Обычно я стараюсь никогда не «копировать» одних впечатлений сразу о нескольких томах, однако в отношении части четвертой (и пятой) это похоже единственно правильное решение))
По сути — что четвертая, что пятая часть, это некий «финал пьесы», в котором слелись как многочисленные дворцовые интриги (тайны, заговоры, перевороты и пр), так и вся «геополитика» в целом...
В остальном же — единственная возможная претензия (субъективная
подробнее ...
оценка) состоит в том, что автор настолько ушел в тему «голой А.И», что постепенно поставил окончательный крест на изначальной «фишке» (а именно тов.Софьи).
Нет — она конечно в меру присутствует здесь (отдает приказы, молится, мстит и пр.), но уже играет (по сути) «актера второстепенного плана» (просто озвучивающего «партию сезона»)). Так что (да простит меня автор), после первоначальных восторгов — пришла эра «глухих непоняток» (в стиле концовки «Игры престолов»)) И ты в очередной раз «получаешь» совсем не то что ты хотел))
Плюс — конкретно в этой части тов.Софья возвращается «на исходный предпенсионный рубеж» (поскольку эта часть уже повествует о ее преклонных годах))
В остальном же — финал книги, это просто некий подведенный итог (всей деятельности И.О государыни) и очередной вариант новой страны «которая могла быть, если...»
p.s кстати название книги "Крылья Руси" сразу же напомнили (никак не связанный с книгой) телевизионный сериал "Крылья России"... Правда там получилось совсем не так радужно, как в книге))
По аннотации сложилось впечатление, что это очередная писанина про аристократа, написанная рукой дегенерата.
cit anno: "...офигевшая в край родня [...] не будь я барон Буровин!".
Барон. "Офигевшая" родня. Не охамевшая, не обнаглевшая, не осмелевшая, не распустившаяся... Они же там, поди, имения, фабрики и миллионы делят, а не полторашку "Жигулёвского" на кухне "хрущёвки". Но хочется, хочется глянуть внутрь, вдруг всё не так плохо.
Итак: главный
подробнее ...
герой до попадания в мир аристократов - пятидесятилетний бывший военный РФ. Чёрт побери, ещё один звоночек, сейчас будет какая-то ебанина... А как автор его показывает? Ага, тот видит, как незнакомую ему девушку незнакомый парень хлещет по щекам и, ничего не спрашивая, нокаутирует того до госпитализации. Дальше его "прикрывает" от ответственности друг-мент, бьёт, "чтобы получить хоть какое-то удовольствие", а на прощание говорит о том, что тот тридцать пять лет назад так и не трахнул одноклассницу. Kurwa pierdolona. С героем всё ясно, на очереди мир аристократов.
Персонажа убивают, и на этом мог бы быть хэппи-энд, но нет, он переносится в раненое молодое тело в магической Российской империи. Которое исцеляет практикантка "Первой магической медицинской академии". Сукаблять. Не императорской, не Петербургской, не имени прошлого императора. "Первой". Почему? Да потому что выросший в постсовке автор не представляет мир без Первого МГМУ им.Сеченова, он это созданное большевиками учреждение и в магической Российской империи организует. Дегенерат? Дегенерат. Единица.
Автор просто восхитительная гнида. Даже слушая перлы Валерии Ильиничны Новодворской я такой мерзости и представить не мог. И дело, естественно, не в том, как автор определяет Путина, это личное мнение автора, на которое он, безусловно, имеет право. Дело в том, какие миазмы автор выдаёт о своей родине, то есть стране, где он родился, вырос, получил образование и благополучно прожил всё своё сытое, но, как вдруг выясняется, абсолютно
две картины, и ни одна из них меня не утешает: парни ретировались в стороны, не желая связываться с сибаритами и наживать себе проблем — особенно перед распределением — а девушки тупо пускали на всю тройку слюни и явно завидовали, что я стала объектом их внимания.
Тоже мне, помощники…
— Ждать придётся долго, — огрызаюсь и отступаю на шаг назад — подальше от опасной глыбы льда.
На это парень лишь приподнимает бровь, а его дружки мерзко скалятся, будто сейчас съедят меня на обед; ну, то есть, скалится только один — второму, кажется, вообще фиолетово на всё, что творится вокруг.
— В моём списке достоинств терпение отсутствует, — недобро стреляет глазами.
— А у тебя есть достоинства? — раздражённо складываю на груди руки.
— Лучше не зли меня, детка, — говорит тихо, но от его голоса мурашки по коже разбегаются, словно испуганный табун лошадей.
Правда, страх был недолгим, потому что меня безмерно злит его поведение; почему я должна перед ним извиняться, да ещё терпеть его нахальство и хамство? Если бы не кошелёк его родителей, он бы тоже сейчас трясся где-нибудь в сторонке в ожидании распределения в семью какой-нибудь богатой стервы, а не строил из себя оскорблённого мачо!
Хотя погодите-ка…
— Хочешь сказать, что без моих извинений ты спокойно спать не сможешь?
Пару секунд он всматривается в моё лицо, и в его глазах я вижу горящее желание отомстить, которое меня до чёртиков пугает, а после… фыркает, обходит меня по касательной, намеренно задевая плечом и наверняка оставляя ещё один синяк, и скрывается на лестничной клетке.
Ну и что это только что было?
— Похоже, тебе светят огромные проблемы, — насмешливо роняет стоящая неподалёку блондинка. — Если попадёшь в его семью — со спокойной жизнью можешь попрощаться.
— Ты хоть знаешь, кому нахамила? — подключается к «разговору» шатенка.
— Я никому не хамила, — не соглашаюсь. — Он, в отличие от меня, видел, куда идёт — кто ещё из нас должен извиняться?!
— Это Ярослав Поляков, — словно не слыша меня, продолжает гнуть свою линию блондинка — Олеся, если судить по персональному пропуску. От звука имени парня вдоль позвоночника прокатывается гигантский ледяной валун — эту фамилию не знает разве что полный социопат: его отец — второй совладелец «Утопии» из четырёх. — И, судя по его взгляду, он тебя так просто в покое не оставит.
Хмурюсь, потому что это маловероятно: ему незачем заострять внимание на какой-то серой мыши вроде меня; ну и, к тому же, я уже знаю, к кому попаду, так что стратегия блондинки по моему запугиванию работала не очень хорошо.
— Мне всё равно, кто он такой; и что собирается делать, меня тоже мало волнует.
— А волноваться стоило бы, — качает головой шатенка, и меня наконец-то оставляют в покое.
Через полтора часа, когда косые взгляды, которые я изредка улавливала на себе краем глаз, уже начали меня нервировать, на табличке загорелся мой номер, и я скрылась внутри кабинета как утопающий в спасительной шлюпке. Меня встретила приветливая медсестра — что странно, учитывая, как в нашем обществе относятся к аккомодантам — и жестом указала на кушетку за ширмой. Там я оставила свои вещи и разделась до белья; меня взвесили, измерили рост, сняли мерки — неужели это и в самом деле так необходимо? — взяли кровь для всевозможных анализов и проверили, действительно ли я всё ещё девочка. После она порасспрашивала меня о том, чем я болела, и на какие лекарства есть аллергия. Всё это было достаточно мерзко, и, хотя и проделано аккуратно и профессионально, лишь ещё больше унижало меня как личность. Я чувствовала себя племенной кобылой, которую проверяют на породистость и достойность вообще выставляться на торги.
Мне просто нужно пережить это всё.
После всех манипуляций женщина выдала мне направление к психологу, который должен был дать мне несколько тестов и составить мой психологический портрет.
Ей Богу, если бы не Вадим, притворилась бы шизофреничкой с полным букетом всевозможных психологических расстройств — просто из вредности.
Вот психологов, проводящих тестирование, оказалось достаточно для того, чтобы я попала на приём через полчаса после прибытия в нужный коридор на четвёртом этаже. Мне попался мужчина примерно сорока лет с редкими седыми прядками волос — видимо, эта работёнка не из лёгких. На нём белая рубашка, тёмные брюки и вязаная безрукавка с дурацким рисунком — кажется, это были олени; а вот его эспаньолка и тёплые карие глаза в тандеме с доброжелательной улыбкой располагали к себе — настолько, что я забыла о том, что с недоверием отношусь к врачам-мужчинам.
Мне как девочке иметь дело с женщиной было бы проще: с ними нет такого дискомфорта, если дело доходит до щекотливых вопросов.
Когда Игнат Вениаминович вручил мне на руки стопку тестов, под тяжестью которой я чуть не рухнула на пол, стало понятно, что так просто от меня не отвяжутся. Я сняла самый верхний —
Последние комментарии
5 часов 9 минут назад
5 часов 13 минут назад
5 часов 25 минут назад
5 часов 27 минут назад
5 часов 41 минут назад
5 часов 57 минут назад