Чхандогья упанишада [Автор Неизвестен] (fb2) читать постранично

Чхандогья упанишада

О некоторых чертах Чхандогья упанишады

Среди многочисленных памятников индийской литературы, история которой уходит далеко в глубь тысячелетий, огромной популярностью и авторитетом по сей день пользуются в Индии упанишады — произведения, во многом определившие пути развития индийской культуры. Прежде всего это относится к наиболее ранним и значительным по содержанию упанишадам — сюда в зависимости от разных установок включают 10, 11, 12, а иногда и больше произведений^[1]. В свою очередь среди этих «главных» упанишад одной из интереснейших является, по общему мнению исследователей, Чхандогья (chāndogya) упанишада, перевод которой предлагается в настоящем издании.

Не ставя себе задачей подробное освещение всех проблем, связанных с изучением Чхандогьи, мы попытаемся лишь обратить внимание на отдельные стороны этого произведения, к сожалению, до сих пор так и не ставшего предметом специального изучения в нашей науке.

Традиция относит упанишады к ведийскому канону, называемому шрути (śruti — «услышанное», т. е. будто бы внушенное свыше откровение, в противоположность smṛti — «запоминаемому», т. е. более поздней ритуальной и законодательной литературе, возводимой к отдельным авторитетам). Канон этот состоит из четырех вед (veda — «знание»): Ригведа (Ṛgveda, от ṛc) — сборник гимнов; Самаведа (Sāmaveda, от sāman) — песнопения, в основном те же гимны Ригведы, но снабженные нотацией; Яджурведа (Yajurveda, от yajus) — жертвенные формулы, дошедшие в двух редакциях: «Черной» и «Белой», и Атхарваведа (Atharvaveda от имени легендарного жреца Atharvan — ср. прим. III.4.1.) — сборник магических формул и заклинаний. В свою очередь каждая веда делилась на четыре раздела: самхита (saṃhita — «собрание») — собственно гимны и ритуальные формулы; брахманы (brāhmaṇa — «объяснение Брахмана») — ритуально-мифологические пояснения и предписания к гимнам; араньяки (āraṇyaka — «лесная книга») — наставления для отшельников, оставивших дом и удалившихся в лес, и, наконец, упанишады [upaniṣad — должное знание, которое получает ученик сидя у (upa-ni-sad) ног учителя^[2]] — наставления уже не столько ритуально-практического, сколько умозрительно-отвлеченного характера. Последние — это своего рода аллегорические толкования ведийского мифа и обряда, толкования в значительной степени натурфилософского, а также этического плана. Если араньяки связаны с жизнью лесного отшельника, то функциональное соответствие упанишадам усматривается в следующей и последней жизненной стадии (āśrama — ср. прим. II.23.1) — в жизни нищего странника, отрекшегося от всех мирских привязанностей (saṃnyāsin).

Таким образом каждая веда имеет свои упанишады, при этом отдельные ранние упанишады формально входят в состав брахман и араньяк соответствующей веды. Такова и Ч, принадлежащая вместе с Ке к упанишадам Самаведы^[3]. Брахманы и араньяки последней представлены текстами двух школ (śākhā — букв. «ветвь») — Tāṇḍīn и Talavakāra (или Jaiminīya). Ко второй принадлежат, в частности, одноименная брахмана, араньяка под названием Talavakāra upaniṣad-brāhmaṇa и Кена (Kena или Talavakāra) упанишада, составляющая последние главы араньяки. К первой же школе принадлежат Панчавинша брахмана (Pañcaviṃśa — «из 25 разделов»), примыкающая к ней Шадвинша брахмана (Ṣaḍviṃśa — «26-й раздел») и Чхандогья брахмана (Chāndogya, от chandoga — название жреца, исполняющего ритуальное песнопение, саман; см. прим. к началу I части). Брахманы эти состоят из наставлений и ритуальных текстов — мантр (mantra), относящихся к разного рода церемониям. Здесь нас в первую очередь интересует Чхандогья брахмана, состоящая из десяти частей (prapāṭhaka). Первая часть приводит мантры, связанные с церемониями при свадьбе и (рождении ребенка. Вторая часть, не столь однородная по содержанию, состоит главным образом из формул, обращенных к разным божествам. Наконец 3-10-я части и составляют восемь частей Чхандогья упанишады. Таким образом очевидна преемственность, связывающая Ч с традицией брахман. Вместе с тем исследования показали, что преемственность эта носит не только формально-композиционный, но и содержательный характер — достаточно сравнить ряд пассажей (главным образом поучения в диалогах — так наз. brahmodya) этой упанишады (напр., V.3; 11; VI.1 и сл. и др.; ср. Бр, III, IV и т. д.) с такими брахманами, как Джайминия и Шб^[4], не говоря уже о многочисленных местах, свидетельствующих о приверженности ведийскому ритуалу и мифологии (см. ниже, стр. 15 и сл.). Вместе с тем следует еще раз подчеркнуть, что Ч, как и другие ранние упанишады, в отличие от брахман уделяет значительно большее внимание не конкретно-практическому, а отвлеченно-умозрительному толкованию ритуала. Это наставления не столько на «пути