Фрагмент вечности (СИ) [Артем Скоров Sky 09] (fb2) читать онлайн

========== Луч света во мраке ==========

Огромные снежинки, похожие на клочки белого меха, медленно падают с неба в объятый тишиною лес. Не слышно ни зверей, ни скрипа потяжелевших от снега ветвей, ведь даже вечно завывающий ветер куда-то подевался и больше не раскачивает их. Тишина абсолютна, нерушима, и под её невидимой опекой снежинки покрывают дорожку из глубоких следов и пятен крови. Сама дорожка тянется из чащи и обрывается посреди поляны, на которой сидят двое.

Айа головой лежит на коленях Урума и окровавленной ладонью сжимает его ладонь, а тот, нависнув над ней, прячет её лицо от снегопада. Свободной рукой девушка держится за торчащий из груди обломок клыка, который спасает ей жизнь и одновременно медленно вытягивает её. Придерживая любимую, Урум чувствует — её дыхание становится слабее, а ещё утром сильная хватка уже едва ощутима. Оба понимают — пришёл её миг отправиться к предкам. Урум хотел помочь ей, но Айа запретила спасать ей жизнь, ведь заботясь о ней, он сам может погибнуть. Она надеется умереть на этой поляне в его руках, а Урум не может отпустить её.

С самой первой их встречи она стала для него всем. Детьми они вместе сбегали на охоту, попадали в бесчисленное множество бед, предавались любви и путешествовали. Айа и её мечты — единственная для Урума причина блуждать по бесконечным снегам ради призрачной надежды найти тёплые земли и спокойное будущее вместе. Да, именно она научила его мечтать о будущем, а не думать только о сегодняшнем дне. А теперь всё стремительно тает, словно снежинки в огне, — так легко и безвозвратно. И единственная его мечта никогда не сбудется.

Не в силах больше смотреть в переполненные болью глаза цвета летней травы, Урум наклоняется и прикасается щекой к щеке, которая так же холодна, как и ладонь. А её дыхание по-прежнему горячо, как и в моменты их близости. Оно проникает под надетые на него шкуры и согревает сильнее пламени, пока неожиданно не обрывается. Урум отстраняется от любимой, а её глаза навсегда закрылись и больше не смотрят на него. Он остался один. Без неё.

Не сдерживаясь, Урум завывает на всю округу и прижимает любовь всей своей жизни к груди, в которой навсегда поселилась ранее незнакомая ему пустота. Пусть хищники услышат его, пусть растерзают и прекратят муки. Он не хочет жить в мире без неё. Ответом на его страдания становится безразличная тишина леса, а холодные снежинки падают ему за шиворот, словно желая усилить его боль, а не прекратить её. Тогда Урум решает сделать всё сам и осторожно кладёт тело Айи на снег, после чего отодвигает с её груди разорванные, пропитанные кровью шкуры. Глубокие раны от когтей и клыков тигра больше не кровоточат, отчего кажутся ещё более ужасными. Глядя на них сейчас, Урум понимает — сколько бы ни старался, сколько бы не вспоминал как она его лечила, не смог бы спасти её — не сам и не в подобных обстоятельствах.

Всё так же сидя в снегу, Урум раздевается сам. Одна за другой тёплые шкуры падают в снег, обнажая бледную и покрытую шрамами кожу, под которой выступают закалённые суровой жизнью мышцы. Раньше скрытая в них сила казалась ему возможностью защитить Айю от любой беды. В итоге они оказались бесполезны против истощённого тигра в засаде. Ему холодно, а кожу покрывают снежинки, похожие на клочки белого меха, но не греют, а жалят кожу своим холодным касанием, а Урум не обращает на них внимание. Дрожащими руками он прикасается к груди любимой и больше не чувствует бьющегося сердца, под стук которого любил засыпать. Его пальцы ухватываются за скользкий от замёрзшей крови обломок клыка, и он осторожно тянет его, боясь причинить Айе ещё больше боли. Любимая и так уже достаточно настрадалась. Когда обломок извлечён, Урум осматривает его: слегка приплюснутый и большой — длиной с мужскую ладонь.

Урум сжимает в кулаке клык и прижимает его остриём к собственной груди напротив сердца. Дыхание становится тяжёлым, глубоким, отчего грудь каждый раз высоко вздымается. Он смотрит перед собой в бескрайнюю глубину зимнего леса и медленно заносит свободную руку для удара. Ему страшно умирать, ведь в мечтах Айи они всегда умирали в глубокой старости где-нибудь вдали от холода. Но жить без неё ещё страшнее, и свободная рука со всей силы летит прямо на слом тигриного зуба…

— …А-а-а!..

Полный боли крик вырывается из груди Влада. Всё ещё крича, падает с кровати на пол вместе с пледом, двумя руками цепляясь за сердце и сворачиваясь в позу эмбриона. Ему кажется, словно развороченные рёбра скрипят осколками, а не до конца пронзённое сердце обратилось в маленькое солнце, выжигающее его изнутри. Вскоре крик перерастает в хрип, а тот обращается в надрывный кашель разодранного горла. Лишь через минуту Влад окончательно успокаивается и спокойно вздыхает, морщась от саднящей глотки.

Не меняя позы, продолжает валяться на полу, бездумно изучая заставленное коробками с новогодними подарками пространство под своей кроватью. Из его глаз текут невольные слёзы, а грудь всё ещё содрогается от фантомной боли конца первой жизни. Из бесконечного множества воспоминаний ему снится именно этот отрывок. Один из самых старых, самый болезненный и самый тяжёлый. Сколько бы Влад ни старался, однако забыть или вычеркнуть события на заснеженной поляне не получается. Произошедшее на ней всё преследует и преследует его, каждый раз вгрызаясь в подкорку ледяными зубами и напоминая о его решении. Тогда он выбрал смерть без Айи, и его выбор предопределил всё их последующее существование.

На тумбочке над головой Влада звонит будильник, вырывая из раздумий и извещая о начале нового дня, дела которого не позволяют отлагательств. Нехотя, игнорируя остаточную боль в груди, выбирается из тёплого кокона и встаёт во весь рост, выключает тарахтелку и оглядывается в поисках белья. Как и во сне-воспоминании, он высок и атлетично сложен, правда в сравнении с теми далёкими временами его кожа лишена множества шрамов и изъянов, только по-прежнему бледна. Зачесав длинные волосы назад и натянув бельё, подходит к окну, сразу распахивая плотные занавески. По ту сторону стеклопакета на город в медленном танце сыплются пухлые снежинки, кружащие в одном им ведомом ритме. Почти такие же, как и в тот день на поляне. Их беззвучный вальс уже давно не завораживает Влада, а вызывает далеко не самые приятные ассоциации. Он ненавидит такую погоду. Вполне возможно, вместе с ним Айа сейчас смотрит на снегопад и даже не догадывается о его существовании. Или же любимая на каких-нибудь тропических островах загорает под солнышком вдали от непогоды, о чём всегда мечтала. Богатое воображение моментально рисует его любимую на берегу океана в сочном и откровенном купальнике травянистого цвета. Влад улыбается, а затем вспоминает её разодранное тело и возвращается к тому, с чем проснулся ранее.

Ловко запрыгнув на подоконник, Ку́ри ласково трётся о его руку, одновременно наслаждаясь почухиваниями за ушком. Угольно-чёрная кошка с изумрудными глазами появилась в жизни Влада не так давно — в страшный ливень летним вечером та истощённым котёнком прибилась к нему на выходе из магазина. С тех пор пушистая проказница единственная его сожительница в просторном двухэтажном доме. Родителей Влад ещё до поступления в институт подговорил на поездку в столицу на заработки, где они открыли небольшой и прибыльный бизнес. За пару лет с его дистанционной поддержкой в качестве бухгалтера им удалось накопить достаточно денег на новую жилплощадь и несколько машин, хотя основная цель Влада вовсе не в семейном обогащении, а в отдалении от них. Рано или поздно он вновь встретится с Айей, и тогда исчезнет из жизни своих нынешних родителей. И чем дальше они будут друг от друга сейчас, тем легче все переживут расставание. Кури же единственная, кто не обременён таким правилом, да и Айа обожает кошек.

Снова задумываясь о ней, Влад мизинцем успокаивает зудящую бровь и с тоской заглядывает в изумрудные глаза. Он уже больше века не видит любимую. Подобно пожирающим комнату теням, с каждым прожитым без неё годом страх растёт, расползается и поглощает его душу, грозя однажды утопить её во мраке. Влад знает имя своему страху, знает способ борьбы с ним, но всё равно не в силах справиться с ним. Айа и есть его оружие от одиночества, его луч света во мраке, и часть самой его сущности, без которой он бессилен наедине с собой. Возможно, в нынешней жизни его любимая всё-таки проберётся через препятствия на своём пути и отыщет его. Возможно, Айа уже на полпути к нему. Он верит в это, ведь именно вера помогает ему бороться с тьмой внутри себя, и для облегчения её пути он должен оставаться на месте. Конечно, «на месте» не столь буквально — в пределах города будет вполне приемлемо.

А пока её нет, ему стоит заняться насущными делами. Ведь ничего другого без неё и не сделаешь. Впереди очередная сессия и праздники, на которые родители обещали вернуться домой, а потому, по традиции, новогодний стол на Владе. Потянувшись и легко достав до потолка, он отправляется в ванную.

***

Покончив с последними в году экзаменами, Влад направляется к выходу из здания, по пути не задерживая ни на ком взгляда, невольно притягивая к себе взгляды окружающих. В стенах универа он известная личность, если не сказать противоречивая — будучи студентом, не посещает занятия и работает репетитором, часто ведя уроки даже для своих одногруппников и демонстрируя знания на порядок выше, чем у преподавателей. Пока он отсутствовал, оставленная под открытым небом новенькая ауди вся покрылась снежком, сменив цвет с чёрного на белый. Сев в подаренную родителями машину, Влад раздумывает о следующей цели сегодняшнего путешествия — по магазинам и домой или же съездить на окраину города к старинному и очень особенному для него парку. Выбор падает на второй вариант.

На деле добраться до парка оказывается не так просто, как изначально казалось Владу, — несмотря на разыгравшуюся погоду, из-за преддверия Нового года поток транспорта возрос, создав коллапс на дорогах и для водителей, и для коммунальщиков. В итоге ко второй половине дня всё ещё сыплющий с неба снег практически парализовал весь город множеством мелких аварий и пробками, в одной из которых намертво встрял и Влад. Из-за сложившейся ситуации и откровенного безделья Влад невольно погружается себя, образно всматриваясь во тьму вокруг души. После сегодняшнего сна она стала ещё больше.

Спустя долгие три часа пробок, за которые он планировал давно вернуться домой, Влад только-только добирается до городского парка. С давних пор слабо ощущая холод как таковой, кидает куртку на заднее сидение и остаётся в одной футболке с длинным рукавом. Проникающая под одежду прохлада, назойливо покалывающий оголённую кожу снежок и некая отстранённость парка от остальной жизни города практически в живую погружают его в тот самый день. Именно в таком мире Влад впервые родился — холодном, первобытном и жестоком. Правда сейчас тут нет верной спутницы и голодных хищников, готовых тут же тебя сожрать. Здесь он чувствует себя на своём месте. Пока вне поля его зрения, но в парке находится одно особенное место — поляна, на которой они с Айей однажды умерли. Со стороны поляна ничем не примечательна: небольшой пятачок диаметром примерно в семь метров, окружённый деревьями и покрытый нетронутым снегом. Правда уже не таким белым, как тогда, за что спасибо нынешней экологии. Любой пройдёт мимо неё или отдохнёт на ней в тени густых крон и даже не догадается о глубокой истории места. Для Влада оно особенно, ведь там ему удаётся на время успокоить тревожные чувства после того сна.

Больше никуда не торопясь, он прогуливается по дорожке и оставляет на нетронутом снежном покрове глубокие следы кроссовок, любуясь невероятной красотой. Неким совершенно мистическим образом этот клочок природы всегда остаётся нерушимым ещё с тех времён, когда на месте города находилась небольшая деревушка. Поселение росло, развивалось, бесчисленное количество раз разрушалось и возводилось заново, перестраивалось, и каждый раз парк словно никто не замечал. Зимой тут мало отдыхающих и зачастую безлюдно, а вот весной и летом часто встречаются мамаши с детьми и любители утренних пробежек. Сейчас же идеальная для уединения ситуация, хоть Влад и ненавидит нынешнюю погоду. Поскрипывая снегом, он проходит в центр поляны и медленно опускается на колени, а потом закрывает глаза. Глубокий вдох морозного воздуха и такой же медленный выдох облачка пара погружают его в состояние расслабляющего транса.

Айа даже не подозревает сейчас, как сильно он по ней скучает, как сильно он в ней нуждается. Сколько бы они не перерождались и не переживали невероятных моментов, в итоге она ничего не помнит ни про него, ни про свои прошлые воплощения и начинает каждую жизнь с чистого листа. А в периоды длительной разлуки он страдает без неё, всё чаще в последнее время подумывая повторить первое и единственное самоубийство в своей жизни, чем «перезапустит» обе их жизни. Вдруг поможет? Однако столь же вероятен вариант, в котором его поступок разорвёт их мистическую связь, и они больше никогда не переродятся. Именно страх последние две жизни сковывает его, и он бессильно сжимает в кулаках ни в чём не повинный снег, а тот ручейками вытекает сквозь пальцы.

— Где же ты, Айа? — шепчет Влад в кружащую вокруг него тишину.

— О, так ты умеешь говорить? Вот это поворот!

Влад распахивает глаза, вертит головой и видит вокруг лишь царство снега. Но ведь он точно слышал мальчишеский голос, ему не могло почудиться.

— Я здесь, вообще-то.

Влад возвращается в исходную позу и смотрит перед собой. Не сразу, но всё-таки разглядывает в однотонности окружения очертания человеческой фигуры в абсолютно белых одеждах, а внутри капюшона из густого белого меха бледное подростковое лицо с черными точечками глаз. Каким-то образом парень умудрился бесшумно подойти к нему по хрустящему снегу и прислониться к стволу дерева, слившись с окружением.

— Ты что тут делаешь? Да ещё и один, — подчёркивает Влад.

— Сказал полуголый здоровяк, сидя пятой точкой в снегу, — сразу парирует мальчишка. — Это какой-то экзотический способ медитации на лютом морозе? — он слегка кривится и отстраняется, всем своим видом показывая неприязнь к подобным процедурам. — И кто такой Айа? Или такая.

— И какая тебе разница, а? — напор незнакомца Владу не нравится так же сильно, как и претензия к личному времяпровождению, поэтому он отвечает грубо и язвительно. Прохладно, тут не поспоришь. Малец отстраняется от дерева и присаживается на корточки. Не проронив ни слова, несколько секунд смотрит прямо в глаза Влада, словно через них заглядывает в самую душу.

— Давай так, — забавно сведя брови вместе, уже не таким детским тоном заявляет подросток. — Ты рассказываешь, почему здесь и сейчас сидишь раздетый в снегу, а я всё-всё-всё рассказываю о себе в ответ. Идёт? — он протягивает навстречу ладонь в белой перчатке и почти сразу отдёргивает её обратно. — Но только честно! Насколько дикой бы ни была предыстория твоей морозной медитации.

Не спеша соглашаться, Влад мизинцем чешет бровь в ответ на выходку столь напористого подростка. С какой стороны ни посмотри, всё выглядит крайне странно, хотя со стороны мальца положение самого Влада может быть ещё более загадочнее. Прислушиваясь к собственным ощущениям, он невольно задумывается над его предложением. Если не считать Айю и длинный язык по пьяни в прошлом воплощении, в последний раз он раскрывался перед посторонним лет так четыреста назад, если не больше. Тогда Влад уже больше сорока лет одной жизни не видел любимую и сам отправился на её поиски — вдруг кто в соседних деревнях слышал о нездешней женщине, ищущей кого-то. По пути к очередному городу Владу попался древний старец, вместе с которым спрятался от непогоды в старом охотничьем домике. Решив скоротать время, дедок поделился историями своей молодости. Не желая проявлять неуважение, Влад рассказал свою. Как есть, без единой утайки. Сидя на лавочке и держась за клюку, старик молча выслушал его правду и, кажется, искренне поверил в неё, ведь на следующий день после метели пожелал им с Айей скорой встречи и ещё одной замечательной жизни вместе. Каждый из них пошёл своей дорогой, а по прибытию в первое же поселение Влад практически нос к носу столкнулся с любимой. Тогда он не придал той встрече значения, а сейчас она практически в точности повторяется. Да и в конце концов, он ничего потеряет, если случайный пацан послушает рассказ о вечной любви. Быть может, когда накрывший город снегопад стихнет, ему всё-таки посчастливится вновь столкнуться с Айей.

— Ха… ладно, — не пожимая руку, Влад встаёт на ноги и отряхивает колени от налипшего снега, а плечи от нападавшего с неба. Может быть магия четырехсотлетней давности и не сработает вновь, хотя собрать мысли в кучу ради стороннего человека ещё никогда никому не вредило. Надо было ему сразу так поступить, а не выдумывать небылицы в кабинетах психологов. — Предупреждаю — история может быть очень длинной и странной.

— Да у меня весь день впереди! — с вызовом заявляет малец и жестом приглашает на ближайшую лавочку. — Может, ты всё же оденешься?

— Мне нормально. Прохлада бодрит.

— Минус десять ты называешь прохладой? Ты морж? — собеседник задумчиво наклоняет голову на бок, пока Влад очищает лавочку. — Хотя с твоей комплекцией больше похож на лысого белого медведя в парике. Звать-то тебя как?

— Это обязательно?

— У главного героя любой истории должно быть имя, — вальяжно откидываясь на спинку лавочки, заявляет парень. — И если ты ищешь некую-некоего Айа, то и у тебя должно быть столь же экзотическое имя, — он требовательно вскидывает брови.

— Влад.

— Не впечатляет.

Присаживаясь рядом, Влад пожимает плечами — в чём его-то вина?

— Когда всё началось, меня звали Урум. Это было давно, очень давно. — От ностальгии по первой жизни Влад улыбается сам себе. До сих пор он отчётливо помнит её и считает самой особенной из всех. — Я рос охотником в одном небольшом поселении где-то на севере уральских гор. Наша жизнь была полна опасностей — в любой день тебя мог загрызть хищник, растоптать будущий ужин, а случайная травма или болезнь сделать калекой или отправить на тот свет. Было сложно, очень сложно, но проще, чем сейчас. Мы не строили планов на будущее, просто жили одним днём, и для нас такой образ жизни казался нормальным… Что?

— А где Айа? Не слишком ли рано ты начал. Не? — парень недовольно пожимает губами.

— Айа была единственной дочерью одной из семей нашего поселения. Мы дружили с самого детства: вместе сбегали на охоту, вместе пакостничали и изучали горы. Инициатором абсолютно всех наших затей являлась она, а мне нравилось всюду следовать за ней. Ведь каждый её шаг за пределы поселения мог стать для неё последним и нужен был хоть кто-нибудь, кто сможет защитить её. И таким первобытным героем стал я. После одного из таких приключений мы нашли в поселении одних лишь тигров. Двое детей ничего не могли сделать против целой стаи. Ради выживания нам пришлось бросить всё и бежать без оглядки… — Прикрыв глаза, Влад вспоминает обрывочные фрагменты того момента, которые определённо не стоит рассказывать ребёнку. Они с Айей оказались далеко и на возвышенности, а потому не могли чётко всё разглядеть, однако оценили масштабы беды. Всюду кровь и растерзанные тела, некоторые уже пожирались хищниками. Возможно, к моменту их появления кто-то ещё оставался в живых и отчаянно отбивался, только помочь ему было невозможно. Это понимал он, а вот Айа рвалась к родным. Ему пришлось силой тащить её прочь и одновременно зажимать ей рот, иначе бы их побег не продлился слишком долго. — После того дня мы долго блуждали, находили другие поселения, только никто не хотел кормить двух ослабших детей. Так мы блуждали… лет десять точно. А потом Айа предложила идти к солнцу. На юг, — рукой Влад без труда указывает точное направление. — Она всегда была мечтательницей, думала не о сегодня, а о завтра. Возможно, именно поэтому я всегда увязывался за ней с самого детства. Взяв уверенный курс на юг, она надеялась, что ближе к солнцу будет теплее, и мы сможем поселиться там, где не будет вечного холода. И знаешь, в конце концов её идея оказалась верной, хотя она так этого и не узнала.

Влад берёт очередную паузу. Ему нужно время для подготовки к самой важной части многовековой истории. Воспоминания — одно, а тот роковой фрагмент из прошлого совсем другое. В нём хранится боль, ради избавления от которой Влад и приехал сюда. А теперь снова вернулся к ней и выворачивает её наизнанку ради неизвестного мальчишки. Возникает резонный вопрос — чем он вообще тогда занимается?

— И что дальше? — без давления, скорее своеобразным толчком напоминает о себе парень. Влад невольно вздыхает — со стариком всё-таки было легче.

— В один из обычных дней недалеко от той поляны на нас из засады напал одинокий тигр. Он прыгнул прямо на Айю и начал рвать её. А когда мне удалось убить его, то оказалось, он успел смертельно ранить её. Она… — Влад шумно вздыхает. — Она не хотела, чтобы я её спасал и умерла у меня на руках там. — Он подбородком кивает на утоптанный пятачок снега, а потом смотрит на обращённые к небу ладони и словно наяву видит её окровавленное тело — холодное, как лёд, и всё ещё прекрасное, как ясная звёздная ночь. — А следом за ней и я.

— Ты убил себя?

Влад внимательно смотрит на сообразительного парнишку. На его лице нет ни тени недоверия, ни капли каких-либо ещё отрицательных эмоций. Лишь заворожённый интерес и нетерпение узнать продолжение. Владу кажется, что малец не так уж и безнадёжен в роли слушателя. По крайней мере отсутствие у него разросшейся бороды и давно не стриженной седой шевелюры облегчает условный монолог.

— Да. А потом я родился где-то в ближайшем поселении. В детстве я ничего не помнил о прошлой жизни, а память о ней постепенно возвращалась около одиннадцати лет. Я ничего не понимал. Думал, заболел страшной болезнью и даже хотел уйти из поселения, боясь заразить остальных.

— Но не ушёл?

— Нет. Перед самым моим побегом, насколько помню, я пошел на охоту и там меня растоптала злая мамонтиха, — Влад нервозно усмехается, хотя в тот момент ему было совсем не смешно от предстоящих перспектив. С тех самых пор та позорная смерть является для него лучшим мотиватором «поддать газку». — И где-то к четвертой жизни до меня постепенно дошло — мои воспоминания правда, ведь якобы выдуманные знания подтверждались. И самое главное, тогда вместе со мной в том же поселении в тот же день родилась девочка до безумия похожая на Айю.

— Она узнала тебя? — разглядывая снегиря на соседнем дереве, задумчиво бормочет парень.

— Нет. Я расспросил её, но она не помнила нашу первую жизнь или другие жизни, вот только это точно была моя Айа — у неё была та же внешность и родимое пятно на груди на месте смертельной раны. Я не знал как объяснить ей свою правду и после расспросов решил ничего не говорить о себе. Просто любить её. Так же сильно, как и в первую нашу жизнь.

— Это ведь не конец, правильно же?

— Потом мы множество раз перерождались снова. Снова и снова, иногда встречались, иногда нет. Порой мы не виделись очень долго, несколько жизней, может, даже, века. И каждый, абсолютно каждый раз она любила меня словно в первый, а я её — словно в последний. За всё прожитое время я кое-что понял: мне дарована память помнить все предыдущие наши жизни, а вот она обладает чем-то вроде инстинкта, благодаря которому чувствует моё местонахождение на любом расстоянии и тянется ко мне, подобно живому магниту. Правда в её случае всё происходит не как с моей памятью, а в случайный, до сих пор не ясный для меня момент.

— То есть ты не знаешь, почему вы до сих пор перерождаетесь?

— Без понятия, — дёрнув плечами и хлопнув себя по штанам, честно признаётся Влад. Их жизни связаны, синхронны. Если по какой-то причине умирает один, умирает и второй — его или её жизнь моментально гаснет, словно разом задувают обе свечи. Из-за чего они не только умирают, но и рождаются в один день, хотя в самой первой жизни Влад был на несколько лет старше Айи. Теперь он всегда начинает новую жизнь в относительной близости от поляны, а вот ей часто приходится преодолевать огромные расстояния во время его поисков. Она может родиться в любой славянской семье: на Камчатке, в Москве или Болгарии, а разок её занесло аж на территорию современной Польши. Причины таких географических привязок и разбросов ему также не известны. — За прожитые тысячи лет я слышал всякое, но никаких реинкарнаций, бессмертных душ или подсказок почему именно мы с ней и именно так.

— Некоторые тайны так и должны оставаться тайнами, правда ведь? — грустно усмехается парень и откидывается на спинку лавочки, вглядываясь в снежные облака. — Ну, а дальше? Это ведь не может быть концом «длинной и странной истории», да? Пока похоже на затянутую предысторию.

Влад задумчиво повторяет его позу и поднимает голову к серо-белому покрывалу над городом. И правда, о чём нынешняя глава его вечности? О том, как он уже третью жизнь подряд ждёт встречу с Айей? Нет, явно не то. Может быть, нынешняя глава его истории похожа на этот самый день? Такая же серая, холодная и мрачная, хотя в любой момент может выглянуть яркое солнышко, разгоняющее мрак и возвращающее миру изначальные краски. Или солнце всей его жизни так и не появится, а в конце Влада встретит лишь новая глава с чистого листа и ещё бо́льшая тьма. Оба варианта вполне возможны, и пока сердце желает скорой встречи, логика подсказывает — подобное наименее вероятно. Влад переводит взгляд на паренька, который всё ещё смотрит в небо и кончиком высунутого языка ловит снежинки.

— И вот на дворе двадцать первый век, — подобрав слова, продолжает Влад, озвучивая более понятную подростку метафору о дне и вечности. — Я не вижу Айю сто лет, и это уже третья жизнь без неё. Знаю, я говорил, что порой мы и дольше не виделись, но ты взгляни, взгляни на окружающий нас мир, — с тревогой в голосе Влад взмахивает рукой за пределы парка. — Он стремительно меняется, растёт, разгоняется. Вещи, о которых люди только фантазировали лет тридцать назад — сейчас уже обыденная реальность. А сравнивать с двадцатыми годами прошлого века вообще бессмысленно. Если раньше она рождалась либо в знатных сословиях, либо нет, то сейчас может быть абсолютно кем угодно! Тихой мышкой, актрисой, одной из размалёванных шлюх из клипов, сиротой или нечто ещё более страшное. Вдруг спустя три поколения разлуки мы очень сильно отдалились друг от друга и это будет уже не моя Айа? Или она не захочет полюбить меня снова, ведь я сам уже не подойду на роль для спутника её жизни, — выплёвывая облачка пара, Влад с надеждой заглядывает в чёрные глаза подростка, словно тот знает ответ на столь сложный и неожиданный вопрос. Или же смотрит со страхом, сам уже не понимает — слова вылились из него одним безостановочным потоком, который теперь он лихорадочно восстанавливает по обрывкам. Влад упирает локти в колени и роняет сверху потяжелевшую от всего сказанного голову. Парень не отвечает, лишь задумчиво смотрит на него.

— Порой мне кажется, что если мы встретимся и не полюбим друг друга снова, то навсегда разорвём бесконечную цепочку перерождений. — Даже не видя соседа по лавочке, Влад догадывается, каким именно будет его следующий вопрос: — Да, я боюсь больше не переродиться, больше никогда не увидеть и не услышать её. Каждая наша с ней встреча — совершенно неповторима. В ней много нового, исключительного и незабываемого, но в каком-то смысле мы с ней всё те же, какими и были до той поляны. Это сложно понять, я знаю.

— Да вроде понял…

— Каждый раз после смерти я помню только тьму. Она, как идеальная ночь, — абсолютная чернь и всепоглощающая тишина. И ни загробной жизни, ни чистилища, ни тем более Айи. Лишь бесконечность ни-че-го. А потом я открываю глаза уже в новом дне, в новой жизни, и всё начинается заново. Очередной виток в бесконечной спирали. И знаешь, лучше я проживу ещё одну вечность в разлуке, зная, что и она где-то там, — сквозь деревья Влад смотрит вдаль, далеко за границу парка, — чем достигну конца спирали и окончательно утону во тьме. Мне страшно без неё.

— Ты любишь её.

— Сильнее всего на свете, — Влад даже секунду не колеблется над ответом. Повисает почти первозданная тишина, нарушаемая редким эхом машин издали.

— Как бы тебе помочь-то?.. — бубнит себе под нос парень. — О! — неожиданно вскакивает с лавочки, чем удивляет Влада. — Ну конечно! Просто идеально! — ударив кулаком в ладонь, он оборачивается и смотрит за спину Влада, а затем опускает взгляд на него. — За мной! — и срывается с места через заснеженные клумбы под деревьями. Влад удивлённо оборачивается на него через спинку лавочки и теряется в догадках о столь резких изменениях в парнишке. Заметив бездействие Влада, подросток останавливается и с разворотом делает пару шагов назад. — Эй, ну ты чего? Время же уходит!

— Время? На что?

— На-а… — с громким клацаньем зубов парень захлопывает рот и несколько секунд напряжённо думает, опять забавно сводя брови. От натуги сжав глаза, делает ещё несколько шагов в сторону Влада. — Я не могу тебе сказать.

Либо он заслуживает «Оскар», либо его виноватое выражение лица искреннее, и тогда Влад чуточку верит ему или хочет верить. Он поворачивается немного сильнее, демонстрируя заинтересованность, хотя после такого заявления пацан ему ещё сильнее не нравится, а происходящее попахивает пранком с замаскированным где-то в кустах оператором.

— Вы с Айей не единственные особенные. Я могу помочь вам встретиться уже сегодня, но ты просто должен пойти за мной, — малец снова оборачивается и взглядом словно следит за чем-то вне поля зрения Влада. — Прямо сейчас. Да нет у тебя на это времени! — он вымученно повышает голос, когда Влад тянется к брови. — Ну! Неужели ты не хочешь её увидеть?

— Если ты обманываешь…

— Я никогда никого не обманываю, — совсем не по-детски заявляет парень.

Не дожидаясь Влада, он бежит немного в сторону от изначального маршрута. Подскочив с места, Влад по дорожке устремляется следом. Из-за снегопада разодетого во всё белое мальца оказывается крайне трудно заметить. Влад периодически теряет его силуэт из виду, но тот каждый раз вовремя окрикивает его. Кем бы он ни был, он сильно пожалеет за попытку обмануть. С другой стороны, даже призрачная надежда снова встретить Айю слишком сильна, чтобы вот так просто отмахиваться от первого лучика в непроглядном столетнем небе. Стремительно приближаясь к границе парка, Влад несколько раз срезает по заснеженным клумбам, едва не летя носом вперёд из-за скрытых под сугробами бордюров. Как бы ни старался, он не в силах догнать своего ведущего. Не помогает ни разница в росте, ни физическая подготовка, ни отсутствие стесняющей одежды. Малец прыткий, незаметный и быстрый — ну точно дикая кошка!

— Ещё немного! Догоняй! — кричит тот, когда оба оказываются на одной дорожке, только с разницей около двадцати метров.

С трудом удерживая дыхание и выжимая из себя все соки, Влад даже не в силах догнать его. Да кто вообще этот пацан, если способен так бегать?! В итоге малец первым вылетает с территории парка и тут же пронзает пустую проезжую часть в неположенном месте, а затем ещё больше разрывает между ними дистанцию. Влад ускоряется ещё сильнее, для стимула представляя за спиной ту самую разъярённую мамонтиху, несущейся за ним с желанием растоптать. Когда до дороги остаётся всего ничего, поздно замечает двигающуюся наперерез иномарку. Водитель едет не слишком быстро и явно не замечает Влада. Сам Влад не успевает резко остановиться, а инстинкт подсказывает не сворачивать на мокром снегу с прямой траектории и готовиться к столкновению. Гася скорость, он натыкается на переднее крыло автомобиля и перелетает через капот на соседнюю полосу.

========== Клиника ==========

Резко затормозив, водитель криво останавливает на тротуаре в паре метров от Влада.

— Вот только чёртовых проблем мне тут ещё не хватало, — бурчит мужчина, спешно выбираясь из салона на морозный воздух. — Эй, парень, ты там живой?

Не отвечая, Влад несколько секунд неподвижно лежит на спине. Собрав силы, он через бок переваливается на четвереньки, поворачивая к небу запятнанную и стёртую до дыр ткань на локтях. Пропитанная размякшим снегом футболка облепляет спину, демонстрируя несколько характерных алых пятен на ней. Тем временем водитель с опаской подходит к нему ближе. Он ехал не слишком быстро, да и удар не особо сильный был, раз парень даже не потерял сознание. С трудом встав, Влад сгорбленной фигурой идёт к тротуару, по пути несколько раз с силой сжимая и разжимая веки, не в силах справиться со звоном в ушах. Тягучая боль моментально заволокла всё тело, словно по сосудам вместо крови пустили раскалённый металл. Что хуже всего, ссадины на спине тысячами иголок отвечают на каждое движение футболки по коже. Постепенно боль трансформируется и сковывает всё тело изнутри, мешая двигаться. Шаги даются с трудом, а после каждого тяжёлого удара сердца в груди по мозгу будто бы с размаху вторят массивным молотом, вынуждая едва ли не корчиться от боли.

— Эй, парень, тебе надо присесть. У тебя кровь…

— К чёрту, — игнорируя назойливого водилу, Влад проверяет достоверность заявления и оттирает руку о штанину. Крови немного, суставы работают, значит просто рассёк кожу, как пить дать. — Пацан! — а того уже и след простыл в обозримом пространстве улицы. — Ат зараза…

Понимая всю тщетность своих шансов догнать малолетнего атлета, Влад едва ли не падает на бордюр и восстанавливает сбитое дыхание. Сердце успокаивается, спасая содержимое головы от участи отбивного мяса. Его всё ещё неконтролируемо трясёт от перенапряжения, хотя и становится в миллион раз легче, правда в душе поселяется тревога. Возможно, малец сам вернётся за ним, но разум с изрядным запозданием подсказывает — подобного не случится. Кем бы ни был безымянный пацан, он не мог из ниоткуда узнать о местоположении Айи. Подобное попросту невозможно, и свой обман ловко скрыл за лапшой со вкусом «я тоже особенный». Выслушав его историю, засранец попросту постебался над ним и воспользовался его сильным желанием воссоединиться с Айей, а когда Влад налетел на тачку, скрылся от проблем подальше. Как же это… Банально. Причём со стороны Влада. Пожалуй, он впервые за целую вечность повёлся на такую примитивную уловку. Неужели спустя двадцать тысяч лет стареет? Вздор.

— Ну ты и паршивец, — бормочет Влад в адрес пацана, наблюдая за водилой, направляющимся к нему с аптечкой в руках. Сдерживая негодование, Влад накрывает ладонями голову и громко стонет от всего происходящего с ним сейчас.

— Ух, сильно, да? Давай я скорую вызову. У тебя, скорее всего, сотрясение.

— Да при чём здесь сотрясение? — не меняя позы, ворчит Влад, не жалея раздражения в адрес случайного человека. — Этот малолетний засранец посмел воспользоваться моим желанием встретиться с Айей и поиграть в догонялки по парку.

— У-успокойся, пожалуйста. Давай я тебе хоть руку обработаю.

Влад не реагирует на просьбу, стонет и ещё сильнее горбится, а водитель воспринимает его действия как согласие на первую помощь.

— Какое необычное имя у твоей девушки, — с нервным смешком замечает мужчина, ковыряясь в поставленной на бордюр аптечке в поисках перекиси. — Был у меня один старый приятель, а у того возлюбленная с таким же именем. Ох и любил он её, остальных сразу отшивал. Надо же. За тридцать лет повстречать двух парней, у которых вторую половинку зовут одинаковым редким именем. Оп, нашёл… Эй, эй, ты куда пополз? — мигом реагирует водила, когда Влад намеревается встать и свалить от него подальше. Влад не верит в совпадения, и если тридцать лет назад его новый знакомый повстречал ещё одного такого же однолюба, лучше держаться от него подальше. — Да сядь ты! — водила хватает Влада за плечо и силой возвращает обратно на бордюр. — Не хватало мне, чтобы ты потом из-за меня…

Он затыкается, ошарашенно таращась в лицо Влада, а тот холодно смотрит на него в ответ. Случилось самое ненавистное Владом в его перерождениях — он столкнулся с человеком из прошлой жизни, и они оба узнали друг друга. Хуже ситуацию и представить нельзя.

— Твою ж мать, — Влад со стоном закатывает глаза и роняет голову на подставленную руку, невольно подтверждая реальность происходящего. Кеша осторожно встаёт на ноги и медленно пятится от него, тараща глаза и безостановочно дёргая губами, так ничего и не произнося. По мнению Влада, за прошедшие века народ стал менее суеверным. Так, если ещё недавно при осознании чего-то подобного православный люд орал о нашествии бесов или злых силах, в редких моментах думая о светлой альтернативе события, то сейчас, как выясняется, они впадают в шок из-за невозможности рационально объяснить происходящее.

— Кеша, успокойся, — выпрямив спину, Влад показывает старому другу открытые ладони. Хоть ему не противна ситуация в целом, вид побледневшего от страха пятидесятилетнего мужика с упаковкой бинтика в трясущихся руках его сильно волнует. Хотя, скорее всего, тому попросту холодно в лёгкой одежде на морозе. По крайней мере, Влад надеется именно на такой вариант.

— Ты мёртв. Мы тебя похоронили двадцать пять лет назад, чёрт возьми! — Направленный на Влада палец ходит ходуном, выдавая всё-таки шоковое состояние. — Так те твои пьяные бредни о множестве жизней вовсе не бредни, да?

— Ну…

— Твою ж, сука, мать, — Кеша опускает голову и шумно выдыхает. — Чёрт возьми, — он оборачивается на машину. Вздохнув ещё раз, Кеша возвращает взгляд на Влада и несколько секунд напряжённо рассматривает его, беспрерывно сминая упаковку с бинтом. — Ты ведь настоящий? Из плоти и крови? Тот самый Андрей, которого я знал?

— Да.

— Садись в машину, — словно позабыв о терзавшем его минуту назад страхе, Кеша подходит к Владу и кладёт несчастный бинт обратно в аптечку.

— Зачем?

— Я отвезу тебя в больницу, — отрезает Кеша. — А если сейчас же не сядешь, я всем про тебя расскажу. Включая твоих родителей, — погрозив пальцем, заявляет мужчина.

Отойдя от лёгкого шока после столь дерзкого заявления, Влад вымученно встаёт на ноги. Видя «положительную» реакцию на угрозу, Кеша протягивает ему руку помощи. Не видя смысла играть в недотрогу, Влад облокачивается на него, и они вдвоём переходят опустевшую дорогу в сторону ягуара. Владу кажется, что за прошедшие с похорон годы Кеша достаточно сильно поменял мировоззрение, если способен так быстро перескакивать от шока к шантажу и нормальному поведению. Догадаться о причинах не сложно — во всём виноват возраст. Из-за него на многие вещи реагируешь иначе. Влад согласился поехать с ним по одной простой причине — каждый раз, когда прошлые семьи узнавали о перерождении их так рано и трагично погибшего сына, всё заканчивалось крайне скверно. Суматоха, излишнее внимание, желание обеих семей иметь его единоличное внимание и самое неприятное — шлейф непрерывно расползающихся во все стороны слухов. Если подобное произойдёт в век интернета, то последствия могут стать ещё ужаснее, вплоть до бредовых научных экспериментов, вызывающих у Влада неприятный зуд ниже пояса. Такие перспективы ему совершенно не нравятся, ведь тогда о спокойной жизни с Айей можно навсегда забыть.

Влад хорошо понимает, откуда Кеша знает о его особенности, ведь мужчина и был его собутыльником в последней пьянке. Тогда всё начиналось невинно — они вдвоём праздновали первый удачный заказ их совместного бизнеса по аренде дорогих европейских иномарок с водителем, однако после пары выпитых рюмок всё переросло в полномасштабную попойку. Тогда-то неконтролируемо длинный язык Влада сам поведал о запретных темах. Влад серьёзно относится к озвученной угрозе. Уж кто-кто, а Кеша словами на ветер не бросается. В его предложении есть свои резоны: локоть продолжает кровоточить, а спина от каждого движения ещё сильнее саднит. Возможно, по ходу решения одной проблемы ему удастся разобраться и с потенциальной утечкой информации. Как бы Влад ни противился, Кеша-таки заставил его сесть в мокрой одежде в кожаное кресло и попросил не переживать о салоне авто.

До ближайшей частной клиники молча едут в неловкой тишине, нарушаемой лишь диктором навигатора. А за окном облака продолжают своё затяжное небесное шоу, посыпая покатое лобовое стекло снежинками, а те забавно скользят вниз, пока их не размазывает по поверхности дворником. Холод наконец отступил от Влада: хорошая печка и сидение с подогревом заставили его быстро разомлеть от тепла, хотя какого-либо дискомфорта без верхней одежды и не чувствовал. Придерживая смоченный в перекиси бинт у раны, он обдумывает свою будущую речь старому другу. Подобные ситуации давно не случались, и он понятия не имеет, как извернуться в двадцать первом веке.

— Я до сих пор поверить не могу, — Кеша первым нарушает молчание.

— Ты первый из узнавших меня, кто решает помочь, а не приплетает религию, — со смешинкой замечает Влад, припоминая последний такой случай, случившийся с церковником более века назад.

— Хочу сразу проясниться — я не хотел тебе угрожать. Просто хотел помочь. Я никому не скажу.

Влад недоверчиво смотрит на Кешу — неужели шутит? Нет, мужчина серьёзен, отчего морщины вокруг его глаз стали ещё заметнее. С открывшегося ему ракурса Влад присматривается к старому другу: ему уже за пятьдесят, его жизнь близится к закату, а друг, умерший четверть века назад, вдруг объявился ещё моложе себя прежнего. Наверное, его сердце сейчасразрывается надеждой на подобную благодать и в его случае, а разум наверняка нашёптывает: «Ты умрёшь и никогда не воскреснешь». Навряд ли в прошлом кто-то задумывался о подобном при встрече с Владом, но он уверен — Кеше сейчас очень тяжело разложить всё по полочкам с имеющейся у него информацией. И вряд ли мужчина приписывает к их встрече Бога или Дьявола, скорее уж мистику.

— Спасибо за помощь. — Влад вздыхает с облегчением — проблема решилась сама собой.

— Пожалуйста. Знаешь, по правде говоря, я рад, что те твои россказни оказались правдой. Я думал о них, когда тебя особенно не хватало в деле. И вот всё вдруг оказалось реальностью… У меня в голове столько вопросов…

— Тебе не стоит их озвучивать, да и я на них всё равно не отвечу. Довези меня, и на этом попрощаемся навсегда.

— Значит, твои слова о границе между жизнями — правда? Случившееся в прошлой жизни — табу в нынешней? — Кеша мрачнеет, демонстрируя полное недовольство подобной практикой реинкарнаций.

— Больше я с тобой пить не буду, — невесело заявляет Влад на количество известной другу информации.

— Да брось… Я мало тогда запомнил. А сейчас и из того почти ничего не помню. Возраст, понимаешь ли… Недавно пятьдесят пять стукнуло. Скромно отпраздновали вчетвером в ресторане: жена, дочь и внучка. Вот, сейчас.

Не отрываясь от дороги, Кеша одной рукой залезает в портмоне и достаёт оттуда фотографию. Из вежливости Влад принимает её и разглядывает. На ней изображены Кеша с женой, их первой секретаршей, молодая девушка чуть младше Влада и щекастый карапуз на руках начинающего дедули. Потому-то Влад и не любит такие приветы из прошлого — жизнь людей скоротечна, а в его понимании и вовсе мимолётна. Старый приятель, с которым они вместе пробирались через «лихие девяностые», давно обогнал его в возрасте и лет через тридцать-сорок умрёт от старости, а Влад продолжит жить и перерождаться. Снова и снова, только ради Айи, никогда и ничего не помнящая о своём прошлом. Их отношения ненормальны, тысячелетия не сдвигаются с места, просто перескакивают с первой ступеньки на вторую и обратно уже бесчисленное количество раз. Быть может, знай Влад о конечности их пути, то постарался бы прожить последнюю жизнь как самый обычный человек, чтобы перед смертью узнать совершенное новое чувство — понимание конца. Желая вырваться из дремучих мыслей, Влад возвращает фотографию и отворачивается к окну.

— Ты всё ещё не нашёл её, да? — спрашивает Кеша через пару минут.

— Нет. За пару минут до тебя один пацан сказал, что может помочь встретиться с ней, но то наверняка был банальнейший пранк.

— Пацан?

— Да. Нашёл меня в парке, весь такой в белом, бежал прямо передо мной.

— Тебе явно нужно к врачу. Перед тобой никто не бежал, я точно уверен.

Влад с недоверием смотрит на Кешу, а тот отвечает ему уверенным взглядом. Он вспоминает заявление парня о его принадлежности к «особенным» людям, а теперь к ним прибавляет ещё и заявление Кеши. Происходящее слишком странно, и странности до сих пор прибавляются. После слов старого друга в груди у него вновь загорается огонёк надежды. Ведь не мог же он его придумать! Не мог! Да и встреча с Кешей в подобных обстоятельствах как-то не тянет на случайность. Теперь Влад смотрит на происходящее иначе и выискивает любые намёки на исполнение обещания мальца. Может быть, Айа — дочь Кеши? Влада передёргивает от таких перспектив, да и не похожа та девчонка на Айю. Происходящее своей запутанностью напоминает ему игру «Что? Где? Когда?», только ещё более сложную, с приставкой «Как?». От мыслительного процесса у него опять звенит голова, отчего Влад оставляет думы на завтра.

До пункта назначения доезжают быстро, благо те разбросаны по всему городу, а пробки уже немного рассосались сами собой. Первым выйдя из прогретой машины обратно на мороз, Кеша зябло осматривается по сторонам в поисках главного входа или ориентиров к нему.

— Девушка! Девушка, постойте! — услышав его громкий голос, торопящаяся в здание Юля оборачивается. Кеша смотрит прямо на неё, и когда их взгляды встречаются, продолжает: — Вы местная?

— Я тут работаю, — хрипло отвечает Юля и переводит взгляд роскошное авто, а затем на выбирающегося с пассажирского сидения парня в лонгсливе. На ней дублёнка с накинутым меховым капюшоном, леггинсы под джинсами и тёплые сапожки, и ей всё равно холодно, а он ведёт себя так, словно на улице разгар лета. Однако от неё не ускользает заметно помятый и подавленный вид ссутулившегося парня, чем тот моментально притягивает её интерес.

— О, так даже лучше. Скажите, вы можете нам помочь? Видите ли, я не местный, а мой друг сильно ударился об асфальт.

Не отрываясь от беглого осмотра возможного клиента, Юля кивает Кеше. Влад поднимает на неё заинтересованный взгляд и несколько секунд внимательно изучает её, отчего девушка тушуется и тут же отворачивается. Он не успевает рассмотреть лицо, а дублёнка и сапожки на каблуках скрывают истинный рост и пропорции тела. Она отчасти похожа на Айю, хотя так можно сказать едва ли не про каждую пятую девушку нужного возраста. И о чём только Влад думает? Первая встречная — и сразу та самая? Он расстроенно смотрит под ноги и послушным болванчиком плетётся третьим. Поскорее бы закончить всё, вернуться к машине, домой, в кровать и уткнуться лбом в стену как можно дальше от призраков мерещащейся везде возлюбленной.

Торопливо поднимаясь по ступенькам, Юля безостановочно думает о скором пациенте. У неё сложилось ощущение, словно её появление ухудшило и без того прискорбное состояние парня. Возможно, она напомнила ему кого-то очень близкого и потерянного. Строя догадки, Юля оставляет посетителей в приёмной, торопливо переодевается и через несколько минут возвращается к ним с решимостью помочь странному парню. Теперь на ней скромный белый халат и маска, поверх массивные очки в роговой оправе, а волосы по привычке затянула в хвост. В ходе короткого разговора выясняется отсутствие у Влада денег и каких-либо документов с собой, что удаётся компенсировать наличием у Кеши лишней пятитысячной купюры. После оплаты сложившейся проблемы Влад вне очереди попадает в кабинет травматолога, куда Юлю по знакомству устроили медсестрой. Сам врач доверяет «лёгкого» пациента девушке и не вмешиваться в ход её осмотра, а сам занимается другим клиентом.

Осмотр на наличие сотрясения у Влада проходит с трудом. Его безразличные и сплошь положительные ответы не нравятся Юле, заставляют часто переспрашивать и лишний раз нагружать не до конца восстановленное после болезни горло. В итоге она приглашает в кабинет Кешу, и тот почти слово в слово пересказывает слова Влада. Убедившись в положительном состоянии парня после падения, Юля заводит его в небольшую процедурную, где усаживает на стул спиной к себе и начинает осмотр повреждённого локтя.

Когда они остаются наедине, подавленное состояние Влада сильнее разжигает интерес Юли к нему. Он усаживается на стул спинкой вперёд и подставляет ей пострадавший локоть. Сев позади него, Юля оказывается вне поля его зрения, чем и пользуется, безбоязненно рассматривая его и пытаясь по внешнему виду как можно больше узнать о нём. Её внимание притягивает то, как Влад задумчиво смотрит на снегопад за окном и забавно оттопыренным мизинцем свободной руки поглаживает бровь, одновременно делая вид, будто вообще не сидит на перевязке.

— Вам не больно? — обрабатывая ранки, с недоверием спрашивает Юля, тайно надеясь разговорить его и узнать о причинах подавленного состояния. Она не считает свои навыки слишком уж удручающими, но, как ей кажется, вновь открывшиеся раны всё равно должно сильно щипать, а не дёрнуться разок ещё можно — храбрится, строит из себя героя, но два раза — уже перебор.

— Ай, — лениво тянет Влад и улыбается от такой заботы, правда в этот момент девушка даже не прикасается к ране.

— Ох, — не менее картинно выдыхает Юля в маску. — И даже не холодно?

— Я толстокожий.

В очередной раз так и не спросив о самом волнующем, Юля замолкает. Она сосредотачивается на работе, ведь Влад наверняка не оценит её порывов, хотя её мысли всё равно крутятся вокруг него и его холодного, как зима за окном, характера. Всё также не реагируя на возможную боль, он сидит смирно и продолжает натирать бровь. Юле кажется, если стряхнуть с его лица маску апатии и привести в порядок после падения, он окажется очень даже симпатичным. У него явно есть чувство стиля, он следит за собой и в иной ситуации наверняка приятно пахнет. По мнению Юли, Влад именно из тех парней, на которых действительно стоит обратить внимание. А с учётом роста и хорошо сложенной фигуры, можно смело назвать его красавчиком. «Завидный жених», как охарактеризовала бы его мама Юли. И судя по отсутствию кольца или его следов, Влад ещё не женат.

От последнего умозаключения Юля удивлённо замирает и несколько секунд таращится перед собой. Какая ей вообще разница, женат он или нет? Сейчас она закончит с осмотром и больше не увидит его. У неё есть более важные дела, чем беганье за мальчишками или на свидания с ними. Учёба, работа, помощь маме и сестрёнке — вот главные её заботы. Ну подумаешь красивый, подумаешь весь из себя такой задумчивый и загадочный — она будущий врач, и ей должно быть всё равно, каков пациент в реальной жизни, даже если тот начитанный романтик, чей типаж как раз совпадает с её собственным.

— Та-а-ак… — тянет Юля от бесконтрольности своих мыслей, которые так и витают вокруг его персоны, прямо как пчела вокруг впервые открывшегося бутона. Затянув узел на повязке и срезав торчащие хвостики, она поднимается с табурета. — С локтем мы закончили.

Перестав притворяться задумчивой статуей, Влад поднимает руку и рассматривает наложенную повязку, несколько раз сгибает сустав и остаётся доволен сохранённой подвижностью.

— Спасибо.

— А теперь… Можете снять футболку? — проговаривает Юля, с трудом подавляя в голосе нотки личного интереса. Влад немного поворачивает голову вбок и краем глаза пристально смотрит на неё, ведь чётко уловил эти самые нотки. — Мне нужно осмотреть ваши рёбра и обработать ссадины на спине, — как можно серьёзней и профессиональней продолжает девушка, всеми силами игнорируя смущение, скрытое от Влада маской. И чего она так волнуется, ведь не в первый раз же осматривает травмированного красавчика.

Без слов Влад послушно избавляется от одежды, чьи рукава срезали ещё в начале перевязки. Усаживает обратно на стул, для удобства дальнейшей процедуры уперевшись обеими руками в его спинку, и опять разглядывает снегопад за окном. Его не покидает чувство упущения чего-то важного во время разговора в парке. Он снова и снова прокручивает в голове их с парнем встречу, по кусочкам восстанавливает его слова и никак не находит ничего особенного. Да ему даже имя его неизвестно. Он опять возвращается к его обещанию встречи с Айей уже сегодня. Влад хочет верить в его слова, жаждет подобного развития событий, но всё равно не верит. Такое… слишком невероятно.

— Сделайте медленный глубокий вдох, — командует Юля, и он беспрекословно подчиняется её тону. Рефлекс, выработанный после множества подобных процедур с Айей. Очередное, едва ли не надуманное напоминание подогревает его тревоги, преобразуя их в муки неутолимого желания наконец увидеть любимую. И муки настолько сильны, что вырываются из него вымученным стоном. Спрашивая реакцию на каждое своё прикосновение к рёбрам, Юля всерьёз беспокоится о резкой перемене в его самочувствии, второй рукой поглаживая напряжённые мышцы в неконтролируемом желании утешить его. Влад наслаждается её вольностью, правда чёртовы латексные перчатки мешают, но не просить же девушку снять их.

— Можете одеваться, — с неохотой велит Юля после обработки ран и ссадин. Она поспешно отходит от него, отвлекаясь на уборку после процедуры. — Кости вроде целы. Я бы сделала рентген, хотя даже на нашем аппарате вряд ли удастся увидеть микротрещины, так что не стоит лишний раз облучать грудь. Так что в ближайшие пару недель следует воздержаться от тяжёлых нагрузок. Для скорейшего заживления тканей купите «Левомеколь» — пусть ваша девушка втирает по инструкции, — тараторит Юля и поздно понимает, неуместность своих слов о его девушке. У него ведь есть девушка?

— Нет у меня девушки, — совсем убито отвечает Влад и натягивает подсохшую футболку, за чем Юля всеми силами старается не наблюдать, тайно радуясь таким новостям и его явному желанию исправить своё положение.

— Тут я бессильна, — с воодушевлённой улыбкой вздыхает Юля. — Рана на локте не серьёзная — менять повязку можно через день. Можете сами, если есть опытные люди, а можете приехать к нам и позвонить мне, зовут меня Юлия, — мягко проговаривает она и протягивает ему квадратный листик со своим номером.

— С каких пор медсёстры занимаются таким в обход врача? — Влад принимает бумажку и не глядя суёт в карман.

— Раз Пётр Иванович отдал вас мне, то мне и заниматься вами в дальнейшем. Это проще, чем стоять в очереди просто так. — Пожав плечами, Юля ловит себя на одной маленькой странности — уже довольно долгое время она мнёт бумажную упаковку и никак не может найти визуальный якорь для глаз, норовящие снова зацепиться за интересного пациента. — Так что, если возникнут проблемы с рукой или почувствуете признаки сотрясения — обращайтесь, — с трудом глядя ему в глаза, через маску улыбается Юля.

«Я буду ждать звонка», — добавляет про себя.

— Спасибо, — не заметив её эмоций, Влад выходит в людный коридор, где его на диванчике дожидается Кеша.

Расстроенная таким безразличием к себе, Юля идёт следом и безбоязненно провожает его взглядом: высокий, красивый, эмоционально сдержанный. В её глазах он выглядит несокрушимой стеной, готовой укрыть от любых проблем и ничего не просящим взамен. Вот только как и любой стене, ему нужна опора, и Юле кажется, именно в этом и кроется причина его состояния — потеря чего-то очень важного, неотъемлемого для него, схожего по важности с дыханием. Юля сама не понимает, откуда у такие мысли. Скорее всего понахваталась психоанализа у девчонок или просто взяла с потолка свои фантазии и наклеила на его образ. Влад уходит из её поля зрения, а она прислоняется к двери в процедурную и чувствует, как он идёт по коридору, вскоре оказывается на улице и удаляется всё дальше и дальше. Каждый его шаг наполняет её сердце ранее незнакомым чувством пустоты и странным желанием помчаться вдогонку, когда он на машине устремляется прочь от клиники. От неё.

========== Влечение ==========

Тем же вечером Юля с одногруппниками шумной компанией приходит в небольшой ресторанчик отпраздновать завершение сессии. Для большинства из них она закончилась не блестяще, но вполне удовлетворительно для продолжения учёбы. Рассевшись за большим столом, студенты первым делом заказывают выпивку и закуски. Уже вскоре алкоголь развязывает им языки и скругляет острые рамки приличия, и тогда компания приступает к излюбленной теме таких посиделок — вспоминанию особенно ярких событий за семестр. Обсуждают всё и всех без разбора, герои и события сменяются быстрее, чем осушаются бокалы, а в их речах то и дело выстреливают острые словечки, никогда не покидающие их рта в трезвом состоянии.

В отличие от остальных, Юля почти не участвует в разговоре. После их с Владом расставания ощущение его местонахождения никуда не пропало. Поначалу, всё ещё указывая в одну сторону, оно постепенно стихало, вселяя в неё надежду на полное избавление от явно надуманного наваждения. Позже оно обратно возросло и сменило направление, как если бы Влад разъезжал по городу. С тех пор он довольно долго не двигался, повис на краю Юлиного сознания назойливой мыслью — «он где-то там». Если не думать о нём, то со временем становилось немного легче, словно перетерпеть зуд и не расчёсывать комариный укус. В противном случае пустота в груди Юли снова напоминала о себе, а стрелка внутреннего компаса подсказывала точное направление на цель, прямо как компа́с Джека Воробья из фильмов. Это очень напугало девушку, она даже углубилась в интернет в поисках хоть отдалённо похожего на её случай. Ни медицинские, ни любовные форумы не показали ей и близко похожих ситуаций. Не зная, как поступить, Юля погрузилась в дела и подготовку ко встрече в ресторанчике, частенько оглядываясь куда-то на другой конец города. Иной раз Юля ловила себя на мысли, куда именно собирается — прогуляться или на поиски навязчивой цели. В конце концов ей удалось сдержать порыв и отправиться к друзьям. Благодаря встрече с одногруппниками она надеялась отвлечься от Влада, возможно даже полностью избавиться от наваждения…

Зря надеялась.

Во время поездки в ресторанчик Юлю не покидало чувство приближения к Владу. Она раз за разом отбрасывала его, а оно с каждой минутой всё равно становилось сильнее. В итоге парень и потенциальная встреча с ним захватили все её мысли. Юля надеялась добраться до указанной компасом цели, ведь дойдя до неё, смогла бы подтвердить или опровергнуть реальность своих ощущений. Вскоре она оказалась на пороге ресторанчика, а компас начал лихорадочно трезвонить об их с Владом близости и словно завертелся вокруг своей оси, не в силах указать точное направление. С тех пор Юля воровато озирается при каждом удобном случае, всматривается в лица и вслушивается в голоса. Однако никакого намёка на Влада. Тогда откуда же чувство лёгкости, так похожее на их уединение в процедурной? Быть может, надуманный компас сломался в первый же день своего появления?

— Народ, народ! — привлекая к себе внимание, Лиза хлопает своего парня по плечу и раздаёт пинки под столом, призывая всех заткнуться. — Меня зрение подводит или там Однолюб с каким-то мужиком бухает?

Единым организмом компания прослеживает за её взглядом — некоторые и вовсе выкручивают шеи, в том числе и Юля. Прямо за её спиной через пару столиков в самом углу зала притаились двое — Влад и его друг, Кеша. Между ними богатый стол, а сами они ведут активную беседу. Точнее Кеша почти безостановочно говорит, временами прерываясь на еду, а Влад его слушает и пьёт коньяк. Из-за общего шума Юля не слышит их разговор, да и по губам читать не умеет. Главное совсем другое— компас не подвёл её и точно указал местонахождение Влада. Значит, всё творящееся с ней после их встречи не её буйная фантазия. Она вправду ощущает его.

Юля отворачивается и залпом осушает бокал с апельсиновым соком, едва не выплёвывая его обратно — тот оказался не её, а соседским, смешанным с водкой. Стряхнув проступившие слёзы, девушка снова смотрит на Влада и опять возвращается к столу. Нет, ей действительно не показалось. Но ведь это ненормально! Может быть, у неё проснулись экстрасенсорные способности? Проклятие? Амурные суперсилы? От панических размышлений Юлю отвлекает сильное желание приобщиться к остальным и ещё разок взглянуть на Влада. Потакая навязчивой идее, она разворачивается и более пристально рассматривает засевшего в голове и сердце парня. Сейчас на нём вместо измазюканной и грязной футболки белоснежная рубашка с длинным рукавом и чёрным воротником, а раньше взлохмаченные волосы теперь аккуратно зачёсаны назад. Со стороны и в профиль Влад кажется Юле ещё более красивым, а блеск в глазах делает его в разы живее, чем в клинике. Юля особенно рада последней перемене — раз он уже отошёл и даже улыбается, значит, то его состояние было кратковременно.

— Вы зовёте его Однолюбом? — неуверенно спрашивает она, через силу отворачиваясь обратно к столику и выискивая свой бокал.

— Ну да, точно, он.

— А кто он? — Юля чуть громче задаёт новый вопрос в надежде всё-таки быть услышанной.

— Спасательный круг для таких безнадёг, как все мы, кроме тебя и Волковой, — поясняет сидящий рядом с ней Женя. Ударивший в голову алкоголь и спутанные мысли не мешают Юле найти исключительный для них с Волковой параметр, отличающий их от «безнадёг», — они обе круглые отличницы, а у остальных найдется пара четвёрок и хотя бы половина пятёрок будет с натяжкой. Юля всё равно не улавливает суть и связь с однолюбством.

— Он репетитор, — с нескрываемым раздражением поясняет Яна и затыкает свой рот салатом, словно боясь сказать лишнего.

— А не слишком ли он молод для репетитора? — для удобства повернувшись полубоком, Юля внимательнее смотрит на Влада. Потеряв к парню интерес, многие замечают её жест и лёгкую перемену на лице — она самозабвенно разглядывает Однолюба.

— Он умнее многих наших преподов, — поясняет Женя и получает в ответ удивлённый взгляд. Тогда он подробнее рассказывает ей о том, как для многих из медвуза, желающих подтянуть английский, Влад является отличным выбором, правда и цены у него на порядок выше, чем у других репетиторов. В своём же собственном университете Влад и вовсе нарасхват по многим естественным наукам, математике и литературе. Сам он занятия не посещает, появляясь лишь на сессии и, по слухам, бесит многих в деканате, ведь там нехотя признают качество его обучения. Отхлебнув пива для притупления зависти, Женя переходит к главной теме её вопроса: — Каждая подкатывающая к нему девушка попадает в своеобразный «чёрный список»: он прерывает занятия с ней, не отвечает на её звонки, игнорирует сообщения, а если она навязывается на занятие с группой, может вообще всю группу не пустить. Из-за такого поведения среди его учеников ходит теория о его тайных отношениях с кем-то, поэтому он и отшивает всех подряд.

— А мне он сказал, что у него нет девушки, — задумчиво вставляет Юля. — Что? — став центром внимания будущих медиков, неловко спрашивает она. — Он сегодня приходил к нам, я его после падения осматривала. Ничего серьёзного.

Студенты обмениваются короткими взглядами — теперь им всё понятно. За все шесть курсов Юля-тихоня продинамила абсолютно все потенциальные отношения, променяв их на учёбу и работу. Да и по расспросам, в школьные годы ситуация не сильно отличалась. А тут раз, и с первой встречи умудрилась запасть на Однолюба. Всем становится жаль бедняжку, для которой первая влюблённость в двадцать пять лет закончится полным игнором с другой стороны и разбитым сердцем.

— Янка тоже «в списке», — Лиза ловко сменяет неловкую тему.

Юля оборачивается на подругу, и та нехотя кивает с поджатыми губами, раздраженно пялясь на Влада исподлобья.

— Только я на него посмотрела, как на мужчину, и улыбнулась ему, как он тут же вернул деньги за занятие и выставил за дверь. Урод.

— Теперь она платит не ему, а нам, за копии проходимых с ним текстов, — довольно смеётся Женя и дёргается от пинка под столом.

— Если он урод, то вы евреи, — бурчит Яна и опрокидывает в себя остатки коктейля, громко ставя бокал обратно на стол, едва не разбивая вдребезги. — К чёрту.

— Эй-эй, не надо! — просит её Лиза, однако сидящая у края стола Яна встаёт быстрее, чем её перехватывают. — Останови её!

— Не-а, — расположившись на противоположном краю, Женя не предпринимает никаких попыток и поворачивается ногами в зал, желая лучше видеть начинающееся шоу. — Он её трезвым отшил, пьяным и подавно отошьёт. Ставлю тыщу.

Никто не принимает его ставку, и пари умирает, так и не начавшись. Все с замиранием наблюдают за происходящим и перешёптываются, строя теории о поведении Влада. Тем временем Яна корявой, упёртой походкой приближается к угловому столику, на ходу откидывая волосы на бок и поправляя одежду. Своим бестактным появлением прервав Кешу, она опирается о спинку дивана рядом с Владом и подаётся в его сторону, едва ли не в упор заглядывая ему в глаза.

— Приветики, Влад, классно выглядишь. Как делишки?

Влад мысленно передёргивается от открывшегося ему зрелища улыбки на двести процентов, когда от натуги обнажаются даже дёсны. Ну точь-в-точь актриса на фотосессии. По его мнению, хуже может быть только неумелая и обезображивающая пластика. Он сдерживается, чтобы не отпрянуть назад. А так хочется продемонстрировать ей откровенную неприязнь.

— Празднуете? — кокетливо спрашивает она и слегка сжимает плечи, делая ложбинку в декольте чуточку глубже, отчего Кеша с усмешкой фыркает в бокал, но Яна не обращает на него внимания.

— Тебе чего, Ве́трова? — проигнорировав приманку, Влад приподнимает голову и убийственным тоном цедит практически в упор. — Не видишь, я занят.

— Увидела тебя и решила поздороваться. Слышала, ты попал в беду. Как ты?

— Привет. И пока, — всё тем же тоном говорит Влад, ни на секунду не отвлекаясь от её лица. Ещё на первом же занятии она умудрилась открыто продемонстрировать свои планы на него, обогнав всех девушек как до, так и после себя, даже два года спустя удерживая лидерство в списке. И сейчас её нетрезвое присутствие ему вообще не сдалось. Влад отворачивается от неё и красноречиво возвращается к коньяку.

Так Яна стоит ещё несколько секунд в надежде привлечь внимание хотя бы своей назойливостью. Она быстро понимает тщетность своей затеи. Громко хмыкнув, что в общем шуме слышит даже Юля со своего места, Яна резко разворачивается и гордо двигается обратно, с видом не проигравшей (но и не победительницы) садясь на место под всеобщее молчание.

— Я же говорил, — победно прыскает Женя и получает убийственный взгляд от одногруппницы, а затем третий за вечер пинок в голень.

Через час большинство заказанных студентами закусок съедено, а на шестерых распито несколько бутылок алкоголя — как в чистом виде, так и перемешанного с соками. Выхлебав слишком много, Женя откровенно сопит на плече Юли, а та лениво перебирает вилкой в тарелке, прислушиваясь к разговорам за угловым столиком и при каждом удобном моменте оборачиваясь назад. За прошедшее время страсти среди студентов улеглись, и теперь они лениво вспоминают забавные истории как за семестр, так и всей жизни в целом. В то же время, как ей кажется, за угловым столиком начинают закипать страсти. Явно перебрав с алкоголем, Влад плохо себя контролирует и уже безостановочно о чём-то говорит слегка повышенным тоном, хотя Юля по-прежнему не может разобрать его слова. Порой он смеётся, иногда жалобно причитает, а его друг с интересом слушает и лениво тянет коньяк.

— Ну где же ты, Айа?! — на весь зал запевает Влад. — Явись ко мне, любимая, согрей меня своим теплом и никогда не покидай! Я жду тебя и буду ждать, даже если пройдёт ещё одна тысяча лет!

— Так, всё, ик, успокаивайся давай, — поспешно встав с места, более трезвый Кеша боязно оглядывает зал, задерживая взгляд на Яне и её компании, хотя тем нет до них дела. Настойчиво подняв Влада с диванчика, Кеша уговаривает его успокоиться, напоминая о последствиях прошлой их пьянки. С натугой подумав, Влад соглашается с его аргументами. Встаёт, однако ноги его не держат, и он падает обратно. — Давай, ещё разочек. Я знаю, где твоя Айа, — заявляет Кеша, задумывая хитростью дотащить друга до такси, уже вызванное один из официантов.

— Айа? — Влад распахивает глаза и удивлённо смотрит на друга, а затем бойко встаёт с дивана. — Правда? Правда-правда знаешь? — он хватается за пиджак Кеши и с преданной верой наивного ребёнка заглядывает ему в глаза, едва не плача от радости. — Ты же меня не обманешь, как тот мелкий говнюк?

— Да не, ты что. Стал бы я тебе врать? Я точно знаю, где она, — от стыда за такой откровенный пиздёж Кеша опускает голову и помогает Владу мелкими шажками идти к выходу, словесно подсказывая, какую именно ногу нужно выставлять вперёд.

— Поняла, Ветрова? — хватаясь свободной рукой за столик студентов, заплетающимся языком заявляет ей Влад. От неожиданности Яна отстраняется от него, а Женя хрюкает во сне и сильнее прижимается к Юле. Та сама теснится к нему, страшась быть замеченной, хотя вряд ли — Влад не видел её лица без маски или шарфа. — Мне нужна только Айа. Только моя любимая, самая красивая и скромная Айа. Она как совершенный бутон алой розы, а ты просто самая благоухающая раффлезия за всю мою жизнь, поняла?

— Андрюха, пойдем. Айа ждёт тебя, — Кеша силой отрывает Влада от столика, едва не переворачивая сам столик на ошарашенных студентов. — Извините!

Они уходят, оставляя молодёжь в недоумении. Переглядываясь, студенты наперегонки лезут в телефоны в поисках информации о загадочном цветке, с которым сравнили Яну. Этим занимаются все, кроме Юли. Она единственная заметившая, как Влада назвали совершенно другим именем. Хотя это сейчас не особо важно. Её компас вновь обрёл точное направление — прочь из ресторана и вдогонку за опять уезжающим от неё Владом. Юля томно вздыхает, и даже малолетнее сопение Жени особо не доставляет неудобств. Пока её друзья заливаются хохотом, она задумывается о перспективах прожить всю жизнь вот так. Каждый день, час и минуту она будет точно знать о местонахождении Влада. Знать и тянуться к нему, лишь вблизи чувствуя внутреннее спокойствие. И вряд ли даже переезд на тысячи километров поможет ей. Возможно, это любовь, настигшая вопреки её желанию. Правда Юля ни разу не слышала о такой любви.

Будет прекрасно, если её ненормальное влечение пройдёт само собой, ведь в противном случае она просто сойдёт с ума. Интуиция же подсказывает — ничего не пройдёт, а стрелка так и продолжит вертеться из стороны в сторону, подсказывая кротчайший путь до Влада. Ей нужно что-то делать, неким образом разобраться в ситуации и как можно скорее. Отличным и жутко эгоистичным вариантом ей кажется навязаться Владу и стать его девушкой, благодаря чему сможет чаще видеться с ним и хоть ненадолго успокаивать чувства. Слабость к алкоголю и чужой выпитый бокал раскрепощают, помогая ей представить, чем они рано или поздно займутся при подобном сценарии. Перспективы секса с таким красавчиком пронзают её щеки миллионами колючек и стягивают низ живота в томительном предвкушении. Юля невольно тянется к источнику наслаждения, но останавливается. У неё появляется план, как снова остаться с Владом наедине и разобраться в себе, а потом принять взвешенное решение.

— Знаете, сегодня был трудный день, и я устала. Так что я пойду, пожалуй. С наступающим.

Робко улыбнувшись, она осторожно избавляется от головы Жени на плече и перебирается через него. Не прощаясь, торопливо идёт в сторону выхода. Не за Владом, домой. Для начала ей нужно выспаться, а ему — протрезветь.

***

Следующим утром гробовую тишину в спальне Влада разрывает звон часов с будильником. От его непрекращающегося звона сбегает Кури, оставляя бессознательного хозяина мучиться в одиночестве. Проходит ещё несколько минут, и тогда Влад приоткрывает один глаз. Не в силах оторвать звенящую тысячами колоколов голову от подушки, он прожигает взглядом чёртов будильник, а чудо так и не происходит. Собрав жалкие силы, он тянется к тарахтелке рукой в надежде с первого раза попасть по кнопке. Рука промахивается и цепляет невесть откуда взявшийся стакан с водой, а тот падает на будильник, увлекая его за собой на пол. Вслед за оглушительным дребезгом и звоном стекла наступает долгожданная тишина.

Вот только колокола никуда не исчезают. С громким стоном уткнувшись обратно в подушку, Влад переваливается на другой бок и утыкается лбом в стену, желая передать ей хоть толику своей боли. Не помогает. Голова буквально раскалывается, и словно вот-вот лопнет по швам, окрашивая светлую комнату в кровавые цвета. Больно двигаться и даже думать, из-за чего он притворяется спящим — вдруг похмелье купится и найдёт себе более пьяную жертву? Хрен там плавал. Вдобавок то ли от голода, то ли от выпитого, но по ощущениям желудок словно задумал сожрать сам себя, подарив напоследок червоточину на своём месте. Через час к общей картине похмелья прибавляется сушняк. Часто говорят, что после хорошей попойки во рту словно вырастает Сахара — теперь Влад искренне верит в подобные заявления. Он вспоминает разбившийся стакан и понимает его истинное предназначение, отчего засуха во рту становится ещё сильнее.

Ближе у полудню, когда игнорировать весь букет ощущений больше нет сил, Влад переворачивается на спину и несколько минут неподвижно пялится в потолок. Не сразу узнаёт его — каким-то совершенно магическим образом он оказался в собственной постели. Ему было бы забавно, если бы не паршивость ситуации в целом. Он считает разбросанные по потолку лампочки и часто сбивается, пока после очередной не определяет точную цифру. Оторвав голову от подушки, Влад оценивает в хлам смятую рубашку на себе и делает первую попытку принять вертикальное положение, почти сразу со стоном падая обратно. С ползти на пол и начать путешествие на четвереньках оказывается паршивой идеей — осколки стекла и пластика вперемешку с электронным содержимым часов минным полем усеяли едва ли не весь паркет вокруг кровати.

— Тут есть кто-нибудь?! — Заслышав хозяина, Кури с любопытством выглядывает из-за двери и мяукает. — А кроме кошки?

Как бы он ни надеялся, Кури так и остаётся его единственной сожительницей.

— Жопа.

С похмелья играть в сапёра, рискуя целостностью собственной задницы, ему ещё не доводилось. Впрочем, на трезвую голову тоже. Встав на ноги как можно дальше от эпицентра осколков, Влад вдоль книжных полок мелкими шажками двигается навстречу кошке. Та до сих пор с любопытством посматривает на него, ожидая запоздалой утренней кормёжки посреди обеда. По чуть-чуть, сантиметр за сантиметром, шаркая босыми ступнями по полу в надежде уберечься от случайных осколков, Влад преодолевает минное поле и встречает ещё одну полосу препятствия — лестницу на первый этаж. От одного её вида у него моментально кружится голова ещё до взгляда вниз. Со всей силы обнимая перила, Влад практически скатывается по ним и первым же делом присасывается к крану с ледяной водой на кухне. Напившись и умывшись, он чувствует себя лишь ненамного лучше прежнего.

После завтрака приняв аспирин, Влад остаётся на кухне. Развалившись на диванчике, он почухивает мурлычащую на нём кошку и методично вспоминает вторую за пятьдесят лет попойку. И первую с одним и тем же человеком в разных жизнях. В определённом смысле достижение, хотя навряд ли стоит гордиться. Кроме того, Влад вспоминает неизвестно когда озвученную Кешей просьбу позвонить ему. Позвонить. Но у Влада ведь нет его номера. Или есть? В телефонной книге нет никаких новых контактов, зато в спальне среди осколков и лужи на полу он находит записку с номером. Всё ещё адская боль в голове убеждает его повременить с деловыми беседами и сосредоточиться на выздоровлении. К несчастью холодильник и аптечка оказываются пусты хоть чем-либо, способным облегчить его похмельное состояние. Потому, как бы ему ни было плохо, Влад собирается в ближайшую аптеку.

Выйдя на улицу, он несколько минут стоит на крыльце и глубоко дышит, хоть та добрая юная докторша строго запрещала ему подобные процедуры, едва ли не пальчиком грозила. Увидь она его, наверняка надавала бы уйму подзатыльников. Если со своими метр шестьдесят сумеет дотянуться, конечно же. Вот Айе с похожим ростом ни разу не удавалось провернуть подобное без табуретки или других хитростей. Пока он проветривается, полуденный морозный воздух проникает в лёгкие и кровь, бодрит своей свежестью. Как бы ни надеялся Влад, процедура почти не на йоту облегчает его состояние, хотя даже такой мизер придаёт ему сил. Он благоразумно отказывается от пригнанной после поликлиники машины и пешком направляется в аптеку. Снег больше не валит с неба, как сутки назад, а последствие ненавистного Владу снегопада заботливые коммунальщики скормили снегоуборочным машинам. Остатки же сгребены к стенам, свалены вдоль бордюров или втоптаны в тротуары. Как итог, от царящего вчера великолепия остались лишь обезображенные и невзрачные сугробы да гололёд. Сегодня людей на улицах даже больше, чем накануне. Пользуясь выходными, все спешат скорее затариться в супермаркетах всем самым необходимым для новогоднего семейного застолья.

Задумываясь о предстоящем празднике, Влад вспоминает о до сих пор не купленных продуктах и скором приезде родителей. Хоть он и против семейных посиделок, сейчас они хорошая возможность взбодриться и отвлечься от любимой. Звучит как предательство, но искать её — зачастую бессмысленная затея, часто даже пагубная. Поиски ничем не помогут, только отсрочат их встречу — рано или поздно она просто появится на его пороге. Из-за похмелья или вчерашних приключений по дороге Владу несколько раз мерещится голос Айи или похожая на неё девушка, а время от времени кажется, будто за ним следят. В такие моменты он резко оборачивается, никакой подозрительной личности не замечает и успокаивается до следующего зуда в затылке.

По совету фармацевта, Влад покупает таблетки с заумным названием и с помощью всё той же женщины принимает дозу прямо у кассы, запивая взятой тут же бутылкой минералки. То ли пилюли стоят своих денег, то ли срабатывает плацебо, но ему сразу становится легче, по крайней мере по ощущениям. На выходе он сталкивается с низенькой девушкой в светло-коричневой дублёнке. Посетительница придерживает перед ним дверь и чуть ли не кланяется, отчего капюшон полностью скрывает её лицо.

Когда Влад выходит на улицу, Юля облегчённо выдыхает. Он не узнал её, иначе тут же записал бы в сталкеры. Правда вряд ли он вообще узнает её, даже если в упор будет разглядывать. Для приличия пару секунд потоптавшись внутри аптеки, Юля выскакивает обратно на мороз. Она безошибочно определяет направление и сворачивает в нужную сторону, сразу видит удаляющуюся апельсиновую жилетку Влада. Её план прост: пока Влад затаривается в супермаркете, сокращать и увеличивать дистанцию между ними, а также отслеживать точность внутреннего компаса и расстояние, когда тот начнёт сходить с ума, как в ресторане. Она хорошо понимает, что вместо экспериментов в разы проще прямо сейчас догнать объект слежки и устроить красавчику допрос с пристрастиями, пока по его венам всё ещё циркулирует коньяк. Однако, едва попадая в зону «комфорта», она останавливается, не в силах преодолеть ещё пару метров и пересечь черту, за которой уже будет поздно сдавать назад.

Накануне утром Юлю посетила гениальная идея поделиться происходящим со старой школьной подругой, ведь та уже много лет тайно публикует в сети любовные романы и имеет некоторый опыт в подобных делах. Сама девушка не особо зачитывается её электронными рукописями — там слишком много приторно-розовой ванили и счастья. Подобные романчики обожают юные школьницы, мечтающие о взаимной и искренней любви, а она уже давно взрослая. Для надёжности Юля преподнесла свою историю как основу для новой книги подруги. Сначала она в деталях описала предысторию, для страховки заменив частную поликлинику на государственную и подправив ещё пару мелочей, а потом рассказала план, воспользоваться которым откровенно трусит. Маша с интересом выслушала её и «профессионально», с позиции парня заявила, мол, героиня всё напридумывала лишь бы обойти злосчастный «чёрный список». После этих слов надежда на поддержку развеялась по ветру, лишив Юлю и без того мизерного стимула выходить на прямой контакт с Владом. Ей остаётся надеяться, что расстроенный голос не выдал Маше её личной заинтересованности в «выдуманной» истории.

Не отставая от Влада, Юля на ходу придумывает десятки версий их встречи, благо тесное общение с Машей хорошо развило её фантазию. Правда для нынешней задачки полученных навыков явно маловато — дальше банального «Привет! О, ты же тот парень из клиники, как рука?» — она никак не может продвинуться. Она даже себе не в силах объяснить происходящее с ней уже больше суток. А как подобную мистику истолковать человеку, с которым и виделась-то всего дважды? И то, в первый раз Влад был подавлен, а во второй напился до потери моральных рамок. Ей кажется, что с момента их встречи она успела одновременно сойти с ума и влюбиться, хотя в последнем до конца ещё не уверена. Любовь или навязанный интерес — она сама для себя ещё не решила. Юля поднимает взгляд и без труда замечает апельсиновый жилет метрах в десяти перед собой. Догнать его, положить руку на плечо и позвать по имени — дело не более пары секунд, но она не может пересилить страх. В случае провала ей прямая дорога в «чёрный список», где она проведёт остаток своих дней, не в силах ещё раз поговорить с ним. Кроме того, есть некая Айа, и песни Влада о бесконечной любви к ней. Появление загадочной девушки очень озадачила Юлю. После глубоко завуалированных обсуждений с Машей у неё сложилось ощущение, будто Айа одновременно и есть, и её вообще нет. А потому Юля понуро опускает голову и плетётся следом за Владом, надеясь на помощь свыше.

Тем временем, больше нигде не задерживаясь, Влад возвращается домой. Вскоре он скрывается за высокой кованой калиткой и заходит в дом, исчезая от взора Юли. Она расстроенно и самую малость облегчённо присаживается на ближайшую лавочку. Ей не хватило сил исполнить план «А» и сразу ему всё рассказать. Теперь, как обещала сама себе, она приступает к плану «Б» и достаёт из кармана телефон. Она не хочет использовать его, ведь он достаточно сложный, затратный и, главное, буквально пропитан ложью. Юля не видит больше никаких идей, а самый простой вариант — постучать в калитку — одновременно и самый сложный. Экран смартфона не реагирует на прикосновения через перчатки, а потому Юля, воровато оглянувшись по сторонам, прикасается к экрану кончиком покрасневшего носа. Много раз попав не туда и едва не позвонив завучу медвуза, она всё-таки набирает заранее найденный номер Влада и прикладывает телефон к уху. Первый гудок совпадает с волнительным ударом сердца в груди. Отступать уже поздно.

— Алло, — спустя пару гудков вяло отвечает парень.

— Эм, это Влад? Я правильно попала? — после паузыспрашивает Юля.

— Всё верно. Если вы по поводу занятий, то они начнутся только после новогодних каникул в середине января, — ожидая от позвонившей девушки типичный в предновогоднее время вопрос, Влад сразу же приступает к заготовленному ответу. — Запись после десятого числа. Стоило хоть в телеграм заглянуть для начала.

— У меня нет телеграма… — Юля виновато кусает губы. — И я хочу записаться не на январь, а на завтра.

Как она и ожидала, Влад ошарашено молчит — слышно лишь его шумное дыхание в телефон. Пока он думает, девушка внутренне подбирается и готовится отстаивать план «Б», ведь потерпев поражение и тут, до плана «В» она точно не дойдёт в силу праздников. Сейчас у Юли есть шанс найти хотя бы какие-то ответы на происходящее с ней, в противном случае она будет страдать от тяги к парню и полного непонимания ситуации. А потом? Платить отнюдь не лишние деньги за ненужные занятия? Она не настолько богата.

— Нет, — выносит он ожидаемый ею вердикт. — Какой бы ни была причина — мой ответ «нет». Можете записаться в январе. Удачи…

— Умоляю! — слышит Влад истеричные нотки в голосе девушки перед тем, как нажать на сброс звонка. — Я пропустила зачёт, и теперь мне грозит тройка. Первая за все шесть курсов! Пожалуйста, вы должны мне помочь! Я заплачу!

Несколько секунд Влад смотрит на экран и меняющийся счётчик длительности разговор. Так и не нажав на кнопку, он задумывается. Благородство и рыцарство по отношению к другим не входят в список его достоинств, с другой стороны, отсутствием совести тоже не страдает. По крайней мере, сам так считает. Обещанная оплата и даже доплата за срочное занятие его ничуть не заботит, а неподдельная мольба в голосе цепляет куда сильнее денег. И раз она обращается к нему в столь позднее для сессии время, значит, хорошая оценка действительно для неё важна. Влад вздыхает.

— Как вас зовут?

— Ю… Юля, — с запинкой отвечает девушка. За целую минуту тишины с его стороны она успела напридумывать всякое, даже то, что Влад просто положил телефон и уже давно забыл про неё. А оказывается, окончательный вердикт плану «Б» ещё не вынесен. Пока он снова молчит, она понимает — Влад по голосу не узнал в ней вчерашнего интерна в клинике, чем вызывает у неё лёгкий укол обиды — она уже сутки думает о нём, а он…

— По какому именно предмету вам нужен урок?

— Английский. По травматологии.

— Травма, значит. На сколько вы сами оцениваете свои знания?

— Четвёрка? — пищит Юля, всеми силами выдавливая из себя неуверенность. — С минусом.

— Какая оценка вам нужна?

— Хотя хотя бы твёрдая четвёрка. Васильева обещала три шкуры с меня содрать. — Хоть Влад и не видит её, Юля тупит взгляд и симулирует отчаяние. — Она сказала в понедельник прийти.

— Значит, есть над чем поработать. И времени мало. — Залитый коньяком мозг окончательно включается в работу, и Влад всерьёз задумывается над ситуацией. — За одно занятие огромного прогресса не обещаю, но заветную оценку должны будете получить. С учётом срочности цена за стандартные два часа занятий будет две тысячи. Я пришлю вам подходящий словарь для самостоятельной подготовки, адрес и время завтрашнего занятия. Всё устраивает?

— Да-да, — кивает Юля, уже мысленно прося прощение у любимой свинки-копилки, которую ради покрытия абсолютно ненужных расходов придётся выпотрошить. — Спасибо.

— До завтра.

Когда раздаются гудки, Юля недоверчиво смотрит на экран — неужели у неё получилось обмануть его? Неуверенная, робкая улыбка перерастает в победную, а глаза сияют чистейшим восторгом. У неё получилось! Сдерживая эмоции, Юля натягивает на лицо шарф и торопливо отправляется домой отмечать маленький успех, а затем как следует подготовиться к их скорой встрече наедине.

========== Близкие дистанции ==========

На следующий день Влад пропускает внеплановую ученицу на порог своего дома. Плечом подпирая стену в коридоре, он с интересом наблюдает, как Юля сразу в рулон разматывает с себя шарфик и складывает его в кармашек светло-коричневой дублёнки. Привстав на цыпочки, она осторожно вешает верхнюю одежду на свободный крючок так, чтобы та не соприкасалась с хозяйской жилеткой. Владу всерьёз кажется, что потенциальные подзатыльники за несоблюдение больничных предписаний ей придётся наносить стоя как минимум на табуретке.

По его мнению, без медицинского облачения, маски и массивных очков она выглядит совершенно по-другому, и, пока девушка снимает свою противоморозную экипировку, Влад без стеснения рассматривает её. Рост и миловидная мордашка с чистой кожей молодят её, делая похожей больше на школьницу, чем выпускницу вуза. Вздёрнутый носик с лёгкой кривизной ничуть не портит лицо, а глаза насыщенно карие, хотя ему кажется, будто должны быть другого цвета. Вдобавок смена ролей между ними также повлияла на её поведение: Юля постоянно бросает на него осторожные, боязливые взгляды и словно ждёт то ли одобрения, то ли недовольства её действиями.

— Прошу за мной, — велит Влад, когда спустя минуту она заканчивает возню.

Он ведёт девушку в гостиную, где на столе уже готово всё необходимое и кружка горячего чая для внеплановой ученицы. Обычно он не оказывает подобный сервис. Всё дело в её больном горле и Айе, своим примером научившей его заботиться о людях. Они садятся настолько рядом, что порой её хрупкое плечико само натыкается на его крепкую руку, а от контакта по телу Юли растекается тёплая волна, обжигающая куда сильнее напитка. Пусть и купленное лживым предлогом, единоличное внимание и даже забота такого парня волнует её, заставляет разогретое чаем сердце трепетно стучать, а щеки наливаться неконтролируемым румянцем. От последнего Юле страшно — вдруг Влад увидит её состояние, неправильно истолкует и вышвырнет из дому? Однако тот всецело погружён в работу, а не разглядывание ученицы. Быть может, его не просто так назвали Однолюбом или же Юля ему попросту не интересна как девушка. Отпивая ромашковый чай, она надеется на лояльную к себе правду. Ту правду, в которой сможет остаться с ним надолго, даже если мистическое чутьё оставит её в покое.

Урок идёт по стандартной для Влада схеме: для проверки знаний новичка он вслух зачитывает английский текст по травматологии, а Юля усердно запихивает в свой устный перевод ошибки и «я не знаю это слово», чтобы общая картина отображала заявленный ею уровень знаний. К её удивлению, даже имеющихся у неё знаний не хватает для полного аудирования текста, и, несмотря на фальшивость предлога, она находит занятие действительно полезным. Вскоре от уединения с Владом Юле кажется, будто абсолютно каждая клеточка её тела наслаждается долгожданной и ни с чем не сравнимой близостью с ним. Два дня и две ночи она ждала именно этого, и даже краткое сближение в аптеке не дало подобного эффекта. Ей хорошо и спокойно, а накопленное после первой встречи напряжение постепенно рассеивается, отчего Юля бесстыдно утопает в мягком стуле и не особо заморачивается над никому не нужным уроком. Две тысячи за два часа такого релакса? Сервис стоит своих денег.

— Думаю, нам стоит сделать перерыв, — спустя время заявляет Влад, видя у девушки спад интереса к занятию. Перерывы он редко предлагает, хотя сегодня сам же и задрал планку урока едва не до профессионального уровня.

— Я не устала, — сладко улыбается ему Юля и дёргается, но Влад не заметил её маленькой промашки.

— Перерыв.

Выйдя из-за стола, он потягивается, разминает затёкшую от долгого сидения спину. Отбитые об асфальт и покрытые синяками мышцы ощущаются словно сшитые из стальных нитей. Каждое из движение теперь приходится делать с удвоенной силой, а без регулярной разминки тело наказывает его тягучей болью.

— Хотите, я сделаю вам массаж?

— Чего? — Влад оборачивается и удивлённо смотрит на неё, а Юля в ответ невинно взмахивает накрашенными ресницами. Значит, ему не послышалось. Не разрывая зрительного контакта, чью тяжесть девушка стойко выдерживает, он хмурится. За прошедший час она едва ли не плешь у него на виске проела своими любопытными взглядами, а он терпел, ведь она не пересекала условную черту личного пространства. Теперь Влад вполне серьёзно подумывает над тем, чтобы прервать урок и выдворить девушку. Затем вспоминает обстоятельства их встречи и видит полный решимости взгляд, лишённый романтического или сексуального контекста. — Нет, это плохая идея.

— Вы ведь живёте один, да?

— С кошкой, — отрицает Влад и направляется к холодильнику на кухне, желая заткнуть себе рот чем-нибудь и надолго.

— А кошка хоть раз размяла вам спину? — с вызовом спрашивает Юля, желая подчеркнуть абсурдность подобного. — Сомневаюсь. Вы даже повязку не сменили, хотя я говорила менять её через день, — включив «режим врача», она строго кивает на перебинтованный локоть.

— Я менял.

— По-вашему, я свой узел не узнаю?

Всё ещё прячась у холодильника, Влад закатывает глаза от её занудности.

— А мой массаж многие хвалят. И вам легче будет. Я даже денег не возьму, — усмехается Юля и замирает, чувствуя характерное давление внизу живота. Чашка чая была явно лишней. Обернувшись, Влад по смущённо-подавленному лицу быстро догадывается о заткнувшей ей рот проблеме.

— Вторая дверь слева, — он кивает на коридор вглубь дома и тактично отворачивается. Почти бесшумно Юля проскакивает в указанном направлении. Задумываясь о её предложении, Влад основательнее разминается и нехотя признаёт, что хороший массаж и толковая перевязка будут действительно кстати. В последний раз на подобную блажь он соглашался более века назад. И делала массаж именно Айа, чей талант словно передаётся из жизни к жизни, не меняясь. Прикрыв глаза, Влад кладёт руку на трапецию и вспоминает, как её руки по-особенному ходили по его спине. Сколько бы он ни пытался, никогда не мог повторить этих движений, хотя наизусть помнит неизменный порядок действий. Не профессиональных, разумеется, зато таких теплых и заботливых, а потому кроме неё он никогда никого не подпускал к себе.

В памяти Влада невольно всплывают робкие поглаживания Юли в клинике. Робкие, в то же время заботливые и неумолимо приятные, как бы он ни старался отрицать очевидного. Он уже давно не чувствовал такого наслаждения и в некотором смысле согласен на более полноценное исполнение той процедуры. Однако тогда он предаст Айю, а заодно собственные убеждения и хранящуюся тысячи лет верность ей. С другой стороны, если после исключительно медицинской процедуры ему станет легче, тогда события последних дней запомнятся ему чуть менее кошмарно. Наверное. Всё зависит от того, насколько в действительности будет хорош якобы восхваляемый массаж Юли.

Пока Влад терзается философским вопросом об измене, сама Юля в туалете придирчиво осматривает себя в зеркале, едва не тычась в него кончиком носа. Собираясь сегодня утром, она поставила задачу стать красивее обычной версии себя, но не переборщить, чтобы не было даже притянутого намёка на вульгарную девушку. Перед приходом к Владу она наведалась к Маше-писательнице. Той удалось скрыть мелкие недочёты её внешности и подчеркнуть достоинства, теперь Юля тщательно проверяет их: карие контактные линзы на месте, едва заметный макияж цел и нигде не потёк, а укладка всё ещё держит объём. Просто конфетка в красивой (но не вызывающей) обёртке. И кое-кому всё равно нет до неё дела. И это лишает её сил.

— А ну соберись! — бойким шёпотом приказывает Юля своему отражению в попытке придать себе сил. Она до сих пор не оказалась на улице, и это лучший показатель правильности её стратегии, как она считает. Может и не сразу, главное не спешить и устроить больше ненавязчивых встреч. И тогда у неё всё получится: Влад станет её парнем, она будет счастлива, да и он тоже. Их отношения избавят его от одинокого проживания в пустом доме, а её — от целого ряда проблем, начиная от мистической зависимости и заканчивая…

Юля понуро опускает взгляд, не в силах больше смотреть на бойкую и целеустремлённую соблазнительницу… Кого она пытается надуть тонной откровенной лжи и самообмана? Саму себя? После событий в ресторане она только и делает, что придаётся розовым фантазиям, хотя до встречи с Владом ни разу не интересовалась парнями, не ходила на свидания и уж тем более не целовалась. А тут впервые что-то ёкнуло в груди при виде очередного красавчика, и теперь она едва ли не совместную с ним старость в тёплых краях планирует. Признаваться больно, однако горькая правда известна Юле с самого начала — у неё нет ни шанса обойти загадочную Айю, по которой парень всей её жизни сохнет так же сильно, как и она по нему. А может даже сильнее. Ну и пускай. Она всё равно не сдастся, даже если Влад выставит её за порог, как случилось со всеми из «чёрного списка» до неё. Опять это самовнушение…

Успокоившись, Юля выходит из уборной и возвращается в гостиную, где к собственному удивлению находит Влада не за столом, а сидящим на диване и читающим инструкцию к обезболивающей мази. При этом лицо у него такое, словно он добровольно предал всё человечество, а теперь терзается муками совести. Перед ним на столике Юля видит полный набор для перевязки. Она думала о смене повязки, но благоразумно решила не давить на Влада ещё и этим. В итоге он сам проявил инициативу, и ей теперь не придётся уламывать его. Довольно улыбаясь, Юля подходит к нему и присаживается на стул.

— В общем, я согласен. Исключительно в медицинских целях, — больше для самовнушения проговаривает Влад и трёт глаза. — И только до тех пор, пока мазь не впитается. Ясно? — не поднимая на девушку взгляд и переворачивая инструкцию, спрашивает он.

— Да, конечно, — заявляет Юля, с интересом наблюдая за его поведением. За сосредоточенным чтением он прячет волнение, а то передаётся в руку, пальцы которой мнут бумажку. Быть может, массаж для Влада нечто большее, чем просто процедура, что-то интимное и даже личное? Если так, то неужели ему настолько больно, что он решил всё же переступить через выстроенную вокруг себя стену и позволить девушке прикоснуться к себе «исключительно в медицинских целях»? Бедняжка.

— Правда я нигде не могу найти дозировку. Её тут нет, что ли? — Влад нервно возвращается к началу инструкции и глазами проходит по более жирным заголовкам — никакого способа применения.

— Может, сначала я займусь локтем?

Оторвавшись от чтения, Влад смотрит на столик и кивает. Перевязка длится недолго, и уже через пару минут Юля завязывает аккуратный узелок. Пока она убирает мусор, Влад торопливо расстёгивает рубашку и грудью ложится на длинный диван, пряча полуобнажённое тело и утыкаясь лицом в сидение. Отвлечение с помощью перевязки или сторонними мыслями у него не вышло — кончики его ушей пылают от смущения и стыда. В голове так и вертится «пошутили и хватит», но произнести их вслух не хватает сил. Будь что будет, в конце концов, это всего лишь медицинская процедура — ни больше, ни меньше. Да и чего ему бояться какую-то девчонку? Не изнасилует же она его в конце концов.

Диван огромен, даже Юле нашлось место. Подсев на краешек как можно дальше от рельефной спины, она чувствует плавно накатывающее волнение, хотя надеялась, что перевязка отвлечёт её. Сейчас ей предстоит голыми руками касаться могучей и широкой спины, гладить её, разминать исключительно в медицинских целях. От таких перспектив сердце в груди словно переключается на следующую передачу и стучит ещё быстрее, ещё громче, чем парализует её на пару секунд. Из-за возникшей паузы Юле становится вдвойне неловко, отчего она мысленно проклинает себя за длинный язык. Массажа вообще в плане «Б» не было! Вот сейчас он психанёт, замуруется обратно в рубашку и больше ей не представится подобного, наверное даже уникального шанса. Поэтому Юля даёт себе мысленную пощёчину и, пока сама не передумала, выдавливает немного мази и пальцами тянется к самому массивному синяку.

В момент контакта между их телами словно выстреливает маленькая молния. Она незаметна глазу, эфемерна, а после неё оба вздрагивают, и холодная мазь уже кажется не такой и холодной. Каждый из них списывает свою и чужую реакцию на совершенно разные причины. И одновременно у обоих мелькает мысль, что вот теперь уже точно поздно отступать и нужно доделать всё до конца, а дальше видно будет.

— Ой, извини, — Юля отдёргивает руку, — тебе больно?

— Холодная.

Не услышав в его голосе ни намёка на раздражение, Юля продолжает начатое. Крепкие мышцы скованы и напряжены, отчего напоминают ей высеченный камень — идеальный и твёрдый. Немного осмелев, она делает движения размашистей, покрывает всю синюшную область и с большей уверенно втирает мазь, получая от такой простой процедуры массу эмоций. Если приводить параллели, каждую минуту процесса она сравнила бы с часом просмотра любимого сериала под пледом и с чаем в руках. И хотя Юля прекрасно понимает сильное преувеличение происходящего, она не может отрицать целое море получаемого наслаждения. Влад такой большой, сильный и суровый, а стоит ему оказаться в её руках, как моментально становится совершенно послушным, словно маленький ребёнок на приёме у страшного-страшного доктора. Будь они чуть ближе друг к другу, то она бы с радостью посюсюкалась с ним и даже подшутила, чем испортила бы всю серьёзность атмосферы. Ведь как бы Влад не ёжился и не притворялся, Юля видит — ему до чёртиков приятно происходящее, и он вряд ли потерпит разоблачения. Вот только ей самой жутко неудобно сидеть боком.

— Можно я сяду тебе на ноги? — через несколько минут спрашивает Юля, намеренно переходя на «ты».

— Нет, — сдавленно выдыхает Влад после минутных размышлений.

— Я же не профессионал, боком очень неудобно тянуться, со стула тоже…

— Как… хочешь, — едва слышно выдавливает из себя парень, не в силах и дальше противостоять ей.

Влад напрягается сильнее прежнего, когда Юля осторожно забирается на диван. Сама не понимая, откуда в ней столько наглости, она беспардонно пользуется его слабостью в своих руках — вдруг он окажется каким-нибудь фетишистом, а уже потом, на радостях, попросит у неё ещё один «массаж». Влад внимательно ловит каждое её движение, даже чувствует едва ощутимое дыхание на пояснице, когда она слегка наклоняется над ним и перекидывает через него руку, а затем и ногу. В итоге её попа оказывается на его бёдрах, а не якобы обещанных коленях. Чувствуя под собой мелко дрожащего Влада и ощущая некую схожесть их положения с позой наездницы из порно, Юля густо краснеет.

Отступать уже давно поздно, а дать слабину непозволительно для неё в текущей ситуации. Теперь ниже пояса их отделяют тонкие хлопковые шорты и плотные джинсы, благодаря чему Юля отлично чувствует тело под собой. Как можно тише вздохнув, она заправляет за бордовое ухо прядь волос. Нанеся мазь на остальные синяки, уже двумя руками продолжает «медицинскую процедуру». Хотя простым растиранием происходящее уже сложно назвать — ловкие пальчики блуждают то тут, то там, заходят на плечи и сразу же оказываются на боках, откуда стремятся вверх, большими пальцами продавливая ложбинку позвоночника. В каждое движение Юля вкладывает всю свою силу и уверенность, чтобы Влад понял — смена позы действительно оказалась кстати.

Влад противится, но всё равно наслаждается происходящим и, как модно сейчас говорить, «ловит флэшбеки» о ярких деньках с Айей. Тогда он приходил домой после тяжёлого дня, ложился на кровать и позволял ей вот точно так же забраться на себя и размять затёкшие мышцы. Получаемое и тогда, и сейчас наслаждение трудно описать — массируют не только его спину, даже саму душу. Ради подобных ощущений уже непосредственно с возлюбленной он готов терпеть и ждать ещё сотни лет. «А теперь разгладить косые мышцы».

В стремлении абстрагироваться от происходящего, Влад вспоминает прошедшую с Кешей встречу в ресторане и продолжительный телефонный разговор следующим вечером. «Вот так, всеми пальчиками вниз, чуть-чуть царапая ноготками… О-о, да-а…» Кеша предложил ему должность главного бухгалтера вместо нынешнего, которая в середине января уйдёт в декрет. С учётом стационарности Влада, работа дистанционная, высокая оплата и возможность карьерного роста. А раз тридцать лет назад он сам и заложил этот бизнес, разобраться в нём будет несложно, а выгода от скорого сотрудничества многократно перекрывает факт их с Кешей связи через прошлую жизнь. В ином смысле Влад даже доволен их неожиданной встречей, от которой до сих пор одни сплошные плюсы. «А теперь порубить левую лопатку».

— Сильнее, — стонет Влад, когда Юля ослабляет нажим, пока работает над самым массивным кровоподтёком. Увлечённая делом, она не замечает его бормотание, а Влад не находит в себе силы просить дважды.

«Теперь левой рукой вниз до самого копчика, пока правая идёт вверх», — мысленно дирижирует он, и Юля повторяет всё с точностью, по плану Влада переходя на вторую лопатку. От осознания своих пророческих сил он едва не подскакивает с места. От резкого напряжения его тела Юля замирает. Да и Юля ли она? Таращась в обивку дивана перед носом, Влад лихорадочно вспоминает каждую деталь её внешности: у неё сиплый от болезни голос, крашеные волосы как дань нынешнему веку, кривоватый нос, а глаза карие, хотя должны быть цвета молодой травы. В больнице она носила очки, тогда, может, сейчас на ней цветные линзы? Вдобавок рост, вес, размер груди и общие пропорции тела, а также любовь к медицине и вся царящая между ними атмосфера. Знаки были с самого начала. Он просто не заметил их под слоем вековой разлуки. И всё их занятие перед сдачей экзамена наверняка всего лишь уловка ради встречи с ним. Как он вообще мог всё это проглядеть?!

— Твою мать, — Влад с силой роняет голову на сидение и замирает. Чёртов малец оказался прав и каким-то невероятным образом сдержал своё слово — свёл его с Айей. Свёл их! Они снова вместе!

— Что-то случилось? — с тревогой спрашивает Юля, слегка наклоняясь вперёд в попытке разглядеть его лицо. Происходящее ей напоминает его состояние по прибытии в поликлинику, только теперь она действительно ничего не понимает. Ответом ей становится протяжный и вымученный стон, словно Влад вознамерился разом избавиться от векового напряжения. Предположение Юли оказывается недалеко от правды — его тело расслабляется, а мышцы обретают давно ожидаемую ею мягкость. — Да что случилось? — едва не пищит Юля, чувствуя подступающие слёзы. Она явно не перегнула палку, тогда почему у него такая реакция? — Так, я слезаю.

— Нет, — не меняя позы, тут же отзывается Влад и вслепую хватает её за руку, едва она начинает телодвижения. — Прошу, продолжай. Мне очень приятно… Честно, — добавляет он с теплотой в голосе, когда после его слов девушка всё ещё не усаживается обратно. Влад решает не пугать её резкой сменой поведения. Раз она работает в соседнем районе и учится в местном институте, то наверняка проживает здесь же. Вполне возможно, её чутьё пробудилось именно после их встречи в клинике — такое уже случалось пару раз, когда он первым находил её и преждевременно «активировал процесс». А раз так, сейчас в её голове должен твориться настоящий хаос из тысячи «почему?», и самый главный — «почему меня тянет к этому человеку?» Если Влад сейчас кинется к ней с поцелуями и клятвами вечной любви, то Юля попросту сбежит от него, в страхе позабыв вещи на крючке. После сегодняшней встречи она поймёт, что физическая близость с ним приносит ей покой, а разлука превращается в самую настоящую ломку, схожую с наркозависимостью. Сравнение так себе, хотя в реалиях современного мира, как ему кажется, лучше всего описывает состояние Юли. Более того, теперь Влад почти уверен — вчерашнее чувство слежки вовсе не пьяные фантазии. Она преследует его, изучает его и сейчас скорее больше погружена в собственные чувства, чем пытается соблазнить своим мастерством и ощущением всё такой же упругой попки на середине его бёдер.

Желая отвлечься от неуместных пошлых мыслей, Влад укладывается поудобнее и довольно мычит, когда изрядно поробевшая Юля с опаской продолжает свою давно уже не медицинскую процедуру, хоть и видит, насколько ему приятны её действия. Сама девушка теряется в догадках о причинах столь резких и значительных изменений, хотя считает невежливым допытываться у Влада о его мыслях. Что бы там ни было на самом деле, оно кардинально изменило его отношение к ней в лучшую сторону и вселило в неё лучик надежды на исполнение её коварных планов. Он признал её работу, однако расслабляться или ещё больше наглеть ни в коем случае нельзя.

— Думаю, достаточно, — спустя несколько минут после изменений говорит Юля. Как бы ей ни хотелось продолжить, она хочет использовать хорошее в меру и оставить время на ещё более лучшее.

— Может, ещё немного? Пожалуйста, — клянчит Влад, чем вызывает у девушки сдавленную улыбку — такого она точно не ожидала.

— А как же урок?

— Ах, да… урок… — Влад уже подумывает закончить фарс и зажать её в своих объятиях, тут же передумывая — пока рано. — Это было великолепно, — мурлычет он, когда Юля слезает с него и встаёт на ноги. — Да я как заново родился! — поднимаясь с дивана, он смеётся от буквального для него смысла в распространённой фразе.

Юля не отвечает — она уже давно на кухне, лишь бы не встречаться с ним взглядом и не попасться за разглядыванием его тела. Ей жарко. Внутри неё всё горит, клокочет и рвётся наружу, а попа и бёдра всё ещё ощущают прикосновение его тела. Кажется, если она расскажет подружкам о происходящем сейчас, они просто не поверят ей! По слухам, других девчонок Влад и за меньшее выставлял за дверь, а тут она провернула такое спонтанное безумство и её ещё похвалили. Похвалили! Она точно не спит? От раздумий Юля едва не плещет в лицо холодной водой, в последний момент замирая с полными ладонями. Ещё чуть-чуть и триумф превратился бы в полный провал и потёкший макияж. Даже лёгкий шок не в силах вернуть её в колею. Ей хочется прыгать и визжать от собственных успехов, и только объект воздыхания в соседней комнате не даёт её чувствам вырваться на свободу.

Влад заходит за ней следом и сразу же прячется за дверцей холодильника. В отличие от неё, он не смущён, а взбудоражен и дико возбуждён, причём далеко не в сексуальном плане. После всего прожитого за тысячи лет взять себя в руки и начать адекватно мыслить несложно, а вот удержаться от странных с точки зрения Юли взглядов пока не получается. Ему хочется вжать её в стену, взять за подбородок и в мельчайших деталях изучить её личико, найти каждый малейший изъян, отличающий её от самой первой Айи. Вместо желаемого он прижимает к собственному лицу замороженный кусок говядины.

— Когда у тебя день рождения? — всё ещё прячась за холодильником, спрашивает Влад.

— Пятнадцатого мая.

— А год?

— Девяносто пятый. Почему ты спрашиваешь? — подозрительно сведя брови, Юля смотрит на дверцу и за любопытством в голосе прячет до сих пор бурлящее смущение.

— Да так. Оказывается, ты старше меня. — Влад возвращается обратно к столу для продолжения бессмысленного урока. Своим ответом Юля проходит очередной тест, ведь в его паспорте та же дата рождения, и между ними не больше пары часов разницы в возрасте. Если пару минут назад у него ещё оставались призрачные сомнения по поводу неё, то теперь он абсолютно точно уверен — она и есть нынешнее воплощение его любимой. — И не скажешь, правда? — Влад подмигивает ей, а она краснеет и забавно кивает с поджатыми губами. Ну ничего. Скоро она привыкнет к нему, раскрепостится и больше не будет такой скромной мышкой.

Вторая часть занятия проходит совершенно иначе, чем первая. Если изначально Влад практически не интересовался самой ученицей, то теперь лишь изредка отрывается от её лица, бо́льшую часть времени рассматривая практически в упор. Юля же буквально прячется от своего триумфа и его внимания за тщательным аудированием, не в силах сосредоточиться. Она чувствует на себе его откровенно-изучающий взгляд, замечает, как он по чуть-чуть подсаживается всё ближе и ближе к ней, и ощущает нарастающий в груди страх. Ей совершенно непонятно настолько сильное изменение в нём. В конце концов не мог же он влюбиться в неё после всего одного массажа. Запутанная собственными мыслями, Юля чувствует дрожь в собственном голосе и покалывание на щеках — волнение так и сочится из неё. С любопытством поглядывая на Влада, она глазами встречается с ним и улыбается в ответ, ещё больше краснея. В её переводе Влад практически не слышит ошибок, убеждаясь в подстроенности их встречи — такой грамотной ученице Васильева за глаза поставит пятёрку. В то же время ему нравится её ненавязчивая настойчивость. Двадцать первый век и прошедшее столетие очень сильно изменили её. С одной стороны, перед ним всё та же Айа, и в то же время совершенно незнакомая Владу девушка. Она очень скромная, хотя, судя по всему, в ней ещё остались так горячо любимые им нотки самоуверенности и бойкости. Так забавно, интригующе и крайне любопытно — на какие ещё ухищрения она готова пойти ради его внимания? Влад хочет поскорее нагнать упущенные жизни и узнать Юлю, но торопиться нельзя. Иной раз Айа и вовсе сбегала от него из-за его излишней настойчивости, что позже доставляло ему немало хлопот.

— Жарко что-то стало, — замечает Юля. Отодвинувшись, она застенчиво стягивает с себя вязаную кофту и остаётся в тонкой белой водолазке, а высокое горло скатывает, обнажая бледную кожу с россыпью хорошо знакомых Владу родинок. Усаживаясь обратно, девушка заправляет неряшливую прядь за чистое ухо без единого прокола. От открывшегося вида любимого личика и тоненькой шеи Влад сглатывает резко наполнившую рот слюну. Чувствуя прилив возбуждения, он жаждет прикоснуться к нежной коже губами и услышать стон наслаждения, но рано, не сегодня. Под конец Юля слегка меняет позу и на манер Ветровой в ресторане сжимает грудь, делая два холмика более объёмными и заметным. Не меняя выражение лица, Влад в душе смеётся оттого, что его любимая соблазняет его. Соблазняет! Впервые за тысячи лет не бойко требует ответов, не втирается в его окружение и ждёт знаков внимания, а сама акцентирует его внимание на себе и своём аппетитном тельце. Вот же проказница!

— Полагаю, на этом можно закончить, — слегка охрипшим голосом заявляет Влад и прокашливается.

— Но ведь ещё пятнадцать минут! — бойко, однако с тревогой заявляет Юля — неужели она всё-таки переусердствовала?

— Ты хорошо постаралась. Перерыв пошёл на пользу. Как оказалось, у тебя отличный словарный запас и приличный для твоего возраста навык аудирования. Произношение хромает, хотя не критично, — с максимально серьёзным лицом говорит Влад. — С такими знаниями Васильева вряд ли поставит тебе четвёрку, даже если очень сильно постарается. По секрету, — Влад загадочно осматривается в собственном доме, словно их могут подслушать, а затем беспардонно наклоняется к специально обнажённому уху девушки, — дальше медицинских терминов она паршиво знает английский, и вряд ли её словарный запас больше твоего.

— А… Ага, спасибо, — зардевшись от такой похвалы, Юля отстраняется от него и встаёт из-за стола. Оставив её одну, Влад уходит на кухню. Собирая свои вещи, Юля одним глазком наблюдает за ним и с самого начала перебирает его поведение. Ей кажется, Влад не внёс её в «чёрный список», напротив, оказывает какое-то странное внимание. Скачок от полностью безразличного отношения до симпатии (это ведь симпатия, да?) произошел крайне резко — вот он напряжён, а вот уже расслаблен и тёпл с ней. Если её массаж творит чудеса, то как же тогда песни о вечной любви к Айе?

— Вот, выпей, — подойдя к ней, Влад протягивает новую чашку ромашкового чая. — На улице похолодало, а чай согреет и расслабит горло после занятий. Тебе нужно беречь голосок. Горячий, поэтому пей потихоньку.

Юля не успевает опомниться, как блюдце с чашкой оказывается у неё в руках. Неожиданно заботливый Влад снова теряет к ней интерес и вместо неё занимается её прерванными сборами.

— Пей, пей. Стынет же. А то обижусь.

Оставшись не у дел и услышав откровенный шантаж, Юля безвыходно и с наслаждением пригубляет чай и невольно сёрбает. Это вызывает на сосредоточенном лице Влада короткую усмешку, а девушка всё же успевает её заметить. Такой серьёзный и такой заботливый. Вот бы он стал её мужчиной. И дело тут не только в практических нуждах вроде финансовой обеспеченности. Он грамотен, целеустремлён и, как оказывается, очень заботлив. Ни один из её друзей-студентов, знакомых ей уже много лет, за время её болезни не проявил к ней ни капли заботы, а Влад, которому она навязалась и наверняка спутала предновогодние планы на день, просто так заварил ей уже вторую чашечку божественного чая, отчего Юля не в силах сдержать довольную улыбку.

— Спасибо.

— Такси приехало, — получив смс, Влад протягивает Юле её же сумочку со сложенными вещами.

— Такси? — обменивая своё добро на пустую чашку, спрашивает Юля. Она уже догадывается, для кого именно такси, но когда он успел? — Спасибо, не стоило.

— Мне отменить заказ? — с вызовом спрашивает Влад. — Это благодарность за массаж.

Он сам с радостью отвёз бы её и заодно пообщался более неформально, однако в последний момент благоразумно решил не навязываться и не торопить события. Всё ещё впереди, ведь едва такси тронется, притихшее за последние два часа желание близости тут же напомнит ей о себе. И что тогда? Тогда она снова возжелает встречи с ним, и вполне вероятно без его согласия. Тут-то он и поймает её. Буквально завтра, если интуиция не обманывает его.

— А какие у тебя планы на завтра? — как бы между прочим спрашивает Юля, торопливо одеваясь в прихожей.

— Ближе к обеду пройтись по ближайшим магазинам, накупить еды — родители могут приехать тридцать первого. А что? — выпуская девушку на улицу и прекрасно видя скрытый замысел её вопроса, с ехидной улыбкой отвечает Влад.

— Да так, любопытно.

— С наступающим, кстати, — на ходу говорит Влад, в шлепанцах и без верхней одежды провожая Юлю по очищенной дорожке до калитки. — Пусть все твои сокровенные желания сбудутся, — с понятным для обоих контекстом говорит он и снова подмигивает. — И удачи завтра на экзамене.

«Врунишка», — добавляет уже про себя.

— Спасибо! — смущённо бубнит Юля из-под натянутого на лицо шарфа.

Открыв перед ней дверь машины, Влад усаживает девушку в салон и вручает водителю оплату за вызов. Суммы с лихвой должно хватить для проезда в противоположный конец города, значит Юле не придётся тратиться. Когда такси отъезжает, Влад готов поклясться — девушка оборачивается и смотрит прямо на него, пока машина не скрывается за поворотом. Теперь она снова страдает от желания быть рядом. Эту проблему он запросто может решить, правда как долго Юля готова сталкерить за ним, ожидая нового предлога для встречи?

— Алло, мам? Привет! — говорит Влад в телефон. Не спеша возвращаться в дом, он буднично разговаривает с родителем и интересуется мелкими делами, притворяясь заботливым сыном. — Я что звоню… не приезжайте на праздники, пожалуйста, — выдержав картинную паузу, заявляет Влад с нотками мольбы в голосе.

— Что-то случилось?

— Я познакомился с девушкой, — здесь правда более, чем уместна, поэтому Влад решает чуточку рассказать про Юлю. — И если всё сложится удачно, мы сможем отпраздновать новогоднюю ночь вдвоём. Только вдвоём. Ну, ты понимаешь, да? — изображая смущение, лепечет Влад и присаживается на ступеньку.

— Ох, ну нельзя же так неожиданно… — также смущённо тараторит женщина и приглушённо пыхтит в трубку, словно старается сбросить волнение. — Она хоть хороша?

— Она лучшая.

— Ну…

— Мамуль, пожалуйста, — Влад на полную выкручивает всё своё обаяние для растапливания материнского сердца. — Умоляю тебя. Я вас обязательно потом познакомлю. Она тебе точно понравится.

— Придётся папу уговаривать.

— Уговори его, пожалуйста. Всеми правдами и неправдами! Это очень важно для меня.

— Ух… — громкий выдох в ухо подсказывает Владу, что первая проблема пала без боя. — Хорошо-хорошо. Ничего не буду обещать, но постараюсь.

— Спасибо! Спасибо! Спасибо! Ты самая лучшая на свете!

— А кто лучше — я или она?

Неожиданно хитрый вопрос срывает с его губ смешинку.

— Каждая лучшая по-своему. Сравнивать вас всё равно что сравнивать маму и папу. Ну всё-всё, мне пора готовиться. Люблю тебя.

— И я тебя. Дом только не разнесите мне, пожалуйста, — задорно бросает женщина и торопливо вешает трубку.

— А почему нет? — лукаво спрашивает Влад у отключенного телефона и засовывает его в карман. Всматриваясь в ясное небо, он ещё долго сидит на порожке с глуповатой улыбкой на лице. Рассеивая тьму в душе, солнце наконец выглянуло из-за туч его жизни. Оно греет, наполняет его теплом изнутри и вселяет спокойствие. Уже завтра он признается ей и сожмёт в долгожданных объятиях после столь долгой разлуки…

========== Виток вечности ==========

На следующий день Юля собирается даже тщательнее, чем на фальшивый урок. Подбирая одежду, останавливается на нижнем белье, но, оценив свои шансы на столь быстрое развитие событий, отказывается от кружевного подарка Маши на последний день рождения и выбирает более скромный и тоже красивый вариант. Так, на всякий случай. Теперь уже сама красится, ведь дважды за два дня просить подругу о помощи будет слишком подозрительно — та обязательно начнёт докапываться и быстро расколет её, в чём она практически не сомневается.

— И куда ты опять намылилась? — появившись на пороге комнаты и застав дочь посреди сборов, грозно спрашивает Надежда, мама Юли. Женщина скептически рассматривает нынешнюю стадию сборов дочери — на той пока что одни моднявые джинсы и новенький лифчик. Не отвечая, Юля проскакивает мимо мамы в прихожую. — Оденься уже наконец, а то опять заболеешь!

— Пётр Иванович попросил меня подменить его, — приводя сапожки в порядок, уклончиво отвечает Юля, а сама тут же вспоминает о Владе и прячет от мамы краснеющее лицо. Скоро обед, и если планы Влада не изменились, у неё есть возможность проследить за ним и как бы случайно столкнуться в одном из рядов магазина, а дальше… А дальше как пойдёт, здесь остаётся только фантазировать, и, как показывает прошедшая ночь, фантазии могут очень далеко её завести.

— Подменить? Одна? Ты ж интерн! — взмахнув грязным полотенцем в руках, удручённо замечает женщина, словно от её нынешней позиции до полноценного травматолога, как от их города до Пекина ползком на заднице.

— Интернатуры давно уже нет, я субинтерн… — вымученно тянет Юля и юркой мышкой проскальзывает мимо неё в свою комнату. — Я на шестом курсе, отличница, да и работаю с ним уже три года. И праздники на носу. Я справлюсь! Может, вовсе просижу весь день на стуле без единого клиента, — продолжает она уже из своей комнаты.

Надежда недоверчиво хмурится, когда дочь надевает не привычную для работы водолазку, а новенькую трикотажную кофту персикового цвета, на которой изображена белая Эйфелева башня. Подозрение только усиливается, когда девушка торопливо подбегает к маленькому зеркальцу и поправляет макияж, умышленно игнорируя её взгляд через отражение.

— А на кой тогда тебе так наряжаться?

— Ну…

— У тебя появился парень?

По реакции дочери Надежда понимает, что угадала с первого раза. Юля мнётся, не желая рассказывать про Влада, иначе последует миллиард неудобных вопросов, без ответа на которые её не выпустят из квартиры. Не зная, что сказать, её мать поджимает губы — прежде они никогда не касались темы отношений.

— Мам? — подойдя к ней, умоляюще просит Юля и заглядывает в глаза.

— Он хоть богатый? — тепло улыбается Надежда после ещё нескольких секунд раздумий. — Или такой же юный докторишка, как и ты?

— Ну почему ты опять всё сводишь к деньгам? — от раздражения встряхнув руками, Юля отходит от неё и кривится, словно ей в рот залили кружку лимонного сока.

— Да сдались мне его деньги. Я о тебе думаю, глупышка! — Надежда возмущена обвинением в меркантильности и трясёт перед собой несчастным полотенцем.

Юля напрягается, хмурит брови и скрещивает под грудью руки, готовясь всеми силами отбиваться от очередного скандала в самый неподходящий момент. И хоть благодаря компасу ей не обязательно следить за Владом от самого дома, всё же у неё нет никакого желания тратить драгоценные минуты на пустословие, которое опять закончится ничем и перепорченными нервами. От её боевого настроя Надежда резко успокаивается, хотя всё ещё хмура из-за того, что дочь намеревалась её обмануть, пусть и ради парня. Становится обидно, хотя если парень действительно того стоит, то она простит Юле подобную выходку.

— Ладно, иди на своё свидание, потом всё расскажешь, — вспоминая торопливость дочери, Надежда выносит материнский вердикт. — Только предохраняйтесь. Рано вам ещё детей заводить.

— Мама! — вспыхнув, пищит Юля. — Саша же может услышать! — она рукой машет в сторону кухни, где за столом завтракает сестрёнка. Хотя даже если та и услышала их, вряд ли догадалась о контексте в силу своего детского возраста.

— Ты поняла меня? — без капли смущения за поднятую тему спрашивает женщина.

— Да.

— Я не слышу.

— Я поняла тебя. Правда, — чуть громче выдавливает из себя Юля. В принципе, она может успокоить маму словами о том, что их с парнем отношения ещё не дошли досекса, но подобное наверняка вызовет новые вопросы, которых и так каким-то чудом удалось избежать.

— Удачи. Покори его.

— Угу.

Когда Надежда уходит и по пути на кухню довольно напевает Верку Сердючку, Юля вымученно выдыхает. Спалиться перед мамой для неё было равносильно полному провалу и допросу с пристрастиями под угрозой домашнего ареста. Она ожидала худшего, вплоть до отмены «свидания», но самым ужасным оказалась лишь просьба предохраняться. Юля торопливо смотрит на левое запястье, где поверх рукава висит браслет в виде нескольких ремешков с циферблатом. До условного обеда ещё около часа — должно хватить, чтобы на такси добраться до ближайшего перекрестка у дома Влада, если выйти прямо сейчас. Подхватив телефон и кошелёк, она торопливо выбегает в прихожую и уже через минуту спешит по ступенькам вниз.

***

Такси привозит Юлю на нужное место даже раньше времени, что избавляет её от безумных догонялок за Владом по всему городу, ведь парень всё ещё дома. Выйдя из машины и попросив водителя подождать, крадучись направляется к интересующему её дому. Погода просто прекрасная: лазурное небо без единого облачка, едва прокалывающий щеки мороз и хрустящий под ногами снег, грозящий в любой момент превратиться в накатанный лёд и пустить зазевавшегося прохожего в неконтролируемое падение. Любуясь по дороге стайкой снегирей, Юля всё-таки поскальзывается на плоских каблуках и едва не садится на шпагат, но в последний момент кто-то хватает её под локоть и спасает от фиаско.

— Вы в порядке, девушка? — отведя Юлю на безопасную территорию, спрашивает седовласый старик лет семидесяти.

— Да, да. Спасибо вам огромное. Вы спасли меня от катастрофы, — тараторит она, от страха придерживаясь за ближайший фонарный столб сразу двумя руками.

— Я просто оказался рядом, — старик пожимает плечами, отчего коробка шахмат у него подмышкой тяжело грохочет. Юля пристальнее рассматривает своего спасителя: высокий и тощий, с заострёнными чертами лица, а пергаментная кожа и длинное чёрное пальто делают его похожим на потерявшую косу Смерть. — Вы так торопились. Не опоздаете? — старик задорно улыбается, из-за чего его губы превращаются в едва заметную бледную линию.

— Ой, да-да, мне надо бежать, — вспомнив о компасе, Юля ещё раз благодарит своего спасителя и направляется дальше по тротуару. Только теперь не снегирей считает, а под ноги смотрит.

— Эх, молодежь, — тянет старик и не спеша следует за ней. Торопиться ему некуда…

Уже вскоре Юля замечает Влада. Точнее слышит ругань знакомого голоса, и только через пару шагов видит его дом. Чтобы не оказаться замеченной, забирается в примеченные ещё вчера соседские заросли туи, благодаря чему её практически невозможно заметить. Сам Влад обнаруживается во дворе под капотом ауди и без верхней одежды. Тарахтя инструментами и изображая активные ремонтные работы вокруг якобы заглохшей машины, он тянет время, пока не чувствует на себе уже знакомый любопытствующий взгляд.

— К чёрту всё, потом доделаю, — довольный прибытием Юли, Влад психует так, чтобы его было хорошо слышно. Достав из салона чёрную куртку, выходит на улицу и привычным маршрутом направляется по магазинам.

Довольная поломкой, Юля выглядывает из зарослей и отсылает таксисту сообщение с просьбой больше не ждать её. Томительные несколько минут наблюдает, как Влад удаляется от своего дома на полквартала, только потом выбирается из вечнозелёного укрытия. Пока что всё супер. Главное снова не навернуться на ровном месте, ведь появившийся из ниоткуда старик снова пропал в никуда и вряд ли протянет ей руку помощи второй раз. Так, вспоминая советы о стиле ходьбы по-пингвиньи, Юля вперевалочку с ноги на ногу и со скоростью улитки устремляется вдогонку за парнем мечты.

Минут через двадцать прогулки по городским улочкам компас приводит её на оживленную городскую автостраду. Здесь коммунальные службы поработали на славу, и тротуары сереют очищенной от снега плиткой, а дороги асфальтовой чернотой. Больше не подражая пингвинчику, Юля следует строго по компасу, мимоходом выискивая Влада в толпе, хотя среди множества людей в неприметных куртках заметить именно его попросту невозможно, да ей это и не нужно. Хотя и жаль, что на нём сегодня не тот же зелёный жилет, ведь следить глазами куда приятнее, чем полагаться на внутреннее ощущение, которое подсказывает Юле едва ли не точное направление — через дорогу на второй этаж супермаркета, сверху донизу увешанного светодиодами. Что может быть более благоприятно, чем «случайная» встреча в супермаркете под самый Новый год? Удача снова благоволит ей!

В здании Юля берёт небольшую корзинку и отправляется на поиски. Влад где-то совсем близко, бродит между торговых стеллажей на тонкой границе, где компас теряет свою точность и превращается в одно сплошное поле восприятия без чёткого направления. Девушка часто оглядывается назад, высматривает непокрытую чёрную макушку над полками по соседству, но из-за обилия народа всё без толку.

Проходит пять минут, за ними ещё, а Юля всё не находит его, тогда как Влад уже давно наблюдает за ней. Со стороны её сталкинг выглядит даже забавнее, чем он себе представлял. А нечто новое в их отношениях дарит ему ещё больше эмоций. Заманить девушку в супермаркет оказалось не сложно, ещё проще разгадать её план — столкнуться с ним в толпе словно по сценарию дешёвой мелодрамы. Такое поведение открывает для него новые границы мышления нынешней Айи — романтичной и слишком робкой. Раньше на подобные подвиги у неё никогда не хватало решимости, а сам Влад был больше занят обеспечением её безбедной жизни, чем красивыми жестами и запоминающимися моментами. Сейчас, оглядываясь на сотни прожитых вместе жизней, видит миллионы невероятных моментов. Упущенных моментов, которые по его вине так и не случились. И пусть Айа бы не запомнила их, зато запомнил бы он, и в последнее столетие разлуки наверняка бы вспоминал в мрачные дни, когда одиночество особо сильно давило на него. Они бы поддерживали его, придавали сил и немного отпугивали тьму своим сиянием. От собственных мыслей Влад закатывает глаза — для условно бессмертного человека он оказался слишком недальновиден и зациклен на смертных заботах, не замечая за ними краски самой жизни. А сейчас видит эти самые краски в растерянном лице Юли, её взволнованных движениях и желании найти его как можно скорее. Влад верит, что именно эта их жизнь будет самой особенной после изначальной, ведь он утаит от неё предысторию их отношений и осчастливит как никогда до этого.

Решив, что с возлюбленной уже хватит страдашек и бессмысленных метаний в толпе, Влад хватается за ручки загруженной тележки и продвигается к ней со спины, неспешно лавируя между другими покупателями. Как раз в этот момент рядом с Юлей появляется какой-то смазливый парень, нагло врывается в её личное пространство и едва не вжимает спиной в стеллаж.

— Я могу вам помочь, красавица? — с ходу спрашивает он.

— Нет, не можете, — Юля боком отходит от него и практически оборачивается назад, едва не увидев при этом Влада, но парень берёт её за руку и подходит ещё ближе.

— Мне кажется, вы что-то ищите, но явно не знакомы с этим магазином, — продолжает пикапер слащавым голосом. — Я могу помочь…

— Я пришла не ради покупок, — Юля выдергивает руку и зло смотрит на него. Парень же удивлённо опускает взгляд на пустую корзинку и снисходительно хмыкает.

— Тогда ради чего? Быть может, хорошей компании на…

— Да умолкни ты уже.

Его речь прерывается неожиданным тараном загруженной тележки в бок, отчего сама тележка угрожающе грохочет. Отступив на пару шагов, парень едва удерживает равновесие и наваливается на стеллаж, отчего тот вздрагивает. Пока пикапер приходит в себя, Влад обнимает Юлю за плечо и требовательно притягивает к себе. Услышав знакомый голос и почувствовав его прикосновение, Юля моментально тает от осознания ситуации. Он нашел её и теперь защитит, он точно защитит её от этого типа.

— Тебя водить не учили, что ли? И вообще, ты кто такой? — цедит пикапер, невольно задирая голову для презрительного взгляда в глаза.

— Её парень. Проблемы?

Наконец обнимая любимую спустя целый век, Влад даже через одежду ощущает, как Юлю бросает в дрожь от его слов. Одновременно с этим пикапер моментально меняется в лице от осознания упущенной добычи. Бросив напоследок пару ласковых слов, парень разворачивается и уже через секунду исчезает в толпе. На бесконечно долгую минуту возникает неловкая для Юли пауза. Хоть её план и сработал, теперь ей до чёртиков стыдно за своё поведение. А всё виновата сильная тяга к парню мечты, которая также является единственным способом заглушить это треклятое чувство пустоты в груди. Она была поймана мамой на лжи, а теперь ещё и подозрительно тихий Влад наверняка догадывается о выдуманности экзамена у Васильевой и считает её сталкером каким-нибудь. Теперь-то он точно внесёт её в «чёрный список».

— Пойдём-ка отсюда, — тепло говорит ей Влад, когда одна покупательница просит отойти от стеллажа с хлопьями. Закинув пустую корзинку в загруженную едой тележку, он ловко пристраивает Юлю за «руль» и сам встаёт у неё за спиной, чем лишает девушку возможности вырваться и сбежать. — Как твой экзамен? Сдала уже? — с откровенной насмешкой спрашивает Влад в самое ухо. В ответ Юля лишь стыдливо опускает голову. — Полагаю, нам стоит серьёзно поговорить о твоём поведении. Ты так не думаешь?

Юля лишь молчит. Что ей сказать? Такой серьёзный парень, как Влад, вряд ли поверит в историю о любовном компасе и странном желании каждую секунду жизни быть рядом с ним. А больше в своё оправдание ей и сказать нечего. «Я тебя люблю» наверняка закончится известной катастрофой масштаба Ветровой. Да и любит ли она его? Возможно. Хотя это может быть просто навязанное мистикой влечение и ничего большего, просто из-за своей неопытности ей не под силу различить два столь близких и одновременно бесконечно разных чувства. Ей конец. От такой перспективы её бросает в дрожь, и Юля быстренько смахивает слезинку, а от скованности своего положения вспоминает о молчаливом Владе, чьи руки почти обнимают её. Его поведение всё меньше похоже на обычное благородство и хорошее воспитание, скорее на заинтересованность. А как он защитил её от того типа?

«Её парень» — от воспоминаний его голоса в тот момент Юлю снова бросает в дрожь, от которой по телу разливается тепло и собирается внизу живота, вызывая уже привычное за последние дни возбуждение. После таких слов она хочет любить его целую вечность и прожить с ним всю свою жизнь. Да какой там, все свои жизни, ведь разве можно мечтать о более идеальном мужчине?

— А это мы тоже возьмём, — вырвав Юлю из раздумий, Влад на ходу подхватывает с полки упаковку жареного миндаля. — Хватай, хватай сгущёнку!

Не останавливаясь, Юля как-то рефлекторно выполняет его просьбу и уже намеревается положить банку в тележку, как Влад накрывает её ладонь своей и прижимается всем телом сзади.

— Угадай, что я задумал, — с коварной улыбкой шепчет в самое ухо, вызывая у своей пленницы одновременно и страх, и вспышку нового возбуждения.

«Да о чём ты только думаешь?!» — кривится Юля от собственных мыслей.

На кассе Влад вручает ей два небольших пакета, и она молча принимает их, невольно взвешивая в руках — слишком лёгкие. Ей кажется, что вверенная ей ответственность нужна лишь для того, чтобы принудить её к обещанному разговору. Ведь бросить ношу и позорно сверкнуть пятками на прощание будет полным признанием всех пока не озвученных обвинений в её адрес. После подобной выходки даже столь добросердечный к ней Влад точно не даст ей второго шанса.

В некотором смысле Влад хорошо знает Юлю, а раз раньше подобная уловка часто срабатывала с ней, то должна сработать и в этот раз, удерживая её от спонтанных поступков. Выведя её из супермаркета, он ненавязчиво подталкивает её в сторону стоянки такси, и уже вскоре они оказываются в его доме.

— Вытри подошву и можешь не разуваясь отнести пакеты на кухню. На пол ставь. Только кошку к ним не подпускай, там у тебя рыба.

Как послушный солдатик или подсудимый, что по мнению её лучше характеризует её положение, Юля тщательно елозит сапожками по коврику и понуро проходит вглубь дома. С другой стороны, её до сих пор щекочет любопытство по поводу связи того возбуждающего нашептывания на ухо и миндаля со сгущёнкой, если связь в принципе есть. По дороге слышит, как запирается на ключ возможно единственный выход отсюда. От этого звука лёгкая дымка интимности момента рассыпается в прах. Назад пути у неё больше нет, а ассоциация с подсудимым вырастает до заключённого, наказание которому ещё даже не вынесли, но приговор планируется максимально суровым.

На кухне её действительно ожидает угольно-чёрная кошечка. Мявкнув, лохматая хозяйка дома потягивается и спрыгивает с дивана, грациозно торопясь навстречу то ли девушке, то ли запакованной рыбке. Юля с любопытством наблюдает за ней, ведь ожидала кошку изысканной породы, а на деле перед ней обычная дворовая красавица.

— А ну брысь! — прекрасно зная характер Кури, рявкает Влад из прихожей, отчего обе девушки вздрагивают и замирают на месте. — Я ведь угадал, да? — весело спрашивает он, вскоре оказываясь на кухне и наблюдая за спрятавшейся за Юлей кошкой. — Куртку можешь кинуть на диван. Обувь тоже тут оставить. Как помоешь руки, можешь помочь с разбором пакетов?

— Зачем я здесь? — с опаской спрашивает Юля, меж тем безропотно раздеваясь — ослушаться даже в такой мелочи слишком страшно.

— Я же говорил — нам нужно поговорить, — Влад беззаботно пожимает плечами, будто в его понимании случившееся лишь досадное недоразумение или глупая шутка, причём именно над ней. Однако его слова никак не влияют на состояние Юли. Пряча от неё лицо в холодной воде, Влад хмурится — видимо, всё же перестарался с нагнетанием драматичности и серьёзности ситуации. Значит, после всего произошедшего с момента «разоблачения» волнение до сих пор не отпускает её. — А предстоящий разговор лучше провести наедине. Или ты предпочитаешь на морозе и прилюдно выслушивать о своих обманах и слежках? — его голос слишком тёплый и мягкий для таких обвинений, что ставит “подсудимую” в лёгкий ступор.

От его слов Юля застывает на краешке дивана и тупит взгляд в пол, словно маленькая девочка, опять пойманную на вранье. Ей страшно, но не от своего проступка, а от поведения Влада. Несмотря на всю ситуацию, ни его голос, ни его эмоции не выдают даже каплю раздражения. По всем известным Юле случаям она уже давно должна вытеснить Ветрову с первого места в рейтинге, однако происходящее полностью ломает её прогнозы на поведение Влада. Она слишком плохо его знает, а потому не может предсказать его дальнейшее поведение, хотя это в принципе бессмысленно — тот слишком непредсказуем. Слыша его приближающиеся шаги, Юля поднимает на него взгляд и одними глазами спрашивает причину такого отношения к себе, но вопрос остаётся без ответа. Вытирая руки, Влад с улыбкой подходит к ней и присаживается на корточки с расчётом, что так ей не спрятать от него взгляд. А она и не прячет, ждёт его вердикта своего будущего.

— Что тебя тревожит? — заинтересовано спрашивает Влад и осторожно кладёт ладонь на её колено. Юля смотрит на его пальцы с аккуратным маникюром и представляет, как они направляются вверх по бедру вверх, будоражат всё её нутро своим неспешным движением по джинсам, пока… От нахлынувших фантазий Юля ещё сильнее опускает голову, и выпавшие из причёски пряди всё же закрывают её лицо рваным полотном.

— Ты на меня злишься.

— Злюсь? За что это?

— За обман.

— Да нет, — поджав губы, Влад пожимает плечами. — С чего ты взяла?

— Но… Но… Почему? — Юля взмахивает головой и поднимает на него удивлённый взгляд. Часть волос с чёлки разлетается в стороны, остальная же часть всё ещё прячет лицо, а она даже не думает убирать их. А вот Влад очень хочет, но сдерживает порыв. — Ты же всех девушек от себя отгоняешь! Тебя даже Однолюбом прозвали и «чёрные списки» ведут. Да я ведь возглавить его должна за только за обман, — от эмоций Юля взмахивает рукой к потолку, — а раз ты знаешь ещё и про моё преследование, то почему не выгоняешь, как Яну? Как остальных девчонок? Почему?!

— Как много вопросов, — Влад мягко улыбается от её напора и уже двумя руками обнимает острое колено. — А ты не думала, что просто нравишься мне? М? — больше не сдерживаясь, он пользуется полушокированным состоянием Юли и аккуратно убирает с её лица оставшиеся пряди, заправляя их за ухо. — Так-то лучше.

— Нравлюсь? — медленно заливаясь краской, едва выдавливает из себя Юля. — А как же Айа? Ты же её любишь!

От упоминания этого имени на лице Влада настолько быстро меняются эмоции, что Юле становится страшно за сохранность своей жизни. Наверняка озвучив негласное табу, она словно наступила на мину — ещё одно неосторожное движение, вдох или слово, и от неё ничего не останется. Однако злость ей только кажется. Приглядевшись в лицо Влада, Юля понимает, что тот вовсе не зол, а скорее опечален и молча смотрит на неё. Ему не доставляет трудности догадаться, где именно ей довелось услышать своё самое первое имя. Совпадение ли, что после клиники в тот же день они встретились в ресторане или же она уже тогда впервые проследила за ним? Сейчас это уже не важно, а важно совсем другое — он не любит раскрывать ей её же прошлое. Чем меньше она узнаёт о прожитых жизнях, тем меньше сравнивает их с нынешней и не старается как-то повлиять на неё. Но в этот раз, похоже, их ждёт наименее любимый Владом кусочек их вечности.

— Её не существует. Она выдумка, фантазия, которую не стоит воспринимать всерьез, — Влад натянуто улыбается. В ответ теперь уже Юля хмурится и отсаживается назад, вырывая колено из тёплых объятий. Владу остаётся только сжать опустевшие ладони, одновременно ощущая мерзко растущий в груди мрак, заполняющий всё своей пустотой. — Прости, что соврал. Да, я действительно однолюб, но у меня нет и никогда не было девушки. Клянусь тебе, — он осторожно тянется за любимым коленом, но Юля дёргает ногой в сторону, красноречиво намекая на нежелание физического контакта в данный момент.

— Ты опять врёшь, — едва слышно заявляет она, ведь скажи чуть громче, и слёзы сами потекут ручьём. — Скажи уже правду, потому что я не хочу быть третьей. Или выпусти меня, и я больше никогда не появлюсь в твоей жизни!

«Никуда я тебя не отпущу», — про себя отвечает ей Влад и хмыкает. Юля воспринимает это как насмешку над собой, что становится для неё последней каплей.

— Не хочешь говорить, не надо! — Вскочив с дивана, она подхватывает свои вещи и направляется в коридор. Вот и всё, конец её первой и ожидаемо безответной любви. Всё как и предполагала Маша в своих теориях. А во всём виноват это треклятый компас, будь он проклят! Ну почему её потянуло именно к этому парню, а не нормальному? Быть может, в следующий раз повезёт?

— Хорошо, я познакомлю вас, — опустив голову, громко говорит Влад, когда Юля оказывается в коридоре. Пройдя ещё несколько шагов и шморгнув носом, она впопыхах промокает слёзы рукавом кофты и только потом оборачивается. Молчит и не двигается, требовательно смотря на его сгорбленную на корточках фигуру. Сейчас от Влада почти буквально веет борьбой с внутренним нежеланием раскрывать правду, что ещё сильнее запутывает давно сбившиеся в беспорядочный клубок мысли и чувства Юли. — Всё совсем не так, как ты себе сейчас накручиваешь. И я правда не хочу ничего рассказывать, потому что мои слова изменят твоё представление…

— О чём? — спрашивает Юля, так и не услышав продолжение.

— О себе самой, — посмотрев прямо ей в глаза, заявляет Влад.

Он медленно встаёт и тяжёлой походкой направляется прямо к ней. Она не сопротивляется, когда его руки оказываются у неё на плечах и подталкивают её в сторону прихожей. Ей страшно, непонятно, но меньше всего хочется сдерживать брошенные на эмоциях слова, поэтому в итоге она оказывается перед большим настенным зеркалом. При этом Влад стоит позади неё и через отражение вглядывается в ярко-зелёные глаза. Не понимая происходящего, Юля смотрит то на себя, то на него, но всё равно ничего не понимает.

— Рост Айи метр пятьдесят девять. У неё глаза цвета молодой травы и молочного цвета родимое пятно с рваными краями. Вот здесь, — Влад кончиком пальца проводит по кофте чуть выше левой груди Юли.

— Откуда ты…

— На её теле сорок две родинки, но мне больше всего нравятся вот эти четыре. — Уже другой рукой он касается правой части живота Юли. — У неё аллергия на виноград, а клубнику почему-то считает невкусной. Зато очень любит есть черешню прямо с дерева. Любимый цветок Айи — ромашка, потому что напоминает ей солнце. Ей тяжело уснуть в незнакомом месте — может проворочаться всю ночь и ни в одном глазу… и никогда не спит на спине. Сова, но из-за образа жизни вынуждена притворяться жаворонком. Потягиваясь по утрам, Айа каждый раз похрустывает пальцами на ногах и дважды зевает. А ещё она очень заботлива, любит лечить людей и делает просто бесподобный массаж, по которому я и узнал её в тебе спустя сто три года и две прожитые без тебя жизни…

Отпуская всё это время сдерживающие его тормоза, Влад обнимает Юлю со спины и прижимается к ней всем телом, а положив голову на плечо соприкасается с её щекой. Он вдыхает её запах — нежный, чуточку терпкий, смешанный со множеством сторонних запахов: мыла, шампуня, духов. За ними даже не узнать ту самую Айю, но он уверен — в его объятиях именно его любимая.

— Ты даже представить не можешь, как я по тебе скучал все эти годы, — шепчет с закрытыми глазами. — Ты хотела правду — вот твоя правда. Я просто всеми силами хотел уберечь тебя от неё. Но как и в прошлый раз, ты…

— Что ты несёшь?! — хрипло восклицает Юля и силой вырывается из его объятий, отступая подальше. — Откуда ты все это знаешь? Ты следишь за мной? Как давно?!

— Двести веков, — расстроенно отвечает Влад. — Примерно, — добавляет чуть задумчиво. Конечно же она ему не поверила, как и каждый раз до этого. И какие бы слова он ни подбирал, всё окажется слишком «безумными» в её понимании. И всё-таки, возможность разговаривать с ней без утайки имеет и свои плюсы — не нужно опять выдумывать правдоподобную ложь. — И прошу, не кричи, береги горло.

— Без твоих советов разберусь! Ах да, ты же знаешь меня лучше меня самой, как я могла такое забыть? — язвительно спрашивает Юля. — Ты чокнутый! Да как меня вообще угораздило влюбиться в тебя?!

— Ты мне не веришь, да? — Меж тем Влад улыбается, ведь она призналась, что любит его.

— Да кто в здравом уме тебе поверит? — восклицает Юля, спешно закутываясь в шарф и в очередной раз проклиная себя. — Выпусти меня.

— Ладно. И куда ты пойдешь? — Влад тянет руку к верхней полочке, где оставил ключи.

— Домой! За оставленными там мозгами.

— Ты и до калитки не дойдешь, — замечает Влад, открывая дверь нараспашку.

— Не сомневайся, дойду. Прощай, — фырчит Юля, на ходу застёгивая дублёнку и с опаской проскакивая мимо него. Она боялась и одновременно надеялась, что Влад схватит её в последний момент и пленит в своих объятиях, но тот остаётся безразличен к её стремлению уйти и просто прислоняется плечом к двери. Не слишком уверенно шагая по очищенной от снега дорожке, Юля резко останавливается на полпути к калитке, когда компас вдруг указывается строго назад. Она вымученно вздыхает и роняет напряжённые плечи. Каким-то образом Влад оказался прав — ей не удаётся дойти до калитки, и сделать хотя бы один шаг прочь от него невероятно трудно. Компас обратно превращается в чувство покоя, и Юля уже знает почему — Влад не спеша идёт за ней.

— Дистанция всегда равна примерно семи метрам, — не подходя слишком близко, осторожно говорит он, а Юля сдерживается от того, чтобы не дёрнуться от удивления — ему что, известно про компас? — Вне этого круга тебя всегда будет преследовать чувство пустоты в груди. Но, если мы останемся вместе, вскоре оно практически исчезнет. Ты можешь уйти сейчас. Если… — Влад вздыхает от нежелания говорить то, что должен. Он не хочет существовать с мыслью практически рабского состояния любимой, которую насильно заставляют жить с ним, а потому в каждой подобной ситуации даёт ей выбор. — Если ты действительно не хочешь меня больше видеть, уже вечером я навсегда покину город. И больше ты меня не увидишь. Потому что я люблю тебя и не хочу делать заложницей твоего притяжения ко мне. Никогда не хотел. Выбор только за тобой, Юля: калитка или дверь. Решай.

Влад разворачивается и понуро, как после сна о заснеженной поляне, возвращается назад. Его бьёт дрожь. Не от очередного выхода на мороз в одной футболке, а от отвращения к себе. Всё могло быть идеально, если бы он не напился тогда, но Кеша убедил его «по одной». Будь Влад твёрже, отказал бы ему, но тем вечером у него в голове была только встреча с загадочным парнишкой в парке, который, как тогда казалось, нагло развёл его. Если бы он только знал, если бы знал…

Поднимаясь по ступенькам, Влад слышит за собой приближающийся звук каблучков по плитке. Оборачивается только у самой двери и терпеливо ждёт, пока Юля не подойдёт к нему.

— Ты расскажешь правду? — с тревогой в голосе спрашивает Юля, на что Влад уверенно кивает. Тогда она кивает сама себе и второй раз переступает порог, возвращаясь в дом, а затем опять раздеваясь. С трудом, всё также задумчиво, но в её редких взглядах на себя Влад видит хорошо знакомую жажду выяснить всё о прошлых жизнях. Будет много вопросов, а каждый ответ подвергнется массе скепсиса и недоверия, пока не окажется просто признан за данность. С той или иной разницей подобная ситуация происходит каждый раз после очередного разоблачения.

Юля неуверенно следует за Владом и присаживается за стол на кухне. Долго молчит, и за это время Кури оказывается у неё на ногах, получая свою долю ласки, а Влад окончательно разбирает пакеты и заваривает Юле горячий чай с любимой ромашкой. Он присаживается напротив неё и по столешнице двигает к Юле кружку и тарелочку с покупными пирожными. Рассматривая угощение, Юля не видит его теплой, но тяжёлой улыбки. Влад знает, что им обоим будет сложно в следующие несколько часов, но они справятся. Всегда справлялись.

— Полагаю, у тебя готовы вопросы. Я слушаю.

— Ты всё помнишь? Все эти «двести веков»? Это же… Правда так долго?

— Я всё помню. И да, где-то так.

— А почему тогда я ничего не помню?

— Я не знаю. Правда не знаю! — оправдывается Влад на первый недоверчивый взгляд. — Полагаю, такова цена за нашу вечность вместе. Я всё помню, а ты всегда знаешь, где я.

— И каждый раз вот так? — отпив из кружки, спрашивает Юля. Он не уточняет как именно «так», но Владу это и не нужно.

— Нет. Зачастую нам удаётся скрыть друг от друга свои особенности и прожить в каком-то смысле обычной жизнью. А вот сейчас не получилось, как видишь.

Юля так и не поднимает на него взгляд, рассматривает клетчатый узор на скатерти в попытке осознать всё услышанное. Она хочет, но не может поверить в его слова об их перерождениях уже которую тысячу лет. Всё сказанное им, даже сравнение ромашки с солнцем и любовь к черешне с дерева — всё в точку. Ну, а родинки на животе ей даже страшно проверять, хотя и тут Влад наверняка не дал промашки. Подобные вещи нельзя узнать даже при тщательном изучении человека, только если прожить с ним целую жизнь. Или сотни жизней. Но подобное безумство никак не укладывается у неё в голове. Хотя, с учётом появившегося у неё компаса, его собственная история уже не кажется такой уж и безумной. В конечном итоге Юля приходит к тому, что Влад оказался прав, и ей не стоило знать правду о самой себе, но уже поздно.

— И что теперь? — она хмурится, запоздало опасаясь худшего из-за своей любознательности.

— Мы просто будем жить дальше. Вместе, если ты того захочешь. Вот и всё.

— А у нас были… Дети? — продолжает Юля после длинной паузы и на половину выпитой кружки.

— Нет. Ни разу, — Влад удручённо вздыхает и сам опускает голову на подставленный кулак. Из всех самых страшных вопросов этот стал для него одним из наиболее острых, ведь с развитием медицины теперь он точно знает, что причина кроется в нём самом. Ожидая ответа, Юля всё же поднимает на него взгляд. — Я бесплоден. Две последние жизни так точно, что уже можно считать моей «наследственной» болезнью с самой первой жизни. И не ясно - это часть моей особенности или же так и было изначально. Дети у нас были, приёмные, и ты замечательная мать, но ты никогда не рожала.

— А… — не в силах закончить невольно начатую фразу, Юля снова нацеливает взгляд на тарелку и густо краснеет.

— Я не импотент, — успокаивающе заявляет Влад.

От его слов Юля ещё сильнее краснеет, с каменным лицом в мыслях отчитывая себя за излишнюю любопытность. Не зная, куда деться от стыда за свой самовольный язык, она запихивает в рот первое пирожное и почти сразу проглатывает его. Ожидаемо подавившись, заходится кашлем. Обойдя стол, Влад слегка хлопает её по спине.

— Ты настолько голодная? — присев на стул уже совсем рядом, с усмешкой спрашивает и замечает размазанный по верхней губе крем. — У тебя тут осталось, торопыжка, — не давая ей опомниться, проводит пальцем по её губе и тут же отправляет крем в свой рот.

Порядком устав постоянно краснеть в его присутствии, Юля откровенно смотрит на его губы — такие большие и уже третий день желанные. Мало было всего этого, так теперь ещё наверняка сладкие на вкус. Айи больше нет. Точнее она и есть Айа, но всё оказалось настолько запутанно, что она решает просто не забивать себе голову хотя бы первое время. Между ними больше нет третьей, нет никакой преграды. Они всегда были вдвоём, и от осознания этого в груди Юли становится необычайно тепло. Это придаёт ей силы и уверенность, что все её фантазии теперь почти наверняка сбудутся.

Закрывая глаза, Юля наклоняется вперёд и на секунду прикасается к губам Влада своими. Отстраняясь, чувствует продолжение поцелуя — Влад следует прямо за ней, пока прижимает её к спинке стула. В отличие от неё, он целует опытно и жадно, столько лет мечтая об этом и сдерживаясь со времени массажа. Юля инстинктивно обнимает руками его шею — такую крепкую и напряжённую, словно живую скалу. Однако тянется выше и зарывается пальцами в густую шевелюру, «пробуя на вкус» ещё подростковую мечту об именно таком поцелуе. Полностью отдавшись во власть парня, она утопает под гаммой ощущений, что дарят его губы. Первый настоящий поцелуй кажется ей удушающим и до безумия развратным, но она пинками выгоняет лишние мысли из головы — ей так хорошо, что какая разница?

Незаметно для Юли рука Влада оказывается на её подбородке. Отстранившись с довольной улыбкой, даёт ей перевести дух и сделать долгожданный вдох. Её щёки горят, но не от смущения, а от возбуждения.

— Ещё, — требовательно шепчет Юля и сама тянется к нему, вот только в последний момент губы Влада ускользают и оказываются на её шее. Не ожидая такого, Юля громко охает и запрокидывает голову, открывая ему больше пространства. Его поцелуи настолько нежны, что она даже не чувствует их — ей кажется, словно вся её шея попала под его ласку. Влад снова возвращается к губам, на что она с трепетом отвечает ему, неуверенно повторяя его же приёмы минутой ранее. В поцелуе следуя за Владом, Юля оказывается на ногах и прижимается к его груди своей грудью. Почти сразу с удивлением и обнаруживает на своей попе обе ладони, которые медленно, с нежностью поглаживают её. Как и всё сейчас происходящее, такое у неё впервые, и она наседает на ладонь, желая получить больше новых ощущений.

— Может, устроимся поудобнее? — Отстранившись, Влад проводит пальцем по припухшим от поцелуев губам. Таким мягким, податливым и влажным. Так бы и целовал их ещё целую вечность, но когда в доме столько мягких горизонтальных поверхностей стоять на месте действительно неудобно.

Бросив взгляд на уютный диванчик на кухне, Юля робко кивает и немного отстраняется от Влада, а затем неожиданно для себя оказывается подброшена в воздух. Огласив этаж писком, она приземляется в его крепкие руки, в страхе обхватывая за шею.

— Не пугай так! — Юля дёргается всем телом.

— Ты что, высоты боишься? — Влад снисходительно смеётся и слегка подбрасывает почти невесомое тело, чем вызывает ещё один взвизг. — Ву-у-ух! — он делает несколько резких разворотов вокруг своей оси, а в шею ему раздается безумный вопль, сменяющийся таким родным смехом, от которого сам же и смеётся, а затем снова подбрасывает Юлю на руках, не в силах прекратить веселье. Они так давно не виделись, что ему приходится вспоминать, насколько с ней легко.

— Прекрати! Прекрати! Сумасшедший! Я же так помру от страха! — освободив одну руку, Юля требовательно стучит по крепкой груди.

Повеселившись, Влад игнорирует диваны на первом этаже и несёт Юлю на второй этаж. Догадываясь о конечной цели маршрута, Юля затихает, хорошо представляя, чем наверняка всё закончится для них. Что уж там скрывать, половину прошлой ночи она фантазировала об этом с пальчиками в трусиках, вот только конкретно сейчас совершенно не готова! И бельё у неё неподходящее, не сексуальное! Но не брыкаться же, будто малолетка, в двадцать пять лет-то, да и самой хочется зайти дальше…

— Не бойся, — ощущая лёгкую дрожь её тела, шепчет Влад и целует в висок. — Я буду целовать тебя до тех пор, пока тебе не надоест. А если ты передумаешь, я тут же остановлюсь. Обещаю.

Зайдя в свою комнату, Влад даёт Юле несколько секунд оценить обстановку: комната просторна, со множеством книжных полок, большим рабочим столом и двуспальной кроватью, в изголовье которой висит модульная картина леса. Она не успевает детально изучить пейзаж — Влад захлопывает дверь, погружая помещение в полумрак, ведь на окнах плотные шторы, а свет он так и не включает. Своим решением Влад добивается сразу двух вещей: отрезает любопытной кошке путь в спальню и создает для них с Юлей интимную атмосферу, в которой ей будет легче расслабиться. Усадив девушку на кровать, он легко, без напора, целует её. Окружающая их темнота скрывает её жуткий румянец, но совсем не скрывает его намерений. Да, он обещал остановиться в случае чего, и Юля верит ему, однако до сих пор разрывается между желанием сбежать уже от стыда и в то же время как можно скорее почувствовать всё то, о чём так любит писать Маша в своих любовных романах.

Набравшись смелости и игнорируя робость, распалённая поцелуями Юля взволнованно тянется к подолу кофты в намерении избавиться о неё, однако её планы нарушает новый поцелуй. Страстный, и в то же время нежный. Влад не спешит, позволяя Юле проявлять инициативу. Обхватив его шею, она медленно откидывается на кровать вместе с ним. Приняв это за сигнал к действию, Влад сжимает пальцами ее талию, поглаживает по бокам, каждый раз намеренно то задевая краешек груди, то проходя по бедру. Опять зарываясь руками в его волосы, Юля смеётся от лёгкой щекотки и проказничает, то неожиданно покусывая ставшие такими вкусными губы, то уворачиваясь и подставляя шею, на которой Влад тут же оставляет обжигающие дорожки из поцелуев, перемещается ниже и утыкается носом в ложбинку под ключицей. Ему безумно нравится её инициатива и своеобразная игра, ведь в прошлых жизнях их поцелуи были по-тогдашнему целомудренными и больше напоминали страстные чмоки, чем происходящее прямо сейчас. Действия Юли всё ещё неумелы, её язычок до сих пор бездействует, но Влад буквально чувствует — в его руках из искры робкого поцелуя разгорается ненасытное пламя желания, чего ещё ни разу не было на его памяти. А потому ему очень интересно, насколько далеко зайдет двадцатипятилетняя Айа в век сексуального раскрепощения и свободного доступа к терабайтам самого разнообразного порно.

— Смелее, — горячее дыхание обжигает ухо Юли, одновременно ладонь проникает ей под кофту и поглаживает живот, вызывая незнакомую до этого волну неконтролируемых мурашек. Не задерживаясь на одном месте, Влад тянется вверх и накрывает грудь поверх лифчика. Слегка сжав пальцы, заставляет Юлю прогнуться в спине от столь сильного и ранее неиспытанного чувства. Не убирая руку, он покрывает поцелуями вожделенную ложбинку под ключицей, отчего она непроизвольно оглашает комнату стоном, который в тишине ей кажется невероятно оглушительным и пошлым. Густо покраснев, она стыдливо прячет взгляд, ведь не позволяла себе подобной выходки даже в пустой квартире наедине с собой. Довольный эффектом, Влад стягивает со смущенной и не сопротивляющейся девушки кофту и отбрасывает в сторону. Юля тут же руками прячет скромный лифчик и смущённо отворачивается, деловито рассматривая нечитаемые в полумраке корешки книг на полке. Недовольный таким положением дел, Влад снова прикасается губами к шее с желанием отвлечь от ненужных мыслей и отнимает сомкнутые на груди руки, прижимая их к кровати.

— Не надо, — пищит Юля под обжигающим взглядом на своей груди. Но ничего не происходит, и ей вдруг становится страшно, ведь ещё минуту назад ей клялись ничего не делать против её воли. Она чувствует себя маленькой, глупой птичкой, что наивно повелась на красивые речи и оказалась в ловушке без шансов освободиться. Нет сил даже рыпаться - из этого плена не получится сбежать. Спустя несколько секунд томительного бездействия Влад кладёт голову чуть выше очерченных тёмной тканью холмиков, и только потом освобождает тонкие запястья.

— Как же я скучал по этому звуку, — с наслаждением шепчет, ощущая в груди Юли трепетный стук и проводя пальцем по рваному родимому пятну — напоминанию о встрече с тигром. Замерев и прислушиваясь к ритмичным толчкам чужого сердца, Юля ничего не отвечает. Ей кажется, словно их сердца бьются в унисон, прямо как две половинки, спустя несколько жизней наконец ставшие единым целым. Она поглаживает его по волосам, желая без слов поделиться с ним своими собственными ощущениями. Улыбаясь от её действий, Влад кончиками пальцев пробирается под лифчик. Нащупав маленький напряженный сосок, пропускает его сквозь пальцы и накрывает грудь ладонью, чувствуя учащающееся сердцебиение. — Тебе приятно? — Он знает ответ на вопрос, но желает услышать его.

Однако Юля просто кивает, боясь открыть рот и опять до неприличия громко застонать. Для неё всё слишком стремительно, она даже не ожидала, что отдаваться во власть одних только рук и губ будет настолько приятно. Каждое его действие ни в какое сравнение не идёт с её фантазиями и собственными ласками. И дело вовсе не в его силе, не в самом факте чужих ласк - удовольствие каждый раз зарождается само по себе, стоит лишь ему прикоснуться к ней, и не важно, как именно. Через прикосновения ощущая исходящую от него энергию, его желание и чувства, она представляет себя самым ценным для Влада сокровищем, его богиней, и такие мысли возбуждают её не меньше того, что творят его руки и губы. Приспустив лифчик, Влад целует обнажённый холмик и наблюдает, как кожа покрывается мурашками, а сосок сжимается ещё сильнее. Покрывая влажными поцелуями каждый сантиметр груди, он нашёптывает комплименты и умышленно игнорирует твёрденькую вершинку. В ответ на его голос и нескромные действия Юля немного прогибается в спине и обнимает его за шею в попытке прижаться к его губам сильнее, шумно вздыхая от усилившегося возбуждения. В благодарность за такую податливость Влад проводит кончиком языка по соску, будто пробуя его на вкус, и Юля сильнее сжимает его шею, прижимаясь к нему грудью. Нарочно игнорируя её желание, Влад спускается ниже и прикасается губами к животу, одновременно накрывая горячей ладонью второй, оставшийся без внимания холмик груди.

— Я же говорил, что у тебя тут четыре родинки. — Своим смешком он обжигает нежную кожу, заставляя Юлю вздрогнуть всем телом и снова покрыться мурашками - она уже и забыла об этих родинках! Её руки перебираются выше, зарываются в его растрёпанные ею же волосы и невинно теребят пряди, пока Влад на несколько секунд задумывается, нужно ли повторить пройденное или пора продолжать дальше, но, ощущая под собой дрожащее совсем не от холода тело, пользуется моментом и всё-таки опускает руку прямо между ног Юли, а та моментально зажимает её бёдрами в тиски, шумно выдыхая.

— Доверься мне, — шепчет Влад в желании сломать её робость и даже сквозь плотную ткань замечает исходящий от тела жар.

Скромная Айа давно осталась в прошлом, а новая версия любимой с каждой минутой нравится ему всё больше и больше. Её просто надо подтолкнуть вперёд. Довольно быстро Влад чувствует ослабление хватки вокруг кисти, отчего победно улыбается — очередная маленькая преграда пала. Юля стесняется, боится, смущается и одновременно перебарывает всё это, мечтая получить как можно больше новых ласк. Влад понимает — скорее всего сам он торопится в желании дать ей слишком много, но он так соскучился по ней за все годы разлуки, что сейчас жаждет выплеснуть всю накопившуюся любовь, подарить ей невероятное удовольствие. Ему просто хочется оставить этот их первый раз в памяти Юли как нечто совершенно невероятное, а не примитивное всунул-высунул. С лёгким сопротивлением чуть раздвинув Юлины колени в стороны, он освобождает руку из плена и, не отнимая от ткани, ведет ею к пуговке джинс. Избавившись от замков, осторожно проникает под брюки, оставляя между своими пальцами и горячей, гладкой кожей лишь тонкий барьер из нижнего белья. Исподлобья поглядывая на Юлю, видит, как она плотно зажмурила глаза и, покусывая губы, полностью отдаётся ощущениям. Пальцы Владаласкают её совершенно не так, как делает это она: он нежен, одновременно уверен и не напорист. Юле кажется, что он играется с ней, дразнит её, не даря всего возможного наслаждения, чем только ещё сильнее распаляет.

— Ты такая горячая там, — шепчет Влад, тычась носом в ложбинку между грудями. — И влажная. Я даже сквозь трусики чувствую. Так бы и облизал тебя, — для большего эффекта он проводит кончиком языка по коже, от чего Юля довольно мычит и прогибается навстречу удовольствию. — Но не сегодня, маленькая проказница, — добавляет с озорной усмешкой. От его заявления Юля нервно хихикает, а сам Влад с трудом сдерживается от дрожи во всём теле из-за несвойственной ему пошлости, на которую он идёт ради любимой. — Я могу снять джинсы? Обещаю не смотреть.

Не открывая глаз, Юля несколько секунд думает, хотя застывшие в ожидании пальцы мешают сосредоточиться, но всё же опускает подбородок, показывая своё согласие. Влад приподнимает её поясницу и тянет джинсы, а те легко соскальзывают с разгорячённого тела, словно наслаждение сделало кожу гладкой, как растопленное масло, и летят вслед за остальной одеждой. Юля притягивает Влада к себе, опять пленяя его губы своими. Пользуясь удобным моментом, он снимает с неё лифчик и отбрасывает в сторону, пока она на ощупь расстёгивает на нём рубашку. Ей довелось увидеть его полуобнажённым сзади, даже дважды, а теперь её маленькой целью становится желает поскорее взглянуть на него спереди и уровнять степень их раздетости — на ней остались одни трусики, а он до сих пор ничего не снял с себя. Возбуждение от полученных ласк и жажда нового с каждой минутой всё сильнее распаляют её, выжигая остатки скромности и заставляя страх ютиться в самых тёмных тенях. В ушах стучит сердце — её, его — неважно, ведь оно у них одно на двоих. Нетерпеливо вытянув рубашку из брюк, Юля расправляется с последней пуговицей, а Влад встаёт на колени, красуясь и зачёсывая растрёпанные волосы назад. Юля несколько секунд завороженно разглядывает рельефное тело. От царящего полумрака и теней оно кажется ей высеченным из мрамора рукой величайшего скульптора — слишком нереальным и таким идеальным. Правда его немного портит родимое пятно на груди прямо над сердцем. Светлое, по форме почти такое же, как и у неё самой, только более аккуратное, клиновидное и заострённое с обоих концов. Ей кажется, что это не просто совпадение, поэтому она тянется к следу в надежде, что Влад догадается о её желании услышать правду.

— Я потом расскажу тебе, — нежно шепчет Влад и накрывает её руку своей, а затем как можно эротичней освобождается от мешающей рубашки. Каждое его движение, каждый изгиб рельефного торса и каждое напряжение мышц не остаётся без жадного внимания Юли, которая невольно облизывается и покусывает губы. От осознания, что всё увиденное отныне и навсегда принадлежит только ей, она чувствует прилив тёплых, доселе незнакомых чувств, а также ещё большего желания, отчего уже совсем не стесняется собственной наготы. Ей уже хочется большего.

Отправив рубашку за пределы кровати, Влад опускается обратно, а Юля приникает к его груди и целует родимое пятно, ноготком очерчивая область вокруг соска. Не ожидав такого, Влад закрывает глаза и опускает голову, отдаваясь на волю возлюбленной. Они слишком давно не были вместе, а теперь он напряжён до предела и каждая, даже самая невинная ласка нова для него, ощущается намного острее обычных прикосновений и буквально топит в удовольствии. С его губ срывается шумный выдох, после которого ему понятно, почему Юля стесняется стонать — такое крайне неловко, но чертовски приятно от её прикосновений. Неожиданно ладонь оказывается на его ширинке, и Влад вздрагивает, а всё его нутро сжимается в сладком предвкушении чего-то поистине невероятного. Любимая раньше никогда не проявляла инициативу, а сегодня нет-нет, но начинает активничать, и он в очередной раз теряется.

Увидев немое одобрение своих действий, Юля медленно поглаживает напряжённую плоть, неотрывно глядя на меняющееся лицо Влада. Почти с самого их прихода в комнату он был напряжён, сосредоточен лишь на её удовольствии и ничего не требовал взамен, а теперь на его губах играет милая, расслабленная улыбка, как у маленького ребёнка. Даже на секунду не прерывая ласку, Юля внутренне трепещет от своей проказы, ещё сильнее сжимая выпуклость на брюках, чем вызывает у Влада новый полустон и заметную пульсацию пленённой плоти.

— Только… не останавливайся, — бормочет, не открывая глаз. Каждое её движение превращается в волну наслаждения, которая растекается по его телу, становясь всё ярче и слаще. Влад намеревается сбросить напряжение прямо в штаны, иначе с подобным перевозбуждением опозорится во время их первого раза, чего никак не может допустить. Накануне, когда Юля впервые пересекла порог его дома, он даже представить не мог, что сутки спустя её озорные пальчики будут делать с ним такое. — Прошу…

Утопая в целой гамме ярких ощущений, Влад скребёт растопыренными пальцами по покрывалу и кусает губы на радость Юли. Спустя минуту, а может больше — он давно потерял счёт времени — чувствует ломоту после месяца воздержания. Его потряхивает, но ничем не сдерживаемый оргазм никак не наступает, лишь нарастает у основания. Долгожданная разрядка, больше похожая на маленький взрыв, сотрясает его болезненными спазмами, от которых он едва не падает на Юлю. Замирает, тяжело дыша. Затаив дыхание и не отнимая руку, Юля с пылающими от возбуждения щеками наблюдает за парнем. Ей удалось сделать то, чего сама от себя не ожидала — довести его до исступления, оргазма, вершины удовольствия и множества других красивых синонимов её шалости. Сердце в её груди отчаянно стучит, словно всё это только что проделали именно с ней, а не она. У неё закрадывается мысль, что из них двоих именно Влад был наиболее взволнован происходящим, но подавлял свои желания ради неё. Юля прикасается к его щеке и успокаивающе поглаживает, давая знать, что всё ещё рядом.

— Я тебя обожаю, — немного придя в себя, шепчет Влад после наслаждения, несравнимого с вековым самоудовлетворением. Даже в полумраке его осоловелый взгляд кажется Юле голодными, жаждущими её. Он наклоняется, но не для очередного поцелуя, а приближается губами к её уху и с улыбкой проговаривает: — Я хочу тебя, моя маленькая развратница.

Онемевшими пальцами Влад цепляет резинку её трусиков и настойчиво тянет их вниз. Отвернувшись, раздевшаяся Юля помогает ему, с трепетом ощущая окончательную наготу своего тела. Прикрывшись согнутыми коленями, прислушивается к тишине и полумраку, улавливая каждый шорох со стороны Влада: лёгкий металлический звон пряжки ремня, расстёгиваемая молния, шуршание одежды. Всё вместе рисует в её голове картину происходящего совсем рядом — неимоверно сексуального и столь же желаемого. Влад касается коленей Юли, но та сопротивляется, хихикает и всё ещё прячет взгляд. Закусив палец, она всё-таки поддаётся на ласковые и настойчивые поглаживания.

— Ты ведь знаешь, будет немного больно. — Опустившись на неё, Влад целует за ушком. К своему удивлению, он не чувствует её страха перед первым разом — только волнение, а лукавый взгляд, которым то и дело одаривают его, и вовсе ставит в тупик. Неужели у неё уже кто-то был?

— Не будет…

Как бы случайно брошенная в тишину фраза подтверждает самые страшные опасения Влада. Его моментально пронзает жгучая ревность — с ней действительно кто-то был до него. Он тысячи лет хранит ей верность, ни одну девушку не подпустил к себе, не коснулся даже пальцем, а она вот так ответила ему… Однако внутри него разгорается конфликт между сердцем и разумом: начальная скованность, отсутствие каких-либо навыков даже в поцелуях, и это озорное поведение наталкивают его на далёкие от ревности мысли.

— Потому что одна маленькая развратница балуется с игрушками? — шепчет Влад на ушко, отчего Юля ещё сильнее улыбается, подтверждая его догадки. На сердце отлегло — она в каком-то смысле осталась верна ему, и этот факт наполняет его новой волной нежности.

Приняв удобную для обоих позу, Влад прикасается возбуждённой плотью к покрытому мурашками животу. Они проходили через подобное множество раз, а потому сакральный и невероятно важный для Юли процесс со стороны Влада имеет совершенно другое значение. Сейчас он сосредоточен лишь на том, чтобы доставить ей удовольствие и сделать этот день для неё незабываемым в самом хорошем смысле слова. Юля замирает в волнительном ожидании, ведь настоящий парень имеет огромную разницу с подаренной Машей пару лет «имитацией». Как минимум в размере, насколько она смогла оценить ранее.

Влад осторожно входит в неё, на что Юля отвечает ему греющим сладким мычанием. Сам он едва сдерживает стон — спустя столько жизней без секса плотно сжимающее тепло внутри неё кажется почти что обжигающим и невероятно мягким, словно бархат. Не зная, куда деть переполняющие его чувства от долгожданного воссоединения, целует её во все доступные места — без его внимания не обходится ни один миллиметр лица девушки. Услышав красноречивый вздох и лёгкий толчок в низ живота, приступает к плавным и медленным движениям. Привыкая к новым ощущениям, так непохожим на все её фантазии, Юля за шею притягивает Влада к себе и кусает за губу, не зная иных способов передать свои мысли, и только потом поднимает томный, полный любви взгляд.

— Ещё… — сквозь поцелуй просит Юля. Не разрывая зрительный контакт, она скрещивает ноги на его бёдрах ради ещё бо́льшего удовольствия. Влад незаметно закатывает глаза от происходящего — ему никак не удаётся привыкнуть к подобным выходкам Юли, чьи жаркие полустоны обжигают ему лицо. Выполнив её просьбу, он аккуратно сжимает твёрдый, напряжённый сосок, отчего Юля всем телом подаётся навстречу сначала руке, а затем эпицентру невероятного наслаждения внизу её живота. Каждое их движение всё сильнее разжигает в ней пожар удовольствия, которое точно не испытывала ни одна из героинь романов её подруги.

— Ещё… — чувствуя покалывание во всём теле, уже стонет Юля через несколько минут и притягивает Влада к своей груди, медленно сжимая кулачки на его спине. А внутри неё становится заметно у́же, что не ускользает от Влада. Предчувствуя приближающийся оргазм, он немного ускоряется и шёпотом предупреждает Юлю о своём желании закончить в неё. Одурманенная яркими ощущениями, та не сразу осознаёт смысл услышанного, и эти слова становятся для неё последней каплей. По её телу проходит волна сладкой, немного болезненной дрожи, от которой она замирает, прижимает его к себе и ритмично сжимает внутри себя. Наслаждаясь лёгкими судорогами Юли, Влад мысленно отпускает все сдерживающие его тормоза и тоже расслабляется.

Юля не сразу приходит в себя. Не открывая глаз, чувствует себя вымотанной, словно занималась не любовью, а подменяла сразу всех грузчиков в клинике. Однако по телу у неё растекается не физическая усталость — сладкая-сладкая нега, что даже шевелиться не хочется, дабы ненароком не спугнуть столь прекрасное чувство. Однако мягкие поглаживания по животу всё же заставляют её открыть глаза: в комнате по-прежнему темно, и Влад обнимает её сзади, щекоча плечо своим дыханием. Значит, всё произошедшее с ней не сон, не плод её фантазий, а правда. Заметив её подрагивающие ресницы, Влад наклоняется и трепетно целует податливые губы.

— Знаешь, ты снова сделала меня самым счастливым на свете, мой маленький лучик света. — Влад чуть плотнее прижимается к ней всем телом и вдруг вспоминает таинственного паренька из парка. Кем бы тот ни был на самом деле, он благодарен ему за возможность вновь обнять любовь всей своей вечности. И не важно — виной всему невероятная, но простейшая случайность или же дело и правда в мистической силе белоснежного мальчишки, с помощью которой он свёл их. Главное, что они снова вместе.

Задумавшись, Юля не чувствует какого-либо дискомфорта или неприятного ощущения внизу живота, будто бы Влад за время её недолгой потери сознания успел вытереть её от следов их первого и точно не последнего секса. За такое становится жутко стыдно, а потом ощущение заботы затмевает стыд, и она блаженно расслабляется, пользуясь рукой Влада вместо подушки. Вот угораздило же её влюбиться в такого парня — слишком идеального, даже идеальней самого идеального в историях Маши. Таких просто не бывает, не может быть, но он есть, из плоти и крови, и его свободная рука сейчас делает ей заботливо-неумелый массаж живота. Лениво пошевелившись, Юля разворачивается лицом к Владу, а его рука с живота перемещается на её бедро. Сейчас, когда возбуждение спало, ей опять неловко смотреть ему в глаза, но их оголённые тела уже не волнуют её. Поэтому она деловито рассматривает родимое пятно на его груди и пальцем очерчивает контуры, вспоминая всё сказанное им за сегодня о ней, о себе, о них двоих, об их вечности.

— Мне жаль, что ты бесплоден. Я… я бы…

— Я знаю, спасибо, — догадавшись о контексте незаконченной фразы, Влад поглаживает её по растрёпанным волосам.

— Ты ведь сдержишь слово? — Не поднимая голову, Юля задумчиво тыкает ноготком по родимому пятну.

— Я бы не хотел, чтобы ты знала, но… Хорошо. Только не сегодня. Сейчас я хочу притвориться, что мы самая обычная в мире пара. Потому что очень люблю тебя. Ты ведь станешь моей девушкой? — с хитрым прищуром спрашивает Влад, на что его любимая стреляет на него озорным взглядом.

— Мур-р-р, — подражая кошке, Юля ластится к нему всем телом, намекая на повтор так сладко звучащих в его исполнении слов. Ей много кто говорил слова любви — в основном родители, но попадались и всякого рода «фанаты», желающие завести с ней отношения. Однако каждый из них казался ей неподходящим вариантом. И даже когда потенциальные кавалеры говорили ей «я тебя люблю», в душе у неё ничего не резонировало с их словами, словно она слышала пустые звуки. А с Владом всё совершенно иначе - каждая клеточка её тела буквально кричит “ещё”!

— Я настолько сильно люблю свою маленькую кошечку, что готов исполнить любые, даже самые пошлые и безумные её фантазии, — в подтверждение сказанного Влад толкает Юлю на спину и вновь прижимает к кровати, удерживая её лицо двумя руками. Оказавшись в плену, она больше не может спрятать от него взгляд и просто закрывает глаза, с замиранием сердца ожидая его дальнейших действий. — Но сначала она исполнит одну мою фантазию.

— Какую? — одновременно с интересом и страхом спрашивает Юля и приоткрывает один глаз. Мало ли, какие пошлости ему пришли в голову за несколько жизней.

— Один бесконечно долгий поцелуй.

========== Шахматная партия ==========

К сожалению или к счастью, но после первой близости Юлю не хватило на продолжение их «тесного знакомства». Возможно, сказалась бессонная ночь или же слишком сильное волнение. В уединении приняв душ, девушка в одной футболке Влада забралась под одеяло, где моментально уснула вместе с Кури, быстро принявшей новую знакомую.

Оставив на тумбочке рядом с любимой её телефон и подарок, Влад в одних шортах на голое тело отправляется на кухню ради маленького застолья. Он долго думал над вариантом меню — что-то сытное или же романтичное? Выбор пал на второй вариант, и спустя час он катает шарики в кокосовой стружке, представляя, как будет с рук кормить ими Юлю.

На лице у него довольная улыбка, в движениях лёгкость и тепло на душе. Подобного состояния он уже очень давно не чувствовал. Теперь его жизнь снова полна. Всё сделанное под личиной Влада Медведева не напрасно — его возлюбленная снова с ним, а за окном жизни словно ослепительно сияет солнце, всё-таки показавшееся из-за туч. Всё вдруг становится так волнительно, как будто он впервые по уши влюбился и ему вдруг ответили взаимностью. Влад замирает, задумывается над такой мыслью. А ведь и правда, прошедший век очень сильно изменил их обоих, раскрепостил и обнажил новые стороны характеров, которые раньше никогда не проявлялись. Пару жизней назад Влад покончил с тяжёлым физическим трудом и углубился в труд интеллектуальный, чему несказанно помогает бессмертная память, а Юля… Юля современная, скромная и вместе с тем бойкая девушка с ещё более выраженными нотками доминирования над ним в некоторых ситуациях. По крайней мере, именно такой она кажется ему по прошествии двух или даже трёх дней знакомства, но за такой срок невозможно узнать абсолютно все изменения ней, и это только интригует Влада — что же ещё интересное скрывается в Юле?

В тишине Влад слышит незнакомые мелодичные звуки со второго этажа. Кроме телефона Юли на ум ему больше ничего не приходит. Она наверняка уже проснулась и просто обязана заметить заветную коробочку с подарком. Съедаемый любопытством о её реакции, Влад с незаконченным шариком в руках отправляется наверх.

— А… Привет, мам, — протирая глаза, заспанно отвечает Юля на звонок.

— У тебя всё хорошо? — с волнением спрашивает Надежда.

Юля хмурится — с чего бы матери такое спрашивать? Только спустя несколько секунд она вспоминает, где находится, что на ней надета только чужая футболка и чем занималась на этой постели несколько часов назад. Стыд волной цунами накрывает Юлю, она поджимает губы, хоть мать и не видит её сейчас. Понимая, что ни в коем случае нельзя дать ни намёка на случившееся, Юля одёргивает себя.

— Да, да, прости, что сразу не ответила, — как можно бодрее отвечает она и осматривается, отвлекаясь от сладких и совсем не к месту сейчас воспоминаний. Разглядывая комнату и отвечая на вереницу заботливых вопросов, Юля с удивлением обнаруживает на тумбочке белоснежный футляр — из тех, в которых дарят ювелирные украшения.

— У тебя точно всё хорошо?

— Конечно, всё очень даже… прекрасно, — открывая футляр, заворожённо тянет Юля. Внутри оказывается золотой кулон в форме двух переплетённых сердечных контуров, один из которых, скорее всего, выполнен из белого золота и покрыт драгоценными камнями. Юля не в силах оторвать глаз от такой красоты. Несомненно — подарок преподнесён именно ей, но когда Влад только успел его купить? Девушка свешивает с кровати ноги и за цепочку достаёт кулон.

— Голос у тебя какой-то странный. Точно всё в порядке?

— Ну в порядке всё. Мы долго гуляли по городу, и я просто уснула.

— Так ты сейчас у него дома, что ли?

— Угу. — Поднимаясь с кровати, Юля прикусывает язык от промашки и отвешивает себе мысленный подзатыльник. Вот сейчас опять начнётся…

— Вы ведь ничем таким не занимались? — раздаётся после красноречивой паузы.

— Боже, мам, ну сколько можно-то?! — тихо кричит Юля, не желая «спалиться» ещё и перед своим парнем. От негодования она хмурится и топает ногой, на время забывая про кулон. Юля не монашка и теперь, вспоминая всё доставленное Владом удовольствие, больше не собирается прятать голову в песок и строить из себя невинного подростка, для которого всё, касающееся секса, страшнее бубонной чумы. — Мне давно уже не пятнадцать, если ты вдруг опять забыла. Может мы и занимались таким, — с улыбкой проговаривает Юля, — и что? По-твоему, я до сих пор не доросла до взрослых решений и не способна нести ответственность за свои поступки? Да тебе ни разу в жизни не приходилось краснеть за меня. Неужели тебе всё равно этого мало?

Ожидая ответа, Юля поднимает взгляд на зеркало и с ужасом видит в отражении позади себя Влада. Он стоит в дверном проёме и с интересом наблюдает за маленькой семейной ссорой. Влад ничуть не удивлён случившимся — Айа всегда бойко отстаивала своё желание быть с ним, даже если это означало громкие ссоры с родными. Сам он никогда не одобрял такого. Он и сейчас недоволен, но решает не вмешиваться в семейный разговор. Всё ещё раскатывая шарик, осторожно подходит к Юле сзади, на ходу замечая на тумбочке пустой футляр.

— Понравился? — наклонившись к свободному от телефона уху, шепчет Влад и ловит в отражении горящий взгляд. Он бы сейчас с радостью откинул волосы Юли назад и поцеловал заманчивую шейку, но считает подобное неуместным в данный момент.

— И когда ты планируешь вернуться домой? — неожиданно спокойно спрашивает Надежда, никак не комментируя её маленькую тираду, будто тех слов и вовсе не было.

— Я могу отвезти тебя домой в любое время, — услышав вопрос, осторожно шепчет Влад. — Машина не сломана, — улыбаясь, поясняет он на вопросительный взгляд Юли, который быстро превращается в осуждающий, вот только ему ни капельки не стыдно за маленький обман.

— Юля? — так и не дождавшись ответа, требовательно и одновременно взволнованно напоминает о себе Надежда.

— Знаешь, я тут подумала, — Юля смотрит на кулон в ладони, а затем на заинтересованного её вердиктом Влада, — наверное, я останусь у него на ночь, если он позволит. Так что, скорее всего, не жди меня сегодня, — заявляет она, даже не спрашивая разрешения матери.

Телефон снова затихает, и Влад понимает — не он один сейчас в лёгком шоке от услышанного. Конечно, он всем своим естеством «за» подобную идею, в голове уже продумывая кампанию для досуга Юли. Вот только он совершенно не хочет, чтобы ради него любимая опять портила отношения с родителем, а та объявила его кровным врагом всего рода, что телепатически передаёт Юле через взгляд в отражении. Когда она делает шаг назад и прижимается к нему, все тревоги Влада рассыпаются в пыль, а идеи отступают на второй план. К собственному стыду, Влад с трудом узнаёт этот жест, ведь умудрился подзабыть о нём. Именно так все прошлые жизни его любимая подчёркивала единение между ними и принятие правды об их прошлом. Влад обнимает Юлю за талию и сильнее притягивает к себе, прижимаясь щекой к растрёпанным волосам. Нежная, полная любви улыбка обезоруживает его, и он первым принимает капитуляцию перед озвученным ранее решением, отвечая коротким кивком.

— Он согласен! — довольная собой, тут же заявляет Юля матери.

— Согласен, значит, — расстроенно вздыхает Надежда. — Эх, ладно. Утром хоть позвони, пожалуйста.

— Хорошо, — Юля обрывает звонок. Она чувствует как с её плеча стягивают рубашку, а обнажённую кожу согревает лёгкий поцелуй.

— Не стоит так поступать со своей семьёй, — недовольно замечает Влад, но девушка в ответ лишь фыркает.

Перед лицом Юли появляется готовый шарик, и она с озорной улыбкой съедает десерт, удерживая руку парня у своего рта.

— Сгущёнка и миндаль? Ты сам сделал?

— Да. Тебе нравится?

— Очень… — через отражение заглядывая в глаза Владу, Юля осторожно слизывает оставшийся на его пальцах крем, — …вкусно. Чем займёмся?

Влад задумывается над её вопросом. На краткосрочный вариант у него уже есть ответ, а вот долгосрочный… Влад вспоминает недавние фантазии о любимой в сексуальном зелёном купальнике под солнышком на тропическом берегу и теперь уже сам хитро улыбается.

— Хочу наконец-то исполнить одно твоё сокровенное желание, — с нотками загадочности шепчет Влад в самое ухо, а то моментально становится бордовым. Владу даже становится любопытно, что же такое Юля себе напридумывала. Парень молчит, не желая портить момент.

— Это какое? — Неотрывно глядя на него через отражение, Юля ещё плотнее прижимается к нему.

— М-м-м… — мечтательно тянет Влад, — тебе понравится.

***

— Шах, — переставив фигуру, знаменует парень в белом. Откинувшись на спинку лавочки, он с улыбкой рассматривает округу. Он и его оппонент сидят в парке, прямо там, где несколько дней назад подросток познакомился с Владом. В отличие от того дня, сегодня массивные серые тучи больше не заслоняют небосвод — солнце немного греет и ослепительно сияет, отбрасывая мириады искр на нетронутый снежный покров. Всё именно так, как и желал Влад. — А теперь рассказывай, зачем ты всё это устроил?

— Хитро́, очень хитро́. — Разглядывая шахматную доску между ними, старик в чёрном пальто задумчиво скребёт костлявым пальцем по острому подбородку. Последний ход подростка сильно поменял ситуацию на шахматном поле — чёрные фигуры лишились королевы, а белые загнали вражеского короля и его скромную свиту почти в угол. У старика остаётся лишь два хода: подставить под удар последнюю пешку или же передвинуть короля, что он и выбирает после пары секунд размышлений.

— Я жду, — сделав ход, нетерпеливо напоминает парень об обещанной в случае победы награде.

— Ты ещё не выиграл, Пятнышко, — с усмешкой произносит старик, желая подразнить подростка.

— Ну хватит, а… — тут же стонет тот и делает ход наугад. — Ну подумаешь, назвали меня так разок, это не повод уже который год издеваться! Ты смерти моей хочешь?

Пешкой съедая последнего белого слона, так удачно подставленного под удар, старик широко улыбается. Не от удачного хода, а от последней услышанной фразы, абсурдность которой понятна только им двоим. Он и есть Смерть, о которой слагают легенды и часто изображают как лишённую плоти старуху с косой и в чёрной мантии с глубоким капюшоном. Вот только, сколько старик себя помнит, никогда так не выглядел. Да и зачем ему коса? И Смерть, и Пятнышко знают, что старику никогда не дождаться гибели своего оппонента по шахматам. Они оба будут жить вечно, дополняя и уравнивая друг друга, как белое и чёрное, жизнь и смерть, день и ночь, инь и ян.

— Я — Свет, — склонившись над доской, настаивает парнишка. — Только так меня и зови. И на заметку — тебе совершенно не идёт подражать людям с этими их фразочками и прозвищами.

Свет мстит за потерю слона, лишая старика последней пешки и шанса вернуть королеву в игру. Теперь исход сегодняшней партии предрешён — с оставшимися у Смерти фигурами ему ни за что не победить.

— Рассказывай уже, зачем ты меня привлёк к этим двоим?

— Я ещё не проиграл, — глядя прямо в глаза, напоминает Смерть и нагло угрожает конём белой королеве.

— Первый шах — уже почти мат, — со знанием их прошлых игр замечает Свет. Он плавно сдвигает свою королеву на клетку в сторону, нацеливая её сразу на две фигуры. — Шах. Ну. Сдались тебе эти двое?

— Они уже больше века не видятся.

— Я в курсе, — чеканит Свет, пока старик обдумывает свои скудные возможности. — И я не дурак, чтобы не понять смысл этой игры — ты просто хочешь, чтобы я выиграл у тебя ответ, а не получил просто так. Знаешь ли, тут как-то сомневаться не приходится, — парень красноречиво кивает на доску.

— Ты прав. — Смерть опять ходит конём и закрывает своего короля от удара королевы. — Я просто просчитался, когда делал их такими.

Надув щёки, Свет ненадолго застывает, обдумывая услышанное. Проблемой со слухом он не страдает, на его памяти Смерть никогда не шутил. Поэтому подросток принимает его слова как есть, но всё равно не понимает их. Как Смерть может просчитаться? Он ведь Смерть — самое могущественное и непостижимое из всех известных Свету существ. Старик как математика — дай ему какую-либо задачку, и у него всегда найдётся на неё ответ. А тут такое. Просто в голове не укладывается.

— За прожитые годы Урум так и не понял, что чем ближе они рождаются, тем позже в Айе пробуждается чувство привязанности, пока оно не созреет само или не будет спровоцировано его появлением, — продолжает Смерть, пока Свет выдвигает свою ладью на одну линию с чёрным королём. Снова шах, но на этот раз ловушка захлопывается. Конец партии уже близок, и оба оппонента прекрасно видят последние ходы. Что бы Смерть ни делал, ему не победить. Он отодвигает короля от коня, делая последнего полностью беззащитным. — В пред-предыдущую их жизнь девушка оказалась парализована из-за травмы позвоночника, а потому так и не смогла добраться до него. А двадцать пять лет назад её сбила машина всего в паре кварталов от парня. Не смотри на меня так — я тут ни при чём, — переставляя короля на соседнюю линию, заявляет Смерть в ответ на полный укора взгляд.

— Так зачем тебе я, если ты сам вмешался? — пока его фигуры, словно королевские гончие, шаг за шагом загоняют свою добычу в угол, Свет напоминает о недавней встрече Юли со стариком, ведь тот только по особенным и действительно важным случаям приходит в материальный мир. Вот как их игры в шахматы, например. А тут какая-то лодыжка.

— Если бы не я, девушка подвернула бы ногу. А ведь ты это проглядел, — с усмешкой заявляет Смерть и машет перед Светом указательным пальцем, будто самый обычный старик отчитывает правнука. — Совсем на тебя не похоже.

Свет мнётся, поджимает губы и отводит взгляд, не желая признавать собственную ошибку. Просчёты бывают в его деле. Редко, но всё же бывают. И сейчас парень даже думать не хочет о своём проколе, а старик будто бы специально давит на больную мозоль, чем демонстрирует важность встречи бессмертных влюблённых. Важность для кого — и так ясно, но почему?

— Если бы она упала, весь твой план обрушился, подобно башне из домино. А ты никогда не берёшься за одно желание дважды. Поэтому я и вмешался. Поддержал её. — Смерть безразлично загоняет собственного короля ещё дальше в ловушку. Они могут больше не переставлять фигуры по доске, ведь в этом нет никакого смысла — он уже проиграл, а Свет в очередной раз выиграл и уже получает обещанную награду. Но каким бы ни казался результат, игра не остановится, пока не прозвучит «мат». Да и просто отдать фигуру на съедение врагу слишком скучно, к тому же неправильно — если и сражаться, то только до самого конца, словно на кон поставлена сама жизнь.

— Мог бы тогда и сам свести их вместе, раз такой заботливый, — фыркает Свет. — Зачем меня-то просить об услуге? Да ещё и расплачиваться шахматами, ты же их ненавидишь.

— Никто не справится с подобной работой изящнее тебя. Да мне бы и в голову не пришло подстроить всё как одно большое совпадение. А ты смог!

— Мат.

Наигранно вздохнув, Смерть демонстративно роняет короля, зажатого в угол двумя фигурами. Партия окончена, в сто шестьдесят четвёртый раз подряд за победой Света. Старик ничуть не расстроен такой разницей. Напротив, он улыбается, ведь на самом деле даже не стремился выиграть — он просто играл, в приятной компании убивая время посреди живописного, заснеженного парка. Пожалуй, приятная компания и есть сокровенное желание Смерти, и Свет раз за разом исполняет его, сам того не ведая. И, разумеется, старик никогда не признается ему.

— Представь, что они и в этой жизни не встретятся, то что тогда? — для затравки говорит Смерть и без спешки убирает оставшиеся шахматы с доски.

— Они бы опять прожили целые жизни впустую.

— Верно.

— Ты вот только скажи, зачем тебе вообще возня с этой влюблённой парочкой?

— Они первые в истории влюблённые, — лаконично заявляет Смерть. — И пока они любят друг друга, они будут жить вечно.

— Да ты чёртов романтик, аж мурашки по коже. — Свет кривится от услышанного.

— Кто знает, кто знает… — с улыбкой тянет Смерть. До Айи и Урума он никогда прежде не задумывался о людях, о причинах их поступков, самого существования. В те времена для него всё было просто: жизнь, смерть, души. Но гибель этих двоих заставила старика поближе взглянуть на всё, что он делал. Нет, это не изменило всё его фундаментальное представление о мире, напротив, лишь дополнило глубиной. Именно любовь стала первым узнанным стариком чувством. И до сих пор для него она остаётся самой непостижимой загадкой. По недовольному лицу подростка Смерть видит — тому мало такого ответа. — Даже сейчас, когда людей стало так много, мало кто может сравниться с их верностью друг другу. Знаешь, эта связь между ними напоминает мне саму жизнь: она неосязаема и нерушима, бессмертна — даже время не в силах разорвать притяжение между ними, как ты сам уже должен был заметить. А потому их перерождения — мой дар им за то, что они открыли для меня это чувство и до сих пор не утратили его. Любовь. Вот почему я сделал их такими.

— А как же бессмертная память и чуйка?

— Как бы тебе сказать… Я хотел, чтобы Урум помнил тот свой поступок, пережитые эмоции, чувства. Ведь иначе он бы всё забыл: страх, боль, одиночество… любовь. Все те чувства, что бушевали в нём, когда он приставлял клык к своей груди. Без памяти об этом их перерождения обесценились бы для него. А с помощью чутья Айи я лишь подталкиваю их друг к другу, направляю. Всё остальное делают они сами, из жизни в жизнь, каждый раз, — с гордостью заканчивает Смерть. Он улыбается, вспоминая свои наблюдения за этой парочкой.

— Не могу не согласиться, — Свет кивает и складывает только белые фигуры в коробку.

— Вот и вся история. Согласись — за ними ведь правда интересно наблюдать. Мир меняется, они меняются, но их связь остаётся неизменна. И в будущем, если с ними опять что-то случится, я снова обращусь к тебе. Ты ведь не против? С оплатой, разумеется.

— Что ж ты сразу не сказал мне правду? Я бы тебе и за так помог.

Смерть поражённо смотрит на него. Сколько они знакомы, Свет ни разу ничего не делал для него «за так».

— Да шучу я, — закрывая коробку с шахматами, подросток смеётся. — В следующий раз, как и всегда, играем на душу — второй раз ты меня своими любовными историями не купишь.

— Уже уходишь?

— В отличие о тебя, я слишком занятой — телефон так и разрывается, — Свет красноречиво хлопает себя по карману куртки и встаёт на ноги. — Бывай! Если что, ты всегда знаешь, где меня найти, — бросает он уже через плечо.

На прощание махнув рукой, Свет закидывает на голову капюшон и мерзло прячет руки в карманы. Ответа он так и не дожидается и через пару шагов достаёт смартфон. Оборачивается, а лавочка уже пуста — ни старика, ни его любимых шахмат, осталось только расчищенное от снега сидение. Хмыкнув, Свет всматривается в экран. Желание Смерти, свести двух очень необычных влюблённых, исполнено. Однако впереди у подростка ещё много неисполненных желаний. Парень идёт дальше, и вскоре его силуэт белёсым пятном растворяется на фоне парка, а тропинка из следов обрывается, будто Света никогда и не было вовсе…