КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно
Всего книг - 706300 томов
Объем библиотеки - 1348 Гб.
Всего авторов - 272776
Пользователей - 124657

Последние комментарии

Новое на форуме

Новое в блогах

Впечатления

a3flex про Невзоров: Искусство оскорблять (Публицистика)

Да, тварь редкостная.

Рейтинг: 0 ( 1 за, 1 против).
DXBCKT про Гончарова: Крылья Руси (Героическая фантастика)

Обычно я стараюсь никогда не «копировать» одних впечатлений сразу о нескольких томах, однако в отношении части четвертой (и пятой) это похоже единственно правильное решение))

По сути — что четвертая, что пятая часть, это некий «финал пьесы», в котором слелись как многочисленные дворцовые интриги (тайны, заговоры, перевороты и пр), так и вся «геополитика» в целом...

В остальном же — единственная возможная претензия (субъективная

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
medicus про Федотов: Ну, привет, медведь! (Попаданцы)

По аннотации сложилось впечатление, что это очередная писанина про аристократа, написанная рукой дегенерата.

cit anno: "...офигевшая в край родня [...] не будь я барон Буровин!".

Барон. "Офигевшая" родня. Не охамевшая, не обнаглевшая, не осмелевшая, не распустившаяся... Они же там, поди, имения, фабрики и миллионы делят, а не полторашку "Жигулёвского" на кухне "хрущёвки". Но хочется, хочется глянуть внутрь, вдруг всё не так плохо.

Итак: главный

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
Dima1988 про Турчинов: Казка про Добромола (Юмористическая проза)

А продовження буде ?

Рейтинг: -1 ( 0 за, 1 против).
Colourban про Невзоров: Искусство оскорблять (Публицистика)

Автор просто восхитительная гнида. Даже слушая перлы Валерии Ильиничны Новодворской я такой мерзости и представить не мог. И дело, естественно, не в том, как автор определяет Путина, это личное мнение автора, на которое он, безусловно, имеет право. Дело в том, какие миазмы автор выдаёт о своей родине, то есть стране, где он родился, вырос, получил образование и благополучно прожил всё своё сытое, но, как вдруг выясняется, абсолютно

  подробнее ...

Рейтинг: +2 ( 3 за, 1 против).

Инопланетянин (СИ) [Татьяна Викторовна Тихонова] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

- У каждого человека должно быть своё денежное дерево, - говорил Саня Мамонов.



Им тогда было по семь лет. Прекрасные времена. Когда дождь шёл для того, чтобы стояли лужи и плавали бумажные корабли, снег валил, понятное дело, для того чтобы водились снежные крепости, солнце палило, чтобы облупился нос и вечером мазать волдыри на плечах, потому что ты не выбираешься четвёртый час подряд из Сушки. Всё было ясно и понятно.



Они тогда отправились на пустырь. Ночью, впятером. Киря, Мамон, Севка, Хруст и он. Тряслись поджилки, стучали зубы, потели руки, но они шли и перебрасывались сквозь зубы короткими фразами.



- Где такую лопату взял, Киря?



- Ну ты олень, Киря, это ведь сапёрная лопатка!



- Сам ты олень, зато мать не видела.



- Мы что, тебя до утра здесь ждать будем?



Киря не ответил, и опять все замолчали.



Потому что поднялся ветер, и на пустыре всё пришло в движение. В темноте, а сажать денежное дерево надо ночью, ехали какие-то машины, хлопали створки в оконных рамах, скрипели деревья, качались балки. И ничего не видно.



- Если не посадить дерево сейчас, - запугивал их Мамон, когда они шли с речки, неделю назад. Он забегал вперёд по дороге, оборачивался и размахивал рукой с палкой с прикрученными к ней мокрыми трусами, - то можно остаться ни с чем. Навсегда!



Сейчас, пыля по дороге на пустырь, он сосредоточенно молчал, лишь один раз вытянул шею из-за Севки и отчего-то шёпотом спросил:



- Ты нашёл себе дерево?



- Нашёл, - вытянул руку с цветочным горшком Севка.



- Это живое дерево, - буркнул известный в их кругах ботаник Хрустов Лёва.



- Ты же сказал, чтобы с веток новые деревья сеялись! Они и сеются!



- А-а! Какая разница. Мне всё равно, - отмахнулся Хруст.



- Вот и не будет у тебя денег водиться, - заржал Мамон.



Но Хруст, оказывается, тогда посадил самое правильное денежное дерево...





С него потом кормилась вся улица. Деньги появлялись под утро. Было их много, как ранеток на престарелой дичке. То золотые времён Екатерины, то реалы испанские, то купюры всякие. И появлялись они, как только кто во дворе доброе дело сделает. А деревце, сколько захочет, столько и даст. Лишнее возьмёшь, в труху бабки рассыплются, чужой кто возьмёт, та же ерунда случится. Выкопать хотели, взорвать. Ничего ему не делается, на новом месте загнётся, а на пустыре вновь из-под земли выползыш-заморыш выберется, через полгода в силу войдёт, а ещё через полгода и урожай жди. Народ снова снуёт, добрые дела вершит.



- Плохо это, Алик, плохо, - сказал Хрустов как-то Алику, встретив его во дворе.- Ненавижу я это дерево. А всего лишь скрестил бонсай с ленивцем обыкновенным, а на ленивце, как потом оказалось, ещё вша жила. Как бонсай мой плодами как вшами увешается, так Вероника от своего финансиста ко мне переезжает. А мне эта милостыня вот уже где. Но люблю я её... Сегодня видел? Опять урожай попёр. Придёт снова. Убью я её когда-нибудь.



- Жалеть ведь будешь, придурок, - покачал головой Алик, прикрывая оставшуюся открытой дверь старенького форда. Лёва всегда был рассеян, но все гении рассеянны.



  - Лёвушка, - раздалось сверху ласковое.



Они оба задрали головы. До этого Алик никогда не видел Веронику. Лев покосился на Алика, и тот отвёл глаза. Было, было в ней это, это вот не своё, когда улыбается как та, самая первая, самая любимая, поднимает руку и отбрасывает прядь волос как та, вторая, ямочка вот на щеке... как у девушки в метро, вчера видел, мягкая такая, нежная.



- Лёвушка, ну что же ты, я тебя жду, - сказала она, как если бы сказала "сегодня опять порвались последние колготки".



Лев стал прощаться. Сунул Алику руку, кивнул:



- Бывай, Саня.



- Бывай, Лев.



Лев развернулся и флегматично пошёл к подъезду, шаря что-то во внутреннем кармане куртки. Потом в три больших прыжка вскочил на крыльцо. Галопом, через две ступеньки, побежал по лестнице. Дверь медленно закрылась.





Когда Алик о ней вспоминал, иногда, на повороте между киоском с мороженным и булочной, то ему почему-то всегда вспоминалась шляпа. Та, мягкая, с широкими полями и немного мятой тульей. А ещё у неё были голые коленки и мокрое платье, облепившее ноги.



Они брели по берегу Сушки босиком. Галька, мелкий мусор, кости от курицы и рыбы, пластиковые коробки впивались в ступни. А руки... руки у неё были голые с