Легенда о рассвете
Вместо вступления:
Я была водой.
Рекой.
Рыбой.
Птицей, что поймал зверь.
Человеком, что убил зверя.
Я была водой, в ней плыла лодка.
Я была деревом и огнём, создавшими лодку.
Я была зерном, выросшим в дерево и ветром, клонившим крону его к земле.
…
– Как же её угораздило? Да и откуда она здесь взялась?
– Не представляю. Подай мне плащ. У тебя есть что-то тёплое из вещей на обмен?
– Да, хозяин. Давайте я ее оботру хоть. Холодная же, как ледышка. Она живая вообще?
– Живая.
– Осторожнее, хозяин, раз живая. Нужно скорее унести ее от реки.
– Да. Идём.
…
Рядом горел костёр.
Огонь облизывал поленья, и они потрескивали, выдыхая в небо потоки искр.
Маифь чувствовала, как медленно и глухо в груди бьется собственное сердце. Его стук казался громче звуков костра и прочих звуков, проступающих следом. Сквозь мутное марево сна она всё явственней различала голоса. Один скрипучий и взволнованный, другой тяжелый, вязкий и спокойный.
– Где я? – наконец всхлипнула она просыпаясь, щурясь от света.
Рядом с ней на земле сидел дедушка. Он был добр и бородат. Загорел, словно всю жизнь провёл на жарком побережье.
Второй человек, что сидел поодаль, был совсем другим. Хоть в волосах его блестела седина, он был довольно молод. Одет в пыльный залатанный плащ и выцветшую от времени солдатскую форму. Рядом с ним на земле лежал старинный меч в потёртых узорчатых ножнах.
Маифь снова посмотрела на доброго старичка, и он улыбнулся в ответ.
– Где я?.. – жалобно повторила она – Как голова болит…
– Ишь! Ты откуда такая? Как твоё имя? – подмигнул дедушка, протягивая ей ломоть блёклого хлеба – На вот, поешь.
Она схватила хлеб и принялась откусывать от него с ужасной жадностью, будто и вправду не ела несколько дней.
– Ого! Хорошо что мы тебя нашли. Кто знает, померла бы совсем. Поди ж ты, как у реки оказалась, да еще и совсем голая?
В ответ Маифь мотнула головой, но тут же перестала жевать и покраснела.
– Ч-что?..
– Да ты ешь, ешь. Посмотри, какое я для тебя платье красивое нашел. Из всех вещей на обмен – самое дорогое отдал, – засмеялся старичок, дергая её за рукав, – Всего несколько дырок, да и те заштопаны. А какие ботиночки, погляди. Так как тебя зовут?
– Маифь, – ответила она и тут же почувствовала на себе тяжёлый взгляд того, второго.
– Ты отдыхай, —тихо улыбнулся дед, подвинувшись ближе, —Мы с хозяином проделали долгий путь. И у тебя видно день выдался не простой. Отдыхай, утро вечера мудренее.
Маифь растерянно кивала, кутаясь в тёплое платье. Она хотела поговорить с этими людьми, но почему-то не способна была сейчас задать даже самый простой вопрос. Мысли путались, натыкались друг на друга, словно голову её беспощадно взболтали.
В конце концов она забылась нервным, тяжёлым сном.
…
Утром Маифь лениво зевала протирала глаза, слепые от дыма.
Приветливый дедушка уже давно суетился, собирал свои многочисленные пожитки в узелок. У его спутника не было ничего, кроме меча, и в укладке вещей он не участвовал.
– Просыпайся, Маифь, – подмигнул ей старичок – Пора идти. А я тебе так и не представился, меня зовут Каихьнедт. Если забудешь, не стесняйся, переспроси. Моё имя поначалу сложно запомнить. А вообще, можешь просто звать меня Кай.
Она улыбнулась в ответ, отряхивая платье от пыли и налипшего сора, – Я запомнила, Кай. А как ваше имя? – вдруг повернулась она к молчаливому незнакомцу и испытующе уставилась на него.
– Илано, – ответил он, слегка наклонив голову – Десмедт.
Повисла странная неловкая пауза. Потому что Маифь взгляда оторвать не могла от его глаз. Она нахмурилась и даже подошла на шаг ближе, потом ещё на несколько шагов, нарушая все возможные правила вежливости.
О, эти глаза, они были будто бесцветные! Словно бы выгорели на солнце, созерцая весь этот мир бесконечно долго. Опустошенные и мудрые, они могли принадлежать дряхлому старику, но никак не человеку средних лет.
Илано Десмедт смутился. Маифь тут же отвернулась, неловко пряча взгляд. Затянувшуюся паузу прервал Кай. Он натужно крякнул, взвалив на спину свёрток с барахлом, который оказался слишком большим и тяжёлым. Теперь стоял с этим грузом наперевес, ожидая команды, как послушная собака.
– Идём, – сказал ему Илано Десмедт, – Нужно отвести её домой. Так из какого ты города, Маифь?
И тут Маифь вздрогнула и замерла, как неживая.
А действительно, из какого? И откуда вообще?
– Может быть она сбежала из каравана? – нахмурился Кай, приседая под весом поклажи.
– Не думаю. Взгляни на неё, разве она похожа на пленницу? Эти руки не знали работы, а тело не помнит побоев. Нет, она не из тех. Ладно. В любом случае, мы отведём её в Гелион, – заключил Илано, – это сейчас самое безопасное место.
– Как скажете, хозяин.
– Поспешим.
Тусклое солнце ещё не поднялось из-за горизонта, и лес был неподвижен и мрачен, наполнен рассветным сумраком и зябкой сыростью раннего утра.
Под ногами не шуршали палые листья, они давно рассыпались в труху. Повсюду, на сколько хватает глаз, ни одного зелёного росточка. Разве что жухлые лопухи да осока. Кай протянул Маифь половинку сухой лепёшки и флягу с какой-то кислой дрянью.
Так они шли через лес, напрямик, мимо всех тропинок и дорожек. Впереди Илано Десмедт, за ним старик Кай и Маифь, у которой от адского пойла начало двоиться в глазах.
– Воды бы сейчас… – жалобно протянула она, с сожалением глядя на флягу – Я ни глотка этой отравы не смогу больше сделать.
– Воды? – удивился дедушка, – Да что ты, это ведь давно уже неслыханная редкость, чистая вода. Ни за что не поверю, что ты не знаешь. Ты точно из наших краев? С востока? Нет, и там питьевой воды не осталось. Юг покрыт пустынями, как и запад… Если только с севера!.. Но на севере нет городов.
– На севере ничего нет, – отозвался Илано Десмедт.
– Да уж, не каждый день встречаешь прекрасных обнаженных утопленниц. И как тебя в такую даль занесло? – качал головой Кай. – Мистика какая-то…
– Неужели, действительно нигде не осталось воды? – огорчилась Маифь, – Ни капли, совсем? Но ведь река…
– Скажи спасибо, что жива. Вот тебе и река!
– Какой ужас…
– Нет, ну не всё так плохо, – ободрил её старик – В городах, таких как Гелион, люди очищают воду, делают пригодной для питья. Но, из-за этого она такой же товар, как золото или зерно. Вода дорогая. Очень дорогая.
Маифь в панике обхватила руками голову. Всё услышанное приводило её в ужас и полное замешательство.
Через несколько часов пути по безжизненному лесу, под ногами незаметно проступила дорога. Идти стало легче. Но, чем дольше они шли, тем напряжённее становилось лицо старика.
Вдоль обочин теперь громоздились серые холмы. У их подножия мутно блестели вязкие радужные лужи. Солнце висело низко над горизонтом, красное и тяжёлое.
– Почему нигде не слышно птиц? – вдруг вздохнула Маифь, поддавая ногой пустую консервную банку.
– Птиц? Ишь чего придумала! – хохотнул Кай – Птиц ей подавай! Откуда их взять теперь? Никто даже не знает, как они выглядели. Вот крысы, это да. Тут их кишмя кишит, все города заполонили.
– Нет птиц?
– Я помню только двух полудохлых ворон в старой книжке.
Маифь нахмурилась и больше ничего не спрашивала.
Постепенно, вдалеке появился город. В начале это были лишь улицы, под прямыми углами отходящие от главной дороги, а потом вдоль них выросли здания. Где-то только стены или части стен, одинокие остовы домов, развалины, нагромождения бетонных плит. Ни единого намёка на людей. Только мусор и запустение. Так не хотелось смотреть по сторонам, и без того было понятно, что никто не станет называть это место домом.
– Здесь ведь никто не живёт? – осторожно спросила Маифь старика, стараясь говорить как можно тише – Ужасное место.
– Живут, а что делать. Там, дальше, в центре остались поселенцы. Я смогу пополнить припасы, если будет что на обмен. Может быть, даже достану немного чистой воды для тебя, – в ответ подмигнул он – Мы недалеко от их укрытия.
– Укрытия?
– Да, – Кай сдвинул брови – Каждый человек здесь, да и во многих других, таких же маленьких и жалких посёлках, боится за свою жизнь и свободу. В большом городе нельзя быть свободным. Там люди часто тоже товар, как золото, вода или хлеб. Большие города начинают войны. Это такой способ выжить, очень бессмысленный способ.
– Здесь тоже была война? – не унималась Маифь.
– Не только здесь, – отозвался Илано Десмедт, и Кай почтительно замолчал, – Но не будем об этом. – Он повелительно взглянул на старичка. Тот понял безмолвный приказ, и кивнул в ответ.
Они остановились возле высокого дома, пустого и страшного. Половина его обрушилась, завалив здания по соседству. Вот туда-то и поспешил Кай, вместе с частью своих вещей.
– Я пойду с ним, – робко сказала Маифь, поворачивая следом, но Илано уверенно преградил ей путь.
– Останься здесь. Ты оттуда не вернёшься.
– Почему?
– Он бесполезный старик, с него нечего взять, он никому не нужен. Ты молодая, красивая, сильная. Ты женщина. Как вообще тебе в голову могла прийти мысль пойти туда? Жить надоело?
Его голос звучал убедительно, а пронзительный взгляд пробирал до костей. Маифь насупилась, но возражать не стала. Вместо этого она снова уставилась на него с тем же пристальным любопытством, что и в прошлый раз.
– Что? – не выдержал Илано.
– У тебя очень красивые глаза. Но такие печальные, как будто от того и потеряли свой настоящий цвет, – смущенно проговорила она.
Илано Десмедт ничего не ответил. Скупо кивнул и отвернулся. Казалось, слова Маифь вызывали в нем только сожаление.
…
Через час вернулся Кай. Теперь он тащил с собой два небольших узелка и был странно озадачен. Всё тревожно переглядывался со своим хозяином, будто хотел сказать что-то важное, но сомневался.
– Плохие новости? – поднял бровь Илано Десмедт, прервав его гнетущее молчание, – Я прав?
– Да, к сожалению,– промямлил Кай, – Ни о какой Маифь тут и слыхом не слышали. Кроме того, есть действительно плохие новости: в Цитадели кризис, и опять будет война. Нынешний правитель захватил несколько городов и собрал большую армию.
– Как обычно, как всегда, – бросил Илано – Ничего не меняется.
– Простите, господин, я видел гораздо меньше, чем вы… – старик поклонился, сгибаясь под тяжестью вещей.
– Довольно разговоров, – вдруг оборвал его хозяин, – Пора уходить, – он мельком взглянул на Маифь, которая нерешительно переминалась с ноги на ногу, будто собираясь что-то спросить.
К вечеру они окончательно покинули окрестности разрушенного города и углубились в бескрайние поля, в которых редкими призраками стояли сухие деревья.
Илано Десмедт невозмутимо шёл вперед, шагая ровно и мерно, переступая через мусор, через широкие трещины в рассохшейся земле. Кай молчал, наблюдая как спотыкается Маифь.
Под ногами больше не было дороги. Только пустыня до самого горизонта, пыльная и душная, как старый ковёр. Возле мёртвого дерева Маифь заметила скорбную горку выбеленных временем человеческих костей, и вся съёжилась. Тусклое багровое солнце рисовало по земле длинные черные тени.
– Гелион уже близко, – наконец сказал Илано, – Маифь, там должен быть твой дом.
Но Маифь промолчала. Чужое слово «Гелион» никак не отзывалось в памяти.
– Хозяин, может я сам отведу её? – участливо спросил Кай.
– Мы пойдём все вместе, – заключил Илано – Я хочу убедиться что всё хорошо. Кроме того, мне нужно встретиться там с одним человеком.
– Но хозяин!? – воскликнул старик, – Люди непременно узнают вас, начнётся паника, они попытаются вас убить, и в итоге, понятное дело, чем всё закончится. Гелион мирный город, и в нём живут простые люди, никому не желавшие зла.
– Да, я понимаю, Кай, и мне так же понятны твои опасения. Я никогда не причиню вреда жителям Гелиона. Никто меня не узнает, если не увидит моих глаз. Потому, ты скажешь им, что я твой сын, который ослеп на войне. А она, – он взглянул на Маифь, – Она будет моей женой.
Глава 1
Маифь шла, шаркала ногами, поддавая мусор, взметала с земли облачка пыли. Рядом с ней ступал Илано Десмедт, и шаги его чёрных сапог казались такими тяжёлыми, будто бы сама земля вздрагивала от их касания. Глаза были полностью скрыты широкой полоской ткани, но сам он держался уверенно, будто видел сквозь эту бесполезную повязку. Положил руку на верное плечо старика Кая и следовал за ним, неторопливо, след в след. Маифь замечала, как выбивается из-под плаща то край узорчатых ножен, то рукоять драгоценного меча. Замечала напряжённое лицо Кая.
А город был всё ближе.
И вот, когда они вступили в его границы, минуя развалины и горы отходов, Маифь вдруг вся съёжилась, побледнела и робко ухватила Илано за рукав. Неловкая, словно дитя, наивная, она глядела по сторонам, всё больше понимая, что это совсем чужой ей город. Нет здесь семьи и близких, никого нет, кто мог быть хоть чуточку знаком ей.
Через некоторое время дорога под ногами стала широкой улицей, ветхие дома теперь казались обитаемыми. Среди мусора и хлама стали появляться люди. Недоверчивые глаза следили за путниками из пустых окон, из-за углов и подворотен. Редкие прохожие сразу же прятались, а потом принимались глядеть из своих убежищ, как пугливые звери. Вдалеке Маифь заметила детей, играющих в пыли у обочины. Они с азартом гоняли пустую жестянку, не замечая путников. Но стоило подойти ближе, как встревоженная стайка женщин тут же увела их прочь, подальше от чужих глаз.
– Гелион, один из последних городов, где ещё рождаются дети, – сказал старик Кай – Их всё меньше и меньше. И так, по всей земле… Но здесь есть настоящие, живые сады. Люди берегут их, как могут.
– А как же лес? Неужели, больше нигде нет леса? – спросила Маифь, вопросительно дёргая за рукав Илано Десмедта – Не может быть, чтоб он исчез?
– Мне жаль, – странно тихо ответил тот – Но разве ты когда-нибудь видела лес? Где ты могла его видеть?
– Не знаю, – смутилась она – Но я его так хорошо помню. Я видела цветущие поляны, усыпанные росой. И высокие кроны деревьев, шелестящие листвой на ветру, зелёные холмы, полноводные реки, озёра и водные лилии. И синее-синее небо, и яркое, золотое солнце… Я слышала птиц. Я помню их голоса, и голоса зверей, и запах цветов, вкус чистой воды и шум морского прибоя. И свежий ветер. Тепло нагретого солнцем песка, и запах смолистых сосен в летний полдень. Будто бы всё это внутри меня, в моём сердце. Но я не знаю, откуда. Не знаю…
– Ты просто наслушалась сказок, – сухо бросил Илано – Всё, что ты только что сказала, давно исчезло. Нет птиц, деревьев, чистой воды и горячего солнца. Есть только жалкие остатки полумёртвой земли, где кое-как ухитряются жить люди.
– Но…
– Может быть, со временем к тебе вернётся память, – заключил он и взял её за руку – Но сейчас держись рядом, что бы ни случилось. И помалкивай.
Кай замедлил шаг. Стал осторожен и внимателен. Впереди громоздились строения, совсем непохожие на развалины и трущобы у окраин. Тут поднимались острые, металлические столбы ограждений, прочные каменные стены, да и сама улица сомкнулась и сузилась, подобной коридору. За всеми этими укреплениями прятался всё такой же ветхий город, только здесь было менее людно, и двери прочнее.
– Сердце Гелиона, – шёпотом пояснил Кай – Здесь живут достопочтенные граждане и их семьи. А там, наверху, – он указал на сводчатые стеклянные галереи на стенах – Там находятся знаменитые Великие сады Гелиона. Как же давно я не был здесь… Мы ведь верно идём, господин?
– Да. Я должен увидеть Саирим, – отозвался Илано Десмедт – Много лет прошло с нашей последней встречи.
– Ой, – вдруг напряжённо выдавил Кай, – Кажется, нами уже заинтересовались!
Маифь встревожено сжала ладонь Илано и завертела головой, оглядываясь по сторонам. От подножия стен к ним приближался небольшой отряд вооружённых людей.
– Кто вы такие? Что вам здесь нужно? – спросил главный из них, недоверчивый крепкий старик с острой седой бородкой – Чужим здесь не рады, уходите прочь!
– Но, мы не чужие, – осторожно возразил Кай, с тревогой поглядывая на ружья, ножи и сабли – Я родился в этом городе и был допущен в пределы священных садов. Моё имя Каихьнедт, со мной мой сын и его жена.
– Женщина? Молодая и здоровая? Она должна будет остаться здесь. От слепого нет никакого толка, как и от старика. Вы можете поступать, как знаете, – ответил воин.
Маифь вздрогнула и съёжилась, всем своим весом повисая на плече Илано Десмедта. Он даже не шелохнулся. Осторожно задвинул её за спину и промолчал.
– Я хотел бы увидеть мудрейшую Саирим, – продолжал Кай, – Пусть она благословит моего единственного сына. Он так дорог мне. Не разлучайте нас до встречи с ней, прошу вас, будьте милосердны…
– Следуйте за мной, – сурово проговорил воин, и, отделившись от отряда, повёл путников вглубь старого города, – мудрая Саирим скажет, как лучше поступить. Возможно, даже позволит вам немного пожить в Гелионе. Это разумнее, чем таскаться по пустыне в поисках лучшей жизни. Но, даже если вы решите уйти, женщина должна будет остаться.
Маифь уныло плелась за Илано, в немом отчаянии обхватив его плечо дрожащими руками. Внезапно, мысль о разлуке с ним и Каем показалась ей невыносимой. Чувствовала себя подкидышем, несчастным и никому не нужным.
Вооружённый старик увёл их под сень высоких стен, потом вверх и вверх, в тонкие стеклянные галереи, в подвешенный город, где жили люди. Над их домами высились прозрачные купола, точно парящие в воздухе на тонких перекрытиях и балках, а в куполах раскинулись легендарные сады. Маифь не верила своим глазам: здесь, под ногами была вода! Она текла по бетону и замшелым доскам, журчала, спотыкаясь о корни деревьев в песке. Здесь совсем не было земли, зато вода была повсюду. Это всё мох и водоросли. Они очищали воду для деревьев, а деревья дарили плоды и чистый воздух. Хотелось хлюпать по воде, поддавая её ногами, забрызгать чёрные глянцевые сапоги Илано Десмедта, хотелось прыгать по воде! Но Маифь держалась. Только во все глаза глядела по сторонам, всё разглядывая и всё замечая.
Под самым большим деревом, на широкой скамье, устланной коврами и яркими тканями, лежала ветхая старуха. Костлявая, тонкорукая, она заметила приближение незваных гостей и повернула к ним седую голову. На глазах ее была цветастая повязка.
– Кто там, Янзель,– спросила она скрипучим голосом – Чужаки? Пришельцы из пустыни?
– Да госпожа, – почтительно склонившись, ответил солдат – Один из них утверждает, что родился в Гелионе, его имя Каихьнедт. С ним незрячий сын и его жена. Что ты повелишь, госпожа Саирим? Женщина молода и здорова, следует оставить её в городе.
– Каихьнедт… – проговорила старуха – Да. Я знала твою семью, я помню, вы жили у подножия западных стен, до начала войны с крепостью Арат. Мне жаль твоих братьев и сестер.
– Да, госпожа. Благодарю вас, – почтительно отвечал он – Позвольте мне пополнить запасы пресной воды в ваших садах.
– Разве же ты только за этим пришёл? – удивилась старуха – Слишком мало для того, кто смог преодолеть пустыню и уйти от падальщиков.
– Вы правы… Мой сын, Илай, хотел поговорить с вами.
– Хорошо. Янзель, проводи нашего гостя к источникам, – повелела старуха суровому воину, и тот нехотя удалился вместе с Каем, недоверчиво поглядывая на Илано и Маифь.
– Я слушаю тебя, – тихо скрипнула старуха, когда они остались одни – Зачем проделал такой долгий путь. Что хотел узнать у такой же слепой, как и ты?
– Саирим, – произнёс Илано Десмедт и старуха вздрогнула, в ужасе отпрянув.
– Нет, нет, не может быть…
– Саирим, послушай. Много лет прошло. Я пришел поблагодарить тебя.
– Ты вернулся убить меня, как обещал?
– Нет. Я пришёл сказать тебе спасибо. Ты научила людей Гелиона быть людьми. Научила их любить свою землю, сохранять и бороться. Ты много сделала для всех. Но ты забыла о себе. От собственных страхов ты отказалась видеть этот проклятый мир. Но я прошу тебя открыть свои глаза. Посмотри на меня, Саирим.
Дрожащими руками, всхлипывая как ребенок, старуха сняла цветастую повязку, скрывавшую её лицо. Долго щурилась, привыкая к свету, и наконец, открыла глаза. Она пристально глядела на Илано Десмедта, и только через несколько минут заметила Маифь, прятавшуюся за его спиной.
– Нет, – вдруг заскрипела старуха и голос её дрожал – Зачем она тебе? Отпусти её, слышишь! Ты убил мою сестру, ты погубил столько несчастных девушек, очарованных тобой. Пощади хотя бы одну! Отпусти её!
– Я не напрасно сохранил тебе жизнь. Остальные знали что их ждёт и страстно желали смерти, – проговорил Илано – Я привел её сюда для того чтоб Гелион стал ей новым домом. Но теперь я не могу сказать, хочет она того или нет. Спроси сама, каково её желание.
– Хочу остаться с ним и с Каем! – вдруг отозвалась Маифь, выступая вперёд –Простите, но я никому не позволю просто так себя убить. А он… Он спас меня!
Старуха рассмеялась, хлопая сухими ладонями по костлявым коленкам.
– Ты спас её?! Ангел Смерти, я не узнаю тебя! Что за глаза скрыты под этой чёрной повязкой? Я не верю…
Илано промолчал, равнодушный и спокойный.
– Наивная девчонка, – с сожалением продолжала старуха, привставая на подушках – Не обольщайся, не верь своему глупому сердцу. Сколько красавиц погибло от его руки. Он не знает жалости. Его кровь чистый яд, его прикосновение убьет тебя, его взгляд сожжёт твою душу до тла. Останься в Гелионе! Здесь благодатная земля, ты будешь счастлива здесь, обретёшь свой дом и любящую семью. Останься!
Маифь насупилась и отрицательно мотнула головой. Спряталась за плечо Илано Десмедта.
– Нет. Я пойду с ним.
– Куда ты пойдёшь? На запад? Так знай, там пропасть. Там тьма. Ничего там нет, только тьма. Океан отравлен и мёртв, земли стали пустыней. Солнце сжигает их днём, луна покрывает льдом ночью. Там нет городов. Только тьма, – печально вздохнула Саирим – Ты странная… Как твоё имя, бедное дитя? Я хочу запомнить его для потомков.
– Маифь.
– Маифь? Какое древнее имя. Благословляю тебя, Маифь, пусть ветры пустыни будут милостивы к тебе.
– Благодарю вас, почтенная госпожа, – отозвалась она, склоняя голову.
– Ну что ж, – грустно улыбнулась Саирим, – Наверное, я не имею на это права, но мне хотелось бы предложить вам ночлег среди священных садов Гелиона.
– В этом нет необходимости, – отозвался Илано Десмедт – Я здесь нежеланный гость.
– У нас с тобой старые счёты, Ангел. Но, сейчас забудь об этом. Я предлагаю вам убежище только ради Маифь и Каихьнедта. Помни, они живые люди, им нужны пища, чистая вода и отдых. Ты ни в чём не нуждаешься, но подумай о них.
– Хорошо, – согласился Илано, – Ты знаешь, что никто в городе не должен догадаться, кто я, иначе ты потеряешь свой драгоценный рай.
Старуха вздохнула, печально глядя на Маифь. А Маифь молчала. Дикая, как волчонок.
…
Здесь дождь…
Здесь всё время идёт дождь! Это капли воды испаряются и тучно повисают на скатах куполов. А потом падают вниз, в воду, рисуя на поверхности расходящиеся в стороны круги. Там, внизу, гнилые доски, песок и мох. Там чистая вода сочится в переплетениях корней. А за стёклами день близится к закату.
Какие же короткие дни и длинные ночи. Холодный ветер пустыни гонит песок по земле. Но тут тепло и влажно. Слышно, как капает вода.
Маифь смотрела в небо сквозь мутное стекло купола. Волосы светлым веером рассыпались, намокли, цепляясь за мох. Она глядела вверх и чувствовала, как усталость долгого пути медленно клонит в сон. В голове роилось столько вопросов об этом необычном городе, обо всём услышанном от Саирим, но даже думать о том не было сил. Пальцы нащупали живые древесные корни в песке под водой. Маифь улыбалась, закрывая глаза. Закатное солнце озаряло её улыбку, самую искреннюю на всей земле, самую блаженную.
Всё с той же чёрной повязкой на глазах, Илано Десмедт стоял у прозрачной стены, приложив ладонь к стеклу. Он слышал, как падают капли, как неподалеку Кай развёл огонь в каменном очаге, и там, в котле кипит вода, варится что-то на ужин. Он чувствовал, как город ложится спать, как гаснут огоньки окон и закрываются двери, тихо скрипит неровный пол. Там голоса людей, смех и шёпот.
А ещё, он чувствовал грохот войны на востоке, на западе крики и выстрелы, тягостный гул машин, небо залитое всполохами огня.
Пальцы Ангела Смерти сжались в кулак, оставляя на запотевшем стекле прозрачные полосы. Холодное, блёклое солнце повалилось навзничь за горизонт, бросая на меркнущем небе миллиардные россыпи звёзд, и луну, бордовую и тонкую, как корочка сыра. Он устало снял повязку с глаз, отвернулся от стеклянного ската купола, понурый и нелюдимый, прошёл по доскам и остановился возле Маифь.
Она спала. Платье промокло, в волосы вплелись мох и водоросли. Илано Десмедт присел возле неё, услышал, как лязгнул меч, цепляя ножнами корни деревьев в песке. Так он сидел какое-то время, думал что-то своё, никому неизвестное. Потом вдруг склонился, осторожно поднял Маифь на руки и унёс её прочь от воды, к большому очагу в центре дальнего зала, где устроился Кай с полным котелком сытной похлёбки. Старик налил себе добавки в миску, щурясь на огонь и облизывая ложку.
Здесь было прохладнее, чем в куполе, но сухо и светло. За очагом в провале стены мерцало бездонное звёздное небо.
Илано молчал. Он сел ближе к огню, уложив Маифь на скамью рядом с собой.
– Господин, – робко позвал Кай – Ей бы поесть. Я сварил суп из старых консервов, это конечно редкостная дрянь, но…
– Она спит, – вдруг тихо перебил его Илано.
– Тогда, пусть спит, – пожал плечами старик, снова возвращаясь к миске.
– Послушай, – через какое-то время почти шёпотом проговорил Илано Десмедт, – Я много думал об этом сегодня. Кай, ты слышал, как она говорила, что помнит лес. Говорила про зверей и птиц, будто видела их своими глазами.
Старик задумался, приглаживая бороду.
– Люди, странные создания, – наконец пожал плечами он – Люди многое могут. Они умеют мечтать, сочинять, видеть сны. Они даже сходят с ума. Наверное, начиталась сказок, вот и вообразила себе целый мир.
– Прекрасное объяснение, – фыркнул Илано – Впрочем, вероятнее стоит об этом забыть. Похоже, на западе всё же война.
– Цитадель?
– Да. Цитадель.
– Ох, нет! И всё-таки, снова… – вздохнул Кай и вдруг умолк, роняя ложку.
В темноте за спиной послышались приближающиеся шаги нескольких человек. Илано Десмедт поспешно завязал глаза. Вскоре, из полумрака к огню выступила Саирим в сопровождении полной женщины и мальчика лет семи. Женщина и мальчик поддерживали её под руки, помогая изо всех сил. Старуха тяжело опустилась на широкую скамью у очага, как раз напротив Илано Десмедта. Сквозь всполохи пламени могла видеть его бледное лицо с чёрной линией повязки, и спокойное личико спящей Маифь.
Расторопный Кай, чтоб прервать затянувшуюся паузу, тут же налил гостям своей похлёбки из большого чугунного котла.
– Я хотела бы многое спросить у тебя, – тихо проговорила Саирим, задумчиво глядя, как поднимается пар над плошкой с супом – Но не знаю, будет ли то мне полезно. Со мной пришла моя младшая дочь Патип и её сын Акери. Они захотели проводить меня к тебе, Каихьнедт. Значит, утром вы покинете город?
– Да. Нужно продолжать путь, – вздохнул старик, украдкой поглядывая на своего господина – Но я должен предупредить тебя в начале. Цитадель готовится к новой войне. Возможно, она уже началась.
– Нет…
– Послушай меня, я знаю что у Гелиона есть «Небесный молот», но я умоляю тебя никогда даже не думать об этом. Спускайтесь в шахты, отдайте Цитадели всё, но только не делайте глупостей! – прошептал Кай, – Прошу тебя.
Саирим не ответила и долгое время глядела в пустоту звёздного неба в провале стены. Патип тоже молчала. Она обнимала мать, стараясь утешить её, но та была вся в своих мыслях. Невыразимо далеко. Кай медленно размешивал суп. Мальчик, внук Саирим, отчаянно скучал. Он уже вылизал плошку до дна и теперь сидел на скамье возле бабки и болтал ногами, вертел головой во все стороны, с интересом разглядывая Илано Десмедта и Маифь. Наконец, спрыгнул с лавки, и смело подошёл ближе, краснея и спотыкаясь.
– Меня зовут Акери! – негромко представился он – А ты и вправду слепой? Бабушка тоже была слепая, но вдруг выздоровела! Это ты ей помог? А как тебя зовут?..
– Илай, – ответил Илано Десмедт.
– А что значит твоё имя? Вот Акери, это значит «буревестник». Когда-то были такие птицы, они смелые, самые смелые на свете! Я слышал от бабушки много разных сказок про птиц… А она, – мальчик указал на Маифь – Она твоя жена? Как её зовут? Она тоже смелая?
– Маифь, – тихо произнёс Илано Десмедт, – Да. Она самая смелая на всей земле.
– Как же жалко, что ты слепой. Ведь она такая красивая! – насупился Акери.
– Правда?
– Очень! – кивнул мальчик.
– Акери! – тревожно позвала его мать – Не приставай! Иди сюда, негодник!
Мальчик смущенно попятился и убежал, звонко шлёпая босыми пятками по каменному полу. Забрался на скамью возле бабки, всё глядел на Илано и улыбался.
– Акери любит путешественников, – проговорила Саирим, пробуя суп – На сколько огорчают меня вести о войне, на столько же радует меня этот мальчишка. Из всех моих внуков, он самый смышлёный. И в путниках больше всего ценит интересные истории об их долгих странствиях. Расскажи, Каихьнедт, где ты побывал с тех пор, как покинул Гелион?
– Так много лет назад это было, – скривился старик, почёсывая бороду – Уж всего и не упомню. В начале подался я на восток… Слышал о том, что там ещё остались плодородные земли и чистая вода, да вот только враньё всё это. Ничего я не нашёл, кроме дюжины таких же городов как Гелион, только поменьше. Так дошёл я до самого края земли. В одном из городов решил я остаться, женился и прожил там несколько лет. Там родился мой сын Илай. Потом началась война, моя жена погибла, и мы с сыном бежали прочь, на север. Долго скитались в ледяных пустошах, от поселения к поселению. Голод, холод, долгие переходы были невыносимы, и я решил двинуться на юг. Но там оказалось гораздо ужаснее, чем я тогда мог себе представить. Жуткая жара, песок и ветер… Это был сущий ад. Нам ничего не оставалось, как пойти на запад. Вот тогда-то мой сын и лишился зрения, – Кай картинно вздохнул, закрыв ладонями лицо. Саирим саркастично хмыкнула. Патип всплеснула руками и обняла Акери, который с неподдельным интересом слушал рассказ старика, открыв рот.
– Так значит, ты так ничего и не нашёл, – заключила старуха – Земля мертва. Солнце больше не греет. Вот, в каком мире мы живём… – она звучно брякнула ложкой по краю, и миска загудела, словно колокол.
Маифь открыла глаза. Илано Десмедт гладил её по голове, как кошку, и она открыла глаза, вдруг услышав звяканье по боку миски. Она проснулась, поёживаясь в сыром платье. Тепло от огня умиротворённо баюкало, от того вовсе не хотелось двигаться. Она только сбросила мокрые туфли, полные песка. Кай тут же подхватил их и отправил сушиться.
Патип и Акери приветливо заулыбались, заметив, что она не спит, только Саирим печально потупила взгляд, трясущимися руками отодвигая плошку на край скамьи.
– Ну что ж, Каихьнедт. Коль ты поведал мне свою историю, пришла моя очередь рассказывать, – проговорила она, сквозь всполохи пламени пристально глядя на Илано, – Когда я была маленькой девочкой, на западе шла страшная война. Войска государства-крепости Арат разоряли и сжигали соседние города, разрушали купола и поселения. Они продвигались на восток. Туда, где ещё были маленькие оазисы живого леса, где можно было найти воду, пригодную для питья. Мои старшие братья и сёстры собрали всех детей и покинули наш прежний город всего за несколько дней до вторжения войск. Мы ушли ещё дальше на восток, так далеко, как это только возможно. Но и там не нашли приюта. Много лет мы скитались от поселения к поселению, прячась от падальщиков и караванов охотников. Мне приходилось носить мужскую одежду, чтоб не попасть в рабство. И вот, наконец, на границе западной пустыни мы нашли свой дом. Среди развалин древнего города мы основали Гелион. Многие люди последовали за нами, чтоб помочь восстановить дома и стены, строить купола, очищать воду и сажать деревья. Но, война не прекращалась… Весть о благодатном Гелионе в конце концов достигла стен крепости Арат, что теперь зовётся Цитаделью, и её непобедимая армия двинулась на восток. Незадолго до того, в наш город пришёл одинокий воин. Путник, не знавший усталости, не нуждавшийся в отдыхе и пище. Я никогда не произнесу его имени, не упомяну его. Это был Ангел Смерти, – она умолкла, сквозь огонь глядя в широко распахнутые глаза Маифь, которая зачарованно ловила каждое её слово. Патип и Акери испуганно воздели руки к небу, в суеверном страхе закрывая ладонями глаза. Илано Десмедт даже не шелохнулся. Он положил руку на плечо Маифь. Тяжёлую, холодную руку.
– Тогда я была молода, наивна и бесстрашна, – продолжала Саирим, чуть дрогнувшим голосом – Но я и сейчас признаю, он спас Гелион. Я подошла к нему, превозмогая страх, и попросила спасти наш город. И Ангел ответил мне, что исполнит мою просьбу, если я обещаю всю свою жизнь хранить город и его жителей. И я согласилась.
Один этот воин стоил всей многотысячной армии проклятой крепости. В то далёкое время сам Ангел Смерти защитил Гелион от разрушения, спас его людей и благословенные купола.
Но за это чудо нам пришлось заплатить страшную цену. Многие девушки ушли в пустыню вслед за Ангелом, и ни одна из них не вернулась домой. Я тоже ушла за ними, потому что среди их числа была моя сестра, потому что сама была очарована, и не могла не пойти, не могла думать ни о ком, кроме Ангела. И в страшную песчаную бурю я была ослеплена летящим песком. Я лишилась зрения, но сохранила свою жизнь. Это Ангел спас меня, потому что я должна была хранить и защищать Гелион, как обещала, – Саирим тягостно вздохнула, переводя взгляд на клочок звёздного неба в провале стены – Наверное, сейчас я сказала бы ему спасибо, встреть я его вновь. Зрение удивительным образом вернулось ко мне, чтоб я смогла наконец увидеть, каким великолепным и сильным стал мой Гелион, как обширны его сады, как свободны и счастливы люди. Но я по-прежнему не могу забыть опустошённые глаза моей сестры и подруг, которые погибли, последовав за ним. Всякий, кто однажды встретил взгляд Ангела, навсегда лишился своей души… – она умолкла, всматриваясь в лицо Маифь, которая безмолвно глядела на неё, не находя в ответ ни единого слова. Кай нервно ворошил угли в очаге. Илано Десмедт молчал.
– Утром вам принесут запас воды и пищи, необходимый для перехода по пустыне, – наконец проговорила старуха, нахмурившись, – А сейчас нам пора возвращаться в нижний купол. Эта ночь будет долгой, к рассвету похолодает, так что будьте внимательны и поддерживайте огонь. Это место смотрителя верхнего сада. Так мы согреваем купола, будьте ответственны и осторожны. Я верю тебе, Каихьнедт. Прощайте, – с этими словами Саирим поднялась. За ней поднялись Патип и Акери, и не спеша все они ушли прочь, в темноту лестниц и галерей.
Маифь бессознательно моргала.
«Что это? Эта жуткая история не может быть правдой…» – мучительно размышляла она, глядя на всполохи пламени в очаге под котлом. Хотелось есть. Хотелось плакать с досады, догнать старуху и расспросить её обо всём – обо всём… Но всё-таки, больше всего сейчас хотелось есть. Догадливый Кай тут же протянул ей целую плошку горячей похлёбки, и Маифь тут же позабыла о том, что только что была в отчаянии.
– Не удивляйся, Саирим просто ударилась в воспоминания, – усмехнулся старый слуга, подавая ей ложку – Она всегда была странной, но, несмотря на это, очень сильной. Ведь без неё не было бы здесь ни садов, ни воды. Ничего бы не было, пустыня одна, да развалины.
– Саирим родилась далеко на востоке, она унаследовала стойкий характер своего народа, – задумчиво добавил Илано Десмедт – Первый раз я встретил её на войне. Она была тогда босоногой девчонкой, вместе с братьями самоотверженно защищавшей детей. Она не помнит той встречи, но её благородство и смелость тогда удивили меня.
Маифь округлила глаза.
– Но, если действительно так… Если всё то, что я услышала, правда… То… Сколько же тебе лет, чёрт возьми?! – потрясённо прошептала она, отставляя в сторону недоеденный суп.
– Не знаю, – Илано Десмедт лениво поморщился, – Разве это имеет для тебя какое-то значение?
– Ещё как имеет!
– Тогда, я отвечу что много. Столько, что давно потерял счёт. Этого достаточно для удовлетворения любопытства? – съязвил Илано.
Маифь напряжённо уставилась в пол. Пальцы судорожно стиснули край скамьи, да так, что побелели костяшки.
– Как же так… Ты не спишь, тебе не нужна пища и вода, ты живёшь на этой земле дольше, чем простой человек может себе даже представить… – она вдруг поднялась со своего места и встала прямо перед ним. Сняла с его лица чёрную повязку. Бесцветные глаза смотрели на неё, пустые и страшные, наполненные тяжёлой, первозданной тьмой.
– Я не боюсь лишиться души! Но скажи мне, если возможно это, то почему невозможно и неправильно помнить пение птиц и зеленый лес, поля, луга, болота? Почему невозможна такая простая вещь? Ведь я помню всё так отчётливо, будто видела это вчера. Это сводит с ума, не даёт мне покоя!
Илано Десмедт глядел на Маифь и молчал. Он словно бы вообще не собирался ничего говорить, только вдруг взял её за руки, крепко-крепко, и произнёс:
– Ты ничего этого не можешь помнить только потому, что этого не помню даже я. Так давно земля под ногами стала грязной и отравленной, так давно сгорело солнце, так давно нет больше лугов, полей и зеленых лесов. Нет моря. Ничего больше нет. А ты, Маифь, дерзкая девчонка, без страха стоишь передо мной, перед Ангелом Смерти, и смотришь мне в глаза. Без тени страха! Это я должен спрашивать тебя, почему.
– Потому что не боюсь, – ответила она – Я не боюсь тебя. Вот и всё.
Илано отпустил её руки и отвернулся. Маифь поняла, что разговаривать с ней он больше не станет. Ей осталось только размышлять над всем услышанным, с леденящим кровь осознанием того, что сами люди превратили свою жизнь в существование, а землю в отравленную пустыню. И, как же больно и горько должно быть тому, кто с самого начала видел всё это, и ничего не смог изменить.
Забрав плошку с едой, она ушла от очага к холодному и пустому провалу в стене, за которым сияло звёздное небо. Где-то там, невидимая линия горизонта, где небосвод сливается с землёй и непроглядная холодная ночь, и мерцающие россыпи звёзд. Дыхание паром вырывалось изо рта, так холодно было снаружи. Захотелось снова в сад, в мокрый тёплый мох под сводами деревьев. Но она просто вернулась к очагу, легла на лавку, укрывшись одеялом, которое принёс Кай, и закрыла глаза. Слышала щёлканье горящего огня, чувствовала тепло. Тени пламени прыгали по векам, мягко нагоняя дрёму. Вскоре и старый слуга устроился на ночлег. Только Илано Десмедт остался. Молчаливый и спокойный, как камень.
***
Она летела над землёй. Быстро, будто птица. Словно бы у неё были такие же сильные, стремительные крылья, как у птиц. Ловкие, широкие, на которых можно парить над морской волной, как чайка. У неё не было крыльев, но она все равно летела.
Ветер…
Я ветер!
А внизу была земля. Леса, луга, поля и горы. Долины и болота, моря. Пустыни жёлтого песка и разноцветные северные тундры. Снега… Зеленые тропические джунгли. Пампасы, скалы и каньоны. И всё это многообразие, яркое, светлое, чистое, под ясным солнцем и синим небом, таяло.
Растворялось, сменяясь серой, ровной пустыней. Безжизненной и страшной. Будто туман стелился перед глазами. А потом, сквозь эту дымку, сквозь ровную муть проступили камни, мусор, руины и мёртвые леса. Грязные, страшные, неузнаваемые следы войн и разрушений. Воронки взрывов, искореженный металл, серый песок и радужная плёнка на воде… Нет птиц. Нет зверей. Ничего нет. Чёрный дым над редкими городами. И этот дым преобладал, копился, складывался, собирался, покуда не превратился в силуэт ужасного чудовища. Оно сжалось в пружину, и прыгнуло, повалив навзничь, сбивая с ног. Навалилось всем весом, прижало к земле, и Маифь увидела его глаза.
Это были пустые глаза Ангела Смерти.
Она вздрогнула. Проснулась, тупо уставившись на огонь, горящий в очаге. Долго смотрела на движения медленного пламени, на искры, тающие в темноте, пока сон вновь не сморил её.
Глава 2
Маифь шла, шаркала ногами, поддавая мусор, взметала с земли облачка пыли. Рядом с ней ступал Илано Десмедт, и шаги его чёрных сапог казались такими тяжёлыми, будто бы сама земля вздрагивала от их касания. Глаза были полностью скрыты широкой полоской ткани, но сам он держался уверенно, будто видел сквозь эту бесполезную повязку. Положил руку на верное плечо старика Кая и следовал за ним, неторопливо, след в след. Маифь замечала, как выбивается из-под плаща то край узорчатых ножен, то рукоять драгоценного меча. Замечала напряжённое лицо Кая.
А город был всё ближе.
И вот, когда они вступили в его границы, минуя развалины и горы отходов, Маифь вдруг вся съёжилась, побледнела и робко ухватила Илано за рукав. Неловкая, словно дитя, наивная, она глядела по сторонам, всё больше понимая, что это совсем чужой ей город. Нет здесь семьи и близких, никого нет, кто мог быть хоть чуточку знаком ей.
Через некоторое время дорога под ногами стала широкой улицей, ветхие дома теперь казались обитаемыми. Среди мусора и хлама стали появляться люди. Недоверчивые глаза следили за путниками из пустых окон, из-за углов и подворотен. Редкие прохожие сразу же прятались, а потом принимались глядеть из своих убежищ, как пугливые звери. Вдалеке Маифь заметила детей, играющих в пыли у обочины. Они с азартом гоняли пустую жестянку, не замечая путников. Но стоило подойти ближе, как встревоженная стайка женщин тут же увела их прочь, подальше от чужих глаз.
– Гелион, один из последних городов, где ещё рождаются дети, – сказал старик Кай – Их всё меньше и меньше. И так, по всей земле… Но здесь есть настоящие, живые сады. Люди берегут их, как могут.
– А как же лес? Неужели, больше нигде нет леса? – спросила Маифь, вопросительно дёргая за рукав Илано Десмедта – Не может быть, чтоб он исчез?
– Мне жаль, – странно тихо ответил тот – Но разве ты когда-нибудь видела лес? Где ты могла его видеть?
– Не знаю, – смутилась она – Но я его так
хорошо помню. Я видела цветущие поляны, усыпанные росой. И высокие кроны деревьев, шелестящие листвой на ветру, зелёные холмы, полноводные реки, озёра и водные лилии. И синее-синее небо, и яркое, золотое солнце… Я слышала птиц. Я помню их голоса, и голоса зверей, и запах цветов, вкус чистой воды и шум морского прибоя. И свежий ветер. Тепло нагретого солнцем песка, и запах смолистых сосен в летний полдень. Будто бы всё это внутри меня, в моём сердце. Но я не знаю, откуда. Не знаю…
– Ты просто наслушалась сказок, – сухо бросил Илано – Всё, что ты только что сказала, давно исчезло. Нет птиц, деревьев, чистой воды и горячего солнца. Есть только жалкие остатки полумёртвой земли, где кое-как ухитряются жить люди.
– Но…
– Может быть, со временем к тебе вернётся память, – заключил он и взял её за руку – Но сейчас держись рядом, что бы ни случилось. И помалкивай.
Кай замедлил шаг. Стал осторожен и внимателен. Впереди громоздились строения, совсем непохожие на развалины и трущобы у окраин. Тут поднимались острые, металлические столбы ограждений, прочные каменные стены, да и сама улица сомкнулась и сузилась, подобной коридору. За всеми этими укреплениями прятался всё такой же ветхий город, только здесь было менее людно, и двери прочнее.
– Сердце Гелиона, – шёпотом пояснил Кай – Здесь живут достопочтенные граждане и их семьи. А там, наверху, – он указал на сводчатые стеклянные галереи на стенах – Там находятся знаменитые Великие сады Гелиона. Как же давно я не был здесь… Мы ведь верно идём, господин?
– Да. Я должен увидеть Саирим, – отозвался Илано Десмедт – Много лет прошло с нашей последней встречи.
– Ой, – вдруг напряжённо выдавил Кай, – Кажется, нами уже заинтересовались!
Маифь встревожено сжала ладонь Илано и завертела головой, оглядываясь по сторонам. От подножия стен к ним приближался небольшой отряд вооружённых людей.
– Кто вы такие? Что вам здесь нужно? – спросил главный из них, недоверчивый крепкий старик с острой седой бородкой – Чужим здесь не рады, уходите прочь!
– Но, мы не чужие, – осторожно возразил Кай, с тревогой поглядывая на ружья, ножи и сабли – Я родился в этом городе и был допущен в пределы священных садов. Моё имя Каихьнедт, со мной мой сын и его жена.
– Женщина? Молодая и здоровая? Она должна будет остаться здесь. От слепого нет никакого толка, как и от старика. Вы можете поступать, как знаете, – ответил воин.
Маифь вздрогнула и съёжилась, всем своим весом повисая на плече Илано Десмедта. Он даже не шелохнулся. Осторожно задвинул её за спину и промолчал.
– Я хотел бы увидеть мудрейшую Саирим, – продолжал Кай, – Пусть она благословит моего единственного сына. Он так дорог мне. Не разлучайте нас до встречи с ней, прошу вас, будьте милосердны…
– Следуйте за мной, – сурово проговорил воин, и, отделившись от отряда, повёл путников вглубь старого города, – мудрая Саирим скажет, как лучше поступить. Возможно, даже позволит вам немного пожить в Гелионе. Это разумнее, чем таскаться по пустыне в поисках лучшей жизни. Но, даже если вы решите уйти, женщина должна будет остаться.
Маифь уныло плелась за Илано, в немом отчаянии обхватив его плечо дрожащими руками. Внезапно, мысль о разлуке с ним и Каем показалась ей невыносимой. Чувствовала себя подкидышем, несчастным и никому не нужным.
Вооружённый старик увёл их под сень высоких стен, потом вверх и вверх, в тонкие стеклянные галереи, в подвешенный город, где жили люди. Над их домами высились прозрачные купола, точно парящие в воздухе на тонких перекрытиях и балках, а в куполах раскинулись легендарные сады. Маифь не верила своим глазам: здесь, под ногами была вода! Она текла по бетону и замшелым доскам, журчала, спотыкаясь о корни деревьев в песке. Здесь совсем не было земли, зато вода была повсюду. Это всё мох и водоросли. Они очищали воду для деревьев, а деревья дарили плоды и чистый воздух. Хотелось хлюпать по воде, поддавая её ногами, забрызгать чёрные глянцевые сапоги Илано Десмедта, хотелось прыгать по воде! Но Маифь держалась. Только во все глаза глядела по сторонам, всё разглядывая и всё замечая.
Под самым большим деревом, на широкой скамье, устланной коврами и яркими тканями, лежала ветхая старуха. Костлявая, тонкорукая, она заметила приближение незваных гостей и повернула к ним седую голову. На глазах ее была цветастая повязка.
– Кто там, Янзель,– спросила она скрипучим голосом – Чужаки? Пришельцы из пустыни?
– Да госпожа, – почтительно склонившись, ответил солдат – Один из них утверждает, что родился в Гелионе, его имя Каихьнедт. С ним незрячий сын и его жена. Что ты повелишь, госпожа Саирим? Женщина молода и здорова, следует оставить её в городе.
– Каихьнедт… – проговорила старуха – Да. Я знала твою семью, я помню, вы жили у подножия западных стен, до начала войны с крепостью Арат. Мне жаль твоих братьев и сестер.
– Да, госпожа. Благодарю вас, – почтительно отвечал он – Позвольте мне пополнить запасы пресной воды в ваших садах.
– Разве же ты только за этим пришёл? – удивилась старуха – Слишком мало для того, кто смог преодолеть пустыню и уйти от падальщиков.
– Вы правы… Мой сын, Илай, хотел поговорить с вами.
– Хорошо. Янзель, проводи нашего гостя к источникам, – повелела старуха суровому воину, и тот нехотя удалился вместе с Каем, недоверчиво поглядывая на Илано и Маифь.
– Я слушаю тебя, – тихо скрипнула старуха, когда они остались одни – Зачем проделал такой долгий путь. Что хотел узнать у такой же слепой, как и ты?
– Саирим, – произнёс Илано Десмедт и старуха вздрогнула, в ужасе отпрянув.
– Нет, нет, не может быть…
– Саирим, послушай. Много лет прошло. Я пришел поблагодарить тебя.
– Ты вернулся убить меня, как обещал?
– Нет. Я пришёл сказать тебе спасибо. Ты научила людей Гелиона быть людьми. Научила их любить свою землю, сохранять и бороться. Ты много сделала для всех. Но ты забыла о себе. От собственных страхов ты отказалась видеть этот проклятый мир. Но я прошу тебя открыть свои глаза. Посмотри на меня, Саирим.
Дрожащими руками, всхлипывая как ребенок, старуха сняла цветастую повязку, скрывавшую её лицо. Долго щурилась, привыкая к свету, и наконец, открыла глаза. Она пристально глядела на Илано Десмедта, и только через несколько минут заметила Маифь, прятавшуюся за его спиной.
– Нет, – вдруг заскрипела старуха и голос её дрожал – Зачем она тебе? Отпусти её, слышишь! Ты убил мою сестру, ты погубил столько несчастных девушек, очарованных тобой. Пощади хотя бы одну! Отпусти её!
– Я не напрасно сохранил тебе жизнь. Остальные знали что их ждёт и страстно желали смерти, – проговорил Илано – Я привел её сюда для того чтоб Гелион стал ей новым домом. Но теперь я не могу сказать, хочет она того или нет. Спроси сама, каково её желание.
– Хочу остаться с ним и с Каем! – вдруг отозвалась Маифь, выступая вперёд –Простите, но я никому не позволю просто так себя убить. А он… Он спас меня!
Старуха рассмеялась, хлопая сухими ладонями по костлявым коленкам.
– Ты спас её?! Ангел Смерти, я не узнаю тебя! Что за глаза скрыты под этой чёрной повязкой? Я не верю…
Илано промолчал, равнодушный и спокойный.
– Наивная девчонка, – с сожалением продолжала старуха, привставая на подушках – Не обольщайся, не верь своему глупому сердцу. Сколько красавиц погибло от его руки. Он не знает жалости. Его кровь чистый яд, его прикосновение убьет тебя, его взгляд сожжёт твою душу до тла. Останься в Гелионе! Здесь благодатная земля, ты будешь счастлива здесь, обретёшь свой дом и любящую семью. Останься!
Маифь насупилась и отрицательно мотнула головой. Спряталась за плечо Илано Десмедта.
– Нет. Я пойду с ним.
– Куда ты пойдёшь? На запад? Так знай, там пропасть. Там тьма. Ничего там нет, только тьма. Океан отравлен и мёртв, земли стали пустыней. Солнце сжигает их днём, луна покрывает льдом ночью. Там нет городов. Только тьма, – печально вздохнула Саирим – Ты странная… Как твоё имя, бедное дитя? Я хочу запомнить его для потомков.
– Маифь.
– Маифь? Какое древнее имя. Благословляю тебя, Маифь, пусть ветры пустыни будут милостивы к тебе.
– Благодарю вас, почтенная госпожа, – отозвалась она, склоняя голову.
– Ну что ж, – грустно улыбнулась Саирим, – Наверное, я не имею на это права, но мне хотелось бы предложить вам ночлег среди священных садов Гелиона.
– В этом нет необходимости, – отозвался Илано Десмедт – Я здесь нежеланный гость.
– У нас с тобой старые счёты, Ангел. Но, сейчас забудь об этом. Я предлагаю вам убежище только ради Маифь и Каихьнедта. Помни, они живые люди, им нужны пища, чистая вода и отдых. Ты ни в чём не нуждаешься, но подумай о них.
– Хорошо, – согласился Илано, – Ты знаешь, что никто в городе не должен догадаться, кто я, иначе ты потеряешь свой драгоценный рай.
Старуха вздохнула, печально глядя на Маифь. А Маифь молчала. Дикая, как волчонок.
…
Здесь дождь…
Здесь всё время идёт дождь! Это капли воды испаряются и тучно повисают на скатах куполов. А потом падают вниз, в воду, рисуя на поверхности расходящиеся в стороны круги. Там, внизу, гнилые доски, песок и мох. Там чистая вода сочится в переплетениях корней. А за стёклами день близится к закату.
Какие же короткие дни и длинные ночи. Холодный ветер пустыни гонит песок по земле. Но тут тепло и влажно. Слышно, как капает вода.
Маифь смотрела в небо сквозь мутное стекло купола. Волосы светлым веером рассыпались, намокли, цепляясь за мох. Она глядела вверх и чувствовала, как усталость долгого пути медленно клонит в сон. В голове роилось столько вопросов об этом необычном городе, обо всём услышанном от Саирим, но даже думать о том не было сил. Пальцы нащупали живые древесные корни в песке под водой. Маифь улыбалась, закрывая глаза. Закатное солнце озаряло её улыбку, самую искреннюю на всей земле, самую блаженную.
Всё с той же чёрной повязкой на глазах, Илано Десмедт стоял у прозрачной стены, приложив ладонь к стеклу. Он слышал, как падают капли, как неподалеку Кай развёл огонь в каменном очаге, и там, в котле кипит вода, варится что-то на ужин. Он чувствовал, как город ложится спать, как гаснут огоньки окон и закрываются двери, тихо скрипит неровный пол. Там голоса людей, смех и шёпот.
А ещё, он чувствовал грохот войны на востоке, на западе крики и выстрелы, тягостный гул машин, небо залитое всполохами огня.
Пальцы Ангела Смерти сжались в кулак, оставляя на запотевшем стекле прозрачные полосы. Холодное, блёклое солнце повалилось навзничь за горизонт, бросая на меркнущем небе миллиардные россыпи звёзд, и луну, бордовую и тонкую, как корочка сыра. Он устало снял повязку с глаз, отвернулся от стеклянного ската купола, понурый и нелюдимый, прошёл по доскам и остановился возле Маифь.
Она спала. Платье промокло, в волосы вплелись мох и водоросли. Илано Десмедт присел возле неё, услышал, как лязгнул меч, цепляя ножнами корни деревьев в песке. Так он сидел какое-то время, думал что-то своё, никому неизвестное. Потом вдруг склонился, осторожно поднял Маифь на руки и унёс её прочь от воды, к большому очагу в центре дальнего зала, где устроился Кай с полным котелком сытной похлёбки. Старик налил себе добавки в миску, щурясь на огонь и облизывая ложку.
Здесь было прохладнее, чем в куполе, но сухо и светло. За очагом в провале стены мерцало бездонное звёздное небо.
Илано молчал. Он сел ближе к огню, уложив Маифь на скамью рядом с собой.
– Господин, – робко позвал Кай – Ей бы поесть. Я сварил суп из старых консервов, это конечно редкостная дрянь, но…
– Она спит, – вдруг тихо перебил его Илано.
– Тогда, пусть спит, – пожал плечами старик, снова возвращаясь к миске.
– Послушай, – через какое-то время почти шёпотом проговорил Илано Десмедт, – Я много думал об этом сегодня. Кай, ты слышал, как она говорила, что помнит лес. Говорила про зверей и птиц, будто видела их своими глазами.
Старик задумался, приглаживая бороду.
– Люди, странные создания, – наконец пожал плечами он – Люди многое могут. Они умеют мечтать, сочинять, видеть сны. Они даже сходят с ума. Наверное, начиталась сказок, вот и вообразила себе целый мир.
– Прекрасное объяснение, – фыркнул Илано – Впрочем, вероятнее стоит об этом забыть. Похоже, на западе всё же война.
– Цитадель?
– Да. Цитадель.
– Ох, нет! И всё-таки, снова… – вздохнул Кай и вдруг умолк, роняя ложку.
В темноте за спиной послышались приближающиеся шаги нескольких человек. Илано Десмедт поспешно завязал глаза. Вскоре, из полумрака к огню выступила Саирим в сопровождении полной женщины и мальчика лет семи. Женщина и мальчик поддерживали её под руки, помогая изо всех сил. Старуха тяжело опустилась на широкую скамью у очага, как раз напротив Илано Десмедта. Сквозь всполохи пламени могла видеть его бледное лицо с чёрной линией повязки, и спокойное личико спящей Маифь.
Расторопный Кай, чтоб прервать затянувшуюся паузу, тут же налил гостям своей похлёбки из большого чугунного котла.
– Я хотела бы многое спросить у тебя, – тихо проговорила Саирим, задумчиво глядя, как поднимается пар над плошкой с супом – Но не знаю, будет ли то мне полезно. Со мной пришла моя младшая дочь Патип и её сын Акери. Они захотели проводить меня к тебе, Каихьнедт. Значит, утром вы покинете город?
– Да. Нужно продолжать путь, – вздохнул старик, украдкой поглядывая на своего господина – Но я должен предупредить тебя в начале. Цитадель готовится к новой войне. Возможно, она уже началась.
– Нет…
– Послушай меня, я знаю что у Гелиона есть «Небесный молот», но я умоляю тебя никогда даже не думать об этом. Спускайтесь в шахты, отдайте Цитадели всё, но только не делайте глупостей! – прошептал Кай, – Прошу тебя.
Саирим не ответила и долгое время глядела в пустоту звёздного неба в провале стены. Патип тоже молчала. Она обнимала мать, стараясь утешить её, но та была вся в своих мыслях. Невыразимо далеко. Кай медленно размешивал суп. Мальчик, внук Саирим, отчаянно скучал. Он уже вылизал плошку до дна и теперь сидел на скамье возле бабки и болтал ногами, вертел головой во все стороны, с интересом разглядывая Илано Десмедта и Маифь. Наконец, спрыгнул с лавки, и смело подошёл ближе, краснея и спотыкаясь.
– Меня зовут Акери! – негромко представился он – А ты и вправду слепой? Бабушка тоже была слепая, но вдруг выздоровела! Это ты ей помог? А как тебя зовут?..
– Илай, – ответил Илано Десмедт.
– А что значит твоё имя? Вот Акери, это значит «буревестник». Когда-то были такие птицы, они смелые, самые смелые на свете! Я слышал от бабушки много разных сказок про птиц… А она, – мальчик указал на Маифь – Она твоя жена? Как её зовут? Она тоже смелая?
– Маифь, – тихо произнёс Илано Десмедт, – Да. Она самая смелая на всей земле.
– Как же жалко, что ты слепой. Ведь она такая красивая! – насупился Акери.
– Правда?
– Очень! – кивнул мальчик.
– Акери! – тревожно позвала его мать – Не приставай! Иди сюда, негодник!
Мальчик смущенно попятился и убежал, звонко шлёпая босыми пятками по каменному полу. Забрался на скамью возле бабки, всё глядел на Илано и улыбался.
– Акери любит путешественников, – проговорила Саирим, пробуя суп – На сколько огорчают меня вести о войне, на столько же радует меня этот мальчишка. Из всех моих внуков, он самый смышлёный. И в путниках больше всего ценит интересные истории об их долгих странствиях. Расскажи, Каихьнедт, где ты побывал с тех пор, как покинул Гелион?
– Так много лет назад это было, – скривился старик, почёсывая бороду – Уж всего и не упомню. В начале подался я на восток… Слышал о том, что там ещё остались плодородные земли и чистая вода, да вот только враньё всё это. Ничего я не нашёл, кроме дюжины таких же городов как Гелион, только поменьше. Так дошёл я до самого края земли. В одном из городов решил я остаться, женился и прожил там несколько лет. Там родился мой сын Илай. Потом началась война, моя жена погибла, и мы с сыном бежали прочь, на север. Долго скитались в ледяных пустошах, от поселения к поселению. Голод, холод, долгие переходы были невыносимы, и я решил двинуться на юг. Но там оказалось гораздо ужаснее, чем я тогда мог себе представить. Жуткая жара, песок и ветер… Это был сущий ад. Нам ничего не оставалось, как пойти на запад. Вот тогда-то мой сын и лишился зрения, – Кай картинно вздохнул, закрыв ладонями лицо. Саирим саркастично хмыкнула. Патип всплеснула руками и обняла Акери, который с неподдельным интересом слушал рассказ старика, открыв рот.
– Так значит, ты так ничего и не нашёл, – заключила старуха – Земля мертва. Солнце больше не греет. Вот, в каком мире мы живём… – она звучно брякнула ложкой по краю, и миска загудела, словно колокол.
Маифь открыла глаза. Илано Десмедт гладил её по голове, как кошку, и она открыла глаза, вдруг услышав звяканье по боку миски. Она проснулась, поёживаясь в сыром платье. Тепло от огня умиротворённо баюкало, от того вовсе не хотелось двигаться. Она только сбросила мокрые туфли, полные песка. Кай тут же подхватил их и отправил сушиться.
Патип и Акери приветливо заулыбались, заметив, что она не спит, только Саирим печально потупила взгляд, трясущимися руками отодвигая плошку на край скамьи.
– Ну что ж, Каихьнедт. Коль ты поведал мне свою историю, пришла моя очередь рассказывать, – проговорила она, сквозь всполохи пламени пристально глядя на Илано, – Когда я была маленькой девочкой, на западе шла страшная война. Войска государства-крепости Арат разоряли и сжигали соседние города, разрушали купола и поселения. Они продвигались на восток. Туда, где ещё были маленькие оазисы живого леса, где можно было найти воду, пригодную для питья. Мои старшие братья и сёстры собрали всех детей и покинули наш прежний город всего за несколько дней до вторжения войск. Мы ушли ещё дальше на восток, так далеко, как это только возможно. Но и там не нашли приюта. Много лет мы скитались от поселения к поселению, прячась от падальщиков и караванов охотников. Мне приходилось носить мужскую одежду, чтоб не попасть в рабство. И вот, наконец, на границе западной пустыни мы нашли свой дом. Среди развалин древнего города мы основали Гелион. Многие люди последовали за нами, чтоб помочь восстановить дома и стены, строить купола, очищать воду и сажать деревья. Но, война не прекращалась… Весть о благодатном Гелионе в конце концов достигла стен крепости Арат, что теперь зовётся Цитаделью, и её непобедимая армия двинулась на восток. Незадолго до того, в наш город пришёл одинокий воин. Путник, не знавший усталости, не нуждавшийся в отдыхе и пище. Я никогда не произнесу его имени, не упомяну его. Это был Ангел Смерти, – она умолкла, сквозь огонь глядя в широко распахнутые глаза Маифь, которая зачарованно ловила каждое её слово. Патип и Акери испуганно воздели руки к небу, в суеверном страхе закрывая ладонями глаза. Илано Десмедт даже не шелохнулся. Он положил руку на плечо Маифь. Тяжёлую, холодную руку.
– Тогда я была молода, наивна и бесстрашна, – продолжала Саирим, чуть дрогнувшим голосом – Но я и сейчас признаю, он спас Гелион. Я подошла к нему, превозмогая страх, и попросила спасти наш город. И Ангел ответил мне, что исполнит мою просьбу, если я обещаю всю свою жизнь хранить город и его жителей. И я согласилась.
Один этот воин стоил всей многотысячной армии проклятой крепости. В то далёкое время сам Ангел Смерти защитил Гелион от разрушения, спас его людей и благословенные купола.
Но за это чудо нам пришлось заплатить страшную цену. Многие девушки ушли в пустыню вслед за Ангелом, и ни одна из них не вернулась домой. Я тоже ушла за ними, потому что среди их числа была моя сестра, потому что сама была очарована, и не могла не пойти, не могла думать ни о ком, кроме Ангела. И в страшную песчаную бурю я была ослеплена летящим песком. Я лишилась зрения, но сохранила свою жизнь. Это Ангел спас меня, потому что я должна была хранить и защищать Гелион, как обещала, – Саирим тягостно вздохнула, переводя взгляд на клочок звёздного неба в провале стены – Наверное, сейчас я сказала бы ему спасибо, встреть я его вновь. Зрение удивительным образом вернулось ко мне, чтоб я смогла наконец увидеть, каким великолепным и сильным стал мой Гелион, как обширны его сады, как свободны и счастливы люди. Но я по-прежнему не могу забыть опустошённые глаза моей сестры и подруг, которые погибли, последовав за ним. Всякий, кто однажды встретил взгляд Ангела, навсегда лишился своей души… – она умолкла, всматриваясь в лицо Маифь, которая безмолвно глядела на неё, не находя в ответ ни единого слова. Кай нервно ворошил угли в очаге. Илано Десмедт молчал.
– Утром вам принесут запас воды и пищи, необходимый для перехода по пустыне, – наконец проговорила старуха, нахмурившись, – А сейчас нам пора возвращаться в нижний купол. Эта ночь будет долгой, к рассвету похолодает, так что будьте внимательны и поддерживайте огонь. Это место смотрителя верхнего сада. Так мы согреваем купола, будьте ответственны и осторожны. Я верю тебе, Каихьнедт. Прощайте, – с этими словами Саирим поднялась. За ней поднялись Патип и Акери, и не спеша все они ушли прочь, в темноту лестниц и галерей.
Маифь бессознательно моргала.
«Что это? Эта жуткая история не может быть правдой…» – мучительно размышляла она, глядя на всполохи пламени в очаге под котлом. Хотелось есть. Хотелось плакать с досады, догнать старуху и расспросить её обо всём – обо всём… Но всё-таки, больше всего сейчас хотелось есть. Догадливый Кай тут же протянул ей целую плошку горячей похлёбки, и Маифь тут же позабыла о том, что только что была в отчаянии.
– Не удивляйся, Саирим просто ударилась в воспоминания, – усмехнулся старый слуга, подавая ей ложку – Она всегда была странной, но, несмотря на это, очень сильной. Ведь без неё не было бы здесь ни садов, ни воды. Ничего бы не было, пустыня одна, да развалины.
– Саирим родилась далеко на востоке, она унаследовала стойкий характер своего народа, – задумчиво добавил Илано Десмедт – Первый раз я встретил её на войне. Она была тогда босоногой девчонкой, вместе с братьями самоотверженно защищавшей детей. Она не помнит той встречи, но её благородство и смелость тогда удивили меня.
Маифь округлила глаза.
– Но, если действительно так… Если всё то, что я услышала, правда… То… Сколько же тебе лет, чёрт возьми?! – потрясённо прошептала она, отставляя в сторону недоеденный суп.
– Не знаю, – Илано Десмедт лениво поморщился, – Разве это имеет для тебя какое-то значение?
– Ещё как имеет!
– Тогда, я отвечу что много. Столько, что давно потерял счёт. Этого достаточно для удовлетворения любопытства? – съязвил Илано.
Маифь напряжённо уставилась в пол. Пальцы судорожно стиснули край скамьи, да так, что побелели костяшки.
– Как же так… Ты не спишь, тебе не нужна пища и вода, ты живёшь на этой земле дольше, чем простой человек может себе даже представить… – она вдруг поднялась со своего места и встала прямо перед ним. Сняла с его лица чёрную повязку. Бесцветные глаза смотрели на неё, пустые и страшные, наполненные тяжёлой, первозданной тьмой.
– Я не боюсь лишиться души! Но скажи мне, если возможно это, то почему невозможно и неправильно помнить пение птиц и зеленый лес, поля, луга, болота? Почему невозможна такая простая вещь? Ведь я помню всё так отчётливо, будто видела это вчера. Это сводит с ума, не даёт мне покоя!
Илано Десмедт глядел на Маифь и молчал. Он словно бы вообще не собирался ничего говорить, только вдруг взял её за руки, крепко-крепко, и произнёс:
– Ты ничего этого не можешь помнить только потому, что этого не помню даже я. Так давно земля под ногами стала грязной и отравленной, так давно сгорело солнце, так давно нет больше лугов, полей и зеленых лесов. Нет моря. Ничего больше нет. А ты, Маифь, дерзкая девчонка, без страха стоишь передо мной, перед Ангелом Смерти, и смотришь мне в глаза. Без тени страха! Это я должен спрашивать тебя, почему.
– Потому что не боюсь, – ответила она – Я не боюсь тебя. Вот и всё.
Илано отпустил её руки и отвернулся. Маифь поняла, что разговаривать с ней он больше не станет. Ей осталось только размышлять над всем услышанным, с леденящим кровь осознанием того, что сами люди превратили свою жизнь в существование, а землю в отравленную пустыню. И, как же больно и горько должно быть тому, кто с самого начала видел всё это, и ничего не смог изменить.
Забрав плошку с едой, она ушла от очага к холодному и пустому провалу в стене, за которым сияло звёздное небо. Где-то там, невидимая линия горизонта, где небосвод сливается с землёй и непроглядная холодная ночь, и мерцающие россыпи звёзд. Дыхание паром вырывалось изо рта, так холодно было снаружи. Захотелось снова в сад, в мокрый тёплый мох под сводами деревьев. Но она просто вернулась к очагу, легла на лавку, укрывшись одеялом, которое принёс Кай, и закрыла глаза. Слышала щёлканье горящего огня, чувствовала тепло. Тени пламени прыгали по векам, мягко нагоняя дрёму. Вскоре и старый слуга устроился на ночлег. Только Илано Десмедт остался. Молчаливый и спокойный, как камень.
***
Она летела над землёй. Быстро, будто птица. Словно бы у неё были такие же сильные, стремительные крылья, как у птиц. Ловкие, широкие, на которых можно парить над морской волной, как чайка. У неё не было крыльев, но она все равно летела.
Ветер…
Я ветер!
А внизу была земля. Леса, луга, поля и горы. Долины и болота, моря. Пустыни жёлтого песка и разноцветные северные тундры. Снега… Зеленые тропические джунгли. Пампасы, скалы и каньоны. И всё это многообразие, яркое, светлое, чистое, под ясным солнцем и синим небом, таяло.
Растворялось, сменяясь серой, ровной пустыней. Безжизненной и страшной. Будто туман стелился перед глазами. А потом, сквозь эту дымку, сквозь ровную муть проступили камни, мусор, руины и мёртвые леса. Грязные, страшные, неузнаваемые следы войн и разрушений. Воронки взрывов, искореженный металл, серый песок и радужная плёнка на воде… Нет птиц. Нет зверей. Ничего нет. Чёрный дым над редкими городами. И этот дым преобладал, копился, складывался, собирался, покуда не превратился в силуэт ужасного чудовища. Оно сжалось в пружину, и прыгнуло, повалив навзничь, сбивая с ног. Навалилось всем весом, прижало к земле, и Маифь увидела его глаза.
Это были пустые глаза Ангела Смерти.
Она вздрогнула. Проснулась, тупо уставившись на огонь, горящий в очаге. Долго смотрела на движения медленного пламени, на искры, тающие в темноте, пока сон вновь не сморил её.
Глава 3
Маифь шла, шаркала ногами, поддавая мусор, взметала с земли облачка пыли. Рядом с ней ступал Илано Десмедт, и шаги его чёрных сапог казались такими тяжёлыми, будто бы сама земля вздрагивала от их касания. Глаза были полностью скрыты широкой полоской ткани, но сам он держался уверенно, будто видел сквозь эту бесполезную повязку. Положил руку на верное плечо старика Кая и следовал за ним, неторопливо, след в след. Маифь замечала, как выбивается из-под плаща то край узорчатых ножен, то рукоять драгоценного меча. Замечала напряжённое лицо Кая.
А город был всё ближе.
И вот, когда они вступили в его границы, минуя развалины и горы отходов, Маифь вдруг вся съёжилась, побледнела и робко ухватила Илано за рукав. Неловкая, словно дитя, наивная, она глядела по сторонам, всё больше понимая, что это совсем чужой ей город. Нет здесь семьи и близких, никого нет, кто мог быть хоть чуточку знаком ей.
Через некоторое время дорога под ногами стала широкой улицей, ветхие дома теперь казались обитаемыми. Среди мусора и хлама стали появляться люди. Недоверчивые глаза следили за путниками из пустых окон, из-за углов и подворотен. Редкие прохожие сразу же прятались, а потом принимались глядеть из своих убежищ, как пугливые звери. Вдалеке Маифь заметила детей, играющих в пыли у обочины. Они с азартом гоняли пустую жестянку, не замечая путников. Но стоило подойти ближе, как встревоженная стайка женщин тут же увела их прочь, подальше от чужих глаз.
– Гелион, один из последних городов, где ещё рождаются дети, – сказал старик Кай – Их всё меньше и меньше. И так, по всей земле… Но здесь есть настоящие, живые сады. Люди берегут их, как могут.
– А как же лес? Неужели, больше нигде нет леса? – спросила Маифь, вопросительно дёргая за рукав Илано Десмедта – Не может быть, чтоб он исчез?
– Мне жаль, – странно тихо ответил тот – Но разве ты когда-нибудь видела лес? Где ты могла его видеть?
– Не знаю, – смутилась она – Но я его так хорошо помню. Я видела цветущие поляны, усыпанные росой. И высокие кроны деревьев, шелестящие листвой на ветру, зелёные холмы, полноводные реки, озёра и водные лилии. И синее-синее небо, и яркое, золотое солнце… Я слышала птиц. Я помню их голоса, и голоса зверей, и запах цветов, вкус чистой воды и шум морского прибоя. И свежий ветер. Тепло нагретого солнцем песка, и запах смолистых сосен в летний полдень. Будто бы всё это внутри меня, в моём сердце. Но я не знаю, откуда. Не знаю…
– Ты просто наслушалась сказок, – сухо бросил Илано – Всё, что ты только что сказала, давно исчезло. Нет птиц, деревьев, чистой воды и горячего солнца. Есть только жалкие остатки полумёртвой земли, где кое-как ухитряются жить люди.
– Но…
– Может быть, со временем к тебе вернётся память, – заключил он и взял её за руку – Но сейчас держись рядом, что бы ни случилось. И помалкивай.
Кай замедлил шаг. Стал осторожен и внимателен. Впереди громоздились строения, совсем непохожие на развалины и трущобы у окраин. Тут поднимались острые, металлические столбы ограждений, прочные каменные стены, да и сама улица сомкнулась и сузилась, подобной коридору. За всеми этими укреплениями прятался всё такой же ветхий город, только здесь было менее людно, и двери прочнее.
– Сердце Гелиона, – шёпотом пояснил Кай – Здесь живут достопочтенные граждане и их семьи. А там, наверху, – он указал на сводчатые стеклянные галереи на стенах – Там находятся знаменитые Великие сады Гелиона. Как же давно я не был здесь… Мы ведь верно идём, господин?
– Да. Я должен увидеть Саирим, – отозвался Илано Десмедт – Много лет прошло с нашей последней встречи.
– Ой, – вдруг напряжённо выдавил Кай, – Кажется, нами уже заинтересовались!
Маифь встревожено сжала ладонь Илано и завертела головой, оглядываясь по сторонам. От подножия стен к ним приближался небольшой отряд вооружённых людей.
– Кто вы такие? Что вам здесь нужно? – спросил главный из них, недоверчивый крепкий старик с острой седой бородкой – Чужим здесь не рады, уходите прочь!
– Но, мы не чужие, – осторожно возразил Кай, с тревогой поглядывая на ружья, ножи и сабли – Я родился в этом городе и был допущен в пределы священных садов. Моё имя Каихьнедт, со мной мой сын и его жена.
– Женщина? Молодая и здоровая? Она должна будет остаться здесь. От слепого нет никакого толка, как и от старика. Вы можете поступать, как знаете, – ответил воин.
Маифь вздрогнула и съёжилась, всем своим весом повисая на плече Илано Десмедта. Он даже не шелохнулся. Осторожно задвинул её за спину и промолчал.
– Я хотел бы увидеть мудрейшую Саирим, – продолжал Кай, – Пусть она благословит моего единственного сына. Он так дорог мне. Не разлучайте нас до встречи с ней, прошу вас, будьте милосердны…
– Следуйте за мной, – сурово проговорил воин, и, отделившись от отряда, повёл путников вглубь старого города, – мудрая Саирим скажет, как лучше поступить. Возможно, даже позволит вам немного пожить в Гелионе. Это разумнее, чем таскаться по пустыне в поисках лучшей жизни. Но, даже если вы решите уйти, женщина должна будет остаться.
Маифь уныло плелась за Илано, в немом отчаянии обхватив его плечо дрожащими руками. Внезапно, мысль о разлуке с ним и Каем показалась ей невыносимой. Чувствовала себя подкидышем, несчастным и никому не нужным.
Вооружённый старик увёл их под сень высоких стен, потом вверх и вверх, в тонкие стеклянные галереи, в подвешенный город, где жили люди. Над их домами высились прозрачные купола, точно парящие в воздухе на тонких перекрытиях и балках, а в куполах раскинулись легендарные сады. Маифь не верила своим глазам: здесь, под ногами была вода! Она текла по бетону и замшелым доскам, журчала, спотыкаясь о корни деревьев в песке. Здесь совсем не было земли, зато вода была повсюду. Это всё мох и водоросли. Они очищали воду для деревьев, а деревья дарили плоды и чистый воздух. Хотелось хлюпать по воде, поддавая её ногами, забрызгать чёрные глянцевые сапоги Илано Десмедта, хотелось прыгать по воде! Но Маифь держалась. Только во все глаза глядела по сторонам, всё разглядывая и всё замечая.
Под самым большим деревом, на широкой скамье, устланной коврами и яркими тканями, лежала ветхая старуха. Костлявая, тонкорукая, она заметила приближение незваных гостей и повернула к ним седую голову. На глазах ее была цветастая повязка.
– Кто там, Янзель,– спросила она скрипучим голосом – Чужаки? Пришельцы из пустыни?
– Да госпожа, – почтительно склонившись, ответил солдат – Один из них утверждает, что родился в Гелионе, его имя Каихьнедт. С ним незрячий сын и его жена. Что ты повелишь, госпожа Саирим? Женщина молода и здорова, следует оставить её в городе.
– Каихьнедт… – проговорила старуха – Да. Я знала твою семью, я помню, вы жили у подножия западных стен, до начала войны с крепостью Арат. Мне жаль твоих братьев и сестер.
– Да, госпожа. Благодарю вас, – почтительно отвечал он – Позвольте мне пополнить запасы пресной воды в ваших садах.
– Разве же ты только за этим пришёл? – удивилась старуха – Слишком мало для того, кто смог преодолеть пустыню и уйти от падальщиков.
– Вы правы… Мой сын, Илай, хотел поговорить с вами.
– Хорошо. Янзель, проводи нашего гостя к источникам, – повелела старуха суровому воину, и тот нехотя удалился вместе с Каем, недоверчиво поглядывая на Илано и Маифь.
– Я слушаю тебя, – тихо скрипнула старуха, когда они остались одни – Зачем проделал такой долгий путь. Что хотел узнать у такой же слепой, как и ты?
– Саирим, – произнёс Илано Десмедт и старуха вздрогнула, в ужасе отпрянув.
– Нет, нет, не может быть…
– Саирим, послушай. Много лет прошло. Я пришел поблагодарить тебя.
– Ты вернулся убить меня, как обещал?
– Нет. Я пришёл сказать тебе спасибо. Ты научила людей Гелиона быть людьми. Научила их любить свою землю, сохранять и бороться. Ты много сделала для всех. Но ты забыла о себе. От собственных страхов ты отказалась видеть этот проклятый мир. Но я прошу тебя открыть свои глаза. Посмотри на меня, Саирим.
Дрожащими руками, всхлипывая как ребенок, старуха сняла цветастую повязку, скрывавшую её лицо. Долго щурилась, привыкая к свету, и наконец, открыла глаза. Она пристально глядела на Илано Десмедта, и только через несколько минут заметила Маифь, прятавшуюся за его спиной.
– Нет, – вдруг заскрипела старуха и голос её дрожал – Зачем она тебе? Отпусти её, слышишь! Ты убил мою сестру, ты погубил столько несчастных девушек, очарованных тобой. Пощади хотя бы одну! Отпусти её!
– Я не напрасно сохранил тебе жизнь. Остальные знали что их ждёт и страстно желали смерти, – проговорил Илано – Я привел её сюда для того чтоб Гелион стал ей новым домом. Но теперь я не могу сказать, хочет она того или нет. Спроси сама, каково её желание.
– Хочу остаться с ним и с Каем! – вдруг отозвалась Маифь, выступая вперёд –Простите, но я никому не позволю просто так себя убить. А он… Он спас меня!
Старуха рассмеялась, хлопая сухими ладонями по костлявым коленкам.
– Ты спас её?! Ангел Смерти, я не узнаю тебя! Что за глаза скрыты под этой чёрной повязкой? Я не верю…
Илано промолчал, равнодушный и спокойный.
– Наивная девчонка, – с сожалением продолжала старуха, привставая на подушках – Не обольщайся, не верь своему глупому сердцу. Сколько красавиц погибло от его руки. Он не знает жалости. Его кровь чистый яд, его прикосновение убьет тебя, его взгляд сожжёт твою душу до тла. Останься в Гелионе! Здесь благодатная земля, ты будешь счастлива здесь, обретёшь свой дом и любящую семью. Останься!
Маифь насупилась и отрицательно мотнула головой. Спряталась за плечо Илано Десмедта.
– Нет. Я пойду с ним.
– Куда ты пойдёшь? На запад? Так знай, там пропасть. Там тьма. Ничего там нет, только тьма. Океан отравлен и мёртв, земли стали пустыней. Солнце сжигает их днём, луна покрывает льдом ночью. Там нет городов. Только тьма, – печально вздохнула Саирим – Ты странная… Как твоё имя, бедное дитя? Я хочу запомнить его для потомков.
– Маифь.
– Маифь? Какое древнее имя. Благословляю тебя, Маифь, пусть ветры пустыни будут милостивы к тебе.
– Благодарю вас, почтенная госпожа, – отозвалась она, склоняя голову.
– Ну что ж, – грустно улыбнулась Саирим, – Наверное, я не имею на это права, но мне хотелось бы предложить вам ночлег среди священных садов Гелиона.
– В этом нет необходимости, – отозвался Илано Десмедт – Я здесь нежеланный гость.
– У нас с тобой старые счёты, Ангел. Но, сейчас забудь об этом. Я предлагаю вам убежище только ради Маифь и Каихьнедта. Помни, они живые люди, им нужны пища, чистая вода и отдых. Ты ни в чём не нуждаешься, но подумай о них.
– Хорошо, – согласился Илано, – Ты знаешь, что никто в городе не должен догадаться, кто я, иначе ты потеряешь свой драгоценный рай.
Старуха вздохнула, печально глядя на Маифь. А Маифь молчала. Дикая, как волчонок.
…
Здесь дождь…
Здесь всё время идёт дождь! Это капли воды испаряются и тучно повисают на скатах куполов. А потом падают вниз, в воду, рисуя на поверхности расходящиеся в стороны круги. Там, внизу, гнилые доски, песок и мох. Там чистая вода сочится в переплетениях корней. А за стёклами день близится к закату.
Какие же короткие дни и длинные ночи. Холодный ветер пустыни гонит песок по земле. Но тут тепло и влажно. Слышно, как капает вода.
Маифь смотрела в небо сквозь мутное стекло купола. Волосы светлым веером рассыпались, намокли, цепляясь за мох. Она глядела вверх и чувствовала, как усталость долгого пути медленно клонит в сон. В голове роилось столько вопросов об этом необычном городе, обо всём услышанном от Саирим, но даже думать о том не было сил. Пальцы нащупали живые древесные корни в песке под водой. Маифь улыбалась, закрывая глаза. Закатное солнце озаряло её улыбку, самую искреннюю на всей земле, самую блаженную.
Всё с той же чёрной повязкой на глазах, Илано Десмедт стоял у прозрачной стены, приложив ладонь к стеклу. Он слышал, как падают капли, как неподалеку Кай развёл огонь в каменном очаге, и там, в котле кипит вода, варится что-то на ужин. Он чувствовал, как город ложится спать, как гаснут огоньки окон и закрываются двери, тихо скрипит неровный пол. Там голоса людей, смех и шёпот.
А ещё, он чувствовал грохот войны на востоке, на западе крики и выстрелы, тягостный гул машин, небо залитое всполохами огня.
Пальцы Ангела Смерти сжались в кулак, оставляя на запотевшем стекле прозрачные полосы. Холодное, блёклое солнце повалилось навзничь за горизонт, бросая на меркнущем небе миллиардные россыпи звёзд, и луну, бордовую и тонкую, как корочка сыра. Он устало снял повязку с глаз, отвернулся от стеклянного ската купола, понурый и нелюдимый, прошёл по доскам и остановился возле Маифь.
Она спала. Платье промокло, в волосы вплелись мох и водоросли. Илано Десмедт присел возле неё, услышал, как лязгнул меч, цепляя ножнами корни деревьев в песке. Так он сидел какое-то время, думал что-то своё, никому неизвестное. Потом вдруг склонился, осторожно поднял Маифь на руки и унёс её прочь от воды, к большому очагу в центре дальнего зала, где устроился Кай с полным котелком сытной похлёбки. Старик налил себе добавки в миску, щурясь на огонь и облизывая ложку.
Здесь было прохладнее, чем в куполе, но сухо и светло. За очагом в провале стены мерцало бездонное звёздное небо.
Илано молчал. Он сел ближе к огню, уложив Маифь на скамью рядом с собой.
– Господин, – робко позвал Кай – Ей бы поесть. Я сварил суп из старых консервов, это конечно редкостная дрянь, но…
– Она спит, – вдруг тихо перебил его Илано.
– Тогда, пусть спит, – пожал плечами старик, снова возвращаясь к миске.
– Послушай, – через какое-то время почти шёпотом проговорил Илано Десмедт, – Я много думал об этом сегодня. Кай, ты слышал, как она говорила, что помнит лес. Говорила про зверей и птиц, будто видела их своими глазами.
Старик задумался, приглаживая бороду.
– Люди, странные создания, – наконец пожал плечами он – Люди многое могут. Они умеют мечтать, сочинять, видеть сны. Они даже сходят с ума. Наверное, начиталась сказок, вот и вообразила себе целый мир.
– Прекрасное объяснение, – фыркнул Илано – Впрочем, вероятнее стоит об этом забыть. Похоже, на западе всё же война.
– Цитадель?
– Да. Цитадель.
– Ох, нет! И всё-таки, снова… – вздохнул Кай и вдруг умолк, роняя ложку.
В темноте за спиной послышались приближающиеся шаги нескольких человек. Илано Десмедт поспешно завязал глаза. Вскоре, из полумрака к огню выступила Саирим в сопровождении полной женщины и мальчика лет семи. Женщина и мальчик поддерживали её под руки, помогая изо всех сил. Старуха тяжело опустилась на широкую скамью у очага, как раз напротив Илано Десмедта. Сквозь всполохи пламени могла видеть его бледное лицо с чёрной линией повязки, и спокойное личико спящей Маифь.
Расторопный Кай, чтоб прервать затянувшуюся паузу, тут же налил гостям своей похлёбки из большого чугунного котла.
– Я хотела бы многое спросить у тебя, – тихо проговорила Саирим, задумчиво глядя, как поднимается пар над плошкой с супом – Но не знаю, будет ли то мне полезно. Со мной пришла моя младшая дочь Патип и её сын Акери. Они захотели проводить меня к тебе, Каихьнедт. Значит, утром вы покинете город?
– Да. Нужно продолжать путь, – вздохнул старик, украдкой поглядывая на своего господина – Но я должен предупредить тебя в начале. Цитадель готовится к новой войне. Возможно, она уже началась.
– Нет…
– Послушай меня, я знаю что у Гелиона есть «Небесный молот», но я умоляю тебя никогда даже не думать об этом. Спускайтесь в шахты, отдайте Цитадели всё, но только не делайте глупостей! – прошептал Кай, – Прошу тебя.
Саирим не ответила и долгое время глядела в пустоту звёздного неба в провале стены. Патип тоже молчала. Она обнимала мать, стараясь утешить её, но та была вся в своих мыслях. Невыразимо далеко. Кай медленно размешивал суп. Мальчик, внук Саирим, отчаянно скучал. Он уже вылизал плошку до дна и теперь сидел на скамье возле бабки и болтал ногами, вертел головой во все стороны, с интересом разглядывая Илано Десмедта и Маифь. Наконец,
спрыгнул с лавки, и смело подошёл ближе, краснея и спотыкаясь.
– Меня зовут Акери! – негромко представился он – А ты и вправду слепой? Бабушка тоже была слепая, но вдруг выздоровела! Это ты ей помог? А как тебя зовут?..
– Илай, – ответил Илано Десмедт.
– А что значит твоё имя? Вот Акери, это значит «буревестник». Когда-то были такие птицы, они смелые, самые смелые на свете! Я слышал от бабушки много разных сказок про птиц… А она, – мальчик указал на Маифь – Она твоя жена? Как её зовут? Она тоже смелая?
– Маифь, – тихо произнёс Илано Десмедт, – Да. Она самая смелая на всей земле.
– Как же жалко, что ты слепой. Ведь она такая красивая! – насупился Акери.
– Правда?
– Очень! – кивнул мальчик.
– Акери! – тревожно позвала его мать – Не приставай! Иди сюда, негодник!
Мальчик смущенно попятился и убежал, звонко шлёпая босыми пятками по каменному полу. Забрался на скамью возле бабки, всё глядел на Илано и улыбался.
– Акери любит путешественников, – проговорила Саирим, пробуя суп – На сколько огорчают меня вести о войне, на столько же радует меня этот мальчишка. Из всех моих внуков, он самый смышлёный. И в путниках больше всего ценит интересные истории об их долгих странствиях. Расскажи, Каихьнедт, где ты побывал с тех пор, как покинул Гелион?
– Так много лет назад это было, – скривился старик, почёсывая бороду – Уж всего и не упомню. В начале подался я на восток… Слышал о том, что там ещё остались плодородные земли и чистая вода, да вот только враньё всё это. Ничего я не нашёл, кроме дюжины таких же городов как Гелион, только поменьше. Так дошёл я до самого края земли. В одном из городов решил я остаться, женился и прожил там несколько лет. Там родился мой сын Илай. Потом началась война, моя жена погибла, и мы с сыном бежали прочь, на север. Долго скитались в ледяных пустошах, от поселения к поселению. Голод, холод, долгие переходы были невыносимы, и я решил двинуться на юг. Но там оказалось гораздо ужаснее, чем я тогда мог себе представить. Жуткая жара, песок и ветер… Это был сущий ад. Нам ничего не оставалось, как пойти на запад. Вот тогда-то мой сын и лишился зрения, – Кай картинно вздохнул, закрыв ладонями лицо. Саирим саркастично хмыкнула. Патип всплеснула руками и обняла Акери, который с неподдельным интересом слушал рассказ старика, открыв рот.
– Так значит, ты так ничего и не нашёл, – заключила старуха – Земля мертва. Солнце больше не греет. Вот, в каком мире мы живём… – она звучно брякнула ложкой по краю, и миска загудела, словно колокол.
Маифь открыла глаза. Илано Десмедт гладил её по голове, как кошку, и она открыла глаза, вдруг услышав звяканье по боку миски. Она проснулась, поёживаясь в сыром платье. Тепло от огня умиротворённо баюкало, от того вовсе не хотелось двигаться. Она только сбросила мокрые туфли, полные песка. Кай тут же подхватил их и отправил сушиться.
Патип и Акери приветливо заулыбались, заметив, что она не спит, только Саирим печально потупила взгляд, трясущимися руками отодвигая плошку на край скамьи.
– Ну что ж, Каихьнедт. Коль ты поведал мне свою историю, пришла моя очередь рассказывать, – проговорила она, сквозь всполохи пламени пристально глядя на Илано, – Когда я была маленькой девочкой, на западе шла страшная война. Войска государства-крепости Арат разоряли и сжигали соседние города, разрушали купола и поселения. Они продвигались на восток. Туда, где ещё были маленькие оазисы живого леса, где можно было найти воду, пригодную для питья. Мои старшие братья и сёстры собрали всех детей и покинули наш прежний город всего за несколько дней до вторжения войск. Мы ушли ещё дальше на восток, так далеко, как это только возможно. Но и там не нашли приюта. Много лет мы скитались от поселения к поселению, прячась от падальщиков и караванов охотников. Мне приходилось носить мужскую одежду, чтоб не попасть в рабство. И вот, наконец, на границе западной пустыни мы нашли свой дом. Среди развалин древнего города мы основали Гелион. Многие люди последовали за нами, чтоб помочь восстановить дома и стены, строить купола, очищать воду и сажать деревья. Но, война не прекращалась… Весть о благодатном Гелионе в конце концов достигла стен крепости Арат, что теперь зовётся Цитаделью, и её непобедимая армия двинулась на восток. Незадолго до того, в наш город пришёл одинокий воин. Путник, не знавший усталости, не нуждавшийся в отдыхе и пище. Я никогда не произнесу его имени, не упомяну его. Это был Ангел Смерти, – она умолкла, сквозь огонь глядя в широко распахнутые глаза Маифь, которая зачарованно ловила каждое её слово. Патип и Акери испуганно воздели руки к небу, в суеверном страхе закрывая ладонями глаза. Илано Десмедт даже не шелохнулся. Он положил руку на плечо Маифь. Тяжёлую, холодную руку.
– Тогда я была молода, наивна и бесстрашна, – продолжала Саирим, чуть дрогнувшим голосом – Но я и сейчас признаю, он спас Гелион. Я подошла к нему, превозмогая страх, и попросила спасти наш город. И Ангел ответил мне, что исполнит мою просьбу, если я обещаю всю свою жизнь хранить город и его жителей. И я согласилась.
Один этот воин стоил всей многотысячной армии проклятой крепости. В то далёкое время сам Ангел Смерти защитил Гелион от разрушения, спас его людей и благословенные купола.
Но за это чудо нам пришлось заплатить страшную цену. Многие девушки ушли в пустыню вслед за Ангелом, и ни одна из них не вернулась домой. Я тоже ушла за ними, потому что среди их числа была моя сестра, потому что сама была очарована, и не могла не пойти, не могла думать ни о ком, кроме Ангела. И в страшную песчаную бурю я была ослеплена летящим песком. Я лишилась зрения, но сохранила свою жизнь. Это Ангел спас меня, потому что я должна была хранить и защищать Гелион, как обещала, – Саирим тягостно вздохнула, переводя взгляд на клочок звёздного неба в провале стены – Наверное, сейчас я сказала бы ему спасибо, встреть я его вновь. Зрение удивительным образом вернулось ко мне, чтоб я смогла наконец увидеть, каким великолепным и сильным стал мой Гелион, как обширны его сады, как свободны и счастливы люди. Но я по-прежнему не могу забыть опустошённые глаза моей сестры и подруг, которые погибли, последовав за ним. Всякий, кто однажды встретил взгляд Ангела, навсегда лишился своей души… – она умолкла, всматриваясь в лицо Маифь, которая безмолвно глядела на неё, не находя в ответ ни единого слова. Кай нервно ворошил угли в очаге. Илано Десмедт молчал.
– Утром вам принесут запас воды и пищи, необходимый для перехода по пустыне, – наконец проговорила старуха, нахмурившись, – А сейчас нам пора возвращаться в нижний купол. Эта ночь будет долгой, к рассвету похолодает, так что будьте внимательны и поддерживайте огонь. Это место смотрителя верхнего сада. Так мы согреваем купола, будьте ответственны и осторожны. Я верю тебе, Каихьнедт. Прощайте, – с этими словами Саирим поднялась. За ней поднялись Патип и Акери, и не спеша все они ушли прочь, в темноту лестниц и галерей.
Маифь бессознательно моргала.
«Что это? Эта жуткая история не может быть правдой…» – мучительно размышляла она, глядя на всполохи пламени в очаге под котлом. Хотелось есть. Хотелось плакать с досады, догнать старуху и расспросить её обо всём – обо всём… Но всё-таки, больше всего сейчас хотелось есть. Догадливый Кай тут же протянул ей целую плошку горячей похлёбки, и Маифь тут же позабыла о том, что только что была в отчаянии.
– Не удивляйся, Саирим просто ударилась в воспоминания, – усмехнулся старый слуга, подавая ей ложку – Она всегда была странной, но, несмотря на это, очень сильной. Ведь без неё не было бы здесь ни садов, ни воды. Ничего бы не было, пустыня одна, да развалины.
– Саирим родилась далеко на востоке, она унаследовала стойкий характер своего народа, – задумчиво добавил Илано Десмедт – Первый раз я встретил её на войне. Она была тогда босоногой девчонкой, вместе с братьями самоотверженно защищавшей детей. Она не помнит той встречи, но её благородство и смелость тогда удивили меня.
Маифь округлила глаза.
– Но, если действительно так… Если всё то, что я услышала, правда… То… Сколько же тебе лет, чёрт возьми?! – потрясённо прошептала она, отставляя в сторону недоеденный суп.
– Не знаю, – Илано Десмедт лениво поморщился, – Разве это имеет для тебя какое-то значение?
– Ещё как имеет!
– Тогда, я отвечу что много. Столько, что давно потерял счёт. Этого достаточно для удовлетворения любопытства? – съязвил Илано.
Маифь напряжённо уставилась в пол. Пальцы судорожно стиснули край скамьи, да так, что побелели костяшки.
– Как же так… Ты не спишь, тебе не нужна пища и вода, ты живёшь на этой земле дольше, чем простой человек может себе даже представить… – она вдруг поднялась со своего места и встала прямо перед ним. Сняла с его лица чёрную повязку. Бесцветные глаза смотрели на неё, пустые и страшные, наполненные тяжёлой, первозданной тьмой.
– Я не боюсь лишиться души! Но скажи мне, если возможно это, то почему невозможно и неправильно помнить пение птиц и зеленый лес, поля, луга, болота? Почему невозможна такая простая вещь? Ведь я помню всё так отчётливо, будто видела это вчера. Это сводит с ума, не даёт мне покоя!
Илано Десмедт глядел на Маифь и молчал. Он словно бы вообще не собирался ничего говорить, только вдруг взял её за руки, крепко-крепко, и произнёс:
– Ты ничего этого не можешь помнить только потому, что этого не помню даже я. Так давно земля под ногами стала грязной и отравленной, так давно сгорело солнце, так давно нет больше лугов, полей и зеленых лесов. Нет моря. Ничего больше нет. А ты, Маифь, дерзкая девчонка, без страха стоишь передо мной, перед Ангелом Смерти, и смотришь мне в глаза. Без тени страха! Это я должен спрашивать тебя, почему.
– Потому что не боюсь, – ответила она – Я не боюсь тебя. Вот и всё.
Илано отпустил её руки и отвернулся. Маифь поняла, что разговаривать с ней он больше не станет. Ей осталось только размышлять над всем услышанным, с леденящим кровь осознанием того, что сами люди превратили свою жизнь в существование, а землю в отравленную пустыню. И, как же больно и горько должно быть тому, кто с самого начала видел всё это, и ничего не смог изменить.
Забрав плошку с едой, она ушла от очага к холодному и пустому провалу в стене, за которым сияло звёздное небо. Где-то там, невидимая линия горизонта, где небосвод сливается с землёй и непроглядная холодная ночь, и мерцающие россыпи звёзд. Дыхание паром вырывалось изо рта, так холодно было снаружи. Захотелось снова в сад, в мокрый тёплый мох под сводами деревьев. Но она просто вернулась к очагу, легла на лавку, укрывшись одеялом, которое принёс Кай, и закрыла глаза. Слышала щёлканье горящего огня, чувствовала тепло. Тени пламени прыгали по векам, мягко нагоняя дрёму. Вскоре и старый слуга устроился на ночлег. Только Илано Десмедт остался. Молчаливый и спокойный, как камень.
***
Она летела над землёй. Быстро, будто птица. Словно бы у неё были такие же сильные, стремительные крылья, как у птиц. Ловкие, широкие, на которых можно парить над морской волной, как чайка. У неё не было крыльев, но она все равно летела.
Ветер…
Я ветер!
А внизу была земля. Леса, луга, поля и горы. Долины и болота, моря. Пустыни жёлтого песка и разноцветные северные тундры. Снега… Зеленые тропические джунгли. Пампасы, скалы и каньоны. И всё это многообразие, яркое, светлое, чистое, под ясным солнцем и синим небом, таяло.
Растворялось, сменяясь серой, ровной пустыней. Безжизненной и страшной. Будто туман стелился перед глазами. А потом, сквозь эту дымку, сквозь ровную муть проступили камни, мусор, руины и мёртвые леса. Грязные, страшные, неузнаваемые следы войн и разрушений. Воронки взрывов, искореженный металл, серый песок и радужная плёнка на воде… Нет птиц. Нет зверей. Ничего нет. Чёрный дым над редкими городами. И этот дым преобладал, копился, складывался, собирался, покуда не превратился в силуэт ужасного чудовища. Оно сжалось в пружину, и прыгнуло, повалив навзничь, сбивая с ног. Навалилось всем весом, прижало к земле, и Маифь увидела его глаза.
Это были пустые глаза Ангела Смерти.
Она вздрогнула. Проснулась, тупо уставившись на огонь, горящий в очаге. Долго смотрела на движения медленного пламени, на искры, тающие в темноте, пока сон вновь не сморил её.
Глава 4
Здесь не было других звуков, кроме мерного тиканья часов. Не было палящего солнца, ветра и песка. Только темнота и тупая боль.
Открыв глаза, она поняла, что находится в маленькой грязной комнатке, полной всякого старья. На косоногом стуле возле неё сидел Илано Десмедт. Кроме него в комнате был ещё один человек. Он сосредоточенно читал старую затёртую книжку, то и дело поправляя тяжёлые мутные очки, съезжавшие на кончик носа.
– О, ты проснулась! – заметил он, отложив книгу в сторону – Ты потеряла много крови, постарайся не двигаться, Маифь. Ведь так тебя зовут?
– Да, – слабо выдохнула она, медленно моргая – Где я? Кто вы?..
– Меня зовут Вердхи, когда-то я был военным врачом. Тебе повезло, что пуля не повредила кость. Караваны кочевников никогда не поднимаются в горы, так что здесь безопасно, – он мельком взглянул на Илано Десмедта.
– Я видела лошадей, – улыбнулась Маифь, – Так странно их видеть там, где нет для них воды и пищи.
– Охотники находят для них несколько иную пищу, – поморщился доктор. – Не стоит об этом говорить. Да и не лошади это вовсе. Падальщики. Одна только видимость. Забудь обо всём, отдыхай, – он посмотрел в просвет приоткрытой двери и поспешно вышел из комнаты.
Сквозь щели в стенах проникали тусклые солнечные лучи. Они узкими полосками рассекали полумрак, и в них танцевала радужная пыль. На стене тикали старые часы. У них не было стрелок, и они не показывали время. Всюду густо лепились книжные шкафы и стопки бумаг.
Маифь попыталась сесть и уже почти поднялась, но Илано Десмедт поглядел на неё осуждающе строго. Он встал со своего места и настойчиво опрокинул её назад, на подушки.
– Тебе велено лежать.
– Сколько времени прошло? – спросила она, хватая его за запястье, – Как давно я здесь?
– Три дня, – ответил он.
– Так долго?
– Тебя серьезно ранили. Нас преследовали. И после того как лошадь издохла, мне пришлось ещё раз встретиться с падальщиками. Ни женщин, ни детей в караване не оказалось. Только несколько рабов на продажу.
– Ты их убил? – горько всхлипнула Маифь, отпустив его руку – Только не говори мне, что ты их убил… – по её щекам ручьями побежали слёзы.
– Я могу и тебя убить, если захочу, – произнёс он почти шёпотом, склоняясь над ней – Ты забываешься, смеешь говорить со мной как с мальчишкой, будто я должен это терпеть. Ты сама увязалась за мной в пустыню, не зная даже зачем, сбежала из безопасного Гелиона, который мог стать твоим домом. Посмотри, ведь ты даже ни капли не отличаешься от прочих, подобных тебе, – его взгляд стал вдруг тяжёлым и вязким. Маифь захлебнулась им, беспомощно дрожа. А он глядел на неё, и бесцветный взгляд его жёг, медленным пламенем растекаясь по телу. Сердце Маифь вдруг осыпалось, пропадая и плавясь, словно бы непомерный вес всего мира навалился на неё, не давая дышать. Она могла сейчас только беспомощно смотреть в глаза Илано Десмедта, и растворяться в них.
– Обними меня, – словно в бреду прошептала Маифь, протягивая к Ангелу Смерти слабые, дрожащие руки – Поцелуй меня, Ангел… Я люблю тебя… Ангел… люблю тебя…
– Мне жаль, – горько нахмурился Илано Десмедт и отвернулся.
В отчаянии Маифь закрыла глаза руками. Всё вдруг исчезло, словно болезненный бред. Она не понимала, как могла почувствовать и сказать такое. Молчала, сгорая от стыда.
– Ты такая же, как все они, – обречённая. Но я хочу, чтоб ты жила, – наконец произнёс Илано, – Мне жаль тебя, как когда-то было жаль Саирим. Но жизнь всегда стремиться к смерти. И чем ближе я, тем сильнее будет в тебе это желание. Поэтому, прошу тебя, останься здесь. Прощай!
С этими словами он повернулся и вышел из комнаты прочь, бесшумно, как призрак.
Маифь убрала руки от лица. Сердце бешено стучало в груди, мысли путались, натыкаясь друг на друга. Она ничего не смогла сказать, даже когда Вердхи вошёл в комнату и, склонившись над нею, задумчиво потирал бороду.
Чувствовала только, что чем дальше в горы уходил Илано Десмедт, тем большая пустота чёрной пропастью расползалась в её душе.
– Это пройдёт, – пожал плечами доктор – Всё пройдёт. А ведь он мог легко убить тебя, как убивал всех очарованных и несчастных. Стоило ему только исполнить твою просьбу. Такая малость, – поцелуй смерти. Раз – и ты на небесах. Но ты счастливая, очень счастливая, раз сам Ангел благословил тебя жить.
Маифь не ответила. Она отвернулась к стене, закрывшись одеялом с головой.
Доктор вышел из комнаты. Он задумчиво перелистывал жухлые страницы книг, в очередной раз понимая, что давно прочёл их от корки до корки. Нечего читать. Некуда идти. Его запасов хватит ещё на тридцать лет вперёд, семье из трёх человек. Испарители работают отменно, и в доме всегда есть немного чистой воды. Но странное беспокойство никак не оставляло Вердхи уже несколько дней, с того самого момента, как на его пороге появился Илано Десмедт с раненной Маифь на руках. Больше всего доктора поразило то, что суровый Ангел так и не покинул своего места, пока не убедился, что девчонка в безопасности. Вердхи хмурился. Неужели всё и вправду подходит к концу?.. Даже проклятому мечнику теперь есть дело до людей и их ничтожных жизней.
Каждое утро, скрестив руки на груди, старый доктор задумчиво поглядывал на часы, которые не показывали время. Он наблюдал, как стремительно Маифь выздоравливала. Уже на следующий день она начала выходить из дома и с каждым днём всё дольше находилась на улице. В конце концов, её рана затянулась, а нога обрела прежнюю подвижность.
Так она прожила у старика почти неделю. Не спешила покидать его дом, помогая по хозяйству. Но Вердхи замечал, как каждый раз на закате солнца лицо Маифь становилось задумчивым, и совершенно чужим. Спокойным. Мудрым. Сдержанным. Словно бы в самом солнце скрывалась какая-то немыслимая загадка, ответ на которую известен только ей. Он чувствовал, как она всей душою желает уйти. Каждая секунда промедления была для неё пыткой. Но что-то останавливало её и заставляло плакать ночами.
Пыльные бури одна за другой поднимались в пустынях и приливными волнами наваливались на горы, меняя скудный ландшафт до неузнаваемости. Несколько раз равнина превращалась в причудливые холмы, много раз пески обнажали развалины древних городов, невиданные машины и мусор.
– Расскажите мне, что это был за город, – просила Маифь, с обрыва глядя вниз, на острые иглы шпилей и бетонные балки – Я хочу знать!
Вердхи вздыхал и разводил руками. Он не знал, что здесь было, и почему ничего этого нет. Он боялся ответить, что только один единственный человек на всей земле может дать ответ на её бесчисленные вопросы. Илано Десмедт, Ангел Смерти. И старый доктор молчал.
Они сидели у самого края, глядя, как медленно оползает песок по камням, вниз, в долину. Тонкими, ветвящимися потоками. Сегодня разыгралась сильная буря. Она принесла много песка и пыли, оторвала железную ставню, опрокинула накопительный бак с водой. Маифь щурилась, разглядывая новый пейзаж под обрывом. Она опиралась на костыль, который Вердхи сделал ей из железной трубы, найденной среди развалин.
– Что это?! – вдруг встрепенулась она, встревожено вглядываясь вдаль – Там кто-то есть! Я видела!
– Небось крысы. Или ветер. Вон сколько там всего понабросано, – равнодушно фыркнул старик, – Никого не вижу.
– Нет-нет! Вон, снова, – она поднялась со своего места, напряженно сжимая в руках тяжелую палку. Что-то стремительно промелькнуло в долине за камнями и снова исчезло.
И вдруг, Маифь обмерла.
Дикие собаки гнали, рвали на части ребёнка. Что-то ёкнуло в сердце в этот момент, и ни секунды не раздумывая, она прыгнула вниз, в ползучие струи песка, полого стекающие по склону. Поднимая тучи пыли, словно вихрь, наперевес со своим железным костылем, она спустилась в лабиринт развалин, пролетев их, и не заметив. Со всего размаху разметала в стороны голодных собак. Они жадно клацали челюстями. Тощие, злые. Мальчишка прятал лицо в окровавленные руки, ревел, задыхаясь от ужаса.
И тут воздух содрогнулся от оглушительного выстрела. Маифь вздрогнула. Один зверь отлетел в сторону, прочерчивая по камням кровавый след. Потом раздались ещё выстрелы, ещё и ещё, пока все собаки не были убиты.
Старик Вердхи окликнул Маифь с утёса. В руках его было ружьё.
Мальчишка скулил как щенок. Грязный и тощий, он был больше похож на дикого зверёныша, чем на человека. Понял, что опасность миновала и крепко вцепился разодранными ручонками в подол платья Маифь. Так и висел, словно клещ, пока они поднимались наверх, в убежище Вердхи.
– Ох, каков храбрец, – улыбался доктор, осматривая его раны, – Сегодня тебя чуть не съели. Любишь жареное мясо? У нас нынче пир!
Мальчишка молчал. Он трясся как осиновый лист и не мог произнести ни звука. Только прятал чумазое лицо в складки платья Маифь. Она гладила его по голове и тоже молчала. До самого вечера никто из них не проронил ни слова.
…
– Его зовут Габанче Нориц, – с сомнением заявил доктор – Очень не уверен я в том, что это правда, но на его бирке написано именно так. Но какой он южанин? Ни сколько не похож он на южанина. Мальчишка мог украсть номерок или найти, к примеру. Сколько ему лет? Пять? Восемь?.. Почему один в пустыне? Как странно…
– Как тебя зовут? – мягко спросила Маифь, гладя найдёныша по голове, – Откуда ты взялся?
– Габи… – нервно проскулил тот, перебинтованными руками комкая край её платья – Это моё имя. Меня зовут Габи. Нас всех, всех жителей забрали в караван падальщики. Мы долго скитались по пустыне, от поселения к поселению. Но, несколько дней назад была большая охота, погибло много всадников, и той ночью я слышал, как в караване шептались про Ангела. Потом моя сестра Гриет сказала мне, что видела его своими глазами. Она словно бы сошла с ума. Только о нём и говорила. Тогда я рассердился на неё и ушёл спать на доски, к старикам. Но утром, когда я проснулся, все падальщики были мертвы… Никого из них не осталось. Рабы разбежались, а я не знал что делать, всё искал сестру, думал, что она вернётся за мной. Потом я ждал, и долго шёл по ее следу, пока не напали собаки. Я прятался от них, сколько мог, но они выследили меня, и тогда, я побежал… Мне двенадцать лет. Двенадцать…
– Ужасно, – протянул Вердхи, – Это ужасно! Из-за скудного питания и тяжелой жизни он совсем не вырос.
Мальчишка всхлипнул и закрыл лицо.
– Что такое вы говорите? – нахмурилась Маифь – Он столько всего пережил, причём здесь его возраст?
– Прости старика, мальчик. Я совсем выжил из ума от одиночества, не сердись на старого доктора.
Габи робко кивнул, не зная, что ответить. Маифь было жалко его. Покалеченный и несчастный, напуганный, одинокий мальчишка.
– Сегодня я ухожу в горы, – тихо проговорила она.
– Куда? Зачем? – заволновался старик – Неужели ты собираешься найти его сестру? Послушай же! Все те, кто ушёл за Ангелом Смерти – обречены…
– Хватит! – вдруг оборвала его Маифь, – Я знаю. Но я всё равно найду Гриет и расскажу ей, что брат ищет её и ждёт её возвращения. Вы ведь сможете вылечить его руки?
Вердхи молчал, задумчиво кивал, печальными глазами глядя на неё.
– Тогда, – вдруг всхлипнул мальчонка, уткнувшись лбом ей в плечо – Тогда, Маифь, иди! Я буду здесь ждать. Даже если сестра не захочет вернуться, Маифь, найди её! Я хочу быть уверен, что она не одна…
– Я обещаю, – горько шепнула Маифь, – Прощайте, друзья! И спасибо…
Она взяла с собой только скромный узелок с едой, дорожный плащ и костыль, который смастерил для нее старик. Не так много дней прошло, как Илано Десмедт оставил её у Вердхи, но уйти он мог далеко. Вспомнились разговоры про таинственную Цитадель, далеко на западе. Да, прочь размышления, на запад! Туда, куда день ото дня её тянуло всё сильнее.
Маифь вышла из маленького убежища, надёжно спрятанного среди скал, и по узкой тропинке побрела прочь. Наверх, по обрывам и склонам. Вслед ей смотрел старый доктор и мальчишка с забинтованными руками. Средь лёгкой дымки, в небесах висело тяжёлое, блёклое солнце. Оставляло длинную тень от хрупкой фигурки Маифь, исчезающую среди мусора и серых камней.
…
Наступила ночь. А закат был так полноцветен, что до сих пор слезились глаза. Теперь небо занимали яркие россыпи созвездий, и холодный воздух вырывался изо рта сизыми облачками пара. Меж камней скромно поблёскивал костёр. Маифь сидела у огня, задрав голову к звёздному небу, бархатному и глубокому. Она думала, какой же невозможной ширины и глубины Вселенная раскинулась над головой. Полная миллиардов огней, как океан, до краев полный жизни.
– «Что это за воспоминания, которые я вспомнить толком не могу, – вздыхала она, рисуя палочкой в пыли у костра зверей и птиц, – Никто мне не поверил. Сказки одни, да и только…»
Она насупилась. Подумала про бесцветный взгляд Илано Десмедта, и снова подняла голову к небу. Край горизонта на западе мерцал, словно там всё ещё теплился закат. Но мерцание это было совсем не похоже на отблески тусклого солнца.
– «Зарево пожара» – про себя вздохнула Маифь, заворачиваясь в тёплый плащ. – «Как далеко ушла эта сумасшедшая Гриет? Нет… Где же ты, чёртов рыцарь? Как же далеко ты ушел?..» Она легла в мягкую пыль у костра и закрыла глаза. Сон наваливался и отступал, как волны прилива.
Кажется, на всей земле за всю её необъятную историю ни дня не было без войны. Всегда, ежесекундно, где-то случалась война. Пусть маленькая, но злая. И всегда несправедливая. А бывают ли вообще справедливые войны?
Маифь крепче укуталась в тёплый полог плаща. Она была уверена, что если какое-то время лежать неподвижно, то обязательно уснёшь. Но нет… Небо на западе мерцало и вспыхивало, тревогой отзываясь в сердце. Она уныло поднялась, сгребла в охапку свои скромные пожитки, и опираясь на тяжелую палку, неспешно двинулась дальше, через горы. Костёр гасить не стала. Он медленно догорал, скупо подсвечивая рисунки на песке.
Звёзды освещали путь, и скалы блестели, будто политые маслом. Безжизненный пейзаж – как диковинная скульптура из глянцевого тёмного стекла, ненароком разбитая вдребезги. Как же тихо вокруг.
Маифь слышала собственные шаги, шуршание подола о плащ, стук тяжелого костыля о камень, и больше ничего. Она с упорством мула пробиралась через горы, поднималась, спускалась, скользила, падала и снова поднималась вверх, к перевалам. Целеустремлённо, будто бы в груди её был вшит такой особый компас, какой есть у перелётных птиц, что знают свой путь в небесах. Она шла всю долгую ночь, до рассвета, исступлённо, как лунатик. И только когда алый краешек восходящего солнца первыми лучами ударил ей в спину, Маифь вдруг остановилась.
Она увидела, что вокруг нее исчезли горы, и вместо них теперь высились пустые, заброшенные останки огромного города. Задрав голову вверх, она силилась разглядеть вершины домов, но они были слишком высокие. Широкие проспекты казались тесными от этой невероятной высоты. Город был необитаем. Его медленно заносил песок, ветер подтачивал фундаменты высоток. Какие-то дома давно рухнули, перегородив улицы, другие же грузно навалились на соседние, осели и покосились.
Некоторое время Маифь в нерешительности стояла перед этими развалинами, не зная, идти через них напрямик, или всё же обогнуть вдоль кромки гор. А потом, когда солнце поднялось выше, она вдруг поняла…
Нет здесь никаких гор! Это всё один огромный город. И хижина Вердхи стояла вовсе не на уступе утёса. И те здания у подножия, – тоже часть города, такого гигантского.
– «Неужели, здесь жили люди?» – подумала Маифь – «Как тесно… Так безрадостно. Что же могло случиться с таким большим поселением? Что-то очень страшное…» Она спустилась по растрескавшимся плитам набережной, туда, где когда-то текла вода. Река давно высохла и её русло занесло песком. Кое-где из-под него проступали холмики засохшего ила, стеклянные бутылки, полиэтилен, провода и разный хлам.
Маифь спрыгнула вниз, на самое речное дно, и двинулась вперед. Вскоре она услышала странный звук: слабый, еле слышный стон.
За поворотом река расширялась, и несколько домов обрушились, завалив набережную колотым бетоном и кирпичами. Возле обломков стены ветер шевелил горстку ветоши.
Стараясь ступать бесшумно, Маифь подобралась ближе, настороженно оглядываясь по сторонам. То что она приняла за ветошь оказалось худенькой темноволосой девчонкой.
– Гриет? – осторожно спросила Маифь, опускаясь рядом на песок – Это ведь ты Гриет? Ты в порядке?
Девочка подняла грязное заплаканное личико и с надеждой уставилась на неё. На вид ей было лет пятнадцать, не больше. Ручки тоненькие, словно ниточки, впалые глаза.
– Как хорошо что я тебя нашла, – обрадовалась Маифь, соображая, куда спрятала воду, – Я встретила твоего брата, Габи. С ним всё хорошо. Он за перевалом, вместе с доктором в доме на скале.
Девочка сказала в ответ что-то, очень-очень тихо, так что Маифь не смогла расслышать и части сказанного. То ли от пыли, то ли от истощения, голос у бедняги совсем пропал. Так что она вяло кивала и слабоумно улыбалась, бормоча неразборчивые слова благодарности. Маифь торопливо протянула ей флягу с водой. Напившись вдоволь, и уничтожив добрую половину провианта Гриет снова смогла говорить.
– Спасибо тебе! – кланялась она, – За спасение и за весточку о брате. А я шла следом за Ангелом, всё шла и шла, пока не упала.
– Твой брат очень волнуется. Он ждёт тебя. Идём, я тебя к нему отведу.
– Нет! – мотнула головой Гриет – Я хочу увидеть Ангела.
– Ангела?
– Да… Он так прекрасен!
– Нет, – фыркнула Маифь и отвернулась – Нужно возвращаться.
– Он Ангел… – мечтательно протянула Гриет, всплеснув руками – Он пленяет сердца людей, и ничего не поделать. Ведь он так прекрасен. Как мне хотелось бы умереть в его объятиях…
– Что с тобой? – испугалась Маифь, – Что ты такое говоришь?
– Я однажды увидела Ангела, и никак не могу его забыть. А он даже не взглянул на меня…
– Гриет, я должна отвести тебя к брату!
– Он так прекрасен…
– Да ты меня и не слушаешь, – обиделась Маифь – Ладно, хорошо, идём на запад вместе. Может быть, ты скоро передумаешь. В любом случае, одну я тебя не оставлю.
– Так ты тоже ищешь Ангела? – Гриет ревниво уставилась на неё, – Зачем он тебе? Зачем? – её глазки тревожно забегали.
– Нет, – насупилась Маифь – Я пришла сюда из-за тебя. Если ты не вернёшься, то и я не вернусь.
– Хорошо, – обрадовалась Гриет, поднимаясь и отряхивая драное платье, – Так как тебя зовут?
– Маифь.
– Маифь… Какое странное имя. Никогда не встречала, кого бы так звали. Тебе повезло, звучит красиво. В нём есть часть древнего слова «исток» и ещё одна часть, значения которой я не знаю, – она вдруг рассмеялась пронзительно громко. Так, что эхо прыгнуло в небо, отскочив от развалин, – Маифь! Как же здорово, что ты спасла меня! Теперь я смогу найти моего Ангела!..
Маифь пожала плечами. Она собрала остатки трапезы в дорожный мешок и побрела дальше, вниз по руслу высохшей реки.
– Знаешь, нам нельзя заходить в города и нужно избегать караванов и всадников, – проговорила Гриет, догнав её через пару минут, – Даже одиночки могут быть опасны. Нас некому защитить, а мы, знаешь ли, нынче дорогой товар. Особенно ты.
– Чего это? – искренне удивилась Маифь – Почему?
– Ты очень красивая… – с завистью протянула та – Тебя можно дорого продать. А меня только выбросят как мусор к другим рабам, или вообще съедят.
– Да что с тобой такое? – нахмурилась Маифь, останавливаясь напротив неё – Я могу за себя постоять, и даже тебя смогу защитить! Вот подумай, если мы не сможем заходить в города, то где мы возьмём воду и пищу?
Гриет расстроилась. Смотрела сейчас на неё печальными, тёмными глазами.
– Я не знаю… может быть, в мусоре можно что-нибудь найти?
– А до нас об этом никто не догадался? Даже если найдём еду, то без воды в пустыне мы и дня не продержимся. Придётся думать, как быть. Идём! – она посмотрела назад, на свою длинную чёрную тень. Солнце как-то странно низко, хотя совсем недавно был рассвет и до заката ещё очень далеко. Но солнце теперь высоко не поднималось. Чем дальше на запад, тем ниже висело оно к горизонту.
– Пойдём быстрее, – снова повторила Маифь, прибавляя шагу.
Они покидали останки старого города, которые медленно уходили в песок. Вскоре и река, набережная, развалины, всё исчезло под мягкими волнами дюн. Ничего не осталось. Так, почти не разговаривая, они шли весь день. Ночью ложились спать, не разжигая костра, ещё до рассвета поднимались и продолжали путь. Каждый со своей печалью.
Маифь засыпала, и во сне видела чистое синее небо, слышала птиц, и шорох листвы, а потом всё это тонуло в бесцветной пустоте холодного взгляда Илано Десмедта. Она просыпалась, дрожа от холода, и вновь засыпала до утра.
А утром, снова в путь.
…
На третий день припасов оставалось только до ужина, а впереди уже тревожно маячил очередной город. За пыльными стволами сухостоя, за нагромождениями ржавых машин, Маифь и Гриет тревожно переминались с ноги на ногу. Усталые ноги. Рваные ботинки.
До стен города можно было идти без страха, удобно скрываясь среди мусора и отходов, в изобилии громоздившихся повсюду. Но как войти внутрь и что на что менять, никто и представить себе не мог. Маифь этого не знала, а Гриет вообще была за гранью понимания.
– Так… – горестно протянула Маифь, тоскливо разглядывая свои жалкие припасы – Всё плохо. Совсем никуда не годится.
– И… Что же делать?.. – лепетала Гриет, нервно моргая – Может быть, рискнём? Поменяем на еду твой дурацкий костыль?
– Ерунда. Кому он нужен? Он вообще ничего не стоит. Тише! Что это? Кто-то идёт…
Они попадали в мусор и замерли, стараясь не шевелиться и даже не дышать. Через несколько минут мимо них вразвалочку проковыляла толстая старуха. Она тащила за собой большую колёсную тачку полную разного барахла. Чего там только не было… Оружие, мебель, игрушки, одежда, посуда и всякие разные, никому не нужные вещи. Прежде чем Маифь успела хотя бы подумать о чём-то, прежде чем даже успела вздохнуть, она ощутила, как железный костыль выскальзывает из рук. В следующую секунду, до скрипа стиснув зубы, Гриет приложила этим костылём старуху по голове. Та грузно рухнула в пыль и осталась там без движения.
– Ты убила её… – испуганно прошептала Маифь, закрывая руками глаза, – Какой ужас!
– Да ну, – непринуждённо фыркнула девчонка – Вон, смотри сама, – она перевернула несчастную жертву на спину, и содрав с её головы платки и шарфы, обнажила лицо – Это ж старик, зачем он притворялся женщиной?
– Ой, нет! – взвизгнула Маифь, резко отталкивая её в сторону и со слезами бросаясь к старику – Кай?! Кай!!! – трясла его за плечи, но тот только невнятно бормотал что-то бессознательное – Умоляю Кай, прости нас! – в отчаянии она схватила свою флягу и разом вылила на старика всю воду до капли.
– У-у-убийцы! – взвыл тот, резко садясь и беспорядочно размахивая руками – Ограбить меня вздумали?! … Маифь?.. – он удивлённо замер, потом поморщился, потирая здоровенную шишку на голове – Это ты меня приложила, мерзавка?
Маифь отрицательно мотала головой. Она была готова расцеловать старика, так рада была его видеть.
– Кай!
Гриет в растерянности сидела на песке.
– Вы меня бросили в Гелионе, – сердито сказал Кай, поднимаясь – Сбежали с хозяином посреди ночи как любовники! Вот уж никак не ожидал я от него таких сюрпризов. И что теперь? Что ты тут делаешь? А он где?
– Я не знаю, – Маифь покраснела – Я сама решила уйти из Гелиона. Мне он показался чужим. А потом такое началось, что я сто раз пожалела что ушла.
– Ой, да ладно? – удивился старик, обеими руками хватаясь за голову – О небеса!.. Не верю… Действительно, какого чёрта нужно сначала покидать единственное безопасное место на этой дерьмовой земле, а потом слоняться по пустыне и жалеть что ушла. При этом нападая на беззащитных стариков и дубася их по голове железной палкой.
– Прости меня, пожалуйста, – сожалела она, помогая ему подняться – А почему на тебе женские юбки?
– Что?! Это не юбки! Может, и выглядит похоже, но это вовсе не юбки.
– А что ж тогда?
– Вещи на обмен. Они не влезли в тележку, – бормотал старик.
Маифь рассмеялась.
– Ладно, – наконец оборвал её Кай – я пойду в город, наменяю побольше воды и продуктов. А вы обе ждите здесь. Только не бузите так, хулиганки!
Он сунул в руки Маифь тяжёлый, ржавый револьвер с четырьмя патронами в барабане, сказал как им пользоваться, и ушёл. Покатил свою тачку по песку. Колёса хрустели и лязгали, наезжая на мусор. Ждать его пришлось долго.
Маифь сидела, прислонившись спиной к горячему от солнца боку разбитой машины, глядела на Гриет, которая мечтательно выводила в пыли кривые рисунки грязным пальцем.
«Интересно, о чём она думает? Хотя, это и так понятно», – заметила она, вытряхивая песок из ботинок – «Не пойму, как такое возможно? Вот так, с первого взгляда вдруг голову потеряла»… – вдруг вспомнила рассказ старухи Саирим и задумчиво сникла. Долго сидела неподвижно, все больше и больше хмурясь.
– Что с тобой? – спросила Гриет, оторвавшись от своих художеств – Ты чего мрачнее тучи? Эй, Маифь!
– Это всё жара, – безразлично отозвалась та, – Пить хочется. Есть хочется.
– Ты ещё сердишься на меня за то что я ударила того деда? – не унималась Гриет – Я не знала что он твой друг.
– Нельзя вот так просто бить людей. Я на тебя не сержусь, но больше так не делай.
– Я не буду. Но ты только представь, когда я найду Ангела… О, как он прекрасен!
– Хватит, это невозможно! Ты можешь говорить о чём-нибудь другом? – взмолилась Маифь, в отчаянии уткнув лицо в колени.
– Нет, – огорчилась Гриет.
– Что ты вообще про него знаешь, кроме фразы «он прекрасен»? Ты знаешь, добрый он или злой, честный или подлый, где его дом, сколько ему лет, что он любит, что не любит, есть ли у него друзья, в конце концов? – сердито буркнула Маифь, потуже завязывая шнурки на своих рваных ботинках – Мне кажется, что вся твоя любовь какая-то дурацкая.
– Дурацкая? – всплеснула руками девчонка, краснея от негодования – Да она самая искренняя на свете! Пускай я не знаю про него ничего, кроме того, что он есть, но мне и того хватит. Я найду его! Он мой!
– Ой, всё, – Маифь утомлённо закатила глаза. Она молилась, чтоб скорее вернулся Кай. Хотелось есть. Живот тоскливо урчал от голода.
В ржавом револьвере поблескивали четыре патрона. Горячее солнце висело над горизонтом и длинные тени развалин, длинные тени машин, тени мусора и мёртвых деревьев, чёрными лентами стелились по песку. И время тянулось как эти тени. Долгие, чёрные тени. Вязкие, словно клей.
Глава 5
– У нас есть вода! – радостно возвестил Кай, доставая со дна тележки большую пластиковую канистру, – но будем экономны. Это последний мирный город в округе, – он недоверчиво посмотрел на Гриет, которая сидела в стороне и жадно грызла серый сухарь – И вот ещё, Маифь, ты не расскажешь мне, откуда эта оборванка?
– Ой, – смутилась она, – Её зовут Гриет. Я нашла её в развалинах. Она немного странная.
– Я догадался, – старик потирал шишку на голове и хмурился – Зачарованная дура. Понятно всё.
– Что?
– Да, забудь. Не привязывайся к ней.
– Как это? – насторожилась Маифь, и Кай заговорил совсем тихо, чтоб только она могла его слышать.
– Вспомни, что говорила Саирим.
– Да я только об этом всю дорогу и думаю, – Маифь закрыла лицо руками. – А как же я? – вдруг прошептала она – Со мной же всё иначе.
– Не знаю, – пожал плечами Кай – Трудно сказать. Ты же сбежала с хозяином в пустыню из Гелиона. Так что всё, нет тебе веры, дурочка.
– Я даже спорить не стану, – отвернулась Маифь – Тьфу, да ладно!
– Вот тут-то и оно, – усмехнулся Кай, протягивая ей блёклый квадратик старого печенья – Я знаю, ты ничего не помнишь до момента, как мы нашли тебя в реке, так что у меня есть для тебя хорошее оправдание. Не сердись на старика.
Она печально улыбнулась, снова вглядываясь вдаль.
– А ты куда шёл, Кай?
– На запад. У меня одна дорога.
– Эй, эй! О чём это вы там шепчетесь?! – вопросительно протянула Гриет. Она догрызла сухарь и теперь шарила глазами в поисках добавки, – Можно мне печенья?
– Держи! – ответил старик – Откуда ты родом, из какого города?
– Не помню. Мы с братом очень долго были в караване, – безразлично лепетала девчонка, запуская жадную руку в мешок с припасами – Я так мечтаю найти Ангела! А вы когда-нибудь видели Ангела?
Кай пожал плечами, поморщился и отвернулся.
Вскоре еда была убрана в тележку, отдых закончился, и они двинулись в путь. Маифь отдала свой железный костыль радостной Гриет. Нога больше не беспокоила её, и он стал не нужен. Заткнутый за пояс ржавый револьвер был куда внушительнее дурацкой палки. У хитрого Кая наверняка припасено ещё кой-какое оружие, на всякий случай. Ведь город, окрестности которого они покидали, был последним мирным поселением по пути на запад. А что там дальше? Бескрайняя пустыня, покрытая мусором, полная опасностей.
Пять дней были похожи, как один. Пять дней слились в один бесконечный, невыносимый день. Пока однажды утром, когда ноги ни в какую не желали делать ни единого шага, Кай вдруг протянул руку вперед, и, указывая на горизонт, проговорил тихо и ровно:
– Море…
Море…
И в голове Маифь нахлынули вдруг, набежали хрустальные волны. Белые чайки с криками взмыли в небо, восторженно, стремительно, быстро. Так быстро… Солёный ветер и камни, шум прибоя, запах водорослей…
Море… Белопенные волны накатываются на берег, шевелят гальку.
Море…
Она открыла глаза, боясь взглянуть туда, куда указывал старик. Чувствовала, что там что-то страшное, совсем не похожее на то, что отзывалось в сердце при звуке этого чарующего слова.
Они шли дальше, всё с тем же медленным упорством, какое бывает только в пустыне. И Маифь не поднимала глаз, до тех пор, пока под самыми ногами песок не сделался плотным и светлым, напитанным солью. Земля здесь была жёсткая, грубая как наждак. Повсюду камни. Кусочки ракушек и водоросли рассыпались в пыль от малейшего прикосновения. Море высохло уже очень давно. Оно тоже превратилось в пустыню.
– Почему ты вдруг стала такой печальной? – спросила любопытная Гриет,
заглядывая ей в глаза – Что случилось?
Маифь натянуто улыбнулась.
– Нет, ничего. Я вспомнила море, – она умолкла, прислушиваясь к собственным шагам и скрипу колёс тележки Каихьнедта.
– Расскажи мне! – умоляюще взвыла Гриет, хватая ее за руки, – Расскажи! Какое оно? Никогда ничего такого не слышала!
– Море бескрайнее, оно может петь, говорить, шуметь и реветь словно зверь. Оно полно чистой солёной воды. И в нём целый мир! Мир камней, рыб, водорослей и белых чаек, парящих в небе над берегом. На всём белом свете ничего нет прекраснее, чем закат и рассвет на морском берегу, чем шум прибоя, мягкий и равномерный.
– Как красиво ты говоришь… – благоговейно прошептала Гриет – Теперь я тоже хочу танцевать как море! Как чайки и рыбы! И камни! – она принялась бегать, описывая широкие круги, размахивая ржавым костылём и ловко перепрыгивая трещины в рассохшейся земле. Маифь не понимала её радости. Она заметила гнилые чёрные остовы кораблей невдалеке и совсем помрачнела. На душе стало тревожно и гадко, плохое предчувствие давило изнутри. Словно на них надвигается что-то зловещее.
– Кай, – сказала она, наконец, – Постой, Кай…
Старик внимательно смотрел на неё, щуря блёклые карие глаза.
– Что? Тебе нехорошо?
– Нет. Я не знаю. Не хочу идти дальше!
– Но нам пора искать место для ночлега. Я слышу раскаты грома. Погода портится, может разразиться соляная буря. Тут уж не приходится выбирать.
– Прошу тебя, немного отдохнем здесь, – умоляюще протянула она.
Кай в нерешительности переминался с ноги на ногу, поглаживая бороду, как вдруг замер и присел. Снова послышались далекие раскаты грома. А потом ветер донёс рокот машин и острый запах горелой резины.
– Вон там! – он схватил Маифь за руку и указал на изрезанный ущельями берег, скрытый за останками кораблей. Там висели серые тучи пыли, подсвеченные вспышками и редкими огнями.
– Они двигаются! Там, внутри них что-то движется! – выкрикнула Маифь, бледнея как мел, – Что это?
Все пристально уставившись в одну точку. Сквозь расстояние, пыль и марево, поднимающееся от раскалённой земли ничего толком не разобрать. Через пару минут таинственное облако раскололось на множество чёрных пятен и клякс, гремящих и вспыхивающих огнями.
– Это охотники Цитадели! – испугался Кай, – Надо прятаться! Не знаю, с кем они там не в ладах, но лучше нам переждать пока всё не утихнет!
Он подобрал ручки своей тележки и во всю прыть припустил в сторону кораблей. Маифь и Гриет опрометью бросились следом. Только забившись в тёмную щель под прогнившей кормой разбитого танкера, они смогли отдышаться. Взрывы и выстрелы стали ближе, рёв машин всё яростней. И через несколько минут Маифь казалось, что она уже отчетливо слышит крики людей и звон оружия в ближнем бою. Воздух наполнился горячим едким дымом и запахами металла, пороха и крови. Всё было так близко, что страшно представить. Кай забился за свою тележку и сидел, скрючившись, спрятав узловатые пальцы в собственной бороде. Можно было подумать, что он молится, но как только взрыв или выстрел раздавался оглушительно близко, старик вздрагивал и тихонько поругивался на всех языках мира. Маифь привалилась боком к холодным ржавым обломкам и бессознательно наблюдала, как воет и корчится на песке смертельно напуганная Гриет. Полость под кораблём медленно заволакивало густым удушливым дымом, который драл горло и выедал глаза. Все звуки постепенно стихали. И когда верх и низ слились с ядовитой тягучей пеленой, и Маифь уже готова была потерять сознание, её ударил в голову резкий, отчаянный вопль.
– Ангел! – взревела Гриет, – Ангел! – не разбирая дороги, она выскочила прочь и бросилась в горячее месево, туда, где самый густой дым и искры, и пламя.
– Стой! – дёрнулась за ней Маифь, но цепкая рука Кая вдруг крепко схватила её запястье, осадив назад, как собаку.
– Куда?! С ума что ли сошла?
– Она же погибнет! – закричала Маифь – Безмозглая дура!
– Дура! – не унимался старик – А что ты можешь поделать?
– Я обещала её брату, что защищу её!
– Эка беда! Обещала она, – горько усмехнулся он – Тебя саму в пору защищать, то же мне, защитница нашлась! Погоди, может ещё всё обойдется, – он ободряюще похлопал Маифь по плечу.
…
Дым разъедал глаза. Воняло горелой резиной, жжёной костью и порохом. Ко всему этому примешивались ещё какие-то ужасные запахи, и от них подкатывала тошнота. Маифь старалась не смотреть на тела убитых, которых стало видно, когда дым начал рассеиваться. Она вообще пыталась, по возможности, держать глаза закрытыми, потому что они чертовски слезились от гари. Каю же было всё равно, что твориться вокруг. Он выполз из-за тележки и теперь прислушивался, настороженно вертя головой. Но выходить наружу никто не решался.
Запекшийся песок захрустел, проламываясь под чьими-то тяжелыми шагами и старик весь съежился, припадая к земле. В следующий момент в просвете выхода появился силуэт чужака. Дрожащими руками Маифь нащупала за пазухой револьвер. Она ещё ни разу в жизни не стреляла, и от страха у неё вспотели руки и пересохло во рту. Но страшная тень не исчезала. Незнакомец нагнулся, заглядывая в щель под ржавой кормой танкера, в руке его блеснуло кровавое лезвие. Маифь зажмурилась и спустила курок.
Грохнул выстрел.
Чужак повалился навзничь, упал как подкошенный.
Маифь и Кай, не сговариваясь, выскочили из своего убежища и остолбенели. В песке перед ними лежал Илано Десмедт и медленно моргал, переводя взгляд с девчонки на старика и обратно.
– Я тоже не рад вас видеть, – наконец сказал он, садясь, – Что вы оба здесь делаете?
Его рубаха была залита синей кровью, которая вскипала едкой пеной, капая на песок. Маифь глаз не могла отвести от этого невероятного зрелища. Так и стояла, не смея шелохнуться, сжимая в руке револьвер.
Илано откашлялся и поднялся, отряхивая плащ и с сожалением находя в нем новые дыры.
– Ну, так что вы оба здесь делаете? – повторил он.
– Господин! – торопливо бормотал Кай, – Я не могу сидеть на месте. Я столько лет сопровождал вас, не лишайте старика единственной радости. К тому же, с вами я в гораздо большей безопасности, чем в любом из городов. Я не смог остаться даже в Гелионе.
– Может быть, это и к лучшему, – заключил Илано, вытирая меч и убирая его в ножны, – Ну а ты? Чего тебе дома не сиделось? – он осуждающе взглянул на Маифь – Мало досталось от падальщиков, я смотрю.
Но Маифь молчала. Она не отрывая глаз глядела на медленно исчезающее пятно синей крови на его рубахе.
– Тебе больно? – вдруг спросила она.
– Было больно, сейчас уже нет, – безразлично мотнув головой, ответил он, – Так какого чёрта ты тут делаешь? Я же доходчиво объяснил, что нужно оставаться у Вердхи.
Маифь виновато потупила взгляд.
– Я искала девушку по имени Гриет, она сбежала в пустыню и я должна была вернуть её брату. Она где-то здесь. Ты её видел? – торопливо залепетала она – Ведь видел?
– Видел, – коротко бросил Илано Десмедт и отвернулся.
Кай поймал Маифь за рукав и легонько потянул назад. Но она не обратила на него никакого внимания. Прошла всего несколько шагов и, сквозь дым и марево горящих машин, сквозь кровавые всплески на песке заметила серый лоскуток платья. Сразу за кораблем. На лице Гриет застыла счастливая улыбка, из уголка рта тянулась чёрная кровавая ниточка. Была похожа сейчас на брошенную куклу. Маифь молчала. Из глаз её хлынули слезы. Она так и стояла, содрогаясь от беззвучных рыданий, грязная, маленькая фигурка среди дыма, крови и разбитых машин. А потом вдруг обернулась и колючим взглядом вцепилась в Илано Десмедта.
– Это ты её убил? – спросила вдруг, даже не узнавая собственный голос.
– Да, – совершенно искренне ответил Илано.
Она взвыла отчаянно и глухо, и, вскинув револьвер, который так и не выпустила из рук, разрядила в него весь оставшийся барабан, пока револьвер не защелкал бессильной пустотой, воняя порохом и смертью. Илано Десмедт не шелохнулся. На его рубахе и кителе расплывались синие пятна, а в плаще появилось несколько новых дыр, но он даже не двинулся с места. Песок кипел под его ногами, исходя чёрной пеной и таял, застывая глянцевой коркой. Ангел Смерти сплюнул кровь.
– Вот теперь мне действительно больно, – сказал он, отнимая у Маифь бесполезное оружие – Ты довольна? Наигралась?
– Я тебя ненавижу! – шипела она, размазывая по лицу слезы и сажу – За что ты её убил? Она ничего плохого тебе не сделала!
– Не сделала, – согласился он, – Она получила то, зачем пришла. Не притворяйся, будто ничего не понимаешь.
– Бесчувственная сволочь!
– Хватит! – рявкнул Илано, теряя терпение.
Кай вдруг выскочил вперед, ловко оттеснив Маифь за спину, и принялся кланяться, как заведенный, в мольбе заламывая руки и раскачиваясь из стороны в сторону.
– Господин! – умоляюще ныл он – Пощадите! Она так привязалась к этой бедной девочке, ничего не поделаешь. Простите, господин! Поймите, это все отчаяние. Только лишь отчаяние и страх. Господин, будьте милосердны!
Илано Десмедт ничего не ответил. Только утомленно вздохнул.
Вскоре они покинули побережье погибшего моря и углубились в самое морское дно, обнаженное под угасающим солнцем. Под ногами был тот же мусор и вечный песок. Из мусора и песка были могилы погибших охотников Цитадели, и несчастной Гриет, чья могила отличалась от других лишь тем, что в землю возле неё был вбит ржавый костыль, который сделал для Маифь старый доктор Вердхи.
…
Чёрная полоса дыма угрожающе висела над горизонтом. Медленно разрасталась, заволакивая небо с севера на юг. Тучи тянулись с запада, краями зацепляя блёклое солнце. В глухом безветрии казалось, что эти тучи живые и двигаются по собственной воле.
Усталая и грустная Маифь глядела вверх, надеясь, увидеть хоть маленький кусочек чистого неба, но нет. Надвигалась буря, которую обещал Кай. И от того становилось так страшно и колко, что по спине бежали мурашки. Здесь негде спрятаться. Вокруг ровная, голая пустыня, солёная и каменистая. Отдельные гряды камней, пусть даже больших, не годились как укрытие.
– Если тут поставить тачку, то может получиться убежище, – хмуро размышлял старик, останавливаясь напротив кучи крупных валунов – Брезент на какое-то время защитит нас от ветра. Маифь, ты залезешь под неё и завернёшься в брезент. Это самое безопасное место. А я укроюсь в расщелине.
– Хорошо, – растерянно кивала Маифь – Холодает.
– Скоро начнется, – засуетился Кай, торопливо копаясь в вещах, – Давай, не зевай, помогай мне!
Она принялась подбирать раскатившийся скарб, пока старик тащил из-под самого низа здоровенный кусок ветхого брезента и полиэтилен.
Илано Десмедт стоял в стороне, внимательно оглядывая мрачнеющий горизонт.
Вскоре, по земле побежала пыльная позёмка и пустыня погрузилась в полумрак.
Тем временем, Кай опутал тележку прочными верёвками, и надёжно привязал с каждой стороны к большим камням, чтоб ветер не смог сдвинуть её с места. Запеленал Маифь в брезент и запихнул под дно, на кучу тряпья, чтоб она не замёрзла. А сам закутался в тряпки и полиэтилен, да так что стал похож на куколку какого-то жуткого насекомого, и спрятался в камнях, закатившись под большой наклонный валун.
Ветер крепчал.
Через несколько минут уже свистело в ушах, а после, все звуки медленно слились в единый ужасающий, непередаваемо жуткий вой.
Маифь лежала в темноте, тепле и безопасности. Солёная пыль кружилась, от неё слезились глаза и мерзко щипало в носу. А на душе было горько, и не от пыли. Она думала про Гриет, про охотников, но, всё равно, больше всего она думала о том, как же там Илано Десмедт. Без укрытия, один среди хаоса острого песка. И в каждом порыве ветра ей чудился его смех, зловещий и печальный. Так она уснула, убаюканная звуком, похожим на дождь. Это песок летел, сыпал по брезенту.
Ей снилось море.
Молодое, лазурное море, под ясными лучами тёплого солнца. Крики чаек. Шум прибоя. И солнечный свет рябью на камнях под водой. И колышущиеся кисти водорослей, разноцветные рыбки, юркие и серебристые. Живое, настоящее море.
Что-то грохнуло вдруг над самой головой. Жигануло по спине, остро, словно плетью. Маифь проснулась, в ужасе понимая, что никакого моря нет, что буря оборвала верёвки и тачку перевернуло, поволокло по камням. От одного лишь вдоха лёгкие обожгло, и во рту остался горько-солёный вкус пустыни. Она закашлялась. Брезент рвало, края хлестали по лицу, и страшно было открыть глаза. Наконец, последняя веревка лопнула и тележка исчезла во тьме, оставив Маифь без укрытия. Она даже крикнуть не могла, чтоб позвать Кая. Да он и не услышал бы, и всё равно помочь не смог. Маифь попыталась подняться и вслепую доползти к подножию большого валуна, но брезент, в который она завернулась, вдруг вздулся пузырём, вырвался и улетел, подхваченный ветром.
Холодно… Так холодно и нечем дышать. Только солёный песок в лицо.
Чья-то сильная рука вдруг поймала за локоть. Потянула по земле. Плащ свистел на ветру, хлопал, как чёрные крылья. Казалось, что Ангел Смерти и вправду смеялся. Неслышный смех его сливался с бурей, становился летящим песком. Он сидел, опершись спиной о камень, и слушал ветер. Обнял, спрятал Маифь в свой плащ, и она, как собачонка, жалобно прижалась щекой к его плечу. Ей было так страшно, что она вдруг простила безжалостному спасителю всё-превсё. Потом вспомнила счастливую улыбку мёртвой Гриет, и заплакала.
Ветер стих, и пустыня наполнилась тишиной. На чёрном небе медленно проступили звёзды. Они мерцали и переливались, словно маленькие насекомые, яркие и далёкие. Маифь вгляделась в темноту ночного неба. В глубокую, бесконечную россыпь звёзд. Она проснулась и теперь зачарованно смотрела вверх. Знала, что Илано Десмедт не спит. Он тоже смотрит, вместе с ней. За свою непомерную жизнь он выучил это небо вдоль и поперёк. Каждую звезду, туманность и созвездие. Но, всё равно, оно по-прежнему казалось ему недостижимым, таинственным и далёким. Небо – то единственное, что всегда было неизменным.
Маифь слышала, как под камнем сопит Кай. Она медленно моргала, и все эти звёзды не умещались в её глазах.
– Мне снилось море, – вдруг тихо сказала она – Покрытый лесом берег, шёпот прибоя и разноцветные рыбки в волнах меж камней. Я помню, какое оно. Каким должно быть. Ты мне не веришь?
– Это только сон, – ответил Илано Десмедт, – Море будет прежним, полным жизни, только в моей памяти, потому что никогда больше не увижу.
– Это ужасно, – Маифь почувствовала, как у неё предательски защипало в носу и на глаза навернулись слёзы.
– Почему ты не осталась в Гелионе, ушла из дома Вердхи? – спросил он вдруг – Люди должны быть рядом с людьми. Ты человек, Маифь. Ты не должна бродить по пустыне.
– Я не знаю. Мне всё больше кажется, что мой дом там, далеко, – она указала на запад.
– Цитадель, значит.
– Может быть. Но я не хочу быть рядом с людьми, я хочу быть с тобой и с Каем, – она упрямо мотнула головой – Вот куда ты идёшь?
– Домой…
Илано Десмедт замолчал. Он глядел теперь на звезду, тускло мерцавшую на горизонте. Глаза его стали печальными и ещё более пустыми. Дальше они сидели молча и каждый думал о своём.
– Я отведу тебя в Цитадель, – вдруг проговорил Илано, снимая плащ и укрывая им плечи Маифь. Затем он поднялся, отряхнув песок с одежды, и отошёл в сторону на несколько шагов. Безразлично пнул сапогом камень на рассохшейся земле. Смотрел в небо и больше ничего не говорил.
Там, куда он глядел, горизонт чуть заметно мерцал. Вскоре, это мерцание стало ярче, отчётливее. Потом оно разрослось и стало карабкаться вверх, пока Маифь не начала различать, что это многие сотни и тысячи движущихся огоньков. Они ползли вдоль горизонта, направляясь на восток.
– Это охотники, да? – встревожено спросила она.
– Охотники, – отозвался Илано, – Их слишком много. Нужно уходить.
Он растормошил спящего Кая, и тот вздрогнул, закряхтел, выбираясь из-под слоёв брезента и песка. Увидев, что тележку унесло ветром и побило об камни, он страшно выругался. Побрёл собирать раскиданное вокруг барахло, ворча под нос проклятья.
Старик долго возился с колёсами, пока небо на востоке не начало светлеть, словно нехотя сменяя ночь на долгое хмурое утро.
Маифь старалась помочь Каю, подбирая разбросанные вещи и припасы. Она негодующе косилась на Илано Десмедта, от которого было бесполезно ожидать помощи.
– Перестань сейчас же! – насупился Кай – Нельзя так глядеть на господина, это неприлично! Давай, пошевеливайся!
– Но…
– Это мы с тобой нуждаемся в воде и пище, не забывай это. Он успел бы уйти много дальше, если б не такая обуза, – не унимался старик, туго перематывая верёвкой свёртки с едой – На вот, держи! Да не стой столбом, взялась помогать – так помогай!
Край солнца уже выглянул из-за горизонта, когда они тронулись в путь. Высохшее морское дно растянулось на многие мили. От того дни стали похожи один на другой, и не было им конца. Идти всё вперед и вперед, по равнине с редкими одинаковыми грядами камней, было не столько утомительно, сколько уныло. Через четыре дня Маифь стало казаться, что прошла целая вечность, и не будет больше городов в этой чёртовой пустыне. Не будет людей. Никого они больше не встретят.
Но к вечеру пятого дня впереди блеснула зеркальная полоса воды. И в ней отражалось солнце.
Она даже прибавила шагу, и всем сердцем стремилась быстрее достигнуть чудесного миража. Но, когда уже стало так близко, когда до закатной дорожки оставалось меньше километра, Илано Десмедт вдруг поймал её за руку. Сжал ладонь крепко, и заглянул в глаза, убедившись, что она слушает.
– Постой-ка, – сказал он – Не радуйся зря. Не забывай, что море высохло. Это соль, и она разъест твоё тело до костей, если не будешь осторожна.
Для уверенности, больше ее не отпускал. Вёл за собой, как непослушного ребенка. Вскоре вокруг столпились страшные остовы кораблей. Одни совсем истлели и лежали на боку, ржавой трухой высыпаясь на землю. Другие высились, и на их боках ещё были видны следы облезлой краски.
Илано, Маифь и старик Кай шли вдоль воды, по хрустящему насту кристаллической соли, похожей на лёд. Наст проламывался и хрустел, как талый снег, подмёрзший с ночи, и этот звук вновь рождал в душе Маифь воспоминания.
Она сейчас не видела грязной токсичной лужи оставшейся от моря, не замечала страшных ржавых машин. Ничего не слышала, кроме этого волшебного звука зимы. И перед глазами рождалось весеннее небо. Первые, робкие цветки подснежника. Тёплые чёрные проталины, от которых поднимается пар, и мёрзлые островки последнего снега в тени ельника. Шаги по ледяному насту, который крошится, ломается, как эта соль. И птичьи голоса… Синицы. Жёлтые синицы на пушистой вербе. Запах земли… ослепительная синева весеннего неба.
Она очнулась, лишь заметив, как внимательно глядит на нее Илано Десмедт.
– Что с тобой? – спросил он встревожено – Соберись. Будь осторожна пожалуйста, смотри под ноги!
Маифь рассеянно кивнула.
– Я вижу мель! – раздался впереди радостный возглас Кая, – здесь проходили машины Цитадели. Они оставили заметную колею. Наст хрупкий, а под ним едкая токсичная грязь. Маифь, слышишь, если провалишься, никто не станет тебя спасать, – он достал из тележки палку и принялся проверять прочность тропы, медленными шагами продвигаясь вперед.
Илано Десмедт хмурился. Он словно бы что-то мучительно обдумывал, долго разглядывая отмель, по которой проехали не иначе как добрых пять сотен машин. Потом, подхватил Маифь на руки, да так ловко, что она не успела даже вскрикнуть, и ломая чёрными сапогами наст, обогнал Кая, который бережно тащил за собой скрипучую тележку. Ангелу Смерти не страшна была едкая жижа. Но в те секунды, когда его сапоги со зловещим хрустом проваливались вниз, Маифь чувствовала, как сердце замирает в груди. Через плечо Илано она видела, с каким страхом Кай обходит каждую такую пробоину, проверяя палкой, прочен ли край. Бордовое солнце тонуло в сиреневой дымке горизонта, отражалось в мутной грязи. Ужасные тела ржавых кораблей, сгнившие до скелета, чёрными кружевами просвечивали насквозь. В зияющие дыры глядело небо, усеянное россыпью звёзд.
И слышно было только шаги, звонкие, как по снегу, да натужный скрип колёс телеги. Внезапно весь мир ослеп от яркой вспышки, распоровшей небо. Там, на востоке… заря? Но до рассвета ещё так далеко. Померкли звёзды, всё поблёкло и потеряло свой настоящий цвет. Луна пропала с небосклона. Восток пылал. Эта вспышка полоснула по небу, как невиданной величины лезвие, и небо провалилось.
Маифь зажмурилась от ужаса, словно ей выжгло глаза. Вцепилась в плечо Илано Десмедта. Кай замер, в мольбе воздев руки к небу. Уронил палку, и она утонула в мутной грязи.
– Что это? – севшим голосом прошептала Маифь – Что за чертовщина?..
– Это «Небесный молот», – ответил Илано Десмедт, – Ужасно. Нам нужно торопиться. Всего несколько часов до такого кошмара, который тебе и не снился. Каихьнедт!
Старый слуга вздрогнул и нервно закивал. Он больше не проверял путь. Всем вдруг стало совершенно всё равно, провалятся они или нет. Маифь чувствовала неловкость и хотела идти своими ногами, но её просьба осталась без ответа.
Лунный свет отражался в кристалликах соли под ногами, а вдали уже призрачно темнел берег. Кораблей вокруг стало больше. Они столпились, сгрудились, наваленные друг на друга в беспорядочном нагромождении. Накатанный путь шёл сквозь эти завалы, как лунный коридор, и в конце его чернела пустота.
– Земля? – спросила Маифь, поёживаясь. Успела замёрзнуть, не смотря на тёплый плащ. Ответа не последовало. Илано шёл быстро, и за ним еле поспевал Кай со своей трескучей тележкой, которая только лишь чудом не развалилась. Здесь наст был гораздо крепче. Он не проваливался и не проминался под ногами, только звенел, натужно и глухо. Зато грязь стала чёрной от мазута. Чем дольше они шли, тем больше мусора лежало вокруг. Постепенно под ногами оказалась насыпь из непонятной трухи, битого стекла и вязких комков жжёного полиэтилена. Корабли здесь почти закрывали небо, так тесно они лепились друг к дружке. Одни более крепкие лежали на спинах других, прогнивших и раздавленных.
– Скоро, уже очень скоро, – Илано обратился к измотанному слуге, опустив Маифь на землю, – Я слышу гул их машин. Присмотрим надёжное убежище, времени мало.
Кай устало кивал, из последних сил волоча за собой поклажу. Маифь схватила верёвку, помогая старику тащить его ношу. Он сердито ворчал, но улыбался. Грустно улыбался. Наконец, они убрались подальше от берега, где было поменьше кораблей и мусора. Укрылись за ржавой тушей огромного авианосца, в корме которого зияла чёрная брешь.
Глава 6
Илано Десмедт ловко забрался на нос корабля, задранный в небо. Днём отсюда был хороший обзор, но сейчас сгустились сумерки.
– Пошевеливайтесь! – сверху вниз крикнул он, – Спрячемся здесь, эта развалина выглядит крепкой, – для уверенности он пробежался по палубе до кормы и обратно. В пустые трюмы гулко посыпался дождь из ржавой трухи. Илано хмыкнул и в один прыжок оказался на земле.
– Так, – заключил он, оглядывая своих унылых спутников – через ту пробоину мы попадём внутрь. Там должно быть безопасно. Каихьнедт, не отставай.
Маифь неуверенно поёжилась. Вся эта затея была ей не по душе, но и снаружи оставаться не хотелось. Чёрное жерло в брюхе корабля зловеще скалилось ей навстречу.
– На вот, – старик протянул ей керосиновую зажигалку – Иди, найди самое укромное место в середине, ближе к земле. А ещё, вот держи бечевку. Конец привяжешь у входа, чтоб не заблудиться внутри. По ней я смогу тебя найти. Не теряй времени, давай, давай!
Маифь растерянно кивнула.
– Постойте! Я помогу затащить тележку! – вдруг опомнилась она, но старик не желал слушать.
– Идём, я с тобой, – воскликнул Илано, – Скорее! – он подхватил её под руку, лишь только Маифь привязала бечевку и перешагнула порог трюма.
Они шли в темноте, коридор за коридором, поворот за поворотом, натыкаясь на предметы и вещи. По стенам, перепрыгивая двери и разбитые переборки, потому что корабль лежал на боку, и все его внутренности были сломаны и перемешаны между собой. Только бечевка уходила, виток за витком, а Илано Десмедт упорно шел вперед и вперед, наощупь продираясь сквозь завалы и ржавчину.
Внезапно, корабль вздрогнул.
Маифь так явно почувствовала это, потому что в ту же секунду на нее обрушился целый ливень трухи и мусора.
– Что это? Что это такое?! – дрожащим голосом зашептала она, останавливаясь – Там же Кай…
– Идём! – тянул за собой Илано – Он уже внутри.
– Нет! Нужно вернуться.
– Идём, упрямая, – он тянул сильнее, чем она упиралась, и Маифь только злобно кусала губы, проклиная свою беспомощность. Ничего не видно, темно. И по верёвке возвращаться слишком долго.
– Сходи за ним, пожалуйста! Прошу! – зарыдала она, когда корабль вздрогнул второй раз. За шиворот посыпался песок, а небо наполнилось низким утробным рёвом
– Мне страшно! Он же там совсем один!
– Не бойся, – бросил Илано, заталкивая её в узкий дверной проём – У тебя есть зажигалка, позаботься о себе, пока я не вернусь, – с этими словами он отпустил её руку. Маифь услышала только удаляющийся звук его шагов, растворившийся в грохоте снаружи. За всеми корабельными переборками, за лопнувшим днищем, разразилась настоящая буря. Что-то свистело, распарывая небо, грохотало и взрывалось, многоголосно ревело, и от этого рёва дрожала земля. Надрывно скрипели ветхие борта кораблей, тёрлись друг о друга, рассыпая ржавчину и соль.
В темноте Маифь долго вертела в дрожащих руках невидимую зажигалку. Наконец, чиркнул кремень, брызнули искры, запахло керосином, и оранжевый язычок пламени робко затанцевал на фитиле.
Маифь огляделась. Вокруг неё было огромное тёмное пространство. Под ногами песок, и больше ничего, только песок, бурый от ржавчины.
Она обошла железный бункер вдоль и поперёк, пока зажигалка не начала жечь пальцы, но так ничего и не нашла. Потолок терялся где-то высоко, выход был только один, и из него уныло тянулся конец тонкой бечевки. Маифь потушила огонёк, и всё вокруг снова погрузилось в темноту.
Через некоторое время, которое показалось ей вечностью, она услышала тяжёлые шаги Илано, торопливое шарканье Кая и знакомый скрип колёсиков. Через мгновение тележка грохнула об пол, глухо зарывшись в песок у входа.
– Маифь! Ты тут жива? – позвал старик, – Эй! Ни черта не видно…
– Да здесь она, – небрежно бросил Илано Десмедт – Сидит в темноте.
– Почему вы так долго? – жалобно отозвалась Маифь, нащупывая в песке ещё тёплый квадратик зажигалки – Я боялась что вы вообще не вернётесь! Там какой-то кошмар снаружи. Всё грохочет, всё кувырком! – она чиркнула колёсиком, и на фитиле загорелся яркий огонёк.
– Война, – ответил старый слуга, доставая из поклажи несколько парафиновых свечей. Он зажёг одну из них, надёжно укрепив в ямке на песчаном полу. Глаза залило блёклым оранжевым светом. На самом деле, более-менее светло было только возле свечи. Все столпились вокруг неё, как мотыльки.
– Война? – переспросила Маифь – Та вспышка, это же был «Небесный молот», какая к чёрту война после такого?.. Кому и с кем воевать?
– Да, это был он, «Небесный молот». Саирим, несговорчивая Саирим, – печально качал головой Кай – Гелион предпочёл погибнуть, чем кормить Цитадель своими жителями.
– Жителями?.. – ужаснулась Маифь, – Как падальщики?!
– Ты каждый раз так удивляешься, – хмурился старик – Будто бы родилась и выросла в какой-то оранжерее, не иначе как в райском саду.
– Я так ничего и не вспомнила, так что мне нечего возразить.
– Это не так уж плохо, я б тоже рад был многое забыть, – Кай вытащил свёртки с едой и протянул один Маифь, – Снаружи отступающая армия охотников Цитадели и отряды городов-союзников Гелиона. Но, похоже на то, что дело кончится в ничью… – он вопросительно взглянул на Илано Десмедта.
– Не знаю, – буркнул тот, – Пусть сами разбираются. Никуда не пойду, надоело, – он снял с пояса меч в узорчатых ножнах и положил рядом с собой.
Кай горько усмехнулся.
– Лучше дай мне иголку с ниткой, – буркнул Илано, расправляя плащ и разглядывая свечной огонёк сквозь многочисленные дыры – И китель уже никуда не годится, – он расстегнул ворот, потеряв сразу две пуговицы, – Надо зашивать…
– Господин, позвольте мне, – оживился старик, – Я заштопаю на совесть.
– Держи, – он протянул ему плащ и китель, – Итак, к Цитадели мы подойдем с севера, – продолжал Илано Десмедт, вытягиваясь на песке в полный рост, – Там меньше вооружения и наблюдательных вышек.
– Но за последние годы всё могло измениться, – засомневался старик, перекусывая нитку, – К такому городу незаметно не подойдёшь ни с одной из сторон.
– Вот потому-то вы и пойдёте вместе, – он посмотрел на Маифь из под прикрытых век и она смутилась, отпрянув в тень Кая, который сидел ближе всех к огоньку свечи, – Старик и девчонка не вызовут подозрений у охраны стен. А мне им на глаза лучше лишний раз не попадаться. Ну, в общем, мы этот план еще обдумаем.
– Но, хозяин… Может быть, ну его, этот чёртов город? – задумчиво предположил Кай – Каждый раз, что мы проходили мимо, случалась какая-то несусветная заваруха. Я понимаю, что сейчас дело правое, но, помилуйте! Не лучше ли будет поискать для Маифь место поспокойнее?
– Вот будет веселье! – засмеялся Илано Десмедт, лениво потягиваясь – Место поспокойнее, говоришь? Даже не знаю, что и предложить в качестве альтернативы. Тут не слишком большой выбор.
– Ох да, да, – с горькой усмешкой согласился старик, – Цитадель, так Цитадель. Но вот вы же опять выкинете какой-нибудь номер, и люди придумают вам новое прозвище. И оно будет не таким поэтичным, как нынешнее.
– Я просто умираю от любопытства! – ответил Илано. Видно было, ему наскучила пустая болтовня. Он и так уже всё решил. Построил в голове все возможные и невозможные схемы. Теперь хотел молчать. Слушать тревожные звуки за истончённой временем обшивкой корабля и глядеть, как медленно тает свеча в песке.
Маифь задумчиво жевала чёрствый пластиковый хлеб, в котором вкуса не было ни на грош. Хорошо хоть, что среди запасов оставалось немного воды. От кислой спиртовой дряни тошнило и кружилась голова. Сейчас она готова была признать, что завидует надменному Илано, который вообще не нуждается в пище. Да. В такой пище, от всей души хотелось не нуждаться. Сыр тоже был совсем не похож на сыр. Консервы тухлые и склизкие. В некоторых банках вообще невозможно было понять, что за содержимое внутри.
Маифь вздохнула, уныло шмыгая носом. Она изо всех сил старалась не слышать грохот и взрывы за ветхими стенами, но правда была в том, что на смену гулу человеческому вскоре пришел гул пустыни. Снаружи начиналась буря. Ветер ворошил кладбище кораблей, двигал проржавленные тела, подминая их мягкими подошвами дюн.
Буря бушевала нестерпимо долго. То ослабевала, то завывала с новой силой. Маифь свернулась под брезентом, пытаясь немного поспать. Кай заштопал одежду своего хозяина и теперь чинил колесо тачки, а Илано Десмедт так же молча следил за хрупким пламенем свечи на песке. Маифь подсматривала за ними одним глазком, выглядывая из своего кокона. Время тянулось и шло, сгорая вместе со свечами. А они уходили одна за одной, оставляя после себя одинокое блюдечко парафина вперемешку с песком и ржавчиной. Временами все звуки снаружи стихали, и корабль погружался в тягостную тишину. В одно из таких затиший Илано Десмедт поднялся со своего места и снова пристегнул к поясу меч. Кай тут же бросился торопливо сворачивать брезент. Маифь сонно протирала глаза – пришло время покинуть корабль.
Путь наружу был много быстрее, за счёт бечевки, надёжно отметившей все повороты и коридоры. Теперь Маифь почувствовала искреннюю благодарность Илано, за то, что он первый раз вёл её в кромешной темноте. Потому что сейчас, благодаря огарку свечи, она могла видеть всё то, что было под ногами, и вокруг неё. Ржавый металл, оружие, разбитая мебель и песок, труха, перемешанная с мусором и костями… Да, под ногами попадались человеческие кости. Где-то больше, где-то меньше. Маифь старалась не наступать на них, но порой их было так много, что и обойти не получалось. Они предательски хрустели под подошвами ботинок, и от того по спине толпами носились мурашки.
Наконец, они выбрались из корабля.
Солнце ударило в глаза. Ветер затушил огонёк, облив горячим воском пальцы Маифь. Она поморщилась и спрятала свечку в карман, к зажигалке. Уже вечерело. Значит, они просидели в убежище всю ночь и добрую половину следующего дня.
Позади, на востоке, снова грохотнуло, и Илано Десмедт нахмурился.
– Вот чёрт! Поторопимся. Они могут отступать, тогда нам неслабо достанется.
– Ты слышала? – проскрипел Кай, спуская на землю свои вещи, – Не зевай!
– Хорошо, – понуро кивнула Маифь, вертя головой по сторонам.
За ночь пейзаж претерпел изменения. Многие корабли были уничтожены и теперь на их месте дымились огромные воронки. Большинство следов ночного боя замело песком и сдуло ветром. Но, то тут, то там можно было видеть глянцевые обломки машин, торчащих по склонам наползающих дюн.
– Ну вот что ты застыла?! – ворчал Кай, – Маифь, не спи!
Она покорно подхватила верёвку через плечо и упёрлась изо всех сил. Слышно было, насколько жалобнее от того стал скрип колёс на закисших осях.
– Послушай, Кай, – вдруг спросила она – Уже столько всего случилось, пока я с вами. Столько разных невероятных и страшных вещей. Но я понять не могу, почему мы сейчас убегаем? Ведь тогда, в пустыне, когда мы прятались под кораблем, Илано разбил целый отряд охотников. Почему мы бежим?
– Я должен доставить тебя в Цитадель, вернуть домой. Но это сложный город, и у меня с ним сложные отношения, – отозвался вдруг Илано Десмедт – Если ты хочешь, чтоб тебе было куда вернуться, лучше всего будет избегать встречи с охотниками.
– Могу я спросить: причина этой вражды такая же, что и в Гелионе?
– Не совсем, – он пожал плечами – Правители Цитадели надеются найти абсолютное оружие. И я для них – идеальный воин. Не знающий жалости, пищи, сна и усталости. Они считают меня своего рода божеством разрушения. Вообще, люди склонны излишне драматизировать. Если когда-то дикие племена стремились съесть плоть своего врага и обрести его силу, то в сущности, с тех пор мало что изменилось. Прогресс не столько испортил человечество, сколько вернул его в первобытное состояние.
– Дикость, – Маифь слушала внимательно, словно бы старалась ни слова не упустить, и вдруг прошептала, заглядывая ему в глаза – Я не знаю, может ли такой город быть моим домом.
– Ты же ничего не помнишь, – нахмурился Илано Десмедт – Раз указала на запад, значит, остаётся только Цитадель. Других городов здесь нет, дальше одна пустыня, пропасть и мёртвый океан. Там не место живым людям.
– Не помню, – она потупила взгляд – Может быть, ты и прав.
– Я конечно извиняюсь, но должен вас перебить, – прошептал Кай, останавливаясь – Вскоре мы подойдем к внешним стенам, и любой шум может нас выдать, – он углубился в тележку, выгребая оттуда провизию и фляги с водой – Маифь, возьмём с собой только самое необходимое. Остальное придётся спрятать в камнях.
Пока они разбирали и укладывали вещи, Илано Десмедт ушёл далеко вперёд.
Там, за серыми каменными грядами и песчаными дюнами, на холме высился город, обнесённый высокими прочными стенами. Стены в несколько рядов обступали его, полностью скрывая дома, площади и проспекты. Только наблюдательные вышки виднелись над ними. Чёрными провалами зияли тяжелые стальные ворота.
Когда Маифь увидела город, она не нашла слов. Ничто из увиденного раньше не было и отдалённо похоже на Цитадель. Такой мощной, грандиозной крепости ещё ни разу не встречалось на её пути.
…
Она сидела, боком привалившись к гнилому каркасу машины, засыпанному песком, протирала грязными руками заспанные глаза и томительно зевала, поглядывая на Илано и старика Кая, стоявших на вершине холма. Бурно жестикулируя, старик пытался объяснить какую-то хитрую стратегию, но Илано отрицательно мотал головой, поочередно переводя скептичный взгляд то на Маифь, то на стены крепости.
Сама же Маифь не находила себе места от нарастающей тревоги. Ей все мерещились отдаленные выстрелы и крики. Но вокруг было тихо, только ветер шевелил ветошь в песке.
В конце концов, оба подошли к ней, буравя испытующими взглядами.
– Мы на месте, – сказал Илано Десмедт – Теперь нужно действовать очень осторожно. Вы с Каихьнедтом подойдете как можно ближе к воротам, и когда вас заметят, ничего не предпринимайте и не сопротивляйтесь. Я буду рядом, вне поля зрения смотровых вышек. Прикрою вас, если что.
– Так будет лучше всего, – закивал старик.
– Послушайте, – Маифь подняла на них печальные, заплаканные глаза – Я не хочу туда… здесь совсем не мой дом. Он где-то там, я чувствую, – Она указала на запад – Никак не в этой жуткой крепости!
– Не шуми, – перебил её Илано – Для женщины нет безопаснее места, чем Цитадель. Даже если ты не будешь там счастлива, то хотя бы жива останешься.
– Не хочу! – Маифь топнула ногой, выбивая пыль из истертых ботинок – Я хочу идти с тобой и с Каем! Хоть на край земли, хоть дальше!
Илано не ответил, но вдруг вздрогнул, насторожился и обернулся на восток.
– Бегите! – Закричал вдруг, выхватывая из ножен меч – Быстро бегите к воротам!
Кай тут же сорвался с места, по песку волоча за собой Маифь, и в следующий миг вершину холма, где стоял Илано перемахнули охотники. Их машины заслонили собой его фигуру на фоне тусклого неба, наполняя пустыню оглушительным ревом. Маифь и старик Кай бежали, не разбирая дороги, петляя меж мусорных завалов и гор ржавого металла. Старик остановился только тогда, когда заметил, как на смотровых вышках по всей стене вдруг вспыхнули огни, и распахнулись тяжёлые ворота шлюзов.
Город загудел, как потревоженный улей.
Вскоре они увидели множество огней впереди и оглохли от рёва сирен.
– Бежим! Ну что ты встала?! – окликнул её Кай, – Не огорчай хозяина, он и так привязался к тебе, носится с тобой как с маленьким ребёнком! Ну не стой ты как столб! Бежим!
Маифь заламывала пальцы. Ей было сейчас очень страшно. Сердце готово выпрыгнуть из груди, от всех тех жутких звуков, доносившихся сзади. Страшно взглянуть, даже просто повернуть голову страшно…
В сумерках заката ничего не разобрать, камни так и норовят зацепить за ноги. Маифь спотыкалась на каждом шагу. От стремительного бега сердце стучало в ушах, слезились глаза. Время тянулось мучительно долго, пока вдруг небо над городом не озарилось всполохом огня, вслед за которым прогремел взрыв. Сирены взвыли с удвоенной силой, и тут же воздух разрезал новый звук. Это был ужасающий грохот, расколовший небо на части.
Маифь упала. Она видела, как упал Кай. Потом почувствовала, не услышала, а именно почувствовала, что совсем рядом с ней пули рикошетят об землю, вонзаются в песок. Старик не шевелился. Она кричала ему, плакала, цепенея от ужаса, боясь поднять голову от земли, но он молчал. Кровь текла по его щеке, черная в сумерках.
Вдруг вокруг появились люди.
Они подхватили Маифь с земли, грубо, как животное. Не говоря ни слова, швырнули в тесную грязную клетку на борту тяжёлой машины. Она не видела, что дальше стало с Каем. Только рыдала и исступленно трясла стальные прутья, силясь вырваться. Так беспомощно и напрасно, что самой становилось тошно. Как зверёныш, глядела затравленно и дико, когда проезжали мимо горящих обломков и разорванных тел. В последний раз взглянула на вершину холма, где остался Илано, и зарыдала так горько, что разболелась голова.
Проехав темные полости внешних стен, толщиной в добрую сотню метров, машины сгрудились на узкой площади, перед огромной башней и внутренней стеной, скрывавшей самое сердце города. Здесь высились клетки, одна на одной. И кого только в них не было… старики, дети, дикие собаки, крысы и лошади совсем не похожие на лошадей. Надо ли говорить, какая дичайшая вонь стояла вокруг?..
Маифь растирала слезы по лицу, исступленно размазывая по щекам грязь и копоть. Она уже было смирилась с мыслью, что останется среди этого кошмарного зверинца, но ее клетку отволокли дальше, к самым воротам башни, где толпился народ.
Люди глядели с любопытством и недоверием, перешептывались, обсуждали что-то своё. Да и она теперь молчала. Смотрела в пол, перед собой, опухшими от горя глазами.
Грубые люди, немолодые и грязные. Тощие и костистые. Один из них, прищурив жадные глазенки, всё приглядывался к ней. Кивал о чём-то сам себе, оценивая её как вещь. Маифь только опасливо косилась на него, ссутулившись в углу. А что она могла сделать? Требовать свободы? Вряд ли её бы послушали. Но, тем не менее, из клетки вскоре выпустили. Тот самый человек, весьма преклонных лет, носатый как ворона и лысый как коленка, спросил, сквозь зубы:
– У тебя имя есть?
– Маифь, – пустым голосом ответила она.
– Хорошо, Маифь. Тебе повезло что ты здоровая, молодая, да такая миленькая. Поэтому, ты останешься здесь, в безопасности, и вскоре даже получишь небольшие привилегии.
Она промолчала, хотя видела, что от неё ждут ответа. Но ей не хотелось говорить с этим мерзким человечком.
– У тебя будет вдоволь воды и пищи, слышишь? Твоим хозяином станет мой господин, Зельц Фливий, – продолжал тот, уводя её вверх по лестнице, вглубь башни, – Он даст тебе новое имя.
– Со мной был старик. Он жив? – робко спросила она.
– Заткнись и будь послушна! – услышала в ответ, и замолчала, горько стиснув зубы.
Не нужно спорить. Будь, что будет… Она больше не хотела слышать про то, какая жизнь её теперь ждёт, и что нужно быть покорной и покладистой. И что бывает с теми, кто своенравен и горд. Ей было плевать на всё, кроме одинокого странника. Там, снаружи этих стен.
Маифь уже сейчас понимала, что всей душой ненавидит этот чёртов город. Каждого человека здесь, каждую песчинку.
Потом, её отвели в башню – в самое сердце Цитадели, где было чисто и светло как днём. Там была вода, были лампы и люди, совсем другие, чем внизу у стен. Здесь жили женщины. Множество женщин, и все они, почти старухи. Ни молодых, ни детей Маифь не встречала. Вспомнила тут слова Кая, сказанные ещё давным-давно. Город без детей – это город без будущего. Мёртвый город.
Угрюмый лысый старик жестом подозвал двух женщин, и велел им привести Маифь в порядок. Они увели её в ванные комнаты, вымыли и
причесали, слабоумно улыбаясь как куклы. А она терпела все их восторги и причуды. Смотрела в пол, и терпела, молчаливая и злая.
Хотелось плакать. Хотелось убежать туда, где земля хранит отпечатки его сапог, идти по следам и рыдать, пока есть на то хоть немного сил. Но это невозможно. И нечего о том горевать.
Потом, когда её вымыли и расчесали, вывели в залы, Маифь не узнала себя в зеркале. На мгновение забылась от удивления, глядя на собственное отражение. Разве могла она представить себя иначе, чем грязной оборванкой в пыльном тряпье? Бездомной нищенкой, прошедшей сто дорог. Теперь и взгляд от зеркала не могла оторвать. А за спиной шуршали завистливые женщины, продолжая кукольно улыбаться.
Белокурая, голубоглазая, лёгкая, как лебединое перо на воде, могла ли она хоть раз представить себя в ослепительно-белом платье, без единой заплатки, в новых туфлях, с расчёсанными волосами? И, словно бы, никогда не ходила пешком по пустыне, не спала на голой земле, со слезящимися от дыма глазами. Маифь видела в зеркале себя совсем другую. Незнакомую красавицу с ясными, синим как весеннее небо взглядом. Но, после этой маленькой радости на душе снова стало тяжело. Насмотревшись вдоволь она совсем помрачнела и отмахнувшись от назойливых женщин, убежала в тёмный уголок. Спряталась там, не желая никого видеть.
Когда её снова накрыло отчаяние, и она готова была расплакаться с новой силой, то вдруг заметила, что одна из женщин идёт в её сторону. Она была совсем не похожа на остальных: чуть моложе, взгляд живой, походка уверенная, да и одежда богаче.
– Меня зовут Финфлиона, я принадлежу господину Фливию, как и ты. У тебя есть имя? – спросила женщина, подойдя ближе.
– Маифь, – недоверчиво буркнула Маифь, косясь куда-то в сторону.
– Это хорошее имя. Господин может разрешить оставить его. Пойдём, мне велено присматривать за тобой первое время.
Маифь безмолвно покорилась. Она даже не хотела знать, куда ведёт её эта странная Финфлиона.
– Что со мной будет?.. – наконец, робко пролепетала она.
– Ты станешь женой господина, если способна к продолжению рода. Если нет, останешься наложницей, как я. В любом случае, будешь жить в достатке и безопасности до самой смерти. Но, запомни, господин не терпит своеволия. Во всём соглашайся с ним и не перечь.
Маифь промолчала, стиснув зубы. Отчаянный протест рвался из груди, но она изо всех сил сдерживала себя. Решила быть сильной. Решила…
– Отпусти меня, Финфлиона! – сказала вдруг, останавливаясь и заглядывая женщине в глаза – Я должна идти. Мне нельзя здесь оставаться.
– Куда идти? Зачем? – удивлённо подняла брови та – Здесь некуда идти. Вокруг одна только безводная пустыня, земля отравлена, люди враждебные, больные и голодные. Всюду падальщики. Куда ты собираешься идти?
– К Ангелу Смерти, – тихо проговорила Маифь, внезапно понимая, что впервые называет Илано этим страшным, чужим именем. И её слова ударили женщине в лицо, как брошенный камень. Финфлиона побледнела и в ужасе замотала головой.
– Не может быть… Молчи об этом, господин немедленно убьёт тебя, как только узнает, что ты невеста Ангела! Забудь всё, молю тебя… И никогда об этом не вспоминай, – она вцепилась Маифь в плечи и нещадно трясла её.
– Нет! – вскрикнула Маифь, вырываясь – Я шла по пустыням вместе с ним. И он не убил меня. Он один всегда меня защищал и считал меня человеком, а не скотом. Я ненавижу ваш город! Илано Десмедт единственный, кто был добр ко мне!
– Не произноси здесь его проклятое имя! – взревела Финфлиона, отвесив ей звонкую пощечину – Никогда не произноси! Если ты пошла за ним, ты невеста Ангела. Ты сама проклята… И ничто тебя не спасёт, бедное дитя!
– Я хочу уйти, – упрямо повторила Маифь, в мольбе хватая её за руки – Ты должна помочь мне. Думай что хочешь, и называй меня как угодно, но помоги! Отпусти меня к нему!
– Это невозможно. Забудь. Женщины не могут выходить за пределы башни.
– Но я должна! Неужели ты не понимаешь…
– Просто, забудь. Идём, господин давно желает увидеть тебя. Запомни, молчи о том, что мне сказала, если тебе жизнь дорога, – повелела Финфлиона, – Будь благоразумна.
…
Зельц Фливий оказался неприятным плешивым типом, похожим на старую птицу. Выцветшие масляные глазки так и бегали взад-вперед, а нижняя челюсть не прекращала жевать. Он потирал костлявые ручки, обходя Маифь со всех сторон. Слишком яркая одежда делала его похожим на попугая.
– Откуда? – сухо спросил он, обращаясь к своим охранникам.
– Мы поймали её у ворот, прежде чем началась заваруха. Возможно, она шпионка Гелиона.
– Смешно! Разденьте её.
Маифь покраснела и зажмурилась, стараясь спрятать лицо, но Финфлиона крепко схватила её за руки.
– Даже не думай! – зашипела ей в самое ухо – Хочешь лишится жизни? Терпи!
Маифь до скрипа стиснула зубы, стараясь скрыть подкатывающую тошноту, пока отвратительные птичьи ручёнки лапали её, словно сомнительный фрукт с прилавка на рыночной площади.
– Хорошие зубы. Ну, и она хотя бы не тощая, – задумчиво заключил Зельц Фливий, – но всё равно, какая-то измождённая. Бледная. Она не больна? Финфлиона, ты должна её хорошо кормить. Пока что у меня нет времени, но вскоре я займусь ею. Ах да, как её зовут?
– Маифь, мой господин, – услужливо поклонилась Финфлиона.
– Хорошо. Пусть пока что остаётся Маифь. А теперь уходите, уходите прочь, – он презрительно махнул рукой, будто бы сгонял муху со стены, и Финфлиона удалилась, покорно кланяясь, утаскивая за собой пунцовую от гнева Маифь. Они вернулись в галереи, где сонно бродили прочие женщины, похожие на медленных белых жуков. Миновали их, потом коридоры, и оказались в просторной спальне.
– Отвратительно! – сдавленно проговорила Маифь, кое-как приходя в себя от потрясения – Поганый старикашка!
Ей хотелось содрать с себя кожу и сжечь её вместе с платьем.
– Ты не должна так говорить, – Финфлиона нахмурилась, пряча глаза, словно бы в глубине души была согласна с её словами – Отдыхай. Много времени в твоём распоряжении, и не печалься ни о чём. На столе у окна ты найдёшь воду и пищу. А утром я вернусь. Здесь теперь долгие ночи, но солнце всё ещё восходит.
– Помоги мне, пожалуйста… – всхлипнула Маифь, жалобно глядя на неё. – Не отдавай меня этому ужасному человеку!
– Я не могу. Прости. Отдыхай до утра, – женщина закрыла за собой дверь и удалилась прочь, оставив её совсем одну в пустой комнате.
За окном город и стены. Чёрное небо, сквозь мутное от пыли стекло. А на сердце тяжело, будто его в тисках зажали. Холодно. Где-то там, за стенами, в пыли и песке ветер заметает одинокий след Илано Десмедта. Где-то там, на холодных острых камнях навсегда уснул старый верный Кай. Маифь заплакала. Она привязалась к старику, привязалась к Илано, словно бы они и были её семьёй. От этих мыслей стало вдруг так отчаянно больно. Она упала на кровать, содрогаясь от рыданий, закрыв лицо руками. И пальцы, мокрые от слёз, дрожали. Ничего не нужно. Ничего. Ни вода, ни пища, только бы всё было как раньше! Пусть страшно, пусть тяжело, и снова вокруг пустыня…
Она так и уснула в платье, не снимая туфли. Свернулась комочком, по привычке подобрав колени к подбородку. Улыбалась во сне, потому что видела, как цветут сады, как распускаются весенние листья, как текут реки и ветер наклоняет тростник…
Глава 7
Во сне Маифь видела живую, движущуюся тьму, текучую, как вода. Потом, от темноты отделилось небо, глубокое и мерцающее, усыпанное россыпями звёзд. Застыло, повисло над головой. И когда она осмелилась опустить глаза, то перед собой она встретила взгляд Илано Десмедта, ясный и пронзительный. Его глаза казались другими, и сам он был совсем другой, не похожий на угрюмого странника, Ангела Смерти.
В её ладонях горстью лежали зёрна. Крупные и мелкие, самые разные. Она швырнула их во тьму, и в тот же миг под ногами выросла трава, за спиною поднялся лес, зашумел на ветру ветвями и листьями. Из этих зерен вознеслось до небес могучее дерево, – расправило зелёную крону, вытянуло ветви, тугие и крепкие. Оно цвело, и цветы обращались плодами, опадали, давая жизнь новым и новым деревьям. А Маифь смеялась, так свободно и звонко, взяв за руки Илано, и они с ним танцевали под волшебным деревом, над вершиной которого взошло молодое солнце.
Сон пропал, растаял как наваждение. От того в горле застрял горький комок и вновь на глаза навернулись слезы. Но тихий шорох за дверью заставил Маифь вздрогнуть. Она насторожилась и прислушалась.
В коридоре кто-то был.
– Эй, – прошептала она – Кто здесь?
– Прости, что потревожила, – шёпотом ответил робкий голос – Я подслушала твой разговор с Финфлионой.
– Кто ты? Не бойся, покажись.
– Не нужно, – отвечала незнакомка – Я пришла сказать тебе, что Ангел здесь, в Цитадели. Финфлиона никогда не предаст своего господина, она не станет тебе помогать. Ты же хочешь увидеть Ангела?
– Больше всего на свете! – выдохнула Маифь, прижимаясь к двери, скрывавшей ее благодетельницу – Где он? Как мне найти его?
– Завтра вечером под подушкой в твоей комнате будет лежать ключ и инструкция со всеми указаниями. Будь осторожна и никому не рассказывай о нашем разговоре, – повелел голос из-за двери.
– Спасибо тебе! – всхлипнула она, стараясь говорить как можно тише – Не знаю, как благодарить тебя…
– Не нужно благодарности. Лучше умереть счастливой, от рук возлюбленного, чем жить без права на свободу, проклиная каждый день, полный лицемерия и безысходности.
– Спасибо тебе… – прошептала Маифь, слушая, как удаляются прочь осторожные шаги незнакомки. Закрыла глаза, словно бы ослепнув от собственной улыбки. Повалилась лицом в подушку, пряча радость от самой себя. Она еще долго не могла заснуть, но в конце концов забылась чутким, тревожным сном без сновидений.
Утром пришла Финфлиона. Невозмутимая, внимательная. Она отвела Маифь в общие залы, где вдоль анфилады широких окон в кадках росли чахлые деревца. Там можно было долго гулять, можно было поесть за большим столом, щедро заполненным пищей. Можно было скучать и морщить нос от непонятных консервов, от безвкусных овощей и фруктов. Всё пресное. Всё мёртвое и ненастоящее. Эти белые залы, и окна, и столы, и диваны, и комнаты, всё напоминало какой-то чудовищный госпиталь. Маифь чувствовала себя чужой. Она изо всех сил ждала вечера, когда появится ключ – маленький шанс увидеть Илано и сбежать.
День тянулся мучительно долго. Улыбчивые женщины снова вымыли её, с ног до головы, прибрав последние следы пустынной пыли. Длинное платье неудобным шлейфом тащилось по полу, мешало ходить. Женщины играли с ней, как с куклой, заплетали волосы по сотне раз, и всё время лепетали восторженно, какое счастье, что она попала к ним, в благословенную Цитадель. А Маифь молчала. Терпела их назойливый гул и упрямо молчала.
– Какая же ты красавица, – пели они то хором, то на разные голоса – Как же мы счастливы, что ты пришла к нам!
– Ты должна радоваться! Смотри, здесь спокойно и безопасно, – говорила ей Финфлиона – Какие все милые и добрые, разве же такие люди встречались тебе в других городах? Да, мы не свободны, но так хорошо защищены. Ты молодая, сильная, ты представляешь огромную ценность для великой Цитадели. Предки построили эту крепость только лишь для того, чтоб человечество могло иметь надёжную колыбель, когда погаснет солнце.
– Погаснет солнце? – Маифь повторила её слова – Однажды я уже слышала об этом.
– Оно больше не может давать достаточно света и тепла, – продолжала Финфлиона – Когда-то Земля была совсем иной, чем теперь. Люди построили большие города, которые были все вместе, как один город. Построили множество машин, от которых сейчас осталась лишь малая часть. Построили…
– Сожгли небо! Сожгли солнце! Опустошили землю, иссушили моря, отравили всё вокруг, – вдруг яростно выкрикнула Маифь, ударив по столу так, что зазвенели тарелки – А потом, когда не стало зверей и птиц, люди принялись истреблять и жрать друг друга. Ведь это ты хотела мне сказать?! От этого погаснет солнце, ведь так?
– Это проклятый Ангел заставил тебя так думать, бедное дитя! – всплеснула руками женщина, бледнея, – В том лишь его вина. Веками он ходит по земле и несёт с собой лишь смерть и разрушение. Он не знает пощады, убивая без разбору женщин, детей и стариков, разрушая города. Мы смогли защититься от него, построив крепкие высокие стены, спастись от его проклятого меча, косившего целые армии. Это он заставляет солнце гаснуть! Он ненавидит всё живое.
Маифь напряженно молчала, комкая в руках край подола. Это молчание давалось ей с невероятным трудом. За широкими окнами разливался багровый закат. Тусклый, как свечной огонёк на догорающем фитильке в луже воска.
– Я не верю тебе, ни единому твоему слову, – проговорила Маифь – Я видела всё своими глазами. Он защищал меня, заботился обо мне. Это вы нападали первыми, ваши стрелки убили Кая… – и тут Маифь зарыдала, пряча лицо в ладони.
– Глупая девчонка, – Финфлиона горестно качала головой – Твоё упрямство не укладывается ни в какие рамки. Но, рано или поздно, ты всё поймешь. Ты образумишься!
Маифь молча размазывала слезы по лицу. Она отвернулась к окнам, залитым тусклым закатом. Все прочие женщины собрались перед ними, притихли, благоговейно глядя на блёклое светило, медленно опускавшееся за горизонт. Эти женщины так же торжественно, каждый день встречали рассвет. Маифь не видела этого, но точно знала, так и есть. И каждая из них в тайне надеялась, что солнце больше никогда не взойдёт, и всему на свете придет конец.
Так медленно, мучительно тянулось время. Маифь ела безвкусные консервы, но кусок не лез в горло и руки предательски дрожали. Наконец, дождавшись, когда Финфлиона покинула галереи, она неспешно двинулась прочь. А сердце колотилось со страшной силой, заставляя чуть ли не бежать, наступая на длинный неудобный подол.
Наконец, оказавшись в спальне, она жадно запустила под подушку дрожащие руки, и замерла.
Там был свёрнутый вчетверо клочок бумаги и электронная карта. На листке ровным аккуратным почерком было написано следующее:
«Этот ключ открывает все внутренние двери башни, до самых нижних этажей. Идти нужно через час после заката, до того как заступит ночная охрана, но после того, как женщины уйдут из галереи. До выхода охраны есть двадцать пять минут. Найди его. Удачи и прощай» – после этой краткой заметки, в записке значился весь путь в подробностях, включая места расположения дверных замков. Маифь нахмурилась, внимательно перечитывая записку ещё несколько раз. Она оборвала край подола платья, который мешал ей быстро идти, и получившимися лоскутами крепко замотала туфли, чтоб не цокали по глянцевому полу и не спадали на лестнице. Осторожно вынырнула из своей комнатки, и вернулась в галерею. Некоторые женщины ещё пялились в ночное небо за окнами, но их было мало, а сами они сонливы и медлительны. Она ловко спряталась от них за колоннами, и незаметно проскользнула к двери. Единственное, чего сейчас боялась, – это нос к носу столкнуться с Финфлионой. Поспешно чиркнула картой в замке. В ответ тихо щёлкнул замок.
Оказавшись на лестнице, Маифь вздохнула свободнее. Теперь, быстро спускаясь вниз, она даже не чувствовала ног, замечая только номера этажей на облезлых стенах. Какая же высокая эта чёртова башня.
Потом, коридор. Грязный и тусклый. Со множеством дверей по обе стороны. Отсчитав нужную, Маифь снова чиркнула картой, и снова щёлкнул замок. Так, спускаясь ниже с каждым этажом, всё более плутая в недрах огромного здания, она чиркала картой и открывала бесчисленные двери, одну за одной, до тех пор, пока не осталась последняя.
Сердце готово было выскочить из груди. Она глубоко вздохнула, и распахнула дверь.
Ее глазам открылись обширные и грязные подземелья Цитадели. Бесконечные тоннели с маленькими решетчатыми дверцами. Жуткий лабиринт боли и ужаса. Маифь, как белый мотылёк впорхнула в чёрный коридор. Под потолком всего одна лампочка, и то, в глубине, а с обеих сторон толстые прутья решёток. Кто-то тянул руки из-за них, невнятно мыча, стараясь прикоснуться к её платью. От невыносимой вони слезились глаза и перехватывало дыхание.
Это всё люди. Они выли как звери, натужно и страшно. И лампочка мерцала, словно вторя в такт их голосам. Маифь глядела в эти клетки, с немой надеждой встретить знакомый взгляд, но тщетно. Она пробегала коридор за коридором, поспешно заглядывая за каждую решетку, стараясь не пропустить не одной. В записке значился только этаж и больше ни слова. Она уже готова была отчаяться, как вдруг почувствовала странную уверенность. Да, все верно! Правильно! Прибавила шагу, почти побежала, и внезапно остановилась в самом конце. Последняя дверь.
Она выронила записку, дрожащими руками проводя картой в замке. Замок недоверчиво пиликнул, щёлкнул, и решётка открылась ей навстречу.
Маифь уронила карту. Застыла на месте, не решаясь сделать шаг.
Там в темноте кто-то был. Кто-то израненный и жалкий скорчился в углу, согнувшись от боли.
– Это ты?! Что ты здесь делаешь? Уходи! Уходи сейчас же! – услышала она знакомый голос.
Когда глаза Маифь привыкли к полумраку, она в ужасе отпрянула и зарыдала. Илано Десмедт был закован, так что даже не мог пошевелиться. Всё его израненное тело пронзали ножи и лезвия, штыки и осколки. На нем не было ни единого живого места. Но он был жив. Синяя кровь вскипала чёрной пеной и каплями яда падала на грязный пол, стекленея на нем и въедаясь в бетон. Илано дышал тяжело и нарывно, словно собираясь с силами. Его бледное лицо совсем померкло, правая щека была залита кровью.
– Зачем ты пришла? – наконец прохрипел он, – Пожалуйста, уходи. Не смотри на меня. Ты не должна это видеть. Уходи сейчас же! Тебе нужно жить. Здесь теперь твой дом. Не подходи ко мне! Не приближайся!
– Нет! – вдруг выкрикнула она отчаянно и слишком громко – Что они с тобой сделали?! Проклятые сволочи! Ненавижу, ненавижу их! – Она бросилась к нему, не помня себя от горя, выдёргивала эти чёртовы осколки из его груди, из рук, отшвыривала их в стороны, забыв о том, что его кровь это смерть. Забыв о страхе.
– Нет! Маифь, опомнись! Ты погибнешь… – с безысходной горечью повторял он, не в силах ей помешать – Какая глупая, глупая девчонка…
Маифь взвизгнула.
Острый край больно чиркнул ей по ладони, и алая кровь брызнула на пол. Она отпрянула и вдруг замерла от изумления, потому что вокруг вдруг вспыхнул свет.
Свет, совсем не похожий на тусклое мерцание электрической лампочки. Он был как солнце. Словно весенний луч, пробивающийся сквозь молодую листву. На ладони Маифь маленькой ослепительной искоркой бился и сиял яркий лоскуток солнца, озаряя её лицо.
– Не может быть… – беззвучно выдохнул Ангел Смерти, не смея отвести взгляд от пятнышка света, которое медленно угасало, пропадая без следа, – Маифь…
– Что это? – всхлипнула она, – что это такое?
Свет исчезал, снова погружая пространство в сумерки. Затихло всё, шорохи узников и даже их дыхание. Одинокая муха у лампочки перестала жужжать. Повисла гнетущая тишина.
– Не смотри, пожалуйста, – тихо попросил Илано, и она послушно отвернулась.
Вздрогнула и съежилась, когда услышала, как звякнули колодки, как хрустнули суставы и кости, выдираемые через них. Потом звучно бряцнули железки и осколки, посыпались на пол. Наконец, она нашла в себе силы обернуться и встретила его взгляд. Знакомый, пронзительный. Илано взял её за руку.
– Я не верю, Маифь, – сказал он – Ведь это ты. Это действительно ты! Как я посмел не узнать тебя?
– Что ты такое говоришь? – Испугалась она – Мне страшно… этот свет…
– Это всего лишь кровь, – ответил Илано – Твоя и моя. Ты ничего не помнишь?
– Если знаешь, то расскажи мне! Что происходит? Что это?! Кто я?! – в отчаянии зашептала Маифь, стараясь отдёрнуть руку, но Илано Десмедт держал крепко.
– Ты это я. Ты – моя сестра. Моя невеста. Моя мать и моя дочь. Мой злейший враг и мой самый преданный друг. Ты моя ненависть и моя любовь. Единственный смысл моего существования, – голос его превратился в шепот, – Ты сама жизнь, Маифь. Ты – исток.
– Исток?..
Её сердце замерло вдруг, и дыхание провалилось. Она осела назад, чувствуя только, как всё тело немеет от этих слов. И звука проронить не могла, а отблески таинственного света до сих пор мерещились по стенам.
– Уйдём отсюда, – проговорил Илано, – Вернёмся домой.
Маифь не ответила. Она закрыла глаза, обхватив голову руками, бессильно навалилась на холодную решётку и напряженно молчала.
– Покинуть Цитадель будет непросто, – проговорил Илано Десмедт, собирая волосы в хвост, вытирая лицо от крови. Его страшные раны затянулись и горький огонёк блестел на дне бесцветных глаз, – Надеюсь, старина Каихънедт не подведет.
– Илано, он умер… Они убили его, – Маифь спрятала лицо в дрожащие ладони.
– Ты уверена?
– Я все видела, – плакала Маифь – Его нет…
– Мой слуга далеко не так прост, как кажется, – сказал Илано Десмедт, – Мы сможем узнать, так ли это, только когда выберемся из башни.
– Но как же…
– Довольно, молчи, – Илано поймал её за руки, прижал к чёрным прутьям решётки, оставляя на платье синие кровавые разводы, взглянул в глаза с холодным превосходством и поцеловал. Жадно, безукоризненно… Сердце Маифь вдруг оборвалось, беззащитное и горячее, раскололось, теплым песком осыпалось в живот. И звука не могла проронить. Думала, что сейчас умрёт. Вот-вот умрёт, как любая другая на её месте. Но, нет.
– Идём, – наконец сказал он – Нам пора.
Маифь молчала. Она спряталась за спину Ангела Смерти, прижалась щекой к его плечу. Его плащ пахнет пустыней, кровью, ветром, свободой, порохом, пылью и камнями.
Они торопливо шли узкими зловещими коридорами, возвращаясь на лестницу.
Только теперь за решетчатыми дверцами стояла оглушительная тишина. Сотни испуганных глаз в страхе следили за ними, провожая взглядами Ангела Смерти.
Впереди, за поворотом послышались шаги, и Маифь сильнее вцепилась в плечо Илано. Она увидела вооруженных людей, они толпились в коридоре, беспомощно выставляя вперёд ружья. Шептались и дрожали.
– Пропустите нас, – спокойно проговорил Ангел Смерти. Его тяжёлый голос ударил по ним, и они задрожали ещё сильнее – Пропустите, и никто из вас не пострадает.
– Оставь девчонку! Она принадлежит господину Фливию, – выкрикнул один из охранников, в котором Маифь узнала того самого лысого старика, что первым заговорил с ней тогда, – Она нужна городу. Она наша последняя надежда!
– Она моя, – оскалился Илано, угрожающе выставляя вперед обломок сабли, которым сам был ранен, – Хотите попробовать отнять её у меня?
– Нет, пожалуйста! – В отчаянии пискнула Маифь.
– Не бойся. Я никому тебя не отдам.
– Отпусти её!.. – солдаты вскинули ружья – Не жди пощады, мы убьем вас обоих.
Ангел Смерти промолчал и нахмурился.
– Пожалуйста, Маифь, закрой глаза, – тихо попросил он.
* * *
Через несколько мгновений они с Илано уже были на лестнице. Бежали вверх по ступеням, ныряли в коридоры, разбрасывая редких охранников, потом снова оказывались на лестнице и миновали пролет за пролетом, поднимаясь все выше и выше. Позади не было слышно погони, но Маифь понимала, что это очень ненадолго, и скоро за ними бросятся защитники башни. Но у Илано Десмедта был план, безрассудный, конечно же. Она крепко держала его за руку, в своей безграничной доверчивости даже не допуская мысли, что он может хоть в чем-то ошибаться.
В конце концов они ворвались на верхний этаж. Илано сбил наружный замок и путь на лестницу оказался отрезан. В галереях было пусто, за широкими окнами царила непроглядная ночь.
– Не бойся, – наконец сказал он, поворачиваясь к Маифь, – Я всегда буду тебя защищать.
– Я знаю, – она остановилась возле окна и следила за мельтешением людей и машин на площади под стеной – Они тоже знают.
– Если Каихьнедт жив, он увидел. Смотри, – Илано Десмедт указал на ряд наблюдательных вышек над внешними стенами. Лучи прожекторов развернулись и светили теперь на площадь, в толпу у ворот и шлюзов, ползали по телу башни, заглядывая в окна.
Маифь зябко поежилась.
– Тебе страшно?
– Да, – она посмотрела на черное небо, застрявшее в мутном оконном стекле, через которое не видно звезд – А если солнце действительно больше никогда не взойдет?
– Тогда нас ждет самая долгая на свете ночь. Точно такая, с которой все началось, – он вдруг замолчал и обернулся, пряча за спину Маифь. В галерее появилась парочка бессонных женщин, медленных, словно призраки. Сначала они не заметили беглецов, черными силуэтами застывших напротив окна, но подойдя ближе, вдруг замерли в недоумении. А в следующий миг, с оглушительными воплями бросились бежать, не разбирая дороги, размахивая руками.
– Ангел! Здесь Ангел! Мы видели Ангела! – Орали они, скрываясь в коридорах.
– Вот дерьмо, – сквозь зубы процедил Илано Десмедт. Схватил Маифь за руку и бросился в противоположную сторону, туда, где были личные покои Финфлионы. Вышиб дверь как картонку и ворвался в комнаты.
Финфлиона не спала. Она читала, сидя в глубоком кресле у стола. Тяжелые очки сползли ей на нос, и в тусклом свете ночника она казалась бледной и удивленной.
– Ч-что? – Сказала она наконец, после минутной паузы, – Что такое? Нет… Нет-нет-нет!
– Отведи нас к выходу, – рявкнул Илано – Немедленно!
Женщина неспешно поднялась из кресла, сняла очки и отложила книгу.
– Что ж, здравствуй, Ангел Смерти, – проговорила она, и в голосе ее не было ничего кроме усталости – Я подозревала, что непременно увижу тебя еще раз.
– Ты меня слышала? К выходу!
– Из башни теперь есть только один выход. Лифт взорвали десять лет назад.
Илано Десмедт нахмурился. Услышал, как позади галерея наполняется множеством сонно лепечущих голосов. В тот же миг послышались глухие удары, это охрана пыталась прорваться с лестницы.
– Послушай, я понимаю твою преданность своему господину, кто у вас там сейчас? – Прищурился он – Зельц Фливий? Я помню его деда, скверный был человек.
– Хватит, Ангел Смерти, – Финфлиона указала на Маифь – Оставь ее здесь и уходи. Не лишай человечество последней надежды!
– С каких пор люди стали мне указывать? – усмехнулся он – Я играю с вами в поддавки ради вас самих же. Но вам не нужна «последняя надежда». Каждый здесь желает умереть. Ты слышишь голоса в галерее? Они молят о смерти. Они ждут. Если ты не укажешь мне выход – у меня не останется выбора.
– Но тогда она тоже погибнет. А этого ты допустить не можешь, я знаю. Ведь именно ты привёл ее сюда, и даже позволил себя поймать.
– Финфлиона! – Вдруг выкрикнула Маифь, выступая вперед – Послушай! Я не останусь здесь даже такой ценой.
– Что ж, – женщина прошла вглубь комнаты и откинула тяжелый занавес, за которым скрывалась неприметная панель управления, – Мне очень жаль. Я знала, что однажды этот день наступит, – она с упрямой обреченностью нажимала кнопки одну за одной.
– Остановись! – выкрикнул Илано, оттаскивая ее от пульта – Я здесь только потому что больше не собираюсь никого убивать. Неужели ты не понимаешь? Я уже давно мог бы это сделать, мог бы все прекратить.
– Странно слышать это от Ангела Смерти, – скрипнула зубами Финфлиона – От того, кто погубил мою мать и сестру. Они ушли в пустыню, за тобой! И я больше никогда их не видела. Ты убил их!
– Мне жаль, – нахмурился Илано – Но этого не исправишь. У нас мало времени. Прошу тебя…
– Уходите. – Она указала на окно и отвернулась – Убирайтесь прочь!
Маифь вздрогнула.
Илано Десмедт разбил стекло и выглянул наружу. Вдоль стены тянулись ниточки стальных тросов, пропадавшие внизу, в копошении людей и машин. Кабинка внешнего лифта уныло висела на одном из креплений, ржавая и непригодная. Он вернулся в комнату, снял свой старый плащ и с сожалением распорол его обломком сабли на длинные широкие полосы. Плотно обмотал свои ладони этими тряпками и выбрался наружу, схватившись за один из тросов.
– Маифь, идём! Держись так крепко, как только можешь, – произнес он, упираясь сапогом в поверхность отвесной стены, – Прощай, Финфлиона, спасибо тебе.
Финфлиона ничего не ответила. Она даже не повернула головы. Так и стояла посреди пустой комнаты, молчала, сжав кулаки, а по щекам ее градом катились слезы.
Маифь шагнула вслед за Ангелом Смерти, вцепилась в его плечи, и они с ним скользнули вниз по тросу, с невозможной высоты и с немыслимой скоростью, вниз, в пропасть копошащейся площади.
Руки Маифь будто вросли в его тело, так страшно ей было, ветер оглушительно свистел в ушах. Илано стиснул зубы, стараясь стерпеть нечеловеческую боль, чувствуя, как горят в ладонях тряпки, как плавится трос, как ломаются, горят и вновь срастаются кости в его руках, Но он только сильнее сжимал пальцы.
Наконец, когда земля была уже близко, Илано Десмедт и Маифь рухнули в огромную кучу мусора и ветоши, возле клеток на площади.
И тут раздался взрыв. Вздрогнуло небо, вздрогнула земля. Сверху посыпался град мелких осколков. Башня полыхала. Следом за этим взрывом тут же последовал второй, в створе ворот. Площадь заволокло едким дымом и началась паника.
– Финфлиона, упрямая Финфлиона, – с сожалением вздохнул Илано, разглядывая свои заживающие руки, которые на глазах становились прежними, только грязными от копоти и сажи, – я снова проиграл.
Маифь вытерла слезящиеся глаза и прижалась к нему, тревожно озираясь.
– Куда теперь?
– Нужно выбираться, – Илано Десмедт огляделся – ворота горят. Всё по плану.
Пока защитники Циталели, охотники и охрана метались в панике между башней и воротами, Ангел Смерти распахнул клетки, что стояли у стен. На площадь хлынули люди и звери, перемешиваясь с сумасшедшей толпой и машинами. Маифь наблюдала за ним, находясь в каком-то непонятном глухом оцепенении. Это колючее чувство не покидало её с того момента как она увидела свет на своей ладони. Но сейчас было не время задавать вопросы, и она ловко спрыгнула вниз, с нагромождения ветоши и хлама, ногами в пыль, в грязь смрадной площади. И в ту же секунду ее подхватил и поднял в седло Илано Десмедт, и они устремились к горящему шлюзу внешних ворот. А за ними следом уже неслись машины, кони и люди, и пули рикошетили об стены и зарывались в песок. Плотоядный конь охотника грыз удила, исходил бешеной пеной, шарахаясь от пламени, разъяренно хрипя, но Илано только сильнее пришпоривал его острыми стременами, и тот летел, не разбирая дороги. Маифь визжала. Ей казалось, что она вот-вот выскользнет из седла и провалится в неизвестность, где тот час же будет растоптана. Не смотря на то, что Илано держал ее крепко, она обеими руками вцепилась в гриву несчастной лошади, готовая выдрать ее всю без остатка. Перемахнув горящие обломки, миновав стену и разбитые полости, они вырвались в кипящую пустыню, в ледяную ночь, наполненную звездами и огнём. Позади ревел город.
Маифь увидела догорающий зев башни, похожей на алый тюльпан в черном бархате неба, увидела, как из створа ворот Цитадель выплевывает огромное количество машин и людей. Будто бы весь город бросился в погоню за ними. Только ночь была на их стороне. Черная пустыня проглотила беглецов, растворила их в непроглядной тьме. Лишь предательская цепь следов оставалась в песке позади.
Илано Десмедт нещадно погонял бешеную лошадь, все больше отрываясь от преследователей.
Впереди маячил тусклый огонек и слышался глухой рокот мотора. Вскоре они догнали одинокую машину и Илано осадил коня.
– Я рад, что с тобой все в порядке, – сказал он маленькому сгорбленному человечку в кабине – Присмотри за Маифь до моего возвращения.
– Да, хозяин, – отозвался скрипучий голос Кая. Старик притормозил, почтительно протягивая ему знакомые узорчатые ножны – Я нашел это на склоне у ворот. Думаю, он вам понадобится.
– Спасибо тебе, и будь осторожен, – ответил Илано, – Ты знаешь куда идти, – с этими словами он спустил Маифь на песок и развернув коня, скрылся в ночи.
– Ну что ты застыла как неживая!? Залезай скорее! – Старик заворчал на Маифь, которая от неожиданности совсем остолбенела и не знала, радоваться ей или горевать, – Вот дура, что еще натворила?! Ничего не понимаю.
Как только она оказалась рядом с ним в кабине, Кай отпустил тормоза и машина с ревом сорвалась с места, улетая по ухабам и дюнам в полную неизвестности, непроглядную ночь. Мотор ревел, в ушах свистел ветер. Дряхлый автомобиль кидало из стороны в сторону, и огни позади них становились все меньше и меньше. Горящий город напоминал о себе лишь тонким розовым маревом и отблесками, разлитыми по пустыне.
А она смотрела назад, и ни слова не говорила. Назад, туда, где сейчас происходило что-то ужасное. И не о людях, и не о городе думала сейчас, а о проклятом мечнике. Увижу ли я тебя снова, Ангел Смерти?..
– Эй! Да что с тобой такое? – Наконец не выдержал Кай – Свалилась вдруг на мою голову, молчишь, как в рот воды набрала, Цитадель горит. Что там случилось, пока я пытался вызволить хозяина? И почему ты опять здесь?
– Я там чужая, – наконец ответила Маифь – Это ужасный город. Самый ужасный из всех. Ты не поверишь, если я расскажу. Я сама не верю.
– Да что же такое там произошло? Ну, не томи! – старик изнывал от любопытства.
– Я видела солнечный свет, я… – вдруг Маифь умолкла и заплакала, дрожа от холода и снова оборачиваясь назад, к мареву над городом. На этой фразе у нее будто закончились все слова, осталось только немое чувство пустоты под сердцем и новый страх, которого раньше не было. Она молчала, вытирая холодные слезы грязным рукавом. Платье в копоти, в пыли, в синих пятнах его крови.
– А вдруг он не вернется? Вдруг я никогда больше его не увижу?.. Кай!? Солнце больше не взойдет. У нас нет больше солнца! – Маифь вдруг засмеялась, как умалишенная, запрокидывая голову навстречу ветру, перекрикивая шум мотора, – у людей нет больше солнца, Кай! Они сожгли свое солнце, убили землю, ничего у них не осталось! Ничегошеньки!.. Ничтожные людишки! Глупые маленькие муравьи!..
Старик нахмурился, прислушиваясь к ее смеху, безумному и полному отчаяния.
Дальше они ехали молча.
Неизвестно, сколько прошло часов, но мотор предательски хрюкнул и захрипел, задыхаясь.
– Дальше пойдем пешком, – тихо сказал Кай. Они вышли из машины, захватив только самое необходимое, и пошли по пустыне, озаренной призрачным светом звезд.
Земля здесь была каменистая, покрытая трещинами и крупным острым песком. Кое-где опасно блестело битое стекло и разный мусор. Когда глаза привыкли, Маифь стала различать остатки стен, беспорядочно торчавшие, словно лабиринт. Наконец, Кай остановился и зажег керосиновый фонарь, вонючий и блёклый.
Маифь невольно присела, со страхом и трепетом разглядывая то, что предстало её взгляду.
Впереди, в тусклом свете фонарика перед ней высился кружевной фасад огромного храма. Остроконечные башни, скульптуры и разбитый витраж, за которым было только звездное небо. Жухлый блинчик луны застрял в цветастых стёклах. За распахнутыми дверями порталов тоже небо и пропасть.
Позади развалин пролегала бездна, чёрная и пугающая. Словно чья-то огромная рука острым ножом отрезала половину мира, снёсла ажурную красоту галерей, выбрала землю из-под стен, и разметала её по пустыне.
Маифь подошла ближе, не чувствуя озябших ног, осторожно ступая по камням и мусору, ощутила под ступнями мозаичные мраморные плиты, проходя под высокую арку. И у самого края, где пол обрывался вниз, остановилась. Сердце замерло, и словно бы упало на этот холодный пол, расколовшись надвое.
Какая глубокая пропасть. А внизу океан. И блёклая луна отражалась в нём ржавым пятном. Мёртвый океан. Ведь не слышно движения волн, не видно ничего на его ровной, мутной поверхности. И словно бы это и не океан вовсе, а грязное зеркало в старой гостиной, с которого никогда не стирали пыль.
Маифь долго смотрела, как багровеет лунный диск, опускаясь вниз, к грязной чёрной жиже, и блёкнут звёзды, следуя за ним.
Кай молчал. Он сел возле стены, поставив перед собой фонарь, и так сидел, не произнося ни звука.
Луна медленно тянулась к океану.
– Что это за место? – Дрожащим голосом спросила Маифь, опускаясь на землю возле него – Где мы, Кай? Это очень страшное место… что там, внизу?
– Не знаю, – вздохнул старик – Да и какая разница? Край земли он и есть край земли. Я тебя совсем не узнаю. Что такого могло случиться в чертовой Цитадели? Почему ты здесь?
– Там не мой дом, – вздохнула Маифь – Люди в этом городе и не люди вовсе. Одни продают и едят друг друга. Женщины – беспомощный товар, обреченный жить как безликое стадо. Никто там не может быть счастлив. Я предпочла бы умереть, чем остаться в Цитадели.
– Маифь, так нельзя, – расстроился Кай, – Разве ты не видишь что все это не игра? Куда ты теперь пойдешь?
– Я буду ждать Илано, – ответила она, – Даже если пройдёт целая вечность, я буду ждать.
– А вот сейчас я точно ни черта не пойму…
– Там был свет. Свет настоящего солнца на моей ладони. Илано Десмедт сказал мне что помнит меня. Он узнал меня, понимаешь? Он сказал мне ещё множество непонятных вещей… – Маифь на мгновение умолкла – Он поцеловал меня, и я не умерла. Я жива, Кай!.. Я жива!
– Любишь его?
– Люблю…
– Точно, – натужно крякнул старик – Или я тут рехнулся, или ты. Или все мы разом… Ну, значит, будем ждать. На вот, поешь хоть. Совсем озябла, поди ж ты.
Глава 8
– Я тогда был совсем мальчишкой. Это было как раз после войны с крепостью Арат. Мы с семьей бежали из разоренного Гелиона на восток, и в суматохе я потерялся. Я был младшим из детей, заморышем. Когда понял что остался один, было уже поздно. Всю ночь я прятался среди развалин и мусора, а на следующее утро меня нашли падальщики и я попал в их караван. Для продажи я не годился, был слишком мал и жалок, но на похлебку вполне сошел бы. Тогда я уже было попрощался с жизнью под ножом мясника, как вдруг появился Ангел Смерти. В тот момент он оказался для меня кем-то вроде бога, жестокого и справедливого: он не тронул рабов и пленников, но уничтожил всех падальщиков до одного. Он спросил меня: – Мальчик, где твой дом? А я ответил, что у меня нет дома. Сказал, что хочу служить ему и сопровождать его, чтоб когда-нибудь найти своих близких, чтоб отомстить за гибель Гелиона. И он нехотя, но согласился. Илано Десмедт всегда был великодушен, хоть со стороны этого может и не видно. На самом деле, он столько раз пытался избавиться от меня постоянно исчезая, бросал меня в разных городах, уходил и не прощался. В начале он заменил мне отца, потом мы сравнялись возрастом и он стал мне братом и товарищем, а теперь – сыном. Само время – вот что безжалостней любого ангела смерти. И столько лет идя с ним след в след по земле я не встречал в нем перемен, до того единственного дня, пока мы не нашли тебя. Его беспокоили твои рассказы про птиц, про леса, поля и реки. Он спрашивал меня, что я думаю об этом. А что может думать старик? Сказочница, говорил я. Сказок начиталась, наслушалась историй, бедная дурочка… Но сейчас я вспоминаю свое несчастное детство. Сколько вопросов я задавал, как донимал хозяина. И он терпел, возился со мной, рассказывал. Про птиц, про море и большие корабли, про полноводные реки и густые северные леса. Я слушал эти сказки, которые на самом деле были самой настоящей правдой, Маифь. Историей, давно забытой и утраченной… Откуда? Как ты можешь это помнить?
– Я видела, – отозвалась она, зябко поёживаясь и кутаясь в тряпье, – Я видела тот мир своими глазами, я помню его запахи и звуки, вкус ветра и тепло его солнца. А все то, то сейчас нас окружает, кажется мне кошмарным сном. Мне страшно, Кай!
Старик сочувственно качал головой.
– Поспи немного, кто знает, сколько ещё нам ждать. А я расскажу тебе историю моего хозяина. Это была одна из тех первых сказок, которые я услышал от него, – он укрыл Маифь дорожным плащом, отхлебнул из фляги и поморщился. – Очень-очень давно у Илано Десмедта не было имени. Тогда люди не всегда узнавали его, и он свободно путешествовал, избегая городов и поселений. – Кай говорил тихо и неспешно, наблюдая как засыпает Маифь. Вскоре, когда ее дыхание стало ровным и спокойным, старик замолчал. Задумчиво взболтал содержимое фляги и подкрутил фонарь, сделав пламя поменьше.
Он еще долго сидел вот так, не двигаясь, чутко прислушиваясь к ночной темноте, пока не уловил далёкий отзвук знакомых шагов.
Вскоре в пятно света у фонаря ступил тёмный силуэт Илано Десмедта.
– Хозяин! Хозяин, что с вами? – Зашелестел старик, поднимаясь ему навстречу – Вы ранены…
– Не шуми, – тихо ответил Илано, подходя ближе, оставляя на камнях черные кровавые следы, – Пусть она спит.
– Хозяин, вы ужасно выглядите… ох, да как же так? – Переживал Кай, хватаясь за сердце.
– Мои раны больше не заживают так быстро как раньше. Последний закат наступил, – Илано сплюнул кровь и сполз по стене на землю – Это больно, старик. Больнее чем всегда… – его одежда была мокрой от крови. На теле ни одного живого места. В плече засел ржавый клинок.
– Уходи, – отдышавшись, проговорил Илано – Тебе больше нельзя здесь оставаться. Иди на север. Туда пойдут люди, что уцелели в Цитадели, в шахтах Гелиона и других городах. А здесь скоро будут охотники. Уходи, Каихьнедт. Ты был мне верным другом и отличным товарищем.
– Что вы собираетесь делать? Что станет с Маифь? – Дрожащим голосом скрипел слуга, переминаясь с ноги на ногу, – Хозяин…
– Я её не оставлю. Смогу её защитить. Но здесь теперь не место для людей, – тихо сказал Илано Десмедт, мучительно вытаскивая из плеча окровавленную железку. Швырнул её в темноту. Железка лязгнула по камням и нырнула в пропасть.
– Уходи.
– Что ж… раз так. Как скажете, хозяин, – вздохнул старик, подбирая узелок с вещами, привычно закидывая его через плечо, – Надеюсь, что мы еще увидимся. Я, как и вы, ненавижу прощаться. – Он взял фонарь и двинулся вдоль острой кромки обрыва, по чуть заметной тропе. Долго еще темнота гоняла эхо его удаляющихся шагов, и отблески тусклого огонька прыгали вдали.
Илано Десмедт облокотился спиной о стену. Синяя кровь блестела в блеклом свете луны, вязкая как нефть. Слабеющей рукой он гладил по голове спящую Маифь, медленно и легко, словно не собирался ее будить.
Когда луна легла на горизонт, и её сумрачная желтизна стала багровой, сквозь сон Маифь услышала его тихий голос.
Она тянулась руками во тьму, – Илано, я здесь… Я здесь, я слышу тебя… – но тьма была неподвижна и глуха. Маифь тонула в ней, и
собственные руки казались прозрачными и чужими, не слушались и не хотели двигаться по её желанию. Тогда она поняла, что она в воде. Нет! Само её тело и есть вода… Течёт в темноте, изгибаясь в извилистом русле. Двигает камни, поднимает песок. В ней рыба и водоросли, её пьют звери и птицы, она дождём проливается с неба, собираясь в лужи, ручейками стекает в реку, а река впадает в море, и море становится океаном. А потом вода вновь поднимается в небо. К солнцу… Маифь видела сон, где была зерном, прораставшим сквозь трещину в камне. Она разрушала камень могучими корнями, поднимаясь над скалами высоким деревом. Она была жучком в коре дерева, была птицей, поймавшей жучка и лисой, убившей птицу. Бесконечное вращение по кругу, и всё возвращалось во тьму, где не было ни неба, ни земли. Только тихий голос Ангела Смерти.
– Когда-то у нас с тобой не было имен. Много тысяч лет я ходил по Земле безымянным солдатом. Вечно живым, вечно мертвым. Я шел без цели, без всяких причин. Но однажды я нашел свое первое имя.
Илано был художником. Он расписывал храмы, много читал и сочинял забавные песни. Я встретил этого странного человечка и долго наблюдал за ним. Я хотел спасти его, когда его увлечение наукой было осуждено другими людьми и стало опасным, но он не принял мою помощь. Когда он умер, я забрал себе его имя и меч его отца. Этот самый меч.
Через много веков я нашел свое второе имя.
Десмедт был врачом. В ту страшную войну он был единственным, кто не делал разницы между своими и чужими. Ему одинаково было жаль всех людей на земле. Я спас его от расстрела, не в силах смотреть на глупость и жестокость его собственных товарищей. Но он тоже не принял мою помощь. Он погиб, оставив мне в дар свое имя. И с тех пор я – Илано Десмедт, Ангел Смерти. Как же нелепо это звучит… – он закашлялся и сплюнув кровь, вытер бледное лицо драным рукавом кителя, – имена людей, которые погибли во имя света и жизни, стали именем для чудовища.
Маифь вздрогнула. Она давно проснулась и все это время только делала вид, что спит, а сама затаив дыхание слушала его рассказ. Но теперь села, сбросив с себя тряпье, и поймала Илано за руки.
– Ты не чудовище!.. Ты и верный Кай – единственные, кто были добры ко мне. Не говори так, прошу тебя. Настоящие чудовища здесь – это люди.
– Маифь…
– Ты ранен?! – Испугалась она, вглядываясь в его лицо сквозь полумрак – Столько крови… какие холодные пальцы…
– Все хорошо, – тихо ответил он – Я не умру, ты же знаешь.
– Где Кай? Где он?
– Ушел в безопасное место.
– Тебе больно?
– Да…
– Илано, мне страшно, – Маифь заплакала – Что же делать? Тут так холодно, так темно.
– Я не знаю. Ты помнишь, когда-то здесь был наш дом, – прошептал Ангел Смерти, – прямо у самого берега среди камней росли цветы. В роще за ручьём пели птицы.
– Дом?..
– Да. Мы покинули наш дом, и когда сюда пришли люди, они построили этот храм. Теперь от него остались одни развалины. У нас с тобой нет больше дома. Ничего не осталось.
Маифь потерянно молчала. Сжимала в дрожащих руках его ладонь, холодную и липкую от крови.
– Ты не можешь умереть, ведь правда? Я сделаю все что угодно, только не умирай… Пожалуйста! – выкрикнула вдруг, так, что вздрогнули камни и со стен тонкими струйками посыпался невидимый песок – Я не хочу оставаться одна в темноте!.. – обняла его, так горько и отчаянно, что у самой сердце замерло в груди, – Кроме тебя и Кая у меня никого больше нет!
– Я не умру, не бойся, – отозвался Ангел, – Но скоро наступит тьма. Солнце больше никогда не взойдёт. Оно погасло.
– Это всё люди, да? Они сожгли наше солнце, убили всё живое, отравили небо и землю?
– Они не ведали что творят.
– Я их ненавижу! Никогда не прощу! – заплакала Маифь. Бессильный гнев и отчаяние переполняли её сердце. В конце концов она умолкла. Долго глядела на багровую луну, край которой медленно таял во тьме, а потом поднялась и отошла в сторону, на ощупь, вдоль стены.
– Огни на горизонте, – вдруг тревожно сказала она, – Это охотники Цитадели. Они нашли нас.
– Шли по следу, – тяжело выдохнул Ангел, с трудом поднимаясь с земли, – Значит, ещё не конец.
– Скажи, – прошептала Маифь – Что будет дальше? Ты же знаешь! Ты всё на свете знаешь. Скажи!
– Я знаю только то, что уже было, – пустым голосом отозвался Илано – Вспомни, Маифь. Когда-то давно, когда Земля была новорожденной, молодой и чистой, из океана вышли свет и тьма. И были они жизнь и смерть, женщина и мужчина. Они вышли на берег, взявшись за руки, и создали целый мир: людей, животных и растения. Но мир был слаб и хрупок. Он желал много яркого света и много тепла. Тогда, свет и тьма соединились и породили солнце. А когда под солнцем мир начал жить и цвести, они решили покинуть свой дом. Пошли по земле в разные стороны…
– На запад и восток, – вдруг продолжила Маифь, бессознательно, словно слова всплывали из самой глубины её сердца – Я шла на запад, а ты на восток. И не встретимся мы с тобой, до тех самых пор, пока не наступит конец этому миру. Пока не погаснет солнце. Пока вновь мир не окутает тьма.
– Ты всё помнишь, – с печальным сожалением проговорил Ангел Смерти, – Я не верил, что когда-нибудь встречу тебя. Я искал тебя по всей земле столько лет, веков, тысячелетий. Забыл твой голос, твоё лицо, твои глаза и плечи. Только знал, что ты есть. Что тоже ищешь, тоже ходишь по свету, как я, – он снова закашлялся. Его кровь вскипала пеной, проедая мозаичные плиты. Илано дышал хрипло и тяжело. Маифь подошла, снова нервно поймав его руки, чуть различимые в темноте. Какие невыносимо холодные пальцы… синяя кровь отравленной лужей растекается по камням, ползёт по краю её платья.
– Что же дальше? Охотники нас схватят?.. – шептала она, стуча зубами от холода, – Надо бежать!
– Некуда бежать, – Илано Десмедт отстранил её и с трудом поднялся, опираясь на меч. Сталь лязгнула по камням, тоненько звеня. Он подошёл к самому краю пропасти, и Маифь невольно потянулась следом, без страха ступая по шатким камням.
– Можешь ли ты простить людей, Маифь? Дашь ли ты им, неразумным, еще один шанс? Сможешь забыть весь тот страх, боль, унижение и отчаяние, которые ты встретила по дороге сюда? – Спросил Ангел Смерти – Ответь мне, сможешь?
Она стояла у самого края, так близко, что из-под ног камни осыпались вниз.
– Они сожгли наше солнце, истребили зверей и птиц, отравили реки, иссушили моря, уничтожили небо и землю. Они жрут друг друга, как крысы! В них нет любви, сострадания и жалости. И ты спрашиваешь меня, смогу ли я забыть все то, что видела и простить их?!
– А как же Саирим? Ее дочь Патип и маленький Акери? Как же доктор Вердхи, как же рабы из караванов и маленький брат той несчастной девочки? Как же старина Кай, Маифь? Неужели никто из них не заслуживает даже капли снисхождения?
– Их так мало… Среди тысяч и тысяч падальщиков и скотов, всего несколько добрых людей, – горько вздохнула она, с пронзительной тоской заглядывая в бесцветные глаза Илано Десмедта, заставляя его грустно усмехнуться, – Но, я готова простить только лишь потому, что ты простил. Ты по-настоящему любишь их, Ангел Смерти. Таких недостойных, несчастных, глупых людей. Ты смог принять их такими, какие они есть. Кто тысячи лет жил с ними бок о бок? Кто помогал им как мог? Кто старался сохранить этот умирающий мир до последнего часа? – Маифь обняла его и зарыдала. – Я прощаю их ради тебя.
За камнями маячили огни и уже слышались голоса, рокот машин и натужный храп лошадей падальщиков.
– Они здесь.
Илано Десмедт видел, как медленно падает за горизонт бурая корочка перегоревшей луны, и по его щеке предательски сбежала скупая слеза. Видел людей за развалинами, похожих на огненных призраков в липкой смоляной темноте.
– Тогда… Ты должна будешь отдать мне свою жизнь, – тихо сказал он ей в самое ухо – Свою жизнь. За них. За землю. За новое солнце… Слышишь, Маифь?
– Я люблю тебя. И я тебе верю, – проронила она, уже ничего не различая, улыбаясь ему невыразимым горьким счастьем.
Тихо звякнул меч, покидая ножны.
Маифь безмолвно вздрогнула. Пошатнулась, на секунду теряя равновесие, и осела. Померк её взгляд, распахнутый и чистый, пальцы отчаянно вцепились в плечи Илано Десмедта. Острый клинок пронзил её грудь, как булавка пронзает бабочку, и горячая кровь побежала по платью, на землю, на камни, сливаясь с кровью Ангела Смерти, зажигая сотни ослепительных солнечных лучей. И мир опрокинулся навзничь.
Илано отшвырнул меч в сторону.
– Прости меня, – шептал Ангел Смерти, подхватив ее слабеющее тело, – Мы с тобой от начала времён блуждаем по Земле, неприкаянные и одинокие, но приходит час возвращения, – он поцеловал её, ловя слабое дыхание, – Маифь, слышишь, мы идём домой!
Пятна света скользили, рассыпались по земле, по камням, множились и сияли. Остолбеневшие люди в развалинах уронили оружие, ослепленные этим светом, незнакомым и чистым.
Тишина повисла над землёй.
Всё кончилось, всё завершилось. Только солнечные лучи трепетали на камнях, отражаясь от разбитых стен, от сотен глаз, застывших в изумлении. Платье Маифь было сделано из этого света. И вся она вдруг стала чудесным сиянием среди сплошной темноты.
Ангел Смерти поднял её на руки, прижимая к груди. И глаза его теперь отражали синее небо, море, лес, шум дождя, песни птиц и движение ветра. Он шагнул вперёд, и пропасть распахнулась навстречу голодной пастью океана. И весь тот свет, что лежал на камнях, рассыпался по берегу, спрятался в стыках мозаичных плит, в осколках витражей, весь он, без остатка, вспорхнул и ринулся следом. Как горсть золотого песка. Вниз… в бездну.
Темнота поглотила всё: людей, машины, свет, камни, звёзды, кровь, Илано Десмедта и Маифь. Словно бы ничего этого никогда не было. Только тьма.
Но вот, зашумел океан, двигая волны, накатывая их на берег. Звёзды медленно вернулись на небо, робкою стайкой овец. Они разбрелись по нему, как по пастбищу, мерцая так чисто и высоко.
Небо на востоке светлеет, наполняясь красками, прогоняя ночь.
Цепочки следов на песке мерно слизывают волны.
И солёный морской бриз несёт прохладу. А над волнами кружат говорливые чайки.
Это рассвет…
Самый прекрасный из всех. Самый первый.
…
– Скажи мне, у нас с тобой есть имена?
– Нам они не нужны. Гляди, восходит солнце. Идём же! Облака несут дождь. Все зёрна, что скрыты в земле, давно ждут его.
– Но мне так хочется, чтоб у нас с тобой были имена.
– Тогда, я назову тебя Маифь. Это значит «Исток». Река, текущая на запад.
– Маифь…
________________________________________________________________________
Иллюстрация обложки является интеллектуальной собственностью автора этого произведения: ©Мария Мещерская.
Оглавление
Легенда о рассвете
Вместо вступления:
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Последние комментарии
2 часов 27 минут назад
6 часов 34 минут назад
6 часов 52 минут назад
7 часов 12 минут назад
9 часов 54 минут назад
17 часов 17 минут назад