военных и правительственных служащих обычно вербуют до двадцати пяти. Они любят свежее мясцо. А вот если вербуют кого-то из зэков или гражданских, у которых есть нужные им качества, то на возраст никто и не взглянет. Оторвут с руками и ногами.

— Я слышала, что научных сотрудников и аналитиков вербуют довольно рано, — добавила девушка. — В основном потому, что в большинстве своём, они — гении. Как только они проходят тестирование на IQ или Mensa(1), у Агентства, должно быть, срабатывает маячок, и они спускают своих собак с цепи, чтобы те бежали вербовать им новых ботаников.

Бойд кивнул. Это вписывалось в общую картину работы Агентства, какой он себе её представлял. Но не проливало свет на то, как Маршалу удалось получить опеку над несовершеннолетними, завербованными «довольно рано». Что-то подсказывало ему, что сделано это было в обход закона.

— Кстати, меня зовут Сесилия. А это Довер. А тебя как зовут и какой у тебя уровень?

— Бойд. Не уверен, что у меня есть какой-то уровень.

Довер нахмурился.

— Это офигеть, как странно, чувак. Ты стажёр, что ли?

Стажёрами называли агентов на испытательном сроке, этот термин Бойд быстро выучил. Казалось, старшие агенты испытывали нечто сродни наслаждению, без конца напоминая новичкам о том, чем они от них отличались.

— Я тренируюсь всего лишь три месяца. Думаю, мне присвоят уровень по окончании обучения.

По всей видимости, этот довод Довера не удовлетворил, потому как на этом допрос не закончился:

— Иногда уровень присваивают, основываясь на прошлых достижениях агента. Признавайся, откуда ты такой взялся? На кой ты им сдался?

— Да в общем-то ниоткуда, — признался Бойд. — Они подыскивали потенциального партнёра для агента Синь Лю Вега, я просто пришёл на собеседование и попал в список вероятных кандидатов. Полагаю, официальный уровень они присвоят мне в том случае, если я успешно пройду обучение, потому как никаких выдающихся достижений в моём прошлом нет.

Довер подозрительно прищурился.

— Хрена с два! Никакая специализированная программа не сделает из неподготовленного новичка напарника для Веги. Большинству людей просто не дано дотянуться до его уровня!

— Чушь какая-то, — вмешалась Сесилия, не слишком-то довольная таким поворотом событий. — Ты это серьёзно? Тебя готовят в напарники тому самому Монстру?

— Ну да. Они были предельно конкретны во время интервью. К тому же моя мать в общих деталях обрисовала мне детали, так что сомнений быть не может.

— Твоя мать? — спросил совершенно сбитый с толку Довер. — И кто у нас мать?

— Вивьен Болье.

Агенты презрительно скривились, а Сесилия даже сделала шаг назад, заметно напрягшись.

— А, — усмехнулся Довер. — Теперь всё стало на свои места.

Перемена в их поведении была столь разительной, что Бойд насторожился, лицо его по умолчанию приняло привычное нейтральное выражение.

— В каком смысле?

— В том смысле, что ты, какой-то желторотый гражданский, без всякой подготовки, заявился с улицы — и они сразу же бросились обучать тебя на агента девятого уровня! — возмущённо воскликнула Сесилия. — Ты хоть представляешь, сколько мы вкалывали, чтобы получить этот шанс?

Довер покачал головой.

— Не бери в голову, Сесилия. Это того не стоит. Она делает всё, что пожелает.

— Но это несправедливо! — настаивала Сесилия, срываясь на крик.

— Даже не знаю, что вам сказать на это, — развёл руками Бойд. — Я всего лишь делаю, что прикажут. Возможно, вам стоит поговорить об этом с кем-нибудь из ваших начальников.

— Ага, — съязвила Сесилия. — Займусь этим прямо сейчас. Хотя постой, твоя мать ведь заместитель директора Агентства, и плевать она хотела на протокол, на то, что я горбачусь уже шестой год, чтобы получить право обучаться до девятого уровня, но даже если я получу его, это не гарантирует мне продвижение по служебной лестнице. Куда тупой шлюшке из пиара это понять? Она ведь просто говорящая голова на ножках.

Довер огляделся по сторонам, словно опасаясь, что её могут услышать.

— Ладно, ладно… Давай просто забудем об этом и всё.

— Шесть лет, — повторила Сесилия, глядя Бойду прямо в глаза, — мне приходится прилагать в два раза больше усилий, чем мужчинам, прыгать в три раза выше головы, а ты просто пришёл из ниоткуда и вот так сходу получишь девятый уровень. Ума не приложу, как такое вообще возможно!

Довер схватил Сесилию за руку и оттащил в сторону.

— Не будь дурой. Закрой свой чёртов рот, пока щенок не побежал жаловаться своей мамочке. Просто выкинь это из головы.

Бойда прошило раздражением.

— Я ничего ей не скажу. У нас с ней в венах течёт одна кровь, но это единственное, что нас связывает.

— Конечно. Поэтому она расстаралась, чтобы её мальчик стоял на голову выше девяноста процентов оперативных агентов Агентства, — прорычала Сесилия. — Должно быть, здорово сразу прийти на всё готовое — и тебе высокая зарплата, и допуск к секретной информации. Скажи, а у тебя есть ещё братья или сёстры, которых она собирается сюда пропихнуть? Может быть, следующего своего щенка она возведёт в капитаны?!

Довер схватил её за локоть и потащил по коридору.

— В любом случае, он вряд ли протянет и пару месяцев. Сдохнет раньше, чем ты оглянуться успеешь. Поверить не могу, что ты так разошлась из-за какого-то маленького женоподобного. …

Они скрылись за углом, и его голос стих.

На душе было гадко, разочарование лежало тяжким камнем на сердце, скрутив желудок в бараний рог. Хотелось сбежать к себе в комнату, закрыться на замок и стать невидимкой, чтобы мир забыл о его существовании. Бойд несколько недель общался только с тренерским составом. Похоже, это было к лучшему. Он и не догадывался, как сильно презирали его мать, и он ничего не мог с этим поделать, как не мог изменить их отношение к себе. Они воспринимали его через призму их мнения о Вивьен, которая с трудом переносила своего сына, и тем не менее факт их родства вызывал в других отвращение. Впрочем, как и он сам.

Стиснув зубы, Бойд заставил себя не думать об этом и вошёл в тренировочный зал. К тому времени Дэвид уже закончил говорить по телефону и повернулся лицом к открывающейся двери. Японец, чуть за сорок, невысокого роста, спортивного телосложения, он относился к тренировкам со всей серьёзностью, что, впрочем, не мешало ему щеголять улыбкой.

— Не думал, что ты можешь быть таким злым, — заметил Дэвид, наблюдая за тем, как Бойд подошёл к оружейной стойке и взял с неё пару удлинённых тонф (2).

Бойд не ответил, поднял тонфу, защищая руки, и принял боевую стойку.

Дэвид смерил его беглым взглядом.

— Прости, но должен разочаровать тебя, малыш, ты не можешь игнорировать своего тренера только потому, что тебе не хочется говорить, — он кивнул на тонфы в руках Бойда. — Положи их на место. Сегодня мы будем драться врукопашную.

Бойд перевернул тонфы и поймал их за концы, прежде чем переложить в одну руку. Он наклонился, чтобы вернуть их на стойку, и именно этот момент Дэвид выбрал, чтобы нанести удар. Бойд потерял равновесие и рухнул на спину, у него перехватило дыхание. Дэвид хотел прижать его к полу, но Бойд опомнился, ужом вывернулся из его хватки и встал в стойку. Он танцевал, не сводя глаз с лежащих на полу тонф, но прежде чем Бойд успел до них дотянуться, Дэвид подцепил тонфы кончиками пальцев и отбросил на другой конец комнаты.

Спарринг продолжился.

Дэвид бил сильно и быстро, снова и снова опрокидывая Бойда на ковёр. И хотя Дэвид постоянно одерживал верх, Бойд не мог не признать, что стал быстрее и легче вырывался из захватов Дэвида. Бойд попытался сосредоточиться на своих сильных сторонах, используя скорость и худощавое телосложение как преимущество, и всё бы ничего, но Дэвид решил поболтать прямо во время спарринга.

— Что тебя так разозлило?

— Я не зол, — Бойд блокировал удар, нацелившийся ему в грудь, и отскочил в сторону.

— Слабо кроешь, — а в ответ тишина. И лишь топот ног по циновкам да хриплое дыхание. — Это как-то связано с теми двумя, что стояли за дверью?

Бойд вложил в удар больше силы, чем обычно, и Дэвид ловко блокировал удар.

— Нет.

C минуту, пока они мутузили друг друга, попутно уворачиваясь от ударов, Дэвид молчал, размышляя над чем-то.

— Позволь дать тебе совет.

Дэвид нырнул вниз и сбил Бойда с ног. Бойд рухнул на мат, а уже через несколько секунд оказался вдавлен в пол. В глазах Дэвида горел огонь, который при желании мог сжечь дотла.

— Ошибка стажёров номер один: позволяешь эмоциям взять верх над разумом, а это автоматически превращает тебя в лёгкую добычу, — Дэвид был тяжёлым. Значительно тяжелее, чем Бойд. — Думаешь, враг не заметит твой промах? Думаешь, то, что ты притворяешься бесстрастным трупом, делает тебя таковым? Враг может тебя прочитать. Враг может обернуть твою слабость против тебя. Ты мог погибнуть сейчас из-за того, что думал о какой-то ерунде. Когда речь идёт о жизни и смерти, ни одна проблема не стоит того, чтобы из-за неё умирать.

Бойд попытался стряхнуть с себя Дэвида, но тот стиснул пальцы на его запястьях, без особого труда удерживая трепыхавшегося под ним мальчишку на месте.

— В чём дело? Хочешь, чтобы я тебя отпустил?

Сердце набатом зачастило в груди.

— Слезь с меня.

Дэвид не ослабил хватку, напротив, его пальцы ещё сильнее сжались на запястьях Бойда. Казалось, чужое тело с каждой минутой становилось ещё тяжелее и жёстче. Лишённый всякой возможности на побег, Бойд чувствовал, как паника острыми когтями впивается в его горло, заставляя сердце колотиться о рёбра так сильно, что глухие удары эхом отдавались внизу живота.

— Твоё главное преимущество в стремлении всеми способами избежать контакта с противником, — сказал Дэвид. — Но сдаётся мне, на то есть причина. Ты боишься оказаться там, где находишься сейчас.

Бойду пришлось стиснуть зубы, чтобы не издать ни звука. Он зажмурился и откинул голову назад, заставляя себя успокоиться. Мыслить трезво, расслабиться и дышать. Но это не помогло. Это никогда не помогало. Дэвид был тяжёлым, слишком тяжёлым, он не мог сбросить его с себя, не мог пошевелиться, не мог сбежать…

— Почему? — услышал он голос на задворках сознания.

Бойд не слышал, как тяжело сопел, не понимал, когда поддался слепой панике, не помнил, как яростно вырывался из стальной хватки Дэвида, крича и царапаясь. Эти мгновения стёрлись из его памяти. Очнулся он в нескольких футах от Дэвида. Тяжело дыша, он корчился на полу.

Дэвид, казалось, был ничуть не удивлён.

— Ошибка стажёров номер два: идя на поводу у эмоций, ты показываешь противнику своё слабое место.

Бойд не ответил. Из-за выброса адреналина его пульс участился, а тело пробирала дрожь.

Дэвид нахмурился.

— Перерыв пять минут, а потом мы продолжим с оружием. В два часа у тебя назначена встреча. Поскольку сегодня нам придётся закончить пораньше, я жду, что ты будешь прилагать несколько больше усилий, чем обычно.

Бойд попытался кивнуть, но едва мог пошевелиться. Дождавшись, когда Дэвид уйдёт на другой конец зала, он поднялся с корточек и сел на пол. Бойд притянул дрожащие ноги к груди, упёрся локтями в колени и зарылся пальцами в волосы.

— Блядь!

Он сосредоточился на своём дыхании: вдох-выдох, выдох-вдох. Спустя какое-то время паника отступила, уступив место благодатному забвению, забравшему непрошеные воспоминания, принеся желанный покой.

Бойд встал и подошёл к Дэвиду. В этот раз он не позволил эмоциям вырваться наружу. Он атаковал Дэвида с целеустремлённой сосредоточенностью и остановился лишь тогда, когда тот поднял руку вверх, давая понять, что поединок закончен. Лишь тогда до него дошло, что прошёл целый час, а в зале помимо них есть кто-то ещё.

— А, это ты, Люк, — крикнул Дэвид через всю комнату. У него даже дыхание не сбилось. — Я тебя не заметил. Мы закончили на сегодня. Дай ему минуту, чтобы переодеться.

Молодой человек в форме взглянул на часы. У него были волосы пшеничного цвета и честное лицо, в отличие от прочих сотрудников Агентства, которых Бойд уже имел неудовольствие повстречать.

— Если только минуту.

Бойд зашёл в раздевалку, быстро переоделся, швырнул грязную форму в спортивную сумку и присоединился к Люку. После месяцев, проведённых в кондиционированных помещениях тренировочного центра, холодный ноябрьский ветер застал его врасплох.

Людей вокруг было немного. Он уже встречал их раньше, в тот день, когда впервые переступил порог этого странного места. И так же, как и тогда, все они поднимались либо спускались на тридцать второй этаж Башни — самое оживлённое место во всём центре, если не считать жилых строений.

— Куда мы идём?

— На Четвёртый, — ответил Люк. — Я не уверен, но думаю, это как-то связано с агентом Вега.

— А что там, на Четвёртом? — об этом месте Бойд знал только то, что туда лучше не попадать.

— Центр временного содержания. Там очень высокий уровень безопасности, сам ты туда попасть не сможешь.

— Это там держат Вега?

— Да. Раньше его держали в камере строгого режима, а теперь перевели в обычную. До тех пор, пока не решат, что с ним дальше делать.

Меры предосторожности показались Бойду чрезмерными. Но если верить слухам, Син был человеком непредсказуемым.

— Если он так опасен, как все говорят, почему они его отпускают?

— Если честно, понятия не имею, — подумав с минуту, ответил Люк. — Он жуткий тип. Должно быть, он и впрямь профи, раз они пошли на этот шаг.

Бойд взглянул на него с интересом. Дэвид не опровергал и не подтверждал ходившие о Сине слухи, но и в защиту его не проронил ни слова. Остальные называли его не иначе как Монстр. Люк был первым человеком, которого он встретил на территории компаунда, кто не говорил о Сине с пренебрежением.

— Ты видел что-то, что заставило тебя усомниться в правдивости этих слухов, которые о нём ходят, — догадался Бойд.

— Что-то вроде того. Не стану утверждать, что он нормальный, потому что, поверь мне на слово, это не так. Я видел, как у него случались эти его психические припадки, а в результате охранники, пытавшиеся привести его в чувство, оказывались мертвы. Но недавно я разговаривал с ним, и в тот раз он не выглядел неадекватным. Он показался мне относительно… нормальным. Мне кажется, его выводят из себя люди, и вот тогда дело принимает опасный оборот. И это та причина, по которой не стоит ему возвращаться к оперативной работе, — Люк замолчал, вперившись в Бойда настороженным взглядом. — Зря я тебе всё это говорю, да?

— Есть какое-то негласное правило, запрещающее тебе разглашать эту информацию? — повёл плечом Бойд. — Я пытался задавать вопросы, но ни разу не получил прямого ответа. То ли потому, что место это засекречено, то ли потому, что это как-то связано с его должностью.

— Полагаю, второе. Если большинство сотрудников Агентства предвзято относится к Веге из-за всех этих слухов, то ты — чистый лист. Должно быть, руководство хочет, чтобы так оно и оставалось.

Бойд не видел в этом особого смысла, но надеялся, что предстоящая встреча даст ответы на мучившие его вопросы, раз и навсегда положив конец одолевавшему его раздражению. Отсутствие достоверной информации о реальном положении дел бесило, он бы предпочёл узнать не сплетни, а подробности из надёжного источника.

До входа в Башню молодые люди дошли, не обменявшись более ни словом. Миновав главный лифт, они проследовали по коридору к двери стального цвета. Бойд бы так и стоял возле неё, гадая, как попасть внутрь, если бы Люк не активировал скрытую панель, проведя по ней своей ключ-картой. Дверь отъехала в сторону, оказавшись очередным лифтом.

— Доступ на этаж строго ограничен, — догадался Бойд.

— Подняться на Четвёртый на одном из главных лифтов, впрочем как и по главным лестницам, нельзя. Все входы на Четвёртый, кроме этого, заблокированы. Без специальной карты доступа туда не попасть.

Войдя внутрь, Люк снова приложил свою карту к сканеру, чтобы подняться на Четвёртый. Дверь с шумом закрылась, и лифт заскользил вверх.

— Если постояльцы так опасны, не разумнее было бы содержать их отдельно, а не в главном здании? И почему именно на четвёртом этаже?

Люк пожал плечами.

— Понятия не имею. Когда-то здесь и вправду размещалась «Джонсонс Фармасьютикалз», и в этом небоскрёбе было полно тайных лабораторий. Возможно, одна из них была на четвёртом этаже, и Агентству приглянулись обстановка и расположение. Но, если говорить начистоту, с точки зрения безопасности этот центр не слишком удачно спроектирован. Слышал, что в перспективе они собираются перебраться в какое-то более подходящее место, но кто знает, когда это произойдёт?

Лифт остановился, почти не вздрогнув, и дверь открылась.

— У кого есть доступ на этот этаж?

Они вошли в пустой коридор, стены и полы которого были выложены белой плиткой. Из-за искусственного освещения люминесцентных ламп место это напомнило Бойду больницу. Он невольно поёжился и скрестил руки на животе.

Не успели они выйти из лифта, как в него вошли два охранника. Люк поморщился, не утруждая себя приветствием. Дождавшись, когда дверь лифта закроется, Люк ответил:

— У офицеров, врачей, агентов спецназначения, которые работают на Агентство, и ещё у охранников, отвечающих за безопасность этого этажа, — Люк постучал пальцем по своему карт-ключу. — Нас не так уж много. Эти двое, Гарри Трумэн и Дэннис МакНиколс, здесь дольше всех. Кадровые перестановки в службе безопасности Четвёртого — редкость.

Бойд подумал, что с точки зрения соображений безопасности это имело смысл.

— Не отставай, — предупредил Люк. — Заблудиться здесь проще простого. Каждое крыло выглядит точь-в-точь как предыдущее.

Тем не менее, чтобы добраться до места назначения, много времени не потребовалось. Люк распахнул одну из одинаковых дверей и впустил Бойда в совершенно непримечательную крошечнуюкомнатушку. Внутри его уже дожидался человек, которого Бойд никогда раньше не видел. На вид он был моложе Дэвида, светловолосый, с небесно-голубыми глазами, красивый и хорошо сложённый. Он выглядел как мальчишка. В первое мгновение Бойд было даже решил, что это один из кандидатов, пока Люк не вытянулся перед незнакомцем в струнку и не отдал ему честь. Незнакомец обменялся с Люком одними лишь им понятными взглядами, после чего Люк вышел, на прощание ободряюще улыбнувшись Бойду.

Бойд замешкался, не зная, чего ждать.

— Здравствуй, Бойд, — сказал мужчина.

Бойд замер у двери настороженным сусликом.

— Здравствуйте.

— Я Генерал Кархарт. Можно сказать, я тот, кто курирует этот проект. Я бы представился раньше, но, принимая во внимание твой плотный график, я счёл разумным отложить наше знакомство до более подходящего момента.

— О, — ответил Бойд, и, поразмыслив, вежливо добавил: — Рад знакомству.

— Агент Блейк подойдёт с минуты на минуту. На этой встрече должны присутствовать вы оба.

Бойд удивился: он не ожидал, что всё зайдёт так далеко.

— А много людей подало заявки?

— Дело было не столько в том, чтобы подать заявку, сколько в том, чтобы быть выбранным для прохождения обучения, — как бы между делом заметил Кархарт. — Поскольку выбор пал на тебя и на агента Блейка, тот из вас, кто успешно пройдёт испытание, станет напарником Сина, второй же останется в резерве, на тот случай, если первый кандидат погибнет.

Учитывая, каким будничным тоном Кархарт говорил о возможной гибели потенциального кандидата в напарники Сина, Бойд понял, что такой исход Генерала бы нисколько не удивил.

— А по каким критериям оценивается успешность прохождения испытания? Нас будут тестировать?

— Нет, — Кархарт указал на двустороннее зеркало, по другую сторону которого была комната, напоминавшая допросную. — Цель этого проекта — найти кого-то, кто сможет сработаться с агентом Вега. Он представляет большую ценность для Агентства, но вот его поведение доставляет Агентству одни лишь проблемы. Поэтому нам нужен кто-то, к кому он… не сможет залезть в голову. Кто-то достаточно умный, чтобы справиться с ним и с задачами, которые он выполнить не в состоянии.

— То есть вам нужен посредник?

— Да, но ты сам скоро убедишься, что наша работа в меньшей степени предполагает переговоры с повстанцами и террористами. Чаще всего вы будете иметь дело с информаторами, двойными агентами и решать задачи, для выполнения которых потребуется работать под прикрытием. Это то, в чём Син не силён. Он — смертоносное оружие во плоти. Проблема в том, что мне нужно и то, и другое.

— Понимаю.

Разговор этот мало соответствовал той реальности, в которой существовал Бойд. Казалось, он читает шпионский роман, где главного героя приняли в секретное агентство лишь потому, что ему по душе шпионские игры.

— Значит, вы будете моим начальником?

— Командиром, — поправил его Кархарт. — Ты будешь работать в вверенном мне подразделении под моим началом. С какой целью было создано это подразделение, ты узнаешь, если тебя выберут напарником Сина или если выбор падёт на Блейка и он погибнет.

— А куда отправят меня, если выберут Блейка? Агентство выделит мне какую-то должность, пока я не понадоблюсь?

Кархарт кивнул.

— Подготовка действующего оперативного агента девятого уровня во сто крат превосходит те навыки, которыми обладаешь ты, несмотря на всю интенсивность твоего обучения. За пределами моего подразделения отсутствие у тебя необходимой подготовки стало бы проблемой. Но напарнику Сина в моём подразделении будет отведена особая роль, поэтому для тех задач, которые он будет выполнять, это приемлемо. Если выберут Блейка, то тебе подыщут какую-нибудь номинальную должность в Агентстве, не требующую особой квалификации, пока в тебе не возникнет необходимость. Если, конечно, ты не решишь посвятить эти годы надлежащей подготовке, чтобы стать настоящим агентом.

Не сказать, чтобы Бойд был особо удивлён.

— Мне сказали, я смогу взглянуть на Сина одним глазком.

— Возможно даже двумя.

Дверь открылась, впуская в комнату оперативного агента девятого уровня Адама Блейка. Он перевёл взгляд с Бойда на Кархарта. На обычно каменном лице читалось удивление.

— Я опоздал, сэр?

— Нет, — Кархарт кивком указал на стулья. — Присаживайтесь. Вы станете свидетелями сеанса Сина с психиатром Агентства. Это аттестация. Вы — отнюдь не единственные, кого будут подвергать серьёзным испытаниям в течение нескольких следующих месяцев.

Бойд не ожидал, что окажется на сеансе психоанализа, но в этом определённо был смысл, поскольку ожидалось, что кандидат должен адаптироваться к неуживчивой личности Сина. Но его не покидала мысль: что произойдёт в том случае, если тест провалит Син, а не они?

Ожидание заняло несколько минут. Кархарт разговаривал с кем-то по коммуникатору, Бойд молчал, а Адам вёл себя так, словно Бойд был пустым местом. Создавалось впечатление, что какую бы задачу перед ним не поставили, он постоянно был чем-то недоволен, но, судя по тому, что видел Бойд, справлялся он с ними чётко и эффективно.

Через десять минут Кархарт выключил свет, и дверь по другую сторону зеркала открылась.

Син оказался совсем не таким, каким представлял его себе Бойд. После того, как в течение нескольких месяцев его кормили жуткими слухами о Монстре, скрывавшимся под личиной агента Вега, Син представлялся ему кем-то постарше и посвирепее. Бойд ожидал увидеть перед собой дикаря, заросшего и матёрого преступника, но настоящий Син был довольно высоким парнем, выше шести футов, слишком худощавым для своего роста. Поношенные брюки-карго держались на узких бёдрах на честном слове, зато под футболкой без рукавов скрывались скульптурные руки. Судя по всему, Син состоял сплошь из одних мускулов. Тонкий металлический ошейник, предназначение которого было для Бойда загадкой, плотно прилегал к его шее. То, как он двигался, лишь подчёркивало незаурядный контроль, коим обладал этот человек над своим телом. Каждое движение было отточенным и в то же время хищным. По мнению Бойда, именно так и должен был двигаться тот, кого называли смертоносным оружием во плоти.

Син сел и уставился в зеркало, ясно давая понять, что он знает о том, что за ним наблюдают. Возможно, он даже знал, кто за ним наблюдает.

Когда Бойд невольно встретился с Сином взглядом, то поймал себя на мысли, что тот обладает привлекательной, но весьма противоречивой внешностью. Высокие скулы, прямой нос, возвышавшийся над идеально очерченными полными губами, и, конечно, глаза, — миндалевидные, с тяжёлыми веками, сиявшие, как два нефрита — именно они делали его внешность поистине выдающейся. Цвет этих кошачьих глаз резко контрастировал с оливковым цветом лица их обладателя.

С первого взгляда и не определишь, кем он был по национальности, хотя по логике вещей фамилия Вега должна была принадлежать выходцу из Латинской Америки или Испании.

Бойд не ожидал, что окажется настолько заинтригован внешностью предполагаемого напарника, но ничего не мог с собой поделать. Когда-то он любил рисовать, и как художник, пусть даже и в прошлом, не мог не оценить такое противоречивое лицо. Противоречия порождали вопросы. Бойду захотелось узнать больше о прошлом человека, который сидел перед ним; о том, как это возможно, источать такую силу, имея такую комплекцию; как кто-то такой молодой и красивый мог заработать репутацию монстра? С другой стороны, лучшие серийные маньяки тоже казались вполне здравомыслящими людьми, а ещё очаровательными и привлекательными.

Словно прочитав его мысли, Син усмехнулся. Взгляд его стал зловещим.

— Не тяни резину!

В темноте раздался сдавленный смех Генерала. Син не отвёл взгляд от зеркала даже тогда, когда в допросную вошёл психиатр, представившийся доктором Осландом. На вид ему было около сорока пяти, выглядел он весьма солидно. В большинстве своём сотрудники Агентства были напрочь лишены эмоций, если сравнивать их с гражданскими, утратившими вкус к своей работе. На первый взгляд казалось, что доктор Осланд как нельзя лучше вписывается в общепринятую модель поведения, но более пристальное наблюдение выявило, что всё не так однозначно. Тень отвращения промелькнула на его лице, когда он расположился в кресле напротив Сина.

Аттестация началась с общих вопросов, благодаря чему Бойд узнал, что история пребывания Сина в тюремном заключении может потягаться лишь с историей его психологических обследований. Осланд ясно дал понять, что поставить диагноз Сину не представляется возможным ввиду категорического отказа пациента от помощи в решении тех проблем, с которыми он безуспешно пытался справиться самостоятельно.

Син безучастно смотрел на психиатра, во всём с ним соглашаясь.

— Может, уже перейдём к делу? — нетерпеливо предложил он.

Доктор поджал губы.

— Меня это вполне устраивает.

— Так ноги в руки и бегом!

Осланд провёл большим пальцем по планшету.

— Большую часть своей карьеры вы провели взаперти на Четвёртом. Если быть точным, то четыре года, начиная с две тысячи двенадцатого, и почти весь этот год.

— Ваши навыки слежения не имеют себе равных, доктор.

— Первый раз вы оказались в изоляторе временного содержания на Четвёртом этаже после инцидента две тысячи двенадцатого…

Син, нахмурившись, уставился в зеркало.

— …и провели в заключении почти два года. По окончании этого срока вас направили на интенсивную психиатрическую терапию к доктору Лидии Коннорс в надежде, что состояние ваше стабилизируется, и вы сможете вернуться к оперативной работе, где вы смогли бы в полной мере реализовать ваши таланты, — последняя часть фразы прозвучала довольно забавно. — Однако терапия не помогла, вы снова встали на тропу насилия…

— У вас не хватило мозгов просмотреть материалы дела до того, как явиться сюда?

Доктор продолжил как ни в чём не бывало:

— …и оказались за решёткой ещё на два года. Когда Агентству снова понадобились ваши таланты, вы прошли аттестацию и вернулись к оперативной работе. Но не прошло и двух лет, как вы снова оказались в изоляторе, потому что четверо агентов, ваши бывшие напарники, погибли.

На этот раз Син насмешливо улыбнулся, хотя взгляд его обещал психиатру насильственную кончину.

Осланд замолчал, засунул руку в карман спортивной куртки и вытащил пульт дистанционного управления.

— Что изменилось? В прошлый раз вы ясно дали понять, что отказываетесь сотрудничать с врачами и продолжите и дальше вести антисоциальный бесконтрольный образ жизни.

— Я не говорил, что что-то изменилось. Мой гениальный план заключался вовсе не в этом, если вы ещё не догадались.

— Но вы ведь не хотите возвращаться на Четвёртый, так ведь? — Син не удостоил его ответом, и доктор продолжил: — Значит, кое-что всё-таки изменилось. Полагаю, чтобы избежать вышеупомянутых последствий, которые постигнут вас в случае неудачного прохождения аттестации, вы постараетесь приложить больше усилий.

Они уставились друг на друга: доктор с покровительственным снисхождением, Син с плохо скрытой неприязнью.

— Ваши бывшие напарники, — с присущей ему невозмутимостью Осланд вернулся к тому, на чём остановился. — Давайте поговорим о том, что с ними произошло.

Губы Сина скривились в язвительной ухмылке. Казалось, она въелась в них навечно.

— Разве у вас нигде не завалялось досье с этой информацией, доктор? Вместе со снимками их трупов? Ну тех… которых смогли собрать по кусочкам.

— Конечно, — без промедления ответил Осланд. — Но я хотел бы, чтобы вы рассказали мне о том, что с ними произошло. Что-то кроме того, что все ваши напарники были убиты вами в целях самообороны.

— Не все из них были убиты мной. Некоторые погибли по собственной глупости.

— Вы находите это забавным?

— А если и так, это всё равно ничего не меняет. Перестаньте ломать комедию, всё это не важно.

— В смысле?

— В прямом. Это театр одного актёра. Даже скажи я, что порубил их на кусочки тупым ножом перед тем, как помочиться на их тела, это ничего не изменит. Я нужен Коннорсу для чего-то, и он меня получит.

Осланд положил планшет на стол и улыбнулся.

— Агент Вега, в вашем нынешнем состоянии вы — пустая трата ресурсов. Существо, которое нужно кормить и о котором нужно заботиться несмотря на то, что оно не приносит Агентству никакой пользы. Если я скажу, что вы отказываетесь сотрудничать и поставите миссию под удар, Маршал Коннорс ко мне прислушается.

В комнате повисла тишина, а поза, в которой сидел Син, выдавала растущее в нём напряжение: прямая спина, руки на столе, плотно сжатые губы и ястребиный взгляд, медленно скользивший по доктору. Бойд неожиданно осознал, что Син напоминает хищника, изучающего свою жертву перед тем, как нанести смертельный удар. Почуяв его настроение, Кархарт подошёл к двери и приказал охраннику быть наготове. Но Син лишь снова уставился в зеркало.

— Эван и Мишлен полагали, что я их домашний питомец, а не напарник. Лорел же, напротив, была слишком глупа, чтобы её спасать. Она пыталась вести переговоры, размахивая пистолетом перед носом повстанцев. Как бы вам не хотелось приплести меня к этому колоссальному провалу, я здесь совершенно не при чём. Она погибла не от моей руки, а на задании. Я просто не стал её спасать. Кстати, Коралл был ничуть не лучше. А ведь он был агентом девятого уровня. Не знаю, кто ему его присвоил, но во время штурма он показал себя полным неудачником. Составил какой-то нелепый план, за что и поплатился.

— Вы не пытались указать ему на его ошибки?

Син усмехнулся.

— А должен был?

— Предполагалось, что вы с ним были в одной команде.

— Да ладно вам, о какой команде может идти речь, если мой напарник не воспринимал меня как старшего и более опытного агента и ни на йоту меня не уважал? Срать я хотел на такую команду. Если его целью было погибнуть на баррикадах по собственной глупости, то это его выбор, а не мой. Уж простите, но я не собираюсь подыхать из-за того, что мой напарник — полный идиот.

На этом сотрудничеству Сина пришёл конец, но, по мнению Бойда, этот краткий обмен мнениями был самым важным моментом за всю беседу. Создавалось впечатление, что Син никогда и ничего не делал без весомой на то причины. Что никак не вязалось с двумя тюремными сроками и «психотическим» поведением, которое он демонстрировал на публике. Его можно было назвать хладнокровным и бессердечным. Замкнутым. Но дураком и психом он точно не был.

Аттестация закончилась, и Кархарт включил свет.

— Вопросы?

— Это правда, что он психически неуравновешен? — в голосе Адама прозвучало сомнение. — Мне он показался нормальным. Может быть, жестоким и вспыльчивым, но уж точно не съехавшим с катушек, как все о нём говорят.

Кархарт кивнул.

— Да, обычно он ведёт себя как вполне нормальный человек, но иногда у него случаются срывы. И в такие моменты он склонен к насилию и психотическому поведению (3).

— А обстоятельства, предшествующие его психотическим припадкам, всегда имеют схожие черты? — спросил Бойд.

— Нет. Причины всегда разные. В одном случае срыв спровоцировала угроза, которая даже не была адресована ему, а в другом триггером послужило оскорбление со стороны охранника.

Адам встал.

— Любопытно. Чем руководствуется Агентство, поручая выполнение миссии такому неуравновешенному человеку? Как можно доверять напарнику, у которого в любой момент может сорвать чеку?

— Никак, — просто сказал Кархарт. — И это та причина, по которой вы оба сейчас здесь. Его навыки бойца представляют для Агентства слишком большую ценность, чтобы не использовать их по назначению, несмотря на очевидные недостатки в его поведении. Поэтому нам нужен тот, чьи достоинства смогут сгладить его недостатки. Нам нужен тот, кто будет контролировать ситуацию и следить за тем, чтобы агент Вега действовал в рамках поставленной задачи. Нам нужен тот, кто будет держать руку на пульсе, так сказать.

— Как мы должны контролировать того, кто явно превосходит нас в физическом плане?

Адам смерил Бойда хмурым взглядом, явно недовольный тем, что тот поставил его боевые навыки на одну планку со своими сомнительными достижениями, но, насколько Бойд знал, мастерство Сина не имело себе равных.

Кархарт стоял у двери, наблюдая за ними.

— Агентство предприняло некоторые меры, чтобы у вас был шанс себя защитить. Во-первых, ошейник на его шее — это не только мощный электрошокер, но ещё и устройство слежения. Он активируется пультом дистанционного управления и выводит агента Вега из строя в считанные секунды. Ошейник — не гарант вашей неприкосновенности, ваша жизнь целиком и полностью находится в ваших руках. Буквально. Успеете вы использовать пульт по назначению до того, как он успеет его у вас отобрать, или нет, зависит только от вас.

На мгновение воцарилась оглушительная тишина.

— Доктор, кажется, что-то упоминал о том, что у Вега есть веская причина не желать возвращения в клетку. Почему?

— Условия его заключения изменились в худшую сторону. Ему они пришлись не по душе.

— А поконкретнее?

Выражение лица Кархарта являло собой образчик бесстрастности. Если бы разговор не касался орудий пыток, оно было бы к месту.

— У агента Вега есть слабость, которую они не преминут использовать и обратить против него, если он снова угодит за решётку. Так что в его же интересах никогда не возвращаться на Четвёртый.

— Могу я задать вам вопрос, Генерал? — спросил Адам.

— Для того я и здесь.

— Вы довольно хорошо его знаете. Как думаете, чего ещё нам стоит опасаться, кроме перспективы погибнуть от его рук во время одного из этих его… припадков?

— Да, я хорошо его знаю. И лучшее, что я могу вам порекомендовать — никогда не делайте того, чего он от вас ждёт.

Взгляд Генерала скользнул по пустой комнате, как будто Син был всё ещё там, по ту сторону зеркала.

— Он будет вас провоцировать, каждый раз находя новый способ вас задеть, и он никогда не повторяется. Он использует на вас весь свой арсенал — сарказм, жестокость, запугивание. Он никому не доверяет и всегда будет держаться с вами настороже, ожидая от вас только самого худшего. Он привык к физическим и словесным оскорблениям со стороны сотрудников Агентства. Он привык к тому, что к нему относятся со снисхождением, как к человеку, обделённому интеллектом. Он привык, что с мнением его никто не считается. Он привык к тому, что все вокруг его презирают. И того же он будет ждать от вас. Если хоть на долю секунды он усомнится в том, что вы ничем не отличаетесь от всех прочих, он будет реагировать на вас ровно так же, как реагирует на всех вокруг. Ваша задача — не позволить этому случиться.

На Адама его слова не произвели должного впечатления.

— Вы, конечно, можете тешить себя иллюзией, что он не сможет проникнуть вам под кожу, — пожал плечами Кархарт, — но вас ждёт сюрприз. Вопрос лишь в том, что произойдёт после того, как он добьётся своего. Это определит дальнейший ход игры.

* * *

После аттестации Сина жизнь Бойда вошла в привычную колею. Следующие несколько месяцев он только и делал, что тренировался, и времени на то, чтобы думать о человеке, который может стать, а может и не стать его напарником, не оставалось. Бойд вернулся к изнурительной рутине дней и беспокойным ночам, с головой погрузившись в процесс, потеряв счёт дням, неделям и даже месяцам.

Поэтому, когда через три месяца ему было приказано явиться к Генералу Кархарту в Башню, он искренне удивился. В то утро, изнурённый многочасовыми спаррингами, он едва ли понимал, куда и зачем его ведут. Опомнился он уже в кабинете Генерала.

— Бойд, — поприветствовал его Кархарт.

— Генерал Кархарт.

— Похоже, не судьба тебе отсидеться на скамейке запасных.

Бойд никак не отреагировал.

— С Адамом Блейком что-то случилось?

Кажется, Кархарта не особенно удивил его вопрос, но в его голосе присутствовала доля презрения, когда он ответил:

— Агент Блейк решил не завершать обучение, он потерял к нему интерес. Своё решение он обосновал тем, что овчинка не стоит выделки.

— Вот как, — не нашёлся, что ответить на это Бойд. Кархарт молчал, видимо, ожидая от него какой-то реакции, и Бойд спросил: — Когда приступать?

— Реинтеграция (4) Сина почти завершена, а твоё обучение начнётся в марте. Примерно в это время вас обоих переведут в моё подразделение, и вы наконец встретитесь.

— Ладно.

Бойд пытался разглядеть какие-нибудь признаки недовольства или разочарования на лице Генерала, догадываясь, что, будь на то его воля, какой-то тощий неопытный подросток ни за что не оказался бы в его элитном подразделении. Он бы предпочёл кого-то более опытного, кого-то, кто знал, что делает, кого-то, у кого за плечами были годы специальной подготовки, а не несколько жалких месяцев.

Но Кархарт оказался добрее, чем большинство сотрудников Агентства. Облекать свои мысли в словесную форму он не стал.

Примечание к части

1) Ме́нса (лат. Mensa «стол») — крупнейшая, старейшая и самая известная организация для людей с высоким коэффициентом интеллекта. Это некоммерческая организация, открытая для всех, кто сдал стандартизованные тесты IQ лучше, чем 98 % населения. Тест должен сдаваться в присутствии наблюдателей. Организация имеет национальные группы в 50 странах мира, а количество членов превышает 120 тысяч человек из примерно 100 стран





2) Тонфа — традиционное холодное оружие ударно-раздробляющего действия жителей острова Окинава. Его прототипом послужила рукоять для небольшой рисовой мельницы. Часто используется в парном варианте. Тонфа — прообраз современной полицейской дубинки с поперечной рукоятью





3) Психотические расстройства — это группа серьезных заболеваний, которые воздействуют на разум. Эти заболевания изменяют способность личности четко мыслить, делать правильные суждения, реагировать эмоционально, эффективно общаться, понимать. Когда симптомы тяжелые, люди с психотическими расстройствами испытывают трудности в поддержании связи с реальностью и часто неспособны удовлетворять обычным требованиям повседневной жизни. Однако даже самые серьезные психотические расстройства обычно поддаются лечению.





4) Реинтеграция — психиатр. восстановление психических функций после их дезинтеграции





>

ГЛАВА 4

Они ждали Сина уже пятнадцать минут. В кабинет Кархарта он вошёл под конвоем из шести охранников. Они были в полной боевой экипировке и выглядели так, словно готовились к штурму или осаде, а не сопровождали одного-единственного человека, скованного по рукам и ногам, из одного конца здания в другой.

— Это охуеть как тупо, — Син стряхнул с себя охранников, из-за чего наручники впились в кожу на запястьях ещё сильнее.

Кархарт нахмурился и посмотрел на охранника, стоявшего чуть поодаль от остальных.

— Лейтенант Тэйлор, это так необходимо?

Тэйлор пожал плечами.

— Это приказ Маршала. Все меры предосторожности должны быть соблюдены, пока мальчишка Болье не завершит обучение, а Вега не пройдёт психологическое освидетельствование. Всё из-за бумажной волокиты. Его уже много лет не спускали с поводка, поэтому Коннорс решил не рисковать, пока в систему не будут внесены все данные. Если Вега устроит очередную заварушку посреди компаунда, Инспектор придёт в бешенство. Ей ещё нужно сочинить правдоподобные легенды для родных и близких сотрудников, которых он убил.

— Ясно.

Достаточно было взглянуть на Сина, чтобы понять, что его расположение духа заметно ухудшилось — раздражение сменилось желанием убивать. От Сина исходила аура надвигающейся опасности, и её почувствовали все, кто находился в кабинете. Бойд не знал, что послужило тому причиной: вызывающее поведение Сина, выражение его лица или хищный блеск зелёных глаз, но, за исключением двух охранников, весь остальной эскорт был на взводе и держал руки на оружии.

Бойд опознал в двух смельчаках Дэнниса МакНиколса и Гарри Трумэна. Он уже видел их мельком на Четвёртом. Этих двух Син испепелял взглядом чаще, чем других.

— У меня есть разрешение Маршала использовать ошейник по моему усмотрению, так что в вашем присутствии и в кандалах больше нет необходимости, — сказал Кархарт. —Не думаю, что необходимость в столь беспрецедентных мерах безопасности вообще была, учитывая, что результаты его аттестации будут внесены в систему в течение часа. Разве что вы хотели выставить его на посмешище напоследок.

— Пока данных в системе нет, я должен следовать приказу Маршала, — пожал плечами Тэйлор и кивнул охранникам. — Спустите его с цепи.

Гарри подошёл к Сину, ближе, чем требовалось, чтобы снять c него кандалы. На лице охранника красовалась мрачная ухмылка — почти жуткая — и она стала ещё шире, когда Трумэн рывком заставил Сина повернуться к нему лицом и резко дёрнул его за кисти. Син никак не отреагировал, но в тот момент он был как сжатая пружина — того и гляди выстрелит.

Сняв с Сина кандалы, охранники отступили к двери.

— Хорошего дня, господа, — сказал Кархарт, увидев, что охранники мнутся в нерешительности.

Тэйлор замешкался, но, увидев на столе Кархарта пульт от ошейника, кивнул и покинул кабинет Генерала, остальные охранники поспешили последовать его примеру. За исключением разве что Гарри, который смерил Сина плотоядным взглядом, прежде чем закрыть за собой дверь.

— Знаешь, ты ведь можешь сесть, — усмехнулся Кархарт, заметив, что Син продолжает пялиться в пустоту.

— Я предпочитаю постоять, — процедил Син сквозь зубы.

— Если будешь хорошо себя вести, то в будущем будешь избавлен от подобных сцен. Окажи нам содействие в этом проекте, и твоя ситуация изменится к лучшему. Навсегда.

Син усмехнулся, а Бойд гадал, почему тот выглядит таким взбешённым. Если верить тому, что ему рассказывали, в пределах компаунда на Сина редко надевали кандалы, а потому мысли о Гарри не выходили у него из головы. Похоже, дело было в Гарри, именно из-за него Син сейчас пребывал в растрёпанных чувствах.

Кархарт откинулся на спинку стула.

— Теперь, когда все организационные вопросы улажены, тебе выделят личные апартаменты. Они останутся за тобой вне зависимости от того, пройдёт твой напарник испытательный срок или нет.

Кажется, это замечание смогло привлечь внимание Сина, потому как впервые за всё время он удостоил Бойда взглядом. Тёмная бровь скептически воспарила ввысь.

— Вблизи он ещё более хилый и жалкий. Когда он умрёт, в его смерти обвинят меня. Как пить дать.

— Тогда проследи, чтобы он не умер.

Бойд от комментариев на этот счёт отказался. Он знал, что вряд ли долго протянет.

— Я позвал вас затем, чтобы вы познакомились друг с другом прежде, чем вас швырнут в пекло, — сказал Кархарт. — Думаю, представлять вас друг другу необходимости нет: вы знаете друг о друге всё, что нужно. Бойд, завтра утром на более формальном совещании я познакомлю тебя с остальной частью команды.

— Я бы хотел знать больше о подразделении. Это возможно?

— Конечно, — Кархарт активировал сенсорную панель, встроенную в стол. — Теперь, когда вы оба прошли аттестацию, я имею право разглашать эту информацию. Как вам известно, любой аспект деятельности Агентства строго засекречен. Всё, что связано с деятельностью моего подразделения, относится к информации особой важности. При проведении операций, столь уязвимых с точки зрения охраны государственной безопасности, всегда есть риск саботажа. Исключать вероятность утечки информации или наличия предателей в наших рядах нельзя.

— С какой целью оно было создано?

— Что ты знаешь о национальной террористической организации, именуемой Янус?

Бойд покопался в памяти, это название ему ни о чём не говорило.

— Ничего.

— Не могу сказать, что удивлён. В твоём психологическом профиле указано, что ты был изолирован от мира. Какое-то время.

Краем глаза Бойд заметил, что Син повернул голову в его сторону.

Кархарт нажал кнопку на сенсорной панели, и над столом появилась голограмма. Она была столь же реалистичной, как те интерактивные голограммы, по которым Бойд стрелял в тире. Слайды презентации сменяли друг друга, являя его глазам ужасы войны и сцены кровавых сражений.

— Когда был подписан трёхсторонний мирный договор, многие пришли в ярость. Три конфликтующие стороны заключили мир, — с долей иронии произнёс Кархарт, особенно подчеркнув слово «мир», — который всколыхнул волну протестов по всему миру.

Он замолчал и взглянул на Бойда сквозь голограмму.

— Ты ведь знаешь, почему началась война?

Бойд кивнул.

— Соединенные Штаты и Россия были вовлечены в вооружённый конфликт. Позже, когда конфликтующие стороны отказались принять директивы ООН, в конфликт оказались втянуты ещё и страны-участницы Европейского союза, попав под перекрёстный огонь. Это краткая версия событий, но, думаю, на данный момент этого вполне достаточно.

Кажется, Кархарт был доволен уже тем, что Бойд имел хоть какое-то понятие о случившемся.

— Конфликтующие стороны пришли к общему консенсусу: так как ни одно из государств не одержало верх в войне, великие мира сего попытались замять сей казус, заключив перемирие. Гражданам же было предложено перевернуть страницу, как будто десяти лет кровопролитной бойни никогда не было, забыть о массовых захоронениях, уничтоженной окружающей среде и разбитой вдребезги экономике.

Кархарт вернулся к сенсорной панели, и над столом замелькали изображения многочисленных митингов и протестов. Один из них произошёл в мемориальном парке Вашингтона, округа Колумбия. Прямоугольный клочок земли был усеян телами людей, кто-то был мёртв, кто-то без сознания, а в центре этого хаоса — остатки того, что некогда было мемориалом Линкольна.

— Сотни повстанческих группировок появились по всему миру, всех их объединяла общая цель — революция. Они хотели, чтобы каждый государственный деятель, участвовавший в войне, был отстранён от должности и «истинной демократии». Тем не менее, были и те, кто ратовали за анархию. Одной из таких группировок и был Янус. Вот только то, что начиналось, как маленькая группировка местного масштаба, разрослось до размеров одной из самых крупных повстанческих организаций, которую когда-либо видел мир. Постепенно влияние Януса распространилось далеко за пределы Соединённых Штатов, и теперь они работают бок о бок с группировками из Европы и Азии. Их цель — собрать армию, которая свергнет действующую политическую систему.

— Ага, не забудь ту часть, где ты говоришь, что все они — грёбаные террористы, — ткнул пальцем в голограмму Син, прежде чем перевести его на Бойда. — Пропаганда Агентства — наше всё, а то вдруг он начнёт симпатизировать плохим парням, и вся твоя идеологическая обработка пойдёт коту под хвост.

Вместо того, чтобы сделать выговор старшему агенту, Кархарт открыл ящик стола и вынул из него бумажный пакет.

— Ты это хочешь или нет?

— Зависит от того, что в нём, — равнодушно ответил Син, но любопытство взяло верх, и он подался вперёд.

Кархарт помахал пакетом перед носом Сина. Губы его растянулись в ухмылке, которую можно было назвать почти нежной. Син требовательно протянул руку, и Кархарт бросил ему пакет.

— А теперь сядь и не перебивай.

Син достал из пакета пачку картофельных чипсов в шоколадной глазури. И хоть на его лице не было и намёка на улыбку, он больше не выглядел таким злым, как раньше. Плюхнувшись на стул рядом с Бойдом, он вытянул ноги, открыл заветную пачку чипсов и положил тонкий ломтик покрытого шоколадом картофеля в рот. Кархарт вернулся к своим голограммам, снова став привычным собой — собранным и деловым командиром подразделения. Бойд же поймал себя на мысли, что третий по значимости и влиянию человек в Агентстве, кажется, испытывает к не внушающему доверия психопату почти отеческие чувства.

— Со временем цели Януса претерпели значительные изменения; они коснулись не только их намерений, но и их методов, — как ни в чём не бывало продолжил Кархарт. — Они уверяют, что действуют на благо людей, но их главная цель — власть. Чтобы подчинить себе США и другие страны, которые представляют для них интерес, они используют два инструмента — партизанские войны и кибервойны.

Кархарт кивнул на изображение, появившееся в центре стола.

— В две тысячи девятом, в первую годовщину подписания трёхстороннего договора, Янус взорвал мемориал, возведённый в честь Третьей мировой войны. В итоге — массовые убийства государственных должностных лиц, военнослужащих и мирных жителей. С тех пор ситуация стала ещё хуже.

С одной стороны, Бойд понимал позицию Януса. Его отец погиб на войне, и это определило всю его дальнейшую жизнь, разделив её на до и после. Сейчас на месте того, что ранее составляло его Вселенную, зияла огромная чёрная дыра. С другой стороны, ему и не требовалось выбирать одну из сторон. Бойд был собственностью Агентства и останется ей до самой смерти. Ему не нужно было иметь собственное мнение, всё, что от него требовалось — следовать приказам.

— Ваше подразделение было создано для борьбы с Янусом?

Кархарт кивнул.

— C Янусом и организациями, связанными с ним.

— Сколько ещё оперативных агентов в подразделении?

— Нисколько. Ты и Син — единственные оперативные агенты. Ещё два разведчика и один аналитик.

Бойд уже понял, что они рассматривают Сина как очень эффективную машину для убийства, но идея возложить миссию по уничтожению целой международной организации на двоих людей казалась ему абсурдной.

— Почему?

— Потому что ресурсы Агентства очень ограничены. У нас мало сотрудников, обладающих достаточно высоким уровнем квалификации, требуемым для работы в этом подразделении. У нас всего два оперативных сотрудника десятого уровня. Один из них сейчас работает под прикрытием за рубежом, а второй — Син. Невзирая на все его недостатки…

— Я всё ещё здесь, если что, — пробурчал Син с набитым ртом.

— …Он один способен сделать больше, чем целая команда оперативников.

Син слизал шоколад с пальца.

— Быть нужным — это так приятно.

Если бы Бойд своими глазами не видел записи некоторых миссий Сина, он бы отнёсся к заявлению Кархарта скептически.

— Как я уже сказал, — невозмутимо продолжил Кархарт, — секретность превыше всего. Чем меньше болтливых языков, тем меньше вероятность утечки.

— Понимаю.

Кархарта ответ Бойда удовлетворил, а вот Син не выглядел довольным. По мере того, как сокращалось количество чипсов в пачке, истончался и его интерес к совещанию. Он смерил Бойда одним из своих фирменных — препарирующих заживо — взглядов.

— Ведёшь себя так, будто и впрямь веришь, что он переживёт первое задание. Никогда не видел более беспомощного агента.

— Тебе ли не знать, как обманчива может быть внешность, — парировал Бойд.

— Неужто под женоподобным фасадом скрывается свирепый боец?

— Разве то, как я выгляжу, имеет какое-то значение? Ты смотришь на меня и думаешь, что знаешь обо мне всё. Это глупо.

— Глупо то, что ты решил, будто я ничего не знаю о тебе. Они разнюхали о тебе всё — все ничтожные детали твоего убогого существования. Пожелай я прочитать твоё досье и выведать все твои грязные тайны, я бы сделал это. Но какой смысл, если ты ведь всё равно не протянешь дольше одного дня.

— Владеть информацией и знать, что она есть, не одно и то же. Прежде чем утверждать что-то, стоило бы ознакомиться с досье, — произнёс Бойд. — Но ты только что сам признался, что не читал его, а стало быть, твои выводы безосновательны.

Син фыркнул.

— Почему бы нам просто не посмотреть на него в деле? Заодно узнаем, чего он стоит.

Первым желанием Кархарта было пресечь эту затею на корню. Он склонил голову к плечу и смерил их обоих долгим задумчивым взглядом. Синие глаза замерли на Бойде.

— Тебе решать.

— Я согласен, — равнодушно пожал плечами Бойд. Какая разница, свернёт ему шею Син сейчас или чуточку позже.

— Отлично.

* * *

Их вылазка в тренировочный зал произвела фурор среди сотрудников Агентства. Что было неудивительно. Начальник штаба, печально известный и всеми презираемый старший агент и Бойд, чья андрогинность была как бельмо на глазу, — трио, привлекающее к себе слишком много внимания.

Бойд следовал за Кархартом, не обращая внимания на любопытные взгляды, которыми их провожали. Син молча шёл рядом, но Бойд знал, что он наблюдает за ним.

Сотрудник Башни проводил их в частный тренировочный зал. Пол в нём был устелен матами, рядом лежали гантели, около стены возвышалась оружейная стойка.

— Обозначь границы дозволенного.

Кархарт отступил к стене, освобождая место в центре зала.

— Ты хотел знать, как хорошо он научился себя защищать, так используй свой шанс. Надеюсь, что у тебя хватит ума не причинять ему серьёзных увечий.

— Стало быть, лёгкие увечья причинять можно?

Кархарт бросил на Сина свирепый взгляд, тот оскалился в ответ, наблюдая за тем, как Бойд снимает плащ, оставаясь в повседневной одежде — чёрной толстовке с длинными рукавами, штанах и берцах того же цвета.

— Какие будут условия? — Бойд кивнул в сторону оружейной стойки. — Оружие использовать можно или нет?

— Безусловно, если ты этого хочешь.

Син даже не взглянул в сторону оружейной стойки, рассеянно теребя выбившуюся нитку поношенной рубашки. Всё тщательно взвесив, Бойд повернулся лицом к Сину. Оценив его взглядом любителя, он попытался найти в Сине хоть какое-то слабое место, но не смог обнаружить ни одного. Оружие Син использовать не собирался. Было бы верхом глупости выступить против машины для убийства с голыми руками, пойдя на поводу у взыгравшей гордости. Бойд не был ни глупым, ни гордым, поэтому он направился прямиком к оружейной стойке.

Он, не задумываясь, отмёл ножи и другое оружие, требовавшее определённых навыков, которыми он ещё не успел овладеть в совершенстве, остановив выбор на холодном оружии. После нескольких месяцев тренировок с Дэвидом у Бойда развилось устойчивое пристрастие к удлинённым тонфам, которые он и снял со стенки.

Он встал в центр мата, держа тонфы вдоль предплечий. Син принял боевую стойку. Зелёные глаза зажглись азартом, пристально следя за каждым движением соперника. Бойд платил ему той же монетой.

Бойд атаковал первым, нанеся несколько быстрых и точных ударов, целясь в болевые точки — суставы, горло и лицо, вынуждая противника совершить ошибку. Но Син предугадывал его намерения прежде, чем Бойд успевал решить, куда нанести следующий удар. Бойд целился в колено, Син отпрыгивал в сторону, Бойд пытался ударить его по почкам, Син уворачивался. Бойд наносил стремительный удар, а Син позволял, отражая его без особых усилий, будто от назойливой мухи отмахивался. Бойд бил сильнее, но тонфа даже не успевала достигнуть цели, ведь Син играючи отражал каждый его удар. Син кружился вокруг него в диком танце, словно лист, терзаемый колючими осенними ветрами. А Бойд никак не мог его поймать. Сила и равновесие горы сочетались в нём с грацией и скоростью хищника. Бойд чувствовал эту нечеловеческую силу всякий раз, как тот отражал очередной удар тонфы.

Дэвид и Кархарт наперебой твердили ему об этом несколько месяцев кряду, но одно дело слышать, а другое — видеть собственными глазами. Этот человек мог его убить. Легко.

Однако вопреки своей репутации кровожадного психопата пока Син и пальцем его не тронул. Ему не составило бы особого труда покалечить Бойда и обставить всё как несчастный случай. Почему он его пощадил? Из-за страха перед тем, что с ним сделают в случае провала, чем бы это ни было? Бойд не знал.

Бойд предпринял попытку обрушить на противника серию двойных ударов. Тонфы били наотмашь, одна за другой, стараясь застать Сина врасплох. Но тот парировал удары с такой силой, что каждый из них возвращался Бойду сторицей — отдаваясь вспышкой боли в кистях и плечах. За несколько месяцев тренировок его тело стало выносливее, но отголоски усталости уже начали давать о себе знать: капельками пота проступая на коже, влажными волосами прилипая к лицу и губам, отчаянием вгрызаясь в гранит равнодушной обречённости.

Бойд злился на себя за неосмотрительность. Глупец, ну почему он не собрал волосы в хвост, чтобы они не лезли в глаза, почему не снял рубашку с длинными рукавами, — в ней было невыносимо жарко, и она неприятно липла к стройному потному телу, — почему не стянул перед боем тяжёлые армейские берцы, делавшие его таким медлительным и неуклюжим? Но разве мог он подумать, что продержится так долго?

Бойд как раз задавался вопросом, когда Сину надоест играться с новой игрушкой, когда тот сменил тактику. Всё закончилось, не успев начаться. Пять секунд. Пять ударов сердца. Ровно столько времени потребовалось Сину, чтобы добраться до Бойда.

Раз.

Син атакует, быстрый и молниеносный как змея, и оказывается всего в нескольких шагах от Бойда.

Два.

Бойд чувствует, как правую руку прожигает острая боль.

Три.

Син вырывает тонфу из его руки, и она с грохотом приземляется у ног Кархарта.

Четыре.

Бойд заносит для удара вторую тонфу, и её постигает та же участь, что и первую.

Пять.

В последней попытке спастись от хищника, вышедшего на охоту, Бойд бьёт Сина в гортань. Син реагирует так быстро, что Бойд даже не успевает понять, что произошло. Ему остаётся только удивляться тому, какая нечеловеческая скорость и безграничная сила заперты в этой непримечательной оболочке.

Это конец.

Бойд понял это, когда его руки повисли безвольными плетьми, а широкая ладонь сжала его шею и подняла над полом; ноги беспомощно болтались в воздухе, а тело тянуло вниз. В висках пульсировала кровь, горло болезненно сокращалось. Бойд едва мог дышать. Каждый вдох причинял невыносимую боль, царапал гортань острыми когтями, хрипом вырываясь изо рта. Грудь жгло, а лёгкие сжимались от недостатка кислорода. Тело продолжало бороться даже тогда, когда его владелец уже сдался.

Он мог бы открыть рот. Он мог бы лягаться, как дикий жеребец, и извиваться всем телом, как червяк, пытающийся сорваться с рыболовного крючка. Он мог бы вцепиться в руку, сжимающую его горло. Он мог бы смотреть на Сина взглядом, полным отчаяния и страха. Но Бойд не сделал ничего.

Да, грудная клетка болезненно сжималась, а сердце бешено колотилось в груди — то были естественные реакции тела, вызванные асфиксией, он был над ними не властен. Да, на задворках сознания промелькнула неясная мысль: неужели это всё, неужели я умру здесь? Но паники не было, равно как и страха перед человеком, который хотел его убить.

Как будто пытаясь убедиться в том, что глаза его не обманывают, Син сжал пальцы сильнее, отрезая Бойду доступ к тем жалким крохам воздуха, которые он пытался урвать. Лёгкие обожгло огнём, перед глазамипотемнело, но даже перед лицом скорой смерти Бойд не дрогнул. Он знал, что должен был испугаться или начать умолять сохранить ему жизнь, но ему не было страшно. Всё, что он почувствовал — это невероятное облегчение.

Син склонил голову к плечу, заинтересованно, словно увидел перед собой диковинную букашку. Это длилось лишь мгновение.

Щелчком кнута голос Кархарта разрезал воздух:

— Син. Довольно!

В ту же секунду стальные пальцы разжались, и Бойд рухнул на пол, словно тряпичная кукла, выброшенная на помойку, закашлял, пытаясь восстановить дыхание, судорожно втягивая ртом воздух. Мысль о том, убил бы его Син, не будь здесь Кархарта, не давала ему покоя. Вряд ли, конечно. Сделай он это, его бы отправили обратно, на Четвёртый. Но с Сином ничего нельзя было знать наверняка. В этих зелёных глазах не отражалось ничего, что помогло бы прочитать мысли их обладателя.

— Он не совсем безнадёжен, — хмыкнул Син. — Возможно, он даже чуточку лучше среднестатистического стажёра.

Но Бойда его мнение не особо волновало, он был очень занят тем, что пытался выровнять сбившееся дыхание. Когда он, наконец, снова смог нормально дышать, то поднялся с пола.

К его удивлению, Кархарт улыбался.

— Отличная работа. Никто и не ждал, что ты одолеешь его. Но Дэвид был прав, ты быстро учишься. Твои навыки владения оружием превзошли мои самые смелые ожидания. Ты справился не хуже любого среднестатистического оперативника.

Его слова приятно удивили Бойда, но он этого не показал.

— Будешь ему хорошей нянькой, — усмехнулся Кархарт, смерив Сина долгим задумчивым взглядом. — И я гарантирую, однажды ты сможешь вырваться за рамки этой роли. Я вижу в тебе потенциал. Но заруби себе на носу, твой успех, впрочем, как и твой провал, напрямую связаны с тем, сможешь ли ты сработаться с Сином. Он твоя отправная точка, затем ты и здесь. Не забывай этого. Его бывшие напарники забыли, и дорого за это поплатились.

— Это ещё мягко сказано, — фыркнул Син.

— Успех любого партнёрства основан на взаимном доверии, а доверие… — добавил Кархарт.

— Это ещё один грёбаный срок, который поставит крест на моей карьере, — проворчал Син, скептически изогнув бровь.

— …Требует времени, — продолжил Кархарт, не обращая внимания на Сина. — Оно не появится по заказу или по щелчку пальцев. Но ваши отношения — это то, что в конечном счёте определит дальнейший ход игры. Не научитесь ладить друг с другом, проиграете. Оба. Уверен, у вас обоих есть причины не желать такого исхода игры. И у каждого они свои.

ГЛАВА 5

В день, когда Бойд отправился на первое в его жизни задание, он узнал, что стандартная процедура подготовки к операции включает в себя не только инструктаж, но ещё и выдачу необходимого снаряжения. А его ещё нужно было получить в оружейной.

Снаружи здание выглядело вполне безобидно, но внутри оказалось под завязку забито передовыми технологиями, устройствами и оружием. Он словно оказался в будущем, где голографические камуфляжные костюмы и проецирование контактов на экран было нормой.

Бойда поражало, с какой лёгкостью правительство изыскало деньги для Агентства, чтобы обеспечить его арсеналом, которого с лихвой хватило бы, чтобы вооружить целую армию, тогда как на восстановление разрушенных после войны районов средств в казне не нашлось. Даже такому оторванному от реальности человеку, как Бойд, колоссальный объём технологий и вооружения, которым располагало Агентство, казался сюрреалистичным. Бесконечные ряды сверкающего оружия — обезличенные и ухоженные инструменты убийства — ровными рядами тянулись вдоль стен хранилищ.

Что он здесь искал, он и сам не мог понять. Ему уже вручили пульт от ошейника Сина, которым он не собирался пользоваться, миниатюрный микрофон и наушник, которые Агентство именовало коммуникатором. Наушник оказался тонким плоским диском. Если спрятать его под волосами, он был практически незаметен. Беспроводных микрофонов всех видов и размеров в оружейной имелось несметное количество, но чаще всего агенты пользовались маленьким штырьком. Передатчик можно было включать и выключать по своему усмотрению, но по умолчанию его обычно оставляли включённым, за исключением тех случаев, когда агент отправлялся на задание в одиночку.

Оборудование было стандартным; при желании Бойд мог выбрать другие модели среди обширных запасов оружейной, но он не видел в этом особого смысла. Его совсем не прельщала идея разбираться с новой экипировкой, когда на повестке дня стояла задача поважнее — запомнить кипу информации о подразделении Янус. Одного этого было более чем достаточно, чтобы загрузить его по уши.

Ещё на первом собрании Бойд получил планшет размером с ладонь от агентов по научным разработкам и исследованиям. В Янус входили сотни повстанческих группировок, и Бойду предстояло выучить имена ключевых игроков каждой из них. Более того, каждой группировке Агентство присвоило кодовое название с номером. Все они были тем или иным образом связаны со справедливостью, демократией или свободой и то ли в силу скудной фантазии повстанцев, то ли из-за приверженности единой идее мало чем разнились между собой.

Целью нынешней миссии была фракция «53», также известная как «Движение Истинной Демократии», сокращённо ДИД. Группировка эта действовала в Карсон-Сити, который находился всего в нескольких кварталах от Лексингтона. Задачей Сина и Бойда было проникнуть в заброшенное здание, которое повстанцы использовали в качестве убежища, и добыть информацию о расположении их главной базы. Поэтому Бойд озаботился поиском снаряжения и оружия.

К его радости, то, что он искал, обнаружилось в хранилище холодного оружия. Удлинённая тонфа была легче, чем та, к которой привык он, но это не делало её менее эффективной в ближнем бою.

В бесплотных поисках того, что могло бы пригодиться ему на задании, Бойд забрёл в хранилище огнестрельного оружия. Оно было огромным. Вдоль стен простирались многофункциональные стенды с новейшими моделями пистолетов, винтовок и дробовиков, о существовании которых он даже не подозревал. Собственно, то была далеко не единственная причина, по которой Бойд решил в него заглянуть.

При всём желании спутать этого человека с кем-то другим было невозможно. Стоя вполоборота к двери в своём привычном обличье, — чёрной рубашке и чёрных потёртых брюках-карго — Син вертел в руках Ругер Р345, демонстративно игнорируя Бойда. Стоило тому показаться в дверях, как Син взвёл курок.

Бойд бесстрашно направился к своему напарнику. Учитывая, что Син не счёл нужным появиться на брифинге, другой возможности обсудить детали операции могло и не представиться.

— Не густо, — фыркнул Син, даже не потрудившись обернуться, чтобы взглянуть на него.

— А что ещё нужно? — растерянно уставился на тонфу в своей руке Бойд.

— Действительно. Если начнётся перестрелка, ты всегда можешь метнуть её, как копьё, в надежде, что она вырубит парочку повстанцев, — пожал плечами Син.

Справедливое замечание, но Бойд ещё не слишком хорошо владел огнестрельным оружием, чаще попадая мимо цели, чем в неё. Операция была в первую очередь разведывательной, а потому Бойд решил, что оно ему без надобности.

Не дождавшись от мальчишки ответа, Син едва уловимо скривил губы и, трепетно сжимая в ладони своего фаворита, отправился пополнить боекомплект патронами Кольт 45, по пути дотошно разглядывая другие пистолеты, имеющиеся в наличии.

В хранилище заглянул ещё один агент, высокий азиат, «пергидрольный» блондин, но, заметив Сина, поспешил скрыться за дверью. Бойд проводил его удивлённым взглядом. По всей видимости, репутация Сина шагала впереди него семимильными шагами. Любопытный феномен, учитывая, что Син — взъерошенный дрыщ в поношенной одежде с чужого плеча — выглядел далеко не так внушительно, как большинство оперативных агентов, которых он встречал на территории компаунда. Тем не менее другие мужчины обходили его стороной, стараясь избегать прямого зрительного контакта.

Тем временем Син закончил собирать снаряжение. Бронежилета на нём не было. Даже Бойд не побрезговал им, благо тот был компактным и гладким, плотно прилегал к телу и под одеждой был практически незаметен. Был ли Син так уверен в своих способностях или знал что-то такое, чего не знал Бойд, тому не было известно. Син ничего не сказал, а Бойд не спрашивал. Просто стоял рядом, пока Син не повернулся к нему лицом и не расплылся в мрачной улыбке:

— Я полностью в твоём распоряжении.

Бойд кивнул и вышел из хранилища. Они спустились на подземную парковку, откуда агенты отправлялись на задания. Сюда же они возвращались после того, как операция была завершена. Бойд сел на водительское сиденье машины Агентства и не проронил ни слова, пока они не отъехали от компаунда на приличное расстояние и не выбрались на главную трассу.

— Мы должны проникнуть в здание повстанцев фракции «53» и добыть информацию об их штаб-квартире.

— Как захватывающе.

Светофор загорелся красным, Бойд остановил машину и осторожно покосился на Сина. Если он не язвил, то почти всегда молчал. О чём он думал в такие моменты? Надеялся, что Бойд исчезнет с лица земли к исходу дня? Никто в Агентстве не питал надежд, что кто-то из напарников Сина станет долгожителем. Они сгорали, как мотыльки, летящие на свет. Помнил ли Син их лица, учитывая, каким эфемерным было их присутствие в его жизни?

Светофор подмигнул ему зелёным глазом, и Бойд снова сосредоточился на вождении. Именно этот момент выбрал Син, чтобы со свойственной ему бесцеремонностью вторгнуться в его личное пространство. Движение было молниеносным и пугающим, но оказалось, что Син всего лишь хотел повернуть ручку кондиционера на минимум.

Син с довольным видом откинулся на спинку пассажирского кресла, а Бойд возмущённо пропыхтел:

— Что ты делаешь? Холодно ведь.

Он потянулся к пульту, чтобы вернуть настройки температуры в исходное положение.

Син шлёпнул его по руке.

— Я думал, ты брутальнее, чем кажешься. А ты, оказывается, такая неженка.

— Тогда отверни планки вентиляционных отверстий от себя, — Бойд не поверил своим ушам, но сдаваться так просто не собирался и упрямо потянулся к ручке кондиционера. — Если ты отмороженный на все части тела, это ещё не значит, что и я такой же.

— А что ты будешь делать, если мы окажемся у чёрта на куличиках и нам придётся разбить лагерь в ледяной пустыне? — спросил Син и, прислонившись виском к окну, взглянул на Бойда. — Я с тобой делиться теплом своего тела не собираюсь.

— С чего ты взял, что оно мне надо? И к твоему сведению, нормальная реакция на холод ещё не делает меня слабым или неполноценным. Ещё неизвестно, кому из нас понадобится помощь, окажись мы в затруднительной ситуации, скажем, где-нибудь в Сибири. От переохлаждения никто не застрахован, если только ты не северный олень.

— Когда мне было десять, я провёл в Сибири зиму.

— Что ты делал в Сибири в десять лет?

— Искал Санта-Клауса.

Бойд покачал головой, ничуть не удивлённый его ответом.

Син раздражённо ударил пальцами по планкам вентиляционных отверстий и уставился в окно. Воодушевлённый пусть и маленькой, но победой Бойд расправил плечи. Глупо, конечно, но знать, что Син не из всех ситуаций выходит победителем, было приятно. Пусть это был всего-навсего спор о какой-то ерунде, но Бойд смог одержать над ним верх.

— Что касается миссии, чертежей здания у нас нет, поэтому придётся действовать по ситуации.

— Предположительное количество противников? — равнодушно спросил Син, скользя взглядом по разрушенному городу.

Несмотря на то, что эпицентр взрыва пришёлся не на центр, участь остального города его не миновала. Даже сейчас, спустя несколько десятилетий, полностью восстановлены были лишь несколько районов. Остальные стали убежищем для преступников и бездомных и находились под жёстким контролем полиции.

— Двадцать.

Очередной светофор полыхнул красным, Бойд остановился и заметил, как Син дыхнул на пассажирское окно. Горячее дыхание туманом расползлось по холодному стеклу. Син потянулся к нему длинным пальцем и принялся рисовать что-то. Это было так по-детски и так не вязалось с его репутацией психопата-убийцы, что Бойд невольно отвлёкся. Он вёл машину на автопилоте, всматриваясь в линии, которые выводил тонкий указательный палец, пытаясь понять, что Син рисует.

— Предполагается, что противники будут…

Сквозь линии на запотевшем стекле проступили очертания знакомой вывески.

Первый Банк.

У Бойда перехватило дыхание, слова застряли в горле. Он ударил по тормозам — сильнее, чем намеревался, — машину занесло, а потом…

Время остановилось.

Вывеска на углу улицы гласила: «Дофин-стрит». Обветшалые здания. Переулок, темнота и это место…

В мозгу промелькнуло алой вспышкой воспоминание.

Асфальт, раздирающий кожу, и лужи с застывшими в них лицами. Обрывки разговора, сбивающие с толку. Смех, жестокий и в то же время счастливый. Выворачивающий наизнанку крик, такой далёкий и в то же время запредельно близкий. Шпили небоскрёбов тянутся к небу, а улица становится такой тесной. Красная капля клубами дымится в луже, дюйм за дюймом навсегда меняя цвет кристально чистой воды. И посреди всего этого он, и что-то вдавливает его в землю, всё сильнее и сильнее, и лёгкие цепенеют от удушья…

Голос шепчет ему на ухо: «Я хочу, чтобы ты запомнил это раз и навсегда».

Бойд отвернулся от банка, от ужасного дня, застывшего во времени. Это было намного ярче, чем обычно. Казалось, он мог почувствовать липкость капающей крови.

На одну проклятую минуту Бойд забыл, где он и с кем он. Горло сдавило ледяной лапой. Как он сюда попал? Как он мог ехать в этом направлении и…

— И вдруг он застыл, застигнутый врасплох.

— Что? — голос Бойда натянулся до предела. Тронешь, порвётся.

— Чего ты ждёшь? Зеленее не будет.

Бойд ухватил реальность за хвост и отпустил педаль тормоза, продолжив движение. В этот раз он смотрел прямо перед собой, не оглядываясь по сторонам. Стоило им убраться с Дофин-стрит, и сердце перестало биться о рёбра раненной птицей. Первый Банк больше не стоял перед глазами монолитным напоминанием, и Бойд вздохнул с облегчением, когда он перестал давить на плечи грузом непрошенных воспоминаний, позволяя перевести дух и собраться с мыслями.

— Интересно, что сказала бы твоя мать, — цокнул языком Син, — узнай она, что её сынок вздумал подрифтовать на шикарной тачке Агентства в центре одного из самых захудалых районов города в самый разгар операции? Тебе не кажется, что ты выбрал не лучшее время? Нам сейчас ни к чему внимание всех полицейских города. Конечно, увидев номера, им бы пришлось поворотить оглобли назад, потому как полномочия Агентства простираются так далеко за пределы их юрисдикции, что и не поймёшь, кому звонить жаловаться.

Едва ли Бойд слышал хоть слово из того, что сказал Син. После небрежно брошенного: «Что сказала бы твоя мать?» мозг его вышел из строя, отодвинув все насущные проблемы на второй план.

— Может, у тебя паническая атака? — не унимался Син. — Знаешь, мы ведь всегда можем повернуть назад. Они поймут.

— Нет, — отрезал Бойд.

— Хорошо, что это вылезло сейчас, а не во время операции, — выражение лица Сина невозможно было расшифровать. Со стороны казалось, что в целом ситуация его забавляет, но, кто знает, какие вероломные мысли роились в этой изобретательной голове. — И часто у тебя случаются приступы на ровном месте? А то я уже начинаю сомневаться в твоей психической уравновешенности.

— Это больше не повторится, — прошипел Бойд.

— Возможно, да, а возможно, нет. Как я могу быть в этом уверен, если не знаю, в чём проблема? Из тебя ведь слова не вытянешь.

— Это не твоё дело. Во время обучения они исследовали меня вдоль и поперёк, аттестацию я прошёл. Думаешь, они послали бы меня на задание, если бы я представлял угрозу для своего напарника?

— Поверь, детка, я вижу что угодно, но только не угрозу, — Син уставился на него своим ястребиным взглядом, выискивая малейшие признаки эмоций на лице Бойда. — Не понимаю, как такое, казалось бы, безобидное место могло произвести столь сильное впечатление на парня, который гордится тем, что у него эмоциональный диапазон как у трупа? На улице, кроме парочки бездомных бродяг, не было ни души. Хочешь, покажу, какое у тебя было лицо?

Бойд свёл брови к переносице, отвернулся и уставился в лобовое стекло. Лицо его по обыкновению было безжизненным и пустым.

— В этом нет необходимости.

— Уверен? Это было довольно чувственно. Любой другой агент на моём месте, вероятно, уже задавался бы вопросом, стоит ли тащить эмоционально нестабильного стажёра на линию огня.

— Отъебись! — невольно вырвалось у Бойда. Раздосадованный тем, что его излюбленный способ решения проблем — запихать проблему в дальний угол и игнорировать её до скончания веков — в случае с Сином не сработал, он прошипел: — Со мной всё в полном порядке, а вот у тебя точно какие-то проблемы. Это ты зациклился на какой-то фигне, когда нам следовало бы готовиться к заданию.

На это Син только фыркнул.

— Вообще-то, у меня и правда образовалась одна проблемка. Стажёр-недоучка слетел с катушек накануне миссии и отказывается объяснять из-за чего сыр-бор, что даёт мне полное право послать всё к чертям собачьим. Коннорса такой вариант развития событий порадует куда как больше, чем провал.

Бойд сжал зубы.

— Поступай так, как считаешь нужным, но если операция сорвётся, то не по моей вине. Мне плевать, считаешь ты себя вправе требовать от меня объяснений или нет, тебя это не касается. Уверяю, это никоим образом не отразится на миссии. Я свою часть работы выполню, а остальное значения не имеет.

— Тебя так или иначе привлекут к ответственности. Ты, конечно, можешь не рассказывать своему напарнику о причинах твоих внезапных панических атак, но, боюсь, перед Коннорсом и твоей дражайшей матушкой объясниться всё же придётся, хочешь ты того или нет, — Син расслабленно откинулся на спинку сиденья. — Хорошо, что мне наплевать на эту миссию, впрочем, как и на любую другую миссию, а не то ты был бы по уши в дерьме.

Сердце Бойда отбивало стаккато при мысли, что ему придётся объясняться с матерью. С трудом уняв пробивавшую тело дрожь, он решительно отбросил прочь второстепенные мысли. Всё это не имело значения. Прошлое осталось в прошлом. Оно больше не причинит ему боли. Ему просто нужно сосредоточиться, а вся ненужная шелуха отпадёт сама собой, как это было все эти годы, и он снова будет в безопасности. Для этого просто нужно превратиться в камень, ничего не чувствующий и неживой, и всё снова будет хорошо.

Бойд шептал это как мантру, закрываясь от всего остального. Более не обращая на Сина внимания, он сконцентрировался на их местоположении и задаче, поставленной перед ним, и не проронил ни слова, пока они не добрались до цели.

— Мы почти на месте. Если мы собираемся войти внутрь, то стоило бы разработать какой-то план.

Син не ответил, похоже, утратив к нему интерес.

— О дислокации противников и месте нахождения нужной нам информации точных данных нет, — выдержав паузу, продолжил Бойд. — Если предположить, что это здание мало чем отличается от других в этом районе, то у него должно быть два выхода: по центру и с переулка. До войны эти здания использовали в коммерческих целях, поэтому скорее всего в задней части должно быть несколько помещений — бывших офисов — с демонстрационным залом или вестибюлем.

Бойд остановил машину на безлюдной улице в нескольких кварталах от цели.

— Но убедиться в этом мы сможем, лишь проникнув внутрь. В целях экономии времени предлагаю разделиться. Если у тебя есть предпочтения, — переулок или центральный вход — самое время их озвучить. Кто первый добудет информацию, сообщает другому, что можно уходить. Встречаемся у машины.

Син сунул руки в карманы, растянул губы в полуулыбке и склонил голову, демонстрируя раболепную покорность. Радуясь тому, что хоть в этот раз они смогли обойтись без долгих препирательств, Бойд открыл дверь машины.

— Твой коммуникатор включён?

— Конечно.

Бойд колебался. Что-то в поведении Сина показалось ему странным. Но Син молчал, и Бойду ничего не оставалось, кроме как выйти из машины и направиться к цели, держась в тени и согнувшись в три погибели. Оказавшись на противоположной стороне улицы, он обнаружил, что интересующее их здание не оборудовано системой безопасности, а на втором этаже — только один наблюдательный пункт.

У входа в переулок Бойд опустился на колено, наблюдая. В здании было так много дыр в системе безопасности, что один часовой вряд ли мог уследить за всеми. Через какое-то время часовой в окне скрылся из виду. Не обнаружив иных препятствий, Бойд быстро пересёк улицу, бросился к боковому входу, открыл замок на ржавой двери и, никого не услышав, толкнул её от себя. Дверь тихо заскрипела и поддалась.

Внутреннее убранство давным-давно пришло в упадок. Дерево прогнило и воняло, пол вздыбился, а стены выцвели от воды. В пределах видимости было несколько дверей: по две с каждой стороны коридора и одна в конце. Вероятно, она вела в более просторное помещение в передней части здания.

Бойд продвигался вглубь здания. Комнаты, встречавшиеся на его пути, были либо пусты, либо не имели никакого отношения к заданию. Его коммуникатор молчал. Либо Син прикончил часового у входа на склад, либо пока не успел вляпаться в передрягу. Бойд склонялся к последнему варианту.

Пока не натолкнулся на трёх повстанцев.

Он шмыгнул в соседнюю комнату, но оказался недостаточно быстр. Через несколько секунд пистолетная очередь стаккато зачастила сквозь открытую дверь. Бойд крупно вздрогнул, пригубив коктейль из адреналина и опасности с ноткой безразличия. На секунду его гражданский мозг дал сбой, не зная, что делать с людьми, желавшими превратить его в решето, но тренировки не прошли даром. Бойд пнул ногой обветшалый стол и укрылся за ним, а вокруг свистели пули, врезаясь в стены и осыпая его побелкой.

Бойд мысленно сверился с протоколом Агентства, отчасти, чтобы абстрагироваться от творящегося вокруг хаоса, а отчасти, чтобы заглушить стук бешено колотившегося о рёбра сердца.

«Всегда оставайся на связи со своим напарником, — наставляли тренеры. — Если возникнет проблема, дай знать».

— Южный коридор, — прокричал Бойд в переговорное устройство. — Мне нужно подкрепление.

Син не ответил.

Бойд чувствовал, как пули врезаются в единственную преграду между ним и смертью, и знал, что это лишь вопрос времени, когда они изрешетят толстое дерево в труху и пройдут насквозь. Голоса в коридоре прокричали, что они загнали незваного гостя в угол, подтвердив зародившееся в мозгу Бойда подозрение — нога Сина не переступала порог склада.

Он прошипел в коммуникатор:

— Мать твою, где тебя носит?! Меня окружили!

Ответа ожидаемо не последовало. Впрочем, Бойд знал, что так будет. Син, наверное, даже не потрудился выйти из машины, не то что включить свой коммуникатор, учитывая его вялое «Конечно».

Бойд скривил губы в отвращении, потянулся к поясу, достал светошумовую гранату и бросил её в соседнюю комнату, на время ослепив противников. Вырванных у смерти секунд хватило, чтобы выскочить из-за стола и нырнуть рыбкой в разбитое окно. Бронежилет защитил его от глубоких порезов, так что пострадала лишь его одежда и гордость.

Зная, что враги скоро очухаются и бросятся в погоню, Бойд помчался назад, к машине, тем же путём, которым пришёл. Машина Агентства, впрочем, как и Син, обнаружились на том же месте, где он их оставил. Старший агент стоял со скучающим видом, прислонившись к капоту. Вид этого прохлаждающегося бездельника всколыхнул в сердце Бойда праведный гнев, он резко остановился, схватил Сина за плечо, прорычал:

— Какого чёрта ты…

И встретился носом с капотом.

— Не прикасайся ко мне, — пророкотал Син. А потом, как ни в чём не бывало, разжал пальцы и отпустил воротник его пальто.

Приближающиеся звуки погони эхом отдавались в переулке и становились всё громче, отрезвляя лучше, чем ушат ледяной воды. Стиснув зубы, Бойд обогнул машину и рывком распахнул водительскую дверь. Едва дождавшись, пока Син с удобством устроится рядом, он вдавил педаль газа в пол. Шины протестующе завизжали, машина сорвалась с места и понеслась вниз по улице под пронзительный свист пуль. Одна из них отрикошетила от асфальта и с глухим ударом продырявила багажник. Они свернули за угол. Бойд вывернул руль до упора, чтобы вписаться в следующий поворот, увидев в зеркале заднего вида, как из-за угла выскочили запыхавшиеся повстанцы.

Оставив позади своих преследователей и два квартала, Бойд процедил сквозь зубы:

— Ты тоже. Не прикасайся ко мне.

Син не удостоил его ответом, демонстративно игнорируя его персону.

— Какого дьявола ты творишь?!

— А ты как думаешь?

— Ты даже не попытался выполнить задание, но отвечать за провал миссии будем мы оба! Хотя кому я это говорю, тебе ведь всё по барабану, так ведь?!

Син выгнул бровь.

— Для того, чтобы выполнить задание, хватило бы и одного агента. Может, тебе стоило взять с собой пистолет?

Син был прав, но Бойд всё же огрызнулся в ответ:

— Может быть и стоило, но результат всё равно был бы тем же. Их было слишком много.

Син сел вполоборота и вперился в него насмешливым взглядом.

— Просто из чистого любопытства, кто тебя тренировал? Потому что, если вот это, — Син ткнул в него тонким пальцем, — конечный продукт, именуемый агентом девятого уровня, то им пора жирным цветом обвести в календаре дату окончания их контракта.

— Не всем повезло родиться суперменами, — огрызнулся Бойд. — Это было моё первое задание. Мне почему-то казалось, что мой напарник будет там, где он сказал. По всей видимости, я ошибся.

— Именно. Доверять нельзя никому. Если тебя этому не учили, то ты ещё более смешон и глуп, чем я думал. Это задание яйца выеденного не стоило. Если ты даже с таким плёвым делом справиться не в состоянии, то долго ты не протянешь, независимо от того, сверну я тебе шею или нет.

— Этого ты и добиваешься. Хочешь запятнать свой идеальный послужной список ещё одним мёртвым напарником.

Син фыркнул, полоснув его презрительным взглядом, прежде чем уставиться в окно.

— Сказал он, будто и вправду что-то знает обо мне. Учитывая то, что я видел сегодня, это неизбежно. Ты просто феноменально тупой и самонадеянный.

— Почему это я тупой? — возмутился Бойд.

— А когда ты проявлял зачатки интеллекта? — невозмутимо парировал Син. — Ствола при тебе нет. Возомнил, не понять с чего, что ты лучше меня знаешь, как выполнить задание, хотя реального опыта у тебя ноль. Считаешь, что утаивать информацию от своего напарника и старшего агента это приемлемо. Я уже не говорю о том, что ты отчего-то решил, что будь на моём месте другой агент, он бы стал это терпеть. Да любой другой, заметив малейшие признаки того, что его напарник думает жопой, а не головой, свернул бы операцию к чёртовой матери. И это я ещё молчу о твоих стрёмных панических атаках. Окажись на моём месте кто-то другой, он бы сперва хорошенько отшлёпал тебя по заднице, а потом настрочил подробный отчёт о твоей некомпетентности.

Бойд стиснул зубы. Он хотел возразить, что не спрашивал мнения Сина, потому что ничто не мешало ему вставить свои пять копеек, если он так этого хотел, но тот молчал и всем своим видом демонстрировал, что в обсуждении плана участвовать не намерен. Но в остальном все замечания были по делу, и это раздражало ещё больше, впрочем, как и напоминание об инциденте на Дофин-стрит.

— А ты, стало быть, не собираешься? — с вызовом взглянул на него Бойд. — До сих пор ты только и делал, что насмехался надо мной, игнорировал или угрожал убить. Готов поспорить, ты с радостью поделишься своими наблюдениями с начальством.

— А смысл? Ты всё равно не жилец.

Бойд усмехнулся. По крайней мере, хоть в чём-то они пришли к согласию.

Остаток поездки выдался одновременно и слишком долгим, и чересчур быстрым. Когда они вернулись, Син ушёл, не сказав ни слова, а Бойд сел за отчёт в гордом одиночестве. Он так и не смог придумать достойного оправдания своему провалу, поэтому нисколько не удивился, когда спустя час после отправки отчёта мать вызвала его к себе.

Энн проводила его в кабинет Вивьен и закрыла за ним дверь.

— Сядь, — отрывисто приказала она.

Бойд робко опустился на стул.

— Я не возлагала на тебя особых надежд, но такого оглушительного провала я не ожидала.

Это было временное затишье перед бурей. Бойд знал, что должен был сказать что-то в своё оправдание, но стоило ему встретиться с ледяным взглядом пронзительных синих глаз, направленных на него, как смутное сомнение, зародившееся в нём, разрослось до размеров неуверенности. Казалось, она видела его насквозь и не находила ничего, что представляло хоть какую-то ценность.

— Мама, я…

— Инспектор, — с нажимом произнесла она, смерив сына свирепым взглядом.

— Инспектор, — поспешно исправился Бойд. — Ситуация сложилась таким образом, что для её успешного разрешения требовалось два человека. Я запросил подкрепление, но не получил его.

— Удобное оправдание, — пренебрежительно фыркнула Вивьен с лёгким оттенком отвращения. — Ты отправился на задание, но не потрудился взять с собой оружие?

С мгновение Бойд колебался, но отпираться не было смысла.

— Нет.

— Разве тебе не советовали взять оружие?

— Советовали.

— Потому что была вероятность попасть под перекрёстный огонь, не так ли?

— Да, такая вероятность была, — Бойд понятия не имел, откуда ей было это известно. Вероятно, она выяснила это, проверив отчёты из оружейной, и, если это так, то за ними велось не только видеонаблюдение, но ещё и прослушка.

— Завязалась перестрелка; не имея при себе оружия, ты не смог дать противнику достойный отпор, что и стало причиной этого оглушительного провала.

— Да, это так, — вырвалось у Бойда прежде, чем она успела сказать что-то ещё. — Но я хотел бы отметить, что даже если бы у меня был пистолет, мне всё равно пришлось бы отступить. Силы были не равны, без подкрепления шансов на благополучный исход операции не было.

— Некомпетентность не является приемлемым оправданием. Накануне операции произошёл инцидент с твоим участием. Какова была его природа?

Сердце Бойда совершило кульбит.

— Я не…

— Все машины Агентства оборудованы системой видеонаблюдения. После провала операции всегда проводится тщательное расследование, отчасти потому, что агенты нередко прибегают ко лжи, пытаясь скрыть свои ошибки.

Если машина была оборудована системой видеонаблюдения, то сомневаться в том, что на ней был установлен GPS-трекер, не приходилось. Притворяться, что инцидент случился где-то ещё, а не возле Первого Банка, было бессмысленно.

Как будто прочитав его мысли, Вивьен добавила бесстрастным тоном:

— У меня сложилось впечатление, что ты уже миновал эту фазу. Неужели так сложно наконец взять себя в руки и перестать вести себя как тряпка? Ты только и делаешь, что без конца позоришь меня.

— Прошу прощения, Инспектор, — от страха у Бойда сжался желудок. — Это больше не повторится.

— Уверен? — она наклонилась вперёд. — Потому что я сомневаюсь, что ты заслуживаешь моего доверия. Ты уже доказал, что слаб и погряз в прошлом. Твоя безэмоциональность казалась мне очень удобной, учитывая определённые наклонности агента Вега. Основываясь на этом впечатлении, я предложила твою кандидатуру на эту должность, но ты не оправдал моих ожиданий, показав себя ни на что не годным мальчишкой. И теперь я задаюсь закономерным вопросом, как мне следует с тобой поступить?

Волоски на спине встали дыбом; непроизвольная реакция тела, которая отразилась на его лице. Бойд судорожно сглотнул и побледнел, поняв, что мать увидела тень страха, промелькнувшую в его глазах.

— Агентство обладает практически неограниченными возможностями. Есть средства, которые позволят нам избавить тебя от твоих провалов во времени. Быстро и эффективно. Ты этого хочешь?

У Бойда спёрло дыхание, он похоронил эти воспоминания, но их тени восстали из могилы и теперь протягивали к нему свои скрюченные пальцы. Тьма заполнила всё вокруг. Глаза сверкнули в углу. Окровавленный призрак парил над ним, запястья пронзило фантомной болью, и он кричал, бесконечно долго, пока не почувствовал знакомый металлический привкус крови в горле. Пока всеобъемлющий ужас не померк перед лицом всепоглощающей мольбы о смерти.

Бойд моргнул, прогоняя морок.

— Нет.

— Тогда сделай над собой усилие и реши наконец эту проблему, или я буду вынуждена принять меры, — холодно заметила она. Подняв бледную бровь, Вивьен добавила: — И, поверь, они тебе не понравятся. Это понятно?

— Да, Инспектор.

— Всё, что ты делаешь, отражается на моей репутации. Я вложила слишком много сил в эту организацию, чтобы позволить какому-то ребёнку, не желающему делать то, что от него требуется, пустить по ветру всё, чего я с таким трудом добилась. Не заставляй меня пожалеть о твоём назначении.

— Вы не пожалеете, Инспектор, — на грани слышимости произнёс Бойд. Он хотел опустить глаза, но не смог: её взгляд, как в воронку, засасывал в себя его душу. Она так редко удостаивала его взглядом, что, возможно, он просто не хотел быть тем, кто первым разорвёт зрительный контакт.

Вивьен придирчиво изучала каждый миллиметр его тела, словно проводила какой-то тест. Бойду оставалось только гадать, прошёл он его или нет.

Наконец она перевела взгляд с него на планшет.

— Свободен.

Бойд покинул её кабинет. Но несмотря на то, что лицо его по обыкновению выражало полное безразличие ко всему происходящему, на сердце было неспокойно. Скрупулёзно проанализировав всю операцию в целом, тщательно взвесив каждое обронённое им слово и разобрав каждую совершённую им ошибку, он мысленно поклялся себе, что больше не даст им в руки оружие, которое они смогут обратить против него.

Когда он покинул Башню, волна холодной решительности смыла остатки страха.

ГЛАВА 6

Бойд мчался по лесу, боковым зрением едва замечая проносящиеся мимо тени деревьев и не обращая внимания на дрожь в коленях и резкую боль в плече — напоминание о проваленной миссии.

За месяц работы «в поле» Бойд не единожды оказывался на волоске от смерти, но в этот раз он уже было решил, что его игра закончена. Он научился передвигаться почти так же бесшумно, как Син, его чувства обострились, а движения стали быстрыми и точными. Теперь Бойд мог вырубить охранника двумя ударами, а если удавалось подобраться незаметно, то и одним. К сожалению, этот жизненно необходимый навык не был панацеей от всех бед. Его схватили, нацепили наручники и бросили в тёмном помещении без окон, в подвале заброшенного здания. Поэтому после нескольких провальных миссий Бойд практически в совершенстве овладел ещё и искусством побега.

Цель была та же, что и в первый раз. Так же, как и во время первой вылазки, численное преимущество было не на стороне Бойда. Так же, как и в первый раз, он снова спасался бегством. И так же, как и тогда, он снова действовал в одиночку.

Шесть миссий. А Бойд так ни на йоту и не сблизился со своим напарником, хотя и враждебности в их отношениях больше не было. Син перестал высмеивать и дразнить Бойда, а тот никак не мог взять в толк, чем вызвана эта разительная перемена.

Бойду потребовалось несколько минут, чтобы сориентироваться в лесу, и темнота лишь усложняла ему задачу. Он мог начертить план здания в голове, даже не заходя в него, представить его планировку, создать в мозгу трёхмерное изображение и вертеть его как угодно в поисках иного пути. Но когда кругом, куда ни глянь, виднелись стволы и листья, скрывавшие все ориентиры, Бойд впадал в ступор.

Добравшись до прогалины, он смог рассмотреть пустующие здания, возвышающиеся над парком. Перестроив маршрут и выбрав в качестве ориентира угол здания, Бойд отправился в город. Оказавшись в привычных каменных джунглях, он почувствовал себя намного увереннее и быстро нашёл дорогу до места встречи.

Миссия забросила их с Сином в Карсон-сити, город, распростёршийся сразу за Мёртвыми землями. Район этот был заброшен, люди здесь практически не встречались: в таком застрелят и имени не спросят. Бойд крался по тёмным переулкам, тяжело дыша, даже не чувствуя, как бешено бьётся сердце в груди и полыхают огнём лёгкие. Он не питал иллюзий: в случае провала очередной миссии с участием фракции «53» участь его была бы незавидна. Но в этот раз он хотя бы спешил на место встречи не с пустыми руками. Убедившись, что за ним нет хвоста, он удовлетворённо кивнул и подошёл к фургону.

Син был там же, где и шесть раз до этого, — на водительском сидении. В больших группах, которые выполняют масштабные задания, это прерогатива руководителя: они обычно командуют операцией из машины и проверяют, все ли добрались до места. Предполагалось, что в команде из двух человек такого быть не должно: Син был нужен на миссии, а не в фургоне.

— Впечатляюще, — бросил Син, заводя мотор. От живых зелёных глаз не укрылось потрёпанное состояние Бойда, когда тот забрался в кабину.

Бойд раздражённо хлопнул дверцей и вопросительно уставился на Сина, пытаясь понять, насмехается тот над ним или нет. Но тот говорил искренне, судя по его тону и выражению лица. Слова Сина застали Бойда врасплох, за всё время их знакомства тот ни разу не отзывался о нём лестно.

— Ты следил за мной?

Син взглянул в зеркало заднего вида и замер, словно что-то почувствовал. Пусть он и не принимал участия в операциях, но всегда проверял, чтобы за ними не было хвоста. Как бы цинично он ни отзывался о партнёрстве и о собственном будущем в качестве агента, Син всё же не мог допустить, чтобы их раскрыли. Он включил передачу и вырулил с улицы, внимательно всматриваясь во тьму, которая навалилась на них со всех сторон. Фонари в этом богом забытом месте перегорели давным-давно.

К тому времени, как они выехали на шоссе, Бойд уже отчаялся получить ответ на свой вопрос. Он убрал винтовку за сиденье, предварительно проверив предохранитель, и, не обращая внимания на боль во всём теле, потянулся за ремнём безопасности, когда Син вдруг открыл рот и сказал:

— Я наблюдал.

Бойд повернулся к нему лицом, рассеянно затягивая ремень.

— За чем?

— За тобой.

— Ну да, конечно. Раньше у тебя такого желания не возникало, сейчас-то что изменилось?

— Я был уверен, что ты не протянешь так долго. Это удивительно, а меня сложно удивить.

Бойд попытался «прочитать» Сина, но, как и всегда, пришёл к такому количеству противоречивых выводов, что лучше бы даже не пытался. Он сомневался, что когда-нибудь сможет привыкнуть к этому. Но одно он знал наверняка: всё, что произошло на первой миссии, от совета взять огнестрельное оружие до Дофин-стрит, было проверкой. И Бойд её провалил.

— И что ты теперь думаешь?

— Думаю, тебя не так легко убить, как мне показалось в самом начале.

Бойд улыбнулся, окрылённый скупой похвалой. Но в следующую секунду губы Сина скривились в язвительной усмешке.

— Но тебя убьют, когда нас отправят на настоящую миссию, где нужно будет реально сражаться. Вероятность того, что ты в одиночку переживёшь штурм, стремится к нулю.

— Как знать, может быть, я смогу ещё раз тебя удивить. Вообще-то предполагается, что мы напарники и должны прикрывать друг другу спину во время таких вот миссий…

Син сосредоточенно пялился на дорогу и молчал. Бойд закатил глаза и обречённо вздохнул.

— Ну почему ты такой упёртый? То, что случилось на первом задании, больше не повторится. Знаю, первое впечатление было не самым удачным, и с предыдущими партнёрами у тебя отношения не сложились, но я — не они. Не понимаю, что я тебе такого сделал?

Син повернулся, смерил Бойда удивлённым взглядом и пожал плечами:

— Да нет никакой причины. Я просто сам себе надумал что-то, потому что я псих и всё такое.

— Мы оба знаем, что это не так. Не хочешь отвечать, так и скажи. Не нужно лгать.

— Для того, кто, как я слышал, предпочитает тупо пялиться на людей и молчать, ты слишком много болтаешь.

— Не вижу смысла в разговорах ради разговоров. К тому же до сегодняшнего дня мне просто нечего было тебе сказать, — огрызнулся Бойд, гадая, сможет ли длительный зрительный контакт выбить Сина из колеи, ведь многие люди избегали смотреть ему в глаза. — Мне казалось, тебе доставляет удовольствие игнорировать и унижать меня, так что я не видел смысла давать тебе лишний повод.

— Ты мне по-прежнему не нравишься, если это поможет тебе заткнуться.

— Отлично. К твоему сведению, ты мне тоже не нравишься, — парировал Бойд. — Для того, кто, как я слышал, не боится открытых конфронтаций, ты с завидным постоянством увиливаешь от простых вопросов.

Син надавил на педаль газа, когда они выбрались на скоростной участок шоссе.

— Я не обязан отвечать на твои вопросы и объяснять тебе причины своего поведения. Я не хочу разговаривать с тобой и удовлетворять твоё непомерное любопытство не намерен.

— Почему ты всё воспринимаешь в штыки?

— Вовсе нет. Я просто не понимаю, какого хрена тебя волнует то, что я думаю? Тебе в самом деле плевать, что это ни к чему не приведёт?

— В смысле?

Син вдавил педаль газа в пол, и деревья на обочинах замелькали быстрее.

— Чем, по-твоему, это всё закончится?

— Наше партнёрство? Или моя работа в Агентстве?

Син удостоил его печальной улыбкой.

— А это не одно и то же? Ты здесь из-за меня.

Бойд кивнул, соглашаясь.

— Ну, отвечая на твой вопрос, это наверняка закончится тем, что меня убьют на задании. И я почти уверен, что это произойдёт скорее раньше, чем позже.

Тень какого-то чувства исказила красивые черты лица Сина, но Бойд не мог точно сказать, что это было: раздражение, отвращение или что-то диаметрально противоположное.

— Блядь, неужели тебе больше нечем заняться? Ну какие у тебя перспективы? Быть моей нянькой, пока тебя не убьёт какой-нибудь урод?

— Ага, — ответил Бойд, не задумываясь. — Нечем.

Остаток пути они провели в молчании.

* * *

Поскольку Сина не было, на подведении итогов задания присутствовало всего пять человек.

Как обычно, Генерал Кархарт сидел во главе стеклянного стола для совещаний. Он разговаривал с Джеффри Стайлзом, аналитиком лет тридцати, чьи чёрные волосы всегда были идеально уложены, а костюмы безупречно выглажены. На совещании присутствовало ещё трое агентов прикрытия, но Стайлз был единственным, кто вписывался в шаблон служащего Агентства. Два сотрудника отдела НИР, которым была поручена сложнейшая работа по упорядочиванию связанных с Янусом источников, рассредоточенных по всему миру, были личностями неординарными и в каком-то смысле эксцентричными.

Райан Фридман был, пожалуй, самым большим чудаком, которого Бойд когда-либо встречал. Прямо в разгар брифинга он могспокойно начать болтать о новой онлайн-игре, в которую играл, о хакерских форумах, на которых зависал, или об аниме-сериалах, которые ему нравились. Тощий, ростом ниже среднего, с непослушными тёмными волосами, торчавшими во все стороны, он скорее походил на подростка-гика (1), чем на гения двадцати пяти лет от роду, который родился и вырос в компаунде. В данный момент Райан пялился на экран древнего ноутбука сквозь толстые стёкла очков в широкой оправе, скользя большим пальцем по планшету, разрываясь между двумя гаджетами.

Второй агент отдела НИР, Оуэн О’Коннелл, был на несколько лет старше Райана. По нему сложно было сказать, что он лучший лингвист Агентства: Оуэн всегда выглядел так, будто его выдернули прямиком из кровати, даже не дав толком одеться. Бледный, весь в веснушках, с взъерошенными рыжими кудряшками, он постоянно ходил в мятых рубашках навыпуск. Оуэн как раз расправился со своей канистрой кофе, когда они закончили разбирать детали крайней миссии Бойда.

— Анализ будет готов через пару дней, — сказал Джеффри, откладывая планшет в сторону. — Придётся перелопатить кучу данных, прежде чем я смогу найти нужные сведения.

— Если что-то вообще удастся найти.

— Такую вероятность исключать нельзя, учитывая, что противник в курсе, что за ним следит некая неизвестная группа, — хоть Джеффри и не смотрел в его сторону, Бойд знал, что аналитик намекает на их злополучную первую миссию. — Кто знает, возможно, за чертой города они чувствовали себя в безопасности. В любом случае, делать какие-то выводы пока рано.

Кархарт кивнул и отодвинул стул.

— Как закончите, немедленно сообщите мне. Продолжим, когда ситуация прояснится. Если только не случится что-то ещё.

Он вышел из кабинета прежде, чем кто-либо из присутствующих успел открыть рот.

— Да уж, в последнее время он вечно куда-то спешит, — пробормотал Райан.

— Может от проклятия пытается сбежать? — предположил Оуэн, нахмурившись. — Как думаешь?

Рука Джеффри, который только что вышел из своей учётной записи на планшете, замерла.

— Это самая идиотская вещь, которую я слышал от тебя на этой неделе.

— Только на этой? — вскинул брови Оуэн. — А как насчёт того, что я говорил на прошлой? Разве там было что-то отпадное или вразумительное?

— Перестань вести себя как придурок. Наверное, я никогда не узнаю, как кто-то вроде тебя смог попасть в такую группу, как эта. Некоторым из нас пришлось как следует потрудиться, чтобы добиться этого, — Джеффри резко распахнул портфель и вперился в Бойда презрительным взглядом.

Не сказать, что Бойд был удивлён. Он с самого начала понял, что Джеффри принадлежал к той категории людей, которые ненавидели его просто за то, что он есть.

— Нет, правда, — произнёс Оуэн, заинтересованно глядя на Джеффри. Эта тема явно заставила его оживиться. — Может, я лунатил во время того разговора? Не помню, чтобы мы обсуждали что-то крутое. Если только я не рассказывал тебе о своём сне. Надеюсь, ты не поверил, что я отрастил крылья из шпателей и летал…

Ответ Оуэна взбесил Джеффри ещё больше. Эти двое пререкались почти на всех встречах, и рассеянность Оуэна лишь подливала масла в огонь. Бойд же подозревал, что Оуэн откровенно наслаждается их перепалками и специально задирает аналитика, потому что тот всегда вёлся на его игры.

— Не знаю, ребят, — как ни в чём ни бывало продолжил Райан, обращаясь ко всем и ни к кому конкретно, жуя кончик стилуса, сдвинув брови, сосредоточенно пялясь на экран ноута. Видимо, так уж был устроен его мозг — он мог говорить о чём-то одном, а мыслями мог быть в совершенно другом месте. — То есть, вы правда думаете, что Уоррен Эндрюс работает на Янус? Я знаю, что они поглотили все эти мелкие группки и всё такое, но его профиль — немного не то, что они обычно ищут. Понимаете, что я имею в виду?

Когда речь зашла о работе, Бойд, уже было собиравшийся уходить, вернулся в кресло, даже Джеффри и Оуэн заинтересовались и решили отложить обмен любезностями на потом.

— Они, вроде как, предпочитают работать с ублюдками, — согласился Оуэн. — А Уоррен точно не из их числа, если только он не обчистил банк крови для нищих стариков, пока я не видел.

— Фракция «53» сейчас не так агрессивна, как раньше, но она всё ещё обладает большим влиянием, — возразил Джеффри. — Возможно, Янус просто решил расширить поле деятельности. Им не впервой менять свои цели.

— Ага, в таком случае жди беды, — махнул рукой Оуэн. — Верно? По словам твоего источника, правая рука укусила левую, а друг без друга они слабы. Стервятники не упустят случая вонзить когти в свежий кусок мяса. То-то будет разочарование, мяско-то с душком.

— Не знаю. Просто на него это не похоже, — Райан отложил планшет в сторону и повернулся лицом к остальным. — Он не похож на тот тип людей, который мечтает быть марионеткой в руках огромного кукловода. По крайней мере, так утверждает мой источник. Надеюсь, мы сможем с ними договориться, а не сотрём их в порошок. Хоть они и радикалы, но с бардаком в Карсоне они отлично справляются.

— Насколько я понял, он пока не ответил ни да, ни нет, — уточнил Бойд.

Райан кивнул, приводя в движение хаос, царивший у него на голове.

— Да, судя по тому, что я нашёл, он пока взял паузу. Но опять же, после размолвки с Ааронсом он стал жутким параноиком.

Серьёзный конфликт между лидерами фракции «53», Джейсоном Ааронсом и Уорреном Эндрюсом, произошёл задолго до того, как Бойд присоединился к подразделению Кархарта. Эта группировка возникла на заре процветающей коррупции в административных кругах Карсона; её участники были крайне недовольны неравным распределением ресурсов во время реконструкции города и чрезмерными мерами, применяемыми полицией в бедных районах. Фракции «53» даже пришлось прибегнуть к террористическим актам, чтобы отстоять свою точку зрения, но Ааронсу этого показалось мало, что стало причиной конфликта между ним и Эндрюсом. В итоге Джейсон ушёл и создал свою собственную группировку, из-за чего обе фракции оказались в уязвимом положении.

По слухам, некоторые члены фракции «53» хотели, чтобы Уоррен принял предложение Януса, а его нерешительность заставляла их сомневаться в своём лидере.

— И у них есть для этого все основания, — сказал Джеффри с нескрываемой неприязнью. — Он не в состоянии контролировать своих людей и позволяет вражеским агентам без должной подготовки бродить по его штаб-квартире, как у себя дома. Странно ещё, что они не устроили переворот.

— Тебе не кажется, что ты слишком суров к парню? — подмигнул ему Оуэн. — Вроде Уоррен не такой уж мудак. А что до нашего маленького блондинистого простофили, то он прошёл жёсткий курс молодого бойца, так что он не совсем безнадёжен.

Джеффри вскочил на ноги

— А я и забыл, у нас же сегодня день «полюби своего врага».

— Ну так заведи календарик. Я не всегда буду рядом, чтобы напоминать тебе о важных датах.

Джеффри скорчил мину и вылетел вон. Оуэн проводил его насмешливым взглядом и широко зевнул.

— Мне давным-давно пора баиньки. Город засыпает и всё такое, — пробормотал он, хотя на часах даже десяти утра не было. Оуэн не спеша продефилировал через комнату и закрыл за собой дверь. Но Бойду ещё долго казалось, что он слышит, как тот зевает от всей души, бредя по коридору.

Бойд уже порывался уйти, когда его окликнул Райан:

— Бойд, есть минутка?

— Да.

— Не возражаешь, если я тебя ещё немного поэксплуатирую? Ты не мог бы рассказать мне о своём напарнике?

Бойд удивлённо уставился на него, решив, что это какая-то шутка.

— Зачем? Наверняка ты знаешь его лучше, чем я.

— Ха! Как бы не так, — Райан откинулся на спинку стула и сложил руки за головой, сплетая пальцы в замок, отчего чёрный пиджак, который он носил поверх выцветшей футболки с каким-то анимешным принтом, задрался вверх. — В последний раз я говорил с Синем, когда мне было, не знаю… лет десять.

— Вы были близки с Сином?

— Не то чтобы… Синь тогда только-только появился здесь. Коннорсы взяли его к себе, потому что он был слишком юным, но их план не сработал, и больше мы с ним не общались.

— А почему ты называешь его Синь?

— Потому что это его имя. Люди называют его Сином, потому что много лет назад кто-то неправильно произнёс его имя, а все остальные подхватили, — развёл руками Райан. — К тому же его настоящее имя нравится мне гораздо больше.

Даже если и так, никому, кроме Райана, до этого не было дела. С Сином было нелегко наладить контакт, поэтому все привыкли обращаться к нему так, как им было привычнее. Что же касалось его собственных предпочтений, Бойд не знал, какое имя напарника ему было больше по душе — Син или же Синь.

— Так о чём ты хотел поговорить?

— Просто хотел спросить, какой он, когда вы с ним наедине. На брифингах он не появляется. Впрочем, когда у него был другой напарник, он тоже не приходил, — Райан говорил спокойно, будто о чём-то обыденном, но старался не смотреть Бойду в глаза.

— Почему ты спрашиваешь?

— Потому что я хочу знать, какой он, а ты единственный, с кем он общается, — ответил Райан, засовывая вещи в огромный рюкзак. — Если не хочешь об этом говорить, я пойму. Всё в порядке.

— Да я не то чтобы возражаю, просто мне не особенно есть что рассказывать. На последней миссии мы впервые поговорили как почти нормальные люди. Обычно мы вообще не разговариваем, а если случается, то мы либо обсуждаем детали задания, либо он упражняется в остроумии.

По какой-то причине последняя фраза вызвала у Райана улыбку.

— Сколько его знаю, он всегда был той ещё язвой. Должно быть, это забавно. Он просто не парится по поводу того, что здесь происходит, в отличие от остальных.

— Если честно, иногда это жутко раздражает. Особенно, когда эта язва называет тебя каким-нибудь дурацким прозвищем, типа «детка».

— Он называет тебя деткой? Почему?

— Видимо, чтобы досадить мне или самоутвердиться за мой счёт.

— Или… — на губах Райана расцвела коварная усмешка, от чего он казался младше, чем был на самом деле. Он хотел что-то добавить, но передумал, пряча улыбку вслед за ноутбуком, который он запихнул в рюкзак. Бойд словил себя на мысли, что порой Райан ведёт себя до чёртиков странно. — А тебе не кажется, что он просто пытается вывести тебя из себя?

— Возможно. А ты спрашивал об этом его бывших напарников? Думаю, с ними он вёл себя точно так же.

— Ты имеешь в виду прозвища? Нет, не припоминаю, чтобы он давал прозвища кому-то из своих прошлых напарников. С другой стороны, может, он просто не успел. Хотя Лорел прожила около месяца, и это был своего рода рекорд. Мы возлагали на неё большие надежды, вообще-то, — сухо заметил Райан. — Но никто из них не упоминал о том, что он… подтрунивал над ними или что-то в этом духе.

А вот это уже было интересно.

— Ты знаешь, что с ними случилось? Мне изложили только краткую версию событий.

Райан перестал собирать свой огромный рюкзак, смерил Бойда долгим изучающим взглядом, кивнул, словно соглашаясь сам с собой, и выудил из рюкзака полиэтиленовый пакет с кучей всевозможных дисков, флешек и накопителей, карт памяти. Видимо, найдя то, что искал, Райан с гордостью заявил:

— Обожди секунду, сейчас организую нам проектор.

Он подошёл к месту Кархарта во главе стола, вставил нужный диск и начал возиться с компьютером, сопровождая свои манипуляции звуками типа «хм» и «ага!», пока переговорная наконец не наполнилась гулом голограммного проектора, и в центре стола не появилось изображение человека с огненно-рыжими волосами и перекошенным от ужаса лицом.

— Это Эван Маккой, холостяк* под номером один. Их встреча с Синем была ошибкой, из которой наши сводники так и не вынесли урок.

Перед глазами Бойда возникло другое лицо — молодого человека с тёмной кожей и неожиданно светлыми волосами.

— Сначала они пытались свести его со здоровяками из отдела по борьбе с терроризмом. Знаешь, этакими суперменами с синдромом героя. Так появился Мишлен. Холостяк под номером два.

Райан забарабанил пальцами по клавиатуре, и в центре стола появились сразу два изображения. Мужчина и женщина, им обоим было чуть за двадцать. Бойд терялся в догадках об участи агентов, чьи лучшие годы были позади: он ни разу не видел оперативника старше сорока лет.

— Лорел и Коралл. Интересно, ещё кто-нибудь заметил, что их имена рифмуются? — усмехнулся Райан собственной шутке.

Бойд внимательно вглядывался в лица мертвецов.

— Как они погибли? Я знаю, что этих двоих он бросил умирать на задании, решив, что они слишком глупы, чтобы их спасать, но детали мне не известны. Было бы неплохо, если бы я знал, что стало причиной гибели каждого из них…

— Никто толком не знает, — пожал плечами Райан. — Эван и Мишлен явно упивались своей властью над Синем. Куча народа в компаунде, в том числе Эван с Мишленом, наслаждались тем, что могут поставить на место такого сильного человека, как Синь. А когда до них дошло, что он не полный психопат… В общем, они его недооценили. Во многом потому, что судили только по внешнему виду.

Бойд задумчиво потёр подбородок, рассматривая медленно поворачивающиеся вокруг своей оси фотографии незнакомцев. Нетрудно было представить, как агенты вроде Эвана и Мишлена, крепкие мужчины, похожие на культуристов, могли недооценить Сина. Какими бы уникальными навыками Син ни обладал, если не видеть его в действии, никогда и не скажешь, что в этом худом теле может скрываться нечеловеческая сила.

— Если они были жестоки с ним, почему он никому не пожаловался?

— Не знаю. Синь будет молчать, даже если это не в его интересах. Так что определить, была ли это самозащита, или его просто всё достало, и он сломал им шеи, не представляется возможным. Знаю лишь, что он позволил Лорел и Кораллу умереть. Они были не так уж плохи, как первые двое, но всё равно считали его низшим существом, — Райан нахмурился и выключил проектор, голограммы замерцали и погасли. — Проблема в нашем начальстве. Они ведут себя так, словно он человек второго сорта, а остальные подражают им.

С каждым словом голос Райана становился всё громче, и в конце концов то, что начиналось, как спокойное объяснение, вылилось в гневную тираду. Бойд с удивлением наблюдал за тем, как агент НИР бросает свои вещи в рюкзак, вот только в этот раз все его движения были быстрыми и дёргаными.

— Ты с ним едва словом перекинулся, а встречались вы и того реже. Почему тебя это так расстраивает?

Райан прекратил утрамбовывать свой рюкзак и всплеснул руками.

— Почему всех это так удивляет?

— Потому, что всем остальным плевать.

— Да, плевать, — согласился с ним Райан. — И, как я уже сказал, виновато в этом руководство Агентства. Это они превратили его в маленькую машину для убийства, изолировали его от всех и всё у него забрали — даже имя. Сделали его своей игрушкой, вещью, которая принадлежит им. Он даже не человек для них, а их собственность, и это даёт остальным право обращаться с ним как с вещью. А я… — Райан застегнул рюкзак и закинул его на плечо. — Я его уважаю, потому что он никому не позволил себя сломать. Они так стараются истребить в нём всё человеческое, а он обратил их оружие против них самих.

Бойд взял свою сумку и вдруг понял, что видит Райана впервые. Настоящего Райана.

— Я ведь не первый, кому ты это рассказываешь?

— Конечно нет! Не один я так считаю. Сотрудники НИР сильно отличаются от оперативников, Бойд; когда-нибудь я тебя с ними познакомлю, и ты сам увидишь. Мы ко многому относимся критически, но нам это сходит с рук, мы ведь эксцентричные сумасшедшие гении, — он заговорщически улыбнулся, поигрывая бровями. — Я даже не скрываю, что запал на Синя. Этот парень красавчик!

С этим Бойд не мог не согласиться.

— Об этом ты тоже всем рассказываешь?

— Ага, — гордо заявил Райан, очень довольный собой. — Я особо не скрываю, что я гей. Я никогда не встречался с девушками и живу здесь с самого рождения. И потом, если кто-нибудь начнёт задирать Синя при мне, я скажу им пару ласковых.

— Понятно, — Бойд уже собирался уйти, но было что-то в гордой улыбке Райана, в этой его убеждённости, что роднило его с кем-то из прошлого. Кем-то, кто давным-давно канул в небытие. — Здорово, что ты отстаиваешь то, во что веришь, вне зависимости от того, разделяют твои взгляды другие или нет.

— Спасибо, — просиял Райан. — Знаешь, Бойд, а ты классный. Здорово, что ты не оказался очередным придурком, а то они тут целыми толпами бродят. Это витает в воздухе.

— Я заметил.

Райан пятился к двери, продолжая говорить:

— Мне уже пора бежать, но, если захочешь поговорить или, например, узнать что-нибудь ещё про Синя, дай мне знать, окей? Может, мы и не были близкими знакомыми, но меня можно назвать чуть ли не ходячей энциклопедией по Вега. Я следил за ним какое-то время, как какой-то конченый извращенец, изучал. Знаю, это немного стрёмно. Надеюсь, эта одержимость Вега скоро пройдёт, а то ребята начнут считать меня сталкером.

— Хорошо, буду иметь в виду.

Райан ушёл, а Бойд словил себя на мысли, что, если раньше он без раздумий отклонил бы его предложение, то сейчас возможность побольше узнать о Сине показалась ему очень заманчивой.

Примечание к части

*Гик — человек, чрезвычайно увлечённый чем-либо; фанат. Изначально гиками именовали людей, увлечённых высокими технологиями (обычно компьютерами и гаджетами). В 2000-е годы распространилось другое значение слова: человек, увлечённый популярной культурой, член фэндома. Есть также точка зрения, что гики образуют единое сообщество поклонников фантастики и технологий.



*Отсылка к популярному шоу "Холостяк"

>

ГЛАВА 7

Библиотека и технологический центр компаунда, располагавшиеся на четырнадцатом этаже Башни, стали любимыми местами Бойда. Это была образцовая справочная библиотека, уходившая корнями в те времена, когда в обиходе ещё были печатные книги и настольные компьютеры. Конечно, на нижних уровнях был центр разработки перспективных технологий, но уровень конкуренции за право сдать отчёт там был столь высок, ввиду зашкаливающей плотности оперативных агентов на один квадратный метр, что Бойд предпочитал туда не соваться. Кроме того, двух визитов в центр оказалось более чем достаточно, чтобы понять, что не только Довер и Сесилия имеют схожие взгляды на его счёт. В местах скопления агентов Бойд неизменно становился объектом сочившихся сарказмом взглядов и сальных комментариев. Видит бог, он старался не привлекать к себе внимания, но, вопреки его желанию, скорость, с которой слухи расползались среди сотрудников компаунда, могли потягаться лишь со скоростью распространения бубонной чумы в средневековой Европе.

Сын Вивьен Болье; напарник Сина Вега; гражданский, которому автоматически присвоили девятый уровень, стоило ему переступить порог Агентства; выскочка, приписанный к прославленному подразделению генерала Кархарта.

Библиотека же была немноголюдным и тихим местом, где Бойд мог спокойно листать книги и писать отчёты, не чувствуя, что сам факт его существования предан анафеме. У него даже было тайное убежище — вечно пустующий столик в дальнем углу библиотеки.

А потому, проведя два дня в центре города, Бойд отправился прямиком в обитель отверженных, чтобы наконец запустить когти в книгу из той серии, которую он начал читать накануне. Следующая часть серии нашлась на стеллажах в проходе. Помедитировав какое-то время сначала в секции архитектуры, а потом — искусства, он остановил свой выбор на фотокниге внушительных размеров, завернул за угол и замер в проходе с добычей в руках.

За столом, ссутулившись и подперев ладонью щёку, сидел Син собственной персоной. Перед ним лежала раскрытая книга, рядом валялась ещё парочка, но он не читал, а сверлил застывшего Бойда подозрительным взглядом.

— Что?

— Ты сидишь за моим столом.

Син просканировал его на предмет расхождения слов с истинным положением дел и опасно сощурился.

— Что ты здесь забыл?

Бойд медленно положил книги на стол, позволяя Сину как следует рассмотреть их и убедиться в искренности его намерений.

— Мне нравится эта библиотека. Здесь тихо, собственно, этим мне и приглянулся этот уголок. И людей немного, никто не беспокоит.

— Ясен хрен, — Син захлопнул книгу, и Бойд увидел, что это был сборник послевоенных стихов. — Только сдаётся мне, ты не случайно сюда забрёл. Не верю я в совпадения.

— Что ж, это прискорбно, потому что это не более, чем простое совпадение. Если бы я и вправду следил за тобой, разве стал бы я делать нечто столь очевидное?

Син похватал остальные книги и сложил их в стопку. Одна книга уж больно смахивала на роман, а другая, по всей видимости, была учебником, учитывая её вес и внушительные габариты.

— Я скорее поверю в то, что кто-то послал тебя сюда, чем в эту чушь. Но отмазка прозвучала весьма правдоподобно. Садись, пять.

— Меня никто не посылал.

Бойд остановился у края стола, собираясь сесть, но Син только-только перестал скалить на него зубы, и он не хотел его прогонять.

— Уже уходишь?

— Разве ты не сказал, что это твой стол?

— Да, но мне хватит и одной стороны стола, тебе совсем не обязательно уходить. К тому же ты пришёл первым. Если ты против моего общества, я поищу другое место. Не хочу тебе мешать.

Син сжал пальцами корешок сборника стихов, терзаемый сомнениями. Бойд стоял у него над душой, не двигаясь с места, и Син откинулся на спинку стула.

— Пофиг.

Бойд сел, открыл книгу по архитектуре и погрузился в чтение. Почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд, он поднял голову и посмотрел через стол.

Син опустил глаза и уткнулся в книгу.

Поведение напарника уже не в первый раз ставило Бойда в тупик. Он не мог понять, то ли в его присутствии Син чувствовал себя не в своей тарелке, то ли просто не хотел иметь с ним ничего общего. И тем более удивительным стал для Бойда тот факт, что Син не попытался прогнать его, а сидел напротив, с невообразимо серьёзным видом, обгладывал нижнюю губу и вдумчиво читал стихотворение.

— Ну и как она тебе?

— Что как?

— Книга. Стоящая? Я не читал ни одного стихотворения этого поэта. Мне стало любопытно.

Син смерил Бойда недоверчивым взглядом. Бойд ожидал услышать в ответ очередную колкость, но Син лишь пробурчал:

— Скучная.

— А ты много стихов читал?

— Я вообще мало что читал. Последний раз я держал в руках книгу, когда был ребёнком, — резко ответил Син, но, помолчав немного, чуть мягче добавил: — Но и тогда выбор был ограничен парочкой классиков. После Мильтона это детские потуги.

— Для ребёнка у тебя был весьма изысканный вкус. Я тоже всегда предпочитал серьёзную литературу.

— И посмотри, куда нас привели наши изысканные вкусы, — сухо заметил Син. — На самое дно мира.

Призрачная улыбка промелькнула на губах Бойда.

— Интеллект и здравый смысл не всегда идут рука об руку. И, раз уж об этом зашла речь, интеллект никак не влияет на то, как сложится жизнь человека.

Син не ответил, смерил Бойда недоумённым взглядом и вернулся к чтению. Или просто сделал вид, что читает, учитывая, что он уже битый час пялился на одну страницу.

Бойд наблюдал за ним, не таясь. Первые дни их совместного сосуществования были ознаменованы безразличием, но время шло, и Бойд видел, как разительно отличается отношение Сина к нему от тех отношений, которые сложились у него с его бывшими напарниками, и на смену безразличию пришло любопытство. А после последней миссии градус интриги резко подскочил.

Пару дней назад их отправили на разведывательную операцию в Испанию и поселили в одном номере. Син пошёл в душ в своей мешковатой одежде, а вышел — в одном полотенце, обёрнутом вокруг поджарых бёдер, не оставлявшем простора для воображения.

Это был удар ниже пояса.

Син был соткан из бронзовой кожи, прокачанных мышц и старых шрамов. Сзади на плече красовалась татуировка. Выделенные курсивом чёрные буквы сплетались в изысканную вязь слов: «Существование множества законов доказывает существование множества грехов»(1). Изысканная каллиграфическая татуировка, в которой Бойд узнал цитату из поэмы Мильтона «Потерянный рай», никак не вязалась с этим стальным телом. Бойд полночи не спал, гадая, когда Син набил её, и какой храбрец осмелился вонзить иглу в его плоть.

— Я думал, тебе понравилась ирония цитаты, а ты, оказывается, набил тату из большой любви к творчеству Мильтона.

Син погладил пальцем корешок книги.

— Не уверен насчёт любви. Скорее всего понемногу. Там, где я вырос, было всего шесть книг. «Потерянный рай» была одной из них. Я мало что понимал, потому что в то время мой английский оставлял желать лучшего, но книгу сохранил. Позже, когда я стал старше и наконец понял, о чём, чёрт возьми, в ней идёт речь, я смог оценить её по достоинству.

— А на каком языке ты говорил, если не на английском?

Син откинулся на спинку стула и, помолчав, ответил:

— На мандаринском (2).

— Правда? Ты жил в Китае?

В этот раз пауза была значительно дольше. Син потеребил край рукава рубашки, видавшей лучшие времена, засунул большой палец в дырку и через силу выдавил из себя:

— В Гонконге. Но моя мать родилась в материковой части Китая.

— Я не знал, что ты жил в Китае.

Син обладал теми чертами лица, которые не позволяли идентифицировать его национальность со стопроцентной точностью. По крайней мере, Бойд и не предполагал, что в нём есть примесь азиатской крови.

— И как долго?

— Какое-то время.

Эта информация лишь подогрела любопытство Бойда.

— Твой отец владел китайским?

Натянувшаяся до предела струна напряжения ослабла. Син пожал плечами и забарабанил пальцами по столешнице.

— И ещё сборной солянкой из латиноамериканских языков и диалектов (3).

С губ Бойда сорвался тихий смешок.

— А ты владеешь каким-нибудь языком из этой сборной солянки или только китайским?

— Испанским. Он не учил меня португальскому, — Син захлопнул книгу и толкнул её на середину стола. — Наслаждайся. Книга отвратительная. Депрессивная и пропитанная фальшью от первой до последней страницы.

— Спасибо.

Бойд коснулся обложки, провёл пальцем по глянцевым буквам заглавия книги. Тема, которую они затронули, пробудила в нём воспоминание о том, что он не воскрешал в памяти уже много лет.

— Моя мать француженка. Ты знал?

— Нет. Я знаю лишь, что она белая и блондинка.

Лицо Бойда озарилось ослепительной улыбкой, но она завяла, так и не успев расцвести. Он произнёс, не отрывая взгляда от книги:

— Когда я был маленьким, она часто говорила дома по-французски. Мои самые ранние воспоминания связаны с тем, как она учила меня этому языку. Это было единственное время, когда она не…

Бойд не решился высказать вслух надежды, которые питал тогда; что, возможно, мать гордилась им или даже немного любила его в те редкие моменты. В остальное время она либо игнорировала его, либо не воспринимала всерьёз, либо просто смотрела сквозь него, в глубине души желая, чтобы он никогда не появлялся на свет.

Бойд пожал плечами, теребя край страницы. Зря он завёл этот разговор, это было глупо с его стороны.

— Не суть. Это единственный иностранный язык, которым я владею. Французский.

— Что ж, тебе стоит выучить испанский, — Син перестал барабанить пальцами по столу и перевёл взгляд с Бойда на книги.

— Возможно. Когда-нибудь.

— Возможно, — ответил Син и, не зная, что ещё сказать, открыл учебник. — Как бы то ни было, я удивлён, что ты узнал цитату.

— Формулировка запоминающаяся.

— Действительно.

Бойд пока не был готов поставить точку в их разговоре, он пробудил в нём желание узнать о Сине больше.

— Чем ты занимаешься, когда не читаешь?

— Почему ты спрашиваешь?

— Мне просто любопытно.

Син скептически покачал головой, находя такую вероятность абсурдной.

— Ничем. Покупаю всякую вредную жратву в торговых автоматах и тренируюсь по два-три раза на дню.

— Это довольно парадоксально, тебе так не кажется?

— И в чём парадокс?

— Ты ешь что-то нездоровое, а потом занимаешься до седьмого пота. Почему бы тебе не начать питаться здоровой едой, а не фастфудом?

— Я не слежу за фигурой. А шоколадные батончики и чипсы всяко лучше того дерьма, что они присылают в мои апартаменты.

— Что ты имеешь в виду? Ты что — не можешь выбирать, что тебе есть?

— Нет.

— Почему?

Син раздражённо вздохнул и захлопнул книгу.

— Потому, что выбирать мне не положено! Я могу покупать себе нормальную еду только тогда, когда они отправляют нас на задание. Только так я могу выбраться из этого проклятого места. Я грёбаный раб, если ты не заметил!

— Они держат тебя в компаунде и выпускают только на задание? — этого Бойд не знал. — Но почему?

— Очевидно потому, что я слетевший с катушек убийца.

— Но это не так. По крайней мере, руководство должно это понимать.

— С чего ты взял? Ты ведь не в курсе, что я сделал, чтобы заработать такую репутацию, не так ли?

— Тогда, может быть, просветишь меня?

— Перебьёшься.

Бойд откинулся на спинку стула. Они всего-то и перекинулись парой слов, а Сина кидало из одной крайности в другую. То казалось, что он совсем не против поболтать, а в следующее мгновение Син срывался с цепи и скалил на него зубы, не позволяя подобраться к себе ближе, чем на расстояние вытянутой руки. Поди пойми, он всегда такой или просто защищается? Син оставался для него нерешённой теоремой, и мысль о том, что, возможно, он так и не сможет найти разгадку, приводила Бойда в отчаяние.

А пока Бойд пытался подобрать к Сину нужный ключик, до их ушей донеслись обрывки разговора — отдельные фразы, вырванные из контекста, они не несли в себе никакого смысла. Бойд не придал бы им значения, если бы не заметил, как напрягся Син. Он обернулся, пытаясь понять, что заставило Сина перемениться в лице, и увидел, что к ним направляется Гарри Трумэн.

— Занимаетесь? — расплылся он в злой широкой улыбке. — Не против, если я присоединюсь?

— Вообще-то, я против, — ощерился Син. — Я даю уроки чтения только по воскресеньям.

Гарри зафиксировал взгляд на Сине.

— Когда ты был заперт в клетке, ты не был таким борзым, хитрожопый сучонок.

Если бы взгляд мог убивать, Гарри захлебнулся бы собственной кровью.

— Не потрудитесь сообщить цель вашего визита? — холодно поинтересовался Бойд.

— Нам приказано время от времени проверять, как там поживает наш Вега. Я вызвался добровольцем. Не могу же я перекладывать мою работу на других, он ведь у меня заместо домашнего питомца будет, — губы Гарри растянулись в порочной ухмылке. — Да, Вега?

— Трахни себя в зад, Трумэн.

— Всё, что угодно, если ты будешь смотреть, малыш, — облизал его жадным взглядом Гарри, злобно оскалившись, и махнул рукой на Бойда. — Исчезни, блондинчик. Нам с Вега нужно кое-что утрясти.

Бойд ощетинился, открыл было рот, чтобы послать мудака куда подальше, но Син его опередил.

— Слышал, в учебном центре появился шестнадцатилетний парнишка, Трумэн, — Син сложил оставшиеся книги в стопку и опёрся ладонями о столешницу. — Пойди посмотри, может быть, он в твоём вкусе? Немного староват для тебя, конечно, но, сдаётся мне, в последнее время ты не против разнообразия.

Лицо Гарри налилось кровью; он зарычал, сорвался с места, занёс кулак и замахнулся на Сина. Но старший агент не дрогнул и не сдвинулся с места. Кулак замер в нескольких сантиметрах от скулы Сина и повис в воздухе. Они смотрели друг на друга с взаимной неприязнью и яростью, и ни один не хотел отступать. Лишь когда Син наклонился вперёд так, что кулак Гарри мазнул его по щеке, охранник взял себя в руки и медленно отступил назад.

— Мы закончили? — промурлыкал Син, заставляя Бойда нервничать ещё больше.

Гарри шумно выдохнул. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что он не готов спустить эту ситуацию на тормозах. Тем не менее, когда Син встал и ушёл, охранник его не остановил. Но стоило Сину скрыться из виду, как Гарри переключился на Бойда.

— На что ты вылупился?

Бойд смерил охранника невозмутимым взглядом.

— Ни на что.

По растерянному выражению, застывшему на лице Гарри, можно было понять, что он никак не может взять в толк, то ли Бойд насмехается над ним, то ли нет. Должно быть, Гарри всё же склонялся к первому варианту, потому как он хлопнул ладонью по столу и наклонился вперёд, вторгаясь в личное пространство Бойда.

— Тогда пошёл нахуй!

— Я всего лишь смотрел на книги. Это библиотека вообще-то.

— Срать я хотел на то, что ты там делал. Выметайся!

Поразмыслив над тем, стоит ли ему остаться или нет, Бойд пришёл к выводу, что не стоит. Гарри станет изводить его, пока не подтвердит свой статус альфа-самца. Бойд хорошо знал этот тип людей, знал, что ими движет. Можно было, конечно, остаться и довести хулигана до белого каления, гадая, надолго ли его хватит, но сейчас Бойда интересовало исследование совсем иного рода.

Бойд молча собрал свои вещи и вышел из библиотеки. Выйдя за пределы Башни, он достал телефон.

— Бойд? — раздался удивлённый голос Райана на другом конце провода.

— Ты всё ещё хочешь поделиться со мной информацией о Сине?

Воцарилась долгая пауза, прежде чем Райан ответил:

— Да. Может быть, заглянешь ко мне домой? Так будет проще.

— Конечно.

Следуя указаниям Райана, Бойд добрался до его места обитания. Он жил в одном из жилых домов на территории компаунда, что было обычным делом для сотрудников Агентства. Дверь распахнулась прежде, чем Бойд успел постучать. Либо Райан видел, кто стоит за ней, либо каким-то образом услышал его шаги.

— Эй! Заходи. Прости за беспорядок.

Квартира Райана представляла собой вместилище разношёрстной мебели и всевозможных безделушек. Повсюду валялись книги, плакаты, фигурки героев и всякая дребедень айтишника: драйвера, диски и микрочипы.

Райан плюхнулся в кресло и сграбастал ноутбук.

— С чего вдруг в тебе проснулся интерес к прошлому Синя? После нашего разговора у меня сложилось впечатление, что моё предложение тебе ни капельки не интересно.

Бойд сел на единственный свободный стул.

— Скажем так, я заинтригован.

— Чёрт возьми! — внезапно воскликнул Райан, уставившись на экран ноутбука. — Я забыл отправить карточку снабжения! А, похуй... Так что случилось?

— Ничего особенного, но его поведение сбивает меня с толку. Я не понимаю, когда он настоящий, а когда играет на публику. И ещё эти слухи о нём. Он не подтверждает, но и не опровергает их.

Райан откинулся на спинку стула и поправил чёрные очки в массивной оправе.

— Если я расскажу тебе то, что знаю, ты ведь не станешь использовать это против него, да?

— Нет, не стану, — нахмурился Бойд. — Зачем мне это? Да и какой в этом смысл? Я не желаю ему зла, просто пытаюсь понять.

— Хорошо. А то я уж было решил, что погорячился, предложив поделиться с тобой информацией. Иногда у меня напрочь отключается мозг, когда я думаю, что кто-то придерживается того же мнения, что и я…

— Как я уже сказал, у меня нет причин желать ему зла.

— Хорошо-о, — кивнул Райан, успокоившись. — Итак, как много ты хочешь знать?

— Как можно больше.

— Отлично. Ты ведь не против, если я приготовлю ужин, пока мы будем разговаривать? Мне нужно выпить таблетки. Кажется, я должен был выпить их ещё вчера, но не суть… Меня вырвет, если я не поем сперва.

Бойд недоумевал, зачем Райану понадобилось принимать таблетки, но спрашивать из праздного любопытства не стал — это было бестактно.

— Не имею ничего против.

— Круто, — Райан встал и направился к длинной барной стойке, отделявшей гостиную от кухни. — Может, хочешь что-нибудь? Я забыл отправить карточку снабжения, так что у меня только сэндвичи и прочая вредная дрянь.

Бойд подумал, не попросить ли чая, но не у каждого на кухне этот напиток составлял основу рациона. Он не хотел доставлять Райану больше неудобств, чем уже доставил.

— Нет, спасибо.

Райан достал из шкафа большой пакет с крендельками, положил его на барную стойку, открыл холодильник и выудил из него несколько упаковок с охлаждённой мясной нарезкой.

— К твоему сведению, у Майка лучшее мясное ассорти. Ладно, что тебя интересует в первую очередь?

— Что из того, что о нём говорят, правда?

— Давай начнём с того, что тебе известно о Сине?

— Я знаю о его напарниках и что от его рук пострадали несколько сотрудников компаунда. Говорят, он убил пару гражданских в городе, но почему он это сделал, мне узнать не удалось, — Бойд замолчал, перебирая в памяти многочисленные сплетни, которые он слышал. — Думаю, полный перечень его прегрешений был бы весьма кстати. Я хочу понять, так ли он безумен на самом деле, как все вокруг утверждают, или же за его так называемым безумием кроется нечто большее. Мне кажется, в этой истории всё не так однозначно.

— Ну, коли на то пошло, логика в этом есть. В любом случае они должны были объяснить тебе, как дело обстоит на самом деле, прежде чем бросать в самое пекло. Не знаю, чего они хотят добиться, держа тебя в неведении, — Райан намазал хлеб горчицей, положил сверху несколько кусочков мяса, взглянул на часы и открыл верхний шкафчик, доверху забитый пузырьками с лекарствами. Выудив две баночки, он поставил их рядом с тарелкой.

— Так… Давай-ка посмотрим. Думаю, люди всегда его побаивались, но первым звоночком стал инцидент в Викланде. Это случилось где-то десять лет назад.

— Они упоминали об этом на интервью, но не стали вдаваться в подробности.

Райан откусил от сэндвича большой кусок и проговорил с набитым ртом:

— После того инцидента в Викланде они решили, что он слетел с катушек, и попытались приставить к нему напарника. Синь возвращался с какой-то миссии. В то время Викланд был тем ещё гадюшником. Ну помнишь, там ещё собирались толпы падальщиков?

Бойд кивнул. Он прекрасно помнил, каким был Викланд.

Райан впихнул в себя остатки сэндвича, вытер рот тыльной стороной ладони, спрыгнул со стула и достал из холодильника банку с молоком. Создавалось впечатление, что ему было сложно усидеть на одном месте.

— По пути он наткнулся на девушку, её насиловала группа ублюдков в переулке. Он их убил, но девушка так испугалась, что начала кричать и привлекла внимание падальщиков, круживших поблизости. Они решили, что это Синь изнасиловал девушку, а те парни просто пытались её спасти, и напали на него. Синя перемкнуло, у него активировался этот его «режим машины для убийства», и он спустил на них всех собак. Жуткое было зрелище, скажу я тебе.

Бойд удивлённо приподнял брови. Ему сказали, что в инциденте были замешаны гражданские, но ему и в голову не приходило, что Син хотел кого-то защитить.

— Почему он бросился её спасать? Он что — был знаком с этой девушкой лично?

— Если бы.

— Тогда почему он вступился за неё?

— Девушку насиловала толпа уродов. Любой порядочный человек вмешался бы.

— Возможно. Но я другое взять в толк не могу. Син бросился спасать девушку, которую никогда в глаза не видел, но, когда в опасности оказались его напарники, он и пальцем не пошевелил и, кажется, был даже рад, что они погибли. По какому принципу он выбирает, кому помогать, а кому нет? От чего это зависит — от преступления или от возраста жертвы? Он когда-нибудь помогал кому-то ещё, кроме этой девушки, или в ней было что-то такое, что нашло отклик в его душе?

Райан пожал плечами и отхлебнул из бутылки.

— Никто не знает, что им движет. Когда Синя причислили к нашему подразделению, я сопоставил данные и сделал выводы. Это всего лишь мои догадки, не более того. Единственное, что мне известно наверняка, так это то, что он считает своими врагами почти всех, кто работает на Агентство. Так что я не стал бы рассчитывать, что Синь станет спасать потенциальную жертву из здешних краёв. Понимаешь, к чему я клоню? — Райан вытер рот тыльной стороной ладони и открыл пузырьки с таблетками. — Его врачи сошлись во мнении, что он помог той девушке, потому что она была ещё ребёнком и беззащитна. Психиатры считали, эта сцена пробудила в нём воспоминание из его детства. Тем не менее в отчёте они написали, что он взбесился, потому что противники превосходили его числом, и он почувствовал, что его жизнь висит на волоске. Чушь собачья.

— Воспоминание из его детства?

— Угу. Там какая-то мутная история, — хмыкнул Райан, сражаясь с пузырьками с лекарствами.

Бойд ждал, что Райан скажет что-нибудь ещё, но тот молчал, и Бойд надавил:

— Что за история?

Райан отсыпал из каждой баночки по несколько таблеток и проглотил их, запивая молоком.

— Всей правды никто не знает. Доктора, которые наблюдали его раньше, говорили, что он подвергался насилию, когда был маленьким. Потом Синя забрал Эмилио, его отец. Говорили, он начал учить его, как убивать людей, когда Синю было около восьми лет. Не думаю, что те методы, которые он использовал, снискали бы одобрение у службы опеки над несовершеннолетними.

Бойд считал так же.

— Ты сказал, что его перемкнуло, и у него активировался «режим машины для убийства». Что ты имел в виду?

— Они что, — ничего тебе не сказали?

— Генерал Кархарт описал суть проблемы в общих чертах, но не объяснил, что может спровоцировать очередной приступ.

Райан хмыкнул и кивнул.

— Что ж, в этом есть смысл. Дело в том, что Синь наотрез отказывается разговаривать с психиатрами, поэтому они сами толком не знают. По всей видимости, Закари не хотел, чтобы ты делал поспешные выводы. Все эпизоды произошли при совершенно разных обстоятельствах. Ты мог решить, что его может перемкнуть в любой момент.

— Наверное, ты прав, — согласился Бойд. — Но хотелось бы точно знать, с чем я имею дело, а не довольствоваться только той информацией, которая удобна им.

Райан прислонился к барной стойке, скрестив худые руки на узкой груди.

— Насколько мне известно, есть пять документально зафиксированных эпизодов. По крайней мере тех, о которых Агентство знает. Два случились до инцидента в Викланде и ещё два — после. Как я уже говорил, есть большая разница между тем, когда его просто кто-то выбесил и он решил надрать обидчику задницу, и тем, что происходит, когда активируется «режим машины для убийства».

— И в чём же разница?

Райан наставительно поднял указательный палец кверху.

— А в том, что в первом случае, — это нормальная реакция человека, которого учили убивать с пелёнок. А вот когда активируется «режим машины для убийства», — Райан провёл пальцем по горлу, — Синь перестаёт быть собой и становится кем-то другим. Такое чувство, что у него в мозгу срабатывает какой-то предохранитель, подавляющий все прочие чувства, кроме одного — инстинкта самосохранения. В такие моменты он воспринимает всех, кто находится рядом, как угрозу и начинает… Ну, убивать. Чтобы остановить кровавую бойню, им приходилось его усыплять, а когда он просыпался, то снова становился самим собой.

Бойду невольно вспомнился инцидент в библиотеке. Гарри провоцировал Сина. Если уж это не триггер, то что тогда?

— Тысказал, он воспринимает как угрозу всех, кто находится рядом, — задумчиво протянул Бойд. — Получается, когда у него случается приступ, он убивает всех без разбору?

— Не уверен, но думаю, если в этот момент ты будешь держаться от него подальше, он тебя не тронет. Но это всего лишь предположение.

— А как насчёт других эпизодов? Что произошло?

На этот раз пауза затянулась. Райан мерил шагами гостиную, собираясь с мыслями.

— Первые два эпизода произошли, когда он только сюда приехал. Один из старших… Кому, как не тебе это понять, Бойд? Тупых отмороженных на всю голову засранцев, которых хлебом не корми, дай только опустить кого-то, везде хватает. Даже здесь.

Бойд кивнул. Он понимал это как никто.

— Среди охранников и оперативных агентов — тех, что уровнем пониже, — порой встречаются редкостные мудаки. Так вот, на парочку таких вот мудаков Синь и напоролся. Они никак не могли взять в толк, как так — малолетний пацан, у которого ещё молоко на губах не обсохло, а уже агент девятого уровня? Однажды они подловили его в тренировочном зале и решили поиздеваться. Их было пятеро. Они окружили Синя, начали его толкать. Думаю, хотели посмотреть, чего он стоит. Всё, что случилось дальше, есть на записи. Это было… жутко. По итогу троих он отправил на больничную койку, а двоим сломал шеи. Синю тогда было всего четырнадцать, и он был почти на сто фунтов легче любого из этих парней, но у них не было ни единого шанса.

— И как Агентство отреагировало на этот инцидент?

— Учитывая, что Синь стал объектом травли и его вины в случившемся вроде как и не было, ответственность за инцидент повесили на охранников. Тем не менее по Агентству поползли слухи, что с ним что-то не так. Да, тогда всё и завертелось.

Райан снова сел, на этот раз на маленький пуфик возле дивана.

— Помню, когда я впервые услышал об этом, то испугался до усрачки. Мы ведь жили с ним под одной крышей. Когда Синь появился в Агентстве, он был несовершеннолетним. Коннорс взял его под своё крыло, поселил в своём доме, но, когда начали происходить подобные вещи, он отправил его на Четвёртый. Нет, не в камеру, но типа того. Его поселили в какой-то паршивой комнатушке с круглосуточным наблюдением.

Похоже, Син большую часть жизни провёл в Агентстве взаперти. Неудивительно, что у него были проблемы с доверием.

— Постой. Ты жил с маршалом Коннорсом?

— Да. Мои родители работали в Агентстве. Мой отец был лаборантом, а мать — аналитиком. Они умерли от пневмонии, когда я был маленьким, и Коннорс взял меня к себе. Я вырос в компаунде, поэтому путь в большой мир для меня закрыт. К тому же к шести годам я экстерном сдал экзамены за курс средней школы, так что я был ему полезен.

— Впечатляет.

— Вовсе нет. Я родился таким, а не добился всего своим трудом. Я научился читать, когда другие дети ещё учились говорить.

— Тот факт, что твой талант врождённый, не делает его менее впечатляющим. Это значит лишь, что у тебя больше возможностей добиться в жизни того, что другим не под силу.

Райан ничего не ответил, не горя желанием обсуждать свой уровень IQ, равно как и то, что он был грёбаным гением.

— Второй инцидент, — сказал Райан, возвращаясь к теме беседы, — произошёл во время обучения на агента десятого уровня. Мне не удалось найти никаких подробностей того, что случилось в тот день, ни видео, ни документальных подтверждений. Сам знаешь, высший гриф секретности. Знаю лишь, что он серьёзно покалечил кого-то на тренировке.

— Удалось выяснить, что спровоцировало его в тот раз?

— Нет, это всё, что я смог узнать. Нет ни единой зацепки, кроме даты в файлах психиатра, и она относится к тому периоду, когда он проходил обучение на агента десятого уровня.

— Ты упоминал ещё о двух случаях.

В этот раз Райан заметно напрягся.

— Не знаю, стоит ли говорить об этом…

— Тебя что-то беспокоит?

— Да нет, всё в порядке. Просто… Не знаю. Всё сложно.

Бойд терялся в догадках, что может быть хуже Сина, калечащего и убивающего мирных жителей направо и налево.

— Не знаю, о чём идёт речь, но сомневаюсь, что это кардинально изменит моё мнение о нём. Если не хочешь рассказывать, просто дай мне материалы об этих двух эпизодах, и всё.

Райан покачал головой.

— Нет, будет лучше, если об этом тебе расскажу я. Там целая история, достойная лечь в основу мыльной оперы, по ней можно было бы фильм снять. Кстати, хорошо, что ты напомнил. Я сбросил тебе всё, что смог накопать, на флешку. Когда Синя назначили в наше подразделение, я пытался разузнать о нём как можно больше. Как бы то ни было, четвёртый эпизод связан с дочками Маршала, с Лидией Коннорс и её сестрой Энн. Кстати, они близнецы.

Это имя Бойду было знакомо. Аннабель Коннорс была секретарём его матери. Но почему-то раньше ему никогда не приходило в голову провести параллель между фамилией, которую она носила, и Маршалом.

— Как и я, они выросли в компаунде. Энн и Лидия учились на психиатров. С той лишь разницей, что Энн так и не получила степень, а Лидия — да. После эпизода в Викланде Синя упекли на Четвёртый на целых два года. Срок его отсидки уже подходил к концу, они должны были провести психологическую оценку и выпустить его на свободу. Лидия убедила отца назначить её его лечащим врачом. Вот только загвоздка была в том, что она была влюблена в его отца по уши, но Эмилио погиб, а Синь похож на него как две капли воды. В итоге она переметнулась на беднягу Синя.

Райан почесал затылок.

— Это плохо кончилось для неё. Синь был нестабилен, она попыталась воспользоваться ситуацией и теперь живёт в Уиллоубруке.

Бойд сощурился. Сама идея того, что кто-то, особенно психиатр, может воспользоваться состоянием пациента, внушала ему отвращение.

— Она обращалась с ним, как его бывшие напарники?

— Что ты! Она была от него без ума. Она помешалась на Вега, — скорчил гримасу Райан. — Судя по записям, она расспрашивала Синя о его детстве, когда это произошло.

— Ты говорил, что с ним жестоко обращались в детстве. Его насиловали?

— Не уверен, но его мать была проституткой, так что не исключено. Когда он сюда попал, врачи мало что смогли выудить из парня. Но из того, что Синь рассказал им, можно сделать вывод, что детство у него было отстойное, и большая часть дерьма произошла с ним в то время, когда он жил с ней.

Райан хотел ещё что-то добавить, но не успел. Раздался звонок. Он выудил мобильник из кармана узких джинсов и уставился на экран.

— Блядь, мне срочно нужно в Башню!

Бойд встал, расстроенный тем, что удалось узнать так мало.

— Спасибо за информацию. Если ты не против, я хотел бы позаимствовать у тебя те файлы на время. От тебя я узнал больше, чем от всех сотрудников Агентства, вместе взятых.

— Все потому, что у меня слишком много свободного времени.

Райан подошёл к письменному столу. В ящиках было полно всяких инструментов, таких же, как в том полиэтиленовом пакете, который он постоянно таскал с собой в рюкзаке. В ящиках стола, впрочем, как и в его рюкзаке, царил хаос. Но Райан без проблем отыскал в нём то, что ему было нужно.

— Знаешь, если вдруг захочешь поболтать с кем-нибудь… Просто поболтать, не о Сине, или, скажем, потусоваться… Без Синя. Было бы круто.

В квартире воцарилась неловкая тишина, пока Бойд пытался подобрать нужные слова. Райан был совершенно не таким, как другие люди в компаунде. Был ли его интерес искренним или это была всего лишь игра, но зачем ему притворяться?

— А, — пробормотал Бойд. — Ладно.

Райан громко рассмеялся, позабавленный его ответом.

— Ты слишком напряжён, тебе просто необходимо расслабиться. Посмотрим аниме, пожуём начос. А теперь прости, мне надо бежать. Поговорим позже, ладно?

С этими словами Райан пулей выскочил из квартиры. А Бойд поспешил домой, надёжно спрятав свою добычу в сумке, чтобы изучить содержимое флешки и узнать всю правду о прошлом Сина, покрытом завесой тайны.

* * *

Вот уже много лет Бойд ни к чему не прикасался в старом кабинете отца. Когда он входил в него, ему всегда становилось не по себе.

Он должен вести себя тихо и развлекать себя сам — эту истину он усвоил ещё в ту пору, когда был ребёнком. Бойд мог часами сидеть на полу в гостиной, аккуратно закрашивая карандашами бесцветные картинки раскраски, и наблюдать, как тусклый свет просачивается в щель под дверью. Порой отец засиживался в кабинете по несколько часов кряду, и Бойд вскидывал голову всякий раз, когда ему казалось, что он слышит шорох за закрытой дверью.

Когда отец наконец выходил из кабинета, морщинки на его усталом лице казались глубже. Он поднимал Бойда на руки и обнимал крепко-крепко. Бойд помнил уют и безопасность, которые дарили эти руки, ласковые пальцы, трепавшие его по волосам, тёплый голос, объявлявший, что с работой на сегодня покончено, искреннее счастье, которое отец испытывал, проводя с ним время. Отец был единственным человеком, который хотел быть частью его жизни. За исключением Лу.

Сейчас не осталось ни того, ни другого.

Бойд изо всех сил старался не думать о прошлом, предпочтя сфокусироваться на Сине. Как оказалось, Райан подошёл к сбору информации о его напарнике со всей ответственностью. На флешке было полно папок, а в них видео, фотографии и документы, если судить по расширениям файлов.

Бойд решил начать со снимков. Серия фотографий Сина в разном возрасте, по большей части кадры с камер видеонаблюдения, показалась ему занимательной. Не из-за физических трансформаций, которые претерпело его тело за эти годы, а из-за едва различимых изменений в его поведении, по мере того, как подросток превращался в мужчину.

С фотографии на него смотрел четырнадцатилетний Син — худой жилистый мальчишка с тонкими чертами лица, длинными чёрными ресницами, обрамлявшими яркие зелёные глаза, умные и расчётливые. Вот только на его лице не отражалось никаких эмоций. В каком-то смысле это пугало. Создавалось впечатление, что этот красивый мальчик был лишён души.

Бойд пролистал несколько фото, ещё несколько лет, и снова ничего. Трудно было представить, что вот этот тощий удивительный ребёнок ходил на задания и забирал жизни, но Бойд знал, что Син на это способен.

В какой-то отрезок времени повадки Сина изменились. Его лицо стало более выразительным, взгляд вызывающим и враждебным, а на губах появилась хорошо знакомая Бойду насмешливая ухмылка. Заинтригованный этим открытием, он вернулся к главной папке и открыл первое видео.

Викланд.

Зернистые кадры с камеры видеонаблюдения зарябили на экране ноутбука. С событий в Викланде минуло семь лет, о чём свидетельствовала дата внизу записи. Это объясняло тот факт, почему этот район был не расчищен от завалов. Первый инцидент случился вскоре после того, как страна содрогнулась под вторым градом бомб, затронувшим даже Лексингтон.

Звука на видео не было, впрочем, этого и не требовалось. За девочкой, не старше тринадцати-четырнадцати лет, гнались трое мужчин. Схватив беглянку, они стали срывать с неё одежду и повалили на землю. Неподалёку в обломках рылась группа людей, даже не подозревая, что всего в нескольких метрах от них насилуют ребёнка.

Спустя пару минут на экране появился Син. Он прошагал широким шагом мимо, но, заметив копошение в пыли, остановился. Мужчины прекратили заниматься тем, чем занимались, и перекинулись парой резких слов.

Син казался таким же, как и всегда. Но стоило Бойду поставить видео на паузу, как всё изменилось.

Син был сам не свой. Поза напряжённая, руки сжаты в кулаки, а выражение лица отсутствующее. В следующее мгновение Син исчез, а ему на смену пришёл кто-то другой. И этот кто-то был воплощением чистой ярости.

То, что произошло потом, было как в тумане. Вот Син стоит перед тремя амбалами, а вот он уже ломает им шеи и прошибает их головами стены.

Бойня закончилась в считанные секунды.

Син стоял весь в крови посреди дороги, а сломанные тела валялись у его ног. Окровавленный монстр смотрел на девочку широко раскрытыми глазами и рычал. Жуткое зрелище; неудивительно, что она испугалась. Её истошный вопль привлёк внимание падальщиков, и мир погрузился в хаос.

Падальщики набросились на Сина с трубами, битами, кирпичами — всем, что нашлось среди груды обломков. Он бил на поражение. Все, кто приближался к нему, падали на землю замертво. Это было незадолго до приезда полиции. Им потребовалось несколько минут, чтобы свалить его с ног.

На этом моменте запись обрывалась.

Бойд запустил следующий файл. Видео было снято той же ночью, но несколькими часами позже. Картинка была более чёткой. Син сидел за столом, склонив голову, в маленькой комнатке. Его тело и одежда были покрыты засохшей кровью, но на смену дикому взгляду пришло понимание.

Он был в шоке.

Син смотрел на свои ладони, пытаясь вытереть запёкшуюся кровь о штаны. Спустя какое-то время он вскочил на ноги и заметался по комнате, царапая ногтями перепачканные в крови руки, то и дело зарываясь пальцами в слипшиеся от крови волосы.

Так продолжалось до тех пор, пока в комнату не вошли двое мужчин. Один остался стоять у двери, а другой подошёл к Сину, приказывая ему сесть и не рыпаться. Он представился детективом Лайонсом, а его напарник — детективом Вальдесом. Следующие несколько минут детективы пытались добиться от Сина внятных объяснений того, что произошло на той свалке. Син что-то невнятно бормотал, а когда Лайонс стал на него наседать, и вовсе замолчал. Допрос длился около часа, в какой-то момент Лайонс толкнул Сина на пол, вытащил пистолет и приставил дуло к его губам.

— Говори, больной ублюдок, или я вынесу тебе мозги!

В следующую секунду Лайонс уже летел через всю комнату. Расстановка сил изменилась. Теперь пистолет Лайонса был в руке Сина, а сам детектив желеобразной массой сползал по стенке. Вальдес закричал, потянулся за табельным оружием и в ту же секунду рухнул на пол как подкошенный. Он лежал в луже собственной крови, страшно хрипя, выпучив глаза, а Син смотрел на него, собранно и напряжённо. Но в глубине зелёных глаз не было и намёка на былое безумие.

Лайонс вскочил на ноги и бросился на Сина.

— Да пошло оно всё! — отрезала юная версия Сина и подняла пистолет. Он выпустил в голову Лайонса всю обойму, пока лицо мужчины не превратилось в кровавое месиво, швырнул пистолет на пол и вышел из комнаты.

На этом моменте видео обрывалось, оставляя Бойда в недоумении пялиться на экран ноутбука и анализировать увиденное.

Объективно, в первом случае у Сина случилось что-то вроде психотического срыва (4), триггером которому послужила девушка. Но даже в таком состоянии Син не нападал на падальщиков, пока они сами не набросились на него.

Во втором случае Син в течении часа позволял детективу оскорблять себя, прежде чем набросился на него. Что стало спусковым крючком — то, что детектив загнал его в угол, или то, что он начал угрожать ему пистолетом? Бойд не знал, а потому продолжил искать ответы. Он просматривал файлы до тех пор, пока не нашёл те, что касались Лидии Коннорс.

Среди документов, собранных Райаном, оказалось несколько документов и записок Лидии из её психиатрической практики. Скорее всего, большую часть файлов с её ноутбука восстановить не удалось, поэтому Райан просто сбросил их в одну папку, решив не тратить время на каталогизацию и систематизацию данных, а потому они были абсолютно бесполезны. Единственной зацепкой был отсканированный клочок бумаги с надписью «подвал на улице Шаньдун в Гонконге?» и запись с камеры видеонаблюдения, сделанная во время того сеанса, когда Син напал на Лидию.

Звука на видео не было, но Син был явно расстроен чем-то. Он сидел за столом напротив Лидии, сгорбившись, склонив голову, бледный и напряжённый. Время шло, Лидия говорила ему что-то, а Син по большей части молчал, изредка отвечая на её вопросы. Устав от этого монотонного зрелища, Бойд промотал запись, пока не увидел то, что его заинтриговало.

Лидия нагнулась, чтобы сделать Сину какую-то инъекцию. Через несколько минут веки Сина опустились. Лидия встала, подошла к нему, наклонилась к его лицу и прошептала что-то на ухо.

Бойд с отвращением наблюдал за тем, как она начала массировать плечи Сина, не замечая, как его коробит от её прикосновений. Хотел бы он знать, что она говорила Сину, потому что это лишь усугубило его состояние.

Син замотал головой, положил руки на стол. Бойд видел, как тот пытался сохранить контроль, отчаянно сжимая и разжимая кулаки. Но Лидия словно не замечала безмолвных, но запредельно громких сигналов, которое подавало его тело, или просто не желала их видеть. Она поцеловала Сина в шею, положила руку ему на колено, медленно продвигаясь выше. Бойд не видел, что она делает, но движения её руки не оставляли простора для воображения.

Всё случилось в считанные секунды.

Син распахнул глаза, и в них застыло то же дикое выражение, которое Бойд видел во время инцидента в Викланде, и действовал он с той же свирепой жестокостью. Он вскочил на ноги, опрокинув стеклянный стол на пол. Осколки разлетелись во все стороны. Лидия в ужасе отпрянула назад, подняла руки вверх, закрываясь от Сина, но было поздно. Это был уже не Син, а тот, другой. Монстр. Он схватил осколок стекла и вонзил в её плоть. Монстр кромсал женщину до тех пор, пока его не скрутили охранники, ворвавшиеся в комнату. На этом моменте запись обрывалась.

Бойд хладнокровно закрыл файл и перешёл к следующей записи. Состояние Лидии его мало заботило.

Следующее видео было годичной давности. Охранники вели Сина в камеру на Четвёртом после очередного задания, на котором погиб его очередной бывший напарник. Он по большей части молчал, пока Гарри тащил его по коридору, но было видно, что он едва сдерживается. Гарри сопровождали его «брат»-близнец, Дэннис МакНиколс, Люк и ещё один охранник, которого Бойд прежде не видел, лейтенант гвардии, если судить по бейджу на его груди. Звуковой дорожки не было, но суть происходящего была ясна.

Гарри и Дэннис издевались над Сином, подгоняя уныло переставлявшего ноги мужчину тычками под рёбра. И не только. Они прикасались к Сину столь фамильярно, что сомнений не оставалось — такое обращение с пленником было для них в порядке вещей. Лейтенанта происходящее явно забавляло, поскольку тот не пресёк это на корню, а, наоборот, принимал активное участие в травле. Лейтенант не вмешался даже тогда, когда в паре шагов от камеры Гарри прижал Сина спиной к стене, навис над ним, почти касаясь губами его лица, и что-то зашептал ему на ухо.

Просмотрев предыдущие ролики, Бойд без труда распознал на лице Сина первые неуловимые признаки грядущего срыва.

Ставшая уже знакомой маска безразличия разбилась вдребезги, а из образовавшихся трещин наружу просочилась слепая ярость. За секунду до катастрофы Гарри успел отскочить в сторону, а вот лейтенанта удача обошла стороной. Зверь схватил его за горло и потащил в своё логово.

Дэннис захлопнул дверь камеры и дрожащими пальцами набрал код на панели. Охранники спорили, но ни у кого так и не хватило смелости открыть ящик Пандоры. Бойд уже знал из отчёта, что к тому моменту, когда прибыло подкрепление, лейтенант уже скончался от полученных ран. Син вскрыл ему горло зубами, прокусив яремную вену.

Бойд захлопнул крышку ноутбука.

Увиденное не укладывалось в голове. Когда дело касалось воздаяния за содеянное, история принимала интересный оборот. Инциденты с участием охранников сошли Сину с рук безнаказанно, в то время, как за громкий инцидент в Викланде и нападение на Лидию Сина упекли за решётку на несколько лет. Создавалось впечатление, что, несмотря на слухи и всеобщую ненависть к Сину, Маршал относится к старшему агенту с холодной объективностью.

Любой другой на его месте приказал бы убить того, кто посмел напасть на его дочь, но Син отделался тюремным сроком и в конце концов был освобождён, что наводило на мысль, что Маршал Коннорс знал о том, что его дочь сама навлекла на себя беду, затеяв опасную игру с тем, кто был ей не по зубам.

Тем не менее, руководство не пыталось опровергнуть гулявшие по Агентству слухи о том, что Син убивает ради удовольствия, подпитывая их своим молчанием. Они выставляли Сина социопатом, которым тот на самом деле не являлся. Нет, Бойд не питал иллюзий насчёт своего напарника. Син был психически неуравновешенным человеком, моральное и физическое насилие могло спровоцировать у него вспышку неконтролируемой агрессии. Но его неадекватные реакции имели подоплёку — насилие в детском возрасте, вкупе с экстремальным воспитанием отца.

Вся эта ситуация казалась Бойду абсурдной и сбивала с толку.

Но в одном он был уверен, Син систематически подвергался бесчеловечному обращению со стороны руководства Агентства, его сотрудников и прочих людей, которых ему довелось повстречать на своём пути. Неудивительно, что в какой-то момент Син отчаялся убедить их в обратном и решил вести себя сообразно их ожиданиям.

Как бы то ни было, Син как был для него загадкой, так и остался. Тихий саркастичный человек, читающий стихи Мильтона в углу; хладнокровный убийца; сумасшедший, который мог буквально разрывать людей на части голыми руками, — кто из этих троих был правдой, а кто ложью?

Все трое? Или никто из них?

Примечание к части

1. Син использует для татуировки лишь часть стихотворной строки. Полная версия звучит так: «Но не могу постичь: зачем даны Законы разные в большом числе тем людям, средь которых пребывать изволит Бог? Столь многие законы предполагают множество грехов».

(Джон Мильтон. «Потерянный рай», книга двенадцатая).



2. Мандаринский - северокитайский язык, точнее один из его диалектов - пунтунхуа, который считается официальным. Название идёт из давних времён, когда португальцы торговали с китайцами, называя китайских чиновников Mandri ("чиновники"). А так как "официальный язык" переводится дословно как "язык чиновников", то получилось "язык мандарин".



3. Латинская Америка - это не часть мира и не континент (материк), а условный термин, употребляющийся по отношению большинстве стран Северной, а именно Центральной и Южной Америк. Всего в Латинской Америке 26 стран. К примеру, в Бразилии говорят на португальском. В Мексике на мексиканском испанском, отличном от классического варианта языка. Кроме того, в Мексике насчитывается более 60 коренных диалектов, на которых говорят потомки индейцев (6% от населения). Жители «острова свободы» видоизменили испанский – их речь изобилует «кубанизмами» - словами, которых не услышишь в Мадриде или в Валенсии.



4. Психотические расстройства – группа серьезных психических заболеваний. Они приводят к нарушению ясности мышления, способности делать правильные суждения, эмоционально реагировать, общаться с людьми и адекватно воспринимать реальность.

>

ГЛАВА 8

Штаб-квартира фракции «53» находилась примерно в шестидесяти милях от Лексингтона, в районе между Карсоном и Каннингем Террас. Со временем серые руины Карсона расчистили. На месте пустырей, окружённых густыми лесами, вырос процветающий город, известный как Западный Каннингем. Малолюдный район был идеальным местом для оперативной базы.

Выбор повстанцев пал на заброшенную лесопильную фабрику. Бойд наивно полагал, что это облегчит ему задачу, но на деле фабрика оказалась огромной и неприступной. Настоящая крепость из стали, а вместо башен — дымовые трубы. Проникнуть в неё было сложно, но во время одной из своих ночных вылазок Бойд узнал, что Уоррен Эндрюс не использует верхние этажи фабрики, выжимая по максимуму из нижнего уровня. В недалёком прошлом кто-то укрепил его и превратил в бункер, уходивший под землю так глубоко, что мобильная связь там не работала.

Бойд провёл на базе повстанцев почти целый час, полностью отрезанный от внешнего мира, исследуя запутанный лабиринт из коридоров и комнат, пролегавших под фабрикой. Темнота была ему верной соратницей, учитывая, что генераторы на фабрике работали с перебоями. К тому же шестнадцатый отдел, отвечавший за экипировку агентов, работавших под прикрытием, снабдил его одеждой c точной копией красной нарукавной нашивки — отличительным знаком всех, кто состоял в фракции «53».

Поэтому когда двое мужчин, появлению которых предшествовали тяжёлые шаги и отчётливое шарканье подошв о бетонный пол, вырулили из-за угла и столкнулись нос к носу со щуплым белокурым парнишкой, он не вызвал у них никаких подозрений, разве что недоумение. Блондин растерянно крутил в руках рацию, пытаясь разобраться, как этот девайс работает, ткнул пальцем наобум в какую-то кнопку, и та истерично заверещала. От неожиданности он выронил рацию из рук. Та с оглушительным грохотом упала на пол; проходя мимо, один из мужчин состроил презрительную мину.

— Простите, — смущённо пролепетал парнишка, когда те пробормотали, что в последнее время Эндрюс вербует кого попало, не гнушаясь даже детьми.

Он бормотал ругательства себе под нос, воюя с рацией, пока шаги не стихли, а потом вырубил рацию, позаимствованную в оружейной Агентства, выскользнул из здания и скрылся в лесу.

Бойд пробирался через лес, пока не вышел к небольшой роще у излучины реки. Переводя дух, он прислонился спиной к дереву и стал ждать, пока появится Син. Как всегда, тот словно вырос из-под земли.

— Помимо того выхода, которым ты воспользовался, есть ещё два, — сходу заявил он вместо приветствия. — Один с северной стороны, другой — с восточной. На каждом по одному охраннику. Смена караула через каждые восемь часов, приблизительно в девять утра. Окна между сменой нет, что вполне логично, зато в полвторого у охранника с южного поста перерыв на обед. В это время охранник с восточного поста сторожит оба выхода, время от времени он уходит проверить южный пост. У тебя будет примерно три минуты, чтобы проникнуть внутрь, — Син поймал взгляд Бойда. — Это отличная возможность, воспользуйся ей завтра.

Бойд кивнул. Это «тебя» его нисколько не удивило. Помогать ему Син не собирался. Оттолкнувшись от дерева, Бойд убрал рацию в задний карман и направился в сторону их убежища — крошечному домику, когда-то принадлежавшему одному из работников фабрики.

— Думаю, я нашёл, где прячется Эндрюс. К сожалению, я так и не смог поймать сигнал. Слишком глубоко. Если повстанцы откажутся вести переговоры, это всё усложнит.

Син шёл рядом.

— Если тебе удастся поговорить с Эндрюсом, тебя ликвидируют его же люди.

Бойд спрятал ладони в карманах куртки.

— Ты не пойдёшь со мной завтра, так ведь?

Завтра могло стереть месяцы насмешек, которыми щедро осыпали Бойда после их первого штурма, закончившегося полным провалом. Завтра — их единственный шанс на реабилитацию. Завтра ему придётся отправиться в подземное логово повстанцев и, в случае неудачного завершения переговоров, убить Эндрюса, взорвать базу и себя вместе с ней, потому что телефон в этом богом забытом месте не ловил сеть от слова совсем. Отправляться на задание в одиночку было равносильно самоубийству.

— Давай-ка свалим отсюда, — сказал Син и ускорил шаг. Напряжённый, с улыбкой, застывшей на губах, он явно был не намерен шутить.

По мере того, как Син уходил всё дальше, безысходность ситуации становилась всё отчётливее. Бойд смотрел ему вслед и думал, что скажет Вивьен, когда узнает, что сына у неё больше нет.

* * *

Тревожное бормотание, слабый стон и шорох смятых простыней вырвали Бойда из тревожного сна. Поначалу он не мог понять, откуда исходит этот звук, но, прислушавшись, понял: со стороны кровати Сина.

Бойд перекатился на бок и посмотрел на напарника. Син лежал на хлипкой кровати, свернувшись калачиком, но стоило Бойду посмотреть на него, как тот расслабился и со сдавленным стоном перевернулся на спину, свесив руку с кровати. Он что-то пробормотал во сне, глухо и напряжённо. «На китайском», — догадался Бойд.

— Син?

Очередной отрывистый стон заполнил комнату, но в этот раз он был гораздо громче. Син повернул голову, и в этот миг лунный свет упал на его лицо, пугающее в своей уязвимости. Бойд оцепенел, боясь пошевелиться, но, собравшись с духом, поднялся с кровати и на цыпочках пересёк комнату.

— Син, проснись, — робко коснулся его руки Бойд. И тут же пожалел об этом.

Син распахнул глаза.

«Вряд ли он понимает, где он и кто перед ним», — промелькнула запоздалая мысль в голове Бойда, когда его бесцеремонно столкнули с кровати и швырнули через всю комнату. Удар был такой силы, что стол, на который он налетел, подбросило вверх на несколько дюймов, впечатало в стену и разломало на куски. Всё, что было на столе, в том числе его сумка, с грохотом попадало на пол рядом с его шокированным телом.

Железной хваткой Син перевернул Бойда на спину, ощутимо приложив затылком о деревянный пол. Боль была невыносимой, Бойд часто-часто заморгал, пытаясь избавиться от танцующих перед глазами мушек. Когда зрение немного прояснилось, лицо Сина было всего в дюйме от него.

Сердце Бойда пропустило удар. Дикий блеск зелёных глаз и оскал хищника заставили его оцепенеть.

«Режим машины для убийства», — пронеслось в голове.

А между тем ладони обхватили его шею, крепко сжимая. Бойд вцепился в сильные пальцы, задыхаясь. Жажда жизни кипела внутри — чувство, которое он давным-давно похоронил в себе. Полная апатия к жизни уступила место пронзительному отчаянию. Он не хотел умирать вот так, посреди леса, задушенным слетевшим с катушек напарником.

Хватка у Сина была безжалостная, при всём желании из неё было невозможно вырваться, и Бойду только и оставалось, что задыхаться и хрипеть, чувствуя, как жизнь утекает из него по капле. Перед глазами начало темнеть, и Бойд протянул руку вперёд, прижав ладонь к щеке напарника.

— Син. Синь… пожалуйста.

Хватка пальцев, сдавивших его шею, немного ослабла, и Бойд ухватился за нить надежды.

— Пожалуйста, остановись, — прохрипел он, коснувшись волос Сина. — Это… я.

Время замерло, в домике повисла тишина. Син моргнул. В зелёных глазах промелькнула тень понимания, и Син тут же отпрянул от Бойда. Тот зашёлся надрывным кашлем, попытался сглотнуть, но пронзительная боль обожгла шею.

— Син, — прохрипел Бойд. Он попытался сесть, но тело его не слушалось, а перед глазами всё плыло. — Тебе это приснилось. Это был не я… Я бы не навредил тебе.

Единственным ответом ему было рваное дыхание. Син сидел на полу, вытянув перед собой дрожащие руки, и смотрел на них, не отрывая глаз. А потом вдруг попятился назад, затравленным зверем взглянул на Бойда и покосился на предмет, лежащий на полу рядом с ним. Проследив за его безумным взглядом, Бойд увидел пульт от ошейника. В суматохе тот выпал из сумки.

Медленно протянув руку, Бойд схватил пульт и швырнул его Сину. Тот на автомате поймал его в воздухе.

— Возьми. Я не… Я не угроза для тебя.

За секунду до того, как Син выскочил из домика и растворился в ночи, Бойд впервые со дня их знакомства увидел настоящие эмоции на его лице — шок и ужас застыли в зелёных глазах. Всё случилось так быстро, что Бойд и глазом моргнуть не успел. Вот Син сидел на полу, а в следующую секунду его уже как ветром сдуло.

За открытой дверью простиралась тьма, звуки леса становились всё громче, но Бойд больше не видел и не слышал Сина, а стало быть, того поблизости не было.

Какое-то время Бойд сидел на полу, не в силах пошевелиться, шок парализовал его тело и мысли. Но затем ему всё-таки удалось встать, доковылять до двери и закрыть её. Собравшись с мыслями, Бойд стал двигаться на автомате: починил стол, убрал вещи в сумку, не обращая внимание на новые синяки, которые к утру должны были расцвести на его теле всеми цветами радуги.

Переделав все дела, Бойд сел на краешек кровати. Занять руки было нечем, равно как и некуда девать бьющую через край энергию, и мозг тут же вернулся к событиям уходящей ночи. Син, которого он знал, исчез, вытесненный кем-то жестоким, ужасным, безумным. Но… этот кто-то остановился, стоило Бойду дотронуться до его лица и назвать по имени.

Бойд не знал, почему Син остановился, как не знал, почему внезапно перестал бороться за свою жизнь. Несколько месяцев назад апатия к жизни ушла, но она всё ещё была там, как старый друг заглядывала на огонёк всякий раз, когда он задумывался о своей жизни и о бесконечном круговороте заданий. И всё же по какой-то причине Бойд хотел остановить Сина. Не столько потому, что он так уж хотел жить, сколько потому, что не хотел, чтобы Син, справившись с приступом, нашёл своего напарника лежащим мёртвым на полу. Бойд не хотел, чтобы последние минуты его жизни послужили причиной возвращения Сина на Четвёртый. Было много способов свести счёты с жизнью, и он предпочёл бы тот, который поможет его напарнику, а не навредит ему.

Когда Бойд вынырнул из омута мыслей, то понял, что неосознанно трёт запястье. Словно обжёгшись, он отдёрнул пальцы и встал.

Всё это больше не имело значения. Всего через пару часов он проникнет в штаб-квартиру фракции «53», и всё, наконец, закончится.

* * *

Бойд встретил новый день с мрачным смирением. Всё, что он делал, он делал в последний раз. Он в последний раз завязал волосы в хвост, чтобы они не мешали ему во время драки. В последний раз привёл в порядок одежду, которую ему выдал шестнадцатый отдел. В последний раз вышел из конспиративной квартиры. Он отправлялся на своё последнее задание.

Смирение никоим образом не повлияло на его решимость довести дело до конца. Бойд действовал строго в соответствии с намеченным планом: беспрепятственно миновал охранников на входе и воспользовался тем же заброшенным лесоскатом, чтобы попасть на нижний уровень здания. Благодаря вчерашней прогулке он быстро добрался до юго-западной части бункера, неупокоенным призраком пробираясь по тёмным тоннелям. Если бы Бойд выбирал укромное логово, он бы выбрал то же место, что и Эндрюс: пригодное для комфортного проживания и безопасное.

Из-за закрытой двери дальше по коридору доносились голоса. Бойд притаился за углом, трезво оценивая свои возможности. Конечно, идеальным вариантом было бы поговорить с Эндрюсом с глазу на глаз. Но сколько ещё времени он сможет болтаться у его двери, прежде чем его раскроют? Пока удача была на его стороне, нужно было хватать её за хвост и действовать на опережение.

Бойд попытался подобраться поближе, но так и не смог разобрать, о чём спорили люди по ту сторону двери. С опаской оглядевшись по сторонам, он метнулся вперёд, не обращая внимание на боль во всём теле, просунул палец в щель под дверью и прилепил к металлу крошечный жучок. Скрипя подошвами ботинок по бетонному полу, он поспешил назад, нахмурился, присел на корточки и прижался спиной к холодной стене. Сердце бешено колотилось о рёбра, но никто так и не явился по его душу.

Для связи с внешним миром его коммутатор был бесполезен, но если переключить канал, то можно было использовать его как передатчик, который он только что приклеил к двери. Звук был много хуже, чем он рассчитывал. Бойд поставил галочку у себя в мозгу, что при подготовке к следующему заданию неплохо бы подтянуть свои знания в области применения этого чуда техники. Если, конечно, это следующее задание ещё будет.

Но, несмотря на неполадки с сигналом, он всё же смог услышать самый конец разговора.

— Сейчас я ничего не могу с этим поделать, — сказал мужчина.

— Ты можешь сказать им «да»! — рявкнула женщина, от её крика у Бойда зазвенело в ухе. — Знаю, ты не разделяешь их политических взглядов, но так будет лучше для всех. Ты действительно считаешь, что они собираются использовать тебя в своих целях?

— Да.

— Не будь дураком, — продолжила женщина. — Им просто нужны гарантии, что мы не переметнёмся к их врагам.

— Может быть, я и дурак, но я не вчера родился. Их цели идут вразрез с нашими. Мы не за это боролись, ни тогда, когда устраивали первые сидячие забастовки и основали с Ааронсом эту группу, ни сейчас!

— Хорошо, что ты предлагаешь? — с вызовом спросила она. — Будем прятаться в лесу, пока у нас не кончатся припасы? Или устраивать налёты на особняки в Западном Каннингеме? Совершать мелкие нападения на гражданские здания в Карсоне? И как нам всё это поможет?

— Веришь ты в это или нет, но мы и есть сопротивление. Все остальные просто склонили головы и смирились с тем, что администрация, контролирующая Карсон, стала диктатурой. Правительство во всём усматривает инакомыслие; люди, которые осмеливаются открыть рот, исчезают бесследно. Всё становится только хуже. Тем более, федералам нет дела до разрушенных городов, они даже не потрудились их восстановить.

Бойд переваривал услышанное. Он не сомневался, этот мужчина — Уоррен Эндрюс, но вот кем ему приходилась эта женщина, он понятия не имел. Эндрюс был женат, но Бойд не думал, что его жена активно связана с фракцией «53». Если что-то случится…

Череда выстрелов разорвала тишину, нарушив ровное течение мыслей. Под свист пуль Бойд бросился в сторону, пытаясь добраться до ближайшей двери, вкатился в комнату и толкнул ногой дверь. Пули прошили её насквозь. Бойд проглотил болезненный крик, когда шрапнелью задело бедро, и дополз до двери. Тьма едва успела укрыть его пологом, когда в коридоре послышались голоса.

— Что здесь происходит?!

Бойд посмотрел в дверную щель и узнал Эндрюса. Тот стоял рядом с женщиной с короткими тёмными волосами. Она отошла от двери и проверила другой коридор, держа наготове пистолет. Они говорили так тихо, что оглохший от боли Бойд едва ли понял, о чём, но суть уловил — они собирались разделиться, чтобы найти его.

Выругавшись сквозь зубы, Бойд сорвал с пояса дымовую шашку и швырнул её в коридор. Она зашипела, застилая дымом всё вокруг, давая ему возможность улизнуть. Пули со свистом врезались в стену за его спиной, он лишь чудом избежал очередного ранения, прежде чем в коридоре раздался кашель повстанцев. Бойд рванул за угол, к выходу, который наметил на случай отступления. Каждый шаг отдавался обжигающей болью в бедре, но он стиснул зубы и бежал, бежал, бежал.

Он бежал, пока звуки погони не настигли его, и он не оказался в ловушке.

Они набросились на него втроём — Эндрюс, женщина и ещё один боевик. Когда Эндрюс направил на него пистолет, Бойд обезоружил его тремя точно выверенными ударами тонфы, сломав руку, а потом переключился на женщину, у той всё ещё слезились глаза от дыма. Он набросился на неё, безжалостно, целясь концом тонфы в висок. Бойд убил бы её, не схвати его кто-то за лодыжку и не дёрни со всей силы назад. Тонфа прошла вскользь, едва зацепив голову женщины. Бойд рухнул наземь, больно ударившись коленом о бетонный пол, и выронил тонфу из руки. К тому времени, как подоспевшие на подмогу повстанцы наводнили коридор, Эндрюс уже приставил пистолет к его голове.

— Что ты здесь делаешь?

Бойд поднял голову и посмотрел на лидера повстанцев сквозь завесу распущенных белоснежных волос.

— Я пришёл, чтобы поговорить.

— Поговорить? — фыркнул Эндрюс, баюкая сломанную руку. — Я так не думаю. Нас уже несколько недель преследует человек, по описанию очень похожий на тебя.

— Я должен был знать, во что ввязываюсь. Выслушайте меня. Это в ваших же интересах.

— Я так не думаю, — расплылся в мрачной улыбке Эндрюс и кивнул женщине. — Есть много способов получить ответы.

Бойд вскочил на ноги и рухнул на колени; мир перед глазами вспыхнул и погас, как задутая свеча. Он слишком поздно заметил, что человек, стоявший к Эндрюсу ближе всех, протянул женщине маленькую аптечку и шприц. Это было не больнее укола булавки, но наркотик, который она ему вколола, мгновенно подавил все чувства.

Когда Бойд снова открыл глаза, вокруг царил хаос. Балансируя на грани реальности и грёз, сквозь пелену забвения он смог различить чьи-то ноги, они кружились в танце смерти, но он едва ли мог уследить за ними. Что-то тяжёлое с глухим стуком упало на пол рядом с ним, заставив Бойда вздрогнуть. Юноша с яркими светлыми волосами удивлённо смотрел в потолок стеклянным взглядом. Бойд наблюдал за ним затуманенным взором, с каким-то отстранённым удивлением понимая, что этот юноша мёртв.

Вокруг эхом отдавались крики людей и свист пуль. Из последних сил заставляя себя оставаться в сознании, Бойд попытался отползти в сторону из-под перекрёстного огня, не желая стать добычей шальной пули. Но хватило его лишь на то, чтобы вытянуть руку, прежде чем его глаза снова закрылись.

Отчаянные крики набатом отдавались в ушах:

— Пристрелите его!

— Господи Иисусе, убейте его!

— Какого чёрта…

Веки Бойда приподнялись, перед глазами вспышкой промелькнула зелень глаз и смоль волос. Время застыло. Син стоял к нему спиной, источая спокойную смертельную красоту, посреди царившего вокруг хаоса.

Тьма укрыла Бойда чёрным одеялом, но он упрямо пытался пробиться обратно в сознание сквозь толстый слой ваты, заглушавший все звуки.

Когда ему это наконец удалось, Сина нигде не было видно, а над ним возвышался враг с пистолетом в руках. Тьма поглотила его, человек исчез, и только мерцающие вспышки света заполнили всё вокруг.

Краем сознания он понимал, что Сина в бункере не было, что это была всего лишь игра воображения. Син давным-давно ушёл и не вернётся. Он был один и скоро умрёт.

Когда за ним снова явилась тьма, чтобы препроводить в мир теней, Бойд не сопротивлялся.

* * *

Восприятие реальности возвращалось к Бойду урывками, обрывками, кусочками пазла, собирать который не было ни сил, ни желания.

Тени окутали всё вокруг. Какое-то время Бойд скитался среди них: тьма и он составляли единое целое, спокойное и взаимодополняющее. Здесь не было ничего, ни единого звука, и это показалось ему странным. А с пониманием того, что он может слышать, пришло понимание, что он может ещё и чувствовать. И он чувствовал: что-то лёгкое укрывало его тело, его голова покоилась на чём-то мягком, равно как и его спина. Это заняло какое-то время, но потом слова сами собой всплыли у него в мозгу. Подушка. Кровать и простыни. В голове возник образ домика.

Убежища.

Боль пришла много позже, вместе с запоздалым пониманием, что он всё ещё дышит. В этом не было ничего особенного, и всё же это было удивительно. Его грудь поднималась и опускалась, а вместе с ней и мягкая простынь. Бойд пошевелил пальцами, и его тут же пронзило острой болью.

Все эти чувства и звуки не давали ему вернуться к той безмятежности, в которой он находился секундой ранее. Привычное течение времени было нарушено. Он не знал, секунда прошла или столетие, прежде чем вспомнил, почему все эти непримечательные детали кажутся ему такими странными. Перед глазами мелькали какие-то смутные бессвязные образы: как будто кто-то взял киноленту, разрезал её на части, а затем склеил фрагменты как попало. И лишь образ Сина, стоящего в центре кровавой бойни, был кристально чётким, а с ним пришло воспоминание — он попал в засаду. Бойд то и дело порывался провалиться в забытье, но образ Сина упрямо возвращал его в действительность. А сзапоздалым неверием пришло понимание…

Он жив!

Бойд резко сел и непонимающе заморгал, оглядываясь по сторонам. Он был в их с Сином домике. В углу, с кляпом во рту, связанный по рукам и ногам, сидел изрядно потрёпанный Уоррен Эндрюс. Синяков на нём было куда больше, чем помнил Бойд. Рядом, прислонившись к стене и скрестив руки на груди, стоял Син. Он тоже получил свою порцию синяков, но был столь же невозмутим, как и всегда.

Бойд перевёл взгляд на простыню, укрывавшую его колени. Под ней оказались свободные штаны, но он не помнил, чтобы надевал их. Дотронувшись до левого бедра, Бойд нащупал под тканью бинты. Единственным логичным объяснением сему удивительному факту было то, что Син каким-то образом спас его — Бойда — из той заварушки, донёс до их домика, прихватив по дороге Эндрюса, и позаботился о его ране.

Зачем? Всё это не имело никакого смысла.

— Син, — тихо произнёс Бойд.

— Бойд, — Син кивнул в сторону Эндрюса. — Я взял на себя смелость привести его сюда для переговоров.

Бойд сделал судорожный вдох и свесил ноги с кровати. Пусть он не имел ни малейшего представления о том, что произошло, но теперь он был в сознании и у него была работа, которую нужно было выполнить.

— Я собираюсь вытащить кляп, но, если ты начнёшь кричать или снова откажешься сотрудничать, у нас могут возникнуть проблемы. Поэтому давай ты не будешь усложнять жизнь ни себе, ни нам, так всем будет гораздо проще.

Эндрюс смерил его злобным взглядом, но, когда Бойд вытащил кляп, не издал ни звука. Лишь покосился на Сина с нескрываемым отвращением.

— Мы следили за твоими успехами, — сказал Бойд. — И заметили, что недавно ты попал в затруднительную ситуацию. Мы предлагаем решение.

— Если хочешь поговорить, пусть он выйдет, — Эндрюс кивнул в сторону Сина.

— Почему он должен уйти?

— Он перебил половину моих людей. Если тебе хоть что-то обо мне известно, то ты должен понимать, почему я не хочу находиться в его обществе дольше, чем того требуют обстоятельства.

Взвесив всё, Бойд повернулся к Сину.

— Не оставишь нас на минутку?

Син проверил верёвки на руках и ногах Эндрюса, коротко кивнул и вышел из домика, на прощание захлопнув за собой дверь. От этого звука Эндрюс вздрогнул. Более пристальный осмотр выявил, что тот вспотел и бледен, но он явно вздохнул с облегчением, когда Син вышел из комнаты. Не желая смотреть на лидера фракции «53» сверху вниз, Бойд придвинул стул, стоявший неподалёку, и сел напротив, чтобы быть с Эндрюсом на одном уровне.

— Мы заметили, что на тебя оказывают давление не только вербовщики Януса, но и твои собственные люди, чьи ожидания ты не оправдал, тем самым усугубив своё и без того шаткое положение. Янус поглотит твою группировку, а взамен предложит лишь жалкие крохи. Но мы знаем, как решить твою дилемму.

— Мы? — Эндрюс скривился, обнажая окровавленные зубы. — Я не знаю, кто тебя послал или на кого ты работаешь, но это явно кто-то вроде Януса или ещё кто похуже.

— Лучше или хуже — понятия субъективные, не мне тебе рассказывать, в чём между ними разница, — ответил Бойд. — Организация, которую я представляю, по силе не уступает Янусу, но, в отличие от них, мы не стреляем без разбора по невинным людям. Террористические атаки Януса уже унесли сотни жизней мирных граждан, и их число будет только расти, ведь в будущем они планируют расширить и укрепить свою армию. Ты встал на этот путь, чтобы защищать мирных жителей Карсона, поэтому, уверен, ты понимаешь, насколько это тревожная тенденция. И почему мы хотим пресечь её на корню.

Хриплый вздох сорвался с губ Эндрюса.

— Все вы на одно лицо. Думаете, что можете использовать нас ради достижения ваших целей. Мы создали Движение Истинной Демократии не для того, чтобы оказаться втянутыми в ваши политические войны. Наша главная забота — жители Карсона, с которыми государство обращается как со скотом, на которых федералам плевать, равно как и организациям гуманитарной помощи, которых здесь не видели уже десятки лет. Янусу и тем, кто стоит за тобой, есть до нас дело, лишь потому, что вы знаете, ДИД — настоящая сила. Мы можем изменить мир, и люди поддерживают нас. Мы не нуждаемся ни в вас, ни в помощи Януса.

— К несчастью для тебя, ты уже привлёк внимание Януса. Они не оставят тебя в покое лишь потому, что ты этого хочешь, — Бойд наклонился вперёд, на что тело отозвалось протестом. Ни один мускул не дрогнул на его лице. — Мы готовы сделать тебе встречное предложение: встань в ряды Януса, стань нашим шпионом, держи это втайне от своих людей.

Эндрюс хоть и отнёсся к его предложению с подозрением, но ничего не сказал, поэтому Бойд продолжил:

— Ты снабжаешь нас секретной информацией, взамен мы гарантируем защиту и поставки продовольствия и медикаментов тебе и твоим боевикам. До вашего противостояния с властями Карсона нам нет никакого дела, поэтому ты волен и дальше придерживаться заданного курса. Приняв наше предложение, ты убьёшь двух зайцев одним выстрелом: заткнёшь рты тем, кто хотел присоединиться к Янусу, и перестанешь бояться, что твои люди переметнутся к Ааронсу.

Его предложение Эндрюс встретил циничным смехом.

— Да, только ты забыл добавить, что в этом случае мы окажемся под каблуком другой организации. Мы не наёмники. Мы не работаем на других, какими бы могущественными эти люди ни были.

Бойд откинулся на спинку стула, взвешивая варианты. Раз пропаганда Агентства не сработала, ему придётся пасть ниже некуда.

— Понятно. Тогда послушай вот что, сегодня возле школы Кайзена твоего сына будет ждать машина. За рулём будет очень дружелюбная женщина, которая представится подругой его матери. Она скажет твоему сыну, что отвезёт его домой, но может статься, что домой он так и не вернётся.

Не меняя интонации, Бойд перечислял, какая участь может постигнуть двух детей и жену Эндрюса.

— С той же вероятностью Лили может утонуть в озере. По пути в тот лагерь, что в штате Джорджия. Твоя жена вот уже несколько месяцев откладывает деньги, чтобы отправить её туда. Психолог, который будет сопровождать её группу, придёт в ярость, когда поймёт, что они потеряли её по дороге. Когда позже они найдут её тело, это сочтут несчастным случаем. Что же до Джейми, всем известно, что твоя жена много курит, особенно в стрессовых ситуациях. Иногда она курит в постели. К несчастью, эта привычка может стать для неё фатальной, если, скажем, она уснёт с непотушенной сигаретой и учинит пожар. Учитывая трагедию в семье, никто не станет винить её в этом. Или, возможно, твою жену и детей просто подвергнут крайне жестокому допросу, пока ты не согласишься с нами работать, — Бойд помолчал немного и добавил: — Как по мне, несчастный случай гуманнее.

Если раньше Эндрюс был бледен, то сейчас стал бледной тенью самого себя.

— Я не сомневаюсь в ваших возможностях, — прошептал он. — Для организации, которая наняла… такого, как этот… — Эндрюс кивнул в сторону двери, — Человеческая жизнь гроша ломаного не стоит.

Бойд не отрицал.

— Всё необязательно должно быть так, как я сказал. Если мне удастся убедить моих работодателей, что ты согласен сотрудничать с нами, ничего из вышеперечисленного не случится. Конечно, какое-то время за твоей семьёй будут приглядывать наши люди. На случай, если ты попытаешься нас обмануть.

— Значит, их судьбы в моих руках, — улыбнулся Эндрюс, вот только в его улыбке не было ни грамма веселья. — Я могу спасти их всех, если соглашусь работать на тех, кто стоит за тобой.

— Да, — подтвердил Бойд. — И ты можешь начать прямо сейчас, если ответишь на пару моих вопросов.

— Вопросов? Похоже, ты и так всё знаешь.

— Тебе известно, пытался ли Янус переманить на свою сторону группировку Джейсона Ааронса и его самого?

— Нет. Мой связной работает только со мной. Джейсон не знает, как с ним связаться.

— Твой контакт, кто он?

— Какое это имеет значение?

— Янус и люди, которые с ними связаны, представляют интерес для моего работодателя. Особенно в свете того, что контакт, о котором ты упоминул, работает только с тобой. Сдаётся мне, на то есть причина.

Эндрюс молчал так долго, обдумывая его слова, что Бойд уже смирился с мыслью, что придётся прибегнуть к худшему сценарию. Он с содроганием думал о том, что ему придётся звонить в Агентство, чтобы те привели в исполнение план «Б», когда Эндрюс вдруг заговорил:

— Мой связной — Тьерри Бове. У меня двоюродная сестра в Англии. Она вращается в очень состоятельных кругах.

— Вот как?

— Она проститутка; среди её клиентов есть люди, с которыми общается Тьерри. Она познакомилась с ним на вечеринке, они стали друзьями и своего рода деловыми партнёрами. У многих в постели развязываются языки. Он платит ей, а она следит за нужными ему людьми из числа её клиентов. Узнав, что я ищу кого-то, у кого можно купить оружие, она свела меня с Тьерри.

Бойд кивнул.

— Когда у тебя был первый контакт с Тьерри?

— Около года назад.

— И Янус узнал о тебе через него?

Эндрюс пожал плечами.

— Он сказал, что они планируют расширяться и им нравится наш стиль. Им понравилось, что мы не побоялись дать отпор правительству и отстаиваем свою точку зрения.

Они посмотрели друг на друга, не озвученный вопрос повис в воздухе.

— Я сделаю то, что ты хочешь. Но прошу лишь об одном — пускай люди, которые за тобой стоят, сдержат своё слово.

— Сдержат.

Бойд вытащил телефон для связи с Агентством из сумки, которую спрятал под кроватью, и отправил закодированное сообщение Райану. Син обнаружился прямо за дверью. Когда Бойд сообщил ему, что Эндрюс согласился на сделку, тот вздохнул с облегчением. Вот только к Эндрюсу это не имело никакого отношения, Син убил бы его без промедления. Но Сина почему-то заботила семья мужчины.

Бойд уже утратил надежду когда-нибудь понять этого человека, который убивал людей пачками, пальцем не пошевелил ради своих бывших напарников, но искренне волновался о судьбе гражданских, которых он никогда в глаза не видел.

Но когда они вытащили Эндрюса из домика и сопроводили его на базу, Син то и дело оборачивался, чтобы удостовериться, что Бойд по-прежнему ковыляет за ним вперевалочку, и даже пару раз приказал сделать привал, пока он не разведает обстановку. А иногда, когда Бойд ловил на себе его взгляд, Син, недовольно поджав губы, косился на его покалеченную ногу или, хмуря брови, разглядывал фиолетовые синяки на его шее. И в такие моменты Бойд мог бы поклясться, что Син беспокоится и о нём тоже.

ГЛАВА 9

Обратный путь до Лексингтона казался короче.

Бойд вёл машину Агентства по дороге, отвоёванной природой. Вся в ямах и рытвинах, она отчаянно нуждалась в ремонте. Раскидистые ветви деревьев тянулись вверх, заслоняя пепельно-серое небо. В голове роились вопросы, на которые ему не суждено было получить ответы. Син безмятежно любовался пейзажами за окном и молчал. Бойду только и оставалось, что разглядывать проносившиеся мимо деревья и вспоминать, как много заданий назад они вгоняли его в ступор.

— Зачем ты меня спас?

— А это имеет значение? Ты жив.

— Для меня это имеет значение.

В бледных лучах умирающего солнца черты лица Сина казались острее, а круги под глазами — почти чёрными.

— Если в общих чертах, я поразмыслил и решил, что твоя смерть была бы напрасной.

— Почему? Мне легко найти замену. Например, агент Блейк мог бы с лёгкостью взять на себя мои обязанности. Думаю, если бы я не вернулся с задания, это никого бы не удивило.

— Ну, может быть, я не хочу, чтобы моим напарником был Блейк.

— Мы с ним схожи по темпераменту, — не унимался Бойд. — Могу поспорить, через день или два ты бы даже разницы не заметил.

Это замечание Син пропустил мимо ушей, но Бойд молчать не собирался. Ему нужно было высказать всё, что накопилось в душе с того момента, как он очнулся в машине.

— Спасибо.

Син потянул за нитку порванных штанов, и дыра на колене стала ещё больше.

— Ты хотел, чтобы я ответил на твои вопросы. Я ответил на них?

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что когда ты задаёшь мне вопрос и получаешь от меня адекватный ответ, то я вправе рассчитывать на ответную любезность с твоей стороны.

— А, — Бойд так о многом хотел его расспросить, что не мог не воспользоваться столь редким шансом. — Но ты ответил не на все мои вопросы.

Син обречённо вздохнул:

— Ну что ещё?

— В прошлом успех миссии тебя не особенно заботил, но сегодня ты приложил прямо-таки титанические усилия, чтобы доставить Эндрюса для допроса. К чему такие сложности?

— Позволь я тебе провалить задание, спасать тебя не имело бы смысла. По возвращении в компаунд они засунули бы меня в ящик, а тебя — ликвидировали. Так что я прекрасно осознаю, как важна эта миссия.

Доводы Сина звучали разумно, но Бойду этого было мало. Последние несколько месяцев правда была вне зоны его досягаемости, и теперь он жаждал получить ответы на мучившие его вопросы.

— Всё равно не понимаю, зачем ты меня спас. Хотелось бы всё-таки определиться с причиной. Судя по тому, что ты перевязал мою рану, да и в целом озаботился сохранностью моей тушки, ну и учитывая то, что ты сказал о Блейке, напрашивается вывод, что тебя волнует не только благополучный исход миссии, но и моё… благополучие, — Бойд украдкой взглянул на Сина. — Если это так, то я не понимаю, что изменилось?

— Я тоже, — Син прищурился, когда солнечный лучик просочился сквозь окно. — Я не думал… Не думал, что из тебя выйдет хороший напарник, что это правда сработает.

— И в какой-то момент что-то заставило тебя поверить в то, что это всё-таки сработает?

— Судя по всему, — теряя терпение, процедил Син.

Такое начало не могло не радовать, хоть Бойд давно утратил веру в то, что когда-нибудь дождётся этих слов от Сина, что они вообще придут ему в голову.

— О чём ты хотел меня спросить?

— Почему ты просто не использовал пульт и не включил ошейник?

— Потому что в этом не было необходимости.

— Даже так?

Бойд смерил его изучающим взглядом.

— Поверь, у меня нет ни малейшего желания причинять тебе вред.

— Я не… — Син оборвал себя на полуслове, так и не сказав того, что хотел, нахмурился и прорычал сквозь плотно сжатые зубы: — Никогда не прикасайся ко мне, когда я сплю!

— Постараюсь запомнить, но ты выглядел расстроенным. Я думал, тебе снится кошмар, попытался тебя разбудить, но ты не отзывался. Как бы ты хотел, чтобы я будил тебя в будущем?

Син полоснул его взглядом.

— О чём это ты?

— У тебя определённо был кошмар, ты даже что-то бормотал во сне. Если тебе снова будет сниться кошмар, как мне тебя будить?

Син шумно выдохнул.

— Блядь, да никак! Не надо меня будить! Просто не трогай меня, и всё. Так будет безопаснее.

Тишина вновь пролегла между ними невидимой стеной. По мере того, как они покидали Каннингем Террас, лес начал редеть. Скелеты заброшенных зданий и кварталов на пепелище Карсона и Мёртвых землях глядели им вслед пустыми глазницами — беспощадное напоминание о былом величии.

На горизонте замаячили очертания Лексингтона, выводя Бойда из оцепенения и возвращая к насущной проблеме — отчёту, который ему ещё предстояло написать.

— На тот случай, если у тебя не дойдут руки до моего отчёта, Эндрюс назвал имя своего связного с Янусом. Тьерри Бове. Я подумал, тебе следует это знать.

— Ненавижу это мелкое французское мудло!

Бойд вскинул брови.

— Ты его знаешь?

— Я пересекался с ним в прошлом, дважды. Эта сука сначала наобещает тебе с три короба, а потом заставит прыгать через обруч, как циркового медведя. Блядь, я не хочу опять видеть его мерзкую рожу, это ничем хорошим не закончится.

— Что-то случилось, когда вы виделись с ним последний раз?

— Можно и так сказать, — загадочно ухмыльнулся Син, оставляя Бойда теряться в догадках.

* * *

Личное дело Сина манило Бойда как сладкий запретный плод. Он отправил отчёт, переоделся, сменил повязку на бедре, но мысли его то и дело возвращались к файлам Сина.

В доме было темно и тихо, безликие тени услужливо скрывали вещи отца, когда Бойд вошёл в его кабинет с чашкой чая. За окном стелилась глубокая ночь, позволяя изучить многочисленные отчёты и записи с миссий, фотографии и протоколы психиатрических обследований — этот безграничный кладезь знаний о прошлом Сина — ни на что не отвлекаясь. Лишь одно обстоятельство омрачало радость Бойда — в папке не было ничего о раннем детстве Сина.

Изучая её содержимое, он наткнулся на расширения файлов с любопытными названиями. Бойд щёлкнул по файлу «Камера01», и на экране монитора появилось изображение квартиры. Белые стены, аскетичная обстановка, ни намёка на отделку или декор. Создавалось впечатление, что здесь никто не живёт. Но мерцание теней на экране и шум в динамиках говорили об обратном.

Бойд закрыл этот файл и открыл следующий. Спальня. Кухня. Он монотонно открывал один файл за другим, как вдруг на экране появилось знакомое лицо.

Казалось, Син смотрит прямо в камеру. Вздрогнув от неожиданности, Бойд отпрянул от монитора. Ему хватило одной секунды, чтобы понять, что он только что увидел. Это была не запись прошлых событий, а онлайн трансляция с камеры, установленной в зеркале ванной комнаты. Он знал, что не должен смотреть, что, поддавшись искушению, становится соучастником преступления, но это было выше его сил — он не мог отвести взгляд от экрана.

Обычно бронзовое лицо сейчас было мертвенно-бледным, полные губы напряжённо приоткрыты, а ровное дыхание стало тяжёлым и сбивчивым, когда дрожащие руки принялись разматывать бинты повязки на плече, пропитавшиеся багряной кровью. Син потянулся за чем-то в глубине ванны, на миг скрываясь от вездесущих камер, а Бойд ошеломлённо разглядывал тело напарника — раны и синяки покрывали всю его грудную клетку. Один из них был таким тёмным, что казался почти чёрным. По руке тонким ручейком змеилась струйка крови, собираясь в лужицу на дне раковины. Только сейчас Бойд заметил пинцет в руке Сина, бутылочку с перекисью и характерный металлический блеск окровавленной пули.

Бойд не мог ни думать, ни дышать, когда на экране снова показался Син. На этот раз он сжимал в руке какой-то пузырёк, который он осушил в несколько глотков, прежде чем снова посмотреть в зеркало.

Это было слишком интимно.

Бойд невольно потянулся к мышке, чтобы закрыть файл, но так и не смог заставить себя нажать на кнопку. Он вглядывался в это удивительное лицо, пытаясь понять, как Сину удавалось скрывать адскую боль под маской равнодушия. Но сейчас, с закрытыми веками, бледный, он выглядел таким уставшим и уязвимым, и Бойд впервые увидел его, настоящего, увидел то, что Син никому не показывал. Его слабость.

Син сделал глубокий протяжный вдох, выпрямил спину, медленно повернулся спиной к камере и осторожно залез в ванну, со вздохом облегчения растянувшись в горячей воде. А Бойд осоловело смотрел на плитку на стене и закрытую дверь ванной комнаты, терзаясь чувством вины.

Син полез под пули, чтобы спасти его, и теперь пытался это скрыть. Почему? Потому что не хотел показывать ему свою слабость, или потому, что не доверял? Но хуже всего было даже не это. Син наивно полагал, что ему удалось обвести своих тюремщиков вокруг пальца, но это была всего лишь иллюзия. Судя по тому, что в его «квартире» просматривался каждый угол, права на личную жизнь у Сина не было. Давал ли он на это согласие? Знал ли он о камерах? Может и знал, но уж точно не о той, что была встроена в зеркало ванной комнаты. Этот мужчина за всю дорогу ничем не выдал своего состояния. Син ни за что на свете никому не позволил бы увидеть себя таким.

Бойд закрыл файл и устало помассировал виски кончиками пальцев.

У кого ещё мог быть доступ к камерам? Кто ещё мог наблюдать за Сином, пытаясь нащупать его слабое место?

* * *

Следующим утром Бойд заторможенно натянул на себя одежду и вяло поплёлся в Агентство. Мыслями он постоянно возвращался к той прямой трансляции, она же не давала ему уснуть прошлой ночью. Бойд пытался сосредоточиться на предстоящем брифинге, но все усилия вылетели в трубу, стоило ему переступить порог конференц-зал и обнаружить в нём сидящего за столом Сина.

— Опоздал.

Бойд бы ни за что не поверил, что Син серьёзно ранен, что на нём вообще есть хоть одна царапина. Он выглядел так, словно Бойду всё померещилось. Он выглядел так же, как и всегда.

Прочистив горло, Бойд опустился на стул рядом с Сином. Кроме них, в комнате больше никого не было.

— Что ты здесь делаешь?

— Если я собираюсь стать твоим напарником, полагаю, моё место здесь, — заёрзал Син. — Хочешь, чтобы я ушёл?

— Нет, конечно. Я просто удивился, увидев тебя.

— Я заметил.

— Как ты, кстати? Я забыл спросить, как всё прошло вчера, во время операции? Не было ли каких-то непредвиденных неприятностей…

— Всё прошло так, как я предполагал.

Бойд не мог с этим поспорить. Вряд ли Син мог выйти сухим из такой передряги. И хоть в его словах была доля правды, но неопределённости в них было много больше. Интересно, Син отвечал так специально, чтобы не лгать ему, или чтобы Бойд не приставал к нему с расспросами.

— Я рад, что ты согласился стать моим напарником. Я ценю это.

Син скорчил гримасу.

— Даже не начинай. Я едва не придушил тебя за пять часов до начала операции.

— Не важно. Это был несчастный случай.

— Ну, для меня это важно, — недоверчиво покосился на него Син. — Прикончи я твою тупую задницу, и не видать мне хорошего напарника как своих ушей. Так что постарайся не склеить ласты раньше времени. Я только начал привыкать к тебе.

Бойд смотрел на него в полном замешательстве, не веря собственным ушам. Ему потребовалось несколько минут, чтобы осознать услышанное. Но стоило словам достичь адресата, и губы тронула лёгкая улыбка, а по телу расползлось приятное тепло. Но длилось это не дольше мгновения.

Улыбка на лице Бойда померкла, когда за дверью послышался чей-то голос. Син нахмурился.

— Hola! (1)Как де… — Райан застыл на пороге с разинутым ртом. — Синь!

Морщинка на лбу Сина стала глубже.

— Э-э… — осёкся Райан, дёрнул лямки рюкзака и умудрился споткнуться по пути к своему стулу. — Ух ты! Не ожидал, э-э… увидеть тебя… когда-нибудь.

Син не удостоил его ответом, сочтя стену более интересным объектом для изучения. Райан нервно хохотнул и открыл рюкзак, бросая на игнорировавшего его Сина косые взгляды.

— Привет, Райан, — подал голос Бойд, разряжая напряжённую обстановку. — А где остальные?

— Оуэн, скорее всего, остановился перехватить кофе, — покраснел Райан, делая вид, что возится с ноутбуком. — Так как делишки, парни?

— Потрясно, — вежливо сообщил Син.

— Всё хорошо. А у тебя как?

— Да вот, кручусь как белка в колесе, из-за всех моих проектов даже времени поспать нет, хотя… Кстати! Я тут вспомнил, — выпалил Райан, — как раз собирался спросить, не хочешь как-нибудь заглянуть ко мне, когда у тебя выдастся свободная минутка? Я только что скачал сериал, я его целую вечность искал. Он супердревний.

Син перевёл взгляд на Бойда, но промолчал.

— Это тот, который о роботах? У тебя ещё плакаты с ними на стенах висят.

— Нет, но если тебе нравится меха (2), то у меня таких мультов навалом. В том сериале, о котором я говорил, действие разворачивается в девятнадцатом веке. Там ещё этот потрясный парень — самурай из Японии.

— А бывают самураи не из Японии? — подал голос Син, по-прежнему не сводя глаз с Бойда.

Райан заёрзал на сиденье стула.

— Не знаю. Я просто объяснял…

— Честно говоря, у меня пока нет предпочтений, — Бойд не знал, что такое меха. По всей видимости, это было как-то связано с парнями и крылатыми роботами. — Так что мне всё сгодится. А этот сериал, о котором ты говоришь, основан на реальных событиях?

— Не уверен. Сезон вышел полностью только сегодня, а я не хотел смотреть, пока все серии не выложат в сеть. Есть ещё полнометражный фильм, — Райан ткнул пальцем в Сина. — Эй, знаешь что? Ты мог бы…

— Нет.

— Ла-адушки, — нахмурился Райан, нисколько не удивлённый его резким ответом.

Дверь конференц-зала открылась, и внутрь вполз Оуэн. Как всегда едва подающий признаки жизни. Увидев Сина, он замер в дверном проёме, проморгался, удивлённо посмотрел на кружку с кофе в своей руке, а затем просто развернулся и дал задний ход.

— Ты куда собрался? — рявкнул на него Райан и подался вперёд. — Оуэн!

— Что-то не так с моим кофе, Рай-Meist(3), — пробормотал он. — Думаю, они подсыпали туда смертельную дозу эспрессо. Мне тут мерещится всякое. Пожалуй, выйду-ка я и попробую войти ещё раз, вдруг что изменится.

— Не валяй дурака. Садись уже, пока не припёрся Джеффри и не начал над тобой издеваться.

Оуэн украдкой взглянул на Сина, ни капли не впечатлённого его представлением, затем переметнулся на Бойда и наконец приземлился рядом с Райаном, аккуратно поставив кружку на стол.

— Ладно. Просто, чтобы всё прояснить. Син Вега прямо сейчас сидит за столом, и я это себе не придумал, верно? Мне сегодня какая-то дичь снилась, поэтому я не совсем уверен, что это всё реально. Вдруг я сейчас посмотрю вниз, а я там голый.

Син фыркнул и развалился на стуле, выбивая нетерпеливую дробь. Теперь, когда народу в комнате прибавилось, казалось, он не мог дождаться, когда сможет отсюда сбежать.

— Здорово, что он здесь, — одарил собравшихся ободряющей улыбкой Райан, видимо, решив не обращать внимание на поведение Сина. — Теперь мы будем одним большим счастливым подразделением и всё такое.

— О, да. Всё пучком, — расслабился Оуэн и лениво отсалютовал Сину чашкой кофе. — Просто не хотелось бы снова словить приход прямо в разгар совещания. На меня и так все косятся после прошлого раза. Нашли из-за чего сыр-бор разводить. Вот если бы пингвины начали отбивать чечётку прямо посреди конференц-зала, это реально была бы проблема, а так… Не, это было бы очень захватывающе, конечно, но сосредоточиться было бы охуенно сложно.

Бойд абстрагировался от того бреда, что нёс Оуэн, и сосредоточился на Сине. Зачем он пришёл на самом деле, учитывая, что общество других людей не доставляет ему ни малейшего удовольствия? Он что — реально собрался стать напарником года, или это Генерал Кархарт приказал ему явиться на совещание? В глубине души Бойд подозревал, что Син старается быть милым, но, может быть, он просто выдавал желаемое за действительное?

Дверь распахнулась, впуская Кархарта и Джеффри. Генерал повёл бровью в сторону Сина и занял своё место во главе стола.

— Как это мило с твоей стороны. Ты наконец-то решил присоединиться к нам.

— Да без проблем, — протянул Син. — Хорошую же группу ты тут сколотил. Куда ни глянь, кругом одни неудачники.

Оуэн опёрся подбородком на ладонь и поднял руку вверх с видом «Виновен по всем статьям». Джеффри же, напротив, всем своим видом — от плотно сжатых губ до безупречной осанки — выказывал отвращение.

Тень улыбки коснулась губ Кархарта, но тут же исчезла. Они обсудили задание. Говорил, по большей части, Бойд. Даже когда он рассказывал, как Сину пришлось его спасать, тот не проронил ни слова. Весь доклад он провёл, уставившись на Бойда, поигрывая собачкой на молнии толстовки. Лишь когда тот упомянул имя Тьерри, в комнате стало оживлённее.

— О, нет! — простонал Райан, состроив уморительную гримасу. — Снова этот мужик. К тому же все мои источники раскрыты. Они либо потеряли с ним контакт, либо больше не могут с ним связаться. Придётся искать на него выход по гражданским каналам.

Оуэн глотнул кофе, поморщился и с грохотом поставил кружку на стол.

— Речь о мистере Учтивость-в-смокинге? Я знаю кое-кого, кто мог бы нам помочь.

— Хорошо, — ответил Кархарт. — Надо аккуратно прощупать его на готовность сотрудничать с нами и установить с ним контакт. Раньше он заявлял, что больше не имеет с Янусом никаких дел. Но если он недавно встречался с их «дирижёрами», это в корне меняет дело.

— Кто он такой? — спросил Бойд.

Присутствующие за столом обменялись взглядами, а Син закатил глаза.

— Бесполезный говнюк с большими связями.

— В точку, — фыркнул Райан, соглашаясь.

— Угу, не думаю, что кто-то может назваться его лучшим другом, — одним глотком опорожнил кружку с кофе Оуэн.

— Тьерри Бове — преуспевающий бизнесмен, который, пользуясь своим баснословным состоянием, лоббирует интересы одних политических партий Восточной Европы, чиня препятствия другим. Его отец был одним из первых покровителей Януса, когда та ещё была «неоперившейся» группировкой. В отличие от своего покойного отца, Тьерри не складывает яйца в одну корзину, а предпочитает сталкивать лбами враждующие группы. Как мне думается, забавы ради, — Кархарт мельком взглянул на Сина. — Мы уже имели дело с Тьерри раньше. В прошлом он с готовностью оказывал нам содействие, но у него непростой характер. Последняя наша встреча обернулась полным провалом. Син нанёс удар по его самолюбию такой силы, что тот сел на самолёт и улетел из страны.

— Высокомерный мудак, — равнодушно пожал плечами Син.

— Есть шанс, что он больше не захочет иметь с нами дел?

— Не исключено. Но не спросим, не узнаем. К тому времени ему уже сядут на хвост, — ответил Кархарт и переключился на Оуэна. — Подними свои связи так быстро, насколько это возможно. Мне нужен его номер. Немедленно.

— Займусь этим сразу же после совещания. Наброшусь на него, прямо как мангуст на змею, — нахмурился Оуэн. — На тренированную и очень опасную змею, между прочим.

Кархарт только вздохнул. Похоже, в общении с Оуэном он избрал ту же тактику что и Бойд.

— Если вопросов больше нет, на сегодня всё. Оуэн, контакты Бове должны быть у меня на столе через час.

Оуэн взглянул на него настороженно, но в итоге снова кивнул. Генерал покинул конференц-зал без долгих прощаний, Джеффри последовал за ним. Проходя мимо Оуэна, он демонстративно взял его кружку и выбросил в урну у входной двери.

Оуэн хмыкнул, но последовал за ним выполнять поручение Кархарта.

— Не бери в голову. Джеффри родился с палкой в жопе, — пояснил Райан и украдкой покосился на Сина, улыбнувшись ему с надеждой. Ответом его не удостоили. Райан вздохнул и снова перевёл взгляд на Бойда. — Дай знать, если заинтересуешься аниме.

— Обязательно. Спасибо, Райан.

Улыбнувшись ему на прощание, Райан вышел из переговорной. Стоило им остаться наедине, как Син тут же обрёл голос:

— Занятные.

— Пожалуй, лучшего слова для нашей команды и не подобрать.

Син откинулся на спинку стула и положил ладони на подлокотники, словно намереваясь встать. Но почему-то замер и смерил Бойда любопытным взглядом.

— Что ж, схожу-ка в зал и позволю конченым кретинам к себе поприставать.

— В тот зал, который в Башне?

— Да. Согласен, не самое лучшее место. В нём собираются все идиоты компаунда, но там неплохой выбор тренажёров и снаряжения для спарринга, если хочешь научиться делать всякое, — с этими словами Син поднялся на ноги. — Моя вновь обретённая свобода беспрепятственного передвижения по компаунду тянет меня туда чаще, чем хотелось бы.

Бойд гадал, с чего это Син, из которого обычно слово не вытащишь, так разошёлся.

— Рад это слышать. Первое время я занимался в тренировочном центре, но у меня больше нет к нему доступа. Не знаешь, там всегда битком или всё же иногда бывают просветы?

— Есть залы для индивидуальных занятий, — засунул руки в карманы Син. — Тебе бы не помешало заглядывать туда время от времени. Чтобы возобновить тренировки. Ты всё ещё слишком тощий.

— Буду иметь в виду, — кончики губ Бойда поползли вверх. — Спасибо. Мне как раз нужно было место для занятий, да и Дэвид считает так же.

Син кивнул и попятился к выходу.

— Увидимся.

Син ушёл, а Бойд недоумевал, что могло значить столь неожиданно проснувшееся красноречие в его напарнике. Если это было приглашение, то что ему следовало сказать в ответ?

Примечание к части

1) Hola! - исп. Привет!



2) Меха - поджанр в аниме, манге и в научной фантастике, основным атрибутом которого являются огромные боевые человекоподобные машины, шагоходы, а также общее наименование этих машин.



3) Meist(er) - нем. Владыка, хозяин, господин.

>

ГЛАВА 10

Син проснулся, судорожно хватая ртом воздух. На периферии сознания мелькали уродливые тени ночного кошмара, прячась по тёмным углам пустой квартиры. Но когда он посмотрел в ту сторону, ничего необычного там не оказалось.

Син рухнул на кровать и сделал глубокий вдох. Его слегка потряхивало, а дыхание до сих пор не выровнялось. Мучительные фантомные боли вспышками отдавались по всему телу, словно всё это произошло с ним не во сне, а наяву. Он даже не пытался вспомнить, что ему снилось. Это было бесполезно. Этот кошмар снился ему бессчётное количество раз, а в последнее время — всё чаще. Он просыпался среди ночи — разбитым, в ужасе, — но помнил лишь обрывки сна.

Зелёная трава и камни, забрызганные кровью, луна, висящая в дымчато-жёлтом небе. Вспышки нечётких видений: кто-то тащит тело по неровной земле, безвольно открытый рот, и пальцы чертят бороздки в грязи.

— Блядь!

Син открыл глаза и заставил себя сесть. Голову сдавило железным обручем, но призрачная боль в груди постепенно начала отступать. Каждый раз одно и то же — странные боли, словно он только что дрался с кем-то, и парализующий ужас, заставляющий сердце выпрыгивать из груди. Но он никогда не мог вспомнить.

Син зарылся пальцами в волосы и встал, раздражённо повёл плечами, пытаясь расслабить одеревеневшие мышцы. Он не понимал, что значил этот сон, как не понимал того, почему тот так на него влияет. Уже то, что он просыпался в холодном поту, никуда не годилось, а стоило только представить, что он мог метаться по кровати и кричать во сне… Его до чёртиков бесило то, что Бойд это видел!

Он направился в ванную, сбросив по пути широкие серые штаны, в которых спал. Несмотря на то, что солнце было скрыто облаками, свет, просачивающийся сквозь окна квартиры, казался слишком ярким по сравнению с темнотой его спальни. Из-за яркого света у него снова разболелась голова, но он хотя бы прогнал жуткие тени, принося с собой желанное облегчение.

Хлёсткие струи смыли сумятицу чувств и переживаний и остудили разгорячённую кожу. Син откинул влажные волосы набок, подставляя лицо под холодную воду. Классное ощущение. Несусветная глупость — так радоваться обычному душу, но каждый раз, когда он вставал под бодрящие струи воды, его обуревал детский восторг. Он ничего не мог с собой поделать.

У него никогда не было своего угла. И хотя его поселили в стандартные апартаменты Агентства, со стандартной спартанской обстановкой, всё же это была его собственная квартира. Ему всё ещё не разрешали покидать компаунд без сопровождения, охранники всё время сторожили дверь в его квартиру, но уж лучше так, чем клетка на Четвёртом. Син не представлял, как Кархарт смог уговорить Коннорса выделить ему собственное жильё. Он подозревал, что это такой тактический манёвр, чтобы заставить его сотрудничать. И Син не мог не признать, что этот фактор мотивировал. Ну это и ещё то, что Бойд, в общем и целом, оказался сносным парнем.

Мысли о Бойде сбивали Сина с толку, и он не мог понять почему. Когда Син впервые увидел его на интервью, мальчишка привёл его в замешательство. Даже сейчас, спустя месяцы, он так и не смог раскусить своего младшего напарника. Конечно же, он не доверял Бойду, но каким-то образом тот стал ему не только достойным напарником, но и неплохим собеседником.

Случайный разговор не должен был быть таким обезоруживающим, но спустя несколько дней Син понял, почему эта беседа застала его врасплох — Бойд был единственным человеком во всём Агентстве, кто действительно с ним говорил. Кархарт пытался, но Син не мог отделаться от мысли, что у Генерала был какой-то скрытый мотив. У Бойда же, напротив, мотивов не было. И смысла в этом тоже не было никакого. Бойд точно плёл какой-то заговор против него, а иначе почему он не сбежал ещё две недели назад, после того, как миссия за пределами Каннингем Террас едва не обернулась катастрофой?

Но хуже всего было то, что Син отчётливо помнил, как прижимал Бойда к полу, а всё, что было до этого, — как в тумане. Всё было в точности так же, как во время предыдущих «эпизодов», как их именовало Агентство, когда его сознание полностью отключалось. Тогда Бойду удалось вывести его из этого состояния, но Син не питал ложных иллюзий — вряд ли мальчишке удастся провернуть это во второй раз.

Он ещё немного понежился под бодрящими струями, позволяя прохладной воде смыть с себя следы беспокойной ночи, и выключил душ. Выйдя из душевой кабины, он обернул полотенце вокруг бёдер и посмотрел на своё отражение в зеркале. Синяки уже почти сошли, а вот рана от пули всё ещё выглядела свежей и болезненно ныла. Несколько дней он пытался лечить её сам, но в итоге его всё-таки заставили сходить в медицинское крыло и показать рану врачам, чтобы исключить вероятность сепсиса. Подпускать к себе сотрудников Агентства не хотелось, но с заражением крови он не смог бы справиться самостоятельно.

Высушив волосы, Син натянул на себя одежду для тренировки и вышел из квартиры. Даже не взглянув в сторону охранников, Дэниелса и Кемпа, он, неслышно ступая, спустился вниз по коридору. Син чувствовал на себе их взгляды, но не подал вида.

В жилом корпусе компаунда, где его поселили, как всегда было тихо. Он находился чуть поодаль от остальных жилых домов и был значительно меньше, поскольку предназначался для особых случаев. Вход в каждый жилой корпус охраняли двое охранников, и его дом не был исключением. Охранники проводили Сина настороженными взглядами, но, пройдя через весь компаунд, он так больше никого и не встретил. Но по мере того, как он приближался к Башне, количество людей росло в геометрической прогрессии.

Каждый шаг по ступенькам, ведущим к главному входу, тяжким грузом ложился на плечи Сина. Нет, он не был социофобом. Он был идиотофобом и в окружении тупых агентов чувствовал себя некомфортно. Особенно, когда он ставил кого-то из них на место, а его за это запирали в пыточной. По большей части люди старались избегать его общества, но всегда находился какой-нибудь индивидуум, который выводил его из себя.

Начало было многообещающим. Ему удалось занять последний свободный индивидуальный зал, располагавшийся на максимальном удалении от главного тренировочного зала, что избавило его от внимания праздных зевак. Почти целый час он провёл в относительной тишине и покое, выполняя силовые упражнения и занимаясь растяжкой. Монотонно повторяя одни и те же действия, Син отвлёкся от одолевавших его мыслей — голова прояснилась, а злость испарилась.

Но ничто хорошее не длится вечно — выйдя из зала, чтобы попить воды, он заметил в главном зале Гарри Трумэна и Дэнниса МакНиколса. Гарри тоже его заметил. Уставился, сфокусировав на нём взгляд.

Напряжение вернулось. Син осушил бутылку с водой и вернулся в зал, чтобы переждать бурю там. Волна тихой ярости захлестнула его, но он сдержался. Гарри был единственным человеком в компаунде, кто не боялся к нему прикасаться. Он лучше других знал, на что Син способен, но это его не пугало, наоборот, он из кожи вон лез, чтобы спровоцировать Сина. Никто этого не понимал, даже туповатый Дэннис не знал, что движет Гарри, но Син давно это понял.

Гарри хотел, чтобы его заперли на Четвёртом. Они давно друг друга знали, но после того, как Сина засунули в коробку, издевательства Гарри вышли на новый уровень. Пока тот был накачан наркотиками, Гарри мог делать с ним всё, что захочет. Син смутно помнил, как его тело лапали большие ладони, а горячий влажный рот прижимался к его губам и шее. Он помнил достаточно, чтобы понять, что Гарри на нём помешался.

Изучив личное дело охранника, Син не удивился, узнав, что на гражданке Гарри состоял на учёте как секс-маньяк и сталкер с длинным послужным списком. Выбор Агентства пал на Гарри из-за его армейского прошлого и социопатических наклонностей, но даже они не решились отправить его «в поле», поняв, что этот человек не способен обуздать свои сексуальные импульсы, и запихнули его на Четвёртый, где он мог в полной мере реализовать свои «таланты» — издеваться над заключёнными, с которыми и без того обращались паршивее некуда.

— Надо же, Вега, мы постоянно сталкиваемся друг с другом, — протянул Гарри, входя в зал. За его спиной маячил Дэннис.

— Наверное потому, что мы оба живём в компаунде.

— Думаешь, дело только в этом? — Гарри остановился в полуметре от него, огладил взглядом мокрую от пота форму, задержавшись на области паха, прежде чем переключился на влажную шею и плотно сжатые губы Сина. — А мне кажется, ты делаешь это нарочно.

Син ухмыльнулся; отвращение боролось в нём с ненавистью.

— Угу, помечтай.

— Не оставишь нас на минутку? — обратился Гарри к Дэннису.

Тот нахмурился.

— Не думаю, что это хорошая идея, Гар…

— Пошёл нахер, я сказал! — прорычал Гарри, наградив друга сочащимся ядом взглядом. Судя по тому, как быстро Дэннис ретировался, садистские наклонности Гарри проявлялись и в дружеских отношениях.

Син расцепил скрещённые руки, сжав ладони в кулаки, окинул взглядом зал и заметил небольшую камеру под потолком. Из-за светлого крепления та была почти незаметна.

— Продолжаешь изображать из себя недотрогу теперь, когда они тебя выпустили? — Гарри подошёл ближе, вынуждая Сина отступать, чтобы не столкнуться с ним.

— Лапать того, кто находится в наркотиновом ступоре, вряд ли может считаться согласием, — Син не дрогнул, когда Гарри толкнул его в грудь и прижал к стене. — Знаю, педофилу это сложно понять…

— Я не грёбаный педофил! — огрызнулся Гарри и отвесил ему подзатыльник.

Титаническим усилием воли Син заставил себя промолчать, сделал глубокий вдох и так крепко сжал кулаки, что костяшки пальцев побелели.

— Стало быть, в твоём вымышленном мирке возраст согласия — это четырнадцать лет? Столько ведь было тому мальчишке, на которого ты набросился перед тем, как Агентство прибрало тебя к рукам?

Гарри схватил Сина за грудки, сминая ткань футболки.

— Слишком много болтаешь для того, кто убил кучу гражданских и трахнул свою мозгоправшу.

Син не знал, откуда росли ноги у этого слуха о нём и Лидии, но он никак не собирался комментировать это. Именно этого Гарри и добивался — его реакции.

Гарри наклонился вперёд, поднял руку и погладил Сина по щеке.

— Итак, когда ты станешь хорошим мальчиком? — прерывисто дыша, он провёл большим пальцем по губам Сина и приоткрыл их. Гарри задержал дыхание. — Признаюсь, Вега, я скучаю по твоей шикарной заднице. И по тебе.

— Неужели? — Син отвернулся. Он был так напряжён, что у него снова разболелась голова.

— О да, — Гарри уткнулся носом ему в шею, вдыхая его запах. — Да ладно тебе. Не делайвид, что забыл, Вега. Все наши драгоценные минуты…

— Так ты это называешь?

— Блядь, да! Именно так. Но ты же знаешь, мне нравится, когда ты можешь сопротивляться. Стоит мне подумать, как ты выглядишь, когда злишься… М-м-м, это так возбуждает.

Грубое прикосновение чужого языка к его шее стало последней каплей: Син схватил Гарри за запястье и вывернул его под таким углом, что тот зарычал от боли.

— Тронешь меня, и я тебя прикончу. Мы больше не на Четвёртом.

Гарри покрутил запястьем, разминая его, и с вожделением посмотрел на Сина:

— Тронешь меня ещё раз и окажешься там, ублюдок. Я включу твой ошейник на полную катушку, и тебя на неделю вырубит. Очнёшься уже на Четвёртом, — Гарри подошёл ближе, и Син снова напрягся, — обездвиженным, беспомощным и целиком в моей власти. И в следующий раз ты станешь моим. Весь ты.

Эти слова вызвали бурю воспоминаний. Тяжесть чужого тела, навалившегося на него, эрекция, вонзающаяся в его бедро, и он — не может пошевелиться и защитить себя. Власть, которой Гарри обладал над ним сейчас, была столь же сильна, как тогда, когда он был заперт на Четвёртом. Любая ответная реакция могла обернуться для него ещё более серьёзными последствиями.

Син оцепенел. Он был так же беспомощен, как тогда, в коробке. Это была правда. Так или иначе, но он был обречён. Верхняя губа Сина приподнялась в оскале, ноздри яростно затрепетали, а дыхание участилось.

— Во-о-от оно, — протянул Гарри, растягивая толстые губы в мерзкой улыбочке. — То самое лицо. Вот как я хочу, чтобы ты смотрел на меня, когда я наконец трахну тебя.

Лицо Гарри напротив начало расплываться. Син больше не видел ничего вокруг, сосредоточившись на цели, что стояла прямо перед ним. Гарри.

— Тронешь меня и пожалеешь.

Угроза только позабавила Гарри, тот приглушённо рассмеялся. Но стоило его ладони коснуться руки Сина, как дверь позади них распахнулась.

Син повернулся. Сердце стучало как бешеное, руки тряслись. Усилием воли он заставил себя успокоиться, но знал, что теряет хрупкий контроль над той яростью, которая требовала выхода и желала лишь одного — сеять хаос.

— Я не помешал? — нарушил напряжённую атмосферу недовольный голос Бойда.

— Не твоё собачье дело! — прорычал Гарри.

— Нет, это моё дело, — Бойд встал позади охранника. — И настоятельно советую тебе убрать руки от моего напарника.

В комнату ворвался Дэннис.

— Прости, Гарри, я отлучился на минутку…

— Завали ебало! — прошипел тот.

Син вырвал руку, но Гарри схватил его за грудки, разорвав воротник майки, и резко дёрнул на себя. Их лица оказались всего в паре сантиметров друг от друга. Бойд схватил Гарри за предплечье, но Дэннис оттолкнул его и впечатал в стену. Он уже занёс кулак, чтобы ударить Бойда, но в тот же миг пальцы Сина, очнувшегося от пронизанного ненавистью оцепенения, сжались на горле Дэнниса.

Прежде, чем случилось непоправимое, в комнату вошёл Люк Герант.

— Какого чёрта здесь происходит?!

Гарри отступил и насмешливо фыркнул:

— Ничего. Проваливай.

Син отпустил Дэнниса, оставив красные метки на его шее.

— Офицер Трумэн домогался Сина, — ответил Бойд, обогнув Дэнниса. — А офицер МакНиколсон стоял на стрёме, чтобы никто не вошёл. Я попытался вмешаться, и вот результат.

Син непонимающе моргнул. В венах всё ещё бурлил адреналин, но желание выпотрошить обоих мудаков постепенно таяло.

— Бойд…

— Захлопни пасть и не суйся не в своё дело! — перебил его Гарри, сверля Бойда взглядом. — Это касается только меня и Вега!

Взгляд Гарри, направленный на Бойда, стал той щепкой, которая пошатнула стену гнева Сина. Когда Гарри выбирал кого-то объектом своих домогательств, это было скорее обещанием, нежели угрозой, и в будущем не сулило будущей жертве ничего хорошего. Затолкав в дальний угол мысль о том, чему не суждено было сбыться, Син ждал, когда тот сделает следующий ход. Он бы ничуть не удивился, если бы Гарри попытался наброситься на Бойда прямо сейчас, добиваясь желаемого. Гарри не сдерживал своих порывов, хотя обычно он не нападал в присутствии свидетелей.

— Нет, это моё дело, — Бойд даже бровью не повёл, несмотря на обещание скорой расправы, явственно читавшееся на лице противника. — Возможно, Син не может дать тебе достойный отпор, но я могу. Если для этого нужно подать на тебя официальный рапорт, я это сделаю.

Беспокойство Сина взлетело на новый уровень.

— Идём.

Люк переводил взгляд с Дэнниса на Гарри, не скрывая своей неприязни.

— Прекрасная идея. Думаю, тебе непременно стоит это сделать.

— Ты на их стороне, а не на нашей? — Дэннис скептически покачал головой.

Гарри ухмыльнулся. В отличие от Дэнниса, удивлённым он не выглядел.

— Инцидент имел место быть и должен быть отражён в рапорте. Если вы не заметили, вас всё время снимала камера. Будет лучше, если каждая сторона останется при своём мнении и изложит его на бумаге, — парировал Люк. — Кроме того, инцидент не остался без внимания персонала тренировочного центра. Один из ремонтников остановил меня и сообщил о возникшей проблеме.

Син строчить рапорт не собирался.

— Я сваливаю.

Бойд не сдвинулся с места.

— Как оформляется официальный рапорт? Я должен сообщить тебе о том, что видел, или мне следует доложить твоему начальству об инциденте в письменной форме?

Гарри злобно рыкнул и выскочил вон; Дэннис не отставал от него ни на шаг.

— Поднимись на третий этаж в командный центр охраны, — кивнул Люк, словно ничего особенного не произошло. — Обо всём происходящем в компаунде сначала докладывают им, а уже они сообщают об инциденте непосредственному начальству тех, кто был в нём замечен. Так как дело касается Трумэна и МакНиколса, я лично прослежу за тем, чтобы мой капитан об этом узнал.

— Так и сделаю. Спасибо.

Люк пытался сказать что-то Сину, но тот его не слушал. Ноги почти вынесли его за пределы тренировочной зоны, но он заставил их остановиться. Когда Люк и Бойд вышли из зала, охранник преградил ему путь.

— Спасибо, что не стал калечить Гарри.

Син поднял бровь.

— Знаю, что ты мог бы. И знаю, что, должно быть, он это заслужил.

— Почему ты так в этом уверен? Я ведь неуправляемый каннибал, не забыл?

— Это не так. Ты не настолько безумен, каким хочешь казаться. Повторюсь, ты мог бы убить его.

— Мог бы, — подтвердил Син. — Думаю, в следующий раз я его убью.

Мгновение они смотрели друг на друга, потом Люк поднял ладонь, прощаясь, и повернулся лицом к Бойду:

— Набирай, если возникнут какие-то проблемы с рапортом. Мой номер есть в телефонном справочнике. Удачи.

Как только охранник скрылся из виду, Син накинулся на напарника:

— Зачем ты влез?

Бойд посмотрел ему в глаза, невозмутимый, как и всегда.

— Мне показалось, ты был в шаге от того, чтобы набить ему морду, и я решил вмешаться, пока ты не влип в очередные неприятности. А я хотел, чтобы он понял, что не все станут закрывать глаза на столь откровенные домогательства. Может, если я подам на него рапорт, он поймёт, что его поведение будет иметь последствия.

Кое-что в ответе Бойда удивило Сина, но слишком много глаз было приковано к ним, и он снова ощутил острую потребность врезать кому-нибудь по морде.

— Ладно, пойдём отсюда.

Они вышли из тренировочного зала. Большинство людей старались не смотреть на Сина, когда он приближался к ним, но он чувствовал их тяжёлые взгляды, нацеленные ему в спину, слышал шепотки, разносившиеся по залу. Они все считали, что Монстр опять что-то натворил. Остались бы они при своём мнении, узнай они правду?

Когда они с Бойдом оказались снаружи, вдали от посторонних ушей, у которых хватило бы смелости их подслушать, Син обогнул здание вокруг и увлёк Бойда под сень деревьев, в сторону от многолюдной тропинки, по которой без конца сновали люди.

— Зря ты привлёк к себе внимание того, кого следовало бы избегать! — прошипел Син. — Тебе не следовало вмешиваться.

— Плевать. Я не стану молча стоять в стороне.

— Ты либо слишком самоуверен, либо непроходимо туп. Трумэн — вожак многочисленной стаи охранников. И не таких, как Люк с глазками лани, а тех, кто реально здесь всем заправляют. Не стоило настраивать их против себя из-за меня.

Лицо Бойда стало каменным. Первые ростки ярости проклюнулись в его голосе.

— Значит, какой-то мудак может безнаказанно делать с кем-то всё, что взбредёт ему в голову, а я не должен вмешиваться только потому, что это, видишь ли, неудобно? Ты мой напарник, и я буду тебе помогать. Но даже если бы не был, я бы ему этого с рук так просто не спустил. Кроме того, я уже не в фаворе из-за моей матери и моего «особого» положения. Так что это ничего не меняет.

— Ты защитил меня. Этого вполне достаточно. И я… — Син пожал плечами. — Я ценю это. Раньше никто даже не пытался. Но не нужно давать ход этому делу. Я не хочу, чтобы ты снова пострадал из-за того, что пытался мне помочь.

Золотые глаза пристально посмотрели на Сина.

— Меня это не волнует. Что меня действительно волнует, так это то, что у тебя настолько низкие ожидания, что тебе достаточно даже того, что кто-то говорит от твоего имени. Гарри слишком высокомерен. Он не остановится, если ему не дать отпор. А я останавливаться на полпути не намерен. Если со мной что-то случится на задании, я хочу, чтобы этот инцидент был зафиксирован.

— Может, ты уже заткнёшься наконец? Я уже заебался слушать про следующих партнёров! — раздражённо проворчал Син. — Я решил смириться со всем этим дерьмом, а ты только и ждёшь удобной возможности, чтобы упасть замертво и сложить лапки.

— Я просто реалистично смотрю на вещи. У меня шансы упасть замертво намного выше, чем у тебя. Ты — хороший напарник, и с тобой это никак не связано. Просто я всегда думаю на несколько шагов вперёд.

— Ты идиот.

— Что тебя так беспокоит? Есть ещё что-то, что я должен знать о Гарри?

Син задумался над тем, как далеко он готов зайти. Стоило бы закончить этот разговор и не давать Бойду дополнительных поводов подавать рапорт на Гарри. Но по какой-то причине Син этого не сделал.

— Он — хищник, для него я — идеальная жертва. Тот факт, что меня все ненавидят, ему только на руку, потому что, если я кому-нибудь расскажу, мне никто не поверит. Но ему плевать, что я сделал. Когда ему отказывают в том, чего он хочет, он слетает с катушек и набрасывается. И то, что его дружки отвечают за камеры наблюдения, лишь подливает масла в огонь.

Лицо Бойда вспыхнуло гневом. Едва уловимая эмоция, но всё же самая яркая из того лимитированного набора, который Син привык наблюдать у своего напарника.

— Понятно. Ты назвал его хищником. Значит ли это, что в прошлом он уже нападал и преследовал других людей? Или это в основном был ты в силу обстоятельств?

— До того, как Агентство его наняло, он был у полиции на карандаше.

— И давно он здесь?

— По меньшей мере лет пять. А может и того больше. Я два года был заперт в камере на Четвёртом, когда он впервые там нарисовался.

— А все знают, что он из себя представляет? Офицер Герант, к примеру, не выглядел удивлённым.

Две женщины вошли в небольшую рощицу, но, увидев Сина и Бойда, остановились, посмотрели на одного мужчину, перевели взгляд на другого и развернулись на сто восемьдесят градусов.

Син невозмутимо продолжил, как будто их никто не прерывал:

— Все охранники в крыле строгого режима на Четвёртом знают. Люк просто брезгливее и нравственнее, чем остальные.

— Тогда почему ты не хочешь, чтобы я подавал рапорт? — Бойд скрестил руки на груди и прислонился к дереву, раздражённо сведя плечи. — Ты же понимаешь, что он не остановится? Все об этом знают все, но закрывают на это глаза. Такое безразличие и дискриминация просто поражают. Неужели тебя это совсем не волнует?

Порядком уставший от этого разговора Син пожал плечами. Изображать из себя жертву неудачного стечения обстоятельств ему не хотелось. Гарри Трумэн был помехой и представлял для него опасность лишь потому, что Син не мог его убить, не усугубив тем самым своё незавидное положение. Приходилось мириться с этим «неудобством», чтобы снова не угодить в коробку.

— Я к этому привык. Это больше не имеет для меня значения. Они уверены в своей безнаказанности и будут делать то, что пожелают. В конце концов, я даже не человек, а жуткий монстр компаунда.

Бойд усмехнулся:

— Ну, а для меня такое положение дел неприемлемо. Я уже ему не нравлюсь, так что, если я не отправлю рапорт, лучше не станет. Не хочу оставаться в стороне, если могу хотя бы написать о том, что остальные так удобно умалчивают.

В дальнейшем обсуждении не было смысла. Очевидно, что Бойда от его плана было уже не отговорить, и Син не собирался ему препятствовать в осуществлении задуманного. Наоборот, в его настойчивости было что-то интригующее, столь сильно разнящееся с его обычной апатией и безразличием к миру.

— Как ты там вообще оказался? Я тебя ни разу не видел в том корпусе.

— Ты же сам сказал, что это хорошее место для тренировок.

Син задал ему этот вопрос только для того, чтобы отвлечься от мыслей о том, что этот затворник делал в квартире Райана. Ну и чтобы ещё раз увидеть его мимолётную улыбку. Судя по всему, Бойд сделал свои выводы из его молчания.

— Что странного, что я туда пошёл?

— Ничего. Просто… — оборвал себя на полуслове Син. Как обычно, он не мог облечь свои мысли в подходящую словесную форму. В прошлом у него не возникало необходимости подбирать слова, чтобы донести свою мысль до кого-то. — Не думал, что ты и правда придёшь. Мне казалось, ты одиночка.

— А, — подул тёплый ветер, и белоснежные волосы скрыли лицо Бойда. Тот заправил непокорные пряди за уши и склонил голову к плечу, противостоя ветру. — Порой я не против побыть среди людей. К тому же ты сам порекомендовал мне это место. Вот я и пришёл.

Син не знал, что на это ответить. В поисках вдохновения он посмотрел вниз, на свою майку, и понял, что дело обстоит много хуже, чем он предполагал. Воротник майки был разорван, оголяя левое плечо и грудь.

Бойд тоже это заметил.

— Тебе нужно переодеться…

— Мне особо не во что переодеваться.

— Почему?

— Потому что моим шмоткам лет десять. Я не часто выбираюсь из дому.

— Тебе всё ещё нельзя покидать компаунд?

Син кивнул, тоскливым взглядом скользнув по главным воротам.

—Только в сопровождении эскорта. Как говорит наш добрый Маршал, веры мне нет. Мало ли что я надумаю выкинуть.

— Хм, — Бойд засунул руки в карманы чёрных штанов. — Не хочешь сгонять в город сейчас?

— С тобой?

— Да.

Бойд снова застал его врасплох. Какое-то время Син молчал, не зная, что ответить на его предложение, а потом тихо фыркнул и рассмеялся:

— Ты совсем меня не боишься, да?

— Не-а. Ни капельки.

В этом была некая доля иронии, учитывая, что всего несколько недель назад Син чуть не убил Бойда. Может быть, это было даже логично, что они нашли общий язык — они оба были с приветом.

— У тебя есть тачка?

— Утром была. На главной стоянке.

Бойд направился к воротам компаунда, и Син неохотно последовал за ним. Пока они шли к парковке, он украдкой поглядывал на Бойда, пытаясь понять, откуда растут ноги у его любезности. Да, в последнее время они частенько разговаривали, но сейчас всё было иначе. Син никогда не рассматривал вариант, в котором он проводил время с Бойдом по причинам, не связанным с инструктажем или миссией. Он понятия не имел, что делать. Люди из Агентства либо игнорировали его, либо делали всё возможное, чтобы загнобить. Даже Кархарт никогда не предлагал ему того, что предложил этот мальчишка. Но вероятность того, что Бойд играет в какую-то свою игру, притворяясь милым только для того, чтобы всё шло как по маслу, со счетов списывать было нельзя.

Син смерил Бойда тяжёлым взглядом, надеясь, что заблуждается на его счёт. Эта его готовность сотрудничать, неуёмное любопытство, непонятные вопросы и ещё эта улыбка… Син был почти уверен, что, если выяснится, что Бойду удалось обвести его вокруг пальца, он раз и навсегда перестанет обременять себя общением с людьми. От одной этой мысли Сину захотелось вернуться в свою квартиру и перестать изображать из себя члена социума.

Машина Бойда была чёрной и изысканной, дороже, чем он ожидал. У ворот их остановила охрана компаунда. С ними общался Бойд — показал им своё удостоверение и согласовал все детали. Это было легко. Легче, чем Син ожидал, и этому было лишь одно объяснение — Бойд был в списке тех, с кем ему дозволялось покидать территорию компаунда. Хотя он сомневался, что Коннорс рассматривал такую вероятность.

Когда машина отъехала от компаунда, Бойд спросил:

— Что насчёт ценового диапазона? У тебя есть какие-то предпочтения?

— Что-нибудь подешевле. Меня держат на голодном пайке. У меня нет доступа к моему банковскому счёту.

— Почему?

— Потому что они контролируют каждый мой шаг, — обыденным тоном ответил Син, уставившись в окно. Они проезжали через «Все святые» — район, в котором находилось Агентство. За воротами компаунда простирались большие дома и зелёные насаждения, самым значительным из которых был парк Серебряного озера, занимавший большую часть территории. Но по мере того, как они продвигались на юг, в поле зрения показались верхушки небоскрёбов.

— Я знаю парочку недорогих мест. Ты не против, если я отвезу тебя в секонд-хенд?

— Мне плевать. Куда отвезёшь, туда отвезёшь.

Бойд кивнул и повернул на юго-запад, в направлении Викланда. Син особо не обращал внимания, куда они ехали, заметил только, что Бойд свернул с главной дороги на менее оживлённые боковые улочки. Они взяли курс на север, сделали петлю, чтобы опять вернуться на юг. Дорога, соединявшаяся с Дофин-стрит, вывела их к западной части Викланда, в самое начало района, который плавно перетекал в Деловой квартал. Только когда Бойд припарковал машину, Син понял, что его смутило. Вместо того, чтобы выбрать самый короткий путь и проехать по Дофин-стрит, Бойд зачем-то сделал огромный крюк. Эта странность в поведении напарника напомнила Сину об их первом задании. В тот день они тоже были на Дофин-стрит.

Син заинтригованно взглянул на Бойда. Может быть, когда-нибудь он выяснит, что произошло с этим мальчишкой в прошлом.

— Мне казалось, ты ненавидишь людей так же сильно, как и я, — сказал Син, наблюдая за тем, как Бойд вынимает ключи из замка зажигания. — Почему же ты из кожи вон лезешь ради меня?

— Потому, что хочу.

Должно быть, что-то в выражении лица Сина подсказало Бойду, что такой ответ тот не приемлет, потому что после короткой паузы он добавил:

— Я не знаю, что ещё сказать, кроме того, что меня беспокоит, что тебе не на кого положиться. Ты оказался в изоляции не столько из-за своих проблем, сколько по вине других людей. Не в моих привычках делать что-то, не обдумав всё как следует. У меня было время, чтобы составить своё мнение о тебе, и я не нашёл ни одной причины, чтобы отказать тебе в помощи. Поэтому, если я могу тебе чем-то помочь, я это сделаю.

— Ты как-то не тянешь на филантропа. Скорее ты принадлежишь к типу людей «не-лезь-не-в-своё-дело» и «мне-всё-похуй-отъебись-от-меня».

— Обычно так оно и есть. Но не тогда, когда дело касается тебя.

Син вылез из машины. Казалось, Бойд говорил искренне, но что если это были всего лишь тщательно подобранные слова?

— В городе много секонд-хендов, но «Шкаф Аспена» — лучший по соотношению цена-качество, — сказал Бойд. — Сколько у тебя при себе денег?

— Пара сотен. Они не дают мне много налички на руки.

— Этого более чем достаточно. А если ты спустишь все деньги на шмотки, они дадут ещё?

— Нет. Но это не важно. Всё равно я ничего не покупаю, кроме дерьма из автомата.

— Они лишили тебя права пользоваться собственными деньгами. Это оскорбительно!

Женщина и девочка-подросток, выходившие из магазина, с сомнением взглянули на порванную майку Сина. Он презрительно усмехнулся.

— Это ничто по сравнению с заточением в ящике.

Магазин был большим. Больше, чем Син ожидал. В нём было полно людей и вешалок с одеждой. Захламлённый и хаотичный, он вызывал у Сина лишь одно желание — вернуться на улицу. Поборов беспокойство, он постарался вести себя как нормальный человек. Насколько это вообще было возможно.

— Да, но оттого это не менее оскорбительно. Они ограничивают тебя даже в таких мелочах. Зачем, если ты всё равно не сможешь купить на них свободу?

Правда заключалась в том, что Син даже не задумывался о своём пособии, когда оно ему было назначено. Раньше он вообще не получал от них ни копейки. Ему сказали, что деньги будут перечисляться на его банковский счёт и будут храниться там до тех пор, пока его не сочтут способным распоряжаться ими самостоятельно. Син не знал, ложь это или правда. Так или иначе, сейчас он уже ничего не мог изменить.

Бойд отвёл его в маленькую нишу, скрытую в стене магазина. Сначала Сину показалось, что посторонним туда вход воспрещён, но Бойд вошёл внутрь, не сбавляя шага, и ему ничего не оставалось делать, как пойти следом. Арка вела в небольшой коридор, а тот — в ещё один демонстрационный зал. В нём было несколько вешалок с одеждой и полок с обувью. Бойд остановился и указал на стеллажи с мужской одеждой.

— Это новое поступление. На первом этаже все хорошие вещи исчезают в мгновение ока, так что лучше поищи что-нибудь здесь. На твоём месте я бы присмотрелся к обуви. Здесь есть из чего выбрать.

— Ты здесь частый гость? Мне казалось, ты не слишком-то ограничен в средствах.

— Это моя мать не ограничена в средствах, а до того, как получить эту должность, я богачом не был, — с отстранённым выражением лица ответил Бойд. — О крыше над головой мне беспокоиться никогда не приходилось, но что касается денег на еду или вещи первой необходимости, бывало по-разному. Я привык тратить по минимуму, насколько это возможно. И мой… — он замолчал и скрестил руки на животе. — Я знал других людей, которые были стеснены в средствах, поэтому и привёл тебя сюда. Я сам купил здесь плащ и ботинки, так что присмотрись — у них есть действительно качественные вещи.

Син сделал над собой титаническое усилие, отважно занявшись поисками одежды, но постоянно отвлекался на других посетителей, гадая, узнает ли его кто-нибудь из штатских, вспомнив давнишний инцидент. Несмотря на все попытки Вивьен замять это дело, вероятность того, что кто-то мог вспомнить лицо человека, которого федералы окрестили «психом Викланда», была велика. Син уже сто раз пожалел, что не надел что-нибудь с капюшоном, чтобы скрыть под ним своё примечательное лицо. Проблему это, конечно, не решало, но так он хотя бы не чувствовал себя таким уязвимым. Если что-то случится, Агентство всё уладит, но Агентство не сможет избавить его от возможной встречи с кем-то, кто был свидетелем того ужаса, который он учинил.

— Слушай, мне просто нужна новая футболка.

— У тебя много одежды?

Син мысленно составил каталог своих пожитков. Это не заняло много времени. Несколько футболок, две пары штанов и одна пара обуви. Какого-нибудь более-менее толкового пальто, которое бы защищало его от зимней стужи, в списке не оказалось. Что уже говорить о том, что вся его одежда была изношенной и местами порванной.

— Достаточно.

— Что входит в твоё понимание «достаточно»? Не помню, чтобы видел тебя в чём-то, кроме того, что на тебе сейчас.

— У меня есть… ещё пара шмоток.

— Ещё пара шмоток? — повторил Бойд и покосился на Сина. — Это каких же? Одна пара штанов и две майки.

— К твоему сведению, у меня две пары штанов.

— Признаю свою ошибку, — тень улыбки промелькнула на губах Бойда. — И сколько лет ты их носишь, позволь спросить?

Ему нечем было крыть, поэтому Син отвернулся и выместил своё раздражение на вешалках.

— С тех пор, как был молод и впечатлителен.

— То есть по меньшей мере лет десять.

Син усмехнулся.

— Какое это имеет значение? Они чистые и прикрывают все стратегически значимые места, разве нет?

Угольки веселья вспыхнули в глазах Бойда.

— Да, но они все дырявые и затасканные. Такое чувство, что ты носил одно и то же каждый день на протяжении десяти лет не снимая. С этим срочно нужно что-то делать. Вот сегодня и начнём. Если у тебя летняя одежда в таком виде, то больших надежд на зимний гардероб возлагать не приходится.

Син прикинул, что до окончания фальшивого лета — наследие послевоенного мира — осталось всего несколько недель, и безразлично пожал плечами.

— Отправлю своего раба за шмотьём, пусть он этим занимается.

— Кого?

Пренебрежительно дёрнув плечом, Син сделал над собой усилие и взглянул на вещи на вешалках.

— Какой-то идиот из обслуги, которого ко мне приставили. Я не перевариваю его вид, он ненавидит меня почти столь же страстно. Приносит мне еду и всё необходимое. Я думаю, они специально приставили ко мне этого придурка, чтобы я как можно реже высовывался из квартиры.

Его взгляд упал на чёрную куртку-бомбер. Внутренняя подкладка протёрлась, но всё же лучше, чем ничего. Сгодится на зиму.

— И ты хочешь, чтобы этот придурок выбирал тебе одежду?

— Людей коробит от одного моего вида, и моя одежда здесь совершенно ни при чём.

Син посмотрел на пальто, в растерянности скользнул взглядом по другим вешалкам. Он привык довольствоваться малым и с трудом понимал, чего от него ждал Бойд и зачем ему столько вещей.

— Хм, — Бойд взял с полки простую чёрную рубашку с длинными рукавами и развернул её, чтобы рассмотреть получше. Длинные ресницы скрыли взгляд золотых глаз, когда тот отвернул низ рубашки и долго изучал бирку. Бойд смерил Сина оценивающим взглядом и, не сказав ни слова, протянул ему рубашку.

— Собираешься превратить меня в своё подобие?

— Что? Нет! Она почти новая. Если не хочешь, не бери. Я не настаиваю, просто подумал, что ты захочешь её примерить.

Син перебросил рубашку через плечо.

— Я шучу, детка. Но за разъяснения, спасибо.

— Почему ты зовёшь меня деткой?

Улыбка на лице Сина стала шире, когда он протянул руку и ущипнул Бойда за щёку, помотав его лицо из стороны в сторону.

— Потому что ты такой… — «потому что ты такой невинный и милый» хотел съязвить Син, но почувствовав мягкость кожи Бойда под своими пальцами, осёкся. Он только сейчас осознал, что мальчишка и вправду очень привлекателен внешне, и потому ограничился менее опрометчивым заявлением: — Ребёнок.

Бойд отвернулся, рассеянно проведя пальцами по щеке, которой только что касался Син.

— Почему все так думают?

— Что ты ребёнок? — Син стянул с себя рваную футболку и отбросил её в сторону.

Бойд кивнул.

— Полагаю, они удивлены, что мне присвоили девятый уровень, хотя у меня нет соответствующей подготовки. Но ты был намного моложе меня, когда тебя завербовали, так что прецеденты были и до меня.

Син натянул рубашку через голову и распрямил плечи, растягивая ткань.

— Скорее потому, что ты явился из ниоткуда и у тебя нет никакого реального опыта. Им кажется, что ты стал моим напарником по блату. На самом же деле, твоя дорогая мамаша знала, что только отщепенец может найти общий язык с другим отщепенцем.

— Мне кажется, ты её переоцениваешь.

— Возможно, — Син посмотрел на рубашку, прежде чем стянуть её с себя.

Двое посетителей с любопытством смотрели на мужчину, который переодевался в свою рваную футболку. Син оскалился, но, вспомнив, что он уже не в компаунде, отвернулся и проворчал:

— Ненавижу гражданских.

— Большинство людей пользуются примерочной, — мягко заметил Бойд.

— Я не стеснительный, — добавив тёплую рубашку к куртке, Син направился к выходу. Кажется, он слышал, как Бойд пробормотал ему вслед:

— Я заметил.

Они вернулись на первый этаж, и Бойд направился прямиком в отдел джинсовой одежды. Син держался позади, не желая потерять его из виду в толпе. В магазине было полно народу, все они рылись в стопках аккуратно сложенной одежды, разводя вокруг беспорядок. Если бы он знал, что здесь будет так много людей, ноги бы его здесь не было. На одежду ему было плевать. Он согласился пойти только потому, что хотел провести время с Бойдом.

Осознание это пришло к нему внезапно, столь же внезапно, как и то, что он находит своего напарника красивым. Раньше Син никогда не задумывался над тем, кто красив, а кто нет. Впрочем, разве мог он раньше представить, что будет ошиваться в Лексингтоне, следуя по пятам за каким-то мальчишкой.

Нахмурившись, Син снял с вешалки чёрную толстовку и надел её поверх рваной майки, натянув на голову капюшон. Он попытался сосредоточиться на предстоящей задаче, но две девушки, поглядывавшие на него украдкой, действовали ему на нервы.

— Тебе нравится? — пара чёрно-красных кроссовок возникла перед его носом. Син поднял глаза и увидел Бойда. Он стоял рядом, перекинув через локоть несколько вещей.

— У меня есть обувь.

— Одна пара, да?

— А сколько нужно?

— Две. Если эти порвутся, что ты будешь носить?

Син решил, что новые кроссовки для тренировок ему не помешают.

— Ладно.

— Ещё я нашёл штаны и футболку. И свитер. Не уверен, что он тебе понравится, но он тёплый.

— Здорово. Теперь мы можем свалить отсюда?

— Тебя что-то беспокоит?

— Мне некомфортно среди штатских… в Лексингтоне.

— Ну… — Бойд огляделся по сторонам и пожал плечами: — Кажется, в данный момент на тебя никто не обращает внимание. Может быть, задержимся ненадолго?

Это была чистая правда. Единственными, кто обращал на него внимание, были эти девушки. Но стоило ему сделать над собой усилие и прислушаться к их разговору, Син понял, что они обсуждают внешность Бойда и его самого. Судя по всему, у него было потрясающее тело, а у Бойда — прекрасные волосы.

— Ладно, — недовольно проворчал Син. — Кстати, эти девушки интересуются, каким кондиционером для волос ты пользуешься.

Бойд покачал головой и улыбнулся.

— Не скажу.

— Может быть и стоило бы. Вдруг тебе обломится свидание с одной из них.

Бойд усмехнулся и повернулся к нему спиной.

— Это вряд ли.

— Совсем в себя не веришь, да?

— Нет. Они меня не интересуют.

К этому времени девушки уже успели понять, что их заметили. К недовольству Сина, одна из них призывно ему улыбнулась. Тот сверкнул на неё глазами, и миниатюрная рыжеволосая девушка мигом опустила дерзкий взгляд.

Они провели в магазине ещё полчаса, за которые Бойд успел собрать кучу одежды; Син на неё даже не взглянул. Группа девушек примостилась за ними в очереди. Они открыто глазели на мужчин и перешептывались, гадая, геи они или нет. Вопрос так удивил Сина, что он повернулся и смерил их одним из своих убийственных взглядов. Щебетание внезапно оборвалось.

Бойд же не обращал на них никакого внимания, и Син подумал, что он обиделся. Должно быть, людям хватало одного взгляда на длинноволосого Бойда с его андрогинным лицом и худощавым телосложением, чтобы причислить его к мужеложцам. Ко всему прочему, они ходили по магазину вместе, и Бойд ворчал, как старый дед, что ему нужна тёплая одежда, ведь зима на носу, и предположение не казалось таким уж абсурдным. Син не знал, был ли Бойд геем, он и о своей-то сексуальной ориентации никогда не задумывался. Только Лидия и Гарри рассматривали его как сексуальный объект. По всей видимости, потому, что и тот, и другая была с пулей в голове. Конечно, был ещё Тьерри, но тот скорее пытался им манипулировать, нежели реально пытался затащить его в постель.

Раздражение сменилось праздным любопытством, пока Син придирчиво рассматривал своего младшего напарника. У Бойда были правильные черты лица и приличное телосложение, если, конечно, мальчишка когда-нибудь наберёт вес.

Син осмотрелся по сторонам, но окружавшие их люди не вызвали в нём никакого интереса. Наверное, Агентство вытравило из него способность находить других людей привлекательными.

За двадцать восемь лет Син ни разу не задумался об этом. Он готов был поспорить, что даже ледышка Бойд лучше разбирается в подобных вещах, чем он. Это было странно, но он не мог представить себе Бойда, занимающегося с кем-то сексом.

Мысль эта рисовала интересные образы в голове. Син ухмыльнулся.

— Что? — насупился Бойд.

— Ничего, — отрезал Син, не снизойдя до объяснений.

ГЛАВА 11

Нью-Йорк оказался даже хуже, чем Син его себе представлял.

Нет, конечно, он знал, что бывший мегаполис сильно пострадал во время войны и ныне был необитаем, но даже Пустошь меркла по сравнению с тем, что простиралось за пределами их конспиративной квартиры. Разрушенные мосты ржавели над серыми реками, в которых текла отравленная болотного цвета вода; тысячи изъеденных ржавчиной автомобилей были брошены посреди некогда оживлённых проспектов, а взорванные высотки стремились ввысь, упираясь зазубренными краями в горчичное небо. Нью-Йорк выглядел необитаемым, и, по мнению правительства, так оно и было, что не мешало многочисленным группировкам пытаться урвать те клочки земли, которые ещё представляли хоть какую-то ценность.

Одной из таких группировок, пытавшихся заявить свои права на то, что осталось от Нью-Йорка, была крупная фракция китайцев — «Ди Чжи». По силе и численности боевиков та могла бы потягаться с Янусом. Но Агентство волновало то, кто стоял за «Ди Чжи» — они сами, или их, как и многих других, поглотила прожорливая машина Януса. Агентство не имело ни малейшего представления о планах этой организации, впрочем, как и осведомители внутри неё, поэтому на разведку отправили Бойда и Сина.

В качестве места для оперативной базы был выбран один из верхних этажей заброшенного жилого дома в районе, некогда именовавшегося Нижний Манхэттен. Для того, чтобы попасть внутрь, нужно было подняться на несколько этажей вверх, но это неудобство сполна компенсировалось шикарным видом из окон — от потолка до пола — на территорию, которую «Ди Чжи» отвоевала у местных падальщиков, а в прошлом уцелевших во время бомбёжек местных жителей.

— Выход здесь и здесь, — Бойд указал на кипу фотографий, которые он аккуратно разложил на полу. У них ушло несколько дней на то, чтобы определить, в каком здании обосновалась «Ди Чжи», и ещё один день на то, чтобы проникнуть внутрь и получить представление о его планировке.

— В подвале есть стабильный источник электроэнергии. Подходящее место для серверной или технологического центра, — Бойд потянулся к планшету, на его экране был открыт старый чертёж здания, и взглянул на Сина. — Конечно, если бы можно было проникнуть в здание через главный вход и спуститься вниз, было бы идеально, но для этого нужно пройти через толпу боевиков «Ди Чжи» и их службу безопасности, а это, по вполне понятным причинам, не представляется возможным. Согласно данным источника Оуэна в восемь ноль ноль охрана на восточном входе меняется. Подходящее время, чтобы проникнуть внутрь.

Бойд показал Сину простейшую симуляцию, которую он разработал, используя чертежи здания. По мере того, как он посвящал Сина в детали плана, симуляция демонстрировала местонахождение объектов, о которых шла речь.

— Чтобы не привлекать внимание охранников и повысить наши шансы на успех, предлагаю зайти с разных сторон. Ты можешь войти с восточного входа, я — с северо-восточного. В каждом коридоре, примерно через пятьдесят футов друг от друга, есть подсобные помещения, в которых можно спрятаться в случае необходимости. Когда охранники меняются, они всегда проводят полную зачистку здания. На всё про всё у них уходит примерно двадцать пять минут. Вот в этих коридорах особо спрятаться негде, поэтому они вряд ли будут прочёсывать их особенно тщательно. Если мы спрячемся там, то сможем вернуться назад через те зоны, которые охранники уже зачистили.

Бойд выделил две точки на экране планшета.

— Входы в подвал здесь и здесь. Я возьму с собой декодер, чтобы взломать систему безопасности серверной. У нас будет окно в десять минут, так что придётся поторопиться. Вот на этом перекрёстке мы разделимся и уйдём тем же путём, которым пришли. Снаружи велика вероятность столкнуться с охраной, но если мы будем двигаться вот через этот переулок на север, то он выведет нас прямо к фургону. При условии, что по пути не возникнет никаких непредвиденных обстоятельств, мы управимся самое позднее к девяти.

— Как захватывающе, — Син лежал на полу на животе и наблюдал в бинокль за соседним зданием из окна. Он безразлично мазнул взглядом по симуляции и отвернулся.

— Мы выдвигаемся через несколько часов, так что я пошёл собираться. Советую тебе сделать то же самое.

— Всенепременно.

Оставив легкомысленный ответ Сина без внимания, Бойд ещё раз прошёлся по плану и отправился в одну из спален, чтобы переодеться. Когда он вернулся в гостиную, облачённый в чёрный плащ, бронежилет и чёрную шапку, маскировавшую выделявшиеся на тёмном фоне белоснежные волосы, Син разглядывал симуляцию на планшете, наконец-то удостоив её своим вниманием. Покинув их временное пристанище, они спрятали всё оборудование на подземной парковке, там же, где запарковали фургон Агентства.

Когда пробило восемь часов утра, их пути разошлись.

Бойд без особого труда проник внутрь здания, когда охранники отвлеклись на смену караула. Зачистка территории проходила ровно так, как он и ожидал. Ему лишь однажды пришлось укрыться от охраны в подсобке, и ему оставалось лишь гадать, сколь тернистым или лёгким оказался путь Сина. Они действовали вслепую, поэтому всё могло пойти наперекосяк в любой момент. Бойд не столкнулся с какими-либо серьёзными проблемами лишь потому, что перемещался быстро и в строго определённые места, следуя плану и расписанию. Отступи он от заданного плана хоть на шаг, пиши пропало.

Каково же было его удивление, когда, добравшись до пункта назначения, он обнаружил в подвале скучающего Сина. Тот опередил его как минимум на десять минут.

— А ты быстро, — присвистнул Бойд, снимая рюкзак со спины. — Как ты смог добраться сюда быстрее меня? Воспользовался другим маршрутом?

— Мой маршрут был проще и быстрее.

Бойда прошило волной раздражения. После всех этих разговоров о напарниках выходило, что действия Сина в корне расходились с его словами. Он не участвовал в разработке и обсуждении плана, сидел с отсутствующим видом на брифингах, размышляя о чём-то своём, и не делился с Бойдом своими идеями в те редкие мгновения, когда они его посещали. Син просто делал то, что хотел.

Бойд несколько часов потратил на то, чтобы разжевать ему детали маршрута, а Син просто завалился в подвал как ни в чём не бывало и уже битый час стоял у серверной со скучающим видом, выставляя его на посмешище. Уже не говоря о том, что, если бы что-то пошло не по плану, Бойд бы понятия не имел, где искать своего строптивого напарника, потому что тот всегда оказывался не там, где должен был быть. Это в корне противоречило всему, что вдалбливали в него на занятиях тренеры Агентства, и это взбесило Бойда до чёртиков.

— Неужели? — раздражённо прошипел Бойд, выдернул декодер из рюкзака и настроил его на работу с замком. — И что же это за маршрут такой? Дай угадаю, просто ворвался в здание, кишащее боевиками, не подумав о последствиях. Как обычно.

Син изменился в лице. Скука уступила место раздражению.

— Даже не знаю, смеяться мне или краснеть от стыда, ведь мой напарник-недоучка возомнил, будто он и вправду лучше знает, что и как мне делать.

— Тебе виднее, ты ведь мой напарник. Кому как не тебе знать, почему мы не можем действовать сообща, ведь мы, вроде как, в одной лодке, и ты владеешь ровно той же информацией, что и я. Если тебе не понравился мой план и ты видел в нём изъяны, почему, чёрт бы тебя побрал, ты говоришь мне об только сейчас?!

— Потому что ты вбил себе в голову, что командир в нашей группе — ты, и даже не потрудился спросить, что я об этом думаю. По всей видимости потому, что я «врываюсь, не думая о последствиях», и не знаю, как мне делать мою работу, с которой я успешно справляюсь уже больше десяти лет. Это тебе никогда не приходило в голову, — бросив на него уничтожающий взгляд, Син сосредоточил своё внимание на лестнице и коридоре.

— Что? Великий Син Вега слишком боится поговорить с кем-то вдвое меньше его? — Бойд усмехнулся. — Не моя вина, что ты молчал, когда у тебя была возможность высказаться. Ты всегда молчишь. Я изложил тебе свой план, но ты промолчал, хотя тебе ничего не мешало сказать, что мой план — говно. Ничего, кроме твоего собственного пофигизма.

— Ты просто идиот. Если ты и дальше будешь вести себя в том же ключе, когда я не выполняю твои приказы, то я лучше посижу и подожду тебя в фургоне.

Декодер мигнул, сообщая о том, что всё готово. Бойд снял его с замка и рывком распахнул дверь в серверную.

— Речь не о том, чей план, а о том, чтобы придерживаться этого самого плана. Если я не знаю, чего от тебя ждать, и ты никогда не делишься со мной своим мнением, то на кой чёрт мне сдался такой напарник? С таким же успехом я могу и дальше всё делать один. Как это было раньше.

— Ну, может быть, в следующий раз ты догадаешься спросить меня, почему я пошёл этим путём, а не будешь вести себя как грёбаный идиот, который ни хрена не смыслит в том, как делать свою работу? — Син просканировал коридор хмурым взглядом, словно надеясь, что кто-то появится на горизонте, и он сможет их убить.

Бойд открыл было рот, чтобы возразить что-то, но передумал. Расстроенный, он повернулся к Сину спиной и вошёл в серверную. Внутри было много разных гаджетов, в том числе ноутбуков. Бойд включил один, гадая, что эффективнее — скопировать данные с нескольких ноутов или просто украсть сами ноуты. Кража ноутбуков влекла за собой неоправданно большие риски, поэтому Бойд остановился на втором варианте. Подключив к ноутбуку жёсткий диск и запустив программу копирования данных, Бойд поднял глаза и натолкнулся на напряжённый взгляд Сина.

— Предполагается, что ты должен следить за коридором, а не смотреть на меня.

— Я не смотрю на тебя.

Бойд повёл бровью, но оставил своё мнение при себе. Закончив копировать данные с одного ноутбука, он принялся за другой. Сливать данные с мини-сервера он не стал, просто сунул его в рюкзак.

— Хоть бы осмотрелся, что ли.

— Как же такой непроходимый идиот, как я, поймёт, что искать?

— Полагаю, никак. Всё равно ты не видишь дальше своего носа.

— Действительно. Что бы я без тебя делал?

Стиснув зубы, Бойд взглянул поверх ноутбука. Внутри закипал гнев, и скрывать его становилось всё труднее.

— Да ты просто из кожи вон лезешь, чтобы вывести меня из себя. Хочешь, чтобы мы поругались, и у тебя появился повод вернуть всё на круги своя?

— Я могу делать всё, что захочу. И повод мне для этого не нужен.

— В чём твоя проблема?! — Бойд едва не сорвался на крик, но вовремя спохватился.

— В том, что ты ведёшь себя так, будто ты здесь старший агент, а не я, будто это я не знаю, какого рожна я делаю! А потом ты ещё смеешь кидать мне в лицо, что проблема, видите ли, во мне! Как же я сразу не догадался, что ты только прикидывался добреньким, чтобы втереться ко мне в доверие, а на деле мудак мудаком.

— Блядь, что за бред ты несёшь! — всплеснул руками Бойд,утратив остатки терпения. — Сам себе что-то надумал, а теперь пытаешься свалить с больной головы на здоровую!

Син повернулся к нему спиной и быстрым шагом направился к двери.

— Пофиг.

Напряжение, повисшее в воздухе, было почти осязаемым. В такой нервной обстановке работать было невозможно, но даже невзирая на мрачного Сина, маячившего тенью за его спиной, Бойд ни на секунду не забывал о задании. Закончив со вторым ноутбуком, он замёл следы, положил жёсткий диск в рюкзак и направился к выходу. Они едва взглянули друг на друга.

До подземной парковки Бойд и Син добрались бегом, не обращая внимания на пустынные городские улицы, мелькавшие мимо. Через пару минут они уже ехали прочь из города, оставив базу Ди Чжи позади. Им пришлось сделать крюк, чтобы добраться до уцелевшего туннеля через реку, который вёл в Нью-Джерси. К счастью, кроме падальщиков, их больше никто не заметил. И то, кажется, их больше поразила машина на ходу, чем пассажиры.

По пути в Пенсильванию они не перекинулись ни словом, ни взглядом. Но чем дольше они молчали, тем больше росло напряжение между ними. Син буквально источал ярость. Поэтому не было ничего удивительного, что, как только они пересекли границу штата, и Бойд остановился на красный свет светофора, на первом попавшемся по пути перекрёстке, Син тут же открыл дверь и выпрыгнул из машины.

— Какого чёрта? — возмутился Бойд. — Вернись в машину!

— Нет. Я хочу пройтись пешком, — Син захлопнул дверь перед самым его носом.

— Син, мы в тридцати милях от Лексингтона!

— Я выживу. Возвращайся. Скажи им, что мы вернёмся порознь. Они знают, что я поблизости.

— Син! Что, если что-то случится?! — закричал Бойд, но Син уже перемахнул через ограждение у обочины дороги. Тяжёлые ботинки захрустели по старому мемориальному кресту, валявшемуся на земле.

— Син! — окликнул его Бойд, но тот не ответил. Ему только и оставалось, что смотреть, как его напарник исчез в видневшейся невдалеке роще. Ярость и неуверенность боролись в нём, пока он разрывался на части, не зная, что ему делать: бежать за Сином или вернуться в Лексингтон без него. Бойд понимал, что даже если он сможет его найти, заставить вернуться Сина в фургон он не сможет, и они снова разругаются в пух и прах. Задание или нет, Син всегда делал то, что хотел и когда хотел.

— Проклятье! — прошипел Бойд, завёл машину и тронулся с места, стараясь отвлечься от мыслей о Сине и сосредоточиться на дороге.

Безуспешно.

По мере того, как росло расстояние, разделявшее их, он расстраивался всё больше и больше. Он дважды останавливался, намереваясь повернуть назад и разыскать Сина. Бойд всё ещё был очень зол на него, но несмотря на злость, образ напарника, молча уходящего прочь, всё время стоял перед глазами. Бойд понимал, что не сможет его найти, если только Син сам этого не захочет.

Неохотно нажав на педаль газа, Бойд поехал вперёд.

***

Спустя несколько часов Бойд мерил шагами гостиную своего дома. Разыгравшаяся не на шутку паранойя рождала ужасные сценарии в голове, в которых Сина брали в плен и мучили до потери сознания. К тому же Син был так взбешён, что вполне мог сделать что-то опрометчивое, просто удовольствия ради.

Спустя какое-то время голову Бойда посетила трезвая мысль — посмотреть прямую трансляцию с видеокамер, установленных в квартире Сина. В квартире никого не оказалось, и Бойд запаниковал ещё больше. Беспокойство наряду с чувством вины, омрачённым толикой удивления от того, что ему было важно, что Син о нём думает, камнем лежали на сердце.

Какое ему дело до того, что о нём думает Син? Почему грубость Сина должна его волновать? Почему ему не плевать на то, что Син считает его планы глупыми? И всё же это было важно, Бойду было не всё равно. И он не понимал почему.

Казалось, время тянулось бесконечно долго. Наконец Бойд сдался и решил взглянуть на трансляцию с видеокамер ещё раз. К этому моменту прошло уже восемь часов, как они расстались.

Сначала Бойду показалось, что в квартире Сина никого нет. Поглазев несколько минут на монитор ноутбука, на котором ничего не происходило, он уже собирался свернуть программу, когда дверь распахнулась и пропажа ворвалась в квартиру.

Бойд испытал такое облегчение, что сначала даже не заметил, каким напряжённым было жилистое тело, а обычно плавные выверенные движения — отрывистыми и резкими. Войдя в квартиру, Син бросился прямиком в ванную, раздеваясь на ходу. Джинсы Сина были все в грязи, а сам он промок до нитки. Наверное, попал под дождь, зарядивший час назад. Бойд успел разглядеть гладкую смуглую кожу, шрамы и татуировку, прежде чем тот скрылся в ванной. Включать камеру в ванной он не стал.

Спустя десять минут Син снова появился на экране камеры, следившей за тем, что происходило в гостиной, совмещённой с кухней. Ему бы сосредоточить внимание на чём-то другом, например, на угрюмом выражении лица Сина, но Бойд не мог отвести глаз от тела партнёра. Капли воды цеплялись за скульптурную грудь, срывались, стекали по напряжённому торсу, сужавшемуся к бёдрам, на которых полотенце держалось на одном честном слове и узле, завязанном вокруг талии. Как оно удержалось от падения в пучину разврата, когда Син резко дёрнул на себя дверцу холодильника и вытащил оттуда пакет с соком, одному богу известно.

Син жадно пил сок прямо из пакета, запрокинув голову. Утолив жажду, он швырнул пакет назад в холодильник и выудил из него… конфету. Даже со сладостью в руке Син выглядел как злобный демон, вырвавшийся из преисподней. Нелепое зрелище, вполне в духе Сина.

В два счёта расправившись с конфетой, Син принялся метаться по квартире, словно дикий зверь, запертый в опостылевшей клетке. И в Бойде снова проклюнулось чувство вины.

Неужели Син действительно хотел, чтобы всё вернулось на круги своя? Неужели он согласился стать его напарником, а теперь жалел об этом? Они ведь неплохо ладили, даже смогли добиться определённых успехов, работая в паре. Эта мысль ранила в самое сердце.

Бойд не скрывал, что стал ценить возможность поговорить с тем, чьё доверие он с таким трудом завоевал, чьи в прошлом подозрительные взгляды сменились мимолётным интересом и почти дружеским отношением. Он воспринимал это как своего рода победу, и не хотел всё потерять из-за одной глупой ссоры.

Снедаемый беспокойством, Бойд потянулся за телефоном. Он набрал номер Сина и посмотрел на экран ноутбука.

Первый звонок Син проигнорировал, замер, прислонился к барной стойке и скрестил руки на груди, злобно пялясь на дверь спальни, в которой бросил свой телефон.

Бойд вздохнул и позвонил ещё раз. Син оттолкнулся от стойки, промаршировал в спальню и схватил мобильник.

— Что?! — рявкнул он в трубку, даже не взглянув на экран.

— Привет, — ответил Бойд и закрыл программу на ноутбуке. На другом конце провода ему ответили молчанием, и потому он добавил: — Хотел убедиться, что ты вернулся домой живым и невредимым.

— Я не страдаю пространственным кретинизмом и в состоянии о себе позаботиться.

— Я этого не говорил.

Последовала очередная долгая пауза, а потом Син сказал:

— Ну, как видишь, я жив и невредим. Мы закончили?

— Нет. Послушай… — Бойд глубоко вздохнул и поднёс руку ко лбу. — Тогда, на задании, я не хотел тебя оскорбить. Я просто расстроился.

На этот раз последовала ещё более долгая пауза. Наконец Син выдавил из себя ёмкое:

— Понятно.

Бойд подумал, а не включить ли трансляцию с видеокамер снова, чтобы видеть выражение лица Сина, но отмёл эту идею в сторону. Он медлил, собираясь с мыслями. Иногда ему было сложно объяснить другим то, что происходило у него в голове. Сейчас был как раз такой случай.

— Я очень ценю твоё мнение, просто не думал, что планирование тебя интересует. Мне показалось, что, если я возьму эту часть работы на себя, мы оба от этого только выиграем. Мне казалось, так наша совместная работа станет более эффективной. Мой план строился на исследовании, а это не то, что тебя увлекает. По крайней мере, мне так показалось. Я думал, что, если у тебя появится идея получше, чем та, которую предложил я, ты скажешь мне об этом. Я просто… Я просто делаю то, чему меня учили. Они говорили, что так это и работает.

Последовала ещё одна долгая пауза, сопровождаемая каким-то шорохом. Бойд уже отчаялся получить какой-то ответ, когда на другом конце провода прозвучало:

— Почему бы тебе не приехать в компаунд, чтобы мы могли поговорить об этом с глазу на глаз.

Бойд неверяще вскинул брови. Он бы не удивился, если бы Син бросил трубку.

— Хорошо. Где встретимся?

— В моей квартире, — на этом связь оборвалась.

Не раздумывая Бойд сунул телефон в карман, схватил ключи от машины и поехал в Агентство. Он раньше никогда не был в квартире Сина и не знал, что делать в сложившейся ситуации. Но, по крайней мере, Син не собирался ставить крест на их партнёрстве.

Дом, в котором поселили Сина, охраняли лучше, чем другие жилые дома компаунда. Бойду даже пришлось снять с груди удостоверение, чтобы охранники у главного входа смогли рассмотреть его как следует. Он уже было решил, что на этом досмотр окончен, но стоило ему подняться вверх по лестнице на этаж Сина, как он столкнулся с ещё одной парочкой бугаев в форме. Они растерянно пялились на него, Бойд ответил им тем же. Признаться, такие беспрецедентные меры безопасности совершенно выбили его из колеи.

— Заходи, чего стоишь? У тебя же есть допуск в его квартиру, — сказал один из мужчин и указал на электронный замок на двери Сина. — Как и у всех остальных.

Бойд кивнул, помялся немного и приложил свой карт-ключ к замку. Ему не терпелось поскорее оказаться внутри и стряхнуть с себя пристальные взгляды охранников. Но едва он переступил порог квартиры, как тут же столкнулся с её хозяином. Син был без рубашки, но хотя бы чёрные спортивные штаны надел, и то хорошо.

— Ты, блядь, издеваешься надо мной?! — удивление, промелькнувшее на лице Сина, сменилось яростью.

Бойд застыл.

— Не понял?

— Почему у тебя есть доступ в мою квартиру?

— Я не знаю. Задай этот вопрос HR (1).

— Кто тебе позволил вламываться ко мне как к себе домой?

— Ты же сам меня пригласил! — возмутился Бойд. — Мы же договорились встретиться у тебя. Не думал, что ты раздуешь из этого такую проблему.

— Да, это проблема. Ты вломился в мой дом, даже не соблаговолив поставить меня в известность о своём приходе. Что вы за люди такие? Думаете, раз у вас развязаны руки, вы можете делать всё, что вам заблагорассудится?!

— Может хватит уже обвинять меня во всех смертных грехах?! — рявкнул Бойд. — У меня и в мыслях ничего подобного не было!

— Ну, какие бы мыслишки не роились в твоей блондинистой голове, твои действия говорят сами за себя. Сначала ты ведёшь себя, как самодовольная, снисходительная, маленькая сучка на задании, а теперь вламываешься в мою квартиру, как будто имеешь на это полное право. Тебе никогда не приходило в голову, что ты перешёл черту?! Что ты вторгаешься в мою личную жизнь так же, как это делают все остальные, каждый, мать его, грёбаный день?!

Син почти сорвался на крик, нисколько не заботясь об охранниках или камерах, если он, конечно, знал об их существовании. Впрочем, охранники не вмешивались, даже в дверь не постучали. По всей видимости, они находили всю эту ситуацию забавной, учитывая, что идея принадлежала именно им.

— Послушай, — сказал Бойд, стараясь сохранять спокойствие. Кто-то же должен был! — Охранники сказали, что я могу войти. Я бы никогда не стал этого делать, но я не знал, что тебя охраняет целая армия, и подумал, что они просто следуют какому-то протоколу. Я просто не хотел с ними спорить. Поверь, я больше никогда не буду пользоваться своим карт-ключом, чтобы вломиться к тебе в квартиру.

Син только покачал головой и продолжил пялиться на стену.

— Син, у меня не было дурных намерений, — сказал Бойд. — Особенно по отношению к тебе. Я живой человек и, как и все люди, порой совершаю ошибки. Бывают моменты, когда я расстроен и могу что-то сделать не подумав. Прости, что вломился к тебе без спросу, но я это сделал ненамеренно.

Син не удостоил его ответом. Он вообще никак не отреагировал, и Бойд даже не был уверен в том, что тот его слушал.

— Я не хочу ссориться, — вздохнул Бойд. — Я пришёл, чтобы извиниться. Знаешь, я много часов корпел над тем планом, и когда ты его просто проигнорировал, я расстроился. Наверное, со стороны это и вправду выглядело так, будто я считаю, что знаю об этой работе больше тебя. Всё потому, что в школе я был отличником и привык получать оценки выше среднего. Это единственное, в чём я действительно преуспел, так что одна мысль о том, что я могу потерпеть неудачу, для меня очень… неприятна и унизительна. А когда я расстраиваюсь, то частенько несу всякий бред. А ещё порой у меня создаётся такое впечатление, что, что бы я ни делал, ты во всём видишь подвох или некий злой умысел. И…

Бойд замялся, зная, что их снимают на камеру, но в то же время ему было важно, чтобы Син услышал то, что у него на уме. Он весь день об этом думал.

— Я не хочу, чтобы ты плохо думал обо мне. Да, я облажался один или два раза, но как же всё остальное, что было между этими промахами? Мне казалось, в последнее время мы стали лучше ладить. Я хотел бы, чтобы всё было как раньше.

Син по-прежнему молчал, и у Бойда опустились руки. Невероятная усталость навалилась на него. Он попытался, но даже не знал зачем.

— Ладно, забей.

Бойд повернулся, чтобы уйти, но не успел он коснуться дверной ручки, как Син схватил его за руку и дёрнул на себя. Застигнутый врасплох, Бойд споткнулся и попытался вырваться, но Син не сдвинулся с места. Бойд напрягся ещё больше и стал вырываться ещё отчаяннее, хоть в этом и не было никакого смысла. Син был силён и непоколебим, как гора.

— Да стой же ты, мать твою! — прорычал Син, отказываясь отпускать Бойда.

— Отпусти меня! — стоило Бойду понять, что он угодил в западню, из которой не может вырваться, сердце забилось в груди испуганной пичужкой.

Син швырнул его к стене, для верности зафиксировал тяжестью своего тела, навис над ним и рыкнул:

— Стоять, я сказал!

Но стоило Бойду заглянуть ему в глаза, как зародившаяся в груди паника начала потихоньку отступать. Он попытался успокоиться, но отголоски страха обострили все чувства. Бойд остро чувствовал близость Сина; запах его чистого тела; волос, касавшихся его лица; его горячего и запредельно близкого дыхания. Син приоткрыл губы, как будто хотел что-то сказать, но не проронил ни слова, просто продолжал пялиться на Бойда, немного ослабив хватку.

— Зачем?! — Бойд понимал, что это прозвучало несколько грубо, но ничего не мог с собой поделать.

Ответ последовал далеко не сразу. Во всём, что Син делал, начиная от его позы и заканчивая стальной хваткой рук, сквозило раздражение, но он не сдвинулся с места. Пристальный взгляд хищных зелёных глаз скользнул по лицу Бойда, впитывая каждую деталь, на некоторых местах задерживаясь дольше, чем на других, прежде чем его руки перестали сжимать Бойда и переместились на стену по обе стороны от плеч оцепеневшей добычи.

Бойд не мог мыслить здраво, когда тело Сина находилось в непосредственной близости от его собственного. Невозможно было не думать о каплях воды на обнажённом торсе и не замечать, как сногсшибательно красив его обладатель. Бойд с трудом оторвал взгляд от губ Сина, полных и соблазнительных, но смотреть в гипнотизирующие глаза хищника оказалось не многим легче.

— Чего ты хочешь? — на грани слышимости прошептал Бойд.

— Тебя… — Син оборвал себя на полуслове и вздохнул. Тяжело и как будто разочарованно. Казалось, будто он хотел сказать что-то ещё, но не мог выдавить из себя ни слова. Син закрыл глаза, нахмурился и наклонился вперёд, так близко, что их лица соприкоснулись, а губы оказались всего в нескольких сантиметрах друг от друга.

Бойд судорожно вздохнул.

Син распахнул глаза, быстро шагнул назад, как будто понимая, что он только что почти сделал. Когда разочарование в зелёных глазах сменилось замешательством, Син шарахнулся от него, как от чумного, и выпалил:

— Блядь, как же ты меня раздражаешь!

Момент был разрушен. Бойд оттолкнулся от стены.

— Ты хотел, чтобы я остался, и я остался. Это всё, что ты хотел мне сказать, или есть что-то ещё?!

— Да. То есть, нет. Нет… Мать твою, да не знаю я! Я просто тебе не верю. Я никому не верю и не хочу никому верить, ясно?

— Даже не знаю, что тебе сказать на это.

— Ничего не говори! — отрезал Син. — Чёрт бы тебя побрал, просто заткнись и дай мне сказать. Слушай, ты мне нравишься, но я всё время жду, что ты вдруг ни с того ни с сего начнёшь вести себя как мудак, и потому сам веду себя как полный мудак. И я не знаю, что с этим делать, потому что моя паранойя так просто никуда не денется. В прошлом, когда кто-то притворялся со мной добреньким, то только потому, что им было что-то нужно от меня, а как только они это получали, я снова становился для них грёбаным животным.

Син метался по комнате, зарываясь пальцами в волосы.

— Я просто в принципе не верю людям, ясно тебе?

— Ну, я вроде как тоже не особо им верю, — пожал плечами Бойд. — Но с тобой же мы неплохо ладим, так ведь?

— Я не знаю, как ладить с людьми, — признание этого факта вызвало в Сине отвращение. — Мне двадцать восемь, и ты первый человек, с кем я нормально разговариваю. Не жди от меня слишком многого, чтобы потом не слишком разочаровываться.

— Да я и сам не слишком-то открытый или общительный человек, так что не могу обещать, что не разочарую тебя. Но я обещаю, что постараюсь быть тебе хорошим напарником.

— Почему?

— Потому что так уж сложилось, что на данный момент вся моя жизнь вращается вокруг тебя, и я предпочёл бы стать твоим другом, а не врагом. И я не вижу объективной причины, почему нам не стоит попробовать стать друзьями. Уверен, если мы оба постараемся, всё получится.

Син уверенным не выглядел.

— Посмотрим.

Примечание к части

1) HR (англ. human resources ) - отдел кадров, ЭйчЭр.

>

ГЛАВА 12

Когда их партнёрство перевалило рубеж в шесть месяцев, они отметили это историческое событие с должным пафосом — отправились на самое жестокое задание-свидание в их совместной карьере. Бойд даже опомниться не успел, как оказался в горизонтальной позиции.

Приложившись затылком о бетонный пол, он ошарашенно огляделся по сторонам, увидел за собой контейнеры, пригнулся и под аккомпанемент пуль со всех ног бросился к ним, прикрывая голову руками. Бойд не знал, что произошло. В считанные секунды земля разверзлась у него под ногами, и он оказался в адовом пекле.

Мимо пролетел мужчина и со всего маха врезался в стену. Раздался характерный треск сломанных костей, а по кирпичной кладке ручейками заструилась кровь. Бойд в ужасе отпрянул назад, он озирался вокруг, не веря своим глазам. Крики и вопли заполонили всё вокруг. Всё было как во сне. И в эпицентре царящего хаоса — Син. Дымящиеся пистолеты в обеих руках, голых, блестящих от пота и крови, и лицо, застывшее, отстранённое, зловещее. Бойд уже видел его на видео.

Лицо смерти.

Бойд наблюдал за кровавым месивом из своего укрытия, понимая, что боец из него никудышный, и он будет лишь мешаться у Сина под ногами. Прошло не больше пары минут, а Син уже успел уложить пятерых мужчин — идеальными выстрелами в лоб или отточенными ударами в горло и грудь. Боевики сбежались на Сина как полчище оголодавших тараканов. Тех, кто подбирался ближе, чем на расстояние вытянутой руки, Син отправлял в полёт жёстким пинком, но едва он успевал разделаться с одними боевиками, как на него тут же набрасывались другие.

В какой-то момент тот вложил пистолеты в кобуру, и перестрелка переросла в рукопашный бой. Син швырял людей на другой конец склада, как будто те весили не больше бумажных кукол, с непринуждённой лёгкостью разрывал горла и походя выворачивал плечи. Когда он швырнул одного из нападавших на несчастного, что бежал тому на подмогу, Бойд невольно вздрогнул. Их истошные вопли ещё долго стояли у него в ушах, когда толпа вооружённых до зубов повстанцев хлынула на Сина, буквально растоптав своих собратьев по оружию.

Одного из нападавших Син использовал как живой щит против ножа, летящего в его сторону. А пока раненый в шоке смотрел на лезвие, торчащее из его груди, Син элегантным движением руки свернул ему шею. Бедолага умер мгновенно. Один удар сердца, а Син уже повернулся, готовый сразиться с целой армией.

Вскоре крики стихли, и в воздухе повисла звенящая тишина, нарушаемая лишь скрипом единственной пары ботинок, бредущих по полу, залитому кровью и устланному сломанными телами.

Само собой, единственным, кто уцелел в этой мясорубке, был Син. Его одежда, волосы и лицо были залиты тёмной кровью. Трудно сказать, была ли это его кровь или повстанцев. Он выглядел так же, как и всегда, разве что немного прихрамывал.

— Надо взорвать всё к чёртовой матери. На всякий случай, — как ни в чём ни бывало глянул через плечо Син, безучастно взирая на творение своих рук. Бойд мог бы поклясться, что на его плече остались чьи-то мозги. Это было похоже на сюжет одной из тех видеоигр, в которые он когда-то любил играть. С той лишь разницей, что всё это было взаправду.

Руки Бойда тоже были по локоть в крови, когда он закончил устанавливать взрывчатку. Он старался не думать об этом, старался не думать о мёртвых телах, валявшихся вокруг, но не мог отвести от них глаз. Их руки и ноги были вывернуты под неестественными углами, а остекленевшие глаза на застывших лицах с удивлением взирали на него, словно не понимали, что произошло. Карикатура жизни, оборвавшейся на взлёте. Многих жизней. И виной тому был один-единственный человек.

Покончив со своей задачей, Бойд подошёл к Сину.

— Всё готово.

Тот развернулся и зашагал к выходу.

Когда они оказались в квартале от склада, Бойд активировал детонатор. Взрыв был такой силы, что фургон ощутимо встряхнуло, а в соседних зданиях выбило стёкла. Кромешная тьма вспыхнула алым заревом, языки пламени отблесками зловещих теней расползлись по улице, облизывая колёса уносящегося прочь фургона.

Они ненадолго заскочили на конспиративную квартиру. Пока Син принимал душ, Бойд собрал вещи. На всё про всё ушло не больше двадцати минут. Сделав небольшой крюк, чтобы выбросить окровавленную одежду в мусорный контейнер в переулке, Син сел на водительское сиденье. Бойд был этому даже рад. Хотя его задача была не такой выматывающей, как у его напарника, от увиденного голова шла кругом, а мышцы превратились в желе.

Бойд мельком взглянул на Сина.

В тусклых огнях города его лицо было видно лишь наполовину. По нему и так невозможно было что-то понять, а это обстоятельство в десятки раз усложняло задачу и стало дополнительным аргументом в пользу гнетущего молчания, повисшего между ними.

Бойд отвернулся.

Он не мог спокойно смотреть на Сина и не вспоминать брызги крови на его коже или кусочки чьих-то мозгов и плоти, прилипшие к его одежде, как будто он был одной из тех новомодных художественных инсталляций, декорированных фрагментами трупов.

Бойд попытался сосредоточиться на проносившихся за стеклом окрестностях, но мыслями он то и дело возвращался к тому, что произошло на складе. Тому, как Син уклонялся от нападавших с нечеловеческой скоростью. Тому, как изящный взмах руки проливал багряные фонтаны крови. Тому, как Син бежал вверх по стене, словно призрак, как будто законы гравитации на него не действовали. Тому, как, оттолкнувшись от стены, он сделал сальто, продолжая палить из обоих пистолетов. Тому, как ноги Сина ещё не успели коснуться земли, а бетонный пол уже окрасился кровью его многочисленных врагов. Сорок человек против одного. Как это вообще было возможно?

Бойд покосился на Сина и увидел, как тот резко отвёл взгляд. Он промолчал, но от его взгляда не укрылось, как напряглись плечи Сина. Бойд попытался незаметно осмотреть его, чтобы понять, не ранен ли тот, но в машине было слишком темно. Вздохнув, он отвернулся, надеясь, что тело напарника не украшает ничего серьёзнее, чем поверхностные раны, а его мрачная аура — результат того, во что вылилась их миссия.

А ведь всего-то и нужно было, что установить взрывчатку да уничтожить террористическую ячейку. Разведчики заверили их, что на складе не больше пятнадцати боевиков, по факту их оказалось около сорока. Секретность полетела в тартарары, когда один из боевиков наткнулся на Бойда, устанавливавшего последний заряд. Бойд вообще ничего не успел понять. Он поднял глаза, увидел дуло пистолета, направленное ему в лицо, а в следующее мгновение Син уже схватил его за шкирку, как котёнка, швырнул в безопасное место и убил того мужика с пистолетом. И ещё тридцать девять вооружённых до зубов боевиков. Сложно было свыкнуться с мыслью, что эта кровавая бойня — его, Бойда, рук дело. Син всего лишь защищал его, и сохранность его тушки обходилась его напарнику в копеечку.

Поездка в гробовом молчании позволила Бойду разобрать план по винтикам и проанализировать все мельчайшие детали операции. В итоге он только запутался ещё больше и принял волевое решение больше об этом не думать, а то так недолго было и свихнуться. Выйдя из транса, Бойд посмотрел на Сина, снова застав того врасплох.

Син тут же отвернулся, поняв, что его заметили, впился зубами в губу, сжал руль так сильно, что костяшки пальцев побелели, и сгорбился. Его поза и выражение лица буквально кричали о том, что напряжение достигло наивысшей точки кипения, и Бойд решил, что пора разрубить этот Гордиев узел.

— Ты в порядке?

— Жить буду.

— Ты такой тихий сегодня.

— Просто нечего сказать.

— Обычно к этому времени тебе уже неймётся высказать мне всё, что накопилось.

Син пробурчал нечто нечленораздельное, из чего Бойд сделал вывод, что ранения были несерьёзными, но всё же причиняли ему дискомфорт. Син лишь недавно перестал скрывать от Бойда свои раны, тем не менее, сей факт не перестал казаться ему менее удивительным.

Прошла целая минута, прежде чем Син соизволил ответить:

— Ты и сам не очень-то разговорчив сегодня.

Бойд не мог поспорить с его замечанием.

— Я размышлял.

— О том, какой я фрик?

— Нет, — нахмурился Бойд. — Не стану отрицать, что это задание пролило свет на то, каким опасным ты можешь быть при желании, но было бы глупо с моей стороны отрицать, что ты уже дважды спасал мне жизнь. Я пока не знаю, что о тебе думаю, но уверяю тебя, несмотря на то, что все вокруг считают тебя слетевшим с катушек монстром-психопатом, я их мнение не разделяю. Хоть ты и считаешь иначе.

Син не ответил, но Бойд уловил тень удивления, промелькнувшую на его лице, когда они проезжали по освещённой фонарями улице.

— Что?

— Я просто… не ожидал, что ты это скажешь.

— Ты думал, я тебя теперь возненавижу, что ли?

— Нет. Я думал, что теперь ты станешь меня бояться. Что было бы вполне логично.

— А тебе разве не всё равно?

— Почему ты всегда такой въедливый? — скорчил гримасу Син.

— Почему мне постоянно приходится доставать из тебя всё клещами?

Син страдальчески вздохнул.

— Потому что ты задаёшь вопросы, которые мне неинтересны.

— А мне бы было интересно послушать, что ты ответишь на мои неинтересные вопросы, — Бойд выглянул в окно, отметив про себя, что они свернули на шоссе, ведущее за город. — Всё должно быть исключительно так, как хочешь ты, и никак иначе?

— Да.

Бойд фыркнул, но тень улыбки коснулась его губ.

— Поверю тебе на слово.

Син ухмыльнулся, у него как будто гора с плеч упала. Он, конечно, ни за что не признался бы в этом, но, казалось, он вздохнул с облегчением, узнав, что Бойд его по-прежнему не боится.

Почему Сина это заботило, оставалось для Бойда тайной за семью печатями. Его мнение мало кого интересовало, но он хорошо понимал, каково это — быть изгоем и как сложно терять единственное связующее звено с внешним миром. И всё же противоречия в поведении Сина — с другими он был жесток и резок, тогда как с ним был тих и не уверен в себе — заставляли его чувствовать себя почти… особенным. Как будто его жизнь и в самом деле представляла для Сина ценность.

Мысль, посетившая его голову, была столь нелепа, что Бойд невольно фыркнул и был искренне рад, когда вдалеке раздался пронзительный вой сирен пожарных машин.

Син посмотрел в зеркало заднего вида, включил радио и настроился на местную станцию. Спустя двадцать минут из спецвыпуска новостей они узнали о большом взрыве на окраине города. Убедившись, что властям больше ничего не известно, Син переключил канал, и машину наполнили пафосные звуки попсы.

Поморщившись, Син вырубил радио. Бойд порывался было спросить, какую музыку тот предпочитает, но благоразумно прикусил язык и постарался раствориться в мелькавшем за окном умиротворённом пейзаже, но тот был не слишком-то привлекательным.

На чёрном фоне деревья с их разноцветными листьями казались тёмными линиями изредка разбавляемыми потемневшими от времени дорожными знаками, указывавшими расстояние до ближайших городов. Рекламные щиты порождали в голове множество странных ассоциаций, учитывая, что освещались они лишь частично, а половина слов и лиц напрочь отсутствовала. Оставалось только гадать, какие из этих мест уцелели, а какие стали тенями, что жили теперь лишь в воспоминаниях людей.

Тьма просачивалась во все щели, фургон равномерно покачивало на ухабах, и Бойд сам не заметил, как задремал. Ему показалось, что он прикрыл глаза всего на минуту, но, оглядевшись вокруг, догадался, что они остановились на круглосуточной заправке. Яркие огни вывески ударили по глазам, Бойд прищурился и широко зевнул.

— Хочу перехватить чего-нибудь поесть, пока мы не вернулись, — Син указал на закусочную напротив парковки.

Бойд кивнул, нисколько не удивлённый. Поскольку Син мог получить всё, что хотел, только вне стен компаунда, он любил останавливаться где-нибудь поесть. Заправившись, Син поправил куртку, натянул на голову капюшон, и они направились к закусочной. Бойд уже замечал раньше за ним эту странность. Всякий раз, когда Син выходил на улицу, он как будто пытался стать невидимкой. Обычно ему это не удавалось. Как бы он ни старался, Син выделялся из серой массы.

Этот ужин ничем не отличался от прочих. Когда они приезжали, на них никто не обращал внимания — несомненный плюс придорожных забегаловок. За малую плату они предлагали случайным посетителям полную анонимность.

Хостес, девушка с чёрными кудряшками и скучающим взглядом заметно оживилась, когда они переступили порог заведения. Она смерила любопытным взглядом Сина, мрачно пялившегося на неё из-под капюшона, прежде чем повернуться к Бойду. Усмехнулась и посмотрела на него сверху вниз:

— Привет, я Даниэль. Добро пожаловать в Шейк Шак Сэма.

Бойд вежливо кивнул в ответ, надеясь, что их посадят за дальний столик. У него не было никакого желания слушать чужие бессмысленные разговоры. Но Даниэль повела их к столику в центре.

— Тот, что сзади, — приказал спокойный ровный голос.

Даниэль пожала плечами.

— Конечно.

Столик, который выбрал Син, располагался чуть поодаль от остальной массы.

— Специальное предложение дня — клубничный торт. Потрясающе вкусно, если вы любите сладкое, — Даниэль положила меню перед ними. Не удостоившись иного ответа, кроме сдержанного кивка от Бойда, она вздохнула: — Ваш официант сейчас подойдёт.

Син открыл меню, демонстративно её игнорируя.

— Спасибо, Даниэль, — поблагодарил девушку Бойд.

Даниэль одарила Бойда ослепительной улыбкой и вернулась на своё место у двери.

— Как мило, — процедил Син, не поднимая глаз от меню.

— М-м-м? — Бойд внимательно изучал меню в поисках чего-нибудь, что соответствовало бы его строгой диете, предписанной Агентством. На завтра у него была запланирована тренировка с Дэвидом, на которой ему придётся отчитаться о каждой съеденной калории.

— Я забыл, что ты блондинка, детка.

— Ты можешь разговаривать, никого при этом не оскорбляя?

— Вряд ли, — Син захлопнул меню и положил его на стол, прислонившись к спинке стула.

— Если хочешь что-то сказать, говори. Мне не нравится, когда люди играют со мной в игры.

— А я только хотел предложить тебе партию в шашки, — монотонно процедил Син и огляделся вокруг, сканируя взглядом посетителей забегаловки.

Бойд раздражённо покачал головой и пробежал глазами меню. У него не было ни малейшего желания вести пространную беседу.

К ним подошёл официант, высокий, неуклюжий, с каштановыми волосами до плеч, и поставил перед каждым из мужчин стакан с водой.

— Привет, ребята. Я Стив, сегодня я буду вашим официантом, — бесцветно промямлил Стив, выглядевший так, словно он был под действием наркоты. — Специальное предложение дня — закрытый пирог с курицей с золотистой корочкой и слоёными булочками, цветная паста с цыплёнком в лимонном соусе и молочный коктейль с клубникой.

— Я буду омлет из трёх яиц с жареной курицей, — Бойд протянул меню Стиву.

— На гарнир картошку или картофельные оладьи?

— Картошку, пожалуйста.

Стив кивнул, так ничего и не записав.

— Тост из белого хлеба или пшеничного?

— Пшеничного.

— Окей, — Стив выжидающе посмотрел на Сина.

Последовала долгая пауза, в течение которой Син пристально смотрел на Стива, а тот на Сина. Первым сдался Син.

— Что такое закрытый пирог?

Последовала ещё одна пауза, во время которой Стив заправил волосы за ухо и смерил Сина скептическим взглядом.

— Хм. Ну это типа минимум теста и до фига начинки — курица, картошка, горох, морковка и подливка. Всё это запекается и получается такая хрустящая фигня, типа пирога. Довольно вкусно. Ну и булочки тоже зачётные. Масло и всё такое.

Син был явно заинтригован.

— Я хочу его и чёрно-белый коктейль.

— Круто. Напитки?

— Мне только воду, — подал голос Бойд.

— То же самое.

Стив кивнул.

— Окей. Дайте знать, если передумаете.

Когда официант ушёл, Бойд вернулся к разглядыванию посетителей забегаловки. Пара мужчин, скорее всего, дальнобойщиков, стояла у барной стойки, остальные посетители рассредоточились по залу.

Его внимание привлекла женщина с очень грустным лицом за одним из столиков. Она сидела, положив локти на столешницу, перед ней стоял недопитый коктейль, в который она то и дело опускала длинную ложку, вытаскивала ей кусочки подтаявшего мороженого и роняла их обратно в стакан. Один из дальнобойщиков наблюдал за ней в перерывах между поеданием бургера.

— Интересно, что бы эти люди сказали, узнай они, что я только что сделал.

— Не знаю, — ответил Бойд, успевший изучить выражения лиц и поведение посетителей придорожного кафе в мельчайших подробностях. Все они были в высшей степени заурядными. — Думаю, большинство из них не смогли бы даже понять этого, не говоря уже о том, чтобы как-то отреагировать.

Син окинул взглядом посетителей кафе.

— Думаю, их бы стошнило, узнай они, что после такого мы можем сидеть здесь как ни в чём не бывало и наслаждаться вкусной едой.

— Возможно.

Странно, но Бойда это не беспокоило. Он понимал, что не может изменить того, что произошло, так же как не может отрицать потребности своего тела. Было время, когда он не смог бы вынести вида стольких смертей и крови, но дни эти ушли безвозвратно. Да и работа в Агентстве притупляла все чувства.

— Некоторым вообще всё равно, — Бойд кивнул в сторону печальной женщины. — Она в такой депрессии, что ей фиолетово на всё вокруг. Как думаешь, что у неё стряслось?

— Что бы с ней ни приключилось, — Син, наконец, откинул капюшон с лица. — Большой парень в красной куртке намерен помочь ей решить её проблемы.

— Не сомневаюсь, — задумчиво протянул Бойд. — Но не думаю, что у него есть шанс.

Стив вернулся и поставил перед Сином стакан с чёрно-белой жижей. Размеры коктейля впечатляли.

— Что-нибудь ещё, ребята?

Бойд и Син синхронно покачали головами.

Когда официант ушёл, Син помешал коктейль соломинкой, уставился на неё завороженно, медленно наклонился вперёд, сделал большой глоток и кивнул, зажмурившись от удовольствия.

— Ты сегодня сам на себя не похож, — усмехнулся Бойд. — Даже не выбрал один из тех коктейлей, от одного названия которых у меня зубы сводит.

— Ну я же не хочу, чтобы меня вырвало, — Син откинулся на спинку стула и помешал ложкой взбитые сливки. — Вдруг я пожелаю отведать десерт.

— В жизни не видел большей сладкоежки, чем ты. Только ты можешь думать о десерте, когда перед тобой стоит этот… монстр.

Син отпил ещё немного приторно-сладкой жижи.

— Дефицит сахара в детстве.

— Ты заработаешь диабет.

Его замечание было поднято на смех.

— Я сдохну быстрее, чем смогу прочувствовать последствия своей сахарной зависимости.

Бойд пожал плечами.

— Если кто-то и доживёт до седин в этом бизнесе, так это ты. Твои навыки просто поразительны. Сомневаюсь, что в обозримом будущем тебе есть о чём волноваться. Кроме диабета, конечно.

— Чёрт возьми, детка, не заставляй меня краснеть, — улыбнулся Син, не выпуская изо рта свою драгоценную соломинку.

— Не знал, что тебя так легко смутить, — протянул Бойд. — У меня сложилось впечатление, что ты не относишься к типу людей с тонкой душевной организацией. Скорее, к тем, у которых нет ни стыда, ни совести.

— Почему? — возмутился Син. Настолько, что даже оторвался от своего коктейля.

Бойд невольно улыбнулся.

— Я просто тебя дразнил. Мне казалось, тебя ничто не может пронять. Скажи мне кто-то, что для того, чтобы выбить тебя из колеи, нужно сказать что-то, завуалированное под комплимент, я бы удивился.

— О, — последовала пауза. — То есть то, что у меня больше шансов не сдохнуть, чем у других — это комплимент? Стрёмный какой-то комплимент, тебе так не кажется?

— Какой есть.

На горизонте снова появился Стив. На этот раз с подносом, уставленным тарелками с дымящейся едой. Поинтересовался, не нужно ли им ещё чего-нибудь, на что Бойд снова покачал головой, и ушёл.

Бойд начал с омлета. Поскольку это был белок, это был самый важный приём пищи. Еда была неплоха. Он был так голоден, что готов был съесть что угодно, лишь бы оно было тёплым и сытным. По всей видимости, Син тоже, потому как он практически проглотил свой куриный пирог, собирая остатки соуса с тарелки пышными большими булочками.

Так они и ели в гробовом молчании, пока Син не сообщил:

— Хостес опять удостоила тебя вниманием.

Бойд не проследил за взглядом Сином.

— Мне оно ни к чему, — выдохнул он сквозь зубы.

— Почему? Она хорошенькая.

— Потому что она не в моём вкусе. Но даже если бы была, это ничего не меняет. Мы скоро уедем и больше здесь никогда не появимся.

— Она только что раздевала глазами какого-то дальнобойщика, так что я сильно сомневаюсь, что долгосрочные отношения входят в её планы.

— Мне всё равно, — процедил Бойд, не отрывая взгляда от тарелки.

— Почему?

Бойд хотел ответить колкостью на издёвку Сина, но проглотил резкие слова, уже было готовые сорваться с кончика языка. Син смотрел на него с искренним любопытством, даже оторвался от тарелки с едой. А Син редко проявлял интерес к чему-то кроме еды и ещё реже задавал ему личные вопросы.

Бойд наивно полагал, что Син при первой же встрече пришёл к тому же выводу на его счёт, что и все прочие. Они только начали нормально общаться, и Бойд не хотел рушить это зыбкое равновесие. Ему не нравилась мысль, что Син станет осуждать его, как это делали другие люди, включая его мать, но, похоже, лучше было покончить с этим сейчас.

— Потому что я гей.

Син направил вилку в его сторону.

— А если бы она была привлекательным парнем, ты бы с ней перепихнулся?

— То, что я гей, ещё не значит, что я всех внешне привлекательных мужиков рассматриваю как сексуальный объект. Мне не интересны одноразовые интрижки с кем бы то ни было, будь это мужчина или женщина.

— Даже так?

Син наколол на вилку кусок пирога и медленно прожевал его с непроницаемым выражением на лице.

Бойд сжимал вилку в руке, не зная, что сказать.

— Для тебя это проблема?

Син смерил его одним из своих коронных взглядов — скептически-раздражённым. Тем самым взглядом, которым он награждал Бойда всякий раз, когда находил его смешным.

— Мне всё равно, имеешь ты кого-то или имеют тебя. Мне просто любопытно, был ли ты когда-нибудь с мужчиной?

— А-а, — Бойд подумал, что, если он ответит, вреда от этого не будет, тем более он тоже частенько спрашивал Сина о всяком. — Да, был.

— Хм, — тёмная бровь воспарила ввысь. — Странно.

— Что в этом странного?

— В тебе нет ни грамма индивидуальности. Мне сложно представить, что такая серая занудная мышка, как ты, может заниматься чем-то столь интимным с другим человеком.

— Ну прости, что разочаровал тебя.

Син только плечами пожал и вернулся к своему пирогу, время от времени поглядывая на людей вокруг.

Бойд апатично ковырял вилкой омлет, то и дело искоса поглядывая на напарника. Они и раньше ужинали в закусочных, но сегодня он впервые осознал, каким привычным для него стал этот ритуал. Более того, ему это нравилось. Он наслаждался возможностью поговорить с Сином, даже если темы, которые они затрагивали, он бы предпочёл никогда не поднимать.

Но так как они её всё-таки подняли, Бойд не мог не задуматься о предпочтениях Сина и его сексуальном опыте. Бесспорно, он был очень привлекательным мужчиной. Часть Бойда предпочла бы, чтобы его напарник не выглядел как топ-модель с обложки модного журнала. Уже одного тела, высеченного из камня рукой гениального скульптора, было достаточно, чтобы самоконтроль Бойда дал трещину, а красивое лицо и грубая сила, идущие в комплекте с этим совершенным телом, лишь усугубляли ситуацию.

Он помнил, как эти руки прикасались к нему той ночью в квартире Сина, как они держали его, не позволяя уйти, — бережно, не причиняя боли. Те самые сильные руки, которые при желании могли сломать его как тростинку. Они ни разу не вспоминали о той ночи, но, когда это твёрдое тело прижало его к стене, Бойд растерялся. Иногда, оставаясь наедине с самим собой, Бойд вспоминал горячее дыхание Сина на своих губах, и эти глаза — эти проклятые незабываемые глаза! — так близко от его собственных.

Бойд насадил на вилку картофелину и задумчиво прожевал её, трезвым взглядом оценивая мужчину напротив. Син частенько зыркал на окружающих исподлобья или изливал на них свой сарказм, но чем больше Бойд узнавал своего напарника, тем больше это сбивало с толку. Бойд не знал, что делало Сина более привлекательным в его глазах: этот взгляд, который отталкивал окружающих и создавал вокруг него ореол таинственности, или эта интригующая нормальность и временами неуверенность, просыпавшиеся в нём в редкие моменты затишья. Как сейчас, например.

Бойд гадал, каким Син был с теми, кто в прошлом делил с ним постель. Ему нравились мужчины, или инцидент в его квартире был всего лишь недоразумением? Сколько их было,этих смельчаков, отважившихся бросить вызов этому свирепому взгляду в надежде на близость, и были ли такие вовсе? Большинство агентов боялись Сина, но разве так было всегда? Син так обыденно спросил его о том, не хочет ли он переспать с хостес, как будто для него быстрый перепихон в туалете закусочной между основным блюдом и десертом был в порядке вещей. А, может быть, для Сина это и вправду было нормой — однодневные интрижки с любым, кто был не против с ним переспать?

— А ты? — лишь когда слова сорвались с его губ, Бойд понял, что позволил молчанию растянуться слишком уж надолго. Вопрос застал Сина врасплох.

— Что я?

— У тебя были увлечения или серьёзные отношения?

Син помешал соломинкой молочный коктейль, глядя на Бойда с совершенно непроницаемым выражением лица. Но, по крайней мере, он не отмахнулся от него, как от надоедливой мухи, как делал раньше.

— Тут не о чем говорить.

— Тебе нравятся мужчины или женщины?

— Я одинаково ненавижу и тех, и других.

Ответ Сина породил в его напарнике ещё больше вопросов. Бойд сделал вывод, что в прошлом у того были отношения с представителями обоих полов, но все они закончились неудачно. Син не гнушался ни мужчинами, ни женщинами, что, наверное, делало его бисексуалом, но Бойд не решился спросить его об этом прямо. Он не думал, что Син ответит, а даже если и так, Бойд всё равно не знал, что делать с этим сомнительным знанием.

В оставшееся время они почти не разговаривали, хотя Бойд не раз ощущал на себе пристальный взгляд Сина, но в этом не было ничего удивительного. Он чувствовал на себе этот взгляд с первого дня их знакомства.

Поначалу он был выжидающим. Казалось, Син пытается понять мотивы Бойда и ждёт, когда тот совершит ошибку. Но время шло, и взгляд стал изучающим, как будто Син был озадачен тем, что кто-то вроде Бойда вообще существует, или, возможно, он просто пытался найти его слабое место и собирался нанести удар в самый неожиданный момент. Как бы то ни было, это отвлекало, и Бойд изо всех сил старался не обращать на это внимания.

Выходя из закусочной, Бойд услышал краем уха, как Даниэль, сидевшая на баре, шепнула одной из официанток, когда они прошли мимо:

— Ну и чёрт с ним. Наверное, он гей.

Плечи Бойда напряглись. Он едва сдержался, чтобы ничем не выдать своего раздражения, не оглянуться и не ускорить шаг. Син подождал, пока они выйдут на парковку, и лишь потом спросил:

— В чём проблема?

— Даниэль. Меня достали люди, которые мыслят стереотипами. Они смотрят на то, как я выгляжу, и сразу делают вывод, что я гей, хотя ничегошеньки обо мне не знают.

— Хм, — Син схватил его за подбородок и притянул к себе, словно хотел поближе рассмотреть его лицо. Кончики пальцев скользнули по коже Бойда, огладив шею, прежде чем отпустить. Это нежное прикосновение было таким неожиданным, что застигнутый врасплох Бойд оступился и едва не рухнул наземь. Едва ли он расслышал язвительный комментарий Сина. — Возможно, всё дело в волосах.

Бойд отрыл было рот, чтобы возразить что-то, но не знал, что сказать. По коже до сих пор бегали мурашки, там, где её касались пальцы Сина. Он уже во второй раз касался его без предупреждения, и, как и в первый раз, Бойд почувствовал, как тело прошило возбуждением, а внизу живота завязался узел желания.

— Возможно, — прошептал он, борясь с желанием прикоснуться к себе там, где ещё чувствовалось тепло его пальцев.

Син ничего не ответил. Спустя несколько минут они уже были на пути в Лексингтон. Бойд знал, что не сможет уснуть, когда Син был в такой опасной близости от него. По спине пробежали мурашки от одной только мысли, что тот может снова коснуться его.

Какая-то часть в нём желала, чтобы эти длинные пальцы схватили его за затылок, запутались в его волосах. Та же часть терялась в догадках, каково было бы почувствовать эти полные губы на своих губах, если бы тогда, в квартире Сина, они зашли дальше? Какие бы они были на вкус? Насколько крепко он бы обнял его, если бы они поцеловались? Каково было бы оказаться в этих крепких объятиях, прижаться к этому стальному телу близко-близко?

Ход собственных мыслей его пугал гораздо больше, нежели Син, на которого он вот уже добрых полчаса пялился, не таясь и без тени страха. Бойд знал, что его напарник заметил пристальное внимание к своей персоне, но, казалось, оно его нисколько не смущало. Син был спокоен и расслаблен, но чем ближе они приближались к Агентству, тем более отстранённым становился взгляд зелёных глаз, и тем более напряжённым — тело. Казалось, необъяснимая тревога снедает его изнутри.

— Почему бы тебе просто не сбежать? — в тишине вопрос прозвучал чересчур резко.

— И куда бы я отправился?

— Не знаю. Куда угодно. Ты мог бы сбежать в другую страну, туда, где длинные руки Агентства не смогут до тебя дотянуться.

— Там, снаружи, от меня не будет никакого проку. Тот, кто способен уничтожить целый склад, кишащий боевиками, и так и не насытиться, не создан для семейной жизни.

— Возможно, но ты даже не пробовал. Уверен, ты и на гражданке смог бы найти применение своим навыкам. Или тебя пугает сама мысль о тихой семейной жизни?

— Нет. Просто ничего путного из этого не выйдет.

— Почему? Ты мог бы сбежать, когда мы отправимся на следующее задание. Или боишься, что они слишком скоро тебя хватятся? Так я прикрою.

Последний комментарий Бойда заставил Сина отвлечься от дороги.

— На кой тебе это сдалось?

— А что здесь такого? Ты мой напарник, поэтому твоё благополучие для меня важно. Я видел, как Агентство с тобой обращается, поэтому если ты захочешь свалить, я не стану тебя осуждать. Скажу им, что потерял тебя на задании.

— А когда ты разрабатывал этот фантастический план, твою пустую блондинистую голову не посещала мысль, что они ликвидируют тебя, если ты меня потеряешь?

Бойд пренебрежительно махнул рукой.

— Какая разница. Я всё равно помру, чуточку раньше или чуточку позже. А так моя смерть послужит благой цели. Всё равно от меня никакой пользы, а так хотя бы тебе помогу.

Син нахмурился.

— Что?

— Мне иногда кажется, что у тебя мозги отсохли. Ты являешь собой ярчайший пример того, что происходит, когда отмороженный на всю голову человек встречает человека с пограничным расстройством личности.

После недолгой паузы Син добавил, закатив глаза:

— Это не сработает. Без хирургического вмешательства ошейник не снять, к тому же в нём датчик слежения.

— А если найти хирурга на чёрном рынке, который его снимет?

Син вздохнул. Ему никогда особо не нравилось, когда разговор сводился к обсуждению его персоны, и ещё меньше ему нравилось, когда кто-то начинал ему сочувствовать.

— Они найдут меня раньше, чем меня успеют подготовить к операции. У Агентства связи по всему миру, есть даже подразделение в Европе. К тому же процедура очень сложная. Ошейник расположен таким образом, что перерезать яремную вену, удаляя его, как раз плюнуть. А я не знаю ни одного хирурга с чёрного рынка, которому бы я доверял настолько, чтобы добровольно лечь под нож, не будучи уверенным в том, что он случайно не перережет мне горло.

— Н-да, это всё несколько усложняет. Я понимаю твою дилемму.

Син снова покачал головой.

— Ладно, — наконец сказал Бойд. — Моё предложение остаётся в силе. Дай знать, если что надумаешь.

Син не снизошёл до того, чтобы что-то ответить на это.

Они добрались до Агентства и припарковались в гараже. Покидая фургон, Бойд ощутил странное смятение. Он вдруг чётко осознал, что не хочет расставаться с Сином. Неловкое чувство, учитывая, что он уже не подросток и это не его первое свидание с парнем. И тем не менее, вот он — мнётся у входной двери, как нецелованный девственник, гадая, стоит ему поцеловать этого парня или нет.

— Пожалуй, я лучше пойду. Писать отчёт…

— Я пойду с тобой.

— Со мной? — удивлённо воскликнул Бойд.

— Ну если это какой-то твой личный фетиш, могу оставить тебя наедине с ручкой.

Бойд рассмеялся. В устах Сина это прозвучало так, будто он собрался мастурбировать, а не отчёт строчить.

— Я предпочитаю делать это в старой библиотеке, но, уверяю тебя, я не собираюсь делать ничего такого, чему могли бы помешать один или два свидетеля.

Зелёные глаза замерли на Бойде.

— Тогда пойдём.

По пути в библиотеку им повстречался всего один агент, она вошла за ними в лифт. Заметив Сина, женщина отодвинулась от него как можно дальше. Син то ли не заметил этого, то ли ему просто было плевать. А, возможно, просто привык. Так или иначе он безропотно последовал за Бойдом в компьютерный класс библиотеки.

Бойд печатал отчёт, а Син наблюдал.

Поначалу Бойд старался не обращать на это внимания, но присутствие Сина очень отвлекало. Возможно, Син хотел удостовериться, что он не станет лицемерить и выставлять ту сцену на складе в неприглядном свете, но Син не сделал ему ни единого замечания, он вообще никак не прокомментировал отчёт. Лишь через несколько минут до Бойда дошло, что Син смотрит на него. Только на него. А не на монитор.

Когда их взгляды впервые пересеклись, пальцы Бойда замерли на клавиатуре, а желудок сделал кульбит. О чём Син думал? Чего он хотел? Зачем он пришёл сюда? Чтобы смотреть на него, пока он работает? Как бы то ни было, Бойд не был против.

Закончив, Бойд отправил отчёт и закрыл все программы на рабочем столе.

— Хороший отчёт накатал?

— А то, — улыбнулся Бойд. — Сказания о твоих подвигах будут передаваться из уст в уста, из поколения в поколение, ещё много веков.

— Здорово, будет что добавить к моему резюме.

В этот раз Бойд засмеялся во весь голос, от его взгляда не укрылось, как изогнулись в ответной улыбке губы Сина.

— Не забудь включить меня в список лиц, которые могут поручиться за тебя перед будущим работодателем.

Син фыркнул и натянул капюшон на голову.

— Пора возвращаться, пока они не прислали за мной батальон.

— Наверное, мне тоже пора. Домой, — неуверенно пробормотал Бойд. Он помолчал и добавил: — Мы могли бы пойти вместе…

Он чувствовал себя полным кретином, но слово не воробей, вылетело — не поймаешь. Может, Син и считал так же, но виду не подал. Он даже не обернул всё в шутку и не извратил его слова как обычно.

— Окей.

Бойд никак не мог отделаться от дурацких ассоциаций, что он на свидании. Это было в высшей степени нелепо, учитывая обстоятельства. Син — один из немногих людей, с кем он проводил время. Много времени. Впрочем, он проводил время и с Райаном. И здесь не было ничего такого. В конце концов, ужин в чьей-то квартире за просмотром шоу гораздо больше походил на свидание, чем подготовка отчёта о массовых убийствах в библиотеке. Так почему же возможность провести в обществе Сина ещё несколько дополнительных минут принесла ему такое удовлетворение? Почему он не мог игнорировать тот факт, что Син так привлекает его? И, самое главное, почему его не покидало ощущение, что Син тоже не хотел с ним расставаться?

Когда они вышли из Башни, на дворе стояла ясная ночь. Бойд поднял голову к небу. Несмотря на то, что осень была прохладнее, чем в его детстве, было в пронзительной свежести ночного воздуха и ярких листьях — этих предвестниках октября — что-то успокаивающее. Они стояли под одним из уличных фонарей, и Бойд невольно словил себя на мысли, что ночью здания-статуи можно было бы принять за вымерший город исчезнувшей с лица Земли цивилизации, если бы не полоски света, пробивавшиеся сквозь занавески на окнах, то тут, то там. Это агенты возвращались домой с заданий или готовились к отбытию. И там, в тишине ночи, всего на мгновение Бойд ощутил себя частью чего-то огромного, цельного и единого. После стольких лет, проведённых в изоляции, это вселяло надежду.

Дойдя до места, где их пути расходились, они остановились.

— Я припарковался вон там.

Син кивнул и натянул капюшон ниже, полностью скрывая лицо.

— Увидимся.

По пути на парковку Бойд обернулся. Чёрная высокая фигура брела к одному из зданий, то появляясь в всполохах света, то растворяясь во тьме, как призрак.

ГЛАВА 13

Таких повстанцев, как Юджин Ярдли, Бойд ещё не встречал, он отличался не только внешностью, но и поведением. До сих пор большинство заданий было связано с разведкой, сбором разведданных, переговорами с информаторами или мелкомасштабными нападениями на беспорядочные группировки, подчинявшиеся Янусу. Юджин же был слеплен из другого теста, и Син гадал, как его напарник сможет с ним поладить.

Бывшему боевику Януса впору было блистать на теннисном матче в загородном клубе, а не ошиваться в сомнительном районе Сиэтла. Тёмные глаза, скрывавшиеся за стёклами очков в тонкой оправе, смотрели настороженно, но страха в них не было. Создавалось впечатление, что Юджин беспечен, но, учитывая телохранителей, возвышавшихся за его спиной, рисковать он не собирался. По всей видимости, в Янусе ненавидели дезертиров так же страстно, как и в Агентстве. И там, и там дезертирство каралось смертью.

Син в переговорах не участвовал и не имел такого желания. Единственное, чего он хотел, чтобы они закончились как можно скорее.

Окружённая зданиями улица проглядывалась как на ладони, а из окон открывался прекрасный вид для снайпера. Укрыться было негде, разве что в мусорном контейнере. В случае стычки они окажутся в сложном положении. К тому же Син подозревал, что телохранители Юджина не были обычными уличными головорезами. Если парень мог позволить себе кашемировые свитера и часы с бриллиантами в условиях послевоенной экономики, то мог позволить себе и профессиональных киллеров. К счастью, те хотя бы не баловались сплайсингом генов или бионической модификацией.

— Хотелось бы знать, как вы меня нашли, но, полагаю, вы — не из тех умников, которые причастны к моим поискам.

— У нас есть свои источники, — ответил Бойд.

— Сомневаюсь, что у тебя есть хоть что-нибудь. Вы — всего лишь две маленькие пешки очередного правительственного агентства, пытающегося прижать Янус, — ухмыльнулся Юджин. — С кем имею честь беседовать в этот раз?

— Мы представляем независимую организацию, не имеющую никакого отношения к правительству, — не моргнув глазом солгал Бойд. Даже мускул не дрогнул на его лишённом эмоций лице. — Думаю, вам уже приходилось о нас слышать, когда вы работали на Янус. Нас часто называют просто Агентством.

Мрачная улыбка скользнула по лицу Юджина.

— Конечно.

— Мы хотели бы обсудить с вами кое-что, но, боюсь, место для этого не самое подходящее.

— Меня место вполне устраивает. Не знал, что у посыльных из Агентства такие высокие требования, — Юджин поднял глаза на Сина. Казалось, он ничуть не удивился, когда суровое выражение лица мужчины не изменилось.

— Мы не пытаемся навязать вам наши требования, — вторя ему, Бойд прислонился к стене, пачкая куртку о грязные кирпичи. — Я просто предположил, что, возможно, вы предпочтёте не обсуждать дела там, где нас могут подслушать все кому не лень. Особенно в свете той неприязни, которую Янус питает к бывшим членам своего клуба.

— Я не повторяю дважды.

Как и всегда, Бойд был сама невозмутимость.

— Думаю, ваше время стоит дорого, поэтому постараюсь быть краток. Наша организация желает приобрести у вас информацию. Принимая во внимание определённые финансовые трудности, с которыми вы столкнулись, а также то, что информация, которая нам нужна, для вас, скорее всего, не представляет более никакой ценности, мы считаем, что эта сделка может быть выгодна обеим сторонам.

Юджин перекатился с пятки на носок. Создавалось впечатление, что он продаёт не информацию о террористической организации, а пытается сбить цену на новый автомобиль.

— Уверен, для таких, как вы — лакеев на побегушках, не имеющих собственного мнения и не слишком-то сведущих, что происходит и почему это происходит — всё кажется простым, но для меня… нет. Есть ли какая-то веская причина, по которой Агентство решило, что сейчас я должен воспылать желанием им помогать?

— Вы предали Янус, что автоматически превращает вас в мишень, а это значит, что вас будут пытать, а потом убьют, — пожал плечами Бойд, продолжая блефовать. — Наши источники располагают информацией, что Янус наступает вам на пятки. Если вы решите работать с нами, мы поможем вам исчезнуть с радаров. В зависимости от того, сколь ценной окажется предоставленная вами информация, мы можем предложить вам ВИП-услуги. Например, новую личность или безопасное место пребывания.

В этот раз дерзкая улыбка Юджина была адресована его телохранителям.

— У тебя пластинку заело? Я спросил, почему я должен помогать Агентству? Я ушёл из Януса, потому что мне не понравилось то, чем они занимались на юге, а не потому, что решил переметнуться на другую сторону. Если ты думаешь, что в свете этого моя преданность их делу пошатнулась, советую подумать ещё раз. Вы — всего лишь жалкие отбросы, которые слепо служат правительству и считают себя властелинами мира. Но в конце концов Янус или кто-то вроде них низвергнет вас с ваших пьедесталов, и бразды правления снова окажутся в руках людей.

Бойд взглянул на Сина, давая понять, что план «А» себя исчерпал. Если Юджин был бесполезен, то в его дальнейшем существовании не было никакого смысла. Риск был слишком велик. Маршал Коннорс не станет ждать, когда Юджин сольёт Янусу новость, что у Агентства есть источники столь близкие к ним, чтобы скормить их врагам информацию о перебежчиках в их рядах. Переговоры закончились ничем, стало быть пришло время инициировать план «Б».

Син отреагировал мгновенно. Не прошло и двух секунд, как один из телохранителей уже лежал на земле с простреленной головой, а другой врезался в кирпичную стену на противоположной стороне переулка. Оставшиеся телохранители бросились на Сина, и колесо жизни завертелось со стремительной скоростью. Как он и предполагал, эти парни оказались профессионалами.

Раздражённо оскалив зубы, Син парировал удар в горло, увернулся от удара коленом в бок и едва успел уклониться от пули, пролетевшей в сантиметре от его уха. Он отскочил назад, позволив своему ботинку выместить злость на чьём-то горле.

— В укрытие! — рявкнул он Бойду и, увернувшись от очередной пули, бросился вниз по переулку вслед за Юджином.

Недавно прошёл дождь, и земля была влажной. Син слышал, как телохранители, преследовавшие его по пятам, шлёпают по лужам. Он прибавил ходу, увеличивая расстояние между ним и преследователями, оставляя звуки погони далеко позади.

Юджин бежал так быстро, как будто был одержим бесами. Каким-то невообразимым образом он умудрился не только опередить Сина на целый квартал, но ещё и в ужасе оглядывался через плечо. От его былого спокойствия не осталось и следа, Юджин был бледен и напуган. Он знал, что смерть наступает ему на пятки и жить ему осталось считанные секунды.

Гражданских в этом районе не было, но переулок выходил на главную улицу, поэтому Син отказался от первоначального плана, предпочтя тишине скорость. Он поднял пистолет и выстрелил Юджину в затылок. Дважды.

Бывший оперативник Януса рухнул на асфальт. Алая лужа расползлась по дороге и смешалась с дождевой водой, что стекала в придорожную канаву.

Именно в этот миг звенящей тишины Син осознал, как сильно он облажался, упустив из виду Бойда. Он развернулся на каблуках и стремглав бросился назад.

Костеря себя почём зря, он мчался обратно к месту встречи, которое как назло оказалось гораздо дальше, чем он думал — в нескольких кварталах и двух проспектах. Син добрался до места в считанные секунды, но они показались ему вечностью. Странное чувство, которое он идентифицировал, как страх, скрутил внутренности в тугой узел, заставив сердце пропустить удар. И это чувство лишь усилилось, когда он добрался до переулка.

Бойд лежал на боку, а над ним возвышался один из телохранителей. Син поднял пистолет, на бегу разрядил в него остаток обоймы, подбежал к Бойду и ногой отпихнул труп в сторону.

— Бойд!

Порванная куртка пропиталась кровью, впрочем, как и волосы Бойда. Беглый осмотр местности поведал Сину историю о том, что приключилось с его младшим напарником в его отсутствие. Расправившись с одним из противников, Бойд упал и ударился головой о мусорный контейнер. Похоже, рана, скрытая под одеждой, была поверхностной, но как Бойд умудрился её получить, так и осталось для Сина тайной, знали которую лишь тени в переулке.

— Бойд, вставай! — рявкнул Син.

Боль исказила черты лица Бойда, когда тот поморщился.

— Нужно убираться отсюда, — прошипел Син, оглядываясь по сторонам. Где-то вдалеке, разрывая пронзительную тишину ночи, раздался приглушённый вой сирены.

Бойд застонал и попытался подняться на ноги. Втянув голову в плечи, он потянулся к затылку, туда, где кровь спутала волосы, ярким пятном выделяясь на фоне белоснежных прядей.

— Ай, — простонал он.

— Блядь, что здесь стряслось? — потребовал от него ответа Син.

— Я не знаю… — сложно было понять, то ли Бойд не знал, что ответить, то ли до сих пор пытался понять, что с ним случилось, и не мог прийти к верному умозаключению.

— Проехали.

Син встал, раздражённо скрипя зубами, осторожно поднял напарника на ноги, обнял его за талию и прижал к себе, скорее таща за собой, чем поддерживая. Бойд, спотыкаясь, брёл рядом, вцепившись скрюченными пальцами в его куртку. Петляя по узким улочкам, Син уводил их прочь от злополучного переулка.

Проще было перебросить мальчишку через плечо и дать дёру, но Син не хотел привлекать к ним внимание. Когда сирены завыли громче, тот наплевал на осторожность, поднял едва подававшего признаки жизни Бойда на руки и витиевато выругался, почувствовав разливающееся по рубашке тепло. Страх сковал сердце Сина ледяными оковами, заставив его сердце остервенело биться о рёбра.

В лабиринте улиц можно было бы блуждать целую вечность. Син шёл на автомате, пытаясь вспомнить карту, которую вертел в руках перед встречей с Юджином, и прикидывая расстояние до мотеля. Один раз ему даже пришлось нырнуть в дверной проём закрытого магазина, пряча за своей широкой спиной окровавленные волосы и лицо Бойда, когда мимо них, спотыкаясь, прошла группа пьяных молодых людей. Судя по их восторженному улюлюканью, со стороны это выглядело так, будто они занимались чем-то непристойным на виду у всех, но в данный момент Сину было плевать. Пользуясь случаем, он внимательно осмотрел Бойда, не обращая внимания на пошлые комментарии прохожих.

— Ты там живой вообще? — прошипел Син ему на ухо, отодвинул полу окровавленной куртки и нащупал кончиками пальцев кровоточащую рану. Это определённо был порез и довольно глубокий.

Бойд кивнул, медленно и осторожно. Каждое слово отдавалось болью.

— Думаю, да.

— Бежать можешь? Мотель в двадцати минутах ходьбы отсюда.

Бойд ощутимо напрягся, но кивнул.

— Могу, вот только моя грудь… Там рана. Я буду тебя тормозить…

— Я тебе донесу, — оборвал его невнятный лепет Син. — У тебя сильное кровотечение. Наверное, так даже будет лучше.

Бойд понуро опустил плечи и с облегчением выдохнул:

— Ладно.

Как только пьяная молодёжь скрылась из виду в глубине квартала, Син подхватил его на руки и ринулся сквозь тьму к их мотелю. Сквозь слои одежды, разделявшей их, Син чувствовал, как гулко бьётся сердце Бойда, как тот доверчиво прижимается лицом к его груди, как тонкие руки крепко обнимают его за шею. При всём желании Син не смог бы вспомнить, как добежал до мотеля. Всё было как в тумане.

Район, где их поселили, был таким же сомнительным местом, как то, где они повстречали Юджина. После краха экономики некоторые районы города так и не смогли вернуть себе былой престиж, а в результате — заколоченные досками предприятия, которые так и не обзавелись новыми владельцами, огромное количество нищих, уличных бродяг и наркоторговцев. И тех, и других, и третьих в равной пропорции.

Их мотель — один из немногих в этом районе — предлагал отдельные номера в стиле ранчо, попасть в которые можно было минуя стойку администрации. Подобно призраку ночи, который, не имея постоянного жилища, приходит ниоткуда и уходит в никуда, Син продирался сквозь кромешную тьму, пока не добрался до их номера — самого дальнего от парковки и самого близкого к кромке леса.

Когда они оказались в зоне видимости камеры видеонаблюдения, Син поставил Бойда на ноги и, поддерживая его за талию, как будто помогал пьяному другу, повёл в номер. Бойд подыграл, даже пару раз споткнулся для убедительности, хотя Син подозревал, что как раз эти эпизоды инсценированы не были.

Как только за ними захлопнулась входная дверь, Бойд согнулся пополам возле мусорного бака.

— Проклятье, — пока Бойда тошнило, Син запер дверь, осмотрел комнату и задёрнул шторы.

Бойд едва успел прислониться к стене, тяжело дыша, а Син уже опустился на колени рядом с ним, расстегнул пуговицы на его куртке и отодвинул её в сторону. На рубашке с длинными рукавами зияла дугообразная дыра, а под ней — сильно кровоточащая рана. Не колеблясь ни секунды и не спрашивая согласия у Бойда, Син поднял его на руки и отнёс в душевую комнату.

Окровавленный номер в мотеле без сомнения привлечёт внимание к тем, кто здесь останавливался. Особенно в свете новостей о произошедших поблизости убийствах. Это и визит в медицинский центр — последнее, что им было нужно сейчас. Если полиция Сиэтла начнёт расследование, поднятый СМИ вой покажется им цветочками по сравнению с Вивьен, перед которой придётся держать ответ.

— Ты знаешь, что я делаю? — спросил Син, когда они вошли.

Бойд кивнул, зашипел и что-то пробормотал. Единственное слово, которое Син смог разобрать из этого бессвязного лепета — это «беспорядок». Радуясь, что не придётся спорить хотя бы по этому поводу, он отодвинул занавеску в сторону, опустил Бойда на кафельный пол и включил душ, позволяя воде смыть грязь и кровь.

Струя нечаянно ударила Бойда по лицу, намочив волосы, и тот распахнул глаза.

— Раны нужно промыть, а иначе номер будет выглядеть, как место преступления, — Син опустился на колени рядом с ним. Вода хлестала его по боку, намочила рубашку, но Сина это не беспокоило.

А вот Бойд насторожился, поднял руку, провёл слабыми пальцами по своей рубашке, словно желая убедиться, что та на месте, и указал пальцем на ботинки Сина.

— А как же… — не дожидаясь ответа, Бойд подался вперёд, пытаясь развязать неуклюжими пальцами шнурки на своих ботинках.

— Оставь! — отрезал Син и грубо толкнул напарника к стене душевой кабины. Тут же обругав себя, что стоило бы обращаться с ним помягче. — Просто сиди и не рыпайся.

Син встал, вышел из душа, стянул с себя ботинки, чтобы не оставлять следы крови на ковре, и выругался, не найдя аптечку на том месте, где ей следовало быть на случай экстренной ситуации. Впрочем, кто бы мог предположить, что такое плёвое дело может обернуться катастрофой.

Матерясь и не обращая внимания на нарастающее напряжение, Син заставил себя сосредоточиться на насущной проблеме, отодвинув свои потребности на второй план. Дёрнув на себя собачку молнии спортивной сумки — сильнее, чем требовалось, — Син выудил из неё аптечку и, раздражённо рыкнув, стянул с себя промокшую насквозь кобуру с пистолетами. В спешке он забыл её снять, прежде чем прыгнуть в чёртов душ.

Идиот. Он что, — деградировал до уровня стажёра?! И из-за чего? Из-за пары долбаных ножевых ранений?

Скрипя зубами, Син отвернулся от своих пистолетов. Следовало бы разобрать их и дать просохнуть, но не сейчас. Учитывая настроение Сина, ворвись к ним в номер незваный гость — не важно, с какой целью, — и перерезанное горло ему гарантировано. Син не привык полагаться на пушки.

Он вернулся в ванную, снял с себя рубашку и присел на корточки перед Бойдом. Тот был в сознании и прижимал ладонь к голове. На полу валялись его ботинки.

Син закатил глаза, оттолкнул руку упрямца в сторону и осмотрел рану на затылке. Убедившись, что она не глубокая, он проверил, нет ли каких-либо признаков опухоли или впалых участков. Ничего не обнаружив, Син вздохнул с облегчением и вздёрнул Бойда за подбородок.

Казалось, золотые глаза наконец-то нашли, на чём сфокусироваться.

— Ты в порядке?

— Вода помогает.

Син скользнул пальцами по его лицу, отбрасывая в сторону мокрые волосы, и прижал ладонь к щеке. Но прикосновение длилось не дольше секунды.

— Чёрт бы тебя побрал! Как эти два идиота смогли застать тебя врасплох? — покачал головой Син и потянулся за бактерицидной мазью.

Бойд попытался выпрямиться. Мокрая рубашка заскрипела от соприкосновения с кафельной стеной душевой кабины.

— Я обезвредил одного, а потом вернулись те двое, которые побежали за тобой. Я смог добраться до одного, но он успел пырнуть меня ножом. Другой был слишком близко и обезоружил меня. А потом я упал.

— Это последний раз, когда мы разделились, понял? — хрипло произнёс Син, смазывая рану мазью. — Я бегу, и ты, блядь, бежишь.

— Окей, — покорно прошептал Бойд.

Син старался быть нежным, когда его пальцы добрались до самой глубокой части раны, но Бойд вздрогнул и схватил его за запястье, не отталкивая, но и не подпуская к себе. Син замер и посмотрел вниз, встретившись взглядом с золотыми глазами.

Капли воды стекали по бледному лицу, очерчивая контуры губ и подбородка, рождая в голове Сина неясный образ… Он вжимал Бойда в стену, а тот брыкался, яростно раздувая ноздри, и их губы оказались в опасной близости друг от друга…

Тёплый ручеёк, струящийся по руке, вывел Сина из оцепенения. Он шумно вдохнул, резко отвёл взгляд и выключил воду. Несколько капель сорвались с насадки душа. Розовая от крови вода потекла к сливу.

Прочистив горло, Син отпрянул от Бойда и протянул ему толстую марлевую повязку.

— Прижми это к ране.

Бойд послушно протянул руку, коснувшись кончиками пальцев ладони Сина. Стиснув зубы, Син попытался не обращать внимания на неадекватную реакцию своего тела на мальчишку и протянул нож к низу его измазанной кровью рубашки. Он хотел разрезать её посередине, но не успел.

Бойд вытянул вперёд руки-плети, шарахнулся от него, как чёрт от ладана, и забился в угол. Он так и сидел там, таращась на него, как загнанный в угол зверёк, прижав колени к груди, не давая к себе приблизиться.

— Нет, — золотые глаза взирали на Сина в немом ужасе. Казалось, Бойд был в одном ударе сердца от того, чтобы укусить его за руку и выбежать из комнаты. — Не надо.

Син в прострации осел на пол и грязно выругался. Он понятия не имел, что могло вызвать такую бурную реакцию у столь бесстрастного человека, как Бойд. Син не знал, насколько сильно тот ранен и сколько крови потерял. У них не было времени на всё это дерьмо, уже через несколько часов им нужно было быть в аэропорту, где их ждал частный самолёт.

Но страх в глазах Бойда остановил его.

— Что, если я просто разорву ту часть, где рана?

Но даже это предложение пугало Бойда. Он лежал в углу, свернувшись калачиком, как смертельно раненное животное. Секунды тянулись невыносимо медленно, Бойд тяжело дышал, не двигаясь с места, словно превратился в камень. И Сину вспомнился тот первый день в машине, когда они ехали по Дофин-стрит. Дикий взгляд, затруднённое дыхание — все признаки ПТСР (1) налицо.

— Блядь, — прошипел Син, медленно выдохнув сквозь зубы. Его терпение достигло предела, но он сдержал яростный порыв и попытался придумать, что ему делать дальше. Не обращая внимания на то, как Бойд зашёлся мелкой дрожью, стоило ему сделать шаг в его сторону, Син протянул руку и коснулся его шеи.

— Бойд, я не причиню тебе вреда. Я просто хочу зашить рану.

Бойд вцепился в его запястье мёртвой хваткой, но не оттолкнул.

— Только это место. Ничего больше, — тихо произнёс Син и обхватил ладонями лицо Бойда, медленно погладив бледные щёки большими пальцами. Син почти утратил над собой контроль, когда тот прикрыл глаза, склонил голову набок и потянулся вслед за его рукой, как зверёк, выпрашивающий ласку.

Син проглотил ком в горле.

— Просто позволь мне тебе помочь.

Драгоценные минуты утекали, как песок сквозь пальцы, но весь прочий мир перестал существовать, стоило Сину почувствовать мягкость этой алебастровой кожи. По мере того, как пальцы Бойда переставали сжиматься на его запястье, страх в золотых глазах сменился пониманием.

К тому времени, как Бойд пришёл в себя, Син уже был на грани. Запредельно близко, слишком нежно, просто слишком много…

— Ты в порядке? — пророкотал Син сквозь плотно сжатые зубы.

Бойд кивнул, ничего не ответив.

— Пойдём в другую комнату. Нужно приподнять тебе голову.

Следующие несколько минут Син потратил на то, чтобы переместить Бойда в спальню, стараясь не заляпать всё вокруг кровью, уложить его на кровать и подложить ему под голову подушки. Справившись с этой задачей, Син опустился на кровать и разрезал ножом рубашку мальчишки под таким углом, чтобы обнажить только верхнюю часть торса и левое плечо. Порез оказался значительно глубже, чем он думал.

— Рану нужно зашить.

— Хорошо, — Бойд вцепился скрюченными пальцами в одеяло, судорожно дыша.

Время тянулось мучительно долго. Под мерное тиканье часов и раздражающее жужжание обогревателя Син, как заправский хирург, методично зашивал рану. Он столько раз штопал себя, что заштопать кого-то ещё не представляло для него никакого труда. И хотя руки двигались на автомате — зашить рану, тщательно очистить, наложить повязку — его разум пребывал в смятении.

Всё это было неправильно.

Это партнёрство… Всё зашло слишком далеко. Дальше, чем он мог себе представить. С самого начала всё пошло не так, как он ожидал. Разве мог Син предположить, что этот мальчишка заинтригует его настолько, что он увидит в нём себя? Разве думал он когда-нибудь, что будет цепенеть от страха при мысли, что мальчишка может умереть? Даже в страшном сне он не мог себе представить, что начнёт наслаждаться обществом Бойда, не говоря уже о том, что он будет испытывать к нему это стрёмное влечение. Кто бы мог подумать, что всё будет развиваться с такой стремительной скоростью?

Стоило ему начать разглядывать лицо Бойда в том комиссионном магазине, как он уже не мог остановиться, раз за разом подмечая мельчайшие детали, которые проявлялись в противоречивом желании сделать с мальчишкой что-то… Что-то такое, что он сделал с ним тогда, ночью, в своей квартире.

Когда выяснилось, что Бойд — гей и в прошлом был сексуально активен, всё стало в разы хуже. Попытка представить печального, напрочь лишённого каких-либо эмоций, утратившего всякий контроль над собой Бойда каким-то немыслимым образом трансформировалась в картину того, как мальчишка теряет этот самый контроль с ним — с Сином. Но хуже всего было то, что Син не звал эти мысли, они накатывали на него сами собой, ни с того ни с сего, наотрез отказываясь убираться туда, откуда пришли.

Нахмурившись, Син толкнул Бойда в здоровое плечо.

— Не спи.

Бойд приоткрыл один глаз.

— Ты в меня иголку воткнул. Вряд ли я сейчас засну.

— Не ной, не так уж это и больно.

Бойд состроил болезненную гримасу и откинулся на подушки.

— Приятного в этом тоже мало.

Ноющее чувство в груди, мучившее Сина с тех пор, как он вернулся в переулок и обнаружил Бойда лежащим на земле, вернулось.

— Прости.

— Всё в порядке. Безболезненного способа зашить такую рану и не причинить боль нет.

— Я не это имел в виду.

Последовала короткая пауза.

— Тогда что?

Син состроил скорбную мину.

— Если бы я не облажался, этого бы не случилось.

Бойд широко распахнул глаза.

— Это не твоя вина! Если бы ты не добрался до Юджина, нам обоим пришлось бы туго. А что до остального… — обозначив масштаб повреждений, тонкая рука безвольно упала на кровать. — Это иногда случается.

Слова Сина не убедили. Син зашил его рану, промыл и наложил повязку, но несмотря на это, выглядел Бойд как дерьмо на палочке.

До встречи с транспортной командой Агентства оставалось всего несколько часов, поэтому Син потянулся за рюкзаком и швырнул Бойду чистую одежду.

— Переоденься, если голова не кружится. Транспортники будут здесь через семь часов, — процедил Син, направляясь в душевую.

— Син! — окликнул его Бойд.

Тот замер и покосился на него через плечо. Бойд сжимал края уничтоженной рубашки одной рукой.

— Спасибо тебе.

Смотреть ему в глаза Син наотрез отказался, просто пожал плечами и промаршировал в ванную, чтобы привести себя в порядок. Он пробыл там гораздо дольше, чем требовалось, кропотливо оттирая душевую и кафельный пол от крови.

После Син принял обжигающе горячий душ. Непреодолимое желание держаться подальше от Бойда боролось в нём с желанием удостовериться в том, что с бедовым мальчишкой всё в порядке. Но безусловное желание заботиться о Бойде начинало всерьёз его беспокоить.

Какого хрена его это волнует? Не похоже, чтобы Бойд был полным профаном в медицине. Он прекрасно знал, как о себе позаботиться, а если не знал, значит, помрёт. Раньше или чуточку позже. Это жизнь. Основополагающий принцип их работы. И всё же вот он, Син, нянчится с мальчишкой, несётся по улице, сломя голову, и всё затем, чтобы спрятать его в безопасном месте. Не говоря уже о панике, которой он поддался, увидев окровавленного Бойда, лежащего на грязной земле.

Син выключил воду и вышел из душа. Пожалуй, первый раз за долгое время он посмотрел на себя в зеркало.

Обычно он избегал зеркал; Сину не нравилось, когда ему напоминали, что он — точная копия своего покойного отца. Тем не менее Син посмотрел на своё отражение и попытался понять, что, чёрт возьми, изменилось. Где он проебался? Когда он успел превратиться в размазню?

Его учили не заботиться о других. Годами ломали, по крупицам вытравливая из него всё человеческое. А потом появился он. Бойд. С его неуёмной настырностью, бесконечными вопросами и осторожной улыбкой.

И всё вышло из-под контроля.

— Ты жалок, — постановил Син, обращаясь к своему двойнику. Тот ничего не ответил.

***

Разбор полётов состоялся на следующий день после их возвращения в Лексингтон. Сину не хотелось слушать нытьё Кархарта — это единственная причина, по которой он явился сюда. На протяжении всего собрания он бесцельно пялился в планшет, отключившись от всего и вся, избегая пытливого взгляда Бойда. Глаза парня притягивали как магниты, но Син подпёр рукой щёку и уставился в окно.

В какой-то момент Кархарт даже полюбопытствовал:

— Ты с нами?

— Конечно.

— Не позволяй мне прерывать твой сон, — последовал саркастический ответ.

— Не позволю.

К сожалению, на этом разбор полётов не закончился. Всё время, пока тянулось совещание, Син мечтал лишь об одном — вернуться в безопасное пространство своей пустой квартиры, где он мог в тишине и покое задушить в себе эту инородную субстанцию. Он был полон решимости навести порядок в своей голове, перезагрузить мозг и вернуть его к заводским настройкам, чтобы он и дальше функционировал в том же ключе, что и раньше. До того, как на горизонте появился Бойд и всё усложнил, ведя себя так, словно Син был нормальным.

Но мальчишка опять всё испортил, попросив его задержаться после того, как треклятый брифинг закончился, и все дружной толпой ринулись вон из конференц-зала. Все, кроме них.

— Что?

— Спасибо, что подождал, — Бойд посмотрел на дверь и, немного поколебавшись, повернулся к своему портфелю. — Я хотел тебе кое-что подарить.

— Почему? — в замешательстве посмотрел на портфель Син. — За что?

Бойд извлёк прямоугольный предмет, завёрнутый в несколько слоев белой папиросной бумаги, и протянул его Сину. Сбитый с толку Син взял свёрток из его рук; тот оказалась тяжелее, чем он думал.

— Что это?

— Открой и увидишь.

Чувствуя себя совершенно потерянным, Син разорвал обёртку пополам.

Это была книга. Архаичная книга в твёрдом переплёте. Большая часть красно-золотой обложки выцвела от времени, но на корешке можно было разобрать замысловатую вязь слов — «Потерянный рай».

— Ты даришь это мне? Почему?

— Она у меня уже давно. Я вспомнил о ней, когда увидел твою татуировку. Мне показалось, ты оценишь её больше, чем я, — Бойд протянул руку и провёл пальцами по обложке книги. — Это второе издание. Я бы хотел подарить первое, но оно мне не по карману. Мне посчастливилось набрести на неё в антикварном магазине, куда я частенько заглядываю.

Бойд опустил руку и поморщился, словно движение причинило ему боль.

— Я хотел бы подарить её тебе. В знак благодарности.

Син не знал, что сказать. Голос в голове приказывал ему вернуть книгу её владельцу, но пальцы вцепились в обложку ещё крепче.

— Почему ты всё время меня благодаришь?

— Потому что ты был добр ко мне. И ты послушал, когда я… — Бойд смущённо указал на свою рубашку. — Хотя мог бы не слушать, но ты услышал. Я ценю это.

— А, — Син уставился на книгу. — Ясно.

Если Бойд и не был в восторге от его ответа, Сину он этого не показал. Просто закрыл портфель и повесил его на здоровое плечо.

— Ладно, мне пора. Нужно ещё кое-что сделать сегодня. Увидимся.

Син попытался выдавить из себя «спасибо», но слово костью застряло в горле. Тогда он решил хотя бы попрощаться, чтобы не выглядеть совсем уж полным кретином. Син уже открыл было рот, но звонок мобильника застал его врасплох.

Момент был упущен. В итоге Син так и не сказал Бойду ни слова, а тот ушёл.

Син принял вызов, даже не взглянув на экран.

— Что?! — раздражённо прорычал он в трубку.

— Проблемы, Вега?

Син взглянул на книгу. Ему вдруг захотелось снова завернуть её в бумагу, как будто Маршал Коннорс на другом конце провода мог её увидеть.

— Нет. Чего ты хочешь?

— Тебя, в моём кабинете, через двадцать минут, — последовал ледяной ответ. — Ты вылетаешь через час, — добавил Маршал и завершил вызов.

Син вышел из конференц-зала и пошагал к дому, чтобы оставить книгу в своей квартире. Ей, как и словам, что он так и не сказал Бойду, придётся подождать, пока он выполнит задание.

Пребывая в мрачном расположении духа, по причинам, которые ему были неведомы, Син гадал, кого он должен будет убить сегодня.

Примечание к части

Посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР) — тяжёлое психическое состояние, возникающее в результате единичного или повторяющихся событий, оказывающих сверхмощное негативное воздействие на психику индивида.При ПТСР на протяжении более месяца после психологической травмы сохраняется группа характерных симптомов, таких как психопатологические репереживания (флешбэки), избегание того, что может активировать воспоминания о травме, ночные кошмары и высокий уровень тревожности. Иногда имеют место диссоциативные реакции и амнезия (отсутствие воспоминаний о травмирующем событии). Симптомы ПТСР могут появиться как сразу после травмы, так и спустя много лет после травмирующего события. ПТСР может привести к возникновению таких проблем, как депрессия, генерализованное тревожноерасстройство, панические атаки, аддикции, суицидальное поведение, агрессивность.



Тяжесть ПТСР значительно варьируется. При лёгкой форме ПТСР сохраняется способность к хорошему функционированию в профессиональной сфере и в области межличностных отношений. Риск возникновения ПТСР зависит от тяжести травмы, контекста ситуации, психологической и биологической (в том числе генетической) предрасположенности индивида.



>

ГЛАВА 14

Был конец ноября, и Син пребывал в ужасе от того, что кто-то развесил украшения ко дню Благодарения по всему компаунду. Если это была чья-то жалкая попытка сделать Агентство менее похожим на вакуум, высасывающий жизнь из своих работников, и более похожим на нормальную работу, то этот кто-то с треском провалился. Жирные бумажные индейки никоим образом не способствовали созданию приятной атмосферы.

Он стоял у входа в свою квартиру и с ужасом смотрел на то, что было прилеплено к его двери, — открытку из картона в форме рога, доверху набитого фруктами.

«Все сотрудники официально приглашаются в этот четверг 21/11/19 в 17:00 в главный кафетерий на праздник в честь Дня Благодарения».

Син поискал в своём словаре слово, которое могло бы подойти столь странному творению.

— Рог изобилия, — медленно произнёс он, снимая это со своей двери. Обычно охранники, сторожившие вход в его логово, не обращали на него внимания, но, видимо, в этот раз даже у офицера Дэниелса сдали нервы.

Под аккомпанемент сдавленного смеха Дэниелса Син разорвал приглашение на мелкие кусочки. Он не знал, что двигало тем, у кого хватило мозгов приклеить это к его двери, но счёл это оскорбительным. Он даже не был американцем. По крайней мере, технически.

Син бросил ошмётки приглашения на пол, провёл картой по двери и скрылся внутри. Дэниелс рассмеялся во весь голос, когда дверь за Сином захлопнулась. По крайней мере, хоть кого-то это забавляет.

После соло-выступления Сина наступило временное затишье. За последний месяц он участвовал в общей сложности в трёх миссиях, и ни одна из них не была особенно захватывающей. Большую часть времени он занимался, читал или бесцельно слонялся по компаунду. В прошлом Син почти не выходил из дома, но в последнее время он обнаружил, что стал наглее, а общение с другими агентами напрягает его гораздо меньше, нежели раньше. Син подозревал, что причина крылась в том, что он стал больше времени проводить в обществе Бойда.

Ещё несколько месяцев назад Син бы часами сидел в темноте. Обычно он начинал с окна или со стены, пока в голове не становилось совершенно пусто. Кроме поддержания тела в хорошей физической форме, делать ему было нечего, планов на будущее он не строил, лезть из кожи вон ради чего-то ему было незачем. Единственной целью было не угодить в ящик, а ради этого нужно было убивать кого скажут. Собственно, только это его и заботило, и лишь это пробуждало в нём интерес. Син не испытывал потребности в обществе других людей, как и в общении с кем бы то ни было. По большей части ничего не изменилось. За исключением тех случаев, когда дело касалось Бойда.

За последний месяц его одержимость напарником не стала меньше. Если уж на то пошло, всё стало только хуже. Он поймал себя на том, что время от времени думает о Бойде, гадая, что тот делает, когда они не вместе. Чем Бойд занимается в свободное время, что читает, проводит ли он время с другими людьми вне стен Агентства? Но больше всего Сина интересовало, думает ли о нём Бойд? Но мыслями всё не ограничивалось.

Случалось, когда Син зацикливался на золотых глазах или губах — особенно губах! — его взгляд задерживался на Бойде гораздо дольше, чем это было уместно. Позже, оставаясь наедине с самим собой, Син подолгу сидел и размышлял о том, как это странно желать кого-то после стольких лет. Но бывали и другие моменты, тогда он вспоминал о миссии в Сиэтле, о том, каково это — чувствовать под своими пальцами его обнажённую кожу.

А не пошло бы оно всё нахуй!

Син каждый день напоминал себе о том, что он убийца. Его учили убивать с восьми лет, и это было единственное, в чём он действительно преуспел. Он едва мог поддержать разговор, с чего он вдруг решил, что может… Сделать что-то ещё? Особенно те вещи, которые приходили в его голову по ночам, когда его ничто не отвлекало. В такие моменты Син кусал губы и прикасался к себе.

Чёрт бы побрал эти ебучие камеры!

Когда Бойда отправили на встречу с этим идиотом из фракции «53», Син вздохнул с облегчением. По всей видимости, Эндрюс поставил условие, чтобы Сина на этой встрече не было. Он не хотел иметь ничего общего с этим «животным».

Сину было плевать, кем Эндрюс его считает, но то, что Бойд отправился на встречу с лидером повстанцев в одиночку, его беспокоило. Бойд впервые выполнял задание без Сина, прикрывавшего его спину. Что, если Эндрюс набросится на него и решит взять в заложники, или убьёт, чтобы разорвать сделку?

Син не озвучил свои опасения вслух, за него это сделал Райан. Он громко и эмоционально возмущался, что Син обязан быть где-то поблизости, даже если он не будет сопровождать Бойда. Кархарт считал иначе. Он сказал, что в этом нет никакого смысла, ведь Бойд в состоянии за себя постоять.

В том, что он сказал, было зерно правды, но спокойствия оно Сину не принесло, впрочем, как и Райану. Мысль о Райане напомнила ему о том, что совершенно вылетело у него из головы, когда он узнал, что Бойд едет один. До того, как Бойда начали инструктировать, Райан спросил его: «У тебя в среду день рождения?».

Понятие дня рождения Сину было чуждо. Он не помнил, как праздновал свой день рождения, собственно, он даже не знал точную дату. Он знал только, что появился на свет где-то в апреле одна тысяча девятьсот девяносто первого. На этом его познания о своём появлении на свет заканчивались. Син знал, что по какой-то причине люди считают дату своего рождения радостным событием, в честь которого нужно устраивать празднество. Интересно, Бойд принадлежал к такому типу людей? Син в этом сомневался, но дату всё же запомнил. На всякий случай.

Его вниманием завладела рукопись «Потерянный рай», в настоящий момент покоившаяся на маленьком кофейном столике. Син подумал, что мог бы сделать Бойду ответный подарок, но эта идея показалась ему абсурдной и противоречащей его цели избавиться от одержимости Бойдом.

Из расфасованного шоколадного печенья и овсянки быстрого приготовления Син состряпал себе ужин. Он смотрел на раковину и машинально жевал, размышляя.

Реши он выбрать Бойду подарок, он бы даже не знал с чего начать. Син почти ничего не знал о своём напарнике. Бойд много читал, носил исключительно чёрное, накануне заданий превращался в маньяка, помешанного на тотальном контроле, и в прошлом перенёс какую-то травму. Проблема была не столько в подарке, сколько в том, что Бойд знал о нём гораздо больше. Несусветная глупость, учитывая, что Син получил доступ к досье Бойда, но так им и не воспользовался. По истечении семи месяцев доступ к досье закрыли, но Син знал кое-кого, у кого он всё ещё был.

Син бросил пустые пакеты в мусорное ведро и вышел из квартиры. В этот раз Дэниелс решил нарушить священный обет молчания.

— Куда ты намылился?

— Тебе какое дело?

— Да никакого. Скучно просто, — смерил его скептическим взглядом Дэниелс. — Столбик термометра стабильно держится ниже двузначных чисел, мужик.

— К чему ты клонишь?

Дэниелс развёл руками.

— Забей.

Син бросил на него взгляд, не оставлявший сомнений в том, что именно так он и собирался поступить. Охранники в его доме больше не относились к нему с враждебностью. Скорее отсутствие кровавых бесчинств, о которых они были наслышаны, подпитывало их любопытство. Но если они рассчитывали на ответное дружелюбие, то они очень ошибались. Сдохни они все, Сину не было до этого никакого дела.

Колючий ветер обжигал лицо, продувая одежду насквозь; если Сину и было дискомфортно, пока он шёл от своего дома к жилому блоку С, внешне это никак не проявлялось. Охранники на входе доставили ему хлопот, но так как весомой причины отказать ему у них не нашлось, им пришлось его пропустить.

Син предпочёл лифту лестницу. Перепрыгивая сразу через две ступеньки, он быстро добрался до нужной квартиры. Взяв на себя смелость сорвать с двери ещё один дурацкий рог изобилия, Син постучал в дверь.

Из глубины квартиры донёсся чей-то крик «Иду!», раздался грохот, а потом дверь распахнулась настежь. В дверном проёме показался растрёпанный Райан в огромной красной футболке и мешковатых боксерах с банкой содовой в руке.

Удивлению Сина не было предела. В его мозгу не укладывалось, как агент, пусть и не боевого назначения, мог быть настолько неосторожен, чтобы открыть кому-то дверь, даже не потрудившись взглянуть в глазок. Быть может, оно и к лучшему. Син был не в настроении топтаться в коридоре, пытаясь объяснить цель своего визита, да и желания утихомиривать чью-то разыгравшуюся паранойю у него не было.

— Синь!

При упоминании настоящего имени, чёрная бровь изогнулась вопросительным знаком.

— Эм-м-м… Син, — покраснел Райан.

Вторая бровь зеркально продублировала движение первой.

— Синь? — вконец растерялся Райан.

Син смерил хозяина квартиры равнодушным взглядом и, не дожидаясь приглашения, вошёл внутрь.

— Дай мне свой карт-ключ.

— Что? — моргнул Райан, закрыл дверь, спохватился и со всех ног бросился к столу. Захлопнув ноутбук, он покраснел ещё больше и по-совьи захлопал глазами.

— Твой карт-ключ. Дай его мне.

— Это не то чтобы… Ну, разрешено, — почесал затылок Райан. — Зачем он тебе вообще?

Син протянул руку ладонью вверх.

— И когда ты собираешься мне его вернуть? — неуверенно спросил Райан, сведя брови к переносице.

Син же стоял и думал, что попади Райан в руки врага, им всем крышка. Парень был просто мечтой дознавателя.

— Скоро. Мне нужен доступ к личному делу. Ко всем файлам, а не только к урезанной версии. У меня нет кода доступа.

Райан открыл было рот, чтобы спросить о чём-то, но выражение лица Сина охладило его любопытство.

— Хм… Ну, ладно. Мой код доступа… — Райан покраснел до кончиков ушей и протянул Сину карт-ключ, — 0666. Но сначала могу я…

Син ушёл прежде, чем тот успел задать вопрос.

Син спустился так же, как и вошёл — по лестнице. Это здание ничем не отличалось от остальных жилых домов компаунда, что означало, что технологический центр и зона отдыха, скорее всего, находились на третьем этаже. Осознание того, что он оказался прав, его порадовало, но ещё больше его обрадовало то, что там не оказалось ни одной живой души. Устроившись в дальнем углу, он воспользовался карт-ключом Райана и стал ждать, когда комп загрузится.

Тот приветствовал Райана Фридмана и попросил ввести код доступа. Син удовлетворил его просьбу и осоловело уставился на экран, пытаясь понять, как добраться до нужной ему области базы данных. Если его карта предоставляла ограниченный доступ к некоторым общественным зонам компаунда и файлам миссии, в которых он был задействован, то у Райана был доступ ко всей базе данных.

Син пошёл по пути наименьшего сопротивления — набрал имя Бойда. Нужный файл нашёлся без труда, в нём было несколько вложенных папок. Син не пожалел времени и просмотрел их все до единой, открывая файл за файлом. Судя по сертификатам академических наград и призовых мест, Бойд окончил среднюю школу экстерном и поступил в колледж в пятнадцать лет. Сам Син в школу не ходил, тем не менее, успехи мальчишки впечатляли.

Бегло просмотрев информацию о Вивьен, он детально изучил файл, касавшийся отца Бойда, — Седрика Алана Болье, журналиста и начинающего писателя. Он освещал события, когда в Нью-Йорке прогремели первые взрывы. Отцу Бойда была посвящена целая папка; Син прочитал каждый документ в ней. Во многом потому, что ему стало любопытно, что за человек мог добровольно жениться и завести ребёнка с такой женщиной, как Вивьен. Эта женщина была неспособна на близость с другим живым существом. Она была даже более безнадёжна, чем Син.

За свою короткую жизнь Седрик достиг немалых высот. В молодости он работал в хорошей газете, в основном разоблачал политические интриги. Его первые статьи взорвали общественность и спровоцировали множество скандалов. К одному из файлов прилагалось видео. Син чуть было не пропустил его, но, заметив, вернулся и просмотрел запись.

Это было интервью Седрика с его будущим работодателем. На тот момент ему было лет двадцать с небольшим, он претендовал на стажировку в The Sun. Седрик был коренастым, его волосы и глаза были темнее, чем у сына. Но некоторые черты лица указывали на их родство. Из интервью Син сделал вывод, что Седрик радел за равенство, справедливость и правду. Полная противоположность Вивьен. Син понятия не имел, как два таких разных человека умудрились произвести на свет потомство.

С другой стороны, он понятия не имел, как должны функционировать нормальные семьи и как люди строят отношения. Его осведомлённость об этой области человеческих отношений базировалась на том, как его мать общалась с Джонсом, и том, как его отец тащил к себе в постель каждую мало-мальски привлекательную человеческую особь. Ни один из его родителей не проявлял интереса к семейной жизни.

Син вернулся к своим изысканиям и наткнулся на вложенную папку с названием «Луи (Лу) Краузер». Сначала он решил, что она попала сюда случайно, но, изучив несколько файлов, понял, что Лу был другом детства Бойда. Родители Лу — либеральные политики — погибли во время бомбардировок Лексингтона. Если верить полицейским отчётам, после смерти родителей Лу был замечен в нескольких мелких преступлениях. Там были кадры с камер видеонаблюдения — он и Бойд шли вместе, почти на всех Лу обнимал Бойда-подростка за плечи. В то время Бойд уже приобрёл манеру одеваться как граф Дракула, — исключительно во всё чёрное — но выглядел он куда более жизнерадостным, чем его хладнокровный кумир. Чем нынешняя версия Бойда, с которой приходилось иметь дело Сину.

Лёгкая морщинка пролегла на лбу Сина, когда он сосредоточенно изучал фото Лу. Стройный парень с копной непослушных светлых завитушек и серо-голубыми глазами, в которых плясали чертенята. Фото были четырёхлетней давности, стало быть, Бойд, скорее всего, всё ещё поддерживал связь с этим мальчишкой. Эта мысль заставила Сина нахмуриться ещё больше. Почему Бойд никогда не упоминал о своём друге детства, если тот постоянно ошивался где-то поблизости? Что он думает о работе Бойда в Агентстве? Этот Лу вообще в курсе, чем занимается его друг? Какую легенду ему скормил Бойд? Она была у каждого агента, контактировавшего с гражданскими.

Син лениво пролистал файлы, пытаясь найти последние данные о подростке с мочалкой на голове, но его поиски не увенчались успехом. Син нахмурился, вернулся к главному файлу и на этот раз прочитал его более внимательно.

Луи «Лу» Краузер

Род занятий: Безработный

Статус: Мёртв

Дата рождения: 14.03.2000 г.

Дата смерти: 23.05.2016 г.

Неожиданно, учитывая, что подросток выглядел относительно здоровым. Возможно, он страдал от пневмонии, после войны та унесла жизни сотен тысяч молодых людей. Терзаемый любопытством, Син по второму кругу просмотрел все файлы, чтобы понять, что же произошло с вихрастым парнишкой с шилом в жопе, но так ничего и не нашёл. Расстроился, нецензурно выругался и снова вернулся к тому, с чего начал. Он скрупулёзно просмотрел все папки и в конце концов наткнулся на ту, что ускользнула от его внимания. «Отчёты полиции и больницы. Наблюдение» значилось на ней.

На экране появилось несколько файлов. Син изучил каждый из них. Каково же было его удивление, когда он обнаружил, что пай-мальчик Бойд участвовал в ограблении, во время которого он был ранен, а Лу убит. Из неумелого и «кривого» отчёта следовало, что полицейское управление, расследовавшее это дело, не особо озаботилось поимкой других членов банды, участвовавшей в ограблении.

В отчёте больницы, куда поместили Бойда, отмечалось, что его рана не была тяжёлой. Тем не менее, спустя несколько дней он вернулся в больницу и пробыл там какое-то время. По необъяснимым причинам, вскоре после выписки он снова оказался в отделении скорой помощи. Не найдя в досье ничего, что могло бы пролить свет на два предыдущих визита в госпиталь, Син предположил, что это как-то связано с полученным ранением. Возможно, инфекция или неправильный уход. Вряд ли Вивьен была заботливой матерью.

Син постучал костяшками пальцев по столу, пожевал нижнюю губу и уставился на каталог. Где-то должно было быть что-то ещё. Син не привык пасовать перед трудностями и вскоре его настойчивость была вознаграждена. Его приз находился в папке наблюдения и был помечен как «Первый Банк — 230516».

Пустынная улица, кругом лужи, видимо, недавно прошёл дождь. Син поморщился, видео снимал дилетант: изображение дёргалось, а картинка с головокружительной скоростью перемещалась с одного объекта на другой.

— Понял, Сет?

— Ага.

Судя по всему, горе-оператором был именно Сет, кем бы он ни был, и видео было снято на мобильник. По голосу можно было сделать вывод, что Сет был ещё подростком, а вот второй голос принадлежал взрослому парню.

— Поверить не могу… Грёбаные педики! — пробормотал тот.

Видео сместилось в сторону, и в кадре появилась спина высокого парня с чёрными волосами, а дальше, вниз по улице, виднелись две едва различимые тени на краю переулка, в которых Син, к своему удивлению, опознал Бойда и Лу.

Они целовались. Лу прижимал Бойда к стене, а руки Бойда лежали у него на спине. Прямо напротив Первого Банка, на Дофин-стрит, если верить дорожному знаку.

Сину вспомнилось их первое задание, реакция Бойда, когда он увидел ныне канувший в небытие банк, и пазлы головоломки наконец сложились.

— Порвём их в клочья! — улыбнулся в камеру темноволосый подросток с пустыми акульими глазами.

— Джаред, ты… — начал было Сет.

— Давай! — прогремел другой голос. — Кен, ты в деле?

— Да, бля.

— А Винс где?

— За битой пошёл. Шевели булками. Я хочу посмотреть, что Джаред сделает с этими педиками.

В поле зрения появились два подростка: азиат и белый. Вскоре к ним присоединился ещё один — с оливковой кожей и битой в руке. На всех них, включая Джареда, были зелёные банданы.

— Томми… — пролепетал Сет.

— Заткнись нахуй и снимай, Сет. Запорешь видео, я из тебя дома всё дерьмо выбью.

Сет тяжело вздохнул. Видео затряслось, когда он побежал за своими друзьями. Они добрались до переулка как раз вовремя, Бойд и Лу уже собирались уходить.

Бойд вскинул голову, отступил на шаг и потянулся к руке Лу, чтобы предупредить его об опасности. Но не успел, Джаред схватил его и швырнул на другой конец переулка с такой силой, что тот упал на колени.

Лу бросился к Джареду, его лицо побагровело от ярости.

— Какого хрена? Отстань от…

Винс с битой подкрался к Лу сзади. Из динамиков раздался характерный треск сломанных костей, когда он ударил ей Лу по плечу. От удара того отбросило к стене. Лу закричал от боли.

— Отстать? — раздался лающий резкий смех Джареда. — С чего бы вдруг? Ты первый начал это дерьмо, я лишь собираюсь его закончить.

Лу прижимал сломанную руку к плечу, но взгляд его был прикован к Бойду, который уже успел подняться на ноги.

— Господи Иисусе, ну подрались мы, ты проиграл, смирись с этим и двигайся дальше. Тоже мне проблема!

— Да, это была всего лишь драка, а сейчас я тебя отхуярю в кашу, — Джаред дёрнул подбородком в сторону Бойда. — Хватай педика.

На экране воцарился хаос. Понять, что происходило не представлялось возможным, но из динамиков полился ливень из ругательств и криков. Когда горе-оператор наконец смог сфокусировать изображение, Бойда скрутили двое подростков, Кен держал Лу, тот стоял на коленях, а Джаред смотрел на него сверху-вниз, ухмыляясь.

— Не прикасайся к нему! — Лу попытался вскочить на ноги, но его толкнули назад.

— Не прикасаться? Думаешь, ты можешь мне приказывать, богатенький мальчик? — в мгновение ока лицо Джареда преобразилось. На смену спокойному и насмешливому Джареду пришёл другой — маньяк с битой в руке и перекошенным от ненависти лицом. — Твоих родителей больше нет, сука. Я сделаю с этим грёбаным педиком всё, что пожелаю.

Джаред поднял биту и ударил ею Бойда в бок. Бойд закричал и рухнул на грязный бетон. Винс силой заставил его подняться на ноги. Лу кричал ему, чтобы тот остановился, но Джаред ударил Бойда пяткой в пах, и тот снова рухнул на землю.

— Ах, извините. Ему это нужно? Кто вас педиков разберёт. Я думал, что это твоя сучка, но, может быть, я ошибаюсь, и это ты его сучка, Луи? Прости, если я испортил тебе вечер понедельника.

Джаред ударил Бойда наотмашь по лицу, и серый тротуар окрасился красным. Син видел, как золотые глаза, скрывавшиеся за белоснежными волосами, полыхнули яростью, как тёмный язык облизал распухшую разбитую губу, столь резко контрастировавшую с бледной кожей.

— Ты, грёбаный кусок дерьма, не смей к нему прикасаться! — запаниковал Лу. — Пожалуйста, оставь его в покое!

— Закрой пасть, сука. Ещё не время умолять меня о чём-то, — Джаред взглянул на своих друзей. — Держите этого маленького хуесоса. Я хочу, чтобы он смотрел.

На мгновение изображение стало слишком большим и размытым, но он всё ещё слышал надрывный плач Бойда и его истошные крики. Пальцы Сина сжались в кулак. Даже без видеозаписи он мог себе представить, что произошло дальше. Тяжёлые удары кулаков. Брызги крови на тёмном бетоне. Глухие удары черепа об асфальт.

Когда Сет наконец разобрался с зумом, Син увидел лица бандитов, державших Бойда, и Джареда, склонившегося над Лу. Джаред ударил Лу ногой в лицо, брызги крови разлетелись во все стороны.

Из-за криков Бойда Син едва смог расслышать, как кто-то сказал, что Джаред выбил Лу несколько зубов. Кто-то поддакнул, что так Лу будет легче работать ртом. Син не стал разбираться, кому принадлежали эти слова. Его интересовал только один человек. Бойд.

— Пожалуйста, не трогай его. Прошу тебя! Он больше тебя не побеспокоит, клянусь, — завопил Бойд, когда Джаред снова занёс биту над Лу: — Я сделаю всё, что угодно! Я дам тебе денег! Только… Пожалуйста!

Джаред рассмеялся.

— Не сомневаюсь, принцесса. Я видел тебя в Седар-Хиллс. Тобой я займусь позже и возьму всё, что пожелаю.

Изображение снова накренилось и расплылось. Когда оно сфокусировалось, воротник рубашки Бойда уже был разорван в клочья, а её владелец лежал на земле. Он свернулся в клубок, а друзья Джареда пинали его ногами. Бойд отчаянно сопротивлялся, когда они перевернули его живот, но силы были неравны. Один из подростков сел ему на спину, а другой держал за ноги. Винс схватил его за волосы и заставил запрокинуть голову, расцарапав подбородок об асфальт.

— Пожалуйста, — задыхаясь, прошептал Бойд. — Пожалуйста, оставьте нас в покое…

Его никто не слушал. Когда биту в руке карателя сменил нож, Бойд закричал на одной ноте, как будто в нём что-то сломалось.

Син отпрянул от монитора, желудок скрутило в бараний рог. Он знал, что Бойд всё ещё умоляет, но из-за рыданий слов было не разобрать. Только одно — пронзительное «Нет!». Перед тем, как Джаред вонзил нож в живот Лу.

Изображение снова увеличилось. Джаред склонился над Лу, он улыбался.

— Теперь ты будешь держать рот на замке, не так ли?

Когда он выдернул нож, Лу упал на колени.

— Бойд, — простонал Лу. — Беги!

— Нет! Лу!

— Да заткнись ты нахуй, — прорычал Джаред и полоснул Лу лезвием по горлу. Когда кровь брызнула во все стороны, Бойд завыл раненым зверем. Он брыкался, боролся, пытаясь вырваться от двух головорезов, которые прижимали его к земле, и кричал, кричал, кричал…

— Нет, отпусти его! Пожалуйста!

Лу протянул руку к горлу, придерживая мясо, свисавшее с его горла. Кровь фонтаном хлестала между пальцами, заливая лицо, волосы, белую футболку, которая была на нём. От того мальчика, которым он был всего несколько мгновений назад, который целовал Бойда у стены средь бела дня, не осталось ровным счётом ничего.

Лу попытался что-то сказать, но вместо слов изо рта с булькающим звуком хлынула кровь.

Изображение начало дрожать.

— Я сказал, — прошептал Джаред. — Закрой. Свой. Чёртов. Рот.

Третий удар ножа пришёлся Лу в сердце. Он упал на землю, сотрясаясь в конвульсиях, повернув голову набок, словно пытался последний раз взглянуть на Бойда. Но не успел. Мёртвое неподвижное тело застыло, а под ним расползалась лужа крови.

Джаред склонился над телом и вытащил из заднего кармана бумажник. Он сунул удостоверение Лу в карман и бросил бумажник на землю.

— Нет, нет, Лу! — отчаянно кричал Бойд. — Помогите! На помощь! Лу, ты не можешь. О господи, умоляю тебя, нет… Я убью тебя. Клянусь, я убью тебя…

Лицо Бойда было забрызгано кровью Лу, глаза метались, как у загнанного в угол зверя. Ему удалось вырваться из лап мальчишек, но вместо того, чтобы сбежать, он бросился к Лу, от которого его и оттащили, смеясь. Джаред смерил холодным взглядом труп Лу и повернулся лицом к Бойду. Он улыбался.

— Держи его.

Когда мальчишки рывком подняли его на ноги, Бойд бросился на Джареда с кулаками. Его лицо исказилось от ненависти, когда он не смог добраться до убийцы своей любовника.

— Думаешь, ты можешь что-то сделать? — усмехнулся Джаред. — Ты ничего не можешь, сучка. Ты полное ничтожество. А без Лу ты и вовсе ноль без палочки. Ты даже не смог помешать мне выпотрошить этот кусок дерьма.

Бойд застыл. Худой и бледный, по сравнению с подростками, крепко державшими его за руки. Он стоял, но больше не сопротивлялся.

— Это правда, — прошептал Джаред. — Я хочу, чтобы ты запомнил это навсегда. А если вдруг забудешь, то вспомни, как ты лежал там и смотрел, как подыхал твой маленький бойфренд. А всё потому, что ты слишком жалок, чтобы остановить меня. И так будет всегда, потому что ты ничтожество и им и останешься.

Джаред придвинулся ближе и рывком заставил Бойда поднять голову. Бойд смотрел сквозь него, на его лице застыло то же безжизненное выражение, которое у него было в тот раз, когда Син впервые увидел его сквозь двустороннее зеркало допросной.

— Хочешь совет? — в руке Джареда блеснуло острие ножа, всё ещё скользкое от крови Лу. Он ударил им Бойда в низ живота. — В следующий раз выбери себе бойфренда, который в состоянии ответить за то дерьмо, что льётся из его рта.

Нож снова вошёл в обмякшее тело и нехотя покинул свою добычу, когда на заднем фоне раздалось шипение Сета:

— Кто-то идёт!

Изображение бешено затряслось, напоследок успев запечатлеть, как перевёрнутое вверх тормашками тело Бойда рухнуло рядом с телом Лу. На этом моменте видео обрывалось.

Син долго смотрел на экран, прежде чем решился просмотреть видео ещё раз, на этот раз с отстранённостью хирурга, проводившего операцию. Техника боя Лу вызвала в нём волну отвращения, — мальчишка был неспособен защитить даже себя, не то что своего любовника. Небрежность, с которой главарь банды его выпотрошил, Сина тоже не впечатлила, он мог бы навскидку предложить как минимум несколько более эффективных и быстрых способов, которыми можно было бы расправиться с жертвой.

В их возрасте Син уже был профессиональным убийцей. По его мнению, отсутствие мастерства не было достаточным оправданием. Но даже при всём своём скептицизме он не мог безучастно взирать на то, что происходило на мониторе. Лава гнева медленно закипала внутри, а пальцы сами собой сжимались в кулаки в непреодолимом желании кому-нибудь врезать.

Это было лишено всякого смысла. Ему не из-за чего было переживать. Бойд благополучно пережил нападение. Если бы Лу остался в живых, Бойд бы вряд ли оказался в Агентстве. На его счастье, мальчишка умер, и тем не менее Син был в ярости. Перед его глазами стояло лицо Бойда, исказившееся от боли, он видел немую мольбу, застывшую в золотых глазах, и Джареда, смеющегося ему в лицо.

Син был в бешенстве. Нечто подобное он испытывал, когда какой-нибудь остолоп из местного террариума бросал на Бойда косые взгляды или точил о него свой ядовитый язык.

Син попытался направить свой гнев в другое русло, сосредоточившись на том, что стало с нападавшими, но вывод его не порадовал, укоренив зародившееся в нём раздражение. Согласно досье полиции, ввиду отсутствия улик и подозреваемых, дело попало в разряд нераскрытых преступлений.

Джареду всё сошло с рук.

Син на автомате распечатал пять страниц и стёр историю поиска. Когда он вышел из технологического центра, выражение его лица было ещё более устрашающим, чем тогда, когда он в него вошёл. Он спустился вниз и постучал кулаком в дверь квартиры Райана. Так громко, что стук эхом разнёсся по коридору.

Райан открыл дверь и шагнул ему навстречу, но, почувствовав ауру ярости, исходившую от Сина, инстинктивно отпрянул назад.

— Что-то случилось?

Син толчком в грудь придал ему ускорения, прокладывая себе путь в квартиру.

— Найди мне их.

— Что? — покосился на него Райан, прежде чем вынуть из побелевших пальцев Сина распечатанные снимки. — Кто эти парни? Это всё, что у тебя на них есть?

— Их имена. Джаред, Винс, Кен и Сет.

— Что…

— Просто сделай это!

Райан коротко кивнул, смахнул на пол кипу бумаг и журналов и поставил на стол ноутбук. Он разложил каждую фотографию на ныне чистой столешнице, задумчиво жуя губу.

— Ты распечатал их фотки с камеры видеонаблюдения? — профессионализм взял верх. Сдвинув очки на переносицу, Райан нахмурился и проворчал: — Чтобы найти их, одних фоток недостаточно.

— Сузь круг поисков до Первого Банка на Дофин-стрит. Этого зовут Джаред, — ткнул пальцем в фото Син. — Он тот, кто мне нужен.

— Окей… — Райан перевёл взгляд с Сина на монитор ноутбука и включил лампу. Яркий свет ослеплял. — Первый банк на Дофин-стрит в Викланде. Хороший был район, район богатеев. Но когда прогремели первые взрывы, бандиты и воры всех мастей слетелись на него как пчёлы на мёд.

Син скрестил руки на груди и ничего не сказал.

— Так, зелёная бандана. Похоже, твои парни — члены какой-то банды, — Райан склонился над ноутбуком и застучал по клавишам. Спустя несколько мгновений, он выпрямился и воскликнул: — Ну, конечно же, «Изгои»! Их так часто крутят в новостях, что, кажется, я даже могу вспомнить, во что они одеты.

— Имя?!

— Подожди, — отмахнулся от него Райан, погружённый в своё исследование. — Так, «Изгои» появились ещё до войны. Серьёзные разборки с парнями из Сауз-Сайда, с годами стало только хуже — пробормотал он, читая вслух вырезки из газет. — Джаред Стриклэнд подозревается в многочисленных убийствах и изнасилованиях в окрестностях Викланда, но не было найдено ни одного доказательства, связывающего его с этими преступлениями. Говнюк с ужасным послужным списком, обожает резать гражданских и имеет внушительный список изнасилований. Впервые попал в поле зрения полиции в две тысячи десятом, тогда ему было всего пятнадцать. А вот это уже интересно, он никогда не задерживался в тюрьме дольше нескольких месяцев, а это значит, что у него есть свои люди в полицейском управлении или где повыше. Гильдия журналистов даже высказывала предположения о том, кто бы это мог быть, но конкретных доказательств у них не было.

Райан жестом поманил к себе Сина. Син немного поколебался, прежде чем встать за его спиной. Он наклонился, бесстрастно взирая на экран компьютера из-за плеча Райана. С монитора ноутбука на него смотрел Джаред. Фотография была сделана несколько лет назад.

— Это, э-э, твой парень?

— Да. Это он.

Райан кивнул.

— Его дружки уже за решёткой или на том свете, но этот каким-то чудом выжил. За последние годы список его преступлений пополнился новыми, тем не менее он по-прежнему разгуливает на свободе. Все свидетельства его деяний либо чудесным образом пропадали, либо полиция не приняла их к рассмотрению. За ним определённо кто-то стоял, либо у него был компромат на какую-то большую шишку.

Морщинка на лбу Сина стала глубже. Интересно, какими преступлениями пополнился список Джареда за последние десять лет? Быть может, серийными изнасилованиями в Викланде и парке Крэндалл, которые продажные копы пытались повесить на него? В городе орудовала шайка бандитов, но копы упорно пытались связать эти бесчинства с Сином. Он не мог утверждать наверняка, но не стал бы списывать эту вероятность со счетов. В последние девять или десять лет окрестности Викланда сотрясла череда зверских убийств и изнасилований, так что время и характер преступлений подпадали под психологический портрет Джареда-психопата. Ирония судьбы, не иначе. Полиция пыталась связать Сина с преступлениями Джареда, возможно, даже с убийством Лу.

— В базе Агентства есть запись одного из его убийств, — сказал Син. — Как так вышло, что полиция не приобщила её к делу?

Райан покачал головой, возмущённый столь явным препятствием правосудию, как и сам Син.

— Думаю, они следили за ним. Он всё-таки убийца широкого профиля.

— Может быть, они хотели завербовать его.

Райан фыркнул.

— Я бы не удивился. Насколько мне известно, раньше они не брезговали преступниками и убийцами. А социопаты лучше всего подходят под профиль убийцы. С другой стороны, управлять такими, как этот Стрикленд, невозможно. Они слишком входят во вкус и перестают видеть границы.

— Где оригинал видео?

— Предположу, что после того, как Агентство сделало копию, оригинал мистическим образом исчез, как и прочие доказательства и свидетельства очевидцев, имевшиеся против этого парня, — хмыкнул Райан, не отрывая взгляда от монитора. — Надо же, похоже, несколько лет назад он убил сына какого-то богатого политика.

Син ощутимо напрягся. Он не говорил Райану, что расследует смерть друга Бойда, собственно, он и не собирался этого делать. Но если Райан догадается, то с этим уже ничего не поделаешь. К счастью, что бы он там ни читал, имя Бойда, похоже, там не упоминалось.

— Дело было громкое, раз в базе Агентства есть о нём упоминание. Похоже, он убил этого парня средь бела дня, а потом ещё хвастался этим перед всеми, предъявляя в качестве доказательства удостоверение жертвы.

Должно быть, Джаред считал себя неприкасаемым. Губы Сина изогнулись в ядовитой ухмылке.

— Где он сейчас?

— Судя по нашей базе данных, там же, где и был. Возглавляет «Изгоев» и плотно сидит на наркоте. Его включили в программу лечения наркозависимости, так что сейчас он употребляет в основном метадон, но не брезгует и героином. И… О! В настоящее время он обосновался в Промышленном районе по адресу: Хаммонд, дом 289. Похоже, он поселился там незаконно, но по какой-то причине этот адрес указан в его удостоверении личн…

Син исчез раньше, чем Райан успел договорить.

***

Если бы не Бэрроус, Промышленный квартал можно было бы смело назвать худшим местом для прогулок под луной. Полиция даже ввела комендантский час после полуночи в этой обители преступности. Грабежи и убийства здесь были в порядке вещей. Промышленный квартал контролировала банда «Парни из Сауз-Сайда», поэтому выбор Стрикленда показался Сину вдвойне странным. Возможно, близость к Театральному району вселяла в него уверенность в своей безопасности.

Хаммонд, дом 289 оказался заброшенной полуразрушенной панелькой на задворках квартала, предназначавшейся под снос. Жильцов давно расселили, а на многоэтажку городские власти махнули рукой.

Джаред жил на последнем этаже то ли убежища, то ли наркопритона, судя по валявшейся повсюду соответствующей атрибутике. От этого места разило болезнью.

Какое-то время Син наблюдал за ним, прячась в тени.

Время не пощадило убийцу Лу. Драки, алкоголь и наркотики состарили его. Истощённый и слабый, он был жалким подобием того человека, которого Син видел на видео, вот только ожесточённое лицо и холодные глаза убийцы были всё теми же. Чистый продукт войны и не славившихся дружелюбием послевоенных улиц.

Джаред сидел на грязном матрасе, валявшемся прямо на полу, и смотрел в окно. Потный, с дрожащими руками, он вряд ли понимал, что в комнате есть кто-то ещё, пока Син не обозначил своё присутствие, выйдя из тёмного угла.

— Ну наконец-то! — прорычал Джаред и повернул голову в его сторону. — Я уже заебался тебя ждать. Даже встать не могу.

Син не проронил ни слова. Тенью подкрался ближе.

— Арчи, какого хрена ты творишь?

Лунный свет упал на лицо незваного гостя, и Джаред отшатнулся, вжался в стену, весь затрясся, шаря руками по грязным простыням, пытаясь нащупать пистолет. Вот только дрожащие конечности его не слушались.

— Кто ты, мать твою, такой?

Джареду удалось встать на ноги, но, судя по тяжёлому сбивчивому дыханию, далось ему это с трудом. На его лице не было самодовольства, презрения или насмешливой ухмылки. Казалось, Джаред кожей почувствовал в комнате присутствие другого убийцы. Убийцы, во сто крат превосходящего его.

— Предупреждаю, мужик, не приближайся ко мне!

Син остановился в шаге от Джареда и замер. Он впитывал каждую эмоцию на его лице, подмечал мельчайшие детали, составлял его доскональный портрет в своей голове. Медленно и целенаправленно. Желтушного вида кожа, болезненная худоба, беспомощность. Это было ему не ровней. Это не представляло для него опасности. Но это должно умереть.

Должно быть, когда Син посмотрел Джареду в глаза, тот догадался, что это не быстрое и хладнокровное убийство.

 — Чувак, чего ты хочешь? — поднял руки Джаред. — Денег? Наркоты? Блядь, мужик, просто скажи уже, чего ты хочешь?

Син улыбнулся.

— Я хочу, чтобы ты запомнил это навсегда.

Крики Джареда эхом разносились по Промышленному кварталу около часа. Никто не пришёл ему на помощь.

***

Переступив порог своего дома, Бойд погрузился в уже ставшую привычной тьму. Мысли вертелись вокруг отчёта, который он должен был напечатать утром, и той информации, которую он получил от Эндрюса. Он настолько затерялся в своих мыслях, что, войдя на кухню, даже не заметил, что за обеденным столом кто-то сидит. Пока не включил свет.

Сердце подпрыгнуло до горла, а потом ушло в пятки. Адреналин зашкаливал, Бойду потребовалась пара секунд, чтобы понять, что незваный гость — это Син. Он вжался в кухонный шкафчик и остолбенел.

Бойд точно помнил, что не называл Сину свой адрес, но вот он — собственной персоной, сидит за его обеденным столом, склонив голову.

— Син. Что?.. Как ты сюда вошёл?

Син поднял на него взгляд, и Бойд увидел, что у него вся одежда в крови. На руках, лице и шее кровавые потёки были едва заметны, как будто Син пытался впопыхах привести себя в благопристойный вид, но не особо преуспел в этом.

— Я взломал замок.

— Что? Зачем?.. — сюрреалистичная сцена, если бы её не затмевало смятение и растущее беспокойство. — Что-то случилось? Ты в порядке?

— Я в норме, — Син встал, отошёл подальше от Бойда и зарылся обеими руками в волосы. Тщательно выверенные движения сейчас были рваными, как будто неуверенными. — В норме.

— Син, что происходит?

Его лицо было чистым холстом, но вот его глаза были напряжёнными, горящими и отстранёнными. Такое же выражение у него обычно бывало в разгар драки, когда он отключал все чувства и превращался в разрушительное оружие.

Бойд не понимал, с чем он имеет дело. Было ли это состояние предшественником грядущего «эпизода» или самое худшее уже было позади, и Син приходил в себя? Чью кровь он спешно пытался с себя смыть? Гражданского? Агента?

— Син… — шагнул вперёд Бойд, хотя инстинкты орали ему бежать прочь без оглядки. Когда Син был в таком состоянии, запах неминуемой опасности будоражил рецепторы, приводя тело в боевую готовность.

— Син? — неуверенно окликнул его Бойд.

Син так резко направился к нему, что Бойд непроизвольно вздрогнул и шагнул назад прежде, чем смог себя остановить. Заметив его реакцию, Син замер и опустил голову.

— Я пытался… То есть, я нашёл кое-что, что принадлежит тебе.

— Что?

На несколько минут в воздухе повисла напряжённая оглушительная тишина, а потом Син что-то положил на стол и подтолкнул это к Бойду. Это были водительские права.

Бойд протянул руку, чтобы взять их, но она безжизненно застыла в воздухе всего в паре сантиметров от заляпанного кровью прямоугольного кусочка пластика. Бойд присмотрелся, и мир перед его глазами померк, сузившись до дерзкой улыбки Лу.

Бойд отдёрнул руку и споткнулся. Ужас стиснул его горло, страх скрутил желудок в бараний рог, распространяясь по его венам со скоростью лесного пожара, отозвавшись во рту тошнотой, густой и едкой, как погребальный дым костра…

Перед глазами пронёсся тот день, во всех его пугающих подробностях, так ясно, как будто это было только вчера. Все те воспоминания, которые он подавлял годами…

Лицо Лу, исказившееся в предсмертной агонии, эта беспомощная ужасающая уверенность, возникшая между ними в тот миг, когда они поняли, что всё вышло из-под контроля, и они не могут этому никак помешать, что им не выстоять в этой битве и Лу обречён…

Желчь подступила к горлу, и Бойд обхватил живот руками. Он едва успел добежать до туалета.

Звук и запах лишь усилили ощущение реальности ночного кошмара. Бойд помнил, как он бросился к Лу и его вывернуло наизнанку возле его бездыханного тела. Он помнил вкус и запах его крови на своих губах; булькающий звук, с которым Лу превратился в сломанное тело, распростёртое на залитой кровью улице; некогда озорные глаза, в которых угас свет. Пустые, стеклянные, они смотрели на него поверх разодранного горла.

Умоляющие. Укоризненные. Отрицающие. Мёртвые.

Всё снова и снова возвращалось к той фотографии, к той улыбке, которая была у Лу на водительском удостоверении, в жизни, за несколько минут до того, как всё изменилось. До того, как Бойд тоже умер.

Отвернувшись от холодного унитаза, Бойд прижался к стене. Он свернулся калачиком на полу туалета, уткнувшись лицом в колени, и попытался отгородиться от всех чувств. Грудь тяжело вздымалась, и как бы сильно он ни обнимал себя, ему всё равно казалось, что он разваливается на части. Он столько лет пытался отрицать и подавлять всё то, что произошло, но теперь все воспоминания о том дне, от начала и до конца, были насильно извлечены на свет из омута памяти и освежёваны.

Бойд дрожащими пальцами зарылся в волосы, изо всех сил стараясь не расплакаться, чтобы его снова не вырвало. Но хватило его ненадолго.

Он даже не слышал, когда Син ушёл.

ГЛАВА 15

После дня рождения прошло уже несколько недель, но Бойда всё ещё преследовали кошмары. Дошло до того, что он стал бояться спать, разрываясь между выплёскивавшимися через край эмоциями и полной растерянностью. Он не заходил в спальню, избегал появляться в кухне, а вскоре вообще стал обходить стороной весь первый этаж. Он чувствовал себя пленником в своём доме, но покинуть его означало столкнуться с внешним миром, а это пугало его куда больше. Воспоминания были такими яркимии реалистичными, словно вторая кожа: горло саднило от крика, и всё что он чувствовал, это бессилие и ужас от того, что он не может вырваться, не может защитить ни Лу, ни себя. Он помнил тёмные тени, чужие руки, сжимающие его запястья, свой голос, срывающийся на вой, и всеобъемлющий ужас, который затмил всё прочее, даже того человека, которым он был до всего этого.

Казалось, Лу не стало только вчера. Как будто и не было всех этих лет, в течение которых Бойд систематически искоренял в себе все эмоции, считая их признаком слабости. А потом появился Син и разрушил каждую кропотливо возведённую им стену из отрешённости, апатии и отрицания, оставив на их месте свежую кровоточащую рану. Бойду потребовалось несколько дней, чтобы прийти в себя, но даже тогда он не знал, что делать. В голове путались бессвязные мысли, они бежали в противоположных направлениях: кровь означала, что Син убил Джареда и принёс ему удостоверение в качестве доказательства. Но всё, что увидел Бойд — это кровь на лице Лу. У него не было времени, чтобы осмыслить случившееся и смириться с ним.

Сначала он хотел встретиться с Сином, но в ту секунду, когда увидел того в компаунде, сердце Бойда ушло в пятки, а горло болезненно сжалось. Он испугался, что Син начнёт задавать вопросы, на которые он не сможет ответить, или он сам начнёт задавать вопросы о том, что случилось с Джаредом. Вопросы, которые только разбередят незаживающую рану. Бойд стал избегать зрительного контакта с Сином и сбегал с собрания пораньше, чтобы не оставаться с ним наедине. Ему нужно было время, чтобы прийти в себя. Ему нужно было больше времени. Не зная, как справиться со всем этим, он прибегнул к единственному действенному способу — просто запретил себе об этом думать.

Через две недели после того, как Син появился на его кухне с водительскими правами Лу, Бойда вызвали на инструктаж. Когда он вошёл в конференц-зал, Син и Кархарт уже были там. Син развалился в кресле, надвинув на голову капюшон до кончика носа. Когда Бойд вошёл, он не шелохнулся и не издал ни звука. Необъяснимая тревога овладела Бойдом. Проигнорировав пустовавшее кресло рядом с напарником, он сел рядом с Райаном. Вошедший вслед за Джеффри Оуэн смерил Бойда сонным недовольным взглядом, приземлился в его кресло и протестующе зыркнул на него сквозь пар, поднимавшийся из кружки кофе.

— Не стану спрашивать, как у вас дела, — поприветствовал их Кархарт, от которого не ускользнула ни кислая мина Сина, ни его нежелание смотреть в глаза присутствующим. — Уверен, вы все устали от затянувшегося безделья, но у меня для вас хорошая новость. Мы наконец договорились о встрече с Тьерри.

Когда ни один из его оперативников не выказал должной радости по этому поводу, Генерал нахмурился.

— Есть что-то, что мне нужно знать?

Бойд покачал головой. Син не стал себя утруждать ответом.

— Наверное, всё дело в погоде, — подал голос Райан, когда неловкое молчание слишком затянулось.

Кархарт закатил глаза.

— Встреча состоится во Франции. Предполагается, что вы пробудете в Париже два дня. Он выкроил для вас время, так что используйте это окно с пользой для дела. Мы уже утрясли все детали, вы остановитесь в отеле Тьерри. Вылетаете сегодня вечером.

— У чувака есть свой отель? — удивлённо выдохнул Райан. — Не знал, что он настолько богат.

— Да. Но мне бы не хотелось обсуждать состояние этого человека, — Кархарт разрывался между Бойдом и Сином, переводя взгляд с одного агента на другого. — Я не могу не подчеркнуть, как важна для нас эта миссия. Тьерри готов предоставить нам сведения о ключевых игроках Януса, и есть очень большая вероятность того, что они подлинные. До сих пор их лидеры считались фигурами почти что мифическими и были вне нашей досягаемости. Сейчас у нас есть реальная возможность всё изменить.

Кархарт постучал пальцем по встроенной в стол панели, и над поверхностью воспарило лицо молодого улыбающегося темноволосого мужчины. Он был очень красив.

— Тьерри очень непостоянен, человек настроения, поэтому вы должны постараться сделать так, чтобы он был счастлив, всем доволен и расположен с нами сотрудничать. Мне всё равно, что вы будете делать и как вы будете его умасливать. Тьерри верен лишь себе и с радостью примкнёт к тому, кто будет удовлетворять все его потребности и потакать всем его капризам.

— Следует также отметить, что его отель расположен в презентабельном районе Парижа, — добавил Джеффри и вздёрнул бровь, не сводя с Сина глаз. — Постарайся не слишком выделяться из толпы, Тьерри это может не понравиться. Он не хочет, чтобы его связи с сомнительными личностями стали достоянием общественности.

Оуэн подпёр щеку ладонью и поддакнул:

— Дресс-код — пингвин.

— Син! — Кархарт хлопнул ладонью по столу. Казалось, Син не слышал ни единого слова. — Проснись!

Син мрачно посмотрел на него.

— Что?

— Нужно что-то сделать с твоими волосами. Сразу после собрания зайдёшь к Синтии из шестнадцатого.

Син пробурчал, не скрывая своего презрения:

— Как скажешь.

— У меня для вас плохие новости, парни, — сказал Оуэн, пропустив обмен любезностями мимо ушей. — Чувак совсем не оставил вам времени. Впрочем, как и мне. Мне пришлось в спешном порядке бронировать для вас билеты, но, готов поспорить на неделю отпуска, он ждёт, что завтра вы будете бодры и веселы, прямо как два малосольных огурчика. Как говорится, с корабля прямо на бал… — кажется, Оуэн потерял мысль, потому как он растерянно взглянул на Райана, как будто ждал от него подсказки. Он неуверенно пробормотал: — И все такие бодрые. И весёлые…

— Так и будет, — согласился Кархарт. — Тьерри настоял на том, чтобы встреча состоялась не позже, чем завтра утром, иначе сделка сорвётся. Его игры мне не по душе, так же, как и вам, но, принимая во внимание текущее положение дел, у меня нет выбора. Он очень конкретно обозначил то, чего он хо…

— Я не понимаю лишь одного, — перебил его Син, — на кой чёрт я там сдался? Моя работа — убивать. Убивать завтра никого не нужно. Какова моя роль во всём этом дерьме?

— Уверен, ты сможешь найти какого-нибудь случайного невинного зеваку, чтобы разорвать его на куски, — протянул Джеффри.

Син полоснул его ненавидящим взглядом, но не произнёс ни слова. А вот Кархарту было не до смеха. Он строго поджал губы.

— Ты полетишь с Бойдом, потому что это твоя работа. Вы с Бойдом — одна команда. Твоя задача — прикрывать ему спину, если всё пойдёт не по плану. Тьерри — это не Уоррен Эндрюс, на которого у нас были рычаги давления. Тьерри — это тёмная лошадка. Ему нельзя доверять. А зная то, что мы о нём знаем… ему ничего не стоит заманить вас в ловушку.

Син зыркнул на Бойда исподлобья.

— Он и без меня прекрасно справится. Просто засунь меня в эту грёбаную коробку и избавь меня от необходимости заниматься всей этой ахинеей.

— Джеф, проинструктируй Бойда. Син, на выход. Сейчас же, — с этими словами Генерал встал и вышел из конференц-зала. Син неохотно поднялся с места и, ни на кого не глядя, поплёлся за ним следом.

— Какого чёрта на вас двоих нашло? — прошипел Джеффри, вперившись в Бойда яростным взглядом, и подвинул к нему два планшета.

— Ничего, — ответил тот, потянулся к одному из планшетов и рассеянно пролистал документы. План задания, справка о Тьерри, информация о билетах и всё в таком духе.

Джеффри пожал плечами и решил на него не давить.

— Информация зашифрована. Потеряешь пароль — я тебе не завидую.

— Окей.

— Уверен, мне не нужно тебе всё разжёвывать. Надеюсь, читать ты умеешь. У тебя восьмичасовой перелёт вечером, так что не вижу причины тебя задерживать.

— Понял.

С раздражённым вздохом Джеффри сдался.

Райан наклонился ближе к Бойду и зашептал, чтобы Оуэн и Джеффри его не услышали:

— Что стряслось? Вы же так хорошо ладили…

Бойд покачал головой, не желая вдаваться в подробности. Последнее время они общались время от времени, но о Лу он так никому и не рассказал. Бойд не смог найти нужные слова, чтобы рассказать Сину, что уж говорить о Райане.

— Знаю, это не моё дело, но с той самой ночи, как ко мне заявился Синь…

Райан не успел договорить, потому что дверь конференц-зала распахнулась с оглушительным грохотом, и на пороге появился Кархарт. Приветливое лицо Генерала сейчас было мрачнее грозовой тучи.

— Бойд. В мой кабинет.

Желудок Бойда совершил кульбит. Стоило ему увидеть лицо Кархарта, как все вопросы, начавшие было зарождаться в его голове по поводу того, почему Сину вздумалось наведаться в квартиру Райана посреди ночи, отпали сами собой.

— Да, сэр.

Генерал исчез так же быстро, как и появился, не снизойдя до объяснений. Бойд смотрел на свой планшет. Идти в кабинет Кархарта не было ни малейшего желания, но он знал, что неподчинение приказу обернётся для него ещё худшими последствиями. Спешно пролистав файлы на втором планшете и убедившись, что информация на них совпадает, он вышел из конференц-зала и направился вверх по лестнице. Эми посоветовала ему не испытывать судьбу, топчась в переговорной, а войти в кабинет Кархарта немедля. Бойд так и сделал, осторожно прикрыв за собой дверь.

Кархарт стоял у окна и смотрел на линию горизонта. Плечи напряжены, осанка прямая, как будто шомпол проглотил.

— Полагаю, тебе никто не рассказывал, как я познакомился с отцом Сина?

Вопрос был не в тему, но Бойд ответил:

— Нет, сэр.

— Когда началась война, в армии царил полный бардак. Наш Главнокомандующий был мёртв, Вице-президент мёртв, Министр Обороны… мёртв. Пентагон был в руинах.

Кархарт кивком подозвал Бойда и указал на остатки разрушенной военной базы рядом с Пустошью.

— Здесь погибла моя семья. Жена и ребёнок. Война лишила меня всего. Когда Агентство меня наняло, я почувствовал, что у меня появилась причина, чтобы продолжать жить. Я служил в морской пехоте, благодаря чему быстро продвигался по служебной лестнице. Когда Агентство повысило меня до агента девятого уровня, я встретил отца Сина.

Бойд никак не ожидал, что Кархарт станет делиться с ним историями из своего прошлого, но чего он вовсе не ожидал, так это услышать, как изменится его голос при упоминании Эмилио. Бойд мог бы поклясться, что Кархарт улыбается, но, когда Генерал повернулся к нему лицом, от улыбки не осталось и следа.

— Он был таким самоуверенным ублюдком. Я возненавидел его с первого взгляда, во многом потому, что все вокруг души в нём не чаяли. Я был тихоней, он — душой компании, я был одиночкой, он — чертовски харизматичен. Он меня дразнил, мы ссорились, но он не единожды спасал мне жизнь. Я чувствовал себя никчёмным, ведь это у меня был армейский опыт за плечами, это я был лучшим учеником в своей группе, а он — всего-навсего бродячим мальчишкой из фавел (1), самоучкой и нахалом, который научился всему, что знал, в уличных драках… И тем не менее он превосходил меня во всём.

Бойд подумал, что, если не брать во внимание семейную наглость, то отец и сын были не очень похожи.

— Это было смутное время, очень тяжёлое время, — продолжил Кархарт с нечитаемым выражением лица. — Правительство по крохам собирало уцелевшие осколки, всех вокруг считая врагами. Эмилио отправляли на длительные соло-миссии, он убивал для них, месяцами работая под прикрытием. Два года мы в основном общались только по электронной почте. Агентство постепенно сворачивало его очередную миссию, он должен был наконец-то вернуться домой, но что-то изменилось. Я понял это, когда перестал получать от него письма по электронной почте. А потом изменился и тон отчётов о проделанной им работе, но тогда я даже предположить не мог почему.

Кархарт взглянул на Бойда.

— Ты знаешь, что изменилось?

— Син стал ему помогать, — рискнул предположить Бойд.

— Можно и так сказать.

Кархарт обогнул письменный стол, опустился в кресло и облокотился о столешницу.

— Эмилио должен был явиться в Агентство для разбора полётов, но вместо взрослого Вега пришла его маленькая копия с отцовским ноутбуком под мышкой. Подросток четырнадцати лет, тощий, как тростинка, с пронзительными зелёными глазами своего отца. Агентство до сих пор не располагает полной информацией о событиях, произошедших в то время, но, насколько мы поняли, Эмилио скрывал от нас сына на протяжении шести лет. А это значит, что, по меньшей мере, шесть лет Сина тренировал лучший агент за всю историю Агентства. Могу предложить, что он планировал, что, когда мальчик станет совершеннолетним, Агентство его завербует, но, видимо, что-то пошло не по плану. Мы не знаем, как умер Эмилио, его тела никто не видел, а вразумительного ответа от Сина мы так и не добились. Похоже, на момент допроса Эмилио вот уже год как был мёртв, а Син продолжал выполнять задания за него.

Бойд был потрясён услышанным.

— Зачем он пришёл? Он же мог просто не отвечать на вызов, разве нет?

Кархарт развёл руками и опустил глаза, видимо, то, что он должен был сказать его очень беспокоило.

— Я не знаю. Я даже не знаю, зачем он выполнял задания Эмилио, когда тот умер. Полагаю, нормальный ребёнок сбежал бы, но, к сожалению, Син никогда не был ребёнком в привычном понимании этого слова. Эмилио был моим другом, но, когда Син появился на пороге Агентства, он был вполовину младше других агентов, но уже в десятки раз профессиональнее, чем все они вместе взятые. Что Эмилио делал с мальчиком, чтобы тот достиг такого уровня, я могу лишь догадываться.

Бойд кивнул. Не зная, чем ещё себя занять, он бесцельно пялился на планшеты, которые сжимал в руках.

— Я говорил им, что не стоит посылать его на задания, но в то время меня никто не слушал, — сказал Кархарт. — Они не могли упустить не огранённый бриллиант, им казалось, что раз он ещё ребёнок, они могут вылепить из него что угодно. Им было плевать на то, сколько ему лет, на то, что с ним с самого начала было что-то… не так.

— Не так?

— Да. Син всегда был другим. Он знал лишь жестокость и реагировал соответственно. Он был как собака, натасканная на собачьи бои. Он не лаял, а всегда только… кусал.

Кархарт продолжил; стыд и вина, сквозившие в каждом оброненном слове, были столь очевидными, что Бойд инстинктивно скрестил руки на животе, впитывая каждое слово, преисполненное ненависти к самому себе.

— Они знали, что он психически неуравновешен, но всё равно использовали его. Использовали и глумились над ним. Он был ребёнком, но ещё он был искусным убийцей, и они заклеймили его фриком. Они посылали его убивать, и он хорошо справлялся со своей работой, убивал всех, кого прикажут, даже глазом не моргнув, и они заклеймили его зверёнышем. Они обращались с ним, как с животным, которое невозможно приручить, даже если иногда им и удавалось заставить его плясать под их дудку. Шло время, зверёныш вырос и превратился в расчётливого и жестокого зверя. И вот тогда-то Агентство наконец забеспокоилось. Ликвидировать его у них не поднялась рука. Син уникален. Но они не могли им управлять, а потому нашли способ его контролировать, не убивая.

За окном, тянувшемся вдоль одной из стен, завывал ветер. Бойд ухватился за этот звук и держался за него, пока Кархарт продолжал говорить:

— Я обещал себе, что буду его защищать, но я не смог. Я просто не знал как. Таким, как Син, — искорёженным — в этом мире нет места. Таким ранимым и в то же время безумно сложным. Я не знал, как исправить всё то зло, что с ним сотворили, и продолжил обращаться с ним в том же духе, в котором с ним обращалось Агентство. Это была моя идея, надеть на него… ошейник. Я сделал это, чтобы убедить Коннорса дать ему ещё один шанс, потому что не мог видеть, как он мучается в том ящике. С его клаустрофобией он бы окончательно съехал с катушек. Это я настоял на том, чтобы они снова попытались найти ему напарника, но даже я не верил, что это сработает. Я не думал, что ты продержишься так долго, на мгновение мне даже показалось…

Кархарт замолчал, от усталости морщинке на его красивом лице стали казаться глубже.

— На какое-то мгновение я увидел в нём ту сторону, которую он раньше никому не показывал. А сейчас всё вернулось на круги своя. Он только что заявил мне, что если я сейчас же не засуну его в ящик, то очень об этом пожалею, что он… заставит меня это сделать. Не расскажешь почему?

Кархарт вперился в него мрачным взглядом, насадил, как мотылька на булавку.

— Мы… — запнулся Бойд. Да и что он мог сказать? — Кое-что произошло, и мы немного отдалились друг от друга. Наверное, он расстроился.

— Что это ещё за «кое-что»?!

— Всего лишь маленькое недопонимание, — прошептал Бойд.

Его ответ Кархарта не убедил.

— Что бы там между вами ни произошло, разберись с этим! Не думаю, что он говорил это всерьёз, но, если он будет продолжать в том же духе, ничем хорошим это не закончится. Когда он становится таким неуправляемым и импульсивным, кто-то становится трупом.

— Да, сэр, — на грани слышимости прошептал Бойд.

— Хорошо, а теперь объясни мне, что случилось с твоим пультом? Я знаю, что чип вышел из строя. Или его кто-то уничтожил?

Бойд и думать забыл об этом чёртовом пульте. Казалось, с той ночи в хижине минули годы, а не месяцы.

— Он… Наверное, он сломался.

— Сломался, — повторил пугающе спокойный Кархарт. — Я не заводил о нём речь раньше, потому что поведение Сина значительно улучшилось, но, учитывая, что теперь всё вернулось к исходной точке, думаю, в нём снова есть необходимость. Не пойми меня превратно, я не хочу, чтобы ты причинял ему боль. Я не хочу, чтобы ты пользовался этой штукой, но может статься, что иного выхода у тебя не будет.

Бойд кивнул, но в глубине души знал, что никогда им не воспользуется. Один раз ему уже удалось остановить Сина, не прибегая к его помощи, он попытается ещё раз. Бойд никогда не стал бы обращаться с Сином, как с животным. И тем не менее он взял пульт.

Как только пульт оказался в руке Бойда, Кархарт снова стал самим собой, отбросив в сторону эмоции, которые, как оказалось, ему не были чужды.

— Син у Синтии, готовится к заданию. Предлагаю тебе сделать то же самое. Ваш рейс вылетает через несколько часов.

Бойд повернулся, намереваясь уйти, но Кархарт остановил его прежде, чем тот успел дойти до двери.

— Син — не единственный, о ком тебе следует беспокоиться. Тьерри — ценный источник информации, но он заставит тебя пройти через семь кругов ада ради неё. Мы должны получить её, несмотря ни на что. Бойд, информация, которой он владеет, может переломить ход войны с Янусом. Она может изменить всё. И потому мне нужно, чтобы ты сделал всё возможное и невозможное. Я рассчитываю на тебя. Не подведи меня.

Слова Кархарта добавили веса к и без того отягощенным тяжким грузом плечам. В голове крутились вопросы: «Что, если я не справлюсь? Что, если я опять облажаюсь?». Бойд на автомате потянулся к запястью, но одёрнул себя, вспомнив предупреждение матери о том, что ждёт его в случае очередного провала.

Бойд склонил голову и нервно сглотнул.

— Я не подведу.

И это была правда. Он сделает всё, что потребуется.

* * *

Сотрудники шестнадцатого отдела подстригли Бойда и подобрали ему костюмы, стоимость которых исчислялась тысячами долларов. Изысканный тёмно-серый костюм и рубашка на пуговицах изменили его до неузнаваемости. Довольная результатами своих стараний Синтия суетилась вокруг, рассыпаясь в похвалах, которые Бойд пропустил мимо ушей. Излишнее внимание к своей персоне, равно как и прикосновения чужих рук заставляли его нервничать.

Синтия подначивала его, что он не узнает Сина, когда увидит, и сорок минут спустя Бойд имел возможность убедиться в её правоте. Син был чисто выбрит, впервые с тех пор, как они познакомились; непослушные волосы были коротко подстрижены, но он всё равно пытался запустить в них свои длинные пальцы. Две недели неловкого молчания, и вот Бойд снова не знал, что сказать, и просто молча пялился на Сина в изысканном чёрном костюме поверх узкой серой футболки, выставляющей напоказ скульптурный торс. В подходящей огранке первобытная красота Сина была безупречна и невероятно сексуальна. Пока они стояли в нескольких ярдах друг от друга, Бойд заметил, как прохожие сворачивали шеи, любуясь им.

Син усмехнулся, и чары рассеялись.

Бойд взял свою сумку и пересёк вестибюль Башни. Син заметил его, но всё, чего он удостоился, это мимолётного взгляда, и Бойд почувствовал укол разочарования. Желание всё исправить натолкнулось на стену, за которой Бойд держал все ужасные воспоминания, чтобы те не вырвались наружу.

Только не сейчас.

Он всё исправит, но позже. Это задание высосет его до капли, а если он сейчас сорвётся, то им обоим придётся туго. Наказание за провал его вконец уничтожит.

— Хорошо выглядишь, — натянуто улыбнулся Бойд, поравнявшись с Сином.

— А ты выглядишь как идиот.

Бойд кивнул, не став спорить.

В аэропорту их ждал частный самолёт. Бойд не знал, кому они были обязаны этой неслыханной щедростью — Оуэну или Тьерри, но это был прямой восьмичасовой рейс до Парижа. Син сел отдельно и разговаривал с Бойдом только в случае необходимости.

Спать Бойд не рискнул, прокрутил в голове план предстоящей миссии, освежил свой французский. Он старался думать о чём угодно, но только не о своём партнёре и той причине, по которой они отдалились друг друга, но всё без толку.

Бойд выключил планшет и уставился на белоснежные облачка. Большая ошибка! Он сам не заметил, как задремал. Ночные тени напали на расслабившуюся жертву мгновенно. Бойд с трудом вырвался от них, ощущая на языке знакомый привкус крови. Он испуганно взглянул в ту сторону, где сидел Син. Тот спал, и Бойд вздохнул с облегчением. Иррациональный страх сжал его сердце в тиски. Когда тебя преследуют демоны, а сломанное тело Лу намертво въелось в роговицу, всех и каждого начнёшь воспринимать как угрозу. Казалось, все вокруг только и ждали, чтобы причинить ему боль. Включая Сина.

«Смотри, — твердил ему страх. — Он уже делает это, прямо сейчас, прямо на борту этого чёртового самолёта. Помнишь, какой он сильный? Он может причинить тебе боль в любое время, когда захочет. Он не делает этого лишь потому, что пока предпочитает этого не делать. Но что, если когда-нибудь он передумает?».

Бойд зашёл в уборную, опёрся дрожащими ладонями о раковину и глубоко вздохнул, пытаясь успокоить бешено колотившееся сердце. Если бы он научился лучше контролировать свои эмоции, если бы у него хватило сил вытравить из себя все чувства, сейчас ему бы не было никакого дела до водительских прав Лу, ему бы не снились кошмары, а воспоминания его бы не пугали. Сейчас он бы сосредоточился не на том, что Син с ним не сделал, а на том, что при желании он мог бы с ним сделать. С ним всё будет в порядке. Всё будет хорошо, как было раньше.

Он слабый, но он может быть сильным. Когда требовалось сделать то, что должно, сильные люди это делали. Он тоже может попробовать. Он может попробовать стать кем-то другим, стать лучше, чем он есть. Он выполнит это грёбаное задание, чего бы ему это ни стоило.

Бойд умылся прохладной водой и внимательно посмотрел на своё отражение в зеркале. Он выглядел презентабельно и держал себя в руках. Остальное было не важно.

* * *

Агентство забронировало для них сьют с двумя отдельными спальнями. Абсолютно всё в нём было декадентским и роскошным, с богатым декором и окнами в пол, из которых открывался чудесный вид на ту часть Парижа, которой посчастливилось уцелеть во время бомбёжки.

Они бы так и топтались в общей гостиной, если бы Бойд не выбрал дальнюю спальню. Времени едва хватило, чтобы собраться с мыслями, прежде чем они отправились на встречу с Тьерри.

Ресторан был ещё более роскошным, нежели апартаменты. С потолка свисали хрустальные люстры, проникавший сквозь кристаллы свет приглушённым теплом рассеивался по залу. Элегантно одетые люди, — кто-то по трое, кто-то по четверо — сидели друг напротив друга за столами. Бойд остановился в дверях, растерянно всматриваясь в их лица. Не опознав среди гостей их цель, он повернулся лицом к Сину. Вопрос повис на кончике его языка, но Бойд не успел его задать. За спиной Сина стоял Тьерри собственной персоной.

В жизни он был ещё привлекательнее: ростом чуть ниже шести футов, мускулистого телосложения, с тёмными небрежно уложенными волосами. Сверкая белоснежной улыбкой, он подошёл к ним. Скользнув взглядом по Бойду, он переметнулся на Сина и снова на Бойда.

— Привет, привет, — сказал Тьерри с неподдельным энтузиазмом. — Вот мы и встретились с вами снова, месье Вега. Но кто этот молодой человек, который вас сопровождает?

Син не улыбнулся.

— Думал, я приеду один?

— Да, даже несмотря на наше прошлое недоразумение. Но прошлое осталось в прошлом, так что давайте не будем опускаться до грубости, — с этими словами Тьерри повернулся к Бойду. — Тьерри Бове. Рад приветствовать вас в моём доме.

— Благодарю вас, месье Бове, — улыбнулся в ответ Бойд и, желая произвести благоприятное впечатление на хозяина отеля, перешёл на французский: — Enchanté de faire votre connaissance, je me présente, Boyd Beaulieu. Merci beaucoup pour votre invitation.(2)

Син метнул на Бойда недобрый взгляд, но промолчал. Между тем лицо Тьерри озарилось восхищением. Он был в восторге. Тьерри взял Бойда под руку и повёл вглубь ресторана, оставляя Сина за порогом беседы.

— Ваш французский восхитителен. У вас идеальное произношение. Я мог бы легко принять вас за парижанина, — сказал Тьерри по-французски. — Где вы выучили язык? В школе?

— Мы изучали французский в школе, но языку меня научила моя мать.

Они подошли к уединённому столику в углу, спрятанному в глубине алькова. Тьерри сел по левую руку от Бойда, а отставший от них Син — по правую.

— Ваша мать француженка?

— Да. Она выросла здесь, в Париже.

— Восхитительно, — чуть более снисходительно улыбнулся Тьерри и соизволил, наконец, уделить капельку внимания Сину.

Они обменялись холодными взглядами. Во время их зрительной дуэли подошёл официант с тремя бокалами и бутылкой вина.

— Не перестаю восхищаться теми людьми, кто отвечает за вербовку в вашей организации, у них исключительный вкус на мужскую красоту, — Тьерри наполнил бокалы рубиновой жидкостью. — Я чувствую себя таким невзрачным, сидя между вами двумя, — он замолчал, наклонив горлышко бутылки над бокалом Сина. — Вам?

— Нет.

Нисколько не удивлённый, Тьерри поставил бутылку на стол и повернулся лицом к Бойду.

— Вам не кажется любопытным тот факт, что Агентство вербует только красавчиков?

— Может быть, они специально отправляют к вам одних красавчиков, чтобы вы так думали, — ответил Бойд на английском, пытаясь перевести беседу в безопасное и понятное всем троим русло.

— Или, возможно, им известно, что красивые мужчины — моя слабость, — ответил Тьерри на французском и пригубил вино, смотря на Сина поверх бокала. — Я прав, Син?

— Я понятия не имею, о чём ты.

На губах Тьерри расцвела улыбка. Он откинулся на спинку стула и закинул ногу на ногу.

— Вы рассказывали вашему юному другу о нашей прошлой встрече, Грешник?

— Я оставил эту честь тебе, — не моргнув глазом, парировал тот.

— Ах, вот оно, значит, как, — вздохнул Тьерри и снова повернулся к Бойду. — Не знаю, как долго вы знакомы с Грешником, но за этими выдающимися чертами скрывается ужасный… характер. Последний раз, когда мы с ним виделись, он был довольно жесток со мной.

Бойд взглянул на Сина, уместнее было бы переключиться на английский, но он всё ещё медлил. В сознании тёмным потоком пронеслись слова Кархарта. Судя по его мрачному лицу, Син не горел желанием принимать участие в беседе, а вот Тьерри, напротив, мог разозлиться.

— Вижу, вы с ним на ножах, — сдержанно заметил Бойд.

Син стучал пальцами по столу, выбивая стаккато. Прерывисто и громко.

— Я удивился, когда узнал, что они опять прислали его. Хотя, как я слышал, во многих отношениях ему нет равных. Печально, когда такая могущественная организация вынуждена полагаться на такого человека, как он. На человека, который не способен понять важность общества и… — Тьерри откинул волосы со лба Бойда, — человеческого общения.

Бойд застыл в изумлении, но быстро взял себя в руки.

— Ну, — робко улыбнулся он. — У каждого свои таланты.

— И какие таланты у вас?

— Думаю, переговоры. И стратегия. Люблю всё планировать.

— М-м-м… Как интересно. Должен признать, подходящий набор талантов для шпиона. Как в старых фильмах — красивый и талантливый агент, более известный своим умом, чем мускулами. Я заинтригован. Как вы стали тем, кем стали? Вы слишком молоды для этой профессии.

Бойду показалось, что Тьерри слишком много говорит. То, что он проявлял к его скромной персоне такой живой интерес, было как минимум странно, но Бойд кивнул и постарался изобразить дружелюбие.

— Да, в какой-то степени. Меня завербовали как возможного напарника для Сина. Мой возраст немного нетипичен… для агента.

Тьерри хмыкнул, чем заслужил раздражённый взгляд от Сина.

— Какая жалость, что они видят в вас лишь его напарника. Думается мне, вы способны на большее. То, как вы выглядите, ваши манеры, лёгкость, с которой вы заводите новые знакомства — в своё время я встречался с разными людьми, и говорю вам всё это отнюдь не по доброте душевной.

«Точно, — подумал Бойд. — Ты говоришь это всем и каждому».

Но вслух сказал:

— Спасибо.

Лесть Тьерри в комбинации со свирепым взглядом Сина заставила его переключиться на английский.

— Я хотел бы ещё раз поблагодарить вас за приглашение посетить ваш отель. Я никогда не видел ничего подобного.

— Спасибо. У меня ушла целая вечность на то, чтобы вернуть ему первозданный вид. Мне хотелось подарить людям место, которым они могли бы насладиться, место, которое они могли бы назвать роскошным.

— Парижу повезло иметь такого бизнесмена, как вы, стремящегося восстановить былое очарование города. Будет обидно, если очередной инцидент нас его лишит.

— Мир так непостоянен. Поживём — увидим, — Тьерри окинул взглядом других посетителей, кивнул какой-то женщине на другом конце зала и снова сосредоточился на них. — Поужинаете, или пока ограничимся напитками?

Бойд взглянул на Сина, по его лицу невозможно было понять, чего он хочет.

— Возможно, мы могли бы обсудить дела за бокалом вина?

— М-м-м… — Тьерри поднял бокал, но пить не стал. — Сегодня я не в настроении говорить о делах. Лучше поговорим о… вас. Я хотел был узнать о вас больше, мсье Бойд.

— Что бы вы хотели узнать?

Тьерри протянул руку и сжал ладонь Бойда. Как будто кроме них за столом больше никого не было.

— Уверен, в вас кроется нечто большее, чем просто его партнёр.

Бойд разглядывал свой бокал, даже попробовал выдавить из себя улыбку, как он надеялся, застенчивую. По правде говоря, он был ошеломлён. Прошло много лет с тех пор, как кто-то проявлял к нему такое внимание и смотрел на него с таким нескрываемым желанием. Тьерри задал тон, который не оставлял Бойду пути к отступлению, если разговор будет и дальше протекать в том же духе. Но, проведя в его обществе всего несколько минут, Бойд успел понять, что отвлечь Тьерри будет очень и очень сложно. Сложнее, чем ему казалось.

А пока ему придётся подыграть.

Примечание к части

1) Фаве́лы (порт. favela) — трущобы в городах Бразилии, часто расположенные на склонах гор. В фавелах отсутствует развитая инфраструктура и высок уровень преступности. Многие современные фавелы возникли в 1970-х годах вследствие ускорения процессов урбанизации в Бразилии. Слово «фавела» происходит от названия холма Morro da Favela, который, в свою очередь, назван так из-за одноимённого растения «favela» (Cnidoscolus phyllacanthus), растущего на его склонах.



2) Enchanté de faire votre connaissance, je me présente, Boyd Beaulieu. Merci beaucoup pour otre invitation (пер. с франц.) - Рад познакомиться, позвольте представиться, Бойд Болье. Благодарю вас за приглашение.

>

ГЛАВА 16

Их первый вечер с Тьерри перетёк в ночь длиною в две бутылки вина. Разговор вращался вокруг Бойда, Франции, чего угодно, что приходило в голову Тьерри. Они легко нашли общие точки соприкосновения, и по большей части приятные. Лишь одно обстоятельство омрачало настроение Бойда — поговорить о деле им так и не удалось.

Бойду даже посчастливилось выспаться, чего с ним не случалось толком уже несколько недель, но он всё равно проснулся, терзаемый очередным ночным кошмаром. Беспокойство и смятение пожирали его изнутри, но Бойд собрался с духом и оделся. На сегодня Тьерри запланировал осмотр достопримечательностей.

Уже собираясь выйти из номера, Бойд задержался в общей гостиной на несколько минут, прежде чем набрался храбрости постучать. Дверь распахнулась, и перед ним предстал Син, в одних джинсах и без рубашки. Он даже не потрудился побриться, а его волосы пребывали в творческом беспорядке.

— Предполагалось, что через полчаса мы должны быть внизу, — сказал Бойд. — Если тебе нужно в уборную, то она в твоём полном распоряжении.

— Не вижу смысла в этой поездке.

Бойд нахмурился. Его первым желанием было настоять на своём, но, по правде говоря, в этом не было смысла.

— Если не хочешь, можешь не ехать. Я поеду один. Так даже лучше.

— Не сомневаюсь.

— Я имел в виду, что Тьерри, скорее всего, опять переключится на французский, и тебе будет скучно.

Син скрестил руки на груди.

— Уверен, так оно и будет. В конце концов, ты ведь этого и добивался.

Бойд шумно выдохнул.

— Я всего лишь хотел наладить отношения. Мне показалось, что представиться на французском — хорошая идея. Я же не знал, что он будет трепаться на французском весь вечер!

Син отступил в свою комнату.

— А почему нет? Ты практически навязал ему эту маленькую удобную ситуацию.

Разговор этот Бойда начал раздражать.

— Даже если так, какая разница? Он нам нужен. Если это сработает, мы получим то, что нам нужно.

— Отлично, — ответил Син. — Иди, бери, что тебе нужно. Я ж, блядь, ни хрена в этом не смыслю.

Бойд всплеснул руками:

— Господи Иисусе, откуда мне знать? Если верить тебе, то я всё делаю неправильно. В конце концов, ты доверил вести переговоры мне и это вроде бы работает, но тебя всё равно что-то не устраивает. Хочешь, пойдём со мной, будешь на ходу тыкать меня носом в мои ошибки.

— Нет, продолжай в том же духе. Иди, пресмыкайся перед ним, продолжай быть наивным дурачком, а я останусь здесь, чтобы тебе не пришлось говорить мне ни одного чёртового слова. Ты ведь этого хотел, не так ли?

Бойд отшатнулся, как будто Син влепил ему пощёчину. Он открыл было рот, но не проронил ни слова. Бойд не знал, что сказать, только чувствовал, как внутри закипает ярость, заглушая все остальные чувства. Он взял пальто со стула, накинул его на плечи и засунул кулаки в карманы.

— Мне пора.

Син захлопнул дверь в комнату, чем разозлил Бойда ещё больше. Он выбежал из номера, саданув дверью сильнее, чем требовалось, и зашагал к лестнице.

Когда его нога коснулась первой ступеньки, он был в ярости.

Чёрт возьми, ну почему Син просто не мог оставить его в покое? О чём, чёрт бы его побрал, он думал, когда ни с того ни с сего припёрся к нему домой и швырнул ему удостоверение Лу? Что Бойд будет танцевать перед ним на задних лапках, как, по его мнению, сейчас скакал перед Тьерри? Это две совершенно разные ситуации. Одна требовала времени, чтобы справиться с непредвиденными последствиями, а другая… Другая — всего лишь работа.

Спустившись в вестибюль, Бойд остановился и опустил голову, спрятав под волосами выражение своего лица, которое он всё ещё был не в состоянии контролировать. Он глубоко вдохнул и медленно выдохнул, пытаясь успокоиться. Хотел бы он, и уже не в первый раз, чтобы Син не мог забраться ему под кожу. Другие не могли. Когда он встретится с Тьерри, он должен быть дружелюбен и открыт, у него нет права на ошибку. Сделав ещё один размеренный вдох, он усилием воли заставил себя расслабить плечи; отчаяние скользнуло за стену, которую он выстроил внутри себя.

Позже.

Он разберётся с Сином позже. Когда найдёт правильные слова, чтобы всё ему объяснить. Син поймёт. А сейчас единственное, что имеет значение — это задание.

Когда Бойд вышел из отеля, к обочине подъехал сверкающий чёрный лимузин. Бойд сел на заднее сиденье рядом с Тьерри.

— Спасибо.

— А где ваш напарник? — спросил Тьерри, удивлённо подняв брови.

— Он сегодня не сможет к нам присоединиться. Надеюсь, вы не против моего общества?

Тьерри задумчиво посмотрел в окно, за которым возвышался отель.

— Вы сказали ему остаться, или он сам так решил?

— Полагаю, всего по чуть-чуть.

— Понятно, — Тьерри махнул рукой водителю, оставляя Бойда теряться в сомнениях, был ли он расстроен таким поворотом событий или нет. — Va(1).

— Если хотите, я могу позвонить ему и попросить присоединиться к нам.

Машина тронулась вниз по улице.

— В этом нет необходимости, — покачал головой Тьерри. — Возможно, так даже лучше. Он слишком вас ревнует.

— Ревнует? — Бойд склонялся к тому, что Син, скорее, в бешенстве. — Почему вы так думаете?

Тьерри покосился на него.

— Вы же заметили, что он с вас глаз не сводит?

— Если честно, я больше уделял внимания вам, чем моему напарнику.

И это была правда. Тьерри столь открыто флиртовал с ним, что Бойд отвлёкся. Ему и в голову не пришло, как на этот деловой флирт отреагирует его напарник.

— Вот как? — губы Тьерри изогнулись в улыбке.

— Да.

— Хм, — Тьерри протянул руку к лицу Бойда, провёл кончиком пальца по его щеке и убрал руку, напоследок очертив линию его губ. — Не удивлён, что он ревнует. Будь я на его месте, я бы тоже ревновал. Уже ревную. Вчера ночью я поймал себя на мысли, что завидую ему. Он хотя бы мог проводить вас до номера, тогда как мне пришлось возвращаться домой в полном одиночестве.

— И вы мне снова льстите.

— Лесть — это игра, а вы не играете, — Тьерри накрыл руку Бойда своей, сжав. — Среди вашего круга редко встретишь того, кто относился бы ко мне как к человеку, а не как к цели. А тот факт, что вы ещё и очаровательны — дополнительный приятный бонус.

Бойд улыбнулся, гадая, что из того, что Тьерри сказал, было правдой. После стольких лет презрения, будь то его индивидуальность, интимные связи или сексуальная ориентация, сложно было поверить в то, что такой успешный и привлекательный мужчина, как Тьерри, может искренне заинтересоваться таким, как он. Даже его близкие осуждали каждое его действие и постоянно находили в нём какой-то изъян. Нежные ласки и комплименты были ему чужды, но Бойд не мог игнорировать, что сокровенная часть в нём жаждала их. Он годами запрещал себе думать об этом, не позволяя базовым потребностям тела завладеть его мыслями. И теперь, поддавшись мимолётной слабости, он чувствовал себя предателем.

— Куда мы поедем сегодня?

— Куда вы сами пожелаете.

До того, как стать отшельником, Бойд читал о Франции, отмечая закладками места в книгах, которые хотел бы посетить. Сейчас он бы уже и не вспомнил, что занимало его мысли в то время, которое казалось не более чем забытым сном из далёкого прошлого. Осмотр очевидных достопримечательностей, к примеру, музеев, занял бы большую часть дня, а шоппинг Бойда не интересовал. Идея обсудить за обедом Янус казалось ему заманчивой ровно до тех пор, пока Тьерри не сравнил себя с целью. Тот тратил на него своё драгоценное время, уделял ему внимание — отказываться от такой щедрости было бы контрпродуктивно.

Фантазии Бойда хватило лишь на то, чтобы сказать, как он очарован архитектурой и историей города. Тьерри был в восторге, а его водитель устроил им импровизированный тур по Парижу.

За чередой изысканных улиц и пышных садов, шедевров архитектуры, сверкающих позолотой, и памятников, которым удалось уцелеть после трёх мировых войн, Бойд даже не заметил, как пролетело утро. Но они, скорее, были исключением. Как и американцы, французы не особенно продвинулись в восстановлении города. Там, где заканчивались владения богатых мира сего, царила разруха, чем-то отдалённо напоминавшая Финансовый квартал Лексингтона.

Они остановились на поздний обед в кафе на улице Клер. Бойд поймал себя на мысли, что наслаждается этим мгновением и тем, что видит за окном. Улицы Парижа так сильно отличались от улиц Лексингтона, где между тротуарами и проезжей частью было чёткое разграничение. В Париже, по крайней мере, у кафе, всё смешалось в одну кучу: эстетичные улочки радовали глаз, несмотря на лихачей, то и дело проносившихся мимо.

— Вчера вы упоминали, что ваша мать родом из Парижа, — отвлёк его от разглядывания окрестностей голос Тьерри. Блёклые лучики солнца падали на лицо мужчины, скрывая его выражение от пронзительного взгляда Бойда, но он догадался, что Тьерри уже давно наблюдает за ним. — Разве она ничего не рассказывала вам о своей родине?

Бойд покачал головой.

— Почти всё, что я знаю о Франции, я почерпнул из книг. Кажется, когда я был маленьким, она рассказывала о Париже, но эти воспоминания такие нечёткие, что я не уверен, было ли это на самом деле или нет.

— Из того немногого, что я слышал, могу предположить, что ваши отношения с матерью во многом похожи на мои отношения с отцом. Мы с ним тоже были друг другу чужими.

В досье Тьерри в общих чертах упоминалось, не вдаваясь в подробности, что до того, как его отец скончался, они с ним сильно повздорили. Если верить аннотации, Тьерри был очень скрытен, а тема его отношений с отцом была под запретом. Но вот он, задумчиво рассматривает потеки вина на стенках бокала, открыто обсуждая эту тему с Бойдом.

— Что случилось, что вы стали друг другу чужими?

— Ему никогда не нравились мои выходки.

— Это какие же?

На этих словах Тьерри залился громким смехом, смывшим все остатки печали.

— Меня исключали из частных школ за подстрекательство к мятежу, за манипулирование взрослыми в своих целях и, конечно же, за соблазнение преподавателей мужского пола.

— Преподавателей? Во множественном числе? — смеясь, спросил Бойд. — И скольких же вы соблазнили?

Тьерри наклонился вперёд и заговорщически прошептал:

— Достаточно, чтобы в будущем он нанимал только женщин. Впрочем, полагаю, пожилые мужчины тоже бы не попали под мои чары.

Бойд не выдержал и тихо засмеялся. Даже если сегодня днём ничего не выйдет, он не мог не восхищаться незнакомцем, которому удалось вытащить его из депрессии, всего пару дней назад казавшейся ему нескончаемой.

— А вы опасный человек, Тьерри.

— А вот в этом можете даже не сомневаться, — Тьерри провёл пальцем по ладони Бойда, движение было медленным и осознанным. — Моему отцу не нравилось, что я позорю его имя. Он с малых лет испытывал ко мне некое отвращение, ещё до того, как узнал, что я гей. Жаль, что моя мать умерла, когда я был совсем маленьким. Боюсь, я никогда не знал, что такое настоящая родительская любовь. Пожалуй, в этом кроется причина, почему я всегда искал её в других местах.

Смотря вниз, на их руки, Бойд думал, как это возможно, что их жизни, столь сильно отличавшиеся друг от друга, вопреки всемобстоятельствам, были так похожи? Была ли это игра? Отрепетированная речь? Понять это по поведению Тьерри не представлялось возможным, но его слова были искренними. Совпадения были слишком очевидны, к тому же Тьерри ничего не знал о его жизни. Тьерри не знал, что Вивьен не переносила своего сына чуть ли не с самого рождения. Он не знал, что отец Бойда умер и оставил своего сына на руках у бесчувственной и замкнутой матери. Он не мог знать, что новость о том, что её сын гей, лишь усилила неприязнь Вивьен к её ребёнку.

Что-то сломалось внутри Бойда, когда такой человек, как Тьерри, признался, что у них было похожее детство. Крошечная часть стены, за которой скрывался от мира прежний Бойд, дала трещину, обнажив скелет того мальчика, которым он когда-то был: нежеланного и бесполезного.

Невесомые прикосновения кончиков пальцев Тьерри не вызывали в Бойде того волнительного трепета, который он испытывал всякий раз, когда его касался Син, но он не мог отрицать, что прикосновения Тьерри ему приятны. Поэтому Бойд не оттолкнул его. Да и как он мог, учитывая, что слова Тьерри нашли глубокий отклик в его душе? Слова Тьерри о поисках любви где-то в других местах всё ещё звучали у него в ушах.

Соблазн повернуть ладонь к ладони Тьерри и ответить взаимностью на прикосновение был слишком велик, но Бойд устоял. Вместо этого он сказал:

— Моя мать… Она была такой же. Она никогда не хвалила меня. Я так старался заслужить её одобрение, но не помню, чтобы хоть раз его удостаивался, — Бойд попытался улыбнуться, будто это для него ничего не значило, но знал, что улыбка, скорее всего, вышла горькой и натянутой. — Когда выяснилось, что я ещё и гей, всё стало только хуже.

— Мы так похожи, ты и я, — подметил Тьерри. — Возможно, поэтому меня так влечёт к тебе.

— Возможно.

Бойд замолчал. Хоть Син и раскритиковал его подход к делу, кажется, Бойду всё же удалось завоевать доверие Тьерри. Тем не менее время было на исходе, сгущавшиеся сумерки за окном кафе напомнили Бойду об этом.

Он тихо вздохнул.

— Тьерри, я не хочу показаться грубым, но завтра мы возвращаемся в США, и я начинаю переживать, что вернусь домой с пустыми руками. Я хотел бы обсудить с вами дело, которое привело нас в Париж. Вы не возражаете?

Тьерри легонько похлопал Бойда по руке и сел прямо.

— Мы обсудим дела у меня дома сегодня вечером. Я вас приглашаю.

Всякий раз, когда Бойд делал маленький шажок навстречу Тьерри, тот ждал, что он совершит прыжок веры. Одно дело держаться за руки, и совсем другое — остаться наедине с мужчиной в его доме. Это влекло за собой последствия, и Бойд не был уверен, что сможет с ними справиться. Он уже почти было ответил «Нет», но реальность — задание, Агентство и его мать — вынудила его склонить голову.

— Конечно. В котором часу мы встретимся?

— У меня есть кое-какие дела после обеда, — Тьерри встретился взглядом с официанткой. — Я подброшу вас до отеля и отправлю за вами машину вечером. Объясните, пожалуйста, вашему напарнику, где вы будете. Не хочу, чтобы он решил, будто я вас похитил, и разнёс мой отель в щепки.

— Хорошо.

* * *

Когда Бойд вернулся в отель, он застал Сина сидящим на краю дивана; тот сжимал планшет в руках. Чёрные брови нахмурены, выражение лица зловещее.

Бойд осторожно прикрыл за собой дверь.

— Что-то случилось?

Син покачал головой, поджав губы.

— Они отправляют меня на задание, когда мы вернёмся.

— Только тебя?

— Да. Задание для агента десятого уровня, — Син выключил планшет и швырнул его на стол.

Син никогда не рассказывал Бойду, что скрывалось за грифом секретности «задание для агента десятого уровня», но, судя по выражению его лица, по всей видимости, ничего приятного. Бойд сел на край кресла и вздохнул, закрыв лицо рукой. Он малодушно хотел отложить этот разговор, но решил, что лучше покончить с этим прямо сейчас.

— Сегодня вечером номер в твоём полном распоряжении.

— С чего это вдруг?

— Я буду у Тьерри.

Отведя руку от лица, он увидел, что Син вскочил на ноги и теперь смотрит на него, подняв брови и слегка приоткрыв рот.

— Какого хрена ты забыл у него дома?!

— Он не хотел обсуждать дела днём, но согласился поговорить вечером, если я приеду к нему домой. Завтра мы улетаем, так что другого шанса может и не представиться. Поэтому…

Бойд думал, что на этом всё, но Син поднял руку и потёр лоб.

— Тебе не стоит туда ехать.

— Если не поеду, как мы получим информацию? — возмутился Бойд. — Время на исходе. Я просто поеду туда, получу от Тьерри то, что нам нужно, и вернусь. И вообще, я говорю тебе это лишь для того, чтобы ты знал, где я.

— И ты думаешь, всё будет вот так вот просто?

— Нет, не думаю, но разве это имеет значение? Он сказал, что поговорит со мной, если я приеду, поэтому именно это я и собираюсь сделать. До сегодняшнего дня я не имел ни малейшего понятия о его методах работы. Теперь знаю и собираюсь использовать это знание в своих интересах, чтобы выяснить, как вытащить из Тьерри то, что нам нужно. Так что можешь не переживать по этому поводу.

— Если тебе известны его методы работы, тогда ты в курсе, что в обмен на информацию он скорее всего захочет тебя трахнуть.

— Не исключаю такую вероятность, но я туда не трахаться еду. Я просто хочу с ним поговорить. Ты же слышал Генерала Кархарта — информация важная. Мы не можем вернуться с пустыми руками.

Доводы напарника Сина не успокоили. Если уж на то пошло, то, судя по его лицу, Бойда уже осудили и вынесли приговор.

— То есть, если он захочет, ты это сделаешь?!

— Я не знаю, — ответил Бойд. — Я хотел разговорить его, но не планировал заходить так далеко. Но у нас мало времени, поэтому если ничего не сработает, и придётся выбирать между этим и тем, чтобы вернуться домой ни с чем…

Бойд опустил глаза, большим пальцем потирая запястье. Он поклялся себе, что в этот раз будет сильным; сделает всё, что потребуется, чтобы угодить матери и Кархарту. Какие бы препятствия ни встали на его пути, это задание он не провалит. Её слова, холодные и равнодушные, не выходили у него из головы: «Есть средства, которые позволят нам избавить тебя от твоих провалов во времени. Быстро и эффективно. Ты этого хочешь?»

— Не знаю, — сказал он громче. — Но, полагаю, исключать такую вероятность не стоит.

Шокированное лицо Сина заставило Бойда мечтать о том, чтобы забрать свои слова обратно.

— А тебе никогда не приходило в голову просто послать задание на хуй? — пророкотал Син. — Или ты спишь и видишь, как бы прогнуться под этого говнюка-манипулятора?

— Ну пошлю я задание на хуй, а дальше что? Вернусь в Агентство и заявлю им: «Извините, не получилось, хотя я не слишком-то и старался». Они не спустят нам это с рук. И… — Бойд решительно сжал челюсти. — Если мы провалим это задание, то не по моей вине.

— Блядь, ты можешь хоть один долбаный раз сделать так, как я тебе говорю! Опять сделаешь всё по-своему, пожалеешь!

Син отвернулся. Он был в ярости, но Бойд не понимал почему. Он думал, что уж кто-кто, а Син-то точно поймёт, почему у него нет выбора.

— Если у тебя есть волшебное решение, как мне получить информацию у Тьерри, не раздвигая перед ним ноги, то я весь внимание. Но если тебе нечего мне сказать, кроме того, что я совершаю ошибку, и у тебя нет иного решения, кроме как послать задание на хуй, то я не знаю, что тебе на это сказать. Я не могу этого сделать. Так или иначе, но с пустыми руками я назад не вернусь.

— Не можешь этого сделать?! — Син повернулся к нему лицом, его голос становился всё громче, заполняя тишину гостиной. — Мамочка не ликвидирует тебя, грёбаный ты идиот! Чего ты боишься? Прогулки на Четвёртый? Да наплевать, будь ты мужиком! Где твоё чувство собственного достоинства, если ты готов пасть ниже некуда ради того, чтобы угодить сраному Агентству?!

— Будь мужиком? Да ты вообще … — Бойд оборвал себя. — Знаешь, что? Даже не начинай. Даже не пытайся делать вид, будто что-то знаешь обо мне. Или о ней. Ты понятия не имеешь, что она сделает или не сделает со мной.

— А ты ни хрена не знаешь обо мне. Думаешь, они не испробовали на мне все пытки из своего арсенала? Они пытали меня, но я никогда не стану их маленькой шлюшкой, — прорычал Син.

— Что ж, извини, что я менее приспособлен к жизни, чем ты.

Син лишь покачал головой, черты его лица исказились в гримасе презрения.

Злость и возмущение сражались друг с другом внутри Бойда, но напряжение приковало его к месту.

— Я не могу с тобой сейчас разговаривать.

— Отлично, — сказал Син. — Потому что меня это всё уже заебало. Я уже во второй раз пытаюсь помочь тебе и уже второй раз жалею об этом.

От слов Сина на душе стало гадко. Бойд направился в свою комнату и захлопнул дверь. Но одиночество не помогло; атмосфера в номере была угнетающей, из этой ловушки было никак не выбраться. Он рухнул на кровать, наклонился вперёд и зарылся пальцами в волосы. Голоса Сина, Кархарта и матери набатом отдавались в голове, он уже не мог отличить один голос от другого, не знал, что он должен чувствовать или думать.

Что ему делать? Он не хотел заниматься сексом с Тьерри, но и вернуться в Агентство ни с чем не мог. Не мог разочаровать мать. Последствия провала…

При этой мысли грудь сдавило тисками, фантомная вспышка боли резанула по запястьям, его собственные крики эхом разносились вокруг, и тьма подкрадывалась со всех сторон. Страх затмил все прочие чувства до такой степени, что Бойд уже и не знал, был ли это сон из того времени или жестокая насмешка реальности. Он знал лишь, что воспоминания об убийстве Лу не покинут его, что, засыпая, утром снова проснётся один, совершенно один и никто его не защитит. Всем плевать, никто ему не поможет…

Бойд резко выдохнул. Нет, он не может. Не может. Плевать, что он должен сделать, чтобы избежать того наказания, которое выберет для него его мать, он это сделает.

Почему Син не понимает? У него есть свои собственные демоны, свои собственные страхи, и он сделает всё, что угодно, лишь бы с ними не встречаться. Почему Син не понимает, что сопротивление в случае Бойда бессмысленно? Он представляет ценность лишь в том случае, если будет состоятелен, как агент, тот, кто может сделать всё так, чтобы результат удовлетворил его мать и ещё нескольких людей, которых он уважал.

И всё же слова Сина до сих пор стояли в ушах. Первый раз, когда Син пытался помочь ему, мог означать только Джареда. Неужели Син в самом деле сожалел об этом? Сожалел ли Син обо всём, что он для него сделал?

«Потому что меня это всё уже заебало. Я уже во второй раз пытаюсь помочь тебе и уже во второй раз жалею об этом», — слова ранили глубоко, хоть Бойд и понимал, что рассчитывать на иное отношение было по меньшей мере глупо. Рано или поздно люди всегда сожалели потраченных на него силах и времени. Он пытался объяснить это Сину в самом начале. Пытался объяснить, что ему легко найти замену, ещё проще забыть, и чаще всего он становился для людей разочарованием.

Но, быть может, если Бойд справится с этим заданием, всё наладится. Уже завтра он будет в США, а Тьерри останется во Франции, и, скорее всего, они больше никогда с ним не увидятся. Задание будет выполнено, и ни он, ни Син не будут наказаны за провал. Может быть, тогда Син поймёт. Может, тогда его мать увидит, что он старался.

«Это никому не причинит вреда, а я просто вычеркну это из памяти», — твердил себе Бойд, но так и не смог забыть отвращения на лице Сина, когда тот смотрел на него.

Примечание к части

1) Va (фран.) - Едем!

>

ГЛАВА 17

Водитель отвёз Бойда на авеню дю Марешаль Монури в шестнадцатом округе. Они подъехали к зданию с красивым фасадом; кирпичное с белой отделкой, оно больше походило на старинный особняк, чем на роскошные апартаменты. Тьерри занимал весь верхний этаж. Всё здесь было изысканным: паркет на полу и высокие потолки, стены, выкрашенные в пастельные тона, и тёмная мебель, хоть и не такая роскошная, как в отеле. Из французских окон открывался шикарный вид на Булонский лес и Сену. Чего-то такого Бойд и ожидал.

— Добро пожаловать, — окликнул его Тьерри, а спустя несколько мгновений появился и владелец роскошных апартаментов, босой и помятый. — Спасибо, что приехал.

— Спасибо, что пригласили. У вас очень красивая квартира. Даже ночью вид потрясающий.

— Люблю окружать себя прекрасными вещами, — Тьерри поцеловал Бойда в щёку и обнял его за талию. — А ты замёрз, дорогой. Налить тебе немного вина, чтобы согреться?

— Немного.

Тьерри достал из шкафа бокалы и поставил их на стол рядом с бутылкой вина.

— Чувствуй себя как дома.

— Спасибо.

Гладкий белый диван огибал стол; на ощупь обивка оказалась гораздо мягче, чем Бойд ожидал. Не сводя глаз с языков пламени, вырывавшихся из камина, он провёл кончиками пальцев по подушке. Когда Тьерри сел рядом и сунул в его руку стакан, Бойд заставил себя расслабиться. Всё вокруг было таким тёплым и уютным, и первое впечатление лишь усилилось, стоило ему пригубить вино. Его вкус и запах сводили с ума.

— Спасибо, что согласились обсудить со мной наших общих знакомых. Агентство обеспокоено бурной активностью Януса. Мы с благодарностью примем от вас любую помощь, которую вы сочтёте возможным нам оказать. В конце концов, в некотором роде вы эксперт в этой области.

— Возможно. Хотя это далеко не всегда было так. Когда-то я был новичком в этой области, который едва ли понимал своё место во всём этом.

Бойд кивнул, ухватившись за открывшуюся возможность.

— Насколько мне известно, вы занялись этим бизнесом в восемнадцать?

— Вообще-то, мне было семнадцать. О том, что мой отец ведёт дела с Янусом, я узнал, когда был совсем юным. Поэтому, когда он умер, я просто присвоил себе его корону.

— И как они это восприняли?

Губы Тьерри скривились в улыбке. Он склонил голову к плечу, как будто пытался подобрать слова, чтобы описать то, как он жил до того, как оказался в сердце геополитического шторма.

— Сказать, что они не знали, чего от меня ожидать, было бы явным преуменьшением. Для них я был испорченным мальчишкой, который пытался всунуть нос в дела, которые ему были не по зубам. Когда я только начал на них работать, они меня ни капельки не уважали.

— И как же вы заслужили их уважение?

— Не сдавался, — непринуждённо ответил Тьерри, но тон его голоса не вязался с напряжённым выражением его лица. Бойд задавался вопросом: похож ли в этом Тьерри на него, были ли его воспоминания живыми настолько, чтобы перенести его в прошлое. — Их мир, мир моего отца, я был заинтригован им. Долгое время я жил с ощущением, что в моей жизни нет никакой цели, а эти вещи, эти странные вещи, которыми я занимался, дали мне эту цель. Спустя какое-то время моё упорство было вознаграждено. Они стали мной восхищаться.

Бойд кивнул, глядя куда-то в сторону. Он задавался вопросом, сможет ли он когда-нибудь достичь этой точки: обрести цель в жизни, а не просто плыть по течению, монотонно преодолевая препятствия на своём пути. Бойд в этом сомневался. Всё, к чему он стремился, всё, ради чего он боролся, было погребено вместе с Лу.

— Когда вы это поняли? — Бойд взглянул на Тьерри. — Что у вас появилась цель в жизни?

Тьерри поставил бокал на стол и положил руку на спинку дивана.

— Вначале это была своего рода игра. Наверное, это можно сравнить с партией в шахматы или спортивным мероприятием, которое ты профинансировал, чтобы команды могли играть и дальше. Игра оказалась довольно напряжённой, но я и представить себе не мог, что втянусь в неё настолько, что мне станет не всё равно.

— Почему вы отказались работать исключительно с Янусом, как делал ваш отец?

Тьерри перебирал пальцами волосы Бойда, обдумывая вопрос.

— Я не люблю класть все яйца в одну корзину.

— Уверен, это было трудное время, ведь вам пришлось постигать азы ценой собственных проб и ошибок, учиться, кому можно доверять, а кому — нет. Или в самом начале вам кто-то помог, взял вас под своё крыло?

— Вроде того, — сказал Тьерри. — Но я добился всего сам, благодаря моим амбициям. А как насчёт тебя?

Столь резкая смена темы огорчила Бойда, но не удивила.

— Не в самом начале. Хотя со временем положение вещей изменилось.

— Разве Син — не агент какого-то там высочайшего уровня? Мне казалось, он за тобой присматривает.

— Да, но поначалу он вообще не хотел быть моим напарником и терпел меня скорее забавы ради. Кажется, ему было интересно, как долго я протяну, прежде чем меня пристрелят.

— Как ужасно, — рука Тьерри стала действовать более дерзко, потянулась к лицу Бойда, погладила его по щеке, — что я мог никогда тебя не встретить.

— Сомневаюсь, что вы бы заметили моё исчезновение, ведь вы бы даже не знали, что потеряли, не так ли?

— А вот это как раз, пожалуй, худшая часть во всей этой истории.

Бойд увильнул от ответа, пригубив вино.

В томном безразличии к срочности задания прошла ночь. Беседа текла так же размеренно, как и вино, не возвращаясь ни к Янусу, ни к другим организациям, с которыми Тьерри вёл дела. Ночь ли, день ли — и тогда, и сейчас у Тьерри в запасе был десяток хитроумных способов, чтобы сбить Бойда с толку.

Минул час, а потом другой, а потом Бойд понял, что захмелел: по телу разливался приятный жар, в жилах бурлила кровь; в голове царил туман, и он уже дважды ловил себя на том, что выложил Тьерри о себе больше, чем хотел бы. Чуть больше подробностей, чем обычно. Но он всё ещё пытался не оставаться у Тьерри в долгу и выжать из него хоть что-нибудь. Бойд расспрашивал Тьерри о его жизни; о том, как тот узнал, что его отец связан с Янусом; бывал ли кто-то из тех, с кем он работает, у него дома. Бойд ходил вокруг да около, осторожно ступая по тонкому льду, но даже близко не подобрался к заветной цели, а между делом Тьерри то и дело подливал вино в его бокал.

Спустя две бутылки — большую часть вина приговорил Тьерри — флирт перерос в открытое наступление. Вместо крови по венам бежало терпкое вино, а тепло кожи Тьерри, соприкасавшейся с кожей Бойда, могло бы соперничать с жаром, исходившим от камина. В таком состоянии Бойд едва ли был способен отвергнуть настойчивые ухаживания француза. Тьерри был добр и красив, а время убегало, как песок сквозь пальцы.

Может, если он уступит, Тьерри ослабит оборону? Может быть, он только этого и ждал?

Когда Тьерри коснулся его в следующий раз, Бойд сам потянулся к нему, выпрашивая ласку. И когда тот наклонился ближе, Бойд не отпрянул.

Их губы соприкоснулись. Первый поцелуй вышел нежным. Губы Тьерри были мягкими, а ощущение от его поцелуя — незнакомым. Оно лишь усилилось, когда рука Тьерри скользнула по его бедру, а вторая — зарылась в его волосы и легла на затылок. После столь долгого перерыва чувственное прикосновение смыло неловкость ситуации. Тело, от которого Бойд добровольно отрёкся, оживало в руках Тьерри, чему немало способствовали вино и огонь.

Когда губы Тьерри скользнули вниз по его шее, у Бойда перехватило дыхание. Вот только прикосновения мозолистых пальцев Сина к его обнажённой коже высасывали из его головы все мысли до единой, а по телу пробегали мурашки, как от удара током. Когда же его касался Тьерри, в животе не разгоралось пламя, сердце не заходилось бешеным стаккато от малейшего прикосновения, но искусные руки француза разбудили в Бойде впавшее в спячку желание.

Их губы снова соприкоснулись, и в этот раз поцелуй был глубоким. Впервые за долгие годы Бойд почувствовал, как чужой влажный язык миновал заставу его губ и вторгся в его рот. Тьерри толкнул его обратно на диван, и Бойд не сопротивлялся.

Бойд и сам не смог бы вспомнить, когда начал задыхаться и медленно выгибаться, прижимаясь к Тьерри. Его тело было инструментом, и Тьерри владел им виртуозно, заставляя достигать крещендо (1), но не позволяя сорваться в кульминацию (2). Сквозь гул потока мыслей Бойд едва ли расслышал слова, что Тьерри шептал ему на французском, но прикосновение чужой руки к его рубашке вывело его из транса.

— Только не рубашку, — прошептал он. — И не то, что под ней.

Если условие и показалось Тьерри странным, он этого ничем не выдал. Они снова поцеловались, но в этот раз эти сообразительные руки потянулись к ремню Бойда. Каждое движение было доведено до совершенства; Тьерри, несомненно, получал огромное удовольствие, соблазняя своих партнёров. Тьерри заклеймил губами каждый кусочек его тела, которое ему было позволено избавить от одежды. Тьерри касался, ласкал, сосал; он оставлял на теле Бойда невесомые поцелуи, пока оно не начало дрожать под ним, изнывая от желания кончить.

— Только погляди на себя, — пробормотал Тьерри, пожирая его глазами. — Если бы я мог запечатлеть этот момент…

Бойд отвернулся.

Тьерри боготворил каждый кусочек его тела, как будто Бойд был бесценным произведением искусства, с которым требовалось обращаться с особой осторожностью. Тьерри медленно и обстоятельно изучил каждый сантиметр его кожи перед тем, как упаковать свой возбуждённый член в презерватив и ввести его в него. Тьерри двигался медленно, неспешными толчками разжигая пламя внутри, заставляя его желать большего.

Бойда так долго никто не касался столь интимно, что воспоминания вновь вернулись. Голубые глаза, вглядывающиеся в его глаза, мягкие насмешливые губы, улыбающиеся ему; он целовал их бесчисленное количество раз; их сплетённые пальцы, когда они пытались не шуметь, оставаясь наедине в комнате Бойда. Ему это никогда не удавалось. Это было неизбежно, его голос жил своей собственной жизнью, выстанывая имя любовника и лучшего друга, как молитву. Но сейчас эти воспоминания были приглушены алкоголем и жаром открытого огня, а в голове витали другие вопросы.

Если прикосновения, не обжигающие кожу, могли быть настолько приятны, то каково бы это было — почувствовать прикосновения других пальцев на своей коже? Грубых, властных, будоражащих кровь.

Непрошеные воспоминания вторглись в его голову.

Син толкает его к стене и прижимается своим телом к его, он всё ещё мокрый, только что из душа; Син сидит перед ним, скорчившись, а по полу душевой бежит розовая вода; напряжение, натянутой струной повисавшее в воздухе, всякий раз, когда их взгляды пересекаются; Син касается его мимоходом, жёстко, не рассчитывая силу, что таится в нём, а позже следы этих пальцев расцветают на бледной коже Бойда синяками…

Бойд забился под Тьерри раненной птицей, желая большего, желая того, кого ему не суждено было получить. Не найдя желаемого в Тьерри, он обречённо впился зубами в губу, обвился пальцами вокруг своего члена и довёл себя до оргазма. Лишь когда Бойд кончил, сжав Тьерри внутри, тот начал двигаться быстрее, доставая пульсирующим членом до самого сердца, и излился с тихим стоном.

Когда всё закончилось, они не обменялись ни единым словом. Тьерри перекатился на бок и поцеловал его в щёку. Его тёмные волосы были взъерошены, а лоб покрыт испариной. Это должно было быть приятно. Но по мере того, как страсть остывала, и Бойд медленно выползал на поверхность из тёмного омута желания, куда его низвергла похоть, обстоятельства его падения в пучину разврата одно за другим всплывали на поверхности памяти, расставляя всё по своим местам. Пока реальность случившегося не стала безусловной.

«Я никогда не буду их маленькой шлюшкой».

Бойд изо всех сил постарался не вздрогнуть.

Вино путало мысли, посторгазменная нега придавала движениям медлительность, но ничто из этого не могло заставить его забыть о том, что он сделал. Он был на задании. Тьерри был его заданием. Если Тьерри просто хотел переспать с ним, то конечной целью Бойда оставалась информация. Бойд почувствовал, как внутри шевельнулось мерзкое чувство, похожее на стыд. Тьерри был добр к нему, вот только он этого не заслуживал.

Вздохнув, Бойд сел. От него не ускользнула вспышка разочарования, промелькнувшая в глазах Тьерри.

— Тьерри, насчёт информации…

Зазвонил мобильник; Тьерри переполз на другой край дивана и потянулся к своим брюкам. Он что-то пробормотал на французском, поднялся на ноги и направился в противоположный конец комнаты. Он говорил слишком тихо, чтобы Бойд смог что-то разобрать, подал знак, что этот разговор не предназначался для посторонних ушей, и скрылся за дверью. Шло время, Тьерри не появлялся на горизонте, и Бойд решил одеться. К тому времени, как тот вернулся, Бойд уже завязывал шнурки на ботинках.

— К моему большому сожалению, я вынужден тебя покинуть, дорогой. Я уже говорил тебе, что улетаю сегодня. Мой помощник звонил сообщить, что забронировал для меня рейс.

Бойд вскочил на ноги.

— Но мы даже не успели толком поговорить.

Тьерри накинул халат на своё мужественное тело, обернул вокруг талии пояс и улыбнулся.

— Не волнуйся. Я сбросил всю информацию на флешку. Я передам её тебе с водителем, он отвезёт тебя в отель.

— А, — Бойд пытался подобрать слова, подходящие для этой ситуации, но смог выдавить из себя только тихое: «Спасибо».

— Надеюсь, я ещё увижу тебя когда-нибудь, — Тьерри завязал пояс узлом и взглянул на Бойда, загадочно щурясь. — Возможно, это было не только из-за работы.

Бойд поймал себя на том, что кивает в ответ, не желая, чтобы Тьерри понял, что это был исключительно секс по работе и ничего более.

— Мне понравилось, — признался он. — Понравилось быть с тем, кто понимает.

— Рад это слышать.

* * *

По дороге в отель Бойд думал лишь о флешке, которую передал ему водитель Тьерри. Тьерри утверждал, что на ней была информация, необходимая Агентству, но проверить её содержимое в квартире Тьерри он не смог. Все его мысли вращались вокруг крошечного предмета, который прожигал дыру в его кармане. По дороге Бойд почти не смотрел в окно. Голова по-прежнему кружилась, он по-прежнему был на взводе от реальности того, что сделал, и буквально выпрыгнул из машины, как только они подъехали к отелю. Движимый отчаянной потребностью проверить данные на флешке, он ворвался в номер с решительностью маньяка и далеко не сразу понял, что что-то не так.

Бойд едва успел увернуться, когда что-то врезалось в стену в сантиметре от его лица. Ему потребовалась секунда, чтобы понять, что это был пульт от ошейника Сина.

— Какого хрена?! — возмутился Бойд, вглядываясь в темноту.

— Это ты мне скажи, — ответил ледяной голос из мрака. Син шагнул в его сторону, и Бойд инстинктивно попятился назад, увидев выражение лица напарника, напряжённое и опасное.

Бойд сделал глубокий вдох, собираясь с мыслями.

— Син, я знаю, о чём ты думаешь, но я не…

— Заткнись! Я устал слушать эту… — Син так быстро преодолел расстояние, разделявшее их, что Бойд инстинктивно встал в боевую стойку, приготовившись обороняться, — Херню!

Син толкнул Бойда к стене и наклонился вперёд, пока они не оказались с ним нос к носу. Мерцающие во тьме жестокие глаза навеяли Бойду воспоминание о той ночи в хижине, в лесу, когда Син чуть было не задушил его, но, приглядевшись, вздохнул с облегчением — Син не выглядел безумным, скорее, очень злым.

— Хлебом не корми, дай только мне мозги поебать, да? — прорычал Син.

— Да не ебу я тебе мозги! Я всё могу объяснить!

В ответ Син снова впечатал его в стену. Затылок Бойда прошило острой болью, но не успел он помыслить о побеге, как его запястья уже обездвижили и зафиксировали у него над головой, а сам он оказался вдавлен в стену телом Сина. Они соприкасались телами и лицами, так близко, что у Бойда спёрло дыхание.

— Ну и что ты скажешь? — прохрипел ему в ухо Син. — Что не собирался им пользоваться? Тогда почему пульт оказался у тебя в сумке? Зачем ты взял его с собой? Все твои слова — ложь, все твои объяснения — чушь собачья, ты просто морочишь мне голову, а я, идиот, позволил тебе…

Разочарованный рык запульсировал в барабанных перепонках. Бойд с трудом мог сконцентрироваться на словах Сина, когда все его мысли вращались вокруг стальных пальцев, сжимавших его запястья, и непоколебимому, как гора, телу, вдавливавшему его в стену. Он не мог пошевелить и пальцем, он был уязвим.

— Отпусти меня, — испуганно прошептал Бойд.

— Нет, — стальные пальцы сжались на его запястьях ещё крепче. Горячее дыхание обожгло шею: — Как же я хочу причинить тебе боль сейчас, ты даже не представляешь.

Бойд сжал зубы и запрокинул голову назад. Сердце колотилось о рёбра, выжигая тату у него на груди. Он постарался подумать о чём-то, что могло бы избавить его от этого мучительного чувства абсолютной беспомощности.

— Чего ты хочешь от меня?

— Я хочу, чтобы ты ушёл, — на грани слышимости прорычал Син. Если бы они не стояли так близко, Бойд его бы даже не услышал. — У меня совсем из-за тебя крышу снесло, ты это со мной сделал, и я так хочу ненавидеть тебя за то, что ты сделал со мной.

Неясный страх, сковавший тело и разум Бойда, сменился непониманием.

— Какого хера ты несёшь? Что я с тобой сделал?

— Ты заставил меня думать, что… — Син склонился над ним так низко, что их лица практически прижимались друг к другу. — Я просто хотел… — кадык на его шее дёрнулся, когда он сглотнул. — Он был беспомощным наркоманом-доходягой. Я разорвал его на части за то, что он сделал с тобой, а ты… Ты вёл себя так, как будто я фрик какой-то. Я знаю, что я не… Я ненормальный, но это выше моих сил: видеть, как ты сидишь там, с ним, танцуешь перед ним на задних лапках, позволяешь ему прикасаться к себе, отвезти себя к нему домой, чтобы он мог тебя трахнуть!

— Проклятье, Син, это не одно и то же! — из-за учащённого сердцебиения мысли путались, а язык заплетался. Бойд с трудом находил нужные слова. — Тьерри — это работа, а с тобой всё совершенно иначе! Просто… Просто отпусти меня. Я не могу говорить, когда ты меня держишь. И я не считаю тебя…

— Плевать! Я просто хочу, чтобы ты исчез.

Син отпустил его запястья, но облегчения Бойду это не принесло, ведь стальная рука легла ему на горло, разрываясь между желанием задушить его и вцепиться в него мёртвой хваткой и никогда не отпускать. Ладони, сжимавшие шею Бойда, задрожали, словно решая, оттолкнуть его или прижать к себе ещё крепче, а потом скользнули выше и сжали его лицо так сильно, что на щеках остались красные лунки от ногтей. Бойд и Син стукнулись лбами, как два упёртых барана, а их лица снова оказались друг от друга так близко, что они могли делить одно дыхание на двоих. Дыхание Сина было прерывистым.

— Как бы я хотел тебя ненавидеть, Бойд.

Бойд вцепился в его запястья. У него не было никакого плана, он вообще не понимал, что делает, но стоило ему почувствовать биение сердца Сина под кончиками пальцев, как здравый смысл его покинул. Он провёл большим пальцем по смуглой коже, чувствуя, как вздымаются и опадают под ним переплетения сухожилий и вен. Син вздрогнул и подался вперёд, лишая Бойда способности нормально функционировать. Сейчас, когда они были так близко, когда Син не удерживал его руки, он больше не казался Бойду угрозой, обладающей неведомой силой и неопределёнными намерениями. Нарастающий ужас рассеялся, как предрассветный туман, а на смену ему пришли замешательство и потребность сделать… что-то. Бойд понятия не имел, что.

Глаза Сина — невероятно зелёные, жалящие его из-под густых ресниц — были слишком близко, а потому собраться с мыслями в такой затруднительной ситуации было очень сложно. Бойд открыл было рот, но слова повисли на кончике языка, так и не сорвавшись с него. Он проглотил всё, что хотел сказать, когда их губы соприкоснулись.

Син остолбенел.

В этот раз пришла очередь Бойда дрожать. Его пальцы, сжимавшие запястья Сина, дёрнулись, а голова немного подалась вперёд, ведомая желанием снова почувствовать эти сводящие с ума губы на своих губах.

— Что… — просипел кто-то, и Бойд с удивлением обнаружил, что этот хрип издаёт он. Он сглотнул и попытался снова, прошелестел непослушными губами: — Что ты хочешь, чтобы я сделал?

— Ничего, — Син практически выдохнул ему это слово в губы, наклонился вперёд, ещё сильнее впиваясь ногтями в щёки Бойда, буквально вжимая его в себя, не в силах отпустить.

Бойд судорожно выдохнул:

— Тогда…

Син заткнул его поцелуем.

Поцелуй лишил Бойда остатков контроля, вырвав из горла хриплый стон, и, прежде чем он смог что-либо понять, их языки уже сплелись так, что у него подогнулись колени. Внезапно вкус Сина, опьяняющий и заставляющий желать большего, окутал его со всех сторон. Каждый раз, когда его влекло к Сину, а он не обращал на это внимания, каждый раз, когда он задавался вопросом, каково это: почувствовать, как Син прижимается к нему, возвратился Бойду бумерангом — волной желания поистине сокрушительной силы.

Бойд хотел — желал — большего. Он испытывал жизненно необходимую потребность попробовать на вкус каждый сантиметр Сина, исследовать каждый миллиметр его тела, проглотить каждый сдавленный стон и вонзиться ногтями в эти тяжёлые мужественные руки. И Сином двигало то же отчаяние. Бойд застонал, когда Син запустил пальцы в его волосы и мотнул вниз, заставив его запрокинуть голову, продолжая исследовать его рот, жадно, в бешеном темпе. Пожар желания, всполохами огня разливаясь по венам, оставляя Бойда бездыханным. Они тяжело дышали, прижавшись друг к другу губами. Поцелуй стал влажным и небрежным, кажется, один задел другого зубами. Тихое ругательство сорвалось с губ Сина, когда один из них, или они оба, почти бессознательно начали тереться друг о друга.

Син легко подхватил Бойда под ягодицы, как тряпичную куклу, и прежде, чем его затуманенный мозг успел осознать, что произошло, он уже лежал на полу, а Син — на нём. Не было ни нежных прикосновений, ни сладких ласк; только грубая животная страсть и железная хватка рук, которые при желании могли с лёгкостью разорвать человека на куски.

Бойд откинул голову назад, хватая ртом воздух, выгибаясь дугой. Бойд цеплялся руками за спину Сина, сжимая и царапая её ногтями, пытаясь найти место, чтобы удержаться, борясь с жизненно необходимым желанием заклеймить его, оставить свои метки на его теле. Син был таким сильным, таким опасным, таким невероятным; их тела сошлись в первобытном грязном танце, но Бойду всё равно хотелось большего. Больше прикосновений, больше жёсткости, больше Сина.

Они не прекращали целоваться ни на секунду. Да и вряд ли Син смог бы остановиться. Син кусался, всасывал его язык в свой рот, лихорадочно работая челюстями. Бойд в жизни такого не испытывал.

Когда губы Сина наконец перестали терзать губы Бойда, тот едва не взвыл от опустошения, но потом почувствовал обжигающее влажное дыхание на своей шее и мокрый язык, вылизывающий его ключицу. Острые зубы царапнули тонкую кожу, а через мгновение вонзились в неё, оставляя на шее кровавую метку.

— О боже! — Бойд сложился пополам. — Син.

Их тела были сплетены воедино — и захочешь, не разорвёшь, но Бойду этого было мало. Слишком много слоёв одежды разделяло их. Он засосал язык Сина обратно в свой рот и затерялся в океане чувственного удовольствия, неконтролируемых желаний, которые буквально заставили его неуклюжие руки потянуться к джинсам Сина, срывая с него эту бесполезную тряпку.

Мир померк перед глазами. Задание, сомнения, здравый смысл — ничто не могло возобладать над похотью, двигавшей Бойдом, которому не терпелось почувствовать скольжение члена Сина о его плоть. На задворках сознания он понимал, что это неправильно. Он только что был с Тьерри. Син был в ярости. Они оба потеряли контроль, и, возможно, это была ошибка… Но клокочущий рык в груди Сина окончательно вывел Бойда из равновесия. Он сорвал с Сина джинсы, обнажая поджарые ягодицы, прогнулся в пояснице, приподнимая бёдра, чтобы Син мог вернуть ему должок, а потом он бы бессовестно оттрахал Сина до потери пульса.

— Блядь! — прошипел Син в губы Бойда.

Бойд поймал себя на том, что кивает в ответ, сам не зная, почему; он зазывающе стонал и тёрся своим членом о член Сина. Это было здорово, но этого было мало. Ему нужно было касаться Сина, почувствовать этот член в своей руке, попробовать его на вкус. Бойд потянулся вниз, провёл кончиками пальцев по внушительному достоинству Сина и прижал большой палец к липкой головке.

— Чёрт! — поперхнулся полувздохом-полувсхлипом Син, уткнувшись в ухо Бойда. Он дрожал всем телом, оставляя беспорядочные поцелуи на лице Бойда, пока снова не вцепился в беззащитное горло зубами, словно вознамерился окончательно свести того с ума.

Все мысли о Тьерри, о предыдущих двух часах испарились. Всё, о чём Бойд мог думать, так это о том, каков Син и его прикосновения на вкус, а ещё ему нестерпимо хотелось почувствовать этот толстый член в себе. Чтобы Син сложил его пополам или поставил раком, наконец-то вошёл в него и жёстко оттрахал. Картинка перед глазами была такой яркой, такой чертовски горячей, что у Бойда сбилось дыхание, вырвалось из горла влажным стоном, пока его пальцы надрачивали их члены, липкие от предэякулята. Син застонал ему в шею, подливая масла в огонь желания Бойда, почти срывая сокровенное признание с искусанных в кровь губ… Но потом что-то пошло не так.

Рука скользнула под его рубашку, она продвигалась всё выше, слишком близко. Запредельно близко.

Ледяной кинжал напряжения пронзил Бойда насквозь, туша пожар, который горел в нём так ярко.

— П-постой!

Бойд схватил Сина за запястье, но тот раздражённо шлёпнул его по руке, пригвоздив её к полу, для верности придавив его весом собственного тела. И зияющая тьма одержала верх.

— Син, нет!

Его рубашка задралась вверх, прохладный воздух огладил кожу живота, и он не мог ничего сделать, чтобы остановить эти любопытные пальцы. Придавленный к полу этим сильным телом, он был в ловушке, его загнали в ловушку. Они загнали его в ловушку, из которой не выбраться, они держали его…

Бойд запаниковал.

— Нет! — в ужасе закричал он и начал сопротивляться. Он даже не почувствовал, как Син ослабил хватку и отстранился. Страх застилал ему глаза, он не видел ничего вокруг. Знал лишь, что его загнали в угол, кто-то обнажал его грудь и живот, всё было неправильно. Бойд едва ли заметил, когда его испуганные крики сменился истошными воплями:

— Нет, нет, не трогай меня!

Он очнулся сидящим на полу, обнимая прижатые к груди колени дрожащими пальцами, с вороньим гнездом на голове. Сердце билось о рёбра испуганной пташкой, так быстро и отчаянно — это было невыносимо.

Син смотрел на него в растерянности. От яростных поцелуев его губы распухли, волосы растрепались, а одежда держалась на честном слове. Постепенно смятение сменилось чем-то иным, чем-то, что заставило его опустить глаза, пока он приводил одежду в порядок. Не говоря ни слова, Син встал и вышел из комнаты.

Бойд остался сидеть на полу, его тело всё ещё сотрясала крупная дрожь. Он не мог понять, что произошло; паника всё ещё сжимала сердце в тиски, в голове был туман. Спустя несколько минут он всё же смог совладать с собой, резко выдохнул, уткнувшись лицом в колени, и поднялся на ноги. Бойд взглянул на дверь в комнату Сина, но подойти не осмелился, и отправился к себе.

Он убеждал себя, что нужно поспать, а со всем этим он разберётся завтра, но, несмотря на усталость, его разум был на грани. Он рухнул на кровать и пролежал так несколько часов, ни на секунду не сомкнув глаз, стиснув зубы, пытаясь вернуть себе хотя бы некое подобие самоконтроля.

Когда наступило утро, Бойд двигался на автопилоте, побросал в чемодан одежду и снаряжение, похлопал по карману брюк, чтобы убедиться, что флешка на месте. К тому времени, как он принял душ и переоделся, чемодан Сина уже стоял у двери, а сам Син ждал его в общей гостиной.

Зябкая тишина, царившая в ней, была удушающей.

Бойд молча продолжил собирать свои вещи, но когда по прошествии двадцати минут вещи были собраны, а никто из них так и не проронил ни слова, Бойд решился сделать первый шаг.

— Син, я… — в тишине его тихий голос прозвучал скорее как крик, и Бойд невольно вздрогнул.

Син оторвался от созерцания стены, но ничего не сказал, безучастно взирая на Бойда. От равнодушия, застывшего на его лице, у Бойда спёрло дыхание, и слова застряли у него в горле. Ему и так было сложно произнести их вслух, сейчас же, когда груз того, что случилось между ними прошлой ночью, давил на плечи, это оказалось невыполнимой миссией. Да и что он мог сказать?

Я не хотел причинить тебе боль? Мне нужно немного времени, чтобы побыть одному и всё обдумать? Я не хотел этого? Всё это не имело смысла.

— Я… никогда не стал бы его использовать, — кивнул он на обломки пульта.

— Хорошо.

Бойд сглотнул.

— И прошлой ночью я… — Син снова уставился в пустоту, но Бойд продолжил: — Я запаниковал.

Син всё так же пялился на стену.

— Син, пожалуйста…

— Забей, — зелёные глаза сфокусировались на нём, холодные и безразличные. — Не в моих привычках доедать объедки с чужого стола.

Бойд отпрянул, с трудом выдавив из себя:

— Так значит… если бы прошлой ночью Тьерри не…

— Закрыли тему. Хреново уже то, что это вообще случилось.

Син встал и направился к двери. Бойд последовал за ним, гадая, что тот имел в виду — сожалел о том, что всё так закончилось, или же хотел, чтобы это вовсе никогда не случалось, так же, как пожалел о том, что вообще связался с ним и начал ему помогать. Но у Сина было такое грозное выражение лица, что Бойду не хватило духу открыть рот, чтобы уточнить.

***

Перелёт из Парижа в США занял десять часов, за это время они не перекинулись и словом.

Последнее, о чём Бойд мог думать, это разбор полётов, который ожидал их по прибытии в Агентство. Он написал отчёт ещё в самолёте, но покорно поплёлся в конференц-зал. Син следовал за ним безмолвной тенью.

— Привет, Бойд, — усмехнулся Райан, стоило им войти.

— Привет.

— Я сейчас немного занят, — сказал он, когда дверь открылась, впуская внутрь Кархарта. — Можно, я тебя попозже наберу? Насчёт той тренировки, о которой мы договаривались накануне вашего отъезда?

— Конечно, — кивнул Бойд. У него совершенно вылетело из головы, что Райан воспылал желанием научиться основам самообороны, но сейчас ему было не до этого.

— Я подум…

— Прежде всего, отличная работа, Бойд, — перебил его Кархарт, сев за стол. Он встретился взглядом с Джеффри, прежде чем продолжить: — И не только потому, что Тьерри впервые сам вышел с нами на связь, но и потому, что ты смог завязать с ним романтические отношения, что в будущем может быть для нас очень полезно.

Пальцы Джеффри, скользившие по экрану планшета, замерли, когда их хозяин взглянул на Бойда исподлобья. Он умудрялся быть одновременно презрительным и самодовольным, не произнося при этом ни слова. Между тем Райан бросил на Бойда удивлённый взгляд, который зеркально продублировал Оуэн.

На лице Бойда даже мускул не дрогнул, хотя внутри поднялась волна раздражения. Он не собирался разглашать подробности того, что произошло во Франции, всем и каждому, впрочем, как и использовать ту же тактику ведения переговоров с Тьерри в будущем. Желая сменить тему, он вынул флешку из кармана.Она была запаролена, Бойд так и не смог взглянуть на её содержимое, поэтому он не особенно разделял оптимизм Кархарта, ведь на ней могло не оказаться ничего ценного.

— Сейчас это заберёте или позже?

— Отдай это Джеффри. Он занимается расшифровкой данных со вчерашнего дня, но бумажная копия лишней не будет.

Бойд сжал флешку.

— Вчера?

— Да, Тьерри сбросил всю информацию по электронной почте вчера рано утром. Мы ещё недалеко продвинулись, но, судя по уровню шифрования… В общем, Джеффри объяснит лучше, чем я.

Бойд уставился на Генерала, у него пересохло во рту. Джеффри что-то говорил, но Бойд не слышал ни слова. Он был слишком занят подсчётом разницы во времени. По всему выходило, что Тьерри отправил информацию после обеда, ещё до того, как отвёз Бойда в гостиницу. Ситуация усугублялась ещё и тем, что впервые за весь день Син удостоил его взглядом.

Бойд сделал вид, что ему всё равно, и уставился в стол, несмотря на клокотавшую в груди ярость.

Тьерри обвёл его вокруг пальца, в глубине души Бойд был в этом уверен. Зачем ещё Тьерри скрыл от него, что уже отправил всю информацию его работодателю? Зачем ещё ему водить его за нос, спаивая ему бокал за бокалом? Тьерри напоил его, чтобы сделать более покладистым? Что-нибудь из этого вообще было реальным? Все эти схожести между ними, слова утешения, комплименты… Всё это было по-настоящему или не более, чем тщательно срежиссированной постановкой?

Все эти домыслы, сомнения, споры с Сином, возможный крах их партнёрства — всё было впустую. И из-за кого? Из-за человека, который играл с ним как кошка с мышкой, лишь для того, чтобы трахнуть агента. Бойд знал о его репутации, знал, что Тьерри искуситель и манипулятор, но убедил себя в том, что у него не было выбора.

Он ошибся, поверил тому, кто был к нему добр, кто вёл себя так, словно в Бойде и правда было что-то стоящее, чтобы этого добиваться, а он и не догадался, что это была всего лишь наживка, которую он с радостью проглотил.

— По сути, мне нужно расшифровать всего два файла. Кажется, один из них — это криптосистема с открытым ключом, а второй — криптографический одноразовый ключ (3). Взломать открытый ключ — не проблема, а лишь вопрос времени, а вот с КОК придётся попотеть. Если…

— Кто и на ком будет потеть? И кому понадобились КОК (4)?

Джеффри осёкся на полуслове.

— Ради всего святого, что ты несёшь?

— Ну ты же сам… — махнул на него рукой Оуэн. — Я имею в виду, это же ты завёл разговор о КОК, чувак.

— Криптографический одноразовый ключ, а не какая-то безбожная фигня, о которой ты подумал, — фыркнул Джеффри и повернулся к Кархрату, прежде чем Оуэн смог ляпнуть очередную непристойность. — Как я уже сказал, если они нигде не напортачили, то его не взломать.

У Кархарта было такое лицо, как будто он собирался лично пересечь океан, чтобы придушить Тьерри своими собственными руками.

— Значит, всё это было бессмысленно?

— Не обязательно, — Джеффри откинулся на спинку стула и выпрямил спину. — Тьерри любит играть в игры, но сомневаюсь, что он поделился бы с нами информацией, которую мы не смогли бы расшифровать. У меня есть кое-какие идеи на этот счёт; не исключено, что придётся проверить некоторые дополнительные файлы, которые на первый взгляд могут показаться бесполезным мусором. Готов поспорить, что мне придётся расшифровать оба основных файла и каким-то образом соединить их воедино, прежде чем я смогу составить полную картину того, с чем мы имеем дело. Но одно могу сказать наверняка, это именно тот уровень шифрования, который я ожидал увидеть от такой организации, как Янус. Поэтому вероятность того, что это именно то, что мы искали, довольно велика. Но пока я не закончу, я ничего не могу утверждать наверняка.

Кархарту потребовалось несколько секунд, чтобы переварить новую информацию.

— Сколько времени это займёт?

Джеффри щёлкнул пальцем по экрану планшета.

— Сложно сказать, сэр. Возможно, несколько недель, может быть, месяцев. Если бы у меня не было доступа к тому оборудованию, которым располагает Агентство, на это могли бы уйти годы. Всё зависит от того, насколько сложны или случайны алгоритмы. Если коротко, на то, чтобы расшифровать КОК, уйдёт уйма времени. Единственная надежда, что Тьерри оставил нам ключ к разгадке, а иначе это пустая трата времени. Но я уверен, что смогу что-нибудь придумать.

— Мне бы твою уверенность. Этот ублюдок всучил нам информацию, которая не будет представлять никакой ценности, к тому времени, как мы её расшифруем! — с отвращением выплюнул Кархарт. — Я так понимаю, нам остаётся только принять его слова на веру.

— Думаю, некоторым из них можно верить, — ухмыльнулься Джеффри, смерив Бойда насмешливым взглядом.

Бойд промолчал; за всё то время, что длился разбор полётов, он не проронил ни слова, отгородившись от всех высокой стеной. Он не сдвинулся с места даже тогда, когда Кархарт всех отпустил, и члены отряда один за другим выскользнули из конференц-зала, терпеливо дожидаясь того времени, когда за ней скроется Син. Когда старший агент не пошевелился, Бойд вскочил на ноги и стремглав метнулся вон.

— Надеюсь, ты понимаешь, что тебе пиздец.

Бойд замер на полпути к двери.

— В каком смысле?

Син отодвинул стул и поднялся на ноги, засунув руки в карманы толстовки.

— В смысле, тебе следовало меня послушать.

— Слушай, если ты остановил меня, чтобы сказать: «Я же говорил тебе!», то можешь себя не утруждать. Ты сказал, что я пожалею. Знай я, что всё так выйдет, я бы тебя послушал. И мне жаль, что я тебя не послушал, но что сделано, то сделано, — развёл руками Бойд. — Доволен?

Син фыркнул.

— Странно, а я ведь думал, что раскусил тебя.

— О чём ты, чёрт тебя дери?! — рявкнул Бойд. — Разве не ты подначивал меня перепихнуться с какой-то девчонкой в закусочной? То есть одноразовая интрижка для тебя приемлема, а то, что я лоханулся и переспал с Тьерри, потому что думал, что так нужно для дела, — нет. Ну, трахнулся я с ним, что в этом такого ужасного?

— Когда ты делаешь что-то для себя и когда ты делаешь что-то для Агентства — это не одно и то же, идиот. Как это вообще можно сравнивать? Интрижка с официанткой — это просто секс, а переспав с объектом, ты дал им карт-бланш на включение твоего имени в списки «Ромео».

— Ромео? — растерянно вторил ему Бойд. — О чём ты говоришь?

— Ты, блядь, издеваешься?! — Син выдернул руки из карманов, не найдя, что сказать на это. У него не было слов, потребовалось время, чтобы выдавить из себя резкое: — Чёрт, да ты безнадёжен. Ты же из штанов готов был выпрыгнуть ради дела, а сам не знаешь таких элементарных вещей о деле, в которое так рьяно пытался всунуть свой длинный нос? — он с таким неверием смотрел на Бойда, что тот ничуть не удивился, когда Син яростно зашипел: — «Ромео» обычно называют юных привлекательных мальчиков-агентов, которых посылают на задания, где требуется соблазнить объект и вступить с ним в отношения сексуального характера. И ты только что бросил своё имя в грёбаную Распределяющую шляпу.

— Что?! — возмутился Бойд. — Но никто не предупреждал меня об этом! Я не хочу, чтобы моё имя значилось в списке заданий такого рода!

— Уже слишком поздно, идиот. Ты практически сам напросился, чтобы тебе присвоили этот «почётный» титул. Почему, по-твоему, я твердил тебе не лезть в это дерьмо? Потому, что меня так заботило твоё целомудрие?

— Но… — Бойд отчаянно зажестикулировал, его глаза метались по комнате в поисках ответа. — Откуда мне было знать, если никто никогда не говорил мне об этом, даже ты? Ты просто вёл себя так же, как всегда, когда я озвучивал тебе свой очередной план. Как будто я полный идиот и ни хрена не смыслю в том, что делаю. Я думал, ты взъелся на меня из-за того, что это Тьерри. Почему ты ничего не объяснил мне?

У Сина на лице было написано, что тот считает его безнадежным идиотом.

— Откуда мне было знать, что ты абсолютно некомпетентен в своей работе? Это тебе не терпелось раздвинуть ноги в обмен на информацию, так что не надо теперь валить с больной головы на здоровую. И я пытался тебя предупредить, это ты не захотел слушать. Ты как всегда предпочёл послать меня с моими советами в жопу и сделал всё по-своему.

Бойд заметался по комнате.

— Как мне им объяснить, что я не хочу, чтобы они включали меня в этот грёбаный список? Это было всего один раз, и я сделал это только потому, что того требовали обстоятельства.

Син схватил его за руку, растеряв остатки терпения.

— Ты что, правда не понимаешь? Ты, блядь, слепой? Ты тут ничего не решаешь! Теперь, когда ты дал им повод считать, что твою тощую задницу можно использовать в их интересах, они с неё не слезут.

— Но можно же что-то сделать?! — закричал Бойд и резко выдернул руку из хватки Сина. — Я не знаю, э-э… наблюдательный совет или… Что, если я поговорю с генералом Кархартом? Что, если он замолвит за меня словечко? В таких заданиях от меня никакого проку. В интимных делах я просто ужасен. Они точно не захотят, чтобы я это делал, когда поймут, насколько я плох. Должен же быть какой-то надзор, с которым я могу связаться, или, может быть… Думаешь, стоит обратиться с этим вопросом напрямую к Маршалу?

Син только покачал головой и провёл рукой по лицу.

— Ты что, до сих пор не понял? Ты принадлежишь им, Бойд. Ты их собственность. Им не нужно спрашивать твоего разрешения. И если раньше они рассматривали тебя только в качестве моей няньки, то теперь ты дал им понять, что тебя можно использовать и для чего-то другого.

Бойд искал в словах Сина или в выражении его лица какую-то лазейку, которая могла бы обжаловать окончательность приговора, но ничего не находил. От осознания реальности ситуации, в которую он умудрился вляпаться по собственной вине, сердце забилось так часто, что стало нечем дышать. Одна только мысль о том, что его могут попросить — приказать! — сделать, осознание того, что он сам навлёк это на себя, лишило его почвы под ногами. Он спрятал лицо в ладонях.

Что они могут заставить его сделать? И что будет делать он, если кто-то попытается стянуть с него рубашку, и он запаникует? Что сделает с ним мать, если из-за этого он провалит задание? Если она накажет его, это лишь усугубит всё, страх наказания будет давать пищу его демонам и это будет продолжаться снова и снова. Ему не вырваться из этого замкнутого круга…

Бойд почувствовал, как защипало глаза. Он тяжело вздохнул:

— Пиздец.

— Именно, — в коем-то веке согласился с ним Син.

Примечание к части

1) Креще́ндо или Креше́ндо (итал. crescendo, буквально — «увеличивая») — музыкальный термин, обозначающий постепенное увеличение силы звука



2) Кульминация в музыке — момент наивысшего напряжения в развитии музыкального произведения



3) Криптографический ключ представляет собой последовательность символов, выработанную по определенным правилам. Эта последовательность используется при криптографических преобразованиях текстов. Для каждого криптографического алгоритма существуют свои требования, в соответствии с которыми создаются ключи. Каждый ключ создается для определенного алгоритма.

4)Комбинированные оральные контрацептивы (КОК) — группа гормональных контрацептивов для предупреждения нежелательной беременности, содержащая два вида гормонов — эстрогены и прогестины.

>

ГЛАВА 18

Следующие несколько дней Син не выходил из квартиры, не видел в этом смысла. Он проигнорировал стук в дверь, когда кто-то пришёл справиться о том, куда запропастилась его карта снабжения, равно как и телефонный звонок. Как ни странно, от Райана. Он даже забросил тренировочный зал. Это был ненужный риск; Син и так был на взводе и испытывал потребность врезать кому-нибудь по морде, чтобы полюбоваться, как та превратится в кровавое месиво.

Он думал, что со временем гнев стихнет, а унижение забудется, но не тут-то было. Он по-прежнему злился на Бойда и испытывал жгучую ненависть к себе. А вся эта ситуация с «Ромео» всё только усугубляла. Бойд ни хрена не знал об Агентстве, теперь это было ясно как день, и всё равно отказывался прислушиваться к его советам. В этом смысле разлука не только не смягчила сердце Сина, а лишь укрепила его убеждение в том, что Бойд умственно отсталый. Вот только Бойд не был идиотом. Он был просто ребёнком, грёбаным тупым ребёнком.

Окажись на месте Бойда кто-то другой, Син решил бы, что тот заслужил все лавры, которые бросят к его ногам в честь новоприобретённого статуса. Напыщенный самоуверенный болван, слишком упрямый, чтобы подвергать сомнению собственные решения, слишком глупый, чтобы понять, почему Син был так непреклонен. Но это был не кто-то другой. Это был Бойд.

Мысль эта посещала Сина по несколько раз на дню во время его добровольной самоизоляции. Он пытался гнать её от себя, убеждая себя в том, что Бойд должен научиться извлекать уроки из своих ошибок, что это пойдёт ему на пользу. Возможно, тот наконец-то поймёт, во что ввязался. Но облегчения это Сину не принесло. Наоборот, он понял, что ничего бы этого не случилось, если бы он не пошёл на поводу у эмоций и ревности и додумался всё разжевать несмышлёному ребёнку.

Он не для того столько лет был изгоем, терпел насмешки и презрение общества, чтобы позволить какому-то маленькому, глупому, гражданскому мальчишке задеть его чувства. До сих пор он даже мысли не допускал, что такой сценарий возможен. Но опять же, до недавнего времени он даже не предполагал, что станет мстить за чью-то боль.

А ведь это был такой блестящий план! Он пытался поступить правильно, вот только с Бойдом всё шло наперекосяк. И с каждым разом становилось только хуже.

Но самым ужасным во всей этой истории было то, что теперь Син точно знал, что он такой же, как все остальные — жалкий и озабоченный. Несмотря на годы отчуждения, несмотря на тренировки отца, несмотря на ненависть к людям в целом, он по-прежнему хотел Бойда. Прежде всего ему нужен был его друг и лишь потом… Син затруднялся сказать, кто именно. Затруднение вылилось во вполне конкретное желание вонзить нож в горло Тьерри, когда Бойду вздумалось флиртовать с этим грёбаным идиотом. Когда же этот жалкий человечишка начал прикасаться к Бойду, с которым Син больше не мог перекинуться ни единым словом, ревность переросла в настоящую ярость.

А ещё этот чёртов пульт…

Преисполненный отвращения к своей жалкой персоне, Син мерил шагами квартиру. Он пытался выкинуть эти мысли из головы, но это оказалось невозможным. Независимо от того, как сильно он тренировался, как настойчиво заставлял себя спать, мысли всё равно возвращались. Испуганное лицо Бойда, его молчание; вот Тьерри прикасается к Бойду, трахает Бойда и ещё… отель. Губы Бойда, его руки, их тела, так идеально подходившие друг другу, а потом снова… от ворот поворот. Страх. Ужас на лице Бойда.

Это не должно было причинять такую боль, но Сину было больно. Даже сейчас, по прошествии нескольких дней, у Сина всё сжималось внутри от одной этой мысли.

Чёрт, как же он хотел ненавидеть Бойда!

Когда раздался звонок мобильника, Син чуть было не швырнул его в стену. Подавив мучительное желание, он взглянул на экран и проворчал:

— Чего тебе?

— Чтобы через час был в моём кабинете, — приказал низкий грубый голос на другом конце провода.

— На блюдечке с голубой каёмочкой.

Задание — это отличный способ отвлечься. Син практически мечтал оказаться подальше отсюда.

Через несколько минут Син выполз из свой «норы», прячась под капюшоном толстовки от цепких взглядов охранников и кусачего ветра. Добравшись до Башни, он поднялся по лестнице на верхний этаж. Син приложил карту к считывателю у двери на лестничной клетке и попал на административный уровень, где располагались кабинеты Коннорса и Вивьен.

— Что ты здесь делаешь?

Син посмотрел на Энн сверху вниз, проглотив едкий комментарий, вертевшийся на языке. Сейчас у него не было желания ни с кем пререкаться.

— Меня вызвал твой отец. Ты же знаешь, он без меня жить не может.

Лицо Энн напряглось, губы презрительно скривились. Пожалуй, в Агентстве не сыскалось бы другого такого человека, который бы относился к нему с большим отвращением, чем Энн. Но у неё хотя бы была на то причина.

— Поверить не могу, что они до сих не закрыли тебе доступ на этот этаж. Где это видано, чтобы преступник разгуливал по компаунду как ни в чём ни бывало?!

— Ну, — ухмыльнулся Син, подливая масла в огонь. Он не мог устоять перед искушением позлить её, хоть и знал, что заслуживает её ненависти. — По всей видимости, твой отец не считает мои преступления столь уж тяжкими.

Звук пощёчины эхом разнёсся по пустынному лобби. Син даже глазом не моргнул, он едва ли почувствовал что-то. Улыбка всё так же порхала на его губах.

— Да пошёл ты! — Энн развернулась и сорвалась с места. Каблуки зло зацокали в направлении кабинета Вивьен.

— Сначала ужин, всё остальное потом! — крикнул он ей вслед.

Воспоминание тут же всплыло в памяти, невольное и непрошеное. Молочно-белая кожа, исполосованная сеткой шрамов. Он мог сколько угодно делать вид, что ему всё равно, но Лидия будет преследовать его вечно.

Син прошествовал в кабинет Коннорса, мельком взглянув на Сэмюэля, помощника Маршала, проигнорировав взгляд, коим тот наградил его в ответ.

Все действия агентов были продиктованы его приказами, но за свою карьеру многим из них так и не представилась возможность воочию узреть того, кто их отдавал. Маршал Джейкоб Коннорс возглавлял Агентство с незапамятных времён, но мало кто знал, кем он был до войны и как оказался там, где оказался.

Син постучал, замер перед дверью и, сложив губы бантиком, уставился в камеру, терпеливо дожидаясь, когда Коннорс его впустит. Зажужжав, индикатор рядом с дверной ручкой вспыхнул зелёным.

Наверное, это был самый огромный кабинет во всём компаунде и гораздо более роскошный, нежели кабинет Кархарта. Несмотря на это, в нём не было ничего, что могло бы поведать хоть что-то о человеке, который в нём разве что не спал: ни одной личной вещи, никаких намёков на его довоенное прошлое, даже фотографий жены или дочерей и тех не было. Спартанский и холодный, такой же, как и сам Коннорс.

— Я тут с твоей дочуркой столкнулся только что, — Син приземлился в кресло напротив Коннорса. — Она всё такая же злющая мегера, Джейкоб. Гордишься, наверное.

— Её злость, равно как и её осторожность, продиктованы здравым смыслом и объясняют, почему она всё ещё здесь и в добром здравии, тогда как её сестра-близнец прикована к инвалидному креслу, — стальные серые глаза полыхнули недобрым пламенем из-под густых серебряных бровей.

— Ты жестокий человек, Джейкоб. Бедняжка Лидия.

— Бедняжка Лидия была идиоткой, и я больше не желаю обсуждать её с существом, которое несёт ответственность за то состояние, в котором она оказалась.

— Это её вина, что она оказалась в таком состоянии. Это её голову посетила блестящая идея накачать меня наркотиками, а потом трахнуть.

— Именно. И поэтому я больше не хочу о ней говорить.

Коннорс вернулся к своему письму. Син откинулся на спинку кресла, отметив, что в кабинете Маршала гораздо теплее, чем когда-либо было в его квартире. Возможно, они специально установили температуру в ней на минимум. Эдакая изощрённая, пассивно-агрессивная пытка. К несчастью для них, отец учил его драться в лютую сибирскую стужу. Чтобы его проняло, требовалось нечто большее, нежели неисправный термометр.

Спустя какое-то время Коннорс закончил то, над чем бы он там ни корпел, и толкнул планшет к противоположному краю стола. Син заметил, что тот как будто ждёт его реакции.

Син включил планшет, посмотрел на фотографию на нём и фыркнул:

— Ни фига себе!

— Вопросы?

— А это случайно не тот мужик, который отстраивает бедные кварталы и жертвует кучу денег на благотворительность?

— Да.

Син едва сдержал смешок.

— Ого.

— Следует также отметить, — ледяным тоном добавил Коннорс, — что немалую часть этих денег он жертвует Янусу, а они, в свою очередь, покупают на них оружие.

— Мне кажется, или ты передо мной оправдываешься, Джейкоб?

— С чего бы вдруг я стал оправдываться перед таким, как ты?

Син пожал плечами и пробежал глазами по заданию. Закончив, он рассмеялся в полный голос.

— Так этот парень настолько чист, что ты голову сломал, как бы уличить его в каком-нибудь сфабрикованном тобой дерьме? Мне не нравится, когда мои убийства приписывают случайным и неумелым наёмникам.

— Ты понял, что от тебя требуется? — резко одёрнул его Коннорс.

— Да. Надеюсь, ты отдаёшь себе отчёт, что на это уйдёт несколько недель. Но, думаю, не больше месяца.

— Отлично. Просто сделай это и не облажайся, — угрожающие нотки в голосе Маршала не оставляли сомнений, что случится, если Син облажается.

— Постараюсь не налажать, дорогой. Очень постараюсь, правда, — Син поднялся на ноги и сунул планшет в карман. — Мне понадобятся снаряжение и деньги.

— Заполни карточку снабжения и обратись к Чарльзу. У тебя есть доступ ко всему, что может потребоваться для выполнения этого задания.

Син повернулся к Маршалу спиной, намереваясь покинуть его кабинет. Он уже положил руку на дверную ручку, когда Коннорс огорошил его вопросом:

— Ты трахаешь мальчишку Вивьен?

Син застыл.

— С чего бы тебе спрашивать меня об этом?

— Да или нет, агент Вега?

— Нет. Я его не трахаю.

Коннорс тихо фыркнул.

— Так я и думал. Как только я поверю, что ты не импотент, я тебя кастрирую. Свободен.

Син сжал зубы, до белых костяшек стиснул дверную ручку. Было невероятно сложно не развернуться и не воздать Коннорсу по заслугам, но он сдержался и заставил себя переступить через порог ненавистного кабинета. Он не знал, почему Коннорсу взбрело в голову спросить его о таком, впрочем, сейчас ему не было до этого дела. Сейчас он был просто благодарен возможности сбежать из компаунда хотя бы на несколько недель.

* * *

Задание включало в себя посещение разных городов по всему миру. Через пару недель Син устал играть в салочки со своими мишенями.

И вся эта чехарда затевалась ради одного-единственного человека по имени Андерсон Макколл, богатого американца, в прошлом священнослужителя, а ныне филантропа, посвятившему свою жизнь помощи нуждающимся. Символу надежды и великодушия, любимцу светских тусовок. Проблема заключалась в том, что, ко всему прочему, он был ещё и ярым сторонником Януса, поощрявшим их попытки свергнуть правительство США. На него бы и внимания никто не обратил, смирившись с сим незначительным раздражающим фактором, если бы не одно обстоятельство — сорок процентов оружия Януса было приобретено на его пожертвования.

Конечно, можно было бы просто убить его и дело с концом, но это возвело бы Андерсона в ранг мученика, поэтому в этот раз Агентство избрало другую тактику. Они плели паутину несколько месяцев, и теперь доброе имя Макколла обросло связями с несколькими инвесторами, чьи моральные принципы вызывали большие сомнения. Ниточки шелкопрядов тянулись сразу к нескольким сомнительным субъектам, связанным с торговлей наркотиками и детской проституцией. Через две недели выяснится, что Андерсон систематически избавлялся от своих сомнительных деловых партнеров, чтобы обелить своё имя и заставить их умолкнуть навеки. Когда всё будет кончено, в печать выйдет статья, согласно которой Макколл сведёт счёты с жизнью из-за чувства вины.

Конечно же, тем человеком, который устранит подельников Макколла, будет Син, но мёртвые унесут его имя в могилу, а имя Андерсона Макколла будет запятнано позором на веки вечные. Грязное дело; Син был не в восторге от того, что его заставляли делать, но он не мог не отдать Агентству должное. Они хорошо подготовились: получили доступ ко всем счетам Макколла, вели прослушку его телефонных разговоров, сфабриковали связи между Макколлом и известными киллерами. Та тщательность, с которой они отнеслись к этому делу, вызывала беспокойство. Но всё равно это была грязная работа.

Отец научил его тому, как делать его работу: убивать цель, не задавая вопросов, не сомневаясь, даже если приказы вызывали обоснованные сомнения. Но задания, подобные этому, задевали за живое. Син не возмущался, когда его заставляли убивать политиков и лидеров террористических ячеек. Это были «чистые» убийства. Он почти ничего не знал о своих целях. Син не возражал, когда его заставляли истреблять боевиков и уничтожать их базы. Но когда его заставляли играть с объектами в игры, подбрасывать им улики, копаться в их нижнем белье, узнавать все мельчайшие подробности их жизней, чтобы потом разрушить эти самые жизни до основания, возмущение его не ведало предела. Довольно было и того, что он эти жизни забирал.

Син бродил по рынку Марокко, скрыв лицо под шемахом(1). Но даже преследуя очередную цель, он не мог перестать думать о Бойде. Син был уверен, что у его юного напарника нашёлся бы в арсенале более хитроумный способ выследить этих парней и подбросить им улики. Уж Бойд бы точно не стал тратить на слежку несколько часов кряду. Сей факт не мог не вызывать раздражения.

И оно лишь утроилось, когда у Сина появилась навязчивая привычка по несколько раз на дню анализировать каждое слово, которым они обменялись во время миссии во Франции. Там, вдали от Лексингтона, как только выпадала свободная минутка, он раз за разом прокручивал их разговор в голове, и почти всегда впадал в отчаяние, когда мысли его неизбежно возвращались к той ночи в отеле. Поначалу он сожалел обо всём, что там произошло, и винил Бойда в том, что тот его соблазнил, а потом продинамил, но когда он вспоминал влажное скольжение их языков и руку Бойда, сжимающую его член, то понимал, что сожалеет лишь о том, что больше никогда не сможет прикоснуться к Бойду или попробовать его на вкус.

Из всей этой ситуации Син чётко уяснил для себя лишь одно — он не создан для всей этой херни. Он не знал, как быть кому-то другом, не напугав объект симпатии до чёртиков, не говоря уже о том, чтобы стать для кого-то любовником. И блестящая идея преподнести Бойду в качестве подарка на день рождения чей-то труп — лучшее тому доказательство. Всё случившееся лишь подтверждало то, что Син знал ещё тогда, когда был ребёнком, то, о чём ему не следовало забывать, то, что изменить он был не в силах.

Он был убийцей, и точка. Лишь в этом он был хорош, единственный ценный навык, которым он обладал.

У каждого в этом мире есть своя роль. У него вот такая.

С ним всё было ясно с самого начала, и это та причина, по которой отец взялся его тренировать. Эмилио уже тогда знал, что Син необычный ребёнок, и события, имевшие место в Гонконге, были тому подтверждением. Склонность к агрессии и насилию проявилась в нём уже в возрасте восьми лет, а дикие повадки и недоверие к человеческому виду, пустившее в нём глубокие корни, лишь усугубляло общую картину.

Он много лет был совсем один, никому не доверял, и такое положение дел его вполне устраивало. Жизнь его была подчинена одной цели, хотя временами он и отклонялся от заданного курса. В такие моменты он спрашивал себя, зачем он делает то, что делает, зачем он снова и снова возвращается в Агентство, зачем он продолжает работать на людей, которые видят в нём только «инструмент» для достижения их целей. Когда он был подростком, то частенько порывался бросить всё это и уйти, ведь должно же было быть ещё что-то. Там, за стенами Агентства. Но мечты так и остались мечтами, с течением времени истончились, а потом и вовсе исчезли, когда он вырос и понял, что в огромном мире, простиравшемся за стенами Агентства, для такого как он места нет.

Син не знал, как общаться с людьми. Он мог бы научиться притворяться «нормальным» и «человеком», но не хотел. Реальность была такова, что он был совершенно не приспособлен к жизни среди людей, и потому он беспрекословно делал то, что ему говорили, просто потому, что не знал, чем бы предпочёл заняться вместо этого. Когда в голове царил сумбур, Син вспоминал то, чему его учил отец. Но в броне Сина нашлись бреши. Как оказалось, Эмилио вытравил из него далеко не все слабости. Одна всё же пустила корни и проросла на благодатной почве.

Первый раз всё пошло под откос из-за девчонки. Толпа мужиков насиловала девушку, ещё совсем ребёнка. А потом глаза застлала тьма, он как будто смотрел на себя со стороны. Он помнил урывками тела мужчин; как, испугавшись жестокости кровожадного убийцы, девочка бросилась бежать куда глаза глядят, а потом нагрянули падальщики… Те самые, которые позволили изнасиловать девочку, но тут же примчались, чтобы убить её спасителя, а потом ограбить его бездыханное тело. Он не хотел устраивать кровавое побоище, так получилось.

Син четыре года просидел взаперти на Четвёртом и потратил это время с пользой — искоренял в себе эту слабость, сострадание к беззащитным и беспомощным. А потом на горизонте нарисовался Бойд, и в жизни Сина появился человек, который не относился к нему, как к чудовищу. Он вёл себя так, словно Син был ему другом, единственным другом, который у Сина когда-либо был.

Син понятия не имел, почему желание оберегать эту близость с Бойдом переросло в нечто иное… с сексуальным подтекстом, но он хотел, чтобы это чувство ушло и больше никогда не возвращалось. И нескольких недель в одиночестве на другом краю Земли было недостаточно, чтобы вернуть всё на круги своя.

На календаре было девятое февраля, к этому времени Син уже вычеркнул почти все имена из своего списка. Все, кроме одного.

Всё шло гладко. Улики вели к Макколлу, череда убийств — к русскому киллеру Александру Трусову; в прошлом, до того, как началась война и пал Кремль, лейтенанту ФСБ Российской Федерации. Трусов считался мёртвым, но до того момента, как он пропал без вести, на его мобильник поступило несколько вызовов из офиса Макколла в Луизиане.

За это время пресса успела вывалять имя Макколла в грязи, обвинив его во всех смертных грехах. Любимец первых полос стал изгнанником и укрылся от вездесущих СМИ в своём доме в Новом Орлеане, заморозив все свои проекты. Если верить интервью с членами его семьи, мужчина впал в депрессию и утратил последние крохи надежды, что ещё теплились в нём.

Ярость, копившаяся в Сине с тех пор, как он приступил к выполнению этого задания, начала выходить из-под контроля и требовала выхода.

Уже не в первый раз он выбирал чью-то сторону, исполняя волю Агентства. Син и раньше понимал, что моральные принципы для него не пустой звук. Однажды Агентство приказало ему убить премьер-министра Италии на глазах у её троих детей, потому что она была не согласна с их решением относительно итальянских повстанческих группировок. Тогда Син чуть было не провалил миссию, несколько дней откладывая устранение цели без веских на то причин. Но к тому времени, как Син добрался до Нового Орлеана, он уже слишком далеко зашёл, отступать было некуда. Он уже помог Агентству разрушить жизнь Макколла, поэтому милосерднее было забрать и саму жизнь, чтобы избавить беднягу от страданий.

Проникнуть в дом Макколла не составило никакого труда. Особняк в стиле греческого возрождения можно было бы назвать красивым, вот только внутреннее убранство не вязалось с внешним лоском. Дом пребывал в упадке: большая часть мебели была ветхой и слишком аскетичной. Зато на стенах не было ни одного свободного места. Всё вокруг было увешано рамками, а в них многочисленные награды за заслуги и фотографии детей, которым городские проекты для молодёжи, финансируемые Макколлом, дали пропуск в жизнь.

По мере того, как Син поднимался по крутым ступенькам бесконечной винтовой лестницы, приближаясь к цели, мучительное чувство, скрутившее живот, накатывало всё сильнее.

— Я не знаю, Николь. Я просто… Просто сейчас я не хочу говорить об этом. Нет, я в порядке. Я буду в порядке. Не знаю. Мне просто нужно побыть одному.

Син пошёл на звук голоса, доносившегося из хозяйской спальни. Дверь была распахнута настежь, и он смог различить в темноте фигуру худощавого мужчины. Тот смотрел в окно, повернувшись к нему спиной.

— Это всё уже не имеет никакого смысла. Всё кончено. Всё, что я сделал… И теперь даже моя собственная семья во мне сомневается? Я перезвоню тебе позже. Мне нужно кое-что сделать, уладить кое-какие дела.

Последовала пауза, и Син проскользнул в спальню, тихо прикрыв за собой дверь.

— Я перезвоню тебе позже. Это не важно, Николь. Прощай.

Макколл разжал ладонь, телефон упал на пол. Он лежал у его ног, но мужчина не сдвинулся с места, чтобы его поднять. Он стоял и смотрел в окно.

— Вы явились затем, чтобы меня убить?

Син вздёрнул бровь и прислонился плечом к дверному косяку.

— Вообще-то, я явился затем, чтобы заставить тебя совершить суицид.

Макколл повернулся к нему лицом; к удивлению Сина, тот его ни капельки не боялся. Он выглядел старше, чем на фото. Ему было за пятьдесят, но он выглядел так, как будто разменял шестой десяток, как будто за последние три месяца он постарел на десять лет. Взлохмаченные седые волосы, покрасневшие молочно-голубые глаза и тёмные тени под ними.

— То есть, иными словами, — сказал Макколл, — вы явились сюда затем, чтобы меня убить.

Син пожал плечами.

— Семантика(2).

Макколл подошёл к столу, взял бутылку джина и стакан с усталостью и покорностью судьбе человека, который знает, что обречён.

— Хотите выпить? Или мы должны приступить к этому немедля?

— Я не пью, но ты можешь выпить. Вообще-то, если ты будешь пьян, это только сыграет мне на руку.

— Вот как? Собираетесь меня отравить? — голос Макколла был почти весёлым. — Что за нелепость.

Син пожал плечами.

— Эй, это была не моя идея. Я просто делаю, что велено.

— Ах, вот оно как, — Макколл кивнул и налил себе выпить. — Так вы действуете по чьей-то указке?

Син пересёк комнату и остановился напротив его стола.

— А это имеет какое-то значение? Это ничего не меняет.

— Ну, я просто надеялся, что перед тем, как я сведу счёты с жизнью, мне объяснят цель этой грязной кампании, — Макколл взял стакан в руку, поднёс его ко рту, но не сделал ни глотка. — Ну да, конечно...

Он снова поставил стакан на стол и подтолкнул его к Сину.

— Ты очень упрощаешь мне работу, — сказал Син, доставая из кармана пузырёк с жидкостью. Он вылил его в стакан и протянул Макколлу. — Пей.

— А что, если я откажусь? — поинтересовался тот, садясь на столешницу. — Как вы собираетесь заставить меня это выпить? Поверьте, в данный момент мне всё равно, я не буду сопротивляться. Просто любопытно, какой у вас был план.

— Я бы сказал, что, если ты откажешься, я убью твою сестру. Не усложняй всё.

— Понятно, — Макколл замолчал, гипнотизируя стакан, а потом поднял его и залпом выпил его содержимое. — Сколько у меня времени?

— Час.

— Ясно, — кивнул он, вертя в руках пустой стакан. — И что это было?

— Обезболивающее, которое ты принимаешь от артрита. Смертельная доза.

— Понятно. Ну, что ж, присаживайтесь, молодой человек. Не стойте у меня над душой.

Син не знал, что и думать об этом человеке, не так он себе представлял это задание. Это только всё усложняло. Он опустился в кресло напротив Макколла и какое-то время они просто смотрели друг на друга. Лишь монотонное тиканье напольных старинных часов в углу нарушало гробовое молчание, повисшее в комнате. Это раздражало Сина. Слишком много драмы. Лучше бы он незаметно подлил старику яд и никогда не встречался с ним лицом к лицу.

— Что с вами?

— Что?

Макколл развёл руками.

— Вы злитесь.

— Возможно.

— Возможно, потому, что вы убили невиновного человека?

— Возможно.

— Возможно, из-за этого вы чувствуете себя виноватым.

Син вздохнул.

— Возможно. Но это ничего не меняет.

Макколл откинулся на спинку кресла, то протестующе заскрипело в ответ.

— Вы не такой, каким я представлял себе моего убийцу. Вы слишком молоды и трагичны.

— Ты что, издеваешься?

Старик улыбнулся.

— Ну, никто не станет отрицать тот факт, что вы удивительно красивый молодой человек. Но в вас есть что-то тёмное. Вы напоминаете мне одного мальчика, которого я когда-то знал. Он прошёл войну и выжил.

— Травя людей?

— Нет, — спокойно ответил Макколл, не сводя глаз с Сина. — Но у него не было особого выбора в жизни, так же, как и у вас. Он делал ужасные вещи, чтобы выжить.

— Это всего лишь твои домыслы, старик.

— Вот как? Мне показалось, вы признались, что чувствуете себя виноватым.

Син откинул голову на спинку кресла.

— Ты же понимаешь, что я только что отравил тебя. Что я не лгу. Что очень скоро ты умрёшь.

— Да.

— Так какой смысл меня умасливать?

— Что вы. На данный момент мне больше незачем жить, — горечь состарила лицо Макколла ещё на несколько лет, глубокие морщинки пролегли вокруг рта и на лбу. — Моя семья предала меня, они больше не верят мне. Даже выступи я с заявлением в СМИ, они всё равно мне не поверят. Моя невестка предприняла меры, чтобы я не мог увидеться с племянником. После всего хорошего, что я пытался сделать для детей… — дрожащей рукой он плеснул себе ещё джина. — Если бы самоубийство не было грехом, возможно, я бы уже сам наложил на себя руки.

— Прости, — холодно ответил Син, не отрываясь от созерцания потолка. Ему и правда было жаль. Но несмотря на смятение, бурлившее внутри, лицо его не выражало ровным счётом ничего.

Ничего на свете он не желал так сильно в этот миг, как быть тем хладнокровным убийцей, которым его все считали. Монстром, который мог убить кого угодно и не испытывать при этом ни грамма сожаления. Син хотел, чтобы ему не было дела до жизни этого человека. Син хотел, чтобы ему не было дела до смерти этого человека. Он вообще хотел, чтобы ему ни до чего и ни до кого не было дела.

Ему вдруг вспомнилась та ночь, когда он убил Джареда Стрикленда, и то, как он разорвал того человечишку на кусочки, не давало ему покоя, хотя этот кусок дерьма и заслуживал смерти. Так странно. Отчего-то некоторые вещи его совершенно не трогали, тогда как другие выворачивали душу наизнанку.

— Что ж, уверен, вы не желаете слушать о моих проблемах, — сказал Макколл. — Я просто хочу, чтобы вы рассказали мне почему. Почему вы сделали это со мной? Неужели я представляю такую угрозу? Это… — он сомневался даже сейчас. — Это потому, что я поддерживаю антиамериканские группировки?

— Я бы сказал, что миллионы долларов, которые ты пожертвовал Янусу, тянут на нечто большее, чем просто «поддержка».

— Понимаю, к чему вы клоните, — старик тихо засмеялся. — Американское правительство не перестаёт меня удивлять.

— Ну, технически ты предатель, которому американское правительство позволило процветать и заработать миллионы долларов. Ты знаешь, что покупали те, кому ты жертвовал эти миллионы? Оружие, чтобы убивать американцев. Ты знаешь, что на твои деньги они устраивали террористические акты, в которых погибали дети, о которых ты так печёшься?

Слова упали на мёртвую землю. Тишина была такой оглушительной, что у Сина по спине пробежали мурашки. Он говорил в точности как Коннорс.

Макколл поднялся на ноги и обогнул стол, без тени страха встал перед Сином, встретившись со своим судьёй и палачом в одном лице. Он смотрел ему в глаза не моргая, ничего не говоря, ни один мускул не дрогнул на его измождённом лице. Всем своим видом он выражал готовность принять свою судьбу, замер в ожидании обвинительного заключения.

Син не шелохнулся и не отвёл взгляд, даже когда его тело напряглось, инстинктивно приготовившись защищаться или броситься в атаку. Но Син знал, что Макколл не представляет для него угрозу. Ни припрятанного в тайнике оружия, ни кнопки сигнализации под столом — ни одной причины для паники. Только судья и его подсудимый, а вместо присяжных время, утекающее из водянистых глаз Макколла.

— Вы раньше уже убивали невиновных?

Син вспомнил, когда ему в последний раз было так хреново на задании. Сознание услужливо подкинуло воспоминание: бестелесные призраки выползли из тени, разбуженные криками детей той, чья голова взорвалась и превратилась в кровавое месиво. Вот только в тот раз Сину не нужно было любоваться на последствия своих деяний, он мог уйти, сейчас же он был прикован к этой комнате, пока не сможет подтвердить, что объект уничтожен.

— Да, но среди них не было мужчин.

— Стало быть, вы убивали женщин?

— Да.

— Детей?

Син сжал челюсти.

— Нет.

Макколл кивнул. Он изучал лицо Сина мутными глазами, его веки налились свинцом. Старик прислонился к столу.

— У вас есть родители?

— Почему ты задаёшь мне эти дурацкие вопросы? — Син поднялся на ноги и подошёл к окну, кожей ощущая на себе призрачную тяжесть взгляда, прожигавшего его спину. Большая ошибка, он действовал с несвойственной ему небрежностью. Следовало бы заставить Макколла остаться в кресле и умолкнуть, просто наблюдать за тем, как он будет умирать, а не вести с объектом задушевные беседы.

— Вас это нервирует?

Снаружи солнце пыталось пробиться сквозь пелену дымчатых облаков. Лучи просачивались сквозь них и падали на раскидистые деревья и троллейбусную линию, украшенную древними бусами, обёрнутыми вокруг неё сотни раз.

— Вас нервирует то, что вам приходится разговаривать с человеком, чью жизнь вы разрушили?

— Да, — отрезал Син. — И я не разрушал твою жизнь. Это сделали мои работодатели. Я всего лишь марионетка.

— Талантливая марионетка. Сомневаюсь, что кому-то под силу сделать то, что сделали вы.

Син втянул ноздрями воздух и закрыл глаза, мысленно отгораживаясь от противоречия, раскалывавшего его голову на части. За окном царила древняя красота, а он был заперт в этой кошмарной комнате. Какое-то смутное чувство подталкивало его уйти, но в задании чётко говорилось, что он должен дождаться, пока всё не закончится. Если он уйдёт, а Макколл позовёт кого-то на помощь, если в его крови обнаружат концентрированную дозу яда, то вся миссия будет поставлена под сомнение. А сомнение — это провал.

— Сколько вам лет?

— Это не важно.

— У вас есть дети?

Син замотал головой. Идея о том, чтобы создать нечто, похожее на него — ебанутое на всю голову, у которого страсть к насилию и убийству в крови, — повергла его в ужас.

— Родители?

— Нет.

— Вы их знали?

— Да, — прорычал Син. — Прекрати задавать мне вопросы!

— Я вас огорчил?

— Да! — Син резко повернулся к нему лицом, и старик наконец-то испугался — сделал шаг назад. — Просто сдохни молча!

Макколл вернулся в своё кресло, дрожащая рука снова потянулась к бутылке.

— А иначе что? Убьёте меня? Вы же сами сказали, что я должен уйти с миром; о том, чтобы уйти молча, мы с вами не договаривались.

Сину нечего было возразить на это.

— Вы верите в бога?

Син смерил полоумного старика скептическим взглядом и расхохотался. Твою ж мать, он сам был уже на грани!

— Бога нет, старик.

— Ваши родители научили вас этому?

— Моя мать была свихнувшейся проституткой и наркоманкой. А мой отец научил меня убивать. Христианское мифологическое божество на горизонте так и не появилось, — Макколлнахмурился, отчего морщинки возле его рта стали ещё глубже. Син перестал ерошить волосы и раздражённо опустил руку. — Не смотри на меня так. Мне не нужна твоя жалость. И твоё сраное христианское прощение тоже. Я убийца и чудовище, и так будет всегда.

Признание сорвалось с языка прежде, чем он смог его проглотить. Что-то скреблось в глубине его сознания. Воспоминание, пытавшееся выбраться на поверхность.

— Худшее случилось со мной не после рождения, а в тот момент, когда я появился на свет. Моё рождение было ничем иным, как…

Слабый призрачный голос и пистолетная очередь эхом отдала по ушам — та-та-та. А под аккомпанемент выстрелов перед глазами пронеслись картинки его повторяющегося кошмара, вот только в этот раз они были яркими, а не смазанными иллюзиями из сновидений. Кровь струилась по траве, а длинные татуированные пальцы чертили бороздки на тёмной земле.

— Ваше рождение было делом божьим. Оно было так же неизбежно, как и моя смерть.

Син невидящим взглядом вперился в Макколла, учащённо дыша.

— Что?

— Я сказал, ваше рождение было делом божьим. Каждый человек приходит в этот мир, чтобы исполнить своё предназначение. И у каждого из нас оно своё, — старик внимательно посмотрел на Сина. — Не думаю, что ваше предназначение заключается в этом. Возможно, моё.

— О чём ты говоришь, чёрт бы тебя побрал?

Макколл моргнул и медленно поставил стакан на стол. Яд бежал по его венам, замедляя реакции тела. Син буквально чувствовал в воздухе запах приближающейся смерти.

— Возможно, вам нужно было почувствовать бремя вины.

— Вина ничего не изменит.

— А как же любовь?

— Это слово для меня ничего не значит.

— Совсем ничего? — Макколл побледнел и осунулся, следующие слова дались ему с трудом. — Вы никогда ни о ком не заботились? Никогда не были добры к кому-то без всякой на то причины, просто потому, чтобы сделать кого-то счастливым?

Слова Макколла заставили выйти из тени того единственного человека, которого Син так упорно пытался вытолкать взашей из своей головы.

— Если это правда, то мне вас искренне жаль. Чтобы появилась возможность перемен, в вашей жизни должно быть место не только для приказов и ненависти к себе.

Теперь вместо фрагментов сцены смерти Син видел улыбку Бойда; когда он улыбался, его лицо как будто светилось изнутри. Вместо окровавленных скрюченных пальцев и зелёных глаз, уставившихся на невидимого врага, Син видел тонкие пальцы Бойда, в отчаянии вцепившиеся в пульт за секунду до того, как швырнуть его ему в лицо. Вместо поля травы и кровавых брызг, сверкающих в лунном свете, он видел лицо Бойда в тусклом свете приборной панели пассажирского сиденья и нежность в его глазах, когда тот смотрел на него. Вместо пистолетной очереди он слышал тихий смех Бойда.

Воспоминаний было так много: вот они смотрят друг на друга в душе отеля, и он встает перед Бойдом на колени, чтобы обработать его рану; а вот толпа врагов окружает их, и Бойд доверчиво жмётся к нему, вверяя свою жизнь в его руки; или вот эти робкие взгляды, которые он бросал на него во Франции.

Но теперь всему этому пришёл конец. Всему. И то была его вина. Потому что он не знал, как должен вести себя нормальный человек. Потому что он психопат. Монстр.

Стыд ядом растекался по венам, выжигая всё внутри, разъедая остатки самообладания. Син выскочил из комнаты, так и не дождавшись, пока свет в глазах Макколла угаснет.

Примечание к части

1) Название «шемаг», «шемах» (англ. shemagh) использовалось солдатами Британской империи, которые носили их практически повсеместно в жарких странах, в том числе и в годы Второй мировой войны. По сути, это та же куфия - мужской головной платок из хлопка, популярный в арабских странах, но как правило пустынной или темной расцветки.



2) Семантика - наука, которая посвящена смыслу слова, множеству букв и предложений.

>

ГЛАВА 19

Одиннадцатого февраля Кархарт позвонил Сину и сообщил, что тот встретится с Бойдом в мотеле в Торонто.

В городе орудовала небольшая террористическая группировка; предполагалось, что её возглавлял ключевой член Януса — Алексис Дэнис. Заручившись поддержкой, она набирала добровольцев для новой ячейки в Канаде. В отличие от других членов Януса, Алексис была фигурой публичной. В прошлом имя этой интеллектуалки и поборницы мира частенько мелькало в СМИ. Син и Бойд должны были постараться убедить её примкнуть к ним, а если это окажется невозможным, доставить её в Агентство «для переговоров».

Очередное задание не улучшило и без того скверное настроение Сина, в коем он пребывал после возвращения из Нового Орлеана. Предполагаемое самоубийство Макколла не только не поставило точку в этой истории, напротив, после его кончины СМИ продолжили свой крестовый поход, и теперь его имя стояло на одной планке с именами библейских демонов.

Син с самого начала знал, что отправить его на задание сейчас — ужасная идея. Он несколько недель только и делал, что убивал, и теперь был слишком зол, слишком измотан, слишком на грани. Лучше бы им с Бойдом сейчас не пересекаться. Они не виделись друг с другом около месяца, и в его голове царил полный раздрай — всё было слишком противоречиво, слишком закручено, слишком запутано. Поэтому он не придумал ничего лучше, чем послать Бойда куда подальше. К сожалению, само задание послать на хер не получилось.

Дорога до мотеля заняла больше времени, чем он предполагал. Когда он переступил порог номера, Бойд уже сидел за столом, склонившись над планшетом, и что-то царапал в блокноте. Когда тот оторвался от своих записей, Син заметил тёмные круги у него под глазами, но стоило Бойду увидеть Сина, как его лицо просветлело. Бойд вскочил на ноги, вытянулся по струнке, открыл было рот, чтобы что-то сказать, но, натолкнувшись на маску безразличия, уставился в пол и пролепетал:

— Привет.

Син бросил сумку на пол.

— Что у нас на повестке дня?

— Розыск и похищение, — ответил Бойд. — Я вчера разведал обстановку. Территория хорошо охраняется: датчики движения и шума, камеры слежения и это ещё не считая охранников. Подробнее объясню на месте, но если коротко, то мы имеем дело с бывшей туристической достопримечательностью. Там четыре одноэтажных здания. Я не уверен, но мне кажется, я догадываюсь, в каком из них её искать, — Бойд покопался в сумке, выудил из неё коробку и подвинул её к Сину. — Я взял GPS-часы из оружейной нам в помощь.

— И на кой они нам?

— Так мы сможем следить друг за другом, — Бойд снял с запястья точь-в-точь такие же часы и показал их Сину, объясняя: — Скорее всего, Алексис в северном или западном здании. Если мы разделимся, тот, кто найдёт её первым, сможет сообщить об этому другому. Если ты нажмёшь эту кнопку, то отследить тебя через GPS будет проблематично. А если нажать на неё три раза, активируется режим маскировки, и часы будут выглядеть как обычные часы. Кажется, они отслеживают радиоволны, поэтому мы не сможем пользоваться рациями. Я подумал, так будет проще поддерживать связь, не опасаясь, что нас подслушают.

— А мы не можем просто встретиться в каком-нибудь месте в определённое время и обойтись без всего этого? — проворчал Син, проверяя своё оружие. Усталость добавляла его движениям резкости, отдаваясь слабой пульсацией в висках.

— Можем, но так будет эффективнее. Между сменой часовых интервал совсем небольшой. В прошлом мы попадали в неприятности, когда один не знал, что делает другой, а эти часики помогут нам решить данную проблему. К тому же с их помощью можно послать сигнал помощи в экстренной ситуации. Я нашёл место на тот случай, если нам удастся её схватить, но если что-то пойдёт не так, мы всегда сможем вызвать подкрепление.

Син сорвал с себя толстовку, которая была на нём во время перелёта из Луизианы, и натянул чёрную рубашку с длинными рукавами. Одного взгляда в зеркало хватило, чтобы убедиться в том, что выглядел он херово: воспалённые глаза, многодневная щетина и на голове чёрт знает что. Тело казалось таким тяжёлым, будто его накачали свинцом; Син уже сто раз успел пожалеть, что не смог поспать в самолёте.

— Давай просто пойдём туда вместе. Так будет быстрее, и разделяться не нужно, и связь друг с другом не потеряем. Экстренный сигнал помощи — это, конечно, прекрасно, вот только ни поговорить, ни поделиться с тобой информацией посредством часиков я не смогу. Или мне тебе эсэмэски строчить всякий раз, как что-нибудь примечательное всплывёт на горизонте?

— Я думал об этом, но как я уже сказал, обойти их систему безопасности будет непросто, — несмотря на то, что Бойд говорил спокойно, в его голосе появились стальные нотки. — Это огромное пространство, и там почти негде спрятаться. Если мы пойдём вместе, то велика вероятность, что нас вычислят и поднимут тревогу. В любом случае, я тебя только торможу, да и мне так будет проще слиться с толпой. Что до эсэмэсок, думаю, строчить их стоит только в том случае, если одному из нас понадобится помощь или один из нас найдёт Алексис.

Син опустился на колено, чтобы потуже зашнуровать ботинки.

— Мне кажется, ты слишком всё усложняешь. Ты же сам сказал, что точно знаешь, где её искать.

Бойд отпихнул планшет в сторону.

— Я сказал, что, возможно, знаю, где её искать. Я сузил круг поисков до двух зданий; вероятность того, что она окажется в одном из них, высока, но это не точно. Я два дня убил на то, чтобы разобраться в ситуации: изучил схему компаунда, разобрался с их системой видеонаблюдения, выяснил, сколько у них охранников и вероятное количество боевиков, а ты ещё ни на один чертёж не взглянул. Хоть раз ты можешь не ставить под сомнение каждую мою идею?

— А почему бы тебе хоть раз не послушать меня? Просто ради разнообразия, — огрызнулся Син и поднялся на ноги. — Ах да, я забыл, тебе же это не нужно. Ты и так всё прекрасно знаешь. Вот только в прошлый раз это вышло тебе боком, не так ли?

Бойд остолбенел. Когда он заговорил, его голос был на несколько градусов холоднее глыбы льда.

— Знаешь, я рад, что ты решил наконец-то удостоить меня своим обществом, чтобы раскритиковать мой убогий план, но я тут вообще-то несколько дней изучал обстановку и чертежи зданий, так что извини, но я не собираюсь всё менять исключительно по причине твоей тонкой душевной организации.

— Тогда о чём ты, блядь, распинался передо мной битый час, если не об обстановке и чертежах?! — терпение Сина лопнуло. — Думаю, идею я уловил. Ты хочешь сунуться в адово пекло один и без рации, потому что боишься, что тебя заметят, вместо того, чтобы отправиться туда вместе со мной и не усложнять нам обоим жизнь. Знаешь, для того, кто не имеет ни малейшего представления об организации, на которую он работает, это даже забавно, Бойд. Это ж какие стальные яйца нужно иметь, чтобы с таким высокомерием рассказывать мне, как мне руководить моей же операцией?

Бойд хлопнул ладонями по столу.

— Знаешь что, Син? Я всё понял. Я, блядь, просто ужасный агент, любой агент справится с этим лучше, чем я, и знает больше, чем я, а я просто должен, нахрен, исчезнуть. Мои планы — полный отстой, и чёрт с ними, с прошлыми заданиями, с которыми я как-то успешно справлялся, потому что, если честно, я понятия не имею, какого хрена я делаю. Ещё я всегда не прав, я в принципе не могу быть прав, потому что ты занимаешься всем этим гораздо дольше меня. Все занимаются этим дольше, чем я. Ты это хотел сказать?!

За прошедшие несколько недель на Сина столько всего навалилось, что выходки Бойда его уже не трогали.

— Я сказал то, что должен был. Не хочешь слушать, твоё дело. Ведёшь себя, как маленькая истеричная сучка. И уже далеко не в первый раз.

Дыхание Бойда участилось, глаза засверкали от ярости.

— Иди в жопу!

— Спасибо, детка, но нет. Это кратковременное помутнение рассудка уже в прошлом, — слова резанули кинжалом. Син с сожалением смотрел, как Бойд открывает рот, чтобы огрызнуться, но не может выдавить из себя ни слова.

Син отвернулся, не осмелившись встретиться с ним взглядом.

***

К тому времени, как они собрали вещи и выехали на место, Бойд изменился до неузнаваемости. Его лицо ожесточилось, а движения стали чересчур резкими, чересчур небрежными, чересчур поспешными. Когда Син окликнул его, он никак не отреагировал, как будто вообще его не слышал. Создавалось впечатление, что он перенёсся в другую реальность, где неутихающая пульсация ярости заглушала все прочие звуки. Сину это чувство было знакомо, а ещё он знал, что Бойд в таком состоянии из-за него.

Когда они приехали на место, Бойд резко ударил по тормозам, отчего машину ощутимо качнуло вперёд, одним движением расстегнул ремень безопасности и прежде, чем Син успел спросить, какой у них план, схватил с заднего сидения спортивную сумку и исчез в лесу. Син вытащил из кобуры пистолет и, озираясь по сторонам, последовал за ним. Он устал спорить, он смертельно устал. Всё, чего он сейчас хотел, это схватить эту женщину и завалиться спать.

В гробовом молчании Син и Бойд добрались до того, что некогда было огромной парковкой перед нагромождением зданий. Син остановился, чтобы осмотреться, а Бойд продолжил шагать вперёд, выдыхая изо рта облачка пара, даже не подумав сбавить темп.

— Бойд…

Бойд бросил сумку на землю и под жужжание видеокамер, следивших за каждым его движением, направился прямиком в центр парковки. Он остановился на открытом месте под слепящим светом прожекторов, не став утруждать себя поиском укрытия, и вытянул руки по швам. Вот только в опускавшихся на город сумерках блеск его пистолета был виден за милю.

— Какого хуя! — прошипел Син, в несколько шагов преодолел разделявшее их расстояние и схватил Бойда за руку. — Какого чёрта ты делаешь, а?

И снова пустота. Бойд как будто его не слышал.

С неба падали тяжёлые снежинки; ветер подхватывал их, кружил и швырял в лица людей, что вышли из разных зданий, сомкнув плотное кольцо вокруг парковки.

— Стойте, или будем стрелять! — прокричал один из мужчин. — Назовите себя.

— Я здесь для переговоров! — крикнул Бойд перед тем, как вытащить пистолет и вышибить ему мозги.

Син только и мог, что смотреть, как только что на его глазах Бойд хладнокровно убил человека. Взывать к голосу разума было поздно, учитывая, что Бойд безрассудно шагал прямо на боевиков, то ли не заботясь, то ли не замечая, что он в трёх секундах от того, чтобы быть нашпигованным пулями. За ту долю секунды, которая им понадобилась, чтобы отвести ошеломлённые взгляды от павшего товарища и направить пять пистолетов на Бойда, в руках Сина возникли два Ruger. Он убил их всех ещё до того, как у них появился шанс сделать хоть один выстрел.

Бойд даже не обернулся, целенаправленно шагая к одному из зданий, пинком распахнул дверь, едва увернувшись от пули, пролетевшей в сантиметре от его руки, и скрылся внутри. По-видимому, всему виной была изначальная неразбериха. Лишь это могло объяснить то, почему сюда ещё не сбежалось целое полчище боевиков с оружием наизготовку.

— Какого хрена?! Бойд, что ты творишь?! — крикнул Син, ринувшись следом.

Он отстал от Бойда всего на пару секунд, но стоило ему ворваться внутрь, как он едва не словил две пули. Син выругался и шарахнулся в сторону, уклоняясь от пуль и попутно пытаясь разобраться в ситуации. Обычно скорость была его преимуществом, но один грёбаный разбушевавшийся мальчишка значительно усложнил ему задачу. Видимо, боевики сочли Бойда меньшей угрозой, нежели Сина, потому что он уходил всё дальше по коридору, уверенно продвигаясь вперёд, в то время как Син попал под перекрёстный огонь.

Пока боевики целились в него, выкрикивая приказы и требуя подкрепления, Син проанализировал позицию противника, оценил риски, спрятал один пистолет в кобуру, метнулся вглубь коридора вслед за Бойдом, наплевав на опасность, и попытался схватить того за руку, когда прямо перед его носом просвистела шальная пуля, возвещая о прибытии долгожданного подкрепления. Син едва успел отскочить в сторону, краем глаза заметив, как пуля угодила в бронежилет Бойда, и тот пошатнулся.

Это зрелище активировало режим «на задании» на полную катушку. Разрываясь между теми, кто палил в них спереди, пытаясь убить Бойда, и уворачиваясь от пуль тех, кто стрелял в них сзади, Син прижался спиной к стене и точными выстрелами в голову уложил треть боевиков. На то, чтобы расчистить дорогу, ушла всего пара минут, но этого времени хватило, чтобы Бойд исчез из его поля зрения.

Перезарядив пистолеты, Син стремглав помчался за напарником, фрегатом врезаясь в волну боевиков, наводнивших соседнюю комнату. Быстро разобравшись с двумя боевиками, находившимися в непосредственной близости от Бойда, он всадил третьему пулю между глаз, попутно уклоняясь от выстрелов, направленных ему в спину. Син рухнул на пол, перекатился в сторону, обезвредив ещё трёх боевиков, надвигавшихся на Бойда, и укрылся от перекрёстного обстрела в тени дверного проёма. Он едва дышал, но короткая передышка позволила оценить масштаб катастрофы — двум пулям всё же удалось его задеть, и теперь его тело украшали две новые царапины.

Хлопки выстрелов на время стихли. А пока боевики пытались понять, куда он запропастился, Син затаился в узкой нише, прислушиваясь к окружающим звукам. На верхней ступеньке лестницы задыхался мужчина, торопясь вставить новый магазин в пистолет, а в комнате, на другом конце коридора, за опрокинутым столом прятался ещё один и тяжело дышал.

Магазин вошёл в пистолет со щелчком, в тот же миг Син материализовался из ниши и взял цель на мушку. В коридоре раздалась череда оглушительных выстрелов, но ещё до того, как магазин встал на место, мужчина был мёртв. За спиной засвистели пули — на подмогу тому, что прятался за столом, явились ещё двое. Син повернулся, сложился пополам и со всех ног рванул вперёд, стараясь сжаться до маленькой быстро движущейся цели. Пули рикошетом отскакивали от стен, но Син уверенно вёл в танце смерти, целиком полагаясь на рефлексы и удачу. Когда ему наконец-таки удалось вырваться из адова пекла, он быстро нагнал Бойда.

На его юном напарнике не было ни царапины. Во многом благодаря скрытой под одеждой броне, закрывавшей всё его тело. Но это было лишь делом времени, когда кто-нибудь пустит ему пулю в голову.

Заверещала сигнализация, и замигали огни. Не сбавляя темпа, Бойд выстрелил в коробочку на потолке рядом с пересечением главных коридоров, та протяжно завыла и затихла. А Бойд как ни в чём ни бывало продолжил свой путь самоубийцы.

— Бойд! Стой, ебучий ты имбецил!

Пуля царапнула Сина по щеке; он не глядя спустил курок. Запоздалое понимание пришло позже. На полу лежал убитый им противник — мальчишка-подросток. Ошмётки мозгов забрызгали стены и потолок, алая кровь лужами растекалась по полу, и с каждой секундой они становились всё больше. Мёртвые тела, вывернутые в неестественных позах, устилали пол, словно мухи, прихлопнутые на лету; одни новобранцы бежали с места кровавого побоища сломя голову, другие ползли к мёртвым товарищам и раненым, пытаясь оттащить их в безопасное место. Крики, стоны, плач, оглушающее эхо выстрелов — вся эта жуткая какофония звуков смешалась воедино. Пули изрешетили стены, и теперь внутри шёл снегопад из кусочков утеплителя, гипсокартона и краски, похожий на тот, что бушевал снаружи.

А между тем шквал выстрелов стих. Причина этого внезапного затишья была туманна, но Син не преминул воспользоваться этой возможностью, чтобы догнать Бойда. Зарычав, он схватил его за руку и дёрнул на себя, когда в коридоре послышались чьи-то быстрые шаги.

Син направил пистолет в сторону незваного гостя и уже почти было нажал на курок, когда из тени показалась копна каштановых волос и очертания женской фигуры. Алексис Дэнис, собственной персоной, направлялась к ним, опустив вниз пистолет. Либо считала себя непобедимой и наивно полагала, что Сина так легко убить, или и впрямь была заинтересована в переговорах. В любом случае, она не представляла опасности и скорее всего именно она приказала боевикам сложить оружие.

— Как насчёт долбаных переговоров, парень? — прокричала Алексис, поравнявшись с ними.

Голова Бойда повернулась на звук. И прежде, чем Син смог среагировать, тот поднял руку и выстрелил женщине в голову.

Син приложил Бойда спиной о стену, всеми фибрами души желая хорошенько врезать мальчишке. Потребовалась каждая капля самоконтроля, чтобы эта и без того провальная опера не закончилась полным фиаско.

— Ёбаный дебил!

Обратно они уходили тем же путём, которым пришли. По мере того, как они удалялись, крики мобилизовавшихся противников в лабиринте коридоров становились всё громче. Видимо, они нашли труп своего лидера. Син тащил Бойда, практически нёс его на себе, а тот в кои-то веки не сопротивлялся и безропотно позволял буксировать себя вперёд.

Трещинки испещрили маску его слепой ярости, и теперь мертвенно-бледный Бойд взирал на мир огромными шокированными очами. Когда за их спинами послышался гулкий ропот шагов, Син не замедлил шаг, чтобы дать отпор. Не остановился он и тогда, когда Бойд оступился и вцепился в него дрожащими бледными пальцами. Но даже в этом состоянии мальчишка каким-то образом смог активировать взрывчатку. По всей видимости, успел установить заряды, пока Син бегал вокруг, подставляясь под пули.

Мощный взрыв сотряс компаунд, а вслед за ним — на разном расстоянии друг от друга — прогремели еще четыре. Из глубины здания донёсся стон покорёженного металла. Несколько боевиков всё ещё гнались за ними, но пыль и обломки, летевшие с потолка, значительно сократили масштаб погони.

Снаружи их ждал густой чёрный дым, языки пламени и ещё один взрыв, мощнее, чем предыдущие. Взрывной волной их отбросило на землю. Люди Алексис небольшими группками выбегали из зданий; большинство были ранены и едва могли дышать, но были и те, кто бросился в погоню за агентами, уничтожившими их базу, а возможно, и всю ячейку.

— Не дайте им уйти! — раздался чей-то крик в ночи.

Син отпустил Бойда, поднял два пистолета и развернулся вокруг своей оси; ноги заскользили на промёрзшей земле. Когда тонкий слой снега потемнел от пролитой крови, а угроза была нейтрализована, Син убрал один пистолет в кобуру и снова схватил Бойда за руку, не став дожидаться, когда тот последует за ним самостоятельно. Переполох, вызванный взрывами, стал им отличным прикрытием.

По мере того, как они бежали по лесу, снегопад усилился. К тому времени, как они добрались до машины, Бойд вышел из транса, снова став привычным собой. Настолько, что даже смог достать из кармана ключ зажигания, разблокировать двери и завести двигатель, когда Син забрался внутрь.

Бойд продирался сквозь пелену снега, часто дыша, крепко вцепившись дрожащими пальцами в руль. Он не проронил ни слова. Ни объяснений, ни извинений, и, судя по всему, ни толики понимания, каких дел он наворотил. Ярость, кипевшая в крови Сина, медленно остывала, сменившись злостью.

— Если хочешь сдохнуть, — прошипел он, — меня в это дерьмо не впутывай!

Длинные белоснежные волосы скрыли от него выражение лица Бойда, когда тот прошептал:

— Понял.

* * *

Бойд пребывал в ужасе от того, что сделал. Миновала ночь, наступило утро, а он так и не смог найти здравого объяснения своим действиям. То, что произошло на задании в Торонто, казалось ему кошмарным сном, и если подождать достаточно долго, волей-неволей проснёшься.

Он чуть не сварился заживо, пока сидел на полу душевой под струёй горячей воды, пытаясь стереть с кожи запёкшуюся кровь. Из душа уже лилась ледяная вода, а кровь всё никак не смывалась. Бойд знал, что её не смыть, она намертво въелась в него, ядом просочившись под кожу.

Бойд выполз из душа, лёг на диван, свернулся калачиком и схватился за голову. Он хладнокровно лишил жизни людей. Он убийца. Алексис. Охранник на входе. Члены её группировки, которые могли вернуться сегодня домой живыми и невредимыми, если бы он оставил Сину выбор, если бы он не спровоцировал волну насилия, на которую был способен его старший напарник. И Син… Его ранили и не единожды. Его могли убить.

А ведь всё могло получиться. Они перебили людей Алексис, как свиней на бойне, но даже тогда она была согласна на переговоры. Алексис определённо была открыта к диалогу. Если бы они придерживались первоначального плана, все эти люди были бы целы и невредимы.

Все эти люди.

Бойд проматывал в голове события последнего месяца, всей своей жизни, прогибаясь под их тяжестью, задыхаясь от едкого чёрного дыма, душившего каждый вдох в зародыше, обжигавший покрасневшие от пролитых слёз глаза. Ему пиздец, собственно, пиздец ему пришёл ещё до того, как они отправились на задание. Последняя ниточка, не дававшая ему рассыпаться на кусочки, порвалась во время их спора в мотеле. Такой обычный спор, такие простые слова, но после нескольких недель ощущения, как будто он трещит по швам, что-то внутри него сломалось. Все сказанные слова слились в сплошной белый шум, достигший пика по дороге к базе Алексис. Когда они вошли в лес, он сорвался в бездонную пропасть и угодил прямиком в омут ярости, именно она руководила каждым его действием.

Бойд едва мог вспомнить, когда его голову посетила безумная идея пристрелить того первого охранника. Плывя в тумане злобы, ненависти к себе и стыда, он ощущал жгучую потребность отомстить всему миру, который был так жесток к нему. Где-то на задворках сознания промелькнула мысль — может, нечто подобное чувствовал Син, когда у него случался приступ? Может, его психическое здоровье под вопросом и он таки свихнулся ко всеобщей радости? Кажется, этого и добивались те, кто издевался над ним последние несколько недель после их возвращения из Франции.

Бойд даже подумывал не пойти на разбор полётов, запланированный на это утро, но знал, что заслужил любое наказание, которому его сочтут нужным подвергнуть. Дорога в Агентство казалась дорогой на собственную казнь. Он припарковался и прошёл через внутренний двор, кожей чувствуя прикованные к нему взгляды. Они смотрели так, будто хотели привязать его к столбу и насладиться его страданиями, когда он будет гореть заживо.

Бойд ничем не выказал своих эмоций. С высоко поднятой головой он прошествовал в Башню, отказываясь давать им в руки оружие, которое они с радостью обратят против него.

Всё подразделение было уже в сборе, ждали только его. Руки Кархарта лежали на столе перед ним, взгляд был суровый. Все сидели тихо, как мыши, заметно нервничая. Все, кроме Сина, который уставился на стол, закрыв лицо капюшоном толстовки. Стоило Бойду сесть, как Кархарт повернулся лицом к Сину, словно с трудом дождался возможности сорвать на нём свой гнев.

— И какого чёрта ты сделал?!

— Прикончил кучку канадцев, как видишь.

Кархарт ударил ладонью по столу.

— Да что с тобой не так, мать твою?! У тебя что, — нет ни капли чёртового самоконтроля?

— Это вопрос?

— Син, клянусь богом…

— И как он тебе в этом поможет?

— Син, прекрати, — сказал Бойд. Син смерил его испепеляющим взглядом, но Бойд сделал глубокий вдох и повернулся лицом к Кархарту. — Это моя вина.

Тихое признание Бойда перетянуло на себя всеобщее внимание. Больше всех эта новость шокировала Райана.

— О переговорах не могло идти и речи? — ярость Кархарта лопнула как мыльный пузырь, красивые черты его мужественного лица скривились в замешательстве.

Бойд понял, что не может солгать. Но и признаться, что даже не пытался вступить в переговоры, он не мог.

— Это было очень важное задание! — кипятился Кархарт. Это было произнесено тоном, которого Бойд никогда раньше от Генерала не слышал. Каждое его слово было насквозь пропитано гневом. — Ликвидация информатора должна была быть крайней мерой. Эта женщина могла предоставить ценную информацию о Янусе, их лидере и её ключевых членах — людях, которых она знала лично! И я не желаю больше слушать эту хрень собачью, мне нужен чёткий и внятный ответ, а не несуразное нечто! Я хочу знать, что пошло не так и почему, и на этот раз мне нужны подробности. Мне придётся отвечать за это перед Коннорсом. Это не только ваш провал. Это мой провал, и каждого в этой комнате.

У Бойда сердце ушло в пятки. Кархарт прав. Их всех обвинят из-за него. Он открыл рот, чтобы сознаться, но Син опередил его:

— Нас окружили со всех сторон. Он пытался до неё добраться, но там было не меньше сотни боевиков. Люди, неужели вы всерьёз считали, что они вот так просто позволят нам её увести?

Бойд перевёл взгляд на Сина.

— Если честно, я не удивлен, — подал голос Райан. — Они назначили Алексис своим представителем в Канаде, потому что она безжалостна. Не секрет, что она лепит своих людей по своему образу и подобию. Даже попытайся она согласиться на переговоры, её люди никогда бы не отступили без боя.

Кархарт продолжал сверлить Бойда взглядом, дожидаясь от него ответа, и он почувствовал, что эти небесно-голубые укоризненные глаза загнали его в угол. Он уже оставил мысль избежать заслуженного наказания, но если он сейчас не солжёт, во лжи уличат Райана и Сина. Бойд не понимал, почему они прикрывают его, почему бы им просто не позволить Агентству отправить его в крематорий. Но Бойд не хотел, чтобы они пострадали из-за него.

— Задание было сложным, — наконец выдавил он из себя. — Нас окружили. Принимая во внимание обстоятельства, — план провалился, вокруг царил хаос, наши жизни были в опасности — я принял взвешенное решение и застрелил её.

На лице Кархарта остался осадок разочарования; казалось, он сейчас выскочит из конференц-зала. Стиснув зубы, он повернулся лицом к Райану и Оуэну и поднял острые вопросы:

— База в Канаде, что с ней будет? Что говорят ваши источники, Янус отправит туда другого представителя?

Райан прикусил нижнюю губу.

— Честно говоря, на той стороне глухо. Мои контакты держат дистанцию; если говорить начистоту, я не уверен, выйдут ли они на связь и удастся ли мне что-то ещё из них выжать. У меня есть и другие глаза и уши в Торонто, но, кажется, они знают не больше того, что крутят по новостям. У меня до сих пор в голове не укладывается, что один из новобранцев Алексис вызвал местных копов…

Оуэн покачал головой; выглядел он при этом более встревоженным, нежели обычно.

— Сомневаюсь, что из этого выйдет что-то путное. Слишком много разногласий, в первую очередь, среди самих повстанцев, поэтому даже если копы начнут расследование, во имя политических взглядов очевидцам взрыва придётся держать языки за зубами.

— Кроме того, — впервые за всё время совещания подал голос Джеффри, — их показания слишком туманны и непоследовательны. Похоже, случившееся их так сильно испугало, что они все как один ослепли и ничего толком не видели. Есть пять историй, каждая из которых противоречит другой. Они даже не могут прийти к единому мнению, был ли это взрыв бомбы или землетрясение, хотя теория о землетрясении абсурдна, ведь это Торонто, — он взглянул на Бойда. — Скорее всего, они просто растерялись. Тебе так не показалось, Бойд?

Бойд никак не мог взять в толк, что происходит. Зачем они это делают? Почему их вообще это волнует, особенно Джеффри? Почему бы им просто не позволить ему взять всю ответственность на себя?

— Многие из них выглядели как новобранцы, — на грани слышимости прошептал Бойд.

Джеффри кивнул.

— Честно говоря, думаю, сейчас они так напуганы, что вряд ли отважатся на какой-то серьёзный шаг. Они даже до сих пор не решили, стоит им перегруппироваться или нет.

Ножки стула со зловещим скрипом проехались по полу, когда Кархарт резко вскочил на ноги.

— Коннорс в бешенстве. Если это объяснение с ним не прокатит, ждите последствий, — пророкотал он, не потрудившись извиниться перед Сином за обвинения, ранее выдвинутые в его адрес. — Если что-то пойдёт не так, то это станет не только проблемой разведчиков, но и отдела по связям с общественностью.

Как только разговор зашёл об отделе по связям с общественностью, Бойд понял, что вызова на ковёр к Вивьен ему не миновать.

— Есть что к этому добавить? — грозно нахмурив брови, окинул свирепым взглядом присутствующих Генерал.

— Да, я расшифровал ещё кое-какую информацию с той флешки. Впрочем, — Джеффри поднял руку, как бы призывая всех повременить с реакцией на его слова, — пока это лишь разрозненные куски информации, никак друг с другом не связанные. Таким образом, на данный момент информации много, но единой картины нет. Кажется, в Монтеррей назревает что-то серьёзное, есть кое-какие упоминания о мерах безопасности для определённого типа мероприятий, а также перечень повстанческих группировок со всего мира, но в нём нет ни адресов, ни имён, поэтому это точно не список контактов. К чему ведут все эти ниточки, я пока не знаю, но выглядит всё вполне законно. Пока я не разберусь со вторым файлом, рано что-то утверждать наверняка.

Даже эта новость не умерила напряжённости в позе Кархарта. Он поднялся на ноги и произнёс, не глядя на своих подчинённых:

— Хорошо. Это может сыграть нам на руку, но не особо рассчитывайте на скорое разрешение этой ситуации. Я буду на связи.

Когда Кархарт ушёл, Бойд тут же скрылся за дверью, ни на кого не взглянув и не перекинувшись ни с кем ни единым словом.

ГЛАВА 20

Это была катастрофа.

Син покинул конференц-зал вскоре после Бойда и быстрым шагом направился в сторону своей квартиры, движимый непреодолимым желанием побыть наедине с самим собой. Они умудрились запороть задание, и как результат, одного из них, а, может, и обоих отправят на Четвёртый, или, чего хуже, ликвидируют. Их единственной надеждой была Вивиен, если, конечно, Кархарту удастся заморочить ей голову. Коннорс не позволит им уйти безнаказанными, если только кто-то не прикроет их задницы.

Не обращая внимания на охранников, он вошёл в здание и захлопнул дверь в свою квартиру. Это действие не принесло ему желаемого удовлетворения, и он начал мерить шагами квартиру. Прокрутив в голове задание ещё раз, он пришёл ровно к тому же выводу, что и раньше — катализатором того маленького балагана, который устроил Бойд, стали их взаимоотношения, динамично катившиеся вниз по наклонной. Казалось, что бы они ни делали, всё летело в тартарары, и с каждым днём становилось только хуже. А сейчас это ещё и отразилось на задании.

Син метался по квартире, когда кто-то постучал в дверь. Лелея в сердце надежду, что это Бойд, он распахнул дверь и непонимающе уставился на Райана.

— Тебе какого чёрта надо?

Райан покосился на охранников по обе стороны от двери и бросил на него нетерпеливый взгляд.

— Мы можем поговорить? О… нашем общем друге. Сам знаешь, о ком.

Син посторонился, позволяя Райану пройти, прежде чем снова захлопнул дверь.

— Чем обязан сим удовольствием, Фридман?

Райан снял перчатки и потёр закоченевшие руки. Он заметно нервничал, его взгляд метался по квартире, ни на чём подолгу не задерживаясь, как будто он не мог или не хотел встречаться взглядом с Сином.

— Я беспокоюсь за Бойда. Я хотел спросить, что на самом деле произошло на том задании.

— Зачем? Чтобы настрочить подробный отчёт своему начальству?

Кровь прилила к лицу Райана.

— Знаешь, Бойд — мой друг вообще-то, и я беспокоюсь о нём, и, к твоему, блядь, сведению, я не собираюсь его кому-то закладывать!

Син смерил молодого мужчину оценивающим взглядом. Читать его было легко, Райан вряд ли был способен на то, чтобы строить хитроумные планы.

— Почему тебя это интересует?

— Я же сказал, я беспокоюсь за него. У него выдались реально паршивая пара недель, особенно последняя пара дней, а сейчас он вдобавок облажался с этим заданием. Мне кажется… — Райан запнулся, сцепив руки вместе. — У меня предчувствие, что случится что- то плохое. Как будто он того и гляди слетит с катушек.

Син поднял руку, приказывая Райану замолчать.

— Паршивая пара недель, говоришь? Да он же здесь торчал всё время, пока меня не было!

— Да, — подтвердил Райан. — Вот только, когда он появлялся в компаунде… Не знаю. Люди говорили о нём всякое-разное.

— Люди постоянно о нём говорят.

— Да, но в этот раз всё было намного хуже! Я не знаю, как, но каким-то образом они знают, что он теперь «Ромео». Возможно, Джеф или Оуэн разболтали кому-то, а, возможно, кто-то из сотрудников обратил внимание на изменение его статуса и распустил слух, но факт остаётся фактом — люди знают!

Син не ответил, ожидая продолжения, и Райан раздражённо взмахнул руками.

— Сам ведь знаешь, что из себя представляет большинство этих оперативников. Тебе ли не знать! Вспомни, что они вытворяли с тобой, когда ты был мальчишкой? Как они загоняли тебе в угол и пытались… Сам знаешь, что они пытались сделать! Думаешь, с Бойдом они ведут себя иначе, чем с тобой? Хера с два! Особенно теперь, когда они знают, что он гей. Я слышал, на прошлой неделе они набросились на него прямо на внутреннем дворе у всех на виду, целое шоу из этого устроили. Как так, агент девятого уровня — и не может с ними справиться? Они плевали на него, когда он падал на землю. Во дворе было полно народу, но за него никто не вступился, все просто стояли и смотрели, а когда всё закончилось, оставили лежать на земле, истекать кровью. Ты же знаешь Бойда, он всегда всё держит в себе. Это всего лишь вопрос времени, когда он сломается!

Бойд уже сломался. Сейчас Син уже не сомневался, что их тупая ссора расковыряла рану, которая гноилась несколько дней. А ещё ему не терпелось выяснить имена тех, кто издевался над Бойдом, чтобы показать им, на что способен агент десятого уровня. Что бы ни происходило между ним и Бойдом, часть Сина, та, которая, рискуя жизнью, лезла под пули, чтобы оградить Бойда от опасности, хотела уничтожить мудаков, которые посмели его тронуть.

— Э-э-э… нет, в этом я тебе не помощник, — попятился в сторону Син. — Ковыряние в мозгах — это не по моей части. У меня эмпатия на нуле. Лично я бы их всех выпотрошил и дело с концом — это моё решение проблемы, но в случае с Бойдом это не прокатит. Мы уже проходили убийство во имя мести за поруганную честь Бойда, и ничего путного из этого не вышло. Он и я… У нас с ним есть проблемы с общением. На самом деле, стоит мне открыть рот, пиши-пропало. Поэтому будет лучше, если я просто постою в сторонке, пока Бойд будет сам разбираться со своими грёбаными проблемами.

— А ну стоять, кому сказано! — заорал Райан. — Как же вы меня достали! Что один, что второй, два слова связать не можете! Я не понимаю, ну как два таких умных и талантливых человека могут быть такими идиотами! Вы же только и делаете, что игнорите или оскорбляете друг друга! Но я же знаю, что тебе на него не плевать, а он беспокоится о тебе! Бойд был в полном раздрае после той херни, что случилась во Франции…

Син подозрительно покосился на Райана и нахмурился.

— Что конкретно тебе известно о том, что случилось во Франции?

— Ещё он считает, что ты терпеть не можешь его характер, — продолжил свою тираду Райан, не удостоив его ответом. — Но, учитывая, как ты к нему относишься, чушь всё это. Ты относишься к нему в пятьсот раз лучше, чем ко всем своим бывшим напарникам, вместе взятым, или кому бы то ни было ещё, вот только он упорно не хочет этого замечать, а ты ведёшь себя как мудак и только и делаешь, что отталкиваешь его!

— Ну и какие будут предложения, умник хренов? — ощерился Син. — Если ты не в курсе, наша маленькая битва переросла в сраную войну колоссальных масштабов; мы умудрились облажаться по всем статьям и заслуженно занимаем верхнюю строчку по шкале обломов.

— Чёрт возьми, просто иди и поговори с ним! — активно жестикулируя, Райан начал метаться по квартире в точности, как несколькими мгновениями ранее метался по ней Син. — Просто… Просто скажи ему то, что сказал мне, если больше ничего не приходит в голову. Скажи, что хочешь пришить тех ублюдков за то, как они с ним обращались. Скажи, что злишься, потому что тебе не все равно. Потому что, бьюсь об заклад, сейчас Бойд считает, что у него совсем никого нет. Никого, понимаешь?

Син прижал руку к лицу, размышляя об их едва зародившейся дружбе, которая испустила дух прежде, чем успела расправить крылья.

— Может, он не хочет, чтобы я с ним говорил.

— Конечно же, он хочет!

— Тебе откуда знать?

— Оттуда! Хватит корчить из себя размазню. Иди и найди его, пока он не вляпался в очередное дерьмо! Пожалуйста.

Син вспомнил невидящие глаза Бойда, затянутые поволокой, и маску обречённого равнодушия, которую тот напялил накануне вечером. Перед тем, чем сигануть в адово пекло, наплевав на собственную безопасность.

— Ладно. Где он?

Райан только что не вздохнул с облегчением.

— Он должен был написать отчёт, так что, держу пари, он наверху в биб…

Дверь за Сином захлопнулась прежде, чем Райан успел договорить.

* * *

Бойд едва успел закрыть дверь в кабинет матери, когда его щёку обожгло огнём. Он поднёс руку к лицу и удивлённо заморгал, поражённый не столько силой пощёчины, сколько тем, что он получил её от Вивьен. Мать так редко к нему прикасалась, что он мог бы пересчитать эти мгновения по пальцам, поэтому ему потребовалась секунда-другая, чтобы понять, что она в самом деле его ударила и ему это не привиделось.

— Что с тобой не так?! — прошипела Вивьен, тихо и раздражённо. Бойд и мысли не допускал, что она может так разговаривать. — Ты идиот?! Назови мне хоть одну причину, почему я должна тебя спасать? Потому что я в шаге от того, чтобы отправить тебя в крематорий и навсегда избавиться от головной боли в твоём лице!

Вивьен вернулась за свой письменный стол, с грохотом отодвинув кресло. Она смерила Бойда тяжёлым взглядом, и тот приземлился в кресло напротив, подчиняясь немому приказу, крепко обнял себя руками и выпрямил спину.

— Ты хоть представляешь, как сложно женщине добиться успеха в месте, подобному этому? Мой авторитет годами подвергали сомнению, просто потому, что в этом мире правят мужчины; у меня годы ушли на то, чтобы с моим мнением начали считаться, но я справилась. А теперь из-за тебя, из-за твоей неспособности оценить ситуацию и принять верное решение всё, чего я с таким трудом добилась, поставлено под сомнение.

Бойд открыл рот, но Вивьен подняла руку, не желая слушать его невнятные оправдания.

— Не смей.

Бойд захлопнул рот.

— Твоя преданность делу похвальна, но вот твоё поведение просто отвратительно. Ты понимаешь, что статус «Ромео» — это клеймо, которое невозможно смыть, и какие последствия повлекут за собой твои импульсивные поступки?

— Я не знал, — прошелестел пересохшими губами Бойд. — Если бы я знал….

— Незнание — это неприемлемое оправдание! — перебила его Вивьен. — А тот факт, что ты вызвался добровольно, ставит тебя на отдельную планку рядом с тебе подобными. Если бы у тебя была хоть капля мозгов, ты бы использовал слова, как рычагубеждения, а не постель, и ни ты, ни я сейчас не оказались бы в такой неловкой ситуации. Или так называемое упрямство Тьерри было всего лишь предлогом, чтобы спутаться с первым попавшимся тебе под руку гомосексуалистом?

— Всё было совсем не…

— Потому что, судя по тому, что я вижу, — продолжила она, не обращая внимания на его робкие протесты, — ты времени зря не терял, утверждаясь в статусе шлюхи, гомосексуалиста и дегенерата. Ты и я — кровные родственники, поэтому каждое твоё прегрешение отражается на мне. Факт, который начинает меня раздражать всё больше и больше.

— Я просто пытался не провалить задание, — эти слова были обречены на провал, едва они покинули его рот. — Я не хотел тебя разочаровать.

— Если это так, то у тебя просто поразительный талант добиваться прямо противоположной цели, — Вивьен откинула голову на спинку кресла, сплетя бледные пальцы в замок. Её холодные глаза застыли на сыне. — Насколько я понимаю, Джеффри Стайлз ещё не расшифровал информацию с флешки?

Бойд кивнул, не отважившись открыть рот.

— Очень хорошо. Это значит, что она подлинная. Возможно, от этого фиаско всё же будет хоть какой-то прок. Тем не менее, уясни себе следующее: тебе официально присвоили статус агента-гомосексуалиста «Ромео».

От этих слов, произнесённых вслух, желудок Бойда сжался до размера булавки. Но он знал; весь компаунд знал.

— Учитывая, что тебе удалось получить информацию, которая может оказаться полезной, твои навыки в этой области можно счесть достаточно убедительными, — натянуто и не без отвращения произнесла Вивьен. — А это означает, что в будущем тебе придётся соответствовать твоему новому статусу. Если откажешься, это будет выглядеть так, будто ты боишься замарать себя грязной работой, а отвечать придётся мне, и мы снова вернёмся к этому разговору. Его бы вообще не было, если бы ты у тебя хватило мозгов не прыгать в кровать к кому попало, а теперь из-за твоей некомпетентности я должна ломать голову, как минимизировать причинённый тобой ущерб. Ты понимаешь?

Бойд снова кивнул. Он так и не решился попытать счастья и спросить её, можно ли как-нибудь отказаться от этого назначения. Знал, что ответ будет отрицательным. Чувство обречённости разрослось до размера чёрной дыры, угрожавшей его поглотить. Бойд готов был на коленях умолять её не продолжать, не говорить больше ничего, ведь он и так знал всё, что она хотела ему сказать. Всегда знал, что она была права на его счёт. Он — полное ничтожество, от которого нет никакого толка.

— Я не хочу иметь ничего общего с этими слухам, циркулирующим по компаунду. Если эта тема где-нибудь всплывёт, я надеюсь, у тебя хватит мозгов убедить всех в том, что твоя распущенность, приведшая к сему удручающему финалу — это твой личный выбор. Ты меня понял? — губы Вивьен сжались в тонкую линию. После недолгой паузы она спросила: — Ты совокупляешься с этим животным, твоим напарником?

— Что? — Бойд не смог скрыть своего удивления. — Нет! Почему ты…

— Надеюсь, так оно и будет. У тебя и без того слишком плохая репутация, чтобы прибавлять к твоему списку прегрешений ещё и эту мерзость. Но довольно об этом. Лучше потрудись объяснить мне причину катастрофы, которую ты учинил сегодня. И даже не думай, что я приму на веру ту откровенную ложь, которую ты скормил Генералу Кархарту! Я прекрасно знаю, что это целиком и полностью твоя вина!

Бойд молчал, тянул время, не зная, что сказать.

— Не недооценивай меня, — светлая бровь Вивьен поползла вверх. — Это моя работа — всё про всех знать. У меня весьма обширная сеть осведомителей и доступ к средствам массовой информации, которым нет числа. Изучив отчёты, я догадываюсь о наиболее вероятной цепочке событий, но мотивы, которыми ты руководствовался, вне моего понимания. Что, скажи на милость, навело тебя на мысль, что ты можешь просто вломиться в здание, кишащее боевиками, как будто это в порядке вещей? У тебя было полно времени, чтобы составить адекватный план.

И снова Бойд мешкал с ответом, потому что объяснения этому не было. Но Вивьен не нужно было слышать его жалкие оправдания. Тень понимания скользнула по лицу матери.

— А, понимаю…

— Что?

— Ты опять впал в детство. Так и не перерос свои суицидальные наклонности и по-прежнему считаешь, что если всё идёт не так, как ты распланировал в своей голове, то лучший способ решить проблему — это самоубийство. Ты жалок. Если тебе так не терпится умереть, то найди более эффективный способ свести счёты с жизнью. Позорище, да и только.

Найди более эффективный способ свести счёты с жизнью…

Её слова возродили в памяти слова Сина; и стены, которые Бойд воздвиг, чтобы пройти через весь компаунд с каменным лицом, пошли трещинами. Сумбурные мысли собрались воедино, вывод напрашивался один — два самых близких ему человека думали и чувствовали одинаково.

Если хочешь сдохнуть, меня в это не впутывай.

— Разговор окончен, — процедила Вивьен. — Надеюсь, в будущем твоё поведение значительно улучшится. У Агентства нет времени возиться с истеричными детьми, равно как и у меня. Скажи спасибо, что моя репутация дорога мне настолько, чтобы иногда защищать твою. Свободен.

Бойд поднялся на ноги. На одно мгновение, когда его пальцы уже обвились вокруг дверной ручки, он хотел обернуться и задать ей так много вопросов. Любила ли она его когда-нибудь? Гордилась ли им хоть когда-нибудь? Но не смог. Бойд знал, каким будет ответ.

И они были правы. Все они были правы. Будет лучше, если он исчезнет. И сейчас самое подходящее время, чтобы вычеркнуть себя из уравнения.

Бойд едва успел ступить за порог кабинета Вивьен, а в его голове уже зрел план, как бы лучше это сделать. Впервые за несколько месяцев у него появилась чёткая цель.

В прошлом Бойд подошёл к реализации этой задачи небрежно и заплатил за это высокую цену. Но, не в пример старшей школе, Агентство научило его всё тщательно планировать. Теперь он был убийцей, а стало быть, с убийством самого себя сложностей возникнуть не должно. Просто нужно выбрать наиболее эффективный способ с гарантированным летальным исходом и убедиться, что никто не станет его искать до тех пор, когда его уже невозможно будет реанимировать. А для того, чтобы всё прошло гладко, нужно написать отчёт, взять всю ответственность за случившееся на задании на себя, не вовлекая в это других, и избегать любых контактов с членами его подразделения.

Именно такой план созрел в его голове, когда он вошёл в библиотеку. Как обычно там не было ни души, и Бойд сел за свой стол, прокручивая в голове объяснения сотрудников его подразделения и формулировки, которые они использовали, чтобы оправдать его полную некомпетентность как агента перед Кархартом. Его отчёт не должен был противоречить их словам, и в то же время из него должно было следовать, что всё это случилось исключительно по его вине. Он уже встретился лицом к лицу с монитором компьютера, решительно занёс пальцы над клавиатурой, когда почувствовал, что в этом пустынном месте есть кто-то ещё.

После событий прошедших недель Бойд ни капельки не удивился, увидев в дверях Гарри.

— Так-так-так… Только поглядите, кто у нас здесь. Маленькая шлюшка, которая не умеет держать рот на замке.

Бойд проигнорировал Гарри и сосредоточил внимание на экране компьютера. Гарри в несколько шагов преодолел разделявшее их расстояние, положил одну руку на столешницу, а другой схватил Бойда за волосы, вынуждая его поднять глаза.

— Из-за тебя мне на несколько месяцев заморозили выплату жалованья. Сучка из бухгалтерии заявила, что меня временно понизили в должности и это мои проблемы.

Бойд резко мотнул головой в сторону.

— Оставь меня в покое. Я занят важным делом.

— Похоже, не настолько важным, раз ты суёшь нос в мои дела. Из-за тебя я лишился моей долбаной зарплаты.

— А может, потому, что ты извращенец?

Гарри опёрся второй ладонью о столешницу и наклонился вперёд. Хищные глаза опасно сверкали.

— А тебе не приходило в голову, что, возможно, твой напарник этого хочет? Может быть, поэтому он и выпендривается передо мной? Знает, что меня заводит, когда из этих блядских губ вылетает всякая ахинея.

Безразличие сменилось яростью.

— Он не хочет иметь с тобой ничего общего, кусок дерьма! Ты видишь только то, что хочешь видеть, даже если это полнейшая ложь. Ты жалок. Никто в здравом уме не захочет такого, как ты!

— А вот тут ты ошибаешься! — ухмыльнулся Гарри и выдернул из-под Бойда стул, тот потерял равновесие и приложился подбородком о край стола.

Бойд попытался встать на ноги, но Гарри схватил его за волосы и ударил лицом о стол. Когда гора мускулов перегнула его через стол, пригвоздив грудью к столешнице, Бойд зарычал и процедил сквозь зубы:

— Син тебя не хочет! Он бы давным-давно тебя прикончил и даже глазом не моргнул, если бы не одно неудобство — его снова отправят на Четвёртый. Ты сексуальный маньяк, психически больной, ты видишь то, чего в помине нет! Надеюсь, он отрежет тебе яйца и засунет их в твой чёртов рот!

Гарри просунул руку между бёдер Бойда, сжимая его мошонку.

— Что ты там говорил насчёт яиц, сука?

Желудок скрутило отвращением, в груди кипело кипело негодование.

— Слезь с меня!

— Нет. Нет, вот об этом я и говорю, — Гарри массировал его гениталии через ткань штанов. — Сначала ты меня заводишь, а потом корчишь из себя недотрогу, — он сжал пальцы крепче, прижимаясь вздыбившимся членом к заднице Бойда. — Может быть, ты такой же, как Вега? Может быть, тебе нравится пожёстче?

Мерзкие слова, сочившиеся в ухо, и ощущение тяжёлого тела, навалившегося на него, вызвали в Бойде всплеск праведного гнева. Он поставил Гарри подножку, и тот потерял равновесие. Воспользовавшись минутной заминкой, Бойд вырвался из захвата, отскочил от стола и развернулся. Кулак, описав в воздухе эффектную дугу, со всей дури врезался в челюсть Гарри. Тот даже не шелохнулся.

— Ещё раз тронешь его, — выдохнул Бойд, — и я тебя убью.

— Отвянь, сучка. Ты никто. Я тебя членом напополам порву, — облизал губы Гарри, а потом снова набросился на Бойда, с поразительной ловкостью уклоняясь от его ударов.

Когда кулак Бойда смог наконец добраться до железного живота и покачнул эту гору мускулов, он повернулся и побежал к двери, но стальная рука схватила его за затылок и дёрнула назад. Бойд попытался заехать Гарри коленом в пах, но тот схватил его за колено и швырнул на пол. Бойд ухватился за край низкого комода, пытаясь подняться на ноги, когда огромный кулак врезался ему в лицо, выбивая искры из глаз. Оглушённый, Бойд лишь слабо трепыхнулся, когда Гарри сжал пальцы на его шее.

— На днях я видел тебя во дворе. Как ты стоял на коленях, как сучка, а Моа плюнул тебе в лицо.

Гарри толкнул Бойда к невысокому комоду. Над ним висело привинченное к стене зеркало, и, когда лоб Бойда врезался в стекло, посередине образовалась трещина.

— Я всё ждал, когда же заявится твоя мамочка и спасёт тебя, но она не пришла. Всем плевать на такого маленького педика, как ты.

Гарри сжал пальцами его волосы и снова ударил лицом по стеклу. Бойд часто-часто заморгал, когда из глубокого пореза на лбу заструилась кровь и попала ему в глаза, сквозь красное марево наблюдая за тем, как паутинки трещинок расползаются по стеклу. Кровь заливала глаза, мешая видеть что бы то ни было, но он всё равно смог извернуться, чтобы выбросить руку назад и садануть Гарри тыльной стороной ладони по лицу. Тот лишь хмыкнул в ответ, но с места не сдвинулся, прижался бёдрами к заднице Бойда и сжал в горсть его гениталии.

— Ты ведь хочешь этого, не так ли?

— Пошёл на хуй, мерзкий псих! — прошипел Бойд, когда Гарри снова приложил его лицом о зеркало. — Я убью тебя! Я тебя завалю нахер!

— Да, малыш, не молчи. Говори, не останавливайся, — качнул бёдрами Гарри, обдавая горячим частым дыханием его затылок. Бойд заворчал, напрягшись всем телом. Но стоило ему услышать, как о комод звякнула пряжка ремня, и он всерьёз запаниковал.

— Слезь с меня, — прошептали непослушные губы. — Камеры…

— А кто в них, по-твоему, смотрит, шлюха? Мои люди. И они знают всё про твою пидорскую продажную задницу, — Гарри расстегнул штаны Бойда и стянул их вниз. У него тряслись руки, а дыхание хрипами вырывалось из горла.

— Ты не посмеешь… — слова застыли на губах Бойда, когда острый осколок стекла оказался в опасной близости от его глаза. Он отшатнулся и натолкнулся на стальную грудь и каменный член, затравленно вскрикнул, поняв, что оказался в ловушке, из которой не выбраться. — Тебе это с рук не сойдёт!

— Да, и кто меня остановит? — хрипло прошептал Гарри, расправляясь со своими штанами. Бойд вздрогнул, когда почувствовал, как длинный член ткнулся в ложбинку его ягодиц.

— Вега? Возможно. А, возможно, нет. Он не остановил Моа и не пришёл поквитаться с ним позже. А я, блядь, так хотел, чтобы он перерезал Моа горло, шлюшка. Ждал этого, надеялся, тогда бы у меня появилась причина закрыть его на Четвёртом, и он снова был бы только моим. Но он ничего не сделал. Может быть, если кто-то трахнет его сучку, он разозлится? Наверняка это взбесит его до чёртиков.

Гарри с такой силой приложил Бойда головой о комод, что у того звёзды замельтешили перед глазами. Кровь заливала столешницу, пачкая лицо; голова Бойда была вывёрнута под неестественным углом, удерживаямая тяжёлой рукой — он едва мог видеть перекошенное отражение Гарри в разбитом зеркале. Тот затерялся в своей фантазии: глаза выпучены, лицо раскраснелось.

Когда он толкнулся членом в задницу Бойда, тот попытался сбросить его с себя, но охранник вывернул ему руку. Плечо пронзило острой болью.

— Да, — зашипел Гарри. — Сопротивляйся, сучка. Я ведь знаю, что ты уже потёк. Ты же жить без члена в заднице не можешь, сам умолял, чтобы тебя отправили на задание, где есть возможность потрахаться. Готов поспорить, поэтому Вега и нет нигде поблизости, да? Он тебя делить ни с кем не захотел.

— Нет. Он… — тихие и напряжённые слова застряли в горле, когда Гарри вдавил его в край комода, а грудную клетку обожгло огнём. Как бы ему хотелось сказать Гарри, что он ошибается. Всё было совсем не так.

«Пожалуйста, не вмешивай в это Сина…».

— Нет? — усмехнулся Гарри, крепче сжал руку Бойда и начал тереться членом о ложбинку между его ягодицами. — Я видел вас двоих в его квартире той ночью, когда он натянул тебя у стены. Мы все это видели. Возможно, он первым добрался до твоей задницы, но теперь моя очередь наполнить эту дырку до краёв.

Бойд слышал, как Гарри хрюкнул, как участилось его дыхание, как тот сплюнул себе в руку. Отвращение скрутило желудок в бараний рог, желание сбежать боролось в нём с необходимостью стоять на месте, но в конце концов смирение взяло верх над упорством. Он не мог сдвинуться с места, он был беззащитен и так беспомощен. Теперь цепь событий, приведших его к этому моменту, казалась ему чуть ли не судьбоносной. Всякое действие имеет последствие. Быть может, это его наказание? Быть может, он заслужил это, тогда какой смысл бороться?

Через несколько часов ужас, который он испытывал от ощущения веса Гарри на его спине, уже ничего не будет значит. В любом случае, сегодня он умрёт. Всё, что от него требовалось сейчас, это разобраться с этим, скоро всё это закончится.

Бойд повторял про себя эти слова как мантру, но всё равно отпрянул, стоило пальцам Гарри коснуться входа в его тело и скользнуть внутрь. Он слушал возбуждённое бормотание Гарри, его нетерпеливое ворчание, внутренне пытаясь подготовиться к тому, что должно было произойти.

На секунду Бойду показалось, что он заметил чьё-то отражение в паутине зеркальных трещин. А потом чьи-то фантомные руки из Зазеркалья обхватили голову Гарри и двумя отточенными движениями сломали ему шею. Бойд почувствовал, как вес тела Гарри перестал давить ему на спину, видел, как оно рухнуло на пол, и обнаружил, что пялится на отражение Сина в разбитом зеркале широко открытыми глазами.

Непонятно, почему, но его сотрясала крупная дрожь. Облегчение было таким внезапным, что у него закружилась голова. Непослушными пальцами Бойд натянул на себя спущенные до колен штаны, поправил рубашку, приводя себя в приличный вид. Он возился с одеждой, боясь повернуться лицом к Сину, но всё же сделал это.

Гарри неподвижно лежал у стоптанных сапог Сина, но тот даже не взглянул на него, всё его внимание было приковано только к Бойду. Когда Син разомкнул губы и судорожно вздохнул, Бойд задержал дыхание, испуганно вжался в окровавленный комод, вглядываясь в мрачное лицо. Син выглядел почти…

Дверь распахнулась настежь, в комнату хлынули охранники, и воздух разрезал протяжный вой. Син упал на колени и вцепился скрюченными пальцами в ошейник.

— Син! — закричал Бойд и бросился к нему, но охранник оттолкнул его назад. Кто-то пытался привести в чувство Гарри.

— Ещё, — прорычал кто-то, и Бойд догадался, что речь шла о напряжении тока.

— Нет, — взмолился он. — Стойте!

И снова в стенах библиотеки раздался душераздирающий вой. Син не сопротивлялся даже тогда, когда его прошил электрический разряд большей мощности.

— Что вы делаете, чёртовы идиоты?! Прекратите! — орал Бойд. — Он не…

Слова умерли на кончике языка, стоило Бойду перевести взгляд с человека с пультом на Сина. Боль исказила его лицо, зелёные глаза сузились и увлажнились, но он так и не отвёл взгляд от Бойда. А потом Син молча покачал головой, приказывая Бойду не вмешиваться.

Без толку.

Бойд не мог. Он оттолкнул охранников и бросился на того, в чьих руках был пульт, но одно напряжённое слово заставило его замереть на месте.

— Бойд, — хрипло прошептал Син, он дрожал, на его лице проступили капельки пота. Должно быть, ему потребовалось всё дыхание, чтобы выдавить имя Бойда из лёгких, но он это сделал.

Целой армии охранников было не под силу заставить Бойда замолчать, но он закрыл рот, проглотив мучительный рвущийся из груди рык, крепко стиснул зубы и силой удержал себя на месте, даже когда Син потерял сознание. Нейтрализовав угрозу, охранники закопошились, словно осы в разворошенном гнезде.

Кто-то крикнул, что Гарри мёртв, другой спрашивал, что случилось, третий пнул Сина в бок. Бойд отреагировал молниеностно — диким зверем бросился на обидчика, движимый порывом выцарапать ему глаза, когда кто-то схватил его за руку и дёрнул на себя. Это был Люк Герант.

Охранники утащили Сина и забрали тело Гарри, предварительно натянув на него штаны, и Люк с Бойдом внезапно оказались совершенно одни в ныне тихой библиотеке. Бойд в растерянности огляделся по сторонам; всего каких-то несколько минут, а всё изменилось.

— У тебя кровь идёт, — вывел его из оцепенения голос Люка. — Тебе нужно к врачу.

— Нет, — Бойд вытер кровь с лица ладонью. — Мне нужно увидеть Сина.

— Потом. А сейчас тебе нужно к врачу.

— Но Син…

— После такой встряски он какое-то время пробудет в отключке, — Люк положил ладонь на плечо Бойда и крепко сжал. — Раненый и невменяемый ты ему ничем не поможешь. Если хочешь ему помочь, тебе нужно взять себя в руки.

— Но, это не…

— Бойд!

Бойд втянул воздух сквозь плотно сжатые зубы и уставился в пол, весь в осколках стекла и брызгах крови, представив себе Сина в коробке. Накачанного наркотиками и беспомощного, полностью во власти дружков Гарри.

Он не может стоять в стороне, опустив руки, но Люк прав. Чтобы помочь Сину, для начала ему нужно взять в руки себя.

ГЛАВА 21

— Сина забрали на Четвёртый, — выпалил Бойд, едва успев переступить порог кабинета Кархарта. — Как нам его оттуда вытащить?

Кархарт взглянул на него исподлобья, очевидные признаки недавних увечий не скрылись от его проницательного взгляда.

— С того момента, как мы расстались, прошло всего два часа. Как ты умудрился найти приключения на свою пятую точку?

— Не важно. Проблема в том, что Син… — отмахнулся от расспросов Бойд и умолк, натолкнувшись на вымораживающе спокойный взгляд Кархарта.

Он даже не шелохнулся, сидел в своём кресле, как будто то была обыденная ситуация, а не вопрос жизни и смерти, как будто он уже обо всём знал и теперь хотел услышать его версию событий. В животе Бойда разверзлась чёрная дыра, желудок болезненно сжался от перспективы объясняться перед человеком, которого он уважал.

— Гарри Трумэн, — Бойд практически выплюнул его имя, — охранник, и у него есть друзья на Четвёртом. Он одержим… был одержим Сином. Однажды я увидел, как он приставал к Сину, и донёс на него его начальству. По всей видимости, сегодня ему сообщили, что его на время отстранили от работы и лишили жалованья, и он разозлился на меня. Я писал отчёт в библиотеке, когда он на меня натолкнулся. Он стал обвинять меня и…

Бойд мельком взглянул на Кархарта, но у того даже мускул на лице не дрогнул. Бойд сглотнул ком в горле и продолжил:

— Мы подрались, и он пытался… изнасиловать меня, но не успел, Син сломал ему шею. Он защищал меня, своего напарника, делал то, что и должен делать хороший напарник. Но даже если не брать это в расчёт, Гарри и раньше на него нападал. Сину не место на Четвёртом. Это не его вина. Если уж на то пошло, это моя вина, потому что он защищал меня.

Кархарт молчал, и Бойд продолжил гнуть свою линию, пытаясь убедить Генерала в том, что это несправедливо.

— Син говорил мне держаться от Гарри подальше. Он предупреждал, что если я подам на него рапорт, будет только хуже. Син предупреждал меня, что может случиться нечто в таком духе, но я его не послушал. И теперь он заперт в той коробке из-за меня!

Голос Бойда дрогнул на последних словах, и наконец маска Генерала расползлась трещинками, выдавая его усталость. Буквально на глазах Кархарт состарился.

— К сожалению, это не от меня зависит. Не думаю, что Коннорс будет столь великодушен, чтобы помочь Сину после того, что произошло прошлой ночью.

Бойд подошёл вплотную к его столу.

— Это я должен нести ответственность за то, что случилось прошлой ночью, сэр. Это моя вина. Прошлая ночь — моя вина. Я напишу это в отчёте.

Кархарт вздохнул.

— А сегодня?

— Что?

— Коннорс считает, что, когда дело касается Сина, я не объективен. На текущий момент я не могу подать официальный рапорт о случившемся, пока не получу копию записи с видеокамер, но неофициальная версия этой истории уже гуляет по компаунду.

У Бойда сердце ушло в пятки. Каждое слово, оброненное в его адрес, те ужасные вещи, которые Гарри бормотал сегодня, сложились воедино — Бойд знал, что говорили люди. Тем не менее он спросил:

— И что это за неофициальная версия?

— МакНиколс утверждает, что с тех пор, как ты стал свидетелем разногласия, возникшего между Гарри и Сином, ты устроил ему личную вендетту, оболгал в рапорте, преследовал. Он говорит, что видел запись, и ты намеренно спровоцировал Гарри, чтобы у Сина появился повод его убить.

Бойд знал, как люди в компаунде к нему относятся, знал он и то, что Кархарт подвергал эту версию истории цензуре. Так или иначе, со слов МакНиколса выходило, что Бойд сам был не прочь перепихнуться с Гарри, а когда на горизонте появился Син, начал вопить, что его насилуют.

— Это ложь!

— Я это знаю, но другие — нет. Охранникам Гарри нравился, а ты и Син — нет. Ты не хуже меня знаешь, что вас двоих особенно сильно ненавидят. Поэтому мне нужно это видео, чтобы доказать, что он лжёт, а ты — нет.

— И как нам ускорить процесс? Подать петицию… Маршалу?

Кархарт наклонился вперёд и опёрся локтями о столешницу.

— Почему ты так рвёшься ему помогать? Я был уверен, что ваше партнёрство себя исчерпало. Неожиданный и весьма прискорбный факт, и тем не менее сейчас ты из кожи вон лезешь, чтобы его вытащить. Так почему сейчас? Что случилось?

Бойд не был уверен, что даже он сам знает ответ на этот вопрос. Всё завертелось так стремительно, что у него тупо не было времени, чтобы обдумать всё как следует.

— Син — мой напарник. Я прикрыл ему спину в той ситуации с Гарри, а теперь он прикрыл мою. Каковы бы ни были последствия из-за смерти Гарри, из-за провала миссии, из-за чего бы то ни было ещё… Я замешан в этом так же, как и Син. Это неправильно, если он будет отвечать за всё в одиночку. Если уж кто-то и должен за это расплачиваться, то не он, а я. Я просто хочу всё исправить.

Кархарт долго изучал его задумчивым взглядом, барабаня пальцем по столу. Время тянулось мучительно медленно, но Бойд знал, что прошло не больше нескольких секунд. Но даже это было слишком долго, когда Син был заперт там, в коробке, без сознания, полностью во власти дружков Гарри.

— Жди здесь, — строго приказал Кархарт. — Ни с кем не разговаривай, ничего не делай. Чем меньше ты будешь на виду сейчас, тем лучше.

Бойд кивнул, но сидеть сложа руки не мог. Когда Кархарт ушёл, Бойд заметался по кабинету, изредка останавливаясь, чтобы помедитировать с высоты птичьего полёта на линию горизонта Лексингтона.

Был ещё только полдень, а небо уже потемнело, разве что редкая вспышка молнии вспыхивала на чёрном фоне. Когда по окну забарабанили тяжёлые капли, Бойд сел на пол, прислонился забинтованной головой к окну и представил, как тонкий барьер исчезает, а он падает во внутренний двор, тёмной точкой маячивший далеко-далеко внизу. Картинка в голове была такой реальной, что Бойд невольно отпрянул, ошеломлённый. На секунду ему показалось, что он и в самом деле падает вниз.

Прижав ладони к глазам, Бойд попытался унять растущее внутри волнение, которое так и норовило вырваться наружу и лишить его остатков самообладания. Всего два часа назад он желал лишь одного — провалиться в забытье. Сейчас же единственное, о чём он мог думать — это Син, бьющийся в конвульсиях на полу, молча умоляющий его не вмешиваться. И ещё это выражение, промелькнувшее на его лице за секунду до того, как в библиотеку ворвались охранники… Всего на мгновение лицо Сина было открытой книгой, и Бойд мог поклясться, что прочёл сожаление, вину и ужас в этих влажных изумрудных глазах, расслышал тихое признание в его прерывистом дыхании. Или ему это всё померещилось?

Дверь резко распахнулась настежь, и Бойд вскочил на ноги.

— Что случилось?

— Бесполезно, — отрезал Кархарт. — Запись уже у Коннорса, и он заявил, что посмотрит её, когда у него будет время. Син останется там, где он есть, пока Коннорс не решит иначе или пока у него не появится достаточно веское основание его освободить.

Бойд непонимающе заморгал, и Генерал процедил сквозь зубы:

— Важное задание.

— Но мы должны вытащить его оттуда! — Бойд потёр запястье, царапнув ногтем кожу сквозь тонкую ткань рубашки, и заметался по кабинету. — Это неправильно!

— Я больше ничего не могу сделать, Бойд. Когда дело касается Сина, правила не действуют. Почему, по-твоему, Коннорс от него не избавился, хотя все в компаунде считают его монстром? Маршалу прекрасно известно, что у каждого инцидента был триггер. Он просто не желает об этом распространяться во всеуслышание, потому что ему нравится держать Сина в изоляции и желательно за решёткой. Смерть Гарри не добавит Сину популярности среди сотрудников компаунда, а его имя обрастёт новыми мифами.

— Но… Но прямо сейчас…

Кархарт выглядел так, как будто он стоял на краю пропасти. Он покачал головой, теряя терпение.

— Придётся ждать, а иначе есть риск усугубить ситуацию. Не зли Коннорса, будет только хуже.

— Да насрать мне на… — вспылил Бойд и резко себя одёрнул, заставил проглотить слова, рвущиеся с языка, и унять взбесившееся тело.

Он глубоко вдохнул, пытаясь выровнять дыхание, пытаясь убедиться себя, что этим он никак не поможет делу. Это не поможет вытащить Сина из коробки. Всё, что сейчас имело значение — это Син.

Бойд втянул ноздрями воздух, пытаясь пробиться сквозь непрекращающуюся боль длиною в двадцать четыре часа и найти в этом океане отчаяния хотя бы каплю покоя.

— Понял.

* * *

Прошло четыре дня. Всё это время Бойд слонялся по дому и ждал. Он это ненавидел. Каждую секунду промедления. Син страдал, и это была его вина.

Бойд не рискнул покинуть дом из страха, что не сможет сдержаться — ворвётся в компаунд и потребует, чтобы Маршал немедленно освободил Сина.

Ждать было непросто, особенно, когда ты в ловушке в собственном доме. Нападение Гарри и задушенное в зародыше желание свести счёты с жизнью воскресили вещи, которые ворошить не стоило. Но в этом доме воспоминания были повсюду и теперь всплывали на поверхность, как трупы утопленников по весне. Бойд перебрался на второй этаж, где призраки прошлого не могли копнуть так глубоко. Он обходил стороной свою спальню, не решаясь туда войти, и без конца теребил рукава рубашки, осознавая это лишь тогда, когда раздирал ногтями запястья до мяса. Каждый раз, когда он понимал, что делает, его переполняло чувство стыда, его тошнило от самого себя.

Поначалу он концентрировался на дыхании и старался не думать о проблеме. Отрицание — единственное лекарство, которое всегда спасало его от боли.

На второй день Бойд взглянул на проблему с другого ракурса. С тех пор, как Сина взяли за убийство Гарри, личная миссия Бойда отошла на задний план. Теперь вместо планирования самоубийства он ломал голову над тем, как скостить Сину срок, в случае если Коннорс решит запереть его на Четвёртом на неопределённый период времени. Каждый день, когда Коннорс затягивал рассмотрение этого дела, перспектива длительного заключения становилась всё более реальной, убеждая Бойда в том, что именно этого Маршал и добивался.

На третий день Бойд обсудил сложившуюся ситуацию с Райаном по телефону. Когда он повесил трубку, в его голове уже начал зарождаться чёткий план.

На четвёртый день, не получив от Кархарта долгожданной весточки, Бойд решил, что дал ему достаточно времени. Он не мог сидеть сложа руки вечно. Пришло время плана «Б».

На исходе пятого дня Бойд начал действовать. Он приехал в Агентство, проигнорировав взгляды, которые на него бросали. Не все из них были враждебными, но на всякий случай Бойд избегал встречаться взглядом с кем бы то ни было. Особенно с охранниками. Активировав «режим туннельного зрения», он направился прямиком к Башне и поднялся по лестнице на верхний этаж. Удивительно, но его карт-ключ всё ещё не заблокировали.

Сэмюэль Голдберг — так звали помощника Коннорса. Он улыбнулся Бойду, когда тот подошёл к его стеклянному столу, с абсолютным равнодушием скользнув по нему взглядом. Будь на его месте андроид, Бойд не заметил бы никакой разницы.

— Добрый вечер, мистер Болье.

— Я бы хотел записаться на приём к Маршалу Коннорсу. Вы не подскажите, когда у него есть свободное окно?

— По поводу?

— Заключение под стражу Синя Лю Вега, имевшее место ранее на этой неделе.

— Ах, это, — Сэмюэль опустил глаза на голографический интерфейс своего компьютера. — Говорите, вы хотите записаться на приём к Маршалу?

— Да. На ближайшую свободную дату.

— Давайте посмотрим… Пятнадцатое августа две тысячи двадцатого года. Семь утра вас устроит?

Губы Бойда сжались в тонкую линию.

— Должно быть, Маршал Коннорс очень занятой человек, раз попасть к нему на приём можно только через шесть месяцев. Он собирается в отпуск?

— Не понимаю, какое вам до этого дело, мистер Болье. Маршал Коннорс — глава этой организации. Не думаете же вы в самом деле, что он станет отменять важные встречи ради того, чтобы обсудить с вами заключение под стражу печально известного нарушителя спокойствия. Если вы хотите записаться к нему на приём в августе, то советую поспешить. Это окно скоро закроется.

— Я бы сказал, что эта встреча не менее важна, учитывая обстоятельства.

— Мистер Болье, — улыбка Сэмюэля была откровенно снисходительной. — У вас очень ограниченное мировоззрение, если вы полагаете, что заключение под стражу вашего напарника важнее, чем работа Агентства. Но факт остается фактом: до августа окна не будет. Сами можете посмотреть.

Сэмюэль щёлкнул указательным пальцем по всплывающему изображению, и оно повернулось к Бойду. Расписание Коннорса на следующие несколько месяцев было перед ним как на ладони, он пробежался по нему глазами, пытаясь запомнить как можно больше. Через минуту Сэмюэль раздражённо кликнул по клавише, перевернув изображение на свою сторону стола.

— Видите, это единственное свободное окно…

— Неужели он не может выкроить даже несколько минут между совещаниями? Ему же только и нужно, что спуститься с одного этажа на другой, разве нет?

— Вообще-то нет, — каким-то образом тон Сэмюэля умудрялся балансировать на грани между насмешкой и вежливостью. — Вы идиот, если думаете, что все дела решаются в стенах этого здания. Во вторник Маршал улетает в Европу.

— Окей, тогда как насчёт разговора по телефону?

Вежливый фасад Сэмюэля как ветром сдуло.

— Это неприемлемо! Либо вы записываетесь на август, либо не записываетесь вовсе. Иного не дано, если только Маршал Коннорс лично не попросит меня сделать для вас исключение.

— Понятно, — Бойд отошёл на шаг назад от стола. — Тогда запишите меня на август. Спасибо.

Сэмюэль не удостоил его взглядом, но напечатал что-то, заканчивавшееся особенно сильным ударом по клавише.

Выехав за ворота компаунда и дождавшись, когда тот скроется из виду, Бойд набрал личный номер Райана.

— Бойд, — раздалось на другом конце провода буквально через секунду. — Есть новости?

— И да, и нет, — Бойд подъехал к стоп-линии у светофора и остановил машину. — Думаю, у меня есть план. Но мне нужна твоя помощь.

— Конечно!

— Мне нужен личный номер мобильника одного охранника.

— Я могу поискать в справочнике. Кто тебе нужен?

— Люк Герант.

* * *

— Какого чёрта ты здесь делаешь? Тебе запрещено здесь находиться!

Бойд, уверенно шагавший по коридору центра временного содержания на Четвёртом, остановился. Женщина, преградившая ему дорогу, смерила его подозрительным взглядом, но враждебности, которую он ожидал увидеть от охранников Четвёртого, в нём не было. Карт-ключ сработал как по волшебству, без труда проведя его через все автоматические контрольно-пропускные пункты. Имя этого волшебника, обеспечившего Бойда временным расширенным допуском — Райан Фридман. Оставалось надеяться, что подделывать документы он умел не хуже.

— У меня есть временное разрешение.

Вытащив из кармана планшет размером с ладонь, Бойд провёл по нему большим пальцем, и на экране появилась мини-голограмма документа. Охранница выхватила планшет у него из рук и внимательно посмотрела на голограмму. Сквозь слабый свет синих линий Бойд различил имя на её бейдже — Кэндрис. Стоило ей увидеть подпись Маршала внизу документа, как она перевернула изображение на сто восемьдесят градусов и щёлкнула пальцем по бледному цифровому водяному знаку на официальном документе, увеличивая масштаб.

Бросив на Бойда скептический взгляд, она скрупулёзно прочитала каждую строчку.

— И что это, чёрт возьми, значит?

— Там же написано, это разрешение даёт мне право…

— Освободить агента Вега из тюремного заключения и препроводить его в его апартаменты. Угу, держи карман шире, мне уже не пять лет. Приказы к нам поступают по цепочке от нашего командования, а не от шныряющих туда-сюда агентов со специальным разрешением от самого Маршала.

Бойд невозмутимо пожал плечами.

— Я просто следую приказу.

— А почему этот приказ отдали тебе, а не лейтенанту Тейлору?

— Мне почём знать? Возможно, протокол агентов отличается от протокола охранников. А так как Вега — агент…

Кэндрис впилась взглядом в голограмму.

— Я доложу об этом моему начальству.

— Валяй, звони Генералу Кархарту или Маршалу Коннорсу. Вот только Маршал улетел с деловым визитом за границу на пару дней, а Генералу Кархарту… нездоровится.

— Неужели, как удобно, не правда ли?

— Да не особо, потому как будь они сейчас здесь, мне не пришлось бы иметь дело с тобой, и в моей заднице стало бы на одну большую занозу меньше, — Бойд переступил с ноги на ногу и взглянул на время, светящееся внизу голограммы. — Слушай, может, уже начнёшь шевелиться, а? Не знаю, как у вас, охранников, принято, и что у вас там написано в вашем протоколе, но у агентов вообще-то полным-полно работы. Нам не за то платят, чтобы мы целыми днями протирали штаны и перекладывали бумажки с места на место. Возможно, задайся мы целью стать секретарями года, тогда да — мы бы действовали и мыслили на вашем уровне.

Лицо Кэндрис потемнело, она кивнула на синяки и царапины на лице Бойда.

— Я слышала, от кого тебе достались эти украшения.

Бойд напрягся, заставив себя никак не реагировать на её слова.

— Лично я считаю, что Трумэн попутал берега с Вега, я много всякого-разного слышала о том, что произошло в тот день. Говорят, он пытался провернуть с тобой то же, что вытворял с ним. Если дело в этом, то он получил по заслугам, — она хлопнула Бойда планшетом по груди. В свете голограммы её рука казалась обрубком. — Но сейчас, увидев тебя, я понимаю, почему он так хотел разукрасить твою рожу. Вы, агенты, вечно мните себя лучше нас, но у меня есть для вас новость: мы контролируем компаунд, не вы. Поэтому на вашем месте я бы не стала нам хамить. А теперь исчезни с глаз моих долой!

Кэндрис приложила свой карт-ключ к двери позади неё и отступила в сторону. Бойд протиснулся мимо, не удостоив её ни единым взглядом, и процедил:

— С удовольствием.

По пути его останавливали ещё три раза, но ни один из охранников не изучал его липовые бумажки столь дотошно, как Кэндрис. Он достаточно быстро добрался до камеры Сина, но к тому времени сердце уже готово было выскочить из груди.

У входа в камеру стоял Люк с ещё одним охранником, они пытались что-то разглядеть через толстое пуленепробиваемое стекло и тихо переговариваясь друг с другом. У Бойда желудок скрутило в бараний рог, когда он увидел выражение на лице Люка, но он не стал спрашивать, что случилось или почему тот выглядел таким встревоженным. Для его же блага никто не должен был знать, что они знакомы.

— Охрана, — сказал Бойд, — у меня приказ освободить агента Вега.

Люк отшатнулся, становясь похожим на своих коллег, взбешённых его появлением на Четвёртом.

— Это ещё как понимать? Обычно приказ об освобождении заключённого поступает к нам напрямую от руководства.

Второй охранник с опаской косился то на Люка, то на Бойда.

— Что ещё за агент Вега?

Люк смерил юношу, по всей видимости, новичка, уничижительным взглядом.

— Вега — фамилия Сина, — пояснил Бойд. — Я понимаю, что это, должно быть, необычно, но я всего лишь следую приказу. Я уже показывал разрешение вашим коллегам, и они изучили его вдоль и поперёк, — Бойд вытянул планшет из кармана и протянул Люку, — но если вы хотите на него взглянуть, — по пятому кругу — милости прошу.

— Хочу.

Люк взял планшет из его руки и включил его. Он повернулся спиной к камере, загораживая новичку обзор, но Бойд знал, что Люк сделал это только для того, чтобы все его действия попали в поле видимости видеокамер. Постановочный номер в его исполнении занял порядком пяти минут, он даже с серьёзным видом сверил подделку с оригиналом. К тому времени, как шоу подошло к концу, Бойда чуть не вывернуло наизнанку. Он не мог отвести глаз от коробки.

Это было даже ужаснее, чем он себе представлял. Коробка — буквально! — была такой маленькой… Когда Син говорил, что сделает что угодно, чтобы не оказаться в ней снова, Бойд и подумать не мог, что это будет так. Даже животных содержали в лучших условиях.

— Это первый прецедент в моей практике, но документы в порядке, — сказал новичку Люк. — Когда заключённого освобождают из-под стражи, то приказ поступает к нам напрямую от лейтенанта Тейлора. Но если лейтенанта, Маршала Коннорса или Генерала Кархара нет на месте, то их доверенное лицо должно иметь при себе вот такой документ. Когда проверяешь документы, убедись, что на нём стоят подпись Маршала и водяной знак, иначе документ недействителен. В этом случае следует немедленно вызывать подкрепление, и доставить подозрительную личность в изолятор.

— Самое подходящее время для инструктажа, — съязвил Бойд. — Может, принести вам чаю с плюшками? А я тут передохну, пока суть да дело.

Люк вернул Бойду планшет.

— Следи за языком.

Бойд сунул планшет в сумку, не клюнув на приманку. Начни они спорить, это выглядело бы правдоподобно, но он не мог отвести глаз от стеклянной стены камеры.

— Почему я ничего не слышу? Вы что, — убили его, пока никто не видел? Что вы с ним сделали? Он так избит, что даже пошевелиться не в состоянии!

— Именно об этом мы и говорили, пока ты не заявился, агент Болье, — ответил Люк, посмотрев Бойду в глаза, давая понять, что то, о чём он говорит, не преувеличение. — Мы как раз говорили, что, возможно, он уже мёртв.

— Что?! — воскликнул Бойд, слишком громко. Паника сорвала маску спокойствия, обнажая беззащитное нутро. — Как?

— Его ударили по голове, а потом вкололи успокоительное. С тех пор он не подавал признаков жизни, а нам запрещено входить внутрь и открывать коробку без прямого на то приказа, который у нас теперь есть.

Люк подошёл к двери и завис перед цифровой панелью, закрывая её от посторонних глаз. Когда он ввёл код доступа, дверь открылась с громким вздохом, сопровождаемым щелчком отодвигаемого в сторону засова.

Люк вошёл внутрь первым, кивнув Бойду следовать за ним, и подошёл к металлическому ящику посредине камеры. Трубка капельницы крепилась к сумке сбоку и исчезала в маленькой дыре, проделанной в одной из стен — им даже не нужно было заходить внутрь, чтобы сменить её.

Сердце Бойда забилось сильнее, стоило им подойти ближе. Он не мог оторвать глаз от этого предмета, не в силах представить, что Син действительно был заперт внутри. В этой коробке даже стоять было невозможно, не то что пошевелиться. Для того, кто страдал от клаустрофобии, это должно быть невыносимо.

— Откройте это, — на грани слышимости прошептал Бойд.

Люк с опаской поднёс руку к клавиатуре и замешкался, хотел было попросить Бойда отойти назад на всякий случай, но взглянул на него и просто набрал код. Раздался ещё один долгий гудок, но в этот раз, чтобы открыть дверь, Люку потребовалось ввести ещё один код — в нём было значительно больше цифр, нежели в первом.

— Чёрт! — прошипел Люк.

Бойд протиснулся между ящиком и Люком, оттолкнув его в сторону, чтобы взглянуть на своего напарника.

Син полулежал, прислонившись к стене. Иссиня-чёрные волосы скрывали его лицо, но не тёмно-фиолетовые синяки, чернильными пятнами расползающиеся по голове. Руки Сина, со скрюченными окровавленными пальцами и стёртыми до мяса обломанными ногтями, безвольно лежали вдоль тела. Повсюду на стенах металлической коробки виднелись кровавые отпечатки ладоней, как будто Син часами — или днями — колотил по ним. Его кожа была цвета погребального пепла, но самое худшее было даже не это — он не двигался. Син выглядел мёртвым.

— Какого хрена?!

Бойд в мгновение ока оказался возле Сина и схватил его за запястье — то, которое не было стянутонесъёмным и тем не менее сломанным браслетом, из которого торчала трубка капельницы — и попытался нащупать пульс.Он не мог отвести взгляд от безжизненного лица Сина, от страха у него так сильно дрожали руки, что ему потребовалось несколько секунд, чтобы найти вену на руке напарника и понять, бьётся ли его сердце. Всё это время Люк стоял рядом, с ужасом наблюдая за его манипуляциями.

Когда Бойд смог почувствовать, как под кончиками пальцев тихо тикают часики времени, он шумно выдохнул. Облегчение было смерти подобно.

— Он жив. Но нужно сейчас же вытащить его отсюда и вывести эту наркоту, которой вы его накачали, из его организма, потому что… Блядь, что за нахуй! — прорычал Бойд, невозмутимость и рассудительность покинули его. Он оборвал себя, сделал глубокий вдох и попытался не паниковать, что было сложно, учитывая, что Син был скорее мёртв, чем жив.

— Уже, — Люк отключил подачу успокоительного через трубку капельницы, набрав ещё один код на браслете и снял его с Сина. Теперь, когда его лицо было скрыто от вездесущих камер, он позволил себе скривиться от отвращения, швырнул браслет на пол и проворчал: — Просто смешно, блядь!

Люк неуклюже продвигался вперёд, макушкой задевая потолок ящика, обошёл Бойда вокруг, пытаясь не наступить на согнутые в коленях ноги Сина или заляпанный кровью унитаз. Добравшись до единственного свободного кусочка пространства, он опустился на колено, сжал пальцами подбородок Сина, сосредоточенно вглядываясь в бледное лицо, не подававшее никаких признаков жизни.

— Что будем делать? — шёпотом спросил он. Странно было видеть, что кто-то мог касаться Сина столь небрежно.

— Отнесём его к нему домой, — ответил Бойд. — Только один я не справлюсь. Мне понадобится помощь, не важно чья.

Бойд знал, что когда они окажутся в зоне видимости видеокамер, ему придётся снова натянуть изрядно потрескавшуюся маску невозмутимости и спокойствия, но он не знал, как. Он не мог спокойно смотреть на коробку, каждый кусочек которой был испачкан кровью Сина. Всё в ней буквально кричало о том, в какой панике и боли Син провёл эти пять дней.

Люк просунул руки подмышки Сина, закряхтел, пытаясь поднять его на ноги, споткнулся, едва не рухнув на пол под тяжестью его веса, но выстоял и прислонился к стене, с трудом удерживая на весу навалившегося на него Сина.

— Проклятье, — пробормотал Люк, неловко пятясь назад, то ли таща, то ли неся Сина на себе. — А он намного тяжелее, чем кажется.

Бойд протиснулся следом, поднырнул под вторую подмышку Сина, как только они выбрались из ящика, и разделил с Люком его тяжкую ношу. Теперь, когда руки были заняты, а Син был рядом — целый и почти невредимый, Бойд снова вжился в свою роль.

— Не будите ли вы столь любезны, чтобы сопроводить моего напарника в его апартаменты, или мне лучше обратиться к кому-то другому? Кстати, о той наркоте, которой вы его нашпиговали, — сказал он резче, чем следовало бы, но он ничего не мог с собой поделать. — Не подскажите, каких побочных эффектов мне ожидать теперь, когда вы перестали его ими пичкать?

— Джеймс! — крикнул Люк новичку, поудобнее перехватывая Сина. — Свяжись с Трэвисом и скажи ему, чтобы прикрыл меня, пока я провожаю агента Болье к выходу.

Новичок, взиравший на эту сцену, разинув рот, схватился за рацию и начал вертеть её в руках, пытаясь угадать нужную кнопку.

Люк взглянул на Бойда поверх склонённой головы Сина.

— Хорошо бы отвести его в медицинское крыло, чтобы его осмотрели. Возможно, у него тяжёлое сотрясение мозга или ещё чего похуже. Он уже довольно долго лежит там без сознания. На твоём месте я бы запросил у твоего руководства инструкции, что с ним делать дальше. Полагаю, пару дней за ним нужно будет присматривать, чтобы контролировать его состояние. Раньше побочных реакций на препараты за ним не наблюдалось, но кто его знает, как он отреагирует в этот раз. Обычно он хорошо переносит отмену успокоительных и довольно быстро приходит в себя, но, учитывая, что в этот раз его хорошенько приложили по голове, сложно утверждать наверняка, как он отреагирует, когда придёт в себя.

Бойд кивнул, затерявшись в своих мыслях. Он знал, что должен отвести Сина в медпункт, но мог ли он позволить себе такую роскошь? Что если Коннорс раскроет его план? Весь его план строился на том, что он сможет забаррикадироваться с Сином в его квартире, пока охранники не спохватятся и не поймут, что их обвели вокруг пальца. Как бы сильно он ни хотел вывезти Сина за пределы компаунда, но сделать это, не привлекая к себе внимание, было невозможно. Квартира Сина — это единственное место, где он мог спрятать его и защитить, пока Син не придёт в себя.

Бойд подумал, что, наверное, они могут рассчитывать на небольшую передышку, пока кто-то особенно любопытный не решит связаться с Сэмюэлем, а тот в свою очередь не позвонит Маршалу, но это всё равно было очень рискованно. Но не так рискованно, как оставлять Сина в таком состоянии без медицинской помощи.

— Да, нужно показать его доктору, — согласился Бойд. — Но мы не дотащим его туда на себе. Нам нужна каталка.

— Я знаю, где её найти.

Следующие тридцать минут пролетели как в тумане, несмотря на то, что Бойд постоянно боялся, что их раскроют прежде, чем они доберутся до квартиры Сина.

По крайней мере, медики оказались настоящими профессионалами, к немалому удивлению Бойда. Он-то полагал, что сейчас в компаунде не сыщется никого, кто не ненавидел бы Сина.

Один из докторов грязно выругался при виде синяков на теле пациента и его окровавленных рук. Оказалось, он несколько раз лечил Сина, когда того выпускали с Четвёртого, но таким видел его впервые. Доктор рассказал Бойду, что охранник из крыла строго режима тянул время, из-за чего техники не смогли вовремя ввести в капельницу успокоительное. Лекарства вогнали его в ступор, но Люк и доктор заверили Бойда, что для Сина — это лучший вариант, чем то, что произошло в этот раз. По всей видимости, клаустрофобия подлила масла в огонь и спровоцировала очередной психотический эпизод, из-за чего Син пришёл в ужас и попытался себя вырубить.

Они сделали тест на уровень снотворного в крови и компьютерную томографию головного мозга, но, когда доктора заявили, что результаты будут готовы чуть позже, а проверить реакции Сина они смогут только, когда он придёт в себя, Бойд убедил их не оставлять Сина в медпункте, а позволить ему отнести его домой.

Выбравшись из здания и глотнув свежего воздуха, Бойд украдкой покосился на Люка.

— Спасибо тебе за всё. Я знаю, как ты рискуешь, помогая мне.

— Всегда пожалуйста.

Люк повёл Бойда к дому Сина окольным путём, вдоль периметра компаунда, через лес, служивший им щитом от вездесущих камер. Даже имея на руках документы, их в любой момент могли остановить — слишком уж примечательная ноша лежала на каталке между ними.

— Я не оправдываю многие из его поступков, — добавил охранник. — Я не думаю, что он совсем законченный психопат, но он явно нездоров. В реальном мире такому, как он, оказали бы психиатрическую помощь, а не пытали.

Бойд посмотрел вниз, на Сина. Его лицо, частично скрытое под простынёй, было повёрнуто набок.

— Я знаю, что он делал жуткие вещи, но в нём ещё столько всего, помимо этого, чего люди не видят, о чём они даже не догадываются. Ему просто нужен кто-то, кто будет в него верить.

Люк кивнул, когда до дома Сина оставалось несколько шагов, он сказал:

— Думаю, твоё общество пошло ему на пользу.

Бойд только фыркнул.

— От меня одни проблемы и ни грамма пользы.

— Ты себя недооцениваешь. Он изменился. Ты этого не замечаешь, потому что не видел, каким он был раньше.

Бойд покачал головой, но ничего не ответил.

В дом они вошли без проблем. Охранники с энтузиазмом поздоровались с Люком, мельком взглянув на документы. Один из них Дэниелс пошутил, что ему осточертело вот уже который день сторожить пустую квартиру. Люк предложил ему поменяться ролями.

Акт был разыгран блестяще, но Бойд всё равно нервничал и вздохнул с облегчением лишь когда они переступили порог квартиры Сина и положили его на диван, а охранники исчезли из их поля зрения. Посмотрев на Сина сверху вниз, Бойд повернулся лицом к Люку и снова нацепил маску невозмутимой отрешённости.

— Дальше я сам, охранник, — властно изрёк он. — Можешь возвращаться на свой пост.

Уголок рта Люка приподнялся, но он проглотил улыбку и кивнул. В дверях он обернулся, поиграл бровями и скабрезно усмехнулся:

— Удачи с твоим… другом.

Бойд едва не разразился истеричным хохотом.

Когда Люк ушёл, Бойд закрыл дверь и приступил к демонтажу камер видеонаблюдения. Ему пришлось изрядно помучиться и испортить стены, но в конце концов он смог демонтировать большую часть камер. Самым проблематичным оказалось снять ту, что была в ванной, потому как её пришлось искать интуитивно, опираясь на свои воспоминания. Она пряталась в углублении за стеклянным шкафом. Когда с камерами было покончено, Бойд аккуратно вернул все вещи в ванной на свои места. Он не хотел, чтобы Син знал, что она была здесь.

Всё это время Син лежал без движения. Но к тому моменту, как Бойд закончил, Син заворочался на диване, а его дыхание участилось.

Бойд попытался найти что-то, чем можно было бы забаррикадировать дверь, но в квартире не оказалось ничего подходящего и достаточно большого, разве что диван. В любом случае, это было бесполезно. Они не могли оставаться здесь вечно.

К тому времени, как солнце скрылось за горизонтом, Бойд сидел на полу рядом с диваном, пистолет Сина лежал возле него на расстоянии вытянутой руки, а сам он, стараясь не шуметь, методично разбирал видеокамеры на кусочки, складируя их в пустую коробку, которую он нашёл под кухонной раковиной.

Когда все камеры были уничтожены, а их останки сгружены в коробку и выставлены вон из комнаты, Бойд вернулся на свой наблюдательный пункт на полу и стал ждать. Он смотрел, как одни цифры на часах сменялись другими, видел, как серое небо становится всё мрачнее и чернее, и вслушивался в оглушающую тишину ночи, всё дожидаясь, когда же та распахнётся настежь.

Но время шло, а ничего не происходило. Ни звонков, ни стука в дверь.

Но он знал, что руководству уже обо всё доложили. Единственным объяснением этому временному затишью перед бурей было то, что новость о том, что произошло, пока не достигла ушей Коннорса или же на его пути возникла другая проблема, требующая немедленного решения, а потому срок их неминуемой казни немного сдвинулся. Раньше или чуточку позже Коннорс примет меры, и когда это случится — а это обязательно случится! — Бойд будет готов ко всему, что они решат с ним сделать. Пусть они делают с ним всё, что угодно, а Сина оставят в покое.

Коротая время, он наблюдал за Сином.

В какой-то момент тот перевернулся на бок и свернулся в клубок, подложив под щёку руку. Тёмные ресницы дрожали на смуглых щеках, полные губы приоткрылись, а напряжённая складка на лбу разгладилась. Казалось, он чувствовал себя вполне комфортно, несмотря на синяки, покрывавшие всё его тело. Это зрелище настолько захватило Бойда, что он не смог сдержаться, коснулся кончиками пальцев синяков на лбу Сина и ощутимо напрягся, ожидая, когда его запястье сожмёт стальная рука. Но Син не пошевелился, и этот факт — что Бойд мог касаться своего напарника, не рискуя быть задушенным, — одновременно радовал и беспокоил его.

Син дважды просыпался среди ночи, но был настолько дезориентирован, что только и мог что-то невнятно бормотать. Он смотрел на Бойда стеклянным растерянным взглядом, по всей видимости, думая, что он всё ещё на Четвёртом. Один раз он начал метаться во сне, хрипло шепча что-то на китайском. Бойд не мог безучастно смотреть на это, а потому присел рядом и нежно погладил Сина по щеке, успокаивая:

— Всё хорошо, Син. Это Бойд. Ты больше не в коробке. Я здесь. Ты в безопасности. Я больше никому не позволю причинить тебе боль…

Когда кошмар отступил, Бойд погладил Сина по волосам, чтобы успокоить, провёл кончиками пальцев по виску и лбу, а затем зарылся пальцами в его волосы. Он всё ждал, когда же эти насмешливые глаза распахнутся, а полный сарказма голос спросит: «Какого хрена ты делаешь, детка?», но вместо этого Син тянулся к его руке, как умирающий от жажды к источнику.

Это было так на него не похоже, в корне противоречило тому Сину, которого он привык видеть. Бойд не знал, что и думать. С одной стороны, в такой момент он чувствовал себя особенным, а с другой стороны — беззащитность Сина его пугала. При мысли о том, что кто-то мог воспользоваться его состоянием, надругаться над ним, замирало сердце. Те ужасные вещи, о которых говорил Гарри, эхом отдавались у него в ушах, заставляя гадать, как далеко тот зашёл.

В попытке отвлечься от этих мыслей, Бойд поднялся на ноги и наполнил миску теплой мыльной водой, чтобы смыть с Сина грязь и кровь. Следующий час он провёл стоя на коленях у дивана, нежно обтирая лицо Сина, его грудь и ноги — те части тела, до которых он мог дотянуться, не снимая с него штаны.

Руки Бойд оставил напоследок. Он пробежал по ним кончиками пальцев, пытаясь запомнить, какими они были, когда не сжимали его до боли. Он так погряз в своём исследовании, зачарованный смуглой кожей, что испуганно вскинул взгляд, когда Син тихо вздохнул, а из-под чёрных ресниц блеснули зелёные огоньки.

— Ты не настоящий, — прошептал Син.

— И всё же вот он я.

Син пробормотал что-то неразборчиво, Бойд смог расслышать только тихое: «Прости».

— За что? — тихо спросил Бойд. Он не рассчитывал, что получит ответ на свой вопрос. Собственно, он его и не получил — Син опять уснул.

А между тем ночь вошла в свои права.

Бойд так устал, что когда время перевалило за полночь, у него слипались глаза, но он боролся со сном, пока окончательно не убедился, что в крови Сина не осталось следов успокоительных, которыми его напичкали на Четвёртом. И всё же он задремал, стоя на коленях на полу, упёршись лбом в край дивана.

Когда за дверью послышались голоса, он вскочил на ноги. Как раз в тот момент, когда в дверном проёме показалась Вивьен.

Она захлопнула за собой дверь, презрение застыло на её лице, словно глиняная маска. В ту же секунду Син вырвался из объятий Морфея и вцепился слабыми пальцами в рукав Бойда. Тот с удивлением заметил, как затуманенные сонные глаза сфокусировались на нём.

— Не уходи, — пробормотал Син.

— Я никуда не уйду, — заверил его Бойд. — Спи.

То ли его ответ успокоил Сина, то ли он так устал, что ему уже было всё равно, но пальцы Сина разжались, освобождая рукав Бойда из плена, а их владелец рухнул обратно на диван.

— Чего ты хотел этим добиться?

Бойд отвёл глаза от Сина, чтобы встретиться взглядом со своей матерью.

— Именно того, чего добился. Свободы для Сина, хотя бы сейчас.

Каблуки Вивьен глухо застучали по ковру, когда она прошла в комнату.

— Это временно, и когда время выйдет, вас ждут последствия, куда более серьёзные, нежели раньше. Всё, что от тебя требовалось, — сидеть тихо и не вмешиваться!

— Возможно, но я не мог стоять в стороне и ничего не делать.

— Против тебя выдвинут ряд серьёзных обвинений. Нарушение субординации, подделка официальных документов, проникновение в изолятор временного содержания без разрешения, незаконное присвоение имущества Агентства, уничтожение оборудования Агентства… — она скрестила руки на груди. — И это ещё далеко не все из них. Неужели ты не понимаешь, какие последствия будут иметь твои поступки? Уже одной подделки документов достаточно, чтобы тебя ликвидировали.

— Это не важно.

— Потому, что тебе так не терпится свести счёты с жизнью?

— Нет, — ответил ей Бойд, и в этот раз в его голосе зазвенела сталь. Он не дырявил взглядом пол и не ждал от неё осуждения, как в то утро, когда на него напал Гарри. — Потому, что это важнее.

— Ты самонадеянный идиот.

— Возможно.

Вивьен стояла в комнате, залитой лунным светом, тени отбрасывали блики на её бледном лице. Она повернулась к сыну спиной и направилась к двери.

— Уже уходишь?

— Кто-то же должен исправить то, что ты натворил.

— Как?

Она не ответила; ледяной холод скользнул по спине Бойда, заставив его содрогнуться. Ещё до того, как Вивьен успела открыть дверь, Бойд преодолел разделявшее их расстояние и схватил её за за руку.

— Как? — потребовал он, на этот раз громче.

Вивьен посмотрела вниз, туда, где его пальцы сжимали её запястье.

— Сейчас же убери от меня руки.

— Не уберу, пока ты не расскажешь мне, что собираешься делать.

Она попыталась вырваться, но Бойд держал крепко.

— Я вызову охрану, и они насильно выдворят твоего напарника отсюда, а с тобой я разберусь позже.

— Ты его не получишь!

Казалось, решительность в его голосе её шокировала. Ресницы Вивьен опустились, а в голосе послышались резкие ледяные нотки.

— Что ты сказал?

Бойд запнулся, но достаточно было взглянуть на Сина, чтобы он вспомнил о цели.

— Я сказал, ты его не получишь. Я не отдам его тебе, пока он не поправится. Он делает всё, что хочет Коннорс, но тому всё равно — он бы позволил тем охранникам с Четвёртого его убить, не вмешайся я. Учитывая настроения в компаунде, такой вариант развития событий вполне возможен. Поэтому я никому не позволю к нему прикоснуться и не брошу его, пока он не будет в состоянии сам за себя постоять. Я буду сражаться из последних сил, которые у меня остались, пока он не сможет уйти отсюда на своих ногах. А потом делай со мной что хочешь, я не стану сопротивляться. Я знаю, что всё случившееся — моя вина, и потому готов понести любое наказание. Но до тех пор сюда никто не войдёт. Вызывай подкрепление, если хочешь, но только предупреди их, что без боя я не сдамся.

С этими словами он разжал пальцы на её запястье, и то безвольно соскользнуло вниз с дверной ручки. Он не знал, о чём она думает, но впервые в жизни ему было плевать. Он должен был бы испытывать ужас оттого, что посмел открыто бросить ей вызов, но чувствовал лишь решимость.

Вивьен посмотрела на Сина.

— Устроишь резню только для того, чтобы продлить жизнь одному человеку на пару дней?

Бойд кивнул.

— Почему?

— Потому, что он мой напарник.

— Это неприемлемый ответ. Ответь мне, зачем так рисковать ради столь ничтожной цели?

— Потому, что не спаси я его от пыток и, возможно, от смерти, ничтожеством был бы я, — Бойд загородил Сина от её глаз своим телом, как будто это могло его защитить. — Знаю, ты не веришь в важность человеческих отношений. Знаю, ты считаешь, что у меня ужасный вкус, когда дело касается выбора друзей. Я знаю, то, что я сделал, опрометчиво и, возможно, приведёт к ещё более серьёзным последствиям. Но, знаешь, мне всё равно. Он защищал меня, когда всем было плевать на то, что со мной станется, и я собираюсь отплатить ему той же монетой, и мне всё равно, чего мне это будет стоить. Он мой напарник и мой друг, и плевать я хотел на то, как глупо это выглядит со стороны, моего решения это не изменит.

Краешки губ Вивьен опустились, подобно взмаху крыльев бабочки. В воздухе натянутой до предела струной повисла тишина. Тронешь — порвётся.

Бойд знал, чем закончится это долгое молчание, буквально видел, как она зовёт охранников, чтобы те связали его по рукам и ногам и уволокли Сина прочь, и знал, что он без капли сожаления всадит пулю в любого, кто посмеет потревожить сон человека, лежащего за его спиной.

Но этого не случилось. Вместо этого Вивьен задумчиво склонила голову к плечу.

— Что ж, агент Вега уже отбыл большую часть своего срока, поэтому я не вижу смысла лишать его ещё и дееспособности. Я прослежу за тем, чтобы вас не беспокоили в тот краткий отрезок времени, который ему нужен, чтобы полностью поправиться. Что же касается тебя, — добавила она, вот только теперь к её тону примешивалась нотка яда, — то здесь я не могу дать никаких гарантий. Я поговорю с Маршалом, но, учитывая твоё вопиющее нарушение протокола, не удивляйся, если придётся столкнуться с последствиями. И они будут для тебя ужасными.

Бойд уставился на неё, не веря своим ушам.

— Спасибо, — всё, что он смог из себя выдавить.

Вивьен так сильно сжала челюсти, что Бойд решил, что она уже успела пожалеть о своих словах. Она повернулась к нему спиной, но застыла в дверях.

— В последнее время ты слишком часто испытываешь моё терпение. Я жду, что в будущем ты будешь думать головой перед тем, как что-то сделать. И, Бойд, — её глаза опасно сверкнули в темноте, когда она повернулась к сыну вполоборота. — Если ты ещё хоть раз дотронешься до меня, я не буду так снисходительна. Я твой начальник, и ты будешь обращаться со мной соответственно.

— Конечно, мама.

Бросив на него предостерегающий взгляд, она скрылась за дверью. Он слышал, как она отрывисто отдавала приказы охраннику.

Бойд стоял посреди комнаты, пялясь на дверь со смешанным чувством неверия и удивления, а потом вернулся на свой пост у дивана. Син даже не пошевелился, так и лежал на боку, свесив руку с дивана.

Тихо вздохнув, Бойд откинул непослушные пряди с лица Сина и прикоснулся ладонью к его лбу, задержавшись на нём дольше, чем следовало, чувствуя, как тонкая кожа плавится под жаром его тела.

— Всё будет хорошо, Син, — пробормотал он. — Обещаю.

ГЛАВА 22

Тусклый свет пробивался сквозь облака, возвещая о том, что наступило утро. Бойд открыл глаза, и им овладела паника. Лишь спустя какое-то время он вспомнил, что не уснул, а позволил себе поспать, и что на данный момент всё было хорошо.

Бойд по-прежнему сидел на полу, согнув ноги, прислонившись спиной к краю дивана. Он потянулся и услышал, как жалобно захрустели косточки.

В комнате царил полумрак. Щурясь спросонья, Бойд взглянул на Сина; тот всё ещё спал. Бойд смотрел, как плавно поднимается и опускается его грудь, как подрагивают во сне его брови и пальцы, как меняется выражение его лица. Было что-то уязвимое в слегка приоткрытых губах Сина, в волосах, разметавшихся вокруг его лица, в трепете закрытых век. В этот раз Бойд не колебался ни секунды: кончиками пальцев погладил Сина по колючей щеке, очертил изгибы высоких скул и волевой челюсти, ненадолго задержавшись на подбородке перед тем, как повторить большим пальцем линию полных губ и на краткий миг обнажить белоснежные зубы.

Син зашевелился, свёл брови к переносице и нервно дёрнул пальцами; Бойд виновато отдёрнул руку. Должно быть, его прикосновение разбудило Сина, потому что зелёные глаза вдруг распахнулись. Растерянно щурясь спросонья, Син пытался разглядеть в темноте того, кто осмелился потревожить его сон. Во взгляде взъерошенного сонного Сина не было привычной настороженности и недоверия, и Бойд понял: ему выпал один шанс на миллион.

— Эй, — улыбнулся он, стараясь говорить как можно тише.

Син нахмурился, взглянул на Бойда, потом на входную дверь, затем опять на Бойда, после чего быстро просканировал комнату и попытался сесть. Бойд на автомате потянулся, чтобы остановить его, но тут же отдёрнул руку.

— Мы в твоей квартире, — объяснил он.

По всей видимости, действие препаратов закончилось, потому что речь Сина была внятной.

— Как я здесь оказался?

— Мы с Люком Герантом принесли тебя сюда.

Глубокая складка пролегла на лбу Сина.

— Герант что?.. Кто меня выпустил?

— Ты точно уверен, что хочешь поговорить об этом прямо сейчас? Ты ранен, тебе нужно больше отдыхать. Может, выспишься сперва как следует, а когда проснёшься, я всё тебе расскажу? — пробормотал Бойд, держа руки на весу, чтобы в любую секунду подхватить Сина, если тело того подведёт. Он сомневался, что Син сейчас был в состоянии стоять самостоятельно.

— Уверен. Рассказывай.

Бойд вздохнул и опустился на ковёр.

— Скажем… я подделал документы о твоём освобождении.

— Зачем ты это сделал? — прохрипел глубокий с непривычки голос, но всё же Сину удалось придать ему нотку скептицизма.

Бойд занервничал. Син не хотел, чтобы он вмешивался тогда, в библиотеке. Что, если Син не нуждался в его помощи ни потом, ни сейчас? Что, если его помощь была нежеланной?

Бойд опустил глаза, не выдержав взгляда Сина, и принялся ковырять пальцем ворсинки на ковре.

— Ты не должен был там оказаться. Я должен был взять всю ответственность на себя ещё на дебрифинге, а им следовало схватить меня прямо там. И то, как это случилось… Ты с самого начала не хотел, чтобы я доносил на Гарри. Поэтому ты не… — пробормотал он, выводя пальцами линии линии на ковре. — Не ты должен был расплачиваться за всё это.

— Теперь это уже не важно. Что сделано, то сделано.

Бойд покачал головой. Это ничего не меняло, но какой смысл спорить. Так или иначе он всё равно скоро умрёт. Если не от руки Агентства, то от своей собственной.

Син толкнул его ногой в колено. Бойд удивлённо поднял на него золотые глаза.

— Хватит витать в облаках. Ты мне так ничего толком и не объяснил.

— Я… — Бойд сел по-турецки, пытаясь выстроить хронологию событий минувших дней. — Мне сказали не вмешиваться и оставить всё, как есть. Я думал, ты хотел того же, поэтому сначала я старался следовать правилам. Но они хотели оставить тебя там на… неопределённый срок, а я не мог этого допустить. Поэтому я дождался, когда Маршал уедет. Райан хакнул мою карту, сделал мне временный пропуск и подделал документы о твоём освобождении, а Люк помог мне принести тебя сюда.

Син помассировал виски и снова покосился на Бойда.

— Ты ебанутый на всю башку.

— Возможно. Ты уверен, что хорошо себя чувствуешь?

— Я уже проходил через это. Если не считать головной боли и заторможенности, я в норме, — последовал пренебрежительный ответ. — Какого хрена нашло на Трумэна?

Бойд не верил, что Син в порядке. Син умел подавлять боль и скрывал от него пулевые ранения, но в этот раз Бойд спустил это на тормозах, решив поумерить свою настойчивость.

— Ничего. Просто… всё так глупо получилось. Я был один, а он был в ярости. Он накинулся на меня, а потом пришёл ты.

— Да, но почему он на тебя накинулся? — не отставал Син. — Этому тупому уёбку жить надоело, что ли?

Бойд опустил глаза долу и сосредоточился на разглядывании ковра.

— Когда я подал рапорт о том, что он тебя домогался, его жалованье временно заморозили, — Бойд решил, что Сину хватит и части правды, а об истинных желаниях, двигавших Гарри, ему знать ни к чему. — Он хотел поквитаться со мной. В общем, ничего особенного.

— Вот же идиота кусок, — Син поднялся на ноги, выглядел он растерянным. — Почему ты просто не оставил меня там, Бойд? Ты хоть понимаешь, сколько проблем ты себе нажил?

— Знаю. Но, как я уже сказал, я не мог сидеть сложа руки. В тот момент я думал лишь о том, как освободить тебя. Теперь, когда цель достигнута, пришло время платить по счетам. Я знаю, что мне придётся нести ответственность за свои поступки. Всё в порядке.

— Отлично. То есть ты готов к тому, что тебя ликвидируют?

— Даже если и так, я не жалею о том, что сделал, — Бойд рывком поднялся на ноги. Казалось, каждая мышца тела возненавидела его за это. — Но…

Бойд колебался. Он считал, что, покончив с собой, сделает всем одолжение. Если сейчас он обмолвится об этом хоть словом, Син, возможно, попытается его остановить. А если Син захочет уберечь его от этого шага, значит ли это, что в нём, Бойде, было что-то достойное спасения? Но что изменилось? С задания в Торонто прошла всего неделя.

— Но что?! — рявкнул Син, нетерпеливый, как всегда.

— Я хотел спросить тебя кое о чём.

— О чём?

Бойд скрестил руки на животе.

— Знаю, мы много всякого-разного наговорили друг другу. Но я правда думал, что ты меня ненавидишь. Ты сказал, что сожалеешь о том, что помог мне тогда, и мне кажется, у тебя есть все основания пожалеть об этом снова. Я больше не знаю, как у нас обстоят дела, Син. Если ты хочешь другого напарника… — Бойд сфокусировал взгляд на стене, поверх плеча Сина, там где прилёг отдохнуть солнечный лучик. — Просто скажи, я всё устрою.

В этот раз тем, кто отвёл взгляд, был Син.

— Я сказал это, потому что мне было так противно от всего, что произошло во Франции. Я ненавидел себя, потому что вёл себя, как идиот, но я никогда не ненавидел тебя.

— Почему ты вёл себя как идиот?

— Потому, что я был… — казалось, Син пытался подобрать слова, не зная, как лучше выразить то, что он собирался сказать. — Потому, что я был в ярости. Ты не разговаривал со мной, и ещё этот Тьерри, которого я в принципе на дух не переношу. Я злился, потому что ты так легко попался в его сети, злился, что на тебя повесят ярлык «Ромео», злился из-за пульта от ошейника. И потом… В любом случае, я сожалею о том, что наговорил тебе тогда. Я просто не справился с ситуацией, не знал как… Я просто злился. Но я не имел в виду то, что сказал. Ничего из этого.

— Даже то, что сказал во время миссии в Канаде? — спросил Бойд, ища скрытые намерения на лице Сина.

— Ничего из этого, — повторил Син.

Впервые за несколько месяцев Бойд почувствовал, что даже дышать как будто стало легче, как будто неподъёмный груз перестал давить ему на плечи.

— Хорошо, — втянул ноздрями воздух Бойд и, кивнув, повторил громче: — Хорошо.

Когда сквозь чёрные грозовые тучи пробиваются слабые лучики солнца, шагать по жизни становится гораздо легче. События, разворачивавшиеся в квартире Сина, казались нереальными, но его слова не оставляли места для недопонимания.

Рука коснулась локтя Бойда, заставляя снова сфокусироваться на Сине. С тех пор, как тот проснулся, он касался Бойда уже во второй раз.

— Я собираюсь принять душ, — даже растрёпанный и весь в синяках, Син всё равно был красив в своей неловкости, когда пробормотал: — Спасибо. За всё.

Бойд робко улыбнулся, но по мере того, как Син отчаянно пытался отыскать что-то в карманах свободных чёрных штанов, улыбка на его лице становилась всё шире.

— Пожалуйста.

Син кивнул и попятился в направлении ванной, ни на мгновение не сводя глаз с Бойда, пока между ними не встала дверь.

Три слова изменили всё.

Теперь, когда Бойд осознал, что далеко не все значимые для него люди испытывают к нему одно лишь отвращение, самоубийство перестало стоять на повестке дня. Не такой уж он и бесполезный, нежеланный и ущербный, если человек, которому он причинил боль, человек, который пострадал по его вине, всё ещё хочет быть с ним рядом. Он не мог быть настолько отвратителен, если Син его не ненавидел.

Возможно, всё не так уж и плохо.

Вот только теперь Бойд не имел ни малейшего понятия, что ему делать дальше. Строить планы на жизнь, когда следовало спланировать свой последний вечер, было гораздо сложнее.

Когда из ванной раздался шум воды, Бойд обнаружил, что снова занимается тем, на чём совсем недавно поймал его Син — витает в облаках. Чтобы не грезить наяву, Бойд встряхнулся и направился на кухню, решив занять чем-нибудь руки. Он решил приготовить Сину что-нибудь поесть, но, открыв холодильник, обнаружил в нём лишь сырую рыбу и кусок мяса. Бойд посмотрел на них растерянно и открыл морозильную камеру. Ничего. Ни одного захудалого ужина из микроволновки.

И какого чёрта он должен с этим делать?!

На кухне от Бойда не было никакого проку. Обидевшись на холодильник Сина, ввиду полного отсутствия в нём готовой еды, которую нужно было просто засунуть в микроволновку, он порылся в шкафчиках и обнаружил банку арахисового масла и початую буханку хлеба. По крайней мере, уже что-то существенное.

Бойд как раз положил продукты на стол, когда зазвенел телефон. Взглянув на экран, он обнаружил одно непрочитанное сообщение от Райана, в котором тот интересовался, всё ли у них в порядке, а также ставил в известность, что его ищет Кархарт.

Бойд быстро набрал Райану короткое смс и швырнул телефон на кухонный стол. За этот короткий промежуток времени Син закончил принимать самый быстрый душ в истории человечества. Бойд едва успел открыть банку с арахисовым маслом, когда Син вышел из ванной, на ходу завязывая шнурки свободных штанов.

— Смотрю, ты превратил мои камеры в гору мусора.

— Да.

— Хорошо.

Син вошёл в кухню и облокотился о столешницу. Теперь, когда влажные волосы больше не закрывали его лицо, синяки на нём казались ещё более жуткими, нежели раньше, но, несмотря на травмы, Син был в полной боевой готовности.

— В этот раз ты превзошёл себя. Теперь они точно взбесятся.

— Я не преследовал эту цель, вообще-то причина была совершенно иная. Но да, я в курсе. Когда моя мать узнала, она разозлилась. Думаю, Коннорс будет в бешенстве.

— Твоя мать была здесь?

— Мельком.

— Мне показалось, я слышал её голос.

Бойд сделал сэндвич с арахисовым маслом и подвинул тарелку к Сину, тот жадно вонзил в него зубы и проглотил в один присест. Расправившись с сэндвичем, он схватил банку и принялся поглощать арахисовое масло прямо из неё, зачерпывая его пальцами.

— И почему же они до сих пор не упрятали меня обратно в ящик?

— Не знаю, — Бойд не мог отвести глаз от изгиба его губ и влажных пальцев, которые то появлялись, то исчезали у него во рту. Пойманный на месте преступления, Бойд отвернулся, открыл другой шкафчик и обнаружил в нём консервированный суп.

— Она сказала, что поможет. Ещё она сказала, что ты можешь остаться здесь, пока не поправишься. Но это неточно, сперва ей нужно согласовать это с Коннорсом и получить его разрешение.

— И нафига ей это делать? Если ты не в курсе, она не особенно меня жалует, — Син плюхнулся на столешницу, продолжая выковыривать пальцами арахисовое масло из банки. При этом он непринуждённо болтал ногами, одна из которых врезалась в Бойда. Что это было — случайность или спланированная акция, Бойд не знал. Но движение было таким расслабленным и естественным, как будто это не Син недавно метался в бреду и был на волоске от смерти, а кто-то другой.

Бойд поставил банку с супом на столешницу, пытаясь игнорировать лёгкие тычки. Это было выше его сил. Он завороженно смотрел, как тонкие пальцы, влажные и блестящие от слюны, то исчезают, то появляются из этого насмешливого вечно ухмыляющегося рта, сыпавшего остротами. Это зрелище навеяло воспоминание о том, как их языки сплетались во Франции, каковы эти губы на вкус, а вместе с этим на ум пришёл неуместный вопрос: каково это, почувствовать эти губы на…

Бойд вырвал банку с арахисовым маслом из рук Сина.

— Прекрати! Это… негигиенично. Возьми ложку или ещё что-то, но не… руками же, в самом деле!

— Но так вкуснее, — Син вылизал пальцы дочиста, проводив банку тоскливым взглядом. Отвлекись он на секунду, непременно заметил бы, какие мысли роились в голове его напарника.

«Хороший, — подумал Бойд, хотя на кончике языка вертелся другой эпитет: — Ублюдок».

Бойд сосредоточился на разогревании супа. Это было уместно, в отличие от тех странных мыслей, которые посещали его безумную голову при взгляде на напарника, только-только начавшего приходить в себя после серьёзной травмы!

— Ну, и почему же?

Бойд завис, пытаясь вспомнить, о чём они говорили. Он поставил банку под встроенный в стену консервный нож, наблюдая за тем, как она вращается вокруг своей оси.

— Не знаю. Я думал, она будет против, что уж говорить о какой-то помощи. Она сказала, что не видит смысла лишать тебя дееспособности, потому что ты уже отбыл большую часть своего срока. Возможно, поэтому. А, возможно, она просто решила пойти по пути наименьшего сопротивления и поберечь свои нервы, после того, как я заявил ей, что не позволю никому тебя забрать, пока ты сам не сможешь себя защитить.

Син смотрел, как Бойд наливает суп в тарелку, следя за каждым его движением.

— Я запутался.

— Почему?

— Я не понимаю, зачем ты всё это сделал. Нет, я понимаю, что ты чувствуешь себя виноватым из-за того, что меня засунули в ящик из-за Трумэна, но я не могу взять в толк, почему ты до сих пор здесь? — видимо, до Сина дошло, как прозвучали его слова со стороны, потому что он нахмурился и помотал головой. — Блядь, я не это имел в виду! Я просто не умею так быстро переключаться. Ты уже довольно давно меня игнорируешь. С чего вдруг ты стал таким добреньким? Вытащил меня с Четвёртого, и всё такое… Камеры эти, заботился обо мне, матери своей дал от ворот поворот. Совесть замучила, что мне чуть башку не прострелили на том задании, или что?

Бойд остановился и опёрся ладонями о столешницу.

— Возможно, порой я был расстроен, но мое мнение о тебе никогда не менялось. Не будь Гарри и этой миссии в Канаде, я бы всё равно поступил так же. Я знаю, каково это, когда все обстоятельства против тебя и не к кому обратиться за помощью, и я бы никогда не поступил так с тобой. Ты мой напарник, и это что-то да значит для меня.

— Понятно… — протянул Син. Окончательно сбитый с толку, он наблюдал за тем, как Бойд разогревает суп, но не предпринял попытки продолжить разговор.

— Я тут вдруг подумал, а зачем ты тогда пришёл в библиотеку? — огорошил его Бойд.

— Райан заявился ко мне домой, чтобы поведать о том, что я пропустил, пока был на соло-задании. Я хотел поговорить с тобой.

— О, — весомо изрёк Бойд. — Ну и как, мы уже поговорили?

— Вообще-то, нет. Думаю, я просто хотел удостовериться, что… — Син откинул голову назад, упираясь затылком в шкафчик, и уставился в потолок. — Ты знаешь, что я думаю на твой счёт. Я тебя не презираю, просто считаю тебя редкостным занудой. По большей части.

Уголки губ Бойда дёрнулись.

— Что ж, спасибо. Наверное.

Син перестал пялиться в потолок и положил руку на плечо Бойда, притянув ближе к себе. Бойд не сопротивлялся. Он неосознанно поднял руки и почти положил одну на бедро Сина, но вовремя одёрнул себя и опёрся ладонями о столешницу по обе стороны от расставленных на ширину плеч ног Сина.

— Я бы хотел сказать больше, — вздохнул Син, он по-прежнему выглядел расстроенным. — Но когда я открываю рот, оттуда вылетает какая-то чушь. Я всегда говорю что-то не то.

Бойд кивнул; их близость и зелень глаз Сина настолько заворожили его, что поначалу у него тоже возле затруднения со словами.

— Всё хорошо, — сказал он в итоге. — Ты меня не ненавидишь, этого вполне достаточно.

— Чёрт возьми, этого недостаточно! — зарычал Син. — Совсем недостаточно. Ты понятия не имеешь, Бойд. Ни малейшего, блядь, понятия.

— О чём?

— Обо всём. Почему я себя так вел. Почему я так злился. Ты не поймёшь, а я не знаю, как объяснить.

— Так попробуй, — надавил Бойд. — Пожалуйста.

— Я не знаю как.

Бойд снова попытался на него надавить, но Син был так взволнован, что он решил спустить это на тормозах.

Он попятился назад, отстраняясь, но Син поднял руку и подчёркнуто осторожно взял его за подбородок, приподнимая вверх. Бойд воспринял это как приглашение прочитать все слова, что не были произнесены вслух, на его лице. Когда-то, очень давно, Бойд хорошо читал язык тела и умел распознавать тончайшие нюансы эмоций, отражавшихся на лицах людей. Но с Сином этот навык был почти бесполезен. До сих пор.

Сейчас, когда Син провёл пальцем по одному из заживающих синяков на лице Бойда, он не скрывал свою нерешительность, отчего сердце младшего напарника забилось быстрее. Всего лишь прикосновение огрубевших кончиков пальцев; оно не должно было произвести такой сильный эффект на Бойда, но он не смог сдержать дрожащий вздох, сам потянулся к ласкающей его руке и закрыл глаза, на мгновение позабыв обо всём на свете.

Более не сомневаясь, Син притянул его ближе, буквально вдавив в свою грудь. Бойд зарылся лицом в изгиб его шеи и почувствовал, как губы Сина невесомо коснулись его волос.

Это не могло быть взаправду.

— Будет лучше, если я ничего не буду говорить, — прошептал Син ему в ухо.

Бойд понимающе кивнул, озадаченный лёгкой дрожью в голосе Сина, и немного отстранился, чтобы разглядеть лицо напарника. От него не ускользнуло то, как Син смотрел на его губы.

За спиной раздался чей-то кашель, как будто кто-то прочищал горло; у Бойда сердце ушло в пятки, но в этот раз совсем по другой причине. Он отскочил назад и повернулся лицом к незваному гостю.

— Я просто готовлю ему суп… — выпалил он прежде, чем успел понять, кто заглянул к ним на огонёк.

Син уставился на непрошеного гостя свирепым взглядом.

— Чего тебе?

В дверном проеме стоял Кархарт и скептически пялился на них. Казалось, он не мог понять, за чем он застукал своих агентов.

Бойд отошёл на пару шагов от Сина, пряча волнение под маской пофигизма.

— Доброе утро, Генерал Кархарт.

Син соскользнул со столешницы; босые ноги прошлёпали по полу, а загребущие руки снова сграбастали банку арахисового масла. По всей видимости, присутствие Кархарта его ни капельки не заботило.

— Ну, ладно… — Кархарт покачал головой и моргнул. Дважды. — Ты! — ткнул он пальцем в Бойда. — Ты в своём уме, какого чёрта ты натворил?! И даже слышать не хочу о бедственной ситуации Сина и о том, как ты должен был сделать всё, что в твоих силах. Тебя могли убить, и его тоже! В следующий раз, когда тебе…

— Не начинай.

Разъярённый взгляд Кархарта переметнулся на Сина.

— Что?!

Син засунул пальцы в банку, зачерпнув очередную порцию арахисового масла.

— Просто оставь его в покое. Можешь поорать на меня.

— Всенепременно, как только найду для этого повод.

— Жду не дождусь, Генерал Кархарт.

Бойд накрыл ладонью руку Сина.

— Прекрати.

Кархарт опять покосился на них, как-то скептически, и осмотрелся вокруг, как будто ждал, когда же появятся настоящие Син и Бойд. Но никто так и появился, и взгляд Кархарта снова остановился на Сине. Тот как раз слизывал арахисовое масло с пальцев; Кархарт фыркнул.

— Слушай, Бойд, — сказал он, уже гораздо спокойнее. — Будь на твоём месте кто-то другой, сейчас он уже был бы трупом. Поэтому особо не зазнавайся. Выкинешь нечто подобное ещё раз, Маршал тебе это с рук не спустит. Ты выставил его идиотом, и тебе повезло, что это дело легко замяли. Подавляющее большинство сотрудников компаунда уверены, что Сина официально выпустили из-под стражи.

— Но не охранники, — заметил Син.

— А охранники будут держать язык за зубами, — ответил Кархарт. — В противном случае от них избавятся и заменят на не подающих надежд оперативников низшего уровня. Впрочем, это как раз то, чем большинство из них и являются. Ты везунчик, Бойд, чего нельзя сказать о вас двоих. На данный момент ты вроде как незаменим. Но на твоём месте я не стал бы пользоваться этим как преимуществом. Пока ты представляешь для Агентства ценность, но если начнёшь наглеть, станешь обузой, понятно?

— Да, сэр, — сказал Бойд. — Впредь я буду вести себя более осмотрительно.

— Уж постарайся, — смерил обоих критических взглядом Кархарт. — Возьми себя в руки.

Когда Кархарт ушёл, Бойд скептически повёл бровью.

— Всё прошло… неплохо.

— Угу, его брюзжание было сведено к минимуму.

Бойд кивнул, вынул суп из микроволновки, поставил на стол две тарелки и положил пару кусочков хлеба.

— Син, ты ведь не злишься на меня из-за всего этого, да? Знаю, глупо спрашивать, когда всё уже сделано, но если моё вмешательство тебе только навредило, то я…

— Нет. Для меня раньше никто ничего подобного не делал.

— Хорошо, —тихо выдохнул Бойд. — А то я уж было решил, что я опять облажался.

— А ты и облажался, если смотреть на это с точки зрения Агентства, — Син взял бумажное полотенце и вытер руки. — Но, как по мне, ты сделал хорошее дело. Они бы ни за что не выпустили меня, пока на горизонте не забрезжило бы какое-нибудь задание. Они бы продержали меня там пару недель. Может, месяцев. Поэтому не загоняйся по тому поводу, что… это было неправильно. Ладно?

Бойд ждал какого-то знака, какого-то скрытого подтекста. После всего, что произошло, не могло же всё быть так просто, в самом-то деле! Заметив замешательство младшего напарника, Син наградил его своим фирменным взглядом.

Бойд выдавил из себя подобие улыбки, неуверенно соглашаясь с доводами Сина, и кивнул на стол в попытке сменить тему:

— Ладно. Думаю, даже мне не под силу испортить суп из микроволновки, но скоро узнаем.

Син с подозрением покосился на суп.

— А это что вообще такое, а? Это они мне это дерьмо заказывают.

— Овощной суп с говядиной.

— С овощами, значит.

Син смотрел на стол так, будто тот был самодельным взрывным устройством, но в итоге всё-таки опустился на стул напротив Бойда, с опаской опустил палец в бульон, а потом засунул его в рот и облизал.

— Неплохо.

— Ты когда-нибудь слышал о ложках?

— Я же уже говорил тебе, так…

— Вкуснее. Да, я тебя слышал, — Бойд кивнул на его тарелку. — Ешь давай. Не тяни резину.

— Пытаешься меня отвлечь?

— От чего?

На секунду Бойду показалось, что Син скажет что-то ещё, но тот лишь повёл плечом, ограничившись полуулыбкой, оставляя Бойда гадать, имел ли он в виду то, что случилось до вторжения Кархарта. Как будто таким образом Бойд пытался вернуть их отношения в привычную колею, где они прикасались друг к другу как напарники, а не как…

Последнее, чего Бойд хотел, так это забыть это ощущение, когда Син стоит напротив, но их нежные объятия уже казались ему далёким сном.

ГЛАВА 23

Вынужденный простой продлился до конца марта.

Син был чуть ли не на седьмом небе от счастья, когда получил уведомление о брифинге. Во время месячного затишья он только и делал, что читал, занимался и думал о Бойде. После инцидента с Гарри он счёл, что появляться в тренажёрном зале было бы неразумно, и занимался преимущественно дома. Пребывание в четырёх стенах никогда его особо не напрягало, но теперь, когда вездесущие камеры не следили за каждым его движением, вынужденная изоляция была почти приятной.

И всё же Син скучал.

Перспектива прогулки к Башне немного его беспокоила, но, как оказалось, заверения Бойда, вот уже две недели твердившего, что всё не так плохо, как ему кажется, не совсем беспочвенны. Флюиды враждебности уже не витали в воздухе, привычные косые взгляды и шепотки за спиной «чудовище» и «монстр» — вот и всё, чего он удостоился.

Было проведено расследование, а по его окончании Кархарт по полочкам разложил охранникам и оперативниками, какие кары он обрушит на их голову, если кто-то выберет ту же тактику поведения, что и Гарри Трумэн. Более того, Генерал поручил своему администратору провести тщательную проверку всех охранников, чтобы выявить тех, кто отвечал за видеонаблюдение в те дни, когда дежурил Трумэн, и закрывал глаза на те случаи, когда тот вёл себя неподобающим образом. Кархарт расправился с шайкой Гарри так быстро, что, казалось, они исчезли из компаунда за одну ночь. И всё это с одобрения Коннорса.

Син не знал, с чего вдруг этому социопату с акульими глазами понадобилось строить из себя человека, но предполагал, что это как-то связано с тем, что Джеффри наконец-то нашёл способ расшифровать внушительный блок данных по Янусу.

По крайней мере, теперь у людей хватало ума не соваться к Бойду.

Син вошёл в конференц-зал, Кархарт и Джеффри сияли как два начищенных медяка, Оуэн размешивал гору сахара в огромной кружке, а Райан клацал по клавиатуре древнего ноута. Он улыбнулся Сину, когда тот застыл в дверях; Син ответил агенту разведки долгим красноречивым взглядом, но не проронил ни слова. Мальчишка ему нравился, а вот то, что Бойд постоянно ошивается в его квартире, — нет.

— А где Бойд? — спросил Райан.

— Мне почём знать?

Райан моргнул, застигнутый врасплох.

— М-м-м… Ну, не знаю. Может быть, потому что ты тесно с ним общаешься?

— Странно, я думал, что ты — его новый лучший друг, — съязвил Син, приземлившись на свой стул. — Кажется, ты общаешься с ним куда более тесно, нежели я.

Замешательство на лице Райана сменилось весельем, а губы растянулись в понимающей улыбке.

— А-а-а, я понял.

— Что ты понял?

— Ты ревнуешь, — поддел его Райан, легко и беззаботно. И куда только подевался тот благоговейный трепет, с которым мальчишка к нему всегда обращался?

Син хмуро взглянул на него исподлобья, наклонился поближе и усмехнулся.

— Да. Очень. А ты разве не знал? Я хочу, чтобы ты был только моим.

Самодовольное выражение с лица Райана как ветром сдуло.

— Ч-что?..

Что Син имел в виду, Райану так и не суждено было узнать — дверь открылась, впуская Бойда. Тот поприветствовал всех собравшихся кивком и занял своё место рядом с Сином.

Зардевшийся как майская роза Райан мяукнул Бойду тихое «Привет» и украдкой взглянул на Сина. Син подмигнул ему; Райан шарахнулся от него и уткнулся в свой ноут.

Бойд недоумевающе взирал на эту немую сцену.

— Надеюсь, вы двое хорошо провели отпуск, — начал Кархарт, — потому что он официально закончился, а вас ждёт большая миссия.

— Как по мне, так это всё тот же отпуск, — заметил Джеффри с ехидной ухмылочкой, ещё более ехидной, чем обычно.

Син скрестил руки на столе и уткнулся в них лбом. Когда Кархарт упомянул, что им предстоит отправиться на «большую миссию», он сразу понял, что брифинг будет скучным и долгим.

— После нескольких месяцев долгой утомительной работы Джеффри наконец-то удалось расшифровать все файлы, которые передал Тьерри.

Кархарт подошёл к встроенной панели у края стола, и в центре всплыла голограмма — изображение огромного здания, которое могло сравниться по площади с несколькими городскими кварталами.

— Ты узнаёшь это здание, Син?

Син протянул руку и провёл пальцами по голограмме.

— А должен?

— Мне казалось, ты уже бывал в Монтеррее, учитывая, что именно там была одна из резиденций твоего отца.

— Мне не разрешали выходить из дома, — сказал Син тоном, который ясно давал понять, что тема закрыта. Он не хотел говорить о своём отце, но, кажется, когда речь заходила об Эмилио у Кархарта начинался приступ амнезии. — Какое отношение это имеет к делу?

Кархарт вздохнул и махнул рукой на голограмму.

— Это тот самый Конференц-центр Джоэла К. Золя, расположенный в самом сердце города Монтеррей. Он также известен как ДКЗ. До войны Монтеррей был важным промышленным центром и одним из ведущих деловых центров Мексики. Только несколько мексиканских городов пострадали во время бомбёжек, и Монтеррей — один из них. Несколько лет назад в городе была развернута крупномасштабная операция по восстановлению прежнего облика города и сейчас Монтеррей — один из немногих процветающих городов на этом земном полушарии, центр промышленности и торговли. Его население составляют бывшие эмигранты со всего земного шара. В основном преуспевающие художники и бизнесмены.

— И? — поторопил его Син, теряя терпение. — Ты нас позвал, чтобы прочесть нам лекцию по истории?

— Не перебивай, — строго посмотрел на него Джеффри, — и он скоро перейдёт к делу.

Кархарт продолжил как ни в чём ни бывало — сама невозмутимость. Как всегда.

— ДКЗ руководит наш бывший соотечественник, состоящий в близком родстве с ключевой фигурой Януса. Его имя Хейл Клемонс.

Рядом с голограммой ДКЗ появилась ещё одна — фотография мужчины чуть за пятьдесят, с короткими тёмными волосами, тронутыми сединой. В остальном его наружность была совершенно обычной и нисколько не примечательной.

— То есть, ты хочешь, чтобы мы взорвали его к хуям?

На этот раз Кархарт не был столь невозмутим. Он наградил Сина строгим взглядом и отчеканил:

— Нет. На площади в два миллиона квадратных метров расположены сотни выставочных залов, конференц-залов и аудиторий. Одиннадцатого ноября этого года, то есть уже через восемь месяцев, в ДКЗ пройдёт мероприятие под названием Всемирная Выставка Искусств, на которой будут представлены работы нескольких известных художников, специализирующихся на визуализации свободы, надежды и нового мира. Мероприятие значительное и масштабное; настолько масштабное, что на время проведения выставки все другие мероприятия были отменены, а количество охраны, которую они собираются привлечь для обеспечения безопасности, потрясает воображение.

— Они собираются использовать выставку как прикрытие для чего-то? — подал голос Бойд.

— Не совсем. В ту же ночь в ДКЗ намечается ещё одно мероприятие, о котором не знает никто, кроме Клеменса. Выставка — это всего лишь предлог, чтобы усилить безопасность ДКЗ и провести конференцию, на которой соберутся главы всех ячеек Януса, включая ключевых игроков. Такой шанс выпадает один раз в жизни. За всё это время мы так и не смогли определить местонахождение ни одного из их лидеров, но теперь в этом нет нужды. В назначенную дату и время все они соберутся под одной крышей. А теперь, Син, будь так любезен, озвучь цель вашей миссии. Уверен, ты уже понял, что от вас требуется.

— Массовое убийство? — скучающим тоном поинтересовался Син.

— В точку. Включите свои планшеты.

Бойд послушно уткнулся носом в свой планшет, Син послушанием не отличался и предпочёл сосредоточиться на том, чтобы повнимательнее рассмотреть миниатюру конференц-центра, вращавшуюся вокруг своей оси.

— Я отправил вам все файлы по этой миссии. В них вы найдёте имена предполагаемых участников конференции. Восемь мужчин в верхней части списка — ваши главные цели, все остальные должны погибнуть в результате мощного взрыва целого крыла здания. Так что, да, Син, тебе будет что взорвать, — вздёрнул бровь Кархарт. — Уверен, эта часть задания придётся тебе по душе.

— Значит, вторую часть задания я точно возненавижу.

Джеффри широко улыбнулся.

— Для успешного выполнения этой миссии вам обоим придётся работать под глубоким прикрытием. А мы все прекрасно знаем, как ты любишь такие задания, Син.

Бойд откинулся на спинку стула, удивлённый. Син уставился на них, не веря своим ушам.

— За три месяца до мероприятия ДКЗ начнёт нанимать и обучать новых охранников для охраны выставки. Одним из этих новобранцев будет Син. Загляните в свои планшеты, там есть вся информация о ваших новых личностях.

Син нахмурился, вытащил из кармана брюк-карго планшет, потыкал пальцем по сенсорному экрану, пока не наткнулся на файл, который отправил ему Кархарт. Открыв его, Син едва сдержался, чтобы не швырнуть планшет Кархарту в лицо.

Парень на фото был одного с ним роста и веса, обладал схожей комплекцией, но на этом сходство заканчивалось — блёклые зеленовато-коричневые глаза, волосы, выкрашенные в красно-чёрный цвет, и многочисленные татуировки вкупе с пирсингом, покрывавшие всю поверхность его тела.

— Нет.

— Да.

— Да ты из ума, нахер, выжил!

— Очевидно, — Кархарт потянулся к встроенной панели, и вращающаяся голограмма сменилась фотографией мужчины, того самого мужчины, которому суждено было стать новой личиной Сина. — Джейсон Альварес, американец, проживает на севере Мексики, жил на две страны, работал охранником в крупных корпорациях. Его задержали примерно год назад во время стычки между повстанцами и нашими агентами. Он использовал место, вверенное ему под охрану, как любовное гнёздышко. Когда выяснилось, что он оказался не в том месте, не в то время, ему предложили место в Агентстве. Он провёл в компаунде три месяца и погиб во время тренировки. Друзей и родственников у него нет, поэтому о том, что его уже нет в живых, никому не известно. Его послужной список полностью соответствует требованиям, которые ДКЗ предъявляют к своей службе охраны.

— Он похож на идиота, — пожаловался Син.

— Неважно. У него то же телосложение, рост и цвет глаз подходящий. Ты отправишься в Монтеррей в первой половине апреля, снимешь квартиру и подыщешь себе какую-нибудь подходящую работёнку, пока ДКЗ не откроет ярмарку вакансий. У тебя шесть месяцев, чтобы пустить корни в Монтеррей и обрасти новыми знакомствами, чтобы у любого, кто связан с Янусом, не возникло никаких подозрений на твой счёт.

— Ты хочешь, чтобы я жил рядом с гражданскими? Ты что, — спятил? — Син недоумённо посмотрел на других членов подразделения. Все, кроме Кархарта и Бойда, были настроены так же скептически, как и он. — Я не приспособлен к жизни среди гражданских. Я не знаю, как жить среди обычных людей. Это плохо кончится, очень плохо, и вы опять запихнёте меня на Четвёртый.

— А ты постарайся, глядишь, и получится, — вставил свои пять копеек Райан. Если бы взгляд мог убивать, Райан был бы уже мёртв. — К тому же, этот Джейсон не был пай-мальчиком. У вас с ним схожий темперамент.

Син уверенным не выглядел. Он надулся и ткнул пальцем в лицо Бойда:

— А чем, скажи на милость, он будет заниматься?

— Бойд будет изучать город, заводить новые знакомства, собирать информацию. Сегодня Монтеррей — это не только центр туризма и торговли, но ещё и преступная клоака. Местная криминальная сеть может стать как вашим подспорьем, так и вашим препятствием. После выставки в Монтеррее будет царить хаос, и в следующий месяц выбраться из страны тем же путём, которым вы в неё попадёте, будет практически нереально. Вам придётся подумать о нескольких путях отступления, подыскать множество укромных уголков, где вы сможете затаиться, и, надеюсь, обрасти полезными связями на всякий пожарный случай. Это задачу возьмёт на себя Бойд.

— Значит, ему придётся целых девять месяцев слоняться по городу. Какая, блядь, сложная задача.

Бойд ухмыльнулся.

— У него тоже будет новая личность, — строго посмотрел на него Кархарт. Бойд тут же перестал зубоскальничать и уткнулся носом в планшет. — На конференции в Монтеррее фракцию «53» или, как они сами её надменно называют, «Движение Истинной Демократии» будет представлять Кадин Рид, которого Уоррен Эндрюс назначил своим представителем. Рид великодушно позволил Бойду выдавать себя за него на конференции Януса. Взамен мы обеспечим его тёплым местечком на Гавайях, куда он отправится в долгосрочный отпуск под усиленным наблюдением.

— Кадин? — Бойд выглядел озадаченным. — Ну и имечко…

— Когда придёт время, Бойд примет участие в конференции. Предполагается, что он появится в городе за три дня до конференции, поэтому в оставшееся время ты будешь изучать город. Рид известен своей страстью к путешествиям и долгим отпускам, поэтому, если он появится в Монтеррей раньше назначенного срока, проблем не возникнет.

— С этим я справлюсь.

Син наклонился вперёд, сунул нос в планшет напарника и довольно усмехнулся. По всей видимости, Кадин Рид был обладателем огненной рыжей шевелюры.

— А кто-нибудь из Януса знает его в лицо? — спросил Бойд. — Мне нужно перенять его манеры, если мне придётся выдавать себя… за него.

— Его никто не знает. Янус ни разу не контактировал ни с кем из фракции «53», кроме Эндрюса, — заверил его Райан.

Бойд кивнул и положил планшет на стол.

— Как мне поддерживать связь с Сином? Мы будем общаться тайно?

Губы Джеффри снова тронула ехидная улыбка.

— Монтеррей — большой город с многомиллионным населением, — покачал головой Кархарт. — В таких предосторожностях нет необходимости. Вы будете жить в одной квартире, а за три дня до конференции Рид переедет в отель.

Син сел прямо и возмутился:

— Что за нахуй?!

А Бойд удивлённо заморгал и робко уточнил:

— Мы будем жить вместе?

— Да. На счёт Джейсона Альвареса будет переведена определённая сумма средств. В пределах разумного, конечно. Этой суммы хватит, чтобы покрыть насущные расходы, но если выйдете за рамки бюджета, выкручиваться будете сами, как хотите. Поэтому советую распоряжаться деньгами разумно, в том числе теми, которые ты заработаешь на своей первой работе, Син. На имя Джейсона уже забронированы апартаменты под тем предлогом, что в скором времени он и его сосед по квартире перебираются в Монтеррей. Вы получите новые телефоны, зарегистрированные на ваши новые имена, но любая связь с членами подразделения под запретом, за исключением контрольных звонков и чрезвычайных обстоятельств.

Син всё ещё пребывал под впечатлением от новости, что он будет жить под одной крышей с Бойдом. Несколько месяцев. Идея была в равной степени привлекательной и пугающей.

— А как насчёт ошейника? Вы собираетесь снять с меня эту штуку?

— Ошейник заменят на чип, вживлённый под кожу, его функции останутся тем же, — Син закатил глаза, а Кархарт спокойно добавил: — Бойд тоже получит трекер.

— Трекер? — встрепенулся Бойд.

— Браслет на щиколотку. На время задания. Что-то вроде датчика GPS, — пояснил Кархарт. — Но не такой заметный.

Бойд уставился на него в недоумении.

— Не такой заметный? Браслет? На мужчине?

— Ты собираешься щеголять в платье и на шпильках? — вздёрнул бровь Кархарт.

Джеффри откинулся на спинку стула и захохотал, громко, заразительно и неожиданно.

Бойд поднял брови и покосился на Кархарта, как-то подозрительно.

— Думаете, это сработает?

— Вам обоим нужно навестить Синтию, — отрезал Кархарт.

— Ты же не думаешь, что я позволю изуродовать моё девственное тело этими вульгарными тату, да?

Кархарт ухмыльнулся.

— Джейсон ещё и курил как паровоз.

Губы Сина сжались в тонкую линию.

— Если вопросов больше нет, предлагаю вам двоим внимательно ознакомиться с информацией на ваших планшетах перед тем, как я передам вас в руки Синтии.

Бойд отодвинул стул назад, но не встал, уткнулся носом в свой планшет, как прилежный маленький агент, даже слова против не сказал.

— А у этого Рида есть скелеты в шкафу, о которых мне стоит знать? — пробубнил Бойд, не отрывая взгляд от планшета. — Огласите весь список, пожалуйста, чтобы мы с Сином знали, к чему готовиться.

Райан расплылся в озорной улыбке.

— Кадин — художник, это т-а-а-ак круто. Ты же умеешь рисовать. Возможно, я даже смогу связаться с твоим прикрытием и организую вам встречу.

— А Син тем временем может посмотреть несколько видео с тренировок Джейсона, — сказал, как отерзал Кархарт.

Бойд кивнул и посмотрел на Сина.

— Когда мы выдвигаемся?

— На следующей неделе. Так что не теряйте времени даром.

Син поднялся на ноги, сунул планшет в карман и прошуршал к двери, но, заметив, что Бойд не сдвинулся с места, остановился и злобно зыркнул на него из-за плеча:

— Ты идёшь?

Казалось, вопрос застал Бойда врасплох. Он схватил свой портфель, быстро попрощался с остальными членами подразделения и поспешил за старшим агентом.

— Чушь собачья! — огрызнулся Син, когда они вышли в коридор. — Ненавижу это задание.

— Но мы же ещё даже не начали.

— Ничем хорошим это не кончится. Они из ума выжили, если думают, что я с этим справлюсь.

— Ты справишься, — заверил его Бойд. Фантомная улыбка порхала на его губах, пока они брели по коридору. — Вообще-то, это отличный шанс. Ты сможешь отточить свои навыки по слиянию с толпой, а если возникнут сложности, ты всегда можешь попросить у меня совета. Что такого ужасного в том, чтобы провести почти целый год в Монтеррее со мной?

— Это самая ужасная идея, которую мне доводилось слышать.

— Ладно, тогда придётся найти мне замену. Как насчёт того агента из снабжения, который заглядывал к тебе на днях?

— У него нет твоего сногшибательного стиля и сноровки, и вообще, не думаю, что рыжий будет ему к лицу, — Син сунул руки в карманы. Он вёл себя, как капризный ребёнок, и знал это, но ему было плевать.

— Я буду выглядеть, как… полный идиот.

Они остановились у лифта и Бойд толкнул его локтем в бок.

— Это вряд ли. Какие у него тату? И мне показалось, или там и вправду было что-то про пирсинг?

— Обычная бессмысленная херня. Колючая проволока, крест и всё в таком духе, — Син сам от себя такого не ожидал, но тогда, несколько лет назад, ни с того ни с сего на одном из заданий он набил себе тату со строчкой из «Потерянного рая». Но она хотя бы что-то значила для него. Мысль о том, что он будет выглядеть как подросток-панк, дорвавшийся до чернил и размалевавший себя ими с головы до пят, его отнюдь не прельщала.

— У него кольцо в губе и несколько сережёк в ушах. Это просто смешно. Хотя

Синтия будет в восторге.

Пока Син пытался представить, как его напарник будет выглядеть с рыжим цветом волос, золотые глаза сфокусировались на его губах.

— Ну, не знаю, — пробормотал Бойд. — Мне кажется, это будет не так уж плохо…

Эти слова и то, как Бойд пялился на его губы, заставили сердце Сина биться быстрее.

Син поспешил скрыться внутри кабины лифта, чувствуя, как кровь в венах стала бурлить чуточку медленнее, а сам он — нервничать чуточку меньше, когда Бойд отвёл взгляд.

***

Секретаршу из шестнадцатого отдела, или, как его называли местные, отдела гражданских, список модификаций, который вручил ей Син, изрядно позабавил. Бойда отправили красить волосы или, чёрт его знает, что там было нужно, чтобы превратить его в Кадина, а Син промаршировал в кабинет Синтии как на эшафот. Без подъёбов, как обычно, не обошлось. Синтия по сотому кругу повздыхала об её интрижке десятилетней давности с его отцом, а потом позвала своих помощников, чтобы приступить к трансформации.

Он бы с радостью отказался от татуировок, но, спроси кто, объяснить их отсутствие будет ой как непросто. Вверив своё тело заботам помощников Синтии, Син отключил слух и сосредоточился на том, чтобы дочитать файл до конца.

Большая часть семейства Джейсона сгинула ещё во время войны, а остатки выкосило радиоактивное облучение. Детство он провёл в колонии для несовершеннолетних, состоял в нескольких бандах и разбойничал бы с ними и дальше, но в конечном счёте его взяли с поличным и отправили то ли в исправительную школу, то ли в военный лагерь. После окончания обучения Джейсон успел поработать как в службе охраны, так и личным телохранителем. И хотя он имел репутацию засранца, но засранца умного, неплохо справляющегося со своей работой, а потому крупные корпорации и толстосумы готовы были оторвать его с руками и ногами.

Что касается его кратковременного пребывания в Агентстве, то он начал с должности охранника, но метил в оперативные агенты. Собственно, во время обучения он и погиб, что было не удивительно — многие новобранцы не доживали до конца обучения. Во многом поэтому Сина так раздражал тот факт, что Бойд упорно считал свои успехи не впечатляющими, а себя — недостойным звания, которое носил по праву. И срать он хотел, что все вокруг твердили ему об обратном.

На то, чтобы перевоплотиться в Джейсона, ушло несколько часов. И хотя он избежал процедуры смены цвета глаз, волосы от издевательств спасти не удалось — коротко подстриженные, выкрашенные в другой цвет, они топорщились во все стороны. А пока помощник Синтии занимался подборкой полноценного гардероба для модифицированной версии Джейсона Альвареса, исходя из прижизненных вкусов прототипа, упомянутых в файле, прибыл художник по тату.

Парня звали Мануэль. Син возненавидел его с первой же секунды, как увидел. Просто потому, что стараниями этого самого Мануэля на его руке появилась татуировка грёбаной колючей проволоки.

Это чувство прочно укоренилось в нём, когда, закончив с пирсингом, Мануэль предпринял слабую попытку завязать светскую беседу, выводя чернилами крест на его бедре.

— Что-то мне лицо твоё знакомо.

Син ничего не сказал, только щёлкнул языком по кольцу, которое теперь украшало его нижнюю губу. Как ни странно, это было довольно больно.

— Точно! Знаешь, на кого ты похож? На того чокнутого парня, который здесь работает. Его ещё все называют…

Син зыркнул на Мануэля, и тот осёкся на полуслове.

— Как называют?

Паренёк оцепенел.

— Никак.

Синтия рассмеялась из-за вешалок с одеждой, которые её помощники вкатили внутрь, Син едва её видел.

— Не бойся, Мэнни. Он вполне безобидный, если ты, конечно, не будешь лезть ему под горячую руку.

Мануэль посмотрел на Сина с долей сомнения во взгляде.

— Или… — протянула Синтия. Её голова показалась из-за вешалок. — Не решишь подбить клинья к его милашке-напарнику.

— Заткнись, нахрен, — усмехнулся на это Син.

Синтия смерила его насмешливым взглядом и снова скрылась за стеной из одежды.

К тому времени, как они закончили, Бойд уже ушёл. Завтра ему предстояла встреча с настоящим Кадином Ридом.

Всю следующую неделю Син не мог вытравить из себя едва проклюнувшиеся ростки тревоги. Каждую ночь он лежал на полу, пялясь в окно, не находя себе места, и вживался в образ заядлого курильщика. Поначалу вкус табака был ему отвратителен, но со временем он перестал находить его неприятным. Череда мерных затяжек и выдохов действовала успокаивающе, всё вышло само собой, ему даже не пришлось себя насиловать. Его отец не выпускал сигарету из пальцев, и наличие рядом ребёнка его не особенно волновало. Син задавался вопросом, не оттого ли всё вышло так легко, что Эмилио и сигареты были неотделимы друг от друга? Отец предложил ему закурить в первый же день их знакомства.

Терзаясь муками безделья, конец которым не предвиделся раньше апреля, Син печально взирал из окна на огни города, сравнивая различия в оттенках послевкусия сладких самокруток и едких сигарет с ментолом, и беспокоился о задании.

Сможет ли он вжиться в личину настоящего человека, жить как обычный человек да ещё так долго? И как он вообще сможет пройти интервью и получить работу? Вдруг рекрутеры из ДКЗ устроят ему какую-нибудь психологическую проверку и поймут, что у него мозги не в порядке? Столько мелочей, которые могли его выдать и которые он был не в силах контролировать. Син то и дело ловил себя на мысли, что Кархарт с Коннорсом толкали их на встречу неминуемой катастрофе.

И потом, конечно же, ещё был Бойд. И восемь месяцев, которые они должны были провести с ним бок о бок, под одной крышей, запертые в тесном пространстве. Син понятия не имел, как он это вынесет, учитывая, что он с трудом держал себя в руках в те редкие моменты, когда Бойд навещал его в его квартире.

Что-то изменилось между ними в то утро на кухне, но ни Син, ни Бойд не желали этого признавать, упорно делая вид, что никакого завуалированного флирта в их отношениях нет и быть не может, хотя он, без сомнения, там был. Вот только в Агентстве, когда напряжение между ними становилось невыносимым, когда они не могли оторвать друг от друга взгляд, когда Син ловил себя на том, что неосознанно касается волос Бойда, или когда Бойд осторожно проводил пальцем по его сбитым костяшкам, они могли просто разбежаться по разным углам и спрятаться в стенах крошечной унылой квартиры Агентства или огромного роскошного дома в Лексингтоне.

Здесь Син, по крайней мере, мог дождаться, пока Бойд уйдёт, и затеряться в своих эротических фантазиях с альтернативной концовкой той ночи во Франции, в которой он поддавался искушению, а Бойд не смотрел на него как на чудовище, намеревающееся его сожрать. Здесь он мог проживать эту ночь бесконечно, кусая нижнюю губу и избавляясь от сексуальной неудовлетворённости, накопившейся за последние два месяца.

А там они будут заперты в одной квартире вдвоём. Син не сомневался, что это лишь усугубит и без того непростую ситуацию. И, возможно, всё станет ещё хуже.

И тем не менее часть Сина — ту, которая не спала по ночам и не могла думать ни о чём, кроме Бойда, — мучил вопрос. А что, если всё будет хорошо? Впервые в жизни.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ… HOLA, MEXICO!

Надеюсь, первая часть книги вам понравилась. Если вы хотите поблагодарить переводчиков, редактора и бету за их тяжелый труд, то сделать это очень просто — поставьте «лайк» или напишите отзыв.


Оглавление

  • ПРОЛОГ
  • СУМЕРКИ. Ч1. ГЛАВА 1
  •   Примечание к части
  • ГЛАВА 2
  •   Примечание к части
  • ГЛАВА 3
  •   Примечание к части
  • ГЛАВА 4
  • ГЛАВА 5
  • ГЛАВА 6
  •   Примечание к части
  • ГЛАВА 7
  •   Примечание к части
  • ГЛАВА 8
  • ГЛАВА 9
  •   Примечание к части
  • ГЛАВА 10
  • ГЛАВА 11
  •   Примечание к части
  • ГЛАВА 12
  • ГЛАВА 13
  •   Примечание к части
  • ГЛАВА 14
  • ГЛАВА 15
  •   Примечание к части
  • ГЛАВА 16
  •   Примечание к части
  • ГЛАВА 17
  •   Примечание к части
  • ГЛАВА 18
  •   Примечание к части
  • ГЛАВА 19
  • ГЛАВА 20
  • ГЛАВА 21
  • ГЛАВА 22
  • ГЛАВА 23