Полет (СИ) [NorthernSparrow] (fb2) читать онлайн

Дин подтвердил:

— Мы хорошо справились. — Надеясь, что, если он произнесет это вслух, это каким-то образом станет правдой. Он все еще пытался забыть ужасную картину того, как Берта проглотили живьем. Чуть помолчав, Дин мрачно добавил: — Мы сделали все, что могли.

Кас сзади снимал свой вымокший рюкзак при помощи Сэма.

— Ты прав, Дин, — сказал он. — Хотя очень жаль, что нам не удалось спасти и Берта. Я пытался, но… — Он вздохнул. — Он был обречен. Я не сразу понял, как зол был элементаль. Он очень хотел мести. Это Берт отдавал ему команды, и, хотя я пытался объяснить элементалю, что Берт не знал смысла этих слов… водяные элементали бывают очень упрямыми. Он был убежден, что виноват Берт. — Кас сделал паузу и посмотрел в заднее стекло, все еще держа рюкзак в руках. Наконец он добавил: — Я стал переживать гораздо сильнее, чем раньше, когда кого-то не удается спасти.

— Кас, — сказал Сэм. — Я должен спросить… почему это беспокоит тебя сильнее теперь?

Кас положил рюкзак на пол автобуса и какое-то время молчал.

— Ну… раньше я верил в справедливую загробную жизнь, — сказал Кастиэль. — А теперь нет.

Это была отрезвляющая мысль.

Кас устроился на своем кресле, сложив руки на упоре для подбородка. Он сказал Сэму:

— Но кроме того… я никогда раньше не был человеком. Я не понимал, каково это. — Он поглядел в боковое окно на поля, проносившиеся мимо. — Человек испытывает очень сильные эмоции. Когда чувствуешь счастье, оно такое счастливое, а печаль — непередаваемо печальная… Меня часто переполняют эмоции. Недавно в бункере я чувствовал такую… такую отчаянную безнадежность. А потом, когда мы отправились в дорогу, я почувствовал огромную радость! Просто оттого, что снова увидел мир в компании друзей. Все кажется гораздо более значительным. И кроме того… — Он замялся, потом продолжил: — Сила… привязанности меня удивила. Желания. Надежды… Даже пустые надежды на то, что в принципе невозможно…

Он замолчал на долгое время.

— Раньше я полагал, что человеческая жизнь на Земле — всего лишь прелюдия. Прелюдия к существованию, в котором — как я думал — и заключен настоящий смысл; к истинной жизни души в Раю. С этой точки зрения не имело значения, если прелюдия заканчивалась рано. Но теперь я думаю, что Рай — это обман. И, подозреваю, всегда был обманом. Настоящий смысл существования — в том, что происходит здесь.

После этого они все замолчали.

***

На полпути в Дайрсбург Сэм нарушил тишину словами:

— К вопросу о важности того, что происходит здесь. Вы помните, что Берт сказал про полнолуние? Через две недели?

— Да, — ответил Дин. — Мне показалось, или было похоже, что он говорил про конец света?

— Не показалось, Дин, — сказал Кастиэль. — Меня это очень встревожило. Думаю, нам надо ускорить наши планы. Я пока не могу понять, какова стратегия Королевы — на самом деле, столь широко разбросанные элементали — это очень странно. И странно, что этот элементаль так плохо охранялся. Берт был совсем один и понятия не имел, что делает. Весьма странно. Но очевидно, что Королева готовит что-то. Что-то серьезное, что должно произойти через две недели. И не думаю, что за две недели у нас получится даже найти пять оставшихся элементалей или их ковбоев. Дин, Сэм, мы можем попросить чьей-то помощи? Может быть, позвонить каким-то еще охотникам?

Дин задумался.

— У нас осталось мало контактов. Охотники не так долго живут… Но… дай подумать, парочку, наверное, вспомнить сможем. В Чикаго есть один знакомый парень, Сэм, помнишь? Там, где были эти странные семьи монстров?

— Да, — сказал Сэм. — И я слышал, что он довольно быстро вычистил город. Теперь в Чикаго монстров быть не должно.

— Хорошо, — ответил Дин. — Потому что у меня нет ни малейшего желания снова видеть кого-то из этой шайки идиотов. В общем, наверняка ему не слабо одолеть водяного элементаля. Можем отдать ему того, что в озере Мичиган. Это рядом. И его удобно отдать, раз мы теперь знаем немного больше о водяных элементалях и можем предупредить охотника о каких-то вещах.

— О том, чтобы не трогать чешую? — спросил Сэм.

— Не трогать чешую, именно.

— И запастись пивом, — вставил Кас.

— Ящиками пива. И текилы, — кивнул Дин. — Ладно, можно надеяться, с тем элементалем вопрос получится решить. Дальше, у нас есть еще несколько знакомых.

— Надо направить одного к Тихому океану, — сказал Сэм.

Кастиэль покачал головой.

— Сэм, тот элементаль, скорее всего, самый могущественный.

— Но он и дальше всего, — объяснил Сэм. — Сам подумай. Мы едем во Флориду. За две недели мы едва успеем добраться до Сан-Франциско. Мы ни за что не успеем справиться с ним вовремя.

Они пообсуждали проблему еще немного. Сэм и Дин сделали несколько звонков, Кас подсказал кое-что полезное про элементалей, и к тому моменту, как они добрались до Дайрсбурга, у них уже имелся грубый план. Их контакт из Чикаго согласился взять на себя элементаля в озере Мичиган, и старый приятель Дина согласился ему помочь. Два других охотника согласились объединиться и отправиться в Сан-Франциско за элементалем в Тихом океане. Сэм, Дин и Кас передали все свои познания о водяных элементалях обеим командам и пожелали им удачи.

Но больше Дин и Сэм ни до кого из охотников дозвониться не смогли. И оставалось еще три элементаля: тот, что вызывал ураганы на Багамах, элементаль, породивший «снегадо» в Колорадо, и огненный элементаль.

— Три элементаля за две недели, — сказал Кастиэль, нахмурившись. — Плотное расписание.

— Сегодня собираем вещи, — сказал Дин. — Завтра едем. Теперь каждый день на счету. Флорида, встречай, мы готовы… хе… и в огонь, и в воду! Ха!

Дин фыркнул, Сэм засмеялся, а Кастиэль только вздохнул.

***

Они вернулись в Дайрсбург уже на закате. Фольксваген был порядочно грязным, и снаружи, и внутри, так что первым делом надо было помыть его. Дин нашел на краю города автоматическую мойку — такую, где можно было запарковать машину в большом отсеке и помыть ее самому при помощи шлангов, включавшихся от монет. Сэм ушел в ближайшую прачечную с испачканными простынями и одеялом Каса, пока Дин оттирал автобус и мыл из шланга его кафельный пол и матрас с рюкзаком Каса.

Потом он окинул критическим взглядом самого Каса. Дин заставил его ждать в дальней части отсека, где его не было видно с улицы — но теперь Кас вообще вышел из здания и стоял сразу за отсеком автомойки в траве на заброшенном поле позади. Он стоял в свете заходящего солнца и осматривал концы своих длинных перьев, которые торчали из рюкзака, когда он бежал через наводнение, и теперь были покрыты грязью. Кас пытался стереть грязь пучком скрученной травы, но не мог достать до концов перьев.

— Эй, Кас, устроить тебе душ из шланга? — предложил Дин. Кас повернулся к нему и энергично кивнул, и, тут же стянув куртку и рубаху, повесил их на крючок рядом. Потом он снял и свои туристические ботинки и отставил их в сторону. Дин улыбнулся: — Готовься! — сказал он и развернул струю на него.

Он ожидал, что Кас начнет протестовать под струей холодной воды. Но Кас наклонился прямо в нее, слегка расправив оба крыла, и начал поворачиваться кругом, чтобы как следует омыть крылья с обеих сторон. Ему, казалось, было все равно, что его джинсы насквозь промокли. Потом он начал отряхивать крылья серией быстрых мелких полухлопков, и в стороны полетел дождь брызг. Кас стоял с закрытыми глазами в струе воды, отряхивая крылья, и Дин выключил воду, усмехаясь выражению его лица.

— Господи, ты выглядишь, как принимающая ванну птичка! — сказал Дин. Кас открыл глаза и с сомнением посмотрел на него; крылья замерли. Но Дин поспешил добавить: — Это хорошо! В этом нет ничего плохого. Это, хе… это даже мило. Прямо видно, как тебе нравится.

— Это так, — согласился Кас с легкой улыбкой, снова начав отряхивать крылья. С обоих крыльев полетело облако брызг, образовав в длинных лучах заходящего солнца радугу. Кас сказал, вытирая обеими руками влажные волосы: — Это мой первый душ за долгое время, на самом деле. Я недавно опробовал душ в мотеле, но там я не могу расправить крылья.

— Так… это приятно? — спросил Дин.

— Это чудесно, — сказал Кас. — Дин, можешь повторить? Дать еще воды?

Дин снова включил воду, и Кас закрыл глаза и запрокинул голову. Его влажные перья теперь были распушены, и он продолжал отряхивать крылья этими мелкими дрожащими хлопками. Дину пришлось закусить губу, чтобы не засмеяться при виде его блаженно счастливого вида.

И при виде того, как великолепно он выглядел. Когда стоял так, обнаженный по пояс, мокрый от воды, капающей со всех перьев, запрокинув голову и закрыв глаза. Его крылья были расправлены в золотых лучах заходящего солнца.

Сэм подошел через несколько минут и обнаружил Каса теперь уже раздетым до боксеров посреди автомойки за Фольксвагеном, который скрывал его из виду. Оба его крыла были покрыты мыльной пеной, и Дин стоял на коленях у его ног, отмывая концы его перьев большой намыленной губкой.

Сэм как-то умудрился не расхохотаться, а вместо этого помог ополоснуть Каса из шланга. Потом Дин и Сэм вытерли его крылья как смогли, и Кас завернулся в большое полотенце, серьезно поблагодарив их обоих за содействие.

***

Тем вечером они разогрели в микроволновке остатки пиццы и поели, собирая вещи. Сэм и Дин по очереди сушили перья Каса феном, пока он помогал им паковать вещи, и вскоре все было готово к утреннему выезду. Для последнего этапа сушки перьев Кас растянулся на кровати Дина, широко расправив крылья поверх обеих кроватей.

Мокрый матрас из Фольксвагена еще сушился на улице, так что Кас на эту ночь занял кровать Дина (после немыслимо долгих препирательств), а Дин спал на полу рядом с кроватью.

Посреди ночи Дин проснулся и обнаружил, что одно из свежевысушенных крыльев спадает с кровати, укрывая его.

«Мы сделали что могли, — подумал Дин, засыпая в тепле и уюте под крылом. — Мы не могли спасти Берта… Берт, где бы ты ни был, я очень сожалею».

«Мы не можем спасти всех. Но мы сделали, что могли. И мы еще живы. Еще живы. Еще вместе».

Хотя кто знал, переживут ли они следующие две недели. Сегодняшний элементаль был откровенно страшным. И ужасно было видеть, как погиб Берт. Конечно, во время охоты им не раз приходилось видеть, как погибают люди, — это всегда было печально, но случалось достаточно часто, так что Дин научился переступать через эти потери и продолжать делать дело.

Но сегодня он отчего-то не мог стряхнуть воспоминание о гигантском элементале, с такой легкостью проглотившем Берта живьем.

Был ли у них вообще хоть малейший шанс?

«Но мы еще живы, — думал Дин. — Еще вместе». По крайней мере сегодня, они были еще вместе.

Дин осторожно, очень осторожно взялся за край крыла и почувствовал, как перышки крылышка обхватили его пальцы.

========== Глава 20. Серый и черный ==========

— Один готов, двое переданы, осталось три! — сказал Дин бодро, когда они выехали во Флориду следующим утром. Он был намерен всех приободрить, поэтому хлопнул по большому плоскому рулю Фольксвагена с деланым энтузиазмом. — Следующая остановка — Майами! Это будет просто. Всего лишь воздушный элементаль!

— Да, — сказал Сэм, — прямо как тот в Зайоне, что убивал нас молнией, Дин, если помнишь. И как «снегадо», которое чуть не уничтожило бункер. С воздушными все просто.

— Да ладно, Сэм, не будь пессимистом.

Кас подал голос сзади:

— С воздушными элементалями было бы относительно просто…

Он внезапно остановился. И Дин знал, почему.

— Было бы, если бы что? — спросил Сэм. — Почему с ними было бы просто?

Дин попытался незаметно толкнуть его в колено.

— Ну… — сказал Кастиэль. — Я просто хотел сказать, что было бы проще, если бы они со мной разговаривали.

Дин практически почувствовал, как Сэм поморщился.

Несколько секунд спустя Кас добавил:

— Мне жаль, что я не могу помочь больше.

— Не извиняйся, — сказал Дин, и Сэм поспешно добавил:

— Кас, во-первых, ты нам невероятно помогаешь. И во-вторых, похоже, эти воздушные элементали — напыщенные заносчивые ублюдки. Кому какое дело, что они думают.

— Да, — согласился Дин. — Кто вообще захочет выслушивать воздушного элементаля? Они скучные.

Кас задумчиво ответил:

— Они действительно могут долго говорить о преобладающих ветрах. И о барометрическом давлении. И о температурных фронтах.

— Вот видишь? — сказал Дин. — С нами куда веселее. Правда же? И шутки у нас наверняка лучше. Например… — Он замолчал, пытаясь придумать шутку, чтобы поднять настроение, и наконец сказал: — Ну вот, например: зачем воздушный элементаль перешел дорогу? — (У него, на самом деле, пока не было смешного ответа, но он наделся, что что-нибудь придет в голову.)

— О боже, это плохо кончится, — простонал Сэм в притворном ужасе. — Я уже чувствую.

— Погоди, дай я догадаюсь, — сказал Кас. — Я уже слышал такую шутку в прошлом году, когда жил один. Зачем воздушный элементаль перешел дорогу… так… — Он задумался, потом уверенно заявил: — Чтобы начать ураган.

Это была настолько неуместная и несмешная концовка, что Дин и Сэм оба рассмеялись.

— Хорошая шутка получилась? — спросил Кас, с любопытством глядя на них обоих.

— Нам стало смешно, Кас, — сказал Сэм, еще усмехаясь. — Так что, очевидно, да.

— Зачем воздушный элементаль перешел дорогу… Чтобы начать ураган, — повторил Дин, качая головой. — Почему-то, как ни странно, это смешно, Кас.

— Ну тогда как вам такая шутка, — сказал Кастиэль. — Это еще одна, которую я узнал в прошлом году. Маленькая девочка объяснила ее мне, и она включает определенную последовательность фраз, которой надо придерживаться. Начинается всегда так: «Тук-тук».

— Кто там? — спросил Сэм.

— Воздушный элементаль, — сказал Кас.

— Какой воздушный элементаль? — спросил Сэм.

— Эм… воздушный элементаль, — сказал Кас слегка неуверенным тоном. — Это… воздушный элементаль.

Они подождали, но больше он ничего не сказал. Видимо, шутка на этом кончалась.

Дин и Сэм оба разразились хихиканьем.

— Эта шутка же должна так звучать, да? — спросил Кас. — Правильно?

— Да, именно, — ответил Дин.

Сэм сказал:

— Погодите, моя очередь, у меня есть отличная шутка. Тук-тук.

— Кто там? — спросил Дин.

— Чтобы перейти на другую сторону!* — выкрикнул Сэм, и они с Дином оба немедленно зашлись в еще одном приступе хихиканья.

И пошло-поехало…

Шутки оказались весьма неплохим времяпрепровождением. Впереди был долгий путь, еще один изматывающий день в дороге: им предстояло проехать через всю Джорджию и вниз по полуострову Флориды. Так что, когда Кас несколько минут спустя попросил, чтобы они объяснили ему шутку с «переходом дороги», Дин решил, что пришло время как следует разъяснить Касу смысл шуток.

И к удивлению Дина, Кас даже начал понимать. К тому времени, как они доехали до Орландо, Кас уже овладел десятком шуток про «Тук-тук» (и даже понял, что в них смешного), несколькими вариантами шутки про курицу, переходящую дорогу, и даже продвинулся в классической категории «сколько нужно … чтобы вкрутить лампочку».

В конце концов Дин осмелел и перешел на похабные каламбуры. Их Кас перестал понимать совсем, отчего Сэм и Дин хихикали только сильнее.

Но это определенно было приятное времяпрепровождение и помогало отвлечься от того, что ждало их впереди.

***

Часы пролетели вполне комфортно, разбавленные еще сериями шуток, кое-какой музыкой, непродуктивными домыслами по поводу Королевы и даже дремотой — Кас разложил сзади матрас, и Сэм и Дин начали по очереди ложиться, когда были не за рулем.

Вечером они наконец въехали в Майами. Сэм в это время был занят объяснением Касу классической шутки «Почему шесть боится семи? Потому что семь съело девять» (с которой у них уже оказалась связана какая-то история и в результате которой Сэм отклонился и начал объяснять все каламбуры, рифмы и омофоны, возможные в английском языке). Дин тем временем сосредоточился на том, чтобы найти дорогу по улицам Майами, несмотря на ливень. Они застали остаточные проявления последнего урагана — ветра были еще сильные.

Майами выглядел совсем не так, как когда они были здесь в последний раз, прошлой весной. Тогда в городе были сплошные студенты и веселье на пляжах. Дин был даже рад, что теперь город выглядел иначе и оказался таким серым и дождливым — так он меньше напоминал ему о той предыдущей поездке. И особенно о минойской маске, которую они здесь нашли. Об этой странной маске, которая, как оказалось, контролировала настоящего минотавра, атаковавшего Кастиэля.

Все это вылилось в довольно-таки жуткую цепь событий. Они потеряли не только самого Каса, но и воспоминания о нем.

«Но мы его вернули, — подумал Дин. — В конце концов мы его вернули».

Он невольно вспомнил странные сны, которые снились ему в те месяцы, когда они лишились воспоминаний о Касе. Все, что у него тогда осталось, это повторявшийся сон о статуэтке ангела со сломанными крыльями — теперь этот образ казался сверхъестественно пророческим. Со сломанными крыльями, которые Дин пытался приклеить назад. И о человеке, стоявшем позади него в тени. О человеке в плаще, которого Дин никак не мог разглядеть.

Дин вдруг остро почувствовал присутствие Кастиэля позади себя. Кас взволнованно говорил Сэму: «А, я понял! Два слова звучат одинаково! Число «eight» (восемь) и глагол «ate» (съело)!» — но все, о чем мог думать Дин, это о том, что теперь у Кастиэля было по-настоящему сломано крыло. И Дин как смог попытался «приклеить его назад». И Кас сидел сразу за Дином, скрытый из поля зрения, прямо как в тех снах.

Дин машинально поднял одну руку, наткнулся на левое крыло Каса за своим плечом и осторожно взялся за его край. Он увидел, как Кас бросил на него в зеркало вопросительный взгляд, но Дин не смог придумать, что сказать, поэтому ничего не сказал.

Кас наблюдал за ним несколько секунд, потом ткнулся крылом Дину в руку. После этого он вернулся к обсуждению шуток с Сэмом, но теперь плотно вжимался крылом в ладонь Дина.

«Мы потеряли его, но мы его нашли, — думал Дин. — И я не потеряю его снова».

Он держался за крыло весь остаток поездки.

***

Наконец они нашли мотель на ночь, и Сэм и Дин начали обзванивать местные конторы по аренде лодок. План заключался в том, чтобы за время краткого перерыва между ураганами арендовать лодку и добраться до Багам самостоятельно.

Лодка была единственным вариантом; перелет исключался. Не говоря уже о том, что Дин ненавидел летать и Кас очевидно не смог бы даже пройти досмотр в аэропорту, авиабилетов просто не было в продаже. Все перелеты в США были в состоянии перманентного хаоса из-за бесконечных ураганов, и аэропорты на восточном побережье большую часть времени были закрыты, так что тысячи застрявших путешественников моментально расхватывали билеты на те рейсы, что все же вылетали. Лодка казалась гораздо более доступным вариантом. Сэм и Дин оба плавали на лодках в юности, до того, как полноценно занялись охотой. Особенно Сэм, который жил на западном побережье, когда учился в Стэнфорде, и даже несколько раз ходил с друзьями на морскую рыбалку.

Кроме того, Багамы были всего в пятидесяти милях от Флориды. Мелкие яхты плавали туда постоянно. Конечно, это все равно было путешествие через открытый океан, и прямо через сильное течение Гольфстрим, но даже небольшая лодка могла доплыть за день в хорошую погоду.

Главное было не потеряться.

Но взять в аренду лодку оказалось гораздо сложнее, чем они полагали. Все арендные конторы забрали лодки на сушу уже недели назад из-за всплеска штормов. Многие даже увезли их далеко от берега, чтобы укрыть от сильных прибрежных ветров.

Они безуспешно искали лодку два дня, обзванивая все пристани в радиусе сотни миль, и уже начали не на шутку тревожиться из-за потери времени, когда наконец утром третьего дня Сэм вскочил со стула в мотеле и воскликнул: «Наконец-то!» — победно помахав телефоном.

Дин отменил звонок, который собирался сделать, и Кас поднял глаза от стола, где добавлял на карту новые траектории ураганов.

— Наконец-то успех! — сказал Сэм. — Нашел одного парня на причале в заливе Бискейн. В том большом заливе в Майами. Ему срочно нужны деньги на ремонт после шторма, и у него есть сорокафутовая лодка, готовая для глубоководной рыбалки. Похоже, хорошая крепкая лодка. У нее крытая центральная консоль, камбуз и четыре койки внизу. И он согласен отдать ее для путешествия на Большой Абако при условии, что мы выйдем сейчас же, до следующего урагана. Он говорит, что она дойдет нормально.

— Должен быть подвох, — сказал Дин.

Сэм поморщился.

— Да. Подвох в том, что лодку давно вытащили на сушу. Но всего за тройную цену аренды плюс стоимость перевозки он готов спустить ее обратно на воду сегодня. Мы можем принять ее вечером, загрузить вещи, заправиться и отправиться завтра утром.

— Бери, — велел Дин.

Пока Сэм перезванивал парню с причала, а Кас начал упаковывать карты, Дин посмотрел на календарь на телефоне.

До полнолуния оставалось десять дней, а до Багам был день пути. Завтра они весь день проведут на воде, и неизвестно, сколько времени уйдет на поиск ковбоя. Потом целый день на обратный путь.

«Черт, время поджимает, — подумал Дин, глядя в календарь. — Еще два элементаля после этого. ДВА».

Что означало, багамского ковбоя требовалось найти как можно быстрее. А Большой Абако был немаленьким островом.

***

Они съездили в магазин за запасом продуктов и воды, прихватили пива, виски и текилы (Дин намеревался никуда больше не отправляться без пива, виски и текилы), потом остановились в оружейном магазине, чтобы пополнить запас патронов. Ко второй половине дня все было готово и вещи собраны: теперь им оставалось лишь убить вечер перед тем, как забирать лодку.

Так что они перешли к вечерним делам. Первым делом Кастиэлю предстоял уже ставший регулярным прием в клинике крыльевой терапии Сэма Винчестера, а потом массаж и уход за перьями во вновь открывшемся spa-салоне Дина Винчестера.

Терапия прошла хорошо — с растяжками, диапазоном движения и серией упражнений для крыла. Кас сумел поднять крыло на несколько дюймов и удержать его в таком положении на несколько секунд. Но ему было немного больно (по предположению Сэма, Кас перетрудил крыло хлопаньем на автомойке), так что Сэм завершил сеанс довольно быстро, похлопав Каса по крылу со словами: «Отличная работа. Дин, он твой!»

Сэм исчез в ванной, пока Дин устраивал Каса на кресле для второй части процедур. Сэм вышел из ванной минуту спустя облаченный в свой костюм для бега и сел на кровать, чтобы завязать шнурки на кроссовках.

— Я понял, что после сегодняшнего дня мне, может быть, еще долгое время не удастся походить кругами. Так что я пойду похожу сейчас. — Дин фыркнул. Сэм добавил: — Я возьму с собой телефон, как всегда, Дин. Мне все равно нужно позвонить.

Дин не смог удержаться от того, чтобы поддеть его:

— Ты же не Саре собираешься звонить?

— Гм, может, и Саре, — ответил Сэм, сосредоточившись на втором ботинке.

— Знаешь, — сказал Дин, — может, лучше позвонить Саре прямо сейчас и рассказать про лодку. Может, Сара знает что-нибудь полезное о лодках. Лучше позвонить и проверить.

Сэм сверкнул на него глазами.

— Слушай, я всегда звоню ей после физиотерапии. Чтобы рассказать про результаты Каса.

— Ну да, — невинно кивнул Дин. — Надо рассказывать про результаты. Каждый божий день.

— Я не каждый день звоню, Дин, — возразил Сэм, затягивая шнурки.

— Ты звонил ей вчера.

— Ну, да. Мне нужно было поговорить с ней о Мэг.

— Полчаса?

— Ну… — сказал Сэм слабым голосом. — С Мэг все сложно.

Кас вмешался:

— У Мэг на удивление сложное поведение. Я обсуждал это с Сэмом вчера вечером, и Сэм решил позвонить Саре, чтобы обсудить это с ней.

Дин посмеялся над ними обоими. Сэм только закатил глаза и поднялся, чтобы уйти.

— Сэм, — позвал Дин, когда тот уже почти вышел за дверь. Сэм обернулся. Дин сказал: — Кроме шуток, позвони Саре. Серьезно. Сегодня.

«Потому что кто знает, сможешь ли ты позвонить ей потом».

Сэм прекрасно знал, что имел в виду Дин — Дин видел это в его глазах.

— Позвоню, Дин. Спасибо, — кивнул Сэм. — И, кстати… ты тоже мог бы поговорить… с теми, с кем хочешь поговорить. — Он бросил секундный взгляд на Каса и вышел за дверь.

***

Дин сделал Касу легкий массаж (очень легкий — Касу и правда было больно) и перешел к перьям. Так же как Сэм думал «Последний шанс походить кругами», Дин поймал себя на мысли «Последний шанс привести в порядок перья Каса».

Так что Дин принес миску чистой воды и полотенце, попросил Кастиэля расправить правое крыло на кровати и принялся за работу. Сначала перья правого крыла, потом можно будет перейти к левому.

Перо за пером, с одной стороны и с другой. Дин сел на кровать справа от Каса, так что полусложенное крыло лежало сбоку от него и большой сустав покоился рядом с его коленом. В этот раз он начал с внутренней стороны, с плечевых перьев на спине у Каса, протирая каждое перо по всей длине, дотягиваясь до кончиков, потом нежно пробегая пальцами по каждому перу, чтобы выровнять его, а затем еще раз протирая влажным полотенцем.

— Дин, я должен поблагодарить тебя еще раз, — сказал Кас, когда Дин закончил с плечевыми перьями и перешел к второстепенным. — Я бы ни за что не смог как следует сделать этого сам. Я правда очень признателен.

— Без проблем, дружище. Если честно, мне это даже доставляет удовольствие.

— Ну, я все равно благодарен.

Дин потрепал Каса рукой по волосам и вернулся к перьям.

Они замолчали на какое-то время: Кас смотрел телепередачу о природе, пока Дин сосредоточился на перьях. Он прошелся по белым перьям второго порядка, отодвинувшись чуть дальше от Каса, чтобы шире расправить крыло.

Дин поймал себя на том, что и правда получает удовольствие, помогая Касу чистить перья. Во-первых, они были просто приятны на ощупь — мягкие и шелковистые, но при этом крепкие — и пахли хорошо. И было какое-то необъяснимое удовольствие в том, чтобы методично, не спеша работать с каждым пером, очищая его как следует. Как ни странно, это напоминало Дину мытье Импалы (особенно черные перья).

И другое необъяснимое удовольствие заключалось в том, чтобы видеть эффект, который это оказывало на Каса.

Дин взглянул на Каса, заметил ритм его дыхания — теперь медленный и ровный — и смягчившееся выражение лица. Его лоб разгладился, челюсть и рот расслабились. Кас начал лениво моргать, и его веки стали опускаться. Дин улыбнулся. Кастиэль никогда не говорил, что чистка перьев доставляет ему приятные ощущения, но это было очевидно.

Дин закончил со второстепенными перьями на правом крыле, вычистив их до блеска, и перешел к первостепенным. Первые несколько первостепенных перьев были белыми — только внешние, самые длинные, были черные. Пока Дин чистил белые перья, а затем черные, он отметил, уже, наверное, в сотый раз, необыкновенный окрас крыльев Каса. Блестящий черный, сияющий белый и нежный светло-серый составляли необычайно красивый рисунок.

Контраст белых и черных перьев напомнил Дину что-то, о чем он хотел спросить.

— Кас, ты, кажется, сказал однажды, что раньше у тебя не было черных перьев?

Кас ответил, не открывая глаз:

— Да. Мои крылья были полностью белыми.

— Как на картинке в книге?

Кас открыл глаза и с легким удивлением посмотрел на Дина.

— В книге Шмидт-Нильсена, которая у Сэма? Ты ее читал?

— Ну, те части, что про перья, — да, — сказал Дин, чувствуя себя лишь слегка виноватым, потому что это была почти правда. Дин определенно изучил все иллюстрации перьев и бегло просмотрел… ну, часть текста. Те отрывки, на которые указал Сэм. (Дин уже вот-вот собирался дочитать и остаток книги — вот-вот. Как только они разберутся с этими чертовыми элементалями.)

Дин сказал:

— На иллюстрации в книге крыло все белое. Без черного и без серого. Твои тоже выглядели так?

— Да… — сказал Кас, бросив на Дина краем глаза странно долгий взгляд. — По сути, точно как на той иллюстрации.

— А что с ними случилось?

Кас долгое время не отвечал, по-прежнему глядя на Дина краем глаза, этим чудным взглядом, который иногда бывал ему свойственен.

Наконец он отвел глаза и, сложив одну руку под подбородком, вернул взгляд на экран.

— Цвет перьев может меняться по разным причинам, — сказал он. — Если корень пера поврежден, то новое перо при следующей линьке может вырасти черным. Также иногда окрас перьев может меняться при изменении характера благодати ангела. На ангелах, которые редко покидали Рай, иногда можно видеть очень насыщенный голубой; коричневые полосы порой появляются у ангелов, которые занимаются, гм… корректировкой других ангелов. Встречается и золотой. Золотое окаймление. Это самый редкий цвет. Я видел его всего пару раз, и только на ангелах, которые…

Кас остановился, уставившись в ковер. Дин смотрел на него, медленно протирая полотенцем длинное черное перо. Через несколько секунд Кас прочистил горло и продолжил, так и не закончив предыдущую фразу:

— Перья у основания моих крыльев стали серыми после апокалипсиса. Я тогда не знал, почему, но позднее выяснил, что это признак проявления свободы воли. Признак того, что я больше не чисто райский инструмент — то есть не чисто белый, — а нечто более земное, нечто среднее. Серое. Понимаешь?

Дин посмотрел на перья у основания крыльев Каса. Они были нежного светло-серого цвета с серебристыми кончиками. Серый покрывал всю внутреннюю часть крыла и даже распространялся на плечевые перья (во всяком случае, с правой стороны).

Кас повернул голову и, глядя Дину в глаза, спросил:

— Дин… просто из любопытства, что ты думаешь о сером цвете? Применительно к перьям?

Крыло Каса при этом напряглось и слегка сложилось под руками Дина.

— Серый — отличный цвет, — ответил Дин, пытаясь спрятать улыбку. — Благородный. Изысканный. Очень классный.

И Дин не кривил душой. Ему и раньше нравился серый, но теперь — глядя на серые перья теперь, думая «Серый означает свободу воли» — он, казалось, впервые оценил, какой чудесный это был цвет.

— Серый — это офигенно, Кас, — сказал он.

Он почувствовал, как крыло расслабилось, и Кас отвернулся обратно к телевизору. Дин повторно улыбнулся про себя.

Он перешел к следующему перу и вспомнил, что Кас забыл объяснить про оставшиеся перья. Он не объяснил, как его первостепенные перья сменили цвет.

— А как твои перья стали черными? — спросил Дин.

— О… это… из-за… повреждения корней. Просто… из-за повреждения, — ответил Кас.

— При каких обстоятельствах? Если ты не против рассказать?

Кас молчал несколько мгновений, глядя в экран телевизора. Наконец он сказал небрежно:

— Да я однажды опалил края крыльев, вот и все.

Дин удивленно хмыкнул.

— Это чем? — Он подумал, потом уточнил: — Священным огнем?

— Н-нет… не священным огнем… — сказал Кас. Но он не пояснил.

«Интересно, где это он их опалил», — подумал Дин. Стало казаться, что Кас не очень хочет об этом говорить, так что Дин уже почти оставил тему… когда ему в голову вдруг пришла догадка.

Дин посмотрел на блестящие темные перья в своих руках.

— Когда ты обжег крылья, Кас?

Кас бросил на него молниеносный взгляд и немедленно снова отвернулся.

— Ну… — сказал он, уставившись в мотельный палас. — Ну, на самом деле, они были опалены в Аду. Я пытался облететь адское пламя. Адское пламя не убивает ангелов, конечно, — это не как священный огонь, но оно может нас ранить. И получилось так… Мне пришлось много кружить и делать крутые виражи, и кругом были взрывы адского пламени — это было во время… во время погони. И я не мог маневрировать так хорошо, как обычно, потому что…

Кас снова сделал паузу, потом продолжил:

— В общем, я летел нагруженный, и мне пришлось шире обычного расправить крылья. Чтобы удерживать высоту. Так что маневренность у меня была хуже. В итоге я единственный из всех ангелов опалил крылья. Забавно, да?

Дин изучал лицо Каса. Кас по-прежнему смотрел в палас, как будто с превеликим интересом изучал его рисунок.

Он потер шею сзади одной рукой, прочистил горло и добавил:

— Но все кончилось хорошо. Я выжил. И, в общем, при следующей линьке перья выросли черными. Дин, может, посмотрим фильм? — Он поднял глаза на экран. — Может, сейчас идет что-то интересное? Можно посмотреть на других каналах.

Дин не отступил. Он продолжал изучать лицо Каса. Кас не смотрел на него.

— Что значит, ты «летел нагруженный»? — спросил Дин.

— О… да так, — сказал Кас, снова потирая шею и переставляя ноги на полу. — Просто… я нес с собой груз. Так что…

— Что ты нес?

— Так как насчет кино?

— Что ты нес, Кас?

Кас наконец повернул голову и посмотрел на Дина. Долгим твердым взглядом.

— Тебя, — сказал он.

Дин уставился на него, потом на крыло. На длинные черные блестящие перья.

Он пробежал руками по черным маховым перьям, одному за другим.

Дин медленно произнес, пытаясь это осознать:

— Ты опалил крылья, вынося меня из Ада.

Он понял, что Кас обжег не только первостепенные перья, но и ведущий край крыла: почти половина этого края также была черная. Включая и большой сустав крыла, и даже маленькие гибкие крылышки.

Дин положил полотенце на тумбу у кровати и проскользнул пальцами под крылышки, чуть приподняв их, чтобы лучше видеть. Они были сплошного блестяще-черного света.

— Ты обжег и крылышки, — сказал Дин мягко.

— Да.

— Кас… они же чувствительные, да? В книге написано, что крылышки чувствительные. Должно быть… это, должно быть… — Дину пришлось сделать паузу и сглотнуть, прежде чем он смог спросить: — Это было больно?

Крылышки сомкнулись вокруг пальцев Дина, прямо как тогда, когда Дин засыпал в мотеле в Теннесси. Дин провел большим пальцем по тонким черным перьям, пытаясь представить, как они выглядели, когда были белыми.

Пытаясь представить, каково было их обжечь.

— Это того стоило, — сказал Кастиэль. — Я никогда не сомневался, что это того стоило. И в тот момент меня заботила только задача не потерять высоту. Первостепенные перья… в общем, я едва не потерял управление. Момент был немного рискованный. Но я пролетел… я пронес тебя. — Он слегка расправил крылышки, подняв их с пальцев Дина, и посмотрел на них. — После этого я некоторое время не мог ничего держать, — сказал Кас задумчиво. — В смысле крылышками. Но они зажили. И, к счастью, плечевые перья не были повреждены, так что при линьке все отросло заново. Тогда, когда ты впервые увидел меня несколько недель спустя, я как раз отращивал поврежденные первостепенные перья. Ты наверное, заметил, да? Когда я показал тебе крылья?

Дин задумался.

Он мог восстановить ту картину перед своим мысленным взором так, будто видел ее вчера: Кастиэль, стоящий перед ним в том амбаре, подняв крылья, отражавшиеся тенями на стене позади него (тенями из небесной плоскости, где находились крылья, как знал теперь Дин). Потрясающими тенями… Крылья выглядели такими впечатляющими, такими картинно рваными… впечатляющими и… рваными…

Рваными.

Крылья и впрямь выглядели неровными.

В то время неровность показалась Дину даже эффектной. Тогда он воспринял это как иллюстрацию того, каким самоотверженным и бесстрашным бойцом должен был быть Кас. Прирожденным воином: может, слегка потрепанным, но готовым к битве.

Но теперь Дин знал, что крылья не должны выглядеть такими рваными. Кастиэль отращивал новые перья, после того как его перья обгорели в Аду.

Дин не мог разговаривать минуту.

— Ты никогда не говорил мне, что получил увечья, — сказал он наконец.

Крылышки снова сжались на пальцах Дина.

— Дин, это того стоило. Я не сомневался в этом тогда и никогда не сомневался с тех пор. Это всегда того стоило. Даже сейчас, плечевые перья. Даже это того стоило.

Дин оторвал взгляд от черных перышек и посмотрел на Каса. Кас глядел ему прямо в глаза. Он добавил:

— Я горжусь черным, Дин. Я всегда носил его как знак почета. — Теперь он пристально изучал Дина и наконец спросил: — Дин, могу я задать вопрос?

— Э… — произнес Дин, от волнения не в состоянии связно думать. — Да?

Кас набрал воздуху и спросил, с безразличием оглядывая комнату:

— Мне просто интересно… Что ты думаешь о черном цвете? То есть применительно к перьям?

Тот же самый вопрос, который он до этого задал о сером.

— Черный — он… он… потрясающий, — сказал Дин, спотыкаясь в словах. — Это мой любимый цвет. Но, Кас. Ты никогда… — Он и сам не был уверен, о чем хотел спросить, так что ему пришлось сделать паузу и подумать. Наконец он спросил: — Тебе не хочется, чтобы твои крылья по-прежнему были белыми? То есть ты… — Его горло сжалось, но он сумел выговорить, сломавшимся на шепот голосом: — Ты об этом не жалеешь?

— Никогда, Дин, — сказал Кастиэль, снова крепко обернув крылышки вокруг пальцев Дина. — Никогда.

***

Сэм вернулся вскоре после, и затем позвонил парень с причала и сообщил, что лодка готова. Пора было ехать.

Они провели на причале несколько часов, проверяя лодку. Кас очень тщательно осмотрел ее на предмет колдовских мешочков и зовов ветра, а Дин и Сэм проверили корпус, двигатель и все остальное, что смогли вспомнить. Потом Кас нарисовал в разных местах лодки защитные символы и обереги. На всякий случай. Они погрузили в лодку все оборудование — еду и воду, оружие, одежду, полотенца и прочие припасы — а также фальшивые паспорта на случай столкновения с багамскими таможенниками, чего Дин очень надеялся избежать. Сэм долгое время возился с навигационной системой, смотрел карты и изучал прочие лодочные приборы: сонар, рацию, аварийный маяк. Они убрали все припасы и собрали сумки, которые планировали взять на берег. Потом они несколько часов поспали: Сэм и Дин — в лодке, чтобы охранять вещи, а Кас — в автобусе.

Несколько часов спустя они вышли из огромного залива Бискейн по курсу на остров Большой Абако, проложенному лодочным навигатором. Сэм успешно провел лодку между буями залива и прибавил ходу, когда они вышли в открытый океан. В водах Майами вокруг них рассекали другие лодочники, но вскоре Флорида осталась позади и исчезла за горизонтом, и они оказались в бескрайнем синем море одни.

Цвет воды сменился на более насыщенный темно-синий, когда они вошли в глубокий Гольфстрим — обширное течение, проходившее на север мимо Флориды и затем пересекавшее весь Атлантический океан. Но условия были хорошие, и по воде шла лишь легкая зыбь. День стоял прекрасный. Лодка понеслась по морю; прохладный ветер казался бодрящим, скорость — пьянящей.

Как только Майами исчез позади, Кас скинул свой рюкзак и встряхнул крыльями. Он некоторое время постоял возле Сэма и Дина, наблюдая, как они обсуждают вопросы навигации. Сэм уже освоился с навигационным оборудованием, но Гольфстрим мог легко снести лодку с курса, поэтому Сэм внимательно следил за GPS-системой и хотел обговорить маршрут с Дином. Пока они обсуждали курс и настройки системы, Кас отошел в сторону и встал лицом к ветру, ерошившему его перышки. Вскоре он продвинулся на переднюю палубу, и когда Дин в следующий раз поднял глаза, Кас уже стоял на самом носу лодки, там, где находился бушприт — узкая крепкая балка, выступавшая прямо над водой и обрамленная перилами.

Еще секунду спустя Кас ступил на сам бушприт. Он продвинулся до самого конца, наклонившись к ветру и держась за перила.

Он раскрыл правое крыло, потом левое — настолько, насколько оно открывалось. И остался стоять на самом, самом, самом носу лодки, в окружении одного только ветра. С расправленными крыльями.

Чувствуя ветер в перьях.

— Ох, вот это картина… — сказал Сэм, покачав головой. — Посмотри на крылья!

— Как Лео ДиКаприо с крыльями, — ответил Дин. — Нет, стоп, забудь, что я это сказал: мы НЕ станем вторым Титаником.

Сэм засмеялся.

— Я думал, из насвыйдет скорее пиратский корабль. Из него получится отличное носовое украшение.

— Верно-верно, капитан Воробей, — ответил Дин.

Какое-то время они стояли, глядя на Каса с расправленными крыльями, ловящего ветер.

Прошло несколько минут, прежде чем кто-либо из них обернулся к GPS-навигатору. И тогда они обнаружили, что навигатор умер. Экран был черным.

— Какого… — начал Дин. Он попытался выключить и включить навигатор. Ничего. Он проверил запасной навигатор — тот тоже не работал.

Сэм заглушил мотор, и лодка замедлилась, тихо покачиваясь на волнах. Сэм помог Дину снять основной и запасной навигаторы с крепления и осмотреть их.

Кас спустился с носа лодки обратно к ним и спросил:

— Почему мы остановились?

— Навигатор только что сломался, — объяснил Дин. — Черт, смотри, Сэм, эта штука сзади, соединяющая его с батареей, сломана. Похоже, кто-то ее сломал. И навигатор работал от своей маленькой запасной батареи, которая в итоге, конечно, села. — Он передал навигатор Сэму, и тот угрюмо его осмотрел.

— Проверь запасной, — сказал Сэм.

Дин взял в руки запасной навигатор и немедленно по его весу понял, что это была лишь пустая коробка. Внутренностей не было.

— Черт возьми! — выругался Дин. — Я знал, что эта лодка слишком хороша, чтобы быть правдой. Значит Королева охотится за нами. Должно быть, поумнела после речного элементаля. — Он вынул телефон в надежде, что его GPS еще работает. И он работал… вот только телефон не мог загрузить карту местности. Телефон лишь показывал их местоположение в виде яркой голубой точки посреди пустого серого экрана.

— В океане нет сотовых вышек, Дин, — сказал Сэм. — А значит, и карты нет.

— Я знаю. Просто понадеялся, — ответил Дин расстроенно. — Черт! Кто-то побывал на лодке. Наверняка еще до того, как мы ее получили. Но мы проверили ее всю на колдовские мешочки!

— И на зов ветра и все остальное, — добавил Сэм, сев в кресло капитана и с досадой уставившись на навигатор.

Пока Сэм вертел навигатор в руках, Кастиэль наклонился ближе и поглядел на него.

— Это не колдовской мешочек и не зов ветра. Тут вообще нет никакой магии. — Он пощупал пальцем сломанную часть. — Ничего не было добавлено; просто вот эта маленькая штучка, которая уже была здесь, сломана. Это очень сложное для детектирования вмешательство. Умно сделано.

— И мы ведь проверили его ранее, он работал, — заметил Дин.

— Да, — сказал Сэм. — Все было сделано так, чтобы он отказал позже. Когда мы окажемся посреди океана. — Вид у него был угрюмый. Глядя на пустой синий океан впереди, он заключил: — Мы ни за что туда не доплывем без навигатора. Нас просто смоет на север течением, и мы окажемся посреди Атлантики. Ну, думаю, Флориду мы еще найдем, если отправимся назад. Но придется вернуться.

— И мы уже не найдем другую лодку вовремя, — сказал Дин. — Мы не можем позволить себе такую задержку! Черт, черт, черт… — Он глубоко вздохнул. — Ну… по крайней мере, лодка не взорвалась. Могли ведь и до движка добраться.

— Я прошлой ночью нанес на двигатель несколько защитных символов, — прокомментировал Кас. — И на топливный бак. Заклинания от поломки, помогающие оборудованию работать. На всякий случай. Но про этот маленький прибор я не подумал. Прости, Сэм, я не знал, что он так важен. А что он делает?

— О, всего лишь позволяет следить, чтобы нас не унесло в Атлантический океан, — ответил Дин, — и мы не сдохли в муках от жажды и голода, вот и все. Мелочь.

— Мелочь? — переспросил Кас в замешательстве.

Сэм объяснил:

— Это навигационный прибор, Кас. Показывает, где мы находимся, и прокладывает курс вперед.

— А, и это все? — сказал Кас, просветлев. — Но это мы можем сделать и сами! Это легко. Ты прав, Дин, это мелочь.

Сэм и Дин уставились на него.

— Что? — спросил Сэм.

— Ну, главное знать, который час, конечно, — сказал Кас. — А это мы знаем. И судя по положению солнца в это время дня в эту дату… — Кас прошел обратно на бушприт, откуда несколько секунд смотрел на горизонт и на солнце, сощурив глаза, оценивая его высоту.

— Остров Большой Абако — там, — сказал Кас наконец, указав пальцем направление.

Сэм и Дин автоматически посмотрели туда, куда он указывал — там был лишь ничем не примечательный горизонт блестящей голубой воды.

— Ты уверен, Кас? — спросил Дин. — Не то чтобы я в тебе сомневался, но, знаешь, если ты неправ, то нас ждет ужасная смерть от жажды.

— Я уверен, — сказал Кастиэль, оглянувшись на них через крыло. — Я летал над этим районом много раз. И несколько раз переплывал его.

— Переплывал его?

— Я занимал оболочки китов. Время от времени. В последние несколько миллионов лет. Я проплывал здесь несколько раз. Думаю, я даже течения смогу узнать. Даже в этой человеческой оболочке.

Дин и Сэм переглянулись.

— Он занимал оболочки китов, — повторил Дин Сэму. — Время от времени.

— В последние несколько миллионов лет, — добавил Сэм без выражения. — И летал над этим районом много раз. И переплывал его. Конечно же. — Он снова завел мотор и разогнал лодку до максимальной скорости.

Кас крикнул с носа:

— Возьми чуть правее, Сэм. — Он снова указал направление.

Сэм повернул лодку правее.

Кризис волшебным образом разрешился: лодка опять полетела вперед по блестящей океанской воде. Кастиэль стоял, снова расправив крылья, и временами указывал направление, если нужно было сменить курс. Сэм легко следовал его указаниям, так что Дин застегнул пальто от ветра и сел на обитую скамью перед панелью управления. С этого места был отличный вид на океан, но Дин вместо этого смотрел на крылья Каса, расправленные на ветру и солнце.

Он сидел долгое время, глядя на белый, серый и черный.

Комментарий к Глава 20. Серый и черный

*Тут обсуждаются популярные американские шутки, существующие во многих вариациях: одна — заканчивающаяся очевидным ответом на вопрос, в котором разыгрываемый ищет подвох: «Зачем курица перешла дорогу? — Чтобы попасть на другую сторону», вторая «Тут-тук — Кто там?» должна заканчиваться каламбуром.

========== Глава 21. Пыльный вихрь ==========

Кас оставался на носу лодки часами. Дин временно перенял управление, чтобы Сэм мог вздремнуть; потом Сэм встал за штурвал, и Дин вздремнул; но Кас все это время продолжал стоять на носу, расправив крылья. Время от времени корректируя курс.

В обед Дин отнес ему сэндвич. Свой сэндвич он съел там же, стоя позади Каса, глядя поверх его крыльев на вид впереди и придерживаясь одной рукой за перила. Потом он поймал себя на том, что ему захотелось задержаться дольше.

Стоя за спиной у Каса, Дин подумал: «Теперь я Лео ДиКаприо, а Кас — Кейт Уинслет». Он усмехнулся этому причудливому сравнению, но тут Кас крикнул через плечо:

— Дельфины, Дин! Иди вперед, посмотри.

Кас сложил крылья, быстро продвинулся назад по бушприту и провел Дина вперед. Как только Дин взялся за перила и осторожно ступил на узкий бушприт, он понял, почему Кас проводил там целый день.

Ощущения были прямо как в полете.

Дин чувствовал себя парящим в воздухе. Лодку из такого положения видно не было — он видел только солнце и море, чувствовал только ветер. По обе стороны не было ничего кроме ветра; над ним — ничего кроме ветра; внизу — только проносившаяся с огромной скоростью водная рябь. Время от времени, когда лодка врезалась в волны, ему на ноги попадали брызги.

Периферийным зрением Дин уловил расправляющиеся крылья. Кас ступил на бушприт позади него и остановился в шаге за его спиной. «Так, теперь я Кейт Уинслет, а Кас — Лео», — подумал Дин и едва не рассмеялся вслух.

Парить так в воздухе, видя по обеим сторонам огромные крылья Каса, было просто сказочно.

Кас постучал Дина по плечу сзади и указал вперед. Там действительно были дельфины! Целая стая. Некоторые стали подплывать прямо к ногам Дина, ловя волну, создаваемую носом лодки; другие с явной радостью мчались с лодкой наперегонки. Дина и самого охватил головокружительный восторг от этой картины. «СЭМ! ДЕЛЬФИНЫ!» — крикнул он назад.

Сэм кивнул с широкой улыбкой — он тоже их увидел: дельфины окружили лодку со всех сторон.

Когда дельфины ушли, Кас начал время от времени хлопать Дина по плечу и указывать ему на другие вещи. На других дельфинов вдалеке, на десятки летучих рыбешек (они выпрыгивали из воды и парили на удивление далеко, прежде чем снова упасть в воду), на огромных птиц с негнувшимися крыльями и большими темными глазами, какое-то время круживших над лодкой, и однажды даже на хвост кита на далеком горизонте. Кас замечал даже текстуру волн и рисунок облаков в небе.

«Снова как с мохнатыми коровами, — подумал Дин. — Он обожает этот мир, обожает его весь. Он думал, что лишился всего этого. И даже хотя он не может летать по-настоящему, он все равно счастлив быть здесь».

На ветру становилось холодно. Куртка Дина осталась на консоли управления, и на нем была одна футболка. Хотя они были почти в тропиках, на быстрой лодке в открытом океане всегда было довольно холодно. Но ветер пьянил, и стоять здесь с Касом, указывавшим на красоту природы, было так здорово, что Дину не хотелось уходить. Даже за курткой. Поэтому он остался, несмотря на то что начинал дрожать.

Минутой позже Дин вздрогнул, вдруг почувствовав, как вокруг него обвилась правая рука Каса. Кас подвинулся ближе и, оказавшись в каких-то дюймах позади Дина, просунул руку ему под мышку, обняв его за грудь так крепко, что достал до самого его левого плеча.

Кас слегка прислонился к Дину, грудью к спине, так что его голова оказалась у Дина над правым плечом. Казалось, он сделал это совершенно непринужденно, как будто в этом не было совсем ничего необычного.

— Ты дрожал, — сказал Кастиэль над ухом у Дина. — Так лучше?

Дин замер, парализованный неуверенностью и смущением. Но потом подумал: «Да, так лучше».

Так было лучше… во всех смыслах.

— Да, — ответил Дин.

Кас сжал его крепче и придвинулся чуть ближе. Секунду спустя его левая рука оказалась у Дина на поясе, и Дин почувствовал подбородок Каса на своем правом плече.

Кас остался стоять в такой позе.

Дин поймал себя на том, что ждет, когда станет неловко. Ждет, когда «правила» выпустят свои колючки в его сознании, когда придет тревога, что за крыльями их как-нибудь разглядит Сэм, и придется попросить Каса отойти.

Дин ждал…

…но ни одно из этих чувств не пришло. Вместо этого Дин ощутил волну ярких нюансов происходящего, которая вытеснила из его мыслей все остальное. Он не мог не отметить, каким сильным казался Кастиэль, когда стоял так, за его спиной. И… как защищенно Дин себя чувствовал, когда Кас крепко держал его сзади. И… каким Кас был высоким — даже интересно: это оказалось совсем не похоже на объятие девушки, когда сзади тебя обнимал вот так кто-то почти твоего роста. И… как легко Кас достал рукой до самого левого плеча Дина через всю его грудь; какой теплой была рука Каса, какой мускулистой; как уверенно он сжимал бицепс Дина. Дин чувствовал слабое покалывание на ключице — должно быть, от щетины Каса — и мимолетные легчайшие касания у уха — должно быть, его волосы. Он едва мог видеть краем глаза профиль Каса, уютно положившего голову ему на плечо и глядевшего на воду: его прямой нос, блеск голубых глаз, темные брови, гладкий лоб.

Широкие крылья простирались в обе стороны. Бело-черно-серые. Дин даже чувствовал, как их тянет ветром: баланс Каса смещался, когда он слегка наклонял крылья в одну или в другую сторону. Кастиэль вообще не держался за перила — он держался только за Дина, так что Дин ухватился за перила покрепче, чтобы удерживать на месте их обоих.

Солнце блестело в воде впереди них, летели соленые брызги, и Дин стоял, держась за перила и впитывая каждый нюанс, каждое яркое ощущение от объятий Кастиэля.

Потом Кас заговорил. Повернув голову и поднеся губы вплотную к уху Дина, чтобы его было слышно на ветру, он произнес:

— Знаешь… я именно так держал тебя, когда мы вылетели из Ада.

Кас опустил подбородок обратно на плечо Дина, а Дин остался стоять, пораженный, вдруг сообразив, что правая рука Каса была на его левом плече — ровно там, где когда-то остался отпечаток ладони.

«Я тот, кто схватил тебя крепко», — сказал Кас много лет назад; и действительно, сейчас он держал Дина очень крепко. Дин всегда воображал, что в Аду Кас стоял рядом с ним и каким-то образом тянул его за плечо. Ему никогда не приходило в голову, что Кас прижимался к нему сзади, что он так надежно обнимал Дина обеими руками.

Кас снова заговорил Дину в ухо, приподняв подбородок с его плеча:

— Ты сопротивлялся мне.

На этот раз он не опустил подбородок обратно, но остался стоять, держа рот у уха Дина, как будто собирался сказать что-то еще, но замялся.

Дин чувствовал его теплое дыхание.

— Ты сопротивлялся мне всю дорогу, — сказал Кастиэль. — Всю дорогу. Мне пришлось развернуть тебя лицом от себя — так отчаянно ты боролся. Но я тебя не отпустил.

Солнце мерцало в морской зыби впереди них; мимо катились блестящие волны.

— Бальтазар спрашивал меня потом, почему, когда загорелись мои крылья, я не сбил огонь руками, — сказал Кастиэль.

Рыба-летун вырвалась на поверхность и унеслась прочь. Дин невольно проследил глазами ее путь, пока она не упала в воду и не исчезла в волнах.

Кастиэль на несколько секунд снял правую руку с плеча Дина и поглядел на нее.

— Я, на самом деле, попытался затушить рукой первое занявшееся перо, — сказал он. — Но при этом я чуть не выронил тебя. Так что я снова ухватил тебя за плечо, вот здесь, — он положил руку обратно на плечо Дина, — но на моей ладони еще оставалось адское пламя, и ты получил ожог. Прости меня за ожог, Дин.

Он на мгновение умолк, потом добавил:

— После этого я уже не отпускал тебя.

Кас вернул подбородок на плечо Дина, легко прислонившись виском к его голове. После этого он замолчал, и они смотрели в тишине на проносившиеся мимо волны.

Ветер и соленые брызги, должно быть, усилились, потому что у Дина защипало в глазах.

— Кас, — сказал он и почувствовал, как Кас чуть повернул голову, ожидая услышать, что Дин хочет сказать, но Дин не смог сказать больше ничего. Он не знал, что хотел сказать, и не мог оторвать рук от перил, потому что лодка слишком сильно качалась и Дин знал, что его задача — удерживать их обоих. Поэтому он продолжил крепко держаться, сглотнул и ничего не сказал.

— Дин, можно я сделаю одну вещь? — спросил Кастиэль после паузы. — Только раз? Только один раз, я обещаю.

Дин понятия не имел, о чем просил Кас, но кивнул. Ему пришло в голову: «Что бы это ни было, Сэм увидит». Но их по большей части заслоняли крылья, и это все равно было неважно.

Кас чуть сменил положение, его голова исчезла с плеча Дина, и мгновение спустя Дин почувствовал очень легкое прикосновение к шее сзади. Очень легкое, нежное прикосновение — теплое и слегка влажное, почти как легкий щипок.

Затем Кас отпустил его и отступил на шаг, так что они больше не были в контакте.

Кас ущипнул Дина губами в шею. Или поцеловал, но больше это походило на щипок. Вот уж странный жест…

«Какой-то специфический ангельский ритуал, может быть? — подумал Дин. — Что-то связанное с переносом людей в полете? Как кошка переносит котенка?»

Загадочный жест… Поистине необычный жест — Дин ума не мог приложить, что он значил.

Но ведь и Кас был не как все. Кас был не похож ни на кого больше.

Они стояли так еще несколько секунд: Кас — в шаге позади Дина, теперь взявшись за перила; Дин — глядя на воду и пытаясь собраться с мыслями.

Без объятия Каса вдруг стало очень холодно, и Дин подумал: «Черт, я хочу, чтобы он вернулся». Потом он подумал: «Я хочу схватить его крепко. Хочу почувствовать этого ангела в своих объятиях». Еще одна мысль проплыла в его голове: «Я хотел поцеловать его там, на холме… И сейчас хочу».

Мысли догоняли друг друга, как падающие костяшки в ряду домино.

Сотня мыслей, круживших в его голове, столкнулась вместе, и Дин подумал: «Мне… нравится… этот ангел… В… таком… смысле».

Это знание мелькало у него в голове уже неделями, даже дольше, время от времени проносясь на краю сознания. Но до этого момента Дин не позволял себе — да и у него просто не было времени — ухватить его и посмотреть ему в лицо.

Оно было ошеломительным. Чудесным. Пугающим. И повергавшим Дина в совершенное недоумение. Не было понятного следующего шага. Не было определенного пути, плана действий, сценария.

Дин по-прежнему понятия не имел, что сказать, но повернулся к Касу все равно, беспомощно поддавшись порыву увидеть его, желая что-то сказать. Кас молча смотрел на Дина: его лицо на солнце было таким прекрасным, голубые глаза — такими красивыми, что Дин только и мог, что разглядывать его в тишине. Кастиэль встретил его взгляд твердо, спокойно и прямо. Дин не увидел в его глазах никакого принуждения, никакого ожидания. Только принятие.

Потом Дин заметил, как Кас перевел взгляд на что-то за спиной Дина. Кас наклонил подбородок, его лицо напряглось, и крылья резко сложились на фут или два, слегка развернувшись против ветра, как если бы он пытался затормозить (или сманеврировать, вдруг понял Дин; конечно, вот почему Кас прижимал крылья, когда был напряжен: это была инстинктивная подготовка к маневру). Кас резко похлопал Дина по плечу и указал на что-то за его плечом — на что-то далеко впереди и чуть правее лодки.

Дин обернулся и посмотрел, сглотнув и стараясь привести в порядок свои разметанные мысли.

На горизонте виднелась странная темная масса. В милях от лодки. Дин прищурился, прикрыв глаза от солнца одной рукой. Масса постепенно превратилась в тонкую колеблющуюся вертикальную линию. Мачта корабля? Облако странной формы? Кас до конца сложил крылья, и они оба вглядывались в горизонт, пытаясь понять, что это. Внезапно масса потемнела еще и раздулась, закрутившись в небе, как будто ее что-то взволновало, и начала приближаться.

— Дин, это что-то странное, — крикнул Кас Дину на ухо, и они поспешили с бушприта, чтобы посоветоваться с Сэмом.

Дину пришлось заставить себя мысленно переключиться и отогнать потрясшее его открытие «мне нравится этот ангел» обратно в дальний уголок сознания. Негоже было отвлекаться во время битвы. «Соберись, Дин! — отчитал он себя. — Думай о деле!»

Помогло и то, что приближавшаяся странная масса начинала выглядеть все более угрожающей. Волшебным минутам солнца и сверкающей воды пришел конец, когда Кас и Дин перебрались обратно на палубу. Небо потемнело и затянулось облаками за считанные секунды, и к тому моменту, когда они добрались до консоли управления, колеблющийся вертикальный столб был уже гораздо крупнее. Сэм замедлил ход, глядя на приближавшуюся массу. Он вообще никак не прокомментировал то, что он только что видел — или не видел — на носу лодки. Только спросил:

— Что это там такое, Кас?

— Боюсь, это водяное торнадо, — ответил Кас. — Водяной смерч — кажется, вы так их называете? Сэм, думаю, стоит замедлиться еще.

— Это что-то, связанное с элементалем? — спросил Дин, и Кас кивнул.

— Думаешь, мы сможем его обогнать? — спросил Сэм, взглянув на спидометр.

— Сомневаюсь, — покачал головой Кас. — Это воздушный элементаль, а они быстрые. Это воздушный элементаль, пытающийся позаимствовать энергию у моря. И похоже, ему это удается.

Сэм попытался все равно, изменив курс и добавив газу, но водяной смерч нагнал их почти лениво. Сэм приглушил мотор, и они напряженно следили за приближением торнадо.

— Может, дать и ему пива? — предложил Сэм, но Кас покачал головой:

— Это вряд ли сработает, — объяснил он. — Еда сработала с мистером Магмой, потому что его стихия — твердое вещество; алкогольные напитки сработали с речным элементалем, потому что в их основе — вода. Но это воздушный элементаль. Подозреваю, он не примет ни еду, ни питье. Можно попытаться, конечно.

Дин вскрыл пиво и вытряс немного в воздух на случай, если это поможет, но капли пива лишь упали в море. И водяной смерч не замедлился. Он несся прямо на них тонкой колонной крутящейся воды и воздуха, высокой и угрожающей. Вскоре он уже нависал над ними, пугающе большой: сотни футов в высоту и как минимум тридцать в ширину. Смерч подошел к ним справа на расстояние какой-то сотни футов, заполонив половину неба, и Кас резко скомандовал:

— За мою спину! — пройдя вперед мимо Сэма и расправив крылья как щит.

Как только Кас расправил крылья, водяной смерч остановился.

В воздухе раздался странный шум, словно звук завывающего ветра, смешанный с громом.

Дин взглянул на Каса и увидел, как расширились его глаза.

Кас что-то прокричал. Что-то на этом странном языке элементалей, который уже использовал раньше.

Водяной смерч снова издал шум над лодкой, и Кас снова прокричал что-то в ответ.

— Он разговаривает с тобой? — прошептал Сэм. Кас отрывистым жестом показал ему «не сейчас», и Сэм умолк. Последовательность повторилась несколько раз: завывание ветра, чередующееся со странными словами Каса, но что-то явно не складывалось. Кас выглядел все более раздосадованным. Водяной смерч тоже волновался: он начал пружинить и раскачиваться перед ними, поднимая крупные волны, опасно раскачивавшие лодку.

Тогда Кас протянул руку к правому крылу, схватил его за крылышко и сильно дернул, поморщившись.

— Кас! — крикнул Дин, попытавшись остановить его. — Не надо! Не повреди крыло!

Но Кас только дернул сильнее и, зашипев от боли, выдернул самое длинное перо из крылышка. Тонкое черное перо четыре дюйма в длину. По крылу тонкой струйкой потекла кровь, но Кас, не обращая на нее внимания, бросил перо в воздух. Оно, кружась, взмыло вверх, к водяному смерчу.

Перо исчезло внутри смерча с мелкой вспышкой света, и весь смерч дрогнул. Потом он выправился, посветлел и стал чуть тоньше. Чуть менее угрожающим. И двинулся прочь от лодки.

— Следуй за торнадо! — велел Кас. Сэм и Дин уставились на него. Кас выжидающе посмотрел на Сэма и указал на руль. — ЗА НИМ! Оно пытается нам помочь.

Сэм и Дин недоуменно переглянулись. Сэм поспешно завел лодку и начал (весьма неуверенно) двигаться за водяным смерчем.

— Кас, что происходит? — потребовал ответа Дин.

— Странное дело, — сказал Кас, не сводя глаз с водяного смерча. — Оказывается, пошел слух — от мистера Магмы и осетра, а также, кажется, от зайонского элементаля, что порабощенных элементалей освобождают двое людей и ангел. — Он нахмурился, добавив: — Это крайне необычно. Элементали разных типов обычно не общаются друг с другом.

Сэм сказал:

— У меня складывается впечатление, что и быть порабощенными — для элементалей крайне необычно.

Кас подумал и кивнул:

— Действительно. Для этого нужна древнейшая магия, которую не использовали очень давно. Полагаю, это и подтолкнуло их к совещанию друг с другом.

Дин сказал:

— Кас… постой. Ты хочешь сказать, этот элементаль подошел сюда… чтобы… — Дин взглянул на огромный водяной смерч впереди. — Чтобы попросить нашей помощи?

Кас кивнул.

— Он искал нас уже неделями, надеялся, что мы появимся. Он заметил мои крылья издалека, как только я вышел на нос лодки и впервые расправил их. Он увидел мои крылья из верхней тропосферы, находясь в нескольких сотнях миль к югу, и понял, что мы, должно быть, и есть два человека и ангел. Он разволновался и примчался сюда за сотни миль, чтобы попросить о помощи и показать нам путь к ковбою. Он не должен быть здесь — ковбой запретил ему подходить так близко к Большому Абако — но он обошел защиту ковбоя, позаимствовав немного энергии у гольфстримского элементаля. — Кас сделал паузу и добавил: — Воздушный элементаль засомневался, когда я сложил крылья: поэтому он был так взволнован, когда подошел к лодке, и поэтому успокоился, когда я снова расправил крылья.

— Погоди-погоди, — сказал Сэм. — Кас, воздушный элементаль разговаривал с тобой?

Кас покачал головой и сказал с досадой:

— Он пытался, но, похоже, не мог слышать мои ответы. Я слышал все, что он говорил, но он меня не слышал. Может быть, и у «снегадо» была та же проблема. Я начинаю думать, что дело не в их нежелании говорить: возможно, они просто не слышат ангелов, которые привязаны к земле. Он чуть было не заключил, что я вообще не ангел, так что пришлось отдать ему перо. По-моему, теперь он убежден. Что скажете?

Дин и Сэм взглянули на водяной смерч высотой в тысячу футов, который с ровным урчанием несся впереди них, оставляя за своим верхним концом караван мирных тучных облачков. Он направлялся прямиком через океан, словно идущий по рельсам локомотив.

— Знаешь, — сказал Сэм, — я бы ни за что не подумал, что торнадо может выглядеть убежденным, но это — действительно убежденное торнадо.

***

Кас подтвердил, что водяной смерч шел прямиком на остров Большой Абако. И несколько часов спустя, когда они наконец приблизились к острову, смерч аккуратно провел их вокруг длинного южного берега острова.

— Это чрезвычайно полезно, — сказал Кастиэль. — Мы понятия не имели, на какой именно части острова нам нужно сосредоточиться. У нас ушли бы дни на поиски.

— Он становится меньше? — спросил Сэм. Он указал на элементаля, и Дин критически присмотрелся к нему. Смерч действительно стал тоньше. И короче. Кас кивнул:

— Думаю, ты прав, Сэм. Он сказал раньше, что будет становиться слабее при приближении к ковбою. Так что он не сможет довести нас до самого конца, но подведет так близко, как сумеет.

К вечеру водяной смерч завел их в большой залив бирюзовой воды и, казалось, пытался указать на определенную область берега, где на песчаном утесе находилась цепь дорогих дачных домов. Обсудив ситуацию, они решили отойти чуть дальше и выйти на берег в миле в стороне, чтобы их было менее заметно (хотя, конечно, подобраться к кому-то незаметно, имея в команде маленькое торнадо, было весьма проблематично).

Они выбрали место для разгрузки, где Сэм подвел лодку достаточно близко к берегу, чтобы Кас мог спрыгнуть на мелководье и дойти вброд до берега, перенося необходимые вещи и сухую одежду над головой и подняв крылья повыше (левое немного провисало, но в целом Кас неплохо справился). Потом Сэм и Дин отвели лодку подальше, где можно было безопасно бросить якорь, и вплавь добрались до берега. Пока они обсыхали, помогали Касу высушить левое крыло и меняли одежду, водяной смерч вышел на берег неподалеку и немедленно уменьшился еще, так что от него остался лишь маленький пыльный вихрь, колыхавшийся на берегу, поднимая сухие водоросли и опавшие листья.

— По-моему, он нас ждет, — заметил Сэм.

Кас нацепил рюкзак, они собрали оружие, и Дин сказал:

— Ну ладно, ветерок. — Он сделал несколько шагов к вихрю и указал в обе стороны вдоль берега. — Куда дальше?

Кас предупредил их, что этот элементаль, похоже не знал английского. (По теории Каса, он проводил большую часть времени в верхней тропосфере, где английского было не услышать.) Но похоже, пыльный вихрь понял, что имел в виду Дин, потому что начал двигаться в определенном направлении, хотя и колыхался при этом немного пьяно. Он едва ли был размером с низкорослую пляжную сосенку, которые их окружали, и поднимал с земли лишь мусор из пыли и листьев. Но он сумел двинуться вперед, и Сэм, Дин и Кас двинулись следом.

Пыльный вихрь повел их примерно параллельно берегу через разбросанные по пляжу сосны и кустарник, постепенно становясь меньше и слабее. Солнце начало садиться, и опустились сумерки, но пока маленький вихрь был виден в тускнеющем свете. В конце концов они поняли, что он ведет их к конкретному зданию: большому дорогому на вид дому с панорамными окнами, выходившими на океан. Дом стоял на песчаном утесе уединенно: других домов рядом не было.

Кас вынул из кармана распятие и проверил его. И точно: оно начало вертеться.

— Это он, — прошептал Дин. — Этот дом. Наверняка он.

Они решили подкрасться ближе, чтобы выяснить планировку, прежде чем согласовывать окончательный план. Пыльный вихрь, теперь уменьшившийся до человеческого роста, попытался двинуться к дому с ними, но настал момент, когда он остановился, явно не в состоянии подойти ближе. Дин сделал несколько шагов вперед, прежде чем понял, что вихрь больше не сопровождает их.

— Дин, он не может подойти ближе, — сказал Сэм. Они остановились. Пыльный вихрь теперь был совсем слабым и тоненьким — может быть, шесть футов в высоту и полфута в ширину. Ему едва хватало сил удерживать в воздухе пару листочков и что-то мелкое черное.

Мелкое черное. Дин присмотрелся.

— У него до сих пор твое перо, Кас.

— Ого, он едва держит перо, — сказал Сэм. — Кас, это точно и есть тот элементаль, который вызывает ураганы? Разрушительные ураганы пятой категории?

— Да, это он, — подтвердил Кастиэль. — Он очень слаб, потому что заклинание, удерживающее его в рабстве, настолько сильное. Заклинание легко разрушить нам, но элементаля оно крепко связывает. Находиться так близко к ковбою, нарушая прямой приказ, для него должно быть чрезвычайно трудно. — Кас пригляделся к вихрю и добавил: — Я удивлен, что он вообще еще держится. Это, должно быть, доставляет ему огромный дискомфорт.

— Ну что ж, малыш-торнадо, пора тебе поворачивать назад, — сказал Дин. — Мы очень постараемся тебе помочь. И я знаю, что ты, наверное, не понимаешь меня, но, если нам удастся освободить тебя, пожалуйста, не убей нас случайно, хорошо?

Дин направился прочь, но пыльный вихрь вдруг сделал последний отчаянный рывок и врезался прямо в него. Дин вздрогнул, но вихрь был таким слабым, то смог лишь дунуть слабым ветерком на кожу Дина и бросить один из своих двух листиков ему в волосы. Потом он бросил вторым листиком в Сэма и в последнюю очередь попытался вернуть Касу перо. Но теперь он едва мог удерживать перо: у него получилось поднять перо всего на фут в сторону Каса, и Касу пришлось протянуть руку и выхватить перо из воздуха самому.

Вихрь медленно двинулся обратно в том направлении, откуда они пришли: теперь от него осталось слабое завихрение воздуха, заметное лишь благодаря поднимавшейся с земли пыли. Кас, Дин и Сэм задумчиво глядели ему вслед, держа в руках перо и свои два листочка.

— Никогда бы не подумал, что мне будет жаль ветерок, — сказал Сэм, убрав листочек в нагрудный карман рубахи и застегнув карман. Дин тоже сунул в карман свой листочек, и Кас бережно спрятал перышко, застегнув за ним молнию.

***

Все нужное снаряжение было у них наготове: Сэм и Дин были вооружены пистолетами, Кас — ангельским клинком, и прочее оружие было спрятано в карманах. Но все равно все трое нервничали. Они понятия не имели, предстояла ли им встреча с еще одним беспомощным человеком вроде Берта, или с ангелом при полной силе вроде Зифиус, или, может, с чем-то еще худшим. Поэтому они остановились за деревьями у дома, чтобы шепотом обсудить стратегию.

— Я тут подумал насчет изгоняющих символов, — прошептал Дин, повернувшись к спутникам. — Знаю, против Калкариила они не сработали, но, может, нам стоит…

— …просто сдаться? — спросил оживленный голос.

Раздался щелчок пальцев, и вокруг дома вспыхнули прожектора.

С веранды дома примерно в пятидесяти ярдах им улыбался низенький полный темноволосый человек. На шее у него висел кулон из голубого стекла. Видимого оружия у него не было — и оно не было ему нужно: секунду спустя он щелкнул пальцами снова, и Сэм и Дин одновременно выронили пистолеты, а Кас — клинок. Все три орудия выпали у них из рук и, пролетев по воздуху, приземлились у ног мужчины. Еще один щелчок — и Дин обнаружил, что не может двигать ногами. И руками: руки, казалось, были притянуты к его бокам невидимой веревкой. Он по-прежнему стоял совсем близко к Касу и Сэму: они только что шептались, обсуждая план. Он посмотрел на спутников в отчаянии. Но они лишь ответили ему безнадежными взглядами. Ни Кас, ни Сэм, похоже, тоже не были в состоянии шевелиться.

— Мальчики! — позвал темноволосый человек, дважды хлопнув в ладоши, после чего из тени в углах дома вышли два крупных багамца с черными глазами демонов — один слева, другой справа. У каждого в руках была автоматическая винтовка. Классическая армейская М-16 с большим скругленным магазином на 30 патронов.

— Ох блин, вы, ребята, шуток не шутите, — пробормотал Дин с падающим сердцем.

— Трое на трое! — сказал темноволосый мужчина довольно. — Замечательная равная схватка. Никак не скажешь, что нечестная.

— Ну да, — ответил Сэм. — Ангел, или кто ты там, и два демона с М-16 против троих безоружных людей. У которых обездвижены руки. Куда уж честнее…

Мужчина широко улыбнулся полным ртом зубов.

— Троих людей? Ну-ка посмотрим, кто ваш третий друг. — Он подошел ближе, вглядываясь в Каса. — Это и правда Кастиэль, да? Кастиэль! Я слышал, что ты замешан в этом, но признаю, до сегодняшнего дня до конца в это не верил. Хотел убедиться своими глазами. Знаете, я ведь мог просто остановить ваши сердца в тот же миг, как вы ступили на берег с лодки — кстати, вы что, правда думали, что мы не заметим водяное торнадо высотой в тысячу футов? Этот элементаль очень пожалеет о своем поступке, это я вам гарантирую!

Кас произнес:

— Белониил. Что ты здесь делаешь? Зачем ты в это ввязался?

«Белониил» улыбнулся.

— И я рад тебя видеть, Касси. Много воды утекло со времен южнополярного гарнизона, да?

«Ангел, — подумал Дин, обменявшись мрачным взглядом с Сэмом. — Черт возьми».

Кас прорычал низким голосом:

— Чего тебе от нас надо?

— Ну… моя начальница собиралась остановить вас, ребята, еще в Гольфстриме, — сказал Белониил. — Приведя в негодность вашу лодку. Но, как я сказал, я хотел увидеть вас лично. И, Касси, я заметил, что ты смог найти путь и сам, и пообщался с элементалем. Слушай, Кастиэль. У тебя неплохие способности. Я решил дать тебе возможность присоединиться к нам.

Кас моргнул.

— Присоединиться к вам?

— Я подумал, что тебе это может быть интересно. В конце концов, это ты изгнал нас всех из Рая.

Кас сказал крайне огорченным тоном:

— Я же говорил всем, кто готов был слушать, что не знал о планах Метатрона…

— Я тебе верю, — прервал Белониил, — но ты сыграл свою роль и не можешь этого отрицать. Однако, Кастиэль, ты можешь искупить вину. Тем, что поможешь ангелам обрести новый дом! Касси… — (Дин закатил глаза: это «Касси» начинало не на шутку его раздражать.) Белониил продолжил: — Мы можем выстроить новый Рай прямо здесь. На Земле! Все, что нужно сделать, — это очистить планету: стереть все живое, стерилизовать землю. Вычистим здесь все добела — нескольких веков дезинфекции должно быть достаточно; и потом посадим цветы, расставим скамейки… Будет превосходно! И у нас уже есть рабочий план, как очистить планету. Мы начинаем с Северной Америки.

— Да ты шутишь! — воскликнул Дин. — Снова план Калкариила? — Калкариил в Вайоминге пытался сделать то же самое (кроме цветов и скамеек). — Вы что, ребята, не извлекли морали из истории с мистером Магмой?

Белониил смерил его взглядом, но признал:

— С магма-элементалем действительно не получилось. Зиффи рассказала мне, что случилось. Но тогда я еще не был в команде, и в мире есть множество других элементалей. Как вы, люди, говорите… если не получается с первого раза, попробуй еще раз?

Сэм вставил:

— И убивать миллионы людей тебе не жаль?

Белониил лишь пожал плечами.

— Нет, если говорить прямо. Ни миллионы людей, ни миллионы муравьев, ни миллионы куриц… Честно говоря, вы все для меня — лишь слегка эволюционировавшие бактерии. Я не вижу большой потери. У нашей начальницы хороший план, и думаю, все получится.

— У вашей начальницы? — переспросил Сэм. — У Королевы?

Белониил усмехнулся.

— Неплохой титул для нее в данный момент. Да, наверное, так: у Королевы.

— Так каков же план? — спросил Дин. — Напустить на континент одновременно все шесть элементалей?

— О, нет, большинство из них — лишь для отвода глаз, — ответил Белониил.

Кас, Сэм и Дин обменялись безрадостными взглядами, и Белониил улыбнулся при виде выражений их лиц.

— Мы изначально испытали всех шестерых, чтобы понять, у кого из них больший потенциал для очищения континента. Но мы с самого начала планировали выбрать лучшего и использовать остальных для прикрытия. Пресноводные оказались почти что бесполезны — они способны затоплять лишь очень ограниченные регионы. Морской обладал большим потенциалом, и мы планировали сосредоточиться на нем. Вы знали, что он может образовать цунами высотой в десять тысяч футов, если захочет? Но, к сожалению, его освободили какие-то другие охотники. По крайней мере, элементаль забрал их с собой на дно в процессе.

Слышать это было ужасно: Дину с трудом удалось сохранить самообладание.

Белониил продолжал:

— Этот, воздушный, что привел вас сюда, — довольно сильный, но оказывается, он слабеет, когда идет над сушей, так что способен причинить ущерб лишь восточному побережью. Мы держим его в качестве запасного плана. И в любом случае, как я сказал, все отвергнутые элементали служат для отвлечения внимания. Чтобы вы, ребята, бегали кругами по континенту как можно дольше. И получилось прекрасно, правда же? Вы здесь, совсем не на том конце континента! — Он улыбнулся. — Это была моя идея, уж позволю себе похвастаться. Зиффи недооценила ваше упорство, Винчестеры, но до меня слухи о нем дошли.

Дин даже посмотреть на Каса и Сэма не мог. Они пришли в неверном направлении. Нужно было с самого начала ехать на запад.

Кас сказал:

— Но что бы вы сделали, если бы мы сразу отправились на запад?

— О, на этот случай у нас была страховка, — сказал Белониил. — Теперь она нам больше не нужна. Так что, старый друг? Что скажешь? Присоединяйся к нам, помоги нам построить новый Рай на Земле! Нам бы очень пригодился еще один ангел. Вербовать надежный состав непросто, и нам нужен кто-то, кто может разговаривать с воздушными элементалями. Если мы заполучим еще одного ангела…

— О, Белониил, нет, нет, нет, — возразил Кас, качая головой. — Это вовсе не искупление, и строите вы вовсе не Рай! Уничтожение жизни на Земле — худшее из возможных зол, как ты этого не видишь? Даже хуже, чем то, что сделал Люцифер! Белониил, послушай меня, человеческая жизнь ценна! Каждый человек уникален, Белониил, и их души бывают такими прекрасными…

— Да-да, я слышал, как ты примкнул к туземцам, — перебил Белониил. — Но я все равно хотел сделать тебе предложение. — Он направился к Касу со словами: — Это твой последний шанс…

И потом он замер на половине фразы, уставившись на низ рюкзака Каса.

— Погоди. Погоди… что это торчит у тебя из рюкзака, Касси, это что… — Он обошел их сбоку и пригляделся внимательнее. — Это что, перья?

Он помахал рукой, и рюкзак слетел со спины Каса, дернув его за руки и крылья. Кас поморщился и сложил крылья обратно.

Глаза Белониила расширились. Он зашел за спину Кастиэля, разглядывая его крылья сзади.

— Смертные крылья? Что, ради всего святого… о… о боже мой, Кастиэль… — Белониил схватил левое крыло Каса (Кас вздрогнул от этого прикосновения, привалившись к Дину и стиснув зубы, не в силах сделать ничего обездвиженными руками). Белониил расправил крыло, чтобы осмотреть его сзади. — Кастиэль, тебя лишили плечевых перьев?

В голосе Белониила слышался искренний шок. Он осторожно потыкал крыло одним пальцем (Кас снова вздрогнул) и сказал:

— Обесплечен и со смертными крыльями! Боже милостивый, этого я не ожидал… — Он отпустил крыло, отряхнул руку и вытер ее о штаны, словно боялся заразиться чем-нибудь от смертных крыльев Кастиэля. — Боже мой… Зиффи сломила тебя… Не так ли. Она говорила мне, что попытается, но мы так и не узнали, что случилось. Зифиус таки сломила тебя… И все же ты каким-то образом выжил. Поразительно. Просто поразительно.

— Хватит болтать попусту! — рявкнул Дин.

— Но это так необычно, — сказал Белониил, медленно обходя Каса со спины, уставившись на его крылья. — Я никогда не видел смертных крыльев! Я слышал о таком, конечно, но ни разу не видел их сам. И никогда не слышал о том, чтобы сломанное крыло заживало. Многие ангелы повредили крылья при падении, конечно, но все, кто ломал крыло, умирали. Касси, каково это? Как больно тебе было? Ты вообще можешь им шевелить? Каково знать, что ты никогда больше не полетишь? Каково знать, что ты навсегда остался с бесполезными крыльями?

— Все с ним прекрасно, — прорычал Дин. — И с крыльями все великолепно. Спасибо, что спросил. И они не бесполезные.

— Да ну?— сказал Белониил. Он снова вышел вперед и взглянул на Дина, подняв брови. — Крылья ведь нужны для полета. Без возможности летать на что еще они годятся?

— Ими можно держать предметы, — сказал Сэм.

— И наносить удары, — сказал Дин.

Белониил закатил глаза, но Кастиэль ревностно возразил:

— Белониил, мои друзья помогли мне! Мы вместе шутим, смотрим фильмы, делимся печеньем. Мы ездим в поездки, где видим коров, и дельфинов, и небо, и солнце. Смертная жизнь хороша, Белониил. Даже без возможности летать. И даже на такой планете, как сейчас. Доступно тебе это или нет.

— О, это так мило, — сказал Белониил, взглянув на Сэма и Дина, потом снова на Каса. — Ты счастлив со своими друзьями-людишками. — Он покачал головой, усмехнувшись, и снова повторил: — Это мило.

В его тоне даже не было сарказма. Похоже было, что он говорил искренне.

Белониил отвернулся от них и прошел назад к своим двум демонам, которые нетерпеливо ждали с винтовками. Повернувшись снова к сгрудившимся обездвиженным Сэму, Дину и Касу, он сказал:

— Кастиэль, мне жаль. Я вынужден отозвать свое предложение. Ты больше не ангел, а нам нужен кто-то, кто может говорить с воздушными элементалями.

— Я все равно уже отказал тебе, — раздраженно ответил Кас с видом «ты не можешь меня уволить, если я сам ушел». — Белониил, послушай меня…

— Эй, мальчики, — перебил Белониил, отвернувшись от Каса. Демоны оживились, и Белониил обратился к ним: — Я знаю, вы хотите опробовать свои игрушки. Так давайте! Не сдерживайтесь! — Белониил отвернулся к дому, переплетя пальцы за спиной, как будто ему вообще не было интересно, что произойдет дальше. Двое головорезов сняли предохранители и подняли винтовки.

Дин увидел дула стволов, увидел, как демоны прицелились, и подумал: «Это и не могло продлиться». Этому никогда не суждено было долго продлиться. Этому периоду спокойствия, близости, счастливых моментов, которые они пережили вместе. Мохнатых коров, шуток про «тук-тук», Каса на автомойке, их сумбурного рождественского ужина, Сэма и Сары и их милых, неожиданных и хрупких новых отношений, и, о, этого изумительного мгновения в объятиях Каса на лодке… Все это, все эти сцены пронеслись теперь перед мысленным взором Дина, и он подумал: «Хорошее всегда заканчивается».

Хорошее всегда заканчивалось очень быстро.

Время словно замедлилось. Дин повернулся к Касу и Сэму в отчаянной попытке заслонить их хотя бы отчасти. Но он не мог даже поднять руки — все, что у него получилось, это упасть на колени рядом с ними. Он увидел, как Кас пригнул голову, увидел, как Сэм тоже согнулся, увидел, как крылья Каса инстинктивно расправились вокруг них: левое — вокруг Дина, правое — вокруг Сэма. Руки Каса были по-прежнему волшебным образом связаны, но, как выяснилось, крыльями он шевелить мог. Не то чтобы это могло им помочь, конечно. Дин даже успел за долю секунды заметить с отстраненным интересом: «О, а левое крыло в отличной форме: он даже смог обернуть его вокруг меня. Наверняка оно раскрыто как минимум наполовину».

В отчаянии они сбились в кучу. Послышалась оглушительная очередь выстрелов. Все было кончено.

Дин чувствовал, как в его бок болезненно попадают пули. Десятки пуль безжалостно врезались в его бок и спину, как удары горячей железной кувалды.

Но, как ни странно, было не так уж и больно. Дин даже успел подумать, свернувшись под навесом крыла, вжимаясь в Каса и Сэма: «Так вот каково быть застреленным насмерть… Не так уж плохо».

«И умереть под крылом Каса — тоже не худший вариант».

Оглушительная очередь прекратилась. Послышались щелчки: в обеих винтовках кончились патроны. Вокруг стало тихо, так что, казалось, появилось эхо. Дин услышал шум вынимаемого пустого магазина, услышал, как Белониил сказал: «Думаю, этого достаточно», услышал щелчок пальцев и в следующую секунду понял, что его руки и ноги свободны.

Он все еще ждал, когда лишится сознания от кровопотери, когда начнет давиться кровью, когда придет боль. Они так и сидели, сгрудившись вместе под крыльями Каса, прижавшись головами друг к другу. Дин взглянул на Сэма и увидел, что Сэм смотрит на него в ответ с расстояния в несколько дюймов. Пару секунд они лишь сидели, уставившись друг на друга.

Рядом с ними Кас прошептал: «Сейчас!»

Дин еще даже не понял до конца, что они не мертвы, когда Кас внезапно раскрыл крылья.

Двое демонов замерли в процессе перезарядки оружия и недоуменно уставились на них. Белониил, который шел по направлению к ним, явно ожидая увидеть мертвые тела, застыл на полпути в десяти футах от них, глядя на них с комично озадаченным выражением на лице.

Сэм первым пришел в движение и бросился прямо на Белониила вообще без оружия. Это был отчаянный ход и, конечно, Белониил лишь махнул рукой, и бедный Сэм отлетел и рухнул на землю почти в двадцати футах в стороне.

Но Сэм успешно отвлек Белониила. И пока он летел по воздуху, пока Белониил смотрел на него с презрением, мелькнуло серебро. Второй ангельский клинок Каса полетел прямо Белониилу в грудь. (Дин знал, что у Каса с собой был не один, а целых три ангельских клинка. Тот, что он изначально держал в руке, и еще по одному в каждом рукаве. Традиционно ангелы не носили больше одного клинка, но Кас не был обычным ангелом.) Белониил заметил клинок в последний момент и успел поднять палец в попытке отвести его. Клинок сменил направление и не попал в сердце, куда метил Кас, но Белониил среагировал слишком поздно и клинок вонзился глубоко в его плечо. Белониил вскрикнул и попятился назад; из раны полился белый свет. Кас уже метнул третий клинок; и снова Белониил попытался отвести его, и снова он опоздал, и клинок вонзился ему в бедро. Обе раны вспыхнули светом; Белониил закричал и рухнул на колени.

Секунду спустя вспыхнул ярчайший свет и всем пришлось заслонить глаза.

Когда свет померк, оболочка Белониила лежала лицом вниз на земле, а оба демона пятились, ослепленные райским сиянием, и пытались в суете перезарядить винтовки. Тут уже Кас и Дин быстро расправились с ними: ослепленным демонам было не устоять против ангельского клинка.

Дин взглянул на Сэма и с облегчением увидел, что тот медленно поднимается на ноги. Сэм немного нетвердо поднял пальцы вверх, показывая, что все в порядке. Дин развернулся обратно к Касу, страшась того, что увидит при ближайшем рассмотрении. Кас стоял неподвижно, оглядывая одно крыло, затем второе, и Дин бросился к нему со словами: «Дай мне посмотреть, Кас, дай посмотреть», морально готовясь к неизбежному виду крови, оголенной кости, израненных перьев. Потому что, хотя Кас, Дин и Сэм каким-то чудом избежали ранений, крылья уж точно приняли на себя основной огонь и непременно должны были быть искалечены.

Но обнаружил Дин только гладкие блестящие целые перья. Он проверил левое крыло, затем правое: крови не было (если не считать ранки в том месте, где Кас сам вырвал перо из крылышка). Кости не было. Не было израненных перьев. Крылья были целы. Хотя в некоторых местах они блестели очень уж ярко и почти дымились. Прямо на глазах у Дина несколько блестящих кусочков отслоилось с поверхности перьев и опало на землю, звучно ударившись о гравий.

Блестящие кусочки оказались расплющенными металлическими дисками. Судя по всему, это было все, что осталось от пуль.

— Кас? — позвал Дин, глядя на расплющенные пули.

— Да, Дин? — отозвался Кас, нагнувшись и подняв один дымящийся металлический диск. Он удивленно зашипел, выронил диск и сунул обожженный палец в рот.

— Кас, ты никогда не упоминал, что твои перья — пуленепробиваемые.

— Я удивлен не меньше тебя, — ответил Кас, с любопытством глядя на крылья. — Я не знал.

Дин едва не рассмеялся:

— Ты НЕ ЗНАЛ?

— Ну, они были непроницаемы для оружия, когда я был ангелом, конечно, — объяснил Кас, трогая пальцем одно из перьев. — Но я всегда полагал, что это из-за небесного могущества. Да и все так полагали. Мне никогда не приходило в голову, что это может быть неотъемлемое свойство перьев. Не думаю, что даже Шмидт-Нильсен об этом знал… И, очевидно, Белониил не знал тоже. Возможно, мы сделали интересное открытие. — Он посмотрел на Дина и оживленно добавил: — Пожалуй, нам имеет смысл его записать!

— Пожалуй, нам имеет смысл брать тебя на все охоты до конца наших дней, — ответил Дин.

Сэм медленно ковылял к ним: выглядел он не очень, но по крайней мере был на ногах. В этот момент они услышали стон и заметили, что Белониил шевелился.

Дин схватил один из клинков Каса с земли и уже готов был снова заколоть Белониила, но Кас крикнул:

— НЕТ, Дин! Стой! Это не Белониил!

Дин замер в нерешительности, и Кас склонился над телом Белониила, ухватился за плечо и бедро и осторожно перевернул его. Перед ними лежал темноволосый человек, глядевший на них и задыхавшийся. Он произнес совершенно другим тоном, чем Белониил, с сильным багамским акцентом:

— Вам нужно… спешить…

Кас бросил взгляд на Дина.

— Это не Белониил. Это его оболочка.

— Что? Я думал, Белониил мертв? — сказал Дин.

— Поначалу я тоже так думал, — ответил Кас, оглядывая землю вокруг. — Но смотри, следов опаленных крыльев нет.

Дин огляделся и понял, что Кас был прав: земля была без следов крыльев. Кас продолжил:

— Он был лишь ранен. Хотя раны нехорошие: должно быть, он был слишком слаб, чтобы залечить оболочку или перенести ее куда-либо. И он решил покинуть ее и спастись бегством. Вспышка света говорила о том, что ранен он был сильно — он терял много могущества.

Пока Кас говорил, он пытался приложить давление к плечу мужчины, но кровь обильно вытекала вокруг его рук. Дин склонился к мужчине.

— Держитесь, мы вызовем помощь.

Но бедняга истекал кровью и из плеча, и из бедра. Сэм пытался остановить кровь из бедренной раны, но выглядела она плохо. Мужчина неуклюже хватался за голубой кулон на шее и бормотал:

— Разбейте… разбейте его…

Кас кивнул Дину, и Дин срезал кулон клинком, встал и раскрошил его под каблуком.

На мгновение вокруг них поднялся оглушительный вой ветра, деревья закачались из стороны в сторону, кругом полетели иглы. Потом шум ветра удалился к югу и все затихло.

— Как вас зовут? — спросил Дин, склонившись рядом с мужчиной.

— Билли, — прошептал мужчина. — Спешите… Отправляйтесь… на запад.

— Мы знаем, Билли, — кивнул Дин. — Мы доберемся туда к полнолунию, не волнуйтесь.

— Нет, — прошептал Билли. — РАНЬШЕ… полнолуния. Новый план… В пятницу. Вам нужно… туда… до пятницы. Они сделают все… в пятницу.

— В ближайшую пятницу? — спросил Дин, удивленный. Стояло воскресенье. До пятницы оставалось всего пять дней! Он взглянул на Каса. — Что это значит? Разве у нас времени не до полнолуния?

Кас посмотрел на него с очень встревоженным видом.

— Дин… — сказал он, — лунные фазы важны только для водяных элементалей! Они, должно быть, планировали действовать в полнолуние, чтобы использовать тихоокеанского элементаля, когда он при полной силе. Но они потеряли тихоокеанского элементаля! Так что фаза луны больше не важна. — Он покачал головой и прошипел: — Тьфу ты. Должно быть, они поменяли планы.

Билли слабо кивнул и прошептал:

— Калифорния… секвойи. Пятница. Воздух и… огонь.

— Воздушный и огненный элементали вместе? — произнес Кастиэль. — О… о, я понял. Использовать силу воздушного, чтобы раздуть пожар?

Билли снова кивнул и прошептал:

— Новый план… это… огненная буря. Огромная!.. Стена огня… идущая… через весь континент. Остановите их.

— Мы направимся прямо туда и все сделаем, обещаю, — сказал Дин.

— И… у них… ваша подруга… — добавил Билли. Дин нахмурился в замешательстве, и Билли добавил: — Девушка. Ее схватили… вчера ночью. Как… страховку.

Повисла мертвая пауза.

Сэм прошептал:

— Сара.

При звуке его голоса Дину стало нехорошо. Потом больно. Потом его охватила слепая ярость. «Только не это снова, только не это, только не это, — лишь мог думать он. — Хорошее никогда не длится».

Билли добавил через усиливавшуюся отдышку:

— Они собираются… отдать ее… огню. В пятницу. Поспешите. — Он сделал еще один длинный хриплый вдох и больше не дышал.

========== Глава 22. Через всю страну ==========

— Два часа, — проворчал Сэм, взглянув на телефон. Он сидел за рулем Фольксвагена и гнал его на север из Майами. — Сейчас понедельник, два часа дня, так что у нас осталось… так, три с половиной дня.

Три с половиной дня на то, чтобы пересечь весь континент. Дин тайком проверил расстояние на телефоне: три тысячи двести миль.

Сэм сказал натянутым тоном:

— Дин, проверь еще раз авиабилеты. Может, получится заскочить на самолет в Мобиле. Или в Хьюстоне. Кас может догнать нас позднее. Или, если есть только одно место, его возьму я, а вы подъедете потом.

Дин снова начал звонить в одну из авиакомпаний (он уже обзвонил их все по несколько раз), глядя при этом на Сэма. Сэм выглядел выжатым. Его волосы были все еще спутаны после ветра и соленых брызг, глаза красные, но он настоял на том, чтобы сесть за руль. После того, как не спал всю ночь за штурвалом, ведя лодку через Гольфстрим обратно во Флориду. Кас и Дин вдвоем сумели убедить его сделать несколько перерывов и прилечь внизу, но Дин сомневался, что Сэм хоть немного поспал. Обратный переход через Гольфстрим оказался даже на удивление спокойным: их всю дорогу сопровождал странный легкий ветерок, каким-то образом успокаивавший воду, сглаживавший волны и подгонявший лодку вперед. Но все равно это было долгое путешествие.

Сэм добровольно отдал капитанское кресло только в тот момент, когда они вернулись в зону приема в заливе Бискейн. Тогда он передал штурвал Касу (который и сам был измучен — он всю ночь работал штурманом и теперь спал сзади в автобусе). И всю дорогу до причала Сэм не переставая звонил Саре на сотовый телефон. И в госпиталь в Джексоне, где она работала.

Сара не отвечала на звонки, сколько бы Сэм ни пытался.

Оказалось, Сара и на работу не вышла в то утро. И в предыдущий день тоже.

Сэм сделал еще несколько звонков и смог раздобыть номер подруги Сары, медсестры Лидии. Лидия сообщила, что от Сары в последние два дня ничего не было слышно. Сэм два дня назад, похоже, был последним, кто разговаривал с ней. (Позднее Дин сделал быстрый звонок Лидии со своего телефона и попросил ее забрать малышку Мэг. «Даже если мы все умрем, — подумал Дин, — если мы спасем хотя бы чертову кошку, это за что-то да зачтется».)

— Дин! — рявкнул Сэм. — Звони в авиакомпанию!

— Звоню! Я жду ответа, Сэм, — ответил Дин, помахав трубкой в воздухе. — Я обзвоню их все по-новой, но замечу при этом, что я сейчас один из миллиона людей, кто им дозванивается. И ты уже обзвонил все существующие авиалинии и всех частных пилотов. И аэропорты до сих пор закрыты, Сэм, сам знаешь. — Дин набрал воздуху и продолжил, говоря Сэму все то, что уже сказал ему три раза: — Ураганы утихают, но еще не до конца закончились. И тысячи невылетевших путешественников пока никуда не делись. Девушка из последней авиакомпании, с которой я говорил, сказала, что еще как минимум неделю никаких билетов не будет, и…

— Знаю, Дин, — прервал Сэм. — Попробуй другие авиакомпании, Дин.

Дин заткнулся и попробовал позвонить в другие авиакомпании.

Он позвонил в JetBlue, Southwest, United, Delta, American и так далее… в каждую авиакомпанию, какую мог вспомнить. Во все мелкие местные компании. И нескольким частным пилотам.

В последнюю очередь он попытал счастье в Alaska Airlines, которая, как ни странно, оказалась единственной крупной авиакомпанией, летавшей в аэропорт округа Сонома в Калифорнии — как раз туда, куда им было нужно. Прямо в секвойные леса.

Когда Дин повесил трубку после последнего звонка, Сэм спросил:

— Ну что? Есть что-нибудь?

Дин прочистил горло.

— В Alaska Air мне только что сказали, что аэропорт Сономы закрыли. Полчаса назад.

— Что? — воскликнул Сэм.

— Сильные ветра, — пояснил Дин. — И Сан-Франциско скорее всего закроют в течение часа. Похоже, все аэропорты северной Калифорнии закрываются, так что… Говорят, рядом с Мендосино очень сильная гроза. И торнадо. И снег.

В автобусе повисла мрачная тишина.

Сэм не отрывал глаз от дороги.

Дин сказал:

— Сэм, мы доедем туда за два с половиной дня. Этот автобус хорош тем, что можно быть за рулем посменно и спать сзади, не останавливаясь всю ночь. Если выжмем газку, можем и к четвергу доехать. Может, еще и в среду.

— Но что если ей… — начал Сэм.

Дин мог закончить эту мысль за него. «Что если ей страшно?» «Что если ей больно?» И самое худшее: «Что если они мучают ее прямо сейчас?»

Сэм попытался начать другую фразу:

— Просто всегда получается, что кто-то … — но и в этой он далеко не продвинулся.

Он снова замолчал, и Дин почти мог слышать окончание фразы, эхом отдавшееся в автобусе: «Просто всегда получается, что кто-то умирает. Умирает или страдает…»

Как, например, Джессика, которая погибла в огне.

Мама тоже погибла в огне.

Была даже еще одна девушка по имени Сара. «Арт-дилер Сара», как думал о ней Дин. У Сэма с ней так толком ничего и не сложилось… это была лишь мимолетная искра надежды на отношения. Но даже арт-дилер Сара погибла. От рук Кроули, через годы после того, как потеряла связь с Сэмом. Убита просто потому, что она знала Сэма когда-то, много лет назад.

Потом была Лиза. Бедняжка Лиза и Бен, которых похитили (снова Кроули… чертов Кроули!), которые получили психологическую травму, а Лиза была еще и тяжело ранена. Кас ее вылечил после, конечно, но все равно тогда Дин решил, что лучше всего Лизе и Бену было забыть, что Дин вообще существовал.

Но это была ошибка. Теперь Дин был уверен.

Он повернулся к Сэму и сказал, как уже говорил несколько недель назад:

— Штука в том, что, когда впустил человека, ты потом уже не можешь его выгнать.

— Насколько ты в этом уверен? — проворчал Сэм.

Дин не удержался и развернулся в кресле, чтобы взглянуть на Каса. Кас растянулся на матрасе позади своего кресла, и высыпался, пока Сэм и Дин попеременно вели машину.

Вообще говоря, Дин весь день пытался не смотреть на Каса больше, чем было абсолютно необходимо. Теперь просто не время было размышлять над ситуацией с Касом, как бы Дину этого ни хотелось. Не тогда, когда Сэм так переживал из-за Сары; не тогда, когда им предстояла еще одна неизвестная битва. Но один взгляд Дин себе позволил.

Кас лежал на животе, слегка расправив крылья и повернув голову на бок на подушке. Он спрятал в подушку глаза и дополнительно накрыл лицо рукой, пытаясь заслонить яркий дневной свет. Дину были видны только его растрепанные волосы, крылья и спина, но он смотрел на спину Каса, на то, как слегка шевелились мягкие серые перышки у оснований его крыльев, пока не убедился, что Кас дышал ровно.

— Спит? — прошептал Сэм. Дин кивнул.

— Мы никого не можем защитить, Дин, — сказал Сэм тихо. — Может быть, нам просто нельзя заводить друзей. Ни девушек, ни… никаких друзей. Может быть, нам просто нельзя иметь привязанности. К кому бы то ни было. При любых обстоятельствах. Вообще. Мы приносим людям только беду.

— Это не так, — прошептал Дин, все еще глядя на Каса. — Посмотри на Каса.

— Да, именно, — сказал Сэм, взглянув на Каса в зеркало заднего вида. Он прошептал Дину: — Я смотрю. Падший ангел. Сломленный ангел. Покалеченное крыло. Летать не может. В прошлом году голодал, чуть не умер. Потерял благодать уже три или четыре раза из-за нас. Пытали его не знаю сколько раз. Мозги промывали, рассудка он лишался… Крыло сломал из-за меня. — Сэм вздохнул и прошептал еще тише: — Вся его жизнь пошла наперекосяк из-за нас, ты не хуже меня знаешь. Он пал из-за нас. Мы ему жизнь сломали. Мы ему жизнь сломали. И ему, и Саре.

— Нет, — возразил Дин, качая головой. В том, что говорил Сэм, была неприятная толика правды, но Дин был уверен, что Сэм упускал что-то важное. — Это не вся картина, Сэм, — сказал он. — Да, может быть, пал он из-за нас. — Дин посмотрел на брата. — Но мы поймали его. Сэм. Он пал, но мы подхватили его. Он был сломлен, но мы помогли ему прийти в себя. — Дин опустил голос еще ниже, до грубого шепота. — Он хочет быть с нами, ты же знаешь. Ты же знаешь, что ему лучше всего с нами. И мы поможем ему полететь снова. — Дин бросил взгляд на усталое лицо Сэма и добавил: — И ему, и Саре. Мы вернем и Сару, и все исправим, и она тоже снова полетит. Честное слово, Сэм. Честное слово.

Но Сэм не выглядел убежденным. Потом он снова взглянул в зеркало и обеспокоенно нахмурился. Дин обернулся к Касу.

Оба крыла Каса подергивались.

Снился ли ему сон? Был ли это кошмар?

Или он просто летал во сне?

***

Они мчались, покрывая сотни миль. Через всю Флориду, которая казалась неразумно большим штатом. Сэм наконец позволил Дину сесть за руль. Кас проснулся, пока они менялись местами, забрался обратно на свое кресло, зевая, встряхнул крыльями и размял их насколько мог в тесном автобусе, пока Сэм с пассажирского сиденья снова безрезультатно обзванивал авиалинии.

Потом Сэм вдруг со вздохом прекратил звонки и швырнул телефон под лобовое стекло.

— Бесполезно, — проворчал он. — Кас, — позвал Сэм секунду спустя, потянув за ремень, чтобы повернуться и посмотреть Касу прямо в глаза. — Гм, меня только что посетила мысль… Кас… ты уверен, что не можешь летать?

Это, казалось, разбудило Каса: он посмотрел на Сэма, сфокусировав на нем сонный взгляд, и сказал:

— Настолько, насколько могу быть уверен, не пробуя. Что ты имеешь в виду, Сэм?

— Я знаю, что, наверное, не понимаю, как все это работает, — начал Сэм, — но… У тебя же осталась половина плечевых перьев, так? Может быть, у тебя осталась чуточка могущества? Только чтобы перенестись в небесную плоскость? Может быть, пролететь недалеко? Только до Калифорнии?

Кас молчал несколько секунд, глядя в упор на Сэма. Потом он сказал:

— Если бы я мог как-то помочь Саре, я бы помог Сэм, ты должен мне верить.

— Я знаю, Кас, я просто подумал…

— Она так заботилась обо мне, — продолжил Кас. — Я ей очень обязан, Сэм, правда. И я знаю, что она тебе нравится. Если бы я мог хоть как-то помочь ей, я бы помог.

— Но ты не можешь хотя бы попробовать? — спросил Сэм с нотой отчаяния. — Что самое плохое может произойти, если ты попытаешься?

— Самое плохое? Ну… Я могу упасть на солнце.

Дин с удивлением посмотрел на Каса. Кас глядел через лобовое стекло на солнце, садившееся на западе впереди них. Он задумчиво добавил:

— Хотя, может быть, это не самое худшее. Есть пара других исходов, тоже не очень хороших.

— Ну ладно, я клюну, — сказал Дин. — Что может быть хуже, чем упасть на солнце?

Кас сделал глубокий вдох.

— Я должен объяснить. — Он повернулся к Сэму. — Сэм, подозреваю, что я мог бы перенестись в небесную плоскость. Перемещение между измерениями не требует могущества: это просто маневр крыльями; способность, присущая ангельским крыльям. Хотя для этого нужны плечевые перья. Но, как ты сказал, правые плечевые перья у меня остались, так что, наверное, правое крыло перенести я смогу, как ты и предположил. И потом правое крыло могло бы затянуть в небесную плоскость мою оболочку и левое крыло.

Дин перестал что-либо понимать. Кас что, хотел сказать, что мог летать?

Сэм спросил:

— Тогда… я не понимаю, в чем проблема?

Кас легонько провел одной рукой по краю левого крыла, глядя на него.

— Проблема в том, что я немедленно войду в неконтролируемый штопор. — Он вздохнул, убрал руку с крыла и сложил его плотно за спиной. — Взлететь — не проблема. Проблема в управлении полетом, торможении и приземлении. Ангелы, у которых отсутствует такое количество плечевых перьев, почти совсем не способны управлять полетом и тормозить. Вы должны понимать: даже с двумя здоровыми крыльями ровно перемещаться между измерениями непросто. Юнцы постоянно теряют управление: их первые полеты всегда проходят под надзором. — Кас кратко усмехнулся. — Видели бы вы мою первую попытку. Я пытался только переместиться из небесной плоскости в это измерение, пока был в Гренландии, — я даже не пытался никуда лететь — но очутился в итоге на орбите Юпитера.

— Юпитера? — переспросил Сэм.

Кас кивнул и добавил:

— Я думал, что останусь там навечно. Но Анна меня выручила.

Он сказал это со слабой грустной улыбкой, и Дин вдруг ясно представил себе, как маленький птенец Кастиэль летает вокруг Юпитера. Как бы ни выглядело его истинное обличье, Дин невольно вообразил его маленьким темноволосым голубоглазым перепуганным малышом, беспомощно хлопающим пухлыми белыми крылышками. И Анну, несущуюся его выручать.

Кас продолжил:

— Ангелы без плечевых перьев иногда пытаются полететь. Они взлетают. Но никогда не приземляются туда, куда надеялись. Никогда. Обычно имеет место один из трех исходов. Иногда ангел улетает в космос, как я в своем первом полете. Второй вариант — это когда обесплеченный ангел летит в другую сторону, вниз, а не вверх, и падает на планетарное ядро, в гравитационный колодец. Таких ангелов иногда можно спасти. — Он помолчал и добавил несколько загадочно: — Если они этого хотят.

— А третий вариант — это… падение на солнце? — спросил Дин. — В буквальном смысле?

Кастиэль кивнул.

— Я видел, как с одним ангелом такое случилось. Я попытался догнать его, но он двигался слишком быстро. — Он умолк и долгое время безмолвно глядел на солнце через лобовое стекло. Дин и Сэм проследили его взгляд, прищурившись от яркого света висевшего впереди солнечного диска. Наконец Кас сказал: — Думаю, он недолго страдал.

Потом Кас снова повернулся к Сэму и повторил с явной неохотой:

— Сэм, если бы я как-то мог управлять…

— Забудь, Кас, — сказал Сэм со смирением в голосе. Он резко вздохнул и добавил: — Я просто спросил. Но похоже, что это для тебя было бы самоубийство.

Дин проехал молча еще несколько минут, все размышляя о малыше Кастиэле, кружащем вокруг Юпитера.

Несколько минут спустя он понял, что у него остался вопрос. Он спросил:

— Кас, а что происходит с потерянными ангелами, которые улетают в космос? Вы их как-то спасаете, как Анна спасла тебя?

— Анна следила за мной, — сказал Кас, — поэтому знала, в каком направлении я улетел, и смогла меня догнать. Но если это случается с ангелом, когда он один, он может улететь в космос и никто не будет знать, что произошло. Часто ангелы при этом оказываются слишком далеко для «ангельского радио». Но мы иногда обнаруживаем их позже.

— Позже? — спросил Сэм.

— Тысячелетиями позже, — сказал Кас просто. — Некоторые из них оказываются на длинной, длинной орбите и в конце концов возвращаются в солнечную систему, но лишь не короткое время, а затем улетают опять. — Он добавил: — Иногда видно, как горят их крылья, когда они приближаются к солнцу. Но чаще всего к этому времени они движутся слишком быстро, чтобы можно было безопасно поймать их. И… после такого промежутка времени в одиночестве обычно они сходят с ума. Они пролетают мимо солнца и горят какое-то время, потом снова улетают прочь.

— Что, как комета? — спросил Дин.

Кас не ответил.

Дин взглянул в зеркало и встретил там его очень хмурый взгляд.

— Это и есть кометы, Дин, — сказал Кастиэль.

***

Целый день ушел у них только на то, чтобы миновать Флориду. Они еще не доехали даже до границы с Алабамой, когда опустилась ночь. Сэм наконец заснул, привалившись к пассажирской двери, пока Дин сидел за рулем, и Дин остановился, чтобы отправить его назад как следует отдохнуть.

Всего десять минут спустя Кас доложил со своего кресла, что Сэм спит.

Но Дин и сам вскоре начал зевать и часто моргать, борясь с невыносимым утомлением, накопившимся за глазами.

— Дин? — услышал он шепот Каса и вздрогнул; он не заснул за рулем, но был опасно близок к этому.

Кас легко коснулся его плеча крылом.

— Давай я сяду за руль, — предложил он.

— Что?

— Думаю, я могу достаточно изогнуть назад крыло. Так, что оно поместится горизонтально между сиденьем и дверью. В этом направлении оно неплохо гнется. Я практиковался на лодке. Давай я хотя бы попробую.

Дин снова остановился и вышел (Сэм был такой уставший, что даже не проснулся), и после некоторой возни и консультаций шепотом Кас смог перелезть прямо из своего кресла в водительское. Ему пришлось согнуться там, полустоя, пока Дин помогал ему расположить крылья: просунуть левое между сиденьем и дверью и правое — между двумя передними сиденьями. Потом Дин подложил подушку под поврежденную часть его крыла, Кас медленно опустился на сиденье, и Дин захлопнул водительскую дверь.

План сработал: Кас поместился.

Дин бросил критический взгляд внутрь через водительское окно: крылья было едва видно.

Кас опустил стекло.

— Думаю, все получится. — Он улыбнулся Дину. — Хотел бы я, чтобы этому сопутствовали более приятные обстоятельства, но я рад, что снова могу помогать вам водить. Теперь вы с Сэмом оба можете отдохнуть.

К счастью, Кас помнил все, что выучил в Импале. Но Дин все равно заставил его сделать несколько кругов по стоянке, чтобы привыкнуть к управлению автобусом, и внимательно контролировал езду по шоссе первые десять минут. Кас быстро адаптировался к размеру микроавтобуса и вскоре уже выглядел за рулем вполне комфортно.

— Почему бы тебе не лечь сзади с Сэмом и не поспать, Дин? — предложил он. — Я справлюсь.

Дин ответил:

— Я посижу с тобой здесь еще немного. — Но стоило ему закрыть глаза — просто чтобы отдохнули веки, — и он заснул почти мгновенно.

***

— Проснись, Дин, — произнес низкий голос.

Дин был в очень ярком сне, где Каса, и Сару, и Сэма вместе скармливали огненному элементалю. Все трое были в огне и кричали, пока Дин отчаянно пытался освободить их из невозможной путаницы узлов и цепей. У Дина ничего не получилось: жар заставил его отступить с обожженными руками, и он беспомощно смотрел, пока крики не оборвались в тишину.

Крылья Каса под конец полыхали огнем.

Все трое сгорели дотла. В конце остался лишь летающий в воздухе пепел и следы сожженных крыльев на каменном полу. Верный признак смерти ангела.

— Проснись, — сказал голос снова. Голос, который Дин теперь узнал: голос Кастиэля. Кас снова пришел ему на помощь. Кас пришел спасти его…

Дин проснулся и обнаружил, что сидит в пассажирском кресле косо, завалившись на левый бок, торсом и головой к Касу. Но каким-то образом он не упал между сиденьями: вместо этого он лежал на чем-то мягком и чувствовал под головой нечто похожее на джинсы.

Он услышал, как Кас сказал сверху:

— Это был просто сон, Дин.

Ужасное пламя было еще свежо в памяти Дина, и он схватился за Каса почти судорожно, пытаясь убедиться, что с ним все в порядке. Он обнаружил, что вцепился обеими руками в колено Каса через джинсы, и понял, что лежит головой на его правой ноге. Мягкость под Дином немного сместилась, и ему пришел в голову вопрос, что это было. Дин пошевелил рукой и нащупал под собой перья.

Крыло Каса. Это было правое крыло Каса. Кас каким-то образом полурасправил его под Дином, сформировав нечто вроде крепкого гамака, протянутого между сиденьями. Дин лежал на крыле, положив голову Касу на ногу.

Перья казались прохладными, мягкими и крепкими. Вовсе не объятыми пламенем. Ничего не горело.

Во всяком случае, сейчас.

— Это был только сон, — повторил Кас, положив руку Дину на плечо. — Просто сон. Все хорошо. — Он начал поглаживать Дина по волосам.

Это был тот же жест, который Дин не раз делал по отношению к Касу, когда Кас страдал кошмарами месяцы назад. Техника Каса улучшилась, как невольно отметил Дин. Забавные похлопывания по голове, к которым он прибегнул в Вайоминге с Дином и Сэмом, превратились в легкое ласковое поглаживание ото лба к затылку.

Это очень успокаивало. Ужасный сон об огне померк, и Дин наконец позволил себе сделать длинный нетвердый вздох, чувствуя под собой крыло Каса и его руку на своей голове. Все было нормально.

Чувствовать руку Каса было непередаваемо приятно. И ужасно хотелось вложить в этот жест особый смысл. Но Дин прекрасно понимал, что Кас наверняка просто копировал то, что ранее делал Дин. Дин сам объяснил ему, что поглаживания по голове — дружеский жест.

«Это жест утешения, доброжелательности, нежности, — объяснил ему Дин. — Он не очень распространен, но в особых ситуациях уместен. В особых обстоятельствах».

— О чем был сон? — спросил Кастиэль.

Год назад Дин бы ушел от ответа. Но теперь он слишком устал, и ему было все равно. Он ответил прямо:

— Ты, и Сэм, и Сара все погибли в огне.

Рука Каса замерла на секунду, потом возобновила движение. Длинными, медленными поглаживаниями.

— Полагаю, это возможно… — сказал Кастиэль хмуро.

Дин усмехнулся.

— Ну, знаешь, ты прямо лучик солнца!

— Я собирался сказать, — продолжил Кас, — что это возможно, но я сделаю все от меня зависящее, чтобы этого не произошло. Я сделаю все, что смогу. Я не оставлю тебя, Дин.

Он продолжал гладить Дина по голове.

Дин прошептал, надеясь, что не разбудил Сэма:

— Сэм спит?

Кас глянул в зеркало.

— Да, — прошептал он в ответ.

— Мы должны спасти Сару, Кас, мы обязаны.

— У нас есть шанс, — сказал Кас. Он никогда не давал ложной надежды, так что из его уст это прозвучало даже обнадеживающе.

Дин попытался объяснить:

— Кас, мы должны ее спасти. Ради нее самой, конечно. Но и ради Сэма тоже. Кас, Сэм… он… в общем, у него что-то началось с Сарой… Я имею в виду в романтическом смысле.

— Я знаю, Дин, — сказал Кастиэль тихо, снова бросив взгляд в зеркало. — Я теперь лучше распознаю такие вещи. Не всегда, но в случае с Сэмом это ясно. Он звонит ей очень часто. И я заметил, что они провели вместе ночь в его спальне, когда она в последний раз была в бункере. Она навестила его спальню, и я заметил, что он не попросил ее уйти.

Дин чуть не рассмеялся на это: он совершенно забыл о том, что Кас спал в соседней с Сэмом комнате весь тот вечер. И, как выяснилось, какие-то вещи он «заметил».

Дин прошептал:

— Ему не везло. В прошлом.

— Я знаю, — сказал Кастиэль снова. — Дин, мы доберемся. Ты отдыхай.

Рука Каса проскользнула Дину на затылок и задержалась там, чтобы легонько почесать его по шее сзади.

Это очень успокаивало. Дин чувствовал, что надо сесть и прислониться к двери, чтобы спать как обычно: то есть в неудобной позе, капая слюной на дверь. Но было слишком уж приятно лежать так, у Каса на крыле, положив голову ему на ногу и чувствуя его руку на своих волосах.

Сэм все равно спал. Никто не смотрел. Никто не знал. Никто не стал бы возражать. Никому не было дела.

«Можно мне одно это мгновение? — подумал Дин. — Только сегодня. Только один раз. После этого я не буду приставать к Касу, не буду на него давить, не буду смущать его или вообще как-либо докучать ему; мы сосредоточимся на охоте. Но сегодня можно мне заснуть так… только один раз».

Фольксваген мчался через бархатно-темную ночь; мимо проносились вспышки уличных фонарей. Кас снова сказал: «Отдыхай, Дин», — продолжая поглаживать его по голове сзади, пробегая пальцами по коротким волосам у него на затылке, и Дин позволил себе отключиться.

***

Они добрались до округа Мендосино в северной Калифорнии вечером в среду. Как ни удивительно, они действительно пересекли всю страну за два дня. «Это, наверное, рекорд Винчестеров», — припомнил Дин, замедляя автобус, чтобы свернуть на петляющую прибрежную дорогу, ведшую к обширным калифорнийским секвойным лесам. «Мы на самом деле проехали всю страну за два дня!»

Конечно, временами Дин раздражался на то, что Фольксвагену не хватало скорости и тяги Импалы. Но возможность вытянуться сзади на матрасе (или, в ту первую драгоценную ночь, на крыле Каса) была незаменимой на ночных перегонах. Благодаря Касу, взявшему на себя критическую третью смену за рулем, пока Дин и Сэм оба спали, они смогли ехать двадцать четыре часа в сутки, останавливаясь лишь ненадолго, чтобы зайти в туалет и купить еды. Конечно, без душа было немного неприятно, но они вполне обошлись обтиранием влажным полотенцем, чтобы смыть с себя основную грязь и морскую соль после путешествия на лодке. Они высыпались и достаточно ели. Дин даже начал надеяться, что они в неплохой форме для охоты.

Хотя, что это за охота, было пока непонятно. Над северной Калифорнией действительно бушевала буря. Со всех сторон виднелась молния, сообщалось о разбросанных по побережью торнадо, а также, что было особенно тревожно, о начинавшихся лесных пожарах. Но они снова заметили «пузырек отсутствия активности». Когда Дин завез их в секвойные леса под грозными тучами и ревущими порывами ветра, Сэм начал отслеживать на телефоне местоположения всех пожаров и ударов молний и траектории торнадо. Все это он сообщал Касу, который добавлял информацию на свои карты.

Вскоре Кас доложил, что штормовая активность вырисовывает огромный круг в определенной области леса.

Сэм посмотрел, что это за место, в интернете: это был большей частью глухой национальный заповедник, за исключением одного скопления домиков в самом центре круга — там располагался детский музыкальный лагерь. С большой деревянной гостиницей.

— Наверняка это ловушка, — прокомментировал Сэм.

— Конечно это ловушка, — сказал Кас.

— Определенно ловушка, — добавил Дин. — Так какой у нас план?

Кас уселся обратно на свое кресло и убрал карандаши. Он пожал крыльями, словно плечами, и ответил:

— Пойти в ловушку, убить Королеву и спасти Сару.

Дин фыркнул.

— Когда-нибудь тебе стоит задуматься о том, чтобы начать добавлять в планы подробности, Кас.

— Кто бы говорил, — заметил Сэм сухо.

— Ну, если говорить о деталях, — сказал Кас, размышляя, — думаю, изгоняющие символы могут быть полезны. Королева — скорее всего ангел.

Сэм развернулся к нему.

— Кас, я только что подумал: а такой символ не изгонит и тебя тоже?

Кас покачал головой.

— Символ воздействует на небесное могущество и сосуды, которые его содержат. Моя благодать пуста: у меня нет могущества. Так что со мной ничего не случится.

— Ну ладно, — сказал Дин. — В таком случае у меня есть идея.

Дин описал им свою идею, и несколько минут спустя они остановились, чтобы подготовиться. Они перекусили для дополнительной энергии, попили воды и собрали снаряжение. Потом Сэм подошел к переднему сиденью, чтобы выбрать пару карт Каса, пока Дин и Кас заканчивали подготовку оружия у задней части Фольксвагена.

Дин стоял у автобуса, методично заряжая запасные магазины для своего пистолета, когда Кас прервал его мысли хриплым вопросом:

— Дин, ты не хотел бы взять его?

Дин поднял глаза и увидел, что Кас держит что-то в руке.

Это было маленькое черное перышко. Перышко из крылышка. То, которое воздушный элементаль вернул Касу. Кас, должно быть, нашел его в куртке, когда нагружал карманы солью и патронами.

«Ого, — подумал Дин. — Настоящее ангельское перо». Прямо из крыла Каса.

— Можешь оставить его себе, — сказал Кас, протягивая перо. — Если хочешь.

Дин уже почти взял перо, но потом подумал: «Минуточку. Кас больше не может линять».

Кас не мог отрастить замену этому перу!

Это, может быть, одно из последних перьев из крылышка, что у Каса будет. А Дин прекрасно знал, что эти перья ценные. Это было длинное четырехдюймовое перо — именно такое, какое Кас использовал для критического заклинания в Вайоминге — для заклинания, которое спасло Сэму жизнь. У Каса было всего два таких пера: одно он протягивал сейчас, второе оставалось в левом крыле.

И только Кас умел производить то заклинание.

— Кас, лучше оставь его себе, — сказал Дин, рассовывая магазины по карманам. — Что если оно тебе зачем-нибудь понадобится? Лучше пусть будет у тебя.

Кас моргнул. Он медленно убрал руку и секунду смотрел на маленькое черное перышко в своей ладони. Потом он прочистил горло, кивнул и сунул перо в карман. Он сказал, взяв из автобуса ангельский клинок и рассеянно теребя его в руках:

— Конечно. Я так и думал. Просто решил спросить. И я все равно не могу линять, так что… Гм. Неважно. Просто подумалось. — Он потер шею другой рукой, повернул в пальцах клинок еще несколькораз, посмотрел на него, как будто позабыл, что держал в руках, и наконец спрятал клинок в рукав.

Дин поднял глаза от кобуры с пистолетом, заметив, что Кас выразился как-то немного странно и теперь как-то странно смотрел в землю, и вообще, если подумать, в самом этом предложении пера было что-то странное. Дин только открыл рот, чтобы спросить, что Кас имел в виду фразой «я все равно не могу линять», как вдруг сверху налетел оглушительный порыв ветра, и в каких-то пятидесяти футах перед ними на землю свалился целый клен, прямо с неба, как будто его выбросили из самолета. Он рухнул, произведя взрыв из щепок, веток и листьев, и даже снежинок, словно появившихся из ниоткуда. И Кас, и Дин от неожиданности отскочили на фут к автобусу. Крылья Каса рефлекторно раскрылись в попытке прикрыть их обоих.

— Едем! — крикнул Сэм спереди. — Должно быть, нас заметили!

Они заскочили в автобус; Дин запрыгнул на водительское место и дал по газам как раз тогда, когда позади них обрушилось еще одно дерево — ближе первого. Дин бросил быстрый взгляд на небо через боковое окно. Прямо над ними, в сотнях футов над головой, висело облако-смерч, не касавшееся земли. Оно медленно вращалось. Из него выпало третье дерево и полетело прямо на них.

========== Глава 23. Королева элементалей ==========

Дин выжал педаль газа в пол, и автобус рванул вперед, как раз когда третье дерево обрушилось позади них. После этого им выпала короткая передышка — может быть, на полминуты, и Дин погнал Фольксваген по дороге в лес. Но дорога почти тут же начала безумно петлять вокруг массивных секвой, и Дину пришлось замедлиться.

Деревья стали валиться с неба поминутно, каждое — с громоподобным грохотом и густым облаком снежинок. Сэм высунулся из пассажирского окна и доложил, что торнадо временами уносилось прочь и возвращалось с одним-двумя новыми выкорчеванными деревьями.

— Это чертово «снегадо»! — выпалил Дин. — Тот же самый элементаль. Наверняка. Тот же, что бросил ель в прихожую с картами.

— Наше любимое торнадо, — согласился Сэм. Он ехал, высунув голову в окно, и пытался отслеживать передвижение облака. Секунду спустя он крикнул: — Готовься! ДЕРЕВО! Езжай, Дин, ЕЗЖАЙ!

Дин снова нажал на газ, и в этот момент с неба свалилась гигантская сосна и врезалась в землю позади них.

— Наверное, та ель в Рождество была призвана нас убить, — прокомментировал Кас. — И теперь элементаль пытается снова.

Еще одно дерево упало слева от них. И еще одно справа. Облако-смерч унеслось за новыми деревьями.

— Похоже на правду, — согласился Сэм немного нетвердым голосом. — Ох, черт, оно уже вернулось! Кажется, теперь оно носит по одному дереву за раз.

— По крайней мере, оно мажет, — заметил Дин, как можно быстрее входя в очередной поворот, когда на дорогу обрушился кроной вниз еще один необъятных размеров клен — пока самый большой из всех.

— Деревья становятся все больше, — заметил Кастиэль, когда еще одно массивное дерево — на этот раз какая-то ель — пролетело и шлепнулось сбоку с оглушительным треском. — Видели, какое сейчас было большое? Каждое больше предыдущего. Дин, мы можем ехать быстрее?

— Я пытаюсь, — ответил Дин, виляя по кривой дороге.

Сэм сказал:

— Мы же в гуще леса, в котором растут самые большие деревья на планете, да?

— Да, — подтвердил Кас. — Многие из этих секвой больше трехсот футов в высоту. По-моему, рекорд — это триста семьдесят девять футов. Самое высокое дерево на Земле. И оно где-то здесь.

— Просто супер, — проворчал Дин. — Серьезно. Супер. Я так рад, что ты знаешь такие подробности, Кас, спасибо.

— Пожалуйста, — ответил Кас, разглядывая последнее дерево позади. — Если я прав, следующим… — Еще одно дерево упало сбоку от автобуса, и Дин развернул Фольксваген на повороте почти на 180 градусов так резко, что Кас чуть не врезался в стену автобуса (у кресла был приделанный на скорую руку ремень, но у Каса не было времени его пристегнуть). Правое крыло Каса метнулось в сторону под действием неизменного инстинкта хлопать при крене, но Кас не мог до конца расправить его, поэтому ударился суставом в окно, так что маховые перья оказались прижаты к стенке автобуса. Но, по крайней мере, это спасло его от падения. Сэм схватил его за руку и втянул обратно на кресло.

— Ай, — сказал Кас, потирая локоть. Он расправил оба крыла и уперся ими в противоположные боковые окна, после чего спокойно продолжил, словно его и не прерывали вовсе: — Если я прав, следующим упавшим деревом будет секвойя. Если торнадо продолжит выбирать деревья все больше, ему придется перейти на секвойи.

Как только он сказал эти слова, сверху донесся оглушительный рев. Дин снова выжал газ. Кас и Сэм оба развернулись, чтобы посмотреть назад поверх крыльев Каса, и Дин взглянул в зеркало. Все трое увидели, как в дорогу прямо позади них вертикально врезалась полноразмерная секвойя. Ее ствол был, должно быть, двадцать футов в диаметре — шире самой дороги — и сотни футов в высоту — верхушка секвойи совершенно терялась из виду в вышине. Дерево казалось тупым концом огромного копья, брошенного вниз каким-то языческим богом, и звук столкновения с землей был поистине оглушительным. Фольксваген даже подскочил в воздух оттого, как содрогнулась вся дорога. Ствол уничтожил дорожное покрытие, пробив асфальт и увязнув на несколько футов в земле. В нем появились огромные вертикальные трещины, сверху посыпался ливень игл.

Какую-то секунду дерево стояло вертикально, пока Фольксваген взбирался прочь от него на холм по прямому участку дороги. Потом почувствовалось дуновение ветра со снежинками, и секвойя начала накреняться… по направлению к автобусу.

— ЕЗЖАЙ, ЕЗЖАЙ, ЕЗЖАЙ! — заорал Сэм. Дин выжимал газ до отказа, но Фольксваген взбирался на холм медленно и не хотел ехать быстрее. Никогда еще Дин так не жалел, что они не в Импале! Фольксваген храбро пыхтел прочь от дерева: сто футов, сто пятьдесят, двести. «Но секвойи — высотой больше трехсот пятидесяти футов», — успел подумать Дин, глядя в зеркало на то, как громадный ствол медленно падает в их направлении. Он услышал свист над головой и сжался от мысли о том, как эта громадина летит по воздуху над ними. Наконец они взобрались на ровный участок, и Дин, удерживая педаль газа выжатой до максимума, прошел следующий поворот с такой скоростью, что весь автобус накренился на двух колесах.

Все затаили дыхание: Дин — стараясь не потерять управление, Кас — упершись крыльями в стены, Сэм — уцепившись за дверь. Фольксваген рухнул обратно на все четыре колеса, и секунду спустя раздался грохот. Вся дорога содрогнулась, и воздух заполнила пыль: гигантское дерево свалилось на повороте позади них.

— Я НЕ ХОЧУ БОЛЬШЕ ДЕРЕВЬЕВ НА СВОЮ ГОЛОВУ! — заорал Дин в окно. — Я хочу, чтобы деревья держались ПОДАЛЬШЕ!

Но этот элементаль либо не понимал по-английски, либо не интересовался мнением Дина, так как с неба полетели еще секвойи. Невероятно огромные и ужасающе близко. Иногда они валились на землю прямо рядом с Фольксвагеном, иногда сразу за ним. Пару раз деревья падали настолько близко, что у Дина потом еще несколько минут дрожали руки.

Но постепенно он понял, что деревья словно намеренно не попадали в автобус. Они всегда приземлялись рядом, но никогда не на автобус.

Сэм тоже сказал:

— Не знаю, случайно ли он мажет, или пытается увести нас, напугать, или еще что.

— Не знаю, и мне все равно, — ответил Дин. — Я просто еду вперед, ясно?

И потом деревья кончились. Внезапно. Они перестали падать.

Поначалу Дин едва осмеливался в это поверить, но Сэм доложил, выглянув из окна, что облако-смерч отстало. Оно осталось висеть над перевалом, который они только что миновали, и, похоже, не могло следовать за ними дальше.

Минуту спустя они подъехали к расчищенному месту стоянки у широкой медленной реки. Дорога дальше уходила в другом направлении, вдоль берега, но слева от стоянки над рекой висел пешеходный мост, и на другом берегу виднелось скопление деревянных домиков. Это был музыкальный лагерь.

***

Дин завел автобус на стоянку, и они осторожно выглянули в окна.

В воздухе было подозрительно спокойно и тихо. Со всех сторон на горизонте виднелось грозное кольцо серых туч, но над автобусом было лишь ясное голубое небо.

— Полагаю, мы в пузырьке отсутствия активности, — предположил Кас. — Может быть, так близко воздушный элементаль подойти не может.

Они переглянулись друг с другом и осторожно вышли из автобуса с пистолетами и клинками наготове.

Ничего не произошло. Никого рядом не было.

Сэм указал на вывеску на мосту: «МУЗЫКАЛЬНЫЙ ЛАГЕРЬ ЗАКРЫТ ИЗ-ЗА ПОГОДНЫХ УСЛОВИЙ. РОДИТЕЛИ: ПОЖАЛУЙСТА, ЗАБЕРИТЕ ДЕТЕЙ В ГОРОДСКОМ ПОЛИЦЕЙСКОМ УЧАСТКЕ».

— Очконавты, — сказал Дин. — Отменили лагерь из-за каких-то падающих с неба четырехсотфутовых деревьев? Ну и дети нынче пошли…

Кастиэль ответил:

— Дин, деревья не выше трехсот семидесяти девяти футов.

— Вот-вот. Всего триста семьдесят девять футов, — сказал Дин со вздохом. Сэм тем временем раскладывал несколько карт на полу автобуса возле кресла Каса рисунком вниз, пустой стороной вверх. — Ну что ж, пора идти в мышеловку, как хорошим мышам, — добавил Дин. — Кас, возьмешь на себя честь?

Кас вытянул руку и вытряхнул из рукава ангельский клинок. Он мягко взял Дина за руку. Потом, когда Дин, сжав зубы, отвернулся, Кас сделал осторожный надрез на его ладони. После этого он повторил процедуру с Сэмом.

Сэм и Дин нарисовали по изгоняющему символу свежей кровью на оборотной стороне карт. Они выбрали карты с самой толстой бумагой, которая лучше всего удерживала влагу. Когда символы были готовы, Дин прицепил один к спине Сэма, приклеив весь лист скотчем к его футболке и закрепив для верности булавками, и Сэм так же прикрепил карту с символом к спине Дина.

— Ну вот! — сказал Дин, когда они закончили. — Переносные изгоняющие символы. Без необходимости вырезать их на себе и лишней потери крови. Неплохая идея, уж позвольте заметить.

— Это хорошая идея, Дин, — сказал Кастиэль, подняв глаза от ящика, в который убирал прочие карты вместе с книгами Сэма.

— Ну, если бумага выдержит, — добавил Дин.

— Думаю, выдержит, — Сэм сказал, потрогав пальцем угол карты. — И можно будет освежить их, когда подберемся поближе.

— Символы правильно нарисованы, Кас? — спросил Дин. Кас снова поднял глаза и кратко взглянул на оба символа. Он кивнул, встретившись взглядом с Дином.

Дин удержал его взгляд на несколько секунд. Ему показалось, он увидел что-то — что-то в глазах Каса. Что-то грустное? Словно какое-то принятие, смирение. Почти тоску.

Потом Кас отвел глаза и принялся укладывать одну из книг Сэма в ящичек с картами. Что было в его взгляде… или Дину показалось?

«Сосредоточься, Дин. Сосредоточься. Сейчас не время».

Но Дин позволил себе протянуть руку и сжать его плечо.

— Все будет в порядке, — сказал он, мечтая, чтобы это стало правдой, и позволив руке задержаться на плече Каса чуть дольше обычного. Он почувствовал необъяснимое удовольствие, когда Кас слегка улыбнулся ему в ответ.

— Готовы? — спросил Сэм.

Кас и Дин кивнули, и они отправились в путь.

***

Они вереницей пересекли реку по шаткому мостику. Как только они сошли с моста, Сэм и Дин пошли рядом, готовые в любой момент шлепнуть друг друга окровавленной ладонью по спине. Кас шел на шаг позади них с клинком в руке, чтобы прикрыть их крыльями, если потребуется.

От моста по берегу вела дорога с жизнерадостными указателями вроде «Столовая — сюда!» Они прошли дальше, мимо огромных стволов, исчезавших в вышине. Лучи солнечного света пробивались вниз через деревья и падали диагонально с такой высоты, что Дину казалось, будто он идет по собору. Они прошли мимо маленьких домиков, стоявших у деревьев столь огромных, что домики казались карликовыми в сравнении. Они миновали даже причудливое скопление пианино, литавр и барабанной установки, наспех укрытых холстом — вероятно, при эвакуации лагеря. Кучу инструментов оставили прямо на пыльной земле в окружении гигантских деревьев.

Кас заволновался, что символы высыхают, так что они остановились, чтобы освежить их кровью. Вскоре после этого они дошли до большой бревенчатой избы, построенной среди группы очень высоких секвой, некоторые из которых почти срослись основаниями. Каждое дерево было толщиной с небольшой дом, и их величественные стволы-колонны протягивались далеко-далеко ввысь, исчезая из виду.

И тут они увидели Сару, привязанную к секвойе. И худенькую светловолосую девочку-подростка, стоявшую рядом с ней.

Заметив их, Сара немедленно крикнула Сэму:

— Сэм, НЕТ, назад! Дин, уходите, бегите! Она заманивала вас сюда, это ловушка…

Девочка повернулась к Саре и шевельнула пальцем, и рот Сары захлопнулся.

— Все в порядке, Сара, — сказал Сэм. — Мы в курсе.

— Мы все равно пришли, — добавил Дин.

Еще один жест пальцем, и Сэм и Дин выронили пистолеты — пистолеты отлетели через поляну на несколько десятков ярдов. И клинок Каса с ними. Дин взглянул на Сэма, стараясь не улыбаться: это выбивание оружия уже стало предсказуемым, и пистолеты были у них в руках для отвлечения внимания: братья планировали потерять их. Настоящее оружие было спрятано у них в куртках. И Кас ожидал лишиться этого клинка: у него в рукавах было еще два и один — за ремнем.

— Сара, ты в порядке? — спросил Сэм тихо.

Сара не могла разговаривать, но сумела кивнуть. Светловолосая девочка сказала:

— Я хорошо с ней обращаюсь.

Сара и правда выглядела неплохо — в физическом плане, во всяком случае: она была в сознании и без следов ушибов, хотя выражение лица у нее было крайне напряженное. На фоне гигантского дерева она казалась чрезвычайно маленькой: это дерево было особенно большим даже для секвойи: его ствол был добрых двадцать пять футов в ширину, и фактурная каштаново-красная кора ярко контрастировала с голубой больничной униформой Сары (по всей видимости, Сару перехватили по пути на работу). Дерево было слишком широким для веревки; Сару держала не веревка, а оковы из какого-то серебристого металла: одно полукольцо вокруг шеи и по одному вокруг каждого запястья. Все три оковы крепились к коротким цепям, которые удерживались забитыми глубоко в дерево серебряными колышками.

Оковы выглядели так, словно были сделаны из того же металла, что и ангельские клинки.

Худощавой девочке, что стояла рядом с Сарой, было не больше четырнадцати лет. На ней была старомодная юбка в полоску и блузка с длинным рукавом, как на домохозяйке сороковых годов. Уже знакомого вида голубой кулон висел у нее на шее, и на ладони она легко держала тлеющий уголек. Ожога от уголька не было заметно.

У основания дерева, у ног Сары, была собрана кучка сухого хвороста. Рука девочки была вытянута, так что горящий уголек был прямо над хворостом.

Сэм хрипло произнес:

— Отпусти ее.

— С чего это? — ответила девочка.

— Керри, полагаю? — спросил Дин. — Или ты Королева? Он сказал это, уже поднимая руку к спине Сэма, планируя приложить ее к кровавому символу, но тут услышал крик Каса:

— Дин, НЕТ!

Секунду спустя Кас выпрыгнул вперед и схватил Дина и Сэма за окровавленные руки.

— Не трожь. Не используйте символы, не надо, — велел он, крепко удерживая их запястья.

Светловолосая девочка обратилась к Дину:

— Прислушайтесь к вашему другу. Изгоняющие символы — это недальновидно. И, отвечая на ваш вопрос, вы можете звать меня Керри, если хотите. Хотя мне нравится «Королева». Это неплохой титул. Уважительный.

Королева взглянула на Каса.

— Кастиэль, объясни-ка своим друзьям, что это у меня в руках. И что произойдет, если они воспользуются изгоняющим символом.

Кас сказал, еще более низким и мрачным голосом, чем обычно:

— Ты держишь сердце огненного элементаля.

Дин посмотрел на горящий уголек в руках у девочки. Она теперь осторожно зажала его между указательным и большим пальцами, едва удерживая. Кас продолжил:

— И, если бы мы использовали символ, ты бы наверняка его уронила.

— Верно, — сказала Королева. — Если вы раните меня, убьете меня или изгоните меня, я могу его уронить. А если я уроню его на этот хворост, что произойдет?

— Сара погибнет, — сказал Кас мрачно.

Сара, до этого не спускавшая глаз с Сэма, посмотрела на Каса с неожиданно стоическим выражением.

— Сара, — прошептал Сэм. — Прости, что ты оказалась в это замешана. Мне очень жаль.

Но Сара, как ни удивительно, лишь пожала плечами и даже улыбнулась. Ее выражение лица как бы говорило: «Да ладно, бывает».

— Верно, она погибнет, если я уроню его, — сказала Королева Кастиэлю. — А теперь объясни почему.

Кас сделал короткий вдох и пояснил:

— Если сердце огненного элементаля коснется сухой древесины, элементаль будет призван в это место немедленно и обрушит туда всю силу своего огня. Так что… если этот уголек попадет на соломинку, элементаль немедленно поглотит всю солому. И дерево. И…

Он остановился.

И Сару.

— Да, — сказала Королева. — Не волнуйся, Сара… — она взглянула на Сару, которая теперь молча смотрела на Сэма темными глазами. — Если это произойдет, это случится так быстро, что ты ничего не почувствуешь. Я не отличаюсь жестокостью к своим пленникам.

— О, замечательно, — проворчал Дин. — Какое облегчение.

Королева обернулась на Каса, Сэма и Дина. Она щелкнула пальцами, и со спин Сэма и Дина сорвало бумажные символы и унесло ветром. Королева сказала:

— Мне даже нравится ваша идея с символами. Это было умно. Надо сказать, Белониил был прав: вы трое — гораздо упрямее, чем кажитесь. Удивительно упрямые и весьма находчивые. Так что в конце концов оказалось лучше рассматривать вас не как препятствия, а как возможности. Привлечь вас сюда намеренно, но принять меры предосторожности — в виде вашей подруги, хвороста и сердца элементаля — чтобы у нас вышел спокойный благоразумный разговор. Без необходимости разбираться с изгоняющими символами, летящими в меня клинками и так далее.

— Так что, — спросил Дин, — бросать в нас трехсотфутовыми деревьями — это тоже часть спокойного благоразумного разговора? Просто интересно.

Королева подняла глаза к темным тучам на горизонте.

— Деревья были не от меня. — Свободной рукой она взялась за голубой кулон на шее, подняла его ко рту и затем укусила его.

Вдалеке раздался странный высокий звук, похожий на свист ветра. В нем слышалось почти страдание, как если бы скулил щенок. Облако-смерч, еще видимое вдали, скорчилось, словно от боли.

Глядя на облако, Королева проворчала:

— Ты будешь как следует наказан позже. Как ты смеешь просить о помощи моих врагов?!

Дин обменялся удивленным взглядом с Касом.

— Элементаль просил нас о помощи?

Королева пожала плечами.

— Некоторые элементали не оценили мой грандиозный план. Да, он просил вас освободить его.

— Он просил помощи, сбрасывая на нас деревья? — не поверил Дин.

— А, — сказал вдруг Кас, подняв брови, — он же и раньше просил нас о помощи, да? В Рождество? Первое дерево, которое он нам принес, было подарком?

— Что? — произнесли Сэм и Дин одновременно.

Королева улыбнулась.

— Признаю, он смог улизнуть от меня ночью. Насколько мне удалось установить, он искал тебя, Кастиэль, надеясь поговорить с тобой. Но он не смог увидеть оба твои крыла и не слышал тебя, поэтому запутался, ты ли это и если да, то почему не хочешь с ним разговаривать. Потом он увидел, что у вас троих было очень маленькое дерево и, видимо, решил, что если принесет вам дерево побольше и снега в придачу, то ты с ним заговоришь и, может быть, поможешь ему. Он очень расстроился, что ты не захотел с ним говорить — кажется, он заключил, что подарки не пришлись тебе по вкусу. И с тех пор он подавлен. Прямо-таки в депрессии. Так что сегодня он все хотел подарить тебе дерево побольше, пытаясь завоевать твое расположение. Конечно, ты все равно не заговорил с ним и не освободил его, так что теперь он загрустил совсем. Вся эта шарада продолжалась только потому, что мне это показалось хорошей возможностью для обучения. Полный провал его попыток должен, я думаю, отбить у него желание проявлять неподчинение в будущем. — Королева снова взглянула на печальное облако вдали и добавила: — Кроме того, я применю к нему собственные меры корректировки.

— Послушай, — обратился к ней Сэм. — Какой бы у тебя ни был план с элементалями, пожалуйста, отпусти Сару. Она ни в чем не виновата. Возьми меня вместо нее.

— Хорошо, — сказала Королева спокойно. У Сары расширились глаза, Дин раскрыл рот, чтобы сказать «НЕТ…» — но Королева лишь добавила: — Как удачно совпало: в этом как раз и заключался мой план. Приятно, что мы пришли к взаимному соглашению так быстро. — Она взмахнула одной рукой, оковы Сары из ангельского металла раскрылись, и Сара покатилась по земле, отброшенная от дерева какой-то невидимой силой. Еще один взмах руки — и Сэм пролетел по воздуху на то место, где только что была Сара, спиной к дереву, и оковы захлопнулись вокруг его шеи и рук. Сара вскарабкалась на ноги и попыталась подбежать к нему, все еще не в силах говорить, но от одного взмаха руки Королевы она резко полетела на каменистую землю и покатилась, пока не врезалась в дерево вдалеке, где осталась лежать пугающе неподвижно.

— САРА! — закричал Сэм.

Сара пошевелилась, медленно села и слабо помахала ему одной рукой, другой сжимая голову.

— Оставайся там, Сара! — крикнул Дин. — Не подходи!

— С ней все в порядке, — сказала Королева. — В отличие от некоторых, я свое слово держу. — Говоря это, она смахнула со своей полосатой юбки соломинку и стряхнула пыль с рукава.

Что-то в ее движениях не давало Дину покоя.

— Что ж, Сэмюель, — сказала Королева, убрав за ухо прядь блестящих светлых волос. — Твоя подруга была лишь приманкой, чтобы привести вас сюда. Я слежу за ней с тех самых пор, как она оказывала вам медицинскую помощь в Вайоминге. Но забрать ее мне пришло в голову лишь несколько дней назад, когда стало ясно, что лучшую жертву для огненного элементаля составишь ты. На твоей душе остался след адского пламени! Огненный элементаль придет в восторг от вкуса твоей души. — Она улыбнулась Сэму, потом повернулась к Дину. — А ты, Дин, станешь превосходной пищей для воздушного элементаля: сосуд, предназначенный для архангела, он найдет изысканным на вкус. Что касается тебя, Кастиэль… — В последнюю очередь она повернулась к Касу и произнесла, глядя на него пронизывающим взглядом и выговаривая каждое слово очень отчетливо: — Твоя задача — просто стоять и смотреть. Тебе нужно выучить, каково это, когда твои планы рушатся, а твои ближайшие друзья гибнут.

Она вздохнула и добавила, снова приняв жизнерадостный тон:

— А после, Кастиэль, когда ты усвоишь урок, я уничтожу твою сущность и займу твою оболочку. Ничего личного — мне просто нужна оболочка покрепче. Моя предыдущая была слишком сильно повреждена, а эта слишком слаба.

— Почему? — выпалил Дин. Ему не терпелось перейти к действию, и он то и дело бросал взгляды на зловещий тлеющий уголек. Пока Королева держала уголек над соломой у ног Сэма, Дин не отваживался что-либо предпринять. Но, по крайней мере, он мог попытаться выяснить, в чем тут было дело, поэтому спросил: — Кто ты? Зачем ты все это делаешь?

— Ты уже спрашивал и получил ответ, — отрезала Королева. — У тебя плохая память? Тебе был объяснен весь план. — Дин нахмурился в замешательстве, а Королева тем временем повернулась снова к Кастиэлю. — Этого требует справедливость. После того, что ты сделал с Зифиус и со мной.

— Что он сделал с тобой? — повторил Дин, взглянув на Каса, который пристально смотрел на Королеву, наморщив лоб.

Королева подняла уголек со словами:

— Ты разрушил мои планы, Кастиэль, — дважды. А потом, как будто этого было мало, ты уничтожил мои крылья. — Она начала практически выплевывать слова. — О, линька все исправила, конечно: у меня остались плечевые перья, в отличие от некоторых жалких недоангелов… — (при этом комментарии Дин стиснул зубы) — но ты убил моего друга, Кастиэль. Ты убил Зифиус. Ты убил Зифиус. Так что и ты узнаешь, каково это, когда гибнут твои лучшие друзья.

— Керри, — произнес Кастиэль медленно, глядя на нее. — Зиффи… Керри…

Дин посмотрел на него в секундном замешательстве: почему Кастиэль упомянул «Зиффи»? Так Белониил называл Зифиус… Кас никогда сам не использовал это уменьшительное имя.

В голове у Дина начало тикать: «Зиффи… Зиффи…»

У Белониила, похоже, была привычка использовать уменьшительные имена. Как Бальтазар, он назвал Кастиэля «Касси»… а Зифиус — «Зиффи»…

И «Керри»… или… может быть, правильнее было произнести «Кэри».

«Кэри» от…

— Калкариил, — сказал Кас тихо. — Калкариил.

Дин медленно повернул голову и уставился на девочку.

«Керри. Калкариил».

В образе худенькой четырнадцатилетней девочки-блондинки. В полосатой одежде — прямо как носил Калкариил. Девочка смахнула пыль с рукава, прямо как делал Калкариил, и сказала, что Дину «был» объяснен план.

Кас медленно произнес:

— Я думал, ты погиб. Но ты не погиб, Калкариил. Ты покинул свою оболочку. Ты покинул оболочку. И нашел новую.

Девочка кивнула. Она снова убрала прядь светлых волос за ухо (и да… это ведь тоже был жест Калкариила), и покрутила в пальцах сердце огненного элементаля, легко улыбаясь при этом.

У Дина открылся рот.

— Кал… Калкариил? — пробормотал он. — Но… ты погиб… ты погиб!

— Следов крыльев не было, — прошептал Сэм от дерева.

— Что? — не понял Дин.

— Там, где умер Калкариил, не осталось следов крыльев, — пояснил Сэм, глядя на него с мертвенно-бледным лицом. Сэм бросил короткий несчастный взгляд на Сару, которая тихо сидела на дальней стороне поляны, следя за этим странным разговором в полном недоумении. Он добавил: — Когда я очнулся, я заметил, что в том подвале не погибал ангел. Не было следов крыльев. И удивился, когда вы сказали, что Калкариил мертв. Я подумал, что просто не разглядел их.

Дин попытался восстановить в памяти ту сцену. Как Калкариила схватил мистер Магма, как его горящие крылья бились в воздухе, как он закричал, и последовала яркая вспышка. Когда Дин снова открыл глаза, от Калкариила не осталось ничего кроме ошметков золы.

«Ничего кроме ошметков золы», — подумал тогда Дин. Пол был цел и чист. «Ничего кроме ошметков золы».

Сэм был прав. Следов крыльев не было.

— Но как же вспышка? — спросил Дин, и, прямо произнося эти слова, он вспомнил Белониила на Багамах. Вспышка света… и тело, которое использовал Белониил, упало на землю. Вспышка света могла означать смерть ангела, а могла означать, что раненный ангел покинул оболочку. Дин должен был это знать! Он же уже видел, как ангелы покидали оболочку, раньше! Даже Кастиэль породил много света, когда однажды сменил оболочку, и Анна выглядела так, будто взорвалась светом, когда всего лишь улетала.

Свет не всегда означал, что ангел мертв.

— Я думал, мистер Магма поглотил тебя, — сказал Кастиэль медленно, обращаясь к Калкариилу. — Я знал, что мистер Магма не любит вкус благодати, но полагал, что он поглотил тебя, потому что… Калкариил, как ты мог сохранить хоть малейшую управляемость в полете? Ты же обжег крылья! Я знаю, что означают такие увечья. Ты ни за что не мог полететь в таком состоянии и остаться на планете.

— Ты прав! Так и случилось! Меня сразу унесло с планеты! Унесло за Нептун! У меня не получалось остановиться! Не получалось! — воскликнул — вернее, воскликнула — Калкариил, совершенно потеряв самообладание.

Ведь ангелы могли занимать оболочки обоих полов — конечно могли! Дин знал это, знал! Белониил даже посмеялся над прозвищем «Королева» и сказал: «Неплохой титул для нее в данный момент».

Дину стало нехорошо: он понял, что подсказки были повсюду. Он просто не догадался.

Девочка-Калкариил нетвердо вздохнула, и ее прелестное девчачье личико исказила гримаса гнева.

— Если бы не Зифиус, быть бы мне все еще там! Зифиус искала меня. У нее ушли на это месяцы, Кастиэль! Мне пришлось болтаться в пустоте месяцы! С покалеченными крыльями, без всякого управления! Ей пришлось выторговать заклинание для определения местоположения у самого Короля Ада, но в конце концов она меня нашла. И… помогла мне полинять.

Девочка замолчала с искренне горестным выражением лица.

Кастиэль моргнул и сказал тихо:

— О… Калкариил, я не знал. Мне жаль.

— Тебе жаль? Ты убил ее! — выплюнула та.

— Ну, она пыталась убить меня, — заметил Кастиэль. — Мне показалось, это было справедливо.

— Но ты воспрепятствовал плану Господа! — воскликнула девочка-Калкариил. — Сломать тебе крылья было правильно! Это была справедливая кара! Мой план — праведный, Кастиэль, ты и сам это знаешь: мой план справедливый, он правильный! Я делаю благое дело! А из-за ТЕБЯ мои крылья сгорели до омерзительного черного цвета, мои крылья уже никогда не будут белыми, и… и… и Зифиус мертва, но я ВСЕ РАВНО очищу мир в конечном итоге! Я положу конец всем страданиям. Бог на моей стороне, ты должен это понимать. Это ты был неправ всю дорогу, ты мешаешь работе Господа, а я делаю благое дело, и оно начнется сейчас.

— Но… как же пятница…? — спросил Сэм с безнадежностью в голосе.

Калкариил взглянула на него с усмешкой:

— Это Белониил так думал. Но на самом деле мне лишь нужны были здесь вы. Мы начнем прямо сейчас. Первым я позову огненного элементаля, затем воздушного, и после этого наконец-то — НАКОНЕЦ-ТО — будет реализован мой план. Я пошлю стену огня через весь мир. И мир будет очищен. И все наши страдания окончатся. И ваши страдания… страдания всех… — ее голос смягчился почти до шепота, и она добавила: — И мои тоже.

Калкариил посмотрела на тлеющий уголек в своей руке и произнесла длинное сложное предложение на том странном языке элементалей. Из уголька вырвался язычок огня и поднялся футов на двадцать в воздух — единственный тонкий извивающийся язык пламени, каким-то образом поддерживающий сам себя без какого-либо видимого топлива. Калкариил произнесла еще одно слово, и пламя начало плясать по поляне, прыгая с дерева на дерево, как танцор. Оно коснулось краев деревянной избы, и маленьких домиков по бокам от нее, и наваленных на земле бревен, потом умчалось к деревьям вдалеке и вернулось. И пока оно скакало, ветреное и игривое, от дерева к дереву, от бревна к бревну, пока оно танцевало по воздуху, как лента ярко-оранжевого шелка, все, чего оно касалось, воспламенялось. Вскоре мелкие пожары начались кругом: на десятках деревьев, на домах со всех сторон.

За какие-то мгновения огонь окружил их. Калкариил произнесла еще одно слово, и язычок пламени вернулся в центр поляны, помедлил в воздухе и не спеша двинулся к Сэму.

— Кастиэль, помни, — сказала Калкариил, пока огненный элементаль лениво подкрадывался к Сэму. — Твоя задача — смотреть и усваивать.

========== Глава 24. Лесной пожар ==========

Огненный элементаль плавно двигался к Сэму, танцуя в воздухе.

— Нет! — крикнул Дин. — Останови его! ОСТАНОВИ!

Но девочка-Калкариил даже не посмотрела в его сторону. Элементаль подошел ближе — теперь он был шагах в десяти от Сэма. Длинная мерцающая лента желтого шелка казалась игривой, танцующей и переливающейся в воздухе. Сэм прижался к дереву, стиснув зубы.

Дин был от элементаля в два раза дальше, чем Сэм, но даже с такого расстояния он чувствовал исходивший от пламени жар. «Может быть, он как мистер Магма, — подумал Дин. — Может, с ним можно договориться?» Он прошипел Касу:

— С ним можно поговорить, как с мистером Магмой?

Начав спрашивать, Дин заметил, что Кас уже говорил что-то элементалю. Но элементаль не остановился.

— Он не как мистер Магма, — прошептал в ответ Кастиэль. — Он даже не слушает. Думаю, для него это просто игра. Он смотрит на Сэма как на очередную игрушку, на топливо.

Потом Кас сделал едва заметное движение рукой со стороны Дина, и у него в руке оказался ангельский клинок. Дин сообразил: «Теперь мы оба можем напасть на Калкариила. Упадет уголек или нет, элементаль в любом случае доберется до Сэма». Дин тоже достал пистолет.

— Ой, умоляю вас, — сказала девочка-Калкариил, взглянув на них со скукой и раздражением. Она махнула рукой, и Дин с Касом оба повалились на спины, как будто их прижало к земле невидимой гигантской рукой. Пистолет и клинок выскользнули и отлетели в сторону. Калкариил отвернулась к элементалю, а Дин с Касом остались лежать, силясь вздохнуть и не имея возможности пошевелиться.

Потом: БУМ.

Уголек вылетел из руки девочки, разбрасывая вокруг дождь искр. Одна особо яркая искра долетела до секвойи на другой стороне поляны, и вся секвойя тут же оказалась объята пламенем — от корней до самой верхушки высоко в небе.

Кто-то выстрелом выбил уголек у девочки из руки. Дин сумел повернуть голову, ища взглядом источник выстрела, и увидел Сару — не кого-нибудь, а Сару, державшую оброненный Дином пистолет в двуручном захвате. Она сосредоточилась, тщательно прицелилась, прищурив глаз, и выстрелила снова. БУМ. БУМ. Теперь она целилась в голубой кулон.

Они совершенно забыли о Саре.

«Она же девчонка из Вайоминга, — вдруг вспомнил Дин. — Выросла на ранчо. Девчонки с ранчо всегда умеют стрелять».

БУМ. Еще один выстрел. Сара все пыталась попасть в кулон, но теперь Калкариил переключила внимание на нее. Девочка легко отбила все три пули одним махом руки, и Сара полетела на землю, прямо как Дин и Кас, и выпустила из рук пистолет.

— Ах ты маленькая НЕБЛАГОДАРНАЯ ТВАРЬ! — взревела в гневе Калкариил. — ПОСЛЕ ТОГО, КАК СПРАВЕДЛИВО С ТОБОЙ ОБРАЩАЛИСЬ! — Секунду спустя она сжала уцелевший голубой кулон в кулаке, что-то произнесла, и облако-смерч понеслось на них. Огненного элементаля уже не было — освобожденный, он танцевал по верхушкам деревьев, поджигая их одно за другим с явной радостью — но у девочки-Калкариил оставался воздушный элементаль.

Она сказала что-то воздушному элементалю, указывая на Сару. Облако-смерч явно заколебалось, и Калкариил укусила кулон, как уже делала раньше. Облако дернулось и слегка съежилось. Но не двинулось к Саре. Вместо этого оно чуть-чуть двинулось к Дину.

Калкариил закричала на него, кусая кулон снова и снова. Под этой атакой облако-смерч стало сжиматься все больше, осело на землю и скукожилось до маленького пыльного вихря, как багамский смерч. Виляя из стороны в сторону и постепенно уменьшаясь в размерах, оно пыталось добраться до Дина. И, несмотря на яростные укусы кулона девочкой, пыльному вихрю удалось подойти к Дину сбоку.

Мгновение спустя вихрь уронил малюсенькое деревце прямо возле его руки.

Калкариил лишь рассмеялась: деревце было смехотворно маленькое — всего лишь низенький росток фута два в высоту. Кривой стебелек с жалким веером иголочек наверху. Должно быть, ничего крупнее элементаль не мог принести вопреки прямому приказу.

Калкариил продолжала кричать на элементаля и, похоже, вообще перестала контролировать состояние Каса, Дина и Сары: Дин понял, что может немного шевелиться, хотя и медленно, как будто двигаться приходилось в патоке. Кас заметил движение Дина и начал отползать в сторону, картинно хлопая правым крылом и волоча за собой левое по земле. Выглядело это откровенно жалко, и Дин забеспокоился, не сломал ли он крыло снова, когда упал на спину. Но потом Кас подмигнул ему, и Дин понял, что это был постановочный акт.

Кас имитировал перелом крыла, как птица-мать, уводящая хищника от гнезда.

Он и правда привлек внимание девочки-Калкариила. Она засмеялась над ним и крикнула:

— ВИДИШЬ, каково получить перелом крыла?! ЧУВСТВУЕШЬ, как это больно?! Ну так тебе будет ЕЩЕ БОЛЬНЕЕ, Кастиэль!

Пока Калкариил разглагольствовала, а Кас отвлекал ее «сломанным» крылом, Дин сумел подобрать деревце одной рукой, оставшись незамеченным. Он взглянул на двухфутовый побег сосны в руке. Пользы от него не было никакой. Как его можно было применить? Но у Дина не оставалось другого оружия.

«Чем черт не шутит, — подумал он. — Может, я хоть попаду Калкариилу в глаза иголками и отвлеку его — ее — на секундочку?»

Он схватил деревце и бросил им в девочку.

Это был бессмысленный отчаянный ход.

Но деревце попало в девочку. Всего лишь ей в руку и совсем несильно, но она дернулась, замерла и повалилась на спину. Ее глаза и рот вдруг засветились белым светом. Сосновые иголки каким-то образом прилипли к ее коже и при этом засияли голубым — таким же голубым светом, какой виднелся внутри кулона на ее шее.

Калкариил растянулась на спине, силясь закрыть рот: белый свет едва не выливался из оболочки. Кас закричал:

— ЛИСТОК! БЫСТРО!

Дин уставился на него.

— ЛИСТОК С БАГАМ! — пояснил Кас. — ОН У ТЕБЯ В КАРМАНЕ! БРОСЬ ИМ В НЕЕ!

Листок! Последний подарок от отчаявшегося порабощенного элементаля. От элементаля, которому миллионы лет — немыслимо древнего существа, в распоряжении которого несомненно была сильная магия. И который знал, что им предстояло сразиться с ангелом.

Дин по-прежнему не мог полноценно двигаться, но Калкариил удерживала его все слабее, и он смог расстегнуть карман рубахи, выудить оттуда багамский листочек и бросить его по направлению к девочке.

Листок понесло прямо к ней внезапным дуновением ветерка от колеблющегося рядом пыльного вихря. Он прилип к шее Калкариил и тоже засиял голубым светом. Белый свет во рту и глазах Калкариил стал ярче и почти вырвался наружу. Калкариил дернулась, выгнув спину, и попыталась закрыть глаза одной рукой и рот другой, словно силясь остаться внутри оболочки.

Сэм крикнул:

— МОЙ ЛИСТОК! ДИН! Он у меня тоже остался! ВЫНЬ ЕГО, Я САМ НЕ ДОСТАНУ!

Дин обнаружил, что теперь может подняться на ноги, и поковылял к Сэму. Он вынул листок из кармана рубахи Сэма и бросил в девочку и этот листок тоже.

Листок пристал к ее лбу. Она дернулась в судороге под суммарной атакой хвойных иголок и багамских листков, несших магию сразу двух воздушных элементалей. Ее руки упали на землю от глаз и рта, белый свет вырвался наружу, и они услышали, как девочка закричала — совершенно другим высоким писклявым голосом:

— Уйди! ВОН! ПРОВАЛИВАЙ! Я отзываю свое согласие! УБИРАЙСЯ ИЗ МЕНЯ, СУКИН СЫН!

Яркий поток света выстрелил изо рта девочки в воздух.

Дин вдруг снова смог свободно двигаться. Краем глаза он заметил, как Кас вскочил на ноги: оба его крыла были в полном порядке и проворно сложились за спиной. Сэм был по-прежнему прикован к дереву и смотрел на Калкариила, вырвавшегося в воздух лучом света. Сара бросилась к Сэму и начала дергать оковы. Светловолосая девочка, избавившись от Калкариила, нетвердо поднялась на ноги. Она зажала в кулаке кулон на шее, сдернула его через голову и в слезах закричала вверх, в направлении белого света, который носился туда-сюда среди горящих деревьев:

— ТЫ ЧУДОВИЩНЫЙ АНГЕЛ! ТЫ МНЕ СОВРАЛ! СОВРАЛ! И ПЛАН ТВОЙ — ОТСТОЙ!

***

Кастиэль побежал прямиком к девочке. Она неуверенно отшатнулась, глядя на его крылья, и крикнула:

— Уйди… уйди от меня — ты же тоже ангел, да — ты же ангел?

— Да, — сказал Кастиэль и вырвал у нее из руки голубой кулон. — Но я ангел лучше. Я надеюсь. — Он швырнул кулон на землю и раскрошил его каблуком.

По поляне пронесся мощный порыв ветра, и пылевой вихрь радостно метнулся ввысь. Во мгновение ока он раздулся до размера полноценного торнадо и поднялся высоко в воздух, потом накренился на бок и понесся горизонтально за тонким потоком белого света, который еще кружил над поляной. Белый свет попытался улизнуть, но торнадо немедленно бросилось следом.

Все внизу в шоке смотрели в небо: Сэм — так и прикованный к дереву; Кас — стоя одной ногой на осколках кулона; Сара — уцепившись за одну из оков Сэма; Дин — вскарабкавшийся на ноги, и светловолосая девочка в слезах. Все пятеро несколько секунд молча глядели вверх, завороженные этой невероятной картиной. Со всех сторон их окружали громадные секвойи, потянувшиеся на сотни футов вверх. Секвойи постепенно занимались пламенем, по мере того как по их верхушкам радостно скакал огненный элементаль, и несколько деревьев уже горели от кроны до основания. Тем временем завалившееся на бок торнадо — воздушный элементаль — носилось по небу в погоне за отчаянно удиравшей лентой белого света — Калкариилом. Торнадо, казалось, твердо вознамерилось не дать свету улизнуть и металось по небу туда-сюда, пытаясь зацепить световую ленту… порождая при этом неблагоприятные порывы ветрана поляне.

Каждый порыв ветра заставлял огонь разгораться сильнее.

Вниз посыпался дождь искр. Секунду спустя на землю обвалилась гигантская горящая ветка секвойи. Все подскочили.

— Сара, БЕГИ! Уходи из огня! — крикнул Сэм, чем вывел всех из транса.

Дин вновь сосредоточил внимание на том, что происходило внизу. Он оглядел поляну и понял, что ситуация становилась критической. Занявшиеся огнем дома разгорелись уже достаточно сильно, еще несколько деревьев были объяты пламенем, и кругом летал пепел и искры.

— Я тебя не оставлю! — крикнула Сара Сэму. Оно подобрала камень и била им по одной из запястных оков, как молотком. — Я тебя не оставлю! — повторила она.

— БЕГИ! — Крикнул Сэм снова. — Ты ДОЛЖНА уйти! Ты ДОЛЖНА выжить, Сара, ДОЛЖНА!

— Я. Тебя. Не. Оставлю, — отрезала Сара. Ее камень раскололся об ангельский металл оков, и Сара бросилась к одному из упавших ангельских клинков. Она подобрала его с земли, вернулась к Сэму и начала ковырять им кору дерева в том месте, где в дерево был забит серебристый гвоздь, удерживавший скобу.

Дин тоже подбежал к Сэму, надеясь вскрыть замок на скобе у его шеи, но быстрый осмотр скобы показал, что она была сделана из цельного металла. Никакого замка не было. Кас уже занимался другим запястьем. Дин бросил быстрый взгляд на поляну. Огонь распространялся. Воздух накалялся. Все десять деревьев вокруг них теперь горели, и большинство домов занялось огнем.

— Дин! — позвал Сэм.

Дин взглянул на него.

В глазах Сэма была отчаянная мольба. «Уведи ее», — произнес он губами.

Дин коротко кивнул. Он нащупал ключ от Фольксвагена в кармане и повернулся к Саре. Ему пришлось схватить ее за обе руки, чтобы оторвать от дерева, потом обнять ладонями ее лицо, чтобы она смотрела на него. Дин сказал, понизив голос, пытаясь удержать ее внимание:

— Сара. Нам нужно, чтобы ты взяла наш автобус и поехала в пожарную часть ближайшего города. Скажи им, что музыкальный лагерь горит: пусть пришлют всех, кто есть.

— Я не оставлю Сэма, — настаивала она. — Я никого из вас не оставлю!

К облегчению Дина, Кас поддержал его, схватив Сару за плечо. Она посмотрела на него, и Кас сказал:

— Сара, нам нужны пожарные. Дин пытается увести тебя отсюда, да, но при этом он говорит правду. Это лучшее, что ты можешь сделать для Сэма — и для нас. Езжай, скорее. Бегом.

Сара мгновение смотрела на Кастиэля. Потом выхватила у Дина ключи, повернулась к Сэму, схватила его лицо обеими руками и быстро, грубо, напористо поцеловала его в губы. Не сказав больше не слова, она развернулась и побежала к светловолосой девочке (которая по-прежнему рассеянно смотрела на метавшийся наверху свет, бормоча: «Ты мне солгал… Ты мне солгал…»). Сара схватила ее за руку, рявкнула: «Пошли со мной!» — и дернула девочку в направлении тропы к реке. Секунду спустя она уже бежала к реке, таща за собой спотыкающуюся девочку.

— ПОВЕРНИ НАЛЕВО ПО ДОРОГЕ! — закричал Дин ей вслед. — В ДРУГУЮ СТОРОНУ ДОРОГА ЗАВАЛЕНА!

Сара даже не обернулась к нему, но Дин увидел, как она кивнула и махнула рукой. К счастью, светловолосая девочка начала приходить в себя: она набрала темп и побежала вполне неплохо, так что Сара смогла отпустить ее руку. Они ускорились еще и исчезли в дыму на тропе между горевшими домами.

***

Дин повернулся обратно к Сэму. Кас возился со скобой вокруг его запястья, пытаясь надавить на нее концами двух ангельских клинков.

— Займись шеей, — кратко велел он Дину. — Делай то же, что Сара: попытайся выковырять гвоздь из дерева. — Он бросил Дину один клинок со словами: — Думаю, я справлюсь с скобами вокуг запястий. Я понял механизм, смогу их расцепить. — Дин принялся за работу, ковыряя кору изо всех сил тонким клинком Каса. В стороны летели щепки, Сэм отвернулся, зажмурившись.

Но дело шло медленно.

— Черт побери, — проворчал Дин. Дыма в воздухе было все больше, огонь вокруг разгорался, а Дин сумел проковырять дерево всего на дюйм. Кас все еще возился с запястьем. Наконец Кас воскликнул:

— Готово! — и скоба на одном запястье раскрылась. Сэм выдернул руку и, как ни досадно, тут же начал отталкивать от себя Дина этой рукой.

— Уходи! Уходите оба. Немедленно! — прорычал Сэм.

— Заткнись, — пробурчал Дин, отпихнув руку Сэма и продолжая долбить острием кору дерева.

— ОГЛЯНИСЬ ВОКРУГ! — крикнул Сэм. — Вы уже почти в ловушке! Огонь сейчас перекроет тропу! — Еще одна огромная ветка с фонтаном искр рухнула на землю рядом с ними, словно специально, чтобы подчеркнуть слова Сэма. — УХОДИТЕ! — заорал Сэм, снова пытаясь оттолкнуть Дина.

— Я не оставлю тебя, идиот, — прорычал в ответ Дин, отбив его руку. Тогда Сэм просунул свободную руку под Дином и попытался помешать Касу работать над вторым запястьем.

Кас выбросил вперед одно крыло и не глядя прижал им руку Сэма к дереву.

— Я тоже тебя не оставлю. Никто из нас тебя не оставит. Заткнись и не дергайся. — Кас предельно сконцентрировался на скобе вокруг запястья, сосредоточенно нахмурившись и нажимая острием клинка на какой-то микроскопический механизм с одной стороны наручника. Секунду спустя он победно произнес: — Есть! — и второй наручник раскрылся.

Теперь и Дин, и Кас могли сосредоточиться на шейной скобе. Они принялись вдвоем с силой долбить дерево вокруг гвоздя, пытаясь выбить его. Казалось, на это ушли годы — Дин был покрыт потом, тяжело дышал и кашлял; кругом летели щепки. Но наконец гвоздь выскочил — так неожиданно, что Сэм повалился на землю, в море искр, теперь покрывавших ее. Он вскарабкался на ноги, смахивая с рук тлеющий пепел, и все трое повернулись к тропе, готовые пуститься бегом.

И замерли.

Тропы не было. Перед ними — там, где раньше находились домики и деревья, — теперь была стена огня.

***

— Сюда! — крикнул Дин, указывая на другую сторону поляны, где узкая тропинка продолжалась в сторону других домиков. Это было не то направление, дальше от реки, но только эта часть поляны еще не была охвачена огнем.

Они помчались через лес, где еще не было пожара, мимо нетронутых огнем домов. Рев пожара начал стихать вдали, но вскоре тропа кончилась в колючем подлеске за последним домиком. Перед ними протянулся вверх длинный склон холма, усеянный булыжниками, кустами и редкими секвойями, объемные стволы которых светились в мягких солнечных лучах.

— Надо взобраться на холм, — сказал Дин.

— Дин, это плохо, — ответил Сэм, поворачиваясь вокруг себя и глядя по сторонам. — Весь холм — сплошные сухие кусты. Он вспыхнет как спичка. Давай пойдем вниз…

Сэм начал показывать обратно по тропе через плечо Дина, но замер на полуслове, вытаращив глаза. Дин почувствовал внезапный мощный прилив жара за спиной, как будто кто-то открыл печную заслонку. Он развернулся, и Кас тоже обернулся.

Вся линия деревьев вокруг последнего домика одновременно вспыхнула огнем.

Огонь двигался по направлению к ним, быстро, очень быстро. В следующий момент вспыхнул и сам дом — так резко, словно был бумажным. Их накрыло волной горячего воздуха — настолько раскаленного, что казалось, они смотрели прямо в открытую печь.

— Бежим! — крикнул Кас, толкнув обоих братьев, и Дин подумал: «Нам такое не обогнать», но побежал. Они все побежали, все трое, бросившись вверх по холму со всех ног. Но взбираться по холму, пробираясь через кусты и камни, было тяжело, и каждый раз, когда Дин оборачивался через плечо, огонь был все ближе: перепрыгивал с дерева на дерево и быстро расползался по траве внизу. Но они продолжали карабкаться вверх, задыхаясь от дыма. Сэм был чуть впереди, Дин — сразу за ним, потом Кас. Дин рискнул взглянуть через плечо и увидел, как еще одно дерево за крылом Каса, совсем близко к ним, целиком вспыхнуло огнем.

— БЫСТРЕЕ! — заорал Дин остальным.

Но быстрее продвигаться они просто не могли. Ноги Дина, казалось, наливались свинцом. Легкие болели, он отчаянно хватал ртом воздух, и несмотря на панику, несмотря на отчаяние, понимал, что замедляется.

Дин взглянул влево и вправо, ища, в какую сторону можно скосить путь. Справа от них по кустам стремительно пробирался язык пламени.

— НАЛЕВО! НАЛЕВО! — закричал Дин, и Сэм немедленно взял влево, но потом остановился как вкопанный так внезапно, что Дин врезался ему в спину. Дин поднял глаза, тяжело дыша: ряд деревьев слева от них был уже в огне.

Затем Кас указал на вершину холма.

Деревья впереди них, на вершине холма, горели. Подняв голову, Дин увидел, что воздух наверху был полон искр. Огонь перепрыгнул прямо на вершину перевала с верхушек высоких деревьев позади них и теперь полз вниз по стволам перед ними, подбираясь к ним со всех сторон.

Дин схватил Сэма и Каса за руки, инстинктивно пытаясь как-то оттащить их обоих от опасности. Но как? Куда? Куда они могли свернуть?

Дин еще раз огляделся вокруг, ища разрыв в стене огня, ища, куда побежать. Ища стратегию… пытаясь придумать план… как сторговаться… какую магию использовать… что-то… хоть что-нибудь.

Но огонь был со всех сторон.

Бежать было некуда.

Дерево совсем рядом, в каких-то тридцати футах, было уже в огне. Еще одно, ближе к ним, начало гореть сверху вниз. Над головой Дин еще видел голубое небо, ближайшие к ним деревья еще не загорелись. Но это небо с таким же успехом могло бы быть за миллион миль.

— Нет, нет, только не так, только не так, — бормотал Дин, оглядываясь вокруг. Сэм нашел булыжник, рядом с которым присесть, и потянул Дина и Каса за собой, крича что-то о том, чтобы пригнуться — теперь Сэм пытался толкнуть Дина вниз и лечь поверх него, и, конечно, Дин начал сопротивляться, потому что очевидно это он должен был быть поверх Сэма. Кас тем временем делал что-то совсем непонятное: он, похоже, пытался разорвать свою куртку.

— Помогите мне СНЯТЬ ЕЕ! — крикнул Кас, цепляясь за куртку. — СНИМИТЕ ЕЕ, СНИМИТЕ ЕЕ С МОЕГО КРЫЛА! — Дин вдруг увидел, что произошло. Воздух был таким горячим, и на куртку Каса попало так много искр, что липучка, которая удерживала куртку у оснований крыльев, склеилась от жара. Кас неистово дергал ее, пытаясь сорвать с себя.

Он пытался высвободить плечевые перья правого крыла.

Плечевые перья правого крыла.

Был ли у них шанс? Хоть малейший шанс? Дин вспомнил, как Кас говорил: «Ангелы без плечевых перьев никогда не приземляются туда, куда надеялись. Никогда. Обычно имеет место один из трех исходов».

«Обычно», — сказал Кас. «Обычно». Могло ли это значить, что у них есть шанс на четвертый исход? На исход, не заканчивающийся гибелью?

Хоть малейший шанс на успех?

Сэм понял, что происходит, в тот же самый момент, и они с Дином оба, подскочив к Касу, начали дергать его куртку. Огонь внезапно оказался прямо рядом — деревья в каких-то пятнадцати футах уже полыхали, огромная, жуткая стена огня пожирала лес со всех сторон. Жар был невыносимым, воздух обжигал легкие.

Дин не мог дышать. Они оказались в пекле. Их ждала смерть. Им суждено было сгореть заживо.

Но у Каса в руке до сих пор был ангельский клинок: он сунул рукоять Дину, и Дин распорол им полурасплавившуюся липучку. Куртка расстегнулась.

Кас выдернул из-под нее правое крыло, и на этот раз оно раскрылось полностью: плечевые перья гладко скользнули друг поверх друга, необычно сияя. Кас обхватил Дина за пояс одной рукой, Сэма — другой, прижав их к себе вплотную, и Дин с Сэмом оба покрепче схватились за него: Дин — за плечи, Сэм — за талию. Ни обсудить, ни спланировать времени не было: они понимали, что у них оставались секунды. Выбор был между риском и гибелью. Сейчас или никогда. Поэтому Сэм и Дин ухватились за Каса.

Правое крыло Каса сделало один большой странноватый хлопок, и их потянуло… в сторону.

Дин испытал странное ощущение, будто ему скручивает внутренности, и внезапно все стало серым.

***

Все стало серым и туманным. Деревья, лес, трава, холм и небо, искры в воздухе — все погрузилось в сумрак. И стало каким-то расплывчатым, нечетким по краям, как будто мир вдруг превратился в черно-белое кино слегка не в фокусе. Ярко-желтое пламя приобрело прохладно-белый цвет и мерцало немного странно, как если бы на него смотрели из-под воды. Обжигающий жар резко исчез, и они оказались в пузырьке блаженной прохлады. Рев огня тоже пропал: теперь Дин слышал только собственное сердцебиение и странно отдаленный звук крыльев Каса, бьющих по воздуху. Или по «эфиру»?

При самом первом взмахе правого крыла Каса — сразу после того, как они переместились, — причудливое белесое пламя осталось внизу, и они взметнулись над полыхавшим лесом, над странно серыми секвойями в странно серое небо.

«Он МОЖЕТ летать! — подумал Дин. — МОЖЕТ! Все получится!»

Но они накренялись вбок, и потом лес внизу начал кружиться. Дин даже чувствовал, какими несимметричными были хлопки крыльев Каса. Раненное крыло просто не раскрывалось достаточно, и на нем не хватало критичных плечевых перьев. Они вошли в заметную спираль и накренялись все больше, и призрачный пылающий лес водоворотом кружился под ними все быстрее и быстрее.

И затем они начали падать вниз.

Кружившийся лес стал приближаться. Их затягивало вниз. Как бы отчаянно Кас ни бил крыльями, как бы крепко ни цеплялся за Дина и Сэма, он не мог изменить курс — его тянуло обратно вниз.

«Мы падаем, — понял Дин. — Мы слишком тяжелые для него. Нас затягивает вниз».

К планетарному ядру.

Потом он услышал крик Каса: «НЕТ… ПРЕКРАТИ…» Голос Каса был странно приглушен в сером тумане эфира, но Дин услышал его, услышал, как Кас крикнул: «НЕТ, СЭМ, НЕТ!» Дин взглянул на брата и увидел, что Сэм больше не держался за Каса и пытался оторвать от себя его руки. Кас старался удержать захват. Дин попытался ухватить Сэма за плечо, но в этот момент Сэм умудрился разжать руку Каса.

Кас потерял захват, Дин почувствовал, как его собственные пальцы скользнули по рубахе Сэма, и Сэм выпал.

В то же мгновение, как Сэм потерял контакт с Кастиэлем, он сам стал серым и туманным — таким же, как серые туманные деревья под ними. «Сэм упал обратно в земное измерение», — понял Дин. С высоты в пятьсот футов. Над горящим лесом.

Кас еще кричал что-то. Дин в последний раз увидел лицо Сэма, глядевшее на них снизу вверх. Он мог бы поклясться, на губах Сэма было подобие улыбки. Слабой грустной искаженной улыбки, словно говорившей: «Когда-то это должно было произойти».

И Сэм исчез из виду внизу.

Дин заорал: «СЭМ!» Он отдаленно слышал, что Кас тоже что-то кричал, и почувствовал, как Кас сделал судорожное отчаянное движение крыльями, попытавшись нырнуть за Сэмом. Но вместо этого они вошли в жуткий головокружительный штопор. Земля кружилась вокруг них с ужасающей скоростью. Дин едва не выпустил Каса и отчаянно попытался за что-то уцепиться — в итоге обвив руками его шею, голову и одно крыло. Кас снова что-то прокричал, и Дин понял, что прижал правое крыло Каса, не давая ему махать как следует. Они вошли в жуткий крен: правое крыло силилось вырваться у Дина из-под рук, левое билось рывками по эфиру. Дин лишил Каса остатков контроля над ситуацией.

Внезапно небо над ними почернело. Совсем почернело. Потом мимо них в нескольких футах пронеслось что-то круглое белое. Дин проследил предмет взглядом, слишком дезориентированный и в отчаянии из-за Сэма, чтобы понимать, что происходит. Белый круглый объект, пронесшийся мимо… и маленький голубой мячик, становившийся все меньше вдали. Исчезавший в темноту, как сдувающийся сине-белый воздушный шар.

Дин попытался иначе ухватиться за Каса, высвободить его правое крыло, и тут же потерял хватку полностью.

Серый туман немедленно исчез. Мир стал полностью черным. Воздух хлопком выбило из легких Дина — вокруг не было воздуха, НЕ БЫЛО, Дин стал задыхаться, и падал, падал — нет — он не падал, он был в невесомости! Маленький объект, пронесшийся мимо «в нескольких футах» был Луной, и он находился не в нескольких футах, а в тысячах миль от них, и двигался невероятно быстро. А голубая сфера, исчезавшая вдали, была Землей — и она была еще дальше. Теперь, когда серый туман пропал, вокруг вдруг появилось множество звезд. Дин оказался в земном измерении, один, в безвоздушном пространстве космоса.

Воздуха не осталось: грудь Дина сковало болью, рот наполнился кровью. От холода он не чувствовал рук и ног, зрение затуманилось.

Все это длилось не более секунды: потом в него врезался Кас — с такой силой, что Дину показалось, он почувствовал перелом ребер. Звезды головокружительно завертелись, но Кас удержался, расправив правое крыло, и мгновение спустя они снова оказались в сером эфире. В эфире как-то можно было дышать (или, может быть, там просто не нужно было дышать?), и жгучая боль в легких немного отступила. Зрение было все еще мутным, но Дин увидел Землю, мельком пронесшуюся перед ними. Кас, казалось, не мог прекратить вращение, но он грубо перебросил Дина с одной стороны от себя на другую, словно используя его вес, чтобы компенсировать неравномерность работы крыльев, и за счет этого ему удалось вернуть себе хоть какое-то управление. Он понесся к Земле безумными резкими зигзагами. Кас догонял Землю. Все вокруг вертелось, но Земля становилась все крупнее. Крупнее и крупнее, пока не заполонила обзор впереди, и Дин подумал: «Мы в нее врежемся». Последовали еще отчаянные зигзаги, потом головокружительный штопор, заставивший Дина зажмуриться.

Он на секунду спрятал лицо на груди у Каса, держась за него из последних сил дрожащими руками, все еще отхаркивая кровь. Потом он отважился открыть глаза и взглянуть в сторону.

Все было ровного сияющего оранжевого цвета. «Мы в центре Земли»? — подумал Дин. Он снова закрыл глаза. Потом снова открыл. Перед ними мерцали разноцветные полосы света: зеленый, голубой, красный. «Северное сияние?» — подумал Дин.

Каждый раз, когда он открывал глаза, он видел новое невероятное зрелище: Кас метался по всей планете бесконтрольными зигзагами, безуспешно пытаясь вернуться на ее поверхность. Дин то и дело приоткрывал глаза и замечал одно причудливое зрелище за другим. В какой-то момент вокруг них оказались киты. Киты. Что означало, они были под поверхностью океана. Китов унесло прочь, Дин закрыл глаза, открыл их снова…

Теперь перед ним были мелкие серые точки. Мелкие серые точки на огромном высохшем коричневом поле. Слоны, понял Дин. Слоны, далеко-далеко внизу, в милях от них, в высохшей саванне. Дин закрыл глаза, открыл их снова…

Бесконечное белое полотно впереди. Все белое. Изломанные черные линии, проходившие по белому, как черная молния в белом небе, — и в одной из этих изломанных линий плавала белая точка: нет, это был медведь, белый медведь, полярный медведь. Плававший в расселине черной воды. Посреди полярного ледника. Должно быть, они были над Северным полюсом.

«Вот это аттракцион, — подумал Дин, глядя на невероятные картины, проносившиеся мимо. — Вот это смерть». Он крепче уцепился за Каса и закрыл глаза, чувствуя все более отрывистые хлопки его крыльев и ожидая конца.

Но конец все не наступал.

Когда Дин в следующий раз осмелился открыть глаза, их несло по огромной неровной окружности вокруг собрания серых гор, которые, казалось, торчали из бескрайнего серого моря. Небо было серым, горы были серыми, и вода была серой — все было серым и медленно поворачивалось вокруг них. Одна гора приблизилась, пронеслась мимо и унеслась вдаль винтовой спиралью, потом снова приблизилась. И снова все повторилось. Кас несколько раз перехватывал Дина по мере того, как гора снова и снова проносилась мимо них, и Дин наконец понял, что Кас пытался достать до горы. Стратегия Каса по использованию Дина в качестве противовеса, похоже, вернула ему некоторую степень управления, но он мог поворачивать только в одном направлении, как самолет без закрылков с одного бока.

И Кас слабел. Дин это чувствовал. Какой бы странный «воздух» ни заполнял небесное измерение, Касу становилось тяжело им дышать: его грудь вздымалась тяжелыми усталыми вздохами. Крылья хлопали медленнее и с запинками — левое вообще иногда сбивалось, и правое было раскрыто лишь наполовину. И, хотя он держал Дина крепко, его руки дрожали от усталости.

Но Кас продолжал лететь.

Дин почувствовал, как Кас сделал глубокий вдох, все его мышцы напряглись, оба крыла расправились. Он тормозил — или пытался затормозить? Конечно, получилось криво — Каса резко занесло в правый поворот, — но, похоже, он на это рассчитывал, потому что в этом резком повороте они понеслись по направлению к горе. Они падали, потом замедлились…

Кас оторвал от себя руки Дина. Дин посмотрел вверх и увидел его лицо — мрачное и изможденное, запятнанное кровью и пеплом. Правое крыло было полностью расправлено, левое — наполовину. Кас посмотрел прямо на Дина, встретив его взгляд в последний раз. Дин увидел в его глазах целый мир и вдруг понял: «Надо было взять перо», как раз когда Кас уперся ладонью Дину в грудь и силой оттолкнул его. Дин попытался ухватиться за него, но было слишком поздно: их разнесло в стороны. Дин в последний раз мельком увидел, как Кас пронесся мимо, снова войдя в штопор, и потом исчез.

Мир вдруг снова вернулся в фокус: туман пропал, Дин падал на длинный пологий склон холма, зелено-коричнево-белый. Дин давно натренировался правильно приземляться при падении, поэтому инстинктивно подогнул голову и попытался покатиться. Но столкновение все равно было оглушительным: из легких выбило воздух, и Дин кубарем полетел по земле. Он остановился на бугристом участке мягкого мха.

Остановился. Дин лежал неподвижно. Он наконец-то больше не летел.

Он лежал на мягком, мокром мхе, лицом вверх, глядя в унылое серое небо. Шел дождь.

В первую секунду Дин не чувствовал вообще ничего кроме мелких холодных капель, падавших ему на лицо.

Потом пришла боль.

***

Примерно пять секунд длилась ослепительная агония: боль опоясала Дина и была настолько сильной, что он мог только лежать, впившись пальцами во влажный мох вокруг себя. Он не мог пошевелиться, и дышать было почти невозможно: Дин был уверен, что сломал что-то жизненно важное. Копчик, может быть, или обе ноги, или спину. Его окатило волной паники при мысли о том, что он может быть так тяжело ранен и совершенно беспомощен. Ужас был почти так же силен, как и боль.

Но потом боль начала отпускать. Дин сумел сделать один неглубокий дрожащий вдох, потом еще один.

Боль уменьшалась. Сделав еще один нетвердый вздох, Дин закашлялся и смог перевернуться на бок, чтобы сплюнуть кровь. Он понял, что еще может двигаться.

Постепенно боль утихла до тупой ноющей.

Дин полежал еще какое-то время, пока земля вокруг него не перестала кружиться и кашель не отпустил немного. Он все еще выхаркивал кровь время от времени, но постепенно понял, что удар просто вышиб из него дух. Это всегда бывало больно, но такая боль быстро проходила. Он пошевелил пальцами ног в качестве эксперимента, потом ногами, потом руками, затем ощупал ребра. Много где были болезненные ощущения, дышать по-прежнему было тяжело, и с одной ногой определенно что-то было не так… но он был жив.

Дин осторожно сел, потрясенный уже тем, что был в состоянии сидеть. Он похлопал себя по ногам, груди и спине, ожидая нащупать торчавшие обломки костей.

Но ничего не торчало. Дин дышал. Он был жив.

Дин огляделся. Он был на огромном пологом склоне, сидел на широком участке влажного мягкого зеленого мха, почти как на подушке. Мох смягчил падение. Повсюду кругом были бугорки такого же зеленого мха. Деревьев не было вообще: только мох. С неба моросило, и Дин стремительно вымокал. Было холодно, даже очень холодно. Под ним было море серого тумана, над ним — серое небо.

Где он находился?

Земля ли это вообще? Или какой-нибудь Юпитер или Марс? Или какая-то «альтернативная сфера», вроде Чистилища или Оз?

Дин медленно вскарабкался на ноги. Левая лодыжка тут же отозвалась такой ослепительной болью, что Дин согнулся и его чуть не стошнило. Но, тщательно ощупав ногу, он заключил, что это всего лишь вывих. Тоже плохо, но при этом можно было хоть как-то идти. Как-то.

Он посмотрел на себя и оценил состояние одежды. Ботинки были обожжены до черноты, и джинсы местами обгорели. Он видел сквозь дыры красную обожженную кожу и теперь чувствовал жжение от еще нескольких ожогов на теле. На ногах, на шее сзади, на одной руке. Но, похоже, это были ожоги первой степени — может быть, где-то второй, с волдырями, но ничего критического. Легкие болели, затрудняя дыхание, — наверное из-за горячего воздуха. Или… от отсутствия воздуха в космосе? «Дайте-ка разобраться, — подумал Дин, даже усмехнувшись про себя. — Я вдохнул жар огненного элементаля, или это у меня легкое схлопнулось в космосе? Эти проблемы сходу не так-то легко отличить». Глаза тоже болели, и со зрением было что-то не то. Дин продолжал кашлять кровью, и по коже проходили странные волны покалываний — обморожение? Повреждение нервов? Космическая радиация? Лодыжка определенно была в плохом состоянии. Однако все это можно было пережить.

Но что стало с Сэмом и Касом?

Сэм… Он упал обратно в земное измерение с высоты пятьсот футов над горящим лесом…

Нет, нет, Сэм не мог быть мертв. Просто не мог. Сэм… он упал, но он наверняка как-то выжил. Дин просто должен был его найти.

Сэм просто… упал.

Кас… Что случилось с Касом? Где он приземлился? Наверняка ведь где-то рядом, так?

— Кас? — прошептал Дин. Он огляделся по сторонам, но увидел только бесконечные бугорки мха и отдаленные облака серого тумана.

Превозмогая боль, Дин медленно повернулся вокруг себя и крикнул:

— Кас?.. Кас? — но вышел только сухой хрип.

Никто не отозвался. Дин медленно доковылял до самого высокого холма мха в поле зрения. У него ушла на это целая вечность, так как он был в состоянии идти только короткими шагами по шесть дюймов за раз, ставя поврежденную ногу как можно бережнее и пытаясь не упасть от острой боли. Он добрался до верхушки холмика и посмотрел вокруг себя снова, хрипя «Кас? Кас?» — так громко, как мог.

Ему было видно довольно далеко во всех направлениях. Покрытый мхом склон уходил далеко, далеко вниз в туман. И на мили вокруг не было ни души.

Кастиэля не было. Никого не было.

Ужасная мысль родилась в сознании Дина: о том, как Кас совсем один, в черноте космоса, отчаянно пытается вернуть себе управление, остановиться, видя, как Солнце становится все больше и больше…

Или летит, одинокий и беспомощный, в бесконечную черноту.

Нет, нет, нет, нет. Такого просто не могло произойти. Не могло. Наверняка Кас приземлился где-то рядом. Просто за горизонтом. Может быть, на другой стороне горы. Дину просто нужно было найти его.

Дин побрел вперед, игнорируя боль в лодыжке, дрожа от холодной измороси, сплевывая кровь и чувствуя, как одновременно замерзает и горит от ожогов кожа. Мысли вертелись по кругу, как игрушечный паровозик, объезжающий бесконечный круг на игрушечных путях: «Сэм упал и может быть ранен. Кас где-то приземлился — надо его найти. Сэм упал и может быть ранен. Кас где-то приземлился — надо его найти».

Он не знал, куда идти, так что выбрал направление наугад и медленно побрел вниз с горы, перебираясь через каждый холм мха со скоростью улитки. Превозмогая боль, шаг за шагом.

«Сэм упал и может быть ранен. Кас где-то приземлился — надо его найти. Сэм упал и может быть ранен. Кас где-то приземлился — надо его найти…»

***

Следующим утром рыбак Билли Айверсон услышал громкий стук в дверь своей избы. С обрезом наготове на случай, если это медведь, Билли осторожно выглянул из окна. Но увидел он только человека, растянувшегося на крыльце и пытавшегося неуклюже подняться на ноги.

«Пьянь, — подумал Билли, вздыхая. — Рыбак, видимо. Зимой нечего делать, вот и пьют. И дождь всю зиму не способствует работе».

Но, когда он открыл дверь, он понял, что человек, пытавшийся встать на ноги и кашлявший кровью, был не из местных. Билли никогда не встречал его раньше. Человек был чуть выше шести футов, с короткими волосами. Он был бы приятной внешности, если бы не был в таком жутком состоянии. Ему явно серьезно досталось. Сначала Билли решил, что парень либо подрался в баре, либо попал в аварию, но при ближайшем рассмотрении оказалось, что у него и ожоги, и обморожение. Его одежда была опалена, и оголенная кожа обожжена, но кончики пальцев замерзли. Он едва стоял на ногах, хрипел и кашлял кровью; кровь текла у него из носа и одного уха, и глаза были странно красные.

— Господи, мистер, что с вами случилось? — воскликнул Билли. Он осторожно коснулся руки мужчины и вздрогнул оттого, какой она была холодной. Определенно обморожение. Ночь была промозглой — этот парень что, всю ночь провел на улице? Ковылял под холодным дождем?

— Это… Юпитер? — прошептал человек.

Билли усмехнулся. Или парень и правда был пьян, или у него начался бред от переохлаждения. Билли сообщил:

— Вы на острове Кадьяк, дружище. В заливе Аляска. Тот, что на севере Тихого океана? Погодите секунду, я вызову портовых парамедиков. Заходите-ка пока внутрь, погрейтесь.

Мужчина посмотрел на него. Потом пробормотал: «Мой брат упал… мой друг приземлился. Мне надо их найти» — и, накренившись вперед, повалился лицом в кучу дров.

Комментарий к Глава 24. Лесной пожар

Я выхожу на работу, так что дальнейшие главы будут появляться медленнее. Но я постараюсь публиковать хотя бы по одной в неделю. Комментарии, как всегда, очень помогают процессу перевода. :)

========== Глава 25. Команда ==========

Дин проснулся на следующий день в маленькой клинике Кадьяка. Он нетерпеливо выслушал доктора, нудевшего о неважных вещах вроде отравления дымом, сломанных ребер, схлопнувшегося легкого и вывихнутой лодыжки, только послушно кивая и не обращая на слова никакого внимания. Как только доктор вышел, Дин пробрался в холл, стащил несколько больничных халатов вместо одежды, переоделся в них и отправился на улицу. Искать Каса и Сэма, конечно.

Но чертова лодыжка болела так сильно, что он едва ковылял. Ему пришлось держаться рукой за стену, хромая, как девяностолетний дедушка. Дойдя до фойе, Дин попытался перестать хромать и ускориться до обычного шага, чтобы администраторы ничего не заметили, но как только он ускорился, он закашлялся. Слишком громко. И снова кровью.

Несколько надоедливых медсестер — вовсе не таких приятных, как Сара, — подбежали и потащили его обратно в палату.

Во время второй попытки Дин нашел, где хранились костыли, выкрал пару и добрался до самого бокового выхода из клиники. Но чертовы сестры снова его заметили.

На третью попытку Дин украл один костыль (думая, что его проще будет скрыть) и пошел в обратном направлении, спустился вниз по лестнице и прошмыгнул через лабораторию как можно незаметнее. Персонал лаборатории посмотрел на него с подозрением, но Дин удрал через заднюю дверь. Она вела на погрузочную платформу, сбоку которой были проблематичные ступени.

Медбрат по имени Кевин, самый надоедливый из всех, настиг Дина, как раз когда тот шатко спускался вниз по ступеням.

— Коллапс легкого! — рявкнул Кевин. — Я что, должен вам напоминать?! У вас был коллапс легкого только вчера! — Он усадил Дина в инвалидное кресло и покатил его к лифту и обратно в палату. — Ожоги от дыма в обоих легких. Продолжающееся бронхиальное кровотечение. Два сломанных ребра. Сильный вывих лодыжки. Повторяю: СИЛЬНЫЙ вывих лодыжки, при котором НЕЛЬЗЯ ходить ВООБЩЕ — НЕСКОЛЬКО НЕДЕЛЬ. Вы что, не заметили, что ваша нога распухла, как огромная сарделька? Может быть, вы не видели сбоку синяк два фута длиной? — Кевин указал на синяк. — Видите? Этот черный синяк, идущий от самых пальцев до КОЛЕНА? Просто ради забавы постарайтесь представить, насколько обширным должно быть при этом внутреннее кровотечение, сколько тканей при этом порвано?

Кевин завез Дина обратно в палату, силой уложил в постель и снова подпер его ногу подушками на удивление осторожно (Дин все равно зашипел от боли). Обложив ногу пакетами со льдом, Кевин продолжил:

— Порванная барабанная перепонка. Кровь из носа. Да у вас даже из глаз шла кровь, мистер Винчестер! Ожоги второй степени по всему телу. Вы покрыты волдырями — и не говорите, что они не болят. У вас температура. Может быть, это просто от ожогов, но все равно. Обморожение — и, кстати, это чудо, что оно лишь легкое, и еще одно чудо, что ваши пальцы отошли без последствий, но последнее, что им нужно сейчас, это снова замерзать. Повреждение нервов — я же вижу, вам тяжело держать предметы. Переохлаждение. Я что-нибудь пропустил? — Он протянул Дину пульт от телевизора. — Удобно? Включить вам телевизор?

— Я должен найти друга. И брата, — ответил Дин, отталкивая пульт. — Не хочу я телевизор… Я должен идти искать их… — Но его прервал новый приступ кашля. Кевин подкатил к койке кислородный баллон, пока Дин выдавливал сквозь кашель: — Они где-то остались. Они еще живы, я знаю.

Кевин вздохнул, повозился с кислородным баллоном и передал Дину маску. Дин нехотя нацепил ее на лицо, и Кевин помог закрепить резиновый ремешок.

— Мистер Винчестер, — сказал он, — вы даже не дали нам шанса сообщить вам, что мы их уже ищем. Ваши ранения явно были следствием пожара и какой-то декомпрессии. Не думаю, что вы помните, но вы вчера весь день бредили о вашем друге и брате — о том, как ваш друг, пилот, пытался лететь несмотря на повреждение крыла, и о том, как он где-то сбросил вашего брата. Ваш самолет, должно быть, загорелся, да? И крыло было повреждено? И в кабине произошла разгерметизация?

Дин неуверенно кивнул.

Кевин сказал:

— Мы так и поняли. Так что спасательная операция уже идет. Спасатели прочесывают весь остров, начиная с горы Пирамида, где оказались вы. Говорят, сегодня они взяли с собой собак-ищеек и обходят все тропы в том регионе, где вы спустились с горы. Все рыбаки на острове высматривают самолет. Все слышали о том, что вы спустились с горы после крушения и пришли к Айверсону, потому что Айверсон вчера, наверное, все бары на острове обошел, рассказывая эту историю. Если самолет где-то на острове, его найдут. Даже береговая охрана вышла искать его в море. Но вы должны оставить поиск профессионалам. Я серьезно. Вам нельзя вставать. Хорошо?

Дин задумался. Если они ищут самолет… они ведь заметят Каса, правда?

Он медленно кивнул и неохотно согласился:

— Хорошо.

— Уже пару раз заходили из федерального авиационного агентства, — добавил Кевин. — Никто не докладывал о пропавшем самолете и почему-то никто не засек его радаром. Они решили, что у вашего друга был частный самолет и почему-то он не предоставил план полета заранее. Они вернутся позже поговорить с вами. Наверное, он летает в диких условиях? Ваш друг? Какой-нибудь пилот-ковбой с Аляски? Какой он?

— Э… — сказал Дин. — Он…

«Он ангел. Крутой сукин сын. Лучший боец на ножах, которого можно встретить. Но еще ему нравятся мохнатые коровы, и печенья, и дельфины. И его крылья распушаются, когда он счастлив… У него голубые глаза… Он любит, когда ласкают его крылья, хотя никогда в этом не признается».

Дин прочистил горло.

— Да, он такой, пилот-ковбой с Аляски.

— А самолет какой? Мы предположили, что-нибудь вроде Cessna 210? У них как раз герметичные кабины, но они маленькие.

— Да, — ответил Дин. — Точно. Cessna 210. Он самый.

— Вы помните, какого цвета был самолет?

— Белый с серым и черным, — ответил Дин немедленно. — Бело-серо-черный. Скажите, пусть ищут бело-серо-черный. Пожалуйста?

***

Дин наконец убедил Кевина, что может достаточно хорошо дышать, чтобы сделать несколько звонков, и Кевин принес ему стационарный телефон. (Телефон Дина вымок под дождем в пути и не включался.)

Следующий час Дин провел, непрерывно звоня Сэму и Касу.

Ни один из них не отвечал. Каждый звонок уходил прямиком на голосовую почту.

Они могли не отвечать по множеству причин, конечно. Во-первых, наверняка они оба оказались вне зоны приема: ни в калифорнийских лесах, ни в горах острова Кадьяк не было сотовых вышек. Или… может быть, у них просто разрядились телефоны. В конце концов, Сара забрала Фольксваген, и зарядки от всех телефонов остались в нем. Или… может быть, Сэм приземлился в реку и его телефон намок. А телефон Каса мог намокнуть под дождем в горах, как и телефон Дина. Или… может быть, Кас выронил телефон в полете. Или… может быть, Сэм смог уцепиться за ветку дерева в той части леса, где пожара не было (это сразу стало любимым сценарием Дина и казалось вполне возможным), и позднее пожарные нашли Сэма, когда прочесывали лес, и спасли его на вертолете, а тем временем его телефон, наверное, выпал из кармана и остался лежать на земле под деревом, где Сэм сидел.

Причины могли быть всевозможные. То, что они не брали трубку, вообще ничего не значило.

Дин додумался позвонить ведьме Шарлин, подруге Сэма, которая умела разыскивать людей. Но она перезвонила через полчаса и сказала, что не может отследить ни Каса, ни Сэма.

Дин сумел придумать несколько теорий, объяснявших этот неприятный поворот. (Может быть, Сэм и Кас были просто слишком далеко от Шарлин? Может быть, погодные условия были неблагоприятные для определения их местоположения. Какие-нибудь… пятна на Солнце? Может, они были… под землей? Причин могло быть множество.)

Следующим этапом Дин несколько часов обзванивал все калифорнийские источники, какие мог вспомнить, собирая информацию о «большом секвойном пожаре», как его называли в СМИ. Пожар еще продолжался, но теперь, два дня спустя, огонь взяли под контроль. Благодаря быстрой реакции команды пожарных («получившей сообщение от двух женщин», как сообщалось в одной новостной статье) пожар смогли локализовать, и он распространился «всего» на сотню квадратных миль. К несчастью, дотла сгорел весь музыкальный лагерь, а также несколько близлежащих домов, но о жертвах не сообщалось.

О жертвах не сообщалось. Это было хорошо! Просто замечательно! Дин начал с того, что позвонил в местное калифорнийское полицейское управление и пожарную часть и сообщил, что его брат Элвуд находился в лесу рядом с музыкальном лагерем и с тех пор пропал. Это сразу привлекло внимание служб, и Дин дал им полное описание Сэма.

Но никого выше шести футов ростом с длинными волосами в тех краях не видели. Никто не вышел, хромая, из леса. Потом был длинный бесплодный разговор, в котором Дин пытался убедить какого-то безмозглого пожарного в срочной необходимости послать вертолет, чтобы обозреть верхушки деревьев и найти дерево, на котором мог сидеть Сэм.

Пожарный терпеливо слушал и снова и снова обещал «искать», что бы это ни значило, но было ясно, что никаких вертолетов они на поиски выживших в кронах деревьев высылать не собирались. Наконец трубку взял начальник пожарной части и очень вежливо объяснил, что такой большой участок лесополосы обыскать невозможно — особенно пока половина ее еще горит.

«Он мог упасть в реку», — услужливо подсказал Дин, и они снова пообещали «искать». Дину пришлось удовлетвориться этим.

Наконец он заставил себя обзвонить и местные калифорнийские морги. Просто для очистки совести.

Ничего. И останков не нашли.

Сэм просто исчез.

«Сара, — подумал Дин наконец. — Сара! Надо позвонить Саре!» Удивительно, что он не вспомнил о Саре до сего момента. Сара же тоже наверняка искала Сэма! Может быть, он даже был сейчас с Сарой! Может быть, они вдвоем пытались найти Дина!

Потом Дин подумал: «И Кас тоже! Наверняка Кас полетел назад выручать Сэма — вернулся во времени или что-то подобное! И подобрал его, и они приземлились целыми и невредимыми, и теперь они с Сарой и не знают, где я».

На то, чтобы найти номер Сары, ушло какое-то время, но Дин в конце концов разыскал ее подругу из Джексона, узнал номер телефона и позвонил.

Сара ответила тут же резким натянутым «Да?»

— Сара? — сказал Дин. — Это Дин.

— ДИН? Дин! Господи боже! — Ее шок и тревога волной передались по линии. — Я искала… я звонила тебе… Что это за номер? Ты в порядке? Что это за код региона? Где ты? — Дин даже улыбнулся ее потоку вопросов и как раз собирался спросить, с ней ли Сэм и Кас, но она опередила его: — Сэм с тобой? И Кас тоже? Можешь дать Сэму трубку? Он в порядке?

Вопрос умер у Дина на губах.

— Дин? — позвала Сара. — Ты еще там?

Дин заставил себя что-нибудь сказать.

— Я на Кадьяке, — смог он произнести наконец.

— Ты… что? Где?

— Кадьяк, Аляска.

На том конце повисла тишина. Дин добавил:

— Это остров. В северной части Тихого океана. Кас унес меня сюда.

— Кас… унес тебя? — Сара умолкла, явно пытаясь понять. — Кастиэль… тебя унес? То есть на крыльях? На Аляску?

— Да.

Еще одна пауза, потом Сара повторила:

— Сэм там?

Дин тянул с ответом, но в конце концов хрипло сознался:

— Я надеялся, он стобой.

Последовала очень долгая тишина.

Сара сказала, вдруг гораздо более тихим голосом:

— Пожалуйста, скажи мне, что вы освободили его у дерева.

— Да-да. Мы освободили его у дерева.

— Тогда… что случилось?

Дин не мог придумать, как рассказать ей, потому что вдруг понял, что если скажет «Сэм отпустил Каса, когда мы были на высоте пятисот футов в воздухе», то будет очень похоже, будто Сэм погиб. И, может быть, остаток истории наведет Сару на мысль, что и Кас тоже погиб. А Дин очень не хотел создавать у Сары впечатление, что и Сэм, и Кас погибли, потому что это было не так. Так что он сел в кровати, уставившись на пакеты льда вокруг ноги, прижимая к уху больничный телефон и рефлекторно стискивая другой рукой край одеяла, пытаясь придумать, как объяснить все Саре так, чтобы она не подумала, будто Сэм или Кас погибли.

И вдруг до него дошло, словно впервые, что Саре может показаться, будто Сэм умер, потому что Сэм, вероятно, действительно был мертв.

Это озарение обрушилось на Дина десятитонным грузом: Сэм, вероятно, был мертв.

И снова он мысленно увидел, как Сэм отпустил Каса, как упал. Это подобие улыбки на его лице. Снова услышал, как Кас закричал, почувствовал, как он отчаянно нырнул за Сэмом, но потерял контроль.

Сэм упал в огонь.

«Похороны охотника», — подумал Дин, чувствуя, как пересохло во рту. Если тело сгорело, душу нельзя было вернуть. Почему Дин не подумал об этом раньше? Отец учил их этому с первого дня. Сэм упал с высоты пятисот футов в огонь.

Сэм, вероятно, был мертв… и на этот раз уже не вернется.

А Кас… версия «Кас приземлился» уже тоже ведь не работала. Поисковая команда Кадьяка только что прочесала гору Пирамида и облетела весь остров в третий раз. Если где-то на этой лысой покрытой мхом горе был ангел со впечатляющим восемнадцатифутовым размахом белых, серых и черных перьев, его бы уже заметили.

Если Кас был ранен, не мог идти и лежал где-то, его бы заметили. А если он мог идти, он бы уже нашел Дина. Это был единственный полноценный город на всем чертовом острове, и единственная клиника — Кас бы ее нашел.

Что означало, Кас вовсе не приземлился на Кадьяке.

А значит, правда — настоящая правда — заключалась в том, что Кастиэль скорее всего либо затерялся в чертовом космосе — улетел, превратившись в одну из этих несчастных одиноких комет на весь остаток жизни, — либо упал на чертово Солнце и был уже мертв. Или одно, или другое. Или потерян навсегда, или мертв.

Сэм наверняка был мертв. Кастиэль — или потерян навсегда, или мертв.

Дин молчал уже долгое время, и на линии растянулась пустая мертвая тишина. Постепенно Дин вспомнил, что не ответил на последний вопрос Сары, но теперь он не мог припомнить даже, о чем она спросила, и вообще не мог придумать, что сказать. В голову не приходило совершенно ничего, и он просто сидел, уставившись на ноги и стиснув в руке одеяло.

— Дин. Ты можешь рассказать мне, что случилось? — попросила Сара очень кротко.

Дин сделал дрожащий вздох и сумел прохрипеть:

— Мы освободили Сэма, но потом попали в окружение огня.

Сара ждала. Дин сделал еще один нетвердый вдох.

— Касу пришлось попытаться вынести нас… но… он на самом деле не может летать, Сара. То есть он может взлететь, но не может управлять полетом, и его крыло до конца не раскрывается… Мы все должны были там погибнуть. Кас сумел поднять нас немного… но мы были слишком тяжелы для него. Мы начали падать обратно. И он потерял контроль. Мы стали кружиться. Кружиться и… падать.

Дин сделал паузу. Сара по-прежнему молчала.

Дин должен был это произнести. Должен был. Он набрал воздуху и выдавил из себя три слова:

— Сэм отпустил его.

Тишина.

— Специально, — заставил себя добавить Дин. Сара имела право знать. — Сэм понял, что мы вдвоем были слишком тяжелыми, — пояснил он.

Снова тишина.

Дин, запинаясь, рассказал остаток:

— Кас попытался его подхватить, но… не смог, он слишком плохо контролировал полет, Сара… но… он попытался, правда, он пытался как мог… Но его начало заносить зигзагами. Он вообще не мог управлять. Совсем потерял контроль. Он едва донес меня до Кадьяка, каким-то чудом.

После жуткой короткой паузы Сара сказала на удивление твердым голосом:

— Как высоко вы были, когда Сэм отпустил вас?

— Сара, я найду его…

— Как высоко? — прервала она уже чуть менее твердо.

Дин сглотнул.

— Выше деревьев.

Еще одна пауза. Сара медленно произнесла:

— Ты хочешь сказать… выше секвой?

Самых высоких деревьев на планете.

— Да, — прошептал Дин, и после еще одной невыносимой молчаливой паузы он услышал, как Сара заплакала.

Это было непередаваемо ужасно слышать. Это был один из самых душераздирающих звуков, что Дин слышал за свою жизнь. Он знал, что Сара пыталась изо всех сил держать себя в руках, пыталась скрыть слезы, но Дин все равно их слышал: слышал тихие сдавленные всхлипы, которые она пыталась удержать в себе. У Дина самого начало сбиваться дыхание: это жуткое откровение оказалось сокрушительным. Дышать становилось тяжело: похоже было, будто со всех сторон давило нечто необъятное. Но Дин сказал, отчаянно пытаясь утешить Сару:

— Он, может быть, выжил, Сара! Мы проходили и не через такое безумие и выходили живыми — ты и не представляешь, что может пережить этот парень, ты и понятия не имеешь, где он побывал и откуда вышел живым. Он был в Аду и вернулся оттуда, Сара, — и я говорю буквально. И Кас тоже! Я уверен, что и Сэм, и Кас живы, я просто знаю это, нужно только найти их…

— Кас? Что? — охнула Сара. — Разве Кастиэль не с тобой?

О, черт. На протяжении всего этого разговора она думала, что Кас и Дин оба были на Кадьяке.

— Нет… он… бросил меня здесь, — сказал Дин. — Он… Мы… вроде как улетели с планеты. Он уронил меня тут, когда его проносило мимо. Он, по-моему, не мог приземлиться, он… я не знаю, где он. Весь остров уже обыскали, но… Я ищу его, Сара, я найду его, обещаю. — Черт, Дин по-прежнему слышал эти мучительные всхлипы на том конце линии, поэтому с отчаянием добавил: — И Сэма найду, обещаю тебе, я найду и Сэма — обещаю, обещаю, Сара, я найду их, их обоих, клянусь тебе…

К этому моменту дыхание Дина сбилось настолько, что он закашлялся и все никак не мог перестать кашлять, так что начал снова отхаркивать кровь. Прибежал медбрат Кевин, забрал у него телефон и больше не давал ему ни с кем разговаривать. Дин даже не попрощался с Сарой.

***

Позднее, когда Дин лежал, всасывая прохладный кислород через маску, которую на него снова нацепили, и слушая, как Кевин записывает очередное послание от Сары (теперь она звонила каждый час, чтобы проверить состояние Дина), ему наконец пришло в голову попробовать помолиться Кастиэлю.

Дин начал молиться немедленно. Так сосредоточенно, как мог, и так долго, как мог, — собрав всю имевшуюся у него концентрацию. Он умолял Каса позвонить или как-то выйти на связь.

И наконец его посетила гениальная идея: предложить Касу — посредством молитвы — выйти на контакт с Дином во сне. В прошедшем году Кастиэль неоднократно контактировал с Дином через сны, даже когда был человеком. Сны, конечно, были весьма путаные — обычно лишь непонятные видения человека в плаще, которого Дин не мог разглядеть. Но все же это был контакт. Попробовать стоило. Дин послал новую молитву раз шесть подряд: «Кас, если ты меня слышишь, попытайся связаться со мной во сне!» После этого он так возбудился, торопясь заснуть и поскорее начать видеть сны, что пролежал еще два часа, глядя в потолок в растущем раздражении и пытаясь силой воли заставить себя немедленно уснуть, хотя сна не было ни в одном глазу.

Наконец после полуночи его одолела усталость.

Ему снились сны. Ужасные сны об огне. О том, как горит лес, как горит их дом детства, как горит погребальный костер отца… Все мучительные картины огня, которые Дин когда-либо наблюдал, слились воедино.

Ему снилось, как Сэм падает, снился ужасающий полет. Снился этот совершенно сюрреалистичный момент в космосе… малюсенькая белая луна, проплывавшая мимо, пока Дин, растерянный и напуганный, один, без воздуха, давился кровью, поняв, что сейчас умрет.

Ему снилось, как Кас его спас.

Да, ему снился Кастиэль. Но это не был контакт через сон. Не было ни человека в плаще, кладущего руку на плечо Дина, ни «Приятеля», стоящего перед ним и трясущего Дина за плечи, ни Каса у озера, передающего ему записку. Сон был лишь воспоминанием о том, что произошло: как Кастиэль затерялся в эфире, как силился лететь через туман; его лицо, покрытое пеплом и кровью; ослабшие от усталости крылья. Он пытался прокричать что-то, но Дин не мог расслышать что. Потом Каса поглотил серый туман, и он исчез.

***

Постепенно, день за днем, Дин приходил в себя. Его дыхание стабильно улучшалось, ожоги и сломанные ребра начали заживать, ощущения в отмороженных пальцах стали похожи на нормальные. Сара чуть было не прилетела к нему — она, похоже, была уверена, что никакая другая медсестра в мире не способна заботиться о его травмах, — но Дин сумел убедить ее встретиться позднее в Сиэтле. (Она согласилось только по той причине, что каким-то образом ввязалась в процесс воссоединения девочки-подростка из музыкального лагеря с ее семьей в Миннесоте.) Дин уверил ее, что поправится сам и скоро с ней увидится.

Но, по правде говоря, Дин до сих пор был в плохом состоянии. Лодыжка пострадала сильно — она еще болела и была опухшей, так что он едва мог ходить. Комбинация обморожения и ожогов обернулась досадным повреждением нервов, от которого по рукам Дина гуляли странные волны покалываний, заставляя его ронять предметы. Что было совсем некстати в таких делах как, скажем, обращение с оружием. Его слух пострадал из-за порванной барабанной перепонки — тоже неидеально для охотника. И у него до сих пор не спала температура, так что он то и дело сбрасывал с себя одеяла и донимал Кевина просьбами убавить отопление в палате.

Доктора говорили, что все в итоге заживет, даже барабанная перепонка. Но Дин страдал от этого чувства слабости и беспомощности. Он знал, что не в форме для охоты. И как раз тогда, когда ему надо было идти на дело… на поиски Каса и Сэма.

Потому что каким-то образом Дин снова сумел убедить себя, что Сэм был жив. Что он сумел уцепиться за дерево. Или упал в реку. Или его подобрал Кастиэль. Сэм был жив, и Кас тоже, и Дин собирался их разыскать.

Надо было только понять как.

Поиски на Кадьяке закончились, пожар в калифорнийском лесу потушили, и Дина наконец выписали из клиники. Он понимал — по тому, как Кевин и остальной персонал сочувственно обняли его на прощание, — что все они полагали, будто Кас и Сэм погибли и Дин просто обманывает себя.

Дину было все равно. Они не знали Каса с Сэмом.

И кроме того, у Дина уже родился план. Отличный план. Дин собирался заключить сделку с Кроули.

***

Дин встретился с Сарой в Сиэтле после мучительного путешествия с Кадьяка на рыболовном траулере, во время которого Дина немилосердно укачивало (но лететь было просто исключено). Когда он наконец сошел с траулера на своих костылях, измотанный путешествием, Сара уже ждала его на пирсе. Она налетела на него с таким слезным крепким объятием, что Дин потерял равновесие и чуть не упал.

Сара от всей души извинилась и осторожно повела его на парковку. Там, на стоянке у причала, их ждал автобус, который Дин едва узнал. Голубая краска неопрятно вздулась, и весь автобус был опален и покрыт сажей. Как выяснилось, Фольксваген тоже едва избежал пожара, пока стоял на парковке музыкального лагеря.

Кадьяк казался настолько нереальным — совершенно иным миром, — что Дин чувствовал, будто он провел время в клинике, будучи на паузе, и вся остальная жизнь на это время замерла. Как будто отсутствие Сэма и Кастиэля вовсе не было необычным или тревожным. Но теперь, вернувшись в основную часть страны, стоя под моросящим дождем Сиэтла и видя перед собой обожженный Фольксваген, Дин вдруг отчетливо почувствовал, что рядом нет Сэма и Каса. Автобус был, а Сэма и Каса не было.

Дин, ковыляя, подошел к автобусу вперед Сары и раскрыл боковую дверь.

Внутри было кинокресло Каса. Пустое.

Была сумка Сэма. Его куртка, аккуратно сложенная, его книги, выстроенные в ряд в ящичке. Но Сэма не было.

Был рюкзак Каса. Был матрас, и одеяла Каса, и две подушки там, где Кас спал. Здесь Дин помогал ему чистить перья той ночью. Когда Дин напомнил ему: «Никогда».

Но Каса не было.

Дин начал медленно перебирать вещи Сэма и Каса, пытаясь найти место, куда положить костыли. Все это стало казаться настолько нереальным, что у Дина создалось впечатление, будто он играет сцену в плохом фильме. Сара снова начала сдавленно всхлипывать, пока наблюдала, как Дин складывает костыли, расчистив место между сумкой Сэма и рюкзаком Каса. Дин совершенно забыл, что нужно делать дальше, и так и остался стоять, держа одной рукой костыли и глядя пустым взором на сумку и рюкзак. Саре пришлось взять его за руку и отвести на пассажирское место.

Дин заметил, что, хотя Сара плакала, у него самого глаза были сухие. Он почувствовал себя виноватым: казалось, что и он должен плакать, но сосредоточиться было трудно, и он ощущал огромную усталость. Странные мысли, проносившиеся в голове, тоже отвлекали. «Сэму, наверное, понадобится новый телефон» — была одна мысль, и еще одна: «Надо соорудить для кресла Каса ремень получше».

Сара усадила Дина и проверила его состояние. Переключившись в режим медсестры, она, казалось, волшебным образом успокоилась. Дин смотрел, как она суетится вокруг него с красными глазами, проверяя ожоги и лодыжку, сосредоточившись на том, чтобы помочь ему, и постепенно сам начал выходить из транса. Сара, во всяком случае, определенно была жива и рядом. Что нужно было Саре?

Дин подумал: «Я обещал Сэму, что “уведу ее отсюда”. Обещал, что она будет в безопасности». Так что, когда она попыталась настоять на том, чтобы вернуться с Дином в Канзас и заботиться о нем, Дин отказался. Потому что он-то, конечно, собирался заключать сделку с Кроули и ни за что не подпустил бы Кроули близко к Саре.

— Ты едешь обратно в Джексон, — заявил Дин, когда Сара выводила автобус на шоссе I-5. — Мы поедем в Джексон, и ты позаботишься о кошке Каса. А я заберу Фольксваген и отправлюсь на поиски Сэма и Каса. Но ты останешься в Джексоне. С кошкой.

Примерно две минуты спустя Дин проникся жалостью к докторам в госпитале Джексона, которым приходилось о чем-либо спорить с Сарой. Когда она углубилась в детализированный список из двадцати причин, почему Дину нужна была квалифицированная сестринская помощь и никак нельзя было оставаться одному, Дин понял, что придется рассказать ей подробности.

Может быть, даже рассказать всю правду.

Что не очень-то входило в привычки Дина, но… времена изменились, не так ли?

Так что он вклинился в краткую паузу, пока Сара переводила дыхание, собираясь перейти к следующим двадцати причинам.

— Сара, я знаю, что ты хочешь помочь. И понимаю, что ты хочешь помочь мне найти Сэма, правда, поверь мне, понимаю. Но дело в том, что я хочу попытаться кое с кем связаться. С кем-то, кто может помочь найти Сэма и Каса. Не знаю точно… но я попытаюсь. Но, Сара, он опасен — по-настоящему опасен — и я тебе прямо говорю: я ни за что не подпущу тебя к нему даже на сотню миль. Я не хочу, чтобы он знал, даже что ты существуешь.

Сара недоверчиво посмотрела на Дина. Убежденной она не выглядела.

«Скажи ей правду, — подумал Дин. — Всю правду».

— Он убивал людей, которые были нам близки, — признал Дин. — Убил девушку, которую знал Сэм. И чуть не убил девушку, которую знал я. Я знаю, что ты хочешь помочь, но я не подпущу тебя к нему. Я серьезно.

Сара медленно выдохнула. Некоторое время она смотрела на мокрую от дождя дорогу впереди. Наконец она спросила:

— Кто это? С кем ты будешь встречаться?

Дин вздохнул. Назвался груздем — полезай в кузов.

— С королем Ада.

Она фыркнула.

— Интересная кличка. Так кто он на самом деле?

— Король Ада, — повторил Дин.

Сара взглянула на него.

Она снова посмотрела на дорогу, крепко сжав руль. Долгое время она молчала, но потом переспросила:

— Ты серьезно?

Дин кивнул, и Сара слабо усмехнулась, покачав головой.

— Вы, ребята, и правда серьезными делами ворочаете, да? Я уже, как бы, и так это поняла, но… Черт, Дин, это разумный шаг?

— Возможно, что нет, — признал Дин. — Но я уже имел с ним дело раньше. Он даже был прикован у нас в подвале какое-то время.

Сара моргнула.

— Король Ада был прикован у вас в подвале?

— Да. — Потом Дин кое о чем вспомнил: — О, он даже еще был там, когда ты впервые приезжала нас навестить.

— Король Ада… был… прикован в вашем подвале?

— Да… Наверное, мы забыли об этом упомянуть, да? — Глаза Сары стали уж слишком большими, и Дин поспешил добавить: — Но специальными цепями. И он был внутри пентаграммы, нарисованной на полу. Он не может выйти за ее пределы.

— Король Ада не может перешагнуть краску? — переспросила Сара.

Это и правда звучало немного странно, когда было так сформулировано. Дин попытался собраться с мыслями.

— Суть в том, что мне надо с ним поговорить и я не могу — просто НЕ МОГУ — подпустить тебя к нему близко. Прости, Сара, я просто не могу. И если ты попытаешься приблизиться, я тебя остановлю силой. Я говорю совершенно серьезно. — Он набрал воздуху и добавил: — Может быть, тебе следует знать… Сэм очень беспокоился о том, чтобы впускать тебя в свою жизнь. По сути, из-за этого Короля Ада. Сэм до смерти боялся подвергать тебя риску. Я сказал ему, что это должен быть твой выбор, что раз ты уже с нами общаешься, мы не можем от тебя закрыться… но… если я ошибался, то, черт, Сара, мне очень жаль, что ты оказалась во все это впутана. Если я дал Сэму неверный совет, мне очень жаль…

Сара прервала его:

— Это МОЙ выбор. Ты все сказал ему верно.

Дин посмотрел на нее. Она молча вела автобус сквозь городской поток, держа руки на большом руле. Моросил дождь, дорога блестела в тусклом послеполуденном свете. Монотонно работали дворники.

— Признаю, местами было совсем невесело, — заговорила Сара снова. — Но теперь я хоть знаю, что происходит. По крайней мере, отчасти. И если ты думаешь, что я предпочла бы счастливо ничего не знать, как кролик, бегающий по полю битвы, как корова, которую ведут на бойню, то подумай еще раз. — Она добавила: — Даже если это рискованно, я лучше буду знать правду. И… Дин. Я познакомилась с Сэмом. И с тобой, и с Кастиэлем. И если ты думаешь, что я испытываю хоть что-то кроме благодарности за то, что мне это выпало, за то, что мне довелось познакомиться с вами, узнать Сэма, помочь Кастиэлю залечить крыло и, может быть, что-то изменить в своей жизни… то ты еще больший ненормальный, чем я думала.

На это Дин даже слегка улыбнулся. Сара снова начала хлюпать носом и добавила:

— Хотя признаю, я надеялась, что у нас с Сэмом будет хоть одно нормальное свидание, ХОТЬ ОДНО. Думала, знаешь, может, мы в кино сходим? Поужинаем и сходим в кино? — Она грустно усмехнулась, потом выпалила: — ЧЕРТ БЫ ВСЕ ЭТО ПОБРАЛ!

Какое-то время они ехали в тишине, потом Сара спросила:

— А где, кстати, во всем этом Бог, Дин? Он вообще присутствует?

— Кас уверен, что Элвис давно покинул здание, — ответил Дин.

Сара вздохнула, потерев пальцами переносицу. Она выудила из кармана салфетку, звучно высморкалась, снова сунула салфетку в карман и сказала:

— Ладно. Забирай автобус. Не могу поверить, что я это говорю, но когда мы приедем в Джексон, я позволю тебе взять автобус и уехать, чтобы встретиться с… Королем Ада. И, честно говоря, единственная причина, почему я позволяю тебе делать это в одиночку, это потому что я на сто процентов уверена, что если попытаюсь поехать с тобой или удержать тебя, то ты стукнешь меня по голове и улизнешь все равно. Но, Дин… я должна спросить прямо… Есть ли действительно хоть какой-то шанс, что Сэм еще жив? И не приукрашивай для меня реальность. Есть ли хотя бы шанс?

Дин замялся.

— Я понятия не имею, — признался он наконец. — Но пока я не найду тело, я не сдамся.

Сара медленно кивнула.

— А Кастиэль? — спросила она.

Дин сглотнул.

— Я… не знаю. Думаю, да? Но… его может быть непросто найти. Он может быть за миллион миль. Буквально.

Сара снова кивнула.

— Тогда ты должен разыскать этого ангела. — Секунду спустя она добавила: — Дин. Ты когда-нибудь говорил Кастиэлю о том, что чувствуешь? По отношению к нему?

Дин посмотрел на нее, удивленный, но она лишь вела автобус, держа руки на руле, а взгляд на дороге, как будто в том, что она сказала, не было вовсе ничего необычного.

Откуда, черт возьми, она узнала? Это что, было настолько очевидно?

Черт, да даже Дин толком еще не знал, когда Сара в последний раз была у них.

— Нет, — ответил Дин со вдруг сбившимся дыханием. — Нет… я… э… нет.

Сара со вздохом покачала головой.

— Если ты найдешь его, ты же скажешь ему. Правда же.

Это был не вопрос. Это была команда.

— Да, мэм, — прошептал Дин пересохшим ртом. Сара потрепала его по руке, и они продолжили ехать в дружеском молчании.

========== Глава 26. Подарок ==========

Два дня спустя Дин добрался назад в бункер.

Ему пришлось подавить импульс вызвать Кроули немедленно — вместо этого он заставил себя тщательно перерисовать дьявольскую ловушку на полу. Комментарии Сары «Король Ада был в вашем подвале?» и «Он не может перешагнуть через краску?» ясно напоминали о том, как важно было убедиться, что Кроули не вырвется. Они слишком свыклись с тем, как обыденно Кроули жил у них в подвале. Но теперь, когда появилась Сара…

Запарковав автобус, Дин первым делом спустился, хромая, в подвал, чтобы перерисовать дьявольскую ловушку, просто на всякий случай. Он тщательно прошелся по каждой детали свежей краской, следя, чтобы линии были четкими и сплошными. Для этого пришлось неуклюже поползать по полу (что оказалось на удивление болезненным занятием — нога в области лодыжки по-всякому гнулась), но Дин справился.

Потом он добавил дополнительных оберегов на стены и дверь — для верности.

И поплелся наверх, ждать, пока высохнет краска.

Ему предстояло убить пару часов. За это время имело смысл подготовиться к следующей поездке. К поездке за Сэмом и Кастиэлем, в которую Дин собирался отправиться следующим утром — как только Кроули сообщит, где они.

Он осмотрел Фольксваген. По дороге домой стало ясно, что автобус пострадал сильнее, чем сначала показалось. Вдобавок к вздувшейся краске вылезло множество других проблем, возникших не только в результате пожара, но и в результате той ужасной гонки между падавшими деревьями. Пара стекол треснула, два фонаря оказались разбиты зацепившей их веткой, и весь двигатель был забит сажей и едва не перегревался (из вентиляции шел горячий воздух). Подвеска тоже приняла на себя сильный удар во время того памятного инцидента, когда автобус накренился на двух колесах.

Может быть, стоило взять Импалу?

Дин подошел к Импале. Она была пыльная. Невероятно! Недопустимо! Импала была пыльная! Дин любовно протер кузов влажной тряпкой, пока машина не засияла как обычно, потом сел на водительское сиденье и положил руки на руль.

Господи, как же хорошо было вернуться в Импалу…

Дверь гаража была открыта, и Дин в конце концов вывел Импалу на улицу. Просто на небольшую прогулку, пока обдумывал, что делать дальше.

Он промчался по длинному пустому канзасскому шоссе, опустив стекло и позволив ледяному ветру проветрить салон. Ощущение было фантастическое: эта скорость, эта мощь! Как Импала нетерпеливо рвалась вперед по первой же команде! Вот что Дин должен был водить: машину отца… Детку.

Но потом Дин взглянул на пустое пассажирское место, и его вдруг посетило воспоминание. Это было воспоминание многолетней давности — о Кастиэле после его первой неудачной попытки разыскать Бога, после того уморительного визита в бордель и конфронтации с Рафаилом. Сразу после этого Кас поехал с Дином в Импале. С Сэмом отношения тогда были натянутые, и Сэм занимался чем-то отдельно, так что Кас сидел спереди. Прямо тут, на пассажирском месте.

«Должно быть, ему хотелось иметь друга, — подумал теперь Дин, взглянув на пустое сиденье. — Должно быть, ему хотелось с кем-то поговорить».

Ведь с чего бы иначе Касу ехать в Импале? В тот момент Дин не слишком об этом размышлял, но теперь он вдруг подумал, что для Каса было довольно необычно вот так присоединяться к Дину в поездке. Ведь у него тогда были крылья. Дальнейших планов с Дином у Каса тогда не было, и он легко мог бы улететь туда, куда ему было надо.

Но вместо этого он поехал с Дином.

Кас тогда спросил Дина о Сэме. И Дин ответил, как идиот, что любит быть один.

Кас исчез моментально. Оставив Дина одного, как Дин и попросил.

Прямо как сейчас. Пустая Импала: ни Кастиэля, ни Сэма.

Пустая Импала.

Поездка вдруг перестала быть захватывающей.

«И крылья Каса по-прежнему не поместятся, — подумал Дин, глядя на пустой салон. — Если я буду в Импале, когда найду Каса, я не смогу забрать его домой. Его крылья не поместятся».

Он резко развернулся и поехал назад к бункеру, где завел Импалу в гараж. Он вылез из машины, любовно похлопал по ее крыше и накрыл брезентом, чтобы защитить от пыли. Позже, когда Кас и Сэм вернутся, Дин придумает, как модифицировать Импалу, чтобы крылья Каса помещались. Позже. Не сейчас… Сейчас главное было вернуть Сэма и Каса домой целыми и невредимыми. И крылья Каса должны были помещаться.

Дин вернулся к Фольксвагену.

***

Он потратил какое-то время на то, чтобы составить список проблем с Фольксвагеном, долить охлаждающую жидкость, заменить воздушный фильтр (весь забитый сажей) и лампочки в фонарях. Потом он окинул критическим взглядом вздувшуюся почерневшую краску. Повреждения очень бросались в глаза.

Дин подошел ближе, потрогал краску пальцем и отколупнул несколько обгоревших ошметков. Они отошли широкими пластами, и Дин с удивлением увидел, что под голубой краской проглянул другой цвет. Когда-то автобус был светло-коричневым. Он был перекрашен в голубой цвет позднее.

Светло-коричневым… Этот цвет казался знакомым… Светло-коричневый микроавтобус Фольксваген… Где-то Дин такой уже видел…

Определенно видел.

Дин схватил костыли и поспешил в библиотеку, к оставленному там лэптопу. Через несколько минут он уже получил всю историю автобуса по номеру VIN. Автобус прошел через нескольких владельцев в Небраске, но оказалось, что в первый раз он был продан здесь, в Канзасе. В Канзасе у него была даже пара владельцев.

Один из которых купил автобус в Лоуренсе в мае 1973 года. У дилера под названием Рейнбоу Моторс.

Глядя на запись в базе данных, Дин вдруг вспомнил.

Лоуренс, Канзас. Апрель 1973 года. Это ведь тогда молодой Джон Винчестер осматривал ассортимент подержанных машин у дилера Рейнбоу Моторс и как раз собирался купить светло-коричневый микроавтобус Фольксваген. Пока мужчина, которого он встретил в закусочной тем утром, не уговорил его вместо этого обратить внимание на стоявшую рядом Шевроле Импалу.

Дин какое-то время сидел, уставившись в отчет об истории автомобиля, потом закрыл лэптоп, доковылял обратно в гараж и положил руку на дверь Фольксвагена. Он обошел автобус кругом, проводя рукой по его бокам, думая: «Не могу поверить. Тот самый автобус, который чуть не купил отец… Мы с Сэмом могли бы вырасти в этом Фольксвагене вместо Импалы».

Может быть, автобусу суждено было оказаться в их семье.

И в конце концов он нашел дорогу к ним домой. Или, во всяком случае, в семью Винчестеров. Ведь теперь он был зарегистрирован на имя Кас Т.Л. Винчестер.

И Кас Т.Л. Винчестер его обожал. Кас Т.Л. Винчестер непременно захочет его перекрасить.

Похоже, этому дню суждено было стать днем покрасочных работ. Дин заклеил все окна и хромированные молдинги автобуса и провел следующий час, соскабливая с него вздувшуюся краску. Потом он сел на перевернутое ведро и какое-то время смотрел на автобус, взвешивая варианты цвета. Выбор, на самом деле, был очевиден.

Черный. Блестящий черный. Как у Импалы, конечно. Но и не только из-за Импалы. Фольксваген должен был быть черным, потому что он обгорел, как однажды обгорели крылья Каса. Автобус обгорел, пока Кас снова пытался вынести Дина из огня.

Кас сказал, что носил черные перья как «знак почета». Так что Дин покрасит автобус в черный цвет. И приедет за Касом на автобусе цвета его великолепных маховых перьев.

***

Перед покраской Дин решил вытащить все из автобуса, чтобы случайно не запачкать ничего каплями краски. Матрас, одеяло, подушки… и вещи Сэма и Каса.

Дин вынул сумки их обоих, свалив их на верстак в гараже и стараясь ни на чем не задерживаться, затем вытащил коробку с книгами Сэма. Сара неплохо прибрала все в салоне за то время, что автобус был у нее: книги были аккуратно выставлены в маленькой коробке. Но когда Дин поставил коробку на верстак и просмотрел ее содержимое, он с тревогой заметил, что «Физиологии ангелов» среди книг не было. Наморщив лоб, Дин снова перебрал книги. Он намеревался взять «Физиологию ангелов» с собой в поездку. Собирался наконец прочитать ее всю от корки до корки. Во-первых, ему пришло в голову, что старина Кнут Шмидт-Нильсен мог обладать какой-то информацией о том, как можно связаться с потерявшимся ангелом. Или как помочь ангелу полинять, или управлять полетом. Или хоть о чем-то полезном. О чем-нибудь. Сэм, конечно, уже прочитал всю книгу… Но Сэм отсутствовал (временно).

И может быть — может быть, — Шмидт-Нильсен написал что-нибудь о том, что означает, когда ангел предлагает тебе перо.

Дин перебрал содержимое коробки еще раз, внимательно осмотрев все обложки. «Физиологии ангелов» не было. Он даже опустошил коробку, вынув все книги, чтобы проверить, не лежала ли она на дне. Но нет: ее определенно не было в коробке. На грани отчаяния Дин начал переворачивать в поисках книги весь автобус и все сумки. Ее не было в сумке Сэма, не было под передним сиденьем (куда Сэм иногда засовывал вещи), не было в сумке Каса и не было в первых восьми ящичках, которые осмотрел Дин. Но в конце концов Дин добрался до задней части автобуса, до самого дальнего ящичка, где были сложены карты Каса, и под картами наконец-то нашел книгу. Толстую, черную, в кожаном переплете! Дин вынул ее.

«Физиология ангелов»! Вот она! Вовсе не потерялась! Дин облегченно выдохнул, держа книгу в руках.

Он раскрыл книгу и пролистал страницы, чтобы убедиться, что она в порядке. Книга немедленно распахнулась на разделе ближе к концу, где Дин обнаружил обрывок бумаги, вложенный между страницами.

Дин вынул его, разглядывая с любопытством. Это явно был угол одной из карт Каса, оторванный и обернутый вокруг какого-то предмета. Дин перевернул его и увидел свое имя, написанное с другой стороны. Почерком Каса.

Дин развернул листок, и из него на пол выпало четырехдюймовое черное перышко.

Дин второпях поднял его отчего-то вдруг трясущимися руками. Перо Каса. Это было перо Каса. Его перо из крылышка. То самое, которое он предложил Дину.

Дин снова посмотрел в обрывок бумаги и заметил, что внутри что-то нацарапано. Кас явно писал в спешке: надпись была едва разборчива, но почерк был его. Написано было только: «Твое, если передумаешь».

Дин смотрел на надпись какое-то время и потом вспомнил. Та последняя минута возле Фольксвагена, припаркованного у музыкального лагеря. Дин и Сэм прикалывали друг другу на спины «переносные изгоняющие символы», и Дин взглянул на Каса: Кас засовывал оставшиеся карты и книгу, ЭТУ книгу, в этот самый ящичек… И именно тогда Кас посмотрел на Дина этим загадочным взглядом. Со странным выражением на лице — таким выразительным, тоскливым, полным… чего-то… что Дин даже подошел, и сжал плечо Каса, и сказал: «Все будет в порядке».

Дин смотрел на перо и записку. «Твое, если передумаешь».

Он знал, что что-то упускает.

Наконец он додумался взглянуть на разворот книги, куда Кас вложил перо. Кас спрятал перышко в конце книги, в середине главы, которую Дин раньше не открывал. Наверху страницы стоял мелкий указатель: «Гл. 11. Поведение и проявление эмоций».

И прямо посередине был раздел, озаглавленный «Предложение пера».

Дин медленно опустился на задний бампер автобуса, сжимая перо в одной руке и книгу в другой, и начал читать.

***

Предложение пера

В редких случаях ангел может предложить товарищу перо из крылышка. Для ангелов этот жест имеет особое значение, и связан он с линькой.

Вспомним, что линька происходит раз в год и включает в себя смену всех маховых перьев на протяжении всего пары недель (см. главу 6). Во время линьки ангел не может летать и обычно пребывает в ослабленном состоянии: зачастую его лихорадит, и он не может даже встать. Ангелы, оказавшиеся в изоляции и вынужденные переживать линьку в одиночестве, очень уязвимы. Поэтому большинство ангелов на время линьки ищут защиты у своих самых доверенных и близких партнеров.

Начало линьки сигнализируется выпадением из крыла первого пера. Это всегда одно из перьев крылышка, так как перья крылышка изнашиваются сильнее всего и сменяются первыми. Из этого родилась ангельская традиция предлагать перо из крылышка самому близкому другу. Это символизирует одновременно и просьбу о помощи в процессе линьки, и безграничное доверие, и предложение взаимной поддержки в будущем.

Самое длинное перо из крылышка серафима несет в себе дополнительный смысл. Только у серафимов имеется два крылышка на крыло вместо одного: таким образом, длинное крылышко уникально для серафимов. Ни у одного другого класса ангелов его нет. Самое длинное перо из этого крылышка обладает уникальным размером и формой (четыре дюйма в длину, с ассиметричным опахалом) и олицетворяет саму личность серафима. Оно обладает силой в некоторых магических заклинаниях и даже может передавать жизненную силу. В редких случаях это перо предъявляют более древним расам в доказательство того, что его обладатель — на самом деле серафим. Еще реже его предлагают товарищу. Преподнесенное в дар самое длинное перо из крылышка олицетворяет не только традиционное предложение доверия и взаимопомощи при линьке, но и подразумевает, что серафим предлагает самого себя. Это жест глубочайшей привязанности, и он крайне редок: серафим отдает это перо раз или два за всю жизнь, если отдает вообще.

Предложение пера в дар — один из двух жестов, имеющих для ангела глубокий эмоциональный подтекст. Второй, как уже объяснялось в предыдущем разделе, — это уход за перьями партнера на затылке — в области, до которой ангелу труднее всего достать самостоятельно. Это также жест доверия, уважения и глубокой привязанности.

Примечательно, что оба эти жеста, символизирующие близость и доверие, связаны с перьями. Это еще одно указание на то, что ангелы — существа полета.

***

Дин согнулся над книгой, едва дыша, сжимая в руке перо, пока слова доходили до его сознания. Он перечитывал раздел снова и снова, до тех пор, пока текст не был запечатлен в его мозгу и слова не начали плавать у него перед глазами. И одновременно с этим перед его мысленным взором всплыла другая картина: воспоминание о том, как Кас медленно убрал руку со словами «Конечно. Я так и думал. Просто решил спросить».

Кас, должно быть, написал записку сразу после, когда они доехали до стоянки. Нацарапал записку и вложил перо в книгу.

Кас знал, что им предстоял смертельный риск. Он рассчитывал на то, что Дин мог найти перо позже, один.

Дин снова посмотрел в записку, едва видя слова затуманившимся зрением.

«Твое, если передумаешь».

Дин отложил книгу и положил перышко на ладонь — очень нежно, едва осмеливаясь дышать, вдруг испугавшись, что может как-то повредить его, если будет обращаться с ним небрежно.

Оно было четыре дюйма в длину. Стержень был смещен в сторону: определенно это можно было охарактеризовать как «ассиметричное»? На корне пера даже до сих пор оставалась засохшая кровь с того момента, когда Кас его вырвал.

Еще одно незваное воспоминание всплыло из глубин памяти — о том вечере в Теннесси, когда Кас посмотрел на Дина в номере мотеля и спросил: «Шмидт-Нильсен? Ты читал книгу?» И Дин ответил: «Ну, те части, что про перья».

«Кас думал, я прочел все, что там было про перья», — подумал Дин, оцепенело уставившись на перышко. Внезапно оно стало дороже золота, ценнее бриллиантов. В одно мгновение перо превратилось в самую большую драгоценность, которой Дин когда-либо владел. Он смотрел на блестящее черное перо, затаив дыхание и легонько проводя по нему пальцами. «Кас думал, я знаю, что означает предложение пера, — понял он. — Но я не знал… И я отверг его».

***

Несколько часов спустя Дин снова был в подвале, сидел с покрасневшими глазами возле свеженарисованной дьявольской ловушки. «Физиология ангелов» лежала на столе перед ним. Дин пытался просмотреть ее на предмет каких-нибудь подсказок о том, как связываться с ангелами, но совершенно не мог сосредоточиться — он вообще ничего не мог делать, кроме как бесцельно смотреть на перышко. В конце концов он убрал перо в карман на пуговице, закрыл книгу и собрался с мыслями достаточно, чтобы решить, что пора вызвать Кроули.

Дин надрезал руку и произнес заклинание.

Кроули появился тут же, в эффектном облаке красного дыма, по краям которого теперь еще и искрились праздничные бенгальские огни. Весь подвал оказался усыпан дождем искр.

Кроули лучезарно улыбнулся Дину.

— Нравится мой новый выход? Я подумал, что пора немного усовершенствовать его. Шок, трепет и все такое — начало важнее всего. — Он осмотрел затухающие искры на полу. — Бенгальские огни — не слишком чересчур? Не слишком ли примитивно? Хотя это как раз твой уровень…

— Мне нужна твоя помощь, — признал Дин ни с того ни с сего, вдруг почувствовав слишком большую усталость, чтобы поддерживать обычный саркастический диалог с Кроули. — Мне нужно найти Сэма и Кастиэля.

Кроули бросил взгляд в сторону. Ему вдруг словно отчего-то тяжело стало встретиться глазами с Дином. Вместо этого он повернулся вокруг себя, словно изучая стены и углы подвала с огромным интересом, и затушил ногой несколько еще дымившихся искр.

Наконец он медленно вернул взгляд на Дина.

— Боже, Дин, что же случилось с Сэмом и Кастиэлем? — спросил он с вялой имитацией участия.

«Он прекрасно знает, что случилось, — понял Дин немедленно. — Неужели Кроули был в курсе? Может, он работал с Калкариилом? Что он замышляет?»

— Ты уже знаешь, не так ли? — спросил Дин. — Что, подглядывал за нами? Погоди-ка… — Кусочек мозаики вдруг лег на место, и Дин воскликнул, потрясенный тем, что не додумался до этого раньше: — Ты знал, что Калкариил жив! Не так ли?! Еще тогда, когда я заключил сделку, чтобы найти благодать Каса! Ты знал. Знал! И не сказал нам!

Кроули пожал плечами и развел руками.

— Вы не спрашивали. Да, Калкариил жив. Небо голубое. Дважды два — четыре. Что еще очевидное ты упускаешь?

Дин ответил с раздраженным вздохом:

— Как я мог забыть, насколько сильно тебя ненавижу?

— Не знаю, может, всему виной алкогольное отравление? — ответил Кроули жизнерадостно. — Говорят, алкоголь убивает клетки мозга. Как бы там ни было, в чем у тебя проблема? — Он демонстративно посмотрел на часы.

— Ты прекрасно знаешь, — сказал Дин, силясь сохранять хладнокровие. — Сэм упал в горящий лес. Кас улетел… в общем… он, возможно, затерялся в космосе.

— Затерялся в космосе. Хе… Опасность, опасность, Дин Винчестер! — воскликнул Кроули, начав махать руками, как робот в старом сериале «Затерянные в космосе». — Опасность, опасность…

Дин смерил его самым суровым взглядом, на какой был способен.

— Эй, не смотри на меня так, — обиделся Кроули, опустив руки. — Это ты запер меня в этом подвале и заставил месяцами смотреть повторы всякого старья по телеку!

— Ты можешь их найти или нет? — прорычал Дин.

— Ну… тут есть проблема. Найти их обоих не так-то просто. У твоего брата на ребрах эти мерзкие руны, забыл?

Черт побери, Кроули был прав. У Сэма (и у Дина тоже) на ребрах были руны, вырезанные Касом много лет назад.

Дин вздохнул, но решил не отступать.

— А Кас? Ты заключил сделку с Зифиус, чтобы найти Калкариила. Я знаю. Я знаю, что ты умеешь искать потерявшихся в космосе ангелов.

— Опасность, опасность… — началКроули снова, замахав руками, но унялся после еще одного испепеляющего взгляда от Дина. Он вздохнул и сложил руки на груди. — Знаешь, Дин, раньше с тобой было веселее. Да, я продал Зифиус заклинание. Свое самое лучшее. Но для Кастиэля оно не подойдет.

— Почему это?

— Найти твое однокрылое чудо так же тяжело, как и твоего лосяру-брата. У Сэма руны на ребрах, а у твоего ручного ангела такая же татуировка. Ему пришла в голову гениальная идея набить себе енохианскую наколку, чтобы его никто не нашел. Он тебе не показывал?

Черт возьми! Татуировка! Дин каким-то образом умудрился о ней позабыть.

Может, Кроули и правда не мог помочь. А Дин возлагал на него такие надежды…

Кроули должен был помочь, должен был их найти.

Пока Дин пытался придумать, что делать, взгляд Кроули снова начал блуждать по подвалу, и в конце концов Кроули заметил на столе позади Дина книгу. Он успел рассмотреть имя автора прежде, чем Дин ее прикрыл.

— Шмидт-Нильсен! — воскликнул Кроули, широко улыбнувшись. — Давненько я не видел это имя. Это «Терморегуляция в Аду»? Это классика, скажу тебе, — потрясла все сообщество. — Кроули наклонил голову, чтобы прочитать название на корешке, и его лицо погрустнело. — А… нет, это всего лишь та книга об ангелах, да? Боюсь, не лучшая работа уважаемого Кнута. Консультанты у него были не самые хорошие. И иллюстрации мне не очень нравятся, если честно.

Дин схватил книгу со стола и на всякий случай прижал к груди, как будто Кроули одним взглядом мог как-то ее испортить.

— Дин, ты что, пытаешься прочитать эту книгу? — спросил Кроули, подняв брови. — Должен заметить, она толще полудюйма — тебе такое не по силам. Если запутаешься в сложных словах, помни: в конце есть глоссарий! Хотя… хм… — Кроули нахмурился и задумчиво добавил: — Наверное, чтобы искать слова в глоссарии, надо понимать, как они пишутся. В твоем случае это проблема. Но уверен, если ты с усердием подойдешь к делу, то сможешь преодолеть это препятствие…

К своему бесконечному стыду, Дин услышал из собственных уст мольбу:

— Пожалуйста! Ты можешь помочь мне найти их?

Но Кроули лишь продолжал извергать обычные оскорбления:

— Вот что я тебе советую: открой глоссарий и начни читать подряд с буквы А, слово за словом. Не паникуй, не торопись, а прилежно дойди до конца алфавита. Может быть, ты поймешь некоторые двухсложные слова. Обычно я бы порекомендовал «Терморегуляцию в Аду», но боюсь, ее ты не осилишь…

— Ты можешь помочь или нет? — прервал Дин. — Ты знаешь хоть какой-то способ их отследить?

Кроули бросил кривляться и посмотрел прямо на Дина, вдруг приняв непроницаемо каменное выражение лица.

— Ты и правда в отчаянии, как я погляжу, — сказал он наконец. — Какой шанс! Но… увы для меня… — он театрально вздохнул, — твой брат и ангел скрыты от известных мне заклинаний, и я не знаю, как их отследить. Это правда. Так что, как бы мне ни хотелось заполучить твою измученную виной душонку, правда в том, что я не могу заключить сделку, если у меня нет того, что ты просишь. Прости, дружище, таковы правила! — Он широко улыбнулся Дину.

Кроули не мог помочь.

Кроули не мог помочь.

А это была лучшая идея Дина.

Говоря прямо, это была его последняя надежда.

— Ты свободен, — проворчал Дин, стиснув рукой книгу про ангелов. Другая его рука каким-то образом оказалась в кармане и сжимала бесценное перо. Нога вдруг заныла, и Дин почувствовал такую усталость, что не мог даже выносить больше вид ненавистного лица Кроули. Вместо этого он уставился в пол, ожидая, когда Кроули исчезнет. И пытаясь изо всех сил не дать ему уловить волну отчаяния, захлестнувшую Дина и тянувшую его сердце вниз к ботинкам.

Но Кроули не исчезал. Вместо этого он сказал:

— Ты выглядишь расстроенным, Дин. Эй! Вот что тебя развеселит. Может, у меня и нет нужного тебе заклинания, но у меня есть горящая кувалда. Я пока не нашел для нее подходящего владельца, так что выставляю ее на продажу! Могу отдать всего за три человеческие души. По дешевке! И ведь это настоящее произведение искусства…

— Я сказал, ты свободен, — повторил Дин, сверкнув глазами.

— С тобой нелегко торговаться, — признал Кроули уважительно. — Ладно. Только ради тебя — две души. Ниже опуститься никак не могу.

— Тут тебе не ломбард! — прорычал Дин.

— О, — сказал Кроули, выпучив глаза. — О! А это идея! Это идея. Ломбард для закладывания душ! Эй… Стоп! — Он вдруг едва не запрыгал от восторга. — Из этого можно сделать телешоу! И я уже придумал название! — Он театрально развел перед собой руки и многозначительным тоном объявил: — «ЗаклАд».

Он просиял, явно довольный собой.

— Ты понял? Понял? «ЗаклАд»! Тут игра слов, Дин, но где тебе понять… «ЗаклАд»! Ха! А потенциал есть! Может быть, удастся даже пустить передачу в прайм-тайм. Идея гораздо оригинальнее, чем «Кто хочет стать миллионером», ты так не думаешь? — На его лице появилось задумчивое отстраненное выражение. — «ЗаклАд…» — прошептал он мечтательно. — И ее бессменный ведущий… Кроули, король Ада! — Он обозначил руками воображаемые границы кадра, словно оценивая, подойдет ли подвал на роль съемочной площадки. — Максимум, что я могу отдать за ангельскую слезу, это полдуши, — произнес он притворно-серьезным постановочным тоном в воображаемую телекамеру. — Мне очень жаль, но ангельские слезы нынче гроша ломаного не стоят. Но! Добавь это ангельское перо, которое у тебя в руке, и может быть, мы договоримся!

— ПРОВАЛИВАЙ! — взревел Дин. Кроули только рассмеялся, но в конце концов исчез, так и позируя перед воображаемой камерой и бормоча себе под нос фразы из потенциального сценария.

Исчезновение Кроули вызвало еще один праздничный салют из бенгальских огней, и Дин остался один.

Совсем один.

========== Глава 27. Заурядный день ==========

Двадцатое марта. Формально — первый день весны. Но на самом деле этот день не отличался от прочих. Не отличался от предыдущего дня, от дня до этого и дня еще раньше. Как всегда, Дин проснулся в бункере, рано — за несколько часов до рассвета, и, как всегда, он проснулся от кошмара.

Кошмары были обычным делом, конечно, но в последнее время их тематика изменилась. Теперь они бывали трех типов: сны о Сэме, сны о Касе и «комбинированные» сны.

Сны о Сэме обычно были о том жутком моменте, когда Сэм отпустил их. Обычно Дин переживал в них лишь одно это мгновение: видел, как Сэм падал. Хотя иногда после этого Дин загадочным образом телепортировался на землю и смотрел, как израненный Сэм гибнет в пламени. В самой спокойной версии этого сна (но и самой неприятно реалистичной) Дин просыпался в бункере от телефонного звонка, и оказывалось, что это калифорнийская полиция звонит, чтобы сообщить о том, что они наконец нашли в сгоревшем лесу обугленные останки.

Сон о Касе обычно основывался на последнем воспоминании о том, как Кастиэль сбросил Дина на землю: Дин видел лицо Каса, вымазанное кровью и пеплом, и эфирный туман, сомкнувшийся вокруг Каса, когда его унесло навсегда в серую мглу. Но и у этого сна были вариации: время от времени Дину снилось, как он бродит по вершине покрытой мхом горы и находит тело Каса — с переломанными крыльями и сломанной шеей, глядящее в серое небо невидящими глазами. Был и целый набор связанных с Касом снов, в которых Дин просто терял перо. Дин всегда просыпался от этих снов, в ужасе щупая рукой под подушкой (куда он клал перо каждый вечер), и всегда облегченно выдыхал, когда убеждался, что перо еще там.

И были «комбинированные» сны с участием и Сэма, и Кастиэля. У этих был более замысловатый сюжет. Например, багамская лодка шла ко дну с ними обоими на борту, или их случайно убивало торнадо, или на них падала огромная секвойя, или Фольксваген горел с ними внутри. Однажды утром Дин проснулся от очень яркого кошмара просто о том, как он, сидя в баре, случайно стер несколько фотографий на телефоне. Включая, как он запоздало понял, фотографии с Рождества, на которых Сэм смеялся над своей гирляндой из попкорна, а Кас стоял у верхушки елки с перевязанным левым крылом, свечой в руке и недоуменной улыбкой.

После этого сна Дин вскочил с кровати посреди ночи, чтобы распечатать несколько копий этих фотографий. (Теперь он носил копии в бумажнике и еще несколько спрятал в своей спальне, в библиотеке, в Импале и в Фольксвагене на всякий случай.)

Этим утром сон был про Каса. Вполне стандартный сон: просто о том, как Кас исчезал в эфире, покрытый кровью, с мокрым от слез лицом, протягивая руку к Дину. Дин пытался схватить его, но туман сомкнулся перед ним, и Кас исчез. Как всегда.

Дин проснулся один в пустой темной спальне, слыша собственный голос, зовущий Каса по имени.

Он потянулся к тумбочке и нащупал телефон, чтобы узнать время. Четыре утра. Типично.

Он положил телефон обратно и закрыл глаза, отказываясь включать свет. Правило требовало пролежать в постели до шести утра и попробовать снова задремать. Ранения быстрее заживали при полноценном сне, а травмы Дина все еще тревожили его, и пока он не поправился достаточно, он не мог отправиться обыскивать секвойный лес.

Но, конечно, заснуть снова он не смог. Сердце стучало после неприятного сна. Ощущение пера в руке всегда немного успокаивало Дина, поэтому он запустил руку под подушку и нащупал пальцами перышко. Оно было на месте, в целости и сохранности.

Дин вынул его из-под подушки и свернулся на боку, прижав перо к груди. Через несколько минут он решил, что можно позволить себе поднять перо к носу (он дозировал эти моменты) и попробовать уловить его слабый, но характерный успокаивающий аромат.

И да, Дин его почувствовал: этот соблазнительный едва уловимый аромат. Вереска и диких цветов, ветра в траве, горного воздуха…

В темноте текли минуты. «Я никогда их не найду, — думал Дин. — Я никогда их не найду».

«Нет, найду. Я их найду. Я не сдамся, я продолжу поиски».

«Я никогда их не найду».

«Нет, найду. Я не сдамся. Мне только нужен план».

Но какой план? К этому времени Дин уже перепробовал все планы, до каких мог додуматься. Он проработал планы Б, В, Г, Д и Е и был на верном пути к плану Я. Он попробовал вызвать других демонов, но никто не желал с ним говорить. Он посоветовался со всеми медиумами, которых знал: никто из них не мог связаться ни с Сэмом, ни с Кастиэлем. В момент отчаяния он поискал даже призраков Сэма и Каса при помощи спиритической доски и датчика ЭМП, с которым обследовал бункер, Импалу и Фольксваген — и ничего. Он несчетное количество раз пытался молиться Кастиэлю и вызывать его, даже добавив кольцо священного огня на случай, если это как-то поможет его удержать, — и ничего. Он даже доехал до знаменитого перекрестка в Миссисипи, чтобы попытать счастья с вызовом демона перекрестка в первоначальном месте, но появился только старый-добрый Кроули.

Кроули поприветствовал Дина беззаботным: «Прямо как в старые времена, да, дружище?» — но после этого не захотел даже смотреть Дину в глаза. Он лишь покачал головой и исчез прямо посреди просьбы Дина.

Дин пытался даже молиться Гадриилу. Это было последнее средство.

Гадриил, как ни удивительно, ответил, перезвонив Дину на мобильный вскоре после молитвы. Когда он услышал, что произошло, голос у него был искренне сочувствующий, но и Гадриил сообщил, что не мог помочь: как выяснилось, он застрял где-то в Квебеке, готовясь к «частичной линьке», чтобы сменить перья, потерянные при падении из Рая. Он сказал, что не слышал ничего от Кастиэля и не знал способа найти его или Сэма.

С тех пор Дин проводил время, ожидая, когда заживет поврежденная лодыжка (и пройдут последствия повреждения нервов в руках, и спадет температура), чтобы самостоятельно отправиться на поиски в секвойные леса. Это был план Я, и для его воплощения требовалось долго обкладывать ногу пакетами со льдом и даже консультироваться с врачами. («Избегайте стресса», — сказал ему врач в Канзас-Сити по поводу непредсказуемых эффектов от поврежденных нервов. Дин на это рассмеялся вслух.) Тем временем он монотонно прорабатывал план Ю, состоявший в том, чтобы проводить дни ожидания за исследованиями в библиотеке. Дин прилежно читал «Физиологию ангелов», а также разные другие книги: книги об ангелах, элементалях, иных измерениях, призывающих заклинаниях, заклинаниях по определению местонахождения, способах контакта и обо всем, что только мог придумать.

Все это казалось бесполезным.

И теперь Дин лежал в темноте в кровати и размышлял: «Я никогда их не найду».

«Кас думал, я знаю, что означает перо…»

«Сэм отпустил его…»

«Я их найду. Нужно только придумать план получше. Может быть, план А1?»

В шесть утра зазвенел будильник. Каким-то образом пролетели два часа, пока Дин лежал в кровати, пытаясь придумать план А1. Под дверью начал пробиваться тусклый сероватый утренний свет из потолочного окна в холле — пора было вставать.

Дин бережно отложил перо на тумбочку у кровати, включил ночник и сел. Какое-то время он сидел на краю кровати, проверяя лодыжку и пытаясь немного ее размять. Она все еще болела и была опухшей, так что двигать ею было на удивление трудно, как будто она отвердела от холода. По крайней мере, поврежденные нервы в руках не слишком беспокоили Дина этим утром.

«Не могу больше даже охотиться, — подумал Дин, встряхнув руками и расправив пальцы. — Не могу бегать, едва могу ходить, не могу ничего сжать, не могу даже пистолет прямо удержать. Просто инвалид какой-то…» Но сегодня нервы не докучали ему сильно. Иногда держать предметы было просто болезненно, но сегодня он ощущал лишь периодические покалывания в одной руке. Дин размял руки еще пару раз, думая: «Ну что ж, значит нет повода не встать. Пора вставать».

Он приступил к обычному распорядку дня. Пройти по тихому коридору. Войти в тихую ванную. Помочиться, почистить зубы, зайти под душ. Намылиться. Сполоснуться. Взять полотенце, вытереться. Почистить зубы, побриться. Воспользоваться дезодорантом. Все как всегда… Хотя, чем больше времени проходило, тем бессмысленнее все это казалось Дину, так что в последние дни он буквально насильно заставлял себя вставать с кровати.

Обычный распорядок. Белье, джинсы, рубаха. Застегнуть рубаху, застегнуть штаны. Ремень. Крепко забинтовать лодыжку для фиксации. Закрепить бинт, надеть поверх носок. Ботинки. Завязать ботинки. Потом взять перо.

Это была самая важная часть утреннего распорядка: одевшись, Дин брал перышко, целовал его один раз и клал в карман рубашки, над сердцем. Он бережно застегивал карман и похлопывал по нему на удачу. Потом проверял, на месте ли фото Сэма и Каса в бумажнике. Там у него было даже две фотографии Сэма: недавняя, с Рождества, и гораздо более старая, на которой Сэм и Дин играли вдвоем, будучи еще совсем детьми. Дин проверил все три фотографии, как делал всегда, чтобы убедиться, что они на месте: Сэм, смеющийся над гирляндой из попкорна, Кас со свечой в руке, и Дин с маленьким Сэмми, играющие с зелеными солдатиками в траве позади какого-то безымянного мотеля.

Обычный распорядок продолжался. Закрыть бумажник, сунуть его в задний карман. Пристегнуть кобуру, проверить пистолет, набросить куртку. Снова пройти по тихому коридору в тихую кухню. Заварить кофе.

Может быть, приготовить тост? Дин взял в руку буханку хлеба и положил ее обратно. Аппетита у него нынче особенно не было, и он редко ел полноценный завтрак. Сегодня он решил пропустить завтрак вовсе и сел на стул, слушая, как работает кофеварка. Он сидел, как всегда, на одном из барных стульев у высокого стола, который они с Сэмом купили в январе для Каса. У стола в ряд стояли три барных стула; Дин всегда садился на тот, что с краю, и оставлял два других свободными.

Он терпеливо ждал, переплетя пальцы, пока кофеварка сварит кофе. Ее тихое бурчание было единственным звуком во всем бункере.

Когда кофеварка завершила работу, в бункере опять воцарилась мертвая тишина. Дин налил себе чашку и начал обход.

Обход бункера завершал утренний распорядок. Дин начал патрулировать бункер, когда здесь еще жил Кас, — чтобы тому было немного спокойнее — и с тех пор не смог отказаться от этой привычки.

Сначала он всегда проверял комнаты Сэма и Каса. Он приготовил комнаты к их возвращению уже давно: постирал их походную одежду, сложил ее, перепаковал сумки на случай, если они захотят отправиться в путь сразу же, как только вернутся, и положил сумки на опрятно заправленные кровати. Но он все равно проверял их комнаты каждое утро, чтобы убедиться, что все было готово.

Кроме того, оставалась вероятность, что кто-то мог вернуться домой ночью и был просто слишком уставшим, чтобы будить Дина.

Обе комнаты были пусты. Дальше Дин, хромая, обошел бункер и проверил остальные спальни. Все комнаты по очереди. Всегда оставалась вероятность, что кто-то вернулся домой ночью настолько уставшим, или раненым, или не в себе, что вообще не дошел до своей спальни. Так что казалось разумным проверить все комнаты, на всякий случай.

Бункер был пуст. Пришел черед внешнего обхода и проверки периметра.

На улице стояло чудесное солнечное утро: ясное и прохладное. Снег растаял рано за исключением нескольких теневых участков по краям бункера — февраль был необычно теплым. Вокруг маленького крыльца уже пробивались крокусы и нарциссы. И птицы пели громче обычного. Дин проверил дату на телефоне. Ах да, двадцатое марта… первый день весны.

Что означало, с момента исчезновения Сэма и Каса прошло уже почти два месяца.

«Если бы кто-то из них еще был жив, он нашел бы способ позвонить…» Нет, лучше об этом не думать. Дин сунул телефон обратно в карман куртки и продолжил обход периметра, медленно хромая вокруг бункера и осматривая проезд и поле перед ним. Всегда оставалась вероятность, что кто-то подъехал ночью без ключа и вынужден был ночевать снаружи. Или, скажем, кто-то прилетел раненый, и не смог приземлиться как следует, и остался лежать прямо рядом с бункером в полях. Проверить стоило.

Дин проверил, как всегда.

Как всегда, никого не было.

Весенние птицы поднимали гвалт все громче по мере того, как солнце взбиралось по небу в зенит. Птицы теперь всегда привлекали внимание Дина, и когда одна пролетела прямо мимо него в поле (толстенький веселого вида жаворонок), Дин невольно проводил ее глазами. Расправленные крылья жаворонка казались такими удивительно симметричными, так широко распахнутыми. А как легко жаворонок управлял полетом! Как легко входил в крутые повороты… О, как легко он тормозил, как без усилий приземлился! Нацелился прямо на старый покосившийся забор на дальнем краю поля и сел на столб с безупречной меткостью, сразу же начав петь, как будто приземление вообще не составляло труда.

Порой Дин ненавидел птиц.

***

Обычный распорядок продолжался. Назад в пустую кухню. Налить себе еще кофе. Пройти в пустую библиотеку. К столу, чтобы начать утреннее исследование.

Дин продолжал читать «Физиологию ангелов». Он бы уже давно ее закончил, но у него рано родилось правило: если «Физиология ангелов» вызывала у него сильное желание выпить еще до полудня, он переключался на другую книгу. (Если было уже после полудня, он выпивал, но после этого работать уже толком не получалось.)

Сегодня Дин продирался через главу «Священный огонь и другие слабости». Ничего из нее не относилось к делу, но Дин заставлял себя прочитать всю книгу, вплоть до того, что даже достал с полок справочники по математике, чтобы попытаться разобраться в уравнениях (глава про перемещения между измерениями сильно его затормозила). Сегодня, едва начав читать, он обнаружил мимолетно взволновавшее его описание заклинания, при помощи которого можно было вызволять ангелов из круга священного огня и даже спасать их из центра Земли. Могло ли это заклинание достать ангела и из других мест?

Но потом Дин заметил у названия заклинания мелкую сноску, приведенную в конце главы. В сноске говорилось:

Это заклинание не вернет ангела с кометной орбиты или из иного места вне Земли. По этой причине ангелы порой используют самообесплечивание как способ самоубийства или добровольного изгнания. Известны случаи, когда ангелы обрубали собственные плечевые перья ангельском клинком и затем пускались в открытый космос, прекрасно зная, что оттуда их невозможно вернуть при помощи магии.

Дин поймал себя на том, что смотрит в сторону кухни, где стояла бутылка виски. Но существовало правило, поэтому он заставил себя остановиться и посмотреть на часы. Было только десять утра, так что он прилежно отложил труд Шмидт-Нильсена в сторону и переключился на «Полное собрание видений ангелов и их коммуникаций с человечеством».

Этот пугающе толстый фолиант тоже нашел Мак. Книга содержала подробный список всех известных явлений ангелов за всю историю человечества — что наверняка было совершенно бесполезно, но Дин все равно усердно его читал. Кто знал: может, там были какие-то подсказки о том, как связываться с ангелами или даже вызывать их из отдаленных мест.

Но книга в основном была полна путаных историй неграмотных пастухов прошлых эпох. Похоже, в давние времена ангелы являлись на Земле довольно часто. Они сходили, чтобы анонсировать рождения пророков, творили незначительные чудеса, «очищали» города, вмешивались в мелкие распри за границы территорий (хотя для участников тех событий эти распри, без сомнения, казались войнами апокалиптического масштаба). Ангелы выпускали прокламацию за прокламацией о нудных детализированных требованиях ветхозаветной религии: о том, что носить, что есть, о всяческих нюансах повседневной жизни и, конечно, о том, кому поклоняться. (Яхве одно время был очень занят, отбиваясь от конкурирующих богов.) Удивить пастуха обычно не составляло большого труда: в книге было множество историй о том, как одно краткое видение яркого света и раскат-другой грома меняли жизнь людей навсегда. Ну, может, еще показное явление крыльев.

(Ладно, явление крыльев действительно было весьма впечатляющим.)

Дин все это прилежно прочитал. На всякий случай.

И потом он наткнулся на имя Кастиэля. Кочевой пастух в древней Фракии встретил «огромное крылатое создание невероятного света», которое назвалось «Щитом Господа», иначе «Касть’илом». Вот так, с апострофом. Хм.

Видеть имя было даже немного больно… ладно, не «немного»: просто чертовски больно. Дин попытался продвинуться по тексту дальше, но какое-то время просто не мог с собой совладать — не мог оторвать глаз от одного этого слова, «Касть’ил», и даже провел по нему пальцами.

В конце концов он заставил себя продолжить чтение и узнал, что Кас, оказывается, сошел с Небес с целью принести людям набор сложных инструкций о том, как резать овец и торговать верблюдами.

Вскоре Дин встретил и еще несколько упоминаний Кастиэля. В племени разводчиков лошадей с Уральских гор жила устная легенда о «крылатом духе» по имени Кастиэль, который когда-то первый рассказал их предкам, как укрощать диких лошадей. Кастиэль появлялся и в Месопотамии, и в древнем Уре; его имя знали и торговцы Шелкового пути, и строители пирамид древнего Египта. Он, похоже, занимал оболочки мужчин и женщин примерно в равной пропорции (что вызвало у Дина одновременно чувство неловкости и восхищения, так как он совершенно не мог представить себе Каса в какой-то другой оболочке, кроме его теперешней). Кас даже появился в одной из самых древних легенд о потопе — в эпосе о Гильгамеше. Как выяснилось, он спустился с Небес, чтобы в своем стиле, без обиняков, раскритиковать инженерную конструкцию ковчега.

«Какой же странной, должно быть, показалась ему Америка двадцать первого века…» — подумал Дин.

Каково на самом деле было Касу? Попасть из мира неграмотных пастухов, из мира, на 99,99% состоявшего из дикой природы, где Бог присутствовал в ежедневной жизни, где атаки львов были обычной проблемой, — в современную Америку. Где дикой природы не осталось вообще, не было никакой торговли верблюдами и никаких признаков Бога. Вместо этого Кас оказался один в мире атеизма и науки, в мире, полном компьютеров, сотовых телефонов, кинофильмов, автомобилей, рок-музыки и магазинов при заправках… Каково ему было?

Дин никогда не спрашивал.

Дин обычно только смеялся над периодическим замешательством Каса. Ему казалось забавным, что Кас не знал, как работают мобильные телефоны… что он не видел классических фильмов… не осознавал, что машинам нужен бензин… не понимал глупых шуток Дина.

«Кас, наверное, встречал Иисуса, — подумал Дин. — Он, наверное, видел, как строились пирамиды. Черт… он, наверное, и с динозаврами общался, а я никогда не спрашивал его об этом. Я только смеялся над ним, потому что он не слышал о Led Zeppelin».

Дин посмотрел в кухню.

Потом проверил время. Одиннадцать утра. Он снова сменил книгу и раскрыл толстый том с названием «Применения крови в заклинаниях и вызовах». Эту книгу он нашел только вчера в перемешанной смерчем куче, которую еще не до конца разобрал. Возможно, в этой книге были подробности об одном заклинании, при помощи которого члены семьи могли иногда разыскивать друг друга. Дин уже знал об этом заклинании и опробовал его несколько недель назад, используя капли своей крови. Сэм, его полнокровный брат, должен был отыскаться легко, но заклинание не сработало, и Дин надеялся, что эта книга подскажет ему, в чем он ошибся.

На изучение книги ушло время, но оказалось, что в ней и правда были кое-какие дополнительные сведения. В частности, там говорилось, что заклинание не сработает, если тело родственника основательно сожжено. Если кровь человека полностью сгорела, заклинание не подействует.

Дин посмотрел на часы. 12:05! Он поковылял в кухню, подцепил стакан и открыл бутылку виски.

Это был обычный порядок.

***

Обычно в перерыв на выпивку Дин выходил на улицу. Сегодня он сел на камень возле ступеней у входа, вытянув больную ногу и подперев лодыжку пакетом со льдом.

Он выпил, слушая раскаты грома вдали.

Март стоял необычно теплый. Теплая погода приносила грозы, проходившие мимо одна за одной, налетая внезапными ливнями с порывистым ветром, раскачивавшим деревья.

Мог ли это быть воздушный элементаль?

Дин выработал целую новую теорию с участием воздушного элементаля — свою любимую: может быть, Сэма и Каса спас воздушный элементаль.

И потом… сбросил их где-то в случайном месте, где-то далеко. Где-то, где Шарлин не могла их найти. Где-то, где их не доставали призывы, где не работали кровные заклинания, где Кас не слышал молитв Дина и откуда не мог появиться в круге священного огня. Где-то, где ни Сэм, ни Кас уже месяц не могли найти ни одного телефона.

Может быть, элементаль уронил их обоих так, что они ударились головой (но с небольшой высоты, так что падение можно было пережить, — скажем, с пары футов), и у них обоих случилась амнезия в результате сотрясения мозга.

Сценарий был неидеальный, но лучше, чем ничего.

Начался дождь. Необычно теплый дождь с необычно сильным ветром — наверняка это воздушный элементаль, ведь так? Дин сидел под дождем, глядя в небо, думая, как здорово было бы, если бы с неба спустилось торнадо, принесло Сэма и Каса и осторожно опустило их прямо к его ногам.

Но торнадо не было. Не было ни Сэма, ни Каса. Послышался гром, и дождь полил ливнем, так что Дин в итоге совсем вымок, как обычно. Виски в стакане оказалось разбавлено водой, но Дин пил его все равно.

***

Дальше пошло только хуже. Спустя еще несколько стаканов виски Дин зашел обратно в бункер, таща за собой внутрь грязь и гравий. Обычно Дин придерживался правила очищать с обуви грязь и гравий — в бункере надо было поддерживать чистоту на случай, если появятся Сэм и Кас, — но сегодня Дин был слишком пьян, чтобы чистить обувь, или даже чтобы помыть стакан из-под виски. Вскоре он понял, что слишком пьян и для положенных проверочных звонков в пожарную часть округа Мендосино и береговую охрану Кадьяка (и те и другие все равно уже начали раздражаться на непрекращавшиеся звонки Дина). И определенно слишком пьян, чтобы придумывать обычный притворно бодрый ответ на серию тревожных сообщений и писем от Сары. Вместо этого Дин потратил середину дня на то, чего обещал себе не делать. На то, что не сулило ничего хорошего, но безудержно влекло Дина снова и снова.

Он пересмотрел «Дорогу домой». Фильм Каса про трех потерянных зверей. Про двух собак и кошку.

Этого не стоило бы делать в любой день, но сегодня Дин просто не смог удержаться. Он уже сидел на корточках перед DVD-плеером и вставлял в него серебристый диск с поспешностью наркомана, которому срочно нужна доза. Вставив диск, он доковылял до дивана с пультом в руке и запустил фильм.

Дыхание в горле у него начало перехватывать еще до того, как кошка попала в водопад; сердце заколотилось, когда двум собакам пришлось в одиночку бороться с пумой; руки сжались на коленях на сцене с дикобразом. Но в целом Дин продержался неплохо до последней части фильма. До той части, где дружелюбный старый ретривер — тот из двух псов, что был больше похож на Сэма, — упал. Пес-Сэм упал, чтоб его! Из всех возможных сюжетных поворотов с ним случился именно этот: он упал в глубокую яму, откуда кошка-Кас и пес-Дин не могли его вытащить.

К этому моменту Дин уже прижимал к груди диванную подушку, согнувшись и уставившись в экран красными глазами.

Пес-Дин и кошка-Кас в конце концов добрались домой. И потом — Дин знал, что это случится, но у него все равно екнуло сердце — пес-Сэм неожиданно появился, хромая, из леса, чудесным образом живой! Последовало слезное воссоединение, и пес-Дин заключил, что, в конечном итоге, хорошо иметь дом и семью.

Дин не плакал. (Он пока так ни разу и не заплакал по-настоящему и чувствовал себя из-за этого все более виноватым.) Но к тому времени, когда пошли титры, он глотал виски прямо из горла. Еще долго после, когда DVD-плеер и телевизор уже отключились, Дин лежал, свернувшись на диване в темноте, по-прежнему прижимая подушку к груди, икая и шмыгая носом.

Бутылка виски опять каким-то образом опустела.

В итоге Дин провалился в беспокойный сон. Он проснулся несколькими часами позднее с похмельем и усталостью от особенно неприятного «комбинированного» кошмара, в котором Сэм и Кас — а заодно и кошка Мэг — все вместе попали в водопад, пока Дин в отчаянии бегал по берегу, пытаясь бросить им веревку, которая была слишком короткой. Проснувшись, Дин обнаружил, что его руки, плечи и даже лицо практически горят от покалываний. Из-за похмелья он также чувствовал лихорадку и тошноту. В комнате казалось слишком жарко, и на мгновение ему почудилось, что его вырвет.

Он сумел сглотнуть желчь, поднялся на ноги и поплелся в ванную, чтобы заглотнуть ибупрофена. Потом лег на диван с холодным полотенцем на лбу и лежал, пока не почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы встать и приняться за вечерние дела.

Он перешел к обычному вечернему распорядку: снова проверить основной номер телефона и все запасные номера. Проверить все адреса электронной почты. Послать жизнерадостный ответ Саре («Нашел важную наводку. Прости, что не звоню, нет сигнала. Скоро выйду на связь»). Снова проверить спальню Сэма. Снова проверить спальню Каса. Еще раз проверить территорию перед бункером на случай, если кто-нибудь прибыл, пока Дин спал. Сообразить ужин (сегодня это горстка брецелей, кусок засохшей говядины и пирожок с клубничной начинкой. Углеводы, белки и фрукты — полноценный рацион).

Потом самая важная часть вечернего распорядка: достать бумажник и посмотреть еще раз на фотографии маленького Сэмми и Каса у елки. Вынуть перо из кармана рубахи и положить на тумбочку.

Раздеться, надеть пижаму. (Дин невольно заметил, что оделся сегодня совершенно понапрасну.) Почистить зубы… умыться…

Сесть на кровать. Положить руку на угол кровати, где раньше, бывало, садился Кас.

«Я заметил, что он не попросил ее уйти», — сказал Кас. Именно так он понял, что Сэму нравилась Сара. Кас сказал: «Она навестила его спальню, и я заметил, что он не попросил ее уйти».

Каждый раз, когда Дин, проснувшись, заставал здесь Каса, — каждый раз — он просил Каса уйти.

Потому что волновался, как бы Кас не понял все «неправильно». Но как было «правильно»?

Это как теперь, что ли, было «правильно»? Теперь Дин был один, чего и добивался. Совершенно один. Никого больше рядом не было. Не было вообще никакого риска, что Кас поймет все «неправильно», и никакого шанса, что Сэм что-нибудь заметит. Об этом Дин волновался? Что ж, об этом можно было больше не волноваться, потому что Каса больше не было, и Сэма тоже не было. Об этом можно было больше не волноваться. Теперь не было никаких рисков.

Проходили долгие минуты; Дин так и сидел на кровати, положив руку на угол покрывала. Горел тусклый прикроватный ночник, бросая желтые пятна света на пустые стены. В коридоре снаружи было тихо и пустынно. Дин задумался о том, который час. Полночь, может быть? Сложно сказать… ну, это в общем-то было и неважно. Сколько бы времени ни прошло, часы потекут дальше, как текли всегда; он поспит, потом проснется; снова будет есть, будет пить; будет принимать душ, стирать одежду, выйдет за выпивкой или прокатиться в Импале; может быть, зайдет в какой-нибудь безымянный бар, машинально пофлиртует с какой-нибудь девчонкой, на которую потом сорвется, если она сделает ошибку и проявит интерес. В конце концов он прочтет все книги в библиотеке, и может быть, его травмы в конце концов заживут, и может быть, когда-нибудь он сможет поехать обыскать лес, и после снова начнет охотиться, уже один. Но комната Сэма так и будет пустой, и комната Каса будет пустой, и никто уже никогда не придет в спальню Дина и не сядет на угол кровати.

— Я все проебал, Кас, — пробормотал Дин вслух, сидя один в ночи.

Он сидел еще долгое время, уставившись на свои босые ноги и поглаживая рукой покрывало на углу кровати. Было почти оглушительно тихо.

— Чего я боялся, черт побери? — произнес он.

Повисла долгая молчаливая пауза. Дин смотрел на ноги.

— Надо было попросить тебя остаться, — прошептал он.

Наконец он понял, что надо лечь. Чувствовал он себя плохо: лодыжка ныла, голова болела, руки болели, все болело, и ему снова стало жарко и тошнота вернулась. Он так устал и чувствовал такое недомогание, что едва не плюнул на последние приготовления ко сну, но в конечном итоге дотянулся до тумбочки, чтобы взять перо и бережно спрятать под подушку. Потом он вытряс болеутоляющих и снотворных таблеток из пузырьков, всегда стоявших возле ночника. Он проглотил таблетки всухую и забрался под одеяло. Чтобы урвать несколько часов сна, пока его не разбудит в четыре утра следующая порция кошмаров.

В общем и целом это был заурядный день.

========== Глава 28. Из пепла ==========

На следующий день Дин поднялся с постели с температурой, ватным ощущением во рту и больной с похмелья головой — и наступил на камешек.

Он раздраженно нахмурился, глядя под ноги. Камешек был мелкий, но болезненный. Снова камешек… в последние пару месяцев Дин периодически заносил их в бункер из проезда. Он всегда старался по возвращении вытирать ноги, но чертовы камешки появлялись все равно и каким-то образом разносились по всему бункеру. Иногда они встречались в самых неожиданных местах. Как, например, здесь, в спальне.

Дин наклонился, чтобы поднять досадный камешек. Голова отдалась пульсирующей болью. Он выпрямился, зажав камень в пальцах, и, напрягшись, пригляделся. Камешек был мелкий, неровный, продолговатый. Не больше четверти дюйма в длину, кремового цвета. Он походил на пресноводную жемчужину неправильной формы.

Дину пришло в голову, что все последние камешки, которые он собирал в бункере, выглядели именно так. Мелкие, продолговатые, белесые.

Вообще, если задуматься… эта проблема с гравием появилась только в последние пару месяцев. Дин полагал, что это из-за грязи, образовавшейся в результате гроз, но… минуточку… Разве снаружи не лежал обычный гравий? Заурядный серый гравий? Без белесых камешков?

И, если подумать, парочка таких камешков уже попадалась Дину в спальне. По меньшей мере два. Дин помнил два случая вполне отчетливо, потому что оба раза, когда он заметил камешки, ему было хреново — он чувствовал себя больным и несчастным.

Секундочку… Оба раза ему было очень плохо.

Оба камешка появились в его комнате в те ночи, когда ему было хуже всего. В «черные» ночи, как охарактеризовал их Дин. В те ночи, когда его мучали особо неприятные кошмары и ему было особенно плохо: и температура, и последствия повреждения нервов ощущались острее всего.

И прошлой ночью ведь тоже было плохо!

И вот, появился еще один камешек.

Дин осторожно отложил камешек на тумбочку, вдруг засомневавшись, стоит ли прикасаться к нему. Он изучал камешек некоторое время, но тот лишь безобидно лежал, так что в конце концов Дин решил перейти к обычному утреннему распорядку.

В этот раз, вернувшись с утреннего обхода бункера, он вытер обувь особенно тщательно, а затем взялся подметать все комнаты, дотошно осматривая полы.

Вскоре он нашел еще один камешек у дивана, где спал в предыдущий день после просмотра «Дороги домой». У дивана, на котором он проснулся с особо плохим самочувствием.

Дин опустился на четвереньки у дивана и с подозрением ткнул новый камешек палкой метлы, не рискуя брать его в руки. Камешек выглядел так же, как предыдущий.

Дин собрал их оба в совок — камешек из спальни и тот, что нашел у дивана, — и стряхнул в стеклянную банку, которую затем плотно закрыл крышкой.

Он не был уверен, не являлось ли все это просто нелепой паранойей. Но с другой стороны, Винчестеры ведь всю жизнь культивировали постоянную здоровую паранойю. Так что Дин продолжил подметать бункер, обходя комнаты и осматривая каждый дюйм пола. В большинстве комнат не обнаружилось ничего интересного, но он нашел еще один камешек у двери гаража, за автобусом. А когда спустился в подвал, где была дьявольская ловушка для Кроули, там оказалось еще два камешка. Такого же размера и цвета: продолговатых белесых. Они лежали рядом со сгоревшими остатками бенгальских огней, оставшихся от Кроули.

Дин припомнил встречу с Кроули. Бенгальские огни. Бенгальские огни, разбрасывавшие белые искры.

Белые искры были того же цвета, что и камешки.

Могли ли камешки появиться от искр? Или… нет, был ведь и еще вариант. Дин попытался припомнить, как проходил тот странный разговор, и теперь вспомнил, что Кроули вел себя немного странно. Кроули казался… «рассеянным» — вот подходящее слово. Поначалу он даже не встречался с Дином глазами. И сделал какой-то странный подозрительный маневр: повернулся кругом, глядя на стены, и затушил ногой несколько искр.

Могло ли все это быть для отвода глаз?

Мог ли Кроули организовать этот спектакль, весь этот «шок и трепет» и дождь искр, чтобы незаметно подбросить пару белых камешков? Тогда, когда он повернулся к Дину спиной? Пока отвлекал внимание Дина, туша искры?

Это вдруг показалось чертовски правдоподобной гипотезой.

Но зачем? Для чего? Были ли камешки прокляты? Если так, почему Дин еще не мертв?

И теперь Дин вдруг осознал, как долго он уже пытается поправиться.

Он провел в бункере уже два полных месяца. Два месяца — а его травмы еще не зажили. И именно по этой причине он был еще здесь, а не прочесывал лес в Калифорнии. Конечно, вывихи всегда заживали небыстро, но температура? Почему она до сих пор не прошла? И ему до сих пор досаждало это причудливое и все ухудшавшееся покалывание в руках. «Избегайте стресса», — сказал врач. Может, стоило вместо этого избегать проклятых предметов, оброненных Королем Ада?

Может быть, Кроули хотел, чтобы Дин не мог никуда выехать. Почему-то не умер, но просто безвылазно сидел в бункере.

Но почему?

И как камешки попали из подвала на основной этаж? Не живые же они были? Не могли же они перемещаться сами по себе?

Дин собрал все найденные камешки в стеклянную банку, стараясь их не трогать. Он поставил банку на стол в библиотеке и какое-то время смотрел на нее. Пять безобидного вида белых камешков: два из подвала, один от дивана, один из гаража и один из спальни. (Не считая еще нескольких, которые Дин, как он смутно припоминал, подобрал и выкинул за прошедшие недели.)

Он провел над камешками несколько экспериментов, но они казались инертными. Датчик ЭМП ничего не засек. И ни один другой эксперимент ничего не выявил.

И… чем больше времени Дин проводил возле камешков, тем больше он ощущал покалывание в руках. На этот раз оно то усиливалось, то ослабевало хаотически. От камешков оно, похоже, каким-то образом обострялось.

«Кроули что-то замыслил, — подумал Дин. — Кроули что-то замыслил. Но что?»

В конце концов, не зная, что еще сделать, Дин убрал банку с камешками в защищенный оберегами сундук, который Хранители Знаний создали специально для хранения проклятых предметов. Сундук он на всякий случай поставил точно в центр дьявольской ловушки в подвале. И еще и приковал к полу для надежности.Защищенными цепями.

К тому моменту, как он закончил, он ощущал яростные покалывания и в руках, и на лице.

***

На следующий день Дин проверил сундук. Он выглядел так же, и, когда Дин осторожно приоткрыл его, пять камешков так же лежали в стеклянной банке. Дин снова закрыл сундук, но теперь эта находка больше не давала ему покоя. Чем больше Дин о ней думал, тем больше уверялся, что стоит уехать из бункера. Кроули по какой-то причине пытался подорвать силы Дина, держать его больным и взаперти.

Пора было ехать. Хромал он или нет, был он болен или нет, пора было переходить к плану Я.

Дин взял сумки Сэма и Каса и рюкзак Каса. На сбор своих вещей ему понадобилось всего несколько минут. Он сложил книги, которые еще читал, в пару коробок и уложил все это аккуратно в задней части автобуса — после того, как обшарил весь автобус в поисках новых спрятанных там камешков. Он даже проверил автобус крутящимся распятием Каса. К его облегчению, Фольксваген был чист.

Закончив проверки, Дин окинул взглядом автобус. Он был полностью исправен и свежевыкрашен.

Новая краска смотрелась вполне стильно. Во время покраски Дин старался, чтобы первый слой вышел гладким и черный спрей лег поверх ровно, и затем покрыл краску идеальным слоем бесцветного лака, чтобы придать ему блеск. Вышла отличная сияющая полировка. Хотя, начав покраску, Дин вдруг захотел оставить вокруг окон и лобового стекла белые наличники, которые обычно были у автобусов Фольксваген. Так что он нарисовал линию белой краской. И в последний момент еще добавил вокруг белого цвета тонкую серую окантовку. «Свобода воли, — думал он, рисуя едва заметную серую кайму. — Свобода воли».

Перед поездкой Дин протер автобус еще раз мягкой тряпкой. Потом отошел назад и окинул его взглядом.

Фольксваген был великолепен. Сияющий черный, с тонкой элегантной белой отделкой и оттенком свободы воли вокруг окон. В цветах крыльев Каса. Фольксваген был просто красавец.

К тому времени, как Дин уложил вещи в автобус, он снова почувствовал жар, вспотел, и лодыжка разболелась. Но все равно он чувствовал себя лучше, чем в последние недели. От обнаружения проклятых камешков и открытия, что Кроули может пытаться как-то насолить ему, Дин даже воспрянул духом. Потому что раз Кроули хотел вывести Дина из строя, значит, Кроули видел в нем угрозу. А значит, наверняка Кроули что-то знал! А значит, Сэм и Кас могли быть еще живы!

Шанс был!

«В этом нет никакой логики, — одернул себя Дин, закрывая дверь в бункер. — Это крайне маловероятно. Возможно, я вообще все это напридумывал про камешки. Может, я просто притащил их с улицы».

Но все равно он чувствовал душевный подъем, даже просто оттого, что отправлялся в путь. Дин забрался на водительское сиденье за большой руль Фольксвагена и выехал в проезд. Солнце казалось ярче, чем в последние недели; небо — синее. Даже цвет крокусов, обрамлявших проезд, представлялся ему более насыщенным. Лодыжка ныла, когда Дин нажимал на педаль газа, но ему было все равно. Он по-прежнему чувствовал жар, но и на это махнул рукой; в плече время от времени покалывало, но он не обращал внимания. Ведь несомненно ему станет лучше, как только он уедет подальше от камешков.

Он решительно повернул на запад, в сторону Калифорнии.

***

Покалывание и правда прошло, и жар немного спал (хотя Дину пришлось в конце концов включить кондиционер; в салоне автобуса казалось уж слишком тепло). Дин ехал на запад и остановился только раз, чтобы заправиться на маленькой заправке возле Колби, где оказались самые чистые туалеты, что Дин когда-либо встречал, и на редкость приветливый работник заварил специально для него свежий кофе.

И кофе, и бойкий работник приободрили Дина еще больше, так что по пути он решил взять быка за рога и заехать в Вайоминг повидать Сару. В ее последних сообщениях стали появляться настоятельные предложения навестить Дина и «помочь», так что, может быть, короткий визит немного ее успокоит.

Дин позвонил ей, и от ее восторженного «ДА!» у него чуть не лопнули барабанные перепонки.

В полдень на следующий день Дин подъехал к миниатюрному съемному дому Сары в Джексоне и застал ее у обочины, ожидающей его приезда. Она отчаянно замахала рукой, когда автобус показался в поле ее зрения, и, как только Дин припарковался и вышел, Сара набросилась на него с очередным удушающим объятием, прямо как в Сиэтле. Видеть ее снова было неожиданно хорошо. Не только потому что она была, по сути, единственным оставшимся другом Дина, но еще и потому что теперь у нее на лбу уже практически стояла печать «ДЕВУШКА СЭМА». Увидев ее снова, Дин странным образом почувствовал себя ближе к Сэму; как будто раз Сара была тут, то и Сэм должен был быть где-то, живой.

«Это совершенно нелогично, — подумал Дин. — Опять я себе напридумывал». Но ему было все равно. К этому моменту он уже хватался за каждую ниточку надежды, в чем бы ее ни находил.

Но Дина немного встревожил внешний вид Сары. Она настояла, чтобы Дин остался на ужин, и Дин наблюдал за ней, пока она суетилась в кухне, отгоняя Мэг, крутившуюся у ее ног. Сара явно похудела и выглядела усталой.

Но при этом настаивала, что худым и усталым выглядел Дин. Она накормила его огромным количеством вкусной еды, потом настояла, чтобы он остался на ночь у нее на диване (Дин провел ночь с кошкой Мэг, громко урчавшей у него за спиной). И потом, утром, пока Дин складывал вещи в автобус, ему пришлось предотвратить хитрую попытку Сары уехать с ним в Калифорнию.

Дин отказал ей, как и в Сиэтле, рассказав правду, насколько ее знал: что Король Ада подорвал здоровье Дина какими-то проклятыми камешками, но Дин это заметил и уехал.

Сара подняла бровь.

— Проклятыми камешками… Ты серьезно? — спросила она, опершись рукой об автобус. — Проклятыми… камешками?

— Ну… Они выглядят как маленькие белые камешки, — объяснил Дин, показав пальцами примерный размер. — Я не знаю, что они такое на самом деле. Я вообще понял это только вчера, но они всегда появляются, когда мне плохо. Думаю, они прокляты, и думаю, изначально они появились в подвале, где был Король Ада. Думаю, я даже знаю, как он их туда подбросил. Я на самом деле ни в чем не уверен, но что-то странное определенно происходит.

Сара с шумом выдохнула и уставилась в землю, но через секунду посмотрела на Дина с поднятой бровью.

— Так… где сейчас эти проклятые камешки?

— Я сложил их в банку и оставил в защищенном сундучке, прикованном в дьявольской ловушке, — ответил Дин. — Прикованном специальными цепями с защитой.

— Конечно, — кивнула Сара. — Я свои проклятые камешки храню так же.

Дину стало смешно, и Сара добавила:

— Знаешь… было бы гораздо проще решить, что ты чокнутый, если бы я сама недавно не оказалась в плену у психованного ангела. И не повстречала элементаля. И не помогала ангелу лечить крыло. — Она какое-то время изучала Дина, скрестив руки на груди, потом заключила: — Кроме того, у тебя опять выражение лица, говорящее: «Дин в кои-то веки не врет». Но послушай, Дин… даже если за тобой гонится целое стадо этих проклятых камешков, в этот раз тебе действительно придется стукнуть меня по голове, чтобы не дать мне поехать. Потому что выглядишь ты хуже, чем прошлый раз. А в прошлый раз ты уже выглядел плохо.

— Я не могу взять тебя с собой, Сара, — настаивал Дин. — Мы это уже проходили. Это просто слишком опасно. Я готов рисковать собой, но не буду рисковать тобой без необходимости. И определенно не когда в дело замешан Король Ада. И это окончательно.

Сара нахмурилась, открыв рот для ответа, но в этот момент между ними прошмыгнула Мэг и запрыгнула прямо в открытую дверь автобуса. Каким-то образом она выбралась из дома, пока Дин и Сара отвлеклись.

— Мэг! — крикнула Сара. — А ну выходи оттуда!

Мэг не обратила на нее никакого внимания, конечно, а вместо этого принялась возбужденно обнюхивать все в автобусе. Пока Дин и Сара оба наблюдали за ней в некоторой растерянности, Мэг обнюхала одну из подушек Каса, свернулась на ней и замурлыкала.

И после этого отказалась двигаться. Когда Сара попыталась выманить ее из автобуса, Мэг сжалась возле рюкзака Каса и вцепилась всеми когтями в матрас. Оказалось, что оторвать ее от матраса было совершенно невозможно — она превратилась в кошку-липучку: как только они отдирали от матраса одну ее лапу, другая цеплялась за него снова. Наконец Дин просто поднял ее и осторожно попытался вынести наружу, но Мэг вцепилась так крепко, что весь огромный матрас поехал по полу за ней.

Дин оставил ее в покое, боясь повредить ей когти. Мэг воспользовалась этой возможностью и сиганула в один из ящичков в автобусе, откуда ее было невозможно выманить.

Сара внимательно за всем этим наблюдала и вдруг сказала:

— Забирай ее.

— Что? — не понял Дин, обернувшись к ней.

— Забирай кошку. Не можешь взять меня, так возьми ее. Возьми ее с собой.

— Я не могу взять кошку, Сара.

— Почему? У тебя в автобусе полно места. Смотри, она может сидеть прямо тут, на подушке. А в ящичке устроишь ей лоток. В другой ящичек положишь еду. Тут для нее много места.

Прямо кастиэлева логика. Дин начал искать отговорку, но придумал только:

— У меня аллергия. — По крайней мере, это была правда.

Сара прищурилась.

— С каких это пор у тебя аллергия? Я видела, как ты держал эту кошку на коленях часами.

— Ну… была раньше… — пояснил Дин беспомощно. — Была раньше.

До Кастиэля, имел в виду Дин.

Аллергия на кошек в числе многих других проблем со здоровьем волшебным образом исчезла после очередного исцеления Касом. Дин уже потерял счет тому, сколько раз Кас его лечил, но за годы аллергия прошла, как и отпечаток ладони Каса, и следы пулевых ранений, и ожоги, и несметное количество ножевых шрамов на руках, которые Дин заработал за свою жизнь, и бесчисленное множество прочих шрамов.

Он даже не замечал, что аллергии больше нет, пока не появилась Мэг. (Кас позже сказал ему: «А, да, я вылечил это тогда же, когда и твою руку. Я тогда попытался вылечить все, что смог. Я чувствовал себя виноватым».)

Хотя по отпечатку ладони Дин начал скучать тут же. И до сих пор иногда скучал.

— У меня была аллергия, — попытался объяснить Дин Саре. — Ее вылечил Кас.

Сара рассмеялась над ним.

— У тебя была аллергия, ее вылечил ангел, и ты теперь не можешь взять его кошку? Возьми кошку, Дин. Это меньшее, чем ты можешь отблагодарить ангела, который тебя вылечил. Кастиэль ведь захочет ее увидеть, когда ты его разыщешь.

Черт побери. С Сарой было просто бесполезно спорить.

— Не могу я взять сраную кошку, — заупрямился Дин, перейдя к ругательствам за отсутствием убедительных аргументов.

— Нет, можешь, — не сдавалась Сара.

— Но что если меня убьют? — возразил Дин.

Ну вот. Он сказал это вслух.

— Серьезно, — добавил Дин, разыгрывая козырь. — Что если меня убьют? Она сдохнет от голода в этом автобусе.

Сара набрала воздуху.

— Вот поэтому теперь ты будешь звонить мне каждый божий день и докладывать, что с Мэг все в порядке и с тобой все в порядке. И каждый день будешь докладывать мне, где именно ты находишься, вместо того, чтобы вешать мне лапшу на уши своим «я вне зоны приема» — и это вранье, Дин, даже не притворяйся. Ты будешь сообщать мне, где именно припаркован автобус. И каждый день, милок, если ты оставляешь ее в автобусе хоть на секунду, ты будешь приоткрывать окна, парковаться в тени и оставлять ей достаточно воды. Или так, или берешь ее с собой в мотель с кондиционером. И если я не получу от тебя вестей — если ты пропадешь хоть на день, — я приеду и заберу ее. И я буду знать, где именно ее искать, потому что ты будешь докладывать мне правду.

— Весь это план ведь — для того, чтобы я ежедневно выходил на связь, да?

— Точно, — ответила Сара, прищурившись. — Дин, ты и не представляешь, насколько паршиво выглядишь. Я видала пациентов, которые выглядят так, и я тебе говорю: тебе нужен кто-то, о ком можно заботиться, не меньше, чем тебе нужно, чтобы заботились о тебе. Если ты отказываешься от одного, соглашайся на другое. Я серьезно. Но и еще… Дин, вот честно, Мэг будет лучше с тобой. — Сара немного поникла головой, и вид у нее вдруг стал очень усталый. — Меня никогда не бывает дома, Дин, — сказала она. — Я много работаю в последнее время. Просто… тяжело сидеть тут одной, когда некому даже позвонить…

Ее голос дрогнул, и Дин мысленно упрекнул себя за все те разы, когда не отвечал на ее звонки. Конечно, ведь Сэм звонил ей почти каждый день на протяжении доброй пары месяцев.

Не только Дин остался один.

Сара прочистила горло.

— Я пытаюсь накопить отпуск и денег, чтобы приехать помочь тебе по-настоящему. То есть дольше, чем на выходные. Потому что, Дин, Сэм жив, я это знаю. Вот знаю. Не знаю откуда, просто знаю и все.

Сара на мгновение сцепилась взглядом с Дином.

Потом она снова посмотрела в автобус, на Мэг, и сказала:

— В общем… я стараюсь, конечно, уделять Мэг время по вечерам, но ей одиноко. Ей нужен ты. И автобус ей нравится — только посмотри на нее! — Она указала на кошку.

Дин посмотрел.

Пока они разговаривали, Мэг выбралась из ящичка и теперь разминала лапами подушку Каса, мурлыча и усиленно нюхая воздух.

Должно быть, она до сих пор улавливала аромат перьев Каса.

Дину вдруг стало жалко Мэг. Бедная кошечка. Мотается от хозяина к хозяину уже месяцы, скучает по Кастиэлю. В бункере, наверное, были самые счастливые дни в ее жизни, когда она по полдня сидела на коленях у Каса, спала, свернувшись у этой самой подушки прямо на его крыле.

— Она хорошо переносит дорогу, — добавила Сара. — Не забывай: она уже проделала со мной два долгих путешествия на машине, и она очень выносливая. Поначалу бродит по салону и мяукает, но потом привыкает и успокаивается. Кроме того, ко мне приезжает двоюродная сестра, и у нее аллергия на кошек, так что мне придется временно сдать Мэг в приют, и что бы Кастиэль тебе на это сказал? Думаешь, он бы хотел, чтобы ты бросил его кошку в приюте?

— Нет у твоей сестры никакой аллергии, — проворчал Дин.

— Она была, — ответила Сара невинно. — Ну ладно, у нее нет аллергии и никогда не было. Но я на самом деле не могу оставить у себя Мэг на ту неделю. Сестра приедет с собакой, и я переживаю, как Мэг тут уживется с собакой. А Лидия в отпуске, и Шерри тоже уехала, я говорила?

— Черт бы тебя побрал, — проворчал Дин. Сара только моргнула.

И вот, пять минут спустя, Дин уже помогал Саре устроить кошачий лоток в неприметном ящичке в полу и поставить еду и воду в еще одном ящичке на уровне матраса. Чуть позже он выехал из города с пушистой кошкой, стоявшей на его плечах и мяукавшей во все горло.

Как Сара и предсказывала, Мэг успокоилась довольно быстро. Потом она обследовала автобус, осматривая все зелеными глазищами и тщательно все обнюхивая, временами поднимая передние лапы к боковым окнам, чтобы посмотреть на ландшафт, проносившийся снаружи. Но вскоре она расслабилась и свернулась у кресла Каса. Дин чуть позднее притормозил, чтобы сделать ей гнездо поудобнее из двух фланелевых рубах Кастиэля и подушек. Мэг тут же свернулась в гнезде, довольно запустив когти в рубашки. Вскоре она замурлыкала и после этого часами не двигалась с места.

***

Дин (вместе с Мэг) провел на территории лесных пожаров долгое время. Он объехал все дороги через лес, чтобы оценить масштаб пожарища — во всяком случае, те дороги, что были открыты. (Некоторые дороги были повреждены упавшими деревьями настолько, что до сих пор не были восстановлены, даже месяцы спустя.) Насколько смог, он также прошел по коротким пешим маршрутам. Он снова попробовал кровное заклинание, он объехал все больницы, все пожарные части… и все морги. Везде он показывал фотографии Сэма и Кастиэля (конечно, он обрезал фото Каса так, чтобы было видно только его лицо, но не крылья).

Никто не узнавал лица на фотографиях.

Ночами Дин спал в Фольксвагене вместе с Мэг. Мэг, похоже, очень нравилось спать на рубашках Каса, так что и Дин пользовался этим предлогом, чтобы держать рубашки рядом. Мэг сворачивалась на них у подушки, Дин ложился на другую подушку с пером в руке, и они спали до рассвета друг рядом с другом.

По правде говоря, Сара была права: иметь под боком Мэг было хорошо. Приятно было слышать, как она мурлычет, приятно чувствовать рядом этот комочек пушистого тепла. И, как и предсказывала Сара, забота о Мэг на удивление помогала. Каждый день Дин знал, что должен ее покормить, почистить ее лоток, налить ей свежей воды, расчесать шерсть и хоть немного приласкать ее, а также следить, чтобы в автобусе ей не было слишком жарко. Как ни странно, автобус, казалось, нагревался ночами, пока Дин спал там с Мэг, и остывал днем, пока Дин гулял и Мэг была в автобусе одна. Это казалось немного нелогичным, и Дин так переживал, как бы Мэг не перегрелась в автобусе (днем или ночью), что даже купил беспроводной термометр, передающий показания температуры на телефон.

От всех этих связанных с кошкой забот, как бы они порой ни досаждали ему, как ни странно становилось легче. Сара была права: заботиться о ком-то и правда было полезно.

И кроме того, это была кошка Каса.

За ту неделю Дин и Мэг исколесили все горные дороги от долины Напа до самой границы Орегона. Они проехали по прибрежному шоссе вдоль береговой линии и спустились обратно по широкому шоссе I-5 в жаркую Центральную долину; по пути исследуя все петляющие боковые дороги.

Дин искал везде, где мог придумать.

Он ничего не нашел.

Его новый хрупкий росток надежды — иррациональной надежды, которую он лелеял с тех пор, как заметил камешки — начал постепенно увядать.

Кошмары вернулись. В предрассветной темноте присутствие Мэг часто не спасало его, как бы Дин ни пытался убедить себя, что все в порядке.

Все больше в ночной тишине Дину не хватало двух других людей в автобусе. Хотя он уже привязался к Мэг, ему все острее хотелось почувствовать под рукой перья, а не шерсть.

***

В конце недели Дин наконец заставил себя вернуться в разрушенный музыкальный лагерь.

От лагеря почти ничего не осталось: на его месте стояла пара бульдозеров, явно разравнивавшая пепелище, — вероятно, готовя территорию к новой застройке. Было воскресенье, и водителей бульдозеров не было, так что Дин смог спокойно пройти к лагерю по новому шаткому мосту и осмотреть руины.

К его удивлению, он не смог даже вспомнить, где начался пожар. Большая часть секвой осталась стоять (массивная кора спасла их), но их стволы полностью почернели. Подлесок и дома выгорели, и место было почти не узнать. Дин провел долгое время, ковыляя между одинаковыми черными стволами, разбрасывая ногами пепел и угли от бревен и пытаясь понять, что где находилось.

«Я никогда не найду Сэма», — подумал он, наконец остановившись и уставившись на длинный пологий холм перед собой. Становилось ясно, что ни тело, ни тем более обугленные кости найти в этом месиве сажи и золы было невозможно.

Дин смотрел на почерневший склон некоторое время; потом вдруг понял, что очертания склона выглядели знакомо.

Это на этот холм они взбирались. На нем попали в окружение огня.

Весь холм теперь был сплошь черным, и массивные почерневшие стволы стояли вокруг как гиганты на пустыре из пепла и скелетообразных черных кустов. Но очертания холма явно были те же самые.

Было на удивление спокойно. Умиротворенно.

Дин прошел по следам их панического отступления на холм, медленно ковыляя в гору. Тогда, когда их преследовал огонь, подбиравшийся со всех сторон, казалось, что они взбирались наверх медленно, как улитки. Но теперь, с больной ногой, у него ушла уйма времени на то, чтобы добраться до места, куда они взбежали за секунды.

Спустя долгое время Дин наконец преодолел половину склона, мучаясь отдышкой и игнорируя боль в ноге. Где-то здесь же они остановились? Дин огляделся, пытаясь отдышаться. Он увидел покрытый сажей булыжник рядом и понял, что именно этот камень тогда нашел Сэм — у этого камня они готовились встретить свою смерть. Когда Кас решил взлететь.

Дин подошел к булыжнику.

Один только пепел. Один пепел кругом.

«Он пытался нас спасти… — подумал Дин в сотый раз. — Кас пытался. Он сделал все, что мог. Он пытался».

«Господи, он пытался».

«Господи, если ты меня слышишь… Кас пытался изо всех сил. Пожалуйста, будь к нему добр…»

Кас обрек себя либо на смерть на Солнце, либо на бесконечное путешествие в открытом космосе ради призрачного шанса спасти Сэма и Дина.

И ему удалось, правда же? Ему удалось наполовину.

Кас спас Дину жизнь.

И куда бы ни упал Сэм, наверное… он наверное…

«Наверное, это произошло быстро, — наконец позволил себе подумать Дин. — Падение с такой высоты — наверняка это случилось быстро. Сэм ничего не почувствовал».

Ему вдруг стало нечем дышать и даже пришлось наклониться и опереться на камень для поддержки.

И тогда он увидел. Черную массу странной формы под краем булыжника. Она отливала на свету, почти блестела. Дин протянул руку, чтобы стряхнуть сверху пепел, и обнаружил тугой комок блестящего бесформенного черного пластика примерно в фут шириной, обернутого вокруг фрагмента обуглившегося предмета из кожи. Дин потянул за кожу и поднял весь комок. Черный «пластик» местами осыпался, и под ним проступила мягкая ткань. Это оказались остатки куртки Каса.

Флис расплавился в пекле от пожара, превратившись в блестящий комок, похожий на пластик, а кожаная вещь внутри была тем, что осталось от бумажника Каса.

Дин стряхнул с него остатки расплавленного флиса. Руки почти не повиновались ему, но он умудрился высвободить остатки бумажника. По большей части бумажник сгорел, конечно. Из него вылетели хлопья пепла — видимо, все, что осталось от двух долларовых купюр, которые Кас носил с собой бог знает сколько времени. Внутри также обнаружились какие-то слипшиеся слои пластика.

Дин бережно разлепил слои. Ломкие тонкие цветные пластинки. Он сообразил, что это были фальшивые удостоверения Каса — те, что подарил ему Дин, — и его библиотечная карточка из Лебанона… И потом Дину на глаза попалось полурасплавившиеся почерневшие водительские права.

Та сторона, где была фотография, полностью почернела и покоробилась. Но справа Дин еще мог различить буквы:

«…С Т.Л. ВИНЧ…»

Кас Т.Л. Винчестер.

Дин легонько коснулся букв. Потом, даже не подумав как следует, он облизал палец и попытался стереть сажу с удостоверения. Он думал, что, может быть, получится очистить фотографию Каса, но, конечно, фотографию невозможно было очистить: слой сажи и был тем, что осталось от фотографии, и все удостоверение просто рассыпалось на кусочки под его пальцем. Дин уничтожил его: он хотел только снова увидеть лицо Каса, а вместо этого уничтожил его совсем… и Дин начал всхлипывать. Тут же, моментально его грудь сдавили хриплые всхлипы и по лицу полились слезы, как если бы гигантская волна слез месяцами накапливалась у него за глазами.

Он заплакал так, как не плакал уже многие годы. Ноги подогнулись, и он оказался на коленях в золе, все пытаясь собрать вместе ошметки удостоверения, но оно рассыпалась в его руках. Он лишь хотел увидеть лицо Каса, но он его уничтожил, все было потеряно, надежды не осталось, Каса больше не было, и Сэма не было, и они уже никогда не вернутся, и он никогда не узнает, что произошло!

Дин не мог успокоиться, его разрывало на части изнутри. Он ничего не мог с собой поделать и мог только стоять на коленях в золе, схватившись за голову и рыдая.

Конечно, слезы не помогли. Они никогда не помогали. В результате только снова среагировали нервы, и покалывания волнами побежали по его рукам и затылку. «Избегайте стресса, — подумал Дин горько, хватая ртом воздух. — Спасибо за совет, док».

Прошли долгие минуты. В конце концов слезы иссякли, и Дин начал дышать более или менее ровно. Он сидел посреди золы, делая глубокие неровные вдохи, кое-как вытирая нос рукавом и пытаясь протереть глаза (в результате он только занес в них золу, которая нещадно щипала).

Дин оперся спиной о булыжник и сидел долгое время, ни о чем не думая. Ощущая абсолютную пустоту внутри.

Он посмотрел вверх. Черные обугленные стволы уходили в небо, синевшее в вышине. От вида этого жизнерадостного неба, яркого солнца и неумолимого дня Дин вдруг почувствовал безумную усталость. Он закрыл глаза, опустил голову и обнял руками колени, свернувшись в тугой клубок.

«Как мне дальше жить? — подумал он. — Как я смогу дальше жить?»

Даже просто открыть глаза, казалось, было выше его сил. Открыть глаза, встать, пойти, вернуться к автобусу, найти место, где помыться, где поужинать; позаботиться о Мэг, раздобыть где-то денег (они уже заканчивались)… как-то продолжать поиски… не имея понятия, где искать…

Все это казалось совершенно невыносимым.

Он почувствовал, как что-то едва ощутимо коснулось его колена. Дин открыл глаза и поднял голову. Еще одно легкое касание — и на этот раз Дин увидел, что это было. Увидел, как что-то отскочило от его колена у самого лица. И рядом с его ногой, на земле, обнаружились еще два белых камешка.

Они упали на Дина сверху. Они упали с неба!

Дин посмотрел наверх и впервые заметил, что верхушки деревьев слегка шевелились: подул легкий теплый ветерок, начавший поднимать с земли пепел. Элементаль. Должно быть, элементаль здесь!

Дин поднял два камешка. Они были теплые на ощупь.

Сердце Дина учащенно забилось.

Мог ли он ошибаться насчет источника камешков?

Может быть, они с самого начала были от элементаля?

Может быть, элементаль пытался подарить Дину еще один подарок? Что-то, что как-то поможет ему отыскать Каса и Сэма?

Могли ли камешки предназначаться в помощь Дину, а не во вред? Например, чтобы помочь ему противостоять Кроули?

«Нельзя сдаваться», — подумал Дин. Мысли все еще приходили к нему медленно, но каким-то образом он собрал в себе силы, чтобы подняться на ноги, бережно убрал оба камешка в карман и поплелся вниз по холму.

«План А1», — думал Дин, ковыляя к автобусу и вытирая нос по пути.

Он знал, что был весь черный от пепла и все лицо у него, должно быть, было перемазано сажей пополам со слезами. Он заставил себя войти в холодную реку и ополоснуться, размышляя: «Наконец-то у меня есть план А1. И заключается он в том, чтобы выяснить, что это за чертовы камешки».

***

Всю следующую неделю Дин показывал белые камешки всем, кого знал на западном побережье и кто мог помочь — всем охотникам, ведьмам и ясновидящим, — пытаясь найти хоть кого-то кто мог бы их опознать.

Но везло ему не больше, чем в лесах. Никто никогда не видел ничего похожего.

К следующим выходным Дин дошел до того, что решил посетить фестиваль какого-то хипповского искусства и рукоделия, проходивший в Орегоне. Кто-то из ясновидящих подсказал ему, что там могут торговать магическими атрибутами знающие люди. «В основном шарлатаны, конечно, — сказал осведомитель. — Но никогда не знаешь наверняка. Может, у кого-то из них и есть стоящая информация».

Дин успел застать последний день фестиваля. Стоял ветреный воскресный день. Дин явился на фестиваль как можно раньше, успел урвать себе хорошее место на парковке в тени, приоткрыл окна в автобусе и оставил Мэг побольше воды.

Посещение фестиваля оказалось весьма утомительным занятием: он был огромный и занимал акры территории полей и леса. Дин уже за пару часов намотал несколько миль, пытаясь обойти все имевшиеся прилавки. К полудню он выбился из сил, но продолжал пробиваться через толпу. Примерно наполовину она состояла из хипповатых людей, как Дин и ожидал. Многие были одеты в замысловатые костюмы, напомнившие Дину о его кратком увлечении ролевыми играми. Было и разнообразие сторонников жизни на природе (в характерных штанах из оленьей кожи) и фольк-музыкантов, предлагавших банджо, и внушительное количество укуренных студентов. И действительно имелось много причудливых стендов, на которых чудаковатые люди продавали странные вещи. Свечи из пчелиного воска («Сделанные счастливыми пчелами!»), укулеле, гамаки ручного плетения, юбки с росписью батиком… и кое-какие магические талисманы.

Дин останавливался у одного прилавка за другим, показывая продавцам белые камешки. И фотографии Сэма и Каса заодно.

Он даже купил выпить паре человек, которые, казалось, могли что-то знать, но это ничего не дало. Дин только потратил почти все остававшиеся деньги.

Никто не узнавал камешки. Некоторые даже смеялись над уверениями Дина, что они были чем-то особенные. («Жаль вас разочаровывать, но они похожи на гравий, мистер».)

И фотографии никто не узнавал.

К середине дня, после добрых четырех часов на ногах, Дин обошел почти весь фестиваль и вернулся к самому его началу, к последней группе прилавков поменьше на краю поросшей травой поляны, которая служила парковкой. Его внимание привлек стенд с картами таро, где так называемая «провидица» (которой на вид было лет семнадцать) предлагала предсказание судеб. Попробовать стоило.

— Здрасьте, — поздоровался Дин, подойдя к девушке и вынув целлофановый пакетик с двумя последними камешками. — Я только хотел спросить, не видели ли вы раньше такие штуки? Возможно, они как-то связаны с ветром или воздухом.

Девушка явно была под кайфом: ее взгляд временами соскальзывал с Дина на ближайшие деревья, как будто она едва могла сосредоточиться. Дин приготовился к бессвязному разговору, но, когда девушка взглянула на камешки, она вдруг собралась и ее взгляд сфокусировался.

— О… — сказал она, взяла пакетик у Дина из рук и присмотрелась к камешкам. — Давненько я их не видела. Да они… — она замялась. — Они ничего.

По ее заминке Дин понял, что она чуть было не сказала «они превосходные», но вовремя спохватилась.

— Я бы, может быть, купила один, — продолжила она. — Сколько вы за них просите?

— Э… — Они что, чего-то стоили? Это была новость. Возможно, хорошая новость, учитывая, что у Дина осталась последняя двадцатка. Но мог ли он рисковать и отдавать камешек? Он неуверенно сказал: — Я на самом деле только хотел узнать, что это такое.

Девушка бросила на него резкий взгляд.

— Информация не бесплатная, мистер. Продайте мне один, и может быть, я расскажу, что знаю.

Дин потратил какое-то время, пытаясь уговорить ее просто рассказать ему за деньги, но для укуренной хиппи она торговалась на удивление хорошо и наотрез отказалась рассказывать ему хоть что-то за двадцать баксов. Было ясно, что она положила глаз на таинственный камешек.

Дин тем временем обдумывал идею продать камешек. У него еще оставались другие в бункере. Мог ли он позволить себе расстаться с одним? Учитывая, что он понятия не имел, что они такое?

— Предлагаю пять, — сказала девушка. — За один из них. И тогда еще расскажу вам, что знаю. Хотя должна предупредить, мне не так много известно.

— Десять, — ответил Дин, автоматически удвоив цену. Он до сих пор сомневался, стоило ли вообще продавать камешек, но, с другой стороны, на десять баксов он хоть пива сможет вечером купить.

— Хм… — Она снова посмотрела на камешки. — Согласна на шесть. Но не больше.

— Ну, я бы, наверное, мог опуститься до девяти. Ниже никак не могу, потому что я сам за них по девять отдал, — беззастенчиво соврал Дин. — Наличные мне не помешают, но в убыток себе я продавать не стану, вы ж понимаете.

— Может быть, я могу предложить шесть с половиной, но нужно посоветоваться с партнером.

— Слушайте, — сказал Дин, доверительно наклоняясь вперед. — По правде сказать, мне очень нужна имеющаяся у вас информация, так что… сойдемся на восьми, и для начала вы расскажете мне все, что вам известно.

Она поджала губы.

— Семь.

— Семь с полтиной. И расскажете мне все, что знаете.

— Ну… у меня нет при себе семи с полтиной, поймите. Не уверена, что я смогу быстро их раздобыть. Это немало.

— Немало? — переспросил Дин, только сейчас понимая, что какая-то слишком интенсивная у них вышла торговля за семь с половиной долларов.

— Ну, знаете, семь с половиной сотен на дороге не валяются, — сказала девушка, недовольно нахмурившись. — Я могу отдать половину сейчас, но вторая половина у меня будет только вечером. И то если торговля остаток дня пойдет хорошо.

Дин немедленно сделал бесстрастное лицо. «Не суетись, не глотай, не моргай, ничего не делай», — одернул он себя. Семь с половиной сотен долларов, не семь с половиной долларов… Верно. Конечно они говорили о сотнях долларов. Конечно.

Стоило ли вообще продавать? Раз камешки были настолько ценные?

Но с другой стороны, камешки буквально валились к его ногам с неба. Если элементаль был так же щедр на камешки, как на деревья, то Дин и еще насобирает.

И денег у него не было. Это была временная проблема, конечно, но временный голод — все равно голод.

Это была далеко не самая глупая сделка, которую заключал Дин. И может, он наконец узнает, что они такое.

— Хорошо, семь с половиной, — согласился Дин. — Но только если вы расскажете мне все, что знаете, прямо сейчас. Потом, если ваша информация подтвердится, встретимся вечером: вы передадите мне семьсот пятьдесят наличными, а я отдам вам один камешек. Но я сам выберу, какой. — Не то чтобы он имел хоть какое-то представление, какой из камешков был лучше, но казалось, что это хорошее условие для торговли.

Она взглянула на оба камешка, кивнула, и они ударили по рукам.

— Ладно, — сказала девушка. — Вот что я знаю. Если совсем честно, не так уж много, но ради вас я позвоню вечером бабушке и спрошу: может, она знает больше. Что я знаю, так это что моя мама всегда называла их воздушным жемчугом. Потому что они падают с воздуха. Вы так их нашли?

Дин медленно выдохнул и кивнул. Воздушный жемчуг. Ну да. Жемчуг от воздушного элементаля.

— Они причиняют какой-то вред? — спросил Дин.

Девушка подняла брови.

— Что вы! Наоборот! Мама всегда говорила, что они приносят удачу. У нее была одна такая жемчужина, когда я была маленькой, и она мне говорила: «Увидишь еще — хватай тут же!» Я их встречала время от времени потом. Они уходили за тысячи долларов, если по правде, — мне такое не по карману. Но в последнее время их стало больше. Не сказать, что много, конечно, но я порой вижу их в обороте — чаще, чем раньше. И эти хорошие, — добавила она со знанием дела, подняв пакетик к солнцу. — Видите, они почти прозрачные. Хорошего качества.

Она отдала пакетик Дину со словами:

— Это все, что я знаю. Но, как я сказала, я попробую позвонить бабушке и узнать больше — она нынче немного туга на ухо, но все-все помнит. Так что приходите в конце дня, часам к семи, когда я буду собирать вещи — к тому времени у меня должна быть нужная сумма.

Дин кивнул и поблагодарил ее, убрал воздушный жемчуг в карман и похромал к автобусу, возбужденный новостями. Теперь он знал, как камешки назывались! Они назывались «воздушный жемчуг»! И приносили удачу!

…Что, на самом деле, никак особенно не помогало ему отыскать Сэма или Каса. Но все равно это казалось шагом вперед. Может быть, немного в сторону, но все же вперед.

Дин дошел до автобуса, чтобы проверить, как дела у Мэг, пытаясь не обнадеживаться раньше времени.

С Мэг все было в порядке: автобус стоял в тени и не нагрелся, и рядом с ним репетировала кучка фолк-музыкантов. Их было на удивление приятно слушать, и Дин в итоге улегся в автобусе, открыв двери, чтобы проветрить салон, и привязав Мэг на поводке, чтобы она не потерялась.

В кои-то веки он расслабился. Хоть в чем-то он продвинулся вперед. Это было хорошо.

Он начал отключаться, слушая отдаленную музыку.

И заснул. Утомленный ходьбой с больной ногой, утомленный плохими снами… утомленный всем.

Он проснулся и обнаружил, что руки покалывает почти до боли. Солнце садилось. Дин схватил телефон и посмотрел на время. Было уже больше семи! Он выругался, закрыл Мэг в автобусе и поспешил к прилавку девушки так быстро, как мог. Немного волнуясь насчет рук. Он брал в руки воздушный жемчуг, и теперь руки болели… были ли эти жемчужины такими уж безвредными? Что это за штука такая?

Все уже разъехались, все палатки исчезли. Последние торговцы загружали вещи в фургоны дальше по ухабистой дороге. Дин проклинал себя за то, что заснул. Он захромал быстрее и наконец облегченно выдохнул, увидев, что девушка с таро еще не ушла. Ее прилавок был уже разобран и вещи загружены в древний пикап, но она ждала у откидного бортика пикапа. Увидев Дина, она улыбнулась.

— Я уж думала, вы уехали! — сказала она. — Я вас ждала. Уже едва не отчаялась!

— Простите, — извинился Дин. — Прилег на минуту и потерял счет времени, если честно.

Она странно улыбнулась ему, и ее взгляд снова соскользнул в сторону. Дину стало даже смешно: она определенно выглядела обдолбанной.

— Могу понять соблазн, — сказала она загадочно. — В общем, вот семьсот пятьдесят долларов.

Она протянула стопку купюр. Дин пересчитал. Семьсот пятьдесят, как и было обещано.

Дин засунул деньги во внутренний карман, выбрал одну из двух жемчужин наугад и протянул девушке. Она осмотрела жемчужину в лучах заходящего солнца, кивнула и убрала в кошелечек, висевший на шее.

Дин спросил:

— Так что, узнали что-нибудь еще у своей бабушки?

Она кивнула, спрыгнула с кузова пикапа и закрыла его борт.

— Я поговорила с бабушкой, да. Она сказала, что воздушный жемчуг происходит от каких-то воздушных созданий. И он не просто приносит удачу, а еще и может залечивать раны. Жемчужины можно заваривать в чай — полагаю, они при этом растворяются. Или, если травма локализованная, можно примотать жемчужину к месту ранения.

При этом она бросила взгляд на больную ногу Дина. Дин мысленно дал себе пинок. Воздушные жемчужины могли его вылечить?

Но тогда… почему от них покалывает руки? И температура не проходит?

— Вы уверены, что они целебные? А не… вызывают болезни?

— Определенно целебные. Так бабушка сказала. Она очень обрадовалась, что я раздобыла одну.

— А… они могут помочь в поиске людей? — спросил Дин.

— Об этом бабушка ничего не сказала, — ответила девушка, закрепив вещи в кузове дополнительными веревками и оглянувшись на Дина озадаченно. — Не думаю, что они как-то связаны с поиском людей. Они полезны именно благодаря целительной силе. О, и еще бабушка сказала, что большинство людей их не распознает. Я сразу увидела, что они особенные, но большинству людей они кажутся обычными камушками. Нужны способности, чтобы узнать в них нечто большее, чем просто камень. Но у меня есть способности. Я замечаю необычные вещи. Поэтому я и попала в этот странный промысел. Я вижу всякое.

— Типа призраков? — предположил Дин.

— На самом деле, нет, как ни забавно, — ответила девушка, закинув свой рюкзак в кабину. — Мой брат видит призраков, но я нет. Призраки — холодные; я не вижу холодное, я вижу в обратном направлении, в теплом… во всяком случае, так бабушка это объясняет. Если честно, я и сама не знаю: мне-то кажется, что я вижу обычные вещи. Иногда я вообще не замечаю, что другие люди не видят того же! Хе! В общем… — Она уселась на водительское место в пикапе. — Это все, что мне известно.

Дин был немного разочарован. Конечно, если эти штуки помогут залечить его лодыжку, это хорошо. Но что насчет Сэма с Касом?

— Что ж… спасибо за информацию, — поблагодарил Дин, стараясь не падать духом.

— Не за что, — ответила девушка. — И кстати… Если решите продавать вторую, не отдавайте меньше, чем за тысячу. Семь с половиной сотен — это практически даром. — Она улыбнулась ему, закрыла дверь пикапа и завела двигатель. Потом сдала назад, неловко развернула машину и поехала через поле по разъезженной колее, ведшей к главной дороге.

Дин вздохнул, глядя ей вслед.

Он повернулся и посмотрел на опустевшую стоянку. Все машины теперь разъехались: вдали виднелся только Фольксваген, припаркованный в тени дерева.

«Не сдавайся».

Дин сглотнул и пошел к Фольксвагену.

Полминуты спустя он услышал визг машины, слишком быстро сдающей задним ходом, и, повернувшись, увидел, что пикап девушки неровно едет задом по колее обратно к нему.

Дин отошел с дороги, и машина остановилась рядом с ним. Девушка держала в руке телефон и махала им в открытое окно.

— Бабушка перезвонила! — крикнула она. — Она вспомнила еще кое-что. Мне стало совестно, так как я вас практически облапошила. — Она улыбнулась. — Это мелочь, но я решила, что надо вам сказать, чтобы хоть как-то отплатить. Бабушка вспомнила, что ее прабабка называла их иначе.Ее прабабка называла их слезами ангела. И говорила, что, если такой камешек появляется, значит тебя охраняет ангел и почему-то плачет. Глупость, конечно, но я решила, что вы, ребята, оцените. Учитывая костюмчик вашего друга!

Дин уставился на нее.

— Что?

— Слезы ангела, — повторила она. — В общем, так она сказала. Ладно, счастливо. — Девушка снова тронулась, пока Дин безмолвно таращился на нее. Потом она высунулась из окна и добавила: — Кстати! Вы! Мистер!

— Ч-что? — произнес Дин снова. — Что вы сейчас сказали?

Но девушка ответила:

— Не вы, ваш друг. Которого вы, кстати, так и не представили. — Она указала в поле рядом с Дином.

В пустое поле. Она смотрела в пустоту примерно на четыре фута левее Дина. В то же место, вдруг понял Дин, куда периодически соскальзывал ее взгляд. Она вовсе не была обдолбана — ни раньше, ни сейчас; она на что-то смотрела.

Но там никого не было. Дин был в поле один.

И все же девушка смотрела в пустоту с дружелюбной улыбкой, а потом произнесла, обращаясь в воздух:

— Я только хотела сказать, что костюм у вас зашибись. Один из лучших, что я видела на этой ярмарке. Отличная работа. Ну ладно, ребята, всего хорошего!

Она исчезла в окне пикапа, нажала на газ и поехала по дороге, оставив Дина позади с открытым ртом. Через несколько секунд он резко развернулся и осмотрел поле вокруг.

Никого не было.

Еще секундой позже он почувствовал покалывания в руке.

========== Глава 29. Восемьдесят две молитвы Кастиэлю ==========

Дин был так удивлен, что сначала даже не отреагировал. Он долгое время смотрел на свою покалывающую руку, пока до него не дошло.

Покалывания. На руке — покалывания — прямо у него на руке…

Он снова осмотрел поле с отчаянной надеждой — вокруг по-прежнему никого не было. Дин закричал девушке в пикапе: «Стой, СТОЙ!» — неловко пробежав за ней несколько шагов по разъезженной колее. Но она была уже слишком далеко, чтобы услышать его. Ее машина выехала на главную дорогу и через мгновения исчезла из виду.

Дин остановился и обернулся кругом, снова глядя в поле. Поле было пустым. В зоне видимости по-прежнему никого не было — лишь примятая трава вокруг. Солнце опускалось к горизонту, заливая поле пологими оранжевыми лучами.

Дин почувствовал легкое тепло, как будто на его плечи кто-то набросил невесомое невидимое одеяло.

Разве на закате не должно было холодать?

— Кас? — прошептал Дин пустому полю, заходящему солнцу.

И немедленно покалывания на его руке появились снова, на этот раз отчетливее, как мелкие иголочки. Покалывания. ПОКАЛЫВАНИЯ ПО ВСЕЙ ЕГО РУКЕ.

— Кас? Черте что… Кас, это ты?

Дин ощутил внезапную волну покалываний на лице. На одной щеке.

На щеке. Где Кас всегда касался его, когда исцелял, — всегда, когда Дин бывал ранен… когда Кас пытался унять его боль.

Дин дышал тяжело, пытаясь упорядочить разрозненные мысли, пытаясь сосредоточиться. Гребаное «повреждение нервов»… Ведь отморозил он себе только кончики пальцев, а «повреждение нервов» никогда и не касалось его пальцев, ведь так? Обычно ощущения были выше на руках, иногда даже на плечах, и часто — на щеке.

Во всех тех местах, где Кас обычно касался его.

— Ты пытаешься прикоснуться ко мне, — прошептал Дин в воздух.

Снова покалывания. Теперь уже на обеих руках. И на затылке, на шее сзади. (На затылке. На шее сзади.) Они становились все сильнее, как приступы острого зуда; кожа горела почти болезненно. Дин начал терять контроль над руками: пальцы самопроизвольно подергивались. Это должно было быть вовсе не приятное ощущение (похоже было на легкие удары током), но стало вдруг самым чудесным ощущением на свете. И — это знакомое ощущение тепла, окутавшее его, ощущение жара…

Тепло. Жар. В больничной палате на Кадьяке всегда было слишком жарко, так что Дин просил сестру выключить отопление; в Фольксвагене по пути из Сиэтла с Сарой печка никак не отключалась; в бункере тоже вечно было слишком жарко… И погода! «Необычно теплый февраль». И потом «необычно теплый март», так что снег вокруг бункера растаял раньше времени, и у дверей зацвели крокусы… и все эти грозы, и теплый ветерок, и теплые дожди…

Даже недавно, уже в эту поездку, Дину пришлось выключать в автобусе кондиционер на длинных перегонах. Когда он добрался до Калифорнии, в автобусе всегда было тепло по ночам, пока Дин (и Кас?) в нем спали; а потом, за день, пока светило солнце, автобус, как ни парадоксально, остывал … как раз когда Дин (и Кас?) покидали автобус.

Неужели тепло всегда исходило от Кастиэля? Теплая погода была признаком его присутствия? Тепло вокруг означало, что он стоял рядом с Дином?

Неужели Кас все это время был рядом?

Покалывание становилось все сильнее, все болезненнее, пока Дину не пришлось отступить, поморщившись, и спрятать руки под мышками. Волна покалываний немедленно прошла, и «одеяло тепла» исчезло в то же мгновение. Кас, должно быть, отошел. Это был Кастиэль, Дин был уверен; он был рядом, просто невидимый. Конечно…. Дин же ЗНАЛ, что Кас мог становиться невидимым! Как он мог забыть? Он об этом знал! Кас, должно быть, как-то застрял в этом невидимом состоянии!

Невидимый, но только не для девочки-хиппи. Дин снова вспомнил, как ее взгляд то и дело соскальзывал в сторону. Как она смотрела на что-то.

Прямо как Кроули, вдруг вспомнил Дин. Дин сказал Кроули тогда, в подвале бункера: «Мне нужно найти Сэма и Кастиэля», и Кроули немедленно посмотрел в сторону от Дина. Он посмотрел в пустоту, прямо как девочка-хиппи сегодня.

— Кроули тебя видел? — прошептал Дин в пустое поле.

Снова волна покалываний — на этот раз по плечу. И на этот раз Дину стало по-настоящему больно: покалывания были слишком интенсивные, слишком частые, и Дин невольно попятился, потирая плечо, силясь соображать.

Кроули видел Кастиэля. Кастиэль, должно быть, был прямо там, в подвале, рядом с Дином. Невидимый.

Неудивительно, что Кроули казался таким рассеянным! Он пытался понять, почему Дин просил его помощи в поиске Каса, когда Кастиэль стоял рядом! Кроули, должно быть, сначала ничего не понял — а потом сообразил, что произошло, и начал поворачиваться кругом, чтобы притвориться, будто осматривает все пустые углы, а не только тот, где стоял Кас. Как Кроули поворачивался, как наступал на искры… это и правда было для отвода глаз! Это было призвано скрыть замешательство Кроули, пока он пытался сообразить, что делать по поводу Каса, пытался скрыть от Дина, что Кас был прямо там.

— Вот ублюдок! — выругался Дин, отчаянно надеясь увидеть хоть что-то. Может быть, какое-то марево в воздухе, какие-то призрачные очертания? Но он не видел ничего. — Я умолял его помочь! — произнес Дин, оглядываясь по сторонам. — Ублюдок… я умолял его о помощи, а он сказал только…

А действительно, что Кроули сказал? Когда Дин опустился до мольбы? Когда Дин совсем унизился и взмолился: «Пожалуйста, ты можешь помочь мне найти их?» Кроули выдал что-то саркастичное, конечно… какое-то оскорбление, шутку…

Нет, стоп. Кроули ведь на самом деле сказал что-то вполне конкретное. Он сказал: «Вот что я тебе советую: открой глоссарий и начни читать подряд с буквы А, слово за словом. Не паникуй, не торопись, а прилежно дойди до конца алфавита». Но это намеренно было замаскировано под саркастичное оскорбление, так что Дин совсем не обратил внимания на совет.

— Ебаный ублюдок! — прорычал Дин, повернулся и заковылял обратно через поле так быстро, как мог. Обратно к автобусу, к своей коробке с книгами.

***

Минуту спустя Дин уже перебирал коробку с книгами в салоне автобуса перед открытой дверью. Он поспешно отбрасывал книги в сторону одну за другой, пока наконец не вынул снизу большую книгу в кожаной обложке: «Физиологию ангелов» Шмидт-Нильсена.

«Но дело-то в том, — подумал Дин, поднимая книгу, — что я уже посмотрел в глоссарии все, что смог придумать. Гребаный глоссарий бесполезен! Там даже не упоминается небесная плоскость!»

Но Кроули не сказал «поищи небесную плоскость», правда же? Кроули велел дойти до конца алфавита.

Да какой зануда стал бы читать глоссарий от А до Я?

«Видимо, зануда, отчаявшийся найти своего пропавшего ангела», — подумал Дин, присев на ступени Фольксвагена у открытой боковой двери и раскрыв книгу на коленях. Он заставил себя отвлечься от книги и надеть поводок на Мэг, чтобы она не убежала и не потерялась, но потом заметил, что Мэг смирно села рядом с ним, обнюхивая воздух, как часто делала, когда они были в автобусе вдвоем. Ее нос был задран вверх.

Дин уставился на нее.

«Мэг обнюхивала воздух в автобусе все это время — с того самого дня, как попала в него, — понял Дин. — Даже не одежду Каса, а воздух! Она чувствовала крылья, я уверен, я просто знаю! Мэг чувствовала Каса все это время! Поэтому она и запрыгнула в автобус!»

— Мэг? Ты его видишь? — неуверенно спросил Дин.

Мэг смотрела куда-то в пространство. Прямо как та девушка. Прямо как Кроули.

Потом Мэг замурлыкала.

— Кас? Ты и правда здесь, да? — позвал Дин.

Но теперь у Дина на руках было столько остаточных ощущений, что он уже не мог сказать, появились новые покалывания или нет.

Мог ли он все это вообразить? Могли ли покалывания и тепло быть просто совпадениями? Может быть, Мэг мурлыкала по какой-то иной причине… Может, выдалась просто естественно теплая весна. Может быть, у Дина просто была температура. Может быть, девушка каким-то образом увидела лишь его воспоминания, или проекцию его надежд, или… это мог быть и какой-то другой ангел, а вовсе не Кас, или… какой-то крылатый демон, или кто знает, что еще… Может быть, Дин не так понял девушку… Может быть, все это была ошибка. Может быть, Каса вовсе здесь не было…

«Так, а ну успокойся», — скомандовал себе Дин.

Он набрал воздуху, постарался отвлечься от блуждающих покалываний в руках и пролистал книгу до глоссария.

***

Глоссарий (с заметкой от издателя)

ЗАМЕТКА ОТ ИЗДАТЕЛЯ: В связи с экономическими сложностями переиздания сего труда в США для заметно меньшей читательской аудитории основная часть книги приведена в несколько сокращенном варианте. Чтобы восполнить пробелы, связанные с сокращением книги, мы приводим здесь полный глоссарий из британского издания. По этой причине некоторые определенные в глоссарии термины могут не упоминаться в основном тексте американского издания. Сей компромисс влечет за собой и некоторые отличия в используемой терминологии и орфографии, которые, мы надеемся, читатель нам простит. Например, «небесная плоскость», встречающаяся в основном тексте под этим современным американским названием, в глоссарии приведена под староанглийским названием «эфирное измерение», и так далее.

Дин поспешно пролистал глоссарий к букве «Э».

Эфир — туманная субстанция, заполняющая измерение, смежное с земным, и несущая в себе небесное могущество, которое ангелы могут впитывать своими плечевыми перьями и запасать в благодати.

Эфирная жемчужина, также «воздушная жемчужина», «ангельская слеза» — маленький круглый объект, предположительно появляющийся в результате плача ангела, находящегося в эфирном измерении. Слезы, опадая с лица, перемещаются в земное измерение, в процессе чего накапливают на поверхности слой кристаллизовавшегося эфира и превращаются в твердые объекты, напоминающие жемчуг.

Эфирная парестезия — сенсорное расстройство нервов и моторики, вызванное контактом живого существа в эфирном измерении с живым существом в земном измерении — например, когда оба тела занимают одно и то же пространство. Обычно выражается в онемении, ощущении покалывания или жжения, мышечной слабости. Классический случай проявления — когда ангел в эфирном измерении пытается тактильно контактировать с человеком в земном измерении.

Эфирное измерение, также «эфирная плоскость» — измерение, смежное с земным и наполненное эфиром с небесным могуществом, в котором могут летать ангелы.

Эфирный градиент — разница температур между эфирным, земным и призрачным измерениями. Эфирное измерение теплее земного, а призрачное — холоднее. Нахождение живого существа в эфирном или призрачном измерении может вызывать изменения температуры в соответствующем месте земного измерения.

Эфирный нагрев, также «эфирный жар» — возрастание температуры, вызванное просачиванием тепла из эфирного измерения в земное в связи с близким нахождением ангела в эфирном измерении. Может вызывать аномальный нагрев помещений, а также местечковые изменения климата. Также может вызывать повышение температуры тела человека (эфирный жар), особенно если ангел оборачивает человека крыльями.

Эфирный плен — фраза неясного значения, но упомянутая вскользь серафимом, с которым консультировался автор. Исходя из контекста можно предположить, что фраза описывает ситуацию, когда ангел живет в эфирном измерении, по какой-то причине не имея возможности вернуться в земное измерение, то есть, по сути, находясь в эфирном измерении в плену. Теоретически такое может случиться в результате некоторых заклинаний или неспособности летать.

***

— Надо было прочитать весь глоссарий… — проворчал Дин себе под нос, не дойдя еще и до середины страницы. Надо было дойти до Э! Чертовы англичане с их высокопарными выражениями! Надо было прочитать чертов глоссарий! Дойти до гребаной Э!

К тому времени, как он дочитал до «эфирного плена», у него мурашки бежали по коже.

Он поднял глаза, машинально пытаясь найти взглядом Каса. Но вокруг никого не было — поле так и было пустым. Дин произнес в воздух:

— Кас, это оно и есть, правда же, — с тобой именно это и произошло: ты оказался в плену в эфирном измерении, да? Ты застрял в небесной плоскости?

Ему показалось, что он почувствовал новую волну легких покалываний на щеке, смешавшуюся с остаточными ощущениями от покалываний ранее. Сложно было сказать наверняка.

— О, господи, — произнес Дин, вспоминая. — Я должен был знать — должен был запомнить…

Он поспешно пролистал книгу назад, к разделу «Плечевые перья: форма и назначение» и перечитал фразу, которую впервые увидел месяцы назад, когда Сэм указал ему на нее в гараже бункера:

Плечевые перья также используются при перемещении крыльев или оболочки в небесную плоскость и обратно — маневрах, требующих точного управления.

— В небесную плоскость И ОБРАТНО, — произнес Дин. «И ОБРАТНО». Черт побери. И как он это пропустил? Дин ведь и сам на себе испытал неконтролируемое перемещение Каса между измерениями, когда Кас врезался в него в космосе на такой безумной скорости, что сломал Дину ребра. Теперь Дин вспомнил это и понял: «Я уже двигался быстрее ЛУНЫ, и Кас все равно влетел в меня на такой скорости, что переломал мне ребра — я ЗНАЛ, что он не может контролировать перемещение! Он мог рискнуть только в космосе! КОНЕЧНО он не отважится попробовать на земной поверхности — ведь он может так же врезаться в Землю на скорости тысяча миль в минуту, и это наверняка его убьет…»

Дин задумался. Кастиэль застрял в небесной плоскости. Должен был быть какой-то способ его оттуда вызволить. Как Дин мог вызволить Каса из эфирного измерения и вернуть обратно в земное?

Дин потратил несколько бесплодных минут на вопросы невидимому — возможно, воображаемому — Кастиэлю о том, что делать. Сначала, разговаривая с пустотой, Дин предложил общаться кодом: два покалывания значат «да», одно значит «нет». Но он испытывал столько остаточных ощущений, что быстро стало ясно: такой код не сработает. Вместо этого Дин только снова начал терять контроль над руками и скоро извел себя рефлексией о том, не напридумывал ли он сам себе, что покалывания что-то значат. Наконец ему пришлось приказать воображаемому Кастиэлю — или просто своему воображению — прекратить, после чего он несколько минут тряс руками и хромал по кругу, пытаясь согнать излишнюю панику и адреналин, унять нервы, успокоиться и подумать.

В конце концов он снова очутился в автобусе за перечитыванием глоссария. За тщательным изучением определения «эфирного плена».

Эфирный плен. Плен.

Было в этом что-то знакомое.

«Плен, — подумал Дин. — Ловушка. Пойманный ангел. Пойманный ангел».

Догадка осенила его внезапно, и Дин чуть не выронил книгу, поспешно пролистывая ее назад к еще одной главе. Руки едва слушались его, так что он едва мог захватывать листы, но сумел раскрыть девятую главу «Священный огонь и другие слабости». Дин читал эту главу лишь несколько дней назад в бункере, когда впервые заметил ангельские слезы, и теперь он был уверен, что в этой главе было что-то про пойманных ангелов. Он начал быстро проглядывать текст, пролистывая главу страница за страницей, пока не нашел:

***

Заклинание для освобождения ангелов[1]

Существует метод для переноса ангела из плена священного огня (и большинства иных ловушек) в другой круг священного огня где-либо на Земле. Хотя данный манускрипт не ставит целью подробно описывать заклинания (на эту тему см. прекрасную монографию Майра), основные элементы этого заклинания представляют некоторый интерес. Заклинание требует расположить пять составляющих в пяти углах пентаграммы, очерченной кольцом из священного огня. Четыре составляющие символизируют истинную суть ангела, его сердце, его святость и его милосердие; пятая же составляющая — это кровь того, кто призывает ангела. Что интересно, само заклинание представляет собой вовсе не текст на енохианском языке, но обыкновенную искреннюю молитву вызываемому ангелу. Конкретные слова и даже язык молитвы не имеют значения: важно намерение. В том, какие четыре предмета олицетворяют ангельские свойства, также допустимы вариации. Здесь прослеживается яркий контраст с заклинаниями черной магии, где ингредиенты четко определены, енохианский текст должен быть прочтен дословно, и намерение производящего заклинание (доброе или дурное) не имеет значения. В данном случае, чтобы освободить ангела, можно использовать разнообразные предметы и слова; самая важная составляющая заклинания — это намерение. Заклинание требует искреннего, неподдельного желания, чтобы ангел явился. Как только пять предметов расположены в сбалансированной позиции в углах пентаграммы и произнесена искренняя молитва, заклинание завладеет ангелом, где бы он ни был (но см. сноску [1]), и перенесет его в новый круг священного огня.

[1]Это заклинание не вернет ангела с кометной орбиты или из иного места вне Земли…

***

Остальная часть сноски была больше не важна, правда же? Потому что, если Кас был здесь, НА поверхности Земли (просто в соседнем измерении), то заклинание должно было сработать! (Во всяком случае, Дин на это надеялся.)

Пентаграмма. Кольцо священного огня. Что ж, значит пришло время искать заброшенный склад! «Запрыгивай, Кас, поедем найдем где-нибудь ровный пол», — пробормотал Дин.

Он сунул книгу обратно в коробку, подождал еще несколько мгновений, пока невидимый (или, возможно, воображаемый…) Кастиэль заберется в автобус, и осторожно закрыл боковую дверь. Потом прошел к водительскому месту и завел двигатель.

Пока Фольксваген прыгал по колдобинам поля и выезжал на дорогу, Дин уже начал высматривать какие-нибудь заброшенные амбары или асфальтированные участки, подходящие для создания пентаграммы и круга священного огня. Но был ли у него набор всех нужных предметов, или придется подождать несколько дней и раздобыть недостающие? Святое масло в автобусе уже имелось (Кас положил несколько фляжек к запасу оружия в ящичках). Для рисования пентаграммы у Дина имелась белая краска, оставшаяся благодаря удачному решению добавить белого при покраске Фольксвагена. (Дин взял краску с собой на случай, если понадобится где-то подкрасить.)

«Кровь того, кто призывает ангела» — конечно, не проблема. (Дин мимоходом вспомнил, как Кас однажды сказал: «Всегда готов пролить кровь ради Винчестеров!» Что ж, пришло время вернуть любезность!)

Но что насчет прочих составляющих?

«Истинная суть ангела, его сердце, его святость, и его милосердие».

Истинная суть ангела — это просто. Очевидно, перо! Оно же «олицетворяет саму личность серафима», так? Дину очень не хотелось рисковать пером, не зная, что с ним произойдет в результате заклинания. Но если вообще существовал повод, достойный риска драгоценным пером, это был тот самый повод.

Сердце ангела… Может быть, последняя ангельская слеза? Уж точно она может символизировать сердце Каса? Дин опустил руку в карман, чтобы проверить, что пакетик все еще там, и пробежал пальцами по выпуклости слезы. Кастиэль, один в эфире, плачущий при виде страданий Дина… уж это как нельзя лучше олицетворяет его сердце.

«Касу вечно пеняли, что у него слишком большое сердце, — подумал Дин. — Что ж, на этот раз большое сердце его спасет».

Но как быть со святостью? И с милосердием?

Дин задумался, сидя за рулем.

***

Вместо заброшенного склада он нашел в глуши Орегона пустынную территорию палаточного лагеря, который открывался только в мае. Дин направил автобус вверх по петляющей лесной дороге, следуя указателям на лагерь, пока не уперся в цепь, натянутую поперек дороги. Дин перерезал ее болторезом и поехал по узкой дорожке, огибавшей территорию лагеря и пролегавшей между темными величественными пихтами. В конце концов Дин нашел хорошее ровное место на дороге, которое, на его взгляд, идеально подходило для пентаграммы и кольца священного огня.

Он запарковал Фольксваген посреди пустой дороги, оставив фары включенными, чтобы они освещали ровное место. Потом он расчистил дорогу от веточек и подмел круглый участок маленькой метлой из автобуса, чтобы убрать все иголки.

Пока Дин рисовал пентаграмму, небо начало темнеть. На этот раз он не позволил себе никакой халтуры: и кольцо, и пентаграмма должны были быть идеальными. Так что Дин не торопился, а начал с того, что рукоятью болтореза вбил в середину дороги колышек, привязал к колышку леску и при помощи лески и мела нарисовал вокруг колышка огромную правильную окружность. Потом он аккуратно разметил мелом пентаграмму, дотошно проверяя углы, пока не убедился, что она была симметричной. Далее обвел ее белой краской, ровными длинными линиями. В последнюю очередь он полил окружность тонкой струйкой святого масла.

Потом Дин отошел, чтобы оценить результат. Выглядело вполне неплохо. Небо над головой потемнело до сине-фиолетового, и большие пихты вокруг дороги казались темными пятнами на его фоне. Пентаграмма светилась в свете фар автобуса внутри правильной окружности из святого масла, готового к розжигу.

Пришла очередь раскладывать пять ингредиентов в углы пентаграммы.

Порядок их размещения несколько беспокоил Дина. Шмидт-Нильсен не написал ничего конкретного по поводу того, в какой последовательности нужно расположить предметы, но там была фраза о том, что они должны быть «в сбалансированной позиции». И что бы ни говорилось на эту тему в «прекрасной монографии Майра», у Дина ее не было. Так что, за неимением лучшего, он начал со случайного расположения.

Истинная суть ангела. Дин поцеловал перышко на удачу и бережно положил его внутрь первого угла пентаграммы.

Сердце ангела. Дин вытряс ангельскую слезу из пакетика и положил во второй угол.

Святость ангела. Об этом Дин уже подумал в пути: он подошел к бардачку и вынул оттуда распятие Каса. Кастиэль однажды сказал, что сам его освятил. Это должно было сгодиться. Распятие, да еще и освященное самим ангелом — это должно было быть хорошим символом его святости, ведь так?

Дин надеялся, что так.

Милосердие ангела. На этот счет у Дина тоже была идея: он достал ножницы из коробки с инструментами и отрезал маленький клочок шерсти у Мэг.

«Кас ее спас, — подумал Дин, связывая шерсть ниточкой. — Кас нашел ее голодной и замерзшей, взял ее к себе, согрел у огня и накормил. И сам голодал, чтобы прокормить ее. И все это ради кошки. Если это не показатель милосердия, то я не знаю что».

Черт, может, шерсть сошла бы и за «сердце» тоже, если подумать.

Дин потрепал Мэг по голове, закрыл ее в автобусе и положил клочок ее шерсти в четвертый угол пентаграммы.

В последнюю очередь Дин поставил в пятый угол серебряную чашу, которую они с Сэмом всегда возили с собой для кровяных заклинаний, в последнее время пригождавшихся все чаще. Дин сел на корточки у чаши, стиснул зубы и сделал осторожный надрез на предплечье серебряным ножом. В чашу закапала кровь.

Стало уже совсем темно, и фары Фольксвагена остались единственным источником света. Какое-то время Дин вообще не ощущал покалываний и снова начал тревожиться, что все это себе напридумывал. Но может быть, Кас просто решил оставить Дина в покое, чтобы Дин мог как следует все сделать? Чтобы Дин не напортил ничего с пентаграммой и кольцом?

Скорее всего, так. Возможно.

Дин отошел на шаг назад, стиснув кулаки, и пробурчал:

— Ну ладно, Кас. Становись в центр. Сейчас я подожгу масло. И прижми крылья поплотнее, приятель. Следи, чтобы все перышки были внутри, хорошо?

Он подождал пару минут, чтобы дать время невидимому (или воображаемому?) Кастиэлю войти в круг, снова гадая, здесь ли на самом деле Кас. Ему вдруг показались нелепыми все эти разговоры с пустотой, попытки поверить, что Кастиэль незримо был рядом, входил в круг, складывал крылья.

«Нужно верить, — подумал Дин. — Нужно верить».

— Последний звонок, Кас, — надеюсь, ты уже в круге. Теперь не шевелись. Не расправляй крылья!

Дин зажег спичку и бросил ее в масло. «Шух» — вся окружность разом вспыхнула причудливым незыблемым пламенем, и Дин начал молиться Кастиэлю.

— Кастиэль. Пожалуйста, явись мне. Пожалуйста, появись в этом измерении. Я хочу видеть тебя здесь. Пожалуйста, появись. Я молюсь, чтобы ты вернулся ко мне, слышишь?

Так он продолжал какое-то время, но ничего, казалось, не происходило.

Дин сглотнул; может быть, молитва была недостаточно сосредоточенной, недостаточно искренней? Он закрыл глаза, пытаясь сконцентрироваться получше, и попытался снова.

Опять ничего.

Он попытался проговорить то же самое разными словами. «Я хочу видеть тебя здесь» превратилось в «я хочу тебя». Потом он добавил «ты мне нужен» на случай, если это придаст молитве дополнительной искренности.

Ничего.

Дин открыл глаза. Священный огонь горел — весь круг был окаймлен огнем. Пентаграмма выглядела целой. Перо, слеза, распятие и пучок шерсти Мэг лежали на местах; кровь Дина в пятом углу еще не высохла.

Но что-то не получалось.

Может быть, идея с кошачьей шерстью была неудачной? Или другие ингредиенты не подходили? Или он недостаточно усердно молился?

Или, может быть, Каса вовсе здесь не было.

Или, может быть, Дин просто расположил ингредиенты в неверном порядке.

Дин поразмыслил над этим и решил попробовать разместить пять составляющих во всех возможных последовательностях. Это сколько, получится, с десяток комбинаций?

Он нахмурился, поставив руки на бедра и глядя в огонь, и, не обращая внимания на кровь, сочившуюся из раны на руке, принялся подсчитывать в уме. Минутой позже он пришел к заключению, что существовало не меньше ста двадцати различных комбинаций расположения пяти ингредиентов (считая дополнительный фактор того, в каком углу пентаграммы стоял он сам — что, как он знал, иногда имело значение в заклинаниях). На сто двадцать комбинаций потребуется гораздо больше крови.

Дин достал листок бумаги и один из цветных карандашей Каса, чтобы делать пометки и не запутаться, и принялся за дело.

***

Спустя часы, уже за полночь Дин ковылял вокруг пентаграммы, перекладывая пять ингредиентов в восемьдесят второй раз. Он уже давно выключил фары Фольксвагена, чтобы не сел аккумулятор, и теперь пытался делать все в тусклом свете кольца священного огня, в который ему уже несколько раз приходилось подливать масло. Ему казалось, что он хромает вокруг пентаграммы уже как минимум год, то и дело наклоняясь, чтобы подобрать и переложить пять чертовых ингредиентов, снова и снова молясь Касу и время от времени надрезая руку, чтобы освежить кровь. Силясь сохранять концентрацию по мере того, как шли часы и капала кровь, стараясь не перепутать, какая комбинация была следующей.

Вокруг толпились темные деревья; кольцо огня сияло светом, звезды тускло блестели над головой. Дин наклонился, чтобы поменять местами кошачью шерсть и перо и запутался: шерсть на этот раз должна была быть после пера или до? Он выкладывал предметы по часовой стрелке или против? И где он должен был стоять? Он сверился с листком в руке, уже мятым и потрепанным, исписанным мелкими пометками об уже испробованных комбинациях. Он снова взглянул на предметы, бормоча под нос: «Шерсть-Крест-Перо-Кровь-Слеза, по часовой стрелке, встать на Кровь». Потом еще раз освежил кровь, растеребив одну из многочисленных ран на руке. (Каждого пореза хватало где-то на десять попыток, после чего он засыхал, так что Дин был уже на восьмом порезе. Шесть было на левой руке, потом он вынужден был перейти на правую, и теперь подумывал переместиться на ногу.)

Сосредотачиваться на молитве становилось все труднее, и Дин начал тревожиться о том, что пропустил комбинацию или две и все спутал, и завтра придется начать все сначала.

И никаких покалываний не было уже долгое время.

Ни жара, ни покалываний — ничего.

Но это потому, что Кас теперь послушно стоял внутри кольца священного огня, правда же? Терпеливо (или, скорее, нетерпеливо) стоял, глядя, как Дин перекладывает с места на место ингредиенты, ждал и надеялся, что Дин дойдет до правильной комбинации. В какой-то момент Дин даже задумался о том, чтобы войти в центр пентаграммы и еще раз попробовать выработать какой-то условный код покалываний с невидимым (или воображаемым) Кастиэлем, но в итоге решил не нарушать сакраментальность внутренности пентаграммы. К тому же все равно по покалываниям ничего было не понять.

Его снова окатила волна сомнений. Может быть, Дин вообразил себе все это с девчонкой-хиппи… Может, Каса вовсе здесь не было.

«В этом твоя проблема, — мысленно упрекнул он сам себя. — У тебя нет веры».

— Ну ладно, Кас, дубль восемьдесят два, — произнес Дин вслух, глядя в мятый листок бумаги на строку с надписью #82: «Шерсть-Крест-Перо-Кровь-Слеза, встать на Кровь». Он вычеркнул ее из списка, встал на кровь и закрыл глаза.

— Кастиэль, — пробормотал он, силясь сосредоточиться. Он уже молился Касу восемьдесят один раз; это была восемьдесят вторая молитва. По мере того, как текли часы, молитва видоизменилась: Дин пытался сделать ее как можно более «искренней» и «откровенной». Восемьдесят вторая молитва вышла очень простой и естественной: — Кас, я хочу, чтобы ты появился здесь. Я хочу тебя, нуждаюсь в тебе и люблю тебя, так что, пожалуйста, появись в этом изме…

Он даже не закончил слово «измерении», когда кольцо огня вдруг выстрелило вверх пламенем и превратилось в огромный цилиндр ослепительного света. Раздался оглушительный раскат грома и во всех направлениях дунуло теплым воздухом, как от взрыва. Порыв ветра затушил свет. Дина отбросило назад к борту автобуса, кругом с земли поднялись листья и пыль, и драгоценный листок с комбинациями вырвало у Дина из руки. Вокруг вдруг образовалась кромешная тьма, Дин очутился на земле у автобуса и услышал сквозь вой ветра слабый удар, как будто на землю в нескольких ярдах впереди упало что-то еще.

Теплый ветер ослаб до отдельных легких дуновений, и гром постепенно стих. Кругом было темно. Огонь потух совсем, и Дину ничего не было видно. Он моргнул, еще ослепленный вспышкой света.

Потом он услышал впереди нетвердый вдох и тихое шуршание, как будто…

…перьев?

Дин сел и нащупал в кармане коробок спичек, которым пользовался, чтобы поджигать масло. Он сумел выковырять изнутри спичку и зажег ее. Но его рука дрожала, так что спичка тут же потухла на теплом ветру. За те полсекунды, что горела спичка, Дин успел заметить перья. Перья, очень длинные, черные, распростертые по земле всего в нескольких футах от него. И что-то белое за черным, и фигуру на земле сразу за белым.

Спичка потухла. Дин вынул еще одну, едва дыша от волнения. Эта спичка горела чуть дольше, и теперь Дин рассмотрел, что на земле лицом вниз лежал человек. Человек с крыльями. Ангел. Без рубахи, босой, в одной лишь паре поблекших джинсов, настолько выцветших, что они казались белыми. Он лежал лицом вниз, полураскрыв крылья, как будто упал на лицо.

У ангела были темные волосы. И огромные крылья — белые с серым и черным.

Ангел пошевелился.

Крылья начали складываться, и ангел стал медленно подниматься с земли на четвереньки. Дин был в таком ступоре после бесконечных часов хождения вокруг кольца и перекладывания вещей с места на место, у него была такая слабость от потери крови, и восемьдесят две молитвы настолько вытеснили из головы все остальное, что он мог только смотреть в шоке, опершись на одну руку и держа в другой спичку. Ангел поднял голову и посмотрел в сторону пламени в руке Дина; это был Кастиэль. Ужасно худой, истощавший, но без сомнения Кастиэль; Кастиэль был жив, он стоял на четвереньках, понемногу складывая крылья, и моргал в тусклом свете, тяжело дыша. Его руки дрожали от напряжения, но он поднялся с земли и посмотрел на Дина. Это был Кастиэль. Это был Кас.

Спичка обжигала Дину пальцы. Он едва замечал ее, пока она не погасла совсем. Вокруг снова стало совсем темно.

— Дин? — услышал он голос Каса в темноте. Его низкий хриплый голос. Любимый голос. — Дин? — позвал Кас снова с нотой отчаяния в голосе. — Дин, ты меня слышишь? Ты меня слышишь? Дин?

Дин вышел из транса и попытался вскарабкаться на четвереньки. В спешке он выронил коробок спичек. Кругом по-прежнему была тьма, и зрение Дина еще не восстановилось после вспышки света, но он различил тусклые очертания края крыла прямо перед собой. Серебристые перья улавливали звездный свет, и черные блестели, как слабый маяк в темноте. И Дин пополз на четвереньках к крылу, неуклюже, как младенец. Мгновение спустя он ухватился за крыло: за настоящее, твердое крыло, теплое, крепкое и мягкое. Он на ощупь продвинулся по крылу к плечам Каса и его голове, видным лишь как слабые очертания в звездном свете, и обнял его. Кастиэля, теплого, дышащего, живого. Дин уцепился за него изо всех сил, прижав голову Каса к своему плечу и обхватив другой рукой его спину и оба крыла. Они оба стояли на коленях; крылья Каса были полураскрыты.

— Дин? Ты меня слышишь? Ты меня чувствуешь? — спросил Кас хрипло, сев немного прямее и попытавшись обхватить Дина руками.

— Кас, — произнес Дин. Больше он ничего сказать не смог. Ему все хотелось сжать Каса крепче, и он то и дело перехватывал его, то за голый торс, чтобы убедиться, что Кас дышит, то запуская руки ему в волосы и прижимая его голову плотнее к своему плечу, то обнимая его за крылья. Наконец он успокоился с одной рукой на ребрах Каса, обняв его другой за голову. Кас пытался встать — нетвердо, но решительно, — и Дин помог ему подняться. Они оба вскарабкались на ноги, цепляясь друг за друга.

Каса сильно трясло, и ему было тяжело стоять. Дин выдохнул:

— Кас, Кас, ты как, ты в порядке?

Кас ответил, тяжело дыша:

— Кажется, да… Гравитация… тут очень сильная. — Когда они вдвоем поднялись на ноги, он тяжело оперся на Дина. Как только перья Каса оторвались от земли, он обернул Дина обоими крыльями так крепко, что Дин едва мог вздохнуть. Они стояли, прижавшись друг к другу — Кас, положив голову Дину на плечо, лицом ему в шею и держась за него руками и крыльями; Дин — с одной рукой на ребрах Каса, обхватив другой его крыло и зарывшись лицом в мягкие перышки на верхнем краю крыла.

— Ты меня видишь, Дин? — спросил Кас в шею Дина. Похоже было, что он потрясен не меньше Дина. — Я прошел? Ты меня видишь?

На самом деле, Дин ничего в этот момент не видел — его лицо было утоплено в перья, глаза закрыты, и он вдыхал чудесный аромат. Но он ответил:

— Да. Да, да, да.

Они постояли так еще немного.

— Я думал, ты стал кометой, — наконец сумел выговорить Дин в перья. — Я был уверен, что ты улетел, как комета…

— Я был здесь, рядом, Дин… — ответил Кас, сжав его крепко. Обе его руки переместились на шею Дина. (На шею…)

— Я думал… как комета… улетел… — пробормотал Дин, не в состоянии сформулировать целое предложение. — Или на Солнце… мертв…

— Я был здесь все это время…

— Я искал тебя, Кас, искал! Я искал так отчаянно…

— Я знаю! Я видел! Ты не мог меня видеть и слышать. Это было непередаваемо досадно…

— Я думал, может, ты упал на, на Солнце, — выговорил Дин сдавленно.

— Я мог бы, — ответил Кас кратко. — Мне повезло. Я не мог переместиться обратно в это измерение, Дин, и я не рискнул снова лететь — я бы либо опять улетел с планеты, либо просто сломал себе шею…

— Я должен был додуматься! Я искал тебя… ох, Кас, я думал, ты мертв…

— Я же обещал, что не оставлю тебя! Я не оставлял тебя, я же обещал, я обещал, я не оставлял тебя, Дин, я обещал, и не оставлял тебя ни на минуту!.. Ну, за исключением первого часа, — поправился он с такой педантичностью, что Дин едва не рассмеялся. Кас продолжил: — Но я отсутствовал всего час. Меня снова понесло к планетарному ядру, но я быстро оттуда выбрался.

— Что? Как? — не понял Дин, отстранившись, чтобы видеть его. Глаза Дина уже немного привыкли к темноте, и он увидел лицо Каса в звездном свете, когда Кас поднял голову, чтобы посмотреть на него.

— Мистер Магма, — пояснил Кас, глядя на Дина. — Представляешь? Мистер Магма мне помог. Как только я отпустил тебя, я снова потерял управление — совсем. Без твоего тела в качестве противовеса я вообще не мог контролировать полет. И я полетел вниз под Алеутские острова, приближаясь по спирали к планетарному ядру. По длинной широкой спирали.

Дин вспомнил Алеуты — череду вулканических островов рядом с Кадьяком. Команда кадьякского траулера показывала ему их на горизонте.

Алеуты были активными вулканами, вспомнил Дин — и точно, Кас сказал:

— Но, Дин, мне повезло: под Алеутами живет целое семейство вулканических элементалей, и они увидели меня и сообщили мистеру Магме, что происходит. К тому моменту я долетел по спирали до его стороны планеты, где он меня поймал. И даже не обжег меня при этом. Он был очень осторожен. Он опустился вниз, только чтобы поймать меня, Дин, разве не поразительно? Оказывается, мы заслужили среди элементалей очень хорошую репутацию. В общем, я попросил его отнести меня обратно к тебе, и он каким-то образом убедил воздушного элементаля в заливе Аляска посадить меня обратно на гору. Он сделали все так быстро, Дин, — я отсутствовал всего час.

— Ты был со мной на горе? — произнес Дин потрясенно. — В ту ночь? Ты был со мной все время?

— Я пытался тебя согреть, — кивнул Кас. — Обнимал тебя крыльями, пока ты шел. Той ночью. Я очень волновался за тебя и пытался тебя согреть.

Дин уставился на него.

«Это чудо, что обморожение такое легкое, — сказал медбрат Кевин. — Чудо, что вы вообще остались живы». Дин провел всю ночь, спускаясь с горы на Аляске в середине января. Аляска. В январе. Дин был в горах на Аляске в январе, без зимней одежды, и выжил лишь с легким обморожением — и даже не задумался о том, как это было невероятно.

Кас его согревал. Кас не давал ему умереть.

Кас был с ним даже тогда.

— Прости за обморожение, — сказал Кас, глядя на Дина с расстояния фута и обнимая его за шею. — Ты то и дело высовывал руки из-под моих крыльев, — добавил он с ноткой досады.

— Меня согревали твои крылья? — переспросил Дин. Кас кивнул, и Дин добавил: — И жар… И это покалывание… Это тоже был ты?

Кас снова кивнул.

— Я видел, что ты не понимаешь, но пытался все равно. Я надеялся, ты догадаешься! Прости, если я делал тебе больно. Но когда я видел, как ты грустишь, и не мог… не мог ничего сделать, я хотел защитить тебя… я видел, что тебе слишком жарко от крыльев, и понимал, что мои прикосновения иногда болезненные, но я все надеялся, ты догадаешься, что это я! И еще я пытался позвать тебя во снах, но ты все никак не слышал. — Дин почувствовал, как Кас покачнулся, и притянул его к себе снова, в еще одно крепкое объятие. Кас снова сказал, разговаривая Дину в плечо: — Это было непередаваемо досадно.

Сны. Сны о Касе, потерявшемся в эфире, пытавшемся прокричать что-то Дину с мокрым от слез лицом. Дин думал, эти сны были просто воспоминаниями. Но Кас все еще был в эфире и все еще пытался позвать Дина.

— Так сны были настоящие? — спросил Дин. — Я думал, это просто воспоминания.

— Это был я, — ответил Кас, кивая у Дина на плече. — Связываться с человеком через сны из другого измерения оказалось гораздо сложнее, чем я ожидал. Я не мог удержать контакт дольше нескольких секунд. И тыникогда не слышал мой голос.

— Надо было догадаться, — проворчал Дин. — Ох, черт, Кас, мне было так плохо! Я думал, что потерял и тебя, и Сэма. Думал, что потерял вас обоих…

Кас внезапно отстранился и резко посмотрел на Дина темным напряженным взглядом, как будто вспомнил что-то важное. Он набрал воздуху, положил руки Дину на плечи и сказал очень четко, глядя ему в глаза:

— Дин. Сэм жив.

***

Дин только недоуменно моргнул.

Кас нахмурился.

— Дин, ты меня слышишь? Сэм жив. Я крикнул воздушному элементалю, чтобы тот его подхватил, и, очевидно, все получилось.

— Элементаль… подхватил… Сэма? — повторил Дин. Это была его последняя любимая теория. И она оказалась верна?

Кас кивнул.

— Очевидно, он меня услышал, потому что я летел! Ну… — Он косо улыбнулся и добавил: — Летел я не очень хорошо, конечно. Очевидно. Но я был больше не привязан к земле, и оба крыла у меня были расправлены и как-то несли меня, и, очевидно, это сошло за полет. И он меня услышал. В общем, услышав меня, он оставил погоню за Калкариилом и сумел поймать Сэма. Калкариил улизнул, но элементаль спас Сэма. Я даже не знал сначала — и ужасно переживал. Но несколько дней спустя, Дин, пока ты еще был в той клинике, Сэм начал молиться мне. И молится мне с тех пор.

— Что?

— Сэм молится мне, — повторил Кастиэль. — Дин, я как мог пытался сообщить тебе об этом. Я неделями пытался передать тебе сообщения через руку азбукой Морзе. Набивал и свое имя, и Сэма. Ты знаешь азбуку Морзе? Я пробовал и оригинальную версию, и международную, и современную. Хотя, по-моему, результат получался не очень четким… кажется, ты от этого только ронял предметы. Но я пытался.

Дин смотрел на него. «Хаотичные» покалывания. Иногда они странно появлялись и исчезали. Начинались и прекращались. Это что, была азбука Морзе?

— Черт побери, — проворчал Дин. — Я не заметил.

— Действительно, — ответил Кастиэль, бросив на него полный досады взгляд. — Хотя, — добавил он, пожав плечами, — я начал подозревать, что для тебя ощущения слишком нечеткие, чтобы понять, что я делаю. Но я все равно пробовал.

— Но почему тогда Сэм не позвонил мне? Где он?

Лицо Каса помрачнело.

— Я не знаю, где именно он находится. Но он у Калкариила.

— Что?

Кас сжал плечи Дина и пояснил:

— Сэм рассказал мне посредством молитвы, что сначала спасся. Но на нем оставался этот ошейник — тот, которым он был прикован к дереву, помнишь? И Калкариил каким-то образом выследил и нашел его на следующий день. Калкариил почти сразу обзавелся новой оболочкой, нашел Сэма и держит его в плену с тех пор. Но он не причиняет вреда Сэму. Сэм не знает, что Калкариил замышляет, но говорит, что его содержат в сносных условиях и он в порядке. То есть, он в плену у сумасшедшего ангела, прикованный в защищенной от магии камере, но в остальном он в порядке. В общем, Дин, Сэм молится мне каждый вечер. Я слышал его лишь несколько часов назад, пока мы ехали сюда. И думаю, я смогу его разыскать. С твоей помощью.

Дин смотрел на него пустым взглядом, держа одну руку у него на плече, а второй рассеянно поглаживая его крыло, пока пытался все это осознать.

Кастиэль был жив. Сэм был жив.

Кастиэль был жив! Сэм был жив!

Кастиэль собирался помочь Дину найти Сэма! Кас был здесь, он был жив и собирался помочь Дину найти Сэма. Кас был прямо тут, его плечо и крыло были теплыми под руками Дина, и он смотрел прямо на Дина. Это приятное, знакомое, любимое лицо; этот хриплый низкий голос, эти изумительные крылья, снова протянувшиеся, чтобы обнять Дина; и эти прелестные ласковые голубые глаза, глядевшие на него в свете звезд.

Теплые крылья плотно обернулись вокруг плеч Дина; длинные маховые перья снова протянулись у него на спине. Обе руки Каса вернулись на шею Дина (на шею сзади…), обняв его голову. Ангел Дина снова был с ним; Кас спас Дину жизнь, и Сэму тоже, и теперь они вместе вызволят Сэма.

И Дину каким-то чудом выпал еще один шанс.

— Дин? — произнес Кас немного взволнованно, так как Дин ничего не говорил вот уже несколько минут. Дин по-прежнему только смотрел на него, держа одну руку на его плече, а другой проводя вверх по его лицу.

Руки Каса сжались на затылке Дина, пальцы начали неосознанно поглаживать Дина по волосам.

— Дин, ты меня слышишь? — спросил он, но Дин забыл ответить, потому что был занят воспоминанием о том, что «уход за перьями» товарища на затылке был «жестом доверия, уважения и глубокой привязанности».

Крылья слегка напряглись, и взгляд голубых глаз Каса стал вопросительным.

— Дин? В чем дело? — Но Дин снова забыл ответить, потому что на этот раз его отвлекли ощущения от того, как Кас легко поглаживал его по шее, и он вспомнил, как Кас ущипнул его в шею на лодке, и как Кас держал его тогда. Он посмотрел в лицо Каса в звездном свете, и ему показалось, что он увидел тысячу вещей сразу. Все воспоминания, которые украл у него минотавр, разом прошли у него перед глазами: Кастиэль в амбаре, впервые изучающий Дина с такой серьезностью и любопытством; Кастиэль, дающий ему кинжал от демонов много лет назад, в тот момент, когда Кас сделал выбор и предал Рай, чтобы помочь Дину — выражение его лица такое мрачное, сосредоточенное, напряженное; и столько еще моментов из прошлого: и левиафаны, и работа Каса на заправке, и момент, когда Дин выставил его, и то, как Кас был заколот клинком и умирал прямо на глазах у Дина…

Кас, улыбающийся на вершине лестницы в бункере.

Кас, волочащий сломанное крыло по земле, все пытаясь спасти Сэма и Дина.

Кас, стоящий на верхушке заснеженного холма, глядя вдаль.

И как у него закрылись глаза, когда он встряхнул мокрыми крыльями на автомойке, и в воздухе образовалась радуга из сверкающей мокрой взвеси. И как он открыл глаза и улыбнулся Дину.

Как он смотрел на перо на своей ладони. Как убрал его обратно в карман.

Как оттолкнул Дина на землю. Когда его самого унесло в эфир. Как звал Дина беззвучно ночь за ночью с мокрым от слез лицом. Как обнимал Дина крыльями всякий раз, когда Дин оказывался на дне отчаяния, пытаясь согреть и защитить его даже из другого измерения.

Кас начал наклонять голову набок своим характерным жестом, обеспокоенно нахмурив бровь. Пришло еще одно воспоминание, чистое, как кристалл: Кастиэль в амбаре много лет назад, наклоняющий голову точно так же, говорящий с озадаченным выражением в глазах: «В чем дело, Дин?»

— Дин, в чем дело? — спросил Кастиэль теперь, неосознанно повторяя ту давнюю ночь в амбаре. — Ты еще слышишь меня? Дин? Дин, ты меня видишь? Дин? Что-то не так? — В голосе Каса появилось отчаяние и нотки страха, которые вывели Дина из состояния прострации.

— Все так, — ответил Дин. — Все в порядке. — Он обнял лицо Каса обеими руками и поцеловал его. В губы. Чтобы Кас все правильно понял.

========== Глава 30. Запах вереска ==========

Поцелуй, должно быть, оказался совсем неожиданным для Каса, так как он дернулся от удивления и оба его крыла трепыхнулись. Потом он замер, едва дыша, с напряженными полурасправленными крыльями. Дин прервал поцелуй и отстранился, ожидая, пока не услышал от Каса неровный вздох.

Потом, двигаясь медленно, чтобы не напугать его снова, Дин поцеловал его опять.

И на этот раз Кас начал отвечать ему. Сначала неуверенно, раскрывая рот медленно, очень медленно. Но постепенно его голова наклонилась чуть сильнее, и Кас начал легонько пощипывать губы Дина. Он по-прежнему обнимал Дина за шею, и его пальцы снова начали поглаживать Дина по коротким волосам на затылке. И прикосновения, и поцелуи Каса были настолько осторожными, настолько невероятно нежными, что казалось, он боялся, будто Дин рассыплется в его руках. Или, может быть, что Дин передумает.

Долгие головокружительные мгновения Дин просто впитывал чудесный запах.

Этот неземной аромат перьев, аромат вереска и горного воздуха…

…ветра в траве…

…диких цветов в лучах солнца…

Теперь уже не только аромат, но и вкус. Этот чудесный вкус — вереска, горного воздуха, диких цветов в лучах солнца. Он был невероятно завораживающий, этот вкус, смешанный с непривычным ощущением грубой щетины на щеке Каса, тепла его рта, неожиданной мягкости губ — и, о, того, как он начал напирать на Дина, стискивая на нем руки, сжимая его крепче, с силой, жаждой, нетерпением…

Как это было хорошо…

Как непередаваемо хорошо это было…

И как просто! Не пришлось преодолевать никакого барьера, как некогда воображал себе Дин. Не было никаких препятствий, никаких сложных разговоров, никакого замешательства и смущения. «Чего я боялся?» — подумал Дин. Это оказалось самой естественной вещью в мире: Дин просто целовал того, кого любил, здесь, в темном лесу под звездами; и тот, кого он любил, — его любимый ангел — целовал его в ответ.

Так просто…

Хотя, как и следовало ожидать от Кастиэля, вскоре появились странности. Кас начал наклонять голову все дальше и дальше вбок, пока не положил ее набок совсем. («Это рекордный наклон головы, что я у него видел!» — подумал Дин, чувствуя по этому поводу иррациональное удовольствие). Кас все еще занимался губами Дина, проходя по ним длинной чередой упоительных, нежных пощипываний, но теперь он начал продвигаться влево, к уголку рта Дина, пока в конце концов не оставил рот Дина совсем и не переместился на щеку, двигаясь к его левому уху (было щекотно), и дальше по шее, отчего Дин издал тихую удивленную усмешку. Вскоре Кас уже практически перелез через Дина и, выгнув шею, тяжело повис у него на левом плече, по-прежнему держа крылья полурасправленными. Пока не добрался до самого затылка Дина.

До затылка.

Крылья постепенно опустились и нежно обняли Дина спереди и сзади. Одно крыло протянулось по всей его спине, так что Дин почувствовал маховые перья на своих икрах; второе мягко надавило спереди. На все его тело спереди, до самых ног. Сустав переднего крыла оказался у лица Дина, и Дин почувствовал, как маленькие перья крылышек начали нежно поглаживать его по щеке. Это было мягкое, теплое прикосновение, и перышки посылали по его коже приятные мурашки.

«Поцелуй» вышел странным, конечно, но Дин был совершенно им заворожен. Было что-то невероятно чарующее в том, как Кас легко, осторожно покусывал его в шею, и в одновременном ощущении этих теплых ласковых перьев на лице и уверенного объятия, окутавшего все его тело. Дин невольно замер, опустив голову, закрыв глаза и поглаживая рукой верхний край крыла Каса. (Ему почудилось, или перышки на краю крыла немного приподнимались? Распушались? Да-да, распушались, правда же? Да, распушались.)

Дин чувствовал себя почти как под гипнозом.

— О… — произнес вдруг Кас. Он прекратил покусывания, быстро поднял крылья и убрал вес с плеча Дина. Он слегка покачнулся, но потом восстановил равновесие и сказал, стоя перед Дином: — О… я… я планировал придерживаться человеческих поцелуев. Планировал придерживаться рта. Я забыл.

— Ничего, — прошептал Дин со сбившимся дыханием.

— Прости, — сказал Кас, плотно сложив крылья за спиной в явном смущении. — Я не хотел. Прости. Область на шее сзади обладает определенным, э… определенным значением… Для ангелов, я имею в виду, и э… я забылся. Прости, кажется, я еще не до конца пришел в себя…

— Ничего, — повторил Дин, схватил Каса за плечи и развернул его лицом от себя, чтобы достать до его шеи.

«Я и не знал, что его крылья могут распушаться настолько», — подумал Дин несколько мгновений спустя.

***

— Стой, стой, — произнес Кас минутой позже. Он практически таял под экспериментами Дина с поцелуями в шею, но, когда Дин прервался, чтобы вздохнуть, Кас заговорил. — Погоди секунду, — попросил он. — Я кое-что сделаю. — Он даже отошел на пару шагов от Дина и начал поворачиваться по кругу, осматривая землю. Казалось, он что-то искал.

Дин пришел в себя, словно вынырнул из-под воды. Он даже в удивлении пощупал губы одной рукой, думая: «Это что, правда мой рот делал? Это был я?»

Ему пришлось напомнить себе, что все это было взаправду. «Кас вернулся, Кас жив, Кас здесь, и Сэм тоже жив. О, и… я теперь поцеловался с Касом… Я целовал его в шею. Так. Я целовался с Кастиэлем. И я уверен, что он только что лапал меня своими крыльями. Так…»

Осмыслить нужно было многое. Дин стоял почти в трансе, прикрыв рот рукой, в изумлении глядя на Каса и пытаясь собраться с мыслями.

Его захватила головокружительная смесь удивления, радости и недоверия.

И просто головокружения. Дин постепенно заметил, что деревья вокруг странно покачивались, и секунду спустя понял, что покачивался он. Он едва успел спохватиться, чтобы не упасть совсем. Сказывалась и потеря крови, и адреналин от возвращения Каса.

Кас тоже стоял на ногах явно нетвердо, так что Дин сделал несколько шагов к нему и взял его за локоть, чтобы как бы помочь ему справиться с «сильной гравитацией», но на самом деле, чтобы было за что держаться самому.

Рука Каса дрожала. Сильнее, чем когда он только появился.

— Кас, ты правда в порядке? — спросил Дин. — Ты дрожишь.

— Ты дрожишь сильнее, — ответил Кас, взглянув на Дина. — Восемьдесят два кровопускания — это много, Дин.

— Я в норме, — соврал Дин. — Это всего по несколько капель за раз.

— Да, по несколько капель, — ответил Кас, снова опустив глаза и продолжая осматривать землю. — По несколько капель восемьдесят два раза — это как минимум пятая часть твоей крови, по моим оценкам. Я должен тебя уложить и дать тебе отдохнуть.

— Ну и я должен уложить тебя и дать тебе отдохнуть, так что мы квиты. И… погоди, Кас, как нам быть с Сэмом? — Дину пришлось напрячься и подумать, каков следующий шаг: возвращение Каса и поцелуи вдобавок к этому совершенно лишили его способности сосредоточиться. Кас вернулся, но что делать по поводу Сэма? Дин спросил: — Мы можем разыскать его прямо сейчас? Что надо сделать?

— Мы ничего не можем сделать, пока он снова не выйдет со мной на связь, — сказал Кас, по-прежнему осматривая землю. У него под ногами среди сосновых иголок что-то блестело, и Кас наклонился, чтобы поднять предмет. Это оказалось серебряное распятие, а в нескольких шагах от него нашлась и слеза. Кас подцепил их с земли, Дин помог ему подняться, и Кас убрал обе вещицы в карман со словами: — Я, наверное, не услышу от него ничего до завтра, и до этого времени мы ничего не можем сделать. Но тебе стоит сразу позвонить Саре. По-моему, ты уже опоздал со звонком, и она наверняка волнуется. Но я только хочу найти… О! — Кас заметил что-то еще, оторвался от Дина и отошел на несколько шагов. Там он нетвердо наклонился, поднял с земли еще один предмет, снова выпрямился сам (при этом его крылья встрепенулись), и повернулся к Дину. Дин посмотрел на предмет в его руке и увидел что-то тонкое и темное, слабо мерцающее звездном свете.

Кас нашел свое перо.

Он направился к Дину с пером в руке. Поначалу он выглядел вполне уверенно: держал голову высоко и даже начал протягивать перо Дину, но, подойдя ближе, запнулся, его рука опустилась, и взгляд упал на перо.

— Эм… — начал Кас, застыв в трех шагах от Дина и глядя на перо в своей руке. — Я слышал, что как-то сказала Сара… и… видел, что ты носил его в кармане… так что… я просто подумал, что, может быть, стоит узнать еще раз… — Теперь он, похоже, растерял всю уверенность: его крылья были плотно сжаты за спиной. — Я подумал… что спрошу…

— Да, — прервал его Дин, выхватив перо у него из руки. Слова вышли стремительным потоком: — Да, я хочу твое перо, Кас, да.

— О, — произнес Кас, и его крылья немного расслабились. — Правда?

— Правда. Определенно. Безусловно, — ответил Дин, прижав перо к груди. — Я раньше не знал, что это значит…

— А, да, я заподозрил это, когда увидел, как ты читаешь книгу…

— Да, эту часть я упустил…

— Дин, ты мне сказал, что прочел все части про перья, ты же это понимаешь?

— Я думал, что прочел! — возразил Дин. — Я правда думал, что все про перья — в шестой главе! Прости, Кас…

— Вся эта книга про перья, — ответил Кас твердо. — И кроме того, ты даже шестую главу тогда прочел не всю.

— Да, да, я знаю, — признал Дин. — Я думал, Сэм показал мне все части про перья — прости, я не знал, что это так важно! Слушай, можешь отчитать меня за это потом, но я ХОЧУ твое перо, и я буду помогать тебе во время линьки, хорошо? Мы найдем Сэма и найдем способ вернуть тебе могущество, и ты полиняешь, и я тебе помогу, и буду ухаживать за твоими перьями, а ты можешь ухаживать за моими, или как там полагается, и…

— Дин, — прервал Кас. Он подошел на шаг ближе и положил руку Дину на плечо, словно хотел подготовить его к плохой новости. Потом сказал очень ласковым тоном: — Дин. У тебя нет перьев.

— Я знаю, Кас…

— Это ничего, Дин — утешил Кас, ободряюще сжав его плечо. — Правда ничего. Ты идеален такой, какой есть, я правда так думаю. Я думал, может быть, я могу помочь тебе мыть волосы, если хочешь? Или причесываться, или бриться? У меня есть кое-какие идеи. Перо олицетворяет взаимную поддержку во время линьки, но мы можем придумать какой-то аналог.

— Конечно, — согласился Дин. — Можешь меня брить, или еще что. Что угодно.

— О… может быть, я могу помочь тебе перевязать руки! — сказал Кас просветлев. — Ведь твои руки — это, по сути, деформированные крылья.

— Вот уж спасибо, Кас, — ответил Дин, не в силах сдержать смех. — Да, если ты поможешь мне перевязать мои деформированные крылья, будет отлично.

— Я не имел в виду ничего плохого, — поспешил пояснить Кас. — Я просто имел в виду, что рука — как крыло, но не совсем такой же формы. Это, на самом деле, просто другой тип крыла — она просто другая…

Дин снова засмеялся.

— Не переживай, я понял, что ты имел в виду. И, на самом деле, мне и правда понадобится твоя помощь с этими порезами. — Он взглянул на левую руку, исполосованную шестью кровавыми линиями. Вся рука была покрыта полувысохшими дорожками крови. На правой руке было только два более свежих пореза, но оба весьма глубоких (на последних попытках заклинания Дин уже потерял осторожность), и оба еще кровоточили.

Кас подошел к Дину, взял его правую руку и изучил свежие порезы.

— Давай я помогу прямо сейчас, — предложил он. — Их нужно обработать немедленно.

И Кас повел Дина к автобусу, взяв под руку. Он явно намеревался помочь Дину идти, но сам так нетвердо держался на ногах, что Дин в итоге тоже ему помогал. Вместе они добрались до Фольксвагена: одно крыло Каса тяжело опиралось на плечи Дина, пока Кас держал его под окровавленную руку.

— Но, Кас… — начал Дин, когда они подошли к автобусу. Ему нужно было прояснить кое-что важное. — Эм… Перо значит больше, чем просто помощь друг другу при линьке, разве нет?

— Ну… — Кас не отрывал глаз от автобуса и сохранял тщательно нейтральное выражение лица. — Его символизм в основном связан с линькой.

Минуточку. Перо же должно было означать самого Каса, разве нет? Это же было не просто какое-то перо, это было самое длинное перо из крылышка. Самое длинное перо из крылышка серафима! Что означало, когда Кас предложил это перо, он в каком-то смысле предлагал себя.

Разве не так?

Дин крепко сжал перо левой рукой, гадая, мог ли он все неправильно понять. Он набрал воздуху, чтобы задать еще вопрос, и чуть не струсил.

Но они же только что поцеловались, разве нет? «Не мог же я вообразить этот поцелуй», — подумал Дин.

Он набрал воздуху снова и заставил себя спросить:

— Разве перо не символизирует также, эм… твою личность… или вроде того? Я думал… оно вроде как означает самого тебя?

— А… — сказал Кас, беспечно пожав плечом и не глядя на Дина. Дин невольно заметил, что Кас сжал оба крыла за спиной так плотно, что их кончики перекрещивались. Но при этом Кас только небрежно махнул рукой со словами: — Это очень старомодная интерпретация. Едва ли кто-нибудь нынче так считает. Я даже не был уверен, заметил ли ты эту часть в книге…

— Но означает? Оно означает тебя? — настаивал Дин, намеренный добиться ответа. — Потому что если означает, то ответ да.

— Оно именно что символизирует мою личность — оно именно это и означает, — выпалил Кастиэль, тут же оставив напускное безразличие, и резко развернулся к Дину с надеждой, сияющей в глазах. — Но я не был уверен, что ты захочешь… все это?

— Я хочу, — ответил Дин. — Я хочу все это. Хочу тебя.

— Ну что ж, тогда все складывается замечательно, — сказал Кас с горящими глазами, и его крылья вдруг поднялись гораздо выше. — Потому что я тоже тебя хочу. Тогда значит ли это, что мы можем еще поцеловаться? — Он слегка опустил подбородок и серьезно добавил, глядя на Дина из-под бровей: — На этот раз я постараюсь держаться рта.

Это опять получился очень странный поцелуй. Кас немедленно забыл, что надо «держаться рта», — но на этот раз он хотя бы наносил туда периодические визиты. Еще один странный, непонятный поцелуй… еще один чудесный, невероятный, невозможный поцелуй, с перьями на лице, с пощипыванием в шею, с крыльями по всему телу Дина. И снова Дин почувствовал, пробегая рукой по левому крылу Каса, что все мелкие перышки на верхнем краю крыла распушились.

***

Этот поцелуй длился не так долго: теперь Кас настолько нетвердо стоял на ногах, что посреди поцелуя у него начали подкашиваться колени и он стал цепляться за Дина, оседая вниз.

— Ну все, — сказал Дин, пытаясь не дать ему упасть. — Пора тебе ложиться.

— Тебе… тоже… — ответил Кас, силясь подняться обратно.

— Я хоть в состоянии ходить, — заметил Дин. Дальнейшие поцелуи пришлось отложить. Дин сумел поднять Каса на ноги и протянул руку к задней двери автобуса, за которой, как оказалась стояла на задних лапах Мэг, упершись подушечками передних лап в заднее стекло и непрерывно мяукая. Как только Дин открыл дверь, Мэг набросилась на Каса с ураганным урчанием, поднявшись на задние лапы, чтобы потереться щеками о его крылья.

Кас наклонился и на мгновение зарылся лицом в ее шерсть, и потом не смог распрямиться обратно. Ему пришлось опереться на задний бампер и опустить голову, чтобы собраться с силами, пока Мэг возбужденно расхаживала вокруг его рук. Дин включил лампочку в салоне и тут же понял, что надо было уложить Каса немедля: Кас выглядел совсем измученным и был уж слишком худым — тощим, как скелет, прямо как прошлой осенью. Его крылья оказались заляпаны пятнами свежей крови, отчего у Дина случилась кратковременная паника, но выяснилось, что это всего лишь кровь Дина.

Они ввязались в краткий спор о том, кто о ком позаботится первым. Кас настаивал, что с ним все в порядке и ему нужно лишь немного воды, и в доказательство схватил бутылку и стал заглатывать из нее воду большими глотками.

— У тебя еще идет кровь, — сказал он, на мгновение перестав пить. — Надо остановить кровь. Первым делом. Доставай аптечку, я только попью, и со мной все будет в порядке. Клянусь, я в порядке. — Он снова принялся за бутылку.

Он очевидно не был в порядке, но он был прав: у Дина до сих пор шла кровь. Дин вздохнул и принялся распаковывать аптечку. Хотя он отвлекся на минуту, чтобы найти батончик Сникерс и сунуть его Касу в руку.

— Поешь что-нибудь тоже, — велел Дин, открывая аптечку. Кас уже осушил бутылку воды, и Дин спросил: — Кас, как ты вообще живой? В эфире есть еда и вода?

— Порой туда просачиваются дождевые капли, — ответил Кас, глядя одним глазом в пустую бутылку, словно надеялся, что она волшебным образом наполнится снова. — К счастью. Иначе я бы так долго не протянул.

Дин дал ему вторую бутылку и открыл третью для себя.

— Еды там нет вообще, — продолжил Кас между глотками из второй бутылки. — Там вообще нет ничего твердого. Но сам эфир наполнен небесным могуществом и может в какой-то мере поддерживать оболочку. Я не мог запасать могущество как обычно, конечно, но оно текло сквозь меня — втекало в правое крыло и вытекало через левое, по сути. Так что, хоть я и не мог его запасать, по крайней мере, я не умер от голода. Хотя и потерял в весе и, признаюсь, довольно голоден. Даже очень голоден. — Кастиэль прикончил воду, развернул Сникерс и откусил большой кусок, заглотив две трети батончика за раз. Потом сказал с полным ртом и надутыми щеками: — И одежда моя плохо сохранилась. — Он прожевал то, что было во рту, и добавил, указав на свою обнаженную грудь: — Моя рубаха рассыпалась за пару недель, и ботинки очень быстро сносились. И, смотри, джинсы совсем выцвели. Интересно.

Он засунул остаток Сникерса в рот, проглотил его, подтянул к себе аптечку и толкнул Дина на задний бампер Фольксвагена со словами:

— Садись.

— Кас, ты еще дрожишь… — начал Дин, пытаясь встать.

— Мне уже лучше. Сиди и не дергайся, — приказал Кас, усадив Дина обратно, и принялся осматривать его правую руку. Мэг все норовила пробраться к Дину на колени, виляя хвостом вокруг порезов на руке, так что Кас бережно отставил ее в сторону и накрыл крылом. Она свернулась под крылом и наконец успокоилась, и Кас начал обрабатывать порезы Дина.

Сначала он прошелся по всей руке Дина тампоном из влажной марли, чтобы стереть кровь. Потом нанес на порезы антисептическую мазь, постарался закрыть их пластырем и наложил сверху большой квадрат толстой марли, чтобы остановить новую кровь, которая сочилась из ран.

Дин сидел едва ли не в трансе, глядя на то, чем занимается Кас.

«Кас жив. Кас жив, и Сэм тоже жив, и Кас был здесь все это время, и я его поцеловал, и теперь он бинтует мне руку. Кас за мной ухаживает. Кас жив, Кас здесь, я поцеловал его, и он за мной ухаживает…»

Все это казалось нереальным.

Дин мог лишь надеяться, что это не сон.

Пока Дин молча смотрел на то, как Кастиэль занимался его рукой, Кас сказал:

— Полагаю, на порезы нужно будет наложить швы. На этой руке и на другой. Иначе они будут разрывать друг друга. Лучше проконсультироваться с Сарой, но пока я просто забинтую их.

Прежде чем забинтовать руку Дина, Кас еще раз прошелся по ней влажной марлей, чтобы стереть остатки крови. Он вытер тыльную сторону ладони Дина, потом начал почти рассеянно протирать его пальцы, осторожно потягивая за каждый по очереди. За каждый палец по очереди. С очень ласковым выражением в глазах.

Это было то же самое движение, понял Дин, какое Кас использовал при чистке собственных перьев.

Дин поймал его взгляд и улыбнулся ему.

— У меня нет перьев, Кас, забыл?

Кас даже покраснел. Он отдернул руки от пальцев Дина и попытался вскрыть бинт, но так смешался, что Дину пришлось забрать большой моток бинта у него из рук и вскрыть его за Каса.

— Прости, — пробормотал Кас.

— Нет уж, приятель, это было слишком очаровательно, чтобы извиняться, — фыркнул Дин, содрав обертку с бинта и сунув рулон Касу в руки.

Кас еще краснел, но сумел сосредоточиться достаточно, чтобы начать разматывать бинт вокруг руки Дина. Дин спросил — отчасти чтобы помочь ему успокоиться:

— А можешь рассказать мне еще хоть что-нибудь о Сэме? Он правда в порядке? Ты хоть примерно представляешь, где он?

Кас кивнул.

— Сэм жив. Воздушный элементаль поймал его…

— Это я уже слышал. Но где он? Калкариил правда нормально с ним обращается?

— Я думаю, да, — ответил Кас. Он посмотрел на Дина и, скривившись, добавил: — У Калкариила есть одно положительное качество, если помнишь, — наверное, единственное положительное качество: он пытается обращаться со своими заложниками справедливо.

— В Вайоминге у него это плохо получалось, — напомнил Дин.

— Правда, но вспомни: тогда он работал с демонами, — заметил Кас, обматывая бинт снова и снова вокруг предплечья Дина. — Это демоны обращались с тобой и Сэмом так плохо. На этот раз, кажется, там только он и, может быть, еще один ангел — подозреваю, Белониил — но демонов нет. В общем, Калкариил хорошо кормит Сэма и держит его в достаточно комфортном помещении, где есть кровать и одеяла. Он даже дает Сэму книги. — Кас уже покрыл бинтом все предплечье Дина и остановился на мгновение, подняв глаза. — Что же касается его местонахождения, то я не мог определить его из эфирного измерения. Но, Дин, обычно, когда я в земном измерении, молитвы имеют направление. Зачастую я могу сказать, откуда они идут. Только приблизительно, конечно, и получается это не всегда, но часто я могу примерно определить, идет ли молитва с запада или с востока, с севера или с юга. Так что… я надеюсь, может быть, если мы поездим немного… — Он замолчал, глядя на Дина.

— …ты сможешь произвести триангуляцию, — закончил Дин, начиная угадывать план Каса.

— Да, — ответил Кас. — Именно. — Он опустил взгляд и начал завязывать бинт. — Я думаю, получится определить примерно, где он находится. Каждый раз, когда он будет молиться, я буду определять направление. И потом будем переезжать, меняя угол. Так мы со временем сможем уточнить его местоположение. — Он снова сделал паузу и добавил: — Надеюсь, — закончив завязывать бинт на руке Дина.

Дин был удивлен простотой и элегантностью этого плана. Молитвы были направленными? Если молитвы были направленными, это могло и сработать. Это займет время, конечно, но это действительно могло сработать.

— А Сэм молится тебе буквально каждый вечер? — спросил Дин, продумывая план. Если они смогут покрывать значительные расстояния в течение дня, и Сэм будет молиться каждый вечер, может быть, они найдут его достаточно быстро!

Кас посмотрел на Дина.

— Каждый вечер, Дин, — сказал он медленно, и в его взгляде что-то потемнело. — Каждый вечер.

Он переместился слева от Дина и сел на бампер рядом с ним (сложив одно крыло немного неловко, так что оно торчало наружу из автобуса). Потом он потянул Дина за левую руку, положил ее к себе на колени и начал обрабатывать оставшиеся шесть порезов. Теперь он притих, и Дин спросил:

— Что он рассказывает тебе?

— Все, — ответил Кас кратко. Он снова умолк, осторожно промокая порезы на левой руке Дина, но в конце концов добавил: — Все. Все, что произошло за день, все свои мысли, тревоги, надежды. Все страхи.

Все страхи.

Кас опять замолчал. Он закончил очищать левую руку (и снова не смог удержаться и протер пальцы Дина по очереди, но теперь явно заставляя себя делать это быстро). После этого он начал накладывать мазь. Дин все думал: «Все надежды… все страхи», — когда Кас снова заговорил:

— Он даже рассказывает мне подробности о своем дне — например, сколько приседаний и отжиманий он сделал. Какую книгу читал. — Кас принялся обматывать левую руку Дина новым рулоном бинта и продолжил: — Я вообще удивлен, что он способен так долго не терять концентрацию. Во время молитвы, я имею в виду. Он очень поднаторел в том, чтобы поддерживать долгую молитву. Иногда может продолжать ее по полчаса. Иногда даже читает мне свои книги. Как раньше, бывало, помнишь? Иногда он читает мне на ночь. — Тут Кас остановился на мгновение с бинтом в руках, глядя на руку Дина. — Иногда по вечерам я ложился на диван в библиотеке — ну, то есть в эфире, — когда он мне читал. Как если бы…

Он замолчал, но Дин знал, как заканчивалась его мысль. «Как если бы Сэм сидел в библиотеке со мной и читал мне на ночь. Как прошлой осенью».

Кас прочистил горло.

— И иногда он спрашивает, как ты, как я. Как Сара.

— Что? — переспросил Дин. — В каком смысле спрашивает? Ты что, можешь ему отвечать?

Кас покачал головой. Он закончил завязывать бинт и поднял глаза на Дина.

— Он даже не знает, что я его слышу. И вообще не знает, что я жив. Сначала он молился, как ты, пытаясь понять, жив ли я: короткими молитвами в одну-две фразы, просто прося связаться с ним. Но к концу второй недели его молитвы изменились. Он перестал просить меня выйти на связь и вместо этого начал рассказывать мне про свой день. И молитвы становились все длиннее. И длиннее. — Кас коротко вздохнул и добавил: — Я пытался связаться с ним во сне, как и с тобой, но с таким же неудовлетворительным результатом. Контакт длится всего несколько секунд, он не слышит меня и думает, что это лишь сон. Он спрашивал и о Саре, так что я даже пытался связать его во сне с Сарой — то есть связать вместе их сны. Я был уже в отчаянии и попытался, хотя и не верил, что это сработает. Ну, и, в общем, не сработало. Хотя теперь я думаю, может быть, Сара что-то почувствовала.

— Погоди, — сказал Дин, совсем потерявшись. — Если он даже не знает, что ты жив, почему он спрашивает тебя о том, как ты? Зачем рассказывает тебе все это, зачем читает книги?

Выражение лица Каса совсем посерьезнело, и он посмотрел на землю, на иголки у их ног.

— Думаю, он просто надеется, что я услышу. Просто убедил себя в том, что я могу его слышать. Чтобы не чувствовать себя в полном одиночестве. Думаю, так он… пытается…

Он умолк и молча посмотрел на Дина.

— Не сойти с ума, — медленно закончил за него Дин.

— Да, — подтвердил Кас. Его рот исказила легкая улыбка. — И не дать мне сойти с ума заодно.

Дин посмотрел на него.

— Хотя, — добавил Кас, — должен сказать, видеть тебя и еще и слышать Сэма, и не иметь возможности помочь ни одному из вас… было… Ничего приятного в этом не было.

Дин задумался обо всех ангельских слезах и невольно протянул руку, чтобы погладить Каса по краю крыла.

Перья крылышка немедленно сомкнулись вокруг пальцев Дина. Кас прочистил горло и добавил:

— И еще он обычно руководит моей физиотерапией.

— Что?

— Он руководит моими упражнениями для крыла. Говорит мне, что делать, как двигать крылом и как часто, и я следую указаниям. Он не знает, что я его слышу, но я всегда им следую. Смотри, Дин. — Крылышки отпустили руку Дина, и Кас встал и отошел на несколько шагов от автобуса. Он расправил в стороны оба крыла. Сначала правое — до конца, на девять футов в длину, картинно огромное.

Потом, не опуская правое крыло, Кас расправил и левое, и оно раскрылось почти до конца. Как минимум на восемь футов! Может быть, даже на восемь с половиной.

Дин был потрясен. Левое крыло было расправлено почти полностью! Почти так же, как правое!

Кас сказал, посмотрев на левое крыло:

— Сэм руководит моими упражнениями каждый вечер, и даже не знает, что я слышу. Но я слышу — я слышу его каждый вечер и делаю, что он говорит. Конечно, мне больше нечем было заняться, так что я работал над крылом все время. По утрам, днем, после полудня и на ночь, когда Сэм молится мне снова и дает новые указания — какую-нибудь новую растяжку или упражнение. И я их выполняю, и смотри, Дин: он почти привел в норму мое крыло. — Кас начал двигать левым крылом в стороны, расправлять его назад за спину, оборачивать вокруг себя вперед, наклонять под углом к земле. Крыло выглядело потрясающе гибким и сильным.

«Его объятие, — вспомнил Дин. — Объятие полчаса назад. Он же сжал меня обоими крыльями. Не только одним. Обоими».

Кас сказал тихо, глядя на Дина:

— Конечно, у меня по-прежнему нет плечевых перьев. И я не могу полинять, и, очевидно, не могу перемещаться между измерениями. Я по-прежнему не могу летать. Но оно теперь гораздо сильнее, и смотри, Дин, я снова могу делать так… — Тут Кас поднял оба крыла над головой, продемонстрировав их во всей красе.

Оба крыла. Оба крыла, расправленные над головой, эффектные в своем великолепии. Может быть, левое было поднято чуть ниже правого, но они были почти симметричны.

Кас взглянул на Дина немного застенчиво, стоя с поднятыми крыльями, мерцающими в звездном свете.

— Кас! С ума сойти! — воскликнул Дин и вскочил, чтобы посмотреть вблизи на левое крыло, ошарашенный его силой. — Господи, Кас. Твое крыло выглядит потрясающе. То есть они оба потрясающие, но… боже… Обалдеть.

Только подумать: Сэм издалека помогал Касу разрабатывать крыло, прилежно инструктируя его каждый день, даже не зная, слышит ли его Кас…

— Молодец, Сэмми, — добавил Дин, чувствуя комок в горле при виде великолепных крыльев Каса.

Кастиэль, глядя на свое левое крыло, повторил:

— Молодец… И спасибо тебе. Сэмми.

***

Демонстрация крыльев, похоже, лишила Каса последних сил: мгновением позже он закачался так, что ему пришлось опереться рукой о блестящий борт автобуса, чтобы не упасть. Его крылья устало сложились. Дин поспешил к нему, чтобы дать ему руку, и затянул в автобус со словами:

— Твоя очередь. Теперь ты ложись. Ты ложись, а я попробую смыть эту кровь с твоих крыльев. И Саре позвоню.

Дин развернул матрас, помог Касу забраться на него и частично отчистил его крылья. Полноценное мытье могло подождать, но Дину удалось стереть большую часть пятен крови с длинных перьев, пока Кас лежал, тяжело моргая от усталости и едва не засыпая. Потом, когда Мэг свернулась у Каса под боком, Дин попробовал позвонить Саре.

Но сигнала сети не было.

— Черт, — выругался Дин. — Мы вне зоны приема.

— Завтра надо съехать с горы и позвонить ей, — сказал Кас с явной усталостью в голосе. — Ты опоздал со звонком больше, чем на шесть часов. Она будет в ярости.

Так что Дин встряхнул над ним одеяло, сказав: «Ты отдыхай», сел за руль Фольксвагена и поехал с залитой звездным светом поляны вниз с горы.

Как только они тронулись, Дина охватила паническая тревога по поводу того, правда ли Кастиэль был сзади в автобусе. Или Дин каким-то образом все это вообразил? Он несколько раз бросил взгляд в зеркало заднего вида, но в темноте ему ничего не было видно.

Дин уже чуть было не остановился, чтобы невзначай включить свет в салоне и посмотреть назад, когда услышал хриплый голос Каса:

— Дин? Ты меня еще слышишь? — Секунду спустя Кас стряхнул с себя одеяло и забрался на кинокресло.

— Слышу, да, — уверил его Дин, почувствовав несказанное облегчение, когда лицо Каса появилось в зеркале. — Но может быть, ты мог бы, э…

— Может быть, я лучше посижу здесь…

— Да, может быть, лучше посиди и…

— Если ты не против, я положу сюда крыло, — сказал Кас, выдвинув крыло вперед, пока оно не оказалось у Дина на правом локте.

— Да, хорошо, — согласился Дин, схватившись за крыло. — Да, положи крыло сюда. Именно.

Остаток поездки они «держались за руки»: Дин держался за крыло одной рукой, и крылышки сжимали его пальцы. Кас едва не засыпал — Дин видел, как его веки то и дело опускались и голова падала на упор для подбородка, — но Кас продолжал держать Дина за руку все время.

***

Впечатление было такое, что нигде во всем штате Орегон не было покрытия сотовой сети. Или, во всяком случае, в темных густых лесах Орегона. Лесные заповедники занимали добрую половину штата, и огромные лесополосы темных деревьев тянулись на многие мили. Дин пытался найти дорогу обратно к тому месту, где была ярмарка, но путь занимал куда больше времени, чем он помнил, и он знал, что был риск заблудиться в темноте на бесконечных неосвещенных лесных дорогах. И ни на одной горе в округе, похоже, не было сотовых вышек.

Теперь и Дин уже с трудом держал глаза открытыми. Спать ему не давали только периодические вопросы Каса: «Дин, ты меня еще слышишь?» — раздававшиеся сзади. Казалось, каждый раз, когда Дин умолкал секунд на пятнадцать, Кас начинал тревожиться о том, что каким-то образом снова стал невидимым.

Дин вздрогнул, услышав, как Кас говорит: «Дин? Ты меня слышишь? Дин?» — прямо ему в ухо. Дин снова задремал за рулем.

— Да, я тебя слышу, — ответил Дин. — Знаешь что, Кас, наверное, не стоит мне ехать дальше. Я совсем засыпаю.

— Этого я и боялся. Не забывай, ты потерял много крови. Надо остановиться, Дин. Тебе надо поспать, и, боюсь, мне тоже. Придется позвонить Саре утром.

— Черт. Она перенервничает, — сказал Дин. — Она, наверное, уже выехала из Вайоминга спасать Мэг.

— Тогда давай завтра утром поедем в мотель, где мы провели прошлую ночь, — предложил Кас. — В тот, где были обои с дикими лошадьми, помнишь? Она поедет туда: ты сообщил ей название мотеля во время звонка вчера.

Было очень странно слышать, как Кас говорит «мы» применительно к предыдущей ночи. Очень странно осознавать, что он действительно был рядом с Дином все последние два месяца.

Кас сказал:

— Давай остановимся здесь. Ты вроде говорил мне раньше, что в национальном заповеднике можно ночевать в любом месте? И это законно?

Дин вздохнул и кивнул.

— Да… Национальные заповедники — ночлежка для бедных и заблудших, как говорил отец. Ну ладно. Давай вздремнем несколько часов.

В следующем же удобном кармане Дин остановил автобус и перебрался назад к Касу.

— Я мог бы поспать где-то еще, Дин, — сказал Кастиэль, слезая со своего кресла. — Я не хочу тебя стеснять. Вы с Мэг можете лечь на матрасе, а я посплю снаружи.

— Не говори чепухи, — возразил Дин. — Мы все поместимся. Даже если ты больше не в эфире, ты поместишься. Вот, надень — в нихтебе будет удобнее. — Он бросил Касу пару спортивных штанов, и, пока Кас переодевался и устраивался под одеялом, Дин начал готовить автобус к ночевке. Он открыл пару маленьких окошек, чтобы у них был свежий воздух, запер двери, положил два пистолета и ангельский клинок поближе и наконец добавил еды и воды для Мэг.

Потом Дин выбрался на улицу, чтобы стянуть собственные джинсы, ботинки и куртку, и в итоге остался в боксерах и футболке. Он переодевался перед Касом столько раз за прошедшие месяцы (даже годы), что это должно было быть совершенно обыденным делом. Но теперь мысли Дина, несмотря на усталость, невольно поплыли в сторону иных возможностей, и он почувствовал необъяснимую застенчивость. Какой протокол был положен с ангелом, которому миллион лет? У которого есть опыт во всем кроме секса, и который только что вернулся из другого измерения, и чье перо из крылышка ты только что принял? Значило ли перо (и поцелуи), что полноценный секс тоже был в меню? Или же обмен перьями подразумевал скорее эмоциональную близость, типа «я помогаю тебе, а ты мне», «мне нравится запах твоих перьев»?

«Надо просто спросить Каса», — понял Дин. Но когда он, немного нервничая и сжимая перо в руке, забрался обратно в автобус, он обнаружил, что Кас уже крепко спал.

Дин посмеялся сам над собой и тихо улегся под одеяло рядом с Касом, стараясь его не разбудить. Он невольно чувствовал некоторое разочарование — но при этом сам был в таком ступоре от усталости, что вряд ли был в этот момент на что-то способен. Что бы ни было в меню, им придется разобраться с этим позже, когда они оба немного придут в себя.

Дин устроился под одеялом, и Мэг свернулась у их ног.

И потом, впервые за месяцы, вместо того чтобы заснуть с одним лишь перышком (и в последнее время еще с Мэг) в качестве компании, Дин протянул руку и нащупал рядом крыло Каса. Кастиэль. Кастиэль был здесь. И хотя Кас спал, посапывая сбоку от Дина, как только Дин коснулся его крыла, оно раскрылось и опустилось на Дина, как большой парус. Крыло накрыло Дина, теплое, мягкое и бархатистое. И в воздухе появился слабый аромат вереска.

Дина вдруг так ошеломила невероятность всего этого, что он едва мог дышать.

Кастиэль был здесь.

Дин положил одну руку на крыло, как можно осторожнее. Кастиэль пошевелился во сне, повернулся немного ближе и зарылся лицом Дину в плечо, даже не проснувшись. Он закинул одну руку Дину на торс, крыло сжалось поверх, Кас начал тихо похрапывать, и Дин едва не заплакал от счастья.

Комментарий к Глава 30. Запах вереска

Внимание! Когда закончу перевод этой работы, среди читателей, оставивших комментарии к фику, начиная с этой главы, разыграю поваренную книгу Миши Коллинза “Adventurous Eaters Club” с мишиным автографом внутри. https://drive.google.com/file/d/1UpOOGbaQs3H8JjC8pSH2hmDOk82kjQHS/view

Автограф выстрадан полуторачасовым стоянием в очереди сегодня! Но я не готовлю, да и автографы не коллекционирую, так что с удовольствием отправлю книгу почтой тому, кому она доставит больше радости.

Для участия в розыгрыше нужно:

1. Сообщить мне, что вы хотите участвовать (в комменте или личным сообщением)

2. Оставить комментарий к работе (по сути работы, а не просто «хочу книгу»).

Победителя выберу случайно. Но те, кто оставит комменты к нескольким главам, будут иметь пропорционально больше шансов на выигрыш.

========== Глава 31. В предрассветной темноте ==========

Дин проснулся перед рассветом оттого, что Кас легонько тряс его за плечо, надавливая крылом ему на грудь.

— Ты меня слышишь, Дин? — спросил Кас тихо рядом с ухом Дина. Его голос упал до самой низкой тональности и был напряженным и встревоженным. — Ты меня слышишь?

— Теперь слышу, — хрипло ответил Дин спросонья. — Теперь, когда проснулся.

— А, ну да. Прости, — сказал Кас без тени сожаления в голосе. — Но ты и видишь меня тоже?

Дин протер глаза и повернул голову, обнаружив в каких-то шести дюймах от себя лицо Каса. Снаружи было еще темно, но светила луна, и Дину было видно его лицо. Кас лежал на животе, приподнявшись на локтях слева от Дина, и опирался на его плечо, внимательно его изучая. Лицо Каса загораживало Дину почти весь обзор.

— Ты точно меня видишь? — повторил Кас, наклонившись ближе, как будто Дину легче было разглядеть его с расстояния в пять дюймов вместо шести.

Дин невольно улыбнулся ему.

— Да, Кас. Я тебя вижу. Не волнуйся. — Не задумываясь, он поднял руку и погладил Каса по лицу.

При виде собственных действий Дин испытал удивление. Он видел, как его рука легла на лицо Каса, видел, как его собственный большой палец легонько гладил Каса по щеке, и думал: «Ого, это уже утренние нежности… боже, я дошел до утренних нежностей… Безумие какое-то… Разве не безумие?»

Но жест опять казался на удивление естественным, и Дин даже позволил руке задержаться на лице Каса дольше. Потому что просто замечательно было проснуться и обнаружить рядом Кастиэля после бесконечных недель беспросветного одиночества. Вот уже месяцы Дин просыпался каждое утро в темные предрассветные часы, всегда от какого-нибудь кошмара… и всегда обнаруживал, что он один. (Или, во всяком случае, он думал, что был один.)

Один на один со своим горем, со своей болью… Утро за утром.

Но этим утром, этим чудесным утром в предрассветной темноте с ним наконец-то был Кастиэль. Снова в земном измерении, рядом с Дином. Его лицо было так близко, его черты — такие родные. Его серьезные глаза, глядящие на Дина; его длинное стройное тело, такое теплое и массивное рядом с телом Дина; и его левое крыло, наброшенное на Дина обширным покрывалом перьев…

Кастиэль был здесь.

Несмотря на ранний час и усталость, это было самое приятное пробуждение за многие месяцы.

Дин молча смотрел на Каса какое-то время, потом поднял голову и легонько поцеловал его в щеку. У Каса расширились глаза.

Через мгновение он неуверенно улыбнулся, и Дин улыбнулся ему в ответ.

И потом изо рта Дина вырывался широкий зевок. «Ладно, признаю, еще чуть-чуть поспать было бы неплохо», — подумал он, еще раз потрепал Каса по щеке и взглянул на небо снаружи, пытаясь определить, который час. Луна еще светила ярко, но небо над восточными холмами начало светлеть.

— Который час? — спросил Дин.

Кас проследил его взгляд и поднял голову, глядя в окна.

— А… да, — произнес он. — Полагаю, сейчас около пяти тридцати утра. Что означает, ты спал всего четыре часа. Тебе, наверное, стоит поспать еще. Прошу прощения, что разбудил тебя. — Он отодвинулся на свою половину матраса (при этом оставив крыло протянутым поверх Дина) и сказал: — Ты отдыхай, Дин. Я буду вести себя тихо.

Дин похлопал его по крылу и закрыл глаза. Оставив руку на крыле.

Но теперь Дин не мог уснуть. Восточное небо посветлело еще, Мэг шевелилась в ногах у Дина… и Кастиэль был рядом.

Кастиэль был здесь.

Дин снова повернул голову, чтобы посмотреть на Каса исподтишка, пока он не видит. Вот только Кас подглядывал за Дином в этот же самый момент.

Кас, похоже, не ожидал встретиться взглядом с Дином: он немедленно отвел глаза, прочистил горло и сказал:

— Давай тогда поспим еще немного.

— Да, — согласился Дин. — Еще чуть-чуть. Так будет легче ехать.

Кас кивнул, явно притворно зевнул и закрыл глаза.

Дин продолжил наблюдать за ним.

Пять секунд спустя Кас приоткрыл один глаз и посмотрел на Дина.

Дин засмеялся бы (Кас выглядел непередаваемо мило, когда пытался подглядывать за ним так, одним глазом), вот только вид у Каса был встревоженный. Дин в конце концов задумался, почему Кас вообще проснулся в такую рань, проспав всего четыре часа.

— Эй, Кас… — позвал Дин, приглядываясь к выражению его лица. — Все в порядке?

— Ты точно меня видишь? — прошептал Кас, открыв оба глаза, явно и не думая спать. — Мне приснилось, что нет. И я не был уверен, сон это был, или сейчас сон.

«Ах вот в чем дело, — понял Дин. — Опять кошмары. Я мог бы догадаться». Усугубленные старой проблемой Каса: ему тяжело было отличать сны от реальности.

Дин перевернулся на бок, лицом к нему, и сказал:

— То был просто сон. А это — реальность. Я определенно тебя слышу. И вижу. Ты больше не невидимый, понял? Ты больше не в эфире. И это не сон. — Кас по-прежнему не выглядел убежденным, так что Дин добавил: — Кас, помнишь, как ты определял прошлой осенью, где сон, а где не сон? Как ты проверял, можешь ли вспомнить все предшествующие события?

— А, да, — сказал Кастиэль, кивая в подушку. — Да, это был хороший способ.

— Ну вот и скажи мне: где мы сейчас и как сюда попали? Ты помнишь?

Кастиэль прищурился, задумавшись.

— Помню. Мы в национальном заповеднике в Орегоне. Ты вытянул меня из эфира с восемьдесят второй попытки, и поцеловал, и… взял мое перо… — Тут Кас замялся и бросил на Дина очаровательно застенчивый взгляд. После чего, казалось, на мгновение потерял нить рассуждения. — Э… и… я забинтовал тебе руки, и потом мы поехали звонить Саре, но никак не могли найти эту телефонную башню, и оба устали, и я предложил остановиться. Так мы сюда попали.

— Точно. Если бы это был сон, ты бы не смог вспомнить всех этих деталей, верно? Всех предыдущих шагов на пути, приведшем тебя сюда.

Кастиэль медленно кивнул.

— Значит, это не сон.

— Не сон. Это реальность, приятель, — подтвердил Дин, сжав его плечо.

Он наконец почувствовал, как Кас немного расслабился. Дин подвинулся ближе, думая, может быть, обнять голову Каса или погладить его по лбу, чтобы успокоить. Как делал иногда, когда Кас страдал от кошмаров раньше, в бункере.

Но вместо этого Дин почему-то придвинулся ближе, чем нужно было, и сполз ниже под крыло Каса, после чего обхватил его рукой за туловище. Просто такое… облегчение было прижимать его к себе, обнимать его рукой. Чувствовать его дыхание. Дин крепко сжал Каса — лишь на мгновение, как он думал; затем опустил голову — лишь на секундочку — и позволил себе прижаться лбом к груди Каса. Только на мгновение…

Но мгновение затянулось. Дин поймал себя на том, что делает медленные, дрожащие глубокие вдохи и выпускает воздух долгими усталыми выдохами. Снова и снова. Словно веревка, давно стягивавшая его грудь, наконец ослабла.

Кас стал гладить его по волосам.

Роли каким-то образом поменялись. Дина начала мучить тревога: не слишком ли он пристает к Касу? Может быть, нужно сделать над собой усилие и не цепляться за него совсем уж отчаянно, а вести себя немного более собранно, спокойно и сдержанно? К тому же Дин пока даже не прояснил вопрос с физической близостью. Насколько Кас вообще был готов к близости? Ему очевидно понравилось целоваться вчера, но входили ли в программу и утренние нежности? А что если эти нежности потянут за собой… что-то еще? Что вообще подразумевал этот подарок пера?

— Эй, — произнес Дин, чувствуя, что нужно прояснить хотя бы часть. — Слушай, Кас. А я должен что-нибудь делать с твоим пером? Я же не знаю, как принято.

Он заставил себя оторваться от Каса, вынул перо из-под подушки и поднял его, чтобы перо было видно им обоим в предрассветных сумерках.

— Я храню его под подушкой уже неделями. Это позволительно?

— Я видел, — ответил Кас. — Мне понравилось. Мне это очень понравилось. — Он задумчиво добавил: — Хотя я понятия не имею, что это означает.

Дин усмехнулся и объяснил:

— Если ты кладешь что-то под подушку, ты как бы хочешь, чтобы эта вещь оставалась с тобой, даже когда ты спишь. И хочешь иметь к ней доступ сразу, как проснешься. — В качестве иллюстрации он привел пример: — Скажем, я пистолет раньше держал под подушкой. Чтобы можно было его быстро схватить в случае нападения.

— А… то есть… ты хочешь схватить перо, если на тебя нападут? — спросил Кас, нахмурившись.

— Э… Нет, ну, может быть, это не лучший пример. Пистолет — это особый случай: оружие должно быть рядом. Но перо я держу рядом скорее потому, что… ну, мне так нравится.

— Пистолет — пожалуй, оружие лучше, чем перо, — заметил Кастиэль.

— Д-да, — согласился Дин. — Это я знаю…

— Полагаю, пером можно ткнуть кому-нибудь в глаз, — сказал Кас, размышляя. — Если этот кто-нибудь будет стоять неподвижно. Но в целом я бы рекомендовал хватать пистолет, а не перо.

— Да… верно, — ответил Дин рассеянно, воображая себе, как в комнату врывается демон и послушно встает, пока Дин прицеливается пером Каса ему в глаз. — Я это учту, спасибо. Я только хотел сказать, что держать что-то под подушкой — хорошо. И на самом деле я пытался спросить, не воспрещается ли это? То есть… когда ангел принимает чье-то перо, что он с ним обычно делает?

— Ну, тут нет жестких правил, — ответил Кас. — И как человеку тебе дается свобода. Но по традиции его хранят в надежном месте. Охраняют, берегут. В конце концов, когда ангел заканчивает линять, к нему добавляют все другие перья.

Дин задумался об этом, медленно вертя перо в пальцах. Они вдвоем смотрели, как перо отражало тусклый утренний свет. Дин спросил:

— Погоди… так ведь накопится целый ворох перьев?

Уголок рта Каса дернулся.

— Так и есть, — ответил он. Он приподнял левое крыло с Дина и провел рукой по одному из длинных черных перьев. — Маховые перья в особенности занимают много места. В прежние времена мы вили из них гнезда: использовали второстепенные перья в качестве основы и прокладывали их… — рука Каса продвигалась по левому крылу внутрь, перебирая первостепенные перья, второстепенные… пока не дошла до прорехи, где когда-то были плечевые перья.

Кас умолк. Он убрал руку с крыла и положил ее под голову.

— Потом, когда гнездо готово, оставшиеся перья сжигают в ритуальном костре, — сказал Кас, тщательно контролируя голос. — Во время линьки основная задача товарища — помочь линяющему ангелу: помочь новым перьям расти прямо и распуститься как положено, помочь каждому перу налиться благодатью. Но есть и вторичная обязанность: собрать старые перья и сохранить их… — Он замялся на мгновение, но в конце концов закончил: — Не потерять.

Теперь Дин только и мог думать, что о том моменте, когда Мак отрезал плечевые перья с левого крыла. Мак срезал их все, одно за другим, и сложил на операционном столе. Сложил в ряд.

Куда они потом делись?

Их выбросили?

— Черт, Кас… — медленно произнес Дин. — Надо было сохранить те отрезанные перья, да? В ту ночь?

— Что? — Кас посмотрел на него.

— Ну… — Дин внутренне сжался, не решаясь даже произнести это вслух. — Плечевые перья. Те, что… те, что отрезал Мак… с твоего сломанного крыла. Я тогда не подумал об этом. Я… черт, Кас. Нужно было их забрать?

Кас не сразу ответил, но взглянул на крыло. Крыло снова немного приподнялось в воздух над Дином, и они оба посмотрели на прореху в перьях. На ужасную брешь возле торса Каса, где когда-то были плечевые перья.

— Я уже смирился с тем, что их нет, — ответил Кас, снова опуская крыло. Но на его лице отражалась такая тоска и голос стал таким тихим, что Дин взял его за руку.

Кас сжал руку Дина в ответ.

— Я думал о том, куда Мак их дел, но решил, что это не имеет значения, — сказал он. — Отрезанные перья назад все равно не приставишь, и… честно говоря, в то время мне и видеть их не хотелось. Все в порядке, Дин. Иногда часть перьев теряется. Это бывает.

Кас, казалось, не так уж переживал из-за потери обрезков, просто погрустнел немного, но Дин все равно не мог простить себя. И как он не додумался сохранить их? Это вдруг стало казаться ему непростительной ошибкой — особенно теперь, когда он стал для Каса «товарищем по линьке»! Дин чувствовал на себе груз ответственности: он теперь был в ответе за каждое перо Каса. И, какая бы «свобода» ему в этом ни давалась, он хотел выполнять свои обязанности хорошо.

— Правда ничего, Дин, — сказал Кастиэль, наблюдая за лицом Дина. — Хотя… просто из любопытства… ты случайно не знаешь, сохранил ли их Мак? Может быть, и можно было бы их забрать. Наверное, просто чтобы сжечь, на самом деле.

Дин попытался вспомнить. Сначала перья лежали на операционном столе, потом операция закончилась, и тогда… Роджер заставил всех мыть Касу крылья… и потом… Мак и Сара перевязали сломанное крыло… и потом… они вместе кое-как вынесли Каса к машине Сары и… что стало с перьями? Дин не мог вспомнить вообще. Они так волновались о том, чтобы поскорее увезти Каса, загрузить его в машину как можно быстрее, выехать до того, как появятся утренние смотрители…

«Черт возьми, — подумал Дин. — И почему я не забрал те перья?»

Но он знал почему. Даже теперь Дин отчетливо помнил, в каком критическом состоянии был Кас. Как отчаянно боялся Дин, переживет ли Кас операцию. Как был приклеен взглядом к сердечному монитору, одержимо наблюдая за пульсом Каса, как переживал из-за его бледности, как проверял, что он дышит. Как умолял его мысленно держаться за жизнь.

— Я не помню, что с ними стало, — признался наконец Дин. — Прости, Кас. Я позвоню Маку сегодня же и спрошу. Я тогда просто не думал об этом. Я понятия не имел, как важны перья.

— Это потому, что я тебе не сказал, — заметил Кас. — Дин, не волнуйся об этом. Я выжил благодаря тебе, ты за мной ухаживал — на большее я и надеяться не смел. Большего я и не заслуживаю.

Дин бросил на него недоуменный взгляд, но Кас лишь смотрел на перышко в руке Дина.

— В общем, — сказал он, — отвечая на твой изначальный вопрос, лишние маховые перья можно сжечь, но перья из крылышек обычно сохраняют, потому что они обладают силой в заклинаниях. И по традиции самое первое перо из крылышка принято хранить всегда. То есть… — Кас замялся, взглянув на Дина, — если хочешь.

— Я буду его хранить, — ответил Дин, даже не задумавшись, потому что конечно он собирался его хранить, очевидно. — Я твой приятель по линьке теперь, ведь так? Или товарищ по линьке, или как это называется… Так что я буду его хранить и… в общем, под подушкой — нормально?

После короткой паузы Кас прошептал:

— Я сочту это за честь.

Дин улыбнулся ему и отодвинулся, чтобы спрятать перо обратно под подушку. Когда перо было надежно убрано, Дин снова опустился ниже… и снова поймал себя на том, что придвинулся к Касу и ухватился за него. Только на мгновение, так? Но мгновение снова затянулось. Кас опять расправил крыло, и длинные перья скользнули по телу Дина, укутав его. И руки Каса снова обняли Дина за голову — теперь Кас даже поцеловал Дина в лоб, и Дин обнаружил, что ему стало вообще все равно, ведет ли он себя собранно, спокойно и сдержанно и не слишком ли цепляется за Каса. Дин просто закрыл глаза и сжал его крепче.

Так он лежал, укутанный крылом, обняв Каса рукой, впитывая его тепло, ощущая его руку у себя на голове. Прижавшись ухом к его груди.

Слушая его сердцебиение. Чувствуя его дыхание.

***

Объятие Каса удивительно расслабляло, и Дин вскоре провалился в дрему.

В конце концов он проснулся достаточно, чтобы почувствовать первый свет восходящего над горизонтом солнца. Длинные бледные лимонно-желтые лучи падали на верхушки деревьев снаружи. Начала чирикать парочка птиц. Кас, казалось, спал: он лежал совсем неподвижно, и его руки тоже замерли, все еще обнимая голову Дина. Но крыло немного шевелилось, очень медленно. Длинные блестящие перья левого крыла медленно перемещались по телу Дина.

Перемещались по весьма интересным местам. По одному месту в особенности. Дин улыбнулся про себя: Кас явно и не подозревал, где оказались концы его перьев! Но ощущения от мягких прохладных перьев были приятные, так что Дин, несмотря на укол совести, решил лежать тихо и получать удовольствие.

Ощущения от перьев были приятные.

Ощущения были очень приятные.

Ощущения были прямо-таки чрезвычайно приятные; казалось, перья точно знали, что делают, и сон Дина вдруг как рукой сняло — он понял: «Кас прекрасно знает, где находятся кончики его перьев. Он знает. Знает». Мгновение спустя все сомнения развеялись: рука Каса тоже подключилась к делу, начав нежно снимать с Дина футболку, нежно стягивать вниз его боксеры, и перья теперь не унимались. Потом Кас плавным движением склонился над Дином, накрыв его торс своим, и начал целовать лицо Дина и пощипывать его в шею этой странной пьянящей смесью ангельских и человеческих поцелуев… Дин стал целовать его в ответ, слишком потрясенный и окрыленный надеждой, чтобы что-либо сказать, и затем Кас начал продвигаться легкими поцелуями вниз по груди Дина. И все это время его изумительные перья путешествовали по коже Дина, гладили его везде. Кас сменил позу над Дином, подключил и второе крыло, и его длинные, длинные блестящие прохладные волшебные перья стали скользить по обнаженному телу Дина. Абсолютно по всему его телу. Оставляя за собой дорожки упоительных мурашек везде, где бы ни касались кожи.

Чувство было такое, словно Кас наконец брал то, что давно принадлежало ему.

Дин вообще был едва в состоянии что-либо делать — от ощущения бархатистых перьев на коже захватывало дух — но несколько раз он попытался ответить взаимностью, попробовав снять с Каса штаны. Однако Кас ловко уклонялся каждый раз, и его крылья прижимали руки Дина к матрасу. Очевидно, сейчас он хотел сосредоточиться на Дине. Против чего Дин вовсе не возражал, но… не чувствовал ли Кас себя обязанным это делать?

— Кас… — прошептал Дин, вдруг встревожившись, что вынуждает его. — Ты ничего мне не должен, ты же понимаешь? Ты уверен, что хочешь этого?

Кас в это время спускался по животу Дина легкими покусываниями. Он сделал паузу, поднял голову и наградил Дина твердым взглядом. Без слов; просто этим своим молчаливым взглядом, который Дин видел так много раз на протяжении лет. Дин научился интерпретировать этот взгляд как «Дин, это настолько глупый вопрос, что я даже отвечать не буду».

Кас с мгновение удерживал взгляд Дина, потом опустил голову и продолжил двигаться вниз.

Вскоре Дин уже лежал, тяжело дыша и обалдев от изумления, пока Кас им занимался. Спокойная уверенность Каса явилась немалым сюрпризом: ведь он должен был быть весьма неопытен? Уж во всяком случае, с парнями? Но каким-то образом он считывал реакции Дина с интуитивной легкостью, пристально изучая его, мгновенно подстраиваясь. С пытливостью, преданностью и полным самоотречением. Его руки были такие сильные и теплые, рот — такой страстный и жаждущий, и эти потрясающие крылья — просто везде. Все это смешалось вместе, как огромная медленная океанская волна, которая легко уносила Дина.

Дин чувствовал себя беспомощным под прикосновениями Каса.

«Он однажды собрал мое тело, — подумал Дин. — Он знает меня досконально. Он может меня разобрать и собрать заново…»

И действительно, теплые руки Каса, его горячий рот и его бархатистые мягкие невозможно умные крылья разбирали Дина на части.

Разбирали по кусочкам.

Собирали его снова.

Кас не сказал ни слова. Ему и не надо было.

***

Позднее, когда Дин лежал, потрясенный, в объятии крыльев Каса, Кас снова начал поглаживать его по волосам и целовать в лоб. Дин опять ухватился за Каса и повернулся, чтобы притянуть его к себе. В голове Дина больше не было ни единой мысли о том, что он цепляется слишком сильно или недостаточно сдержан, или о том, каков правильный протокол с товарищами по линьке… да вообще ни единой мысли. Дин обнял Каса и просто лежал в его крыльях, слушая пение птиц и чувствуя, как пальцы Каса гладят его по голове.

«Кас — мой любовник», — начал думать Дин, как только его мозг частично включился снова. Так странно, так невероятно: «Кастиэль — мой любовник».

«Кастиэль, мой ангел — мой любовник. Мой ангел — снова здесь, со мной, и он теперь мой любовник… И это все, чего я хочу… Он — все, чего я хочу».

Кас по-прежнему ничего не сказал: только продолжал поглаживать Дина по лбу и иногда целовать его в макушку, пробегая пальцами по его волосам. То крыло, что было сверху, он уютно обернул вокруг плеч Дина, и Дин чувствовал, как маленькие крылышки легко поглаживали его по шее сзади. «Ах да, шея сзади», — вспомнил Дин и протянул руку вокруг шеи Каса, чтобы почесать там его самого. Он немедленно почувствовал, как крыло Каса сжалось и подтянуло его еще ближе.

— Да реальность ли это? — пробормотал Дин, больше сам себе. — Неужели?

Кастиэль наконец заговорил.

— Трудно поверить, да? Однако я помню каждый шаг на пути, приведшем сюда. Это был такой долгий путь, но я помню каждый его шаг…

Дин понял, что Кастиэль прав.

Это действительно был очень долгий путь. Он длился годами. Но каждый шаг на этом длинном, петляющем, невероятном пути вел их сюда: в теплое объятие друг друга под пение птиц на восходе солнца.

========== Глава 32. Разговор с Сарой ==========

Вскоре солнце поднялось достаточно высоко, чтобы один его яркий луч проник прямо в автобус. Он попал Дину в глаза, как лазерный луч. Дин застонал и даже попытался прикрыть глаза крылом Каса, но Кас сказал:

— Пора ехать, Дин. Солнце уже взошло, теперь мы сможем найти нужную дорогу.

Мгновением позже Кас открыл боковую дверь и выбрался наружу. В первый момент, оказавшись на ногах, он пошатнулся — вероятно, сказалась «сильная гравитация», — но вскоре уже энергично захлопал крыльями, поднимая с земли вихрь сосновых иголок и сухих листьев.

— Может, еще немного отдохнем? — попросил Дин, надеясь полежать еще чуть-чуть. (Отчасти потому что слишком уж драгоценными были эти минуты объятия с Касом, отчасти потому что он по-прежнему чувствовал ужасную усталость, и отчасти потому что он еще надеялся как-то ответить Касу взаимностью. Может быть, снять с него эти штаны? Вернуть услугу, так сказать?) — Еще только несколько минут? — предложил он.

Кас возразил, начав растягивать оба крыла в сторону:

— Это соблазнительная мысль, но помни: Сара волнуется. Надо ей позвонить. И мне все равно пора переходить к упражнениям — Сэм велел мне разрабатывать крылья каждое утро.

— Черт бы тебя побрал, Сэм, — проворчал Дин, уронив голову на матрас.

Но, конечно, Кас был прав: нужно было позвонить Саре, а значит, нужно было отправляться в путь.

Дин заставил себя сесть, расчесал пятерней волосы и принялся копаться в сумке в поисках сменной одежды.

Переключиться мысленно на предстоявший день получалось с трудом. Во-первых, Дин отчего-то все терялся в мечтах о штанах и о том, как кого-то уговорить их снять, а во-вторых, оказалось, что иметь прямо перед окном полуголого Кастиэля (который стоял в золотистых лучах утреннего солнца, обнаженный по пояс, картинно расправив крылья) тоже совсем не помогало в деле сосредоточения на дневных задачах.

Дин уставился в окно, позабыв про пару носков, которую держал в руке. Мэг пришлось выпрыгнуть из своего ящичка (куда она предусмотрительно удалилась во время утренних активностей) и начать мяукать и бить Дина лапой в руку, чтобы он пришел в себя.

Дин встряхнул головой. Верно. Пора ехать.

Он положил для Мэг еды, которую она ждала, поменял ей воду и вышел из автобуса сзади, чтобы одеться. Он наскоро обтерся влажным полотенцем, почистил зубы, бритье решил пропустить (это могло подождать); одежда, ботинки — готов!

Еще только одна вещь…

Дин забрался обратно в салон автобуса и вынул перо из-под подушки.

Настал тот этап утреннего распорядка, когда Дин целовал перо и клал его в карман рубашки. Дин несколько мгновений смотрел на перо в своей руке, потом поднял глаза и увидел, что Кас наблюдает за ним через плечо, замерев в причудливо эффектной позе с полурасправленным над головой одним крылом и раскрытым в сторону вторым.

Дин посмотрел на перо, посмотрел на Каса.

— Я знаю, что пора ехать, — сказал он Касу. — Но я только что понял, что у меня теперь есть целый ангел для поцелуев. А не только одно перо.

Он сделал несколько шагов по направлению к Касу и поцеловал его в щеку. Лишь наскоро — на большее времени не было, — но этого было достаточно, чтобы вызвать у Каса его милую неуверенную полуулыбку.

Дин улыбнулся ему, поцеловал и перышко тоже на удачу, и, застегивая карман с ним, додумался спросить:

— Эй, а носить его в кармане тоже разрешается? И целовать разрешается?

— Да, — ответил Кас, энергично кивая головой. Все крылья у него опять распушились. Кас добавил: — Да. Да. Целовать его разрешается.

***

Дин проверил, который час, и с тревогой обнаружил, что было уже позже семи.

— Ого. Позднее, чем я думал, — сказал он Касу. — Сара рассердится. Или запаникует.

— Или и то и другое, — подтвердил Кас мрачно.

Дин кивнул.

— Давай-ка запрыгивай, и поедем — переоденешься в автобусе. Когда поговорим с ней, заедем за кофе и остановимся где-то еще, чтобы ты мог закончить упражнения. Хорошо?

Кас кивнул и, сложив крылья, забрался в салон, и вскоре автобус уже выехал на дорогу.

Дин бросил взгляд в зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что с Касом все в порядке, и обнаружил, что Кас сбросил штаны, чтобы переодеться в чистую пару боксеров из сумки.

Дин забыл оторвать взгляд от зеркала и чуть не съехал в канаву.

— Прости, — извинился он, резко и сильно вильнув, но сумев вырулить обратно на дорогу.

— Ничего страшного, — отозвался Кас, которому пришлось выбросить в стороны крылья, как распорки. Он натянул боксеры, встряхнул крыльями и сложил их. — Но я буду признателен, если ты не разобьешь мой автобус. И не убьешь меня.

— Я отвлекся, — сознался Дин. — Заметил в зеркале ангела без одежды. Обалденного обнаженного ангела с такими огромными шикарными крыльями… Это меня отвлекло. Я постараюсь смотреть на дорогу.

Кас замолчал и, опустив голову, начал поспешно копаться в сумке и вынимать остальную одежду. Дин невольно бросил в зеркало еще один взгляд и обратил внимание, что такими крылья Каса он еще не видел: они были плотно сложены, но при этом распушены.

Сложенные и распушенные?

Поразмыслив, Дин пришел к выводу, что это означает «смущен, но счастлив», и улыбнулся про себя.

***

После этого Дин начал внимательнее следить за дорогой и вскоре понял, где он свернул не туда прошлой ночью. Сотового сигнала так и не было (так что карты на телефоне не загружались), но теперь светило солнце и было видно, куда ехать с горы. Он успешно нашел путь назад из области неасфальтированных лесных дорог и вывел Фольксваген на главную дорогу, ведшую к городку, где проходила хипповская ярмарка.

Но взгляд Дина все равно то и дело соскальзывал в зеркало. Кас теперь широко раскрыл сумку и, спешно копаясь в ней, доставал джинсы, носки, пару ботинок, одну из своих «рубах под крылья», изготовленных Сэмом и Дином, и флисовый жилет.

Он пользовался всеми теми вещами, что собрал для него Дин.

Всей той одеждой, которую Дин для него постирал и сложил. Всем, что Дин бережно упаковал для него в сумку. Дин держал сумку собранной для Каса все прошедшие два месяца и даже проверял и перепаковывал ее несколько раз. И видеть, как теперь ею пользуются, было огромным вознаграждением. Видеть, как ею пользуется Кастиэль. У Дина даже немного затуманился взгляд, и ему пришлось еще раз напомнить себе смотреть на дорогу.

Несколько минут спустя он позволил себе снова бросить взгляд в зеркало. Кас был уже полностью одет — в джинсы, светло-голубую фланелевую рубашку и черный жилет, стильно сочетавшийся с его черными перьями. Теперь он доставал из сумки зубную щетку, пасту и расческу. Вообще… Дину пришло в голову, что Кас как-то очень уж уверенно достает вещи из сумки, словно точно знает, что в ней есть и где что лежит.

Ах, ну да. Кас, должно быть, видел, как Дин паковал, проверял и перепаковывал эту сумку. Даже не раз.

— Ты и правда был со мной всю дорогу, а? — произнес Дин, когда автобус выехал из леса на зеленые холмы. — В бункере? Все это время?

— Да, был, — ответил Кас, взглянув на Дина. — Все время. — Он замер, расчесывая волосы, и вдруг забрался на свое кинокресло, чтобы наклониться ближе к Дину, так и сжимая расческу в руке. — Дин, — сказал Кас неожиданно натянутым тоном. — Я должен кое-что объяснить. — Говоря это, он уперся сгибом крыла в плечо Дина, и Дин почувствовал, как напряжено было его крыло.

Кас произнес внезапным потоком слов:

— Я очень старался не нарушать твое уединение. Я не шпионил. Я не хотел шпионить. Я волновался, что ты подумаешь, будто я шпионил. Но я не шпионил, Дин! — Он сделал глубокий вдох и продолжил: — В последние два месяца, Дин, я так переживал за тебя, и еще, конечно, я пообещал, что не оставлю тебя, и казалось очень важным сдержать это обещание, и еще я весьма переживал за тебя, даже чрезвычайно переживал, и… поэтому… я часто бывал в той же комнате, что и ты. Хотя и понимал, что ты меня не видишь. Но я не шпионил, Дин! Честное слово. Каждый день я всячески пытался дать тебе понять, что я рядом…

Очевидно, не все призраки прошлого были окончательно погребены. Кас явно ссылался на тот неприятный инцидент после апокалипсиса. На тот период, когда он невидимо шпионил за Сэмом и Дином.

Но Дин давно уже оставил это в прошлом. Он давно пришел к выводу, что Кас сделал, что мог, в той сложной ситуации. Он совершил ошибки, да, но он не знал, как поступить лучше. Он глубоко сожалел об этих ошибках и заплатил за них высокую цену. Дин давно ему все это простил.

Дин и сам не раз поступал с Касом нехорошо. Это и правда был запутанный путь… и все же они каким-то образом прошли его, в итоге сблизившись как никогда, доверяя друг другу как никогда.

Но прошлое явно все еще не давало покоя Кастиэлю. И теперь он говорил:

— Каждый день я всячески пытался дать тебе понять, что я рядом, Дин, и…

Дин прервал его словесный поток:

— Кас, все в порядке. Я знаю, что ты не шпионил. Я знаю. Все нормально.

— В то время я не знал, что это нехорошо! — выпалил Кас. Это определенно мучило его уже давно. — Мы же всегда наблюдали за людьми из эфира, Дин, всегда; это часть нашей работы, мы все делали это миллионы раз, я наблюдал за людьми из эфира тысячелетиями, я не могу даже передать тебе, сколько раз я получал приказы об этом, и мы всегда просто выполняли их, и мне даже в голову не приходило, что людям это может не понравиться. Я честное слово не знал, Дин. И с тех пор я никогда так больше не делал. Я никогда за тобой не шпионил с тех пор! С тех пор… с тех пор, как… ну, ты знаешь. Но в этот раз мне пришлось, из-за обещания, и я переживал за тебя…

Дин решил остановиться у обочины, после чего повернулся и посмотрел Касу в глаза. Кас по-прежнему не переставая извинялся, и Дину пришлось его прервать:

— Эй, эй, стой-ка, погоди, Кас. Кас, послушай меня. — Дин взялся за его левое крыло и погладил крылышки, чтобы успокоить его. Кас наконец умолк, неуверенно глядя на Дина, и Дин сказал: — Ничего страшного, Кас. Правда, все в порядке. Я понимаю. Понимаю. Я знаю, что ты не пытался шпионить. Я это знаю. — Он потрепал Каса по крылу, потом и по щеке тоже. — И в эти последние пару месяцев — честно говоря, я даже рад, что ты был рядом. Мне немного легче от мысли, что ты старался за мной приглядывать. И я сам был идиотом, что не догадался про покалывания, теперь я это понимаю. Ты пытался, как мог, пробиться ко мне. Все хорошо, Кас. — Дин поцеловал его. В губы. — Все более чем хорошо.

Потом он почесал Каса по шее, чтобы донести мысль: «Доверие. Уважение. Глубокая привязанность».

— Дин, — произнес Кастиэль медленно мгновение спустя, когда автобус снова тронулся. — Спасибо тебе.

— За что?

Снова этот долгий молчаливый взгляд. Наконец Кас лишь повторил:

— Спасибо тебе.

***

В конце концов они добрались до зоны покрытия сотовой сети, только чтобы выяснить, что Сара не берет трубку. Дин выругался, обнаружив, что ее телефон сразу переключается на голосовую почту. Он оставил ей лишь краткое сообщение (даже не упомянув, что Кас вернулся, — потому что тогда она захотела бы знать и про Сэма, а это было слишком сложно объяснять по голосовой почте).

Кас заметил:

— Сара, наверное, и сама вне зоны доступа. Посмотрим… если она выехала этим утром, она наверняка уже в Айдахо. Она легко могла оказаться в зоне плохого приема. Нам стоит просто поехать в тот мотель с лошадьми на обоях.

Мотель «с лошадьми на обоях» находился в маленьком провинциальном городке Бернс в Орегоне среди широких равнин, заросших полынью, в восточной части штата. Городок был интересен мало чем помимо близлежащей арены родео, которая в основном и привлекала в мотель постояльцев. Телефон в этом регионе тоже ловил плохо, но по крайней мере, добравшись до мотеля, Дин мог позвонить Саре со стационарного телефона.

Так что Дин направил автобус на восток, прочь от покрытых лесами холмов к сухим равнинам восточного Орегона.

Они ненадолго остановились на маленькой заправке, чтобы купить кофе. Дин сказал Касу:

— Ты жди здесь, я сбегаю за кофе для нас обоих.

Но когда Дин заходил в магазин, Кас вдруг протиснулся в дверь мимо него. Он, должно быть, нацепил рюкзак в спешке и теперь прямо-таки пробежал мимо Дина к кофейнику со словами:

— Я все сделаю, Дин, я все сделаю!

Он настоял на том, чтобы самостоятельно налить кофе в два стакана, предусмотрительно добавил сливки и сахар в стакан Дина и церемонно преподнес ему пластиковый стаканчик дешевого придорожного кофе, как будто это был бокал из редкого хрусталя, наполненный изысканным вином.

— Ой, спасибо тебе, друг по линьке, — поблагодарил Дин, чем заработал еще одну очаровательную смущенную полуулыбку.

«Черт, как приятно, когда о тебе заботятся», — подумал Дин. Он отошел и сделал глоток кофе; Кас тем временем выбрал сэндвичи и направился к кассе.

Кассирша пробила покупки и объявила:

— Двенадцать пятьдесят.

Кас пощупал в кармане. Потом еще раз. И замер.

Дин вдруг вспомнил, что бумажник Каса — вместе с фальшивыми кредитками — сгорел в лесном пожаре. Кас, очевидно, тоже только что об этом вспомнил.

«И заботиться о ком-то тоже приятно, — подумал Дин. — Прямо как Сара сказала». Он вытащил из кармана двадцатку и подошел к Касу, готовый расплатиться. Но Кас отогнал его жестом и сказал кассирше:

— У меня были две долларовые купюры и несколько пластиковых карточек, но огненный элементаль их сжег. Однако. Я бы хотел обсудить с вами несколько моментов.

Пятнадцать минут спустя они выходили с двумя стаканами бесплатного кофе, двумя бесплатными сэндвичами, чеком на бесплатный бензин для автобуса, несколькими бутылками воды и огромным пакетом сырного попкорна в придачу.

Дин покачал головой.

— Кас, надо отдать тебе должное. Это было офигенно.

— Я обнаружил, что на заправках накопилась огромная потребность в экспертизе по аппаратам для синих напитков, — ответил Кас, вскрывая пакет попкорна. — И почти никто из работников не знает про план возмещения расходов на обучение.

— Я уж было собрался тебя выручать, — сказал Дин, помахав двадцаткой в воздухе, — а ты провернул самую ловкую аферу, что я видел за многие годы, а потом еще и провел с этой девицей такую воодушевляющую беседу, что у нее теперь готов целый карьерный план! — Дин взглянул в окно магазина перед тем, как забраться в Фольксваген, и воскликнул: — Смотри, смотри, Кас, боже, смотри! Она и правда заполняет регистрационную форму! Ту, что ты показал ей в папке. Для возмещения расходов на вечернее образование. — Дин снова покачал головой. — Серьезно, я впечатлен. Твои аферы еще и вдохновляют людей? Меняют жизни к лучшему? Мне пора пересмотреть подход.

— Ну, я хотел купить тебе кофе, — ответил Кас, устраиваясь на своем кресле. — В подарок. И не хотел, чтобы ты тратил свои деньги.

— Кас это твои деньги! Это же деньги от продажи твоей слезы, забыл? — возразил Дин, сунув пачку купюр Касу в руку. — Вот, держи, они твои. Не то чтобы они были тебе нужны, мистер «Ангел из корпоративного отдела». Господи, Кас. Это прямо новый уровень. Мне надо подтянуться, а то ты меня уже оставил далеко позади.

***

Восточный Орегон был огромен: на то, чтобы добраться до Бернса, требовалось несколько часов. Сразу после заправки они еще раз кратковременно поймали сотовый сигнал, и Дин снова попытался дозвониться Саре, но ее телефон по-прежнему переключался на голосовую почту. (Это немного тревожило Дина, но он понимал, что Кас прав: она наверняка еще посреди Айдахо.)

Дин попытался позвонить и Маку, но тоже безуспешно. Автоответчик Мака сообщил, что он «на большом обходе до полудня», что бы это ни значило. Дин оставил краткое сообщение, сказав, что перезвонит позднее.

Он вздохнул и обратился к Касу:

— Не везет, приятель.

Кас кивнул и ответил только:

— Попытаемся позже. Не переживай, Дин. — Он вынул телефон из руки у Дина и включил его заряжаться, после чего передал Динусэндвич и кофе.

«Как приятно, когда о тебе заботятся…» — подумал Дин снова.

Какое непривычное ощущение, и какое приятное.

Так они ехали. Кас теперь довольно потягивал кофе, сидя у Дина за правым плечом и потихоньку жуя попкорн. Дин снова время от времени бросал на него взгляды в зеркало, чувствуя волны неверия (и благодарности, и радости) по поводу того, что случилось утром… и не мог удержаться от того, чтобы позволить себе немного пофантазировать (только одно мгновение…) о том, что может случиться дальше…

— Я бы рекомендовал держаться асфальтированного участка дороги, Дин, — произнес Кас.

— Да, — ответил Дин, оторвав взгляд от зеркала и выправив Фольксваген (по крайней мере, на этот раз вильнуть пришлось только чуть-чуть). — Извини.

Дабы отвлечься, Дин начал обдумывать последние два месяца, проведенные в бункере, пытаясь вставить невидимого Кастиэля во все свои воспоминания об этом периоде. Хотя он сказал Касу правду о том, что не возражал против его невидимого присутствия, Дин невольно начал гадать, где именно Кас был изо дня в день. Где он сидел, где он стоял, что он думал?

Дин вспомнил первый день, когда прибыл в бункер. Кас, должно быть, был в автобусе уже тогда, на протяжении всей той поездки… и потом… когда они приехали в бункер…

Еще одно воспоминание пришло Дину на ум.

— Кас, кстати. Ты был в подвале, когда я разговаривал с Кроули? — спросил он.

Кас фыркнул.

— Да, — ответил он с явной нотой раздражения в голосе.

— Черт, — выругался Дин. — И он знал, что ты там?

Кас отложил пакет с попкорном.

— Он увидел меня тут же. По-моему, он даже растерялся, потому что не сразу понял, что я застрял. Сначала я был уверен, что он скажет тебе о моем присутствии, но он, конечно, не сказал, и, как ни стыдно это признавать, под конец я уже начал умолять его сказать тебе. По-настоящему умолять. И он меня полностью проигнорировал. — На лице Каса появилось мрачное выражение. — Я бы убил его… этот кусок жопы…

Дин прыснул.

— Ты придумываешь блестящие оскорбления, ты в курсе?

Кас даже не слушал.

— Говнозадый грязноперый подхалим… Просто немыслимо. Знаешь, по-моему, он все это время пытался придумать, как бы поговорить со мной, чтобы ты не понял, что я там. И в конце концов ему это удалось.

Дин моргнул.

— Когда… что? Он говорил с тобой? Пока был еще там?

Кас кивнул.

— Я к тому времени предложил ему уже несколько сделок, и он наконец согласился на одну.

О нет.

— Кас, нет, — сказал Дин, стиснув руль. — Нет, не говори мне, что заключил сделку.

— Заключил.

— Ох, черт возьми, Кас! — произнес Дин, вспоминая ту сцену. И вдруг он понял, когда именно Кас это сделал. — Это когда он болтал про «Заклад»! — выпалил Дин. — Про свое чертово реалити-шоу! Правда же! Черт, Кас! Когда он якобы разыгрывал сделку перед камерой? Правда же, правда?

— Да. И он не разыгрывал ее перед камерой, — сказал Кас просто. — Он ее заключал. Со мной.

Дин отчаянно попытался вспомнить, что Кроули тогда сказал. Что-то про ангельскую слезу…

— А, дьявол! — проворчал Дин. — Он же даже упомянул ангельские слезы. А я не обратил внимания!

— Да. Я очень надеялся, что ты заметишь… но, конечно, он сказал это так, словно это была шутка, чтобы ты не заметил. — Кас вздохнул. — Надо сказать, ни один из предыдущих королей Ада не был настолько несносным.

Дин мрачно вел автобус, все еще пытаясь собрать воедино всю картину, а Кас сзади тем временем возобновил свой поток оскорблений в адрес Кроули:

— Этот пойкилотермный эктотерм… Когда-нибудь я покажу ему терморегуляцию в Аду…

— Кас, что ты сделал? — спросил Дин, пытаясь сохранять спокойствие. — В чем заключалась сделка?

— А, — сказал Кас, — ну, очевидно сначала я пытался договориться с ним, чтобы он сказал тебе о моем присутствии. И сообщил, как вернуть меня из эфира. Это предложение он проигнорировал. Но… знаешь, что забавно… — Кас сделал паузу и прищурился в замешательстве. — Он не согласился на сделку, но при этом таки сказал тебе, как вернуть меня из эфира! Сам, задаром, правда ведь? Ты не обратил внимания на то, что он сказал, но он на самом деле сказал тебе, что делать: прочитать до конца глоссарий в Шмидт-Нильсене. Вот это меня озадачивает — не могу понять, какова была его цель…

— Кас, в чем заключалась сделка? — прорычал Дин, вцепившись в руль с такой силой, что заныли пальцы.

— Я договорился с ним о том, чтобы бы он не дал тебе заключать сделок, — ответил Кас, глядя на Дина. — С ним или с каким-либо другим демоном.

Дин моргнул.

Кас добавил:

— Во всяком случае, в течение года. Я пытался сторговаться на всю жизнь, но на это он не согласился. Но в течение года Кроули не станет иметь с тобой дел, и ни один другой демон не станет.

Дин медленно произнес:

— Так вот почему ни один демон не хотел со мной разговаривать… Черт. Я испробовал стольких… никто со мной не заговорил.

Кас кивнул.

Дин продолжил:

— И поэтому… поэтому Кроули появился тогда на перекрестке. И тоже не захотел заключать сделку.

Дин вспомнил и еще кое-что: когда Кроули появился на перекрестке месяц назад, он избегал смотреть Дину в глаза. Вместо этого он смотрел в сторону. Вероятно, на невидимого Кастиэля. И точно, Кроули отказался иметь дело с Дином. Только посмеялся над ним и исчез.

Кас сказал, вжавшись крылом в бок Дина:

— В ту ночь, когда я понял, куда мы едем, я был очень рад, что сумел заключить сделку.

У Дина ушло несколько секунд на то, чтобы набраться смелости и задать следующий вопрос.

— Какова была цена, Кас?

— Одна слеза и перо из крылышка, — ответил Кас легко. — Самое длинное перо.

Фольксваген резко остановился второй раз за день. Прямо посреди пустой дороги в окружении пустынных равнин.

Дин обернулся к Касу. Теперь он все вспомнил. Кроули сказал: «…это ангельское перо у тебя в руке…» Он торговался буквально. И перо было в руке у Кастиэля.

Кас отдал Кроули перо из крылышка. Он заплатил пером из крылышка. Самым длинным.

— Ты отдал ему… ты отдал ему… свое… второе перо? — спросил Дин, едва в состоянии выговаривать слова. — Левое?

«Самое длинное перо… символизирующее личность серафима… обладающее силой в заклинаниях…»

— О, — сказал Кас, с удивлением посмотрев на Дина. — Нет, не его, Дин, не волнуйся. — Он ткнулся в руку Дина левым крылом и поднял крылышки.

Дин взглянул вниз и увидел, к своему несказанному облегчению, что все перья в крылышках были на месте. Включая и самое длинное. Дин погладил длинное перо, чтоб уж наверняка убедиться, что оно цело. Крылышко сомкнулось вокруг пальцев Дина, и Кас занес веред и сгиб правого крыла, наклонив его к Дину, чтобы тому было ясно видно: на правом крыле не хватало ровно одного пера — того, что лежало у Дина в кармане.

— Тогда… я не понимаю, — сказал Дин. — Оно что, было с предыдущей линьки?

— Это было вообще не мое перо, Дин, — ответил Кас. — Это было перо Калкариила.

— Что? — От удивления Дин даже раскрыл рот. — Как так?

— Калкариил отдал его мистеру Магме в прошлом году, — объяснил Кастиэль. — Мы, серафимы, иногда предлагаем перо более древним расам в доказательство того, кто мы есть, и как символ доверия. Помнишь, как я отдал свое воздушному элементалю на Багамах? То же самое. Калкариил отдал перо мистеру Магме в прошлом году, как символ доверия, чтобы начать с ним диалог. Но Калкариил предал это доверие тут же, поработив мистера Магму, когда тот приблизился для беседы. Так поступать с элементалем очень нехорошо. — Кас на мгновение задумался, потом добавил: — Нам вообще крайне повезло, что мистер Магма не настроился враждебно ко всем ангелам. Но, в общем, он хранил перо с тех пор. Наверное, не знал, как с ним поступить. Он передал его мне, когда вернул меня на Кадьяк — я сказал только, что найду ему хорошее применение. Может быть, он надеялся, что я использую перо против Калкариила, но… — Кастиэль вздохнул. — К сожалению, пришлось продать его Кроули. Дин, он тянул время с тобой только потому, что пытался придумать, как провести переговоры со мной. Он передумал заключать сделку с тобой, только когда я начал торговаться с ним. Я позднее встретился с ним снаружи в проезде, чтобы подписать контракт, и он сказал мне, что хотел выкупить твою душу, Дин. И собирался сбить цену до одного года, на что ты уже соглашался однажды раньше.

Кас сделал паузу и посмотрел на Дина испытующим взглядом.

— И ты был в достаточном отчаянии, чтобы пойти на это.

Дин выпустил воздух из легких. В этом Кас не был так уж неправ.

Может быть, даже вовсе не был неправ.

Дин сказал:

— Но… погоди. Разве Кроули не знает, что это не твое перо?

Кас кивнул.

— Он понял по окрасу — белое с коричневыми полосами. Он знает, что у меня такой расцветки не было.

— Но… на что Кроули перо Калкариила? То есть… Кроули что, будет помогать ему линять? Он еще работает с Калкариилом? Что вообще нужно Кроули? — Дин чувствовал себя совсем сбитым с толку. — На чьей он вообще стороне?

Кас посмотрел на него.

— Ты знаешь ответ не хуже меня, Дин.

Дин вздохнул.

— На своей стороне. Что бы это ни значило.

Кастиэль только кивнул.

***

Несмотря на кофе, не засыпать было тяжело. Они оба были еще очень уставшие. Кас вскоре прилег вздремнуть сзади, и час или два спустя они поменялись местами: Кас втиснулся со своими крыльями в водительское кресло, а Дин растянулся позади. Касу явно не терпелось вновь сесть за руль, и оказалось, он не забыл, как управлять автобусом.

Дин лежал сзади, глядя на длинные концы перьев, вытянутые горизонтально назад и колышущиеся над его головой. Он протянул руку и легонько коснулся одного пера, вспоминая замечательные события этого утра с новым изумлением. И со смиренной благодарностью.

«Это крылья моего любовника», — подумал Дин, нежно проводя пальцами по черному маховому перу.

Кас, должно быть, почувствовал прикосновение, так как немедленно наклонил крыло, так что перья опустились на плечо Дина, коснувшись его лица.

Дин сомкнул пальцы вокруг длинного черного махового пера и уснул, держась за него.

***

Позднее Дин вдруг проснулся, уверенный, что услышал, как знакомый голос позвал его по имени. Он услышал шаги снаружи. Кто-то бежал к автобусу. Дин на автомате потянулся к ящичку за пистолетом, еще толком не проснувшись, но тут услышал, как Кас крикнул: «Сара!» — и голос Сары, голос Сары, говоривший: «Кастиэль? О боже… Кастиэль?!»

Дин сел и обнаружил, что они на парковке мотеля «с лошадьми на обоях» в Бернсе. Субару Форестер Сары стоял рядом с автобусом в ряду машин перед офисом мотеля, а сама Сара уже открыла водительскую дверь Фольксвагена и теперь бросилась на Каса, задушив его в объятиях со словами: «Кастиэль, ты жив, господи, Кастиэль!» Она буквально пригвоздила его к креслу, упав поверх его левого крыла, сложенного у двери, и обхватив Каса обеими руками.

— Ты жив, — повторила Сара, обнимая его изо всех сил.

— Да, я… уф… я жив… — произнес Кас. — Дин вызволил меня прошлой ночью…

— Дин тебя нашел? — Сара взглянула за водительское кресло. — Дин! Как ты? Это поэтому ты пропал, Дин? Ты помогал Кастиэлю? Я так волновалась! Сразу выехала. В четыре утра. Я думала, что найду Мэг тут спекшейся! На рассвете я позвонила в мотель, и мне сказали, что ты уже уехал вчера, и тут я поняла, что не найду автобус… я так переживала…

— Прости, Сара, все внезапно усложнилось, — извинился Дин, чувствуя себя отвратительно. Он протянул руку и сжал плечо Сары. — На то, чтобы вернуть Каса вчера, ушло много времени.

Сара уцепилась за Каса едва не в слезах (он начал поглаживать ее по голове единственной свободной конечностью — своим правым крылом). Только подумать: она проехала всю дорогу, думая, что Дин может быть мертв, и Мэг умирает где-то в автобусе.

— Мне очень жаль, Сара, — сказал Дин.

— На телефоне Дина не было палочек, — сообщил ей Кас.

Дин пояснил:

— Оказывается, иногда и правда попадаешь в зону, где нет сигнала.

— Я знаю, — сказала она, шмыгнув носом. — Знаю. На самом деле, на западе много где его нет. Я всю ночь вчера убеждала себя, что дело в этом. Но потом умудрилась накрутить сама себя во время поездки. — Она наконец глубоко вздохнула, взглянула вниз, заметила, что лежит на левом крыле Каса, и воскликнула: — О БОЖЕ, Я ЖЕ НА ТВОЕМ КРЫЛЕ! — Она соскочила с крыла с возгласом: — ПРОСТИ ПОЖАЛУЙСТА, что же ты ничего не скажешь, ТЫ В ПОРЯДКЕ? Прости меня! Тебе больно?

— Нет-нет, все в порядке! — поспешно уверил ее Кас. — С моим крылом вообще все хорошо. Оно совсем не болит. И уже окрепло. Сара, мне вообще не больно, все в порядке, правда.

— Он только изголодался до полусмерти, вот и все, — вставил Дин. — Надо его откормить.

Сара сделала глубокий вдох и сказала Касу, явно пытаясь взять себя в руки:

— Так, ладно, эм… где тебя черти носили?

— Не черти, — ответил Кас. — Я был один, по соседству с Землей.

— Он застрял в небесной плоскости, — объяснил ей Дин. — Помнишь, то измерение, в котором летают ангелы? Он остался там. То есть он как бы все время был здесь, но только невидимый. Сара, он на самом деле был с нами в автобусе во время поездки из Сиэтла. И когда я навещал тебя в Джексоне тоже. Поэтому Мэг и запрыгнула в автобус.

Сара молча смотрела на Дина, пока он это говорил, потом повернулась и уставилась на Каса.

— Кошкам видны оба смежных измерения, — услужливо пояснил Кас. — У них очень хорошее зрение. Я, на самом деле, даже провел ночь в твоем доме, когда там был Дин. Я спал рядом с ним и Мэг. Надеюсь, ты не возражаешь. Жаль, что я не смог попробовать твою еду — она выглядела очень аппетитной. О! Сара! — в голосе Каса появилось сосредоточенность. — Сэм тоже жив! Он в плену у Калкариила, но с ним все в порядке, и мы с Дином попытаемся его найти. Начнем прямо сегодня, если получится.

Сара пару секунд смотрела на него пустым взглядом, потом почувствовала себя на ногах так нетвердо, что ей пришлось присесть на задний бампер Форестера. Кас и Дин поспешно выбрались из автобуса, чтобы помочь ей. Кас добрался да нее первым, протиснувшись вместе с крыльями в водительскую дверь и подбежав к ней. Он поднял Сару на ноги, взял ее за плечи и сказал: «Сэм в порядке, Сара. Он в порядке. Мы его найдем», — после чего обернул ее крыльями и прижал к себе, пока она плакала от шока и облегчения.

***

Спустя несколько раундов объятий и объяснений они втроем оказались в номере мотеля, который Дин забронировал на ночь (к счастью, администратор на ресепшн не увидел крылатого объятия Каса на парковке.

Сара еще не совсем отошла от смешанных новостей о Сэме — одновременно и хороших, и плохих, — так что Дин даже начал за нее волноваться, но после того, как он заставил ее попить воды и посидеть, она стала выглядеть нормальнее.

Они принялись обсуждать, что делать дальше. Кас объяснил, что в последнее время Сэм посылал ему молитвы примерно через час после заката. Был еще день, так что у них оставалось свободное время до начала «триангуляции» по определению местоположения Сэма.

— Может, пойдем поищем пиццу, или бургеры, или еще что? — предложил Дин. — Касу правда, серьезно надо поесть нормальной еды, да и мне тоже. И, Кас, надо помыть твои крылья.

Кас возразил:

— Но, Дин, сначала нужно уделить внимание твоим рукам. Сара, видишь бинты — у него остались порезы с прошлой ночи, и думаю, их нужно зашить…

— Нет, это может подождать, Кас, тебе правда нужно поесть… — начал Дин.

— Снаружи в лобби есть этот аппарат с едой. Я могу купить там картофельные продукты. Но твои руки… — перебил Кас.

— ОСТАНОВИТЕСЬ, — прервала их Сара. — Оба. Остановитесь. Дин, покажи мне свои руки. Кас, снимай рубаху и дай мне посмотреть на тебя — я хочу видеть, насколько ты худой.

Две минуты спустя Сара закончила быстрый осмотр их обоих и объявила план на вечер: Кас и Дин оба перекусят «полезными для здоровья» закусками, которые она привезла с собой, потом Сара наложит Дину швы, и они все примут душ и отдохнут.

— А к ужину, — сказала она, описывая завершающую часть плана, — я схожу за продуктами в супермаркет и приготовлю настоящую еду из настоящих продуктов. Для этого в мотелях бывают мини-кухни, Дин: их нужно использовать для приготовления пищи. А не только для подогрева пиццы. Я приготовлю ужин, потом Кас послушает Сэма, и спланируем следующий шаг. Который будет включать в себя полноценный ночной сон перед выездом, потому что это безумие: ломиться в такую авантюру уставшими и слабыми. — Она помолчала, поставив руки на бедра, и объявила: — А теперь я пошла в машину за едой и аптечкой. Ждите здесь.

Она развернулась и отправилась на улицу.

Дин и Кас переглянулись.

— Ну, значит, план есть, — сказал Дин.

***

Кас с Дином набросились на еду Сары, как пара оголодавших псов. Салат с макаронами, яблоки, виноград и свежий банановый хлеб. Дин проглотил свою порцию за две минуты. Но Каса Сара заставила есть гораздо медленнее, временами забирая у него еду, чтобы «дать организму привыкнуть», прежде чем выделять ему новую маленькую порцию.

Пока Кас медленно жевал серию маленьких порций, Сара усадила Дина на кровать, чтобы обработать его порезы.

— Сара, — сказал Дин, глядя, как она достала пару лабораторных перчаток. — Не хочется даже затрагивать эту тему, но как надолго ты сможешь с нами остаться?

— Столько, сколько хотите, — ответила Сара, разматывая бинт на руке Дина и внимательно осматривая порезы.

— Я имел в виду, когда тебе снова на работу?

— Я уволилась, — ответила она, не поднимая головы и сосредоточившись на его руке.

— Что?

— Я уволилась с работы, — повторила она, подняв голову и посмотрев на него. — Позвонила сегодня утром, сказала, что у меня в семье очередные непредвиденные обстоятельства и я вынуждена уйти совсем. — Она слегка улыбнулась Дину и снова занялась его рукой.

Кас сделал паузу, не донеся вилку до рта, и они с Дином молча уставились на нее.

— У меня есть кое-какие сбережения, — сказала Сара. — Кое-какие были и раньше, и я смогла накопить еще несколько тысяч. С тех пор, как впервые навестила вас в Канзасе, если честно. И… я не сказала тебе всего о моей двоюродной сестре, Дин. На самом деле, она приезжала потому, что подумывает переехать в Джексон, и я пригласила ее посмотреть мою квартиру и стать новым арендатором. И она согласилась. Она даже будет присматривать за моими вещами. Так что… я поеду с вами.

— Тебе нельзя с нами, Сара, — сказал Дин со вздохом.

— Можно, — возразил Кас. Дин нахмурился, глядя на него, и Кастиэль объяснил, указав вилкой на припаркованный снаружи Фольксваген: — В автобусе достаточно места. Пока она может занять место Сэма, и сзади у нас есть четвертое место рядом с моим — то маленькое откидное кресло. Иметь в команде человека с медицинскими навыками будет полезно.

— Ты не упрощаешь дело, Кас, — процедил Дин.

— Дин, — сказала Сара, — ты не позвонил прошлым вечером, и я подумала: черт возьми, мне плевать, если он даст мне по голове, мне даже плевать, что там Король Ада. Я подумала: Дин выглядел просто ужасно в последний раз, когда я его видела, и он, наверное, пытается сейчас спасти мир, и все сам — надо было мне поехать с ним. Я подумала: нельзя сидеть и ничего не делать только потому, что делать что-то опасно. Если сидеть дома, боясь волков, то волки завоюют мир.

Она посмотрела на них обоих. Кас и Дин переглянулись. Сара продолжила:

— Так что я подумала: пора. Возьму деньги, какие есть, и поеду: найду Мэг и сделаю, что смогу, в помощь. — Она начала выкладывать портативные наборы для наложения швов на кровати рядом с Дином. — Так что, если вы, ребята, собираетесь разыскать Сэма, я помогу.

— Сара, я правда просто не могу тебе позволить…

— Это не твое решение, Дин, — твердо сказала она.

Дин попытался снова:

— Сара. Я пообещал Сэму…

— Меня похитили и днями держали привязанной к дереву, и я была уверена, что умру, — сказала Сара. — И Сэм поменялся со мной местами.

Дин умолк.

Она посмотрела ему прямо в глаза.

— Сэм поменялся со мной местами. Сэм спас мне жизнь. И теперь я знаю, что он жив, и ему нужна помощь. И я еду. Дин, я жить с собой не смогу, если не поеду.

— Но, Сара… — начал Дин.

— Этот спор окончен, и я одержала верх, — отрезала Сара.

Последовала пауза. Сара разорвала упаковку с иглой и хирургической нитью.

Кас сказал:

— Я согласен с оценкой Сары, Дин. В отношении спора. Думаю, она одержала верх.

— Минуточку, — возразил Дин. — Двое на одного — нечестно!

— Жизнь вообще несправедлива, — ответила Сара. — Давай руку, Дин.

Дин протянул руку.

========== Глава 33. Уход за ранеными ==========

Наложение швов Дину заняло гораздо больше времени, чем должно было. Сара решила, что только глубокие порезы на правой руке и два более легких на левой нуждались в швах, так что все должно было получиться быстро. Но, как только она достала иглу, Мэг решила улечься у Дина на коленях и начать махать хвостом прямо над иглой. И над порезами, которые Сара только что промыла. Дину пришлось установить на тумбе картонную коробку, проложить ее рубашкой Каса и усадить туда Мэг насильно. После чего он разместил у коробки Каса, чтобы тот гладил кошку по голове.

Когда с кошкой разобрались, Сара сменила перчатки (которые теперь были в кошачьей шерсти), снова протерла Дину руку, вскрыла новую иглу и наконец принялась за дело.

При уколе иглы Дин стиснул зубы. Сара зашивала рану уверенно и быстро, но наложение швов всегда поначалу было болезненным. Чтобы отвлечься, Дин взглянул на Каса и заметил, что тот шаг за шагом подбирался все ближе к ним. Он пристально смотрел на руку Дина, словно неуверенный, стоит ли подпускать кого-то еще к его ранам. Вскоре он отошел от коробки с Мэг, и, как только он перестал гладить кошку по голове, она подняла голову, выпрыгнула из коробки и сиганула на кровать одним гигантским скачком, снова приземлившись прямо Дину на колени.

И снова махнула хвостом, задев его руку.

Пришлось опять начинать все сначала. Кас неохотно запер Мэг в ванной, дав ей угощение, чтобы отвлечь.

Сара надела новую пару перчаток и начала снова. На этот раз Кас принялся подбираться к ним еще до того, как Сара успела сделать первый стежок. К третьему стежку он навис над ее плечом, пристально наблюдая за ее действиями и время от времени заглядывая в лицо Дину.

Выражение лица Каса оставалось спокойным, даже бесстрастным. Но каждый раз, когда Дин морщился, крылья Каса вздрагивали. И по мере этих вздрагиваний правое крыло, бывшее ближе к Дину, стало подниматься в воздух, все выше и выше.

— Эм, Кас, ты загораживаешь свет, — сказала Сара. Дин поднял голову: правое крыло было раскрыто над кроватью высоко у них над головами, словно Кас неосознанно пытался заслонить им Дина.

— Ой. Прости, — ответил Кас и сложил крыло назад.

При следующем уколе Дин вздрогнул, и крыло тут же взлетело вверх и расправилось над Дином, словно кто-то раскрыл его, дернув за веревочку.

— Кас, — сказала Сара. — Свет.

— Прости, — пробормотал Кас и сложил крыло.

Еще один укол, Дин снова вздрогнул, и крыло раскрылось опять.

— Эм… Мои извинения, — пробормотал Кас. Он прочистил горло. — Я все забываю.

Сара развернулась и изучила Кастиэля пристальным взглядом. Она положила иглу, сняла перчатки, взяла его за руку и отвела на другой край кровати, чтобы он находился слева от Дина.

— Вот, — сказала она. — Кастиэль, посиди-ка вот здесь на кровати и расправь крыло у Дина за плечами. Чтобы поддерживать его. Думаю, ему не помешает поддержка со спины, пока он сидит, а?

Дин поддакнул ей:

— Да, а то я совсем сутулюсь. Не подушки, а хрен один.

— У тебя хрен в подушках? — не понял Кас, явно обеспокоенный этим утверждением. — Вероятно, я могу помочь. — Он сел на край кровати слева от Дина, Дин наклонился чуть вперед, и Кас расправил правое крыло у него за спиной.

Дин улыбался про себя на протяжении всего этого разговора, но, опершись на крыло, невольно отметил, что так и правда было куда удобнее. Крыло протянулось за его спиной, словно спинка кровати: маховые перья легли поверх тумбочки справа и свисали к полу. Кас расположил крыло идеально, чтобы на него опереться: оно походило на удобный шезлонг, проложенный мягкими бархатистыми перьями. Дин со вздохом откинулся назад. Сара надела новую пару перчаток и взяла иглу. Еще один стежок, Дин дернулся, и другое крыло Каса взметнулось вверх. На этот раз левое: оно раскрылось внезапно, как навес, изогнувшись к потолку и протянувшись над Дином так далеко, что чуть не заехало Саре в лицо.

— КАС! — воскликнула Сара, во все глаза уставившись на крыло.

— Прости, — ответил Кас и поспешно сложил крыло. — Прости, Сара. Дин, наверное, я привык оборачивать тебя крыльями из эфира всякий раз, когда тебе было плохо. Я все забываю, что не надо этого делать.

— КАС! — воскликнула Сара еще раз. — РАСКРОЙ ЕГО СНОВА!

Кас озадаченно посмотрел на нее, но послушно раскрыл крыло, вытянув его вверх и в сторону.

— ТВОЕ ЛЕВОЕ КРЫЛО! — закричала Сара потрясенно. — ОНО РАСКРЫТО! КАСТИЭЛЬ! ТВОЕ ЛЕВОЕ КРЫЛО РАСКРЫТО! — Она уронила иглу, стянула перчатки и обежала вокруг кровати, чтобы потрогать крыло, восклицая в нескрываемом изумлении: — О боже, Кас! Оно раскрыто до конца!

— А, да, Сара, оно уже куда сильнее, — ответил Кас. — Я забыл, что ты еще не видела диапазон его движения. Сэм помогал мне укрепить крыло.

После этого Касу пришлось рассказать Саре о своих ежедневных занятиях с Сэмом, отчего глаза у Сары стали влажными, и наложение швов снова пришлось отложить, пока Кас демонстрировал ей гибкость крыла, двигая им по-всякому и наклоняя его так и сяк.

Во время демонстрации он смахнул со стены две картины, изображавшие ковбоев. От этого он явно смешался, поспешно сложил крыло… и немедленно сбил с тумбы на пол часы.

— Простите… — пробормотал он снова, пока Дин пытался сдержать смешок. Сара забегала по комнате, вешая на место картины и поднимая часы. Кас объяснил: — В эфире мои крылья ни обо что не ударялись. Здесь еще надо привыкнуть…

— Это его первый день после возвращения, Сара, — пояснил Дин, улыбаясь.

Наконец они снова уселись, и Сара сменила перчатки в пятый раз. Еще один стежок, Дин вздрогнул, и левое крыло взметнулось снова. В последнюю секунду Кас вспомнил о том, чтобы не ударить Сару, направил крыло в сторону от нее и сбил торшер, стоявший в семи футах в стороне у стены. Торшер упал с грохотом, разбив при этом лампочку.

— Эм… простите, — сказал Кас сконфуженно. — Возможно, потребуется время, чтобы привыкнуть.

— Я не буду снова менять перчатки, — заявила Сара. — Я привезла только одну пачку. Кастиэль, давай ты будешь смотреть только на свое крыло и расскажешь Дину об упражнениях, которые придумывает для тебя Сэм. И не обращай внимания на то, что делаю я. НЕ СМОТРИ НА РУКУ ДИНА.

Эта стратегия сработала, и Сара наконец закончила накладывать швы.

***

Когда со швами было покончено, Сара вынула свежие перевязочные материалы — рулоны бинтов и пластыря — и приготовилась перевязать Дину обе руки. Кастиэль теперь стоял рядом с ней. Сара как раз говорила Дину о том, чтобы вечером он отдохнул и избегал сгибать руки, когда Кас вдруг буквально вырвал у нее рулон бинта со словами:

— Я сам могу наложить повязку, Сара!

Он сделал это так стремительно, что Сара вздрогнула.

— Эй! Что? Кас, я тут медсестра, забыл? Это моя работа.

— Я знаю, но ты уже и так столько сделала, — ответил Кас, прижимая бинт к груди. — Ты очень много трудилась. И использовала много перчаток! Давай я забинтую Дину крылья, а ты отдохни.

Сара и Дин посмотрели на него.

— Его крылья? — переспросила Сара.

— Руки, — поправился Кас. — Я хотел сказать «руки». Конечно же. В общем, я вчера уже ухаживал за его руками и не против сделать это снова, а тебе, наверное, нужен отдых, правда? Так что давай я наложу эти новые перья.

— Да, Кас, — ответил Дин, улыбаясь ему. — Наложи мне перья. Я не против.

— Перевязи, я хотел сказать, — поправился Кас. Он прочистил горло, опустил голову и уставился на бинт в руках. — Я хотел сказать перевязи. Конечно же.

Казалось, он даже немного покраснел.

Сара посмотрела на него чуть дольше положенного, потом повернулась к Дину и спокойно сказала:

— Перевязи. Конечно же.

Дин знал, что в этот момент следует закатить глаза. Закатить глаза, усмехнуться; может быть, понимающе покачать головой. Или даже отпустить какую-нибудь шутку с сарказмом, которую Кас не поймет, но которая скажет Саре: «Ох уж этот чудной ангел! Перепутать руки с крыльями! Кто знает, что он выдаст дальше!»

Но Дин ничего этого не сделал. Он даже глаза закатить не смог — не смог выдавить из себя сухую усмешку и не смог вспомнить, как понимающе качают головой. Вместо этого, пока он придумывал подходящую шутку с сарказмом для Сары, он поймал себя на том, что на самом деле ему хочется только приободрить Каса.

Поэтому он поймал взгляд Каса и подмигнул ему. И увидел, как голова Каса слегка приподнялась и на его губы прокралась едва заметная улыбка.

«Боже, какая же у него чудесная улыбка, — подумал Дин. — И глаза такие выразительные… и такие голубые!.. Блин, как же здорово, что он снова здесь…»

И вот уже Дин, сам того не заметив, начал улыбаться Касу, как идиот. И Кас застенчиво улыбался ему в ответ, прижимая бинт к груди.

Сара по-прежнему смотрела на Дина с непроницаемым выражением лица. Наконец она повернулась к Касу и произнесла:

— Конечно, Кас. Спасибо за помощь. Давай я только объясню тебе, как забинтовать руку поверх швов. Теперь не нужно забинтовывать туго, так как кровотечения нет и важно не перекрыть кровообращение. Бинт нужен главным образом, чтобы защитить раны от грязи. И нужно подумать, как сохранять их в сухости, когда он принимает душ. Может быть, сегодня тебе придется помочь ему обтереться влажным полотенцем вместо душа. В общем, смотри как нужно накладывать бинт…

Она объяснила Касу все тонкости, потом оживленно сказала:

— А я пойду за покупками к ужину! И мне нужно прогуляться после такого длинного перегона за рулем, и переночую я сегодня в автобусе — мне очень хочется снова поспать в автобусе. Я так привыкла к нему за ту неделю, что он у меня был! Скучала по нему. Так что сегодня переночую там.

Кас сказал:

— Дин перекрасил автобус в черный с серым и белым, Сара, ты заметила?

— А как же! — живо подтвердила Сара. — Заметила! Я сразу заметила, еще когда он приезжал в Джексон! Получилось потрясающе, Дин! Ладно, ребята, я вернусь через два часа с продуктами для ужина. Не раньше. Через два часа. Кас, как закончите с перевязками, ты помоги Дину обтереться влажным полотенцем, а потом ложитесь… отдохните, поспите.

Прежде чем Дин смог придумать, как сказать ей, что не нужно удаляться на целых два часа (и на всю ночь!) только чтобы дать ему и Касу время наедине, она уже схватила сумку, ключ от номера и выскочила за дверь, крикнув:

— Буду через два часа! Не забудьте выпустить Мэг из ванной!

***

«Обтирание» и «отдых» прошли примерно так, как, наверное, и предполагала Сара. Кас перевязал Дину руки довольно профессионально — и даже умудрился начать вполне добросовестно обтирать Дина влажным полотенцем (включая каждый палец отдельно). Но как только банная процедура дошла до области ниже пояса… тут уж одно потянуло за собой другое.

И снова Кас почему-то увиливал от приставаний Дина. Он проворно убирал от себя его руки, как и раньше, с отговорками вроде «Тебе нельзя пользоваться руками, Дин. Тебе только наложили швы. Просто ляг и расслабься».

Как и утром, он настоял на том, чтобы доставить удовольствие только Дину.

Целовал его повсюду, снова гладил его всего перьями.

И Дин снова сдался и позволил ему. И снова едва мог поверить, что это реальность.

***

— Ну, Кас, — позвал Дин после. Кас растянулся рядом с ним на кровати, лежа на животе и расправив одно крыло поверх Дина. Он даже умудрился закончить обтирание Дина. Но почему-то сам он до сих пор был в одежде, хотя Дин был полностью голым. Это казалось нечестным, так что Дин подцепил пальцем петлю на поясе джинсов Каса и игриво за нее потянул, после чего попытался просунуть другую руку под его тело, чтобы добраться до молнии.

«Вот это да, — подумал Дин, и ему самому стало смешно оттого, как он пытался снять с Каса штаны. — Чувство — точно как когда лифчик снимаешь! Я и правда втюрился в парня, на полном серьезе! Во всяком случае, в кого-то в мужском теле. Никогда бы не поверил, что такое может произойти со мной… Но вот, произошло. И я счастлив».

Дин умудрился расстегнуть верхнюю пуговицу на джинсах и почувствовал прилив ликования.

— Твоя очередь, Кас, — сказал он, пытаясь расстегнуть молнию. — Давай снимем с тебя эти джинсы.

Но Кас снова начал отталкивать руку Дина со словами:

— Дин, тебе надо отдыхать…

— Джинсы! Прочь! — сказал Дин со смехом. — Хватит меня мучить, Кас!

Кас застыл.

— Дин, — сказал он без малейшего намека на шутку, приподнявшись на локтях и глядя на Дина очень серьезно. — Я бы никогда не стал тебя мучить.

— Конечно, да, я знаю, — ответил Дин, немного удивленный. Он еще секунду тянул за молнию, но потом посмотрел в лицо Каса, и что-то в выражении его лица заставило Дина бросить заигрывания. Он отпустил молнию и потрепал Каса по крылу со словами: — Кас. Я это знаю. Это просто выражение такое. Просто шутка.

— Я бы никогда не стал тебя мучить, — повторил Кастиэль; его глаза потемнели, голос опустился ниже. — В тот раз, Дин, это была Наоми, я правда делал это не по своей воле. Я хотел убедиться, что ты это понимаешь. И еще, Дин, я хотел пояснить одну вещь: я не стану мучить тебя утром. Я никогда не буду мучить тебя по утрам, когда ты проснешься. Никогда. У меня даже веревки нет, и клинок я убрал в другой конец комнаты, чтобы ты об этом не беспокоился, но надо было объяснить сразу. Я никогда не поступлю так с тобой, Дин. Никогда.

— Кас… я знаю… — сказал Дин в полном замешательстве.

Кас, похоже, закончил свою короткую речь и снова лег, опустив голову на плечо Дину и обняв его рукой и крылом, пока Дин лежал, не двигаясь и только недоуменно моргая.

Про Наоми Дин понял. Но… «не стану мучить тебя утром»? «Нет веревки»? Это еще откуда взялось?

Дин задумался.

— Кас? — позвал он медленно. — Ты с кем-нибудь спал после Эйприл?

Эйприл, жнец-убийца. Она была у Каса первой, насколько было известно Дину; и всего через несколько часов, следующим утром, она выкрала у Каса клинок и связала его. И пытала его. И убила. Только благодаря Гадриилу он в итоге был воскрешен. Кас потом говорил об этом на удивление безэмоционально (казалось, ну просто очередное воскрешение. Очередное воскрешение, очередная пытка, для Каса это рядовое дело, ведь так?) и Дин со временем стал вспоминать тот эпизод почти как шутку. Как очередное столкновение Каса с материалистической стороной смертной жизни. Но может быть, это наложило на него больший отпечаток, чем полагал Дин?

Мог ли это быть единственный сексуальный опыт Каса?

— О, да, — ответил Кас тем временем. — Конечно. Я спал еще с двумя женщинами с тех пор.

Дин немного расслабился. Пока Кас не сказал:

— Хотя у меня не было с ними секса. Я с ними просто спал. Ну, если быть точным, спал я только с первой — так, чтобы действительно спать. Вторая меня выгнала, и я так и не заснул в ту ночь.

— Погоди… что?

— Получилось немного неловко, — сказал Кас, хмурясь. Пока он говорил, его крылья сложились, и теперь были плотно прижаты к спине. Что, конечно, было нехорошим знаком — и еще означало, что Дин остался без одеяла из крыла. Кас, видимо, заметил отсутствие крыла-одеяла, потому что сел и натянул одеяло, лежавшее на кровати, на ноги и бедра Дина, после чего опять устроился сбоку от него, положив голову Дину на плечо. Кас продолжил: — Я планировал заняться сексом с каждой из них. Казалось, они обе этого хотели. Хотя, конечно, поначалу я не был до конца уверен: может быть, они просто хотели, чтобы я посидел с их детьми, и я опять все неправильно понял, — но в итоге с каждой из них стало ясно, что они хотели секса. Но когда пришло время… в общем, заняться им, я обнаружил, что мне крайне тяжело сосредоточиться.

Он сделал паузу. Дин лежал, едва дыша, стараясь услышать каждое слово.

Кас глубоко вздохнул.

— Это странно, Дин… — сказал он, — какие-то вещи в человеческой природе до сих пор застают меня врасплох. Например, эти приливы… тревоги, наверное, можно сказать. Неуверенности. Страха. Их немыслимо тяжело контролировать. И они бывают немыслимо сильными. Когда я был ангелом — я имею в виду при полной силе, — я мог подавлять подобные сомнения с легкостью. Мог просто прогонять от себя эти мысли. Если возникал страх, я мог его блокировать, мог легко отвлечься. Но… когда ты человек, это куда сложнее, да?

Дин молча кивнул, покрепче сжав руку вокруг его сложенных крыльев. Кас сказал:

— Зачастую я уверен, что прогнал страх, но позднее он снова закрадывается в сознание, совершенно непрошенный. Такое характерно для людей? Если так, то… я удивлен, как люди вообще способны функционировать. В общем… я понимаю, что пытки с утра маловероятны, но все равно не могу об этом не думать.

К этому времени Дин повернулся к Касу и обнял обеими руками его крылья, плечи и голову. Он даже не сразу смог сообразить, что сказать, но наконец сумел спросить:

— Что произошло с теми женщинами?

— Я все никак не мог отделаться от мыслей о возможной утренней пытке, — ответил Кастиэль приглушенно в грудь Дину. — Все ловил себя на том, что осматриваю комнату на предмет того, нет ли где веревок, и то и дело вставал, чтобы переложить свою куртку… вернее твою куртку — ту, что ты оставил мне… я все перекладывал ее с места на место, чтобы они потеряли ее из виду и не смогли найти клинок, если я засну. Все это занимало мои мысли, и я пытался продумать стратегию на утро, на случай если у них таки окажется веревка, или кинжал, или еще что… и из-за этого почему-то у меня не получалось… не получалось, э…

Он умолк.

— Не встал? — спросил Дин очень мягко.

— Это так называется? — сказал Кас. — Тогда да, наверное. Первая девушка отнеслась с пониманием: она позволила мне остаться и поспать, и, кажется, у меня все-таки получилось сделать ей приятное. Но вторая начала смеяться и….

Еще одна долгая пауза.

Кас начал фразу заново, более хрипло:

— Ночь была холодная, так что мне пришлось ходить до рассвета. То есть, после того, как она меня выгнала. Мне пришлось ходить, чтобы не замерзнуть. Я гулял до рассвета, так что у меня было много времени на раздумья. Как я сказал, были эти волны… переживаний, неуверенности… сомнений в том, стоишь ли ты чего-то и… чувства, что… ты… не заслуживаешь…

Его голос снова затих.

Дин испытывал такую ярость в адрес второй девушки, что ему пришлось сосредоточиться на размеренном дыхании.

— В общем, после того второго раза я подумал, что может быть, мне не стоит этого делать, — закончил Кас.

Заговорить оказалось ужасно тяжело. Дину пришлось прочистить горло.

— Делать что? Заниматься сексом?

— Да, и в более общем смысле не стоит испытывать человеческих удовольствий, может быть? Я подумал… может, мне здесь не место? В смысле, как человеку? Или это все еще мое наказание? Или у меня просто не получается быть человеком? Я не способен выполнять функции так, как их выполнял бы человек? Некомпетентен? Я не знал точно. Но я решил после этого больше не иметь дела с женщинами. Или с мужчинами. — Кас помолчал, потом добавил: — Дин… я так ценю то, что могу доставлять тебе удовольствие. После того, как я столько времени смотрел на твои страдания, мне ничего больше не хочется. И тебе не нужно делать ничего в ответ. Правда.

Он умолк, и Дин обнял его так крепко, как мог.

— Дин? — сказал Кас придушенно.

— Да, — отозвался Дин, пытаясь собраться с мыслями.

— Мне нечем дышать.

— Ой. Прости. — Дин заставил себя расслабить руки. — Кас. Посмотри на меня. Эй, посмотри на меня.

Кас поднял голову и посмотрел на Дина.

Этим твердым, спокойным,невозмутимым взглядом. Он всегда казался таким уверенным в себе… Но при этом его крылья были плотно сложены за спиной.

«Крылья говорят правду, — подумал Дин. — И во всех случаях в прошлом, когда он выглядел таким спокойным, мне никогда не были видны его крылья…»

— Кас, — сказал Дин. — Секс обычно не включает пытки наутро. Ты же об этом знаешь?

Кас кивнул, но Дин увидел в его глазах сомнение.

— Я не был уверен, — произнес Кас медленно.

«Он не был уверен, — подумал Дин. — Он “не был уверен”, является ли секс прелюдией к пыткам».

Дин сполз чуть ниже, чтобы обнять лицо Каса обеими руками.

— Не включает, я тебе клянусь, — сказал он. — По сути, никогда. Если только партнер не полный психопат. И определенно не со мной. Я бы никогда такого не сделал. Ни с кем, но особенно с тобой. — Он нежно убрал рукой волосы от лица Каса и добавил: — Кас, ты поэтому не давал мне прикасаться к тебе? Сейчас? И утром?

Кас кивнул и снова прошептал:

— Я не был уверен.

Дин вложил все убеждение, на какое был способен, в свои следующие слова:

— Я бы никогда не сделал тебе больно, Кас. Никогда. Ты понял? Если ты позволишь мне прикоснуться к тебе — если ты когда-нибудь этого захочешь, — будет только приятно, я обещаю. Ничего плохого не будет. Никогда.

Уголок рта Каса дернулся.

— Никогда? — переспросил он.

Дин невольно усмехнулся. Кас явно вспомнил их разговор зимой, на холме.

— Никогда, Кас, — ответил Дин. — Никогда. — Он приблизился для поцелуя и был вознагражден тем, что ощутил, как крылья немного расслабились и перышки немного распушились — совсем чуть-чуть. — Никогда, — повторил Дин. — Никогда.

«Я никогда не причиню тебе боль, я никогда не забуду тебя, и, если бы тебя не стало рядом, я бы никогда не перестал скучать… никогда».

После еще нескольких поцелуев Дин осторожно положил руку Касу на талию, чуть проскользнув под его рубашку, и легонько провел пальцами по коже. Но он не опускался ниже пояса джинсов.

— Я бы очень хотел доставить тебе удовольствие, Кас, — сказал он, — но только если ты захочешь. И все, что случится после, это я поцелую тебя еще, и еще, и приласкаю твои крылья, потому что оказывается, мне очень нравится целовать тебя, и гладить твои крылья тоже. И потом мы откроем пару бутылок пива и посмотрим телек, или что-нибудь в этом духе. Или я засну и буду храпеть. Или, если будет утро, я встану и приготовлю тебе кофе. Вот что бывает после. НИКАКИХ пыток. Обещаю тебе. Но… я не давлю на тебя, приятель. Только если ты сам захочешь. Пусть все будет в комфортном для тебя темпе, хорошо? Когда и если захочешь. Когда и если будешь готов.

Кас посмотрел в глаза Дину долгим задумчивым взглядом своих голубых глаз.

— Но что если… у меня не получится…

— Не встанет? — спросил Дин.

Кас кивнул.

— Ну тогда повезло мне, потому что я смогу целовать тебя даже дольше. Это не проблема, Кас. — Дину вдруг пришла в голову еще одна мысль, да так, что у него сжалось сердце, и он сказал: — Кас, Кас, я не выгоню тебя на улицу, если у тебя не встанет, господи боже, ты об этом тревожился?

Еще один кивок.

«Черт», — подумал Дин. Потому что на самом-то деле Дин уже выгонял Каса на улицу раньше. В прошлом году. По иным причинам, конечно, но тем не менее это случалось.

— Я никогда этого не сделаю! Никогда снова тебя не выгоню. НИКОГДА, Кас.

Снова это «никогда» напомнило ему о том обещании на холме, и Кас на этот раз даже засмеялся.

— Никогда, ангел, — повторил Дин. — Мой ангел. Никогда. — Дин поцеловал его для пущей убедительности. Долгим нежным поцелуем, заодно поглаживая по шее сзади.

Наконец он оторвался от Каса, чтобы спросить:

— Ты мне веришь?

Кас сделал долгий, немного неровный вдох и ответил:

— Верю.

— Ну так… чем хочешь заняться сейчас? — спросил Дин. — Чем угодно. Сексом? Поспать? Посмотреть кино? Поиграть в шашки? Чем угодно, Кас. Чем захочешь.

Кас подумал несколько секунд и медленно произнес:

— Может быть… может быть, я сниму джинсы, и мы просто полежим немного? Просто рядом? Это ничего?

— Шикарная идея, тигр, — ответил Дин. Кас смотрел на него несколько долгих мгновений, потом встал с кровати и снял джинсы. И нижнее белье.

Он выглядел просто великолепно, и Дин ему об этом сказал. И все же, несмотря на все уверения и разговоры, крылья Каса по-прежнему были плотно сложены. И Дин видел промельк страха в его глазах.

Кас снова лег в кровать, Дин подтянул его поближе… и наконец они оказались бок о бок, оба обнаженные. Восхитительно прижавшись друг другу. Ощущения были просто чудесные, и у них оставался еще целый час наедине. Но Кас казался невероятно напряженным. Он крепко уцепился за Дина — гораздо сильнее, чем обычно, — его крылья были плотно сжаты за спиной, и его даже сотрясала дрожь. Дин натянул одеяло как можно выше, к самым основаниям крыльев Каса, но Кас не переставал дрожать.

Дин подумал: «Он все равно тревожится, что я его выставлю, если у него ничего не получится».

Поэтому все, что сделал Дин, это приласкал его крылья.

Дин гладил его крылья долгое время, пока не почувствовал, что Кас начал расслабляться. Крылья начали раскрываться — верхнее постепенно расправилось поверх Дина, и Дин продолжил гладить это крыло рукой, очень нежно потягивая за каждое маховое перо и проводя пальцами вдоль крылышек, в то же время почесывая Каса по затылку другой рукой. В конце концов Кас прижался ближе, повернув голову и уткнувшись носом в ключицу Дина. Дин продолжал поглаживать его по крылу, пока оно не раскрылось полностью. Пока мелкие перышки не распушились как следует.

— Спасибо, Дин, — прошептал Кас.

Дин все гладил крыло. Пока Кас наконец не заснул.

«Это как выхаживать сломанное крыло, — подумал Дин. — В конце концов я помогу тебе полететь, Кас. Но только когда ты будешь готов».

***

В конце концов Дин тоже задремал, конечно, — позади были насыщенная событиями ночь и длинный переезд. Он проснулся час спустя и обнаружил, что маленький номер мотеля погрузился в мирную темноту, шторы были задернуты. Табуны разноцветных лошадей на обоях едва виднелись; перегородка, украшенная подковами, была лишь тусклым очертанием в сумраке. Сара тихо ходила возле кухонной стойки, убирая покупки в маленький холодильник.

И Кас по-прежнему крепко спал поверх Дина, положив голову ему на плечо. Оба его крыла были расправлены в стороны и свисали с кровати. Мэг пристроилась у колена Дина.

— Мне нужен был холодильник, прости, — прошептала Сара очень тихо. — Спи, Дин. — Она явно старалась не смотреть в их сторону, так что Дин шепотом ответил:

— Ничего страшного, Сара. Все в порядке?

Сара кивнула и рискнула бросить взгляд на них.

Дин почувствовал приступ малодушия, когда увидел, как ее глаза остановились на нем и Касе в постели, вместе. Конечно, они оба были пристойно укрыты одеялом, но все равно явно вдвоем в постели. И Кас совершенно очевидно прижимался к Дину, перекинув через него руку и крыло, и Дин обнимал его рукой за плечи.

Дин не планировал настолько откровенно тыкать этим Саре в лицо. Конечно, Сара уже месяцы назад каким-то образом догадалась, что Дин чувствовал по отношению к Касу (еще даже до того, как Дин сам это понял). Но… как она отреагирует теперь, когда это реальность?

Что она скажет?

Сказала она тихим шепотом только:

— Вам достаточно тепло?

Дин задумался. Ему самому было очень уютно под одеялом и крылом Каса. Но Кас… Кас ранее дрожал. И до сих пор его кожа казалась прохладной на ощупь. И он был таким худым…

— Набрось одеяло ему на плечи? — попросил Дин шепотом.

Сара кивнула, встряхнула еще одно одеяло и укутала им плечи Каса так осторожно, что он даже не проснулся. Она подмигнула Дину и тихо вышла к автобусу — как она выразилась, «поделать дела».

***

Кас наконец проснулся к закату. Они оделись, и Дин смог убедить Каса, чтобы тот позволил ему помочь отмыть оставшуюся кровь с перьев. Пока Дин этим занимался, они позвали назад Сару и она занялась приготовлением ужина.

Конечно, Кас заинтересовался едой, и вскоре Сара уже отвечала на его многочисленные вопросы о том, как жарить говядину и как нарезать брокколи.

Пока они были заняты ужином, Дин воспользовался шансом, чтобы выйти на улицу и еще раз набрать Маку.

Позади мотеля обнаружилось огромное огороженное пастбище, уходившее вдаль в пустынную равнину. Серо-зеленые кусты полыни и тонкие желтые цветочки усеивали землю на мили вокруг, и за шатким покосившимся забором, стоя рядом, жевали сено лошадь и корова.

«Лошадь и корова», — подумал Дин, улыбнувшись.

— Вы, ребята, молодцы, — сказал он им, и животные, подняв головы, с любопытством посмотрели на него, когда он облокотился на их забор, чтобы сделать звонок.

В кои-то веки телефон уверенно нашел сеть. И Мак сразу же взял трубку.

— Получил твое сообщение, Джейк, — ответил он. — Ждал, когда ты перезвонишь. Давненько тебя не слышал.

— Да, прости, тут много чего произошло, — ответил Дин, поставив локти на забор и глядя на заходящее солнце.

— «Много чего»? Все в порядке? Как там наш орел?

— Он в порядке. Хотя у нас вышла заминка, — ответил Дин, пытаясь вспомнить, что нужно рассказать Маку. Когда они разговаривали в последний раз? В январе? — Кас попытался полететь и вынести нас из пожара и застрял в другом измерении, в том небесном измерении, помнишь? Застрял там на два месяца, а меня сбросил на Аляске, и я вывихнул лодыжку. Ему и Сэма пришлось бросить, и Сэма похитил другой ангел, малец психованный, и мы теперь пытаемся его — Сэма — найти. Я только что вернул Каса в это измерение, вчера. Я серьезно думал, что он где-то в космосе, но оказалось, он был прямо здесь. Он в порядке, но совершенно изголодался. Практически в скелет превратился. Так что мы отправляемся на поиски Сэма, но нужно проследить, чтобы Кас набрался сил. Но его крыло в отличной форме! В общем, прости, что мы давно не звонили.

Последовала пауза.

— У вас вышла заминка, — сказал наконец Мак.

— Да. А, и еще Сара уволилась, — добавил Дин. — Она сейчас готовит ужин Касу. Мы в Орегоне. Но, Мак, я, на самом деле, звоню спросить о его плечевых перьях. Они еще у тебя?

— Секуууууундочку, — сказал Мак. — Я отстал от тебя на милю, страус. У меня только одна просьба: объясни поподробнее вашу заминку?

Пришлось потратить несколько минут, чтобы все ему рассказать.

— Черт, Джейк, жаль ты не сказал мне сразу про эти плечевые перья, — посетовал Мак, когда Дин закончил. — Через них он запасает могущество? И полетом управляет при помощи них? То есть… черт, я знал, что они, должно быть, важны — они были такие крепкие! Но почему ж ты сразу мне не позвонил? Когда узнал, как они критичны?

Дин вздохнул.

— Ну, нас немного отвлек ангел-психопат…

— А, ну да, ангел-психопат…

— …и еще, Мак, с ними все равно ничего не сделаешь. Мак, это не твоя вина, я тебе сразу говорю. Кас даже сам сказал, что тебе надо было их отрезать: он говорит, что, если бы ты не обездвижил кость, он бы точно умер. Так что… уж что есть, то есть. Я даже, честно говоря, забыл про отрезанные перья, а потом мы отвлеклись на другие дела. Но я тут подумал: они еще у тебя? Обрезки? Потому что, как выяснилось, ангелу не положено терять перья, а я теперь вроде как хранитель перьев Каса.

— Хранитель перьев?

— Да, очевидно, у них так заведено. Я вроде как его товарищ по линьке. Типа… должен помогать ему во время линьки и беречь его перья. Он попросил меня вчера вечером, и я согласился.

— А, то есть вы теперь, по сути, в брачном союзе?

— НЕТ, — ответил Дин. — Ну… э…

И к своему полному стыду, он не нашелся, что сказать. Мак очевидно пошутил (потому что ведь Маку неоткуда было узнать, правда?). Но что было делать Дину в такой ситуации: стоило ли отмахнуться со смехом, или самому пошутить, или объяснить все про перо из крылышка?

— Шучу! — сказал Мак, прервав неловкую тишину. — Просто шучу! Хотя и не совсем. Потому что, право же, ВСЕ БЫЛО ОЧЕВИДНО, про вас обоих. Строили друг другу глазки, как парочка оленят Бэмби, пока я корячился, вынимая титановые спицы. В общем, ладно, ты позвонил насчет плечевых перьев, да?

— Э, — произнес Дин. — Да. Эм… — Теперь он совершенно потерялся. (Неужели заметили абсолютно все?) Дин умудрился выдать: — В общем, они у тебя случайно не сохранились?

— Ну, Джейк, обычно, когда в мою клинику заявляется ангел с восемнадцатифутовым размахом крыльев и мне приходится отрезать его ангельские перья, чтобы спасти его ангельскую жизнь, обычно в таких обстоятельствах я после выбрасываю ангельские перья в мусор, — сказал Мак. — Потому что нафиг они нужны? У меня и так в кабинете места нет. Цветы в горшках и все такое.

— Ты… что? — «Он это серьезно?» — Ты их выбросил?

— ШУЧУ, ДЖЕЙК. — Мак на мгновение замолчал, потом сказал, перейдя на свой серьезный тон: — Дин. Конечно я сохранил перья. Роджер весь остаток дня их чистил. Отмыл кровь с каждого пера миллионом ватных палочек, пока они не засияли — у него это часы заняло — и упаковал их все по отдельности. Мы храним их с тех пор в пронумерованных пакетиках — они у меня в кабинете. Мы их изучаем.

Дин почувствовал невероятный прилив облегчения.

— Слушай, это отличная новость! А можно я их заберу? То есть я знаю, что перья назад не приделаешь, но, по-моему, Кас хочет их вернуть, потому что…

— Перья можно приделать назад, — сказал Мак.

Дин даже не сразу смог заговорить. Потом он выпалил:

— Что? Как?

— Подпериванием.

Это было похоже на выдуманное слово.

— Чем? — переспросил Дин.

— Подпериванием. Эта старая охотничья техника, которую применяли, когда сокол ломал перо. Стержни перьев полые, Дин. Перо можно зафиксировать на стержне. Раньше для этого в стержень пера вставляли щепку или зубочистку, сажали на клей и другой конец вставляли в обломок стержня, оставшийся в крыле. И вуаля!

Дин потрясенно молчал.

Потом он закричал:

— ТЫ ШУТИШЬ? — Лошадь и корова вздрогнули, испуганно задрав головы, и отступили от Дина на несколько шагов, и Дин вспомнил, что Кас может услышать его из номера мотеля. Он заставил себя понизить голос до хриплого шепота: — Мы можем ПРИДЕЛАТЬ ПЕРЬЯ НАЗАД?

— Есть несколько сложностей, — сказал Мак. — Спокойно, Дин. Слушай меня. Может и не получиться. Я думаю об этом уже месяцы — с тех самых пор, как увидел его реакцию, когда он взглянул в зеркало. Было довольно очевидно, что он расстроился, да? Сначала я думал, что это чисто косметическая проблема, что он просто переживал из-за бреши в перьях. Но, в общем, я увидел, что он расстроен, и начал думать о том, чтобы попробовать его подперить.

— ПОЧЕМУ ТЫ МНЕ НЕ СКАЗАЛ? — прошипел Дин. Он набрал воздуху и добавил: — Мак, ему пришлись взлетать с РИСКОМ ДЛЯ ЖИЗНИ, он ВООБЩЕ не мог управлять, мы чуть не ПОГИБЛИ — если мы могли починить его крыло перед этим — черт, Мак, СЕРЬЕЗНО?

— Это ты про тот полет из пожара, о котором мне рассказал? Это было два месяца назад, ты сказал?

— Да. Два долгих адских месяца, Мак!

— Тогда я еще не мог тебе помочь. Прости, Дин. Послушай. Я тебе пока не звонил, потому что не хотел зря обнадеживать — и это потому, что я еще не до конца разработал технологию, как это сделать. Я провел кое-какие тесты, и вскрылись проблемы.

Дин заставил себя сделать глубокий вдох.

— Какие проблемы?

— Две проблемы. У нас нет целых перьев, и материал для стыковки слишком слабый. — Мак сделал паузу, дав Дину это осознать, потом продолжил: — Обычно для подперивания используют целое новое перо. Берут у другой птицы или используют перо, оставшееся с прошлой линьки. Поврежденное перо стараются не использовать, потому что место перелома представляет проблему. Перья Каса — я сейчас смотрю на одно из них, П5, пятое плечевое перо, оно сейчас у меня в руке — П5 совсем раздавлено, и не мной. Думаю, оно пострадало, когда он сломал крыло. И еще несколько перьев такие же — те, что были ближе всего к месту перелома.

«Чертова Зифиус со своей чертовой кувалдой», — подумал Дин, снова вспомнив тот жуткий момент.

— Но где-то две трети перьев во вполне приличном состоянии, — продолжил Мак. — На них есть небольшие повреждения от болтореза, которым я их откусил, но Роджер тут верно заметил: можно спилить их чуть-чуть, и будет нормально. Так что… это неидеальное решение. У него будет только две трети плечевых перьев, и они будут немного короче, чем должны быть, так что я сомневаюсь, что он сможет хорошо управлять полетом. Но это может немного улучшить ситуацию… И может быть, поможет в деле запасания могущества, я теперь думаю? Это могущество, Дин, — я так понял, оно вытекает сквозь сломанные стержни? То есть нам надо их чем-то заткнуть?

— Я понятия не имею, — ответил Дин, шагая у забора взад-вперед в последних красных лучах заката под любопытными взглядами лошади и коровы.

— Ну так надо у него спросить. Другая проблема — это что использовать в качестве шины. В случае птицы его размера при полете возникают недюжинные силы. Это тебе не воробей, порхающий во дворе. Я пытался провести кое-какие расчеты, чтобы подобрать подходящий материал.

Дин вспомнил, как Кас влетел в него на немыслимой скорости в космосе. И как они зигзагами облетали планету…

— Какая бы оценка у тебя ни вышла, — сказал Дин, — умножь ее как минимум на десять.

— Я так и подумал. Слушай… обычно для хищных птиц мы используем бамбуковые щепки, но даже большая хищная птица весит всего фунта три-четыре, а на вашем Кастиэле, я думаю, бамбук сразу переломится. Так что мы с Роджером тут тестируем разные материалы. Большая их часть просто ломается. И иногда горит! Эти перья какие-то очень необычные: некоторые виды материала они просто пережигают. Но на прошлой неделе Роджер кое-что придумал. Тебе понравится.

— Что?

— Титановые спицы! — Мак усмехнулся. — Оказалось, что их можно вцементировать в перо. Хотя с диаметром было сложно, и нам пришлось заказать их специальной длины, но они пришли на прошлой неделе. И мы уже знаем, что ваш королевский орел хорошо их переносит. Так что на прошлой неделе мы начали испытание. Роджер изготовил из них стержень для пробы, и я приклеил его к одному перу. Как раз к пятому — оно уже настолько покорежено, что я использую его для экспериментов — на этот раз я использовал эпоксидную смолу, и сейчас я смотрю прямо на него, и стержень до сих пор в нем и не перегорел.

— О господи. Мак, ты просто ЧУДО! — выпалил Дин. — Ты ЛУЧШИЙ.

— Это оставь для своего ангела, — ответил Мак с усмешкой. — И большая заслуга тут Роджера — он очень усердно над этим трудился. Дин… я тебе прямо говорю, что может и не сработать. Мы с Роджером подумали, что попытаться стоит, и теперь, раз ты говоришь мне, что это не просто косметическая проблема, я считаю, что попытаться стоит определенно. Но решение за Кастиэлем. Может, ему стоит позвонить мне напрямую, раз он уже в этом измерении, и мы с ним все проговорим. Я попытаюсь реалистично обрисовать ему сложности. И если он решит, что стоит попробовать, тогда приезжайте сюда, и посмотрим, получится ли приклеить перья обратно на твоего орла. Хорошо?

Это было замечательно.

***

Дин нажал на кнопку «завершить звонок», едва не насвистывая от радости, и живо бросился обратно в номер. Ворвавшись в комнату, он застал Каса за столом: его огромные крылья лежали на полу сзади, и он под бдительным присмотром Сары ел свою первую порцию.

— Кас! — закричал Дин, подлетев к нему. — Мак думает, что сможет насадить твои плечевые перья обратно! Ну, некоторые из них, и не идеально, но некоторые!

Кас непонимающе посмотрел на него.

— На титан, Кас! На титановые спицы! И эпоксидную смолу! Мы сможем приделать обратно часть твоих перьев! Мак хочет, чтобы ты ему перезвонил — он ждет сейчас. Вот телефон.

Дин протянул телефон.

Кас его не взял. Он по-прежнему только смотрел на Дина.

— Насадить перья? — повторил он медленно.

— Ага. Неплохо для первого дня в роли твоего товарища по линьке, а?

Но Кас все же не спешил брать телефон. На его лице было странное выражение, которое Дин не вполне мог прочитать. Надежда, да, но в то же время…

Страх. Неуверенность. Сомнение.

— Ну же, Кас. Просто поговори с ним, — стал уговаривать Дин. — Даже если это неидеальное решение, это все равно шаг вперед, ведь так?

Кас кивнул, еще секунду помедлил и взял телефон.

Он разговаривал с Маком почти полчаса. Все это время он бесконечно шагал по комнате из угла в угол, пока Сара и Дин ели и, глядя на его хождения, пытались угадать суть разговора по его односторонним ответам. Сначала они слышали, как он все более возбужденно расспрашивал Мака («Сколько именно перьев?.. А какие повреждены?.. Какие именно спицы?.. Погоди, что значит П5? Пятое откуда, от какой оси ты считаешь?.. А, я понял. Мы считаем с другой стороны… Какая эпоксидная смола?). Потом, похоже, Мак начал расспрашивать Каса, так как Кас углубился в немыслимые тонкости об ангельских перьях, циклах линьки, благодати, эфире и сложной физике небесного могущества.

Дин не мог ясно считать настроение Каса. Кас казался крайне сосредоточен: он направил все внимание на слова Мака, но его крылья подавали смешанные сигналы. Они то поднимались немного выше («надежда? возбужденность?» — думал Дин), то опадали немного, так что кончики перьев задевали за пол («сложности? неуверенность?»)

В конце Мак сказал что-то, отчего Кас отчаянно покраснел, бросил взгляд на Дина и затем уставился на ноги, бормоча:

— Да, доктор. Я позабочусь о своем, эм, перьевом товарище.

Дин невинно улыбнулся ему во весь рот, Кас покраснел еще сильнее, закончил звонок и положил телефон.

— Ну что, Кас, — сказал Дин, улыбаясь ему. — Что думаешь?

Кас медленно поднял глаза.

Его взгляд сиял от возбуждения, но Кас явно был и обеспокоен чем-то; его крылья по-прежнему находились в том же промежуточном состоянии: то поднимались, то опускались, и иногда нервно пощелкивали. Похоже было на тот же нервный тик, который развился у него в декабре, когда он ждал вердикта Мака о том, зажила ли кость.

— Дин, — сказал наконец Кас с тяжелым вздохом. — Это не исправит центральной проблемы, ты же понимаешь?

— Что ты имеешь в виду?

— Даже если плечевые перья прикрепить на место, я все равно не смогу летать, и мне неоткуда будет запасти могущество. И я не смогу полинять.

— Но когда у тебя будут перья, разве ты не сможешь набрать могущество из эфира?.. А, — сообразил Дин, — ты все равно не сможешь перенести крылья в эфир? Потому что… потому что не уверен, насколько будешь способен управлять переносом?

Кас кивнул.

— Может, хоть попытаешься? — спросил Дин. — Хоть одно крыло?

Кас прищурился, и Дин немедленно понял ответ: «Я могу попытаться, и может быть, даже получится, а может быть, я врежусь в землю на скорости в тысячу миль в час».

— Ну да, — сказал Дин. — Значит… ты, может быть, и сможешь удерживать могущество, теоретически, но тебе неоткуда будет его взять. В этом проблема?

Снова медленный кивок.

И тут вмешалась Сара:

— Не все сразу, Кастиэль. — Кас и Дин оба повернулись к ней. Она продолжила, загибая пальцы: — Смотри, сначала ты не думал, что вообще выживешь, но Сэм и Дин тебя выходили. Потом ты был уверен, что Мак не сможет срастить кость, но он смог. Потом, поправь меня, если ошибаюсь, но ты также был уверен, что никогда не сможешь раскрывать крыло. Но Сэм помог тебе раскрыть крыло. Дин только что говорил мне, ты был абсолютно уверен, что отсеченные перья не прикрепить назад, но Мак нашел способ их прикрепить. Теперь ты уверен, что не сможешь запасать могущество. Я все правильно перечисляю?

Кас все еще смотрел на нее, когда Дин сказал:

— В этом твоя проблема, Кас. У тебя нет веры.

Сара кивнула, не узнав цитату. Но Кас, конечно, прекрасно понял, на что ссылался Дин, и наградил его долгим твердым взглядом.

Потом он тихо усмехнулся и кивнул, и его крылья наконец расслабились.

— Ты прав, — сказал он Дину. — Ты прав. Я должен верить.

— Значит, назад в Солт-Лейк, и оденем тебя в перья! — подытожил Дин.

Кас снова кивнул, улыбаясь, и собрался произнести что-то в ответ, но потом застыл. Его глаза удивленно расширились, и он приподнял голову, словно услышал что-то отдаленное. Он резко вздохнул и замер, сфокусировав взгляд куда-то вдаль.

— Кас? Что-то не так? — позвал Дин, но Кас торопливо замахал на него рукой:

— Ш-ш. — Он закрыл глаза и прошептал: — Это Сэм.

========== Глава 34. Искусство триангуляции ==========

— Это Сэм? — воскликнул Дин, вскочив со стула. — Как он?

Кас не ответил. Его крылья слегка расправились; он стоял, закрыв глаза и сосредоточенно нахмурившись.

Несколько мгновений прошло в тишине, потом Кас начал медленно поворачивать голову из стороны в сторону. Постепенно его голова стала немного наклоняться. Сначала в одну сторону, затем в другую. Это был его характерный наклон головы, и в этом контексте он вдруг приобрел совершенно новый смысл: как выяснилось, так Кас делал, когда пытался настроиться на молитву.

— Кас, что он говорит? — спросил Дин снова, но Кас опять только проворчал: «Ш-ш».

Дин и Сара переглянулись. Всю следующую минуту они вели себя тихо, как мыши, молча наблюдая за Касом.

Потом Кас попытался раскрыть крылья шире, но комната была слишком маленькой: одно крыло ударилось о стол, второе уперлось в перегородку, украшенную подковами. Кас недовольно зашипел, открыл глаза и быстрым шагом вышел из номера на улицу. Дин и Сара поспешили за ним.

Кас прошел несколько десятков ярдов к забору пастбища позади мотеля и остановился там, глядя вдаль. Становилось темно, и на небе появились первые звезды, но западный горизонт еще слабо светился последним светом уходящего дня. Лошадь и корова еще паслись на пастбище, но теперь были видны лишь тусклыми очертаниями в темноте. Единственный свет исходил от луны, висевшей на южном небосклоне, и из открытой двери номера мотеля.

Кас снова расправил крылья. На этот раз полностью.

Лошадь и корова подняли головы; лошадь подошла ближе и вытянула шею над забором в сторону Каса, навострив уши и раздув ноздри, словно уловила пленительный запах. Если животные увидели Каса, кто еще мог его заметить?

— Кас, кто-нибудь увидит твои крылья… — произнес Дин, оглянувшись на мотель.

Но Кас проворчал:

— Мне надо ими воспользоваться.

Он слегка выгнул оба крыла краями вперед и начал очень медленно поворачиваться по кругу, понемногу меняя угол крыльев и временами наклоняя голову. Сара с Дином (и лошадь с коровой) стояли и смотрели. По счастью, никто больше в мотеле, похоже, не выглядывал в окно.

Сара прошептала на ухо Дину:

— Крылья что, помогают ему улавливать молитвы?

Дин пожал плечами, имея в виду «кто его знает», но похоже было, что Сара была права. Крылья Каса были выгнуты, как спутниковые тарелки, и, казалось, помогали ему определить местоположение источника молитвы — местоположение Сэма.

Кас сделал два полных круга на месте и наконец остановился лицом к серебристой луне.

— Дин, — пробормотал он, не открывая глаз.

— Да? — Дин тут же шагнул к нему.

— Где-то… здесь… — сказал Кас, указав приблизительно в сторону луны.

Дин огляделся: последний свет заходящего солнца был справа от Каса, что означало, Кас указывал примерно на юг. Дин вынул телефон, и (после спешного приглушенного спора с Сарой о том, как нужно помахать телефоном, чтобы откалибровать приложение-компас) они убедились, что Кас указывал ровно на юг.

Кас сделал рукой еще один жест, на этот раз указав на широкий участок горизонта.

— Не могу определить точно… — пробормотал он. — Где-то здесь. — Он снова махнул рукой.

— Между юго-востоком и западом, — прошептала Сара, заглядывая через плечо Дина в компас. Крылья Каса наконец начали складываться, Кас открыл глаза и уставился в том направлении, куда указывал. Он кивнул и сказал: — Да. Приблизительно.

Секунду спустя Кас расправил левое крыло и начал работать им по кругу, все еще глядя на южный горизонт. Он описал крылом окружность двенадцать раз, потом сложил крыло и начал растягивать его в стороны. И снова сложил. И снова начал растягивать. Дин сообразил, что Сэм, должно быть, проговаривал для Каса упражнения.

Сэм разговаривал с Касом о его крыле. Сэм разговаривал.

Сэм разговаривал с Касом ПРЯМО СЕЙЧАС.

Дин вдруг осознал реальность всего происходящего. Сэм разговаривал, это правда был Сэм, он правда был жив! Он действительно выжил в том жутком пожаре, и Кас его на самом деле слышал — прямо сейчас.

В то же мгновение Дин почувствовал себя на грани слез, и ему отчаянно захотелось самому услышать голос Сэмми. Ему снова вспомнился последний раз, когда он видел брата: как Сэм отпустил Каса, как упал в огонь… Неужели он и правда жив? Неужели это возможно?

Дин проследил за взглядом Каса к югу, туда, откуда, похоже, шла молитва Сэма. Дин знал, что Сэм, должно быть, очень далеко — возможно, за сотни, если не тысячи миль от них. Но оттого что Кас был рядом и явно отчетливо слышал Сэма, Дину на мгновение показалось, что может быть, Сэм где-то совсем рядом. Может быть, он где-то близко к югу от них? Всего в миле-двух, стоит в темной пустыне под луной? Может быть, он идет прямо по направлению к Дину в этот момент?

Дин всмотрелся в плоскую темную поросшую кустами пустыню, ища взглядом человеческую фигуру на горизонте.

Но конечно там никого не было.

Дин повернулся обратно к Касу и Саре и обнаружил, что и Сара тоже смотрит на юг, прикрыв рот рукой и крепко обняв себя другой рукой поперек туловища.

Со временем она тоже оторвала взгляд от горизонта и повернулась к Касу.

Кас все еще двигал крылом. Дин прошептал:

— Что он говорит?

— Про крыло, — ответил Кас лаконично, по-прежнему глядя вдаль. Дину пришлось стиснуть зубы и ждать.

Кас продолжал делать упражнения для крыла еще минут десять, пока Дин и Сара смотрели: Сара — крепко обняв себя обеими руками, Дин — нервно сжав кулаки. Они смотрели, как Кас складывал и расправлял крыло, как он разминал крылья вперед и назад, вверх и вниз и делал ими круговые движения.

Через несколько минут этих занятий Дин сообразил, что может угадывать слова Сэма по действиям Каса.

«Теперь он говорит: “Кас, растяни крыло”, — думал Дин, глядя, как Кас растягивает крыло. — Теперь говорит: “Кас, попробуй немного похлопать…”» — когда Кас начал хлопать крыльями.

Сам Дин не слышал Сэма, но хотя бы мог видеть, что его слышит Кас, — это была лучшая из возможных альтернатив.

Кас проделал довольно много упражнений на растяжку крыла и хлопанье, а потом даже опустился на землю и сделал длинную серию упражнений, которые Дин смог охарактеризовать только как «отжимания на крыльях». Наконец Кас поднялся на ноги, отряхнул крылья и сложил за спиной.

— Он закончил с крылом, — пробормотал Кас так низко, как только был способен.

— И что он говорит теперь?

— Э… прощается, — сказал Кас, снова закрыв глаза.

— Перескажи нам, Кас, пожалуйста, — вдруг взмолилась Сара. — Можешь пересказать нам, что он говорит? Пожалуйста?

Кас кивнул и, не открывая глаз, стал шептать короткие фразы:

— Ты работай над своим крылом… как всегда, если отжимания делать не больно… добавь еще минуту… пока не сможешь делать их без остановки, как в полете… и потом сделай еще одну растяжку… утром тоже… но отжимания — только через день…

Фразы выходили странно-быстрыми короткими очередями, и Дин понял, что Кас пытался повторять слова Сэма дословно, механически бормоча фразу для Дина и Сары и в то же время слушая следующую от Сэма. Сара и Дин приблизились, чтобы лучше слышать его. Кас продолжал:

— Помни, если завтра… что-то болит… сделай перерыв два дня… и если не можешь сделать какое-то упражнение… это ничего… делай, какие можешь. Ладно, Кас… мне пора… Помни, если снятся кошмары… помни, что мы бы тебя ни за что не оставили… по крайней мере, по своей воле… заточение в плену не считается, ладно?..

Кас сделал паузу и добавил чуть другим тоном:

— Он смеется.

Прошло еще несколько мгновений; Кас прислушался.

— Не очень веселым смехом, — добавил он. Затем он снова перешел на шепот и начал повторять за Сэмом: — И, если Дин с тобой… скажи ему как обычно… скажи, я тут жду… когда меня спасут и… он ленивый лодырь и… пусть поторопится. А если он начнет звать меня… принцессой Леей… врежь ему за меня, ладно?.. И если можешь передать послание Саре…

Дин взглянул на Сару. Она стояла, не шевелясь и не спуская глаз с Каса.

— …скажи ей, что я ее люблю…

Сара закрыла глаза.

— Серьезно, если Дин там… Скажи ему, я знаю, что он пытается… Я знаю, что вы, ребята, пытаетесь. Скажи ему, я и его люблю.

И снова Дин вдруг в одно мгновение почувствовал, как подступают слезы. «Надо придумать шутку, — подумал он. — Чтобы поднять настроение. Надо пошутить про телячьи нежности или хоть глаза закатить…»

Кас продолжал:

— И если он начнет закатывать глаза… или скажет про телячьи нежности… врежь ему еще раз, ладно?.. И, Кас…

Кас прекратил говорить.

Через несколько долгих мгновений он сглотнул, встряхнул крыльями в последний раз и сложил их. Наконец он повернулся к Саре и Дину и сказал:

— Сэм закончил.

— Кас, что он сказал в конце? — спросил Дин.

— Только прощания, — ответил Кастиэль и отвел взгляд на горизонт.

Это явно был уход от ответа. Но может быть, Сэм сказал что-то слишком личное, чем Кас пока не хотел делиться? Дин решил не допытываться. Пока.

Они несколько секунд провели в тишине, глядя на светлый полумесяц, висевший на южном небосклоне.

В конце концов Дин посмотрел на Сару и увидел, что она стояла абсолютно неподвижно, снова прикрыв рукой рот. Она не плакала, но с тех пор, как Кас произнес «скажи ей, что я ее люблю», она не пошевелилась вообще.

Дин сжал рукой ее плечо. Она обернулась, сделала нетвердый вдох и наконец опустила руку.

«Ни за что я не дам ей спать одной в этом автобусе сегодня», — подумал Дин.

Вслух он сказал:

— Пойдем внутрь, Кас, пошли, а то кто-нибудь увидит твои крылья.

Кас кивнул, но сначала сделал несколько шагов к забору, чтобы дать лошади и корове получше рассмотреть крылья. Они так долго и терпеливо стояли, вытянув шеи к Касу через изгородь (корова присоединилась к лошади, хотя и не могла так далеко протянуть голову), что было бы просто жестоко не дать им возможности посмотреть поближе.

Оба животных явно были очарованы крыльями: они обнюхали их с осторожным почтительным вниманием, которое Дин мог охарактеризовать только как «благоговение».

После процедуры обнюхивания крыльев Дин, Сара и Кас втроем удалились в свой номер мотеля. Когда Сара закрыла за ними дверь номера, лошадь тихо заржала им вслед. Темная пустыня, луна, бескрайний южный горизонт — и недостижимо далекий Сэм вместе с ним — исчезли за закрытой дверью.

***

— Итак, — произнесла Сара, когда они оказались внутри. Она прочистила горло, расчесала руками волосы и сказала: — Итак, он к югу от нас?

— Приблизительно, — ответил Кас. Он прошел к своей сумке и вынул цветные карандаши и одну из своих старых карт Северной Америки. Этой картой они пользовались в охоте на элементалей. Пока Дин составлял посуду в раковину, Кас разложил карту на столе и отметил точку в том месте, где они находились, — в Бернсе, Орегон.

Потом он начал рисовать от точки вниз большой треугольник, как минимум на тысячу миль на юг.

— Думаю, Сэм где-то в этой области, — сказал Кас. Между западом и юго-востоком от этой точки, как ты и сказала, Сара. Знаешь, Дин, когда мы были в Канзасе, он всегда связывался со мной через несколько часов после заката — то есть после канзасского заката, — но у меня всегда было впечатление, что там, где он, солнце еще не село. Потому что иногда он упоминал цвета неба за окном или сумерки. Я заключил, что он, должно быть, западнее Канзаса. И это сходится с данными, что я получил сегодня. Он приблизительно на той же долготе, что и мы тут, в Орегоне, но южнее нас. Хотя… должен заметить, что он немного изменяет своим привычкам на этой неделе. Его молитвы приходят иногда в неурочное время, и они короче, чем обычно… и… я немного обеспокоен. Но в любом случае, думаю, что он где-то здесь.

Кас закончил рисовать треугольник, и Дин с Сарой наклонились поближе посмотреть. Треугольник охватывал всю Калифорнию и Неваду, захватывал север Мексики и части Юты и Аризоны. Дин спросил:

— А еще дальше он быть не может? Типа в Перу где-нибудь?

Сара подала голос:

— Южная Америка — на самом деле не строго южнее Северной. Она восточнее.

Дин нахмурился: он себе представлял Америки совсем не так (разве они не были расположены одна над другой?), но Кас кивнул:

— Сара права. На юг от нашего нынешнего местоположения находятся только Невада и Калифорния, а дальше сплошной океан до Антарктиды. И я сомневаюсь, что он в Антарктиде. — Кас помолчал, сосредоточившись, потом добавил: — Хотя, полагаю, он мог бы находиться на одном из Южно-тихоокеанских островов. На Питкэрне, возможно.

Дин посмотрел на большой треугольник и подумал: «По крайней мере, у нас есть область. Где-то там. Надо только уточнить».

— Итак, что дальше? — спросил Дин. — Может, завтра поедем к востоку от треугольника, на его восточную грань? Тогда завтра вечером ты услышишь Сэма под совсем другим углом, Кас. Как и нужно для триангуляции. И тогда сможем определить, приблизительно как далеко на юг он находится.

Кастиэль кивнул.

— Знаете, — сказала Сара, — я придумала, какой пункт назначения завтра будет идеален для триангуляции. — Она указала точку на карте, и Дин засмеялся.

— Черт возьми, Сара, а ты права, — согласился он. — Солт-Лейк-Сити, пункт подперивания. Нам туда.

***

Они еще раз перезвонили Маку, чтобы убедиться, что он сможет выполнить «подперивание» следующим вечером — и, как выяснилось, особых приготовлений для этого не требовалось — теперь, когда у них были титановые спицы нужного диаметра. Мак предложил освободить целый вечер для этой процедуры. Потом, через несколько минут после звонка, он прислал сообщение о том, что и Роджер тоже вызвался помочь.

Когда с этим было решено, Дин настоял, чтобы Сара все-таки переночевала в номере в эту ночь. Поначалу она сопротивлялась, но в кои-то веки ей пришлось спорить и с Дином, и с Касом, так что в конце концов она сдалась и устроилась на одной из кроватей (рядом с Мэг), а Дин и Кас разделили вторую.

Так что очевидно вечер был неподходящим для дальнейшего баловства с Касом (пусть даже для всего лишь нежных ненавязчивых ласк, которые планировал Дин). Но может быть, так было и к лучшему. Они все были измотаны. Сара весь день провела за рулем и нервничала из-за новостей о Сэме, Кас вообще вернулся меньше суток назад и был еще без сил, и вывихнутая лодыжка Дина и его свежие швы побаливали.

Да и сам Дин был неожиданно взволнован тем, что услышал слова Сэма, пусть и из вторых уст.

Так что они довольно быстро свалились в кровати. Дин заметил, что Сара легла к ним спиной (хотя Дин ничего интимного не делал — лишь еще долго гладил крылья Каса, отчего тот почти сразу уснул).

Но Дин все никак не мог заснуть. Какое-то время он лежал, легонько поглаживая Каса по крыльям и слушая его тихое дыхание, глядя на серебристый луч света, падающий в окно.

Сэм.

Он на самом деле найдут Сэма.

***

Дин проснулся очень рано утром, задолго до рассвета, и обнаружил, что за ночь они с Касом как-то оказались в обнимку. Кас лежал у Дина за спиной, прижавшись к нему сзади. И снова, как и предыдущим утром, невероятным казалось проснуться с Кастиэлем, а не в одиночку, и Дин какое-то время лежал, осознавая этот факт. Кас действительно вернулся. И каким-то образом они стали любовниками практически тут же… и вместо неловкости все это было как-то очень естественно. И просто. И правильно. И чудесно.

И они собирались найти Сэма.

Кас пристроился сзади даже на удивление удобно. Дин вдруг понял, что его никогда раньше не обнимал сзади кто-то настолько высокий. Рост Каса делал ощущения очень необычными: Кас каким-то образом умудрился обнять Дина практически целиком — так, как Дин никогда неощущал себя с более миниатюрными партнершами. Дин лежал, впитывая ощущения: теплое дыхание Каса на своей шее (конечно же… неудивительно, что Кас в итоге оказался позади Дина: он практически уткнулся лицом Дину в шею…), то, как его массивное теплое тело прижималось к спине Дина, его колени под коленями Дина… (и да, Дин чувствовал и еще кое-какие части тела… соблазн, соблазн… но он подождет). Ноги Кас переплел с ногами Дина, и та его рука, что снизу, лежала у Дина под шеей (из нее получилась на удивление удобная подушка). Другую руку и крыло он набросил на торс Дина.

«Как тепло, — подумал Дин, чувствуя размеренное дыхание Каса у себя на шее. — Как уютно. Как невероятно хорошо. Просто идеально».

В конце концов Дин поднял руку и легонько погладил Каса по крылу в темноте, старясь не разбудить его. И только тогда он сообразил, что крыло было полностью раскрыто и протянулась далеко через Дина. Дин поднял голову и разглядел, где очутился дальний конец крыла. Оказалось, что ночью Кас расправил крыло до конца, так что самые длинные черные перья протянулись над проходом между кроватями и легли на кровать Сары.

Крошка Мэг свернулась прямо на перьях. Она не спала, а смотрела на Дина, дружелюбно щурясь и тихо урча. Дин и Мэг единственные не спали; Сара и Кас еще не проснулись. Но даже во сне Сара обеими руками держалась за черные перья.

***

Рано утром они выехали в Солт-Лейк-Сити конвоем из двух машин: Фольксваген впереди, и Сара на своем Форестере за ним следом. Перегон занимал всего восемь часов, и они преодолели его без задержек, сначала промчавшись через пустыню на восток по орегонскому шоссе 20, щурясь на восходящее солнце, и затем на юго-восток до Юты по широкому I-84.

Они подъехали к зоопарку ранним вечером: Дин — за рулем, Кас — в кинокресле позади него, и Сара — в следующей машине. Мак и Роджер уже ждали их позади ветеринарного отделения: Мак — в своей серебристой Миате, и Роджер — в побитом старом Форде-пикапе. Было только четыре часа, но, как выяснилось, рабочий день в зоопарке уже закончился, и Мак с Роджером объявили, что готовы «ехать к Роджеру». Мак объяснил, что они спланировали провести процедуру «подперивания» в доме Роджера в горах.

Но сначала не обошлось без паузы для всеобщих восхищений отличным состоянием левого крыла Каса. В автобусе он крыло как следует продемонстрировать не мог, но подвигал им как сумел. Мак пришел в восторг от прогресса, а Роджер, который вообще не видел Каса с момента операции, казалось, был потрясен уже тем, что Кас вообще ходит и разговаривает. Потом все они (Роджер, Мак, и Сара тоже) собрались у открытой боковой двери автобуса. Роджер и Мак засыпали Кастиэля вопросами, пока Дин наконец не сказал:

— Перья, народ, перья, не забыли? Поехали займемся перьями.

Вскоре их кортеж, теперь из четырех машин, уже подъезжал к жилищу Роджера, которое оказалось низким сельским домом у подножья гор Уосач.

— Мы решили, что лучше сделать все подальше от публичных глаз, — объяснил Мак Касу, пока они заносили инструменты внутрь. — Тут нет опасности, что на нас случайно наткнется какой-нибудь работник зоопарка. И процедура это простая: операционный зал не нужен. И Роджер живет гораздо ближе, чем я, и он все равно проводил здесь большую часть своих экспериментов с перьями, так что у него, по сути, все готово.

Дом Роджера оказался классическим жильем холостяка, где Дин сразу почувствовал себя в своей тарелке: там была простая спартанская обстановка с мебелью в оттенках коричневого и салатового из семидесятых. Нигде не было ни единого украшения, и обставлен дом был главным образом утилитарными предметами из разных гарнитуров, которые выглядели как купленные по дешевке в комиссионке. Кухня была украшена только двумя охотничьими винтовками, ровно вывешенными на стене, а в холодильнике, куда заглянул Дин, не нашлось ничего кроме пива и замороженной пиццы. Гостиная, похоже, давно была превращена в мастерскую: у стены стоял большой верстак, по центру — крепкий стол, кругом были разложены инструменты, и с потолка свисали яркие рабочие лампы.

В углу была составлена куча незаконченных проектов: небольшие клетки, собачья конура, деревянные насесты и целый ассортимент всяческих приспособлений для животных зоопарка (коробка миниатюрных тарелочек, надписанных «Плавающие островки для лягушек», еще одна коробка с загадочной надписью «Тонущий корм для плавающих уток» и огромное количество деревянных блоков с просверленными дырами, надписанные «МЕДВЕЖЬИ ИГРУШКИ, подходят для арахисового масла»). Все это явно было заброшено уже какое-то время назад. Вместо этого на верстаке был опрятно выложен набор блестящих титановых спиц, эпоксидная смола, зажимы, хирургические щипцы и прочие инструменты. Похоже, материалы для «подперивания». Белая доска у стены была исписана заметками вроде: «Бамбук — СГОРЕЛ ЗА ДЕНЬ. НЕТ». «Дуб — СГОРЕЛ ЗА 3 ДНЯ. НЕТ». «Углеродное волокно — ЛОМАЕТСЯ. НЕТ». Похоже, результаты экспериментов с материалами для подперивания.

И плечевые перья Каса тоже были здесь. Выложенные в рядок на верстаке под яркими лампами. В аккуратно пронумерованных пакетиках.

Роджер даже разложил на большом столе матрас — похоже, чтобы Касу было, на что лечь.

— Роджер, это изумительно, — присвистнул Мак, оглядывая верстак. — Я и не знал, что у тебя уже все подготовлено. Это определенно ускорит дело.

— Сколько ж работы ты проделал… — изумленно произнес Дин, осматриваясь.

— Ну, — сказал Роджер, почесывая бороду. — Ничего особенного. Мне, э… просто нравятся перья.

Это был немного странный комментарий. Дин посмотрел на него, но Роджер отвел глаза.

Дин снова оглядел комнату, изучил доску и постепенно понял, что Роджер, должно быть, в последние месяцы не занимался вообще ничем, кроме экспериментов над перьями Каса.

Что, конечно, было приятно. Даже обалденно было иметь такую поддержку. Но в то же время и… как-то немного странно.

Прежде чем Дин успел подумать об этом как следует, Кас подошел к перьям. Он тут же вынул одно из пакетика и поднял его к свету, медленно поворачивая. Дин и Сара приблизились, чтобы рассмотреть перо. Оно выглядело на удивление хорошо: опахало было чистым и целым. Дин заметил, что перо было немного обрезано, но большая его часть была в хорошем состоянии. Оно было двух оттенков, как и все плечевые перья: белое с внутренней стороны и серое с внешней.

«Серый — свобода воли», — подумал Дин.

Кас сделал движение, словно собирался положить перо назад, но потом снова поднял его к свету, как будто не мог заставить себя отпустить перо. Дин взглянул на него: рот Каса был натянут, и выражение его лица выглядело почти свирепым. Сосредоточенным, строгим, серьезным.

«Это его маска воина, — подумал Дин. — Как будто он готовится к сражению. Ему так этого хочется…»

Дин взглянул на крылья Каса — оба крыла были сложены очень плотно — и добавил мысленно: «Ему так этого хочется, и он так боится, что ничего не получится…»

Он протянул руку и прикоснулся к шее Каса. «Маска воина» на лице Каса тут же дрогнула: он бросил на Дина крайне встревоженный взгляд и сделал дрожащий вдох. Секунду спустя его лицо снова приняло нейтральное выражение, и он положил перо на верстак.

И сделал шаг назад. Ближе к Дину.

Дин молча потрепал его по крылу.

— Итак, — сказал Мак, внимательно наблюдавший за этой сценой. — Пятнадцать плечевых перьев в общей сложности. Роджер выложил их по порядку. Орел, порядок правильный? Вроде бы мы с самого начала пронумеровали их правильно, но я хотел убедиться. И цвета вроде выглядят верно: внутренние — серее, а внешние — белее, так? Так что диагональный клиновидный участок серого расширяется внутрь, верно?

Кас, снова надев непроницаемую маску, сказал только:

— Порядок верный, да.

Мак кивнул:

— Кроме того, мы сверимся с твоим вторым крылом, прежде чем их прикрепить. В общем, видишь, большая их часть во вполне приличном состоянии, хотя мне и пришлось их слегка подрезать. Но видишь вот эти в центре… — Он указал на набор из четырех перьев, выглядевших довольно-таки помятыми, — Эти, боюсь, уже не спасти. С П4 по П7. Вот это, П5, — видишь, как покорежено? И остальные не сильно лучше. У них стержень переломан в нескольких местах, и они даже не лежат ровно — с точки зрения аэродинамики они уже никуда не годятся, и я даже шину приклеить не смогу достаточно прочно, чтобы они держались на месте. И вот это, П8, — под вопросом: видишь, оно немного погнуто посередине? Орел… Ты мне вчера сказал, что у тебя нет никаких других перьев. Ты точно уверен? Точно не завалялось где-нибудь старых П4-П8? И позаимствовать не у кого? Я хотел убедиться.

Кас покачал головой.

— Ни у кого из известных мне ангелов сейчас нет лишних перьев. И нет, своих старых у меня не осталось. Обычно я храню лишь перья, собранные за последние несколько лет, в гнезде — то есть… по сути, в ложе из перьев для линьки. Обычно я использую их года три, потом сжигаю гнездо и создаю его заново. Но мое последнее гнездо и перья, которые я собирался использовать для следующего, были уничтожены в ходе войны. Потом я пропустил линьку, когда, эм… не контролировал свое тело — в тот год я не линял. Потом следующие две линьки прошли в Чистилище, но те перья мне пришлось сжечь, чтобы они не достались монстрам; я сохранил только перья из крылышек. И с тех пор я не линял, потому что лишился благодати. Так что я уже на год припозднился.

Взгляд Мака слегка остекленел от всех этих подробностей.

— Э… значит… если вкратце… старых перьев нет? — уточнил он.

— Старых перьев нет, — подтвердил Кас.

Мак продолжил рассуждать о плечевых перьях, но Дин совершенно отвлекся, пытаясь расставить по местам этот поток неожиданной информации. Кас никогда раньше ничего об этих прошлых линьках не упоминал. Так, он сказал, что пропустил линьку, потому что «не контролировал» себя… — а, да, левиафаны. Это, должно быть, когда он был одержим левиафанами.

И… его следующая линька прошла в Чистилище? Когда это Кас успел полинять в Чистилище? Дин провел с ним (и с Бенни) весь тот год. Кас не выказывал никаких намеков на линьку. Во всяком случае, он уж точно не провел две недели с температурой и слабостью и не нуждался в помощи.

— Когда в Чистилище, Кас? — спросил Дин, прервав Мака прямо посреди какого-то, вероятно важного, утверждения о титановых спицах.

Мак нахмурился.

— Сосредоточься, Джейк. Мы говорим про титан. Эпоксидную смолу, перья. Не забыл?

Но Кас ответил кратко, не глядя на Дина:

— В первые две недели. И потом позднее, когда ты уже выбрался.

Ах да… первые две недели.

Когда Кас так загадочно покинул Дина.

Дин нашел его позднее, конечно, и Кас выглядел… ну, вообще-то, прямо скажем, выглядел он хреново. И рассказал какую-то туманную неубедительную историю о том, что не хотел «подвергать дополнительному риску» Дина. Это и в тот момент было не очень понятно, но Дин не стал допытываться.

Теперь, однако, все внезапно встало по местам, и Дину вдруг вспомнились строки из Шмидт-Нильсена: «Линька — это энергетически затратный, тяжелый и опасный процесс… Оставшиеся в изоляции ангелы нередко гибнут во время линьки».

Дин вперил взгляд в Каса.

— Кас?

Но Кас не встречался с ним глазами: он смотрел вниз на свои плечевые перья, сложив на груди руки.

— Титан, Дин, — напомнил Мак. — Перья. Эпоксидка.

Дину пришлось сосредоточиться, чтобы переключить внимание.

Мак закатил глаза, но продолжил:

— Короче говоря, Орел, мой план заключается в том, чтобы сначала проверить все твои оставшиеся стержни — посмотреть, насколько глубоко мы сможем закрепить в них спицы. Потом, как только выясним, насколько далеко каждая спица должна торчать из пера, приклеим спицы в перья П1-П3 и П8-П15. Потом вклеим их в стержни. Эпоксидка не сразу схватывается, так что все это займет пару часов. Кроме того, учти, что не с каждым пером может получиться — П8 в особенности под вопросом, — но мы попробуем. А, и еще: я подумал, что можно попробовать закрыть стержни с П4 по П7, если хочешь — можем заткнуть их полости кусочками титановых спиц, даже если нет пера. Как тебе такой план?

Кастиэль кивнул, закусив губу. Он все смотрел на свои плечевые перья.

— Кастиэль, — позвал Мак. Ему пришлось сделать шаг и встать между Касом и перьями, чтобы Кас посмотрел на него. — Ты готов? Уверен, что хочешь попробовать?

Кас в конце концов поднял глаза на Мака и удерживал его взгляд долгое время.

— Да, — сказал он. — У меня есть вера в тебя.

Мак на это удивленно моргнул. Дин и Сара переглянулись.

«В этом твоя проблема, Кас…»

Очевидно, Кас решил исправить эту конкретную проблему.

Мак кивнул Касу и указал на матрас.

— Тогда давай начнем. Ложись на живот, Орел, и расправь крыло. Джейк, помоги ему держать крыло, а я проверю все стержни.

***

Стержни, как оказалось, представляли проблему. Дин порой замечал их: ряд прочных коротких выступов, торчавших из кожи крыла Каса там, где раньше были плечевые перья. Но вся тема с перьями казалась слишком щепетильной, так что Дин никогда не пытался как следует их рассмотреть. И теперь оказалось, что они частично затянулись за пять месяцев выздоровления Каса.

— Они немного закупорены, — сообщил Мак, изучая оголенную часть крыла Каса под увеличительным стеклом, пока Кас лежал на животе на матрасе. — Не до конца затянулись, но и не полностью открыты. Орел… У меня есть очень тонкий цилиндрический надфиль, которым я немного раскрою каждый стержень. Скажу сразу, для птиц это совсем не больно: стержень пера — это мертвая ткань, как волосы; но стержни укоренены в кости, и когда я начну теребить стержень, ощущения могут быть непривычные, так что приготовься, хорошо? И сразу же дай мне знать, если будет больно.

Кас кивнул. Мак осторожно вошел тонким надфилем в стержень пера. Надфиль погрузился неожиданно глубоко, как будто проткнул саму кость Каса. И Кас дернулся, резко втянув воздух.

Мак тут же остановился.

— Больно? — спросил он, вынув надфиль. — Может быть, у тебя не как у птиц. У тебя там могут быть нервные окончания, которых у птиц нет. У меня есть обезболивающее, общее и местное. И болеутоляющие. И седативные препараты, если нужно.

— Не больно… — сказал Кас, дыша глубже обычного. — Просто неожиданно. Попробуй еще.

Дин сжал крыло Каса; Сара и Роджер наблюдали. Мак попытался еще раз осторожно расширить стержень надфилем; Кас вскрикнул, и его крыло дернулось у Дина в руке.

— Ему больно, — заключил Дин. — Дай ему болеутоляющих.

— Не больно, — возразил Кас, но, когда Мак попытался снова, крыло Каса едва не вырвалось у Дина из рук. На этот раз Кас сумел сдержать вскрик, но Дин увидел, как он стиснул зубы и побледнел.

— Болеутоляющие, док, — отрезал Дин. — Ему больно.

— Нет… не больно, — заупрямился Кас, но теперь у него появилась отдышка.

— Нет, больно! — прорычал Дин, впившись в него взглядом и думая: «Теперь я понимаю, почему крылья Каса то и дело дергались надо мной вчера вечером. Если бы у меня были крылья, они бы тоже сейчас над ним дергались». — Хватит демонстрировать свою крутость, Кас, — сказал Дин ему. — У тебя вид такой, будто тебе зуб сверлят.

В ответ на это замечание Кас наградил Дина весьма нетвердым взглядом, и Дин знал, что прав. Мак и Сара переглянулись, и Сара спросила:

— Местное?

Мак кивнул и предложил Касу:

— Как насчет местной анестезии?

Но Кас ответил:

— НЕТ. Нет.

— Кас… — начал Дин.

— Ну ладно, ладно, больно, — признался Кас, вывернув шею, чтобы видеть Мака. — Но мне нельзя обездвиживать крыло. И я должен быть в ясном сознании. Я должен быть в состоянии услышать Сэма сегодня. Так что никакого седативного. Пожалуйста. Я должен быть в сознании.

Черт возьми. Дело было в Сэме.

Мак сказал:

— Но я могу обездвижить одно только крыло. Как делал, когда вынимал у тебя спицы. Ты будешь в сознании.

— Нет, мне нужно крыло, — настаивал Кас. — Оно нужно мне, чтобы услышать Сэма. Чтобы понять, где он.

«Ах, да, — подумал Дин, вспомнив, как Кас поворачивался на месте, расправив крылья. — Ему нужны оба крыла. Для его “спутниковой тарелки”».

Мак сказал:

— Погоди. Ты используешь крылья, чтобы… что? Зачем тебе крылья? Ты же не крыльями слышишь?

— О, нет, — ответил Кас. — Обычные звуки я слышу ушами. Я имел в виду, крылья мне нужны, чтобы локализовать молитву. Молитва — нечто вроде смеси радиоволн с бесконечно малым потоком небесного могущества; он формируется в результате веры. Это слишком малое количество, чтобы хоть для чего-то его использовать, но крылья помогают мне улавливать его. И если я могу пользоваться обоими крыльями, я в состоянии куда четче определить направление молитвы.

— Погоди… — произнес Мак, явно заинтригованный. — Ты можешь определять направление молитвы при помощи крыльев? То есть крылья у тебя — как параболическая антенна, которая…

— ПЕРЬЯ, — прервал его Дин. — Перья, док. Титан. Эпоксидка. Не забыл?

— Верно, — сказал Мак со вздохом. — Верно. Ладно… посмотрим. Орел, ты не можешь пропустить один вечер? Я понимаю, что найти Сэма критично, но и крыло починить тоже вроде как критично, правда? Ты не можешь пропустить один вечер с Сэмом? Или можем отложить процедуру до выходных, когда я смогу провести ее в дневное время.

— Я не хочу рисковать, — ответил Кас. — Сэм… Я немного волнуюсь за него. Прошлым вечером он прекратил молитву раньше обычного. И я не хочу рисковать и пропускать вечер. И до выходных мы ждать не можем: нам надо отправляться на поиски.

И они продолжили без болеутоляющих. Поначалу Кас настаивал, что боль «не такая уж сильная», но вскоре Дину пришлось снять ремень и дать Касу его закусить.

К концу Кас настолько крепко вцепился руками в предплечье Дина, что Дин морщился от боли, и крыло Каса дрожало так сильно, что и Роджеру, и Саре, и Дину всем вместе пришлось его удерживать.

— Черт, Орел, прости, что приходится это делать, — сказал Мак с сожалением между проколами. — Я не знал, что это будет настолько болезненно. И понятия не имел, что сейчас ты не можешь принимать обезболивающие.

— Я тоже не знал, — выговорил Кас, тяжело дыша. — Ничего не поделаешь.

— Может, сделать перерыв или…

Кас покачал головой и сипло приказал:

— Заканчивай.

***

Наконец самая тяжелая часть была завершена. Следующим этапом предстояло вклеить в перья титановые спицы, которые лежали на столе: Мак и Роджер не спешили с этим, пока не стало понятно, как глубоко удастся погрузить спицы в обрезки стержней. Этот этап прошел относительно быстро (Кас за это время успел прийти в себя), и вскоре они уже приклеивали перо П1 к крылу Каса.

К огромному облегчению Дина (и, без сомнения, Каса), этот этап оказался вообще безболезненным, и Кас скоро начал выворачивать шею, чтобы видеть через плечо, как Мак выдавливает капельки эпоксидной смолы на ребро титановой спицы. Мак заставил Каса сложить крыло, чтобы оценить угол, под которым должно располагаться перо, когда крыло находится в сложенном состоянии. Дин, Сара и Роджер, и сам Кас тоже, завороженно наблюдали, как Мак аккуратно приделывал перо на место и держал его несколько минут, пока эпоксидная смола застывала.

Потом Мак убрал руки с пера. И оно осталось на месте.

Мак попросил Каса осторожно расправить крыло; Кас повиновался; и, когда крыло раскрылось, плечевое перо ровно расправилось, поднявшись со второстепенного пера, поверх которого было сложено. Крыло теперь было полностью расправлено, и плечевое перо висело в воздухе на положенном ему месте. Плечевое перо. На левом крыле Каса.

Никто не мог отвести глаз (включая Каса).

На левом крыле Каса было плечевое перо.

Конечно, оно было немного коротковато, и в месте стыка необычно блестел металл. Это было неидеальное решение. Но это было плечевое перо. На левом крыле Каса.

— Ну что, Кастиэль? — спросил Мак тихо. — Какие ощущения? Точно хочешь продолжить с остальными?

— Да, доктор, пожалуйста, — ответил Кас, не в силах оторвать взгляд от пера. — Пожалуйста. Да, пожалуйста. — Он протянул к крылу левую руку и очень осторожно коснулся пера с внутренней стороны, и в тот же момент, как Кас коснулся пера, Дин (который держал его крыло) почувствовал, как все крыло словно слегка вздулось в его руках. Он посмотрел вниз и обнаружил, что все мелкие перышки вдруг распушились.

Дин улыбнулся, погладил Каса по крылышкам, и крылышки крепко сомкнулись на его пальцах.

Мак нахмурился, глядя на крыло.

— Орел, у тебя вдруг все перья торчком встали. Это плохо? — спросил он.

— Это хорошо, — ответил Дин.

— Но что это значит? Это значит, ему холодно или…

— Это хорошо, — повторил Дин. — Это значит, вставляй остальные перья.

— Вас понял! — отрапортовал Мак, бросив краткий взгляд на Каса, затем на Дина. — Вздутие перьев — это хорошо. Учтем. Я деликатно не спрашиваю, откуда ты это знаешь. П2, Роджер!

***

К концу часа, на левом крыле Каса появилось десять плечевых перьев.

Десять перьев. Большая их часть! Десять из пятнадцати — не все (П4-П7 были безнадежны, и П8, к сожалению, спасти не удалось). Все десять были чуть короче положенного, но это определенно было улучшение. Мак даже сумел распределить перья равномерно, насаживая их на обрезки стержней через один (после продолжительных консультаций с Касом), так что в крыле теперь вообще едва ли видна была брешь. И оставшиеся пять стержней Мак сумел заткнуть кусочками титана.

— Теперь осталось только набраться могущества, да, Орел? — сказал Мак, взглянув на Каса после того, как заделал последний стержень.

— Да, — ответил Кас тихо. Он явно пытался вести себя как ни в чем не бывало и не слишком часто смотреть на плечевые перья, но оба его крыла были совсем пушистые.

Мак и Роджер заставили Каса лежать еще час, пока высыхала эпоксидная смола. Но теперь его то и дело тянуло пощупать перья, несмотря на распоряжение Мака этого не делать. Каждую минуту рука Каса невольно тянулась к перьям, Мак напоминал ему лежать смирно, и через минуту рука начинала тянуться снова. В конце концов Мак велел Роджеру принести две бутылки пива. И дал Касу по одной в каждую руку. Чтобы чем-то занять его руки.

Роджер прикатил и маленький телевизор, чтобы отвлечь Каса какой-нибудь передачей. Сара пощелкала по каналам и поставила ему «Доктора Кто», по поводу которого у Каса нашлось множество замечаний («Путешествие во времени происходит совсем не так. Хотя… такая необычно большая комната в принципе возможна…»). Когда он наконец был занят, Дин прошел в кухню за Роджером, чтобы помочь ему принести пива для всех.

Дин, на самом деле, хотел поговорить с Роджером наедине, так как ему не давали покоя вопросы. Что Роджер находил во всем этом? Почему был так одержим перьями Каса? Это было мило, конечно, но… Роджер еще в ночь операции казался уж слишком заинтересован Касом, его крылом, его перьями…

Мог ли он замышлять что-то? Может, например, украсть перья Каса? Дин был почти уверен, что были и другие перья, пропавшие после операции. Например, мелкие перышки, покрывавшие крыло, и несколько серых перьев, росших у основания крыла. Что случилось с ними?

Дин прошел за Роджером в кухню и отвел того в сторонку, чтобы задать несколько вопросов. Он решил перейти прямо к делу.

— Роджер, — сказал Дин тихо, — у тебя еще остались перья Каса? Потому что они правда нужны мне назад все.

— О, да, — ответил Роджер без малейшего колебания. — Да, у меня еще кое-какие остались. Я их тоже упаковал, чтобы отдать ему. Они вот здесь.

Он показал Дину еще три лежавших на кухонной стойке пакетика, полных пушистых перьев. В одном было несколько мягких серых перьев со спины Каса; во втором — ком мелких белых перышек, покрывавших крыло; а в третьем — целый ворох ошметков и пуха, которые Дин даже не помнил.

— Я их все почистил, — сказал Роджер. Дин посмотрел на него пристально, но Роджер вел себя открыто и непринужденно, как человек, говоривший правду. (Или как хороший лжец?) Роджер продолжил: — Когда я убирался в операционной после, я обнаружил кругом множество остатков перьев — слипшихся в крови, налипших на губки и инструменты. И разбросанных по полу. И парочку снаружи. Я не знал, важны ли они, но собрал их все на всякий случай и отмывал все Рождество. Сначала я почистил большие плечевые перья, конечно, — их я отдал Маку, — а потом за Рождество отмыл и прочие остатки, и они все здесь.

— Э… спасибо, Роджер, — ответил Дин. Он немного успокоился, но все равно было что-то немного странное в таком фанатичном внимании к деталям со стороны Роджера.

Дин был просто уверен, что Роджер чего-то не договаривал.

Дин решил выложить карты на стол.

— Слушай, Роджер, честно говоря… можно я просто спрошу: почему ты тратишь на это столько времени? То есть… я понимаю, почему Мака это вштыривает — он ветеринар, — и понимаю, что встретить ангела — это событие, но… ты отчистил каждый пучок этого пуха? И провел все эти эксперименты по подпериванию? Даже не зная, заинтересуется ли этим Кас?

Роджер только кивнул.

— Мы очень это ценим, — сказал Дин. — Очень. Но можно узнать почему?

Роджер молчал, теребя в руках пакеты с перьями.

— Для моей дочки, — сказал он наконец. Он протянул пакеты Дину.

Дин молча посмотрел на них, думая: «Для дочки?» Так значит у Роджера была семья?

Дин снова осмотрелся. На первый взгляд это была типичная холостяцкая хата, но теперь, когда Дин пригляделся, он заметил пару старых фотографий маленькой девочки на холодильнике и пару поблекших детских рисунков.

И тем не менее… в холодильнике одно только пиво, вспомнил Дин. Разведен? Ребенок живет в другом месте? Или, может, уже вырос?

Рассказал ли он дочери про Каса?

Дин сказал со вздохом:

— Роджер, ты же не рассказал ей про Каса, правда? Мак тебе объяснил, что об этом нужно помалкивать?

Роджер молча смотрел в пол.

— Роджер, мне нужно знать. Это важно. Все, кто знает о Касе, — потенциально в опасности. Что именно ты ей сказал? Как много она знает?

— О нет, я никому не говорил, правда, — ответил Роджер в пол. — Ее нет в живых. Уже много лет. Она погибла при одном из тех землетрясений.

Дин моргнул, глядя на него.

Роджер продолжил, по-прежнему обращаясь к полу и потягивая за бороду:

— Пять лет назад. Ей было шесть. Мы с ее мамой после разошлись — она была нашим единственным ребенком, и, в общем… В общем, мы разошлись. Ее мама потом снова вышла замуж. Моей девочке сейчас было бы одиннадцать.

Он по-прежнему не поднимал глаз.

Дин снова взглянул на холодильник. Поблекшие рисунки. Старые фотографии, напечатанные пять лет назад. Никаких более свежих фотографий.

«Вот почему он мог посвятить все Рождество чистке перьев», — подумал Дин.

Роджер продолжил:

— После этого я перешел в ночную смену. Знаешь, работа ночного смотрителя хороша тем, что не надо ни с кем разговаривать. Просто заботишься о животных, и говорить ни с кем не надо. Никто тебя не трогает. И с животными интересно, и это важная работа: многие из них — под угрозой исчезновения, и иногда появляются детеныши — у нас теперь жеребенок горной зебры и малыш птицы-носорога, и маленький пятнистый тапир, и моя работа — за ними присматривать, следить, чтобы они были живы-здоровы… и… В общем… Ну и я подумал. После того, как вы, ребята, приехали. Я подумал. Если бы тогда этого не произошло, я бы не перешел в ночную смену; а если бы я не работал по ночам, меня бы не было там в ту ночь, когда появились вы с ангелом, с мистером Кастиэлем. И я чувствую, что это важно. Что он важен, ведь так? Все нынче слышали эти истории о плохих ангелах, но… Мистер Кастиэль же хороший, да?

Дин кивнул.

— Ну вот, и… если я могу как-то ему помочь… или… как-то помочь вам… я понимаю, что это, наверное, прозвучит несуразно, но я подумал, если я могу помочь ангелу снова полететь — хорошему ангелу, важному, — потому что работал ночным смотрителем в ту смену, может быть, это значит, что моя девочка…

Все это время голос у Роджера был совершенно ровный, но тут он вдруг замолчал на середине фразы.

Потом он прочистил горло и сказал:

— В общем, вот все перья. Клянусь, это все что есть. Я собрал все, что нашел. И отчистил их, как смог. — Он сунул пакеты Дину в руку, отвернулся, схватил пиво и отправился в гостиную, прежде чем Дин успел что-либо произнести.

Но Дин знал, что пытался сказать Роджер.

«Если я могу помочь ангелу снова полететь, может быть, это значит, что моя девочка не умерла напрасно».

***

Вскоре они уже сердечно прощались с Маком и Роджером. Оба предложили остановится на время у них дома, но Дин объяснил, что им нужно было подготовиться к вечерней молитве Сэма и выезжать сразу после этого. Однако они договорились, что Сара пока оставит машину у Роджера, чтобы путешествовать в автобусе с Касом и Дином. Сара решила вернуться за ней позже («когда заберем Сэма», как она оптимистично выразилась).

Потом пришло время расставаться. Каса пришлось силой удерживать от его обычных двукрылых объятий. («Перья, Кас! — все напоминал ему Мак. — Помни: я велел тебе ни обо что ими не задевать еще как минимум четыре часа!») Кас в итоге обошелся однокрылым объятием с Роджером и Маком и без конца благодарил их с блеском в глазах, то и дело глядя на свои вновь обретенные плечевые перья.

И потом Кас спросил весьма робко, не хотят ли Мак или Роджер сохранить на память по одному из его «испорченных» перьев. И Мак, и Роджер явно были взволнованы таким предложением и нависли над пятью поврежденными перьями, выбирая, какие два оставить себе.

Дин наклонился к Касу и прошептал:

— Разве ты не должен хранить все перья?

Но Кас прошептал в ответ:

— Иногда старое перо предлагаешь другу, который тебе помог. Это жест доверия. Жаль только, я не могу предложить им перьев получше.

Мак выбрал П5 — то, что так давно хранил в своем кабинете; а Роджер оставил себе П8 — то, что было целее всех.

У Дина пока не было возможности рассказать Касу историю Роджера, но перед самым уходом он наклонился к Роджеру. Роджер держал П8 возле груди, глядя на него, и Дин прошептал:

— Он полетит снова. Я найду ему могущество, и он полетит. И ты будешь знать, что ты был критически важен. Помяни мое слово.

Роджер едва заметно напряженно улыбнулся.

Пока пришлось расстаться на этом.

***

Сара, Дин и Кас отъехали от города и заселились в маленький мотель к югу от Солт-Лейк-Сити в тихом сельском местечке рядом с небольшой рощей, где Кас мог незаметно ни для кого расправить крылья. Сэм снова немного запаздывал с молитвой, и Дин все пытался не волноваться, пока усаживал Каса в кинокресло перед телевизором с еще двумя бутылками пива (у Кас снова тянулись к перьям руки).

Внезапно Кас встал и поставил оба пива.

— Это Сэм, — сообщил он и вышел наружу в деревья.

Он повторил тот же ритуал локализации молитвы с расправленными крыльями и медленным вращением по кругу, какой выполнял предыдущим вечером. Закончил он лицом в другом направлении, чем предыдущим вечером. Между западом и юго-западом, насколько Дин и Сара смогли определить по своим компасам.

Затем последовал цикл упражнений для крыла, на этот раз более краткий. (Дину пришлось напомнить Касу не хлопать крылом и не делать отжиманий на нем, пока эпоксидная смола полностью не отвердела.) И Сэм все равно вскоре оборвал инструктаж. Кас снова переключился в режим повтора фраз за Сэмом, и Дин с Сарой стояли и слушали с растущим беспокойством, как Кас говорил:

— Кас, придется прекратить упражнения — кажется, что-то происходит… Калкариил собирает вещи… и, Кас, второй ангел не вернулся… из той поездки две недели назад… Кас, я теперь думаю, что второй ангел — это Белониил… Другая оболочка, но такие же манеры. И его нет… Калкариил лишь усмехается, когда я его спрашиваю… Он что-то замышляет, я это знаю… Кас… если вы, ребята, ищете меня… я знаю, что вы пытаетесь, но… постарайтесь поторопиться.

Кас открыл глаза и бросил озабоченный взгляд на Дина.

Прощание в этот раз было коротким: «Люблю вас всех. И, Кас…»

И снова Кас не стал передавать последние слова Сэма.

Когда молитва закончилась и они вернулись в номер, Кас вынул карту и набросал на ней еще один треугольник — на этот раз исходящий из Солт-Лейк-Сити и протягивающийся приблизительно на юго-запад. Втроем они столпились над картой, глядя на область пересечения треугольников.

— Северная Калифорния, — заключил Кас.

— Или Невада, — предположила Сара.

— Может быть, — ответил Кас. — Но я бы скорее предположил, что он в Калифорнии.

— Даже если в Неваде, Калкариил не увез его так уж далеко от того места, где поймал, — заметил Дин. — Интересно, были ли они в северной Калифорнии все это время?

— Вполне вероятно, — сказал Кастиэль.

— Мы могли бы додуматься…

— На самом деле, это довольно необычно, — сказал Кас, качая головой. — Странно, что Калкариил не удалился дальше тысячи миль от места пожара. Я работал с ним над тактикой и стратегией — он не из тех, кто дважды использует одну и ту же базу. Он любит менять местоположение. И всегда рассуждал: не оставайся там, где тебя раньше находили враги, уйди на другую сторону планеты. — Кас нахмурился над картой. — В действительности очень странно, что он до сих пор в том же регионе.

— Ну, может быть, ему там что-то нужно? — предположила Сара. — Почему он изначально выбрал северную Калифорнию?

Кас и Дин оба посмотрели на нее. И затем друг на друга.

После чего Кас схватил пульт и включил телевизор со словами:

— Дин, я вдруг вспомнил, что мы давно уже не смотрели новости. — Он начал перебирать каналы, и у Дина упало сердце: он тут же понял, какой канал искал Кас.

— О нет… — простонал Дин. — Нет, Кас. Только не это снова.

— Если мы что и узнали про Калкариила, — ответил Кас, перебирая каналы, — так это то, что он легко не сдается.

Он остановился на канале погоды.

Следующие пару минут Кас, Сара и Дин стояли в тишине, глядя, как ведущие обсуждали череду гигантских волн, обрушивавшихся на побережье Сан-Франциско со все возрастающей силой за последние десять дней. Мини-цунами, одно за другим. Согласно последней теории, они были вызваны серией землетрясений на дне Тихого океана.

Дин наконец произнес:

— Тихоокеанский элементаль.

Сара опустилась на одну из кроватей.

— Да, — согласился Кастиэль, стоя перед экраном. — Должно быть, его снова взяли в плен. Теперь, без своей команды помощников, Калкариил, наверное, может справиться только с одним элементалем, поэтому выбрал самого могущественного. И пытается снова.

Дин сказал:

— Белониил говорил, что этот — сильный, так ведь?

— Белониил сказал, что он может породить цунами высотой в десять тысяч футов, — ответил Кас сухо.

После паузы Сара спросила:

— Какова высота Скалистых гор?

— В разных местах разная, — ответил Кас. — Но есть много перевалов, где она ниже десяти тысяч футов, если ты об этом. Много мест, где вода может их преодолеть. То же можно сказать и о Сьерре, и об Олимпике, и о Каскадных горах. Иными словами… горы — не препятствие.

Дин сел рядом с Сарой. Он не чувствовал даже шока; он чувствовал только какое-то бессилие. Это казалось почти неизбежным.

— Как же я устал от этих чертовых элементалей… — произнес он. — Нет. Не так. Как же я устал от того, что элементалей порабощает этот чертов Калкариил.

— Я с тобой полностью согласен, Дин, — ответил Кас. — И полагаю, элементали тоже.

— Можешь и меня добавить в список, — сказала Сара со вздохом.

Они еще несколько минут смотрели по телевизору кадры того, как гигантские волны разбивались о скалы севернокалифорнийского берега.

— Я должен был додуматься до этого варианта, — сказал наконец Кас, качая головой. — Калкариил, наверное, начал работать над этим сразу же. Наверняка поработил элементаля снова в следующее же новолуние, когда тот был слабее всего. Давайте-ка посмотрим… новая луна была в середине февраля, через несколько недель после пожара. И потом… скорее всего, жертвоприношение в полнолуние, чтобы придать элементалю силы. И судя по тому, что Сэм сказал о Белонииле, подозреваю, что произошло следующее: Калкариил предал Белониила и отдал его в жертву элементалю. В последнее полнолуние. Это бы сработало: океанический элементаль примет в жертву ангела. Они предпочитают людей, но принимают и ангелов.

Они еще какое-то время смотрели телевизор. Волны определенно были главным событием недели на канале погоды: их освещали безостановочно. Ведущий обсуждал высоту волн (как оказалось, они был гораздо выше, чем днем ранее) и гадал, выдержит ли мост Золотые Ворота. Выслушав это, Кас сказал:

— Пока он недостаточно силен. Не может поднять по-настоящему большое цунами. Мелкие — да, но не огромное. Не такое, чтобы смести все с континента. Калкариилу придется ждать следующего полнолуния, когда ему понадобится…

Он остановился.

— Что, — произнес Дин. Он вдруг понял, что именно собирался сказать Кас. — Ему понадобится что.

Кас оглянулся на Дина и Сару с мрачным выражением.

— Ему понадобится еще одна жертва.

Комментарий к Глава 34. Искусство триангуляции

Напоминаю, что по окончании перевода разыграю среди оставивших комментарии книгу Миши Коллинза “Adventurous Eaters Club” с его автографом. Подробнее об условиях — в примечании к 30-й главе https://ficbook.net/readfic/8793670/23212382. Главное, если вы хотите участвовать и еще не сказали мне об этом, скажите мне об этом явно. Розыгрыш будет только среди тех, кому книга нужна.

========== Глава 35. Дорога в Сан-Франциско ==========

Дин сидел на кровати мотеля возле Сары, Кас стоял рядом, и все трое угрюмо смотрели на кадры гигантских волн.

Дин прямо чувствовал, как вокруг них захлопывается ловушка. Почти физически ощущал, как покалывает кожу от невидимого груза, опустившегося на его плечи. А он-то думал, ему выпадет хоть несколько дней передышки, когда можно просто порадоваться возвращению Каса… и тому, что Сара рядом. Он думал, что может быть, удастся расслабиться хоть на три дня…

Но нет.

Время снова поджимало.

«Мы не можем даже остаться тут на ночь, — понял Дин. — Мы вообще не можем останавливаться на сон. Нельзя терять времени. Северная Калифорния — огромная, и Сэм может быть где угодно. Нужно начать поиск немедленно. Сейчас».

— Нужно ехать, — объявил Дин. Он выхватил из руки у Каса пульт и выключил телевизор. Кас и Сара уставились на него в удивлении. — Собирайтесь, ребята, — скомандовал Дин, начав хватать свои вещи — туалетные принадлежности, одежду для сна — и засовывать их в сумку. — Время идет. Вы слышали, что сказал Сэм.

— Дин, — возразил Кас, — ты ведь понимаешь, что я не получу новых данных, пока он снова не помолится.

— Понимаю, — ответил Дин, застегивая сумку.

— Что скорее всего случится не раньше завтрашнего вечера. Мы можем сейчас же отправиться в Калифорнию, но наверняка проведем весь завтрашний день, бесцельно ожидая следующей молитвы.

— Я понимаю, — сказал Дин, набрасывая сумку на плечо. — Но мы будем ближе к нему. И сможем хоть осмотреться. Может, заметим Калкариила, гуляющего по пляжу, или еще что. Сможем начать проверять местность распятием.

Кас поднял бровь.

— Проверять восемьсот миль прибрежных городов по очереди?

Дин посмотрел на него.

— Надо попытаться, Кас. Может, повезет.

Кас и Сара переглянулись. Дин уже набрал воздуху, собираясь начать убеждать их, но Кас и Сара только кивнули друг другу и, повернувшись к своим сумкам, тоже принялись собирать вещи.

Дин уже оплатил номер на ночь и знал, что денег ему не вернут. Но все это теперь было неважно. Они сдали ключи, побросали сумки в салон автобуса, Сара забралась на пассажирское место, Кас уселся на свое кресло (быстро осмотрев перья и убедившись, что они ни за что не задевают), и Дин завел мотор.

Десять минут спустя они уже выезжали на шоссе I-80 под большой дорожный указатель, гласивший:

САН-ФРАНЦИСКО — 736 МИЛЬ

***

По пути из пригорода Солт-Лейк-Сити шоссе I-80 огибало Большое Соленое озеро — обширный закрытый водоем, от которого город унаследовал свое название. На юго-западном небосклоне над озером висел полумесяц. Пейзаж был очень красивым: небо над сухой пустыней Юты мерцало таким количествомзвезд, что впечатление было, будто идет снег, и луна отбрасывала на спокойную воду блестящую дорожку света.

Вид был великолепный. Но Дин вообще не замечал красот снаружи. Хотя он обратил внимание на луну: предательскую прибывавшую луну.

— Не могу поверить, что мы снова охотимся на чертова Калкариила и еще одного элементаля, — прорычал он, сидя за рулем. — Меня уже тошнит от этого.

Кас потрепал его по плечу.

— Смотри на вещи позитивно, Дин.

— И что в этом позитивного? — отрезал Дин, бросив свирепый взгляд на луну. — Просвети меня.

— Ну, Сэм жив, — ответил Кас. — И… гм…

Дин взглянул на него в зеркало и увидел, что Кас пытается придумать что-то ободряющее. Наконец Кас поднял брови и произнес оживленно:

— Ну, еще прими во внимание, что это для тебя новый тип элементаля! Ты встречал магма-элементаля, пресноводного элементаля и огненного элементаля, а также двух воздушных элементалей, но никогда еще — океанического! И полагаю, этот — скорее всего, тот самый элементаль, которого я заметил у калифорнийского берега ранее. Если я прав, это сам повелитель тихоокеанской впадины. Один из самых крупных на планете! Может быть, самый могущественный из всех. Вот, что-то новое и интересное. Разве это плохо?

Дин кратко переглянулся с Сарой — ее, казалось, одновременно разбирали замешательство и смех — и потом снова посмотрел в зеркало заднего вида. Кас глядел на него в ответ с энтузиазмом в глазах. Похоже, он говорил на полном серьезе.

— Знаешь, Кас, — сказал Дин, — повстречаться с «новым и интересным» супер-могущественным элементалем не входило в мой список планов на год.

— Ну, Дин, — ответил Кастиэль, сжав рукой его плечо и опустив голос до тона отческого совета. — Я кое-что выучил за последний год, а именно: нужно сосредотачиваться на хорошем, в чем бы оно ни заключалось. Иначе, если слишком зацикливаться на предстоящем, упадешь духом так, что окажешься не в состоянии действовать.

— Это очень поднимает настроение, Кас, спасибо, — отозвался Дин.

— Пожалуйста, — сказал Кас довольно, снова потрепав его по плечу.

Сара содрогалась от беззвучного смеха. Она умудрилась взять себя в руки достаточно, чтобы спросить:

— Так что нам стоит знать об океанских элементалях, Кас?

— Так, посмотрим, — сказал Кас, задумавшись. — В целом они куда более могущественны, чем прочие элементали. И их сила пропорциональна размеру океанского бассейна, в котором они обитают, что делает тихоокеанского элементаля, наверное, самым могущественным океанским элементалем в мире, благодаря огромному объему этого океана, а значит, пожалуй, и самым могущественным элементалем вообще. И он один из самых древних. Ему сотни миллионов лет. И физически он, должно быть, самый крупный: у него огромные челюсти, а длина хвоста просто феноменальная! Сотни миль. Вы бы видели! Хвост дает ему возможность производить громадные волны. Я даже думаю, Белониил недооценил, какое цунами он может породить — я размышлял об этом: полагаю, в полнолуние он должен быть способен поднять всю океанскую воду, если просто будет махать хвостом. Породить череду нарастающих цунами, пока не исчерпает весь океанский бассейн. И если он исчерпает весь океанский бассейн, финальная волна легко преодолеет Скалистые горы — о чем ты спрашивала раньше, Сара, — и может быть, достанет даже до самолетов в небе. Тогда она смоет весь континент и обрушится в Атлантический океан, чем породит новое цунами. Оттуда атлантическое цунами затопит Европу, дойдет до Ближнего Востока и смоет его, и вольется в Индийский океан, и оттуда…

— Знаешь, Кас, — прервал Дин, — если ты пытался не дать нам упасть духом, то ты немного не туда свернул.

— Совсем немного, — согласилась Сара, устало потирая лоб.

— Примерно на сто восемьдесят градусов, — добавил Дин.

Кас посмотрел на них по очереди.

— О… э… А… я понял. Но… По крайней мере, это что-то новое, ведь так?

— Просто совет, — сказал Дин. — Когда пытаешься людей приободрить, лучше стараться убедить их, что они не умрут. Убедить их, что произойдет что-то хорошее.

— А… ну да, — согласился Кас, кивая. — Простите. Гм. В общем… гм. Тихоокеанский элементаль… гм, — он умолк, задумавшись. — Есть… шанс… что мы успешно его освободим. Такой исход… технически возможен!

Дин не выдержал и расхохотался. Кас честно старался.

Кас добавил:

— И я упоминал, что глаза у него чудесного зеленого оттенка?

Сара снова сотрясалась от смеха. Несмотря на всю устрашающую информацию, она от души смеялась.

— Ну, Кас, ты рассмешил Сару, — сказал Дин, и сам смеясь, несмотря ни на что. — Это лучше, чем пока получилось у меня.

***

Сара и Кас оба заснули к полуночи. Сара устроилась сзади, вставив в уши беруши и обернув глаза темным полотенцем (Дин опознал в этом подготовку хронически не высыпающегося медицинского работника), а Кас задремал на своем кресле. Он не хотел ложиться, пока эпоксидная смола на его новых перьях совсем не высохнет, поэтому сидел на кресле, положив голову боком на упор для подбородка и уронив угол левого крыла на бедро Дина.

Он заснул, пока Дин гладил его по крылу. Дин продолжал гладить крыло и после, но лишь слегка, чтобы не разбудить Каса.

Теперь они были в Неваде: черная дорога стрелой вытянулась впереди, и по бокам, казалось, была бесконечная плоская пустыня. Луна постепенно опускалась к горизонту. Теперь, в полночь, она висела прямо по курсу автобуса и садилась на ровную линию восточного горизонта ярким полумесяцем, светившимся, как полузакрытый недобрый желтый глаз.

«Полумесяц, заходящий в полночь», — подумал Дин. Не «полумесяц», а «четверть луны», поправился он мысленно. Ведь так Кас — Приятель — говорил в ту ночь в Титонах?

«Четверть луны, — подумал Дин. — Четверть луны, заходящая в полночь».

Так когда должно было наступить полнолуние?

Как-то Дин еще не успел спросить у Кастиэля об этой ключевой детали. (Возможно, потому что боялся ответа.) Но, глядя на луну, он не мог об этом не думать.

На ум пришло воспоминание: низкий голос, говорящий «Убывающая четверть луны всегда восходит в полночь». Ведь так сказал Кас, верно? Когда Сэм и Дин помогали ему идти через луг в Каньоне Смерти.

Так когда ожидалось полнолуние?

— Убывающая четверть луны всегда восходит в полночь, — проворчал Дин, пытаясь сообразить.

Рука коснулась его плеча: Кас не спал.

— Да, — подтвердил он. — И наоборот, прибывающая четверть луны…

— …всегда заходит в полночь? — спросил Дин, догадавшись.

— Да. В этом есть логическая симметрия, правда?

— Значит, это прибывающая луна, — сказал Дин. — Значит… она… скоро будет полной?

Он взглянул в зеркало и увидел, как Кас медленно кивнул.

— И сколько у нас времени? — спросил Дин тихо.

— Пять дней, — ответил Кас еще тише. Почти шепотом.

Пять дней.

Дин издал короткий безысходный вздох.

Времени было слишком мало.

Пять дней. Пять дней на то, чтобы найти Сэма на просторах Калифорнии? В таком большом штате, что он мог бы быть отдельной страной? В штате с почти тысячемильной береговой линией… Пяти дней было и близко недостаточно.

Кас сказал:

— Я найду его для тебя, Дин, — и Дин почувствовал, как Кас легонько погладил его рукой по шее и крыло уперлось ему в бок. — Честно слово, Дин, — сказал Кас. — Я его найду.

Дин положил одну руку на крыло и ухватился за него покрепче. Они ускорились, мчась на запад через темную пустыню. По направлению к прибывающей луне. К величайшему из океанов.

— Может, нам повезет? — предположил Кас. — Может, мы найдем его сразу.

***

Но они не нашли.

Они добрались до побережья ранним утром (теперь Сара была за рулем, Кас работал штурманом, а Дин вырубился сзади). К тому времени, как Дин проснулся, Кас и Сара уже вели Фольксваген через прибрежные городки, и в руках у Каса было серебряное распятие. Дорога, по которой они ехали, пролегала высоко над уровнем моря, петляя меж высоких прибрежных скал, но, когда Дин сел и протер глаза, он поразился виду огромных волн, разбивавшихся о берег под ними. Они выглядели как волны при урагане, по тридцать-сорок футов в высоту, и выходили из моря гряда за грядой бесконечными параллельными рядами. Вода пока не доставала до дороги, но Сара сообщила, что многие пляжи и некоторые более низко расположенные дороги закрыты.

Все, что им оставалось, это начать поиски наугад. Они провели первый день, объезжая туда-сюда протяженную береговую линию. Сара завела автобус довольно далеко на север, через мост Золотые ворота, за старые бункеры, оставшиеся в тамошних холмах со времен Второй мировой войны, на петляющие дороги, оплетавшие мелкие прибрежные городки. Они все еще ехали на север, в Мендосино, минуя места лесного пожара.

Они ничего не нашли.

После полудня они развернулись на юг и отправились в долгую дорогу обратно через мост Золотые Ворота, через Сити, как здесь называли Сан-Франциско, и вниз по бесконечному прибрежному шоссе к Лос-Анджелесу. Скалы стали ниже, потом сменились сухими покатыми холмами и протяженными пляжами.

Они по-прежнему ничего не нашли.

Дин цеплялся за угасающую надежду, что они где-нибудь заметят Калкариила. Может быть, он будет стоять на скале с картинно развивающимися на ветру светлыми волосами? Расправив руки и обращаясь к элементалю? И Сэм будет удачно прикован где-то рядом с дорогой, где Дин сможет его освободить. Или, может быть, они найдут какой-то намек на то, где Калкариил собирается совершить последнее жертвоприношение. Может быть, в том месте, где волны выше всего?

Но Калкариила нигде не было видно, и волны выглядели одинаково большими, куда бы они ни поехали. И они не единственные следили за волнами: когда они развернулись возле Лос-Анджелеса и отправились обратно на север, на отвесном берегу там и сям столпились зеваки, и каждая стоянка вдоль шоссе была полна припаркованных машин и кучек людей, тревожно переговаривавшихся, наблюдая за гигантским прибоем. На дорогах тоже появился поток: люди уезжали выше на холмы из эвакуированных прибрежных зон.

За рулем теперь был Дин. Сара часами держала распятие, и ее рука в конце концов так устала, что она повесила его на зеркало. Маленький серебряный крестик упорно отказывался крутиться. Солнце садилось к горизонту: наступал вечер. Целый день был потрачен впустую.

Когда они ехали по очередной извилистой прибрежной дороге рядом с Салинасом, Кас вдруг резко скомандовал:

— Стоп, стоп! Это Сэм!

Дин на автомате ударил по тормозам, и Фольксваген встал посреди дороги, но сзади раздались гудки и позади них начали собираться машины. Дин понял, что в этом месте не было возможности остановиться у обочины. Однако впереди виднелась очередная придорожная стоянка с видом на океан, так что Дин погнал автобус туда и втиснулся сбоку от ряда припаркованных машин. Это было неудачное место: Касу некуда было выйти так, чтобы остаться незамеченным. На стоянке уже собралось несколько десятков человек, наблюдавших за каким-то серфингистом-смертником, который покорял гигантские волны у берега. Прежде чем Дин успел остановить Каса, тот толкнул боковую дверь в сторону и выскочил из автобуса. И расправил крылья. Прямо на виду у всех.

— Кас, нет! — прошептала Сара. Она выбралась с пассажирского места, схватила сзади полотенце и встала перед Касом, пытаясь прикрыть его от посторонних глаз хоть немного, но, конечно, одним полотенцем сделать это было невозможно.

— Кас! — зашипел Дин. Он обежал автобус к другому боку и попытался силой запихнуть Каса обратно в салон. — Здесь люди!

— Все равно, — пробурчал Кас, оттолкнув Дина и выставив оба крыла еще дальше. Дин и Сара нервно оглянулись по сторонам, но, к своему удивлению, обнаружили, что все зеваки смотрели только на серфингиста у берега. Люди стояли лицом к океану и каким-то чудом не замечали Каса. Кас со своими теперь уже широко расправленными крыльями был в каких-то семи-восьми шагах позади них, и никто даже не обернулся.

Кас сделал свою обычную процедуру с поворотом по кругу и вскоре остановился. Лицом к юго-востоку.

Дин огляделся в изумлении. Рядом с ними было по меньшей мере двадцать человек. Все уставились на воду. Никто не заметил, что прямо у них за спиной стоит ангел с восемнадцатифутовым размахом крыльев.

Наконец Кас сложил крылья, и Сара накинула на них полотенце, как раз когда толпа зевак разразилась аплодисментами и начала оборачиваться. Очевидно, серфингист, за которым они наблюдали, успешно добрался до берега. Люди начали группками расходиться к машинам, возбужденно переговариваясь.

— Вот ведь ас! — живо воскликнул один парень, обращаясь к Касу. — Нет, вы видели? Просто искромсал эту водяную громадину! Невероятно. Ни за что бы не поверил, если бы сам не увидел!

— Боюсь, водяную громадину еще не убили, — ответил Кас спокойно, поправив полотенце на плечах. Оно едва скрывало верхнюю половину его крыльев. — И не искромсали, — добавил он. — Но мы надеемся это сделать. Вернее сказать, дать ей волю. Через пять дней. На закате.

— Хе… Ну удачи, чувак, — сказал парень. — Я буду за вас болеть! — Он радостно поднял вверх ладонь. Кас озадаченно прищурился на него, и Дину пришлось взять Каса за локоть и поднять его руку, чтобы парень мог «дать пять». Парень засмеялся, с энтузиазмом ударил Каса по ладони и ушел со своими приятелями, говоря им: — Чувак с черно-белым бордом за спиной утверждает, что пойдет на бигсерф и оседлает такую же через пять дней на закате. Надо вернуться посмотреть.

— «С бордом»? — тихо повторил Дин, качая головой, пока Кас забирался обратно в автобус.

— Наверное, люди видят то, что ожидают увидеть, — улыбнулась Сара.

Кас не слушал. Как только все оказались в салоне, он выпалил:

— Дин. Это было странно. Очень короткая молитва, и гораздо раньше обычного. Сэм говорит, Калкариил совершенно изменил обычный распорядок и перевел его в другое помещение. Сэм главным образом… Он снова выражал надежду, что мы поторопимся. — Кас вздохнул. — Если бы я только мог как-то сообщить ему, чтобы он продолжал молиться. Чтобы молился чаще. Если бы только он это делал, мы могли бы проводить триангуляцию по несколько раз в день и уточнили бы его местоположение куда быстрее.

Но по крайней мере, теперь они знали, что Сэм был где-то на юго-востоке. Где-то на огромном участке берега от Сан-Франциско до Лос-Анджелеса.

***

Следующие несколько дней прошли в сводящей с ума неопределенности. По мере того, как от Сэма приходили редкие, все более короткие молитвы, Кас постепенно уточнял область, где он находился — похоже, где-то между Монтереем и Сан-Луи-Обиспо, — но в этом регионе были десятки мелких городков. Это была иголка в стоге сена — еще хуже, чем их поисковая операция в Миссисипи. Где бы они ни искали, они не видели следов ни Калкариила, ни Сэма, и распятие не вертелось. Прошел один день, затем второй, затем третий. Волны становились все больше, луна — полнее.

Дин дошел до состояния тупой непреходящей паники, занимавшей его мысли фоном час за часом, день за днем. Ему было нехорошо уже от тревоги за Сэма, но… противостоять цунами, которое могло пересечь весь континент? Дин обратился за помощью ко всем, кого смог вспомнить, обзвонил всех знакомых охотников. Но никто, казалось, ему не верил; и после гибели последних двух охотников (в зубах этого самого элементаля) никто не спешил помогать.

Дин попытался позвонить даже Кроули и Гадриилу. Кроули не ответил; а Гадриил сказал, что у него еще «раскрываются» свежие перья, что бы это ни значило, и он застрял в восточной Канаде и не может летать.

Слишком мало времени. Слишком большая территория. Неподъемная задача. Непонятно, что делать. Конец света грядет.

Все это было очень знакомо.

Они сменяли друг друга за рулем, обследуя при помощи распятия город за городом. В третью ночь они сделали остановку в мотеле на короткий неспокойный сон, слишком измотанные, чтобы продолжать ехать. Кас и Дин ночевали в номере; Сара осталась в автобусе с Мэг. (Она настояла на том, чтобы Дин и Кас заняли номер вдвоем.)

Настроение не очень-то способствовало романтике. Кас просто обернул Дина крыльями, и они уснули, прижавшись друг к другу, как осиротевшие щенки.

Но каждую ночь без исключения — дремали ли они в салоне автобуса, пока Сара была за рулем, останавливались ли в мотеле — Кас всегда находил момент, чтобы прошептать Дину: «Я найду его для тебя, честное слово». И всегда находил мгновение, чтобы поцеловать Дина. Ангельскими поцелуями, человеческими поцелуями. Гладя его по голове, обнимая его крыльями.

«Я найду его для тебя», — говорил Кас. Каждый день.

Дин заставлял себя верить ему. Они найдут Сэма вовремя. До полнолуния. Найдут.

Они найдут Сэма с запасом времени до полной луны.

***

Но они не нашли.

Шел последний вечер. Полнолуние наступало на следующий день на закате.

Дин, Кас и Сара закончили сорокавосьмичасовой марафон по проверке местности распятием, и наконец Кас настоял, что им снова нужно как следует выспаться в последнюю ночь.

— Может быть, завтра удастся сменить стратегию, — объяснил Кас. — Элементаль должен появиться завтра, и он настолько большой, что его наверняка заметят — возможно, даже передадут о нем в новостях. Тогда мы сможем поехать прямо туда, где он. Если доберемся туда до заката, у нас есть шанс. Но нужно быть готовыми. И отдохнувшими.

Так что они в последний раз сняли номер в мотеле, чтобы хоть немного восстановить силы перед появлением элементаля завтра.

Дин стоял перед окном номера, глядя на луну снаружи.

Уж больно круглой она выглядела. Могла ли она уже быть полной? Дин даже немного запаниковал по поводу того, не перепутали ли они даты и не могло ли полнолуние на самом деле быть сегодня.

— Она не будет полной да заката завтра, — сказал Кас тихо, подойдя к нему сзади. — Видишь, один край немного нечеткий? Завтра этот край выправится. Завтра на закате.

Дин присмотрелся к луне. Кас был прав. Один край был слегка менее четкий.

— Да, я знаю, — ответил Дин. — Просто… засомневался на секунду.

— Дин, тебе надо поспать. — Кас задернул шторы, спрятав луну из виду. — Иди в постель.

Готовились ко сну они оба молча. Сара уже устроилась снаружи с Мэг, и Дин отправился в душ, чтобы смыть с себя дневную пыль. К тому времени, как он вышел, Кас был уже в постели. С задернутыми шторами в комнате было очень темно. Дин едва увидел слабый отблеск перьев, когда Кас подвинулся, чтобы дать ему место.

Дин забрался к Касу. Он поймал себя на том, что ему хотелось — как хотелось почти каждую ночь на этой неделе — иметь возможность просто расслабиться и насладиться близостью Каса по-настоящему, вместо того чтобы беспомощно тревожиться обо всем происходящем. Но он снова лежал, чувствуя, как внутри у него все завязано в узел. Времени у них было всего лишь до завтрашнего заката. До завтрашнего заката. Что, если они опаздывают? Что, если Калкариилу удастся его план? Что, если Сэм… Что, если цунами…

Дин лежал на спине, глядя в потолок, не в силах сомкнуть глаз. В конце концов он начал поглаживать перья Каса. Это всегда немного его успокаивало.

Он поглаживал перья довольно долгое время.

Многие минуты спустя, когда Дин уже давно был уверен, что Кас спит, Кас тихо заговорил:

— Я найду его для тебя, Дин.

Дин повернул голову и обнаружил, что Кас лежит на боку, едва видный в тусклом луче лунного света, просачивающегося из-за штор. Его крыло, полурасправленное поверх Дина, было расслаблено настолько, что Дин был уверен, что он спит, но Кас не спал. Он наблюдал за Дином.

— Как-то все в последний момент… — прошептал Дин тихо.

— Это уже традиция, — ответил Кас со слабой улыбкой. — Разве нет? Стандартный протокол.

Дин хрипло усмехнулся.

Кас слегка приподнял крыло, чтобы просунуть под него руку, и положил ее Дину на живот.

— Дин. Нам нужно спланировать на случай худшего сценария. Если жертвоприношение случится, если мы потеряем Сэма…

Дин смотрел в потолок. Этого просто не могло произойти.

Кас продолжил:

— …мы должны остановить цунами любым способом. Мы должны уничтожить предмет, которым Калкариил удерживает элементаля. Должны. Потому что иначе…

Дин закрыл глаза. Он прекрасно знал, что у него, Сары и Каса не будет шансов. Они будут на самом берегу. Хотя Кас, наверное, мог бы снова попытаться вынести их в эфир… вот уж что наверняка закончится плохо. Хотя… может, теперь его крыло сильнее, и какие-никакие плечевые перья есть — может, у них есть шанс?

Но куда Кас может их унести? На северный полюс?

Или они врежутся в землю на скорости тысяча миль в час.

«Но он попробует, — подумал Дин. — Даже если мы обречены, он попытается».

— Кас, — произнес Дин, перевернувшись к нему. Кас вопросительно посмотрел на Дина, приподняв брови, но Дин не смог придумать, что сказать, и вместо этого приблизился, чтобы поцеловать его. Долгим поцелуем, смакуя ощущение, теряясь в нем. Дин дал рукам волю путешествовать по коже Каса, по его плечам, вдоль его крыльев. По бокам… по спине, пока Дин не достиг пояса его штанов.

И в этот момент, когда рука Дина замешкалась в этом месте, он сообразил, что сегодня может быть его последний шанс. «Мне плевать, встанет у него или нет, — подумал Дин. — Вообще плевать». Он хрипло произнес:

— Кас… пожалуйста, можно потрогать тебя? Только почувствовать? Я только хочу тебя почувствовать, можно?

Так, это прозвучало совершенно по-идиотски, и Дин ощутил, как загорелось лицо. Он попытался объяснить сбивчиво:

— Я не хочу давить на тебя, правда, просто мне вообще все равно, встанет у тебя или нет, это вообще неважно, Кас, я просто… просто хочу…

Но Кас тут же закивал головой. Прежде чем Дин успел закончить свое нескладное объяснение, Кас опустил руку и стянул штаны. И потом стянул штаны и с Дина тоже.

Наконец Дин мог дать рукам волю. Мог путешествовать везде, где хотел.

Казалось, время растянулось.

Напряженная, нервная, торопливая ночь вздохнула и раскрылась. Даже воздух в комнате полегчал. Сама темнота изменилась, ласково окутав их в этом тесном номере мотеля. И вся усталость Дина вмиг исчезла. Время протянулось вперед… эластичное, бесконечное. У них были часы. У них были часы. У них была вечность. У них было все время на свете.

Дин двигался как можно медленнее. Сначала едва скользя руками по спине Каса вниз, по его бедрам, по ногам. Так медленно, как было возможно.

Он не приближался к промежности Каса, вместо этого ощупывая его повсюду вокруг, гладя его кожу, и потом постепенно начав двигаться ближе, и ближе, и ближе. Это превратилось в игру: насколько бесконечно медленно он способен двигать рукой, проводя по коже Каса лишь подушечкой одного пальца. Миллиметр за миллиметром. Рисуя микроскопические окружности, замысловатые орнаменты на животе Каса, на его бедре с внешней стороны, с внутренней… Одна рука двинулась вдоль крыла Каса… другая все скользила по его ноге. Подбираясь ближе, ближе… Дин забылся в игре, двигаясь с бесконечной лаской, пока не услышал, как дыхание Каса стало запинаться.

Кас произнес слегка придушенно:

— Дин.

— Да?

— Гм… Кажется, гм, он… успешно… встает. На самом деле, даже уже. На самом деле, уже несколько минут назад. Даже очень.

— Да, я заметил, — улыбнулся Дин. — Подъем определенно присутствует. Помочь тебе?

— Пожалуйста, — прошептал Кас.

И Дин повиновался.

***

В первый раз Дин подарил Касу удовольствие так же, как Кас дарил удовольствие ему.

Могло ли существовать что-либо столь же приятное? Столь же чудесное? Столь же волнующее, волшебное, сколь видеть, как Кас отзывается на прикосновения Дина. С какой готовностью отдается ему, словно в одно мгновение позабыв про все свои страхи. Дин все же действовал медленно, медленно, медленно, пока Кас не начал откровенно умолять его двигаться быстрее, хрипло и отрывисто шепча, стиснув в пальцах волосы Дина.

«Мой ангел. Лети, ангел, — думал Дин, даря ему этот опыт. — Мой ангел. Ты мой. Весь мой».

***

На этом все не закончилось. Кас разошелся, и у него явно не было желания останавливаться. Вскоре он уже был готов продолжать и начал покрывать Дина поцелуями и легкими пощипываниями, жадно прижимаясь к нему. В какой-то момент Дин додумался перебраться Касу за спину, чтобы поцеловать его в шею, и это тут же настолько завело Каса и он ответил с таким неистовством и жаждой, что Дин аж растерялся. Кас молниеносно перевернулся и перевернул Дина. Через мгновение Дин оказался на четвереньках, а Кас — вдруг поверх него, обхватив его рукой и с силой обняв крыльями. Он начал кусать Дина в шею, горячо дыша ему в затылок, словно поддавшись какому-то глубинному инстинкту.

Эта его шокирующая внезапность, горячность, напор! И сила, которая у него вдруг обнаружилась, — его руки, о боже… и эти крылья, как они сжимали бока Дина…

Все это было настолько неожиданно, что Дин потерял равновесие на подушках и чуть не упал. Кас прекратил поцелуи и, собравшись, прошептал:

— Прости… Прости, Дин, прости меня… просто… это слишком, я слишком многого хочу — нужно остановится. Я остановлюсь.

— НЕТ, — выпалил Дин, — продолжай.

— Но я понятия не имею, что делаю, — признался Кас. — И я не знаю, чего хочешь ты.

— Я хочу того самого, что ты делал, ангел, — ответил Дин. — Ну же, Кас, давай, продолжай… Давай, Кас, ДВИГАЙСЯ!

Больше Каса подбадривать не пришлось.

«Мой ангел», — думал Дин — когда вообще был в состоянии думать.

«Мой ангел. Мой. Весь мой».

«И я — его».

***

Позже они снова оказались в объятиях, и снова Кас обнимал Дина сзади. Продвигался поцелуями по его шее, в то же время гладя Дина по руке. От плеча вниз до самых пальцев, снова и снова.

Дин улыбнулся про себя. Кас опять приглаживал его несуществующие перья.

Кас глубоко вздохнул, уткнувшись лицом в шею Дина. Дин с удивлением почувствовал на коже шеи что-то прохладное. И… влажное? Должно быть, он вспотел.

Кас дышал слегка неровно.

— Все в порядке, ангел? — спросил Дин, немного повернув голову.

Он почувствовал, как Кас кивнул и опять уткнулся носом ему в шею. И снова появилось ощущение влаги.

И дышал Кас немного странно.

Дин развернулся к Касу головой и плечами, чтобы видеть его лицом к лицу. В темноте ему было плохо видно, но, когда он коснулся рукой лица Каса, он обнаружил, что лицо у того влажное от слез.

— Кас! Эй, что с тобой? — запаниковал Дин. Он перевернулся совсем и попытался обнять Каса. Кас плакал: теперь Дин это чувствовал — плакал, наверное, уже несколько минут. Это из-за той женщины-жнеца? Или просто… из-за неотвратимого конца света? Дин собирался сказать «все хорошо», но потом вспомнил, что все на самом деле вовсе не было хорошо. Всему миру завтра мог прийти конец, Сэма они, вероятно, спасти не смогут, несмотря на все усилия, и Дин, и Кас, и Сара тоже, и вообще все с большой вероятностью погибнут.

Дин ограничился тем, что крепко обнял Каса и прижал к себе.

— Дин, — произнес Кас наконец. — Что бы ни случилось завтра…

— Никаких речей, — прервал его Дин тут же. Он не мог думать о завтрашнем дне. Не мог. Если Кас начнет говорить о завтрашнем дне, иллюзия разрушится и эта чудесная бесконечная ночь закончится. Дин приказал хрипло и натужно: — Никаких речей, никаких прощаний. Первое правило.

Кас тяжело вздохнул.

— Твои правила дурацкие, Дин.

— Да, ты мне уже говорил.

Кас попытался снова:

— Но я просто хотел сказать. Если завтра…

Дин должен был остановить его.

— Позже этим летом, — начал он быстро, заглушая Каса, — я подумал, что надо устроить пикник. Мне еще в Рождество пришла идея, что летом надо устроить пикник, помнишь? И думаю, надо это сделать. Мы с Сэмом могли бы соорудить кострище.

Кас медленно вздохнул, но, по счастью, наконец перестал пытаться произнести прощальную речь. Вместо этого он только слушал, как Дин рассказывал, сжимая его в объятиях:

— Я никогда нигде не жил достаточно долго, чтобы соорудить кострище. И просто подумал, что было бы здорово. Я уже и место подходящее выбрал. На краю поля по ту сторону проезда, где уже валяется куча камней. Сложим там кострище, поставим гриль, принесем раскладные стулья и устроим пикник.

— Дин… — произнес Кас медленно.

Дин внутренне приготовился, но Кас сказал только:

— Я не знаю, зачем нужен пикник.

— О! Ну… во время пикника просто готовят еду, но на улице, на углях, и едят ее. Типа, там, бургеры, и можно еще стейки, если хочется погулять на широкую ногу. Кукурузу в початках. Картошку пекут в углях. Вы с Сарой можете порезать каких-нибудь кабачков — можете порезать сколько угодно кабачков — и мы приготовим овощи на гриле. О, и ты пирогов еще напеки заранее.

Он почувствовал, как Кас кивнул, прижавшись лбом ко лбу Дина. Это работало. Завтрашний день никогда не наступит, если только Дин сосредоточится на описании пикника. Он продолжал:

— Вынесем все на улицу и разведем костер пораньше, и принесем пироги, и кулер с пивом, и стулья, и будем есть на свежем воздухе. Ты и я, и Сэмми, и Сара. Потом… когда сядет солнце, можно сидеть и смотреть на звезды. Может быть, подняться на тот холм, где дерево, просто посмотреть на падающие звезды… После пойдем домой и посмотрим какое-нибудь кино. Можем снова посмотреть «Дорогу домой» — тебе же фильм понравился?

Кас снова кивнул. Он начал поднимать голову, наклоняя ее, чтобы поцеловать Дина, гладя его при этом по волосам. Лицо Каса все еще казалось влажным, и Дин изо всех сил пытался придумать что-то, чем его приободрить, и придумал:

— К тому времени у тебя уже будут новенькие перья.

Он почувствовал, как руки Каса замерли у него на затылке.

— Великолепные новые блестящие черные, белые, и серые перья, — повторил Дин настойчиво. — Новехонькие. С полным набором плечевых, на обоих крыльях. И ты будешь снова при могуществе. Полиняешь, отрастишь новенькие перья и будешь летать. К июлю. Вот увидишь.

Кас прижал голову Дина к своей груди и крепко обнял его крыльями. Дин услышал, как он прочистил горло. Кас сказал, весьма неровным голосом:

— Линька обычно в августе. В конце лета. Просто чтоб ты знал.

— А, понятно, — ответил Дин, думая: «Это можно учесть, это я могу учесть», как если бы планирование пикника было самым сложным из предстоявших заданий. — Ну тогда это будет пикник в преддверии линьки, чтобы тебя откормить. А сразу после того, как ты полиняешь, мы можем…

Дин не мог придумать, что случится после этого. Его хрупкая картинка будущего на этом заканчивалась. Невозможно умиротворенная сценка пикника застыла в его воображении. Ее кадры мелькали, как в старом кино: Сэм, и Сара, и Кас, выцветавшие в коричневатые тона, блекнувшие все больше, сливавшиеся с безликими полями, с бледным небом, растворявшиеся в белую пелену.

— Можем… — попытался Дин снова, но не мог придумать, что будет дальше.

Он вообще не мог представить себе никакого будущего.

— Можем куда-нибудь полететь, — предложил Кас.

Дин сделал вдох.

— Я могу взять тебя в полет куда-нибудь, — сказал Кас. — Я хорошо летаю, Дин. То есть, обычно. Я мог бы унести тебя куда-то. Можем полететь куда захочешь.

— А куда мы полетим, — прошептал Дин.

Кас задумался.

— Может, на то озеро, которое тебе снилось? Можно отправиться туда и… гм… искупаться?

— Да, — согласился Дин, постепенно представляя себе, как это будет. — Да. Хорошо. Да… Это озеро — в Миннесоте, на самом деле, и… Можно отправиться туда во второй половине дня… и искупаться, да, и ты сможешь помыть крылья. Смыть пыль после линьки? А я могу порыбачить. Поймаем пару рыбешек и принесем их домой… для следующего пикника. Для пикника в честь линьки!

Новая картина обретала четкость. Дин и Кас у озера. Небо над ними будет ярко-голубым; может быть, с редкими пушистыми облачками. Темно-зеленые деревья будут отражаться в зеркальной глади озера. Дин нырнет первым: вода поначалу покажется холодной — как бывает, когда ныряешь в жаркий день. Вода смоет все дочиста. Кас, может быть, войдет в воду — из-за крыльев. Войдет по пояс, окунется с головой, потом поднимет крыльями фонтан радужных брызг.

Может быть, они устроят сражение брызгами. Кас победит, конечно, — с такими-то огроменными крыльями. Наверное, прямо сразу завалит Дина. На мелководье у берега. Будет смотреть на Дина сверху, а с крыльев будет капать вода, и можно будет поцеловаться, и…

Озеро будет принадлежать только им.

Они будут делать, что захотят, на этом солнечном берегу. Часами.

Потом можно будет посидеть на пирсе: Дин будет рыбачить, а Кас может полежать на солнышке на теплых досках рядом и вздремнуть, пока сохнут его перья.

— Ты возьмешь меня на озеро, — сказал Дин.

Он знал, что этого не будет никогда.

Он знал, что Кас сейчас отметит, насколько это нереально.

Но Кас сказал:

— Я возьму тебя на озеро.

***

В конечном итоге Дин заснул. Во сне он видел, как его обнимали крылья Каса. Как перья нежно поглаживали его по рукам. Они были на берегу у голубого озера, над головой светило яркое солнце, и Кастиэль лежал рядом с ним.

***

С первыми лучами рассвета они вновь отправились в путь по паутине мелких дорог между Санта-Крузом и Монтереем. Небо на востоке только начало светлеть. Сара снова следила за распятием (она сделала это своей личной работой: Дин был практически уверен, что она вообще не спала, а, наверное, всю ночь в автобусе провела, глядя на распятие). Кас диктовал с телефона Дина маршрут по всем проселочным дорогам прибрежных городов, какие они еще могли найти.

Текли часы. Солнце взобралось над горизонтом; они закончили объезжать один город и добрались до следующего, непрерывно проверяя радиостанции на предмет новостей по поводу волн. Дин проехал через кофейню, где они, не выходя из машины, взяли кофе, и посмотрел на Каса и Сару, передавая им стаканы. Сара выглядела бледной и изможденной; она следила только за распятием и ни за чем больше. Кас выглядел не менее вымотанным. Морщинки в уголках его глаз, казалось, стали глубже за ночь, под глазами были темные круги, и голос был тяжелым от усталости.

Но Кас смотрел по сторонам, вертя головой и иногда закрывая глаза. Его крылья постоянно были полурасправлены и упирались в борта автобуса. Дин знал, что он слушает, не появится ли Сэм, не начнет ли молиться.

В десять утра Кас внезапно напряженно скомандовал:

— Стоп. Это Сэм.

Дин тут же остановился у обочины. Они были среди холмов возле территории калифорнийского университета при Санта-Крузе. Это была достаточно высотная местность, и напротив был парк с толпами беженцев из прибрежных территорий, которые разгуливали и обменивались историями о затоплении низменных регионов. Многие стояли и смотрели на отдаленные волны. Кас снова просто выпрыгнул из автобуса и расправил крылья. Дин взглянул по сторонам: полно людей. Полно потенциальных свидетелей. И не все в этот раз смотрели на океан.

Но Дину было уже все равно, и Саре, видимо, тоже: она просто выскочила на улицу, вынула телефон и открыла приложение-компас. Дин схватил карты и цветные карандаши, готовый отмечать новые показания, и они вместе уставились на Каса, который пытался определить, откуда шла молитва. Посреди бела дня в многолюдном парке субботним утром. На этот раз люди заметили.

Сначала один, потом двое, потом трое. Они начали тихо переговариваться: «Это… костюм?» — «Эй, посмотри на того парня…»

— Мы опробуем костюм для пьесы, — объяснил Дин. — Проверяем, раскрываются ли крылья. Это для нашей религиозной общины. В которую мы вас всех приглашаем! Вы нашли путь к Иисусу, товарищи? — Он направился к людям, протягивая сложенные карты, словно памфлеты.

Толпа, как по волшебству, растворилась.

Дин вернулся назад. Кас к этому моменту указывал на юго-восток, и его крылья трепетали от возбуждения.

— Он близко, — сказал Кас, часто дыша. — Он близко, Дин, Сара, я чувствую. Гораздо ближе, чем вчера. Молитва громче, условно говоря. И четче. Он… а!

— Что?

— Он замолчал, — ответил Кас, глядя на юго-восток. Его лицо перекосила тревога; он был так напряжен, что крылья дрожали. Он повернулся к Дину и доложил: — Что-то произошло. Сэм сказал, Калкариил завязал ему глаза и выводит его из помещения. И еще Сэм боится, что Калкариил догадается про молитву, поэтому он помолился очень коротко. Он не может понять, почему Калкариил просто не перенесет его на крыльях. — Кас снова посмотрел на юго-восток и добавил: — Я начинаю думать, что, может быть, Калкариил не очень-то хорошо может летать.

— Давайте, поехали, — позвал Дин.

Они запрыгнули обратно в автобус. У Дина внутри снова все было завязано в узел: Сара была бледна, как полотно, но им не оставалось ничего другого, кроме как ехать на юго-восток.

Кас после этого не складывал крылья, а ехал, упершись одним крылом в ногу Дина, другим — в ногу Сары.

***

В конце концов им пришлось сделать остановку. (Сара настояла. Дин понимал, что она права: годы опыта научили его, что даже в такие длинные и отчаянные дни очень важно было не забывать есть. Иначе просто будешь не в форме для сражения.) Сара сбегала в закусочную за бургерами и картошкой на всех троих, пока Кас обновлял свою последнюю карту и выбирал следующий маршрут.

Дин стоял, опираясь на открытую боковую дверь, и смотрел, как Кас работает. Кас сидел боком на своем кинокресле, лицом к Дину, неловко приподняв левое крыло, чтобы не задевать ни за что плечевыми перьями. Карта была разложена у него на коленях, и он методично вычеркивал на ней города, которые они уже объехали.

У Дина был вопрос, который он все откладывал. Но момент задать его настал. Другого шанса может и не быть.

— Кас? — позвал Дин. Он набрал воздуху и спросил: — Что Сэм говорил в конце?

— Что? — не понял Кас, подняв голову.

— Сэм говорил тебе что-то еще. В конце каждой молитвы.

— А, это… — Кас замялся. Он сделал вдох. — Сэм сказал…

Долгая пауза.

Кас смотрел на Дина с нечитаемым выражением лица.

— Кас, — начал Дин, — он мой брат. И я…

— Да, — кивнул Кас. Он опустил глаза, прикусил губу, потом сказал: — Сэм говорил разные вещи, на самом деле. Ему свойственно добавлять в конце что-то серьезное, и… в общем, я не хотел тебя волновать.

— Кас.

— Ладно. Например, в первый раз он сказал… — Кас прочистил горло. — Он сказал: «И, Кас, если, когда вы меня найдете, я буду уже мертв, пожалуйста, присматривай за Дином. Ты ему нужен».

Кас бросил на Дина быстрый взгляд. Дин мог только смотреть на него.

— А во второй раз, — продолжил Кас, вновь опустив глаза, — он сказал: «И, Кас, если Дин к этому времени не говорит тебе каждый божий день, что любит тебя, врежь ему за меня». Потом… я даже думал, он закончил молитву, но он начал снова, чтобы добавить: «И когда я говорю “врежь”, я имею в виду сильно и по носу».

Дин тихо усмехнулся.

— Черт бы тебя побрал, Сэмми…

— Так что, наверное, я должен врезать тебе за каждый день? — рассудил Кас, глядя на руки. — Сэм просил меня, но…

— Я люблю тебя, — сказал Дин.

Просто само вышло. Невозможные слова; пугающие, такие сложные слова — и они просто выскользнули сами.

Хотя Дин, на самом деле, говорил это Касу уже несколько раз. Однажды — в тот раз несколько месяцев назад после истории с минотавром. И во время восемьдесят второй молитвы тоже. И…

Ну, может быть, это и все. И оба раза были в каком-то смысле в моменты отчаяния. Но Дин говорил это искренне. Определенно он имел это в виду, оба раза.

И все же он никогда не имел это в виду так, как сейчас.

«Я люблю тебя». Как это могло быть так просто? Он это сказал. И теперь… скажет ли Кас то же в ответ?

Кас молчал долгое время, все глядя на руки.

Дин ждал.

Наконец Кас поднял голову и произнес вдумчиво, глядя сквозь лобовое стекло на деревья снаружи и вообще не глядя на Дина:

— Я думал насчет метафизики небесного могущества…

Дин прыснул со смеху. Будь перед ним кто-то другой, такой ответ обеспокоил бы его, но с Касом, да еще в такой день, почему-то Дин вообще не волновался. Даже наоборот, он чувствовал какое-то легкомыслие. Усмехнувшись, он сказал:

— Из всех возможныхответов на «я люблю тебя», это определенно ХУДШИЙ, что я слышал.

— Ой, — спохватился Кас, взглянув на него. — А есть традиционный ответ?

— Ну, если любишь этого человека, обычно говоришь «я люблю тебя» в ответ. Если не любишь, придумываешь какую-нибудь отговорку, типа «ты такой классный». Или, если ты Хан Соло, говоришь: «Я знаю».

— А, понятно. Но я хотел сказать про могущество…

Дину снова стало смешно.

— Я думал о нем, — продолжил Кас упрямо, — потому что переживал, что, если смогу его как-то вернуть — если когда-нибудь полиняю и обрету полную силу, — я могу потерять то, что чувствую сейчас.

Смех Дина затих. Кас пояснил с полным спокойствием:

— Ты всегда был важен для меня, Дин, всегда. За годы эта привязанность стала только сильнее, и теперь она сильнее всего, что я когда-либо знал. И глубже тоже. Но я подумал: может быть, это что-то, что могут чувствовать только люди? Может быть, это несовместимо с ангельской сущностью? И если мне удастся вернуть могущество, лишусь ли я этого? Потому что… я не хочу этого лишиться, Дин. Этот последний год…

Кас прервался и отвел взгляд. Пока он говорил, его крылья были сложены, челюсть напряжена, выражение лица бесстрастное. «Снова его маска воина, — подумал Дин. — Что означает, он едва сдерживается».

Дин стоял безмолвно и неподвижно у боковой двери, наблюдая за ним.

Кас поднял глаза и удержал взгляд Дина. Этот его твердый взгляд… настолько прямой, без тени страха. Кас сказал:

— Я не хочу, чтобы это заканчивалось. Я хочу взять тебя на озеро. Хочу укутывать тебя крыльями. И хочу, чтобы были еще ночи, как вчерашняя. Потому что и я люблю тебя, Дин.

Он умолк, глядя на Дина.

Дина настолько переполняли эмоции, что он смог сказать только:

— Я знаю.

Прямо как чертов Хан Соло.

***

Сара вскоре вернулась и забралась обратно в автобус с кучей бургеров и картошки фри. (Дин внезапно потерял аппетит, хотя Кас проглотил свой гамбургер с удовольствием.) Сара молча посмотрела на них по очереди, потом сказала:

— Все будет хорошо. Мы его найдем.

— Мы его найдем, — подтвердил Кас.

Сара снова сняла с зеркала распятие, Дин завел двигатель, и они поехали дальше в тишине.

— СЭМ, — известил Кас несколько минут спустя, выпрямившись на кресле. — Это Сэм! Молится! Близко. Близко.

Дин начал тормозить, но Кас пробормотал с закрытыми глазами:

— Не надо останавливаться, теперь его ясно слышно, я могу и отсюда его отслеживать — должно быть, он рядом…

Кас начал поворачиваться на кресле, потом соскочил с него совсем и приземлился на колени на матрас, расправив крылья так далеко, как позволяли стенки автобуса. Не открывая глаз, он произнес:

— Он говорит: «Кас, если ты слышишь меня… похоже, дело плохо… я в багажнике машины… не могу выпутаться, но пытаюсь… руки связаны… ноги тоже… и он завязал мне глаза…. Я не знаю, где мы, какая-то дорога… немного тревожусь, если честно… слышу волны… Ох, черт, я надеюсь, ты меня слышишь, Кас, ты должен меня слышать… пожалуйста, Кас…»

Кас умолк.

— Что он говорит? — спросил Дин натянуто.

Кас ответил с заметным потрясением в голосе:

— Он… молится мне, по-настоящему. То есть… молится. Настоящей молитвой.

— Что ты имеешь в виду? — не поняла Сара.

— Молится о помощи, — ответил Кас. Его голос охрип. Он послушал еще несколько секунд, прочистил горло и добавил: — Он говорит: «Пожалуйста, Кас, только будь жив. Только будь жив и присмотри за Дином. Пожалуйста, услышь меня. Пожалуйста… пусть ты меня слышал все это время… ты должен быть жив… мне нужно, чтобы ты был жив… даже если не можешь спасти меня… это ничего, Кас… ничего… Пожалуйста, только побудь со мной…»

Кас замолчал снова.

Дин видел, как дрожат его перья.

Мгновение спустя Кас сказал, нетвердо втянув воздух:

— По крайней мере, так он продолжает говорить. И… кажется, он впереди нас. Все еще к юго-востоку.

Дин стиснул зубы и дал по клаксону. Движение было слишком медленное, и Дин никак не мог объехать мелкую надоедливую Гео Метро, которая мешалась впереди. Он заглянул вперед, проверяя, можно ли обогнать по встречной, но нет: и в другую сторону шел непрерывный поток машин.

— Нет, стоп… — произнес Кас. — Дин, я ошибся насчет направления. Он… стоп. Он не впереди. Я неправ. Он… к востоку… он… слева от меня.

Сара подскочила в кресле с воплем:

— О! ОГО! Распятие! — Она подняла распятие вверх, Дин бросил взгляд в сторону и увидел, что серебряный крестик вертелся на цепочке у нее в руках.

Кас даже не обратил внимания. Он копошился сзади, бормоча:

— Нет, нет, стоп, нет, я неправ…

Дин наблюдал за ним в зеркало, сбитый с толку, пока Кас медленно поворачивался лицом к задней двери автобуса.

— Он позади нас, — сказал Кас. — К северу. Теперь я уверен.

Дин взглянул на распятие: его вращение замедлилось. Дин в отчаянии посмотрел по сторонам, но вокруг у дороги не было ничего, кроме пыльных камней и жухлой травы. Сара догадалась первая:

— ОН ТОЛЬКО ЧТО МИНОВАЛ НАС! — закричала она, широко раскрыв глаза и едва не подпрыгнув в кресле. — ОН ТОЛЬКО ЧТО ПРОЕХАЛ МИМО! ОН В ОДНОЙ ИЗ ВСТРЕЧНЫХ МАШИН!

Дин понял, что она права, дал по тормозам и развернул автобус прямо посреди узенького шоссе. Машина сзади чуть не врезалась в них, встречная машина едва не врезалась в них, и машины вокруг вынуждены были затормозить и загудеть. Но маневр удался, и через несколько секунд они уже направлялись на север. Дин ускорился, как мог, и Фольксваген понесся вперед.

— Быстрее, Дин, — прорычал Кас, но Дин не мог ехать быстрее: перед ними была череда из десятков выстроившихся в линию машин, ехавших в Сити — в Сан-Франциско.

========== Глава 36. С верой в чудо ==========

Перед ними было столько машин! В какой из них был Сэм? Дин погнал Фольксваген вперед, но вскоре им пришлось замедлиться до почти ползучего темпа в длинном ряду автомобилей.

— Где он, где он? — спрашивал Дин.

— Он перестал молиться, — сообщил Кас, снова забравшись на кресло. — Калкариил услышал. Калкариил заставил его прекратить.

— Черт побери! — прорычал Дин.

Сара подняла распятие со словами:

— Оно еще крутится. Он должен быть близко!

Дин взглянул на распятие, надеясь, что оно ускорит или замедлит темп, или, может быть, отклонится в определенном направлении. Но оно лишь вертелось на устойчивой ленивой скорости, которая вообще ни о чем не говорила.

— Кас, а можно судить, как он далеко, по тому, как быстро крутится крест? — спросила Сара с надеждой, развернувшись в кресле и подняв распятие.

Но Кастиэль покачал головой.

— Я никогда его особо не калибровал, — ответил он с явной досадой. — Никогда даже не пытался, если честно. Все, что можно сказать, это что он где-то в пределах полумили? Но я понятия не имею, как близко он может быть в этом радиусе.

— Так, ладно, — сказал Дин, всматриваясь в машины впереди. — Все следим за машинами впереди. Вы оба, смотрите вперед. Выберите себе по несколько машин и следите за ними. Смотрите на машины с багажниками. Как смогу, я буду подъезжать к ним по очереди, и будем их проверять. Давайте, я буду следить за старым Вольво-940, и за БМВ восьмого года, и за тем жутким ПТ-Крузером — у него есть подобие багажника…

— Я слежу за голубой Субару перед ними, — сказала Сара. — И за красной спортивной машиной. И за тем белым фургоном сантехника.

— Я буду смотреть за серым автомобилем дальше, — сказал Кас, прищурившись вдаль. — И за белым автомобилем. И за другим белым автомобилем, Ай, проклятье, они исчезают из виду… Это будет нелегко, Дин.

Автомобилей было слишком много, чтобы за всеми уследить. Каждый раз, когда дорога изгибалась (что случалось примерно раз в десять секунд), Кас и Сара теряли свои машины из виду. Но вскоре дорога расширилась до двухрядной, повернув возле Санта-Круза, и Дин уже, было, понадеялся, что появилась возможность проверить машины впереди.

Но вместо этого все только еще больше запуталось. Драгоценный ряд машин, в которых мог быть Сэм, начал рассредоточиваться по дороге. Более быстрые машины вырвались вперед, более медленные отстали, появились новые машины, а какие-то свернули в прилегающие съезды. Дин не упускал из виду Вольво, и ПТ-Крузер был достаточно заметным, чтобы не потерять его даже издалека, но БМВ уже куда-то исчезла.

— Я потеряла две свои машины, — сообщила Сара натянуто. — Они умчались вперед.

— И я потерял две из своих, — сказал Кас. — Прости, Дин. Если бы он только помолился…

— Так, успокойтесь все. Давайте, будем проверять по очереди. Сначала вот эту, — сказал Дин. Он наконец сумел подобраться к старому Вольво.

И тогда он понял, что даже не знает, что высматривать. Или что делать, если там окажется Калкариил. Что они могут сделать? Попытаться убить его прямо за рулем? Столкнуть машину с дороги? Вместе с Сэмом внутри?

Дин сказал, стиснув руль:

— Мы даже не знаем, как Калкариил выглядит! Что мы вообще ищем? У него же новая оболочка, так? И что нам делать, если мы его найдем?

— Полагаю, Калкариил теперь в мужской оболочке, — ответил Кас. — Сэм говорил о нем в мужском роде. Хотя… может быть, просто по старой памяти от прошлой оболочки. И, Дин, ты прав: может быть, нужно следовать за ним, а не пытаться остановить его.

Они все же подобрались к Вольво и все втроем с подозрением уставились на водителя — молодого парня, который вслух подпевал музыке на радио, барабаня пальцами по рулю и кивая в ритм.

— Крестик замедляется, — наконец сообщила Сара, подняв распятие. — Значит, не та машина.

— И Калкариил бы не стал петь, — добавил Кас. — Во всяком случае, не с такой радостью.

Дин кивнул и нажал на газ, надеясь догнать хотя бы дурацкий ПТ-Крузер. Но дорога теперь пошла вверх, и, хотя Фольксваген ехал на всех парах, и Крузер, и прочие машины оторвались вперед.

— Распятие совсем остановилось, — сказала Сара тихо.

— Что означает… — начал Кас. — Посмотрим… Он может быть… — Кас умолк, глядя то вперед, то назад.

— Это означает, что он либо вырвался вперед, либо вообще съехал с шоссе, — сказал Дин мрачно. — И мы без понятия, где он. И не знаем, куда ехать.

Он все равно выжимал из автобуса максимальную скорость, не зная, что еще делать. Но машины, за которыми они пытались угнаться, все увеличивали дистанцию. Дин взглянул на часы Фольксвагена: было уже сильно за полдень.

Оставалось всего несколько часов.

И они уже потеряли Сэма.

— Едем вперед, Дин, — сказал Кас наконец. — Все, что нам остается, это ехать в том же направлении. И надеяться, что он снова помолится.

***

Несколько минут спустя они проехали нарисованный от руки щит справа от дороги, который гласил:

«ЗАКОЛДОВАННОЕ МЕСТО! ЧТО ЭТО? УЗНАЙТЕ САМИ! СЛЕДУЮЩИЙ СЪЕЗД!»

— Е-мое, — воскликнул Дин, заметив знак. Он, не задумавшись, инстинктивно снял ногу с педали газа.

— Что не так? — спросила Сара напряженно.

— Гребаное «Заколдованное место»! — сказал Дин. — Поверить не могу!.. Я и забыл, что оно здесь.

Это было такое внезапное напоминание о прошлом, такой яркий образ Сэма многолетней давности, что на мгновение дорога вообще исчезла перед взором Дина. Он снова оказался на той солнечной улице с Сэмом тем причудливым бесконечным вторником много лет назад.

— Заколдованное место? — переспросил Кас.

— Ничего, ничего, — сказал Дин. — Просто… у нас с Сэмом однажды выдался там странный денек. Твой братец-архангел, Гейб, задал нам жару. — После паузы Дин добавил: — Во всяком случае, Сэм так утверждает.

Это было уже годы назад, но теперь Дин вспомнил так ясно, словно это было вчера, как Сэм выглядел следующим утром. Заурядным утром среды. Какой шок был написан у него на лице, когда он проснулся; как он подошел к Дину с этим пугающе-отстраненным взглядом. Как обнял Дина долгим крепким объятием, вообще без причины. Дин едва смог его от себя оторвать.

— Вот ведь… Сэмми… черт, — пробормотал Дин тихо, вспоминая то объятие. — Я толком и не знаю, что произошло. Сэм не любил об этом разговаривать. Но в тот день он был сам не свой. И на следующий день. И потом не выпускал меня из поля зрения неделями.

Они проехали мимо щита, и тот давнишний Сэм, тот молодой Сэм, который выглядел таким потрясенным и растерянным — и таким благодарным, — увидев Дина живым и здоровым, остался позади, за холмами. Дину захотелось плакать.

— Он говорил, по радио всегда играла “Heat of the Moment”, — сказал Дин.

И тут он вспомнил.

Радио.

— О, Сара, Сара, включи-ка радио! — воскликнул он. — Мы совсем забыли про новости!

Они выключили радио у закусочной, но потом так и не включили его снова.

— Может, там уже передают какие-нибудь новости про волны, — предположил Кастиэль с надеждой, и Сара включила радио.

Но там ничего нового не передавали.

***

Три часа дня. Они давно уже потеряли из виду все машины, в которых мог быть Сэм. Распятие остановилось. Сара переключила радио на какое-то ток-шоу, но ведущий лишь периодически сообщал новости о тех же самых волнах, непрерывно шутя о том, как пробки в городе будут хуже любого цунами. Ничего полезного. И никаких признаков элементаля.

Они проехали на север через Сан-Хосе. Проехали Стэнфорд (где Дин стиснул зубы при воспоминании о том, как Сэм хотел пойти учиться). Они объехали прибрежные дороги у Сити: все, что мог придумать Дин, это держаться поближе к берегу и осматривать затопленные пляжи и высокие скалы на предмет чего-то необычного. Но они ничего не увидели.

Какое-то время никто ничего не говорил. Сара все держала в руке распятие, поглядывая на него время от времени. Кас так и сидел с полурасправленными крыльями, иногда закрывая глаза и бормоча что-то себе под нос. (Он сказал однажды, что пытается связаться с Сэмом через сон, но Сэм упорно отказывался засыпать.)

Дин ехал.

Он был уже за гранью отчаяния и приблизился к полному фатализму и принятию неизбежного, когда Сэм начал молиться снова.

— Калкариил следит за ним, — сообщил Кас натянуто, пытаясь развернуться в автобусе, наклоняя крылья так и сяк. — Калкариил знает, что он пытается молиться… Он то и дело прерывает Сэма, крича ему, что мы оба мертвы, что я не мог никуда улететь… что мы оба погибли… в космосе. — Кас умолк, продолжая шевелить крыльями, потом добавил: — Сэм пытается в это не верить…

Кас закрыл глаза, и Дин услышал, как он очень тихо прошептал:

— Я здесь, Сэм. Я здесь. Я здесь.

Потом он открыл глаза и доложил гораздо четче:

— Он прекратил. Но он на северо-востоке. — Кас указал пальцем. — В том направлении.

Он указывал в сторону небоскребов Сан-Франциско, и Дин резко свернул вправо, к городу.

***

После этого Кас начал улавливать случайные короткие молитвы и направлять автобус в глубины огромного холмистого Сан-Франциско — прямо в гущу и впрямь ужасного городского движения. Местами машины стояли бампер в бампер и почти не двигались. Дин взглянул на часы, стиснув зубы. Было уже шесть вечера. Шесть вечера.

Закат наступал в семь тридцать.

Но они потихоньку приближались к цели, пусть и медленно, и Дин позволил себе почувствовать искорку надежды. Закат ожидался уже через час, так что какое бы место Калкариил ни выбрал для своего финального представления, оно должно было быть где-то близко. «Если Калкариил рядом, то и место, которое он выбрал для жертвоприношения, должно быть рядом, — думал Дин. — Ведь так?»

Но движение было ужасно. Обычно полные туристов пирсы были закрыты из-за больших волн; город был забит машинами, пытавшимися уехать из низкорасположенных мест, и Фольксваген надолго застрял в немыслимо холмистом городе, пытаясь выбраться обратно на какое-нибудь широкое шоссе. Кругом были машины, все друг другу гудели.

Кас поймал еще одну короткую молитву и доложил, что Сэм двигался на север.

— Должно быть, они едут через мост Золотые ворота, — решил Дин. — Это единственная дорога севернее нас. Они едут на север через мост. К тому парку! К тому парку за мостом, где были шторма в январе!

И как раз в этот момент по радио передали, что городские власти приняли решение перекрыть мост Золотые ворота.

— ДА ЕЛКИ! — рявкнул Дин, с силой засадив по рулю. — Этот мост — единственная дорога на север! Если они уже его переехали… ЧЕРТ, мы НЕ УСПЕЕМ ВОВРЕМЯ!

— А разве нет других мостов? — спросил Кас.

— Куча мостов, каждый в милю длиной. Все идут не в том направлении, и на каждом пробки на три часа. Золотые ворота — единственный идет через залив прямо на север. Кас… я должен спросить. — Дин набрал воздуху. — Ты точно не можешь меня к нему перенести на крыльях?

Кас покачал головой, сжав зубы.

— Мои плечевые перья в слишком плохом состоянии, Дин. Может быть, я еще смог бы управлять в одном измерении, но я абсолютно точно не могу перемещаться между измерениями. Ты видел, что бывает. Меня просто понесет в случайном направлении. Даже если я выживу, я ни за что не смогу подлететь к нему.

— Ну, а в этом измерении ты полететь не можешь? Хотя бы один?

Кас посмотрел на Дина в зеркало. Как могли его глаза выглядеть такими печальными?

— Может, хотя бы попробуешь? — взмолился Дин, но он уже видел ответ в глазах Каса.

— Дин, — сказал Кас, медленно качая головой. — Мне так жаль… Тут слишком сильная гравитация. Даже если бы мое крыло было совершенно здорово, тут слишком большая нагрузка на крыло. Я даже взлететь не смогу. Вообще не смогу оторваться от земли. Без могущества — никак. Не в этом измерении. Честное слово, Дин… мне очень жаль.

Ах, да. «Нагрузка на крыло». Мак что-то про это объяснял. Что-то насчет того, что «человеческое тело слишком тяжелое для такого размаха крыльев».

Мак сразу заключил, как только осмотрел Каса, что здесь, на Земле, тот летать не сможет. Мак понял это немедленно, с первого взгляда. И Кас согласился.

Дин встретился с Касом глазами в зеркале и заметил, что у того был откровенно страдальческий вид.

— Если бы у меня было хоть сколько-то могущества, — начал Кас. — Хоть немного…

— Все в порядке, Кас, — ответил Дин. Хотя все, конечно, было не в порядке, даже близко. Но уж слишком убитым выглядел Кас.

— Мне так жаль, Дин…

— Кас, ничего…