Маленькая дрянь (СИ) [Miraslavushka] (fb2) читать онлайн

====== Вдвоём ======

— Ма-а-а-акс! — Пробасил младший Харгроув из кухни.

Вообще, он теперь единственный Харгроув в своём роде. После того, когда Нил и Сьюзан заснули пьяными в постели с сигаретами в зубах и сожгли весь дом в Калифорнии к чертовой матери, Билли резко повзрослел. В четырнадцать лет. Макс было девять, но она не собиралась следовать примеру старшего брата.

Сначала их хотели отдать в детдом, но это были 80-е, США, а Билли вот-вот стукнет пятнадцать и он, вроде как, дееспособный гражданин Америки, может работать, самостоятельно жить и учиться. Выкрутился. Единственная загвоздка была с Макс.

Как обычно.

Она была иголкой в его жопе с ранних лет.

Мэйфилд хотели передать в бездетную семью. И даже нашлась пара. Довольно странная.

Сорокалетняя женщина и её двадцатипятилетний сынок–задрот, с наклонностями сексуального маньяка.

Да, блять, серьёзно! Они оба представились мужем и женой, так как по правилам усыновления, несовершеннолетних можно отдавать только в женатые, полноценные пары.

— Я тебя с ними не оставлю. — Твёрдо сказал Харгроув, когда ещё на крыльце старого полузаброшенного дома увидел этих «родителей».

— Ну почему, Билли?!

Потому что этот блядский извращенец изнасилует тебя, пока ты будешь спать, а его мамаша своей юбкой прикроет содеянное. Не для того ли они ищут сироток, уроды вонючие.

— Мисс Дэкинс предложила мне конфетку! Она очень милая, а Пэг подарил мне наклейки. Если ты такой самостоятельный, то можешь валить на все четыре стороны, а я хочу остаться с ними! — Канючила Максин, когда Билли выводил её из дома госпожи Дэкинс, сжав в тисках её предплечье. — Ай, Билли, мне больно!

— Заткнись и выплюнь эту херню сейчас же. Я поговорил с управляющим, через месяц мне исполнится пятнадцать и я смогу подписать бумаги на твою опеку.

— Билли, но в этом штате это незаконно!

Вот же мелкая пиявка. Ей всего лишь девять, а она уже правовое регулирование США знает. Пока её ровесники играют в куклы или догонялки, Мэйфилд штудирует местную библиотеку. Мда, такую пигалицу просто так не проведёшь в таких вопросах.

— Угу. Именно поэтому мы переезжаем в Индиану. Всё, садись в автобус, я сказал. — Билли подтолкнул в лопатки рыжеволосую, чтобы она заняла места. — Два билета до главного аэропорта Калифорнии пожалуйста, сэр. — Билли протянул заветные семь долларов.

Денег у них оставалось немного. Только заначка Харгроува и выплаченные страховые по случаю пожара и утраты имущества.

— Билли, мне писать хочется. — Макс сидела на зелёном чемодане возле стойки регистрации, накручивая рыжую прядь на тонкие пальцы.

— Блять, ты издеваешься надо мной что ли?! Почему, когда я у тебя об этом спрашивал ДО посадки на самолёт, ты сказала нет?! — Голубые глаза зло буравили хитрую девочку.

Макс сонно вздохнула, подперев ладошками розовые щёки.

— Ну потому что тогда я НЕ хотела, а сейчас ЗАхотела… — Мэйфилд мечтательно разглядывала аэропорт. Кругом было много людей, все куда-то ходили. Туда-сюда.

— Гррр… Как же ты меня достала, мелкая. — Билли взглянул на часы. У них было ещё сорок семь минут. — Пошли. — Подросток взял девочку за руку и повёл в уборную.

Это была очень милая картина. Билли такой важный и большой, а Макс доставала ему едва до предплечья. Собственно, спустя пять лет ничего особенно и не поменялось. Только характер Мэйфилд стал более вредным, а у Билли появились проблемы с самоконтролем.

— Я сама. — Макс торжественно захлопнула дверь кабинки перед носом Харгроува.

— Ага, только не утони там. — Устало ответил Билли.

На самолёт они сели в двенадцать ночи. Глаза рыжеволосой слипались, а вот Харгроув не мог заснуть. В его голове жужжало слишком много мыслей.

Новый дом. Кажется, бывшие хозяева говорили ему по телефону, что он почти новый и покрашен в небесно-голубой. По приезде нужно будет сразу записать Макс в младшую школу и себя заодно тоже, в старшую. Нужно будет найти работу, а лучше две. Экзамены, скорее всего, экстерном придётся сдавать. Чёрт, а что потом?.. Он уже подросток и у него уже тараканы в голове. А Макс только ждёт этот самый переходный возраст. Она не из спокойных девочек-отличниц. Она нахалка, бунтарка и уже сейчас умеет дерзить. Как он с ней справится?! Будет вечно грозить детским домом?..

— Боже. — Парень печально вздохнул, вытирая ладонью лицо.

— Билли, а куда мы летим?.. — Макс уронила свою голову на широкое плечо брата.

— В Хоукинс.

— Никогда не слышала об этом городе.

— Потому что он маленький и, по слухам, военный, а потому его даже не на всех картах встретишь. — Ответил шёпотом подросток.

— Ясно… Билли?.. — Чёрт. Он знал эту интонацию. Он выучил наизусть это «Билли». Когда Мэйфилд так спрашивает, значит сто процентов ей что-то надо или она испытывает какой-то дискомфорт. А вот, например, если чуть понижает голос и глазки в пол опускает, значит накосячила.

— Что?!

— У меня уши закладывает. Билли, мммм… мне неприятно и ммм… ай! Вот здесь чешется! И голова болит. И колет, вот в этом ухе. Билли! — Макс заскулила, а самолёт уже начал набирать высоту. Впереди пять часов полёта. Класс. Весёлая ночка намечается.

Билли порылся в карманах и облегчённо вздохнул, когда нашёл жвачку.

— На. Жуй и не ной. — Тёплая ладонь протянула девчонке две подушечки.

— Спасибо.

Ремни безопасности разрешили отстегнуть, а Макс тем временем убрала подлокотник брата и устроилась своей рыжей головой на его коленях, закрывая глаза.

— Э-эй! — легонько растормошил сестру. –Не спать, чучело. Ещё подавишься, куда мне потом твой синий труп девать?! Макс, аккуратнее, блин. — Билли подобрал ноги девчонки, которыми она задела третьего пассажира в их ряду. — Простите.

— Угу… — Девчонка лениво жевала жвачку. Уши почти разложило, а вот голова всё ещё болела.

— Всё, спи. — Билли осторожно засунул три пальца в рот девчонки, вытаскивая жвачку и заворачивая её в салфетку.

— Голова боли-и-и-ит. — Макс перевернулась на спину, приоткрыв глаза встречаясь взглядом с Харгроувом.

Какой же она ещё ребёнок. Невыносимый. И, кстати, это пока НЕ капризы или истерики, которые может устроить Мэйфилд.

— Сейчас пройдёт. — Билли зарылся пальцами обеих ладоней в рыжие пряди, начав плавно массировать маленькую голову. Через каких-то семь минут, парень услышал детское сопение и сам постепенно провалился в дрёму.

В самолёте было жарко, но когда через три часа стюардесса предложила одеяло, Билли согласился, укрывая им спящую девочку.

Как говорится, надежда умирает последней. Ну вот она и сдохла, встретив своим пернатым трупиком двух новых жителей Хоукинса.

Дом, который органы опеки помогли приобрести Билли, был далеко не новым. Сам городок был мрачным и дождливым, хотя это только середина июля. Харгроуву удалось устроиться сразу на три работы. В итоге получалась неплохая выручка и дикая усталость. Их документы приняли в городскую школу. Директор, вроде, адекватный тип. У Билли никогда не было проблем с учёбой, потому что имелся талант схватывать всё на лету. Только старая история с поведением была не очень симпатичной. У Макс вроде тоже, но вот с поведением — совсем пиздец. Переплюнула братца.

Новая жизнь потихоньку налаживалась. Наступил август, а вместе с ним пришёл день рождения Билли.

Пятнадцать лет. Парень никогда не думал, что будет их отмечать в суде, подписывая документы на опеку своей младшей сводной сестры.

А вечером они скромно отпраздновали эти события.

— С днём рождения, Билли. — Макс поставила на стол пирог. Вообще-то, она хотела сделать торт. Но что-то пошло не так. И получился пирог, который чуть-чуть подгорел…

Блин, она ещё мелочь. Но зато как старалась. Билли улыбнулся и задул свечки, загадывая одно единственное желание.

Чтобы такого пиздеца в их жизнях больше не было.

Он даже курить после этого бросил на полгода. Но когда снова начал, никогда не делал этого дома.

Ну такого уж точно не будет.

Будут другие проблемы. Похлеще…

Они медленно перешли в гостиную. Включили какой-то канал по телеку. Билли всё-таки заказал пиццу, но при всём при этом оценил кулинарные способности сестры.

Макс сидела на краю дивана и жевала кусочек моцареллы.

— Эй… Ты чего скуксилась, м?.. — Билли потянул её за левую длинную косу.

— Мама. — Прошептала девчонка и…

Вызывайте Ноя и ковчег. Тут начался потоп.

Рыжеволосую прорвало. Она ревела, размазывая слёзы по пальцам, запястьям, локтям.

Это был накопительный эффект. Детская память. На похоронах Макс тоже плакала, но чуть-чуть, а потом вроде «забыла». Врачи предупреждали Билли, что именно так работает детская психика. В свою очередь он не стал задавать вопрос на тему подростковой психологии. Потому что ответ очевиден — он не грустит ни по отцу, ни по мачехе. Нил его постоянно ругал и в последние года часто лупил. Со Сьюзан вообще ничего, кроме «Да, мэм.» А вот Макс…

Она несомненно получила больше любви от них. Билли даже ревновал. Возможно, поэтому она стала такой капризной и кислой. Но её непорочная душа была чище душ некоторых монахов. Харгроув был в этом убеждён.

После он молча отпаивал её успокоительными и начал петь какие-то колыбельные.

Чего?!

— Всё будет хорошо, я тебя не брошу. — Шептал подросток в рыжеволосую макушку.

Потому что очень сильно люблю.

Последующие учебные года были.....

А д с к и м и.

Во-первых, Билли должен был успевать учиться, готовиться к выпускным экзаменам, работать на трёх работах, а ещё ходить на родительские собрания в средней школе и на вызовы в кабинет директора по одному вечному поводу.

Макс.

Ей уже одиннадцать и походу началось.

Срыв башки.

Скейты, игровые автоматы, какие-то непонятные мальчики, кажется одноклассники, ещё одна странная девочка, подстриженная под мальчика, месячные…

Блять, вот об этом Билли с ней говорить вообще не хотел, точнее даже не знал, как, сука, начать. Он просто ждал, когда она сама придёт к нему с испуганным лицом, а он ей чё-то попробует объяснить. Она всегда к нему приходила, когда чего-то не понимала, с кем-то дралась, что-то или кого-то боялась. А он всегда ей всё объяснял, лечил, давал пизды ей и тем придуркам —одноклассникам. Короче, доверие между Максин и Билли было очень сильное и прочное.

До определённого момента.

(Но это уже другая история)

Ему ведь уже шестнадцать. И конечно он знает что такое дрочка, секс, оргазмы и месячные у девушек. Потому что уже не раз испытал всё, кроме последнего.

— Билли, кажется, я умираю… — Тихо прошептала, в один из февральских вечеров, Макс, зайдя в комнату Харгроува.

Она была вся бледная, с огромными глазищами, немного дрожала, прикрывая руками красное пятно на домашних шортах.

Билли тяжело вздохнул, закатив глаза к потолку, медленно поднимаясь с кровати, на которой хотел поспать после долгой рабочей смены.

— Пошли в ванную. Я тебе кое-что расскажу. — Он приобнял её за острые плечи, подталкивая вперёд, на выход. — Да, убери ты руки, Макс! Расслабься, это нормально. Давай, шагай.

Проведя краткую объяснительную лекцию на тему: «половое созревание у девочек», поглядывая в бумажку с конспектом из энциклопедии, да, блин, Билли готовился к этому моменту. Потому что он знал, что из него херовая «старшая сестра» или «лучшая подружка». Мысли могут убежать, а сказать важное надо.

Важным для Мэйфилд стали три пункта.

Первое, девчачью херню, то есть прокладки, она будет отныне покупать себе сама.

Второе, теперь Макс официально стала подростком и может залететь, если будет трахаться с каким-нибудь идиотом у которого есть член.

Третье, трахаться ей нельзя совсем и совершенно. Пока она не достигнет совершеннолетия. Иначе, этому «каким-нибудь» Билли лично оторвёт член.

Это всё было немного (ужасно) грубо, но вполне в стиле Харгроува. Главное, что чётко и понятно.

Из бледной Макс начала превращаться в красную.

Волна смущения каким-то образом закралась в рыжеволосую девчонку.

— Ясно, спасибо, я всё поняла, Билли, пожалуйста, уйди. — Макс вытолкала братца за дверь.

— И четвёртое! Моим станком не смей пользоваться, у тебя теперь есть свой, окей?! — Голос по ту сторону двери.

— Да, да. Окей. — Макс смущённо посмотрела на себя в зеркало. Рыжеволосая начала медленно раздеваться, чтобы помыться, параллельно думая о том, как Джейн прошла через это «я умираю».

Ну, уж точно, мистер Хоппер не матерился и не угрожал её будущим парням.

Макс сегодня исполнилось двенадцать и она пригласила на свой день рождения самых близких друзей.

Джейн или Эл, Майка, пускай они друг с другом не очень ладят, но он встречается с её лучшей подругой, Уилла, милый и заботливый мальчишка, весёлого Дастина и Лукаса. Последний подарил ей валентинку на 14 февраля!

Билли в этот день работает в две смены. Поэтому праздник никто не испортит.

Да… Они начали ссориться.

С каждым месяцем всё сильнее.

Харгроуву уже семнадцать. Кровь кипит, тестостерона слишком много, лишнюю агрессию Билли скидывает в зале. Он начал качаться. Старшеклассницы за ним бегают, флиртуют и…

Макс тринадцать и она заебалась слышать стоны за стенкой. Он ебёт своих де-ву-шек. Мэйфилд по слогам произносит данное слово, в её интонации слишком много сарказма.

И ревности.

Что?..

— Макс, какого чёрта?! Что ты опять устроила?! — Билли влетает к ней в комнату в одном полотенце на бёдрах.

Ой, да ладно, Харгроув. Неужели тебе мало того, что ты светишь своим торсом перед отдыхающими девицами и женщинами за тридцать в городском бассейне?

— А что я такого сделала?.. — Макс спросонья невинно хлопает большими длинными ресницами (точно такими же, как и у Билли), прекрасно помня, как вчера вечером смешала толчёный красный перец и водку и вылила всю эту горючую смесь на сидушку унитаза.

Ох, Мелиссе… или как там её?! Короче, де-ву-шкам Билли не стоит завидовать, если они остаются ночевать у него дома. Потому что после охуенного секса наступает утренняя расплата от младшенькой.

— Только ещё раз такое посмей сделать! — Зарычал Билли и сильно хлопнул дверью. Побежав по лестнице на первый этаж успокаивать свою новую пассию.

Макс фыркнула и накрыла лицо подушкой.

В четырнадцать Мэйфилд впервые нажралась в говно.

Причин было множество. Например, неудачный первый поцелуй, к тому же с Синклером. Почему неудачный?..

Потому что Макс думала, что влюбилась, думала, что это взаимно и думала, что Лукас хотел её поцеловать и вскоре предложит встречаться.

Думала.

Или самообманывала себя. Зачем-то…

Хер знает.

Только вот кроме жуткой неловкости и «Прости, Макс, но ты мне не нравишься как девушка» Мэйфилд ничего не получила взамен.

Билли в свои почти девятнадцать уже приобрёл машину. Удобно.

Было это сделано по двум причинам.

Для того, чтобы возить Макс в школу (следить за ней) и для того, чтобы он наконец мог нормально трахаться, не сдерживая себя и не зажимая ртов девушкам, которых ебал.

— Блять, в машину, живо. — Билли тащил под руки, еле стоящую на ногах, ужасно пьяную Максин.

Он объездил весь Хоукинс, чтобы найти эту мерзавку.

— Заблюёшь мне салон — убью.

Макс всё-таки стошнило, но Билли её не убил.

На следующий день Харгроув посадил Мэйфилд под домашний арест, который длился два месяца.

Серьёзно. Это было слишком жестоко. Но главная драма впереди.

Девятый класс. Макс Мэйфилд пятнадцать. В голове полный бардак, как и в комнате, кстати. Попытки пойти хоть на какой-нибудь контакт с двадцатилетним сводным братцем проваливались моментально.

Серьёзно, Макс правда пыталась. Но его словно подменили. Может так сказывались нагрузки?.. Билли успешно сдал выпускные и поступил заочно в колледж, параллельно работая.

Мэйфилд тоже не сидела без дела. Помимо приключений с ребятами, демогоргоном и кучей других нелепостей, Макс тоже устроилась на работу в один музыкальный магазин.

Но вот сейчас ноябрь и что-то резко пошло по пизде…

Пропала Джейн Хоппер. Харгроув начал встречаться с матерью Уилера. Макс их спалила, не спрашивайте как. Сам Майк был чем-то между амёбы и психа, сбежавшего из мест не столь отдалённых. Уилл пытался прорваться сквозь Изнанку. Дастин работал над связью и делал какие-то антенны.

А Лукас ей признался в том, что все два с половиной года сох по ней. Но Билли, милый, добрый, морально-нравственный урод Билли, его, четырнадцатилетку, запугал до полусмерти и запретил втречаться с Мэйфилд. Да, блять, даже обниматься…

Это всё как-то ужасно резко навалилось на всё такие же острые и хрупкие плечи Максин.

Это был даже не снежный ком. Это была какая-то лавина, цунами.

В ночь на 6 ноября, 1985 года, Макс Мэйфилд тихо собрала самые необходимые вещи и впервые сбежала из дома. От единственного близкого человека, который её предал и разбил сердце.

Ей пятнадцать и она не знает, куда бежать. Дойдя до остановки, Макс села на рейсовый междугородный автобус и поехала в неизвестном направлении, даже для самой себя.

Билли в это время валялся пьяным и жутко уставшим. Единственный выходной. Он впервые не зашёл в комнату Макс, проверить на месте ли его девчонка.

Только утром, отходя от похмелья и делая завтрак на двоих Харгроув впервые стокнулся с тишиной в ответ на своё привычное: «Ма-а-акс».

Прошло три минуты, а ответа нет. На пятую Харгроув начал медленно подниматься на второй этаж. На шестую минуту он аккуратно постучал в комнату Мэйфилд. На седьмую выбил хлипкую дверь с одного удара, которую Макс предусмотрительно подпёрла стулом. На восьмую минуту Билли читал оставленную на столе прощальную записку.

Ровно через десять минут Билли Харгроув разгромил половину дома от внутреннего бешенства из-за этой рыжеволосой дряни и страха за её дебильную башку.

Куда. Она. Уехала. Блять. Сучка рыжая. Дрянь. Сломала мне все планы! Джек меня уволит за опоздания. К черту… Когда я её найду, припечатаю к стенке и выпорю. За все ёбаные пять лет семейной, сука, жизни.

Закинув в рюкзак пару документов, прихватив кошелёк и паспорт, Билли закрыл дом. Синий камаро завизжал по асфальту. Билли прибавил газу. Кристально голубые (точь-в-точь такие же как у Мэйфилд) глаза смотрели на табличку «Счастливого пути. Приезжайте в Хоукинс. Ждём вас снова.»

====== Харгроув ======

Билли Харгроув всегда был холодным, закрытым и даже жестоким человеком. Ещё в шесть лет он понял, что в этой жизни надо надеяться только на себя, когда родная мать ушла к своему новому ёбырю, а отец женился на Сьюзан Мэйфилд. Родители его бросили нахуй. За всё своё детство он не получал от них и капли ласки. К двенадцати годам к списку добавилась детская злость на всё того же отца, который за любые косяки сначала на него орал, потом тыкал, а после уже откровенно бил старым армейским ремнём по рёбрам, ногам, шее, рукам. Билли до сих пор видит в отражении зеркала те шрамы, оставшиеся от «воспитания» папаши. Когда он переодевается в тренажёрном зале, они являются свидетелями его брутальности. Ни у кого даже в мыслях не возникает перейти дорогу Харгроуву. Ну если, конечно, этот человек не хочет быть закатанным в асфальт. Однако, вместе с тем никто и не догадывается, что «настоящие шрамы» сидят у Билли Харгроува глубоко внутри, в самих лёгких, что его уязвимое место..... (Да, оно несомненно есть, имеет длинные рыжие волосы и ярко-голубые глаза) находится на подкорке в памяти, в самом чёртовом сердце, больше похожим на маленький чёрный комок. К пятнадцати годам список «лучшие черты Билли» завершил цинизм. Да, он стал законченным циником. Билли больше не видел ни в одном человеке, будь то, это парень или девушка, старый или молодой, красивый или страшный, что-либо хорошее. Потому что, когда видишь людей насквозь со всем их дерьмом, не получается выудить хоть что-нибудь доброе. По этой самой причине Билли Харгроув никогда и ни к кому не привязывался, ни в каких делах и ни при каких обстоятельствах. Женские слёзы его вообще не трогали, в особенности после секса. Блять, ну почему каждая девица рассчитывает на продолжение из книжек про принцесс? Какое нахрен «долго и счастливо»?! Что за бредятина?!!! И как раз теперь возникает главный вопрос, самое огромное сучье, но такое классическое исключение. Причина, по которой Харгроув сейчас, в данный момент жмёт все сто восемьдесят.

Макс Мэйфилд.

Парню вот-вот стукнет двадцать один, а он до сих пор не втыкает какого, блять, чёрта, он не сдал эту рыжую дрянь в детдом ещё тогда, когда они были в Калифорнии. Какого чёрта он опекал её как кровную, родную сестру ещё, блин, при живых родителях. Тем было до неё чуть больше, чем насрать. Какого грёбаного хрена, он вообще стал её официальным опекуном?!

Точнее, чем-то между злым и строгим старшим братом, приёмным отцом и бешеным зверем.

Три личности ещё как-то уживались в Харгроуве на протяжении нескольких лет, но вот, когда мелкая подросла, оставаясь всё такой же маленькой и наглой девчонкой, к этим «трём несчастным» добавился четвёртый.

Влюбленный придурок, в студию!!! Мы вас ждали, очень! Проходите, не стесняйтесь.

— Это какая-то херня. Так не бывает. Так не бывает. — Твердил себе Харгроув, когда просыпался весь потный, со стоявшим членом после очередного кошмарно-сладкого сна, главной героиней которого была та самая девчонка. Рыжее чучело, которое Билли постоянно проверял перед сном. Она крепко спала, как обычно скомкав одеяло где-то в ногах. Одна рука свисала с кровати. Рот был чуть-чуть приоткрыт, и из него капала слюна.

Господи, за что?!

За что он к ней так привязался, при том так сильно, что влюбился. А теперь хотел, жутко хотел, словно голодный волк.

Очередная дрочка на Мэйфилд в туалете закончилась главным выводом.

Он должен найти новую работу, чтобы не оставалось сил на подобные желания, а если хоть одна извращенская мысль коснётся его сознания, то он просто найдёт себе тёлку. На одну ночь. На один секс. Просто для разрядки, чтобы, блять, не сойти с ума.

Ещё одну работу Билли конечно же нашёл, но вот что касается «тёлки»…

Гормоны взяли своё, поэтому одним таким сексом, хотя бы раз в неделю, Харгроув не мог обойтись.

Запретный плод сладок. Мм, кто-нибудь перескажет Харгроуву этот вкус? Нет, просто сколько бы он ни пытался, ни старался. Ни одна девушка, женщина в конце-концов не могла заменить ему даже запаха Мэйфилд.

О каком поцелуе идёт речь?!

Билли уже последние полтора года не подпускает себя к Мэйфилд ближе, чем на сорок дюймов. Потому что боится сорваться с цепи, как бешеный пёс, на которую он сам себя сознательно и посадил. Однако, её духи, её шампунь, собственный аромат её тела так глубоко забились в нос Харгроува, что последний готов был всю жизнь нюхать собачье дерьмо, лишь бы не сглатывать судорожно слюну каждые пять минут, когда рядом находится младшая.

Это мучительно. Ужасно и печально.

Не подпуская самого себя, Билли конечно же, по канонам жанра, не допускал и остальных.

Придурков и уродов.

При всех хороших намерениях окружающих Макс подростков, в лице парней, Билли знал что конкретно так или иначе все они хотят от неё.

Знал, потому что судил по себе. Но у него было одно единственное оправдание, которое конечно же он никому не расскажет и даже в собственной голове не согласится с ним.

Билли Харгроув любил её. По-настоящему, по-своему, грубо и резко. Но чисто. Он любил её.

Потому что именно ради той самой грёбаной любви люди готовы жертвовать собой, своими страстями, желаниями и животными инстинктами. Готовы перерезать глотку всем, кто посмеет посягнуть на святой объект этой любви. Всем, тем более самим себе.

Он настолько сильно её любил, что эта любовь разъедала его нутро вместе с остальными классиками, вроде самобичевания, ревности, злости и страха.

Билли Харгроув ничего никогда не боялся. Все это знают?! Если нет, то вам же хуже. Будьте аккуратнее, когда ставите с ним на какой-нибудь спор или просто ссоритесь. Это опасно.

Поправка.

Билли Харгроув никогда ничего не боялся, кроме самой Макс. Точнее, того, что она одним апрельским или январским днём или вечером просто уйдёт от него. В Индиане совершеннолетие наступает с восемнадцати. Он ей больше не указ. Если честно, Макс вообще никто не указ, с её то характером. Поэтому она собрала свои манатки и съебалась уже в шестнадцать.

Супер.

Ваши страхи сбываются быстрее желаний.

Пизда. Обиделась. Ну конечно же.

Да, Билли закрутил роман с Карен Уилер. Это было странно и.....Это был алкоголь. Эти двое просто запутались в собственных жизнях, а потому пытались подавить чувства к совершенно другим людям вот таким вот способом. По крайней мере, Харгроув признаёт это именно за собой.

Только данный способ нихера не работает.

После этого придётся разгребать слишком много проблем.

Вот как сейчас.

Харгроув едет уже вторые сутки без перерыва. Предварительно заехав в местную полицию и дав показания, написав заявление, где его тактично послали нахуй со словами «Принимаем только через трое суток».

Долбоебы. Да вы видели, что сейчас творится?! Блядские 80-е, кругом полно наркоты и ублюдков, которые готовы сдохнуть на электрическом стуле, но изнасиловать, измучить, убить. Вы её фото внимательно рассмотрели?! Она же живая мишень для проблем и пиздецом. Через трое суток может быть поздно. Блять, может быть поздно уже на сорок пятый час.....Сука…

Билли заезжал в пригородные окрестности. Старался мило и как можно спокойнее разговаривать с людьми, чтобы они его не приняли за маньяка. А он уже к пятнадцатому часу поисков стал на него похож.

Огромные синяки под глазами. Сами глаза холодные, тёмно-голубые. Левый начал чуть дёргаться. Волосы, доходившие до плеч, ужасно взъерошены. А одна прядь, совсем тоненькая, тихо и незаметно посидела в тот день. Это было следствием ужасной паники, нервов и страха. Страха. Страха.

Уже на тридцать пятый час поисков Билли бубнил себе под нос что-то про то, что он даже ругать её не будет, когда найдёт. Лишь бы найти её. Живой. Целой и невредимой. К концу сорок девятого часа поисков обиженной беглянки Билли официально поклялся всевышним силам, в которые начал верить ещё десять часов назад, что даже кричать на Макс никогда, никогда, никогда не будет.

Он пообещал самому себе, что будет ей всё разрешать, о Боже, да пусть она общается с этими придурками, даже встречается с этим чёрным, только, блять, чтобы не ебалась с ним. Инфекции лечить и носиться с Мэйфилд по врачам Билли же снова придётся. Господи, лишь бы она нашлась. И больше никогда не уходила от него. Жила бы с ним до конца жизни. Истерики и капризы, всё равно на них. Он пиздец как любит её и её блядский дрянной характер, потому что это она, Максин Мэйфилд, его, только его девчонка. Младшая сестра, веснушчатое чучело, рыжее Солнце, которое светило ему и согревало его с шести лет. По мозгам ударили воспоминания, где ей только годик. Она ещё не умеет разговаривать, а вот ходить и даже танцевать очень пыталась. Лысая беззубая и такая смешная.

— Макс… Пожалуйста, найдись… Где же ты?!.. — Харгроув, ты, блин, не во время включил фазу «синтементальности».

Синий камаро резко с визгом затормозил в тот момент, когда Макс Мэйфилд, сидевшую на придорожной остановке возле Мотеля, настоятельно упрашивали два водителя какой-то фуры пойти с ними.

— Нет, спасибо. Я сейчас жду своего брата. Он приедет и заберёт меня. Нет, правда. Мне в другую сторону. — Макс оглядывалась по сторонам, кусая дрожащие от холода губы, вцепившись в лямки своего потрепанного рюкзака.

— Девочка, ну что же ты ломаешься? Смотри, какая красивая. Сидишь одна. Может твой старший брат про тебя забыл? М? Ты нам про него заливаешь уже двадцать минут. А сейчас уже почти заполночь. Давай с нами, Солнышко. Эй, Пэркинс, погляди, какие волосы. — Мужчина осторожно поправил выбившуюся прядь Макс. — Красавица. Пойдём, пойдём.

— Руки от неё убрал, мудила. — Раздался громкий голос, как гром среди ясного неба. Билли хлопнул дверью машины, сейчас он не жалел свою «подругу» вымещая на ней весь свой гнев.

Макс спасительно выдохнула, она одновременно понимала, что зря это сделала, потому что тот пиздец, который устроит ей Харгроув… Товарищи-дальнобойщики, лучше вам отсюда съебаться.

— Зачем так грубо?.. Всё… До свидания. — Оба мужичка ушли к припаркованной фуре слегка растроенные, что не получилось «снять придорожную», но зато с целыми носами и рёбрами остались.

В тот самый момент, когда Билли увидел наконец Макс, виновницу его переживаний, страданий, нервов и седых волос, то все данные клятвы и обещания тут же рухнули. Ему хотелось просто-напросто её убить.

Он не стал орать. Однако по одному очень цепкому и тяжёлому захвату собственного плеча Макс Мэйфилд сразу же поняла, что Билли о ней думает. И что будет дома, если конечно они до него доедут, а он не разорвёт на куски её тушку ещё в машине.

Макс Мэйфилд была жутко холодной, ледяной как труп. Сколько часов эта дура просидела вот так в одной рубашке и рваных джинсах на трассе, ночью и где она шлялась до этого, Билли даже думать не хотел, чтобы не взорваться. Парень снял с себя куртку, молча одевая в неё Мэйфилд. Девчонка утопала в тепле и одеколоне Харгроува.

От старшего брата пахло сигаретами. Сколько он выкурил… Макс предполагала, что много. И считать нужно в пачках.

— Билли, прости меня, пожалуйста. — Прошептала Мэйфилд.

Харгроув это услышал, но ничего не ответил, ни одной колкости. Макс стало не по себе. Она вдруг рванулась его обнять, но на своих предплечьях девчонка почувствовала железную хватку. Больно.

— Билли?.. — Харгроув всё так же молча посадил её в камаро, пристегнул, закрыл дверь и сел за руль.

Всё происходило в полном молчании.

Он везёт меня в лес или детский дом. Он ненавидит меня.

Но когда, через два часа за стеклом Мэйфилд увидела родные пейзажи и грязно-голубой дом, её догадки не оправдались. Когда Билли припарковал машину на часах было около четырёх утра. Вытащив младшую за предплечье из камаро, Билли поволок её в дом.

Когда замок входной двери щёлкнул, Мэйфилд еще не успела даже разуться. Девчонка стояла посреди коридора, рюкзак лежал на полу. Билли стоял напротив неё, шумно выдыхая через ноздри. Далее намечалась анекдотическая ситуация.

— Снимай штаны. — Хрипло, но жутко спокойно сказал Харгроув, растёгивая собственный кожаный ремень на джинсах.

====== Укрощение строптивой ======

Это шутка?..

Макс хлопала своими длинными ресницами и не могла понять, что имел ввиду Билли. Точнее, её мозг уже полностью осознал дальнейшую картину событий, но вот самоосознание не хотело соглашаться.

— Билли?.. Давай пойдём спать, а?.. — Прошептала Мэйфилд, делая шаг назад.

— Нет, блять. Ты теперь не отвертишься. Я двое суток не спал из-за тебя, а потому, сейчас мне уже похуй, маленькая дрянь. Мне ещё в полиции выкатят счёт за «ложную» заявку на твою жопу. — Харгроув полностью вытащил кожаный ремень из шлёвок джинс, медленно возвышаясь горой над рыжеволосой.

— Билли, я не виновата в том, что ты себя накручивал. — Макс сделая шаг в сторону лестницы, но когда позвонками почувствовала тупик, поняла, что дальше нужно давить только на жалость.

— Это я, блять, себя накручивал?! Я СЕБЯ НАКРУЧИВАЛ?! СНИМИ СВОИ ГРЁБАНЫЕ ПОРТКИ, Я ТЕБЕ В КРАСКАХ ПОКАЖУ, КАК Я СЕБЯ НАКРУЧИВАЛ! — Макс сжалась цыплёнком, зажмурив глаза. Харгроув схватил её за шкирку, ведя в гостиную.

— Биилли, пожалуйста, прекрати, не надо… Хватит!!! Ты мне не родители!!! — Макс трясло.

— Вот же неблагодарная сука!!!.. — Харгроув одним махом скрутил девчонку и расстегнул её штаны, приспуская их до колен. — Я, блять, столько въёбывал на трёх работах, ходил в эту ёбаную школу, отчитывался за твои косяки перед директором, все эти годы, блять я даже потрахаться нормально не мог, нажраться в клубе, потому что тебе на следующий день в школу и твои уроки никто не проверит, кроме меня, чтобы потом в конце концов услышать от тебя это?! — Макс приоткрыла глаза. Она была в карикатурно-стыдном положении, лежала на широко расставленных коленях Харгроува, лицом в пол, а белыми трусами к верху. Попыток вырваться Мэйфилд даже не делала, знала что это бесполезно. Однако его последние слова её разозлили.

— Да, Билли, конечно. Особенно, потрахаться ты совсем не мог. На столько, что улёгся в пьяном виде в одну койку с матерью Уилера. — Сквозь зубы прошипела Макс. На пол упали две капли, потом ещё одна и ещё. Здравый смысл ей кричал о том, что не стоит, не надо сейчас об этом говорить. Но Мэйфилд даже в такой уязвимой позе не могла совладать с собственной гордостью.

— Бляять. Раз ты об этом, что же, давай об этом. Я, блять, сейчас прочту, НАИЗУСТЬ, твоё блядское завещание. — Билли взмахнул ремнём. Макс услышала то, как кожа рассекает воздух, зажмурилась, вцепившись пальчиками в бедро Харгроува.

Но.

Ничего не почувствовала. Удар пришёлся на подлокотник дивана. Девчонка незаметно выдохнула. Конечно, Харгроув не мог. Просто не мог сделать ей больно. Хотя, он был так сильно взбешён, что попадись ему под руку сейчас Харрингтон или Байерс-старший, то он незамедлительно разбил бы им башку. С одного удара левой ноги. Но с Макс… Он очень сильно злился на неё и даже та боль, которую обычно люди испытывают во время порки, не смогла бы описать его или сравниться с болью, которая жгла лёгкие Билли при мысли о страшных, настоящих последствиях этой детской выходки, подросткового побега Макс. Харгроув никогда не мог и не хотел причинить Макс даже моральную боль, не заикаясь и о физической. Наоборот, познав дерьмо этого мира, Билли хотел во что бы то ни стало, защитить её, цыплёнка, который даже ещё не оперился, от монстров и чудищ вокруг. Его характер был вспыльчив, а манеры грубы, как армейские сапоги. Потому острый ум в момент панического гнева ничего лучше не придумал, чем просто запугать девчонку, чтобы она больше не посмела такое выкинуть.

— «Билли, я устала от всего этого» — Саркастичным тоном начал Харгроув. Взмах ремнём. Макс вновь зажмурила глаза. Удар точно по подлокотнику старого дивана. — «Я давно поняла, что я тебе совершенно не нужна.» — Удар по всё тому же несчастному дивану. — «У тебя своя личная жизнь, последствия в виде стонов которой, я слышу у себя за стенкой.» — Взмах. Удар. Макс даже уже не зажмуривала глаз, потому что ремень всё равно пролетал параллельно её попе. — А какого чёрта, ты мелкая гадина, подслушивала, м?! Я же ведь, каждый, сука, раз проверял спишь ты или нет. Каждый раз тебя укладывал! «Но Карен Уилер — это последняя капля.» — Удар по бедному дивану. — «Карен Уилер» — это вообще не твоё дело, дура ты тупая. — Ремень упал на ковёр, металлическая пряжка звонко коснулась паркета.

— Ты просто никогда не признаёшь своих ошибок. — Прошептала Мэйфилд.

— Ага, раз так, то признаю сейчас. Моя самая главная ошибка — это было связаться с тобой, Мэйфилд. Она мне стоила огромных денег, сил, личного времени и здоровья, нервы я вообще потерял ещё в прошлом году, но всё благодаря той же ошибке, то есть тебе. Бессовестная, наглая девчонка! — Макс уже расслабилась, а Билли всё-таки не расчитал удар руки. Он шлёпнул её ладонью, всего один раз. За всю жизнь. Но видимо, немного сильнее чем хотел.

— Айй! — Воскликнула рыжеволосая.

Будет синячок.

— Что, блять, Ай?! Значит, так, Мэйфилд. Я заебался, слышишь? Ещё раз ты такое сделаешь…– Харгроув поднял её, словно котёнка за шкирку, и лёгонько столкнул с колен. — Мне с этой минуты официально, официально похуй на тебя. Ты — свинья, твоё подлое и безобразное поведение не вписывается больше уже ни в какие рамки. Можешь хоть сейчас сваливать, вперёд. Только дай мне дойти до городского суда и написать на тебя отказную, шестнадцатилетка ты идиотская. Всё, мне похуй на тебя. Пусть тебя хоть впятером на углу выебут какие-нибудь уёбки, пожалуйста. Ты же устала, мне ведь на тебя всё равно. Я тебя не люблю, Макс. — Хрипло закончил Билли.

Макс стояла в одной рубашке и белых трусах, поджав руки к груди. Из джинс она методично выбралась, ведь уже спать надо идти. На часах было почти пять утра. Но Макс этого не заметила, зато она заметила каким сейчас стал Билли.

Эти несколько дней очень сильно повлияли на его внешний вид, не говоря уже о психологических вещах. Он правда вымотался. Работа, учёба и Макс, Макс, Макс, Макс. Она всегда сидела в его голове. Была первой мыслью, когда он просыпался и последней, когда засыпал. И совершенно неважно с кем именно. А ещё была где-то в серединке и в остальных нейронах. Она была везде в нём. И речь идёт не только о типичных представлениях романтического склада влюблённого старшего брата-извращенца. На удивление, Билли сочетал в себе и бэдбоя и курицу-наседку. Люди делятся на две категории. Первые, кому не дали в детстве любви, а потому они ненавидят всех вокруг и вторые — редкое исключение.

Билли не испытал на себе ни отцовскую, ни материнскую любовь. Тогда, почему же они так из него лезут по отношению к Мэйфилд.

Загадка.

— Билли…– Прошептала Макс, подходя ближе к ослабленной фигуре. Билли откинулся на диван, прикрыв опухшие от недосыпа глаза. Видеть его таким уязвимым и больным Макс было непривычно.

— Иди спать, засранка… Но…– Харгроув кашлял как старый ржавый велосипед. — Блять, помойся сначала, горячий душ прими обязательно, ясно? Если ты застудишься… Я тебя лечить не стану… Чё ты вылупилась? Давай, в ванную, живо. — Билли тяжело дышал, голова начала ныть.

— Билли, у тебя кажется, температура…– Макс прикоснулась своей вспотевшей ладошкой к горячему лбу Харгроува.

— Мэйфилд, я кому сказал?! — Харгроув резко поднялся, а после чуть не потерял равновесие. Макс успела его удержать на себе, сгибаясь от массивного тела. — Чёрт… Мне сегодня надо отработать… Я не успею взять больничный…– Макс посадила его обратно на диван, параллельно укрывая пледом.

— Я сейчас принесу подушку и градусник. И чай и таблетки! Билли, только не умирай, ладно?..

С тобой, блин, умрёшь…

Девчонка бегала в одних трусах по дому и искала всё необходимое. Она конечно, хотела, чтобы Билли спал в своей кровати, так как на втором этаже теплее, но донести его туда она просто физически не могла. А Билли естественно не умирал, всего лишь ужасно устал. Организм выжал все силы и теперь просто-напросто отключился. Измерив температуру, приняв лекарство Харгроув глубоко вздохнул, у него уже не было возможности спорить с младшей, когда та залезла к нему под бок. Ноги холоднющие, естественно грелись о голени брата, а вот руки и туловище девчонки грели самого Билли. Лёгкий озноб снялся, быстрее таблеток, этой атомной печкой по имени Мэйфилд.

Макс просунула свои руки через его, обняв торс Харгроува, а носом уткнулась в выемку между ключицами.

— Билли, прости меня, пожалуйста… Я больше так не буду… Я очень люблю тебя, Билли…– Прошептала девчонка и тут же уснула.

Харгроув ничего не ответил. Поцелуй в лоб говорил сам за себя. А ещё взгляд голубых глаз, который Макс уже не видела и, Слава Богу, что не видела.

Те самые большие голубые глаза, которые у них были одни на двоих да ещё и с длинными ресницами в придачу. Они говорили, кричали, пели. Очень многое. Но всё об одном.

О любви.

====== Неизбежное ======

Они оба дрыхли до двенадцати дня. В обнимку, без капли смущения. Проспали всё что только можно. Билли открыл глаза всё-таки чуть раньше Максин. Он пропустил звонки шефа, опоздал на смену, вчера и вовсе не явился, а потому нужно будет придумывать оправдания и т.д. и т.п. Но сейчас парень не мог в голове и двух мыслей связать. А как, блин, это сделаешь? Задачка-то не из лёгких, когда в его ключицы сопит младшая. Да к тому же обвила его своими длиннющими, как плющ, ногами и руками. И спит довольная. Она такая тёплая, нет, даже горячая, что можно запросто обжечься.

Успокойся, больной ублюдок. Она же ещё ребёнок. Блять, Аааааааа.....Не смей. Ничего. Представлять. И трогать её тоже не смей. Чёрт бы тебя побрал. Не остановишься же потом…

Билли сжимает губы.

Но нюхать её волосы никто же не запрещал? Ведь, так?

Как бы да, но тебе же хуже, Харгроув. Утренний стояк тоже никто ещё не отменял, не говоря уже о том, что та, которую ты хочешь до потери пульса лежит рядом. Блять, да между вамирасстояния и в атом нет!.

Билли склонил свою голову чуть ниже, касаясь лбом макушки Мэйфилд. Сладкая, какая же она сладкая. При этом в сладости нет той приторности, которая должна быть присуща. Но Харгроув вообще не любит сладкое, терпеть его не может. Совершенно ни в каком виде. Да, несомненно.

Тогда какого чёрта рот наполняется слюной? Прямо сейчас. А в животе, внизу живота что-то очень приятно щекочет изнутри. И чешется.

Один раз. Она даже не проснётся. Всегда крепко спит. Сова. Рыжая, пернатая, тёплая сова.

Большие голубые глаза с длинными светлыми ресницами начали внимательно рассматривать девчонку с рыжими волосами. Руки у неё такие хрупкие, даже слишком, кожа белая-белая на них. И тонкая. На левой — от предплечья до запястья виднеется голубовато-зелёная вена, словно корень древа. Билли не сдерживается и указательным пальцем касается этой детали, проводит вдоль сверху вниз. Мягко.

За время сна рыжая засранка крутилась как юла, и, естественно, тот плед, который укрывал их обоих, давным-давно валялся на полу.

Её голая нога так по-детски лежит на его бедре, невинно обнимая, приклеивая к себе. Правда, мысли приходящие в голову Билли от этой картины в данный момент далеки от невинных. Очень.

Футболка и трусы — вот спальный комплект Мэйфилд. А, ну за одно, данную одежду можно назвать «пыточная Харгроува». Поразительно, но почему-то Билли никогда не испытывал такого наваждения от таких вещей.

Харгроув, солнышко, иди, найди под своей кроватью старые порно-журналы. В них изображены высокие девушки в кружевном белье. Подрочи, что ли......

Блять, какого хуя ты готов сейчас душу продать самому дьяволу, лишь бы прикоснуться к этим грёбаным хлопковым белым трусам?! Иметь право дотронуться до них, чтобы что? Снять, не так ли?

Ты никогда не будешь иметь на это право. Никогда, ясно? Давай, давись слюной, мычи, рычи, дрочи до жёстких мозолей на руках, а потом груби всем окружающим, бей этих отбросов в подвальном зале, кулаки же чешутся от накопительного напряжения, правда? Короче, делай, что хочешь из этого любимого списка, но ты всё равно никогда не получишь права… блять даже поцеловать её. Потому что она твоя. Но сестра.

Сука, кто?! Кто придумал эти блядские правила?!!! Мы ведь даже не кузены друг другу. За что?!

За всё хорошее, Харгроув. Просто смирись с этим. И вообще, засунь эту ёбаную любовь куда подальше. Дождись в конце-концов её совершеннолетия. Макс исполнится восемнадцать, она пошлёт тебя нахуй и со всеми вещами съебёт в закат. Потому что жить с тобой, дорогой Билли, сможет только мёртвый или такой же псих. Возможно, лет через семь-восемь ты получишь приглашение на её свадьбу с каким-нибудь придурком, у которого есть член, да даже того же Синклера для примера возьми. Ты будешь стоять и смотреть на эту парочку возле алтаря, а когда священник спросит коронное «Кто против этого брака», ты, конечно же, будешь молчать вовек, потому что за это «против» отлучают от церкви. Если бог есть, то он тот ещё садист. Возможно, ещё через пару лет у неё будут дети, точнее у них. У Мэйфилд и человека, которого она любит, за которого вышла замуж. Короче, не ты, Билли.

Всё, что тебе осталось, останется, так это доживать свою никчёмную жизнь в этом сыром, вонючем Хоукинсе. И возможно… Возможно, если тебе повезёт найти… Нет не девушку, не женщину, хахахаххаха размечтался. Твой больной мозг полностью поглощён сам знаешь кем, а от сердца тем более ничего не осталось. Его разъела серная кислота, под названием «Мэйфилд». В общем, если тебе повезёт найти какое-нибудь старое охотничье ружьё раньше верёвки и мыла, то… Одним зимним вечером где-то в поле стая ворон будет слишком громко каркать, а потом на это место съедется полиция Хоукинса.

Здравствуйте, мистер Хоппер. Вы всё ещё работаете здесь? Класс. Не читайте мою предсмертную записку, окей? А то вас хватит инфаркт…

Билли сильно зажмурил глаза.

Макс, ты никогда, никогда не узнаешь об этом. Я тебе не позволю ломать свою жизнь.

Парень обнял девчонку, хотя, скорее, сжал в своих медвежьих объятиях. Но вот пальцы Билли медленно подтянулись к позвонкам грудного отдела Мэйфилд. Он чувствовал хрупкие косточки, легко касаясь, гладя её спину через домашнюю футболку.

Макс продолжала лежать не шевелясь. Дыхание было по-прежнему глубоким.

Член уже болезненно упирался в джинсы. А Билли был не в состоянии оторваться от неё. За этим желанием пришло следующее.

Харгроув, блять… Тебя же предупреждали.

Коснуться именно кожи на её ребрах.

Мерзавка не надела лифчик, ну, собственно, до Харгроува это дошло, когда его руки уже жадно ощупывали каждый дюйм голой спины Мэйфилд.

Ему показалось или он услышал стон?..

Что-то между шепотом и всхлипом.

Макс по-прежнему упиралась головой чуть ниже шеи Харгроува.

Господи, он бы всё отдал, если бы Макс была чуть выше, хотелось подтянуть её на уровень собственной шеи, чтобы её нос и губы были на ней. Просто были. Потому что целовать их просто опасно. Маленькая девочка. Она сейчас находилась полностью в его власти.

Чёрт, похоже так было всегда.

Билли, что же ты творишь?.. Она же твоя младшая сестра. Вы росли вместе под одной крышей. Ты ей заменил родителей. А сейчас сдерживаешься из последних сил, чтобы не сорваться и не трахнуть её. Какой ужас… Гореть тебе в аду, Харгроув. — Читал мораль господин Здравый Смысл где-то на задворках больного сознания.

Да, да, да. Самобичевание было запланировано на вечер среды. Вот зачем сейчас такие мысли? Они пришли в голову совершенно не по расписанию.

Билли затаил дыхание, когда почувствовал её руки в своих волосах. Глаза на мгновение закатились, будто Харгроув испытал крышесносный оргазм. В целом, он был не так далеко от этого.

Ноги Макс до сих пор обнимали поясницу брата. В бедре девчонки что-то закололо, она поёрзала. И молодец, Макс.

Ты довела своего старшего брата до психушечки.

Билли сжал зубы одновременно ещё сильнее прижимая к себе Макс. Куда уж ближе? Видимо, есть куда. Правая ладонь мягко сжала левое бедро рыжеволосой.

Так, кто там только что вещал самому себе о сдержанности, воздержании, смирении и суициде? А, ну да, вот последнее уж точно недалеко.

Последняя открыла глаза, но виду не подала.

На самом деле эта чертовка проснулась намного раньше братца. И даже слышала разрывающийся телефон в коридоре, но, хера с два, она сейчас выползет из объятий Билли. Это физически не-воз-мож-но. Проще держать глаза закрытыми и вдыхать любимый запах.

— Поебать. — Прошипел Харгроув, подтягивая Макс ближе к своему лицу. Перевернув девчонку на спину, парень на секунду застыл над ней.

Голубые глаза смотрели в голубые глаза.

— Доброе утро, Билли. — Прошептала младшая. Сердце стучало безумно быстро то ли от смущения, то ли от стыда, на секунду Макс даже хотела сбежать или закрыть глаза, притвориться спящей или мёртвой, но желание впиться в его губы было ещё сильней.

— Доброе… — В тот же момент Билли жадно впился губами в её.

Харгроув ожидал всё что угодно. От вскриков Мэйфилд, её слёз и обвинений, от сопротивления этого цыплёнка до укусов его собственных губ в знак злости и омерзения.

Нет.

Этого не было. Ничего этого не было и просто не могло быть.

Девчонка чуть поудобнее устроилась под его массивным телом, разводя ноги шире, крепче обнимая ими поясницу парня. Тонкие пальцы до сих пор находились в его волосах, перебирая пряди. Персиковые губы открылись, позволяя языку Харгроува целовать и облизывать её нёбо.

Билли это снится. Да, сто процентов, снится. Господи, это единственный сон, в котором он счастлив. Да к тому же такой гипер-реалистичный.

Харгроув утробно зарычал, на секунду отрываясь от рыжеволосой. Дыхание сбилось у обоих.

Кислорода просто не хватало.

Большие и горячие ладони уже переместились на маленькую грудь, сердце в которой билось с космической скоростью.

Они оба смотрели друг на друга, точнее друг в друга.

Вопрос «какого хрена происходит» растаял в голубых радужках, на его место пришёл другой «какого хрена мы до сих пор не голые».

— Я хочу тебя. — Одновременно прошептали несчастные, безумно влюблённые дети.

И собственно сейчас бы и случилось то самое «неизбежное», если бы не этот ёбаный дверной звонок.

— Блять, да кому там надо, в выходной день в час дня?! — Тихо матерился Билли еле-еле отрываясь от Макс. На ходу надевая футболку и «поправляя» набухшую эрекцию в джинсах. — Накройся. — Харгроув подтянул девчонке плед и направился в коридор.

Последняя лежала, дыша через рот и смотря туманными глазами в потолок.

Нет, им обоим всё-таки не удалось избежать это сраное неизбежное.

====== Рыжая Лисица запертая в теплице ======

Комментарий к Рыжая Лисица запертая в теплице Пишется новый фф по этим двоим. Криминальный, драматичный, но милый. Если интересно, заглядывайте в мой профиль.

— Чего тебе? — Макс лежала с открытыми глазами, смотрев в потолок, и слушала раздраженный голос брата.

— Здравствуйте… то есть привет. А Макс дома?.. — Тихо спросил не менее знакомый голос.

Синклер.

— Нет. Проваливай отсюда, пока не получил. — Зло ответил Билли и уже хотел закрыть перед носом Лукаса дверь, но… не успел.

— Лукас! — Мэйфилд на ходу поправляла наспех надетые джинсы. В волосах — ураган. Оно и понятно. «Следствие» того, что было десять минут назад. — Привет. — Девчонка оробела, посмотрев на Харгроува.

— В полиции сказали, что ты пропала… Мы все жутко испугались. Мистеру Хопперу донесли только вчера. Он просто искал Джейн… — Синклер старался смотреть лишь в голубые глаза рыжеволосой, а вот глаза её брата готовы были сейчас его заморозить.

— Какой ужас! Её до сих пор не нашли?! А Майк? И что с Уиллом?..

— Макс… В общем, всё очень плохо. Нам нужна твоя помощь. — Прошептал подросток.

Как будто этот шёпот не услышал Харгроув, который стоял в паре дюймах от них. И охуевал от происходящего. Точнее, от наглости этих двоих, и что они уже при нём обсуждают эту хню.

— Конечно… я сейчас соберу… — Макс разрывалась между двумя зайцами. Они только что помирились с Билли, но и друзей Мэйфилд ни за что не сможет бросить.

— Так, блять. Хорош. — Билли схватил запястье младшей. — Она никуда с вами не попрётся. Я уже заебался. Сами разгребайте свои проблемы. Нехуй было соваться туда, куда не надо. Синклер, тебе дать пинка или ты сам уйдёшь отсюда?

— Билли!.. — Девчонка уставилась щенком на Харгроува.

— Проваливай, дружок. — Харгроув в тот же момент резко встал между Макс и Лукасом, закрывая перед последним дверь. — Ты никуда не пойдёшь с ним. — Холодно сказал Билли.

— Но они мои друзья! ДЖЕЙН пропала! Билли, ты опять… Мы же только что…

— Помирились?!.. Значит так, Мэйфилд. То, что произошло до прихода этого чёрного мы оба забываем. Ясно, блять?! Это ничего не значит. Более того, за то, что ты устроила ранее, за все твои выходки, я тебя сажаю под домашний арест. И не как в прошлый раз. Теперь я вожу тебя в школу и забираю домой. Каждый день. Всё. Никаких гулянок, торговых центров и прочего дерьма. Даже в этот музыкальный магазин ты больше не сунешься.

— КАК?! — Голубые глаза наполнились слезами.

— Вот так. Они найдут себе нового продавца-консультанта. К тому же карманные тебе больше не понадобятся по выше перечисленным причинам. Приговор приведён в исполнение от данного часа и до конца учебного года. — Парень схватил предплечья девчонки и потащил её на второй этаж.

— Это жестоко! Билли, я тебя ненавижу. Ты лицемерный подонок. — В рыжеволосой вскипела ярость.

Впрочем как всегда. Это происходило постоянно, когда что-то было против желаний Мэйфилд.

— Дааа… Давай поливай меня грязью. Пожалуйста. Сама пойдёшь или помочь? — Харгроув смотрел своим безразличным взглядом на младшую. К оскорблениям в свой адрес он давно уже привык, как и к быстрой смене настроения сестры. А ещё к всякой хуйне, которая творится в Хоукинсе.

— За это отбирают родительские права. Это незаконно! — Девчонка вскинула вверх острый подбородок.

— Понятно, значит «помочь». — Харгроув сжал в тисках талию Мэйфилд и в один подъём перекинул её тельце через своё плечо.

И вот в такой вот весёлой позе эти двое «дошли» до комнаты Макс.

— Билли, ну, пожалуйста, им нужна моя помощь! Уилл пропал тоже. Ну, Билли, прошу! Мне страшно.А что с ними будет?! А вдруг они умрут?! — Слёзы рыжеволосой скатывались по детским щекам прямиком на шею и ключицы Харгроува.

— Ты им никак не поможешь. Полиция разберётся.

— Ага, точно так же как и «со мной разобралась»?!

— Вот именно, Мэйфилд. Этот пиздец не остановить, от него можно только сдохнуть. А подручным Хоппера я не нанимался. И вообще… Прекрати нахрен истерику. Этот год ты доучиваешься в средней школе, а после мы сваливаем отсюда.

Сердце девчонки на секунду остановилось.

— Ч-что?!.. Куда?! Нет…

— Да. Что слышала. Если будешь со мной спорить, то прямо сейчас съебём ещё до твоих переводных экзаменов и театрально-драматических прощаний с этими задротами. — Билли открыл дверь ногой.

Макс бросили на кровать.

— Билли, скажи, что пошутил. Я не могу отсюда уехать. Пожалуйста. Не надо! Я привыкла. Хорошо, я буду тебя слушаться, честно! — Девчонка задрожала.

— Нет, это не шутка. Конечно, Макс. Давай заливай. Ты мне то же самое говорила вчера, а стоило только одному из этих конченых появится на пороге, каков итог. Макс, успокойся. Хватит. — Билли пытался выпутаться из рук Макс. Она вцепилась в его плечи железной хваткой. — Мэйфилд! — Парень наконец разомкнул кольцо из рук. — Я СКАЗАЛ. ВСЁ. ЭТО РЕШЕНИЕ ПРИНЯТО. — Так орал он на неё.....Ммм… Где-то год назад, когда младшая завалила половину семестровых предметов, а ему напиздела, что всё сдала. В кабинете директора была о-о-о-очень неловкая ситуация.

Макс уткнулась лицом в подушку и окончательно разревелась. Дверь громко хлопнула, а после в скважине что-то щёлкнуло. Билли запер её на ключ.

Даже телек не получится посмотреть, не то что связаться по телефону с ребятами. Рация лежала на холодильнике. Высоко. Не достать и не допрыгнуть. Ну, конечно же, потому что братец постарался. Именно сейчас Макс проклинала свою рассеянность и забывчивость.

Где-то под вечер Билли открыл комнату, чтобы Макс сходила умыться или в туалет. Ну, в общем, сделала всю эту девчачью лабуду. Кстати, она после всей этой истории нормально не мылась три дня.

Сначала Мэйфилд пыталась пойти на компромисс, после игнора Билли снова плакала, потом злилась и кричала о несправедливости мира и его гнилой душе. Короче, где-то в десять часов вечера Мэйфилд отрубилась. Нервная система подростка ещё не такая крепкая в отличии от нервной системы взрослых.

У Билли нервная система была по ходу из титана.

Поцеловав в лоб спящую девчонку, парень выключил её ночник и пошёл в свою комнату.

— Дастин, я не знаю, как вам помочь. Он меня не выпускает из дома. И в школу я только на его тачке езжу. — Шептала Мэйфилд.

Лукас, Дастин и Макс стояли в подсобке на третьем этаже. Это был криминал, так как подростки прогуливали урок, но другой возможности собраться втроём у них не было. Каждый из них был в разных классах. Шёл уже четвертый день дискуссий.

— Ладно, мы всё равно что-нибудь придумаем… Вот бы был Майк с нами. Эх… — Кудрявый грустно посмотрел на друзей.

— Кстати, а что с Уилером?

— Он уехал с мистером Хоппером, напросился в помощники. — Ответил Дастин.

— Только вот помощи от него… Лучше бы с нами остался. Уилл тоже пропал, но в полиции его не торопятся искать. — Вздохнул Синклер.

— Почему?! — По спине Макс побежал холодок.

— Ты забыла, что случилось пять лет назад?.. Когда он в первый раз пропал, а потом какое «оправдание» все придумали, найдя его.

— А Джонатан и миссис Байерс?

— А что Джонатан?! Он кажется уже давным-давно свалил из Хоукинса, наверное, подражая своей бывшей… В общем, чёрт знает, что творится. — Лукас прислонился затылком к стене.

— Ужас… — Макс обдумывала в голове стратегию для того, чтобы Билли её отпустил. Или ему стало на неё похер. Главное, иметь возможность свободного перемещения.

— Чёрт, звонок. Ладно, до скорого.

— Ага. Дастин, погоди. Ты не нашёл случайно лишней рации? Помнишь…

— А ты ещё не доросла до холодильника? Ахахаха, прости, Макс. — Засмеялся Лукас.

— Подъёб засчитан. Ну? — Девчонка вскинула бровь.

— Завтра попытаюсь выкрасть у тётки в магазине.

— Окей. — Макс улыбнулась. В голове уже был готовый план, а в сердце теплилась надежда.

Прошло двенадцать дней после побега Мэйфилд, шестнадцать суток после исчезновения Эл, неделя после пропажи (похищения) Уилла Байерса и около десяти суток после ухода Майка из школы.

Уилера отчислили за «необоснованные» пропуски. Письмо пришло родителям, а те не смогли сделать совершенно ничего. Потому что на руках есть ещё младший ребёнок, а шеф Хоукинсой полиции отсутствует. Кстати, вместе с их сыном.

Макс почти полмесяца вела себя образцово-показательно. Школа–дом–домашка–школа–дом. Вот примерно в такой петле она и жила. Билли чуть-чуть оттаял и наконец смог спокойно спать, не проверяя каждые два часа по ночам нахождение Мэйфилд в постели. На вторую неделю «ареста» Макс, Билли проверял её каждые четыре с половиной часа. Сначала Мэйфилд думала, что после её двухнедельного ХОРОШЕГО ПОВЕДЕНИЯ Билли сам отпустит рычаг Тотального Заебательного Контроля и она наконец сможет взять в руки скейт, рацию и убежать в лес с мальчишками. Но… Билли же сказал «до конца учебного года», значит до конца учебного года. Однако это же Максин Мэйфилд, это же маленькая стерва и дрянь в одном флаконе. Если ей что-то нужно, она это выбьет любым способом. Сначала по-хорошему, потом по-плохому. В общем, Мэйфилд и Харгроув друг друга стоят. Оба раскалённые, будто металл.

И вот в один прекрасный понедельник Макс Мэйфилд приступила к задуманному.

Ой, что сейчас начнётся…

— Макс, ты почему не завтракаешь? Я тебе в няньки не записывался. Давай быстрее ешь. Мне сегодня нужно к девяти на работу. — Билли включил радио.

Макс сидела за столом и молча смотрела на тарелку с хлопьями.

— Мэйфилд, ты оглохла?! — Харгроув подошёл ближе к сестре, положив тяжёлую руку на её худое плечо. Парень начинал злиться. Девчонка по-прежнему не реагировала, хотя от прикосновения Билли у неё побежали мурашки по шее.

Девчонка медленно взяла со стола бумажную салфетку и карандашом написала простое английское слово.

Г О Л О Д О В К А.

Билли сначала пять секунд неотрывно пялился на салфетку, а потом на рыжую макушку.

А после психанул.

— Мне тебя насильно кормить?! Засранка мелкая. Макс! Живо прекращай свои игры. У меня нет времени на эту хуйню. — Макс сидела, не шелохнувшись.

— Не хочешь жрать — не жри. Пожалуйста. Голодовка, бойкот, что там у тебя ещё?! Думаешь, ты меня этим сломаешь? Хуй тебе, Мэйфилд. — Билли схватил тарелку и вылил содержимое в раковину. — Я чётко сказал тебе о своём решении на тему всей этой херни. И это решение неизменно. Иди, собирайся в школу! Мне к девяти на работу, блять. — Харгроув был зол. Сильно. В голове смешались мысли от «педагогических» методов воспитания трудного подростка до своих, классических. На данный момент нутро Билли тянуло к классике.

И речь не о музыке, к сожалению.

Вторник.

Под глазами серовато-голубые круги. Голова кружится. Макс со вчерашнего дня ничего не ела и почти не пила воды. И не разговаривала с любимым братцем. Признаки бойкота уже дали о себе знать, но назад пути нет. Внутри Мэйфилд помимо благородных порывов помощи друзьям, жужжало ещё кое-что.

Обида. Такая яростная и девичья.

Билли смотрит на неё исподтишка. Спокойствию пришёл конец ещё со вчерашнего вечера. Он специально приготовил любимый луковый суп Макс. Самый вкусный. И специально ушёл к себе, оставив «приманку» на кухне.

Она к нему даже не притронулась.

Билли специально включил на полную громкость музыку в машине по дороге в школу.

Никакой реакции.

Макс сидела на заднем сидении и тупо смотрела в окно. Даже на попсовую песню Мадонны, которую они оба терпеть не могут, Мэйфилд и бровью не повела.

Слушай, Билли. Если тебе так хочется.

Вот же сучка.

Среда.

Круги под голубыми глазами стали чуть темнее и уже слегка синее. Лицо чуть осунулось. Едва показались скулы. Рацион Макс по-прежнему одна вода и половинка ломтика белого хлеба в сутки.

Билли казалось, что он сходит с ума. Макс сидит рядом, а он хотя бы каких-нибудь звуков её голоса не слышит совсем.

— Я разобью его о стену, если ты не пойдёшь и сейчас же не поешь. — Билли стоял весь красный и запыхавшийся. Он нашёл-таки в гараже скейт Макс, который она предусмотрительно спрятала до лучших времён.

Макс сидела в своей комнате и безучастно делала домашнее задание по алгебре. Мэйфилд, взглянув на Билли, который ворвался к ней, внутри почувствовала как что-то вновь кольнуло. Нет, она сейчас даже не задумывалась о родительских переживаниях Харгроува, ей же только шестнадцать недавно исполнилось. Внутри Макс скреблась жалость к любимому скейту и шальная мысль о том, что может стоит бросить «План», ведь, зная Билли..... Нет. Она пойдёт до конца.

Макс ни слова не ответила, только ладошкой подпёрла острую скулу и продолжила писать конспект.

В этот же момент Билли кинул скейт в стенку и через мгновенье послышался хруст. Харгроув разломал его в щепки. Макс сцепила зубы и уставилась в одну единственную точку перед собой, из впавших глаз покатились слёзы. Но девчонка не издала ни звука.

— Блять, когда ты сдохнешь от анорексии я даже на твою вонючую могилу ходить не буду. Сука!

Грохот двери. Всхлип.

Четверг.

Билли для себя уже решил, что если Макс и сегодня будет продолжать этот цирк, то он просто отвезёт её в больницу, но точно не к психологу. Потому что долбоёбы.

Бледная кожа, выступающие скулы и вены, впавшие тёмно-серые глаза и чуть выпавший живот. Так выглядит Макс на четвёртый день своей диеты под названием «Я доведу Харгроува до ручки».

Кстати, у неё неплохо получается.

Билли уже задумывался сразу повести после школы Мэйфилд в больницу. Но судьба распорядилась чуть иначе.

— Мистер Харгроув? — На том конце провода женский голос.

Билли возился со старой развалюхой под названием «Форд», руки были все в машинном масле, футболка в поте, в голове.....Максин. А сегодня ещё до хрена заказов и клиентов в автосалоне.

— Ээ… Нет, мэм. Я сейчас его позову. — Ответил Сэм, коллега Билли, младший автомеханик. –Билли, тебя к телефону, какая-то женщина из школы, кажется… — Медсестра висевшая на линии, услышала на заднем фоне маты.

Ну естественно, если ему звонят на рабочий телефон из школы, то это по части Макс.

— Слушаю. — Билли параллельно снимал резиновые перчатки. — Что случилось?!.. Что?! ЧТО С МОИМ РЕБЁНКОМ?! Я СПОКОЕН!.. Где она сейчас?! — Харгроув сжал зубы и зажмурил глаза. — Да, я сейчас приеду. Хорошо. — Билли положил трубку. — Сэм, подмени меня сегодня. Я… Короче, там ситуация…

— Проблемы с младшенькой? — Парень усмехнулся.

— Ах, если бы… Это пиздецомы, а не проблемы… — Билли схватил ключи от камаро и уже через двадцать минут был в медчасти средней школы Хокуинса.

Голодный обморок. Вполне себе стандартная ситуация.

— Мистер Харгроув, если у Максин были раньше проблемы с пищей и РПП, то… — Медсестра заполняла бумаги, а Макс лежала на кушетке. Девчонку успели привести в чувство ещё до приезда братца. Сладкий чай и хлеб с маслом подняли сахар в крови.

— У неё всегда были проблемы с башкой и совестью. — Процедил Билли, держа запястье Макс, прощупывая большим пальцем равномерный пульс.

— Я выписала ей освобождение на два дня. И сходите в больницу, лучше провериться. — Женщина протянула жёлтый листочек с зелёной печатью.

— Спасибо. — Билли засунул бумажку в передний карман джинсовки. — Лежи, не дёргайся. — Прошипел Билли, поднимая на руки эту лисицу, направляясь к припаркованной машине.

Макс посадили на привычное заднее сиденье, но когда правая дверь открылась, девчонка удивилась.

Билли не сел за руль, а усаживался за водительским местом, закрывая дверь.

Они оба смотрели в зеркало заднего вида. В тишине. Минут семь.

— Блять. Заебала. Хорошо. Чего ты хочешь?! Говори. — Билли резко развернулся, грозно смотря на профиль Макс.

— Чтобы ты меня отпустил помочь ребятам. — Тихо ответила Мэйфилд.

Билли даже не подозревал, как соскучился по голосу Макс за эти адовые деньки.

— Ты понимаешь, что это чистое самоубийство?! В Хоукинсе опасно жить, не говоря уже о том, чтобы здесь шляться по каким-то лесам или заброшкам. Даже мне, блять. Что про тебя говорить, малявка.

— Но я буду не одна!

— Дааа. Эти задроты годятся в защитники, верю!

— С нами собирается пойти Стив… — Прошептала Мэйфилд.

— Главная Мамочка? Куда же без неё… Блять, Макс… — Билли потёр переносицу. — Ну… Вот…арррррргггг..... Ты пойдёшь, но только за руку со мной. Этим имбицилам я не доверяю, ясно?!

— Спасибо. — Макс потянулась к Билли.

Когда на своей груди Харгроув почувствовал тушку Макс, внутри всё сжалось. Она его обняла. Боже… Это похоже на рай.

— Обмотанную скотчем, намазанную супер-клеем, в наручниках. — Длинные пальцы зарылись в рыжие кудрявые локоны.

— Угу… — Макс закрыла глаза, утыкаясь в футболку Билли.

— И когда мы приедем домой, ты съешь две тарелки супа.

— Ладно.

— И макароны.

— Ээ… Это тогда мой скейт должен ещё починить. — Макс оторвалась от груди Билли, поднимая голову на него. Хрупкая ладонь потянулась к щетинистому лицу.

Билли глубоко вздохнул.

— Мэйфилд… Ты торговаться ещё со мной будешь?! — Устало закатил глаза парень.

— Я тебя поцелую. — Макс не вложила в эту фразу тот смысл, о котором мечтал Билли.

И за который вечно себя одёргивал.

— Макс. Так, нам пора домой. Мне ещё на смену нужно. — Билли очень хотел отстранить эту «тёплую печку» от себя. Они у него в машине. И так блин тесно. Чёрт, не получается, никак.

Поцелуй в щёку. Такой нежный. Дева Мария, да она из него верёвки вьёт.

Поплыл ты, Харгроув, как мальчишка, поплыл.

====== Выводы и Грабли ======

Билли Харгроув наступает на одни и те же грабли в какой, блять, раз?

Миллионный.

Короче, пока они все шлялись в этом грёбаном лесу и искали малолетних пиздюков, Билли сделал несколько новых выводов.

Вывод первый.

Нахуя в этой авантюре нужно участие Макс? Правильно — нихуя не нужно, но эта девчонка всё-таки решила играть в героя, как же, а ему во время поисков приходилось смотреть в оба, чтобы не вляпаться в дерьмо барсука и чтобы мелкая не подвернула себе лодыжку, как обычно.

Вывод второй.

Её друзья — конченые. Начиная с приёмной дочки шерифа, у которой при очередном припадке вся рожа в крови, при том, что ей эта вся сверхъестественная муть никак не помогла, когда её похищали, заканчивая смесью младенца-переростка с «мамочкой» в лице Харрингтона.

Вывод третий.

Билли убеждался в нём с каждой минутой, серьёзно. Если бы он не пошёл вместе с ними на эти поиски, то, вместо успешного нахождения Хоппер и Байерса, фотки Мэйфилд, да и остальных идиотов, тоже пополнили бы коллекцию на городской доске, посвященной пропавших без вести, возле полицейского участка.

Кстати, об успешном нахождении.

Мистер Хоппер, а мы нашли их быстрее вас. А надо было раньше. Ха-ха-ха.

Уилл и Джейн чудом выбрались из подпольной лаборатории, в которую их силой затащили уже во второй раз, а после побега около трёх суток сидели под мокрой елью, грязные и мокрые, как подброшенные котята в коробке.

О, Боже. Билли сейчас стошнит. Фу… Господи, сколько соплей. Ну на это смотреть противно, когда они начали обниматься с друг другом и одновременно плакать.

Харрингтон, я был о тебе более высокого мнения. Ты сейчас ноешь, как пятилетка, чёрт. Мистер Хоппер, и вы туда же?! Где здесь плёночный фотоаппарат, это нужно сохранить для потомков. Большой и серьёзный усатый мужик ревёт как белуга.

Об Уилере и говорить нечего. Он как только увидел эту Хоппер, не отлипал от неё совершенно, даже не стесняясь её же отца.

Мда.

Придурки. Сентиментальные.

— Макс, всё, хэппи-энд, пошли домой. — Билли стоял рядом с девчонкой, которая стояла в обнимку с Хоппер, Байерсом, Уилером, СИНКЛЕРОМ и Хендерсоном. Харгроув чувствовал себя седьмым лишним. Просто хотелось оттащить рыжеволосую от этой компании и тупо вернуться домой.

За шестнадцать часов хождения по ёбаному лесу Билли не задолбался, он заебался и замёрз. А Мэйфилд, кажется, было похер на всё.

Нет, не кажется. Так и было.

— Ма-акс, ну всё, пошли. Давай скажи деткам пока-пока и пойдём домой. — Билли потянул её за предплечье к себе.

— Харгроув!.. Ребята, я вас люблю, до встречи!.. — Макс на ходу вытерала щёки от слёз.

А вот это вот вряд ли.

Билли сделал вывод номер четыре.

Они съёбывают отсюда не в конце учебного года. Они съёбывают отсюда в конце этой недели. Пусть она хоть на стенку лезет, по потолку ходит, кричит, да что угодно.

Нет, Билли принял это решение.

Потому что он никогда не забудет тот холод внутри, когда Макс просто сбежала из-за собственной придури. А если бы её похитили?..

Военные, учёные, да какая нахуй разница. Эта провинциальная дыра опасна, она словно воронка засасывает в грязные сточные воды канализации.

Реви не реви, а если твой ребёнок без вести пропал, уже ничего не поможет, кроме вечно слепой и изматывающей надежды на то, что ты когда-нибудь увидишь родные глаза и почувствуешь любимый аромат.

А не увидишь, не услышишь. Потому что трупные черви уже разъели тонкую кожу, а голос растворился в тишине.

Возможно, Билли нужно поменьше смотреть ужастиков и читать детективы, но это не отменяет того факта, что «смерть» не изменить.

В общем, Билли нужно будет запастись успокоительными и мягкими подушками, когда придётся сообщить эту новость младшей.

Небо начинало чуть светлеть. До рассвета осталось каких-то полчаса. В воздухе чувствовался уже самый настоящий декабрьский мороз. Они шли вдвоем, взявшись за руки по безлюдным улицам Хоукинса.

— Замёрзла? — Билли чувствовал ледяные пальцы Макс, поэтому этот вопрос был задан исключительно из намёка на то, чтобы она надела его куртку.

— Нет.

Типичная Мэйфилд.

— Макс, надень. — Билли начал снимать с себя одежду.

— Билли, я итак в твоей толстовке. Спасибо конечно, но тебе будет холодно.

— А ты можешь простудиться. Мне потом тебя лечить. Блять, Макс, я сказал надень. — Билли снял с себя джинсовку, оставшись в одной белой майке.

Типичный Харгроув.

Девчонка цокнула, но спорить уже не стала. Вообще, если честно, то ей нравится носить вещи старшего брата. Во-первых, потому что они все без исключения очень вкусно пахнут, во-вторых, потому что Макс… ну, чувствует в них себя более защищённой, будто это амулеты или она просто находится в объятиях Билли.

Только это секрет.

Когда они дошли до дома, Билли уже вовсю обдумывал план о том, КАК он скажет Макс о переезде. Чтобы избежать истерик и прочего дерьма, Билли пришёл к выводу номер пять.

Пятый вывод.

Он солжёт девчонке. Это будет маленькая ложь о том, что они не переезжают, а уезжают на время, на каникулы, а потом, конечно же, вернутся обратно.

Да, точно так же вернутся обратно, как обещала вернуться Билли его собственная мать до развода с Нилом. А в итоге она его кинула.

Но Билли никогда не кинет Макс. Нервы ему тоже нужны, поэтому они просто уедут в Сан-Франциско или куда-нибудь на север. Харгроув уже тысячу раз проклял тот день, когда в его четырнадцатилетнюю башку взбрела мысль о Хоукинсе. Нужно будет ещё обговорить с Сэмом насчёт автосалона, а ещё подумать на тему будущей работы в другом городе и старшей школы для Макс.

Прошло несколько дней. Билли уже поговорил с Сэмом. Тот предложил ему любимый Сан-Франциско, там у него есть какие-то связи и Билли будет проще обустроиться. К тому же, Сэм дал Билли адрес одного милого райончика, в котором живут одни домохозяйки с маленькими детьми, а их мужья порядочные семьянины и всё такое. Короче, не будет никаких проблем с «придурками-у-которых-есть-член» и криминальной лабудой, которая так свойственна мегаполису.

Харгроув потихоньку собирал вещи в течение недели составлял список покупок, а ещё нужно было как-то договориться с новыми жильцами об оплате, которую Билли получит, когда продаст этот дом. Всё по той же наводке своего старого приятеля.

Всё шло вроде бы хорошо.

Но в один из субботних вечеров Билли жёстко проебался. А случилось это из-за невнимательности.

Пока Билли готовил ужин, в прихожей зазвенел телефон. И кто бы мог подумать, что в восемь вечера ему позвонит мудила-Сэм, который без «здрасте» и «как дела», сразу начнёт заливать про детали переезда. А трубку конечно же возьмет Макс.

Молча выслушав неосторожного друга своего интригана-братца, Макс покашляла напоследок в трубку, и довольный Сэм, ничего не подозревая закончил беседу, ибо долго говорить было дорого, а Билли особо и не разменивался на слова.

У них с Мэйфилд это семейное.

В рыжеволосой голове сверкнула опасная идея.

Ха, скорее месть.

Максин Мэйфилд — Маленькая Дрянь. И этим всё сказано. Она буквально вчера успела сделать все свои дела, просидев в ванной больше двух часов. И сейчас ей не было стыдно за то, что она нарушила четвертый пункт и воспользовалась станком Харгроува.

Он вообще ей напиздел. Ох, как ему сейчас будет плохо.

— Мудак. — Прошипела девчонка, по пути в кухню снимая с себя всю одежду.

Когда же Макс вошла туда, она была уже полностью голой. Только длинные рыжие пряди слегка закрывали невинную грудь.

— Билли! — Ласково позвала Макс, улыбаясь и наклоняя сумасшедшую голову чуть влево, набок.

— Макс… — Билли хотел сказать: «Макс, садись за стол, а то остынет», а в итоге почти подавился водой, которую так не вовремя пил из стакана, а ещё после этого уронил и разбил злосчастный стакан, случайно смахнул тарелку. По полу разбросались осколки стекла и керамики.

Странно.

— Билли, ты какой-то сегодня неловкий. — С усмешкой ответила Макс, подходя ближе.

— МЭЙФИЛД! — Билли уткнулся носом в сгиб локтя, зажмуря глаза, дыша носом. Пытаясь это делать. — ЧТО ТЫ ТВОРИШЬ?! СЕЙЧАС ЖЕ ОДЕНЬСЯ!

Макс тихо рассмеялась. Сейчас она была без капли стеснения, наслаждаясь своей властью, а вот Билли испытывал стыд огромный и стал красным.

— Ну, Билли… — Макс легко дотронулась до руки старшего. — Чего же ты испугался? Харгроув, ты смущён? Никогда не видел голую девушку? — Макс закусила нижнюю губу, впиваясь голубыми глазами в Билли. — Посмотри на меня. — Прошептала девчонка.

Конечно, к своему полному совершеннолетию, а точнее к двадцати одному году, Билли видел в подобном «образе» девушек, женщин. Не раз и не на картинках, естественно.

Блять, но сейчас.

Это самый страшный сон наяву.

— М-мэйфилд… Макс, пожалуйста, прекращай.

— Билли, ты там себе что-то бурчишь под нос, я не слышу. Скажи нормально. — Тонкие пальчики водили по сгибу предплечья.

Харгроув стиснув зубы, глубоко вздохнул, а когда наконец поднял голову, через адское смущение смотрел лишь в хитрые голубые глаза девчонки.

— Зачем ты это делаешь со мной? — Прошептал Билли. На его лице было написано отчаяние.

Макс вытянула губы в трубочку, а потом улыбнулась.

— Делаю что? — Рыжеволосая смотрела на него снизу вверх, а у Билли было такое ощущение, что он уже раздавлен, и это она с высоты своей сучести глядит на него сверху вниз.

— Ммакс, хватит, прошу… — Руки у Билли похолодели до стояния льда. И чуть-чуть начали трястись, как и он сам в целом.

— Билли, детка, расслабься, это же всего лишь я. — С пародийной интонацией ответила Макс, аккуратно вставая на цыпочки.

Что?.. Блять, чё, ещё раз?! Эта малявка назвала его деткой? Она ржёт над ним. Пиздец, какой же позор. Билли так ещё никто в жизни не унижал. Билли вообще никто не унижал, потому что хрен кому он позволит это сделать с собой. А сейчас? А сейчас он как какой-то прыщавый мальчишка с обосранными штанами стоит перед ней, рыжей кнопкой, и готов провалиться сквозь землю от этого пекла, исходящего от Макс.

Ладно, окей. Раз больная мразь, долбанный извращенец, пусть. Но перед Страшным Судом у Билли есть оправдание. Он сопротивлялся до самого конца. Проигрышного, ну да похер.

Зато какое сладкое поражение.

— За «детку» ты ответишь. — Почти прорычал в ухо Макс.

Рыжеволосая почувствовала на своей тёплой пояснице родные руки, а потом её подняли вверх.

Зацелованные губы и шея. Спустя пять минут Макс потеряла свой пыл и в ней начала просыпаться, вы не поверите, робость.

Хотелось сказать: «Билли, постой, я же пошутила, я просто хотела тебе отомстить.»

Но во рту пересохло. От страха.

И желания?..

На кухне остался включённым свет, да и разбитую посуду было некому убрать. Потому что хозяева этого дома переместились в горизонтальное положение где-то на втором этаже.

Билли Харгроув сделал последний вывод.

Он опять наступает на одни те же грабли, а ещё ему на это похуй. Потому что он слишком сильно любит свою ошибку под названием «Макс Мэйфилд».

Комментарий к Выводы и Грабли Кхм, следущая часть 81+..... Так что, вхахахах, если вы этого ждали, то не расходимся

Хотя лучше блин свалить....

Нахрена, нахрена я это пишу🙄

====== Лиловые пятна и красные полосы ======

Они не могли решить в чьей комнате будет. В такой ситуации вообще очень трудно что-либо решить. Голова кружится, а кишки сворачиваются в узел, в ушах — белый шум. Поэтому получилось по-тупому. Между комнатами. Да-да, в коридоре. Но если быть чуть точнее, то в «домашней библиотеке» среди стелажей со старыми книгами и учебниками, где Мэйфилд очень часто оставляла разбросанными одеяла или плед с подушками.

На один из таких колючих пледов они оба и упали. Харгроуву было довольно дискомфортно, потому что нужно было снять шмотки лишь с себя, а оторваться сейчас от Макс сил просто не находилось. Мэйфилд почувствовала жар во всём теле одновременно перекрещенный с холодом, а потому её дико трясло.

Нет, уже один раз они почти дошли до этого безумия, но почему же тогда именно сейчас так колотит?..

Билли стоял в полупланке, дабы не раздавить девчонку под собой.

Блять, это пиздец как неудобно.

Лёгкая щетина щекотала кожу во время поцелуев, а, простите, засосов. Билли пытался сдерживаться, чтобы после его нежности Макс не выглядела, как жертва домашнего насилия. Но как раз-таки из-за того, что он сдерживался все эти годы, в данный момент тело совершенно не слушалось хозяина, отдаваясь одним инстинктам.

Правая рука аккуратно и медленно сползала вниз.

Ключица, грудная клетка, нижнее ребро, живот, бедро.

Макс вцепилась пальцами в футболку Харгроува, будто её ногти были способны порвать ткань.

Возможно.

— Билли. — Макс смотрела на деревяный потолок их дома. — Я…

— Что?! — Неожиданно резко и даже грубо ответил Билли. — Ты сама пришла ко мне в таком виде, а теперь в тебе наконец проснулся стыд? Не поздновато для этого, тебе не кажется, Макс?.. — Макс не могла понять настроение старшего брата. Сейчас он был возбуждён или зол? Ясно лишь одно — сопротивляться самому себе Харгроув больше не в силах.

Но на самом деле за внешней грубостью и раздражительностью Билли прятал собственное волнение. Он знал, что никакого опыта у Макс никогда не было в этом, к тому же она, несмотря на всю свою храбрость и язвительность перед окружающими, внутри она… Она такая ранимая, что ли? Тем более парень не раз слышал, что удевушек всё как-то по-другому бывает… Блять, зыбкий страх так не вовремя скопился на затылке, в черепушке Харгроува, холодными спицами впиваясь в волосы, прошивая внутрь головы дурацкие мысли.

А что, если она этого совсем не хочет? А что, если она просто боится меня? Это насилие?! А если ей станет невыносимо больно?! Чёрт, чёрт, чёрт..... Макс, ну хватит на меня так смотреть, будто тебя живьём закапывают.

В общем, имея за плечами огромный приятный опыт Билли Харгроув готов был сейчас перевести стрелки часов назад и просто уехать к Салли или Долли тупо потрахаться, для разрядки. Ха-ха-ха, и опять перед глазами представлять всю ту же девчонку с голубыми глазами и рыжими волосами, которая как раз сейчас лежит перед ним.

Грёзы сбываются, Билли. Но… Так, а ну-ка закати губу, Харгроув и съеби. Возможно, тебе будет после ужасно плохо и возможно, тебя даже стошнит, но ты не имеешь грёбаного права на это всё, кусок ты, дерьма.

— Макс. — Парень чуть отстранился и постарался сказать помягче, сглатывая слюну, чтобы не пугать ещё больше и без того белую, как скатерть девчонку. — Если этот выкидон был твоей очередной хуёвой шуткой и ты не хочешь..... давай… давай… — Харгроув перевёл сбитое дыхание. — Мы просто всё забудем и больше никогда не будет такой хуйни между нами?.. — Он шептал ей это в висок.

Между нами....... — Эта фраза сильно ударила по мозгам обоих. А серьёзно, может быть хватит врать? И стоит прямо посмотреть на вещи? То, что происходило, происходит и будет происходить между ними — это нельзя забыть. Ну или вы, ребята, сразу копайте себе могилы и ложитесь в них, ожидая старой костлявой подруги, неужели вы и правда надеетесь на то, что сможете нормально и спокойно жить, ингорировать это «между»?..

— Билли, я не совсем пошутила. Чёрт, прости, я...... — Девчонка тихо закряхтела, а после зажмурила глаза и быстро протораторила. — Яхочутебя.

Широкая ладонь накрыла красную щеку. Большой палец ощупывал нос, глаз, бровь.

Билли резко поднялся и направился в свою комнату.

Макс осталась лежать, застыв обнажённой греческой статуей.

— Билли, ты куда?.. — Макс вдруг стало холодно, они ещё и окна не закрыли на первом этаже. Будет сквозняк.

— Пятый пункт, о котором я тебе не сказал тогда, потому что, блять… — Харгроув начал снимать футболку через голову. — Предыдущие ему бы противоречили. — Отбросив верхнюю одежду, сняв ремень и джинсы, Билли наконец приблизился к удивлённой девчонке, принося с собой долгожданное тепло. — Гандоны, Макс. Запомни, никогда, никогда нельзя трахаться без них. Ни в первый, ни в последний раз. Потому что парни долбоёбы и в случае непредвиденных обстоятельств, «не могут», а обязательно кидают. — Макс уставилась сначала на голый торс Харгроува, а потом на блестящий серебряный пакетик в его руке.

— Билли, но я не собиралась спать с другими… — Макс понимала, что это объяснение, часть полового воспитания, кстати о котором им и в школе один раз намекали, но Билли сказал это так, будто…

— Я люблю тебя. Да, знаю, но Макс, если ты сейчас залетишь, это будет слишком весело, поэтому между нами будет ещё вот этот «старичок». — Серьёзно ответил Билли.

Да похрен, пусть это и не очень правильно, но Билли давным-давно взял всю ответственность на себя за них обоих. Потому его лидерская сторона иногда подавляла собой окружающих. Билли это ничуть не смущало.

Макс глубоко вздохнула и коротко кивнула в ответ.

Так-так. Успокойся, успокойся. Это Билли, всё замечательно и очень хо-ро-шо. Макс, чего ты трусишь…

— Ладно… Тебе точно удобно? Может подушку там подложить, я не знаю… — Билли был смущен не меньше. — Точно не холодно? — Когда ужасно горячие руки коснулись талии девчонки, последняя отрицательно покачала головой.

Макс набрала полную грудь воздуха, когда почувствовала между ног осторожное касание руки Харгроува.

— Чёрт… нужно было смазку… блять, взять… — Билли задумчиво фыркнул. — Окей, пойдём естественным путём. — Харгроув перекинул ноги Макс через свои плечи, припав губами к её животу, чуть ниже пупка.

Внутри Макс всё сжалось, будто бы она кол проглотила.

Поцелуи были долгими и спускались на каждый дюйм ниже и ещё чуть ниже. Макс казалось, что её пытают током, но очень приятным током. Каждый разряд был чересчур ласков.

— Вот же паршивка, ты всё-таки трогала мой станок?!

Заметил.

— Конечно, я заметил. — Словно прочитав мысль Макс, ответил Билли. В голубых глазах промелькнул странный блеск.

— Я ничего не БРАЛА… — Макс закатила глаза и стиснула зубы, сквозь которые вылезла одна единственная фраза. — ЁПТТВОЮМАТЬ. — А после она вцепилась в волосы Билли, одновременно с этим пытаясь отползти чуть выше, но он точно так же вцепился пальцами в её задницу, так что, Макс, не получится, ибо нефиг пользоваться чужими вещами. Билли параллельно ещё умудрялся ухмыляться.

Девчонка прогнулась в пояснице, шумно дыша и еле-еле сдерживая маты сквозь закушенные губы. С каждой секундой внутри разгорался огонь, чувство смущения вообще давным-давно сгорело. А на задворках сознания вспыхнула ужасно сладкая мысль, пропитанная духом соревнования.

Посмотрю я на тебя, Билли… Когда ты будешь стонать и материться от моего… Чёрт…

В голове всё смешалось, когда Мэйфилд настиг первый в жизни оргазм.

Сейчас она была вся горячая, разомлевшая и часто-часто дышащая. Совсем такая же, какой её представлял в своей голове Билли много ночей подряд.

Хотя, если честно, для Билли это была та ещё пытка. Сняв бельё и зашелестев фольгой, Харгроув уставился на Макс.

В голубых глазах обоих блестел далеко не добрый огонь.

Сейчас им стало абсолютно похуй на моральные и общественные нормы, на ад и рай, потому что в последнем они уже находятся. А сатана бы охуел и вздёрнулся от характеров обоих.

Макс облизала нижнюю губу Билли, впиваясь ногтями в его голую спину. Харгроув что-то промычал, а после резко прильнул губами к ушной раковине рыжеволосой. Его руки в это время придерживали её ноги. С каждым вздохом приходил очередной стон, а на плечах и лопатках Билли появлялись новые красные полосы от ногтей младшей.

Кстати, шея всё-таки оказалась вся в лиловых и фиолетовых пятнах. Да посрать.

Кончив Билли не мог понять одного.

Он уже сошёл с ума или продолжает сходить? С другой стороны, это может быть и совершенно не важно. Ведь у его безумия, его креста, его занозы в пятке, его ужасной бестии, такие красивые глаза, мягкие губы и «пиздец, Макс, ты мне всю спину расписала» милые пальчики с острыми ноготочками.

Билли Харгроув думал, что всё контролирует и всё в его руках, угу, как же.

Сейчас он лежал сонливый и по-настоящему счастливый на груди этой девчонки, слушая успокаивающий стук её сердца.

В общем, вечер и ночь субботы эти двое провожали, дрыхнув в коридоре дома, на втором этаже.

====== Пять лет спустя ======

Калифорнийское солнце палило, людей в это время дня мало встретишь на улицах, в квартире же стояла ужасная духота. Стрелки на винтажных часах пробили полдень.

Макс сидела за столом их небольшой, но довольно уютной кухоньки и дописывала на печатной машинке курсовую работу по извечно журналистской проблеме — «Влияние СМИ на американского гражданина». Сложившись в четверо на этой малюсенькой табуретке, девчонка нахмурила брови и обдумывала финальный абзац.

Кстати, это была уже не нескладная рыжая девчонка с веснушками на всём лице, а красивая, изящная двадцатиоднолетняя девушка. Хотя волосы были по-прежнему цвета январского костра, в росте она так и не прибавила, а веснушки расползлись на плечи и даже ноги.

Да, они всё-таки вернулись в Калифорнию, два года прожив в Сан-Франциско, где Макс закончила старшую школу, а следующие три года провели в Санта-Монике, где вдвоём поступили на первый курс журфака, на котором Билли был самым старым (ему исполнилось двадцать шесть в прошлом августе), а Макс самой мелкой в потоке. Учась и параллельно работая, они оба, наконец, смогли накопить на квартиру, пускай маленькую и старую, зато в центре города, и купили её буквально два месяца назад. Для всех окружающих они были «однофамильцами», ведь несмотря на стукнувшее совершеннолетие Макс не стала менять в собственных документах «Максин Харгроув» на «Максин Мэйфилд» почему-то. Тем не менее к ней по-прежнему не могли подкатывать парни, потому что в тот же момент их носы знакомились с кафельной плиткой в мужском туалете. Догадываетесь, кто был инициатором данной «романтической встречи»?.. Позднее, на второй год обучения университетские сплетни и слухи донесли самым любопытным, что фамилия «Харгроув» весьма редкая, и оба её носителя приехали издалека, являясь друг другу ни кем иным, как братом и сестрой. Вся мужская половина заведения тут же оставила мечту «поближе узнать» Макс, а вот женская всё ещё на что-то надеялась, хотя бы на одно свидание или, чёрт возьми, обычный перепихон с её старшим братцем.

(Блять, Билли Харгроув был охуенен, давно перешагнув черту «подросток» и пару сотен сердец противоположного пола, и, возможно, не только противоположного)

Да, потому что громкие стоны этих двоих по ночам и скрипы древнего дивана, который «Билли, надо уже вынести наконец на помойку!» не доносились до однокурсников.

И слава Богу.

За эти пять лет много чего произошло, хотя, в принципе, никто не удивится, если узнает, что было между Билли Харгроувом и Максин Мэйфилд.

Ссоры, разбитая посуда, ку-у-ча разбитой посуды: от тарелок до кружек и даже один раз они умудрились расхерачить кастрюлю, крики на тему «Я тебя ненавижу, Харгроув, потому что ты конченный мудак!» с ответочкой «Да, пошла ты, Мэйфилд, в жопу!», страстные поцелуи, споры до хрипоты, суетливый шёпот в ванне, бесчисленные засосы на шеях, ключицах, груди, расширенные чёрные зрачки, почти полностью закрывавшие голубую радужку, жаркие объятия, литры нежности, перемешанные с лаской, совместные путешествия по дикой природе Южной Америки и миллион ярких, как вспышка молнии, воспоминаний, наполненных радостью и любовью. А ревность?.. Её было дохуя, и не думайте, что данное чувство исходило исключительно только от Билли. Макс ревновала тихо, доводя Харгроува до трясущихся колен и закатанных белков глаз по ночам.

Из-за выше перечисленного жалко лишь соседей снизу, потому что Харгроувы жили под самым чердаком, на последнем этаже.

Они были и есть друг другу больше чем любовники или родственники. Наверное, это очень редкий случай, когда два абсолютно разных, противоположных, но одновременно страстных человека, свела судьба почти что с самого рождения.

Любовь, которая была между ними, это не та любовь в «классическом» понимании парочек, белая и пушистая. Нет. Скорее, это была любовь двух людей, у которых одни глаза и одно сердце на двоих. Глубочайшая привязанность к друг другу, но без деградации собственной личности.

После той самой субботы у них было полное взаимное молчание, длинною в неделю. Потом Билли собрал все чемоданы, подарил Макс букет цветов и предложил стать его девушкой, как будто она и без этого предложения не была его девчонкой. Мэйфилд расплакалась и согласилась. Билли продал их голубой дом новым жителям, зачем-то пожаловавших в Хоукинс. Макс простилась с Джейн, Майком, Уиллом, Дастином и Лукасом. Последнему она очень долго смотрела в карие глаза, а после поцеловала в смуглую щёку и сказала, что всё обязательно будет хорошо. Тогда они конечно все дружно ревели. Билли просто устало вздыхал, ждав Мэйфилд у машины, переглядываясь с мистером Хоппером.

И на самом деле, всё действительно стало хорошо. С ребятами Макс до сих пор общается, переписываясь письмами или звоня Джейн по телефону, которая буквально недавно сообщила ей смешную новость, они все втроём с Уилером и Байерсом поступили в один колледж, а ещё и на один факультет вдобавок.

— Вот это случайность, правда, Макс?! — Хохотала Хоппер.

Боже..... ну и сложный же у них там треугольник… — Думала про себя Макс, тихо улыбаясь в трубку.

Хотя, этот треугольник был ни чуть не сложнее её взаимоотношений с Харгроувом.

Последний наконец решился, да-да, наконец! Выпив стопку в баре для храбрости, сжимая холодными пальцами бархатную коробочку в кармане джинс.

Билли Харгроув — большой и взрослый парень, мялся как школьница, перед дверью в собственную квартиру.

Звонок.

Макс как раз дописала работу. Отложив печатную машинку и листы бумаги на край стола, который в этом жилище служил всем: и письменным столом, и столом для еды, и гладильной доской, и пошла открывать побледневшему Билли.

— Привет. — Голос парня был сегодня ниже обычного, конечно, ведь он выкурил две сигареты по пути домой.

— Ага. — Макс встала на цыпочки и приветливо чмокнула Билли в шёку. Проправив волосы, девушка последовала в их спальню. — Билли, как на работе дела? — Харгроув наконец смог открыть всецело и полностью свой автосалон по ремонту и продаже автомобилей разных годов. — Я закончила статью, давай сегодня вечером пойдём на пляж, м?.. Сегодня так жарко, я хочу купаться.

— Угу… Всё нормально… Да, хорошо. Давай пойдём. — Тихо ответил Билли.

Чёрт, даже слишком тихо.

Парень застрял в прихожей, прислонившись лопатками к стоящей вешалке, по сути, только эта вешалка его сейчас и держала.

— Класс! Слушай, я не могу найти свой купальник… Ты случайно не помнишь, куда я могла его деть? — Макс задумчиво чесала рыжий затылок. — А… может, на работе, в камере хранения забыла?.. Черт…

— Макс. — Голубые глаза уставились на Мэйфилд.

Девушка наконец встретилась с ним взглядом. И не на шутку испугалась.

— Билли, ты чего?.. С тобой всё хорошо? Сегодня ужасное пекло, может солнечный удар?! — Рыжеволосая засуетилась и подбежала к Харгроуву. — А может у тебя температура?! Ты весь белый! Нужно срочно приложить компресс! Боже… — Макс уже ломанулась в ванную, но её запястья схватил Билли.

— Мэйфилд, хаахах, чёрт. Погоди… — Билли выдавил из себя жалкую улыбку. Сердце стучало как бешеное. — Не надо мне никакого компресса… Послушай… — Харгроув задержал дыхание.

Теперь у Макс стали глаза с половину лица.

Да что с ним такое?!.. А если его кто-то обидел?..

— М-макс. — Билли медленно опустился на одно колено. Рыжеволосая чуть отшатнулась. Достав из кармана коробочку, парень открыл её, внутри было милое колечко, такое же маленькое и хрупкое, но сделанное из непробиваемых сплавов металла, совсем как сама Макс. — Ты станешь моей женой?..

Макс закусила нижнюю губу в немом изумлении, а после тихо ответила.

— Да.