Список (ЛП) [scottmcniceass] (fb2) читать онлайн

========== Chapter 1 ==========

Оглядываясь назад, Лиам понимает, что нельзя слушать Луи. Они дружат с первого курса, когда Распределяющая Шляпа определила их обоих в Гриффиндор, и Луи уселся прямо рядом с Лиамом, бросив радостное и немного нервное "Я Луи Томлинсон, и мы станем лучшими друзьями". Это было немного глупо, если вспоминать об этом сейчас, но Лиам соображал в тот день довольно туго из-за волнения и испуга, и Луи пугал его почти так же сильно, как и весь остальной Хогвартс, так что у Пейна не хватило сил отказаться, и он просто кивнул. Сейчас он отчаянно желает вернуться назад во времени и сказать Луи "отвали". Его жизнь была бы куда спокойнее, чем сейчас, потому что почти каждую из его проблем можно свалить на Луи.

Итак, Лиам должен был сказать "нет". Вообще-то, он так и сделал, но надо было убедительнее. Он мог убедить Луи не делать этого, но спасовал и согласился помочь, потому что, как сказал Луи, "Если ты поможешь, мы точно не попадем в неприятности". Он умеет обставлять все так, что даже худший в мире план звучит гениально.

Хотя Лиама удивило, что именно он попал в такую ситуацию. Он никогда не думал, что план Луи и Найла подшутить над слизеринцами может оказаться таким провальным, но каким-то образом сейчас именно он торчит в подземельях и прячется в крохотном чулане где-то часа в два ночи, окруженный с одной стороны группой разозленных слизеринцев, а с другой — Филчем и миссис Норрис. У него нет ни шанса выбраться отсюда, и он либо умрет от руки слизеринцев, либо будет исключен за то, что помог Луи затопить гостиную Слизерина и поджечь один из диванов (это была случайность, и это сделал Найл, хотя директору все равно будет плевать).

— Люмос, — как можно тише бормочет Лиам. Яркий свет, льющийся из палочки, освещает крохотную квадратную комнату, в которой он оказался, и Лиам прикрывает палочку рукой, чтобы свет не было видно в коридоре. Он не знает, чего ожидал, но в этом чулане не было другого выхода. Он застрял здесь, может быть, до завтра, если Филч не найдет более интересного занятия, чем гоняться за учеником, а слизеринцы окажутся слишком заняты уроками, чтобы продолжать поисковую миссию. И это только если они не найдут его сейчас.

Хотел бы он как-то связаться с Луи, чтобы тот отвлек их, пока Лиам будет выбираться отсюда, но, к сожалению, волшебники пока не поняли важности мобильных телефонов.

Лиам вздыхает и прислоняется к стене, а потом опускается на холодный каменный пол, садясь рядом с метлой и заржавевшей металлической корзинкой. Он прислоняет голову к стене, и вдруг в комнате становится холодно. Лиам распахивает глаза и почти подпрыгивает, когда из стены напротив выныривает призрак, но потом он подскакивает, понимая, что это может помочь.

Конечно, все знали, что Серая Дама не разговаривает. Лиаму бы больше хотелось, чтобы это оказался Почти Безголовый Ник (потому что он бы помог Лиаму без секундного промедления) или Толстый Монах (который бы сначала отчитал его, но все равно вытащил бы отсюда). Но это его единственный шанс, и он не может позволить себе упустить его.

— Эм, простите, мисс, — начинает он, и призрак поворачивается к нему с равнодушным выражением лица. — Да, я знаю, я не с вашего факультета, и я не жду, что вы поможете мне, но я в большой беде и хотел бы узнать, не можете ли вы мне хоть как-то помочь.

Серая Дама награждает его тем же равнодушным взглядом, а потом ее губы едва заметно расплываются в призрачной (не каламбур!) улыбке. Она поднимает палец и просачивается сквозь стену. Лиам наблюдает, как она уходит, чувствуя, что в комнате снова становится теплее, и задается вопросом, собирается ли она ему помочь. Он сомневается. Если бы он был с Когтеврана, можно было бы на что-то рассчитывать, но он не с ее факультета, и Серой Даме нет смысла ему помогать.

Лиам опускается обратно на пол, готовясь проторчать здесь всю ночь. Может, стоит снять мантию и использовать ее в качестве подушки, но тогда он замерзнет во сне, потому что в подземельях чересчур холодно.

Лиам слышит шаги за дверью и задерживает дыхание, когда знакомый голос тянет:

— Он должен быть где-то в этом коридоре. Филч блокирует с той стороны. Он не смог бы выбраться отсюда.

"Чертов Гарри Стайлс", — думает Лиам. Прямо сейчас он ни единой частью своей души не жалеет о том, что они разнесли их гостиную в клочья.

— Проверьте чулан, — приказывает Гарри, и кто-то идет в сторону двери Лиама. Он становится за ней с палочкой наготове, но потом кто-то визжит, и Гарри кричит: — Что это было?

— Они побежали налево, — отвечает кто-то, и Лиам слышит, как люди за дверью бегут вниз по коридору.

Он облегченно выдыхает и прячет палочку как раз в тот момент, когда дверь распахивается. Через секунду она закрывается сама по себе, и если бы Лиам не знал, куда смотреть, он бы решил, что здесь никого нет. Но он знает, замечает смутные очертания чего-то в воздухе перед дверью, а потом заклинание отменяется, и он остается наедине с Зейном Маликом.

— Что ты тут делаешь? — выдавливает Лиам.

Волосы Зейна растрепаны и совсем не похожи на привычную аккуратно уложенную челку, зрачки расширены, и Лиам вспоминает, что Луи выглядит так же, когда просыпается.

— Серая... — он делает паузу, чтобы зевнуть. — Серая Дама разбудила меня и сказала, что в подземельях в чулане заперт заблудившийся гриффиндорец, и я подумал: "Хм, кто же это может быть?" Что ты тут делаешь?

Лиам сглатывает и немного смущенно отвечает:

— Это длинная история.

Зейн с высокомерным выражением лица закатывает глаза, и это уже привычно для Лиама.

— Ну конечно, — говорит он. — Клянусь, гриффиндорцы не храбрые. Они самонадеянны до идиотизма, и люди ошибочно принимают ваши ужасные решения за образец.

— Ты пришел отчитать меня или помочь? — не выдерживает Лиам, скрещивая руки на груди.

Зейн вздыхает и шагает ближе, достаточно близко, чтобы Лиам мог посчитать каждую темную пушистую ресничку, отбрасывающую тень на выточенные скулы. Если бы захотел, конечно. Зейн взмахивает палочкой и касается ею головы Лиама, который секундой позже вздрагивает, когда его с головы до ног окутывает что-то холодное и прозрачное.

— Ух, — произносит он, обнаруживая, что практически не видит себя. Если он двинет ногой, то сможет увидеть колеблющийся воздух, а в остальном он полностью скрыт заклинанием.

— Дезиллюминационное заклинание, — поясняет Зейн, касаясь своей головы палочкой. Лиам наблюдает, как его собеседник медленно испаряется в воздухе. — Оно поможет нам выбраться из подземелий. Просто помни, что в следующий раз меня не будет рядом, чтобы вытащить тебя из передряги, ладно?

— Я никогда и не просил, — заключает Лиам. Немного странно следовать за невидимым Зейном. Он чувствует тепло его тела, когда подходит слишком близко, но, если не брать во внимание голос, у него ощущение, будто он один.

Зейн хмыкает и медленно открывает дверь.

— Если бы не я, ты бы провел всю ночь в чулане. Ты должен сказать мне "спасибо".

— Я собирался, — шепчет Лиам, когда они выходят в коридор, — но забыл об этом где-то между "гриффиндорцы не храбрые" и "до идиотизма самонадеянные".

Он поворачивает налево, но Зейн хватает его за руку и тащит вправо. Его ладонь скользит вниз, а потом хватает за запястье. Лиам ждет, что Зейн сейчас уберет руку, ждет, пока исчезнет давление его пальцев. Но этого не происходит, и он не очень уверен, доволен он этим или раздражен, потому что пальцы Зейна длинные, немного мозолистые и приятные на ощупь, но он сам по себе раздражает и выводит из себя.

В подземельях сыро и тихо, и звуки их шагов отдаются эхом от стен. У Лиама паранойя, он может это признать, но ему все время кажется, что вот-вот кто-то выйдет из-за угла и их заметит. Хотя Зейн знает, что делает, судя по тому, как просто он ведет Лиама по коридору к повороту налево, а потом они прижимаются к стене, наблюдая, как Филч сторожит лестницу, ведущую к свободе.

— Не двигайся, — шепчет Зейн.

— Почему? — спрашивает Лиам и думает, что Зейн сейчас, наверное, закатывает глаза.

— Потому что я так сказал. Просто не двигайся. Я сейчас вернусь.

Зейн отпускает его руку. Тихий шелест чужой мантии оповещает Лиама, что Зейн уходит, унося за собой вдруг возникшее тепло и аромат цитрусов, который так въелся в его кожу.

Лиам задерживает дыхание и смотрит на Филча, ожидая, что что-то произойдет. Он и сам точно не знает, чего ждет, но вздрагивает, когда где-то далеко взрывается фейерверк. Филч бежит на звук, а потом Лиам слышит крик Зейна:

— Беги!

Лиам мчится к лестнице, не оглядываясь. Он больно ударяется ногой об камень, но продолжает бежать, перескакивая через две ступеньки сразу и тяжело дыша. Он слышит, что за ним кто-то бежит, и надеется, что это Зейн, но не рискует обернуться и проверить. Он продолжает бежать, пока не выбегает в коридор, ведущий к Большому Залу.

— Подожди! — кричит Зейн за его спиной. Лиам останавливается и оглядывается, чтобы удостовериться, что они одни. Он никого не видит, так что решает, что они с Зейном — единственные, кто вышел погулять по школе ночью.

В него врезается тело, и руки Лиама машинально обхватывают талию Зейна, чтобы поддержать его. Ну, по крайней мере, он уверен, что это талия, хотя точно сказать не может из-за наложенного заклинания.

— Черт, — выдыхает Зейн. — Я совсем... не в форме... для такого.

Лиам усмехается, пусть даже Зейн и не видит.

— Ну, если бы ты проводил меньше времени в библиотеке...

— Если бы ты проводил больше времени в библиотеке и меньше, слушая дурацкие идеи Томлинсона, мне бы не приходилось постоянно спасать твою задницу, — раздраженно перебивает Зейн.

Они проходят мимо Большого Зала и идут дальше по коридору. Лиам любит ночной замок, когда в нем тихо и слышны лишь завывающий снаружи ветер и просачивающиеся сквозь стены призраки, составляющие ему компанию. И Зейн, конечно, потому что довольно часто им приходится проводить вечера (и даже ночи) вместе, ведь спасти Лиама больше некому. Хотя он никогда Зейна об этом не просит. Тот просто как-то всегда оказывается рядом, чтобы помочь ему, и это часто раздражает, потому что Зейн никогда не обходится без ругани и высокомерия.

Они поднимаются по лестнице вместе, хотя Лиам знает, что они прошли мимо поворота, ведущего к гостиной Когтеврана. Когда они добираются до портрета Полной Дамы, она спит. Громкое храпение рассмешило бы Лиама, если бы он к нему не привык.

— Эм, — он жует губу и пытается разглядеть лицо Зейна, но у него не получается. — Как долго будет действовать заклинание?

— Оно не будет, — отвечает Зейн. Лиам чувствует прикосновение к затылку, и прохладная жидкость, окутавшая его, когда Зейн произнес заклинание, начинает испаряться. Он опускает взгляд и замечает, что по очереди все приобретает форму — ноги, талия, руки. Он чувствует жаркое и влажное дыхание Зейна на своей шее, когда тот тихо произносит ему прямо в ухо:

— Гриффиндорец, не позволь этому случиться снова.

Лиам благодарен мантии, которую носит, потому что она скрывает мурашки, покрывшие его руки из-за этого голоса.

Он прислушивается к удаляющимся шагам Зейна, пока они не исчезают совсем, и вежливо кашляет, надеясь разбудить этим даму на картине. Полная Дама всхрапывает громче и Лиаму не остается ничего иного, как громко произнести:

— Простите!

Полная Дама моргает, открывает глаза и смотрит на него.

— Ты знаешь, который сейчас час? — восклицает она и качает головой. — Каждый раз ты, Пейн. А я-то думала, что ты окажешь хорошее влияние. Но ты всегда поздно просыпаешься и возвращаешься посреди ночи...

— Жабросли, — говорит Лиам, перебивая ее.

— О, ладно, правда, не слушай меня, — ворчит Полная Дама, открывая дверь. — Но однажды тебя поймают, и мне будет нечего сказать, кроме "Я же тебе..."

Лиам закрывает дверь, не дослушав. Это не первый раз и не последний, если они с Луи вдруг не перестанут быть лучшими друзьями. И как будто Лиаму нравится быть вне собственной кровати в три часа утра. Вообще-то, он бы с радостью спал в своей теплой кроватке с балдахином, натянув одеяло до подбородка, и снились бы ему парни с длинными ресницами и то ли янтарными, то ли орехово-коричневыми глазами.

— Где ты был? — резко спрашивает Луи. Он опирается на спинку стула и выгибает бровь. Лиам замечает блондинистые волосы, выглядывающие из-за спинки дивана, но Найл не кидается на него, как Луи.

— Вы бросили меня внизу, — напомнил Лиам. — Помните? Я застрял между Филчем и Стайлсом, и пришлось прятаться в чулане, пока Зейн...

— Малик снова вытащил тебя? — спрашивает Луи и смотрит на него уже не обвиняюще, а озадаченно. Лиам пожимает плечами.

— Да. Серая Дама позвала его.

Он обходит диван с другой стороны и видит, что Найл еле моргает, сидя с кружкой сливочного пива в руках. Его черно-желтый галстук развязан и свисает с шеи, а волосы запутаны и торчат во все стороны.

— Снова проводишь ночь в нашей гостиной? — спрашивает Лиам, игнорируя ухмылку на лице Луи. Найл хрюкает.

— Слишком устал, чтобы возвращаться в свою.

— Ты пытаешься перевести тему? — спрашивает Луи, склоняя голову набок. — Потому что я еще не узнал всех подробностей твоей встречи с рыцарем в сияющих когтевранских доспехах.

Лиам щурится.

— Может, ему бы не пришлось спасать меня каждый раз, если бы ты перестал втягивать нас в передряги.

Найл фыркает, а Луи машет рукой.

— Это случится, когда Стайлс признается мне в вечной любви. Такого не будет никогда, Лиам. Ты должен был уже привыкнуть.

Лиам садится на пол в ногах Найла и отбирает у него стакан, делая большой глоток.

— Я знаю. Но это не значит, что я не ненавижу тебя за это.

— Ты любишь меня за это, — возражает Луи. — Если бы я не втягивал тебя, Зейн бы не проводил с тобой и половины того времени, что проводит сейчас, и тогда вернулся бы Унылый Лиам, как на третьем курсе, когда Малик встречался с Мелиссой Белкурт.

Лиам даже не напрягается из-за того, что краснеет. Неважно, сколько раз он отрицает это и указывает на то, что Зейн, кажется, его немного недолюбливает, Найл с Луи отказываются просто забыть. Так что он не спорит, а просто прислоняет голову к дивану и закрывает глаза, молясь, чтобы он смог уснуть в этой позе. Лиаму очень не хочется подниматься в спальню, рискуя разбудить Бена. После прошлого раза он не очень любит их с Луи поздние возвращения.

--

На следующий день Лиам абсолютно вымотан. Он просыпается от голосов толкущихся вокруг него людей, а потом кто-то заряжает ему в лицо подушкой, и Лиам подскакивает на месте. Луи зевает и говорит:

— Урок через двадцать минут.

Лиам стонет и потягивается, пока Луи будит Найла. Никто уже не удивляется присутствию Хорана в их гостиной, что еще раз подчеркивает близость троих друзей. Обычно студенты даже не заходят в гостиную другого факультета, а Найл, который проводит в гриффиндорской времени больше, чем в своей — вообще единичный случай.

Лиам оставляет своих друзей внизу и поднимается в спальню, проходя мимо Бена, который пялится на него и говорит:

— Еще одна бессонная ночь, Пейн?

— Не понимаю, о чем ты, — отрицает Лиам.

Он ужасно хочет просто завалиться спать и прогулять один день, но он так не поступит, потому что ему и так слишком сильно везет. Он не попался прошлой ночью, так что лучше не рисковать.

Лиам снимает с себя вчерашнюю одежду и натягивает чистую пару штанов, белую рубашку на пуговицах, черный джемпер с гербом Гриффиндора на груди и красно-желтый галстук. К тому моменту, когда он завершает последние приготовления, Найл с Луи уже уходят. Он вздыхает, совсем не удивленный таким поворотом событий, и спускается в Большой Зал.

Лиам замечает своих друзей за столом Пуффендуя. Луи сидит между Найлом и Джошем, рассказывая что-то и активно жестикулируя.

— ... весь диван загорелся в одно мгновение. Ох, ты бы видел лицо Лиама. Он выглядел наполовину перепуганно, наполовину возбужденно. Думаю, глубоко внутри него скрывается пироманьяк.

— Ты идиот, — бормочет Лиам, усаживаясь напротив Луи. Он забирает булочку с маслом с тарелки друга, потому что просто не в состоянии сейчас поднять нож.

Луи пялится на него и пытается отобрать булочку, но Лиам поднимает руку над головой, а Луи слишком низкий, чтобы дотянуться. Найл игнорирует их, уделяя все свое внимание сосискам на тарелке, а Джош смотрит на них так, будто они какое-то великолепное развлечение. Возможно, так и есть.

Луи вытаскивает палочку из кармана и угрожающе наставляет ее на Лиама, но не успевает ничего сделать — на их стол падает кусок пергамента, чуть не угодив в кувшин с тыквенным соком.

— Что за... О, — говорит Луи, и его взгляд из раздраженного превращается в самодовольный. — Стайлс. Выдалось хорошее утро?

— Я предлагаю перемирие, — произносит Гарри, скрещивая руки на груди. Он щурится, а на голове у него полный беспорядок. Он выглядит даже изнуреннее, чем Лиам.

— Перемирие, — повторяет Луи. — С чего это вдруг?

Лиам поднимает пергамент, брошенный Гарри, и читает его.

— Потому что ты умудрился одновременно затопить нашу гостиную и поджечь в ней же мебель, — выплевывает Гарри. — Ты, психованный, эгоистичный сукин сын...

— Я думал, ты пришел заключить перемирие, а не выводить меня из себя, — перебивает Луи.

— Это не похоже на перемирие, — заключает Лиам, хмурясь из-за слов "Стащить любой предмет из кабинета директора".

— Это не оно, — признает Гарри, кривя губы. — Я решил, что Томлинсон не согласится на простой белый флаг, потому что он чокнутый, поэтому я предлагаю вам сделку. Факультет, первый выполнивший все задания из этого списка, побеждает. Нельзя устраивать никакие выходки, пока по крайней мере одна команда не закончит список, и когда он выполнен, худший признает проигрыш, прекращает нападать и одевается в цвета победителя всю последнюю неделю года.

— Дай посмотреть, — говорит Луи и протягивает руку. Лиам отдает ему пергамент, и он быстро просматривает список. — Кто это придумывал? — спрашивает Луи. — "Сходить на свидание с кем-то из другого факультета". Ты серьезно?

— Нечестно, — влезает Найл. — Я не могу участвовать.

— Вообще-то можешь, — говорит Гарри, указывая на самый верх пергамента. — Команды могут пригласить одного студента с другого факультета.

— Всего одного? — спрашивает Луи, выгибая бровь и глядя на Джоша, который выглядит так, будто совсем не хочет в этом участвовать.

— Всего одного, — подтверждает Гарри. — Я уже выбрал своего, выбирай ты.

— Конечно, Найл, — говорит Луи. — А кто твой?

— Он как раз идет сюда, — Стайлс выпрямляет спину, поднимает руку и кричит: — Малик, тащи сюда свою задницу.

Лиам поднимает глаза и на короткую секунду сталкивается со взглядом Зейна, а потом Малик смотрит на Гарри. Он останавливается на полпути к столу Когтеврана и идет в их сторону, держа руки в карманах штанов.

— Чего? — спрашивает он.

— Я как раз объяснял Томлинсону правила нашего перемирия, — говорит ему Гарри. Зейн устало на него смотрит.

— Ты что, серьезно говорил? Я думал, ты шутишь.

— Убийственно серьезно, — отвечает Гарри, ухмыляясь. — Если они, конечно, согласятся.

— Мы соглашаемся, — тут же произносит Луи, уверенно глядя Гарри в глаза. — Определенно соглашаемся. И вы еще успеете пожалеть об этом.

— Распишись внизу, — говорит Гарри, указывая на пустую строчку. — И ты должен подписать своей палочкой, а не пером.

Луи пожимает плечами и прижимает кончик палочки к пергаменту. Слова на нем будто вспыхивают и гаснут, когда Томлинсон выводит свое имя аккуратным витиеватым почерком. Секундой позже буквы светятся зеленым, потом красным, и, наконец, они становятся черными.

— Оставьте себе эту копию, — произносит Гарри. — У нас есть своя. Пергамент точно скажет, когда команда выполняет одно из заданий, и его нельзя обмануть. Соревнование начинается сегодня в полночь, — добавляет он. — И пусть победит сильнейший. — Гарри хитро смотрит на Луи. — Не могу дождаться того момента, когда увижу тебя в цветах Слизерина. Уверен, тебе идет зеленый.

Зейну, кажется, некомфортно стоять за Гарри, сложив руки в карманы. Лиам думает, стоит ли ободряюще ему улыбнуться, но потом решает, что лучше этого не делать. Если бы Зейн хотел с ним заговорить, он бы это сделал.

Малик смотрит на него в ответ и подмигивает. Лиам хмурится, едва не поперхнувшись куском хлеба, который он только что откусил, но до того, как он может сделать что-то в ответ, Гарри хватает Зейна под руку и тащит к слизеринскому столу. Голубой в серебристую полоску галстук ярко выделяется в море зелени и серебра.

— Все равно не понимаю, почему они дружат, — бормочет Лиам, продолжая рассматривать Зейна, который отвечает на что-то, только что сказанное Гарри, со слабой ухмылкой на лице. Гарри смеется над его словами, а потом Зейн вдруг смотрит на Лиама, секундой позже поворачиваясь обратно к своей тарелке.

— Здесь правда написано "получить минет в одной из гостиных"? — вдруг спрашивает Найл, привлекая к себе внимание Лиама, который думает о вещах, которым почти наверняка не должен уделять столько внимания.

Лиам хмурится и качает головой.

— Нет, там не...

— Да, так и есть, — перебивает его Луи. — Прямо под "пойти на свидание в Воющую хижину" и над "стащить любую вещь, связанную с животными, из домика лесника".

Лиам закрывает глаза и делает глубокий вдох, хотя это не помогает.

— Нас исключат, — делает вывод он.

Луи пожимает плечами и берет еще одну булочку.

— Если мы выиграем, то это — совсем небольшая плата за разочарованные лица этих самодовольных козлов.

— Вы действительно чокнутые, — вставляет Джош, ошарашенно глядя на них.

Найл, Луи и Лиам поворачиваются к нему и смеются, потому что да, они в курсе.

Комментарий к Chapter 1 Собственно, вот и новый перевод :) Юху! :D

В этот раз я сама себе бета, так что пб не просто приветствуется - она крайне необходима. Если увидите ошибку, опечатку или еще что-то, огро-омнейшая просьба поправить или хотя бы мне в личку о ней написать. Буду очень благодарна! :)

========== Chapter 2 ==========

Лиам пропускает первые два урока и спит. Он не чувствует серьезного укола вины, потому что это всего лишь история магии с Биннсом (на которой он все равно засыпает даже после десятичасового сна) и чары с мадам Картрайт, которая заставляет их повторять заклинания, превосходно выученные Лиамом еще в прошлом году.

Ланч он проводит с Луи и Найлом, обсуждая соревнование, но уделяет их разговору не слишком много внимания. Ему нужно выспаться сегодня, что бы Луи ни сказал. Лиам не может провести еще один день без нормального сна. Это изнуряет его тело, и, к тому же, завтра квиддич, а он капитан и не может позволить себе уснуть прямо на метле.

Кто-то усаживается рядом с ним на зельеварении, и Лиам вздрагивает, а потом делает глубокий вдох и чувствует запах цитрусов. Он вздыхает и подавляет желание прижаться к Зейну только потому, что он почти наверняка сглазит его за это, а Зейн чертовски хорош в сглазах.

— Привет, — просто говорит он, раскладывая книги на парте перед собой. Зейн всегда хорошо подготовлен к уроку, а Лиам довольно часто умудряется забыть учебники в спальне и постоянно занимает перья у Луи, которому это надоело настолько, что он заставляет Лиама вносить свои несколько галлеонов каждый раз, когда Томлинсон идет в магазин.

— Привет, — тихо произносит Лиам, стараясь не закрывать глаза.

Зейн молчит, так как учитель начинает вести урок, рассказывая об ингредиентах, которые понадобятся для сложного зелья, над которым они будут работать два дня подряд. Оно должно кипеть как минимум полчаса, а ингредиенты следует добавлять очень осторожно, следуя инструкциям. Зейн стучит пером по парте и кусает губу, очевидно, думая совсем не об уроке. Это немного удивляет Лиама, потому что на всех их совместных занятиях Зейн всегда первым шикал на студентов, тихо сопящих в конце кабинета.

— Ты уверен, что это... соревнование со слизеринцами — хорошая идея? — наконец не выдерживает Зейн. Он поворачивается к Лиаму, взволнованно глядя на него, и Лиам бы назвал его выражение лица милым, если бы не губы, сжатые в тонкую полоску.

— Нет, не уверен, — признает Лиам. — Но Луи уже подписал контракт, так что у нас особо нет выбора.

— Вы можете признать поражение, — предлагает Зейн. — Половины вещей в списке более чем достаточно, чтобы вас всех исключили, ты же понимаешь.

— Я в курсе, — отвечает Пейн, опуская взгляд на пергамент. Он пытается записать то, что диктует профессор, но она говорит слишком быстро, и Лиам просто не успевает. Зейн раздраженно фыркает.

— Ты ищешь неприятностей на свою голову? Серьезно, Лиам. С тобой всегда что-нибудь случается.

Лиам хмурится.

— Во-первых, я не ищу неприятностей, спасибо. Они случаются с моим лучшим другом. А во-вторых, как я уже тебе говорил, тебе не обязательно каждый раз помогать мне.

Зейн хмыкает, но потом на его губах появляется нежная, плохо сдерживаемая улыбка.

— Конечно, но кто будет, если не я?

— Ты тоже часть всего этого, ты в курсе? — напоминает ему Лиам. — Стайлс втянул тебя.

— Он ни во что меня не втягивал, — не соглашается Зейн. — Я сам захотел.

Лиам смотрит на него.

— Зачем ты это сделал?

Зейн усмехается и пожимает плечами.

— Это ведь весело, Лиам. К тому же, я достаточно осторожен, чтобы мне было не так сложно не попасться, как тебе.

Лиам щурится. Проблема с Зейном заключается в том, что Лиам никак не может понять, нравится он ему или нет. С одной стороны, Зейн бывает милым, стеснительным (или смущенным) и всегда готов прийти на помощь, даже если его не просят. А с другой, он лучший друг Гарри и проявляет столько же слизеринских качеств, сколько и когтевранских. Зейн заносчив, тщеславен и более чем просто груб, когда этого хочет. И ему очень нравится дразнить Лиама.

— Сомневаюсь, что ты будешь говорить так же, когда мы выиграем, — язвит Лиам, напряженно поводя плечами. Зейн смеется и кладет руку ему на бедро.

— Ты такой милый, когда ошибаешься, знаешь?

Лиам сбрасывает его руку, надеясь, что краснеет все же не так сильно, как ему кажется.

— Увидим.

— Увидим, — соглашается Зейн.

Лиам игнорирует его до конца урока. Или он пытается игнорировать, но чувствует, что Зейн смотрит на него, и довольно сложно не услышать тихое бормотание, когда он читает свой конспект, или не заметить, как он дергает ногами под партой.

Лиам наконец разбирает, что Зейн напевает какую-то песню (но какую, он не узнает), когда парень придвигает к себе его пергамент. Лиам поворачивается в его сторону и смотрит на Зейна тем взглядом, которым бы гордился Луи, хотя Малик не замечает этого, записывая что-то на уголке листа.

Когда он заканчивает, то возвращает пергамент Лиаму и продолжает работу, как будто ничего не произошло. Лиам смотрит на него, ждет, пока Зейн что-нибудь объяснит, но этого не происходит, и Пейн опускает взгляд на свой пергамент. В верхнем левом углу он видит слова "венгерский хвосторог".

— Что это должно значить? — спрашивает Лиам.

Зейн не отвечает.

--

— Не может быть, — стонет Лиам. — Да ладно тебе, Луи. Нет. Не сегодня. Я слишком устал, у нас завтра квиддич, и...

— И контракт вступает в силу точно в полночь, Лиам, — напоминает Луи. — Мы должны начать первыми, а если не начнем, то проиграем. Ты точно хочешь проиграть? Только подумай, как Гарри будет этим доволен, я даже не говорю о том, что ты не сможешь впечатлить Зейна, если проиграешь...

— Почему я должен хотеть его впечатлить? — закатывает глаза Лиам.

— Потому что ты влюблен в него уже четыре года, — вставляет Найл, потягиваясь в кресле, стоящем у камина. Лиам не считает, что должен на это отвечать.

— Просто я думаю, что мы должны подождать хотя бы до завтра.

— Слизеринцы не будут ждать до завтра, — говорит Найл.

Лиам вздыхает и усаживается удобнее на диване. Вообще-то он любит диваны в гостиной, они мягкие, удобные и не слишком глубокие, но сейчас ему нужна только его кровать. Уже почти одиннадцать, и день был слишком насыщенный, не говоря уже о предыдущей ночи.

— Давайте просто просмотрим список и поищем что-нибудь, для чего не нужно прикладывать много усилий, — предлагает Луи. Лиам стонет.

— Ладно, но ни на что другое я не согласен.

— Справедливо, — заключает Томлинсон.

Лиам закрывает глаза, пока Луи читает список, а Найл занимается... чем-то, чем он занимается обычно. Каждые пару секунд Луи бормочет что-то себе под нос. Это отвлекает, и Лиам серьезно думает наплевать на все это и пойти наверх.

— В списке сорок шесть пунктов, — подводит итог Луи. Лиам моргает, открывая глаза. — Некоторые будет сделать очень сложно. Например, в кабинет директора попасть почти нереально, потому что для этого нужно знать пароль, а этот секрет хранят усерднее, чем вход в гостиную Пуффендуя.

— И я не скажу, где она, — увиливает Найл.

— Со временем я это выясню, — говорит ему Луи. — Серьезно, как мы должны угадать пароль к его кабинету? Это невозможно.

Лиам хмурится и прикусывает нижнюю губу. Он думает, может ли оказаться прав.

— Пароль может быть любым, так?

— Теоретически, — отвечает Луи. — Его почти невозможно узнать, но...

— Думаю, я знаю, — тихо говорит Лиам. Он не знает, почему он так думает, но он всегда прислушивается к своей интуиции (исключением является только Луи: каждый раз она приказывает бежать от него, но Лиам слишком привязан к этому сумасшедшему), и ему кажется, это может сработать.

Губы Луи расплываются в хорошо знакомой Лиаму ухмылке. Она не ведет ни к чему хорошему.

--

Точно в полночь Лиам оказывается на третьем этаже, в коридоре, ведущем к кабинету директора. Луи следует за ним, бережно храня спрятанный в карман список, а Найл на другом конце коридора — он должен предупредить их, если кто-нибудь будет идти навстречу. И Лиам понятия не имеет, почему именно он должен это делать.

— А если не сработает? — шипит он, заглядывая за угол. Отсюда он видит блондинистые волосы Найла.

— Значит, не сработает, — отвечает Луи, пожимая плечами. — Не беда. Мы хотя бы попытались.

— Скажи хотя бы, что я должен взять, — настаивает Лиам.

— Что хочешь, — отвечает Томлинсон. — Желательно что-то, что не приведет к нам, и не тяжелое, если тебе вдруг придется сматываться.

Лиам вздыхает и проводит рукой по коротким волосам. Он не хочет этого делать. И он точно должен научиться убедительно отказывать Луи, или однажды его лучший друг скажет ему, что прыгнуть с моста — хорошая идея, и Лиам его послушает.

В другом конце коридора полыхнула белая вспышка. Это сигнал.

Лиам задерживает дыхание, но Луи толкает его вперед без предупреждения. Пейн делает шаг, шаркая по каменному полу. Он замирает, ожидая, что кто-то выскочит из темноты и поймает его, но спустя секунду понимает, что этого не будет.

Лиам медленно приближается к горгульям, блокирующим проход к скрытой двери, о которой он знает только благодаря тому, что бывал в кабинете директора слишком много раз за все годы обучения. Он проходил мимо этих горгулий сотни раз, и хотя они кажутся безжизненным камнем, он знает, что они живые.

— Венгерский хвосторог, — шепчет Лиам, глядя по сторонам, почему-то встревоженный тем, что его тихий шепот мог разбудить весь замок.

Секунду ничего не происходит, но потом одна из горгулий отступает в сторону, открывая проход к винтовой лестнице. Лиам оборачивается в сторону Луи, который танцует на месте, подпрыгивая и высоко поднимая руки. Он сомневается, что Луи бы так радовался, окажись он на его месте.

Лиам шагает на лестницу, и дверь медленно закрывается за ним. Лестница под его ногами начинает двигаться. Лиам на минуту поддается панике и думает, что застрянет тут до утра, когда придет директор и увидит его. И его, конечно, исключат. И он убьет Луи тысячей разных способов, четыре из которых предполагают наличие консервного ножа.

Когда Лиам оказывается в кабинете, его волнение начинает испаряться. С ним все будет нормально. Он сможет сделать это. Не просто так ведь он гриффиндорец и лучший друг Луи Томлинсона. Он храбрый, может, до идиотизма, как всегда говорит Зейн.

Ему знакома комната. Полки уставлены древними книгами, а стены завешаны портретами прежних директоров и директрис. Большинство из них еще не спит и скептично рассматривают его.

— Потерялся, маленький гриффиндорец? — спрашивает один из них.

— Нахальность детей этих времен, — добавляет другой. — Как он смеет!

— Я не ребенок, — огрызается Лиам, старавшийся игнорировать их. Ради Бога, ему семнадцать лет.

— Надеюсь, у тебя важная причина быть здесь в такое время, — говорит еще один портрет. — Сынок, у тебя будут большие неприятности, если тебя увидят.

— Я в курсе, — отвечает Лиам. Он старается не реагировать на них и отыскать что-нибудь поскорее, чтобы свалить отсюда.

В кабинете очень много вещей. Кажется, он может провести тут несколько недель и каждый день находить что-то новое, что-то, что он никогда в жизни не видел. Это напомнило Лиаму день, когда он получил письмо из Хогвартса, как он был шокирован, каким странным это казалось. Даже в том возрасте Лиам был реалистом, и магия не вписывалась в его нормальный маленький мир. Сейчас она — огромная его часть, и он не может сказать, что жалеет об этом.

Лиам собирается взять перо с большого деревянного стола, когда слышит, что лестница двигается, и поворачивается.

— Луи, — шипит он, — что ты делаешь?

Ступени остановились, но Луи он не видит. Вообще-то, он не видит совсем никого.

— Не Луи, — говорит голос слева от него. Лиам почти вскрикивает, но успевает прикусить язык. — Хотя я видел его в коридоре. Он танцевал. Довольно забавно.

— Зейн, — заключает Лиам.

— Значит, ты понял, что это пароль, — говорит Зейн, и его голос идет откуда-то из кабинета.

— Что происходит? — спрашивает один из портретов, и Лиам тоже желает услышать ответ.

— Как видишь, — говорит он. — Хотя я не понимаю, почему ты помог мне.

Вдруг он чувствует руку на талии. Она скользит по животу, а потом исчезает. Лиам вздрагивает и оборачивается, пытаясь понять, куда направился Зейн, но не может, пока тот не говорит:

— Я решил, что сам ты до этого не додумаешься.

— Разве продуктивно помогать мне? — спрашивает Лиам, поворачиваясь в сторону его голоса.

Без всякого предупреждения (что уже начинает раздражать Лиама, потому что он должен слышать шелест мантии Зейна или его шаги, но не может), теплое тело прижимается к его спине, направляя его вперед и прижимая к столу. Лиам задерживает дыхание и пытается повернуться, но Зейн прижимается к нему сильнее, тянется, забирает перо со стола и быстро отходит от Лиама.

— Это сработает, — говорит он. Лиам в легком замешательстве, потому что Зейн остается невидимым, но перо висит в воздухе прямо посреди комнаты. — Тебе стоит поторопиться. Филч будет проверять этаж через десять минут.

Лиам наблюдает за тем, как перо пересекает комнату и исчезает на лестнице. Он поворачивается обратно к столу и старается не думать о том, как Зейн прижимался к нему, и о том, что это могло бы значить, потому что это только смущает его. Вместо этого Лиам фокусирует свое внимание на завершении задания и забирает со стола скрученный в трубочку черный пергамент. Он кладет его в карман, последний раз смотрит на ряд портретов и надеется, что они не расскажут о его визите директору Уилтону, хоть и сильно в этом сомневается.

Когда Лиам становится на ступени, они снова двигаются. Дверь открывается, и он выходит наружу. Лиам не поворачивается, чтобы проследить, что дверь закрылась. Он быстро идет по коридору и поворачивает за угол, едва не наступая Луи на ногу.

— Слава Богу, — говорит Луи, облегченно выдыхая. — Клянусь, я только что видел летящее в воздухе перо, и я подумал...

— Это был Зейн, — отвечает Лиам. — Проверь список.

Луи кивает и достает пергамент из кармана. Они просматривают его и наконец замечают пункт, который Лиам только что выполнил. Возле него стоит две галочки: зеленая и красная.

— Мы идем нога в ногу, — заключает Луи. — Восхитительно.

— Если бы не Зейн, мы бы не смогли выполнить и это, — говорит Лиам, не понимая, почему он защищает его.

— М-м, ты прав, — соглашается Луи, складывая листок. Он растерянно смотрит на Лиама. — Почему он сказал тебе пароль?

— Ты меня спрашиваешь? — произносит Лиам, пожимая плечами. — Мы можем вернуться в гостиную до того, как нас застукает Филч?

— Естественно, — говорит Луи, но он продолжает поглядывать на Лиама с этим непонятным блеском в глазах.

— Что? — не выдерживает тот. Луи качает головой.

— Забудь, — говорит он. — Пошли.

Лиам больше не спрашивает, потому что сомневается, что получит честный ответ, если вообще его получит.

--

Они на завтраке, когда Луи достает список и обнаруживает, что возле пункта "Использовать заклинание на учителе, когда он стоит к вам спиной" стоит зеленая галочка. Луи рычит и поворачивается к Гарри, который поднимает руку и изящно помахивает им пальчиками.

Зейн сидит с когтевранцами, уделяя все внимание лежащей на столе книге. Его волосы сегодня не уложены, как обычно, а растрепаны, и Лиам не может не задаться вопросом, являются ли они такими же мягкими на ощупь, какими кажутся. Он хочет знать, запутаются ли его пальцы в волосах Зейна или проскользят. Он хочет знать, выдохнет ли полузадушенно ему в рот Зейн, если потянуть слишком сильно, или...

— Земля вызывает Лиама, — кричит Луи. Он кричит прямо ему в лицо, и это не только раздражающе, но еще и грубо.

— Чего? — злобно спрашивает Лиам, отводя взгляд от Зейна.

— Я хочу, чтобы ты оказал мне услугу.

Лиам хмурится.

— Какую услугу? — спрашивает он, потому что ему очень не хочется, чтобы его арестовали так рано утром. Луи закатывает глаза.

— Я не собираюсь просить тебя убить кого-нибудь, Ли, честное слово. Я справлюсь с этим сам, спасибо. Но мне нужна твоя помощь в том, что не сможет сделать никто, кроме тебя. И несмотря на то, что я ненавижу себя за то, что прошу тебя об этом, потому что я совсем не доверяю этому когтевранцу и продолжаю считать, что у него больше чешуи, чем перьев, нам нужна помощь Малика.

— Подожди, что? — переспрашивает Лиам, мельком взглянув на Зейна.

— Черт, твои влюбленные глаза так очевидны. В любом случае, завтра я получу одну посылку. Я хочу, чтобы ты убедился, что эта посылка будет доставлена Гарри, и никто, кроме Зейна, не может ее передать. Если мы передадим ее анонимно, Гарри поймет, что это от нас. У меня такое чувство, что они с остальными слизеринцами будут настороже пару ближайших дней.

— Что за посылка? — настороженно спрашивает Лиам.

— Простое любовное зелье, подлитое в пару конфет, — говорит Луи так, будто это мелочь. — Ничего смертельного, он просто выставит себя идиотом. Это есть в списке, Лиам.

Он качает головой.

— Не думаю, что Зейн согласится.

— Конечно, согласится, — довольно говорит Луи. — Этот парень сделает что угодно для тебя.

— Не сделает, — отвечает Лиам.

— Конечно-конечно, — произносит Луи. — Хотя бы попробуй? Пожалуйста?

Лиам вздыхает и кивает.

— Но ничего не обещаю.

— Ты чудо! — искренне говорит Луи, напоминая Лиаму, почему он вообще дружит с этим маньяком. Луи больной на голову и повернут на власти, но в конце концов Лиам ни на кого бы его не променял. — Ладно, я иду в библиотеку. Надо найти заклинание, которое делает невидимой только одежду. И прежде чем ты спросишь, это есть в списке.

У Лиама появляется чувство, что они сделают много глупостей за ближайшие несколько недель, оправдываясь тем, что они "есть в списке".

--

Когда он приходит на зельеварение, то садится рядом с Зейном. Не только ради Луи, но и потому, что они начинают работать над зельем, которое изучали вчера. Зейн уже подготовился к этому — котел стоит на парте, а ингредиенты разложены вокруг него.

— Ничего не трогай, — предупреждает Зейн, не отводя взгляда от стола, потому что он отмеряет несколько кусочков чего-то, отдаленно напоминающего лапчатку. Лиам аккуратно отодвигается, чтобы не задеть ногами парту, иначе он помешает Зейну. Он собирается спросить, нужна ли ему помощь, когда Малик идет кшкафу с учительскими запасами. Зейн возвращается с двумя ингредиентами, которые Лиам не узнает, но один из них воняет и внешне похож на чьи-то кишки (кстати, вполне может быть).

— Так, — говорит Зейн, положив все на стол. — Ты должен читать инструкции вслух, медленно, по одной, четко по порядку. Хорошо?

Лиам молча кивает, и Зейн протягивает ему тетрадь, открытую на нужной странице. У Зейна острый, наклонный почерк, но вполне разборчивый. Не такой, как у Луи — Томлинсон любит писать буквы помельче и почти все слитно.

— Разогреть котел до 375 градусов, — читает Лиам, — перед этим добавить шесть капель розового масла. Масло...

Зейн поднимает руку, перебивая его.

— По одной, — повторяет он.

Зейн находит розовое масло и осторожно капает шесть капель в котел, после чего взмахивает палочкой, тихо бормоча заклинание. Под котлом вспыхивает небольшой огонек. Зейн использует термометр, чтобы установить точную температуру, и поворачивается к Лиаму, выжидающе глядя на него.

— Эм, — Лиам просматривает инструкции. — Масло должно прогреваться шесть минут, после чего нужно добавить гной буботюбера... подожди, серьезно? Это отвратительно.

Зейн игнорирует его, следя за часами в кабинете.

— Нормально выбрался прошлой ночью? — спрашивает он, не отводя взгляда.

— Ага, — признается Лиам и неохотно добавляет: — Кстати, спасибо за подсказку.

Зейн пожимает плечами и говорит:

— Не говори об этом. Я серьезно. Гарри закопает меня живьем, если узнает, что я тебе помог.

Лиам ухмыляется.

— До сих пор не могу понять, почему ты это сделал, но хотел бы спросить, не откажешься ли сделать это снова...

— Следующий шаг, — перебивает его Зейн. Он тянется за гноем буботюбера — Лиама бы вывернуло, если бы он не привык к такому — и добавляет его в котел.

— Помешать три раза против часовой стрелки, — инструктирует Лиам. — Потом два раза коснись палочкой края котла.

Зейн кивает и делает, как было сказано.

— Что дальше?

— Подожди четыре минуты, добавь горькую полынь и аконит.

Зейн снова смотрит на часы.

— С чем тебе помочь? — спрашивает он.

— Мне нужно, чтобы ты кое-что передал Гарри, — медленно говорит Лиам. — Это не вредно, но Луи говорит, что Гарри не примет это, если это что-то не будет передано кем-то, кому он доверяет...

— Луи хочет, чтобы я подсунул своему лучшему другу любовное зелье, — догадывается Зейн. Он мельком смотрит на Лиама и выглядит наполовину раздраженно, наполовину озадаченно. — С чего бы мне это делать?

— Я не знаю, почему ты делаешь то, что делаешь, — отвечает Лиам. — Я подумал, что стоит попытаться попросить, но, полагаю, ты этого не сделаешь.

— Я сделаю, — говорит Зейн, кидая в котел полынь. — Но ты должен кое-что мне пообещать.

— Что? — удивляется Лиам. Он знает, что никогда не сможет угадать, что хочет от него Зейн.

— Это не может быть Луи, — произносит Малик, добавляя аконит. — Мне плевать, кто это будет, но только не Луи.

Лиам склоняет голову набок.

— Почему нет?

— Следующий пункт, — просит Зейн.

Лиам вздыхает, понимая, что он не получит ответа.

— Помешать два раза против часовой стрелки, один раз по часовой, и дать зелью кипеть на медленном огне четырнадцать минут, пока оно не станет серо-голубым.

Зейн убирает челку со лба и перемешивает зелье. Пар, идущий от котла, увлажняет его волосы, и челка постоянно спадает Зейну на лоб. Его щеки красные от жара, и он внимательно смотрит на котел. Лиам часто видит такой взгляд — когда Зейн работает, он по-настоящему погружается. Иногда Луи задается вопросом, почему Зейна не отправили на Слизерин, но если присмотреться, становится абсолютно очевидно, почему он все-таки когтевранец. Когда Зейн учится, у него появляется блеск в глазах, он напряженно думает и все время кусает нижнюю губу. Его практически невозможно отвлечь.

— Очень хорошо, — говорит мадам Ловетт, склоняясь над котлом Зейна. — Вы отлично работаете вместе. Определенно, у вас получилось лучше всех.

Губы Зейна лишь на секунду растягиваются в улыбке, а потом снова сжимаются в тонкую линию. Мадам Ловетт уходит и отчитывает пару пуффендуйцев. Ребята перемешивали по часовой стрелке, когда надо было против, и их зелье стало кроваво-красным.

Остаток урока Лиам зачитывает вслух инструкции, а Зейн их выполняет. Они заканчивают приготовление зелья первыми, и мадам Ловетт говорит, что они сделали все идеально. Лиам хочет признаться, что все делал Зейн, но тот широко и искренне ему улыбается, и он не может заставить себя сделать это.

После урока Лиам натыкается на Луи в коридоре и останавливает его, быстро шепча:

— Зейн сказал, что сделает это, если человеком, в которого влюбится Гарри, будешь не ты.

Луи выглядит так же растерянно, как себя чувствует Лиам, но у них нет времени все обсудить, потому что следующие уроки у них на разных концах замка. У Лиама уход за волшебными существами, а у Луи — маггловедение, с которым у него постоянные проблемы.

--

Луи просматривает список, когда появляется еще одна слизеринская галочка. Они поворачиваются к столу Слизерина и видят стоящего на нем Гарри Стайлса со спущенными штанами. Лиам отводит взгляд, многие хихикают, а некоторые бросают в Гарри еду. Луи громко стонет и поднимается. Он залазит на стол и быстро расстегивает штаны. Секунду спустя Большой Зал наполняется аплодисментами, и Лиам видит, как бесстыдно Гарри пялится, пока Луи быстро застегивает штаны. Томлинсон смотрит на окружающих так, будто убьет их, если ему скажут хоть слово.

— Томлинсон! Стайлс! — Лиам вздрагивает от тона директора. Луи бормочет "Черт", быстро спрыгивая со стола.

— Это есть в списке, — говорит Лиам, ухмыляясь.

— Сейчас! — кричит директор Уилтон.

Найл падает на место Луи, как только тот уходит, и поднимает список со стола.

— "Раздеться на людях", — читает он. Лиам хмыкает и качает головой.

— Это слишком.

— Это только начало, — отвечает Найл, хмурясь, глядя на низ страницы. — "Прикончить целую курицу в один присест; может быть выполнено только одним человеком".

Лиам выгибает бровь.

— Спустимся на кухню и поищем одну?

Найл усмехается.

— Считай, что этот пункт выполнен.

Лиам усмехается в ответ.

— Ставлю десять галлеонов на то, что сделаю это быстрее тебя.

Найл прищуривается.

— Заметано.

Комментарий к Chapter 2 Главы (по плану) будут публиковаться по четвергам и воскресеньям.

========== Chapter 3 ==========

Комментарий к Chapter 3 Я главу не вычитывала, так что не уверена, что текст вообще читабельный.

Эту главу я хочу посвятить (как пафосно, ууу, задушите меня) Вареньке, которая прямо сейчас оказалась в довольно сложной ситуации. Я верю, что у вас все разрулится и буду рада помочь всем, чем смогу. Люблю тебя очень <3

Приятного прочтения! Хх

Луи не приходит на тренировку по квиддичу, потому что его оставляют после уроков еще на два дня после инцидента в Большом Зале. Лиаму его жаль, но чего еще можно было ожидать? Он просто рад, что наказывают не его, потому что это — не наилучший пример для членов его команды.

Лиам любит квиддич. Из всех невероятных вещей волшебного мира возможность летать на первом месте. Ничто не может быть лучше полета высоко в воздухе, ветра, бьющего в лицо, и небесных просторов, которые можно изучить; чувства, будто ты — пушинка, парящая над землей; того, как сжимается все в животе при полете вниз. И, конечно, самой игры. Она не сравнится ни с одним маггловским спортом. И Лиам в ней хорош. Победа чудесна почти так же, как полет, ведь есть что-то потрясающее в моменте, когда сотни людей аплодируют и кричат твое имя, повторяя его, как мантру.

Лиам скромный, но он может признать, что не был удивлен, когда в прошлом году ему предложили стать капитаном. Он вел команду к победе, ни разу не проиграв, хотя в матче со Слизерином разница была всего в двадцать очков. Они выиграли лишь потому, что Луи — великолепный ловец, и даже Гарри не может это отрицать.

Лиам проводит не очень нагруженные тренировки просто для того, чтобы их загонщики привыкли друг к другу.

Маркус — ветеран. Он в команде последних четыре года. Мэлери новенькая, и она отлично справляется, хотя у них нет той химии, что была между Маркусом и Беном. Те двое работали как две части одного целого. Они всегда знали, как привести команду к победе, всегда работали вместе. Определенно, они были лучше загонщиков других факультетов.

Лиам летает вокруг и вносит коррективы в их тактику, когда замечает Зейна на одной из скамей. Он точно знает, что это Зейн. Больше ни у кого во всем Хогвартсе нет такой челки, и хотя он сидит довольно далеко, Лиам уверен, что это он.

Не тратя время на раздумия, он поворачивается и летит к месту, где сидит Зейн. Малик склонился над книгой, царапая потрепанный пергамент пером. Подбираясь ближе, Лиам видит румянец на щеках парня. Тот поднимает голову, смотрит на него и снова погружается в чтение.

— Работаешь или смотришь? — спрашивает Лиам, паря в нескольких дюймах от трибуны. В животе становится тепло при мысли о том, что Зейн мог прийти сюда, чтобы посмотреть на его тренировку. Зейн смотрит на него и хмурится.

— Я даже не знал, что у тебя сегодня тренировка. Мне просто нравится работать снаружи.

— О, — говорит Лиам, стараясь не звучать разочарованно. — Я думал, ты предпочитаешь библиотеки.

Зейн краснеет даже больше и говорит:

— Не всегда. Мне нравится менять обстановку, к тому же, там сидела компания третьекурсников с Пуффендуя. Я не мог сфокусироваться и пришел сюда.

— Просто дай мне знать, если мы будем слишком шуметь и начнем отвлекать тебя, — говорит ему Лиам. — Маркус с Джорданом немного перегреваются на тренировках.

Зейн отмахивается от него.

— Не беспокойся.

— Ладно, — говорит Лиам, пожимая плечами. Он улетает прежде, чем все же убедит себя в том, что наблюдать за работающим Зейном важнее тренировки. Но Лиам не может удержаться и оборачивается на полпути к своей команде, и оказывается, что Зейн продолжает смотреть на него. Как только тот понимает, что его заметили, то тут же опускает глаза в книгу.

— У кого-то появился обожатель, — поддразнивает Карла. — И очень привлекательный.

— Кто сказал, что он здесь из-за меня? — защищаясь, спрашивает Лиам. Ему кажется, что он краснеет сильнее Зейна.

— Он смотрит только на одного человека, — вставляет Мэлери. — И явно не на кого-то из нас. Может, ему нравятся ловцы. В конце концов, он дружит со Стайлсом.

Лиам бросает на нее короткий взгляд.

— Разве ты не должна тренироваться с Маркусом?

Мэлери подмигивает ему и улетает. Лиам начинает жалеть, что взял ее в команду. Надо было выбрать Джули. Она не так быстра или хороша, но она хотя бы тихая и вежливая.

--

Лиам сидит слева от Луи на завтраке следующим утром, когда над их головами пролетает сова. Она роняет на стол перед ними небольшой сверток. Лиам ей рад, потому что у Луи плохое настроение со вчерашнего вечера (они с Гарри отбывали наказание), и, возможно, это поднимет ему настроение.

— Отлично, — выдыхает Луи, разрывая коричневую бумагу. — Эй, Шер!

Девушка, сидящая рядом с Найлом за пуффендуйским столом, поворачивается к нему, выгнув бровь. Луи зовет ее к себе, и она закатывает глаза, а потом поднимается. Найл следует за ней и садится рядом с Лиамом.

— Это любовное зелье? — спрашивает он, хватая посылку. Она ярко-розовая с очаровательно подмигивающей ведьмочкой на обложке.

— Что ты собираешься с этим сделать? — ухмыляясь, спрашивает Шер. — Не можешь позвать кого-нибудь на свидание сам, Томлинсон?

— Не совсем, — говорит Луи. — Вообще-то, мне нужен твой волос.

Шер щурится.

— На ком ты его используешь? Луи, я не хочу, чтобы меня весь день преследовал какой-то страшненький второкурсник.

— Гарри Стайлс, — Луи называет свою цель, вскрывая коробку. Внутри стоит бутылка с розовым зельем и коробка конфет.

— Опять подшучиваешь над слизеринцами? — спрашивает девушка, качая головой. — Все никак не можешь остановиться.

— Ты собираешься помочь или нет? — ухмыляется Луи.

— Конечно, — отвечает Шер.

Лиам смотрит, как она осторожно вырывает из своей головы один длинный волос. Луи забирает его и открывает бутылку. Он бросает волос в зелье, тот вспыхивает и сгорает, как только окунается в розовую жидкость.

— Рада, что смогла помочь, — говорит Шер, поднимаясь.

— Ты чудо! — кричит ей вслед Луи.

— Конечно-конечно, — отмахиваясь, отвечает девушка.

Когда она уходит, Томлинсон открывает коробку конфет и поливает их зельем. Несколько ребят с любопытством в глазах поворачиваются к их столу, но слизеринцы слишком далеко, чтобы что-нибудь заметить.

Лиам понимает, что если бы это не было для Гарри и не ради этого дурацкого списка, он бы чувствовал вину. Но они все знали, на что подписываются, когда соглашались.

Закончив, Луи протягивает вновь запечатанную коробку с конфетами Лиаму.

— Отдай их Зейну.

Лиам кивает и засовывает ее в один из глубоких карманов своей мантии.

— Думаешь, он возьмет? — спрашивает Найл. Луи кивает, и на его лице расплывается зловещая ухмылка.

— Уверен.

--

Это происходит во время завтрака. Лиам, Луи и Найл сидят рядом за столом на одной стороне, чтобы каждый мог видеть слизеринский стол. Лиам видит, как Гарри, сидящий рядом с Зейном, берет конфету из коробки. Зейн, кажется, вообще не беспокоится о том, что помогает им унизить своего лучшего друга. Ему немного скучно, но вины он не чувствует.

Это случается мгновенно. Гарри жует третью конфету, а потом его зрачки расширяются, и он выскакивает из-за стола. Несколько его друзей растерянно смотрят на него, но Гарри игнорирует их и идет в сторону Шер.

Она поднимается со стула в ту же секунду и идет в противоположную от слизеринца сторону. Шер подходит к их столу и прячется за спинами Лиама и Луи, когда Гарри поворачивается к ним.

— Вы это сделали, а теперь исправьте, — шипит она.

— Шер! — громко зовет Гарри. — Я никогда еще не влюблялся в кого-то настолько прекрасного... Я хочу написать языком поэму на твоей коже.

Шер выпрямляется и кривится, а люди вокруг начинают смеяться.

— Неужели такие приемчики еще работают? — спрашивает она у Гарри, который стоит с другой стороны стола, и, судя по его виду, он готов вскарабкаться наверх, чтобы добраться до Шер. Глаза Гарри мутные и чересчур огромные. Он кладет руку на сердце.

— Чем ближе я подхожу, тем прекраснее ты становишься, — вздыхает Гарри. — Крошечное расстояние, что разделяет нас, кажется мне милями.

Зейн подходит к нему со спины и кладет руку на талию Гарри.

— Пойдем, надо вытащить тебя отсюда.

Стайлс отмахивается от него и говорит:

– Не позорь меня перед любовью всей моей жизни. Шер, пожалуйста, скажи, можем ли мы...

Зейн зажимает рот Гарри рукой и поворачивается к Луи, прожигая его взглядом.

— Доволен?

Луи солнечно улыбается.

— Очень, — говорит он, доставая список из кармана. Лиам заглядывает из-за его плеча и видит небольшую красную галочку возле "Использовать любовное зелье на ком-то с противоположного факультета".

Гарри вырывается, пока Зейн тащит его к выходу из Большого Зала. Правда, он слишком отвлечен на Шер, и Зейн довольно быстро выталкивает его за дверь. Последнее "Я люблю тебя!" Гарри эхом отражается от стен.

— Не хотела бы я быть объектом его любви, — ворчит Шер. — Я хочу написать языком поэму на твоей коже. Кто вообще так говорит?

— У него неплохой ротик, — задумчиво произносит Луи. Лиам поворачивается к нему с открытым ртом.

— Ты серьезно произнес это вслух? — спрашивает Найл. Томлинсон пожимает плечами.

— Что? Это правда. Я все еще хочу ему врезать. Но, теоретически, у него прекрасные губы.

— Это слишком странно, — говорит Найл, поднимаясь. — Ты идешь, Шер?

Девушка кивает и следует за ним к их столу. Когда они уходят, Лиам берет у Луи список и просматривает его глазами.

— Есть предложения? — спрашивает Лиам. Луи кивает и ухмыляется.

— Мы идем в Хогсмид на этих выходных, — говорит он. — Сможем выполнить как минимум еще один пункт. Если никто из нас не сможет позвать кого-нибудь на свидание в Воющую Хижину, есть еще вариант.

— Какой? — спрашивает Лиам, хмурясь.

— Стащить бутылку огневиски из "Трех метел", — с ухмылкой отвечает Луи. — И это приведет к выполнению пункта "Напиться в стельку на поле для квиддича".

— Теперь мы воруем, — говорит Лиам, возвращая список другу. — Мало того, что нас могут исключить, нас еще и посадить могут.

Луи радостно ухмыляется.

--

Когда он приходит на зельеварение, то идет сразу к их столу. Зейна еще нет, но он пришел рано, так что в этом нет ничего удивительного.

Две минуты Лиам просто сидит на месте и нетерпеливо барабанит пальцами по столу. Может быть, он чуточку, совсем немного чувствует себя виноватым из-за Гарри и обеспокоен тем, как будет реагировать Зейн. Но он входит в кабинет, идет прямо к их столу (и с каких это пор это "их" стол?) и садится рядом.

— Привет, — говорит Зейн, раскладывая вещи, как обычно. "Он немного помешан на порядке", — думает Лиам.

— Как Гарри? — бормочет он. Зейн хихикает и качает головой.

— Он в порядке. Собирается убить Луи, но в порядке.

— Значит, ты приготовил противоядие? — спрашивает Лиам. Зейн кивает.

— Я сделал немного прошлой ночью, чтобы быстро привести его в чувство. Нужно было сделать это до того, как он совершит что-нибудь, о чем будет потом жалеть. Кстати, хороший выбор с Шер. Не думаю, что он был особо против.

— Ты поможешь ему отомстить?

Зейн громко смеется.

— Конечно.

— Он ведь не подольет зелье кому-то, к этому не причастному? — бледнеет Лиам. Зейн качает головой.

— Между нами, — тихо говорит он с серьезным выражением лица, — какое-то время не принимай подарков от остальных.

Лиам хмурится.

— Почему я? Почему не Луи?

— Я и не говорил, что это точно будешь ты, — пожимая плечами, говорит Зейн. — Просто предупреждаю, чтобы ты был осторожен.

"Почему?" — думает Лиам. Но вместо этого говорит:

— Ладно.

Зейн снова пожимает плечами и возвращает свое внимание к учителю. Его плечо немного развернуто, будто стена, говорящая Лиаму, чтобы он больше его не трогал. Он не трогает.

В конце урока они складывают вещи, но вместо того, чтобы пойти к двери, Зейн ненадолго задерживается, пока Лиам убирает со стола.

— Ты идешь в Хогсмид на выходных? — спрашивает он. Лиам кивает.

— Луи хочет вычеркнуть еще несколько пунктов из списка.

— Да, я так и подумал, — говорит Зейн. Он барабанит пальцами по спинке своего стула, а потом немного нагибает голову. — Если мы пойдем на свидание в Воющую Хижину, то сможем выполнить пункт для обеих команд.

Лиам роняет блокнот на пол и наклоняется, чтобы его поднять, радуясь тому, что может скрыть румянец.

— Ты хочешь пойти со мной на свидание, — проясняет он, выпрямляясь. Зейн еще раз пожимает плечами.

— Это для списка, конечно же.

— И что будет включать в себя это свидание? — интересуется Лиам, выгибая брови. Зейн ухмыляется.

— Это значит "да"?

— Это значит "может быть".

— Ты должен пойти, чтобы узнать, — отвечает Зейн. Лиам вздыхает.

— Ладно. Хотя я не представляю, как один из факультетов сможет выиграть, если ты будешь продолжать помогать обеим сторонам.

Зейн игнорирует его.

— Увидимся в субботу, Лиам.

Лиам хочет сказать, что они увидятся на уроке завтра, но Зейн уже идет к двери. Он не оборачивается, и это, пожалуй, хорошо, потому что Лиам выглядит так, будто его только что сбил поезд.

--

Лиам не попадает на свой последний урок в этот день. Он на полпути, идя за парочкой когтевранок, обсуждающих Зейна (и он не подслушивает, правда, просто они очень громко говорят о татуировках Малика, и Лиам не может удержаться), когда из-за угла вдруг выскакивает Луи.

Лиам удивленно вскрикивает, и девушки оборачиваются, а потом одна из них закатывает глаза, тихо бормоча "Это просто Томлинсон и Пейн".

— Ты не идешь на уход за магическими существами, — сообщает ему Луи, хватая Лиама за руку. Он тащит его в противоположную сторону, а потом начинает объяснять: — Я сидел на уроке и просматривал список, когда появилась галочка.

— Рядом с чем? — Лиам хмурится.

— Рядом с "приобрести вещь, дорогую для любого из участников противоположной команды, выполнившего пункт из списка".

Он смотрит на Луи.

— Значит, слизеринцы украли что-то у тех, кто выполнял задания?

Луи энергично кивает.

— И это либо я, либо ты, детка.

Они бегут по коридору, игнорируя преподавателя прорицания, который велит им остановиться и идти на урок. Они перепрыгивают через две ступеньки за раз, и Луи быстро выдыхается. Лиам еще держится, хотя он ненавидит лестницы, потому что из-за них у него болят ноги.

Лиам как раз собирается прокричать пароль Полной Даме, когда они добираются до ее портрета, но Луи кладет ему на плечо ладонь и слабо сжимает, и Лиам закрывает рот.

— Кого из учеников вы впускали за последние полчаса? — спрашивает у Полной Дамы Луи. Полная Дама щурится.

— Я не собираюсь отвечать на вопросы, заданные таким тоном. Возвращайтесь, когда приобретете манеры, и, возможно, я изменю свое решение.

— Пожалуйста, мисс, — пытается Лиам, убирая Луи с дороги. Взрослые ненавидят Луи, но почему-то обожают Лиама. — Просто, вы понимаете, мы знаем, насколько вы прекрасно охраняете гостиную, и никогда не посмели бы обвинять вас в недобросовестном выполнении своих обязанностей, но у нас есть основания полагать, что кто-то с другого факультета...

— Парнишка Стайлс, — говорит Полная Дама, перебивая его. Она задумчиво улыбается. — Он и та красавица, как ее зовут? Ли-Энн? Они были здесь недавно. Наткнулись на дверь, слишком увлеченные поцелуем. Я бы никогда не впустила его внутрь, если бы он не был так вежлив, да и девушка, судя по виду, была абсолютно им очарована. И я решила, что всего один раз...

— Нет, — произносит Луи, глядя на нее широко распахнутыми глазами. — Вы не могли.

— Вообще-то могла, — отвечает Полная Дама, демонстративно задирая подбородок. — Юная любовь витает в воздухе. Конечно, вряд ли вы знаете об этом, молодой человек. Сомневаюсь, что любая уважающая себя леди уделит вам хотя бы день.

Луи рычит на нее, сцепив зубы.

— Жабросли, — тихо говорит Лиам, стараясь подавить страх, зарождающийся внутри. Он не знает, что Гарри мог забрать. У него немного дорогих сердцу вещей, но те, что есть, значат очень много для него. Например, фотография его семьи или сувенир с Кубка Мира по квиддичу, куда он ходил с Найлом и его родителями.

Они входят в гостиную, когда Полная Дама кричит:

— И разве вы не должны быть на занятиях?!

— Я убью его, — мрачно говорит Луи, пока они быстро поднимаются по лестнице. — Я порву его на части и накормлю фестралов кусками его истекающего кровью мяса.

Как только они входят в спальню, становится очевидно, что там кто-то был. Сторона Луи в полном порядке, но сторона Лиама — нет. Одеяло свисает с кровати, ящики прикроватной тумбочки выдвинуты вперед. Комод тоже раскрыт, и очевидно, что Гарри хотел, чтобы они знали.

— Черт, — выдыхает Лиам, двигаясь к своей кровати. — Я должен выяснить, что он забрал.

— Это должно быть что-то очень важное для тебя, — напоминает ему Луи, застилая кровать Лиама, пока тот бегло просматривает ящики комода. Оттуда точно ничего не пропало. Ничего важного.

Он закрывает ящики комода после того, как аккуратно раскладывает в нем все вещи, потому что Гарри скомкал всю одежду, ведя поиски. Лиам идет к прикроватной тумбочке, замечает фотографию в рамке и облегченно выдыхает. Просмотрев ящики тумбочки, он обнаруживает, что ничего не пропало.

— Я проверю шкаф, — говорит Лиам, хотя его шкаф, вполне очевидно, нетронут. Вещи сложены так, как он складывал их этим утром.

Луи хмурится и медленно направляется к своей кровати. Он становится на колени и достает из-под кровати коробку, которую Лиам видел всего пару раз. Он знает, что там совсем немного вещей. Самых дорогих, самых любимых вещей Луи. Там рисунок одной из его младших сестер, билеты в кино, на которое они ходили прошлым летом (тогда Луи впервые побывал в кинотеатре, и они ходили туда четыре раза за неделю, которую Томлинсон провел у Лиама дома). Там часы его отца, передававшиеся в его семье из поколения в поколение, и снитч с автографом Йоргена Билбоурна.

— Он пропал, — тихо говорит Луи, закрывая коробку. — Снитч, который я поймал в свою первую игру. Он пропал. Они перерыли твою сторону, чтобы отвлечь нас. Он не хотел, чтобы мы знали, что он забрал.

Лиам усаживается на его кровать и очень осторожно говорит:

— Мы вернем его, Луи, все будет в порядке.

— О, так и будет, — говорит Томлинсон, выпрямляясь. В его глазах горит огонь. — Я убью его.

Лиам поднимается, потому что Луи идет к двери, и он точно не уверен, серьезно говорит Луи или нет. Томлинсон не останавливается. Он спускается вниз по лестнице и пересекает гостиную широкими быстрыми шагами, после чего толкает дверь и идет дальше, не дожидаясь Лиама, которому приходится бежать за ним.

— Кучерявый ублюдок, — бормочет Луи. — Я побрею его налысо и задушу веревкой из его волос. Я запихну ногу так глубоко ему в жопу, что он будет отплевывать мои носки.

— На тебе сейчас вообще есть носки? — спрашивает Лиам. Луи одаряет его взглядом, который мог бы сжечь заживо.

— Это совсем не важно, Лиам.

— Ты ведь понимаешь, что он на уроке? – напоминает ему Пейн, когда они поворачивают к Большому Залу.

— Я подожду его снаружи, — отвечает Луи. — Он на травологии.

Лиам прикусывает губу, чтобы не спросить, откуда Луи знает расписание Гарри, потому что у Луи в руках искрящаяся на конце палочка, и ему совсем не хочется попасть под раздачу. Вместо этого Лиам поворачивает в противоположную сторону и идет на второй этаж. Он не останавливается, пока не подходит к кабинету нумерологии. Лиам стучит в дверь.

— Мистер Пейн, — говорит преподаватель нумерологии, мадам Бентлем, выгибая тонкие рыжие брови. — Я могу вам чем-нибудь помочь?

Лиам пытается улыбнуться так, чтобы ему поверили.

— Эм. Я пришел за Зейном... Зейном Маликом. Директору Уилтону нужен студент, способный выполнить его поручение, а так как Зейн — староста...

— Малик, — зовет мадам Бентлем.

Секундой спустя возле двери появляется хмурящийся Зейн. Он смотрит на Лиама, и выражение его лица становится раздраженным.

— Да, мадам?

— Очевидно, директор Уилтон в вас нуждается, — говорит она и кладет руку ему на плечо. — Если сможете, вернитесь сюда после урока. Если не сможете, я передам ваше домашнее задание через Джессику.

— Спасибо, — говорит Зейн, выходя из комнаты. Он грубо хватает Лиама за руку, когда дверь закрывается, и тащит его по коридору. — Ты серьезно?! Я был на уроке!

Лиам виновато смотрит на него и вырывает руку из крепкой хватки Зейна.

— Я знаю, и, честное слово, я бы не беспокоил тебя при нормальных обстоятельствах, но Луи...

— То, что я помог тебе пару раз, не значит, что ты можешь выдергивать меня посреди занятий ради каких-то мелочей, гриффиндорец, — выпаливает Зейн, и Лиам только сейчас понимает, что он по-настоящему зол. — В отличии от тебя, я беспокоюсь о своих оценках.

Лиам останавливается и смотрит на него.

— Ты считаешь, что мне все равно?

Зейн разворачивается в его сторону и засовывает руки глубоко в карманы мантии. Его плечи напряжены, а щеки красные, но не от смущения, а от ярости.

— Ты ведешь себя так, будто тебя не волнует ничего, кроме глупых шалостей, выдуманных Томлинсоном и Хораном.

Лиам делает шаг назад, цепенея. Он хочет сказать что-то в свою защиту, но вместо этого в нем начинает бурлить злость.

— Я пришел за тобой только потому, что твой лучший друг — ублюдок, который украл кое-что очень важное у Луи, который собирается его за это убить, и я подумал, что ты захочешь вернуть это прежде, чем Луи выпадет шанс совершить то, что он задумал, но забудь. Забудь об этом. Это не твоя проблема, и я не должен был даже думать о том, что ты можешь помочь. В будущем точно не буду.

За секунду в глазах Зейна мелькают злость, раздражение и сожаление, а потом он разочарованно стонет и поворачивается на месте. Как и с Луи, Лиам может остаться позади, а может бежать за ним. Так что у него особо нет выбора.

Зейн не говорит ни слова, пока они идут по замку и по внутреннему двору. Ноябрьский воздух бодрит и обжигает щеки, и Лиаму приходится кутаться в мантию сильнее, чтобы не замерзнуть. Зейн, кажется, совсем об этом не переживает — его согревает ярость, пока он направляется в сторону оранжереи.

Луи дежурит возле дверей и крепко держит в руках палочку. Он даже не удивляется присутствию Зейна, а просто продолжает ходить взад-вперед, тихо бормоча способы убийства Гарри. Зейн тоже его игнорирует и проскальзывает мимо, открывая дверь и заходя в оранжерею.

Лиам видит его через окно. Сначала Зейн говорит с учителем, а потом идет к Гарри. Тот ухмыляется и кивает, но когда выражение лица Зейна остается каменным, Гарри выглядит немного обиженно. Потом он вздыхает и отдает что-то Зейну, который разворачивается и идет к двери.

— Вот, — говорит Малик, толкая его в грудь зажатым в руке снитчем. — Я серьезно тебе говорю, никогда больше, Пейн. Понял? Если вы, четверо идиотов, хотите развлекаться, а не учиться — пожалуйста, но не смейте втягивать в это еще и меня.

Зейн разворачивается и резко шагает в сторону замка. Лиам провожает его взглядом и не понимает, почему желудок сжимается от нехорошего предчувствия.

У них с Зейном никогда не было нормальных отношений. Малик все время его поддразнивает или кричит на него, если не считать те редкие моменты, когда Зейн нежно ему улыбается. Но он никогда, никогда на него так не злился. И, если честно, в этом нет ничего удивительного. Лиам должен был понять, что Зейн расстроится из-за этого. Малик воспринимает уроки серьезнее, чем любой ученик в этой школе.

— И что это только что было? — спрашивает Луи, наконец перестав бормотать. Лиам протягивает ему снитч. Томлинсон ухмыляется и забирает его. — Красавчик сделает ради тебя все что угодно, не правда ли?

Лиам качает головой.

— Видимо, больше нет.

========== Chapter 4 ==========

Радость Луи по поводу возвращения своего снитча быстро испаряется, и к концу ужина он снова на поле боя, но Лиаму не приходится с ним возиться — Луи отбывает наказание.

Он не видит Зейна весь день. Его нет в Большом Зале на ужине, и Гарри пялится на него, когда замечает, что Лиам рассматривает когтевранский стол.

Он думает о том, чтобы попросить одного из сокурсников Зейна заглянуть в их гостиную, но потом решает, что это плохая идея. Если бы Зейн хотел видеть его, он бы не прятался.

Поэтому он ждет до завтрашнего обеда и просит помощи у Найла. Найл ухмыляется и играет бровями, но когда он говорит, что Лиам делает это из-за своей влюбленности, Пейн все отрицает. Он делает это, потому что многим Зейну обязан, настолько многим, что и сосчитать не может. За тот случай, когда на третьем курсе он прикрыл Лиама, когда тот пропустил очень-очень важный урок травологии. За тот случай на втором курсе, когда он использовал контрзаклинание, помогая Лиаму избавиться от зеленого цвета кожи, которым его наградили слизеринцы. За тот случай на четвертом курсе, когда Лиам практически свалился с метлы во время игры. Он обязан Зейну очень многим.

Лиам немного опаздывает на зельеварение, и когда он садится рядом с Зейном, тот презрительно усмехается, даже не отводя взгляда от преподавателя. Лиам кладет небольшой сверток на его сторону стола. Зейн мельком смотрит на сверток, а потом вновь на учителя. Лиам ждет, ведь он знает, что Малик долго не продержится.

— Что это? — спрашивает он, хмурясь. Лиам пожимает плечами.

— Разверни и узнаешь.

Зейн выглядит более, чем просто настороженно, и как будто раздумывает, а не пойти ли и не выбросить этот сверток, но поддается и быстро разворачивает упаковку длинными тонкими пальцами.

— Пирожные "котелок" (http://www.brittablvd.com/wizards/recipes/cauldron.jpg — прим. пер.), — заключает он, глядя на шоколадные пирожные перед собой.

— Ты всегда съедаешь около пятнадцати штук по праздникам, — поясняет Лиам. — И я решил, что они тебе нравятся, так что...

Зейн щурится и берет в руки одно пирожное, но когда он откусывает маленький кусочек, то машинально прикрывает глаза от удовольствия, и его невероятно длинные ресницы отбрасывают тень на верхнюю часть скул.

— Я хочу злиться на тебя, — сглотнув, говорит Зейн. Его глаза по-прежнему закрыты. — Но это так сложно из-за твоих глаз и этих тупых пирожных.

— Значит ли это, что я прощен? — ухмыляясь, спрашивает Лиам. Малик открывает глаза. Он смотрит строго, но гораздо теплее, чем раньше.

— Может быть.

— Можно мне одно пирожное?

— Нет.

Лиам обиженно дует губы.

— Но у тебя целых три!

— И я съем все три, — говорит Зейн, запихивая вторую половину пирожного в рот. Уголки его губ поднимаются вверх, как будто он пытается сдержать улыбку. Лиам принимает это за победу.

--

В четверг Луи отбывает последний день наказания, и в пятницу они проводят тренировку по квиддичу. Лиаму приходится составлять более строгое расписание, потому что через неделю они играют со Слизерином и им нельзя проиграть.

Лиам подбрасывает в воздух ключи от раздевалки и прочие завалявшиеся по карманам мелочи, а Луи ныряет вниз, когда они почти у самой земли, и ловит их. Только тогда Лиам рассказывает ему о ну-почти-совсем-не-свидании с Зейном.

— Так что, это только для списка или это настоящее свидание? — спрашивает Луи, даже не пытаясь поймать летящие на землю ключи. Пейн замечает отблеск солнечного луча на металле далеко внизу.

— Определенно для списка.

Луи выгибает бровь.

— Ты уверен?

— Абсолютно.

— Ты хочешь, чтобы это было настоящим свиданием?

Лиам хмурится. У него неприятно сосет под ложечкой.

— Почему я должен хотеть, чтобы это было настоящим свиданием? — спрашивает он, зная, что Луи слышит защитные нотки в его голосе так же отчетливо, как и он сам. Томлинсон усмехается.

— Годы сексуального влечения, детка, — говорит он. — Все это во что-нибудь выльется. Думаю, в конце концов вы будете либо трахаться, либо беспрерывно ссориться. А, может, все сразу.

Глаза Лиама затуманиваются, когда он представляет, каково было бы прижаться всем телом к Зейну без мантий, штанов и белья. Их кожа покрыта потом, а щеки — румянцем, и волосы Зейна в полном беспорядке из-за того, что Лиам постоянно зарывается в них пальцами. Его воображение заработало на полную, пытаясь угадать, какой звук мог бы издать Зейн, когда Лиам войдет, или когда его губы будут вокруг...

— Твою мать, — вырывается у Луи, когда он пытается подавить смешок. — Ты и правда хочешь с ним переспать.

Лиам пялится на него. Он не хочет. Он совсем не хочет. Просто Зейн вроде как очень привлекателен, а Лиам не совсем натурал. Но у них бы никогда не получилось. Даже в хорошем настроении Малик еле его терпит. И не то чтобы у Лиама есть определенный тип, но все, с кем он встречался, были из команды по квиддичу, начиная с Мелани на третьем курсе из пуффендуйской команды и заканчивая Джоном из гриффиндорской, с которым он потерял девственность. Но парень был выпускником и закончил школу в прошлом году. И Зейн совсем не подходит под это условие, потому что он предпочитает проводить свое время в библиотеке, обложившись книгами, и приходит только на когтевранские игры, потому что обязан поддерживать свой факультет.

— Просто достань ключи, — ворчит Лиам.

Луи устремляется к земле на тревожной скорости. Раньше это заставляло Лиама нервничать, но Томлинсон хорош в том, чем занимается. Он резко выходит из пике и каким-то образом хватает ключи, едва не расплющившись об землю. Через пару секунд он уже возле Лиама.

— Так что, ты наконец признаешь то, что все мы знали много лет? — спрашивает Луи, возвращая ему ключи. — Или будешь продолжать притворяться, что ты не влюблен в него?

Лиам улетает от него подальше, оправдываясь тем, что должен проинструктировать охотников. Он не влюблен в Зейна. Малик ему даже не нравится. И ему совершенно точно нужен новый лучший друг. Нужно провести пробы. Лиам ненавидит Луи.

--

В прохладное субботнее утро впервые в году идет снег. Небольшие снежинки лениво опускаются на землю. Их недостаточно для сугробов, но вполне достаточно, чтобы небо сверкало от белых кристаллов.

Лиам любит снег. Ему нравится, как выглядит укрытый белым ковром замок. Нравится, что зимой никогда по-настоящему не темнеет, ведь снег отражает любой свет. И он не может дождаться.

— Это отвратительно, — стонет Луи, выглядывая из окна спальни. — Снег.

Лиам ухмыляется.

— Значит, ты сегодня не пойдешь с нами?

— Нет, пойду, — говорит Томлинсон, отворачиваясь от окна.

Маркус еще спит, а Бен ушел на завтрак всего пару минут назад. Сегодня Лиам проснулся гораздо раньше обычного и успел сходить в ванную для старост. Из-за того, что он капитан команды по квиддичу, у него есть некоторые привилегии, и ванная для старост — одна из них. Иногда, после хорошей игры, пока все празднуют и напиваются в гостиной, Лиам прячется в этой ванной комнате и набирает огромную ванну с любимой цитрусовой пенкой.

Пейн переворачивает все вещи в своих ящиках, пытаясь найти что-то теплое и удобное, но не из школьной формы.

— Вы идете вместе или ты встретишь его там? — спрашивает Луи. Он подходит сзади и протягивает Лиаму его красный свитер. — Красный — определенно твой цвет. Надень это.

— Спасибо, — говорит Лиам, надевая свитер поверх белой футболки. — Он просто сказал мне прийти к хижине в три.

— Найл с нами не идет, — сообщает Томлинсон, прислоняясь к шкафу спиной.

— Почему? — Пейн хмурится.

Они всегда ходят в Хогсмид втроем. Найл ведет их в "Кабанью голову", потому что его отец дружит с владельцем паба, и ему всегда удается стащить любое количество отвратительно теплого пива. Остаток прогулки они бродят по маленькой деревушке. Лиам уже привычно поддерживает друзей под руки, потому что он единственный останавливается на одной кружке, а эти двое выпивают три или четыре.

Луи ухмыляется.

— Я достал пароль от гостиной Слизерина, — говорит он. — И я совершенно уверен в том, что Стайлс сегодня пойдет в Хогсмид, так что Найл сможет пробраться внутрь и украсть что-нибудь у Гарри, чтобы мы выполнили это задание.

Лиам хмурится сильнее.

— Ты уверен, что это хорошая идея? Ты был очень расстроен, когда он так поступил, — если можно сказать "расстроен". Луи был готов совершить хладнокровное убийство.

— Холодная месть сладка на вкус, — отвечает Томлинсон. Лиам закатывает глаза и приводит в порядок свитер.

— Как я выгляжу?

— Что, хочешь впечатлить Малика? — усмехается Луи.

— Заткнись, — бормочет Лиам, отворачиваясь от него. Он берет кошелек из ящика с носками и кладет палочку в задний карман. — Мы идем или ты собираешься сидеть тут, ныть о Гарри и уделять слишком много внимания моей несуществующей личной жизни?

— Если это у тебя нет личной жизни, скажи, почему ты идешь на свидание, а я ворую выпивку, чтобы запить свое одиночество?

Пейн скрещивает руки на груди. Он не планирует отвечать.

— Я не преувеличиваю, — добавляет Луи.

— Я ничего такого не говорил, — Лиам пожимает плечами.

— Твои брови сказали.

— Вы можете просто заткнуться? — кричит Маркус.

Луи щурится и направляет палочку на кровать Маркуса. Секунду спустя одеяло парит над парнем, крутясь и переворачиваясь в воздухе. Томлинсон выбегает из комнаты до того, как Маркус придет в себя, и Лиамбежит за ним, бросая короткое "Прости!" через плечо.

Они вместе спускаются в Большой Зал. Внутри совсем немного людей — многие уже ушли в Хогсмид или еще спят. Лиам не против, ведь это значит, что он сможет поесть в тихой обстановке, даже если завтракает с Луи. Томлинсон все равно погружен в собственный мир. Он молча размазывает еду по тарелке и отмахивается от заботы Лиама, когда тот спрашивает, что его беспокоит.

Они приходят в Хогсмид чуть позже полудня. Снег продолжает медленно падать с серого неба, и Луи вытряхивает снежинки из волос с раздраженным выражением лица.

— Сначала во "Всевозможные волшебные вредилки Уизли"? — спрашивает он, кивая в сторону разноцветной вывески. Ученики входят и выходят из магазина, у последних руки заняты пакетами с покупками. Лиам пожимает плечами.

— Ладно.

Когда они заходят в магазин, их окружают разнообразные звуки — хрюканье, бульканье, крики, визги, смех, сопение некоторых вещей на полках. Когда Лиам впервые побывал тут, он был поражен. Мир волшебников так отличается от мира, в котором он прожил первые одиннадцать лет своей жизни, что в него до сих пор не очень-то верится. Хотя он привык к этому месту. Лиам знает, что Луи проведет его через магазин в заднюю комнату, в которую можно заходить только сотрудникам и специальным посетителям.

Луи работал в Хогсмиде по несколько недель два последних лета. Лиам думал, что ему подходит это место. Луи получил скидку для сотрудников, к тому же, ему настолько нравился магазин, что он бы остался в нем жить, если бы ему позволили.

— Джозеф, — жизнерадостно говорит Луи, когда они подходят к прилавку. — Есть что-нибудь для меня?

Джозеф, одетый в униформу "Всевозможных волшебных вредилок", ухмыляется.

— Есть. Но я должен навести порядок в главном зале. Идите в конец комнаты и не трогайте вещи, подписанные "Опасно! Не прикасаться без особого разрешения".

— Даже не думал об этом, — врет Луи. Он заходит за черную штору, отделяющую заднюю комнату от главного зала. Лиам следует за ним, мельком рассматривая уставленные всякими мелочами полки.

— Невидифетки, — говорит Луи, протягивая руку к коробке конфет. — Один укус делает невидимым на пятнадцать минут. Возможны побочные эффекты: тошнота, потеря зрения, несознательный переход на иностранные языки, сибирская язва. Не удивительно, что они на этой полке, — он все равно кладет коробку в карман.

Лиам берет коробку с "безопасной" полки, подписанную как "шоколад Выполни-За-Минуту".

— Если вам нужно срочно написать эссе на три страницы, которое вы откладывали до последнего момента, Шоколад Выполни-За-Минуту взбодрит вас и поможет сосредоточиться на работе. Внимание: рекомендуется не более трех доз за раз. Не употреблять более одной коробки за 72 часа.

— Возьми их, — произносит Луи. — Перед каникулами будут тесты. Эта штука может пригодиться.

Лиам кивает и держит коробку в руках, пока они обходят комнату. Когда они заканчивают, у обоих в руках слишком много пакетов и коробочек, чтобы спокойно их донести. Луи сортирует их еще раз и отбирает все самое нужное, возвращая на место остальное, а потом они оплачивают покупки с помощью скидки Луи (Джордж разрешает ему ею воспользоваться несмотря на то, что Томлинсон уже не сотрудник).

— Напомни мне написать маме позже и попросить выслать денег, — говорит Луи, когда они покидают магазин.

У самого Лиама осталось совсем немного, как раз достаточно, чтобы перекусить и выпить в "Трех метлах". Он задается вопросом, не нужно ли сохранить их на случай, если Зейн захочет большего, чем просто прогулка к Воющей Хижине, но потом решает, что лучше потратить их сразу, чтобы был повод отказаться от "большего". Луи ошибается, Зейн ему не нравится, и Лиам не хочет давать Луи еще больше поводов для поддразнивания. Свидание в Чайном Магазине Мадам Паддифут будет стоить ему недельного запаса галлеонов.

Когда они заходят в "Три метлы", там практически нет места из-за наплыва учеников. Лиам замечает Шер, Джоша, Корбина и Уиллоу, сидящих за столом с двумя незанятыми стульями, и кивает в их сторону. Луи кивает в ответ и направляется в их сторону. Он решительно расталкивает людей локтями и придвигает стулья ближе к столам, чтобы протиснуться между ними. Преодолев преграду, он падает на свободный стул рядом с Шер. Ему приветственно кивают, а Лиам идет к стойке и заказывает два сливочных пива.

Он относит их напитки и садится слева от Луи. Когда Лиам протягивает ему напиток, тот говорит:

— У тебя где-то полчаса до встречи с твоим мальчиком.

Лиам стонет и отвешивает Луи подзатыльник, когда Джош спрашивает:

— Каким мальчиком?

Шер усмехается.

— Вы с Маликом наконец признали вашу любовь?

Лиам отхлебывает сливочное пиво и игнорирует их.

К тому моменту, как он допивает свой первый (и второй, за который Луи заплатил в качестве извинения) напиток, у него остается десять минут до встречи с Зейном. Он встает из-за стола, не обращая внимания на умиление Шер и подмигивание Луи, и идет к двери.

Стало холоднее, и Лиам отчетливо чувствует контраст морозного уличного воздуха с теплом "Трех метел". Снег идет сильнее, и Пейну кажется, что, возможно, завтра утром он увидит небольшие сугробы под окнами замка, потому что снег, тонким слоем укрывающий землю, и не думает таять.

Лиам опускает голову и идет по знакомой дорожке к Воющей Хижине. Он проходит мимо учеников, идущих ровно в противоположном направлении. Наверное, они спешат спрятаться от холода в магазинах — все-таки сегодняшний снегопад никто не ожидал.

Когда он поворачивает на дорожку, ведущую к двери хижины, он ожидает увидеть Зейна у калитки. Но его там нет.

Лиам хмурится и оглядывается, а потом идет к калитке. Он прислоняется к ней и ждет, решив, что Зейн просто немного опаздывает.

Снегопад усиливается, и у него мерзнут уши. Лиам ругает себя за то, что не надел ничего теплее, потому что его руки краснеют от холода, а тело прошибает дрожь. Он прячет ладони в карманы и наклоняет голову, чтобы снег не попал в глаза.

Спустя двадцать минут Лиам поворачивается и смотрит на хижину. Может, Зейн все это время ждал его внутри? Говорил ли он, что они встретятся внутри? Лиам не может вспомнить, поэтому идет внутрь, хотя и сомневается, поднимаясь по ступенькам. Он не особо напуган, но все ученики Хогвартса, хоть раз побывавшие в Воющей Хижине, рассказывали жуткие истории о том, что произошло внутри.

Лиам подавляет зарождающийся страх и открывает дверь. Он делает шаг в дом и осматривается. Он в огромной комнате, похожей на гостиную. У левой стены стоит старый полуразрушенный диван, и по всей комнате валяются доски и обломки деревянной мебели. Пыль покрывает каждый дюйм в этом месте, и Лиам чихает, рассматривая заколоченные досками окна, из-за которых в гостиной почти нет света.

— Зейн? — наивно зовет Лиам, хотя понимает, что в доме много месяцев никого не было. Малика здесь точно нет.

Он выходит на улицу, закрывает за собой дверь и идет обратно к калитке. Лиам ждет еще двадцать минут и сдается: Зейн, очевидно, не придет. Он задается вопросом, произошло ли что-то серьезное или все это было шуткой, на которую он так просто повелся.

По крайней мере, Луи еще внутри, когда он возвращается в "Три метлы". Лиам направляется к их столику, когда у двери звенит колокольчик. Он поворачивается и видит, как внутрь заходят Гарри и еще парочка слизеринцев с красными от холода щеками.

Долго не раздумывая, Лиам идет к ним. Гарри встречает его взгляд и замирает на полпути к стойке.

— Ты видел Зейна? — спрашивает Лиам, когда подходит к нему. Гарри устало смотрит на него.

— А что?

— Мы... мы должны были встретиться в три часа, но он не пришел, — признается Пейн, чувствуя себя ужасно глупо. Гарри, наверное, понятия не имеет, о чем он.

— О! — говорит Гарри. Он что-то обдумывает, а потом ухмыляется: — Наверное, что-то случилось. Я думаю, это к лучшему. Было бы неудобно, если бы вы встречались, пока мы пытаемся закончить список.

Лиам чувствует, как внутри зарождается разочарование, но он быстро подавляет его.

— Мы не встречаемся. Мы собирались встретиться, чтобы выполнить задание из списка.

— Это он так сказал? — удивленно сводя брови вместе, спрашивает Гарри. Он откидывает слегка влажные от тающего снега волосы со лба. — Я думал... Забудь. Хорошо. Это хорошо.

Лиам молча кивает и собирается к своему столику, но в последний момент поворачивается и спрашивает:

— Он не сказал, почему не сможет прийти?

Гарри пожимает плечами и говорит:

— По-моему, он запланировал что-то со своими однокурсниками. Я не знаю деталей.

— Точно, — тихо говорит Лиам. — Спасибо.

Гарри идет к стойке, а он идет к своему столику и садится рядом с Луи, который сконфуженно смотрит на него.

— Разве ты не должен быть на свидании с Зейном?

Лиам пожимает плечами, будто ему все равно, потому что ему все равно. Если Зейн смог так просто наплевать на это, то и он сможет.

— Видимо, что-то случилось.

— О, — с сожалением в голосе говорит Луи.

— Бедняжка, — добавляет Шер, кладя руку ему на бедро. Лиам смотрит на них.

— Вы же понимаете, что мне все равно? Это было просто для списка. Это не настоящее свидание.

— Конечно, это не настоящее свидание, — заботливо произносит Луи.

— Ладно, — отмахивается от него Лиам. — Мы можем вернуться в замок?

— Секунду, — говорит Томлинсон, копаясь в карманах. — Не хочу возвращаться, пока не узнаю, что Найл выполнил задание. До тех пор надо присмотреть за Стайлсом.

Лиам закатывает глаза и ждет, пока Луи просмотрит список. Тот вдруг замирает и тыкает пергаментом ему в лицо, указывая пальцем на 27 пункт. Пригласить кого-то на свидание и продинамить его. Рядом с пунктом стоит зеленая галочка.

— Знаешь, что? — говорит Лиам, вырывая список из руки Луи. — Я искренне надеялся, что он пытается нам помочь, но если он хочет играть по таким правилам... Игра началась.

— Игра началась, — повторяет Луи. — Эй, Стайлс!

Лиам поворачивается и видит Гарри с двумя кружками сливочного пива в руках.

— Что?

— Иди нахуй, — дружелюбно говорит Луи.

Гарри показывает ему средний палец. Лиам поворачивается обратно и садится удобнее, не понимая, почему он чувствует себя преданным. Неужели Зейн правда позвал его только для того, чтобы продинамить? Мог ли он так поступить? Возможно. И этого достаточно, чтобы Лиам перестал просить его о помощи или позволил ему ее предложить. Они в соперничающих командах, и он собирается вести себя именно так, как надо.

— Вообще-то, это даже хорошо, — вдруг говорит Луи, выдергивая Лиама из мыслей. — Поможешь мне стащить бутылку огневиски.

Честно говоря, Лиам не хочет влезть в неприятности, но он решает, что даже если они попадутся, Луи что-нибудь придумает.

— Конечно.

— Отлично, — говорит Луи, откидываясь на спинку стула. — Ладно, вот наш план. Ты идешь к барменше и отвлекаешь ее, а я использую одну из этих Невидифеток, прокрадываюсь за стойку и забираю бутылку. Когда я закончу, то два раза стукну тебя по спине, и мы вернемся в замок.

— Разве эти конфеты не считаются небезопасными? — настороженно спрашивает Лиам. Луи пожимает плечами.

— Да что может случиться?

Он ненавидит, когда Луи задает этот вопрос. Но до того, как Лиам может предоставить ему сотню возможных вариантов, Томлинсон поднимается со своего места и призывает его сделать то же самое. Шер с Джошем заинтересованно наблюдают за ними, но не просят их остановиться. Лиам не уверен, это знак их дружбы или наоборот.

Он поднимается из-за стола и направляется к стойке. Барменша, женщина лет тридцати с непослушными рыжими волосами и яркой улыбкой, приветствует его дружелюбным:

— Еще сливочного пива, дорогой?

Лиам качает головой и кашляет.

— Я... — он снова кашляет. — Я хотел спросить, что вы добавляете в напитки. Кажется, у меня какая-то аллергия.

Женщина смотрит на него широко распахнутыми глазами, а в это время дверца в бар открывается и закрывается сама по себе.

— О Боже, — говорит барменша и приподнимает его лицо за подбородок. — У тебя что-нибудь чешется? Болит живот? Спазмы?

Лиам качает головой.

— Просто першит в горле, — говорит он, надеясь, что играет убедительно. Из Луи куда лучший актер, к тому же, Лиам всегда чувствует вину за вранье.

— Хм, — недоуменно произносит женщина. — Не знаю, что могло вызвать такую реакцию. Раньше никому не становилось плохо от сливочного пива.

Лиам снова кашляет и говорит:

— И у меня раньше никогда не было проблем. Это впервые.

— Знаешь, кажется, я знаю, из-за чего это, — вдруг говорит она, выпрямляясь. — Недавно я добавила в рецепт мускатный орех. Людям нравился вкус. Может, у тебя аллергия на мускатный орех?

Лиам видит, что бутылка огневиски поднимается с полки, а через секунду испаряется в воздухе. Наверное, Луи засунул ее в карман мантии.

— Может быть, — говорит он женщине.

— Я сейчас приготовлю тебе что-нибудь, дорогой, — отвечает барменша. — Посиди здесь, я сейчас все сделаю.

Он снова смотрит на дверь бара, но, слава Богу, она не открывается, пока барменша не отвлекается на приготовление зелья для Лиама. Он чувствует два слабых тычка в шею и шепчет в ответ:

— Дай мне две минуты.

— Я буду снаружи, — говорит Луи. Лиам кивает и ждет, пока вернется барменша. Она приходит с дымящейся и пенящейся кружкой с серой жидкостью, от которой пахнет фосфором. Он кривится, но берет ее и отпивает жидкость, с трудом подавляя рвотный позыв.

— Лучше? — спрашивает она с заботой в голосе. Лиам заставляет себя допить до конца.

— Намного.

Когда он выходит из паба, Луи не видно. Лиам хмурится и задается вопросом, может ли Луи еще оставаться невидимым, но потом слышит, что кого-то рвет, и идет на звук. За углом он видит своего лучшего друга, согнувшегося пополам и блюющего в снег. Коробка конфет валяется в двух шагах от него. Лиам подходит и поднимает ее.

— Может вызвать тошноту, — читает он. Луи поднимает голову лишь на секунду, чтобы посмотреть на него.

--

Они не видятся с Найлом до ужина. Он запрыгивает на стоящий рядом с Луи стул и что-то в него швыряет, ухмыляясь.

— Проще простого, — говорит он и тянется к миске с картофельным пюре.

Луи поднимает вещь, которую в него бросил Найл, и оказывается, что это браслет. Он красивого зеленого цвета и отражает отблески пламени от свечей, висящих на стене. Луи усмехается Найлу и держит браслет, изучая список.

— Выполнено, — говорит он.

Лиам поворачивается к когтевранскому столу. Зейн смотрит на него, прикусив губу. Он не отворачивается, когда понимает, что Лиам смотрит, а неловко поднимает руку и машет ему, а потом опускает ее, не уделяя внимания девушке, сидящей рядом с ним.

— Дай мне это, — произносит Лиам, протягивая руку. Луи слишком занят списком, поэтому ему приходится повторить резким тоном: — Луи. Браслет. Сейчас.

— Что ты такой нетерпеливый, — говорит Томлинсон, отдавая ему браслет. Лиам поднимается, глядя на Зейна. — Стой, куда ты идешь? Лиам?

Пейн игнорирует его и идет к столу Зейна. Девушка рядом с ним и ее подруги пялятся на него, но он игнорирует их взгляды и роняет браслет Малику на колени. Зейн берет его в руки, хмурится и говорит:

— Это браслет Гарри.

— Я знаю, — отвечает Лиам. — Теперь мы в расчете.

Он поворачивается к своему столу, но Зейн поднимается и хватает его за запястье. Лиам закатывает глаза и поворачивается обратно.

— Что?

Зейн смущенно трет шею.

— По поводу сегодняшнего. Я...

Лиам перебивает его:

— Не беспокойся об этом. Ты выполнил еще одно задание из списка, хорошая работа.

— Что? Я не...

— Увидимся на зельеварении в понедельник, — бросает Лиам, поворачиваясь к нему спиной. — Хороших тебе выходных, Зейн.

Когда он возвращается за свой стол, Луи растерянно смотрит на него, а потом поворачивается боком, чтобы посмотреть на Зейна из-за плеча.

— И что это было? — спрашивает он, выгибая брови. Лиам пожимает плечами.

— Найл, не подашь мне морковку?

Найл передает ему тарелку и говорит:

— Что у вас с Маликом случилось? Вы же вроде собирались на свидание сегодня.

Луи отвечает за него:

— Зейн его продинамил, и Лиам притворяется, что он не расстроен, хотя это очевидно, потому что он безумно влюблен в упрямого когтевранца по причинам, которых не знает ни один из нас.

— Это не так, — говорит Лиам, наполняя свою тарелку едой. — Я не расстроен и не влюблен. Серьезно, мне все равно.

Луи вздыхает.

— Хочешь пойти на поле для квиддича и выпить со мной огневиски?

Лиам кивает и начинает есть, упорно не глядя в сторону Зейна весь остаток вечера.

Комментарий к Chapter 4 а вот теперь у меня начинается нехилая такая паника, потому что это последняя глава, которую я перевела наперед :D о, снова буду торопиться, стараться успеть в срок :3 это чувство...

========== Chapter 5 ==========

В половину одиннадцатого они с Луи выскальзывают из гостиной. Полная Дама кричит на них, ведь они нарушают комендантский час, но они игнорируют ее и спускаются вниз по лестнице, стараясь не создавать много шума. Луи освещает путь палочкой, а Лиам прячет бутылку огневиски в кармане пальто. Она тяжеловата, и он слышит, как жидкость в бутылке переливается при каждом его шаге.

— Налево, — вдруг говорит Луи, и Лиам послушно поворачивает налево, ускоряя шаг.

Эхо от их шагов разносится по всему коридору, но это нельзя никак исправить. Если они замедлятся, чтобы идти тише, то риск попасться будет такой же. Они делали это уже много раз, так что знают, что творят.

Лиам поворачивает направо и натыкается на кого-то. Луи удивленно вскрикивает, но Найл шипит:

— Заткнись, блин, это я.

— Ирландский сукин сын, — выдыхает Луи. — Я решил, что ты Филч.

— Наверное, мне стоит на это обидеться, — хмурясь, говорит Найл. — Но Филч на четвертом этаже. Кто-то установил там фейерверки буквально через пять минут после того, как я вышел из гостиной. Слышал, как они с профессором Холлсторм обсуждали это.

— Отлично, — говорит Луи, поворачиваясь обратно. — Значит, мы сможем использовать выход из оранжереи.

Найл кивает, и они возвращаются по коридору, который только что прошли. Они снова поворачивают налево, а потом направо, и Луи приглушает свет палочки, когда они открывают дверь, чтобы лесник не увидел их в окне своей хижины.

— Черт, — говорит Луи, убирая снег с лица. — Я забыл об этом. Будет дерьмовая ночка. Не дай нам замерзнуть до смерти, Лиам.

Лиам корчит рожу.

— Почему ты говоришь это мне?

— Потому что ты самый ответственный из нас, — отвечает Луи. — Теоретически.

— Теоретически, — повторяет Пейн. Луи ухмыляется и трясет его за плечо.

— Ты же знаешь, что мы любим тебя, Ли.

— Ага, — вклинивается Найл. — Ты как крутой дядя, который советует нам не проказничать, но все равно помогает во всех проделках.

Лиам закатывает глаза.

— Ладно. Я взял ключи от раздевалки. Думаю, там найдется брезент или что-нибудь, что поможет нам укрыться от снега, и пара стульев.

— Слава Богу, — выдыхает Луи. — Честное слово, после выпуска я перееду в тропики. Ненавижу зиму. Лето круглый год. У меня будет шикарный загар и собственный пляж.

К тому моменту, как они добираются до поля, волосы Луи спутались и совершенно промокли. У Найла ситуация не лучше. У Лиама, по крайней мере, нет такой проблемы, хотя он отморозил уши.

— Может, вернемся обратно? — спрашивает он, доставая палочку и бормоча тихое "Люмос".

— Ни за что, — решительно говорит Луи. — Мы уже вышли, так давайте сделаем это. К тому же, мы будем пить огневиски. Это нас согреет.

— Как скажешь, — отвечает Лиам, открывая дверь в раздевалку. Там стоят не только шкафчики, а еще и оборудование для квиддича и метлы. Он прячет ключи в карман, зная, что злоупотребляет положением капитана команды. Хотя лучше так, чем напиться в стельку и умереть в сугробе.

Он не находит брезент, но обнаруживает навес. С помощью Найла он вытаскивает его наружу и устанавливает его. Это не такой навес, как тот, который они с родителями брали в походы, но у него есть четыре длинных шеста, которые они зарывают в землю, и ткань надежно защищает их от снега (конечно, ветер никуда не делся). Пока они с Найлом устанавливают навес, Луи тащит под него три старых батистовых кресла. Когда работа закончена, они усаживаются, и Лиам делает первый глоток, открыв бутылку.

Огневиски горит внутри, и Пейн корчится. Лиам протягивает бутылку Луи и чувствует эффект напитка. Ему становится очень тепло, будто внутри горит огонь, и это довольно приятно, учитывая погоду.

— За победу над слизеринцами, — говорит Луи, поднимая бутылку. Он откидывает голову назад и делает куда больший глоток, чем сделал Лиам. Когда он выпрямляется, то корчится. Луи отдает бутылку Найлу и вытирает рот ладонью. — Черт, оно горит.

Лиам берет бутылку у Найла из рук, когда тот делает глоток, и сам отпивает еще немного. Хотел бы он, чтобы они додумались до этого раньше и взяли какую-нибудь закуску, но они не взяли, так что ему приходится просто терпеть.

Полчаса спустя бутылка почти пуста, и Лиам просто тонет. Он не может сидеть прямо, и, кажется, он выпил гораздо больше, чем Найл с Луи. А, может, они просто не так быстро пьянеют.

Почему-то он постоянно думает о Зейне. Лиам пытается затолкать подальше рвущуюся наружу злость, но внутри все горит. Чертов алкоголь.

— Думаете, он правда продинамил меня, чтобы выполнить пункт из этого тупого списка? — спрашивает Пейн.

— О чем ты, детка? — Луи медленно переводит на него взгляд. Лиам раздраженно вздыхает и говорит:

— Зейн. Как думаете, он позвал меня на свидание только ради пункта из списка?

Луи с Найлом долго молчат, а потом Найл спрашивает:

— Ты дал ему возможность объясниться?

Лиам качает головой и наблюдает за тем, как вокруг них на землю ложится снег.

— Нет. Я совсем не хочу выслушивать какие-то оправдания.

— Думаю, это все — большое недоразумение, — громко произносит Луи. Он всегда такой, когда напивается. — Видно же, что он в тебя по уши.

Лиам фыркает и протягивает руку за бутылкой, которую ему подает Найл. Оно уже почти не горело. Внутри было тепло-тепло, и жар, прокатывающийся по горлу, казался приятным.

— Думаю, он может мне нравиться, — мягко говорит Лиам. — Может быть.

Луи издает смешок.

— Так вот в чем все дело. Влей в него полбутылки, и Лиам начнет признавать то, что мы знаем уже много лет. Я запомню.

— Не будь мудаком, — Пейн пытается строго на него посмотреть. Наверное, у него не получается. Ему все равно. — Кстати, это не так плохо, — говорит он, приподнимая бутылку огневиски. — Даже вкусно.

— Ты в стельку, — хихикает Найл.

— Н-правда, — отрицает Лиам. Он просто приятно расслаблен. И совсем не в стельку. Если бы он был в стельку, он бы не смог подняться и пройти ровно даже несколько шагов, верно? Испытывая себя, Лиам пытается подняться с кресла, но когда он это делает, его голова кружится так сильно, что перед глазами все расплывается. — Воу.

Луи с Найлом смеются над ним, а он грузно опускается в кресло и старается сесть ровно. Он поворачивается к другой стороне поля и замечает луч света. На секунду Лиам решает, что это просто его воображение. Но свет приближается, и это определенно свет от палочки. Черт. Черт.

— Ребята, — говорит он, разворачиваясь к друзьям. — Кто-то идет.

— Блин, — Луи выравнивается в кресле. — Где крышка? Лиам, крышку, живо.

Лиам обыскивает карманы и обнаруживает крышечку от бутылки в левом. Он пытается бросить ее Луи, но его шатает, и крышечка вылетает из рук. Луи наклоняется, чтобы поднять ее, а потом закрывает бутылку и прячет ее в карман, как только к ним кто-то подходит.

— Зейн, — удивленно выдыхает Лиам.

На когтевранце тонкая пижамная футболка, и он обнимает себя, чтобы защититься от холодного ветра. Парень щурится и говорит:

— Мы с Гарри просто сидели в гостиной Слизерина, когда увидели галочку возле "напиться на поле для квиддича". Я подумал, что вы, конечно, не будете тут торчать, но, кажется, ошибся. Вы понимаете, что идет снег? И что уже заполночь? И...

— Расслабься, когтевранец, — говорит Луи, протягивая огневиски. — Присоединишься?

Лиам, спотыкаясь, подходит к Зейну.

— Тебе холодно, — пытается сказать он, но получается какое-то невнятное бормотание. Лиам хмурится, высовывает язык и пытается посмотреть на него сверху, чтобы понять, почему он вдруг такой большой.

— А ты пьян. В стельку, — отвечает Зейн, выгибая темные брови. Лиаму хочется их потрогать. Он поднимает руку, но Зейн стоит так, так далеко.

— О чем я и говорил, — восклицает Найл. Лиам поворачивается, чтобы посмотреть на него, и почти падает, но чьи-то руки поддерживают его за талию.

— О-оу, — умиленно произносит Луи. — Малик снова спешит на помощь. Где мне найти рыцаря в сияющих доспехах, Найл? Такого, как Зейн.

— Нет, — с неожиданной решительностью произносит Лиам, хватаясь за футболку Зейна. — Этот мой.

Очевидно, он говорит что-то смешное, потому что Луи с Найлом почти выпадают из кресел от смеха. Хотя он абсолютно серьезен.

Лиам кивает сам себе, потому что да, этот Зейн принадлежит ему. А потом... Нет, вообще-то нет. Он очень, очень зол на него.

— Я зл-сь на тебя, — говорит Лиам, сжимая руку когтевранца.

— Можешь злиться на меня сидя? — спрашивает Зейн. Лиам обдумывает это, а потом кивает.

— Но я тебя не отпущу, — добавляет он, крепко держась за тонкую футболку парня. Очень тонкую футболку, вообще-то. Он отпускает ее одной рукой и пытается стащить с себя пальто для Зейна, но оно падает на землю.

— Отведи его в замок, — предлагает Луи. — Он ужасно пьян.

Зейн с трудом наклоняется за пальто Лиама, который продолжает крепко сжимать его футболку. Он выпрямляется, окидывает гриффиндорца оценивающим взглядом и говорит:

— Наверное, ты прав. Какой пароль к вашей гостиной?

Луи фыркает.

— Как будто я тебе скажу. Ты можешь сказать Стайлсу, и кто знает, что он учудит. Нам и так пришлось поменять его после того, как он влез к нам.

Зейн разочарованно стонет, и когда он хмурится, у него на лбу появляются морщинки. Лиам смеется — или хихикает, но он будет отрицать, если кто-то решится упомянуть звук, который он издал — и поднимает руку. Он проводит пальцами по коже, пока морщинки не разглаживаются. Кожа Зейна очень-очень мягкая. Лиам хочет поцеловать ее. Он хочет поцеловать всего Зейна. Везде.

Он тянется, чтобы выполнить задуманное, когда Зейн говорит:

— Ладно, тогда я отведу его к себе.

— Хорошая идея, — произносит Луи. — Прощай, Лиам. Мы встретимся в следующей жизни, храбрая душа.

— Он немного драматизирует, — шепчет Пейн Малику на ухо.

Зейн вздыхает и пытается отцепить Лиама от своей футболки.

— Я не смогу отвести тебя в замок, если ты не отпустишь, Лиам.

— Но я не хочу отпускать, — хмурясь, говорит он.

— Ты похож на ребенка, когда пьян, ты в курсе? — спрашивает Зейн, наконец высвобождая футболку. Он берет Лиама за руку и переплетает их пальцы. — Видишь? Я никуда не ухожу.

Лиам сжимает его руку и чувствует, как по телу разливается уютное тепло.

— Ладно.

Зейн последний раз оборачивается на Луи с Найлом, а потом уводит Лиама прочь, крепко держа его за руку. Пейн спотыкается на ровном месте и пытается как можно ближе прижиматься к когтевранцу, потому что от него пахнет цитрусами и близость тела согревает, даже если Зейн в явно неподходящей под погоду одежде.

— Лиам, — неуверенно говорит Зейн, разжимая пальцы. — Я отпущу твою руку, ладно? Так будет проще идти.

Он едва его слышит.

— Я очень устал, — Лиам зевает, с трудом удерживая глаза открытыми. — Очень-очень устал.

— Восхитительно, — стонет Зейн, отпуская его руку. Он кладет руку ему на талию, а Лиам обнимает его за плечи, потому что не уверен, что сможет идти сам. — Черт. Какой ты тяжелый.

— Это грубо, — бормочет Пейн.

— Просто констатирую факт, — когтевранец сжимает руку на его талии.

— Я ждал тебя почти час, — срывается с кончика языка, и Лиам недоуменно хмурится, потому что не собирался этого говорить. Зейн на секунду останавливается, и он неловко спотыкается.

— Это была плохая идея, — тихо говорит Малик, поддерживая его за талию. Они уже приближаются к замку, и Лиам поднимает на него взгляд. Он всегда такой огромный? Пейн чувствует себя маленьким.

— Почему? — спрашивает он, вспоминая, что сказал Зейн.

— Потому что это должно было быть только для списка, — он пожимает плечами, и Лиам это больше чувствует, чем видит. — И я понял, что если бы пошел, то захотел бы большего. Поэтому не пошел. Гарри должен был передать тебе, но он, вероятно, забыл.

— Или специально не сказал, — предполагает Лиам. — Он мудак, вообще-то. Не знаю, почему вы дружите. Ты такой хороший. Кроме тех случаев, когда ты плохой. Такое иногда бывает. Может, ты тоже мудак.

Зейн фыркает.

— Даже не знаю, это упрек или комплимент.

— И то, и то.

Малик резко останавливается и отпускает Лиама. Он издает разочарованный звук, но Зейн тут же говорит:

— Мы почти в замке, потерпи секунду и постарайся не упасть.

Лиам старается и стоит практически ровно, пока пытается понять, что задумал Малик. Секундой спустя Зейн достает палочку и касается ею головы Лиама, прямо как в той кладовке. От холода он дрожит, но подумать об этом не успевает, потому что Зейн касается палочкой своей головы. И исчезает. Лиам начинает паниковать.

— Зейн, — тихо говорит он. — Зейн, где...

— Я тут, — отвечает он, и Лиам снова чувствует руку на своей талии. Его мозг с трудом это осознает, потому что он, конечно, знает, как работает заклинание невидимости, но слишком пьян, чтобы полностью это принять, и тот факт, что Зейн здесь, но его здесь нет, очень смущает. — Просто веди себя тихо, пока мы не придем в мою гостиную. Сможешь?

— Смогу, — уверенно говорит Лиам, пока они идут вперед. — Определенно смогу. Точно.

— Лиам.

— Да, прости.

Они входят в замок через какую-то новую дверь, по крайней мере, Лиам ее не помнит. Зейн ведет его через коридор, и они поднимаются по бесконечной винтовой лестнице.

— Ненавижу лестницы, — тихо бормочет Лиам.

— Мы почти пришли.

Когда лестница все-таки заканчивается, он видит дверь. На ней нет ручки, но есть молоток в форме ворона, и Лиам неожиданно для себя понимает, что они стоят перед дверью в гостиную Когтеврана. Он никогда не был внутри (а зачем?) и поэтому не узнал лестницу.

Зейн отпускает его, чтобы постучать. Незнакомый голос откуда-то из-за двери спрашивает:

— Что можно нарушить, забыв?

Лиам поворачивается к Зейну и шокированно смотрит то на дверь, то на него.

— Что это было?

Малик издает смешок.

— У вас Полная Дама, а у нас — ворон с загадками.

Лиам хмурится и даже не пытается разгадать загадку. Он прижимается к Зейну, пока тот думает и через секунду отвечает:

— Обещание можно нарушить, стоит только о нем забыть. Это слишком просто.

Дверь перед ними распахивается, и Зейн входит внутрь, таща Лиама внутрь за руку. Он сомневается, цепляется взглядом за ворона на двери, но позволяет Зейну провести его внутрь. Дверь закрывается.

Зейн снимает с них заклинание, пока Лиам осматривается. Комнату освещает лишь лунный свет, льющийся в гостиную через огромное окно. Он не удивлен, когда видит огромное количество книжных шкафов, не ломающихся от количества книг на них только благодаря магии.

— Почему ты проводишь так много времени в библиотеке, если у вас тут так много книг? — спрашивает Лиам уже не невидимого Зейна. Он пожимает плечами.

— В библиотеке тише, и там намного больше книг. Их же тут совсем немного.

Лиам хмыкает. Ну конечно, для Зейна это немного. У них в гостиной тоже есть книжный шкаф, но он не идет ни в какое сравнение со шкафами в когтевранской, из-за которых даже стен толком не видно.

— Я поднимусь в спальню и возьму одеяла и подушки, — говорит Зейн. — Не шуми, хорошо?

Лиам кивает и идет к одному из диванов. Он далеко не такой удобный, как диван в их гостиной, но, вполне возможно, он просто относится к этому с предубеждением. У Лиама кружится голова, и он нечетко видит перед собой. Ему это не нравится, не нравится не иметь контроля над собственным телом. Не стоило столько пить.

Он откидывается на спинку дивана и прислушивается к тихим шагам Зейна, поднимающегося по лестнице. Где-то наверху открывается дверь. Он закрывает глаза, потому что слишком сложно держать их открытыми.

Он просыпается, когда кто-то мягко тормошит его за плечо. Кто-то, пахнущий цитрусами.

— Зейн, — стонет Лиам.

— Ты уснул, — говорит Малик. — Вот, ложись.

Лиам открывает глаза и видит, что на плече у Зейна болтается одеяло. Он позволяет ему уложить себя в горизонтальное положение, а потом Малик стягивает с него обувь и укрывает одеялом.

— В следующий раз напивайся в замке, ладно?

— Ладно, — бормочет Лиам в подушку. Она тоже пахнет цитрусами.

— Я пойду проверю, вернулись ли Луи с Найлом в замок. Сможешь побыть один?

Пейн протягивает руку, не открывая глаз, и с третьей попытки берет Зейна за руку.

— Останься.

— Я скоро вернусь, Лиам, я обещаю.

— Обещания можно нарушить, помнишь? — он снова пытается открыть глаза, но оказывается, что это слишком сложно, и он сдается, прикладывая все усилия, чтобы притянуть Зейна к себе.

— Лиам, — говорит Малик, пытаясь вырваться из его хватки. — Десять минут. Всего-то.

Лиам вздыхает и отпускает его.

— Ладно.

— Если кто-нибудь спустится вниз, скажи, что я сейчас вернусь.

— Сейчас вернешься, — повторяет он.

Лиам слышит удаляющиеся шаги и переворачивается на спину. Он ерзает под теплым одеялом и натягивает его повыше. Он ужасно устал, но не хочет уснуть до возвращения Зейна. Хотя, конечно, не засыпать тоже сложно, потому что и одеяло, и подушка пахнут Зейном, и ему очень тепло. Оказывается, диван все-таки удобный, и ждать слишком сложно.

--

Лиам просыпается от того, что кто-то говорит:

— Что Пейн делает в нашей гостиной?

Все такие громкие. Слова отдаются эхом в его голове, и он громко стонет, когда в разговор вступает кто-то еще. Звук захлопывающейся двери подобен буру, врывающемуся в его голову. Лиам моргает и медленно открывает глаза. Он не в своей кровати. Он на диване в незнакомой комнате, и на него пялятся какие-то люди.

Он медленно поднимается, потирает глаза и видит Зейна в кресле напротив. У него наверняка будет болеть шея от того, как он свернулся в кресле, и он выглядит очень маленьким.

— Малик! — кричит кто-то. Лиам вздрагивает и падает обратно на диван. В комнате слишком светло и шумно. У него болит голова.

— Что? — спрашивает Зейн. Его голос грубый ото сна, но Лиам отказывается считать это очаровательным. У него слишком болит голова, чтобы считать хоть что-нибудь очаровательным, да и он порядком смущен из-за того, что торчит в гостиной Когтеврана (это единственное объяснение тому, что происходит), потому что не помнит, как сюда попал.

— Слишком рано, — ворчит он, укрываясь одеялом с головой. От этого он только глубже вдыхает запах цитрусов. Боже, Зейн что, купается в ванной с апельсиновым соком?

— Кажется, у твоего парня похмелье, — комментирует кто-то.

— Он не мой парень, — отвечает Зейн, судя по голосу, уже не такой сонный. — Который час?

— Почти девять, — отвечает женский голос. — Может, отведешь его к себе, пока не проснулись остальные?

— Да-да, — говорит он и громко зевает. Лиам слышит скрип кресла, а потом Зейн стаскивает с его головы одеяло. — Ты уже проснулся.

— Нет, — отвечает он, качая головой. — Еще нет.

Зейн закатывает глаза.

— Хочешь подняться в спальню или ты уже в состоянии вернуться в свою?

Лиам дрожит от одной мысли о том, чтобы пройти в таком виде по замку. Черт, почему он вообще так много выпил?

— Твоя комната далеко?

Зейн хмыкает и говорит:

— Всего несколько ступенек.

— Ладно, — соглашается Лиам, усаживаясь. На него тут же обращается взгляд более или менее знакомых девушек с Когтеврана. Он неловко ерзает, набрасывает на плечи одеяло Зейна (это должно быть его одеяло, оно пахнет им) и пытается встать.

Если он думал, что его голова болела раньше, то сейчас она просто разрывается. Как будто кто-то пытается раскроить ему череп молотком.

— Твою мать, — тихо выдыхает он.

Зейн обнимает его за талию одной рукой, а второй забирает подушку с дивана. Лиам почти не думает о том, чтобы оттолкнуть его, хотя внутренний голос напоминает, что он злится на Зейна. Что Зейн продинамил его ради списка.

— Давай, — подталкивает он.

— Как мило, — комментирует одна из девушек. Малик одаряет ее убийственным взглядом.

Зейн ведет его к лестнице. Лиам поднимает голову и понимает, что нет, этого не будет.

— Просто оставь меня тут, — стонет он, опускаясь на первую ступеньку. — Я не смогу. Лучше умереть.

— Я хочу лечь спать, — резко говорит Зейн. — И я не смогу понести тебя сам, так что у тебя есть два варианта: либо ты сам поднимаешься, либо я тебя заколдую.

Лиам делает глубокий вдох и поднимается, чуть не уронив одеяло. Он держится за перила, как за спасательный круг, и каким-то образом они с Зейном умудряются подняться в спальню (как он ненавидит лестницы), которая очень похожа на гриффиндорскую. Правда, тут больше окон, закрытых тяжелыми, плотными (слава Богу) шторами, которые практически не пропускают свет. В комнате четыре кровати с балдахином.

Зейн тут же падает на единственную свободную кровать без одеяла, очевидно, потому, что оно болтается на плечах Лиама. Он смотрит на Малика, жуя губу, и понимает, что вроде как согласился спать в кровати Зейна. С Зейном. В его кровати.

Тот приподнимается на локтях и выгибает брови. Лиам едва видит его в темноте, но готов поручиться, что Зейн выглядит раздраженно и озадаченно, как всегда. Он выдыхает и решает послать сомнения к черту. Потом можно все это свалить на похмелье. Потом, когда он выспится и в голове не будет звона.

Он падает на кровать Зейна и после недолгих раздумий укрывает их обоих одеялом, хотя эгоистичная часть его души желает оставить одеяло себе. Он слышит, как храпит один из соседей Зейна, пока пытается устроиться в кровати удобнее, слишком остро ощущая присутствие рядом второго тела. Конечно, он не всегда спит один — Найл засыпал в его кровати несчетное количество раз. И Луи, конечно, может продолжать отрицать это, но он все время скучает по дому и часто ложится с Лиамом, засыпая только после того, как Пейн начинает гладить его по волосам. Но сейчас все по-другому, потому что то были его друзья, и хотя часть его желает быть другом Зейну, они не друзья.

— Перестань думать и спи, — шепчет Зейн, зевая. Лиам вздыхает и закрывает глаза.

— Прости.

— Не беспокойся, просто спи, ладно?

— Ладно.

--

Когда он просыпается в этот раз, то понимает, что спит в обнимку с кем-то теплым. Одной рукой он обнимает Зейна за талию, пристроив ладонь у него на груди, отчего слышит, как бьется его сердце. Вторая его рука неудобно зажата собственным телом, а левая нога переброшена через ноги Малика. Его губы в нескольких дюймах от шеи Зейна, и поначалу он думает, что поцеловать его — хорошая идея. Но потом Зейн тихо вздыхает, и Лиам понимает, что это не сон. Это происходит на самом деле. Он обнимается с Зейном.

Так осторожно, как только может, Лиам отстраняется от него, стараясь не разбудить, пока зародившаяся внутри паника не переросла во что-то большее. У него больше не болела голова, но он обнимался с Зейном. В его кровати. В спальне Когтеврана.

Лиам медленно спускает ноги с кровати и поднимается, тут же покрываясь мурашками от прикосновения ног к холодному камню. Зейнвдруг поворачивается на другой бок, но его глаза закрыты, когда он притягивает к себе одеяло, минуту назад укрывавшее Лиама, и прижимает к груди. Он выглядит очень молодо с растрепанными ото сна волосами, практически нежным выражением лица и приоткрытыми губами. Черт. Лиаму надо срочно выбираться отсюда.

Он идет по холодному полу, последний раз поворачивается к спящему Зейну и выскальзывает за дверь.

В гостиной много людей. Он слышит их и всем сердцем желает найти другой выход из когтевранской гостиной, но его нет. И от громких звуков у него снова начинает болеть голова.

Люди в гостиной смотрят на него, когда он спускается вниз, и большинство из них усмехается.

— Бурная ночка, Пейн? — спрашивает шестикурсница из когтевранской команды по квиддичу. — Зейн знает, что ты бежишь из его кровати, пока он спит?

Лиам сглатывает.

— Откуда ты знаешь, что он еще спит?

Несколько ребят смеются, и в этот раз ему отвечает парень.

— Если бы он проснулся, он бы торчал тут и защищал тебя от нас.

— Твоя обувь у двери, — добавляет кто-то.

— Спасибо, — бормочет Лиам, опуская голову. Он не смотрит людям в глаза, когда идет к двери через всю комнату.

Он обувается и выходит из гостиной как можно быстрее, а потом замирает на лестнице и пытается разобраться со своими мыслями. У него не очень получается ясно мыслить из-за сонливости и алкоголя, выпитого вечером. И из-за запаха цитрусов, который теперь, похоже, прицепился и к нему.

Когда он возвращается в свою гостиную, то понимает, что полдень наступил довольно давно. Обычно он не спит так долго. Лиам, вообще-то, ненавидит проводить весь день в кровати. Хотя сейчас он не отказался бы от еще пары часов сна, и он планирует уснуть, как только окажется в своей спальне.

— Огнеплюй-мантикраб, — говорит он Полной Даме. Его голос хриплый, как будто он кричал всю ночь или начинает заболевать. Мило.

Впервые Полная Дама не читает ему лекций.

— Немного медовой росы и капля розового масла. Смажь виски, дорогой, и голова перестанет болеть.

Лиам кивает.

— Надо запомнить, — говорит он, когда дверь открывается. Он идет внутрь, жмурясь от яркого солнечного света, проникающего сквозь окна.

Луи нет в гостиной. Пара сокурсников удивленно смотрят на него, скорее всего, из-за того, что он не ночевал здесь. Он не собирается отвечать на их вопросы, поэтому просто поднимается в спальню.

Лиам открывает дверь и тихо закрывает ее за собой, но тихий звук заставляет Луи поднять голову от подушки.

— Если ты издашь еще один звук, — угрожающим тоном говорит он, — я тебя задушу.

Лиам даже не находит в себе сил, чтобы послать его. Он стягивает с себя футболку, сбрасывает штаны и забирается в свою кровать. Но он уже слишком бодрый, и, к сожалению, не может уснуть.

Матрас на его кровати прогибается, и Луи ложится рядом с ним, укутанный в собственное одеяло.

— Я слишком много выпил, — объявляет он. — Твоему парню и Найлу пришлось тащить меня по лестнице, а потом Найл отнес меня в кровать. Люблю Найла. Ты бросил меня. Я тебя не люблю.

Лиам поворачивается на бок к Луи лицом. Его волосы больше похожи на птичье гнездо, и Лиам почти уверен, что если сейчас попробует провести по ним рукой, то его пальцы либо застрянут, либо он вытащит вместе с клоком волос Луи. Томлинсон тоже бледный, и мешки под глазами выдают его.

— Я обнимался с Зейном, — признается Лиам. Луи кладет голову ему на грудь.

— Потрясающая новость. А теперь обними меня. Ты мой обниматель уже больше шести лет. Зейн Малик может найти другого Лиама.

Лиам вздыхает и убирает волосы Луи со лба.

— Я как бы сбежал. Думаю, он до сих пор спит.

Луи резко поднимается и бьет его по плечу.

— Ты не мог. Лиам!

— Ну, вообще-то мог. Я серьезно напился вчера? Сильно опозорился?

Луи минуту обдумывает ответ.

— В какой-то момент я был уверен, что ты собираешься облизать его лицо. Еще ты отказывался отпустить его футболку, пока он не взял тебя за руку. А, и ты сказал, что Зейн твой, что, кстати, очень грубо. Люди не могут принадлежать тебе.

— Разве ты сам не сказал только что, что я твой обниматель? — возражает Лиам, чтобы скрыть то, как он смущен. Черт, он даже помнит, как Луи сказал, что он хочет парня, как Зейн. Блин. Ну, может, Зейн забыл об этом.

— Мне нужно в душ, — внезапно говорит Луи.

— Мне тоже, — Лиам понимает, что все равно больше не уснет. — В Большом Зале через полчаса?

Луи кивает, и они оба вылезают из кровати.

Комментарий к Chapter 5 Я не успела в воскресенье, но четыре минуты не считается? :) ПБ приветствуется; дурацкие ссылки в тексте появляются сами, не знаю как.

========== Chapter 6 ==========

Комментарий к Chapter 6 мне очень жаль, что я так сильно задержала главу, простите :с but here we go again! я хочу поблагодарить Сашеньку за то, что помогла - без нее глава задержалась бы еще на месяц. спасибо <3

Когда Лиам приходит на зельеварение в понедельник, Зейн сидит в другом конце аудитории рядом с Мирандой, однокурсницей Найла, с которой он говорил всего пару раз. Лиам хмурится и садится за свой стол (их стол) и встречается с Зейном взглядом всего на секунду, а потом Малик щурится и отворачивается.

Лиам ни разу не видел его за весь вчерашний день. Зейна не было в Большом Зале на ланче и ужине, и он не пришел завтракать этим утром. Вполне очевидно, что он расстроен из-за Лиама, хотя тот не мог вспомнить ни единой причины, почему это могло бы произойти. И разве это не он должен злиться на Зейна?

Впрочем, плевать. Если Зейн хочет на него злиться — ладно. Лиаму совершенно все равно. Он повторяет это сам себе весь урок, то и дело поглядывая на Малика. Зейн никогда не смотрит в ответ, и в конце урока он первым выходит из аудитории, не давая Лиаму возможности остановить его и узнать, что он сделал не так и как он может это исправить.

За ужином Лиам старается слушать Луи, который тщательно изучает список (в который раз), но он постоянно отвлекается.

— Этот список составлял не один человек, — вдруг говорит Томлинсон, и Лиам отводит глаза от когтевранского стола, за которым нет лишь одного человека. — Ну смотрите. Некоторые пункты нормальные, например, "выиграть в квиддич с отрывом в сто очков", но другие явно написал какой-то чокнутый. Серьезно, какой нормальный человек мог придумать "использовать оборотное зелье, чтобы пробраться в гостиную противника"? Где мы найдем это дурацкое зелье? Понадобится несколько месяцев, чтобы вычеркнуть это из списка.

— У Ловетт может быть несколько пузырьков в учительской кладовой, — задумчиво говорит Найл. — У нее куча всяких зелий.

— Откуда ты знаешь? — спрашивает его Луи. Хоран пожимает плечами.

— Она наш декан. Она рассказывает.

Луи закатывает глаза.

— Это нечестно! Привилегия факультета. Малгорн никогда не спускает мне невыполненное задание по маггловедению, несмотря на то, что он наш декан.

Лиам вздыхает и поднимается из-за стола.

— Я не голоден, — говорит он. — Увидимся позже, ребята.

— Если ты собираешься страдать по Зейну, можешь делать это, помогая нам пробраться в кладовку Ловетт?

— Нет, — качая головой, отвечает Лиам.

— Это настоящее "нет" или "нет" Лиама, и мне стоит попросить еще раз?

Пейн закатывает глаза.

— Настоящее "нет". Я иду в библиотеку.

— Что? Зачем? — спрашивает Луи.

Лиам не отвечает. Он хватает со стола булочку и жует ее, пока идет к двери. Еда становится комом в горле и на вкус она кажется не очень съедобной, но он едва позавтракал, так что решает, что будет неплохо забить чем-нибудь желудок.

Когда он приходит в библиотеку, то понимает, что даже если Зейн внутри (в чем он совсем не уверен), он не сможет его найти, если только Зейн сам этого не захочет. Библиотека — самый настоящий лабиринт из полок. Лиам проводит тут не так много времени, чтобы знать это место так, как наверняка знает Зейн, и он понятия не имеет, откуда начать поиск.

Лиам идет к окну у левой стены и просматривает столы, стоящие к ней вплотную. За ними теснятся студенты — одни сидят за столами, склонившись над книгами или пергаментами, другие ищут что-то на полках. Но Зейна здесь нет.

Лиам вздыхает и идет дальше по невероятно большой комнате, проверяя каждый проход. Он даже подумывает о том, чтобы спросить проходящую мимо когтевранку, не видела ли она Зейна, но решает, что лучше найти его самому, когда она бросает на него презрительный взгляд и спешит за своими подругами. Это подтверждает то, чего так опасался Лиам: Зейн по-настоящему зол на него. Настолько, что об этом знает весь его факультет.

Когда Лиам достигает другого конца комнаты, где стоит всего несколько столов, разделенных широкими проходами, он уже готов сдаться. Это столы, за которые ты сядешь работать, только если очень, очень хочешь побыть в одиночестве. Он сидел за таким всего один раз, на пятом курсе, когда он готовился к СОВ, и Луи нервничал так сильно, что начал поджигать фейерверки в гостиной, почти подняв восстание против экзаменов.

Занят только один стол, и человек, занявший его, куда-то отошел. Его вещи разложены очень аккуратно, будто он боится нарушить какой-то священный порядок. Книги уложены в идеальные стопочки — самая большая снизу, самая маленькая сверху, корешком к корешку. Одна открыта. Она лежит ровно перед пергаментом, возле которого стоит чернильница с лежащим рядом пером. Лиам качает головой и садится напротив чуть отодвинутого стула, будто человек, сидевший там, в спешке подскочил за чем-то и не посчитал нужным задвинуть его.

Ему не надо опускать взгляд на надписи на странице, чтобы прочитать имя в правом верхнем углу и понять, что это стол Зейна. Пять минут и куча шагов спустя, и Зейн выходит из одного из проходов с опавшими полками, держа в руках книгу и читая ее на ходу.

Он не видит Лиама до тех пор, пока не отодвигает свой стул, а когда замечает, то почти роняет свою книгу. Лиам ждет, что он спросит, какого черта он тут делает, но этого не происходит. Зейн кладет свою книгу на стол рядом с кучей других и отодвигает их все, а потом поднимает свое перо и начинает с невероятной скоростью что-то писать на пергаменте. Время от времени он открывает ту или иную книгу и смотрит в нее, пока не находит нужную информацию, после этого закрывает ее и откладывает в сторону, возвращаясь к пергаменту. Пейн тихо ждет, пока Зейн взглянет на него, но этого не происходит. Он просто работает дальше и пишет, иногда облизывая или кусая губы. Ни разу его взгляд не поднимается к лицу Лиама, и Пейн начинает нервничать от нетерпения, потому что он сидит тут уже полчаса, а они все молчат.

Зейн наконец смотрит на него, но, не говоря ни слова, встает и направляется к одному из проходов.

Лиам вздыхает и идет за ним вслед.

— Ты специально меня игнорируешь? — спрашивает он, в то время как Зейн проводит пальцами по корешкам книг и вытаскивает одну.

Тот вздыхает и ставит ее на место резким движением. Малик опускает голову и поворачивается к Лиаму.

— Я думал, ты этого и хотел.

Лиам в шоке смотрит на него.

— Почему я должен этого хотеть?

Зейн пожимает плечами.

— Ты довольно быстро убежал утром, а мои сокурсники сказали, что ты выглядел так, словно тебе стыдно. Так что я подумал, что тебе будет уютнее одному.

— Мне было стыдно, — признается Лиам. Он проводит рукой по волосам. — Я показал себя не с лучшей своей стороны, Зейн, и когда проснулся, я это осознал, и мне срочно надо было очистить голову. Я не мог сделать это, пока ты лежал рядом. Вот и ушел.

— Убежал, — поправляет Зейн, щурясь.

— Ладно, убежал, — сдается Лиам.

— Как смело, гриффиндорец.

Зейн скрещивает руки на груди.

— Я пытаюсь все исправить, ладно? В отличие от тебя, потому что ты игнорируешь меня и в Большом Зале уже два дня не появляешься.

Малик закатывает глаза и говорит:

— Не из-за тебя. У тебя мания величия. Я занят важным проектом по арифмантике, над которым мне надо работать и сейчас, так что, если ты не против, можешь перестать меня отвлекать?

Лиам раздраженно стонет.

— Зачем ты так действуешь мне на нервы?

— Я живу, чтобы тебя бесить, — говорит Зейн. — Мы закончили?

— Ты все еще зол на меня? — спрашивает Лиам.

Зейн какое-то время изучает его абсолютно пустым взглядом, а потом наконец говорит:

— Если я скажу, что нет, отстанешь?

— Может быть, — говорит Пейн и улыбается.

— Тогда ладно. Нет, Лиам, я не зол на тебя.

Он поворачивается к полкам и берет еще одну книгу, переворачивая страницы. Лиам наблюдает за ним.

— Я думал, ты уже уходишь, — говорит Зейн, выгибая брови.

— Я сказал "возможно", — напоминает Лиам.

— У тебя других дел нет? — Зейн с громким звуком захлопывает книгу.

— Вообще-то нет, — радуется Лиам.

Малик проходит мимо и касается его плечом, ступая дальше по проходу и поворачивая налево. Лиам следует за ним, когда Зейн останавливается в другом ряду и нагибается к нижней полке, вытаскивая книгу. Он даже не обращает внимания на Лиама, возвращаясь за стол, и Пейн садится в кресло напротив, чтобы смотреть, как он работает.

У него ведь правда нет других дел. Луи с Найлом наверняка занимаются чем-нибудь для списка, а у Лиама сейчас нет никакого желания этим заниматься. И ему вполне достаточно возможности просто сидеть и смотреть на Зейна.

Он тянется за одной из книг из стопки на столе и изучает ее, перелистывая страницы. Он не понимает половины из того, что там написано, и даже не пытается этого сделать. Зейн же чертов гений.

— Ты можешь перестать меня отвлекать? — шипит Зейн, поднимая взгляд.

Лиам захлопывает книгу и хмурится.

— Я молчу. Как можно отвлекать молча?

— Просто... отвлекаешь, — говорит Зейн, возвращаясь к работе.

— Своим существованием?

— Да.

Лиам игнорирует его.

— Ты идешь на игру в пятницу?

Зейн с непониманием смотрит на него.

— Зачем?

Потому что я хочу, чтобы ты был там.

— Просто интересно.

— Я не знаю, — признается Зейн.

Он пишет что-то на пергаменте и добавляет:

— Скорее всего, пойду.

Лиам наклоняется вперед, опираясь на локти.

— Слизерин или Гриффиндор?

— Это имеет значение?

— Наверное, нет, — Пейн пожимает плечами.

Он дает Зейну поработать еще некоторое время, а потом говорит:

— Я бы хотел тебя там увидеть.

Зейн издает раздраженный звук и закрывает все свои книги, кладет их рядом друг с другом и закатывает свой пергамент в свиток. Он укладывает его вместе с книгами и своим пером в сумку и встает.

— Можешь понести книги.

— Ты закончил? — спрашивает Лиам и тоже встает.

— Нет, но ты ведь не дашь мне это сделать, — говорит Зейн. — И я бы не отказался от свежего воздуха. Помоги мне убрать это, а потом... можем прогуляться вместе?

Лиам хмурится.

— Снаружи?

— Снег снова идет. А мне он нравится. Ясно?

Пейн улыбается.

— Ясно.

Зейн, кажется, знает эту библиотеку как свои пять пальцев — он, не задумываясь, идет по проходам, останавливаясь лишь для того, чтобы заполнить пустое место на полках и объяснить Лиаму, какая книга куда отправляется. Тот послушно кладет ее на место, и они продолжают идти молча, иногда вздрагивая от звука собственных шагов, потому что в библиотеке слишком тихо.

Когда они заканчивают, то идут к двери, и Лиам чувствует чужие взгляды, прожигающие его затылок. Он оборачивается и видит ту самую когтевранку, все так же злобно глядящую на них, и понимает, что это, скорее всего, не имеет никакого отношения к Зейну.

Прямо посередине коридора Малик останавливается и говорит:

— Тебе стоит взять пальто. Там, скорее всего, холодно.

— Точно, — соглашается Лиам, бросая взгляд на окно справа от него. На улице темнеет, а небо медленно приобретает темно-серый оттенок, как грозовые тучи. Снег идет довольно сильно, хотя ветра нет. — Встретимся у дверей в оранжерею?

Зейн кивает и поворачивается, но через секунду останавливается и снова поворачивается к Лиаму лицом.

— Ты же не продинамишь меня в качестве маленькой мести?

— Нет, — честно говорит Пейн. — Я бы никогда не поступил, как ты.

Зейн склоняет голову и потирает шею.

— Я же объяснил тебе, почему не пришел, разве ты не помнишь?

Лиам качает головой.

— Не помню.

— Ладно, — тихо говорит Зейн. Он усмехается. — Через десять минут у оранжереи. Если тебя там не будет, помни — я знаю, где ты спишь, гриффиндорец.

Лиам поворачивается в противоположную сторону, направляясь в свою спальню. В груди разливается тепло, и у него немного кружится голова, но по большей части он просто смущен. Лиам понятия не имеет, как они к этому пришли, потому что еще час назад он вроде как злился на Зейна, и Зейн совершенно точно злился на него. При этом ни один из них по-настоящему не извинился.

И только у двери в гостиную Гриффиндора он понимает, что прогулку по снежному лесу можно назвать в каком-то смысле романтической. И задается вопросом, хочет ли он этого. Определенно, если сладкое томление в животе является хоть каким-то показателем.

Черт.

— Лиам! — громко говорит Луи. — Ты нашел Малика в библиотеке?

Луи (технически) сидит на одном из кресел у камина. Вообще-то, он сидит головой вниз, положив ноги на спинку кресла, а голова болтается всего в паре дюймов от пола. У Найла в руках миска с попкорном, и он раз за разом пытается забросить кусочек в раскрытый рот Луи, но он отскакивает ото лба.

— Нашел, — отвечает Лиам. — Прости, у меня нет времени на разговоры.

Луи хмурится и пытается сесть нормально, но Лиам спешит к лестнице, чтобы избежать вопросов. Маркус — единственный, кто находится в их спальне. Он лежит на кровати, практически завалив себя книгами для домашнего задания. Лиам старается не мешать ему, когда тихо берет пальто и (на всякий случай) гриффиндорские шарф и перчатки. Он обматывает шарф вокруг шеи и натягивает перчатки, а потом идет вниз и практически врезается в Луи.

— Куда ты идешь в таком виде? — выгнув брови, спрашивает тот.

— На улицу, — Лиам проходит мимо Томлинсона.

— Это не ответ, Пейн! — кричит Луи ему вслед. Лиам игнорирует его и открывает дверь, быстро закрывая ее за собой.

В этот раз Зейн дожидается его, и он правда там. Он одет в черную кожаную куртку на пуговицах, которая по виду не слишком-то защитит его от холодной погоды. "Она скорее модная, чем практичная", — думает Лиам.

— Ну что, готов? — спрашивает он, останавливаясь в паре шагов от Малика.

Зейн кивает и толкает дверь. Неизвестно откуда налетевший ветер кусает их за щеки, и Лиам наклоняет голову, позволяя снежинкам оседать на коже. Малик поднимает воротник куртки и тоже наклоняет голову. Его щеки красные то ли от холода, то ли от смущения, когда он протягивает Лиаму руку.

Тот сомневается всего секунду, а потом протягивает свою. Зейн тоже в перчатках, и Лиам немного об этом жалеет. Он бы хотел почувствовать руку Малика в своей, кожа к коже.

"Замок действительно выглядит потрясающе зимой", — думает он. Зейн ведет его по знакомой тропинке, ведущей к озеру, и они, оглядываясь, осторожно проходят мимо домика лесника. Они почти не говорят, и на улице тоже тихо, будто они попали в снежный ком, и в мире не осталось ничего, кроме них, замка и снега.

— Правда здорово? — спрашивает Зейн, когда они подходят к озеру. Они не останавливаются и мельком смотрят на озеро, покрытое тонким слоем льда.

— Правда, — соглашается Лиам, сжимая его руку. — Мы должны были сделать это уже очень давно.

Зейн останавливается. Лиам делает еще несколько шагов вперед, и его рука выскальзывает из руки Малика. Он замирает и поворачивается к Зейну, задаваясь вопросом, что он сделал не так. Когтевранец просто стоит на месте, а снежинки опускаются на его челку и не желают таять. Лиам хочет стряхнуть их и одновременно не хочет, потому что Зейн выглядит очень мило.

Малик потирает шею и говорит:

— Лиам, я...

Из ниоткуда Зейну в голову прилетает снежок. Он вздрагивает и спотыкается. Лиам хватает его за руку, чтобы поддержать, когда второй снежок попадает ему в спину.

— Что за?.. — спрашивает Зейн, оборачиваясь.

Лиам оглядывается, пытаясь понять, откуда один за другим снежки летят в них, когда один ударяет его в ногу с достаточной силой, чтобы завыть от боли. Пейн всматривается в гущу леса и замечает знакомые светлые волосы, выглядывающие из-за дерева. Он щурится, когда еще один снежок прилетает с другой стороны и ударяет Зейна в грудь. Лиам поворачивается и видит...

— Подожди, это что, Гарри? — спрашивает он, хмурясь.

— Вы попали под перекрестный огонь! — вопит Луи оттуда, где Лиам видел Найла. — Победить в битве снежками, — добавляет он. — Это для списка!

Гарри подбегает к ним и хватает Зейна за плечи, используя как живой щит.

— Он первый начал, — шипит Стайлс, когда Луи с Найлом бросают еще пару снежков в их сторону. Лиам отпрыгивает от одного из них и прожигает друзей злым взглядом.

— Луи, отвянь! — кричит он.

— Только когда Гарри сдастся, — кричит Томлинсон в ответ.

— Еще чего! — вопит Гарри. — Лиам с Зейном теперь в моей команде!

— Вы что, серьезно устроили битву снежками? — уставшим голосом говорит Зейн, одаряя друга нечитаемым взглядом. — Это так...

Лиаму так и не удается узнать, что парень хотел сказать, потому что снежок попадает Зейну точно в подбородок. Малик щурится, одним резким движением убирая снежинки с лица. На подбородке расползается красный след, и выражение лица Зейна становится... кровожадным.

— Игра началась.

Лиам наблюдает за тем, как он наклоняется, чтобы набрать снега в руки и быстро слепить шарик. Зейн ждет, пока Луи не высовывает голову из-за укрытия, и бросает снежок прямо Томлинсону в лоб.

— Зейн! — возмущенно кричит тот. — Что за черт?

Малик ухмыляется и разводит руки в стороны, как будто предлагая Луи сделать что-нибудь в ответ. Лиам никогда не видел эту сторону Зейна раньше — игривую, беззаботную. Его укладка безнадежно испорчена, и он широко ухмыляется, зажав язык между зубами.

Луи выходит из-за дерева и по дороге набирает снег в руки. Внезапно Зейн хватает Лиама за руку и говорит:

— Думаю, сейчас самое время бежать.

Лиам кивает, когда два снежка попадают ему в грудь, и они убегают, оставляя Гарри позади. Луи толкает его в снег и бежит за ними.

Они больше не бегут по дорожкам, а спускаются вниз по склону по направлению к домику лесника, и Лиам не может остановится, потому что если попытается, то в итоге полетит вниз.

— Твои друзья больные на голову, — кричит Зейн, таща его за собой.

— Немного лицемерно, тебе не кажется? — спрашивает Лиам. Снежок пролетает у них над головами, и, повернувшись, парень видит Гарри и Луи, стоящих на вершине холма. Гарри делает снежки, а Луи их бросает. — Они что, сотрудничают?!

— Это добром не кончится, — вздыхает Малик, дергая Лиама влево от очередного снежка. — Нам нужно укрытие, — добавляет он, когда едва успевает уклониться от меткого удара Луи. Вдруг Зейн хмурится и спрашивает: — Подожди, какого черта мы кидаемся снегом, если у нас есть палочки?

Лиам хмурится, потому что Зейн прав. Он достает палочку из кармана, Зейн делает то же самое, а Луи кричит:

— Это не по правилам!

Малик направляет палочку в сторону Луи, и тот вдруг падает прямо на задницу. Гарри смеется над ним, пока из-за спины не показывается Найл, засовывающий ему за капюшон охапку снега.

Луи пытается подняться, но Зейн снова взмахивает палочкой, и земля под ногами Луи покрывается льдом. Он снова поскальзывается, и Найл падает на него сверху.

— Сдаетесь? — кричит Зейн.

Лиам видит злой взгляд Луи даже на расстоянии.

— Ни за что, ты, сук... — Найл случайно ударяет его под ребра.

Пейн опускает свою палочку и хватает когтевранца за руку.

— Нам стоит бежать, пока Луи не встал на ноги. Скорее всего, он попытается убить тебя.

Зейн оценивающе смотрит на Томлинсона, а потом поворачивается к Лиаму и говорит:

— Да, наверное, ты прав.

— Подожди. Что он творит? — спрашивает Пейн, указывая на Луи, который на самом деле ничего не делает. Зейн поворачивается посмотреть, а гриффиндорец тем временем набирает в руку снега. Когда Малик поворачивается к нему, он выглядит сконфуженно, и Лиам ухмыляется, прежде чем положить свободную руку на щеку Зейна. Не обдумывая идею толком и не убеждая себя в том, что это плохая идея, он накрывает губы Зейна своими.

Этот поцелуй длится недолго. Их губы потрескались от холода, а за спиной что-то кричит Луи. Ледяной нос Зейна утыкается Лиаму в щеку, но из-за тепла, разливающегося по телу от поцелуя, он этого не чувствует. Но затем он отстраняется, глядя в широко распахнутые глаза Зейна, поднимает руку со снегом у него над головой и раскрывает ладонь.

— Прости, друг, — пятясь, говорит он. — Гриффиндорцы должны держаться вместе.

И он начинает бежать, потому что Зейн поднимает палочку. Лиам слышит, как заклинание попадает в землю у него за спиной и резко поворачивает налево, поднимаясь вверх по холму. Когда он добирается до Луи, тот предлагает ему руку.

— Ты вовремя, предатель.

Гарри тоже достает палочку, и, забравшись наверх, Лиам выпускает руку Луи.

— Ты просто обязан был начать войну, да?

— Всегда знал, что так будет, — самодовольно говорит Томлинсон. — Хотя я думал, что это будет из-за моей задницы, а не парочки пущенных снежков.

Найл быстро бежит в сторону замка. Он разворачивается к ним, выгибая бровь:

— Может, поболтаем, когда уберемся с линии огня?

Томлинсон спотыкается, когда ему в спину попадает сразу четыре снежка, и он кивает.

— Хорошая идея.

Луи, видимо, является самой большой мишенью, потому что почти все снежки и заклинания направлены на него. Лиам поворачивает направо, увеличивая расстояние между ними, и направляется к двери с когтевранской части замка. Ему, конечно, весело, но он замерз и хочет вернуться внутрь, чтобы переодеться (его одежда промокла от тающего снега) и провести вечер у камина.

Он в нескольких шагах от двери, когда кто-то прыгает на него. Лиам пытается подняться или перевернуться, но тело крепко удерживает его у земли, и подбородок начинает неприятно колоть от прикосновений снега.

— Ты используешь грязные уловки, Пейн, — выдыхает Зейн. Лиам не видит его, но чувствует дыхание на своей шее, поэтому предполагает, что Малик склонился, сидя на нем, почти прижимаясь губами к коже.

— У меня замерз подбородок, — жалуется он.

— Надо было подумать об этом раньше, — говорит Зейн, не двигаясь с места. Он прижимает Лиама к земле своим весом, ерзая у него на пояснице и укладывая руки на лопатки.

— Чего ты хочешь? — стонет Лиам, понимая, что он не даст ему подняться просто так.

— Твой шарф, — говорит Малик. Лиам хмурится, поднимая голову так сильно, как может, чтобы не уткнуться лицом в снег.

— Мой... что, почему?

— Я потерял свой, — просто отвечает Зейн.

— Ладно, — соглашается Лиам. — Только дай мне подняться.

Малик поднимается. Лиам снова стонет и перекатывается на спину, а потом встает с земли. Зейн ухмыляется и протягивает руку. Гриффиндорец сначала поправляет пальто, а потом стягивает с шеи шарф. Он не кладет его в протянутую руку Зейна, а набрасывает вокруг шеи парня и использует, чтобы притянуть Зейна ближе.

— Поцелуй был не только диверсионной тактикой, — мягко говорит он, глядя на губы Зейна. Они, конечно, все еще обветренные, и он никогда раньше не замечал, насколько полная нижняя губа. Лиам с трудом подавляет желание оттянуть ее зубами.

Зейн облизывает губы, и Лиам поднимает взгляд, когда тот говорит:

— Неужели.

— Может быть, — тихо отвечает он. Мир вокруг них слишком тих, чтобы говорить громко. — Мне хочется сделать это снова.

Взгляд Зейна скользит к губам Лиама, а потом обратно. Их разделяет всего несколько дюймов, и если Лиам потянет за шарф чуть сильнее...

— Хорошо, — мягко говорит Малик.

— Хорошо, — повторяет Пейн, делая маленький шаг вперед. Он отпускает шарф, и концы свободно падают Зейну на грудь.

На секунду молчание вызывает неловкость, и они просто стоят друг напротив друга. Но потом Зейн тихо бормочет "К черту" и притягивает Лиама к себе за воротник пальто.

В этот раз губы Зейна влажные, и они мягко двигаются против губ Лиама, практически не давя, в то время как его рука ложится на шею Лиама, будто стараясь удержать его. Пейн совсем не жалуется, потому что действительно понимает, что они должны были сделать это уже очень давно, и сейчас искренне недоумевает, почему они так долго ждали.

Зейн отстраняется, одна его рука по прежнему лежит на шее Лиама, а вторая сжимает воротник его пальто. Он смотрит Пейну в глаза, и время вокруг них будто останавливается, а потом он усмехается и снова целует Лиама.

На улице холодно, и ветер усиливается. Лиам чувствует, как снежинки болезненно впиваются ему в щеки, но уделяет внимание лишь языку Зейна, который настойчиво пытается раскрыть его губы. Лиам поддается, и Зейн тихо стонет, когда его язык скользит внутрь. Неудивительно, но он на вкус как цитрус и немного отдает горьковатым привкусом дыма. Лиам не может насытиться.

Он пытается зарыться руками в волосы Зейна, но перчатки мешают, и он решает положить руки Зейну на талию, притягивая его еще ближе, если это возможно. Между ними так много слоев одежды, и Лиам не может сдержать разочарованный, жалобный вздох.

Зейн отстраняется и смотрит на него неверящим взглядом. Его губы покраснели и блестят от поцелуя, когда Малик облизывает их снова. Лиам стонет и пытается притянуть его для следующего поцелуя, не понимая, почему это выглядит так сексуально, но Зейн делает шаг назад.

— Х-холодно, — смущенно объясняет Малик. — Идем внутрь?

Лиам кивает, и, немного подумав, протягивает руку. Зейн смотрит на нее, и его губы расплываются в потрясающей улыбке, когда он протягивает свою.

— Ты правда оставишь себе мой шарф? — спрашивает Лиам, когда они идут к двери. Зейн выпускает его ладонь, чтобы завязать шарф.

— Ты не получишь его обратно.

Лиам пожимает плечами.

— Тебе идет, — говорит он, потому что это правда. Красный красиво оттеняет его кожу, и Лиам не может не думать о том, что это выглядит куда лучше, чем сине-серебряный галстук, который Зейн обычно носит. — Может, ты должен был попасть на Гриффиндор.

Малик хмыкает.

— Едва ли, — говорит он, открывая дверь. Он придерживает ее для Лиама и заходит сразу за ним. — Хотя... Ты знаешь, что я почти стал шляподумом?

— Кем? — хмурясь, спрашивает Лиам.

— Шляподумом, — повторяет Зейн. — Это ученик, над распределением которого Шляпа думает более пяти минут. Еще двенадцать секунд — и я бы стал им.

В замке оказалось невероятно тепло по сравнению с улицей. Лиам морщится из-за мокрой одежды.

— И на какой факультет тебя хотела отправить Шляпа? — спрашивает он, стягивая перчатки.

— Слизерин, — мрачно отвечает Зейн, и Лиам понимает, что совсем не удивлен. Он этого и ожидал. — Ты знал, что в моей семье уже почти сто лет никто не попадал на другие факультеты? Я стал первым. Мои родители были не очень рады этому.

— Почему? — Лиам хмурится. Зейн пожимает плечами.

— Семейное достоинство и все такое. Мне, вообще-то, все равно, — они проходят мимо нескольких людей, которые настороженно смотрят на их промокшую одежду. — Поэтому я и дружу с Гарри. Наши родители дружат так долго, сколько я себя помню. Мы росли вместе и жили достаточно близко, так что я провел почти все детство на заднем дворе его дома.

Они останавливаются напротив дверей в Большой Зал, даже не обсуждая это, ведь они практически между их спальнями. Лиаму нужно идти налево, а Зейну — направо.

— Наверное, надо пойти в спальню и переодеться, — говорит Малик, осматривая себя хмурым взглядом. С них обоих капает на каменный пол.

— Наверное, да, — соглашается Лиам. Зейн раскачивается на носках и сжимает шарф Лиама на собственной шее.

— Ну, эм, увидимся завтра. На зельеварении.

— Ты снова сядешь со мной? — спрашивает Лиам, дразняще выгибая бровь. Зейн закатывает глаза.

— Может, и нет.

Лиам усмехается, и Зейн внезапно накрывает его губы своими. Пейн больше чем просто удивлен, учитывая то, что они определенно не одни в коридоре, но он даже рад. Поцелуй быстрый, нежный, даже целомудренный, и Зейн отстраняется секундой позже. Он разворачивается и направляется в сторону когтевранской гостиной, ни разу не оглядываясь. Лиам бездумно касается губ пальцем, опускает руку и идет к своей спальне, задаваясь вопросом, перерастет ли это во что-то большее. Он очень-очень надеется, что да.

Лиам не обращает внимания ни на кого в гостиной, пока поднимается в спальню. Он открывает дверь и видит Луи, сидящего на собственной кровати и сверлящего стену пустым взглядом. Лиам ухмыляется сам себе и снимает пальто, вешая у окна, чтобы оно высохло.

— Почему ты так выглядишь? — вдруг спрашивает Луи. Лиам поворачивается к Томлинсону, который задумчиво его разглядывает.

— Почему ты так выглядишь? — спрашивает он. Луи краснеет и отвечает:

— Не твое дело. И я спросил первый.

— Не твое дело, — говорит Лиам, стягивая рубашку. — Где Найл?

Луи откидывается на кровать. Он уже переоделся в пижаму, а его волосы толком не высохли.

— Мы бежали от Гарри, когда увидели Шер и ее подружек. Он побежал за ней, как потерявшийся влюбленный щеночек. Это было отвратительно.

— А ты сразу вернулся внутрь? — спрашивает Лиам, снимая обувь. Он расстегивает брюки и швыряет их в корзину с грязными вещами, а потом открывает гардероб и достает серые пижамные штаны.

— Эм... да, — странным тоном отвечает Луи.

— Это звучит неуверенно, — сообщает Лиам.

— Неправда, — убедительно говорит Томлинсон. — Я сразу вернулся в замок. А что насчет тебя? Я ждал тебя почти десять минут. Чем ты занимался?

— Мы были с Зейном, — по какой-то причине он пока не хочет рассказывать Луи, хоть и понимает, что тот так просто не отступится.

— И что вы делали? — спрашивает он, как Лиам и думал.

— Я дам тебе знать, когда сам разберусь, — отвечает Пейн, падая на кровать. Он зевает. — Тренировки по квиддичу завтра и в четверг, не забудь.

— Ты издеваешься над нами, мелкий диктатор, — язвит Луи.

— Хочешь проиграть слизеринцам? — выгнув бровь, спрашивает Лиам.

— Определенно нет, — выпаливает Луи. — Гарольд будет доставать меня, и...

— Гарольд? Сначала ты объединяешься с ним во время битвы снежками, а теперь даешь кличку? — Лиам хмыкает. — Если бы я тебя не знал, я...

— Закончи это предложение, и я расскажу Зейну, как на третьем курсе ты прочел всю "Историю Хогвартса", чтобы впечатлить его, — предупреждает Томлинсон. Лиам поднимает руки в защитном жесте.

— Ладно-ладно.

— Вы хуже дерьмовой мыльной оперы, — замечает Маркус, заставляя Лиама подпрыгнуть.

— Как долго ты здесь?! — спрашивает он, бросая возмущенный взгляд на Луи.

— Почти сорок минут, — отвечает Маркус.

— Ох, — произносит Луи, наклоняя голову. — Тебе кто-нибудь говорил, что ты ужасно стремный? Что с тобой не так?

Маркус хмыкает и говорит:

— Это не я пялюсь в стенку десять минут, спрашивая ее, есть ли у меня чувства к кому-то.

— Я ложусь спать, — стонет Луи, натягивая подушку на голову. Его голос звучит приглушенно, когда он говорит: — Вы оба ужасные люди. Я вас ненавижу.

Лиам ухмыляется и растягивается на кровати. Чуть позже Луи бормочет что-то слишком тихо, чтобы он мог услышать, и в комнате становится темно. Пейн натягивает одеяло и засыпает, думая о парнях с обветрившимися губами, которые на вкус, как цитрус.

========== Chapter 7 ==========

Комментарий к Chapter 7 мне очень-очень стыдно!!!!! простите меня, родные, пожалуйста! я ни в коем случае не собиралась делать такую большую паузу, оно само(( но я надеюсь порадовать вас этой главой и постараюсь вообще больше задержек не делать, ведь до конца не так много осталось. наверное, придется перечитать фик с самого начала, чтобы вспомнить, что там было :с (мне так стыдно, пожалуйста, простите)

На завтраке следующим утром Лиам чувствует на себе взгляд Зейна. Он ухмыляется и думает, стоит ли помахать, чтобы Зейн сел с ними, но щеки когтевранца заливает краска, и он быстро опускает взгляд в тарелку. Хотя на его лице определенно расплывается улыбка.

Луи падает на соседний стул с громким стоном. У него на лбу выступают капельки пота, и выглядит он не лучшим образом. Под глазами мешки, будто он едва спал прошлой ночью. Возможно, так и есть — его страдания не давали Лиаму уснуть довольно долго.

— Привет, — не очень внятно говорит Луи.

— Я думал, ты не пойдешь на завтрак. Тебе же надо закончить эссе по ЗОТИ (Защита От Темных Искусств, — п.п.), — вспоминает Лиам и берет клубничный джем.

— Я только что закончил его, — устало отвечает Луи. Он выглядит немного странно, но Лиам не может понять, в чем дело. Как-то странно он себя ведет, совсем не так расслабленно, как обычно.

— Луи, все в порядке? — спрашивает Лиам.

— Что? — вспыхивает Томлинсон, поднимая от тарелки взгляд. Он смотрит на Лиама широко распахнутыми глазами. — Да, а что?

— Ты уверен? — хмурится Пейн. Луи драматично взмахивает руками, чуть не ударив Лиама в нос.

— Ладно, хорошо! — восклицает он. — Я думаю, Гарри Стайлс очень привлекателен. Ты счастлив? — он замирает и испуганно приоткрывает рот. — Черт. Я очень громко это сказал?

Лиам оглядывается и видит, что на них удивленно косится лишь пара человек.

— Все в порядке. Но… что?

Луи вздыхает и говорит:

— Мы возились в снегу после того, как вы убежали — спасибо, кстати, за то, что бросил меня — и он повалил меня на землю, вот. Все было отлично, пока не случилось это.

— Что именно ты имеешь в виду под словом «это»? — Лиам фыркает. Луи закрывает лицо руками и драматично вздыхает:

— Роковой стояк.

Лиам стонет и откладывает наполовину съеденный тост.

— Сейчас слишком рано для роковых стояков!

— Отвянь, — шипит Луи. — Не думаю, что он заметил, но я-то заметил! Он привлекает меня. Точнее, он привлекает мое тело. Я никогда не чувствовал себя настолько преданным. Мой пенис, что, не понимает, что это слизеринец?!

— Не говори «пенис» за завтраком, — Лиам отпивает кофе. — Ты же в курсе, что нельзя говорить о половых органах до двенадцати.

Луи озадаченно на него смотрит, но потом дверь в Большой Зал распахивается, и он вжимает голову в плечи, закрывает лицо рукой и шипит:

— Господи, он ведь не смотрит сюда, правда?

Лиам поднимает голову и видит, что глаза Гарри всего секунду изучают гриффиндорский стол, а потом он продолжает говорить с парой слизеринцев. Стайлс усаживается за стол спиной к ним.

— Не смотрит, — говорит Пейн Луи.

— Ладно, — тот выпрямляется, будто это не он только что прятался от Гарри, потому что у него встал, — ты будешь мне нужен в нашей гостиной после твоей последней лекции. А, и убедись, что не забыл прядь волос Зейна.

— Зачем нужны его волосы? — настороженно спрашивает Лиам. Луи машет рукой.

— Просто добудь одну прядь, ладно? И будь на месте. Мне пора идти и… не задерживаться в одной комнате со Стайлсом. Пока.

Лиам провожает его взглядом и еще раз задается вопросом, где он нашел таких друзей.

--

Зейн уже за их столом, когда Лиам приходит в подземелье. Как и всегда, его вещи аккуратно разложены по его половине стола, и для вещей Лиама как раз достаточно места с левой стороны. Он качает головой и шумно опускается на стул, вынуждая Зейна оторвать голову от книги.

— Привет, — нервничая, говорит Лиам.

— Привет, — отвечает Зейн.

Без предупреждения он кладет руку Лиаму на бедро. Она теплая, и Лиам не может перестать о ней думать, даже когда мадам Ловетт начинает описыватьсвойства какого-то ингредиента. Он облизывает губы и берет в руки перо. Зейн тщательно пишет под диктовку, будто не понимает, что прямо сейчас делает с Лиамом, двигая руку чуть выше и заставляя его заерзать на стуле. Пальцы Зейна вдруг впиваются и резко сжимают его ногу, и Лиам резко выпускает воздух из легких. Малик улыбается уголками губ.

— Есть планы на вечер? — спрашивает он, не отрывая взгляд от пергамента.

Лиам точно собирался куда-то пойти, но он не может вспомнить, куда.

— Нет. Нет никаких важных планов. В шесть у меня квиддич, но до этого я абсолютно свободен.

Зейн ухмыляется.

— Превосходно. Пойдешь со мной в библиотеку?

— Конечно, — отвечает Лиам, частично рассчитывая на то, что в библиотеке они будут заниматься зельеварением. Он чувствует, что вполне может провалить этот экзамен, если у Зейна войдет в привычку трогать его на уроках.

Зейн не убирает руку до конца занятия, и когда они выходят из аудитории, он следует за Лиамом. Тот собирается повернуть налево, потому что следующим уроком у него уход за магическими существами, но Зейн хватает его за руку и тащит в противоположном направлении.

— Что мы делаем? — спрашивает Лиам, когда он ведет его по незнакомому коридору. Он совсем не против прогулять, но просто никогда не предполагал, что Зейн будет на это способен.

— У нас около пяти минут, — объясняет тот, резко поворачивая налево. Малик быстро открывает дверь и заталкивает Лиама в комнату, которая оказывается заброшенным кабинетом по истории магии.

Пейн замечает знакомую красно-золотую ткань, выглядывающую из заднего кармана Зейна, когда тот выпускает его руку и идет к партам. Он запрыгивает на одну из них, тут же скрывая из виду гриффиндорский шарф.

Лиам подходит к нему и выгибает бровь.

— Ты так и не объяснил мне, что мы тут делаем.

Зейн вздыхает. Он расставляет ноги достаточно широко, так что, когда он притягивает Лиама к себе за галстук, ему идеально хватает между ними места.

— Видишь ли, — объясняет Малик, не отрывая взгляда от собственных пальцев, которые сосредоточенно развязывают узел на галстуке Лиама, — я ждал почти четыре года, пока ты раскроешь глаза и сделаешь первый шаг, но ты на это не решался. Теперь ты это сделал, и я хочу прикасаться к тебе все время.

Лиам неожиданно отстраняется и шокированно смотрит на него.

— Подожди, ты…?

— Не придавай этому значения, — тихо говорит Зейн. — Ладно?

Лиам смущенно трясет головой.

— Я не осознавал…

— У нас осталось минуты три, не больше, — снова перебивает его когтевранец. — Ты действительно хочешь потратить это время на разговоры?

И да, и нет. Он очень хочет знать, серьезно ли Зейн говорит, действительно ли он нравился ему все это время. Но его губы, чуть поблескивающие от слюны, выглядят невероятно маняще, и Лиам с трудом формирует свои мысли в связные предложения.

Зейн усмехается и целует его, притянув к себе за уже свободные концы галстука. Лиам прижимается ближе и опирается руками на парту за бедрами Зейна. Руки когтевранца обнимают его за талию, комкая его свитер. В этот раз Лиам углубляет поцелуй. Он проникает языком в рот Зейна в поисках того самого аромата цитруса и сигаретного дыма и не может сдержать стон, когда обнаруживает его. Зейн издает тихий стон и придвигается ближе к краю парты, обнимая Лиама ногами за талию.

А потом он опускает ноги на пол, отталкивается от Лиама и поднимается с парты.

— Увидимся после уроков, Лиам, — говорит он, направляясь к двери. Зейн открывает дверь и, усмехнувшись в последний раз, закрывает ее за собой.

— Черт, — выдыхает Лиам, суетливо завязывая галстук. Он поправляет брюки, надеясь, что полувставший член не столь очевиден, и торопится на следующий урок.

После этого эпизода в заброшенной аудитории он не может думать ни о чем другом, хотя вообще-то уход за магическими существами — его любимый предмет. Он до сих пор не уверен, чем будет заниматься после школы, хотя и сузил выбор до любой специальности в отрасли ветеринарии или целительства. Ничто больше не интересует его настолько, ну, разве что квиддич, но он сомневается в том, что достаточно хорош, чтобы заниматься этим профессионально.

К тому моменту, как урок заканчивается, на улице валит снег. Лиам тянется, чтобы потуже затянуть шарф, а потом вспоминает, что у него его больше нет.

Обычно после ухода за магическими существами он поднимается в общую гостиную, снимает пальто и отдыхает вместе с остальными. Но сейчас он направляется прямо в библиотеку. Зейн не ждет его у двери, но он на это и не рассчитывал. Лиам идет по проходам к тому столу, где они сидели вчера.

Зейн еще не на месте, но Лиам знает, что он будет. Он снимает пальто, вешает его на спинку стула и садится. В библиотеке очень тихо по сравнению с их гостиной, и несколько минут спустя он уже клюет носом. Лиам закрывает глаза, решив, что вполне в состоянии подождать Зейна с закрытыми глазами.

Когда он моргает и открывает глаза в следующий раз, то понимает, что, должно быть, уснул. Приходится постараться, чтобы окончательно прогнать сонливость, но когда ему удается, он тут же замечает сидящего напротив Зейна, склонившегося над книгой.

— Привет, — говорит Лиам слегка осипшим голосом. — Я долго спал?

Тот пожимает плечами.

— Где-то полчаса. Я не хотел тебя будить.

Пейн зевает и потягивается.

— А стоило.

Зейн пожимает плечами и кладет перо в сторону.

— Мне нужна еще одна книга для этой работы, — говорит он, поднимаясь. — Пойдешь со мной?

Лиам кивает и зевает еще раз, а потом поднимается из-за стола вслед за ним. Зейн ведет его по проходам, направляясь к конкретному книжному шкафу.

— Ты выучил карту этого места наизусть? — не удерживается от вопроса гриффиндорец.

Зейн замедляется и пожимает плечами.

— Возможно.

Он неожиданно останавливается и просматривает полку с книгами, а потом тянется повыше, чтобы достать довольно большой том, покрытый пылью. Зейн распахивает его и читает указатель, а потом вздыхает.

— Я думал, главы будут короткими. Видимо, нет. Лучше сядь.

Лиам кивает и садится на пол, вытягивая ноги перед собой. Малик садится напротив него, скрестив ноги, и склоняется над книгой. Гриффиндорец прислоняется головой к книжной полке. Это не очень удобно, но он не намерен жаловаться. Если честно, он по-странному счастлив просто сидеть здесь и слушать, как Зейн периодически переворачивает страницы.

– Ли, — тихо говорит тот. — Иди сюда.

Лиам открывает глаза и двигается к противоположной стороне прохода. Зейн выпрямляет спину и приглашающе хлопает по своим коленям. Лиам смущенно смотрит на него, а потом ложится, опуская голову Зейну на колени. Он закрывает глаза. Так гораздо удобнее. Одеколон Зейна, его гель для душа, что бы это ни было – запах окружает гриффиндорца, а рука Зейна мягко поглаживает его по голове. Он лежит так близко, что может слышать, как тот тихо читает вслух самому себе.

— Ты знал, — тихо говорит Малик, — что в восемнадцатом веке в Хогвартсе на четыре месяца запретили играть в квиддич, потому что директор решил, что это разжигает вражду между факультетами и является главной причиной ненависти между слизеринцами и гриффиндорцами?

Лиам не открывает глаза, но усмехается.

— Почему же его снова разрешили?

— Ученики начали протестовать против уроков, — отвечает Зейн. — Очевидно, они были настроены очень решительно и даже устроили протест всей школой перед дверью в кабинет директора. Они отказывались уходить или идти на занятия, и их было слишком много, чтобы исключить всех. Спустя четыре дня директор согласился.

— Этого стоило ожидать, — Лиам пожимает плечами. — Запретить квиддич. Это безумие!

Зейн хмыкает, но ненадолго замолкает. Его пальцы скользят по бровям гриффиндорца, вдоль его щек и едва касаются губ. Лиам ухмыляется и облизывает его пальцы. Малик отдергивает руку и вытирает ее о свитер Лиама.

— А ты знал, что, согласно статистике, семь из десяти капитанов команды по квиддичу из Хогвартса после окончания школы стали заниматься квиддичем профессионально? — говорит Зейн, скользя пальцами по ключице Лиама.

— Правда? — удивленно спрашивает тот.

— Судя по всему, да. А ты? Собираешься стать всемирно известным спортсменом с бугрящимися мышцами на руках, а?

Гриффиндорец хмыкает и качает головой.

— Едва ли это реально. Я не настолько хорош.

— Думаю, ты себя недооцениваешь, — говорит ему Малик.

— А ты? — игнорирует его ответ Лиам. — Какие у тебя планы после выпуска?

Он чувствует, что Зейн пожимает плечами.

— Я хочу либо учить, либо стать министром магии. Я серьезно, — добавляет он, услышав хмыканье в ответ.

Лиам открывает глаза и склоняет голову вбок, собираясь сказать ему, что вполне уверен в том, что Зейн сможет им стать, если захочет. Он так решительно идет к своей цели, что порой это немного пугает. Но потом Лиам впервые за долгое время осознает, как он близок к члену Зейна, и нервно облизывает губы. Все мысли напрочь испаряются из головы. Он поднимает голову, очень надеясь на то, что его мысли не так уж прозрачны.

— Кажется, пора идти на ужин, — говорит Зейн, глядя на него сверху вниз. Лиам кивает и садится. Малик закрывает книгу и держит ее в руках, поднимаясь с пола. Он идет обратно, а Лиам поднимается с пола и следует за ним. Как и утром, он замечает свой шарф в заднем кармане Зейна, но в этот раз он переходит на бег, чтобы догнать парня и вытащить шарф из кармана.

— Шарфы делают для того, чтобы обматывать вокруг шеи, — широко ухмыляясь, сообщает он.

Зейн краснеет и ускоряет шаг.

— Заткнись.

— Ты наденешь его на игру в пятницу? — спрашивает Лиам.

— Нет, я уже выбрал все в зеленом и серебристом тонах, — Зейн одаряет его непонятным взглядом.

Лиам выгибает бровь, когда они добираются до стола, на котором остались вещи когтевранца. Зейн добавляет к стопке книг еще одну, а Лиам делает шаг назад и прижимает его к столу, кладя руки по обе стороны от его тела.

— Я бы хотел увидеть тебя в нем, — говорит он, касаясь губами шеи Зейна.

Тот прижимается к нему спиной и поворачивается. Как и ранее этим утром, он тянется к галстуку Лиама, но в этот раз он стягивает его полностью.

— Да ты собственник, — мурлычет Малик, складывая галстук в карман Лиама.

— Ты просто нравишься мне в красном.

Зейн хмыкает и развязывает собственный галстук. Он оборачивает его вокруг шеи Лиама под воротником и быстро завязывает.

— Ты нравишься мне в голубом.

Он улыбается и поворачивается за своими книгами. Лиам забирает у него из рук половину, и Малик не может сдержать ухмылку.

Они идут через библиотеку, а потом Пейн поворачивает в сторону Большого Зала. Зейн останавливается и с сожалением смотрит на него.

— Прости, — говорит он. — Надо отнести книги в спальню. Увидимся позже?

Лиам хочет пойти с ним, но это будет значить, что он навязывается, так что он просто кивает и идет в Большой Зал. Он садится рядом с Найлом и Луи и только тогда вспоминает о том, что на нем галстук Зейна.

— Да как ты смеешь, — выдыхает Луи. Он тянет его за галстук. — Сними это.

Лиам отмахивается от него и говорит:

— Это же мелочь.

— Это не мелочь, — серьезно говорит Томлинсон. — Нельзя носить цвета других факультетов, Лиам. Это же правило номер один гордости факультетом. Что с тобой не так? — он на секунду замолкает, а потом спохватывается: — И я только что вспомнил, что я на тебя обижен. Ты должен был встретиться с нами в гостиной после уроков, но, видимо, ты забыл об этом.

Лиам вздрагивает, опуская руку, которой тянулся к тарелке с фасолью.

— Я забыл, — говорит он, поворачиваясь к Луи. — Черт, прости, я…

— Не беспокойся, — отмахивается Томлинсон с усмешкой на лице. — Очевидно, тебя отвлек один очень вредный когтевранец. Да и я нашел другой способ. Но мне придется пропустить сегодняшнюю тренировку.

Лиам щурится.

— Ни за что, — выпаливает он. — У нас игра в конце недели, мы не можем позволить тебе…

— Вот именно! — восклицает Луи, ударяя рукой по столу. — Именно так и будут думать слизеринцы. Я не могу пропустить тренировку перед игрой, поэтому и нужно сделать это сегодня.

— Сделать что? — озадаченно спрашивает Лиам.

— Использовать оборотное зелье, чтобы пробраться в гостиную Слизерина. В списке сказано, что он должен провести там как минимум полчаса, и если его поймают, список не зачтет попытку, — с полным ртом объясняет Найл. — Это хорошая идея — влезть к ним, когда они этого совершенно не ожидают.

— Спасибо, Найл, — Луи с ошарашенным, но польщенным видом улыбается ему.

— Иди ты, — говорит Найл, накалывая на вилку еще одну свиную отбивную.

Лиам не обращает внимания на их перепалку, потому что дверь в Большой Зал распахивается, и он видит Зейна, склонившегося к одной из своих однокурсниц. Она тщательно пытается что-то ему объяснить, но Зейн поднимает голову, ловит взгляд Лиама и усмехается ему. У Пейна такое ощущение, что тот не слышит ни слова из того, что говорит его однокурсница.

— Серьезно? — восклицает Луи. — Ты правда будешь отключаться от разговора каждый раз, когда твой бойфренд зайдет в комнату? Ты правда будешь одним из таких людей, Лиам?

Тот отводит взгляд от Зейна и хмурится.

— Что?

Томлинсон закатывает глаза и дает ему подзатыльник.

— Я очень рад, что вы с Маликом вместе, но…

— Мы не вместе, — быстро отвечает Лиам. — Я имею в виду… Вместе. Но мы…

— Посмотри на него! Он нервничает, — указывая на друга вилкой, говорит Найл. — Очаровательно. Меня сейчас стошнит.

Лиам кидает в него кусок хлеба.

--

К пятнице им удается выполнить еще несколько пунктов из списка, так что всего теперь выполнено одиннадцать, и Лиам планирует выполнить еще один. Он более чем готов к этому, когда ждет членов своей команды на поле в форме и с метлой в руке. Луи стоит рядом, как всегда нетерпеливо переступая с ноги на ногу.

Трибуны ломятся от количества людей. Половина размахивает гриффиндорскими флагами и пестрит красно-золотыми атрибутами, а вторая покрыта зеленым и серебряным. Лиаму кажется, что красного и золота больше.

— Так, — говорит он, когда все стали в круг. — Я хочу не просто выиграть. Я хочу…

— Уничтожить их, — громко перебивает Луи. — Растоптать. Я хочу увидеть Стайлса в слезах к концу матча. Я хочу…

— Луи, — стонет Лиам.

— Прости, — застенчиво говорит Томлинсон и делает крошечный шаг назад.

— Я знаю, мы справимся, — воодушевляет команду Лиам, стараясь заглянуть в глаза каждому. — Мы куда лучше слизеринцев. Это не хвастовство, это факт. И до тех пор, пока мы будем это помнить и вкладывать душу в игру, у них не будет ни малейшего шанса.

Они сбиваются в кучу, и Маркус хлопает Лиама ладонью по плечу, а потом вскидывает кулак в воздух и кричит:

— За победу!

— За лучшего капитана! — добавляет Карла, улыбаясь так широко, что это больше похоже на гримасу.

— За то, чтобы отобрать победу из-под носа у Гарри Стайлса, несмотря на тот факт, что он очень привлекателен! — восклицает Томлинсон, сверкая глазами.

Маркус и Лиам — единственные, кто готов поспорить с этим. Карла и Мэлери пожимают плечами и кивают. Пейн громко вздыхает.

— На позиции.

Когда обе команды готовы начать, судья выпускает мячи, подает сигнал с помощью свистка и начинает игру.

— И… они взлетели! — голос Найла разносится по стадиону. Лиам усмехается. Он не имеет ни малейшего понятия, почему Найлу до сих пор позволяют быть комментатором. Он ругается как минимум один раз за всю игру, вполне очевидно выбирает любимчиков и регулярно обсуждает недостатки слизеринцев. — Карла Макинтош из Гриффиндора движется к воротам Слизерина. Элвин Таннер промазал, пытаясь выбить ее из игры бладжером.

В основном, Лиам не слушает его болтовню. Если он будет слишком сильно переживать за своих ребят, то отвлечется от своей главной задачи. Луи пролетает над его головой, но Лиам слишком отвлечен, рассматривая лица на трибунах. Он не видит людей на дальних трибунах, но оказывается, что это и не нужно — Зейн стоит в первом ряду на ближайшей трибуне. Он не шутил. Он в зелено-серебряном пальто (наверное, позаимствовал у Гарри), и у него на щеках зелено-серебряные полосы. Но он стоит в шарфе Лиама и ухмыляется.

Лиам качает головой и возвращается к игре.

--

Они выигрывают с разницей в 170 очков. Луи, естественно, поймал снитч. Лиам не сомневался, что так будет. Луи ловец в его команде не из-за того, что они лучшие друзья. Луи ловец, потому что он чертовски хорош.

Толпа взрывается аплодисментами, и Лиам приземляется на поле неподалеку от остальной команды. Луи запрыгивает ему на спину и размахивает снитчем, а остальные собираются вокруг и заключают их в объятия. Лиам не может убрать с лица усмешку, и он чувствует знакомый всплеск адреналина в крови.

— Вечеринка в гостиной! — кричит Луи. Он спрыгивает с Лиама, грубо хватает его за щеки и оставляет сухой поцелуй на лбу, после чего бежит и поднимает Карлу в воздух, пока она не ударяет его в плечо с такой силой, что он ее роняет.

К тому времени, когда Лиам убирает все метлы в чулан, на трибунах уже никого нет. Ребята идут в замок, и он плетется чуть позади, дрожа из-за порывов холодного ветра, проникающего сквозь насквозь пропотевшую форму. Парочка когтевранцев и пуффендуйцев поздравляет его, а группа слизеринцев улюлюкает, проходя мимо. Лиам ухмыляется в ответ.

Он пытается разглядеть Зейна в толпе, движущейся к замку, но не может. Либо тот уже внутри, либо он потерялся в море людей в слизеринских цветах.

Зайдя внутрь, он не следует за остальными гриффиндорцами, а идет в ванную для старост на пятом этаже. Он замерз из-за погоды, вспотел из-за игры и просто очень хочет расслабиться. Он не может сделать этого в гриффиндорской гостиной, к тому же, это часть его ритуала. Если он проигрывает (а такое случалось только три раза), то сразу идет спать. Но они выиграли и все вокруг празднуют. Он тоже хочет, только по-своему.

У входа в ванную он говорит:

— Розовое масло.

Дверь распахивается, пропуская его в огромную комнату. Одна стена комнаты состоит из окон, которые, судя по всему, уже давно никто не мыл. На стене напротив висят две полки с чистыми полотенцами, шампунями и мылом. Посередине комнаты, естественно, стоит огромная ванна, больше напоминающая небольшой бассейн.

Лиам направляется к ванной и наклоняется, чтобы включить воду. Он поворачивает ручку и наполняет ванну пузырьками, которые пахнут цитрусом. Он использует их только после игры, потому что если использовать их регулярно, они потеряют свою особенность.

Когда он раздевается, ванна уже почти полная. Лиам берет полотенце и кладет его рядом со своей одеждой вместе с ванильным мылом и клубничным шампунем, который нравится ему больше всего, а потом выключает воду.

Лиам залезает в ванну и садится на специальное сиденье, позволяя теплой воде расслабить свои мышцы. Он до сих пор улыбается, как идиот, но у него просто не получается удержаться. Он счастлив. Совершенно.

Лиам закрывает глаза и кладет руки на бортик ванны, и слабое покачивание волн воды погружает его в полудрему.

Через какое-то время он открывает глаза и моется, а потом вылезает из ванны, вытирается и натягивает одежду. Лиам направляется в свою спальню, встретив по дороге несколько ребят с младших курсов. Большинство людей либо разошлись по своим комнатам, либо до сих пор праздновали в их гостиной.

Как и ожидалось, ему приходится зажать уши из-за громкой музыки, пения и криков, когда он входит в комнату. Сама по себе она довольно большая, но прямо сейчас продирающемуся сквозь толпу Лиаму кажется, что она очень маленькая.

Он замечает Луи, стоящего на диване и танцующего с Найлом, чьи щеки чуть-чуть слишком красные, чтобы причиной были только танцы. Либо Луи достал остатки огневиски с той ночи на стадионе, либо кто-то другой принес бутылку-другую.

Лиам наконец добирается до лестницы и быстро поднимается наверх. Он влетает в спальню и мгновенно запирает за собой дверь, чтобы заглушить как можно больше шума. После этого он стягивает с себя футболку и бросает ее в корзину для белья. Только потом он понимает, что в комнате есть кто-то еще.

— Луи впустил меня, — объясняет Зейн. Он лежит на кровати Лиама в его шарфе и с дурацкими полосками на щеках.

— Со слизеринскими цветами на лице? — выгибая бровь, спрашивает Лиам. Зейн хмурится и рассеянно трет щеки.

— Я забыл, — признает он и ухмыляется. — Сделал это, чтобы побесить тебя.

Лиам хмыкает и открывает шкаф, чтобы достать чистую футболку и пижамные штаны, а потом вспоминает, что он не один. Он в комнате с привлекательным парнем, с которым они вроде как вместе, но технически не встречаются. Для таких ситуаций придумали какие-нибудь правила?

— Эм, ты не против, если я?.. — Лиам взмахивает рукой, не зная, как закончить предложение. Зейн хихикает и закрывает глаза рукой.

— Вперед. Обещаю не подсматривать.

Лиам краснеет и быстро снимает форму, а потом надевает чистые штаны. Он бросает форму в корзину и падает на кровать рядом с Зейном. Тот убирает руку от лица и откладывает книгу, которую читал до этого, на прикроватную тумбочку.

— Хочешь спуститься и присоединиться к празднованию? — спрашивает гриффиндорец, скрещивая руки за головой. Зейн ложится на бок, чтобы лежать лицом к лицу.

— Не особо, — честно признается он. Он играет с резинкой штанов Лиама, и тот задерживает дыхание, прежде чем осознает, что делает. — Лучше останусь здесь, с тобой.

Лиам тоже ложится на бок, но взгляд Зейна прикован к его собственным пальцам.

— Хорошо, — соглашается Пейн. — Ты хорошо провел время на матче?

Зейн отрывает взгляд от своих рук и смотрит в глаза Лиама.

— На самом деле, спорт — совсем не мое, — он хмыкает. — Хотя ты очень привлекательно выглядишь в форме для квиддича.

Лиам старается не реагировать чересчур очевидно, но догадывается, что у него не получается.

— Тебе совсем не понравилось? — спрашивает он, стирая большим пальцем последнюю каплю зеленой краски со щеки Зейна.

— Это не было ужасно, — признает тот, пожимая плечами. — Просто не мое, понимаешь?

— А что твое? — интересуется Лиам, скользя кончиками пальцев по руке Зейна вверх-вниз.

— Не знаю, — отвечает Малик, глядя на свои руки. Он дергает за резинку на штанах Лиама, но недостаточно сильно, чтобы развязать узел. — Я бы лучше почитал хорошую книгу, сидя у камина, чем мерз на трибуне.

— Значит, ты не придешь на мою игру с Пуффендуем в феврале? — притворно обиженным голосом говорит Пейн.

— Нет, я пойду. Просто возьму с собой книгу и буду отрываться от нее, когда люди вокруг начнут кричать твое имя, что, кстати, происходит довольно часто. Ты в курсе?

— Не совсем. Я имею в виду, что иногда слышу это, но, в основном, во время матча я не прислушиваюсь к зрителям, иначе начинаю сильно нервничать.

— Знаешь, — медленно произносит Зейн, глядя на Лиама. — Мы ведь звездная пара. Ну, ты капитан лучшей команды по квиддичу в школе, и не говори Гарри, что я такое сказал — он обидится, а я полный отличник. Не говоря уже о том, что ты довольно популярен, а я староста школы.

— А мы ею являемся? — спрашивает Лиам, ощущая прилив волнения как во время игры, несмотря на то, что она закончилась больше часа назад. — Парой.

Зейн тут же садится на кровати. Его лицо заливает краска.

— Я думал, что мы…

Лиам хватает его за руку и утягивает обратно на кровать. Зейн лежит наполовину на нем, наполовину на кровати. Он озадаченно смотрит на Лиама. Тот ухмыляется и говорит:

— Привет.

— Ты ненормальный, — потрясенно произносит Зейн. Лиам проводит рукой по его волосам. Они даже мягче, чем он думал.

— В хорошем или плохом смысле?

Вместо ответа Зейн наклоняется и прижимается своими губами к его губам.

Лиам до сих пор слышит шум в гостиной прямо под ними, и он понимает, что в любой момент в комнату может кто-нибудь зайти. Но ему совершенно все равно, поэтому он кладет руку Зейну на плечо и переворачивает их так, что Зейн теперь лежит под ним.

— Нормально? — спрашивает он, опираясь на локти по обе стороны от когтевранца.

Зейн быстро кивает и притягивает Лиама к себе для еще одного, глубокого поцелуя. Он запускает руки под футболку Лиама и впивается ногтями в спину. Тот вздрагивает и подается навстречу прикосновению, ненамеренно прижимаясь к бедрам Зейна своими.

Зейн проникает к нему в рот языком, и Лиам закрывает глаза, теряясь в ощущениях. В этом поцелуе нет страсти. Зейн будто пытается запомнить, как податливо он двигается навстречу его рукам.

Он опускается губами по подбородку к шее. Лиам даже не думает пожаловаться на засос, который наверняка останется на несколько дней, потому что Зейн кладет руки на его задницу и прижимается ближе. Он мог бы смутиться от того, как быстро у него встал, но Зейн жадно выдыхает и трется об него, и Лиам не видит поводов для беспокойства.

Зейн без предупреждения надавливает на его плечи, и Лиаму приходится стать на колени, а Зейну сесть между ними.

— Слишком много одежды, — объясняет он, снимая футболку. Малик бросает ее куда-то на пол, снимает штаны и тянет за край футболки Лиама, вопросительно глядя на него. Тот кивает и стягивает ее сам, роняя возле кровати. Зейн жадно изучает его взглядом и наконец выдает:

— Конечно, у тебя есть кубики!

Сам же он покрыт татуировками. Лиам не знал, что у него их так много. Конечно, он видел те, что были на руках, и подозревал, что они не единственные, но и не думал, что их так много.

— Я немного бунтарь, — со смешком признает Зейн. — Но у каждой есть смысл.

Лиам кивает, рассматривая сердце на бедре.

— Я хочу когда-нибудь изучить их все, — говорит он, прикусывая губу. — Можно я?.. — Он даже не уверен, о чем спрашивает, но точно знает, что хочет знать, какова кожа Зейна на вкус.

— Да, — выдыхает Зейн, падая обратно на подушку. — Ты можешь… да. Все, что хочешь, Ли.

Лиам моргает, пытаясь прийти в себя. Черт. Он облизывает губы и съезжает вниз вдоль тела Зейна, а потом поднимает на него глаза и кончиком языка облизывает татуировку на бедре. Зейн задерживает дыхание и прикусывает губу, опираясь на локти, чтобы смотреть Лиаму в глаза.

— П-подожди, — запинаясь, вдруг говорит он. Лиам отстраняется, и Зейн достает из кармана штанов палочку. — Колопортус, — говорит он, направив ее на дверь. Гриффиндорец выгибает бровь, и он поясняет: — Я просто решил, будет лучше удостовериться, что дверь закрыта.

После этого Зейн кладет палочку на тумбочку. Лиам делает то же самое, потому что они могут случайно их сломать.

Он поднимается обратно и целует Зейна, беспомощно потираясь об его бедра, пытаясь усилить трение. Руки Зейна безнадежно пытаются ухватиться за его волосы, несмотря на то, что они для этого недостаточно длинные.

— Черт, Лиам, — выдыхает Зейн в поцелуй. — Пытаешься убить меня?

Лиам стонет, потому что это совершенно нечестно с его стороны, учитывая то, как Зейн к нему прижимается и те тихие звуки, что он издает, которые болезненным эхом отдаются у него в паху.

Он опирается на одну руку, чтобы не обрушиться всем своим весом на Зейна, а второй проводит по животу парня, к ребрам и обратно. Зейн тихо скулит и зажмуривается.

— Ты будешь дразнить меня всю ночь?

— Может быть, — Лиаму очень нравится румянец на его щеках и то, что именно он является его причиной.

Зейн открывает глаза и обнимает его за талию, прежде чем перевернуться и сесть сверху. Он проводит руками по рукам Лиама, обвивает пальцами его запястья и скользит пальцами чуть вниз, чтобы прижать руки Лиама к его телу.

Он склоняется вниз и прикусывает кожу у подбородка Лиама, а потом говорит:

— Я вроде как люблю командовать.

После каждого слова он медленно делает круговое движение бедрами.

— Меня это вроде как устраивает, — выдыхает Лиам. Он вполне может привыкнуть к этому зрелищу: Зейн, сидящий сверху, смотрящий на него сверху вниз, с тяжело вздымающейся грудью и прикушенной нижней губой.

Кто-то стучит в дверь, и Лиам поворачивается к ней с широко распахнутыми глазами.

— Лиам, — зовет Луи. — Ты там с Зейном?

Он пытается сесть, но Зейн ухмыляется и качает головой. Он отпускает запястья Лиама и прикладывает палец к своим губам, жестом показывая Лиаму, чтобы он молчал.

— Скажи ему, что я ушел, — приказывает он. Лиам хмурится и шепчет:

— Зачем?

Зейн качает головой и спускается вдоль его тела, покрывая влажными поцелуями его грудь.

— Скажи ему, — шепчет он, касаясь губами чувствительной кожи.

— Лиам! — снова зовет Луи.

— Я… Я пытаюсь уснуть! — кричит в ответ Лиам.

— Правда? — спрашивает Томлинсон. Зейн проводит кончиком языка по его животу и смотрит на него с таким ведьмовским блеском в глазах, что у Лиама перехватывает дыхание. — Я не видел, как он уходил.

— Он, ох… — Зейн гладит его через штаны, и у него отключается мозг. Малик проводит губами вдоль дорожки волос и выдыхает у самого края штанов. — Черт.

— Что это было? — спрашивает Луи. Чертов Луи!

— Ничего, — запинаясь, отвечает Лиам. — Зейн, ох, он ушел. Недавно. Мы… Мы с ним… Поругались… Черт.

Зейн усмехается и, зажав резинку от штанов зубами, развязывает узел. Лиам бы был впечатлен, если бы он не изнемогал от желания.

— Не обязательно мне грубить, — резко говорит Луи. — И ругаться на меня. Я просто хотел спросить, хотите ли вы спуститься на вечеринку, но, очевидно, ты расстроен из-за ссоры со своим бойфрендом.

— Я могу? — тихо спрашивает Зейн, запустив пальцы под резинку его штанов. Лиам настойчиво кивает и говорит:

— Прости, Лу. Я просто пытаюсь уснуть.

Зейн стягивает с него штаны и внимательно следит за его реакцией, когда поглаживает его через боксеры. Между его ладонью и кожей Лиама слишком много ткани, но Лиам прекрасно осознает, что может спустить и так, если Зейн продолжит так на него смотреть.

— Почему ты задыхаешься? — спрашивает Луи.

Лиам громко стонет и раздумывает над тем, стоит ли взять палочку и открыть дверь просто для того, чтобы Томлинсон смутился и поскорее ушел. Но, зная Луи, он скорее будет стоять в коридоре и смеяться, пока Зейн не оденется и не уйдет, и тогда Лиам точно убьет своего лучшего друга.

— Ты мастурбируешь, Лиам? — неожиданно задает вопрос Луи.

Зейн закусывает губу, чтобы подавить смешок, а он отчаянно краснеет. А потом Малик кивает. Лиам качает головой, но Зейн выгибает бровь и оттягивает резинку его боксеров, а потом резко ее отпускает, так, что она щелкает об кожу.

— Я… Ладно, да. Я… я мастурбирую, свали, — тихо скуля, отвечает Лиам. Луи, с той стороны двери, смеется и говорит:

— Прости. Я, кхм, оставлю тебя. Удачи. Повеселись.

Лиам закрывает лицо рукой, а Зейн издает тихий смешок.

— Это не смешно, — стонет гриффиндорец. — Он будет поддразнивать меня еще как минимум неделю. Надеюсь, ты счастлив.

Рука Зейна медленно двигается от колена вверх.

— Я искуплю свою вину, — обещает он, целуя Лиама в бедро.

Лиам убирает руку от лица, чтобы смотреть на Зейна. Тот сосредоточенно смотрит на его эрекцию, более чем очевидную в тонких обтягивающих боксерах. Он облизывает губы, и Лиам не может сдержать стон.

Зейн стягивает боксеры с левой стороны и прикусывает там кожу. Лиам сжимает одеяло пальцами в ожидании, но Зейн вдруг двигается вверх и целует его. Гриффиндорец издает позорно громкий стон, отчаянно нуждаясь в чем-то большем.

— Я очень, очень хочу отсосать тебе, — говорит Зейн, немного отстраняясь. — Но мне очень нужно, чтобы ты меня коснулся. Перенесем на следующий раз?

Лиам кивает и расстегивает на нем джинсы. Зейн ложится на бок и снимает с себя боксеры, он делает то же самое.

Кожа Зейна какая-то особенная. Лиам хочет запомнить это ощущение под пальцами. Он хочет исследовать каждый дюйм языком. Он просто… просто очень хочет Зейна. Понимание ошарашивает его.

— Лиам, — нежно зовет Зейн, и Лиам поднимает взгляд. Он видит неуверенность в глазах напротив. — Можешь поцеловать меня еще раз, пожалуйста?

Пейн кивает и тянется к нему, пока их губы не касаются друг друга. Лиам вдруг понимает, что как бы Зейн не храбрился и не пытался выглядеть опытным, ему придется сделать первый шаг самому. Он так и делает: проводит рукой по его талии, а потом берет в руку. Для него не впервые касаться кого-то. Но он никогда не был с тем, кого так хотел.

— Черт, — выдыхает Зейн ему в губы. Он закрывает глаза и впивается ногтями в кожу Лиама, а потом повторяет его движения и неуверенно обхватывает его рукой. Зейн нерешительно двигает рукой, будто он не уверен в том, что делает, но потом он сжимает руку увереннее и ускоряет движения. Его руки всегда были чуть грубоватыми, но Лиам никогда не видел в этом ничего хорошего ровно до этого самого момента.

Зейн тихо стонет ему в губы, когда Лиам начинает двигать рукой. В голове абсолютная каша из-за того, как иногда Зейн повернет руку или проведет по головке большим пальцем. Он больше не обращает внимания на звуки внизу. Существует только Зейн, тихие звуки, которые он издает, и его собственное дыхание и сдавленные стоны.

Лиам наклоняется и кусает плечо Зейна, кончая. Он продолжает двигать рукой, даже когда Зейн кончает ему в руку, пока тот не выдыхает:

— Слишком, Ли…

Лиам целует его и перекатывается на спину, чтобы отдышаться. Сердце в груди колошматится, как безумное, и он чувствует себя просто разбитым. По крайней мере, утешает то, что Зейн выглядит так же. Волосы на его голове торчат во все стороны и прилипают к потному лбу, щеки красные, как будто у него жар, а глаза блестят.

— Луи назвал меня твоим парнем, — тихо говорит он. Лиам смеется и целует его еще раз.

========== Chapter 8 ==========

Комментарий к Chapter 8 главу посвящаю Варе за поддержание моего душевного спокойствия во время перевода

Письмо приходит во время завтрака на следующее утро. Лиам витает в облаках, слишком поглощенный воспоминаниями о том, что случилось днем ранее, чтобы обращать внимание на шуточки Луи о мастурбации и тычки локтем в ребра от Найла (ведь, конечно, он в курсе, что Лиам был не один в тот вечер, потому что Найл почему-то всегда все знает). Сова пролетает слишком близко к его голове и роняет конверт прямо на яйца всмятку, которые он гоняет по тарелке, раз за разом прокручивая в голове то, как Зейн стонал вчера вечером.

Лиам хмурится, глядя на знакомый почерк на конверте, и задается вопросом, с чего бы его родителям писать ему письмо за неделю до его возвращения домой на рождественские каникулы.

Он открывает конверт, достает письмо и быстро пробегает взглядом по строчкам. Частично он искренне рад за своих родителей, но куда больше он расстроен из-за того, что предстоит ему.

— Что случилось? — спрашивает Луи.

Лиам качает головой и аккуратно складывает письмо обратно, а потом кладет конверт в карман.

— Ничего страшного. Папа получил премию на работе, и родители собираются на эти деньги поехать в медовый месяц на Ямайку. Они уже давно копили средства на поездку.

— Когда? — интересуется Томлинсон, хотя Лиам по выражению его лица видит, что он уже догадался.

— На каникулах, конечно. У мамы с папой нет работы только в Рождество. Они прислали мне письмо, чтобы спросить, не против ли я остаться в Хогвартсе на каникулы, и сказали, что без проблем отменят поездку, если я захочу. Но я-то знаю, как это будет. Они будут вести себя как обычно, но в глубине души никогда не смогут простить меня за это.

— Так ты останешься здесь, — заключает Найл. Лиам кивает.

— Отлично! — радостно восклицает Томлинсон. Пейн одаряет его скептическим взглядом, и Луи тут же исправляется: — Прости, просто моя мама хотела увезти меня в родной город ее мужа к его семье. Население в этом городе менее двух тысяч человек, не говоря уж о том, что я буду делить комнату с одним из членов его семьи. Лиам, они живут на ферме. А теперь я могу остаться здесь, и у меня будет компания.

Лиам знает, что Луи не шутит. Он, конечно, расстроится из-за того, что не повидался с сестренками, потому что любит их больше всего на свете, но он не любит своего отчима и фермы еще больше, так что, наверное, всем окружающим его людям будет лучше, если он не поедет.

— Так что, останешься со мной? — на всякий случай спрашивает он. Луи торжественно кивает.

— Я не брошу тебя на каникулах, ведь в таком случае ты останешься здесь совсем один, а мы с Найлом поедем домой к любящим семьям.

Желудок неприятно сжимается.

— Спасибо, теперь мне намного лучше.

Луи обнимает его одной рукой за плечо.

— Ничего, мы можем поплакать вместе, Лиам. Это не сделает нас менее мужественными.

— Мне нужны новые друзья, — ворчит Найл.

— Эй! — восклицает Пейн, сбрасывая с плеча руку Луи. — Это мои слова.

— Это правда, — встревает Томлинсон. — Он уже их заклеймил.

— Эй, Луи, — говорит кто-то за их спинами. Кто-то с достаточно знакомым голосом, чтобы Лиам с Луи напряглись одновременно. Ему не нужно оборачиваться, чтобы понять, что это Гарри. И не только потому, что узнает голос, но потому что он хватает яблоко с их стола. — Слышал, что ты вчера напился и полчаса расспрашивал Ли-Энн, хорошо ли я целуюсь.

Луи прищуривается.

— Не стоит прислушиваться ко всем сплетням, которые слышишь, Гарри, потому что я помню, как на пятом курсе возник слух, будто у тебя отпал член, когда ты попытался применить к нему увеличивающее заклинание, и он отрос только через четыре дня.

Гарри корчит гримасу.

— Такого никогда не было.

— Вообще-то было, — радостно замечает Луи. — Я точно знаю, потому что сам его распространял.

Стайлс пораженно смотрит на него, Найл взрывается от сдерживаемого смеха, а Лиам очень сильно старается не присоединиться к нему, ведь эти насмешки довольно злые, несмотря на то, что у Гарри на губах расплывается усмешка. Он наклоняется ближе к Луи и говорит:

— Если признаешь, что запал на меня, возможно, я позволю тебе самому решить, насколько хорошо целуюсь.

Томлинсон пытается запустить в него сосиской, но Гарри уже уходит, усмехаясь от того, что ему удалось задеть Луи.

--

Последняя неделя перед Рождеством каждый раз суматошная. Их учителя всегда пытаются вбить как можно больше информации им в головы перед двухнедельным перерывом, не говоря уже об огромном количестве домашнего задания, с которым многие пытаются расправиться до каникул, чтобы спокойно отдохнуть в праздники. К тому же, все собирают вещи и заранее вручают подарки тем, кто уедет в пятницу; все в спешке пытаются куда-то добраться, и в коридорах нет привычных группок студентов.

Вообще-то, это хорошо, потому что это дает им с Луи и Найлом возможность вычеркнуть из списка еще четыре пункта (включая кражу еды с кухни и Пивза, помогающего осуществить им несколько грандиозных приколов) до того, как Найл уедет на каникулы.

Он проводит с Зейном не так много времени на этой неделе, как хотел бы. У него много дел, а Зейн свободное время проводит в библиотеке, дописывая эссе по трансфигурации и чарам одновременно, и он прогоняет Лиама каждый раз, чтобы тот ему не мешал.

В четверг, когда он приносит Зейну еду в библиотеку (Малик ругает его, но все равно съедает все до последней крошки) и говорит, что хочет провести вместе еще немного времени перед тем, как Зейн уедет, оказывается, что тот тоже остается в замке на праздники. Они с Гарри оставались в Хогвартсе на Рождество с третьего курса. Лиам хотел спросить, почему, но решил, что если бы Зейн хотел рассказать, он бы это сделал.

Он очень старается избавиться от плохого настроения в пятницу. У него не слишком получается, учитывая тот факт, что все остальные кутаются в пальто, свитера и шарфы, выносят из спален сумки и готовятся провести следующие две недели в кругу семьи, а он остается здесь. Он действительно любит Хогвартс, но проводит в нем больше времени, чем со своими родителями за весь год, и расстроен из-за того, что не увидит их в ближайшее время. Он никогда раньше не отмечалпраздники без семьи.

— Мы будем ужасно по тебе скучать, мелкий ирландский придурок, — прощается с Найлом Луи.

Лиам, в свою очередь, обнимает его, и Хоран обнимает в ответ.

— Я не оставлю ваши подарки здесь на каникулы, — говорит он. — Томлинсон откроет их, как только я свалю. Так что я пришлю их по почте.

Луи, который как раз доставал подарок для Найла, замер.

— Тогда я не отдам тебе твой.

— Но я не буду открывать его заранее, — возражает тот.

Лиам закатывает глаза, забирает у Луи из рук подарок и отдает его Найлу вместе со своим.

— Хороших тебе каникул.

— Увидимся через две недели, идиоты, — говорит он, пытаясь запихнуть подарки в чемодан. Томлинсон показывает ему средний палец.

Найл закатывает глаза и идет к дороге в Хогсмид со всеми остальными. Лиам остается на месте и провожает его грустным взглядом, но в последнюю секунду Луи бежит за ним и обнимает настолько сильно, что отрывает от земли. Пейн не может сдержать ухмылку.

— Заткнись, — говорит Луи, когда возвращается.

— Ты нас любишь, — произносит Лиам, обнимая его за плечи. Они медленно идут обратно в замок. — Твое сердце не настолько черствое, насколько ты хочешь убедить окружающих.

— Возможно, — соглашается Томлинсон, прижимаясь к его боку. Он обнимает Лиама за талию. — Мы отлично проведем время вдвоем. Можем поплакать от тоски по родителям и объесться конфетами.

— Мы… будем не совсем вдвоем, — признается Пейн, чувствуя себя немного виноватым. Луи замирает, впиваясь пальцами в бедро Лиама.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну… — неловко начинает Лиам, потирая шею рукой. — Зейн остается в Хогвартсе на Рождество. И Гарри тоже.

— Ты ведь не бросишь меня, чтобы полизаться со своим бойфрендом, правда?

Лиам пытается подавить улыбку, ведь довольно трудно не улыбаться каждый раз, когда кто-то напоминает ему, что Зейн — его парень.

— Нет, я бы никогда так не поступил, — быстро говорит он.

— Отлично, — говорит Луи, и они идут вперед, будто ничего не случилось. — Значит, расширим нашу парочку до небольшой компании. Не беда. Я даже не буду пытаться зарезать Гарри, это же Рождество.

— Как щедро с твоей стороны, — фыркает Лиам.

— О, я знаю, — Луи драматично отбрасывает прядь со лба. — Я ведь филантроп.

--

Первый день каникул пугает. В их спальне остались только они с Луи, и без Маркуса и Бена комната кажется пустой. В замке осталось всего четыре гриффиндорца вместе с ними: Карен, староста пятого курса, которая никогда не лезет не в свои дела, и Иван, шестикурсник, когда-то пробовавшийся в команду.

Лиам никогда не видел их гостиную такой пустой в утро субботы. На диванах должны сидеть люди. Уставшие, сонные студенты, спускающиеся по лестнице. Луи должен спать на полу у камина, а Маркус или Карла пытаться нарисовать что-то у него на лице. Должны быть младшекурсники, радующиеся началу выходных. А в комнате тихо и пусто.

— Как на кладбище, — шепчет Луи.

— Ага, — соглашается Лиам, задаваясь вопросом, почему они шепчутся. Но это кажется правильным в такой обстановке, и он шепотом продолжает: — Спустимся на завтрак?

Томлинсон кивает, сощурив нос.

— Надо выбраться отсюда. Это жутковато.

Гостиная ничто по сравнению с Большим Залом. Как и всегда в это время года, по комнате расставлены двенадцать прекрасно украшенных рождественских елок. Весь замок украшен замысловатыми игрушками. Но длинные обеденные столы никогда не пустовали. Обычно на них плотно стояли приборы и блюда. Сейчас они практически пусты.

— Хочу домой, — выпаливает Луи, склоняя голову. Лиам хмурится. Ему почему-то холодно. Это так странно.

— Возьмем еду и пойдем в комнату? — предлагает он. Луи кивает и идет к гриффиндорскому столу. Лиам собирается последовать за ним, но его вдруг обнимают сзади.

— Привет, малыш, — шепчет Зейн ему в ухо. — Угадай, кто единственный когтевранец в замке? Спальни Когтеврана будут пустовать еще полторы недели.

Лиам оборачивается.

— Серьезно? — широко распахнув глаза, спрашивает он. Зейн ухмыляется и кивает, обнимая его за шею.

— И я закончил всю работу, так что не придется проводить время в библиотеке.

— Что я говорил о разделении на парочки, Малик? — говорит Гарри за спиной Зейна. Лиам смотрит на него из-за плеча своего парня и видит, что Стайлс ухмыляется.

— Отвяжись, — бросает Зейн, не отводя взгляда от Лиама. — Серьезно. Целая спальня. Только мы вдвоем. Больше недели.

Лиам прижимается своим лбом к его.

— Я обещал, что не брошу Луи одного.

— Отлично, — говорит Зейн, отстраняясь. — Луи с Гарри могут развлекать друг друга, пока мы будем развлекать себя. Идеальный план.

Лиам смеется и качает головой, обнимая Зейна за талию. Он осознает, что они стоят прямо перед дверью, так что никто не сможет войти в зал, но ему все равно.

— Закончится тем, что они поубивают друг друга, — заключает он. Зейн пожимает плечами и прижимается к нему, почти касаясь губами его подбородка.

— Это небольшая цена за то, чтобы немного побыть с тобой наедине.

— Это отвратительно, — восклицает Луи.

Лиам вздыхает, отпускает Зейна и поворачивается. Гарри с Луи дерутся за кувшин тыквенного сока. Когда Стайлсу это надоедает, он отдает кувшин и поворачивается к ним.

— У нас были планы на сегодня, Зейн.

— Я забыл, — признает Малик. — Лиам и Луи могут пойти с нами.

Томлинсон замирает, так и не добавив несколько тостов к той горе еды, что уже лежит на его тарелке.

— Пойти куда?

Зейн проводит рукой по спине Лиама и обменивается с Гарри ехидными взглядами.

— Увидишь. Встретимся на четвертом этаже возле старых доспехов под портретом Хельги Пуффендуй в половину восьмого.

Лиам хмурится, потому что не помнит ничего интересного на том этаже. Зачем встречаться там?

— И оденьтесь потеплее, — добавляет Гарри.

— Не учи меня жить! — огрызается Луи.

После этого Гарри и Зейн уходят, чтобы позавтракать за слизеринским столом с еще тремя однокурсниками Гарри. Лиам с Луи заканчивают набирать еду и поднимаются к себе в комнату, где сидят на кровати Бена, потому что ни один из них не хочет накрошить в свою постель.

Они проводят остаток дня, занимаясь ничегонеделаньем. На ужин и обед они спускаются в Большой Зал, но все остальное время проводят в своей гостиной. Луи накладывает на предметы, что попадаются под руку, заклинание антивозгорания и швыряет их в камин, а Лиам практикуется в чарах. Карен и Иван проводят немного времени с ними, но в основном все сами по себе.

Луи предлагает прогуляться по замку, и Лиам соглашается только затем, чтобы убить время. Если бы он был дома, то сейчас пересматривал бы все выпуски любимых программ, которые пропустил. Или бы играл в видеоигры. Или сходил бы к Энди. А тут ему особо нечего делать. Столько времени и совсем нечем заняться.

Когда они возвращаются, им как раз хватает времени, чтобы захватить пальто, перчатки и, в случае Луи, шарф.

— Как думаешь, что мы будем делать? — спрашивает Луи, когда Лиам одевается. Тот пожимает плечами.

— Понятия не имею.

— Если будет скучно, давай свалим на поле для квиддича и позаимствуем школьные метлы для пары кругов над полем?

Лиам кивает, хотя сомневается в том, что им будет скучно. Взгляд, которым обменялись Зейн и Гарри утром, сулил что-то интересное, что бы это ни было.

Когда они добираются до места встречи, Гарри с Зейном уже там. Они оба в пальто и шарфах — Гарри в зелено-серебряном, а Зейн в красно-золотом шарфе Лиама.

— Готовы? — отталкиваясь от стены, спрашивает Гарри. Луи осматривается и выгибает бровь.

— К чему?

Гарри издает смешок, но Зейн поворачивается к доспехам, стучит по ним два раза палочкой и говорит:

— Сахарное перо.

Доспехи вдруг начинаются двигаться вперед и открывают тайный проход за собой.

Лиам и Луи недоуменно моргают, а Гарри поднимает палочку и идет вперед, пробормотав тихое «люмос».

— Вы идете? — зовет он из-за плеча. Луи как будто просыпается ото сна и спешит за ним. Зейн протягивает Лиаму руку, тот протягивает свою, и он ведет его по проходу, крепко сжимая ладонь в своей. Доспехи становятся на свое место и блокируют выход. Единственный свет исходит от палочки Гарри, и видно только несколько плиток под ногами.

— Куда мы идем? — шепчет Лиам Зейну. Присматриваясь, он замечает ухмылку на губах Малика.

— Будет весело, я обещаю. Ты когда-нибудь пробовал совместную трансгрессию?

Лиам смотрит на него широко распахнутыми глазами и в ужасе сглатывает.

— Не пробовал. Я провалил тест. Меня жутко пугает трансгрессия. Честно говоря, лучше на каком-то транспорте или метле добраться.

Зейн хмыкает и сжимает его ладонь.

— Все будет в порядке, доверься мне. Помнишь, мы сдавали в прошлом году тест? Инструктор сказал, что я один из лучших.

Лиам не шутил, когда говорил о том, что не любит трансгрессировать. Это путешествие из одной точки в другую, которое основывается только на твоем воображении. И очень опасное, если допустить ошибку, почему он и провалил свой тест. Казалось бы, он сделал все правильно, но потерял большую часть правой руки, и его отправили в лазарет.

Перед ними Гарри с Луи ведут цивилизованную беседу. Или Лиаму кажется, что она цивилизованная, но они хотя бы не орут или не дерутся. Хотя по выражению лица Луи становится понятно, что беседу они ведут далеко не дружескую.

Дорога, по которой они идут, вдруг сворачивает налево. Они продолжают идти, и у Лиама возникает ощущение, что они уже покинули территорию Хогвартса.

— Мы почти пришли, — говорит ему Зейн, слабо сжимая его ладонь.

— Я до сих пор не знаю, куда мы идем, — настороженно отвечает Лиам.

— Технически, по этой дороге мы не придем туда, куда нам нужно, — бросает Гарри из-за плеча. — Это только небольшая остановка, ведь в стенах школы нельзя трансгрессировать.

Лиам и так знает это из «Истории Хогвартса», которую прочел на третьем курсе. Не то чтобы ему было интересно, на самом деле (и Луи нравится поддразнивать его по этому поводу) он сделал это, чтобы впечатлить Зейна.

— Мы на месте, — неожиданно говорит Гарри.

Перед ними возникает дверь. Лиам видит пробивающийся через щели тусклый свет. Гарри быстро открывает дверь, и они заходят в комнату, похожую на чью-то спальню.

— Мы над «Тремя метлами», — объясняет Зейн.

— Подождите, из замка есть тайный ход прямо в Хогсмид? — шокированно спрашивает Луи. — Почему я об этом не знал? Это бы пригодилось так много раз.

Гарри усмехается.

— Ты не знаешь замок так, как его знаю я. И в Хогсмид не один проход. Их несколько.

Лиам потрясен. Технически, им нельзя ходить в Хогсмид вне регулярных школьных походов.

— Встретимся в магазине, — говорит Зейн Гарри. Он поворачивается к Лиаму. — Просто не переживай, и все будет нормально. Я хорош в этом.

— В чем? — спрашивает Луи.

— В трансгрессировании, — отвечает Гарри. Он хватает Луи за руку и без предупреждения перемещает их с характерным звуком, будто лопнул мыльный пузырь, и отдающимся эхом в туннеле криком Луи.

— Он его за это изобьет до полусмерти, — хмурясь, замечает Лиам.

— Гарри может постоять за себя, — беззаботно отвечает Зейн. — Готов?

Лиам выдыхает, кивает и закрывает глаза.

Это происходит так быстро. Он чувствует, что Зейна тянет в сторону, и держит его за руку крепче, но вдруг не может вдохнуть, потому что воздух вокруг будто сжимается. А потом все заканчивается, и он снова может сделать вдох.

Они стоят в мрачной ванной комнате. Зеркала покрыты тонким слоем сажи, а Луи прижимает Гарри к стене, держа палочку у его горла.

— Без предупреждения! — шипит Томлинсон. — И я, блять, ненавижу трансгрессировать!

Гарри, кажется, совершенно не заботит палочка у горла, потому что он закатывает глаза и говорит:

— Господи, Лу, успокойся.

Луи отпускает его и делает шаг назад.

— Как ты меня назвал?

Лиам закатывает глаза и поворачивается к Зейну.

— Так куда мы пришли?

Малик ухмыляется и выводит его из ванной.

Они в небольшом баре. Тут немного грязно, и в воздухе стоит густой запах табачного дыма. За окном Лиам видит машины и спешащих куда-то людей в теплых куртках, борющихся с промозглым холодным ветром. И, наверное, он узнает улицу.

— Мы что, в Лондоне? — пораженно спрашивает он.

— Ага, — улыбаясь, отвечает Зейн. — Ну что, чем займемся?

Несмотря на то, что ни у кого из них нет маггловских денег, есть еще куча вариантов. Законом им запрещено колдовать в присутствии магглов, но у Гарри карманы набиты конфетами и игрушками из магазинчика с приколами Уизли. Они используют вишневую Бомбу Очарования и получают бесплатные билеты в кино, потом еще одну у ларька с едой и наслаждаются горячим шоколадом, прогуливаясь по улице. Их окружают звуки рождественских песен.

Начинает идти снег, и они приходят в себя, когда уже очень поздно. Лиаму очень весело. Он бы мог даже назвать это двойным свиданием, если бы Луи не давал Гарри по ребрам локтем каждый раз, когда подходил достаточно близко. Они с Зейном держались за руки все время с того момента, как прибыли, и от этого Лиам чувствует себя восхитительно. Ему кажется, что Зейну не хочется отходить от него так же сильно, как и ему не хочется отходить от Зейна.

— Еще кое-что перед тем, как мы уйдем, — говорит Гарри, сворачивая на другую улицу.

— Это традиция, — объясняет Зейн Лиаму.

Он хмурится, когда Гарри уводит их все дальше от центра города. Потом он открывает дверь в небольшой, закрытый кофейный магазинчик с выключенным светом. Лиам недоуменно смотрит на Зейна, когда тот ведет его внутрь безо всяких объяснений.

Они идут через темный склад, и дверь едва слышно скрипит, когда закрывается за Луи. Гарри открывает дверь, ведущую в задние помещения. Потом еще одну, которая, как оказывается, ведет к лестнице.

— Мы не задержимся тут надолго, — обещает Зейн. — Гарри обычно не выдерживает больше пяти минут.

Лиам озадаченно хмурится, а Гарри стучит в дверь, когда они поднимаются по лестнице. Секундой спустя ему открывают дверь, и их оглушает невероятно громкая музыка. Лиам догадывается, что на комнату наложено заглушающее заклятие, иначе они бы слышали музыку на лестнице.

— Гарри! — восклицает парень, открывший дверь. — Входите!

Стайлс морщится и проходит внутрь, задевая парня плечом. Луи следует за ним чуть погодя, боковым зрением следя за этим парнем, скорее всего, потому, что тот оценивающим взглядом осматривает его с головы до ног.

Когда Лиам заходит внутрь, он понимает, что они… технически, они в клубе.

— Есть и другая дверь, — объясняет Зейн, перекрикивая музыку. — Это в каком-то смысле черный ход. Главный на соседней улице. Магглы вместо него видят заброшенную заправку.

У всех в руках бокалы с пенистыми и дымящимися разноцветными напитками. Лиам догадывается, что свет наколдован, потому что прожекторов нигде не видно. Музыка тоже волшебная — она слишком… не-маггловская, чтобы ее издавало любое их устройство.

Гарри легко пробирается сквозь толпу, Луи идет за ним, а Лиам с Зейном замыкают цепочку. Он направляется к барной стойке, за которой симпатичная девушка смешивает напитки и смеется с каким-то клиентом.

— Джемс! — кричит Гарри, усаживаясь на один из барных стульев.

Девушка за стойкой замолкает на полуслове. Она выглядит потрясенной. Она поворачивается к одной из своих коллег, что-то ей шепчет, а потом запрыгивает на стойку и съезжает к ним. Девушка крепко обнимает Гарри и кричит:

— Забыла, что вы сегодня придете!

Гарри закатывает глаза и протягивает ей завернутый в цветную обертку подарок. Она забирает его и отдает той девушке, что заняла ее место за стойкой.

— Это его девушка? — побледнев, спрашивает Луи. Зейн смеется так сильно, что у него краснеют уши.

— Нет! Нет… — с трудом выдыхает он. Гарри поворачивается к ним.

— Кто это? — задает вопрос (Джемс? Так ее назвал Гарри?) девушка. Она поворачивается к Зейну с Лиамом и смотрит на них широко распахнутыми глазами. — Стоп-стоп-стоп. Я знаю. Ты Лиам Пейн, да?

Зейн краснеет, и в этот раз смеется Гарри. Лиам вежливо протягивает ей руку.

— Да. Приятно познакомиться.

Она пожимает его руку и говорит:

— Наслышана о тебе. Кое-кто был одержим тобой много лет, правда, Зейни?

— Замолчи, — молит Зейн. — Джемма, пожалуйста, ради Бога, замолчи.

Джемма подмигивает ему и поворачивается к Луи.

— А ты кто?

— Я Луи, — резко отвечает он, щурясь. — А ты?

Джемма раскрывает рот и смотрит сначала на Гарри, а потом на Луи, и собирается что-то сказать, когда ее перебивает Гарри:

— Пророни хоть слово, и я расскажу маме о том, как ты…

Джемма взмахивает рукой, затыкая его.

— Я сестра Гарри, Джемма, — говорит она Луи. Он тут же меняется в лице. — О тебе я тоже слышала много всего.

— Потанцуй со мной, — прерывает их Зейн, уводя Лиама подальше прежде, чем он может ответить. — Поверь мне, ты не захочешь на это смотреть.

— Почему, что случится? — спрашивает Лиам, пытаясь увидеть троицу из-за плеча парня, но Зейн увел его слишком далеко.

Малик расслабленно улыбается ему.

— Не могу сказать. Гарри убьет меня. И он готов убить Джемму в любую секунду, если она не будет молчать. Эти двое как кошка с собакой. Джемма живет, чтобы мучить его.

Лиам смущен и озадачен, но Зейн поворачивается и прижимается спиной к его груди, начиная двигаться под музыку, так что остальные могут подождать.

Ему не очень нравится этот клуб. Музыка слишком громкая и совсем не в его вкусе, и тут слишком много людей. Но Зейн прижимается к нему и обнимает одной рукой так, что прижимает Лиама к себе, и то, как он двигает бедрами, заставляет Пейна полюбить все, что происходит в этом клубе.

Он не может удержаться и наклоняется, чтобы прижаться губами к шее Зейна. Тот откидывает голову назад и стонет, закрывая глаза. Они посреди танцпола среди огромного количества людей, и все, чего сейчас хочет Лиам — сорвать с Зейна одежду.

Вдруг Зейна вырывают из его рук. Лиам хватает его запястье, и его тоже тащат сквозь толпу.

— Мы уходим. Сейчас, — кричит Гарри. Луи идет за ним, его губы то и дело расплываются в ухмылке.

— Было приятно поболтать с твоей сестрой.

— Заткнись, — огрызается Гарри, злобно глядя на него через плечо. Он взбешен, и Лиам точно узнает, что тут произошло, как только они с Луи вернутся в спальню.

Когда они подходят к двери, тот же парень, что впустил их в клуб, выпускает их. Гарри наконец отпускает Зейна и сбегает по лестнице. Он исчезает за углом еще до того, как за ними закрывается дверь. Луи выглядит польщенным и довольным, но за этим Лиам видит в его глазах смущение и что-то еще, что не совсем понимает.

— Джемма выставила его идиотом? — спрашивает Зейн у Луи.

— А? — переспрашивает Томлинсон. — А, ну да. Что-то вроде того. — Лиам вопросительно смотрит на него, и Луи кладет ладонь ему на плечо: — Потом расскажу, не беспокойся.

Гарри ждет их снаружи. Он прячет руки в карманы пальто и идет вниз по улице, не дожидаясь, пока они его догонят. Они не возвращаются в бар, куда трансгрессировали сперва. Вместо этого Гарри поворачивает к ближайшему Макдональдсу и идет прямо в ванную. Лиам понятия не имеет, почему они не отправились сразу из клуба.

В ванной Зейн хватает его за руку и трансгрессирует, даже не глядя на Луи с Гарри. Они возвращаются в комнату над «Тремя метлами». Малик открывает дверь в потайной ход и тащит его за собой.

— А мы не должны их подождать?..

Зейн качает головой.

— Что-то мне подсказывает, что они задержатся, — говорит он Лиаму.

— Ладно, — медленно отвечает тот. Зейн произносит «люмос», и в проходе становится чуть светлее.

— Не хочешь пойти в мою гостиную? — спрашивает Зейн, пока они идут. — Сегодня мы немного времени побыли наедине. И на прошлой неделе.

— И чья это вина? — ехидно замечает Лиам.

— Я немного помешан на своей работе. Прости.

Лиам качает головой и подавляет желание поцеловать Зейна прямо здесь только потому, что очень хочет выбраться из тоннеля.

— Мне это нравится, — признается он. — И нравится смотреть, как ты работаешь. Ты так сосредоточен. Это привлекательно.

— Но ты всегда меня отвлекаешь, — подмечает Зейн.

— Я даже ничего не делаю, — возражает Лиам.

— Ну, видишь ли, — говорит Малик, приглушая свет от палочки, — у меня есть проблема. Каждый раз, когда ты рядом, я все время хочу тебя целовать. Сложно сосредоточиться на работе, когда у тебя такие губы.

Лиам краснеет и частично радуется тому, что Зейн не видит его. Далеко за спиной он слышит голоса и приходит к выводу, что Гарри и Луи о чем-то спорят. Но они с Зейном не останавливаются, чтобы дождаться их. Лиаму немного стыдно из-за этого, потому что он понимает, что они бы не ругались так сильно, если бы они с Зейном были там. Но, в конце концов, он хочет немного побыть со своим парнем.

— Знаешь, — тихо говорит Зейн, — мы можем выполнить еще один пункт из списка для обеих команд, раз уж у нас в башне никого не будет.

Лиам хмурится, не понимая, о чем речь.

— Какой именно?

— Увидишь, — тихо хихикает Малик. От этого звука у Лиама по коже пробегают мурашки.

Когда они приближаются к концу тоннеля, Зейн бормочет пароль, и доспехи отодвигаются. Лиам оглядывается, но Гарри с Луи слишком далеко, и он их не видит. Он надеется, что Луи не очень зол на него из-за побега с Зейном, но если и злится, то он завтра проберется утром на кухню и стащит немного блинчиков с шоколадной крошкой для Луи в качестве извинения.

— Думаю, уже за полночь, — шепчет Зейн, когда они идут по пустым коридорам.

— Я вроде как эксперт в нарушении комендантского часа, — говорит Лиам, ухмыляясь.

— Ага, я в курсе. И мне все время приходится вытаскивать тебя из передряг.

— Тебе идет роль рыцаря в сверкающих доспехах.

— Только ради тебя, — приторно сладким голосом отвечает Зейн, и Лиам закатывает глаза.

Они добираются до двери в гостиную Когтеврана без происшествий. Он едва помнит, когда был здесь в прошлый раз, и вздрагивает, когда ворон на двери спрашивает:

— Что проще сделать, чем сказать?

Зейн фыркает.

— Замолчать. По-моему, он даже не пытается спросить что-то сложное.

Дверь перед ними распахивается, и Лиам одаряет ворона последним взглядом, прежде чем зайти внутрь. Зейн отпускает его руку и идет к дивану. Ему приходится попотеть, но в итоге ему удается передвинуть диван поближе к камину. Лиам падает на диван, пока Зейн зажигает камин.

За окном тихо завывает ветер, и это единственный звук, кроме их дыхания, который звучит в комнате. Луна слабо освещает комнату. Огонь то и дело вспыхивает, отбрасывая причудливые тени на стену и наполняя комнату слабым ароматом горящего дерева. Лиам делает глубокий вдох и снимает пальто с перчатками.

Зейн тоже снимает куртку и бросает ее на спинку дивана. Он кладет перчатки куда-то в сторону и говорит:

— Я сейчас вернусь.

Лиам кивает и наблюдает, как он поднимается по лестнице. Уже поздно, и тепло камина согревает и расслабляет мышцы. Он понимает, что вполне может уснуть в таком состоянии, хотя и собирается попозже вернуться в свою спальню. Лиам хочет дать Луи знать, что он в порядке, и удостовериться, что он тоже в порядке.

Зейн возвращается чуть позже с одеялом. Он набрасывает его Лиаму на ноги и садится на диван рядом с ним, заворачивая ноги в одеяло. Он обнимает Лиама за плечи, и тот кладет голову Зейну на плечо, подавляя зевок.

— Разве тебе не одиноко? — спрашивает Лиам. — Ты же тут совсем один.

Зейн пожимает плечами.

— Я не против. Все равно я большую часть времени провожу здесь и читаю, а так никто меня не побеспокоит.

Лиам нежно качает головой.

— А почему ты никогда не едешь домой?

Зейн вздыхает и убирает руку с плеч Лиама. Он зарывается рукой в волосы, не отводя взгляда от камина.

— Я не очень лажу с родителями. Я тебе рассказывал, они хотели, чтобы я учился на Слизерине, и были более, чем расстроены, когда я на него не попал, — Лиам кивает, вспоминая. — Не знаю, почему, но они очень серьезно относятся к своему имени и чистоте крови. Черт, да они бы отказались от меня, если бы узнали, что я встречаюсь с магглорожденным.

Лиам неловко ерзает и хмурится. Он помнит, как много лет назад, когда он был только на втором курсе, они шли по коридору с Луи, когда группа старшекурсников назвала его грязнокровкой. Луи дал тому парню в нос, а Лиам был озадачен. Он, конечно, понимает, что для некоторых старых семей это довольно важно. Они считают, что они лучше, потому что родились в семье волшебников, а не магглов. Что магглы — это что-то ужасное.

— Ты тоже так думаешь? — тихо спрашивает он. Зейн качает головой и удивленно смотрит на него.

— Конечно, нет, Лиам, ты что, — он переплетает пальцы Лиама со своими. — Я просто говорю, что мои родители немного мудаки. И мы действительно не ладим, поэтому чем больше времени я провожу вдали от них, тем лучше. Летом я стараюсь как можно больше времени торчать у Гарри, и, когда могу, остаюсь здесь.

— Мне жаль, — говорит Лиам. Он не может представить, каково это — быть в плохих отношениях с родителями. Он так полагается на своих. Лиам уверен, что был бы другим человеком, если бы они не были так близки.

Зейн пожимает плечами.

— Да ничего. Как только я выпущусь, то пойду на интернатуру в Министерство, и мы с Гарри планировали жить вместе с того момента, как нам исполнилось пятнадцать. Конечно, я люблю их, просто нам лучше сохранять отношения на расстоянии.

Лиам слабо улыбается и убирает выбившуюся прядь со лба Зейна. Он проводит большим пальцем по подбородку, четко чувствуя разницу между гладкой кожей и пробивающейся щетиной. Ему нравится щетина, нравится, как покалывает кончики пальцев и его собственный подбородок, если они долго целуются. И он не может избавиться от мыслей о том, как бы приятно она покалывала кожу на внутренней части его бедер, если бы Зейн….

— Ладно, — говорит Малик, сбивая его с мысли, что, наверное, хорошо, потому что его штаны уже кажутся узковатыми. — Тебе было весело сегодня?

— Очень, — честно говорит Лиам. — Мне бы в любом случае было весело. Мне просто хорошо с тобой.

— Как сопливо, — ухмыляясь, сообщает Зейн. Он придвигается ближе и выводит пальцем круги на бедре Лиама. — Можно я кое-что попробую?

Думать сложно из-за тумана в голове, который возникает от того, как Зейн выдыхает ему в шею.

— Да, — он кивает.

— Для списка, — объясняет Малик, отбрасывая одеяло с ног Лиама. Он нежно целует его в губы, а потом съезжает на пол. Зейн становится на колени и кладет руки на колени Лиама, глядя на него снизу так открыто и уязвимо. — Ничего? Я… можно?

Лиам с трудом делает вдох. Зейн стоит перед ним на коленях и спрашивает, можно ли сделать ему минет. И это чересчур.

— Пожалуйста… Да. Да, ты… Да.

Должно быть, запинки Лиама придают Зейну уверенности, потому что уязвимость из его взгляда практически исчезает, когда он двигается ближе и поднимает руки все выше и выше по ногам Лиама. У него уже стоит от предвкушения того, что сейчас будет.

Зейн разводит его ноги шире, и Лиам съезжает чуть ближе к краю дивана. Малик прикусывает нижнюю губу, и когда он мимолетно смотрит Лиаму в глаза, тот начинает сомневаться в том, что Зейну придется снимать с него штаны вообще — он вполне может кончить до этого. Господи, не может человек быть таким привлекательным.

Зейн приподнимает его рубашку, выдергивая ее из штанов. У него чуть подрагивают пальцы, когда он расстегивает пуговицу на джинсах Лиама, и тот бы с радостью помог, да только не уверен, что сможет сделать это сам. У Зейна наконец получается, и он расстегивает ширинку, широко распахнутыми глазами следя за каждым своим движением. Лиам чуть приподнимает бедра, когда Зейн снимает с него джинсы и обувь.

А потом он просто замирает. Зейн смотрит на него, и его руки кажутся обжигающе горячими на бедрах Лиама, которому более чем неловко от того, как Зейн смотрит на его боксеры.

— Ты не обязан, — тихо говорит он.

Зейн поднимает на него взгляд. Он облизывает губы – черт – и говорит:

— Я очень, очень хочу. Просто… извини. Я еще никогда… никогда не делал этого. Раньше. Никогда.

Лиам пытается не подать виду, что он удивлен. Просто Зейн ведет себя настолько уверенно, что он… не ожидал. Лиам уже делал это, но сейчас по-другому. Теперь все по-другому, потому что Зейн другой.

Лиам наклоняется вперед, чтобы провести рукой по волосам Зейна.

— Я могу направлять тебя… если хочешь.

Зейн хмыкает и оскорбленно смотрит на него, но говорит:

— Ладно. Но я… ну, не совсем не знаю, как. Просто скажи, если… — он взмахивает рукой.

Лиам находит это очаровательным и возбуждающим одновременно, потому что Зейн стоит перед ним на коленях и волнуется перед первым в своей жизни минетом.

Зейн резко выдыхает и решительно смотрит на Лиама.

— Ты действительно не обязан, — говорит Пейн. — Правда, Зейн. Если тебе неудобно, я буду рад просто сидеть с тобой в обнимку перед камином.

— Только ты, Лиам, — Зейн хмыкает, качая головой, — можешь быть настолько вежливым, когда я пытаюсь отсосать тебе.

Он хочет извиниться (он не может это контролировать!), но Зейн гладит его сквозь боксеры, и, откровенно говоря, в этом случае извиняться не обязательно. Потом он стягивает боксеры до колен и обхватывает его рукой, медленно двигая вверх-вниз. И Лиаму снова неловко от того, как внимательно Зейн смотрит на него: на то, как его рука двигается по члену Лиама, и даже на то, как тяжело он дышит.

В комнате вдруг становится невероятно жарко. Он расстегивает пуговицы на рубашке, и когда ему это удается, дышать становится чуть легче, но Зейн так смотрит на него снизу вверх, будто хочет уничтожить его лишь силой своего взгляда, несмотря на то, что Лиам и так уничтожен.

Когда когтевранец неуверенно склоняется над ним, он задерживает дыхание. Зейн осторожно облизывает головку, и Лиам издает полузадушенный стон, от которого Малик настороженно вскидывает голову. Лиам зарывается рукой в его волосы и легонько тянет, давая понять, что все хорошо. Просто прекрасно.

Он полностью обхватывает его губами, и, Господи, сколько же требуется самоконтроля, чтобы не вскинуть бедра навстречу. Зейн снова поднимает взгляд, нуждаясь в заверении, что он справляется. Лиам едва в состоянии молча кивнуть, потому что не доверяет собственному голосу. Он не уверен, что сможет не застонать или не прошептать бессвязное «черт Зейн пожалуйста черт».

Когда Зейн насаживается на него, и Лиам чувствует заднюю стенку его горла, ему приходится схватиться свободной рукой за подлокотник дивана, почти болезненно впиваясь в него ногтями. Ему уже практически достаточно того, как это ощущается, и вида Зейна, обхватившего его член губами.

Когда он двигается обратно, Лиам шипит:

— Зубы. Зубы, Зейн.

Зейн отстраняется полностью, облизывает головку и снова насаживается на член.

Лиам откидывает голову на спинку дивана, когда Зейн становится смелее. Он не может взять его в рот полностью (Лиам этого и не ждет), но компенсирует это рукой. И это хорошо. Это отлично, и он не понимает, почему Зейн нервничал — из-за его языка, рта, губ и длинных ресниц Лиам превращается в задыхающееся бездумное желе.

— Так хорошо, — говорит он Зейну, легонько оттягивая его волосы. — Так… так хорошо.

Зейн тихо стонет вокруг него, и Лиам замечает, что он закрывает глаза и тянется второй рукой вниз по собственной нужде. Это практически все, что ему нужно, и он снова тянет Зейна за волосы. Тот стонет громче, и Лиам наконец понимает, что ему нравится, когда его тянут за волосы.

— Ты должен… Зейн, я… — ему не удается договорить, потому что Зейн выпускает его и проводит языком вдоль ствола, а потом касается ладонью головки, и Лиам кончает, сжимая его волосы потной рукой.

Зейн вытирает ладонь об боксеры Лиама и опускается на пол с довольным выражением лица. Лиам хватает его за футболку и тянет вверх, не заботясь о том, что его живот и боксеры покрыты спермой. Очевидно, Зейн тоже, потому что он мгновенно седлает его бедра и наклоняется, чтобы поцеловать. Лиам чувствует на его языке свой вкус под вкусом цитруса и дыма.

Он обнимает Зейна одной рукой и переворачивает его, укладывая на диван. Зейн издает удивленный вскрик, но Лиам даже не замечает, пытаясь расстегнуть пуговицу. Чертовы пуговицы.

Он трет эрекцию Зейна сквозь штаны.

— Могу я вернуть услугу?

Зейн быстро кивает, глядя на него широко распахнутыми глазами. На Лиама вдруг обрушивается осознание того, что он будет первым, кто сделает это для Зейна, и он хочет, чтобы ему было так же хорошо, как было и ему.

Лиам даже не обращает внимания, куда падают джинсы, когда он отшвыривает их за диван. Ему абсолютно плевать. На Зейне обтягивающие белые боксеры, которые не скрывают ни сантиметра, и у него буквально чешутся руки коснуться, почувствовать его вкус, как он толкается в его рот.

Лиам решительно стягивает боксеры с Зейна, облизывает губы и обхватывает его. Он кружит языком по головке, проводит кончиком по щелочке уретры, и Зейн кладет руку ему на голову, впиваясь ногтями в кожу.

— Волосы, — шепчет он. — Где твои волосы… черт, Лиам.

Он пытается ухмыльнуться, но это довольно сложно. Он кладет руку на бедро Зейна, придерживая его, потому что он то и дело неспециально толкается ему в рот, а потом долго извиняется.

Лиам втягивает щеки, выпуская его. Звук, который издает Зейн, ударяясь головой об подлокотник, один из лучших, что он слышал в своей жизни. Зейн хватается за его рубашку, осознав, что в волосы вцепиться не получится, и Лиам даже слышит звук рвущейся ткани, но ему наплевать.

Зейн предупреждает его перед тем, как кончает. Лиам выпускает его и быстро двигает рукой, наслаждаясь тем, как напрягается живот Зейна, как он зажмуривает глаза и вытягивает губы в беззвучном стоне. Видеть его таким едва ли не лучше, чем чувствовать его губы на себе.

После того, как они оба приводят себя в порядок и частично одеваются (Лиам оставляет рубашку расстегнутой по просьбе Зейна, а тот не заморачивается поиском своих джинсов), Малик говорит:

— У тебя грязный ротик, ты в курсе? — Лиам краснеет, но Зейн гладит его по щеке большим пальцем. — Мне нравится.

Лиам сглатывает и прикусывает язык, чтобы не сказать то, к чему они оба еще не готовы.

— Наверное, мне стоит дать Луи знать, что ты меня не убил.

— Или убедиться, что Гарри не убил его, — добавляет Зейн.

— Именно, — Лиам поднимается и потягивается, зевая. Когтевранец укрывается одеялом и ложится головой на подлокотник. — Увидимся завтра?

— Спокойной ночи, Лиам.

Он целует Зейна в лоб, а потом уходит.

Он едва не натыкается на Филча, когда идет в свою гостиную, но прячется за статуей рыцаря. Когда Лиам добирается до спальни, он видит, что Луи до сих пор не спит: он сидит в своей кровати, разложив вокруг бумаги. Как будто кто-то поверит, что он учится.

— Привет, — смущенно говорит Лиам, потирая шею.

— Привет, — рассеянно отвечает Луи. — Хорошо провел время с Зейном?

— Ага. Очень… хорошо.

Луи хмыкает и продолжает работать. Лиам переодевается в более удобную одежду и залазит в кровать.

— Так ты расскажешь мне, что случилось с Гарри?

Очевидно, что Луи ждал, пока он спросит, потому что он выпрямляется в кровати и откладывает бумаги с драматичным вздохом и взмахом руки.

— Джемма убеждена, что Гарри влюблен в меня с тринадцати лет. И что он тайком наблюдал за нами на тренировках.

Лиам удивленно охает и выгибает бровь.

— Серьезно?

Луи фыркает.

— Она точно ошибается, но, — он ухмыляется, — я испытал жгучее удовлетворение, наблюдая за тем, как Гарри краснеет и прыгает на нее, будто собирается буквально заткнуть ее.

Лиам хмыкает и ухмыляется в ответ.

— Так ты повеселился сегодня?

— Очень, — соглашается Луи. Он зевает, и Лиам делает то же самое. — Думаю, пора спать.

— Ага.

Луи тянется к одной из бумаг на кровати и медленно скользит по ней взглядом. Лиам узнает список в его руках как раз в тот момент, как Томлинсон говорит:

— Получить минет в любой из четырех гостиных, — Пейн заливается краской, а Луи награждает его пораженным взглядом. — Здесь зеленая и красная галочки.

— Спокойной ночи, Луи, — Лиам отворачивается и накрывает голову подушкой.

========== Chapter 9 ==========

Два дня спустя Луи заходит в Большой Зал во время обеда (Лиам обедает с Зейном, потому что когда он встал, Луи еще спал) и громко прокашливается, привлекая к себе всеобщее внимание. Гарри обедает с остальными слизеринцами, а двое других гриффиндорцев сидят вместе с четырьмя ребятами с Пуффендуя.

— Мы, — громко говорит Томлинсон, — будем играть в квиддич. Все должны быть на поле через полчаса. Если кто-то не придет, я его найду. И сделаю ему очень больно с помощью кактусов из оранжереи.

И после этого он выходит из зала. Лиам провожает его взглядом и ухмыляется Зейну, а люди вокруг начинают возбужденно обсуждать предстоящую игру. Он не слышит ни одной жалобы, но слышит «Надерем Томлинсону зад за прошлую игру» из-за слизеринского стола.

Зейн бледнеет и качает головой.

— Ни за что, — говорит он. — Я не играю.

Лиам удивленно смотрит на него.

— Почему?

— Потому что, — защищаясь, Зейн складывает руки на груди. — Эта школа так одержима квиддичем. Это же просто спорт. Идиотский, опасный спорт. И я не хочу в этом участвовать.

Лиам закидывает ногу на Зейна и говорит:

— Да ладно тебе. Будет весело.

Он выпячивает нижнюю губу и смотрит на Зейна широко распахнутыми глазами. Тот безразлично смотрит на него, но Лиам сидит так до тех пор, пока Малик не начинает улыбаться. Он громко вздыхает.

— Чертовы щенячьи глазки. Ладно-ладно, я участвую.

Лиам ухмыляется и кусает сэндвич. Когда они доедают, то расходятся, планируя встретиться на поле. Он надевает пальто и перчатки, а потом кладет в карман ключи от чулана, чтобы позаимствовать школьные метлы и мячи для игры. Они будут играть без снитча, потому что их, в основном, используют всего один раз, а он понятия не имеет, где судья берет их перед игрой — в сундуке с остальными снитча нет.

— Я просто подумал, — говорит Луи, пока Лиам открывает чулан, — что нам всем нужно чем-то заняться. А что может быть лучше квиддича?

Пейн кивает.

— Это отличная идея, — соглашается он, поднимая тяжелый сундук. Луи не предлагает помощь. Лиам и не ждал.

К тому моменту, как он дотаскивает сундук, все остальные уже на поле. Ребята одеты тепло, учитывая тот факт, что ветер постепенно усиливается и начинает снежить.

— Ладно, разобьемся на команды, — Луи хлопает в ладоши. — Я объявляю себя первым капитаном, и…

— Я буду вторым, — перебивает Гарри.

Луи закатывает глаза.

— Ладно. Конечно, первым я выберу Лиама.

Тот стонет от досады, потому что он хочет быть в одной команде с Зейном, который неловко переступает с ноги на ногу, стоя за спиной Гарри, а Стайлс, естественно, возьмет его в свою команду, потому что они лучшие друзья.

К его удивлению, Гарри говорит:

— Я беру Романа, — это крепкий парень из команды Слизерина. Он отличный загонщик, и Лиам не сомневался, что Гарри позовет его, но он думал, что Стайлс выберет Зейна первым.

— Уорнер, — говорит Томлинсон, жестом подзывая к себе пуффендуйца. Он тоже в команде.

— Бенсон, — Гарри выбирает еще одного слизеринца.

Луи выбирает Карен, Стайлс — последнего парня со Слизерина. В конце концов в команде Луи все гриффиндорцы и один пуффендуец. Зейн остается последним. Их команды неравны, и Томлинсон спрашивает:

— Как мы выберем, кому достанется дополнительный игрок?

class="book">Гарри смеется, запрокинув голову назад.

— Можешь взять Зейна.

Тот обиженно поджимает губы и становится возле Лиама.

— Урод, — бормочет он. — Можно я буду судьей?

— Нет, — откликается Луи. — Теперь у нас преимущество.

— Ты чокнутый, если думаешь, что Зейн — преимущество, — Гарри пожимает плечами. Лиам с Луи одинаково косятся на него, и он добавляет: — Он не садился на метлу с третьего курса. Зейн ненавидит летать.

Лиам поворачивается к Зейну, и тот краснеет.

— Ну и что? Это не проблема.

— Вообще-то проблема, — говорит Луи, глядя на него так, будто Зейн — сбежавший пациент психбольницы. — Как это тебе не нравится летать?

— Просто не нравится. Я не буду играть. Пошли вы, — огрызается Малик.

— Эй, — Лиам кладет руку ему на талию. — Не надо. Сыграй. Будет весело. Ты… можешь полететь на одной метле со мной. Я отлично летаю, честное слово.

— Это правда, — подтверждает Томлинсон. — Он лучший из всех, кого я знаю, учитывая то, что он магглорожденный и все такое.

Лиам кривится и поворачивается обратно к Зейну. Он гладит его по щеке и говорит:

— Я покажу тебе, как это весело. Доверься мне.

— Ты не отступишься, да? — Зейн вздыхает. Лиам улыбается и качает головой.

— Я очень люблю квиддич и хочу разделить это с тобой.

— Ненавижу квиддич, — ворчит Малик.

— Я заставлю тебя полюбить его. Или хотя бы попробую. Если не получится, вернешься на землю. Будешь судить.

Зейн проводит рукой по волосам и кивает.

— Ладно, договорились. Но в таком случае остаток вечера мы проведем в библиотеке.

— Ты и эта библиотека, — Лиам качает головой. Он склоняется к Зейну и добавляет так тихо, что слышат только они: — После игры можем вместе пойти в ванную для старост.

Зейн отстраняется и расплывается в улыбке.

— Обожаю квиддич.

— Вот это настрой! — радостно восклицает Луи. — Разбирайте метлы.

Малик стонет и ждет снаружи, пока Лиам берет свою метлу (она действительно его, а не школьная. Он не имеет понятия, как его родители догадались подарить ему метлу, хотя смутно подозревает, что в этом как-то замешан Луи, хоть тот и отказывается ответить каждый раз, когда он спрашивает). Когда он выходит, Зейн краснеет и прикусывает губу.

— Садись за мной, — говорит Лиам, седлая метлу. — Обними меня за талию. Все будет хорошо, если будешь крепко держаться.

— Все будет хорошо, — повторяет Малик. — Мы просто летаем так высоко, что если упадем вниз, можем переломать себе все конечности, позвоночник и раскроить череп. Но все будет хорошо, потому что это ради спорта.

— Как много сарказма, — замечает Лиам.

Зейн показывает ему язык, но все равно залазит на метлу. Он не надел перчатки на игру, и Лиам думает, что так даже лучше. Ему будет проще держаться. Поэтому он тоже их снимает, чтобы быть уверенным в том, что крепко держит метлу. Зейн крепко обнимает его за талию, едва ли не болезненно крепко, и Лиам ерзает, чтобы приспособиться к дополнительному весу на метле.

— Готов? — спрашивает он. Зейн прячет лицо, утыкаясь ему в спину лбом.

— Просто сделай это.

Лиам качает головой, вдруг чувствуя себя ужасно виноватым.

— Если ты настолько не хочешь, я не буду тебя заставлять. Ничего страшного…

— Если ты сейчас же не взлетишь, Лиам, я клянусь…

Пейн ухмыляется и послушно взмывает в небо. Сначала ему немного неудобно, потому что он практически не летал с кем-то еще (однажды, когда летом он остался у Луи, он прокатил его сестренку, но она небольшая, не то что Зейн), но он быстро приспосабливается. Нужно просто прикладывать чуть больше усилий, чтобы поворачивать, и очень аккуратно направлять метлу вниз, потому что когда он попробовал войти в пике, метла с трудом вынырнула вверх, из-за чего Зейн начал ругаться такими словами, что заставил бы Луи гордиться собой.

— Прости-прости, — быстро говорит Лиам. — Я не подумал.

Он оглядывается через плечо и видит, что Зейн сидит с зажмуренными глазами.

— Ты ужасный человек. Я думал, что ты хороший, но как же я ошибался, — выдыхает тот.

— Прости меня, — искренне извиняется гриффиндорец. — Хочешь вернуться на землю?

Зейн качает головой и делает глубокий вдох. Он медленно открывает глаза.

— Нет, все в порядке. Нормально. Только не делай так больше.

— Не буду, — обещает Лиам.

Они делают несколько кругов над полем, прежде чем он полностью готов к игре с дополнительным грузом за спиной, и Луи объявляет начало игры. Это весело. Никто не пытается соревноваться, им просто хочется хорошо провести время. Один раз Лиам даже заставляет Луи прикрывать кольцо, чтобы немного порисоваться перед Зейном и продемонстрировать, что он не только отличный вратарь, но и прекрасный загонщик. Просто он никогда не играет на этой позиции.

Лиам забивает гол Гарри в ворота, один из парней из команды Гарри устремляется за квоффлом, как только тот вылетает из кольца. Зейн издает восторженный визг и кричит:

— Пошел ты, Стайлс! Мой парень играет лучше, чем ты, даже со мной на метле!

Гарри показывает ему средний палец, а Лиам улыбается так широко, что у него болят щеки.

— Можно в следующий раз я попробую забить? — спрашивает Зейн, когда он устремляется к Роману, чтобы перехватить квоффл.

— Конечно, — соглашается Лиам. Он поворачивается к Карен и говорит: — Достань мне квоффл.

Она кивает и с помощью Уорнера отбивает квоффл у Романа, а потом передает его Лиаму, который, в свою очередь, отдает его Зейну. После этого они мчатся к Гарри.

Зейн не попадает в кольцо, но он совершенно не переживает по этому поводу и восторженно кричит.

— Я был близко! В следующий раз точно попаду.

К концу игры никто не придерживается своих позиций. Никто не сторожит кольца, Луи украл биту у загонщика из другой команды, и они с Гарри обстреливают друг друга бладжерами. Зейн забивает несколько голов, но никто их не считает. Наконец один за другим ребята начинают приземляться. Они оставляют метлы в чулане и идут к замку в поисках тепла и чего-нибудь съедобного.

Зейн с Лиамом последние. Гарри и Луи до сих пор в воздухе, борются за последний бладжер.

— Мы пойдем в замок, — говорит Лиам, подлетая к Луи. Он достает ключи от чулана из кармана и говорит: — Закрой его, когда закончите.

Томлинсон кивает и протягивает руку за ключами. Но Лиам усмехается и бросает их вниз. Луи обзывает его мудаком и летит за ними.

— Было не так уж и плохо, да? — спрашивает Пейн, когда они приземляются. Зейн медленно спускается на землю и со стоном потягивается.

— Не так уж и плохо, — соглашается он. — В основном, потому, что ты прекрасно летаешь. Но я ужасен в этом. Помнишь, на первом курсе нам всем приходилось заниматься дополнительно? Я плакал. А на третьем курсе Гарри вытащил меня на поле, и мы решили прокатиться. Я врезался в Гремучую Иву. Мне пришлось провести неделю в лазарете, и сегодня я сел на метлу впервые после этого.

— Ты врезался в Гремучую Иву? — пораженно переспрашивает Лиам. Зейн кивает, и он очень старается не засмеяться. Лиам представляет это, и сначала ему смешно, а потом он представляет, как Зейну было больно, и тут же скисает. Ему не хочется, чтобы Зейну когда-либо было больно.

Лиам ставит их метлы в чулан и потом, рука об руку, они идут в замок, оставляя Луи и Гарри на поле наедине.

— Встретимся после того, как занесем куртки в комнаты? — спрашивает Лиам, когда они останавливаются у Большого Зала. Зейн выгибает бровь.

— Кто-то обещал мне купание в ванной для старост.

Он об этом совсем забыл, но Зейн напомнил, и это кажется отличной идеей.

— Тогда не буду нарушать свое обещание, — говорит Лиам, и внизу живота что-то сладко сжимается в предвкушении.

— А еще ты сказал, что остаток дня мы можем провести в библиотеке, — добавляет Малик, когда они идут на пятый этаж. Лиам стонет от досады.

— Точно.

— И ты полюбишь каждую минуту, — обещает Зейн. — Я почитаю тебе. Тебе понравится.

Лиам останавливается и притягивает его для поцелуя.

— Обязательно, — соглашается он. — Только потому, что я буду с тобой.

— Сопливо, — заключает Зейн. Лиам пожимает плечами.

— Но тебе нравится.

Зейн и не отрицает.

Он говорит пароль, когда они подходят к нужной двери, и они заходят внутрь. Лиам снимает пальто и идет к ванной, замирая, прежде чем выбрать апельсиновую пену.

— Какие-то пожелания?

Зейн кивает.

— Включи апельсиновую пену. Моя любимая.

Лиам поворачивает к нему голову.

— Ты поэтому все время пахнешь чем-то цитрусовым?

Малик хмурится.

— Я об этом не знал, но скорее всего.

— Ты и на вкус такой, — добавляет Лиам. — Ты что, ешь пену?

Зейн корчит гримасу и роется в кармане. Он достает маленькую конфетку в оранжевой обертке и бросает ее Лиаму. Тот разворачивает обертку и сует конфету в рот. Естественно, на вкус она как апельсин и немного отдает лимоном.

— А дым? — спрашивает Лиам, включая воду. Зейн неловко передергивает плечом.

— Возможно, у меня вредная привычка, — признает он.

— Никогда не видел тебя с сигаретой, — удивленно говорит гриффиндорец. Малик ухмыляется.

— На территории школы нельзя курить, помнишь? И я предпочитаю не попадаться.

Курение — вредная привычка, и Лиам не понимает, зачем люди курят. Но он представляет Зейна с сигаретой, зажатой между пальцев, окруженного облачком дыма, и, возможно, это не так уж и отвратительно.

— У тебя кинк на сигареты? — спрашивает Зейн, вырывая Лиама из мира фантазий.

— Нет, — отвечает он, поворачиваясь к ванной. Лиам напускает апельсиновую пену в ванную, выпрямляется и снимает футболку. — Знаешь, мы сейчас нарушаем около десяти школьных правил.

— Мы в ванной, — замечает Зейн, разуваясь. — Кто будет искать нас здесь?

Они смотрят друг на друга и одновременно произносят:

— Луи.

— Но у него нет пароля, — добавляет Лиам, ухмыляясь. — Поэтому это место — мой укромный уголок. Я прихожу сюда расслабиться после квиддича.

— Здорово, — говорит Зейн. Он снимает футболку, и Лиам замирает, чтобы оценить открывшееся перед ним зрелище, потому что там действительно есть чем полюбоваться. А потом Зейн снимает штаны, и Лиам отводит взгляд, расстегивая пуговицу на своих.

Когда он полностью раздевается, Малик до сих пор стоит в боксерах. Очевидно, что Лиам стесняется своего тела меньше, тем более, когда Зейн смотрит на него таким взглядом. Но он сам стоит и краснеет.

— Ты же понимаешь, что я видел тебя голым до этого? — Лиам садится на бортик ванны.

— Я знаю, — оправдывающимся тоном говорит Зейн. — Но мы были поглощены моментом. Сейчас по-другому.

— Почему это? — спрашивает Лиам, опускаясь в ванну. Он удостоверяется в том, что вода не слишком горячая, и погружается в воду.

— Потому что тогда ты меня трогал. А сейчас нет.

— Я могу, — Лиам усмехается. Зейн закатывает глаза.

— Отвернись, я залезу в ванну.

Гриффиндорец подчиняется. Он отворачивается и даже закрывает глаза руками. Он слышит всплеск, а потом Зейн оказывается у него за спиной и покрывает поцелуями его шею.

— Мы должны делать это почаще. Мне нравишься ты, покрытый пеной.

Лиам поворачивается и целует его. Он обнимает Зейна за шею и зарывается руками в его волосы, раздвигая его губы языком. Поцелуй медленный и нежный, идеально подходящий к случаю. Он чувствует ногой, что у Зейна встает, понимает, что находится в такой же ситуации, но ни один из них не отрывается от поцелуя.

— Я хочу касаться тебя все время, — шепчет Зейн ему в губы. — Не могу остановиться, — его руки скользят по бокам Лиама, вдоль спины и сжимают ягодицы.

— Никто не просит тебя останавливаться, — говорит Лиам. Малик улыбается.

— Хорошо.

Их купание совершенно невинно до того момента, когда Зейн прижимает Лиама к бортику ванны, и, ухмыляясь, оставляет засос на его предплечье. После этого оно теряет свою невинность.

--

Лиам просыпается в канун Рождества, и ему ужасно тоскливо. Луи чувствует себя не лучше, и у Пейна нет настроения спуститься в Большой Зал или даже повидать Зейна. Он переодевается в свежие пижамные штаны, старую футболку, и они с Луи обнимаются перед камином на диване. Луи кладет голову ему на грудь и уговаривает Карен принести им завтрак и ужин, и они проводят так не один час.

— Мама, наверное, сейчас делает печенье, — жалобно говорит Луи. — Девочки будут умолять, чтобы она разрешила им помочь, а потом съедят половину теста сырым, даже если мама будет их за это ругать.

Лиам гладит его по волосам.

— Можем пойти на кухню и испечь печенье, если хочешь. Считай, что это мой подарок на твой день рождения.

Луи отрывает голову от его груди и смотрит на Лиама широко распахнутыми глазами, полными благодарности.

— Ты серьезно?

Лиам кивает.

— Уверен, мы сможем это сделать.

Луи оставляет влажный поцелуй на его щеке.

— Я уже говорил, как сильно люблю тебя?

Лиам ухмыляется.

— Вообще-то нет. Приятно иногда слышать это.

— Ну, я люблю тебя, — Луи поднимается с дивана. — Вставай, время печенек. А потом можешь пойти к своему бойфренду, потому что у меня такое чувство, будто ты хотел сделать это уже как минимум час. Вы с Маликом зависите друг от друга, честное слово.

Лиам корчит гримасу.

— Не зависим.

— Зависите. Но это нормально. Знаешь, вообще-то вы отличная пара. Давно пора, учитывая, сколько времени вы были влюблены друг в друга.

— Знаешь, а ведь я действительно могу, — нежно говорит Лиам, опуская взгляд. — Быть влюблен в него.

Луи падает обратно на диван с таким видом, будто его только что сбил поезд.

— Нихрена себе! — восклицает он. — Все так серьезно?

— Ага, — радостно отвечает Лиам.

— Это нечестно, — вздыхает Томлинсон. — Вы все влюблены, а я даже на свидание сходить не могу.

Лиам громко вздыхает.

— Ты можешь, просто ты придирчивый. Мы оба знаем, что тебя несколько раз приглашали, просто ты всегда отказываешься.

— Я жду того самого, — пафосно заявляет Луи. — Я не придирчивый, я… да, я придирчивый. Нет ничего плохого в осознании и поиске именно того, что ты хочешь.

— И кого же ты хочешь? — спрашивает Лиам. Томлинсон пожимает плечами.

— Кого-то привлекательного и смешного. Милого, но не очень, понимаешь? Кого-то, кто сможет осадить меня в ответ, иначе я заскучаю. И у него должны быть красивые глаза и ноги. И волосы тоже. Кого-то, интересующегося тем же, чем интересуюсь я, например, квиддичем и мной. Кого-то, смеющегося над моими шутками, даже если они глупые, чтобы меня не расстраивать. Кого-то, умеющего делать массаж ног. О, и я бы хотел, чтобы у него были кубики, но это не так уж важно.

Лиам выгибает бровь и откидывается на спинку дивана.

— Надо было подарить тебе на Рождество котенка. Ты будешь ждать своего идеального человека очень долго, если не понизишь планку.

Луи вздыхает.

— Я знаю. Ну ладно. Ты обещал мне печеньки. Я хочу печеньки. И я сделаю целую миску теста и принесу сюда на ужин. И нет, Лиам, ты не можешь меня остановить. Это канун Рождества, и я хочу сырое тесто на ужин. Не смей это у меня отбирать.

Лиам поднимает руки в защитном жесте.

— Я не буду даже пытаться.

Когда они возвращаются, он весь в муке (не из-за готовки, а из-за придурка Луи), а Томлинсон несет большую миску с тестом и ложку, как и собирался.

— Тебе станет плохо, — говорит ему Лиам.

— Плевать, — отвечает Луи, запихивая еще ложку теста в рот. — Если я умру, пусть лучше это будет сладкая смерть с шоколадом и сахарной пудрой. Это все, чего я хочу от жизни.

Пейн закатывает глаза и тянется, чтобы макнуть палец в тесто, но что-то ударяет в окно слева от него, и он останавливается. Лиам хмурится, когда еще один снежок сотрясает окно, и идет на разведку.

Зейн стоит на улице в одной футболке, скрестив руки на груди и раскачиваясь на пятках. Гарри стоит за его спиной, и он одет ничуть не теплее.

— Полная Дама не дала нам постучать в дверь, — кричит Малик. — Проведете с нами вечер?

Лиам расплывается в улыбке и качает головой, когда Гарри достает из-за тонкой куртки бутылку водки.

— Я подожду вас у двери.

Зейн ухмыляется, и они с Гарри спешат к двери. Лиам закрывает окно и растирает замерзшие от холодного ветра руки. Луи прислоняется к спинке дивана, держа миску с тестом в руках.

— Хто это был? — спрашивает он с набитым ртом.

— Зейн с Гарри сейчас поднимутся. Ты не против?

Луи откидывается обратно на диван, но не садится, как нормальный человек — он сидит на коленях. Но, в конце концов, это же Луи.

— Ничего страшного, — беззаботно говорит он. — Пусть поднимаются.

Как и обещал, Лиам ждет Зейна перед портретом. Полная Дама отчитывает его за то, что он пускает в гостиную слизеринца и когтевранца, но Лиам напоминает ей о том, как она впустила Гарри и Ли-Энн, и она мгновенно замолкает.

Зейн поднимается один с книгой в руках. Он чмокает Лиама в щеку (и Полная Дама издает полузадушенный вздох умиления) и говорит:

— Прости, Гарри хотел взять что-то еще. Он будет через минуту.

Лиам пожимает плечами.

— Ладно. Мы все равно не были ничем заняты. Ну, по крайней мере, я. Луи приканчивает целую миску теста для печенья.

— Сырого?

Лиам пафосно кивает.

— Это как смотреть канал Дискавери.

— Смотреть что? — Зейн хмурится.

— Это… забудь, — Лиам вспоминает, что Зейн родился в семье волшебников и понятия не имеет, о чем он сейчас говорит. — Скажем так, это выглядит странно.

— Ладно, — хихикая, соглашается Малик.

Гарри поднимается через пару минут, сжимая под мышкой шахматную доску и сумку, и жует печенье, размахивая бутылкой водки.

— Эльфы сделали печенье, — сообщает он с набитым ртом.

— Это не эльфы, а мы с Луи, — исправляет его Лиам. Гарри выгибает бровь и прожевывает.

— Очень вкусно.

— Я бы предложил тебе немного теста, но тебе придется выдирать его из холодных, мертвых пальцев Луи. Буквально, — он поворачивается к Полной Даме. — Щелкунчик.

Дверь открывается, и они входят внутрь. Луи уже не на диване. Он лежит на спине на полу, миска с тестом стоит у него на животе, а ложка крепко зажата в руке.

— Я совершил большую ошибку, — стонет Томлинсон. — Слишком много теста. Кажется, оно скоро потечет у меня из ушей.

— Я же тебе говорил, — Лиам пожимает плечами.

— С днем рождения, Луи, — говорит Гарри. Он роняет сумку на пол, ставит шахматную доску на один из столов, склоняется над Луи и окунает палец в тесто. Он слизывает его с пальца и говорит:

— Сыграем за остаток теста?

Луи садится и прижимает миску к своей груди.

— Попробуй обыграть меня, слизеринец.

Лиам с Зейном лежат на диване. Точнее, Лиам сидит, а Зейн лежит, положив голову ему на колени. Гриффиндорец играет с его волосами, пока Малик читает ему вслух какой-то старый классический роман, в котором он заинтересован лишь потому, что ему нравится слушать Зейна. Луи выигрывает первый шахматный матч, но Гарри подбивает его сыграть на два из трех и побеждает. После этого они смешивают сливочное пиво и водку и наливают по стаканам. Лиам с Зейном делают по небольшому глотку, но Гарри с Луи пьют так, будто у них обезвоживание.

Лиам совершенно забывает о своем плохом настроении и его причине, пока Зейн не выдыхает ему в шею:

— С Рождеством, Ли.

Он все еще скучает по родителям и семейному очагу, но решает, что альтернатива совсем не плоха.

К тому моменту, как бутылка водки почти заканчивается, Лиам просто расслаблен. Ему тепло и хорошо, но в целом он трезв. Однако Луи напился в стельку, да и Гарри выглядит ненамного лучше. Они прилипают друг к другу и поют какую-то рождественскую волшебную песню, которую Лиам не знает, но Зейн узнает, потому что он тихо напевает ее себе под нос.

— Он не такой уж и плохой, — заключает Лиам, кивая в сторону Гарри. Зейн усмехается.

— Ты не такой уж и плохой, — говорит он.

— Я очень рад, что ты так думаешь, — Лиам хмыкает.

Зейн придвигается ближе к нему. От него слабо пахнет алкоголем, но когда его губы практически касаются губ Лиама, запах становится сильнее.

— Можно остаться тут на ночь? — шепчет он. — Не хочу оставаться один в башне.

— Конечно, — тут же отвечает Лиам, поглаживая его по спине.

Зейн кладет голову ему на плечо, утыкается носом в шею и зевает.

— Можно мы пойдем спать?

Лиам хихикает и кивает.

— Конечно.

— Отнесешь меня?

Гриффиндорец качает головой.

— Ты такой требовательный.

— Я просто устал, — Зейн зевает посреди фразы. — Гарри, мы пойдем спать.

Стайлс пожимает плечами.

— Хорошо. Спокойной ночи.

— Если будете трахаться, закройте дверь, — говорит Луи. — Тогда я не смогу войти и помешать вам.

Лиам закатывает глаза, подхватывает Зейна под коленки и поднимает. Он тяжелее, чем кажется, учитывая то, что он очень худой. Лиам спотыкается, чуть его не роняет, и Зейн выскальзывает из его рук.

— Было бы совсем не романтично, если бы ты меня уронил. Лучше пойду сам.

Лиам обнимает его за талию. Когда они поднимаются в спальню, он предлагает Зейну пару пижамных штанов. Тот переодевается, Лиам выключает свет, и они падают на кровать.

— Спокойной ночи, Ли, — говорит Зейн. Он закидывает руку ему на талию, а Лиам перебрасывает через его бедро ногу.

— Спокойной ночи.

========== Chapter 10 ==========

Комментарий к Chapter 10 я обещала две части, но последняя получилась слишком маленькой, так что я соединила их в одну.

Лиам просыпается от того, что на нем прыгает Луи.

— Рождество! — кричит Томлинсон. — Просыпайтесь!

— Луи, — Лиам стонет. — Тебе восемнадцать, перестань вести себя как пятилетний.

— Пошел ты, — не огорчаясь, отвечает Луи. — И поднимайтесь!

— Лиам, — Зейн жалобно стонет. Он хмурится, не открывая глаз и удобно лежа на груди Лиама. — Заставь его замолчать.

— Ты в моей спальне, — замечает Луи. Зейн сжимает футболку Лиама.

— Кажется, я сейчас убью твоего соседа, малыш.

— Хорошо, — сонно соглашается Лиам. Что-то прилетает ему в голову, и он досадливо стонет. Зейн натягивает одеяло на лицо и говорит:

— Я не встану. Не заставляй меня.

— Вы же в курсе, что вас ждут подарки? — спрашивает Луи.

Лиаму плевать на подарки. Он хочет спать. И чтобы рядом с ним спал его парень. Обниматься с его парнем и спать.

— Заткнись, Луи.

Томлинсон громко вздыхает.

— Вы такие скучные. Счастливого Рождества. Спите дальше, откроем подарки потом.

— Я внезапно полюбил тебя, — бормочет Зейн, пока Лиам залазит под одеяло и прижимается грудью к его груди.

— Я все еще тебя ненавижу, — отвечает ему Луи.

Он дает им еще около часа поспать, и когда Лиам открывает глаза в следующий раз, это из-за запаха яиц, тостов и жареной картошки. Он садится на кровати, потирает глаза и делает глубокий вдох.

— Придется встать, чтобы поесть, — говорит Луи, держа в руках поднос с едой. — А потом откроем подарки.

Лиам подползает к самому краю кровати и пытается дотянуться до еды, но Томлинсон делает шаг назад, и он вздыхает, откидываясь обратно на кровать.

— Дай мне тост, — приказывает Лиам.

— Как грубо. Где же твои манеры, Лиам? Я думал, ты джентльмен.

Пейн перекатывается на спину и хмурится, глядя на Луи.

— Я слишком устал для манер. И голоден. Побуду джентльменом позже.

— Пахнет маффинами, — Зейн садится на кровати. Его волосы торчат в разные стороны, на щеке след от подушки, губы припухшие и покусанные, а одежда в полнейшем беспорядке. Он выглядит как лучший рождественский подарок для Лиама.

— Внизу огромное количество вкусной еды на завтрак, — заманивает Луи, кусая хрустящую полоску бекона. Лиам хнычет. — Но вам придется подняться с кровати.

Зейн стонет и перелазит через Лиама с вытянутой вперед рукой.

— Дай мне маффин, Луи.

— Встань с кровати, — отвечает Томлинсон.

Зейн падает на Лиама в знак поражения.

— Вы действительно созданы друг для друга, — комментирует Луи, усаживаясь на свою кровать. Он радостно доедает бекон, пока Лиам раздумывает, как достать еду лежа.

Зейн догадывается первым. Он тянется за палочкой и произносит:

— Акцио маффин.

Маффин пролетает через всю комнату, и Зейн ловит его, опираясь на Лиама. Он откусывает немного и предлагает Лиаму. Тот приподнимает голову, чтобы впиться зубами в еще теплый маффин, стонет и откидывается обратно на кровать.

— Господи, — выдыхает Луи. — Это даже слишком. Я впечатлен и испытываю отвращение одновременно.

Зейн слазит с Лиама и перекатывается на спину.

— Маффин, — радостно произносит он.

Луи закатывает глаза и встает, а потом ставит поднос на тумбочку Лиама.

— Я не должен это поощрять, но ладно. Поторопитесь и поешьте. Мы еще должны открыть подарки.

Завтрак Зейна состоит из одних маффинов — он съедает четыре штуки. Лиам же ест бекон, яйца, тост, картошку и маффин. Когда они доедают, то подползают к разным концам кровати. С каждой стороны лежит куча подарков, одна для Зейна, другая для Лиама.

— Вот черт, — говорит Лиам, увидев подарки у кровати Луи. — Кого-то балуют в этом году.

Луи качает головой и поднимает огромный пакет незавернутых подарков.

— Это не подарки. Это для списка.

— Для списка?

— Палатка, например, — объясняет Луи, доставая ее из пакета. — Провести целую ночь в Запретном Лесу. Я не собираюсь заниматься этим без места, где можно поспать. И еще парочка вещиц.

— О, — говорит Лиам, хмурясь. — Я не помню такого в списке.

— Ну, там такое есть. Я подумал, что можно пойти, как только растает снег.

Лиам кивает и берет один из своих подарков. Он помнит, что родители Зейна богаты, потому что все подарки Зейна выглядят дорогими. Его же подарки куда более личные. Ради них никому не приходилось грабить банк, но это было именно то, что он хотел. Луи ведет себя как ребенок, разрывая обертку на подарках и разбрасывая ее по всей комнате.

Когда они заканчивают, Лиам чувствует, что не против поспать еще немного. Зейн, кажется, чувствует то же самое, когда засовывает апельсиновый леденец (он получил большую упаковку от родителей в подарок) в рот.

— Хочешь поспать? — предлагает он.

— Вы серьезно? — спрашивает Луи, глядя на них.

— Абсолютно, — отвечает Лиам. Томлинсон закатывает глаза.

— Как хотите. Я буду внизу в гостиной, попытаюсь найти кого-нибудь не настолько скучного.

— Удачи, — говорит Пейн, пытаясь стянуть у Зейна одну из конфеток. Зейн ударяет его по руке за это и разворачивает конфету сам. Лиам открывает рот, и Зейн кладет леденец ему на язык.

— Ага, определенно ухожу, — Луи быстро ретируется.

Лиам ухмыляется и не отводит от Зейна взгляда, пока за Луи не захлопывается дверь. Он наклоняется и нежно целует Зейна.

— Счастливого Рождества.

— Счастливого Рождества, — отвечает Зейн, притягивая его ближе к себе. — Я могу привыкнуть к пробуждению рядом с тобой.

— Тогда оставайся здесь сегодня, — предлагает Лиам.

— Я могу, — соглашается Малик. Он притягивает его в объятия. — Я хочу спать и очень хочу поцеловать тебя.

Лиам наклоняется и медленно его целует.

— Можем продолжить позже.

— Хорошо, — Зейн зевает. — Отличная идея.

--

Остаток дня они проводят в кровати, за исключением ужина. Приходится спуститься в Большой Зал, когда Луи угрожает поджечь кровать Лиама, если они не встанут. Но Лиам не жалеет об этом, потому что Большой Зал выглядит восхитительно. Вместо четырех обычных столов посреди комнаты стоит один, и он накрыт невероятным количеством еды. Лиам потрясен, когда садится между Луи и Зейном — он не знает, с чего начать.

Гарри тоже сидит с ними, рядом с Зейном. Учителя сидят с ними за одним столом, и это здорово, чуточку интимно и совершенно не так, как во все остальные праздники, которые Лиам провел в замке.

К концу недели он понимает, что это один из лучших праздников в его жизни. Он был бы ужасен, если бы не Луи и Зейн. Но в его жизни прекрасные люди, и он не смеет просить о большем.

--

Найл возвращается двумя днями позже, и Луи с Лиамом заключают его в крепкие объятья.

— Мы скучали по тебе, — говорит Лиам.

— Лиам – диктатор и маленькая сучка, мне нужен кто-то с яйцами, — говорит Луи. Найл бормочет «идиоты» и обнимает их в ответ.

— Кстати, спасибо за подарки. Хотя маме не очень понравились леденцы в форме члена.

Луи разыгрывает шок.

— Очевидно, она не ценит искусство.

Найл качает головой и протягивает одну из своих сумок Лиаму.

— Поможешь? — спрашивает он. Лиам кивает, и они идут в сторону замка. Последние два дня было неожиданно тепло, и снег немного подтаял, превратив землю под ногами в хлюпающие лужи грязи. К тому моменту, как они заходят внутрь, обувь Лиама промокла насквозь. — Так чем вы занимались, пока меня не было?

— Ну, — начинает Луи, склоняя голову набок, — это долгая история, которая включает в себя очень много отвратительно слащавых Лиам-и-Зейн моментов, перебор с тестом для печенья и гораздо больше времени, проведенного в компании Гарри Стайлса, чем я думал. И я не убил его!

— Полагаю, это как-то связано с тем, что ты хочешь его трахнуть, — говорит Найл.

Луи замирает и смотрит на него распахнутыми от шока глазами.

— Что… я… почему… Найл?

Лиам усмехается.

— Признай, Лу, ты хочешь этого.

— Я… я… ну, да, но, честное слово, вы не можете меня за это винить, — горячо возражает Луи. — Вы его видели? Он… он ужасно неуклюжий, и это просто ошибка природы — только посмотрите на эти волосы и длиннющие конечности, но он еще и невероятно привлекателен, и… нет. Я не буду говорить об этом. Ни за что. Никогда в моей жизни. Обращать на него внимание на чисто физическом уровне — это одно, а думать о том, чтобы поддаться этим желаниям — совсем другое, и это никак друг с другом не связано.

— Ладно, — одновременно говорят Лиам с Найлом. Они знают, что если надавят сильнее, Луи либо убьет их, либо будет ныть так долго, что они пожалеют, что спросили.

— А ты? — переводит тему Луи, рявкая на Найла. — Ты бегал за Шер столько лет! Не думаешь, что пора найти более доступную цель?

Найл пожимает плечами.

— Нет, — говорит он. — Учитывая то, что Шер согласилась сходить со мной в Хогсмид.

Луи пораженно смотрит на него. Лиам хлопает его по плечу.

— Поздравляю, приятель.

Томлинсон громко стонет и уходит вперед.

--

Снова начинаются уроки, и все потихоньку возвращается на круги своя. Лиам наслаждался каникулами, но оказалось, что куда удобнее и проще иметь распланированную наперед неделю, чем сидеть перед камином и думать, чем бы заняться. К тому же, все дополнительные домашние задания означали, что у него есть оправдание на случай, если кто-то спросит, почему он проводит так много времени с Зейном в библиотеке. Честно говоря, Лиам вполне уверен в том, что за последние пару месяцев он провел в библиотеке времени больше, чем за предыдущие шесть лет обучения вместе взятые.

— Какое самое известное определяющее качество палочек из роуэнского дерева? — спрашивает Лиам, занося перо над пергаментом. Зейн отрывает взгляд от своего.

— Я не буду делать за тебя твое домашнее задание.

Лиам вздыхает, усмехается и проводит ногой вверх по ноге Зейна.

— А что, если я тебе за это отплачу?

Зейн сглатывает, но не поддается.

— Закончишь эссе через полчаса, и я отсосу тебе прямо здесь, стоя на коленях.

Лиам рассеянно касается пальцем засоса под воротником, который тот оставил ему два дня назад. Чертов Зейн Малик будет причиной его смерти. А еще он будет причиной, по которой Лиам сдаст все экзамены.

— Договорились, — говорит Лиам, придвигая учебник ближе.

Он действительно ненавидит домашнее задание, но оно того стоит, когда сорок минут спустя губы Зейна обхватывают его член. Лиам пытается проследить за тем, чтобы никто на них не наткнулся (хотя в этой части библиотеки за все это время он видел лишь одного студента), но Зейн делает эту задачу невыполнимой, кружа языком и выписывая им непонятные узоры.

— Ну же, Ли, — шепчет он, быстро двигая рукой по стволу. — Мне нужно написать еще полстраницы. И чем дольше это будет продолжаться, тем больше шанс того, что нас заметят.

— А ты… умеешь вести грязные… разговорчики, — прерывисто выдыхает Лиам.

Зейн хмыкает и выпускает его, поднимаясь. Гриффиндорец издает позорно громкий звук из-за отсутствия контакта, но Зейн седлает его бедра (стул под ними скрипит, и на секунду Лиам даже задумывается, заметит ли он, если стул сломается) и расстегивает собственные штаны.

— Давай, Ли, — снова говорит он, но в этот раз он берет Лиама за руку и, вместо того, чтобы положить ее на собственный член, он заставляет его обхватить собственный член рукой и делает то же самое. Секунду Лиам сомневается, но Зейн начинает отдрачивать самому себе и стонет ему в плечо, и, скорее всего, это вторая вещь в списке самых горячих, которые он когда-либо наблюдал (ничто не может сравниться с тем, как Зейн выглядит, когда кончает).

Во всем этом есть что-то грязное, учитывая то, что они, черт возьми, в библиотеке, и все, что он слышит вокруг, это стоны Зейна, собственное тяжелое дыхание и громкое хлюпанье, когда кожа касается кожи. Лиам кончает первым, притягивая Зейна в поцелуй, и тянет его за волосы, потому что знает, что ему это нравится. Малик кончает секунду спустя, издавая приглушенный и невероятно эротичный стон ему в шею.

Позже, когда они пытаются снова сесть за работу, Зейн говорит:

— Это была ужасная идея. Я еще неделю вряд ли смогу заходить в библиотеку без стояка.

Лиам счастливо улыбается.

--

В феврале у них следующая игра. За неделю перед ней Лиам проводит больше времени на поле, чем в замке, но это того стоит — они разбивают в пух и прах команду Пуффендуя со счетом 375 : 90. Они с Зейном пользуются тайным проходом, чтобы пробраться в Хогсмид на праздничный ужин, и это просто здорово. И Лиам так сильно влюблен в него. Но он пока не готов сказать об этом Зейну. Он не знает, почему, просто ему кажется, что время неподходящее, и этого будет недостаточно. Заветные три слова не опишут всего, что он чувствует, и произнести их вслух кажется глупостью.

К апрелю они близки к завершению списка. Луи пересчитывает оставшиеся пункты каждый раз, когда они выполняют что-нибудь еще, и им осталось совсем немного. Пока что они выигрывают, но неделю назад вели слизеринцы, так что они еще не уверены в своей победе.

Именно в мае Лиам замечает, что Зейну плохо. Не в их отношениях, ему самому. Они готовятся к сдаче ЖАБА (Жутко Академическая Блестящая Аттестация, экзамен, который сдается в конце седьмого курса — п.п.) — серии невероятно тяжелых тестов, способных определить, смогут ли они когда-нибудь получить работу, и Зейн сходит с ума. Они с Лиамом едва видятся, и он бы не переживал, если бы Зейн просто концентрировался на работе. Он искренне хочет для Зейна всего самого лучшего, и если это значит видеться лишь на зельеварении до сдачи экзаменов, он подождет. Но когда он видит Зейна, тот выглядит вымотанным и потерянным, и Лиам чувствует себя беспомощным.

Он осознает, насколько все плохо, когда его ловит Гарри.

— Он почти не спит, — говорит Стайлс. Они в заброшенной аудитории, куда Гарри затащил его, когда Лиам шел на уход за магическими существами. — Он почти не ест. Он все время учится, делает заметки, и это сводит меня с ума, Лиам.

Пейн вздыхает и ерошит волосы, которые стали уже немного длиннее, ладонью.

— Я не осознавал, что он не ест и не спит, — тихо говорит он. — Я, конечно, видел, что он усердно готовится, просто не понимал… насколько, понимаешь?

— Понимаю, — соглашается Гарри. Он прислоняется к парте. — Я ведь правда рад, что вы вместе, ты же знаешь об этом?

Лиам хмурится.

— Нет, но, хм, спасибо.

Гарри закатывает глаза.

— Просто я думаю, ты ему подходишь. И ты вроде бы неплохой парень. Поэтому я подумал, что ты сможешь это исправить. Помоги ему. Честное слово, я пытался, но он отмахивается от меня, как от назойливой мухи.

Лиам пытается придумать хоть один способ, как помочь Зейну расслабиться, когда вспоминает.

— На этих выходных, — говорит он. — У меня есть идея, но… это хитрость и в каком-то смысле даже морально неправильно, и он будет ужасно на нас зол, но…

Гарри перебивает его взмахом руки.

— Я согласен с того момента, как ты сказал «морально неправильно», — говорит он, ухмыляясь. — Что я должен сделать?

Лиам объясняет, и Гарри кивает.

— Я справлюсь. Определенно. Во сколько?

— Как только закончатся занятия? — предлагает Лиам. — Думаю, чем раньше он начнет отдыхать, тем лучше.

Гарри кивает.

— Мы будем.

— Подожди, ты тоже? — Лиам выгибает бровь. Гарри усмехается.

— Ты думаешь, я согласен упустить возможность понаблюдать за жалкими попытками Луи Томлинсона жить в палатке в лесу?

Лиам качает головой, но Гарри уже покидает комнату.

После последнего урока он находит Луи с Найлом и просит их о помощи. Луи соглашается без вопросов (скорее всего, потому, что Лиам не упоминал об участии во всем этом Гарри), как и Найл, который сказал, что позовет с ними Шер. Лиам кивает — ему нравится Шер.

В пятницу он замечает то, о чем говорил Гарри. Зейн непоседливо ерзает на стуле, и его глаза сверкают лихорадочным блеском. Лиам весь день видел его то тут, то там с чашкой кофе — Зейн всегда берет кофе в Большом Зале перед тем, как идти учиться.

— Эй, — говорит Лиам, проводя рукой по руке Зейна. — Ты в порядке, малыш?

Зейн вскидывает голову и быстро кивает.

— Я в порядке. Почему ты спрашиваешь?

Лиам гладит его по щеке, не задумываясь о том, что они на уроке.

— Ты выглядишь уставшим, Зейн.

Тот качает головой, натягивая фальшивую улыбку. И Лиам это видит.

— Не-а. Только немного нервничаю, ну, сам понимаешь, из-за надвигающихся ЖАБА. Я буду в порядке, как только они закончатся. Не переживай.

«Черта с два», — думает Лиам, но вслух произносит лишь:

— Ладно.

Он пропускает последний урок, чтобы встретиться с Найлом и Луи. Они сбегают из замка и идут в Запретный Лес, Луи несет в руке палатку.

— Знаете, — говорит Найл, пока они идут, — он ведь не просто так Запретный. Там, наверное, водится какая-нибудь страшная хрень?

— Испугался? — спрашивает Луи, играя бровями.

— Нет, просто констатирую факт, — Хоран пожимает плечами. — Я больше за тебя переживаю, вообще-то. Не думал, что ты выдержишь без ванны и всех своих шмоток больше пяти минут.

Томлинсон закатывает глаза.

— Вы оба ведете себя так, будто я какой-то избалованный и глупый ребенок, — говорит он, когда они входят в лес.

Честно говоря, Найл, скорее всего, прав насчет целой ночи в лесу. Там наверняка водятся опасные звери, не упоминая тот факт, что они нарушают школьные правила, только ступая внутрь, а целая ночь в лесу нарушит где-то правил пятнадцать. Но это все ради благого дела — Зейну нужен перерыв. И заодно они выполнят один из последних пунктов списка.

Они заходят не очень далеко. Лиам предлагает найти место, чтобы в замке не было видно дыма от костра, но чтобы они могли быстро вернуться на территорию школы, если понадобится.

Они находят небольшую поляну, где почти нет деревьев и места более чем достаточно, чтобы разбить палатку и развести костер.

Луи роняет сумку с палаткой на землю, а потом достаетпалатку. Он устанавливает ее с помощью палочки, и Лиам пытается увидеть, что внутри.

— Уверен, вам понравится, — усмехается Луи, качая головой, и заходит внутрь.

Лиам и раньше бывал в волшебных палатках. Он ходил на Всемирный Кубок по квиддичу с Найлом и его семьей, и там они спали в такой. Снаружи она была как палатка Луи, но внутри она была огромной. Там было две спальни, ванная комната и даже маленькая кухня. Но палатка Луи, скорее всего, роскошнее, чем весь дом Лиама. Тут есть и полностью обставленная гостиная с на вид очень удобным диваном, и кухня, размером как кухня у Лиама дома, и ванная комната, в которой раковина работает, только если наложить на нее заклинание. Еще там есть четыре раздельных спальни. В самой большой стоит двухъярусная кровать, а на полу лежат какие-то игрушки — скорее всего, она принадлежит сестрам Луи; две гостевые спальни украшены всевозможными картинами, и кровати в них кажутся недешевыми; в главной спальне покоится королевского размера кровать и гардероб.

— Это смешно, — говорит ему Лиам. Луи хмурится.

— О чем ты?

— Когда магглы идут в поход, они спят в палатке, которая одинакового размера как внутри, так и снаружи, и они спят в спальных мешках. Ну, это как одеяло на молнии. И в палатке нет ни ванной, ни спален, ни диванов.

Луи пораженно смотрит на него.

— Неужели кому-то нравятся такие походы?

Лиам качает головой.

— Ты упускаешь весь смысл. Люди ходят в походы, чтобы слиться с дикой природой, а это не удастся, если ты возьмешь все удобства с собой.

— Я никогда и не говорил, что хочу слиться с дикой природой, — напоминает Луи.

— Эта штука работает? — спрашивает Найл, поднимая радио. — Скорее всего, здесь нет сигнала.

Он включает радио с помощью палочки, и минуту спустя палатку наполняет тихая музыка. Лиам разочарованно вздыхает и покидает палатку. Гарри с Зейном должны прийти в любую минуту, и Лиам хочет быть рядом, чтобы принять часть злости когтевранца на себя.

Как он и ожидал, вскоре Лиам слышит голос Зейна.

— Опусти меня на землю, Гарри, я тебя задушу, Богом клянусь!

Когда Гарри выходит из-за деревьев, Зейн летит за ним, буквально подвешенный в воздухе и направляемый палочкой Стайлса.

— Это не было частью плана, — хмурится Лиам. Зейн крутится в воздухе.

— Лиам? — удивленно спрашивает он. — Ты тоже в этом участвовал?

— Опусти его, Гарри.

Стайлс пожимает плечами и опускает палочку. Зейн с криком падает на землю. Гарри хмыкает.

— Ты так драматичен, Зейн.

Лиам подбегает к нему и протягивает руку.

Малик отталкивает его, как только поднимается на ноги. Он выглядит взбешенным.

— Вы думаете, это смешно? — он поворачивается сначала к Лиаму, а потом к Гарри. — Я должен…

— Ты ничего не должен, — говорит ему Гарри. — Я поговорил с твоими учителями. Все работы, которые тебе нужно сделать на понедельник, можно сдать в течение недели. Мы беспокоимся за тебя, придурок. Тебе нужно отдохнуть.

— Не нужно, — защищаясь, Зейн делает шаг назад. — Я в порядке. Просто я, видимо, единственный беспокоюсь о сдаче экзаменов!

— Не злись, — просит Лиам. Он делает шаг к Зейну, а тот делает шаг назад. Но Лиам не сдастся так просто. Он хватает руку когтевранца. — Ну же. Пойдем со мной.

Малик с сомнением смотрит на него, а потом соглашается.

— Ладно, — резко говорит он.

Зейн не держит его за руку в ответ, пока они продираются сквозь деревья. Лиам решает вести его в противоположную сторону от замка.

— Можно я кое-что предложу? — спрашивает он.

— Тебя никто не затыкает, — отвечает Зейн. Лиам понимает, что стресс затронул не только его внешний вид — он никогда не был так холоден к нему.

— Тебе нужен перерыв, малыш. Проведи с нами выходные. Без домашнего задания. Без переживаний. Без учебы, без повторения. Просто отдохни. Два дня. Это все, о чем я прошу.

— Я не могу. Ты что, не понимаешь? Это важно. Я не могу просто два дня ничего не делать.

— Зейн, — тихо говорит Лиам. — Все будет в порядке, если ты просто отдохнешь два дня. Черт, я уверен, что тебе будет гораздо лучше после этого. Ты не сможешь хорошо написать экзамен, если потеряешь сознание на середине теста. И… ты пугаешь меня. Мне не нравится видеть тебя таким.

Зейн замирает и поворачивается к нему, высвобождая руку из его. Он прижимается к его груди, сжимая ладонями футболку Лиама.

— Прости, — приглушенным голосом бормочет он. — Мне жаль, Лиам, мне правда очень жаль. Просто… я должен справиться, понимаешь? Я обязан. Если я не смогу… это все было зря. Вся наша жизнь зависит от этих чертовых экзаменов, и это сводит меня с ума.

Лиам выводит пальцем круги на его спине.

— Все в порядке, — заверяет он. — И ты справишься, — он отстраняется, чтобы посмотреть Зейну в глаза. — Правда. Ты великолепен, ты понимаешь это? Ты… очень, очень умный, иногда меня это выбешивает, потому что ты слишком хорош для меня.

Зейн хмыкает, будто Лиам несет полную чушь.

— Неправда.

— Это правда.

Он вздыхает и вырывается из рук Лиама.

— Только на сегодня и завтра? — тот кивает. — Ладно. Но только на два дня. — Зейн склоняет голову набок. — Это для списка?

— Нет, — говорит Лиам. — Ну, да, частично, но я скучаю по тебе, и не только потому, что ты все время занят. Ты на себя не похож последние пару недель.

— Я постараюсь не дать этому случиться снова. Просто… когда речь идет об экзаменах, я будто одержим. А это самые серьезные экзамены в нашей жизни. Я удивлен, что я единственный сорвался.

— Ты не единственный. Луи наорал на миску с хлопьями три дня назад, а на следующий день Найл впал в небольшую истерику на истории. Тебе просто нужна встряска, и все будет в порядке.

— Встряска, — повторяет Зейн.

— Чтобы выпустить пар. Это полезно.

— Я не из тех, кто любит встряски, — настороженно говорит Малик.

— Я знаю, — Лиам вздыхает. — Поэтому мы с палаткой в лесу.

Зейн ухмыляется и все-таки говорит ему, насколько он идиот. Но Лиаму плевать, потому что он наконец-то искренне улыбается, и это полная победа.

Когда они возвращаются в лагерь, Шер уже с Найлом, и они спорят из-за пачки зефира. Луи и Гарри в палатке, на разных концах дивана. Ну, Гарри сидит с одной стороны дивана, а Луи сидит на подлокотнике с другой, как птица, потому что он не понимает, как работает мебель.

— Зейн, — подскакивает Гарри, когда они входят внутрь. Он поворачивается к Лиаму. — Ты убедил его?

— Этот парень — мое слабое место, и ты знаешь это, — говорит ему Зейн. Гарри усмехается и заключает его в объятия. Луи наблюдает за этим с любящим взглядом, пока не понимает, что делает, и надевает на лицо маску отвращения и раздражения. Но Лиам не купился.

— Расскажите мне, что вы планировали на эти выходные? — говорит Малик, когда Гарри отпускает его.

На этот вопрос ему предлагают несколько ответов, включая жаренный на костре маршмеллоу с шоколадом, рассказывание страшилок (Гарри пытается, и после пятнадцати минут рассказа, которому, казалось, не было конца, Луи перебивает его и начинает свою), объятия под звездами (в основном, только для Лиама с Зейном, хотя Шер с Найлом тоже немного посидели с ними) и много-много поцелуев, как оказалось, для всех, о чем Лиам узнает, когда идет за дополнительной плиткой шоколада в кухню и обнаруживает Луи, прижатого к тумбе сильным телом Гарри.

Лиам отступает назад так медленно, как только может, чтобы не создавать много шума, но потом сзади подходит Зейн и говорит:

— Найл хочет еще бутылку сливочного пива.

Гарри и Луи отпрыгивают друг от друга, а Зейн изумленно на них смотрит. Луи пытается пригладить растрепавшиеся волосы и поправить развязанный галстук, а Гарри проводит языком по припухшим губам.

— Я поперхнулся, — выдыхает Луи. — Он… делал мне искусственное дыхание.

Лиам закрывает лицо рукой и тянет Зейна за собой из комнаты, сдерживая смех до тех пор, пока они не отошли достаточно далеко, потому что Луи врезал бы ему, если бы он засмеялся над ним.

— Это что-то новенькое, — произносит Зейн, когда Лиам делает вдох. — Хотя я ждал этого уже много лет.

Лиам хмурится.

— Серьезно? Я думал, они поубивают друг друга, а не будут целоваться.

Зейн пожимает плечами и обнимает его за талию, засовывая ладони в задние карманы джинсов.

— Гарри вроде как влюблен в Луи с первого курса. Но он притворяется, что ненавидит его.

— Почему?

— Потому что наши лучшие друзья — идиоты. «Он делал мне искусственное дыхание», — передразнивает Зейн, ухмыляясь.

— Я тебя понял, — говорит Лиам. Они идут обратно и видят целующихся Найла и Шер.

— Это что, какая-то магия, действующая на всех, кроме нас? — спрашивает Зейн, склоняя голову набок.

— Возможно, — признает Лиам. — Хочешь спать? Думаю, тебе пойдет на пользу целая ночь сна.

Зейн медленно кивает.

— Думаю, за неделю я спал часов пятнадцать. Или меньше.

— Не делай так больше, хорошо? — просит Лиам, когда они идут в палатку.

— Хорошо. Будешь проводить со мной время в библиотеке?

Лиам останавливается на полпути к самой маленькой гостевой спальне.

— Ты уверен? В прошлый раз ты прогнал меня, чтобы я тебя не отвлекал.

Зейн пожимает плечами и открывает дверь.

— Наверное, стоит все-таки иногда отвлекаться.

В комнате не горит свет, но ни один из них не заморачивается тем, чтобы его включить. Лиам сбрасывает футболку и штаны и проделывает то же самое с одеждой Зейна. Он ведет его к кровати, отбрасывает одеяло и мягко толкает его на кровать, а потом ложится рядом и накрывает их одеялом.

Зейн громко зевает и поворачивается к нему лицом. Лиам гладит его по щеке и очень тихо говорит:

— Кажется, я влюблен в тебя.

Зейн изумленно охает и придвигается ближе.

— Я влюблен в тебя много лет.

— Нет, не… я по-настоящему, искренне влюблен в тебя. Во все в тебе. Полностью. Просто… я даже не знаю, как объяснить, это кажется чем-то гораздо большим, — нежно говорит Лиам.

— Ли, — мягко отвечает Зейн. — Ты лучшее, что было в моей жизни. Ладно? Ты не должен объяснять, потому что я совершенно точно знаю, что ты имеешь в виду.

Лиам целует его, но понимает, что на самом деле Зейн не знает, но он не хочет говорить об этом. Он не хочет разрушить этот момент. Но Зейн целует его в ответ так медленно, так чувственно, что, может быть, возможно, он знает.

— Я, — Зейн зевает, — тоже, — он зевает еще раз, — тебя люблю. И спать. Я люблю тебя и спать. Хочу и то, и то. Прямо сейчас.

Лиам кладет голову ему на грудь и позволяет ему иметь и то, и то, хотя он принадлежал Зейну задолго до этого.

--

Остаток выходных они проводят, отдыхая. В дурацкой палатке Луи достаточно удобно, чтобы не покидать лес на выходных. Лиам заставляет Зейна провести в кровати почти весь день. Он приносит ему еду, массирует плечи, целует в шею, и постепенно Зейн приходит в себя. Мешки под глазами исчезают, а кожа перестает быть такой бледной.

Когда выходные приходят к концу, Зейн снова становится тем, кого Лиам так любит, и он счастлив, что их план сработал.

— Спасибо, — говорит Зейн, когда они возвращаются в замок в воскресенье. — Правда, Лиам, мне было это нужно.

— В любое время. Серьезно. Положись на меня, если что-то понадобится, хорошо?

— Хорошо.

Конечно, Зейн снова погружается в работу, как только появляется возможность, но он не испытывает себя. Если Лиам или Гарри узнают, что он провел в библиотеке больше пяти часов, один из них вытаскивает его оттуда. Лиам неожиданно проводит с Гарри куда больше времени, чем думал, и больше не имеет ничего против.

И он, и Луи, и Найл позволили своим стенам исчезнуть, и, скорее всего, поэтому, когда через пару дней на завтраке Гарри протягивает Луи шоколадку, тот ее съедает. И потом, спустя несколько секунд, его глаза затуманиваются, и Гарри начинает хихикать.

— Зейн, — томно выдыхает Луи, и Лиам напрягается. Он любит Луи, правда, очень, но он не желает, чтобы его лучший друг говорил с его парнем таким тоном.

Зейн громко стонет и швыряет что-то в Гарри.

— Серьезно? Обязательно было брать мои волосы?

Лиам моргает, а потом до него доходит.

— Любовное зелье, — шепчет он.

— Ты такой красивый, — влюбленно вздыхает Луи. — Ужасно красивый. И умный. Очень умный. И твои татуировки очень сексуальны. Черт.

Лиам поднимается и берет Луи за руку, а потом поворачивается к Зейну.

— Поможешь?

Малик пожимает плечами и поднимается, но Луи тут же устремляется за ним и обнимает его за шею. Он склоняется к его уху и что-то шепчет, Лиам не слышит, что, но щеки Зейна вспыхивают румянцем. Он отстраняется и изумленно восклицает:

— Черт тебя дери, Луи.

— Прямо тут, — добавляет Томлинсон. — Мне плевать, если кто-нибудь увидит.

Зейн осторожно высвобождается из хватки Луи и смотрит на Гарри.

— Ты урод, ты знаешь об этом?

Гарри пожимает плечами и радостно доедает завтрак.

Довольно просто вывести Луи из Большого Зала. Он следует за Зейном, куда бы тот ни пошел. Лиам очень-очень старается не ревновать, но Зейн — его парень, а Луи — лучший друг, и довольно сложно подавлять в себе этот порыв, когда он видит, каким жадным взглядом Томлинсон рассматривает Зейна.

— Луи, — срывается Лиам, когда тот кладет руку на задницу когтевранца.

— М-м? — Томлинсон хмурится. — Я не могу удержаться, он такой…

— Я чувствую себя ужасно неловко, — комментирует Зейн.

— Я могу заставить тебя чувствовать себя лучше, — говорит Луи и выгибает бровь. — Только избавься от Лиама, и мы…

— Мы не будем избавляться от Лиама, — говорит Зейн, открывая дверь в кабинет зельеварения. Мадам Ловетт внутри, и она недоуменно хмурится, глядя на них. — Любовное зелье, — объясняет Малик учительнице. — Кто-то подлил его, когда мы отвернулись.

— О, бедняжка, — она поднимается с места и идет к ближайшему шкафчику с ингредиентами. — Их давно пора запретить. От любовных зелий никогда не бывает ничего хорошего. Я давно это говорила, но меня никто не слушает.

Лиам обхватывает Луи за талию, удерживая его от попыток потрогать Зейна.

— Пусти, Лиам, — шипит Томлинсон. — Я должен узнать, так ли он хорош на вкус, как выглядит.

— Даже больше, но тебе придется поверить мне на слово.

Зейн, должно быть, слышит это, потому что у него краснеют щеки и даже кончики ушей, пока он говорит с мадам Ловетт. Луи тает в руках Лиама.

— Скажи, что ему нравится. Чем он интересуется. Ты знаешь его лучше всех.

В этот раз Лиам точно убьет Гарри. И он уверен, что Луи с радостью ему поможет.

Мадам Ловетт наливает в кубок противоядие, и Томлинсон выпивает его без колебаний, когда Зейн просит его об этом. Лиам наблюдает за тем, как выражение лица Луи превращается из влюбленного в смущенное и пораженное, а потом его глаза загораются мрачным огнем.

— Я убью его, — заключает Луи. — Зейн, лучше пойди и предупреди своего друга, потому что через десять минут я сделаю себе новое пальто из его кожи.

— Если ты убьешь его, я расскажу Лиаму, что ты прошептал мне в Большом Зале, — говорит Малик, когда они идут обратно в Большой Зал. — И тогда Лиам убьет тебя.

— Ты не можешь винить меня за это, Ли, — мгновенно спохватывается Луи. — Я был…

— Я знаю. И не виню. Но… просто любопытно, что ты сказал?

Луи с Зейном одновременно краснеют и опускают головы.

— У тебя очень бурная фантазия, кстати, — замечает Малик. — Я даже не уверен, можно ли на самом деле сделать то, что ты предложил. Сомневаюсь, что смогу так выгнуться.

Лиам решает, что да, лучше ему не знать.

--

Неделя сдачи ЖАБА для всех становится диким стрессом. Луи превращается в злобную мерзкую сучку, угрожающую изобретательными пытками каждому, кто помешает ей заниматься. Лиам чуточку сходит с ума и остается собой лишь благодаря Зейну, который нервничает все меньше с каждым днем. Лиам не понимает, как, но Зейн абсолютно спокоен. Найл же совершенно не беспокоится по поводу тестов. Он отказывается открыть учебник и что-нибудь повторить. Вместо этого Хоран проводит почти все свое время в Большом Зале, перекусывая и поддразнивая их из-за тщательной подготовки.

— Если будешь сходить с ума, напишешь хуже, — объясняет он. — Просто нужно поверить, что все будет в порядке, и так оно и будет.

Лиам не думает, что это умно, но не собирается отрываться от учебника по зельеварению, чтобы сообщить Найлу об этом.

У Луи случается истерика за день до их первого экзамена. Лиам, Найл и Зейн пытаются его успокоить, но даже у них не очень хорошо получается. Они сидят в Большом Зале, и Луи вдруг начинает плакать. Лиам видел его плачущим три раза за все время, что они знакомы.

— Все… наше… будущее, — всхлипывает Луи. Лиам пытается успокаивающе погладить его по спине, а Найл говорит:

— Все будет в порядке, Луи.

— Нет, — качает головой Томлинсон. Он в ужасе. — Я все провалю, моя жизнь разрушена. Мне незачем больше жить.

Лиам пытается подобрать утешительные слова, потому что, на самом-то деле, они сейчас все в одной лодке, и он должен придумать хоть что-нибудь. Но прежде, чем он успевает хотя бы открыть рот, Гарри садится на соседний с Луи стул.

— Томлинсон, — говорит он, и Луи поднимает на него взгляд, яростно вытирая слезы со щек. — Иди в жопу.

Луи недоуменно хлопает ресницами, а потом повторяет:

— Сам иди в жопу.

— Сделай это за меня.

Луи фыркает.

— Мечтай. Я не прикоснусь к тебе даже за миллион галлеонов.

Лиам наблюдает за перепалкой, хмурясь, потому что Луи внезапно становится самим собой — наглым, лучше-чем-все и острым на язык. У него до сих пор красные глаза, и щеки немного влажные, но он больше не всхлипывает.

— Это так нелепо, — нежно говорит Зейн, склонив голову, чтобы его слышал только Лиам. — Честное слово.

Лиам ухмыляется.

— Думаешь, они в курсе, как сильно влюблены друг в друга?

Зейн качает головой.

— Определенно нет. Это очевидно, хотя я не понимаю, как им удается этого не замечать.

— Серьезно? — вдруг вклинивается Найл. — Вы понимаете, что мы с Луи вели такой же разговор о вас двоих где-то пять месяцев назад?

Зейн улыбается так широко, что его глаза превращаются в узкие щелочки с морщинками в уголках.

— И смотри, что произошло.

— Ты невыносим, — заключает Гарри, вставая из-за стола. — Я подошел, потому что ты выглядел так, будто тебя нужно подбодрить, но все, что ты можешь — это наорать на меня. Пошел ты, Луи.

— Господи, он так меня бесит, — Луи закатывает глаза и поворачивается к ним.

Лиам нежно качает головой, Зейн хмыкает, а Найл озвучивает вслух всеобщую мысль:

— Людям нужно научиться говорить о своих чувствах, это бы решило столько проблем.

— Понятия не имею, о чем ты, — напряженно отзывается Луи.

--

В день их последнего экзамена Лиам чувствует себя уставшим и потерянным. Он думает, что справился так хорошо, как только мог, но он не может быть уверен. Но он ничего не может изменить, так что идет вниз по коридору, зная, что Зейн скоро закончит с экзаменом по нумерологии.

Когда дверь в аудиторию Зейна распахивается, и оттуда валят уставшие студенты, Лиам отталкивается от стены, ожидая увидеть знакомую челку и глаза, собравшие в себе все его любимые цвета.

Он не видит Зейна, пока тот не прыгает на него. Он обнимает его за шею и обхватывает его талию ногами. Малик широко улыбается, и у Лиама нет выбора — он подхватывает его за бедра и прикладывает все усилия, чтобы не уронить его.

— Все закончилось, — выдыхает Зейн. — Закончилось, Лиам. Мы сделали это.

— Давай надеяться, что мы сдали, — тихо говорит Пейн.

Зейн качает головой и целует его. Несколько человек улюлюкает, но ему все равно. Лиам целует его в ответ так сильно, как только может, пытаясь наверстать за все упущенные возможности в то время, когда они могли только учить и беспокоиться.

— Я люблю тебя, — шепчет Зейн, отстраняясь. — Люблю, люблю, люблю. И ненавижу экзамены.

Лиам усмехается и опускает его на землю, чтобы прижать к ближайшей стене. Он врывается языком в рот Зейна, не в состоянии насытиться знакомым вкусом апельсина и сигаретного дыма, и Малик страстно отвечает на поцелуй. Они борются за право доминировать, а потом Лиам тянет Зейна за волосы, и когтевранец жалобно стонет ему в губы, толкаясь бедрами вперед.

— Кхм, — они отстраняются друг от друга, когда учитель Зейна по нумерологии выгибает бровь, глядя на них.

Лиам делает шаг назад и чувствует, как пылают его щеки, а Зейн смущенно поправляет рубашку.

— Простите, мадам.

Мадам Бэнтлем нежно качает головой.

— Мальчики, вы должны праздновать снаружи, а не в коридорах.

— Это отличная идея, — говорит Лиам, хватая Зейна за руку. — Идем.

Малик застенчиво улыбается учительнице и позволяет Лиаму увести себя, пока они не выходят из когтевранской башни на улицу. Пейн продолжает идти и проходит по полю для квиддича мимо хижины лесничего.

— Куда мы идем?

Лиам останавливается, оглядывается и идет налево.

— Мы пришли.

— Почему мы здесь? — спрашивает Зейн, когда он тянет его на землю.

— Потому что, — отвечает Лиам, надавливая на его плечи, пока он не ложится, — здесь я впервые поцеловал тебя.

— Сопливо, — говорит Зейн. — Ты такой сопливый романтик, Лиам Пейн.

— Меня это устраивает.

Зейн нежно улыбается и гладит его по щеке.

— Как и меня.

--

Гриффиндорцы выигрывают соревнование в тот день, когда Найл и Шер пробираются в Хогсмид на свидание в Воющую Хижину. Луи радуется и ликует весь день, наблюдая за угрюмыми слизеринцами. Лиаму плевать на победу. Зейн сидит слева от него, и его рука лежит на бедре Лиама, пока они едят, так что он осознает, что выиграл уже очень, очень давно.

Но на следующий день он отчетливо видит плюсы в их победе. Все семикурсники со Слизерина один за другим входят в Большой Зал в красно-золотом. Остальные факультеты перешептываются и хихикают, а гриффиндорцы гордо усмехаются. Есть что-то удовлетворительное во всем этом.

Гарри заходит последним. Он в красно-золотом свитере и галстуке. Он даже нарисовал на щеках красно-золотые полосы, но это его не огорчает. Он идет с высоко поднятой головой и разводит руки, подходя ближе.

— Ты счастлив? — кричит он Луи.

— Даже очень, – кричит Томлинсон в ответ.

Гарри кивает и подходит к пуффендуйскому столу (возле которого он стоит), а потом залазит на него, несмотря на то, что один из профессоров кричит на него.

— Луи Томлинсон, — кричит Гарри, — ты самый раздражающий, грубый, упрямый и невыносимый человек из всех, кого я когда-либо встречал.

— Спасибо, — отвечает Томлинсон, не замечая, что на них смотрит вся школа.

— Пойдешь со мной на свидание? — заканчивает Гарри.

— Ты что, с ума сошел? — Луи отчаянно краснеет.

— Наверное, — говорит Стайлс, спрыгивая со стола. — В тебя мог влюбиться только человек с серьезными психическими проблемами.

Луи щурится, когда Гарри подходит ближе.

— Что скажешь, Лу?

И вдруг комната наполняется криками «Скажи «да»!», «Дай парню шанс, Луи!» и «Что за херня здесь происходит?».

Гарри ухмыляется и смотрит на Луи торжествующим взглядом.

— Так что?

В зале воцаряется тишина, пока Луи обдумывает ответ, и наконец он говорит:

— Ладно. Похоже, у меня нет выбора.

Гарри, удовлетворенный, возвращается к слизеринскому столу. Луи поворачивается обратно и продолжает есть, будто ничего не произошло, но он тихо бормочет:

— Это было очень драматично.

Лиам тыкает в его сторону вилкой.

— Тебе это нравится.

— Так и есть, Лиам… так и есть.

--

Они едут домой завтра днем. Все семикурсники в их гостиной очень подавлены. В следующем году они сюда не вернутся. Все. Пришла пора прощаться с Хогвартсом. И Луи хочет уйти с шумом.

— Один последний прикол, — настойчиво говорит он. — Это будет невероятно, шокирующе, и нас запомнят до конца нашей жизни.

Лиам настороженно смотрит на него.

— Что ты придумал?

Луи ухмыляется.

Сорок минут спустя Лиам ужасно потеет. Его рубашка намокла и прилипла к спине, а заклинание вытягивает чудовищно много сил, по большей части потому, что он никогда не практиковался на чем-то настолько тяжелом.

— И почему Луи решил, что это самый крутой прикол?

Найл пожимает плечами.

— Понятия не имею.

— Потому что этого никогда раньше не делали! — отзывается Луи. — Просто заткнитесь и продолжайте двигать тот стол.

«Тем столом» был огромный и невероятно тяжелый слизеринский стол из Большого Зала. Откровенно говоря, Лиам не имеет ни малейшего понятия, как им удалось войти в Большой Зал, даже открыть парадный вход в замок (стол проходил только через те двери) и вынести чертов обеденный стол на улицу незамеченными.

— Ставьте сюда, — говорит Луи. Он усмехается, и они втроем осторожно опускают палочки. Стол все равно падает на землю с громким треском, но он вроде бы в порядке. — Завтра они пойдут на завтрак в Большой Зал и будут так потрясены! Только представьте их лица.

— Это самый глупый прикол из всех, что ты придумал, — говорит Лиам.

— Ты не понимаешь истинного гения, Лиам, — горячо возражает Луи. — Поэтому можешь пойти в Большой Зал и снять флаги Слизерина с потолка.

Лиам стонет и возвращается в Большой Зал. Он снимает флаги с потолка и опускает их вниз. Они тяжелее, чем кажутся, и он с трудом выносит их в коридор, когда слышит чьи-то шаги.

— Черт, — выдыхает он. Технически, он уже выпустился и понимает, что не может получить наказание, но если он ухитрится вылететь из школы в последний день, вряд ли его потенциальные работодатели будут очень довольны.

Лиам перекидывает флаги через плечо и скрывается за ближайшей дверью. Это маленький чулан, в котором нет ничего, кроме пары метел и средств для уборки. Он вздыхает и прижимается спиной к стене, напрягаясь, когда шаги стихают у двери. Он задерживает дыхание и ждет, пока кто-то поворачивает ручку, ожидая чего угодно.

— Серьезно, гриффиндорец? — спрашивает Зейн, стоя на пороге. — Спасаю тебя из переделок, как в старые времена?

Лиам облегченно выдыхает и роняет гобелен на пол, чтобы обхватить Зейна за талию и поцеловать.