Маска Великого Дракона (СИ) [Василика] (fb2) читать онлайн

========== Глава 1, в которой человек, эльф и гном идут по горячим следам. ==========

- Мы уже седьмые сутки идем по следу, и ничего! Никаких зацепок! Может, оставим это и вернемся?

Низкорослый, но крепкий и сильный молодой гном с рыжей бородой, в шлеме с узорчатыми рисунками и ниспадающем красивыми волнами плаще-хамелеоне, оперся на обух секиры и недовольно выдохнул, блеснув карими внимательными глазками.

При сказанных в этот момент словах его спутник повернулся к нему. Высокий мужчина с темно-каштановыми волосами, серо-голубыми пронзительными глазами и властными чертами лица чуть наклонил голову и прищурился. Отблески разожженного костра отразились на потрепанной дорожной одежде и все той же неуловимо меняющейся накидке.

- «Оставим и вернемся»? Гимли, ты хоть сам-то понял, что сказал?

- Да я-то понял, а вот вы, похоже, нет! – отозвался его друг. – Семь дней мы бежим по этим местам, а толку-то? По мне это дело и выеденного яйца не стоит!

В этот момент из темноты послышались шаги, и к огню выскочил эльф с луком в руке и страшно взволнованный.

- Арагорн, тебе надо это увидеть!

- Еще орки? – спросил Следопыт.

- Да, не меньше двух десятков.

- И все мертвы?

- Да. Ну пошли уже! Гимли, не стой столбом, а то в землю врастешь!

Арагорн и гном побежали следом за эльфом (между прочим, его звали Леголас) и через пару минут выскочили на какую-то каменистую площадку. Луна проглянула из-за густых облаков, и ее холодные, немного колючие серебряные лучи упали на землю и осветили примерно с тридцать орков. Все они лежали в самых разных позах, у некоторых не хватало конечностей, как верхних, так и нижних, другие вообще валялись без голов. Но большинство умерло не от кровопотерь или тому подобных ран.

Нагнувшись к одному из тел, Арагорн выдернул из его сердца на свет длинную стрелу. Ее древко было ярко красного цвета, подобно алому закату. Оперение оказалось белого оттенка, а наконечник, похожий на жидкое золото, имел вид головы дракона, из узкой лисьей пасти которого вытягивался прямой длинный металлический шип с невероятно острым концом, весь обагренный орочьей кровью. Следопыт внимательно осмотрел стрелу.

- Превосходное оружие, – заключил он. – Тончайшая работа!

- Я тут насчитал еще штук пятнадцать с такими «украшениями», – сообщил Леголас.

- И что с того? – буркнул Гимли. – С чего вы взяли, что это именно Она? В наше время кучу мастеров наплодили, и при том умных, начитанных! Мог же один из них изготовить то, что видел на картинке в книжке.

- Нет, Гимли, не мог, – мужчина подошел к гному и наклонился к нему. – Посмотри сюда, – он показал пальцем на носок стрелы. – Видишь? Наконечник выполнен из серебра. А во всех фолиантах указано, что здесь использовался мифрил, между тем как настоящий Драйк Кин принимал только зачарованное серебро, – Следопыт выпрямился и вдохнул прохладный степной воздух. – Трупы здесь недавно, звери еще не успели над ними поработать. Мы отстаем меньше чем на сутки. Надо поторопиться! – и три тени затерялись в ночи…

Незадолго до рассвета эльф остановил их. Его чуткий нюх уловил слабый запах дымка от костра, витавший меж недавно появившихся деревьев и кустов. Пройдя еще полмили, они затаились в высоких зарослях и выглянули вперед. Там была маленькая уютная полянка. Догорал наспех сделанный костерок, разожженный для создания тепла в морозную ночь. Рядом с ним лежал, скрутившись в клубочек и полностью завернувшись в теплое покрывало, какой-то человек. Ни его лица, ни тела видно не было, настолько хорошо он замотался в зеленую плотную ткань.

Путники переглянулись, а затем один за другим выбрались из укрытия. Спящий по-прежнему не двигался. Арагорн медленно подкрался к нему поближе, между тем как Леголас и Гимли пялились по сторонам. Хотя скорее это относилось ко второму, поскольку первый вертел головой не из чистого любопытства, а из чувства предосторожности.

- Мне здесь не нравится, – недовольно изрек эльф, теребя оперение стрелы, наложенной на тетиву. – Что-то тут не так, я чувствую какую-то опасность…

- Да ладно тебе, никого тут нет, не боись! – хлопнул его по руке гном. – Видишь, человек спит, а рядом…

Внезапно Леголас дернулся и со всей силы пихнул друга в сторону. И вовремя! Длинная красная стрела вонзилась в сырую от подбиравшейся росы землю. Арагорн вздрогнул и выхватил меч. Эльф заозирался и заметил на одной из веток могучего дерева фигуру в длинном темно-синем плаще, из-под которого проглядывала слегка изношенная, но удобная дорожная одежда и высокие сапоги на шнуровке. Лица он не разглядел, то ли от потемков, еще бродивших вокруг, то ли от того, что лицо нападавшего закрывала деревянная маска с прорезями. В руках у атакующего был большой резной лук со стрелой на изготовке, полный колчан болтался за спиной, оттуда же выглядывала пара боевых кинжалов с рукоятками из слоновой кости.

Леголас выстрелил в ответ. Фигура отвела назад плечо, и стрела пронеслась мимо. Эльф даже удивиться не успел, как «алая змея» пронеслась по направлению к нему, глубоко зацепив ему щеку. Противник спрыгнул с дерева, не дожидаясь, пока опешившие от неожиданности путники придут в себя, и бросился вперед. Поднявшегося на ноги гнома, он быстро сбил обратно, и мерцающие магические путы пригвоздили его к месту. Отбив пару ударов Арагорна, незнакомец сам напал. Два длинных кинжала замелькали в светлеющем воздухе. Следопыт парировал, в какой-то миг неудобно вывернул руку и почти выпустил клинок, но все же удержал его. Однако момент был уже упущен. Противник сделал выпад, и мужчина, пошатнувшись, лишился своего оружия. Синеватые полупрозрачные кольца обвили ему запястья и щиколотки, и Арагорн упал. Леголас снова спустил тетиву, незнакомец ответил ему, и золотой дракончик распилил эльфийскую стрелу напополам и улетел в кусты. Эльф не успел вытащить новую, ему в горло уткнулся острый шип.

Противник стоял прямо перед ним, натянув лук. Его лицо и впрямь скрывала маска из коры белого дерева, являвшаяся частью плаща и раскрашенная чьей-то ловкой кистью. Ярко-синие глаза, словно бы светившиеся изнутри, с вытянутыми по-кошачьи зрачками и вившейся вокруг них красной волнистой лентой, уставились на Леголаса. В них читалась беспощадность, злость и… любопытство.

Доверившись последнему чувству, эльф выпустил из рук свое оружие. Глаза незнакомца моргнули и внезапно начали темнеть и гаснуть. Ядовитый лазурный окрас исчез, утонув в голубом море, в самой глубине которого мелькали зеленые и пшеничные искорки.

Вот первая часть этого творения. Вас заинтересовало или нет? Жду ответов по этому вопросу.

Уже, вероятно знакомая вам, Василика.

========== Глава 2, в которой происходит малоприятный разговор и еще более малоприятная его концовка. ==========

На поляне стояла мертвая тишина. Все молчало. Птицы, растревоженные звуками короткой битвы, затаились в густой листве деревьев. Облака на высоком небе, тронутом дыханием наступающего утра, тоже прекратили свой неугомонный бег и теперь зорко всматривались в четверых людей, застывших каждый в своем положении и не менявших его. Даже солнце, готовившееся подняться из-за волнистой и неровной кромки далекого и бескрайнего горизонта, замерло в ожидании. Парочка тонких лучиков, прочертивших еще темный ковер, усыпанный огоньками звезд, пронзили светлеющий воздух и так же обомлели, жаждуя увидеть развязку.

Незнакомец по-прежнему держал натянутый лук, и стрела, наложенная на очень тонкую, но невероятно прочную тетиву, все так же утыкалась своим концом в горло Леголаса. Гимли с хриплым кряхтением чуть приподнялся, насколько того позволяли магические путы. Арагорн, тоже извернувшись, смотрел на неизвестного им доселе противника, с каким им ей никогда не приходилось сталкиваться.

Он был одет в простую, но явно хорошую одежду. Длинный темно-синий плащ из плотной непромокаемой ткани струился вниз, ниспадая до самых щиколоток. По кайме бежал узор, составленный из контуров причудливых цветов, незнакомых Следопыту.

Полотняная рубашка, когда-то белая, а теперь пыльная и потрепанная долгими путешествиями, была закрыта спереди кожаной кирасой с мелкой кольчужной сеткой, весьма надежной, а запястий от кистей до локтей охватывали наручи из металлических пластин, соединенные тугими ремешками. Теплые штаны из какого-то мягкого на вид материала, почти вплотную облегавшие ноги и не создававшие таким образом воздушных подушек, были заправлены в высокие до колен сапоги на шнуровке, уже поношенные, но все еще удобные.

Через левое плечо за спину шел ремень, крепивший колчан со стрелами и два длинных боевых кинжала искусной работы в мышьяковых ножнах и с рукоятями из слоновой кости. Широкий пояс с овальной пряжкой, в центре которой было выковано солнце, держал на себе небольшой кошель и тяжелый листовидный клинок, явно сделанный руками эльфийского мастера. По крайней мере, так казалось. Крестообразная гарда была украшена синим камнем с красной сердцевиной. Еще несколько ножей были искусно спрятаны на бедрах и на голенях, один скрывался на плече. Учитывая все это плюс отнюдь не ребяческие и не любительские способности к магии, незнакомец делался очень опасным оппонентом.

От него дышало благородством, силой, гордостью и твердостью, там не было ни малейшей тени сомнения, но, тем не менее, зоркий глаз Леголаса уловил в этой фигуре какую-то дикую, просто звериную горечь и безысходность. Так чувствует себя тот, кто понимает, что впереди его не ждет ничего, кроме бесконечных скитаний, лишенных всякой надежды, лишенных опоры, друзей и цели, наполненных одним только одиночеством.

Аквамариновые глаза прищурились, в них метнулось раздражение и злость.

- Кто вы такие? – произнес четкий ровный голос, но из-за маски, которая его искажала, нельзя было точно сказать, мужчина говорит или же женщина. – Только не городите чушь, что вы «бедные несчастные путники, которые случайно забрели на костерок погреться». Я все равно в это не поверю.

- Отчего же? – удивился Арагорн. Неизвестный кинул на него взгляд, полный презрения.

- Вы трое уже седьмые сутки идете за мной по следу. Ваш запах разносится на много миль, только мертвый не почувствует! Или тот, у кого нос отрублен. Вы воняете похуже сотни потных урук-хаев в жаркий день!

- Ты там полегче, парень! – взвился Гимли. – Я тебе не орк какой-то, я гном!

- Звучит громко, но мне это по боку, – фыркнул боец. – Будь ты хоть самим Дурином Бессмертным, меня это ни сколько не волнует. Ты пришел из Пещер Агларонда, что в Хельмовом Ущелье в Эред-Нимраис. А ты, – он повернулся к Леголасу, – эльфийский князек, сын Короля Трандуила, Властителя Северного Лихолесья. И наконец, ты, – воин посмотрел на Арагорна, – предводитель Дунаданов, Король Воссоединённого королевства Гондора и Арнора, Запада и Белого Древа, Повелитель Западных земель, Элессар, – последнее слово выговорили с надрывом, будто бы с трудом. – Откуда я о вас знаю? Слухами земля полнится! Вести о вас разнеслись по всем уголками Средиземья, а я хорошо слышу и внимательно слушаю. И «аромат», что идет от вас… Он как следы на глине, четкий, понятный и совершенно не сложный. Тот, кто умеет пользоваться нюхом, без малейшего труда вас раскроет, так что я снова задаю свой вопрос: что вам от меня нужно? Повторять в третий раз не буду, не ответите - отправитесь прямиком к праотцам.

Угроза, суровая угроза слышалась в это голосе, в этом тоне, исполненном беспощадности и хладнокровности. Леголас даже подумал, что ему привиделись те искорки любопытства, сейчас их не было и в помине, один только жгучий лед и непоколебимая ненависть. Откуда же она взялась?

Рука незнакомца еще сильнее натянула лук, шип касался кожи, почти разрезая ее, и эльф не выдержал.

- Я не понимаю, чем мы вас так разозлили, но если уж на то пошло, говорите с нами как с равными, а не как с каким-то скотом.

В голубых глазах метнулась агрессия. В одну секунду Леголас оказался прижат к земле, а неизвестный уже придавил его грудь коленками, все так же держа наготове стрелу.

- Кто тут скот, и кто не скот, разберемся в другой раз. Сейчас меня больше волнует, какого черта вы тащились за мной все это время от самого Гондора, через Серые Горы и в степи? Заняться вам, что ли, больше нечем?

- Нет, – отозвался, поднимаясь на ноги Арагорн. Магические путы уже к тому моменты растворились, и он смог свободно двигаться. – Нам явилось предзнаменование. Тьма еще не до конца покинула этот мир, даже после войны. Она хочет напасть снова, и на сей раз будет во сто крат сложнее и опаснее, чем битва с Сауроном. Мы ищем того, кто сможет помочь нам остановить все это и положить конец всякому существованию Мрака. Мы ищем Великого Дракона, того, что зовут Драйк Кином, самого последнего из рода древних Повелителей Энергии.

Пока он это говорил, боец встал на ноги и опустил оружие. При последних словах Следопыта Леголас мог поклясться, что увидел в глазах незнакомца тоску и печаль, мимолетную, но абсолютно явственную.

- А я тут при чем? – холодно осведомился воин.

- Вы пользуетесь стрелами, именуемыми моим народом Карнэ Ита Квалмэ - Красная Вспышка Смерти, – объяснил, выпрямившись, Леголас, – знак неминуемой гибели для всех ваших врагов.

- И что?

- Секрет их изготовления может знать лишь Драйк Кин.

- И вы решили, что это я? – усмехнулся боец. – Боже, вы Люди… Люди, Эльфы и Гномы, – исправился он, – такие глупые создания! Вам хочется видеть то, чего на самом деле нет и быть не может. Сделайте себе одолжение, ну, и мне заодно: топайте туда, откуда пришли. Живите как раньше, радуйтесь победе над Сауроном и его армией, наслаждайтесь покоем, а пророчества и предзнаменования оставьте кому-нибудь другому.

Неизвестный убрал лук обратно в колчан и, развернувшись, направился прочь широкими шагами. И тут сорвался Гимли. Гном и так весь пылал от того, как с ними обращался этот… этот… У него даже подходящих слов не находилось, как бы обозвать этого парня, но при последнем совете, высказанным с таким ребяческим отношением, он просто взвыл и, подскочив, рявкнул:

- Назовись, назовись, Моргот тебя побери! Или клянусь, я разрублю тебя пополам и брошу псинам на корм! Меня никто еще так не оскорблял! И моих друзей тоже! Ты, шавка неопознанного рода, повернись и покажись мне! Меня не одолели урак-хаи, не задели орочьи стрелы и не убили орды у Черных Врат Мораннона, и ты, ты, у кого еще молоко на губах не обсохло, смеешь мне указывать, что и как делать?!

Гимли замолчал, широко раздувая ноздри как разъяренный бык и переводя дух. Воин остановился неподалеку от них и молча без каких-либо эмоций выслушал эту пламенную речь.

- Молоко на губах, говоришь? – хмыкнул он. – Будь по-твоему, сын Глоина. Только как бы тебя потом удар не хватил…

Рука поднялась, схватилась за край деревянной маски у подбородка и сдернула ее назад. Капюшон упал. Волнистые огненно-рыжие волосы с проблесками янтаря заструились до плеч и чуть взволновались на поднявшемся ветру. Он постоял еще секунду и резко обернулся назад. Волевые, немного острые черты лица, слегка вздернутый нос, темные брови, перышки ресниц, бледноватая кожа и тонкие линии губ… Легкая победная ухмылка, застывшая на них… Девушка!

Гимли разинул рот. Его, его, гнома, прошедшего огонь, воду и медные трубы и вынесшего все испытания Войны Кольца, сразила девчонка! Нет, это позор на его голову до конца времен!.. Девчонка, человеческая девчонка…

Арагорн удивленно раскрыл глаза, Леголас не шелохнулся. Они никогда за всю свою долгую жизнь, полную тягот, забот и неожиданных случаев, ничего подобного не встречали, не видели девушки, которая могла бы так обращаться с оружием. Они были героями, непревзойденными мастерами боя, и их обыграл тот, кого они меньше всего ожидали увидеть.

Заметив полнейшее изумление и ступор на лицах всех троих путников, она довольно улыбнулась:

- Что, не ожидали? Как удар ниже пояса, да?

========== Глава 3, в которой выясняются отношения и принимается решение. ==========

Гимли стоял с разинутым ртом, куда могла с легкостью уместиться целая прорва мух. Арагорн замер в немом молчании, а Леголас, хоть и казался внешне абсолютно спокойным, на самом деле был удивлен не меньше своих друзей. Немало чудес и удивительных вещей повидали глаза сына Короля Трандуила с тех пор, как он покинул Лихолесье и вступил в Братство Кольца. Были орки, способные перемещаться под солнцем, были онты в Изенгарде и хуорны под стенами Хельмовой крепости, были орды, полчища врагов у Черных Врат Мораннона…

Но все это меркло в сравнение с тем, что сейчас представилось их взору. Никогда прежде не было человеческой девушки, способной победить эльфа. Стоп! Он сказал «человеческой»? Нет, нет, совсем нет! Она хоть и выглядела так, но, тем не менее, все в ней было по-другому. Не чувствовалось ни малейшего признака того, что делало бы ее похожей на людей. Внешность была весьма обманчива, под ней скрывалось нечто куда большее, нечто более непостижимое, невероятное и немыслимое.

В разные стороны от этой девушки тянулись, вились, пересекались и складывались узорами волны волшебства, очень чистого, удивительно светлого, такого теплого и такого холодного одновременно. Прямо живой парадокс, сочетавший в себе совершенно противоположные вещи: огонь и лед, день и ночь, восход и заход, рассвет и сумерки, шум и тишину, жизнь и… смерть. Да, последнего в этой фигурке было много, слишком много даже для эльфа, не раз смотревшего в глаза этой тьмы в черном, словно уголь одеянии и с лицом, не выражавшим ничего.

Девушка чуть наклонила голову влево и смерила путников ехидным взором.

- Что молчите, как воды в рот набрали? Или вы языки от шока проглотили?

Ответом ей было молчание, на которое она трагически вздохнула:

- Тоска смертная… Ладно, не буду вам мешать - продолжайте оставаться немыми как рыбы, – и незнакомка развернулась, на сей раз намереваясь уйти окончательно, но ее остановил вопрос Арагорна:

- Кто… кто ты?

- Я-то? – голубоглазая посмотрела на него. – У меня много имен, разные народы называют меня на свой манер. Для кого-то я Странница, для кого-то – Воительница Дорог. Кто-то именует меня Фер, кто-то - Ион. На языке гномов мое имя завязывает язык в узел, для эльфов я Ohtar fenume - «Воин-Дракон», ну, а для людей просто Драйк Кин или Белая Кин. Выбирайте, что вам понравится, хотя мне больше по душе Рио.

- Почему Рио? – не понял Гимли.

- Потому что Фериолион - это слишком длинно, – пожала плечами девушка. – Ну, с именами, я так понимаю, мы все прояснили… Счастливо оставаться.

- А куда ты направляеешься? – поинтересовался Следопыт.

- Куда-нибудь, не знаю… Хотя нет, я-то знаю, но вам все равно не скажу.

- Это почему же? – гном недовольно блеснул с глазами.

- А вам это знать необязательно, – отрезала Рио и бросила взгляд на север.

Перелесок, в котором они сейчас находились, был совсем небольшим. Там, где деревья теряли свою силу и прекращали отбрасывать тени от крон, начинали простираться необъятные степи, напоминавшие раскрытое и расправленное по огромной поверхности охровое полотно. Там жизни было куда меньше, чем в густых лесах или на берегах полноводных рек, там не было того, к чему привыкает глаз, когда выходишь в сад или к пруду. Даже солнце светило в тех местах иначе, более цепко, более придирчиво, осматривало каждого странника, каждого жучка или змею, хваталось ловкими едкими лучиками и буквально вынуждало выкладывать всю подноготную. Ветер гулял свободно и безудержно, перекатывал песок и редкую жухлую траву, неспособную впитать достаточно влаги, чтобы обрести нормальный зеленый цвет.

Жилые места располагались далеко, так далеко, что их нельзя было увидеть даже эльфийскими глазами. Поселения скрывались за горизонтом, там, где степи кончались, и начинались так называемые Северные Пустоши и Фородвэйт. Люди не ходили туда, власть Короля никогда не достигала тех пределов. Там были свои обычаи, свои традиции, свои правители и свои проблемы. Войны и заботы тех, кто жил на юге, северян не интересовали. Они именовали свой край Оглорондом и придерживались своих собственных мнений. Культура и обряды отличались от тех, к которым расположены обычные средиземцы, и отличались довольно сильно. Климат тех земель был суровым и неприветливым, зимы - жестокими и холодными, а ночи в это время года пробирали до костей, заставляя вспоминать о теплых солнечных деньках, которые наступают лишь летом. Правда, в последние годы погода стала другой, исчезли морозы и страшные снежные бури. Разрослись новые города и деревни, торговцы наладили свои пути, жизнь становилась мало-помалу более устойчивой, но причин этого никто не знал. А причины были…

Рио чуть дернула головой, отвлекаясь от навязчивых мыслей, и посмотрела на троих путников.

- Там, куда я направляюсь, вам не место. Послушайте доброго совета: сворачивайте с этого пути и отправляйтесь туда, где вас ждут, чтут и любят. Счастье и мир никогда не бывают слишком долгими, лучше вам насладиться ими сполна.

- А куда в таком случае держишь путь ты? – проговорил Леголас.

- Учтивый какой! – буркнула девушка. – Мой путь - только моя забота. И только мои головные боли. Я сама с ними справлялась, справляюсь и буду справляться дальше, так что… – она накинула капюшон, – не заморачивайтесь и забудьте.

- Мы так не можем, – Арагорн поднял обороненный ранее меч и вложил его в ножны. – Спокойствие было самой желанной нашей мечтой, но сейчас, когда оно, наконец, наступило, благоденствие все равно под угрозой! Я ведь уже сказал тебе об этом, не так ли?

- Что-то происходит, – добавил Леголас, – что-то очень нехорошее… Мир меняется и, причем не в лучшую свою сторону. Земля, воздух, вода и огонь… Они встревожены, эльфы ощущают это острее других. Надвигается буря, страшная буря, которая сметет все на своем пути, если не сделать то, что сумеет это предотвратить! Иначе случится непоправимое. Это будет страшнее Саурона, страшнее всех его орд и полчищ вместе взятых! Это будет Конец Мира как такового!

За этим мы и отправились из Гондора, в поисках того, кто смог бы помочь нам остановить беду. Гэндальф поведал нам историю о живой легенде, впившейся в нашу жизнь и оберегающую ее. Он говорил о…

- Белой Кин, – закончила за него Рио. – Но мне плевать на кого-то мага-волшебника с кристальным шариком в руках. Вся соль в том, что я ничего не чувствую. Драйк Кины привязаны к энергии, они способны осознавать мельчайшие их колебания, а их нет, ни единого. Все тихо, размеренно и умиротворенно. Угрозы нет. Так что я повторяю: уходите обратно.

- Ну уж нет! – распалился Гимли. – Мы тут тебе, можно сказать, душу выложили, а ты с нами как с детьми малыми!

- Может, это потому, что с моей точки зрения вы таковыми и являетесь? – хмыкнула девушка.

Гном фыркнул, оперевшись на обух секиры.

- Не пойдет, красавица-лучница, не пойдет. Мы целую неделю на тебя потратили и не собираемся все вот так вот бросать. Так что не обессудь, но с сегодняшнего дня у тебя балласт в виде меня и моих друзей.

- Вы со мной не пойдете, – решительно заявила Рио.

- А если вдруг? – не сдавался сын Глоина.

- У вас будут большие проблемы.

- Какие? Ты меня ударишь? – скептически фыркнул Гимли.

- Не хочу руки пачкать, – ядовито улыбнулась Кин.

Гном глухо взревел от такого тона и кинулся на обидчицу, чтобы как следует ей врезать. Ему это не удалось. Когда до противницы оставалась пара шагов, ее глаза в одну секунду наполнились голубым пламенем, зрачки вытянулись, вокруг них побежала красная искра. Девушка только чуть-чуть прищурилась, а гнома уже снесло назад мощным волновым ударом, нацеленным ему в грудь. Он упал, но горячая кровь закипела в жилах, и не пожелавший сдаваться Гимли опять метнулся вперед. На сей раз до цели он не добрался, так как Арагорн и Леголас кинулись удерживать его, пока их друг хрипел, рычал и вырывался. Оставив его на попечение Следопыта, эльф подошел к Рио. В ней уже не осталось угрозы, ясно проступившей в момент использования магии, теперь было лишь недовольство.

- Пусть ваш приятель держит себя в рамках приличия и сдержанности, или я за свои поступки не ручаюсь, – бросила девушка лихолесцу. – Я уже умаялась его предупреждать. При своей следующей попытке он недосчитается руки, ноги или, при крайнем «везении», головы. Зарубите ему это на носу.

- Он не хотел причинить тебе вреда, – отозвался Леголас. – Он… Просто он Гном, вот и все причины.

- И что? Его расовая принадлежность дает ему право и повод нападать на меня? – фыркнула Рио.

- Нет, – коротко ответил Леголас. – Но и ты, прошу, пойми его. Мы идем за тобой уже седьмые сутки с того момента, как впервые наткнулись на следы твоего присутствия. Мы не останавливались на привалы и на ночлеги, на конях пересекли Рохан, потом двинулись вдоль Андуина на север, перебрались через Син Нинглор, у брода Каррок перешли на другой берег и направились к Фрамсбургу. Оттуда через перевал миновали Серые горы и, обнаружив твои стрелы, спешили, не прерывая путь, всю неделю.

Поначалу нам эта затея казалась безнадежной, но когда мы поняли, что нагоняем тебя, в наших сердцах опять проснулся свет. И его источником была ты. Мы всего лишь хотим защитить близких и родных и сохранить свой мир таким, каким его видим! Разве это не оправдание?

Рио молча его выслушала, не проронив ни единого звука. Сколько раз она была свидетелем таких пламенных речей? Сколько раз ее на коленях умоляли помочь? Сколько раз, заглядывая в души просивших, она не видела подтверждения их словам, а одни корыстные мотивы и мерзкие мысли?

Эльф, стоявший перед ней, ничем не отличался от сотен тысяч других, с кем ей приходилось встречаться: такой же сладострастный, высокий, меткий лучник, умен, силен, хорош собой, но… но внутри его не было ни проблеска или поползновения тьмы, ни одного желания извлечь для себя выгоду, только одна слепая, совершенно безудержная вера в друзей и семью, в то, что все может кончиться хорошо. Но к этому примешивалась горечь потерь от войны, боль и скорбь по погибшим, способность здраво мыслить и готовность жертвовать собой ради тех, кто ему дорог.

«Он не привык смотреть на мир сквозь пальцы… Он знает, что реальность коварна и зла и нередко рушит все, что ты ценил и любил. Ему известна цена этой мудрости, а ведь такой еще молодой. Листья возле его дома осыпались лишь пятьсот раз, а мои листья? Ха, да тех деревьев нет уже и в помине! И почему мне кажется, что ему можно позволить…»

Рио вздохнула и недовольно повела плечами.

- Хотите проблем на свою голову - какой смысл мне вас отговаривать? Только учтите, попадете в переделку - меня не вините.

- А хорошо бы! – крикнул гном.

Простите за ожидание, просто у меня появилась идея еще одного писания, так что я в него всецело погрузилась. Но об этом творении я тоже не забыла, так что вот!

P.S. Отдельное спасибо Legolas-у за то, что напомнила об этом! (^^)

========== Глава 4, в которой компании приходится ждать, а Леголасу снится сон. ==========

Выходить сейчас не было смысла: красноватое солнце торопливо вставало, словно не желая терять ни минуты даром, температура быстро поднималась, от простиравшихся впереди степей начало веять жаром. Он волнами исходил от разогревавшейся почвы и потоками горячего воздуха обдавал лица, проникая под одежду и вызывая невольное желание скинуть теплые вещи. Над землей, к северу от перелеска, черта горизонта начала таять, контуры ее терялись, колебались, разжижались, становясь неустойчивыми, расплывчатыми – нормальное явление для таких мест.

Леголас, сложив лук и колчан на землю возле костра, где возился Гимли, старательно пытаясь разжечь потухшее пламя, и посмотрел вперед. Судьба кидала его по разным местам, немало их он видел и немало чудес повстречал, но сердце всегда тянуло домой, к зеленым дубравам, к шумящим речкам и весело журчащим ручейкам, ко…

- …дворцу Короля Трандуила.

До эльфа не сразу дошло, что последние слова были произнесены уже вслух, причем, произнесены отнюдь не им самим. Дернувшись, лихолесец увидел Рио. Она невозмутимо откинула прядь рыжих волос со лба и спокойно посмотрела на него.

- У тебя сейчас такое выражение лица смешное, – заметила девушка. – Очень уж растерянное.

- Ты читаешь мысли? – поднял брови Леголас, смутно догадываясь, что ответ ему уже и так был известен. Рио невинно пожала плечами.

- Не все ли равно? А даже если и так, что с того?

- Предпочту, чтобы мне в голову никто не лез.

- А я и не лезла, – заметила Рио. – Ты сам мне открылся, твой разум не защищен, а знаешь почему? – эльф отрицательно покачал головой. – Потому что ты привык к тому, что никто не умеет делать так, как я. Ты считаешь, что в душу можно заглянуть только через пытки? Большая ошибка! Может, на юге так оно и есть, но тут, на севере, где всем так часто приходится сталкиваться с недоброжелателями, все совсем иначе! Узнать, о чем думает какой-нибудь человек, можно с легкостью: просто понаблюдаешь за ним, бросишь что-нибудь незначимое, и вот дверцы уже открыты нараспашку, а за ними столько всего любопытного: куча секретов, тайн - есть, где развернуться. Так и недолго его и подчинить, поработить разум и сердце, а от такого уже вряд ли убежишь. Хочешь совет? Держи свои мысли при себе. А если чувствуешь угрозу, создай воображаемый замок и спрячься в нем, там тебя никто не достанет, ты один его хозяин, а он - твой слуга.

Закончив, девушка повернулась назад и сочувственно вздохнула, когда Гимли опять не смог удержать искру кремня и громко выругался.

- Может, позволишь мастерам это сделать? – насмешливо предложила она.

- Позволю! Сообщишь, как только они придут! – огрызнулся гном.

Рио фыркнула и щелкнула пальцами. В одну секунду ветки вспыхнули пламенем. Огонь немедленно охватил их, поджигая и разбрасывая в стороны золотистые язычки. Гимли удивленно раскрыл глаза, Арагорн чуть усмехнулся. Рио же не повела и бровью, снова обратив свое внимание на степи.

- До ближайшего поселения два дня пути, – заговорила она спустя минуту. – Точнее, два с половиной. Привал до обеда, потом выходим. Если не возникнет непредвиденных обстоятельств, доберемся до места к середине вторника.

Под «непредвиденными обстоятельствами», разумеется, подразумевались не погодные условия, а спутники, свалившиеся но голову, как снег в середине лета, и неожиданные попутчики, конечно же, это без труда поняли. Гном недовольно вскинул голову.

- А почему после обеда? – поинтересовался он. – Почему не сейчас? Что не так?

- Все! – резко оборвала поток вопросов Рио. – Слишком быстро становится жарко, и если отправимся незамедлительно, появится куча проблем. Вы довольно скоро взмокните, а степи суровы, они заморышей не потерпят. Вас измотает и изнурит. Потом не сможете продолжать идти, устанете, а ваш организм тем временем стремительно ослабеет, и что тогда? Во рту пересохнет, глотать станет больно, невыносимо заболит голова, и все - прости-прощай, земной мир, здравствуйте, предки.

А знаете, каково это, когда такое происходит? Сильно сомневаюсь. Так что пожалейте себя, отдыхайте, пока можете - дорога будет не из легких. После обеда пик минует, тепло будет сохраняться над землей еще долго, и можно будет передвигаться без риска угодить в переплет. Ночь, кстати, тоже засчитывается, поблажек не будет. Воздух останется прогретым почти до самого восхода, а к тому моменту я рассчитываю дойти до очередного перелеска.

Поправив кинжал на поясе, девушка широкими шагами направилась в непонятном направлении.

- Ты куда? – встревожился Следопыт.

- За едой, – пояснила Рио. – Я знаю, что гномы славятся своей выносливостью, а эльфы на одних звуках могут Эру знает сколько прожить, да и вы явно не из тех, кто спешит к столу, но я не такая. Мне не нужна духовная пища, я нуждаюсь в той, которую можно пощупать, положить в рот и съесть, – она натянула маску и убежала.

Когда Леголас через секунду выскочил через заросли следом за ней, ее уже нигде не было видно. Даже малейших следов на земле не осталось, словно и не было ничего, как будто все произошедшее оказалось простой выдумкой, иллюзией навеянной усталостью, долгой дорогой и зноем степей. Эльф мотнул головой, отгоняя эти мысли, вернулся к так называемому лагерю, лег на землю под сенью раскидистой ольхи, положил голову на землю и провалился в царство Морфея…

*

Пустота, везде пустота… Ничего нет, один мрак и могильная тишина. Ничто не шелохнется, ниоткуда не раздается ни единого звука. Он висит над этой бездной, висит и не падает, но от этого не становится легче. Все молчит, не дышит, не существует. Здесь нет биения сердца жизни, здесь нет света или тени, здесь нет вообще ничего. На душу давит неприятная тяжесть, она заставляет сжиматься, непроизвольно дрожать. Все мертво…

Впереди вдруг забрезжил маленький огонек, такой робкий и несмелый, что казалось, он вот-вот погаснет вновь. Но этого не происходило. Как раз наоборот, пламя начало стремительно набирать силу, за пару мгновений оно стало внезапно огромным и сияющим словно солнце. Этот гигантский сгусток энергии был насквозь пропитан светлой магией, она лучилась во все стороны, разгоняя тьму, и вот, из самой сердцевины вырвался сверкающий луч. Он выскользнул в пространство и начал сигать туда-сюда, резвясь как жеребец на просторном поле, выписывал странные фигуры, носился взад и вперед, и постепенно его очертания, ранее бесформенные и неопределенные, начали складываться в нечто новое, нечто удивительное!..

Гибкое белоснежное длинное тело извивалось, подобно змее и было настолько ловким, что походило на то, что никогда нельзя будет поймать и приручить. Чешуя была гладкой, но в то же время и очень прочной, она блестела и искрилась под потоками света. Грива цвета красного огня шла вдоль всего туловища. На голове покоилось два немного выгнутых рога. Лисья морда была вытянутой, два уса, что будто бы жили своей собственной жизнью, изгибались и скользили вдоль дракона, который явно наслаждался своей обретенной свободой, а глаза… глаза были… Это не описать словами. В них столько всего смешалось: мудрость, знание, воля к борьбе, доброта…

Через некоторое время, вдоволь нарезвившись, он резко развернулся и начал стремительно вертеться по кругу так, что вскоре его голова и хвост перестали различаться, слившись в единое целое. Нарастал шум, странные звуки забились в голове, вышвыривая оттуда всякие другие мысли, словно ненужный сор, и постепенно их место заняла песня. Очень красивая, нежная, абсолютно и во всех отношениях прекрасная. Она переливалась, менялась, изменялась, становясь все громче и громче, и, когда достигла своего пика, из центра рассыпавшего искры кольца выстрелил ярчайший луч. Он вонзился в то самое солнце, заставив его заполыхать еще сильнее. Затем внезапно грянул взрыв, и пелена взбешенного ослепительно яркого света накрыла собой все вокруг…

*

Леголас дернулся и открыл глаза. В них все еще рябило, носились какие-то сполохи из странного сна. Да, сна, но все было настолько реально, создавалось даже впечатление, что он сам был свидетелем тех событий, только… только что именно это было? Что это все означало?

Эльф проморгался, проведя ладонью по лицу, и, сев, огляделся. Его друзья мирно спали, накапливая силы перед последующей дорогой. Гимли развалился в немыслимой позе и довольно храпел, раскинув руки. Арагорн подложил под голову свернутый в валик плащ и тоже впитывал живительное дыхание царства Морфея. Огонь догорал, угли еще теплились. Солнце стояло пока высоко, но было заметно, что жар спал и теперь медленно, но неуклонно оседал к земле. На чистом небе не было ни единого облачка, чуть трепыхались на ветру листья.

Леголас потянулся, разминая мышцы и восстанавливая кровообращение, и тут зацепился взглядом за нечто, что определенно сильно привлекло его внимание. Возле уже почти затухшего костерка лежала, свернувшись в клубочек и подобрав колени к груди, Рио. Она завернулась в свою синюю накидку с ног до головы, оставив открытым лишь лицо, и едва слышно втягивала через нос воздух. Эльф тихонечко встал и так же бесшумно приблизился к девушке, не наступив при этом ни на один сучок и не издав ни звука. Ему не хотелось нарушать ту идиллию, которая предстала его глазам.

Черты их новой спутницы, в которых сегодня он видел лишь насмешки и притворство, разгладились. Не осталось ни следа от ехидства, маска исчезла, вместо нее проглянула ранимая, тонкая натура, сильная и очень хрупкая. Следы многочисленных испытаний оставили свои отпечатки на безупречных линиях и как бы создавали таким образом единую книгу ее истории. Великий Дракон, самая последняя из древних Повелителей Энергии, Белая Кин… Живая легенда, коих в их время было не так уж много, таких остались единицы, по пальцам пересчитать можно, и вот одна эта единица сейчас была прямо перед ним.

Леголас осторожно, очень неловко протянул руку и прикоснулся кончиками пальцев к бледной щеке. Фолианты и свитки говорили ему одно, а на деле выходило совсем другое. Похоже, все, что он читал, находилось невероятно далеко от истины. Эльф мотнул головой и, вернувшись на свое место, опять задремал. Он уже не видел, как изо рта девушки выскользнула струйка белого сияющего дыма, растворившись в окружающей обстановке; как мимолетно шевельнулись тонкие губы, и блеклый, чужой и злобный голос, не принадлежавший Кин, прошептал:

- Lumbule eccoita. Lume entul Mornamire [1].

[1] «Тьма пробуждается. Время возвратиться Морнэмиру». (На правильности и грамотности написания фраз на эльфийском автор не сосредоточен.)

========== Просто уведомление (НЕ глава!) ==========

Дорогие читатели! И сразу к делу без лишних предисловий: я этот фик не забросила, вы не думайте! Просто у меня сейчас как по маслу пошел другой, и я записываю его.

Не волнуйтесь! Этот фанфик я не заморожу и не удалю ни в коем случае! И продолжу, надеюсь, в скором времени!

Василика

========== Глава 5, в которой все размышляют по дороге. ==========

Гимли проснулся резко и в основном из-за того, что его кто-то не особо вежливо толкнул носком сапога в бок. Недовольно заворчав, гном попытался восстановить прерванный сон, но тот, кто ему мешал, на сей раз не стал церемониться, и тугая струя холодной ледяной воды ударила сына Глоина по лицу. Средиземец взвыл от неожиданности, подскочил, ошарашено мотая туда-сюда головой, и увидел рядом Рио. Она стояла совершенно спокойно и с каким-то ехидным взглядом осматривала гнома.

- Проснись и пой, спящий красавец, – голос ее был насмешливым как и прежде. – Твои приятели уже поднялись. Присоединяйся!

Гимли заворчал, прикидывая в уме, как бы ему врезать этой настырной, надоедливой, гадкой, самовлюбленной…

- Хватит уже подбирать синонимы и комплименты, – прервала поток его мыслей девушка и кинула гному его топор. – У тебя это все равно плохо получается.

- Не лезь мне в голову! – огрызнулся тот, с кряхтением вставая с земли.

- А ты не думай так громко - раздражает, – в тон ему ответила Рио.

- Моргот тебя побери! – проворчал Гимли.

- Будешь хамить - в следующий раз вылью на тебя ушат кусачих улиток, – пригрозила Рио и, одернув плащ, отошла. Арагорн как раз затягивал потуже пояс, укрепляя на боку ножны с покоящимся в них Нарсилом. Леголас проверял тетиву лука, то натягивая ее до предела, то резко отпуская.

Рио же, сбросив оружие возле кострища, ходила туда-сюда, делая короткие взмахи руками и едва разборчиво бормоча какие-то слова. С кончиков ее пальцев то и дело срывались белые светящиеся искорки, походившие на светлячков. Они с тихим мелодичным жужжанием разлетались в стороны, падали на землю, на траву и как по волшебству стирали все следы, отпечатки, помятости и неровности, возникшие из-за вмешательства в эту тихую среду четырех путешественников. Рио передвигалась с закрытыми глазами, и со стороны ее движения напоминали какой-то загадочный танец. Шаги были легкими и плавными, каждый взмах был наполнен грацией и изяществом, не находись они в подобной обстановке, Леголас бы действительно решил, что присутствует на каком-то празднике.

Наконец Рио запрокинула голову назад и шумно выдохнула. Из ее рта вылетела несколько тоненьких струек серебристого искрящегося дымка. Они обогнули поляну, резвясь и забавно извиваясь в воздухе, потом сделали парочку зигзагов, обрисовав какой-то символ со множеством кругов, и растворились, будто их и не было вовсе. Девушка поправила на запястьях застежки наручей и, невозмутимо отряхнувшись, вернулась к тому месту, где оставила свои вещи, с таким же каменным лицом затянула ремни, державшие кинжалы, подобрала колчан и лук, зафиксировав их на спине в удобном положении, и повернулась к своим новым спутникам.

- Я уничтожила все, что могло указывать на наше с вами здесь присутствие, – пояснила она. – Не хочу, чтобы еще кто-то плелся за мной и доставлял неприятности. Все, двинулись, – и без дальнейших комментариев направилась вперед, в сторону степей.

Гимли что-то сварливо брякнул себе под нос и, ворча как побитый пес, устремился следом. Арагорн поправил лориенскую пряжку, еще раз убедился, что ничего не забыл, и пошел за гномом. Леголас жепомедлил. Он еще раз оглядел эту полянку. На ней все было по-прежнему: тихо, мирно, незыблемо и спокойно. Едва-едва колыхались под слабыми потоками теплого ветра листья деревьев и кустов, тихонько шепча и переговариваясь о чем-то. Где-то в их глубине пела зарянка, что-то клевала в траве трясогузка, дергая хвостом. От костра ни малейшего намека – и угли и выжженное место исчезли.

- Эй, князь, – донесся до него ироничный голос Рио, – пошевеливайся, я тебя ждать не буду! Отстанешь - пеняй на себя!

Эльф отвел назад плечи, выпрямляя осанку, и поспешил за уже успевшей отдалиться компанией, впереди которой твердо шагала Рио, уже снова накинувшая капюшон и спрятавшая лицо под белой маской, идеально скрывавшей все, что под ней.

Небо оставалось таким же чистым и безмятежным, как и раньше, на бескрайнем голубом ковре не проплывало ни единого пушка облаков, ни единого клочка рваной светлой ваты, разбросанной неведомым шутником. Солнце было все еще высоко, но чувствовалось, что оно уже ненавязчиво подумывало о нежной теплой постельке там внизу, за горизонтом. Дневной жар, навеянный высокой температурой, спадал и теперь лениво, но неотвратимо стлался по разгоряченной сухой почве. Здесь не было привычной густой зелени, ярких пятнышек диковинных цветов или мелодично журчащих ручейков. Земля была сухой и недружелюбной, довольно песчаной, с каменистыми примесями, рассыпавшей по округе круглешки гальки или маленьких валунов, между которыми лишь иногда застенчиво и робко просовывали свои стебельки-тростинки сухие желтые растения.

До самого края, насколько хватало глаз, раскинули свои таинственные саваны Северные Пустоши, наполненные тем, с чем раньше трем героям Войны Кольца не приходилось встречаться. Рио была права: власть Короля признавали повсюду, но только не здесь. Это были владения других народов, других правил, обычаев и традиций, тут все отличалось в корне, и на то, чтобы приготовиться к переменам, времени было не очень-то и много.

Цепочка путников быстро и без остановок пересекала эти степи, двигаясь на север, туда, куда их вела Рио. Леголас ступал последним, вслушиваясь в дыхание и сердцебиение этих доселе незнакомых и не представленных ему мест. Волосы его чуть развевались от редких потоков ветерка, в золотых длинных прядях словно бы затаилась капля солнечного света, без лишней скромности разливавшая свое сияние.

Эльф выглядел спокойным, хоть мысли его и были отнюдь не настолько безмятежными. Он думал, о том, что он пережил, о том, что видел, и о том, что ему только предстоит увидеть. Эта Рио, Великий Дракон, Белая Кин, последняя в своем роде… Что-то в ней, несмотря на внешнюю холодность и отстраненность, притягивало лихолесца, раньше с подобным он не сталкивался, и сердце наследника престола невольно сжималось от осознания того, что у этой девушки не было дома, в который она могла бы вернуться. Вольная, свободная, неукротимая и такая… одинокая. Он даже представлять не хотел, каково это – знать, что таких как ты больше нет и не будет. Но иногда размышления Леголаса отвлекались от мрачных коридоров души Кин и возвращались к родным и приятным лесным полянкам, родникам и дворцу его отца…

Обувь Арагорна, идущего третьим, мерно и четко скользила по песчаной земле. Следопыт, не обращая внимания на тепло, укутался в лориенскую накидку-хамелеон, и, изредка касаясь пальцами рукояти меча, продолжал следовать за новой проводницей. Королю Элессару довелось узреть немало удивительного и невероятного, многими дорогами он проследовал, со многими повстречался, немало друзей и соратников завел, но эта персона, эта живая легенда, о которой Митрандир поведал им недавно, заставила пересмотреть то, к чему Дунаданец привык. Его глаза без труда видели стену, возвышавшуюся вокруг девушки, непоколебимую изгородь, холодную как лед и обжигавшую как раскаленный добела металл. Быть единственным не очень-то приятно, а находиться в таком состоянии еще и без товарищей ужасно вдвойне!

Потом глухо постукивали подбитые железом башмаки Гимли. Гном, крепко сжимая руками верную секиру, все еще не остыл и продолжал беззвучно сыпать оскорблениями и ругательствами, представляя, как вызывает заносчивого рыжика на бой и повергает ее в пыль поражения. И все же что-то сыну Глоина подсказывало, что даже при всем своем великом и неизмеримом желании сразиться с ней, он никогда не победит. И тем более не догадается о том, кто или что мог бы это сделать. Воин без страха, воин без эмоций, воин, которому нечего терять – самый страшный и непредсказуемый противник. Тот, кто не боится, не пугается врага и без колебаний нанесет ему поражение, ежели представится возможность. И неожиданно для себя Гимли ловил себя на мысли, что когда-нибудь он попросит эту девушку научить его такому искусству.

Их размышления не были тайной для Рио. Она с легкостью читала в их душах, видела все сокровенное, все их тайные мечты и ужасы, надежды и опасения. Не было в этом ничего нового, она проделывала такое уже тысячи и тысячи раз, и за прожитые в одиночестве столетия это занятие стало само собой разумеющимся.

Рио ступала первой, уверенно и спокойно, нисколько не волнуясь и не переживая. Ее синий плащ равномерно колыхался у нее за спиной, и под лучами дневного ока его ткань казалась чешуйчатой и даже глянцевой, словно кожа дракона, и если напрячься, то можно было понять, что одежда была зачарованна, но не от изнашивания, а скорее от холода или тепла, или дождя, или ветра. Сапоги иногда зачерпывали серо-желтый песок, и замша посветлела под его тонким покровом.

Так в молчаливом, однообразном и монотонном походе, лишенном всяких бесед и разговоров, прошел день. Солнце покраснело, приобретя оттенок кровавого-оранжевого шелка, и, бросая длинные тени от всего, на что только натыкалось, сонно позевывая, пряталось за линию горизонта, готовясь к ночлегу. «Завтра будет ветер…» – подумала Рио и, почувствовав тонкое колебание нитей энергии, прищурилась. – «Сильный ветер…»

Небо стало пурпурно розовым, и появившиеся недавно перистые облака с удовольствием окрасились в эту вечернюю палитру цветов. Но никто не останавливался. Как и сказала девушка, ночь должна была послужить им прикрытием для дальнейшего передвижения, обеспечивая еще сохранявшимся теплом, ибо на следующее утро они должны были достигнуть следующего перелеска и там уже отдохнуть.

Перед тем, как опустились сумерки, Рио пробормотала несколько слов, создав вокруг каждого из ее маленького отряда слабо мерцающие купола, которые сжались и обволокли их, повторяя все контуры.

- Это поможет вам не замерзнуть, если что. Да и мне так будет сподручнее найти вас, коли соизволите потеряться - темнота в степях не та, что там, откуда вы пришли. Она куда более суровая, – произнесла Рио, на пару мгновений отодвинув маску на лоб. – Постарайтесь не отставать, не хочу тратить время на вас, если вам заблагорассудится сбиться в сторону.

========== Глава 6, в которой встречаются ночные чудеса. ==========

С наступлением ночи небо очистилось от тонких перышек облачков и прояснилось. Легкий ветер витал над землей, перегоняя над плоскими равнинами еще прогретый со дня воздух, и хотя чувствовалось, что явно холодало, тепло сохранялось над степями, да и магические купола прекрасно выполняли свою роль.

Темнота, упавшая со всех сторон, казалось, нисколько не смущала Кин – она шла так же как и раньше, четко и ровно отмеряя шаг за шагом и ни разу не сбившись. Правда, маску она все же сняла и, откинув назад капюшон, продолжала идти.

Рядом с ней ступал Арагорн, зорко всматриваясь в непроглядный мрак и держа одну руку на эфесе меча. Следопыт нервничал. Раньше он не попадал в подобные места, за исключением Подземелий Мории, разумеется, и обострившиеся чувства громко говорили ему, что уж лучше быть подготовленным к неожиданностям, чем умереть от неизвестно чего.

Третьим постукивал башмаками Гимли, то и дело шумно зевавший и моргавший глазами в отчаянных попытках не уснуть. Гному было плевать на всех и вся с самой вершины Карадраса, он просто мечтал поспать, завалиться где-нибудь, сунуть под голову кулак и провалиться в царство Морфея. Но показывать слабость средиземец так же чрезвычайно не хотел, поэтому, скрипя зубами, упрямо двигался вперед.

Последним раздавался тихий, почти неуловимый шорох сапог Леголас, который, в отличие от своих путников, ничего не стремился доказать и ни к чему не придирался. Стойкая эльфийская натура ни разу его не подводила и сейчас как никогда ему помогала. В какие только переделки не забрасывала его судьба! Но он все же уцелел, пробился сквозь немыслимые испытания и в данный момент всего-навсего столкнулся с еще одним. Не думая о возможных неприятностях, лихолесец спокойно следовал за своими спутниками, напевая в уме мотив какой-то умиротворяющей песенки.

Густой темно-синий свод небесного полотнища, невидимого в это время суток, окончательно стряхнул с себя последние клочки облачков, и в темноте, беспрепятственно раскинувшей рукава своей мантии над степями, ярко и незыблемо засияла россыпь звезд.

Это небо ей не наскучит никогда… Рио это прекрасно знала и в душе радовалась, что хоть что-то в этом мире оставалось практически неизменным с течением ее многовековой жизни. Она могла смотреть на них часами, целыми днями, забыв абсолютно обо всем. Звезд бесконечное множество, они все разные, неугомонные и неукротимые и такие невероятно мудрые. Их огни напоминали то крупинки бисера, рассыпанного по шелковым простыням, то горящие угольки, ослепительно яркие, похожие на огни самоцветов из древних сокровищниц, попавших под лучи горячего любопытного солнца. Они безмолвно наблюдали с высоты за тем, что происходило внизу, и иногда тихонько сверкали, будто перешептываясь и перекликаясь новостями.

Она слышала каждое их слово, каждый лепет или невольный вскрик, различала тонкие и неуловимые как паутинка звуки и кончиками пальцев неуловимо перебирала нити энергии, простиравшихся повсюду. Это был ее дар, ее исключительный и неповторимый дар, родившийся вместе с ней и ставший ее неотъемлемой частью. Дар, составлявший ее саму; дар, который не мог никогда исчезнуть; дар, который она несла сквозь тысячелетия и, несмотря на всю его тяжесть, не просила никого о помощи. Дар, хранивший все ее чувства и эмоции, все воспоминания о том, что было, есть и даже о том, что могло бы быть.

Рио не считала это проклятьем. Нередко, когда она оставалась наедине с собой, лишь эти яркие моменты ее прошлого отгоняли тоску и печаль. Валар Эрэссэя… Одинокий Ангел… Да, так ее многие называли – воин, идущий наперекор судьбе, плетущий свою собственную историю, но всегда без компании, без поддержки, всегда… Воин, чьего истинного имени никто не знал и вероятно не узнает никогда. Она не скажет, это не нужно. Прозвища разных народов вполне устраивали ее, и менять это не хотелось. Ее сердце уже приноровилось к тому, что это останется загадкой до конца времен, загадкой ее вселенной, ее мира, ее души…

Звезды сохранили следы былого, все отпечатки, все неровности и шероховатости ее жизни. Она смотрела на них как на книгу, листала страницу за страницей, перечитывая вновь и вновь, но понимала… и принимала, что возврата к ушедшему нет. Она не в силах попасть обратно, изменить что-нибудь, повернуть в другую сторону. Нет, это невозможно, и приходилось смириться и продолжать существовать. Единственная отныне и навсегда, самая последняя из рода древних Повелителей Энергии, Великий Дракон, Белая Кин…

Было уже давно за полночь, когда краем глаза Леголас уловил какое-то движение. Эльф моргнул, решив, что ему показалось, но колебание повторилось, потом снова и снова. Путники остановились, точнее, остановились только Арагорн, Леголас и Гимли. Рио, не обратив на это внимания, продолжала идти, задумавшись о своем. Что-то снова мелькнуло, еще и еще. Лихолесец почти бегом нагнал проводницу и вцепился ей в локоть.

- Что происходит? – прошептал он, свободной рукой вытягивая стрелу.

Девушка резко обернулась к нему, и в темноте неестественно засветились ярко-голубые аквамариновые глаза. Средиземец вздрогнул от этого взгляда, пронизывавшего до костей, но пальцев не разжал.

- О чем ты? – спокойно спросила она, проигнорировав волнение эльфа.

- Об этом! – Гимли подобнее перехватил секиру и состроил свирепое выражение лица. – Что это еще за чертовщина?

Опять и опять что-то двигалось во мраке. Какие-то очертания, искры, слабые сполохи. Они постепенно набирались силу, становясь видимее и формируя что-то явно необычное. Это явление напоминало северное сияние. Это было ломкое рыхлое свечение, словно бы в воздухе колебались ткани неведомых занавесей, менявших свои цвета при малейшем шорохе. Как потревоженные ветром воды кристального пруда они колыхались, извивались, пересекались друг с другом, закручивались, распускались и начинали все заново. Каждый поток этого сверкания был наполнен блеском и мерцанием, напоминавшим чудотворную палитру загадочного художника, приступившего к своему излюбленному занятию и украшавшего бесконечную ткань холста все новыми и новыми узорами.

Путешественники замерли, нервно оборачиваясь в разные стороны и держась за оружие. Только Рио осталась невозмутимой как скала.

- Ты бы опустил топор-то, – бросила она гному.

- Еще чего! – возмущенно фыркнул тот. – Пока не узнаю, что тут творится, и не подумаю!

- Не думать? Да, это определенно твое, – насмешливо отозвалась Рио и дернула уголком губ, улыбнувшись на короткое мгновение. – Ты хочешь сразиться с lome silme?

- С чем-чем? – не понял Гимли.

Девушка уныло вздохнула, театрально смахнув слезу, и, высвободившись из цепких пальцев Леголаса, зашагала вперед. Эльф устремился следом.

- Что за lome silme? Я о таком не слышал.

- Конечно! А ты как думал? Я же уже говорила: это не то, к чему вы привыкли, это степи. Тут все иначе. Ночное сияние, вот что это! Ничего особенно для этих мест. Наслаждайтесь, оно протянет почти до восхода, – и Рио замолчала. При этих последних словах Леголас заметил в глубине потускневших синих озер, снова ставших прежними, мимолетную грусть и тоску и еще что-то. Что-то старое и знакомое, что-то новое и непонятное, что-то необъяснимое и притягательное…

========== Глава 7, в которой путники устраивают привал. ==========

Они продолжали в молчании идти до самого утра, не останавливаясь, не нарушая тишины, распростершейся над огромными степями. Lome silme, иногда становившееся похожим на стаи мерцающих светлячков, испещрило собой все пространство вокруг, и сверкающие занавеси, наполненные сияниями многочисленных кристаллов-миражей, сопровождали путешественников до тех пор, пока небо над их головами не посветлело и не окрасилось первыми проблесками сонного, еще не проснувшегося солнышка.

Гимли к тому моменту уже зевал так, что, казалось, у него скоро челюсть просто вывихнется. Арагорн не выражал никаких эмоций, безмолвно шагая по сухой неприветливой земле, но в мыслях уже сами собой начали возникать ненавязчивые идеи о привале. Леголас же просто наслаждался пейзажами и природой, хоть и скудной, но занятной. Рио не проявляла ни единого признака чувств, двигаясь все так же равномерно и спокойно.

Тем временем пером Жар-птицы неторопливо писалась история нового восхода, тихонько шелестя раскрываемыми страницами пока что не протершего глаза неба и встречая рождение зари. Золотистые лучики прочертили тоненькими змейками воздух, наполняя его светом приближающегося дня. Недавно проступившие в голубых далях пушистые перышки облаков поменяли свои наряды и теперь с наслаждением впитывали новые краски. Тепло, сохранявшееся в течение всего ночного перехода, угасло как свеча под порывом теплого ветра, и если бы не защитная магия, надежно укрывавшая путешественников, они бы очень быстро замерзли. Мельком Леголас заметил, как Рио поежилась и поплотнее закуталась в синий плащ, сменивший оттенок на зеленовато-ультрамариновый.

«Странно, – подумал эльф, – ее одежда ведь вроде как защищена от холодов и непогоды. С чего вдруг такое?» Но вслух он выразить свои мысли не рискнул, шестым чувством ощущая исходящее от спины их проводницы раздражение, резко подскочившее с наступлением утра, и принялся прокручивать в памяти пережитые моменты из леса Фангорна.

Рио озлобилась и нервничала вовсе не из-за своих спутников, которые давно могли бы сидеть у нее в печенках, и не из-за перепада температуры. Нити энергии начали внезапно со страшной силой колебаться, каждая из вибраций гулким эхом прокатывалась по телу девушки, отзываясь мимолетными вспышками во всех мускулах и ударяя по сердцу и старому шраму на груди. Никогда прежде такого не происходило, и это весьма сильно действовало на нервы. Спокойствие улетучилось легким дымком, забыв помахать на прощание ручкой, и на его место пришла тревога, смятение и волнение. Что могло вызвать подобное? Она не понимала, не понимала совершенно.

В уме всплывали картинки замершего прошлого, насыщенные красками, событиями и бог весть знает чем еще. Каждый сохранившейся в ее душе день тут же подсказывал сотни и сотни вариантов объяснений, но они все были слишком плоскими и невзрачными. В них не находилось ничего, что было бы хоть мало-мальски похоже на происходившее сейчас. «Не нравится мне это», – проворчала про себя Рио, еще сильнее запахивая плащ. Ее бил озноб, и прошибал холодный пот – слишком много неожиданностей даже для нее. И весьма плохих неожиданностей. – «Ох, как не нравится! Выясню, кто это творит - руки пообрываю! Тоже мне, нашлись дураки без ума, без совести! Проклятье!..»

Лицо ее оставалось беспристрастным, зато в глазах металась настоящая бессердечная буря, безжалостная и абсолютно до крайности взбешенная. Под внезапными порывами вдруг появившегося ветра взъерошенные рыжие волосы словно пропитались пламенем, и по красным прядям, выбивавшимся из-под накинутого капюшона, побежали раскаленные искры. Со стороны это могло показаться игрой света, но на деле все обстояло куда серьезнее. Рио была просто в ярости, и огонь – стихия, в которой она чувствовала себя лучше всего, – совершенно явственно отражал сейчас ее чувства. Движения тоже стали резкими, негодующими, вокруг расползались и беспрерывно жалились невидимые щупальца энергии.

Ее спутники почуяли это и приняли весьма благоразумное решение – слегка отстать, чтобы дать девушке остынуть. Арагорн чуть щурился, наблюдая за этим, и непроизвольно то и дело прикасался к рукояти Андрила – Следопыт встревожился от такой резкой перемены настроения Кин. Гимли, похоже, тоже явно нервничал, он потирал топор и неясно бормотал что-то себе под нос – даже стойкого гнома ввели в смущение и неуверенность та запальчивость и раздражение, чей аромат прекрасно до него доходил. Леголас продолжал идти как можно спокойнее, сжав пальцы в кулаки и пристально наблюдая за проводницей. Его интуиция громко подсказывала: «Не суйся, не то пришибут и не заметят!», и привыкший доверять ей эльф умерил порывы поинтересоваться у Рио, в чем все-таки дело, и сделал вывод, что стоит подождать.

И правильно. Через некоторое время гнев Белой унялся, волны злости опали, и фигура снова стала невозмутимой и холодной как прежде. Девушка прекрасно понимала, что это ее поведение не укрылось от любопытства троих средиземцев, но они не станут доставать ее, по крайней мере, пока. Насколько их хватит – неизвестно. Предводитель Дунаданов не будет надоедать – он терпелив и ненастырен и если понимает, что лучше не открывать рот – не откроет. С эльфийским князьком та же история – засунет все в долгий ящик, его народ славится выдержкой, так что можно пока о нем забыть, но вот гном… С гномом хлопот не оберешься, и как только представится возможность, он изольет на нее поток вопросов, и если в прошлый раз все ограничилось лишь хиленьким ударом в грудь, то сегодня она может ненароком сломать ему нос за излишнюю настойчивость.

«Притворюсь, что все в порядке», – поставила заключительную точку в размышлениях Рио. – «Пусть ломают себе голову, буду молчать как рыба. Благо я это хорошо умею. Если надо. О, а вот и привал! Добрались».

И в самом деле, впереди, меньше чем в миле, показались невысокие стены деревьев. Постепенно они увеличились в росте, превратившись в дубы, клены и ольхи и бодро зашелестев темно-зеленой листовой, издававшей тихое шептание-пение. Степная иссушенная почва и пески медленно сползли в тонкий и неустойчивый, но приметный и отчетливый травянистый покров, перемешанный со скользким и блестящим на вид изумрудным мхом. Кое-где высовывались увлеченные глазки цветочков, явно оживившихся при появлении новых обитателей сего маленького мирка, отделенного от остального, куда более вялого и бесцветного, пространства. Здесь же жизнь била во всю, мирно журчали несколько ручейков, бежавших среди зарослей кустарников, в кронах иногда перекликались птицы.

В Северных Пустошах, где погода сурова, а климат жесток, подобные места можно считать настоящими чудесами, но, как уже упоминалось ранее, все тут начало меняться, и теперь такие явления стали в порядке вещей для всех. Кроме Кин, которая исходившая эти просторы вдоль и поперек не по одному разу, явно не особо радовалась этому и старалась как можно быстрее найти причину происходящего. В этом маленьком перелеске бурлила энергия, живая, теплая, светлая. Как она сюда попала?

Поднимался ветер, вчерашнее красное солнце давало о себе знать, резкие потоки воздуха налетали с разных сторон, и этот оазис спокойствия стал маленьким островком, вокруг которого медленно стала разыгрываться песчаная, пусть и слабая, но все же буря. Рио не стала рисковать и попросту создала вокруг этого места защитный купол, не пропускавший ничего внутрь.

Гимли кинул в сторону топор и со сладким стоном упал на спину прямо на траву и довольно вытянул конечности. Арагорн устроился возле дерева, расслабленно оперевшись на него спиной и прикрыв глаза. Следопыт устал от долгого пути, даже беря в расчет вчерашний отдых, но неделя беспрерывной погони до этого не растаяла бесследно, и организм требовал передышки.

Леголас сложил оружие и, найдя по звуку самый ближний родник, с наслаждением погрузил руки в прохладную свежую воду, а потом окунул и лицо и, вынырнув, улыбнулся, чувствуя стекающие по запыленной коже бодрящие струйки. Но неожиданно он насторожился, дернув ушами как потревоженная косуля, и прислушался.

Все было по-прежнему спокойно, но что-то определенно стало другим, каким-то не таким, более нервирующим, играющим на нервах. Мирная картина выглядела как-то уж слишком безоблачно.

- Ты тоже это чувствуешь, – несколько безразлично и не удивленно бросил кто-то позади него. Эльф дернулся и резко обернулся. Рядом стояла Рио, уже без лука и мечей, снявшая плащ, избавившаяся от наручей и закатавшая рукава рубахи до локтей. – Разумеется, чувствуешь, ты уже говорил, – добавила она с легким фырканьем.

- Ты о чем? – спросил Леголас.

- Об этом обо всем, – Рио обвела взглядом пространство вокруг. – Это неестественно. Это неправильно! Совсем, – девушка помолчала, потом помотала головой и отмахнулась. – Ладно, забудь.

Она слегка дернула запястьями, и от воды отделилось несколько тонких струек. Извиваясь подобно причудливым змейкам, они поднялись на уровень ее лба и начали закручиваться, набирая в кольцо все новые и новые потоки. Под конец сформировался большой водяной шар. Рио щелкнула пальцами, и колеблющаяся масса, поднявшись на нею, с негромким «Бум!» лопнула, окатив ее до самых пят студеной влагой. Леголас от неожиданности вытаращился, а Рио даже не обратила на это внимания, с наслаждением вжав голову в плечи и вздрагивая.

- Нет ничего лучше ледяного душа, когда нужно прочистить мозги, – хмыкнула девушка и, отбросив от лица намокшие огненные волосы, посмотрела на лихолесца – тот только растерянного моргал. Рио усмехнулась и, вздохнув, улыбнулась ему. – Что смотришь, князь прекрасный? – осведомилась она и подалась вперед. – Вставай давай и бегом переодеваться. Простудишься - я тебя лечить не буду!

Лишь сейчас Леголас осознал, что магический трюк Рио и его порядочно облил. Он сжал протянутую руку, отметив мимолетом, что хватка у их новой спутницы была неслабенькая, мягко говоря, и, выпрямившись, благодарно кивнул и направился к месту, где остановились остальные. Кин проводила его глазами, пока он не скрылся за пышным кустом дикого малинника и уставилась на свою ладонь.

- Чего это я? – пробормотала она, в недоумении прищурившись. – Он и сам бы справился… Не ребенок, вроде как, давно уже не ребенок… – и, задрав голову, вгляделась в голубые дали неба. Ей вдруг вспомнились стих ее младшей сестренки, которая из-за своей нешуточности всегда казалась старше и серьезнее.

Каждый сам волен выбрать свой путь,

Что будет чрез жизнь всю проложен.

И ищем во всём мы суть,

И думаем, что смысл быть должен.

Что мы для чего-то нужны,

И в мире свой след мы оставим,

Что наши жизни важны,

Раз сюда нас с тобой ниспослали.

Но живём мы и тратим себя

На то, что не нужно, не важно,

А вспомним об этом тогда,

Когда жить становится страшно.

Когда дни быстрее текут,

Когда осень сменяет зиму,

Когда годы за годом идут,

Когда больше не ждёшь ты весну…

Новый день может стать последним,

И мысль эта давит грудь,

А мы от этого слепнем

И не можем спокойно уснуть.

Мы хотим всё вернуть и продолжить

Этот путь, что зовётся жизнью,

И судьбу свою заново свить,

Только новой и прочной нитью.

Чтоб она засверкала красками,

Чтоб светилась под Солнцем всегда,

Чтоб не прятались мы под масками,

И не стыдились себя никогда… [1]

- Как же ты это любишь, Сулмелдис… – хмыкнула девушка и отвела назад плечи. – Подкидывать воспоминания… Да… – она присела и растянулась на земле, положив руки под затылок и опустив веки. Надо было передохнуть…

[1] Стихотворение позаимствовано с сайта Я – Поэт.

========== Глава 8, в которой ставится ультиматум. ==========

Там было темно. Хотя, правильнее было бы сказать, что там не было света. Совершенно никакого. Все заволокла туманная пелена сумрака, она качалась, колебалась, меняла свои очертания, но не пропускала ни единого лучика, словно бы поглощая любое, даже самое слабое его поползновение. Как будто на глаза надели повязку, но не прижали вплотную к коже, оставляя небольшое пространство между тканью и лицом, и это самое пространство начинало наполняться силуэтами и тенями, возникавшими по воле воображения.

Там было холодно. Ни одного теплого дуновения, ни одного порыва воздуха, только леденящее ощущение мороза, пробегавшего цепкими студеными пальцами по телу, вызывая невольно содрогание и волнение. Сердце колотилось где-то в ушах, трепыхалось как перепуганная пичужка, пойманная в цепкую хватку рук и сейчас пытавшаяся вырваться. Дыхание было частым, сбивчивым и неровным, как после долгой-долгой пробежки, но Рио прекрасно знала, что и в этом случае с ней бы такого не было. Тут виной являлась не неизвестная погоня, а кое-что совсем другое. Очень темное. Очень сильное. Очень знакомое…

Тут не было привычных нитей энергии. Впрочем, нет, они по-прежнему скользили в своих бесконечных направления, но то были совсем другие ленты, чужие, недружелюбные, а прикосновение к ним откликалось непроизвольными вздохами боли и колючими вспышками электрических ударов в груди. Эта сила косвенно отличалась от любой, с которой она когда-либо имела дело, отличалась настолько, что каждое ощущение ее было равнозначно жгучему неописуемому холоду, когда ладонь опускается на лед. Горячий лед.

Вдруг стало светло, но не от того, что спала завеса, а от того, что глаза вдруг оказались больше не закованы в монотонную тень. Взгляду открылась огромная равнина, без конца и без края. Она тянулась вдаль, похожая на отполированную гладкую поверхность. Кремовые и перламутровые оттенки смешивались с бурыми тенями, отраставшими от разных неровностей и холмиков. Но красоты не было, оставались только не сравнимые ни с чем тяжесть и страх.

Потом взор перекинулся дальше, приближаясь к гигантскому обрыву, буквально дыре, овальной формы, обваливавшемуся в бездну. Но на нем внимание задержалось ненадолго, ибо неведомая рука уже через мгновение утянула сознание Рио туда, в непроглядный сумрак, в глубину, в эту пустоту… Сперва зрение вновь отказалось приносить пользу, но затем в кромешной тьме блеснул какой-то огонек.

Слабый и призрачный поначалу, он нарастал, постепенно обретая форму и размеры и под конец превратился в огромной высоты древний замок со множеством шпилей, башен, со стенами, не ведавшими слабости и поражений, и могучими вратами, напоминавшими собой закрытую пасть отвратительного существа без роду, без имени. От всей этой крепости так и веяло холодом и смертью, они чувствовались абсолютно везде. Мертвенное синее сияние распространялось от сооружения, плыло волнами, и только острый глаз Драйк Кина сумел подсказать ей, что свет этот был насквозь пропитан чумой, беспощадностью и гнетом.

Нарастал какой-то звенящий дребезжащий звон, от него отчаянно кружилась голова, и все стремительно поплыло дрожащими мутными кругами. И тут внезапно стало ясно: кто-то усердно пытался пробиться в сознание Белой Кин, которая, поняв это, моментально ощетинилась, приготовившись к бою с неведомым ей противником. Положение становилось все более серьезным, это противостояние не могло продолжаться вечно, враг не отступал, а наоборот только давил, и оставался лишь один выход…

Рио резко вдохнула и села, согнув ноги в коленях. Пальцы непроизвольно зашарили по земле и вцепились в росшую на полянке траву. Все так же мирно и безмятежно журчал родник рядышком, и его маленькие волны блестели под лучами дневного солнца. Покачивались под ветром кроны деревьев вокруг, заинтересованно моргали глазки любопытных цветочков, и где-то невдалеке перекликались между собой пересмешники.

Тут было спокойно и тепло, не чувствовалось и малейшего присутствия того, что было так явственно во сне, но девушка знала, что это была не простая иллюзия, навеянная усталостью, – это было предупреждение, предостережение, послание. Для нее. Потому что только ей было дано разобраться, что там к чему, но сейчас разум не подкидывал достойного объяснения.

- Corma. Lumbule. Faire cale. Cotumo, – четко разделяя слова, произнесла Рио и откинула со лба рыжую прядь и хмыкнула. – Кольцо. Тьма. Призрачный свет. Враг. Кто бы пояснил? Давно такого уже не было… Сколько я не видела снов? Лет триста? Или четыреста с половиной?.. Уже и не припомню…

Было уже за полдень, солнце встало довольно высоко, и Рио без труда ощущала жар, царивший над плоскими как лист бумаги степями. Им придется прождать еще несколько часов, прежде чем дневное светило начнет клониться к горизонту, а марево – спадать следом за ним. До этого момента придется чем-то себя занять, но под этим «чем-то» подразумевалось выяснить, каким же образом в этих сухих жестоких краях родился оазис жизни?

Рио чувствовала потоки энергии, которые витали вокруг, но они не стремились распространиться за пределы этого места, скорее наоборот – они будто бы цеплялись за него и вертелись по спирали, создавая вихри, которые мог воспринимать лишь Драйк Кин. Но откуда пришла эта мощь? Что послужило причиной ее такого поведения? Нити тянутся повсюду, но они редко разрываются на части, а эти сделали именно так. Они словно бы чего-то… боялись. И это отнюдь не первый случай.

Рио соврала. При самой первой встрече с ее новыми спутниками она сказала им, что ничего не чувствует. Ложь! Перемены были, и немаленькие, но утвердившийся характер странника-затворника вынудил ее сказать неправду. Сознательно солгать из-за появившегося отчаянного желания избавиться от ненужного балласта и как всегда продолжать свой путь в полнейшем одиночестве. У нее никогда не было компании, а в вечных скитаниях она полагалась лишь на саму себя и на свой опыт. Это вошло в привычку, и нарушать ее совсем не хотелось.

Может, ей сбежать? И оставить их тут? Глядишь, поймут, что к чему, и вернутся туда, откуда появились, не дураки ведь, чтобы так подставляться. А если дураки? Если ими движет не любопытство и желание насолить, а стремление спасти что-то очень дорогое, как они и говорили? В этом случае ее поступок будет чистой воды эгоизмом и только. Но рисковать будущим тех, у кого оно еще есть и чья жизнь настолько бесценна, она не особо стремилась.

Арагорн, сын Араторна, вождь Дунаданов, потомок Исилдура, законный Король Воссоединённого королевства Гондора и Арнора, Запада и Белого Древа, Повелитель Западных земель, Элессар… Вне всякого сомнения, это имя дала ему Владычица Галариэль. Все, кто был с ней связан, носили на себе своеобразную печать, которую Рио могла отличить без труда. Но упоминания о старых друзьях вносили в ее сердце безмерную печаль. Она оставила их позади, решив никогда не оборачиваться, отгородилась от светлых воспоминаний, и каждое вмешательство в них отзывалось глухой болью в душе. Вот почему она с таким надрывом произнесла прозвище Следопыта…

Гимли, сын Глоина, такой отважный, самоотверженный, но несдержанный. Вынесет ли он то, с чем столкнется в Северных Пустошах?.. Леголас, сын Трандуила, правителя Северного Лихолесья, умный, сильный, с горячим сердцем, которое пока что не нашло себе достойной пары… Их всех ждет столько хорошего, теплого, там, у них за спинами. А с ней какая судьба их ждет? Сгинуть в неизвестности? Пасть, пытаясь защитить того, кто и умереть-то толком не может? Потерять рассудок? Лишиться души?

- Проклятье… – бросила себе под нос Рио и потерла переносицу. – И как меня угораздило с ними связаться? Упрямые как стадо баранов поутру. Хватит, надо с этим заканчивать, пусть убираются на все четыре стороны! У меня своя миссия, и им в ней места нет!

Девушка резко поднялась и, отряхнувшись, направилась туда, где устроили привал ее компаньоны. Кто-то уже разжег небольшой костер, и гном, сидя возле огня, медленно поджаривал куски мяса – очевидно, недавно ему посчастливилось поймать оленя. Арагорн, прислонившись спиной к дереву, чистил меч. Леголас во что-то зорко вглядывался, стоя возле кустов и обратив взор туда, где зеленый покров травы заканчивался и начиналась сухая земля.

При появлении Рио, уже опять надевшей свой темно-синий плащ и боевое обмундирование, внимание всех троих переключилось на нее. Она же скрестила руки на груди и очень долго ничего не произносила, подбирая слова, которые не были бы настолько саркастичными.

- Вы говорили, вам явилось предзнаменование беды, да? – Рио говорила тихим отчетливым голосом. Но в нем не было прежней стали и холодности, он как будто подернулся туманом. Всякая язвительность исчезла, осталось только… только что-то иное. Грусть, едва уловимая печаль, словно сокрушение. – Тьма снова поднимается. И вы отправились за мной, чтобы что? Чтобы я помогла вам ее одолеть? Чтобы обратила в ничто ваши тревоги? Чтобы убедить вас в том, что все в порядке? Какая у вас цель?

Если первое, то нам с вами не по пути. Хотя, нет, нам по-всякому не по пути. Там, куда я иду, вам не выжить! Эти места наполнены смертью, а то, что ее вызвало, настолько могущественно, что вы даже и понять не успеете, что вас уже лишили жизни! И это в лучшем случае. А в худшем вы окажетесь там, где вас вечно будут раздирать невыносимые мучения, и даже при всем своем желании вы не сможете умереть. И вообще, вам есть, что терять. В отличие от меня. Мои мосты уже сожжены, их не построить заново, а пепел настолько горячий, что к нему и близко не подойти.

Вы сражались с Мраком раньше, и я не спорю, что у вас имеется опыт, но в данном случае он не поможет. Этот противник вам попросту не по зубам! Вы его не одолеете, а лишь зря пострадаете. И потом… – пауза, буквально в секунду, – вы - моя первая и, если можно так выразиться, признанная компания, и я не хочу принимать груз того, что потащила вас на плаху!

Я прошу вас не делать неверный выбор, а забыть все, что произошло за последние несколько недель, и вернуться. Пока еще есть возможность. Если дадите мне немного времени, я смогу сотворить необходимое заклинание и перенесу вас обратно туда, куда захотите. Рохан, Минас Тирит, мне без разницы, главное - подальше отсюда! И от меня. Это мое последнее предупреждение. Если не послушаетесь, я вас тут прямо и брошу. Моих следов вы больше не найдете, и вам придется отступить.

Рио замолчала и втянула носом воздух, слегка задирая подбородок, словно бы готовясь к худшему. Ее спутники не проронили ни слова, безмолвно выслушав этот монолог, но пока он длился, эмоции на их лицах прошли все стадии от непонимания и удивления до полной растерянности и сильной тревоги.

Арагорн, отложив Андрил на землю, выпрямился как струна и неподвижно замер. Он был готов к неожиданностям и опасностям, но только не к тому, что сказала Рио. Ранняя ее отстраненность сменилась волнением, она переживала за них, хоть и старалась не показывать этого. Они больше не были для нее обузой, а вместо этого стали… чем-то вроде приятелей, пускай и с большой натяжкой, и она стремилась не подвергать их угрозе смерти. Это была своеобразная забота… Но ведь он уже сделал свой выбор, так что…

Гимли стоял с наполовину разинутым ртом. Не от изумления, а от осознания ее переживаний за них. А ведь на первых порах она их практически презирала, они были ей не ровня и близко с этим не находились, но тем не менее им было позволено присоединиться к ней. И за эти двое суток ее мнение кардинально изменилось. Гном, конечно же, очень жаждал вернуться, там было спокойно и мирно, да и мимо не шастали всякие нахальные рыжики, там они были героями. Но здесь… здесь была эта одинокая и отрешенная личность, к которой их странным образом притягивало. Не ее сила или умение вести бой – хотя и это тоже – а скорее что-то изнутри: характер, душа, то, что она излучала. Но решение уже было принято давно, поэтому…

Леголас, не моргая, пристально всматривался в девушку, застывшую напротив него с отсутствующим видом. Когда они столкнулись с ней недавно, она без колебаний готова была убить его, да и ее отношение к нему и к его соратникам была, мягко выражаясь, не больно-то уважительным. Лишние проблемы не были ей нужны – Рио ясно давала им это понять – однако сейчас она ставила перед ними совершенно другую истину: они не были ей безразличны, и в свойственной ей манере она делала попытки донести до них эту истину. Но эльф сердцем чувствовал, что в глубине сознания отшельника шевелилась надежда, что они откажутся и настоят на своем присутствии рядом с ней. И так тонкая печаль в ее голосе… Она тянулась к друзьям, мечтала о них, но отталкивала из-за страха потерять. Но разве он не знал, на что согласился?..

- Ну, так как? – Рио решительно прервала повисшую нервирующую тишину. – Сами уйдете, или мне это сделать?

- Мы не уйдем, – Арагорн произнес это, четко разделяя интонацией слова.

- Понятно, – кивнула девушка. Кажется, этот ответ ее не поразил, как будто она этого ожидала. – Ваше дело. Значит, придется мне.

- Ты его не поняла, – почти что перебил ее Гимли. – Мы не уйдем, а продолжим путь вместе с тобой. Независимо от твоего желания!

Кин уставилась на него, широко распахнув глаза. В синих глазах моментально возродилась прежняя колкость, а из горла вырвался хриплый смешок.

- Продолжите путь вместе со мной? – презрительно фыркнула она. – Не мелите чушь! Я поставила вам условия: либо вы, либо я. Первый вариант вас не устроил, значит, остается только второй. И ваше мнение по этому поводу меня совершенно не интересует! Я все уже объяснила.

- Да, но наши мотивы тебе ведь известны, – Следопыт развел руками. – И я прошу тебя выслушать нас еще раз.

Мы делаем это ради того, что нам всем так дорого. Мы понимали, чем это может обернуться, и были к этому готовы. Война, через которую мы прошли, этот ужас, царивший в Средиземье, закалил нас многочисленными жестокими боями и потерями, от которых боль от ран становилась ничем по сравнению с болью сердца! Конечно, нам хочется от всего этого отдохнуть и постараться забыть этот ужас, но мы не можем позволить, чтобы история снова повторилась. И тем более не допустим, чтобы против этого нового врага выступал лишь один человек, пусть он и является самим Великим Драконом!

Это же будет несправедливо - взваливать всю задачу на плечи легендарного воина, ожидая, что он беспрекословно подчинится. И для нас будет честью оказывать содействие до тех пор, пока это будет нужно. Но я тебе обещаю, что когда в нас не будет больше нужды, мы тебя оставим. Но сейчас для этого еще рано, мы ведь даже еще не выяснили, из-за чего Тьма опять поднимается. Ты - умная девушка, Рио, ты сильна, и ты мудра. Посуди сама: не правильнее ли принять нашу помощь, которую мы предлагаем тебе по доброй воле? Разве она не нужна тебе - поддержка?

Пока он говорил, Белая Кин смотрела на него, немного прищурившись, как будто бы оценивая и взвешивая все возможности. И почему она вообще его слушает? Было бы гораздо проще дернуть пару нитей энергий и перенестись за много-много миль от этих троих, чтобы они ей больше не досаждали!

Дунадан тоже не глуп, он рассудителен и справедлив и способен принять нужное и правильное решение. Он смотрит прямо, ровно, не отводит взгляда, решительный. Гном просто пойдет туда же, куда его друзья, он им всецело предан – этовидно по его характеру и самому естеству, эдакая слепая безудержная вера. А вот сын Короля Трандуила… Эльфийский князь так и не изрек ни единого звука, а, плотно сомкнув губы, наблюдал за ней, но мысли свои на сей раз он умудрился более-менее спрятать. Но обрывки их все равно доносились до Рио. «Заслуживает помощи… такая холодная… жалость… слишком одинокая… не отступим… надо защищать…»

- Господа, а вам не кажется, что это уже нахальство в высшей степени? – осведомилась девушка тоном, не предвещавшим ничего хорошего. – Неужели я недостаточно ясно выразилась? Вы. Мне. Там. Не нужны. Абсолютно! Это не развлекательная прогулка, поймите уже! Саурон, с которым вы имели дело раньше, по сравнению с тем, что затаилось впереди, - сущий несмышленый ребенок! А это… это другое… Это чересчур рискованно для вас, вы не переживете столкновения с этим! А ваши близкие? Они заслуживают того, чтобы вас потерять, после всего, через что они и вы прошли?

По-моему, это чистой воды эгоизм по отношению к ним. Я уже сказала, мне нечего терять. Поэтому я продолжу этот путь одна. И если вас не надо никуда подбрасывать, то я прямо же сейчас отсюда уйду, поскольку общение с вами неизменно заводит меня в полный тупик!

Возразить ей никто ничего не успел. Глаза Рио моментально засветились, красный огонек зародился в них, и прежде чем кто-либо попытался ее остановить, Рио стукнула пальцами по невидимым нитям и пропала в короткой вспышке.

Их цель снова исчезла, но на сей раз за ней не осталось никаких следов…

От Автора:

эта часть получилась больше, чем ожидалось. Следующая будет, наверное, поменьше. Но потом размер написанного опять увеличится. Во всяком случае, я так планирую.

========== Глава 9, в которой гном спорит, а человек и эльф решают не сдаваться. ==========

Опять тишина. В последнее время это уже начало входить в привычку: слишком часто случалось что-то непредвиденное или же то, что они не могли предотвратить. Как-то это слегка раздражало. Гимли этого как раз и не скрывал: тяжелый как молот взгляд гнома говорил о многом, а то, как он вцепился в свою секиру, только подтверждало это.

- Как же она мне надоела! – прорычал наконец сын Глоина и, коротко рявкнув мало приятные для слуха слова, обрушил удар топора на землю. – То заставляет нас гнаться за ней через половину Средиземья без передышки, то отказывается брать с собой и сыплет оскорблениями, то вдруг соглашается, а потом опять бросает! Лучше бы уж определилась! Хотя нет, не надо. Пускай катится куда подальше, хоть к назгулам! Без нее жили же как-то и сейчас проживем! И вообще я от нее устал уже! Хочу домой!

На этом пылкая речь гнома не заканчивалась, но пока он поносил Рио на чем свет стоит, его компаньоны не проронили ни слова. Арагорн казался каким-то расстроенным и, пожалуй, ошарашенным. Уж чего-чего, а такого он никак не мог ожидать. Ему-то думалось, что, отыскав этого Великого Дракона, они уменьшат количество своих проблем. На деле же оказалось совершенно обратное: эта «живая легенда» не только им не обрадовалась, мягко говоря, так еще и оставила их в местах, настолько далеких от родных, что даже вспоминать не хотелось. И откуда эта внезапная перемена? Разве ей не было все равно? Хотя она ведь объяснила, что не хочет их в это впутывать. И те ее слова… «Эти места наполнены смертью, а то, что ее вызвало, настолько могущественно, что вы даже и понять не успеете, что вас уже лишили жизни!» И, тем не менее, Драйк пошла на подобное.

Арагорн догадывался, что Рио прозвали Драконом, во-первых, из-за созвучия слов: Драйк Кин – Дракон. Взаимозаменяемо. Но, во-вторых, она была покровительницей Энергии, обладательницей невероятных способностей, сильной, но где-то в душе мягкой и нежной. Власть и могущество, объединенные в ней, несли в себе благородную магию того, что давно уже не существовало в этом мире. Рио была загадкой, ее волшебство хранило неразгаданные тайны, а о ее возможностях было можно лишь гадать.

В этот момент Следопыт внезапно подумал, что Белая Кин странным образом похожа на Фродо. Осознает, что дело безнадежное – по крайней мере, для нее – но все равно упрямо идет вперед, взяв это бремя на свои плечи, бескорыстно рискует собой, не предпринимая попыток попросить о содействии, да еще и вдобавок не дает ее друзьям последовать за ней. Подобная самоотверженность, несомненно, и восхищала, и огорчала одновременно. Они же знали, на что соглашались тогда, пару недель назад, в Итилиене и по-прежнему не отказались от этого. Вот только теперь за них решала все другая персона.

Дунадан нахмурился, потирая пальцами рукоять Андрила. Он пытался сообразить, как же им поступить сейчас. Леголас, стоявший рядом с товарищем, так ничего и не сказал. Да и мыслей у него никаких не было, одна лишь растерянность. За секунду, за крошечное мгновение до того, как Рио исчезла, он что-то увидел. Лишь мельком, вскользь пронеслось перед глазами эльфа незнакомое ему место: сперва неизвестная холмистая каменистая местность, не наполненная особым дружелюбием; затем картинка подернулась, и из размывшихся очертаний возникли стены, деревянные, напоминавшие собой частокол, только куда прочнее и гораздо выше. Большие ворота в них, кажется, – он не был до конца уверен – были подъемно-поворотными и тоже добавляли красок к внушительному впечатлению. Тут все начало стремительно растворяться, и напоследок метнулась вырезанная из синего дуба вывеска «Морда гоблина». А потом ничего. Рио пропала, а вместе с ней и странное видение.

Леголас никак не мог взять в толк, что же это такое было – то ли бредовая галлюцинация, навеянная потрясением, то ли просто плод его воображения из вспомнившихся старых рассказов о тех местах, то ли… то ли что-то еще, но идея все вертелась и дразнилась под носом, а ухватить ее никак не получалось. Эльф вздохнул и провел рукой по лицу. Никаких стоящих объяснений не подворачивалось, разве что всякие несусветные предположения.

- Так что будем делать? – Гимли немного остыл, если не брать в расчет цвет его лица, и посмотрел на спутников. – Поворачиваем домой? Идти-то долго будем.

Арагорн покосился на него, но ничего не ответил, а только закусил губу и невнятно что-то пробормотал. Гном пристально пялился на него в течение нескольких минут, но так и не получив более-менее адекватного ответа, раздраженно фыркнул и повернулся к Леголасу.

- Ну, а ты что скажешь? – Гимли оперся на свой боевой топор и положил на сложенные руки подбородок. – Только не надо молчать, видали мы уже это!

Лихолесец не проронил ни слова, все еще пытаясь разобраться в той загадке, которую ему подкинула судьба. Со стороны могло почудиться, что эльф превратился в самую настоящую статую – стоит по струнке, вытянулся, замер в неподвижности, каждый мускул натянут как тетива лука, готовая спустить стрелу, черты лица застыли, взор невидяще уперт в одну точку, даже дыхания слышно не было. Это безмолвие практически звенело в ушах, и рано или поздно это должно было прекратиться. Так и случилось. Первым встрепенулся Следопыт и, отпустив меч, качнул головой.

- Я не знаю, что нам делать, Гимли. Правда, не знаю. Мне совершенно понятно, что мы должны продолжать то, ради чего пришли сюда, в конце концов, это наш долг - защитить то, что нам так дорого, – Арагорн замолчал и спустя минуту продолжил. – Но мне понятно и то, что та, из-за кого мы проделали весь этот длинный и изнурительный путь, не желает заполучить для себя попутчиков. И я не могу сказать вам, какая из этих причин весомее.

- И к тому же, мы не знаем, куда нам идти, – внес свою лепту Гимли. – Эта нахальная лисица сейчас уже черт знает где, ее можно искать до бесконечности и все равно не найти! Нет, я вне всяких сомнений глубоко уважаю Гэндальфа и его дар провидения, но эта упрямица к нам не прислушалась ни разу, так что, по-моему, нам стоит прекратить попусту тратить на нее свое время и возвращаться назад. Там к нам хотя бы относятся с большим уважением!

- И ты вот так просто сдашься? – подал голос молчавший до этого Леголас. – Бросишь все, так толком и не закончив?

- Ты это к чему?

- Посуди сам, – эльф посмотрел на друга, – мы проделали весь это путь, прошагали столько миль, не ели, практически не спали, выбились из сил и для чего? Для того чтобы, наконец, достигнув цели, беспечно отмахнуться и оставить все так, как есть?

- А что если от нас этого требуют? – резонно хмыкнул гном. – Что если эта самовлюбленная пташка настолько горда, что не допускает и малейшего шанса на то, что ей понадобится чья-либо помощь? Признаюсь честно, меня что-то совсем не тянет ее в этом разубеждать! Свое мнение я уже высказал раньше, да что там я, все мы! Но нас не послушали, списали как ненужные вещи! Так ради чего стараемся-то? Ради насмешек и цинизма или спасения мира? Как не прискорбно, все это больше похоже на первое, чем на второе!

- Я не думаю, что она справится в одиночку, – лихолесец задумчиво потеребил ремень колчана на груди. – Ей хочется в это верить, но на самом деле она догадывается, что это равносильно самоубийству, и только по этой причине старается нас оттолкнуть. Но мы не должны ей позволить. В конечном итоге всем когда-нибудь требуется поддержка, даже самым могучим и древним из нас. Нужно доказать ей неправильность ее суждений и объяснить, что, поступая так, она только усугубит свое положение. Она - самая последняя из рода Повелителей Энергии. И если смерть настигнет ее раньше положенного срока, то нашей задачей будет не дать ей погибнуть.

Голос Леголаса был преисполнен решимости и мужества, и Гимли, и Арагорн невольно прониклись теми же чувствами.

- Согласен, – кивнул Следопыт. – Нельзя ее отпускать. К тому же Гэндальф нам говорил, что мы должны быть подле нее. Не стоит нарушать данное ему обещание.

- Вот вы упрямцы-то, а! – в сердцах всплеснул руками Гимли. – И что вы прицепились к ней как банный лист? А, забудьте! Решили топать дальше - будем топать дальше! Только вот куда, а? Куда?

- Думаю, я догадываюсь, – тихо произнес Леголас и, обогнув гнома и человека, приблизился к краю поляны. – Она отправилась в Форовен. Это в дне пути отсюда, его она имела в виду, когда говорила о ближайшем поселении. Так что… – он бросил взгляд на небо. – Пик жары уже миновал, надо выдвигаться. Чем быстрее мы доберемся до того места, тем лучше будет.

«Мне как-то не по себе… Что-то витает в воздухе. Что-то очень нехорошее», – подумал эльф, но вслух ничего не сказал, а, поправив за спиной кинжалы, зашагал вперед. Арагорн и Гимли последовали за ним.

========== Глава 10, в которой приветствие получается не совсем обычным. ==========

Ослепляющая вспышка накрыла зрение на секунду, затмив его давно знакомой пеленой, но остальные чувства, обостренные с годами, безукоризненно подсказали, в каком направлении она движется. Вибрации невидимых нитей под пальцами, веером расходившихся на огромные расстояния, были не хуже точнейшей карты с указанием всего, что только могло понадобиться. А ей нужно было лишь одно место…

Белая мгла рассеялась, расплылась по сторонам и исчезла, и вместо нее проступили каменистая неприветливая местность. Земля, покрытая валунами и жалкими кустиками, лишь отдаленно напоминавшими детей природы, бежала неровно, то и дело подскакивала или наоборот опускалась, и дороги, петлявшие по ней, повторяли ее изгибы.

Впереди возвышались высокие деревянные стены, по внешнему виду напоминавшие собой частокол, только были они куда прочнее, да и в длину явно побольше. Кое-где виднелись сторожевые башенки и несколько бартизанов, и острый глаз Рио тут же заметил на них суровых людей, с крупными луками за спиной, и горящие рядом жаровни. Подъемно-поворотные ворота, тоже довольно-таки внушительного вида, были сейчас открыты, и в них как раз проходил приземистый торговец, тащивший за собой несколько упиравшуюся кобылицу, которая в свою очередь неохотно тянула повозку со всяким товаром. При этом мужичок оживленно что-то лопотал, то ли себе, то ли хмурому смотрителю, то ли и вовсе своей лошади.

- Долго я тут не была, – тихо протянула Рио и, поправив ремень на поясе, двинулась к входу в Форовен. Мысли о брошенной в дне пути отсюда компании уже перестали ее волновать, они наверняка, уже развернулись и потопали туда, откуда появились. Оно и лучше – одной привычнее, да и над ухом не зудят всякие надоедливые гномы!

Охранник, чье лицо однозначно говорило о том, что он принадлежит к полуоркам, сидел на коряво сколоченной скамеечке около крохотной хибарки, пристроенной к стене, и косо посматривал вокруг. Здесь представителей этой расы ненавидели не так люто, как за Серыми Горами, да и сами они не особо рвались доставить неприятности. Соседствовать с людьми и прочим населением им удавалось более-менее мирно, убийствами и грабежами они не помышляли, хотя и хамили порядочно, могли заниматься грубой работой и открыто возмущались только в своей компании.

В руках сторож играючи покручивал тесак, еще два собрата которого крепились на ремнях за спиной. Потрепанная и местами уже продранная кожаная кольчуга, прикрытая тонкой сетью железных колечек, старые заплатанные штаны, тяжелые черные сапоги, шлем с двумя бычьими рогами… Одежда уже давно не выглядела новой, скорее всего, ее давненько не мыли и не стирали, но впечатление она все же производила нужное.

Заслышав ровные, почти невесомые шаги, полуорк повернул голову и вперил взор тяжелых черных «очей» в девушку, которая вопреки ожиданиям и виду не показала, что смутилась. В его глазах эта особа несомненно не была похожа на здешнюю шушару или на тех же лавочников – слишком уж другая. Темно-синий плащ, ткань которого под лучами солнца, просачивавшегося через собравшиеся облака, напоминала чешуйки дракона, деревянная белая маска, отодвинутая со лба, капюшон, из-под которого выбивались рыжие локоны, и оружие – все выдавало скорее уж бывалого воина нежели купца, да и товара при ней никакого не было.

- Чего такая как ты тут забыла? – охранник поднялся и, подбоченившись, хмуро прищурился. – Развлечений ты здесь не найдешь, да и подвигов тоже!

- А кто сказал, что они мне нужны? – хмыкнула в ответ Рио, наклоняя голову вправо. – Я ищу место, где можно пообедать и переночевать, а до бравой славы или деяний мне дела никакого нет.

Орк фыркнул и плотоядно облизнулся, еще раз окидывая взглядом незнакомку. Умудренный многочисленными уличными схватками и стычками с разными карманниками и бандитами он понимал, что нарвавшись на драку с этой неизвестной, проиграет без сомнения. Сторож уважал тех, кто умел постоять за себя, не выказать страха и дать достойный отпор и ему было ясно, что эта лисица была как раз из таких. И кого только не заносит в эти края?.. Всякое ведь возможно.

- Что ж, – проговорил он после некоторых раздумий, – если это так, то сунься в таверну неподалеку, спросишь у кого-нибудь, как пройти. Там подают неплохие закуски, да и эль ихний определенно внимания стоит, только если не перебарщивать особо. Хозяина зовут Урвил Элк, бородатый он такой - не перепутаешь. У него над кабачком гостиничные этажи надстроены, заплатишь - пустит пожить.

- Спасибо, – коротко кивнула ему Рио и, миновав полуорка, спокойно двинулась вглубь поселения, посматривая вокруг.

Поселение Форовен было построено сравнительно давно, где-то примерно около ста шестидесяти, может быть, чуть больше, лет назад, и ранее выполняло роль своеобразного форта. В этих местах с суровым жестоким климатом, неприветливыми землями и разбросанными на большие расстояния жилыми деревеньками, среди которых большие города были редкостью, какие-то опорные пункты были просто жизненно необходимы. Ну, оно и понятно: в конце концов, они, во-первых, давали хоть какую-то защиту. Все ведь лучше, чем устраивать привал под открытым небом, не зная, что тебя ждет наутро: снег, град, дождь, лютый холод – и проснешься ли ты вообще. Во-вторых, там были более-менее пристойные, скажем так, «ночлежки» – в них и поесть толком можно, да и меньше шансов на то, что во время сна тебя потревожат нежелательные гости. В основном, имелись в виду разного рода дикие животные, поскольку полнейшую безопасность от карманников или взломщиков по-прежнему никто обещать не мог.

В Форовене насчитывалось где-то с полсотни домов, а людей, обосновавшихся там, было не намного больше. И, конечно же, знали там все друг друга наизусть. Но кто бы сомневался? Местные, откровенно говоря, не сильно-то рвались повидать мир или пересечь Северные пустоши и углубиться в территории за пределами Эред Митрин. Им было хорошо и тут. Здесь их не допекали законами и правилами, старые традиции жили и меняться не собирались, верховной власти не было, да она, как таковая, и не требовалась. Все вопросы тут решались на общих собраниях, и обычно все заканчивалось по справедливости, невзирая на отдаленность сих мест ото всех остальных жителей Средиземья.

Школы здесь заменяли жрецы, но так как таковых было сравнительно немного, то роли учителей выполняли в основном взрослые. Они и делились тем, что им удалось выяснить за свою жизнь, и передавали из поколения в поколение разнообразные сказания и легенды, а так же, разумеется, и знания. Могли растолковать без особого труда, как управляться с луком или мечом; как хорошо метать дротики или как правильно стрелять из арбалета; как орудовать ножом и вонзить его в сердце противнику, чтобы убить наверняка; как незаметно подкрадываться и перерезать горло до того, как поднимут тревогу; как охотиться на зверей с острым нюхом и чутким слухом и как не замерзнуть, если придется спать в степях. Кто-то мог и поднатаскать в изготовлении наборных доспехов или доспехов из шкур, кожаных кольчуг и, в редких случаях, полулат.

Ремеслом кузнецов и оружейников, что уж правду таить, тут владели практически все, только каждый понемножку, а вот больших мастеров еще надо было поискать, да и если бы такие нашлись, то это было бы большим везением, поскольку подобные люди предпочитали оседать где-нибудь недалеко от Сукры, столицы Оглоронда, построенной не далее как в четырех днях пути от Карн Дума. Впрочем, соседство с жалкими остатками орков, уцелевших после Войны Гномов, северян не волновало.

«Да и потом вовсе и не обязательно все это железное обмундирование!» – поговаривали некоторые. Если приноровиться к кое-какой магии или обратиться все к тем же жрецам, то вполне можно было наложить кое-какие заклинания и чары на амулеты, браслеты, наручи и тому подобные элементы одежды, которые обеспечивали бы природную защиту и стойкость. Однако все это не могло помочь, если самому не захотеть избежать гибели, – от удара мечом или топором по голове они не спасут, но зато тело сможет быстрее залечивать раны, как серьезные, так и не очень.

Вспоминая все это, Рио не могла не усмехаться украдкой. С ее последнего визита прошло чуть ли не пол века, но, тем не менее, тут все не сильно-то изменилось. Да и с чего бы? Слишком уж далеко от всего, что к югу, про Войну Кольца здесь, возможно, и слыхом не слыхивали, а так – всякие сплетни по мелочам. И уж точно не могли они знать о том, что послужило причиной, как с этой причиной разбирались и как все закончилось. Не волновало их это, и все. Но винить их не в чем – и своих забот было по горло.

Заслышав какие-то короткие крики, Рио повернулась и увидела, как на площадке возле крыльца двое ребятишек дерутся между собой мечами, причем, мечами настоящими, а не деревянными игрушками. Возле них стоял рослый загорелый мужчина с тремя длинными шрамами вдоль всей правой щеки и то и дело раздавал указания:

- Уворачивайся быстрее! Не тормози, Кайл, пока ты соберешься, корова уже отелиться успеет! Булор, а ты что творишь? Ты кисейная барышня или воин? Запомни: попадешь вот так вот в засаду, я тебя уже выручить не смогу, сам за себя будешь! Шевелись, шевелись! Выпад! Парируй! Отходи! Да куда ты лезешь? Олух, чему я тебя учил?

Слушая этот монолог, во время которого мужчина отчаянно жестикулировал, Рио невольно остановилась и засмотрелась. Малыши ей казались, разумеется, с ее точки зрения еще совсем зелеными и слабенькими, но будущее у них было. Особенно с таким родителем! Заметив неожиданного зрителя, папаша, вероятно, слегка раздраженный неудачами чад, сердито рявкнул:

- Ну чего ты там вросла в землю? Заняться больше нечем? Давай, катиться отсюда, пока пинками не погнали! Не отвлекай!

- Я что, мешаю? – фыркнула Рио.

- Мешаешь! Топай своей дорогой!

- Когда захочу, тогда и пойду, а твоему мальцу не помешает научиться прикрывать себя слева, а то в бою его легко ухлопают.

Бросив это с самым что ни на есть спокойным видом, Рио крутанулась на носках и двинулась дальше. Но мужик счел это непосредственным оскорблением на свой счет и, коротко рыкнув, выдернул из-за пояса кривой ятяган и помчался прямо на рыжеволосую обидчицу. Один сын, младший, уронив свое оружие, кинулся со всех ног звать из дому мать, а второй, что постарше, рванул вдогонку отцом, крича:

- Остановись! Что она тебе сделала? Пусть уходит!

Но на него не обратили внимания. Северянин в несколько прыжков настиг Рио и занес руку с клинком, но в самый последний момент Кин увернулась, и лезвие рассекло воздух, не задев ее. Противник, едва не свалившись в пыль, все же удержал равновесие и, хрипя от негодования, уставился на незнакомку.

- Будь ты местной, я бы тебе твой острый язычок-то отрезал, – он утерся рукавом и ухмыльнулся, – а так придется мне ограничиться твоим сломанным носом и парочкой ребер, чтоб запомнила, когда надо болтать, а когда надо заткнуться в свою грязь и не лезть в чужие дела!

Рио и бровью не повела, только недоуменно пожала плечами.

- И чего ты так взбеленился? – с непониманием произнесла она. – Просто дала мальчику ценный совет…

- А тебя кто-то просил? А, неважно, твои проблемы - сама нарвалась!

- Я не хочу с тобой драться, я просто шла мимо.

- А мне это побоку!

На его вопли начали стягиваться зеваки. Кто-то высунулся из окон, кто-то вышел на улицу, от кого-то донеслось: «Гляньте-ка, Валлису опять неймется! Вот старый пень, ему лишь бы кулаки размять!». Покосившись на собравшихся, Рио кивнула в их сторону:

- Неужели тебя так тянет опозориться на глазах у всех? Тут новости быстро расходятся, не успеешь и моргнуть, как станешь посмешищем.

- Это ты мне? – Валлис грозно выпрямился. – Чтоб ты знала - я диких зверей и гноллов резал, когда ты еще в люльке своей слюни пускала! Худосочной девице, вроде тебя, меня не одолеть! Так что готовься к поражению, и, надеюсь, у тебя есть знакомый целитель, потому что за твои речи я решил отколотить тебя посильнее!

Ответа он дожидаться не стал, а двинулся вперед, но, как и в первый раз, Рио избежала удара, просто отшагнув назад. Валлис выхватил второй кукри и бросился на нее снова. Толпа уже стала немаленькой и, образовав круг, стала наблюдать и подначивать бойцов. То и дело раздавались выкрики: «Задай ей, громила! Пусть зубами своими перекусит!», но к ним примешивались и другие вроде «Поставьте его на место, пусть Валлис не зазнается!» и «Валлис, обрубок ты неотесанный, отстань от нее, не видишь, не до тебя ей!».

Но мужик и слушать их не желал. Он крутился, кидался вперед, подскальзывался, размахивал оружием и останавливаться и не думал. Рио же кружила на этой импровизированной арене как в легком танце, отходя за секунду до того, как ее могли ранить, и так и не взялась ни за свои мечи, ни за лук. Без сомнения, она могла бы давно уже разделаться с этим разгорячившимся селянином, да и способов сделать это было много, но в Рио неожиданно разгорелся азарт, и ей захотелось продолжить эту дурашливую схватку. Финал ей был известен, так отчего бы не развлечься? Она в любом случае ничем не рискует, а вот Валлису не помешает преподать урок, чтобы он, прежде чем лезть в драку, сначала думал и оценивал возможности и своей стороны, и другой.

Зрители тоже забавлялись, некоторые даже делали ставки, а парочка низкорослых братьев-полуорков затянула потешную песенку, взявшись под ручки и лихо отплясывая в такт припеву:

Ох ты, ах ты,

С бухты-барахты!

Ой ли, ай ли,

Вы того не ждали?

Скука, скука,

Пойди, умой руки!

Драка, драка,

Вот тебе, вояка!

Сильный, сильный,

Пень любвеобильный!

Слышишь, слышишь,

Ты попал, глупыш!

Взятки с тебя гладки,

Бац! – и на кроватку!

Будешь носом сопеть -

Вот так удивленье!

Ты не ждал, не ждал, не ждал,

Но ты - в пораженье!

На последних словах Рио решила, что с нее уже хватит, и, дождавшись, когда Валлис сделает очередной выпад, она пригнулась, проскользнув под его локтем, и ребром ладони ударила его в бок, потом, оказавшись позади мужчины, заломила ему левую руку и ударила повторно, теперь уже поперек спины, и как заключение подсекла, развернув таким образом к себе, и легонько пнула в живот. Валлис отлетел на землю, рухнув на нее, как мешок картошки, и сипло задышал, приходя в себя. Публика застыла в немом изумлении, пооткрывав рты. Затем кто-то звучно в этой тишине выпалил: «Держите меня семеро!» и зааплодировал. Следом за ним захлопали и другие, смешивая это с одобрительными возгласами, и стали потихоньку расходиться.

Небрежно откинув со лба прядь волос, Рио приблизилась ко все еще толком не очухавшемуся Валлису и протянула ему руку.

- Вставать будешь или ночевать здесь останешься?

Валлис набрал воздух, чтобы разразиться гневной тирадой, но столкнулся со взглядом неизвестной, и слова сами собой застряли в горле. Большие, чуть сощуренные глаза, голубые-голубые словно иолиты, светились изнутри многочисленными искорками, будто грани драгоценного камня переливались под лучами солнца. В этих глазах было все: необозримое мужество, могущество, знание, смешанные с горечью, печалью и жестокостью… Будто все, что возможно найти в этом мире, отразилось в них. «Это нечеловеческие глаза».

- Ну? – в ее голосе послышалось нетерпение, и Валлис, очнувшись, моргнул и выпрямился с помощью Рио. – Ты как, в порядке?

- Да-да… – растерянно ответил северянин и прокашлялся. – Давно со мной такого не было, м-да… И кто ж ты, позволь узнать?

- Случайная путница, заглянувшая на огонек, – улыбнулась Рио.

- Для «случайной путницы» ты больно хорошо дерешься, – резонно ответил Валлис. – Кто ж тебя так научил?

- Места знать надо.

- Ну ясно, своих секретов не выдаем, так ведь? А трепку ты мне задала, польщен, польщен! Что ж, раз с любезностями мы закончили, позволь назваться: я Валлис Чал, фермер, в какой-то степени, и воин в придачу. А ты?

- Сильвира. Следопыт, – с секундной заминкой представилась Рио.

- Приятно познакомиться! – Валлис раскланялся, при этом пряча кинжалы обратно, так что движение получилось несколько неуклюжим. Похоже, он собирался продолжить разговор, но как раз в этот момент из дома появилась светловолосая женщина в льняной рубахе, кожаных поножах, невысоких сапогах и заплатанном переднике, испачканном мукой, и, чуть ли не подлетев к мужчине, дала ему здоровенную оплеуху. На безопасном расстоянии остановились перепуганные мальчишки.

- Валлис! – тон ее не предвещал ничего хорошего. – Ты опять за свое?

- Атера… – Чал виновато потирал ушибленный затылок. – Я не опять, это просто…

- Что «просто»? Что «просто»? – передразнила его Атера. – Как долго я еще должна бегать, краснеть, белеть и зеленеть со стыда за тебя, а? Сколько тебе повторять: детей учи! А не лезь на рожон всякий раз, будто у тебя шило в одном месте! Извините его, – обратилась она уже к Рио, – ради неба, извините! Челюсти крошить это он за милую душу, а вот правила вежливости выучить - это ни-ни!

- Да ничего страшного, – Рио отряхнула плащ, – вышло даже забавно.

Но, по всей видимости, супруга Валлиса восприняла это в штыки, так как она тут же воинственно задрала подбородок и уперла кулаки в боки.

- Вот только не надо его тут оправдывать! И да, я, кажется, совсем забыла сказать свое имя: Атера Хаун, жена этого неблагодарного сморчка!

- Ат! – возмутился Валлис.

- А ну цыц! – прикрикнула на него женщина.

- Хорошо, не буду, – быстро согласилась Рио, отваживая таким образом угрозу от главы семейства, чье положение ставилось под сомнение. – А вы часом мне не поможете?

- Чем? – заинтересованно подалась вперед Атера.

- Мне сказали, что тут есть какая-то таверна, где можно переночевать. Не покажете, куда идти, чтобы до нее добраться?

- «Морда гоблина» что ли? А, ну это вам по главной дороге, дойдете до круглой площади, где часовенка наша, там налево повернете, минуете три дома, и вы на месте. Думаю, после вашего сегодняшнего представления вас там примут с распростертыми объятиями, может, даже ужином задаром обеспечат. Но смотрите, чтоб от восторга вам там ребра не переломали, когда обниматься с посетителями станете. Они народ добрый, только вот после эля им жар в голову идет, соображать плохо начинают.

- Что ж, спасибо, – поблагодарила Атеру Рио и слегка поклонилась. – Вы следите за мужем и детьми - они у вас хорошие. Когда-нибудь станут достойной заменой отцу.

- Дай это небо, а то с Валлисом одна морока! – и Атера вместе с семьей направилась обратно к своему крыльцу. Ее сыновья обернулись на пороге и помахали руками Рио. Та кивнула в ответ и зашагала дальше.

Наступал вечер, и в воздухе уже чувствовалась прохлада, так что вопрос с ночлегом лучше было решить первым, так как он стоял в списке приоритетов. Ну, по крайней мере, на сегодня.

От Автора:

Нет, я не знакома с рифмой. Песенка - чисто для отступления, всерьез не воспринимать. На звание поэта не претендую, да и вообще тут не о том. :)

========== Глава 11, в которой Рио проводит вечер в «Морде гоблина». ==========

«Мордой гоблина» оказалось несколько грубоватого вида здание с ровными рядами зачарованных окон. Рио поняла это сразу же, как только заметила розовато-сиреневые блики на гладкой поверхности. Делалось это очень просто: нужно было всего лишь смешать в равных количествах бурый песок, серебряную пыль и высушенный порошок травы под названием мурул, которую часто можно встретить в степях. А в результате получалась вязкая субстанция без характерного запаха, и если нанести эту смесь на стекло и оставить там сохнуть на пару часов, то в результате получалось нечто, что местные жители на манер эльфов именовали мотто уве – пятно изобилия. Преимущество таких окон было в том, что они показывали тот пейзаж, который хотел видеть их владелец: например, залитую солнцем равнину, или просторы бескрайнего моря, или грозовые тучи, или поля, покрытые коврами только что распустившихся цветов. Желаний было много, вкусы у всех разные.

Над самой таверной были надстроены, судя по всему, совсем недавно, жилые помещения, в которых и были эти заколдованные стекла. Два этажа, где заселялись люди, даже выглядели как-то иначе – не так топорно и неотесанно, более аккуратно. Становилось ясно, что тем самым хозяева пытались создать положительный образ постоялого двора.

И это им удалось. К подоконникам крепились продолговатые неглубокие ящики, из которых выглядывали какие-то местные растения. Кровля была покрыта овальной формы черепицей из обожженной глины, имевшей пурпурный оттенок. Над широким крыльцом, сколоченным из светлых досок, был навес, на нем покачивалась вывеска, вырезанная из синего дуба, и под надписью беззлобно улыбалась дружелюбная физиономия гоблина.

Изнутри слышался шум и гомон голосов, но женских среди них не было, зато тонкий слух Рио различил несколько южных диалектов и резкие низкие порыкивания полуорков. Кто-то смеялся, кто-то спорил, доносился звон посуды и выкрики «Пей до дна!». В воздухе пахло свежим элем и горячей едой, только-только со сковороды. Улыбнувшись каким-то своим собственным мыслям, Рио поднялась по ступенькам и вошла.

Внутри было довольно-таки светло, в основном благодаря нескольким лампам под относительно высоким потолком в просторной зале. Желтоватые язычки пламени бились в своем танце, отбрасывая тени. На стенах висели какие-то картины, большинство из них были нарисованы углем. В основном это были портреты незнакомых людей, но встретились и различные символы из культуры северных земель. В большом камине, отделанным темным камнем, весело потрескивали поленья, источавшие достаточно тепла, чтобы хорошенько согреться.

Там было накурено. Не сказать, чтоб очень крепко, но все же. Серый дымок от трубок вился сам по себе и уходил вверх, неторопливо плавая между балками и вовсе не собираясь выветриваться. Возле огня беседовали три человека, одежда и оружие выдавали в них охотников. Рядом стояла еще парочка, и они уже походили на фермеров. За длинными столами на деревянных скамьях сидели вперемешку и люди из этих краев, и торговцы, и простые путешественники, которые, кажется, ошивались тут не первую неделю, еще несколько охотников и прочий люд, до которого Рио не было особого дела.

То и дело раздавался громкий гогот и довольный хохот, собравшиеся делились новостями, травили байки, потягивали свой эль и совершенно не обращали внимания на девушку в синем плаще, замершую на пороге и оглядывавшую все цепким внимательным взглядом синих глаз.

Подождав пару минут и как следует осмотревшись, Рио направилась к стойке, за которой склонилась уже немолодая полноватая женщина, что-то строчившая в увесистой гостевой книге. Рукава ее зеленоватого платья были закатаны до локтей, на поясе был повязан на удивление чистый передник, зато на ногах сидели плотные высокие сапоги. Пшеничные волосы были стянуты в пучок, но некоторые пряди все равно выбивались и упрямо падали на лоб, но их непременно откидывали в сторону.

Заметив приближавшуюся девушку, женщина отвлеклась от своего занятия и выпрямилась. На ее морщинистом и чуть загорелом лице появилась приветливая улыбка.

- Добро пожаловать, – поприветствовала она гостью. – Я Влон Хин, жена хозяина «Морды гоблина». Желаете отобедать?

- Нет, спасибо, я не голодна, – вежливо отозвалась Рио. – Мне бы переночевать.

- О, у нас как раз освободилось пять комнат наверху - купцы съехали сегодня утром. Вам какую - с видом на реку, на горные хребты или еще что-нибудь?

- На ваш вкус.

- Хорошо, – Влон макнула перо в чернильницу и передала Рио. Та взяла его и ровными буквами вывела на бумаге «Сильвира». – Красивое имя. Сразу видно, вы не из местных. Тоже торговка? Прибыли с каким-нибудь лавочником? Или…?

- Я сама по себе, хожу туда-сюда.

- Такая юная красавица и уже самостоятельная? – Влон усмехнулась.

- Жизнь так научила, – пожала плечами Рио, доставая из кошеля на поясе несколько монет.

- Достойный ответ. Что ж, и надолго вы здесь задержитесь?

- Только на этот вечер, завтра утром я уйду.

- Так быстро?

- Не люблю сидеть на месте. Этого хватит?

- Да, вполне, – Влон пересчитала деньги и, убрав их в карман, передала новой постоялице ключи. – Это от вашей комнаты, верх по лестнице, вторая дверь слева.

- Спасибо.

- Точно не желаете перекусить? У нас сегодня отменный поросенок. И эль, только-только привезли - холодный, бодрящий, вам понравится.

- Ну хорошо, – сдалась Рио, примирительно поднимая руки. – Можно и эля.

- Чудно! Вы не пожалеете, обещаю, – и Влон тут же упорхнула, с завидной настойчивостью вклинилась в толпу и растворилась в ней, предварительно успев указать на свободный уголок. Туда-то Рио и села и, блаженно вытянув ноги, прислонилась спиной к стене и прикрыла глаза. Тут было уютно, очень уютно, шум нисколько не раздражал, а наоборот успокаивал, навевая ощущение покоя и безмятежности.

Расслабившись, Рио и не заметила, как после кружечки бодрящего золотисто-медового напитка попросила себе ужин и теперь с удовольствием налегала на хорошо прожаренное мясо и картошку. Краем уха она слышала, как кто-то, указывая на нее пальцем, говорил, что «эта незнакомка, сцепившись с Валлисом, не получила ни единой царапины, да еще в придачу и отделала его с такой легкостью, будто ее попросили сдуть пылинку».

Шепоток на эту тему становился все громче, но Рио игнорировала его. До той поры пока не обнаружила, что возле нее выросли двое широкоплечих мужчин, в доспехах из шкур, с большими луками за спинами и не особо доброжелательными лицами, на которые были углем нарисованы непонятные линии. При их появлении народ как-то поутих и уткнулся носами в свои тарелки, тревожно косясь в сторону этих громил.

- Чем обязана? – сухо поинтересовалась Рио, отправляя в рот следующий кусочек мяса. Ее смерили презрительным взглядом и сообщили:

- Ты заняла наше место.

- Да ну? – хмыкнула она. – Я не вижу здесь ваших имен.

- Можем помочь с этим недоразумением, – гулко предложил один из собеседников, с копной нерасчесанных кудрей. – И вообще, что такая странная как ты здесь позабыла?

- «Странная»? – переспросила Рио. – И это мне говорит тот, у кого за пазухой удушающий порошок, а на лице - сомнительное творчество?

Амбал ухмыльнулся.

- А язык у тебя хорошо подвешен, пожалуй, ты мне нравишься, – он опустился на скамью, его спутник тоже. – Я Нал Дуис, а это мой брат Олил, мы охотники, – и протянул руку в знак приветствия.

Рио облизнула измазанные жиром губы и вложила свою ладонь в крепкую сильную ладонь человека напротив. Длинные жилистые пальцы тут же сомкнулись замком, впиваясь в светлую, бледную кожу и грозясь оставить синяки. Этим Нал явно намеревался причинить боль язвительной незнакомке и доказать свое преимущество, но ожидаемого он не добился. Нахальная лисица – как он окрестил ее про себя – похоже, даже не почувствовала этого приема, а вместо этого, пару секунд посмотрев на него каким-то странным, будто оценивающим, взглядом, улыбнулась краешками губ и сама неожиданно увеличила слабую до того момента хватку. Нал охнул и отдернулся. По залу прокатился громкий смешок, который, впрочем, тут же угас, стоило охотнику повернуться и прищуриться.

- А ты не такая хилая, какой кажешься.

- Внешность порой обманчива, – Рио кокетливо заправила за ухо бронзовую прядь волос, – так что советую вам на нее не полагаться, а то однажды можете нарваться на неприятности. А теперь прошу извинить: мне рано вставать, я бы хотела отдохнуть, если не возражаете.

Она поднялась, братья Дуис – за ней. Рио собиралась их обойти, но Нал внезапно притянул ее за плечо и, наклонившись к уху, угрожающе прошипел:

- А сейчас послушай меня, лисица: я не терплю такого отношения к себе и ненавижу, когда меня выставляют на посмешище. Выкинешь такое еще раз, и тебе обещаю переломать все кости, понятно?

Ответом ему было саркастичное хмыканье.

- Что ж, а сейчас послушай меня, серость, – ее голос из притворно-вежливого внезапно стал опасно-холодным, – я не привыкла быть снисходительной - хотя в последнее время от меня все только и этого и ждут - и вот что я тебе скажу: если вздумаешь опять мне угрожать, то моя обманчивая внешность преподаст тебе парочку уроков. И оправишься ты от них ой как нескоро.

В последних словах послышалась язвительность и чувство превосходство, которые невольно смутили мужчину. Вдобавок он ощутил какой-то легкий толчок и, опустив глаза, увидел, что его соперница держит острый кинжал, лезвие которого, распоров его импровизированную кольчугу, прижалось прямо к его животу. Откуда она его взяла, он подумать не успел, но понял, что сложившаяся ситуация означает лишь одно – он проиграл.

- Я надеюсь, я понятно выразилась? – Рио опять напустила на себя фальшивое дружелюбие.

- Членораздельно, – проворчал Нал и, поманив брата, удалился, не забыв напоследок громко хлопнуть дверью. Но на пороге он еще обернулся, и Рио прочитала по его губам: «Ты у меня еще получишь!». Рио только помахала ладонью ему вслед и пошла к лестнице, сопровождаемая восхищенными взорами публики и хозяйки таверны.

Стоило ей скрыться из виду, как все собравшиеся тут же разом заговорили, и помещение опять наполнилось шумом и гомоном. Рио же молча добралась до своей комнаты и, закрыв за собой дверь, осмотрелась. Это была простая, ничем непримечательная приятная спаленка, без каких-либо излишеств и незамысловато обустроенная. Неширокая одноместная кровать, у изголовья тумбочка, на которой примостилась вазочка с сухими цветами. Имелся и аккуратно сколоченный столик, рядом с ним два табурета, узкий платяной шкаф и умывальник с зеркалом над ним. Незатейливо, обыденно, обыкновенно – как раз то, что нужно.

Девушка сняла лук, колчан и боевые кинжалы и положила их на пол так, что можно было при необходимости в лежачем положении сразу же схватить и воспользоваться. Затем стянула плащ и, свернув его в рулон, бросила на постель, заменив, таким образом, подушки, потом расстегнула наручи и, оставив их на одном из стульев, ополоснула руки и лицо приятной холодной влагой с едва различимым ароматом диких трав. Выпив немного воды из графина, Рио легла в постель, по самую шею укуталась в шерстяное одеяло и провалилась в пустой темный сон.

*

Когда на Форовен упала тишина и покой степных ночей, занавески на карнизе всколыхнулись от легкого дуновения ветерка, возникшего из ниоткуда, открывая за собой слабо переливавшееся сиреневатыми размывами зачарованное окно.

За ним светились, мерцали и сиялимногочисленными огнями сотни тысяч далеких звезд, рассыпанных на беспредельных просторах этого мира; звезд, на которых когда-то, однажды очень давно, была написана и ее история…

========== Послание к читателям. НЕ глава. ==========

Итак, с чего бы начать? Данный фанфик «родился» достаточно долгое время назад, и в принципе был для меня проектом увлекательным. Но до определенного момента, поскольку потом вдохновение, к сожалению, меня покинуло, видимо, решив, что ему следует перекинуться на что-то другое. Продолжение было писать трудно, потому что не было искры как в начале, и процесс застопорился.

Я таки взяла себя в руки после – не будем уточнять, сколько времени спустя – и закончила эту вещь с большим трудом, потому что когда не пишется, выдавливать из себя слова трудно, думаю, это всем знакомо. Изначально я планировала большой фанфик, но потом поняла, что если будут тянуть, получится никому неинтересная тягомотина и пресловутое «высасывание из пальца», неизменно приводящее всех в состояние ярости, так что я решила выключить эту шарманку и поставить точку.

Вроде бы я соединила все распущенные концы, объяснила детали и поступки. К концу писать уже стало сложно, получалось (говорю как есть) хреновенько, я это и сама знаю, поэтому предупреждаю заранее: последние пару глав я тянула на себе с зубным скрежетом и унылым выражением лица, ибо такая писанина… Ну, вы меня поймете, я думаю.

Заранее прошу прощения за вероятное разочарование. Я пыталась все как-то сгладить, наверное, получилось фигово, вам уже судить. Сама я таким финалом не горжусь, но удалять фанфик я не стала (хотя стремление возникало), потому что решила, что это будет мне напоминанием о том, как писать не нужно. Личная такая напоминалка.

Спасибо всем, кто это читал, кто ждал продолжения, просил о нем и желал мне удачи в его написании. Извиняюсь за скомканность в конце. (Который остался не проясненным: убила Рио Морнэмира, или все же изменила решение и с помощью своих сил дала врагу второй шанс, или Свет смешался с Тьмой, рождая что-то новое, или ее там чего – ваше воображение вам в помощь – я не знаю сама. Оставлю это читателям, так сказать, «многоточие», на место которого вы сами вставите подходящий вам финал. Дочитывайте и решайте сами.)

С уважением, Василика.

P.S. Будем надеяться, что следующие мои проекты будут более успешными. А пока я оставлю мир Средиземья и фэнтези в покое и перейду на современные темы.

P.P.S. Ах да: попадутся очепятки – сразу же указывайте, потому что вычитывать фанфик уже было лениво. (Простите).

P.P.P.S. И тут скорее получился пре-гет, а не чисто гет.

========== Глава 12, в которой наступает утро. ==========

Что это за чувство? Что это за бездонная пустота, грызущая ее изнутри? Что она такое? И почему она никак не может избавиться от нее, как бы сильно не хотела и не старалась? Ее ничем не наполнить, не задушить, не убить, она вечная, непобедимая, пугающая, словно широкая и глубокая пропасть, с отвесными крутыми склонами и черным туманом где-то далеко внизу, там, куда еще достает взгляд.

Она стоит на самом краю этой разверзнутой в ее сознании пасти безумия, но не в состоянии что-либо с ней сделать. Она может только наблюдать и ощущать. Волны времени и энергии текут мимо нее, срываются с обрывов и низвергаются к невидимому дну. А есть ли оно в действительности, это дно?

Бурные реки, потоки, ручьи – все они проносятся рядом, шумят, пенятся, клокочут. Они полны жизни, но там, куда их неуклонно притягивает, жизни нет. Там нет вообще ничего. Трещина в ее реальности, ее мире, трещина в ее собственной душе… Когда она появилась? И когда исчезнет?

У нее нет ответов на эти вопросы и, вероятно, не будет никогда. А может, она их знает, но не желает признаваться в этом ни себе, ни кому бы то ни было. Но она понимает, что именно ее создало, что повлияло на эту рану, которую не залечат века.

Ей нужно что-то, что-то значимое, что-то существенное, что-то, ради чего ей вообще стоит открывать глаза при наступлении нового дня и вставать по утрам. Ей нужен смысл, смысл в ее жизни. Ей нужна цель. Беда лишь в том, что ей все равно. Ее никто не волнует, ничто не важно, ей на все наплевать. У нее нет ни этой самой цели, нет никаких амбиций, требований к себе, чего-то, к чему она бы хотела стремиться. Есть безразличие, хладнокровность. И ей это ужасно не нравится.

Мысли стремительно сменяют одну другую, возникают новые, исчезают старые, что-то постоянно движется, даже когда она закрывает глаза. Она все это принимает как должное, а сон… Сон ей особо и не нужен – энергия помогает достаточно для того, чтобы не обращать внимания на эту чисто человеческую потребность.

Но все же иногда она спит, ведь столько страданий избегаешь, пока спишь. А вот проснешься, и все сразу начинается опять…

*

Рио разбудило чье-то присутствие рядом – кто-то пристально и настойчиво пялился на нее без малейшего зазрения совести и пялился заинтересованно. Но угрозы не было, только это ребяческое упорство. Образовав щелку между непривычно тяжелыми веками, девушка увидела возле своей кровати светловолосого взъерошенного мальчугана, который, по-птичьи наклонив голову к правому плечу, уставился на только что спавшую Рио. В комнате царил сумрак, свечей и ламп не горело, но тени все же неуловимо отступили, и, несмотря на то, что за заколдованным окном все так же поблескивали звезды, Кин поняла – уже светает.

- Ну, чего тебе? – пробормотала она, облизнув высохшие губы.

Мальчик моргнул раз другой, наблюдая за тем, как путешественница садится и потирает переносицу, потом покачался с пятки на носок и произнес:

- А ты и правда сильная, как три великана?

Девушка повернулась к нему и прямо таки почувствовала, как ее левая бровь иронично изогнулась от этих слов.

- Все верно, – подавила она смешок, – а еще я умею метать молнии и ворочать столетние деревья!

На лице паренька отразилось ничем неприкрытое восхищение, и он, самозабвенно взвизгнув, выскочил из комнаты, прыгая и что-то лопоча себе под нос. Рио поглядела ему вслед, и когда он скрылся за дверью, прыснула в кулак, но быстро уняла смех и, поднявшись, застелила за собой. Умылась, пригладила растрепавшиеся волосы, надела свое оружие, проверила ремни, оправила плащ и на секунду замерла, встретившись со своим отражением в зеркале.

Оттуда на нее смотрела молодая, высокая, ничем непримечательная девушка, в одежде, видавшей лучшие времена, а сейчас поношенной и потертой; с потускневшими янтарными прядями, чей блеск возвращался только изредка, когда Кин злилась или того хуже – приходила в бешенство, а для последнего нужно было здорово постараться; в синей накидке, с простой круглой пряжкой у горла; и несколько усталыми голубыми глазами, в которых можно было найти всю гамму чувств, какие только подкинет воображение. Но одной эмоции там не было – покоя.

Вздохнув и проведя кончиками пальцев по рукояти листовидного клинка на поясе, Рио покинула спальню и, выйдя в коридор, спустилась вниз по лестнице. Такая многолюдная накануне вечером зала была совершенно пуста, только между скамьями ходил и протирал тряпкой столы крепко сбитый человек с густой черной бородой и угольными волосами. На нем была шерстяная туника до колен с закатанными до локтей рукавами, широкие шаровары и сапоги – их тут носили все без исключения. В углу на пузатом бочонке сидел, скрестив ноги, уже знакомый мальчишка и что-то вырезал из деревянной чурки. Влон месила тесто в кадке. Заслышав шаги, мужчина повернулся и окинул постоялицу дружелюбным взором карих глаз.

- Утро доброе, – поприветствовал он ее. – Наконец-то довелось самому вас увидеть! А то мне вчера моя жена все уши прожужжала про то, как наша гостья надрала самолюбие этому нахалу Налу и его братцу, – хозяин таверны громко и довольно расхохотался. – Давно тут все этого хотели, спасибо, что претворили в жизнь наши мечты.

- Не стоит благодарности, – Рио сдержанно поклонилась. Бородач приблизился к ней и протянул ладонь.

- Еще как стоит, вы себе даже не представляете. Я Урвил Элк, – представился он. – С моей супругой Влон вы уже знакомы, а это, – Урвил указал на мальчонку, – наш сын, Сусбаст. А вы, если я правильно запомнил, Сильвира, да?

- Все так.

- А вы немногословная личность, да?

- Можно и так сказать.

- Привыкли, что за вас говорят ваши поступки?

- Пожалуй.

- Что ж, и такое бывает.

Урвил, кажется, собирался еще что-то добавить, но тут влез Сусбаст и, вцепившись девушке в запястье, выпалил:

- А вы летаете?

- Сусбаст!

- Ну, отец, если она так расправилась с теми двумя верзилами, то почему бы ей не уметь еще что-нибудь?

Рио секунду размышляла над тем, как на это лучше ответить, но потом заговорчески подмигнула юному фантазеру и щелкнула пальцами. В воздухе сразу же образовался мерцающий клубок, с легким жужжанием разбрасывавший вокруг себя искры и бирюзовые лепестки. Восторженный мальчик как зачарованный впился в него округлившимися глазами. Шарик повисел на месте пару мгновений, а потом как ошалелый заносился взад-вперед по комнате, превратившись в сверкающую ленту, все так же рассыпавшую огоньки.

Сусбаст захлопал в ладоши и с упоением принялся гоняться по помещениям за этой новой игрушкой. Влон, завидев, как ее сын схватил сачок, бросила свое дело и пустилась за ребенком, требуя немедленно прекратить размахивать палкой в доме. Урвил гоготал во все горло, Рио же не скрывала улыбки, но потом заметила, что мужчина пристально скользит взглядом по ее лицу, как будто изучая каждую черточку, каждую ресничку, словно старался что-то вспомнить.

Рио знала что именно. Больше ста шестидесяти лет назад она, бродя по этим степям, столкнулась с человеком по имени Бринур, мастером кузнечного ремесла. Он и его семья как раз путешествовали по Северным Пустошам в поисках места, где могли бы пустить корни и остаться. Суровые и тяжелые условия их не пугали, жизнь и так закалила их и научила бороться и побеждать.

Первая встреча не была наполнена любезностями – ее приняли за опасного мародера, ищущего легкой добычи, и завязалась драка. Бринур с завидным опытностью владел мечом и к тому же яро стремился защитить близких, так что у Рио ушло достаточно много усилий, чтобы убедить его, что она не представляет для них угрозы. Впрочем, после того, как на них напала стая бродячих голодных гноллов, и она вынудила людей с головами собак с позором убежать, враждебность исчезла сама собой. И как-то неожиданно Рио привела Бринура и его спутников к только-только начинавшему строиться Форовену, и умельца изготовлять доспехи и оружие там приняли с распростертыми объятьями.

Какое-то время Рио пробыла там и подсобила, чем могла, и Бринур, несмотря на всю свою подозрительность, проникся доверием к таинственной страннице. Он испытал немало горя и даже с родными был обычно сдержан, но так он просто скрывал истинную натуру. Для него путешественница в полуночно-синем плаще была и оставалась темной лошадкой, со своими загадками, которые ему навряд ли откроются, но ее помощи он поклялся никогда не забывать, а вскоре Кин сделала то, что умела тогда лучше всего – она ушла. Однако в Форовене осталась память о ней, и память эта передавалась в семье из поколения в поколение, от отца к детям и так далее, сохраняя поступки воина, назвавшегося Фериолион…

Рио откашлялась и тихо спросила:

- Он был счастлив?

Урвил задрал подбородок, обдумывая про себя, потом подергал бороду и коротко кивнул:

- Да. Да, был.

Драйк улыбнулась краешками губ.

- Хорошо, – затем она обошла Элка и молча выскользнула за дверь. Рио не любила прощания, предпочитала сразу пускаться в путь. «Долгие проводы - лишние слезы», – сказал ей кто-то однажды, и она была согласна.

Снаружи было тихо, в вышине плыли слабые разводы от еще не проснувшегося солнца, и в уголках небосвода, где еще боролась за свое существование ночь, скромно поблескивали звезды. Вдохнув полной грудью еще морозный и холодный воздух, Рио накинула капюшон, надвинула маску и двинулась вдоль по улице, минуя спящие дома. Собаки, сторожившие крылечки своих господ, провожали ее внимательными взглядами, но Кин не обращала на это внимания.

Быстро добравшись до северного выхода из Форовена, она миновала городские ворота и широкими шагами направилась дальше по степям, на север, оставляя селение позади…

========== Глава 13, в которой место встречи изменить нельзя. ==========

«Воспоминания – это волшебные одежды, которые от употребления не изнашиваются».

Зеленая, как изумруды, трава колышется под ветром, будучи похожей на настоящий океан. Потоки прохладного воздуха проносятся мимо, приходя откуда-то и исчезая вдали, не останавливаясь ни на секунду. Рядом журчит проворный ручей, вода в нем искрится под лучами солнца, сияющего высоко над головой. Оно всегда белое и всегда ослепительно яркое, но Драйк Кины могут смотреть на него хоть целую вечность безо особого труда. В конце концов, оно отражает саму их сущность. Девочка, которая кажется гораздо старше своего детского личика, с медными волосами уже добрых три часа безотрывно глядит вверх, широко открыв глаза.

- Прекрати изображать неподвижное изваяние и подойди сюда, – Сулмелдис поворачивает голову назад, подзывая к себе девушку, которая в тот момент стоит, прислонившись спиной к стволу дерева, скрестив руки на груди и низко опустив подбородок. Для нее это была самая привычная поза, ей так легче сосредотачиваться на окружающем мире, одновременно с этим полностью отгораживаясь от каких-либо отвлекающих ее вещей. В Академии этому учат всех, но не у всех получается.

- Мне хорошо и здесь, – огненно-рыжие волосы, слишком длинные, нетронутые зубьями гребней и расчесок, спускаются ниже пояса, несколько прядей лежит на лбу, падая на веки. – Я вижу солнце целый день, кроме тех моментов, когда сплю, и обычно оно всегда одно и тоже.

- Неправда! – Сулмелдис подскакивает к ней и подтягивается на носочках, упорно стараясь поймать ответный взгляд. – Ты снова слышишь Песню.

При этих словах Белая Кин дергается и прищуривается.

- Я тебе этого не говорила.

- Нет, но ты учила меня управлять своим сознанием, а поскольку мы с тобой кровные родственники, мне не трудно понять, что с тобой творится. Для тебя, для того, кто является прямым потомком Первого Кина, это большая радость, – и добавляет более тихим голосом: – Так почему же ты такая встревоженная, сестренка?..

*

Косы золотого рассвета растянулись по небу на многие мили, озаряя его своим светом и прогоняя ночь. Рябь легких облаков практически не двигалась, и все, казалось, тоже замерло, и в таком окаменевшем и оцепеневшем состоянии пролетел весь день. Совсем не было ветра, над степями разлилось какое-то неясное молчание. Ни один зверь не нарушил эту тишину, ни одна птица не рассекала воздух своими крыльями. Не раздавалось ни единого звука, кроме шелеста шагов Рио, которая с самого утра устремлялась все дальше и дальше на север, стараясь как можно быстрее уйти от Форовена.

До позднего вечера ее не покидало ощущение того, что за ней следят, и хотя вокруг не было ни души, это предчувствие не исчезало. Кто бы сейчас не преследовал ее, это было кто-то куда более серьезный и опытный, нежели местные охотники. Нити энергии колебались в привычном танце, ничем не отличавшимся от того, что был раньше… Нет. На самом деле что-то в них изменилось. Может, это была раздражающая зыбь на идеальных лентах, может, передавшаяся им утраченная за столетия способность смотреть на мир менее цепко и враждебно, может, просто усталость или… Рио резко остановилась и, отдернув с лица грубым движением маску и капюшон, попыталась отдышаться.

Все было не так. Ей было нехорошо. Вернее, не просто нехорошо, а даже хуже. Уже вечерело, медленно собирался по закоулкам холод. Простиравшиеся вокруг каменные пустоши затаились и пристально следили за одинокой странницей, вторгшейся в их законные владения. Пепельные камни равнодушно взирали на нее своими неровными гранями, продиравшиеся между ними поросли вереска тускло-сиреневого цвета не добавляли красок в обстановку, а пепельное небо закрыли дождевые тучи, вот-вот готовые разразиться ливнем.

Где-то вдали, на самой границе горизонта, сверкнула молния, следом за ней прокатился барабанными ударами гром, и в ту же секунду Рио, покачнувшись от неожиданной слабости, рухнула на колени и, уперевшись ладонями в жухлую траву, начала хватать ртом воздух. Дышать было трудно и больно, перед глазами мелькали темные круги, пятна и обрывки старых воспоминаний, метавшихся так стремительно, что Рио едва успевала понимать, что именно она видит.

В голове все звенело, каким-то краем мысли девушка вдруг осознала, что теряет сознание; что энергия рядом с ней бушует не хуже разъяренной стихии; что косые холодные струи уже нещадно колотят ее по спине; и что любая попытка подняться не приносит ожидаемого успеха. Старый шрам на груди внезапно вспыхнул огнем, щупальца агонии вмиг разбежались по всему телу, и Рио, хрипло вскрикнув, безвольно упала на землю, перестав что-либо чувствовать.

*

Академия располагается недалеко от дома, всего лишь на Пятом Круге, ее даже можно видеть из окна, которое выходит на большой луг, где она так любит гулять. И где так же сильно любит гулять ее младшая сестренка. Рио не показывает виду, что ей нравится наблюдать за тем, как Сулмелдис носится по траве босиком, как ее медные волосы развеваются на ветру, и как радостно сияют ее глаза.

Сул на ее взгляд слишком уж беззаботная, учитывая то, что ей уже стукнуло пять сотен лет. «Вечный ребенок», – как говорит Алон, один из Мастеров Академии, и Рио с ним согласна. Сул не будет воином, ее скорее уж привлечет быть посланцем или целителем. Но Сул пока этим не интересуется, а ее сестра не имеет привычки давить. Кроме того, после тяжелых каждодневных тренировок и многочасовых поединков с искуснейшими мастерами своего дела ей хочется отвлечься от боев на что-нибудь более мирное.

Правда, это сложно. Особенно в последнее время. Сул не ошиблась – Песня действительно не дает ей покоя. Она слышит ее по ночам, каждую минуту, целыми днями напролет, и от этого нельзя отгородиться. Чем ближе к Колыбели – тем сильнее Песня. Она оглушает, буквально выбивает почву из-под и только на границах Пятого Круга стихает, становится менее заметной, не давит так сильно. За последнее несколько месяцев Рио уже шесть раз сбегала туда, разумеется, так и не доходя до своей цели – слишком далеко.

Сейчас она не там. Сейчас она дома. И сейчас Песня снова набирает силу. А вместе с ней набирает обороты и тревога в сердце.

Солнце все такое же яркое. Лепестки хрустальных куполов виднеются в безоблачной вышине, один за другим они закрывают их мир, а что за его пределами – мало кто знает. Другие миры, другие существа. А может быть, и вовсе ничего. Пустота. Как та, которая была изначально. Неизвестность.

Быть прямым потомком Белого Кина, который своей Песней создал всех их, подарил им жизнь, их могущество, их семьи, их души, – не самая легкая задача, и с каждым восходом небесного лика это становится все яснее и яснее. Большая ответственность. Очень большая. На нее возлагают надежды, но Рио не понимает, с какой целью это делается. Она растеряна, хоть и не признается в этом. «Отсутствие цели ведет к смятению, а смятение делает беспомощным», – твердит Мастер Алон, и ученики слушают его внимательно, не перебивая, а у Рио в голове возникает сам собой вопрос: «Беспомощным против чего? Кого?». На землях Драйк Кинов, на всех Десяти Кругах, начиная от Рубежа и заканчивая Колыбелью, нет ни врагов, ни опасностей. Все безмятежно. Или это все лишь одна видимость, иллюзия?

Рио не делится своими тревогами и не хочет злить старших. Пускай она и наследница силы Первого Кина, она все равно не неприкосновенна. И ее слова прозвучат как наглость и заносчивость. Но до тех пор, пока она защищает свое сознание, выстраивая стены воображаемой крепости, ей ничего не угрожает. И это радует. Но все же придется потренироваться получше, так, чтобы даже Сул не смогла проникнуть в ее мысли. Не рисковать понапрасну – вот правило, которого придерживается Рио. Придерживалась и будет придерживаться. Наверное…

*

Яркие вспышки молний, возникавших под облаками, прочерчивали линии от неба, а следом за ними воздух разрезали гулкие раскаты грома. Они прокатывались волнами по земле, отскакивая и отражаясь от всего, что попадалось им на пути. Дождь хлестал вовсю, колючий и равнодушный, он лил, не переставая. Вокруг навалилась тьма, и не только из-за грозы, но из-за вступавшего в свои права вечера, который, впрочем, уже сдавал позиции и отступал, освобождая сцену для приближавшейся ночи. На горизонте еще виднелась тусклая полоска света, где-то там пряталось солнце, готовясь ко сну.

Рио лежала на том же месте, где упала пару часов назад, кое-как прижав колени к груди и обхватив их руками. Одежда на ней насквозь промокла, тело бил озноб, вода беспрепятственно стекала по лицу, походя на многочисленные слезинки. Или холодный пот, который обдает морозом, когда просыпаешься от кошмара. Рио была в сознании, но лишь наполовину. Она все еще чувствовала окружающий ее мир, чувствовала гнев разбушевавшейся стихии, который проявился в местах, где его и в помине быть не должно было, но разум не подчинялся ей. Воспаленная душа взбунтовалась, вышла из-под контроля и теперь буйствовала среди ее воспоминаний, будоража и беспокоя их.

Шрам горел еще нестерпимее…

*

Академию накрывает пологом тишины. Ни один звук не нарушает этого безмолвия, все застыло, находится в неподвижности. Это время отдыха, время сна.

День был тяжелым. Тренировки, тренировки, тренировки, бесконечные бои и опять тренировки… Кажется, сегодня их измучили сильнее, чем когда бы то ни было. В чем причина? Раньше такого не происходило, раньше все было не так… сурово?..

С самого утра ее опять не отпускает ощущение тревоги, она дергается, огрызается, она насторожена, как зверь, загнанный в тупик и готовившийся обороняться до последнего вздоха. Мастера Академии этого не замечают – или делают вид, что не замечают, – но она… она-то перемены чует, эти морозное чувства, скребущиеся под кожей, и эти перемены ей совсем не нравятся. Песня не смолкает ни на секунду, она крутит, путает мысли и сводит с ума. Вероятно, до нее пытаются донести какую-то весть, но она ее не принимает. И как следствие не понимает.

Сейчас она стоит у окна своей спальни, вытянувшись по струнке, неподвижная, как статуя, даже не моргает. В темноте спящего неба еле видно мерцают хрустальные купола, взад-вперед скользят нити энергии, сплетаются между собой, расходятся, сталкиваются снова, веерами устремляются из-под ее пальцев в разные стороны на многие-многие мили.

Она их слышит, она их слушает, ей надо их слушать. «Нити не соврут вам, никогда не соврут, – твердит Палон, – и вы должны доверять им, они - ваши инстинкты, ваша опора и ваша мощь. Без них вы слепы и одиноки, с ними - вы можете все. Энергия поет, стучится в ваши сердца, и вы обязаны впустить ее, чтоб стать самими собой, быть самими собой и не терять себя…»

Она верит, она не сомневается, но только что-то все равно не так. Беспокойство и смятение грызутся между собой в воздухе, а ощущения – как перед большой бурей, страшной и кошмарной. Глаза Рио сверкают холодным синим светом, в них вьется огненно-красная лента пламени, и даже жемчужный дымок, исходящий в эту минуту от ее рук и лица, полон угрозы.

Белая Кин готова. Она лишь не знает к чему. А знать-то хочется…

*

Темно. Очень темно. Солнце зашло уже давно. Небо скрылось во мраке, похоже, тучи все еще не развеялись, хотя дождь и прекратился. Воздух был весь насыщен влагой, стал сырым, мокрым и промозглым. Земля тоже была пропитана водой, словно губка. Вереск еле слышно шуршал под слабыми дуновениями наполовину заснувшего ветра. Каменные пустоши молчали.

Рио не двигалась. Перевернувшись на спину и раскинув руки, она оцепенело лежала на холодной почве. Веки чуть дрожали, сквозь эти крохотные щелочки Кин бесцельно смотрела куда-то вверх. Жар, истязавший ее тело уже несколько часов, ослабил хватку и исчез, дав леденящей дрожи проявить себя. Дыхание девушки было практически незаметным, нельзя было различить ни вздоха.

В кромешной тьме казалось, что там и вовсе никого не было, и лишь слабые искорки молочных сполохов, перетекавших по пальцам и запястьям, намекали на чье-то присутствие.

*

Вести распространяются, как лесной пожар – быстро, стремительно, неукротимо, они наводят ужас и страх. Теперь об этом судачат на каждом углу и в каждом доме. Все, что могло бы волновать раньше, отходит на второй план, становится неважным, незначительным. Драйк Кины встревожены не на шутку, от них так и разит испугом, от которого воздух вокруг почти искрится. «Будет война», – бормочут взрослые, а дети являются свидетелями этих разговоров и растерянно думают, что же их ждет.

Рио находится в Академии, когда впервые слышит эти слова. Мастер Алон ведет у них урок по стрельбе из лука, обучая тонким премудростям, приобретенным им за годы его жизни, когда занятие прерывает приход Даера Деймера, основателя Академии и одного из Десяти Старейшин Кинов – их по одному на каждый Круг. Круг Феймера – Десятый, так называемый Рубеж, и раз Старейшина появляется так далеко от своих владений, это значит только одно: все еще хуже, чем они предполагали.

Юные Кины собираются в Большой Зале, больше предназначенной для торжественных приемов, чем для толпы гудящих и переговаривающихся между собой юношей и девушек, которых весьма сложно призвать к порядку. Беспокойство лишает чувства самоконтроля, со всех сторон все чаще раздается «Это конец?» или «Что нам делать?» – присутствие Старейшины все без исключения сочли дурным знаком – а в глазах Драйков читается страх и неуверенность. Они перешептываются, делятся слухами, кто-то нервно бормочет молитвы, другие проверяют на прочность узы магии, окружающие их.

Рио плохо запомнит царившую в тот момент обстановку. Тогда все ее внимание приковано к окну, через стекло которого она видит купола в небе. Хрустальные сферы, блестящие и сверкающие, оберегающие их с Начала Всех Начал, утрачивают свой свет с каждой секундой. Они тускнеют и бледнеют, их грани становятся тоньше и слабее, мерцающую мантию магии разъедает, как рукопись, на которую кинули уголек. Огонь медленно уничтожает их, темный огонь, черный, холодный, ни на что не похожий. А Песня бьется так, что голова гудит. Ее уже не унять, ее не заглушить. «Она не стихнет», – вдруг осознает Рио, и от этого ее прошибает холодный пот.

Песня их Создателя. Песня Первого Драйк Кина. Песня Белого Кина. Песня Великого Дракона. Начало их мира. И его… конец?..

*

Блики утра расползались по небу. Или ей это показалось? После целой ночи проведенной то в бреду, то без сознания, где-то на тонкой грани между реальностью и сном, Рио мало что соображала. Она продрогла до костей, одежда на ней так и не просохла, и от этого было еще хуже, а о том, что в мыслях творилось, лучше вообще не говорить. В голове еще сумбурно бились остатки воспоминаний, вырвавшихся на свободу и не дававших покоя, а их пелена по-прежнему стояла расплывчатой дымкой перед глазами. Попытка встать успехом не увенчалась, потому что тело тут же пронзила дикая боль, и девушка с глухим стоном упала обратно, поморщившись от боли в том месте, где в лопатки врезались рукояти боевых кинжалов.

«Что же такое происходит?..» – как-то отстраненно подумала она, кончиками пальцев нащупывая шероховатость жесткого оперения стрелы под боком. – «Рассыпались», – догадалась Рио и рывками выдохнула воздух. – «Собрать бы…»

Энергия вилась вокруг, шелестела, нашептывала что-то, ее нити слабо вибрировали. Шрам больше не болел, пламя в нем утихло и затаилось где-то в глубине. Раньше такого не было, старые раны никогда не беспокоили ее, эта, пожалуй, была исключением, но все же…

Мысли сами собой перекинулись на события двухдневной давности, и Рио хмыкнула.

Противоречие самой себе. Да, все именно так. Она сражалась с собственным подсознанием, одновременно хотевшим, чтобы та троица осталась рядом с ней и чтобы она исчезла. Она соврала им. Тогда в роще она сделала это во второй раз. Частица ее желала, чтобы они пошли следом за ней, чтобы не отступились. Одиночная странница вдруг замечталась о спутниках. На секунду она, возможно, себя даже выдала. «Надеюсь, никто этого не почувствовал. Хотя… зная этого эльфа… Он ведь умнее, чем другие».

Рио медленно, очень медленно, перевернулась на бок, потом села и, поднявшись, направилась к нагромождению валунов, образовывавших некое подобие палатки. Не ахти какое укрытие, но так можно было бы спрятаться в случае, если дождь снова начнется.

Прислонившись спиной к камню, Рио облизнула пересохшие губы и неразборчиво пробормотала заклинание, одновременно с этим вытягивая перед собой подрагивавшую ладонь. Над еще влажной землей образовался комок желтого света, из которого постепенно разгорелся маленький костерок, от которого поползли змейки тепла, согревающего, укутывавшего покоем. Рио прикрыла уставшие глаза и задремала, сжимая в ладонях лук.

Проснулась она лишь к вечеру, когда над степями сквозь прорехи туч еще светило утомленное солнце, но выспавшейся себя не почувствовала. Наверное, это был поверхностный сон, когда вроде бы и спишь, но вот сил не прибавляется, да и усталость никуда не уходит. Но это было не главное: ее разбудило ощущение чьего-то присутствия совсем рядом. В нескольких метрах от нее кто-то находился, и, судя по шороху камешков под подошвами чьих-то сапог, этот «кто-то» подбирался к ней все ближе.

Даже будучи далеко не в самой лучшей форме, Рио знала, что сумеет дать отпор незваным гостям. Или в крайнем случае переместится подальше от них. Подтянув колени и присев на корточки, стараясь ничем себя не выдать, Рио вытащила из колчана стрелу и наложила ее на тетиву.

Шорох приближался. Рио выпрямилась, бесшумно подкралась к «выходу» из «палатки» и прислушалась. Неизвестные – потому что там был точно не один человек или не человек, кто знает, – похоже, были прямо за углом. Больше Рио не медлила. Вскинув лук и выскочив из укрытия, она оказалась лицом к лицу с…

- Леголас? – кажется, ее голос прозвучал удивленно, когда она увидела, что целится в уже знакомого ей эльфа, тоже державшего стрелу наизготовке. Тот при виде ее тоже поднял брови, и позади него Рио заметила Арагорна. Гнома поблизости не наблюдалось. Хотя…

- Если ты вздумаешь ударить меня обухом топора по затылку, я тебе ноги переломаю, – пригрозила Рио вышеупомянутому гному, который непонятно с какого перепугу подкрался к ней со спины. Так или иначе угроза сработала, и Гимли опустил секиру, здраво рассудив, что нарываться на неприятности с лисицей не стоит. Рио опустила лук и спокойно осведомилась: – Так и что вы тут делаете?

========== Глава 14, в которой компания снова вместе. ==========

- Что мы тут делаем? Тебя мы ищем, вот что мы делаем, – хмыкнул Гимли, и Рио покосилась на него через плечо. – Судьба у нас такая: таскаться за тобой, как привязанные, пока ты не сделаешь то, что позволит нам домой вернуться. И надо сказать, что мне здорово надоело заставлять тебя менять свое мнение. Перекопать горы и то легче будет.

- Какая длинная речь, – с сарказмом произнесла Рио. – Ты для меня ее выучил? Я польщена.

- Следи за языком. Не то я и впрямь тебя топором тресну!

- Желаю удачи.

- Она скорее пригодится тебе, лисица.

- Сказал неуравновешенный самодовольный коротышка. Ну-ну.

- Кто тут коротышка? – взревел Гимли.

- Кого-то это мне напоминает, – с усмешкой шепнул Леголасу Арагорн. Тот даже и не подумал подавить улыбку. Рио повернулась к ним и, убрав лук, скрестила руки на груди и долго пристально смотрела на человека и эльфа, которые ждали, пока она соизволит что-нибудь сказать. Тишина продолжалось несколько минут, после чего Рио глубоко вздохнула и покачала головой.

- Хорошо, ваша взяла. Я сдаюсь, – ответом ей были два удивленных взгляда и изумленное кряканье гнома за спиной. – Я уже поняла, что от вас мне так просто не избавиться, потому что вы упрямые до невозможности. Прямо как я. Да и теперь я как-то уже не уверена, что хочу, чтобы вы оставили меня в покое. И все-таки я до сих пор не понимаю, вы же так рискуете, связываясь со мной.

- Старая песня, – хмыкнул Арагорн, – старый мотив. Скажи что-то, чего ты еще не говорила.

- Только что сказала.

- Скажи еще, с тебя не убудет, – буркнул Гимли.

- И не мечтай! Стану я из-за тебя надрываться.

- Так мы можем рассчитывать на то, что ты больше не сбежишь? – встрял в беседу молчавший до этого Леголас.

- Рассчитывать вы всегда можете. Но вот что в итоге… Впрочем, я уже устала вас переубеждать. Честно. Так что если вы все еще горите желанием топать вместе со мной на край земли, то отговаривать я вас больше не собираюсь. Но до завтрашнего утра я отсюда никуда не уйду, – Рио вернулась под укрытие валунов, села на землю и знаком предложила спутникам сделать то же. – А теперь удовлетворите мое любопытство и объясните, как вы меня нашли.

Арагорн и Леголас устроились напротив нее, отложив оружие. Следопыт опустил меч, убранный в ножны, подле себя так, чтобы клинок был прямо под рукой. Эльф положил лук себе на колени, чуть сжав пальцами рукоять. Гимли беззаботно плюхнулся рядом с друзьями, прислонив секиру к камню. Рио, окинув их внимательным взглядом, еле заметно прищурилась. Что-то было не так. Они явно нервничали, были настороже. По крайней мере, первые двое. Гном никаких признаков беспокойства не выказывал. Или же притворялся.

- Что случилось? – ровно поинтересовалась Рио, приподнимая подбородок. – Только не заявляйте, что все в порядке, потому что по вам видно, что это не так.

Арагорн нахмурился.

- Ты знала, что за тобой следят?

- Это зависит от того, кого ты сейчас имеешь в виду, Следопыт.

- Я внесу больше ясности: ты проходила через Форовен?

- Да. Дальше.

- Тебе знакомы братья-охотники Нал и Олил Дуис?

- Те два неотесанных чурбана? – уточнила Рио и, получив согласный кивок, пожала плечами. – Знакомы. Я заняла их места в таверне, и они решили представиться мне прежде, чем переломают кости. Разумеется, они не преуспели в этих своих начинаниях. А почему ты спрашиваешь?

- Потому что, идя за тобой, мы столкнулись с ними, и они явно не питали к тебе нежных чувств, – Арагорн покачал головой. – Если выражаться точнее, то они намеревались двигаться следом за тобой до тех пор, пока не найдут, а потом перерезать тебе горло во сне.

- Я не могла не заметить, что ты говоришь так, как будто уже с ними побеседовал.

- В каком-то смысле так оно и было, – Леголас подтянул ослабленный ремень.

- Поясни.

- Мы наткнулись на них неподалеку от Форовена - они как раз спорили насчет того, кто из них «удостоится чести» тебя убить.

- Вот дуралеи! – не удержавшись, фыркнула Рио.

- Я им то же самое сказал, – отозвался Гимли. – Уже после того как вдал старшему по носу. Ох, как же он был недоволен! Но я его мнения не спрашивал.

- И правильно.

- А то я не знаю. Они не ожидали, что их потревожат прямо в разгар их спора, к тому же, когда они догадались, что мы тебя ищем, их удивление сменилось враждебностью. Которая, впрочем, им не особо помогла.

Рио улыбнулась, на мгновение прикрывая глаза. Ну что еще можно было ожидать от гнома с подобным характером? Хотя, по сути своей, характеры всех гномов схожи, но Рио не общалась с ними уже достаточно долгое время, чтобы безошибочно судить о сущности Гимли, сидевшего напротив нее.

- Что ж, вы растолковали мне только часть истории, и я все еще жду рассказа о том, каким же образом вы умудрились меня найти и каким образом узнали, что я буду именно тут. Я же могла уйти куда угодно.

Арагорн и Гимли не ответили и лишь многозначительно покосились на Леголаса, еще крепче сжавшего рукоять лориенского лука. Рио устремила на него пристальный взгляд, который эльф выдержал с присущей ему стойкостью, и с одобрением заметила, что на сей раз его мысли были защищены куда лучше, чем раньше. На самом деле вместо мыслей был неразличимый шорох и шепот, что означало, что лихолесец воспользовался советом, который ему дала Кин.

- Итак?

Леголас замялся, перед тем как дал ответ.

- Назовем это предчувствием.

- Apacenye [1]?

- Да, это вернее. Перед тем как ты исчезла, я видел кое-что. Это длилось лишь пару мгновений, но было так же реально, как воздух, которым я сейчас дышу. Там был Форовен, его стены, ворота и таверна, где ты, как оказалось, остановилась на ночлег. «Морда гоблина». Вывеска из синего дуба, – Леголас прикрыл глаза, вспоминая. – Я даже ощутил запах жареного мяса и свежего эля. Все было по-настоящему. Так мы и узнали, где ты. Иначе бы это было похоже на поиски листочка в густой кроне.

Рио молча выслушала его, не проронив ни слова. Apacenye. В их изменчивом и непостоянном мире явление столь же редкое, сколь поразительное. Нити энергии невидимы и неощутимы для любых народов Средиземья и для всех, даже самых великих, их представителей. Лишь иногда их колебания случайно достигают того или иного человека, ведь только этим можно было объяснить то, что тот, кого эти трое назвали Гэндальфом, узнал о ней. История ее существования сокрыта во мраке веков, она утеряна, она бесплотна, связать старую сказку с ней, ходящей по этой земле, практически невозможно. «Да, наверное, и впрямь энергия тут постаралась. Занятно», – Рио невольно нащупала на поясе листовидный кинжал, который и при самых легких прикосновениях обжигал ее раскаленным холодом.

- Что ж, любопытная история, – наконец сказала Рио, расслабленно опираясь спиной о шершавый камень. – Весьма и весьма любопытная… Вот уж не думала, что такое может произойти.

- То, что мы тебя найдем? – уточнил Арагорн.

- То, как вы меня найдете, – поправила его Рио. – Я лично с подобным ранее не сталкивалась, признаюсь честно. И это завораживает, – в глубине ее глаз блеснуло синее марево, и следом мелькнула красная искорка. Драйк Кин была заинтригована. Она внимательно смотрела на Леголаса, будто бы стараясь проникнуть ему под кожу, влиться в кровь, бегущую в жилах, чтобы получить желанное объяснение.

Подобное внимание, больше напоминавшее одержимость хищника заманчивой добычей, навевало противоречивые чувства. Леголасу хотелось одновременно и скрыться от взора бездонных глаз, и вместе с тем оказаться как можно ближе. Теперь он ясно понимал, почему Драйк Кин было дано прозвище Дракона: чары этих созданий немыслимо трудно побороть. Они как волна вырвавшейся на свободу реки – такие же буйные и такие же могучие. Но морок вдруг исчез, и два глубоких вздоха облегчения вырвались один за другим.

- Я приношу свои извинения, – неровным голосом пробормотала Рио, жмурясь и качая головой. – Это вышло случайно. В последнее время все не так, как обычно. Я уже начинаю думать, что ничего не понимаю.

- Что? – встрял Гимли. – Что «вышло случайно»? Ты что там наколдовала, лисица?

- Я не колдунья! – Рио внезапно ощерилась, как от оскорбления. – И не маг. Я - Драйк Кин. Я не колдую. Это нельзя назвать колдовством, гном, не путай это чисто человеческое понятие с тем, что делаю я. Никогда не путай. Иначе однажды нарвешься на мою ярость, а моего Дракона удержать крайне сложно. Он Первый. Он самый сильный. Лучше не зли его.

Гимли задиристо вскинул голову.

- Ишь ты, напугала! Мы видали врагов и пострашнее!

- О, в этом я сомневаюсь, – колко отпарировала Рио, распутывая завязки ремней удерживавших кинжалы и бережно опуская рядом с ними лук. Усталость снова брала свое, тяжесть воспоминаний, пришедших накануне так внезапно, все еще давила ей на душу, а веки слипались, поддаваясь натиску жажды грез.

- А ты бы перестала! – посоветовал ей Гимли. – Я что-то не думаю, что ты сражалась с большими полчищами, чем мы.

Разумеется, он просто петушился, как и всякий хоть мало-мальски уважающий себя гном, который стремился поразить и одолеть зазнавшегося соперника. Но глупо было полагать, что подобная выходка пройдет как по маслу с Рио, которая уже совсем перетекла на землю, с наслаждением вытягивая гудящие от усталости ноги.

- Гимли, сколько бы ты не хорохорился, меня тебе не переплюнуть, уж прости, – Рио подложила под голову колчан заместо подушки. – У меня врагов было столько же, сколько звезд на небе. Теперь, конечно, их меньше стало, но страшней от этого они быть не перестали. Пересчитывать их всех я не собираюсь, пальцы устану загибать и разгибать, так что если ты так желаешь примкнуть к рядам моих недоброжелателей, переубеждать я тебя не буду - вот твой топор и вот я. Что делать - ты знаешь, – она зевнула. – А сейчас вам всем лучше отоспаться как следует.

- Ага, заснем мы! Как же, держи карман шире! – заворчал Гимли, подскакивая и воинственно подхватывая секиру. – Да я всю ночь тебя караулить буду, глаз не сомкну, попробуй только пошевелиться без спросу!

На Рио угроза эта никак не повлияла. Она только по привычкенасмешливо фыркнула и поплотнее укуталась в плащ.

- Дело твое - можешь не спать.

[1] Apacenye – предвидение.

========== Глава 15, в которой продолжается долгий путь. ==========

На следующее утро, к тому моменту, когда из-за пелены серых облаков просочились первые лучи восходящего солнца, компания уже была в пути. В той части Северных Пустошей, где сейчас пролегал их путь, не было хоженых троп, а широких удобных дорог тут и в помине никто никогда не прокладывал. Они располагались гораздо западнее, где медленно, но верно росли новые деревни, и где торговцам платили звонкой монетой за полезный товар и диковинные безделушки. Здесь же, на восточных границах Оглоронда, людей днем с огнем было не сыскать. Они не забирались в эти края, не желая рисковать понапрасну там, где не было толковой добычи и прибыли, а была только опасность.

Пожалуй, на языке средиземцев, Форовен вполне можно было назвать местной «Последней Гостеприимной Обителью», не в угоду Ривенделлу, а потому что так оно и было. Форовен, как правило, был конечным пунктом любого путешественника, решившего на свою голову сунуться в эти отдаленные враждебные края. После чего эти смельчаки – или же безумцы – если таковые находились, сворачивали на запад, возвращаясь к Сукре.

Для Рио это значило лишь то, что теперь они были единственными путниками на многие-многие мили вокруг, не считая дикого зверья, и то, что помощи ждать было уже не от кого. Отныне они были сами по себе. При очень большой удаче им могло посчастливиться натолкнуться на каких-нибудь отшельников, добровольно согласившихся жить в этой глухомани, а вот при отсутствии оной им могло не повезти наткнуться на отряд бродячих гноллов. Знание того, что эти твари боялись больших поселений и потому зверски голодали в землях, где и оленей-то почти не было, не успокаивало, но Рио помалкивала. Поднять тревогу она всегда успеет.

Припоминая прежние странствия, Рио отмечала все больше и больше изменений с каждым шагом, отдалявшим ее от Серых Гор. Сеть энергии здесь отличалась тонкостью и хрупкостью, она не пела и не звенела, а колебалась как нити гигантской паутины, старой, дряблой, провисшей, но Рио больше волновало то, что она никак не могла почуять присутствие паука, что ее сплел. Каждое прикосновение к этим лентам вызывало у нее омерзение, и на лице невольно появлялась гримаса отвращения.

В небе не было ни одной птицы, а после недавней бури ветер просто пропал. Мышиная завесь над головами тоже застыла, будто бы замерзла от чьего-то ледяного дыхания, сквозь разрывы в ней изредка проступали кусочки нежной синевы, но глаза Драйк Кина видели нанесенные на них рисунки древнего узора, как две капли воды похожего на тот, что украшал в незапамятные времена хрустальные купола Десяти Кругов. Рио прекрасно знала, что никак не могло их быть тут, в этом мире, который ничем не напоминал ей ее родину. Но все же они были, и тревога в ее сердце нарастала.

Чем дальше на север – тем хуже, вот что уяснила для себя Рио. Эта была истина, к которой ей пришлось привыкнуть, но с которой она не желала мириться. Сон, увиденный ею в день, когда она сбежала в Форовен, теперь обретал больший смысл. Это было предвидение; разумеется, отличное от того, что испытал Леголас, но все же оно самое. Видимо, стоило брать в расчет то, что как потомок Первого Драйк Кина она будет пользоваться некоторыми преимуществами. Но Рио от этого легче не становилось. Она отчаянно не желала верить в свои подозрения, крепшие по мере того, как она углублялась в Северные Пустоши.

- Проклятье! – еле слышно выругалась девушка, сжимая пальцы в кулаки. – Как же это возможно?

- Что возможно? – немедленно заинтересовался позади нее Гимли, все еще исполнявший обещание не спускать с нее глаз.

Надо признать, что всю ночь он и впрямь простоял на карауле, ни разу не задремав, но все же вид у него был сносный. Что уж поделать, гномы – ребята выносливые. С той минуты, как четверка покинула временный лагерь, Гимли постоянно маячил за спиной Рио на расстоянии вытянутой руки и едва ли не наступал ей на пятки. Леголас попытался было оттащить своего товарища от девушки хоть на чуть-чуть, но получил в награду парочку крепких словец, грозивших вылиться в настоящую ругань. Из молчания Рио эльф понял, что та хочет не разговоров, а тишины для размышлений, а Гимли, не отличавшийся большой тактичностью, точно бы эту тишину нарушил, поэтому Леголас оставил его в покое, однако продолжил держаться поближе к Гимли, чтобы в крайнем случае осадить его.

- Так что возможно-то? – опять повторил Гимли, так и не дождавшись ответа.

Рио взглянула на него через плечо.

- Спроси что полегче, – мрачно бросила она, в очередной раз нащупывая кинжал на поясе.

- Что полегче? – Гимли ни за что не позволил бы себе упустить такой шанс. – Пожалуйста. Лисица, а у тебя стрелы что, никогда не заканчиваются?

Рио от такого вопроса поневоле заулыбалась.

- Нет.

- Это как же так? – подал голос Леголас, которому приходилось считать каждого врага, становившегося его мишенью.

- Ну а магия мне на что, князь? – усмехнулась девушка и мотнула головой, сбрасывая со лба длинную рыжую прядь, неудобно лезшую в глаза.

- То бишь, у тебя бесконечный запас? – уточнил Гимли.

- Если коротко - то да.

- А если длинно?

- А если длинно, то заклинание, наложенное на мой колчан, я как-то раз приобрела у одного смышленого волшебника-барахольщика, который в обмен на знания о редких целебных травах рассказал мне, как избавиться от такого неудобства в бою. Все очень просто.

*

Некоторое время продолжали идти молча. Арагорн, замыкавший цепочку, постоянно озирался. Тишина не нравилась Следопыту, от нее возникало щекочущее неприятное ощущение на затылке, как будто кто-то наблюдал за ними, и этот кто-то точно не был дружелюбным. Арагорн по опыту знал, что если подобное происходило, к примеру, в лесах, когда безмолвие окутывало все вокруг, значит, быть скорой беде. Охотники, с которыми они недавно разделались, были мелкими сошками и угрозы не представляли, но Арагорн прекрасно помнил предостережения Гэндальфа и тревогу Леголаса, который, как и любой эльф, чувствовал перемены острее других. В голове вертелся волчком вопрос: «Какой же враг может быть страшнее самого Саурона?».

Между тем Гимли от скуки – оно и понятно, в долгом пути кроме разговоров развлекать себя нечем, – затеял перепалку с Леголасом. Очень уж гному понравились слова Рио о неистощимом запасе стрел. Поэтому Гимли стал допытываться у друга, почему тот не нашел где-нибудь подходящего волшебника и не решил эту проблему, которая грозила возникнуть всякий раз, когда завязывался бой. Леголас вяло отнекивался, объясняя все тем, что так делать не принято – использовать магию для настолько неважных целей. На что Гимли ему твердил, что много – не мало и что уж лучше с избытком, чем с недостатком.

Пока эти двое разбирались между собой, Рио пропустила их вперед и зашагала в ногу с Арагорном.

- Тебе тоже тут не нравится, да? – она поставила это как вопрос, но им обоим было ясно, что это утверждение.

Арагорн хмуро кивнул, все еще не отпуская рукоять меча.

- Мы здесь как на блюдечке. Слишком легкая добыча. А от этих степей мне не по себе. Надо уйти с открытых мест, тут мы уязвимы.

- Хм… – Рио прищурилась и неохотно притронулась к нитям, дергая за ним и посылая эхо далеко вперед, пока оно не отразилось обратно, отдавшись дрожью в тонких пальцах. – Примерно в двух часах ходьбы начинаются холмы. Сколько мы уже не останавливаемся?

- Давно, – коротко отозвался Арагорн.

- Хорошо. Погода плохая. Сегодня стемнеет раньше, но, я думаю, до сумерек мы еще успеем увидеть взгорья, – она порылась в кошеле на поясе и, достав оттуда что-то, протянула сжатый кулак. – Вот, возьми, может пригодиться.

Арагорну на ладонь упала несколько, размером с ноготь большого пальца, камней цвета алой крови, от которых почему-то толчками исходило обжигающее тепло, будто горячие головешки из костра вынули, которое просачивалось даже под кожу грубых перчаток. Их неровные грани выглядели колючими, а в карминовой глубине тлели красные огоньки.

- Что это такое? – Следопыт поднял один из камешков к глазу и прищурился, внимательно рассматривая, и даже принюхался.

- Это carne sar - красный камень, – объяснила Рио. – Их еще называют хрупкими камнями. Видишь эти крохотные искорки внутри? Это частичка драконьего дыхания. Бросишь такой, и он, расколовшись, выплеснет языки пламени, которые сожгут любого, кто попадется им на пути. Они легкие, их веса совсем не чувствуешь, но все же их очень удобно метать с руки. Или из пращи.

- Откуда это у тебя? – полюбопытствовал Арагорн.

- Попутешествуешь с мое - поймешь, – на губах Рио появилась добрая улыбка. – Библиотека Минас Тирита отнюдь не самый богатейший кладезь знаний в Средиземье, немало секретов скрывают простые сказочки у костра и семейные предания. В Форлонде - эльфийской гавани на севере залива Лун - я нашла старинные рукописи на гномьем наречии. Уверена, что попали они туда из Синих Гор. Так вот там писалось о вот этих самых камешках, только сердцевиной у них было не драконье дыхание, а гремучая взрывательная смесь. Я просто слегка изменила рецепт.

- А где взяла главный ингредиент? – не утруждая себя словами, Рио молча показала ему, как из ее пальца вытягивается струйка золотого огня. – Ну, ясно тогда. Удобно быть драконом, да?

- Удобно быть тем, кто ты есть, – поправила его Рио. – Труднее быть тем, кого навязывают. Я хотела кое о чем предупредить и кое что уточнить, – девушка понизила голос и, краем глаза следя за все еще пикировавшимися гномом и эльфом, проговорила: – Орки, которых вы видели, идя по моим следам… Знаешь, они пришли из таких далей, что я удивлена, что они ноги до колен не стерли. Я не могу представить, из каких подземелий их выгнали, но они не поленились протопать через половину Средиземья, чтобы добраться до меня. Суть-то вот в чем: обычно орки - если случайно натолкнутся на меня - стараются как можно быстрее уйти и не ввязываются в бой со мной. Кому охота сложить голову в заранее обреченной схватке? А эти делали прямо противоположное. Казалось, что ими кто-то играет, словно они куклы в руках ребенка. И вот еще… – Рио почти зашептала: – Вы смотрели им в глаза?

Арагорн покачал головой.

- Нет? А я вот смотрела, – она сделала паузу и почти зашипела: – У них глаза черные. Полностью. Как два угля с крошечной светящейся точкой в самом центре. Я знаю… знала только одно существо, у которого могут быть такие глаза. Загвоздка в том, что он давно мертв.

Вскоре солнце, чей мягкий свет рваными пятнами покрывал безлюдную землю, померкло перед наступающей ночью и безо всяких прощаний спряталось. Ветра по-прежнему не было, и сухие стебли жухлой травы стояли ровно, словно тонкие грязные свечки. Птиц тоже так и не появилось, и только стрекот невесть откуда взявшихся сверчков разносился над Пустошами.

Рио резко втянула носом воздух и вся подобралась. Этот цокот и трескотня разбудили воспоминания о безвозвратно ушедших днях, когда она, тайком сбегая из Академии, отправлялась гулять по просторным лугам вокруг нее. Ни единой души, только она, бездонное небо и горевшие в нем тысячи и тысячи ярких звезд, певших ей свои песни. Нити под ладонями внезапно обрели прежнюю упругость и натянулись так, что казалось, что они вот-вот возьмут и лопнут. Кто-то набросил эту огромную паутину сюда, но не рассчитал расстояние, и оттого творение рук того, от мыслей о котором Рио бросало в холод, было ненадежным и грозило стать недолговечным.

«Это здесь недавно», – Рио озиралась. Ее глаза, вспыхнувшие синим свечением, бегали туда-сюда, лицо приобрело тревожное выражение. Драйк Кин насторожилась, собирая силы. – «Кто-то не особо старался, но он обязательно исправит просчет».

Призрачные узоры куполов продолжали угрожающе блестеть в вышине.

В полумраке впереди затемнели очертания высоких холмов.

========== Глава 16, в которой происходит нападение. ==========

Тонкие руки аккуратно перебирают длинные волосы, мягко скользящие сквозь пальцы, собирая их в незатейливую прическу. Рио, будто палку проглотив, сидит с прямой спиной, опустив ладони на колени и прикрыв глаза, нарочито выражая смирение и пряча неудовольствие, тени которого были заметны в чуть сведенных бровях и в краешках плотно сжатых губ. Рио не нравится то, что сейчас происходит, и это касается не только всеобщего беспокойства о хрустальных куполах: Рио откровенно не понимает, как в подобных тревожных обстоятельствах можно позволять себе отвлекаться на что-то вроде этого.

Сулмелдис стоит позади нее и что-то напевает себе под нос, продолжая подготавливать Рио к торжеству, до которого осталось совсем недолго. Юная Кин улыбается, наблюдая за тем, как ее старшая сестра стискивает зубы, сдерживая возмущение. Сул прекрасно знает, что Рио недолюбливает празднества и пиры, предпочитая часами пропадать на импровизированных аренах Академии, совершенствуя свои навыки до седьмого пота, но так же она знает, что на сей раз у Рио нет выбора: Старейшины всех Кругов соберутся сегодня в Большой Зале, и соберутся они там ради нее. Отказаться или увильнуть невозможно. Это прямая обязанность носительницы дара Первого Драйк Кина, и то, что ей в очередной раз напоминают об этом бремени, Рио злит еще больше.

Пряди, от рождения пропитанные нектаром чистейших рубинов, текут по плечам, составляя резкую противоположность искристо-серебристому платью, подобному поблескивающим чешуйкам, чья ткань настолько плотно прилегает к худым, но сильным рукам, что кажется, будто она сливается с кожей, врастая в нее. Поверх огненно-рыжих волос ложатся, почти растворяясь в них, и змеятся десять багрово-красных лент. Алый и блестяще-белый – истинные цвета Первого Драйк Кина, в обилии и пышности которых почти полностью пропадает цвет самой Рио – насыщенная бирюза бездонных глаз, сейчас сокрытая за пледами век и кольями ресниц.

- Я вовсе не хочу нагнетать, – Сулмелдис осторожно подхватывает со столика гребень с десятью зубцами, предсказуемо украшенный силуэтами могучих драконов, – но сегодня на тебя ляжет очень большая ответственность.

Рио передергивает плечами, и в этом жесте сквозит нескрываемая издевка.

- Спасибо, Сул, мне сразу стало легче, – она несколько секунд выжидает и продолжает: – Но раз уж это что-то настолько важное, то почему на мне это платье? – она с обвинением смотрит на свой наряд. – Почему не доспехи?

- Я не уверена, что для того, что сегодня произойдет, подойдут доспехи, – предполагает Сулмелдис.

- А мне почему-то думается иначе.

*

В Большой Зале никогда не царит полумрак или темнота, даже ночью; легкое сияние просачивается сквозь стены, его же источают изящные канделябры и парящие в воздухе сами по себе изысканные лампады, в которых танцует неугасаемое пламя, цвета снега под блеском звезд.

Говорят, эти огоньки – частицы Песни Первого Драйк Кина.

Говорят, если они начнут затухать – не миновать беды.

В Большой Зале тихо. Рио ступает бесшумно, и даже длинный подол платья, который падает мягкими волнами к ее ногам и стекает на холодные плиты пола, вопреки ее ожиданиям не нарушает этого безмолвия. Рио держит голову высоко поднятой, не опускает подбородка и очень старается не хмуриться. Каждый шаг приближает ее к Десяти Старейшинам Кинов, выстроившимся полукольцом в самом центре Залы – единственном месте, откуда можно разглядеть притаившиеся под потолком призрачные очертания Первого Драйк Кина, запечатленные под куполом.

Мастера Академии двумя рядами замерли по обе стороны той воображаемой прямой линии, которой следует Рио, в их глазах тлеют костерки древней магии, которая исходит и от Старейшин. Мастер Алон – среди них. Даер Деймер – нет, он как один из Старейшин стоит в полукруге, объятия которого смыкаются, как только Рио подходит достаточно близко. В своих руках он благоговейно держит пурпурно-серебристый сундучок. Рио видит, как дрожат кончики его пальцев и как глаза смаргивают непрошенные слезы, и понимает, что Даеру причиняет неудобство вовсе не тяжесть ларчика, который кажется достаточно легким, нет, он испытывает боль.

Рио смотрит на него вопросительно и обеспокоенно, но ответа не получает и обращает свой взгляд к Пайену Пагесу – Старейшине Первого Круга, наиболее умудренного и сильного из Драйк Кинов.

*

В этот день не было длинных витиеватых речей, не было захватывающих предысторий, изобиловавших путанными заявлениями и извечными наставлениями, не было той загадочности, словно бы въевшейся в кости всем Драйк Кинам, которые знали больше, чем Рио. В этот день был лишь долгий разговор, по мере которого оставалось все меньше тайн и все меньше надежды.

Когда открылась все правда и гигантский клубок размотался, Рио взглянула на сундучок, что был по-прежнему закрыт, и не задала о нем ни одного вопроса. Пускай о том, что он скрывал, ей и словом не обмолвились, она сама все поняла. Несложно было догадаться. В конце концов, там находилось то, что принадлежало ей по праву и чем она единственная могла управлять. И потому она лишь поклонилась и открыла крышку.

*

А на следующее утро Большая Зала впервые за всю историю существования мира Драйк Кинов погружается во мрак.

*

Сухая стылая земля перетекла в мелкий щебень и гальку, которые хрустели под ногами, отчего создавалось неприятное впечатление, как будто под подошвами сапог трещат чьи-то тонкие крохотные косточки. Крутые бока холмов нависали вдоль той мнимой дороги, которое придерживались четверо путешественников, и в этом своего рода ущелье, в отличие от пологих степей позади, почему-то гулял ветер. Его унылый серый шелест прилетал из тьмы, которая с каждой минутой сгущалась все больше.

Рио чутко прислушивалась ко всем звукам, доносившимся до нее, постоянно вертя головой и попеременно принюхиваясь, как дикое животное в незнакомом для него месте. Над Пустошами царил свой исключительный запах: сухой, с привкусом пыли, смешанный с тонкими нотами редких трав и холодной гладкостью камней. Здесь же запах был черствым, жестким, немного затхлым, как в погребе, который слишком давно не проветривали как следует. Пройдя еще немного, Рио с крайним неудовольствием почуяла вонь свалявшейся псиной шерсти. «Этого еще не хватало. Одно за другим, так мы незамеченными не доберемся».

Рио резко остановилась и прищурилась, всматриваясь в окружающий мрак. Другие члены маленького отряда замерли у нее за спиной.

- Что такое? – Гимли пробурчал себе это под нос, но в тишине его голос расслышали все. Арагорн беспокойно сжимал пальцами рукоять меча. Гном и человек были слепы и беспомощны в этой мгле, и даже Леголасу с его зоркими глазами едва удавалось различить хоть какие-то ориентиры, за которые можно было бы зацепиться, но взгляд эльфа против воли притягивался к стоящей в шаге от него Рио, силуэт которой начал вдруг источать тонкое свечение.

В кромешной темноте можно было отчетливо видеть, как в воздухе расползаются змеящиеся струйки белого огня. Он распространялся не волнами, а распускался подобно лепесткам какого-то дивного невиданного цветка. Ажур его орнамента разрастался и набирал силу до тех пор, пока все путники не оказались накрыты пологом, буквально дымящимся от магии. Под этим куполом было тепло и уютно, исчезло внутреннее напряжение, опутывавшее тела в течение последнего получаса. Казалось, можно было вздохнуть спокойно.

Но иллюзия мира была обманчива. Леголас осторожно встал справа от Рио и повел плечами в немом вопросе. Девушка не ответила: ее глаза, походившие сейчас на два пылающих лазоревых солнца, в центре которых хищно поблескивали красноватые искорки, по-прежнему были прикованы к темени, которое было настолько густым, что его можно было хоть ножом резать. Рио нахмурилась, сдвинутые брови выдавали злость, на ее лице застыла гримаса отвращения. Все так же не поворачиваясь к остальным, она произнесла:

- У нас гости. К несчастью, уйти от них мы не можем, придется сражаться. Советую приготовиться, – еще до того как она договорила, Арагорн успел обнажить меч, Гимли поудобнее перехватил секиру с присущей ему гномовской уверенностью, а Леголас вытянул из-за спины лук. – Они отощали, озверели и лишены всякого рассудка.

- Кто? – Арагорн переступил с ноги на ногу, наблюдая за тем, как окружавший их «шатер» постепенно превращался в искрящуюся сферу.

- Гноллы, – коротко отозвалась Рио.

- Иди ты к назгулам! – выругался Гимли. – Гноллы? Какие гноллы? Это еще что за напасть?

- Люди с собачьими головами, – пояснила девушка и последовала примеру Леголаса, накладывая на тугую тетиву длинную стрелу с белым оперением, которая мгновенно зажглась, объятая волшебством. – Разве я про них еще не рассказывала?

- Да ты вообще не любительница почесать языком, – хмыкнул Гимли. – Из тебя все клещами вытягивать приходится.

Рио никак не отпарировала этот выпад. Она вскинула голову и, что-то быстро выкрикнув на незнакомом языке, вскинула лук и выпустила в кромешную мглу полыхающую стрелу. Оттуда донесся чей-то приглушенный скулеж, стихший почти сразу, и следом за ним тут же раздался вой, полный гнева и голода.

Предупреждение Рио, отданное на наречии гноллов, те пропустили мимо ушей. Слишком желанной была немногочисленная добыча, слишком непреодолим был соблазн напасть, слишком велико было желание ощутить вкус крови.

Клубы мерцающего тумана, окутывавшего компанию, задрожали и молниеносно кинулись во все стороны, отгоняя темноту и выхватывая из нее фигуры врагов.

*

Короткую команду предводителя – двухметрового чудовища с обросшей рыжевато-коричневой шерстью, заляпанной пятнами грязи, – остальные полулюди опередили. Еще до того как боевое рявканье главаря, смешанное с грубым приказом, стихло, гноллы уже бросились вперед, свирепо лая и тявкая, как бездомные псы, и стремясь опередить друг друга.

Один из них прыгнул, намереваясь загрызть Гимли. Округлое лезвие со свистом разрубило воздух, и гнолл мешком повалился на землю с рассеченным горлом. Следующего нападающего пронзил мечом Арагорн, еще двое рухнули со стрелами в горле. Но сменивших их новых озверевших врагов уже никто не считал, и в недавно безмолвном ущелье затянула свою песню жестокая битва.

В этой арии не было поэзии и красоты, в ней были гибель и кровь, жажда смерти и стремление выжить. Тонко звенели две тетивы, стрелы – эльфийские и те, что были охвачены белым огнем, – проносились неуловимо быстро, достигая целей и поражая их. В свете выпущенной на свободу магии холодно блестел Нарсил, острая гномья секира окрашивалась багряным румянцем, рождались и умирали раскаленные вспышки carne sar, и хищно сверкали безумные желтые глаза.

Оскаленные морды гноллов, издававших разъяренный рык, ощетинились острыми клыками, истосковавшимися по плоти, в которую можно было впиться, утоляя зудящее чувство голода, а длинные когти, похожие на кривые ятаганы, и сжатые в них орудия тех, кому «посчастливилось» натолкнуться на дикую стаю, исступленно пытались хотя бы просто добраться до разгоряченной кожи.

Врагов было много. Они накидывались и отступали, как нахлынувшие на берег волны, что отползают и скребутся по песку лишь для того, чтобы снова вернуться. Гноллы шли по еще не успевшим остыть телам убитых собратьев, пачкаясь в их крови и озлобленно воя каждый раз, когда промахивались, а их добыча уходила прямо из-под носа. Спина к спине, путники отбивались, отбрасывая гноллов назад, не давая им разделить их и ослабить защиту. Короткие стрелы, что некоторые из лучников полулюдей выпускали из тех укромных уголков, куда не добирался свет полупрозрачного купола над головами, отвлекали от сил, уходивших на оборону.

Но поток бесновавшихся противников иссякал, они уже не бросались так же ожесточенно, как прежде, запал потухал, их становилось все меньше. Главарь, не желавший сдаваться, соскользнул с покатого валуна, на который забрался изначально, и, расталкивая ослабевших гноллов, пробрался к Рио, которая, увлекшись обезоруживанием одного из лучников, не смогла увернуться и, сбитая мощным ударом длинного топорища, отлетела в сторону, выпустив из рук лук и растеряв стрелы.

Она едва успела подняться на ноги, когда гнолл снова накинулся на нее, пытаясь разрубить ее, и отшатнулась влево, уходя от атаки. Кинжалы были сейчас бесполезны, они бы не дали достаточного противовеса вожаку, а на иной маневр, который мог обезвредить оставшихся в живых гноллов, требовались усилия. И у Рио не осталось иного выбора, кроме как тянуть время до того момента, когда она сумеет воспользоваться своим козырем. По правде сказать, она рассчитывала мгновения до этого с той секунды, когда завязалась бойня.

Ее спутники не могли пробиться к ней, остановленные вновь воспрянувшими духом гноллами, да и если б они и сумели, Рио бы их не подпустила. Она могла справиться с этой тварью, но вот другие бы точно проиграли, ведь в глазах предводителя не было привычной желтизны: вместо нее там поселился мрак, с крохотным угольками в глубине. Отскочив в очередной раз, Рио попыталась скользнуть под локтем замахнувшегося на нее гнолла, но обманчиво устойчивая галька предательски затрещала, смещаясь, и Рио, не удержав равновесие, поскользнулась. В следующий миг толстое прямое лезвие, оканчивавшее макушку обуха топора, врезалось в кольчужную сетку, разорвало поношенную кирасу и проникло под кожу.

Из горла вырвался приглушенный хрип. Рио застыла, ощущая жгучую боль в груди, глядя во тьму, блеснувшую торжеством, и вздрогнула всем телом, когда металл выскользнул из глубокой раны, которая не была достаточно серьезной, чтобы убить ее. Гнолл был лишь марионеткой, сам кукловод оставался в тени, и Рио внезапно поняла, что он хочет, чтобы она добралась до него, встретилась с ним лицом к лицу. Тогда и только тогда они оба возьмутся за оружие, способное лишить их обоих жизни.

- Ve mer, yalumea cotumo, [1], – еле слышно прошептала Рио, чувствуя, что время пришло.

Драйк Кин резко вскинула голову. Кинжалы у нее за спиной заискрились, теряя очертания, и тонкими светящимися лентами перетекли в сложенные чашечкой ладони, образовывая что-то новое. Этот синий жар смешивался с белоснежным пламенем, охватившим фигуру девушки, и нарастал, становясь нестерпимо резким. Прежде чем ярчайшая вспышка накрыла все вокруг, Арагорн, Гимли и Леголас успели последовать мысленной команде немедленно закрыть глаза и отвернулись, когда живая стихия, бесившаяся вокруг Драйк Кин, освободилась. Грохот, сравнимый с ревом свирепого камнепада в горах, оглушил, лишая на несколько ударов сердца возможности что-либо слышать, а потом упала тишина.

Когда зрение вновь смогло служить им, они увидели силуэт воина, окруженного колеблющимся серебряным маревом. За его спиной стекал волнами плащ цвета алой крови, в его руках переливался небесными сполохами длинный меч с начертанными на нем древними неизвестными письменами, а глаза источали сапфировый блеск, смешанный с пурпурными искрами.

[1] «Как пожелаешь, старый враг». (На правильности и грамотности написания фраз на эльфийском автор не сосредоточен.)

========== Глава 17, в которой рассказывается старая-старая история. ==========

Угли костра догорали тусклыми искорками в ночном мраке. Слабые порывы прохладного ветерка шуршали тонкими жухлыми стебельками травы, колыхавшимися в маленькой низине, скрывавшейся меж крутых холмов. В бесконечно далеком небе подмигивали глазки рассыпанных звезд, чьи узоры пересекали знакомые переплетения хрустальных куполов, которых не должно было существовать в этом мире.

Рио тяжело вздохнула, ненадолго устало прикрывая глаза, и покачала головой. Ее спутники, завернувшись в плащи и устроившись с тем удобством, которое могла предложить им жесткая земля, лежали среди зарослей невысокого кустарника, погруженные в целительный сон. Шепот их равномерного дыхания растворялся в тишине, угасая почти мгновенно. Лица всех троих не были безмятежными, в их чертах засела тяжесть, и немудрено: после той истории, что поведала им Рио, спокойствие не могло беспрепятственно накрыть морок и негой и мысли.

Девушка повела плечами и скользнула кончиками пальцев по острому лезвию меча, что был наполовину воткнут в сухую почву. Клинок слабо мерцал белым серебром, и текли живыми горящие синие узоры, выжженные на холодном металле.

*

Вспышка магии Драйк Кин заканчивает нападение. От всей стаи гноллов остается, быть может, всего пять или десять, и те уже не так рвутся наброситься на Рио, окруженную маревом, чьи очертания заковывают ее в призрачную броню, заставляю биться под несуществующим ветром алый плащ и наполняя огнем суровый взгляд. Полулюди-полупсы, пригибаясь к земле, прижимая уши и злобно порыкивая, отступают в темноту, и довольно быстро шорох лап, перебирающих гальку и камешки, исчезает в ночи.

Видение могучего воина растворяется так же внезапно, как и появилось, на месте бойца, не принадлежащего Средиземья, остается Рио, которая, покачнувшись, распрямляет ссутулившиеся на миг плечи и сильнее сжимает рукоять меча.

Она не оборачивается назад, туда, где за ее спиной застыли человек, эльф и гном, смотрящие на нее во все глаза. Произошедшее сейчас будто приоткрыло им на считанные секунду завесу, отгораживавшую тот мир и ту силу, которые воплощала в себе Рио. В те мгновения для них больше не существовало дерзкой рыжеволосой девчонки, нет, это был отголосок древнего воина, эхо безвозвратно утерянного, след того, кому было ведомо очень многое, но кто делился лишь крохами того знания.

Гимли бурчит что-то бессвязное, то ли ругая Рио за то, что она не могла применить свою магию чуточку раньше – не то чтобы гном возражал против схватки, но вонь гноллов была похлеще вони из пасти волколака, – то ли, впечатленный подобным зрелищем, восхваляя ее на неразборчивом наречии своего народа.

Арагорн и Леголас оба молчат, не решаясь произнести ни слова. Мощь Драйк Кин вводила в ступор и благоговейный трепет, снимая с лица загадочной девушки маску, за которой пряталось божество. Что бы ни скрывалось под странным именем, колким нравом и поношенной одеждой, оно обязано было быть чем-то ранее невиданным и непостижимым, и то, что эльфы называли Рио Воином-Драконом, только сильнее разжигало этот костер.

Рио вздохнула и, чуть наклонив голову, бросила через плечо:

- Что ж, я думаю… – она осеклась и фыркнула себе под нос, ее тонкие губы изогнула грустная усмешка. – Я думаю, настала пора кое-что вам рассказать.

*

Рио слушала биение сердца мира вокруг себя, пока ее спутники набирались сил, и взгляд ее был затуманен тяжелыми мыслями. Предводитель гноллов передал ей послание старого врага, который уже знал, что она шла по его душу, и который явно жаждал встречи с ней. Она не была удивлена. Глупо было бы рассчитывать, что другой Драйк Кин, чьи пути так невероятно давно пересеклись с ее собственными и перечеркнули всю ее жизнь, отличится терпением. Ведь в конце концов кроме нее он был единственным, кто еще ступал по этой земле и дышал этим воздухом, и кроме того их связывала и куда более мрачная и кровавая история.

Они были двумя дикими волками, столкнувшимися в ночи, сцепившимися однажды, а потом кружившими вокруг друг друга многими веками, хоть сами до конца и не понимали этого. Сейчас они снова начали сближаться, подступать друг другу, обнажая клыки и яростно рыча, и эта битва должна была стать для них последней. А первая…

Рио посмотрела на отдыхавшую в нескольких шагах от нее компанию и тихо хмыкнула. Теперь кроме нее ее историю знали еще трое.

*

Низина, на которую они натыкаются, становится местом ночлега. Рио не ждет, пока ее путники осмотрятся, она быстро наламывает сухих веток и, собрав их вместе, поджигает. Капли волшебного огня стекают с пальцев как родниковая вода, вспыхивая на потрескавшейся коре. Когда они устраиваются, пододвигаясь поближе в пламени, чтобы согреться, Рио наконец начинает свой рассказ.

- Великий Дракон положил началу миру Драйк Кинов как таковому. Его сила разогнала Тьму, которая, как это зачастую бывает, царила на тех просторах, где потом раскинулись наши земли, и зажгла свет, чье сияние наполнило жизнью каждую крупицу наших будущих владений. Это Великий Дракон создал нас всех, и хотя… хотя это одно из тех прозвищ, под которыми меня знают и под которыми вы искали меня, он куда больше, чем эти слова. Он не просто воин-защитник, переродившийся в моем лице; он собрал по частичкам мой дом, вдохнул жизнь в каждый камень, каждую травинку, каждое живое существо. Его сила Созидация и дала Первому Драйк Кину имя Творца и Повелителя Энергии.

Он положил начало длинному пути, заставил вспыхнуть то пламя, что питало, взращивало нас и подобно дереву росло, набираясь сил. Это пламя впоследствии стало тем местом, где Великий Дракон погрузился в вечный сон, оставляя свое творение на попечение потомкам. Его назвали Колыбелью, Осью Десяти Кругов, на которых мы жили. Они были его наследием и даром, выражавшим совершенство божественного порядка. Это был знак того, что мрак был изгнан, недостатки сглажены и стерты, а цикл - завершен; знак всех начал Первого Кина, то, что пускало корни и рождало свежую листву, а затем сливалось воедино; знак безупречности и чистоты, света разума и души, перерождения. Каждому Кругу досталось по одному Старейшине, тем, кого магия Колыбели выбрала как хранителей крупиц древних знаний - и тех, что принадлежали миру нашему, и тех, что пришли из иных миров, из миров по другую сторону зеркала, потому что именно так мы видели все то, что не принадлежало Десяти Кругам.

Старейшины учили молодых Драйк Кинов тому, что ведали сами, рассказывали о том, с чем столкнулись там, где сплетались в причудливые узоры дороги земель за пределами того, что мы называли домом. Они же построили Академию на Пятом Круге и, передавая свою мудрость новым поколениям, ждали того Кина, в крови которого будет течь сила Великого Дракона. Спустя многие века их терпение было вознаграждено.

*

Витиеватые узоры на клинке переливались, пели неслышно свою песню, ту самую песню, Первую Песню, которая создала когда-то мир Драйк Кинов и их всех. Песню, эхо которой рябью по воде жило в душе Рио; песню, слова которой были ясны и в то же время непонятны, громки и едва различимы, важны и глупы; песню, которую когда-то в своем мире спела бы уже она, знаменуя этим начало новой эпохи для Кинов… Песню, которую они уже никогда не услышат, потому что их время было отнято у них, а жизни растоптаны в прах.

Рио разглядывала нити энергий, вившихся вокруг, бежавших вдаль, сильно натянутых и дрожавших. Они вели туда, где лежала цель ее долгого путешествия - во тьму.

*

- Имя Великого Дракона стало тем, которое дали мне раньше любых других, оно стало печатью защитника и воина, бойца и творца. Хотя на самом деле для Драйк Кинов это было не только имя, это был и титул, титул, которым награждали лишь самых достойных. Те, кто получали его, добивались этого своими поступками, своей верой и чистотой души. Я стала единственной, кому он достался от рождения лишь из-за того, кем я являлась. Это было неправильно, мне не нравилось это снисхождение, не нравилось то, что на меня многие смотрели как на высшее божество. Я хотела быть обычной, я хотела быть просто Драйк Кином, но мне пришлось научиться жить со знанием того, что я была чем-то большим. И я старалась, как могла, чтобы оправдать оказанную мне честь и действительно заслужить эту честь.

Рио ненадолго замолкает, продолжая неосознанно и бездумно поглаживать серебряное лезвие меча, покоившегося на ее коленях.

- Мое обучение длилось долгое время, меня готовили ко всему, что только было возможным, и в конечном итоге уроки и тренировки стали тем, чем я дышала не одно десятилетие. Моей младшей сестре это нравилось куда меньше чем мне: она всегда предпочитала исцеление войне, но непохожесть наших взглядов не лишала нас крепких уз. Она поддерживала меня всегда, и когда… когда беда выползла из черной норы и начала подкрадываться к нам, именно она навела меня на мысль о том, что Песня, разрывавшая мою голову, был предзнаменованием мора, а не пиршества.

Нам говорили, в нашем мире нет опасностей и врагов. Нам говорили, мы учимся, чтобы не забывать прошлого и создавать будущее. Юные Драйк Кины жили в неведении, и никто не догадывался, что на самом деле мрак до сих пор соседствовал с нами, а вовсе не исчез без следа, став призрачной сказкой. О, он не был выдумкой, нет. Он был таким же настоящим, как и мы сами, но ему никогда не доставало сил одолеть нас. До тех пор пока не появился Морнэмир.

*

Сон, что она видела в той рощице, указывал ей, где должен был закончиться ее путь. Морнэмир находился там, ждал ее, противник с прогнившей душой и холодной ненавистью в глазах. Она была уверена, что именно это она увидит, снова столкнувшись с ним. Вряд ли столетия изменили его, ведь и она сама осталась прежней. Доспехи и прозвища – лишь маски, их сущности оставались все теми же.

Свет и Тьма. Добро и Зло. Порядок и Хаос.

Фериолион и Морнэмир.

*

- На самом деле его зовут не так, но Морнэмир - это самое близкое имя, которое может дать ему язык вашего мира. Всеобщий будет плоским отражением, но в эльфийском скрыт больший смысл. Морнэмир - Кин, родившийся на Десятом Круге, самом далеком от Колыбели, тем, где почти Драйки становились воинами, охранявшими границы наших земель. С тьмой, прятавшейся в закоулках за пределами Круга, он встречался не раз, но лишь на него она повлияла сильнее, чем на других; наверное, просто ждала подходящего человека, которого могла склонить на свою сторону. Скрытный и мрачный с раннего детства Морнэмир не вызывал подозрений, покидая Круг и пропадая там по многу дней. Воины Десятого всегда тренировались, совершенствуя свои навыки, а единственным местом, где их способности затачивались, становясь все острее и острее, это был мир за Десятью Кругами.

Тьма поглотила его, влилась в его сердце, вонзила свои замыслы в его мысли, разрушила истинного Кина и создала Теневого Драйка, привязанного к сумрачной энергии, которую не пускали в наши владения хрустальные купола. Она разожгла в нем страсть, голод, капризы, удовольствие, ярость… Она вложила в его душу желание возвыситься над остальными, показать свою мощь путем разрушения всего, что они ценили, и это привело к тому, что он стал не только рабом черной стихии, он начал ее творить, нарушая устои мира Драйк Кинов. Творцом был Великий Дракон, он и только он знал, как сделать все правильно. Но Морнэмир больше не уважал его волю, он вытягивал тень и ниоткуда, стал создавать самых отвратительных тварей, каких мы когда-либо видели, и наплодил их столько, что их существование начало серьезно колебать Баланс сил.

Мы поздно это заметили, слишком поздно. К тому моменту, когда нам стало известно об угрозе, она уже распустилась ядовитым цветком и начала сжигать купола, протаптывая дорожку к Колыбели, которую тьма стремилась уничтожить. Морнэмир превратился в Повелителя Теней и лишенный всякого рассудка, ставший игрушкой в руках того, рядом с чем он был слепым глупым котенком, он вступил в войну. Мы назвали это Походом Предателя.

Драйк Кины были недостаточно сильны, несмотря на все тренировки они не были готовы к такому, и Старейшины сами встали на защиту своих Кругов, исполняя долг и давая время юным Кинам уйти. Конечно, и их благородство ненадолго задержало Морнэмира. Правда, перед этим они успели передать мне последнее наследие Первого Драйк Кина - его оружие, – Рио кивает на меч в своих руках, – и слова его Песни, начертанные на нем. Тот день, когда его клинок стал моим, был последним, когда я видела многих из Старейшин. Вскоре никого из них не стало.

На Первом Круге был дан последний бой, ужасная жесточайшая битва; небеса горели, земля была во власти пламени. Я не знаю, сколько мы бились с порождениями мрака, дни, недели или всего лишь часы… Это был кошмар наяву. Полчища чудовищ, кровь и крики, и никакая, даже сама черная ночь не была сравнима с той тьмой, что заменяла им души.

Морнэмир нашел меня сам, он знал, что я была единственной весомой преградой на пути к Колыбели, и в самый разгар схватки мой противник обрушил на меня все свои умения.

Рио усмехается.

- Нет смысла говорить о том, как мы сражались. Каждому из нас хотелось лишь одного: убить врага. Вопрос был лишь в том, кто успеет сделать это первым? Последнее слово оказалось за мной.

Рио вытаскивает из-за пояса листовидный кинжал и стягивает с него ножны. В свете костра холодно сверкает острое как бритва лезвие, серебристого мерцающего цвета, по долу которого вьется какая-то витиеватая непонятная надпись.

- Драйк Кины не совсем бессмертны, так же как не бессмертны и эльфы. Время едва ли меняет нас, сотни веков для нас ничто, против нас бессильны самые могучие заклятия и заклинания, мы неуязвимы для них, но есть одна вещь, которая способна лишить нас жизни.

Она указывает на сплетением узоров и линий.

- Это язык Драйк Кинов, давно уже мертвый, а нож отлит из «бездыханного» металла. Его мы нашли давным-давно в устье Колыбели. Знаете, когда мастер создает какую-то вещь, он непременно вкладывает в неечастичку своей души. А в этом кинжале ее нет. Он пустой, совсем пустой, в нем все мертво, все холодно. Если пронзить им сердце Драйк Кина, тот не выживет. Мы существуем при помощи энергии, мы питаемся ею, мы ее боготворим, мы ее укрощаем. Если оборвать эту связь, Драйк Кин умирает. Вот что я сделала с Морнэмиром. И вот что он сделал со мной.

Рио на короткое мгновение прижимает палец к кольчуге, все еще пропитанной ее уже засохшей кровью.

- Я ношу под сердцем осколок Мертвого Кинжала. Я живой мертвец, которого не коснулось дыхание смерти по какой-то злой иронии. Морнэмиру досталась, видимо, та же судьба, хотя я о ней и не знала до недавних пор. Когда мы нанесли друг другу эти раны, битва была окончена. Тени нет Света, а Света нет без Тьмы, но когда они оказались уничтожены вместе, одновременно,.. тогда Баланс был разрушен окончательно. Последний купол взорвался осколками, следом за ним вспыхнула и Колыбель. Потом наступила тишина, и в ней больше не было никого кроме меня. Ни одного шелеста, ни одного вздоха. Морнэмир исчез, как и все его войско и как и все Драйк Кины. Я осталась одна. А я уцелела. Потомок Первого Кина. Единственная Кин. Последняя из племени Повелителей Энергий.

Окруженная молчанием и пустотой, я погрузилась в глубокий сон, едва ли отличимый от смерти, и долгое время пребывала в нем, бессознательно наблюдая за тем, как по другую сторону зеркала возникали новые миры. И однажды я просто ушла туда. Путешествовала в полном одиночестве, ходила по разным странам, видела места, где даже воздух иной, чем тут, а в небесах бывало не по одному солнцу. Проходили века, все менялось, а я оставалась прежней. Когда мне встретилось Средиземье, я задержалась тут и за все это время ни разу не вмешивалась ни в дела людей, ни в дела эльфов, ни в чьи-либо еще. Я была сама по себе.

Моему дому пришлось погибнуть, чтобы сохранились все остальные. Да и что значит всего один мир по сравнению с тысячами других? Лучше потерять его, чем лишиться всех. Теперь, все, что сохранилось еще от Драйк Кинов, это я, мое оружие и Морнэмир… Который ясно дал понять, что ждет меня. И мне нужно торопиться. Его планы становятся все более понятными, и мне совсем не по душе его задумка. Потому что если ему действительно удастся то, что он замыслил, все, с чем вы когда-либо сталкивались раньше, покажется вам детской забавой.

========== Глава 18, в которой путники достигают Кольца Бесконечности. ==========

Когда забрезжил рассвет, путники уже давно оставили позади холмы, где ночью сражались со стаей голодных гноллов. Рио торопила их: время было на исходе, узоры куполов над ее головой становились все более и более отчетливыми, а нити энергии гудели под пальцами. Морнэмир знал, что она приближалась, и явно стремился сделать как можно больше до того, как они столкнутся. Но Рио не собиралась тратить долгие дни на топтание по Пустошам, уже стремительно превращавшимся в до боли знакомые Злые Земли – места, которые на родине Драйк Кинов лежали как раз на границе между Десятым Кругом и миром за ним.

Пейзаж их ничем не напоминал оголенные каменистые равнины, теперь во всех стороны раскинулись покрытые пятна черно-бурого мха, которых рассыпался в труху под подошвами сапог и источал отвратительный аромат. Зачастую попадались заросли кустов, ощетинившиеся острыми колючками, которые приходилось огибать, и даже воздух из сухого и травянистого, стал липким и противным. В довершении всего довольно скоро небо окончательно заволокло пепельными облаками, скрывшими за собой солнце, и серая завеса невесть откуда взявшегося тумана опустилась вниз, клубясь и настораживая шелестом голосов, невидимых в пелене.

Рио слышала каждый из них и, поджимая губы, пыталась не обращать внимания. То, что для ее спутников было лишь неясным шепотом, для нее было громом и бури, эхом давно уже разрушенного мира: крики, шум боя, звон сталкивавшихся клинков и рычание мерзопакостных тварей… Рио морщилась и внимательно смотрела по сторонам горевшими синим светом глазами. Если Морнэмир так хотел сбить ее с толку и замедлить, то он добился прямо противоположного – просто распалил ее, заставляя лишь ускорить шаг.

Нити дрожали все сильнее, и Рио знала, что скоро эта дрожь станет причинять ей боль, отталкивая и останавливая, но именно тогда ее злость позволит ей обратить это себе же в благо. Долгие тренировки в Академии, изнурительные схватки и испытания научили ее тому, что в последние мгновения свою же агонию можно превратить в оружие и выплеснуть последнюю ярость на врага как воду из кувшина, оглушая и получая преимущество.

Когда на ее ладонях начали появляться темно-красные порезы, сочившиеся кровью, Рио замерла в ожидании, пока трое следовавших за ней путников поравняются с ней.

- Помните, как я тогда сбежала от вас? – спросила она и услышала, как фыркнул гном, поудобнее перехватывая секиру. – Сейчас я сделаю это снова, но на сей раз вы отправитесь со мной.

Пока она говорила, ее магия быстро сплетала вокруг них искрящийся кокон-клубок, готовый вот-вот рвануться вперед по первому же ее приказу.

- О, забыла предупредить: когда закружится голова, сразу падайте, не пытайтесь устоять.

- Я - гном! Мне свалят только бочки самого крепкого эля.

- В этот раз тебе придется наступить на горло своей гордости, – «обрадовала» его Рио.

- А не пошла бы ты Стезей Мертвецов? – огрызнулся Гимли.

- Я бы рада, да мне Мертвецов жалко, – и, не дожидаясь ответа, Рио дернула за нити.

*

- Я тебя убью, – рычал гном, лежа на спине и мотая головой, пока эльф и человек, раскинувшиеся рядом с ним, старались отдышаться. – Вот обязательно убью, потом соберу кусочки и опять убью.

- Овчинка стоила выделки, – усмехнулась Рио, спокойно стоявшая на ногах и отряхивавшая одежду от невидимой пыли. Когда-то и она валилась мешком после первых перемещений, но это было давно, теперь они представляли для нее лишь приятное развлечение, отдававшееся расслабляющей дрожью во всем теле. – И это не было неожиданностью, я ведь… Гимли, волк тебя заешь! Что ты делаешь? – всплеснула руками девушка, оборачиваясь и видя, как Гимли попытался подняться, но сразу же завертелся волчком и плюхнулся обратно с глухим «ох!», за которым последовала череда бурных ругательств на его родном языке. – Все, хватит, уши уже вянут. Подожди минуту-две, а потом уже вставай, – ответом ей послужила еще одна цепочка рычащих слов. – Ну, будет, будет, давай не будем выставлять напоказ наши плохие черты?

- А у тебя есть другие? – съехидничал гном, уткнувшийся носом в какую-то кочку. – Погоди, я должен это запомнить.

Рио хмыкнула, после чего приблизилась к отлеживавшейся компании и начала помогать им выпрямиться. В том месте, где они очутились, купола были видны уже не только ей, но и всем остальным. Их хрустальные очертания блестели в вышине, искрами танцуя под солнцем. Нити энергии смешались в единый тугой комок. Они пришли.

*

Четверо путников замерли, не в силах вымолвить ни единого слова. Перед их глазами, с того пригорка, где они стояли, открывался невероятный вид. Впереди, насколько хватало взора, была видна огромная равнина без конца и без края. Она тянулась куда-то вдаль, блестя под лучами солнца ровной, будто бы отполированной чьей-то рукой поверхностью. Кремовые и перламутровые оттенки смешивались с бурыми тенями, отраставшими от холмиков и возвышений. Вдали, на самой границе горизонта волнами плавали башни пуховых облаков. Зрелище захватывало с головой, даже дышать становилось трудно, но отнюдь не восторг и восхищение вызывала эта картина. Совсем наоборот: от нее на сердце начинала давить тяжесть и страх, а причина была в следующем.

Примерно в миле от подножия того места, где остановились Арагорн, Гимли, Леголас и Рио, проваливался в черную глубину обрыв. Он имел овальную форму и казался попросту бездонным. Его стены были покрыты бесконечными трещинами, разломами, похожими на морщины на лице умудренного годами жизни старика. Темнота жила там, внизу, куда не добирались солнечные лучи, где они гасли как пламя под порывами ураганного ветра, как угольки, залитые ледяной водой. Над разломом застыли газовые клочки облаков, и в них не было жизни, лишь пустота, холодность и смерть.

Ледяной порыв воздуха всколыхнул рыжие пряди Рио, и она тихо и торжественно произнесла:

- Мы добрались до места, которое мой народ назвал бы Corma Oiale. На языке эльфов Средиземья это означает Кольцо Бесконечности. Это - край Земли и всего живого, что есть на ней. Это - пристанище Морнэмира.

- Потрясающе, – нарушил затянувшееся молчание Гимли, переминаясь с ноги на ногу. – Кто позовет орлов, чтобы они помогли нам спуститься вниз?

*

Видимость зачастую бывала обманчива. Рио помнила сон, в котором впервые увидела этот провал, помнила, как падала в его разинутую пасть, и знала, что этот путь, пускай и казался полным сумасшествием, был единственным способом добраться до прятавшейся во мраке глубин крепости, где затаился ее враг.

*

Крепость была точь-в-точь как в ее видении: древняя и зловещая, вздымавшая в вышину шпили и башни, объятые синим холодным сиянием, отгороженная высокими стенами, затаившаяся и выжидающая.

Узкая лощинка, куда неведомая сила опустила четырех спутников, была скрыта нагромождением изломанных скал и валунов, который на ощупь обжигали будто раскаленный лед. Скрываясь за рваными изгибами камней, Рио наблюдала за спрятавшимся под пологом тишины замком.

- Там, кажется, никого нет, – Гимли указал рукой в сторону распахнутых ворот, за которыми прятались в гнетущем мертвенном сиянии длинные проходы. – Давайте пройдем там.

- Смело, – мотнула головой Рио.

- Я знаю.

- Смелое самоубийство, Гимли! То, что ты никого не видишь, еще не значит, что там никого нет, – Рио закусила губу, всматриваясь в ясные лишь для Драйк Кина тени тварей, которые никогда не должны были увидеть свет, и испытывая тошноту от воспоминаний о том, как полчища этих чудовищ рвали ее народ.

- И что же ты тогда предлагаешь?

- Если зрение меня не подводит, вон в том участке стены есть брешь. Попробуем прокрасться там.

*

Впрочем, далеко им уйти не удалось. Рио стоило бы догадаться, что нетерпеливость ее противника заставит его высунуться из своего укрытия раньше положенного, так что полыхнувшая вспышка, а затем взвившийся над потрескавшимся ковром земли вихрь застали ее врасплох, но когда взгляд ее столкнулся с черными глазами, в глубине которых горел хищный огонь, места для растерянности уже больше не осталось.

Высокий мужчина с темными волосами и впалыми щеками, от которого веяло злом и холодом, был соткан из лент черного тумана, очерчивавшего силуэт сильного воина, за спиной которого клубилась дымчатая мантия. Черты худого бледного лица были остры, а длинные паучьи пальцы перебирали воздух, в любую секунду готовые превратиться в острые когти.

- Давно не виделись, красавица, – прошелестел шипящий голос, который для многих Драйк Кинов был последним, что они услышали , и Рио вскинула подбородок, прищуриваясь.

- Давно не виделись, Морнэмир.

Мир вокруг нее заволокла завеса, стирая очертания замка и земель вокруг него и оставляя за собой бескрайнее пространство белой пустыни и неподвижного неба. Это была только их битва, и они оба прекрасно это понимали, не испытывая ни малейшего желания позволять кому-либо вмешиваться, и время вокруг них изменило свой ход и, обогнув их, создало островок, за пределами которого замерло все, будто скованное броней янтаря. Доспехи блеснули серебром и вороненой сталью, взвились плащи цвета красной крови и ядовитого солнца, и сверкнули лезвия мечей, обнаженных для последнего боя.

*

Они медленно шагали по кругу, начиная свой танец, и на тусклом песке под их ногами не оставалось следов их ног. Повелитель Теней и Великий Дракон. Конец и Начало. Смерть и Жизнь. Мертвые Кинжалы ждали своего часа, чтобы поставить точку в этой длинной истории, а их обладатели вновь готовы были сцепиться за право выйти победителями.

- Как же не повезло, что наши с тобой шрамы появились одновременно, – Морнэмир с кривой усмешкой коснулся ладонью нагрудной пластины, поверх которой шла длинная рваная трещина, где коптился желтый блеск, являвшейся зеркальным отражением линии, искажавшей броню его противницы. – Если бы я успел первым, ничего бы этого сейчас не происходило.

- Желания не всегда исполняются, – Рио сделала короткий взмах мечом, и в застывшем воздухе пронеслась рябь Песни, звоном отдавшаяся в мыслях, – а наши собственные желания часто не идут в расчет. Будь это не так, – она печально улыбнулась, – никто не знает, как все сложилось бы. Ты мог бы победить или же проиграть. Я могла бы уничтожить тебя или вовсе никогда не рождаться. Но это мечты, и они ими останутся, – Рио стиснула зубы, и ее взгляд потяжелел. – Я знала, что ты уже давно лишился рассудка, но не представляла, что твой разум окончательно тебя покинет. То, что ты делаешь… Купола, нити, наброшенные на этот мир как сеть на животное, - это безумие! Ты пытаешься поменять существующие здесь законы, переписав их на свои собственные, натянуть их на всех, кто тут существует, как перчатку на руку. Не мне тебе объяснять, что такое недопустимо. В прошлый раз ты попытался то же самое сотворить с Десятью Кругами, помнишь, чем это закончилось? Если не остановишься, прошлое повторится. Здесь свои устои, ты не имеешь права в них вмешиваться. Нашего мира давно нет, Колыбели тоже, все это сгорело, погибло; если ты хочешь создать его эхо, тебе нужно остановиться. Тьма жаждала убить наш Свет, но его больше нет. Смирись с этим.

- Даже если Свет потух, ты все еще дышишь, – прошипел Морнэмир, подбираясь как волк перед нападением. – До тех пор пока ты жива, Тьма не успокоится. Ей нужны новые владения, а ты стоишь на пути. Мы с тобой последние, Рио, и так уж вышло, что мы не способны вместе существовать в этом мире. Мы всегда будем стараться избавиться друг от друга, а я не хочу тратить на тебя свое время. Мне нужна эта земля, она подходит для новой Колыбели, где будут править мои законы. Я не стану просить тебя отступить, потому что ты никогда этого не сделаешь. Ты упряма и своенравна, но что еще хуже - ты принесла клятву Великого Дракона, ту, что нерушима, ту, что требует от тебя, чтобы ты боролась и убила меня. Поэтому мне придется избавиться от тебя до того, как ты сумеешь оборвать мою жизнь. В тот раз у нас не получилось все это закончить. Но сегодня я не промахнусь.

Зверь рванулся вперед, скалясь и рыча. Черный вихрь с желтыми искрами метнулся навстречу серебряному сиянию, пересеченному рубиновым плетением.

Началась последняя битва.

========== Глава 19, в которой ставится точка. ==========

Теплые солнечные лучи играли в пышной листве, изумрудными пышными шатрами висевшими над головой. Где-то там пели свои песни затаившиеся на ветках птицы, в высоком лазурном небе не было ни единого облачка, и бодро шелестел юркий ручей, бежавший в высокой траве, из которой высовывали свои макушки распускавшиеся цветы.

Высокий эльф, облаченный в легкие одеяния, невесомо ступал по неширокой тропинке, петлявшей в зеленом живом ковре под его ногами. Взгляд его был чист, походка легка, в чертах лица не было тяжести и сосредоточенности, их сменило умиротворение. Рядом с ним ровно шагала худая, но жилистая девушка с рыжими волосами, мягкими волнами спадавшими до пояса. Впервые за долгие-долгие века ее тело было скрыто не привычной броней и пыльной рубахой, а свободное платье, обнажавшее острые плечи и изящные линии тонких рук. Ее глаза были полны теплоты и радости, веса прожитых лет и перенесенных невзгод в них не осталось, теперь они были скрыты глубоко внутри нее, уступив дорогу долгожданному и желанному спокойствию.

Они вели между собой неторопливую беседу, наслаждаясь погожим днем и компанией друг друга, и радость все чаще и чаще появлялась на лице воительницы, наконец убравшей свой меч в ножны.

- Улыбка идет тебе больше, чем горячность и язвительность.

- Ну, последнее во мне всегда будет: все-таки нужно кому-нибудь еще кроме тебя разминаться в словесных перепалках с гномом, – они усмехнулись, и после недолгого молчания эльф спросил:

- А что все же случилось с Морнэмиром.

Девушка хитро посмотрела на него.

- А как ты думаешь?

- У меня есть несколько предположений.

- В таком случае выбери то, которое тебе больше по душе, – в ответ на вопросительный взгляд она извиняющее повела плечом. – С ним случилось то, что случилось. Теперь все закончено, и… я не хочу снова мутить ту воду.

- Ты никогда не избавишься от пристрастия к загадкам, не так ли?

- Но без них жизнь же станет такой скучной! – после того как звон их смеха стих, девушка остановилась и повернулась к эльфу. – Я сейчас скажу тебе что-то, чего до сих пор в Средиземье, да и во всех остальных мирах, никто никогда не знал… Мое имя, – она вытянула шею и прошептала ему ну ухо несколько слов. – На Всеобщем языке оно звучит вот так.

- И каков его смысл?

- «Новое начало».

- В таком случае почему ты называла себя Фериолион?

- Потому что на языке Драйк Кинов оно означает «маска».

Конец.