Герои и Злодеи (СИ) [Аквитанская] (fb2) читать постранично

========== Как Часовой и Хронист бились с демоном и спасали ангела ==========

— Ангелы по сути своей скучны, — сказал Часовой.

— То есть? — изумился Хронист, оторвавшись от своего занятия, а именно — от покусывания кончика пера.

— То и есть. Добрые по природе персонажи обычно пусты, как твой котелок, — ответил Часовой и вгляделся сквозь узкое окошко, около которого он стоял, на улицы просыпающегося города.

— По-твоему, демоны интереснее ангелов?

— По-моему, за демонами всегда стоит какая-нибудь история, а ангелы, с какой стороны ни посмотри, просто фон для главного героя.

— А разве за ангелами не может стоять истории? — Хронист нахмурился, разглядывая прямую спину Часового, который предпочитал отворачиваться при разговоре.

Ужасная привычка, сказать честно.

— Ангелы, друг мой, — не замедлил ответить Часовой, — обычно не удостаиваются предыстории, если они не главный персонаж, конечно. Автор оставляет за собой право объяснять их доброту просто фактом их рождения. Да и кого волнует, почему ангел добр? Всех больше беспокоит, почему демон зол.

— А если я скажу, что меня волнует, почему ангел добр? — попытался выкрутиться Хронист. Он вообще любил пытаться отделить себя ото «всех», что, впрочем, всегда оставляло его в дураках.

Часовой бархатно рассмеялся.

— О, мой милый Хронист, тебя волнует доброта ангела, потому что я сказал о ней. Навряд ли до этого в твою ясную голову приходил этот вопрос.

У Хрониста зачесался его крючковатый нос, и он тут же его почесал, обнаружив, что на него села божья коровка.

— Ладно, я, кажется, понимаю, о чем ты, — вздохнул Хронист, аккуратно опуская насекомое на открытую страницу летописи, которую он составлял последний месяц. — Ты говоришь о новой поэме Поэта, которую он так радостно выпустил в свет в прошлом году.

— Вообще-то нет, но теперь я думаю, что и Поэт страдает от этой проблемы, — задумался Часовой и помахал рукой человеку внизу, заметившему его в маленьком окошке их маленькой с Хронистом башни.

— Его «ангелы» не развиваются, да? — Хронист решил не терять времени и окунул перо в чернильницу, продолжив аккуратным почерком переписывать черновики летописи. Божья коровка давно улетела восвояси.

— Да, так и есть. Вот, например, возлюбленная главного героя. Пусть за ней и есть трагичная история, я не чувствую к ней никакого сочувствия, потому что в ней нет внутреннего… хм… надрыва?

— Ты забыл слово, — победно кивнул Хронист, помахав пером.

— Нет, я не забыл.

— Нет, забыл.

Часовой раздраженно выдохнул. Их соперничество с Хронистом продолжается уже не первый век и состоит в том, чтобы посильнее задеть другого за любую оплошность. За столь долгие годы волей-неволей оба стали плошать все чаще и чаще.

— Ничего страшного, просто признай свою ошибку и продолжай говорить дальше, — хихикнул Хронист и тут же ойкнул, потому как передержал перо на странице, и чернильное пятно растеклось по всей букве.

— Я уже не хочу говорить об этом, — напыжился Часовой. Люди на одной из улиц города, которую было видно из башни на холме, начинали собирать баррикады из стульев и столов. — У нас тут за окном очередная революция, между прочим.

— У нас каждый день революции, я уже даже имена повстанцев не записываю, — пробурчал Хронист. — Пишу просто «Революционер номер один», «Революционер номер два»…

— И зря, — цокнул языком Часовой. — Философ вроде бы неплохой парень.

— А теперь он Революционер. Номер пятнадцать, — отрезал Хронист и поставил жирную точку в предложении.

— Не кипятись. Я знаю, что тебе больше нравится писать о том, сколько у Короля было жен и полюбовниц, чем о народных бунтах.

— О, вот только не говори, что при этом ты не знаешь, почему я не люблю о них писать.

— Я был бы не против, если бы ты еще раз объяснил мне, — усмехнулся Часовой и утонченным движением стряхнул со своего идеально выглаженного мундира невидимую пылинку.

— Да потому что мне приходится писать одно и то же! Они делают одно и то же. Мне приходится освещать это в одном и том же свете, потому что я завишу от политики государства. И в итоге у меня три тома «революционных заметок», как я их называю, где написано одно и то же, но с разными именами и датами. Серьезно, нужно будет обратиться к Ученому, чтобы он превратил их в учебники для революционеров.

— Бедный Хронист, но почему же тебе так нравится писать про жен Короля, что аж на каждой его свадьбе ты веселишься похлеще Шута?

Хронист насупился и зло уставился на спину Часового. Видимо, почувствовав на себе этот прожигающий взгляд, тот повернулся к Хронисту боком и скривил свои тонкие губы в