Без штриха (СИ) [Елена Толстых] (fb2) читать онлайн

Пролог

Глобализация. Какое громкое слово. Она призвана сделать нашу жизнь проще, лучше. Повысить экономическое развитие государства. Поделиться продвижениями в культуре, медицине и науке. Смывая тем самым различия между странами и народами. Высшая цель.

Экономический рост для всей страны и для каждого человека в частности, но это всё обман. Всё это красивые слова и не более. Нас всех вогнали в одинаковые рамки, мы теперь такие же — рабы, а не люди, и только лишь небольшая группа индивидуумов управляет этим миром.

Все мы лишь пешки в чьей-то большой игре. Сильные мира сего на этом зарабатывают много денег, богатея день от дня, а бедные всё больше нищают. Мы — просто серая масса, лишь средство для достижения личной выгоды. Они говорят нам, что для того, чтобы разбогатеть, надо работать, а не сидеть на заднице. Как будто мы не работаем, а просто просиживаем штаны, вот только они не уточняют, что работать надо где-нибудь в высшем менеджменте, а не на заводе у станка стоять или в офисе циферки считать. Для них это не работа, а что-то мелкое и очень простое, за что не стоит платить больших денег, — с этим как раз и справятся мелкие людишки.

Пока одни работали, а другие на этом зарабатывали, мир все больше погружался в горы мусора, пластика и токсичных отходов. Даже новые бактерии, что могли есть всё, что природа не перерабатывала, не справлялись с таким количеством отходов, что навалило великое человечество, стремясь к лучшей жизни, стремясь заработать как можно больше денег немедленно, именно в эту минуту, а что будет дальше — их уже не волновало. Мы забыли о том, что с этой планеты нам деться некуда. Она утонула в мусоре.

Изобретали новые системы очистки воздуха и воды, в продаже появился пластик, который природа может самостоятельно переработать. Возникали новые заводы по утилизации мусора — как никогда раньше, человечество стало заниматься сортировкой отходов. Государство ввело налог на мусор, но всё оказалось тщетно. Людей слишком много, а мусора они производят ещё больше. Из-за загрязнения окружающей среды продовольствия стало меньше. Удобрения и различные системы улучшения почвы не давали нужного результата. Во многих местах земля оказалась токсична, урожай погибал, леса вырубали.

Человечество столкнулось с проблемой перенаселения. Планета больше не может прокормить такое количество людей. Проблему надо было как-то решать. Даже при данном развитии науки и внедрение различных искусственно созданных и модифицированных культур не помогло окончательно решить проблему, и тогда правительство приняло решение и разработало ряд льгот и поощрений семьям, которые откажутся от рождения детей. Также льготы полагались и семьям с одним ребёнком, семьям с двумя детьми какие-либо привилегии не предоставлялись, но оба ребёнка могли жить спокойно и свободно, в отличие от тех, кому не посчастливилось родиться третьем в семье.

Все люди теперь имели индивидуальный номер, который выбивался в качестве штрих-кода на запястье левой руки. Татуировки наносили только после исполнения шестнадцати лет, до этого момента дети и подростки носили специальные браслеты. Номер можно было купить третьему и последующим детям, заплатив государству определённую сумму денег, — конечно, такие затраты могли себе позволить далеко не все.

Штрих-код позволял получать образование, медицинскую помощь, защиту от государства, а также давал возможность создавать семью и рожать детей, которым, в свою очередь, тоже присвоят индивидуальный номер, и они смогут жить полноценной жизнью внутри общества. Родителям больных и с различными отклонениями детей предлагали выбор: если дефекты были замечены ещё в утробе, то прервать беременность, или же такому ребёнку могут не присваивать код и отдать его в детский дом. Насколько я знаю, потом такие дети, если доживают до взрослого состояния и могут работать, получают самые социально невостребованные должности: мусорщик, уборщик и тому подобное. В обществе многие против того, чтобы оставлять таких детей в живых, ведь работы становится все меньше и меньше, а кормить свою семью на что-то надо.

***

Мне повезло. Повезло родиться на этот свет. У меня прекрасные родители, замечательные брат и сестра, они близнецы. Жаль только, что третий ребёнок государству не нужен, оно это совсем не поощряет. Вот если бы папа родил тройняшек, тогда никаких бы вопросов не было, мне бы тоже полагался индивидуальный номер. Но я родился в семье уже третьим ребёнком без права на штрих-код — мне не настолько повезло. Таких, как я, люди попросту называют «без штриха». Это усложняет жизнь. У моих родителей нет средств, чтобы оплатить так называемый «штраф» и сделать мне штрих-код. Но мир не без добрых людей, и я всё равно тайно, чаще всего за взятку, получаю необходимое лечение. Не такое, что я могу спокойно прийти в больницу, меня туда просто не пропустят, там везде стоят системы, считывающие коды и отслеживающие, чтобы только угодные граждане получили необходимые медицинские услуги, а врачи сами приходят к нам домой при необходимости.

Существуют люди, которые организовали общество, защищающее и всячески помогающее таким, как я, — Общество Защиты людей без штрих-кода. Они помогают получить медицинскую помощь и начальное образование, организовывают младшие классы и различные кружки для детей.

В нашем городе тоже есть эта организация, но один я туда ходить боюсь. Возле здания, где базируется это общество, всегда орудуют охотники, которые фактически занимаются работорговлей. Ведь мы абсолютно беззащитны.

Людей «без штриха» крадут, убивают, насилуют, продают и эксплуатируют. Государство полностью игнорирует преступления, совершенные против таких, как я.

Среднее образование я получил только благодаря брату и сестре, они на три года меня старше. Немало нервов мы друг другу потрепали во время моего обучения, но я всё равно им очень благодарен. Они альфы и всегда меня защищают. Бумаг, подтверждающих мою личность, нет, так же как и об образовании. У меня вообще нет никаких документов. Но это и неважно, главное — любящая семья.

Глава 1

Молодые юноши и девушки — альфы, беты и омеги — играли в футбол. Звонкий смех разносился по округе. Молодёжь бегала за мячом, весело крича друг другу ничего не значащие фразы. Одеты они были все примерно одинаково — в очень сильно поношенные футболки и шорты, кое-где в одежде виднелись дыры, но и обстановка, в которой они играли, соответствующая. Мяч катался по серой сухой земле, поднимая столбы пыли в воздух, — подростки не обращали на это никакого внимания. Воротами им служили по два металлических столба с каждой стороны. Возможно, когда-то это действительно было поле для игры в футбол и здесь стояли специальные ворота, но время ничего не жалеет и разъедает даже металл. Серые однотипные многоэтажки, покрытые многочисленными трещинами, прижимались тесно друг к другу, чуть вдали от них стояли сгнившие покосившиеся бараки. Ветер доносил неприятный запах со стороны свалки, которая находилась в нескольких километрах от этого места.

Двое альф — совсем юный парень и уже зрелый мужчина — наблюдали за игрой со стороны. Мужчина был одет в чёрный строгий костюм, белую рубашку и чёрный галстук, он резко выделялся среди окружающей нищеты.

Юный альфа был одет куда проще своего отца: чёрная футболка с принтом льва, синие джинсы и кроссовки, о которых большинство игроков, за коими он сейчас наблюдал, даже и мечтать не смели. Игра его мало интересовала, он внимательно смотрел на поле и не мог оторвать взгляда своих синих глаз лишь от одного игрока — от омеги-парня старше него самого на пару лет, чёрные прямые волосы которого, довольно сильно запылённые, были собраны в хвост. Альфа не мог с такого расстояния разглядеть цвет его глаз, но он был уверен, что они тёмные. Он сжимал кулаки, не замечая, как впивались его собственные ногти в кожу, разрывая её до крови, как сами собой удлинились клыки и с них на футболку капал чуть желтоватый яд внутренней секреции. Он не чувствовал запах с помойки, он лишь сильнее втягивал в себя воздух, вдыхая аромат темноглазого омеги, доносившийся до него с дуновением ветра.

Этот запах сводил с ума. Ярость рвалась откуда-то изнутри. Хотелось впиться зубами в нежную кожу шеи, растерзать, разорвать, искусать юное тело, схватить омегу и больше никогда не отпускать, чтобы он больше не мучил его своим одуряющим ароматом. Альфа с трудом себя сдерживал. Член у него уже болезненно стоял колом, и парень ёрзал, стараясь хоть немного поправить его положение в штанах, чтобы не было так больно, да так, чтобы отец этого не заметил, который на мгновение отвернулся на охранников, стоявших чуть позади них.

Омега звонко смеялся и наравне с альфами гонял мяч, его взгляд скользил мимо юного альфы, не задерживаясь на нём. Подростка это очень злило, ведь он хотел, чтобы омега смотрел только на него. Альфа перевёл взгляд на запястье парнишки и сначала не поверил своим глазам: у того не было штрих-кода — того самого, что позволял жить человеку полноценной жизнью, подтверждая в нём гражданина общества. Парень стал следить за рукой брюнета, высматривая и лишь сильнее убеждаясь в том, что он не ошибся.

— Отец, — парень схватил за рукав дорогого пиджака мужчину, который уже несколько минут украдкой смотрел на своего сына, — у того мальчишки, — он указал рукой на заинтересовавшего его омегу, — нет штриха.

— И что? Для этих мест ничего удивительного, родители не могут позволить себе выкупить штрих-код для третьего ребёнка.

— А как они вообще в таком случае позволили себе родить лишнего человека? Они что, не понимают, к чему ведут эту планету? Как же их социальная ответственность?

Старший альфа отрицательно покачал головой.

— Ричард, все имеют право на жизнь. Я привёз тебя сюда специально, чтобы ты посмотрел, как живут люди за чертой бедности. Наша задача сделать для них мир лучше.

— Если они к этому сами не стремятся, зачем нам это делать? Пусть отрывают свои задницы и идут работать, а не плодят нищету, — юный альфа говорил сквозь сжатые зубы — он больше не мог вдыхать этот одурманивающий аромат, доносящийся со стороны омеги.

— Ты думаешь, они не работают? — отец внимательно наблюдал за сыном, который упорно смотрел на поле, где продолжалась игра. — Работают. Многие зарабатывают себе на жизнь и жизнь своей семьи тяжким трудом.

— Зачем им вообще семьи? Надо запретить им рожать. Бедность плодит такую же бедность.

Старший альфа ещё что-то говорил, но Ричард уже не слушал — он смотрел только на заинтересовавшего его омегу. Тот громко кричал и скакал по полю, как маленький ребёнок, радуясь забитому мячу. Омега кинулся в объятия двум альфам — парню и девушке, которые были явно старше него. Ричард сжал кулаки ещё сильнее, тихо зарычав, сделал шаг в сторону обнимающейся троицы. Он еле сдерживал себя, чтобы не кинуться на двух альф и не перегрызть им глотки. Альфа мог это сделать, никто ему не помешает — скоро он станет сильным альфой, ещё сильнее, чем его отец.

— Прошу, давай заберём того омегу, что без штриха, — Ричард опять схватил старшего альфу за рукав дорогого пиджака. — Нас никто не остановит, ведь мы сможем это сделать. Закон это разрешает, его не станет искать полиция. Давай его заберём?

Молодой альфа лихорадочно хватал ртом воздух и был очень возбуждён, он повернулся к охране, сделал жест подойти и снова обратил свой взгляд на поле. Джозеф Уилсон молчал, внимательно смотря на сына, потом перевёл свой взгляд на темноволосого парня, за которым так внимательно следил Ричард. Омега эмоционально разговаривал с двумя альфами, размахивая руками и весело смеясь, те же лишь одобрительно улыбались и похлопывали его по плечу.

— Риччи, — начал было отец, но был грубо прерван.

— Я просил так меня не называть, — тихо, сквозь сомкнутые зубы проговорил юный альфа.

— Хорошо. В детстве тебе нравилось это сокращение твоего имени.

— Это было давно. Я уже не ребёнок.

— Я понимаю… — Джозеф перевёл взгляд на поле: игра закончилась, многие сидели прямо на земле и пили воду. — Ты говоришь, что им надо запретить рожать детей, — альфа указал рукой в сторону поля. — А что, если среди них окажется твоя Истинная пара, что ты на это скажешь тогда?

Ричард, не отрывающий взгляда от темноволосого омеги, вздрогнул всем телом. Страшная догадка поразила его. Он сделал шаг назад, рассеянно смотря на парней и девушек, многие из которых уже заметили двух альф и их охрану, и теперь кто искоса, кто в открытую разглядывал их, но заинтересовавший его омега на Ричарда так и не смотрел — он собирал свои вещи и явно намеревался уходить вместе с двумя альфами, с которыми до этого обнимался.

— Тогда я предпочту остаться один, без Истинного, — Ричард посмотрел отцу прямо в глаза.

— И лишишь себя возможности на счастливую семейную жизнь.

— Лучше без пары, чем прожить жизнь рядом с одним из подобных, — Ричард указал рукой на расходившуюся молодёжь.

— Как так получилось, что я воспитал такого жестокосердечного сына?

— Просто тебя никогда не было рядом. Вечно работа и благотворительные фонды. Ты старался сделать жизнь лучше для всех, но только не для меня.

Юный альфа уже кричал, привлекая внимание окружающих людей. Он тяжело дышал.

— Это неправда. Давай об этом поговорим дома.

Джозеф повернулся к подошедшим охранникам, сделал жест рукой, что они готовы уезжать. Он подтолкнул сына к машине. Ричард поддался на уговоры отца и пошёл в сторону автомобиля. Обернулся уже почти у самой двери машины и встретился с тёмными глазами того омеги. Альфа повернулся к нему и зарычал, не скрывая своей злости и обиды, всем своим видом показывая, что он настроен агрессивно. Брюнет что-то испуганно заговорил, сделал шаг назад, прячась за спинами альф, что стали свидетелями всей сцены. Парень и девушка вышли вперёд, пряча своего друга. Зарычали, приготовились к схватке с альфой по статусу выше их и явно сильнее, пусть он по возрасту и младше. Ричард кинулся вперёд, желая вцепиться клыками в первую попавшуюся шею, — ему было всё равно, кого убивать первым, но он доберётся до желанной добычи, чего бы это ему сейчас ни стоило. Инстинкты кричали только об одном: омегу надо забрать, присвоить себе, впиться зубами в загривок, пометить, оставить на нём запах, а если этого не получится, то растерзать, разорвать на части, чтобы он никому не достался.

Ричард успел сделать только несколько шагов вперёд, прежде чем его остановили сильные руки охранников. Он зарычал на них, вкладывая в этот рык всю свою силу, но сильные зрелые мужчины-альфы проигнорировали его. Сейчас они выполняли приказ сильнейшего, и им совершенно не важны битвы альф за омег.

— Успокойся, сын, — спокойно сказал Джозеф.

Молодой альфа резко вырвался из рук охраны. Тряхнул головой, прогоняя наваждение и принимая решение старшего альфы. Тяжело дыша, он направился к машине. Ричард прилагал немалые усилия для того, чтобы не смотреть в сторону омеги. В его душе бушевал ураган эмоций, они бились и требовали выхода, но он смог преодолеть себя. Сел в машину и, лишь когда за ним захлопнулась дверь и за затемнёнными окнами его невозможно было разглядеть, он посмотрел на брюнета, который стоял на том же месте, прижимая руки к груди. Автомобиль тронулся, увозя альфу от самого желанного в мире омеги.

Глава 2

Стивен и Саманта, как обычно, что-то не поделили и теперь шумно спорят. Папа-омега грустно на них смотрит, присев на диван, на коленях у него лежит рубашка, которую он только что зашивал.

— Ты на него глаз положил! Не смей подходить к Эндрю, он мой! — кричала сестра.

— С чего ты взяла, что он мне интересен? — Стивен подошёл ближе к девушке и приобнял её одной рукой. — Тем более для сестры какого-то омеги мне совсем не жалко. Бери. Пользуйся.

— Он тебе не вещь! Ты не можешь им распоряжаться! — она гневно скинула руку брата со своего плеча.

— Ты не переживай, я не жадный: поиграю и отдам.

Стивен весело рассмеялся, когда Саманта накинулась на него, стараясь сбить с ног. В нашей маленькой квартире это выглядело нелепо и совсем неуместно — они так всё в комнате посшибают и переломают. Дальше я смотреть на их концерт не стал — никогда не поймёшь, когда они шутят, а когда говорят серьёзно, — вышел на балкон, заваленный всяким ненужным хламом. Когда-то родители его застеклили — это было ещё до рождения близнецов и они могли себе это позволить; сейчас денег не хватает даже на то, чтобы перекрасить рамы, пластик выглядит весьма потрёпанным, кое-где имеются глубокие царапины. Высовываюсь в окно, вдыхаю ещё по-летнему тёплый воздух. Сегодня на улице хорошо. Осень неспешно вступает в свои права. На деревьях тут и там можно увидеть листья, окрашенные в жёлтый цвет. Лёгкий ветер мягко качает крону молодого ясеня, расположившегося прямо под нашими окнами. На немногочисленных клумбах зацветают осенние цветы, даря проходящим мимо людям приятный аромат. Солнце ярко светит, и даже не ощущается привычный запах гари, доносящийся с помойки.

Оглядываю небольшой двор — на футбольной площадке непривычно тихо. Недавно там произошёл странный случай. Двое альф — совсем молодой и постарше, вид у них был такой, как будто они не из этого мира, — очень контрастировали с окружающей их обстановкой. Я тогда был так увлечён игрой, что не сразу их заметил. Они спокойно стояли и наблюдали за нами, за тем, как мы с ребятами гоняем мяч по полю. И им не было страшно находиться в самом сердце нищего квартала. Они не боялись за свою дорогую машину, даже не одну, ведь приехали вместе с охраной в несколько человек. Думаю, именно из-за наличия рядом вооружённых людей альфы не опасались за свои жизнь и имущество. Интересно, зачем они вообще сюда приезжали?

В тот день мне было по-настоящему страшно. Молодой альфа хотел убить меня. Я это слышал в его рыке, видел это в его взгляде. Он точно бы меня убил — перегрыз бы моё горло и я бы истёк кровью. Никто, кроме брата и сестры, не встал на мою защиту. Он был младше, чем мои защитники, но от этого альфы исходила очень большая сила, никто не осмелится ему противостоять. Таких сильных альф я видел первый раз в жизни и, надеюсь, последний — неудивительно, что они богаты. С такой силой можно легко управлять людьми. Непроизвольно прикасаюсь к шее, потираю её — я легко могу представить, как клыки альфы смыкаются на ней, как кровь течёт из ран.

Бросаю взгляд в сторону трущоб, которые фактически находятся на свалке. Одноэтажные маленькие домики, некоторые из которых имеют свой огород — отсюда мне этого всего не увидеть, но я и так знаю, что скрывается за высотными зданиями нашего района. Там жить ещё хуже, чем здесь. Вообще лучше жить в другом квартале, где обеспеченные люди, как те альфы, что были здесь несколько дней назад. Но к тому району мне даже не приблизиться, как и в лес не попасть.

Леса — это закрытые территории. Правда, недавно у нас в квартале сделали небольшой сквер: высадили деревья, поставили лавочки и заасфальтировали дорожки. Открывали его торжественно, прибыла делегация, произносились красивые слова об улучшении жизни нашего района, города и много чего, что на самом деле от нас, простых людей, очень далеко. Родители побоялись меня отпускать посмотреть на открытие сквера. Даже в сопровождении Стивена и Саманты.

Случайно услышанная фраза вывела меня из раздумий:

— У нас с ним любовь.

Спор между Самантой и Стивом перешёл на новый уровень. Аргументы закончились, и начались признания. Поворачиваюсь к ним лицом — до этого их перебранка меня не интересовала.

— Так тебя на романтику потянуло? Это всё из-за того, что ты девушка, — Стивен, как обычно, подначивает сестру.

— Это тут при чём?

— Раньше все омеги были девушками. И это им свойственно говорить про любовь, семью и всякие подобные глупости.

— Ты просто ещё никого подобного не встретил, поэтому сам не понимаешь, что говоришь.

Когда-то очень давно женщины и мужчины не подразделялись на альф, омег и бет. Тогда люди были больше похожи на людей, а не на животных, которые легко могут разорвать горло зубами. Передёргиваю плечами. До чего же неприятно осознавать, что ты — слабое звено, что не способен сам себя защитить.

— Всё, хватит. Надоело вас слушать, — папа-омега встал и бросил рубашку сыну в руки. — Стив, хватит дразнить сестру, а ты, Саманта, забудь об Эндрю. Он единственный ребёнок в семье, и его родители вряд ли согласятся породниться с нами.

Папа посмотрел в мою сторону, но, заметив, что я наблюдаю, быстро отвёл взгляд, сел на диван и стал собирать швейные принадлежности в коробку.

Стало немного грустно. Существует правило негласного выкупа, в основном оно применяется к единственному ребёнку в семье и если он вступает в брак с человеком, у которого есть братья или сёстры. Эти деньги через год — как правило, но совсем не обязательно, — отдают молодой семье или же вообще на них устраивают свадьбу. Это связано с тем, что семьи с одним ребёнком считаются привилегированными и у них больше средств на жизнь, — таким образом они хотят удостовериться, что брак не является корыстным. Сомнительная страховка. Но уж так заведено. Денег у нас в семье недостаточно, чтобы заплатить выкуп, так что об Эндрю Саманте придётся забыть. Они могут, конечно, и не спрашивать разрешения родителей, всё-таки уже совершеннолетние, но это определённо точно спровоцирует конфликт между семьями. Нам особенно опасно с кем-либо ссориться, надо со всеми дружить, ведь в нашей семье есть я — человек без штриха.

— Эндрю тоже меня любит и согласен на брак без выкупа, — не унималась Саманта.

— Вы ещё молоды. Это временное увлечение. Ещё очень рано говорить о свадьбе. Пообщайтесь. Его родители никогда не согласятся на этот брак, — в голосе папы слышалась нотка грусти.

— Мы с ним Истинные, а значит, на брак не надо согласия родителей и выкуп тоже не нужен.

Папа настолько удивился, что, открыв рот для того, чтобы что-то сказать, забыл про это, да так с ним открытым и сидел. Даже Стивен изменился в лице, а его не так просто удивить.

— Ты даже мне не сказала об этом, — брат был шокирован услышанным. — Почему?

— Я тебе говорила, но только ты не понял этого, я сама тогда не осознавала. Ты дал мне совет просто сбросить с ним напряжение и забыть об этом омеге, — Саманта пожала плечами. — Я тогда Эндрю безумно хотела и сейчас хочу. А от этого дикого желания может избавить только метка.

— Ну, я же не знал, — как-то растерянно пробормотал Стивен.

— Ох, — папа закрыл лицо ладонями.

Саманта кинулась к нему, встала перед ним на колени, убирая ладони с лица любимого папы-омеги, торопливо заговорила:

— Всё будет хорошо, ты не переживай. Если родители воспротивятся, обращусь в суд или вызову старшего альфу из его семьи на сражение за омегу.

— Не хватало ещё, чтобы кто-нибудь из вас в этом сражении погиб, — папа начинал злиться. — Нет, это не выход и портить отношения с будущими родственниками я точно не хочу, — он задумался, снова посмотрел на меня, опустил взгляд на дочь. — Выкуп, думаю, они в любом случае потребуют, но в связи со сложившимися обстоятельствами вполне могут уменьшить сумму.

В коридоре послышался звук открывающейся двери. С работы наконец вернулся отец-альфа. Он работает на мусоросжигательном заводе, как и большинство людей, проживающих в этом квартале. Отец прошёл в гостиную.

— У вас тут что? Какое-то собрание? А меня почему не позвали? — он улыбнулся, но, посмотрев на невесёлые лица, изменил тон на более серьёзный. — Так, что случилось?

Все молчали. Саманта выглядела немного виноватой, только причины этого я не мог понять. Её вины в случившемся нет, это суждено всем — найти свою Истинную пару. Это ведь настоящее счастье. Им с Эндрю уже по двадцать три года, они уже вполне самостоятельные, оба работают. Это я не могу один из дома выйти и устроиться на официальную работу. Бывают случайные заработки, но родители против того, чтобы я передвигался по городу без сопровождения, хотя у меня есть браслет-фальшивка — такие носят люди без штриха, которые принадлежат какому-нибудь человеку, фактически являясь рабами.

— Саманта встретила Истинного.

Наконец я подал голос, заходя обратно в комнату с балкона. Все взгляды устремились на меня.

***

Джозеф Уилсон, как обычно, сидит у себя в кабинете, разбирая бумаги. Он не глава корпорации, однако на нём лежит очень много важных дел, которые требуют его немедленного вмешательства. Николь Стивенс заходит в кабинет без стука. Ему можно. Он хоть ещё совсем молод, но уже очень перспективный сотрудник отдела личной разведки корпорации Уилсонов. Парень, слегка виляя бёдрами, подходит к столу начальника и кладёт перед ним на стол папку с бумагами. Джозеф смотрит на документы, которые принёс омега, берёт их в руки и сразу раскрывает.

— Это он? — мужчина достал из папки фотографию.

— Да, сэр, — омега кивнул. — Всё так, как вы и предполагали. Юноша — третий ребёнок в семье. У него есть старшие брат и сестра. Альфы. Родители не в состоянии заплатить деньги государству за индивидуальный номер для третьего ребёнка.

— Очень хорошо, — альфа пролистывал бумаги личного дела юноши.

— Ему двадцать лет. Один из дома никогда не выходит. С ним всегда рядом есть кто-то из альф.

— Охраняют. Боятся, что украдут, — Джозеф хмыкнул себе в усы, разглядывая фотографию омеги: тёмные волосы, карие глаза. — Правильно делают.

— Вы хотите его выкрасть?

— Надеюсь, до этого не дойдёт. Как его имя?

— Кики Бекер.

— Кики? — мужчина поднял глаза на стоящего напротив стола омегу. — Разве это имя? Скорее кличка.

— Все называют его «Кики». Документов у него никаких нет. Сами понимаете, — парень растерянно повёл плечами: ему было неловко за то, что он не смог выяснить всей информации.

— Ладно, пусть пока будет Кики.

Мужчина снова устремил взгляд своих синих глаз на фотографию молодого омеги.

Глава 3

Книжный шкаф располагался во всю стену. Книги стояли ровными рядами. В лучах света, что проникал через окно, танцевали пылинки. На столе, выполненном из дорогого красного дерева, стояли часы, мирно тикая.

— Так, для чего ты меня позвал?

Ричард наконец подал голос: ему надоело разглядывать цветные корешки книг за спиной отца, который спокойно сидел за столом, читая какой-то документ, и не обращал внимания на сидящего напротив него сына. Джозеф поднял глаза на молодого альфу, молча открыл верхний шкафчик стола, достал оттуда конверт и отдал сыну. Ричард извлёк содержимое конверта — в нём оказалась фотография. Сердце альфы застучало сильнее. Ему казалось, что он даже чувствует запах этого омеги.

— Узнаёшь? — отец внимательно следил за реакцией сына, и вопрос был почти риторический.

— Нет, — парень с трудом взял себя в руки, но постарался, чтобы голос его был предельно холоден и твёрд.

— Этого омегу мы не так давно видели в бедном квартале, — Джозеф встал, обошёл стол и приблизился к сыну.

— И что? Почему мне должно быть до этого омеги какое-то дело?

— Так, значит, тебе нет до него никакого дела? — старший альфа сделал паузу, но Ричард хранил молчание и просто смотрел на отца снизу вверх. — Выходит, я ошибся, решив, что этот омега для тебя особенный.

Джозеф протянул руку к фотографии и попытался её забрать из рук сына. Ричард не позволил этого сделать, отдёрнул изображение юноши от рук отца.

— Это Кики Беккер, — усмехнувшись, сказал Джозеф.

Младший альфа шёпотом повторил имя, как бы пробуя его на вкус. Он снова посмотрел на фотографию. Ничего особенного в этом человеке нет. Просто омега. Красивый, но многие омеги красивые. Немного острый подбородок, но это совсем не портило парня, а даже наоборот — придавало ему некое обаяние.

— Двадцати лет, — продолжил отец.

— Двадцати? — Ричард изумлённо вскинул глаза на альфу.

— Да. Ты удивлён?

— Есть немного. Разве мы не должны быть одного возраста? Вы вот с мамой ровесники.

— Так, всё-таки не всё равно, — старший альфа посмотрел на сына, у которого от злости покраснели уши. — Чаще всего Истинные одного возраста, но это совсем не обязательно. Есть пары, у которых разница в возрасте десять и более лет.

— И он живёт в бедном районе?

— Да. У него есть брат и сестра. Альфы. Это они были готовы броситься тогда на тебя, защищая брата.

— Ясно, — Ричард положил фотографию на стол перед собой, но руку так и не смог убрать, поглаживая пальцем по глянцевой поверхности.

— У него нет штрих-кода, — продолжил отец.

— Я помню, — сухо ответил молодой альфа.

— Мы с твоей мамой тоже из разных социальных слоёв, — Джозеф положил руку на плечо сыну.

— Но всё-таки не настолько, — горько усмехнулся Ричард.

— Мы можем его купить, — мужчина указал взглядом на фотографию, лежавшую на столе.

Молодой альфа отдёрнул руку от фото так, как будто его только что ударили электрическим током, и нервно потёр ладони друг об друга.

— Не надо. Пусть он там останется навсегда. Я не хочу его видеть.

— Почему? Мы можем его обеспечить индивидуальным номером. Он будет жить как обычный человек. Твоя мать согласна со мной. В семье Уилсонов это будет не первый омега, взятый с самого низа социальной лестницы.

— Мне всё равно, — Ричард резко поднялся.

— Не может быть, чтобы тебе было всё равно.

— Ты можешь представить, сколько партнёров у него могло быть?! — молодой альфа перешёл на повышенный тон и зло указал пальцем на фотографию.

— Тебя это волнует? Что его невинность не достанется тебе? В твоём выпускном классе было много девственников?

— Мне на них плевать, они могут трахаться с кем пожелают.

— А ему, значит, нельзя?

— Не в этом дело, — Ричард утратил свой былой пыл, опустил голову. — Как ты думаешь, чем он зарабатывает на жизнь? Ведь ни на одну приличную работу его не возьмут, а они и так живут, мягко говоря, небогато.

— Так вот она — причина твоего волнения. Об этом можешь не беспокоиться. По моему приказу про него собрали кое-какую информацию.

Ричард прервал отца:

— Мне стало легче, когда я оказался далеко от него, а если он будет рядом, я за себя не ручаюсь. Не хочу, чтобы он был здесь. Так будет лучше для всех. Скоро я уеду в колледж и забуду об этом человеке без штриха.

Сказав это, Ричард поторопился на выход, столкнувшись в дверях со своей матерью.

— Что за шум? — омега заинтересованно посмотрела на своих мужчин.

— Ничего, — сквозь зубы прошипел Ричард и, обойдя мать, покинул кабинет.

— Так, что случилось? — омега с любопытством глянула на мужа.

Джозеф окинул глазами свою прекрасную жену Элоизу. Ей почти пятьдесят лет, но выглядела она на тридцать; всё так же стройна, как и в день их первой встречи. Светлые волосы ещё не тронула седина, карие глаза смотрели спокойно. Очки она носила лишь тогда, когда читала, и то стала это делать совсем недавно, до этого на зрение не жаловалась. Веснушки на её носу никак не вязались с тем, что она — генеральный директор корпорации своей семьи, придавая ей некую детскую наивность. Альфа подошёл к жене, приобнял и поцеловал её.

— Ты сегодня рано вернулась. Как прошёл совет директоров?

— Как обычно. Скучно, — устало проговорила женщина. — Так что всё-таки случилось? Почему Ричард не в духе?

— Почему ты по-прежнему молода, как в день нашей первой встречи, а я уже постарел?

— А я тебе говорила: сбрей усы, — она улыбнулась и прислонилась своим лбом ко лбу мужа. — Но не уходи от ответа, — Элоиза отстранилась и посмотрела в глаза своему мужчине.

— Дело в Истинном нашего сына. Он не хочет с ним встречаться.

— Так и оставь его в покое, пусть сам решает, что для него лучше. Ричарду восемнадцать, и через неделю он уедет в другой город учиться, ему сейчас не до отношений.

— Может быть, ты и права, — задумчиво проговорил Джозеф. — Может быть…

Они покинули кабинет, тихо прикрыв за собой дверь, и лишь пылинки в воздухе по-прежнему танцевали свой замысловатый танец над столом, на котором так и осталась лежать фотография темноволосого юноши.

Когда шаги в холле стихли, дверь тихонько отворилась и, крадучись, постоянно оглядываясь по сторонам, в опустевшую комнату зашёл Ричард. Он несмелым шагом подошёл к столу, долго смотрел на изображение: карие глаза, тёмные волосы и узкий подбородок. «Красивый», — отметил он про омегу. Не спеша прикоснулся пальцами к фотографии, провёл вдоль линии лица. Всего мгновение он раздумывал, а потом взял изображение со стола и спрятал у себя под футболкой.

***

Через неделю, когда любимый и единственный сын Ричард уехал из города, Джозеф собрался в дорогу, чтобы сделать то, против чего его чадо было категорически против.

— Чарльз, — позвал он дворецкого. — Прикажи Дугласу готовить машину, через час выезжаем.

— Как прикажете, мистер Уилсон, — вежливо поклонился уже немолодой мужчина-бета с абсолютно седой головой. — Сколько человек из охраны прикажите взять с собой?

— Троих будет достаточно.

Через час машина ждала у главных дверей фамильного особняка Уилсонов. Джозеф сел в автомобиль и распорядился отправляться в бедный район. Им пришлось проехать через весь город, чтобы достигнуть необходимого места. Автомобиль затормозил у подъезда одного из многоквартирных домов. Некогда белые стены были изрисованы творчеством местных художников, но и это не всегда могло скрыть аварийного состояния дома. Альфа смотрел на это всё хмуро. Достал из пиджака телефон и сделал в нём некоторые пометки.

Джозеф Уилсон не всегда был богатым человеком, но сейчас, являясь таковым, старался помочь тем, кто находился в бедственном положении: он активно занимался благотворительностью и всячески хотел сделать мир лучше. Его жена смотрела на это с одобрением, хотя сама активной деятельности в данном направлении не вела. Джозеф при вступлении в брак взял фамилию жены — для Элоизы это много значило.

Мужчина поднялся на этаж вместе с одним охранником, остальные остались дожидаться своего начальника у машины. Альфа, оказавшись у двери, громко постучал. За дверью послышались шаги, дверь открыл брюнет-альфа, его голубые глаза смотрели на незнакомца заинтересованно.

— Эм… — брюнет замялся, оглядывая дорогой костюм альфы. — Чем могу помочь?

— Добрый день, мистер Норман Беккер, моё имя Джозеф Уилсон и у меня к вам разговор по поводу вашего сына. Могу я пройти?

Брюнет нахмурился, вспоминая, где же он слышал эту фамилию, и очень удивился, вспомнив, кому она принадлежит.

— Да, конечно, проходите, — торопливо заговорил он.

Джозеф прошёл в гостиную не разуваясь, за ним тенью проследовал телохранитель. В комнате сидел омега. Он удивлённо поднялся с дивана, выключив при этом телевизор.

— Добрый день. Вы, должно быть, Остин? Меня зовут Джозеф Уилсон.

Омега лишь качнул головой в знак согласия и опасливо покосился на телохранителя. Альфа протянул руку в знак приветствия, несильно сжал протянутую тонкую ладонь рыжеволосого омеги. Джозеф оглядел скудную обстановку и выбрал кресло, стоявшее в углу, так, чтобы из него видно было всю комнату, сел. Охрана встала рядом с ним.

— Так, что натворил Стивен? — отец семейства встал рядом с мужем.

— Стивен? О, нет, — Джозеф небрежно махнул рукой. — Речь пойдёт совсем не о нём, а о вашем младшем сыне.

— О Кики? — Остин устало опустился на край дивана.

Джозеф поморщился: ему не нравилось, как родители назвали своего ребёнка.

— Да, о нём.

— И что же он сделал такого, что альфа из семьи Уилсонов явился лично к нам домой? — Норман был напряжён: он понимал, что этому человеку ему нечего противопоставить.

— Он ничего не сделал. Судя по данным, что я получил, — альфа протянул руку, и телохранитель вручил ему папку. — Вы прекрасно воспитали сына и хорошо заботитесь о нём. Не выпускаете из дома одного.

Родители переглянулись между собой.

— Не выпускаем одного, это верно, — кое-как справляясь с волнением, проговорил омега. — Вы ведь понимаете, как опасно отпускать на улицу омегу без штриха?

— Да, я прекрасно это понимаю. И вы поступали абсолютно верно.

— Так зачем вам понадобился Кики? Говорите прямо, — терпение Нормана было на пределе.

— Что же, давайте сразу к делу, — Джозеф положил папку на свои колени. — Я хочу предложить вам выгодную сделку. Вы получаете хорошее финансовое вознаграждение, а взамен передаёте мне вашего сына Кики Беккера.

— Что? Вы, должно быть, с ума сошли! Предлагать такое!

Норман подался вперёд, сжимая кулаки, но остановился, сделав всего один шаг, — ему навстречу, закрывая собой кресло, в котором сидел Джозеф, вышел телохранитель. Альфа жестом руки остановил своего подчинённого.

— Как альфа, я ценю ваше стремление защитить своего ребёнка, — он в знак уважения наклонил голову. — Но всё же вам стоит задуматься о моём предложении, а не кидаться с кулаками на противника, который заведомо вас сильнее. К тому же вам определённо нужны деньги, а я щедро заплачу за вашего сына.

Джозеф пальцем постучал по папке, лежавшей у него на коленях. Омега тихо всхлипнул, прикладывая к глазам носовой платок.

Глава 4

Люблю выходные дни, ведь я точно знаю, что смогу выйти на улицу и погулять с ребятами. Стивен и Саманта сегодня отдыхают, поэтому мы пойдём играть в футбол. Родители меня одного не отпускают гулять. Людей без штриха часто воруют прямо с улицы и потом продают в качестве рабов на чёрном рынке. Я не хочу оказаться в их числе, поэтому строго следую правилам, установленным в нашей семье.

Мы с Самантой и Стивеном, разгорячённые, уставшие, но довольные после игры в футбол, поднимались к себе домой, ведь лифт давно был закрыт на ремонт, и я не могу вспомнить, чтобы он вообще когда-нибудь работал.

Мы бежали по лестнице наперегонки — альфам, конечно, я не соперник, они впереди меня вдвоём, толкались плечами и смеялись, но всё равно я прикладывал все силы, чтобы их обогнать. Хотя лучше прибежать к двери вторым, потому что первый прибывший должен будет её открыть, а там ещё не факт, что он же окажется раньше остальных в квартире. Саманта прибегает первой, толкаясь с братом, она открывает дверь, и в тот момент сзади на них налетаю я — мы вваливаемся в коридор втроём шумным клубком, смеясь, падаем на пол. Больно ударяюсь локтем, шиплю от боли, но мне всё равно хорошо и весело. Лежим втроём в коридоре и смеёмся.

В дверном проёме, ведущем в гостиную, служащую для родителей ночью спальней, показался отец-альфа.

— Вы чего так шумите? Сейчас соседи снизу придут, — он был сердит на нас.

— Прости, прости. Думаю, соседи привыкли к шуму. Мы не в первый раз так заваливаемся, — Саманта поднялась первой, отряхивая с одежды невидимые пылинки.

— Сегодня всё иначе, — отец жестом головы указал на гостиную. — Кики, надо поговорить. Поднимайся и приведи себя в порядок. Быстро иди переоденься и сразу в гостиную.

Поднимаюсь на ноги, отряхиваюсь. Хорошее настроение быстро улетучивается, оставив о себе лишь приятное воспоминание. Украдкой поглядываю из-за плеча отца в комнату. Мне интересно, что же там такое.

— Кики? Иди сюда.

Из комнаты доносится незнакомый мужской голос. Поднимаю глаза на отца. Он хмурится и качает головой в знак согласия, что я могу пройти в гостиную, отходит в сторону, уступая мне дорогу.

— А вы ступайте в комнату или вообще лучше на улицу.

Отец перегородил дорогу Саманте и Стивену. Они начали возмущаться. Не обращая внимания на шум родственников за спиной, неуверенно шагаю в комнату. В углу в кресле сидит альфа. На вид ему около пятидесяти, хотя я не уверен, в тёмных волосах просматриваются серебряные нити. Одет он в дорогой костюм. Я его уже раньше видел, но вспомнить, где и когда, никак не могу. Рядом с креслом стоит ещё один альфа. Молодой, с широкими плечами и пристальным взглядом. Папа-омега сидит на диване, повернувшись всем корпусом к гостю, в руках он теребит носовой платок. Он поднимает на меня красные от слёз глаза и тут же опускает их.

— Проходи, не бойся, — незнакомый альфа поднялся из кресла и подошёл ближе ко мне.

Осторожно делаю шаг вперёд и останавливаюсь на середине комнаты, рядом с сидящим папой. Отец заходит из коридора и замирает в дверях.

— Ведь ты Кики? Я правильно понял?

Альфа подошёл вплотную и аккуратно взял меня за подбородок, поднял лицо вверх, заставляя смотреть на него. Он уставился мне прямо в глаза.

— Красивый цвет глаз. Насыщенный. Глубокий.

Альфа отпускает меня и возвращается обратно в кресло. Я же так и стою перед ним посреди комнаты. Не понимаю, что происходит. Почему папа плачет, а отец хмурится? Неуверенно оглядываюсь на отца. Не знаю, можно ли мне вообще что-нибудь говорить или спрашивать.

— А что происходит? — всё же решаюсь, поворачиваюсь лицом к гостю.

— Ничего особенного, — альфа в кресле кладёт ногу на ногу и складывает руки домиком перед собой. — Мы с твоими родителями, Кики, говорили о твоём будущем. Ты задумывался о том, что тебя ждёт?

Думал ли я? Конечно думал, но что мне ответить этому незнакомому человеку? Всё, о чем я думал, это всего лишь мечты. Смотрю на альфу, он выжидающе глядит на меня. Опускаю глаза в пол. Руки складываю в замок за спиной. От этого человека веет силой, и мне неловко находиться рядом с ним. Альфа хмыкнул себе в усы и продолжил:

— Конечно, думал. Это был риторический вопрос. А теперь посмотри на своё левое запястье.

Повинуюсь и смотрю. Обхватываю ладонью правой руки своё запястье. Зачем я подчинился? Я и так знаю, что там ничего нет. Поднимаю глаза на альфу.

— Ты ведь понимаешь, что омеге, не имеющему индивидуальный номер, в жизни придётся очень нелегко? Сейчас о тебе заботятся родители, но они не вечны. Кто будет потом присматривать за тобой? Брат и сестра? Они альфы. У них будут свои омеги, свои семьи и дети, о которых им тоже придётся заботиться. Вот, уже у твоей сестры нашёлся истинный. Это большое счастье. Только вот ей понадобится уплатить выкуп за своего омегу. Таких денег у вашей семьи точно нет. И как же быть в таком случае твоей сестре?

Рядом со мной всхлипнул папа.

— Пожалуйста, — еле слышно обратился он к сидевшему в кресле альфе.

— Прошу вас, не начинайте. Мы с вами это уже обсуждали, — мужчина махнул рукой, словномуху от себя отогнал.

— Так, и зачем же вы мне всё это говорите? — смотрю прямо в глаза альфе.

— Ох, совсем забыл представиться, — мужчина взмахнул руками и легко поднялся из кресла, протянул мне руку для приветствия. — Меня зовут Джозеф Уилсон, я могу избавить твоих родителей и сестру от проблемы, связанной с выкупом её истинного.

Пожимаю протянутую гостем руку. Отец за моей спиной тихо выругался, а папа в очередной раз всхлипнул.

— И что же вы хотите взамен? — всё ещё не до конца понимаю, к чему клонит этот альфа.

— Тебя конечно.

Отдёргиваю руку, прижимаю её к груди, будто меня только что укусила гадюка, делаю шаг назад. Растерянно оглядываюсь на отца — он смотрит на мистера Уилсона, бросаю взгляд на папу — тот тихо плачет, прижимая платок к лицу. Альфа спокойно глядит на меня. Разворачивается и возвращается в кресло, взяв при этом папку, которая ранее была прижата боком к одному из подлокотников, переводит взгляд на моего отца.

— Что же, раз все участники собрались, давайте поговорим о самом важном — об оплате, — Джозеф проговорил это строгим, деловым голосом, не терпящим возражений.

Бросаю взгляд на отца. Мне страшно. Я не хочу, чтобы меня продавали как вещь. Отец смотрит на меня. Он злится. Вон как сжимает кулаки. На кого он злится? На меня или на нашего гостя?

— Мы своего согласия не давали.

Отец смягчает взгляд и протягивает ко мне свою ладонь — тут же тянусь к нему, обнимаю. Кое-как сдерживаю слёзы, прячу лицо у него на груди.

— Мы это уже обсуждали, но повторю ещё раз: я хорошо заплачу. Этих денег вам хватит, чтобы обеспечить выкуп двум альфам и устроить им свадьбы. К тому же я помогу им с жильём. Это будет свадебным подарком для вас, — он протянул обе руки вперёд ладонями вверх, указывая на родителей. — Ещё я помогу им устроиться на высокооплачиваемую работу. И этих денег хватит вам на то, чтобы достойно прожить остаток своих дней, если вы, конечно, разумно ими распорядитесь. Все ваши дети будут пристроены. Разве не этого вы хотите — счастья для них?

— О чьём счастье вы говорите? Нет. Это наш окончательный ответ, — отец сильнее прижал меня к груди.

— Это был один из вариантов, есть ещё один — плохой, — тон альфы изменился с мягкого на жёсткий. — Вы можете отказаться. Это ваше право. Но сначала подумайте: мне с моими средствами и связями к вам было совершенно необязательно обращаться. Можно решить вопрос и без вас. При этом могут пострадать ваши старшие дети или Норман, ведь без альфы вы своего сына-омегу не выпускаете на улицу.

— К чему вы клоните? — утирая слёзы, спросил папа.

— Я прямым текстом заявляю, что если вы не продадите Кики, то его можно будет украсть прямо с улицы на глазах у десятков прохожих, а если кто попытается воспрепятствовать этому — сильно пожалеет.

— Это угроза? — отец отпустил меня, сделал шаг к Джозефу, охранник напрягся.

— Пусть будет шантаж, — легко отмахнулся альфа. — У вас нет выбора. Точнее, есть, но вы в любом случае потеряете Кики. Просто за вами выбор, каким способом это произойдёт.

— И зачем же вам наш сын? — отец стоял впереди меня, заслоняя от взгляда гостя.

— Хочу, чтобы у моего сына был друг, к которому он бы в любую минуту смог обратиться, — голос альфы опять стал ласковым и мягким.

— Ваш сын — омега? — с надеждой в голосе обратился папа, подавшись всем телом вперёд к Джозефу.

— Нет.

На этих словах папа поник ещё больше.

— И для каких таких целей вашему сыну-альфе нужен друг в лице нашего сына-омеги? — отец сильнее начал злиться.

— Это они уже решат сами. Я надеюсь, они будут друзьями и мой сын не причинит вред вашему.

— Надеетесь? Но гарантии дать не можете?

— Надеюсь. Всё верно. Конечно, никаких гарантий дать не могу — мой сын свободный человек, и я хочу верить, что правильно его воспитал. Хоть он и обладает некоторой вспыльчивостью, но я всегда его учил уважать чужую жизнь и личность независимо от пола, расы или же социального положения.

— Прошу вас, мистер Уилсон, найдите для вашего сына другого омегу. Мы очень любим нашего Кики, — папа с мольбой обратился к Джозефу.

— Кики, — альфа повторил моё имя так, словно выплюнул что-то мерзкое и неприятное. — Почему вы не дали своему сыну нормального имени?

Родители переглянулись, но ничего не ответили. А я ничего ужасного не находил в своём имени. Нормальное.

— Как будто кличка для животного. Мне представляется это так: после рождения близнецов вы поняли, что денег на их будущее у вас нет, и решили родить ещё ребёнка, чтобы его потом продать. Неважно, омега или альфа, — в бордель или в бойцовский подпольный клуб. Везде сгодится. И вырученных денег хватит, чтобы выплатить при случае выкуп или просто обеспечить деньгами на ближайшее будущее молодую семью. Или ещё для чего, мало ли что может случиться в жизни.

— Нет, это было не специально! — с пылом начал папа и тут же осёкся.

— То есть беременность всё же была случайной, а в остальном я прав? — голос гостя был как никогда холоден.

Папа посмотрел на меня виновато и, будто извиняясь, начал говорить:

— Так было только в самом начале, пока ты не появился на свет, тогда, смотря на твоё маленькое красное личико, я понял, что не смогу так поступить с тобой. И мы с Норманом решили, что справимся. Вырастим троих детей.

Растерянно смотрю на папу, потом на отца. Опускаю голову, делаю шаг назад. Обидно, мне сохранили жизнь не потому, что сразу полюбили, как только узнали о беременности, а для того, чтобы продать как вещь. На глаза наворачиваются слёзы. Пусть их и можно понять. Тяжело жить в бедном квартале, да ещё и с двумя детьми. Но мне всё равно больно.

— Жаль, что всё так вскрылось, — мистер Уилсон взял папку и достал оттуда бумаги. — Но у меня очень мало времени, — альфа глянул на часы на левой руке, почти полностью спрятавшие его штрих-код. — Хочу, чтобы Кики уехал прямо сейчас со мной.

— Что? — папа встал, занервничал. — Дайте нам хотя бы время подумать!

— Нет. Я вам всё уже сказал: у вас есть два варианта, и лучше вам согласиться на первый. Ответ я требую немедленно.

Папа посмотрел на отца, и слёзы покатились из его глаз. Мне стало жаль его. Что бы они ни замышляли до моего рождения, сейчас я точно знаю: родители меня любят.

— Вы можете не переживать за Кики. Я его не обижу. У него будет хорошая еда и одежда, — тут альфа оглядел меня с головы до ног, — гораздо лучше, чем то, во что он одет сейчас. У него будет своя комната. Таких условий вы ему никогда не сможете предоставить.

Папа плакал, отрицательно качая головой, и тихо шептал себе под нос: «пожалуйста». Отец вздохнул, обернулся, заглядывая мне в глаза. Повернулся обратно к мистеру Уилсону:

— Хорошо. Мы согласны.

Папа, услышав сказанное, громко разрыдался и буквально мешком упал на диван.

— Вот и отлично, — Джозеф встал и протянул бумаги отцу. — Вот. Ознакомьтесь и подпишите. Моя подпись уже стоит. Я готов перевести деньги на ваш счёт сразу, как подпишите. Договор в нашем случае, конечно, малая страховка, так как у Кики нет никаких документов, подтверждающих его личность, но лучше уж что-то, чем ничего, — альфа слабо улыбнулся.

Отец посмотрел на бумаги в своих руках, потом глянул на рыдающего папу и, наконец, на меня. Я стою не шевелясь, практически не дыша и не верю, что всё это происходит со мной на самом деле.

— Мы подпишем, — упавшим голосом проговорил отец. — Но пусть Кики хоть месяц поживет ещё с нами. Мы поможем ему собрать вещи.

— Это абсолютно лишнее. Всё нужное ему — купим.

— Пожалуйста, — сквозь слёзы сказал папа.

— Нет. Могу отложить его отъезд до завтра. У меня много дел. Прошу сейчас прочитать и подписать договор, — Джозеф указал на бумаги, потом посмотрел на меня: — Пока мы с твоими родителями решаем бумажные вопросы, ты, если желаешь, можешь начать собирать вещи, которые хотел бы забрать с собой в новый дом.

На негнущихся ногах, как во сне поворачиваюсь спиной к мистеру Уилсону и иду в комнату. Я пока ещё не могу осознать всё, что только что произошло со мной. Меня продали как вещь, как куклу, и я не могу в этом винить моих родителей. Мне страшно. Что же будет завтра?

Глава 5

Захожу в комнату. Саманта и Стивен приближаются ко мне.

— Ты как? — сестра заглядывает мне в глаза. — Мы всё слышали.

Я и не сомневался, что они подслушивали. Но как ответить на вопрос — не представляю. Сил совсем нет, поэтому молчу. Из меня как будто выкачали всю энергию. Устало опускаюсь на край своей постели, напротив стоит двухъярусная кровать Стивена и Саманты, они же обступают меня с двух сторон, на лицах читается волнение.

— Мы тебя ему не отдадим! — брат опускается на пол напротив меня на одно колено, заглядывая в моё лицо.

— Конечно, не отдадим. Будем защищать тебя, чего бы это нам ни стоило, — Саманта горячо поддерживает своего близнеца.

Усмехаюсь и говорю, преодолевая желание расплакаться:

— Что мы можем ему противопоставить? С его связями и деньгами.

— Мы можем уехать, — предложил Стивен. — Вряд ли этот человек поедет тебя искать. Купит своему сыну другого омегу.

Морщусь от неприятного ощущения, что брат говорит о таких, как я, как о вещи.

— У Саманты здесь Истинный, куда она поедет?

— Мы поедем вдвоём: я и ты. Может, в этом путешествии я и встречу свою Истинную любовь, — продолжает настаивать Стивен.

— Так вот что это для тебя — путешествие для поисков Истинного. Да, и что потом после того, как ты найдёшь его или её? Я стану для вас обузой.

— Я совсем не это хотел сказать. Ты никогда не станешь для меня обузой.

— Даже если мы решимся уехать, то надо ехать сейчас, а нам так просто не выйти из дома. Меня его люди сразу поймают.

— Ты думаешь, он приставит человека к нашим дверям?

— Почему нет? — пожимаю плечами. — У него есть возможность это сделать, тем более он прямо сейчас переведёт деньги на родительский счёт.

— Ты можешь вообще больше не выходить на улицу. Совсем, — предложил брат.

— А что, ведь это мысль, — поддержала его Саманта.

— Совсем не выходить на улицу? Я здесь с ума сойду в четырёх стенах, — они не понимают, что такое не иметь возможности свободно передвигаться и быть независимым человеком. — Мне не сбежать и не отсидеться. Родители сейчас подписывают договор о купле-продаже.

— Юридической силы такие договоры всё равно не имеют, — отмахнулась сестра. — Так что по этому поводу не переживай.

— Вы думаете, мистер Джозеф Уилсон всё это так просто оставит? Очень сомневаюсь.

— Кто? — хором спросили близнецы. — Джозеф Уилсон?

— Да. А что такое? Известная личность?

Удивлённо смотрю на них поочерёдно, они обмениваются взглядами друг с другом. Красивые у меня всё-таки брат и сестра. Оба рыжеволосые, голубоглазые, высокие, с широкими плечами. Стивен всегда стрижётся коротко, у Саманты же прическа схожа с моей: волосы чуть выше плеч, чёлку, как и я, не носит и всегда убирает в хвост.

— Ты разве не слышал никогда фамилию Уилсонов? — близнецы переглянулись между собой.

— Вроде слышал, но вспомнить не могу, — растерянно гляжу на них.

— Это они владеют одной из самых крупных корпораций в стране, — начал говорить Стивен. — Я и не думал, что их семья сейчас живёт в нашем городе. Мне казалось, они где-то за границей.

— А вы слышали, что он предложил взамен меня? — осторожно интересуюсь у близнецов.

— Слышали. Деньги.

— Да, а сколько и что ещё он предложил?

— Нет, — призналась Саманта. — Нам не очень хорошо было слышно, мы старались близко не подходить, ведь рядом с дверью стоял отец.

— Он предложил столько, что вам обоим хватит и чтобы выкупить своих омег, и чтобы устроить свадьбу. Обещал приобрести жильё и устроить вас на нормальную работу, — последние слова я говорил сквозь слёзы, прекрасно понимая, что это очень выгодная сделка для моей семьи.

Саманта переглянулась со Стивеном, и я окончательно разревелся. Я плакал, прижав ладони к лицу, понимая безвыходность моего положения. За долгое время посетила мысль: зачем же меня родили? Я — лишний, доставляющий неудобства своей семье, ненужный государству и обществу человек. И только сейчас на этот вопрос есть ответ: именно для этого — для того, чтобы у близнецов было будущее. Именно это изначально планировали родители — и от судьбы не уйдёшь.

***

Утро было поистине осенним — за окном вовсю хлестал дождь. Голова болела. Ночью я плохо спал. Много думал. Ворочался. Переживал. Вчерашний вечер прошёл как в тумане. Мне что-то говорили родители, близнецы, что-то предлагали, успокаивали — я их слышал, но понять слова никак не мог.

Вставать совсем не хотелось. Воскресенье. Мы планировали сходить в кино, но теперь не до него. Медленно сажусь на постели, ставлю босые ступни на пол — приятная прохлада холодит ноги. Поднимаю глаза. Близнецы ещё спят. Стивен на верхней полке, свесил одну руку, лежит на животе, положив голову на край кровати, изо рта бежит слюна. Невольно улыбаюсь, смотря на эту обыденную ситуацию, и тут же начинаю грустить: увижу ли я ещё когда-нибудь брата и сестру?

Прислушиваюсь к звукам дома. На кухне папа что-то готовит, бежит вода из крана, гремит посуда. Сбрасываю окончательно одеяло. Поднимаюсь на ноги. Крадусь тихо к кухне — не хочу, чтобы родители меня услышали. Отец что-то тихо говорит, а папа, похоже, плачет. Прижимаюсь спиной к стене. Горько. На душе тоска и обида, что не передать словами, а ещё страх, липкий и противный, из-за которого сердце в груди начинает отчаянно биться. Прикрываю глаза. Пару раз делаю глубокий вдох. Стараюсь успокоиться. Утешаю себя мыслью, что всё это во благо семьи. Мистер Уилсон обещал со мной хорошо обращаться и не причинять вреда. Открываю глаза. Это он от себя обещал, но он покупает меня (как трудно было произнести даже мысленно это слово по отношению к самому себе) для своего сына. А я об этом человеке ничего не знаю, и никто не догадался спросить о нём. Единственное, что мне известно, — он альфа. Это совсем не успокаивает, а наоборот — тревожит ещё больше. Имея рядом два примера альф — брата и сестру, неоднократно слышишь, как они обсуждают омег и как им иногда сильно хочется секса. О таком, наверное, только с самыми близкими людьми можно поделиться.

Вполне возможно, что меня и купили в качестве постельной игрушки. Медленно опускаюсь по стенке. Сажусь на пол, прижимаю колени к груди. Не хочу оказаться в сексуальном рабстве. Это, конечно, лучше, чем в бордель, но сути не меняет. Пусть бы Джозеф Уилсон покупал меня в качестве прислуги в дом или даже рабом на плантацию, чем «другом» для его сына. Прижимаю ладони к лицу, душу в себе непрошенные слёзы.

— Кики? Ты что сидишь на полу?

Вздрагиваю. Из-за своих переживаний совсем не слышал шагов отца. Поднимаю голову, смотрю на мужчину, наскоро вытирая предательские слёзы.

— Не знаю, — пожимаю плечами. — Просто.

Отец садится рядом со мной на пол, чуть касаясь моего плеча своим. Тяжело вздыхает.

— Ты прости меня. Я оказался дрянным отцом. Не могу защитить тебя. Если бы я мог хоть что-то сделать…

Хочу просто расплакаться, прижаться к родному человеку и ничего не говорить, но я знаю: родителям тоже тяжело и их надо хоть как-то успокоить.

— Ты не виноват. Так сложились обстоятельства, — голос предательски дрожит и не звучит так бодро, как я на это надеялся.

— Мы с твоим папой не хотели, чтобы всё так получилось. Мы надеялись, что ты встретишь своего Истинного и он будет о тебе заботиться. Ведь не зря же природа нас сделала такими, — отец приобнял меня за плечи.

— Может, она нас так наказала, — опускаю голову на соседское плечо.

— Нет. Не наказала.

Отец чуть улыбнулся на этих словах, потряс легонько меня за плечи и положил свою голову поверх моей. Не знаю, сколько мы так просидели, — недолго. В этот момент мне было спокойно.

Папа вышел из кухни и застал нас такими — сидящими на полу, а меня — так вообще ещё в пижаме. Глаза у него были красные и опухшие. Отец ему улыбнулся, но улыбка вышла какой-то печальной.

— Завтрак готов, идите к столу, — папа сделал приглашающий жест.

Первым поднялся отец, следом я — и только сейчас понял, что ещё не посещал туалетную комнату, а мне туда очень надо. Захожу в помещение. Смотрю на себя в зеркало. Вид у меня не очень. Волосы растрёпанные, глаза красные. Я вроде немного плакал, скорее, не выспался, из-за чего болит голова. Окидываю себя взглядом. Обычный парень-омега в забавной хлопковой пижаме — шорты и рубашка коричневого цвета с рисунком в виде маленьких плюшевых медведей. Немного детская. Провожу по ней рукой. Когда-то плотная ткань поистрепалась и из-за этого стала очень мягкой. Мне эту вещь подарила бабушка, она её привезла издалека, куда мне никогда не попасть. Вздыхаю. Пижаму обязательно возьму с собой. Надо ещё вещи собрать. Вчера об этом даже думать не мог, а сейчас почти смирился с тем, что это сделать необходимо. Ничего не изменить.

За дверью раздаётся настойчивый стук, точнее, кто-то с той стороны уже хочет снести преграду на своём пути и попасть в столь желанное место. Усмехаюсь. Это Саманта и Стивен проснулись. Быстро привожу себя в порядок и проскальзываю мимо них. Топаю на кухню. Папа посмотрел на меня, но ничего не сказал, от этого на душе стало ещё горше. Если бы это был обычный день, он бы точно сделал мне замечание по поводу того, что я до сих пор в пижаме, но только не сегодня.

Глава 6

Дорогая машина, сверкая отполированными боками, поднимая за собой вихрь пыли и опавшей листвы, подъехала к обшарпанному многоэтажному дому. Местные жители были удивлены вновь увидеть столь дорогой транспорт второй раз за эту неделю.

В квартире на третьем этаже было тихо. Я не хотел видеть, как к нашему дому подъезжает автомобиль, который раз и навсегда лишит меня хоть призрачной, но всё-таки свободы, так что это делали за меня близнецы, стоявшие у окна. Они вздрогнули, как один, и посмотрели на меня. Поднимаю взгляд.

— Приехал? — безразличным голосом всё же интересуюсь у близнецов.

— Да, — отвечают они хором.

Папа, стоявший рядом со мной, в очередной раз заплакал, прижимая уже мокрый платок к лицу. Я поднялся из-за стола. Он кинулся ко мне с объятиями.

— Мы тебя проводим, — сказал отец.

— Не надо, — всё тем же бесцветным голосом ответил я. — И так много лишнего внимания привлекли.

— Я всё равно пойду с тобой, — не разжимая объятий, проговорил папа.

Опускаю на него глаза. Раньше не обращал внимания, что папа ниже меня ростом, поэтому в моих объятиях кажется совсем маленьким и хрупким. Мягко улыбаюсь ему.

— Он же меня не на органы пустит.

Пытаюсь пошутить и тем самым успокоить родных, но выходит всё наоборот — папа ещё сильнее расплакался. Получилась неудачная шутка. Бывает такое и довольно часто: людей без штриха покупают, а потом пускают на органы. Кому-нибудь из обеспеченных понадобится новая печень или почка — они идут и покупают на чёрном рынке помоложе и поздоровее человека. Таким образом сейчас стали ещё и омолаживаться. Страшно, но не страшнее, чем оказаться в борделе. Хотя для кого как: в публичных домах тоже, наверное, своя жизнь, там есть и горести, и радости, а в смерти ничего нет и уже не будет.

— Прости, — сильнее сжимаю папу в руках. — Я хотел тебя приободрить. Всё будет хорошо. Я справлюсь.

Опять пытаюсь быть храбрым и сильным — скорее для себя, нежели для семьи, они ведь останутся вместе и будут жить обычной жизнью. Окидываю взглядом кухню, смотрю на Стивена и Саманту, так и замерших у окна, — для них жизнь должна измениться в лучшую сторону. Мне просто необходимо в это верить. Может, тогда станет легче. Перевожу взгляд на папу: красные, опухшие глаза и нос. Наверное, родителю, что выносил дитя внутри себя, ещё сложнее расставаться с ним, чем самим детям. Целую его в макушку долго, пытаюсь тем самым успокоить. Поднимаю глаза на отца. Он застыл в дверном проёме. Спина прямая, руки сжаты в кулаки, смотрит на меня.

— Мне жаль, — начинает говорить он.

— Не надо. Это мы уже обсуждали. Я не хочу продолжать разговор, — мягко высвобождаюсь из объятий папы.

К машине всё же мы спустились всей семьёй, чем вызвали небывалый ажиотаж у наших соседей. Теперь слухов и сплетен не избежать. Меня это уже, конечно, никоим образом не будет касаться. Да, и кто сказал, что мою семью должно это как-то волновать!

Мы все остановились у автомобиля, папа всё так же плакал. Я собрал только один рюкзак, весь хлам тащить с собой не стал, взял только самые любимые и дорогие мне вещи.

— Хватит плакать, папа. Я тебя очень люблю, — обнимаю его за плечи.

— Я тебя тоже, Кики. Ты прости нас.

Я промолчал, улыбнулся и сильнее сжал мужчину в своих объятиях. Потом обнял отца, а за ним брата и сестру.

— Как будет возможность, обязательно позвони, — отец взял меня за плечи и заглянул в лицо.

— Или хотя бы напиши в соцсетях! — сказала Саманта, обнимая плачущего папу.

— Если мне будет это дозволено, то, конечно, и напишу, и позвоню.

Дверь машины со стороны водителя отворилась, и оттуда выпорхнул омега в тёмных очках. Невысокий, тонкий юноша, чуть старше самого меня. Он улыбался, демонстрируя всем свои белоснежные ровные зубы (тайком провожу языком по своим кривоватым). Парень был одет в синюю клетчатую рубашку, завязанную в области живота в узел, несколько верхних пуговиц расстегнуты, как будто он специально демонстрировал белую кожу и тонкие ключицы. Голубые джинсы плотно облегали округлые ягодицы.

Омега одним движением переместил очки на лоб, как ободок, собирая таким образом свои каштановые, чуть волнистые волосы, чтобы они не падали ему на глаза. Он оглядел всех собравшихся своими большими серыми глазами и озорно подмигнул Саманте и Стивену, которые так и замерли, глядя на этого человека.

— Добрый день! Меня зовут Николь Стивенс. Я представляю интересы мистера Джозефа Уилсона, — омега протянул тонкую ладонь мне.

— Кики Беккер, — неуверенно пожимаю руку.

— А где же сам мистер Уилсон? Он не приедет? — интересуется отец, смотря на Николя сверху вниз.

— Нет, у него слишком много дел, но вы не волнуйтесь, я доставлю к нему Кики целого и невредимого, — омега широко улыбнулся. — Где твой чемодан? — шатен обратил на меня свой взгляд.

— Это всё, что я беру с собой, — немного растерянно поворачиваюсь боком, чтобы омега увидел мой рюкзак; стало неловко за то, что я не взял все свои вещи, — может, мне ничего и не купят.

— Тем лучше, — парень весело хлопнул в ладоши. — Значит, прямо сейчас и поедем в магазин. Я очень люблю шоппинг, — он озорно подмигнул моему папе, на что тот лишь растерянно похлопал ресницами.

— Какой ещё шоппинг? Вы что, собираетесь вдвоём с Кики идти в магазин? — отец стал повышать голос. — Да вы, наверное, с ума сошли! Кто его там защитит?!

— Ох, — омега демонстративно стукнул себя ладонью по лбу. — Совсем забыл. Маленькая формальность, — он полез в свою сумку, висевшую на поясе, и достал оттуда коробочку, протянул её мне. — Вот, это тебе. Пока кожаный, позже сделают более надежный вариант.

Беру в руки маленькую тёмную коробочку. Открываю. Коричневый кожаный браслет.

— Надевай скорее, — Николь забрал у меня браслет. — Давай помогу! Это электронный браслет, просто спрятан в кожу, чтобы было приятнее носить. Здесь есть специальная застёжка, — он продемонстрировал родителям металлический замок-пряжку.

— И что толку от этого браслета, — махнул рукой отец. — Его же так просто будет снять!

— О, нет, всё не так просто. Кики, протяни руку, я надену тебе браслет.

Послушно выполняю требование. Николь легко застёгивает на моём запястье кожаное изделие и прикасается подушечкой мизинца правой руки к застёжке.

— Всё. Теперь не так просто снять. Внутри имеется металлический каркас. Он тонкий, но на первое время сойдёт. К тому же на самом браслете выгравировано имя владельца.

Омега довольно улыбнулся всем собравшимся, в том числе и праздным зевакам. Перевожу взгляд на браслет и читаю: «Джозеф Уилсон». И почему я решил, что там будет моё имя? Какое-то время смотрю на своё запястье: теперь это для меня не браслет, а кандалы — как раньше надевали на рабов ошейники, так и сейчас то же самое, только называется по-другому. Я не человек. Я просто вещь, которой может распоряжаться хозяин по своему усмотрению. Видимо, по моему внешнему виду всё стало понятно, потому что ко мне подбежал Николь, схватил за руки и стал заглядывать в глаза.

— О, Кики, прости меня, пожалуйста, я ляпнул не подумав, — он обхватил мои запястья, пряча под своими тонкими кистями проклятый браслет. — Это только имя, увидев которое люди вокруг лишний раз задумаются, стоит ли тебя хоть словом обидеть. Джозеф Уилсон имеет власть, — омега заглянул в мои глаза. — Прости, я неправильно выразился.

Всё он правильно сказал. Теперь у меня есть хозяин. Отворачиваюсь, пряча взгляд от этих умоляющих серых глаз.

— Давайте не будем об этом, — говорю тихо, но семья и Николь услышали меня.

— Правда? — омега снова заглянул мне в глаза, и я качнул головой. — Вот и замечательно, — он достал телефон из сумки и посмотрел на экран. — Ого, сколько времени. Нам пора ехать. Прощайся с родными и садись в машину.

Омега, слегка виляя бёдрами, направился к автомобилю. Проходя мимо Стивена и Саманты, подмигнул им и улыбнулся. Долго прощаться не хотелось и уходить — тоже. Я готов так стоять здесь вечность, лишь бы не уезжать в неизвестность. Встал перед родными, уронив голову на грудь. Отец подошёл первым, крепко обнял меня и, хлопнув по плечу, отошёл, за ним подошли близнецы — им явно было неловко, они чувствовали свою вину.

— Мы надеемся, что у тебя всё будет хорошо и что мы увидимся в скором времени.

Они обняли меня сразу вдвоём — получилось не очень удобно, но зато на душе потеплело. Последним подошёл папа. Он теребил в руках носовой платок.

— Кики, — начал он нерешительно, — я так хочу, чтобы ты был счастлив. Прошу, не держи на нас с отцом зла. Я всё равно считаю, что ты не зря появился на этот свет. Ты не лишний. Ты мой любимый сын. Единственный омега из моих детей.

Папа шмыгнул носом и потянул ко мне руки — с готовностью кидаюсь в его объятия, сжимаю хрупкое тело в своих руках. Вдыхаю такой знакомый запах. Всегда тёплый, уютный папа, которому можно рассказать про все свои переживания, сомнения и страхи.

— Пап, не плачь, со мной обещали обращаться хорошо, — я мягко отстранил омегу и посмотрел ему в глаза.

— Не просто хорошо, а замечательно! — крикнул Николь, садясь в машину. — Всё, поехали! Запрыгивай.

Улыбаюсь своей семье и уверенным шагом направляюсь к двери серебряной машины. В автомобилях я совершенно не разбираюсь, могу только с уверенностью сказать, что это седан, на этом мои знания исчерпаны. Сажусь на пассажирское место, убираю рюкзак на заднее сиденье. Машу рукой на прощание родным, Николь же умудряется послать воздушный поцелуй Саманте и Стивену, отчего те млеют прямо на глазах. Перевожу удивлённый взгляд на омегу — он непринуждённо пожимает плечами, трогаясь с места.

— Ох уж эти альфы. Ну, ты знаешь, — Николь махнул мне рукой, не отрывая взгляда от дороги. — Стоит им улыбнуться — и они уже готовы выполнить любое твоё желание.

Пожимаю плечами. Честно, не знаю, каково это, но признаваться омеге было неудобно. Я старался вообще не смотреть на альф, не привлекать внимания к своей персоне. В моём положении это совершенно ни к чему. И единственный, кого я по-настоящему смогу заинтересовать не просто в качестве постельной грелки, временного развлечения, а как личность, — это мой Истинный. Теперь не знаю, смогу ли я когда-нибудь встретить этого человека.

— Эй, ты чего приуныл?

Смотрю на парня, он — обеспокоенно на меня.

— Не переживай. Ты им ещё миллион раз напишешь и позвонишь. В тюрьму тебя никто сажать не собирается. Будешь жить обычной жизнью, даже ещё лучше, — он чуть наклонился ко мне боком и улыбнулся. — Думаю, мы с тобой подружимся!

Глава 7

Осенний ночной дождь крупными каплями стучался в окно кабинета. Джозеф Уилсон не без удовольствия разглядывал свою жену, сидевшую напротив него за рабочим столом. Она была нечастым гостем в его кабинете.

— И зачем же ты купил этого мальчика? — уже несколько минут Элоиза смотрела на фотографию темноволосого юноши: снимок был сделан издали, омега шёл куда-то в сопровождении двух альф, и разглядеть как следует лицо не было возможности.

— Он Истинный нашего сына, — Джозеф устало потёр переносицу — этот разговор с женой ему не нравился.

— Насколько я понимаю, Ричард был против покупки этого омеги. Или я ошибаюсь? — Элоиза посмотрела на мужа.

— Да, он был против.

— Так, и почему же ты всё-таки сделал это?

— Чтобы уберечь. Ты же сама омега и должна понимать, как много опасностей подстерегает его. У него нет индивидуального номера.

— Кстати, об этом. Я надеюсь, номер ты ему покупать не станешь и оставишь это на усмотрение Ричарда?

— Я думал приобрести ему штрих-код. Так он будет на равных с нашим сыном, — Джозеф откинулся на спинку кресла.

— Советую тебе этого не делать, пусть Ричард сам примет подобное решение. Хватит с него и того, что ты без его согласия купил мальчика, — Элоиза начинала злиться.

— И что же ты мне предлагаешь? Подарить Кики нашему сыну как подарок на Рождество? — Джозеф встал из-за стола и прошёлся по кабинету. — Полагаю, раньше он к нам из колледжа не приедет.

— Зачем же идти на такие радикальные меры? — Элоиза развернулась на стуле так, чтобы было хорошо видно мужа. — Он всё же человек, а не вещь. Но Ричард должен сам прийти к этому решению. И да, до Рождества он не вернётся. У него там новая жизнь, к тому же экзамены, сессия, он, может, только следующим летом приедет.

— Наверное, оно к лучшему.

— Что ты имеешь в виду? Что для тебя незнакомый омега важнее собственного сына? Что готов реже видеться с Ричардом ради того, чтобы этот Кики жил спокойно? — женщина не скрывала своего раздражения.

— Это ради блага Ричарда. Ради его будущего счастья.

— Ох, ты слишком мягок, — Элоиза махнула рукой.

— К кому я мягок? — Джозеф добавил жёстких нот в свой голос. — К Ричарду или к Кики?

— К обоим, — женщина положила ногу на ногу. — Ричард должен учиться на своих ошибках и принимать ответственность за свои решения. А так ты всё решил за него. Так что советую тебе не покупать этому мальчику номер, пусть хотя бы это сделает Ричард самостоятельно.

— Если он этого захочет, — Джозеф устало вздохнул.

— Да, если захочет.

— Ричард после встречи с ним стал слишком запальчивым. Молодому альфе сложно себя сдерживать рядом с Истинным.

— Ты ведь держался и был всегда таким милым и обходительным, — Элоиза положила фотографию на стол, поднялась, подошла к мужу, положила свои руки на шею мужчины, обнимая его.

— Ты бы только знала, скольких сил мне это стоило, но другого шанса не было. Тебя всегда окружали поклонники и воздыхатели, и, если бы я тебя чем-нибудь обидел, ты бы меня лично кастрировала. Характер у тебя уже тогда был палец в рот не клади, — Джозеф улыбался, глядя на любимую жену.

— Тогда не отдавай этого мальчика нашему сыну. Пусть пока ты побудешь его владельцем, а через какое-то время Ричард успокоится и сам всё решит со своим Истинным.

— Хорошо, пусть будет так.

Джозеф нежно поцеловал жену в губы и обнял одной рукой. После они удалились из комнаты, закрыв за собой дверь.

***

Серебряная машина мчалась по улицам города, обгоняя других участников дорожного движения и игнорируя сигналы светофора.

— Ты нас убить хочешь? — хватаюсь обеими руками за ремень безопасности.

— Нет, у меня на жизнь большие планы, — Николь был искренне удивлён.

— Тогда почему ты гонишь так, будто собрался разбиться об ближайший столб?

— Мы опаздываем, это всё дурацкие пробки. Как я о них не подумал, — омега стукнул себя по лбу ладонью, не отрывая взгляда от дороги.

— Всё же мне страшно. Ты слишком быстро едешь.

— Не бойся. Я хороший водитель.

— А куда мы едем? — взволнованно выглядываю в окно — соседняя машина просигналила.

— Простите! — Николь крикнул одному из водителей и снова вернулся к нашему разговору. — В родовой дом Уилсонов. Если получится, мы сегодня с тобой в магазин съездим, если нет, то завтра. Не переживай, я помню о своём обещании сводить тебя на шоппинг. К тому же я хочу стать твоим другом, а что может быть лучше для этого? Конечно же совместный поход за шмотками.

— Может быть, — безразлично пожимаю плечами. — Одежду мне всегда папа покупал. Он, конечно, интересовался, что именно я хочу, но всё равно главными критериями были цена, нужность и польза вещи.

— Звучит ужасно! Теперь можешь об этом забыть! Мистер Уилсон дал мне понять, что не будет сильно ограничивать расходы на тебя, — Николь довольно улыбнулся. — Конечно, о собственном авто можешь даже не мечтать, но тебе и не надо, я сам смогу тебя отвезти куда пожелаешь, к тому же в доме Уилсонов огромный штат обслуживающего персонала, в том числе и несколько водителей.

— И зачем же им такой большой штат прислуги? — с недоумением смотрю на омегу.

— Статус поддерживать. И ты, может, уже знаешь, мистер Джозеф занимается благотворительностью и просто старается помочь обычным гражданам, которые в этом нуждаются. Вот и предоставляет работу порядочным людям, обеспечивая обслугой все дома семейства Уилсонов.

— А у них их много?

— Кого — их? — Николь тут же сам отвечает на свой вопрос. — Домов? Конечно много. Не так давно начали строительство личной резиденции для сына.

— Сына? — прижимаю руки к груди, чувствуя, как гулко стучит сердце. — А какой он, сын Джозефа Уилсона?

— Ричард? — омега глядит искоса на меня, я стараюсь улыбнуться. — Я с ним не общался никогда. Сильный альфа. Прилежный ученик. В непристойных связях не был замечен, и это удивительно.

— Почему удивительно? — не могу удержаться от вопроса и скрыть своё любопытство.

— Потому что вокруг него всегда много народа, желающего заполучить его внимание любой ценой. Ведь он единственный наследник крупнейшей компании в нашей стране, — омега вновь посмотрел на меня, а я сглотнул ком в горле. — Но Ричард не ведётся на подобные вещи, у него вроде есть какие-то друзья.

— Ясно. Спасибо за ответ.

— А почему ты им интересуешься?

— Мистер Уилсон упоминал его, вот и стало интересно.

Рассказ омеги о Ричарде нисколько не успокоил моё волнение. Я рад, что Николь хоть немного рассказал про человека, для которого меня, собственно, и приобрели. Сильный альфа — значит, не будет меня обижать. Ведь правда? Сильные не обижают слабых. Хотя кого я обманываю… Может, я зря нервничаю и Джозеф, видя, что у его сына нет надёжного друга, решил ему с этим помочь? А сильным альфам вообще нужны друзья? Наверное, нужны, они всем нужны.

За размышлениями я совсем не заметил, как мы покинули черту города и въехали на элитную территорию. За окном замелькали красивые дома, утопающие в зелени, а потом и они исчезли, сменяясь деревьями. Во все глаза смотрю на это буйство зелени — столько много елей и сосен я видел первый раз.

Мы свернули на более узкую дорогу. По обочине с двух сторон росли ровно посаженные кипарисы (их я видел только в учебнике). Несколько людей занималось стрижкой газона вокруг стволов. Через какое-то время мы подъехали к резным воротам, которые тут же открылись. Я заметил несколько камер наблюдения на заборе, выдававших себя лишь отблеском света от линз.

Автомобиль въехал во двор, объезжая по кругу большой фонтан в центре. Такой я видел у нас в парке — и то он постоянно не работал и был пуст, этот же сверкал брызгами воды. Тут же во дворе работал дворник, подметая каменную площадку, ещё один человек возился с кустами, растущими у самой лестницы, ведущей в дом.

Николь припарковал машину на небольшой площадке, расположившейся под тенью деревьев, и перевёл на меня свой взгляд.

— Что сидишь? — омега усмехнулся. — Выходи. Кстати, зови меня просто Ник.

Беру с заднего сиденья свой рюкзак и выхожу. Оглядываю огромный дом, выполненный из белого камня, двор, фонтан.

— Рот закрой и отомри, — Николь подошёл ко мне и мягко подтолкнул в плечо. — Пойдём.

Навстречу нам выбежала темноволосая девушка-альфа, на бегу надевая на себя фуражку.

— Ох, это ты, Николь, я уж испугалась, что хозяйка вернулась, — девушка тяжело дышала и была взволнована.

— Грейс, опять вчера где-то тусовалась и теперь спишь на рабочем месте, — Николь осуждающе покачал головой.

— Ты же меня не сдашь, правда? — девушка подмигнула омеге, на что тот лишь закатил глаза. — А это что за красавчик? — она посмотрела на меня, сдвигая рукой головной убор.

— Грейс, на него даже не смотри, если не хочешь прогневать мистера Джозефа, — Николь положил руку мне на плечо и снова подтолкнул. — Пойдём, Кики.

Мы направились к входной двери, но альфа не хотела от нас отставать.

— Так, красавца зовут Кики, — девушка пошла рядом со мной. — А меня зовут Грейс Стоун, с недавних пор работаю водителем в доме Уилсонов. Свободна от отношений, но в поиске.

— Я сказал тебе не приставать! — омега злобно сверкнул глазами на альфу и показал свои клыки.

— Ладно-ладно, но это только потому, что я очень уважаю мистера Джозефа.

Девушка отстала от нас, я проследил взглядом: она пошла куда-то в сторону от главного входа. Мы поднялись по ступеням и оказались у дверей. Николь нажал на кнопку звонка, и почти сразу нам отворили. Женщина-бета, около пятидесяти лет, светлые волосы убраны в пучок, приветливо улыбнулась нам:

— Добрый вечер, мистер Уилсон ожидает вас в своём кабинете. Пройдёмте, я вас провожу.

— Добрый, миссис Фултон. Очень любезно с вашей стороны.

Николь вежливо ей поклонился, и мы направились за женщиной. Я оглядываю всё вокруг. Такое я видел лишь в кино. Поднимаю голову, проходя мимо гостиной, — высокие потолки, с которых свисают большие люстры (и их же кто-то моет). Обстановка завораживающая, я даже забыл о своём волнении. Миссис Фултон уверенно стучит в дверь кабинета, и я вздрагиваю, приходя в себя. Кажется, рядом стоящий Ник заметил это, но виду не подал.

Сердце ускорило ритм. Прижимаю к груди рюкзак, как бы защищаясь им. Не могу передать своё волнение. Мне страшно. Вот так начинается моя новая жизнь, о которой я ничего не знаю, в том числе и то, кем я здесь буду, позволят ли мне вообще остаться человеком или будут пользоваться мной, как безвольной куклой. Надеюсь на порядочность мистера Уилсона и на то, что он меня не на растерзание собственному сыну купил.

Из кабинета послышался голос, и миссис Фултон, открыв дверь, жестом пригласила нас войти. Николь шагнул в кабинет первым, я неуверенно проследовал за ним, по-прежнему сжимая рюкзак перед собой.

— Добрый вечер, мистер Уилсон, простите за опоздание, — омега начал извиняться.

— Это лишнее, я хотел лишь указать приблизительное время, а не точное, так что вы совершенно не опоздали, — альфа поднялся из-за стола и подошёл к нам. — Спасибо, Николь, на сегодня ты свободен, — Джозеф взял ладонь омеги в свои руки и пожал её.

— Я могу показать Кики его комнату. И ещё я обещал свозить его по магазинам, — омега затараторил, переводя взгляд на меня.

— Магазины подождут, — мягко сказал альфа и уже жёстче добавил: — На сегодня ты свободен, Николь.

Омега махнул головой в знак понимания, повернулся ко мне и, несильно сжав мою ладонь, направился на выход.

— Присаживайся, Кики, — мужчина рукой указал мне на стул, стоявший напротив стола.

— Спасибо, — сажусь, всё так же прижимая к себе рюкзак.

— У меня, к сожалению, нет времени показать твою комнату и весь дом целиком, но с этим прекрасно справится Колин. Он заведует всем хозяйством и прислугой, так что если будут какие-нибудь вопросы, то смело обращайся к нему. Он сейчас придёт и проводит тебя, — Джозеф улыбнулся.

— Спасибо.

В дверь постучали, и в комнату вошёл парень-омега. Русые волосы заплетены в косу, одет он был в тёмно-синие брюки, белую рубашку и жилетку того же цвета, что и штаны, с вышитым серебряной ниткой вензелем в виде буквы «У».

— Добрый вечер. Вызывали?

— Да, Колин, — альфа не спеша подошёл ко мне. — Познакомься, наш новый член семьи — Кики Беккер.

Поднимаюсь со стула, потягиваю руку омеге, улыбаюсь и стараюсь это делать как можно естественнее. Колин посмотрел на меня своими светло-карими глазами и пожал мою ладонь.

— Покажи Кики его комнату, — Джозеф обратился к Колину.

— Пройдёмте.

Омега указал рукой на дверь, и я проследовал на выход, но, не дойдя до порога, обернулся к альфе:

— Мистер Уилсон, а когда я познакомлюсь с вашим сыном? — спрашивать об этом было неловко, но и оставаться в неведении я не хочу. Непонятно, увижу ли я сегодня ещё Джозефа, ведь он очень занятой человек и у него на меня может не найтись времени.

— Ричард уехал в колледж, так что увидитесь вы с ним не скоро, — альфа растянул губы в улыбке, убрав руки за спину. — Думаю, раньше лета его не стоит ждать.

Пробормотав «спасибо», чуть ли не вприпрыжку выхожу из кабинета — спрятать улыбку очень сложно. У меня с плеч как будто гора упала, сразу стало так легко и весело. Всё напряжение ушло. Лето ещё не скоро. Пусть это всего лишь оттягивает неизбежное, но я рад и этому.

Омега вёл меня в комнату по коридорам.

— Колин, а вы давно работаете на семью Уилсонов? — обратился я к омеге.

— Давно, с восемнадцати лет, — парень хоть и вежлив, но был довольно холоден по отношению ко мне. — В этом году будет двенадцать лет, как я работаю в этом доме.

— Ого, это очень долгий срок. Вас здесь, наверное, ценят.

— Послушай, Кики, — он резко остановился и повернулся ко мне. — Я не знаю, для чего мистеру Джозефу понадобился такой, как ты. Я очень его уважаю и надеюсь, ты не доставишь ему много хлопот. У него всегда была слабость к сирым и убогим.

— Я тоже не знаю, для чего я нужен мистеру Уил…

Колин не дал мне договорить жестом руки, давая понять, чтобы я замолчал. Удивлённо смотрю на него. Что я сделал не так? Я как-то неправильно себя повёл?

— Я хочу, чтобы ты знал: друзьями нам с тобой не быть. Так что если у тебя нет вопросов по существу — прошу помолчать.

Омега качнул головой, довольный,что я ему никак не отвечаю, развернулся и пошёл дальше, я последовал за ним. Он остановился у одной из дверей на первом этаже.

— Это твоя комната, — Колин открыл дверь ключом и отдал его мне. — Располагайся. Если что понадобится — обращайся.

Сказано это было таким тоном, что даже если мне что-нибудь и вправду понадобится, то я вряд ли пойду за помощью к этому человеку.

— Спасибо, — тихо бормочу себе под нос.

Теперь у меня есть своя комната. В квартире родителей я делил её вместе с Самантой и Стивеном. Здесь же, в этом большом доме, у меня собственная спальня! Несмело захожу. Комната больше той, в которой я жил раньше. У стены стоит двуспальная кровать, застеленная синим покрывалом, по обе стороны от неё располагаются два окна и тумбочки, напротив — узкий комод, над которым висит телевизор. О такой комнате я мог только мечтать. Прикрываю за собой дверь и прохожу внутрь. Сажусь на кровать. Мягкая и упругая. С радостью ложусь спиной, отпускаю мой потрёпанный рюкзак. Вот сейчас я мне действительно кажется, что ничего страшного со мной в этом доме не случится…

Глава 8 (часть 1)

Скоро Рождество. В доме суматоха. Прислуга носится туда-сюда, украшая дом. Специально нанятые электрики занимаются монтажом гирлянд по внешнему фасаду особняка и по всему саду. Должно быть очень красиво!

Такого ажиотажа в этом доме я ещё не видел. Когда жил у родителей, то очень любил это время. У нас, конечно, всё было гораздо скромнее. Праздновали обычно в кругу семьи, в гости приглашали самых близких друзей.

Скучаю по своей семье. Часто звоню папе — у них всё хорошо, Саманта готовится к свадьбе, я за неё очень рад. Семья Уилсонов не обижает меня. Джозеф всегда приветлив, Элоиза относится ко мне не так дружелюбно, как её муж, но и неприязни с её стороны я не чувствую. Я у них вроде домашнего питомца. От этого сравнения настроение сразу падает. Мой статус в этом доме мне не ясен. Меня не принуждают к работе, а скорее напротив.

Джозеф нанял для меня репетиторов по этикету, иностранному языку и рисованию (учитель сказал, что у меня талант и его надо развивать). Мистер Уилсон будто хочет сделать из меня человека, равного его семье по воспитанию и хоть немного по образованию. Ещё в мои обязанности входит чтение книг из домашней библиотеки и прогулки по саду, так что весь день у меня занят. Также мне выделяется определённая сумма денег на так называемые карманные расходы, которые я могу тратить на своё усмотрение. Покидать территорию резиденции Уилсонов одному мне запрещено, но дозволено в компании Николя. Мы с ним стали настоящими друзьями.

Стою и наблюдаю за суматохой в главном холле. Мимо меня с гордо поднятой головой и неизменной косичкой прошёл Колин. Не знаю, по какой причине, но он сразу меня невзлюбил. Ума не приложу, что я сделал или не сделал такого, что он ко мне относится с плохо скрываемым раздражением. Я много об этом думал, но так и не нашёл причины. Может быть, это ревность? Но к кому? К мистеру Джозефу? Но это же просто глупо. В общем, не знаю, чем я перед ним провинился. А подойти спросить духу не хватает, боюсь, ещё высмеет меня. И почему он сам не скажет, в чём дело? Неприятная ситуация. Стараюсь Колину на глаза не попадаться. Мы редко встречаемся в доме и в основном только на кухне — обедаю я именно там, меня почти не приглашают в общую столовую. Сегодня один из таких особенных дней. Приглашено много влиятельных людей, о некоторых из них я слышал из новостных передач по телевизору, о некоторых не слышал ничего. Но я за политикой и экономикой не слежу. Бессмысленное занятие. Всё равно я на это повлиять никак не могу, да и большинство людей не может — за нас есть кому принимать решение, и наше мнение им не интересно. Родители, конечно, наблюдают, что в мире происходит: отец хочет быть в курсе событий, чтобы потом обсуждать всё это с коллегами по работе, папа же всё надеется на отмену ограничения рождаемости или хотя бы облегчение получения штрих-кода для третьего ребёнка. В стране происходят периодически митинги и призывы к отмене этого закона, да только результат пока нулевой — думаю, что на этом кто-то зарабатывает неплохие деньги, а мы, простые люди, особенно те, кто не имеет индивидуального номера, страдаем.

Что-то мысли совсем не праздничные, надо думать о хорошем. Ричард не успевает приехать на Рождество, он участвует в соревнованиях по теннису от колледжа и дошёл до финала. И я только рад, ведь из-за этого он проведёт все каникулы в другом городе.

Последние две недели Ник таскал меня по магазинам. Я так от этого устал! Кто вообще решил, что это отдых и развлечение? В предпраздничное время все люди словно с ума сошли! Толпы народа в торговых центрах. Как Ник не устаёт ходить по ним?! Мистер Джозеф не отпускал нас без хотя бы одного человека охраны. Меня это очень смущало! Но деваться было некуда.

Кроме праздничных нарядов себе, Николь настаивал и на том, что надо купить всем подарки, но мне как-то неловко тратить чужие деньги, поэтому я решительно отказался от этой идеи и написал для Джозефа картину под руководством моего наставника миссис Хлои Бишоп: двое под одним зонтом шли по алее — девушка в алом пальто и мужчина в чёрном, а вокруг — буйство осенних красок, листья словно в огне, всех оттенков красного, оранжевого и жёлтого, ветер жестоко срывал эту красоту и уносил вдаль по дороге. Николь восхитился, увидев мою работу. Учительница же была сдержана и сказала, что это вполне «неплохо». Подарок не только для Джозефа, но и для Элоизы, а Нику я нарисую что-нибудь попозже, а то с этими походами по магазинам у меня абсолютно не оставалось свободного времени.

Пора мне уже идти одеваться, а не стоять и не смотреть на всю эту беготню. Направляюсь в свою комнату. Из шкафа достаю приобретённую одежду. Николь настоял, и я купил себе чёрное платье, теперь же удручённо смотрю на него. Такое я не надену. Зачем вообще покупал?! Сейчас омеги независимо от половой принадлежности носят платья и юбки, совершенно этого не стесняясь. Первым омегам-мужчинам пришлось преодолевать стереотипы общественного мнения и насмешки со стороны невежественных людей, но всё это в прошлом, им было трудно — они боролись за равные права с омегами-женщинами и за возможность носить ту одежду, которая им по душе. В современном мире существует множество дизайнерских компаний, которые выпускают отдельные линии одежды, разработанные специально для парней-омег. Только вот мне кажется, что всё это лишь маркетинговый ход и разницы между женским платьем и мужским почти нет никакой, за исключением, конечно, тех случаев, когда это касается груди, но не во всех женских платьях вшиты чашечки для неё.

Вот и моё платье универсально, но слишком короткое и обтягивающее, так что я лучше надену второй заготовленный для этого вечера наряд — комбинезон из струящегося материала, тёмно-синего цвета, с глубоким вырезом на груди. Пожалуй, если бы я был девушкой-омегой, то испытывал неловкость с практически с открытой спиной и разрезами на штанах спереди до самых бёдер. Тоже слишком откровенный для меня наряд. Это всё влияние Ника! Сам бы я такое не купил. Вообще сложно самому принимать решения, когда практически всю мою жизнь за меня решали родители. Похоже, что семья Уилсонов мне свободы даёт больше, чем моя родная семья. У них есть на это возможность. Перевожу взгляд на браслет, лежащий на тумбочке возле постели. Я всегда был рабом, домашней зверюшкой, просто сейчас условия получше — дышать свежим воздухом я могу каждый день не только на балконе, а за прогулкой по саду, но у родителей я чувствовал себя любимым, нужным, а здесь ко мне относятся в основном с терпением.

Достаю из шкафа приготовленный наряд, кладу его на кровать. Смотрю на него и не могу сдержать горестного вздоха. Зачем я позволил Нику уговорить себя? Омега ещё говорил про то, что надо обязательно накраситься (парень мне даже косметику купил) и сделать причёску. Волосы у меня немного отросли, просто уложу их ровно, чтобы не торчали в разные стороны, и накрашу ресницы. Думаю, этого будет достаточно.

Быстро собираюсь и выхожу из комнаты. Направляюсь в гостиную в надежде увидеть мистера Джозефа, но там оказывается Элоиза. Выглядит она просто потрясающе. Длинное чёрное платье слегка поблескивает от света люстры, облегая стройное тело. Рядом с ней стоит Колин Томсон. Они разговаривали, что-то обсуждали, парень делал пометки у себя в ежедневнике. Вздыхаю и подхожу к ним.

— Добрый вечер! — здороваюсь. — Миссис Уилсон, могу ли я вам чем-нибудь помочь?

Элоиза подняла на меня свой взгляд, оглядела всего сверху донизу. Под её взглядом мне стало не по себе.

— Кики, ты выглядишь очаровательно! — женщина полностью развернулась ко мне. — Как настоящий омега, а то раньше был похож на дворового мальчишку-альфу!

Стоявший рядом Колин в открытую широко улыбнулся.

— Спасибо, — растерянно бормочу, оглядывая себя. Элоиза мне одновременно и комплимент сделала, и унизила.

— Нет, твоя помощь не нужна. Можешь идти к гостям, — она махнула рукой в сторону главного зала и уже хотела повернуться обратно к Колину, но остановилась и продолжила: — Надеюсь, браслет надеть не забыл?

— Не забыл. Я его надел, — протягиваю руку, демонстрируя полоску белого золота на моём запястье.

— Очень хорошо, — Элоиза бросила короткий взгляд на мою руку. — Можешь идти.

Никогда я ещё не был на таких вечеринках. Идти в главный зал совсем не хотелось. Зачем меня вообще пригласили? Может, у богатых так сейчас принято — завести себе, как породистого пса, человека без штриха? И хвастаться им перед своими так называемыми друзьями.

Захожу в главный зал. В углу стоит большая ель, слегка сверкая огнями и блеском елочных игрушек, — ничего лишнего. Играет приятная музыка. Очень много людей. Все о чём-то между собой болтают, пьют шампанское. Всматриваюсь. Стараюсь найти Николя или хотя бы Джозефа. Мистер Уилсон нашёлся быстро — в окружении альф, одетых во всё чёрное. Подхожу ближе, стараясь услышать разговор и при возможности поддержать его. Говорят об экономике, политике и о всём том, что от меня далеко. Скучно. Вроде всё красиво и дорого, но веселья нет. Все используют праздник, чтобы укрепить деловые связи. Может, поэтому эти люди такие богатые? Потому что не могут провести семейный праздник в кругу родных и расслабиться? Подхожу к одному из официантов, что разносят напитки. Беру первый попавшийся бокал — выглядит как сок. Делаю глоток. Горло тут же обжигает огнём. Коктейль и очень крепкий. Разве это не должен быть лёгкий аперитив? У стены стоят столы с закусками, быстро направляюсь туда, но не успеваю дойти, как меня сбивает вихрь Ник. Как всегда выглядит превосходно: чёрное облегающее платье из атласа на тонких бретельках, волосы уложены волнами, глаза подведены идеальными «стрелками», а губы накрашены алой помадой. Омега держал меня за плечи и широко улыбался.

— Кики, я же просил тебя сделать макияж и причесаться, — парень обеими руками взял кончики моих волос, тут же их отпуская, — хотя с причёской ещё ничего, но почему ты не накрасился?

— Я накрасился, — искренне удивляюсь. — Разве не заметно?

— Заметно, — с долей ехидства ответил омега. — Особенно по твоим сухим, обветренным губам. Сразу заметно, что ты их увлажнял, использовал помаду и блеск. А глаза? — Ник прищурился. — Ты два раза кисточкой по ресничкам махнул и всё? — омега оглядел меня строгим взглядом. — Пойдём, приведём тебя в порядок.

— Нет, Ник, и так сойдёт. Для кого мне прихорашиваться?

— Как для кого? — Ник приобнял меня одной рукой и развернул лицом к большинству сегодняшних гостей. — Для них. Покажи им, насколько ты хорош. Пусть завидуют если не тебе, так мистеру Уилсону.

— Что у него есть такой замечательный питомец?

Омега развернул меня лицом к себе.

— Кики, хватит плакать, тебе в жизни очень повезло. Разве ты представлял себе, что сможешь оказаться на такой дорогой вечеринке?

Мы с ним оба повернули головы к основной массе людей. Вечеринкой это назвать сложно. Перевожу удручённый взгляд на Ника.

— Да, не очень весело, но, может, здесь есть красивые молодые альфы, которые смогут составить нам компанию. А может, здесь есть твой Истинный?! — от этой идеи шатен даже подпрыгнул на месте.

— Если бы он здесь был, то уже бы почувствовал меня.

— Может, уже и почувствовал, но пока в этой толпе не отыскал тебя, так что пошли прихорашиваться, — Ник взял меня за руку и повёл за собой в мою комнату.

***

Сидя на мягком пуфике у себя в комнате, я терпеливо позволял Николю издеваться над моим лицом.

— Мистер Джозеф на сегодня предоставил мне одну из гостевых комнат в западном крыле, — омега болтал, не забывая при этом водить кисточкой туши мне по ресницам.

— А я думал, ты у меня в комнате останешься.

— У тебя всего одна кровать.

— Она большая, мы легко на ней поместимся вдвоём.

— У меня на ночь другие планы, — Ник перестал изводить мои ресницы и теперь, довольный, оглядывал результат.

— Ты хочешь её провести с кем-нибудь ещё? — тема была деликатная, но мне почти не приходилось об этом говорить с омегами-ровесниками.

— Нет. Повеселиться и выспаться, а не то, что ты там себе напридумывал, — омега закрыл тушь и положил на столик.

— А ты вообще был с альфой?

— Ты имеешь в виду: был ли у меня секс? — Ник опустился на кровать. — Да, один альфа, ещё в колледже. Я тогда наивный совсем был. Хотел найти Истинного. Влюбиться, — омега немного помолчал. — Познакомился с альфой, он был старше меня на пять лет. Сказал, что мы с ним Истинные. Я поверил. Потом оказалось, что таких «истинных» у него было четверо вместе со мной. Не то чтобы я хотел сохранить себя для Истинного, но с тех пор с альфами я осторожен. Эта ситуация меня многому научила, так что могу даже сказать тому человеку спасибо.

— Мне жаль.

— Не о чем жалеть, — омега махнул рукой. — Это было давно. Я, конечно, переживал, плакал, но всё уже в прошлом. Выводы сделаны, — Ник поднялся с кровати. — Ты готов. Пошли веселиться и заводить выгодные знакомства.

— Не думаю, что мне это надо, — я поднялся на ноги следом за омегой.

— Надо-надо, ещё как надо. Ты теперь должен производить на всех этих зазнавшихся особ благоприятное впечатление, тем самым поддерживая статус дома Уилсонов.

— Теперь я точно не хочу никуда идти, — я остановился на выходе из комнаты.

— Не трусь. Я буду рядом, — Ник подошёл ко мне, взял за руку и повёл по коридору. — Жаль, что Ричарда Уилсона не будет, — омега повернулся ко мне лицом. — Интересно посмотреть на этого альфу, почувствовать его силу.

— А ты его лично никогда не видел? Я в интернете посмотрел на фотографии, сделанные журналистами и папарацци. И я рад, что его сегодня не будет.

— Мельком пару раз видел, но никогда не общался лично, — Ник продолжил свой путь, по-прежнему держа меня за руку. — Чем вызвана радость в связи с его отсутствием на сегодняшнем празднике? Ты вроде с ним даже не встречался.

— Мистер Джозеф сказал моим родителям, что покупает меня для своего сына, — говорил я очень тихо, но омега меня услышал, резко остановился и развернулся ко мне.

— Вот как! А для каких целей — он не уточнял? — вид у Ника был очень заинтересованный.

— Нет, не сказал.

— Думаешь, для постели? А мистер Джозеф сам к тебе не пристаёт?

— Он же женатый человек! Как ты такое мог подумать?! А для постели или нет — не знаю… Надеюсь, что нет.

Глава 8 (часть 2)

***

Мы пришли в главный зал вовремя — Элоиза и Джозеф открывали праздник торжественной речью о том, что все здесь собравшиеся для них как семья, а Рождество принято встречать в кругу родных и друзей. Все хлопали и улыбались. А я всё удивлялся: ведь это откровенная ложь! И кто-то в это верит? Или в высшем обществе так принято — делать вид, что все друзья? Чета Уилсонов закончила свою речь приглашением в столовую на праздничный ужин. Мы с Ником отправились туда с большим удовольствием.

Столовая из себя представляла длинную комнату с камином — здесь я ещё никогда не был. Один большой стол стоял посередине, на нём красовалось много различных блюд. Официанты стояли вдоль стены — первым в этой шеренге был Колин, как их управляющий. Во главе стола сели Элоиза и Джозеф, мне досталось место рядом с Ником, почти в середине. Напротив меня место пустовало. Только сейчас я оглядел комнату — не так и много людей. Может, все приглашённые действительно являются друзьями семьи Уилсонов?

Передо мной тарелка и множество столовых приборов. Силюсь вспомнить, какой вилкой что надо есть. Мне будет стыдно перед мистером Джозефом, если сейчас не вспомню правила этикета. От рассматривания вилок меня отвлёк тычок в бок локтём от Ника.

— Ай, больно, — возмущённо смотрю на омегу и тру ушибленное место.

— Смотри, кто пришёл, — Ник кивком головы указывает направление, куда конкретно надо смотреть.

Вдоль стены, пробираясь сквозь гостей, которые вставали из-за стола и здоровались за руку с новоприбывшим, шёл молодой красивый альфа. Чёрные брюки, синяя рубашка и расстёгнутая тёмно-серая кофта на пуговицах, волосы цвета льна, а вот цвет глаз мне не было видно. Он улыбался и со всеми здоровался. Элоиза подошла к гостю чуть ли не бегом, обняла его, её черты лица смягчились — такое я замечал только тогда, когда она смотрела на своего мужа, но он этого не видел. Джозеф тоже подошёл к парню и одобрительно похлопал его по плечу. Он им радостно что-то рассказывал, но слов с такого расстояния не было слышно.

— А кто это? — интересуюсь у Ника.

— Как кто? Ричард Уилсон.

Все звуки для меня в одно мгновение исчезли. Только шум в ушах и бешеное биение сердца в груди — вот и всё, что я слышал. Молодой альфа на мгновение замер, улыбка исчезла с его лица, он повернул голову в мою сторону и посмотрел на меня. Его усадили напротив, как раз на то пустующее место. Альфа не отрывая взгляда так и смотрел на меня. Я уже был готов под стол залезть, но Ричарда отвлёк рядом сидевший гость, и ему пришлось перевести своё внимание на него. Я выдохнул с облегчением.

— Почему он на меня так смотрит? — обращаюсь к своему другу.

— Может, мистер Джозеф ему сообщил, что его ждёт потрясающий подарок на Рождество, если он на отлично сдаст все экзамены, — омега улыбнулся, я же изменился в лице, страх нахлынул на меня волной. — Шучу. Кики, ты побледнел. Выпей воды, — Ник встревоженно на меня посмотрел. — Мистер Уилсон никогда так не поступит.

Послушно качаю головой: омега прав. Беру протянутый Ником бокал, делаю глоток — вместо ожидаемой воды в нём оказывается белое вино, но мне уже всё равно. Может быть, после него мне станет легче и тревога в моей душе угаснет.

***

Практически весь ужин Ричард смотрел на меня, ширина стола не позволяла нам с ним разговаривать. Его взгляд пронизывал меня насквозь. Кусок в горло не лез. Боюсь даже смотреть в сторону альфы.

После ужина все опять прошли в зал. Музыка стала громче, свет приглушили, несколько пар танцевало в центре. Я остановился посмотреть, как другие танцуют, но Николь взял меня под локоть и подвёл к мистеру Джозефу, который стоял рядом со своим сыном.

— Николь, Кики, познакомьтесь с моим сыном Ричардом, — мистер Уилсон указал на молодого альфу.

— Очень приятно, — Ник протянул альфе руку. — Николь Стенли.

— Взаимно, — Ричард пожал протянутую ладонь, улыбаясь. — Отец очень лестно отзывался о ваших деловых качествах.

— Приятно это слышать. Стараюсь на благо развития корпорации.

— Конечно, все ваши старания направлены на развитие бизнеса, — альфа с долей ехидства перевёл взгляд на меня.

— А тебя, должно быть, зовут Кики? — Ричард перестал улыбаться и протянул мне свою ладонь.

— Кики Беккер, — протягиваю ему свою руку для рукопожатия, хотя внутри всё говорит о том, что надо бежать.

— Очень приятно познакомиться, — альфа сильно сжал мою ладонь, так что мне стало больно.

— Ай, — я не смог сдержать возгласа боли. Выдернув руку из захвата альфы, прижимаю её к себе.

— Прости, не рассчитал силу. Отец, что омега без штриха делает в нашем доме? Таким, как он, не место в приличном обществе.

Сердце сжалось от таких обидных слов. Этот человек жесток.

— Кики там, где ему и положено быть, — рядом с нами, — Джозеф вступился за меня. — Он очень талантливый художник.

— Неужели? — Ричард обратил на меня свой взгляд. — И ты этому где-нибудь учился?

— Я сейчас учусь. Мистер Джозеф пригласил для меня учителя, — от холодного взгляда альфы мне стало не по себе.

— Ты на него ещё и деньги тратишь? — сын с нескрываемым раздражением обратился к отцу.

— Трачу, — ответил старший альфа. — После рождественских праздников хочу, чтобы он ещё приступил к изучению экономики и основ менеджмента, — для меня это было новостью.

— Это уже совсем лишнее.

Я не нравлюсь Ричарду, это очевидно. Сам мой вид его раздражает. Он смотрит на меня, сжимая кулаки. Мне стало неловко за мой внешний вид. Захотелось прикрыться. По телу пробежали мурашки, и я зябко повёл плечами, обнимая себя руками. Альфа смотрит на меня внимательно и вдруг снимает свою кофту.

— Надень, — Ричард подходит ко мне со спины и накидывает на плечи кардиган. — Ты совсем замёрз, — голос его странно мягок в этот момент, он нежно проводит рукой по моему плечу, тут же убирая ладонь.

Удивлённо на него смотрю, придерживая одной рукой кофту.

— Спасибо, — тихо шепчу, он лишь кивает головой.

— Ладно, было приятно познакомиться, пойду чего-нибудь выпью.

С этими словами Ричард схватил бокал с подноса мимо проходившего официанта и направился к группе людей, стоявших недалеко от нас.

— Простите моего сына. Он просто устал, — Джозеф виновато улыбнулся нам.

— Он вроде не должен был приехать, — Николь осушил бокал шампанского.

— Да, но всё сложилось удачно. Извините меня. Мне надо уделить внимание другим гостям. Веселитесь.

Мистер Уилсон оставил нас вдвоём. Мы с Ником немного постояли, поговорили, обходя тему о Ричарде. Веселиться желания не было никакого. Сильнее кутаюсь в кофту Ричарда. Невольно вдыхаю аромат, хранящийся на одежде альфы. Голова кружится — похоже, я перепил.

— Ник, если ты не против, то я пойду спать. Что-то я устал.

— Иди конечно, — омега радостно мне улыбнулся. — Я и один повеселюсь. Не переживай.

— Ты замечательный друг.

Обнимаю Николя за плечи, он в ответ немного грустно мне улыбается. Поправляю сползающую кофту с плеч и направляюсь в комнату. Иду не спеша. Мир вокруг немного вертится. Спать хочу неимоверно, как же я устал от переживаний. Сил нет даже думать о том, что сегодня произошло. Устало зеваю и смотрю себе под ноги. Сильный удар в правое плечо заставляет меня поднять голову. Потираю ушибленное место и смотрю на виновника этой боли. Альфа стоит очень близко ко мне.

— Прости, я случайно задел тебя плечом. В таком полумраке ничего не видно, — Ричард пожимает плечами, оглядывая тёмный коридор.

— Ничего. Я сам виноват, не смотрел куда шёл, — слабо улыбаюсь, стараюсь не думать о том, по какой причине альфа оказался в части дома, где живёт прислуга. — Вот, забери обратно, — снимаю с себя кофту и протягиваю её парню. — Ещё раз спасибо.

— Рад был помочь, — альфа взял в руки протянутый кардиган, поднёс его к своему лицу и демонстративно втянул носом запах, поднял взгляд на меня, в полумраке коридора его глаза казались совсем чёрными. — Теперь эту кофту можно только выбросить на помойку. Ни одна химчистка не выведет этот запах.

— Что, простите? — растерянно смотрю на альфу.

— Говорю, воняешь сильно.

Мужчина со злостью смотрит на меня и делает шаг в мою сторону, держа в одной руке кофту, — отступаю от него, практически прижимаюсь спиной к стене. Страшно. Альфа подходит ко мне совсем близко. Смотрю ему в глаза. Странное чувство зарождается в груди, будто мы с Ричардом уже виделись, его лицо кажется смутно знакомым. Забываю про страх, присматриваюсь, ещё ближе придвигаюсь к мужчине. Он замирает, внимательно наблюдая за моими действиями.

— Мы раньше нигде не встречались? — спрашиваю, пристально вглядываясь в лицо альфы.

— Как же, виделись, — Ричард прижимает меня к стене, придавливая всем телом.

— Отойди! — возмущённо толкаю его в грудь, но он на это лишь морщится.

— Один раз на стадионе, — альфа властно проводит раскрытой ладонью по моим ключицам, поднимаясь выше, легко сжимает моё горло. Хватаю его за руку, с ужасом осознаю, что он только что сказал. — Если бы не мой отец, я бы разорвал тех альф, что защищали тебя, а потом бы впился в нежную кожу твоей шеи.

Ричард оскалился, обнажая клыки. Паника волной нахлынула на меня. Дёргаюсь, упираюсь руками в плечи альфы. Вот зачем меня купили? Чтобы Ричард перегрыз мне горло? Хочу кричать от страха, но из горла не вырывается ни звука, только дышу часто и цепляюсь за руку альфы, замираю, заворожённо глядя в его глаза, с трудом сглатываю слюну и давлю в себе желание заплакать.

— Что здесь происходит?

Голос Джозефа звучит для меня сейчас как никогда приятно, хватка на моём горле ослабевает, альфа убирает руку, оборачиваясь к отцу. Облегчённо выдыхаю. Закрываю глаза, чувствую, как по щеке катится слеза.

— Ничего особенного. Пришёл забрать свою кофту, — Ричард продемонстрировал кардиган, который он так и сжимал в одной руке.

— До завтра не могло подождать?

— Нет, не могло, — Ричард насупился. — А вот что ты здесь делаешь? — молодой альфа сделал шаг к отцу.

— Пришёл проверить Кики, — Джозеф заглянул за плечо сыну. — Как ты, Кики? Всё хорошо? Ты рано ушёл с праздника.

— Да, — отвечаю, чуть заикаясь. — Всё хорошо. Немного болит голова, наверное, выпил лишнего.

— Знаю я одно очень хорошее средство от головной боли. Могу помочь.

Ричард странно мне улыбнулся, и я не смог сдержаться, чтобы не спросить:

— И что же это за средство?

Альфа наклоняется к моему уху, свободной рукой касаясь спины, — по телу словно электрический ток пробегает, делаю усилие над собой, чтобы не отстраниться, — и тихо шепчет: «оргазм». Делаю шаг от него, потрясённо смотрю и молча качаю головой в отрицательном жесте. Ричард на это лишь усмехается. Стоим с альфой и смотрим друг на друга. Наш зрительный контакт разрывает мистер Джозеф.

— Ричард, пойдём, поговорим, — мужчина взял сына за плечо. — Кики, прости нас и спокойной ночи.

— Спокойной ночи… — растерянно отвечаю и смотрю на удаляющихся мужчин, Ричард, пока это было возможно, смотрел на меня.

Глава 9

Бесконечные бумаги, звонки, встречи, неотложные дела, которые требуют моего личного внимания. Когда-то я мечтал о том, что буду очень занятым и деловым человеком, меня к этому готовили, я родился в довольно обеспеченной семье. И вот это случилось. Сколько лет назад, уже и не вспомнить. Женитьба на Элоизе предоставило мне такую возможность, конечно, и без этой свадьбы я занимал высокий пост, но не на столько, как сейчас.

У Лизы управлять людьми выходит лучше, она была рождена для этого. Раньше работа приносила мне радость. Всё в жизни было в гармонии. Пожалуй, это старость или я просто устал, скорее, всё вместе. Работа уже не так меня радует и беспокоит. Сейчас все мои мысли заняты Ричардом.

Неспешно поднимаюсь с офисного кресла, подхожу к панорамному окну. Вид с высоты птичьего полёта открывается изумительный, только за столько лет он поднадоел. Смотрю вдаль не в силах ничего рассмотреть из-за небоскребов, заполонивших всё вокруг. А где-то там, за роскошью и величием центра скрываются трущобы и свалки, в которых рождаются, живут и умирают люди. Разве это жизнь? Скорее выживание.

Национальная компания тратить огромные деньги на улучшение условий жизни всего населения страны, а экология становиться всё хуже и мусора всё больше и никакие новые методы по переработке не помогают, просто не справляются с таким объёмом.

Ещё этот закон о третьем ребёнке. Сколько судеб он загубил? Страшно даже представить масштабы бедствия. Многие из таких детей попадают в бордели, участвуют в подпольных боях, где они подвергаются насилию, получают физические и моральные увечья; их продают на органы, как будто это и не люди совсем, а скот. Для современного общества и государства оно так и есть. Лишние. Никому не нужные создания. Лишенные прав и защиты государства. Отданные на растерзание обществу и людям жаждущим наживы за чужой счёт.

Истинный Ричарда один из таких «лишних» людей, или попросту «без штриха». Кики ещё повезло, родился в нормальной семье и его берегли, но не ясно что было бы дальше. Двум старшим альфам в будущем потребовались деньги на создании семей, и чтобы тогда стало с третьим ребёнком? Могли и продать. Его родители сами признались, что подобные мысли их посещали.

Ричард странно себя ведет. Нет, чтобы радоваться тому что нашёл своего истинного до того как тот оказался проданным или украденным, так нет чего-то ему не хватает. Если бы не на поле встретил, так природа бы всё равно свела бы их вместе, рано или поздно. Но в гораздо худших условиях, например на подпольных боях, которые так любит Ричард, он об этом никогда не рассказывал, но мы с женой и так всё о нём знаем и его тайных увлечения в том числе. Надеюсь только на то, что это у него временный интерес. Это мерзкое шоу, и оно носит сексуальный характер. Участвуют в нём люди не имеющие индивидуального номера.

Устало вздохнув опускаюсь в своё удобное кресло. Современную молодёжь не поймёшь! Что им надо в этой жизни?

Сейчас я думаю, что мы с Элоизой избаловали Ричарда. Ещё бы единственный сын! Если бы был жив Дэвид, может быть всё сложилось иначе, но несчастный случай унёс жизнь старшего брата Ричарда. Лиза тогда очень сильно переживала, именно в это время мы и узнали о второй её беременности, если бы не это, не знаю, смогла ли она вообще пережить такое горе.

Жена часто посещает могилу нашего первенца, я подобным похвастаться не могу. Меня больше интересует Ричард и его проблемы. Как его вразумить ума не прилажу! Ричард закончил колледж с отличием (кто мог сомневаться, это семейная черта Уилсонов) и уже год работает. К нам домой не ходит. За время учебы, на время каникул, он избегал посещать родовое гнездо и предпочитал жить в городе, из-за этого у нас с Элоизой неоднократно возникали конфликты. Мы нашли выход: на время летних каникул Ричарда переезжали с женой в другой особняк. Сейчас сын живет постоянно в городе и со своим истинным не пытается наладить отношения или даже встретиться.

Сегодня у меня ещё назначена очень важная встреча, обед в дорогом ресторане. Времени до него остаётся мало, и я удивлен, что мой секретарь до сих пор не сообщил о машине, которая должна была уже быть готова для поездки в ресторан.

Наконец раздался долгожданный звонок, привычным жестом нажимаю на кнопку приема и слышу приятный женский голос, сообщающий о том, что машина ждёт у входа в офис.

— Спасибо, Мэнди. Сегодня в офис уже не вернусь, если будут какие-то срочные дела, перенаправляйте их мистеру Фишеру.

— Хорошо, мистер Уилсон.

Я убрал палец с кнопки, разрывая тем самым телефонную связь, устало потер виски. Я совершенно вымотался за последнее время, как бы мне хотелось отдохнуть, полежать вместе с Элоизой возле бассейна и выпить освежающий коктейль. Я уже и не помню, когда вот так с женой мы последний раз проводили время. Поднимаюсь со стула и направляюсь на выход.

***

Внизу, около входной двери офисного здания ждал автомобиль, охрана, ка обычно держится по обе стороны от меня. Несколько журналистов кинулось ко мне с вопросами, как только я вышел.

— Мистер Уилсон, как вы прокомментируете скандал с корпорацией чистоты?

Молодой парень-бета нагло пихал микрофоном прямо мне в лицо. Корпорация Чистоты по сути зарабатывают деньги на мусоре, получавшие большие дотации от государства и Национальной Корпорации была поймана на невыполнение своих прямых обязательств и растрате чужих денег на личные цели. Махинации были раскрыты благодаря действиям тайных агентов Национальной Корпорации, которые хорошо поработали, добыв очень ценную и опасную информацию.

— Без комментариев, — ответил один из телохранителей, мягко, но настойчиво отодвигая журналиста в сторону.

По ту сторону дороги стояли две группы людей по несколько человек протестующих: одни были против закона о третьем ребенке и по какой-то причине выставляли Национальную Корпорацию виновной в возникновении данного закона; другие наоборот призывали соблюдать данный закон и обвиняли организацию в поддержки людей «без штриха».

Быстрым шагом направляюсь к автомобилю. В этот момент раздался громкий хлопок, один из телохранителей сильно толкает меня в плечо, падаю на асфальт, раздирая ладони в кровь. Люди начали кричать и в панике разбегаться в разные стороны.

Быстро оглядываюсь — нападающих несколько, они наступают с разных сторон. Из офиса выбежала охрана, началась стрельба, один из нападающих упал, как подкошенный, я лишь мельком взглянул в его сторону. Два телохранителя оттеснили меня к машине, закрывая меня своими телами.

Казалось, что выстрели раздаются отовсюду. Стоял шум, кричали люди, выли серены полиции и скорой помощи. Один из охранников неожиданно схватился за шею и повалился на бок, открывая меня для нападающих. Один из них направил дуло пистолета прямо на меня и выстрелил, чувствую резкую боль сначала в правом плече, потом сразу в груди. Прижимаю руку к ране. Сознание медленно покидает меня, мир постепенно погружаться во мрак. Последнее о чем я подумал это о том, что Элоизу сегодня видел только утром, а сына вообще только вчера вечером.

***

Люди говорили шёпотом, большинство вообще молчали. Все одеты в чёрное и лишь платки — белые. Мама плакала, за последние дни я редко видел её не плачущий. Глаза у неё опухли и покраснели, и сама она словно постарела, осунулась, исчез блеск во всегда живых глазах.

Отца я любил и когда узнал о покушении, тут же примчался в больницу. Мама сразу кинулась в мои объятия, стала плакать и говорить о том, что любимым надо больше уделять внимание и много ещё о чём я не смог разобрать сквозь рыдания. Такую я её первый раз видел. Сколько себя помню, это была сильная, волевая женщина, а сейчас она сама на себя не похожа. Я даже не подозревал, насколько она любит моего отца. В мире, где мы живём, и в каких кругах вращается наша семья, чувства и привязанности — это слабость, а её показывать нельзя, иначе разорвут.

Теперь я почти всегда зол. Запах Кики преследует меня, я точно знаю, в каком углу он сидит. Не могу сосредоточиться. Мысли разбегаются, словно испуганные крысы. Не о чем другом кроме омеги думать не могу. Зачем он здесь? Для чего мать пустила этого человека на похороны отца? Он нам никто. Из-за его присутствия не могу горевать. Все мои силы уходят на то, чтобы контролировать себя и не разорвать Кики глотку. Ужасное чувство. Мне оно совсем не нравиться, из-за чего я ещё больше злюсь. Это вообще когда-нибудь пройдёт? Отец мне что-то про это рассказывал… Не могу вспомнить! Ааааа! Этот запах сведёт меня с ума!

Обхватываю голову руками. Устало опускаюсь на ближайший стул. Сейчас мое поведение не вызывает подозрения. Ведь я должен быть убит горем из-за потери любимого отца. И я действительно его любил, но я не чувствую печали, а только злость и желание отомстить. Тех, кто стрелял, поймали, но они только исполнители и многого не знают. Ведь это хорошо спланированная операция, иначе она не завершилась бы для нашей семьи трагедией.

Убийцами оказались пятеро альф-мужчин, не один из этих людей не имеет индивидуального номера, двух убили на месте преступления. Вот так люди, рожая третьих и последующих детей в нашем обществе, плодят преступность. Все эти мужчины были хорошо вооружены современным оружием, которое устроено так, что при применение его практически невозможно промахнуться. Они утверждают, что действовали в личных целях, что Национальная Корпорация и мой отец, в частности, повинны в принятии закона о третьем ребенке, что из-за деятельности организации и её стремление, как можно больше заработать денег мы погубили природу и многие ресурсы Земли источились.

Бред. Как можно думать, что одна корпорация может загубить всё, это сделало всё человечество вместе, сообща. И всем известно, что наше предприятие одно из первых кто стал заниматься уменьшением выброса отходов и увеличением их переработки. Мой отец всегда заботился о природе и о сирых и убогих, даже во вред личным интересам.

После его смерти даже не представляю, кто будет этим заниматься. Моя мать никогда подобными вещами не интересовалась, меня это тем более не волнует. У отца были сторонники, заместители — вот они пусть и дальше продолжать работать в данном направлении.

Меня сейчас волнует совсем другое. И я хотел бы сказать, что это поиск настоящих убийц моего отца, но нет! Это запах омеги. Я даже сидеть спокойно не могу. Рывком поднимаюсь со стула, стискивая руки в кулаки. Несколько человек посмотрели на меня, но поймав мой взгляд тут же отвернулись. Неужели я сейчас так ужасно выгляжу? Двигаюсь к источнику запаха, чувствую, как с клыков начинает капать яд, тот которым альфа метит омегу. Язык начинает неприятно щипать, и я поспешно сглатываю слюну, что хоть как-то облегчить своё состояние.

Ноги сами меня приводят в угол, где на стуле, согнувшись, практически пополам плачет самый желанный омега. Он поднимает на меня свои красные заплаканные глаза и словно не видит, снова утыкается в платок и начинает рыдать.

Мне его даже жаль, но тут же чувствую укол ревности: отца к Кики, за то, что любил этого парня и не понятно, как любовника или как сына; и Кики к отцу за то же самое. Ещё и злюсь и на себя и на омегу за то, что как природа распорядилась. Я не хочу признавать эту истинность.

Поспешно разворачиваюсь, чувствую, как злые слёзы жгут глаза и как можно скорее отдаляюсь от этого человека.

Глава 10

Оглашение завещания назначено на сегодня на девять утра. Искренне не понимаю, что мне там делать. Об этом я узнал от Колина, он сообщил мне, что приказ Элоизы. И мне быть в малой гостиной на первом этаже ровно в девять.

Вряд ли Джозеф оставил что-то мне, скорее, меня мог кому-то передать. Ведь по сути я — вещь, хотя утверждение неверное, всё-таки я — человек, которого могут продать и купить, передать по наследству. Я — раб. Ужасно это осознавать. До чего дошло общество? Вернулось к тому, с чего начинало.

Ник обещал приехать. С ним мне будет легче. Вообще тяжело переживаю смерть мистера Уилсона, ведь он всегда хорошо ко мне относился, был добр и вежлив. Старался дать мне образование и помогал во всём. Рядом с ним я чувствовал себя обычным человеком, а не рабом, вещью, которую купили за хорошие деньги. Сейчас я не знаю, что со мной будет. Кому меня передадут. Может, меня продадут, а может, оставят и дальше при себе в качестве домашней зверюшки.

Страшно думать, что я попаду к Ричарду. Он в этом доме не живёт. Элоиза злится на меня из-за этого, считает, что это я в этом виноват. Молодой альфа, похоже, меня ненавидит, он всегда так зло смотрит, что по спине бегут мурашки. Он со мной почти не разговаривает, только рычит, как какое-то животное.

Смотрю на часы — без десяти девять, пора идти. Будет глупо, если я, живя в доме, где проходит оглашение, опоздаю. Оделся я уже давно, но решил не спешить в гостиную, скорее всего, из-за страха. Сам себе толком не могу объяснить, чего конкретно я боюсь. Быстрым шагом направляюсь в малую гостиную. Двухстворчатые двери открыты. Прохожу в комнату. Здесь уже все собрались, даже Николь. Увидев меня, он краем губ улыбнулся и качнул головой в знак приветствия. Я думал, что Ник ко мне зайдёт и мы вместе пойдём сюда, но, возможно, он сейчас на службе, ведь работает на корпорацию Уилсонов. Я подошёл ближе к нему и сел на стул рядом с другом. Он взял меня за руки и легонько сжал мою кисть в знак поддержки.

— Теперь все в сборе, можно начинать, — Элоиза поднялась с кресла; выглядела она, как всегда, прекрасно, только красные глаза выдавали правду о её состоянии. — Николь, прошу, закрой двери.

Омега легко поднялся со своего места и направился выполнять приказ. Малая гостиная скорее напоминала библиотеку с камином: по одну стену располагался большой книжный шкаф, снизу доверху набитый томами различных авторов, по другую — небольшой камин, на нём стояли фотографии семьи Уилсонов. По обе стороны большие окна, занавески на которых отодвинуты, позволяя солнечному свету проникать в комнату. Мужчина-бета, примерно сорока пяти лет, в очках и залысиной на высоком лбу, поднялся с одного из кресел, стоявших рядом с камином, и заговорил глубоким, чуть хриплым голосом:

— Что же, можно начинать.

Мужчина оказался адвокатом мистера Джозефа и оглашал его последнюю волю. Я не особо слушал, глядел в окно на сгущающиеся тучи и думал о том, что мистер Уилсон не был болен, но всё равно написал завещание — может, среди богатых и знаменитых людей так принято. Интересно, у Элоизы тоже есть подобный документ? Бросаю взгляд на женщину: красива и печальна, хмурит брови, а губы поджаты. Что им делить с мужем? Ведь всё общее. Сколько они лет были вместе? Насколько я знаю, они познакомились ещё в школе и были с Джозефом ровесниками, хотя Элоиза всегда выглядела моложе.

Перевожу взгляд обратно на сад, расположившийся за окном. На улице стало темно и хмуро, вот-вот пойдёт дождь, а ведь только что светило солнце. Где-то из глубины груди поднимается тревога. Со смерти Джозефа я больше не чувствовал себя в безопасности, но сейчас паника нарастала. Оглядываюсь на присутствующих: Элоиза вытирает глаза платком; видимо, я что-то пропустил, потому что все вокруг стали говорить, как же Джозеф любил свою жену и не было человека вернее и благороднее, чем он. Николь стоит рядом с дверью, молчит и сосредоточенно смотрит на адвоката. Сразу видно, что друг на работе, обычно он совершенно другой — весёлый и разговорчивый, хотя, может, он тоже переживает смерть своего начальника, поэтому такой хмурый.

В противоположном от меня углу стоит Ричард, я вздрагиваю, когда наши взгляды встречаются. Он, как обычно, зол и явно на меня, вот только я не знаю, чем так его оскорбил или обидел. Видимо, самим фактом своего существования. Стараюсь больше не смотреть туда, где находится Ричард, и всячески игнорировать его взгляд. Отвожу глаза, стараюсь сосредоточиться на том, чтоговорит и делает адвокат. Он передаёт прощальные послания, запечатанные в конверты, родным и близким Джозефа, Элоиза не выдерживает и начинает плакать. Мужчина зачитывает ещё пару прощальных строк мистера Уилсона и начинает оглашать завещание.

Оказывается, у Джозефа было имущество, принадлежавшее только ему. Наверное, в богатых семьях это повсеместно, вот у моих родителей всё, что у них есть, — общее, а тут не так.

Скучающе слушаю, кому, что мистер Уилсон передал и чем вообще владел: земли, леса, квартиры за границей он передавал разным родственникам, немаленькие суммы денег он завещал своим друзьям, а фамильные ценности, доставшиеся ему после смерти его родителей, он оставил своей жене. Даже мне Джозеф оставил небольшую сумму наличных денег, и я был очень удивлён, когда услышал своё имя.

— Мистер Уилсон хотел бы дать тебе больше средств, но, так как ты не имеешь индивидуального номера, это не предоставляется возможным, тебе просто нельзя открыть собственный счёт в банке, — адвокат протянул мне конверт с деньгами.

— Спасибо, — неуверенно бормочу себе под нос.

Беру в руки конверт и удивлённо взираю на него. Я не ожидал, что мне что-то тоже достанется, но не успел я порадоваться деньгам, как адвокат продолжил читать:

— Самого же Кики Беккера я передаю в попечение моему сыну Ричарду Уильяму Уилсону и надеюсь, что они найдут взаимопонимание между собой.

Мы с Ричардом одновременно посмотрели друг на друга. Он, как обычно, был крайне недоволен. Сказать, что я был шокирован, это не сказать ничего. Я, конечно, понимал, что меня кому-нибудь передадут, но считал, что это будет Элоиза, и никак не ожидал такого поворота.

— На этом всё, — адвокат закрыл папку с документами, которую он всё время держал раскрытой.

— Спасибо, мистер Адамс, — Элоиза поднялась, утирая слёзы платком и протягивая мужчине свою изящную ладонь для рукопожатия.

Я поднялся со своего места, всё ещё пребывая в шоке. На что я рассчитывал? Ведь мистер Уилсон сразу сказал, что покупает меня для своего сына, и поэтому разумно, что он передал меня ему, но я думал, раз вызываю такой негатив у Ричарда, Джозеф не сделает этого. Вот, я уже думаю о себе как о вещи, которую можно передать другому человеку. Устало вздыхаю.

Элоиза делает жест рукой, и я замечаю, как Николь открывает входные двери. Люди начинают расходиться, тихо переговариваясь между собой. Элоиза о чём-то разговаривает с адвокатом, к ним подходит Ричард и сквозь зубы тихо шипит своей матери, но с того места, где я стою, всё слышно:

— Мама, я не желаю быть папочкой для этого омеги!

— Ричард, перестань, пора взрослеть.

Он отошёл от неё и подошёл ко мне.

— Зачем только отец купил тебя!

— Я его об этом не просил, — вздёргиваю вверх подбородок, смотрю альфе прямо в глаза, он усмехается.

— А ты бы хотел быть затраханным насмерть в бойцовских ямах? — он окинул меня взглядом. — Думаю, ты бы там долго не продержался.

— Что ты такое говоришь?! — хмурю брови.

— Ты что, никогда не слышал о боях между альфами и омегами, которые не имеют штриха? Отличное шоу, я тебя туда когда-нибудь свожу.

— Спасибо, мне это не интересно.

— Никого здесь не интересует, что тебе интересно.

Мне стало обидно. Я поджал губы, хотел было обойти Ричарда и уйти к себе в комнату, только он мне этого не позволил: схватил за плечо. На нас недовольно посмотрела Элоиза, поджав свои губы. Кроме нас с Ричардом в комнате остались она и адвокат, остальные все уже ушли.

— Я не позволял тебе уходить, — злость так и звучала в его словах.

— А мне твоё разрешение и не требуется!

Вырываю свою руку из его цепкого захвата, обхожу альфу стороной. Он резко хватает меня и разворачивает к себе лицом. Удивлённо смотрю на него. Что ещё ему от меня надо? Продолжая держать меня одной рукой, он протягивает другую, заносит её за мой затылок и плавно снимает с волос резинку, которая до этого стягивала их вместе в хвост. Волосы тут же рассыпаются вдоль лица, чуть не доставая до моих плеч. Альфа пропускает пальцы сквозь пряди. Дёргаюсь, отступая на шаг.

— Убери руки, — раздражённо изворачиваюсь от его прикосновений.

— Ты не можешь мне приказывать, — альфа улыбается, немного приподнимая брови. — А вот я тебе могу.

— Но это не значит, что я буду подчиняться.

Ричард делает шаг ко мне, разрывая то ничтожное расстояние, которое я только что создал между нами.

— Если ты забыл, — альфа вновь запускает свою руку в мои волосы, — то я тебе с удовольствием напомню, что я твой хозяин, а ты мой раб.

Альфа дёргает меня за волосы, заставляя смотреть на него снизу вверх. Дёргаюсь. Хватаю его за руку. Пытаюсь освободиться.

— Я не раб. Рабство у нас в стране запрещено.

— Официально, конечно, запрещено, так что не обманывай сам себя. Я могу делать с тобой всё, что пожелаю, и никто не посмеет мне в этом мешать. Ты — раб. Или тебе больше нравится определение «живая игрушка»?

— Ты ведёшь себя как ребёнок, — нервно дёргаюсь в попытке освободиться, но только причиняю себе дополнительную боль.

— Значит, всё-таки игрушка. Хорошо, так и буду впредь тебя называть, — Ричард сильнее сжимает мои волосы на затылке и, приблизив своё лицо к моему, заглядывает в глаза.

— Отпусти, мне больно, — крепко обхватываю его запястье своей ладонью.

— Попроси меня вежливо, иначе не отпущу. И называй меня «хозяином».

— Нет.

Альфа дёргает меня за волосы вниз, заставляя ещё сильнее задрать голову. Позвонки в шее хрустнули, на глаза невольно выступили слёзы.

— Я жду, — голос мужчины звучит жёстко.

— Нет, — говорю, еле сдерживая слёзы.

Я не собираюсь ему сдаваться, я не хочу быть ничьей игрушкой.

— Что же, тогда мы так и будем стоять, пока ты меня не попросишь как следует. Время у меня есть.

— Отпусти, — шея ужасно затекла, стоять в такой позе очень неудобно.

— Ричард, что здесь происходит?

Альфа повернулся на голос матери, убирая свою пятёрню из моих волос, давая свободу.

— Ничего, — молодой мужчина убрал руки за спину, словно нашкодивший ребёнок.

Элоиза вновь недовольно поджала губы, посмотрела сначала на своего сына, а потом на меня, словно я всё это здесь устроил. Наверное, для любящих матерей всегда виноват кто-то другой, но только не родное дитя. Устало вздыхаю и опускаю голову, будто и вправду в этой ситуации есть моя вина.

— Пошли, Ричард, в кабинет, нам есть, что обсудить. Нужно ещё подписать некоторые бумаги.

Элоиза направилась из комнаты, за ней последовал адвокат. Ричард, глянув на меня из-под нахмуренных бровей, направился следом за матерью, напоследок шепнув одними губами: «Мы ещё продолжим».

Глава 11

Уже два месяца мы с Ричардом живём под одной крышей. Элоиза не пожелала больше находиться в родовом гнезде, где у неё столько воспоминаний о муже, и переехала в другой дом, а этот оставила сыну. Я по-прежнему живу в той же комнате, что и до смерти Джозефа. Даже продолжаю посещать занятия, только теперь их у меня меньше, ибо Ричард решил, что экономика, менеджмент и подобные дисциплины мне изучать незачем, поэтому оставил только художественные предметы. Самого хозяина дома вижу редко, что меня определённо радует, потому что мы с ним совершенно не ладим, постоянно ругаемся, у него ко мне вечные претензии: то я одет не так, то хожу я постоянно с одной и той же причёской (какая ему разница?!). Ещё он запрещает мне выезжать в город, хотя Джозеф мне позволял это, пусть с охраной и под присмотром Николя. Но я привык, что меня кто-то охраняет, а он совсем не позволяет покидать территорию имения. Ричарда я всё равно не слушаюсь и иногда, когда он отсутствует дома, выезжаю с Ником в кино — это знак протеста, но при этом не хочу попасться этому несносному альфе на глаза.

Хоть больше не просит называть его своим хозяином — это меня радует. Стараюсь с Ричардом вообще не сталкиваться. Когда он дома, я отсиживаюсь у себя в комнате. Зачем лишний раз провоцировать человека? Стоит мне попасться ему на глаза — сразу начинает злиться и нервничать. Ещё я обратил внимание на то, что у Ричарда какой-то нездоровый интерес к мои волосам — постоянно норовит их потрогать.

Не знаю, сколько мы с ним так ещё будем жить. Сейчас я полностью в его власти и на данный момент совершенно не знаю, что мне сделать, чтобы от него освободиться. Может, стоит попробовать с ним подружиться? Николь как-то упоминал, что он не больно ладит с людьми, поэтому у него совсем нет друзей. Это всё из-за того, что он злой и вредный, надо быть добрее к окружающим. Об этом в лицо ему лучше не говорить — разозлится ещё больше.

Думаю, надо с ним наладить контакт. Сегодня же и начну. Смотрю на часы. Ричард скоро вернётся домой. Как к нему подступиться? С чего начать разговор? Бегу к окну, расположенному в холле. Выглядываю. Машина Ричарда подъезжает к главному входу. Молодой альфа предпочитает сам водить и отказывается от услуг водителя, хотя, как я понял, ему по статусу не положено сидеть за рулём. К авто тут же подходит молоденький парень, я его имени даже не знаю. Видимо, только недавно взяли в штат и мне ещё не довелось с ним пообщаться.

Направляюсь с входной двери и как раз вовремя — Ричард заходит внутрь и тут же останавливается. Его взгляд устремляется на меня. Смотрю прямо в его синие глаза. Вдруг меня посетила мысль о том, насколько мы с ним разные.

— Привет, — широко улыбаюсь ему.

— Ты что здесь делаешь? — чуть приподнимая бровь, спрашивает альфа.

— Мог бы и поздороваться! — вместо ответа возмущаюсь. — Тебя жду. Хотел предложить попробовать подружиться и…

— Подружиться? — альфа явно удивлён, но тут же берёт себя в руки и возвращается к своему привычному тону: — Я рядом с тобой находиться не могу.

Ричард обходит меня стороной и направляется в свой кабинет, который раньше принадлежал его отцу.

— Почему ты так ко мне относишься? — вопрос звучит альфе в спину.

Ричард резко поворачивается ко мне лицом.

— Для чего ты вылез из своей конуры? Возвращайся обратно! Или тебе от меня что-то надо? — альфа вдруг улыбается, но при этом скрещивает руки на груди; рядом с ним я чувствую себя ребёнком.

— Если только свободы, — насупившись, говорю и опускаю голову.

— Её ты никогда не получишь, — альфа взмахивает рукой, словно что-то разрубая в воздухе, разворачивается и направляется в кабинет.

— Но почему? — я спешу за ним. — Я тебе всё равно не нужен.

— Это мне решать. И что ты будешь делать на свободе? Куда направишься?

— Домой конечно. Меня там ждут.

— А деньги твоя семья как возвращать будет? — альфа усмехается.

— У тебя и так много денег, эта сумма для тебя не будет критичной, ты можешь ей легко пожертвовать.

— И для чего? Чтобы ты просто так ушёл домой? — альфа останавливается у самой двери в кабинет и поворачивается ко мне лицом. — Нет, милый мой мальчик, — Ричард мягко проводит пальцами по моей щеке, — ты останешься со мной.

— Но почему?

— Потому, что я с тобой ещё не наигрался, — лицо альфы оказывается совсем рядом с моим.

Отшатываюсь от него, разворачиваюсь и ухожу. Избалованный мальчишка. Вот кто он! Я для него просто игрушка.

***

Наладить отношения с Ричардом, похоже, не представляется возможным. Он меня на дух не переносит. Больше попыток поговорить с ним я не делаю, но и не прячусь от него в своей комнате, как раньше, он, похоже, этому не рад, но мне всё равно. Уже неделю ходит, недовольно смотрит на меня и при этом что-то зло фырчит себе под нос.

После очередного дня укладываюсь спать. Колин постоянно недоволен мной, Ричард злится на меня и всем я в этом доме мешаю, только миссис Хлоя Бишоп беспрестанно хвалит и говорит, что у меня большой талант. На её уроки я всегда иду с радостью и жду их с большим нетерпением — это единственное, что радует меня здесь. Беру с прикроватной тумбочки крем и смазываю им руки. Вдыхаю аромат. Приятно пахнет. Подарок Николя, который он принёс сегодня утром, как и пузырёк розового масла, что стоит на тумбочке.

— Надеюсь, у тебя на него нет аллергии? — спросил меня тогда друг.

А я и знать не знаю, есть или нет. Никогда не пользовался розовым маслом. Намазавшись подарками Ника, я лёг спать, весь благоухающий, и под этот приятный аромат сладко уснул. Проснулся от настойчивого стука в дверь. С первого дня пребывания в этом доме я стал закрываться — так было спокойнее, по какой-то причине в особняке, полном людей, я не чувствовал себя в безопасности.

Беру телефон, смотрю на время — час ночи, кого принесло так поздно? Может, что-то случилось? Откидываю одеяло и быстро направляюсь к двери, стучать с противоположной стороны начинают более настойчиво. Открываю. На пороге, немного покачиваясь, стоит пьяный Ричард. Одет он в деловой костюм, белую рубашку, верхние пуговицы расстёгнуты, галстук развязан. Отодвигает меня в сторону, заходит в мою комнату, снимая при этом пиджак и бросая его прямо на пол, и садится на мою постель, широко расставив руки и ноги. Поднимает взгляд и смотрит на меня, ухмыляясь. От этой кривой улыбки у меня по спине бегут мурашки.

Выглядываю в коридор в надежде увидеть ещё кого-нибудь, но там пусто. Закрываю дверь. Ричард внимательно за мной наблюдает.

— Что ты тут делаешь? — удивлённо спрашиваю его.

— Сижу, — покачивая носком дорогих туфель из стороны в сторону, отвечает альфа.

— Я вижу, что ты сидишь, — не могу сдержать раздражения в своём голосе. — Я не о том спрашиваю. Что ты делаешь у меня в комнате?

— У тебя? — Ричард удивлённо поднимает брови. — Эта комната, — альфа садится прямо, сгибая ноги в коленях и обводя руками спальню, — и всё, что в ней есть, в том числе и ты, — он указывает на меня пальцем, — принадлежит мне, — теперь он тыкает пальцем себе в грудь.

— Я всё-таки не вещь, чтобы кому-то принадлежать, — устало произношу, не надеясь достучаться до мужчины.

Альфа рывком поднимается с постели и медленно подходит ко мне. Комната у меня маленькая, по сравнению с хозяйской спальней, расположенной на втором этаже, так что расстояние между нами он преодолевает в пару шагов. Поднимаю голову, чтобы смотреть Ричарду в глаза. В комнате стоит полумрак, горит одна единственная прикроватная лампа, которую я включил, когда пошёл открывать дверь.

— Милая пижамка.

Я был одет в пижаму из светло-бежевого атласа. Мне нравилась моя новая одежда для сна, старую пижаму, подаренную бабушкой, я спрятал в шкафу и берегу её как приятное воспоминание о детстве и семье.

Альфа просовывает два пальца между пуговиц моей пижамной рубашки, подцепляя нежную ткань.

— Приятная на ощупь, — мужчина пальцами гладит материал.

Ричард смотрит сначала на пижаму, потом поднимает взгляд на меня, его глаза при таком освещении кажутся чёрными; его пальцы касаются моей кожи, и я чувствую, какие они горячие. Мне хочется сделать шаг назад, разорвать столь близкий контакт между нами. Мужчина тянет ткань пижамы на себя, заставляя меня ещё ближе приблизиться к нему. Делаю шаг навстречу. Ричард неожиданно поднимает свои глаза и обводит мою комнату взглядом, я посмотрел туда же, куда смотрел и альфа. Слева от него, повёрнутые к стене, стояли холсты разных размеров; там же, только развернутый к окну, находился и мольберт; позади мужчины, у двери, был узкий книжный шкаф; а справа, у окна, располагался письменный стол. Именно в этой комнате я провожу большую часть дня. Хотя мистер Джозеф выделил специальную комнату для моих занятий, всё же предпочитаю самостоятельно заниматься именно здесь.

— Мой отец хорошо постарался, чтобы тебя всем обеспечить, — альфа вновь переводит свой взгляд на меня.

— Да, и я ему за это всегда был благодарен, — смотрю мужчине прямо в глаза.

Ричард рычит, приближая своё лицо к моему, сжимает в кулаке ткань пижамы, я зажмуриваюсь и отворачиваюсь от него.

— Интересно, как ты это проявлял? — альфа, рыча, произносит это теперь уже мне в лицо, обдавая кожу на щеке горячим дыханием.

— Как мог, так и проявлял — словами благодарности, — стараюсь отстраниться от мужчины, отталкиваю его руками.

Альфа запускает свою руку мне в волосы, разворачивая голову к себе и тут же целуя меня в губы. От неожиданности охаю. Ричард тут же проникает своим языком ко мне в рот, и чувствует он там себя вполне свободно, изучая всё внутри и особенно мой язык, оглаживает его своим. Отталкиваю мужчину от себя, вытираю рот рукавом. Ричард смотрит злобно, прищуривает глаза и медленно приближается ко мне. Пячусь назад. От альфы так и веет силой и опасностью.

— Раздевайся.

Коротко и ясно, но я всё равно задаю глупый вопрос:

— Что? — продолжаю отступать, при этом сжимая пижаму на груди.

Альфа усмехается, приближаясь ещё ближе.

— Раздевайся. Что непонятного?

— Для чего? — отступать уже было некуда, прижимаюсь попой к прикроватной тумбочке.

— Трахаться хочу.

— Что? — опять задаю этот вопрос, глупо хлопаю ресницами, пытаюсь разглядеть лицо альфы. — А я тут при чём?

— Все в этом доме приносят пользу, кроме тебя. Ты, конечно, красивый, но всё же не произведение искусства, чтобы тобой любоваться со стороны, так что, — альфа делает паузу, отходя от меня и разводя руки в стороны, — раздевайся.

— Нет, — быстро качаю головой. — Ты что? Я не стану этого делать. Я не хочу!

Ричард спокойно смотрит на меня и начинает не спеша снимать с себя одежду. Он одним рывком сдёргивает болтающийся на шее галстук и скидывает его на пол, снимает ботинки, а за ними и носки, а я так и продолжаю стоять у тумбочки и смотреть на то, как Ричард разоблачается. Мужчина всё это время не спускает с меня глаз. Он спокойно, по одной расстёгивает пуговицы на своей белоснежной рубашке.

Альфа начинает подходить ко мне, сокращая и без того маленькое расстояние, при этом расстегивая ремень на брюках, и вот он совсем близко. Я тяжело дышу, сердце от страха бешено стучит, отдаваясь шумом в ушах.

— Я жду, — альфа небрежно снимает с себя рубашку, оголяя широкие плечи с рельефом мышц.

— Чего? — я перевожу взгляд с груди мужчины на его лицо.

— Когда ты сам разденешься, — он приподнимает брови, — или мне это сделать самому?

— Что сделать?

— Ты когда мозги успел потерять? — альфа смеётся и наклоняется ближе ко мне. — Не надо меня бояться. Я постараюсь быть нежным, — он приближается к моему уху и произносит шёпотом: — Насколько смогу, — и кусает меня за мочку.

— Ай, — отклоняюсь от него в сторону, хватаюсь за ухо. — Больно.

Обхожу его, выходя из угла, в который альфа меня загнал.

— Слушай, Ричард, эта шутка затянулась, — я подхожу к двери и открываю её, — мне пора спать. Прошу, покинь мою спальню.

Мужчина подходит ко мне и закрывает дверь, поворачивает ключ, который всегда находится в замочной скважине, вынимает его и кладёт на верхнюю полку книжного шкафа.

— А я и не шучу. Раздевайся.

Глава 12

Я как-то нервно засмеялся, отходя в сторону, всё ещё не веря в происходящее. Посмотрел на ключ, до которого мне просто так не добраться, а потом на альфу. Он был спокоен и внимательно смотрел на меня. Взгляд был осмысленным, как будто это не он только что завалился пьяным ко мне в комнату.

— Ричард, — делаю шаг к нему, прижимаю руки к своей груди, теребя пуговицу, — я же тебе не нравлюсь. Зачем себя мучить? — несмело улыбаюсь. — Есть специальные заведения, там найдутся омеги на твой вкус.

— Про какие заведения ты говоришь? — альфа улыбается мне, приближаясь. — Не про те ли, в которых работают подобные тебе люди, не имеющие личного номера? — он наклоняет голову набок, разглядывая меня. — Так зачем мне туда ходить, если у меня есть такой человек дома.

Альфа наступает на меня, отхожу от него, прижимаясь к стене. Затравленно смотрю снизу вверх. Выставляю руки перед собой, когда мужчина оказывается в непосредственной близости. Нервно сглатываю слюну.

— Раздевайся, — альфа вновь повторяет то, что уже неоднократно говорил сегодня.

— Ричард, я не готов к такому.

— Ничего, я подготовлю тебя как следует.

Альфа снова улыбается и начинает расстёгивать пуговицы на моей пижамной рубашке. Мешаю ему, убираю его руки. Он рычит и показывает свои клыки. Его зубы в данный момент меньше всего меня пугают.

— Ричард, одумайся! Что ты делаешь?! Ты пьян!

Альфа игнорирует мои слова, рычит, борется с моими руками, отталкивает их. Вскрикиваю, когда одним резким движением Ричард разрывает на моей груди рубашку, тут же проникает под неё своими руками, наклоняется, кусает меня за сосок и всасывает его в себя.

— Больно!

Кричу, в панике пытаюсь оттолкнуть от себя альфу, но ладони только скользят по его плечам, не в силах сдвинуть мужчину с места.

— Ричард, перестань!

— Помолчи, — альфа отрывается от соска и накрывает мои губы поцелуем, кусает их, царапая клыками.

Отворачиваюсь. Он пальцами берёт меня за подбородок и поворачивает моё лицо к себе, снова целуя. Не размыкаю зубы, не даю мужчине проникнуть внутрь, альфа проводит языком по моим дёснам. Мычу. Отталкиваю.

Он сейчас пьян и сам не понимает, что творит! Ричард оставляет в покое мои губы, спускается ниже, кусая за шею. Вскрикиваю, снова пытаюсь оттолкнуть мужчину.

— Ричард! Отпусти! — барахтаюсь в руках мужчины.

Он ничего не отвечает, продолжает с жадностью целовать и кусать меня за губы, шею, ключицы, соски, за всё, до чего может дотянуться. Руками оглаживает мои бока. Отталкиваю его. Альфа хватает мои запястья и поднимает у меня над головой, прижимая одной рукой к стене.

— Ричард, перестань! Что ты делаешь? Мне больно!

Мои восклицания тонут в поцелуе, альфа вновь накрывает мои губы своими, жадно целует, и чем дольше это продолжается, тем напористее становится мужчина: он словно жаждет скорее утолить свою жажду. Он кусает меня, бесконечно оглаживая мой обнажённый живот, бёдра, ещё теснее прижимает к стене, раздвигает мои ноги коленом. Нервно дергаюсь.

Ричард освобождает мои руки, но лишь для того, чтобы начать снимать с меня рубашку. Толкаю альфу в грудь, не позволяю себя раздевать. Он рычит и ругается, хватает мои запястья и резко разворачивает к себе спиной, стягивает с плеч пижаму и связывает мне предплечья между собой, туго закручивая на них нежную ткань.

— Нет, ты что делаешь?! — пытаюсь как можно сильнее повернуть голову к мужчине.

Ричард ничего не отвечает и никак не реагирует на мои слова, словно не слышит меня или просто не хочет слышать, он просто делает то, что хочет. Альфа всем телом прижимает меня к стене, руками оглаживает мои ягодицы сквозь скользкую ткань пижамных штанов, шумно дышит мне в ухо. Моё сердце бьётся так сильно, словно хочет покинуть грудную клетку. Мужчина дёргает меня за руки и сильно толкает в спину в направлении кровати. Пробегаю немного вперёд, сгибаюсь в пояснице, чтобы не упасть. Выпрямляюсь и с ужасом смотрю на постель. Разворачиваюсь лицом к альфе именно в тот момент, когда он приближается ко мне вплотную.

— Ричард, — тяжело дышу, с трудом перевожу дыхание, словно я только что бежал несколько километров.

— Что? — первый раз за это время он как-то реагирует.

— Развяжи мне руки, — заглядываю в глаза альфы.

— Тогда ты будешь меня отталкивать, а мне это не нравится.

Ричард нежно обнимает меня, целует в губы, не отвечаю, но и не отворачиваюсь, проводит ладонями по спине, по связанным конечностям, по пояснице и запускает их под резинку трусов. Дергаюсь в попытке уйти от ненужного прикосновения, но альфа лишь сжимает мои ягодицы в своих ладонях. Проводит языком по моим губам, в этот раз отворачиваюсь, пытаюсь вырваться из рук мужчины. Руками разводит мои ягодицы в стороны и прикасается пальцами к анусу. Замираю, тяжело дышу, сжимаюсь.

— Прекрати! — кричу, выворачиваясь из кольца его рук.

— Сухой, — с каким-то сожалением в голосе говорит Ричард.

Альфа убирает свои руки с моей пятой точки, одну он запускает к себе в карман, второй же продолжает прижимать к себе.

— Но ничего, я это предусмотрел, — он достаёт из кармана маленький тюбик.

— Что это? — испуганно смотрю на предмет.

— Лубрикант.

Успеваю лишь ещё шире распахнуть глаза, прежде чем Ричард резко разворачивает меня, придерживая за плечи, и подталкивает к постели. Упираюсь. Не хочу туда идти.

— Не над…

Не успеваю сказать «не надо», Ричард зажимает мне рот рукой и горячо шепчет на ухо:

— Не хочу этого слышать.

Он подводит меня вплотную к самой кровати и толкает в спину, падаю грудью на постель, зажмуриваюсь от страха. Я даже руки не могу выставить, чтобы смягчить падение! Тело чуть подпрыгивает, отпружинивая от матраса. Сейчас самое время, чтобы закричать, вряд ли Ричард шутит.

— Я буду кричать! — предупреждаю альфу в надежде на то, что это на него подействует.

Ричард наваливается на меня сверху, прижимая всем своим весом, от чего становится трудно дышать.

— Кричи, тебе никто не поможет. Ты в моём доме и полностью принадлежишь мне. Никто не сможет тебя защитить и помочь тебе.

Слёзы сами льются из моих глаз. Я и так всё это прекрасно понимаю. Мне некуда бежать, кричать бессмысленно, даже если меня услышат и придут сюда — мне никто не поможет. Что они могут сделать против Ричарда? Да и делать никто ничего не станет, ведь я не человек. Я сам на себя не имею никаких прав. Здесь я — никто, раб, игрушка, купленная для забавы.

— Ричард, пожалуйста, не надо!

Альфа больно дёргает меня за волосы, заставляя выгнуть шею.

— Я просил тебе не говорить этого!

Он неожиданно больно впивается поцелуем-укусом в мою шею, засасывая кожу так, что наверняка завтра будет синяк. Кричу. Дёргаюсь под ним. Слёзы так и льются из моих глаз. Не хочу в это верить! Это происходит не со мной! Это просто дурной сон!

— Ричард, одумайся! — пытаюсь докричаться до альфы, когда он отрывается от моей шеи. — Что ты творишь?!

— Что уже давно хочу!

Альфа приподнимается и резко дёргает меня за ноги, подтаскивая к краю кровати так, что мои колени немного не достают до пола, и тут же снимает с меня штаны вместе с бельём, больно царапнув ногтями по бёдрам. Дёргаюсь, пытаюсь перевернуться на спину. Ричард прижимает меня к матрасу, раздвигая мои ноги коленом. Беспомощно еложу по полу ногами в попытке вырваться из-под мужчины. Альфа устраивается между моих разведённых ног, до конца не снимая с меня пижамные штаны и прижимая их своим весом к полу, что становится для меня дополнительными путами. Мужчина с нажимом проводит одной рукой по моей пояснице, заставляя выгнуться.

— Нет! Нет! Не над…

Ричард резко надавливает на мою голову, заставляя уткнуться лицом в одеяло.

— Я же просил не говорить этого!

— А я прошу не делать этого, но ты меня всё равно не слушаешь! — поворачиваю голову вбок, пытаюсь посмотреть на Ричарда.

Неожиданно альфа громко смеётся, наваливаясь на меня.

— Что же, ты прав!

Эта фраза вселяет надежду, что сейчас Ричард одумается и оставит меня в покое, но радость от этого погасла так же быстро, как и возникла.

— Раз ты не выполняешь мою просьбу, значит, и я не буду! — альфа зло шепчет мне это в самое ухо.

В очередной раз дёргаюсь, слыша щелчок крышки от тюбика лубриканта. Альфа чуть отстраняется, ещё немного пододвигает меня к краю постели, надавливает свободной рукой на поясницу, заставляя выгнуться, подставить для него зад.

— Ах ты гад! Сволочь! Убери от меня свои руки!

Кричу, давясь слезами. Верчусь и сопротивляюсь из последних сил. Альфа только сильнее прижимает меня, второй рукой отодвигая одну ягодицу. Прислоняет большой палец, смазанный в лубриканте, к анусу, надавливает; сжимаюсь, что есть силы. Альфа за спиной рычит и тихо ругается. Давление усиливается, и палец проникает внутрь. Вскрикиваю от боли.

— Расслабься, — голос у альфы сейчас очень хриплый, — легче будет.

Что он говорит? Расслабиться? Как это сделать, когда тебя насилуют?

— Сам расслабься, — стараюсь, чтобы голос звучал зло, но из-за слёз выходит скорее обиженно.

Альфа хмыкает, но палец не убирает. Остальной ладонью оглаживает мою маленькую мошонку и вялый член. От этого становится только хуже, ещё противнее.

— Убери от меня свои руки! — кричу, вырываюсь из-под альфы.

— Чёрт, ты мне так палец сломаешь.

Ричард ругается, но всё равно продолжает своё дело, вертит пальцем, поворачивая его в разные стороны, вытаскивает, от чего я вздыхаю с облегчением, но тут же чувствую новую боль: альфа просовывает внутрь меня уже два пальца. Стону от боли. Сжимаю ладони в кулаках, сами руки уже затекли. Снова дёргаюсь вперёд, но мужчина сильно прижимает меня к кровати, так что с места даже не сдвинуться.

Альфа убирает пальцы, и я слышу, как он расстёгивает ширинку на своих штанах.

— Нет! — кричу, вырываюсь.

Ричард прижимается к бёдрам возбуждённым членом, направляет его одной рукой в меня. Сжимаюсь. Чувствую, как влажная горячая головка с трудом преодолевает сопротивление мышц, медленно проникая внутрь.

— Вытащи, прошу тебя, вытащи! — слёзы с новой силой льются из моих глаз.

Альфа будто не слышит меня, рычит, наваливается всем телом и входит на всю длину. Вскрикиваю от резкой боли. Выгибаюсь. Ричард замирает, тяжело дышит мне в затылок. Я с трудом глотаю воздух ртом. Внутри всё болит. Хочется немедленно убрать то, что сейчас внутри меня.

— Чёрт, какой ты тугой! — альфа прижимается к моему затылку, говорит в мои волосы. — Давно никто не драл? А?

Он заглядывает мне в лицо, а когда я отворачиваюсь от него, хватает за волосы и разворачивает обратно к себе.

— Отвечай! — альфа зло кричит.

— Я… не… — отрицательно качаю головой, из-за слёз и боли не могу нормально ничего ответить.

Альфа рычит, хватается обеими руками за мои бёдра и начинает двигаться, с трудом делает небольшие фрикции. Постепенно член скользит легче, и мужчина сильнее начинает вколачиваться в моё тело. Стона боли не сдержать. Слёзы бегут по щекам. Я словно кукла в руках альфы. Он терзает моё тело, и я ничего не могу с этим поделать. Тихо стону «не надо», но Ричард меня не слышит. Мысленно молю о том, чтобы это быстрее закончилось. Кажется, ещё немного — и я больше не выдержу эту боль. Кусаю простыни, зажмуриваюсь. Когда же конец? Или этот ад будет продолжаться вечно?

Ричард начинает двигаться быстрее и хаотичнее, крепче и сильнее сжимает мои бёдра. От такого ритма становится только хуже, альфа входит в меня глубже. Уже не стону, а вскрикиваю при каждом его толчке. Силы постепенно покидают меня — кажется, скоро я просто провалюсь в чёрное небытие и буду этому только рад. Боль разрывает мои тело и душу.

Альфа сильнее толкается в меня, прогибаюсь в пояснице, стараюсь отодвинуться от него хотя бы на миллиметр, но мне это не удаётся. Мужчина наваливается на меня, прижимаясь к моей спине, чувствую, как внутри растёт узел. Дёргаюсь. Крик срывается с губ:

— Нет, нет, не надо! Отпусти!

Боль прошивает мгновенно. Такое ощущение, будто во мне что-то порвалось. Безмолвно кричу. Альфа прижимается ко мне, трётся головой о мой затылок, тихо постанывая от удовольствия. Обессиленно роняю голову на постель, кусая простыню. Как же больно!

Через несколько бесконечно долгих минут стало легче: альфа отодвинулся от меня, вытаскивая своё орудие пыток, лёг рядом со мной на кровати на спину, раскинул руки в стороны и тут же заснул. Я соскользнул, больше не удерживаемый мужчиной, с постели на пол и тихо заплакал, жалея себя и свою жизнь.

Глава 13

С трудом поднимаюсь. Руки и ноги затекли, но боль, растекающуюся по пояснице, ни с чем не сравнить. Выгибаюсь. Передёргиваю плечами. Надо как-то освободить руки. Бросаю взгляд на кровать, где, развалившись, спит обнажённый Ричард, его грудь мерно покачивается в такт дыханию. Отворачиваюсь. На душе противно и гадко. Пытаюсь об угол прикроватной тумбочки подцепить путы на руках, но ничего не выходит. Медленно подхожу к двери. Утыкаюсь в неё лбом, несколько раз ударившись. Поднимаю глаза на полку, где лежит ключ, — высоко, со связанными руками мне никак не достать.

Иду в ванную, с трудом включаю свет, не знаю, что хочу здесь найти, но вдруг что-нибудь попадётся на глаза. Помучившись здесь, повертевшись и так и не приблизившись к достижению своей цели, со слезами на глазах опускаюсь на пол. Всё тело болит. Сквозь слёзы смотрю на душ — как же хочется смыть всю грязь, что сейчас на мне. Пусть хотя бы тело, ведь душу не отмыть. Подняться на ноги оказалось сложным занятием, лучше бы я вообще не садился. Поясницу ломит, я уже молчу про свою попу, хотя боль притихла, и если не делать резких движений, то всё вполне нормально, поэтому я медленно, очень аккуратно переступаю ногами, забираюсь в душевую кабину. Не представляю, как я потом буду вытираться полотенцем, да и помыться как следует у меня не получится, но я всё равно хочу хотя бы облиться водой, главное, чтобы не кипятком, остальное переживу. Провозившись несколько минут с краном, я смог включить воду и даже настроить её на подходящую мне температуру. Стою, подставив лицу тёплым струям, приносящим лёгкое облегчение телу. Слёзы бегут из глаз. Вода быстро смывает их с моего лица. Простоял я так под душем минут десять, намыливаться даже не думал, да и как это сделать со связанными руками, я представить не мог. Выключить воду оказалась легче, чем её включить. Выхожу из кабинки и с тоской смотрю на белое пушистое полотенце и такой же халат, которые висят на крючках, прикреплённых к стене. Надеюсь, не порву. Поворачиваюсь спиной, рукой пытаюсь ухватить край полотенца и тут же останавливаюсь: если я сейчас сниму его с крючка, как я им вытираться буду? Лучше пусть висит, а я так об него оботрусь. Со стороны это выглядит глупо и печально. Я рад, что меня никто не видит: трусь об полотенце, как медведь об дерево. Как мне сейчас хочется укутаться в халат, но из этой затеи точно ничего не выйдет. Бросив взгляд на своё отражение в зеркале, выхожу из ванной.

Спать хочу ужасно. Сил совсем нет, такое ощущение, что от слабости я прямо сейчас упаду на пол. Медленно перебираю ногами. Подхожу к кровати. Ричард всё так же спит, раскинув руки в разные стороны. Оглядев свою спальню, не придумываю ничего лучше, чем лечь на постель рядом с альфой. Ложусь. Закрываю глаза. Руки ужасно болят. Может, стоит постучать в дверь, кто-нибудь услышит и откроет её, поможет мне освободиться от пут? От этой мысли дыхание перехватывает. Стоит только представить, какие взгляды на меня будут бросать, как увидят голым и униженным. Сразу становится стыдно, но разве я в этом виноват? Чувствую бегущую по щеке горячую слезу и не замечаю, как проваливаюсь в беспокойный сон.

***

Просыпаюсь я с ощущением небывалой лёгкости, впервые за долгое время не болит голова, не ноют виски. Я с удовольствием потягиваюсь всем телом и только после этого поворачиваю голову вбок, где, постанывая, беспокойно спит Кики. Его запах ещё сильнее вызывает желание, а я думал, что всё пройдёт, но нет, стало только хуже. Но хоть голова не болит.

Сажусь на постели, смотрю на омегу. Видно, что пытался развязать руки, но у него ничего не вышло. Я хорошо замотал рубашку вокруг его предплечий, даже толком не помню, как это делал.

Осторожно прикасаюсь к путам, Кики вздрагивает, открывает красные от слёз глаза, поворачивает голову и смотрит на меня. Становится противно от осознания, что в том, как сейчас выглядит омега, виноват я. Глаза красные, полные слёз, губы опухшие, искусанные, на щеках следы от моих пальцев, на шее засос.

Вспомнив, как ночью я целовал эти самые губы, мне захотелось это немедленно повторить: внизу живота стало скапливаться приятное напряжение, член тут же отозвался и заинтересованно дёрнулся. Чёрт! Даже такой его вид меня не отпугивает, а вызывает желание. Кики сводит меня с ума! С этим омегой не могу быть нормальным человеком! Дёргаю его за руки так, чтобы избежать такого взгляда, он отворачивается, смотрит куда-то на изголовье кровати.

Жгучая смесь из стыда и желания накрывает меня волной. Проще убить этого омегу, пустить на органы, и мне полегчает, но ненадолго. Природа подберёт мне другую пару, и неизвестно, какой она окажется. Может, и вдовец какой-нибудь уже в возрасте, но ещё способный рожать детей. Страшный и старый, а Кики молодой и красивый. О чём я думаю! Зло распутываю рубашку на руках у омеги, рву её на части. Рычу от злости на себя, на него, на природу, которая не позволяет нам самим сделать выбор. Эволюция должна была и омегам дать способность чувствовать свою Истинную пару!

Если бы Кики чувствовал меня, как бы я на это отреагировал? Так же бы у меня закипала кровь от негодования за то, что мне достался лишний продукт этого общества? Думаю, что для меня это ничего не изменило.

Поднимаю глаза на Кики — он напуган, сжался в комок, прижимает к себе подушку, по щекам бегут слёзы, смотрит на меня настороженно и зло, словно готов сейчас кинуться и разорвать глотку. Усмехаюсь. Мальчишка, что он может мне противопоставить? Слабый омега против сильного альфы. У него нет никаких шансов, но этот взгляд мне нравится: он будит во мне зверя, желающего подчинить, покорить свою добычу. Открыто улыбаюсь, демонстрирую клыки — пусть знает своё место. Я не буду страдать и мучиться совестью из-за того, что я совершил, мне стало легче, а это главное, остальное не важно.

Кинув ещё раз взгляд на желанного омегу, я поднялся. Дел ещё сегодня уйма, а ведь суббота и законный выходной, но у директоров и их заместителей такой роскоши не бывает. Надо поддерживать статус. Не понимаю, почему бы нам просто не получать дивиденды от акций, почему семья Уилсонов самостоятельно управляет своей компанией? Пусть бы этим занимался совет директоров, и тогда оставалось бы гораздо больше времени на более интересные и приятные вещи. Мысль в корне неверная, надо самостоятельно зарабатывать деньги и работать во благо семьи и общества. Так считал отец.

***

Ричард встаёт, натягивает на себя штаны и выходит из моей комнаты, босиком и с голым торсом. Не боится, что его кто-нибудь увидит? Хотя о чём это я! Это же его дом, кто ему что скажет. Я дождался, пока альфа захлопнет дверь, и громко застонал от боли в плечах. Какая это была мука, хорошо, что удалось поспать. Сейчас не так беспокоит дискомфорт в заднем проходе, боль в плечах волнует меня больше. Вздыхаю, к горлу подкатывает ком, слёзы вновь льются из глаз. Подгибаю колени к груди, обнимаю руками. Мне никто не поможет. Горько от этой мысли. Вытираю слёзы остатками рубашки, поднимаюсь на ноги и иду ванную. Теперь у меня есть возможность нормально помыться.

Привожу себя в порядок, замазав синяки на лице тональным кремом, оставшимся с Рождества, одеваюсь, надеваю браслет, беру деньги и вызываю такси. Может, стоит позвонить Нику? Он более опытный человек, чем я. На данный момент я точно знаю, что мне надо в аптеку. Медленно иду на выход из дома и направляюсь к воротам. Просматриваю в интернете названия лекарств. Фармацевт мне, конечно, поможет, но надо же иметь хоть какое-то представление о том, что мне необходимо в данный момент.

Надо к врачу. Идти тяжело, ощущается дискомфорт, но острой боли нет, значит, ничего серьёзного не должно быть. Я нашёл одного врача, который принимает людей без штрих-кода, но находится он в трущобах. Ехать туда одному или даже с Ником — чистое самоубийство, как и в общество защиты людей без штрих-кода.

Пришлось немного подождать такси у дороги, я не хотел, чтобы машина подъезжала к воротам особняка. Водитель довёз меня до ближайшей аптеки. Я попросил его подождать, и он любезно согласился. Захожу в аптеку, тут же одёргиваю рукава кофты, чтобы спрятать браслет, и подхожу к прилавку.

— Добрый день, мне нужна мазь, способствующая заживлению… — чувствую, как моё лицо заливает краска стыда: надо сказать, чего конкретно.

— Добрый день. Рана носит внешний характер? — совсем ещё юная девушка-бета смотрит на меня с каким-то пониманием.

— Нет, — отрицательно качаю головой, — мне бы что-нибудь для омег при натирании в процессе полового акта, — вышло немного коряво, на мой взгляд, понятно.

— Сейчас принесу, — она мягко улыбнулась, развернулась и застучала маленькими каблучками по полу, ища необходимое лекарство среди полок. — Вот эта хорошая мазь, — вернувшись, она положила передо мной коробочку.

— Спасибо, ещё мне необходимо лекарство, которое предотвратит нежелательную беременность, — это сказать оказалось куда проще, чем я думал, деловой тон фармацевта меня немного успокоил.

— Сколько прошло времени после полового акта? — голос девушки был серьёзен.

— Меньше суток.

Она качнула головой и снова вернулась к полкам, разыскивая там лекарство.

— Вот, эти эффективные, — девушка положила передо мной коробочку с необходимыми таблетками. — Что-нибудь ещё?

Я помялся: стоит ли мне ещё брать лекарства, о которых я заранее подумал? Может, альфа ограничится одним разом и ко мне больше в спальню врываться не будет, а если он решит продолжить, то следует подготовиться к этому событию. Лучше ему, конечно, по шее дать, но вряд ли я смогу от него отбиться. Давлю в себе слёзы, что так не вовремя подступили к горлу. Хочется кричать от несправедливости в этом мире! Но меня никто не услышит.

— Да, — стараюсь, чтобы голос звучал спокойно, — необходимы противозачаточные.

— Такие лекарства лучше всего покупать после консультации с врачом.

— Пожалуйста, мне очень надо.

Фармацевт нахмурилась, но пошла искать нужную коробочку.

— Вот эти подходят большинству омег-парней, — она протянула мне таблетки, — но перед применением внимательно ознакомьтесь с инструкцией!

— Спасибо, — я торопливо полез в сумку за кошельком.

— Вам следует обратиться в полицию, а не стоять здесь.

Удивлённо поднимаю глаза на девушку, чувствую, как лицо начинает гореть. Неужели по моему внешнему виду понятно, что со мной произошло? Опускаю глаза и непроизвольно обхватываю правой ладонью запястье левой руки в том месте, где сейчас находится браслет с номером Ричарда. Девушка проследила мой взгляд и округлила глаза.

— Мне жаль, — тихо проронила она.

Я качнул головой, чувствуя, как глаза защипало, расплатился и вышел из аптеки. Вдохнул полной грудью ещё по-летнему тёплый воздух. Сразу стало легче. Над головой тихо качаются кроны деревьев, шурша уже пожелтевшей листвой. Обманчивая свобода. По аккуратным дорожкам не спеша гуляют родителис маленькими детьми. Люди в деловых костюмах спешат куда-то. Все они свободнее, чем я, но абсолютной свободой и они не обладают. Все мы ограничены в этом. Все мы подчиняемся определённым законам, правилам. Нас воспитывают, вгоняя в определённые рамки поведения, чтобы каждый соответствовал образу порядочного гражданина общества. Все мы не свободны, просто у кого-то свободы больше, у кого-то меньше.

Сажусь в машину и быстро доезжаю до дома. А я и не заметил, как стал называть этот огромный особняк домом. Ворота открываются передо мной легко, как только я подхожу к ним.

Не спеша прохожу по дороге, ведущей к дому. Идти внутрь совсем не хочется. Смотрю на сад — хорошо бы там сейчас прогуляться, но сил у меня осталось только на то, чтобы лечь и отдохнуть. Поясница болит.

Захожу через главный вход, держу в руках маленький пакет из аптеки, самостоятельно открываю двери, переступаю порог особняка и поворачиваю голову на звук приближающихся шагов. Ко мне быстро идёт Ричард. Я только и успеваю подумать о том, что этого мне ещё не хватало, как альфа бьёт меня по щеке тыльной стороной ладони. Падаю, выставляя вперёд руки. Сил нет после вчерашнего, чтобы удержаться на ногах, к тому же я сегодня ещё ничего не ел. Тюбик с мазью выпадает из пакета. Кожу на щеке жжёт, запястья начинают болеть. Подношу руку к лицу, прислоняю прохладную ладонь к больному месту и поднимаю глаза на Ричарда. Пытаюсь взглядом передать ненависть и злость, что я сейчас чувствую по отношению к этому человеку.

— Что я тебе говорил по поводу твоих выходов на улицу? — альфа опускается рядом со мной на корточки. — Я приказал тебе не выходить.

— Это не означает, что я должен выполнять твой приказ, — я смотрю на пол в поисках выпавшей мази, она мне необходима, сейчас внутри вновь чувствую боль.

— Означает, ты мой и должен меня во всём слушаться. Или ты ещё не понял, что я за непослушание могу тебя наказать?

Я посмотрел на Ричарда глазами, полными слёз и обиды. Я ничего плохого этому человеку не сделал, так с чего же он взъелся на меня?

— Почему бы тебе не найти человека, которому подобные игры были бы по душе? — я наконец дотягиваюсь до тюбика и беру его в руки.

Ричард хватает меня за волосы, заставляя запрокинуть голову назад. С трудом сдерживаю слёзы, сжимаю зубы, смотрю альфе прямо в его синие глаза. Ричард хватает меня за левую руку, на которой надет браслет и в которой я держу мазь.

— Ты думаешь, эта штука спасёт тебя, — он зло трясёт моё запястье с браслетом, — ты думаешь, его невозможно снять? Ты дурак, если веришь в это. Не всем людям ты нужен живым или с рукой, её можно просто отрезать вместе с ним!

Его голос стал мягче, он отпустил мои волосы и посмотрел на мою ладонь — я поспешно сжал в ней тюбик с заживляющей мазью.

Глава 14

Ричард отпустил меня, поднялся на ноги и с высоты своего роста наблюдал, как я неуклюже поднимаюсь, подбираю пакет из аптеки и ковыляю в свою комнату. Смотреть на него и тем более продолжать с ним разговор у меня не было никакого желания.

Как можно быстрее добираюсь до своей комнаты. Захожу и тут же падаю на кровать, воя от тянущей боли внизу живота и жжения в заднем проходе. Глотаю горько-солёные слёзы от обиды и злости. Извиваюсь на кровати. Как же больно! Когда же это жжение пройдёт?! Закусываю губу, чтобы слишком громко не стонать. Я думал, что никаких серьёзных повреждений у меня нет. Как только боль успокаивается, осторожно сажусь, морщась. Беру пакет, лежащий рядом, и достаю тюбик — надо было ещё и от синяков купить мазь. Угрюмо рассматриваю свои запястья: когда сегодня альфа схватил меня за руку, я еле сдержался, чтобы не закричать от боли.

Осторожно поднимаюсь с кровати и направляюсь в ванную, там быстро привожу себя в порядок. Моюсь и смазываю как могу более тщательно лекарством свои повреждения. Выхожу. В животе урчит, напоминая мне о том, что я сегодня ещё ничего не ел. Вздыхаю. Идти на кухню ни сил, ни желания нет абсолютно, но если я не поем, то ресурсов на восстановление у меня не будет, так что придётся это сделать. Направляюсь туда.

Захожу на кухню. Само помещение условно разделено на две части, одна из которых предназначена для приготовления еды для самих хозяев и приёма большого количества гостей, там расположена профессиональная техника и работают повара, а другая часть выглядит обычно. Здесь же находится большой круглый стол, занимающий небольшую нишу в стене, — это место, где обедает и собирается вечерами прислуга. Я неоднократно видел здесь работников этого дома, когда они пили чай, но никогда не решался к ним подойти, потому что в этой компании всегда был Колин и он встречал меня недобрым взглядом, от которого у меня бежали мурашки по коже.

Подхожу к холодильнику. Еды, как обычно, полно. И как она только не успевает испортиться? Похоже, за этим следит сам Колин. Интересно, сколько сейчас времени. Завтрак я пропустил, но вот скоро ли обед — не знаю. Из основной части кухни доносятся соответствующие звуки: лязг ножей, бренчание кастрюль, разговоры и смех поваров. Еда мне сейчас в рот не полезет. Организм хочет есть и чувствует слабость, но при этом не хочется абсолютно ничего. Достаю из холодильника овощи: огурцы и помидоры. Промываю их под струёй воды, останавливаю взгляд на изобилии ножей: если я один заберу себе, кто-нибудь это заметит? Оглядываюсь — на кухне по-прежнему никого нет. Дрожащей рукой беру самый маленький нож, его можно легко спрятать в карман или под подушку, и если Ричард ещё раз ко мне полезет, то я смогу применить его в качестве самообороны. Зажмуриваюсь. Слёзы наворачиваются на глаза. Зажимаю нож в руке. Страшно представить, что со мной будет, если мне удастся ранить Ричарда, а если я его случайно таким образом убью? Единственное, ради чего стоит брать это оружие, так это чтобы напугать альфу, если он опять ко мне будет приставать. Нож осторожно укладываю в карман брюк, предварительно обмотав лезвие кухонным бумажным полотенцем.

— Что ты тут делаешь в такое время?

Голос звучит от двери в кухню, и я вздрагиваю от неожиданности, поворачиваюсь к Колину лицом, держа руку в кармане с ножом. Омега оглядывает меня, его выражение лица меняется со строгого на удивлённое. Крылья его носа раздуваются — принюхивается, и я прекрасно понимаю, какой запах он сейчас чувствует. Опускаю голову, разворачиваюсь обратно к столешнице.

— Я скоро уйду, — тихо бормочу себе под нос.

— Скоро обед будет готов, там овощи тоже будут.

Боковым зрением замечаю, как омега делает ко мне шаг, заглядывая в лицо. Еду для прислуги, в том числе и для меня, подают в этой части кухни, но я редко здесь обедаю, уношу свою порцию к себе в комнату или прихожу сюда, когда народ уже расходится выполнять свои трудовые обязанности.

— Спасибо, но у меня нет желания обедать, — говорю как можно вежливее и стараюсь, чтобы голос не дрожал.

— Кики, — мягко проговаривает омега, — посмотри на меня.

Отрицательно качаю головой. Колин подходит ко мне вплотную, я же отворачиваюсь от него, даже не пытаясь притвориться, что я очень занят нарезанием салата. Омега берёт меня за запястье и подносит его к своим глазам. Резко оборачиваюсь, вырываю руку из рук Колина и прижимаю её к своей груди, смотрю омеге в глаза, тут же опускаю свой взгляд и вновь отворачиваюсь.

— Что он с тобой сделал?

Омега со спины заглянул мне в лицо. Морщусь, сдерживая слёзы.

***

Ставлю локти на стол, сжимаю голову руками. Устал. Виски ужасно ломит от боли. День в самом разгаре, ещё полно документов, которые нужно срочно просмотреть до понедельника, а я уже выдохся и ни на что толком не способен. Надо позвать Колина, пусть что-нибудь принесёт от головы — и лучше всего пусть это будет топор. Устало усмехаюсь. Ещё утром голова не болела, всё было прекрасно, кроме некоторого угрызения совести ничего не мучило.

Поднимаюсь из-за стола и начинаю нервно расхаживать по кабинету, некогда принадлежавшему моему отцу, кабинет матери тоже свободен и он больше, но она иногда приезжает в родовое имение, так что ту комнату я не трогаю. Голова болит из-за прогулки Кики, сказал же сидеть в особняке. Омега должен быть всегда дома или рядом со мной, ему опасно выходить. Почему он этого сам не понимает? Его легко могут украсть — с его-то внешностью. Удивительно, что он до сих пор не оказался в каком-нибудь борделе.

От этих мыслей голова разболелась с новой силой. Стоит только представить, что кто-то ещё может к нему прикасаться, и перед глазами темнеет от злости. Никогда не думал, что я такой собственник.

Сажусь обратно за свой стол, устало откидываюсь на спинку кресла, нажимаю кнопку на телефоне и тут же зову к себе в кабинет Колина — у него всегда с собой есть специальное приспособление, похожее на пейджер, чтобы управляющий был на связи с хозяином дома. Омега долго ждать себя не заставил, и в скором времени я услышал стук в дверь.

— Заходи, — отзываюсь.

— Вы вызывали меня, мистер Уилсон? — омега заходит в кабинет, прикрывая за собой дверь.

— Да, Колин, принеси мне что-нибудь от головы и стакан воды.

— Хорошо, сэр. Что-нибудь ещё?

— Нет, можешь идти.

Колин качает головой и уже разворачивается к двери, как неожиданно поворачивается ко мне и делает шаг вперёд.

— Сэр, могу я обратиться к Вам с просьбой?

— Да, конечно, — удивлённо смотрю на омегу: что ему может понадобиться?

— Могу я пригласить семейного врача для мистера Кики?

— Да, конечно, — отзываюсь немного растерянно и внимательно смотрю омеге в лицо.

Колин вытягивается передо мной в струну. Голос его строг и серьёзен, по выражению лица невозможно ничего прочитать. Колин разворачивается и покидает мой кабинет, возвращается он довольно скоро с таблеткой и стаканом воды. Ставит это всё передо мной. Глотаю таблетку и выпиваю воду, ставлю стакан обратно на поднос. Колин направляется на выход, у самой двери я его останавливаю.

— Колин, — я жду, пока омега повернётся ко мне лицом, — ты вызвал врача?

— Да, сэр.

— Когда он придёт — сообщи мне.

— Хорошо, сэр.

С каким-то раздражением откидываюсь на спинку кресла. Вот я дурак! Даже не подумал о последствиях. Я же видел у него в руках какой-то тюбик и пакет из аптеки. А откуда Колин узнал? Увидел Кики или омега всё сам рассказал управляющему? По внешнему виду Кики сразу становится ясно, что он нуждается в медицинской помощи. А я даже не подумал об этом! Запускаю ладонь в волосы, взъерошивая их. Склоняюсь над бумагами, лежащими на столе. Как теперь работать? Надо сосредоточиться.

Примерно через час в дверь кабинета вежливо постучали.

— Входи, — отрываюсь от документа и поднимаю глаза на дверь.

— Мистер Уилсон, Вы просили предупредить, когда придёт доктор, — Колин стоит у двери и выжидающе смотрит на меня.

— Спасибо, можешь идти, проводи мистера Вальса в комнату Кики.

Омега скрывается за дверью, а я не спеша поднимаюсь и следую за ним. Подхожу к комнате Кики, возле неё стоит Колин.

— Мистер Вальс просил не заходить, пока он осматривает пациента.

Я качаю головой в знак согласия, что это вполне разумно, и встаю рядом с омегой, который иногда посматривает на меня осуждающе, но ничего не говорит. И это было понятно — я здесь хозяин, и его жизнь, хоть в меньшей степени, чем жизнь Кики, зависит от меня. За дверью слышится голос доктора, приглашающего войти Колина. Омега смело заходит в комнату, и я следую за ним. Кики сидит на постели в домашней пижаме, тоже светлой, как и прошедшей ночью, волосы у него распущены, в руках держит носовой платок, который нервно теребит. Омега поворачивает голову к нам, смотрит на меня красными от слёз глазами и тут же отворачивается. Напротив него возвышается Себастьян Вальс — наш семейный доктор, мужчина-бета пятидесяти лет.

— Вот, Колин, — мистер Вальс протягивает омеге листок, исписанный неровным почерком, — думаю, покупкой лекарств будете заниматься непосредственно Вы, — мужчина поднимает глаза и замечает меня, — о, Ричард, я как раз хотел с тобой поговорить.

Себастьян работает на нашу семью уже шестнадцать лет, меня он знает с самого детства и он является другом нашей семьи.

— Я осмотрел Кики и могу тебе сказать, чтобы ты в следующий раз был аккуратнее со своим омегой.

На слове «своим» Кики вскидывается и смотрит на Вальса, потом переводит взгляд на меня и тут же опускает глаза на свои руки, в которых он сжимает платок.

— Постараюсь, — сухо отвечаю, не глядя на доктора, всё моё внимание сосредоточено на бледном омеге.

— Серьёзного ничего нет, небольшие повреждения слизистой, синяки, но при должном лечении и хорошем питании всё быстро пройдёт. Пациенту необходим покой, — на последнем слове Вальс делает ударение и заглядывает мне в лицо, чтобы я посмотрел на него.

— Я понял, доктор, — теперь я уже смотрю мужчине прямо в глаза. — И сколько по времени необходим покой? — последнее слово я растягиваю так, чтобы бета меня правильно понял, Кики при этом снова поднимает голову и как-то испуганно смотрит на Вальса.

— Не меньше месяца, — отвечает тот спокойно, глядя на омегу, сидящего перед ним.

— Ты же сказал, что повреждение небольшое и быстро пройдёт.

— Да, при нынешних лекарствах всё быстро заживёт, но организму надо полностью восстановиться, а для этого требуется время. И ещё раз говорю тебе, — мужчина развернулся ко мне и отчитывал, словно нашкодившего мальчишку, — будь аккуратнее.

Я фыркнул. Всё-таки не маленький мальчик, чтобы по два раза объяснять.

— На этом моя работа закончена, — бета пожимает мне руку и предупреждает: — Кики требуется отдых, покой и забота.

— Я понял, спасибо, — сквозь сжатые зубы говорю. — Колин, проводи мистера Вальса.

— Надеюсь на то, что ты меня понял.

Бета с омегой выходят из комнаты, и мы с Кики остаёмся вдвоём. Он провожает беспокойным взглядом вышедших мужчин и смотрит на меня. Я опускаюсь на корточки, чтобы быть на одном уровне с ним. Протягиваю к омеге руку, чтобы поправить выбившийся локон, он дёргается и злобно на меня смотрит.

— Чего тебе от меня надо?

— Как ты себя чувствуешь? — вместо ответа задаю ему встречный вопрос.

— Замечательно, благодаря тебе, — Кики сверкает злым взглядом, складывая руки на груди.

— Вот и замечательно.

Убираю руку и приближаю своё лицо к лицу омеги. Так хочется прикоснуться к этим опухшим губам, что сейчас сжаты в тонкую линию. Кики отстраняется, опускается на локти в попытке уйти от моего прикосновения, отползает дальше на кровать, но мне это только на руку — следую за ним, забираюсь на постель, смотрю в напуганные карие глаза. Придавливаю омегу своим телом, а то подобрался уже к самому краю, того и гляди свалится с кровати. — Уйди, — маленькие ладошки упираются в мои плечи, — врач же сказал, что мне нужен покой, — в голосе омеги звучат страх и отчаяние.

— А я и не буду проникать в тебя слишком глубоко.

Окончательно наваливаюсь на Кики, прижимаю его к постели, целую губы, он отворачивается, с наслаждением утыкаюсь в его белоснежную кожу на шее. Вдыхаю одурманивающий аромат.

— Как же ты чудесно пахнешь, — прикусываю кожу, ощущаю её вкус на самом кончике языка, чувствую, как с клыков начинает капать яд.

— Я поменяю мыло и шампунь.

Кики начинает отчаянно вырываться и бить меня своими маленькими кулачками по плечам. Смеюсь и тут же накрываю поцелуем его губы. Он продолжает меня бить по плечам. Голова кружится от запаха. Хочется большего, чем просто поцелуй. Надо скорее уходить, пока я не нарушил указание врача.

Рывком отрываюсь от Кики, поднимаюсь на ноги и выхожу из комнаты. Срочно в душ. Холодный, чтобы немного остыть.

Глава 15

Уже три недели прошло с той ночи, о которой я вспоминать не хочу. Синяки совсем сошли и физически чувствую себя довольно хорошо, про моральное состояние сложно судить: разбит, но не вдребезги. Есть ещё, что ломать.

Ричарду стараюсь на глаза не попадаться, но он как будто специально ищет со мной встречи. Не знаю, как он меня находит на огромной территории особняка. Чаще всего при наших встречах альфа просто загадочно мне улыбается, отчего у меня по спине бегут мурашки. Несколько раз прижимал меня к стене и целовал так, что мне нечем было дышать и создавалось впечатление, что альфа хочет меня съесть. Губы и даже язык после таких встреч у меня жутко болят.

Теперь я часто бываю в саду. Пусть осень полностью вступила в свои права, но на улице ещё бывают приятные солнечные дни. В такое время самое лучшее — это гулять с Ником по саду или рисовать в одиночестве.

Николь прибежал на следующее утро после происшествия. Благо Ричарда не было в этот момент дома, а то мой друг рвал и метал, хотел порвать альфу на куски, но с его стороны это было бы крайне неосмотрительно. Ник работает в Корпорации Уилсонов, и ссориться с начальством ему ни к чему. Вот и сейчас, сидя на скамейке в саду, омега не унимался и ругался на альфу:

— Вот ведь гад! Если он к тебе подойдёт, ударь его как следует по голове!

Пожимаю плечами. Что я могу противопоставить альфе, который выше меня ростом и гораздо шире в плечах? Ник перестаёт ругаться и заглядывает мне в лицо. Я давно хотел написать портрет друга, и сегодня мы вышли в сад именно за этим.

— Он тебя не обижает, — голос друга был тих, он как-то вмиг растерял всю пылкость, что была до этого.

— Нет.

Отрицательно качаю головой и продолжаю рисовать. Не говорить же ему, что поцелуи — это не самое болезненное, что альфа может со мной сделать? К горлу подступил ком и на глазах вновь появились слёзы. Небо будто чувствовало моё настроение — хмурилось сегодня с самого утра. Николь поднялся со скамьи с горестным вздохом и подошёл ко мне, заглядывая через плечо и глядя на холст.

— Последнее время ты рисуешь всё только в тёмных тонах.

Действительно, выбор цвета в моих работах всё чаще падает на серые и тёмные оттенки. Я оглядел мольберт, на котором рисовал Ника, и сад вокруг нас — всё серое и хмурое, но в реальности кусты ещё стояли, красиво одетые в яркую листву, будто соревновались друг с другом, какого цвета в саду будет больше — красного или жёлтого.

— Прости, Николь, что-то я не в настроении.

— Кики, — омега берёт меня за плечи и заглядывает в глаза, — я понимаю, что тебе сейчас тяжело, но прошлое не изменить, его надо принять и отпустить.

— Принять, что я теперь игрушка для удовлетворения сексуальных потребностей альфы?

— Это можешь не принимать, но тогда надо бороться!

— Бороться, — бормочу себе под нос, поднимаю голову к небу — капелька дождя падает на щёку — вдыхаю окружающие ароматы: пахнет осенью, опавшими листьями и Ричардом. Этот запах теперь повсюду со мной, альфа ещё как специально трётся об меня. — Ник, а есть ли какое-нибудь средство, перебивающее аромат альфы? — перевожу взгляд на друга.

— Кики, ты же знаешь — запах первого альфы остаётся на тебе, пока его не перебьёт метка Истинного.

— Знаю, но вдруг есть какое-нибудь средство. Ведь должны же были что-нибудь придумать!

— Нет, от запаха альфы так просто не избавиться.

— Столько всего придумано. Люди в космос летают, а блокатора запаха нет! — вздыхаю. — Придётся ждать Истинного, раз другого пути нет.

— Кики, — омега как-то странно на меня смотрит, — а как он тебя найдёт? Истинный.

— Найдёт. Я точно это знаю. Даже здесь.

***

Почти месяц я хожу и облизываюсь на омегу, пахнет он просто изумительно. Рядом с ним голова едет и ни о чём, кроме как о сексе, думать не могу. Странное чувство. Я всегда был окружён вниманием омег, они и сейчас вьются вокруг меня. Красивые и изящные. Кто-то откровенно меня соблазняет, кто-то просто хочет привлечь моё внимание умными беседами. Мне это всё льстит, но ещё никто не заинтересовывал меня настолько, что я мог потерять контроль над головой и наброситься на человека в желании утолить свою похоть. Только Кики сводит меня с ума.

На улице уже стемнело — как обычно, в последнее время возвращаюсь домой поздно. В особняке тихо, спокойно и непривычно безлюдно — большинство людей, работающих и живущих здесь, уже спит. Кроме охраны, разумеется. Иду, ведомый лишь ароматом омеги, — я точно знаю, где он сейчас. Стук моих шагов гулко отражается от стен.

Тихо отворяю дверь на кухню, стараюсь, чтобы она не выдала меня раньше времени, осторожно ступаю в комнату. Кики стоит, повернувшись ко мне спиной, режет что-то, лежащее перед ним на столе. Очень медленно подхожу к нему — не хочу, чтобы он меня заметил раньше времени. Омега неожиданно замирает, вижу, как у него напрягается спина. Учуял меня. Выпрямляюсь в тот момент, когда он резко разворачивается ко мне лицом. Смотрит на меня настороженно, в руках держит нож. Усмехаюсь. Неужели действительно хочет применить его против меня? Тогда он очень сильно об этом пожалеет. Ранить себя я не позволю. Делаю шаг к нему. Он вскидывается, выставляет нож перед собой, отступает.

— Что ты тут делаешь? — голос у Кики дрожит, как и рука.

— Пришёл тебя увидеть.

— Увидел. Теперь доволен? Можешь меня оставить одного?

— Не совсем доволен, — делаю шаг к нему, он отходит. — Я уже несколько минут с тобой в одной комнате, но до сих пор не чувствую твоего вкуса на своем языке.

Кики скалится, рычит. Он думает, что меня можно подобным напугать? Смешно. Делаю рывок. Миг — и я уже рядом с ним. Хватаю его за запястье правой руки, в которой он сжимает нож. Надавливаю так, чтобы Кики выпустил оружие из своей ладони. Омега вскрикивает и разжимает кисть, нож звонко падает на кафель пола. Заламываю руку за спину. Кики плачет. Прислоняю омегу к столу-острову так, чтобы он лёг на него грудью. Запах омеги сводит с ума.

— Ричард, — омега плачет, — пожалуйста, не надо.

Прислоняюсь к его спине, наваливаюсь грудью, чтобы он почувствовал меня, чтобы мне самому почувствовать его тепло под своим телом. Шепчу ему в ухо:

— Ты можешь меня просить о чём угодно — после того, как ты угрожал мне ножом, пощады от меня не жди, — прикусываю мочку, провожу языком по внешней раковине, омега вскрикивает, прижимает плечо к уху, хочет уйти от моих прикосновений, плачет.

Неожиданно дверь на кухню открывается и заходит Колин. Мы с Кики одновременно вскидываем головы и смотрим на незваного гостя. Колин замирает. Выпрямляется. От досады тихо рычу. Кики подо мной всхлипывает.

— Сэр, могу ли я быть чем-нибудь Вам полезен? — Колин, словно перед ним не разворачивается странной картины, задаёт мне глупый вопрос.

— Можешь! Убрался отсюда! — сил, чтобы отвечать вежливо, нет.

— Сэр, хочу Вам напомнить, что мистер Вальс рекомендовал не беспокоить Кики до полного его выздоровления.

— Месяц прошёл — он здоров. Уходи.

— Я не могу, — тихо, но так, чтобы я его услышал, произносит омега.

Рывком поднимаю Кики, перехватываю его руку за предплечье. Дёргаю его на себя. Кики вырывается, плачет и о чём-то меня просит. От желания обладать этим омегой голова плохо соображает, член уже ноет от боли. Проход из кухни нам загораживает Колин.

— Ричард, одумайтесь, что Вы делаете? Ваш отец этого никогда бы не одобрил, — в голосе омеги отчётливо слышится отчаяние.

Я зарычал так, чтобы Колин понял, кто здесь главный. Моей силе он не в состоянии сопротивляться. Омега опускает голову, неохотно отступая от прохода, давая нам возможность выйти из кухни. Кики в моих руках тихо всхлипывает. Он в очередной раз дёргается и ударяет меня кулаком по плечу. Больно, но это только злит меня. Хватаю его так, чтобы захватить обе руки, — вырывается, что-то зло кричит мне сквозь слёзы.

Выйдя из кухни, я веду омегу в сторону его комнаты. Хочется повалить Кики прямо на пол в коридоре. Омега сопротивляется. Его запах окружает, заполняет меня полностью. Хочется перекрыть его запах своим, пометить. Всё внутри меня словно огнём горит. С клыков сочится яд, неприятно оседая на языке, жжёт его.

Кики вырывается из моих рук, бежит. Смеюсь. В жилах закипает кровь вперемешку с адреналином. Догоняю омегу. Хватаю его со спины. Падаем. Он вновь вырывается. Пытается подняться. Хватаю его за ногу, он опять падает. Ругается. Старается ударить меня ногой по лицу. Это мне не нравится. Жёстко пресекаю даже попытку удара. Наваливаюсь на омегу. Он такой горячий, бьётся подо мной. Вырывается. Разворачиваю его к себе лицом. Фиксирую голову, чтобы не смог отвернуться. Целую. Грубо, не церемонясь. Облизываю его губы, кусаю за щёку, за ухо. Омега кричит. Волна жара и желания прокатывает по всему телу. Вновь целую, пальцами нажимаю на его щёки, чтобы он открыл рот. Проникаю языком, облизываю его изнутри. Омега стонет. Всё моё тело изнывает от предвкушения. Внизу живота сладкое напряжение. Омега толкает меня ладонями в грудь. Отрываюсь от него.

— Отстань от меня! — Кики кричит.

— Не могу.

Честно признаюсь и тут же опускаюсь к его шее. Целую, кусаю. Омега вскрикивает, выгибается. Отталкивает меня. Упирается руками мне в плечи. Убираю его руки. Мешают. Зажимаю его запястья в своей ладони, поднимаю над головой, прижимаю к полу. Заглядываю ему в лицо. Кики зажмуривается и плачет.

— Посмотри на меня.

Сам не знаю, для чего это ему приказываю. Омега послушно открывает свои невозможные глаза. Тёмные. Заплаканные. Отпускаю его руки, обхватываю это лицо обеими ладони и получаю кулаком в бок, под рёбра. Задыхаюсь от неожиданной боли. Омега тут же скидывает меня с себя, поднимается на ноги и бежит к своей комнате.

Как только первый шок отступает, рывком поднимаюсь на ноги. Рычу. Злость и азарт затмевают глаза. В голове только одна мысль — поймать. Кики забегает в комнату, но закрыться не успевает. Он вскрикивает, когда я сильно дёргаю дверь на себя и захожу в спальню. Омега с трудом остаётся на ногах и тут же кидается в ванную, запирается там. Кулаком бью в дверь.

— Открой! Или я выломаю эту дверь!

— Нет!

По ту сторону слышатся всхлипы и рыдания. Плечом пытаюсь выбить дверь. Ничего не выходит. Только плечо ушиб. Зло бью кулаком по стене. Боль отрезвляет. Провожу ладонями по лицу и волосам, взъерошивая их окончательно. Осматриваюсь: тумбочки, кровать и картины, стоящие прямо на полу, прислонённые к одной из стен. Подхожу. Разворачиваю одну из них. Осенний мрачный парк, на лавочке сидит парень, словно окружённый солнечным сиянием, похож на Николя.

Преподаватель по рисованию часто хвалит Кики. Так почему у него до сих пор нет в этом доме своей студии или мастерской? Ставлю явно незаконченную работу на место и направляюсь из спальни, на дверь в ванную стараюсь не смотреть. В этой комнате вообще лучше ни на что не смотреть и не дышать. В этой комнате запах омеги особенно насыщен, и сдерживать себя нет ни сил, ни желания.

Глава 16

В спальне стало тихо, и я, не веря в своё счастье, прислушиваюсь и осторожно открываю дверь. В комнате пусто. Выхожу из ванной, оглядываюсь, в один шаг преодолеваю расстояние до входной двери и запираю её, прислоняюсь спиной к ней, сползаю вниз, на пол. Доделывать бутерброд на кухню я не пойду! На сегодня Ричард оставил меня в покое, но что будет завтра? Надо с ним поговорить, но как мне это сделать? Страшно к нему подходить.

Проснувшись следующим утром и приведя себя в порядок, подхожу к двери, прислоняю ухо к её полотну, прислушиваюсь. Коридор не безлюдный, здесь совсем рядом комнаты, в которых живёт почти весь обслуживающий персонал дома, так что там всё время кто-то ходит. Вздыхаю. Я просто себя накручиваю! Не может же альфа сидеть и караулить меня под дверью, это было бы уже совсем странно! Но мне страшно! Сердце бешено стучит. Толкаю дверь. Открываю её совсем на немного. Осторожно выглядываю — никого нет. Чуть шире открываю и чувствую, как её кто-то тянет на себя. Ричард выходит из-за двери. Быстро захожу в комнату. Руками держусь за дверь и пытаюсь её закрыть, альфа не даёт мне этого сделать, следует за мной. Он толкает меня в спальню и закрывает за собой дверь.

— Ричард, что ты здесь делаешь? Тебе разве не надо на работу? — упираюсь руками парню в грудь, он обнимает меня, прижимает к себе.

— Надо, но я решил, что они сегодня утром обойдутся без меня.

Альфа наклоняется ко мне с явным намерением поцеловать, отворачиваюсь, Ричард хватает меня за волосы, фиксируя голову. Целует, кусая мои губы. Мычу, пытаюсь вывернуться из его рук. Больно.

— С добрым утром! — альфа перестаёт меня кусать и сморит мне в глаза, которые уже полны слёз.

— Я очень надеюсь, что на этом твой визит закончен.

— Нет, — альфа подталкивает меня к кровати, иду спиной вперёд.

— Ричард, не надо. Пожалуйста.

Альфа смотрит на меня и хмурится, но из рук не выпускает и продолжает движение. Дрожу, упираюсь в плечи ладонями, стараюсь оттолкнуть. Альфа наваливается на меня, я не в силах его удержать, и мы вместе с ним падаем на постель. Отодвигаюсь от него. Ричард ложится на меня, прижимается, шумно вдыхает запах, целует в шею.

— Ричард, послушай, остановись, — мой голос дрожит, — давай поговорим.

— Потом, если время останется, — альфа накрывает мои губы поцелуем, вновь кусая их.

— Остановись, пожалуйста! — голос, как и руки, дрожит, мне страшно. — Я не хочу! Я не готов!

— В этот раз я подготовлю тебя лучше, а то ещё один месяц я точно не выдержу, — альфа вновь опускается к моей шее и целует её, — в следующий раз подготовься заранее. Я распоряжусь, чтобы тебе купили всё необходимое.

— Что? Нет. Нет!

Бьюсь сильнее в руках альфы. К такому я не готов. Я не хочу быть его постельной игрушкой и готовиться к его приходу.

— Успокойся, — Ричард сильнее прижимает меня к кровати телом и руками фиксирует мою голову так, чтобы я на него смотрел.

— Я могу быть полезным, — выдаю я быстро, смотря расширенными от страха глазами на альфу.

— Да, можешь. Сейчас это и докажешь, — Ричард улыбается и прижимается губами к моей шее; он хочет поцеловать меня в губы, но я отворачиваюсь.

— Нет, не так, — голос сбивается, от страха дыхания не хватает. — Я могу работать горничным, помогать в саду или на кухне, но только не так, — отрицательно качаю головой, зажмуриваюсь, даю волю слезам.

— Вся прислуга и обслуживающий персонал в доме полностью укомплектованы, — альфа приподнимается на локтях и смотрит на меня, — и ты мне нравишься. Ты красивый и сексуальный. Ты можешь дать мне то, чего я хочу. Ты принадлежишь мне, тебя передали по наследству, как вещь, и ты должен делать то, что я от тебя потребую.

— Почему ты так жесток со мной?

— Жесток? Мои друзья по университету ещё в студенческие годы имели таких омег, как ты, им родители подарили. Они водили этих людей на цепочке, — альфа опускает свою руку мне на шею и легонько сжимает её. — Есть специальные магазины, где можно купить подобным тебе ошейник, как домашней зверюшке, — Ричард приближается к моему уху и жарко шепчет: — Ты бы только слышал, что они делали с этими омегами. Я тогда думал, что мои друзья недалеко ушли от животных, но теперь я их понимаю.

Альфа больно кусает меня за мочку уха, вскрикиваю. Ричард переходит на шею, целует её, кусает, оттягивая кожу и тут же зализывая место укуса. Отталкиваю его, верчусь под ним.

— Отпусти! — упираюсь ладонями ему в плечи.

Альфа хватает меня за руки, рывком поднимает так, чтобы я сел, берётся за край моей футболки и тянет её вверх.

— Что? Нет! Отпусти меня!

Хватаюсь руками за свою футболку, обнимаю себя как можно сильнее, чтобы Ричард не смог её снять. Он вновь опрокидывает меня на кровать и, не расстёгивая на мне джинсы, стаскивает их вместе с бельём, больно царапая кожу ногтями. Надо было ремень надеть! В последней попытке хватаюсь руками за штаны, но уже слишком поздно. Альфа тянет за джинсы, скольжу по кровати, пока он окончательно не снимает их с меня. Отползаю к изголовью, Ричард забирается на постель, вставая на неё коленями, хватает меня за щиколотки и подтаскивает к себе, разводя мои ноги в стороны.

Замираю. Лежу на спине и смотрю на альфу, который удобно устраивается между моих ног. Тяжело дышу, чувствую, как меня бьёт нервная дрожь. Ричард держит меня обеими руками за бёдра, чуть оглаживая подушечками пальцев кожу. Выгибаюсь, пытаюсь отодвинуться от альфы, он быстро прерывает мою попытку, ещё ближе подтягивая меня к себе.

— Тебе нравится, когда сопротивляются? — смотрю парню прямо в глаза; я готов говорить о чём угодно, только бы не заниматься сейчас с ним сексом.

— По каким причинам ты сделал подобный вывод? — альфа усмехается, проводит ладонями по моим бокам, поднимая футболку вверх, перехватываю его запястья.

— Вокруг тебя полно красивых омег, которые готовы по одному твоему жесту раздвинуть ноги, но почему-то ты предпочитаешь насиловать меня, — на этом слове Ричард чуть заметно морщится.

— Да, ты прав, омег вокруг меня много, но они же все гоняются не за мной, а моими деньгами и положением, — альфа как-то задумчиво гладит мои бока.

— Так тебе какое дело? Ты можешь просто воспользоваться ими или тебя смущает их доступность? — Ричард продолжает своё занятие, нервно сглатываю ком в горле. — А что, если я тебе скажу «да», ты от меня отстанешь?

— Можешь попробовать.

Альфа широко улыбается, одним быстрым движением хватается за край моей футболки и стягивает её с меня. Я только растерянно пытаюсь ухватить руками предмет одежды, чтобы не позволить мужчине кинуть её на пол. Ричард рывком выдёргивает вещь из моих рук, откидывает её в сторону. Снимает с себя футболку, тут же наваливаясь на меня сверху. Упираюсь ладонями в его плечи, отворачиваюсь.

— Что же ты молчишь? — Ричард наклоняется к моему уху. — Скажи мне «да».

— Отпусти меня!

Бью Ричарда кулаком по плечу, он рычит, хватает меня за запястья.

— Перестань драться! Мне это не нравится!

— А ты слезь с меня! Мне это не нравится!

Кричу альфе прямо в лицо, он перехватывает рукой оба моих запястья, поднимает над головой и прижимает к постели. Целует в губы. Отворачиваюсь. Он пытается поймать мои губы своими и целует меня в щёки и скулы. Чувствую, что второй рукой он что-то достаёт из своего кармана, немного приподнимается, но лишь для того, чтобы приставить это «что-то» к моему анусу. Замираю, не понимаю, что это такое. Округлившимися глазами смотрю на Ричарда.

— Я купил кое-что интересное, специально для тебя. Пришлось самому идти в магазин, не доверять же подобную покупку секретарю.

Альфа надавливает, чувствую, что в меня проскальзывает что-то достаточно твёрдое, но не каменное и при этом хорошо смазанное. Выгибаюсь. Дёргаю бёдрами. Хочу, чтобы этот предмет покинул моё тело.

— Эта вещь позволяет растянуть и как следует смазать омегу перед сексом. Он нам поможет тебя как следует подготовить.

Ричард продолжает свои манипуляции, прокручивая эту штуку во мне. Выгибаюсь. Мне не больно, просто неприятно. Альфа смотрит на меня неотрывно, его зрачки расширены и синей радужки почти не видно. Ричард вынимает из меня «растяжитель», я лишь успеваю выдохнуть с облегчением, прежде чем альфа заменяет его на свой член. Выгибаюсь. Проникновение приносит мне боль, хоть я пытался расслабиться и не зажиматься.

Зажмуриваюсь, смотреть на альфу нет никаких сил. Слёзы бегут из глаз. Какой же я слабак! От мыслей о жалости к себе меня отвлекают болезненные толчки. Не в силах это терпеть, зажимаю колени, не позволяя альфе дальше двигаться. Даю себе передышку, не слушаю Ричарда. Отпускаю его, он ещё теснее прижимается ко мне, глубже проникая. Пусть это закончится как можно скорее! Несколько быстрых, сильных толчков — и альфа замирает, падает на меня, тяжело дышит, но не покидает моё тело. Мне казалось, сил у меня не осталось, но я всё равно дёргаюсь. Ричард фиксирует меня, перехватывая руками за плечи.

— Вытащи, — верчусь под ним, — зачем ещё и это? — он получил то, что хотел, для чего ему ещё и сцепка?!

— Только так можно получить от секса больше удовольствия, — альфа с трудом говорит.

— Тогда предохраняйся! — говорить о том, что я пью противозачаточные таблетки, я благоразумно не стал.

— Это уж точно ни к чему.

— Почему это? — я опешил от такой уверенности альфы.

Ричард хмыкнул мне куда-то в ухо, но отвечать на мой вопрос не стал. Через несколько бесконечно долгих мгновений мужчина покидает моё тело и ложится рядом на кровати. Я окидываю его взглядом — он так и остался в мягких спортивных штанах. Потом повернулся на бок и притянул меня к себе, крепко обнимая.

— Мне пора на работу, — альфа легко целует меня в щёку, — вечером увидимся. Поужинаем вместе, — Ричард встаёт с кровати и поднимает свою футболку.

— Я не хочу с тобой ужинать, — аккуратно сажусь на постели, морщусь от дискомфорта в заднем проходе.

— А придётся.

С этими словами он надевает футболку и наконец оставляет меня одного в комнате. Зябко обнимаю себя руками, глажу ладонями по плечам. Хочется плакать, но будто во мне не осталось больше слёз. Всё тело содрогается в сухих рыданиях.

Глава 17

На работу я приезжаю гораздо позже обычного. Поднимаюсь в лифте совершенно один. Основной персонал офиса находится на рабочих местах. Выхожу на своём этаже.

— Доброе утро, мистер Уилсон, — приветствует меня мой секретарь.

— Доброе утро, Джулия! — неожиданно бодро даже для самого себя отвечаю девушке.

— Вам принести кофе, как обычно?

— Да, — улыбаюсь миловидной омеге.

— Директор интересовалась Вами.

Уныло смотрю на дверь кабинета матери — он расположен напротив моего. Со своего рабочего места на меня недобро посматривает секретарь Элоизы — Найджел Дей, полный, начинающий лысеть мужчина-бета средних лет. Именно таким можно было бы представить маньяка, который притворяется порядочным семьянином, а на самом деле в подвале держит омег или девушек-бет и каждый вечер их насилует. Совесть мне тут же подсказывает, что я и есть самый настоящий насильник, а не этот человек, сидящий от меня в нескольких метрах и хорошо выполняющий свою работу, иначе мать его просто бы не стала держать рядом с собой.

Разговаривать с мамой нет никакого желания — опять будет немой упрёк, что я недостаточно хороший сын. Что бы я ни делал, я всегда буду хуже того, кого я никогда не видел и кого уже много лет нет на этом свете. Преодолев неприятное чувство, подхожу к Найджелу.

— Доброе утро, мистер Дей. Сегодня прекрасный день, — с преувеличенной бодростью приветствую мужчину. — Мать на месте? К ней можно?

— Утро было бы действительно добрым, если бы все выполняли свои рабочие обязанности в полной мере и не нарушали трудовой дисциплины, — голос у Найджела писклявый, такой тембр больше подошёл бы парню-омеге, но точно не мужчине-бете. — Миссис Уилсон ушла к мистеру Найтану, — Дей всё же удостаивает меня ответом на заданный вопрос.

Рассел Найтан — друг родителей, мужчина-альфа, занимается вопросами безопасности, именно ему после смерти моего отца выпала честь управлять тайными агентами Национальной Корпорации. У него в непосредственном подчинении находится Николь Стенли. Друг Кики смотрит на меня с еле скрываемым презрением — я его в этом не виню, пусть смотрит, как пожелает, может даже клыки свои показывать, это всё равно ничего не изменит.

Рассел давно знаком с Элоизой, они вместе учились в одном университете, но мужчина на год младше. Высокий брюнет с голубыми глазами, он нравился омегам, к тому же уже года три как вдовец — его Истинная пара погибла в автомобильной аварии. Теперь этот альфа проявляет явный интерес к моей матери, что мне не нравится.

В коридоре раздаются шаги и голоса, я отворачиваюсь от Найджела и смотрю на подходящую пару — они о чём-то переговариваются между собой на повышенных тонах и совершенно не обращают на меня никакого внимания. Мать, как и всё время, после смерти отца одета в строгое чёрное платье, которое очень тесно облегает её тело, вырисовывая изгибы. Сжимаю кулаки от злости. Мне нечем упрекнуть мать за выбор подобного наряда, всё в рамках приличия. Рассел в чём-то убеждал Элоизу и пытался взять её ладонь в свою, мать не позволяла этого сделать и отрицательно качала головой. Делаю шаг им навстречу, чтобы они уже заметили меня. Рассел поднимает голову, выражение его лица немного меняется, но он быстро берёт себя в руки и широко улыбается мне. Скользкий тип.

— О, Ричард, здравствуй, рад тебя видеть, — альфа раскрывает свои объятия — последнее время он делает вид, что мы с ним старые друзья.

— Рассел, и тебе привет, давно не виделись, — я делаю шаг к мужчине, заключаю его в свои объятия, похлопываю ладонью по плечу. — Ты где пропадал целую неделю?

— Работа. Личное поручение твоей матери, — Рассел переводит взгляд на мою мать, та недовольно поджимает губы в своей обычной манере. — Не могу ничего рассказывать.

— Это по поводу расследования убийства отца? — заинтересованно перевожу взгляд с Элоизы на мужчину. — Удалось что-нибудь выяснить?

— Не лезь туда, Ричард, мы сами во всём разберёмся, — Элоиза хмурится и складывает руки на груди.

— Это вообще-то мой отец и я имею полное право знать подробности расследования.

— А я думала, что тебя последнее время интересует кое-что другое, из-за чего ты на работу не явился вовремя.

— Это моё личное дело и тебя оно не касается, — хмурюсь и в упор смотрю на мать.

— Брейк, — Рассел встаёт между мной и матерью, расставив руки в разные стороны. — Мы все на взводе и все переживаем, но нам надо держаться вместе.

Устало перевожу взгляд на мужчину — как ни прискорбно осознавать, но этот гавнюк прав, только не нам с ним надо держаться вместе, а нам с матерью, а тот тип в нашей семье лишний, пусть сидит у себя в кабинете и делает свою работу, а к нам не суётся.

— Рассел прав, — я широко улыбаюсь ему, стараясь никоим образом не выдать своего истинного мнения о нём. — Как всегда. Прости, мама. Впредь я постараюсь являться на работу вовремя и не расстраивать тебя своим поведением, — не могу удержаться от маленькой колкости. — Ты хотела меня видеть.

— Да, есть разговор, но позже, пока у меня нет времени.

На этих словах Элоиза разворачивается и направляется в свой кабинет, Рассел виновато пожимает плечами и идёт следом за ней. Злюсь, тихо рычу — на меня у неё, как обычно, нет времени, только на работу и какого-то мужика. Надо успокоиться. Мать меня любит, я это знаю, она скучает, когда я подолгу отсутствую в её поле видимости, но когда мы с ней встречаемся практически каждый день и я рядом, она какбудто забывает о своей любви и требует от меня больше, чем от других людей. Только вот я никак не могу достигнуть тех высот, что она мне поставила. С детства она была со мной холодна, отец пытался это компенсировать, но мне всё равно не хватало материнской любви, к тому же они оба были очень заняты работой.

С мрачным настроением направляюсь в свой кабинет. Махнув рукой секретарю, зову её собой. Она тут же соскакивает со своего стула, подхватывает папку с документами и идёт за мной. Сажусь за свой стол, устало потираю лицо ладонями.

— Вот документы, которые необходимо просмотреть, подписать или предложить изменения, — Джулия кладёт папку передо мной на стол.

— Спасибо, — перевожу усталый взгляд на бумаги.

— От Вас омегой пахнет, — она мне широко улыбается, — первый раз на моей памяти.

— Здорово, правда?! — нюхаю свой рукав — пахнет Кики. Улыбаюсь.

— Все свободные омеги в нашем офисе сильно огорчатся, — Джули вновь улыбается. — Вы навсегда разобьёте их сердце.

— Мне на их сердца всё равно, главное, чтобы головой работали хорошо, — я беру в руки документы. — Джули, а где же мой кофе?

— Сейчас принесу. Боялась, что, пока будете разговаривать с директором, он остынет.

Омега улыбнулась и лёгкой походкой удалилась из моего кабинета, чтобы вскоре вернуться с чашкой горячего чёрного кофе. Не успел я насладиться вкусом чудесного напитка, как ко мне в кабинет без стука и приглашения ворвался мой старый приятель. Брендон Купер, темнокожий, высокий альфа, на пять лет старше меня, но это не помешало нам сдружиться. Он занимается рекламой, пиаром и тому подобным, чтобы СМИ нашу Корпорацию всегда выставляли в наилучшем свете, однако его отделу не всегда это удаётся, что очень огорчает не только мою мать, но и меня. Его семья не настолько влиятельна и богата, как наша, но Брендон не лишён тщеславия, что, определенно, мне нравится.

— О, мой друг, ты наконец явился на работу, — альфа широко раскинул свои длинные руки.

— Только вот ты не начинай, — я махнул рукой и откинулся на спинку кресла, — задержался я всего на час. Не критично. Что ты вдруг пришёл ко мне спозаранку? Ты несколько недель ко мне носа не совал.

— Так мы на нижних этажах работаем, нам некогда подниматься к вам, небожителям, чтобы поболтать о жизни, — Брендон сел на край моего рабочего стола.

— Не наглей, убери свою задницу, — сталкиваю друга со стола.

— Прости-прости, забыл, что рабочий кабинет — это для тебя святыня.

— Не преувеличивай и давай выкладывай, зачем пришёл.

— Да так, проверить. Прошёл один слушок о том, что ты обзавёлся омегой, и, судя по запаху, что от тебя исходит, этот слух правдив! — Брендон сел на стул возле рабочего стола. — Давай, колись, кто он! А, судя по твоим вкусам, это именно он.

— Да, ты прав, это он — красавец-омега с тёмными глазами и чёрными волосами, — я сам не замечаю, как в мою интонацию врезаются нотки нежности.

— Ого, вот это да, первый раз ты отзываешься об омеге не как о вещи, а как о человеке, — на этих словах друга морщусь. — Только вид у тебя совсем не цветущий, а скорее, наоборот, болезненный. Замучил он тебя совсем. Заездил, — альфа пошло ухмыляется. — Тебе надо развеяться. Пошли в субботу в клуб. Ты когда последний раз там был?

— Это ты про «подполку»? Не помню, ещё до смерти отца. А ты всё туда так и ходишь? И трахаешь там омег?

Подпольный клуб — место, где на арене бьются омеги против альф. Все эти люди не имеют индивидуального номера и по сути своей являются рабами, собственностью этого заведения, редко кто из них приходит туда добровольно.

— Не строй из себя чистюлю.

— Но я подобными вещами не увлекался никогда, ты же сам знаешь об этом.

— Да, ты любитель просто посмотреть, но у них нововведение — только представь, теперь появилась возможность самим выходить на ринг и выбирать омег, против которых ты хочешь сражаться, а потом прямо на арене его или её оприходовать. Я один раз уже попробовал. Ты не представляешь, сколько адреналина в этот момент вливается в кровь!

— Всё, — жестом руки прерываю повествование друга. — Достаточно. Я всё услышал.

— И что? Тебя моё предложение не заинтересовало? — Брендон наклоняется ко мне, наваливаясь грудью на стол.

— Нет, это уже слишком жестоко даже для подобного заведения.

— А ты-то не строй из себя святошу. У вас с омегой игры такие или он не очень «за»?

Альфа хватает меня за руку и легко дёргает её на себя, оголяя моё запястье, — там красовались небольшие синяки, отметины от тонких пальцев Кики. Я и не заметил их, а Брендон увидел. Легонько прикасаюсь кончиками пальцев к синякам.

— Ого, да ты улыбаешься, — я вздрагиваю от слов друга и перевожу взгляд на него. — Ты в него влюблён, — Рассел не спрашивает — констатирует факт.

Альфа отпускает моё запястье, я поднимаюсь из-за стола, иду к окну, складывая руки за спиной. Вглядываюсь в небоскрёбы нашего города.

— Нет, — мне так и хочется добавить, что это больше, чем любовь, но я решаю промолчать. — Ты пришёл говорить об омегах и любви или всё-таки по делу?

— Одно другому не мешает.

— Моя мать недовольна работой вашего отдела, — я отхожу от окна и сажусь обратно в кресло.

— Это она будет обсуждать с моим начальником.

— Хорошо, пусть сами разбираются. Меня больше интересует другой вопрос. Ты что-нибудь выяснил по поводу расследования об убийстве моего отца? Мать с Расселом не допускают меня до имеющихся сведений, — сжимаю кулаки в приступе ярости и бессилия.

— Может, и правильно делают, ты слишком эмоционально реагируешь на это дело.

— Речь идёт о моём отце! — повышаю голос на друга и бью кулаком по столу.

— Я всё прекрасно понимаю. Не горячись, — альфа примирительно поднимает руки вверх. — В СМИ попала кое-какая информация, — Брендон достаёт из внутреннего кармана своего бежевого пиджака мобильный телефон, листает что-то на экране. — Подозревают компанию Астрид, принадлежащую некому Стивену Адамсу.

— Это одна из влиятельных семей нашей страны, зачем им убивать моего отца?

— Может, они хотят получить контроль над вашей компанией?

— Тогда им стоило убить мать, а лучше всех нас сразу. Хотя такую возможность нельзя исключать, недаром Рассел усилил охрану матери и меня.

— Тут рассматривают версию о том, что они хотят убрать вашу семью полностью, чтобы подняться по статусу выше, — Брендон смотрит на экран телефона.

— Бред. Наша семья многочисленна. У моей бабушки ещё есть младшие брат и сестра, а у матери ещё два сильных брата-альфы, у которых тоже есть дети. Они управляют другими филиалами Корпорации.

— Может, они планируют массовое убийство семьи Уилсонов?

— Проще подождать, пока мы сами деградируем.

— О, это слишком долго!

— Не так уж и долго, если учесть, кого в пару нам выбирает природа.

— Говоришь так, словно ты Истинного нашёл, — Брендон поднимает глаза и задумчиво на меня смотрит, словно оценивая, изменилось ли во мне что-нибудь.

— А ты так говоришь, словно я его искал, — нервно передёргиваю плечами; врать другу не хочется, но и правду рассказывать — тоже.

— А я вот ищу, — альфа выпрямляет плечи и выставляет грудь вперёд, словно это какое-то достижение с его стороны.

— Где ты его или её ищешь? В подпольном клубе?

— А ты представь, как будет круто, если я его там найду и вызволю из лап владельцев. Для него я всегда буду героем.

— Да, только прежде сам выступишь против него на арене, а если победишь — изнасилуешь на глазах у публики. Истинный это, конечно, оценит, — стараюсь, чтобы голос звучал как можно ироничнее. — Можно не сомневаться. К тому же он будет «безштриховый».

— Зато я ему сразу метку поставлю, и он уже никуда от меня не денется. А то, что кода нет, так это только тебя смущает, я к этому спокойно отношусь.

— Закон разрешает только двух детей, — я не сдерживаюсь и показываю другу клыки.

— Он разрешает и больше, только надо деньги заплатить.

— Если не будет наказания — не будет и соблюдения закона, и мы все умрём от недостатка продовольствия, чистой воды и воздуха. Утонем в горах мусора.

— Твой отец помогал таким людям, что нарушали закон, и он вроде взял одного себе под крыло. Кстати, где он сейчас?

— В фамильном особняке.

— Это в том, в котором ты сейчас живёшь, — друг присвистнул, — так это от него у тебя синяки на руках?

— Брендон, — морщусь, — хватит болтать. Иди работай!

Альфа с улыбкой пожимает плечами, но против говорить ничего не решается. Поднимается и направляется на выход. Пригубив уже остывший кофе, я морщусь и отодвигаю его в сторону. Сжимаю руками виски. Вновь начинает болеть голова, а ведь день начинался не так плохо.

Глава 18

После ухода Ричарда я остался лежать в постели: плакать и жалеть себя. Прижимаю к себе в подушку, кричу в неё от бессилия. Что я могу изменить? Что мне сделать? Бежать. Куда? К родителям?

Как бы я хотел вернуться в отчий дом, к родным и близким людям. Я им часто звоню. О том, что сделал со мной Ричард, я не рассказываю — не хочу тревожить папу. Пусть лучше думает, что у меня всё хорошо, всё равно помочь он мне не сможет и я только зря его потревожу. Первое время после случившегося я даже камеру не включал, говорил, что она сломалась, только после того, как полностью сошли синяки, стал общаться с ними как раньше.

Наша семья стала больше. Парадокс: они лишились одного члена семьи, но в итоге приобрели сразу несколько новых. Брат и сестра вступили в брак, у них уже есть дети — мои племянники. Родители счастливы за них и я тоже. Семья стала собираться чаще из-за того, что увеличилось число семейных праздников.

Всё изменилось, но для них — в лучшую сторону. А я словно остался один. Семья меня, конечно, не забыла, они мне все звонят и пишут, папа чаще всех, но всё равно чувствую себя так, словно теперь я отдельно от них. Они смогли выстроить жизнь без меня, а я вот не справился с данной задачей.

Семья всегда меня примет обратно, если бы я смог туда вернуться, но бежать всё равно нельзя — Ричард в первую очередь будет искать там. Может быть, стоит попытаться спрятаться у Николя? Друг сможет меня где-нибудь укрыть — если не у себя, то у своих друзей или знакомых.

Утираю слёзы ладонью и встаю с постели. Иду в ванную. Не больно, но дискомфорт по-прежнему ощущаю. Привожу себя в порядок и смазываюсь мазями, что у меня остались. С грустью смотрю на коробку противозачаточных. Вот я самонадеянный дурак! Надо было брать сразу несколько упаковок. Одеваюсь, вызываю такси и, пока иду к входной двери, звоню Нику, он сбрасывает и тут же сам перезванивает.

— Привет, Кики, — голос у друга немного взволнованный, — что-то случилось?

— Привет, Ник, — говорить о том, что произошло с самого утра, совершенно не было желания, так что я перевожу тему: — Ты можешь сегодня ко мне приехать?

— Ох, Кики, сегодня никак. Меня по служебному поручению отправили в другой город, буду только через несколько дней, если повезёт.

— Жаль.

— Что-то случилось? Он опять к тебе прикасался?

— Ник, когда вернёшься в город, ты мне сразу позвони. Хорошо? — с трудом сдерживаю слёзы.

— Хорошо, Кики, — в голосе друга слышится печаль.

— Пока.

Быстро сбрасываю вызов, не дав Нику даже попрощаться. Вытираю слёзы рукавом. Выхожу из дома. Вдыхаю осенний воздух. Уже чувствуется приближение холодов. Бегу к воротам. Прислоняю большой палец к специальному устройству, чтобы открыть дверь, — оно пропускает только определённых лиц, которые внесены в базу. Ворота остаются закрытыми. Вновь повторяю процедуры, но ничего не меняется. Поднимаю голову, смотрю прямо в камеру наблюдения. Ничего не понимаю. Подхожу к телефону, который здесь же размещён, только я номера охраны не знаю. Пишу Колину, чтобы он мне помог, он точно знает, но я не уверен, что он мне даст номер. Ответ от него приходит довольно быстро. Звоню.

— Начальник охраны, Томас Берч, слушает, — в трубке раздаётся грубый мужской голос.

— Добрый день, это Кики Беккер, по какой-то причине ворота не открываются и я не могу выйти.

— И не откроются.

— Почему?

— Приказ мистера Уилсона — тебя за ворота не выпускать.

<Ответить ничего не успеваю — мистер Берч вешает трубку, а я так и остаюсь стоять и слушать гудки, всматриваясь в дорогу за решёткой ворот. Надо отменить заказ на такси. Сам не понимаю, как начинаю плакать. Кладу трубку и достаю свой телефон, захожу в приложение и делаю отмену, кладу мобильный на место. Поворачиваюсь лицом к воротам, хватаюсь руками за прутья решётки и смотрю вдаль. Здесь случайные люди не гуляют. За воротами только дорога и деревья, поливаемые мелким осенним дождём.

Так я стоял, пока руки не закоченели от холода, сам весь не продрог до костей и не промок до нитки, лишь тогда я развернулся и направился обратно в особняк. С меня на пол капала вода, но мне было всё равно. В комнате скинул с себя одежду и залез в душ под тёплые струи воды. Хотелось кричать и плакать, но я молча стоял. В голове как-то в один миг стало пусто. Постояв какое-то время под душем, выхожу, надеваю халат, захожу в спальню и укладываюсь в постель, укрываюсь одеялом с ног до головы и сам не замечаю, как проваливаюсь в сон.

Стук в дверь будит меня. Только бы не Ричард! Я ведь не запер дверь! Выглядываю из-под одеяла.

— Кики, ты здесь? — в комнату заглядывает Колин, приоткрыв дверь.

— Да, — сажусь на постели, — проходи.

— Заказ доставили, — омега заносит внутрь небольшую коробку и ставит её на пол возле двери в ванную, — это мистер Уилсон приказал купить.

Я отворачиваюсь, прекрасно понимая, что заказал Ричард. Полагаю, что содержимое этой коробки должно облегчить мне подготовку к сексу с ним. На душе сразу становится мерзко и противно.

— Кики, ты сегодня что-нибудь ел? — Колин присаживается на край кровати.

Молча пожимаю плечами. Не помню, вроде нет.

— Так нельзя, — омега пытается заглянуть мне в глаза, — это всё равно ничего не изменит.

— Я понимаю, — я отвечаю спокойно, хотя мне хочется кричать о том, что я всё прекрасно понимаю, и от этого мне ещё хуже!

— Уже обед готов, давай поднимайся и иди есть, — Колин поверх одеяла кладёт ладонь на моё колено и слегка его трясёт.

В ответ я лишь качаю головой, соглашаясь с ним, и сжимаю ладонями покрывало.

— Давай-давай, — Колин встаёт на ноги. — Если не поднимешься, я сам тебя вытащу из постели и приволоку на кухню. Я не шучу. Или ты хочешь проверить?

Вид у омеги предельно серьёзный, но мне почему-то становится легче — я улыбаюсь и уже более уверенно качаю головой, откидываю одеяло и поднимаюсь. У меня тут же начинает кружиться голова — не стоило вот так резко вставать. Колин подхватывает меня под руки и помогает удержаться на ногах.

— Спасибо, — я вновь улыбаюсь омеге. — Колин, ты можешь мне кое в чём помочь? — с надеждой заглядываю парню в глаза, он чуть отстраняется.

— Чем я могу тебе помочь? — омега настороженно смотрит на меня.

— Я не могу выйти из дома, и в аптеку, соответственно, мне не попасть, — хватаюсь обеими руками за Колина, готовый умолять. — Прошу, купи мне противозачаточных, — я отпускаю омегу и кидаюсь к своей сумке, достаю кошелёк и упаковку от препарата, — вот таких, — демонстрирую коробку парню. — Деньги я дам и за таблетки, и за помощь.

— Не надо мне твоих денег, — Колин, смотревший до этого на мои ладони, в которых я держал кошелёк и коробку от лекарства, переводит взгляд на меня. — Я куплю, можешь не волноваться, и Ричард об этом не узнает.

— Спасибо, — плача, порывисто обнимаю омегу.

— Всё, хватит, — Колин мягко отстраняет меня, — одевайся и иди обедать, нечего весь день валяться в постели, да и у меня полно работы, я не могу с тобой здесь долго болтать.

Омега ушёл, оставив меня одного, но после него на душе стало легче, словно я отпустил часть переживаний и горестей. Я смог спокойно вздохнуть. После того, как Колин покинул мою комнату, день пошёл обычным чередом. Я пообедал и пошёл гулять в сад. Было холодно и моросил мелкий дождь, но чем себя занять — я совершенно не знал. Занятий сегодня у меня никаких не было, читать не хотелось, так же как и рисовать. Я бродил по ухоженным дорожкам парка среди кустов и деревьев, которые уже полностью скинули листву.

Осенью солнце садится рано. На улице уже совсем темно. И в саду зажглись фонари, словно в городском парке, освещая тропинки. Вот оно — расточительство ресурсов. Здесь кроме меня никого нет, и сейчас я уйду отсюда, а фонари так и будут гореть. На этом можно сэкономить. Вот так — третьего ребёнка нельзя рожать, а бессмысленно жечь электроэнергию можно. На душе вновь стало горько и обидно.

Дом, так же как и сад, хорошо освещён, в большинстве окон горит свет. На фоне тёмного неба он кажется прекрасным замком. Из сада на особняк открывается прекрасный вид. Поднимаю глаза на этот большой дом. Сколько я здесь живу, а в большей части этого здания побывать так и не удалось. Наверное, всегда буду себя здесь чувствовать лишним и чужим. Иду в дом. Захожу. Здесь тепло. У порога разуваюсь, беру обувь в руки и, пока меня никто не увидел, направляюсь в свою комнату. Переодеваюсь и иду бродить по дому.

Хожу по первому этажу, на второй и не думаю подниматься, там только спальни — хозяйские и гостевые. На первом же этаже располагаются: большая библиотека, несколько каминных залов, столовая, в которой я неоднократно был, и много ещё чего. Все комнаты большие, ярко освещены.

Толкаю очередную дверь — свет не такой яркий, как везде, помещение узкое и длинное, высокий потолок, а на стенах висят картины. Подхожу ближе, всматриваюсь, читаю таблички и подписи. Это портреты семьи Уилсонов. Чуть отступаю назад, оглядываю комнату полностью и не могу сдержать восхищённого возгласа — стены с потолка и почти до самого пола увешаны полотнами. Разглядываю один портрет за другим. Вот и Джозеф, он здесь ещё такой молодой — чуть дольше задерживаюсь, рассматривая черты альфы. Рядом висит портрет Элоизы и Ричарда (на него я лишь на мгновение бросаю свой взгляд). Дальше — картины с изображением ближайших родственников. Останавливаюсь напротив одного портрета — молодой мужчина, явно омега, тёмные волосы. Этот человек отличается от остальных. Голубые глаза смотрят на меня, словно заглядывают в душу, словно могут понять все мои терзания и переживания. Читаю надпись: Криспин Уилсон. Вздрагиваю, когда прямо за спиной чувствую чужое присутствие.

— Это первый омега-мужчина в нашей семье, — руки Ричарда ложатся мне на плечи.

— Звучит так, словно ты этого не одобряешь, — напрягаюсь, не зная, чего ждать от этого человека. — Может, ты именно поэтому ко мне так относишься?

— Ты думаешь, я сексист? Ничего подобного. Мне нравятся парни-омеги, — руки Ричарда скользят по моим рукам, он наклоняется и легонько касается губами оголённого участка на шее.

— Нравится использовать для удовлетворения своих потребностей, но не считать нас равными, — дёргаюсь, пытаюсь высвободиться из рук альфы.

— Равными я не считаю только людей, не имеющих своего личного номера, хоть то альфа, омега или бета. Независимо от пола.

Ричард говорит это мне в шею, щекоча дыханием, крепко держа меня за плечи руками. Сжимаю от злости кулаки. Альфа целует в шею. Отворачиваюсь, сдерживаю слёзы. Ричард покрывает поцелуями мою шею, скулы, отрывается от меня и поднимает свой взгляд, смотрит на портрет.

— Криспин был выходцем почти с самых трущоб, так что вы с ним похожи. Он был Истинным моего прадеда Джеймса Уилсона.

— Что? — выворачиваюсь в руках альфы так, чтобы смотреть ему прямо в лицо. — Этого не может быть.

— Во что ты не можешь поверить? — Ричард улыбается, смотрит на меня сверху вниз, не выпуская из своих рук.

— Не может быть, чтобы нищий парень стал Истинным для человека из высшего света. Так не бывает, — я перевожу взгляд на портрет. — Скорее всего, омега просто смог как-то обмануть альфу.

— Ты не веришь в то, что природа подобрала разных по социальному статусу людей, но идеально подходящих друг другу физически? — Ричард удивлённо на меня смотрит. — Природа чхать хотела на наше положение в обществе, она не об этом печётся, а о том, чтобы потомство было сильным и здоровым, — альфа повышает голос и сильнее сжимает свои ладони, причиняя мне боль.

— Учёными уже доказано, что Истинность — это не только идеально подходящие физически друг другу партнёры, но и по другим параметрам, чтобы людям было комфортно жить рядом друг с другом всю жизнь. Они дополняют друг друга во всём. А если они выросли в совершенно разных социальных средах, что может быть общего между ними?

Я сам не замечаю, как тоже повышаю голос. Вырываюсь из рук Ричарда, потираю свои многострадальные плечи, синяки точно останутся, недовольно смотрю на альфу.

— Не идеализируй то, что сам понять не в состоянии, — мужчина делает шаг в мою сторону. — Эти учёные, — Ричард делает пальцами жест кавычек, — выдают желаемое за действительное или просто хотят получить больше денег на свои дальнейшие исследования пустоты. Я уж это точно знаю — мы активно спонсируем разные научные работы, так что кроме физических параметров в истинности ничего больше нет.

— Я в это не верю, не может быть, что природа просто подбирает удачные экземпляры для скрещивания. Да и как бы они могли друг друга найти, когда один богат, а другой беден?

— А ты и в такое не веришь? — Ричард опирается рукой о стену, нависая надо мной. — Я думал, все омеги жуткие романтики и верят, что Истинный найдёт их хоть под землёй.

— Верю, — я отстраняюсь от альфы и поворачиваюсь к окну, всматриваясь в освещённый сад. — Он найдёт меня даже здесь.

— Ага, и спасёт от меня, — Ричард обнимает меня со спины, и я не могу подавить горестного вздоха.

— И, когда он меня найдёт здесь, ты меня отпустишь? — смотрю на отражение Ричарда в окне. Этот вопрос я не решался задать даже самому себе.

— Я могу тебе обещать, что свою жизнь ты проведёшь рядом с Истинным, — альфа был очень серьёзен, и я ему поверил, улыбнулся — такой ответ меня радовал, на это я даже надеяться не смел. — Всё, пошли, — Ричард схватил меня за руку и повёл за собой, я не сопротивлялся.

— Куда? — недоверчиво смотрю ему в спину.

— В столовую, — альфа обернулся ко мне лицом, — очень есть хочу.

Глава 19

За ужином мальчишка ничего не ел, сидел и ковырял вилкой в тарелке. Мальчишка… Всё время забываю, что он старше меня на два года. Ему двадцать пять лет, а выглядит так, словно только вчера исполнилось семнадцать. Тонкий, хрупкий, невысокий, он кажется моложе своих лет. За последний месяц ещё сильнее похудел и появилась болезненная бледность.

Устало потираю рукой лицо. Пристально рассматриваю омегу, отпиваю из бокала вино, Кики за время ужина пил только воду.

— Ешь, — приказываю. Надоело смотреть на то, как он ковыряется вилкой. — Иначе прикажу запихнуть это всё в тебя силой.

Омега вскидывает на меня озлобленные глаза. Такой он мне очень нравится. Заводит. Глаза просто горят.

— Я не хочу есть, — Кики со звоном кидает вилку на тарелку.

— Хорошо, будь по-твоему. Колин, — делаю жест омеге, стоящему недалеко от меня, подойти.

Кики смотрит испуганно и затравленно.

— Ешь, — снова приказываю.

Омега закусывает губу, но берёт брошенную вилку в руку и вновь начинает ей водить по тарелке. Он что, за дурака меня держит? Ставлю бокал на стол. Поднимаюсь и подхожу к Кики вплотную. Кладу одну руку на спинку его стула, другую на край стола. Омега поднимает на меня глаза, полные злости и обиды.

— Ты думаешь, я шучу? — наклоняюсь ближе к Кики. — Мои приказы не обсуждаются, и уж тем более не могут быть отвержены. Они подлежат немедленному исполнению.

— Чёрт бы вас побрал, начальников с самого рождения! — омега сжимает в своей ладони вилку в непосредственной близости от моей кисти.

— Хочешь вонзить вилку мне в руку, — ещё ближе наклоняюсь к мальчишке, — давай же, делай, что задумал.

— Власть портит людей. Родись ты в обычной семье, мог бы стать нормальным человеком.

Кики бросает вилку, отворачивается от меня и складывает руки на груди. Отстраняюсь от омеги, немного удивлённый тем, что он сейчас сказал. Может, он и прав, мать всегда меня учила управлять людьми, и я изо всех сил старался подражать ей, дабы угодить.

— Ешь. Больше повторять не стану.

Указываю Кики пальцем на его тарелку, и он неохотно, но приступает к своему ужину. Выпрямляюсь. Наблюдаю, как Кики ест. Запускаю руку в его волосы. Омега замирает. Сжимаю ладонь, тяну волосы вниз, Кики поднимает лицо ко мне, наклоняюсь и целую плотно сжатые губы. Не углубляю поцелуй. Провожу языком по его губам, чувствую вкус соуса, которым заправляли салат. Разрываю поцелуй, по-прежнему держу омегу за волосы, смотрю ему прямо в глаза, он смотрит на меня и начинает жевать, чем-то хрустя. Улыбаюсь, отпускаю парня и возвращаюсь на своё место.

Кики не отрывает взгляда от своей тарелки, а я не могу оторвать своего — от него. Иногда заправляет за ухо прядь волос. Я запретил ему убирать волосы в хвост, и теперь они свободно ниспадают на плечи — так ему больше идёт. Сижу с бокалом вина и любуюсь им. Красивый. Тонкий. И полностью мой. Вот бы напоить его и посмотреть, каким он тогда станет.

— Пей вино, — я указываю омеге на его нетронутый бокал после того, как он расправляется с едой.

— Я не хочу, — Кики недоверчиво смотрит на стакан перед собой.

— И всё же — выпей.

Омега отрицательно качает головой. Я ставлю свой пустой бокал на стол и поднимаюсь. Кики опасливо смотрит на меня. Подхожу к нему, наклоняюсь. Беру его бокал и подаю ему.

— Пей или я сам волью это, — я покачал бокал в руке, — тебе в глотку.

Кики сглатывает, дрожащей рукой берёт у меня вино, вижу, как его глаза наполняются слезами, но волю он им не даёт, делает небольшой глоток. Закатываю глаза.

— Пей до дна.

Как обычно — приказываю. Выпрямляюсь. Омега выпивает. Прижимает ладонь ко рту.

— Поднимайся.

К моему удивлению, Кики тут же встаёт на ноги. Омега смотрит прямо перед собой, губы поджал, весь строгий и серьёзный. Залюбоваться можно.

— Пошли.

— Куда? — Кики теряет всю свою серьёзность и выглядит сейчас очень потрясённо.

— В мою комнату.

— Для чего?

Что за глупый вопрос? Перевожу взгляд на рядом стоящего Колина — если бы не он, я бы прямо выразился, чего сейчас хочу от омеги.

— Там и покажу, — приобнимаю Кики одной рукой, притягивая омегу к себе; приятно ощущать его тепло.

— Нет, — мальчишка округляет глаза, отталкивает меня, хватаю его за руку, чтобы не убежал. — Я не хочу. Сегодня же уже было!

Удивлённо смотрю на парня и тут же смеюсь:

— Ты что, думаешь, одного раза достаточно?

— Да, — его голос дрожит.

Кики бросает взгляд на Колина и тут же опускает голову. Ему неудобно перед зрителями. Притягиваю его к себе за руку, обнимаю, омега не смотрит на меня, молча старается оттолкнуть. Это даже заводит. Он так ёрзает у меня в руках.

— Мистер Уилсон, — Колин делает шаг к нам, раздражённо перевожу взгляд на него.

— Колин, мой отец очень ценил тебя, так что прошу, займись своими прямыми обязанностями, — я указываю глазами на стол, — прикажи здесь убрать, — таща вырывающегося Кики за собой, я вспоминаю ещё кое-что: — Ах да, и пусть завтрак утром подадут в мою комнату, — смотрю на омегу в своих руках. — На двоих.

Кики ещё отчаяннее вырывается. Перехватываю его за плечи и веду из столовой вверх по лестнице. Я не думал, что это будет так тяжело.

— Прекращай вырываться. Раздражает, — немного ослабеваю хватку и передёргиваю плечами.

— А ты не тащи меня в свою комнату! — Кики старается окончательно освободиться из моих рук, и я это позволяю.

— Тогда сам туда иди, — раздражаюсь ещё больше, хочу снова схватить этого мальчишку и прижать к себе.

— Я не хочу, — омега разворачивается лицом ко мне, сжимает ладони в кулаки.

— Мы это уже проходили, — выпрямляюсь ещё больше. — Если ты думаешь, что я передумаю, то зря. Это ничего не изменит. Я хочу. Не забывай — ты принадлежишь мне. Поднимайся.

— Я… — глаза Кики наполняются слезами, и он спешит опустить взгляд на свои руки, которыми нервно теребил край футболки. — Я понимаю, что мне не повезло родиться с золотой ложкой во рту, чего уж там, мне не посчастливилось родиться вторым ребёнком в семье, но я не желаю быть твоей постельной игрушкой! — омега повышает на меня голос.

— Не зли меня! — делаю шаг к нему, хватаю за волосы, он смотрит дерзко, хоть и шипит от боли.

— Отпусти! — омега старается вырваться, но только причиняет себе ещё больше боли.

— Если не пойдёшь по-хорошему, я тебя за волосы потащу, — омега всё больше меня злит.

Кики молча старается вырваться из моих рук. Другого ответа я и не ждал. Хочет поиграть со мной? Сейчас поиграем. В его интересах не сопротивляться, но он никак этого не может понять. Тащу его за волосы, он брыкается, постоянно спотыкается и падает на колени. Мне даже жаль этого глупого мальчишку. Перехватываю его за плечо и уже так волоку за собой. Поднимаемся с ним на второй этаж, подходим к моей комнате, открываю дверь и вталкиваю туда омегу. Кики пробегает немного вперёд. Закрываю за нами дверь на ключ. Омега разворачивается ко мне лицом — глаза горят злостью, руки сжаты в кулаки. Выглядит просто потрясающе! Я невольно улыбаюсь. Не напугал.

Ослабеваю галстук. Кто вообще придумал эти удавки?! Пиджак я снял ещё в столовой, там его и оставил. Разуваюсь и прохожу мимо растерянного Кики. Подхожу к креслу и опускаюсь в него. День был утомительный. Устало потираю ладонями лицо. Хочется выпить и расслабиться. Тянусь к телефону, звоню и прошу, чтобы мне в комнату принесли бутылку вина, фрукты и лёгкие закуски. Я предпочёл бы виски, но омега вряд ли будет пить его: они все хрупкие создания и предпочитают более утончённые напитки.

Поднимаю глаза на Кики. Так и стоит посередине комнаты, смотрит на меня внимательно, теребит край футболки… Лучше бы снял её, а лучше всю одежду, и сел ко мне на колени. Устраиваюсь в кресле более удобно, расставляю широко ноги. Улыбаюсь краешком губ. Наблюдаю за реакцией Кики — он смущается, краснеет и опускает голову.

— Выпусти, — говорит громко и уверенно, но при этом не смотрит на меня.

— Откуда? — улыбаюсь, поглаживаю одним пальцем свою нижнюю губу. Интересно, что он ответит.

Омега бросает на меня растерянно-удивлённый взгляд и тихо говорит:

— Из этого дома, из твоего плена.

— Нет, этому не бывать. Можешь на это не рассчитывать.

— Но ты всё равно обещал отпустить меня, когда я встречу Истинного.

— Нет, я обещал другое, — поднимаюсь и подхожу к омеге, обхожу его стороной, — что ты всю жизнь проведёшь рядом со своим Истинным.

— И что это значит? — Кики оборачивается на меня, следя за моим передвижением. — Ты и его купишь? А если он богат, то что тогда ты будешь делать?

— Ты поверил, что Истинные могут быть из разных социальных слоёв? — приближаю своё лицо к лицу парня, он немного отстраняется.

— Я подумал над твоими словами и решил, что такой вариант возможен.

В дверь постучали, и мы с Кики одновременно повернули голову на звук. Омега напрягся.

— Это принесли вино, — говорю, внимательно смотря на парня. — Сейчас я открою дверь, а ты останешься стоять на месте. Ты меня понял?

Кики положительно качает головой, но по его глазам и всему напряженному виду понятно, что он не намерен выполнять мой приказ и попытается выбраться. Что же, пусть попробует. Выпрямляюсь, подхожу к двери и открываю её, но не полностью, а так, чтобы один человек смог пройти. Краем глаза замечаю движение. Быстро оборачиваюсь и хватаю Кики, заключаю в свои объятия, он яростно начинает вырываться. Парень, что принёс вино и закуски, испуганно замер около двери.

— Что стоишь? Ставь на стол и уходи.

Бросаю яростный взгляд на официанта, которого я раньше не видел в доме. Слишком много нового персонала, с которым я не знаком. Нехорошо. Надо поговорить с начальником охраны.

Тем временем парень заторопился, поставил поднос на журнальный столик рядом с креслом и ретировался, прикрыв за собой дверь.

— Убери от меня свои руки, — Кики бьёт меня своими маленькими кулачками.

— Тебе лучше полюбить мои руки и мои прикосновения. В общем, как и меня.

Отпускаю вырывающегося омегу. Кики отступает от меня, смотрит враждебно, сжимает руки в кулаки.

— Уж этому точно никогда не бывать.

Омега будто выплёвывает эти слова. Словно удар в грудь для меня. От этих слов сначала стало жутко больно, а потом пришла злость, затмевающая глаза. В один шаг преодолеваю расстояние между нами и хватаю Кики за волосы, дёргаю за них вниз. Омега шипит, он хватается за мою руку, его глаза наполняются слезами. Понимаю, что в очередной раз делаю больно. Отпускаю Кики, хотя злость никуда не уходит. Подхожу к двери и запираю её на ключ, прячу его в карман. Пару минут стою у стены — я слишком зол, чтобы сейчас говорить с омегой. Мне нужно время, чтобы успокоиться. Подхожу к столику, наливаю себе вина, залпом его выпиваю, наливаю ещё раз и с бутылкой направляюсь к Кики. Подаю ему бокал. Омега смотрит на меня враждебно и вино из моих рук не берёт.

— Пей. Не зли меня ещё больше.

Кики вырывает бокал из моих рук и немного отпивает. Закатываю глаза. Он явно надо мной издевается!

— Ты сейчас серьёзно или хочешь меня ещё больше разозлить? — спрашиваю, не жалея злости в голосе. — Пей до дна.

Омега послушно выпивает и отдаёт мне бокал. Смотрит на меня, глаза мокрые от слёз. Наливаю в бокал ещё вина и отдаю его Кики. Сам же делаю глоток прямо из бутылки, внимательно наблюдая за мальчишкой. Он неуверенно подносит бокал к губам и делает большой глоток, немного при этом морщась. Виски он бы точно не осилил. Отворачиваюсь от него и направляюсь к креслу. Я устал. Так хочется спокойно и приятно провести вечер. Опускаюсь в кресло и потираю глаза. Омега так и стоит посередине комнаты с бокалом в руке и смотрит на меня. Лучше бы я никогда его не встречал.

Я не особо мечтал об Истинном, в общем, как и все альфы в юности, и всегда думал, что это произойдёт не скоро и что он будет из хорошей семьи, но судьба решила иначе и преподнесла мне большой сюрприз. Ещё раз делаю большой глоток и вновь смотрю на Кики. Стоит как истукан.

— Пей и иди сюда, — указываю на соседнее кресло.

— Ты хочешь меня напоить?

— Да.

Глава 20

— И разуйся, наконец, — альфа берёт второй бокал и наливает себе вина.

Смотрю на свои ноги. Ричард разулся сразу, как вошёл в комнату. Мне сразу стало неудобно, что я топчу в чужой спальне. Сбрасываю свои мягкие домашние туфли и остаюсь босиком.

— Хватит там стоять. Садись, — Ричард вновь указывает мне на кресло.

Иду к нему. Давно пора было отойти от кровати. Я только сейчас обратил на это внимание, просто старался держаться подальше от альфы. Немного покачиваюсь, дохожу до кресла и усаживаюсь в него, отпиваю из бокала, в сторону мужчины стараюсь не смотреть, хотя боковым зрением замечаю, что он за мной наблюдает. Устало вздыхаю. Стараюсь не думать, для чего он меня сюда привёл, хотя это и так понятно. Может, и правда стоит напиться?

— Давай поговорим, — альфа облокачивается на ручку кресла. — Откуда ты родом? — Ричард поднимает палец вверх. — Я это и так знаю. Что любишь делать в свободное время, где бывать? Всё это я уже знаю. Никакой тайны. Даже не интересно.

— Тогда помолчим, — я притворно улыбаюсь мужчине и вновь отворачиваюсь от него. — Разговаривать с тобой у меня совершенно нет желания, к тому же мы не на свидании, чтобы общаться друг с другом.

— А ты часто бывал на свиданиях? — альфа покачивает бокал в своих руках. — С какими-нибудь мерзкими старикашками, которые платили деньги твоим родителям, чтобы провести с тобой время?

Резко поднимаюсь. Как он может такое говорить? Гнев и негодование бурлят во мне. От переполняющих эмоций я не сразу смог нормально говорить.

— Ничего подобного! Я ничем таким не занимался! — крепко сжимаю руки в кулаках, так и хочется ударить этому наглому альфе по лицу. — Я даже ни с кем не целовался… До недавнего времени, — последнюю часть фразы я произношу совсем тихо и подавленно.

— Так я тебе и поверил.

— Я ничего доказывать не собираюсь, — гордо выпрямляюсь. — И родители меня любят.

— Да, поэтому и продали тебя.

— Они были вынуждены это сделать, — делаю шаг к Ричарду. — Иначе твой отец приказал бы выкрасть меня, и они бы остались без сына и без денег.

— Они даже не попытались спрятать тебя, — альфа подаётся корпусом вперёд, приближаясь ко мне. — Им было удобно продать тебя и устроить жизнь двум другим детям.

— У них не было выбора, — твёрдо повторяю фразу, пытаясь донести мысль до Ричарда. — Моя семья не обладает ни властью, ни деньгами. Этот мир принадлежит сильным альфам, а остальные вынуждены им подчиняться.

— Моя мать — омега и она совсем не беспомощна и не слаба, — альфа поднимается с кресла и сейчас смотрит на меня сверху вниз. — И родилась в одной из самых влиятельных семей нашей страны.

Отступаю на шаг. Хочется бежать от этого человека куда подальше.

— Если это всё, о чём ты хотел со мной поговорить, то открой дверь. Я хочу вернуться в свою комнату, — смотрю альфе прямо в глаза.

Ричард хрипло смеётся и притягивает меня к себе. Отворачиваюсь, смотрю на входную дверь. Упираюсь руками в его грудь, чтобы между нами было хоть какое-то расстояние.

— Ты же понимаешь, что так просто отсюда не уйдёшь? — альфа заглядывает мне в лицо. — А, Кики, ты ведь понимаешь это?

— Понимаю, — поворачиваюсь лицом к мужчине. — Но никак не могу взять в толк — почему именно я?

— Мы это уже обсуждали. Я хочу тебя.

— Я не самый красивый. Вокруг полно омег куда красивее меня.

— Ты очень красивый, — Ричард наклоняется и целует меня в шею, — и очень сексуальный.

Скажи он мне это раньше и при других обстоятельствах, я бы, наверное, растаял от таких слов. О том, что я красивый, мне говорил только папа-омега и больше никто. С альфами у меня никогда не было романов, мне не дарили цветов, только родные и по какому-то событию, а теперь я и по праздникам их не вижу. Мистер Джозеф был внимательным человеком и поздравлял меня с днём рождения, от Ричарда такого ждать точно не стоит. С ним меня ожидают только грубые мужские руки, дёргающие за волосы, жаркие поцелуи и клыки, больно царапающие кожу. Ричард сильнее прижимает меня к себе, водит ладонями по спине, хватает за край футболки и тянет её вверх, я не сопротивляюсь. Смотрю альфе в глаза. Он не спеша расстёгивает пуговицы на рубашке и наблюдает за мной, скидывает её. Приступает к моим джинсам. Грубо хватает за пояс, ремень я ношу редко, и притягивает к себе, расстёгивает пуговицу и молнию. Медленно снимает с меня джинсы, опускаясь вниз вместе с ними, оставляет при этом нижнее бельё на мне. Замирает у самого пола, поднимает на меня взгляд. Переступаю через штаны, окончательно их снимая. Поднимает. Смотрит мне в глаза. Проводит руками по моим бокам, рукам, груди. Нежно гладит кожу, задевает большими пальцами соски, начинает их ласкать, потом наклоняется и целует. Кусает поочерёдно. Вскрикиваю и невольно подаюсь назад, он тут же отстраняется, но удерживает меня одной рукой за талию, дует на укусы, принося лёгкое облегчение.

Альфа вновь целует мою грудь, плечи, поднимается выше и переходит на шею, лицо, губы, больно царапает кожу щетиной. Крепко прижимает к себе. Беспрерывно блуждает руками по моему телу. А я так и стою, опустив руки вдоль тела, и не реагирую на его ласку, лишь иногда шиплю от боли, если Ричард сильнее прикусит кожу, забывшись в своих играх. Парень отстраняется от меня и смотрит в глаза, в ответ не отвожу взгляда — смотрю на него. Он берёт меня за руки и подводит к кровати, поворачивает лицом к постели, а сам остаётся стоять за спиной.

— Расслабься.

Альфа шепчет мне на ухо и начинает выцеловывать дорожку на шее, щекоча щетиной, вызывая волну мурашек по всему телу. Проводит ладонью по моей руке, покрытой гусиной кожей, от чего я невольно передёргиваюсь, а альфа вновь возвращается к моей шее, поглаживает грудь и живот. Медленно опускает свою руку к моим трусам. Нервно сглатываю. Перехватываю его руку, хватаю за запястье. Он наклоняется к моей шее и проводит носом по коже, шумно вдыхая воздух.

— Расслабься, — вновь шепчет на ухо, щекоча дыханием.

Расслабиться? Он что, дурак? Как мне это сделать? После всей той боли, что он мне причинил, он сейчас хочет, чтобы я расслабился от его ласк?

Ричард опускает другую руку, которой до этого держал меня поперёк груди, на мой член и легонько сжимает его через ткань трусов. Дёргаюсь, отстраняюсь от прикосновения и ещё теснее прижимаюсь к альфе бёдрами, ягодицами чувствую его возбуждение, тут же подаюсь вперёд и вновь оказываюсь в руках мужчины.

— Тшшш, — альфа шепчет мне на ухо, прижимает сильнее меня к себе. — Расслабься.

— А не пошёл бы ты?!

Сам не верю, что это говорю я. Ричард только смеётся и тянет вниз моё бельё. Пытаюсь ухватиться за свои трусы. Альфа перехватывает обе мои руки и удерживает их своей одной, в то время как второй принимается ласкать мой член. Тело отзывается на столь незамысловатую ласку. Голова кружится. Внутри разливается непривычное тепло. Внизу живота скручивается тугой узел приятного напряжения, требующего разрядки. Закусываю губу. Я не хочу возбуждаться. Боковым зрением замечаю, что Ричард всё это время смотрит мне в лицо, наблюдает за моей реакцией. Краснею и отворачиваюсь. Пытаюсь вырваться.

— Ричард, прекрати, я не хочу.

— А твоё тело говорит другое…

— Перестань! — слабо дёргаю руками.

— Нет.

Ричард прикусывает моё ухо, опускается ниже, целует шею. В это время продолжает ласкать мой член, который уже полностью налился кровью. Вновь прикусываю губу. Поднимаю голову. Смотрю на потолок. Надо отвлечься. Думать о чём-нибудь другом. Хотя бы о том, что это плохой человек. Альфа прикусывает кожу на моей шее, щекоча щетиной. По телу мгновенно прокатывается волна мурашек.

Ричард отпускает меня и подталкивает в спину, заставляя опуститься на кровать. Выставляю ладони вперёд, чтобы не упасть. Альфа хватает меня за бёдра. Переворачиваюсь. Ричард позволяет это сделать. Падаю на спину. Смотрю на мужчину передсобой. Альфа уже полностью обнажён, нависает надо мной. Упираюсь руками ему в грудь. Ричард легко преодолевает моё сопротивление. Ложится на меня так, что я чувствую его тяжесть, но при этом не давит. Целует в шею. Приятно. Вновь начинает гладить мой член. Поднимается выше и целует в губы, настойчиво, но не агрессивно. Сам не замечаю, как начинаю отвечать на поцелуй.

Прихожу в себя я лишь тогда, когда альфа одним рывком переворачивает меня на живот и, ухватив за бёдра, ставит на четвереньки. Ко мне возвращается страх, и возбуждение мгновенно спадает. Альфа надавливает на поясницу, вынуждая меня прогнуться в спине. Чувствую прикосновение чужих пальцев к моему анусу и, к своему стыду, понимаю, что весь измазан в своей внутренней смазке. Краснею.

Ричард приставляет член к моему анусу. Дёргаюсь. Альфа жёстко держит меня за бёдра. Сжимаю пальцами простынь, комкая ладонями ткань. Ричард медленно проникает в меня. Больно. Припадаю лицом к постели. Стараюсь расслабиться. Дышу сквозь сжатые зубы. Прикусываю свой палец, лишь бы отвлечься.

Ричард замирает, прекращая толчки, наклоняется ко мне, обхватывает поперёк груди и поднимает так, чтобы мы оба стояли на коленях на кровати. Прижимается ко мне своей грудью, одну ладонь кладёт на мою шею, медленно ведёт ею вверх, принуждая откинуть голову на его плечо, вторую — на мой уже полностью опавший член. Жарко шепчет на ухо:

— Расслабься. Я не хочу причинять тебе боль.

— Тогда вытащи из меня свой член, — тяжело дышу, слёзы бегут по щекам.

Альфа усмехается и собирает губами влагу с моей кожи. Морщусь. Цепляюсь руками за его ладонь, которой он держит меня за шею. Ричард медленно гладит мой член, целует скулы и ещё сильнее прижимает к себе.

По мне будто волной проходит электрический ток, остро скапливаясь внизу живота приятным напряжением. Я уже хочу, чтобы альфа начал двигаться во мне.

Закусываю губу. Отрицательно качаю головой. Сопротивляюсь сам себе. Лучше бы он не ласкал меня. Так было бы честнее по отношению ко мне. Зачем он это делает? Хочет ещё больше унизить меня?

Альфа жадно начинает меня целовать. Голова кружится, мысли путаются. Все мои переживания уходят на второй план. Полностью погружаюсь в новые ощущения, которые трудно описать. Возбуждение только нарастает. Целую Ричарда в ответ, постанываю ему прямо в рот и сам не замечаю, как двигаюсь в такт с ним.

Разрядка приходит резко, прокатывается по всему телу. Несколько раз моё тело ещё дёргается в оргазменных судорогах в руках альфы, пока он сам грубо толкается в меня. Замирает. Чувствую, как у него набухает узел. Неожиданно по телу вновь прокатывается волна приятных ощущений.

Ричард укладывает меня на бок и ложится рядом, прижимает к себе. Через несколько минут оргазм утихает. Тело становится словно ватным. Я вновь могу нормально мыслить, но лучше бы этого не происходило. Сейчас хочется отодвинуться подальше от альфы и в голос разреветься, но я лежу рядом и слушаю тяжёлое дыхание за спиной и не замечаю, как засыпаю.

Просыпаюсь оттого, что мне разводят ноги в стороны и явно подминают под себя. Резко распахиваю глаза и смотрю на виновника своего пробуждения. Ричард нависает надо мной. Упираюсь ладонями ему в грудь. Его светлые волосы торчат в разные стороны. Лохматый. Таким я его ещё не видел. Так он выглядит очень по-домашнему. Его губы опухли и покраснели. Неужели это я его так вчера целовал? Щёки тут же покрываются румянцем, стоит только вспомнить, как я себя вёл прошлой ночью!

— Уйди, — пытаюсь выбраться из-под альфы, отталкивая его руками.

— Тебе вчера понравилось. Давай продолжим, — Ричард наклоняется ко мне и целует в шею.

— Нет. Отстань от меня. Я в туалет хочу!

— Потерпишь.

Отталкиваю альфу, он хватает меня за руки. Боремся. Пытаюсь выбраться. Брыкаюсь. Вырываюсь. Ричард выпускает одну мою руку. Взмахнув ей, я неожиданно царапаю альфу по щеке и тут же замираю в ужасе. Ричард прижимает ладонь к пострадавшему участку. Смотрю на него снизу вверх. Он отнимает ладонь и смотрит на кровь на своей руке. Взгляд его холодных синих глаз перемещается на меня. Мне становится страшно. Альфа поднимается с кровати и направляется в ванную.

Встаю и быстро подхожу к двери. Дёргаю за ручку. Закрыто. На что я надеялся? Оглядываю комнату. Куда он вчера положил ключ? Может, в карман штанов? Кидаюсь к брюкам, лежащим на полу. Ищу по карманам ключ. Пусто.

Дверь из ванной комнаты отворяется. Вздрагиваю. Поднимаю глаза на Ричарда — он уже самостоятельно обработал царапину. А я сижу на полу, держа в руках его штаны. Альфа окидывает меня взглядом, явно всё понимая.

— Иди в ванную, приведи себя в порядок.

Быстро поднимаюсь и бегу в нужную комнату. Закрываю дверь и пытаюсь её запереть, но, к моему удивлению, на ней нет никакого замка.

Глава 21

Напуганный мальчишка быстро убежал в ванную комнату. И сейчас возится с замком, надеясь запереть дверь. Сильно я его напугал. Прикасаюсь пальцами к тонкой полоске пластыря на своей щеке. Да… Не ожидал я от него такого, но так ещё интереснее. Он ещё не знает, что я для него приготовил.

В ванной слышится звук льющейся из душа воды. Надо пойти помочь мальчику, потереть спинку. Член тут же отзывается на эту мысль. В паху становится тяжело. Кладу ладонь поверх штанов на уже полностью возбужденный орган. Усмехаюсь. Дёргаю за ручку в ванную — раздаётся стук в дверь. Закатываю глаза. Это, должно быть, завтрак, но как же не вовремя! Открываю. Горничная Мэги вкатывает в комнату столик с едой.

— Поставь вон там, — указываю рукой в сторону кресел. — Потом возьми и отнеси грязные вещи с пола в стирку. На этом всё.

И, не дождавшись ответа девушки, захожу в ванную комнату. Прохожу немного вперёд, минуя гардеробную, — Кики стоит, опустив руки вдоль туловища и подставив лицо под упругие струи воды. Омега вздрагивает всем телом и резко поворачивается в мою сторону, нелепо пытаясь прикрыться. Усмехаюсь. Что я там не видел?

Снимаю с себя штаны и захожу к Кики, он старается как можно дальше отодвинуться от меня, прижимается к кафельной стене душевой. Подхожу к нему вплотную, теперь только на меня льётся вода. Смотрю на него сверху вниз. Он упирается своими тонкими ладонями мне в грудь. Хватаю одну его руку за запястье и целую. Он вырывает кисть из моего захвата.

— Уйди, — омега смотрит на меня хмуро, — я здесь моюсь.

— Я помогу, — наклоняюсь к нему ближе, — потру тебе спинку.

— Не надо мне помогать! Я сам справлюсь.

Кики начинает меня отталкивать, бить в грудь своими маленькими кулачками. Даю ему такую возможность — пусть немного выпустит пар.

Омега прекращает колотить, тяжело дышит, смотрит на меня. Улыбаюсь. Хватаю его за плечи и быстрым движением разворачиваю лицом к стене, Кики упирается в неё руками и грудью. Всхлипывает, но не сопротивляется. Отпускаю омегу, больше не прижимаю его к стене, но стою рядом, так что ему некуда деться. Член уже болит от напряжения. Намыливаю руки и провожу по белоснежной коже омеги: сначала плечи, потом спина, опускаюсь ниже и нежно глажу упругие ягодицы. Мальчишка под моими ладонями моментально напрягается, а я добивался обратного эффекта.

— Расслабься, — шепчу на ухо.

— Нет!

Омега резко разворачивается ко мне лицом и наотмашь бьёт по щеке, толкая в грудь под струи воды. Не больно, но неприятно. Только разозлил меня. Перехватываю его руку, разворачиваю и заламываю за спину, вновь прижимаю к стене.

— Ох, зря ты это сделал.

Стопой расталкиваю ноги омеги в разные стороны, пропихиваю между ними колено. Плюю себе на ладонь и провожу между ягодиц омеги. Кики тут же зажимается. Только хуже себе делает. Приставляю член к отверстию. Омега начинает вертеться у меня в руках. Сильнее прижимаю его к стене и медленно проникаю внутрь.

Сейчас омега в моей полной власти. Сладкое чувство! Толкаюсь в него. Дёргаю Кики за мокрые волосы, заставляя его открыть передо мной свою прекрасную шею. С упоением кусаю нежную кожу. Инстинкт заставляет меня вонзить в Кики клыки и впустить в него яд. Поставить метку. Но я сопротивляюсь и просто целую-кусаю. Хочу как следует насладиться этим красивым телом.

К моему огорчению, долго я не выдерживаю: слишком велико было возбуждение. И, пока член не начал набухать, быстро вынимаю его из тела омеги.

Выхожу из душа. Кики медленно опускается на пол, прижимает ладони к лицу. Снова плачет. Надеваю халат и выхожу в гардеробную. Одеваюсь. Нахожу одну из своих лёгких кофт с длинным рукавом и белые носки, заношу это всё в спальню и кладу на кровать; ещё раньше распорядился, чтобы для омеги принесли нижнее бельё.

Журнальный стол накрыт для завтрака, на нём стоят две тарелки, накрытые баранчиком — специальной крышкой, чашки, кофейник, фрукты и круассаны. Я не являюсь их любителем, но раз Колин распорядился подать их сюда, значит, они для Кики. Надо запомнить. Вдруг пригодится. Сам себя одёргиваю. Для чего это вообще может пригодиться? Я не собираюсь делать Кики приятно, если только в постели и только потому, что так получу больше удовольствия от секса с ним.

Омега выходит из ванной, укутанный в большой чёрный халат. С мокрых волос капает вода. Голова опущена.

— Где моя одежда? — осматривает комнату.

— Горничная унесла в прачечную.

Кики качает головой и смотрит на входную дверь. Немного помявшись, делает шаг к ней. Сижу в кресле, закинув ногу на ногу, и пью кофе. Наблюдаю за омегой. Кики дёргает за ручку двери. Заперто.

— Открой. Я хочу уйти к себе в комнату, — омега не поднимает на меня своего взгляда.

— Нет. Иди сюда, — указываю рукой на соседнее кресло. — Позавтракай.

— Спасибо, я не голоден.

Вздыхаю и поднимаюсь с кресла. Подхожу к Кики, он испуганно вскидывает на меня глаза. Беру его под локоть и веду к столу, он слабо вырывается, раздражённо выпускаю его руку и усаживаю в кресло.

— Сиди и ешь.

Омега злобно сверкает своими тёмными глазами. Усмехаюсь ему в ответ и провожу ладонью по мокрым волосам. Он недовольно встряхивает головой, скидывая мою руку. Беру пальцами его за подбородок, поднимаю его лицо к себе.

— Ешь, иначе я сам в тебя всё это впихну. Ты меня понял? — мой голос звучит холодно.

— Да.

Кики выворачивается из моих пальцев и неохотно смотрит на свою тарелку. Начинает в ней ковырять вилкой, как на ужине. Раздражает. Закатываю глаза. Наклоняюсь к омеге:

— Ты надо мной издеваешься?

— Нет. Это ты надо мной издеваешься!

— Ешь или можем провести в этой комнате весь день. Точнее, в постели.

Кики испуганно вкидывает на меня глаза, раздражённо хватает круассан и начинает его остервенело кусать и жевать. Значит, любит булочки.

— Доволен? — омега говорит с набитым ртом и выглядит при этом очень мило.

— Да.

Улыбаюсь ему и возвращаюсь на своё место, доедаю завтрак. Кики, дожевав свою булочку, берёт кружку и отпивает из неё кофе, морщится, ставит на место. Зато полностью опустошает стакан с соком. И всё это время я наблюдаю за ним. Кики же в мою сторону старается не смотреть.

— Я всё съел и теперь хочу покинуть эту комнату, — омега поднимается на ноги и направляется к двери.

— Конечно, ты можешь выйти, но мой халат останется здесь.

Усмехаюсь, смотрю на омегу и его реакцию. Мальчишка весь покраснел, как помидор, сжал свои тонкие пальцы в кулак. Злится. Я не собираюсь его сегодня от себя отпускать. Хочу насладиться его вниманием всецело.

— Но ты можешь надеть мою кофту и носки, — указываю на кровать, где всё это лежит.

Ухмыляюсь. Наблюдаю, как мальчишка начинает кипеть от злости. Быстрым шагом подходит ко мне. Поднимается на цыпочки, чтобы смотреть мне прямо в глаза. Ругается. Называет меня оскорбительными словами. Не слушаю его. Просто любуюсь. В гневе он особенно прекрасен. Не будь он «без штриха» и был бы из хорошей семьи, у нас с ним вышла бы чудесная пара. Такого я точно постарался б завоевать. А так он просто лишний элемент, который не нужен этому обществу. И почему мне достался в пару омега «без штриха»? Что я сделал такого природе, что она решила посмеяться надо мной, поиздеваться извращённым способом?

Омега достаточно больно надавливает на мою грудь своим тонким пальчиком, впиваясь в кожу острым ногтем. Перехватываю его руку, сильно сжимая запястье в своей.

— Довольно. Мне это уже надоело. Одевайся.

Отпускаю омегу и направляюсь в гардеробную, оставляя Кики в одиночестве, чтобы он спокойно мог переодеться. Через несколько минут выхожу к омеге. Он стоит, растерянный, посередине комнаты, переминаясь с ноги на ногу и оттягивая мою кофту вниз. Но у меня для него ещё есть небольшой сюрприз. Достаю коробочку, которую я приобрёл в магазине, — его мне посоветовал Брендон. Подхожу к Кики и кладу ему в руки подарок.

— Это что? — мальчишка удивлённо смотрит на коробку.

— Это тебе. Открой.

Кики несмело раскрывает подарок. Замирает, глядя на то, что открылось его взору.

— Примерь, — подхожу к нему ближе и беру содержимое коробки в руки.

Кики отстраняется от меня.

— Нет, я не стану это надевать.

Мой подарок — это ошейник, выполненный из мягкой чёрной кожи, сверху которой идёт полоска из такой же кожи, только белого цвета, с подвижным кольцом посередине и крупными сапфирами по бокам. Ничего особенного, но мне очень понравился.

Кики с ужасом смотрит на меня, когда я подхожу к нему вплотную и встаю со спины. Он так и стоит неподвижно, когда я надеваю ему ошейник. Поправляю чёрные волосы Кики и застёгиваю новое украшение на его тонкой шее.

Когда я щёлкаю замком, Кики начинает отчаянно хвататься за ошейник, цепляясь за него тонкими белыми пальцами и царапая кожу собственными ногтями так, словно ему из-за него стало трудно дышать. Хватаю мальчишку за руки и поворачиваю к себе.

— Смотри на меня, — приказываю.

Кики фокусирует на мне взгляд, полный ужаса, глубоко и шумно выдыхая воздух.

— Ричард, сними, пожалуйста, — его глаза наполняются слезами.

— Нет.

Омега отчаянно на меня посмотрел, ухватился обеими ладонями за шею, сгорбился, упал на колени и расплакался.

— Я не животное, чтобы носить ошейник, — Кики вновь смотрит на меня. — Чем я тебя так обидел? Поверь, я этого не хотел.

Мальчишка плачет, сидя у моих ног. Я смотрю на него сверху вниз. Он не виноват, что родился «без штриха», но от этого мне не легче. Вдруг стало жаль его. Такой реакции я не ожидал, но и отступать не намерен. Он принадлежит мне и должен подчиняться моим решениям.

Тяну омегу за руку, поднимая с пола. Прижимаю к себе. Он обмякает в моих объятиях. Такой хрупкий, тёплый, приятно пахнущий, так что начинает кружиться голова. Тело моментально отзывается на близость омеги. Кики напрягается и отстраняется от меня. Не препятствую ему в этом.

— Пошли вниз, мне ещё работать надо.

Беру Кики за руку и веду за собой. Он непривычно тих и покладист. Периодически всхлипывает.

Последнее время я был крайне рассеян, что отрицательно сказалось на моей работе. У меня никак не получается собраться, почти всё время думаю о Кики. Я решил попробовать не отпускать от себя омегу и посмотреть, как это повлияет на мою внимательность. Смогу ли я сосредоточиться на работе или по-прежнему мои мысли будут возвращаться к Кики.

Захожу в свой кабинет. Всё как обычно — стол, сразу за ним стоят книжные полки. Всё так, будто вчера отсюда ушёл мой отец. Я скучаю по нему. Мы с ним не особо похожи, но отец любил меня больше, чем мама.

Бросаю взгляд на Кики. Похоже, он был в этом кабинете. Вон как смотрит — видимо, тоже вспомнил моего отца. Это злит.

— Встань вот сюда и стой.

Слева от двери, ближе к окну стоит несколько кресел, рядом с одним из них, около стены, я и поставил омегу. Он растерянно на меня посмотрел, будто не понимал, о чём я говорю.

— Будешь стоять здесь, пока я не разрешу покинуть это место, — поясняю мальчишке, он удивлённо на меня смотрит.

— Что? Я что, должен стоять здесь и быть твоим охранником?

— Нет, в качестве телохранителя ты совсем не подходишь. Будешь моей музой.

Я улыбаюсь Кики. Он хмурится, но остаётся стоять на месте, когда я от него отхожу. Даже угрожать не пришлось, и так всё понял.

Я сел за свой стол и проработал несколько часов, периодически вдыхая сладкий запах омеги. Как ни странно, присутствие Кики нисколько не отвлекало. Он находился рядом, и это было очень приятно. Не было чувства тревоги, что мне надо бежать куда-то и немедленно искать его. Я посмотрел на Кики — выглядел он уставшим, переминался с ноги на ногу, теребил край футболки, вздыхал и смотрел в окно, где крупными хлопьями падал первый снег этой зимы.

Глава 22

Стоять тяжело и очень обидно. Ноги устали. Глаза жгло. Хочется плакать, но я держусь. Вся эта ситуация очень унизительна, и особенное место в ней занимает ошейник. Прикасаюсь к новому аксессуару на своей шее, словно я и правда всего лишь питомец, а не человек. Для альфы оно так и есть. Перевожу взгляд на Ричарда. Он смотрит на меня. Отворачиваюсь. Поставил меня здесь, чтобы я всегда был у него на виду.

В дверь вежливо стучат, и я поворачиваю голову на звук. В кабинет заходит Колин, держа в руках поднос с чашкой, над которой поднимается пар, и стаканом воды. В комнате сразу начинает вкусно пахнуть кофе. Хоть я не являюсь любителем данного напитка, сейчас бы от него не отказался.

— Вот ваш кофе.

Колин ставит чашку перед альфой и поворачивается ко мне. На мгновение он замирает на месте — похоже, он не ожидал меня здесь увидеть, да ещё и в таком виде. Мне вдруг стало стыдно за свои голые колени и ошейник. Опускаю голову и начинаю теребить руками край кофты.

— Колин, — Ричард привлёк к себе внимание управляющего, — распорядись, чтобы подготовили мастерскую для Кики, и проследи, чтобы она была светлой и оборудована всем необходимым. Для консультации можешь привлечь преподавателя Кики, её помощь я оплачу. Также подготовь пустующую спальню рядом с моей. Дубликаты всех ключей передай мне. И организуй переезд Кики из его нынешней комнаты в новую спальню.

— Что? — тут я не выдерживаю и поднимаю взгляд на альфу.

Ричард игнорирует меня и продолжает смотреть только на Колина:

— Можешь идти, — альфа возвращается к изучению бумаг, лежащих у него на столе.

Омега направляется к выходу. Останавливается у самой двери. Резко разворачивается.

— Сэр, — Колин обращается к Ричарду, — прошу заметить, что с вашей стороны это жестоко, — управляющий указывает на меня взглядом.

— Я тебя понял, Колин. Можешь идти.

Омега разворачивается и выходит из кабинета. А мне после его слов становится ещё хуже. По щекам бегут слёзы. Я опускаю голову, прячусь за тут же упавшими волосами, утирая ладонью влагу с лица. И совсем не замечаю, как ко мне подходит Ричард. Вздрагиваю, почувствовав прикосновение к свой щеке. Альфа своей широкой ладонью убирает с моего лица волосы, вытирая слёзы своими шершавыми пальцами.

— Ты можешь сесть.

Ричард милостиво разрешает, и я тут же пользуюсь этим — опускаюсь в кресло, ускользая от рук альфы. Ноги гудят от усталости. Альфа подаёт мне стакан воды, и я выпиваю его до дна. Благодарить за это его я даже не думаю.

— Если ты не знаешь, то есть люди, которым подобные игры нравятся, а я к таковым не отношусь, — смотрю альфе в глаза, обнимая себя обеими руками.

— Я знаю, что есть такие люди, Кики, — Ричард проводит ладонью по моим волосам, плавно опуская её на щёку и заставляя смотреть на него. — Ты можешь идти в свою комнату.

Я не верю своим ушам — мне можно покинуть этот кабинет?! Надо же, раньше я радовался тому, что могу уйти из этого дома, а сейчас рад даже тому, что могу пойти к себе в спальню. Вскакиваю на ноги, чуть ли не отталкивая при этом Ричарда, и выбегаю из комнаты. Колени тут же начинают гудеть от боли и усталости, но это ничего, сейчас всё пройдёт, главное, что мне больше не надо там стоять.

Захожу в свою спальню и тут же запираю дверь на замок, как будто это мне поможет, но хоть даст небольшое чувство безопасности. Снимаю с себя кофту альфы в надежде, что вместе с ней уйдёт и запах Ричарда, и забираюсь в постель, укутываясь в одеяло. Зажмуриваюсь. Всё ещё чувствую запах альфы. Мне никуда от него не деться. Не отмыться. Он во мне и я с этим ничего не могу поделать. Зарываюсь лицом в подушку, давая волю слезам, и не замечаю, как засыпаю под тяжестью событий прошедшего утра. Меня будит настойчивый стук в дверь.

— Кики, открой! Ужин готов! — Колин говорит громко, так, словно он находится не по ту сторону двери, а рядом с моей кроватью.

Сажусь, устало потирая глаза. Похоже, они опухли. Надо пожалеть себя и не плакать так много. Интересно, сколько я проспал? Прикасаюсь пальцами к ошейнику. Как же мне его снять?

— Я не голоден! — отвечаю омеге из-за двери.

— Это приказ Ричарда, — Колин замолкает на несколько секунд, — к тому же мне надо организовать перевоз твоих вещей в другую комнату.

Этот альфа готов всё забрать из моей жизни. Резко поднимаюсь на ноги. Подхожу к двери.

— Хорошо, я сам приду, только мне нужно время. Я не одет.

— У тебя есть пятнадцать минут, иначе Ричард будет недоволен.

— Я понял.

Горестно вздыхаю и иду в ванную. Привожу себя в порядок. Одеваюсь и иду в столовую. Захожу в комнату. Ричард уже здесь, сидит за столом, но при виде меня поднимается на ноги.

— Прошу, садись.

Альфа подходит к стулу, расположенному по правую сторону от его кресла, отодвигает и жестом предлагает мне сесть. Зачем всё это?! Мне его галантность ни к чему, я ведь и так знаю, какой он на самом деле человек.

— Я и сам могу отодвинуть себе стул.

— Мне просто приятно поухаживать за тобой.

— Ричард, ты можешь не притворяться со мной. Зачем всё это? — обвожу рукой стул, обрисовывая таким образом глупую ситуацию с галантностью мужчины.

— Я и не притворяюсь, — альфа отходит и садится на своё место во главе стола.

Если он не притворяется, то у него явно проблемы с самим собой. Или же он просто играет со мной — это наиболее вероятно. Мы садимся за стол. От блюд вкусно пахнет. Оказывается, я ужасно голодный, но при Ричарде есть не хочется.

— Раз ты такой джентльмен, то сними с меня это, — рукой указываю на свою шею.

— Когда придёт срок — сниму.

— И когда же он придёт? Что, мне его надо носить определённое время? Несколько лет или недель? Можно больше конкретики? — я раздражённо смотрю на альфу, который уже приступил к еде.

— Можно, — Ричард делает небольшую паузу, разрезая мясо на своей тарелке. — После того, как родишь мне первенца, я сниму с тебя ошейник.

— Что? Как рожу? — я опешил от такого заявления.

— Учитывая тот факт, что ты парень, родить ты можешь только с помощью кесарева сечения.

— Что?

— Но ты не переживай, — Ричард наконец поднимает на меня свои синие глаза, — у тебя будет лучшее медицинское обслуживание, которое можно только пожелать. Лучшие врачи. И при нынешнем развитии медицины у тебя останется совсем небольшой шрам, который ты при желании сможешь убрать.

— Что?..

Перевожу взгляд с альфы на тарелку перед собой. Облизываю вдруг пересохшие губы и заправляю прядь волос за ухо. В голове уйма вопросов, а я только и мог сказать «что».

— После рождения ребёнка у него или у неё будут кормилица и лучшие няньки, — Ричард продолжает посвящать в свои планы.

— А? — растерянно гляжу на альфу. — Но как? Зачем?

— Я не хочу, чтобы мой ребёнок рос на искусственном вскармливании. Ты не женщина, молочных желёз у тебя нет, так что в нашем случае лучший вариант — это кормилица. Но ты этого, может быть, не знаешь, ведь школу ты не посещал.

— Что? — здесь я наконец отмер. — Я знаю анатомию, меня учили брат с сестрой школьной программе. Но я не об этом спрашивал!

— А о чём же тогда?

На мгновение я замираю от такого вопроса. Ведь он не может не понимать очевидных вещей!

— Я не инкубатор, чтобы вынашивать детей, и не животное, которое без его согласия повязывают для разведения потомства!

— Я такого и не говорил.

— Ты что, совсем рехнулся?! Я не буду тебе детей рожать! Мало того, что ты меня насилуешь, так теперь и это! — замолкаю, переводя дыхание и немного успокаиваясь, — оказывается, больно об этом говорить. — Зачем тебе мой ребёнок? — поднимаю взгляд на альфу.

— Это будет не только твой ребёнок, но и мой.

Я с трудом давлю в себе желание чем-нибудь запустить в этого мужчину.

— Хорошо, спрошу по-другому, — я вновь смотрю в глаза серьёзного Ричарда. — Зачем тебе ребёнок от меня? Хочешь его продать? Тебе денег мало?

— Я не собираюсь продавать собственную кровь. Он будет носить фамилию Уилсонов и станет моим наследником. И, учитывая, что он может унаследовать тягу к творчеству, — Ричард указал вилкой в мою сторону, — необходимо родить двоих или троих детей, если кто-нибудь из них в будущем проявит интерес к занятиям музыкой или живописью.

— Что? Трое, — опускаю растерянный взгляд на стол — в голове никак не укладывается то, что я сейчас слышу. — Ты точно с ума сошёл. Другого объяснения я пока не нахожу. Если тебе так хочется ребёнка — найми суррогатную мать! А ещё лучше — найди Истинную пару! Что будет со мной после трёх родов? Врачи не рекомендуют рожать после третьего кесарева! Что будет с моими детьми? Как я смогу их оставить тебе, после того как найду своего Истинного?

— Успокойся. Слишком много вопросов. Тебя это всё не должно волновать. Завтра придёт доктор, он тебя осмотрит и выпишет необходимые препараты.

— Ты точно рехнулся! А как же дети от твоего Истинного? Что ты будешь делать? Как объяснишь ему ситуацию с твоим первенцем? Что у тебя просто появилась такая причуда и имелась возможность?

— Я не собираюсь с тобой это обсуждать. Я принял решение.

— Я живой человек, — резко поднимаюсь на ноги, — если ты до сих пор этого не заметил! И не собираюсь тебе рожать детей, чтобы ты мог поиграть в заботливого папочку!

Выхожу из-за стола и направляюсь к выходу. Ричард поднимается следом за мной, резко перехватывает меня за руку, больно сжимая плечо.

— Куда это ты собрался? Я не разрешал тебе уходить.

Альфа подводит меня обратно к столу и сажает на стул.

— Ешь. Ты и так пропустил обед, — Ричард наклоняется ко мне, — надеюсь, хорошо отдохнул. Теперь ты будешь как можно больше ночей проводить в моей постели.

Закрываю ладонями лицо и начинаю горько плакать. Хоть сам себе сегодня говорил, что поберегу себя, но не смог сдержаться. Обида и боль захлестнули меня. Я не принадлежу себе. Я не могу самостоятельно принимать решения. У меня всё отняли и даже душу хотят забрать. Для меня это слишком тяжело. Как мне справиться с этим всем?

— Кики, — Ричард хватает меня за запястья, отнимая мои ладони от лица, — посмотри на меня.

— Нет, — яростно мотаю головой, не открывая глаз, — я не хочу тебя видеть. Прошу, отпусти меня. Хватит надо мной издеваться!

— Всё, я не держу тебя, — альфа убирает от меня свои руки, — успокойся.

— Нет, — смотрю в его глаза, — совсем отпусти меня!

— Зачем тебе свобода? — Ричард выпрямляется. — Что ты будешь делать с ней? Куда пойдёшь? В нашем обществе нет места таким людям, как ты, — альфа хватает меня за плечо и поднимает на ноги. — Считаешь, что с тобой несправедливо обращаются? Так я покажу тебе, что может быть ещё хуже, чем твоя участь. Собирайся! — Ричард на мгновение замирает, а потом смотрит на стол. — Ах, чёрт! Сначала поужинаем, — альфа вновь сажает меня на стул. — Ешь, — смотрит на часы на своей руке, — как раз успеем к самому интересному.

Ричард садится на своё место и продолжает с большим аппетитом уплетать свой ужин. Выглядит альфа очень довольным и возбуждённым, но при взгляде на меня начинает хмуриться. Вздыхаю. Надо поесть, иначе Ричард опять начнёт ворчать и приказывать.

— И что это за место такое? — решаюсь на вопрос.

— Увидишь. Там много людей, подобных тебе, — «без штриха».

Глава 23

Мальчишка отодвинулся от меня как можно дальше. Сидит и смотрит в окно. Выглядит очень печальным. Колин прав. Я слишком жесток по отношению к Кики. Надо быть мягче и про ребёнка сказать в другом тоне. Только к такому я не привык. Приказывать, а не просить — вот мой удел.

Перевожу взгляд на планшет в своих руках — доклад личной тайной разведки моего отца об его же убийстве. Сплошная вода, никаких реальных фактов или сведений. Свидетели ничего не знают. Никаких зацепок. Выключаю гаджет и откладываю в сторону. Устало потираю глаза. Надо отвлечься. За этим же мы с Кики и выбрались из дома. Точнее, я для того, чтобы развлечься, а он — чтобы посмотреть, что его участь не так ужасна, как он себе представляет. После этого он должен поменять свою точку зрения и по поводу ребёнка тоже.

Двигаюсь ближе к омеге, беру его ладонь в свою руку, он тут же поворачивается лицом ко мне и вырывается.

— Не трогай меня! — Кики сейчас выглядит очень возмущённым.

— Прекрати, ты так себе не поможешь.

Омега скрещивает руки на груди и показательно отворачивается к окну, разглядывает мимо мелькающие огни ночного города. Я устало прикрываю глаза и удобнее устраиваюсь на автомобильном сиденье. Предпочитаю самостоятельно водить машину, но это не тот случай. Статус обязывает и я устал. Подпольные бои проводятся в одном из элитных клубов города. Нелегально, но власти закрывают на это глаза, ведь участниками шоу являются такие люди, как Кики. Мне в какой-то мере жаль их.

Перевожу взгляд на мальчишку — всё так же смотрит в окно. Он ведь в центре города никогда не был. Вся его жизнь протекала рядом с домом. Родители хорошо его охраняли. И сейчас он живёт взаперти. Необходимо найти с ним общий язык. Сказать ему о том, что мы с ним Истинные. Ага, эта информация точно убьёт мальчика! С чего вдруг такие мысли в голове? Надо придерживаться задуманного плана. Мальчишка в любом случае будет со мной рядом. Ему никуда не деться и детей он мне родит, как-нибудь смирится со своей судьбой.

За этими мыслями я не заметил, как мы подъехали к клубу. Выхожу из автомобиля. Со стороны Кики тут же отворяют дверь, омега осторожно выбирается из машины, оглядывается по сторонам. Хочет сбежать. Только это глупая мысль. «Безштриховым» в центре города долго свободным не пробыть, даже с браслетом на руке. Подхожу к нему и беру под руку.

— Пойдём, — и добавляю шёпотом ему на ухо: — Даже не думай бежать.

— Я и не думал! — омега возмущённо на меня посмотрел.

— Тем лучше, — выпрямляюсь, — здесь таких, как ты, за каждым углом ждёт опасность. Пойдём скорее внутрь.

Проходим, нас встречает девушка-хостел, мило улыбается и предлагает двигаться дальше. В первом помещении клуба играет громкая музыка, мелькает яркий свет, много людей: танцуют, пьют, смеются и разговаривают. Проходим вдоль всей этой толпы и попадаем в длинный коридор, в конце которого привычно стоит широкоплечий охранник-альфа. Он хмуро смотрит на нас, кивает и отходит в сторону, освобождая проход к широкой лестнице, ведущей вниз.

Осторожно ступаю на тёмные, слабо освещённые ступени, Кики опасливо жмётся ко мне. С тех пор как мы вошли внутрь клуба, он от меня ни на шаг не отходит и всё время оглядывается по сторонам.

— Ты хочешь меня продать? — прозвучало тихо за моей спиной.

— С чего ты это взял? — оборачиваюсь к парню.

— Это место похоже на то, про которые мне рассказывали. Что в подобных заведениях продают и покупают людей.

— Нет, мы пришли не за этим. В подобных клубах, конечно, можно купить человека, но в основном покупают на час.

— Это как?

Даже при таком освещении было видно, что Кики меня не совсем понимает. Улыбаюсь на такую наивность.

— Как в борделе шлюх.

Кики округляет глаза, краснеет, опускает голову и понимающе кивает. Беру пальцами его за подбородок, приподнимая лицо.

— Я тебя никогда не продам ни на час, ни на всю жизнь. Это я тебе обещаю.

— Спасибо за такое великодушие!

Омега не скрывает сарказма в своих словах. Усмехаюсь ему в ответ — такой Кики мне нравится. Спускаемся вниз, отворяем дверь и попадаем в светлое помещение, где расположено много мягких диванов. По сути, это ресепшен. Нас тут же встречает Аманда — женщина-омега примерно сорока лет.

— О, Ричард, рада вновь Вас видеть, — она обнимает меня и целует в щёку. — Вы так долго нас не посещали.

— Мне тоже приятно Вас видеть. Много работы. Не мог вырваться, — виновато развожу руки в стороны.

— Да-да, слышала о Вашей новой должности. Кстати, Ваш друг Брендон тоже здесь.

— Что? Где он? — оборачиваюсь и тут же попадаю в объятия этого самого человека.

— Рич, привет! Ты что не сказал мне, что тоже сюда собираешься? — Брендон тряс меня за плечи.

— Всё, хватит. Отлипни, — со смехом отодвигаю от себя друга.

— О, а это кто такой красавчик? — Брендон обращает свой взгляд на мальчишку. — Так вот кто тебе синяки и царапины оставляет, — альфа подходит ближе к Кики, который с опаской глядит на моего друга. — Милый ошейник, — друг переводит взгляд на меня. — Значит, посетил тот магазин, который я тебе посоветовал.

— Сам видишь.

— Рад, что тебе там понравилось, — Брендон обнимает меня за плечо одной рукой. — Что же мы до сих пор здесь стоим, пошли скорее внутрь. Шоу уже началось!

— Хочешь в мою ложу? — ухмыляюсь, глядя на друга.

— Рич, все хотят в твою ложу.

— Пошли.

Перевожу взгляд на Аманду — она внимательно смотрит на Кики, чем сильно его смущает.

— Аманда, Вы нас проводите или нам самим пройти в ложу?

— Что? — женщина посмотрела на меня. — Ох, конечно провожу. Таких гостей, как вы, я сама лично сопровождаю, — она вновь перевела взгляд на Кики. — Ричард, Вы собираетесь продавать этого мальчика?

— Нет.

— Хотите с ним поучаствовать в шоу?

— Это же отличная мысль, — Брендон влез в наш с Амандой разговор. — Давай, Рич! Будет клёво!

— Я подумаю, — задумчиво смотрю на напуганного мальчишку. — Сейчас я хочу только попасть в свою ложу.

— Ах, конечно-конечно, — Аманда тут же засуетилась, отодвинула бархатную штору, за которой виднелся длинный тёмный коридор.

Мы проследовали за женщиной и вскоре вышли на небольшой балкон с удобными креслами и журнальным столиком. Кики подошёл ближе к перилам, чтобы посмотреть, что происходит на арене.

— Вам что-нибудь принести выпить?

— Мне скотч, — тут же влез Брендон.

— Виски со льдом.

Аманда кивнула и уже хотела уйти, но я жестом попросил подождать.

— Кики, ты что-нибудь будешь пить или есть?

Мальчишка, крепко державшийся за перила и смотревший на шумную толпу, перевёл взгляд на меня.

— Нет, мне ничего не надо.

Закатываю глаза — кто бы мог сомневаться, что он ответит именно так.

— Аманда, принесите моему омеге вермута, только не крепкого, и лёгких закусок.

Женщина вновь качнула головой, улыбнулась и скрылась за дверью, отделявшей зрительское ложе от коридора.

А тем временем на арене продолжалось шоу, на которое во все глаза смотрел Кики. На сцену, накрытую со всех сторон клеткой, окружённую возбуждённой толпой, вышел ведущий. Первый бой уже прошёл. Зрители бесновались у сцены в предвкушении следующего зрелища.

— Дамы и господа! Позвольте представить следующую пару!

Вокруг сцены было полно людей, в основном молодые альфы, когда-то и я был среди них. Первый раз на это шоу привёл меня именно Брендон, и если бы мой отец узнал о том, что я посещаю подобное место, его сердце бы не выдержало, а мать прочитала бы нудную и длинную нотацию о моём неподобающем поведении.

— Встречайте! Многократный победитель, один из самых сильных альф нашего шоу — Грег, — представил одного из участников шоу ведущий.

Можно подумать, удивил — большинство альф побеждают. Шоу построено на их победах, омегам просто не позволяют выиграть. На арену вышел брутальный мужчина-альфа, по пояс полностью обнажённый, кожа блестела в свете софитов. Грег с удовольствием позировал для публики, демонстрируя свои мышцы.

— И впервые на арене омега девятнадцати лет с боевыми навыками, — ведущий наклонился к толпе, будто рассказывал какую-то тайну, — его учил предыдущий владелец и… — тут шоумен сделал паузу, — сохранил его девственность!

По толпе пронёсся одобрительный гул. На шоу не редкость выступление девственников, но это обычно омеги, которые попали под опеку клуба ещё детьми и их воспитывали и тренировали специально, чтобы потом выпустить на арену.

— Встречайте следующего участника поединка — Ааален!

На арену поднялся худощавый, светловолосый, высокий парень. На окружающих он смотрел сверху вниз. С презрением, не выказывая и доли страха. Парень был уверен в себе, и это странным образом вызывало симпатию.

Кики повернулся ко мне лицом, по-прежнему стоя у перил и сжимая ладонями ограждения балкона.

— Почему ведущий сказал, что омега — девственник? Разве это важно?

— Ты что, ничего не сказал ему? — Брендон с удивлением посмотрел на меня.

В ответ я лишь пожал плечами, удобнее устраиваясь в кресле, закидывая ногу на ногу и делая глоток виски, который только что принёс официант.

— О, детка, — друг поднялся и подошёл к омеге непростительно близко, Кики немного отодвинулся и неодобрительно посмотрел на альфу, — тебя ждёт потрясающий сюрприз!

— Бред, перестань и отойди от Кики.

— Да ладно тебе, Рич, весело будет, — друг развёл руками, но от мальчишки отошёл и сел на своё место.

Кики вновь обратил свой взор на арену, где уже начинался бой. Соперники ходили по кругу друг напротив друга. Альфа пошло улыбался и высказывал всякие грязные выражения в адрес омеги. Парень же ходил спокойно, руки убрал за спину и глядел на своего соперника с нескрываемым презрением. Он медленно продвигался к оружию, которое расположено вдоль одной из стен клетки. Обычно это различные дубинки и палки. Серьёзных повреждений своего товара владельцы клуба не допускают. По негласному правилу оружием пользуются только омеги, альфы бьются голыми руками, но никто их не осудит, если они тоже воспользуются чем-нибудь из предложенного арсенала.

Омега быстро окинул взглядом стенд с оружием и выбрал длинную тонкую палку, такую, какими пользуются в айкидо. Альфа, расставив руки в разные стороны, медленно надвигался на него. Ален встал в стойку, выставив вперёд своё оружие. Грег сделал бросок в сторону парня, стараясь своим весом подавить более слабого противника. Омега легко ушёл в сторону, позволяя альфе врезаться в стенд с оружием.

Бой транслируется на нескольких экранах, расположенных над сценой. С моего места хорошо видно, как омега улыбается своему противнику, который в ярости отшвыривает от себя дубинки и снова кидается на парня, тот вновь легко уходит в сторону и концом своего оружия толкает Грега в бок, от чего тот падает. Встаёт и вновь действует, как бык, — атакует прямо в лоб. Альфа явно не отличается большим умом и не пытается сменить тактику боя, за что и платит очередным падением и ударом палки.

Что же, парнишка только больше вызывает симпатию. Я никогда не болею за омег и уж тем более не делаю ни на кого ставок, в отличие от Брендона, который каждый визит в этот клуб выигрывает и проигрывает деньги. Самый большой куш можно получить при победе омеги, но это случается редко.

Кики всё это время неотрывно смотрит на арену и очень сильно переживает — явно болеет за омегу. Вновь перевожу взгляд на сцену, где бегают две фигуры, одна из которых — та, что крупнее, — постоянно падает и получает удары палкой. Это вызывает у меня улыбку.

— Рич, чему ты так улыбаешься? — Бред хмуро на меня посмотрел.

— Этот Ален хорош. Он достоин победы.

— Может быть, но я поставил на этого здоровяка — альфу.

— Сочувствую, — я отсалютовал другу стаканом с виски, — ты сегодня проиграешь.

— Омега тоже не выиграет.

— Это уже не имеет значения. Твой здоровяк уже проиграл, а значит, ты своих денег не увидишь.

— Что значит «омега тоже не выиграет»? — Кики повернулся ко мне.

— Ох, детка, — Брендон поднялся, подошёл к мальчишке и положил руку ему на плечо, — ничего ты не смыслишь в шоу-бизнесе. Кто же позволит ему победить, если вся суть в том, чтобы он проиграл?

— Это как? — Кики хмурил брови и смотрел на моего друга.

— Увидишь, — отозвался я со своего места.

Брендон с некоторым сочувствием похлопал мальчишку по плечу и отошёл, а Кики вновь стал смотреть шоу. На арене омега явно одерживал победу, крутя в руках палку. Альфа лишь уклонялся от его ударов, почти не предпринимая попыток напасть на соперника. И вот парень подпрыгивает, отталкивается от стены клетки и сверху вниз наносит удар своим оружием альфе по спине, тот, пошатываясь, падает. Зрители ликуют, хлопают и свистят. Не все рады исходу боя, но тем не менее он выдался зрелищным. Я поднимаюсь на ноги и аплодирую — этот Ален заслужил. Кики чуть ли не прыгает на своём месте, хлопая в ладоши и улыбаясь.

— Это ещё не всё, — друг вновь подошёл к мальчишке и положил свою руку ему на плечо.

Ох уж этот Брендон, не может не прикоснуться к симпатичному омеге. Сколько человек побывало у него в постели — я даже представить не могу, да и не хочу.

— Это было просто потрясающе! — мой взор привлёк ведущий. — Давно не было таких побед от омег!

Шоумен обнял Алена за плечи и дружелюбно его покачал, омега тяжело дышал после боя, но позволил себе слабую улыбку, расслабившись.

— Да, бой был хорош, — мужчина отошёл от Алена, — теперь нам стоит выяснить, будет ли наш победитель сейчас биться с двумя сразу!

Толпа одобрительно взревела. Ведущий сделал знак, и все в зале замолчали, тогда он представил нового участника шоу — ещё одного альфу. На сцену вышел крепкий мужчина, он встал рядом с уже поднявшимся Грегом. В шоу, как правило, учувствуют только мужчины, в редких случаях бывают женщины-альфы.

Омега напротив них встал в стойку, приготовившись снова отбиваться и атаковать, но силы явно не равны — парень выдохся и устал. Отворачиваюсь. Смотреть на это нет никого желания. А вот Брендон выглядит довольным, с жадностью смотрит на сцену. Ведь и я всегда с интересом смотрел на это шоу. Сейчас мне оно не приносит того удовольствия, что раньше. Это всё влияние близости Истинной пары. Лучше бы отец оставил Кики у родителей. Отпиваю из своего стакана и смотрю на мальчишку, который кажется очень взволнованным. Переживает за омегу на сцене.

— Что ониделают?! — мальчишка вскрикнул и прижал ладони ко рту.

Я посмотрел на сцену — альфы загнали омегу в угол, отобрали его оружие и теперь рвут на нём одежду, но парень всё равно отбивается от них. Молодец. Он нравится мне всё больше.

— Это же несправедливо! — Кики обращается ко мне.

— В жизни нет справедливости, — просто отвечаю омеге.

— Это нечестно! Он же победил! Это надо прекратить! — мальчишка смотрел то на сцену, то на меня, нервно кусая губы.

Закатываю глаза. Делаю жест рукой человеку, который стоит у самой двери в нашу ложу. В ответ он кивает и быстро говорит что-то по рации. Рефери тут же прекращает бой. По залу разносится разочарованный гул. Мне на толпу наплевать, главное, что Кики улыбается.

Глава 24

Толпа разочарованно гудит. Ричард только что жестом руки прекратил издевательства над этим омегой Аленом. Несмело улыбаюсь и поражённо смотрю на альфу — тот только пожимает плечами, как бы показывая, что ему и такое под силу.

К Ричарду тут же подходит мужчина, который всё это время стоял за нашими спинами, он наклоняется к альфе и что-то быстро ему говорит, мой мучитель лишь слегка качает головой в знак согласия.

— Вот это да, — ко мне вновь подходит друг альфы, обнимает одной рукой за плечи, — чем же ты так зацепил сурового Ричарда, что он ради тебя бой остановил?

Удивлённо смотрю на альфу. С чего он взял, что Ричард это сделал ради меня?

— Брендон, перестань и отойди от Кики, — альфа отпил из стакана, который держал в руке.

— Рич, не переживай, не укушу я твоего омегу.

— В этом я не сомневаюсь, — Ричард протянул руку ко мне и сказал: — Иди сюда, Кики.

Подходить к нему совершенно не хотелось. Я насупился и сложил руки на груди. Тут же посетила мысль, что я выгляжу глупо, словно маленький ребёнок. Смысл дуться? Я ничего не могу поделать со своим положением. Вздыхаю и подхожу к альфе, но руку ему не подаю — этого и не надо. Он обхватывает меня за талию и усаживает к себе на колени, тут же крепко обнимая и зарываясь носом в мои волосы. Странный он.

Раздаётся стук в дверь, спрятанную за занавеской, и мужчина, стоящий рядом, впускает новых гостей. Ими оказываются два человека: здоровый мужчина-альфа (таких больших людей, как он, я ещё в своей жизни не видел) и худощавый высокий омега с серыми глазами и с наручниками на тонких запястьях. Я тут же поднялся к ним навстречу и наткнулся на презрительный взгляд Алена.

— По Вашему желанию боец приведён к Вам в ложу, — строго произнёс мужчина у двери, почтительно поклонившись, — ждём оплату в ближайшее время.

— Ох, Кевин, что ты такое говоришь, — на балкон, словно вихрь, ворвалась женщина, которая провожала нас сюда. — Ричард наш давний друг и частый гость, об оплате ему не стоит напоминать!

— Аманда, что Вы здесь делаете? — мой мучитель поднялся навстречу женщине.

— В нашем клубе очень редко останавливают бои, — она подошла к альфе. — Как Вам наш новый мальчик? Хорош? Не так ли?

— Да, действительно. Хороший боец и интересный бой. Он заслужил свою победу.

Ричард обошёл меня и приблизился к худощавому омеге, который смотрел на него с высокомерием и долей презрения, альфа на его взгляд лишь усмехнулся.

Опускаю голову и делаю шаг к перилам. Мне вдруг стало грустно. Я оказался слишком слабым и не смог дать отпор альфе, и пусть на мне сейчас нет наручников, но ошейник и браслет не хуже их заменяют. Смотрю вниз на всё ещё что-то кричащую толпу. Интересно, какая здесь высота? Думаю, что недостаточно для того, чтобы разбиться, к тому же внизу полно людей. Прыгнув, я скорее убью человека, оказавшегося на моём пути, или покалечу его, а сам останусь цел. И сбежать не выйдет из такого места. Таким, как я, так просто не уйти отсюда. Отступаю от перил.

Первый раз я оказываюсь в месте, где так много людей. Я думал, что при большом скоплении народа мне будет легче убежать от Ричарда и спрятаться, но сейчас я понимаю, что это не так просто осуществить. На улице уже стемнело, а ночью страшнее это делать. Я не знаю, в какой стороне дом моих родителей.

— Кики, подойди.

Вздрагиваю, слыша голос альфы. Ричард протягивает мне руку, игнорирую её, но подхожу, стараюсь внешним видом никак не выдать своих мыслей.

— Познакомься с нашим сегодняшним героем — Аленом.

— Ох, я бы с таким познакомился поближе, — Брендон подошёл к омеге вплотную, нагло обнимая, прижимаясь к шее парня своим носом и шумно вдыхая запах кожи.

Ален вывернулся из рук альфы, оттолкнул закованными руками и ударил коленом темнокожего мужчину прямо между ног, но сразу же получил удар в живот от охранника, стоявшего рядом.

Брендон сгорбился в приступе боли. Стоявший рядом Ричард сочувственно похлопал друга по плечу, а потом вдруг рассмеялся.

— Что ты ржёшь?! — Брендон зло сверкнул глазами на друга. — Он мне по яйцам врезал!

— Я заметил, — Ричард выпрямился, отсмеявшись. — Правда он хорош?

— Я бы так не сказал, — сквозь сжатые зубы проговорил Брендон, осторожно выпрямляясь.

Ричард подошёл к Алену и положил ему локоть на плечо.

— Тебя разве родители не учили, что альф по яйцам бить нельзя? — мой мучитель с улыбкой смотрел на омегу.

— Нет.

Омега попытался ударить Ричарда между ног, так же как до этого Брендона, но тот легко парировал удар и громко рассмеялся, отходя от Алена. В этот момент от альфы веяло силой, словно от охотника, вышедшего на охоту. Мне стало страшно: если он решит разорвать горло парню, никто ему в этом не помешает. Поддавшись внутреннему порыву, подхожу к Ричарду и беру его под руку. Мужчина переводит на меня взгляд — стараюсь не выдать своего страха и слабо улыбаюсь ему. Родители учили меня не бояться альф, это их только сильнее провоцирует на агрессию.

— Не волнуйся, Кики, — альфа положил свою ладонь поверх моей и легонько похлопал по ней, — я не причиню ему вреда.

Ричард вновь перевёл взгляд на Алена, тот же в ответ посмотрел на двоих друзей так, словно это он здесь хозяин положения.

— Так, и зачем я вам нужен? — омега свысока взирал на двух альф. — Я не собираюсь трахаться с вашей странной группкой.

Парень рукой обвёл в воздухе круг, куда попал я с двумя альфами. Я тут же вспыхнул, как помидор, только при мысли, что омега допустил возможность группового секса со мной и этими двумя мужчинами.

— Не переживай, ты нам нужен не за этим, — Ричард сделал шаг к Алену.

— Почему нет? — тут же влез в разговор Брендон. — Идея просто замечательная!

— Брендон, — Ричард посмотрел на друга, и тот тут же замолчал, поднимая руки вверх. — Я тебе потом подарю этого красавчика. Будешь делать с ним всё, что захочешь, но меня с Кики в это не вмешивай.

— О, буду ждать с большим нетерпением!

Альфа потёр ладони друг о друга и хищно улыбнулся тут же вставшему в боевую стойку омеге.

— Ален, — Ричард обратился к парню по имени, и тот заинтересованно на него посмотрел. — Расскажи нам, как ты попал в этот бойцовский клуб.

— Это яма, а не клуб, — омега выпрямился и гордо посмотрел на альфу.

— Как угодно, — Ричард небрежно махнул рукой. — Думаю, нам будет удобнее слушать твой рассказ, сидя в креслах, а не стоя.

Альфа схватил меня за руку и повёл к креслам. Удобно устроившись, он усадил меня к себе на колени. На соседнее место опустился Брендон, ещё одно заняла Аманда. Алена подвели к нам ближе, сесть ему никто не предложил. Он зло вывернулся из рук охранника. Я внимательно смотрел на парня и не обращал внимание на то, как меня обнимает Ричард. Альфа прижался своим носом к моей шее и прошептал:

— Может, и зря я надел на тебя этот ошейник, — альфа прихватил зубами ремешок.

— Так, и для чего я вам понадобился? — Ален спокойно стоял напротив наших кресел.

— Аманда, почему наш гость до сих пор стоит? — Ричард заинтересованно посмотрел на женщину.

— Ох, сейчас этот недостаток будет устранён.

Аманда сделала жест рукой, и мужчина у двери, который тут же исчез за ней, быстро вернулся, держа в руках стул, который поставил рядом с омегой.

— Присаживайся, — Ричард указал рукой на стул, — и расскажи нам свою историю.

Омега немного поколебался, но всё же сел.

— И что вам интересно узнать? — Ален положил одну ногу на другую.

— Как ты сюда попал?

Омега опустил глаза, потом поднял и посмотрел на меня, от чего мне стало не по себе.

— Меня продали родители, — Ален перевёл взгляд на альф. — Такое часто бывает в неблагополучных семьях, которые из-за отсутствия средств вынуждены жить на помойке. Раньше у родителей была работа, они жили нормально, но всё равно тяжело сводили концы с концами. Они стали пить, из-за чего у них возникли проблемы на работе, далее — увольнение, — омега сцепил руки на коленях и опустил взгляд. — Родителям нужны были деньги на выпивку, — Ален вновь поднял глаза и посмотрел на нас. — Сначала они продали всё своё имущество, а потом решили организовать своеобразный бизнес. Моя мать — женщина-омега, роды ей давались легко. Я знаю, не для всех женщин это так же просто, как для неё, — здесь он посмотрел на Амалию. — Они продавали своих детей, порой ещё совсем младенцев. Многие из моих братьев и сестёр шли на чёрный рынок внутренних органов, — тут Ален замолчал и сглотнул, последние слова ему дались с трудом. — Омег продавали в бордели, а альф в бойцовские ямы — не в такие, как эта, а в те, где бьются до смерти, — Ричард на этих словах качнул головой: похоже, он знает, о чём идёт речь. — Один из моих старших братьев недавно умер там. Меня тоже собирались продать в бордель. В возрасте двенадцати лет отец привёл меня в одно из таких заведений, но для них я оказался слишком мелким. Мне тогда повезло — нас с отцом заметил пожилой мужчина и за небольшую сумму выкупил меня. Мы жили у него в двухкомнатной квартире втроём: он, я и его сын-омега. Он преподавал боевые искусства в школе, чему и меня научил. Недавно он скончался от сердечного приступа, и его сын продал меня сюда. Вот и всё.

— История печальная, но в современном мире не нова, — Аманда пожала плечами, — к нам приходят нерадивые мамашки и папашки, желающие продать своих чад. Кое-кого мы берём, а кого-то нет. Нам не все походят. Требуются крепкие ребята, способные драться. Ты, Ален, можешь стать звездой шоу. И не надо так на меня смотреть. У нас не бордель и вполне сносные условия для участников шоу, — она посмотрела на альф. — Мы обеспечиваем их жильём, медицинским обслуживанием и всем необходимым для нормальной жизни. Особое внимание уделяем физическому здоровью.

— Всё равно это бордель, — Ален скрестил руки на груди.

— Это теперь твоя семья. Так что, мистер Ричард, — она заискивающе обратилась к альфе, — желаете приобрести этого омегу на ночь?

— Нет, но я готов выкупить его у вашего заведения.

— Ох, это нежелательно, ведь он очень перспективный мальчик и может принести нашему клубу хорошие деньги, а на ночь мы его с радостью Вам предоставим. Ален с характером, так что Вам с ним будет нескучно.

На этих словах омега резко поднялся со стула, но тяжёлая рука охранника быстро вернула его на место.

— Я не стану торговаться, просто подготовьте документы, — Ричард махнул рукой, глядя на то, как Амалия набирает что-то в телефоне.

— И для чего он тебе? — Брендон заинтересованно посмотрел на своего друга.

— Я ещё не решил.

— Подари мне, — Брендон тут же оживился, даже повис на подлокотнике кресла, чтобы быть ближе к Ричарду.

— Не сейчас. Позже.

Брендон разочарованно вернулся на место, глядя на Алена во все глаза и делая большой глоток из своего стакана. Ричард же улыбался, глядя на друга.

— Что же касается тебя, — альфа обратился ко мне, — пока мы ждём документы, предлагаю тебе сделку. Вступить со мной в бой на арене этого клуба.

— Что? — я был поражён сказанным.

— Если победишь — дарую тебе свободу и штрих-код. Будешь полноценным членом общества.

— А если проиграю? — осторожно продолжил я.

— Станешь посговорчивее и понежнее со мной, в остальном ничего не изменится.

— Нет. Мне не победить.

— Ты что, дурак? — я развернулся к Алену, который гневно смотрел на меня. — Тебе предлагают шанс получить свободу и штрих-код! За такое предложение можно не только с альфой выйти на арену, но и со львом.

— Мне не выиграть! Это просто очередная уловка.

— Ты всё равно ничего не теряешь! Ещё раз с ним переспишь, — Ален указал скованными руками на Ричарда. — Это же не в первый раз.

— Не при людях же… — тихо проговорил я.

— При любом раскладе, — шепнул мне на ухо Ричард, — я сниму с тебя ошейник.

Я осторожно прикоснулся к украшению на своей шее.

Глава 25

Вокруг арены шумит толпа. Я с удовольствием улыбаюсь им, в отличие от напряжённого Кики, который смотрит на всех, и в том числе на меня, хмуря брови.

— И зачем я только согласился на эту авантюру, — омега проговорил это скорее для себя, но я всё равно услышал.

Ведущий что-то говорил в микрофон, но я его не слушал, всё моё внимание было сосредоточено на Кики, который беспрестанно оглядывался по сторонам, явно ища выход из этой клетки и ситуации. Ему отсюда не выбраться и никогда не освободиться от меня, и я не позволю ему победить.

Сюда меня привёл инстинкт альфы. Всем продемонстрировать, чей это омега, чтобы знали, что Кики мой. Это всё Брендон, который постоянно прикасался к нему. Как легко, оказывается, меня можно спровоцировать.

Рефери объявляет о начале поединка. Кики вздрагивает всем телом и настороженно смотрит на меня, прижимаясь к одной из стен клетки. Делаю жест омеге, чтобы шёл выбирать себе оружие, но мальчишка медлит, стоит на месте и не двигается. Толпа разочарованно гудит. Улыбаюсь Кики, показываю ему свои клыки. У меня сейчас сильное желание вонзить их в нежную шею этого напуганного мальчишки. Яд сочится, отзываясь горьким вкусом на языке. Облизываюсь, представляя, как сейчас прокушу тонкую кожу на шее омеги.

Кики по-прежнему медлит и не двигается. Что же, придётся начать мне. Делаю шаг к омеге, он сразу напрягается. Улыбаюсь. Делаю ещё шаг. Медленно приближаюсь к нему через всю арену. Если он так и будет стоять на одном месте, то это будет совсем лёгкая победа. Всё же я рассчитывал, что он будет сопротивляться. Мальчишка совсем не верит в свои силы и в возможность победить. Смирился с поражением, так и не попробовав бороться?

Делаю ещё шаг. Кики отмирает и начинает суетиться, опрометью кидается к стенду с оружием. Судорожно начинает выбирать, хватаясь за всё, что попадается по руку. Сперва он берёт биту, видимо, решая меня сразу убить, но потом всё же останавливает свой выбор на таком же оружии, которое было у Алена, только вот он им не умеет пользоваться.

Кики выставляет палку вперёд. Я приближаюсь. Омега быстрым движением ударяет меня в живот концом своего оружия. Сгибаюсь в приступе боли. Мальчишка разозлил меня. Перехватываю палку, когда Кики пытается атаковать ещё раз, и резко дёргаю на себя. Омега пробегает вперёд, но всё же выпускает оружие из своих рук. Переламываю об колено палку и отбрасываю её в сторону. Это будет ещё проще, чем я думал. Улыбаюсь Кики, смотрящему на меня с нескрываемым ужасом. Омега сжимает свою руку в кулак и пытается ударить меня, перехватываю его за запястье и выворачиваю руку за спину.

— Не бойся, я не стану тебя бить, — шепчу ему на ухо.

Кики дёргается, вырывается, пытается освободиться, толкается, бьёт меня локтем прямо по рёбрам. Больно. Сильнее скручиваю ему руки, прижимаю к клетке, спешно расстёгиваю ему брюки. Я не собираюсь сильно оголять его: мне ни к чему, чтобы на него голого все тут смотрели.

— Всё закончится быстро.

Шепчу в очередной раз ему на ухо. Он дрожит. Пытается вырваться из моих рук. Расстёгиваю свои брюки. Смачиваю слюной пальцы и стараюсь увлажнить анус омеги. Кики судорожно сжимается, дёргается, всеми силами пытается усложнить мне задачу.

Приставляю член к отверстию и медленно вхожу. Замираю, войдя в тело Кики до конца, прижимаюсь к нему грудью, он тяжело дышит, кусает губы и молчит. По его щекам медленно бегут слёзы. Узкий и тугой, от этого голова идёт кругом, несмотря на то, что ощущаю лёгкий дискомфорт и боль. Толпа вокруг беснуется и кричит, но мне на них всё равно — весь мой мир сейчас заключён только на одном человеке, который сейчас полностью в моей власти. Начинаю медленно двигаться, постепенно ускоряя темп, всё больше погружаясь в ощущения. С клыков капает яд. Ошейник. Сейчас он здесь совершенно не нужен. Лишняя деталь. Опускаю руку в карман и достаю оттуда специальный ключ.

— Как и обещал — освобождаю тебя от ошейника, — шепчу омеге.

Щелчок — и украшение с глухим звуком, тонущем в окружающем шуме, падает на пол. Кики облегчённо вздыхает и тут же кричит, когда я вонзаю клыки ему в загривок, прокусывая нежную кожу на шее, из клыков медленно бежит яд. Тело словно пробивает электрический ток, принося странные, приятные ощущения. Узел медленно набухает внутри омеги.

Мой. Только мой. Теперь навсегда. Отпускаю Кики, и он падает без сознания. Перед самым его падением на пол — успеваю подхватить.

***

Кики пришёл в сознание только утром. Всю ночь я провёл в больнице. Не смог заставить себя уехать домой. В престижных клиниках имеются специальные комнаты, где могут отдохнуть и привести себя в порядок родственники людей, которые лечатся в данных заведениях, так и здесь есть подобное место.

В палате Кики тихо, лишь слышно мирное дыхание спящего. Даже на белоснежной подушке его кожа кажется бледной, почти прозрачной, под глазами тени, ресницы дрожат. Кики всхлипывает во сне, но не просыпается. Надо быть мягче с ним. Раздаётся тихий стук в дверь, и, не дожидаясь ответа, в палату заходит доктор — женщина-альфа.

— Мистер Уилсон, давайте выйдем, нам надо с Вами поговорить, — она протягивает мне руку и жестом указывает на выход.

Альфа тут же скрывается за дверью, я следую её примеру и выхожу в коридор.

— Меня зовут доктор Луин, и я лечащий врач Кики, — женщина полистала карту, которую до этого держала в руках. — Я так понимаю, он под Вашей защитой? Собственного индивидуального номера он не имеет.

— Всё верно.

— Тогда Вам несказанно повезло, — она вновь заглянула в карточку, — судя по состоянию метки, что Вы поставили, Кики является Вашей Истинной парой. Поздравляю!

Я не удержался и фыркнул. И без этого прекрасно знаю, что Кики мой Истинный, поздравлять с этим точно не стоило.

— Спасибо, — отвечаю без особого энтузиазма.

Доктор посмотрела на меня подозрительно, но говорить ничего не стала, а вернулась к разглядыванию дела Кики.

— У Кики сильное нервное истощение, ему нужен покой и хорошее питание. Я выписала ему витамины, которые необходимо принимать ежедневно. У него нарушен гормональный фон в связи с неправильно подобранными противозачаточными препаратами.

— Какими противозачаточными препаратами? — тут же напрягаюсь.

— Точно сказать не могу, но курс лечения я ему составила и выписала необходимые лекарства. В течение месяца избегать интимных отношений.

Качаю головой в знак понимания.

— Кики — Ваш Истинный, чем раньше он поставит Вам ответную метку, тем быстрее поправится, — доктор на меня внимательно посмотрела, я спокойно выдержал этот взгляд и вновь качнул головой: это я и без неё знаю. — Постарайтесь быть с ним не таким грубым, на его теле обнаружены синяки, преимущественно на запястьях и бёдрах.

Я встрепенулся.

— Вот это уже не Ваше дело.

— Всё же, как лечащий врач, настоятельно советую Вам дать возможность моему пациенту восстановить силы. Если Вы и дальше намерены так с ним обращаться, то он в скором будущем вновь окажется в нашей клинике.

— И я вновь оплачу его лечение. Не переживайте, — широко улыбаюсь Луин.

— Что же, это Ваше право, — она как ни в чём не бывало продолжила разговор, — но он Ваш омега, который полностью зависит от Вас. Мне не ясны причины, по которым Вы до сих пор не выкупили ему штрих-код.

— Вы зашли слишком далеко. Я не просил Вас читать мне мораль. Я сам знаю, что мне делать. Вы врач, вот и лечите Кики, а в наши с ним отношения прошу не вмешиваться.

— Тогда мне больше нечего Вам сказать. Простите, меня ждут другие пациенты.

Я молча проводил её взглядом. Развернулся и посмотрел на входную дверь палаты Кики. Противозачаточные, значит. Эту проблему сейчас решу. Достаю телефон и набираю Колина.

— Добрый день, мистер Уилсон, — слышится, как обычно, вежливый голос омеги, — чем могу Вам помочь?

— Колин, распорядись, чтобы все фармацевтические препараты, найденные в комнате Кики, отнесли ко мне в кабинет, в том числе противозачаточные, — на этом я делаю особый акцент, — и, Колин, теперь Кики периодически будет сдавать анализы, и если выяснится, что он вновь принимает противозачаточные, ты будешь уволен.

— Я Вас понял, мистер Уилсон.

— Вот и отлично.

Я отключил вызов. Теперь нужно будет лучше следить за тем, что происходит в доме. Сжимаю в руках телефон — так и хочется сейчас разбить его об стену. Ещё стоит об этом инциденте поговорить с дружком Кики — Николем, этот парень — ещё тот хитрец, скорее всего, именно он достал Кики препарат.

Возвращаюсь в палату, где, к моему удивлению, проснулся мальчишка — он сидел на кровати и осторожно касался повязки на шее. Кики вздрогнул, повернулся на звук открывающейся двери и тут же сложил руки в замок перед собой. Бросил на меня быстрый взгляд и тут же отвернулся — стал разглядывать больничную стену, словно картину в галерее.

— Здравствуй, Кики.

Я закрыл за собой дверь, мальчишка лишь качнул головой, не поворачиваясь ко мне. Подхожу к нему ближе, сажусь в кресло напротив. Кики перевёл взгляд на свои сложенные руки, которыми нервно перебирал край больничной пижамы.

— Что же, нам стоит кое о чём поговорить, — заглядываю ему в лицо, пытаюсь поймать его взгляд. — Я говорю о том, что ты всё это время за моей спиной принимал противозачаточные.

Кики тут же вскинул на меня глаза, покраснел и нервно прикусил губу.

— Как я вижу, сказать тебе нечего?

— Я не считаю, что я сделал что-то плохое, — тихо проговорил мальчишка, — это твоё решение — родить ребёнка, не моё.

— Да, моё, потому что ты принадлежишь мне и я имею на это право.

— Нет такого закона, — Кики сложил руки на груди и прямо посмотрел на меня, — по которому одни люди принадлежат другим и не имеют права защищать себя!

— Но и закона о том, что ты имеешь какие-то права, нет, так что успокойся!

— Я не буду рожать тебе детей! — Кики гневно посмотрел на меня.

— Прекрати вести себя как ребёнок. Тебе уже пора осознать и принять своё положение, — перевожу дыхание, успокаиваюсь, — если сам к этому прийти не в состоянии, я могу тебе помочь: во-первых, наш с тобой уговор, по которому ты должен будешь с этих пор вести себя по отношению ко мне по-другому. Своё обещание я сдержал, — указываю рукой на его шею, — ошейник снял.

— И укусил при этом, — Кики тихо фыркнул себе под нос.

Игнорирую его высказывание и продолжаю:

— Во-вторых, подумай о своей семье.

— Что? — Кики удивленно вскинул на меня глаза. — Что это значит?

— Подумай о брате и сестре. Мой отец потянул за ниточки и пристроил их на хорошие места, благодаря чему они обеспечивают свои семьи — супругов и детей. Но я всё могу изменить одним звонком, — достаю из кармана телефон, демонстрирую его Кики.

— Это шантаж.

— Это взаимовыгодное предложение. Со своей стороны обещаю, что буду мягче к тебе.

Кики опустил голову, задумавшись и кусая губы, посмотрел на меня.

— Я дам тебе время прийти в себя, — кладу руку на его колено, от чего он моментально напрягается, и заглядываю ему в глаза.

— Сколько времени?

— Достаточно, чтобы ты смог восстановиться.

— Я всё равно не собираюсь рожать тебе детей.

— Тогда я звоню? — показываю мальчишке телефон.

— Нет, стой, — омега хватается за мою руку, — не надо, — облизывает губы, не поднимает взгляда, — я всё равно не могу так…

— Я дам время, — заглядываю ему в глаза.

— А что по поводу Истинного?

Запускаю руку в свои волосы, взъерошивая их, смотрю в карие глаза омеги — он ждёт ответа. Подходящий момент для того, чтобы признаться, что я и есть его Истинный.

— Как и обещал, — вместо признания произношу, — ты проведёшь со своим Истинным всю жизнь.

Глава 26

Ричард пока выполняет своё обещание. После того как меня выписали из больницы, уже в течение двух месяцев не трогает меня, но расслабиться я всё равно не могу. Надолго ли хватит альфы? Смотрит он на меня странно. Общается со мной нормально, за ужином всегда разговаривает, но я всё равно жду, что он на меня нападёт и растерзает.

Метка ужасно болит и причиняет неудобства. Укус перестаёт меня тревожить только рядом с Ричардом, это меня немного беспокоит. Прочитал в интернете, что метка уже должна заживать, но в редких случаях, когда альфа особенно ядовит, этот процесс может затянуться. Видимо, мне повезло: я попал именно в такую ситуацию. Я на это надеюсь, потому что в интернете было ещё кое-что написано про болезненные метки, которые не заживают, но в это верить я отказываюсь.

Николь периодически приходит в гости. Я часто рисую его, он — моя личная модель. Омега как-то пытался пронести мне противозачаточные, но по приказу Ричарда его обыскали и изъяли препараты. Друг тогда пришёл ко мне весь красный от злости и возмущения. Ричард пригрозил ему увольнением, и Ник из-за этого очень расстраивался, ведь потерять работу он не хотел.

— Я почти у цели. Только не сейчас! — тогда сокрушался омега. — Я не могу потерять эту работу.

— И что за цель? — поинтересовался я у него.

Ник немного замялся, посмотрел на меня внимательно.

— Хочу собственную квартиру купить, а то я снимаю жильё. Прости, Кики.

Конечно я простил, да и всё равно его теперь всегда обыскивают, а я постоянно сдаю анализы. Я просил у Коллина, но он мне отказал, причин не объяснил — видимо, не посчитал нужным. Я полностью под контролем Ричарда, он не оставил мне никаких лазеек, чтобы хоть каким-нибудь образом достать препарат.

Сегодня Николь тоже пришёл навестить меня и застал в мастерской. По приказу Ричарда мне выделили довольно большое и светлое помещение, где я могу хоть ненадолго спрятаться от всего окружающего меня мира.

— Хватит сидеть за холстом, пошли гулять.

Ник потянул меня за руку, и я поддался. Мы с ним вышли в сад и пошли бродить по заснеженным дорожкам. Во время прогулки вдоль позвоночника неожиданно прошла волна боли, в глазах потемнело, и я схватился рукой за Ника, чтобы не упасть. Когда приступ прошёл, первым, что я увидел, было обеспокоенное лицо друга.

— Ты с Ричардом говорил по этому поводу? — Ник внимательно посмотрел мне в глаза.

— По какому поводу?

— По поводу того, что у тебя не заживает метка.

— Зачем мне с ним об этом говорить? Сообщил об этом врачу.

— И что он говорит?

— Говорит, что мне надо об этом рассказать мистеру Уилсону, — вздыхаю.

— Так ты поговори с ним, вдруг он правда твой…

— Нет! — я не дал договорить Нику. — Я не хочу даже слышать это. Просто Ричард сильный альфа, а они очень ядовитые. Такое бывает, что метка заживает дольше обычного. Я читал.

Только сеет в моей душе тревогу. Этого просто не может быть!

— Ричард мне обещал, что отпустит меня с Истинным.

— Прямо так и сказал?

— Нет, не дословно, но он именно это имел в виду.

— А как он сказал? Ты помнишь?

Конечно я помнил, но сейчас эти слова звучали двусмысленно, и поэтому я лишь пожал плечами, прикусив при этом губу.

Вечером за ужином мне кусок в горло не лез, зато Ричард был бодр и весел, хорошо ел и выпил несколько бокалов вина.

— Почему ты ничего не ешь? — альфа обратился ко мне. — Тебе надо лучше питаться, выглядишь бледным.

— Плохо себя чувствую. Метка беспокоит, — я пожал плечами и с замиранием сердца посмотрел на Ричарда.

Альфа задумчиво покрутил вилку в руках.

— Это я исправлю, — твёрдо сказал он.

— Вызовешь мне врача?

— Я что, похож на прислугу?

— Нет, но метка, которую ты поставил, болит.

— Это скоро пройдёт, — альфа сделал очередной глоток из бокала.

Я обрадовался. Значит, метка скоро заживёт. Настроение сразу улучшилось, я смог поесть и даже выпил бокал вина.

После ужина Ричард отправился в свой кабинет, а я пошёл к себе в комнату — теперь она располагалась на втором этаже, рядом с хозяйской спальней. Приняв душ и переодевшись в пижаму, беру книгу, которую я ещё вчера вечером взял в домашней библиотеки, и, удобно устроившись в кресле и укутавшись в плед, начинаю читать увлекательную историю, немного забыв о боли в месте укуса.

Ключ в дверном замке повернулся. Я оторвался от чтения и посмотрел на входную дверь, медленно поднялся на ноги, оставляя плед и книгу в стороне. Единственным, кто мог прийти сюда без стука и открыть дверь собственным ключом, был Ричард. Бегом направляюсь в ванную, чтобы там спрятаться на время, но не успеваю дойти до заветной комнаты, как меня перехватывает альфа. Сердце замирает от ужаса. Ричард носом проводит по моей шее, втягивая в себя воздух.

— Я обещал тебе дать время — я своё обещание выполнил, теперь твоя очередь — не сопротивляйся.

— Ричард, я не готов, я плохо себя чувствую, — это было правдой: самочувствие в последнее время неважное.

— Это мы сейчас исправим, — альфа забрался рукой мне под футболку.

— Нет.

Вырываюсь из рук альфы. Ричард закатывает глаза и устало проводит рукой по своим волосам, взъерошивая их. Он делает быстрый рывок, кидается ко мне, не успеваю среагировать и мы с ним падаем на постель. Короткая борьба — и он подминает меня под себя, удобно устроившись. Смотрит на меня. Отворачиваюсь, прикусываю губу.

— Я что, такой страшный, что ты даже смотреть на меня не можешь?

Отрицательно качаю головой, но к мужчине не поворачиваюсь.

— Нет, не в этом дело. Ты не страшный, — перевожу взгляд на альфу, — даже наоборот.

Ричард удивлённо фыркнул и, как мне показалось, немного смутился, отстранился, заглядывая мне в глаза.

— А тогда в чём?

— В том, что ты жестокий.

— Жестокий? — альфа усмехнулся. — Да, есть такое, — он вновь лёг на меня, лицом утыкаясь в мою шею. — Я тебе не рассказывал, но у меня был старший брат, он умер ещё до моего рождения. Несчастный случай. Отец рассказывал, что мама сильно переживала потерю первенца. Они тогда ещё не знали, что мать беременна мной. Родители хотели второго ребёнка, но до этого у них никак не получалось. Я вроде как замена, — Ричард горько усмехнулся. — Для матери я всегда был недостаточно хорош. Не тем сыном, — Ричард приподнялся на руках и посмотрел на меня. — Ты, должно быть, в курсе: существует теория, что Истинные пары рождаются в один год. Природа при рождении детей подбирает наиболее совместимых альфу и омегу, — он вновь прижался ко мне и уткнулся в шею, щекоча своим дыханием. — Но бывает, что один человек из пары умирает, тогда ему подбирается замена и между Истинными образуется возрастная разница. Вы с моим погибшим братом были ровесники, — альфа ненадолго замолчал, переводя дыхание. — Он был бы лучшим Истинным для тебя…

В этот момент моё сердце пропустило удар. Ричард недоговорил, но фраза, которую он так и не сказал, словно повисла в воздухе.

— Ты говорил, — тут мой голос дрогнул, — что я проведу всю свою жизнь рядом с Истинным.

— Это я тебе обещаю. Ты всю жизнь проведёшь рядом с Истинным, — альфа заглянул мне в глаза.

Я забарахтался под альфой, стараясь освободиться. Ричард позволил мне встать. Поднявшись на ноги, я повернулся к альфе лицом. Сердце в груди бешено стучало. Ричард ничего так и не сказал.

— Кики… — альфа сел на постели.

— Нет, — я повернулся к Ричарду, — ничего не говори!

— Кики, — альфа схватил меня за руку, — я твой Истинный.

Несколько мгновений просто смотрю на альфу и никак не могу вникнуть в смысл только что сказанных слов. Какие Истинные? Этот тиран не может быть моей парой.

— Нет! Это неправда! Этого просто не может быть! Ты меня обманываешь! — освобождаю свою руку из захвата альфы. — Истинные так себя не ведут по отношению к своей паре.

Ричард поднялся, сделал шаг ко мне. Отхожу от него, прижимаюсь спиной к стене. Альфа подходит ближе, наклоняется надо мной, опираясь рукой о стену. По спине пробегает холодок. Испуганно смотрю на него снизу вверх.

— Я хотел тебя убить, — голос альфы звучал так, словно он хотел меня им заморозить.

— В это я охотно верю! Отойди от меня!

Упираюсь ладонью ему в грудь, стараюсь оттолкнуть от себя. Ричард перехватывает мою руку и больно сжимает её.

— Отпусти, мне больно!

— Ты уже должен был понять, что я тебя никогда не отпущу.

Ричард освобождает мою ладонь и наклоняется ко мне, отворачиваюсь, прижимая руку к себе, и стараюсь сдержать слёзы.

— Хватит хныкать, — альфа взял меня за подбородок и повернул к себе, — ты не маленький мальчик и должен понимать, что мы с тобой навсегда вместе. Просто смирись, — Ричард отпустил меня и сделал шаг назад. — Я понимаю, что причинил тебе много боли. Это уже никак не изменить, как и тот факт, что природа посчитала нас наиболее подходящими друг другу, — Ричард опустился на кровать, — так что для того, чтобы тебе стало лучше, ты должен поставить мне ответную метку, — альфа постарался повернуться ко мне спиной, оголяя шею.

— Ты предлагаешь мне просто принять всё это? — с трудом сдерживаю слёзы, смотрю на мужчину.

Альфа резко поднялся, в этот момент от него веяло силой. Вновь отступаю назад. Неожиданно метка отзывается болью, проходя электрическим током по всем позвонкам. В глазах темнеет, и на какое-то время я отключаюсь.

Очнулся я, прижимаясь к груди Ричарда и утыкаясь носом ему в шею. Меня трясло. Альфа прижимал к себе и аккуратно гладил по спине.

— Тебе необходимо поставить мне метку, — голос Ричарда звучал с хрипотцой, — иначе тебе станет ещё хуже, и это может привести к твоей гибели.

— Может быть, я хочу умереть?

Альфа тихо рассмеялся.

— Этого я тебе не позволю. При нынешнем развитии медицины ты продержишься довольно долго. Только продлишь свои мучения, но от меня не избавишься.

— И каким человеком я буду? Овощем?

— Таким же, как сейчас, и так же будешь мучиться от приступов боли в метке. Решать тебе.

Поднимаю голову, смотрю на альфу и тихо рычу, показывая клыки. Так и хочется впиться ему в шею, причинить боль, почувствовать вкус его крови у себя на языке. Одёргиваю себя. Именно этого он и добивается. Но что остаётся мне? Только так и поступить, но не сейчас. Я ещё не готов это всё принять.

Прячу лицо на груди альфы, удобнее устраиваясь. Мне не победить Ричарда. Я всегда буду проигрывать ему. И единственное, что я сейчас могу, это хорошенько отдохнуть. Уйти в себя, хоть ненадолго спрятаться в мир снов.

Глава 27

Кики почти всё время спал. Врач сообщил, что это следствие сильного нервного потрясения, к тому же организм омеги сильно ослаблен из-за действия метки. Крайне настойчиво рекомендовал мне всё время находиться рядом с мальчишкой, и, если это положительно не повлияет на самочувствие Кики, его переведут в больницу, и даже тогда я должен буду быть всё время рядом с ним.

Все ночи я провожу рядом с мальчишкой. Спит он очень беспокойно, часто плачет и вздыхает. И, только когда я его обнимаю, успокаивается, дыхание выравнивается. Это всё влияние метки. Ему сейчас без меня тяжело, но всё время рядом с ним я находиться не в состоянии из-за работы. Часть своих обязанностей я переложил на подчинённых, чтобы чаще бывать дома. Мать данным решением недовольна и почти не общается со мной. При встрече всегда поджимает губы. Пусть злится, я уже привык к подобному её поведению.

После очередного разговора с матерью возвращаюсь домой в унылом состоянии. Направляюсь в душ, а после иду в комнату Кики. Омега спит, раскинув руки в разные стороны, волосы прилипли к мокрому лицу.

Где медсестра, которая должна следить за состоянием мальчишки? Запускаю руку в свои влажные волосы, взъерошивая их. В ванной комнате слышится возня, после оттуда выходит одна из нанятых сиделок.

— Мистер Уилсон, добрый вечер, Вы сегодня рано, — девушка-омега, имени которой я совершенно не помнил, улыбнулась мне.

— Почему Кики в таком состоянии? И до сих пор не переодет? — вместо приветствия обратился я к девушке.

— Как раз собиралась этим заняться.

Без тени смущения за недобросовестное исполнение обязанностей девушка вновь мне улыбнулась, начала переодевать Кики, при этом умудряясь мне подмигивать. Закатываю глаза и опускаюсь в кресло, устало потираю виски. Такое поведение омег я наблюдаю часто.

— Кики сегодня просыпался? — всё так же потирая глаза, задал я вопрос сиделке.

— Да, несколько раз в течение дня. Как обычно, утром — поднимался с постели. И потом два раза в обед.

— Хорошо, — уныло отзываюсь.

Кики часто просыпается утром, а потом опять спит весь день. Медсестра вновь улыбается мне, стараясь стоять так, чтобы я мог разглядеть её красивое, стройное тело в наиболее выгодном свете.

— У меня есть Истинный, можешь не стараться и глазки не строить, — даже не глядя на девушку, говорю я ей.

— У всех он есть, — она вновь улыбнулась мне, застёгивая очередную пуговицу на пижаме мальчишки.

— Ты не поняла. Я его уже нашёл.

Девушка выпрямилась и полностью повернулась ко мне. Поднимаю на неё взгляд, всё так же сидя в кресле. Молча наблюдаю за омегой, никак не реагирую на её действия. Медсестра приблизилась ко мне, опёрлась ладонями на подлокотники, выгибаясь всем телом и заглядывая мне в глаза.

— Это не важно, — сказала она.

Она вновь выпрямляется, ставит одно колено на кресло рядом с моим бедром, а потом полностью забирается на меня сверху. Продолжаю молча смотреть на неё. Немного отстраняюсь. Она проводит рукой по моим плечам, гладя их сквозь ткань халата.

— Я понимаю, что Кики, — она махнула головой в сторону спящего мальчишки, — Ваш Истинный. Иначе зачем Вам ещё этот безродный щенок?

— А ты — сучка с родословной? — чуть поворачиваю голову, улыбаясь краешком губ, наблюдаю за её реакцией.

— Нет, не с родословной, — улыбнулась она мне, — но сучка из меня выйдет хорошая. Я могу за себя постоять, не то что этот мальчик, — снова кивок головой в сторону Кики. — Вам нужен человек, который может держать удар и не посрамит Вас. Вы вращаетесь в кругу таких людей, которые не прощают слабость, — она провела своей ладонью по моей груди, поправляя воротник халата. — Конечно, какое-то время Вам придётся побыть со своим Истинным, но выходить в свет Вам с ним не обязательно, эту непосильную роль я возьму на себя.

Девушка приблизила свои губы к моим, намереваясь поцеловать. Мягко отстраняю её.

— А для чего мне это?

— Что значит для чего? — девушка непонимающе смотрит на меня, глупо хлопая ресницами.

— Зачем мне ты? У меня есть Истинный, с которым я могу появляться в обществе.

— Он же «без штриха». Это позор для такого человека, как ты, — девушка с искренним изумлением смотрела на меня — так, словно я какой-то дурак.

Её слова разозлили. Она словно заглянула внутрь меня и всё поняла.

— С чего ты решила, что для меня это является проблемой? — я старался не выдать своих эмоций, но улыбка сошла с моих губ.

— Я много чего читала о Вас, — девушка вновь провела ладонью по моей груди. — Вы — мой герой, — она подняла свой томный взгляд на меня.

Я усмехнулся. Очередная поклонница и охотница за деньгами.

— Я даже имени твоего не помню, — отталкиваю девушку, поднимаюсь с кресла. Лицо сиделки ненадолго удивлённо вытянулось, но она быстро спрятала свои эмоции.

— Ничего страшного, — она махнула рукой, будто и впрямь для неё это не имело никакого значения, — я тебе напомню.

Прижимаю палец к её губам.

— Это совершенно лишнее.

Подхожу к двери, распахиваю её и, игнорируя современные приспособления для общения, кричу на весь дом:

— Колин!

Дом большой, но я уверен, что омега меня услышит. Несмотря на позднее время, все в особняке зашумели, послышались разговоры и быстрые шаги по лестнице. На пороге через несколько минут появился запыхавшийся Колин.

— Вызывали, мистер Уилсон? — омега с трудом переводил дыхание.

— Да, проводи эту милую девушку, — я рукой указал на сиделку, — за дверь и дай ей расчёт.

— Да, сэр, — Колин поклонился и уже намеревался проводить девушку, когда я его остановил.

— И, Колин, прошу тебя, найди кого-нибудь более квалифицированного на её место.

Омега молча поклонился и увёл за собой обиженную девушку, я же вернулся в комнату и закрыл за собой дверь. Кики спал, свернувшись калачиком. Устало провожу ладонью по своим волосам.

Ложусь рядом с Кики и перетаскиваю его на себя. Утыкаюсь носом в его волосы, вдыхаю полной грудью его запах. Ощущение удовлетворения и покоя мягко убаюкивает. Сильнее прижимаю к себе мальчишку. Провожу ладонью по его спине. Омега заворочался, удобнее устраиваясь у меня в руках. Уткнулся мне носом в шею, тяжело вздыхая.

— И что же ты отпустил девушку? — Кики говорит очень тихо: он слаб.

— Она недостаточно хорошо выполняла свои должностные обязанности, за это и была уволена.

— Я не про это, — дыхание Кики щекочет и вызывает волну мурашек по всему телу.

— А про что тогда? — я попытался заглянуть мальчишке в лицо, но мне это не удалось. — А, — догадался я, — ты про секс? С ней он мне не нужен. А ты что, ревнуешь? — снова пытаюсь заглянуть Кики в лицо.

— Нет, — омега завозился у меня в руках, — ты неправильно меня понял.

— А в чём же тогда дело? — я невольно улыбнулся: приятно осознавать, что Кики меня ревнует.

— Я только рад буду, если у тебя появится кто-то, — омега замолчал, переводя дыхание. Он сейчас слаб, и говорить ему тяжело.

— Для чего мне кто-то? Для секса?

— Да.

Слова мальчишки разозлили меня. Он согласен кого угодно положить ко мне в постель, лишь бы самому там не находиться. Я сильнее прижал к себе хрупкое тело Кики, отчего он болезненно застонал. Пришлось ослабить хватку.

— Ты хочешь, чтобы я спал с другими?

— Да, — еле слышный шёпот мне в шею.

— А пока я буду гулять с другимиомегами, ты будешь воспитывать наших детей? — я зло усмехнулся.

— Нет, — Кики встрепенулся и отнял своё лицо от моей шеи.

— Хорошо, наших детей будут воспитывать специально обученные люди, ты будешь только играть с ними и рожать их.

Кики вдруг всхлипнул и горько заплакал.

— Я ненавижу тебя! — проговорил он сквозь слёзы и вновь уткнулся носом мне в шею.

На это высказывание мальчишки я лишь усмехнулся.

— Сильные чувства — это хорошо.

— Я не буду рожать от тебя детей!

— Будешь.

Беру Кики за лицо и заставляю смотреть на себя. Мальчишка не открывает глаза, по его щекам бегут слёзы.

— Посмотри на меня, — Кики послушно выполнил моё требование и открыл свои заплаканные глаза. — Тебе ещё не надоело мучиться?

— Надоело, — слабо отозвался он.

— Тогда стоит прекратить это и поставить мне метку.

— Нет, ты не мой Истинный, ты надо мной издеваешься. И это мне никак не поможет.

— Сейчас ты надо мной и над собой издеваешься. Ты отрицаешь очевидные факты.

— Нет. Я отказываюсь в это верить.

Усмехаюсь. Отказывает. Просто не хочет верить, но прекрасно понимает, что это истина.

— Раз ты считаешь, что это неправда, то можешь смело ставить метку — она со временем сойдёт сама.

Кики отнимает своё лицо от моего плеча и смотрит на меня. Улыбаюсь, глядя в эти удивлённые глаза. И сейчас я готов молиться всем богам, чтобы он клюнул на эту удочку и перестал мучиться. Кики смотрит растерянно, но всё же неуверенно кивает. С трудом сдерживаю улыбку, чтобы ненароком не спугнуть омегу. Кики вновь утыкается мне в шею. Вздыхает. Я слышу, как тяжело он дышит. Хватает меня за плечи, немного приподнимаясь выше. Вонзает свои клыки мне в шею.

Боль. Первое желание — оттолкнуть, но я лишь сильнее сжимаю руки, прижимая к себе хрупкое тело Кики. Он дрожит. Боль проходит быстро, а на смену ей приходит чувство удовлетворения от того, как яд мальчишки медленно проникает мне в мышцы.

Кики разжал челюсть. Устало и тяжело дыша, опустился мне на грудь и заснул. Я с умиротворением закрыл глаза и вскоре последовал его примеру.

Утром Кики проснулся первым, завозился у меня в руках, пытаясь высвободиться. Быстро перекатываюсь, подминая под себя омегу. Смотрю в его широко распахнутые, испуганные глаза.

— С добрым утром! — приветствую его.

Наклоняюсь к мальчишке, чтобы поцеловать, но тот отворачивается, поэтому вместо губ целую его шею.

— Отпусти, — Кики старается оттолкнуть меня, но пока он слишком слаб для того, чтобы справиться со мной. — Я хочу в туалет.

— Потом сходишь, — говорю, не отрываясь от своего дела, продолжаю целовать шею омеги.

— Нет, — Кики ещё сильнее стал меня отталкивать, отчаянно пытаясь освободиться.

Приподнимаюсь, позволяя мальчишке встать с постели. Он, насколько ему позволяют силы, быстро скрывается за дверью ванной комнаты, откуда незамедлительно слышится шум воды. И с чего я взял, что после того, как Кики поставит мне метку, его отношение ко мне сразу изменится? Для этого требуется время. Только вот я не привык ждать.

Глава 28

Ричард сидел в кресле, что-то читая и делая пометки в планшете. Я сидел рядом с окном и смотрел, как на улице медленно в свете фонаря падают снежинки. В этом году зима затянулась и никак не хотела уступать свои позиции весне. Уже конец марта, а на улице метёт, словно в декабре.

За спинкой моего кресла стоял Ален. Ричард приставил его в качестве моего личного телохранителя. Омега относился ко мне с терпением, но особой любви не испытывал. Он по-прежнему был «без штриха», но носил браслет с номером Уилсона, как и я. Оружие ему не доверяли, так что в случае реального нападения он должен был защищать меня голыми руками. Вероятность такого события крайне мала, поэтому я совершенно не понимал, для чего мне личный телохранитель.

Ричард запретил мне видеться с Ником. Теперь мы с ним общаемся только посредством телефонных звонков. Друг постоянно ругает Ричарда и называет его рабовладельцем и эксплуататором. В последнее время альфа просто завалил Ника работой, постоянно отправлял его в командировки. Друг говорит, что это как-то связанно с расследованием убийства мистера Джозефа, но в подробности не вдаётся.

Грустно вздыхаю, вспоминаю этого человека — он относился ко мне по-доброму, никогда не обижал. При этих мыслях на глазах наворачиваются слёзы. Надо прекращать себя жалеть. Провожу рукой по уже большому животу. Малыш толкается. Такое ощущение, что он специально бьёт по моему мочевому пузырю. Тихо охаю, когда ребёнок в очередной раз пинает меня изнутри. Ален при этом приближается ко мне ближе, а вот Ричард так и продолжает что-то отмечать у себя на планшете. Стараюсь сесть удобнее. Малыш уже большой, места для него становится всё меньше, и у меня иногда создаётся ощущение, что ему тесно и он хочет раздвинуть стены своего местопребывания. Врач назначил дату операции. Мне немного страшно. Думаю, что это нормально — переживать из-за предстоящих родов.

— Брендон, ты встал, чтобы налить мне выпить?

Вздрагиваю при словах Ричарда и перевожу взгляд на его друга, который стоял рядом с Аленом и смотрел на него сверху вниз. Худощавый и высокий омега казался всего на несколько сантиметров ниже Брендона.

— Сядь, — с улыбкой сказал другу Ричард.

— Продай мне его? — Брендон опустился в кресло и сделал глоток из своего бокала.

— Он не продаётся, — Ричард опять обратил свой взор на экран планшета, — и он мне ещё нужен.

— Для чего? — Брендон положил нога на ногу, не отрывая своего взгляда от Алена. — Охранять твоего омегу? Его из этой крепости никто не украдёт, и даже пытаться не будут. Для чего им это?

Ричард отложил гаджет и внимательно посмотрел на своего друга.

— А ты подумай, для чего им это нужно.

Брендон покивал головой, понимая, о чём идёт речь, но не высказывая при этом своих мыслей вслух.

— Всё равно они вряд ли проберутся к тебе домой, — продолжал гнуть своё Брендон.

Кто такие «они» — мне не рассказывали, но я уверен, что Ален в курсе, хоть и тоже молчит. Тяжело вздыхаю. Ричард обращает на меня своё внимание. Лучше бы и дальше продолжал разговаривать со своим другом и игнорировать меня.

— Что такое? — альфа поднялся и подошёл ко мне. — Что-то болит?

— Нет. Всё хорошо, — смотрю на Ричарда снизу вверх.

Альфа несколько секунд внимательно смотрел на меня, а потом вернулся на своё место. С начала беременности Ричард стал меня сильно опекать. Порой это сильно раздражает. Рядом с альфой я чувствую себя гораздо лучше, нам пока сложно находиться далеко друг от друга. Обидно осознавать, что твой Истинный — такой нехороший человек. Может, его поведению есть своё оправдание. Мы с ним спим рядом в одной постели, но разговариваем редко, однако Ричард старается найти общий язык, а я пока не в состоянии его простить. Он прощения и не просил. Делает вид, что ничего между нами не произошло.

Плюс беременности заключается в том, что секса с Ричардом у нас теперь совсем нет. Меня это радует. На первом триместре доктор рекомендовал избегать половых отношений, но Ричард до сих пор придерживается данной рекомендации. Может, у него есть кто-нибудь для секса, я не знаю. Хотя я не против подобного романа, лишь бы ко мне руки не тянул. Николь мне предлагал избавиться от ребёнка, но я не смог этого сделать, к тому же Ричард всё равно добьётся своего. Снова начинаю гладить свой живот, как бы извиняясь перед ещё не родившимся сыном за подобные мысли. Я хочу, чтобы мой ребёнок был счастлив, но смогу ли я его полюбить, ведь его отца я не люблю.

Узнать, что Ричард и есть мой Истинный, было тяжело, но ещё хуже было лишиться надежды на освобождение от этого жестокого человека. Теперь я всегда буду рядом с ним, пока не надоем или не умру.

Ричард с Брендоном о чём-то разговаривали, но я не вслушивался. Поднимаюсь с кресла. Мне на помощь тут же приходит Ален. Альфа тоже вскочил со своего места, чтобы помочь мне, но его руку я принципиально проигнорировал и пошёл в свою комнату. Приняв душ и переодевшись в пижаму, укладываюсь в постель. В комнату зашёл Ричард.

— И долго это будет продолжаться? — альфа снял с себя футболку и бросил её прямо на пол.

— Что именно? — сажусь так, чтобы было удобнее разговаривать.

— Твоё поведение. Долго ты будешь меня игнорировать?

— Раньше тебя это не волновало. Главное, что ты получал, что хотел, — хочу заплакать, но сдерживаюсь. — Ты и сейчас получишь, что хочешь.

— Кики, — он сел на кровать рядом со мной, — всё может быть по-другому. Мы можем общаться как нормальные люди.

— Разве? — поднимаю на альфу глаза. — А мне кажется, что не можем. Прости, я очень устал.

Отворачиваюсь от Ричарда, укладываюсь на подушку и поворачиваюсь на бок, укрываясь одеялом с головой. Прячусь. Даю волю слезам. Стараюсь не шуметь. Ричард сидит рядом. Лучше бы он ушёл.

— Ты испытываешь моё терпение, — голос Ричарда холоден.

— Уйди, пожалуйста, — подал я голос из-под одеяла.

— Кики, — голос альфы смягчился, он наклонился ко мне и провёл ладонью по моему плечу.

— Уходи, — вновь повторил я свою просьбу.

Ричард резко встал. По звуку шагов я понял, что он направился в ванную комнату, дверью которой громко хлопнул, закрыв её за собой. С ним мы спим в одной постели, так что в любом случае он вернётся сюда. Без своей Истинной пары первое время очень тяжело находиться далеко друг от друга, пока его нет рядом, возникает чувство тоски и одиночества, но это только первые годы, потом будет легче.

Ночью в очередной раз просыпаюсь и иду в туалет. Ричард спокойно спит на своей половине кровати. А когда захожу обратно в комнату, сразу же натыкаюсь на альфу. Вскрикиваю от неожиданности.

— Ты что здесь делаешь? — одной рукой инстинктивно прикрываю живот. — Напугал.

— Проснулся. Тебя рядом нет, — даже в темноте было видно, что Ричард всматривается в моё лицо. — Как ты себя чувствуешь?

— Нормально, — подхожу к столику и беру с него стакан воды, делаю глоток. — Куда бы я ещё мог пойти ночью?

— Я не знаю, что творится у тебя в голове, но у меня постоянно ощущение, что ты хочешь убежать от меня.

Он прав. Я хочу уйти из этого дома и от этого человека, но не могу. Ричард внимательно смотрит на меня, ожидая какого-нибудь ответа.

— Я хочу спать, — отворачиваюсь от альфы и уже намереваюсь лечь в постель.

— Кики, подожди, — Ричард хватает меня за руку, — можно потрогать твой живот?

Это единственное, о чём он у меня просит разрешения. Молча киваю головой. Ричард нежно касается живота, проводит по нему ладонью и, наклонившись, прикладывает к нему своё ухо.

— Малыш сейчас спокоен. Не толкается.

— Спит? — Ричард не поднимается, всё так же пытаясь что-то услышать у меня в животе.

— Может быть, — пожимаю плечами, — я не знаю.

Сейчас Ричард кажется обычным человеком, с которым у нас действительно могли получиться нормальные отношения. Возможно, даже любовь. Даже думать об этом странно после всего пережитого, так что маловероятно, что у нас будет когда-нибудь с ним нормальная семья. Я не совсем уверен, что альфе она вообще нужна именно со мной. Ведь я по-прежнему остаюсь «без штриха».

Ричард прикасается губами к животу, оставляя долгий нежный поцелуй сквозь пижаму. Выпрямляется. Смотрит на меня. Его руки по-прежнему лежат у меня на животе. Он тянется к моим губам. Отворачиваюсь. Ричард прижимается ко мне. Обнимает. Целует в шею.

— Нет! — отталкиваю его.

Хватает меня за локти, не даёт мне отойти от него. Явно злится.

— Почему с тобой так тяжело? — Ричард встряхивает меня.

— А почему у меня до сих пор нет штриха? Ты хочешь оставить меня своим рабом?

— А ты после этого останешься со мной? — Ричард приближает своё лицо к моему, заглядывая в глаза.

Смотрю на него молча. Нет, после того, как я получу штрих-код, я постараюсь уйти из его жизни.

— Я так и думал, — Ричард отпускает меня и делает шаг назад, отворачивается, проводит ладонью по своим волосам.

Думаю, наш с ним разговор окончен. Молча сажусь на постель, намереваясь лечь спать. Ричард поворачивается ко мне и присаживается напротив меня на корточки, берёт мои ладони в свои. Заглядывает в глаза. Смотрю на него в ответ.

— Ты не всегда будешь носить нашего ребёнка.

Альфа произнёс это спокойным, вкрадчивым голосом, но у меня от него по спине побежали мурашки. Резко убираю руки и быстро поднимаюсь с постели. Неожиданно начинает тянуть живот. Издаю болезненный стон. Прижимаю ладонь к животу, когда в очередной раз возникает болезненный спазм. Ричард озабоченно заглядывает мне в лицо, берёт за руку и сажает на постель. Зовёт Колина и звонит врачу.

Машина, которая доставила меня в больницу, приехала быстро. Даже удивительно, как она добралась сюда за такое короткое время. Меня всего трясло. В больнице началась подготовка к операции. Меня переодели, сопровождающая медсестра всё время говорила успокаивающие слова и гладила по спине, так мы с ней зашли в операционную. На стене висели часы, они показывали час ночи.

— Не бойся, Кики, всё будет хорошо. Садись, — доктор указал на стол, около которого уже собрался медицинский персонал. — Ты хочешь увидеть малыша сразу, как он родится?

— Да, — мой голос дрожал, мне было холодно и страшно.

Я забрался и сел на стол. Ко мне подошла медсестра, попросила упереться лбом в её плечо и взяла меня за руки.

— Постарайся не шевелиться, даже если будут схватки. Мне необходимо поставить тебе укол для обезболивания.

Доктор взял специальный шприц и подошёл ко мне со спины. Его действий я не видел, только чувствовал, что он обрабатывает место для укола. Доктор стал вводить иглу в тот момент, когда у меня вновь начались схватки. Я тихо застонал в плечо девушки и сильнее схватил её за руки, стараясь не двигать остальным телом. Потом меня уложили на стол и через короткое время, прикрыв мне обзор на нижнюю часть тела, начали оперировать. Медсестра почти всё время продолжала со мной о чём-нибудь говорить. Было больно, и я уже подумал, что надо было выбрать общую анестезию, пока мне не показали малыша. Он был красный, сморщенный и кричал, но красивее ребёнка я ещё никогда не видел. Его всего на несколько мгновений положили мне на грудь, а потом снова забрали, запеленали и куда-то унесли.

Первым, кого я увидел, когда меня выкатили из операционной, был Ричард. Он стоял, держа на руках маленький свёрток, рядом с ним стояла медсестра, которая просила отдать ей ребёнка. Альфа нехотя отдал ей малыша как раз тогда, когда меня подвезли к нему. Я схватил Ричарда за руку.

— Куда унесли малыша?

— Не переживай, с ним всё хорошо.

Ричард наклонился и поцеловал меня в лоб, после этого меня увезли.

Глава 29

Прошло уже несколько лет, как Кики принадлежит мне, нашему сыну два года, а общего языка с омегой найти так и не удалось. Виноват в этом я. Мне тяжело было признать, что даже для своего Истинного я являюсь лишь заменой для моего погибшего брата.

Отец, конечно, никогда бы не одобрил моих действий по отношению к Кики. Он единственный, кто любил меня без всяких оглядок на прошлое и не сравнивал с другими людьми. Принимал меня таким, какой я есть, и ничего не требовал, старался привить мне правильное воспитание и отношение к этому миру. Помогать тем, кто оказался в худшей ситуации. Я плохо усвоил его уроки и поздно понял, что отец был прав во всём.

Запускаю руку в волосы. Перевожу взгляд с планшета на Кики — он тоскливо смотрит в окно, на мелькающие мимо сосны. Мы возвращались с очередной конференции, проходившей в дорогом отеле, расположенном в горной местности среди высоких сосен. В подобные места, как лес, таким, как Кики, проход закрыт. Правительство, прикрывшись благими целями, дабы не засорять природу мусором, просто закрыла доступ для самых бедных слоёв населения. Даже те, кто имеет штрих-код, не попадёт в большие парки и сосновый бор. Это уже давно доступно только обеспеченным и влиятельным людям.

Кики всегда с большим интересом смотрит в окно, когда мы проезжаем по территории парка или леса, на небоскрёбы в городе он глаза даже не поднимает. Он всегда жил в типовых застройках социального жилья на окраине города, рядом со свалкой и трущобами, где люди живут ещё в большой нищете, чем омега когда-то.

Надо свозить его куда-нибудь отдохнуть. На море или в хороший отель в каком-нибудь сосновом бору. Это ему обязательно понравится, и он наконец выйдет из состояния вечной хандры. Расслабляюсь, откидываю голову назад и, прикрывая глаза, представляю себе, как отвезу Кики в отель в лесу, как мы будем ходить с ним среди высоких сосен, а потом отправимся на рыбалку. Открываю глаза и перевожу взгляд на мальчишку — он так и смотрит в окно и не обращает на меня внимания.

— Кики, — окликнул я омегу, — ты любишь рыбачить?

Омега посмотрел на меня и пожал плечами.

— Я никогда не рыбачил. Только читал и по телевизору видел, как другие рыбачат.

— А ты бы хотел сходить на рыбалку?

— Не знаю, — Кики вновь пожал плечами, — никогда не задумывал об этом.

Он замолчал и отвернулся к окну, вновь наблюдая за мелькающим мимо пейзажем. Абсолютно нет никакой тяги к жизни. Кики теперь оживает только рядом с сыном — тогда он начинает улыбаться, смеяться и весело щебетать с маленьким Реджинальдом.

Я вновь прикрываю глаза и откидываюсь на кресло. Вслушиваюсь в окружающие звуки: шум колес об асфальт, горной реки совсем рядом. Позади нас ехала машина с охраной, один из телохранителей сидел на пассажирском месте рядом с водителем. Сегодня за рулём Грейс — шебутная, весёлая девчонка, но дело своё знает.

Неожиданно раздался звук тормозов: нам навстречу с маленькой просёлочной дороги выехал автомобиль, перерезая дальнейший путь. Дрёма тут же сошла с меня. Смотрю назад — там также стоит машина, отгораживающая нас от сопровождающей охраны.

К нам повернулся телохранитель, приказывая пригнуться, а сам достал пистолет из кобуры. Я схватил онемевшего от страха Кики и прижал его к себе, стараясь закрыть своим телом. Зря я взял его в эту поездку. Личная разведка докладывала, что возможно нападение, но точных данных не было известно, и я решил, что злоумышленники не станут этого делать. И вот теперь я наблюдаю, как часть преступников покинула свои машины с автоматами в руках.

— Что стоишь? — телохранитель крикнул водителю. — Гони давай!

— Куда? — девушка с ужасом посмотрела на мужчину и показала на впереди стоявший автомобиль и вооружённых людей.

— Вперёд!!! — гавкнул телохранитель.

Грейси нажала на газ, и машина резко сорвалась с места, двинулась вперёд. Раздалась череда выстрелов. Машину обстреливали со всех сторон. У нас бронированный автомобиль, но нападавших очень много и неизвестно, что есть у них в арсенале. Грейс резко вывернула руль вправо, уходя от столкновения с машиной злоумышленников, потом повернула влево, зацепила одного из преступников и прокатила его на капоте. Увидев, что мы уезжаем, преступники быстро вернулись в свои автомобили и стали преследовать нас. Вновь раздалась автоматная очередь. Машину резко занесло. Грейс с трудом удержала автомобиль на дороге. Преступникам удалось пробить нам одно колесо. Мы выехали на мост, переброшенный через реку, течение здесь было несильное, но глубина большая. Очередная череда выстрелов прошлась по корпусу автомобиля. Машина вылетела с дороги, пробила ограждение и повисла на самом краю моста.

Мы балансировали. Машину немного качало. Я затаил дыхание, держа Кики за руку. Упасть в машине в холодную горную реку было страшно, но ещё хуже то, что нападавшие совсем рядом, их автомобиль ехал на большой скорости с явным стремлением сбить нас окончательно с моста. Грейс бессмысленно давила на газ, стараясь выбраться из этой ловушки.

— Твою мать! — выругался телохранитель, когда посмотрел в сторону преступников. — Выпрыгиваем!

— Что? — Грейс испуганно глянула на мужчину.

— Что слышала! — телохранитель повернулся к нам. — Это всех касается! Прыгаем! Быстро!

Грейс отстегнула ремень и, открыв дверь, спрыгнула в воду. Бета повернулся к нам и закричал:

— Чего ждёте?! Быстрее! — он открыл дверь со своей стороны и начал стрельбу по нападавшим.

Прыгать в реку, где могут быть камни, было страшно, но оказаться запертым в машине, когда она упадёт в реку, совершенно не хотелось. Последовал сильный удар. Машина покачнулась и, окончательно ломая защитные ограждения, полетела вниз, ударяясь о толщу. Удар был сильный, но мы с Кики были всё ещё пристёгнуты, поэтому нас только сильно встряхнуло, в отличие от телохранителя, который ударился об резко закрытую дверь. Он грязно выругался и стал кричать ещё громче, стараясь перекрыть шум реки. Автомобиль стал быстро наполняться водой.

— Выходим через окно!

— А здесь не безопаснее?

Машина была пока на плаву, и я не хотел лезть под пули, которые до сих пор летели со стороны моста.

— Нет, машина утонет. Открывайте окна и выбирайтесь.

Мужчина одним быстрым движением перекинулся через сидение и отстегнул меня, потом Кики. Я открыл окно. Машину трясло и качало, било об камни, вода заливалась внутрь салона. Холодные брызги летели в лицо.

— Кики, выбирайся скорее!

Я помог мальчишке вылезти из салона, пока машина окончательно не пошла ко дну и течением не выбросило на камни. Кики прыгнул в холодную воду, барахтаясь и отплевываясь. Я полез следом за ним. Вновь послышалась череда выстрелов. Ногу прожгло острой болью. Я прыгнул и оказался в холодной, тёмной воде.

Стараюсь как можно быстрее выбраться на поверхность. Тяжело и больно. Выныриваю. Ищу глазами Кики. Он далеко от меня, его медленно уносит вниз по течению. Не обращая внимания на боль и стрельбу, плыву к нему. Омега периодически уходит под воду, а затем вновь выныривает. Только сейчас подумал о том, что Кики может не уметь плавать. Из-за своей занятости сам редко посещал бассейн, который есть в особняке, а омегу я видел всего несколько раз около него, но чтобы он плавал там — нет. Ему негде было этому научиться. Он всю свою жизнь провёл, запертый в четырёх стенах: сначала у родителей в квартире, где просто не было возможности научиться, потом у меня в доме. И я не приложил никаких усилий, чтобы сблизиться с ним, узнать его лучше, научить плавать, и сейчас он молча тонет, барахтаясь и захлёбываясь водой.

Совсем рядом просвистела пуля, оцарапав мне висок. Трачу много сил, но догоняю Кики, подплываю к нему со спины, чтобы не утопил нас обоих. Он пытается ухватиться за меня. Кричу ему, чтобы успокоился, но он меня не слышит. Хватаю его, стараюсь успокоить, говорю, что я его удержу и он не утонет. Нас уносит течением вниз по реке. Барахтаемся, уходя под воду и выплывая из неё вновь. Стрельба и ругань нападавших осталась позади. Несколько раз неудачно ударяюсь о камни. Горные реки всегда коварны и скрывают много опасностей.

Не знаю, сколько по времени мы так плыли. Несколько раз я терял Кики из виду и вновь находил. С большим трудом, но смогли выбраться на каменистый берег. Я был вымотан, очень замёрз, всё тело болело, особенно нога, так что я сразу же отключился. Очнулся уже поздно вечером, укрытый сосновыми ветками. Тихо застонал от боли. Очень хотелось пить. Кики, сидевший рядом с маленьким костром, посмотрел на меня. Омега имел вид очень уставший и был весь перепачкан сажей.

— Воды, — прошептал я пересохшими губами.

Свой голос я не узнал, он был совершенно охрипшим. Кики тут же подсел ко мне и приложил к губам пластиковую бутылку. Откуда он достал её здесь?

— Здесь тоже есть мусор. Похоже, он повсюду, — Кики сам ответил на мой невысказанный вопрос, растерянно посмотрел по сторонам, потирая свои колени. — Я ещё нашёл небольшую металлическую чашу. Жаль, она неглубокая, но воду в ней можно вскипятить. Кое-как смог развести костёр, — омега посмотрел на меня. — Никогда не пытался этого делать, только читал и в фильмах смотрел, как это делают актёры. Там всё кажется таким простым, а на деле это очень сложно. В лесу нашёл грибы, раньше никогда не видел, как они растут, — Кики улыбнулся. — И даже ягоды есть. Думаю, если пойти вдоль реки, можно выйти к городу или свалке, — тут он замолчал ненадолго и посмотрел в сторону, где шумела вода.

Таким Кики я давно не видел — он был очень возбуждён и много разговаривал.

— Как думаешь, они ищут нас? — омега повернулся ко мне.

— Да. И те, и другие.

Нога очень болела, а тело чесалось от сосновых иголок. Я поморщился, приподнимаясь и скидывая с себя ветки. Посмотрел на ногу — пуля попала в голень, рана была перетянута куском моих брюк.

— Я не знал, чем тебя укрыть. Тебе было холодно. Ты ранен.

Кики заглянул мне в глаза, а я лишь усмехнулся.

— Я знаю.

— Похоже, пуля застряла внутри, я не знаю, как её оттуда достать. Я промыл рану, но мне нечем её обработать, — Кики словно чувствовал себя виноватым. — Тебе срочно надо в больницу, — омега вздохнул и вновь посмотрел в сторону реки, потом перевёл взгляд на свои руки. — Как ты думаешь, что с Реджи? — поднял на меня свои глаза.

— С ним всё хорошо, — я попытался мягко улыбнуться и дотронулся до пальцев омеги, он вздрогнул, но руку не отдёрнул. — Моя мама о нём позаботится, к тому же он в доме под надёжной охраной.

Кики покачал головой, отводя взгляд и убирая свои руки от меня. Он подсел ближе к костру, прямо на землю, застеленную сосновыми иголками, стал ломать ветки и подбрасывать их в огонь.

— Я ягод набрал. Брусника, — протянул мне своеобразный стаканчик, сделанный из пластиковой бутылки.

— Спасибо, — я взял ягоды из рук омеги.

— Этим, конечно, не наешься, но всё равно лучше, чем ничего, — он посмотрел на меня и улыбнулся.

Кики с интересом рассказывал, как он ходил по лесу, как ему было страшно, что он ничего подобного в жизни не видел. Он так преобразился, с него словно слетела вся хандра, он был оживлён, возился у костра, подбрасывая туда всё новые ветки. Его волосы были уложены в хвост. При мне он всегда его распускал, потому что я требовал от него этого, и теперь понимаю, насколько зря. Сейчас его лицо было совершенно открытым, он не прятал его и широко улыбался. Я молча любовался им. Я не помню, видел ли его таким когда-нибудь. Всегда принимал как должное, что он находится рядом со мной, что это просто зов природы для продления рода, и не прилагал достаточно усилий, чтобы хорошо узнать своего Истинного.

Когда совсем стемнело и стало холодно, мы стали укладываться спать. Я лёг на колючую хвою и укрылся сосновыми ветками. Кики ещё какое-то время подкидывал дрова в костёр и обкладывал его камнями, принесёнными с берега реки. После завершения этого процесса омега подошёл ко мне и лёг, прижимаясь и обнимая со спины, грея своим теплом. Утром я проснулся оттого, что Кики завозился и встал.

— Ты куда?

Хватаю его за руку. Омега сейчас может спокойно уйти и не вернуться — даже не знаю, почему он до сих пор этого не сделал.

— Я скоро вернусь, — Кики посмотрел на меня и попытался высвободить руку, но я продолжал её крепко держать. — Я вернусь, правда, — омега осторожно всё же высвободил свою руку из моих пальцев и направился к реке.

Поднимаюсь, придерживаясь за дерево. Раненая нога болит, встать на неё не могу. Своеобразный бинт, сделанный из оторванной штанины, был полностью пропитан кровью. Морщась от боли, немного отхожу в сторону, чтобы облегчиться. Омега вернулся быстро, с влажными волосами и с небольшим количеством ягод в пластиковом стакане.

— Нам надо идти, — я протянул Кики бутылку воды. — Нас здесь легко могут найти. Только мне нужна какая-нибудь палка, которая способна выдержать мой вес, — я огляделся по сторонам в поисках необходимого.

— Я сейчас найду.

Кики ушёл в глубь леса и вскоре вернулся с толстой веткой, вполне подходящей под костыль. Край омега замотал в свою кофту, оставаясь в одной рубашке, и сунул мне под мышку, мою руку он положил к себе на плечо, помогая мне держаться на ногах. Так мы и пошли сквозь лес, очень медленно и тяжело. Кики молча шёл и тащил меня на себе. В лесу мы провели два дня, несколько раз за это время слышали шум вертолёта. В такие моменты Кики оставлял меня и старался выбежать на открытое пространство, чтобы его можно было заметить. Мне становилось всё хуже и хуже. Поднялась температура. Омега как мог промывал мою рану и помогал мне во всём.

В тот момент, когда нас спасли, я был без сознания. Очнулся уже в больничной палате. Кики рядом не оказалось. Страх от того, что он мог сбежать, охватил меня. Я вызвал медсестру. Девушка пришла быстро.

— Где мой омега? — охрипшим голосом спросил я её.

— С ним всё хорошо. Не волнуйтесь, — девушка стала возиться возле капельницы.

— Путь он ко мне придёт.

— Нет, Вам сейчас нужен покой.

— Приведи его! — я крикнул на девушку, отчего та испуганно взглянула на меня и тут же вышла из палаты.

Она вернулась быстро в сопровождении врача и Кики. Омега был бледен, под глазами залегли тени, одет он был в больничную пижаму и халат, пояс от которого нервно теребил в руках. На меня не смотрел.

— Как Вы себя чувствуете? — доктор подошёл ближе, засунув руку в карман халата.

— Нормально.

— К сожалению, нам пришлось ампутировать часть ноги, но сейчас Вашей жизни ничего не угрожает.

Я горько усмехнулся. Откинул одеяло, посмотрел, что чуть ниже правого колена у меня отсутствовала часть конечности. Кики ещё ниже опустил голову, прикусывая губу.

— Хорошо, доктор. Могли бы Вы оставить меня наедине с моим омегой?

— Да, конечно.

Врач оглянулся на медсестру, кивнул ей, и они вместе вышли из палаты. Кики вздрогнул от хлопка закрывшейся двери и прикусил губу снова.

— Иди сюда, — я протянул руку, омега медленно приблизился ко мне, я схватил его и усадил рядом с собой, обнял. — Спасибо тебе.

— За что? — Кики удивлённо посмотрел на меня.

— За то, что спас мне жизнь. Без тебя я не смог бы выбраться.

Кики часто заморгал и расплакался, прижав ладони к лицу.

Глава 30

Ричард плавал в бассейне вместе с Реджинальдом. Мальчик ловко двигался под водой, выныривал, хватался за шею отца, который постоянно находился рядом с сыном. Они брызгались и смеялись. Солнце ярко светило. Я щурился, глядя на них, удобно устроившись на шезлонге под тенью зонта, читал и наблюдал за купанием двух альф. В такие моменты всегда кажется, что жизнь прекрасна.

Ричард, несмотря на свой протез, который не отличишь от реальной ноги, ловко прыгал с бортика бассейна в воду. Помогать ему в лесу было сложно. Я иногда думаю, что упустил свой шанс на свободу. Я мог просто уйти и бросить его там умирать, но я поступил иначе, ведь если бы я тогда его там оставил, то точно никогда бы не увидел сына. Хотя я предпочитаю думать, что альфу я тащил на себе именно из-за того, что без меня он умер бы. Но и возможность потери Реджи тоже сыграла свою роль. Я не хотел ребёнка, тем более от Ричарда, но я всё равно полюбил сына и теперь с трудом представляю себе жизнь без него. Может быть, это просто привычка или пресловутый инстинкт.

Откидываю голову назад. Закрываю глаза. Как же не хочется думать об упущенной возможности. Добровольно остался рабом и пленником. Пусть даже рядом с сыном. Открываю глаза и вздрагиваю. Рядом стоит Ричард, смотрит на меня так, словно готов прямо сейчас накинуться. От такого взгляда хочется прикрыться. После той ситуации в лесу Ричард не требовал от меня секса. Перевожу взгляд с альфы на Реджи — он плавает в бассейне с няней.

— Пошли купаться, — Ричард присел рядом со мной на корточки. — Хватить лежать на солнце.

— Я в тени.

Альфа наклонил голову вниз, запустил руку в волосы. Резко поднялся.

— Вставай, — протянул мне руку.

— Я не хочу, — смотрю на руку альфы, а потом перевожу взгляд на самого мужчину.

— Хватит хандрить, — альфа схватил меня за руку и резко поднял на ноги, прижал к себе, — пошли плавать.

— Я не умею, — испуганно смотрю Ричарду в глаза, его близость до сих пор вызывает во мне ужас.

— Я научу. Не бойся.

Альфа отступил от меня, но руку не отпустил. Рядом с бассейном лежали надувные матрасы, круги и мячи. Реджи уже бегал по лужайке, весело смеясь. Я медленно спустился по ступенькам в воду — здесь было неглубоко. Ричард прыгнул в бассейн прямо с борта и вынырнул уже около меня, протянул руку.

— Не надо, я не пойду глубоко, буду здесь.

— Мы и не пойдём глубоко. Будем здесь. Расслабься. Всё будет хорошо. Доверься мне.

Ричард вновь протянул ко мне руки, и я решил, что ничего страшного не произойдёт, если я сейчас всё же попробую научиться плавать. Качаю головой, вкладываю свою ладонь в его.

— Ложись на воду, — альфа подошёл ближе ко мне.

— Что? Я не умею. Я утону.

— Не утонешь, — альфа усмехнулся и вытянул руки вперёд, — ложись. Я буду тебя держать.

Ложусь спиной на руки Ричарда.

— Расслабься, — повторил альфа. — Научись доверять воде. Она сама тебя держит.

Я честно попытался выполнить данное указание, но никак не выходило. Ричард терпеливо успокаивал меня и держал до тех пор, пока в конце концов мне не удалось лежать на воде, раскинув руки и ноги в разные стороны. И даже тогда я чувствовал, что альфа не убирает рук из-под моей спины. В груди разлились тепло и благодарность за то, что он продолжал меня страховать, чтобы я чувствовал себя в безопасности. Альфа из реки меня тогда вытащил — если бы не он, я бы точно утонул, а я ему тогда даже «спасибо» не сказал. От этих мыслей мне стало не по себе. Я забарахтался, вставая на ноги, и оказался в объятиях альфы.

Отступаю. Ричард прижимает меня к бортику. Отворачиваюсь от него. Чувствую бедром его возбуждение. Я уже давно перестал сопротивляться: в этом нет смысла, мне ещё никогда не удавалось отбиться от альфы. Но Ричарду мало получить от меня только тело, ему нужны ещё и мои эмоции. Альфа проводит носом по моей шее, кончиками пальцев легонько касается моего плеча. Перевожу взгляд на Ричарда. Порой тело, независимо от моего желания, начинает реагировать на ласку альфы.

— Кики, — Ричард прислоняется своим лбом к моему, — я скучаю.

— Мне тебя надо развеселить? — отстраняюсь и удивлённо смотрю на него.

Ричард широко улыбается.

— Я по тебе скучаю.

— Я же здесь.

— Нет, ты не со мной, — альфа вновь приближается. — Тогда в лесу ты был со мной. Ты был живым и настоящим, а сейчас ты словно спишь.

В его голосе было столько тоски, чего я никак не мог ожидать от этого человека. Ричард прав. В лесу я не думал о своём положении, все мои мысли были сосредоточены на том, чтобы вытащить альфу и не бросить его умирать.

— Можно я пойду? — убираю руку Ричарда со своей.

— Прошу, останься. Сегодня хороший день, можем ещё поплавать.

— Так мне нельзя уйти?

— Можно, — альфа отходит в сторону, давая мне возможность пройти.

Направляюсь в свою комнату, чтобы переодеться, когда у самой двери меня останавливает Ричард, хватает за руку и разворачивает к себе. Удивлённо смотрю на него. Он запыхавшийся, видимо, бежал, но довольный.

— Пошли гулять по саду?

— Хорошо, — машинально отвечаю, даже не успевая задуматься.

— Нет, — Ричард заглядывает мне в глаза, берёт за руки, — если ты не хочешь, то мы не пойдём. Ты хочешь пойти со мной погулять в саду?

Пожимаю плечами. Я люблю гулять в саду, но без Ричарда. Он хочет, чтобы я сам добровольно согласился с ним пойти на прогулку? Он ведь может мне просто приказать. Интересно, могу ли я воспользоваться данной ситуацией и попросить кое-что у него?

— Да, пошли! — неожиданно для альфы оживился я.

— Отлично! — Ричард широко улыбался и, похоже, искренне радовался моему согласию. — Я зайду за тобой через двадцать минут.

Тут уже я не удержался и улыбнулся. Он словно действительно собрался на свидание. Я зашёл к себе в комнату, не спеша привёл себя в порядок и переоделся. Вскоре Ричард постучал в дверь. В последнее время он только так заходит ко мне в комнату, но даже тогда я не чувствую себя в безопасности. Открываю. Ричард стоит на пороге, одетый в белую рубашку и бежевые льняные брюки. Красивый. Его холодные синие глаза сияют. Альфа широко улыбается.

Ричард протянул мне руку, и я послушно вложил свою кисть в ладонь альфы. Мы спустились вниз и вышли в сад. Здесь было хорошо, жара спала. Солнце клонилось к закату. Мы медленно шли по ухоженным дорожкам.

— Давно я не был на свидании, — Ричард посмотрел на меня и улыбнулся.

— Я никогда не был, — равнодушно пожимаю плечами, — да и это с трудом можно назвать свиданием.

— Мои свидания всегда заканчивались провалами. Омеги искали моего внимания, а мне это было неинтересно. Ведь я в шестнадцать лет уже узнал, кто моя Истинная пара, — Ричард остановился, заглядывая мне в глаза.

— Да, я помню, ты меня тогда хотел убить.

— Хорошо, что я этого не сделал.

Альфа улыбнулся и наклонился ко мне, чтобы поцеловать. Отворачиваюсь от него.

— Ричард, зачем всё это? — рукой показываю вокруг себя. — Между нами уже ничего не изменить.

— Ситуация в лесу показала, что отношения между нами возможно изменить, причём в лучшую сторону, — альфа улыбнулся, беря мою ладонь в свою.

— В таком случае могу ли я выходить в город?

— Да, можешь. Распоряжение об этом сегодня уже поступило начальнику охраны дома. Но только в сопровождении телохранителя.

— И встречаться с Николем тоже можно? — я обрадовался и посмотрел на альфу.

— Нет, — Ричард изменился в лице. — Только не с ним.

— Почему?

— Ник — лицемер.

— Не говори так о нём! Он мой единственный друг.

— Кики, ты уже должен был понять, что в нашем кругу общения доверять полностью никому нельзя. Именно Николь выдал преступникам, в каком мы будем отеле, вследствие чего на нас напали и мы оказались в лесу, а я потерял часть ноги.

— Это неправда! Я тебе не верю!

— Я могу тебе предоставить записи его телефонных разговоров, если ты не веришь мне на слово.

Не верить ему у меня нет причин, особенно когда он готов предоставить доказательства. Хотел воспользоваться этой прогулкой, чтобы выпросить разрешение на общение с Ником, а в итоге выяснил, что омега меня использовал. Я никому просто так не нужен, даже родители хотели меня продать. Другу я лишь для получения информации, а для Истинного — средство для удовлетворения своих физических потребностей и продолжения рода.

Я посмотрел на альфу, освободил свою ладонь из его рук и быстрым шагом направился в дом. Горечь обиды жгла всё внутри, слёзы сами побежали из глаз. Ладонями вытираю их, размазывая солёную воду по щекам.

— Кики, подожди, — Ричард догнал меня, схватил за плечо и развернул к себе.

— Отпусти, пожалуйста, — поднимаю заплаканные глаза на альфу.

— Только не в таком состоянии.

Ричард прижимает меня к себе. Утыкаюсь ему лицом в грудь и начинаю плакать. Альфа обнимает и успокаивающе гладит меня по спине.

— Кики, ты не виноват в этом, — Ричард отнял меня от своей груди и заглянул в глаза, — даже не смей так думать! В этом мире полно алчных людей.

— А как же твой друг Брендон? Ему ты тоже не веришь?

— Мы с ним через многое прошли, раньше моя мать часто его проверяла, какое-то время и я это делал. Сейчас уже нет, — альфа усмехнулся. — Поверь, Кики, у тебя обязательно появится такой же друг, просто это не Ник.

— Ричард, можно я пойду?

— Я тебя провожу.

— Не надо, я сам.

— Я настаиваю.

Я не хотел, чтобы альфа шёл со мной, но он не отставал от меня и держал за руку. Он мне ещё что-то успокаивающее говорил о том, что в обществе, где вращаются большие деньги, и люди, обладающие огромной властью, доверять кому-либо сложно. Этому его с самого детства учила мать, а он не подумал о том, что и мне надо передать данную мудрость. В этот момент мне стало его даже жаль. По сути, он тоже был лишён детства, он, как и я, всегда находился в клетке, просто она была гораздо больше и комфортабельнее, чем у меня.

Глава 31

На лице Кики отразилось сочувствие. Усмехаюсь. Вот только этого мне не надо. У меня всё хорошо, только с Истинным до конца разберусь.

Кики почти всё время грустный, за тем исключением, когда он бывает рядом с Реджи. Омега нашёл радость и утешение в сыне, которого не хотел производить на этот свет. После нашей прогулки по саду я стал замечать за Кики, что иногда, когда он смотрит на меня, его губ касается неуверенная улыбка. Хочу, чтобы он всегда был счастлив. И я знаю, что для этого необходимо сделать, но есть вероятность, что после этого он уйдёт от меня и тогда несчастным стану я. Кики достаточно настрадался, чтобы в конце концов стать счастливым и свободным. По-настоящему свободным, а не так, как сейчас, когда он заперт в особняке.

Оказывается, отпустить от себя любимого человека тяжелее, чем я считал. Любимого… Раньше никогда не думал, что смогу вообще кого-либо полюбить. Встряхиваю головой, отгоняя от себя нежеланные мысли. Перед Кики я виноват и теперь хочу исправить свою ошибку. Это необходимо было сделать ещё в самом начале. Свобода — она всегда мнима и никогда не является полной, но всё же одни обладают ей в гораздо большей степени, чем другие.

Иду искать омегу по территории особняка. Кики обнаружился в своей мастерской. Омега сидел напротив пустого холста и смотрел в окно. Он даже не заметил, что я зашёл в комнату, и продолжал молча крутить в руках кисточку.

— Кики, — мальчишка вздрогнул и повернулся ко мне, — у меня для тебя сюрприз. Пошли со мной.

Протягиваю руку омеге. Он поднимается со своего места. Удивлённо смотрит на меня. Вкладывает свою тонкую ладонь в мою, сжимаю её. Хочу, чтобы Кики остался со мной, но силой больше не буду его удерживать.

— Что за сюрприз? — омега заглядывает мне в глаза.

— Какой же это будет сюрприз, если я тебе сейчас всё расскажу? — усмехаюсь, но чувствую, что внутри растёт напряжение.

Мы прошли по коридору к кабинету отца, который теперь принадлежит мне. Заходим внутрь. Здесь нас уже ожидают два человека: один одет официально, в чёрный костюм с белой рубашкой, держит в руках сумку для документов, у второго с одеждой было проще — рубашка и джинсы, он широко улыбался и жевал жвачку, рядом с ним на стуле стоял маленький чемоданчик. Кики, увидев их, попятился назад и наткнулся спиной на меня. Развернулся ко мне лицом.

— Кто это? Что происходит? —омега с ужасом смотрел на меня снизу вверх.

— Всё хорошо. Не бойся.

Не знаю, чего Кики так испугался. Не мог же он подумать, что я решил его продать? Разворачиваю мальчишку и мягко подталкиваю его внутрь кабинета. В правильности своего решения я не сомневаюсь, но напряжение от того, что Кики не останется после этого рядом со мной, не покидает меня.

— Присаживайся, — отодвигаю одно из кресел, стоящих рядом с письменным столом, и указываю на него омеге.

Кики осторожно сел на своё место, неотрывно смотря на мужчину в чёрном костюме. Я сел рядом на соседнее кресло. Непривычно быть не во главе стола.

— Меня зовут Адам Коул, я адвокат Национальной Корпорации, — мужчина протянул руку омеге, и тот неуверенно её пожал. — Мистер Ричард Уилсон сделал Вам огромный подарок, — Кики посмотрел на меня — с трудом выжимаю из себя улыбку. — Это Ваш индивидуальный номер, присвоен в соответствии с действующим законодательством, — Адам достал из своей сумки сертификат и протянул его растерянному омеге, — так же Ваш штрих-код занесён в единую систему подсчёта граждан. Всё по закону, — адвокат широко улыбнулся. — Сейчас Вам нанесут специальными чернилами номер на ваше запястье, — Адам указал рукой на мужчину с чемоданчиком.

— А? — вот и всё, что смог сначала сказать Кики. — Что? Это шутка? — Кики переводил взгляд с документа на адвоката, потом на меня и снова возвращался к бумаге в своих руках.

— Нет, — Адам был немного удивлён такой реакцией мальчишки. — Это не шутка и документ в Ваших руках это подтверждает.

— Кики, — я тронул омегу за руку, привлекая к себе внимание, — это мой тебе подарок. Я давно должен был это сделать. Имя я сам выбрал, — Кики перевёл взгляд на сертификат. — Кристиан Кики Беккер. Я думал совсем отказаться от имени «Кики», но потом решил, что ты к нему привык и оно тебе нравится.

— Да, «Кики» мне нравится, — Кики вдруг расплакался и кинулся ко мне на шею обниматься. — Это правда? Спасибо!

Так приятно обнимать его, вдыхать запах, ставший уже таким привычным. Кики отстранился от меня и вновь посмотрел на сертификат.

— Мне всё нравится, — омега посмотрел на меня. — Спасибо! — вновь повторил он.

Парень с чемоданчиком достал и поставил на стол оборудование для нанесения номера на руку, стал его настраивать, а после непродолжительного времени он обратился к Кики:

— Прошу, — мужчина указал рукой на агрегат, установленный на столе, — будет немного больно.

Омега кивнул головой. Парень обработал запястье Кики специальным раствором, поместил его руку в оборудование и начал наносить штрих-код на запястье омеги. Мальчишка немного морщился от боли, но глаза его сияли счастьем и улыбка не сходила с лица. Он такого не ожидал, тем более от меня. Запускаю руку в волосы, взъерошивая их. Отвечать улыбками на улыбки Кики было тяжело, я с большим напряжением ждал окончания процедуры и того, как в дальнейшем поведёт себя омега.

После нанесения номера парень ещё раз обработал татуировку и дал указания, как за ней следует ухаживать. Кики его горячо поблагодарил, пожав руку, потом вновь обнял меня и выбежал из кабинета. Я последовал за ним.

Кики поднялся на второй этаж и зашёл к себе в комнату. Дверь не закрыл. Захожу внутрь. Омега гремел дверцами шкафов в гардеробной. Стою на пороге, скрестив руки на груди. Кики собирается уехать от меня. Омега вышел из гардеробной, прошёл мимо меня, игнорируя, и направился к комнате Реджи. Преграждаю ему путь уже у самой двери.

— Что это ты собрался делать?

— Я ухожу.

— Это я вижу, — с трудом сдерживаю злость, отпускать мальчишку я не хочу. — Но я тебя не про это спрашиваю. Хочешь попрощаться с Реджи?

— Нет, — Кики немного отстранился от меня, — хочу его забрать с собой.

— Реджи я не отдам.

— Ричард, пожалуйста, он мой сын.

— Ты его не хотел.

В то время Кики ещё сопротивлялся, осознавая, что секс между нами приведёт к беременности.

— Да, это правда, я не хотел, но ты заставил, — на глазах омеги выступили слёзы, — я его люблю. Это я его выносил. Это меня разрезали. Я больше заслуживаю того, чтобы он был со мной, — Кики отчаянно хлопал себя раскрытой ладонью по груди.

— Я ему могу больше дать, чем ты. Любой суд будет на моей стороне.

— Ричард, прошу, не поступай так. Я не могу без него уйти.

— Тогда не уходи, — делаю шаг к омеге, — и ты будешь рядом с сыном. Всегда.

Кики ещё дальше отступает от меня. Отрицательно качает головой. Слёзы бегут по его щекам. Приближаюсь к нему.

— Я ведь могу и заставить, — прижимаю мальчишку к стене, кладу руку на его горло, но не давлю.

— Ты не станешь этого делать, — Кики хватает меня за руку и смотрит прямо в глаза.

— Прошу, Кики, не уходи, — прижимаюсь своим лбом к его.

— Нет, я не останусь. Ты не мог не понимать, что я уйду, как только получу штрих-код.

— Я надеялся, что ты останешься со мной и Реджи, — смотрю в тёмные глаза своего омеги.

— Ты же, — Кики всхлипнул, — позволишь мне видеться с сыном?

Вместо ответа целую мальчишку в губы властно и глубоко, даю понять, что он принадлежит мне. Омега отвечает на поцелуй. Отстраняюсь. Продолжаю придерживать его рукой.

— Ричард? — Кики ждал ответа, с надеждой заглядывая мне в глаза.

— Да.

— Спасибо! — омега с облегчением выдохнул.

— Я буду сам его привозить к тебе на свидания, когда ты этого захочешь.

— Нет, только не ты. Не привози его сам.

— Кики, здесь условия ставлю я, — жёстко произношу, чтобы омега и не думал сомневаться в моих словах.

— Это ничего не изменит.

— Раз это ничего не изменит, — отхожу от мальчишки, — тогда и привозить Реджи буду я самостоятельно.

— Это опасно для твоей жизни.

— Не опаснее, чем ездить в офис, — усмехаюсь. Охрана неоднократно предлагала не покидать территорию резиденции и все деловые вопросы решать в особняке. — Я дам распоряжение, чтобы тебе помогли собрать вещи.

— Не надо, ведь это всё не моё.

Мне хватило одного взгляда, чтобы Кики всё понял и принял другое решение.

— Хорошо, спасибо тебе, — омега вновь поблагодарил меня.

Молча киваю головой и с тяжёлым сердцем спускаюсь на первый этаж, самостоятельно, не вызывая, нахожу Колина и приказываю ему организовать перевозку вещей Кики в то место, куда мальчишка сам укажет. Через какое-то время спускаюсь во внутренний двор, где уже стоит машина — ждёт Кики. Здесь же собралась небольшая делегация из провожающих омегу. Кики обнимал Реджи, плакал и что-то ему говорил, всё время гладил по светлым волосам. Сын всхлипывал и качал головой, хватался за папу и просил того, чтобы он не уходил. Вот он соратник, и если у меня не было шансов уговорить Кики остаться, то Реджи вполне способен справиться с данной задачей, но и ему не удалось этого сделать.

Омега, обняв всех кроме меня, отдал сына няне и направился к машине. Быстрым шагом иду к нему, хватаю за локоть в тот момент, когда он уже собирался сесть в салон.

— Не уходи, — вновь повторяю свою просьбу.

— Ты делаешь мне больно!

Отпускаю руку Кики. Опять не рассчитал силы.

— Пожалуйста, Кики, прошу тебя, останься.

— Когда-то и я тебя просил, но ты оставил мои мольбы без внимания, — Кики посмотрел мне прямо в глаза.

Омега отвернулся от меня и сел внутрь машины. Отхожу в сторону и наблюдаю, как Кики машет всем рукой из окна автомобиля и плачет. А я молча наблюдаю, как машина покидает территорию резиденции и как за ней закрываются ворота.

Глава 32

Сильное тело прижимает к кровати. Знакомый голос шепчет что-то на ухо. Вдыхаю приятный запах полной грудью. Альфа целует меня в шею, отчего по телу пробегает волна мурашек. Издаю тихий стон. Провожу ладонями по сильным рукам, по мускулистой спине, слегка царапая кожу ногтями, и слышу стон удовольствия. Отчего-то мне это очень приятно слышать. Альфа приподнимается на своих руках. Смотрю на красивую мужскую грудь. Поднимаю глаза выше и сталкиваюсь с пронзительными синими глазами Ричарда.

Вздрагиваю всем телом. Открываю глаза. Темно. Мне всё чаще снятся подобные сны. За окном слышен нескончаемый шум машин. Оживлённая дорога совсем рядом с домом, в котором я сейчас живу. Сажусь, опуская голые ступни на деревянный пол. Провожу рукой по лицу. Похоже, Ричард так и будет преследовать меня до конца моей жизни. Стыдно признаться самому себе, что я скучаю не только по Реджи, но и по его отцу. Поднимаюсь со старенького дивана, который служит мне кроватью. Осматриваюсь. Обшарпанные стены маленькой квартиры. На те средства, что я получаю, это единственное, что можно было себе позволить. Первое время я жил у родителей, пока не устроился на работу. У меня ещё есть деньги, которые мне завещал мистер Джозеф, но я решил их пока приберечь.

Иду к холодильнику. Наливаю воды в стакан и выглядываю в окно. Летом рассветает очень рано, но пока ещё довольно темно. На улице гуляет группа молодых людей, они разговаривают, громко смеются, не заботясь о том, что могут разбудить других в соседних домах. Вздыхаю. Выпиваю залпом стакан воды и ложусь спать. Завтра снова на работу.

***

Сегодня гостей в кафе, где я работаю, не было, и большинство из его сотрудников собрались на кухне, где смотрели передачу про Ричарда Уилсона. Мне тоже было интересно посмотреть, что про него скажут.

— Ох, какой же он всё-таки красавчик! — сказал, вздыхая, Меттью — молодой, но уже помеченный меткой Истинного парень-омега.

— Не засматривайся на него, — Глория скрестила руки на груди. — У тебя уже есть муж. Оставь этого красавчика другим.

— Я просто любуюсь. Нельзя отрицать, что Ричард Уилсон — очень красивый альфа.

— Ага, и к тому же очень богатый. Вот везёт же кому-то: и внешность при нём, и деньги, и власть. Всё у него есть. Его Истинной паре очень повезёт.

Тут меня прямо передёрнуло, и я слегка поморщился от воспоминаний, как мне повезло.

— Ты что, Крис? — Меттью посмотрел на меня.

— Внешность и деньги — ещё не главное, — я махнул рукой в сторону телевизора, — вы же не знаете, какой он человек. Он вырос с золотой соской во рту и может быть злым и избалованным альфой.

— При такой внешности и таких деньгах он может быть вредным настолько же, насколько богатым, — Глория выразительно на меня посмотрела. — Я бы всё простила, но я не верю, что такой красавчик может быть вредным.

— Крис прав, — вмешался в наш разговор Джо, наш повар, — главное, чтобы человек был хороший.

— Человек с такой улыбкой не может быть плохим, — Глория указала рукой на экран телевизора, где в этот момент показывали Ричарда. — Это просто невозможно, — она мечтательно уставилась на альфу на экране.

— Ты губу не раскатывай, — Джо усмехнулся, — ты с ним вряд ли когда-нибудь встретишься.

— Этого ты знать не можешь. Мы бы с ним стали прекрасной Истинной парой, — девушка гордо вздёрнула свой подбородок.

— У него уже есть Истинный, — усмехнулся Мет, — ты послушай, что этот красавчик говорит, и метка у него уже есть.

— Ах, а я уже надеялась на скорое счастье, — вздохнула Глория так, что сразу стало понятно, что это она говорит несерьёзно.

Я усмехнулся, и девушка перевела взгляд своих голубых глаз на меня.

— Крис, может, ты о себе что-нибудь расскажешь? — Глория положила руку на подставленную руку. — Ты прямо загадка, а не человек.

— Нечего рассказывать, вот и молчу, — пожимаю плечами.

— Как же нечего — меченый омега, явно с хорошим образованием, но при этом нет диплома об окончании даже начальной школы.

— Родители не обладают большими деньгами, чтобы всех детей в школу отдать.

— Да, бывает такое, только ты когда устроился сюда работать, у тебя ещё штрих-код твой не полностью зажил.

— Отстань от него, — вмешался Меттью, — это его личное дело.

— Ой, скажи, что тебе самому не интересно, как этот «безштриховый» заработал себе деньги на заветную татуировку? — Глория выразительно посмотрела на Метта.

— Нет. Не интересно. Не все такие, как ты. Постоянно суёшь нос куда не надо.

Я отвернулся. Было неприятно слушать их перепалку. Я пытался устроиться работать художником-оформителем, но везде требовались образование и наличие опыта. У меня не было ни того, ни другого. Зато есть сертификат о том, что я прошёл обучение у мисс Хлои Бишоп, но даже это мне не помогло, хотя она известная в художественной сфере личность. Без диплома меня никуда не брали, и все с большим интересом смотрели на мой покрытый свежей коркой штрих-код.

— И при этом он меченый, — голос Глории вывел меня из раздумий, девушка указала рукой в мою сторону, — но Истинного рядом нет.

— Ты откуда знаешь, что Истинного рядом с ним нет? — удивился Меттью.

— Я много чего знаю, — девушка насмешливо посмотрела на парня.

— Живём мы с ней рядом, — вяло отозвался я, чтобы Метт не мучился вопросами и догадками.

— Вот я думаю, что Истинный не просто так с ним расстался — прознал, чем он занимался до их встречи, и ушёл от него, — заговорщическим голосом проговорила девушка.

— Глория, какая же ты сплетница и выдумщица! — воскликнул я.

Терпеть этот пустой разговор сил не было, и я вышел из кухни в зал кафе. За мной вышел Метт, опустил руку мне на плечо, отчего я вздрогнул, посмотрел на омегу и вновь отвернулся.

— Альфы, когда встречают своих Истинных, не всегда способны сдержать свою звериную натуру, — начал говорить Метт, заглядывая при этом мне в глаза. — Это срабатывает инстинкт. Забрать и пометить свою территорию.

— Как-то не хочется быть чьей-то территорией, — горько усмехаюсь, — всё-таки мы с тобой люди.

— И всё же омегам сложно понять, что альфы испытывают в этот момент. Им тоже нелегко. Они совершили насилие над Истинным. Совесть и здравый смысл и у альф есть, — Метт усмехнулся. — Просто тебе необходимо оставить всё плохое позади и двигаться дальше.

Смотрю на Метта. Он улыбается, его рука так и лежит у меня на плече. Он меченый, и я никогда не интересовался, как он встретил своего Истинного. Видимо, встреча для Метта закончилась печально, но при этом он не замкнулся в себе и продолжает жить.

— Мне жаль, — всё же говорю ему.

— У меня всё хорошо, — с искренней улыбкой пожимает плечами омега. — Я счастлив и ты тоже можешь быть счастливым.

— Разве такое можно простить? — поворачиваюсь к Метту полностью.

— Наверное, нет, — опускает глаза омега, — но стоит попробовать, — он вновь поднял взгляд на меня, — тем более что этот человек преподнесён тебе судьбой и может сделать тебя счастливым, — Метт похлопал меня по плечу и ушёл обратно в кухню.

Я посмотрел вслед омеге. Вот сильный человек, который не замкнулся на прошлом. Может, и мне следует поступить так же? Я ни разу не пожалел о своём решении уйти из дома Уилсонов, но тоска порой накрывает меня с головой. Сначала я скучал только по Реджи, но потом понял, что и встречи с Ричардом жду с большим нетерпением. Странное чувство — я хочу быть рядом с альфой, но обида за причинённую боль не даёт мне его простить и быть с ним вместе. Может, со временем всё уляжется, и я обрету покой. Если бы я не виделся с Ричардом и не общался с ним несколько месяцев, мне бы точно стало легче, но о таком я могу пока только мечтать.

Подхожу к окну и выглядываю на улицу. Жара. Пустые улицы, даже детей на площадке нет. Все либо дома сидят, либо на работе под кондиционерами. Наблюдаю из окна, как к самому входу в кафе подъезжает ничем не приметный серебристый автомобиль, но я уже знаю, кто из него сейчас выйдет. Сердце предательски ускоряет темп. Машина останавливается, открывается дверь, и на разогретый асфальт выпрыгивает Реджи. Быстро бежит к входной двери. Бегу к нему навстречу, надеюсь, что я успею выйти из кафе прежде, чем сюда зайдёт сын и его отец, который следует по пятам за маленьким альфой.

Реджи вбегает в кафе, громко крича «папа!». Подхватываю его на руки. Обнимаю. Вдыхаю такой знакомый и любимый, ещё совсем детский запах моего сына. На душе сразу становится спокойно. Целую его в щёчки. Реджи смеётся. Ставлю его обратно на пол, встаю рядом на колени, обнимаю малыша. Поднимаю глаза на стоящего в дверях Ричарда.

— Что ты здесь делаешь? — поднимаюсь и заглядываю в пронзительно-синие глаза альфы.

— Реджи соскучился, — усмехается Ричард и переводит взгляд на жмущегося к моей ноге сына.

— Я просил не приезжать ко мне на работу.

— Я не могу никому доверить сына, чтобы доставили его к тебе в гости, так что этим я занялся лично.

Альфа знает, что сыну я никогда не откажу во встрече, вот и давит на это. Опускаю взгляд на Реджи, провожу ладонью по его светлым волосам. Так сильно похож на отца, только глаза тёмно-карие, как у меня.

— Папа, пойдём мороженое есть! — Реджи дёргает меня за штанину.

— Прости, я на работе и пока не могу уйти.

Оборачиваюсь. На нас смотрят все сотрудники кафе. Никто не поленился остаться на кухне. Лица у всех вытянутые, очень удивлённые. Оставалось только застонать от досады. Поворачиваюсь обратно к альфе.

— Вы можете пока подождать меня в другом месте? — шёпотом спрашиваю Ричарда.

— Смотря как ты нас будешь уговаривать, — альфа широко улыбается.

Опускаю взгляд на Реджи — ему тоже весело. Похоже, они с отцом сговорились. Что же, ничего удивительного. Ричард привык получать всё, что пожелает, и он способен приложить для этого все свои силы и средства.

— Хорошо. И что же вы хотите? — интересуюсь у альф.

— Поцелуй! — громко выкрикивает Реджи, подпрыгивая при этом на месте от радости.

— Вы сговорились! — указываю пальцем сначала на Ричарда, потом на сына.

— Да, — нисколько не стесняясь этого, произносит альфа. — Это что-то меняет? Условия всё равно не изменятся. Либо ты нас целуешь, либо мы будем сидеть здесь, — Ричард указал на ближайший столик, — и ждать, пока ты закончишь, — альфа посмотрел на часы у себя на запястье. — Давай я поговорю с твоим начальником.

Ричард уже двинулся вглубь кафе.

— Стой! Не надо, — хватаю его за рукав. — Я согласен, — вновь смотрю на группу зрителей.

— Меня первого! — тут же кричит Реджи.

Опускаюсь на колени и целую сына в румяные щёчки. Он весело смеётся. Берёт моё лицо своими маленькими ручками и тоже целует. Обнимаю его. Поднимаюсь на ноги. Смотрю на его отца. Глаза Ричарда горят в предвкушении. Невольно усмехаюсь его реакции. Оглядываюсь на своих коллег.

— Давай выйдем? — шёпотом интересуюсь у альфы.

Он смотрит через моё плечо на толпу людей, потом вновь переводит взгляд на меня.

— Хорошо. Пошли.

Ричард берёт за руку Реджи и выходит из кафе. Следую за ним. Альфа останавливается у машины, сажает в салон сына, пристёгивает его и поворачивается ко мне. Ждёт. Улыбается. Подхожу к нему ближе. Приподнимаюсь на цыпочки и целую его в щёку.

— Разве это поцелуй? — усмехается альфа.

— Такой же, что Реджи получил.

— Он получил больше одного.

— Он ребёнок, — пожимаю плечами, — у него привилегия.

— А я взрослый, — улыбается Ричард, — и мне позволено больше.

Альфа резко притягивает меня к себе за талию и властно целует в губы. Я лишь успел охнуть, чем Ричард и воспользовался: нагло вторгся своим языком ко мне в рот. Несколько мгновений нахожусь в ступоре, потом оцепенение наконец слетает с меня. Отталкиваю Ричарда от себя. Он тут же меня отпускает. Делаю шаг от него. Прижимаю пальцы к губам, чувствую, как начинаю краснеть. Я совсем забыл, с кем имею дело. Поднимаю глаза на альфу — он улыбается, глядя на меня. Оборачиваюсь на здание кафе. Там из окон за нами наблюдают все сотрудники заведения. Особенно выделяется Метт, который улыбается и показывает мне большие пальцы, подбадривая.

— Увидимся вечером, — Ричард быстро чмокнул меня в щёку, — мы заедем за тобой после работы.

Альфа махнул рукой зрителям, сел в автомобиль и уехал, а я так и стоял какое-то время, смотря им вслед.

Возвращаюсь на своё рабочее место. При входе в здание меня тут же встречает Глория.

— А ты не говорил, что твой Истинный — Ричард Уилсон, — девушка поставила руки на пояс и выжидающе посмотрела на меня.

— А ты не говорила, что такая стерва.

Глава 33

Кики такой милый. Мальчишка остался у кафе. Молча смотрел, как мы уезжаем, по-прежнему прижимая ладонь к губам, словно я его этим поцелуем обжёг. Улыбаюсь приятному воспоминанию. Надо каждый раз его целовать, чтобы привыкал, а то он совсем забыл, как это хорошо у нас с ним получается.

Реджи что-то радостно щебетал, но я его практически не слушал. Надо передать сына нянькам, пусть отведут его на занятия. Не помню, что у него сегодня по расписанию — бассейн, иностранный язык или тренировка. Кики против большой загруженности Реджи: омега считает, что ему надо самому предоставить выбор, чем и когда он хочет заниматься. Как ни странно это признавать, но мальчишка прав. Усмехаюсь. Я и в старости буду называть Кики «мальчишкой». Об омеге приятно вспоминать, но сейчас надо заняться делами, вечером уже посвящу всё время своей паре.

В офисе меня первым встречает Рассел Найтан. Пока мать пребывала за границей (его с собой не взяла, хотя он этого очень хотел), он решил все свои силы направить на то, чтобы втереться ко мне в доверие. Только зря старается, про него и Николь я всё уже знаю. И если омега ещё преследовал какие-то благородные цели, то этот «друг» просто хочет занять место отца и быть рядом с моей матерью. Если раньше я ещё считал, что она привлекает его как женщина, то сейчас я уверен, что он просто жаден до денег и власти.

— О, Ричард, не ожидал, что Вы сегодня вновь вернётесь в офис! — Рассел расплылся в приветливой улыбке.

— Вы же знаете — я жить не могу без любимой корпорации, — отвечаю альфе такой же улыбкой.

Я бы сюда и не возвращался, если бы Кики согласился со мной поехать, а ещё лучше — если бы он сказал, что ему надоело мыть посуду в дешёвой забегаловке и он жить не может без меня и Реджи. Ох, я бы его схватил, утащил к нам домой и заперся с ним в спальне на несколько дней, любил бы его там так, что омега ни думать, ни ходить бы не мог.

— Что-нибудь известно по поводу того омеги?.. — Рассел прервал мои приятные мысли. — Как же его имя… — альфа задумался. — Николь. Кажется.

— Да, Николь. Мы его вычислили, осталось только поймать, — широко улыбаюсь.

— Это прекрасная новость!

— Да, новость замечательная. Полностью с Вами в этом согласен, — киваю головой.

— Ну что же, приятно было с тобой поговорить, но мне надо заняться моими прямыми обязанностями, — Рассел вновь широко улыбнулся.

— Конечно.

Смотрю на широкую спину Рассела. Пошёл заметать следы и выяснять, что мы прознали про Ника. Мы его уже давно вычислили и поймали. Он даже начал давать показания. Омега обижен на весь мир. Но это его не оправдывает: мой отец его нашёл в грязи, отмыл, одел, обеспечил хорошей работой, а он так подставил его. Противно.

Николь вроде умный парень, но здесь повёл себя очень глупо. На допросе он искренне плакал, говорил, что не хотел смерти Джозефа, и детекторы подтвердили правдивость. На что он вообще надеялся — непонятно. Хотел изменить мир к лучшему. Рассел ему сказал, что, оказавшись у власти, приложит все силы к отмене закона о третьем ребёнке. Мой отец сделал гораздо больше в этом направлении, чем этот «друг семьи», как он сам любит о себе говорить. Омегу мы ещё будем использовать для того, чтобы вывести Рассела на чистую воду.

Подхожу к своему кабинету, рядом находится стол секретаря.

— Дженнит, вызови ко мне Брендона, — говорю девушке, заходя к себе в кабинет.

— Хорошо, сэр.

Захожу в кабинет — здесь хорошо, прохладно, хоть какое-то спасение от летней жары — и тут же приступаю к работе. Разбираю документы, которые мне ещё утром принесла Дженнит. Друг заходит, как обычно, без стука и тут же плюхается в одно из кресел, стоящих возле моего стола. Отрываю взгляд от бумаг перед собой и перевожу его на альфу.

— Я не стану тебе ничего говорить, пока ты мне не отдашь Алена, — Брендон переводит на меня сердитый взгляд.

Усмехаюсь. Откидываюсь на спинку кресла.

— Ты не в том положении, чтобы шантажировать меня.

— Когда же ты мне его отдашь? — Брендон вздыхает. — Давай я у тебя его куплю.

— Ты считаешь, что я нуждаюсь в деньгах? — вновь усмехаюсь.

— Что же ты тогда хочешь?

— Для начала чтобы ты не шантажировал меня и выложил всю информацию, которую выяснил.

— Меня пора переводить в другой отдел, — Брендон вновь вздохнул. — Этот парень, который друг твоего омеги, ничего нового не говорит. Только то, что не хотел причинить вред твоей паре. Проверили. Не врёт. Готов сотрудничать.

— Это хорошие новости. Раз он готов, стоит приступить к использованию его в качестве помощника.

— Так, где моё вознаграждение?

— Какое ещё вознаграждение? — удивлённо поднимаю брови.

— Как какое? За столь хорошую новость требуется соответствующее вознаграждение.

— Что же, может, тебя тогда порадует тот факт, что я решил подарить Алену штрих-код за хорошее выполнение своих обязанностей.

Брендон тут же подскакивает со своего места.

— Не смей! — альфа тычет в меня указательным пальцем. — Это я должен сделать! И освободить его из твоего плена.

— Ален у меня чувствует себя очень хорошо, и работа, которую я ему даю, ему нравится.

Усмехаюсь, смотря на недовольного друга. Он садится обратно в кресло, что-то бурча себе под нос. Весь его вид говорит, что он возмущён происходящим.

— Может, ты мне уже скажешь, по какой причине тебя так интересует этот омега?

— Это тебя не касается и это я должен был освободить его тогда на арене, — Брендон сложил руки на груди и отвернулся в сторону.

— Но ты этого не сделал, так что теперь не ворчи, — беру в руки документы, которые я отложил, когда пришёл друг. — Не переживай. Ничего с твоим омегой не случится, — Брендон кинул на меня злой взгляд. — И я его не трону. Он мне как сексуальный объект совершенно не интересен.

— Ещё скажи, что тебе твой омега стал давать.

Теперь моя очередь бросать на друга испепеляющие взгляды. Обычно он в таких ситуациях сразу ретировался. Как альфа, я его гораздо сильнее, ему сложно состязаться в этом со мной, но сейчас не тот случай и он готов соперничать. Пусть испытает свои силы. Мне только в радость.

— Ладно, я погорячился, — Брендон отвёл взгляд. — Не стоило мне так говорить, тебе, должно быть, и без меня тошно, — друг оживился, — но теперь ты понимаешь, что чувствую я.

— Иди, работай, — усмехаюсь.

Он прав. Без Кики мне тяжело. Гораздо тяжелее, чем я думал. А омега не выглядит сильно расстроенным из-за своей новой жизни. Она ему действительно нравится. Будет сложно вернуть его обратно. Я скучаю по Кики.

— Дженнит, — вызываю по телефону секретаря, — приглашение, которое я просил заказать, уже подготовили?

— Да, сэр, его вот только принесли.

— Хорошо, тогда занеси его сейчас ко мне и приготовь кофе.

— Хорошо, сэр.

Приглашение — это сюрприз для Кики. Ему понравится. Я возлагаю на это большие надежды. После этого наши отношения изменятся в лучшую сторону. Омега уже давно холоден ко мне и даже не сопротивлялся, что совершенно меня не устраивало. Лежал подо мной, уставившись в одну точку или закрыв глаза, тогда на его ресницах часто дрожали слёзы. Иногда мне удавалось его расшевелить, но Кики плакал ещё больше, яростно сопротивляясь, когда тело предавало его и отзывалось на ласки Истинной пары.

***

Вечером подъезжаю к кафе, в котором работает Кики. Выхожу из машины. Стою, жду его, облокотившись на автомобиль. Из кафе вышла симпатичная девушка-омега с такими же чёрными волосами, как у Кики, только они у неё длиннее и уложены в высокий хвост. Посмотрела в мою сторону и плавной походкой направилась ко мне. Достала из сумочки сигарету и, зажав её в длинных тонких пальцах с аккуратным маникюром, поинтересовалась:

— Не найдётся прикурить?

— Конечно, — широко улыбаюсь девушке.

Лёгким движением руки выуживаю из кармана зажигалку. Сам я не курю, но мать меня учила всегда быть готовым к любой непредвиденной ситуации. Жаль, не научила выживанию в лесу и правильному обращению со своей «безштриховой» Истинной парой — это пригодилось бы мне куда больше, чем зажигалка в кармане. Невольно усмехаюсь своим мыслям, но девушка этого не замечает.

— О, какие у Вас красивые руки, — омега перехватила мою ладонь и провела своими пальцами по внутренней стороне, перешла на запястье, слегка щекоча.

— Благодарю, мисс, — перехватываю её конечность, — у вас тоже очень изящная ладонь, но к чему этот разговор? — отпускаю её руку.

— Это же Вы сегодня днём заходили к нам в кафе?

— Да, я, — поворачиваю голову вбок, рассматривая омегу перед собой.

— Нас тогда не представили друг другу.

— К чему такие церемонии? Давайте по-простому, — хочет показаться умнее и воспитаннее, чем есть на самом деле, такого я за свою жизнь уже прилично повидал.

— Меня зовут Глория, — девушка протянула мне свою ладонь.

— Ричард, — игнорирую её руку. — И я приехал сюда за своей любовью.

— Может быть, это я? — омега похлопала своими длинными ресницами.

— Нет, это моя Истинная пара, — наклоняюсь к девушке, доверительно шепчу ей практически в самое ухо, — которая сейчас растерянно стоит на пороге кафе.

Выпрямляюсь и, обойдя Глорию, направляюсь к Кики, который так и замер у двери. Когда-то я думал, что стоит вызвать у мальчишки ревность, чтобы спровоцировать его на проявление чувств, но в скором времени отбросил эту идею. Такой человек, как Кики, скорее отдаст своё сердце альфе, умеющему хранить верность и преданность. С тех пор, как я встретил омегу у нас дома, ни о ком, кроме него, думать не мог и хранил верность. Кики никогда не поверит, но это чистая правда.

— Привет! — широко улыбаюсь Кики.

— Привет, — робко отвечает, поглядывая на девушку, с которой я только что разговаривал.

— Ты готов? — осматриваю мальчишку с ног до головы — даже в джинсах и простой серой футболке он красив и очень сексуален.

— Да.

— Тогда пошли, — протягиваю омеге руку, он с недоверием смотрит на неё, словно у меня в рукаве припрятана змея, которая нападёт на него, как только он вложит свою ладонь в мою.

— А где Реджи? — Кики заглядывает мне за плечо, смотрит на машину, стараясь разглядеть сына.

— После занятий он уснул. Очень устал, так что мы будем только вдвоём.

— Тогда я никуда не поеду, — Кики отдёрнул руку, которую уже протянул мне.

— Хорошо. Тогда и я завтра не привезу к тебе Реджи, — широко улыбаюсь растерянному мальчишке.

— Так не честно! — когда Кики злится, он начинает вести себя словно ребёнок, что меня ещё больше умиляет. — Это шантаж!

— А когда я вёл себя честно? — наклоняюсь ближе к омеге.

— Это ничего не изменит! Зря стараешься! — Кики сложил руки на груди и отвернулся.

— Так тем более ты ничего не теряешь, — выпрямляюсь и вновь протягиваю омеге руку, — пошли. А в результате этой встречи, возможно, что-нибудь и приобретёшь, — Кики недоверчиво на меня посмотрел, — я имею в виду новый костюм, — указываю глазами на его одежду, он оглядывает себя.

— А что в моём нынешнем костюме не так?

— Ты чудесно выглядишь в любой одежде, — приближаюсь к омеге, приобнимаю его за талию, — но в ресторан в этом не пустят.

— Я ещё не сказал «да», — Кики убирает мою руку со своей талии.

— Всё-таки ты боишься, что наш совместный выход в ресторан может что-то изменить в наших отношениях, — возвращаю свою руку на талию омеги, усмехаюсь, глядя в широко распахнутые глаза мальчишки.

— Нет! Не боюсь. Пошли.

Кики уверенно направился к машине, игнорируя недовольный взгляд девушки-коллеги, которая так и наблюдала за нами со стороны. Устроила себе бесплатный концерт. Уже сев в автомобиль, Кики стушевался, занервничал и стал теребить край своей сумки. Усмехаюсь. Завожу мотор. Наклоняюсь к Кики.

— Не волнуйся. Я тебя не съем.

Кики тут же вспыхнул, глянул на меня зло. Скрестил руки на груди и отвернулся к окну. Усмехаюсь его реакции. Зато прошла вся робость.

Подъезжаем к одному из дорогих магазинов брендовой одежды. Я сегодня весь день езжу на простой машине, чтобы не привлекать внимание. Лакей, открывающий двери в магазин, тут же пытается прогнать нас, но тут из бутика выбегает менеджер.

— Что ты творишь, — цыкает на мужчину девушка. — Мы так рады вновь Вас видеть, мистер Уилсон, проходите, — сама открывает нам двери.

— Я тоже очень рад вновь оказаться у вас. Сегодня у меня особенная просьба. Подберите для этого прекрасного омеги костюм, — выталкиваю Кики вперёд, — и как можно быстрее.

— Конечно, мистер Уилсон, всё будет в лучшем виде. Пойдёмте со мной, — девушка обращается к Кики.

Мальчишка оборачивается на меня, но послушно следует за девушкой. Во время непродолжительного ожидания мне принесли кофе. Вскоре из примерочной вышел Кики в светлом приталенном костюме с обтягивающими его стройные ноги брюками и чёрной рубашке.

— Отлично. Берём.

Кики вскинул на меня свои тёмные глаза. Я подошёл к нему.

— Тебе очень идёт, — наклоняюсь к мальчишке и шепчу в самое ухо, — но без него ты бы выглядел лучше.

Кики отпрянул от меня, держась за ухо. Удовлетворённо смотрю, как щёки омеги покрываются румянцем.

Глава 34

Правилам этикета меня обучили, как только я попал в дом Уилсонов. Мистер Джозеф постарался, чтобы я чувствовал себя в высшем свете комфортно. Какими приборами пользоваться во время ужина, я прекрасно знаю, но чувство неловкости в подобных местах, как этот дорогой ресторан, куда привёл меня Ричард, похоже, никогда меня не оставит.

— И зачем ты меня сюда привёз? — зло смотрю на альфу.

— Поесть. Это отличный ресторан, — Ричард сам отодвинул для меня стул.

— Я дома могу поесть.

Игнорирую стул, отодвинутый альфой, и сажусь на другое место за столом. Ричард усмехается. Садится напротив меня. Официант подаёт ему винную карту, альфа быстро делает выбор и переводит свой взгляд на основное меню. Я молча смотрю по сторонам. Чувствую себя здесь не в своей тарелке. Хочется уйти. Совершенно не могу расслабиться.

— Тебя что-то смущает? — Ричард не отрывает своего взгляда от меню.

— Нет. Просто здесь так много людей.

— Можем пойти в отдельный кабинет, но я думал, ты не хочешь оставаться со мной наедине, — Ричард закрыл меню и отложил его в сторону.

— Я не это имел в виду, — слова о том, что я боюсь альфу, немного обидели меня.

— А что тогда? — Ричард внимательно смотрел на меня.

— Многие люди находятся за чертой бедности. А здесь, — я открыл меню, — одно блюдо стоит как месячная зарплата обычного человека, — грустно вздыхаю.

Ричард оглядывает зал ресторана. К нам подходит официант и разливает вино по бокалам после утвердительного кивка альфы.

— Ты прав, — Ричард сделал глоток из бокала, — пей, — он указал на вино, стоящее передо мной.

— Спасибо, не хочу.

— Ты только попробуй. Очаровательный букет вкусов, — Ричард явно наслаждался напитком, — а аромат очень напоминает твой.

От этих слов альфы мне сразу стало жарко. Чувствую, как щеки начинают краснеть, и, чтобы хоть как-то скрыть своё смущение, делаю большой глоток. Внутри всё обжигает. Вкуса совершенно не почувствовал. Зато услышал, как альфа усмехается, пряча улыбку в бокале вина. Ричард жестом руки подозвал к нам официанта и попросил у него счёт.

— Счёт? Мы так быстро уходим? — я был несколько озадачен, что так скоро покидаем ресторан.

— Ты хочешь остаться?

— Нет.

— Тогда пошли.

Ричард расплатился, поднялся и, взяв меня за руку, направился на выход. На улице нас уже ждала его машина.

— Куда мы теперь направляемся?

— В магазин, — Ричард широко мне улыбнулся.

— Для чего?

— Покупать продукты.

Мы поехали в самый обычный супермаркет. Ричард вышел из машины и направился к моей двери. Опережаю его и сам выхожу из автомобиля. На это он лишь ухмыльнулся и вновь взял меня за руку. В магазине альфа набрал различных продуктов, в том числе овощей и фруктов. Сложил все покупки в багажник. И тут же, стоя на парковке, стал раздеваться, пиджак он скинул с себя и оставил в салоне автомобиля, как только мы пошли в супермаркет. Альфа снял с себя рубашку, оголив широкие плечи и грудь. Не смотреть на него было невозможно. Похоже, я делал это слишком откровенно, потому что, посмотрев на меня, Ричард лишь довольно усмехнулся и, разувшись, снял с себя штаны. Я покраснел и отвернулся. Редкие прохожие смотрели на нас с удивлением.

— Советую тебе тоже переодеться, — обратился ко мне Ричард.

— Для чего? — я повернулся к альфе в тот момент, когда он доставал из багажника запасную одежду. — И зачем тебе она?

— Охрана настаивает на том, чтобы у меня был дополнительный комплект одежды на случай, если придётся скрываться от злоумышленников. И теперь она мне пригодится для кое-чего другого, ведь там, куда мы сейчас собираемся ехать, богатых не жалуют, так что лучше выглядеть обычно.

— Хорошо. Так куда мы сейчас поедем?

— Это сюрприз. Забирайся в салон и переодевайся.

— В салоне неудобно, я тоже переоденусь на улице, — открываю дверь машины, чтобы достать с заднего сиденья пакет с моими вещами.

— Ты омега, тебе ни к чему оголяться на улице — привлечёшь к себе много чужого внимания.

— Я ведь не девушка, чтобы прятаться, у меня нет груди. Я такой же мужчина, как и ты.

— Мужчина? — Ричард усмехнулся и приблизился ко мне, положил одну руку на открытую дверцу машины. — Хорошо, можешь переодеться здесь.

— Отойди. Ты слишком близко.

Ричард сделал шаг назад.

— Отвернись, — сердито смотрю на него.

— Для чего? Ты ведь тоже мужчина, тебе не надо прятать грудь и стесняться меня, — Ричард развёл руки в стороны.

Сказать мне на это нечего. Он прав. Я сам только что доказывал то же самое. Что же, пусть смотрит. Только бы руки не распускал.

Первым делом разуваюсь. Эта обувь куплена мной в то время, когда я ещё был «без штриха». Кеды, которые я приобрёл в дешёвом магазине, очень быстро порвались, и оказалось, что я не могу постоянно тратить свою зарплату на одежду и обувь, иначе мне не останется денег на квартиру и все сопутствующие расходы. Дальше снимаю с себя пиджак, аккуратно складываю и кладу на сиденье автомобиля. Расстёгиваю одну за другой пуговицы на рубашке и стягиваю её с себя. Слышу громкий вздох альфы. Вздрагиваю. Прижимаю к себе рубашку. Перевожу напряжённый взгляд на Ричарда. При свете фонаря его глаза кажутся тёмными. Он смотрит на меня так, словно сейчас набросится. Делает шаг ко мне. Прижимаюсь к дверце автомобиля, стараюсь быть дальше от альфы. Сам себя тем самым загоняю в угол. Не стоило мне дразнить альфу. Сглатываю. Ричард переводит взгляд на мой кадык. Что в его голове сейчас происходит, я даже предположить не могу. Может, хочет мне горло перегрызть?

Неожиданно Ричард делает шаг назад, поворачивается лицом к машине, на меня не смотрит, сжимает руки в кулаки. Настороженно гляжу на него. Быстро скидываю с себя рубашку, пока альфа не видит, тут же надеваю футболку. Сажусь и снимаю с себя штаны, поворачиваюсь, чтобы взять в руки свои джинсы, и, когда поворачиваюсь обратно, натыкаюсь на альфу. Ричард стоит надо мной. Смотрит сверху вниз. Нервно сглатываю, прикрываюсь штанами в своих руках.

— Ричард, отойди, пожалуйста, ты мне мешаешь одеваться, — выдавливаю из себя напряжённую улыбку.

Вместо того чтобы сделать шаг назад, альфа приближается ко мне, ставит одно колено между моих ног. Вынужденно отступаю в глубь салона. Смотрю прямо в глаза альфы. Ричард забирается внутрь. Нависает надо мной. Чувствую, как сердце в груди ускоряет свой темп. Упираюсь ладонью ему в грудь.

— Ричард? — я словно со стороны слышу, как мой голос дрожит.

Альфа ничего не отвечает, сильнее надавливает на меня. Под его напором ложусь спиной на сиденье. В голове промелькнула мысль, что я так всю одежду помну. Ричард прижимается ко мне. Вдыхает запах кожи, щекоча своим дыханием. Чувствую, как он возбуждается. Вновь нервно сглатываю. Упираюсь дрожащими ладонями в плечи альфы.

— Ричард, — не знаю, для чего я постоянно повторяю его имя.

— Мужчина, — говорит мне в самое ухо, — ты хоть представляешь, как часто ты снишься мне по ночам? Ты меня отталкиваешь и при этом сам же раздеваешься передо мной.

— Прости, — мой голос по-прежнему дрожит, — я не подумал.

Ричард резко отдаляется от меня.

— Ноги убери, — приказывает.

Пришлось согнуть их, не задумываясь, для чего это надо. Ричард тут же захлопывает дверцу машины и через окно кричит мне:

— Переодевайся внутри!

Сажусь. Наблюдаю, как альфа отходит в сторону и запускает руку в свои волосы, взъерошивая их.

— Я готов, — надев штаны, выхожу из машины, широко улыбаюсь альфе.

Он бросил на меня хмурый взгляд. Жестом указал садиться и сам сел за руль.

— Кики, это ты меня прости.

Перевожу взгляд на Ричарда. Он внимательно на меня смотрит. Неуверенно киваю и прикусываю губу. В этот момент мне самому захотелось рассказать, что и он мне часто снится. Но тогда все мои попытки отдалиться от альфы потерпят крах.

— Ты вообще-то первым начал передо мной раздеваться.

Ричард взглянул на меня и рассмеялся.

— Неужели я тебя так же возбуждаю, как ты меня?

— Нет. Я не о том! — вновь краснею.

— Я понял, — альфа вновь усмехнулся, — а жаль.

Всю дорогу Ричард рассказывал про Реджи: про его успехи и неудачи. Альфа хочет, чтобы сын уже считал до пяти. Я очень удивился, ведь меня считать, писать и читать начали учить лет с шести, а Реджи совсем недавно исполнилось три года. Что он от него хочет? Он не все буквы-то выговаривает.

Мы подъехали к типовому зданию — такие сейчас государство строит в районах, где живут малообеспеченные люди. Раньше я здесь уже бывал. В этом здании находится и организация, помогающая людям «без штриха».

— Мы приехали. Выходи.

Ричард припарковал автомобиль и первым вышел из него. Следую за ним. Оглядываюсь по сторонам. Раньше я тут бывал с родителями. На душе тревожно. Здесь опасно находиться людям «без штриха». Охотники за живым товаром часто прячутся недалеко от этого места в надежде поймать очередную жертву. Мне уже нечего бояться, но всё равно неспокойно.

— Пошли, — Ричардлегонько подтолкнул меня плечом.

Он уже достал все пакеты из багажника и смело направился внутрь здания. Здесь помогают не только «безштриховым», но и всем тем, кто оказался в трудной ситуации: накормят горячим обедом и дадут временную крышу над головой.

Мы с Ричардом весь вечер помогали волонтёрам: готовили и раскладывали по тарелкам еду. Альфа ещё помогал мыть посуду. Когда я вызвался этим заняться, он сразу же отодвинул меня со словами, что мне этого и в кафе хватает. Оказывается, Ричард не чурается грязной работы, хотя я подозреваю, что это всё связано со мной.

После Ричард довёз меня до подъезда. Я очень устал, но был доволен, что помог людям в благом деле. Хорошо, что сегодня в кафе было мало работы, а то я бы уже сейчас валился с ног.

Альфа заглушил мотор и повернулся ко мне лицом.

— Тебе понравился сегодняшний вечер?

— Да, я рад, что мы помогли волонтёрам.

— Корпорация много денег тратит на благотворительность, но я не слежу за тем, как и куда эти средства расходуются, — Ричард внимательно посмотрел на меня. — Ты мог бы этим заняться.

— Что? Я же ничего в этом не понимаю и не знаю, с чего вообще начать…

— Ты и не будешь руководить, будешь просто помогать. Или тебе нравится мыть посуду в кафе?

— Нет, — я скрестил руки на груди, — но на эту работу я устроился самостоятельно, без чьей-нибудь помощи, так что я останусь на той же должности.

— Хорошо, это твоё право, — Ричард пожал плечами.

Я намеревался уже покинуть машину, но Ричард меня остановил.

— Кики, постой, возьми это, — альфа протянул мне конверт. — Это приглашение. Обязательно приходи.

— Приду, — я взял его в руки, — при условии, что завтра Реджи ко мне привезёшь не ты.

Ричард сузил глаза: он так часто делает, когда злится.

— Хорошо, — сквозь зубы проговорил.

Довольный этим ответом, выхожу из машины, и, как только я закрыл за собой дверь, Ричард тут же уехал. Точно разозлился. Кручу в руках конверт. Интересно, что там?

Глава 35

С нетерпением жду появления Кики. Надеюсь, он придёт. Никогда бы не подумал, что буду переживать, явится ли омега на свидание или нет. Пусть это и не совсем свидание. Я организовал выставку картин, нарисованных Кики. С моими связями и деньгами это не составило большого труда.

Выставка открыта уже несколько часов. Пришло много моих знакомых, светских и известных людей, журналистов, а вот Кики так и нет. Нервно верчу бокал с шампанским в руках. Неужели не придёт? Я считал, что лёд между нами немного тронулся. Он так мило покраснел, когда на парковке я снял с себя рубашку. Раньше Кики очень редко на меня так реагировал. Истинность стала больше на него влиять. Надо приложить усилия — и он будет моим.

Кики зашёл в выставочный зал нерешительно, оглядываясь по сторонам, в дешёвом костюме. Его глаза от удивления стали увеличиваться. Я подошёл к нему. Он тут же схватил меня за рукав.

— Это же… — произнёс Кики вместо приветствия, вновь оглядываясь по сторонам. — Мои картины…

— Да, — я ухмыльнулся, глядя, как мальчишка с радостью и тревогой осматривал свои работы, висящие на стенах галереи, и людей, что пришли посмотреть на них.

Я взял бокал у проходившего мимо официанта и постучал ручкой об его край, привлекая к себе внимание.

— Я рад всех вас сегодня здесь приветствовать. Позвольте представить виновника нашего сегодняшнего собрания, автора всех этих замечательных работ — Кики Беккера!

Я стал аплодировать, повернувшись к омеге лицом. Хотелось бы представить его другим именем, а не этой кличкой, которую он получил в награду от родителей, но все его работы были подписаны именно «Кики Беккер». Мальчишка, не привыкший к большому вниманию, тут же стал покрываться румянцем, как только все взгляды в зале обратились к нему.

— Ты заслужил, — наклоняюсь к омеге и шепчу на ухо, он вновь хватает меня за рукав, словно маленький напуганный ребёнок.

— Спасибо! — шепчет мне в ответ.

Неожиданно Кики бросился мне на шею и обнял. Я опешил, не ожидая такой бурной реакции от него. Осторожно обнимаю его одной рукой за талию, наклоняю голову, чтобы быть ближе и вдохнуть такой родной и любимый запах омеги.

— Я рад, что тебе понравился мой сюрприз.

— Шутишь? Это просто потрясающе! Я и мечтать о таком не смел.

Омега перестал меня обнимать и двинулся вдоль стен зала, осматривая свои картины. Я медленно пошёл за ним следом. Ему кивали в ответ встречающиеся по пути люди, улыбались. Вероятность того, что он когда-нибудь сам смог бы организовать для себя подобную выставку, очень мала. Денег у него не очень много. Я помню, мой отец оставил ему определённую сумму, но решился бы Кики сам потратить эти средства на организацию выставки — под большим сомнением.

Я понимаю, что этим самым я окончательно развязываю ему руки, ведь если удастся продать несколько картин, то им заинтересуются в галерее и станут охотнее организовывать его выставки.

С грустной улыбкой на губах наблюдаю, как Кики общается с людьми, как его хвалят. Я теряю его, хотя совсем недавно был совсем другого мнения. Мальчишка, отойдя от меня на некоторое расстояние, замер на месте, стал испуганно осматриваться по сторонам, а когда наши взгляды встретились, заторопился в мою сторону и вновь схватил меня за рукав. Наклонился ко мне ближе и прошептал:

— Не оставляй меня одного. Мне страшно.

— Хорошо, я буду рядом с тобой, — усмехаюсь. — Но ты и без меня хорошо справляешься.

— Шутишь? — Кики с тревогой оглядел зал.

— Нет, я вполне серьёзно. Ты рождён для этого, — обвожу рукой выставочный зал.

Кики посмотрел на меня с каким-то странным выражением лица, словно что-то вдруг понял для себя.

— Так будет удобнее, — перехватываю и кладу его руку на свою.

— И что же будет дальше? — Кики вновь осмотрел приглашённых людей.

— Сейчас заведёшь пару полезных знакомств, несколько твоих картин купят, и ты станешь известным художником.

— Вот так сразу?

— Нет, не сразу, но тот факт, что мы Истинные, ускорит этот процесс.

Кики немного расстроился.

— Чего нос повесил? — интересуюсь у него.

— Я хотел бы быть известным художником потому, что хорошо пишу, а не потому, что мы с тобой Истинные.

— Ты и так хорошо рисуешь, просто о тебе узнают быстрее благодаря мне.

Кики всё равно не удовлетворил мой ответ. Выглядел он немного расстроенным, но, к моему большому удивлению, жался ко мне, а я таял от нежности. Хотелось прямо там схватить его в охапку и никогда не отпускать.

К нам подошёл фотограф, а следом за ним журналист, который стал задавать различные вопросы Кики. Омега был очень смущён, жался и терялся, так что я пришёл ему на помощь и отвлёк внимание журналиста на себя. Мне это не впервой. Мальчишка тут же спрятался у меня за спиной. Внешне он выглядел спокойным, но ему пока в новинку такие мероприятия. Со временем привыкнет.

— Кики, именно ты был интересен журналисту, и всё благодаря твоему таланту.

— И твоему содействию, — омега широко улыбнулся и прильнул к моей руке.

Весь вечер Кики улыбался, и я был рад, что он счастлив. Периодически он смотрел на меня, задумавшись о чём-то, а в конце вечера подошёл.

— Ричард, отвези, пожалуйста, меня домой.

— Хорошо.

Везти Кики домой — для меня уже счастье. Я раньше и предположить не мог, что буду радоваться такой мелочи.

— Что на счёт Николя? — Кики задал мне этот вопрос по пути домой.

— Ничего особенного, отсидит за свои преступления, — я равнодушно пожал плечами.

— Как? — Кики ахнул. — Он же сотрудничает с вами. Зачем так жестоко его наказывать?

— Кики, — я мельком глянул на омегу, — он предал не только меня, моего отца и корпорацию, но и тебя. И ты уже его простил и снова общаешься с ним?

— Он не думал, что это обернётся смертью мистера Джозефа.

— Из-за того, что он дурак, я должен его простить? — я повысил голос и глянул на омегу: выглядел он опечаленным.

— Ник ведь всего лишь исполнитель, — с грустью в голосе ответил Кики.

— Да. Организатор другой человек.

— Вы его вычислили?

— Да, благодаря Нику у нас на руках оказалось достаточно доказательств, чтобы прижать этого говнюка к стенке. Он тоже понесёт наказание и гораздо более суровое, чем то, что назначили Нику.

— Так ты же можешь простить Ника. Пожалуйста.

Резко торможу, останавливаясь у обочины. На улице вовсю хлестал дождь. Поворачиваюсь к омеге лицом.

— Его ты смог простить, а меня нет! — я вновь повысил голос.

Кики вздрогнул, словно его током ударили. До этого он смотрел на меня, сейчас же перевёл взгляд вперёд на дорогу, а потом резко повернулся ко мне, сложил руки на груди и сказал:

— Хорошо, я дам тебе второй шанс!

От такого поворота событий я несколько опешил. Я думал, что уже использую второй шанс, раз он разговаривает со мной и ходит на свидания, когда я его зову. Омега не воспринимал все наши встречи как свидания, даже когда я его поцеловал.

— И что ты подразумеваешь под этим «дам второй шанс»?

— Я постараюсь быть к тебе снисходительным. Не буду вспоминать твои прошлые ошибки. Давай всё начнём с чистого листа, — Кики развёл руки в стороны, а потом резко поник, словно силы у него закончились. — Но и ты постарайся простить Ника, — омега сказал совсем упавшим голосом и повернулся обратно к окну.

— Кики, — я взял омегу за руку, заглянув ему в глаза, — я жестокий и властный человек. Я причинил тебе много боли, и это невозможно исправить, но позволь мне загладить свою вину перед тобой. Позволь мне наполнить твою жизнь приятными и яркими воспоминаниями.

Кики задрожал. Сжался. Прижал ладони к лицу и заплакал. Никогда не знал, как реагировать на слёзы омег, но сейчас мне очень сильно хотелось обнять мальчишку, чтобы он почувствовал себя в безопасности, чтобы он понял, что его никто больше не обидит. И в первую очередь я.

Я протянул к нему руку и легко сжал его плечо в знак поддержки. Позволить себе большего я не могу, и так уже перешёл границы дозволенного на парковке. Чуть не сорвался и тем самым чуть не погубил все свои труды по завоеванию доверия омеги. Кики поднял на меня свои заплаканные глаза и кинулся ко мне в объятия. Сильнее сжимаю его, перетаскиваю к себе на колени. Удобнее устраиваюсь, отодвигаю кресло от руля. Качаю омегу, словно младенца на руках. Глажу по волосам. Успокаиваю. Теперь у нас с ним всё будет хорошо. Я уверен. Не сразу, но будет.

Эпилог

Жизнь часто подкидывает нам сюрпризы, порой не самые приятные. Вот и я не ожидал, что моей Истинной парой окажется альфа с властным характером и ненавидящий людей «без штриха». Может, это было наказанием? Но для кого? Для нас обоих. Однако я не верю в то, что природа хотела этим кого-то наказать. Скорее, уравнять. Если один на самом дне, а второй на вершине, то вместе они должны быть где-то посередине.

Я очень надеюсь, что Ричард усвоил урок из своих ошибок. Страдать, правда, из-за этого пришлось в основном мне. Но жизнь и альфу наказала. Что может быть хуже осознания того, что ты причинил боль своему любимому человеку?

Любимому?! Так необычно думать о себе в подобном ключе. Ричард мне об этом сказал, но меня мучают сомнения — что, если это не любовь, а просто привязанность из-за нашей Истинности? Даже если это так, к чему мне подобные мысли? Ничего не изменить, а значит, и не стоит из-за этого переживать.

Стараюсь придерживаться совета Метта и быть более эгоистичным. Раз природа решила, что с Ричардом я буду счастлив, надо пользоваться этим и брать от альфы всё, что она требует. Сделать это не всегда просто. К тому же я решил немного отомстить Ричарду за всю боль, что испытал по его вине, за все его издевательства и домогательства, поэтому так просто ему не дался. Альфа долго за мной ухаживал, порой начинал ругаться, когда в очередной раз слышал «нет», но никогда не обижал меня и не уходил. Он просто не мог меня оставить. Может, он боялся, что если уйдёт, то обратного пути не будет. Надо отдать ему должное — он очень упёртый человек. Пожалуй, именно таким и принадлежит удача этого мира. Хотя со мной ему не очень повезло, но это альфа так сначала думал. Сейчас, я думаю, он изменил своё решение.

Свадьба? Её пока не было, хотя Ричард и сделал мне предложение: встал на одно колено, открыл коробочку с кольцом. Всё как положено. Только вот я обомлел, когда это кольцо увидел. И отказался. Я пока не готов связать свою жизнь с этим альфой, но Ричард всё равно заставил меня надеть кольцо и сказал, что его предложение в силе и я могу в любой момент подойти к нему и сказать «да». Теперь я в любом контексте боюсь говорить ему «да», а то он потом решит, что это и был ответ на тот его вопрос. А с альфой очень сложно спорить, он стоит до конца, а порой просто берёт то, что ему хочется.

Я так и не могу до конца простить Ричарда, но позволяю ему быть рядом с собой, к тому же мне самому так больше нравится. Альфа стал более нежным и ласковым. И это удивительно, ведь я считал, что люди меняются лишь под воздействием каких-либо сильных факторов. Может, это любовь. Или Истинность. А может быть, всё вместе? Может, вообще не стоит разделять эти понятия? Вот, я опять об этом рассуждаю, хотя только недавно думал, что не стоит беспокоиться и просто принять всё как есть. Но это сложно и с первого раза почти никогда не получается. Ричард меняется только рядом со мной и Реджи, по отношению к другим он — жёсткий и холодный человек, от которого веет силой и властью. Это потому, что он испытывает к нам любовь и привязанность.

Людей, как и весь мир, сложно изменить, но мы можем постараться это сделать. Благодаря Ричарду я стал продавать свои картины и заниматься благотворительностью, и не только жертвовать деньги, но принимать участие в волонтёрских организациях. Порой это очень сложно, и я не могу сдержать слёз из-за того, в каких ситуациях оказываются люди. Ричард каждый раз переживает и ругается, что я посещаю такие опасные места и трачу на это много своих нервов и времени, которое я мог бы провести рядом с ним и сыном. Он прав.

Для меня стало неприятным открытием то, что не все люди, оказавшиеся на дне этой жизни, хотят выбраться из ямы безденежья. Им так проще. Это, определённо, их выбор. Они имеют право сами распоряжаться своей жизнью. Но мне этого не понять. К тому же даже при наличии «штрих-кода» они очень уязвимы.

Я всегда хотел свободы больше, чем имел всю свою жизнь. Ричард мне как-то сказал, что никто из нас по-настоящему не свободен. Даже он. И теперь, когда я имею очень много в этой жизни, понимаю, о чём он говорил.

Любовь служит сильным катализатором к изменению человека. Порой мы сам не замечаем, какое влияние на находящихся рядом людей имеем. Мне сложно сказать Ричарду, что я его люблю, возможно, я так этого ему и не скажу, но мы всё равно вместе. Порой мне кажется, что альфа и без моих слов всё и так знает.

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8 (часть 1)

Глава 8 (часть 2)

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Эпилог