КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно
Всего книг - 706108 томов
Объем библиотеки - 1347 Гб.
Всего авторов - 272715
Пользователей - 124642

Новое на форуме

Новое в блогах

Впечатления

medicus про Федотов: Ну, привет, медведь! (Попаданцы)

По аннотации сложилось впечатление, что это очередная писанина про аристократа, написанная рукой дегенерата.

cit anno: "...офигевшая в край родня [...] не будь я барон Буровин!".

Барон. "Офигевшая" родня. Не охамевшая, не обнаглевшая, не осмелевшая, не распустившаяся... Они же там, поди, имения, фабрики и миллионы делят, а не полторашку "Жигулёвского" на кухне "хрущёвки". Но хочется, хочется глянуть внутрь, вдруг всё не так плохо.

Итак: главный

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
Dima1988 про Турчинов: Казка про Добромола (Юмористическая проза)

А продовження буде ?

Рейтинг: -1 ( 0 за, 1 против).
Colourban про Невзоров: Искусство оскорблять (Публицистика)

Автор просто восхитительная гнида. Даже слушая перлы Валерии Ильиничны Новодворской я такой мерзости и представить не мог. И дело, естественно, не в том, как автор определяет Путина, это личное мнение автора, на которое он, безусловно, имеет право. Дело в том, какие миазмы автор выдаёт о своей родине, то есть стране, где он родился, вырос, получил образование и благополучно прожил всё своё сытое, но, как вдруг выясняется, абсолютно

  подробнее ...

Рейтинг: +2 ( 3 за, 1 против).
DXBCKT про Гончарова: Тень за троном (Альтернативная история)

Обычно я стараюсь никогда не «копировать» одних впечатлений сразу о нескольких томах (ибо мелкие отличия все же не могут «не иметь место»), однако в отношении части четвертой (и пятой) я намерен поступить именно так))

По сути — что четвертая, что пятая часть, это некий «финал пьесы», в котором слелись как многочисленные дворцовые интриги (тайны, заговоры, перевороты и пр), так и вся «геополитика» в целом...

Сразу скажу — я

  подробнее ...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
DXBCKT про Гончарова: Азъ есмь Софья. Государыня (Героическая фантастика)

Данная книга была «крайней» (из данного цикла), которую я купил на бумаге... И хотя (как и в прошлые разы) несмотря на наличие «цифрового варианта» я специально заказывал их (и ждал доставки не один день), все же некое «послевкусие» (по итогу чтения) оставило некоторый... осадок))

С одной стороны — о покупке данной части я все же не пожалел (ибо фактически) - это как раз была последняя часть, где «помимо всей пьесы А.И» раскрыта тема именно

  подробнее ...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).

Как жили и во что верили первые христиане [Иннокентий Павлов] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Павлов, Иннокентий.

П12 Как жили и во что верили первые христиане : Учение двенадцати апостолов / Иннокентий Павлов. — Москва : Эксмо, 2017. — 736 с. — (Религиозный бестселлер).

ISBN 978-5-04-004369-9

Эта книга — о том, как был создан, чему учил, почему предан забвению и как заново открыт самый ранний из дошедших до нас письменный источник христианства: Учение двенадцати апостолов (Дидахе). Будучи написанным ранее канонических Евангелий и подлинных посланий апостола Павла, Дидахе выступает ключом к пониманию всего Нового Завета, жизни и дел Иисуса из Назарета и его первых последователей. Книга представляет собой результат многолетних научных исследований. Издание включает современный комментированный перевод Дидахе.

УДК 22

ББК86.3

ISBN 978-5-04-004369-9

© Павлов С.Н., текст, 2017

© Оформление. ООО -«Издательство «Эксмо», 2017

Содержание

I. Проблема Учения Двенадцати Апостолов

II. Что узнают студенты-богословы и историки религии об Учении в своих учебных пособиях

III. Отсутствие консенсуса ученых относительно происхождения Учения

IV. Время, место, обстоятельства появления и авторство Учения. Показания его аутентичности

Но вернемся к сказанному в Дидахе, 6.2а. То, что в

Мф 5:43-48

Прошение Иисуса в 15-м версете:

В свою очередь лжепророк это:

12:12-27). Отсюда проистекает следующая дисциплинарная норма:

Дополнение первое.

Кумранекие памятники, ессейство и Учение о двух путях

Дополнение второе» Учение Двенадцати Апостолов и учение Льва Толстого

Заключение

Учение Господа, данное народам через Двенадцать Апостолов3

Ipsissima doctrina Jesu: критерии и исторические показания. Тезисы* 1 разом, исторически обоснованно опровергает знаменитый тезис Рудольфа Бультмана (1884-1976):

Второй:

Тогда как в другом говорится:

99 Funk F. Х.,ор. cit. — Р. xxxii.

4 Другой распространенный вариант перевода: «но из


Содержание

4. Критическое рассмотрение позиций Б.Эрмана по вопросам об историческом Иисусе и о Павле в связи с проблемой Учения..............54

4.1. Апокалиптизм проповеди Иисуса

и апокалиптический характер первых апостольских общин согласно Б. Эрману .... 55

4.2. Известная идеологема: «Исторический

Иисус у Павла практически не показан» . ... 57

4.3. Свидетельства Павла об Иисусе

согласно Б. Эрману.................59

4.4. Обращение Б. Эрмана к «Поиску

исторического Иисуса» Альберта Швейцера . . 63

4.5. Цель мессианской манифестации Иисуса согласно Эду П. Сандерсу

1. Открытие памятника Филофеем Вриением

и его первая публикация в 1 883 году.

Позиция Адама Кравуцкого по данному вопросу . . 77

2. Издание Адольфа Гарнака (1 884 год)

12. Обширное издание Учения Аарона Милавеча (2003 год) и его взгляд на происхождение памятника, находящийся в зависимости от воззрений Герда Тайссена

1.3. Свидетельства Учения об активном миссионерстве начального христианства

3.1. Иисус о судьбе Своего учения в перспективе

эсхатологических испытаний. Значение Дидахе как начальной письменной фиксации учения Иисуса в свете метода истории форм (Formgeschichte)..................183

3.2. Опасность синкретизации фигуры Иисуса как прославленного Христа

уже в первом языкохристианском поколении (около 35 — около 65 годов)..........185

3.2.1. Павел о происхождении Иисуса

(Гал 4:4-5).................186

3.2.2. Свидетельство Павла (1 Кор 15:19)

и его увещевание (1 Кор 10:13) на фоне галахи в Дидахе, 3.10 и прошения в Молитве Господней (Дидахе, 8.2/ Мф6:13; Лк 11:4)............188

3.3. Необходимость адаптации к нуждам начальной миссии к язычникам учения Иисуса, еврейского религиозного этоса и церковной дисциплины.............189

3.3.1. Общение во всем (Дидахе, 4.8)

и предостережения против злоупотребления милосердием.....191

3.3.2. Наставление о странноприимстве

и приеме в общину: предостережение против паразитизма в ней (Дидахе, 12.1 -5). Свидетельство

Павла (1 Фес 4:9-12)..........198

3.3.3. Предостережение против языческих суеверных практик (Дидахе, 3.4).... 204

3.4. Цель Учения: ввести в Израиль язычников, поверивших в Иисуса как в его Мессию. ... 211

3.4.1. Смысл сказанного в Дидахе, 6.2 .... 212

3.4.2. Конфликт в Антиохии в связи с собственной-миссией-Павла и иерусалимский компромисс (Деян 14:24-15:35). ... 219

3.4.3. Свидетельство Павла об «антиохийском инциденте» (Гал 2:1 1-14) как о показателе цели начальной (Петровой) миссии к язычникам, вступившей в месте ее проведения в конфликт с последующей (Павловой) миссией в отдаленных от Земли Израиля регионах Римской империи (Гал 2:1-10)...........224

4. Варнава как наиболее вероятный писатель

Два десятилетия тому назад мною уже был опубликован перевод Учения Двенадцати Апостолов (Дидахе), сопровождаемый вводной статьей и комментариями, а также введением к русскому переводу данного памятника, написанным в 1886 году Владимиром Сергеевичем Соловьевым (1853— 1900)1. Сразу должен отметить, что предлагаемое теперь читателям издание не является «исправленным и дополненным» переизданием той моей давно ставшей библиографической редкостью книги. Из нее заимствованы только перевод памятника и примечания, в первом случае заметно исправленный, а во втором — имеющий существенные восполнения. Также из того издания в настоящее практически без изменений перенесен раздел «Еврейский фон. Кумранские памятники и Учение о двух путях», выполняющий теперь роль первого дополнения к

Введению, впрочем, также заметно восполненный критическим рассмотрением получившей известность книги Марчелло дель Верме о еврейских корнях Дидахе (2004)2. В остальном это совсем новое издание, являющееся плодом многолетних изучений и связанных с ними новейших исследований и выводов, представленных как во Введении к настоящей книге, так и в приложении к ней: «Ipsissima doctrina Jesu (подлинное учение Иисуса): критерии и исторические показания. Тезисы», над которыми я трудился в 2014-2016 годах. Что касается последних, то полагаю, что они способны стать программными, определив на десятилетия вперед контуры новозаветных/раннехристианских изучений, в том числе и в связи с подобающим местом в них Дидахе. При этом считаю необходимым сказать несколько слов и о том, что привело меня два десятилетия тому назад к изданию своего перевода Дидахе и впоследствии — к подготовке настоящего издания, работу по написанию которого я начал в 2013 году.

Мой интерес к начальному христианству и древней церковной истории проявился довольно рано, еще в подростковом возрасте. Толчком к этому стало знакомство с научно-популярной книгой одного из крупнейших историков-византинистов XX века Александра Петровича Каждана (1922-1997) «От Христа к Константину» . Я не стану давать

* М.: Издательство «Знание», 1965,303 с. оценку этого труда, вышедшего, как и подавляющее большинство не слишком многочисленной советской литературы, посвященной вопросам церковной истории, под грифом «научного атеизма». Приведу лишь один пассаж из нее. Так, говоря о формировании новозаветного канона, Каждая писал:

Многие христиане III и IV веков добивались включения в Новый завет книг, которые так и не были признаны апостольскими: «Пастыря» (его автором считался некий Герм), посланий Варнавы и Климента Римского, «откровения Петра» и многих иных3.

Так под обозначением «многих иных» для меня в мои отроческие годы оказался погребенным и наш памятник, связи которого с упомянутым Кажда-ном Посланием Варнавы будет посвящен особый разговор в четвертом разделе главы IV Введения к настоящему изданию. Так что о существовании Дидахе я узнал спустя девять лет опять же из научно-популярной книги археолога и популяризатора научных знаний о раннем христианстве Михаила Моисеевича Кубланова (1914-1998) «Возникновение христианства. Эпоха, идеи, искания», выпущенной в научно-атеистической серии Академии наук СССР в 1974 году. Наш памятник там упомянут в следующем контексте:

Сведения об организации и идеологии раннехристианских общин содержатся в канонических Деяниях Аапостолов, посланиях апостолов, неканоническом Учении Двенадцати Апостолов (Дидахе) и других произведениях. Было бы заманчиво рассмотреть содержащиеся там материалы в их динамике, в поступательном развитии идей и форм организации общин. Однако в настоящее время такой подход едва ли возможен ввиду существенного разнобоя в датировке этих произведений и невозможности установить их последовательность4.

Теперь, читая этот пассаж, у меня создается впечатление, что автор свое знакомство с Дидахе осуществил по единственной к тому времени русско-язычной монографии 1896 года, посвященной нашему памятнику и принадлежащей перу Александра Федоровича Карашева (1862-?), поскольку именно там как раз был показан «существенный разнобой» в вопросе о его датировке. Тогда как Деяния Апостолов и Апостольские послания — подлинные и псевдоэпографические были достаточно надежно датированы еще Новой тюбингенской школой в первой половине XIX века, да и с датировкой посланий Климента Римского, Игнатия Антиохийского, Псевдо-Варнавы и «Пастыря» Ерма проблем в плане их датировки никогда не возникало. Вероятно, Кубланову не было известно самое авторитетное и относительно новое ко времени написания им его книги научное издание Дидахе, осуществленное Жаном Полем Оде (1918— 1993) и вышедшее в Париже в 1958 году, в котором «формирование» памятника было отнесено к 50-70-м годам I века, таким образом его появление рассматривалось в исторических рамках апостольской и ранней послеапостольской эпох.

В свою очередь в настоящем исследовании уже доказательно выявлены хронологические маркеры, позволяющие усмотреть в Дидахе самый ранний из дошедших до нас христианский письменный памятник, написанный заметно раньше начала собственной-миссии-Павла и дающий достаточное представление как об учении Иисуса, так и о жизни и устройстве начальной церкви, что и позволит нам (в разделах 5.5.11-12 главы IV) увидеть то, что М. М. Кубланов обозначил как «поступательное развитие идей и форм организации общин». Хотя я бы это назвал иначе, имея в виду постепенное уклонение языкохристианских церквей в после-апостольское время от изначальной синагогальной формы церковного устройства, зафиксированной в Дидахе, а позднее — в подлинных посланиях Павла.

В самом конце следующего, 1975, года я, наконец, получил возможность ознакомиться с русским переводом Учения Двенадцати Апостолов, опубликованным в «Журнале Московской Патриархии» в разделе «Богословие» (№ И, с. 68-72). Храню в связи с этим благодарную память о тогдашнем (с 1962 по 1981 год) ответственном секретаре указанного официального церковного органа Евгении Алексеевиче Карманове (1927-1998), которым эта публикация была инициирована и подготовлена. И хотя это был довольно архаичный перевод5, само его появление, как теперь помню, было с большим интересом встречено в церковной среде. Для себя же я тогда открыл воистину бесценное сокровище, дающее представление о вере и жизни первых христиан, даже если сам памятник, как я в то время ошибочно думал, был написан позднее. Впрочем, сохранение в нем верности начальному Апостольскому преданию, пусть и чисто интуитивно, представлялось мне несомненным. Но главное, я понял, что вот они — очень простые для понимания и легкие для запоминания формулы, которые можно предложить тем, кого занимает вопрос: «Что такое христианство?», причем изначальное. Теперь, по прошествии более чем сорока лет, я сознаю всю наивность тогдашнего своего восприятия, имея в виду, что правильное понимание ряда представленных в Дидахе вероисповедных, моральных и дисциплинарных формул требует серьезных знаний того исторического контекста, в котором они произносились.

Через четыре года, уже обучаясь в Ленинградской духовной академии, я прослушал курс патрологии (первая его часть «Мужи/Отцы апостольские»), который читал доцент данной кафедры и ректор ЛДА (в 1975-1984 годах) архиепископ Выборгский Кирилл (ныне Патриарх Московский и всея Руси). Наш памятник в этом курсе стоял первым в качестве «патристического» произведения. Раздел, посвященный ему, был построен главным образом на упомянутой выше монографии А. Ф. Карашева, тогда как в качестве лучшего издания греческого оригинала Дидахе указывался только что вышедший (в 1978 году) выпуск (248-й) парижской патрологической серии Sources Chretiennes («Христианские источники»). Критическое издание греческого текста, современный французский перевод, введение и примечания были подготовлены для него тогдашними профессором богословского факультета Университета Нев-шателя (Швейцария) Вилли Рордорфом и директором библиотеки Сорбонны (Париж) Андре Тюилье. Я, конечно же, воспользовавшись случаем, буквально проглотил тогда книгу Карашева. И, будучи неудовлетворенным представленным в ней сумбуром во мнениях относительно происхождения и характера Дидахе (всё это будет представлено в разделе 6.5 главы III Введения), обратился к изданию Рордорфа-Тюилье, которое затем в течение многих лет воспринимал как ultima ratio (последний довод) науки.

Поэтому, когда в 1995 году руководитель издательского проекта «Учители неразделенной Церкви» протоиерей Иоанн Свиридов предложил мне поучаствовать в нем, я, чувствуя себя к тому времени достаточно подготовленным к данной работе, решил выполнить современный русский перевод Учения Двенадцати Апостолов, снабдив его введением и комментариями на основе издания Рордорфа-Тюилье. Также было решено, что в новую книгу будет включено предисловие В. С. Соловьева, предварявшее перевод памятника, воспроизведенный в 1975 году в «Журнале Московской Патриархии», которое тогда опубликовать не представилось возможным. В 1996 году подготовленное мной издание вышло из печати, причем его тираж разошелся довольно быстро.

Однако на этом мой интерес к Дидахе не исчерпался, заставляя меня постоянно думать о следующем, более обстоятельном, издании памятника. Посему, имея возможность трудиться в библиотеках не только Москвы и Санкт-Петербурга, но и в библиотеках Папского восточного института (Рим, 1998 год), Католического университета Айхштетта-Ингольштадта (Бавария, 2005 год), монашеской общины Бозе (Маньяно, округ Биелла, Италия, 2008 год), наконец, в Национальной библиотеке Финляндии и в Университетской библиотеке в Хельсинки (в 2009-2013 годах), а также впоследствии находя немало нужных изданий в интернете, я знакомился со всей обширной литературой, посвященной Дидахе, делая для предстоящей работы многочисленные выписки, ксерокопии и распечатки нужных страниц. В 2013 году я понял, что готов взяться за перо. Причем не столько даже потому, что достаточно овладел научным материалом. Увы, в подавляющем большинстве случаев он оказался для моих целей практически бесполезным в силу своей идеологической и/или конфессиональной ангажированности, не говоря уже о неверных исходных точках предпринятых исследований как в далеком прошлом, так и совсем недавно. Главным побудительным мотивом для меня стало то, что, сопоставив как бесспорные факты, так и высоко вероятные гипотезы, я смог составить, как мне представилось, целостную и непротиворечивую историческую картину (а) учения Иисуса, (б) жизни первого христианского поколения в соответствии с ним, отраженных в Дидахе, и (в) обстоятельств происхождения этого памятника. Так, не спеша, тщательно продумывая каждую существенную деталь в содержании исследуемого источника и ситуации вокруг него, я за четыре года написал сей труд. Теперь выношу его на суд специалистов и всех заинтересованных читателей.

Москва-Санкт-Петербург-Выборг Великий пост 2017 года

Прежде всего считаю необходимым воздать долг благодарной памяти выдающемуся знатоку восточно-христианской духовности Томашу Шпидлику О. И. (1919-2010), бывшему профессору (в 1955-1994 годах) Папского восточного института в Риме, а с 2003 года кардинала, откликнувшегося в 1995 году на мою просьбу о помощи и приобретшего для меня соответствующие выпуски Sources Chretiennes, содержащие Дидахе и Апостольские постановления, отсутствовавшие тогда в московских библиотеках. Это позволило мне подготовить издание современного русского перевода Учения Двенадцати Апостолов, вышедшего в 1996 году. Этими же выпусками с Апостольскими постановлениями я пользовался и при подготовке настоящего издания.

Далее выражаю благодарность отцам-иезуитам Станиславу Опеле (в то время бывшего ректором

московского Института философии, теологии и истории св. Фомы Аквинского, где я читал курсы по библейскому богословию и богословию Нового Завета) и Рихарду Чем ус у (в то время бывшего ректором Папской коллегии Руссикум), благодаря которым я смог в ноябре 1998 года провести незабываемую неделю в Риме, где собрал обширный материл, посвященный Дидахе, в библиотеке Папского восточного института.

В августе 1999 года во время экуменической конференции в бенедиктинском монастыре Шев-тонь (Бельгия) я имел честь познакомиться с профессором Вилли Рордорфом, который оказал мне содействие в приобретении в Брюсселе второго пересмотренного и дополненного научного издания Дидахе, вышедшего в 1998 году в серии Sources Chretiennes (№248 bis). Этим выпуском я и воспользовался при подготовке настоящего издания.

С последующей литературой по предмету настоящего исследования, вышедшей в 1998-2005 годах, я смог ознакомится, сделав ксерокопии необходимых страниц в замечательной библиотеке Католического университета Айхштетта-Ингольштадта в Баварии, за что благодарен отцам Андреасу Тир-майеру и Мартирию Багину, тогдашним ректору и духовнику Восточной коллегии {Collegium Orientalium) в Айхштетте, оказавшим мне в ноябре-декабре 2005 года любезное гостеприимство. Правда, тогда я не обнаружил заинтересовавшей меня книги М.дель Верме, упомянутой в предисловии.

Ее я нашел уже в октябре 2008 года в библиотеке монашеской общины Бозе на севере Италии. Благодарю брата сей общины Адальберто Майнарди за помощь в ксерокопировании необходимых для моего будущего исследования ее страниц.

Далее считаю своим долгом выразить глубокую благодарность ведущему научному сотруднику Санкт-Петербургского института истории Российской академии наук, доктору исторических наук Ирине Алексеевне Левинской за полученные от нее в дар ее замечательный историко-филологический комментарий на главы 9-28 книги Деяний Апостолов (СПб., 2008) и за подготовленный ею к печати классический труд Соломона Яковлевича Лурье (1891-1964) об антисемитизме в Древнем мире (— М./Иерусалим, 2009). Без этих книг, как и других прекрасных работ И. А. Левинской, посвященных Деяниям Апостолов, мой настоящий труд в том виде, в котором он написан, был бы невозможен.

Наконец, выражаю сердечную благодарность моим дорогим коллегам Ивану Мирошникову (Хельсинки), Дмитрию Браткину (Санкт-Петербург), Вадиму Витковскому (Берлин) и Эдуарду Пачковскому (Москва), оказавшим мне в самые последние годы неоценимую помощь в использовании мной ряда произведений необходимой для целей моего исследования литературы, обнаруженной благодаря электронным каталогам в библиотеках Хельсинки, Берлина и Парижа.

Книги Священного Писания, упоминаемые в настоящем издании

Ветхий Завет, включая неканонические книги (*), согласно их порядку в Библии издания Московской Патриархии

Быт — Бытие

Исх — Исход

Лев — Левит [Закон Моисея (Тора), или Пятикнижие]

Числ — Числа

Втор — Второзаконие

Нав — Книга Иисуса Навина

1-4 Цар — Книги Царств (1-4)

Неем — Книга Неемии

2 Езд — Вторая книга Ездры*

Тов — Книга Товита*

Иов — Книга Иова

Пс — Псалтирь

Притч — Притчи Соломона

Еккл — Книга Екклесиаста

Сир — Книга Премудрости Иисуса, сына Сирахова*

Ис — Книга пророка Исайи

Иер — Книга пророка Иеремии

Плач — Плач Иеремии

Вар — Книга пророка Варуха*

Иез — Книга пророка Иезекииля

Дан — Книга пророка Даниила

Ам — Книга пророка Амоса

Мих — Книга пророка Михея

Зах — Книга пророка Захарии

Мал — Книга пророка Малахии

1 Макк — Первая книга Маккавеев*

Новый Завет (далее — НЗ), полужирным шрифтом выделены аллюзии к Дидахе, в примечаниях к его тексту

Мф — Евангелие по Матфею

Мк — Евангелие по Марку

Лк — Евангелие по Луке

Ин — Евангелие по Иоанну

Деян — Деяния Апостолов

Рим — Послание к Римлянам

1 Кор — Первое послание к Коринфянам

2 Кор — Второе послание к Коринфянам

Гал — Послание к Галатам

Еф — Послание к Ефесянам

Флп — Послание к Филиппийцам

Кол — Послание к Колоссянам (корпус Павла)

1 Фес — Первое послание к Фессалоникийцам

2 Фес — Второе послание к Фессалоникийцам

1 Тим — Первое послание к Тимофею

2 Тим — Второе послание к Тимофею

Тит — Послание к Титу

Евр — Послание к Евреям

Иак — Послание Иакова

1 Петр — Первое послание Петра

2 Петр — Второе послание Петра Соборные послания

1 Ин — Первое послание Иоанна

2 Ин — Второе послание Иоанна

Иуды — Послание Иуды

Тексты Кумрана

По изданию: Тексты Кумрана. Вып. 2. / Памятники культуры Востока. VII. — СПб., 1996.

CD — Дамасский документ. Перевод К. Б. Старковой.

1 QH — Благодарственные гимны. Перевод К. Б. Старковой.

1 QM — Война сыновей Света против сыновей Тьмы. Перевод А. М. Газова-Гинзберга.

1 QS — Устав общины. Перевод К. Б. Старковой.

Другие сокращения

GNT4 _ The Greek New Testament. Former Editions edited by Kurt Aland, Matthew Black, Carlo M. Martini, Bruce M. Metzger, and Allen Wikgren. Fourth Revised Edition edited by Barbara Aland, Kurt Aland, Johannes Kara-vidopoulos, Carlo M. Martini, and Bruce M. Metzger in cooperation with the Institute for New Testament Textual Research, Munster / Westphalia. 2d Print. — Stuttgart: Deutsche Bibelgesellschaft / United Bible Societies, 1993.

Н — Hierusalymitanus 54, греческий рукописный сборник из библиотеки Иерусалимского Патриаршего (Свято-Гробского) подворья в Константинополе (Стамбуле).

JSNT —Journal for the Study of the New Testament (Журнал для занятий Новым Заветом) — издается в Thousand Oaks, California, USA с 1978 года

JSNTSup — Journal for the Study of the New Testament Supplement (Приложение к «Журналу для занятий Новым Заветом») — серия научных монографий, издаваемая в Шеффилде с 1980 года.

LXX — Септуагинта (т. н. перевод Семидесяти), первый греческий перевод еврейской Библии (середина III века — около 130 года до н. э.).

SC — Sources Chretiennes (Христианские источники) — серия издается в Париже с 1941 года.

TU — Texte und Untersuchungen zur Geschichte der altchrist-lichen Literatur (Тексты и исследования по истории раннехристианской литературы) — серия издается в Лейпциге и Берлине с 1883 года.

КП — Кассианов перевод. Новый Завет. Перевод с греческого подлинника под редакцией епископа Кассиа-на (Безобразова). Издается Библейскими обществами с 1970 года.

НЗ — Новый Завет.

РВ — Радостная Весть. Новый Завет в переводе с древнегреческого. Издается Российским библейским обществом с 2001 года.

ПЭ — Православная энциклопедия. Издается в Москве с 2000 года.

См. — смотри. Указание на параллельное место в библейской традиции или в НЗ.

СП — Синодальный перевод Библии на русский язык. Издавался Святейшим синодом Православной Грекороссийской Церкви с 1862 года (НЗ), с 1876 года (вся Библия). Московская Патриархия свое первое издание СП выпустила в 1956 году.

Ср. — сравни. Указание на схожесть тематики в библейской традиции или в НЗ.

СРП — Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета канонические. Современный русский перевод. Издается Российским библейским обществом с 2011 года.

Введение

I. Проблема Учения Двенадцати Апостолов

Воистину удивительна и парадоксальна историческая судьба известного первохристианского памятника, полное название которого выглядит так: Учение Господа, данное народам через Двенадцать Апостолов. Тогда как в древней христианской литературе оно обычно именуется Учением Двенадцати Апостолов. Наконец, в научной и популярной литературе последних 130 с лишним лет оно обозначается первым греческим словом в его названии Дидахё (Ai5a%f|). Далее рассматриваемый памятник мы будем просто называть Учением, или Дидахе.

1. Значение Дидахе

С одной стороны, перед нами хотя и письменный документ, но в силу своей краткости и простоты

явно предназначенный для устного запоминания и постоянного повторения. Высказывания Господа Иисуса и прямые аллюзии (отсылки) к ним в нем явно не заимствованы из писаных евангелий, а представляют начальный этап устной традиции (предания), свидетельствуемой апостолами Христа. Образ христианской жизни, наставления в котором содержит Учение, далее засвидетельствован как апостолом Павлом, так и церковной литературой конца I — II веков, сохраняя и в дальнейшем опору на изначальном апостольском авторитете. Эсхатологические ожидания первого христианского поколения в Учении Двенадцати Апостолов предельно напряжены, что также найдет свое отражение у Павла в 1 Фес 4:13-5:11. Далее следует сказать, что Учение получает во I-V веках достаточно широкое распространение как на Востоке, особенно в Египте, так и на западе Римской империи и даже за ее пределами, будучи переводимым не только на латынь, но и на такие языки, как коптский, эфиопский и, возможно, грузинский. Наконец, Учение рождает целую традицию литературы двух путей, нашедшую свое выражение во II—IV веках в псевдоэпиграфических (надписанных ложным именем) произведениях, позиционирующих свою принадлежность к Апостольской традиции (Преданию), а именно в Послании Варнавы, Дидаскалии (Наставлении) апостолов, Апостольских постановлениях и Апостольских церковных канонах (правилах).

С другой стороны, широкое распространение ближе к концу II века писаных евангелий, обретших впоследствии канонический статус, побуждает церковных писателей в первую очередь обращаться к ним как источнику речей и дел Господа Иисуса. Тем не менее их произведения еще отражают, хотя порой и с отклонениями, тот образ христианской жизни, который зафиксирован в Учении. Переломным в его исторической судьбе окажется IV век, когда различные поместные церкви озаботятся составлением канона1 того, что уже ранее (в 60-е годы II века) получит значение Священного Писания Нового Завета. История складывания новозаветного канона — отдельная тема2. Отметим лишь, что сакрализация (усвоение священного статуса) тех или иных раннехристианских источников вовсе не означает, что всё, вложенное в них, в тех же канонических евангелиях, в уста Иисуса, было действительно Им произнесено, а все описанные в них Его дела имели место. Что на самом деле Иисус сказал и сделал, это проблема, над которой наука бьется уже более двухсот лет. Проще обстоит дело с апостольскими, и прежде всего с Павловыми посланиями. Еще в XIX веке было четко установлено, какие из них действительно написаны Павлом, а какие являются псевдоэпиграфическими. Аналогично и с прочими посланиями, к которым далее нам также придется обращаться. Однако в древности вопрос каноничности раннехристианской книги, относимой к Священному Писанию, стоял довольно остро. Учению в каноническом статусе в IV веке будет окончательно отказано. Причем, если Евсевий Кесарийский около 324 года отнесет «так называемое Учение Апостолов» к «подложным» книгам3, то Афанасий Александрийский, хотя и не включит его в свой канон, но вместе с неканоническими ветхозаветными книгами и «Пастырем» Ерма сопричтет к «назначенным отцами для чтения нововстулающим (в Церковь) и желающим огласиться словом благочестия»4. И хотя в тех же IV-VII веках Учение будет использоваться в церковном учительстве египетскими христианскими авторами, пишущими как на греческом, так и на коптском5, в дальнейшем на христианском Востоке его ждет маргинализация, а затем и практически полное забвение. Если еще Анастасий, грекоправославный патриарх Антиохийский (ф599) и Никифор, патриарх Константинопольский (ф828), следуя канону Афанасия, упоминают «так называемое Учение Апостолов» в своих каталогах священных книг6, то уже Фотий, патриарх Константинопольский, в 858—867 и 877—886 годах, составивший в середине IX века свою знаменитую «Библиотеку», где он предпринял обзор около четырехсот произведений древней христианской литературы, об Учении ничего не сообщает7. Аналогична его судьба и на латинском Западе. Последний раз латинская Doctrina apostolorum (Учение Апостолов), представляющая собой парафраз его первых пяти глав (Учение о двух путях), восходящий к выполненному в III веке переводу нашего памятника, судя по всему, переписывалась в XI веке8.

2. Причина забвения Дидахе

Почему так произошло? Ответ на этот вопрос будет довольно простой. Слишком изменился уже во II веке сам церковный строй в сравнении с тем, как он представлен в Учении. Да и христианство, именуемое историческим, в дальнейшем всё более и более отдалялось от христианства начального, представленного в нем. Вот и перестало Учение использоваться в Средние века в церковном учительстве, дабы не смущать умы верующих. Хотя оно и сохранилось, если иметь в виду его греческий оригинал, в одиночном списке середины XI века, благодаря которому с 1883 года стало возможным его научное изучение.

3. Судьба Учения после открытия памятника и его первого издания

Теперь посмотрим, что произошло после того, как в 1873 году в библиотеке Иерусалимского Патриаршего (Свято-Гробского) подворья в Константинополе (Стамбуле) митрополит Серрский, а впоследствии (с 1877 года) Никомидийский Филофей (Вриений) (1833-1917) обнаружил греческий пергаменный сборник палестинского происхождения, состоящий из 120 листов в 8-ю долю листа. На его последнем листе стояла дата: вторник, И июня 6564 года «от сотворения мира», что соответствует 1056 году «от Рождества Христова». Этот сборник содержит в себе ряд произведений ранней христианской литературы, в том числе Первое и Второе послания Климента Римского, корпус посланий Игнатия Антиохийского и псевдоэпиграфическое Послание Варнавы. Здесь же на листах 76-80 изложено и Учение, текст которого митрополит Филофей, снабдив предисловием и примечаниями научного характера, впервые опубликовал в 1883 году9. Это уже в ближайшие годы после первого константинопольского издания Учения возбудило мощную волну его публикаций, переводов и исследований. Не спадал к нему интерес и в последующее время, сохранившись до сего дня. Но что мы имеем в результате всей этой ученой активности?

Казалось бы, перед нами совсем небольшой по объему литературный памятник, изобилующий историческими маркерами, позволяющими его довольно четко идентифицировать. Однако вместо ясной и доказательной исторической атрибуции, с самого начала исследований Учения в 1883-1887 годах и до наших дней мы видим почти неизменный разброс мнений о времени и месте его происхождении, характере и значении для церковной истории. Этому феноменальному отсутствию ученого консенсуса будет посвящен третий раздел настоящего Введения.

Пока же обратим внимание вот еще на что. Как мы увидим ниже, Учение содержит в себе столь недостающие для ведущегося уже более двух веков поиска исторического Иисуса критерии аутентичности того, чему учил Иисус, равно как и Его мессианских устремлений. Когда памятник был открыт и появились его первые публикации и исследования, указанный поиск выходил на новый уровень, а историко-критическая наука о Новом Завете обретала многие из своих черт, которые закрепились в ней с тех пор.

Совершенно очевидно, что с этой стороны Учение должно было привлечь внимание ученых, и прежде всего либеральных немецких протестантских теологов. Но этого, как ни странно, не произошло. Не стану предпринимать обзор «главных» работ, посвященных Иисусу, Его делу и учению за последние 130 с лишним лет. Скажу только, что Рудольф Бультман (1884-1976), считающийся одним из самых крупных исследователей Нового Завета в XX веке, и особенно синоптических евангелий10, практически никогда не обращается к нашему памятнику как к источнику, содержащему слова Иисуса. Хотя используемый им, впрочем, не всегда удачно, метод истории форм (Formgeschichte") находит в Учении твердое основание, позволяющее выстроить всё здание науки как о синоптической традиции, так и о других новозаветных произведениях (корпус Павла, корпус Иоанна, Соборные послания). И прежде всего увидеть место в жизни (Sitz im Leberi) слов и дел Иисуса в начальной общине Его учеников. На их фоне становится очевидным появление в канонических евангелиях дальнейших приращений к начальному Преданию, вызванных историческими обстоятельствами бурного I в н. э. как в иудео-, так и в языкохристианской среде.

II. Что узнают студенты-богословы и историки религии об Учении в своих учебных пособиях

Последующий обзор было бы целесообразно начать с ответа на следующий вопрос: а что узнают начинающие специалисты — христианские богословы и/или историки христианства как мировой религии об Учении в своих базовых учебных пособиях?

1. «Историческое введение

в раннехристианские писания» Барта Эрмана

Среди англоязычных студентов, обучающихся либо в либерально-протестантских богословских школах, либо на отделениях религиозных изучений светских университетов Нового Света, большой популярностью пользуется издаваемое Оксфордским университетом пособие «Новый Завет. Историческое введение в ранние христианские писания», принадлежащее перу Барта Эрмана (р. 1955), выпускника знаменитой Принстонской богословской семинарии1 и ученика выдающегося ученого-но-возаветника Брюса Мецгера (1914-2007), а ныне профессора религиозных изучений в Университете Северной Каролины. Его привлечение к написанию данной книги было вызвано не только тем, что он снискал себе известность как специалист по Новому Завету, включая его текстуальную критику, но и тем, что он выступил издателем авторитетных томов «апостольские отцы» в «Классической библиотеке Лёба», издаваемой Гарвардским университетом (т. 24, 25, 2003). В первом из них он снабдил своими введениями и переводами Первое и Второе послания Климента, послания Игнатия, Послание и «Мученичество» Поликарпа, а также Дидахе. Кроме того, он предварил том общим введением. Многое из того, что в этом томе он написал о Дидахе2, он затем привел в оксфордском пособии по ранним христианским писаниям. Барт рассматривает Учение в специальной главе (28-й) в ряду христианских дидактико-дисциплинарных произведений последних двух десятилетий I — первого десятилетия II века3, как ему представляется, близких по своему содержанию. Таким образом, Учение (Дидахе) помещается у него в контекст канонических посланий Иакова, Иуды и 2 Петр, а также относимых к писаниям мужей (отцов) апостольских4 посланий Поликарпа и Первого послания Климента Римского5. Сразу отметим, что на нелепость такой «систематизации» укажет хотя бы сравнение высочайшего эсхатологического напряжения, свойственного именно первому христианскому поколению, представленному в Учении (4.4; 4.8с; 10.6 и особенно в его 16-й главе) с тем разочарованием в задержке парусин6, которое стало обнаруживаться уже в третьем христианском поколении согласно 2 Петр 3:3-4.

Раздел, посвященный Учению, Эрман начинает следующим утверждением: «Мысль о том, что лжеучители и претендующие на водительство у христиан мошенники распространились повсюду, еще более выделяется в книге начала II века, известной как Дидахе Двенадцати Апостолов (дидахе буквально означает учение)»7. Выражение «еще более выделяется» относится к сравнению Учения с рассмотренным перед этим Посланием Иакова8, где тема лжеучительства в понимании автора послания имеет отношение к расхождению между проповедуемым словом и реальными делами человека, берущего на себя учительную функцию (Иак 3:1 дал.). Скажем прямо, что малейшее знакомство с Учением обнаружит всю странность постановки Эрманом такого акцента. Однако он ему, судя по всему, нужен, чтобы поставить наш памятник в зависимость от Иак, как написанный после него, и таким образом совершенно безосновательно оправдать принятую (впрочем, далеко не только Эрманом) датировку Учения. В связи с этим Эрман далее говорит о «многих моральных увещеваниях, представляющих собой реминисценции Иак»9. Следует отметить, что в Иак, написанном, судя по всему, через полвека после появления Учения, действительно имеются параллели к нему, впрочем, легко объясняемые принадлежностью к одной традиции апостольской проповеди. Однако Эрман наряду с реальными параллелями приводит и примеры, что называется, притянутые за уши. Особое внимание он уделяет теме двух путей, рассмотренной им ранее в связи с Посланием Варнавы (в главе 26)10. И хотя он датирует данный псевдоэпиграф общепринятым 130-м годом, Учение о двух путях в нем, «согласно большинству ученых», Эрман относит к более раннему источнику, который «был широко доступен различным христианским авторам»11. Отмечая дебаты среди ученых относительно «более ранних частей книги» (рассматриваемых им, отметим, довольно бегло), Эрман приходит к выводу, что в окончательном виде Учение может быть датировано временем около 100 года, учитывая, что представленные в нем христианские церкви «не так высоко структурированы, как прото-ортодоксальные общины, которые нам известны позднее во II веке»12. Данное суждение представляется более чем странным, как это мы увидим, когда будем в главе IV (раздел 5.5) рассматривать церковный строй, представленный в Учении, на фоне его последующих исторических превращений.

2. Классические курсы патрологии Бертольда Альтанера и Йоханнеса Квастена

Католические студенты-богословы в первую очередь пользуются давно ставшими классическими пособиями по патрологии13 таких всемирно известных корифеев, как Бертольд Альтанер (1885— 1964) и Йоханнес Квастен (1900-1987). Первый выпустил свою «Патрологию» в 1938 году, расширив затем свой труд в 1950 году, а последнюю авторскую редакцию издав в 1958 году. Затем он поручил дальнейшие труды по привлечению в книгу новых научных данных и сведений о новых изданиях Альфреду Штуйберу (1912-1981), который в 1980 году выпустил последнее, девятое, издание под названием «Патрология: жизнь, произведения и учение отцов церкви»14. Труд этот был переведен на английский язык и пользуется до сих пор широкой известностью. В свою очередь Квастен выпустил свою трехтомную «Патрологию» (общий объем 1504 страницы) в 1950-1960 годах, причем она издавалась на английском (в 1938-1970 годах Квастен был профессором Католического университета Америки в Вашингтоне) голландским издательством «Спектрум»15, что вместе с глубоким анализом предмета сразу привлекло к ней широкое внимание далеко не только католической академической среды.

Хотя Штуйбер внес весьма ценный вклад в понимание того, что означает в Учении одно из его ключевых понятий «понести иго Господне целиком» (6.2а), о чем будет сказано особо в главе IV (в разделе 3.4.1), он не стал подвергать редактированию весьма краткую заметку Альтанера о нашем памятнике (всего 4 страницы)16, тенденциозно отнесенному к началу II века при бесспорности его сиро-палестинского происхождения.

Взгляд Квастена на Учение, изложенный им на одиннадцати страницах17, еще более тенденциозен. Сам памятник им отнесен уже к первой половине II века, а его сирийское происхождение характеризуется как «скорее всего». В свою очередь в Учении о двух путях Квастен усматривает эллинистические корни, относя его использование к практике синагог эллинистов18. При этом в разделе Учения о посте (8.1) он готов видеть христианско-иудейскую полемику. Тогда как в разделе о пророках (13.1-7) Квастен усматривает кризис подходящих к своему историческому концу харизматических служений на фоне служений должностных (епископы и диаконы) (о них в 15.1-2), понимаемых им уже иерархически. Наконец, «евангельский раздел» Учения (1.3-6) он рассматривает, как, впрочем, многие до него, как «позднейшие вставки» из уже писанного Мф.

Таким образом, католический взгляд на Учение, характерный для времени до Второго ватиканского собора (1962-1965), открывшего для католических ученых эпоху свободы научного поиска, должен быть охарактеризован как крайнее охранительство.

В данном случае имеется в виду стремление оградить от критического переосмысления ту догматическую доктрину, согласно которой не только иерархический строй церкви (отметим, совершенно чуждый Учению), но и примат в ней Римского епископа как «преемника Петра» есть нечто восходящее к Самому Христу. Отсюда и исторически совершенно необоснованная поздняя датировка нашего памятника. Последняя в данном случае служит цели вывести его из круга начальной апостольской традиции и маргинализировать на фоне известной патристики II века, представленной прежде всего Игнатием Антиохийским (f около 110) с его решительным утверждением принципа монархического епископата19.

3. Курсы патрологии Алексея Ивановича Сидорова и архимандрита Киприана (Керна)

Теперь обратимся к двум пособиям по патрологии (именно в них в данном случае рассматривается исключительно Учение), которыми пользуются студенты богословских школ Московского Патриархата. Первое из них принадлежит Алексею Ивановичу Сидорову (р. 1944), доктору церковной истории,профессору Московской духовной академии. Выпущено оно в 1996 году и с тех пор не переиздавалось20. Ранее им был опубликован собственный комментированный перевод Учения, сопровождаемый краткой заметкой о нем21. Таким образом, литература об Учении, да и само содержание памятника были им проработаны. Тем не менее раздел, посвященный Учению, в его «Курсе патрологии» невелик. Есть смысл привести цитату из него, состоящую из двух абзацев, где, с одной стороны, мы видим образчик охранительства, а с другой — даются более свежие данные о датировке и характере памятника, почерпнутые из новейшей на тот момент литературы.

Итак Сидоров пишет:

В полном виде он (памятник) сохранился лишь в одной греческой рукописи, точно датированной 1056 годом (написана неким нотарием Львом), прототип которой восходит к IV—V векам. Кроме того, два греческих фрагмента памятника сохранились в одном из оксиринхских папирусов IV века; имеются также фрагменты переводов произведения на латинский, коптский, эфиопский и другие языки. В переработанном виде сочинение вошло в ряд позднейших произведений христианской литературы: «Послание Варнавы», «Каноны святых Апостолов» и «Апостольские постановления». Судьба памятника довольно примечательна: в древней Церкви он получил большую известность, и, например, Климент Александрийский причислял его к книгам Священного Писания Нового Завета, нисколько не сомневаясь в апостольском достоинстве произведения. Однако начиная с IV века такие сомнения возникают: Евсевий Кесарийский причисляет Дидахе к категории спорных и подложных (avTiXeyopEva — v60a) книг Нового Завета, указывая, что оно было известно «весьма многим учителям Церкви»; св. Афанасий Александрийский также исключает это сочинение из канона Нового Завета, хотя признает полезность его для церковного наставления верующих. Постепенно, вероятно в течение V века, Дидахе выходит из церковного употребления, его перестают читать и переписывать. Это объясняется скорее всего тем, что произведение было написано в качестве «учебника» или «катехизиса» для нужд какой-то местной церкви, а затем распространилось и в некоторых других христианских общинах, но всеобщего признания вселенским церковным сознанием так и не получило. Этическое учение и литургико-канонические нормы, отраженные в памятнике, были ассимилированы в ходе земного возрастания Церкви, а то, что устарело в них, забыто. Поэтому Дидахе оказалось на периферии церковного сознания, а со временем и вовсе исчезло из него. Лишь находка Филофея Вриенния вернула данный памятник Церкви и научному миру.

По общему мнению ученых, Дидахе датируется второй половиной I века и скорее всего написано в 60-80-х годах. Место написания определить трудно, но, вероятно, это была Сирия, хотя не исключается и Египет. По композиции это очень небольшое сочинение, состоит из четырех частей.

Первая часть (главы 1 -6) содержит Учение о двух путях, в котором и концентрируется суть этической концепции автора произведения. Вторую часть (главы 7-10) можно назвать «литургической», ибо она содержит предписания относительно того, как должно совершать таинство крещения, поститься и молиться; особое место здесь уделяется также таинству Евхаристии и «агапам»22. В третьей части (главы 11-15) трактуются канонические и церковно-дисциплинарные вопросы. Наконец, четвертая часть представляет собой как бы «эсхатологическое заключение» всего произведения. В общем Дидахе оставляет впечатление целостного произведения, что заставляет думать о едином авторе или редакторе (хотя исследователями высказывались и высказываются мнения о его неоднородности и компилятивном характере)23.

Вот оказывается как: Учение «всеобщего признания вселенским церковным сознанием так и не получило»! Интересно, когда и почему? На это маститый автор не дает ответа. Хотя он вполне понятен, имея в виду установление церковного строя, чуждого начальному церковному Преданию. Что же касается «всеобщего мнения ученых», то его относительно датировки и прочей атрибуции Учения, увы, нет до сих пор. О хронологических рамках датировки нашего памятника, предложенных Сидоровым, равно как и об их несостоятельности — особый разговор в следующих главах настоящего Введения.

В завершение раздела, посвященного Учению, Сидоров спешит заявить, что оно, оказывается, «не охватывает всех граней жизни и учения Церкви во второй половине I века»24. Что же, с этим, пожалуй, можно согласиться. Для этого достаточно учесть хотя бы то, что уже в посланиях Павла, как в подлинных, так и в псевдоэпиграфических, реалии церковной жизни второй половины I века и впрямь обогатятся новыми гранями. Что уж говорить о словах и делах Иисуса, получивших «место в жизни» церквей, в лоне которых формировались канонические евангелия, но которые неизвестны Учению? Всё это означает только одно: Учение Двенадцати Апостолов, как раз довольно гармонично охватывающее все грани учения и жизни начальной церкви, есть по отношению к ним памятник более ранний, и, соответственно, избавленный от последующих девиаций и приращений, исторически вполне объяснимых.

Другое пособие было составлено гораздо раньше, хотя и стало издаваться с большим опозданием. Речь идет о публикации лекций по патрологии, прочитанных архимандритом Киприаном (Керном) (1899-1960) в 1941-1960 годах в Православном богословском институте в Париже (более известном как Свято-Сергиевский институт), которые он постоянно обновлял, следя за новейшей для его времени библиографией предмета. Последнее издание лекций вышло в Киеве в 2003 году25, а их текст выложен в мировой сети на многих русскоязычных православных ресурсах.

Раздел об Учении архимандрит Киприан предваряет небольшой справкой о литературе двух путей, где помимо приведения к нему известных параллелей у Псевдо-Варнавы, в Апостольских постановлениях и в Апостольских канонах также обращает внимание на заимствования из него в «Пастыре» Ерма (датируемом им 140 годом). О самом же памятнике в связи с его открытием он говорит следующее:

Значение открытия митрополита Филофея совершенно исключительное. Памятник проливает свет на строй христианской общины в древнейшую эпоху, можно сказать, в годы, непосредственно следующие за поколением апостолов. Дидахе26 в свое время было очень широко распространено в христианской среде, его читали, и многие мысли его повторяли. Выше были приведены параллели из «Пастыря» и показаны сходные тексты из других памятников «двух путей». Кроме того, отдельные цитаты или же влияния из Дидахе можно найти в так называемом Втором послании Климента к Коринфянам и у Климента Александрийского. Есть немало общих мыслей с произведениями Иустина Философа, Аристида, Татиана и др.27

Хотя архимандрит Киприан придерживается охранительной позиции, говоря о «годах, следующих за поколением апостолов» как о времени появления Учения, что следует относить к уже известным нам 60-80-м годам н. э., несомненным достоинством его пособия является то, что он приводит в нем весь спектр мнений ученых о нашем памятнике, опубликованных за семьдесят с лишним лет со времени его первого издания28. Так, архимандрит Киприан счел нужным особо отметить мнение Поля Сабатье (как мы потом увидим, совершенно справедливое), высказанное им в 1885 году при публикации первого французского перевода Учения, о том, что оно появилось «до миссионерских путешествий апостола Павла»29. Конечно, такую открытость при самой минимальной тенденциозности можно объяснить из того соображения, что многие студенты архимандрита Киприана параллельно изучали ту же древнюю христианскую литературу во вполне светском курсе филологии в Сорбонне, знакомясь с самым широким спектром мнений относительно нашего памятника. Но в любом случае мы имеем в лице его курса наиболее взвешенный подход к Учению из того, что предлагают пособия общего характера.

4. Критическое рассмотрение позиций

Б.Эрмана по вопросам об историческом

Иисусе и о Павле в связи с проблемой Учения

Подводя итог представленному в данном разделе обзору, следует задаться таким вопросом. Тенденциозность подхода к Учению прежних католических и современных православных авторов понятна. Но чем в таком случае вызвана не меньшая тенденциозность в подходе к нему как иных прежних либерально-протестантских, так и многих нынешних светских авторов, решительно не желающих считаться с объективными историческими фактами нашего памятника?

С одной стороны, и мы это еще увидим, здесь сказывается доверие светских историков к научным авторитетам прошлого, когда предмет их занятий лишь весьма по касательной затрагивает Учение. Но как быть с тем же Бартом Эрманом, о чем он сам пишет едва ли не в каждой своей популярной книге, прежде бывшим консервативным протестантом, а затем порвавшим с христианством и теперь стоящим на позициях агностицизма? Обращение к его, пожалуй, самой популярной книге из тех, что вышли на русском языке — «А был ли Иисус?»30, думаю, здесь кое-что прояснит. Но сначала совершенно определенно отмечу, что оказывается агностик, выступающий с позиции решительной исторической критики начального христианства, также может стоять на позициях, если даже не охранительных, то довольно консервативных. Другое дело, что, в отличие от прежних и нынешних защитников иерархического или квази-иерархического строя исторических церквей (включая протестантские, в иных из которых даже при отсутствии епископата обязательно наличествует не менее властный истеблишмент), Эрман отстаивает ту картину жизни и учения «исторического» Иисуса, ставшего для Его последователей прославленным Христом, которая сложилась в либерально-протестантском дискурсе к началу XX века, будучи впоследствии несколько модифицированной, в том числе и стараниями популярного американского автора. Однако в свете данных Учения, если с учетом его внутренних показаний (равно и аллюзий к нему Павла как следующего за ним по времени первохристианского авторитета) признать его в качестве первого письменного христианского свидетельства, датируемого второй половиной 30-х — началом 40-х годов н.э., данная картина явно потускнеет, а местами и осыплется. Но обо всём по порядку.

4.1. Апоколиптизм проповеди Иисуса и апокалиптический характер первых апостольских общин согласно Б.Эрману

Сначала приведу две любопытные цитаты из указанной книги Эрмана. Первая:

Нам известно не только, с чего Иисус начал, но и что произошло среди его учеников после распятия. Они стали учреждать общины верующих по всему Средиземноморью. Некоторое представление об этих общинах можно составить по письмам апостола Павла, самого раннего из известных нам христианских авторов. Легко видеть, что эти общины (и сам Павел) ожидали, что возвращение Иисуса с небес в качестве судьи произойдет при их жизни (1 Фес 4:13 — 5:12; 1 Кор 15). Иными словами, после смерти Иисуса христианство было апокалиптическим движением31.

Вторая:

Если бы Иисус начал с апокалиптизма32, но после его смерти возникли общины, чуждые апокалиптическим чаяниям, логично было бы считать, что Иисус отошел от апокалиптизма. Однако это не так. Первохристианские общины были апокалиптическими. Почему? Ясно, что они брали пример с Иисуса!33.

Эти рассуждения Эрмана вскоре нам весьма пригодятся, поскольку в Учении как раз присутствует тот самый апокалиптизм, который берет «пример с Иисуса», точнее к Нему восходит, причем в самом первообразном виде, который в своей эсхатологической составляющей вполне соотносится с указанными Эрманом пассажами Павла. Ссылка на Павла как на «самого раннего из известных нам христианских авторов» также вполне понятна. Ко времени первой публикации Учения его послания уже были достаточно хорошо изучены с историко-филологической точки зрения, что позволяло их надежно датировать и обоснованно атрибутировать, отделяя подлинные послания Павла от носящих его имя псевдоэпиграфов. Собственно, и приводимое Эрманом Первое послание к Фессалоникийцам надежно датируется 50/51 годом34, а среди канонических новозаветных писаний почитается самым ранним.

4.2. Известная идеологема: «Исторический Иисус у Павла практически не показан»

Тем не менее многим, если не подавляющему большинству исследователей, искавших в прошлом и ищущих теперь исторического Иисуса, Павел как хранитель предания о Нем, что он четыре раза подчеркивает35, достаточно неудобен. Посему в отношении него закрепился такой идеологический штамп: «исторический Иисус у Павла практически не показан»36. В связи с этим можно спросить: а кем был Иисус в качестве исторической фигуры, и, соответственно, что должен показать хранитель предания о Нем, каковым Павел несомненно был? В отличие, скажем, от Юлия Цезаря, бывшего крупным политическим деятелем и выдающимся полководцем в течение достаточно длительного времени, отчего его жизнь изобилует бурными событиями в разных регионах Средиземноморья, вошедшими затем в историю, Иисус предстает как учитель нескольких сотен последователей, чья общественная деятельность не превышала самое большее двух с половиной лет37, ограничиваясь небольшой территорией Галилеи, да и то не всей38, с вероятными паломничествами в Иерусалим, когда этого требовала еврейская религиозная традиция, где Он в конце концов и закончил Свой земной путь, совершив то, что в современном новозаветном богословии именуется событием Христа. О последнем Павел как раз сообщает (1 Кор 11:23-25), причем данное сообщение всеми признается как важное историческое свидетельство. Что же касается учительства Иисуса, то есть того, чем Он главным образом вошел в историю, то оно у Павла представлено как раз предостаточно, как в его нравственных увещаниях, так и в уже упомянутом апока-липтизме. Другое дело, тут окажется, что нередко увещания Павла не совпадают с иными высказываниями Иисуса в синоптических евангелиях (практически там же, где последние не совпадают с Учением). Однако хронологические рамки деятельности Павла и его письменного наследия никак не передвинешь (как это имеет место с Учением). Тогда как ищущим исторического Иисуса по их личной убежденности и/или в последние десятилетия по довольно странным критериям (один из них будет приведен ниже) как раз нравится именно то, что Он ну никак не мог сказать. И нет чтобы вспомнить метод истории форм и обнаружить место в жизни для таких высказываний либо после еврейской Катастрофы 70 года, когда традиционные для евреев, в том числе и для иудеохристиан, институты общества и семьи оказались в глубочайшем кризисе, либо же с наступлением гонений на языкохристиан. Вместо этого Павла просто исключают из научного (точнее, псевдонаучного) дискурса, смакуя на разные лады вышеприведенную идеологему.

4.3. Свидетельства Павла об Иисусе согласно Б.Эрману

Впрочем, поскольку рассматриваемая книга Эрма-на посвящена историчности Иисуса, то Павел как «самый ранний христианский автор» привлекается им в качестве свидетеля об этом в специальном разделе «Свидетельство апостола Павла», в котором выделяются такие подразделы, как «Апостол Павел о жизни Иисуса», «Апостол Павел об учении Иисуса» и, наконец, «Предварительные итоги: Павел и Иисус»39. Наиболее показательным здесь оказывается второй подраздел. В нем интересны два момента, отмеченные Эрманом. Первый, когда приводится следующее, не вызывающее никаких сомнений в своей подлинности наставление Павла: А вступившим в брак не я повелеваю, а Господь: жене не разводиться с мужем... (1 Кор 7:10 в СП).

По мнению (и совершенно справедливому) Эрма-на, это прямая аллюзия к словам Иисуса в Мк 10: 11-12, где отстаивается Его более даже ригористический взгляд на семью, чем у современных Ему еврейских учителей Закона. Данную тему Эрман завершает таким суждением:

...Павел указывает, что это не его личная попытка скрепить семейные узы, а учение самого Господа. Судя по всему, он основывается на предании, которое восходит к историческому Иисусу. Во всяком случае, Павел считает, что Иисус этому учил40.

Второй касается следующего высказывания Павла:

Так и Господь повелел проповедующим Евангелие жить от благовестия» (1 Кор 9:14 в СП),

в котором Эрман видит аллюзию сказанному Иисусом в Лк 10:741. На самом деле здесь требуется рассматривать весь набор наставлений Иисуса относительно апостольского служения Его учеников, что мы и сделаем в четвертой главе настоящего Введения, когда в разделах 1.5, 2, 4, 5.5 подойдем к теме апостольского служения в Учении (11.3-6).

Любопытно, что в последнем подразделе Эрман пишет следующее: «Многим читателям Нового Завет кажется странным: почему он (Павел) не пишет об Иисусе больше?» Эрман объясняет это тем, что послания Павла «написаны в связи с проблемами, которые возникли в... церквах»42. Это так, отсюда и слово Господне вспоминается по особым случаям. Однако проще было бы задать встречный вопрос: «А чего большего ждете от Павла вы, современные разноконфессиональные христиане?» Может быть, позднейшей языкохристианской мифологемы о девственном рождении Иисуса? Так Павел, очевидно откликаясь на ее зарождение, можно сказать, с ходу ее отвергает в Гал 4:4. Или, может, рассказов о чудесах Иисуса, занимающих в канонических евангелиях значительное место? Так Павел (равно как и более раннее Учение) о них ничего не знает ввиду их отсутствия в реальности, на что уже давно обратили внимание ученые43.

Тем не менее далее Эрман нисколько не смущается знаменитыми евангельскими противоречиями, когда одни высказывания Иисуса (тот же приведенный выше Его ригористический взгляд на семью) вступают в непримиримый конфликт с другими (о которых речь далее). Казалось бы, это должно поставить перед ученым вопрос об их месте в жизни то ли исторически засвидетельствованного Иисуса, то ли позднейших христианских общин. Однако наш автор им не задается, а приводит в качестве подлинных высказываний Иисуса, исходя из довольно странного критерия несводимое™44, то, что вложено в Его уста в Мк 10:29-31;

Лк 14:26/Мф 10:37; Лк 12:51-53/Мф 10:34-46 и в Евангелии по Фоме, 16. В связи с этим он заявляет:

Антисемейные предания слишком хорошо засвидетельствованы в наших источниках (например, в Мк, Q45 и Евангелии от Фомы), чтобы их можно было игнорировать. Они показывают: Иисус не был сторонником «семейных ценностей». Но почему он занял такую позицию? Как мы уже говорили, в своей проповеди он исходил отнюдь не из желания построить здоровое общество. Он считал, что близок Конец, а с ним и конец нынешнему социальному устройству. А значит, крепкие семейные узы и социальные институты мира сего уже не играют роли46.

Что на это скажешь? Павел, которого ранее Эрман признал хранителем Предания об Иисусе, также жил ожиданием близкого Конца. Однако он почему-то полагал, что социальные институты, причем не только семья, но и, страшно сказать, само Римское государство как носитель правового начала в обществе, как раз должны до этого самого Конца просуществовать и не иначе, как будучи богоустановленными в сознании христиан (см.: Рим 13:1-7). Неужели он в этом противоречил учению Иисуса? Безусловно, нет! В свою очередь в четвертой главе настоящего Введения, в разделе 5.2, мы выясним взгляд Учения на семью и, скажем так, на социализацию христиан в соответствии с тем, чему реально Иисус учил и что Его апостолы первоначально передали народам.

4.4. Обращение Б. Эрмана к «Поиску исторического Иисуса» Альберта Швейцера

Теперь вернемся к апокалиптизму Иисуса, ставшему сразу после события Христа, согласно Эрману (и тут он прав), движущей силой христианства. Здесь наш автор обращает свой взор к Альберту Швейцеру (1875-1965). В 1906 году последний выпустил в Тюбингене книгу «От Реймаруса до Вреде», изданную четыре года спустя на английском языке под названием «Поиск исторического Иисуса. Критическое изучение его продвижения от Реймаруса до Вреде»47 и оказавшую сильное воздействие на всю последующую научную мысль и, собственно, введшую в оборот понятие «поиск». Что же касается приведенных в ее названии имен, то немецкий естествоиспытатель и философ Герман Самуэль Реймарус (1694-1768) и немецкий протестантский либеральный богослов Вильям Вреде (1859-1906) представляют здесь крайние хронологические точки, между которыми проводился указанный «поиск». Для него в духе свойственного многим европейским интеллектуалам XVIII-XIX веков некритичного рационализма было характерно утверждение разрыва между Иисусом-учителем и/или социальным реформатором и Христом веры. В свою очередь апостольское учение о последнем (засвидетельствованное тем же Павлом), согласно участникам «поиска», было сформировано уже независимо от исторического Иисуса начальной церковью, исходя из представлявшегося им случайным факта Его смерти на кресте, осмысленной затем в координатах некоторых еврейских эсхатологических чаяний. Однако Швейцер, будучи также рационалистом, впрочем, более глубоким, чем его предшественники по «поиску», и либералом в богословии, решительно отверг это представление, усмотрев в Иисусе, исходя из данных евангелий, апокалиптического пророка, сознававшего Себя мессианским Сыном Человеческим48 согласно Дан 7:13 и ожидавшим вмешательства Бога в ход мировой истории, открывающего суд над миром и начало Мессианской эры49. При этом, согласно Швейцеру, Иисус в какой-то момент стал полагать, что Своей смертью Он такое вмешательство приблизит. В связи с этим Эрман указывает: «Не Швейцер первым придумал данную теорию50, но он первым сделал ее достоянием широкой публики. И хотя детали швейцеровской концепции не разделяет никто из современных ученых, с ее базовым тезисом согласны многие: Иисус ждал, что еще при жизни его поколения произойдет переворот в мировой истории, скорый суд Божий над миром, установление на земле мира и справедливости»51. Отсылку к некоему ученому консенсусу оставим на совести автора. На самом деле имеются как те, кто как раз разделяет воззрения Швейцера относительно сделанного Иисусом решительного шага в сторону Своей смерти (на наиболее влиятельных из них ниже будут даны соответствующие ссылки), так и те, кто в принципе отвергает швейцеровский взгляд на Иисуса как на апокалиптического пророка. Что же касается Эр-мана, то он предлагает компромисс, между этими «крайностями». С одной стороны, он признает в Иисусе еврейского апокалиптического проповедника, чающего скорого наступления Царства Бога52. Но, с другой стороны, Эрман относится к смерти Иисуса как к следствию случайного стечения обстоятельств, которые представляет так:

Под конец жизни (видимо, около 30 года н. э.) он (Иисус) отправился на Пасху в Иерусалим, где столкнулся с оппозицией иудейских властей, которые выдали его на суд перед Понтием Пилатом. Понтий Пилат приговорил Иисуса к распятию за то, что тот называл себя «царем иудейским»53.

Здесь, конечно, можно указать на внутреннюю противоречивость такого подхода, имея в виду попытку Эрмана возразить на известный взгляд Швейцера. В самом деле, Иисус в Иерусалиме «столкнулся с оппозицией иудейских властей» в лице саддукейского руководства Храмом54, при-

ведшей Его к мучительной и позорной смерти по приговору римского наместника, явно не в силу чего-то «случайного». Само указание Эрмана на то, «что тот называл себя “царем иудейским”», ясно свидетельствует об этом. Таким образом, смерть есть следствие Его продуманной в плане неминуемых последствий мессианской манифестации (выступления), каковой стало Его действие по знаковому очищению от торгующих храмового Двора язычников (Мк 11:15-18; Мф 21:12-13; Лк 19:45-48)55, и дальнейших речей мессианского характера, связанных с соответствующими вопрошаниями (Мк 12:1-37 и параллели у синоптиков).

4.5. Цель мессианской манифестации Иисуса согласно Эду П. Сандерсу и Иоахиму Иеремиасу

Эд П. Сандерс (р. 1937) в своей знаменитой книге «Иисус и иудаизм» (1985) путем тщательного исследования приходит к выводу о нити, «которая связывает цели Иисуса, его смерть и возникновение христианского движения»56. При этом он отдает себе отчет, «что есть твердая традиция отрицания причинной связи, и что кое-кто подумает, что это именно я сплел нить, сшивающую куски. Историки должны быть подозрительными по отношению к самим себе. Я пытался быть таковым, но я не могу усмотреть никакого другого объяснения самых очевидных фактов, касающихся Иисуса, его публичной деятельности и последовавших далее событий»57.

Ранее, во введении к своему труду, Эд П. Сандерс ссылается на выдающегося исследователя синоптической традиции Иоахима Иеремиаса (1900— 1979), а именно на его широко известное «Провозвестие Иисуса» (1973), в котором «представлена наиболее полная после Швейцера гипотеза о целях Иисуса, его связи с иудаизмом и конфликте, который привел к его смерти»58. В этом замечательном труде весьма важен §24 «Страдания», и особенно его вторая часть «Смысл страданий»59. Здесь на примере синоптических евангелий, впрочем с привлечением материала из других слоев канонического Нового Завета, Иеремиас показывает, что Иисус понимал Свою миссию по восстановлению Израиля, утверждению Царства Бога и Своего прославления как Христа в ключе пророчества Второ-Исайи (Ис 52:13-53:12)60 о страдающем Отроке (Рабе) Господнем61, заместительная жертва Которого «за многих» ввиду ее соответствия замыслу Бога и приведет к указанному результату. В связи с этим, говоря о смысле предстоящих Иисусу страданий, Иеремиас указывает:

Количество примеров, позволяющих судить об истолковании страданий Иисусом, ограниченно. Объясняется это тем, что он говорил об этой глубочайшей тайне своей миссии только при наставлении учеников, и при этом лишь в последний период своей деятельности. Смысл страданий состоит в заместительстве за многих (Мк 10:45; 14:24). Как мог Иисус приписывать своей смерти такую безграничную искупительную силу? Ответ заключается в следующем: он умирает как Служитель Божий, о страданиях и смерти которого в Ис 53 говорится, что это безвинные (стих 9), переносимые с кротостью (стих 7), добровольные (стих 10), угодные Богу (стихи 6, 10) и потому искупающие грехи других (стих 4 сл.) страдания. Так как жизнь, которая здесь предается смерти, — это жизнь с Богом и от Бога, эта смерть обладает безграничной искупительной силой62.

Это верное по сути замечание требует исторического уточнения. То, что в Мк 10:45 отнесено к последнему паломничеству Иисуса в Иерусалим, имело место на Последнем ужине/Тайной вечере Иисуса с учениками, когда Он им открыл Свою мессианскую тайну, как это следует из слов Павла в 1 Кор 11:23-26. Также указания на это имеются в описании последней беседы Иисуса с учениками в Ин 13-17, где сквозь позднейшие конъюнктурные наслоения прорывается подлинный голос Иисуса (ipsissima voxJesu), когда Он касается Своей судьбы (см.: 13:33-35; 14:4-10, 15-31; 15:12-14; 16:16-33; 17:19).

4.6. Отрок/Раб Господа в Ис 52:12-53:13 согласно Б. Эрману. Критическое рассмотрение его взгляда в свете Учения и Флп 2:5-11

Но вернемся к позиции Эрмана, поскольку к Учению, кстати никак не упоминаемому в рассматриваемой книге (хотя в ней упоминаются такие поздние по отношению к Иисусу христианские источники, как послания Игнатия Антиохийского и Первое послание Климента Римского63), это имеет прямое отношение. Эрман категорически отказывает указанному выше пассажу Второ-Исайи в какой бы то ни было связи с мессианским самосознанием Иисуса. Ход его рассуждений относительно героя текста Ис 52:12-53:13 при этом таков:

Страдалец назван не «Мессией»64, а «рабом Господним». О его страданиях сказано в прошедшем времени, как если бы описанные события уже произошли к моменту повествования (за шестьсот лет до Иисуса). Более того, как отмечали комментаторы, из контекста ясно, что это за «раб Господень». Чуть раньше пророк возвещает:

И сказал мне [Господь]: ты раб Мой, Израиль, в тебе Я прославлюсь... (Ис 49:3 в СП).

Раб Божий — это Израиль. Именно Израиль страдает за грехи людей и приносит исцеление. Глава 53 была написана во времена вавилонского плена, когда вавилоняне угнали вождей Иудеи за сотни километров и заставили их жить в Вавилоне. Исайя оплакивает плен, но указывает, что страдание принесет искупление за грехи народа и Бог восстановит людям благополучие. О будущем Мессии здесь вообще речи не идет. Отметим важный момент: до христианства не было евреев, которые истолковывали бы главу 53 Исайи как указание на будущего Мессию. Ни один еврейский текст, написанный до Иисуса, не воспринимает этот текст в мессианском ключе. Почему же христиане издавна так поступают? По той же причине, по которой они считают, что Мессии должно было пострадать. Для них Иисус — Мессия. А Иисус пострадал. Значит, Мессия должен был пострадать. Но для Бога это не могло быть неожиданностью. Стало быть, таким следует считать изначальный замысел Божий65.

Честно говоря, никогда еще не читал столь поспешного синтеза, когда идеологическая заданность не позволяет критически рассмотреть факты. Вышеприведенный текст Эрмана явно рассчитан на людей мало осведомленных, каковыми, очевидно, в его глазах выступают его студенты — будущие исследователи религии. Тогда как успешный американский студент-теолог, будь то из либеральной или, наоборот, консервативной семинарии, мог бы ему возразить следующим образом. Во-первых, ключевые фразы всего пассажа об Отроке (Рабе) Господнем содержат в себе глаголы будущего времени:

Раб Мой преуспеет, возвысится он, вознесется, взойдет высоко! (Ис 52:13 в СРП)... <...> Если Ты [Господь] сделаешь его жертвой за грех, то узрит он потомство свое, будет жить долго и волю Господа сумеет исполнить. После бедствий он узрит свет и насытится. «Он, праведник, раб Мой, своей мудростью оправдает многих, на себя вину их примет. Поэтому Я ему долю дам средь великих, и вместе с сильными будет он делить добычу» (Ис 53:1 ОЬ-12а в СРП).

Таким образом, остальные фразы, содержащие глаголы прошедшего времени, также оказываются футуристичными, говоря о будущем, как об уже свершившемся, что представляет собой известный прием пророческой речи (ср.: Ис 9:1-7). Во-вторых, когда у Второ-Исайи Израиль, т.е. еврейский народ, называется рабом Господа (как в Ис 49:3, ср.: Ис 41:8; 44:1-2, 21; 45:4), то она предельно конкретна и не допускает двусмысленности. В-третьих, видеть в страдальце иерусалимскую аристократию, переселенную в Вавилон, как минимум странно, поскольку если какие страдания и выпали на ее долю, так только нравственные, что вызвало известное ее ожесточение, отраженное в Пс 136:1-9. Да и ее возвращение из плена в Иерусалим представлено тем же Второ-Исайей не только как следствие искупительного воздаяния за ее грехи (Ис 40:2), но и содержит призыв приготовить в пустыне дорогу Господу (Ис 40:3). Таким образом, само возвращение предполагает дальнейшее исправление вчерашних пленников. В-четвертых, страдалец в Ис 52:13-53:12 предельно персонифицирован. Тогда как об Израиле — рабе Господа у Второ-Исайи последний раз говорится совсем не в непосредственной близости от данного пассажа, а в связи с ранее затронутой мессианской темой «света для всех народов» и «спасения», которое «края земли достигло» (Ис 49:1-7 в СРП). Впрочем, главное здесь даже не в этом. А в том, что Эрман решительно не желает видеть связь пассажа Ис 52:13-53:12 с мессианским самосознанием Иисуса. Что же касается этого текста, то он в самом деле уникален во всей еврейской библейской традиции, а посему в ее контексте загадочен, поскольку только в нем содержится идея заместительной жертвы, сама невозможность которой была укоренена в еврейском религиозном сознании (см.: Пс 48:7-9). Поэтому принципиальный вопрос здесь состоит в том, рассматривал ли Сам Иисус известный пассаж из Второ-Исайи как пророчество о Своем мессианском служении? Эрман, и не он один, как в прошлом, так и в настоящем дает на него отрицательный ответ. Альтернативная точка зрения, восходящая к Швейцеру, хотя за ней стоит исторически выверенная аргументация, его принципиально не устраивает. И, как отмечал Сандерс, с данной уже не научной, а идеологической установкой ничего нельзя поделать.

И вот теперь обратимся к Учению, которое в данном случае игнорирует не только Эрман, но и те же Иеремиас и Сандерс, поскольку так уж повелось в науке. Впрочем, начать наше обращение следует с известного христологического гимна в Флп 2:5-11, в котором Павел в 54/55 году (этой датировки придерживается большинство ученых) раскрывает суть учения о Христе как об Отроке Господнем, которое впервые литературно засвидетельствовано в Учении, уже восходя непосредственно к интерпретации Иисусом пассажа Ис 52:13-53:12 относительно Своей миссии. Эрман, кстати, так же рассматривает указанный христологический гимн, но с несколько другой стороны, а именно доказывая, что Павел не считал Иисуса «умершим и воскресшим Богом, аналогичным умирающим и воскресающим языческим божествам», как полагают «ми-фологисты», отказывающие Иисусу в историческом существовании66. При этом Эрман полностью цитирует пассаж Флп 2:5-11, отмечая сложность его интерпретации и приводя различные мнения современных авторитетных экзегетов на сей счет. Здесь важно (и Эрман это отмечает), что Иисус пострадал «как раб» (в образе/форме раба)67, что однозначно следует рассматривать как аллюзию Павла к пассажу Ис 52:13-53:12, на что мы обратим внимание в главе IV настоящего Введения (в разделе 5.3), когда коснемся христологии Учения в его евхаристических главах. Эрман тем не менее указанную связь игнорирует, хотя, казалось бы, для Павла как для автора/авторизатора гимна в честь превознесенного Христа он ее вполне мог допустить. В связи с этим для нас важны два положения данного гимна. Первое касается того, что Христос Иисус, будучи Отроком (Рабом), «стал послушным даже до смерти, причем смерти на кресте».

Второе, следующее непосредственно за первым, указывает на небесную славу Христа, явившуюся следствием этого: «Поэтому Бог Его и превознес, и одарил Его именем, которое выше всех имен...» (Флп 2:8-9).

То есть Павел, не употребляя непосредственно ставшего мессианским титула Отрок (Раб) Бога, раскрывает учение о подвиге Христа именно в этом качестве. Тогда как полученное Им от Бога имя, которое выше всех имен, есть согласно библейской традиции имя Господь, становящееся теперь собственным именем/титулом прославленного Христа.

В Учении именно это имя/титул по отношению к Иисусу Христу является преимущественным, встречаясь в нем 16 раз. Для сравнения, титул Христос рядом с именем Иисус упомянут там лишь однажды. В свою очередь, если считать проповедь Петра в день Пятидесятницы в основных ее чертах в качестве исторически засвидетельствованного архетипа апостольской проповеди, то именно в свете Учения, а в дальнейшем и подлинных посланий Павла, станут понятны ее завершающие слова:

Итак, твердо знай весь дом Израилев, что и Господом и Христом сделал Его Бог, Того Иисуса, Которого вы распяли (Деян 2:36 в КП), делающие имя/титул Господь преимущественным по отношению к Иисусу в первохристианских общинах.

В свою очередь другой христологический титул Иисуса — Отрок (Бога) занимает в Учении второе место, используясь 5 раз исключительно в содержащихся в нем евхаристических молитвах (9.2-3; 10.2-3), единожды сочетаясь с титулом Христос (9.4). Надо сказать, что начальная апостольская проповедь, судя по Деян 3:13 и 4:27, использовала титул Отрок как христологический по отношению к Иисусу. В свою очередь Павел в связи с этим, как мы видели, говорил о Его рабском послушании Богу (Флп 2:8). Эта же мысль, вероятно в зависимости от Павла, содержится в Евр 5:8. Тогда как в Ин 1:29, 36; 1 Петр 1:19 и множество раз в Откр (начиная с 5:6) Иисус уже называется Ягненком (Агнцем), что также выступает прямой аллюзией к Ис 53:7 (прямая цитата в Деян 8:32).

В заключение настоящего раздела остается сказать, что христологическая терминология Учения, которой, кстати, Эрман в своем «Историческом введении в раннехристианские писания» практически не касается, весьма важна и для правильной датировки нашего памятника, о чем речь пойдет в главе IV настоящего Введения в разделе 5.3.

III. Отсутствие консенсуса ученых относительно происхождения Учения

Настоящий обзор ни в коем случае не претендует на библиографическую полноту. Число книг, посвященных Учению, не говоря уже о статьях, связанных с частными проблемами его изучения, вышедших со времени его первой печатной публикации в 1883 году, весьма велико, насчитывая многие десятки1. В данном разделе будут рассмотрены лишь наиболее важные и / или показательные работы, посвященные нашему памятнику, которыми по сей день определяется разброс мнений о его происхождении и характере.

1. Открытие памятника Филофеем Вриением и его первая публикация в 1883 году. Позиция Адама Кравуцкого по данному вопросу

Митрополит Филофей (Вриений), которому вся последующая наука и христианская мысль обязаны тем, что Учение было извлечено из тьмы векового забвения и стала предметом внимания и изучения, принадлежит к числу выдающихся иерархов Константинопольского Патриархата в XIX — начале XX века. Он родился в 1833 году в бедной семье в греческом константинопольском квартале Татав-ла с мирским именем Феодор. Способности, трудолюбие, а также покровительство Иоакима (Ко-кодиса) (1802-1876), митрополита Кизикского, а в 1860-1863 и 1873-1876 годах — Вселенского Патриарха, которым он пользовался с юных лет, позволили ему получить хорошее образование, сначала в Богословской школе на о. Халки (в то время главное высшее учебное заведение Константинопольского Патриархата), а затем на евангелических богословских факультетах Лейпцига, Берлина и Мюнхена. В 1861 году в сане иеромонаха Филофей становится профессором церковной истории в Халкинской школе, а в 1863 году уже в сане архимандрита — ее ректором. Впрочем, отставка Патриарха Иоакима II и интриги коллег, недовольных его европейской ученостью, вынудили его вскоре оставить этот пост. В 1867-1875 годах, как раз в тот период своей жизни, когда Филофей занялся изучением рукописи Hierusalymitanus 54 (далее Н), приведшей его к открытию нашего памятника, он состоял в должности ректора Великой национальной школы на Фанаре (греческий квартал в Константинополе, где находится Вселенская Патриархия) — т.е. греческого университета в Оттоманской империи. В 1875 году он становится митрополитом Серрским (в центральной Македонии, ныне в Греции), два года спустя митрополитом Никомидийским, что приводит его к членству в константинопольском Священном Синоде в 1877— 1884, 1894-1896 и 1901-1910 годах. В 1880 году он удостаивается докторской степени по богословию от Афинского университета, а в 1884 году уже в связи с публикацией Учения — от Эдинбургского. В 1910 году в связи с преклонным возрастом он уходит на покой, проживая на о. Халки, где и умирает 18 ноября 1917 года.

Свое открытие нашего памятника, находящегося в греческом сборнике середины XI века из тогдашнего собрания Свято-Гробского подворья в Константинополе, в котором содержатся и другие раннехристианские произведения, не вошедшие в новозаветный канон, включая Послание Варнавы, Филофей сделал, как уже отмечалось, в 1873 году. Спустя два года он осуществляет первую публикацию входящих в кодекс Н полных текстов Первого и т.н. Второго посланий к Коринфянам Климента Римского (f около 101)2. До тех пор тексты обоих посланий были известны только по Александрийскому кодексу греческой Библии (V век). Первое из них признано подлинным и датируется 96 годом, в нем не достает одного листа и, соответственно, текста от 57.6 и до конца 63-й главы. Второе признано псевдоэпиграфическим (его написание относят к 135-140 годам), оно обрывается на 12-й главе, в то время как всего их оказалось 203. Между тем публикация Филофеем Учения со времени им его открытия отложилась на 10 лет. Конечно, ученые занятия для митрополита-синодала, прежде всего церковного администратора и дипломата, не стояли на первом месте. Но, с другой стороны, сама решимость издать Учение достойна самой высокой похвалы. Тогда как необходимость определить его место среди уже известных памятников двух путей и изучить обращение к ним древней христианской литературы безусловно требовали времени.

Итак, в 1883 году первое печатное издание Учения вышло в Константинополе, став главной церковно-исторической сенсацией XIX века4. Издатель, исходя из оценки канонического достоинства (точнее, недостоинства) Учения, данной Евсевием и Афанасием, и того, что на него как на Священное Писание первым ссылается в конце II века Климент Александрийский (f до 215), приходит к выводу, что его появление никак не могло произойти ранее 120-го и позднее 160 года, будучи зависимым в разделе двух путей от Послания Варнавы и «Пастыря» Ерма5. При этом в авторе Учения Двенад-цатпи Апостолов, рассматриваемом как безусловный псевдоэпиграф, Филофей видит иудеохристи-анина6.

Эту позицию полностью разделит и конкретизирует через год польско-немецкий католический ученый Адам Кравуцкий (1842-1907), ранее занимавшийся изучением традицией двух путей в древнехристианской письменности. Причем в остальном содержании Дидахе (помимо Учения о двух путях) он усмотрит его зависимость от известного апокрифа7, именуемого Евангелием Евреев, и отнесет само появление нашего памятника к середине II века в лоне «эбионитской ереси»8.

Эти воззрения в свете современных представлений как о самом Учении в плане его соотношения с Посланием Варнавы, так и о эбионизме9 и вообще об иудеохристианстве II века должны быть оценены как совершенно неверные. Что касается эбио-нитских тенденций в иудеохристианстве, вызванных еврейской катастрофой 70 года н.э., а равно его состояния после размежевания с языкохристи-анами в конце I — II веке, то их в связи с Учением мы коснемся в четвертой главе настоящего Введения в разделе 5.1, где рассматривается аутентичное учение Иисуса, письменно зафиксированное в нашем памятнике. Болеешироко они представлены в Приложении к настоящей книге в тезисе 7. Пока лишь остановимся на том, что данный взгляд уже начиная с первых публикаций, посвященных Учению, отнюдь не возобладал.

2. Издание Адольфа Гарнака (1884 год) и его взгляд на происхождение памятника

Следующее имя, которое следует назвать в связи с научными изданиями и исследованиями Учения — Адольф Гарнак (1851-1930). В 1884 году, когда им был издан греческий текст памятника с первым его немецким переводом, который сопровождает обширное введение на 294 страницах, он был еще сравнительно молодым человеком (33 года), впрочем, весьма энергичным и амбициозным. Свидетельством этого стало его участие в оказавшемся весьма перспективным проекте Прусской Академии наук «Тексты и исследования по истории раннехристианской литературы» (Texte und Untersuchungen zur Geschichte der altchristliche Literatur)10, вторым томом которого и стало вышеупомянутое издание11. Что касается времени написания Учения и его источников, то Гарнак здесь вполне солидарен с Филофеем, говоря о промежутке между 120 и 165 годами12. Вместе с тем он настаивает на месте его появления, указывая Египет, исходя из факта обращения к нашему памятнику как к Священному Писанию Климента Александрийского и цитирования его Оригеном, Афанасием и другими древними христианскими авторами, связанными с Александрией13.

Два года спустя Гарнак выпустит эссе на 59 страницах14, в котором будет утверждать, что в основе как Учения, так и соответствующего раздела Послания Варнавы лежит некое еврейское сочинение «Два пути», представляющее катехизис для прозелитов15, восполненный затем евангельским материалом. В данном утверждении он будет опираться на выявленные к тому времени многочисленные параллели Учению о двух путях в Талмуде16 и эллинистической еврейской литературе. И хотя как время и место, указанные Гарнаком в связи с происхождением Учения, так и гипотеза о его еврейском катехизическом источнике практически сразу были подвергнуты уничтожающей критике17, он сохранит верность своим взглядам на наш памятник, практически возведенным им в догмат, и много позднее.

Уже всемирно прославленным ученым, автором ставшего классическим трехтомного «Учебника по истории догматов» (Lehrbuch der Dogmengeschichte) (1886-1889), с одной стороны, и лидером либерального протестантизма, манифестом которого стали его знаменитые публичные лекции в Берлинском университете (его профессором он состоял в 1888-1921 годах) «Сущность христианства» (1899-1900), с другой, Гарнак в 1902 году выпустит одну из своих самых знаменитых книг «Миссионерская проповедь и распространение христианства в первые три века»18, в котором в частности суммирует свои прежние воззрения как на Учение, так и на особенности трансформации церковного строя в I—III веках, находящиеся, на его взгляд, во взаимосвязи.

Для датировки Учения 120-160 годами, если признавать воздействие на него таких языкохристианских памятников, как Послание Варнавы, появление которого надежно определяется 130-132 годами19, и «Пастыря» Ерма, обычно относимого ко времени около 110 — 140-е годы20, встает такая на первый взгляд чисто хронологическая проблема: как увязать с ней упоминание в нашем памятнике апостолов (11.3-6), учитывая, что «апостольский век» к тому времени давно миновал?

Сторонники иудеохристианского происхождения Учения, принимая эту датировку, обычно говорят о посланцах соответствующих общин к язы-кохристианам, навязывавших им свои представления о церковной дисциплине. Эти «апостолы от людей» [аллюзия к самохарактеристике Павла как «апостола не от людей» (Гал 1:1 в КП)], таким образом получают отличие от прежних апостолов — самовидцев Господа Иисуса.

У Гарнака, принявшего на вооружение новую гипотезу об иудейском катехизисе для прозелитов как об одном из источников Учения, тогда как его составление уже не обязательно связывается с иудео-христианством, проблема встает в новой плоскости: как объяснить существование неких апостолов в период утверждения господства в кафолической церкви21 монархического епископата, выступающего в качестве «апостольских преемников»?

Выход из этой ситуации он видит следующий. Сначала он ссылается на свидетельство Евсевия

Кесарийского о Пантене (главе огласительного училища в Александрии в 179-190 годах, f около 202), коего тот относит к «евангелистам слова, которые воодушевлялись примером апостолов» (Церковная история, V.10). А далее пишет:

Благодаря Учению Двенадцати Апостолов мы знаем, что эти странствующие миссионеры еще в начале II века назывались апостолами. Ориген и Евсевий подтверждают нам, что они существовали в течение II века — Ориген еще видел таковых, — но имени апостолов они уже не носили. Причиной этого было не только все возраставшее уважение к первым апостолам, но также и теория, окрепшая в течение II века, что уже первые апостолы распространили христианство по всему миру, но в таком случае все следующие миссионеры уже не были апостолами, так как не они первые возвещали Евангелие22.

Это только во-первых. Дескать, христианских миссионеров еще в начале II века называли апостолами, хотя и отличными от самовидцев Господа Иисуса, а затем уже стали их звать евангелистами, чтобы отличить от последних. Ну, а во-вторых, как быть с монархическим епископатом, ясно себя обнаруживающим в том же начале II века, учитывая, что епископы (надзиратели) в Учении, коих христианская община избирала в количестве нескольких человек (15.1-2), существенно отличались от епископа-монарха — «преемника апостолов» и «наместника Христа», о чем нам еще придется говорить в следующей главе настоящего Введения (разделы 5.5.9 и 5.5.11).

Гарнак дает такое объяснение появления на исторической сцене этого нового, невиданного в Начальной Церкви института:

Значительнейшим и важнейшим элементом во внутренней организации общины был монархический епископ. Образованием его заканчивается период, когда харизмы и должности переплетались между собой и всё основывалось только на Боге, на личной инициативе и на воодушевленных любовью братьях. С конца второго столетия епископы были учителями, первосвященниками и судьями; от них почти всецело зависели блага и несчастия общин. В момент своего появления эта должность представляется как оригинальное создание, но на самом деле она привлекала к себе силы и формы со всех сторон23.

Здесь важна дата утверждении в языкохристианской церкви монархического епископата: согласно Гарнаку это происходит с конца II века. Такую ситуацию он далее объясняет тем, что с начала III века римская власть сосредотачивает преследование христиан именно на епископате и клире24. Получается, что все предшествовавшие десятилетия II века были как бы переходным периодом: вырабатывалась соответствующая идеология (те же послания Игнатия Антиохийского, написанные около 110 года), примерялись новые управленческие схемы, чтобы к концу столетия наконец явить себя во всей полноте нового церковного устройства.

Однако аргументация Гарнака в данном случае явно не исторична, а посему не научна. Я не стану теперь входить в обсуждение его тезиса, носящего по сути характер оксюморона, о том, что «монархический епископ — важнейший элемент во внутренней организации общины». Если во главе организации выступает некое лицо, то она уже никак не община, где каждый член ее имеет властный голос и все решения принимаются общим согласием. Но главное, что ссылка на императорские эдикты III века, действительно выделявшие епископат и клир как главные объекты преследований христиан25, не может служить аргументом в пользу того, что ранее, с рубежа I—II веков, не было ни сосредоточения церковной власти в руках монархического епископата, ни преследования римской властью епископов (судьба того же Игнатия тому лучшая иллюстрация). На самом деле здесь следует говорить только о том, что это римская власть слишком поздно юридически оформила свою к тому времени уже вековую политику по отношению к христианам, когда привлечение к ответственности за sacrilegium26, прежде всего обрушивалось на монархический епископат27. Завершая тему воззрений Гарнака в связи с исследованием им Учения, следует сказать, что он часто выступает в них не столько как историк, сколько как проповедник-идеолог, полагающий, что для идеи либерального протестантизма будет лучше сдвинуть вперед почти на столетие время утверждения в языкохристианстве принципа монархического епископата.

3. Первое английское издание памятника Генри де Ромстина (1884 год)

Первое английское издание греческого текста Учения с введением, переводом, примечаниями и иллюстрационными примерами из христианских памятников традиции двух путей было выпущено в Лондоне в том же 1884 году Генри де Ромстином (1830-1900), магистром искусств28 и клириком Церкви Англии29. Издатель был известен своими трудами в области патрологии, и в данном случае проявил заметную эрудицию и сообразительность. В дальнейшем это издание затерялось в ряду выходивших вслед одна за одной англо-американских публикаций нашего памятника, на фоне которых издание де Ромстина с всего лишь семистраничным введением смотрелось не слишком солидно. Тем не менее оно стоит того, чтобы о нем сказать особо. Так издатель не видит в прежних исследованиях Филофея и Гарнака решительных доказательств приоритета Послания Варнавы и «Пастыря» Ерма перед Учением, более того, на его взгляд, внутренние показания нашего памятника свидетельствуют об обратном30. Отвергается де Ромсти-ном и гипотеза Кравуцкого об эбионитском происхождении Учения, поскольку, несмотря на немалое число гебраизмов31, в нем отсутствует декларируемое эбионитами неприятие Павла и его миссии32. Зато в евхаристических молитвах Учения издатель обнаруживает «явные следы языка св. Иоанна», в связи с чем, впрочем, им делается довольно поспешный вывод о возможном проживании автора нашего памятника в Малой Азии33. Однако де Ром-стин не исключает и египетское происхождение Учения, учитывая привязанность к нему Климента Александрийского, который первым из древних христианских авторов вслед за нашим памятником (8.1) говорит в своих «Строматах» (VII.75) о соблюдении поста в среду и пятницу34. Но самое интересное, во введении к своей публикации де Ром-стин, что вошло затем в известные обзоры Караше-ва35 и Драпера36, касается датировки Учения. Вот что издатель пишет в связи с этим:

Итак, мы приходим к заключению, что до сих пор вопрос о происхождении памятника и месте такового в точности не решен. Другое дело, что совершенно ничто не может воспрепятствовать нам определить его возможную (если не вероятную) датировку последней четвертью первого столетия, и уж точно никак не позднее первой четверти второго столетия. Это, вполне вероятно, древнейшее христианское писание после книг Нового Завета, возможно даже более раннее, чем боЛЬШИНСТ-ту ВО из них .

Последняя фраза этого пассажа, надо сказать, выглядит довольно показательно. С одной стороны, де Ромстин явно в курсе современной ему исторической критики Нового Завета, завершающей формирование того, что спустя еще не одно десятилетие станет его каноническим корпусом, как раз вторым десятилетием II века, когда было написано 2 Петр38. В этом отношении последняя четверть I века действительно окажется временем написания большей части новозаветных писаний, если вычесть подлинные послания Павла, написанные в 50/51-56/57 годах39. Но, с другой стороны, явно видна и получившая в дальнейшем развитие охранительная тенденция, отнести Учение к послеапо-стольской эпохе, пусть и в пределах I века, но главное, ни в коем случае не говорить о его приоритете перед всем НЗ, хотя внутренних показаний для этого в нем предостаточно, о чем особый разговор ниже в связи с первой французской публикацией нашего памятника Полем Сабатье.

4. Первое французское издание памятника Поля Сабатье (1885 год)

Первый французский перевод Учения вышел в Париже в 1885 году в составе бакалаврской диссертации, защищенной на местном протестантском богословском факультете 27-летним Полем Сабатье (1858-1928). И хотя такой формат диссертации на квалификационную в то время ученую богословскую степень не предполагал фундаментального исследования нашего памятника, да и время для такового еще не пришло, учитывая, что все оказавшиеся доступными источники, соотносимые с ним, будут введены в научный оборот лишь в середине следующего столетия. Тем не менее эта работа стала самым блестящим обращением к Учению среди всех научных публикаций последних полутора с небольшим десятилетий XIX века. По сути, это был первый не предвзятый, лишенный какой бы то ни было идеологической ангажированности взгляд на Учение, содержащий ряд точных наблюдений, не утративших своего значения до сих пор, тогда как исторические характеристики памятника выводились прежде всего из самого его содержания. Успех данного издания был столь велик, что первый тираж пришлось вскоре повторить с тем, чтобы его экземпляры не только попали во все солидные библиотеки Старого и Нового Света, но и стали доступными всем, кто более или менее серьезно интересовался христианскими первоисточниками, учитывая, что французский язык был тогда в мире самым распространенным в образованном обществе.

Труд Сабатье40 состоит из краткого десятистраничного введения, библиографии книг и статей, посвященных Учению и вышедших в 1883-1884 годах, воспроизведения греческого текста по изданию Филофея и затем — французского перевода, снабженного комментариями. Завершает Сабатье свой труд почти стостраничным историко-критическим этюдом, важнейшие выводы которого мы рассмотрим далее. Здесь он показывает себя прекрасным знатоком еврейской религиозной традиции, сказавшейся в апостольской проповеди, постоянно в связи с этим ссылаясь не только на еврейскую Библию, но и на Талмуд, а также на свидетельства еврейского историка второй половины I века н.э. Иосифа Флавия. Всё это сопровождают ссылки на мнения крупнейших специалистов по иудаике41 XIX века.

В первом разделе этюда — «Катехизическое учение»42 автор, подчеркивая, что Дидахе — это прежде всего наставление, рассматривает его первые шесть глав (Учение о двух путях) собственно и составляющих то, что он называет катехизисом. При этом Сабатье отмечает, что первое христианское наставление в вере и морали проистекает из еврейской практики обращения с прозелитами43, исторические примеры чего он далее приводит. В следующем разделе «Крещение» он рассматривает христианскую инициацию44 как проистекающую из еврейского обряда омовения/очищения, входящего в состав инициации прозелита45. При этом автор считает необходимым отметить, что т. н. тринитарная крещальная формула: «во имя Отца, и Сына, и Святого Духа», — имеющая в Учении (7.1, 3) самое раннее историческое свидетельство, никак здесь не связана с позднейшим учением о Троице, впервые встречающимся у Тертуллиана на рубеже П-Ш веков46. Далее Сабатье рассматривает тему поста и молитвы в Учении (8.1-З)47, обращая особое внимание на еврейские корни Молитвы Господней («Отче наш»). Более пространный раздел посвящен теме Евхаристии в Учении (9.1-10.7)48, дающем о ней самое раннее историческое свидетельство. Автор рассматривает здесь как еврейские мотивы христианской Евхаристии в молитвах благодарения/благословения пищи и питья, так и сравнивает евхаристические молитвы и наставления Учения со свидетельствами НЗ и раннехристианской литературы. В этом отношении его наблюдения предваряют соответствующие исследования первой христианской анафоры49 замечательного российского ученого-литургиста Ивана Алексеевича Карабинова (1878-1937)50 и выдающегося знатока древнего христианского Востока эстонского ученого Артура Выыбуса (1909-1988)51. Пятый раздел «Духовные дарования и церковные должности» рассматривает последние прежде всего в связи с бескорыстным характером их исполнения, засвидетельствованным как в Учении, так и в последующей новозаветной традиции и раннехристианской письменности52. В шестом разделе «Дьяконы и епископы» рассматриваются эти должности, на которые община избирает достойных кандидатов, по аналогии с синагогальными служителями в еврейских общинах, отвечающих за состояние дисциплины (хаззан) и общественные финансы (парнасйм)53. В седьмом разделе «Последние вещи» рассматривается вероучение Дидахе, но главным образом эсхатология его последней 16-й главы54. В первом случае речь идет об исповедании Иисуса Мессией55. Тогда как далее обращается внимание прежде всего на отсутствие даже намека на разрушение Иерусалима и Храма в 70 году, равно как и на преследование христиан в империи начиная с гонения Нерона в 64-66 годах, что позволяет говорить о ситуации гораздо более ранней по отношению к последующим бедствиям как иудео- , так и языкохристиан, нашедшим затем отражение в новозаветной эсхатологии. В связи с этим Сабатье находит эсхатологию Учения наиболее близкой к той, что обнаруживается в 1 Фес56.

Впрочем, свои важнейшие выводы, на которые обычно ссылаются авторы обзоров литературы по Дидахе, Сабатье приберег на самый конец, приведя их в последнем, восьмом, разделе, посвященном времени и месту происхождения Дидахе57.

Прежде всего он отмечает, что евангельские наставления в составе катехизического Учения отличаются от тех, что мы встречаем у «наших синоптиков»58. Развивая далее свою мысль, Сабатье приходит к выводу, что наш памятник свидетельствует об устной традиции передачи слов Господа Иисуса в период, когда они передавались из уст в уста, имея авторитетное свидетельство еще живых Двенадцати59. Современный исследователь Учения Клейтон Джеффорд особо отмечает труд Сабатье как раз в связи с его выводом, что Учение, как церковное наставление, появившееся в связи нуждами практической дисциплины, по своей композиции приоритетно как перед синоптическими евангелиями, так и перед посланиями Павла60. В следующей главе настоящего Введения (раздел 5.1) мы увидим, насколько был прав Сабатье, говоря о периоде устной традиции передачи слов Иисуса, засвидетельствованной в нашем памятнике. Тем не менее до сих пор встречаются исследователи, готовые видеть в нем лишь «редакцию Матфея», полагая, что община, где возникло Учение, находилась под влиянием уже писанного евангелия61.

Следующий вывод Сабатье касается исторических обстоятельств существования первохристи-анства в его еврейской и греческой составляющих, которому еще была чужда идея ереси, обретшая свою значимость в языкохристианской церкви к концу I века. Обращая внимание на наличие в Учении термина лжепророк (11.6, 8, 9, 10), он отмечает, что им обозначается шарлатан и эксплуататор религии, а отнюдь не инакомыслящий62. А уже в самом конце своего сочинения Сабатье подчеркивает, что в Учении «анафема63 произносится на поведение, но никак не на мысль»64.

Наконец, следуют выводы о месте и времени появления Учения. Видя в его писателе христианина еврейского происхождения, Сабатье отмечает, что оно адресуется к христианам из язычников, в первую очередь принадлежащим к числу боящихся Бога65, которых в I веке н.э. особенно много было в Сирии66. Последний аргумент важен наряду с внутренним показанием Учения в 9.4а, на что будет обращено особое внимание в следующей главе настоящего Введения (раздел 2). Далее Сабатье выражает уверенность, что появление нашего памятника следует отнести ближе к середине I века67, замечая уже в самом конце своего труда, что оно имело место «ранее великих миссионерских путешествий Павла»68.

Такая датировка требует пояснений. Одним из хронологических маркеров нашего памятника служит употребление в нем термина христианин (12.4). О его происхождении в лоне церкви в Антиохии Сирийской сообщается в Деян 11:26. В XIX веке считалось, что это произошло «около 40-50 годов», как на это указывает Гарнак69. Последнее обстоятельство увязывалось с тем, что несколько ниже в Деян 11:28 сообщается о предсказании великого голода во «всей вселенной», который и наступил при императоре Клавдии. Последний царствовал в 41-54 годах. И как раз самое начало его царствования ознаменовалось продовольственным кризисом зимы 40-41 годов. Следующий «вселенский» голод при Клавдии был в 45-47 годах в связи с низким урожаем в Египте из-за подъема уровня воды в Ниле и ее дальнейшего разлива. В свою очередь продовольственный кризис, охвативший Иудею, пришелся на период между 44 и 49 годами70. Что же касается «великих миссионерских путешествий Павла», то, очевидно, к ним Сабатье относит второе и третье из них, приходящиеся на 50-52 и 53/54-56/57 годы71. Вопрос о датировке Учения в связи с этими и другими соображениями будут особо рассмотрен в следующей главе настоящего Введения (разделы 1-4).

А пока лишь остается сказать, что несмотря на всемирный интерес к книге Сабатье, она в свое время не сыграла роли катализатора изучения Дидахе в свете его внутренних свидетельств о самом начальном этапе существования Церкви Христа, имея в виду ее учение, дисциплину, повседневную жизнь и эсхатологические ожидания. Сам же Сабатье после защиты диссертации в Париже ушел на пасторское служение в Реформатской церкви, сначала в Эльзасе (в то время Германская империя), а затем во Франции. Он, правда, вернется потом к литературным трудам, опубликовав в 1894 году научную биографию Франциска Ассизского (1182-1226), выдержавшую до самого конца XIX века 24 французских издания, переведенную на многие языки и даже номинированную на Нобелевскую премию по литературе. В 1919 году, когда Эльзас отойдет к Франции, он станет профессором протестантского богословского факультета Университета Страсбурга, в коей должности пробудет до самой своей смерти в 1928 году. Однако к трудам по изучению Дидахе он, к сожалению, больше уже не вернется.

5. Первое американское издание памятника Филиппа Шаффа (1885 год)

Первое американское издание Учения, вышедшее в Нью-Йорке в том же 1885 году, будучи богато иллюстрированным, в том числе факсимильным воспроизведением нашего памятника по иерусалимской рукописи (Н), явилось результатом труда крупнейшего в то время американского протестантского церковного историка Филипа Шаффа (1819-1893)72. На его фигуре следует остановиться особо, чтобы понять ту охранительную тенденцию в подходе к Учению, наиболее видным выразителем которой он стал. Будучи уроженцем Швейцарии, свое богословское образование Шафф получил в Тюбингене, Галле и Берлине. В первом он был студентом знаменитого Фердинанда-Христиана Баура73 и даже испытал его влияние, тогда как попав в Берлин, он уже до конца дней испытывал воздействие идей в области церковной истории тогдашнего столпа лютеранской ортодоксии Августа Неандера74. Их он вскоре благополучно пере-

нес на американскую почву, воплотив в своих капитальных трудах — «Истории апостольской церкви» (первое немецкое издание 1851 года, на английском языке впервые издано в 1853 году) и в 8-томной англоязычной «Истории христианской церкви» (1858-1890), по сей день популярной у американских консервативных протестантов75. С 1843 года, еще довольно молодым Шафф, завершивший свое образование в Берлине, откликнулся на приглашение занять кафедру церковной истории в Немецкой реформатской семинарии в Мерсерсбурге, штат Пенсильвания, и с тех пор навсегда связал свою судьбу с Соединенными Штатами. Впрочем, впоследствии он регулярно совершал, в том числе и длительные поездки, в Европу и прежде всего — в Германию. В 1870 году на пике своего признания он становится профессором знаменитой Объединенной богословской семинарии в Нью-Йорке76.

Безусловно, Шафф был для своего времени блистательным эрудитом в сфере как еврейских, так и христианских древностей, отчего иные его частные наблюдения не лишены интереса. Так, наряду с Гарнаком, он провел тщательное выявление в памятнике цитат и аллюзий как библейских (ветхозаветных), так и новозаветных77. В последнем случае оно фактически наглядно показало единство традиции учения Иисуса и связанных с Ним начальных христологии и эсхатологии, засвидетельствованных Дидахе и нашедших отражение в небольшой части материала синоптических евангелий, в подлинных посланиях Павла, в 1-3 Ин и в Ин, в котором проступает подлинный голос Иисуса (ipsissima voxJesu). Другой заслугой Шаф-фа в деле изучения Дидахе стало то, что он первым из исследователей увидел в пассаже 6.2а указание на цель иудеохристианской миссии к язычникам — ввести их в Израиль через понесение ими «ига Господня целиком», т. е. обрезание, что и позволит им достичь «совешенства»78. Однако, принимая пау-линистскую линию Деян, он не сумел понять, что это могло быть целью именно Антиохийской миссии, предшествовавшей собственной-миссии-Павла, а никак не инициативой, относящейся к последней трети I века. Так что в результате научная ценность шикарно изданного труда Шаффа оказалась не слишком велика ввиду идеологической заданности, обозначившейся уже в его прежних работах по начальному христианству. В нее-то он, вопреки очевидным фактам истории, и решил втиснуть Учение.

Так, говоря о церковной организации, отраженной в нашем памятнике, Шафф отмечает, что он «помещает нас в ситуацию между церковным устройством, отраженным в Пастырских посланиях, и установлением епископата, или между св. Павлом и Игнатием Антиохийским»79. Как видим, вопреки устоявшимся к тому времени в науке представлениям о псевдоэпиграфичности Пастырских посланий (об этом, кстати, впервые ясно высказался тюбингенский учитель Шаффа — Баур), четко датируемых рубежом I—II веков, Шафф, следуя консервативной конъюнктуре, усвояет их Павлу Он сознательно игнорирует очевидную разницу церковного строя в Учении и образа действия мифических «приемников апостолов», детально прописанного в 1 и 2 Тим и в Тит, как раз свидетельствующего об идеологии монархического епископата, окончательно утвердившейся в посланиях Игнатия Антиохийского. Посему и апостолов в 11-й главе Учении Шафф рассматривает «не как относящиеся к Двенадцати, а как их помощники и преемники в деле христианизации мира»80. В свою очередь епископы в нашем памятнике, согласно Шаффу, «идентифицируются с пресвитерами; почему далее они вообще не упоминаются. Это устойчивое свидетельство древности данного института. Оно согласуется с тем, что обычно для Нового Завета, и отличаются от того, что стало обычным во II столетии, когда епископы, пресвитеры и диаконы стали ясно различаться как три отдельных чина»81. Соответственно, и датировку Учения Шафф относит к периоду от 70-го к 100-му году, чтобы как раз охватить время «от Павла до Игнатия»82. Таким образом, ортодоксальный протестант Шафф выстраивает линию защиты «установленности Христом» иерархического строя языкохристианской церкви, которую затем с тем же упорством станут защищать католические и православные идеологи от церковной истории. Ну и, наконец, следуя своей охранительной линии, Шафф рассматривает свидетельства учения Иисуса в Дидахе не иначе как цитаты и реминисценции (воспроизведения по памяти) из уже писаных канонических евангелий83.

6. Прочие издания конца XIX века

6.1. Гуго Йоханнес Бестман (1885 год)

Опять же в 1885 году Учение впервые стало рассматриваться как раннехристианский источник в историческом сочинении общего характера, каковым оказалась вторая часть «Истории христианского обычая» немецкого лютеранского богослова Гуго Йоханнеса Бестмана (1854-1925)84.

Последний полагал, что наш памятник был написал в Антиохии Сирийской вскоре после разрушения римлянами Иерусалима в 70 году. При этом Бестман рассматривал его как программу иудео-христианской партии последователей Петра (пет-ринизм), выступившей в вопросе обращения язычников против языкохристианских сторонников Павла (паулинизм), тогда как ответом последних стало антииудаистское Послание Варнавы85.

Следует сказать, что автор здесь оказался прав, усмотрев в Учении петринизм, т.е. иудеохристиан-скую миссию к язычникам, восходящую к Петру. Однако исторический контекст нашего памятника никак не может проистекать из ситуации после Катастрофы 70 года, да и полемика с паулинизмом в нем также не просматривается. Более того, Павел, как мы увидим в следующей главе (разделы 1.5-4), был привлечен к данной миссии посланцем Двенадцати Варнавой, взявшем его с собой в Антиохию, гораздо раньше его-собственной-миссии, в которой он и сформировался как «паулинист».

Очевидно, что Бестман избрал для себя удобную с точки зрения «традиционных» представлений умозрительную схему ранней церковной истории, в которую столь изящно, как ему показалось, поместил новооткрытый источник. Удивительно, но факт, подобная атрибуция Учения встречается порой и в наши дни. Об этом предстоит особый разговор в следующей главе, в разделе 3.4.1, и в первом дополнении к настоящему Введению, когда речь пойдет о четких исторических критериях для датировки Дидахе в связи с новейшим отнесением его появления либо к антипаулинистской полемике 50-60-х годов, либо к 70-м годам, когда иные его положения (тот же пассаж 4.8) пытаются объяснить, исходя из некоей эллинизированной ессей-ской модели.

6.2. Чарльз Тейлор (1886 год)

В следующем 1886 году известный кембриджский специалист по иудаике Чарльз Тейлор (1840— 1908) опубликовал свои две ранее прочитанные публичные лекции под общим названием «Учение Двенадцати Апостолов с иллюстрациями из Талмуда», ставшие на несколько последующих десятилетий наиболее цитируемым изданием на английском языке, посвященном Дидахе. В первой лекции Тейлор коснулся первых шести глав нашего памятника, содержащих Учение о двух путях, а во второй — остального его содержания86. Тейлор вполне доказательно пересматривает гипотезу Гарнака о еврейском источнике двух путей, указывая, что речь может идти лишь об устной традиции, много позднее письменно закрепленной в Талмуде87. При этом он выделяет христианские прибавления в первой и четвертой главах Учения88. В связи с этим встает вопрос об их источниках и, соответственно, о времени появления нашего памятника. Для Тейлора этот вопрос остается открытым. С одной стороны, для него не является очевидным, что Псевдо-Варнава и Ерм что-то скопировали из Учения. Равно как и, с другой стороны, он не просматривает и того, что все три памятника обусловлены более раннеим источником или источниками. Так что датировка Учения, согласно Тейлору, в зависимости от решения вопроса о его литературном подчинении может быть отнесена как ко II, так и к I веку89.

Таким образом, как видим, Тейлор практически игнорирует внутренние показания Учения, равно как и соответствующие ему параллели у Павла, которые только и могут надежно свидетельствовать о времени его появления, что подробно будет изложено в следующей главе настоящего Введения (в разделе 5).

6.3. Предисловие к русскому переводу памятника Владимира Сергеевича Соловьева (1886 год)

Владимир Сергеевич Соловьев, крупнейший российский философ-идеалист, был человеком хорошо образованным и прекрасно эрудированным в области христианских источников. Однако обращение Соловьева к нашему памятнику, имевшее место на общей мировой волне интереса к нему, совпало с его католическими увлечениями. Как раз в 1886 году, когда он опубликовал в московском «Православном обозрении» свое предисловие к русскому переводу (кстати, пятому по счету) Дидахе, он продолжал работу над «Историей и будущностью теократии» (ее первая часть, оказавшаяся единственной, выйдет из печати в 1887 году) и уже продумывал свое знаменитое эссе «Россия и вселенская церковь», которое напишет в Париже в 1888 году на французском языке и там же издаст в следующем году. Это биографическое замечание необходимо для нас потому, что в указанном своем предисловии к переводу Учения, Соловьев, как до него Шафф, выступит не столько как ученый-исследователь, сколько как идеолог-охранитель, ставящий целью показать, что тот «кафолический» строй церкви, который известен по посланиям Игнатия Антиохийского, был установлен Самим Христом.

Что интересно, единственным автором, кроме открывателя нашего памятника митрополита Филофея (Вриения), мнение которого приводит Соловьев, оказывается Адольф Гарнак, суждения которого о датировке Учения он легко оспаривает90. Трудно представить, что Соловьев, закончивший свой труд в июне 1886 года, не был знаком с работой Сабатье. Тем не менее о ней в вышеуказанном предисловии он не скажет ни слова. Что же касается времени появления Дидахе, то Соловьев полагает, что от него до написания посланий Игнатия Антиохийского прошло 20 или 25 лет. Таким образом, речь должна идти о 80-х годах или же послеапостольском периоде91. Главным аргументом в пользу такой датировки для Соловьева выступает отсутствие в Учении «малейших указаний на какие-нибудь гонения или мучения христиан со стороны языческого государства и народа». Тогда как «единственное бывшее до того гонение Нероново имело вполне исключительный характер и не могло вызвать никаких общих предписаний»92. Надо прямо сказать, что с позиции общецерковного Предания, в том числе отраженного в Откр, данная аргументация довольно слаба, поскольку преследование христиан Нероном в 64-66 годах, с которым оно прочно связывает мученичество Петра и Павла, стало для христиан надолго незаживающей раной, утвердившей за имперской столицей — Римом, особенно в поздней новозаветной апокалиптике, проклятое имя Вавилона (1 Петр 5:13, Откр 14:8 дал.)93. Так что прав здесь был Сабатье, который видел в этом самом отсутствии «малейших указаний» на преследование христиан Римским государством явный признак еще апостольской эпохи как времени появления Учения.

Другая трудность, с которой сталкивается Соловьев, связана с попыткой объяснить, кто такие апостолы, упоминаемые в одиннадцатой главе нашего памятника. Для него это «преемники апостолов, ...получившие свои полномочия не от Самого Христа, а от тех Двенадцати, коих авторитетом наша AiSa/p в самом начале освящает свои наставления»94. Как видим, аргументация Соловьева здесь близка той, что мы уже встретили у Шаффа. Другое дело, что ее ненаучность состоит в отсутствии опоры на факты. Так, «преемники апостолов», согласно тем же Пастырским посланиям, являются носителями «полномочий», т.е. власти в церкви, тогда как апостолы в Учении выступают лишь как свидетели Господа Иисуса, не претендующие на какие-либо «полномочия» в общине. Положение в начальной церкви апостолов Христа как ко времени написания Учения, так и позднее, во времена миссионерских путешествий Павла, довольно интересная проблема как раз в плане установления их надежных хронологических маркеров, о чем особый разговор в следующей главе настоящего Введения (в разделах 1.5, 4, 5.5).

Любопытна идеологема, которой Соловьев завершает свое введение к переводу Дидахе. Так, он говорит о «малом желуде», имея в виду церковь, представленную в нашем памятнике, из которого «произошел великий дуб», под которым явно подразумевается уже современная религиозному философу Римско-Католическая церковь95. Как видим, модная в то время в католических кругах теория догматического развития96 приноравливается им к церковной истории. Беда только в том, что в Учении постулируется в качестве незыблемого принцип Предания:

Не оставляй без исполнения заповедей Господних, но храни то, что ты принял, ничего не прибавляя и не убавляя (4.13),

исключающий какое-либо развитие как в вероучении, так и в церковной дисциплине.

6.4. Франц Ксавер Функ (1887 год)

Профессор Католического богословского факультета в Тюбингене Франц Ксавер Функ (1840-1907) получил всемирную известность, издав в 1878-1881 годах двухтомное критическое издание творений апостольских отцов (мужей), снабженное пространными вводными статьями о каждом из них. Понятно, что когда в 1883 году вышло первое издание Учения Двенадцати Апостолов, Функ уделил ему самое пристальное внимание, однако, в отличие от своего протестантского коллеги Адольфа Гарнака, не стал спешить с собственной публикацией Учения, равно как и с выводами о его происхождении. Издание нашего памятника Функ выпустил только в 1887 году97, проследив в нем традицию Учения в т.н. Апостольских церковных канонах98, а также все цитаты и аллюзии к Учению о двух путях в восточной и западной древней христианской литературе. Более того, Функ уделил достаточное внимание предшествовавшим его изданию исследованиям нашего памятника, приведя все мнения ученых о его происхождении, включая и выводы, сделанные Полем Сабатье99. Функ однозначно говорит об Учении как о предшествовавшем Посланию Варнавы и прочей ранней патристике, хотя и датирует его временем около 80-х годов, следуя таким образом установившейся охранительной тенденции100. Местом происхождения Учения, следуя как его внутренним показаниям, так и некоторым текстуальным данным, Функ указывает Сирию или Палестину101.

В следующем своем издании творений апостольских отцов, вышедшем в 1901 году, Функ поставит Дидахе на первое место среди них. Это же место закрепится за нашим памятником в курсах патрологии, публиковавшихся в XX веке.

6.5. Александр Федорович Карашев (1896 год)

Первая обстоятельная монография на русском языке, посвященная Учению, вышла в свет уже в 1896 году. Это сочинение Александра Федоровича Ка-рашева (1862-?), в то время преподавателя Рязанской духовной семинарии, которое он защитил в Московской духовной академии в качестве диссертации на соискание степени магистра богословия102. Данный труд сам по себе не представляет научного интереса, будучи в лучшем случае обзором литературы по Дидахе, вышедшей на немецком, английском и французском языках в период с 1883 по 1895 год103. Тем не менее, опираясь на имеющуюся литературу о нашем памятнике, автор делает свои выводы о его происхождении, понятное дело, в рамках уже сложившейся охранительной тенденции. Как это у него получается в связи с вопросом о времени написания Учения, предоставим сказать ему самому. Так, Карашев пишет следующее:

Новооткрытый памятник носит следы глубокой древности и по справедливому замечанию Врие-ния близок к апостольской эпохе104. Но для строго точного определения времени его написания данных нет105. Приблизительно же появление Учения

I 2 апостолов следует отнести к концу I и началу

II столетия. В подтверждение этого можно представить несколько аргументов.

Приведем прежде всего основания, не позволяющие отодвигать время составления памятника далее начала второго века.

Внешним основанием может служить полная вероятность первенства Учения перед Варнавой и «Пастырем» Ермы. Если по более принятому исследованию Послание Варнавы написано не позднее конца первого или начала II столетия, то далее этого предела мы едва ли вправе отодвигать дату появления Учения106.

К внутренним основаниям следует отнести отсутствие в содержании памятника прямых и косвенных указаний на некоторые характерные явления в христианской церкви около середины II столетия, явления, обращавшие на себя внимание всей церкви. В Учении нет ясных указаний не только на новозаветный канон, но и на некоторые определенные новозаветные писания, исключая «евангелия»107. В нем нет определенных указаний на гностицизм в том виде, в каком он силен был во второй четверти II столетия, т. е. в цветущую для него эпоху; нет указаний на какие-нибудь гонения или мучения со стороны языческого государства и народа108, что было бы совершенно непонятно, если бы памятник написан был в половине II века109.

Последний аргумент, который в случае датировки Учения В. С. Соловьевым 80-ми годами, как было показано выше, выглядел совершенно недоказательно, при его датировке Карашевым нашего памятника «концом I и началом II столетия», вообще теряет всякую научность, учитывая ситуацию преследования христиан императорами Домицианом (считалось, что таковое охватило последние его 8 месяцев, и закончилось после убийства Домициана 18 сентября 96 года110) и Траяном (царствовал в 98-117 годы), о чем имеется немало принятых наукой свидетельств ш.

Еще более нелепо выглядит аргументация Карашева против более ранней, чем конец I века, датировки Учения, будь то даже 70-ми годами, не говоря уже о 50-х годах и более ранним временем. Вот что он по этому поводу пишет:

Не говоря о шаткости оснований каждого в отдельности из защитников ранней даты следует принять во внимание следующее. В последней главе Учения автор, говоря о втором пришествии Христа, не ставит этого грядущего события ни в какую связь с разрушением Иерусалима и судьбами еврейского народа. Это обстоятельство может приводить к заключению, что памятник написан после разрушения Иерусалима (70 год) и решительного отделения христианской церкви от иудейства. Затем, едва ли вероятно, чтобы какой писатель задался целью изложить Учение Двенадцати Апостолов, когда бы некоторые из этих апостолов были еще живы и продолжали устраивать церковь. Вероятнее всего, подобная задача — изложить Учение Двенадцати Апостолов — предпринята была тогда, когда деятельность двенадцати апостолов уже прекратилась112.

Оставим в стороне эмоционально-риторическое утверждение о «шаткости» аргументации того же Сабатье, которое автор, несомненно, здесь подразумевает. Начнем указание на нелепость представленной аргументации с того, что ко времени написания Карашевым его труда предсказания о разрушении Иерусалима у Марка и других евангелистов-синоптиков (Мк 13:1-37; Мф 24:1-42; Лк 21:5-36) общий консенсус мировой историкокритической науки однозначно воспринимал как vaticinium ex eventu(предсказание из события). В пользу этого как раз свидетельствует умолчание о том, что случилось в Иудее в 66-73 годах, т.е. во время еврейского антиримского восстания или же Иудейской войны, в эсхатологическом разделе 1 Фес (4:13-5:11), принадлежность которого Павлу и надежная его датировка 50/51 год общеприняты. Что же касается псевдоэпиграфического 2 Фес, то его эсхатологический раздел (2:1-12) как раз предполагает наличие Храма в Иерусалиме, что позволяет датировать этот документ временем около 67 и до 70/71 года. В свою очередь Откр, написанное около 96 года, наоборот, свидетельствует об отсутствии Храма, предсказывая, что и в будущем Иерусалиме, «сходящем с неба», его также не будет (21:22).

Ну а второй аргумент Карашева, хотя идею псевдоэпиграфичности Учения поддержало подавляющее большинство его первых исследователей, также не доказателен. Поскольку когда, если не тогда пока Двенадцать были живы и действовали в своем качестве, ими было поручено зафиксировать то, что призвано было стать их нормативным учением в связи с начавшейся миссией иудеохристиан к язычникам?

Что же касается места написания Учения Двенадцати Апостолов, то Карашев признал аргументацию тех из исследователей, кому Сирия или Палестина представлялись более вероятными в качестве «отечества памятника»113.

Я не случайно предпринял столь обстоятельный обзор наиболее показательных исследований Учения, предпринятых в последние с небольшим полтора десятилетия XIX веке. Поскольку, хотя в XX веке их было написано гораздо больше, они за редкими исключениями не внесли новой аргументации в сравнении с той, что была изложена выше.

7. Текстуальная база памятника: исследования его греческих фрагментов, древних переводов и зависимых от него произведений

Теперь несколько слов следует сказать о текстуальной базе Учения, основные открытия в области которой пришлись на конец XIX — первую треть XX века. Впрочем, уже первое издание греческого оригинала нашего памятника в 1883 году опиралось не только на единственную рукопись Н, где он почти полностью сохранился (утраченным оказались лишь несколько завершающих его строк), но и на такое текстуальное свидетельство, как латинская Doctrina apostolorum (Учение Апостолов), представляющая собой парафраз его первых пяти глав {Учение о двух путях), восходящий к выполненному в III веке переводу нашего памятника, наконец, немалое число цитат и аллюзий в греческой и латинской патристике.

В определенной мере этому поспособствовало исследование, изданное в 1882 году уже упомянутым А. Кравуцким, определившим, что Учение о двух путях в латинской Doctrina apostolorum (Учение Апостолов), восходит к одноименному греческому произведению, упоминаемому Афанасием Александрийским вслед за неканоническими ветхозаветными книгами114. В связи с этим Кравуц-кий рассматривает в своем исследовании и другие произведения раннехристианской литературы, содержащие Учение о двух путях, а именно Послание Варнавы115, Апостольский церковный чин116 и седьмую книгу Апостольских постановлений117.

В своем знаменитом издании Учения, на которое затем будут ориентироваться все издатели его греческого текста, А. Гарнак (1884) поместит обширный критический аппарат, куда, помимо параллельных мест из Ветхого и Нового Завета, включит как указанную литературу двух путей, так и многочисленные цитаты и аллюзии к Дидахе у ранних отцов церкви118. Лишь Doctrina apostolorum присутствует в данном издании в качестве отдельного приложения (оно было подготовлено к печати Оскаром фон Гебхардом)119. Впрочем, в обширных Prolegomena Гарнак широко цитирует и прочие источники, в том числе и ранее исследованные Кравуцким. В свою очередь Г. де Ромстин (1884) в качестве иллюстраций к Учению Двенадцати Апостолов поместил в свое издание древнехристианские источники, содержащие Учение о двух путях, в которые, помимо прочего, вошел коптский перевод т. н. Апостольских церковных канонов120. В свою очередь Ф. Шафф (1885) поместил их в разделе «Документы» наряду с греческим текстом и английским переводом Дидахе121. Наконец, Ф. Кс. Функ (1887) дополнил издание текста нашего памятника столь же солидными критическими изданиями таких произведений, как Апостольские церковные каноны, седьмая книга Апостольских постановлений, главы 18-20 Послания Варнавы, содержащие Учение о двух путях, и латинская Doctrina apostolorum'22. Публикации Функа, хотя и в другой последовательности, будут затем воспроизведены вместе с русским переводом А. Ф. Карашевым, сопровождая издание и перевод Учения Двенадцати Апостолов (в приложении к его труду со второй латинской пагинацией).

В 1895 году будет впервые издана новооткрытая арабская версия написанного в конце VII века коптского «Жития аввы Шенуди» (последний скончался в 330 году), в состав которого войдет сокращенный вариант Учения о двух путях, имеющий параллели в Дидахе, 2.1-7 и 4.1-5123.

Но более важные текстуальные свидетельства Дидахе придутся уже на XX век. Так, в 1904 году выйдут издания эфиопских Церковных канонов, в составе которых имеется эфиопский перевод фрагментов Учения — 11.3-13.7 и 8.1-2124. Еще более важная находка придется на начало 1920-х годов, когда среди папирусов Оксиринха125 будут найдены фрагменты уже греческого текста Учения — 1.3с-4а и 2.7Ь-3.2а, содержащиеся в кодексе конца IV века РОху 1782126. Тогда же были досконально изучены цитаты из Учения, встречающиеся в относящемся к IV веку сирийском переводе псевдоэпиграфа первой половины III века Дидаскалии Апостолов127. В 1924 году были впервые изданы фрагменты коптского перевода Дидахе — 10.3Ь-12.2128. Наконец, в 1932 году живший в тогда в Париже в качестве настоятеля грузинского прихода замечательный церковный историк Григол Перадзе (1899-1942) опубликует в Берлине разночтения к греческому тексту Учения по изданию Гарнака согласно его грузинскому переводу V века рукописи XI века, оказавшейся утраченной, копия с которой была выполнена в Константинополе в 1923 году. В грузинском тексте отсутствуют пассажи 1.5-6 и 13.5-7, зато есть некий завершающий пассаж после 16.8129. Тем не менее эта публикация не стала сенсационной. Ученый мир решил, что раз указанный перевод невозможно верифицировать, его не следует учитывать в критических исследованиях.

8. «Катехизис первохристианства» Альфреда Зееберга (1903 год)

В своем известном обзоре значимых работ, так или иначе затрагивающих Дидахе, Джонатан Драпер среди исследований нашего памятника, появившихся уже в XX веке, на первое место (если идти хронологическим путем) ставит вышедший в 1903 году труд выдающегося немецкого протестантского церковного историка Альфреда Зееберга (1863— 1915), в то время профессора Евангелического богословского факультета Юрьевского университета130, «Катехизис первохристианства»131. По выражению Драпера, Зееберг представляет Учение в качестве «самого раннего христианского катехизиса, который был воспринят от еврейской традиции и усвоен самой ранней церковью»132. И хотя в сво-ем сочинении Зееберг выводит начальные формулы для научения вере вступающих в церковь прежде всего из подлинных посланий Павла, он отдает приоритет Дидахе, как «катехизису, появившемуся вскоре после смерти Иисуса, будучи составленным из высказываний Иисуса»133.

При этом через всю книгу Зееберга проводится та вытекающая из раннехристианских письменных свидетельств мысль, что для апостолов как самых первых миссионеров приоритетным было зафиксировать учение Иисуса касательно образа жизни Его последователей, тогда как вероучительные формулы долго сохранялись в устном Предании.

К ним обращается Павел, напоминая адресатам своих посланий об их былой катехизации, проведенной им. Равно как отсылки к ним ранее появляются в Дидахе.

Казалось бы, труд Зееберга, довольно быстро получивший широкую известность в ученых кругах и надолго сохранившийся в научном дискурсе, касающемся вопроса огласительной практики начальной церкви134, должен был породить новую волну исследований Дидахе уже с точки зрения нахождения в нем подлинного учения Иисуса (ipsissima doctrina Jesu), дающего надежные критерии для такого же его нахождения в новозаветном и раннепатристическом материале, а с этим и понимания Иисуса как реальной исторической фигуры.

Увы, но соответствующие разработки Зееберга остались единственными в своем роде135. Как отметил Дж. Драпер в своей новейшей обзорной работе, Зееберг до сих пор остается единственным, кто отстаивал точку зрения, что Дидахе есть самый ранний христианский катехизис, заметно более ранний по отношению к Павловым посланиям136. Это отличает его от тех ученых, прежних и современных, которые, относя появление памятника к середине I столетия н. э., усматривают в нем либо связь с Павлом времени его-собственной-миссии, либо оппозицию ему137.

9. Издание и исследование памятника Жана Поля Оде (1958 год)

Следующая работа, посвященная Дидахе из появившихся в XX веке и особо рассматриваемых Драпером, это уже критическое издание греческого текста нашего памятника с французским переводом и обширным комментарием, которое предваряется солидным введением. Данное издание вышло в 1958 году в Париже и принадлежит перу известного франко-канадского католического ученого Жана Поля Одэ (1918-1993)138. Новизна данной публикации состояла прежде всего в том, что впервые в связи с еврейскими корнями Учения автор привлек материал из начавших незадолго до того издаваться документов Кумранской общины139. Следует отметить, что кумранский фон Учения с тех пор остается одной из ведущих тем в его исследованиях. Другое дело, что значение кумранских памятников для выявления источников Дидахе теперь, по прошествии без малого шести десятилетий, следует признать сильно преувеличенным. Посему наблюдения Оде и его последователей не включены в общий обзор, представленный в настоящем Введении, а даются с соответствующими оценками в качестве первого дополнения к нему.

Знакомство с концепцией происхождения Учения, предложенной Оде, наталкивает на мысль, что он искал компромисс между существовавшими к тому времени мнениями на сей счет, а именно теми, что, с одной стороны, претендовали на научность, и, с другой, находились на позициях умеренного охранительства. Так, он не сомневается в апостольском авторитете нашего памятника, связывая его происхождение соответственно с Сирией и Палестиной. Вместе с тем он выдвигает довольно странную теорию о трехэтапном формировании Учения. Согласно ей на первом этапе, отнесенном к 50-м годам, была написана его первая часть, включающая пассажи 1.1—За, 2.2-11.2. Вторая часть, вызванная, по мнению Оде, нестроениями церковной жизни, в частности феноменом лжепророков, появляется несколько позднее, уже на втором этапе. И наконец, т.н. евангельский раздел — 1.3Ь-2.1, хотя и не связанный с законченной формой какого-либо писаного евангелия, интегрируется в имеющийся текст уже ближе к 70 году, что и стало третьим этапом в оформлении нашего памятника. Последнее суждение высказано явно под влиянием восходящих еще к Гарнаку прежних мнений о том, что раз «евангельский раздел» отсутствует у Псевдо-Варнавы и его не содержит латинская Doctrina apostolorum, то его не было и в начальной форме Учения о двух путях. Итак, согласно Оде, в известном нам виде Дидахе сформировалось между 50 и 70 годами140.

Хотя после своего появления обширное исследование Оде пользовалось популярностью, его взгляд на трехэтапность создания известной формы Учения в дальнейшем был отвергнут значительным числом ученых. Относительно нестроений церковной жизни, связанных с желанием иных языко-христиан паразитировать за счет общины, следует сказать, что этот феномен в связи с апостольской миссией к язычникам встречается изначально, о чем мы подробно поговорим в следующей главе (разделы 3.3.1-2, 5.5) настоящего Введения.

Что же касается «евангельского раздела», которому там же будет уделено особое внимание в следующей главе (раздел 5.1), то исключение его из Учения о двух путях у Псевдо-Варнавы связано с имевшим 130-е годы и позднее распространением той формы синоптических евангелий, и прежде всего Мф и Лк, в которых и некоторые высказывания Иисуса и сама композиция их подачи заметно отличались от того, что мы встречаем в Дидахе. Так что и писатель того послания, равно как и много позднее составитель латинского парафраза Учения о двух путях, известного как Doctrina apostolorum, решили исключить этот «раздел», учитывая, что Нагорная проповедь, с которой он связан, и без того известна их читателям, а форма его подачи способна вызвать у них смущение.

10. Издание Курта Нидервиммера (1989 год) и его взгляд на происхождение памятника

Последний объемный комментарий на Учение Двенадцати Апостолов, предваряемый довольно подробным введением, вышедший в XX веке, принадлежит тогдашнему профессору евангелического богословского факультета Венского университета Курту Нидервиммеру (р. 1929). Его востребованность, выразившаяся в двух немецких изданиях 1989 и 1993 годов 14’, а также в выходе в 1998 году английского перевода в составе солидной серии историко-критических библейских комментариев142, следует объяснить запросом консервативных богословских и церковно-общественных кругов на ревизию мнений относительно нашего памятника за столетие с лишним с позиций старого доброго охранительства в духе Филофея и Гарнака.

Так, подобно последнему, Нидервиммер усматривает приоритет Послания Варнавы перед Дидахе в использовании Учения о двух путях, также выстраивая соответствующую стемму143, в которой еврейская «начальная форма» двух путей, «оказавшаяся утраченной» (А), получает зависимую от нее «христианскую рецензию», отраженную в указанном послании (В), тогда как следующая зависимая от предыдущей «христианская рецензия (С) в своем суб-типе (С1) становится уже источником как для Дидахе, так и для латинской Доктрины'^. Отсюда следует и вся прочая, известная с иных публикаций 1883-1884 и последующих годов, атрибуция нашего памятника, а именно указывающая на зависимость в нем высказываний Иисуса от письменной синоптической традиции145, определяющая время его написания примерно 110-м или 120 годом, когда имела место «рецепция традиции относительно странствующих харизматитов»146, а отсюда проистекает и перевешивание «аргументации» в пользу Египта, как места создания Учения, перед Палестиной и Сирией147.

Не вижу смысла высказывать возражения на приведенные мнения Нидервиммера, поскольку это будет лишь повторением уже приводившейся выше аргументации в связи с мнением Гарнака.

11. Второе расширенное критическое издание памятника Вилли Рордофа и Андре Тюилье и введение к нему (1998 год)

В том же 1998 году, когда вышло английское издание комментария Нидервиммера, нашедшего свою аудиторию по обе стороны Атлантики, в знаменитой парижской патрологической серии «Христианские источники» было опубликовано второе пересмотренное и расширенное критическое издание Дидахе, сопровождаемое современным французским переводом и введением, подготовленное отставными к тому времени профессором богословского факультета университета Невшателя в Швейцарии Вилли Рордорфом (р. 1933) и бывшим директором библиотеки Сорбонны (в Париже) Андре Тюилье (1921-2014)148. Эта публикация, остающаяся на сегодняшний день лучшим критическим изданием (греческий текст и справочный аппарат) нашего памятника обращает на себя внимание своим заключением, в котором предпринята попытка некоей конфлации149 мнений относительно его происхождения, имеющихся в литературе XX века. Вот как это выглядит.

Итак, Учение о двух путях, составляющее первую часть (главы 1-6) Дидахе, представляет собой христианскую обработку более ранней еврейской темы, что в любом случае свидетельствует о весьма древнем этапе истории христианства. Вместе с тем единственный автор нашего памятника собрал в своем произведении и другие, уже христианские источники разного происхождения, положенные в основу катехизической, литургической и дисциплинарной частей получившегося учебного пособия, предназначавшегося для первых христианских общин. При этом Евангелие, используемое автором Учения, было уже письменным текстом, отличным от Мф и Лк, и в любом случае предшествующим им. Ну и наконец, мнение Рордорфа и Тюилье о времени и месте происхождения Дидахе. «Так, как оно представлено в письменной традиции, — указывают они относительно первого пункта, — данное произведение восходит ко второй половине I века, тогда как начало II века составляет для него terminus ante quem™. Во всяком случае ему не известен текст евангелий, дошедших до нас». По второму же пункту издатели высказываются еще более обтекаемо. Так сказав о Дидахе, как об «учебном пособии для первых христианских общин», очевидно, имея в виду христианскую экумену, ело-жившуюся во второй половине I века, они добавляют: «и особо для общин греческих городов сирийского Востока»151, что, понятно, служит указанием на признаки первых адресатов Учения, слишком уж явно обозначенных в нем.

Опять же, не стану здесь полемизировать с уважаемыми издателями нашего памятника относительно его конфлационной датировки. Отмечу лишь, что в течение той же второй половины I и начала II века церковная ситуация как у иудео-, так и у языкохристиан заметно менялась, что просто исключает столь продолжительное время для его гипотетического появления, не говоря уже о куда более ранних реалиях начального христианства, отраженных в нем. Об этом нам предстоит детальный разговор в следующей главе настоящего Введения (в разделе 5.5).

12. Обширное издание Учения Аарона Милавеча (2003 год) и его взгляд на происхождение памятника, находящийся в зависимости от воззрений Герда Тайссена и Джона Доменико Кроссона

Последний труд, посвященный Учению, который здесь будет рассмотрен, это самый обширный комментарий на него из когда-либо появлявшихся, ставший результатом 15-летних трудов американского католического богослова Аарона Милавеча (р. 1938) и вышедший в 2003 году152. Характеристика нашего памятника, вынесенная автором в название своей книги: «Дидахе: вера, надежда и жизнь самых ранних христианских общин 50-70 годов н.э.» вызовет у любого читателя, хотя бы в общих чертах знакомого с историей начального христианства по Деян, законный вопрос: «А разве до 50 года н.э., т.е. времени великих миссионерских путешествий Павла, не было христианских, точнее языкохристианских общин, о которых мы знаем?»

Предоставим самому А. Милавечу разрешить наше недоумение в небольшом (всего 38 страниц римской пагинации), но достаточно информативном предисловии, являющем одну из новейших концепций подхода к Учению.

Так, уже в самом первом абзаце он, характеризуя Дидахе как свидетельство устной традиции, говорит, что оно представляет «одну ветвь движения Иисуса, процветшую в середине I века»153. Далее автор так отзывается о нашем памятнике, когда, приводя несомненные факты, обрамляет их более чем спорными допущениями.

Фактически, он старше, — утверждает Мила-веч, — чем канонические евангелия, и был написан при жизни следующего за смертью Иисуса поколения, когда Его провозвестие еще не было инкапсулировано (закупорено) в рассказах о Нем. <...> Фактически, Дидахе было создано во время миссии Павла к язычникам, хотя оно не обнаруживает даже малейшего знания этой миссии или же богословия, которое эту миссию подкрепляет154.

Так, очевидный факт отражения в Дидахе устной традиции передачи учения Иисуса, предшествующей писаным евангелиям связывается с первым поколением слушателей апостолов и прежде всего Двенадцати. Этот тезис можно было бы принять, если исходить из описания миссии к язычникам Антиохии в Деян 11:19-30, которое, судя по всему, охватывает период около 35 — около 40 года. Но Милавеч относит время появления нашего памятника к куда как более позднему времени. Кроме того, в следующем абзаце автор уже настаивает на анонимности Учения, говоря об известном обычае псевдоэпиграфики в христианской среде, даже при сохранении верности начальной устной традиции в вероучительных вопросах155. Странно только, почему такой псевдоэпиграф появляется еще при жизни большинства из Двенадцати, хотя обычно таковые, как те же Пастырские послания, приписанные Павлу, пишутся многие годы спустя после кончины известной фигуры, имя которой выносится в надписание? То же касается и синхронизации Милавечем создания нашего памятника и собст-венной-миссии-Павла. Здесь в любом случае имеет место фундаментальная ошибка исследователя. В следующей главе (в разделах 3.2.2, 3.3.2, 4, 5.3-4 и 5.6) будет показано и отношение Павла к появлению Дидахе еще задолго до его-собственной-миссии к язычникам, и влияние его опыта участия в миссии к язычникам в Антиохии, породившей наш памятник, на его собственное учительство. Так что на вопрос, фактически поставленный Мила-вечем: «Знал ли Павел Дидахе?», я со всей решимостью отвечаю положительно. Но обо всём в своем месте.

Ну а далее со ссылкой на мнения (заранее скажу, совершенно ошибочные) авторитетных исследователей Милавеч выдвигает следующую концепцию:

Дидахе, — пишет он, — представляет собой первую согласованную попытку отцов семейств (housholdersj приспособить путь Иисуса к насущным семейным нуждам <...>, поскольку Иисус и Его странствующие апостолы превзошли многие из них. Павел делает то же самое для основанных им общин. Тогда как двенадцать апостолов, несомненно, делали это для общины в Иерусалиме. От Павла, однако, у нас остались письма, написанные им лишь по тому или иному случаю. От Двенадцати у нас нет ничего. Деяния Апостолов сообщают только случайные детали относительно общинной жизни в Иерусалимской церкви и в церквах, основанных Павлом. Дидахе, напротив, предлагает развернутое описание по каждому аспекту жизни общин156.

Что касается мнения исследователей, о которых сказано выше, то речь идет о роли отцов семейств в становлении начального христианства, о чем пишет знаменитый Джон Доменик Kpoccah (р. 1934)157. Тогда как об отрыве Иисуса и Его непосредственных учеников от нужд обычной (семейной) жизни не просто как о евангельском повествовании, но именно как об историческом факте писал четыре десятилетия тому назад известный немецкий исследователь Герд Тайссен (р. 1943)158.

Рассмотрим сначала взгляд Тайссена на Иисуса и Его учеников, который, увы, исходит не из исторически верифицируемых сообщений канонических евангелий, а из устойчивого идеологического представления, согласно которому и говорится об упомянутом «отрыве Иисуса и Его непосредственных учеников от нужд обычной (семейной) жизни». Только это будет не исторический, а мифический Иисус, поскольку ни Он Сам, ни Его ученики не отрываются надолго от своих домов во время Его галилейского служения. Согласно Ин, их путешествия по Галилее и Иудее связаны с обычными для евреев паломничествами в Иерусалим на иудейские праздники. Согласно же синоптической традиции, речь идет о последнем для Иисуса пасхальном паломничестве. Более того, семья Иисуса сопровождает Его в Иерусалим, где Им задумана мессианская манифестация с вполне осознаваемой смертью на кресте как ее следствием. Наконец, Иаков и другие братья Иисуса вместе с Двенадцатью составят затем костяк Иерусалимской церкви. Таковы факты, которым противоречат мифы

последней трети I века, связанные либо с эбио-низмом части иудеохристиан, либо с фанатизмом опять-таки части языкохристиан. Но именно их предпочитают Тайссен, а за ним и Кросан, желающие видеть в Иисусе странника, которому «негде голову приклонить» (Мф 8:20/Лк 9:58), или же бродячего проповедника кинической направленности.

Теперь обратимся к проблеме введенных в исторический дискурс Кроссаном неведомых «отцов семейств», якобы оказавших влияние на Двенадцать, на Павла, наконец, на дидахиста в плане приспособления ими учения Иисуса к «насущным семейным нуждам». Из известных фигур начальной церковной истории к отцам семейств относятся Акила (Аквила) и Филимон, о которых мы знаем благодаря Деян или же Павлу. Но где мы видим с их стороны «социальный заказ» для Павла? Это он сам для них наставник, говорящий «словом Господним» (эта формула в устах Павла означает ссылку на подлинные слова Иисуса, тогда как Бультман отнес ее уже к позднейшим «харизматическим пророчествам», получившим «место в жизни» в связи с проблемами тех или иных христианских общин ближе к концу I века), в том числе и в связи с семейными проблемами (см.: 1 Кор 7:10).

Что же касается прочих положений концепции Милавеча относительно происхождения Дидахе и бытования построенных на его основании языкохристианских общин в период от великих миссис-нерских путешествий Павла (50 год н.э.) до разрушения Иерусалима (70 год н.э.), отметим, что странное название его книги, равно как и не менее странная в свете, как мы увидим ниже, очевидных фактов синхронизация появления Учения с великими миссионерскими путешествиями Павла, есть не что иное, как попытка подверстать хронологию нашего памятника под известный постулат Крос-сана, обретший на рубеже XX-XXI веков некоторую популярность и высказанный им впервые в предисловии к своей книге «Рождение христианства: раскрытие того, что происходило в годы, последовавшие за казнью Иисуса». Он формулируется им так:

Но как же так получилось, что ранние годы христианства оказались прямо-таки окутаны саваном молчания? Мрак 30-х и 40-х годов будет особо заметен в сравнении с яркостью 50-х’59.

Далее Кроссан в том же предисловии говорит о том, насколько подлинные послания Павла дают нам яркие свидетельства жизни основанных им общин на фоне той «слишком общей картины», которую Лука рисует в Деян. При этом о нашем памятнике в привязке к своему постулату Кроссан в том предисловии не говорит ни слова160.

Но вернемся к Милавечу, поскольку именно с ним и с указанными им современными авторитетами в поиске исторического Иисуса, на которых он опирается, а не с тем же безнадежно устаревшим Гарнаком и не с его запоздалым ревизионистом Нидервиммером, мне главным образом придется дискутировать в следующей главе настоящего Введения, посвященного происхождению и аутентичности нашего памятника. Итак, Милавеч постулирует следующие положения.

Первое. Дидахе представляет собой всего лишь «одну ветвь движения Иисуса», понятно, что только со временем выросшую из ствола этого движения. Проще говоря, хотя наш памятник, согласно Малавечу, органически и связан с Иисусом, он никак не первичен в качестве письменной фиксации Его учения.

Второе. Разрыв по времени в два десятилетия с Иисусом, указанием на что служит синхронизация Малавичем Дидахе с великими миссионерскими путешествиями Павла, как раз и призван подчеркнуть эту вторичность.

Третье. Дидахе не есть плод учительства самих Двенадцати, хотя при его создании большинство из них были живы. От них, как подчеркивает Милавеч, «у нас нет ничего». Это результат труда анонима, принадлежащего к гипотетическим «отцам семейств», адаптировавших для нужд этих семейств известное им из апостольской проповеди учение Иисуса.

И наконец, четвертое и, судя по всему, главное. Дидахе не представляет собой цельного учения Иисуса (последнее, таким образом, нам известно по каноническим евангелиям, прежде всего синоптическим), а лишь являет одну из попыток его адаптации для общин, состоящих преимущественно из добропорядочных семейств.

Как видим, пред нами по сути новое слово в охранительстве от реалий, представленных в нашем памятнике. И на этот раз уже не «кафолического» церковного строя, что в свете современных исторических знаний представляется совершенно безнадежным делом, а того (и это ясно непредвзятому исследователю) внутренне противоречивого провозвестия, которое предстает перед нами в устах Иисуса в поздней (70-90-е годы) синоптической традиции (об Ин в связи с этим отдельный разговор).

На этом прекращаю обзор литературы, связанной с изучением Дидахе, чтобы ниже в столкновении с имеющими интерес мнениями (важнейшие из которых представлены абзацем выше), отраженными в ней, выяснить, когда, где, кем и в связи с чем был создан наш памятник. Но главное, что именно он нам дает в плане критериев к нахождению Иисуса в истории и, соответственно, представления о том, что есть ipsissima doctrina Jesu (подлинное учение Иисуса). Этому также посвящено Приложение к настоящей книге в форме тезисов, размышлениям над которыми автор этих строк посвятил более двух последних лет своей жизни.

IV. Время, место, обстоятельства появления и авторство Учения. Показания его аутентичности

1. Вопрос о terminus ante quem появления памятника

Как мы уже знаем, Поль Сабатье определил в качестве terminus ante quem для Учения изощренною по своей жестокости расправу с христианами, проведенную в Риме Нероном в 64-66 годах, указав затем также на разрушение Иерусалима Титом в 70 году и на начавшиеся уже к концу I века преследования христиан в связи с обвинениями их в преступлении против святыни (sacrilegium), как на события никак не отраженные в нашем памятнике, а посему имевшие место явно после его написания1. Теперь настало время указать на то, что и Нероново гонение никак не может рассматриваться как временная граница, позже которой написание Дидахе невозможно. Однако обращение к историческим свидетельствам о нем дает нам некоторый материал, позволяющий к этой границе подойти.

В. С. Соловьев, исходя из известных идеологических соображений, как мы помним, определил в качестве terminus ante quem для Учения гонение на христиан Домициана в 96 году, заявив через год после выхода работы Сабатье (подозреваю, что не без воздействия последней, хотя ссылок на нее он никаких не дает), что «единственное бывшее до него гонение Нероново имело вполне исключительный характер и не могло вызвать никаких общих предписаний»2. Самое интересное, что написанное Соловьевым есть чистейшая правда, другое дело, что она никак не может служить аргументом в пользу перенесения временной границы написания нашего памятника к концу I века.

1.1. Почему гонение Нерона (64-66 годы н.э.) не может выступать в качестве terminus ante quem для Учения?

Итак, несколько слов о гонении Нерона на римских христиан и о том, чем это событие важно для решения нашей задачи — определения времени написания Учения. Вот как В. В. Болотов говорит о его причине:

Сохранившееся до нас более или менее подробное известие Тацита (Анналы, XV.44) о гонении на христиан при Нероне содержит в себе довольно много неясного. Это гонение было воздвигнуто по обстоятельству совершенно частному. В ночь с 1 8 на 1 9 июля (со среды на четверг, а не на иудейскую субботу, и притом в такое время, когда не могло быть новолуния) 64 года в Риме случился пожар. Вначале загорелись лавки, окружавшие Circus Maximus3. 6 дней и 7 ночей неудержимо бушевало пламя, а последние вспышки затихли только через 10 дней. Из 14 частей города уцелели лишь четыре, три части выгорели дотла, а в семи остались немногие следы домов, разрущенных и полуобгоревших. Нерона в это время не было в городе: он был в Антиуме4 и прибыл, когда пылал его золотой дворец. Он постарался облегчить участь пострадавших. Но несмотря на то народная молва упорно обвиняла его самого в поджоге, носились слухи, будто Нерон с близлежащего холма наслаждался зрелищем пожара и под игру на лютне воспевал среди приближенных пожар Трои. Чтобы отклонить эту молву, Нерон указал других поджигателей и начал известный процесс против христиан. Комиссия открыла свои заседания спустя несколько недель после пожара5.

Далее наш историк древней церкви указывает на следующие характерные моменты, связанные с сим процессом:

Исходным пунктом для автора известий, которыми пользовался Тацит, могла быть просто народная молва, обвинявшая в поджоге Нерона, который желал на развалинах Рима построить новую столицу по своему вкусу. <...> Если он участвовал в поджоге, то не могло быть и речи о действительных виновниках пожара. Сам Нерон отлично понимал, что их найти невозможно, и если он давал приказы о розыске виновных, то единственно для того, чтобы отклонить молву о своей виновности и найти людей, в виновность которых толпа легко могла бы поверить. <...> Нужно было начать с подонков общества, с таких лиц, которые более или менее были беззащитны: не с сенаторов же было начинать обвинение. Положение судей было затруднительное: пожар начался в той части города, где жила самая беднота (вроде того, что в Петербурге Вяземская лавра6) и иностранцы. Раз беднота пострадала от пожара, то ее подозревать в поджоге было бы невероятным, и нужно было найти лиц, по преимуществу зловредных7.

Зловредных, понятно, в глазах римского общества.

И вот что в связи с этим пишет около 115 года в своем знаменитом сочинении «Анналы»8 Публий Корнелий Тацит (около 55 — 120 годы), крупнейший римский историк, принадлежавший к аристократии:

Но ни средствами человеческими, ни щедротами принцепса9, ни обращением за содействием к божествам невозможно было пресечь бесчестящую его молву, что пожар был устроен по его приказанию. И вот Нерон, чтобы побороть слухи, приискал виновных и предал изощренным казням тех, кто своими мерзостями навлек на себя всеобщую ненависть, и кого толпа называла христианами (XV.44.2)10.

В свою очередь, говоря о так сказать формальной стороне этого дела, Болотов, исходя из указанного сообщения Тацита, пишет:

Против христиан были пущены вообще косвенные улики, что они такие люди, которые имеют odium generis humani11, человеконенавистники, которые, следовательно, могли совершить поджог. Следствие, очевидно, доставляло гораздо больше материала для обвинения христиан не в поджоге, а в ненависти к человеческому роду. Таким образом, процесс, начавшийся следствием о поджоге, мало-помалу принял религиозную окраску, хотя вопрос о дозволенности или недозволенности христианской религии не был поднят во всей своей принципиальности12.

L2' Подлинные причины неприятия христиан в греко-римском обществе

Здесь читатель вправе задать вопрос: а что же понимается под «ненавистью к человеческому роду», которым в глазах римского общества отличались христиане? Ответ на него, хотя и не исчерпывающий, мы находим в 1 Петр, псевдоэпиграфическом раннехристианском произведении, где автор уже во второй половине 90-х годов I века, явно намекая на гонения Домициана (4:14-16), говорит перед этим и о коренных причинах ненависти к христианам из числа язычников (греков и римлян), имеющих куда как более раннюю историю, насчитывавшую к тому времени, как мы ниже увидим, порядка шестидесяти лет.

...Довольно, что вы, — пишет он от имени апостола Петра, — в минувшее время исполняли волю язычников, проводя жизнь в распутстве, винопитии, излишестве в пище и питии и преступном идо-лослужении. Поэтому они и удивляются тому, что вы не бежите с ними на тот же разгул, и хулят вас (4:3-4 в КП).

Итак, дело здесь в неприятии, вызванной изменением вчерашними язычниками своего образа жизни, типичного для греко-римского общества, почему последние и спешит обвинить их в «ненависти к человеческому роду», полагая себя его законными представителями. Здесь, впрочем, встают два вопроса.

Первый. Понятно, что отказ от участия в религиозных церемониях, которые, впрочем, имели больше значение народных гуляний, нежели священных актов, мог вызывать раздражение соседей на своих вчерашних компаньонов по совместным оргиям13. Но неужели этого было достаточно, чтобы вызвать враждебное отношение к христианам? Что же все-таки еще эту враждебность вызывало?

И второй. Как скоро она начинала проявляться в связи с появлением языкохристиан в той или иной местности Римской империи? Ответы на эти вопросы для решения нашей проблемы — установление даты появления Учения, крайне важны. И несколько ниже мы их получим.

Пока же вернемся к судьбе церкви Рима, достаточно многочисленной к 64 году. Ее существование к тому времени насчитывало более двух десятилетий. Апостол Павел, обращаясь к ней около 56 года, говорит о том, что «с давних лет имея сильное желание прийти» к римским христианам из евреев и язычников, не мог это сделать в связи со своей проповедью «от Иерусалима до Иллирика» (Рим 15:17-22). Данное обстоятельство свидетельствует, что ко времени Апостольского совещания (собора) в Иерусалиме в 48/49 году Римская церковь существовала уже не один год и была достаточно представительной. Теперь посмотрим на те увещания, кстати выдержанные в жанре дидахе/ учения (об этом также в разделе 5.6 настоящей главы), с которыми Павел обращается к ней. Среди них встречается и такое:

Благословляйте тех, кто вас преследует, благословляйте, а не проклинайте. Радуйтесь с теми, кто радуется, плачьте с теми, кто плачет. Живите в полном согласии друг с другом. Не будьте заносчивы, будьте в дружбе со всеми — и с простыми и малыми. Не будьте самодовольны. Никому не воздавайте злом за зло. Старайтесь делать только то, что все люди считают добром. Живите со всеми в мире, насколько это зависит от вас. Не мстите за себя, дорогие мои, оставьте место Божьему гневу (Рим 12:14-19 в РВ).

Обратим внимание, что наряду с увещаниями, касающимися чисто внутриобщинных отношений, здесь ярко выделяются ставшие к тому времени, как мы ниже увидим, традиционные апостольские призывы благословлять, а не проклинать своих внешних противников, досаждающих христианам, не воздавать им за причиненное зло, делать только то, что считается добром с общечеловеческой точки зрения, поддерживать, насколько возможно, мир со всеми и, наконец, никому не мстить, оставив место Божьему гневу, т. е. наказанию. Понятно, что такое увещание, вполне актуальное для Римской церкви, уже давно вызывавшей раздражение ее языческого окружения, в устах Павла носило достаточно универсальный характер, в чем далее мы легко убедимся.

А пока увидим, чем обернулось длившееся порядка полутора лет преследование римских христиан Нероном. Говоря о казнях, которым они были подвергнуты, Тацит пишет:

Их умерщвление сопровождалось издевательствами, ибо их облачали в шкуры диких зверей, дабы они были растерзаны насмерть собаками, распинали на крестах14, или обреченных на смерть в огне поджигали с наступлением темноты ради ночного освещения. Нерон предоставил свои сады для лицезрения этих огней; тогда же он дал представление в цирке, во время которого сидел среди толпы в одежде возничего или правил упряжкой, участвуя в состязании колесниц (Анналы, XV.44.4-5)15.

Это гонение надолго, вплоть до начала в 324 году огосударствления христианства при Константине Великом и его сыновьях, оставалось для языкохри-стианства незаживающей травмой. Самый известный его показатель для массового читателя НЗ известен из текстуального варианта 1 Кор 13:3b, появившегося не позже рубежа П-Ш веков (впервые он встречается у Тертуллиана), когда якобы Павел, патетически восклицает:

...и если предам тело мое на сожжение, но любви не имею, — нет мне никакой пользы (КП).

Текстуальной критикой НЗ надежно установлено, что оригинальным здесь является чтение:

...и если отдам тело мое, чтобы мне было чем похвалиться (букв, чтобы я был похвален), но любви не имею, — нет мне никакой пользы.

Таким образом, использованный Павлом греческий глагол каъхлосоцоа = да был бы похвален [он встречается в 46-м папирусе, датируемом приблизительно 200 годом, и в греческих библейских кодексах Синайском, Ватиканском — оба IV века, и Александрийском — Х^век, а также у таких отцов церкви, как Климент Александрийский (f после 215), Ориген (|254) и Иероним (|420)], очевидно, вызвав трудность для понимания, был к концу II века заменен в ряде рукописей, а затем у многих отцов церкви на катЮ^ооцоа = да буду сожжен, отразив воспоминание о лютой казни христиан, которой они были подвергнуты Нероном. Этот, казалось бы, случайный текстуальный вариант породил затем устойчивую традицию, закрепившуюся позднее надолго как в греческом печатном тексте НЗ, так и во многих его переводах Нового времени, включая русские СП, КП и РВ16. Данный версет в 1 Кор в его подлинном виде еще весьма пригодится нам в разделе 5.6 настоящей главы для установления аутентичности Учения, исходя из его внутренних показаний. Но всему свое место.

Более важным для свидетельства того, чем оказалось Нероново гонение для христианского сознания последней трети I века, является свидетельство Откр. Хотя оно было написано, как это следует из представления его автором самого себя, в связи с гонением Домициана (1:9), в нем крайне важны яркие отсылки именно к гонению Нерона, как к гораздо более жестокому. Это и видение Иоанном душ, умерщвленных за слово Божье и за свидетельство, которое они имели, громогласно взывающих:

доколе, Владыко Святой и Истинный, ты не судишь и не мстишь за кровь нашу живущим на земле? (6:9-10 в КП).

Это и выходящий из моря зверь, с которым связаны последние испытания человечества, чье имя, скрытое за гематрией, дающей в сумме число 666 (13:1-18), без труда понималось асийскими христианами, к которым было обращено Откр. Имя это — Цезарь Нерон17. Наконец, Иоанн возвещает о падении Вавилона18, «великой столицы» (14:8 и дал. в РВ), под которой первыми читателями и слушателями Откр однозначно понимался Рим, и прежде всего именно в связи с Нероновым гонением.

Но вернемся к нашим вопросам. Ответ на второй из них нам будет получить проще, поэтому начнем с него. Так, Павел, обращаясь в 50/51 году к языкохристианам Фессалоник, которых он незадолго до этого (49/50 год) наставил в христианской вере и образе жизни, пишет, будучи информирован об обстоятельствах их жизни, буквально следующее:

...вы стали подражателями, братья, церквей Божьих, которые в Иудее во Христе Иисусе, потому что вы выстрадали от своих соплеменников тоже самое, что и они от иудеев (2:14 в КП), указывая, таким образом, на преследования иудео-христиан со стороны тогдашнего еврейского религиозного истеблишмента, в которых сам некогда принимал участие (см.: Гал 1:13-14, ср.: 1 Кор 15:9). Здесь же он говорит о преследованиях, которые обрушились на фессалоникийских языкохристиан не со стороны государственной власти, но именно со стороны греческого общества, что обнаружилось, как только Фессалоникийская церковь стала более или менее заметным социальным явлением. Итак, оказывается, что с момента появления христиан в той или иной местности Римской империи до проявления к ним враждебности со стороны их соседей времени требовалось совсем немного. И это, как мы теперь увидим, была общая закономерность.

Что же касается первого вопроса, связанного с причинами вражды к языкохристианам со стороны окружающего их языческого общества, то ответ на него попробуем найти как в Учении, так и в произведениях, вошедших затем в НЗ.

Возвестив о наличии двух путей, лежащих перед человеком, пути жизни и пути смерти (1.1), наш памятник далее приводит первую заповедь пути жизни о двуединой любви к Богу и к ближнему (1.2). Затем в раскрытие темы любви к ближнему как к самому себе (Лев 19:18) приводится уже учение Господа Иисуса, во-первых, о любви к врагам, под которыми прежде всего понимались те члены общества Израиля, которые не разделяли взглядов последователей Иисуса, учитывая ситуацию разделения евреев на различные религиозно-политические секты/партии, а во-вторых, об оказании помощи в случае нахождении кого-либо из ближних в нужде (1.3-6). Для нас теперь интересны следующие первые три наставления из отмеченного пассажа, получившего в науке наименование «Евангельский раздел»:

благословляйте проклинающих вас и молитесь за своих врагов, за преследующих же вас поститесь (1.3Ь-с).

Эти наставления содержательно близки сказанному Иисусом в Мф 5:44 и особенно в Лк 6:27-28. Что же касается заповеди поститься за преследователей, отсутствующей в Нагорной проповеди (Мф 5-7) и в Проповеди на равнине (Лк 6:17-49), то ее следует отнести уже к апостольской кёригме (провозвестию), учитывая ситуацию преследования апостолов, возвещавших об Иисусе как о Христе и Господе, Которого Бог воскресил из мертвых и превознес в славе. То же самое касалось и первых иудеохристиан, поверивших этой проповеди. И именно тех и других подвергал преследованиям тогдашний иерусалимский религиозный истеблишмент, о чем свидетельствует Павел, принимавший в этом активное участие (Гал 1:13-14), и Деян (4:1-21; 6:8-8:3; 9:1-2).

И вот теперь как увещания Господа Иисуса о благословении проклинающих Его последователей и их молитве за своих врагов, так и вытекающая из них апостольская керигма, касающаяся поста за гонителей, т.е. особой молитвы, сопровождаемой невкушением пищи в течение светового дня, переносятся в языкохристианскую среду. И, очевидно, далеко не случайно. Выше, привлекая свидетельство Павла (1 Фес 2:14), мы увидели, что языко-христиане становились объектом вражды со стороны своих соседей, т. е. тех самых ближних, которых они призваны любить как самих себя, довольно рано, как только они становились заметным явлением в месте своего проживания. В связи с этим и настало время ответить на вопрос о первоочередных причинах этой вражды. В случае неприятия иудеохристиан остальным еврейским обществом на первое место выступало, как это многократно отмечали исследователи, несовместимость представлений о Христе, Которого большинство евреев никак не воспринимало распятым (1 Кор 1:23а-Ь), равно как и воскрешенным из мертвых, о чем им возвещалось апостолами. Здесь же на первый план выходили не столько религиозные соображения, хотя они также имели место. Так, Павел в том же версе-те 1 Кор 1:23с говорит о глупости в глазах грекоримского общества проповеди о распятом Христе, поскольку позорная казнь Помазанника-Царя/Божественного Мужа была для них несовместима с их представлениями о богах их мифологии и императорами-триумфаторами их истории. Неприемлема была для них и проповедь воскресения ввиду разделявшегося многими из них взгляда на тело как на «темницу души»19. Но все-таки главным для неприятия христиан и их проповеди было не это. А что же тогда?

1.3. Свидетельства Учения

об активном миссионерстве начального христианства как причины ненависти к нему языческого окружения

Ответ на этот вопрос мы найдем в разделе Учения, обозначаемом в его изданиях как «Заповеди» (2.1-7) и начинающемся такими словами: «А вот вторая заповедь учения» (2.1). Здесь прежде всего обращает на себя внимание непосредственно следующий затем версет:

Не убивай, не совращай чужую жену, не растлевай детей, не распутничай, не воруй, не колдуй, не составляй яда, не губи дитя абортом и не умерщвляй родившегося, не желай захватить принадлежащее ближнему (2.2).

Как видим, тут наряду с известными заповедями Моисеева Десятословия: Исх 20:13 и Втор 5:17; Исх 20:14 и Втор 5:18; Исх 20:15 и Втор 5:19; Исх 20:17 и Втор 5:21, запрещающими беззаконное убийство, совращение чужой жены (прелюбодеяние), воровство и другое посягательство на чужую собственность, содержатся также имеющие характер галахи20 запреты, касающиеся обычаев и практик, бытовавших в греко-римском обществе I века н.э. В связи с этим упоминание распутства (половой распущенности), находящегося в связи с оргаистическими празднованиями в честь Диониса-Вакха, как мы уже видели, было общим местом в миссионерской проповеди первых христианских веков. Магия (колдовство), запрещенная еще законом Моисея (Лев 19:26, Втор 18:10-12), хотя и практиковалась греками и римлянами, всё же не была повседневным явлением, да и учитывая распространение в культурном обществе скептицизма, далеко не всеми из них воспринималась всерьез. Что касается составления яда (букв, занятия фармацией), могущего быть использованным с целью убийства, то оно требовало особой выучки и было искусством, которым владели весьма немногие. Тогда как еще два запрета касались весьма распространенных явлений и, более того, затрагивали как высшие, так и низшие слои греко-римского общества, будучи по сути неотъемлемой частью его культуры и общественной морали.

1.3.1. Неприятие христианами культуры деторастления

Итак, первый запрет: «не растлевай детей», букв. отроков, имея в виду подростков в возрасте 12-17 лет. Галахический запрет мужеложства (Лев 18:22) здесь преобразован в запрет распространенной в греко-римском мире практики, освященной вековой религиозной и культурной традицией21.

Употребленный в данном случае греческий глагол naiSocpopEco является неологизмом, нигде в литературе (будь то греческой философской или эллинистической еврейской) не встречающийся, зато довольно рано укоренившийся в христианском узусе22. Поль Сабатье, в отличие от других ранних издателей нашего памятника (Гарнак, Де Ромстин и др.), в своих переводах дававших его прямую передачу, решил для большей понятности найти ему смысловой эквивалент, а посему перевел: «Ти пе sera ... ni pederaste = Ты не будешь... (ни) педерастом»23. Однако в историческом отношении такой перевод неверен. Греческий глагол лопбераот&о и производные от него, означающие страстное сексуальное влечение мужчины к подростку, не несли в античной греко-римской среде позднейшей отрицательной коннотации. Другое дело, что к I веку н.э. педерастия обычно была довольно далека от того идеализированного образа любви учителя (мудреца) к ученику (подростку, юноше), когда любовь к его душе и разуму возвышается над вниманием к его телесной красоте, оставленного нам Платоном (427-347 до н.э.)24, сводясь по большей части к беззастенчивой гомосексуальной эксплуатации, которая, хотя и была в отношении римских граждан запрещена законодательно25, тем не менее процветала на просторах Римской империи на правах обычая, вовлекая в свою сферу многочисленных подростков из малообеспеченных семей, не говоря уже о подневольных подростках-рабах26.

Вот почему в Учении к основе лса.8- (при ее помощи образуются косвенные падежи существительного лац = отрок) прибавлен глагол (рборёсо, который вместе со своими производными означает порчу, гибель, наконец растление, если речь идет о лишении девственности. Таким образом, то, что в греко-римском обществе, особенно в верхнем его слое, воспринималось как освященная веками норма, в глазах формировавшейся христианской общины выступало как нечто отвратительное и постыдное, чего христианин должен всячески избегать. Это несомненно было уже этическим и культурным вызовом начального христианства грекоримскому миру.

1.3.2. Неприятие христианами практики детоубийств

Однако куда большим вызовом вековым устоям повседневного быта широких народных слоев греко-римского общества был другой запрет: не губи дитя абортом и не умерщвляй родившегося.

Библейский взгляд на всякую зарождающуюся жизнь как на Божье творение и дар (Пс 118:73; 126:3; 138:13-16), на который никто не вправе посягать, противостоит здесь экономическому утилитаризму, коему следовали еще древние греки в своей демографической политике. Обычай умерщвлять новорожденных детей с признаками той или иной патологии как в будущем бесполезных членов общества, практиковавшийся в Спарте, возводится Аристотелем в его знаменитой «Политике» (написана в 335-322 годах до н.э.) в ранг общеобязательного закона27. Далее он считает необходимым, чтобы супруги прибегали к аборту (в древности искусственный выкидыш вызывался обычно приемом специальных снадобий), если ребенку предстояло появиться на свет сверх установленного в государстве числа детей в семье28. В классический период своей истории (V век до н. э.) прагматичные греки считали, что таковых не должно быть более трех, поскольку именно это их количество как раз обеспечивало воспроизводство населения, необходимого тогда для ведения войн и следования привычному хозяйственному укладу, не приводя к его, как представлялось, экономически неоправданному росту.

Объединение Греции под гегемонией Македонии, наступившее после 338 года до н. э., последовавший затем разгром Персидской империи Александром Македонским в 334-325 годах до н.э. и образование обширных греческих царств на Востоке — Египетского Птолемеев (323-30 годы до н. э.) и Сирийского Селевкидов (305-64 годы до н.э.), казалось бы, должны были радикально изменить описанную Аристотелем демографическую политику греков. Как завоевания новых территорий, так и поддержание на них греческого господства требовали колоссальной мобилизации человеческих ресурсов, будь то свободные граждане, рекрутируемые в войска, будь то рабы, используемые в различных строительных работах. Аналогичная ситуация имела место и с утверждением в Восточном Средиземноморье римского господства во II—I веках до н.э. Тем не менее на практике вопросы демографии отошли тогда в частную сферу, когда отец семейства, пользуясь обычаем отеческой власти (patria potestas), самовластно решал, сколько и каких детей следует иметь в семье.

Прежде всего по древнему обычаю умерщвлению подлежали дети с врожденными патологиями, что допускал римский закон29. Как это происходило в Риме, замечательный знаток античности Мария Ефимовна Сергиенко (1891-1987) описывает так:

Малюток приносили обычно на Овощной рынок и клали у колонны, которая называлась columna Lactaria. В случае бедности и многосемействености выбрасывали и здоровых детей. Доля выброшенных была горестной: они или погибали, или, будучи подобраны, становились рабами подобравшего. Иногда их калечили и посылали нищенствовать30.

Выбрасывать здоровых новорожденных законодательно было запрещено уже в царствование Александра Севера, пришедшееся на 222-235 годы, когда такое деяние стало приравниваться к убийству31. Последнее обстоятельство, очевидно, было вызвано демографическим кризисом из-за эпидемий, обрушивавшихся на многие провинции Римской империи в течение III века н. э., когда под угрозой порой оказывался воинский набор.

Впрочем, нельзя сказать, что нравственное сознание в греко-римском мире было утрачено, и практика детоубийств одобрялась в литературе. Тот же Тацит ставит римлянам в пример современных ему германцев, отмечая, что, с одной стороны, «ограждается их целомудрие, и они живут не зная порождаемых зрелищами соблазнов, не развращаемые обольщениями пиров», а, с другой, особо отмечая следующий факт:

Ограничивать число детей или умерщвлять кого-либо из родившихся после смерти отца считается среди них постыдным, и добрые нравы имеют там большую силу, чем хорошие законы где-либо в другом месте32.

В свете имеющихся фактов можно смело утверждать, что приход вчерашнего язычника грека или римлянина в Церковь Христа с самого начала адресованного им апостольского провозвестия прежде всего означал для него отказ от прежнего привычного этоса с его абортивной культурой и экономическим оправданием детоубийств. Категорический нравственный императив начального языкохристианства с его требованиями к христианину, во-первых, трудиться своими руками (Учение, 12.3-5; 1 Фес 1:9-11; 4:11-12), и, во-вторых, имущим восполнять насущные потребности неимущих [Учение, 1.5а (ср.: Мф 5:42); 4.5-8; 1 Фес 3:12-13; 4:9-10], как раз и обеспечивал в церкви утверждение библейского этоса относительно деторождения, который в еврейской среде, несмотря на все исторические превратности, оставался всегда как сам собой разумеющийся. На первых порах апостольской миссии к язычникам, когда вопрос о вхождении в общество Израиля тех из них, кто поверил в Иисуса как в Мессию, был открыт и представлял особую актуальность (о чем ниже будет сказано особо), галахическое требование отказа от абортов и убийств новорожденных представлялось особенно злободневным. Впрочем, и много позднее оно останется своеобразным родовым признаком, отличавшим христиан от язычников. На это особо укажет христианский апологет, вероятно александриец, в известном Послании к Диогнету (около 200 года), говоря, что

христиане, населяя города эллинские и варварские, кому как довелось, и следуя обычаям соотечественников в одежде, пище и остальном быту, показывают при этом удивительное и, по общему мнению, необъяснимое устроение своей внутренней жизни.

Необычность образа жизни христиан, в частности, выражается в том, что

они женятся, как и все, и детей рожают, / но, родив, не бросают33.

И вот, наконец, мы подходим к ответу на вопрос о причинах ненависти к христианам широких языческих масс и прежде всего греко-римских низов с самого начала существования языкохристианских общин как заметных социальных единиц. Как первые языкохристиане, так и их следующие поколения, продолжая жить в окружении своих соотечественников, выступали среди них как миссионеры новой религии, что в данном случае предполагало порицание языческого образа жизни как неугодного Богу — Творцу, Промыслителю и Судии. Понятно, что именно обличение детоубийств как самого тяжкого преступления перед таким Богом, хотя бы оно произносилось «не в гневе, но в мире» (Учение, 15.3), не могло не вызвать самой болезненной реакции у тех, кто не желал менять своих взглядов и обычаев. Апостол Павел, откликаясь в своих подлинных посланиях на актуальные для языкохристианских церквей вопросы вероучения и дисциплины, не касался этого аспекта языческого образа жизни, полагая его навсегда изжитым в христианской среде. Тем не менее в псевдоэпиграфическом Послании к Ефесянам, надписанном его именем и появившимся, как полагает консенсус историко-критически настроенных ученых, в 90-е годы34, имеется пассаж, кстати, весьма вероятно восходящий к традиции учительства самого Павла, как раз затрагивающий тему изменения вчерашним язычником своего образа жизни и прежде всего ее семейного аспекта. Обращаясь к вчерашним языч

никам, которые «были некогда тьмой, а теперь свет в Господе» (5:8), автор послания призывает их среди прочего:

и не сообщайтесь (pf| ovyKOivcovetTe)35 с бесплодными делами тьмы, более того, обличайте их. Ведь то, что делается ими (язычниками) тайно, стыдно даже называть (5:1 1-12).

Обычно комментаторы как древние, так и современные склонны видеть здесь указание на распутный образ жизни язычников. Впрочем, о последнем как о противопоказанном христианам в Еф и без того говорится прямо (см.: 4:17-19; 5:3-5, 17-21). Здесь же речь идет о нечто большем, совершаемом именно в тайне и более всего достойном обличения. В свою очередь уже в христианской среде это «стыдно даже называть», ввиду немыслимости для христианина такого поступка, каковым в грекоримском мире как раз и выступало умерщвление новорожденных.

1.4. Отличие первохристианского миссионерства от еврейского прозелитизма.

Непроисхождение одного от другого

Следует заметить, что агрессивное неприятие языческой средой христианской проповеди являло собой заметный контраст тому отношению, которое сложилось к середине I века н. э. к еврейскому прозелитизму, который если и вызвал позднее едкую сатиру Ювенала на иудейские увлечения иных представителей римской аристократии36, то обычно оставлял к себе равнодушными широкие грекоримские массы37. Данный факт, безусловно, подрывает взгляд ряда историков XIX века, видевших в иудаизме миссионерскую религию, показателем чего, по их мнению, служил институт прозелитов38.

1.4.1. О неотношении написанного в Мф 23:15 к еврейскому прозелитизму в диаспоре

Один из основных аргументов, лежащих в основе указанного взгляда, — слова, вложенные в уста Иисуса в Мф 23:1539, в настоящее время должен быть признан полностью несостоятельным. Во-первых, потому что весь пассаж Мф 23, занимает место в жизни (Sitz im Leberi) не исторического Иисуса, а той иудеохристианской общины, которой в 80-е годы пришлось столкнуться с тем, что

на Моисеевом седалище сели книжники и фарисеи (Мф 23:2 в СП, КП).

Иначе говоря, в отсутствие Храма и саддукейского священства, доминировавшего в прежнем Синедрионе, фарисеи оказались единственной силой, способной взять на себя руководство всей религиозной жизнью евреев, безраздельно определяя теперь ее нормы, в том числе относительно минйм (еретиков). К последним и были отнесены иудео-христиане, отлучаемые теперь от синагоги40. Во-вторых, слова, адресованные фарисеям относительно того, что те

обходят море и сушу, чтобы сделать хотя бы одного прозелитом (Мф 23:15 в КП),

касаются вовсе не их гипотетической проповеди язычникам в диаспоре, но имеют отношение к вербовке ими своих сторонников в сельских районах Галилеи (отсюда и упоминание «моря и суши», т. е. окрестностей Галилейского озера), где, очевидно, в 70-е годы их влияние было слабее, чем в городах, особенно в Иудее. Проблему здесь составляет разве что использование евангелистом (Второ-Матфе-ем), писавшим уже в 80-е или даже 90-е годы, термина прозелит, казалось бы, прочно закрепленного к тому времени за присоединившимися к народу Израиля язычниками. Однако такой взгляд представляет собой, как это следует при обращении к источникам, не столько отражение исторической реальности, сколько убеждение историков, сложившееся еще в XIX веке. На самом деле, как это показал известный современный британский специалист по иудаике Мартин Дэвид Гудмен (р. 1953) в своем эссе «Еврейская прозелитичекая деятельность в первом столетии [н.э.]»4’, данный термин не встречается совсем у Иосифа Флавия, тогда как Филон использует его довольно редко, причем как в известном специфическом значении, так и в более общем, когда он оказывается вложенным в уста уже Моисея, называющего так тех, что «перешли к новому и богоугодному устроению»42. В конечном счете Гудмен приходит к следующему заключению:

Я полагаю, что слово proselytes в I веке имело как техническое, так и общее значение, и в этом последнем вполне могло быть приложимо к евреям43.

1.4.2. Прозелиты и боящиеся/чтущие Бога как результат еврейской апологетики, а отнюдь не миссионерства

Но чем же в таком случае был исторический феномен еврейского прозелитизма? Иначе говоря, вследствие чего иные язычники из числа греков и римлян присоединялись через обряд обрезания и ритуального омовения к еврейскому народу, тогда как более многочисленная их группа, хотя и не становилась прозелитами в полном смысле этого слова, т. е. не обрезывалась, но в остальном принимала закон Моисея в качестве религиозной нормы, которой следовала, относясь, таким образом, к категории тех, кого называли боящимися/чтущими Бога?

Наконец, чем миссия, если воспользоваться этим термином, евреев диаспоры к язычникам отличалась от миссии апостолов Христа как по своим целям, так и по своим результатам, включая реакцию широких слоев греко-римского общества?

Выдающийся знаток Античного мира Соломон Яковлевич Лурье, выпустивший в 1922 году, к сожалению, долгое время остававшуюся почти неизвестной специальную работу, посвященную проявлениям в нем антисемитизма, обращаясь к историческим свидетельствам, усмотрел миссию евреев диаспоры вовсе не в стремлении обратить язычников в иудаизм, а в желании утвердить в греко-римском мире, и прежде всего в его элите, терпимое отношение к себе как к особой религиозной группе44. В свою очередь современник Лурье, уроженец Петербурга и выпускник Московского университета, а впоследствии выдающийся израильский историк-античник Виктор (Авигдор) Чериковер (1894-1958), в своей знаменитой статье, в которой он предпринял пересмотр исторического взгляда на еврейскую апологетику I века до н. э. — I век н. э.45, доказательно установил, что еврейская грекоязычная апологетическая (от себя отмечу, отнюдь не катехизическая) литература «была адресована не внешнему языческому миру, а читателям евреям»46. В случае с Филоном Александрийским (около 25 года до н.э. — около 50 года н.э.), в сочинениях которого апологетический элемент по отношению к религии евреев представлен наиболее широко,

это, можно сказать, самоочевидно. Что касается Иосифа Флавия (около 37 года — около 100 года), то хотя его сочинения, носящие по отношеню к евреям и их религии апологетический характер, и обращены к греко-римской элите, свою аргументацию он явно черает из внутриеврейских источников. В этот ряд следует поставить и апостола Павла, который в своем знаменитом пассаже Рим 1:18-32 явно выступает в своей прежней роли еврейского учителя-фарисея в диаспоре, дающего прежде всего именно еврейской публике религиозное, точнее религиозно-философское, объяснение того, почему появилось язычество, столь разительно отличающееся от религии Израиля, в основе которой лежит идея Божьего откровения.

В любом случае права И. А. Левинская, когда, говоря о грекоязычной еврейской апологетической литературе, отмечает:

Защита иудаизма и полемика с многобожием, безусловно, присутствует в еврейской литературе этого рода. Однако стоит сравнить ее с христианской апологетикой, как становится заметно, насколько бесконечно далеко всё это от настоящего миссионерского рвения47.

Итак, апологетическая деятельность евреев в греко-римской среде их обитания в диаспоре, следствием которой становился, хотя и далеко не всегда, прозелитизм, была связана с антисемитизмом. Последний порой довольно остро давал о себе знать, особенно в крупнейших городах Римской империи — Риме и Александрии, где имелись наиболее многочисленные еврейские колонии48. Причиной антиеврейских настроений в Римской империи, прежде всего среди греко-римской элиты, как мне представляется (впрочем, я это отношу и к куда более поздним эпохам, вплоть до наших дней), была профессиональная успешность евреев, создававшая нежелательную конкуренцию грекам и римлянам, будь то в банковской сфере или в медицине, будь то в широком спектре ремесел или же в земледелии, не говоря уже о занятии ими должностей на государственной службе49.

Здесь уместно будет указать и на то, что традиционному для греков гедонизму50 в данном случае также противостоял библейский взгляд на призвание человека «в поте лица добывать свой хлеб» (Быт 3:19 в СРП). Этим определялся еврейский народный этос, связанный с трудолюбием в качестве высшей добродетели. Именно поэтому система воспитания детей у евреев прежде всего сводилась к приучению их к труду на земле или в домашнем хозяйстве, а при наличии возможности к обучению их — тому или иному ремеслу. Впрочем, этот этос, целиком воспринятый начальным христианством, как мы увидим в разделах 3.3.1-2 и 5.5 настоящей главы, вступал в непримиримый конфликт со стремлением иных приходящих в церковь греков к паразитизму, связанному с гедонистическим стремлением получать больше, чем отдавать.

Когда же язычник-аристократ или просто состоятельный человек, тот же успешный ремесленник, будучи пациентом еврея-врача или же клиентом еврея-ювелира, проявлял интерес к его необычной с позиции греко-римско культуры религии, то, скорее всего, он мог услышать краткий рассказ о невидимом (трансцендентном) единственном Боге — Творце всего, т. е., философски говоря, об одной единственной Причине всеобщего бытия. Тогда как

«ничто из возникшего не уподоблено Богу более, чем человек», что создан «по образу Божию» (Быт 1:27)51.

Далее такое повествование касалось избрания Богом Авраама как родоначальника евреев, кои, несмотря на свою, казалось бы, численную недостаточность и культурную слабость, выстаивали как единое целое и сохраняли свою веру и жизненный уклад, тогда как господствовавшие над ними мировые империи распадались и уходили в историческое небытие, поелику тот Же Бог

во всём возвеличил и прославил Свой народ и не пренебрег им, но всегда и везде помогал ему (Прем 19:22)52.

Наконец, речь заходила о последнем воздаянии (Прем 2:22), когда Бог в «последний день» выступит как Судия всего человечества, когда-либо населявшего землю, удостаивая праведников «нетления» (Прем 2:23), «бессмертия» (Прем 3:4), поскольку они «живут вечно» (Прем 5:15) с Богом «в любви» (Прем 3:9), тогда как грешники, заключившие союз со смертью, «достойны быть с нею заодно» (Прем 1:16).

Но и помимо вышеописанного миссионерства по необходимости, когда еврей выступал апологетом своей веры перед языческими совопросника-ми, двери синагог во всех поселениях еврейской диаспоры, и особенно в крупных городах, были открыты для всех желающих посмотреть на религиозную жизнь евреев и послушать на греческом языке чтение их Закона и Пророков, сопровождаемых проповедью. В связи с этим Гарнак приводит единственное в своем роде свидетельство Иосифа Флавия, делая следующее заключение:

Рассказываемое Иосифом об Антиохии53: «Иудеи с успехом привлекали там к своему богослужению великое множество греков и делали их в некотором смысле своей частью»54, — приложимо ко всей миссии иудейства, которую он, впрочем, совершенно неправомерно тут же называет «развитием великой пропаганды»55.

На самом деле в «в привлечении к своему богослужению» язычников, хотя речь шла не о храмовом культе, к участию в котором последние, естественно, не допускались, но именно о слушании на понятном для них языке Священного Писания евреев, изъясняющих его проповеди и хвалебных гимнов во славу единственного Бога, для евреев не было ничего нового, а тем более революционного. Всё это предусматривалось давней еврейской религиозной традицией, отраженной в Псалмах, когда, с одной стороны, «все народы» призываются «рукоплескать и криками радости Бога славить» (Пс 46:2 в СРП, ср.: 65:1-2; 95:1; 116:1-2), а с другой, им надлежит внимать мудрости и знанию, идущими от Бога и возвещаемым им евреями (Пс 48:2-4, ср.: 104:2-3). Ярчайшим показателем этого был Двор язычников, представлявший самое обширное пространство Храма в Иерусалиме. Тогда как религиозным обоснованием такого положения служило обещание Господа Бога, данное Авраму/Аврааму как родоначальнику евреев: «Благословением ты станешь для всех народов земли!» (Быт 12:3 в СРП).

Другое дело, что ко времени начала апостольской (иудеохристианской) миссии к язычникам и, соответственно, когда появилось Учение, еврейская религиозная открытость (слово миссия здесь всё же не подходит, и настало время от него отказаться в связи с историей еврейской диаспоры), связанная как с религиозной традицией, так и с интеграцией евреев в общественную жизнь мест их обитания в греко-римском мире, имела одним из следствий то, что некоторые греки и римляне, проникнувшись идеями и практикой межзаветного иудаизма, стали прозелитами, т.е. присоединились к народу Израиля, хотя их, что важно, к этому никак не побуждали. Другие же, называемые боящимися/чтущими Бога, оказались в положении квази-прозелитов, которые тоже прониклись еврейскими религиозными идеями, но, отказавшись от обрезания, в полное общение с евреями не вошли. Тем не менее их религиозная жизнь и весь их досуг теперь оказались связанными с синагогой. Именно о них Иосиф Флавий и говорит как о «в некотором смысле части» евреев. Другое дело, что, безусловно, большинство из язычников, «привлекаемых» (иначе говоря, приглашаемых) к синагогальному богослужению, остались при своем, отнюдь не увлекшись ни религиозным учением, ни житейской практикой евреев. Здесь очень важен один принципиальный момент. Как сами евреи не ходили специально с миссией к язычникам, равно и у себя в синагогах не устраивали для них особых, тех же катехизических собраний, так и их адепты, будь то прозелиты, будь то боящиеся Бога, отнюдь не горели миссионерским энтузиазмом и желанием нести иудаизм в языческие массы, ограничивая своими домочадцами разъяснения относительно их нового религиозного выбора. Последнее обстоятельство как раз и имело результатом наличие среди квазипрозелитов немалого числа «благочестивых женщин из знати» (Деян 13:50 в РВ). Говоря о статусе таковых, С. Я. Лурье справедливо отмечает, что в число боящихся Бога «могли, не навлекая на себя позора, входить и действительно входили члены самых знатных и влиятельных семей». Тогда как их значение для еврейских общин диаспоры сводилось к тому, что они «могли успешнее, чем кто-либо другой, вести в самых высших кругах античного общества пропаганду широчайшей терпимости по отношению к евреям»56. Впрочем, последнее обстоятельство находилось в зависимости от политической конъюнктуры. Если имели место поддерживаемые римской властью антиеврейские выступления, как упомянутые выше погромы в Александрии (38 год н.э.) и в Антиохии (70 год н.э.), то уже о «пропаганде терпимости» говорить было проблематично.

Следует особо отметить, что запрет царствовавшего в 117-138 годах императора Адриана на переход в иудаизм, последовавший в 135 году после подавления в Иудее антиримского восстания 132— 135 годов под предводительством Шимона Бар-Кохбы и грозивший ослушникам суровыми карами, практически не прекратил в последующее время процесса прозелитизма и квази-прозелитизма, о чем до нас дошло немало эпиграфических свидетельств57. Причина этого, безусловно, лежит в немиссионерском характере еврейского прозелитизма и квази-прозелитизма, когда связавшие свой досуг с синагогой греки и римляне, как правило материально обеспеченные, могли никак не выдавать себя в местах своего проживания, а соответственно и не навлекать на себя ненависти окружавшего их общества, особенно плебса, и подозрения властей.

1.5. Реальные terminus post quem (36 год н.э.) и terminus ante quem (43 год н.э.) для появления Дидахе

Другое дело — языческие адепты христианской миссии. С самого ее начала они, наставленные апостолами, возвещают окружающим о вечном спасении, открывшемся во Христе, демонстрируя обновление собственной жизни, позволяющее его наследовать, и обличая греховность язычников, обрекающую их на погибель. Понятно, что этим они далеко не всегда обретают новых последователей своего Пути. Чаще они сталкиваются с неприятием, порой перерастающим в преследования. Вот почему гонения на христиан, будь то со стороны Римского государства, что впервые имело место при Нероне, будь то со стороны отдельных язычников и даже их городских общин, что стало проявляться гораздо раньше, по мере христианской экспансии в греко-римский мир, не могут рассматриваться как terminus ante quem для Дидахе.

Это вовсе не значит, что условной хронологической верхней границы появления нашего памятника нет. Она есть и чуть ниже будет показана. Однако куда более важной является нижняя граница появления Дидахе, тот самый terminus post quem, ранее которого наш памятник никак не мог появиться. Более того, ряд показаний как раз свидетельствует о том, что его появление находится в непосредственной близости от этой границы.

Упоминание в Учении (12.4) термина христианин, указывающего на члена Церкви, причем в данном случае именно из числа языкохристиан, никак не могло появиться ранее, чем это понятие вошло в церковный обиход. Причем это произошло не где-нибудь, а как раз в Сирии, когда

ученики в Антиохии первый раз стали называться христианами (Деян 1 1:26 в СП).

Данное обстоятельство оказалось несколько отстоявшем от начала возвещения в той же Антиохии Господа Иисуса «и эллинам» (Деян 11:20 в КП, также СП; в РВ — язычникам)58, т. е. начала апостольской миссии к язычникам, первыми из которых оглашенными Радостной Вестью стали грекоязычные жители Сирии. Церковь в этой стране, непосредственно примыкавшей к Земле Израиля, к тому времени имела в своей среде немало эллинистов, т. е. иудеохристиан, владевших греческим языком, в том числе относящихся к самовидцам Господа Иисуса, иначе говоря, к апостолам. Мартин Хенгель (1926-2009) и Анна Мария Швемер (р. 1942), составившие наиболее подробную из имеющихся хронологию Начальной Церкви от распятия Иисуса накануне Пасхи 30 года до мученичества Петра и Павла в Риме, вероятнее всего в 64 году59, относят начало миссии эллинистов в Антиохии, т. е. начало апостольской проповеди среди язычников в Сирии, ко времени около 36/37 года60.

Однако если мы обратимся к сказанному в Деян 11:19-20, то увидим следующее. С одной стороны, упомянуто гонение в Иудее на последователей Господа Иисуса «из-за Стефана», которое согласно той же хронологии имело место около 32/33 года61, став причиной их рассеяния «до Финикии, и Кипра, и Антиохии», а с другой, говорится об их проповеди. Причем, если в Финикии и на Кипре она не была обращена к никому, «кроме одних только иудеев», то в Антиохии некоторые выходцы с Кипра и Киринеи, как владевшие греческим языком, «говорили и эллинам/язычникам» (СП, КП/РВ). Таким образом, начало проповеди антиохийским язычникам должно быть отнесено ближе к 35 году. Тогда как появление термина христиане/христиа-нин, когда в Антиохии уже на апостольской ниве трудился Савл/Шауль, скорее всего, имело место в 36 году, хотя Хенгель-Швемер относят его приход туда ко времени около 39/40 года62.

В свою очередь Фредерик Ф.Брюс (1910— 1990), построивший хронологию начального периода служения Савла/Павла63, опираясь на его собственное сообщение о себе в Гал 1:11-2:14, справедливо указывает на 35-46 годы, как на время его служения в Киликии (Таре) и Сирии (Антиохия)64. Во всяком случае, если следовать свидетельству Деян 11:20-26, то на 35/36 год как раз придутся как приход в Антиохию Савла/Павла, так и начало употребления названия христиане/христианин. Очевидно, к этому времени у антиохийских иуде-охристианских проповедников язычникам, с одной стороны, уже накопились достаточное знание и понимание тех проблем, с которыми столкнулось их миссионерское делание. С другой же стороны, их миссии в Антиохии уже было тесно и она стала выходить на просторы Сирии, что и потребовало составления того наставления в вере, морали и дисциплине, каковым и стало Дидахе. Таким образом, не будет невероятным, если 36 год выступит в качестве terminus post quem его появления.

Тогда как для определения даты, выступающей в качестве terminus ante quem появления нашего памятника, опять же, в свете тех свидетельств Деян, историчность которых никто и никогда не брал под сомнение, ситуация окажется достаточно ясной. Другое дело, что для этого нам будет необходимо признать, что составленный в Антиохии для нужд первой миссии к язычникам, очевидно, не без участия Савла/Павла (совпадения ключевых тем Дидахе с тем, чему учил Павел, будет детально показано в разделах 3.2.2, 3.3.2, 5.3-4 и 5.6 настоящей главы), Учение было авторизовано в Иерусалиме65 Двенадцатью именно как учение Господа Иисуса, засвидетельствованное ими во главе с Петром. И хотя подавляющее большинство исследователей смотрело до сих пор на наш памятник как на псевдоэпиграф, его внутренние показания, кои мы обозначим ниже (этому посвящен весь 5-й раздел настоящей главы), свидетельствуют в пользу самой глубокой древности его происхождения, но главное, в нем как раз и обретаются те самые «ключи от Царства Небес», которые Иисус вручил Петру (Мф 16:19), имея в виду ключевые моменты понимания Своего учения и той церковной дисциплины (именно она изначально понималась под тем, что он «свяжет/запретит» или, наоборот, «разрешит на земле» в СП, КП/РВ), которые тому предстояло утвердить66. Что же касается самой этой дисциплины, то первым письменным свидетельством ее и, соответственно, Петровой «власти вязать и решить» как раз и стало Учение с его заповедями и запретами.

Однако Двенадцать как коллегия ближайших учеников Господа Иисуса физически просуществовала до 43 года, когда, согласно сообщению Деян 12:2, царь Иудеи Марк Юлий Ирод Агриппа I, которого Клавдий в 41 году наделил властью над всеми бывшими областями Ирода Великого, поделенными на тетрархии после его смерти в 4 году до н.э., казнил через усечение мечом Иакова, брата Иоанна, т.е. старшего из сыновей Зеведе-евых. Обычно в исторических сочинениях данный правитель называется Агриппой. Однако лишь в Деян он именуется как «царь Ирод», в чем следует усмотреть не только намек на его нрав, схожий с нравом его деда — Ирода Великого, но и на объем власти последнего, коим с 41-го и до своей смерти в 44 году Агриппа I обладал. Поэтому на период с 41 по 44 год иные исследователи указывают как на время кончины Иакова Зеведеева67. Однако дееписатель поместил сообщение о казни Иакова ближе к сообщению о смерти Агриппы I (Деян 12:20-23), почему 43 год как время казни одного/ первого из Двенадцати представляется наиболее вероятным68.

К этому следует присовокупить еще одно свидетельство. В Деян 11:27-30 говорится о приходе в Антиохию из Иерусалима пророков, очевидно, посланцев Иерусалимской церкви (стих 27). Один из них по имени Агав возвестил предстоящее наступление голода «по всей вселенной». При этом дееписатель замечает, что таковой имел место при Клавдии (стих 28).

Здесь мы имеем два исторических маркера. Первый: указание на царствование Римского императора Клавдия, начавшееся 24/25 января 41 года. Судя по повествованию, пророчество Агава имело место незадолго до этого. Второй: упоминание «вселенского» голода, имевшего место при Клавдии. В связи с этим следует отметить продовольственный кризис в Римской империи, пришедшийся как раз на зиму 40-41 года. Хотя не исключено, что здесь имеется в виду неурожай в Египте 45-47 годов, вызванный повышением уровня воды в Ниле и его разливом, что привело к острому дефициту хлебных запасов во многих регионах империи, включая Палестину69.

В свою очередь Антиохийская церковь определяет, чтобы

каждый из учеников, по своему достатку, послал пособие братьям, живущим в Иудее (стих 29 в КП).

Последнее свидетельство крайне важно. Во-первых, здесь мы имеем первое историческое указание на помощь языкохристиан Сирии иудеохри-стианам Земли Израиля, которую впоследствии будет практиковать Павел в качестве следования определению Апостольского совещания/собора в Иерусалиме в 48/49 году (Гал 2:10). Во-вторых, несмотря на свою склонность к эбионитской идеологии, Лука в данном повествовании вполне историчен, свидетельствуя, что никакой радикальной коммунизации, подобно описанной им в Деян 2:44-45 и 4:32-35, в Антиохии посланцем апостолов Варнавой и его сотрудниками, включая Савла/ Павла, насаждено не было. Помощь нуждающимся братьям оказывалась индивидуально каждым из учеников в зависимости от его достатка. Наконец, в-третьих, вспомоществование стали собирать и отправили вскоре после речи Агава, учитывая, что продовольственные кризисы были тогда на Востоке не столь уж редким явлением.

Посланцами Антиохийской церкви к старейшинам иерусалимской общины, в обязанность которых входило аккумулировать собранные средства на случай резкого подорожания продовольствия, были Варнава и Савл/Павел. Это их единственное путешествие в Иерусалим в период Антиохийской миссии, о котором сообщается в Деян. Вероятно, тогда Двенадцати и было представлено на авторизацию их Учение, которое, будучи аутентичным учением Иисуса, было адаптировано с учетом цели и характера миссии к язычникам.

Теперь для нас важно выяснить, когда именно Варнава и Савл/Павел прибыли в Иерусалим с вспомоществованием для церкви-матери на случай продовольственного кризиса? И. А. Левинская, комментируя Деян 11:30 и говоря о помощи, переданной через Варнаву и Савла, указывает: «То, что она была послана вскоре, является наиболее естественным пониманием текста»70. Такое соображение позволяет думать, что приход Варнавы и Савла в Иерусалим имел место около 40 года.

Другой вопрос: сколь продолжительным было их пребывание там? Возможный ответ на него уже не столь очевиден. Последующее повествование в Деян 12 (как историческое, так и легендарное) касается лишь событий в Иерусалиме и вообще в Земле Израиля с прилегающей Финикией. Так, сперва сообщается о казни Иродом Агриппой Иакова Зеведеева, одного из Двенадцати (12:1-2), имевшей место скорее всего в 43 году, поскольку другие исторические свидетельства, приводимые далее, четко хронологически маркированы смертью самого Агриппы (12:20-23). Согласно сообщению Иосифа Флавия, Агриппа умер 54 лет от роду на седьмом году своего правления, когда «исполнилось три года, что Агриппа царствовал над всей Иудеей» {Иудейские древности, XIX.8.2). Седьмой год правления Агриппы следует считать от 37 года,когда ему были переданы Калигулой территории Лисания и Филиппа. Тогда как царем «над всей Иудеей», т. е. правителем всей территории, охватывающей Землю Израиля, он назначается Клавдием весной 41 года. Соответственно, смерть Агриппы приходится на лето или осень 44 года.

Затем следует сообщение: «А слово Божие росло и распространялось» (12:24 в КП). Вопрос: где? Судя по контексту, в Земле Израиля, причем как среди иудеев, так и, очевидно, среди язычников той же Галилеи и, вероятно, прилегающих к ней территорий — Финикии и Южной Сирии..

А далее имеет место непростая текстуальная проблема, ставящая уже исторические вопросы. Реконструированный текст GNT4 дает нам буквально такое чтение:

Варнава же и Савл возвратились в Иерусалим, исполнив служение, забрав с собой Иоанна, прозванного Марком (12:25).

Это чтение поддержано кодексами Синайским и Ватиканским (оба IV век), ему следуют множество рукописей, относящихся к византийскому типу текста, что, в частности, нашло отражение и в славянском переводе. Этому же чтению следует часть рукописей с комментариями на Деян Иоанна Златоуста (|407). В данном случае показание византийских рукописей очень важно, т. к. представленный в них тип текста — не что иное как подвергнутый в IV веке масштабной редактуре его восточный тип, судя по свидетельствам цитат и аллюзий у греческих отцов церкви II—V веков, наиболее близко стоявший к оригиналам соответствующих книг НЗ. Данное чтение довольно трудно для понимания (о чем ниже). Поэтому есть основание думать, что масштабная правка восточного текста, начатая антиохийским пресвитером Лукианом (|311), не коснулась этого чтения, и его можно признать оригинальным. В самом деле, сначала упомянуто распространение слова Божьего, понятно, что в Земле Израиля и, вероятно, в той же Финикии, о событиях в которых ранее шла речь (Деян 12:20). И вот, исполнив «служение слова» около 45 года, если исходить из последовательности событий в Деян, миссионеры Варнава и Савл вернулись в Иерусалим, ставший на время центром их новой миссии.

Трудность же здесь, однако, представляет фраза, что они взяли с собой Иоанна, прозванного Марком. Вопрос: откуда они его взяли и куда привели? Ранее, в Деян 12:12, был упомянут находящийся в Иерусалиме «дом Марии, матери Иоанна, прозванного Марком». Так что в связи с этим фраза, что Варнава и Савл взяли его с собой в Иерусалим, выглядит странно. Затем сей Иоанн-Марк упоминается в Деян (а) как помощник Варнавы и Савла/ Павла в их миссии на Кипр около 46 года (13:5), (б) как по ее окончании вернувшийся в Иерусалим (!) (13:13), и (в) в связи с нежеланием Павла, имевшим место уже в Антиохии, брать его в свою новую миссию в Сирию и Киликию, отчего Варнава взял его с собой на Кипр (13:36-41).

Итак, очевидно, что Иоанн-Марк иерусалимля-нин. Отсюда следует такое чтение Деян 12:25, представленное в Александрийском кодексе (V век), в греческих рукописях, представляющих западный тип текста, а также в части рукописей византийского типа и большинстве древних переводов:

Варнава же и Савл возвратились из Иерусалима, исполнив служение, забрав с собой Иоанна, прозванного Марком.

Также его передают практически все переводы Нового и Новейшего времени, включая СП и КП. Те же экзегеты и переводчики, которые желают следовать реконструированному тексту, относят исполнение служения Варнавой и Савлом к Иерусалиму. Отсюда следует такая передача:

А Варнава и Савл, исполнив в Иерусалиме порученное им дело, возвратились назад, взяв с собой Иоанна, прозванного Марком (РВ).

Впрочем, эта передача, понимающая под «служением» принесение в Иерусалим материальной помощи, ставит новую трудность: не слишком ли долго Варнава и Савл исполняли в общем-то довольно простое «порученное им дело». Так что скорее всего дееписатель имел в виду их служение слова в Святой Земле, доверенное им Двенадцатью, которое завершилось около 45 года.

Но в любом случае указанная выше дата, 43 год, в качестве terminus ante quem для появлении Дидахе остается в силе.

2. Антиохия кок место появления и Сирия кок территория начального применения Дидахе

Выше Антиохия Сирийская, как место первой масштабной миссии к язычникам и, соответственно, письменной фиксации Учения упоминалась неоднократно в связи с сообщением Деян 11:19-30. Теперь рассмотрим эти упоминания особо.

Итак, (а) наряду с Финикией и Кипром Антиохия стала местом рассеяния иудеохристиан Земли Израиля, где они не проповедовали никому, «кроме только одних иудеев» (стих 19). Однако (б) некоторые из уроженцев Кипра и Кирены, как владевшие греческим языком, прийдя в Антиохию, стали говорить и эллинам/язычникам, «благовествуя Господа Иисуса» (стих 20), что имело результатом «большое число» уверовавших (стих 21). А когда (в) слух об этом дошел до церкви в Иерусалиме, то в Антиохию был послан Варнава (стих 22), очевидно имея соответствующую инструкцию от Двенадцати, что имело место около 35 года. Последний, видя здесь широкое поле для миссионерской деятельности (стихи 24-25), (г) отправился в Таре звать на помощь Савла/Павла (стих 26), которого (д) привел в Антиохию,

так что в течение целого года они собирались с церковью и учили множество народа, и впервые в Антиохии ученики получили имя христиан (стих 27 в КП).

Как уже отмечалось, вероятнее всего речь идет о 35/36 годах, когда, опять же весьма вероятно, и сформировался текст Учения, чтобы обеспечить дальнейшую миссионерскую экспансию в Сирии.

О плодах же интенсивного учительства Варнавы и Савла дееписатель сообщает далее в связи с приходом в Антиохию из Иерусалима пророков (стихи 27-30). Обычная для повествований Луки формула: «В те дни» служит цели введения нового эпизода и, как мы ранее выяснили, речь здесь скорее всего о времени около 40 года. Итак, в связи с угрозой голода антиохийские братья индивидуально «по своему достатку» жертвуют средства для помощи своим иерусалимским собратьям. А доставить их из Антиохии в Иерусалим посылают Варнаву и Савла, дабы засвидетельствовать успешность антиохийской миссии.

Теперь обратимся к внутреннему свидетельству Учения, однозначно указывающему на Сирию как на место появления нашего памятника и как на его начальный адрес для новообразуемых местных церквей.

В анафоре Дидахе имеется такой пассаж с обращением к Богу как к Отцу:

Как этот преломляемый хлеб был рассеян по горам / и, будучи собранным, стал одним, / так да будет собрана от концов земли в Твое Царство и Твоя Церковь: / потому что через Иисуса Христа Твоя во веки есть слава и сила (9.4).

Обратим внимание на «хлеб, рассеяный по горам». В отличие от Египта, где земледелие имеет место на равнине по берегам Нила, и Палестины, где земля засеяна в долинах, в Сирии для этих целей с глубокой древности используются отроги холмов и низовья гор. Так что данный поэтический образ не более чем констатация факта, известного молящимся — сирийским языкохристианам. Таким образом, Сирию следует безоговорочно признать местом написания Учения, имея в виду Антиохию как центр начальной миссии к язычникам, о чем сообщается в Деян 11:19-30.

3. Обстоятельства появления Дидахе

3.1. Иисус о судьбе Своего учения

в перспективе эсхатологических испытаний.

Значение Дидахе как начальной письменной фиксации учения Иисуса в свете метода истории форм (Formgeschichte)

Прежде чем рассматривать исторические обстоятельства, вызвавшие появление Дидахе, как мне представляется, следует ответить на вопрос, который я задаю в бультмановском стиле: «Как представлял Иисус посмертную судьбу Своего учения?» Ответ на него дается в восходящем к Нему последнем разделе Дидахе, где в описании эсхатологической драмы, предшествующей приходу Христа в славе, присутствует такой пассаж:

Тогда человечество пойдет в огонь испытания, и многие соблазнятся и погибнут, а оставшиеся в своей вере будут спасены <...> (16.5).

Здесь ключевое слово — вера, под которой понимается не догматические положения разных позднехристианских «символов веры», но именно та вера в Бога, которая побуждает при любых исторических потрясениях следовать Его заповедям, сохраняя любовь к ближнему как к самому себе (Лев 19:18) и общение «во всем» с братьями и сестрами во Христе {Дидахе, 4.8). Тогда как опыт еврейской истории, начиная с катастрофы Израильского царства (722 год до н.э.), отраженный в библейской традиции, — свидетельство непрочности перед лицом различных испытаний, выпадавших на долю еврейского народа, не только религиозных убеждений, но и даже в большей степени религиозной практики, причем прежде всего касающейся самого насущного в жизни. Неудивительно, что уже во втором поколении как иудео-, так и языкохристиан это в полной мере было явлено либо в связи с еврейской Катастрофой 70 года, либо с началом эпохи преследования христиан Римским государством.

Вот почему метод истории форм (Formgeschichte), безусловно ставший одним из самых крупных достижений новозаветной науки XX века71, если его применять не предвзято, позволяет увидеть в Дидахе учение Иисуса, еще не замутненное поздними приращениями, обусловленными бурными событиями последней трети I века. Синоптическая традиция такими приращениями просто кишит, отражая тенденции, имевшие «место в жизни» соответствующих общин, будь то эбионитские среди христиан Земли Израиля, будь то фанатические в среде языкохристиан. Отсюда и появление таких невозможных в устах исторически верифицируемого Иисуса высказываний, как

Иди, всё, что имеешь, продай и отдай нищим <...>; и приходи следуй за Мной (Мк 10:21/Мф 19:21; Лк 18:22 в КП)

ИЛИ

Смотрите же вы за собою: будут предавать вас в судилища, и в синагогах вы будете терпеть побои, и перед правителями и царями будете поставлены во свидетельство им (Мк 13:9; Мф 10:17-18; Лк 21:12-13 в КП),

не говоря уже о поощрении тех,

кто не женится ради Царства Небес (Мф 19:10-12 в РВ).

3.2. Опасность синкретизации фигуры Иисуса как прославленного Христа уже в первом языкохристианском поколении (около 35 - около 65 годов)

Вместе с тем апостольская миссия к язычникам не только предполагала насаждение в их среде еврейского религиозного этоса, проистекавшего из библейской традиции, о чем будет сказано ниже, но и таила в себе опасность синкретизации72 христианства под влиянием чисто греческих религиозных представлений и чаяний. Последнее обстоятельство в Дидахе никак не отражено, что свидетельствует о нем как о памятнике самой начальной проповеди среди язычников с известной нам датировкой в пределах 36-43 годов. Зато Павлу периода его-собственной-миссии уже пришлось столкнуться с зарождением синкретических тенденций в языкохристианской среде, чему он как может противостоит.

3.2.1. Павел о происхождении Иисуса (Гал 4:4-5)

Чтобы убедиться в этом, обратимся сначала к пассажу Гал 4:4-5. Вот он:

...когда наступила полнота времени, Бог послал Своего Сына, родившегося от женщины подвластным Закону, чтобы освободить тех, кто подвластен Закону, дабы мы получили усыновление.

Павел говорит здесь, во-первых, о наступлении «полноты времени», что указывает на начало мессианской эры, почему, во-вторых, Бог посылает Израилю его Мессию (Царя), на что указывает мессианский титул — Сын (Бога) (аллюзия к Пс 2:7) и упоминание о Его подвластности закону Моисея. Ну а дальше, собственно, и следует известный постулат Павла: еврейский Мессия (Христос), принесший Себя в искупительную жертву, освобождает признавших Его евреев от «власти Закона», имея в виду от грехов им обнаруживаемых и ведущих к погибели (аллюзия к Ис 52:13-53:12), чтобы усыновить Богу язычников, поверивших в Его Сына — Мессию (Царя) Израиля.

Но в этой картине обращает на себя внимание одна деталь. Павел говорит не просто о еврейском происхождении Христа, указывая, что он был рожден подвластным Закону, но подчеркивает, что Сын Бога — Христос родился от женщины. Если бы Павел адресовал этот пассаж евреям, то он выглял бы более чем странным. А как еще может родиться Мессия? Понятно, что так же, как все из людей. Тем более что речь идет об Ииусе из Назарета, происхождение и семья Которого были достаточно известны в Земле Израиля. Но, адресуясь к языкохристианам Галатии, достаточно далеко отстоящей от нее, он, по-видимому, данной деталью дезавуирует уже зародившийся в языкохристианской среде миф о преестественном рождении Христа, выдержанный в духе греко-римской мифологии о «божественных мужах»73, повод для чего давал неверный греческий перевод пассажа Ис 7:14, для этого притянутый, как не имевший изначально никаких мессиаеских коннотаций74. Это впоследствии найдет отражение в двух содержательно расходящихся рассказах в окончательных текстах Мф (1:18-2:23) и Лк (1:26-56; 2:1-40). Так, история решительно выступает у Павла против мифологии, получившей в дальнейшем господство в языкохристианской среде, что стало одной из известных причин разрыва с ней иудеохристиан в Земле Израиля75.

3.2.2. Свидетельство Павла (1 Кор 15:19)

и его увещевание (1 Кор 10:13) на фоне галахи в Дидахе, 3.10 и прошения в Молитве Господней (Дидахе, 8.2/Мф 6:13; Лк 11:4)

Также, по всей видимости, ко времени написания Павлом его первого послания в Коринф (53/54 год) в среде языкохристиан появилась суетная потребность видеть в Иисусе того самого привычного «Божественного Мужа», к которому можно обращаться, прося об исцелениях, подобно тому, как ранее они с такими прошениями обращались к греческому богу врачевания Асклепию. Отсюда и известный упрек Павла коринфским христианам, явно включающий намек и на эту практику:

...если мы только в этой жизни возложили надежду на Христа, то мы несчастнее всех людей (1 Кор 15:19).

Дидахе, будучи самым ранним литературным свидетельством учения Иисуса, адресованного Его апостолами языкохристианам, ничего подобно не знает. Почему его галаха гласит:

Выпадающие на твою долю обстоятельства принимай как благо, зная, что без Бога ничего не происходит (3.10).

Понятно, что среди всевозможных печальных обстоятельств именно болезни в жизни человека выходят на первое место, являясь для него серьезным испытанием. Неслучайно поэтому в образцовой молитве, данной Иисусом Своим последователям, есть такое прошение к Богу:

И не подвергай нас испытанию (Дидахе, 8.2/ Мф 6:13; Лк 1 1:4),

которым молящийся свидетельствует перед Ним осознание своей бренности и признание Его полной власти над собой. Очевидно, что, имея его в виду, Павел впоследствии укажет:

Верен Бог, Который не допустит, чтобы вы были испытаны сверх сил, но вместе с испытанием Он даст и выход76, чтобы вы смогли его перенести (1 Кор 10:13).

3.3. Необходимость адаптации к нуждам начальной миссии к язычникам учения Иисуса, еврейского религиозного этоса и церковной дисциплины

Повествование о миссии Варнавы к язычникам в Антиохии (Деян 11:19-30), охватывающее период порядка десяти лет (около 35 — около 45), довольно скупо на детали. Тем не менее в свете знакомства с Учением как с ее очевидным плодом нам станет достаточно понятен как ее характер, так и необходимость, вызвавшая появление нашего памятника.

Лука сообщает о «большом числе» уверовавших в Антиохии язычников (Деян 11:21), чем было вызвано посланничество к ним из Иерусалима Варнавы, а затем и приход с ним Савла/Павла (Деян И: 22-26),

так что в течение целого года они собирались с церковью и учили множество народа (Деян 1 1:26Ь в КП).

Упоминание «целого года» довольно интересно. Понятно, что речь здесь шла не о преподавании средневекового схоластического курса католического богословия, на заучивание которого и одного года будет мало. Учение Иисуса весьма краткое и простое, равно как и апостольская проповедь о прославленном Христе. Так что здесь для научения, даже самого детального и тщательного, с лихвой хватило бы нескольких дней. Очевидно, что целый год потребовался, учитывая следующие два фактора. Первый. Потребность увидеть плоды усвоения миссионерской проповеди новоиспеченными языкохристианами и, соответственно, ее адаптации к их ментальности с учетом возникших проблем. Второй. Очевидно, что слушателями Варнавы и Савла были не только жители Антиохии, но многие посетители этого крупнейшего политического и экономического центра востока Римской империи, которые проявили интерес к принесению Еванге-лия/Радостной вести в места их обитания. Проще говоря, встал вопрос о миссионерской экспансии в другие города и селения Сирии. Всё это и вызвало необходимость в появлении фиксированного греческого текста для устного заучивания, тематически исчерпывающего учение Иисуса, христианский этос и церковную дисциплину, к тому же имеющего источник в начальной проповеди Двенадцати и получившего их авторизацию.

3.3.1. Общение во всем (Дидахе, 4.8) и предостережения против злоупотребления милосердием

Теперь будет небезынтересно рассмотреть как раз то, как радикальное учение Иисуса о совершенной любви, равно как и вера в библейского Бога — Творца, Промыслителя и Судии, были приспособлены к восприятию греков, чьи этические и мировоззренческие представления в ряде случаев существенно отличались от еврейских/библейских.

Прежде всего это касалось заповеди о любви, находящей свое повседневное выражение в общении, когда последователи Христа имеют общность духовную и материальную. Отсюда идейный центр Учения, восходящий к Иисусу, сформулирован так:

Не отворачивайся от нуждающегося, но во всем имей общение со своим братом, и не говори о чем-либо, что это твоя собственность: потому что если вы имеете общение в бессмертном, то не тем более ли в смертных вещах? (4.8).

Итак, «общение в бессмертном», каковым выступает Евхаристия как свидетельство единства христиан в воскресшем Христе (Дидахе, 9.4; 10.2), предполагает прежде «общение в смертных вещах», каковым является восполнение имущими нужд неимущих. В свою очередь такое «общение во всём» влечет за собой преодоление психологии стяжательства, когда христианин готов бескорыстно послужить своим достатком братьям и сестрам во Христе ввиду их бедственного положения.

Однако при переносе учения Иисуса об общении на греческую почву оно потребовало известной адаптации, о которой ниже. Так, когда Иисус, обращаясь к евреям, говорил:

Просящему у тебя дай, и от хотящего у тебя занять не отворачивайся (Мф 5:42),

Он не выставлял дополнительных условий оказания милости. В свою очередь и Его слушатели прекрасно понимали, что речь идет всего лишь об исполнении требований Моисеева закона, предписывающего оказание помощи тем, кто не способен трудиться — малолетнему сироте, вдове (Исх 23:11; Втор 14:29), равно как и оставшемуся одиноким старому или больному, а также человеку в силу внешних обстоятельств оказавшемуся в бедственном положении (Исх 22:25-26; Лев 25:35-38; Втор 15:1-11). В любом случае признанный богоустановленным порядок, когда человек призван «в поте лица добывать свой хлеб» (Быт 3:19 в СРП), в еврейской среде воспринимался как само собой разумеющийся. Другое дело греческая аудитория, среди которой нередко встречались трудоспособные люди, предпочитавшие жить на подаяния, а посему для них показалась весьма заманчивой неожиданно появившаяся языкохристианская среда. Понятно, что это встретило решительный отпор первых иудеохристианских миссионеров, понесших учение Иисуса язычникам. Отсюда и Его известное наставление получило соответствующее разъяснение, почему в целом пассаж «Евангельского раздела» Дидахе, посвященный «общению в смертных вещах» стал выглядеть так:

Каждому просящему у тебя давай и не требуй возвращения назад: потому что Отец желает, чтобы всем подавалось от Его собственных даров. Бла-женен дающий согласно заповеди: потому что он неповинен. Горе же берущему: потому что если кто берет, имея в том нужду, то будет неповинен; не имеющий же нужды даст отчет, почему и на что он взял; и, оказавшись в заключении, он будет допрошен о том, что сделал со взятым, и не выйдет оттуда до тех пор, пока не отдаст последнего кодранта. Впрочем, об этом также сказано: «Да запотеет твоя милостыня у тебя в руках, прежде чем ты узнаешь, кому подаешь (1.5-6).

Здесь обращают на себя внимание следующие положения: (а) бескорыстная помощь нуждающемуся, заповеданная Господом Иисусом, имеет то обоснование, что это дар Бога (ср.: Иак 1:17), подаваемый через человека. Бог вручил человеку Свой дар или как наследство, или же как результат трудов с целью его использования не только для удовлетворения человеком собственных нужд, но и для осуществления любви. Очевидно, здесь имеет место аллюзия к сказанному в Законе:

Одолжи ему [бедняку] и не злись при этом — и благословит тебя Господь, твой Бог, во всех твоих делах и трудах (Втор 15:10 в СРП).

По наблюдению В. Рордофа и А. Тюилье, в Дидахе пассаж 1.5а, вероятно, приводится в качестве еврейской поговорки77. Ниже в Учении о пути жизни пассаж об общении во всем предваряет поучение, данное в развитие сказанного в Дидахе, 1.5а:

Не колеблись, когда следует дать, и не ропщи отдавая: так как ты узнаешь — Кто есть Добрый Мздовоздоятель (Дидахе, 4.7).

Здесь же далее (б) следует ссылка на заповедь Господа Иисуса, известную по Деян 20:35. Этот ставший тогда широко известным в христианской среде афоризм: «Радостнее давать, чем получать» (РВ), выражающий субъективную сторону любви, осуществленной в жертве, выступает отправной точкой для предостережения тем, кто влился в Церковь Христа с целью паразитировать на ней. «Не имеющий нужды» это тот, кто способен собственным трудом удовлетворить свои потребности. Приточный образ «последнего кодранта» — самой мелкой римской медной монеты, служит показателем возвращенного долга, который будет взыскан на Божьем суде (ср.: Мф 5:25-26/Лк 12:58-59).

Известную проблему представляет 6-й версет 1-й главы Учения'.

Впрочем, об этом также сказано: «Да запотеет твоя милостыня у тебя в руках, прежде чем ты узнаешь, кому подаешь».

Понятно, что это не слова Иисуса. Да и Двенадцати вряд ли приходилось прибегать в Иерусалиме к этому наставлению, оказавшемуся более чем уместному при адаптации учения Иисуса к нуждам языкохристианских церквей. Но каково его происхождение? Издатели Учения обычно дают здесь для сравнения ссылку на Сир 12:1. Однако наставление Иисуса, сына Сираха, полностью выглядит так:

Если ты делаешь добро, знай, кому делаешь, и будет благодарность за твои благодеяния. Делай добро благочестивому, и получишь воздаяние, и если не от него, то от Всевышнего. Нет добра для того, кто постоянно занимается злом и кто не подает милостыни. Давай благочестивому, и не помогай грешнику. Делай добро смиренному, и не давай нечестивому: запирай от него хлеб и не давай ему, чтобы он чрез то не превозмог тебя; ибо ты получил бы сугубое зло за все добро, которое сделал бы ему; ибо и Всевышний ненавидит грешников и нечестивым воздает отмщением. Давай доброму, и не помогай грешнику (Сир 12:1-7 в СП).

Оно, конечно, тематически близко к сказанному в Дидахе, 1.6, но касается всё же другого, в именно: не следует оказывать помощь, причем значительную, в виде беспроцентного займа, грешнику с точки зрения Моисеева закона. В Учении же говорится о безвозмездной помощи нуждающемуся в самом необходимом. Вопрос только в том, действительно ли просящий ее нуждается, или он просто хочет незаслуженной выгоды. У меня нет никакого сомнения в том, что здесь имеет место еврейская поговорка времени Иисуса, связанная с заметным моральным разложением части израильского общества. По свидетельству Иосифа Флавия, оно довольно ярко обнаружится во время Иудейской войны 66-70 годов. Зато содержательно более близкое наставление к Дидахе, 1.6 мы встретим много позднее в Вавилонском Талмуде. Вот оно:

Тех, кто просит одежду, подвергают расспрашиванию, прежде чем дадут ее; тех же, кто просит еды, не спрашивают ни о чем (Бава Батра, 9а).

Вот почему совершенно неправ Дж. Д. Кроссан, который в уже упомянутой книге «Рождение христианства», в разделе «Учители и отцы семейств» пытается показать, как последние оказывали сдерживающее воздействие на первых. Есть там пример этого, как ему представляется, в Дидахе, для чего он обращается к рассмотренному нами пассажу 1.5. Так вот, Кроссан видит здесь радикальное расхождение между заповедью:

Каждому просящему у тебя давай, и не требуй возвращения назад (1,5а)

и последующим наставлением, когда, согласно нему, ее требование

становится превращенным в снисходительную милостыню, так что ничто не переходит в необходимость отдавать всё78.

На самом деле приведенная заповедь, несомненно принадлежащая Иисусу, как выше отмечалось, есть всего лишь аллюзия к требованию Моисеева закона быть, в частности, снисходительным к должнику, чья нужда оказалась непреодолимой (см.: Втор 15:7-11). Здесь нет и в помине эбионитской максимы: «всё, что имеешь, продай и отдай нищим» (Мк 10:21/ Мф 19:21; Лк 12:33; 18:22). Другое дело, что далее, как уже отмечалось, следует адаптация данной заповеди для языческой среды. Если у благочестивых евреев было принято, что просить безвозмездную помощь могут лишь вдовы, малолетние сироты и лишившиеся семьи старики и больные, а надеяться на снисхождение в случае невозможности вернуть долг люди, оказавшиеся в тяжелых обстоятельствах, скажем, из-за неурожая или других постигших их бедствий, то в грекоримской среде социальный паразитизм трудоспособных лиц не считался чем-то зазорным. Отсюда и следуют наставления, вовсе не превращающие заповедь Господа Иисуса в «снисходительную милостыню» по воле сдерживающих апостольский «радикализм» неведомых «отцов семейств», но делающие ее применимой в условиях зародившегося языкохристианства. Не случайно поэтому в Учении о пути жизни пассаж, касающийся милосердия и общения во всём, начинается таким наставлением, имеющим характер афоризма:

Не протягивай рук, чтобы взять, и не сжимай, когда нужно дать (Дидахе 4.5).

3.3.2. Наставление о странноприимстве

и приеме в общину: предостережение

против паразитизма в ней (Дидахе, 12.1-5).

Свидетельство Павла (1 Фес 4:9-12)

О недопустимости паразитизма в Церкви Христа в Учении также говорится в дисциплинарном разделе, когда дается соответствующее разъяснение к насаждаемому в языкохристианской среде еврейского обычая странноприимства, во времена Иисуса прежде всего связанного с паломничествами в Иерусалим. Пассаж, посвященный приему странников и вступлению в общину, выглядит так:

]А каждый приходящий во имя Господа да будет принят: но затем, проверив его, вы узнаете о нем, так как у вас будет представление о правом и о левом. 2Если приходящий к вам действительно странник, то помогите ему, сколько можете; но да не остается он у вас более двух или, если будет необходимость, трех дней. 3Если же он хочет у вас жить, то, будучи ремесленником, да трудится и ест. 4А если у него нет ремесла, то вы по своему усмотрению позаботьтесь, чтобы христианин не жил среди вас праздным. 5А если он не хочет поступать таким образом, то он — христопродавец: остерегайтесь таковых (1 2.1-5).

Данное наставление, помимо прочего, выступает и как исторический маркер, ясно обозначающий время и место написания Учения, а именно 36-43 годы и Антиохию. Так, указание на «каждого приходящего во имя Господа», имея в виду Господа Бога, терминологически связано с паломничеством в Иерусалим как в единственное место богопочита-ния в Доме Господнем, т. е. в Храме. Это проистекает из известного псаломского стиха:

Благословен грядущий во имя Господне!/Благослов-ляем вас из дома Господнего (Пс 117:26 в СРП), отчего паломник в еврейской среде и воспринимался как «приходящий по имя Господа», которому требовалось дать приют, чтобы он смог отдохнуть и набраться сил для продолжения своего пешего пути. Совершенно очевидно, что первые языко-христиане восприняли от своих иудеохристиан-ских миссионеров благоговейное отношение к Святому Городу и Храму как к единственному месту поклонения Господу Богу, равно как и желание посетить для этого Иерусалим. В первую очередь это касалось тех антиохийских/сирийских христиан из язычников, которые, следуя начальному апостольскому увещанию, присоединились к Израилю через обрезание, о чем ниже (в разделе 3.4 настоящей главы) будет особый разговор. Понятно, что именно сирийские уроженцы прежде всего следовали примеру своих еврейских собратьев, составлявших иудеохристианскую диаспору в Сирии, из которой чаще, чем из других мест еврейского рассеяния, шли паломники в соседнюю Землю Израиля, чтобы достигнуть Иерусалима. Причем если их путешествие начиналось в Антиохии, то учитывая, что «день пути» (Лк 2:44) составлял максимально 35 км, оно в зависимости от их физических сил могло занять до месяца с учетом дней, необходимых для отдыха. Это и имеет в виду автор Учения, говоря о двух или, в случае необходимости, трех днях (12.2), на которые требуется принять паломника для восстановления его сил, чтобы ему продолжить путь. Отсюда понятно, что такие путешествия не могли быть частыми в жизни антиохийских христиан. Не случайно поэтому приход из Иерусалима в Антиохию Варнавы, а спустя порядка пяти лет пророков, равно как отправка затем в Иерусалим Варнавы и Савла, рассматриваются в Деян 11:22-23, 27, 30 как вехи в истории Антиохийской церкви.

Однако на практике не всякий приходящий был странником, точнее вышедшим в путь (греч. ларобюд), понятно куда и зачем. Потому в Учении и приводится старинная еврейская поговорка «о правом и левом» (ср.: Ионы 4:11), относящаяся в данном случае к намерению пришедшего — доброму или худому, к чему было время присмотреться. Итак, если в новообразованную языкохристианскую церковь пришел не паломник в Иерусалим или возвращающийся из него, а просто мигрант из недавно обращенных христиан (здесь имеет место первая письменная фиксация данного обозначения), отправившийся в путь в поисках «лучшей доли», как с ним поступать? Эту ситуацию и предусматривает последующее наставление. Скажем, пришедший решил, что в данной общине ему будет лучше, чем в прежнем месте его обитаня. Тогда ему следует предложить «трудиться и есть», т.е. удовлетворять свои нужды за счет своего ремесла. В случае же отсутствия у него такового, община обязана позаботиться, чтобы «христианиин не жил праздно», т. е. опять-таки трудился посильным для него трудом, зарабатывая себе на всё необходимое.

И вот тут-то как раз может оказаться, что пришедший трудоспособный человек рассчитывал на нечто иное. Очевидно, пожив некоторое время на иждивении одной языкохристианской общины и будучи изгнанным ею как тунеядец, на что скорее всего ей указали ее наставники, он решил «испытать счастье» в другом месте. В Учении сделана попытка навсегда исключить такую ситуацию. Социальный паразит назван здесь христопородавцем, а христианам заповедуется «остерегаться таковых». В раннехристианской литературе I—II веков греческий неологизм хритгёц. пород - торгующий Хри-стом/христопродавец, — встречается только здесь (Дидахе, 12.6). Но это не значит, что он не укоренился в христианской среде, обозначая известный феномен. Так, в III веке его приводит Ипполит (|235) (фрагмент Толкования на Книгу Руфь). В IV веке в греческой церковной литературе это слово встречается как в своем традиционном понимании, скажем, у Василия Кесарийского / Великого (|379) (Письмо, 240, 3), так и в переносном смысле, когда Григорий Назианзин/Богослов (f около 390) называет так противников Афанасия Александрийского, в его понимании — еретиков (Слово, 21,31). Однако куда интереснее свидетельство Иоанна Златоуста (ф 407), относящееся к концу IV века. Комментируя 1 Фес 4:9-12 (этот пассаж мы рассмотрим ниже), он указывает, что еще многочисленные противники христиан «называют нас христопродавцами», поскольку видят, как именующий себя христианином и «могущий прокормить себя, просит милостыни и нуждается в пособии других» (Беседа 6 на Первое послание апостола Павла к Фессалоникийцам, I)79. Так образом слово, будучи общим понятием, стало бытовать независимо от своего начального документального источника, обозначая феномен профессионального нищенства, ставшего настоящим бичом исторического христианства в эпоху утверждения христианства в качестве официальной религии Римской империи.

В свою очередь еврейский религиозный этос касательно научения ремеслу ради честного прибытка опять же найдет следующее отражение в Вавилонском Талмуде:

Раби Иегуда говорит: «Тот, кто не учит сына ремеслу, учит его преступлению». Спросили его: «Неужели так сразу и преступлению?» Раби Иегуда объяснил: «Не научить его ремеслу — как будто научить его воровать» (Киддушин 29а).

Тогда как Павлу уже в 50/51 году пришлось писать в основанную им церковь в Фессалониках, с одной стороны, хваля фессалоникийских христиан за любовь друг ко другу и «ко всем братьям по всей Македонии», что означало усвоение ими заповеди Господа Иисуса о помощи нуждающимся. Но, с другой стороны, он порицает тех из них, кто прибегает к ней недостойно, имея возможность трудиться своими руками. Так что в целом наставление Павла выглядит так:

А что касается братской любви, то вы не нуждаетесь в том, чтобы вам об этом писать, ведь вы сами научены Богом любить друг друга. И вы поступаете так по отношению ко всем братьям во всей Македонии. Но мы, братья, призываем вас преуспевать в этом еще больше и, стараясь жить тихо, делать свое дело, трудясь своими [собственными] руками, как мы вас наставили, дабы поступать вам благообразно перед внешними80 и ни в чем не испытывать нужды (1 Фес 4:9-12).

Таким образом, мы видим здесь миссионерскую направленность наставления Павла фессалоникийским христианам: сама их жизнь, в основании которой лежит бескорыстная любовь друг к другу, призвана показать «внешним» достоинство «новой» для них религии.

3.3.3. Предостережение против языческих суеверных практик (Дидахе, 3.4)

Наконец, галаха Пути жизни содержит предостережение против суеверных практик, имевших место в языческой среде. В целом оно выглядит так:

Дитя мое, не гадай по птицам, потому что это ведет к идолослужению, и не будь ни заклинателем, ни математиком, и не занимайся очищениями, и даже не желай на это ни смотреть, ни слушать об этом: так как из всего этого порождается идолослужение (Дидахе, 3.4).

Прежде всего здесь обращает на себя вниминие дважды упоминаемое идолослужение, т.е. поклонение изображениям, чаще всего скульптурным, различных богов, символизирующих те или иные природные силы/стихии и/или воспринимаемых в качестве покровителей той или иной человеческой деятельности. Другое дело, что в Учении не приводится прямой запрет Моисеева Декалога81 «не иметь других богов рядом» с Богом — Творцом, Промыслителем и Судией, равно как и связанных с ними изваяний/изображений «того, что вверху на небе, или того, что внизу на земле, или того, что в воде ниже земли», не говоря уже о поклонении им (Исх 20:3-5/Втор 5:7-9 в СРП). Данное обстоятельство связано с тем, что библейское вероучение о Боге, равно как и имеющая вероучительное значение весть о Христе, Его искупительной смерти и воскресении, относятся к «тайне Церкви» (Дидахе, 11.11), она же «тайна благочестия» (1 Тим 3:16), возвещавшейся в апостольское время в устной ке-ригме. Павел часто в своих посланиях обращается к ее положениям, почему в свое время Зееберг и смог составить на основе этих обращений вероучительную часть первохристианского катехизиса. Тогда как Учение являет собой наставление в жизни в соответствии с возвещенной верой. Другое дело, что нередкие отсылки в нем к ее фундаментальным положениям позволяют получить ясное представление о том, во что верило первое христианское поколение, с учетом свидетельств подлинных посланий Павла. Что же касается понятия тайны (о чем подробнее в этой главе в разделе 5.5), то оно относится вовсе не к какой-либо секретности начального христианского учения. А только обозначает ту фундаментальную библейскую идею, что знание о Боге и о Его промышлении о сотворенном им мироздании непосредственно закрыто/таинственно для человеческого ума и может быть в полноте сообщено лишь как Откровение Бога, возвещаемое через Его пророков, которым и в которых Он его открывает.

Впрочем, в галахическом разделе Учения Двенадцати Апостолов содержатся еще два запрета, касающиеся языческих суеверий, распространенных в греческой среде во время начальной апостольской проповеди. Так, заповедь «не занимайся магией» (2.2) имеет прямую отсылку к запрету заниматься колдовством в Втор 18:10-12 и Лев 19:26.

Тогда как завершающее Учение о двух путях наставление:

особенно остерегайся идоложертвенного, потому что вкушение его — есть служение мертвым богам (Дидахе, 6.3), отсылает нас к запрету Исх 20:3-5/Втор 5:7-9. Здесь, правда, речь идет не о непосредственном участии в языческом культе, связанном с принесением в жертву статуе некоего бога греко-римского пантеона быка, а лишь об отклике на приглашение соседей-язычников вкусить его мяса за праздничной трапезой по тому или иному знаменательному для них поводу. Павел рассуждает на эту тему в 1 Кор 8:1-13 спустя порядка 18 лет в том плане, что идол — ничто, и вкушение принесенного ему в жертву мяса знающему это духовно не повредит. Тем не менее он не рекомендует этого делать, дабы не соблазнить «немощного» в вере новоначального христианина. Здесь же запрет вкушать идо-ложертвенное мясо носит решительный характер, объявляясь «служением мертвым богам», что учитывает недавнюю религиозную практику новоиспеченных языкохристиан. Выражение «мертвые боги», имея в виду каменные или отлитые в металле скульптуры, призвано отчеркнуть библейское учение о Боге живом, т.е. мыслящем и творящем, хотя и незримом, а посему и неизобразимом, даже символически.

Но вернемся к приведенным выше галахиче-ским запретам Пути жизни. Первый из них, опять же имеющий источник в Лев 19:26/Втор 18:10-12, касается гадания, т.е. попыток предсказать будущее по каким-либо предметам. У греков и римлян таковыми были полеты и крики птиц. В Риме специальные жрецы-птицегадатели — авгуры (от лат. avis — птица) усматривали в них волю богов, тогда как к их предсказаниям должны были прибегать высшие должностные лица города накануне важных политических или военных событий. Вот почему, согласно Дидахе, птицегадание «ведет к идолослужению», связанному с ложными в свете библейской традиции религиозными представлениями. Библейский взгляд на то, что «Господь направляет шаги человека. / А человеку — как понять свой путь» (Притч 20:24 в СРП) и что «выживут те, кого Господь призовет» (Иоиль 2:32 в СРП), для верящего в единственного Бога обессмысливают с этой точки зрения всякие попытки человека угадать свое будущее. Тем более они бесполезны для христианина, уверенного в своем будущем спасении во Христе.

Далее следует требование «не быть заклинателем», имеющее источник во Втор 18:10-12. Здесь речь идет о заклинаниях, т. е. использовании неких магических формул ради главным образом исцелений от разных недугов, включая психические, которые в древности связывались с одержимостью злыми духами — демонами/бесами. В свете библейской веры в то, что жизнь человека полностью находится во власти Бога (см. выше раздел 3.2.2 настоящей главы), употребление заклинаний представляется делом суетным.

Следующий галахический запрет: «не быть математиком», вызывает понятное удивление, если не знать, о чем здесь идет речь. В самом деле, если говорить о наследии античной греческой культуры, то именно сформировавшаяся еще в Древней Греции математика остается в наши дни ее наиболее актуальной составляющей. Достаточно сказать, что с начала эпохи книгопечатания именно «Элементы» в 13 книгах александрийского математика Эвклида (около 365-300 до н.э.), написанные приблизительно в 325 году до н.э., где приводятся все известные к тому времени математические аксиомы, теоремы и их доказательства, начиная с 1488 года стали в Европе вплоть до XIX века самыми издаваемыми книгами после Библии, обеспечив становление науки уже Нового времени. Однако в связи с приведенным запретом нам следует обратиться к другому не менее знаменитому сочинению тоже александрийского математика, но написанному уже в 150-е годы н.э. и также отражающему гораздо более раннее состояние науки. Речь идет о «Великом математическом построении в астрономии в 13 книгах» Клавдия Птолемея (после 83 — после 161), на 1400 лет определившим состояние астрономии, вплоть до коперниканиан-ского переворота во взгляде на мироздание82. И вот здесь настал черед сказать, что астрономия вместе с обеспечивающими ее математическими расчетами служила в греко-римском мире не столько целям отвлеченного познания, сколько, как представлялось вплоть до Нового времени, практическим целям астрологии, т.е. науки о звездах/небесных телах, имея в виду их влияние на земные явления, причем не только связанные с природой, но и с общественной и частной жизнью людей. Последней уже непосредственно посвящен «Математический трактат в 4-х книгах» того же Птолемея. Отсюда становится ясным, что греческая культура вступает здесь в конфликт с еврейской религиозностью, которая усматривала в математике, стоящей на службе астрологии, своего рода идолослужение. Дело в том, что представление о небесных телах как о влияющих на судьбы народов и отдельных людей, в глазах еврея эпохи античности рассматривалось в связи с древними восточными (ассиро-вавилонскими и хананейскими) культами «небесных воинств», т. е. светил, планет и звезд, о которых в Законе сказано:

Глядя на небо, увидев солнце, луну и звезды, всё небесное воинство, не поддавайся соблазну — не поклоняйся им, не служи им! (Втор 4:19 в СРП).

Опять же, воззрение на небесные тела, как на определяющие человеческую судьбу, противоречит библейскому взгляду на ее зависимость от Божьего Промысла и уже новозаветному воззрению о предопределениивсех верящих в Христа к вечному спасению (Рим 8:28-30).

Последний галахический запрет, связанный с языческими суевериями, касается очищений. Стоящий в греческом оригинале глагол лерткабоор© буквально означает очищать кругом, что подразумевает как омовение, когда на человека выливалась специально для этого заговоренная/освящен-ная вода, так и кропление, когда признанный нечистым человек или предмет, а то и целый город, кропились как освященной водой, так и освященной для этого кровью поросят, которая по воззрениям древних греков впитывала в себя «всю нечистоту»83. В греко-римской культуре обряд очищения обязательно совершался над новорожденным и над вступающими в брак. В качестве аллюзии к данному запрету следует отнести требование Апостольских постановлений (около 380 года) «отринуть» от числа желающих огласиться христианским учением тех, «кто окачивает людей заговоренной водой» (VIII.32), очевидно, до тех пор, пока они не прекратят практиковать, понятно в корыстных целях, данное языческое суеверие.

3.4. Цель Учения: ввести в Израиль язычников, поверивших в Иисуса как в его Мессию

Далее крайне важным для нас будет выяснить цель начальной, апостолькой миссии к язычникам, а следовательно и цель составления Учения, что также приведет нас к мысли о его самой ранней из возможных датировок в отмеченных нижней — 36 год и верхней — 43 год хронологических границах. В заголовке данного раздела она уже обозначена. Итак, язычники, принявшие веру в единственного Бога и поверившие в Иисуса как в Его Сына — Мессию Израиля, в конечном итоге призываются войти в Израиль.

Павел, начав собственную миссию к язычникам вне Земли Израиля и Сирии, откажется около 46 года от этой цели, в чем встретит позднее понимание апостолов и старейшин Иерусалимской церкви на совещании/соборе в 48/49 году. Это обеспечит дальнейший успех христианской экспансии в греко-римском мире. Тем не менее там, где ранее уже была провозглашена начальная цель миссии к язычникам, иные из апостолов Христа от нее отказываться не собирались, что и приводило к известным конфликтам с Павлом.

Рассмотрим ниже эту ситуацию по порядку.

3.4.1. Смысл сказанного в Дидахе, 6.2

Начнем с того, что поместная языкохристианская община/церковь, представленная в Учении, имея синагогальное устройство, тем не менее отличается от иудеохристианской и, вообще, от еврейской общины. Показателем этого служит отсутствие в галахической и дисциплинарной частях Учения указаний на небходимость соблюдения кашрута84, а также суббот и других праздничных дней, принятых у евреев. Это следует из того, что задача Учения состоит в том, чтобы сначала утвердить вчерашних язычников в библейском/еврейском этосе, обновленном Господом Иисусом, и лишь затем кратко обозначить его главную миссионерскую цель: ввести их в Израиль через обряд обрезания85, когда для них уже станут обязательными все еврейские галахические требования и запреты в известном количестве 613 заповедей, насчитанных ко времени Иисуса фарисеями.

Именно об этом и говорится в заключении Двух путей следующим образом:

Ведь если ты способен понести иго Господне целиком, то понеси, и будешь совершенен; а если неспособен, то делай то, что можешь (Дидахе 6.2).

Итак, первое предложение данной сентенции говорит о решимости/способности вчерашнего язычника «понести иго Господне целиком» и тем самым достигнуть «совершенства». Еще Филипп Шафф в своем заменитом издании Дидахе 1885 года определенно высказался о том, что в данном случае речь идет об обрезании (см. в главе 3 раздела 5). Однако его доводы тогда не были приняты ученым сообществом, находившимся (да и теперь в значительной мере находящимся) в плену тех представлений, что Савлу/Павлу изначально был свойствен «паулинизм», т.е. установка на полный отказ от обрезания языкохристиан. Обычно в упоминании «ига Господнего» здесь усматривают аллюзию к Мф 11:28-30, полагая, что дидахист, писавший Учение в конце I или в первой половине II века, знал этот евангельский текст86. Тем не менее уже в 1961 году немецкий католический патролог Альфред Штуйбер (упоминавшийся во второй главе в разделе 2) выпустил специальное исследование, в котором показал, что выражение «иго Господне» есть не что иное, как синоним известного галахи-ческого понятия «иго Торы/Закона», причем употреблявшееся как раз в связи с феноменом прозелитизма язычников, решившихся, несмотря на все отговоры со стороны евреев, войти в общество Израиля через обрезание87. Наконец, Давид Флус-сер (1917-2000), прекрасный знаток иудаизма эпохи Второго храма принимает эту точку зрения. Однако при этом он ошибочно усматривает в Дидахе, 6.2 «иудеохристианскую оппозицию Павлу»88. Отсюда следует и принятие им в совместном с Хубом ван де Зандтом труде «Дидахе. Его еврейские источники и его место в ранних иудаизме и христианстве» предложенного Ж. П. Оде отнесения нашего памятника ко времени «между 50 и 70 годами н.э.»89. В свою очередь современная исследовательница начального христианства Ми-шелль Сли выпустила в 2004 году книгу, посвященную Антиохийской церкви в I веке, в центр истории которой в указанное время она ставит конфликт ее иудео- и языкохристианской общин в связи с невозможностью их совместного евхаристического общения. По этой причине Дидахе становится для нее важнейшим историческим источником, происхождению и обзору которого она уделяет немало места90. Сли относит написание нашего памятника, не иначе как в Антиохии, ближе к середине I столетия (здесь она солидарна с Сабатье и Милавечем), впрочем, увязывая его появление с «антиохийским инцидентом», представленным Павлом в Гал 2:11-1491, о котором речь пойдет ниже (в разделе 3.4.3), что уже совершенно неверно.

Выше (разделы 1.5 и 2 настоящей главы) было показано, что Павел был сотрудником Варнавы в период начальной апостольской миссии к язычникам в 35/36-45 годах. Совершенно ясно, что он разделял ее начальную цель, от которой отошел уже около 46 года, став осуществлять свою-собствен-ную-миссию, что и породило известные конфликты, о которых речь пойдет ниже. А пока лишь согласимся с Флуссером, имея в виду его совершенно верный вывод о том, что галаха в Дидахе, 6.2-3 имеет христианское (точнее иудеохристианское), а никак не еврейское происхождение92. Действительно, приведенный выше призыв, содержащийся в ней, носит чисто миссионерский характер, тогда как не слишком частые случаи прозелитизма, когда язычники вступали через обрезание в общество Израиля, никак не были связаны с якобы миссией к ним со стороны евреев, как об этом думали ученые в XIX — начале XX века, что уже выше было показано (разделе 1.4 настоящей главы).

Но вернемся к сказанному в Дидахе, 6.2а. То, что выражение «иго Господне» выступает синонимом понятия «иго Закона», помимо прочего, следует из библейской традиции. Так, в Плаче Иеремии

(587-586 до н.э.) мы встречаем такое поэтическое высказывание:

Благо человеку, когда он несет иго в юности своей. / Сидит уединенно и молчит, ибо Он (Господь) наложил его на него (3:27-28 в СП).

Образ ига, т.е. деревянного хомута, с помощью которого запрягали в плуг или в повозку двух волов или ослов, налагаемого Господом Богом на принадлежащего к Его народу, служит здесь метафорическим указанием на Закон, в котором религиозный еврей находит объяснение того, как Бог управляет судьбой еврейского народа и его личной судьбой. Тогда как выражение понести «иго Господне целиком» относится уже к «совершенному исполнению Закона», включающему в себя в качестве непременного условия чаще всего психологически невозможный для человека греческой культуры обряд обрезания, служащий знаком За-вета/Союза/Договора Бога с Авраамом как родоначальником народа Божьего (Быт 17:10-14). Отсюда и проистекает условие исполнения рассматриваемой галахи: «если ты способен понести иго Господне целиком». Следование ему ведет к совершенному общению, когда бывший язычник, принявший Иисуса как Мессию Израиля, вступает в него, получая доступ к общей трапезе, и прежде всего евхаристической, с поверившими в Иисуса израильтянами, полагающими, что именно в их лице Бог исполнил Свои обещания Израилю.

Что же касается слов, вложенных, вероятно в 80-е годы, в уста Иисуса в Мф 11:28-30, где говорится о Его «благом иге» и о Его «легком бремени», то здесь следует иметь в виду следующее. В них, действительно, прорезается подлинный голос Иисуса (ipsissima vox Jesiiy Однако при этом должно быть понятно, что реальный Иисус, обращавшийся к Своим слушателям-евреям, не предлагал им некое новое иго взамен данного им Богом, а потому безусловно благое. Другое дело, «бремена неудо-боносимые», возлагавшиеся на них фарисейскими учителями (в их упоминании в Мф 23:4 также слышен подлинный голос Иисуса), в виде множества ритуальных предписаний, при том, что это не мешало «обходить более важное в Законе: правосудие и милосердие и верность» (Мф 23:24 в КП). Иисус предлагает осознанный подход к заповедям Закона, призванным обеспечить благоприятные условия для жизни людей, который как раз и облегчает носимое религиозным евреем «бремя». Тогда как в Учении о двух путях они уже адаптированы к воспрятию греками, откликнувшимися на апостольскую весть.

Теперь перейдем ко второй части галахи, представленной в Дидахе, 6.2 и обращенной к тем язы-кохристианам, кто оказался не способен «понести иго Господне целиком», т.е. войти через обряд обрезания в Израиль и разделить полное общение с иудеохристианами. Им предписывается: «делай то, что можешь», имея в виду всё, что заповедано Господом Богом, кроме обрезания и связанных с ним ритуальных требований Закона. Иначе говоря, им предлагается жить той церковной жизнью, что представлена в Учении с надеждой на скорую встречу с Господом Иисусом. Отмеченное же предписание связано уже с Заветом, который Бог заключил со всем человечеством в лице Ноя и его сыновей, как это следует из Быт 9:1-17. Для языкохристи-ан, «не способных понести иго Господне целиком», оно уже становится единственным условием их пребывания в Церкви Христа, пусть и без полноты общения со своими еврейскими собратьями, как это следует из Деян 15:28-29, о чем наш следующий рассказ.

Но в любом случае следует иметь в виду, что увещание Дидахе, 6.2 в конечном итоге восходит к Иисусу, безусловно следовавшему еврейским религиозным обычаям, а посему не считавшему возможным для своих непосредственных последователей вступать в общение/участвовать в совместной трапезе с не принадлежавшими к народу Божьему/ Израилю, т. е. с язычниками, равно как и с его изгоями — мытарями/сборщиками податей и грешниками с точки зрения Закона, что следует из Его подлинных слов относительно дисциплины в Его общине в Мф 18:15-17.

3.4.2. Конфликт в Антиохии в связи с собственной-миссией-Павла и иерусалимский компромисс (Деян 14:24-15:35)

Повествование Луки в означенном пассаже несомненно отталкивается от реальных событий, будучи при этом недостоверным в деталях, поскольку отражает идеологию даже не столько паулинизма, сколько постпаулинизма конца I века, когда имела место ассимиляция в языкохристианской среде части иудеохристиан диаспоры с их неизбежным отступлением от следования еврейским обычаям. Тем не менее кое-что исторически ценное в данном повествовании можно почерпнуть, и прежде всего относительно предписаний языкохристианам, не решившимся войти в общество Израиля.

Итак, Павел, уже как лидер миссии к язычникам, и Варнава после двухлетнего миссионерского путешествия вернулись в 48 году в Антиохию, где,

собрав церковь, они возвестили всё, что сотворил Бог с ними, и как Он открыл язычникам дверь веры.

К этому дееписатель добавляет, что

оставались они немалое время с учениками (Деян 14:27-28 в КП).

Чему же Павел учил теперь, помимо прочего, своих антиохийских учеников — евреев и греков, в последнем случае как обрезанных, так и, очевидно, в большинстве своем необрезанных? Из свидетельства самого Павла, к которому мы обратимся несколько ниже, становится ясно, что новооткрытой им/полученной «через откровение Иисуса Христа» (Гал 1:11-12) свободе во Христе Иисусе — для язы-кохристиан от «принуждения к обрезанию», а для иудеохристиан от обычая не иметь с ними полного общения как с необрезанными (Гал 2:3-5).

Понятно, что это привело к конфликту с ревнителями еврейских обычаев. Рассказ о нем Деян 15:1, предваряющий дальнейший сюжет, краток и тенденциозен:

И какие-то люди, пришедшие из Иудеи, учили братьев, если вы не обрежетесь по обычаю Моисея, вы не можете спастись (КП).

Из этой небольшой сентеции следует нереальная картина. Получается, что все антиохийские братья изначально держались паулинизма, а тут некие пришлые иудеохристиане стали их смущать, ставя также в нереальную связь, вопреки всей прежней апостольской керигме, обрезание и спасение. Хотя первое открывало языкохристианам, согласно изначальной установке, только возможность полноты общения со своими еврейскими единоверцами. Очевидно, что возникший спор касался другого, а именно насаждаемой теперь Павлом практики питания необрезанных за одним столом с обрезанными.

Впрочем, данная тема имела принципиальное значение, поскольку ставила вопрос как о новом целеполагании миссии к язычникам, так и шире — о новом характере Церкви Христа, уже в значительной мере оказывавшейся вне лона Израиля.

Здесь важно иметь в виду следующие моменты. Первый. Авторитет Варнавы и Павла в Антиохийской церкви был весьма высок. Второй. Возникший спор, даже если он в самом деле был инициирован пришедшими из Иудеи, оказался серьезен, поскольку он касался всё-таки новой практики. Решено было оставить его разрешение на усмотрение церкви-матери, для чего в Иерусалим были направлены «Павел и Варнава и некоторые другие» (Деян 15:2). Обратим внимание, что ранее (около 40 года) туда были отправлены Варнава и Савл (именно в такой последовательности) (Деян 11:30), когда, вероятнее всего, Двенадцатью и было авторизовано получившее их имя Учение для языкохристиан.

Оставим в стороне дискуссию в Иерусалиме, как она представлена в Деян 15:6-21. Совершенно ясно, что Петр и Иаков, брат Господа Иисуса, говорили тогда явно не то, что вложил им в уста дее-писатель. В самом деле, никак не мог Петр сказать того, что представлено в качестве идейного центра его речи:

Так почему вы теперь искушаете Бога, возлагая на шею учеников ярмо, которое ни отцы наши, ни мы не могли понести? (Деян 15:10 в КП).

Здесь явно не Петр, известный нам по сказанному о нем в Деян 10:14 своей верностью ярму/игу Закона, а пост-паулинист и отступник от еврейства, ассимилированный в языкохристианстве конца I века. На данный анахронизм неоднократно обращали внимание комментаторы Деян, стоящие на историко-критических позициях93. Так же невозможно представить себе Иакова обращающимся к евреям Земли Израиля и в качестве аргумента «от Писания» в пользу позиции Павла цирирую-щим Ам 9:11-12 по LXX (Деян 15:16-18), с ее неверным переводом, искажающим исходный смысл, который ничего совершенно в пользу паулинизма не дает94.

Но обратимся, наконец, к декрету/постановле-нию Иерусалимского совещания/собора, как он представлен в Деян 15:23-29. Дееписатель явно приводит не все его положения и, таким образом, оно предстает перед нами как триумф паулинизма. На самом деле здесь имел место компромисс между прежним целеполаганием миссии к язычникам Земли Израиля и Сирии, предводительствуемой Петром, и новым, восходящим к Павлу, в связи с его-собственной-миссией в отдаленные по отношению к ним провинции Римской империи, хотя сам декрет и адресован «находящимся в Антиохии и Сирии и Киликии братьям из язычников» (Деян 15:23 в КП). Впрочем, для нас здесь будет важен только один пассаж, с одной сторны, безусловно подлинный, а с другой — объясняющий, что подразумевается под словами «делай то, что можешь» в Дидахе, 6.2Ь.

Собственно, для сиро-палестинских языкохри-стиан здесь не было ничего нового. Им это и без того было сообщено изначально в качестве одного из возможных для них вариантов жизни во Христе. Другое дело, общины, основанные Павлом. Для них теперь он утверждается как единственный. Итак, им предписывается в качестве несения необходимого бремени «воздерживаться от идоложертвен-ного, и крови, и удавленины, и блуда» (Деян 15:29 в КП)95.

По поводу идоложертвенного, на что также указывается в Дидахе, 6.3, выше уже всё было сказано (в разделе 3.3.3 настоящей главы). Запрет на употребление в пищу крови связан также с упомянутым выше Заветом, который согласно Быт 9:1-17 Бог заключил с человечеством в лице Ноя и его сыновей. Для нас теперь важно следующее его положение:

Всех животных Я отдаю вам в пищу, как прежде отдал зелень растений. Но не ешьте мяса, в котором есть жизнь, то есть кровь. / И за вашу кровь — за отнятую жизнь — Я взыщу с того, кто эту кровь прольет, будь то зверь, будь то человек, отнявший жизнь у брата своего (Быт 9:3-5 в СРП).

Далее упомянута удавленина, которую также запрещается употреблять в пищу. Этот запрет связан с предыдущим, поскольку в мясе удавленных животных сохраняется кровь, как на это указывает грекоязычный еврейский автор первой половины I века Филон Александрийский (Об особенных законах, IV. 122). Наконец, запрет блуда/распут-ства касается здесь прежде всего половых связей между лицами, состоящими в родстве (инцест), на что особо указывается в Лев 18:6-18, ср.: 1 Кор 5:1.

3.4.3. Свидетельство Павла об «антиохийском инциденте» (Гал 2:11-14) как о показателе цели начальной (Петровой) миссии к язычникам, вступившей в месте ее проведения в конфликт с последующей (Павловой) миссией в отдаленных от Земли Израиля регионах Римской империи (Гал 2:1-10)

Очевидно, что суть иерусалимского компромисса сводилась к тому, что к обрезанию не будут призываться языкохристиане из далеких по отношению к Земле Израиля провинций, уже даже в силу чисто географических причин, обособленных от Иерусалимской церкви-матери и других иудеохристиан-ских общин Сиро-Палестинского региона. Об успехах своей-собственной-миссии в малоазийских провинциях, связанных с отказом от такого призыва, Павел и доложил апостолам и старейшинам церкви в Иерусалиме, подведя их к данному решению. Однако сам для себя, как мы уже знаем, он еще ранее решил проводить новую миссионерскую стратегию в хорошо ему знакомой Антиохийской церкви, к которой принадлежало немало иудеохристи-ан и где хорошо помнили прежнюю апостольскую установку на призыв языкохристиан к обрезанию. Но, очевидно, что результаты следования ей были здесь скромны. Тогда как успех новой проповеди Павла был таков, что посетивший Антиохию Петр, как и гораздо раньше Варнава, вняв его ставшей затем знаменитой аргументации об оправдании верой помимо дел Закона, главным из которых представлялось обрезание96, вопреки еврейскому обычаю, вступил в полное общение с языкохристи-анами/необрезанными. Теперь посмотрим, что из этого тогда получилось. Вот как сам Павел описывает ситуацию с визитом Петра:

Когда же пришел Кифа в Антиохию, я противостал ему самолично, потому что он был виноват. Ибо до прибытия некоторых от Иакова он ел вместе с язычниками; а когда те пришли, начал уклоняться и сторониться, опасаясь тех, которые были из обрезанных; и вместе с ним предались лицемерию и прочие иудеи, так что и Варнава дал себя увлечь их лицемерием. Но когда я увидел, что они не прямо поступают по истине Евангелия, я сказал Кифе в присутствии всех: если ты, будучи иудеем, живешь по-язычески, а не по-иудейски, то как же ты язычников принуждаешь иудействовать? (Гал 2:1 1-14 в КП).

Понятно, что Павел здесь предельно субъективен. Чего стоит только ссылка на «истину Евангелия»

под которым понимается исключительно его новое учение, впрочем, преподносимое им не иначе, как «откровение Иисуса Христа» (Гал 1:11-12), а посему обретающее в его глазах высший авторитет Евангелия Христова (Гал 1:7). Тем не менее понять, что произошло в Антиохии на самом деле из приведенного рассказа Павла можно. Итак, оказалось, что прежняя стратегия миссии направленная на привлечение языкохристиан в общество Израиля в Антиохии, где имелась значительная иудеохристи-анская община, всё же принесла кое-какие плоды. Другое дело, прочие места в Малой Азии, а затем и в Европе, где обращенные тем же Павлом язычники становились первыми, а нередко и единственными христианами. Здесь начальная миссионерская стратегия оказывалась просто провальной, что Павел понял раньше других. Тогда как необходимость миссии к язычникам признавалась всеми иудеохристианами во главе с апостолами. Однако в Иерусалиме от начальной ее стратегии полностью отказаться готовы были не все, тем более там, где она хоть как-то плодоносила. Это и выявил визит в Антиохию «некоторых от Иакова», имея в виду брата Господа Иисуса и «столпа» Иерусалимской церкви (Гал 2:9). Данное посещение и послужило напоминанием Петру и Варнаве о том, чему они раньше сами учили языкохристиан в том же предназначенном для них Учении (6.2-3).

Теперь посмотрим, как сам Павел изображает свое посещение Иерусалима и достигнутый там компромисс, который, впрочем, он таковым не считал. Так, он не говорит о делегировании его и Варнавы Антиохийской церковью. Его задача представить свой визит в качестве триумфального, а возвещаемое им Евангелие (с известными нововведениями) как санкционированное церковью-матерью. Вот его рассказ:

Затем по истечении четырнадцати лет я снова пошел в Иерусалим вместе с Варнавой, взяв с собой и Тита; пошел же по откровению, и изложил им и отдельно тем, которые были почитаемы, то Евангелие, которое я проповедую среди язычников: не бегу или не бежал ли я впустую. Но и Тит, бывший со мной, хотя и эллин, не был принужден к обрезанию: а из-за вкравшихся лжебратьев, которые проникли выследить нашу свободу, которую мы имеем во Христе Иисусе, чтобы нас поработить: им мы не уступили и не подчинились ни на час, чтобы истина Евангелия сохранилась у нас. Со стороны же тех, которые почитались кем-то, — кем бы когда они ни были, мне совсем не важно: на лицо человека Бог не смотрит — так вот почитаемые не наложили на меня ничего более. Но, наоборот, увидев, что мне вверено Евангелие для необрезанных, как Петру для обрезанных, — ибо Содействовавший Петру в апостольстве у обрезанных содействовал и мне у язычников, — и узнав о благодати, данной мне, Иаков и Кифа и Иоанн, которые были почитаемы столпами, подали мне и Варнаве руку общения, чтобы нам идти к язычникам, а им к обрезанным; только бы мы помнили о нищих: это именно я и постарался исполнить (Гал 2:1-10 в КП).

Оставим в стороне крайнюю самоуверенность Павла, мнящего себя носителем высшего откровения и Божьим посланником. Отделим, что называется, голые факты. Итак, Павел говорит, что пошел в Иерусалим «по истечении четырнадцати лет». Спрашивается: от какой пространственно-временной вехи ведется этот отсчет? Ранее Павел упоминает «страны Сирии и Киликии», куда он пошел после первой встречи с Петром в Иерусалиме (Гал 1:22). Но мы уже знаем, что за этим глухим упоминанием стоит начало его миссионерских трудов под руководством Варнавы в Антиохии (Деян 11:21-30). Оно пришлось на 35/36 год. Отсюда по истечении четырнадцати лет из Антиохии в Иерусалим он двинется с Варнавой в 48/49 году. Отдельный сюжет — взятие им с собой Тита — языкохристианина, необрезанного. Был ли он антиохийцем или Павел привел его в Антиохию из своего первого миссионерского путешествия, неизвестно. В Деян он ни разу не упомянут. Другое дело, что из сообщений 2 Кор (2:13; 7:6,13,14; 8:6, 16, 23; 12:18) следует, что в дальнейшем Тит был верным помощником. Павла в его миссионерских трудах в Македонии и Ахайе. Упоминание его в Гал 2:3-5 призвано подчеркнуть вызывающее поведение Павла, преподносимое им как новооткровенная «истина Евангелия», тогда как шокированных им иерусалимских иудеохри-стиан он не стесняется называть «лжебратьями». С нескрываемой гордостью за свою-собственную -миссию он упоминает далее «тех, которые почитались кем-то», хотя речь идет об апостолах — самовидцах Господа Иисуса. И вот здесь уже обретается важная деталь:

так вот почитаемые не наложили на меня ничего более (Гал 2:6).

Очевидно, что речь идет о ранее санкционированном Двенадцатью Учении для языкохристаин, когда для новообращенных в отдаленных от Земли Израиля провинциях из него опускается сказанное в Дидахе, 6.2а, и напоминаются ставшие для них галахическими запреты, известные нам уже по Деян 15:29. Опять же оставим в стороне наивное в своей самоуверенности деление Павлом «зон ответственности» с Петром, когда он объявляет себя равным ему «первоверховным» апостолом для язычников, каковым тот им усматривается, но только «для обрезанных» (Гал 2:7-9). И вот мы подошли к еще одной реальной детали достигнутого компромисса, хотя, как было отмечено, Павел решение Иерусалимского собора/совешания таковым не считает, полагая, что тот санкционировал его Евангелие для язычников, подобно тому, как ранее Двенадцатью было санкционированно Учение для них же. Вот эта весьма важная деталь:

только бы мы помнили о нищих: это именно я и постарался исполнить (Гал 2:10).

Речь идет о сборе средств среди языкохристиан для оказания помощи обездоленным членам Иерусалимской церкви-матери из числа вдов и одиноких старых и/или немощных. Опыт такой помощи, в которой, понятное дело, приняли участие и антиохийские языкохристиане, мы уже видели в Деян 11:27-30. В дальнейшем Павел будет мобилизовывать для этого ресурсы языкохристианских церквей Малой Азии, Македонии и Ахайи, о чем мы знаем как из вышеприведенного пассажа, так и из Рим 15:25-28; 1 Кор 16:1-4; 2 Кор 8:1-9:15.

При жизни Павла, кончина которого, как принято считать, имела место в Риме во время гонений Нерона, приходится на время между 64 и 66 годами, это общение в «смертных вещах» оказалось единственным, что связывало основанные им и не только им языкохристианские церкви с церковью-матерью в Иерусалиме. Но всё изменилось с почти совпавшими по времени смертью Павла и Иудейской войной/Антиримским восстанием (66-73 годы), сделавшей невозможной былую связь языкохристиан Средиземноморья с Землей Израиля и Иерусалимом. Неимоверные страдания последнего во время римской осады и бесчинств зелотов обрекли на гибель большинство иудеохристиан, бывших в городе, причем не только «нищих», но и тех, кто в течение многих лет от своих «имений» участвовал в снабжении их всем необходимым. К имевшему месту со второй половины 60-х годов отдалению языкохристиан от израильских собратьев, вызванных военными действиями, когда прекратилась инициированная Павлом их помощь матери-церкви в Иерусалиме, а также к полной и безоговорочной победе паулинизма на просторах Римской империи, исключившей для многих израильских иудеохристиан достижение полного общения с единоверцами из греков, римлян и варваров, прибавился еще один, и на этот раз уже решающий фактор, собственно и определивший окончательный разрыв. Речь идет о пресловутой «ранней кафоличности», выдвинувшей на первый план в поместных языкохристианских церквах монархический епископат в качестве носителей церковной власти на правах «наместников Христа», подобно тому, как имперская власть имела наместнков в провинциях и других административно-территориальных единицах, и оправдывавших такое нововведение ссылкой на «преемство апостолам», среди которых на первое место выдвигался Павел. Не случайно поэтому конституирующие указанную «раннюю кафоличность» псевдоэпиграфы рубежа I—II веков носят имя Павла и адресованы его ближайшим помощникам Тимофею и Титу.

Однако понятно, что ни такая структура церковного устройства, ни претензии новоявленных «князей церкви» не могли быть терпимы в среде христиан Израиля, где сохраняли свой учительный авторитет потомки братьев Господа Иисуса и где традиционный синагогальный строй христианских общин был незыблем. В связи с этим в открытом выдающимся израильским ученым Шломо Пине-сом (1908-1990) иудеохристианском трактате, появившемся не ранее V века, а затем включенном в арабское мусульманское полемическое сочинение X века, об этом сказано так:

Он (Иисус) говорил своим спутникам: «Поступайте так, как вы видели, поступал я, учите людей в согласии с тем учением, которое я дал вам, и будьте для них тем же, чем был для вас я». Его спутники поступали всегда таким образом и в согласии с этими словами. Так же делали и те, кто пришел вслед за первым поколением его учеников, и те, которые пришли долгое время спустя (второе поколение). А затем начали менять и новоизменять, (вводить) в религию (al-din) новшества, стремиться к главенству (ri'asa)...97.

Последняя фраза — важное свидетельство как мифологизации фигуры Иисуса в языкохристианской среде, с чем, как указывал около 180 года Ириней, а в 375-377 годах Епифаний, не могли примириться многие христиане Израиля98, так и, очевидно, претензии на главенство в местных иудеохристианских общинах греческих епископов-монархов будь то в Сирии уже в первые десятилетия II века, будь то в Иудее и вообще в Палестине, где во II веке образовались языкохристианские поместные церкви, состоявшие из греков, заселенных туда императором Адрианом после подавления в 135 году еврейского восстания под водительством Бар-Кохбы. Того, с какими проблемами столкнулись иудеохристиан-ские беженцы из Земли Израиля в языкохристианской среде в конце I — начале II века, мы коснемся в разделе 5.5.12 настоящей главы.

Пока же обратим внимание на один существенный момент. Status quo во взаимоотношениях между иудео- и языкохристианами был нарушен Павлом не столько даже отказом от призыва последних к обрезанию, сколько его убеждением первых иметь с ними полное общение, презирая тем самым известный еврейский религиозно-ритуальный обычай. Не удивительно, что это в 50-е годы вызвало ответную реакцию «ревнителей отеческих преданий» со стороны иудеохристианских активистов, владевших греческим языком. Судя по Гал и Флп, они отправились по следам Павла в Галатию и даже дошли до Македонии, наоборот, уже убеждая основанные там церкви в необходимости обрезания и принадлежности к Израилю как к народу Божьему.

Ответ Павла не замедлил себя ждать.

Берегитесь псов, берегитесь злых делателей, берегитесь членовредительства, —

наставляет он языкохристиан Филипп (Флп 3:2). Псами евреи обычно презрительно называли язычников (ср.: Дидахе, 9.5), тогда как Павел бросает это ругательство в адрес ревнителей полного, как им предсталялось, обращения язычников в христианство. Здесь его словоупотребление по смыслу ближе к тому, что имел в виду Иисус, сказавший: «Не давайте святыни псам» (Мф 7:6а), — когда под псами подразумеваются агрессивно настроенные противники Его Евангелия/Радостной Вести. В свою очередь в последней фразе Павел прибегает к игре словами, употребляя вместо устойчивого термина лериоцц — обрезание, созвучное ему слово кататор) — отрезание, отсечение, используемое в значении членовредительства. Так им обозначается практический вывод из его нового учения — бессмысленность обрезания для языкохристиан.

Тема недопустимости обрезания для христиан из язычников — основная в эмоциональном послании Павла к «бестолковым галатам», как автор именует своих адресатов (Гал 3:1). Главный тезис Павла в цепи его парадоксальных рассуждений заявлен в самом их начале, причем с доходящей до сарказма иронией по отношению к еврейскому религиозному сознанию:

Мы по природе иудеи, а не язычники-грешники, однако, узнав, что не делами Закона получает оправдание человек, но только через веру в Иисуса Христа, — и мы в Иисуса Христа уверовали, чтобы быть оправданными верою во Христа, а не делами Закона, потому что делами Закона не будет оправдана никакая плоть (Гал 2:15-16 в КП).

Слово плоть, обозначающее здесь всех людей, живущих на Земле, приобретает затем у Павла фигуральное значение в его знаменитой оппозиции плоти и Духа (Гал 3:3 и дал.), когда под первой подразумеваются человеческие представления, оказывающиеся греховными/ошибочными по отношению к Богу, даже если они связаны с той или иной религиозностью — языческой или еврейской (Гал 4:8-11), тогда как Дух обозначает у Павла Божье произволение, неразравное с действием. Им во Христе Иисусе в Его Церкви, по Павлу, уже открылась эсхатологическая реальность Царства, когда, как он наставляет галатийских христиан:

Нет ни иудея, ни эллина, ни раба, ни свободного, ни мужского пола, ни женского, потому что вы все — одно во Христе Иисусе (Гал 3:28).

А отсюда следует, что

во Христе Иисусе ничего не значит ни обрезание, ни необрезание, а имеет значение вера, действующая любовью (Гал 5:6).

Последняя стоит в центре всей керигмы Павла, и в этом он прежде всего един с Иисусом и Его подлинным учением.

Но Павел, сколь бы плодотворной его деятельность ни была, отнюдь не был монополистом в деле миссии к язычникам. В этом отношении показательно его Послание к Римлянам, написанное около 56 года, где, как выше было отмечено, почти две трети его обширного содержания (2:1-11:36) посвящены полному раскрытию его учения об оправдании верой, помимо «дел Закона». И это не случайно. Христианство было принесено в Рим еще в начале 40-х годов, причем Евангелие возвещалось здесь как жившим там евреям, так и местным язычникам, среди которых в то время преобладал грекоязычный элемент. Таким образом, в Риме, судя по всему, были и иудео- и языкохристиане, между которыми существовал изначальный status quo, когда первые принимали в полное общение вторых лишь в случае их присодинения к обществу Израиля через обрезание. Разрушить его и ставит своей целью Павел. Трудно сказать, удалось ли ему в полной мере добиться этого при жизни. Однако тот факт, что ко времени гонений Нерона (64-66 годы) и смерти Павла языкохристиане в имперской столице преобладали (во многом благодаря эдикту Клавдия, выславшему из Рима в 49 году всех евреев, см.: Деян 18:2), сделал вскоре полную и безоговорчную победу паулинизма здесь неизбежной, как, впрочем, и в остальной языкохристианской экумене, с чем после 70 года пришлось уже считаться иудео-христианским эмигрантам из Земли Израиля.

4. Варнава как наиболее вероятный писатель Учения и его авторизация Двенадцатью

Вслед за Зеебергом и вопреки сложившимся в науке представлениям, автор этих строк не считает Дидахе псевдоэпиграфом, полагая, что, вероятнее всего, его написал посланец Двенадцати Варнава, ранее наставленный в их учении и авторизовавший его у них, вероятно, во время посещения Иерусалима около 40 года, упомянутого в Деян 11:29-30. Последнее обстоятельство само собой снимает порой задаваемый некоторыми исследователями (теми, кто относит появление или формирование Учения Двенадцати Апостолов к 50-м годам) вопрос: «Знал ли Павел Дидахе?» Безусловно, знал! Причем как в свете содержательных совпадений, наиболее яркие из которых были отмечены выше и будут представлены ниже (в разделах 3.2.2, 3.3.2, 5.3-4 и 5.6 настоящей главы), так и в свете исторических свидетельств, представленных в Деян.

О Варнаве как о предводителе первой миссии к язычникам вне Земли Израиля сообщает небольшой, но событийно насыщенный пассаж Деян 11:19-30, в исторической достоверности которого нет оснований сомневаться. Правда, уже Павел, упоминаемый в нем, говорит о рассмотренном там периоде своей жизни и деятельности довольно глухо, лишь отмечая, что он тогда «пошел в страны Сирии и Киликии» (Гал 2:29). Впрочем, это согласуется с сообщением Деян 11:25-26 (о нем ниже). А что касается «глухоты» приведенного высказывания Павла, то, надо думать, она связана с последующей радикальной сменой его позиции относительно цели миссии к язычникам, на что уже указывает сообщение Деян 13:46-49. Проще говоря, речь идет о времени задолго до того (примерно за 10 лет) как Павел стал «паулинистом».

Итак, когда около 35 года до церкви в Иерусалиме доходит слух о начале миссии к язычникам, то, понятно, Двенадцать «отправили Варнаву [дойти] до Антиохии» (Деян 11:22). О том, почему выбор пал на Варнаву, говорят следующие факты. Будучи родом с Кипра (Деян 4:36), он свободно говорил на греческом, да и, очевидно, хорошо представлял народ, который ему предстояло наставить «в учении апостолов и общении» (Деян 2:42), в чем сам преуспел (Деян 4:37). В Антиохии он «увещевал всех искренним сердцем держаться Господа» (Деян 11:23).

Стоит особо остановится на первом упоминании Варнавы в Деян, чтобы лучше понять суть его миссионерской деятельности в Антиохии. Представив под влиянием поздней (70-90-е годы) эбионитской идеологии мифологизированную картину «первохристианского коммунизма» в Иерусалиме после Пятидесятницы 30 года (Деян 4:32-35), Лука далее сообщает:

Иосиф же, прозванный апостолами Варнавой, что переводится как сын утешения, левит, родом киприот, продав имевшееся у него поле, принес деньги и положил к ногам апостолов (Деян 4:36-37. — Пер. И. А. Левинской).

Это краткое сообщение на самом деле говорит о многом, имеющем отношение к нашей нынешней теме. Рассмотрим его по порядку. Свое арамейское имя Бар-Набба/греч. Варнава, с которым он вошел в историю, Иосиф получил от апостолов. Само выражение «сын утешения» означало, что с этим Иосифом-Варнавой в среду Начальной Церкви пришло утешение, связанное не иначе как с помощью тем, кто в этом утешении нуждался в самом прямом, материальном смысле этого слова, т.е. к обездоленным. Далее следует биографическая деталь. С одной стороны, Иосиф-Варнава был левитом". Но, с другой, он не нес левитского служения в Храме, поскольку был уроженцем и, соответственно, жителем Кипра, пришедшим в Иерусалим как паломник. Понятно, что ко времени Иисуса мужчин из колена/племени Леви было гораздо больше, чем требовалось левитов для обслуживания Храма. Так что многие левиты по происхождению, даже если их отцы и прислуживали в Храме, выбирали для себя более перспективные виды деятельности в плане материального обеспечения своих семей, нередко и вне Земли Израиля, как это имело место с отцом и даже дедом Иосифа-Варнавы.

Теперь обратимся к тому участку обрабатываемой земли, к тому самому полю, продав которое, он вырученные деньги «положил к ногам апостолов». Очевидно, что это сельскохозяйственное угодье находилось в Земле Израиля, вероятно, в Иудее. Досталось ли оно Иосифу-Варнаве в наследство или было его благоприобретенной собственностью, неизвестно.

Здесь на себя обращает внимание одна деталь, касающаяся следования Моисееву закону ко времени Иисуса. Так, по Закону потомкам Леви не полагался надел «на земле сыновей Израиля», потому что их надел и «их доля — Сам Господь» (Числ 18:20: Втор 10:9). Отсюда и предписание израильтянам заботиться о пропитании левитов (Втор 12:12) наряду с заботой о переселенцах, сиротах и вдовах, «чтобы они в твоем городе ели досыта» (Втор 14:29; 26:12 в СРП). Тем не менее, судя по Иер 32:6-15, ко времени разрушения Иерусалима и падения Иудейского царства (586 год до н. э.) священники и левиты, не говоря об их потомках, уже не связанных со служением в Храме, вполне привычно осуществляли сделки с землей и это считалось в порядке вещей.

Понятно, что фраза Луки, что у первых христиан в прямом смысле «всё было общим» (Деян 4:32) есть не более чем позднейшая эбионитская идеологема. И хотя поступок Иосифа-Варнавы призван по мысли дееписателя ее проиллюстрировать, ясно, что, хотя ввиду дороговизны пригодной к обработке земли вырученная им сумма была довольно велика, утрата этой собственности, сколь бы значительной она не казалась, отнюдь не была для него критичной, поскольку он имел также доходы на Кипре. Ими он и смог материально обеспечить и начало миссионерской деятельности в Антиохии, почему, помимо обозначенных выше причин, был поставлен Двенадцатью ее возглавить. А затем профинансировать и затратное миссионерское путешествие с Павлом в 46-48 годах. Потом, опять же с миссионерской целью, он вернулся на Кипр, взяв с собой в качестве помощника Иоанна Марка (Деян 15:39).

Вероятно, он и в дальнейшем материально помогал Павлу осуществлять его миссионерские путешествия. Так, последний упоминает его, обращаясь к языкохристианам Коринфа. Это упоминание весьма показательно, поскольку с ним связан такой риторический вопрос: «Или только я и Варнава не имеем власти не тудиться?» (1 Кор 9:6), — имея в виду жить за счет учительства в той или иной местной церкви, не прибегая к другому заработку. Отсюда очевидно, что Варнаве, как и Павлу, нужно было показать свою приверженность начальному апостольскому этосу, подавая тем самым новообращенным язычникам пример того, что следует «кормиться от своих рук». Более того, этим Варнавой была засвидетельствована восходящая к Иисусу этическая норма, когда Его состоятельный последователь использует свое достояние не на избыточное личное потребление, а на богоугодное дело помощи нуждающимся.

Именно в этом значении и следует понимаить галахическое наставление Дидахе, 4.8:

Не отворачивайся от нуждающегося, но во всем имей общение со своим братом, и не говори о чем-либо, что это твоя собственность: потому что если вы имеете общение в бессмертном, то не тем более ли в смертных вещах?.

Отсюда усматривается историчность в описании Начальной Церкви в Деян 4:32, когда Лука отмечает:

У всех уверовавших было одно сердце и одна душа, и ни один не говорил, что что-нибудь из принадлежавшего ему является его собственным...

Однако при этом признать не когерентной эбионит-скую идеологему, выводимую из данной картины: «...но всё у них было общим» (пер. И. А. Левинской). Обобществления всей частной собственности каждого из членов Церкви, понятно, в Иерусалиме не было. Тем не менее совпадение в Дидахе, 4.8 и Деян 4:32 фразы о том, что христианину не следует о чем-либо, что ему принадлежит, говорить как о своей собственности, весьма показательно. Оно свидетельствует о том, что в первом случае, имея в виду весь пассаж Дидахе, 4.8, мы имеем квинтэссе-цию реального учения Господа Иисуса, данного через двенадцать апостолов сначала евреям, а потом и язычникам. В Дидахе он становится тем идейным центром, которым связываются галахическая и евхаристические части этого первого христианскогописьменного памятника. И это, помимо прочего, служит надежным свидетельством того, что в весьма вероятном творении Варнавы мы действительно имеем Учение Двенадцати Апостолов, авторизованное ими в его приход в Иерусалим, вероятно, около 40 года.

Но вернемся к повествованию Деян 11:19-30. Видя «присоединение множества к Господу», Варнава направляется в киликийский город Таре в поисках Савла, способность которого к возвещению Христа и учительству он оценил ранее (Деян 9:27), не говоря уже о его превосходном знании Библии, эрудиции в области иудейского богословия и свободном владении греческим языком. Найдя Савла, он приходит с ним в Антиохию, где в течение года они «учили множество народа», ставшего впервые именоваться христианами (Деян 11:24-26).

В контексте сказанного в Деян 13:1, где повествуется о гораздо более позднем времени (около 45 года), когда среди пророков и учителей Антиохийской церкви упоминаются Варнава (первым) и Савл (последним), становится понятно, чему был посвящен «целый год» (35/36-й) их учительства (Деян 11:26). Безусловно, он дал Варнаве тот опыт организации церковной жизни у языкохристиан как в Антиохии, так и в других местах Сирии, откуда в провинциальый центр стекались новоявленные ученики, который в полной мере нашел свое отражение в Дидахе, где как раз представлена начальная модель языкохристианской церкви — ее учения, жизни и эсхатологического ожидания.

Вместе с тем из Деян 13-15 явствует, что Павел был интеллектуально одареннее Варнавы, почему последний, хотя, как посланник Двенадцати, и предводительствовал христианскими учителями в Антиохии, в ходе последующего совместного с Павлом миссионерского путешествия отдал ему первенство, признав его доводы в пользу нового целеполагания миссии к язычникам. Затем (в 48/49 году) последовал иерусалимский компромисс, когда Павлу была предоставлена свобода не призывать к обрезанию языкохристиан из далеких по отношению к Иерусалиму провинций, лишь бы те «помнили о нищих» в нем из числа иу-деохристиан (Гал 2:10). Но другое дело Антиохия и прочая Сирия, где так или иначе прижилась прежняя модель проповеди и где речь могла идти о полном общении (участии в совместных трапезах) присоединившихся к Израилю через обрезание прежних язычников, ставших христианами, с иу-деохристианами как местными, коих было немало, так и Земли Обетованной. Отсюда и последовавший вскоре антиохийский инцидент, когда, как указывает Павел, Варнава «дал себя увлечь» (Гал 2:13) посланцами от Иакова, брата Господа, напомнившими ему об изначальной цели его миссии в Антиохию.

Косвенным указанием на Варнаву как на весьма вероятного автора Учения призвана послужить историко-филологическая характеристика нашего памятника. С одной стороны, язык памятника представляет собой вполне нормативный греческий язык своего времени, известный как койне™. Но, с другой, в нем просматривается семитский тип мышления автора. Наиболее яркими показателями этого служат впервые введенные в литературный узус языкохристианства библейские гебраизмы Осанна и Аминь, а также самая первая христианская аккломация на арамейском — Мараната/Марана-фа (Дидахе, 10.6). Типично семитским (еврейским) по своему происхождению является фраза: «у вас будет представление о правом и левом» (Дидахе, 12.1, ср.: Ионы 4:11). Поэтому очевидно, что автор Учения принадлежит к первым иудеохристианам, владеющим как греческим, так и арамейским, и в достаточной степени — библейским ивритом.

Несмотря на обилие жанров в Учении, в котором просматриваются керигма (восходящая к Иисусу) (1.1-5), галаха (1.6-6.3), инструкция/на-ставление (7.1-8.2, 3; 10.7-15.4), молитва (8.2), благодарение (9.1-10.6), наконец, апокалиптическое пророчество (16.1-8), за исключением прямого цитирования слов Иисуса (в 1.3-5 и в 8.2), его авторский стиль представляется достаточно однородным, что свидетельствут об одном авторе.

Далее следует сказать, что Учение — памятник примитивный в обоих смыслах этого слова. Во-первых, он очевидно первоначален по отношению ко всей последующей новозаветной/раннехристиан-ской литературе. Во-вторых, он предельно прост в передаче содержащихся в нем мыслей и в литературном плане предельно безыскусен. Он явно контрастирует с диалектичностью и парадоксализмом подлинных посланий Павла, хотя последний, несомненно, во многом имеет в Учении источник для своей керигмы. Так что отмеченный примитивизм Учения есть его величайшее достоинство, поскольку, будучи лишенным исторически обусловленных привнесений, оно нам дает наиболее надежный критерий аутентичности как подлинного учения Иисуса (ipsissima doctrina Jesu), так и начальной апостольской керигмы.

Наконец, обратим внимание еще на одно обстоятельство. В третьей главе мы касались различных мнений издателей и исследователей Дидахе относительно его происхождения. Как мы помним, первый из них митрополит Филофей (Вриений) полагал в 1883 году, что Учение о двух путях заимствовано с некоторыми изменениями дидахистом из псевдоэпиграфического Послания Варнавы. Следующий издатель нашего памятника Адольф Гарнак усмотрел в 1884 году в Учении о двух путях некий еврейский катехизис для прозелитов, использованный сначала автором Послания Варнавы, а затем дидахистом, включившим в него «Евангельский раздел», для чего был использован текст Мф. Сравнительно недавно (публикации 1989, 1993 и 1998 годов) аналогичный взгляд нашел отражение в публикациях Курта Нидервиммера, хотя, казалось бы, исследования XX века, посвященные еврейской диаспоре в римскую эпоху, надежно опровергают гипотезу о каком бы то ни было галахическом тексте еврейского происхождения, адресованном «боящимся Бога», призываемым к прозелитизму.

Тем не менее позволю себе высказать гипотезу, что связь между Дидахе и Посланием Варнавы, а именно его глав 18-20, содержащих Учение о двух путях, впрочем, названных здесь путем света и путем тьмы, действительно есть. Причем совсем не та, которую начиная с Гарнака усматривали сторонники некоего еврейского памятника, то ли катехизиса для прозелитов, то ли просто «Двух путей», как им, уже начиная с Оде, до сих пор кажется, имеющих аналог в кумранским «Уставе общины» (1QS 3.13-4.26). В соответствии с этими воззрениями некоторыми учеными выстраивались стеммы, общим принципом которых является признание существования неких «утраченных» еврейских «Двух путей», традиция которых отражена в расходящихся от нее ветвях, первой их которых оказываются главы 18-20 Послания Варнавы, тогда как главы 1-5 известной нам формы Дидахе обретаются уже в нижних пунктах последующей генеалогии второй или даже третьей ветви101. Что касается «еврейского катехизиса для прозелитов», то в свете рассмотренных нами исследований (раздел 1.4 настоящей главы) саму мысль о нем как об источнике Учения о двух путях в Дидахе (и в Послании Варнавы) следует навсегда отбросить как совершенно нереальную. Что же касается известного дуалистического раздела в кумранском «Уставе общины» (1QS 3.13-4.26), то о нем будет сказано особо в первом дополнении к настоящему Введению в плане уста-новленя общей для еврейской религиозной мысли типологии двух путей, коренящейся в библейской традиции (яркий показатель этого см. в Пс 1:6), и, опять же, решительного отказа усматривать какое-либо «кумранское влияние» на начальное христианство.

Но обратимся теперь к псевдоэпиграфическому Посланию Варнавы. Оно достаточно надежно атрибутируется своим содержанием, имеющим яркие маркеры, указывающие на время и место его появления. Обычно в этом памятнике принято усматривать антииудейский трактат. Однако решительная «отмена» обрезания как знака Завета с Богом (глава 9) позволяет видеть в нем также полемику с иудеохристианами, кои никогда даже и не думали от обрезания отказываться. Однако куда более показательным в этом отношении становится такой пассаж:

Еще же, как брат ваш, любящий всех более души своей, я прошу вас быть внимательными к себе и не уподобляться тем, которые умножают грехи свои и говорят: «завет иудеев есть и наш». Он только наш, потому что они потеряли навсегда то, что получил Моисей (4.6-7. — Пер. прот. П. А. Преображенского).

Что это, как не свидетельство заместительного богословия языкохристианства/кафолического христианства II века, которым оно противостояло тогда не столько даже иудаизму, сколько именно иудео-христианству, сохранявшему свои позиции в Сиро-Палестинском регионе. О нем как месте появления данного псевдоэпиграфа сидетельствует и такой пассаж, в котором справедливо принято прежде всего видеть указание на время появления Послания Варнавы:

Знайте, что надежда их (евреев) на храм суетна. [Бог же] говорит еще: вот те, которые разрушили этот храм, те самые и созиждут его102. Это теперь и совершается. Ибо за то, что они постоянно воюют, храм их разрушен врагами, и теперь подданные их врагов восстановят его (16.2-3. — Пер. прот. П. А. Преображенского).

Итак, с одной стороны, мы видим указание на разрушение Храма в Иерусалиме в 70 году, но, с другой, принято усматривать осуществленное в 130— 132 годах по приказу императора Адриана строительство на его месте храма Юпитера, вызвавшее еврейское антиримское восстание под водительством Бар-Кохбы (132-135 годы). Отсюда и следует общепринятая датировка Послания Ванавы 130-132 годами. Но, опять же, где об этом строительстве столь оперативно могли сообщить, как не в местности, связанной с Иерусалимом в лице языкохристианской церкви, состоящей из греческих переселенцев в Землю Израиля.

Теперь обратимся к той связи, в которой находится Учение о двух путях в Дидахе (1-5) и в Послании Варнавы (18-20). Для меня очевидно, что в последнем явно прослеживается традиция, восходящая к первому, но передаваемая устно, поскольку изначально предназначалась именно для запоминания. За многие десятилетия она претерпела неизбежные деформации, связанные, в частности, с появлением обширного корпуса уже собственно христианских писаний (тех же евангелий), нередко находящихся под воздействием позднейших идей, чуждых учению Иисуса и начальной апостольской керигме. Последнее обстоятельство в данном случае позволило практически отказаться от «Евангельского раздела» Дидахе (1.3-6) в главе 18 Послания Варнавы (исключение здесь составляет лишь совпадающая буквально в обоих текстах заповедь 1.5a/18.10d, содержательно близкая к сказанному в Мф 5:42). Да и сама замена названий путь жизни и путь смерти на путь света и путь тьмы свидетельствует, конечно же, не о «кумран-ском влиянии», а о знакомстве автора псевдоэпиграфического послания с христианским узусом рубежа I—II веков, отраженным в прологе Четвертого Евангелия, где жизнь выступает светом для людей, который не способна охватить тьма, становящаяся, таким образом, синонимом смерти (Ин 1:4-5). Приводимый ниже перевод глав 18-21 Послания Варнавы с выделением прямых цитат и явных аллюзий, восходящих к Дидахе (1-5), думаю, надежно проиллюстрирует высказанную мысль о восходящей к Дидахе устной традиции. При этом удивляет практически буквальное совпадение пассажей Дидахе, 53/Варнавы, 20.2, что, очевидно, свидетельствует об особой важности данной галахи для запоминания с целью дальнейшего учительства в сиро-палестинской языкохристианской среде.

С учетом всего вышесказанного, моя гипотеза связана с вопросом: почему в 130-132 годах сиропалестинский языкохристианский автор псевдоэпиграфа воспользовался именем Варнавы? В конце данного памятника с явным указанием на него мы читаем:

И если в вас есть память добра, то вспоминайте о мне, и размышляйте об этих [наставлениях] моих, дабы мое желание и мой труд принесли какое-нибудь добро. Прошу вас и требую этого вместо благодарности: доколь с вами этот прекрасный сосуд, не оставляйте ни одного из наставлений, но непрестанно вникайте в них и исполняйте всякую заповедь, ибо они достойны того. Я для того особенно старался писать вам, по мере сил моих, чтобы доставить вам радость (21.7-9. — Пер. прот. П. А. Преображенского).

Не есть ли это свидетельство того, что память о Варнаве как об авторе Учения о двух путях, а, соответственно, и писателе всего Учения Двенадцати Апостолов, сохранялась среди сиро-палестинских языкохристиан довольно долго, во всяком случае, вплоть до второй трети II века? У меня нет сколько-нибудь серьезных оснований, чтобы ответить на этот вопрос отрицательно. Хотя, с другой стороны, отсутствие прямых свидетельств о писателе Дидахе позволяет видеть его в Варнаве лишь с вероятностью, хотя и достаточно высокой.

ПОСЛАНИЕ ВАРНАВЫ (18-21)

Приводится в переводе с греческого протоиерея Петра Алексеевича Преображенского (1828— 1893) по изданию: Писания мужей апостольских. В русском переводе с введениями и примечаниями прот. П. Преображенского. Изд. 2-е. — СПб.: И. Л. Тузов, 1895. - С. 50-53.

Прямые совпадения с Дидахе и аллюзии к нему выделены курсивом с указаниями соответствующих глав и версетов. Версеты в главах 18-21 Послания Варнавы даются в квадратных скобках по изданию SC 172. Смысловые конъектуры к тексту выделены прот. П. А. Преображенским разрядкой.

Глава 18

[1] Теперь перейдем к другому роду ведения и учения. Два пути учения и власти, один — света, другой — тьмы (ср.: 1.1а). Но велико различие между этими двумя путями (=4.1Ь). На одном поставлены светоносные ангелы Божии, на другом ангелы сатаны. [2] Бог есть Господь от веков и в века; сатана есть начальник времени беззакония.

Глава 19

[1] Путь света есть следующий (ср.: 1.2а). Кто хочет достигнуть этим путем определенного места, тот должен стремиться к нему посредством дел своих. Итак, ведение, данное нам для хождения путем света, состоит в следующем: [2] люби своего Создателя (ср.: 1.2Ь), прославляй Искупившего тебя от смерти. Будь прост сердцем и богат духом. Не сообщайся с теми, которые ходят по пути смерти (ср.: 5.2г). Ненавидь все неугодное Богу, ненавидь всякое лицемерие (=4.12). Не оставляй заповедей Господних (=4.13а). [3] Не превозносись (=3.9а), но будь смиренномудр. Не усвояй себе славы. Не предпринимай злого намерения против своего ближнего (= 2.6f). Не давай душе своей дерзости (=3.9Ь). [4] Не будь любодеем (=2.2d), ни прелюбодеем (=2.2Ь), ни деторастлителем (=2.2с). Слова Божия не произноси с нечистотою. Не смотри на лицо, когда надобно обличить кого-нибудь в грехопадении (=4.3с). Будь кроток (=3.7а), будь спокоен. Трепещи слов, которые ты слышал (=3.8f). Не помни зла на брате твоем (ср.: 3.8с). [5] Не сомневайся, исполнится ли возвещенное Богом или нет (=4.4). Не употребляй понапрасну имени Господня. Люби ближнего более своей души (ср.: 2.7d). Не умерщвляй младенца в утробе, и по рождении не убивай его (=2.2h). Не отнимай руки своей от своего сына или своей дочери, но от юности учи их страху Господню (=4.9). [6] Не желай принадлежащего ближнему твоему (=2.2i), и не будь любостяжате-лен (=2.6а). Не прилепляйся душою к гордым, но обращайся с праведными и смиренными (=3.9cd). Случающиеся с тобою трудные обстоятельства принимай за благо (=3.10а). [7] Не будь двойствен ни в мысли, ни в слове, ибо двоязычие есть сеть смерти (=2.4). Покоряйся Господу и господам, как образу Божию, с почетом и страхом (ср.: 4.11). Не повелевай жестоко своею рабынею и своим рабом, надеющимися на того же Господа, дабы не показалось, что ты не боишься Бога, Который над обоими вами, ибо Он пришел призвать не по лицу судя, но по тому, кого уготовал Дух (=4.10). [8] Имей общение с ближним во всем, и не называй ничего собственностью, ибо если вы общники в благах нетленных, то не более ли в вещах тленных? (Ср.: 4.8). Не будь тороплив своим языком, ибо уста суть сети смерти. Сколько можешь, храни чистоту души своей. [9] Не будь простирающим рук к принятию, и сгибающим их, когда ты должен дать

(=4.5). Всякого, говорящего тебе Слово Господне, люби как зеницу ока: вспоминай о нем днем и ночью (ср.: 4.1а). [10] Старайся каждый день видеться со святыми для беседы; ходи к ним для утешения их, и заботясь о том, чтоб словом своим спасти душу (ср.: 4.2). Употребляй руки свои для милостыни, чтобы получить отпущение грехов твоих (=4.6). [И] Не колеблись давать, и давая не ропщи (=4.7аЬ). Всякому, просящему у тебя, давай (=1.5а); но знай, Кто добрый Воздаятель награды (ср.: 4:7с). Береги то, что ты получил, не прибавляя и не убавляя (=4.13Ь). Ненавидь лукавого до конца. Суди справедливо (ср.: 4.3с). Не причиняй разделения, но примиряй и соединяй спорящих (=4.3аЬ). [12] Признавайся во грехах своих (=4.14а). Не приступай к молитве с злою совестию (=4.14Ь). Вот путь света (ср.: 4.14с).

Глава 20

[1] Но путь тьмы искривлен и исполнен проклятия (ср.: 5. lab). Ибо есть путь вечной смерти и наказания; на нем все то, что погубляет душу людей. Здесь (=5.1с) идолослужение (=5.1h), дерзость (=1.5v), надменность с своею силою (ср.: 1.5р), лицемерие (=1.5ш), двоедушие (=1.5п), прелюбодеяние (=5.1d), убийство (=5.1с), хищение (ср.: 1.5g), гордость (=5.1w), вероломство, коварство (=1.5о), злоба (=1.5q), высокомерие (ср.: 1.5р), ядотворство (=5.1j), волшебство (=5.1i), любостяжание (=1.5s), небогобоязненность (=1.5у). [2] Здесь гонители добрых (=5.2а), ненавистники истины, любители лжи (=5.2Ь), не признающие воздаяния за праведность (=5.2с), не прилепляющиеся к добру, не пекущиеся посредством правого суда о вдовице и сироте (ср.: 5.2d), бдительные не в страхе Божием, но во зле (ср.: 5.2е), от коих весьма далеки кротость и терпение (=5.2f), любящие суету (=5.2g), гоняющиеся за вознаграждениями (=5.2h), не милосердые к бедному, не трудящиеся за утружденного (=5.2i), ловкие в злословии, не знающие Создателя своего (=5.2j), убийцы детей (=5.2к), во чреве погубляющие создание Божие (=5.21), отвращающиеся от неимущего (=5.2т), притеснители угнетаемого (=5.2п), защитники богатых, беззаконные судии бедных (=5.2о), по всему грешники (=5.2р).

Глава 21

[1] Но узнав заповеди Господни, выше изображенные, надлежит поступать сообразно с ними. Ибо исполняющий их прославится в Царстве Божием; а избирающий другое погибнет вместе со своими делами. Для этого есть воскресение, для этого — воздаяние. [2] Вас, вельможи, — если хотите принять совет доброго моего расположения, — прошу: имейте при себе тех, которым вы благодетельствовали, не оставляйте их. Ибо близок день, в который все погибнет с нечестивым. [3] Близок Господь и награда Его. [4] Еще и еще прошу вас: будьте сами для себя хорошими законодателями; сами пребудьте для себя верными советниками — удалите от себя всякое лицемерие (ср.: 4.12а). [5] Бог же, Владыка всего мира, да даст вам премудрость, познание, смысл, ведение оправданий Его с терпением. [6] Будьте же учениками Божиими, испытывая, чего требует от вас Господь, и делайте это, дабы вы спаслись в день суда. [7] И если в вас есть память добра, то вспоминайте о мне, и размышляйте об этих наставлениях моих, дабы мое желание и мой труд принесли какое-нибудь добро. Прошу вас и требую этого вместо благодарности: [8] доколь с вами этот прекрасный сосуд, не оставляйте ни одного из наставлений, но непрестанно вникайте в них и исполняйте всякую заповедь, ибо они достойны того. [9] Я для того особенно старался писать вам, по мере сил моих, чтобы доставить вам радость. Спасайтесь, чада любви и мира! Господь славы и всякой милости да будет с духом вашим! Аминь.

5. Внутренние показания аутентичности Учения

Ниже приводятся внутренние показания аутентичности Учения, свидетельствующие о нем как о первоначальном христианском памятнике.

Именно представленное здесь учение Иисуса, названное в Дидахе «Евангелием/Радостной Вестью нашего Господа» (15.4) дает нам критерий

подлинности или, наоборот, неподлинности соответствующих пассажей в Нагорной проповеди (Мф 5-7) и параллелей к ним в Лк. Дальнейшая судьба учения Господа Иисуса в столкновении с реальностью испытаний, выпавших на долю иудео- и языкохристиан в посленюю треть I века, представлена в верных его традиции Иак и 1 Ин, что можно увидеть в 9-м (пункты 1-5) и 10-м (пункты 5, 9-12) тезисах приложения Ipsissima doctrina Jesu.

Далее здесь (раздел 5.2 настоящей главы) будет представлен итог предпринятого выше рассмотрения галахических разделов Учения, опять же, свидетельствующий о начальном характере предписаний и запретов, предложенных языкохристи-анам, которых первые иудеохристианские миссионеры готовили к вступлению в общество Израиля, следуя начальному целеполаганию апостольской миссии к язычникам.

Христология, представленная в Учении, с одной стороны, отсылает нас к аутентичным пассажам в речах Иисуса накануне Его смерти на кресте (Ин 13-17; Мк 13:35-37), а с другой — обнаруживает черты апостольской керигмы, встречающейся впоследствии у Павла в Флп 2:5-11. Всё это рассматривается ниже в настоящей главе в раздеде 5.3

Эсхатология Учения также показательна своей изначальностью, прежде всего в сравнении с той, что мы встретим в 2 Фес, с одной стороны, и в Откр — с другой. Прежде всего здесь важна эсхатологическая направленность Молитвы Господней, представленной практически совпадающими текстами в Дидахе, 8.2 и Мф 6:9-13. В свою очередь эсхатологические ожидания, представленные в Дидахе, 16.1-8, находят совпадения в речи Иисуса, известной по Мф 24, где его подлинные высказывания оказались инкапсулированы в позднейшем материале, являющем собой отклик на еврейскую Катастрофу 70 года и гонения на языкохристиан при Домициане. В связи с недостающим финалом нашего памятника в рукописи Н любопытными оказываются как позднейшие попытки его воспроизвести, так и рассмотрение эсхатологии Павла в 1 Фес 4:13-5:11; 1 Кор 15 и Рим 8. Об этом ниже в разделе 5.4 настоящей главы.

Изначальный характер дисциплины в Учении, представленная в нем со всех сторон, особо показательна, почему она будет рассмотрена ниже довольно подробно. Также будет прослежены трансформация церковного строя у языкохристиан в конце I и в течение II века на фоне истории иудеохристи-анства в тот же период. Это позволит нам лучше представить церковный строй, описанный в Учении в качестве установленного апостолами Христа. Обзор всего этого предпринят ниже в настоящей главе в разделе 5.6.

5.1. Простота и непротиворечивость «Евангелия нашего Господа» в Дидахе, 1.1-5 и далее в сравнении с Мф 5-7 и др.: примирение и общение

Исследователи с самого начала научного изучения Дидахе обратили внимание на схожесть содержащихся в нем ряда высказываний, восходящих к Иисусу, с теми, что встречаются в Евангелии согласно Матфею. Прежде всего это бросается в глаза в самом начале нашего памятника, когда двуединая заповедь о любви к Богу и к ближнему как к самому себе, представлявшуюся во времена Иисуса квинтэссенцией Закона Моисея, раскрывается в учении о примирении и общении (1.3-5). Однако в истории изучения Дидахе вопрос о его соотношении с Мф решался, да и продолжает решаться неоднозначно. Поэтому сначала посмотрим, чем были вызваны те или иные подходы, которые нам здесь придется учесть.

Первые исследователи нашего памятника Филофей Вриений и Адольф Гарнак исходили, как мы помним (разделы 1 и 2 третьей главы), из того положения, что Дидахе/Учение написано во II веке и что псевдоэпиграфическое Послание Варнавы имеет перед ним приоритет. Поскольку Учение о двух путях в последнем не содержит пассажей, аналогичных Дидахе, 1.3-5/6, называемых обычно Евангельским разделом, как имеющим параллели в Нагорной проповеди (Мф 5:38-48)/Проповеди на равнине (Лк 6:27-35), равно как и их отсутствие в дошедшем до нас латинском парафразе Учения о двух путях, известном как Doctrina apostolorum, побудило их признать данный «раздел» позднейшей вставкой. Для Гарнака такое признание имело принципиальное значение, поскольку служило аргументом в пользу его гипотезы о еврейском катехизисе для прозелитов «Два пути», когда явные параллели из Нагорной проповеди рассматривались уже как чужеродный элемент, добавленный позднее составителями Дидахе.

Оставим в стороне приведенную в этой главе (раздел 1.4) аргументацию, полностью дезавуирующую гипотезу Гарнака о миссионерской природе иудейского прозелитизма. Остановимся лишь на одном положении Учения о двух путях в Дидахе, не оставляющем сомнения в его христианском происхождении. Указание на общение в бессмертном (4.8а)/общение в нетленном (Послание Варнавы, 19.8) совершенно недвусмысленно свидетельствует о христианской евхаристии и ее понимании Начальной Церковью, не имеющим аналога в известных нам памятниках еврейского учительства. Это соображение нам еще пригодится, когда в первом дополнении к настоящему Введению мы рассмотрим мнение Марчелло дель Верме о еврейских/ кумранских корнях Дидахе, 4.8.

Тем не менее сторонники признания приоритета Мф перед Дидахе до сих пор имеются, продолжая усматривать зависимость соответствующих пассажей в последнем от первого. Так, Ульрих Луц (р. 1938), современный авторитетный комментатор Нагорной проповеди, излагая собственный взгляд на происхождение Мф, отмечает: «В Дидахе несомненно предполагается существование редакции Матфея. Дидахе возникла в общине, находящейся под ее влиянием, но, к сожалению, и ее103 невозможно датировать»104. О самом же появлении Мф в известной нам форме Луц делает вывод: «вряд ли можно предполагать, что Евангелие от Матфея написано намного позже 80 года»105. Такое заключение, независимо даже от того, что теперь исследователи склонны относить окончательный текст Мф к 90-м годам106, тем не менее должно поставить перед нами вопрос о появлении арамейского текста высказываний (та Хоуга) Иисуса, упоминаемых Папием (Евсевий, Церковная история, Ш.39.16), явившихся, судя по его сообщению, одним из источников для греческого текста Мф, а с другой стороны, при вероятном эбионитском обогащении, ставшим тем еврейским/арамейским Евангелием Матфея, которым, согласно Иринею (около 180 года), во II веке пользовались эбиониты107 (Против ересей, 1.26.1-2). К вопросу о возможной датировке записи высказываний Иисуса Матфеем мы подойдем ниже, рассмотрев сначала другую возможность соотношений Дидахе и Мф. Пока лишь заметим, что и композиционно, и на уровне вербального выражения, их параллельные пассажи (прежде всего Дидахе, 1 — Мф 5 и Дидахе, 16 — Мф 24) заметно отличаются. А посему, признавая общность традиции, восходящей к Иисусу, надо признать их независимость друг от друга108.

Последнее замечание следует адресовать и другой, можно сказать, новейшей точке зрения, а именно о зависимости Мф от Дидахе, там где у них имеются содержательные совпадения. Ее выразителем стал современный английский ученый Аллен Гэр-роу (р. 1967), посвятивший этому специальную монографию109. При этом он никак не датирует наш памятник ни в окончательной форме, ни в его «редакционных слоях», в связи с которыми он рассматривает «концептуальные и вербальные сходства» с ним Мф110. Опять же, Гэрроу анализирует Мф в его окончательной форме, а не в гипотетическом арамейском тексте высказываний Иисуса, хотя «уникальные приближения» к Дидахе просматриваются, как мы увидим на примере Нагорной проповеди, только в начальном материале Мф — Перво-Матфее (с дальнейшими параллелями в Лк или без них). Вопрос его датировки остается открытым, но не будет невероятным, если отнести его к 50-60-м годам, когда наметившаяся смена поколений потребовала письменной фиксации того, что существовало в устной керигме. Хотя и гипотеза о более ранних записях, причем именно историческим Матфеем известных высказываний Иисуса, также не исключена. В нашем же случае надо иметь в виду следующее соображение. Нагорная проповедь в Мф 5-7, имеющая своим источником как подлинные слова Иисуса, так и позднейшие эбионитские вставки (о вставках, рожденных в языкохристианской среде, особый разговор), заметны своим семитским (еврейским и арамейским) окрасом. Тогда как в Дидахе явно видна адаптация подлинных слов Иисуса к пониманию греков, так что вне Евангельского (1.3-5) и Эсхатологического разделов (16.1-8) мы увидим уже не столько параллельные места с совпадающими выражениями, сколько чисто идейные аллюзии к известным высказываниям Иисуса, контекстуально передающие их смысл.

Теперь вернемся к мысли Гарнака об отсутствии Евангельского раздела, известного по Дидахе, 1.3-5/6, у Псевдо-Варнавы и в латинском парафразе, известном как Doctrina apostolorum, который он рассматривал как свидетельство раннего перевода нашего памятника. Для него это было показателем позднейшей интерполяции в еврейский катехизис Два пути. В таком случае, однако, становится непонятным, почему такая интерполяция полностью не следует известной форме Мф, хорошо известной к середине II века, т.е. ко времени наиболее вероятного, если следовать Гарнаку, ее появления? Думаю, что поставленный вопрос, в свете известных нам данных о времени написания Дидахе, дает нам, хотя и гипотетический, ответ, но уже на вопрос об исчезновении у Псевдо-Варнавы и в латинском парафразе Учения о двух путях, содержащихся в нашем памятнике (1.3-5/6) пассажей. Вероятно, их отличие от очевидных параллелей в Мф 5:38-48 представлялось к 130-м годам соблазнительным, так что в обоих случаях Евангельский раздел решено было опустить. Зато при составлении около 380 года седьмой книги Апостольских постановлений (1-2) ее творцы пошли другим путем (Гарнак на это в свое время также обратил внимание111). А именно, в одном случае привели буквальные цитаты по LXX там, где в Дидахе, 1-2 имелись лишь отсылки к библейской идее путей жизни и смерти и к заповедям любви к Богу и к ближнему. Тогда как Евангельский раздел Дидахе (1.35/6) был ими приведен в согласие с соответствующими текстами в Мф 5 и Лк 6. Так что, ниже рассматривая Евангельский раздел, мы соотнесем его с соответствующими текстами Мф 5:38-48; Лк 6:27-35 и Апостольскими постановлениями, VII.2.2-6.

Итак, рассмотрим первую главу Дидахе, где сосредоточено то, в чем его автор видит учение Господа Иисуса. Текст нашего памятника в разделах 1.1-2 сопровождается соотносимыми местами из седьмой книги Апостольских постановлений, имеющих целью его экзегетическое раскрытие с учетом уже широкого знакомства читателей/слушателей с библейским и евангельским материалом.

Два пути

1.1. Есть два пути: один — жизни, а другой — смерти, велико же различие между этими двумя путями.

Апостольские постановления, VII. 1.1.

Законодатель Моисей сказал израильтянам: «Вот я положил перед лицом вашим путь жизни и путь смерти»112, и: «изберите жизнь, чтобы вам жить»113. <...>

Сначала рассмотрим представленный версет Апостольских постановлений, в котором даны библейские упоминания жизни и смерти в качестве двух путей, предлагаемых на выбор. При этом первая цитата из Иеремии (21:8) сама является аллюзией к Втор 30:19, к каковому пассажу выступает аллюзией уже Дидахе, 1.1. Полностью же наставление Моисея о предлагаемом им израильтянам выборе между жизнью и смертью выглядит так:

Вот, я предлагаю вам ныне жизнь и благо — или же смерть и горе. Ибо ныне я повелеваю вам любить Господа, вашего Бога, ходить путями Его, исполнять Его повеления, предписания и законы — тогда вы будете живы и многочисленны, и Господь, ваш Бог, благословит вас в той стране, в которую вы идете и которой овладеете. Если же вы отвернетесь от Него, не будете Его слушаться, поддадитесь соблазну и станете поклоняться и служить другим богам, тогда — говорю вам это ныне — вы непременно погибнете! Тогда недолго будете вы жить в той стране за Иорданом, в которую вы идете и которой овладеете. / Я призываю ныне в свидетели небо и землю: жизнь и смерть предложил я вам, благословение и проклятие. Выберите жизнь — и тогда вы и потомки ваши будете живы, и будете любить Господа, вашего Бога, и слушаться Его, и будете Ему верны. В Нем — ваша жизнь, долгая жизнь в той стране, которую Он поклялся отдать вашим прародителям Аврааму, Исааку и Иакову (Втор 30:15-20 в СРП).

О чем этот текст? О «долгой жизни» еврейского народа «в той стране за Иорданом», о которой Бог поклялся его прародителям. Проще говоря, речь идет не более чем об историческом бытии Израиля при безусловной верности Господу, Богу его.

В Дидахе его первый версет при всей его идейной схожести со сказанным во Втор 30:15, 19 открывает несколько иное учение. Как мы уже видели, обращаясь к идейному центру нашего памятника в Дидахе, 4.8 (раздел 3.3.1 настоящей главы), здесь речь идет об общении в бессмертном. Следовательно, и бытие общин, верящих в Господа Бога, — из евреев и из язычников, последовавших за Его Отроком — Господом Иисусом, выходит за исторические рамки, становясь жизнью вечной (Дидахе, 10.3b) принадлежащих к ней индивидов. Это сразу отсылает нас к словам Иисуса, которыми Он

(если иметь в виду Его подлинные слова) завершает Проповедь на горе, известную по Мф 5-7:

Входите через узкие ворота, потому что широки ворота и просторен путь, ведущий в погибель, и многие им идут. Но как узки ворота и тесен путь, ведущий к жизни, и мало кто его находит! (Мф 7:13-14).

Обычно комментаторы Нагорной проповеди видят в этих сентенциях начало ее заключительной части114. Однако последующие предостережения против лжепророков, явно не тех корыстолюбцев, против которых предостерегает Дидахе (11.5-6, 8), а тех, кто пытается подражать уже мифологизированному Иисусу в пророчествах, чудесах и экзорцизмах (Мф 7:22), во-первых, никак не проистекают из данных сентенций, а во-вторых, переносят нас уже в ситуацию языкохристианских церквей 80-90-х годов. Да и последующий приточный образ дома, построенного на скале (Мф 7:24-27) напоминает нам о гонениях Домициана, когда в качестве его обитетелей представляются христиане, сохранившие свою веру, в противоположность тем, чей дом был «построен на песке». В свою очередь двое ворот и два пути, завершающие подлинную речь Иисуса, переносят нас в древний город, в который вели широкие ворота для повозок, за коими следовала улица, как правило, шедшая вниз и ведущая к центру города — торговой площади. Рядом с ними был узкий проход для пешеходов, направляющихся вверх по мощеной тропе к своим жилым помещениям. Понятно, что если бы многие пошли этим путем, он стал бы тесен. Но именно этот путь тесного общения и является путем жизни согласно Иисусу. Другое дело, что на него немногие вступают. Эту идею двух путей дидахист, напротив, кладет в начало Учения Господа, данного народам через Двенадцать Апостолов, тем самым сразу ставя своих читателей/слушателей-греков перед дилеммой пути жизни и пути смерти, к которой Иисус Своих слушателей — евреев, которым она и без того была знакома, подводит через объяснение того, как следует совершенно исполнять Закон и наследовать вечную жизнь.

Путь жизни

1.2. Путь жизни на самом деле таков: полюби, во-первых, Бога, создавшего тебя, а во-вторых, своего ближнего как самого себя, и не делай другому всего того, чего бы ты не захотел, чтобы случилось с тобой.

Апостольские постановления, VII.2.1.

Итак, первым выпадает путь жизни. Это тот путь, о коем и Закон определяет: «Люби Господа Бога от всего разума и от всей души, одного и единственного, кроме Кого нет другого»'15, и «ближнего, как самого себя»116. И еще: «Всего, чего не желаешь, чтобы с тобой произошло, того и ты другому не делай»”7. <...>

Далее дидахист сводит путь жизни к двуединой заповеди любви к Богу и ближнему. Первая ее составляющая дана в Дидахе, 1.2 в катехизическом ключе: Бог предстает не иначе как творец, причем именно конкретного человека, к которому обраще-го Учение. В Апостольских постановлениях, в свою очередь, показан библейский источник этой формулы — Втор 6:5, представляющий собой первый закон, коему Моисей призван научить еврейский народ перед его вхождением в Землю, которую Господь Бог обещал Аврааму, Исааку и Иакову. Вторая заповедь любви к ближнему как к самому себе (Лев 19:18) далее поясняется золотым правилом этики, известным разным народам в разные эпохи и в разных культурах118. Иисус предлагает его в положительном ключе:

Итак, как вы хотите, чтобы люди с вами во всем поступали, так и вы с ними поступайте; ведь именно в этом Закон и Пророки (Мф 7:12/Лк 6:31).

Однако дидахист предлагает ее в более привычной для греков отрицательной форме, известной, впрочем, также эллинизированным евреям119. В целом же двуединая заповедь любви к Богу и ближнему, на которой, согласно Иисусу, «держатся весь Закон и Пророки» (Мф 22:40), рассматривалась еврейским учительством Его времени как суммирующая их. Почему Иисусу пришлось ее произнести в ответ на вопрос книжника/законника из числа фарисеев о первой/бблыпей заповеди в Законе, которым должна была подтвердиться Его квалификация как учителя (Мк 12:28-34/Мф 22:35-40). В свете этого становится понятно, почему ею открывается в Дидахе путь жизни и именно к ней привязанно поставленное Иисусом в центр Его Евангелия учение о примирении и общении, как о начале богоугодной жизни, осуществляющей эту двуединую любовь. Тогда как золотое правило этики, поясняющее заповедь любить ближнего как самого себя (Лев 19:18) относится уже ко «второй заповеди учения» (Дидахе, 2.1), составляющей галахическую часть Учения Двенадцати Апостолов.

Евангельский раздел в Дидахе (1.3-5) соотнесен ниже с параллелями в Мф 5 и Лк 6 и заимствованиями в Апостольских постановлениях (VII.2.1-2, 4-6). Он открывается наставлением о любви к врагам, имея первоначально в виду вражду внутри еврейского общества, связанную не столько с классовыми, сколько с идейными разделениями, вызванными различными подходами к следованию религиозной традиции. При перенесении этих наставлений в языческую среду преодоление вражды уже увязывается с отношением к общественной и частной морали, отделяющих языкохристиан от среды их соседей.

Евангельский раздел (параллели Дидахе и Мф/Лк выделены полужирным)

1.3. А вот учение, вытекающее из этих заповедей: Благословляйте проклинающих вас и молитесь за своих врагов, за преследующих же вас поститесь: потому что какая же это любовь, если вы любите лишь любящих вас? Не то же ли делают и язычники? Вы же любите ненавидящих вас, и не будет у вас врага.

Мф 5:43-48

43Вы слышали, что было сказано: Люби своего ближнего120 и ненавидь своего врага121. 44А Я вам говорю: любите ваших врагов и молитесь за преследующих вас122, 45чтобы вам стать сыновьями вашего Отца, Который на небесах, потому что Он возводит Свое солнце над злыми и добрыми, и посылает дождь на праведных и неправедных. 46Ведь если вы станете любить любящих вас, то в чем тогда ваша награда? Не так ли поступают и сборщики податей? 47А если вы приветствуете только своих братьев, то что особенного делаете? Не так ли поступают и язычники? 48Итак, будьте совершенны, как совершенен ваш Небесный Отец.

Лк 6:27-36

27Но Я говорю вам, слушающим: Любите своих врагов, делайте добро ненавидящим вас, ^благословляйте проклинающих вас, молитесь за обижающих вас. 29Ударяющему тебя по щеке, подставь и другую. А отнимающему у тебя верхнюю одежду не препятствуй взять и рубашку. 30Каждому просящему у тебя давай, и у берущего твое не требуй возврата.31И как вы хотите, чтобы люди поступали с вами, также и вы поступайте с ними. 32А если вы_будете любить любящих вас, то какая вам за это благодарность? Ведь и грешники любят любящих их.33И если вы будете делать добро тем, кто вам делает добро, то какая вам за это благодарность? И грешники так поступают. 34И если будете давать взаймы тем, от кого надеетесь получить обратно, то какая вам благодарность? И грешники грешникам дают взаймы, чтобы столько же получить обратно. 35А вы, напротив, любите своих врагов, и делайте добро, и давайте взаймы, ничего не ожидая обратно. Тогда велика будет ваша награда и вы будете сыновьями Всевышнего, потому что Он добр к неблагодарным и злым. 36Будьте милосердны, как милосерден ваш Отец.

Апостольские постановления, VIL2.2.

Благословляйте проклинающих вас, молитесь за обижающих вас123, любите врагов ваших124. Какая же вам благодарность если вы любите тех, кто вас любит125? Разве не тоже делают и язычники126? Вы же любите ненавидящих вас127. И врага не имейте.

Завершающее пассаж Дидахе, 1.3 и Апостольских постановлений, VIL2.2 требование любить ненавидящих вас, дабы тем самым прекратить вражду, очевидно, является ремаркой дидахиста, раскрывающего суть всего наставления Иисуса о любви к врагам, призванного привести к примирению с ними. Ближайшая связь этого пассажа обнаруживается со словами Иисуса в Мф 5:43-48. Другое дело, что Иисус начинает поучение о любви к врагам с заповеди о любви к ближнему, которая, впрочем, также включается дидахистом в начало его наставления о пути жизни. В самом деле, ближний, в ближайшем рассмтрении сосед, может быть враждебно настроен по отношению к адресату Евангелия Иисуса. Тогда с точки зрения человеческой психологии врага следует ненавидеть, тем более, если вражда имеет религиозные мотивы, что в разной степени интенсивности встречалось в еврейских религиозных течениях времени Иисуса. Но Он противопоставляет этому безусловную любовь к ближнему и тем самым совершенное исполнение Закона. Конечно, записанное в Дидахе, 1.3, представляет собой редукцию поучения в Мф 5:43-48, передававшегося в первом иудеохристианском поколении изустно и, вероятно, ближе к 60-м годам получившего в ряду других подлинных слов Иисуса (ipsissima verba Jesu) свою письменную фиксацию. Тем не менее призыв поститься за преследователей с высокой степени вероятности следует считать восходящим к Иисусу, что и нашло свое отражение в Дидахе как в более ранней фиксации Его учения. На этом фоне интересен пассаж Лк 6:27-36.

Многие современные экзегеты отождествляют его с Q — общим письменным источником для Мф и Лк128. В связи с пассажем Мф 5:43-48 У. Луц прямо указывает: «Матфей использует логии ()=Лк 6:27-28, 35 и 32-34»129. При этом он видит аналогичные высказывания в Дидахе, у Иустина и Афинагора, отмечая, что Матфей прямо или опосредованно повлиял на них130. Онесостоятельности ссылки на приоритет Лк перед Мф при приведении пассажей Проповеди на горе/на равнине нам еще предстоит высказаться. Что же касается поучения Лк 6:27-36, то здесь явно просматривается, с одной стороны, редукция, а с другой — интеграция материала, обнаруживаемого в Дидахе, 1.3-5, и в Мф 5:38-48, при этом композиционно обогащенная. Не видя возможности вычленять из него элементы, касающиеся любви к врагам, побуждения к раскаянию и общению, мы приводим при сопоставлении с соответствующими пассажами в Дидахе, Мф и Апостольских постановлениях пассаж Лк 6:27-36 целиком, каждый раз выделяя полужирным шрифтом очевидные параллели.

Теперь перейдем к сопоставлениям следующего пассажа Евангельского раздела в Дидахе, касающегося побуждения к раскаянию как решительному шагу к примирению.

1.4. Удаляйся от плотских и телесных влечений131:

Если кто тебя ударит по правой щеке, поверни

к нему и другую, и будешь совершенен132; если кто тебя заставит идти с собой одну милю, иди с ним две; если кто себе возьмет твой плащ, отдай ему и рубаху; если кто у тебя возьмет твое, не требуй назад, хотя бы ты и мог это сделать133.

Мф 5:38-41

38Вы слышали, что было сказано: Глаз за глаз и зуб за зуб134.39А Я вам говорю: не противься злому. Но тому, кто ударяет тебя по правой щеке, поверни к нему и другую. 40И желающему с тобой судиться и взять твою рубашку, оставь и плащ. 41А если кто тебя вынудит пройти с ним одну милю, то пройди с ним две.

Лк 6:27-36

27Но Я говорю вам, слушающим: Любите своих врагов, делайте добро ненавидящим вас, ^благословляйте проклинающих вас, молитесь за обижающих вас. 29Ударяющему тебя по щеке, подставь и другую. А отнимающему у тебя плащ не препятствуй взять и рубашку. 30Каждому просящему у тебя давай, и у берущего твое не требуй возврата. 31И как вы хотите, чтобы люди поступали с вами, так же и вы поступайте с ними. 32А если вы будете любить любящих вас, то какая вам за это благодарность? Ведь и грешники любят любящих их. 33И если вы будете делать добро тем, кто вам делает добро, то какая вам за это благодарность? И грешники так поступают. 34И если будете давать взаймы тем, от кого надеетесь получить обратно, то какая вам благодарность? И грешники грешникам дают взаймы, чтобы столько же получить обратно. 35А вы, напротив, любите своих врагов, и делайте добро, и давайте взаймы, ничего не ожидая обратно. Тогда велика будет ваша награда и вы будете сыновьями Всевышнего, потому что Он добр к неблагодарным и злым. 36Будьте милосердны, как милосерден ваш Отец.

Апостольские постановления, VII.2.4-5.

Удаляйся от плотских и мирских влечений135. Если кто ударит тебя по правой щеке, поверни к нему и другую136, не потому что отмстить плохо, а потому что незлобие драгоценнее. Ведь Давид говорит: «Если я воздал воздающим мне злом»137. Если кто заставит тебя идти с ним одну милю, иди с ним две, и кто хочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и плащ138, и у взявшего твое не требуй назад139.

Теперь несколько слов о содержании Дидахе, 1.4/ Апостольские постановления, VII.2.4-5 и параллелей к ним в Мф и Лк. Первое наставление: «Удаляйся от плотских и телесных влечений» {Дидахе, 1.4а) при кажущемся отношении к теме распутства и супружеской неверности на самом деле касается более широкого круга житейских проблем (ср.: 1 Петр 2:11), а в данном случае — следованию общепринятому (плотскому) обычаю мести ввиду чувства обиды, на что указывает упоминание «телесного влечения». В Апостольских постановлениях (VII.2.4a) последнее уже названо «плотским», поскольку этим, кроме прочего, обозначается психофизическая сфера, тогда как влечение к следованию общепринятым обычаям названо «мирским», т.е. господствующим в мире сем. В Мф 5:38 мы слышим подлинные слова Иисуса, отсылающего нас к известному требованию Закона об эквивалентном возмездии (Исх 21:24; Лев 24:20; Втор 19:21) при равенстве сторон в судебном процессе. Иисус не отменяет этой нормы древнего уголовного права, но указывает далее на ее неприменимость в межчеловеческих отношениях, когда речь идет о наносимых обидах и даже угнетении одного члена общества другим. Посему далее (Мф 5:39а) следует представляющиеся странными на первый взгляд слова Иисуса: «А Я вам говорю: не противься злому». Именно в них Лев Николаевич Толстой увидит центр учения Иисуса, из которого он выведет уже свое учение о непротивлении злу насилием, хотя его правильнее было бы назвать ненасильственным противостоянием злу. Этой теме посвящено Дополнение 2 к настоящему Введению140. В данном же случае речь идет о призыве к примирению через осознание одним своей неправоты и раскаяние в нанесенном оскорблении или угнетении собрата и прощение его другим, вызвавшим в нем покаянное настроение. Отсюда следуют примеры соответствующего поведения, причем представляющие собой крайние случаи оскорбления и угнетения. Так, сначала речь идет об оскорблении действием, когда пощечина наносится левой рукой по правой щеке141. Повернуть к обидчику левую щеку в данном контексте означает указать ему на его неправоту и вызвать у него раскаяние в небратском поведении. Пример с прохождением двух миль (двух тысяч шагов) вместо одной уже указывает на угнетение, когда, используя зависимое положение лица, его принуждают к сопровождению в пути, на что своей покорностью он и указывает, пытаясь вызвать раскаяние в угнетающем его собрате142. Наконец, случай с нижней и верхней одеждой. В Мф 5:40 речь идет о суде над должником, у которого в залог берут рубаху. Отдача истцу плаща, спасающего от холодной ночи143, означает в этой ситуации призыв к снисхождению к человеку в состоянии крайней нищеты. Но в ситуации, описанной Дидахе, 1.4d и Лк 6:29Ь, поскольку их адресатами выступают языкохристиане, не знающие практики взятия в залог одежды, сначала забирается плащ. Посему речь в данном случае должна идти уже о грабеже и о попытке воззвать к совести грабителя, отдавая ему нижнее белье. Очевидно, этот пример в обоих случаях призван подвести к другой мысли, отсутствующей в Мф, но следующей затем в Дидахе и встречающейся в Лк:

если кто у тебя возьмет твое, не требуй назад/ у берущего твое не требуй возврата.

Ее смысл выводится уже не из гипотетической ситуации с отнятим одежды (нижней или верхней), а из реальных обстоятельств с неправомерным отчуждением собственности. Следует, однако, обратить внимание на то, что не смотря на почти вербальное совпадение, высказваний в Дидахе, 1.4d и в Лк 6:29Ь, находясь в разных смысловых контекстах, они имеют различные исторически обусловленные значения. В первом случае данное высказывание помещено вслед за максимой о плаще и рубахе. Ее сопровождает добавление о возможности применения насилия или же о судебной защите при отстаивании своих имущественных прав. При этом подчеркивается, что к ним христианину прибегать ни в коем случае не следует (ср.: 1 Кор 6:1-8). Таким образом, речь идет о том, что последователю Христа и в данном случае следует понадеяться на пробуждение совести своего собрата при имущественном споре между ними. Во втором же случае весь версет Лк 6:30 выглядит так:

Каждому просящему у тебя давай, и у берущего твое не требуй возврата.

Таким образом, «берущий» оказывается человеком, действующим в обстоятельствах крайней нужды, что переносит нас в ситуацию, в которой оказались христиане из Иудеи после 70 года, нашедшую отражение в Корпусе Луки с его склонностью к эбио-нитской идеологии. Но в любом случае, надо иметь в виду, что призыв Иисуса не противиться злому, хотя и связан с библейским отказом от личной мести (последняя принадлежит Богу и исполнителям Его Закона) (Лев 19:18а; Втор 32:35), не имеет ничего общего с терпимостью к беззаконию у языческих философов — платоников и стоиков144. У Иисуса речь идет не о терпимости к злу, но именно о ненасильственном ему противостоянии.

Наконец, мы подошли к теме общения, которой уже достаточно уделили внимание выше в разделе 3.3.1 настоящей главы.

1.5. Каждому просящему у тебя давай и не требуй возвращения назад: потому что Отец желает, что бы всем подавалось от Его собственных даров’45. <...>

Мф 5:42

Просящему у тебя дай, и от хотящего у тебя занять не отворачивайся.

Лк 6:27-36

27Но Я говорю вам, слушающим: Любите своих врагов, делайте добро ненавидящим вас, ^благословляйте проклинающих вас, молитесь за обижающих вас. 29Ударяющему тебя по щеке, подставь и другую. А отнимающему у тебя плащ не препятствуй взять и рубашку. 30Каждому просящему у тебя давай, и у берущего твое не требуй возврата. 31 И как вы хотите, чтобы люди поступали с вами, так же и вы поступайте с ними. 32А если вы будете любить любящих вас, то какая вам за это благодарность? Ведь и грешники любят любящих их. 33И если вы будете делать добро тем, кто вам делает добро, то какая вам за это благодарность? И грешники так поступают. 34И если будете давать взаймы тем, от кого надеетесь получить обратно, то какая вам благодарность? И грешники грешникам дают взаймы, чтобы столько же получить обратно. 35А вы, напротив, любите своих врагов, и делайте добро, и давайте взаймы, ничего не ожидая обратно. Тогда велика будет ваша награда и вы будете сыновьями Всевышнего, потому что Он добр к неблагодарным и злым. 36Будьте милосердны, как милосерден ваш Отец.

Апостольские постановления, VII.2.6.

Просящему у тебя дай, и от хотящего занять у тебя не отворачивайся146, не сжимай руки для него: «Ведь праведный муж милует и взаймы дает»147. Всем желает давать Отец148, повелевающий солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылающий дождь свой на праведных и неправедных149. <...>

Рассматривая это наставление, сначала следует обратить внимание, что несомненно подлинное высказывание Иисуса в Нагорной проповеди (Мф 5:42) явно выпадает из контекста, когда перед ним речь идет о ненасильственном противостоянии злу (Мф 5:38-41), а после него о любви к врагам (Мф 5:43-48). Так что оригинальной здесь должна быть признана та последовательность высказываний (любовь к врагам — приведение к раскаянию — прощение и общение), которую мы встречаем в Дидахе, 1.3-5/Апостольские постановления, VII.2.2, 4-6 и в Лк 6:27-30. Теперь обратимся к содержанию Мф 5:42 в сравнении с наставлением в Дидахе, 1.5а. Обращаясь к евреям в Проповеди на горе, Иисус не сообщает им ничего для них нового, напоминая лишь требования Закона о безвозмездной помощи вдове и сироте, одинокому старому и/или немощному, а также о необходимости предоставить беспроцентный заем единоверцу, оказавшемуся в затруднительном положении вследствие неблагоприятных обстоятельств. В Дидахе акцент поставлен несколько иначе, чтобы адаптировать учение Иисуса к восприятию греками. Речь здесь идет уже только о безвозмездной помощи тем членам языкохристианской общины, которые сами не способны трудиться. Мотивируется это тем, что такова воля Бога, заповедовавшего верящим в Него любовь друг ко другу, выражающуюся в общении во всём, поскольку всё, что имеет человек, призвано им восприниматься как дар свыше.

Далее будет интересно сопоставить подлинные наставления Иисуса в форме макаризмов (блаженств) (Мф 5:3-10) с соответсвующими аллюзиями к ним в галахической части Дидахе. Хотя композиция известной нам Нагорной проповеди во время написания греческого Евангелия согласно Матфею, как мы уже видели, не во всем отражала начальную последовательность высказаний Иисуса (не говоря уже о позднейших включениях), можно не сомневаться, что Свои наставления Иисус начал именно с макаризмов (от греч. макариос — блаженный), являющих собой такой библейский жанр, как благословения. В новозаветном контексте блаженный (причастный благу) это не просто счастливей или, иначе говоря, лишенней скорбей и забот человек, но именно тот, кто, следуя Божьим заповедям, удостоился от Бога благословения, что по учению Иисуса (как и ранее согласно доктринам фирисеев и ессеев) увязано уже с наследием вечной жизни. В Дидахе нет восходящего к Иисусу провозглашения блаженств (если не считать одного вербального совпадения, касающегося кротости, на которое будет указано ниже), однако имеются показательные аллюзии к ним, раскрывающие перед уверовавшими в Иисуса как в Мессию Израиля греками/язычниками галахические представления о богоугодной жизни.

Макаризмы / блаженства Нагорной проповеди (Мф 5:3-10) и аллюзии к ним в Дидахе

Мф 5:3

Блаженны нищие духом,

потому что их есть Царство Небес.

Дидахе, 3.9

Не превозносись и не давай дерзости места в своей душе. Да не прилепляется твоя душа к гордым, но да общайся со справедливыми и смиренными.

Удивительно, но многие современные экзегеты настаивают на приоритете следующей формулировки представленного выше макаризма:

Блаженны нищие, потому что ваше есть Царство Бога (Лк 6:20).

Именно этот текстуальный вариант они с достаточной, как им представляется, вероятностью возводят к Q, давая такое объяснение этого: «Для Иисуса решающим является безусловное, категорическое уверение в спасении людей, находящихся в бедственном состоянии»150. Однако оно лишено историчности. Время Иисуса было относительно благополучным для Земли Израиля. Во всяком случае любой трудящийся зарабатывал достаточно для содержания своей семьи. Другое дело, положение христиан Иудеи, лишившихся всего и «бежавших в горы» (Мк 13:14) в 70 году, когда они не встретили поддержки у своих галилейских собратьев, самих опасавшихся голода. Это и породило движение эбионитов с их идеализацией нищеты, что и нашло отражение у Луки. Тогда как миссия Иисуса имела целью избавление от нее тех нетрудоспособных или оказавшихся в затруднительном положении членов израильского общества, которые согласно Закону должны были обеспечиваться им всем необходимым для жизни (см.: Мф 5:42). Другое дело, выражение нищие духом, безусловно принадлежащее Иисусу. Оно указывает на осознание человеком, какими бы способностями, достижениями, властью и богатством он не обладал, своей нищеты перед Богом, Который только и подает истинное блаженство, причем здесь и сейчас. Парадоксальное наделение актуальным, а не гипотетическим будущим блаженством лишенных всего представляет собой выпадение из библейской традиции. Тогда как нищета духовная, когда в псалмах, надписанных именем Давида, — славнейшего царя Израля, отличавшегося легендарными могуществом и богатством, он именует себя «нищим», о котором «печется Господь» (=нищим перед Богом) (Пс 39:17-18.; 69:5-6; 85:1), отвечает традиционному еврейскому религиозному сознанию. Посему и аллюзия в Дидахе к данному блаженству касается того, что не следует превозносться и давать место дерзости в своей душе перед ближними. Тогда как круг общения надо искать в среде смиренных, т. е. осознающих свою немощь и нищету перед Богом.

Мф 5:4

Блаженны скорбящие, потому что они будут утешены.

Дидахе, 4.2

Каждый же день ищи встречи со святыми, чтобы найти поддержку в их словах.

Обычно блаженство скорбящих/плачущих потому рассматривается в качестве такового, что согласно Третье-Исайе ожидаемый Мессия «утещит скорбящих» (Ис 61:2). Ульрих Луц находит такую зависимость вероятной151. Однако встает вопрос, как обретут свое блаженство те последователи, или скорее даже последовательницы Иисуса, которых постигли житейские скорби, скажем, в связи с потерей мужа или сына-кормильца? В контексте Его миссии ответ на этот вопрос мы находим в Дидахе, где уже языкохристиане призываются к ежедневной встрече с членами своей общины — святыми, «чтобы найти поддержку в их словах». Понятно, что в данной ситуации это не только слова утешения, скажем, о будущей встрече по воскресении, если умерший был христианином, но и слова, «исполненные на деле» (2.5), когда речь идет о помощи в связи с утратой кормильца.

Мф 5:5

Блаженны кроткие,

потому что они наследуют землю.

Дидахе, 3.7

Будь же кротким, потому что кроткие наследуют землю.

Как видим, наставление в Дидахе практически дословно повторяет третье блаженство Нагорной проповеди. В свою очередь это являет прямую аллюзию к Пс 36:11. СП передает его текст следуя LXX:

А кроткие наследуют землю и насладятся множеством мира.

Тогда как СРП передает мысль еврейского оригинала:

Земля достанется беднякам, и насладятся они благоденствием.

Данный псалом, надписанный именем Давида, касается правосудия Господа Бога, Который (подразумевается, через Своего Помазанника) вернет земельные наделы беднякам Израиля, коих они лишились в результате имущественного/классво-го расслоения в народе и коррумпированности судебной системы152. Посему в этом псалме они предостерегаются от гнева, злобы и зависти, которые не доведут «до добра» (стих 8 в СРП). Так что кротким оказывается человек, преодолевший эти качества, приведшие к первому и коренному греху, каковым в библейской традиции выступает убийство Каином своего брата Авеля вследствие тех же зависти, злобы и гнева (Быт 4:1-12). В устах Иисуса блаженство кротких, в данном случае тех, кто не приемлет насилия для достижения общественных и индивидуальных целей, связано уже с «наследованием земли» в эсхатологическом значении, имея в виду вечную жизнь с наступлением Мессианской эры.

Мф 5.6

Блаженны изголодавшиеся по справедливости и жаждущие ее, потому что они насытятся.

Дидахе, 4.3b

...суди справедливо, не взирай на лицо, когда следует обличить чьи-либо грехопадения.

Хотя многие современные экзегеты отдают приоритет следующей формулировке этого макаризма у Луки: «Блаженны голодающие теперь, потому что вы насытитесь» (6:21), полагая, что Матфей, «вероятно добавил слово “праведность” с целью уточнения смысла»153. Следует прямо сказать, что вместе с мелочно-мстительным возвещением: «Горе вам, сытые теперь, потому что вы станете голодать» (Лк 6:25а), — такой «макаризм» просто невозможно представить в устах «кроткого и смиренного сердцем» Иисуса (Мф 11:29). Подчеркну: Иисуса — исторически верифицируемого в свете Дидахе. В

оригинальном тексте Лк 6:21, 25а явно видно эби-онитское извращение слов Иисуса, известных по Мф 5:6, в свете сложившейся в иудеохристиан-ской среде после 70 года идеологической конюнк-туры. Справедливость, как идущая от Бога, наряду с любовью выступает в библейской традиции как величайшая бесценность. Почему и потребность в ней сравнивается с потребностью в пище и питье (ср.: Ам 8:4-12). Но только ли о справедливости последнего суда говорит Иисус? Конечно, нет. Он говорит о справедливости как норме жизни в Его общине. Отсюда и приведенное выше галахическое наставление Дидахе о нелицеприятии как о непременном дисциплинарном требовании для всех, кто принадлежит к Церкви Христа.

Мф 5:7

Блаженны милостивые,

потому что они будут помилованы.

Дидахе, 3.8

Будь долготерпеливым и милостивым, и незлобивым, и тихим, и добрым, и всегда страшись не исполнить те заповеди, которые ты услышал.

Милостивые/милосердные, понятно, к нуждающимся, это те, кому Иисус обещает помилование на последнем суде. Отсутствие милости к нуждающимся, нередко встречавшееся в иудеохристи-анской среде после Катастрофы 70 года, породило грозные слова автора Послания Иакова о суде без милости не оказавшему милости (2:13а). Недаром РВ так передает смысл всей сентенции данного версета:

Суд немилосерден к тем, кто сам не проявляет милосердия. А милосердию суд не страшен».

В Дидахе милость выступает в связке с такими добродетелями, как долготерпение, незлобие, тихость/ кротость, доброта, но именно она выдвигается вперед в связи с возвещаемыми здесь заповедями.

Мф 5:8

Блаженны чистые сердцем, потому что они увидят Бога.

Дидахе, 2.6

Не будь ни алчным, ни хищным, ни лицемерным, ни злонравным, ни надменным; не держи злого намерения против своего ближнего.

Библейская чистота сердца означает незамутнен-ность сознания греховными устремлениями (Пс 23:3-4). Отсюда и увещание Дидахе, сводящееся к тому, что грех, который не позволяет найти «лица Бога» (Пс 23:4), есть злое намерение против своего ближнего (ср. 1 Ин 3:6; 4:20-21).

Мф 5:9

Блаженны миротворцы,

потому что они будут названы сыновьями Божьими.

Дидахе, 4.3а

Не учиняй разделения, но примиряй враждующих...

Сам по себе этот макаризм труден для понимания. Еврейское шалом — это не только мир в смысле отсутствия войны, но и полнота благоденствия, воспринимаемая еврейским религиозным сознанием не иначе как награда от Господа кротким (см. выше: Пс 36:11 в СРП). В этом смысле пророки Израиля порой именовались «возвещающими мир» (Ис 52:7). С другой стороны, в греко-римской среде миротворец — это, как правило, правитель, военной силой поддерживающий общественный покой на вверенной территории или же предотвращающий внешнее вторжение. Здесь же, однако, речь идет о внутриобщинной жизни последователей Иисуса, почему миротворцем оказывается тот, кто, согласно Дидахе, способствует примирению членов общины, а поскольку это отвечает воле Бога, то он таким образом свидетельствует о себе как о Его сыне, послушном Небесному Отцу.

Мф 5:10

Блаженны преследуемые за справедливость, потому что их есть Царство Небес.

Дидахе, 3.9-10

Не превозносись и не давай дерзости места в своей душе. Да не прилепляется твоя душа к гордым, но да общайся со справедливыми и смиренными.

Выпадающие на твою долю обстоятельства принимай как благо, зная, что без Бога ничего не происходит.

Этот макаризм в современной экзегетической литературе принято считать поздней «редактурой», связанной с действительно представляющим позднейшую вставку «блаженством» поносимых и гонимых из-за Иисуса (Мф 5:11). Ульрих Луц видит здесь, с одной стороны, ситуацию, сложившуюся «со времен Иудейской войны в Израиле», а с другой — указывает, что «со времени Нерона такую возможность следует ожидать и по всей территории Римской империи»154. Однако полемика с «усевшимися на седалище Моисеевом» после Иудейской войны фарисеями, что нашло яркое отражение в Мф 23, не предполагала масштабных преследований, которые тогда могла предпринять только римская власть. Последняя же развернула их «по всей территории Римской империи» лишь при Домициане, надо полагать, с 80-х годов. Вот тогда-то на волне языкохристианского фанатизма-эксклю-зитивизма, когда как «Божественный муж» Иисус стал представляться той исключительной фигурой, ради которой следует идти на конфликт с государственной властью «даже до смерти», и мог появиться дополнительный макаризм, известный по Мф 5:11. Что же касается рассматриваемого мака-ризма, то он представляет собой обычную для библейской традиции картину страданий праведника от окружающего его грешного общества, но при этом осознающего, что он с Богом и потому блаже-нен. При ближайшем историческом рассмотрении таковым должен восприниматься Иоанн Креститель в связи с его «воздействием на массы», ставшим причиной его казни Иродом Антипой155. В контексте же начального языкохристианства, как уже отмечалось (в разделе 3.1 настоящей главы), этот макаризм выглядел весьма актуально, когда сам образ жизни первых христиан из греков и их проповедь праведной жизни очень быстро порождали ненависть к ним окружающего языческого общества. В Дидахе в связи с этим говорится об общении «со справедливыми и смиренными», т.е. теми, кто, не возносясь над окружающим миром, обличает его неправду. В связи с этим им приходится переживать «выпадающие обстоятельства». Такое понятие предельно широко. В разделе 3.2.2 настоящей главы мы поэтому говорили о болезнях, включая смертельные. Теперь настало время сказать и о ненависти к христианам со стороны окружающего языческого общества, но еще не о преследованиях со стороны Римского государства.

Подлинные наставления Иисуса в Нагорной проповеди, связанные с совершенным исполнением Закона, также имеют интересные параллели в гала-хическом разделе Дидахе, свидетельствуя о единстве традиции передачи Его учения.

Совершенное исполнение Закона

Мф 5:21-22

21 Вы слышали, что было сказано древним: не убивай156. А кто убьет, будет подлежать суду. 22А Я вам говорю, что каждый гневающийся на своего брата157 будет подлежать суду, а кто скажет своему брату: «Рака»158, будет подлежать Синедриону159, а кто скажет: «Дурак», будет подлежать огню геенны160.

Дидахе, 3.2

Не будь гневливым, потому что гнев ведет к убийству, ни ревнивым, ни сварливым, ни вспыльчивым: так как из всего этого порождаются убийства.

Шестая заповедь Моисеева Десятословия, предостерегающая от первого и коренного греха, известного по библейской традиции — злонамеренного убийства (Быт 4:1-12), доведена в устах Иисуса до совершенства в своем исполнении. То, что по злому умыслу, скажем, ввиду той же зависти, нельзя убивать, это слушателям Иисуса и без того было известно. Далее Иисус произносит наставление относительно гнева, также известное Его слушателям, но уже от учителей Закона эпохи межзаветного иудаизма. Именно в их интерпретации оно входит в Дидахе, указывая на недопустимость гнева, как ведущего к убийству. Но не только об этом говорит здесь Иисус, но и о том, что Его последователь не вправе пренебрежительно относиться к кому бы то ни было, сколь бы незначителен и мал не был этот человек в глазах общества. Отсюда и угрза вечной смерти тем, кто этому не следует. В Дидахе об этом сказано так: «Не имей ненависти к любому человеку» (2.7а). Далее в связи с наставлением Иисуса в Мф 5:21-22 в экзегетической литератере рассматриваются последующие Его наставления о примирении с братом прежде принесения жертвы в Храме (Мф 5:23-24) и о мировом соглашении с истцом (Мф 5:25-26). Первое из этих наставлений мы рассмотрим ниже в разделе 5.5.8 настоящей главы, где речь пойдет об условиях участия членов Церкви в евхаристии. А второе для нас интересно выражением «последний кодрант», выступающем в Дидахе, 1.5, показателем выплаченного долга, о чем речь шла в разделе 3.3.1 настоящей главы.

Мф 5:27-28

27Вы слышали, что было сказано161: Не совращай чужую жену’62.28 А Я вам говорю, что каждый смотрящий на женщину со страстным желанием уже совратил ее в своем сердце.

Дидахе, 3.3

Дитя мое, не будь пленником страстных влечений, потому что страстное влечение ведет к распутству, не сквернословь и не будь наглым: так как из всего этого порождаются супружеские измены.

Относительно седьмой заповеди Моисеева Де-сятословия Иисус говорит, что грехом является не только само совращение чужой жены (прелюбодеяние), но и взгляд на нее, исполненный страстного желания. Далее, в Мф 5:29-30, мы слышим метафорические слова о вырывании правого глаза и об отсечении правой руки, вводящих в соблазн, имея в виду взгляд на предмет вожделения и прикосновение к нему, коих последователю Иисуса следует избегать, тем самым совершенно исполняя Закон, дабы избежать вечной смерти. В Дидахе в связи с этим слушатель предостерегается от того, чтобы «быть пленником страстных влечений», ведущих как к распутству (беспорядочной половой жизни), так и к прелюбодеянию. В Дидахе отсутствует параллель к следующему затем наставлению Иисуса касательно развода, от которого Он предостерегает, если только поводом для него не является неверность супруги (Мф 5:31-32). В языческой среде к тому времени процедура развода была довольно проста, причем, в отличие от евреев, у греков его инициатором могла выступить и жена. Отсюда отпадала необходимость приводить нормы Закона Моисея, которые последователи Иисуса из евреев превзошли. Достаточно было предостеречь христиан из язычников, для которых брак был гражданской обязанностью, ограждающей от распутства и прелюбодеяний, учитывая их брачное состояние.

Мф 5:33-37

33Опять же вы слышали, что было сказано древним: Не клянись ложно, но исполняй свои клятвы, данные перед Господом163. 34А Я вам говорю: не клянись совсем — ни небом, потому что оно Божий трон, 35ни землей, потому что она подножие Его ног, ни Иерусалимом, потому что он город Великого Царя164; 36не клянись и своей головой, так как ты не можешь ни одного волоса на ней сделать белым или черным. 37Но да будет ваше слово: если да, то «да», и если нет, то «нет»; а что сверх этого — то от лукавого.

Дидахе, 2.3-5

Не клянись ложно, не лжесвидетельствуй, не злословь, не помни зла. Не будь ни двойственным в мысли, ни двуязычным, потому что двуязычие — западня смерти. Да будет твое слово не лживо и не пусто, а исполнено на деле.

Наставление Иисуса о том, что в межчеловеческих отношениях не следует прибегать к клятвам, когда достаточно ответственно относиться к своим обещаниям в зависимости от того, способен ли их исполнить Его последователь или нет, имеет продолжительную традицию в иудеохристианстве, найдя свое отражение ближе к концу I века в Иак 5:12. Казалось бы, в Дидахе, где приводится норма Закона «Не клянись ложно», прямо ему противоположно. Но это не так. Библейская юридическая норма касается процедуры в гражданском суде, где стороны процесса и свидетели клянутся в том, что они будут говорить правду. Почему следом стоит уже девятая заповедь Моисеева Десятословия в ее сокращенном варианте: «Не лжесвидетельствуй» (Исх 20:16; Втор 5:20). Что же касается соотнесенности с представленным наставлением Иисуса, то предостерегая от двойственности в мысли и слове, дидахист приводит его в таком виде, доходчивом для его читателей/слушателей:

Да будет твое слово не лживо и не пусто, а исполнено на деле.

В заключение данного обзора коснемся тех пассажей из Нагорной проповеди (Мф 5-7 с параллельными местами в Лк), имея в виду (а) позднейшие добавления, не имеющие отношения к историческому Иисусу; (б) подлинные слова Иисуса, рассматриваемые в других разделах настоящей главы в соответствии с их тематикой; (в) подлинные слова Иисуса, не имеющие параллелей в Дидахе, ввиду своей исторически обусловленной контекстуальное™.

Первая категория высказываний, не рассмотренных выше, окажется достаточно обширной. Мы уже обозначили пассажи Мф 5:11-12 и 7:15-27, определив их позднейшее языкохристианское происхождение, вызванное как эксклюзитивизмом и фанатизмом времени гонений Домициана, так и мифологизацией фигуры Иисуса в качестве чудотворца и экзорциста. Теперь обратимся также к позднейшим (70-е годы), хотя и предшествовавшим языкохристианским привнесениям, иудеохристи-анским вставкам, в которых просматриваются эби-онитские тенденции. Таковыми оказываются: (1) пассаж, содержащий призыв: «Не собирайте себе сокровищ на земле...» (Мф 6:19-21/Лк 12:33-34); (2) высказывание о глазе как о светильнике для тела (Мф 6:22-23/Лк 11:34-36); (3) речь, начинающаяся с максимы: «Никто не может служить двум господам...» (Мф 6:24-34/Лк 16:13; 12:22-34);

(4) Речь, начинающаяся словами: «Не судите, да не будете судимы...» (Мф 7:1-5/Лк 6:37-38, 41-42);

(5) призыв к настойчивости, начинающийся словами: «Просите, и будет вам дано...» (Мф 7:7-11/ Лк 11:9-13). Эбионитский характер пассажей 1,3 и 5 очевиден, т. к. в них имеет место оправдание как радикальная коммунизация частных имуществ, на которой настаивай эбиониты, так и нищета, в которой они оказались, как образ жизни. Интереснее ситуация с высказываниями 2 и 4, особенно с последним, совершенно невозможным в устах исторически верифицируемого Иисуса. В первом случае речь идет, понятно, не о физическом глазе, а о «характере и нравственных качествах человека»165. Поэтому здесь важно последнее высказывание:

Итак, если свет, который в тебе, есть тьма, то какова же тогда сама тьма (Мф 6:2ЗЬ).

Свет — истина, идущая от Бога и находящая выражение в Его Законе, но упраздняемая духовной слепотой греховного сознания. В историческом контексте бедствий христианских беженцев из Иудеи этот упрек адресуется их галилейским собратьям, не оказавшим им вспомоществования в соответствии как с законом Моисея, так и с заповедью Христа о любви друг к другу.

Как можешь ты говорить, что исполнил Закон? Ведь в Законе написано: люби ближнего как самого себя. Но смотри, много твоих братьев, сыновей Авраама, испачканы грязью и умирают от голода, тогда как твой дом полон добра, и ничего из него не переходит к ним? —

вопрошает идеологизированный / мифологизированный Иисус в памятнике конца I века Евангелии евреев166, иллюстрировал мысль о свете, который оказался тьмой. Во втором случае ситуация куда интересней, касаясь уже Иисуса как исторической фигуры. Повеление якобы Иисуса «не судить» напрямую связано с эбионитской идеологемой, что Иисус «друг мытарей/сборщиков податей и грешников» (Мф 11:19/Лк 7:34), через которую эби-ониты рассчитывали заполучить себе (что, вероятно, иногда получалось) благодетелей среди состоятельных изгоев еврейского общества Галилеи. Другое дело, что теперь мы имеем общее согласие (consensus omnium) едва ли не всех исследователей евангельской традиции в том, что именно такой Иисус историчен. Причем либеральные поисковики исторического Иисуса будут по этому вопросу высказываться даже решительнее, чем ортодоксы-охранители. Тем не менее, исходя из критерия исторической обусловленности, я категорически с этим не согласен. Иисус учил судить справедливо, невзирая на лицо (Дидахе, 4.3Ь), предусматривая в Своей общине экскоммуникацию (отлучение от общения) согрешившего, о чем свидетельствуют Его безусловно подинные слова в Мф 18:15-17, когда он говорит о нераскаившемся брате: «да будет он тебе как язычник и сборшик податей» (стих 17). Об экскоммуникации как о крайней дисциплинарной мере в первохристианской общине см. также ниже в разделах 5.5.8 и 5.5.10 настоящей главы.

Теперь перейдем к тем пассажам Нагорной проповеди, содержащим подлинные слова Иисуса, ссылки на которые приводятся в других разделах настоящей главы. Первый такой пассаж Мф 5:13— 16, где Иисус сравнивает Своих последователей с солью (ср.: Мк 9:50; Лк 14:34-35) и светильни-ком/светом (Мк 4:21; Лк 8:16; 11:33). Образ соли в Дидахе не используется, вероятно, ввиду его семитской коннотации. Так, если соль выступает здесь, так же как и в греческом узусе, показателем мудрости (ср.: Кол 4:6), то соль, «ставшая пресной» (стих 13Ь), это уже чистый семитизм, означающий глупость167. В свою очередь образ света/светильни-ка, так же характерный для подлинных высказываний Иисуса встречается в Дидахе, 16.1Ь, как показатель верности учению Господа Иисуса и готовности к встрече с Ним в контексте эсхатологической драмы. Об этом ниже в разделе 5.4. Далее следует сказать о подлинных наставлениях Иисуса относительно таких проявлений еврейского благочестия, как милостыня, молитва и пост (Мф 6:1-18). В Дидахе о милостыне, как мы уже видели, говорится неоднократно. Что же касается наставления о ней в Мф 6:1-4, то явно к нему относится следующее замечание дидахиста:

А ваши молитвы и милостыни и все ваши дела творите так, как вы это содержите в Радостной Вести нашего Господа (15.4),

чего мы также коснемся в разделе 5.5.10. Молитва Господня, приводимая в Нагорной проповеди с введением к ней (Мф 6:5-8) и последующим пояснением (Мф 6:14-15), в известной по Мф 6:9-13 форме почти дословно приводится в Дидахе (8.2), свидетельствуя о начальном Предании. Ее рассмотрению уделено внимание в разделах 3.2.2, 5.4 и 5.5.3. То же замечание дидахиста о соотнесении языкохристианами своих дел с Евангелием/Радо-стной вестью Господа (15.4) относится и к посту, о котором в Дидахе говорится специально (8.1), что мы и рассматриваем в разделе 5.5.2.

Теперь перейдем к пассажу, начинающемуся словами:

Не подумайте, что Я пришел отменить Закон или Пророков; Я пришел не отменить их, а исполнить,

а заканчивающегося максимой:

Говорю же вам: если ваша праведность не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то вы ни за что не войдете в Царство Небес (Мф 5:17-20).

Как содержащий отголосок внутриеврейской религиозной дискуссии, дидахист счел излишним включать его в Учение для обратившихся язычников. Тем не менее он интересен как очевидное вступление к наставлениям Иисуса о совершенном исполнении Закона. В самом деле, проповедь Иисуса производила на некоторых ревнителей формального следования сложившимся религиозным предписаниям впечатление того, что Он не согласен с Законом. Это хорошо видно по Его отношению к разводу и к клятвам. Однако в учении Иисуса вопрос стоит не о том, чтобы не нарушать требования Закона, а чтобы исполнить самую его суть, когда уже проблема нарушения/послабления просто не встает. Отсюда и Его расхождение с учителями Закона из числа фарисеев, настаивавших прежде всего на следовании обрядовым предписаниям, когда на задний план отодвигалось «более важное в Законе» (Мф 23:23а). Последним в связи с этим Иисус бросает упрек в лицемерии, в котором Он видит главного врага благочестия/религиозности. Это в

Дидахе как раз находит неоднократное отражение (2.6с; 4.12; 5.1; 8.1; 8.2а).

5.2. Галаха Двух путей

При первом же издании Дидахе Филофеем Врие-нием текст нашего памятника был разбит на главы, версеты и абзацы, соответствующие его тематическому делению. Соответственно, его галахическая часть, содержащая учение о путях жизни и смерти, занимает неравномерные главы со второй по шестую. В свою очередь Вилли Рордорф и Андре Тюилье внесли в свое издание обозначение глав и абзацев (если глава на них разбита), в том числе и в галахическую часть Дидахе, дав соответствующие названия выявленным таким образом тематическим разделам. Именно этим делением мы теперь и воспользуемся, обозревая галаху Двух путей.

Заповеди

Этот раздел, охватывающий вторую главу Дидахе, начинается словами: «А вот вторая заповедь учения...» (2.1), хотя речь идет не об одной, а о пяти последних заповедях Десятословия Моисея: не убивай (6-я)168, не совращай чужую жену (7-я)169, не воруй (8-я)170, не желай захватить принадлежащее ближнему (10-я)171, не лжесвидетельствуй (9-я)172. Вместе с заповедью не убивай приводится запрет на убийство при помощи яда и, вероятно, магии, а также на детоубийство, о чем уже было сказано в разделе 1.3.2 настоящей главы. В свою очередь 7-я заповедь здесь также касается вообще сексуальной распущенности, включая деторастление, о чем уже говорилось в разделе 1.3.1 настоящей главы. С заповедью не лжесвидетельствуй здесь связывается запрет на ложные клятвы, злословие и памятозло-бие. Затем следует наставление:

Не будь ни двойственным в мысли, ни двуязычным, потому что двуязычие — западня смерти (Дидахе, 2.4).

Следующее наставление о слове, исполненном на деле (Дидахе, 2.5), мы рассмотрели выше (раздел 5.1 настоящей главы) в связи с учением Иисуса о совершенном исполнении Закона в связи со сказанным Им в Мф 5:33-37. Следующее наставление (Дидахе, 2.6), связанное с 10-й заповедью, касается запрета иметь злое намерение против ближнего, с ним увязываются запреты быть алчным, хищным, лицемерным, злонравным и надменным. Завершает раздел «Заповеди» следующее наставление:

Не имей ненависти к любому человеку, но одних обличай, за других молись, а иных же люби больше своей души (Дидахе, 2.7).

Таким образом, по учению Господа Иисуса, о чем мы уже говорили выше в предыдущем разделе, никого из людей нельзя ненавидеть. А далее оно говорит, как следует поступать с людьми: (а) идущего путем смерти обличать, (б) за внимающего обличению молиться, чтобы Бог дал ему вразумление, а того, кто вступил на путь жизни, (в) уже жертвенно любить, имея с ним полноту общения.

Наставление мудрого

Этот раздел, выделенный В. Рордорфом и А.Тю-илье, охватывает первые шесть версетов третьей главы Дидахе. Начинается он таким наставлением:

Дитя мое, убегай от участия во всяком зле и во всем ему подобном (3.1).

Далее следуют уже рассмотренные нами в разделе 5.1 настоящей главы пояснения к словам Иисуса о совершенном исполнении Закона, когда его последователь не только не может помышлять об убийстве, но и не смеет быть гневливым, «потому что гнев ведет к убийству» {Дидахе, 3.2), как учили современные Иисусу учителя Израиля. То же касается и страстных влечений, ведущих к распутству и супружеским изменам {Дидахе, 3.3). Далее следует предостережение от суеверных языческих практик, о чем уже подробно было сказано в разделе 3.3.3 настоящей главы, «так как из всего этого порождается идолослужение» {Дидахе, 3.4), прямо запрещенное 2-й заповедью Моисеева Десятосло-вия (Исх 20:4-6; Втор 5:8-10). Далее следует наставление, связанное с заповедью: Не воруй. Здесь прослеживается связь воровства с лживостью, сребролюбием и тщеславием (Дидахе, 3.5). Последнее наставление этого раздела предостерегает от ропота, ведущего к хуле на Бога (Дидахе, 3.6), что перекликается с наставлением в Дидахе, 3.10, к которому мы еще раз обратимся ниже.

Идеал кроткого

В предыдущем разделе настоящей главы мы уже рассмотрели аллюзии к макаризмам/блаженствам возвещаемым Иисусом кротким (Мф 5:5), милостивым (Мф 5:7), нищим духом (Мф 5:3) и преследуемым за справедливость (Мф 5:10) в Дидахе, 3.7-10. В. Рордорф и А. Тюилье обозначили этот пассаж как «Идеал бедного», хотя в нем речь идет не о материальной бедности, но именно о кротости как об умонастроении. Ее показателем выступает принятие как блага тех обстоятельств, которые выпадают на долю человека не «без Бога». В разделе 3.2.2 настоящей главы мы в связи со сказанным в Дидахе, 3.10 говорили о болезнях, отметив, что Начальная Церковь не знала Иисуса как целителя-чудотворца, равно как и молитвенных обращений к Нему об исцелении. Другое дело, что, как уже отмечалось, в образцовой молитве, данной Иисусом Своим последователям, есть такое прошение к Богу: «И не подвергай нас испытанию»

(Дидахе, 8.2/Мф 6:13; Лк 11:4), которым молящийсясвидетельствует перед Ним осознание своей бренности и признание Его полной власти над собой. Очевидно, что имея его в виду, Павел впоследствии укажет:

Верен Бог, Который не допустит, чтобы вы были испытаны сверх сил, но вместе с испытанием Он даст и выход173, чтобы вы смогли его перенести (1 Кор 10:13).

В свою очередь в разделе 5.1 настоящей главы печальные «обстоятельства», выпадающие на долю христианина, рассматривались уже в связи с блаженством преследуемых за справедливость. Здесь, как уже отмечалось, мы видим обычную для библейской традиции картину страданий праведника от окружающего его грешного общества, но при этом осознающего, что он с Богом и потому блажен. Таким образом, отмечнные здесь «обстоятельства» и рассматривались начальным христианским сознанием как подаваемые Богом ввиду Его предвидения о каждом человеке.

Отношение к братьям

Абзац, объединяющий первые четыре версета четвертой главы Дидахе, обозначен В. Рордорфом и А.Тюилье как «Отношение к братьям». Его начинает такое наставление:

Дитя мое, ночью и днем помни о говорящем тебе слово Божье, и почитай его как Господа: потому что где говорится о власти Господа, там и Господь (4.1).

Речь здесь идет главным образом об учителе (о первохристианских учителях, как и о других служителях Начальной Церкви см. далее в разделах 5.5.4, 5.5.5, 5.5.6, 5.5.9), не только возвещающем учение Господа Иисуса, но и дающего пример следования Ему, почему Его и следует почитать «как Господа». Далее титул Господь уже имеет отношение к Богу, поскольку говорится о Его власти — буквально: «возвещается Господство», а, соответственно, ее осознание над собой верящего в Него свидетельствует о присутствии Господа Бога в его жизни, как и в жизни его собратьев по Церкви Христа. Последующие наставления о ежедневной встрече со святыми (Дидахе, 4.2) и примирении враждующих (Дидахе, 4.3) уже были рассмотрены нами выше (в разделе 5.1) в связи с блаженством скорбящих, которые будут утешены (Мф 5:4), и блаженствм миротворцев, достойных называться сыновьями Бога (Мф 5:9). Завершает этот тематический раздел такое предостережение:

Не сомневайся, будет ли суд Божий или нет (Дидахе, 4.4).

В тексте Учения, согласно единственной дошедшей до нас греческой рукописи (Н), этот пассаж буквально звучит так: «Не двоедушествуй — будет или нет». В связи с этим А. Гарнак предложил конъектуру (вставку на основе догадки), касающуюся Последнего суда, связанного со Вторым пришествием Христа174. Действительно, в контексте Двух путей — жизни и смерти последователь Христа призван верить, что только следование путем жизни позволит ему по Божьему суду наследовать вечную жизнь, как на это уже ближе к середине II века указал Ерм в своем «Пастыре» (Видения, Ш.4.3)175.

Милосердие

Пассаж Дидахе, 4.5-8 обозначен В. Рордорфом и А. Тюилье как «Милосердие». И с точки зрения того, кому и как следует оказывать милосердие, он был нами детально рассмотрен в разделе 3.3.1 настоящей главы. Несомненно, здесь мы имеем идейный центр всего Учения Двенадцати Апостолов, поскольку его завершает наставление об общении во всём — в смертном и, как следствие, в бессмертном (Дидахе, 4.8), ради которого следует искать примирения, идя путем, с одной стороны, смирения, а с другой — покаяния, о чем шел разговор в предыдущем разделе настоящего Введения в связи с Евангельским разделом в первой главе Дидахе. Теперь обратим внимание на ту сентенцию из данного пассажа, которая еще нами не была рассмотрена:

Если у тебя будет что-либо от труда твоих рук, давай выкуп за свои грехи (Дидахе, 4.6).

Здесь мы видим образ выкупа, который в Древнем мире платился за освобождение пленника или раба. В межзаветной период в еврейском религиозном сознании было сильно представление о милостыни как о выкупе за грех, который способен освободить от Божьего наказания, связанного с вечной смертью (см.: Дан 4:24; Тов 4:8-10; Сир 3:30).

Семейные отношения

Галаха, посвященная семейным отношениям в Учении (4.9-11) на удивление краткая и простая. Она не содержит в себе наставлений об семейных отношениях супругов, поскольку семейные устои в Древнем Израиле и архаических обществах Средиземноморья были довольно схожими. Для первохристианского автора было достаточно утверждения возвещенного Иисусом библейского принципа любви и верности, имеющего отношение и к семейной жизни. Другое дело — воспитание подрастающего поколения уже на новых для греков религиозных и нравственных началах. Отсюда и следует наставление:

Не отнимай своей руки от твоего сына или от твоей дочери, но от юности учи их страху перед Богом (Дидахе, 4.9).

Архаичное семитское выражение «не отнимай руки» означает в данном случае: «не оставляй без внимания и заботы», имея в виду детей обоего пола, коих следует научить «страху перед Богом», что в данном случае обозначает их религиозное воспитание, когда пример родителей показывает им как следовать Божьим заповедям, боясь их преступить в перспективе Божьего суда. При этом здесь отпять же отсутствует наставление об отношении детей к родителям, основанное на 5-й заповеди Моисеева Десятословия: «Почитай отца и мать...» (Исх 20:12; Втор 5:16), предписывающую заботу о родителях в их старости. Данное обстоятельство следует из общего для евреев и греков принципа отношения к своим родителям, когда в последнем случае оно базировалось на традиции, обозначаемой в римском праве как potestas patria — отцовская власть. Зато далее следуют наставления, касающиеся отношений языкохристиан — господ и рабов как членов Церкви Христа. Оно довольно архаично по своей сути и не предполагает даже возможности освобождения христианином своего раба, что мы позднее встретим у Павла (Флм 8-20; ср.: 1 Кор 7:21). Другое дело, что сам характер их отношений преобразуется в семейные как у братьев и сестер во Христе. Отсюда следует требование к господам:

Не приказывай в своем раздражении твоему рабу или твоей служанке, надеющихся на того же Самого Бога, что и ты, чтобы они не утратили страха перед Богом, Который над вами обоими (Дидахе, 4.1 Оа).

Таким образом, отношения между господами и рабами, надеющимися на одного и того же Бога, отныне должны строиться как христианские, т.е. на основании любви, исключающие раздражение и злобу первых в отношении вторых, поскольку последнее может послужить для них соблазном. В самом деле, как можно рабам сохранить веру, к которой их привели господа, если они сами не следуют ее основополагающим принципам. Затем {Дидахе, 4.10Ь) следует напоминание, что Бог нелицеприятен, призывая людей в Свое Царства вне зависимости от их социального статуса. В свою очередь наставление, обращенное к рабам, у современного читателя, не знакомого с представлениями и реалиями древности, вызовет удивление. Вот оно:

Вы же, рабы, подчиняйтесь своим господам как Божьему образу, по совести и со страхом» (Дидахе, 4.1 1).

Прежде всего обратим внимание на такое выражение, как образ Бога, применительно к господам. Оно проистекает из библейского представления о Боге как о Промыслителе, заботящемся о Своем творении (см.: Пс 103). Так что и господствующий над рабами призван быть для них по образу Бога заботливым отцом, которого они, следуя голосу совести, боятся чем либо обидеть/оскорбить.

Окончание «Пути жизни»

Последний пассаж четвертой главы Дидахе (4.12-14) служит завершением учения Господа Иисуса о пути жизни. Каждое наставление в нем крайне важно как в содержательном, так и в историческом отношении, определяя место нашего памятника во всей дошедшей до нас раннехристианской письменности. Первое из этих наставлений гласит:

Возненавидь всякое лицемерие и всё, что не угодно Господу (Дидахе, 4.12).

Лицемерие, когда под внешней личиной праведности коренится грех, т.е. неисполнение воли Божьей, что Иисус не принимал в фарисеях (Мф 6:2, 5/ Дидахе, 8.2, 16; 23:13 дал.), выступает в Его учении как главный враг истинного благочестия/религи -озности. Это то, что последователь Иисуса призван ненавидеть, а значит ни под каким видом не принимать в свое сознание. Упоминание в связи с этим «всего, что не угодно Господу», указывает уже на приведенное выше учение Господа Иисуса, включающее заповеди Закона и выводимые из него заповеди для язычников, поверивших в Него как в Мессию Израиля. Крайне важно следующее за этим наставление:

Не оставляй без исполнения заповедей Господних, но храни то, что ты принял, ничего не прибавляя и не убавляя [Дидахе, 4.13).

Оно имеет не только содержательное значение, отсылая к изложенному выше учению Господа Иисуса, подкрепляя его известной библейской формулой восхождения к источнику Предания, к которому нельзя «ничего прибавлять» и от которого нельзя «ничего убавлять», но которое следует передавать неизменным (Втор 4:2; 12:32; Притч 30:5-6; Еккл 3:14). Но и свидетельствует, что это учение представлено здесь всесторонне в своем изначальном виде, хотя и с той степенью подробности, с какой дидахист счел возможным изложить его для обратившихся язычников. В любом случае в Дидахе мы обретаем надежный критерий для выявления подлинного учения Иисуса в последующей новозаветной традиции. Наконец, завершающее наставление, касающееся необходимости для христианина прежде всего иметь чистую совесть:

Исповедуй перед Церковью свои грехопадения и не приступай к своей молитве с лукавой совестью.

За ней следует завершающая формула ко всему вышесказанному: «Таков путь жизни» {Дидахе, 4.14).

Путь смерти

Пятая глава Дидахе начинается словами:

А вот путь смерти: прежде всего он зол и полон проклятия (5.1 а).

Далее идет перечисление преступлений против заповедей и предостережений, приведенных в главах 2-4. Затем следует пассаж, начинающийся так:

По этому пути идут преследующие добрых людей, ненавидящие истину, любящие ложь... {Дидахе, 5.2а-с).

Список грешников опять же соответсвует заповедям, предостережениям и наставлениям глав 2-4, которые они попрали. В конце данного пассажа все они именуются — грешниками во всём (Дидахе, 5.2г). При этом членам Церкви предписывается «быть избавленными от всех таких» (Дидахе, 5.2s), иначе говоря, не принимать их в общину без предварительного полного раскаяния перед ней во входящих в данный список своих грехах. Что же касается выражения «грешники во всём», то оно отражает тот библейский взгляд, что виноватый против одной заповеди в Законе становится виновным против всего Закона (Втор 27:26, ср.: Иер 11:1-5/ Гал 3:10; Иак 2:10).

Завершается Учение о двух путях наставлением:

Смотри, чтобы кто тебя не совратил с этого пути Учения, потому что такой учит тебя вне Бога (Дидахе, 6.1),

тем самым еще раз подчеркивая, что именно оно аутентично как учение Господа Иисуса, соответствующее откровению Бога. Далее уже говорится о начальной цели апостольской миссии к обратившимся язычникам — ввести их в общество Израиля, что нами было рассмотрено в разделе 3.4 настоящей главы.

5.3. Первоначальная христология в Учении

Христология Учения опять же весьма проста, явно восходя к тому, чему Иисус учил в Иерусалиме ближний круг Своих учеников накануне Своей смерти. Прежде всего здесь обращают на себя внимание идейные совпадения христологических формул в евхаристическом разделе Дидахе (9.3-4; 10.2, 5) с выражениями Молитвы Иисуса в Ин 17:3, 6, И, 15, 17, 19, 20-21,23, 26.

На это в свое время обратил внимание немецкий лютеранский церковный историк Вальтер фон Лёвених (1903-1993) в выпущенной им в 1932 году в Берлине книге «Понимание Иоанна во II веке». Правда, уже тот факт, что автор поместил Учение в один ряд с христианскими произведениями II века, хотя и датируя его не позднее 100 года176, свидетельствует о том, что, по его мнению, именно Корпус Иоанна в составе Евангелия и Посланий повлиял на дидахиста. На самом деле всё было совсем не так: Учение на пять с лишним десятилетий предшествовало Посланиям Иоанна и как минимум на шесть-семь десятилетий отстояло от Евангелия, надписанного его именем. И то, что в евхаристических молитвах Учения мы видим аллюзии к подлинным словам Иисуса, а не прямое их цитирование по Четвертому Евангелию, следует рассматривать как подтверждение этого. Равно как и того, что Предание о событии Христа и последних высказываниях Иисуса накануне Его смерти, рассматриваемой тем же Преданием как искупительная, было сохранено задолго до их письменной фиксации в Ин.

Теперь перейдем к рассмотрению отмеченных идейных совпадений в той последовательности, как они известны по тексту Молитвы Иисуса в Ин 17.

Третий версет указанной главы представляет собой слова Иисуса:

А это и есть вечная жизнь, когда знают Тебя одного истинного Бога и посланного Тобой Христа Иисуса.

В свою очередь в евхаристических молитвах Учения поместная церковь благодарит Бога («нашего Отца») «за жизнь и познание, / которые Ты нам явил через Отрока Твоего Иисуса» (9.3Ь), имея в виду вечную жизнь, которая есть познание Бога. Поскольку эти слова связаны с благодарением за хлеб (9.3а), то фон Лёвених связывает его с евхаристическими словами Ииуса: «Я — хлеб жизни» (Ин 6:35, 48). Тогда как понятие жизни/вечной жизни здесь и в Дидахе, 10.3с у него являет аллюзию к словам Иисуса:

Кто ест Мою плоть и пьет Мою кровь, у того есть вечная жизнь, и Я его воскрешу в последний день (Ин 6:54),

очевидно, также относящимся к установлению евхаристии на Тайной вечери. Тогда как в упоминании в Дидахе, 10.3с «духовной пищи и питья» он видит аллюзию к Ин 6:63. Греческий глагол yvcopi £оэ, используемый в Ин 17:3 и Дидахе, 9.3а в прошедшем времени совершенного вида (аорист) — явил, по наблюдению фон Лёвениха аналогично используется в Ин 15:15 и 17:26.

В версетах 6-м, 11-ми 26-м Иисус говорит от имени Бога как Своего Отца, которое Он открыл Своим последователям и ради которого просит Его сохранить их в этом познании. Соответственно в Учении поместная церковь обращается:

Благодарим Тебя, Святой Отец, / за Твое святое имя, / которое Ты вселил в наши сердца (10.2а).

При этом обращение: «Святой Отец», вместо обычного «наш Отец» (9.2Ь, ЗЬ, ср.: 8.2с), аналогично обращению Иисуса в Ин 17:11.

Прошение Иисуса в 15-м версете:

Я не прошу, чтобы Ты взял их из мира, но прошу, чтобы сохранил их от лукавого/зла, —

соответствует в Учении прошению общины:

Вспомни, Господь, Свою Церковь, / дабы избавить ее от всякого зла... (10.5а).

В 17-м версете Иисус просит Отца о Своих последователях: «Освяти их истиной», тогда как в 19-м версете Он свидетельствует:

И за них Я посвящаю Себя, чтобы и они были освящены истиной.

Отсюда фон Лёвених выводит определение Церкви как «освященной» в Дидахе, 10.5с.

Прошение Иисуса в версетах 20-21:

И Я прошу не только о них, но и о верящих в Меня по их слову, чтобы все были одним, —

фон Лёвених сязывает со следующим евхаристическим прошением в Дидахе, 9.4аЬ:

Как этот разламываемый хлеб / был рассеян по горам, / и, будучи собранным, стал одним, / так да будет собрана от концов земли / в Твое Царство и Твоя Церковь....

Здесь фон Лёвених усматривает также следующие вербальные совпадения с Ин 11:52, где евангелист говорит, что Иисус умер не только за еврейский народ, но и

ради того, чтобы рассеянных по земле детей Божьих собрать воедино (вербальные совпадения выделены мной. — И. П.).

Однако, понятно, что это не Ин влияет на Дидахе, а первохристианская традиция, в нем отраженная, была воспроизведена евангелистом/евангелистами.

Наконец, в 23-м версете, где Иисус, вновь касаясь темы совершенного единства Своих последователей, далее говорит:

да знает мир, что Ты Меня послал и полюбил их, как Меня полюбил.

Фон Лёвених связывает этот пассаж с прошением Дидахе к Богу о Церкви Христа «совершить ее в Своей (Его) любви» (10.5Ь). Аналогично он видит здесь аллюзию к 1 Ин 2:5; 4:12.

Из других аллюзий евхаристических молитв Учения к Ин видна связь между словами Иисуса о себе как о лозе в Ин 15:1-2 и упоминанием «лозы Давида» в молитве о чаше в Дидахе, 9.2а

К этому следует добавить явную аллюзию евхаристического прошения Христу о Его Церкви: «И от четырех ветров собери ее, освященную, / в Свое Царство, которое Ты ей приготовил» (Дидахе, 10.5с) словам Иисуса в Ин 14:2-3. и упоминание прихода благодати и призыва: «...да сгинет этот мир!» (Дидахе, 10.6а), с которыми, уже на мой взгляд, связано сказанное в Ин 1:16 и 1 Ин 2:17.

Теперь о связи с христологией синоптических евангелий. Как Мессия Израиля Иисус стоит в Учении выше Давида, будучи для того Богом (10.6). Это имеет источник в известном вопросе Иисуса о Христе — Сыне Давида во время Его последнего пасхального посещения Иерусалима, что нашло отражение у Перво-Марка (Мк 13:35-37, также Мф 22:41-45/Лк 20:41-44).

Но при этом Иисус — Отрок (Раб) Бога в соответствии с Ис 52:13-53:12, приносящий Себя в за-местительную/искупительную жертву, почему Бог Его прославляет затем как Господа, открывающего верящим в Него познание Бога и веру в бессмертие (10.2). Эта примитивная в своей первичности и простоте идея находит затем философское/бо-гословское раскрытие в христологическом гимне Павла в Флп 2:6-11, где Иисус являет уже пример «любви до конца» (Ин 13:1), т.е. жертвенности. Он здесь характеризуется как пребывающий ev popQfj 0eod = в форме Бога или формой Бога (Флп 2:6а), тем самым, следуя данной категории философии и права, дающим познание Того, Кто есть Бог, прежде всего как любящий и милующий (ср.: Дидахе, 9.3). При этом Иисус не счел хище-нием/достижением «быть равным Богу» (Флп

2:6b), иначе говоря, Он, в отличие от Адама в Быт 3:1-7, не устремился к этому через познание «добра и зла», и без того являя форму Бога, т.е. полное Ему соответствие. Более того, Он принимает форму раба (Флп 2:7), что служит прямой аллюзией к Ис 52:12-53:13, поскольку являет послушание Богу

даже до смерти, причем смерти на кресте (Флп 2:8).

Далее реализуется замысел Бога, согласно Ис 53: 10-12, превозносящего Своего Раба/Отрока, одаряя Его именем, «которое выше всех имен» (Флп 2:9). Это имя — Господь, становится теперь основным титулом Иисуса Христа, наиболее частотно употребляемым, что, кстати, впервые письменно зафиксировано в Учении. Посему в заключение своего гимна Павел провозглашает будущий триумф Христа,

чтобы во имя Иисуса преклонилось каждое колено небесных, земных и преисподних, / и чтобы каждый язык открыто признал, что Иисус Христос есть Господь во славу Бога Отца (Флп 2:10-11),

являя прямую аллюзию к пророчеству Второ-Исайи, когда Бог говорит:

предо Мною преклонится всякое колено, / и всякий язык даст клятву Мне! (Ис 45:23Ь в СРП).

Что интересно, ни Учение, ни позднее подлинные послания Павла (впрочем, как и Девторопа-улины), ни позднейшие по времени появления, но соответствующие начальной традиции учения Иисуса, Иак и 1-3 Ин не знают такого Его мессианского титула как Сын Человеческий/Сын Человека (аллюзия к Дан 7:13), известного нам по каноническим евангелиям, Деян 7:56 и Откр 1:13; 14:14. Это выступает явным свидетельством того, что в устах Иисуса данное выражение в мессианском значении никогда не звучало, войдя, как было установлено, в еврейский мессианский узус «до 70 года»177, но, вероятнее всего, не ранее конца 50-х годов н.э. В иудео-, а затем и в языкохристианском узусе мессианский титул Сын Человеческий появляется уже не ранее 70-х годов, когда он стал служить целям полемики с иудеями (фарисеями), которым тем самым дается понять, что ожидаемый ими Мессия — Сын Человеческий — это не кто иной, как уже приходивший Иисус, второго прихода Которого христиане напряженно ждут.

5.4. Апоколиптико/эсхотология Иисуса в Учении

Молитва Господня («Отче наш») впервые находит свою письменную фиксацию в Учении (8.2). Она весьма близка той, что в дальнейшем стала известна по Мф 6:9-13. Ее первые три прошения обычно рассматриваются в эсхатологической перспективе, имея в виду, что святость имени Бога будет признана всяким сознанием, Его Царство будет принято всеми, а Его воля будет выполняться во всем. Однако в данном случае речь также идет и о текущей жизни Церкви и каждого ее члена, для которого имя Бога свято, а к Его Царству он принадлежит уже теперь, следуя Его воле и прося о необходимом для поддержания сей временной жизни и о прощении своих согрешений, на что он смеет претендовать, потому что сам простил виновных перед ним.

Эсхатологическая драма, представленная в финале Учения (последняя 16-я глава), являет собой краткий конспект, построенный, с одной стороны, на материале высказываний Иисуса о Своем возвращении, а с другой — отражающий христоло-гическо-эсхатологические представления Начальной Церкви.

Сначала рассмотрим материал, имеющий явные аллюзии, вплоть до вербальных совпадений в эсхатологической речи Иисуса, зафиксированной в синоптической традиции (Мк 13:1-37; Мф 24:1— 51). Причем больше всего таких аллюзий и совпадений будет связано с той речью Иисуса, которая представлена в Мф 24. Впрочем, и здесь (так же как в Мк 13) исходные ее элементы плотно инкапсулированы в позднейшем материале, являющем собой отклик на еврейскую Катастрофу 70 года и гонения на языкохристиан при Домициане. Да и контекст самой речи у синоптиков, когда Иисус ее произносит, видя восхищение учеников красотами

Иерусалимского храма, чтобы предсказать его разрушение, явно не тот, что был изначально, когда она, вероятнее всего, была связана с Его прощальной беседой накануне смерти. Ниже будут представлены совпадения эсхатологического конспекта Дидахе, 16 с элементами эсхатологической речи Иисуса у синоптиков, преимущественно в Мф 24. Вербальные совпадения в обоих случаях выделены полужирным шрифтом.

Дидахе, 16.1

Бодрствуйте ради своей жизни: ваши светильники да не будут угашены, и ваши бедра да не будут непрепоясаны, но будьте готовы: потому что вы не знаете часа, в который наш Господь придет.

Мф 24:42-44 (ср.: Мк 13:35-37; Мф 25:13)

42Итак бодрствуйте, потому что не знаете в какой день придет ваш Господин. 43Вы же понимаете, что если бы знал хозяин дома, в какую стражу придет вор, то бодрствовал бы и не позволил подкопать свой дом. 44Поэтому и вы будьте готовы, так как не знаете, в который час придет Сын Человеческий.

Проблемы замены мессианского титула Господь/ Господин на титул Сын Человеческий мы коснемся несколько ниже в связи с интересным современным взглядом на «зависимость» Мф 24 от Дидахе, 16. Здесь же отметим вербальные совпадения образов готовности встречи с Господом Иисусом, известные по Мф и Лк. Это горящие светильники (Мф 5:14-16; Лк 12:35) и препоясанные бедра (Лк 12:35). В Лк 12:35 в обратной последовательности.

Дидахе, 16.3

Ведь в последние дни умножатся лжепророки и губители, и овцы превратятся в волков, а любовь обратится в ненависть.

Мф 24:10-12

10Многие же тогда соблазнятся, и станут друг друга предавать и друг друга ненавидеть. пи появится множество лжепророков, и многих они введут в заблуждение. 12И из-за умножения беззакония любовь у многих охладеет.

Дидахе, 16.4а

Ведь когда возрастет беззаконие, люди будут ненавидеть друг друга, и преследовать, и предавать, <...>.

Мф 24:10-12

10Многие же тогда соблазнятся, и станут друг друга предавать и друг друга ненавидеть. 1 ]и появится множество лжепророков, и многих они введут в заблуждение. 12И из-за умножения беззакония любовь у многих охладеет.

В родственных пассажах Дидахе, 16.3-4а/Мф 24: 10-12 представлена картина «умножения беззакония», а также «предательства и ненависти», возвращающая нас во времена еврейских национальных катаклизмов, будь то при захвате Иерусалима Навуходоносором (587 год до н.э.) (ср.: Плач 1:2), будь то при гонениях на иудаизм Антиоха IV Эпифана (167 год до н.э.) (ср.: 1 Макк 1:11-64).

Дидахе, 16.4Ь

<...> и тогда подобно Сыну Божьему явится обманщик мира и он будет творить знамения и чудеса <...>.

Мк 13:22/Мф 24:24

Поскольку появятся лжехристы и лжепророки, которые выдадут великие знамения и чудеса, чтобы ввести в заблуждение, причем, если возможно, то и избранных.

Что любопытно, здесь единственный раз в Учении употреблен мессианский титул Сын Божий/Сын Бога, которому уподобится «обманщик мира», в связи с чем, опять же, единственный раз в памятнике, сказано о «знамениях и чудесах». Здесь обращает на себя внимание замена у синоптиков Антихриста (обманщика мира) на множество «лжехристов и лжепророков», впрочем, в новозаветной эсхатологической традиции присутствуют и тот и другие (см.: 1 Ин 2:18). Хотя «последний час», упомянутый Иоанном, учеником Господа, связан именно с явлением первого. Очевидно, отмеченная замена вызвана тем, что начало эсхатологической драмы, которую синоптики видели в еврейской Катастрофе 70 года и масштабных гонениях на языкохристиан со стороны Римского государства, «это еще не конец» (Мк 13:7/Мф 24:6).

Дидахе, 16.5

Тогда человечество пойдет в огонь испытания, и многие соблазнятся и погибнут, а оставшиеся в своей вере будут спасены Самим Проклятием.

Мф 24:10-13

10Многие же тогда соблазнятся, и станут друг друга предавать и друг друга ненавидеть, ''и появится множество лжепророков, и многих они введут в заблуждение. ,2И из-за умножения беззакония любовь у многих охладеет. ,3Но кто выдержит до конца, тот будет спасен.

Совершенные мирообманщиком невиданные «от века» преступления (Дидахе, 16.4b) станут «огнем испытаний» для человечества («твари человеческой»), введя многих в соблазн, который обречет их на погибель. Таким образом, согласно Дидахе, 16.5, эсхатологическая драма будет носить всеобщий характер, без привязки к какому-либо локальному событию или центру. В Мф 24:13 спасение находится в зависимости от выдержки/терпения спасенного, тогда как начальная традиция, зафиксированная к Дидахе, 16.5, говорит о вере в Христа.

Под верой здесь понимается верность христианскому призванию, когда верящий в Христа сознает, что может исполнить Его заповедь любви к ближнему несмотря ни на что. При том, что спасен он будет именно Христом, названным здесь Самим проклятием — Ъл’ avcov топ катабгратод. С чем связан такой странный «христологический» титул? В Гал 3:13-14 Павел указывает, имея в виду представление тех евреев, которые отвергли Иисуса в качестве Мессии:

Христос избавил нас от проклятия, налагаемого Законом, став вместо нас проклятием, потому что написано: Проклят каждый, кто висит на дереве (Втор 21:23).

Таким образом, согласно начальному церковному Преданию, Иисус, отвергнутый еврейскими религиозно-политическими вождями (Синедрионом) как Мессия и, будучи распятым на кресте, проклятый в их глазах как «висящий на дереве», является в эсхатологической перспективе единственным Спасителем для верующих в Него как евреев, так и язычников.

Дидахе, 16.6-8

6И тогда явятся знамения истины: сперва на небе знамение его открытия, затем знамение звука трубы, а третье знамение — воскресение мертвых; 7но не всех, а как сказано: Придет Господь и с Ним все святые (Зах 14:5). 8Тогда мир увидит Господа, идущего по облакам небесным [...].

Мф 24:30-31 (ср. Мк 13:26-27)

30И тогда на небе явится знамение Сына Человеческого, а все земные племена станут бить себя в грудь и увидят тогда Сына Человеческого, идущего по облакам небесным (Дан 7:13) с великой силой и славой. 31И Он пошлет Своих ангелов с большой трубой и они соберут избранных Его от четырех ветров, от края небес и до края их.

Здесь перед нами встает интересный вопрос, связанный как с совпадениями, так и с заметным расхождением в сопоставляемых пассажах. Ален Гэр-роу в упомянутой уже книге о «зависимости» Мф от Дидахе видит ее и в связи с эсхатологическими пассажами в Мф 24. Так, он предполагает, что эсхатологическая речь Иисуса в Мк 13 зависит от некоей редакции Дидахе, 16, дающей христологическое понимание пассажа Дан 7:13. Тогда как в Мф 24 мы имеем конфлацию обеих конструкций Дидахе и Мк178. Такой взгляд мне представляется неверным ввиду соображений, приведенных в предыдущем разделе относительно позднего принятия еврейской апокалиптикой в качестве мессианского пассажа Дан 7:13-14. Начальная христианская христология/эсхатология, как мы видели, его не знает. Но как же тогда быть с 8-м версетом 16-й главы Дидахе, на котором обрывается его финал?

Кажется, что тут, за исключением мессианского титула, мы имеем совпадение с Дан 7:13, почему в издании GNT4 аналогичный пассаж в Мф 24:30 выделен как ветхозаветная цитата, впрочем, как ниже будет показано, не являющаяся таковой. Дело в том, что здесь имеет место одно важное расхождение в обоих пассажах. В Дан 7:13 Сын Человеческий идет «с облаками», что указывает на его присутствие при теофании (богоявлении), восходящей к образу последней в Исх 34:5, когда Господь/Яхве сходит к Моисею «в облаке». Тогда как в Мф 24:30 мы имеем уже теофанный образ, когда Господь Иисус начальной христианской эсхатологии, превращенный позднее в «Сына Человеческого», шествует «по облакам небесным» (как и в Дидахе, 16.8а). Так что в любом случае приход/возвраще-ние Господа Иисуса изначально представлялся как Его теофанное шествие по облакам/на облаках, которое видит мир (а, кстати, не один пророк «в ночных видениях» в соответствии с Дан 7:13а), что также вытекает из следующего по времени эсхатологического пассажа у Павла в 1 Фес 4:17.

Рассмотрим теперь другие элементы начальной христианской эсхатологии, отраженные в Дидахе, 16.6-8, и инкорпорированные в Мф 24. Прежде всего это упоминание знамений истины, ставших в Мф 24:30 единым знамением Сына Человеческого. Каковы же эти знамения/знаки прихода/возвраще-ния Господа Иисуса? Открытие неба укоренилось в новозаветной традиции, отчего мы встречаем его много позднее в Ин 1:51. Также отголосок этого образа встречается в Откр 4:1, знаменуя начало апокалиптических видений, и в Откр 19:11, обозначая их кульминацию. Следующее знамение — звук трубы (также в Мф 24:31) как возвещающий воскресение «мертвых во Христе», встречается уже у Павла в 1 Фес 4:16 и 1 Кор 15:52. И наконец, воскресение мертвых, но не всех, а как сказано: Придет Господь и с Ним все святые. Эксклюзивный характер воскресения «мертвых во Христе» (на это указывает Павел в 1 Фес 4:16 и 1 Кор 15:22-23) и праведников Израиля, указанием на что служит цитирование Зах 14:5 — родовой признак начальной христианской эсхатологии. В синоптической традиции в связи с этим упомянуты избранные, подразумевая тех и других (Мк 13:27/Мф 24:31).

За пределами сопоставимого с синоптической традицией материала оказался 2-й версет 16-й главы Дидахе. Вот он:

Часто же собирайтесь в поисках того, что приличествует вашим душам: потому что не принесет вам пользы все время вашей веры, если вы не достигнете совершенства в последнее время.

Из новазаветных текстов он имеет параллель лишь в 2 Ин 8, сопоставимую с пассажем в псевдоэпиграфическом 2 Петр (3:14). Впрочем, если в увещевании Дидахе, 16.2, вероятно, всё же слышен голос Иисуса, то пассаж 2 Ин 8 — это уже чисто апостольское наставление. Вот оно:

Наблюдайте за собой, чтобы не потерять вам того, над чем мы потрудились, но чтобы получить полную награду (КП).

Но каково же всё-таки окончание эсхатологической драмы согласно Дидахе? Что любопытно. Как еще в свое время показало факсимильное издание рукописи Н, осуществленное в 1885 году Шаффом, здесь имеет место не лакуна, т.е. обрыв листа с записанным на нем текстом, но именно сознательно допущенный нотарием Львом образ текста, помеченный особым знаком, предполагающий его завершение на оставшейся половине страницы. Так что о содержании окончания Дидахе нам остается только строить предположения. Попытка восполнить указанное недостающее окончание была предпринята в датируемых примерно 380 годом Апостольских постановлениях, где в VII книге (1.1-32.2) дается парафраз Учения, заметно его видоизменяющий с учетом изменившихся церковного строя и веручения. То, что это позднейшая вставка, а не оригинальный текст, давно признано большинством ученых. Вот она:

И тогда в сотрясении, на облаках придет Господь и с Ним все святые с ангелами силы Его на троне Царства, чтобы осудить обманщика мира — дьявола и воздать каждому по его делу. Тогда злодеи отойдут в вечную муку, а праведники пойдут в вечную жизнь, наследуя то, что глаз не видел и ухо не слышало, и что на сердце человеку не приходило, что Бог приготовил любящим Его, и они будут радоваться в Царстве Бога, которое во Христе Иисусе (Апостольские постановления, VII.32.4-5)’79.

Пассаж, начинающийся словами: «...что глаз не видел...», и заканчивающийся: «...что Бог приготовил любящим Его...» — практически буквально совпадает с 1 Кор 2:9, являясь парафразом из Третье-Исайи (Ис 64:4). Другое дело, что мирообманшик, который в Учении характеризуется как человек (16.4), здесь превращен в духовную субстанцию — дьявола. А главное, мы видим аллюзию к Мф 25:46, представляющую позднейшее (конец I века) привнесение в христианскую эсхатологию/апокалип-тику180.

Но в любом случае речь в недостающем окончании должна идти о судьбе мирообманщика и, может быть, о судьбе творения/человечества. На последнюю тему Павел высказывается достаточно определенно, преподнося сказанное как апостольское учение (1 Кор 15:11 и дал.).

Что же касается первого сюжета, то единственную аллюзию к нему, вероятно, являет псевдоэпиграфическое 2 Фес. Здесь эсхатологическая драма очевидным образом связывается с недавно начавшейся Иудейской войной (с 66 года и до разрушения Храма в 70 году), почему Храму предрекается осквернение, когда появится

человек беззакония, сын погибели, противостоящий и превозносящий себя выше всего называемого Богом или Святыней, так что он сядет в Храме Божьем, заявляя о себе, что он — Бог (2 Фес 2:ЗЬ-4).

О ком идет речь? Казалось бы, о Римском императоре, точнее о его статуе, способной осквернить Храм? Но автор 2 Фес имеет в виду всё же нечто другое, поскольку увязывает явление человека беззакония с отступничеством, понятно, от Христа, которое его и призвано открыть (2 Фес 2:ЗЬ). Таким образом, мы имеем здесь неразрешимую загадку Зато конец человека беззакония находится в русле еврейского мессианизма, почему автор 2 Фес далее продолжает:

И тогда откроется беззаконник, которого Господь [Иисус] убьет дыханьем Своего рта и обратит в ничто очевидностью Своего пришествия того, чье появление было связано со всеми приведенными в действие Сатаной силами, знамениями, ложными чудесами, и всяким злостным обманом, рассчитанным на погибающих, потому что они отвергли любовь к истине, которая бы привела их к спасению (2 Фес 2:8-10).

Прежде всего обратим внимание на прямую аллюзию к Ис 11:4, когда чаемый евреями Мессия -потомок-Давида в качестве судии поступит следующем образом:

Дела бедных рассудит он честно, / тяжбы обездоленных на этой земле решит справедливо. / Покарает он землю жезлом речей своих, / дуновением своих уст уничтожит злодея (СРП).

Этот пассаж входит в знаменитую утопию Исайи (Перво-Исайи) (11:1-12:6), когда вся земля преобразуется преестественным образом. Последние же две клаузы Ис 11:4 говорят о том, что справедливость также установится преестественно, когда наказание «земли» и «уничтожение злодея» не будут связаны с обычными средствами насилия и кровопролития, а станут следствием мирной речи и дыхания. В новозаветном контексте это особенно важно, поскольку данная картина не разрушает исторический образ Христа — Царя кроткого, въезжающего в Свой стольный город на молодом ослике (Зах 9:9, также Мф 21:5; Мк 11:7; Лк 19:35; Ин 12:15). Другое дело, что в послепавловой христианской апокалиптике этот привычный по Апостольскому преданию образ заменяется Иоанном-Апокалиптиком (отличным от Иоанна, ученика Господа) на воинственного Царя, скачущего на боевом коне и уничтожающего врагов, проливая их кровь (Откр 19:11-16). Этим вышедшее из-под его пера «тысячелетнее Царство Христа», завершающееся последним сражением (Откр 20:1-9), радикально отличается от эсхатологической картины у Павла, где Царство Христа на земле представляет собой мирную эволюцию, в результате которой Его правота будет признана врагами и они Ему станут покорны, так что Ему будет «всё подчинено» (1 Кор 15:27). Именно это имеет в виду Павел, когда пишет, что Христу

надлежит царствовать до тех пор, пока Он не положит всех врагов Себе под ноги (1 Кор 15:25, аллюзия к Пс 109:1).

Безусловно, Христос Иоанна-Апокалиптика в финале Откр явно вступает в противоречие с Агн-цем/Ягненком «будто заколотым» (Откр 5:6) в его начале. Зато решается проблема «соблазна для иудеев и глупости для язычников» (1 Кор 1:23). Христос-победитель, проливающий кровь врагов, понятен и приемлем и тем и другим.

Опять же конец эсхатологической драмы, на котором дошедший до нас текст Учения обрывается, согласно Павлу призван внушить оптимизм, поскольку в конце концов Бог будет «всем во всех» (1 Кор 15:28). По Павлу весь человеческий род, обозначенный им по раввинскому обычаю термином «тварь/творение», «с напряжением ждет, когда Бог открыто явит Своих сыновей», т. е. в качестве откровения явит их воскрешенными из мертвых (Рим 8:19). Отсюда им делается такое заключение:

Творение же было подчинено суете не по собственной воле, но ради Подчинившего, в надежде, что само творение также будет освобождено от рабства тлению к свободе славы детей Божьих (Рим 8:20-21).

Тем не менее только смертъ/гибель как небытие остается в Учении единственным наказанием грешников (5.1 дал.; 16.5), чем выражается традиционный библейский взгляд, исключающий вошедшие в позднейший христианский узус (конец I века) мифологемы о «вечных муках» и об аде как «месте мучения» (Мф 25:46; Лк 16:23, 28, ср.: Откр 20:10; 21:8).

Теперь перейдем к сравнению Дидахе, 16 со следующим по времени своего появления христианским эсхатологическим текстом 1 Фес 4:13-5:11. Ален Гэрроу посвятил этому специальное исследование, название которого говорит само за себя: «Эсхатологическая традиция, стоящая за Первым посланием к Фессалоникийцам: Дидахе, 16»181. Впрочем, видя за известным эсхатологическим пассажем в 1 Фес Предание, своими содержательными чертами зафиксированное в Дидахе (за исключением тех, что остались в его неведомом окончании), Гэрроу, тем не менее, приходит к такому выводу: «Вопрос о том, было ли известно само

Дидахе или его источники Павлу и его адресатам, остался открытым182». В свою очередь для нас этот вопрос в свете исследования, проведенного выше (разделы 1.5-4), окончательно закрыт. А посему посмотрим теперь, как Павел решает в 1 Фес частную эсхатологическую проблему, опираясь на известную по Дидахе эсхатологическую традицию.

...Мы не хотим, чтобы вы оставались в неведении относительно усопших, дабы вам не испытывать печаль как и прочим, у кого нет надежды, —

пишет он христианам Фессалоник (1 Фес 4:13). Итак, христианам первого поколения, пребывающим в напряженном ожидании парусин, действительно, если верить Павлу, печалиться не о чем. Понятно, что Апостол язычников уже рисовал перед своими адресатами известную нам эсхатологическую картину в связи со смертью и воскресением Христа как прообраза грядущего воскресения умерших во Христе, лишь напоминая о ней в 1 Фес 4:14. Потому он лишь обращается к тем ее деталям, которые в данном контексте представляются ему актуальными. «Ведь мы вам это говорим словом Господним», — продолжает он, напоминая своим адресатам уже им знакомую картину и ссылаясь на слова Иисуса:

«...мы живые, остающиеся до пришествия Господа, ни в коей мере не опередим усопших: потому что когда прозвучит призывный клич, голос архангела и Божья труба, Сам Господь спустится с неба, тогда сперва воскреснут мертвые во Христе, затем мы живущие, остающиеся, вместе с ними будем унесены на облаках встречать Господа в воздухе. И так мы с Господом будем всегда» (1 Фес 4:15-1 7 — слова, являющие собой аллюзию к Дидахе, 16.6-8 выделены).

Другое дело, что данное событие, согласно Павлу, не произойдет изолированно, а посему он далее вводит его в контекст уже известной его адресатам эсхатологической драмы, напоминая как о неожиданности (образ ночного вора), так и неизбежности (образ родовых схваток) прихода Господа Иисуса:

Что же касается, братья, времен и сроков, то вы не нуждаетесь в том, чтобы вам об этом писать, ведь вы сами хорошо знаете, что день Господа придет также, как ночью приходит вор. Когда станут говорить: «Мир и безопасность», тогда внезапно постигнет их гибель, подобно тому как начинаются родовые схватки у имеющей во чреве, так что им никак ее не избежать (1 Фес 5:1-3).

Понятно, что провозглашать эру «мира и безопасности» будут далеко не все, а лишь бенефициары «этого века», те самые «во всем грешники», о которых как об идущих путем смерти сообщает нам

Дидахе (5.1-2). А посему Павел так завершает свое увещевание:

Но вы, братья, не во тьме, чтобы День застал вас как вор. Вы все сыновья света и дня. Мы не сыновья ночи и тьмы. Следовательно, не будем спать как прочие, а будем бодрствующими и трезвыми. Ведь спящие спят ночью, и напивающиеся пьяны по ночам. А мы, будучи сыновьями дня, будем трезвыми, одевшись в панцирь веры и любви и в шлем надежды на спасение, потому что Бог предназначил нас не для гнева, а для получения спасения через Господа нашего Иисуса Христа, за нас умершего, чтобы мы, бодрствуем мы или спим, жили вместе с Ним. Поэтому ободряйте друг друга и назидайте один другого, как вы и делаете (1 Фес 5:4-1 1).

Здесь известный призыв Иисуса к своим последователям бодрствовать, будучи «сыновьями света», построен на контрасте со «спящими ночью» и «пьяными по ночам». Первые, очевидно, означают тех из числа христиан, кто окажется неготовым к встречес Христом, тогда как вторые — это те язычники, которые не обратятся к вере в Христа, чтобы переменить свой разгульный образ жизни, связанный с распутством и детоубийствами. Однако в контексте всего пассажа 1 Фес 4:13-5:11 ключевым представляется образ боевых доспехов, причем защитных — панциря и шлема. Первый из них связывается Павлом с верой и любовью (ср.: Гал 5:6), тогда как второй — с надеждой на спасение. Данная метафора, очевидно, неоднократно использовавшаяся Павлом в его эсхатологических увещаниях, вошла затем в псевдоэпиграфическое Еф (6:13-17).

Для нас отмеченная метафора дает ключ к пониманию очевидного расхождения между «огнем испытания» в который пойдет «тварь человеческая» в Дидахе, 16.5, и «миром и безопасностью», о которых будут говорить согласно 1 Фес 5:3. Понятно, что последняя формула есть не иное что, как указание на конечную цель военной брутальности Рима — достижение всеобщего полицейского порядка, когда не только внешние нападения на империю варваров или персов, но главное, всякие очаги внутренних национальных движений, на возгорание которых евреи давали повод рассматривать себя в качестве первых кандидатов, будут беспощадно и окончательно подавлены. Отсюда и аллюзия к историческим бедствиям Израиля в Дидахе (16.3-4а), войти в который там же выше (6.2) призываются языкохристиане. Павел, в свою очередь, решительно отказавшись от данного призыва, сосредотачивает внимание своих адресатов-греков на том, что, по его мнению, более всего угрожает их готовности к встрече с Господом — а именно, на забвение своего христианского призвания, метафорически обозначаемого сном. Это как раз, на его взгляд, есть главное испытание для них, которое и будет иметь решающее значение при наступлении достигнутого огнем войны и террора «мира и безопасности». Отсюда и известные им воинские доспехи, призванные оградить их от смертельных ударов в предстоящей духовной брани, которую неизбежно, хотя и неожиданно, завершит «день Господа».

5.5. Изначальное» церковной дисциплины в Учении

Представленые в литургическом (главы 7-10) и в собственно дисциплинарном (главы 11-15) разделах Учения наставления в дисциплине касаются начальных языкохристианских общин, члены которых, укоренившись в библейском/еврейском этосе, призываются уже «достичь совершенства» в обрезании и, соответственно, в исполнении всех предписаний Закона. Другое дело, что предлагаемые уверовавшим язычникам/грекам дисциплинарные нормы церковной жизни в большинстве случаев копируют те, что были установлены апостолами Христа в иудеохристианских общинах начиная с первенствующей церкви в Иерусалиме. Поэтому церковная дисциплина в Учении предстает в своей изначальности.

5.5.1. Крещение

Прежде всего в связи с этим необходимо говорить о вступлении в Церковь Христа будь то еврея или язычника. Таковое осуществляется через крещение, о котором сказано в 7-й главе Учения. Собственно, о нем здесь говорится совсем кратко:

А что касается крещения, то крестите так: предварительно всё это сказав, крестите в проточной воде во имя Отца и Сына и Святого Духа (7.1).

Итак, названа сама христианская инициация, обозначенная в оригинальном тексте Учения как то рёоттюца = погружение, в переносном значении омывание, очищение, переводимое на славянский уже специальным термином крещение. Обычно его возводят к еврейским обрядам очищения, о которых говорится в книге Левит (14:8; 15:6; 17:16 и др.), хотя, конечно, гораздо ближе здесь будет проповедуемое Иоанном Крестителем «крещение покаяния ради прощения грехов» (Мк 1:4; Лк 3:3 в КП). У Иоанна крещение не было повторяемым обрядом очищения, но единоразовым омытием прежних грехов ради обновленной праведной жизни, через которое проходили вступающие в его общину. Именно в этом значении понимали кре-щение/погружение и те евреи, которые вступали еще при земном служении Иисуса в Его общину (Ин 3:22-24; 4:1-3).

В свою очередь после Пятидесятницы 30 года оно уже стало для них крещением

во имя Иисуса Христа ради отпущения их грехов и получения дара Святого Духа (Деян 2:38 в КП).

К крещальной формуле, предлагаемой обращенным из язычников, мы подойдем ниже. А пока обратимся к тому непременному положению, что крестить можно лишь «предварительно всё это сказав». Понятно, речь идет об изложенном выше Учении о двух путях жизни и смерти. Здесь следует обратить внимание вот на какой существенный момент. Если апостольская миссионерская проповедь, обращенная к евреям, сводилась к утверждению того, что распятый Иисус из Назарета есть их Мессия, засвидетельствованный тем, что Его «воскресил Бог», сделав, таким образом, «Господом и Христом» (Деян 2:32-36), то язычникам следовало сказать нечто большее, а именно указать на единственного и трансцендентного Бога-Творца (см.: Деян 17:24-30), «установившего день», — как о том скажет Павел в Ареопаге, —

когда Он намерен судить вселенную по справедливости посредством Мужа, Которого Он определил и представил всем в удостоверение этого, воскресив Его из мертвых (Деян 17:31).

Очевидно, что миссионерская проповедь к антиохийским язычникам предварялась раскрытием сей «тайны благочестия», названной ниже «тайной Церкви» (Дидахе, 11.11). Тем не менее в Учение о двух путях органически вошли напоминания и о Боге-Творце не иначе как о Том, к Кому обращено Учение (1.2), и заповедь не сомневаться в предстоящем суде (4.4), на котором и определится, кто унаследует жизнь.

Далее само крещение надлежит совершать в проточной воде, буквально называемой «живой». Таким образом, установленной нормой является крещение в реке (ср.: Мк 1:5; Мф 3:6; Ин 1:28; 3:23). Однако в зимнее время возможно крещение/по-гружение и в некоем резервуаре — «другой воде» (7.2). Последняя по состоянию крещаемого может быть как холодной, так и теплой (7.2), т.е. специально подогретой. А если по обстоятельствам времени и места (или состоянию крещаемого) невозможно его погружение, то предписывается:

трижды полей водой на голову крещаемого во имя Отца и Сына и Святого Духа (7.3).

Что интересно. Все три крещальные практики — то немногое, что исторические «апостольские» и реформированные христианские церкви сохранили до сего дня.

Теперь обратимся уже к самой формуле крещения, приведенной выше и пронесенной через века историческим христианством. Согласно Мф 28:19, воскресший Христос повелевает Своим одиннадцати (т. е. без Иуды Искариота) ученикам/апостолам (Мф 28:16) обратить в число Своих учеников

все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа.

В Учении эта формула представлена как применяемая практически и, как видим, довольно рано, причем именно как предназначенная для крещения язычников. Если для еврея, и без того обращавшегося к Богу как к «Отцу нашему» и просящего Его «не отнимать» у него «Духа Твоего Святого» (Пс 50:13), важно было в крещальной формуле лишь признать Иисуса Христом и Господом, то для обратившегося язычника требовалось уже исповедание Бога как Отца Своего Сына — Господа Иисуса Христа, дающего Его познание (Дидахе, 9.3; 10.2; Ин 17:3) не иначе как в Святом Духе (Рим 8:14-16).

К этому остается только добавить, что, как еще в свое время установил Поль Сабатье (см. раздел 4 главы III и соответствующую ссылку в прим. 125), крещальная формула Учения (равно как и Мф 28:19) никак не связана с позднейшей доктриной о трехперсональном Боге, впервые сформулированной Тертуллианом на рубеже И-Ш веков. Тем не менее далее в Учении упомянуты уже «крещенные во имя Господа» (9.5) в качестве единственных участников евхаристического собрания, что отсылает нас к начальной иудеохристианской практике. Кстати, и Павел, хотя в его, рано как и в прочих языкохристианских общинах наверняка употреблялась крещальная формула «во имя Отца и Сына и Святого Духа», тем не менее также говорит о «крещенных во Христа Иисуса» (Рим 6:3), поскольку этого требует контекст его рассуждения в Рим 6:1-11. Но вернемся к рассуждениям Сабатье, полагавшего, что христианская инициация проистекает из еврейского обряда омовения/очи-щения, входящего в состав инициации прозелита183. Полагаю, что это не так. Дело в том, что ритуальное омовение прозелита следовало за обрезанием. Тогда как христианское крещение совершалось над язычником на этапе начальной апостольской миссии вне зависимости от того, последует ли он в дальнейшем призыву «стать совершенным» и обрезаться или нет.

5.5.2. Пост

Далее тема крещения перетекает в тему поста, поскольку пассаж, посвященный крещению, завершает такое предписание:

А перед крещением да постятся крещающий и кре-щаемый и, если могут, то и некоторые другие; кре-щаемому же вели попоститься перед крещением один или два дня (7.4).

Сначала обратим внимание на то, что крещающий никак не увязывается здесь ни с апостольским, ни с харизматическим, ни с должностным служением в Церкви, хотя, понятно, что из числа крещающих не исключаются и названные категории церковных служителей. Очевидно, речь идет о том, кто поспособствовал обращению крещаемого, как об этом вспоминает Павел в 1 Кор 1:14-16. Что же касается поста, то его практика отказа о пищи в течение одного светового дня или даже двух знаменовала собой признание постящимся, что он по своим грехам недостоин жизни, а посему отказывается от пищи в знак раскаяния и просьбы к Богу-Творцу о прощении. В связи с крещением пост выступает в качестве предписания для крещающего и крещаемого и по возможности для «некоторых других», очевидно друзей крещаемого, как указание на серьезность их намерения обновить жизнь крещаемого, очистив ее от прежних грехов, ведущих к смерти, на которые указано в Учении о двух путях, дабы твердо вступить на путь жизни.

Что интересно. Вслед за первыми иудеохристиа-нами, практиковавшими два постных дня в седмицу, также и языкохристианам в Учении предписывается такая практика. При этом особо указывается:

А ваши посты да не будут в одно время с постами лицемеров (8.1).

Здесь безусловно речь идет о фарисеях — единственном открыто действовавшем еврейском религиозном течении, в то время имевшем два обязательных постных дня в течение семидневного цикла. О показном характере их поста, лишающем его духовного содержания, Иисус прямо говорит в Нагорной проповеди, побуждая Своих последователей именно на нем сосредоточиться,

чтобы явить себя постящимся не людям, а своему Отцу, Который сокрыт (Мф 6:16-18).

В Учении же языкохристианам в связи с вышесказанным дается уже предписание, когда им поститься, чтобы их посты по примеру иудеохристиан не совпадали с постами «лицемеров». Так, если фарисеи совершали свой пост во второй и в пятый день после Субботы, т.е. в понедельник и четверг, в память о восхождении Моисея на гору Синай и о схождении с неё (Исх 19:16-20; 32:7-15), то у последователей Иисуса Христа пост должен приходиться на четвертый день после Субботы и на день Приготовления к ней, т.е. на среду и пятницу, когда они вспоминают день Его предательства и день Его распятия (Лк 22:1-5; Ин 19:31). Об этом также свидетельствует относящаяся к первой половине III века Дидаскалия апостолов, глава 21 (то же Апостольские постановления, V.14-16). Если же говорить о содержательной составляющей поста у первого христианского поколения, то оно безусловно связано с пророчеством на сей счет у Третье-Исайи (Ис 58:1-12), поскольку заповеданное Иисусом «общение во всём» Его последователей {Дидахе, 4.8) как раз соответствует Божьему требованию «разделить с голодным хлеб» и «отдать ему душу свою» (Ис 58:7,10 в СП).

5.5.3. Молитва, евхаристия, харизматические служения

Также в русле Нагорной проповеди находтся предписание Учения о молитве, которая не дожна быть частой и многословной как у «лицемеров» (8.2-3/ Мф 6:5-13). Содержательную сторону Молитвы Господней мы рассмотрели в разделах 3.2.2 и 5.4 настоящей главы, теперь же отметим, что всё «молитвенное правило» Начальной Церкви сводилось к ее троекратному произнесению в течение дня (Дидахе, 8.3), очевидно в связи с приемом пищи.

В разделе 5.3 настоящей главы мы рассмотрели содержательную сторону евхаристии, о которой в Учении говорится далее (главы 9-10), ознакомившись, таким образом, с самой начальной хриаполо-гией, зафиксированной письменно. Теперь обратим внимание на то, что являли собой представленные в евхаристическом разделе благодарения жанровотипологически. Общим местом большинства сочинений, посвященных благодарственым молитвам в Дидахе, 10, стало утверждение, что здесь в этом отношении имеет место биркат ха-мазон — еврейские благодарения/благословения после еды, известные по Вавилонскому Талмуду (Берахот 48Ь), в качестве отражения гораздо более ранней тради-ии184. Более того, прямую параллель сказанному в Дидахе, 10.3а:

Ты, Владыка Вседержитель, / Всё сотворил ради Своего имени, / А пищу и питье дал людям в наслаждение, чтобы они Тебя благодарили, —

мы обнаружим в близком по времени написания Учения межзаветном апокрифе, известном как Книга Юбилеев (между 160 годом до н.э. и 60 годом н. э.), где Авраам

...благословлял Всевышгего Бога, Который создал небо и землю, и распростер всю землю, и дал сынам человеческим пищу и питье (22:6),85.

Другое дело, что предметом благодарения в Дидахе выступает нечто большее, почему далее община взывает к Богу-Отцу:

Нас же через Твоего Отрока [Иисуса] Ты одарил духовной пищей и питьем и вечной жизнью (10.ЗЬ).

Относительно того что благодарение совершается всей общиной и никто в ней, включая пророков, не обладает прерогативами литургов, будет сказано в следующем разделе уже в связи со свидетельством Павла. Кроме того, ниже в связи с собранием в день Господень мы рассмотрим другие дисциплинарные нормы, в обозначении евхаристии.

Глава 11 Учения крайне важна как историческое свидетельство. С одной стороны, в ней сообщается о тех харизматических служениях в языкохристианской церкви, которые имелись изначально, особо почеркивается контрольная функция общины по отношению к носителям соответствующих духовных даров. С другой стороны, краткое сообщение о служении апостолов (11.3-6) дает нам (наряду с призывом «понести иго Господне целиком» в 6.2) надежный хронологический маркер, позволяющий отнести написание Учения к периоду 36-43 годов, о чем уже неоднократно говорилось выше. Спустя более 15 лет после появления Учения (в 54 году) Павел счел нужным обратиться к христианам Коринфа с рассуждением на тему того, что

...есть различия в дарованиях, а Дух — тот же. И есть различия в служениях, а Господь — тот же. И есть различия в действиях, а Бог — тот же, производящий всё во всех (1 Кор 12:4-6 в КП).

Далее в связи с этим он указывает:

...Вы — тело Христово, и в отдельности члены. И Бог поставил их в церкви: во-первых, апостолами, во-вторых, пророками, в-третьих, учителями (1 Кор 12:27-28а в КП).

Данная градация служителей, по-видимому определяется Павлом степенью важности их служений. Апостолы занимают здесь первое место вовсе не как носители некоей власти и даже не обязательно как устроители местных церквей, но именно как те, кто закладывает основание веры, выступая как свидетели воскресения Христа. Второе место, отведенное пророкам, объясняется тем, что они «говорят в Духе», возвещая «тайну Церкви», выступая, таким образом, как вероучители. Наконец, третье место учйтелей связано с тем, что на фундаменте апостолов и пророков (Еф 2:20) они уже занимаются собственно строительством Церкви, уча новопросвещенных христиан тому, как им следует богоугодно жить, являя им в этом собственный пример. Однако в более раннем Учении мы видим другую очередность харизматических служений: учители — апостолы — пророки (11.1-12). Рационально объяснить такую очередность можно только лишь частотностью появления в самых первых языкохристианских общинах указанных служителей. Учитель (хотя, как мы увидим ниже, рассматривая главу 15 Учения тоже не всегда), мог в них чаще обрестись, чем апостол — самовидец Господа Иисуса, выступающий как свидетель Его воскресения, тогда как пророк был, судя по всему, еще более редкой фигурой, которую могли встретить члены первых языкохристианских церквей на просторах Сирии. Тем не менее именно учитель, следуя примеру существовавшего в то время еврейского религиозного обычая, становился центральной фигурой в общине как постоянно утверждающий в ней учение Господа Иисуса, воспринятое им, если не от Двенадцати или других апостолов, то от их непосредственных учеников. Каковы в исторической перспективе языкохристианских церквей были последствия этого, мы рассмотрим в разделе 5.5.11. А пока обратимся к теме служения учителей в Дидахе, присовокупив к этому соображения относительно их поставления на него.

5.5.4. Учители

Итак, что же сообщает нам Учение об учйтелях? Позиционирующего себя таковым, надо полагать, со ссылкой на пославших его (хотя в Учении не сочтено нужным на это особо указывать), языкохристианской общине предписывается принять, если он,

придя, научит вас всему тому, что сказано выше (П.1).

Таким образом, в обязанность учителя входит обучение новоначальных христиан прежде всего Учению о двух путях, впрочем, не исключая описанной выше крещальной, постной и молитвенной практик, а также христологии-эсхатологии, представленных в евхаристическом разделе Учения.

Тем не менее членам языкохристианской общины предписывается:

...если сам учащий, совратившись, станет учить иному учению с целью разрушить вышесказанное, не слушайте его (11.2).

О чем здесь идет речь? Понятно, что не о какой-либо «ереси». В контексте следующего версета станет ясно, что «разрушение вышесказанного» — это попытка приспособить положение учителя к своим корыстным целям (против этого более конкретно говорят наставления об апостолах и пророках), что, скажем, обнаруживает несправедливость его суждений, когда с его стороны требуется обличение. Почему наставление об учителях заканчивается так:

если же он учит вышесказанному с целью прибавить вам справедливости и познания Господа, то примите его как Господа (11.3).

В первом предложении отражена библейская традиция, представленная в Притч 2:1-9, где сказано о познании Бога, Который

дает мудрость... приготовил победу для честных... хранит пути справедливости и дорогу верных бережет (стихи 5-8 в СРП).

Посему прибавляющего своим слушателям справедливости и познания Господа и следует принимать «как Господа». Здесь видна перекличка со сказанным в Учении о пути жизни, изложенном выше:

Дитя мое, ночью и днем помни о говорящем тебе слово Божье, и почитай его как Господа: потому что где говорится о власти Господа, там и Господь (4.1).

В последнем же случае также как и в первом просматривается аллюзия к словам Иисуса, сказанным Своим ученикам, очевидно, накануне Его отшествия/смерти, что принимающие их принимают Его и, более того, Его пославшего (Мф 10:40; Лк 10:16; Ин 13:20). Как бы то ни было, учитель как служитель, пребывающий достаточное долгое время в местной церкви, пользуется в ней наибольшим авторитетом, что, впрочем не исключает власти самой местной церкви над ним в плане наблюдения за соответствием его жизни возвещаему им учения.

Теперь посмотрим имеющие историческую ценность свидетельства Деян о поставлении на учительское служение в первый период миссии к язычникам, предваряющем собственную-миссию-Павла.

Они, опять же, касаются фигуры Варнавы. Его служение предварялось тем, что некоторые члены Иерусалимской церкви, родом с Кипра и Кирены (области западнее Египта), как знающие греческий язык, стали в Антиохии, помимо евреев, проповедовать также и грекам, что привело к тому, что их «большое число, уверовав, обратилось к Господу» (Деян 11:20-21 в КП). А когда об этом стало известно в Иерусалимской церкви, то «они послали Варнаву [пойти] в Антиохию» (Деян 11:23. — Пер. И.А.Левинской). Встает первый вопрос: кто это «они», пославшие Варнаву? Коли речь идет о церкви в Иерусалиме, то это, понятно, в первую очередь Двенадцать с прочими апостолами. Тем более что ранее именно Иерусалимской церкви Петр свидетельствовал о своей успешной миссии к язычникам в Иоппе (Деян 11:1-18). За ним следует второй вопрос: Чем занимался Варнава в Антиохии? Из дальнейшего повествования мы знаем, что он взял для этого себе в помощники Савла/Павла (Деян 11:25—26а), так что

в течение целого года они собирались с церковью и учили множество народа (Деян 1 1:26Ь в КП).

Итак, Варнава, посланец Иерусалимской церкви и, соответственно, Двенадцати, есть первый учитель языкохристиан, так что прочие их учители на начальном этапе христианской миссии к язычникам восходят к нему своим учительством. В любом случае именно «бывшие в Антиохии в местной церкви пророки и учители» во главе с Варнавой (Деян 13:1 в КП) посылают к языкохристианам Сиро-Палестинского региона учителей, подобно тому, как впоследствии сам Варнава вместе с Савлом будут посланы ими с миссией к язычникам на Кипр и в малоазийские провинции, для чего на них по еврейскому религиозному обычаю будут возложены руки (Деян 13:2-3) в знак благословения на труды (подробнее о значении обычая возложения рук см. в разделе 5.5.11).

5.5.5. Апостолы

Теперь перейдем к наиболее исторически ценному пассажу, касающемуся апостолов/посланников Христа. Общее число тех последователей Иисуса, которых Павел относит к свидетелям воскресшего Христа, к началу апостольской миссии к язычникам приближалось к шестистам человек, включая в это число Двенадцать, затем «свыше чем пятьсот братьев» и, наконец, Иакова, брата Господня, и «всех апостолов» (1 Кор 15:5-7). В Лк 10:1, 17 число последних определено как Семьдесят, которое как и Двенадцать (по числу колен Израиля), должно служить собственным именем, тоже являясь аллюзией, в данном случае к числу потомков сыновей Ноя, ставших родоначальниками народов согласно Быт 10. Думаю, что в свете сообщения Павла о «всех апостолах», т. е. тех кто после события Христа возвещал о Нем как о воскрешенном Богом из мертвых, повествование Лк выглядит исторично. У Иисуса было достаточно преданных последователей, чтобы рекрутировать семьдесят из них на апостольское служение. Но о скольких апостолах упоминает Павел в 1 Кор 15:7? Вероятно, речь идет о числе, близком к этому и, во всяком случае, о нескольких десятках мужей. Очевидно, среди них были и те, кто говорил по-гречески, хотя, судя по всему, таковых было немного. Здесь еще следует иметь в виду, что слова Иисуса о начальном «не хождении» Его учеников «на путь к язычникам» (Мф 10:5) касались всё же не греков, а арамеоязычных жителей Финикии.

Но, как бы там ни было, человек, позиционирующий себя как апостол — самовидец Иисуса, выступающий как свидетель воскресшего Господа, вполне мог появиться в языкохристианской общине в одном из населенных пунктов в грекоязычной среде Сирии, Финикии или севера Палестины. Относительно него предписывается, что он «да будет принят как Господь» (11.4), опять же имея в виду аллюзию к уже известным нам словам Иисуса (Мф 10:40; Лк 10:16; Ин 13:20).

Трудно сказать, являлась ли миссия апостолов для свидетельства в уже созданные языкохристианские церкви Сиро-Палестинского региона их собственной инициативой или же всё-таки регулировалась Двенадцатью из Иерусалима. Вероятно, имело место и то и другое. Но что для нас теперь особенно важно в предписаниях Учения относительно апостолов, что как раз и дает нам надежный хронологический маркер относительно времени написания нашего памятника — это жестко регламентированные время их пребывания в языкохристианской общине и ее забота об их пропитании в пути.

Что интересно. Каких-либо требований к содержанию апостольской проповеди здесь не содержится. Очевидно, это связано с тем, что кроме личного свидетельства об Иисусе в связи с событием Христа и возвещения возможности спасения для всех поверивших в Него от апостола более ничего не требовалось, поскольку прочие наставления, связанные с верой и жизнью по вере, его слушатели имели в заученном ими Учении и от находящихся с ними постоянно учителей, а в случае их отсутствия — от епископов/надзирателей, о которых особо будет сказано в разделе 5.5.9.

Итак, относительно апостола Христа, принятого «как Господа», далее предписывается:

...но он да не остается у вас [более] одного дня; если же будет нужда, то может остаться и на другой день; а если он останется на три дня — он лжепророк. Уходя же посланник да не берет ничего, кроме хлеба, необходимого ему в пути, до тех пор, пока он не остановится в следующем месте; а если он просит денег — он лжепророк (1 1.5-6).

Здесь дважды употребляется слово лжепророк, известное по библейской традиции: Ис 44:25; Плач 4:13; Зах 13:2, уже в НЗ служащее для обозначения вообще лжеучителей (Мф 7:15; Мк 13:22; Лк 6:26 и др.). Тогда как малоупотребительное слово лжеапостол/лжепосланник встречается в НЗ лишь однажды в 2 Кор 11:13, вероятно, будучи уже изобретением апостола Павла. Сам же феномен лжепророчества обычно увязывается с корыстью, почему пророк Иеремия возвещает в преддверии осады Иерусалима Навуходоносором в 605 году до н. э.:

Все они, от мала до велика, лишь наживы жаждут, от пророка до священника все творят неправду! (Иер 6:1 Зв СРП).

Теперь обратим внимание на то, что в самом начале наставления относительно апостолов/посланников и пророков говорится, что с ними следует поступать «согласно повелению (то 8оуца) Радостной вести / Евангелия» (11.3). Понятно, что речь здесь идет не о писаном евангелии, но именно о том, что говорил Двенадцати Иисус относительно характера их служения в Галилее. Другое дело, что отголоски этого мы находим как раз в синоптических евангелиях, когда читаем, что

Он им повелел ничего в дорогу не брать, кроме одного посоха, ни хлеба, ни сумы, ни меди в поясе186, но обуваться в сандалии и не надевать двух рубах (Мк 6:8-9; ср.: Мф 10:9-10; Лк 9:3; 10:4).

Такая материальная необеспеченность апостольских путешествий, впрочем, что важно подчеркнуть, на небольшие расстояния внутри Галилеи, объяснялась тем соображением, что, как следует из слов Иисуса: «достоин трудящийся своего пропитания» (Мф 10:10; Лк 10:7а). На них сошлется затем и Павел в 1 Кор 9:14.

Другое дело, что если проследить дальнейшее содержание соответствующих пассажей у синоптиков (наставление Иисуса перед отправкой Двенадцати на проповедь по Галилее), то мы увидим некоторое различие с тем, о чем написано в Учении, 11.3-6. В последнем случае, как мы видели, апостолам Христа категорически запрещено пользоваться гостеприимством языкохристианской общины более чем на два дня, как это обычно было принято в случае паломничества в Иерусалим или при возвращении из него. Здесь же в устах Иисуса звучат такие слова:

Где бы вы в дом ни вошли, оставайтесь там до тех пор, пока не выйдете из того места (Мк 6:10; Мф 10:11; Лк 9:4; 10:7-8).

Иными словами, время пребывания апостолов Христа в доме, который «достоин» (Мф 10:11), никак не регламентируется. В связи с отмеченной ситуацией первое, что приходит на ум, так это простое соображение, что Иисусу не надо было растолковывать Двенадцати то, что они и без того знали относительно еврейского обычая/закона гостеприимства.

Иначе обстояло дело в начальной языкохристианской среде, где отмеченный еврейский этос требовал не только разъяснения, но и укоренения, о чем в Учении специально говорится ниже в главе 12. И вот мы подходим к самому главному. Если учители и пророки могут оставаться в языкохристианской общине сколь угодно долгое время, пользуясь ее содержанием, регламентируемым специальным разделом Учения (глава 13), то для апостолов такая возможность здесь полностью исключается. Почему? Этому надо дать следующие объяснения. Первое. Обращенным язычникам, составившим начальные языкохристианские церкви, дается представление о высочайшей бесценности апостольского служения, связанного с возвещением о воскресшем Христе в качестве Его свидетеля. Именно это свидетельство о жизни, смерти и явлениях воскресшего Господа Иисуса составляло цель апостольского посещения, а отсюда следовала и его краткость, поскольку оно не требовало многословия. Поэтому именно на первых порах миссии к язычникам исключалось какое-либо профессиро-вание этого служения, проще говоря превращение его в источник средств существования. Второе. Отношение к апостолу определялось еврейским обычаем гостеприимства, что выражалось в предоставлении ему еды и возможности отдыха во время его странствования. Важным историческим показанием в связи с этим являются слова Учения о том, что

уходя же посланник да не берет ничего, кроме хлеба, необходимого ему в пути до тех пор, пока он не остановится в следующем месте (11,6а).

Понятно, что этим указывается на сравнительно небольшие дистанции, которые проходил апостол в Сиро-Палестинском регионе, опять же сравнительно ненадолго покидая свой дом и свои занятия, позволявшие ему содержать себя и свою семью. В-третьих, краткость пребывания апостола в общине языкохристиан еще по умолчанию мотивировалась и тем обстоятельством, что он как еврей не мог вступать со своими слушателями в общение, т. е. питаться с ними вместе, даже если его приход выпадал на день Господень, когда совершалась евхаристия, о чем разговор будет ниже.

Описанная картина в свете сообщений Деян и подлинных посланий Павла ставит перед нами некоторые вопросы, которые мы теперь рассмотрим. Прежде всего следует иметь в виду, что учители и пророки, о которых говорится наряду с апостолами, в отличие от последних, были уже из языкохристиан, причем явно необрезанных, почему последние рассматриваются в Учении (10.7) как непременные участники евхаристического собрания. А как же тогда вели себя Варнава, Савл / Павел и другие евреи, привлеченные к апостольской миссии в Антиохии в 35/36 — 45/46 годах, о которой говорится в Деян 11:19-30; 13:1-4? В связи с тем что вопрос о полном общении иудео- и языкохристиан встал уже, судя по сообщению Деян 15:1-5 и свидетельству Павла в Гал 2:1-10, не ранее 48 года, тогда как антиохийский инцидент, о котором Павел сообщает в Гал 2:11-14, имел место позднее (вероятно, через год), остается сделать вывод, что при начальной миссии в Антиохии иудео- и языкохристиане вместе не питались и евхаристическое общение у них было раздельным. Впрочем, эта практика продолжалась здесь, судя по всему и позднее, вплоть до полного разрыва иудеохристиан с языкохри-стианами в первые десятилетия II века в связи с утверждением у последних монархического епископата (об этом уже было сказано в разделе 3.4.1 настоящей главы).

Другой впрос касается положения Двенадцати и прочих апостолов в Иерусалимской церкви и трансформации апостольского служения в связи с миссией в далекие от Иерусалима и/или Антиохии провинции Римской империи. Начавшаяся с середины 40-х годов эта миссия требовала уже значительных затрат, а главное предполагала, что, оказавшись вдали от дома, апостолы будут получать свое пропитание от общин, выступая в них в роли учйтелей (ср.: Дидахе, 13.1-2). Этим, по всей видимости, нашла продолжение практика, существовавшая уже в Иерусалимской церкви, когда Двенадцать и другие апостолы, несшие в ней свое служение, имели от нее пропитание как «служители слова», т.е. учители (см.: Деян 6:2). Это же служение апостолов с функцией не только свидетельства о воскресшем Христе, но и продолжительного наставления новообразующихся христианских общин на просторах Римской империи имеет в виду Павел, когда указывает на соответствующий пример «прочих апостолов», а касательно церкви в Иерусалиме — братьев Господа и того же Кифы/ Петра (1 Кор 9:5). В свою очередь Павел, которому еще долго приходилось отстаивать свое достоинство апостола Христа, будет следовать начальному этосу апостольского служения, добывая средства к существованию, «работая своими руками» (1 Кор 4:12 в СП/КП), чем лучше всего, на его взляд, выполнялась его собственная учительская функция, являвшая живой пример того, как

делать свое собственное дело и работать руками своими (1 Фес 4:1 1 в КП).

5.5.6. Пророки

Предписания Учения относительно пророков (11.7-12) также весьма важны в историческом плане. Те сведения о самом феномене раннехристианского пророчества, которые мы можем почерпнуть у Павла, с одной стороны, отрывочны, а с другой — противоречивы, что не позволяет выстроить общей картины. Так, завершая 1 Фес, Павел пишет в 50/51 году:

Духа не угашайте, пророчеством не пренебрегайте (цт] E^ouSeveiTe), при этом всё испытывайте, хорошего держитесь, от всякого рода зла уклоняйтесь (5:19-20).

Что это если ни свидетельство недоверия языкохристиан Фессалоник к «говорящим в Духе»? Вероятно, к этому имелись причины, указанные в Учении, чего мы коснемся ниже. Тогда как в 1 Кор, написанном в 54 году, мы видим совсем другую картину. Здесь Павел прямо призывает коринфских языкохристиан

ревновать о духовных дарах, особенно о том, чтобы пророчествовать (14:1 в КП).

Из дальнейшего текста данного пассажа (1 Кор 14:1-33) следует, что в Коринфской церкви хватало лиц, как впадавших в экстатическом состоянии в глоссолалию187, так и пророчествовавших, причем явно встречая почтительный прием у местных языкохристиан. Так что Павлу оставалось лишь в связи с этим насаждать благопристойный порядок в их церковных собраниях, поскольку «Бог не есть Бог беспорядка, но мира» (14:33 в КП), как он завершает сответствующее назидание.

Однако описывающая более ранний период Деян рисует нам другую картину. Пророческое служение в Начальной Церкви оказывается делом достаточно редким, почему приход пророков из Иерусалима в Антиохию, понятно, что не иначе как с санкции Двенадцати, становится уже событием, удостоившимся внимания дееписателя, и вехой в истории Антиохийской церкви (Деян 11:27-30). Причем по имени из этих пророков будет назван лишь один Агав (Деян 11:28), который и позднее встретится в повествовании как предсказатель участи Павла (Деян 21:10-11). Сами же антиохийские миссионеры (вероятно, не все) называются не иначе как «пророки и учители», при том что в этом качестве их оказывается всего пятеро, перечисляемых в таком порядке: Варнава, Симеон, называемый Нигер, Лукий/Луций киринеянин, Манаин/Менахем, воспитанный вместе с Иродом-тетрархом, и Савл (Деян 13:1). И это с учетом того, что Антиохия была гигантским по древним меркам городом188, а ученики — языкохристиане стекались к указанным миссионерам из разных мест Сирии.

В любом случае христианский пророк ко времени написания Учения был фигурой более редкой, чем учитель или даже апостол. Однако его приход в языкохристианскую общину в Сиро-Палестинском регионе представлялся делом всё же возможным, почему относительно него даются следующие предписания. Во-первых, речь идет о говорении пророком «в Духе», имея в виду апокалиптические предсказания и вероучительные наставления. В связи с этим в Учении сказано:

И каждого пророка, говорящего в Духе, не проверяйте и не обсуждайте: потому что всякий грех будет прощен, а этот грех прощен не будет (1 1.7).

Иначе говоря, сказаное в Духе, т.е. возвещаемое Святым Духом, требуется принимать на веру без обсуждения. Здесь явно просматривается свидетельство самого начала христианской проповеди язычникам, когда еще в языкохристианских общинах не могло быть и речи о разделениях из-за мнений, известных по 1 Кор 1:10-17, не говоря уже о какой-либо теологической/христологической «ереси», кои в этой среде стали обычным явлением ближе к концу I века и впоследствии. Ценным здесь является аллюзия к словам Иисуса в Мк 3:28-30; Мф 12:31-32; Лк 12:10, которые следует признать подлинными, хотя они у синоптиков и инкапсулированы в чуждый контекст позднейших мифологизации и идеологизации: (а) в связи с приписанными Иисусу экзорцизмами (изгнанием нечистых духов) в Мк/Мф и (б) в связи с эксклюзитивизмом в отношении самой фигуры Иисуса в Лк, которой присваивается исключительный статус «Божественного Мужа». Между тем они имели отношение, как это следует из Дидахе, к оригинальному учению Иисуса и к Его подлинной апокалиптике. Во-вторых, истинного пророка, помимо говорения «в Духе», отличают «нравы Господа (oi тролхл ко-р1от>)», почему далее в Учении сказано:

Однако не каждый говорящий в Духе есть пророк, но только если у него нравы Господа. Итак, по нравам будет узнан лжепророк и истинный пророк (11.8).

Выражение «нравы Господа» свидетельствует, что память о том, как поступал Господь Иисус, свято хранилась начальным Апостольским преданием, почему и пророк как носитель особых духовных дарований призван поступать так же, как Он поступал (ср.: 1 Ин 2:6), являя пример любви и справедливости. Для нас данное выражение становится ключевым, вводя в подлинное учение Иисуса.

Но чтобы понять это, нам сначала следует обратиться к свидетельству Иосифа Флавия, имея в виду то его высказывание об Иисусе, которое в греческом тексте известного пассажа «Иудейских древностей» (XVII.3.3) не было подвергнуто позднейшей (первая четверть IV века) христианской редактуре. Итак, Иосиф пишет об Иисусе, что Он был «человек мудрый». В устах еврея Иосифа, происходившего из фарисейской среды, это означало одно, а именно что у Иисуса слово не расходилось с делом. Иначе говоря, чему Иисус учил, то и Сам исполнял, подавая пример ученикам. Отсюда и такая Его известная максима:

...да будет ваше слово: если да, то «да», и если нет, то «нет»; а что сверх этого — то от лукавого (Мф 5:37).

Выше в разделе 5.1 настоящей главы мы уже рассмотрели основные положения учения Иисуса, сводящегося к любви, выражением которой выступают примирение и общение. Последнее же находило выражение в милости к нуждающимся, оказываемой с любовью. Отсюда и известное наставление Иоанна, ученика Господа, записанное уже в конце I века:

А то, что мы Его (Иисуса Христа) знаем, узнаем из того, что соблюдаем Его заповеди. Кто говорит: «Я Его знаю», — но при этом не соблюдает Его заповедей, тот лжец и нет у него истины. А кто соблюдает Его заповедь, у того воистину любовь к Богу достигла совершенства, из этого мы узнаем, что мы в Нем. Кто говорит, что он остается в Нем, тому самому надлежит поступать так, как и Он поступал (1 Ин 2:3-6).

Но в чем же находит свое выражение достигшая совершенства любовь к Богу, в которой верящий в Христа призван Ему соответствовать? Иоанн дает на это далее довольно простой ответ:

Любовь мы познали в том, что Он (Иисус Христос) за нас положил Свою душу. И мы также должны положить души за братьев. Так что если у кого в этом мире есть достаток, а он, видя своего брата в нужде, затворяет от него свое сердце, то разве в нем остается любовь к Богу? Дети, будем любить не словом и языком, а делом и истиной (1 Ин 3:16-1 8).

Итак, «положить душу за братьев», следуя Христу, значит помогать им, когда они испытывают нужду. В этом и проявляются «нравы Господа», как это видно из дальнейшего наставления Учения относительно пророков. Так, их служение, обеспечивающее им необходимое содержание от общины (о чем ниже), призвано быть лишенным какой-либо корысти. Отсюда требование, чтобы, назначая «в Духе» трапезу для бедных, пророк сам от нее не вкушал, «иначе он — лжепорок» (11.9). Равно языкохристианская община должна счесть его лжепророком, если он, «уча истине», не следует ей (11.10), опять же, имея в виду жертвенность/бес-корыстность, к которой собственно и сводятся все заповеди Господа Иисуса, сведенные в одну — любви друг к другу Его последователей (Ин 13:34-35; 15:12-13, 17). Посему наставление об отношении языкохристианской общины к пророкам заканчивается так:

Если же кто, будучи в Духе, скажет: дай мне денег или чего-то другого, не слушайте его; а если скажет дать для других нуждающихся, то да никто его не осуждает (1 1.12).

Впрочем, еще в библейской традиции использование функции пророческого служения для извлечения «гнусного прибытка» рассматривалось в ряду других факторов коррупционного разложения израильского общества, на что в конце VIII века до н.э. указывал пророк Михей (3:11). Другое дело, когда пророк говорит о необходимости для последователей Христа помогать нуждающимся, понятно, обращаясь к примеру Господа Иисуса и собранной Им общины.

К сожалению, дошедшие до нас т.н. канонические евангелия почти не сохранили свидетельств на сей счет. Очевидно, что их составителям в конце I — начале II века было важно прежде всего представить Иисуса, с одной стороны, мифологизированной фигурой чудотворца, экзорциста и целителя, а с другой, оторванным от реальной истории Сыном Человеческим, не имеющим где главу преклонить, задирающим монополизировавших после 70 года религиозную жизнь Израиля фарисеев демонстративными нарушением Субботы и дружбой с мытарями и грешниками. Тем не менее предание о Нем как о милостивом к нищим отразилось неожиданным образом в лишенном какой-либо исторической основы рассказе о возливании некоей женщиной на голову Иисуса из «алебастрового сосуда мира драгоценного189» (Мф 26:7 в КП). Этот рассказ, дошедший до нас в Мф 26:6-13; Мк 14:3-9; Ин 12:2-11 и разнящийся в указанных пассажах в своих деталях, рисует нам невозможную по своей экстравагантности картину, рожденную эксклюзи-тивистским сознанием евангелистов-мифологистов и идущую вразрез с образом исторического Иисуса, во-первых, объявившего ученикам о Своем отше-ствии лишь на Тайной вечери/Последнем ужине, накануне ареста, а во-вторых и в-главных, не допускавшего «нецелевое использование» материальных ценностей. На это и укажут Его ученики (по версии Четвертого Евангелия — Иуда Искариот):

К чему эта трата? Ведь можно было это продать за большую цену и раздать нищим (Мф 26:8-9, ср.: Мк 14:4-5 и Ин 1 2:4-5).

В Мк и Ин «большая цена» названа: 300 денариев, что составляло сумму, превышающую годовой заработок наемного работника или римского солдата. Итак, денежные средства, которые привлекались Иисусом, шли на вспомоществование неимущим Израиля, почему и Его последователи — языкохристиане призывались собирать их для вспомоществования неимущим членам Церкви Христа.

Но оказывается, что и «проверенный истинный пророк», бескорыстный в своемслужении, «творя в миру тайну Церкви», т. е. возвещающий в качестве откровения о представляющимся непостижимым замысле Бога о ней, так же может стать предметом обсуждения, если «не учит делать всего того, что сам делает» (11.11а).

В связи с этим языкохристианам предписывается, что он

да не будет вами судим: так как у него суд с Богом; потому что также поступали и древние пророки» (11.11b).

Ссылка на «древних пророков» указывает на то, что речь идет о неких экстравагантных жестах или действиях, которые пророки производили в церковных собраниях (см.: Деян 21:10-11), подражая древним пророкам, например Исайе (Ис 20:2-4). Понятно, что так поступая, они отнюдь не учили этому других.

Последний вопрос, связанный с пророческим служением, которое изначально в Церкви Христа, как мы выяснили, не было частым и вызывало проблемы, сводится к его исторической продолжительности. В произведениях, написанных после Павла и вошедших впоследствии в канон НЗ, пророки как действующие лица текущей церковной жизни (около 95 года) упомянуты лишь в Откр 22:6, 9, причем в их число здесь включен и сам Иоанн-Апокалиптик.

Но есть и куда более позднее свидетельство о существовании в лоне Римской церкви как пророков, так и лжепророков. Речь идет о написанном, если следовать ее историческим показаниям (опровержение гностицизма190, признаки начала движения монтанистов191), в 140-150-е годы обширном сочинении «Пастырь», принадлежащем перу Ерма, которого знаменитый Фрагмент Муратори (конец II века, не позднее 200 года)192 определяет как брата епископа Римского Пия (в 139/141 — 154/156 годах)193. Во второй книге «Пастыря», именуемой «Заповеди», одиннадцатая из них специально посвящена интересующей нас теме. Различение пророка и лжепророка проводится там по следующим признакам:

...всякий дух, от Бога данный, не дожидается спрашивания, но, имея силу Божественную, говорит всё сам, потому что он свыше, от силы Духа Божия. Дух, который говорит по вопросам и согласно желаниям человеческим, есть дух земной, легкомысленный, не имеющий силы: он совсем не говорит, если его не спрашивают». Далее уже об истинном пророке сказано, что «имеющий Духа свыше спокоен, кроток и смирен, удаляется от всякого зла и суетного желания этого века, ставит себя ниже всех людей и никому не отвечает по вопросам, не говорит наедине: Дух Божий говорит не тогда, когда человек желает, но тогда, когда угодно Богу».

В свою очередь лжепророк это:

Прежде всего человек, кажущийся исполненным духа, высит себя, желает иметь председательство, нагл и многословен, живет среди роскоши и многих удовольствий, берет мзду за свое прорицание, если же не получит, то и не пророчествует194.

Удивительно, но спустя более столетия после написания Учения традиционное понимание пророческой харизмы, теряющей свое значение по причине корыстолюбия ее носителя или имитатора таковой, сохранилось, очевидно, в связи с локальными появлениями псевдохаризматов. Но что касается начальной истории Церкви Христа, то для нее сохраняет значение уже ранее приведенное блистательное определение Поля Сабатье касательно того, что в ней «анафема произносится на поведение, но никак не на мысль»195.

5.5.7. Вознаграждение пророков и учителей

Поскольку вопрос о христианском странноприим-стве, равно как и о принятии в общину человека, назвавшегося христианином, о чем далее говорится в дисциплинарном разделе Учения (12.1-5), мы уже рассмотрели выше (раздел 3.3.2 настоящей главы), то перейдем с следующей теме, касающейся содержания языкохристианской общиной пророков и учителей.

Общее положение относительно этого формулируется в Учении довольно просто:

Но каждый истинный пророк, желающий у вас жить, достоин своего пропитания. Также и настоящий учитель, как труженик и он достоин своего пропитания (13.1 -2).

С одной стороны, здесь видна отсылка к словам Иисуса, сказанным Двенадцати при отправлении их на проповедь, когда Он им велит не брать с собой денег, потому что «работник достоин пропитания своего» (Мф 10:10 в КП).

Впрочем, данное наставление касается и обеспечения питанием наносящего краткий визит в общину апостола. Здесь же речь идет всё же о большем, почему Павел позднее скажет:

Так и Господь повелел возвещающим Евангелие жить от Евангелия (1 Кор 9:14 в КП), заметив при этом, что он ради утверждения своего апостольского достоинства «ничем не воспользовался из всего этого» (1 Коп 9:15 в КП). Таким образом, речь идет о полноценном содержании местной церковью пророков и учителей (заметим, здесь они уже именуются в такой последовательности), позволяющем им при необходимости содержать свои семьи.

Но из чего же складывается такое содержание? Ни Павел, ни ранее Учение не регламентируют общинные сборы средств для этого, очевидно, полагая их само собой разумеющимися. Правда, у Павла имеется общее замечание, касающееся, вероятно, как частного пожертвования на эти цели, так и участия в общем сборе, которое буквально звучит так:

Да имеет же общение (KovvcovEvan Зе) наставляемый в слове с наставляющим во всех благах (Гал 6:6).

Как видим, коренной принцип церковной жизни — общение во всем (Дидахе, 4.8) отнесен Павлом к заботе о тех, кто посвятил всё свое время учительству в языкохристианской общине.

Другое дело, что в Учении говорится и нечто особенное как относительно содержания общиной пророков и учителей, так и их роли в ней. Так что далее, в продолжение рассматриваемой темы, там сказано:

Поэтому каждый начаток произведенного в точиле и на току, а также быков и овец возьми начаток и дай пророкам: потому что они ваши первосвященники. Если же у вас нет пророка, то отдайте начатки бедным. Если ты выпекаешь хлеб, то возьми начаток и дай согласно заповеди. Также открыв сосуд с вином или маслом, возьми начаток и дай пророкам. Возьми и начаток денег и одежды и всякого имущества, по своему усмотрению, и дай согласно заповеди (13.3-7).

Сначала обратим внимание на то, что того же у Павла мы уже ничего подобного не встретим. Понятно, что ему, принципиально отказавшемуся от иудеизации языкохристиан, библейские аллюзии, касающиеся содержания пророков по аналогии с первосвященниками, представлялись неуместными. Итак, о чем же здесь идет речь?

С одной стороны, говорится об обеспечении пророков (стихи 3, 6), которым положены начатки, т. е. первые плоды урожая и такие его производные как вино и оливковое масло, а также первый приплод домашнего скота, по аналогии со священством Скинии, а позднее Храма (Исх 22:29-30; 23:19; 34:26; Втор 26:2-4; Неем 10:35-37; Иез 44:30). С другой стороны, пророки здесь названы перво-священниками. Очевидно, имеет место аналогия с обязанностью последних как преемников Аарона заботиться о пропитании и всем необходимом для священства (Числ 18:7-20). Таковым в данном случае выступают члены Церкви, и в первую очередь нуждающиеся (ср.: Втор 26:12-13). Их следует обеспечивать всем необходимым в любом случае, имеется ли в общине пророк, который на это укажет, или нет (стих 4). Об этом же, по-видимому, говорится и в стихах 5 и 7, когда указывается, что следует делать с начатками выпекаемого хлеба, денег, одежды и всякого имущества «согласно заповеди». Термином «начаток» здесь, очевидно, обозначается необходимость для христианина как приность в местную церковь первую выпечку хлеба, так и в первую очередь уделять для наличествующих церковных нужд что-то посильное из заработанных денег, приобретаемой одежды и другого имущества по его усмотрению. Но о какой заповеди здесь идет речь? В Числ 15:20-21 говорится о «подношении Господу» первой лепешки из муки нового урожая. Однако здесь говорится о «начатках» любой выпечки. А далее — о «начатках» таких благ, как деньги, одежда и «всякое имущество». Так что, скорее всего, имеется в виду заповедь уже Господа Иисуса, изложенная в самом начале Учения (1.5), впрочем, распространяемая не только на нуждающихся членов Церкви, но и на тех, кто посвятил ей всё свое время.

Таким образом, мы видим, что здесь, наряду со сказанным в Дидахе в связи с евхаристией в 9.5, впервые в истории представлено учение о крещенных во имя Господа как о священстве (ср.: 1 Петр 2:5, 9; Откр 1:6), которое мы рассмотрим в следующем разделе в связи с евхаристическим собранием языкохристиан в день Господень.

5.5.8. Собрание в день Господень

Раздел Учения, посвященный общинной евхаристии в день Господень, невелик (14.1-3), хотя его значение в качестве исторического свидетельства весьма значительно. Наставление на сей счет состоит всего из двух мыслей, каждая из которых говорит нам о многом касательно устройства и дисциплины Начальной Церкви.

Первая из них звучит так:

А в день Господень, собравшись вместе, разломайте хлеб и поблагодарите, исповедовав прежде свои грехопадения, дабы ваша жертва была чистой (14.1).

Прежде всего здесь обращает на себя внимание указание на день Господень как на священное время совершения евхаристии. В греческом оригинале Учения он обозначен плеонастично, содержа словесное излишество в указании на свою принадлежность, буквально: кпрюкц Зе корюп = день же Господень Господа. Вероятно, такое обозначение имело целью показать, что речь идет именно о дне Господа Иисуса, когда вспоминается Его воскресение, а не о дне Господнем/Госпо-да (yom YHWH) еврейских библейских пророчеств, указывающих на будущее наступление мессианской эпохи и/или наступление последнего суда Господа Бога над миром. Следующее по времени (около 95 года) упоминание дня Господня как священного для христиан содержится в Откр 1:10, где Иоанн-Апокалиптик говорит, что он «был в Духе в день Господень». Последний обозначен здесь как ц корихкц ццера, где первое слово — определение, указывающее на принадлежность Господу (Иисусу) определенного дня, по-гречески это слово женского рода: л ццёра. Хотя в греческом церковном обиходе до сего дня как и в древности (что как раз видно по Дидахе, 14.1) день Господень просто обозначается субстантивированным прилагательным женского рода кирихкц.

В свою очередь Павел этим словом (отдельно или в той или иной комбинации) не пользуется, очевидно полагая, что адресаты его посланий и без того знают, когда им собираться для евхаристии и как в языкохристианской среде называется этот день. Другое дело, что он достаточно четко обозначает, когда и как языкохристианам следует его отмечать. В 1 Кор имеется крайне важное замечание относительно сбора ими каждым по отдельности пожертвования «для святых», имея в виду неимущих в Иерусалимской церкви. Итак, Павел велит:

В первый день по Субботе (ката plav ааРРатоп) каждый из вас да откладывает, накапливая то, что

ему удастся, дабы не было сборов тогда, когда я приду (16:2).

Здесь, в отличие от классического греческого языка используется не порядковое, а количественное числительное. Так что буквально начало сентенции выглядит так: «В один <день> Субботы...», хотя речь идет именно о первом дне по прошествии Субботы. Последняя же выступает в данном случае для обозначения окончания семидневного временного цикла (седмицы), в современном русском языке именуемого как неделя (по-славянски: день неделания, т. е. отдыха, тогда как в других славянских языках так обозначается воскресенье). Отсюда все русские переводы НЗ передают в Лк 24:1; Ин 20:1 (ср.: Мк 16:2/Мф 28:1); Деян 20:7, так же как в 1 Кор 16:2 выражение ката piav оарратоц как в первый день недели. В первом и втором случаях речь идет о дне воскресения Иисуса. В третьем указываеся на день, когда в память об этом христиане Троады (город на северо-западном побережье Малой Азии) собрались вместе с Павлом и его спутниками, чтобы «разломать хлеб». Обратим внимание на это выражение, аналогичное тому, что мы видим в Учении 14.1, когда так обозначается евхаристия.

Здесь, однако, следует сказать вот о чем. Среди экзегетов уже не первое десятилетие ведется дискуссия о том, когда именно имела место евхаристия в Троаде согласно Деян 20:7. Одни пола-тают, что речь идет о вечере после Субботы, когда по еврейскому счету времени начинался «первый день недели», тогда как другие (с ними согласна И. А. Левинская) исходят из того, что Лука вместе с другими синоптиками ведут счет дней по греческому обычаю «от восхода до восхода». Следовательно, и евхаристия в Троаде имела место ближе к вечеру воскресенья196. Однако надо принять в расчет то простое соображение, что воспоминание воскресения Христа имело фиксированную временило точку — поздний вечер/ночь по Субботе (Мк 16:1-2/Мф 28:1; Лк 24:1; Ин 20:1), что и отразилось в практике первых поколений христиан (как из евреев, так и из язычников). Впрочем, обычай совершать евхаристию у последних, как увидим ниже, действительно приходился уже именно на световой «первый день по Субботе», который, таким образом, и становился для них (по крайней мере для тех, кто не был связан с государственной службой или наемным трудом у нехристиан) неде-льным/праздничным по аналогии с Субботой у евреев. Разрешением представленной выше дилеммы служит известное письмо, которое в качестве легата в Вифинии 197 в период между 111 и ИЗ годами Плиний Младший отправил императору Траяну по поводу христиан. Там имеется такое свидетельство, полученное им от очевидцев:

...они [христиане] в установленный день собирались до рассвета, воспевали, чередуясь, Христа как бога <...>. После этого они обычно расходились и сходились опять для принятия пищи, обычной и невинной... (выделено мной. — И. П.)198.

Последним замечанием Плиний опровергает известное в его время предубеждение в отношении христиан, что они занимаются каннибализмом. Но главное, здесь представлена уже устойчивая традиция «установленного дня» воспоминания воскресения Христа и совершения в него евхаристии.

Ну и, наконец, обратимся к повелению Павла в 1 Кор 16:2. Первый день по Субботе как священное время совершения евхаристии не случайно выбран им для того, чтобы именно в него языкохристиане Коринфа откладывали деньги на «сбор для святых» (1 Кор 16:1), имея в виду неимущих иудео-христиан в Иерусалиме. Ниже, в следующем разделе, будет представлено учение Павла о евхаристии в сравнении с посвященными ей пассажами Дидахе. Пока же обратимся к мыслям апостола язычников об одном евхаристическом хлебе как о едином теле Христа (1 Кор 10:16-17), которое только тогда является таковым, когда его члены находятся в неразрывном органическом единстве, так что если «страдает один член, страдают с ним все члены» (1 Кор 12:26 в КП), по аналогии с телом человека. Отсюда и следует, что словесное благодарение Богу за Его Отрока Иисуса и разламывание одного хлеба как Его тела категорически требует реализации представленного выше принципа сострадания к тем христианам, которые нуждаются в помощи. Так что евхаристия по Павлу это не только благодарение Богу и разламывание одного хлеба в память о событии Христа, но и неразрывно с этим связанное явление любви к страдающим членам единого тела Христа, т. е. нуждающимся членам Его Церкви.

Теперь обратимся к обозначенной в Учении 14.1 следующей теме предварительного исповедания грехопадений как условия участия в евхаристии. Греческий глагол ё^оцоХоуёсо буквально переводимый славянским исповедовать, означает открытое признание в собрании общины грехопадений (тёс ларалтбцата) с целью испросить у Бога и того/тех, перед кем христианин оказался виноват, прощения. То, что речь здесь идет именно о грехах против ближнего, следует из сказанного в Учении ниже (в 14.2 и 15.3Ь). Так что и Павел, когда уже в контексте времени своей-собственной-миссии (54 год) говорит о тех, «кто ест хлеб и пьет чашу Господа недостойно» (1 Кор 11:27 в КП), имеет в виду обличенных им выше в классовом расслоении общины ее состоятельных членов, имевшем место в евхаристических собраниях Коринфской церкви, коим задает риторический вопрос, отвечая на него так:

Или вы пренебрегаете Церковью Божьей и заставляете стыдиться неимущих? Что мне вам на это сказать? Похвалить вас? За это не похвалю! (1 Кор 1 1:22).

Так что только восстановление отношений любви между членами Церкви делает их жертву чистой. Само же выражение «чистая жертва» взято из пророчества Малахии (между 515 и 445 годами до н.э.), которое ниже приводится в извлечениях.

Теперь приведем вторую мысль Учения о евхаристии, служащую раскрытию первой:

Каждый же, находящийся в разладе со своим другом, да не присоединяется к вам до тех пор, пока они не примирятся, чтобы вашей жертве не быть оскверненной. Ведь Господь так сказал: «На всяком месте и во всякое время приносите Мне чистую жертву: потому что Я Великий Царь, — говорит Господь, — и Мое имя дивно у народов199 (14.2-3).

Сначала здесь приводится единственная причина экскоммуникации — лишения евхаристического общения в Начальной Церкви — состояние разлада между ее членами, от которых для его восстановления требуется примирение, путь к которому лежит через покаяние и прощение, что всё вместе представляет суть учения Иисуса. Здесь имеет место прямая аллюзия к Его подлинным словам:

Итак, если ты приносишь свой дар к жертвеннику200 и там вспомнишь, что у твоего брата есть что-то против тебя, то оставь там перед жертвенником свой дар и ступай сперва примирись со своим братом, и тогда приди и принеси свой дар (Мф 5:23-24).

Но здесь уже имеет место нечто большее, чем традиционные жертвы, приносившиеся тогда иудеями в Иерусалимском храме. Что бы это понять, обратимся к тексту отмеченного пророчества. Итак, пророк, порицая современных ему евреев за «нечистый хлеб» (Мал 1:7) и «украденное, хромое и больное» (Мал 1:13), приносимое Богу в жертву, рисует следующую необычную картину в контексте реальности Храма в Иерусалиме как единственного места культа:

...от востока солнца до запада велико будет имя Мое между народами, и на всяком месте будут приносить фимиам имени Моему, чистую жертву; велико будет имя Мое между народами, говорит Господь Саваоф20'. <...> ...Я — Великий Царь и Мое имя страшно у народов (Мал 1:11, 14Ь в СП).

Очевидно, дидахист, следуя доктрине начальной христианской миссии к язычникам, в свете приведенного пророчества и рассматривает смерть Иисуса Христа как ту самую чистую жертву, которую теперь «на всяком месте», вознося благодарение Богу как Отцу, вспоминают/воспроизводят христиане «между народами». Но если ранее для принесения жертвы требовался «хлеб чистый», то теперь о качестве евхаристического хлеба вопрос не стоит (он, понятно, всегда высокого качества). Осквернить жертву Христа может только разлад между Его последователями, которым Он заповедал любовь друг к другу (Ин 13:34-35; 15:12-13, 17), ради чего и посвятил Себя (Ин 17:19), т.е. принес в жертву, чтобы им быть одним в любви (Ин 17:20-21), достигая в ней полноты богоуподобле-ния (Ин 17:22-23).

Теперь обратимся к сказанному в Учении, 9.5:

И никто да не ест и не пьет от вашего благодарения, кроме крещенных во имя Господа: так как и Господь об этом сказал: «Не давайте святыни псам».

Хотя это наставление находится среди евхаристических молитв, но как имеющее отношение к дисциплине, оно указывает на статус языкохристиан как участников евхаристического собрания, оно будет рассмотрено здесь.

В контексте Нагорной проповеди, безусловно подлинная фраза в устах Иисуса: «Не давайте святыни псам...» (Мф 7:6а) стоит несколько особняком. Впрочем, там она служит несколько другой цели. Под святыней здесь понимается хлеб и мясо животных, приносимые в жертву в Скинии, а затем в Иерусалимском храме, которые могли есть только священники и члены их семей (Лев 22:1-16, ср.: Исх 22:29-31), тогда как пёс является нечистым животным (Втор 23:18). Так что выражение «давать святыню псам» указывает на нечто совершенно немыслимое для еврея. При этом согласно библейской традиции псами именуются злобные противники Мессии (Пс 21:17, 21 и лжепророки Израиля (Ис 56:10-11). Таким образом, очевидная несовместимость святыни и псов служит указанием на то, что не следует предоставлять святыню Божьей истины тому, кто этому злобно противится.

В свою очередь в Учении 9.5 отмеченное требование Иисуса приобретает свое прямое значение. Святыню, которой выступают принесенные в жертву тело и кровь Христа, могут есть и пить только те, кто составляет «царство священников, святой народ» (Исх 19:6 в СРП). Это определение Израиля, данное Богом через Моисея, теперь прямо отнесено к крещенным во имя Господа Иисуса, как к евреям, так и к язычникам, определяя их статус царственного священства (1 Петр 2:5, 9) в их евхаристических собраниях, которые собственно и называются церквами (1 Кор 11:18). Понятно, что в связи с вышесказанным в них не может идти речи о каком-либо иерархическом строе, будь то описанном в псевдоэпиграфических Пастырских посланиях, будь то представленном у Игнатия Антиохийского.

5.5.9. Должностные лицо общины

Теперь перейдем к наиболее дискуссионному в литературе, посвященной Учению, вопросу о должностных лицах местной общины/церкви.

Раздел, посвященный им, довольно краток и выглядит так:

Поэтому избирайте себе надзирателей и служителей, достойных Господа, мужей кротких и несребролюбивых, и правдивых, и проверенных: потому что и они совершают для вас служение пророков и учйтелей. Поэтому не пренебрегайте ими: так как они должны быть у вас вознаграждаемы наряду с пророками и учителями (15.1 -2).

Как видим, речь здесь идет уже об обязательных служениях в местной церкви, которые не зависят от наличия харизмы у его исполнителей. Итак, кого же и для чего должны избирать члены общины/церкви открытым голосованием, через подачу голоса поднятием руки. Таков в данном случае смысл греческого глагола %eipoTovetv — буквально: вытягивать руку. Таким способом избираются мужи «достойные Господа», качества которых для занимаемых церковных должностей определяются здесь как «кроткие, несребролюбивые, правдивые и проверенные». Последнее определение означает, что эти лица проверены как раз в плане выше перечисленных качеств, необходимых для несения обязательных в местных церквах служений надзирателей и служителей. Греческие наименования этих должностей епископы и дьяконы в древних и новых переводах НЗ обычно не переводятся, встречаясь в НЗ в Флп 1:1 (СП, КП, ср.: РВ202). В данном случае перед нами аналог еврейской общины (синагоги), где имело место должностное служение смотрителя (хаззан), при необходимости учившего членов общины, наблюдавшего за их поведением и выносившего на их суд случаи дисциплинарных нарушений, а также общественное служение кормильцев (парнасйм), имевших попечение о внутриобщин-ной помощи нуждающимся.

В связи с вышесказанным становится ясно, как в свое время был прав Поль Сабатье, усмотревший в Учении, и прежде всего в разделе, посвященном должностным служениям (15.1-2), свидетельство синагогального характера первых христианских общин / церквей203. По образцу смотрителя в синагоге, надзиратели (епископы) также исполняют в христианской общине/церкви функции наставников в вере и дисциплине, особенно при отсутствии в них харизматических пророков и учителей, почему они так же должны общиной вознаграждаться как тратящие на нее всё свое время, которое они могли бы употребить на другой труд ради пропитания своего и своих семей. Соответственно, именно в свете этих данных следует особо отметить неправоту тех исследователей, которые готовы были видеть в епископах (во множественном числе) общины предшественников епископа-монарха, поскольку, как утверждал А. Гарнак: «В момент своего появления эта должность представляется как оригинальное создание, но на самом деле она привлекала к себе силы и формы со всех сторон»204. Но в том то и дело, что епископ-монарх как «преемник апостолов» и «наместник Христа» в той или иной крупной или малой территориальной единице Римской империи, сосредотачивающий в себе всю полноту церковной власти в ней, никак не просматривается в нашем памятнике, будучи уже порождением греко-римского сознания, далекого от начального церковного (об этом см. в разделе 9.5.11).

Здесь следует еще раз со всей определенностью подчеркнуть, что надзиратели / епископы в языкохристианских общинах Начальной Церкви не были носителями какой-либо власти в них, неся лишь попечение о церковной дисциплине, обучая ей в отсутствие харизматических учителей и докладывая общему собранию общины об известных случаях ее нарушения для принятия им соответствующего определения.

5.5.10. Братское исправление друг друга

Именно местной общине / церкви и дается такое последнее наставление на сей счет:

Обличайте же друг друга не в гневе, а в мире, как вы это содержите в Радостной Вести; и с каждым, кто плохо поступает с другим, да никто из вас не разговаривает и не выслушивает до тех пор, пока он не раскается. А ваши молитвы и милостыни и все ваши дела творите так, как вы это содержите в Радостной Вести Господа нашего.

Замечательным здесь является двойная ссылка на Радостную весть/Евангелие нашего Господа. Понятно, что речь здесь идет не о каком-либо писанном евангелии, скажем, под именем Матфея, которого в известном нам виде еще долго не существовало. В связи с этим можно вспомнить уже приводившееся (в разделе 5.1 настоящей главы) мнение Мишель Сли о том, что нельзя говорить и о зависимости Мф от Дидахе, но следует отметить их общую зависимость «от более древних традиций»205. Я бы на сей счет высказался иначе. Безусловно, и в Дидахе и в Мф имеется материал, восходящий к общему первоначально устному источнику, названному в первом случае Евангелием нашего Господа, с содержательными ссылками на него (15.4), а во втором уже содержащим его положения, впрочем, оказавшиеся инкапсулированными в позднейшем прибавленном многочисленном материале.

Перейдем к конкретным ссылкам в Учении, 15.3-4 на положения Евангелия Господа нашего, нашедшие отражение в Мф. Первое из них — «Обличайте же друг друга не в гневе, а в мире», чему есть соответствие в Мф 5:22, когда Иисус, следуя еврейскому религиозному учительству того времени, приравнивает гнев к убийству, безусловно запрещая его Своим последователям (см.: Дидахе, 3.2а)206.

Затем следует наставление, связанное с экскоммуникацией:

и с каждым, кто плохо поступает с другим, да никто из вас не разговаривает и не выслушивает до тех пор, пока он не раскается.

Оно отсылает нас к подлинным словам Иисуса в Мф 18:15-17. Здесь Он дает такое наставление Своим последователям касательно дисциплины в Его общине:

А если согрешит [против тебя] твой брат207, то пойди обличи его наедине. Если он тебя послушает, то ты приобрел себе брата. А если не послушает, то возьми с собой еще одного или двух, чтобы устами двух или трех свидетелей подтвердилось каждое слово208. Но если он их не послушает, то скажи церкви209. А если он не послушает церковь, то да будет он как язычник и сборщик податей210.

Ну и, наконец, последнее дисциплинарное наставление Дидахе:

А ваши молитвы и милостыни и все ваши дела творите так, как вы это содержите в Радостной Вести нашего Господа.

Оно ясно отсылает нас к наставлениям Иисуса, зафиксированным в Мф 6:5-15, где говорится о молитве (то же Дидахе, 8.2-3), и в Мф 5:42; 6:1-4, где говорится о милостыни. В последнем случае имеется в виду не только необходимость давать просящему, имеющему на то право согласно Моисееву закону, и сам способ оказания милостыни:

А ты, когда творишь милостыню, то твоя левая рука да не знает, что делает правая21 ’, дабы твоя милостыня была в тайне. И твой Отец, видящий тайное, тебе воздаст212 (Мф 6:3-4).

О Добром Мздовоздоятеле милосердных мы видим наставление в Дидахе, 4.7:

Не колеблись, когда следует дать, и не ропщи отдавая: так как ты узнаешь — Кто есть Добрый Мздо-воздоятель.

Самым важным здесь является указание на то, что милостыня должна оказываться незаметно, имея в виду как само действие, так и, что важнее, дальнейшее неразглашение о ней, дабы не унизить нуждающегося. Эта практика любви к «униженному брату» (Иак 1:9), выводящая его из состояния унижения, восходит к Самому Господу Иисусу, явно контрастируя с повседневностью Израиля эпохи Второго храма. Последняя много позднее найдет отражение в Мишне, где среди благодарственных благословений (берахот) после трапезы встречается и такое:

Боже наш, Отче наш, <...> не доведи нас до людской милостыни или людского одолжения... (Берахот, 7.3)213.

Что же касается остальных всех дел, то мы их рассмотрели в разделе 5.1 настоящей главы в связи с соотнесением «Евангелия/Радостной Вести нашего Господа» в Дидахе 1.1-5 далее и его позднейшей фиксации в Мф 5-7.

5.5.11. Последующая трансформация церковных служений в языкохристианских общинах и ее значение для исторических судеб языкохристианства

Прежде чем говорить о трансформации церковных служений в языкохристианских общинах, приведшей к утверждению в них в 100-х — 180/190-х годах монархического епископата как принципа и формы церковной власти, обратим внимание на одну важную историческую деталь. В Дидахе, когда речь идет о церковных служениях или о собрании общины в день Господень, никак не обозначен институт пресвитерия (то яре<фшёрюу) — коллегии старейшин, уже прочно утвердившегося тогда в иудеохристианских церквах начиная с Иерусалимской церкви-матери. В этом, на мой взгляд, следует усмотреть еще один показатель того, что мы действительно имеем дело с очень ранним памятником иудеохристианской миссии к язычникам, безусловно предшествовавшей следующей ее стадии, связанной с образованием Римской церкви, а затем и с собственной-миссией-Павла, в эпоху которой институт старейшин в языкохристианских церквах уже кое-где появляется, чем закладываются условия для дальнейшей трансформации их строя.

Понятно, что, увязывая с этим установленную выше раннюю датировку (36-43 годы) нашего памятника, мы имеем дело с argumentum ex silentio (доказательство из молчания), однако оно весьма показательно. Чтобы понять, почему в первых языкохристианских церквах поначалу не был установлен пресвитерий, нам следует сперва увидеть, чем он был в еврейской религиозно-политической традиции и чем он стал в иудеохристианстве.

Начало института пресвитерия (от греч. слова ярсорбтерод = старейший) принято возводить к Моисею, который из «людей способных, боящихся Бога, из людей ненавидящих корысть», ставит тысяченачальников, стоначальников, пятидесятиначальников и десятиначальников для осуществления ими в народе судейских функций (Исх 18:21-23 в СП). Собственно, первым в библейской традиции пресвитерием стало собрание «семидесяти мужей из старейшин Израиля», на которых Господь Бог возложил Духа, бывшего на Моисее, чтобы они с ним несли «бремя народа» (Числ 11:16-17 в СП). В дальнейшем эта традиция уже в иудаизме свелась к тому, что в местной еврейской общине, объединенной вокуг синагоги, существовал президиум из семи старейшин. Тогда как высший религиозный и административно-судебный орган еврейского народа Синедрион состоял из семидесяти членов (71-м был его председатель — первосвященник Иерусалимского храма), среди которых были как священники, так и старейшины народа Израиля (Мф 26:3 в РВ).

В свою очередь в Первой Церкви в Иерусалиме в связи с умножением числа учеников (Деян 6:1) мы видим: (1) Двенадцать, «созвав собрание всех учеников» просят их:

Отберите же, братья, из своей среды семь мужей, имеющих доброе свидетельство, полных Духа и мудрости (Деян 6:3 в КП);

(2) им первоначально было поручено наблюдать за ежедневной раздачей средств для пропитания вдов (Деян 6:2-3), что все собрание встретило с одобрением (Деян 6:5); (3) когда же поручение Двенадцати было исполнено и Семеро были избраны,

их поставили перед апостолами, и те, помолившись, возложили на них руки (Деян 6:6 в КП).

Как видим, умножение числа членов Первой Церкви побуждает Двенадцать по синагогальному образцу образовать пресвитерий с административно-распорядительными функциями. Последний избирается общим собранием и поставляется Двенадцатью через возложение рук. Само это действие в библейской традиции, помимо одобрения приносимых в очистительную жертву животных (Лев 3:2-13; 4:4-29; 8:14; 16:21; Числ 8:12) и возложения вины на преступника (Лев 24:14), имело следующие значения: (1) благословение предком потомка/по-томков (Быт 48:17 дал.); (2) поставление левитов на служение, когда руки на них возложили «сыны Израилевы» (Числ 8:9-10); наконец, (3) поставление Моисеем Иисуса Навина в качестве своего преемника с наделением его Духом Божьим для служения (Числ 27:18-21; Втор 34:9). Именно в последнем значении возложение рук найдет применение в иудаизме, когда над старейшинами синагог (раввинами) по избранию общиной и утверждению их достоинства авторитетными учителями совершался обряд возложения рук (смика) тремя старейшинами (раввинами) при стечении народа. Очевидно, что и возложение рук Двенадцатью на Семерых имело тоже значение поставления себе сотрудников, а в перспективе — преемников. В дальнейшем, кроме возложения рук уже на должностных служителей языкохристианских церквей, называемых дееписателем «старейшинами», в знак их поставления Павлом и Варнавой (Деян 14:23), мы видим также возложение рук апостолами на крещенных во имя Господа в знак сообщения им дара Святого Духа (Деян 8:16-17; 19:6). Впрочем, этой практики Дидахе тоже не знает. Очевидно, что поначалу она не носила нормативного характера.

В Деян далее не говорится, сколько впоследствии было пресвитеров/старейшин в Иерусалимской церкви. Можно предположить, что уже больше, чем семеро. Зато дееписатель обозначает их функции. Так, собранные Антиохийской церковью на случай голода деньги были отосланы в Иерусалим «старейшинам через Варнаву и Савла» (Деян 11:30 в РВ). Как видим, старейшины Иерусалимской церкви по-прежнему выполняют распорядительные функции, связанные с церковными финансами. Однако затем мы встречаем их наряду с апостолами решающими принципиальный вопрос целеполагания миссии к язычникам (об этом в разделе 3.4.2). Словосочетание апостолы и старейшины/пресвитеры в связи с этим употреблено шесть раз (Деян 15:3, 4, 6, 22, 23; 16:4). От их имени пишется послание языкохристианам Антиохии, Сирии и Киликии (Деян 15:23). Итак, старейшины Иерусалимской церкви — не просто помощники апостолов в распоряжении церковными финансами, но их соратники во всем, а в исторической перспективе и их преемники. То же мы увидим во время последнего прихода Павла в Иерусалим в 57/58 году, когда на его встречу с Иаковом — братом Господа «собрались и все старейшины» (Деян 21:18 в РВ), что уже указывает на устойчивую коллегию, пришедшую на смену Двенадцати.

Другое дело — первые языкохристианские церкви Сиро-Палестинского региона. Они немногочисленны, а посему на первых порах пресвитерий представляется для них излишним. Им достаточно избираемых, очевидно в небольшом числе, должностных служителей — епископов и дьяконов, надзирающих за дисциплиной и отвечающих за целевое использование привлекаемых денежных средств и другого имущества. Кроме того, было бы странно избирать старейшин, когда все члены общины находятся в положении учеников/неофи-тов. Для этого языкохристианским церквам требовалось проделать некоторый исторический путь в своем развитии.

Теперь обратимся к собственной-миссии-Павла, если следовать Деян. Уже в его первом миссионерском путешествии перед нами предстает такая картина. Описывая проповедь Павла и Варнавы около 47 года на юге Малой Азии в городах исторических областей Ликаонии и Писидии (Листра, Иконий и Антиохия Писидийская), дееписатель отмечает:

В каждой общине они назначили старейшин, возлагая на них руки, и после молитвы и поста поручали Господу, в которого те уверовали (Деян 14:23 вРВ),

вероятно, из числа боящихся/чтущих Бога, откликнувшихся на их проповедь. Встает вопрос: аналогичны ли функции этих уже языкохристианских старейшин/пресвитеров тем, что мы видели ранее в Иерусалимской церкви? И. А. Левинская отвечает на этот вопрос положительно214. Далее в Деян старейшины основанной Павлом церкви встретятся нам уже в столице провинции Асия (Азия) Эфесе, когда Павел около 57 года призовет их к себе для прощальной беседы (Деян 20:17-37). Здесь, правда, он назовет их епископами (Деян 20:28). Опять же встает вопрос: идет ли речь о должности, известной нам по Дидахе, 15.1, или о более широкой функции «смотреть за всем стадом», как в РВ передан данный термин? И. А. Левинская это обстоятельство комментирует так: «Двойная терминология, по видимому, объясняется тем, что в еврейских христианских общинах пользовались более привычным для иудаизма обозначением «пресвитер» <...>, а в общинах, состоявших из бывших язычников и основанных Павлом, — «епископ» (характерно, что в посланиях, автором которых, без сомнения, был Павел, термин «пресвитер» не употребляется)»215.

Это правда. Более того, приветствуя в 54/55 году филиппийских христиан, Павел обращается ко

всем святым во Христе Иисусе, находящимся в Филиппах, с епископами и диаконами (Флп 1:1 в КП).

Но, с другой стороны, уже в своем первом из дошедших до нас посланий, обращенном к христианам Фессалоник (50/51 год), Павел призывает их

отдавать должное трудящимися между вами и предстоятельствующими у вас в Господе и вразумляющими вас (1 Фес 5:12 в КП).

Точная калька с греческого — предстоятельствующие, казалось бы, говорит в пользу некоего президиума общины, имея в виду старейшин. Однако судя по контексту речь всё-таки идет о дьяконах — трудящихся, и о епископах — вразумляющих. Другое дело, предстоятельствующий (хотя, понятно, речь здесь идет не об одном лице) в Рим 12:8. Все признанные русские переводы передают этот термин функционально: начальник (СП), кто начальствует (КП), кто руководит (РВ), имея в виду уже члена пресвитерия, что, судя по всему, справедливо, поскольку учители, увещатели (что явно указывает на епископов) и служители (дьяконы) здесь были названы ранее (Рим 12:7-8).

Подведем некоторый итог, прежде чем мы рассмотрим позднейшую ситуацию конца I века, когда, с одной стороны, институт пресвитерия утвердился в языкохристианских церквах, что привело к некоторой деформации их начальных обычаев, известных нам по Дидахе, а с другой — на востоке Римской империи из него вскоре вырос монархический епископат, встретивший то или иное сопротивление иудеохристианских эмигрантов в диаспоре. Итак, как согласовать сообщения Деян о поставлении Павлом (поначалу вместе с Варнавой) старейшин в языкохристианских церквах с его приведенными выше собственными словами? Мне представляется, что И. А. Левинская дала в принципе верное, хотя и несколько упрощенное, объяснение. Дело в том, что Книга Деяний Апостолов появилась довольно поздно, даже если принять 85 год как время ее написания, хотя, скорее всего, речь идет о куда более позднем времени. Безусловно, пресвитерий как институт получил тогда признание в языкохристианских церквах, причем в том числе и в связи с деятельностью епископов (нескольких в общине), особенно если они были поставлены / рукоположены апостолами, включая Павла. Более того, в функционировании этих пресвитеров/старейшин мы, очевидно, уже обнаружим те притязания, о которых (понятно, не без воли самих этих церквей или, во всяком случае, большинства их членов) свидетельствует Климент Римский во второй половине 90-х годов. Вот Лука (или его редактор) и решил возвести начальное появление старейшин языкохристианских церквей к Павлу, хотя последний, судя по всему, участвовал лишь в поставлении для них епископов и дьяконов, еще не аналогичных в полной мере иудеохри-стианским пресвитерам/старейшинам. Другое дело, что первым из них, во всяком случае некоторым, кто дожил до последних десятилетий I века, и могло быть присвоено звание старейшин в качестве апостольских ставленников. Тогда как в Римской церкви, основанной, судя по всему, в первой половине 40-х годов (И. А. Левинская приводит достаточно обоснованную аргументацию в пользу 41 года216) и при этом с самого начала отличавшейся многочисленностью, их служение, особенно если иметь в виду ее иудеохристианскую составляющую, было установлено, причем именно апостолами, изначально.

В связи с этим есть смысл перейти к рассмотрению интересующей нас темы в хотя и отстоящем от Павлова Послания к Римлянам на 40 лет, тем не менее свидетельствующем о следующей исторической стадии в положении епископата / пресвитерия в языкохристианских церквах, Первом послании к Коринфянам Климента Римского (1 Клим), достаточно надежно датируемом 96 годом217.

Хотя в каталоге римских пап наш Климент занимает первое место среди четырнадцати из них, носивших это имя218, он не только не был папой с «вселенской юрисдикцией» (впрочем, католические идеологи в его обращении в Коринф готовы видеть как раз показатель этого), но не был даже епископом-монархом в церкви Рима, подобно адресатам Пастырских посланий (о которых ниже). Его положение предводителя римского христианского пресвитерия сравнимо с ролью архисинагога (начальника синагоги), что дает ему право говорить от лица Римской церкви, хотя и в согласии с прочими ее пресвитерами /старейшинами. А вот у пресвитерия, как в Риме, так и в Коринфе, уже появились преимущества перед остальными членами местных языкохристианских общин, что в последнем случае и вызвало выступление некоторых из них, которое Климент характеризует не иначе, как «преступный и нечестивый мятеж» (1 Клим 1). Далее следует пространное послание, представляющее по своему жанру увещевание со множеством библейских ссылок, без каких-либо властных распоряженией, но содержащее лишь призыв к «мятежникам» покориться пресвитерам (1 Клим 57).

Есть смысл привести ниже две небольшие главы из 1 Клим. В первом случае, с одной стороны, раскрывающую причину коринфского «мятежа», а с другой — представляющую идеологию апостольского преемства коллегий пресвитеров/епископов как обоснование их преимуществ перед остальными членами местных церквей. Во втором же случае мы видим уже, скажем так,внешнее обоснование нового церковного строя у языкохристиан, ставшего приемлемым для их подавляющего большинства, хотя оно и встречало некоторое сопротивление главным образом со стороны иудеохристиан-ских иммигрантов и их немногочисленных греческих сторонников в малоазийских христианских общинах, на что мы обратим особое вниание в следующем разделе.

Ознакомимся сначала с 44-й главой 1 Клим, где в кратком тексте затронута со всей полнотой как идеология апостольского преемства, так и причина коринфского «мятежа», вызванного новыми и, во всяком случае, неизвестными нам ни по Дидахе, ни по подлинным посланиям Павла, преимуществами пресвитеров/епископов. Вот этот текст:

И апостолы наши знали через Господа нашего Иисуса Христа, что будет раздор в епископском достоинстве. По этой самой причине они, получивши совершенное предведение, поставили вышеозначенных [служителей] и потом присовокупили закон, чтобы когда они почиют, другие испытанные мужи принимали на себя их служение. Итак, почитаем несправедливым лишить служения тех, которые поставлены самими апостолами или после них другими достоуважаемыми мужами с согласия всей Церкви и служили стаду Христову неукоризненно, со смирением кротко и беспорочно, и притом в течение долгого времени от всех получали одобрение. И немалый будет на нас грех, если неукоризненно и свято приносящих дары будем лишать епископства. Блаженны предшествовавшие нам пресвитеры, которые разрешились от тела после многоплодной и совершенной жизни: им нечего опасаться, чтобы кто мог свергнуть их с занимамо-его ими места. Ибо мы видим, что вы некоторых, похвально провожающих жизнь, лишили служения, безукоризненно ими проходимого.

Церковь в Коринфе была основана Павлом во время его Второго миссионерского путешествия в 50/51 году и, как видим, за истекшие 45 лет, причем явно в последние годы этого немалого срока в ее строе произошли заметные изменения. Обратим внимание на одну существенную деталь. Пресви-теры/епископы здесь обозначены как «свято приносящие дары», т. е. как литурги, от лица местной церкви совершающие евхаристию. Отсюда следуют и другие их властные преимущества, что и вызывает протест как тех, очевидно, совсем немногих, кто еще застал Павла и установленные им начальные церковные обычаи, так и тех, кто принял их уже в качестве Предания. Что важно. Именно в обоих посланиях к Коринфянам Павел как учитель коринфских языкохристиан наставляет их и относительно совершения евхаристии и относительно церковной дисциплины, включая такую крайнюю меру наказания согрешившего, как экскоммуникацию (отлучение от общения). Рассмотрим соответствующие его выражения. Так, говоря о евхаристии именно как об общем деле всей местной церкви, Павел пишет:

...всякий раз, как вы едите этот хлеб и пьете чашу, — вы смерть Господа возвещаете, пока Он не придет (1 Кор 1 1:26 в КП).

Как видим, возвещает смерть Господа и благодарит Бога-Отца за принесенную Его Сыном искупительную жертву вся местная церковь, а отнюдь не специально назначенные епископы-предстоятели-пре-свитеры, как это стало практиковаться, очевидно, в последнее десятилетие I столетия христианской эры. Теперь относительно крайней меры дисциплинарного воздействия, когда речь идет о коринфском кровосместнике. Наставление Павла здесь предельно просто: «изымите злого из вашей среды» (1 Кор 5:13 в КП), т.е. всей местной церковью отлучите его от церковного общения. Формула экскоммуникации заимствована Павлом из Втор 13:5 и 17:7, хотя там речь идет об истреблении народом тех, кто отвращает Израиль от единственного Бога. Однако здесь куда интереснее рассуждения Павла, ей предшествовавшие. Так, он увещевает коринфских христиан не иметь общих дел/не сообщаться (таков в данном контексте смысл греческого глагола crovavaptyvopi в форме медиального инфинитива настоящего времени anvavapiyvuG0ai.) с блудниками/распутниками (1 Кор 5:9). При этом Павел не имеет в виду «блудников мира сего» и вообще тех язычников, чье поведение предосудительно с христианской точки зрения, поскольку в этом случае следовало бы «выйти из мира» (1 Кор 5:10), что невозможно, а главное, совершенно не нужно, учитывая характер языкохристианской миссии — всеобщего свидетельства о спасении, открывшемся в Иисусе — Мессии Израиля. Его наставление касается лишь членов Церкви Христа. Он напоминает о некоем прежнем своем послании, отправленном в Коринф:

На самом деле я написал вам, чтобы вы не сообщались в том случае, когда кто либо, именуясь братом, будет или распутником, или стяжателем, или идолопоклонником, или клеветником, или пьяницей, или жуликом, и даже не ели вместе с таковыми (1 Кор 5:11).

Как видим, здесь он весьма ригористичен, впрочем в русле подлинной традиции Иисуса, Который ранее настаивал на экскоммуникации нераскаявшегося перед Его общиной брата, согрешившего против другого ее члена, произнеся при этом обычную для такого случая раввинскую формулу: «да будет тебе он, как язычник и мытарь» (Мф 18:17), т.е. лишенный совместной трапезы. Но что важно! В обоих случаях отлучает от общения согрешившего вся местная община / церковь, а не какое-либо ее должностное лицо.

Теперь перейдем к идеологии апостольского преемства. В Дидахе ничего не сказано о поставлении/ рукоположении апостолами или уполномоченными ими лицами должностных служителей языкохристианских общин, а говорится исключительно об их избрании этими общинами (15.1). Другое дело, что Павел и/или его помощники, очевидно, практиковали в той же Коринфской церкви возложение рук на избираемых ею епископов и дьяконов. И этот обычай потом в ней сохранялся, на что, очевидно, и указывает Климент. Но следует ли из этого, что таким образом епископы, в перспективе именовавшиеся и пресвитерами, наделялись некоей властью над этой церковью? Ответ на этот вопрос будет безусловно отрицательным. Павел и сам, обладавший у коринфских христиан учительным авторитетом, не берет, как мы видели, в отношении Коринфской церкви властных функций, призывая ее саму во всей своей совокупности выполнять их в качестве царского священства, как это прежде было зафиксировано в Дидахе. Теперь же возвышение пресвитерия над Коринфской церковью, даже если речь идет лишь об их преимуществах в качестве литургов, вызвало естественный протест тех, кому были дороги начальные обычаи апостола Павла, хотя бы и большинство церковного сообщества приняло нововведение.

Еще интереснее следующая цитата, на этот раз 37-й главы 1 Клим, поскольку раскрывает уже психологическую причину, по которой языкохристи-анство, пусть и не без некоторого сопротивления оказвшихся в его среде иудеохристиан и их сторонников, пошло на передачу церковной власти коллегиям старейшин, а затем и епископам-монархам. Климент об этом пишет так:

Итак, братья! Будем всеми силами воинствовать под святыми Его (Господа Иисуса Христа. — И. П.) повелениями. Представим себе воинствующих под [начальством] вождей наших; как стройно, как усердно, как покорно выполняют они приказания. Не все эпархи, не все тысяченачальники, или сто-начальники, или пятидесятиначальники и т.д., но каждый в своем чине исполняет приказания царя и полководцев. Ни великие без малых, ни малые без великих не могут существовать. Все они как бы связаны вместе, и это доставляет пользу. Возьмем тело наше: голова без ног ничего не значит, равно и ноги без головы, и малейшие члены в теле нашем нужны и полезны для целого тела; все они согласны и стройным подчинением служат для целого тела219.

Полагаю, что данный пассаж не нуждается в пространном комментарии. Итак, Христос оказывается в данной картине на месте царя / императора, от имени которого в провинциях военную и гражданскую власть осуществляют назначаемые им эпархи. До идеологии монархического епископата, которую мы встретим в большинстве посланий Игнатия Антиохийского, отсюда всего лишь маленький шажок. Но в любом случае ясно одно. К концу I века языкохристианским церквам, с одной стороны, числено возросшим, а с другой — «воинствующим» во враждебном им окружении, оказалось психологически удобным принять, казалось бы, чуждую самой природе начальной церкви Христа имперскую модель своего устройства, подогнав под нее известную идею Павла об органическом единстве Церкви как тела Христова.

Наконец, следует сказать несколько слов об устройстве Римской церкви как во времена Климента, так и в последующие полстолетия или даже больше, до тех пор, пока в ней не утвердился монархический епископат, из которого много позднее вырос институт папства. Мартин Хенгель и Анна Мария Швемер видят показатель этого в «Пастыре» Ерма, написание которого они относят к 120-130 годам, поскольку последний «еще незнаком с этой институцией». Более того, около 150 года Иустин так же не дает о ней «однозначных свидетельств», лишь упоминая о предстоятеле (б лроеатюд), проповедующем за воскресным богослужением (I Апология, 67.4)220. К этому от себя добавлю еще один не менее сильный argumentum ex silentio. Страстный идеолог монархического епископата Игнатий Антиохийский, писавший около 110 года или, как полагают М. Хенгель и А. М. Швемер, а также П. Покорны и У. Геккель, между 110 и 114 годами221, уделяющий этой теме достаточно места в остальных своих посланиях, совсем ее не касается только в своем Послании к Римлянам. В свою очередь В. В. Болотов в своих знаменитых «Лекциях по истории древней церкви» идет дальше, ссылаясь не только на Поликарпа Смирнского, в послании которого «нигде граница между епископами и пресвитерами не проводится ясно», и на уже обозначенных выше Ерма и Иустина, но и на Иринея Лионского, писавшего свои знаменитые пять книг «Против ересей» около 180 года.

Даже Ириней, — указывает он в связи с этим, — во время которого различие между епископами и пресвитерами безусловно уже выяснилось, всё еще, говоря о временах минувших, употребляет выражения «епископ» и «пресвитер» смешанно: перечни предстоятелей церквей он называет то преемством епископов [III.3.1, 2], то преемством пресвитеров [111.2.2]. Римские епископы до Виктора называются у него пресвитерами. Поликарп Смирнский — тоже «блаженный пресвитер»222.

О Викторе в связи с нашей темой — трансформацией строя языкохристианской церкви следует сказать особо. Он не только был уже в полном смысле

епископом-монархом Римской церкви с 186 или 189 года до своей кончины в период между 197 и 201 годами, но и, судя по всему, осознавал себя «преемником Петра», и как «наместник Христа» пытался действовать во вселенском масштабе223.

Теперь перейдем к т.н. Пастырским посланиям, хотя и надписанным именем Павла, но явно ему не принадлежащим, зато дающим наглядную картину церковного строя на востоке Римской империи (Крит, Эфес) рубежа I—II веков и ставящим всё на свои места. П. Покорны и У. Геккель относят их появление к широкому промежутку 80-100-х годов224. Тогда как М. Хенгель и А. М. Швемер настаивают на более поздней датировке, относя их ко времени около 115 года225. Мне представляется, что здесь всё же следует говорить, имея их мало-зийское происхождение, о самых последних годах первого и начальных годах II столетия эры христианства, поскольку хотя в них и присутствует идея епископа-монарха как апостольского преемника, но нет еще стремления видеть в нем «наместника Христа», что уже ярко подчеркивается Игнатием.

Итак, какой церковный строй представлен в 1-2 Тим и Тит? Должностное церковное служение, согласно этим позднейшим по отношению Дидахе и Павлу памятникам, осуществляют знакомые нам епископы и дьяконы, к которым, впрочем, предъявляются более строгие требования в сравнении с тем, что мы видели в Дидахе, 15.1-2 (см.: 1 Тим 3:1-13, ср.: Тит 1:5-9). Впрочем, первые здесь также именуются пресвитерами/старейшинами (1 Тим 5:17-19), а в Тит 1:5-9 в стихах 5 и 7 как раз и показана взаимозаменяемость терминов епископ и пресвитер, на что, как мы видели, указала И. А. Левинская, впрочем, имея в виду гораздо более раннее время. Однако над епископами / пресвитерами уже стоит некий начальник, действующий «со всякой властью» (Тит 2:15) и выступающий в том числе в роли их судьи (1 Тим 5:19). Таковым здесь предстает как сам «Павел», понятно уже далеко отстоящий от Павла, засвидетельствованного исторически, так и делегированные им в Эфес «Тимофей», а на Крит «Тит», так же далекие от реальной истории, но известные как непосредственные ученики Павла. Таким образом, апостолам, понятно, уже умершим, в поместных церквах задним числом усвояется верховная власть, сообщенная затем их известным преемникам.

Определенную проблему в связи с этим представляет следующее наставление, идущее якобы Тимофею от лица якобы Павла:

Не оставляй в пренебрежении дарование, что в тебе, которое тебе было дано через пророчество с возложением рук пресвитеров (1 Тим 4:14 в КП).

Впрочем, в греческом оригинале здесь упомянут как раз пресвитерий — то лрЕсфитёрюу. В 2 Тим 1:6, правда, якобы Павел также призывает якобы Тимофея «возгревать дарование Божие», но уже полученное «через возложение рук моих» (КП). В новозаветной науке утвердился взгляд на единое авторство Пастырских посланий, понятно, не-Пав-лово226. Так что последнюю фразу можно понимать в том смысле, что якобы Павел просто особо, таким образом, почеркивает свое участие в возложении рук на якобы Тимофея в знак передачи ему апостольского преемства.

В связи с этим, думаю, неверно следующее заключение П. Покорны и У. Геккеля относительно упомянутого в 1 Тим 4:14 пресвитерия: «Самостоятельное значение пресвитерство сохраняет лишь при возложении рук на епископа, символизируя при этом всю общину»227. Однако, как мне представляется в свете одной исторической параллели, речь здесь идет об ином роде пресвитеров/старей-шин, или как их принято называть в русских переводах — старцев. Согласно Папию, епископу-монарху Иераполя, города в исторической области Фригии на западе Малой Азии, писавшему около 110 года228, дошедшие до нас лишь в небольшом числе фрагментов пять книг «Изъяснений Господних изречений», это обозначение относится как к слушателям Двенадцати, так и к ним самим. Па-пий по именам называет из них Андрея, Петра, Филиппа, Фому [что любопытно, в последовательности их появления в Ин (1:40-44; 11:16)], присовокупляя к ним Иакова и Иоанна Зеведеевых, а также Матфея. Затем называет лично слышанных им учеников Господа — Аристиона и старца (б лреарбтерод) Иоанна229, явно намекая на автора трех Соборных посланий, включенных много позднее в канон Нового Завета и хранителя предания об Иисусе, нашедшего частичное отражение в Четвертом Евангелии, получившем его имя. Именно так б лреорптерод — Иоанн, ученик Господа, представляется своим адресатам в 2 Ин 1 и 3 Ин 1, тем самым указывая, конечно же, не на свое текущее положение в асийских церквах, но именно на то, что он — старейший по возрасту как самовидец и ученик Господа Иисуса (см.: 1 Ин 1:1-3). Очевидно, что и в 1 Тим 4:14 под пресвитерием понимается Павел со своими помощниками, представляющими первое поколение христианских миссионеров к язычникам, старейшее по отношению к следующим генерациям языкохристиан. Здесь это имеет, хотя и не соответствующее исторической действительности, но имеющее важное идеологическое значение на рубеже I—II веков, усмотрение в Павле и других апостолах источник «всякой власти» епископов-монархов, как будто первые ею обладали.

Об Игнатии, епископе Антиохии Сирийской, известно не слишком много, особенно о времени его жизни. Сообщение Евсевия о том, что он «второй после Петра епископ Антиохийский»230, должно рассматриваться не иначе как позднейшая церковная мифологема. А вот отнесение тем же Ев-сеевием в его «Хронике» мученической кончины Игнатия к 10-му году царствования Траяна, т.е. к 107 году, уже не представляется чем то невероятным, хотя современные исследователи предпочитают более поздние даты, впрочем, в пределах указанного царствования, что мы видели выше. В любом случае семь посланий Игнатия (к Ефесянам, к Магнезийцам, к Траллийцам, к Римлянам, к Филадельфийцам, к Смирнянам и к Поликарпу Смирнскому) — важный исторический источник о состоянии языкохристианской церкви на востоке Римской империи и в Малой Азии к концу первой и началу второй декады II века.

В связи с нашей темой ниже будут приведены два пассажа из посланий Игнатия, наиболее ярко передающих новую церковную идеологию, с тех пор сохраняющуюся в т.н. апостольских церквах, отстаивающих свое достоинство, исходя из идеи апостольского преемства своего монархического епископата.

Первый пассаж представляет собой главу 2 Послания к Траллийцам и свидетельствует о трансформации строя языкохристианских церквей, в которой начинает закрепляться трехчинная иерархия. Вот что по этому поводу пишет Игнатий:

...когда вы повинуетесь епископу как Иисусу Христу, тогда мне кажется, вы живете не по человеческому обычаю, а по образу Иисуса Христа, Который умер за вас, чтобы вы, уверовав в смерть Его, избежали смерти. Посему необходимо, как вы и поступаете, ничего не делать без епископа. Повинуйтесь также и пресвитерству (то тгрЕсфитёрюу) как апостолам Иисуса Христа — надежде вашей, в Котором дай Бог жить нам. И диаконам, [служителям] таинств Иисуса Христа, все должны всячески угождать, ибо они не служители яств и питий, но слуги Церкви Божией, поэтому-то им должно беречься от нареканий как от огня.

-Итак, епископ, титул которого присвоен апостольскому преемнику как церковному правителю на определенной территории, без соизволения которого в местной церкви никто ничего не смеет предпринять, теперь уже занимает место Иисуса Христа. Тогда как пресвитерий отодвигается па второй, подчиненный ему план в качестве «апостолов Иисуса Христа».

Второй пассаж — глава 8 Послания к Смирня-нам, настоящее классическое место (locus classicus') всей последующей экклезиологии языкохристи-анства. Здесь впервые в дошедшей до нас раннехристианской литературе встречается термин ц кабоАлкц ёккА,т|о1а — кафолическая/католиче-ская церковь, указывающий на всеобщий или же всецелый характер языкохристианской церкви, структурирующейся по имперскому типу. Епископ-монарх здесь наиболее четко заявлен как наместник Христа, без которого в местной церкви не может ничего совершаться. Опять же, здесь ясно просматривается и аналогия с Римской империей, на которую ранее указывал Климент Римский, когда Царь-Христос имеет в провинциях эпархов подобно Римскому императору. Итак, предоставим самому Игнатию высказаться на сей счет:

Все последуйте епископу, кок Иисус Христос — Отцу, о пресвитерству (то яреоРшёрюу) — кок апостолом. Диаконов же почитайте как заповедь Божию. Без епископа никто не делай ничего, относящегося до Церкви. Только та Евхаристия должна почитаться истинною, которая совершается епископом или тем, кому он сам предоставит это. Где будет епископ, там должен быть и народ, так же, как где Иисус Христос, там и Кафолическая Церковь. Непозволительно без епископа ни крестить, ни совершать вечерю любви; напротив, что одобрит он, то и Богу приятно, чтобы всякое дело было твердо и несомненно231.

В заключение обзора источников, свидетельствующих о трансформации церковного строя у языкохристиан, следует сказать об оппозиции ей со стороны иудеохристиан, свидетельства чего будут представлены в следующем разделе.

5.5.12. Иудеохристианство в послеапостольский период: от конфликта к разрыву с языкохристианством

Нахождение иудеохристианство, последние триста лет в научном дискурсе так и не привело пока к созданию его удовлетворительной истории. Причины этого лежат более в конфессиональных и/ или идеологических предпочтениях сравнительно немногочисленных исследователей этого исторического феномена как в далеком прошлом, так и в последнее время232. Тем не менее при всестороннем и непредвзятом подходе уже теперь можно достаточно хорошо представить себе историческую картину, знакомящую нас с иудеохристианством, во всяком случае, в первые два хронологических периода его существования. Сказанное требует провести очевидную периодизацию его истории.

Итак, первый период в истории иудеохристи-анства — это время от Пятидесятницы 30 года до Иудейской войны/Антиримского восстания 66-70 годов. Этот период охватывает жизнь первого поколения иудеохристиан, когда само иудеохри-стианство выступает как христианство оригинальное, т.е. христианство, самым непосредственным образом восходящее к делу и учению Господа Иисуса как по его начальному целеполаганию, так и по его исчерпывающему содержанию. Если говорить об исторических источниках, позволяющих нам иметь сведения об этом периоде, то событийно он представлен, с одной стороны, Деяниями Апостолов (за вычленением эбионитских и паулинист-ских идеологем, а также тератологического/связан-ного с чудесами элемента) и теми пассажами у Павла, которые дают нам исторические свидетельства, а с другой стороны, это соответствующие пассажи у Иосифа Флавия, сообщающие нам об Иисусе и продолжении Его дела Его учениками (этот пассаж в своем подлинном виде дошел до нас в арабской версии, появившейся около 941 года233), а также о казни в 62 году Его брата Иакова, дающее представление об отношении к матери-церкви в Иерусалиме еврейской элиты во время, предшествовавшее Антиримскому восстанию234. Если говорить о начальных христианских источниках (Деян и Павел), то в разделах 1.5; 2; 3.4; 4 настоящей главы необходимые нам сведения представлены. Что же касается содержательной стороны начального/ори-гинального христианства (первоначального иудео-христианства), то здесь источниками для нас прежде всего выступает Дидахе и соотносимые с ним пассажи канонических евангелий и Деяний Апостолов, подлинных посланий Павла, а также посланий Иакова и 1 Иоанна. В настоящей главе касающиеся этого соответствующие обзоры представлены в разделах 3.3; 5.1; 5.3; 5.4; 5.5.10; 5.6, тогда как с проспектом будущих исследований, связанных с этой темой, можно ознакомиться в Приложении «Ipsissima doctrina Jesu», в тезисах третьем, четвертом, пятом, шестом, девятом (пункты 1-5), десятом (пункты 5-7, 9-11), одиннадцатом и двенадцатом.

Второй период в истории иудеохристианст-ва охватывает время от Антиримского восстания и его поражения в 70-73 годах до полного разрыва с языкохристианством в первые четыре десятилетия II века. Литературных источников, позволяющих проследить жизнь иудеохристиан как в Земле Израиля, так и в диаспоре, будь то в связи с внутренними конфликтами, будь то в столкновении с нарождающимся ортодоксальным иудаизмом, или же в связи со взаимоотношениями с языкохристи-анами, хоть и немного, но они известны и довольно показательны, хотя еще и не все задействованы должным образом. Если говорить об исторически обусловленных конфликтах в иудеохристианстве этого и последующего периодов, то они связаны с отступлением многих иудеохристиан уже во втором поколении от подлинного учения Господа Иисуса об общении во всём. Проще говоря, «бежавшие в горы» (Мк 13, 14; Мф 24:16; Лк 21:21а) от ужасов войны христиане из Иудеи не встретили должного участия в их судьбе братьев из Галилеи и других мест Сиро-Палестинского региона. Это, с одной стороны, послужило причиной неизбывного кризиса самого иудеохристианства (в исторической перспективе секты назареев) вплоть до его исчезновения после V века, скорее всего, в связи с ассимиляцией в недрах арамеоязычного языко-христианства в форме сирийского православия235. А с другой, породило движение эбионитов236, также сошедших с исторической сцены на Ближнем Востоке после X века237, но гораздо раньше оказавших значительное влияние на языкохристианство, в частности в связи с появлением в нем в III—IV веках института монашества, через включение множества эбионитских идеологем в форме приписываемых Иисусу высказываний и притчей в синоптические евангелия и в описании Первой Церкви в Деяниях Апостолов238. Псевдоэпиграфическое Послание Иакова, датируемое последним десятилетием I века, дает нам довольно яркое представление о кризисе сиро-палестинского иудеохристианства, когда его приверженцы обличаются в нем трагической фигурой «униженного брата» (1:9), т.е. человека, оказавшегося в силу исторической превратности в состоянии унижающей его нищеты, которому именующие себя братьями во Христе «не дают необходимого для тела» (2:16). Именно как историческое свидетельство об основном течении иудеохристианства к исходу I столетия христианской эры следует рассматривать Иак, проспект будущих исследований которого представлен в приложении к настоящей книге в тезисе девятом (пункты 1-6). Тогда как эбионизм от его возникновения в 70-е годы до конца I века с его требованием радикальной коммунизации и разрушения обычных устоев семейной и общественной жизни литературно представлен достаточно широко и разнообразно, причем не столько в известных апокрифических фрагментах, имеющих эбионитское происхождение, сколько в синоптической традиции и отчасти в Деян в идеологически заточенных пассажах при описании Начальной Церкви (это уже было отмечено в разделе 4 настоящей главы). В связи с этим пришлось бы говорить об очень многом. Отметим лишь, что данный материал включает в себя не только эпизоды, соотносимые с аналогичными в появившихся в конце I века апокрифических Евангелии евреев и Евангелии эбионитов, но и со многими высказываниями, вложенными в уста Иисуса, а главное, с большим массивом притчей, при том что исторически верифицируемый Иисус к жанру притчей никогда не обращался. Картина здесь окажется намного разнообразнее и богаче, чем это представляли до сих пор ученые, стоящие на историко-критических позициях. Соответствующий проспект будущих исследований этого представлен в приложении, в тезисе 7.

Теперь обратимся к предшествовавшему разрыву иудео-и языкохристиан их конфликту в иудео-христианской диаспоре, где в последние десятилетия I века христиане из евреев оказывались в явном меньшинстве. Как мы уже видели в разделе 3.4.3 настоящей главы, отношения языкохристианских церквей северного Средиземноморья (Малая Азия, Греция, Иллирик, Италия), где в 50-е годы стал господствовать паулинизм (безотносительно к тому, были основаны соответствующие местные церкви Павлом или нет), с церковью-матерью в Иерусалиме определялись известным компромиссом, достигнутым на Апостольском совещании/ соборе 48/49 года. Теперь на языкохристиан отдаленных от Сиро-Палестинского региона провинций более не налагалось «никакого лишнего бремени, кроме... необходимого» (Деян 15:28 в КП). Тогда как Павел взял обязательство, чтобы те «помнили нищих» иудеохристианской Иерусалимской общины, свидетельства чего мы видим в Рим 15:25-28; 1 Кор 16:1-4; 2 Кор 8:1-9:15; Гал 2:10. Но это всё закончилось с началом иудейской войны, совпавшим или почти совпавшим с мученической кончиной Павла в Риме. Тем не менее по ее окончании некоторое количество иудеохристиан второго поколения, хотя среди них были и самые первые ученики/христиане, эмигрировало из Земли Израиля, двигаясь сначала в Сирию, а затем и в Малую Азию, очевидно, имея в своих рядах эбионитский элемент. Последний и принесет в сообщество языкохристиан новый, исторически не верифицируемый образ Иисуса, отвечавший их текущим потребностям. К этому уже не-историческому Иисусу, находящемуся в разладе с семьей (см.: Мк 3:31-35; Мф 12:46-50; Лк 8:19-21, ср. пассаж в Евангелии эбионитов, известный по: Епифаний, Панарион, 30.14) и не имеющему «куда приклонить голову» (Мф 8:20/Лк 9:58), ими было возведено и новое учение о радикальной коммунизации имуществ членов общины (Мк 10:17-25; Мф 19:16-26; Лк 18:18-27, ср. пассаж в Евангелии евреев, известный по: Ориген, Комментарий на Матфея, 15) и новая практика оставления семьи «ради Евангелия» (Мк 10:28-30; Мф 19:27-29; Лк 18:28-30). Следует сказать, что языкохристианские церкви, вступившие в полосу гонений при Домициане, когда также на религиозной почве имели место семейные конфликты их членов, а былая христианская общинность заметно ослабевала (указание на это см.: 1 Ин 3:16-18), оказались весьма благоприятной средой для восприятия новых веяний, что найдет отражение в известной нам форме Евангелия согласно Марку и в зависимых от него воспроизведениях соответствующих речей и притчей Иисуса в Мф и Лк, впрочем, как и в их собственном материале, также имеющем позднее иудеохристианское или эбионитское происхождение. По-видимому, сосуществование иудеохристиан, включая эбионитов, в диаспоре с языкохристианами местных общин в их втором поколении в 70-х — начале 90-х годов было мирным.

Разлад стал происходить ближе к середине 90-х годов, когда на авансцену малоазийских языкохристианских церквей стал выдвигаться монархический епископат. Иудеохристиане, сохранившие верность начальному синагогальному строю Церкви Христа с его общинной демократией, как правило, этому сопротивлялись, порой находя сторонников в языкохристианской среде. Но бывали и исключения. Таковым стала позиция Иоанна-Апо-калиптика (отличного от одного из Двенадцати — Иоанна Зеведеева и от Иоанна, ученика Господа, автора 1-3 Ин), иудеохристианского апокалиптического пророка, присягнувшего на верность новому языкохристианскому церковному строю. Так он обращается к епископу-монарху в асийском городе Смирне, называя его, как и прочих своих адресатов-епископов, ангелом соответствующей церкви (Откр 2:1, 8, 12, 18; 3:1, 7, 14):

знаю и хулу на тебя со стороны говорящих о себе, что они иудеи, хотя они не иудеи, а синагога Сатаны (Откр 2:9).

Здесь показан очевидный конфликт иудео- и языкохристиан, на что указывает упоминание «хулы» со стороны первых на монарха-епископа последних. При этом довольно отчетливо используется прием «заместительного» богословия, когда языкохристианская церковь позиционируется как «новый Израиль», тогда как евреям, а в данном случае иудеохристианам, не согласным с новым церковным строем и с новой идеологией, в звании Израиля/иудеев отказывается. В свою очередь в наставлениях позднейших псевдо-Павловых Первом послании к Тимофею и Послании к Титу мотивы, направленные против иудеохристиан, включая эбионитов, имеют место (1 Тим 1:3-7; 4:1-9; 6:3-5; Тит 1:9-11, 13-16; 3:9-11), объединенные общей идеей о наличии

«непокорных, пустословов и обманщиков, особенно из обрезанных, которым необходимо заграждать уста» (Тит 1:10-11 а в КП).

Впрочем, и иудеохристиане не оставались в этой ситуации без ответа. Так мы видим обличение новоявленных «пастырей», прежде всего позиционирующих себя наследниками Павла, в псевдоэпиграфическом Послании Иуды, впрочем, явно написанном в иудеохристианской малоазийской диаспоре около 100 года. Как известно, «пастырями» как раз тогда стали именовать себя епископы-монархи239, чья достигающая полноты власть в церкви, очевидно, служила порой их нравственному разложению. Отсюда им предрекается участь первого библейского грешника Каина, а сами они сравниваются с лжепророком Валаамом (Числ 22:20-34) и похитителем священнических прерогатив Кореем (Числ 16:1-40) (Иуды И). А наиболее сильная инвектива в их адрес, предназначенная, кстати, вниманию именно языкохристиан, выглядит так:

Они, без стеснения пирующие с вами, суть пятна на ваших ужинах любви, пасущие самих себя240; они — безводные облака, приносимые ветрами; бесплодные осенние деревья, дважды умершие и искорененные; бурные морские волны, поднимающие пену своего срама; блуждающие звезды, которым мрак тьмы сбережен навек» (Иуды 12-13, то же 2 Петр 2:13, 15, 17).

Выражение «пасущие самих себя» довольно показательно. Именно так пророк Иезекииль говорит о «пастырях/пастухах Израиля» (34:1 дал.), имея в виду последних иудейских царей Иехонию и Се-декию, которых он обвиняет в отсутствии заботы о народе. Такое же поведение, но уже не предусмотренных Христом и Его апостолами «пастырей», по мысли автора, не останется без Божьего наказания. В последнем случае приводится образ падших ангелов, заимствованный из апокрифической Книги Еноха (1 Енох 43-44). Что интересно, автор послания, указывая на развращенность своих оппонентов, встает на защиту еврейских религиозных представлений межзаветного периода (Иуды 8-10, ср.: 2 Петр 2:9-12), отвергаемых новоявленным языкохристианским монархическим епископатом, для которого они не более чем «иудейские мифы/ басни» (Тит 1:14). Включение в канон Послания Иуды, что около 200 года засвидетельствовал знаменитый фрагмент Муратори241, связано с тем, что под его обличаемыми фигурантами к тому времени стали усматривать разного рода еретиков/лжеучи-телей, которым, как представлялось, весьма подходили адресуемые им инвективы242.

Наконец, свое слово против новых церковных порядков в самом конце I века скажет Иоанн, ученик Господа, сам бывший эмигрантом из Земли Израиля, осевшим в Эфесе. Так, он порицает некоего Диотрефа, «любящего первенствовать» в некой местной церкви (3 Ин 9), что явно указывает на новоявленного монархического епископа, отступившего от первохристианского обычая странно-приимства. Но еще показательнее здесь оказался пассаж 3 Ин 5-8, где старец/пресвитер (как себя называет Иоанн, ученик Господа) свидетельствует о братьях во Христе, которые «ради Имени вышли в путь, ничего не взяв от язычников», прося возлюбленного Гаия «проводить их как должно» (3:6-7). В данном контексте очевидно, что не о греках-нехристианах идет речь (что от них можно взять идущим в путь «ради Имени», имея в виду имя Господа Иисуса Христа), но именно о языкохристианской общине, из которой ушли эти проповедники традиционного христианского учения и церковного строя. Проспект будущих исследований, посвященных теме конфликта языкохристианских церквей и иудеохристиан диаспоры на рубеже I—II веков представлен в приложении в тезисах 9 (пункт 8) и 10 (пункт 12).

Рассмотрение третьего периода в истории иудеохристианства уже выходит за рамки настоящего исследования. Для нас теперь важно отметить только то, что начало ему кладет разрыв иудеохри-стианских течений с языкохристианством, ставшим существовать в форме кафолической/католической церкви. В разделе 3.4.3 уже приводилась цитата, как установил Ш. Пиннес, из иудеохристианского трактата, появившегося не ранее V века, который также содержит аргумент в пользу представленной периодизации. Как мы помним, о третьем поколении уже языкохристиан там сказано:

...А затем начали менять и новоизменять, (вводить) в религию (al-din) новшества, стремиться к главенству (ri 'asa)...243.

Итак, для иудеохристиан, среди которых были и люди, состоявшие с Иисусом в родстве, стало неприемлемой мифологизации Его фигуры, и прежде всего приписываемое Ему рождение от девы, на что указывает упоминание «новшеств». Ну, а «стремление к главенству», имея в виду монархический епископат, говорит само за себя.

Однако не следует думать, что разрыв иудео- и языкохристиан был одномоментным и односторонним. Если Игнатий Антиохийский около 110 года пишет, явно имея в виду сирийских и малоазийс-ких иудеохристиан:

Не обольщайтесь чуждыми учениями, ни старыми бесполезными баснями. Ибо если мы доселе еще живем по закону иудейскому, то через это открыто признаемся, что мы не получили благодати (А4аг-незийцам, 8.1 -2)244,

тем самым отказывая им в принадлежности к кафолической церкви. То, в свою очередь палестинский уроженец Иустин в 151-153 годах с сочувствием говорит о христианах Земли Израиля (т.е. несомненно о иудеохристианах) как о жертвах преследований со стороны Бар-Кохбы и его сторонников во время их восстания против Рима в 132-135 годах (1 Апология, 31). Но уже вслед за тем (между 153 и 161 годами) он же порицает иудеохристиан, причем не только сиро-палестинских, но и, судя по всему, малоазийских, за то, что они считают Иисуса Христа «простым человеком» и почитают спасение невозможным без полного соблюдения Моисеева закона {Разговор с Трифоном иудеем, 47-48), т.е. видит в них еретиков с позиции начальной языкохристианской ортодоксии. Такими же безусловными еретиками для Иринея около 180 года становятся эбиониты, очевидно ранее встреченные им в Асии, поскольку Иисус для них

был сыном Иосифа и Марии, отличаясь от всех справедливостью, благоразумием и мудростью. <...> Они пользуются только Евангелием согласно Матфею, отвергают апостола Павла, называя его отступником от Закона (Против ересей, 1.26.1-2).

Что касается упомянутого здесь Евангелия согласно Матфею, очевидно, речь идет об упомянутом Папием, не дошедшем до нас арамейском сборнике высказываний (та Xoyia) Иисуса, принадлежащем перу Матфея245, который, вероятно, эбиониты разбавили собственным материалом.

С другой стороны, между 171 и 217 годами некоторое распространение в языкохристианской среде получают Псевдо-Климентины, дошедшие до нас в двух версиях — греческой, носящей название «Беседы», и в латинском переводе конца IV века, принадлежащем Руфину Аквилейскому (f 410), сохранившемся под названием «Воспоминания {Recognitiones) Климента». Эти произведения, надписанные именем Климента Римского в целях эби-онитской полемики, изображают якобы имевшие место путешествия апостола Петра в сопровождении Климента. Действует там и Иаков, брат Господень. Тогда как Павел представлен в них крайне отрицательно. Его сторонником и соответственно противником Петра в Псевдо-Климентинах выступает известный по Деян Симон-волхв/маг (8:9-24). Речи Петра выдержаны при этом в эбионитском духе в противоположность учению Павла, защищаемому Симоном-волхвом.

Подводя итог вышесказанному о начавшемся во II веке третьем периоде истории иудеохристи-анства, следует сказать, что в любом случае не только «новшества» и «стремление к главенству» в среде языкохристиан отвратило от них иудеохристиан, но и «еретичество» последних с позиций утвердившейся в то время начальной языкохристианской ортодоксии навсегда отвело от них первых.

5.6. Павел как свидетель учения Иисуса, события Христа и христианского этоса, представленных в Учении

Что важно, в чем Павел в своих подлинных посланиях един с Учением. Ни там, ни у него нет даже намека на чудеса Иисуса, известные по каноническим евангелиям. Не приводятся в Учении, как и у Павла, известные по синоптическим евангелиям пространные притчи или хотя бы аллюзии к ним, что свидетельствует об их позднем происхождении, связанным с местом в жизни как иудео-, так и языкохристианских церквей вполне просматривав-мых тенденций, появившихся в 70-90-е годы. Другое дело подлинные притчи Иисуса в форме кратких уподоблений, приводимые в Дидахе, причем не всегда в том же контексте, в каком они даны в Нагорной проповеди согласно Мф 5-7. Таких уподоблений совсем немного. Это и два пути, предлагаемые на выбор человеку (Мф 7:13-14 и Дидахе, 1.1), и последний кодрант как показатель выплаченного долга (Мф 5:26/Лк 12:59 и Дидахе, 1.5) и, наконец, горящий светильник, как знак принадлежности к ученикам Христа (Мф 5:15 и Дидахе, 16.1).

Подобно Иисусу к кратким уподоблениям прибегает и Павел. В этом отношении показательно уподобление «закваске, которая заквашивает всё тесто», означающее, что продолжающийся грех одного человека способен разложить общину (1 Кор 5:6). У Павла, как мы видим, оно дается с явно отрицательной коннотацией. Тогда как в уста Иисуса данное уподобление внесено, очевидно в 80-е или даже в 90-е годы, с целью вселить в разуверившихся христиан надежду на представляемый недалеким всемирный триумф Царства Небес/Бога (Мф 13:33 и Лк 13:20-21). Еще одно из кратких уподоблений Павла, когда Церковь представлена им как тело, имеется в виду тело Христа, членами которого призваны быть все принадлежащие к христианской общине в своей повседневной жизни, что и находит выражение в евхаристии. Оно, как известно, стало основой ранней христианской экклезиологии (учения о Церкви).

В связи с этим крайне важен пассаж у Павла, воспринимаемый ученым консенсусом как историческое свидетельство, касающееся установления Иисусом евхаристии, когда цитируются Его подлинные слова (ipsissima verba Jesu), известные также по синоптическим еванглиям. При этом выясняется, что в свете цитирования Павлом, который их «принял от Господа», подразумевание Предание, восходящее к Иисусу и, очевидно, почерпнутое у Петра (Гал 1:18), воспроизведение их в синоптических евангелиях (Мф 26:26-28; Мк 14:22-24; Лк 22:17-19) связано с теми или иными искажениями. Вот подлинный текст Павла:

...я сам принял от Господа и передал вам, что Господь Иисус в ту ночь, в которую был предан, взял хлеб и, поблагодарив, разломал его и сказал: «Это — Мое тело ради вас: делайте это в память обо Мне». Также и чашу, взяв после ужина, сказал: «Эта чаша есть Новый Завет, скрепленный Моей кровью: делайте это, как только вы будете пить, в память обо Мне». Так что каждый раз, когда вы едите тот хлеб и пьете ту чашу, вы возвещаете смерть Господа до тех пор, пока Он не придет (1 Кор 1 1:23-26).

Итак, существенным моментом, предваряющим смерть Иисуса, было ночное предательство (ср.: Мф 26:47-50; Мк 14:43-45; Лк 22:47-48; Ин 13:21-30; 18:1-3), о котором Павел напоминает своим адресатам, поскольку, очевидно, он ранее рассказал им об этом подробно. Другой существенной исторической деталью здесь является упоминания ужина — не пасхального (!). В пользу этого у Павла имеется еще одно свидетельство, когда он говорит о Христе как о пасхальном ягненке, заколотом, понятно, накануне Пасхи (1 Кор 5:7). Так что данные пассажи у Павла подтверждают правдивость повествования Ин 13:1-2, 4-5, 29; 18:15-24, 28; 19:31, выступающего против нелепого символизма языкохристианских редакторов синоптических повествований, без знания предмета решивших написать о Последнем ужине/Тайной вечери Иисуса как о пасхальном седере (Мф 26:17-19; Мк 14:12; Лк 22:7-13), тем самым вступая в непримиримое противоречие с начальным повествованием, свидетельствующем о намерении Каиафы и его партии предать Иисуса смерти, понятно, «не в праздник» (Мк 14:1-2/ Мф 26:3-5).

Теперь перейдем к словам Иисуса, передаваемым Павлом, и их объяснению. Сначала Иисус предлагает Своим ученикам хлеб, говоря о нем как о Своем теле, которое приносится Им в искупительную/ заместительную жертву ради них, имея в виду всех Его последователей. Затем уже после трапезы он предлагает чашу с вином, о котором Иисус говорит как о Своей крови, коей скрепляется Новый Завет/ Союз с Богом Его последователей. При этом Иисус указывает, что всякий раз, когда они, произнося благодарение Богу, вкушают каждый свой кусок от одного хлеба и совместноиспивают одну чашу с вином, они призваны это делать в память о Нем, точнее, как указывает Павел, о Его искупительной смерти, «до тех пор, пока Он не придет», что подразумевает Его воскресение и будущее воскресение поверивших в Него. В Учении же на событие Христа указывает следующий пассаж евхаристической анафоры:

О ломаемом же хлебе: / Благодарим Тебя, наш Отец, / За жизнь и познание, /Которые Ты нам явил / через Твоего Отрока Иисуса; / Слава Тебе во веки! (9.3)

«Жизнь и познание», означают познание Бога (прямая аллюзия к словам молитвы Иисуса в Ин 17:3), говорят о вечной жизни верящих в Христа в связи с Его воскресением. Тогда как мессианский титул Отрок (Раб) связан с Его смертью в соответствии с отнесением Им к Себе сказанного в Ис 52:12-53:13. Тогда как в благодарении по насыщении эта же мысль выражена так:

Благодарим Тебя, Святой Отец, / За Твое святое имя, / Которое Ты вселил в наши сердца, / И за познание и веру и бессмертие, / Которые Ты нам явил / через Твоего Отрока Иисуса; /Слава Тебе во веки! (10.2).

В свою очередь слова Иисуса о хлебе как о Его теле вместе с идеей общения Его последователей во всём — смертном и бессмертном, лежащей в центре апостольского провозвестия (Дидахе, 4.8), и приводят Павла к его учению о Церкви как о теле Христа, в котором все его члены призваны пребывать в неразрывном органическом единстве. Отсюда и его риторические вопросы и знаменитая формулировка:

Чаша благословения, которую мы благословляем, не есть ли приобщение крови Христа? Хлеб, который мы ломаем, не есть ли приобщение тела Христа? Так как хлеб один, то мы многие суть одно тело, поскольку приобщаемся от этого одного хлеба (1 Кор 10:16-17).

Здесь также явно видна аллюзия к словам благодарения в Дидахе:

(Наш Отец,..) Как этот хлеб был рассеян по горам / и, будучи собранным, стал одним. / Так да будет собрана от концов земли / в Твое Царство и Твоя Церковь (9.4).

Обратим внимание: Павел, как и Учение Двенадцати Апостолов, свидетельствует об общинном характере благодарения/благословения, произносимого всем евхаристическим/церковным собранием, а не только его должностными лицами или харизматическими служителями — пророками. Фраза «Пророкам же позволяйте благодарить столько, сколько они хотят» {Дидахе, 10.7) как раз обнаруживает власть общины, которая никак не наделяет пророков правами литургов, а лишь дозволяет им как имеющим духовный дар продолжить общее благодарение своими словами. Тогда как включение в анафору устанавливающих евхаристию слов Христа (Мф 26:26-28; Мк 14:22-24; Лк 22:17-19, ср.: 1 Кор 11:23-25) появилось много позднее, когда, во-первых, в христианской ойкумене достаточной циркуляции достигли корпусы канонических евангелий и посланий Павла, а во-вторых и в-главных, их произнесение в качестве литургов было присвоено исключительно епископу-монарху как «наместнику Христа» или делегированному им пресвитеру. Наконец, ни в Учении, ни у Павла нет никакого намека на позднейший по своему происхождению обычай «освящения (претворения/преложения) Святых Даров», поскольку евхаристические хлеб и вино и без того святы уже ввиду того, что их по аналогии с хлебами предложения Скинии, который ели лишь священники (Лев 24:5-9), вкушают святые/ царское священство (1 Петр 2:9), для которых они только и предназначены {Дидахе, 9.5). Тогда как «один хлеб» {Дидахе, 9.4) являет собой «одно тело Христа» (1 Кор 10:16-17) если «крещенные во имя Господа» {Дидахе, 9.5) достойны быть им, т.е. Церковью Христа (1 Кор 11:27-29), находясь в органическом единстве друг с другом в любви и общении как его члены {Дидахе, 4.8; 9.4; 1 Кор

12:12-27). Отсюда проистекает следующая дисциплинарная норма:

Каждый же, находящийся в разладе со своим другом, да не присоединяется к вам до тех пор, пока они не примирятся, чтобы вашей жертве не быть оскверненной (Дидахе 14.2, ср.: Мф 5:23-24; 18:15-17).

Также Павел, следуя Дидахе, выступает как пламенный проповедник любви и общения, тем самым от начала и до конца своей миссии являя пример верности подлинному учению Иисуса (ipsissima doctrina Jesu). Плод этой проповеди и своего собственного примера следования ей Павел пожинает, когда пишет христианам Фессалоник:

А что касается братской любви, то вы не нуждаетесь в том, чтобы вам об этом писать, ведь вы сами научены Богом любить друг друга. И вы поступаете так по отношению ко всем братьям во всей Македонии (1 Фес 4:9-10, ср.: Ин 1 3:34; 1 Ин 4:7).

Об этом же Павел проникновенно пишет христианам Филипп, предваряя свой знаменитый христо-логический гимн:

Итак, если у вас во Христе есть какая-то опора, какое-то утешение от любви, какое-то духовное общение, какое-то сочувствие и сострадание, то сделайте мою радость полной: одно и то же думайте, имея одну и ту же любовь, будьте единодушны и единомысленны, ничего не делая ни ради собственной выгоды, ни ради тщеславия, напротив, смиренно почитая один другого как превосходящего тебя самого, имея при этом каждый заботу не о себе, а о другом. Да будут у вас те же мысли, что у Христа Иисуса... (Флп 2:1 -4).

Упоминание здесь «тех же мыслей, что у Христа Иисуса» крайне важно. Оно служит своеобразной параллелью к Дидахе, где главным требованием к христианскому пророку выступает наличие у него «нравов Господа» (11.8). Аналогично Иоанн, ученик Господа, призывает христиан конца I века, указывая на Иисуса, «поступать так, как Он поступал» (1 Ин 2:6). Иначе говоря, пример Иисуса в любви и милосердии долго сохранялся в Предании Церкви как образец для Его последователей.

В жанре Дидахе/учения, восходящего к Иисусу, выдержан у Павла пассаж, где так же, как и в Учении Двенадцати Апостолов, говорится о вере и любви последователей Иисуса друг к другу (при этом Павел представляет сконцентрированный перечень ее проявлений) и о необходимости для христианина стремиться к миру со всеми, что не исключает ненасильственного противостояния злу. Стиль Павла здесь довольно ярок — его речь диалектична, завершаясь обобщающим афоризмом, обреченным стать крылатым:

Любовь да будет нелицемерна. Отвращайтесь от зла, прилепляйтесь к добру. В братолюбии друг ко другу проявляйте нежность, каждый почитай другого более достойным себя. Не ослабевайте в усердии, пламенейте духом, будучи рабами Господа. Радуйтесь в надежде, имейте выдержку в скорби, сохраняйте постоянство в молитве. Участвуйте в помощи святым, испытывающим нужду, будьте гостеприимными. Благословляйте преследующих [вас], благословляйте, а не проклинайте. Радуйтесь с радующимися, плачьте с плачущими. Будьте в единомыслии друг с другом, не заносясь в мыслях, а сочувствуя униженным246. Не кажитесь самим себе умными. Не воздавайте никому злом за зло, заботясь о том, что доброе в глазах всех людей. Если это зависит от вас, будьте в мире со всеми людьми. Любимые, не мстите за себя, но дайте место Божьему гневу, ведь написано же: У Меня отмщение, и Я воздам247, — говорит Господь. Но если твой враг голоден, накорми его; если он испытывает жажду, напои. Ведь этим ты собираешь горящие угли ему на голову248. Не будь побежден злом, но побеждай зло добром (Рим 1 2:9-21).

Также вслед за Дидахе Павел предлагает Учение о путях жизни и смерти, преобразуя его, однако, в свое специфическое учение о делах/жизни «по плоти», т.е. в широком смысле в соответствии с господствующими в том или ином обществе человеческими представлениями, которым противостоит жизнь «в Духе», имея в виду Дух Бога, ведущий поверивших в Христа и живущих по Его заповедям к вечной жизни (см.: Рим 8:12-13). В связи с этим Павел так же, как и Дидахе (2-5), предлагает норму поведения, известные отклонения от которой ведут к смерти. Впрочем, его га-лаха, с одной стороны, несоизмеримо короче, а с другой — более ригористична. Данное обстоятельство связано с тем, что, обращаясь к уже утвердившимся в вере языкохристианам, Павел не считает нужным говорить о многом, от чего его адресаты уже давно отошли, кроме разве самых известных проявлений язычества, именуемых им «делами плоти», напоминая им об их прошлой жизни и сосредотачиваясь на том, что может внести или вносит разлад в жизнь конкретной церкви/общи-ны. Другое дело —

плод Духа, каковой есть: любовь, радость, мир, долготерпение, полезность, доброта, верность, кротость, владение собой; против этого нет закона (Гал 5:22-23).

Наконец, обратимся к Павлу как к свидетелю начального христианского этоса в связи с подлинным текстом 1 Кор 13:3. В разделе 1.2 настоящей главы мы выяснили, что сентенция

...и если предам тело мое на сожжение, но любви не имею, — нет мне никакой пользы (КП), —

есть не более чем поздний тестуальный вариант, впервые встречающийся у Тертуллиана на рубеже П-Ш веков, будучи отзвуком памяти о гонениях Нерона, когда некоторые из римских христиан были сожжены заживо. Тогда как оригинальный текст всего обозначенниго пассажа выглядит так:

Даже если я скормлю всё свое имущество и отдам свое тело, чтобы было чем похвалиться, а любви у меня нет, то и мне нет в том никакой пользы.

Сначала рассмотрим первый случай, казалось бы зависимый от известных слов Иисуса, обращенных к богатому юноше в Мк 19:21; Мф 19:21; Лк 18:22 (также см.: Лк 12:33). Но в том то и дело, что предписание, вложенное после 70 года в уста Иисуса эбионитами в качестве нормы (в таком значении оно однозначно представлено в Лк 12:33), Ему безусловно не принадлежит. Скармливание, имеется в виду бедным, всего имущества (разрядка моя. — И.П.) индивидом, вместо оказания им посильной помощи общиной — отнюдь не устанавливалось Иисусом и следующим Ему Павлом в качестве нормы. Наоборот, Павел представляет его как экст-еремум — крайний случай, очевидно, неведомый его читателям/слушателям в их церковной жизни. Смысл данной сентенции: даже если я дойду до немыслимой крайности в своей благотворительности, но сделаю это без любви, скажем, попрекая

неимущих, то мне от этого никакой пользы в эсхатологической перспективе не будет.

Второй случай, очевидно, уже во II веке вызывал трудность понимания, чем и была вызвана известная подмена, о которой было сказано в разделе

1.2 настоящей главы. Что значит: «отдам свое тело, чтобы было чем похвалиться»? Здесь речь, по-ви-димому, идет об аскезе, когда в довольно редких во времена Павла случаях человек себя всецело «отдает Господу», отказываясь от семейной жизни. Известно, что с отказом от супружества было связано служение самого Павла (1 Кор 9:5), при том что он не предлагал его в качестве нормы (1 Кор 7:1-16). Другое дело, что, согласно Павлу, если при этом человек не относится с любовью к своим ближним, делая из своего аскетизма лишь предмет собственной похвальбы/гордости, то, опять-таки, в эсхатологической перспективе ему от него никакой пользы не будет.

Таким образом, в завершение данного обзора остается сказать, что центром керигмы Павла остается любовь членов Церкви как тела Христа друг к другу, заповеданная Господом Иисусом, что ранее было зафиксировано в Дидахе.

Дополнение первое.

Кумранекие памятники, ессейство и Учение о двух путях

Изучение еврейского фона, на котором взросло начальное христианство, точнее иудеохристианст-во — задача, способная привлечь некоторый документальный материал. Дидахе также наглядно это подтверждает, обнаруживая укорененность своего автора не только в библейской традиции, но и в некоторых религиозных представлениях межзаветного иудаизма, которые затем были усвоены Начальной Церковью.

Не случайно поэтому начиная с 1950-х годов исследователи нашего памятника готовы были найти опору на вошедшие в научный оборот памятники из пещер Хирбет-Кумрана, и прежде всего на Устав общины (1QS), датировка которого не поддается точному определению и колеблется у разных исследователей от II века до н.э. по II н.э1. Впрочем, последняя датировка, принадлежащая израильскому исследователю И. Баеру, отождествлявшему кум-ранскую общину с христианской церковью Иерусалима2, представляется совсем невероятной. Пожалуй, наиболее заслуживающей внимания должна быть признана датировка памятника II веком до н. э., т. е. временем формирования общины3.

Первым, кто стал искать параллели кумранских документов и прежде всего Устава общины в нашем памятнике был канадский франкоязычный исследователь Жан Поль Одэ (Jean Paul Audet), что нашло отражение в его издании Учения (1958). Его ссылки приняли характер общепринятых, почему и были воспроизведены в критическом издании Учения в SC248 (1978, 19982).

Однако непредвзятое сопоставление Устава общины как наиболее яркого свидетеля идеологии кумранитов и Учения о двух путях показывает, что выводить происхождение последнего (даже с вычленением евангельского раздела) из ессейско-кумранитской среды было бы опрометчиво. Там мы видим образец чисто сектантской психологии, для которой по определению многолетней исследовательницы кумранской литературы Клавдии Борисовны Старковой (1915-2000) характерен

отказ от общей с народом жизни, стремление отрешиться от семьи, общества и государства,., когда рухнула надежда на массовое обращение «истинного Израиля» к древнему библейскому идеалу4.

В нашем же памятнике традиционное библейское учение, наоборот, обретает универсальность, будучи обращенным к язычникам, которым указывается путь жизни, причем именно жизни в семье и обществе, со всеми его институтами.

Кроме того, ряд аллюзий Учения о двух путях и Устава общины, предложенных Одэ, представляются просто натяжками, в чем легко убедиться, проведя простые сопоставления.

Таковыми являются:

1.1 Два пути и IQS IV,2 (здесь упомянуты пути в миру неких духов Света);

3.7-10 Идеал кроткого, об этом пассаже вообще сказано, что он имеет параллели в кумран-ских текстах, хотя приводится лишь одна к 3.10, имеющая общебиблейский, а не специфически кумранский характер;

4.2 Указание искать встречи со святыми ради утешения и IQS VI, 6-8, где описывается порядок собрания общины и в частности сказано:

И в месте, где будет десять человек, пусть неотступно будет изучающий Учение (Тору) днем и ночью, постоянно друг за другом (пер. К. Б. Старковой};

4.8 Указание ничего не называть своей собственностью и IQS VI, 12-23, где излагаются правила вступления в общину, включающие, в частности, обобществление имущества вступающего после его двухгодичного испытания;

4.10 Бог приходит к тому, чей дух готов и 1QS IV, 26 — выше говорится о духах Правды и Кривды, «тягающихся в сердце мужа», в данном же пассаже есть выражение:

И [бро]сать жребий для каждого живого, согласно его духу в... назначение (пер. К. Б. Старковой};

6.1 Предостережение, чтобы слушателя никто не совратил с пути Учения и IQS IV.6 — упоминание о

всеобщей хитрости и сокрытии ради Правды тайн познания (пер. К. Б. Старковой).

Ниже приводятся аллюзии Учения о двух путях и Устава общины, а также некоторых других кум-ранских документов, причем главным образом это касается лишь отдельных понятий, вообще характерных для еврейской религиозной мысли. Таким образом, наличие этих «параллелей» является не следствием пресловутого «влияния» кумранской литературы на автора нашего памятника, а, как мы увидим, общими местами еврейской дидактики межзаветного периода, имеющими библейские источники и перешедшими затем в первохристианское учительство.

2.4 Выражение западня смерти и Благодарственные гимны (1QH) II, 21; Дамасский документ (CD) XIV, 2, где упомянуты капканы гибели или силки гибели)',

2.6 и IQS IV, 9-11 — имеются некоторые совпадения при перечислении грехов.

3.3 Выражение высоко держащий глаза, т. е. наглый) и 1QS 1,6; CD 11,16 — упоминание развратных глаз',

3.10 и IQS XI, 10 сл. — общая для библейской традиции мысль:

...<не> человеку принадлежит его путь и человек не <сам> направит свои шаги, но у Бога правосудие, и от Его руки — совершенство пути.

4.12 Выражение лицемерие и IQS IV, 9 — очевидно, исследователи находят ему соответствие в понятии лукавство',

4.14 Указание исповедовать перед Церковью свои грехопадения и IQS I, 24; CD XX, 28 сл., где говорится о необходимости сынам Израиля исповедовать свои грехи перед Богом',

5.1 Путь смерти и IQS IV, 9-11. В Уставе общины исследователи находят следующую аллюзию к Учению о двух путях.

А духу Кривды [принадлежат]: стяжательство, бездействие в служении праведности, нечестие, ложь, гордость и надменность, обман и лукавство, жестокость и сварливость, нетерпеливость и много глупости, и дерзкое рвение к отвратительным делам в духе разврата, и мерзкие пути в служении нечистому, бранная речь, слепота глаз, глухота уха, жестоковыйность, косность сердца [приводящие] к хождению всеми путями Тьмы, и злая хитрость» (пер. К. Б. Старковой).

Следует сказать, что подобные аллюзии к кумран-ским памятникам, обнаруживающие общий идейный фон, можно встретить и в других разделах Учения Двенадцати Апостолов.

Так, например, в IQS XI, 2 автор Устава общины использует выражение: «мне суд у Бога», — ср. со сказанным относительно пророка в Дидахе, 11.11, где говорится, что «у него суд с Господом».

Касательно ежегодной «проверки духа», существовавшей в Кумранской общине, Устав, в частности, говорит:

Пусть (никто) не говорит со своим ближним гневно или с упреком, или упрямо... (IQS V, 25. — Пер. К. Б. Старковой),

что сравнимо с наставлением в Дидахе:

Обличайте же друг друга не в гневе, но в мире... (15.3а).

Впрочем, здесь мы опять имеем общее место еврейской моралистической дидактики (ср.: Еф 4:26), которое, впрочем, в Учении обретает особое значение, будучи обращенным к христианам из числа язычников и имея статус евангельского повеления.

В 2004 году в Нью-Йорке вышла книга профессора кафедры истории религии Неаполитанского университета Федерико II Марчелло дел Верме «Дидахе и иудаизм: еврейские корни христианско-еврейского памятника»5. Следует сразу сказать, что в своем труде для обозначения начального христианства он использовал такие термины, как христианский иудаизм (вместо классического иудеохристианство) и определение хри-стиано-еврейский/ая (текст, община). Впрочем, несмотря на понятный интерес в мировых научных кругах к данному труду, указанные обозначения не прижились, оставив место привычному иудео-христианству и производным от него. Сразу оговорюсь, что в своем исследовании М.дель Верме обозрел далеко не все еврейские корни Дидахе, а лишь те, которые представились ему (а) наиболее значимыми и при этом (б) не слишком до сих пор изученными. Так что не будет удивительным, что первым объектом его изучения стал пассаж Дидахе, 4.8, обозначенный нами выше как идейный центр нашего памятника. Ему итальянский ученый посвятил вторую главу своего сочинения, показательно ее назвав: «Благотворительность или общность имуществ? A Propos (Кстати,) о Дидахе, 4:8»6.

Рассматривая отмеченный пассаж в контексте всего раздела Дидахе, 4.5-8, посвященного теме милосердия, исследователь выделяет в нем, как ему представляется, два «места в жизни» (Sitz гт Leberi) для более ранней «благотворительности» (4.5-8а) и для более поздней (после 70 года) «общности имуществ» (4.8b-c-d). В последнем случае он видит влияние ессеев7, сказавшееся на «финальном этапе редактирования» или будучи вставленной в уже завершенный текст8.

В связи с данной гипотезой сначала следует отметить то очевидное обстоятельство, что если бы М.дель Верме имел в виду разнородные материалы синоптической традиции и корпуса Луки, то он был бы прав, говоря о вероятном ессейском влиянии на второе поколение иудеохристиан, вставших на позиции эбионизма, когда идея общности имуществ вследствие радикальной коммунизации обрела у них свое «место в жизни».

Но в Дидахе имеет место совсем другая ситуация, к которой не подходит дилемма благотворительность vs общность имуществ, поскольку как во всем разделе, посвященном милосердию (4.5-8), так и специально в пассаже 4.8 речь не идет ни о том, ни о другом, а изначально (со времени апостольской проповеди в Иерусалиме) говорится об общении. Сентенция: «Не отворачивайся от нуждающегося (4.8а), но во всем имей общение со своим братом (4.8Ь)», — строится как гипотаксис (сложноподчиненное предложение). Во всем иметь общение с братом — подчинено идее не отворачиваться от нуждающегося. Однако М.дель Верме выдвигает свою гипотезу, исходя из двух фраз: «Во всем имей общение» и «и не говори о чем-либо, что это твоя собственность» (4.8с). В последней как раз и усматривается влияние ессейства, если рассматривать «всё» как относящееся к имуществу члена общины (в данном случае — языкохристианской). Но так ли это? В том то и дело, что нет. «Всё» относится как к «бессмертному», имея в виду евхаристию, в связи с чем Церковь благодарит Бога «за познание и веру и бессмертие», явленные ей через Его Отрока Иисуса (Дидахе, 10.2), так и к «смертным вещам» (4.8d), о которых как раз не следует говорить как о своей собственности. И вовсе не потому, что ее необходимо обобществить по примеру ессеев (на это в Дидахе нет никаких обязательных для такого случая указаний), но именно как ранее было указано,

потому что Отец желает, что бы всем подавалось от Его собственных даров (Дидахе, 1,5Ь).

Таким образом, через Учение о пути жизни как красная нить проходит идея, что то, чем человек владеет в силу ли получения этого в наследство, в силу ли своей предприимчивости и/или трудолюбия, есть не его собственность, но дар Бога, предназначенный для помощи тем, кто в ней нуждается, чтобы люди являли любовь Бога к ним через свою любовь друг к другу. Вопрос же о том, что к 70 году пассаж Дидахе, 4.8 был уже как три с лишним десятилетий написан и хорошо известен в языкохристианской среде в связи с вышесказанным, даже нет смысла поднимать, хотя тот же Павел приводит этому письменные свидетельства, начиная с 50/51 года (1 Фес 4:9-12; 2 Кор 8:1-9:15, особенно 2 Кор 9:10-15; Рим 15:25-27). Но главное здесь, это чисто христианский мотив участия христианина в евхаристии как в актуальном общении в бессмертном (ср.: Ин 6:51с и 1 Кор 11:26-29), связанным с ожиданием Второго пришествия Христа и телесного воскресения «мертвых во Христе» (1 Фес 4:16), а не посмертного внетелесного «блаженства праведников», в которое верили ессеи.

Дополнение второе» Учение Двенадцати Апостолов и учение Льва Толстого

О том, как уже будучи знаменитым писателем Лев Николаевич Толстой (1828-1910) в бытность свою боевым офицером-артиллеристом, участвовавшим в Крымской компании 1853-1856 годов, задумался о переосмыслении исторического христианства через возвращение к его истокам, он написал в своем дневнике за 1855 год так:

2, 3, 4 марта. В эти дни я два раза по нескольку часов писал свой проект о переформировании армии. Подвигается туго, но я не оставляю этой мысли. Нынче я причащался. Вчера разговор о божественном и вере навел меня на великую громадную мысль, осуществлению которой я чувствую себя способным посвятить жизнь. Мысль эта — основание новой религии, соответствующей развитию человечества, религии Христа, но очищенной от веры и таинственности, религии практической, не обещающей будущее блаженство, но дающей блаженство на земле. Привести эту мысль в исполнение я понимаю, что могут только поколения, сознательно работающие к этой цели. Одно поколение будет завещать мысль эту следующему, и когда-нибудь фанатизм или разум приведут ее в исполнение. Действовать сознательно к соединению людей с религией, вот основание мысли, которая, надеюсь, увлечет меня1.

Спустя без малого тридцать лет, приступив, наконец, к исполнению своего прежнего замысла, Толстой будет настойчиво говорить о христианстве именно как о религии, хотя бы и очищенной от напластований исторических суеверий. Поскольку осуществление его нравственного и шире — общественно-нравственного идеала мыслилось им не иначе как плодом именно религиозного вдохновения.

Не будучи историком или теологом, исследующим с научных, т.е. историко-критических, позиций раннехристианские литературные памятники, хотя и постоянно обращаясь к изданиям ученых трудов в этой области, Толстой со свойственной ему гениальной интуицией художника обнаружил подлинное учение Иисуса в Нагорной проповеди, если следовать Евангелию согласно Матфею (главы 5-7), где оно преимущественно сосредоточено, имея некоторые прямые параллели в Евангелии согласно Луке и в Учении Двенадцати Апостолов — памятнике, которому ниже будет уделено особое внимание в связи с религиозным творчеством Толстого. При этом в его христианском дискурсе центральное место займет следующее наставление Иисуса, без сомнения относящееся к Его подлинным словам (ipsissima verba Jesuy.

Вы слышали, что сказано: око за око и зуб за зуб. А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую... (Мф 5:38-39, так же: Лк 6:29 и Дидахе, 1.4).

Если следовать историко-критической экзегезе, то здесь мы увидим следующее. Сначала Иисус приводит одно из важнейших положений Моисеева закона, касающегося уголовного судопроизводства, а именно эквивалентного возмездия за умышленное убийство или нанесенное увечье (Исх 21:24; Лев 24:20: Втор 19:21). На фоне законодательных установлений Древнего Востока данное положение признается, кстати, исторической наукой весьма прогрессивным, как утверждающее равенство сторон в судебном процессе. Впрочем, Иисус и не думает его отменять в связи с наказанием за указанные преступления. Его наставление касается лишь того, что данную норму ни в коем случае не следует применять, когда речь идет о межчеловеческих отношениях, которые могут омрачаться оскорблениями, в том числе действием, каковым выступает упомянутая здесь пощечина, особенно обидная в сознании древнего человека. Проще говоря, Иисус учит не отвечать подобным же образом на оскорбление, тем самым призывая к совести оскорбителя, понуждающей его просить прощения.

Однако Толстой, выводя из этого наставления свое знаменитое учение о непротивлении злу насилием, идет дальше, постулируя основной принцип жизни общества, именующего себя христианским, и даже шире того — всего человечества, поскольку «закон любви», из которого он проистекает, по мысли Толстого, свойствен всем ведущим этическим системам древности как Востока, так и Запада. В связи с этим, отвечая незадолго до своей кончины Махатме Ганди (1869-1948), писавшему Льву Николаевичу об успехах вдохновленной его учением ненасильственной борьбы за свои гражданские права индийских иммигрантов в Трансваале (Южная Африка), Толстой так сформулирует для будущего лидера Индии, обретшей под его руководством государственную независимость, доктрину о непротивлении, которая, согласно толстовским воззрениям,

в сущности есть не что иное, как учение о любви, не извращенное ложными толкованиями.

В свою очередь любовь, по Толстому, есть стремление душ человеческих к единению и вытекающая из этого стремления деятельность есть высший и единственный закон жизни человеческой.

И хотя этот закон был «провозглашен всеми мудрецами мира», индийскими, китайскими, еврейскими, греческими и римскими, по мысли Толстого, «он яснее всего был высказан Христом». Другое дело, что, согласно Толстому, «как скоро было допущено противление» при провозглашении любви, то «уже не было и не могло быть закона жизни», которым, как оказалось, «христианское человечество» так и не жило.

И поэтому, — завершает Толстой свое послание Ганди, — ваша деятельность в Трансваале, как нам кажется, на конце света, есть дело самое центральное, самое важное из всех дел, какие делаются теперь в мире и участие в котором неизбежно примирит народы не только христианского, но и всего мира2.

Здесь, опять же, можно провести мысленную нить на шесть с лишним десятилетий вперед к мировой этике (Weltethos) католического теолога Ганса Кюнга (р. 1928), впервые им заявленной в важнейшей, на мой взгляд, богословской книге истекшего XX века «Быть христианином» (Christ sein, 1974). Впрочем, это будет уже отдельной темой, требующей специального рассмотрения.

Но вернемся к приведенной выше мысли Толстого о любви как о «законе жизни». Она прямиком ведет нас к Учению Господа, данному народам через Двенадцать Апостолов, иначе именуемому Учением Двенадцати Апостолов, и обычно обозначаемому в научной литературе по первому греческому слову в своем названии как Дидахе. Это ключевой литературный памятник самой начальной христианской древности, широко известный и достаточно распространенный на востоке и западе христианской экумены в I-V веках, впоследствии за редкими исключениями перестал переписываться и на долгие века оказался в забвении. Последнее не удивительно. Слишком изменился уже во II веке сам церковный строй в сравнении с тем, как он представлен в Дидахе. Да и христианство, именуемое историческим, в дальнейшем всё более и более отдалялось от христианства первоначального, представленного в нем. Вот и перестало Учение Двенадцати Апостолов использоваться в Средние века в церковном учительстве, дабы не смущать умы верующих.

Лишь в 1875 году он был обнаружен в греческом сборнике, содержащем произведения раннехристианской литературы, переписанные в 1056 году. Этот сборник хранился в библиотеке Иерусалимского патриаршего (Свято-Гробского) подворья в Константинополе (Стамбуле). А честь открытия памятника принадлежит иерарху Константинопольского патриархата митрополиту Серрско-му, а впоследствии Никомидийскому Филофею Вриению (1833-1917), который опубликовал его в 1883 году. Эта публикация стала самой настоящей сенсацией, породив уже в ближайшие годы целый шквал научных публикаций рукописи памятника, его переводов на разные европейские языки и исследований его происхождения и места в раннем христианстве.

Первый русский перевод Дидахе был осуществлен в 1884 году в то время доцентом Киевской духовной академии Константином Дмитриевичем Поповым (1849-1911) и опубликован в ноябрьском номере ее «Трудов». Именно с этого перевода началось знакомство Толстого с указанным памятником. Им немедленно было заказано выпущенное в Лейпциге в том же 1884 году переиздание публикации Филофея Вриения, с которого Лев Николаевич буквально в течение месяца (работа была завершена 20 февраля 1885 года) сделал своей перевод, что свидетельствует о его увлеченности данным трудом и тем важным значением, которое он, можно сказать практически безошибочно, усмотрел в Учении Двенадцати Апостолов. Перевод Толстого дошел до нас в двенадцати рукописях, что свидетельствует как о тщательности работы, так и о стремлении великого писателя сделать ее достоянием как можно большего числа читателей3.

Другое дело, что после этого начались проблемы с изданием толстовского перевода. От первоначального замысла издать его отдельной брошюрой пришлось на время отказаться по соображениям непро-хождения цензуры. И здесь на выручку Толстому пришел его коллега по делам благотворительности, известный церковный ученый и публицист, московский протоиерей Григорий Петрович Смирнов-Платонов (1825-1898), выпустивший Учение Двенадцати Апостолов в переводе Л.Н.Толстого в издаваемом им журнале «Детская помощь» (выходил в 1885-1894 годах) в 8-м номере от 24 мая 1885 года4.

Свой перевод Толстой предваряет кратким введением, в котором, в частности, отмечает, что в Дидахе

записано учение Христа людям, то самое, которое записано в 5, 6, и 7 главах Евангелия Матфея, то, которое Христос говорил с горы всем простым людям для того, чтобы они узнали это учение и могли спастись им5.

Тем самым Толстой дает понять, что Дидахе выступает свидетельством подлинного учения Иисуса Христа, известного по Нагорной проповеди (Мф 5-7).

Само же это учение представлено в Дидахе как традиционная библейская доктрина двух путей — пути жизни и пути смерти (1.1, ср.: Мф 7,13-14). Путь жизни выступает здесь как путь любви, выражением которой служат примирение и общение. Именно этот путь обеспечивает идеальную с библейской точки зрения жизнь в этом веке и позволяет наследовать жизнь вечную в веке будущем. Тогда как путем смерти, он же путь греха, здесь представляется всё то, что противно любви, почему идущие этим путем обречены на смерть, становящуюся вечной.

В своей переводческой технике Толстой нередко прибегает к парафразу, особенно когда он считает необходимым дать «простому» читателю правильное, с его точки зрения, понимание ключевых положений подлинного учения Иисуса Христа.

Так, мысль Иисуса о необходимости Его последователю любить своих врагов, ища с ними примирения, Толстой передает так:

...не то добро, чтобы любить только тех, которые любят вас. То же делают и язычники. Они любят своих и ненавидят врагов, и потому у них есть враги. Вы же любите ненавидящих вас, и тогда не будет у вас врагов (Дидахе 1.3, ср.: Мф 5:46-47 и Лк6:32-33)6.

Выделенная сентенция отсутствует в греческом оригинале, представляя собой авторское пояснение Толстого.

Что же касается наставлений Иисуса касательно общения, то под ним в Дидахе понимается общность членов церкви Христа в материальных и духовных благах. Его выражением служит осуществляемое с любовью восполнение имущими нужд неимущих. Последние, согласно библейской традиции, это оставшиеся одинокими вдовы, несовершеннолетние сироты, немощные старики и больные, не способные своим трудом себя обеспечить, а также люди, оказавшиеся в бедственном положении, если только последнее не стало результатом их лени и стремления к ведению паразитического образа жизни. Два ключевых наставления Дидахе на сей счет переданы Толстым следующим образом. Первое:

А всякому просящему у тебя давай и не требуй назад, потому что Отец желает, чтобы у каждого было то свое, которое он дал всем людям (1.5а, ср.: Мф 5:42 и Лк 6:30)7.

Последнее предложение данной сентенции отражает мысль Толстого о равенстве всех людей перед Богом-Отцом, которое должно быть выражено и в имущественном равенстве. Так великий писатель интерпретирует сказанное в оригинале:

...Отец желает, чтобы всем подавалось от Его собственных даров.

Второе наставление представляет идейный центр Дидахе и учения Иисуса. Толстой передает его так:

Не отворачивайся от нуждающегося, но пусть всё, что есть у тебя, будет общим с братом твоим, и не называй ничего своей собственностью, потому что если то, что бессмертно, всё у вас общее, то тем паче должно быть общим между вами всё тленное (4.8)8.

Здесь переводчик прибегает к приему, который уже 1960-х годах будет обозначен в теории библейского перевода как метод передачи смыслового эквивалента. Тогда как «аккуратная» передача греческого оригинала выглядит здесь следующим образом:

Не отворачивайся от нуждающегося, но во всем имей общение со своим братом, и не говори о чем-либо, что это твоя собственность, потому что если вы имеете общение (буквально: если вы общ-ники) в бессмертном, то не тем более ли в смертных вещах?.

Мысль Дидахе, передающего здесь, как уже отмечено, центральное положение учения Иисуса, такова: составляя единое тело Церкви в совместно совершаемой ими евхаристии (благодарении), что знаменует собой их надежду на общую будущую вечную жизнь в Царстве Бога, последователи Христа призваны соответствовать ей в этой жизни, имея полноту общения во всем, что касается нужд друг друга — материальных и духовных.

Учение Двенадцати Апостолов — произведение довольно компактное, явно рассчитанное на заучивание наизусть, как это было принято в древности, когда изготовление рукописных книг было делом дорогостоящим и они куда чаще предназначались для общественного, чем для частного использования. Понятно, что подлинное учение Иисуса представлено в нем не во всех своих выразительных деталях, но, безусловно, во всей своей идейной целокупности. На это указывает следующее наставление, которое Толстой в своем переводе передает так:

Не оставляй заповедей Господа, но храни те, которые получил, ничего не прибавляя и не откидывая (4.13)9,

что со всей очевидностью указывает на заповеди Господа Иисуса, представленные в Учении Двенадцати Апостолов.

Важной проблемой, дискуссии вокруг которой не утихают по сей день, остается вопрос о времени происхождения Дидахе и, соответственно, о его подлинности. Первый издатель памятника Филофей Вриений, равно как и следующий по времени его авторитетный исследователь Адольф Гарнак (1853-1930), выпустивший свое издание памятника с обширным введением (1884), настаивали на том, что перед нами псевдоэпиграф уже II века10. В свою очередь Толстой, знакомый с мнением Ври-ения и его аргументацией, сводившейся к зависимости, как тому представлялось, Учения о двух путях в Дидахе от содержательно близкого его изложения в псевдоэпиграфическом Послании Варнавы, появившемся не ранее 120 года, счел ее совершенно необоснованной. Его мнение на сей счет, кстати высказанное им в печати самым первым, и в свете последующих, в том числе относящихся уже к началу настоящего столетия, изысканий оказывается куда ближе к истинному положению вещей. Толстой формулирует его так:

Учение — самое древнее изложение проповедей Иисуса Христа. Оно было написано тогда, когда еще были живы люди, слышавшие самого Христа".

Иначе говоря, Дидахе было написано раньше, от себя добавлю — значительно раньше, чем начавшие складываться с середины или даже с конца 70-х годов I века н.э. известные нам теперь евангелия, обретшие в последней трети II века статус «канонических». Последние уже включили в себя немало чуждых историческому Иисусу содержательных элементов (рассказы о чудесах, притчи и многие наставления, вызванные обстоятельствами времени), обусловленных желанием христианских общин, как еврейских в Земле Израиля, так и греко-римских в остальной Римской империи, дать «именем Господа» ответы на вставшие перед ними в последней четверти I века вызовы.

Один из таких вызовов, который обозначился уже в самом конце I века, свелся к радикальной смене церковного строя, когда христиане из греков и римлян отказались от изначального общинного строя своих церквей, имевших образец в еврейских синагогах, о чем свидетельствуют главы 7-15 Дидахе, а позднее и апостол Павел (например, 1 Кор 5:1-13; 11:17-34). Наличие в этих общинах, помимо посещавших их время от времени самовидцев Христа — апостолов, как харизматичных пророков и учителей, так и избираемых их полноправными членами должностных лиц, следивших за дисциплиной и организовавших внутриобщинную благотворительность, при всем их авторитете и влиянии не предполагало наделения их какой-либо властью, будь то ведение евхаристических собраний, или власть распорядительную и дисциплинарную, каковая в каждой отдельной церкви принадлежала исключительно ее общему собранию. Однако уход с исторической сцены как самих апостолов, так и основной массы их непосредственных слушателей привел к тому, что в греко-римской христианской среде довольно быстро произошел переход к новому церковном строю, имевшему образец в хорошо ей знакомом имперском устройстве. Теперь у Царя-Христа, рассматриваемого в качестве главы «кафолической» («всецелой», «всеобщей» или же «вселенской») церкви в провинциях и отдельных городах появились «наместники»-епископы, ставшие именоваться также «преемниками апостолов». Теперь вся власть в церквах того или иного территориального уровня — литургическая, учительная и дисциплинарная сосредоточилась в их руках, а само это явление в церковно-исторической науке стало с XIX века именоваться монархическим епископатом.

Толстой явно осознал разницу между церквами-общинами первых десятилетий христианской истории и кафолической церковью II-IV веков, разделившейся впоследствии на существующие исторические церкви. В связи с этим он решил в своем переводе Дидахе отказаться от некоторых привычных церковных терминов, прочно закрепившихся в обиходе, передавая их различными смысловыми эквивалентами, дабы показать инаковость по отношению к той же православной церкви первохристианской общины, представленной в памятнике. Отсюда греческое слово £ккЛ.т]<яа, обычно переводимое как церковь, передается им как верующие (4.14) или как избранные (Господа) (9.4; 10.16; 11.10)12. Тогда как понятие евхаристия (благодарение) передается им либо как благодарность за пищу (9.1), либо как трапеза (9.5)13, что даже чисто контекстуально сужает смысл данного специального термина. Равно как и привычные термины крещение, крестить заменены Толстым на омовение, омывать (7.1-2, 4)14.

Конечно, такой переводческий прием может представляться наивным, но он интересен тем, что Толстой сознавал перемены в церковном строе и желал показать разницу между Церковью Первоначальной и историческими церквами, существовавшими в его время.

В этом отношении должна быть признана удачной передача таких специальных обозначений церковных должностей как епископы и дьяконы в их буквальном значении — надзиратели и служители (15.1)15, поскольку в первом случае речь идет о нескольких должностных лицах первохристианской общины, наблюдавших в ней за дисциплиной и порядком в ее собрании, которому они и докладывали о замеченных нарушениях для принятия властного решения, скажем, об отлучении виновного от церковного общения. Понятно, что этих надзирателей необходимо отличать от позднейших епископов-монархов, которые каждый на своей территории уже стали властно распоряжаться всеми делами находящихся на ней христианских церквей-общин.

В завершении хочу отметить два момента.

Первый. Толстой был не только великим писателем, но и не менее великим религиозным мыслителем. И эта сторона его мысли и творчества всё ещё требует непредвзятого и глубокого исследования.

Второй. На смену длившемуся два с половиной века поиску исторического Иисуса приходит время Его нахождения. И Лев Николаевич Толстой также внес свой вклад в это, чтонеобходимо учитывать в будущих публикациях, посвященных подлинному учению Иисуса и оригинальному христианству.

Май-июль 2015 года.

Выборг-Москва

Заключение

Итак, пора подвести итог предпринятому исследованию и определить, что мы имеем в лице Учения Господа, данного народам через Двенадцать Апостолов.

Прежде всего следует сказать, что данное название полностью соответствует его содержанию. Перед нами действительно аутентичное учение Иисуса, адаптированное для восприятия теми, кто не принадлежит к народу Израиля, возвещаемое в самом начале миссии к ним, инициированной Двенадцатью. В представленном исследовании было доказательно установлено, что Учение есть самый ранний из дошедших до нас христианский письменный памятник, датируемый временем около 36 года, но никак не позднее 43 года, принадлежащий перу, вероятнее всего, посланца Двенадцати в Антиохию Сирийскую Варнаве, привлекшему к своему труду Савла/Павла. В Учетшм/Дидахе засвидетельствовано не только учение Иисуса, но и вера Начальной Церкви в Него как в Господа, напряженно ею ожидаемого. Здесь также представлены изначальная церковная дисциплина и начальное церковное устройство синагогального типа, существенно трансформировавшееся в языкохристиан-стве к концу I столетия т. н. христианской эры.

Однако завершая сей свой многолетний труд, я желаю не столько подвести итог проделанной работе, сколько взглянуть на те практически совершенно новые горизонты, которые она открывает перед учеными как в плане нахождения Иисуса и Его учения, верифицируемых исторически, так и установления того, что следует считать начальным христианством в его еврейской и греческой составляющих в первые десятилетия исторического бытия Церкви Христа.

Для меня очевидно, что мы вступаем в новую эпоху раннехристианских изучений, способную привести нас к надежным результатам, даже если мы не стаем слишком далеко выходить за пределы тех писаний, которые много позднее будут ограничены каноном Нового Завета. И здесь, на мой взгляд, Дидахе как памятнику куда как более раннему, чем они, будет принадлежать ключевая роль в выявлении в них того, что принадлежит традиции Иисуса, отделив его от того, что никак к ней принадлежать не может, будучи исторически обусловленным вызовами бурных событий, в которые оказались вовлечены иудео- и языкохристиане второго и следующих поколений.

Не стану здесь перечислять направления будущих исследований. Все они достаточно широко представлены в прилагаемых к настоящему изданию моих тезисах «Ipsissima doctrina Jesu: критерии и исторические показания», над которыми в связи с настоящим исследованием я трудился в течение 2014-2016 годов и к которым адресую заинтересованного читателя.

Москва-Санкт-Петербург-Выборг Великий пост 2017 года

Лучшее издание оригинала памятника

Rordorf W., Tuilier A., La Doctrine des douze apotres (Di-dache): introduction, texte critique, traduction, notes, appindice, annexe et index. — SC 248 bis. — Paris, 1998. Содержит также современный французский перевод.

Важнейшие издания, переводы, комментарии и исследования конца XIX века (в хронологическом порядке выхода в свет)

ФгХббеод Bpnevvio^, цт|трояоХ1тт|(; NiKopr|8Eia^, Ai8a%f| tcdv ЗюЗекос drcoGToXcov ек топ 1£роЗоХц1Т1коп /EipoypacpoD vov KpCDTOV Ек818оЦ£УТ| Ц£та KpoX£yop.£VCOV Kai СфЦЕШХУЕОЭУ [...]. — ’Ev KcovoTavTivonnoXEi, 1883. Editio pricips — первое печатное издание: Филофей Вриений, митрополит Никомидийский, Учение Двенадцати Апостолов, с иерусалимского манускрипта теперь впервые изданное

с предварительными замечаниями и указателями [...]. — В Константинополе, 1883.

Hamack A., Die Lehre der zwolf Apostel. — TU 2. — Leipzig, 1884. Содержит первый немецкий перевод памятника.

De Romestin Н, The Teaching of the Twelve Apostles. With Introduction, Translation, Notes, and Illusrative Passages. — London, 1884. Содержит первый английский перевод памятника.

Krawutzky A., Uber die sogenannte Zwolfapostellehre, ihre hauptsachlichsten Quellen und ihre erste Aufnahme./ Theologische Quartalschrift (Tubingen), 1884. — S. 547-606.

Sabatier P., La Didach ou L’Enseignement des Douze Apo-tres. — Paris, 1885. Содержит первый французский перевод памятника.

Shaff Ph., The Oldest Church Manual called the Teaching of the Twelve Apostles. The Didache and Kindred Documents in the Original with Translations and Discussions of Post-Apostolic Teaching Baptism Worship and Discipline and with Illustrations and Fac-Similes of the Jerusalem Manuscript. — New York, 1885. Издание c факсимильным воспроизведением соответствующих листов иерусалимского манускрипта.

Taylor С., The Teaching of the Twelve Apostles, with illustrations from the Talmud. Cambridge, 1886. Издание, сопровождаемое соответствующими иллюстрациями из Талмуда.

Hamack A., Die Apostellehre und die judischen beiden Wege. — Leipzig, 1886.

Соловьев Вл., Введение к русскому изданию [1886]/последнее издание в составе книги: Учение Двенадцати Апостолов. Введение, перевод и комментарии игуме-

на Иннокентия (Павлова). — Серия «Учители неразделенной Церкви». — М.: Учебно-информационный экуменический центр ап. Павла, 1996. — С. 41-58.

Funk F.X., Doctrina doudecim apostolorum. Canones apostalorum ecclesiastic! ac reliquae doctrinae de duabus viis expositiones veteres. — Tubingae, 1887. Издание, рассматривающее всю традицию Учения о двух путях в ее зависимости от Дидахе. Приведены соответствующие тексты всех родственных ему документов.

Лебедев А.П., Западная литература касательно недавно открытого древнехристианского памятника Учение Двенадцати Апостолов (Ai3a%t| tcov 8®3ека ажхэтб-Xcov)./Прибавление к Творениям святых отцов. — 1887, кн 1. - С. 183-201.

Iselin L.E. und A. Heusler, Eine bisher unbekannte Version des ersten Teiles der Apostellehre (Didache). — TU 13 (1895). - S. 6-10.

Карашев А., О новооткрытом памятнике Учение Двенадцати Апостолов (Д1ДАХН TQN ДОДЬКА АПОЕТО-AQN). — М., 1896. Наиболее обстоятельная монография на русском языке с переводом памятника.

Важнейшие издания и исследования

XX - начала XXI века

(в хронологическом порядке выхода в свет)

Seeberg A., Der Katechismus der Urchristenheit. — Leipzig, 1903. (= Theologische Biicherei. Bd. 26. — Miinchen, 1966).

Status of the Apostles or Canones Ecclesiastici, edited by G. Horner. — London, 1904.

SeebergA., Die beiden Wege und das Aposteldreket. — Leipzig, 1906.

Seeberg A., Die Didache des Judentums und der Urchristen-cheit. — Leipzig, 1908.

Карабинов И.А., Евхаристическая молитва (анафора). Опыт историко-литургического анализа. — СПб., 1908.

Прокошев П.А., Didascalia apostolorum и первые шесть книг апостольских постановлений. Историко-критическое исследование из области источников церковного права. Приложение: Didascalia apostolorum (текст памятника в русском переводе). — Томск, 1913.

GrenfellВ. — Р.& A. S. Hunt, The Oxyrhynchus Papyri, 15. — London, 1922.

Connolly R. H, The Use of the Didache in the Didascalia./ Journal of Theological Studies, 24 (Oxford University Press, 1923).-P. 147-157.

Homer G., A New Fragment of the Didache in Coptic./ Journal of Theological Studies, 25 (Oxford University Press, 1924). - P. 225-231.

Peradze G., Die «Lehre der zwolf Apostel» in der georgi-schen Uberlieferung / Zeitschrift fiir neutestamentliche Wissenschaft und die Kunde der alteren Kirche, 1932. Bd. 31, h. 2. S. 111-116, 206.

Lbwenich von IK, Das Johannesverstadndnis im zweiten Jahrhundert. Berlin, 1932.

AudetJ. P. La Didache: Instructions des Apotres (Ai8a%fi tcov dmocrrotaov). — Paris, 1958.

Stuiber A., Das ganze Joch des Herrn (Did. 6:2-3). / Studia Patristica, IV (TU 79). - Berlin, 1961. - S. 323-329.

Voobus A., Liturgical Tradition in the Didache. / Papers of Estonian Theological Society in Exile, 16. — Stockholm, 1968.

Giet S., L’enigme de la Didache. — Paris, 1970.

Theissen G„ Sociology of Early Palestinian Christianity. — Philadelphia: Fortress Press, 1978.

Jef ford Cl.N., The Sayings of Jesus in the Teaching of the Twelve Apostles./Vigiliae Christianae Supplement series, 11. — Leiden, 1989.

Niederwimmer K., Die Didache. Kommentar zu den Aposto-lischen Vater. 1. — Gottingen, 1989 (19932).

Учение Двенадцати Апостолов. / Пер. и комм. А. Сидорова.//Символ (Париж). — 1993, № 29. — С. 275-305.

Сидоров А. И., «Дидахе»: вероучительный и литургико-канонический памятник первохристианской эпохи. //Символ (Париж). — 1993, № 29. — С. 307-316.

The Didache in Context: Essays on Its Text, History, & Transmission. / Edited by Clayton N. Jeffords. — Leiden, 1995.

The Didache in Modem Research. / Edited by Jonathan

A. Draper. / Des antiken Judenturns und des Urchristen-tums. XXXVII. - Leiden, 1996.

Niederwimmer K., The Didache: a Commentary./Herme-neia — a Critical and Historical Commentary on the Bible. — Minneapolis MN., 1998.

Crossan J.D., The Birth of Christianity: Discovering What Happened in the Years Immediately after the Execution of Jesus. — Edinburgh, 1999-.

Гаврилюк П., История катехизации в древней церкви. — М„ 2001.

FlusserD., SandtH., van de., The Didache: Its Jewish Sources and its Place in Early Judaism and Christianity. — As-sen/ Minnneapolis, 2002. (Compendia Rerum ludaicarum ad Novum Testamentum. Section III: Jewish Traditions in Early Christian Literature. Vol. 5).

The Apostolic Fathers. I. I Clement. II Clement. Ignatius. Polycarp. Didache. Edited and Translated by Bart D.Ehrman./The Loeb Classical Library, 24. — Cambridge, Massachusetts/London, England, 2003. — P. 405-415.

Milavec A., The Didache:. Faith, Hope & Life of the Earliest Christian Communities, 50-70 C.E. — New York,

2003. Наиболее обстоятельный современный комментарий (981 с.).

Красиков С. В., Варнавы апостола послание. / ПЭ, т. 6 (2003), с. 658-659.

Del Verme М., Didache and Judaism. Jewish Roots of an Ancient Christian-Jewish Work. — New York, 2004.

Slee M., The Church in Antioch in the First Century CE: Communion and Conflict./JSNTSup 244. — London/ New York, 2004.

Garrow A.J.P., The Gospel of Matthew’s Dependence on the Didache./JSNTSup 254. — London/New York,

2004.

Ткаченко А. А., Дидахе. / ПЭ, т. 14 (2006), с. 666-675.

Garrow A.J.P., The Eschatological Tradition behind 1 Thessalonians: Didache 16./JSNT 32.2 (2009). — P. 191— 215.

Ткаченко А.А., Иудеохристианство./ПЭ т. 28 (2012), с. 481-485.

The Didache. A Missing Piece of the Puzzle in Early Christianity. /Edited by Jonathan A.Draper and Clayton N.Jefford. — Atlanta, 2015.

Общие и специальные пособия, использованные при подготовке настоящего издания

Новый Завет и новозаветные апокрифы

Bruce ЕЕ, Paul: Apostle of the Heart Set Free. — Grand Rapids, MI, 2000.

Coppens J., La releve apocaliptique du messianisme royal. T. 2: Le Fils d’homme vetero- et intertestamentaire. — Leuven: University Press, 1983.

Ehrman B.D., The New Testament. A Historical Introduction to the Early Christian Writings. Fourth Edition. — New York/Oxford, 2008.

Hengel M., Schwemer A.M., Paul between Damascus and Antioch: The Unknown Years of the Apostle. — London, 1997.

Metzger В. M., A Textual Commentary on the Greek New Testament. Second Edition. — Stuttgart, 1994.

Resch G., Das Aposteldecret nach seiner ausserkanonischen Textgestalt. — TU 28 (3). — Leipzig, 1905.

Schweizer A., The Quest of the Historical Jesus. A Critical Study of its Progress from Reimarus to Wrede. — London, 1910.

Браун P., Введение в Новый Завет. Пер. с англ. — Т. 1-2. - М„ 2007.

Данн Дж.Д., Единство и многообразие в Новом Завете. Исследование природы первоначального христианства. Пер. с англ. — М., 1997.

Иеремиас И., Богословие Нового Завета. Часть первая. Провозвестие Иисуса. Пер. с нем. — М., 1999.

Кузнецова В. Н., Евангелие от Матфея. Комментарий. — М„ 2002.

Левинская И. А., Деяния Апостолов. Главы 1-8. Историко-филологический комментарий. — М., 1999.

Левинская И. А., Деяния Апостолов. Главы 9-28. Историко-филологический комментарий. — СПб., 2008.

Левинская И. А., Деяния Апостолов на фоне еврейской диаспоры. — СПб., 2000.

Луц У, Нагорная проповедь (Мф 5-7). Богословско-экзегетический комментарий. Пер. с нем. — М., 2014.

Мецгер Б.М., Канон Нового Завета. Возникновение, развитие, значение. Пер. с англ. — М., 1998.

Мещерская Е.Н., Апокрифические деяния апостолов. Новозаветные апокрифы в сирийской литературе. — М., 1997.

Мещерская Е. Н., Апокрифы. Апокрифы новозаветные. / ПЭ, т. 3(2001), с. 50-55.

Покорны П., Геккель У, Введение в Новый Завет. Обзор литературы и богословия Нового Завета. Пер. с нем. — М., 2012.

Райт Н. Т., Иисус и победа Бога. Пер. с англ. — М., 2004. Сандерс Э.П., Иисус и иудаизм. Пер. с англ. — М., 2012. Свенцицкая И. С., Апокрифические евангелия. Исследования, тексты, комментарии. — М., 1996.

Хенгелъ М., Швемер А. М., Иисус и иудаизм. — М., 2016.

Эрман Б., А был ли Иисус? Неожиданная историческая правда. Пер. с англ. — М., 2012.

Древнецерковная история и патрология

AltanerB., StuiberA., Patrologie: Leben, Schriften und Lehre der Kirchenvater. 9 Aufl. — Freiburg-Basel-Wien, 1980.

Bardenhewer O., Geschichte der altkirchlichen Literatur. Bd. 1. — Freiburg im Breisgau, 1902.

Bestmann H.J., Geschichte der christlichen Sitte. Teil 2: Die katholische Sitte der alten Kirche. — Nordlingen, 1885.

Hamack A., Die Mission und Ausbreitung des Christen-tums in den ersten drei Jahrhunderten. — Leipzig, 1902.

Quasten J., Patrology. Vol. 1: Beginning of Patristic Literature. — Utrecht, 1950.

Болотов В. В., Лекции по истории древней церкви. —

Ч. 2. - СПб., 1910.

Гарнак А., Миссионерская проповедь и распространение христианства в первые три века. Пер. с нем. — СПб., 2007.

Киприан (Керн), проф.-архим., Патрология. — Киев, 2003.

Сагарда Н.И., Сагарда А. И., Полный корпус лекций по патрологии. — СПб., 2004.

Сидоров А. И., Курс патрологии. Возникновение церковной письменности. — М., 1996.

Евреи, язычники и христиане в древности

Goodman M.D., Jewish Proselytising in the First Century. / The Jews among Pagans and Christians in the Roman Empire. Eds. J. Lieu, J. North, T. Rajak. London/New York, 1992. - P. 55-78.

Tcherikover V., Jewish Apologetic Literature Reconsidered./ Eos (Warsaw) 48, 3 (1956). - ₽. 169-193.

История древнего мира. Под ред. И. М. Дьяконова,

В. Д. Нероновой, И. С. Свенцицкой. — [Кн. 3]: Упадок древних обществ. Изд. 2-е, испр. — М., 1983.

Лурье С. Я., Антисемитизм в древнем мире, попытки объяснения его в науке и его причины. Изд. 2-е испр. и доп. автором. Подготовка текста, предисловие и комментарии И. А. Левинской. — М./Иерусалим, 2009.

Пинес Ш., Иудаизм, христианство, ислам. Парадигмы взаимодействия. Избранные исследования. Под ред. Ури Гершовича и Сергея Рузера. — М./Иерусалим, 2009.

Сергиенко М. Е., Жизнь Древнего Рима. Очерки быта. — СПб., 2002.

Толанд Дж., Назарянин, или иудейское, языческое и магометанское христианство. — Пер. с англ./Лигтшй-ский материализм XVIII века. — Т. 1. — М., 1967. —

С. 241-311.

Учение двенадцати

Апостолов1

Учение Господа, данное народам через Двенадцать Апостолов3

Учение о двух путях (главы 1 -6,1)

1.1. Есть два пути: один — жизни, а другой — смерти, велико же различие между этими двумя путями1.

Путь жизни (1,2-4,14).

2. Путь жизни на самом деле таков: полюби, во-первых, Бога, создавшего тебя, а во-вторых, своего ближнего как самого себя2, и не делай другому всего того, чего бы ты не захотел, чтобы случилось с тобой3.

Евангельский раздел. 3. А вот учение, вытекающее из этих заповедей: Благословляйте проклинающих вас и молитесь за своих врагов, за преследующих же вас поститесь4: потому что какая же это любовь5, если вы любите лишь любящих вас? Не то же ли делают и язычники6? Вы же любите ненавидящих вас7, и не будет у вас врага8. 4. Удаляйся от плотских и телесных влечений9: Если кто тебя ударит по правой щеке, поверни к нему и другую10, и будешь совершенен11; если кто тебя заставит идти с собой одну милю12, иди с ним две13; если кто себе возьмет твой плащ, отдай ему и рубаху14; если кто у тебя возьмет твое, не требуй назад15, хотя бы ты и мог это сделать16. 5. Каждому просящему у тебя давай17 и не требуй возвращения назад18, потому что Отец желает, чтобы всем подавалось от Его собственных даров19. Блажен дающий согласно заповеди: потому что он неповинен20. Горе же берущему: потому что если кто берет, имея в том нужду, то будет неповинен; не имеющий же нужды даст отчет, почему и на что он взял; и, оказавшись в заключении, он будет допрошен о том, что сделал со взятым, и не выйдет оттуда до тех пор, пока не отдаст последнего кодранта21. 6. Впрочем, об этом также сказано: «Да запотеет твоя милостыня у тебя в руках, прежде чем ты узнаешь кому подаешь»22.

Заповеди. 2.1 А вот вторая заповедь учения: 2. Не убивай1, не совращай чужую жену2, не растлевай детей3, не распутничай4, не воруй5, не занимайся магией6, не составляй яда7, не губи дитя абортом и не умерщвляй родившегося8, не желай захватить принадлежащее ближнему9. 3. Не клянись ложно10, не лжесвидетельствуй11, не злословь12, не помни зла13. 4. Не будь ни двойственным в мысли, ни двуязычным, потому что двуязычие — западня смерти14. 5. Да будет твое слово не лживо и не пусто, а исполнено на деле15. 6. Не будь ни алчным16, ни хищным17, ни лицемерным18, ни злонравным19, ни надменным20; не держи злого намерения против своего ближнего21. 7. Не имей ненависти к любому человеку22, но одних обличай23, за других молись24, а иных же люби больше своей души25.

Наставление мудрого. 3.1. Дитя мое1, убегай от участия во всяком зле и во всем ему подобном2. 2. Не будь гневливым, потому что гнев ведет к убийству, ни ревнивым, ни сварливым, ни вспыльчивым: так как из всего этого порождаются убийства3. 3. Дитя мое, не будь пленником страстных влечений, потому что страстное влечение ведет к распутству4, не сквернословь5 и не будь наглым6: так как из всего этого порождаются супружеские измены7. 4. Дитя мое, не гадай по птицам, потому что это ведет к идолослужению8, и не будь ни заклинателем9, ни математиком10, и не занимайся очищениями11, и даже не желай на это ни смотреть[, ни слушать об этом12]: так как из всего этого порождается идо-лослужение. 5. Дитя мое, не будь лживым, потому что ложь ведет к воровству, ни сребролюбивым, ни тщеславным: так как из всего этого порождаются кражи13. 6. Дитя мое, не ропщи, потому что ропот ведет к богохульству14, и не будь ни своенравным15, ни зломыслящим16, так как из всего этого порождаются хулы на Бога17.

Идеал кроткого. 7. Будь же кротким, потому что кроткие наследуют землю18. 8. Будь долготерпеливым19 и милостивым20, и незлобивым21, и тихим22, и добрым23, и всегда страшись не исполнить те заповеди, которые ты услышал24. 9. Не превозносись25 и не давай дерзости места в своей душе26. Да не прилепляется твоя душа к гордым, но да общайся со справедливыми и смиренными27. 10. Выпадающие на твою долю обстоятельства принимай как благо, зная, что без Бога ничего не происходит28.

Отношение к братьям. 4.1 Дитя мое, ночью и днем помни о говорящем тебе слово Божье, и почитай его как Господа1: потому что где говорится о власти Господа2, там и Господь. 2. Каждый же день ищи встречи со святыми3, чтобы найти поддержку в их словах4. 3. Не учиняй разделения5, но примиряй враждующих6; суди справедливо, не взирай на лицо, когда следует обличить чьи-либо грехопадения7. 4. Не сомневайся, будет ли суд Божий или нет8.

Милосердие. 5. Не протягивай рук, чтобы взять, и не сжимай, когда нужно дать9. 6. Если у тебя будет что-либо от труда твоих рук, давай выкуп за свои грехи10. 7. Не колеблись, когда следует дать, и не ропщи отдавая11: так как ты узнаешь — Кто есть Добрый Мздовоздаятель12. 8. Не отворачивайся от нуждающегося13, но во всем имей общение со своим братом, и не говори о чем-либо, что это твоя собственность14: потому что если вы имеете общение в бессмертном, то не тем более ли в смертных вещах15?

Семейные отношения. 9. Не отнимай своей руки от твоего сына или от твоей дочери, но от юности учи их страху перед Богом16. 10. Не приказывай в своем раздражении твоему рабу или твоей служанке, надеющихся на того же Самого Бога, что и ты, чтобы они не утратили страха перед Богом, Который над вами обоими17: так как Он приходит призвать, глядя не на лицо, а на тех, чей дух Он подготовил18. И. Вы же, рабы, подчиняйтесь своим господам как Божьему образу, по совести и со страхом19.

Окончание «Пути жизни». 12. Возненавидь всякое лицемерие20 и всё, что не угодно Господу21. 13. Не оставляй без исполнения заповедей Господних22, но храни то, что ты принял, ничего не прибавляя и не убавляя23. 14. Исповедуй перед Церковью свои грехопадения24 и не приступай к своей молитве с лукавой совестью25. Таков путь жизни.

Путь смерти

5.1. А вот путь смерти: прежде всего он зол и полон проклятия1: здесь убийства2, супружеские измены3, страстные влечения4, распутство5, кражи6, идолослужение7, магия8, составление ядов9, грабежи10, лжесвидетельства11, лицемерие12, двоедушие13, коварство14, надменность15, злоба16, своенравие17, алчность18, сквернословие19, зависть20, дерзость21, гордость22, бахвальство23, [отсутствие страха перед Богом24]; 2. по этому пути идут преследующие добрых людей, ненавидящие истину, любящие ложь25, не признающие' воздаяния за справедливость26, не присоединяющиеся ни к доброму делу27, ни к справедливому суду28, бодрствующие не ради добра, а ради зла29; от них далеки кротость и выдержка30, они любят суету31, гоняются за выгодой32, не оказывают милости бедному33, не сострадают удрученному34, не знают своего Творца35, здесь детоубийцы36, губители Божьего создания37, отворачивающиеся от нуждающегося38, удручающие угнетенного39, угодники богатых40, беззаконные судьи бедных41 — грешники во всём42; будьте же, дети, избавлены от всех таких!

Окончание «Двух путей»

и переход к следующим наставлениям

6.1. Смотри, чтобы кто тебя не совратил с этого пути Учения1, потому что такой учит тебя вне Бога2. 2. Ведь если ты способен понести иго Господне целиком3, то понеси, и будешь совершенен4; а если неспособен, то делай то, что можешь5. 3. Что же касается пищи, то понеси то, что можешь; но особенно остерегайся идоложертвенного: потому что вкушение его — есть служение мертвым богам6.

Литургический раздел (главы 7-10)

Крещение. 7.1. А что касается крещения, то крестите так: предварительно всё это сказав, крестите в проточной воде1 во имя Отца и Сына и Святого Духа2. 2. Если же у тебя нет проточной воды, то крести в другой воде; если не можешь крестить в холодной воде, то крести в теплой. 3. А если у тебя нет ни той, ни другой, то трижды полей водой на голову крещаемого во имя Отца и Сына и Святого Духа3. 4. А перед крещением да постятся креща-ющий и крещаемый и, если могут, то и некоторые другие; крещаемому же вели попоститься перед крещением один или два дня.

Пост и молитва. 8.1. А ваши посты да не будут в одно время с постами лицемеров1: так как они постятся во второй и в пятый день после Субботы, то вы поститесь в четвертый день и в день приготовления к Субботе. 2. И молитесь не как лицемеры2, а как в Своей Радостной Вести повелел Господь, то есть молитесь так3:

Наш Отец, Который на небе, Да будет освящено Твое имя, Да придет Твое Царство,

Да будет Твоя воля и на земле как на небе;

Дай нам на этот день наш каждодневный хлеб, И прости нам наш долг,

Также как и мы прощаем нашим должникам, И не подвергай нас испытанию, Но избавь нас от зла4:

Потому что Твоя во веки есть сила и слава5.

3. Молитесь так трижды в день.

Евхаристия. 9.1. А что касается благодарения, то благодарите <Бога> так:

2. Сперва о чаше1:

Благодарим Тебя, наш Отец,

за святую лозу Давида2, Отрока Твоего3, которую Ты нам явил через Твоего Отрока Иисуса4;

Слава Тебе во веки!

3. О разламываемом же хлебе5: Благодарим Тебя, наш Отец, за жизнь и познание, которые Ты нам явил

через Твоего Отрока Иисуса6;

Слава Тебе во веки!

4. Как этот разламываемый хлеб был рассеян по горам

и, будучи собранным, стал одним7, так да будет собрана от концов земли в Твое Царство и Твоя Церковь: потому что через Иисуса Христа Твоя во веки есть слава и сила.

5. И никто да не ест и не пьет от вашего благодарения, кроме крещенных во имя Господа: так как и Господь об этом сказал: «Не давайте святыни псам8».

Благодарение по насыщении. 10.1. А после того как вы насытились, поблагодарите так:

2. Благодарим Тебя, Святой Отец1, за Твое святое имя2,

которое Ты вселил в наши сердца, и за познание и веру и бессмертие, которые Ты нам явил

через Твоего Отрока Иисуса;

Слава Тебе во веки!

3. Ты, Владыко Вседержитель3, всё сотворил4 ради Своего имени,

а пищу и питье дал людям в наслаждение5, чтобы они Тебя благодарили.

Нас же через Твоего Отрока [Иисуса6 ] Ты одарил духовной пищей и питьем и вечной жизнью.

4. Прежде всего мы Тебя благодарим, потому что Ты могуч7;

Слава Тебе во веки!

5. Вспомни, Господь, Свою Церковь, дабы избавить ее от всякого зла8,

и совершить ее в Своей любви9, и от четырех ветров собери ее10, освященную11, в Свое Царство, которое Ты ей приготовил121 потому что Твоя во веки есть сила и слава.

6. Да придет благодать, и да сгинет этот мир13. Осанна Богу Давида14.

Если кто свят, да подходит, а если нет, то кается;

Мараната15:

Аминь16.

7. Пророкам же позволяйте благодарить столько, сколько они хотят17.

Вопросы дисциплины (главы 11-13/14-15)

Учители. 11.1. Если кто-либо, придя, научит вас всему тому, что сказано выше, то примите его; 2. а если сам учащий, совратившись, станет учить иному учению с целью разрушить вышесказанное, нс слушайте его1; если же он учит вышесказанному с целью прибавить вам справедливости и познания Господа2, то примите его как Господа3.

Апостолы. 3. А что касается посланников4 и пророков, то, согласно повелению Радостной Вести поступайте с ними так5. 4. Каждый приходящий к вам посланник да будет принят как Господь6 5. но он да не остается у вас [более7] одного дня если же будет нужда, то может остаться и на другой день; а если он останется на три дня — он лжепророк8. 6. Уходя же посланник да не берет ничего кроме хлеба, необходимого ему в пути до тех пор пока он не остановится в следующем месте; а есл1 он просит денег — он лжепророк9.

Пророки. 7. И каждого пророка, говорящего в Духе, не проверяйте и не обсуждайте: потому что всякий грех будет прощен, а этот грех прощен не будет10. 8. Однако не каждый говорящий в Духе есть пророк, но только если у него нравы Господа. Итак, по нравам будет узнан лжепророк и истинный пророк11. 9. И каждый пророк, назначающий, будучи в Духе, трапезу для бедных, да не ест от нее, а иначе он — лжепророк. 10. Каждый же пророк, учащий истине, если сам не делает того, чему учит, есть лжепророк12. И. И каждый проверенный, истинный пророк, творящий в миру тайну Церкви13, но не учащий делать всего того, что сам делает, да не будет вами судим: так как у него суд с Богом; потому что также поступали и древние пророки14. 12. Если же кто, будучи в Духе, скажет: дай мне денег или чего-то другого, не слушайте его15; а если скажет дать для других нуждающихся, то да никто его не осуждает.

Христианское странноприимство. 12.1. А каждый приходящий во имя Господа да будет принят: но затем, проверив его, вы узнаете о нем, так как у вас будет представление о правом и о левом. 2. Если приходящий к вам действительно странник, то помогите ему, сколько можете; но да не остается он у вас более чем на двое или, если будет необходимость, на три дня. 3. Если же он хочет у вас жить, то, будучи ремесленником, да трудится и ест1. 4. А если у него нет ремесла, то вы по своему усмотрению позаботьтесь, чтобы христианин2 не жил среди вас праздным. 5. А если он не хочет поступать таким образом, то он — христопродавец3: остерегайтесь таковых.

Вознаграждение пророков и учителей. 13.1. Но каждый истинный пророк, желающий у вас жить, достоин своего пропитания1. 2. Также и настоящий учитель как труженик и он достоин своего пропитания2. 3. Поэтому каждый начаток произведенного в точиле и на току, а также быков и овец возьми начаток и дай пророкам: потому что они ваши первосвященники3. 4. Если же у вас нет пророка, то отдайте начатки бедным. 5. Если ты выпекаешь хлеб, то возьми начаток и дай согласно заповеди4.

6. Также открыв сосуд с вином или маслом, возьми начаток и дай пророкам5. 7. Возьми и начаток денег и одежды и всякого имущества, по своему усмотрению, и дай согласно заповеди6.

Собрание в день Господень. 14.1. А в день Господень1, собравшись вместе, разломайте хлеб и поблагодарите2, исповедовав прежде свои грехопадения3, дабы ваша жертва была чистой4. 2. Каждый же, находящийся в разладе со своим другом, да не присоединяется к вам до тех пор, пока они не примирятся5, чтобы вашей жертве не быть оскверненной6. 3. Ведь Господь так сказал: «На всяком месте и во всякое время приносите Мне чистую жертву: потому что Я Великий Царь, — говорит Господь, — и Мое имя дивно у народов7

Должностные лица общины. 15.1. Поэтому избирайте1 себе надзирателей и служителей2 достойных Господа, мужей кротких и несребролюбивых, и правдивых, и проверенных3: потому что и они совершают для вас служение пророков и учителей4. 2. Поэтому не пренебрегайте ими: так как они должны быть у вас вознаграждаемы наряду с пророками и учйтелями5.

Братское исправление друг друга. 3. Обличайте же друг друга не в гневе, а в мире, как вы это содержите в Радостной Вести6; и с каждым, кто плохо поступает с другим, да никто из вас не разговаривает и не выслушивает до тех пор, пока он не раскается7. 4. А ваши молитвы и милостыни и все ваши дела творите так, как вы это содержите в Радостной Вести нашего Господа8.

Эсхатологическое ожидание

16.1. Бодрствуйте ради своей жизни: ваши светильники да не будут угашены, и ваши бедра да не будут непрепоясаны, но будьте готовы: потому что вы не знаете часа, в который наш Господь придет1. 2. Часто же собирайтесь в поисках того, что приличествует вашим душам: потому что не принесет вам пользы все время вашей веры, если вы не достигнете совершенства в последнее время2. 3. Ведь в последние дни умножатся лжепророки и губители, и овцы превратятся в волков, а любовь обратится в ненависть3. 4. Ведь когда возрастет беззаконие, люди будут ненавидеть друг друга, и преследовать, и предавать4, и тогда подобно Сыну Божьему явится обманщик мира5 и он будет творить знамения и чудеса6, так что земля будет предана в его руки, и он сотворит такие преступления, каких никогда от века не было. 5. Тогда человечество7 пойдет в огонь испытания, и многие соблазнятся и погибнут, а оставшиеся в своей вере будут спасены8 Самим Проклятием9. 6. И тогда явятся знамения истины: сперва на небе знамение его открытия10, затем знамение звука трубы11, а третье знамение — воскресение мертвых12; 7. но не всех13, а как сказано: «Придет Господь и с Ним все святые»14. 8. Тогда мир увидит Господа, идущего по облакам небесным15 [...]16.

С. И. Павлов/игумен Иннокентий, кандидат богословия

Ipsissima doctrina Jesu: критерии и исторические показания. Тезисы1 2 разом, исторически обоснованно опровергает знаменитый тезис Рудольфа Бультмана (1884-1976):

Мы не можем узнать, как понимал Иисус свой конец, свою смерть.

2. Из восьми пунктов «наиболее надежных фактов», связанных с Иисусом в представлении Сандерса, для нас теперь важен второй: «Иисус был родом из Галилеи, он проповедовал и исцелял»'"' (разрядка моя. — Авт.).

Второй тезис

1. Конечно, в связи с галилейским происхождением Иисуса можно привести целый ряд известных деталей, исторически вполне верифицируемых. Но нам теперь важнее другое. В связи с тем безусловным фактом, что «Иисус проповедовал», точнее учил, уже без малого два столетия перед исторической критикой Нового Завета стоит вопрос: «А чему действительно учил Иисус?»

Знаменитые противоречия, когда в одной в той же синоптической традиции Иисус, скажем, выступает как сторонник богоустановленности и, с учетом современного Ему исторического контекста,

* Первохристианская весть о Христе и исторический Иисус (1960). Пер. с нем. А. Б. Григорьева. / Бультман Р, Избранное: вера и понимание. — М.: РОССПЭН, 2004. — С. 193.

** Сандерс Э.П., указ. соч. — С . 25..

нерушимости брака (Мк 10:1-12/Мф 19:1-9) и при этом поощряет тех, кто оставил

дом, или жену, или братьев, или родителей, или детей ради Царства Бога (Лк 18:29).

И это не говоря уже о том, что в той же синоптической традиции семья чаще всего представлена как нечто препятствующее делу спасения человека (Мк 3:31-35/Мф 12:46-50/Лк 8:19-21; Мф 10:34-39/Лк 12:51-53; 14:26-27).

Такая ситуация еще в первой половине позапрошлого столетия поставила перед наукой вопрос: «А что в синоптических евангелиях мы всё-таки можем воспринимать как ipsissima verba Jesu, т. е. подлинные слова Иисуса?». Но уже во второй половине XX века Иоахим Иеремиас (1900-1977) задал вопрос, что собой представляет ipsissima vox Jesu, т. е. Иисусов подлинный голос? '

Данная постановка вопроса обусловлена тем обстоятельством, что настоящие мысли Иисуса в тех же синоптических евангелиях нередко оказываются в позднейшем обрамлении, когда требуется немалое искусство исследователя, чтобы за этим исторически обусловленным фоном услышать порой едва прорезающийся голос исторического Иисуса. Указанная проблема, впрочем, касается не только

* Об этом см.: Иеремиас И., Богословие Нового Завета. Ч. 1.

Провозвестие Иисуса. Пер. с нем. А. Л. Чернявского. — М.: «Восточная литература» РАН, 1999. — С. 16-55.

синоптических, но, пожалуй, даже в большей мере Четвертого Евангелия.

2. В свою очередь автор этих строк предлагает оперировать такой категорией как ipsissima doctrina Jesu, учитывая, что в качестве исторической фигуры Иисус прежде всего известен как учитель, тогда как Его учение вполне верифицируется по христианским первоисточникам как гораздо более ранним по отношению к каноническим евангелиям, так и довольно поздним, но сохраняющим верность изначальному Преданию, в отличие от тех же евангелий, где мы по большей части встречаем материалы, не имеющие отношения к Иисусу, засвидетельствованному исторически, зато ярко детерминированные историческим контекстом 70-100-х годов, в котором оказались будь то иудео-, будь то языкохристианская среда. Критерий исторической обусловленности как показатель подлинности учения Иисуса или же, наоборот, неподлинности приписанных Ему в 70-100-х годах высказываний будет специально обоснован в тезисах с 5-го по 10-й, где речь пойдет об историческом контексте формирования новозаветной традиции, включившей в себя как подлинное учение Иисуса, сохраненное изначальным Преданием, так и чуждые ему поздние идеологемы, обусловленные историческими обстоятельствами, в которых оказались как иудеохристианская, так и языкохристианская церкви.

Третий тезис

1. Из сложившихся в XX веке методов исследования традиций первого христианского столетия наиболее плодотворным для решения поставленной задачи — определения подлинного учения Иисуса, мне представляется (в случае его успешного применения) метод истории форм {Formgeschichte), или форманализ, впервые испробованный на синоптической традиции в 1920-е годы немецкими либерально-протестантскими теологами Мартином Дибелиусом (1883-1947), Карлом Людвигом Шмидтом (1891-1956) и Рудольфом Бульт-маном/

2. Здесь, как я думаю, имея в виду нынешнее состояние науки, важно отдавать себе отчет в следующем. Когда мы берем на вооружение такую категорию, которой оперирует данный метод, как место в жизни {Sitz гт Leberi) в раннехристианской общине того или иного высказывания Иисуса, известного по синоптическим евангелиям, то надо представлять, какая из общин 30-100-х годов имеется в виду.

* Об этом см.: История и герменевтика в изучении Нового Завета. / Лёзов С. В., Попытка понимания. Избранные труды. — М. — СПб.: Университетская книга, 1999. — С. 415— 420.

Во-первых, это выросшая из общины непосредственных учеников Иисуса иудеохристианс-кая церковь, наставляемая Двенадцатью во главе с Петром и понесшая около 35 года учение Иисуса язычникам (Деян 11:19-30), что потребовало соответствующей адаптации, вызванной различием еврейского и греко-римского социальных это-сов. Памятником этой миссии, датируемым мной временем между 36 и 43 годами, но всё же ближе к первой дате [главные исторические показания этого будут представлены в 5-м тезисе (пункт 2)], выступает Учение Господа, данное народам через Двенадцать Апостолов или Учение Двенадцати Апостолов, более известное по первому греческому слову в своем названии как Дидахе (Ai8a%r|).

Во-вторых, преемствующий ему корпус подлинных посланий Павла, давно уже надежно датируемых временем между 50/51 — 56/57 годами, причем как раз прежде всего в том, что касается приводимых им свидетельств об историческом Иисусе и Его учении, наконец, о самом начальном возвещении о Нем как о прославленном Христе и Господе, второй приход Которого ожидается вскоре. Эта неожиданная для современной разноконфессиональной теологии роль Павла будет обозначена в 6-м тезисе (пункты 2-6).

В-третьих, смерть Павла в гонения Нерона (64-66 годы) совпала или почти совпала с началом Иудейской войны (66-73 годы), когда, с одной стороны, прекращается хотя бы в силу обстоятельств военного времени инициированная Павлом помощь языкохристианских общин церкви-матери в Иерусалиме, а с другой, когда успевшие его покинуть ее остатки «бегут в горы» (Мк 13:14), не встречая должного участия в своей судьбе галилейских собратьев, чем обуславливается радикальная коммунизация их идеологии, породившая в их среде движение эбионитов. Это изменение в воззрениях обездоленной части иудеохристиан как раз в первую очередь и находит в 70-х годах и позднее свое отражение в традиции, зафиксированной в синоптических евангелиях, и особенно в корпусе Луки (Лк и Деян). К этому следует прибавить острый конфликт иудеохристиан с фарисеями, практически монополизировавшими тогда религиозную жизнь Израиля, что ярко отражено в Мф 23. Обо всём этом подробнее будет сказано в 7-м тезисе (пункты 1-5, 7-8).

В свою очередь, в-четвертых, языкохристи-анство после ухода с исторической сцены своего первого поколения также оказалось в состоянии кризиса, результатом чего стало достаточно массовое отступничество, усиленное гонением Домициана. Реакцией на это стало появление жанра евангельских притчей, в которых развернутый сюжет призван либо объяснить причины кризиса, либо призвать отступивших к покаянию и возвращению, либо пригрозить нерадивым грядущим наказанием, либо дать новую перспективу Царства в изменившихся условиях. Но еще более заметным стало

усиление фанатического элемента в языкохристианской проповеди, опиравшегося на экслюзитиви-стскую тенденцию в подходе к фигуре Иисуса, резко мифологизированной. Отрок Господень, чья искупительная смерть на кресте представлялась «глупостью для язычников» (1 Кор 1:23), сменился в заметно расширенной керигме образом привычного для греко-римского мира «Божественного Мужа», преестественно рожденного, могущественного в чудесах, исцелениях и экзорцизмах, и, наконец, ставшего грозным Царем, отправляющим всех виновных «в мрсу вечную» (Мф 25:46). И хотя образ Иисуса-чудотворца/целителя находится в русле еврейской религиозной мифологии (вспомним такие ее фигуры, как Илия и Елисей), а Его функция грозного вершителя Последнего суда проистекает из межзаветной апокрифической эсхатологии, именно в языкохристианской среде второго и следующих поколений он нашел свою окончательную рецепцию, став краеугольным камнем ее последующих представлений о Христе. Всё это дало последний по времени литературный слой в известных нам канонических евангелиях, о чем подробнее будет сказано в 8-м тезисе (пункты 1-2, 5-7).

Однако отмеченные выше тенденции в керигмах иудео- и языкохристиан вовсе не прервали в последней четверти I века традиции подлинного учения Иисуса, равно как и традиции начальной апостольской христологии-эсхатологии, о чем следует сказать в-пятых. Признаки этого хорошо видны в Послании Иакова, отразившем кризис иудео-христианства 70-90-х годов, впрочем, включив в себя и иное позднее привнесение, касающееся суетной веры в исцеление в связи с помазанием елеем «во имя Господа» и молитвы к Иисусу об этом (Иак 5:14-15). Подробнее об Иак будет сказано в 9-м тезисе (пункты 1-6).

Уже самый конец I века ознаменуется появлением Посланий Иоанна, единственных в т.н. корпусе Иоанна, где авторство «ученика, которого любил Иисус» полностью несомненно. 1 Ин особенно важно как свидетельство подлинного учения Иисуса. На фоне Ин здесь обращает на себя внимание полное отсутствие какого бы то ни было тератологического элемента (упоминания чудес). А хри-стология, несмотря на кажущуюся новизну, вполне укоренена в изначальной апостольской керигме. В Ин, безусловно, написанном уже после смерти исторического Иоанна Иерусалимского, но восходящего к его рассказам, в ряде случаев слышен подлинный голос Иисуса, отзвуки которого гораздо ранее нашли свое отражение в Дидахе. Обо всём этом подробнее будет сказано в 10-м тезисе (пункты 1, 5-11).

Откр, несмотря на отнесение его еще во второй половине II века к Иоаннову корпусу, в настоящих тезисах не будет рассмотрено столь подробно, как, казалось бы, того требует этот интересный памятник, находящийся под сильнейшим влиянием еврейской апокалиптики. Прежде всего потому, что современный ученый консенсус отличает апокалиптического пророка Иоанна, позиционирующего себя как писателя Откр (1:1, 4, 9; 22:8), от Иоанна ученика Господа, причем не только исходя из разницы их языка и литературного стиля, но и ввиду того, что эсхатология, представленная в Откр, последнему не принадлежит, будучи отражением общей фанатической тенденции своего времени и расходясь с уже известной эсхатологией Павла (ср.: Откр 20:1-10 и 1 Кор 15:20-28). Соответственно и привычный по Апостольскому преданию образ Христа — Царя кроткого, едущего на мирном осле (Зах 9:9, также Мф 21:5; Мк 11:7; Лк 19:35; Ин 12:15), заменен Иоанном-Апокалиптиком на воинственного Царя, скачущего на боевом коне и убивающего врагов (Откр 19:11-16).

Другое дело, что Иоанн-Апокалиптик, безусловно, связан с асийскими церквами конца I века. Отсюда и проистекают терминологические совпадения с Ин и прежде всего в связи с основным титулом Иисуса в Откр — Агнец (Ягненок) (ср.: Ин 1:29, 36) и с Его ревелаторным (рассматриваемом какоткровение) именем о Абуод тоО беоО = Логос Бога (19:13, ср.: 1 Ин 1,1; Ин 1:1,14). Кроме того, важны исторические свидетельства Откр 2-3, представляющие как условия жизни асийских церквей, так и переживаемый ими кризис. Этих обстоятельств, связанных с Откр, мы также коснемся в 10-м тезисе (пункты 2-4).

Четвертый тезис

1. В последние десятилетия как в профессиональной, так и в популярной теологической литературе нередко задается вопрос: «Как рассматривать чудеса, описываемые в Новом Завете?». С другой стороны, Эд П. Сандерс, как мы помним, утверждает, что Иисус не только «проповедовал», но и «исцелял». Следует отметить, что порой современные исследователи готовы рассматривать евангельские повествования об Иисусе-целителе в качестве исторических. Так Геза Вермеш (1924-2013) видит в Иисусе

еврейского харизматического пророка, целителя, экзорциста и учителя, чье провозвестие имело центром близкое наступление Царства Бога .

2. Однако здесь следует иметь в виду, что еще в XVIII веке, когда шло становление истории как науки, ученые взяли в расчет такое простое соображение: история будь то всеобщая, будь то отдельной страны или иного человеческого сообщества (той же ранней церкви, например) остается неотъемлемой частью естественной истории, в которой действуют естественные законы, а посему любое сверхъестественное действие, как то же

* Vermes G., Who’s Who in the Age of Jesus. — London: Penguin Books, 2005. - P. 130.

исцеление, оказывается просто невозможным, оставаясь мифом, лежащим вне научного дискурса. Посему если об исцелениях говорится, скажем, в римском историческом сочинении или же в том же Талмуде, то мы опять-таки имеем дело не более чем с мифом.

3. В нашем же случае рассказы об исцелениях-вос-крешених и экзорцизмах Иисуса суть вообще явления довольно поздние (они появляются, судя по всему, не ранее 80-х годов), поскольку тот же Павел с его мифологизированным сознанием, верящий в наличие «даров исцелений» (1 Кор 12:28-30), ничего не знает об Иисусе-целителе, на что ученые обратили внимание еще в первой половине XIX века. Правда, в 50-е годы в языкохристианской среде (как и, вероятно, позднее в иудеохристиан-ской) зародилась суеверная практика молитвенных обращений к Иисусу при житейских невзгодах, первое место среди которых, понятно, занимали болезни. Павел неодобрительно намекает на это в 1 Кор 15:19, о чем подробнее будет сказано в 8-м тезисе (пункт 2). Однако куда важнее более раннее свидетельство Дидахе, которое не только не знает Иисуса-целителя, но и исключает в этой жизни саму возможность исцеления, призывая воспринимать как благо любое обстоятельство, выпадающее на долю человека, что прежде всего подразумевает разные, в т. ч. смертельные, болезни, «зная, что без Бога ничего не происходит» (3.10).

4. Ну, а как в таком случае быть с воскресением Иисуса, лежащим в центре апостольского провозвестия (см.: 1 Кор 15:1-14)? Ведь оно безусловно выпадает из естественной истории, где главным законом человеческого бытия выступает закон смертности. Рудольф Бультман отвечает на этот вопрос так: «Рядом с историческим событием Креста стоит воскресение, вовсе не относящееся числу исторических событий».' В свою очередь Эд П. Сандерс в пункте 7 своего перечня «наиболее надежных фактов», связанных с Иисусом, высказывается следующим образом: «После смерти Иисуса его последователи продолжали действовать как участники идентифицируемого движения». " Я же, имея в виду отмеченное выше обстоятельство, высказался бы более предметно. Да, мы в силу методологических соображений не можем говорить о воскресении Иисуса как об историческом событии, но апостольское провозвестие о нем — несомненный факт истории. Более того, у нас нет сколько-нибудь резонных оснований, чтобы ставить под сомнение его начало в день Пятидесятницы 30 года.

5. В связи с этим особую важность приобретает дошедшее до нас в средневековом арабском переводе

* Новый Завет и мифология. Проблема демифологизации но-возаветнго провозвестия. (1941). Пер. с нем. Г. В. Вдовиной. /Бультман Р, Избранное: вера и понимание. — С. 32.

** Сандерс Э.П., указ. соч. — С. 26.

(около 941 года) сообщение об Иисусе еврейского историка Иосифа Флавия (37 — около 100 года) из его известного сочинения на греческом языке, написанного около 94 года, «Иудейские древности» (XVIII.3.3). Оно, несомненно, представляется важнейшим внешним свидетельством относительно Иисуса и самого начального христианства. Именно эта арабская версия (ее полный текст и его происхождение будут рассмотрены в 12-м тезисе (пункт 10) признается в отечественной исторической науке аутентичной, в отличие от христианской редакции первой четверти IV века, в которой до нас дошло указанное сообщение на греческом. О смерти и посмертной судьбе Иисуса в ней, согласно Иосифу Флавию, говорится так:

Пилат осудил его на распятие и смерть; однако те, кто стали его учениками, не отреклись от своего ученичества. Они рассказывали, будто он явился им на третий день после своего распятия и был живым. В соответствии с этим он-де и был Мессия, о котором пророки предвещали чудеса.

Ориген (около 185 — 253/254 годы), знакомый с греческим подлинником свидетельства Иосифа

* Цит. по: История древнего мира. Под ред. И. М. Дьяконова, В. Д. Нероновой, И. С. Свенцицкой. — [Кн. 3]: Упадок древних обществ. — М: Наука, Главная редакция восточной литературы, 1983. — С. 117.

Флавия об Иисусе (Testimonium Flavianum), указывает, что Иосиф «не верит в Иисуса как в Христа» (Против Целъса, \АТ). Собственно, так оно и есть: Флавий сообщает лишь о получивших начальное распространение рассказах учеников Иисуса о Его воскресении, с которымте только и связывали ветхозаветные пророчества о чудесах, коими будет ознаменовано наступление мессианской эры.

Пятый тезис

1. Дидахе — первохристианский памятник, хорошо известный в древности (I-V века), был предан забвению в Средневековье, будучи вновь открытым в 1875 и изданным в 1883 году. С тех пор он многократно переводился и издавался, число его исследований идет на многие десятки. Тем не менее он до сих пор не имеет общепризнаной атрибуции, и как 130 лет тому назад дата его появления в трудах различных ученых варьируется от «ближе к середине I века»" до «между 120 и 165 годами»' " . Такое положение не в последнюю очередь вызвано охранительной тенденцией, поскольку синагогальный церковный строй, восходящий к апостолам

* Sabatier Р., La Didache ou L’Enseignement des Douze Apo-tres. — Paris: Librarie Fischbacher, 1885. — P. 116,159

** Hamack A., Die Lehre der zwolf Apostel. — Texte und Untersuchungen zur Geschichte der altchristliche Literatur, 2. - Leipzig, 1884. - S. 159-167.

Христа и подробно описанный в Дидахе (И, 13, 15), находя позднее отголоски в подлинных посланиях Павла (Рим 12:4-8; 1 Кор 5:13-6:1; 12:27-28; Флп 1:1), не позволяет возвести к нему т.н. раннюю кафоличность исторического христианства с его монархическим епископатом.

2. Однако если мы взглянем на данный памятник непредвзято, то нам придется отнести его написание к самому началу апостольской миссии к язычникам, описанной в Деян 11:19-30, когда язычникам Сирии, приводимым к христианской вере, потребовалось дать санкционированное Двенадцатью наставление в морали и дисциплине, проистекающих из этой веры. Таким образом, речь идет: (а) о времени около 36 года, когда в Антиохии Сирийской появилось само название христиане/ христианин (Деян 11:26, ср.: Дидахе, 12.4) и, во всяком случае, до 44 года, поскольку в 43 году был казнен первый из Двенадцати — Иаков Зеведеев (Деян 12:1-2); (б) об Антиохии как о месте написания данного наставления и о Сирии, языкохристианским церквам которой оно адресовалось; и, наконец, (в) о Варнаве, посланце Двенадцатии и предводителе антиохийских миссионеров, как о наиболее вероятном его авторе, представившем им его на авторизацию, скорее всего около 40 года, во время своего с Савлом/Павлом посещения Иерусалима, о котором сообщается в Деян 11:29-30.

Такая датировка («вскоре после смерти Иисуса»), на которой первым стал настаивать Альфред Зееберг (1863-1915), исходя из первоочередных задач апостольской миссии к язычникам', определяется целым рядом внутренних показаний памятника. Наиболее яркими из них выступают следующие.

Во-первых, его декларируемая цель — ввести уверовавших язычников в Израиль, Мессией которого ими был признан Иисус, побудив их, утвердившихся в новом для них еврейском по сути этосе, «понести иго Господне целиком» и стать «совершенными», т. е. обрезаться (Дидахе, 6.2а). Данная установка явно носит изначальный характер в идеологии миссии к язычникам. Она, несомненно, отражает ситуацию, имевшую место до радикального поворота, произведенного начавшейся в 46/47 году собственной-миссией-Павла, успех которой в отдаленных от Земли Израиля провинциях Римской имперйи как раз оказался в зависимости от отказа призывать языкохристиан к обрезанию, что привело в 48/49 году к известному компромиссу, достигнутому на Апостольском совещании/собо-ре в Иерусалиме (Гал 2:1-10; Деян 15). Поэтому в данном случае неправ Давид Флуссер (1917— 2000), хотя и связывающий наставление в Дидахе, 6.2а, с Петром и его сторонниками, но видящий в

* Seeberg A., Der Katechismus der Urchristenheit. — Leipzig:

A. Dreichert, 1903. — S. iii ff.

этом иудеохристианскую «оппозицию Павлу» . Тогда как речь здесь, безусловно, должна идти о до-собственно-Павловой, самой первой миссии к язычникам, которую действительно следует назвать Петровой, поскольку именно Петр выступил как ее вдохновитель и лидер, на что указывается, хотя и с явно паулинистским уклоном, в Деяниях Апостолов (10:1-11:30).

Во-вторых, этос апостольского служения в Дидахе с его требованием для свидетелей Господа Иисуса полнейшего бескорыстия (11.3-6; ср.: Мф 10:9-10; Мк 6:8-9; Лк 9:3; 10:4), что могло иметь место лишь на самом первом этапе языкохристианской миссии — при их передвижениях на сравнительно небольшие расстояния в Сиро-Палестинском регионе, когда им приходилось ненадолго оставлять свой дом и свои занятия, позволяющие кормиться от «своих рук». Начавшаяся с середины 40-х годов миссия в отдаленные уголки Римской империи требовала уже значительных затрат, а главное предполагала, что, оказавшись вдали от дома, апостолы будут получать свое пропитание от общин, выступая в них в роли учителей (ср.: Дидахе, 13.1-2). Таким образом, по всей видимости, нашла продолжение практика, существовавшая уже в Иерусалимской церкви, когда Двенадцать и другие апостолы, несшие в ней свое слу-

* См.: Flusser D., Paul’s Jewish-Christian Opponents in the Didache. /The Didache in Modern Research. Edited by Jonathan A. Draper. — Leiden: E. J. Brill, 1996. P. 195-211. жение, имели от нее пропитание как «служители слова», т.е. учители (см.: Деян 6:2). Это же служение апостолов с функцией не только свидетельства о воскресшем Христе, но и продолжительного наставления новообразующихся христианских общин на просторах Римской империи имеет в виду Павел, когда указывает на соответствующий пример «прочих апостолов», а касательно церкви в Иерусалиме — братьев Господа и того же Кифы/ Петра (1 Кор 9:5).

3. Другое дело, что сам Павел, которому требовалось доказывать свое апостольское достоинство, еще долго будет следовать первоначальному этосу апостольского служения, трудясь своими руками, чтобы никого не обременять (1 Фес 2:9), и тем самым показывая вчерашним язычникам пример настоящей христианской жизни, чтобы те, трудясь, «ни в чем не испытывали нужды» (1 Фес 4:11-12). Здесь Павел явно перекликается с наставлением Дидахе о необходимости труда для трудоспособных членов Церкви и недопустимости для них социального паразитизма в ней (12.3-5). С другой стороны, Павел вслед за Дидахе требует, чтобы наставник общины, посвящающий делу наставления, включая индивидуальное, всё свое время, пользовался от нее содержанием (13.1-2, ср.: Гал 6:6).

4. Исходя из приведенной выше атрибуции Дидахе, обратим теперь внимание на представленные в данном памятнике (а) учение Иисуса, (б) восходящую к Нему христологию и, наконец, (в) связанную с Его провозвестием эсхатологию.

Первое излагается здесь просто и кратко, сосредоточившись главным образом в начале памятника (1.1-6). Прежде всего обращает на себя внимание противопоставление пути жизни и пути смерти (1.1). Хотя аллюзия к Втор 30:15-20 тут очевидна, разница в понимании жизни в Дидахе и у Девто-рономиста (VIII век до н.э.) весьма существенна. Если в последнем случае речь идет всего лишь о биологическом выживании рода-племени-нации, что не отменяет универсального закона смертности для принадлежащих к нему индивидов, пусть и по «насыщении днями», то в Дидахе речь идет как раз об индивидуальном бессмертии, впрочем, достигаемом исключительно в любви через примирение и общение. В свою очередь смерть в своей неизбежности служит здесь единственным наказанием грешников, чем выражается традиционный библейский взгляд, исключающий вошедшие в последующий христианский узус мифологемы о «вечных муках» и об аде как «месте мучения» (Мф 25:46; Лк 16:23, 28, ср.: Откр 20:10; 21:8). Условием же общения, которое пройдя «огонь испытаний», на что обречена «тварь человеческая» (16.5), и даст спасение во Христе, выступает прощение нанесенных обид, предполагающее раскаяние в них (1.3-4) и постоянная готовность оказать милость реально нуждающемуся (1.5-6), прежде всего сироте, вдове, а также оказавшемуся одиноким больному и/или старому, не способному уже трудиться.

Эти мотивы вплоть до совпадений в отдельных высказываниях мы встретим в Нагорной проповеди согласно Мф 5-7. Указания на это см. в прилагаемой таблице, где, с одной стороны, отмечены подлинные высказывания Иисуса, составляющие значительную часть Его учения (с указанием как точных воспроизведений, так и заметных расхождений в Лк), а с другой, указаны позднейшие добавления, в том числе ему не соответствующие.

Тем не менее именно «общение во всём» являет центр учения Иисуса, когда «общение в бессмертном», каковым является евхаристия, обусловлено «общением в смертных вещах», каковым выступает восполнение имущими нужд неимущих (4.8). Этот же мотив мы встретим спустя более полувека в 1 Ин 1:3, о чем особо будет сказано в тезисах 10 (пункт 10) и 12 (пункт 9).

5. Христология Дидахе также весьма проста, явно восходя к тому, чему Иисус учил в Иерусалиме ближний круг Своих учеников накануне Своей смерти [совпадения христологических формул Дидахе с выражениями Молитвы Иисуса в Ин 17 см. в 10-м тезисе (пункт 7)]. Как Мессия Израиля Он стоит выше Давида (10.6, ср.: Мк 13:35-37; Мф 22:41-45; Лк 20:41-44). Но Он при этом Отрок (Раб) Бога, согласно Ис 52:13—53:12, приносящий Себя в заместительную/искупительную жертву, почему Бог Его прославляет затем как Господа, дарующего верящим в Него познание Бога и веру в бессмертие (10.2).

6. Что интересно, ни Дидахе, ни позднее подлинные послания Павла (впрочем, как и Девторопау-лины), ни позднейшие по времени своего появления Иак и 1-3 Ин не знают такого мессианского титула Иисуса как Сын Человеческий/Сын Человека (аллюзия к Дан 7:13), известного нам по каноническим евангелиям, Деян 7:56 и Откр Г.13; 14:14. Это выступает явным свидетельством того, что в устах Иисуса данное выражение в мессианском значении никогда не звучало, войдя, как было установлено, в еврейский мессианский узус «до 70 года»', но, вероятнее всего, не ранее конца 50-х годов н. э. В иудео-, а затем и в языкохристианском узусе мессианский титул Сын Человеческий появляется уже не ранее 70-х годов, когда он стал служить целям полемики с иудеями (фарисеями), которым тем самым дается понять, что ожидаемый ими Мессия — Сын Человеческий это не кто иной, как уже приходивший Иисус, второго прихода Которого христиане напряженно ждут.

* Coppens J., La releve apocaliptique du messianisme royal. T. 2: Le Fils d’homme vetero- et intertestamentaire. — Leuven: University Press, 1983. — P. 154.

7. Молитва Господня («Отче наш») впервые находит свою письменную фиксацию в Дидахе (8.2) весьма близкую той, что известна нам по Мф 6:9-13. Ее первые три прошения обычно рассматриваются в эсхатологической перспективе, имея ввиду, что святость имени Бога будет признана всяким сознанием, Его Царство будет принято всеми, а Его воля будет выполняться во всем. Однако в данном случае речь также идет и о текущей жизни Церкви и каждого ее члена, для которого имя Бога свято, а к Его Царству он принадлежит уже теперь, следуя Его воле и прося Его о необходимом для поддержания сей временной жизни, сознаваемой им не иначе, как находящейся в Его власти.

8. Другое дело, последний эсхатологический раздел памятника (16.1-8). Здесь повторяется призыв Иисуса быть всегда готовыми к Его приходу как Христа и Господа (16.1; Лк 12:35). Далее говорится о «последнем времени», когда требуется «достичь совершенства», дабы прежнее «время веры» не оказалось напрасным (16.2, ср.: 2 Ин 8). Само же «последнее время» будет ознаменовано известными по прежним катаклизмам еврейской истории метаморфозам, когда

овцы превратятся в волков, а любовь обратится в ненависть (16.3, ср.: Мф 24:10-13).

Тогда-то подобно Сыну Божьему явится обманщик мира, и он будет творить знамения и чудеса, и земля будет предана в его руки (16.4).

Что любопытно, здесь единственный раз в Дидахе употреблен мессианский титул Сын Божий/Сын Бога, которому уподобится «обманщик мира», в связи с чем, опять же, единственный раз в памятнике, сказано о «знамениях и чудесах». Совершенные мирообманщиком невиданные «от века» преступления станут «огнем испытаний» для человечества («твари человеческой»), введя многих в соблазн, который обречет их на погибель. Тогда как «оставшиеся в своей вере будут спасены» (16.5). Под верой здесь понимается верность христианскому призванию, когда верящий в Христа сознает, что может исполнить Его заповедь любви к ближнему несмотря ни на что. Спасение же предстает как воскресение мертвых, «но не всех», а лишь праведников Израиля, указанием на что служит цитата Зах 14:5, участь которых разделят верные Христу из числа язычников. На этом обрывается текст памятника в единственной содержащей его из дошедших до нас рукописей. Впрочем, это касается лишь последних его нескольких строк.

Кроме того, в эсхатологическом разделе Дидахе обнаруживает некоторые интересные вербальные совпадения с т.н. Малым Апокалипсисом в Мф 24:1-44 и Мк 13:1-37, свидетельствующие о том, что последующие vaticinia ex eventibus (предсказания из событий), связанные с Иудейской войной и преследованием языкохристиан Римским государством, налагались, по-видимому, на реальную эсхатологическую речь Иисуса, содержащую увещание к бодрствованию в ожидании Его прихода «в славе». В этом отношении также показательны совпадения образов готовности к внезапному приходу Иисуса как Мессии — горящих светильников и препоясанных бедер в Дидахе, 16.1 и Лк 12:35-40.

9. Как уже было отмечено в предыдущем тезисе, в Дидахе нет даже намека на чудеса Иисуса, известные по каноническим евангелиям. Равно как не приводятся известные по ним Его пространные притчи или хотя бы аллюзии к ним. Другое дело, подлинные притчи Иисуса в форме кратких уподоблений, приводимые в данном памятнике, причем не всегда в том же контексте, в каком они даны в Нагорной проповеди согласно Мф. Таких уподоблений совсем немного. Это и два пути, предлагаемые на выбор человеку (Мф 7:13-14 и 1.1), и последний кодрант как показатель выплаченного долга (Мф 5:26/Лк 12:59 и 1.5) и, наконец, горящий светильник, как знак принадлежности к ученикам Христа (Мф 5:15 и 16.1).

Шестой тезис

1. Знакомство с многочисленными литературными источниками, так или иначе затрагивающими подлинное наследие апостола Павла [каковое стоящая на историко-критических позициях наука признает в составе 1 Фес (50/51 год), Флм (между 53 и 55 годами), Гал (около 54 года), 1 Кор (54 год), Флп (54/55 год), 2 Кор (55/56 год), Рим (около 56 года)], показывает, что многим, если не подавляющему большинству исследователей, искавшим в прошлом и ищущим теперь исторического Иисуса, Павел как хранитель предания о Нем, что он четыре раза подчеркивает (см.: 1 Фес 4:5; 1 Кор 7:10; 9:14; 11:23), просто не интересен. Посему в отношении него закрепился такой идеологический штамп: «исторический Иисус у Павла практически не показан»".

2. Однако сам Павел, помимо прочего, свидетельствует, что целью его первого после обращения прихода в Иерусалим и пятнадцатидневного пребывания у Кифы/Петра (Гал 1:18) было не что иное, как юторцоаг (инфинитив совершенного вида глагола шторёсо), что в данном случае указывает на цель данного визита — не просто знакомство, а рас-

* Данн Дж. Д., Единство и многообразие в Новом Завете. Исследование природы первоначального христианства. Пер. с англ. Н.Балашова (главы 1-8) и Г.Ястребова (9-14). — М.: ББИ, 1997. - С. 62.

прос, разузнавание, сбор сведений из первых рук, понятно, что об учении Иисуса и о событии Христа, которыми затем он при необходимости делится с теми же коринфскими христианами (см.: 1 Кор 11:23-26; 15:3-7).

В связи с этим можно спросить: «А кем был Иисус в качестве исторической фигуры, и, соответственно, что должен показать хранитель предания о Нем, каковым Павел, несомненно, был?»

В исторически верифицированных свидетельствах Иисус предстает как учитель нескольких сотен последователей, Чья общественная деятельность не превышала самое большее двух с половиной лет, ограничиваясь небольшой территорией Галилеи, да и то не всей (так ничего не известно о посещении Им двух крупнейших галилейских городов того времени — Тибериады и Сепфориса), с вероятными паломничествами в Иерусалим, когда этого требовала еврейская религиозная традиция, где Он в конце концов и закончил Свой земной путь, совершив то, что в новозаветном богословии именуется событием Христа. О последнем Павел как раз сообщает (1 Кор 11:23-26), причем данное сообщение всеми признается как важное историческое свидетельство о подлинных словах Иисуса при установлении евхаристии и о ночном предательстве, повлекшем Его смерть.

Что же касается учительства Иисуса, то есть того, чем Он прежде всего вошел в историю, то оно у Павла представлено как раз предостаточно как в его увещаниях, так и в его апокалиптике. Другое дело, тут окажется, что нередко увещания Павла содержательно не совпадают с иными высказываниями, вложенными в уста Иисуса в синоптических евангелиях (практически там же, где последние не совпадают с Дидахе).

Однако хронологические рамки деятельности Павла и его письменного наследия никак не передвинешь (как это имеет место с Дидахе, которое норовят поместить то в 80-е, то в 100-е годы и даже позднее). Тогда как ищущим исторического Иисуса по их личной убежденности и/или в последние десятилетия по довольно странным критериям как раз нравится именно то, что Он ну никак не мог сказать, например по поводу тех же семейных отношений [обзор наиболее ярких заблуждений относительно воззрений Иисуса, представленных в современной научной литературе, будет проведен в 11-м тезисе (пункты 1-4)]. И нет, чтобы вспомнить метод истории форм и обнаружить место в жизни для таких высказываний либо после еврейской Катастрофы 70 года, либо же в связи с кризисом языкохристианства и наступлением гонений на языкохристиан! Вместо этого Павла просто исключают из научного (точнее, псевдонаучного) дискурса, смакуя на разные лады вышеприведенную идеологему.

3. Тем, кто считает, что Иисус присутствует у Павла мало, проще было бы задать встречный вопрос: «А чего большего ждете от Павла вы?». Может быть, позднейшей языкохристианской мифологемы о девственном рождении Иисуса? Так Павел с ходу ее отвергает в Гал 4:4-5, явно реагируя на ее начальное появление. Или, может, рассказов о чудесах Иисуса, занимающих в канонических евангелиях значительное место? Так Павел (равно как и более раннее Дидахе) о них ничего не знает в виду их отсутствия в реальности, на что уже давно обратили внимание ученые. Не знает Павел и пространных притчей Иисуса. Зато сопоставим с Ним по части кратких уподоблений, самым важным из которых становится изображение Церкви как тела Христа (1 Кор 12:12-27), что является прямой отсылкой к словам Иисуса (1 Кор 11:23-24, ср.: Мф 26:26; Мк 14:22; Лк 22:19). Интересно также используемое Павлом уподобление закваске, которая всквашивает всё тесто (1 Кор 5:6). У него оно призвано показать, как угнездившийся в общине грех, способен ее разложить. Тогда как в уста Иисуса данное уподобление внесено, очевидно, в 80-е или даже в 90-е годы с целью вселить в разуверившихся христиан надежду на представляемый недалеким всемирный триумф Царства Небес/Бога (Мф 13:33 и Лк 13:20-21).

4. Зато Павел выступает как пламенный проповедник любви и общения, тем самым от начала и до конца своей миссии являя пример верности в главном подлинному учению Иисуса. Плод этой проповеди и собственного примера следования ей Павел пожинает, когда пишет христианам Фессалоник:

А что касается братской любви, то вы не нуждаетесь в том, чтобы вам об этом писать, ведь вы сами научены Богом любить друг друга. И вы поступаете так по отношению ко всем братьям во всей Македонии (1 Фес 4:9-10, ср.: Ин 13:34; 1 Ин 4:7).

Об этом же Павел проникновенно пишет христианам Филипп, предваряя свой знаменитый христо-логический гимн:

Итак, если у вас во Христе есть какая-то опора, какое-то утешение от любви, какое-то духовное общение, какое-то сочувствие и сострадание, то сделайте мою радость полной: одно и то же думайте, имея одну и ту же любовь, будьте единодушны и единомысленны, ничего не делая ни ради собственной выгоды, ни ради тщеславия, напротив, смиренно почитая один другого как превосходящего тебя самого, имея при этом каждый заботу не о себе, а о другом. Да будут у вас те же мысли, что у Христа Иисуса... (Флп 2:1 -4).

Упоминание здесь «тех же мыслей, что у Христа Иисуса» крайне важно. Оно служит своеобразной параллелью к Дидахе, где главным требованием к христианскому пророку выступает наличие у него «нравов Господа» (11.8). Аналогично Иоанн, ученик Господа, призывает христиан конца I века, указывая на Иисуса, «поступать так, как Он поступал» (1 Ин 2:6). Иначе говоря, пример Иисуса в любви и милосердии долго сохранялся в Предании Церкви как образец для Его последователей.

5. Но обратимся к упомянутому христологиче-скому гимну Павла, где Иисус являет уже пример «любви до конца» (Ин 13:1), т.е. жертвенности. Он здесь характеризуется как пребывающий «ev цор<рг| 0ео6 = в форме Бога» или «формой Бога» (Флп 2:6а), тем самым следуя данной категории философии и права, дающим познание Того, Кто есть Бог, прежде всего как любящий и милующий (ср.: Дидахе, 9.3). При этом Иисус не счел хи-щением/достижением «быть равным Богу» (Флп 2:6Ь), иначе говоря, Он, в отличие от Адама в Быт 3:1-7, не устремился к этому через познание «добра и зла», и без того являя форму Бога, т. е. полное Ему соответствие. Более того, Он принимает «форму раба» (Флп 2:7), что служит прямой аллюзией к Ис 52:12-53:13, поскольку являет послушание Богу «даже до смерти, причем смерти на кресте» (Флп 2:8). Далее реализуется замысел Бога, согласно Ис 53:10-12, Который превозносит Своего Раба/Отрока, одаряя Его именем, «которое выше всех имен» (Флп 2:9). Это имя — Господь, становится теперь основным титулом Иисуса Христа, наиболее частотно употребляемым, что, кстати, впервые письменно зафиксировано в Дидахе.

6. В свою очередь эсхатология подлинных посланий Павла в сравнении с той, что представлена в Дидахе, с одной стороны, несколько упрощена событийно, но с другой — явно восполнена на фоне известной к тому времени апокалиптики. Так, в знаменитом эсхатологическом пассаже 1 Фес 4:13— 5:11 речь прежде всего идет о скорой парусин, когда своим читателям / слушателям Павел обещает «словом Господа», т. е. ссылаясь на подлинные слова Иисуса, что те не опередят умерших во Христе при встрече с Ним, поскольку последние «воскреснут прежде» (1 Фес 4:15-16). При этом «день Господа», под которым подразумевается пришествие Христа во славе, явится как «вор ночью», т. е. неожиданно. На драму «последних дней» здесь указывает лишь упоминание тех, кто будет говорить: «мир и безопасность» и которых «внезапно настигнет погибель», причем неизбежная (1 Фес 5:3). Зато конец эсхатологической драмы, согласно Павлу, призван внушить оптимизм, поскольку в конце концов Бог будет «всем во всех» (1 Кор 15:28). По Павлу весь человеческий род, обозначенный им по раввинскому обычаю термином «тварь/творение», «с напряжением ждет, когда Бог открыто явит Своих сыновей», т. е. в качестве откровения явит их воскрешенными из мертвых (Рим 8:19). Отсюда он делает такое заключение:

Творение же было подчинено суете не по собственной воле, но ради Подчинившего, в надежде, что само творение также будет освобождено от рабства тлению к свободе славы детей Божьих (Рим 8:20-21).

Кстати, несоответствие апокалиптике Павла эсхатологической картины, нарисованной, судя по всему, к концу 60-х годов в 2 Фес 2:1-12, когда она явно увязывается с Иудейской войной, причем с предсказанием победы в ней явившегося вновь Господа Иисуса как Мессии-Давидида во исполнение, как представлялось автору, мессианского пророчества Исайи (2 Фес 2:8, ср.: Ис 11:4с), служит ярчайшим показателем псевдоэпиграфичности этого послания, входящего в новозаветный канон.

7. Хотя центр богословия Павла, который так любят искать ученые-новозаветники, обретается не в чем-либо, а именно в учении Самого Иисуса, которое Павел адаптирует к миссии у язычников, это не значит, что он также не выступает и как новатор.

Новым привнесением с его стороны уже в христианскую доктрину стало учение об оправдании верой, помимо «дел Закона». Причина его появления известна. Вопреки начальному зы-мыслу миссии — привести язычников в Израиль, всячески рекомендуя им обрезаться, что находит отражение в Дидахе (6.2а), Павел, видя, что эта рекомендация не встречает у языкохристиан энтузиазма, полностью отказывается от их иудиза-ции, при этом настаивая, чтобы иудеохристиане находились с ними в полном общении, а именно участвовали в общих трапезах с необрезанными, что для евреев считалось немыслимым. Всё это описано Павлом в Гал 2:1-21, где уже свое учение он представляет не иначе как «откровение Иисуса Христа» (Гал 1:11-12; 2:1-2). Свою позицию он аргументирует тем соображением, что вера была вменена в праведность Аврааму до его обрезания, а не после (Быт 15:6 — Рим 4:1-8).

8. Другое нововведение Павла, впрочем отражавшее одно из течений современной ему еврейской религиозной мысли, было связано с вполне когерентным Иисусу учением о Христе как о Новом Адаме/Человеке. В своем знаменитом Евангелии воскресения Павел его представляет так:

...Христос воскрешен из мертвых, будучи ночотком из умерших. Ведь поскольку через человека смерть, то и через Человека воскресение мертвых. Как в Адаме все умирают, так во Христе все будут оживотворены. Причем каждый в своем порядке: нача-ток — Христос, потом Христовы в Его пришествие...» (1 Кор 15:20-23); «...сеется тело душевное, воскрешается тело духовное. Раз есть тело душевное, то есть и духовное. Так и написано: Стал первый человек Адам живой душой (Быт 2:7), а последний Адам животворящим духом. Но не духовное сначала, а душевное, потом духовное. Первый человек от земли из пыли, второй Человек — с неба. Каков тот, кто из пыли, таковы и те, кто из пыли, а каков Тот, Кто с неба, таковы и те, кто с неба. И как мы носили образ того, кто из пыли, так будем носить и образ Того, Кто с неба» (1 Кор 15:44-50).

Иначе говоря, человек (живая душа), сотворенный смертным в Адаме, станет бессмертным во Христе — Новом Адаме (животворящем духе).

В самом деле, оба библейских рассказа об антропогенезе, более ранний Яхвиста (Быт 2:4Ь-4:26) (X век до н.э.) и гораздо более поздний Священнического кодекса (Быт 1:1-2:4а) (V век до н.э.), достаточно ясно указывают на смертность сотворенного Богом человека/человечества. Во втором случае об этом говорит повеление Бога животному миру и человечеству «плодиться, размножаться и наполнять землю» (Быт 1:22 и 28), что подразумевает смену поколений, когда земля наполняется, но не переполняется. В первом же случае перед одиноким человеком, еще не думающем о жене и продолжении рода (Быт 2:23-24), ставится перспектива не вкушать с Дерева познания, чтобы иметь доступ к Дереву жизни, которое только и даст ему возможность «жить вечно» (Быт 2:9, 15-17). В свою очередь вступление человечества на путь познания, и прежде всего познания мужчиной и женщиной друг друга, согласно магистральному течению еврейской религиозной мысли, включая сюда и подлинное учение Иисуса, входило в замысел Господа Бога о человеке (Быт 1:27;

2:24 — Мк 10:1-9; Мф 19:3-6). Другое дело, что человек, вкусивший запретный плод, но так и не достигший полноты познания/знания добра и зла (или, иначе говоря, всего), лишился доступа к Дереву жизни, будучи оставленным на земле, коей он призван овладевать (Быт 1:28), не иначе как возделывая ее «в поте лица» (именно таков единственный смысл проклятия Господом Богом земли/ почвы из-за Адама/Человека) и, согласно замыслу Господа Бога, возвращаясь в нее, поскольку «из нее был взят» (Быт 3:17-19, 22).

Опять же, и Павел, когда говорит о «теле духовном», которого удостоятся верящие в Христа по воскресении, отличном от их нынешнего «тела душевного», и ранее Иисус, отвечающий на каверзный вопрос саддукеев, не веривших в воскресение мертвых, указывают, что вечная жизнь уже исключает продолжение рода и, следовательно, половую жизнь (Мк 12:18-27; Мф 22:23-33; Лк 20:27-40, ср.: 1 Кор 15:50), что согласуется с рассказом Ях-виста об антропогенезе и его традиционной еврейской интерпретацией.

9. Тогда как поздний Павел, известный нам по Посланию к Римлянам (писалось около 56 года), видит причину смертности людей не в замысле Бога о человечестве, а в «грехе Адама»:

Итак, грех вошел в мир через одного человека, а с грехом смерть; и так смерть перешла на всех людей... (Рим 5:1 2).

Здесь он находится в русле той современной ему маргинальной еврейской религиозной мысли, и на этот раз некогерентной Иисусу, которую мы встретим у грекоязычного еврейского автора Премудрости Соломона, писавшего в Александрии после еврейского погрома 40 года н. э., что

...Бог создал человека для нетления <...> Но из-за зависти дьявола в мир вошла смерть... (2:23-24. — Пер. с греч. А. Н. Коваля).

10. Между тем в отмеченном рассказе Яхвиста тема греха как утраты цели, каковой уже в перспективе учения Иисуса становится познание Бога, а с ним и вечная жизнь (Ин 17:3; 1 Кор 13:12), также затронута. Это пассаж о Каине, который не захотел «господствовать над грехом», и дал ему овладеть собой в ревности/зависти, породившей гнев и убийство брата (Быт 4:3-16). Таким образом, именно Каин становится первым грешником в библейской традиции, чей грех лишает его приверженца, согласно магистральной еврейской религиозной мысли времени Иисуса, перспективы вечной жизни. Именно об этом говорит Иоанн, ученик Господа:

Такова весть, которую вы слышали от начала, чтобы мы любили друг друга, а не так, как Каин, бывший от лукавого и убивший своего брата. И зачем он его убил? Потому что его дела были злы, а его брата — праведны. Так что не удивляйтесь, братья, если мир вас ненавидит. Мы знаем, что перешли от смерти к жизни, потому что любим братьев. Не любящий остается во власти смерти. Каждый, кто ненавидит своего брата есть человекоубийца. А вы знаете, что ни у какого человекоубийцы нет вечной жизни, она в нем не остается (1 Ин 3:1 1 -15).

Седьмой тезис

1. Радикальная коммунизация идеологии части иудеохристиан в Земле Израиля в 70-е годы вследствие постигших их бедствий ярче всего нашла свое отражение в синоптической традиции (о чем ниже), особенно у Луки (в Лк и Деян). Тогда как ставшее тогда фактом резкое ослабление связей иудеохристиан Земли Израиля с языкохри-стианами Средиземноморья, приведшее к окончательному разрыву во время становления «ранней кафоличности» языкохристианской церкви рубежа I—II веков, стало уже одним из порождений укоренившихся в языкохристианской среде взглядов, чуждых начальной апостольской керигме.

Именно они во многом стали следствием собст-венной-миссии-Павла, четко обозначившей отказ от начальной цели апостольской миссии к язычникам — привести тех из них, кто поверит в Господа Иисуса, в лоно Израиля, Мессией которого они Его признали. Впрочем, в Иерусалиме от начальной цели миссии к язычникам во времена Павла полностью не отказались, во всяком случае там, где она, судя по всему, порой достигалась. Свидетельством этого, в частности, служит тот факт, что уже вскоре после Апостольского совещания/собора 48/49 года (см.: Деян 15) «некоторые от Иакова», оказавшись в Антиохии, стали следить за тем, чтобы христиане из обрезанных «не оскверняли» себя обшей трапезой с необрезанными (см.: Гал 2:11-13).

Другое дело, что заметно увеличившаяся масса языкохристиан по мере христианской экспансии в Средиземноморье стала прочно держаться линии Павла времени его великих миссионерских путешествий, отбросив всякую мысль об обрезании. Так что иудеохристианскому меньшинству диаспоры ничего не оставалось как адаптироваться к ней (не без воздействия, понятно, самого Павла), вступив в полное общение с языкохристианами (примеры см.: Рим 16:1-16; 1 Кор 16:19).

Таким образом, единственное, что тогда связывало последних с иудеохристианской церковью Иерусалима, было обязательство «помнить о нищих» (Гал 2:10), имея в виду многочисленных еврейских вдов, а также одиноких старых или больных евреев, для которых в Иерусалимской церкви во времена апостолов был явлен мессианский идеал любви и сострадания. И, хотя «пособие братьям, живущим в Иудее», оказывалось языкохристианами с самого начала апостольской миссии к ним (см.: Деян 11:27-30), теперь уже Павел придал ему несравнимо более широкую социальную базу, характеризуя его в духе Дидахе (4.8с) как «щед-

ростъ общения с ними», т. е. неимущими иудеохри-стианами Израиля, за что те «прославляют Бога» (2 Кор 9:13).

2. Но всё изменилось с почти совпавшими по времени мученической смертью Павла между 64 и 66 годами и Иудейской войной, сделавшей надолго невозможной связь языкохристиан с Иудеей и Иерусалимом. Неимоверные страдания последнего во время римской осады и бесчинств зелотов обрекли на гибель большинство иудеохристиан, бывших в городе, причем не только «нищих», но и тех, кто в течение многих лет от своих «имений» участвовал в снабжении их всем необходимым. (Ужасы голода во время осады Иерусалима и зелотских грабежей описаны Иосифом Флавием в «Иудейской войне», V.10.2-5).

В исторических аллюзиях т.н. Малого Апокалипсиса (Мк 13:1-37 и заимствованиях из него в Мф 24:1-51 и Лк 21:5-36) Юлиус Велльгау-зен (1844-1918) видел безусловное vaticinium ex eventu, т.е. предсказание из события, рассматривая вложенное в уста Иисуса пророчество о том, что «находящиеся в Иудее да бегут в горы» (Мк 13:14; Мф 24:16; Лк 21:21а) как указание на возвращение в Галилею успевших покинуть Иерусалим иудеохристиан галилейского происхождения". Но

* WellhausenJ., Das Evangelium Marci. Zweite Ausgabe. — Berlin: Druck und Verlag von Georg Reimer, 1909. — S. 100,103. их дальнейшая судьба также была печальной, поскольку их галилейские собратья, сами опасавшиеся голода, не спешили им «открыть свою руку».

3. Это обстоятельство найдет затем (вероятно, в конце I века) письменную фиксацию в Евангелии евреев поздней (после 70 года) иудеохристиан-ской традиции, когда Иисус говорит некоему богачу слова, совершенно невозможные для Его времени, но весьма актуальные при бегстве иудеохристи-ан из Иудеи «в горы»:

Как можешь ты говорить, что исполнил Закон? Ведь в Законе написано: люби ближнего как самого себя. Но смотри, много твоих братьев, сыновей Авраама, испачканы грязью и умирают от голода, тогда как твой дом полон добра, и ничего из него не переходит к ним?3

Оказавшись позднее (вероятно, уже в 80-е годы) перенесенным иудеохристианскими эмигрантами в языкохристианскую среду, этот сюжет в редакции Мк 10:17-31 (и заимствованиях из нее в Мф 19:16— 30 и Лк 18:18-30) станет знаменитым эпизодом с богатым юношей, к которому евангельский Иисус обратится с совершенно невозможным для исторического Иисуса требованием: «иди, всё, что имеешь, продай и отдай нищим <...>; и приходи следуй за Мной» (Мк 10:21; Мф 19:21; Лк 18:22), тогда как согласно более ранней традиции состоятельные члены общины Иисуса служили ей «своими имениями» (Лк 8:3), включая и заботу о нищих (Ин 13:30). Также в противоречии с исторической реальностью далее Петр заявляет Иисусу: «вот мы оставили всё и последовали за Тобой» (Мк 10:28; Мф 19:27; Лк 18:28), тогда как из более ранней традиции нам известно, что Петр не расставался надолго со своим домом в Капернауме, ставшим тамошним местом пребывания Иисуса (Мк 1:29; 2:1-2; 9:33; Мф 8:14; Лк 4:38).

4. Другой сюжет для известной нам формы Евангелия согласно Марку имеет источник также в предании эбионитов, берущем начало в 70-х годы (от евр. 'eb/yon = нищий). Данное сектантское движение в иудеохристианстве, зародившееся в Земле Израиля в связи Катастрофой 70 года, засвидетельствовано языкохристианскими авторами II—IV веков начиная с Иринея (около 180 года). В его основе лежал полный отказ от личной собственности в пользу общинной, и как результат этого нищета как образ жизни эбионитов. Последнее имело следствием ослабление и распад семейных уз. Епифаний (|403) приводит в своем «Па-нарионе» (30.14) греческий фрагмент из Евангелия эбионитов, где Иисус в ответ на слова: «Вот мать Твоя и братья Твои стоят рядом», отвечает, указывая на учеников: «Вот братья Мои, и мать, и сестры, — кто следует воле Отца Моего» . Этот эпизод, опирающийся на то же эбионитское предание, почти дословно воспроизводится в Мк 3:31-35 с повторением в Мф 12:46-50 и Лк 8:19-21. Данное позднее предание прямо противоречит изначальной традиции, согласно которой мать и братья Иисуса входили в Его общину и были в числе других ее членов Его спутниками в Иерусалим на Пасху 30 года (см.: Ин 2:1-2, 12; 19:25-27; Деян 1:14).

5. В Евангелии согласно Матфею поздний иудео-христианский материал современным историкокритическим консенсусом усматривается в главе 23, где, как полагают ученые, отражен уже состоявшийся разрыв с ортодоксальной синагогой, а посему этот материал датируется 90-ми годами” ".

Однако одна деталь во вложенной в уста Иисуса обличительной речи свидетельствует в пользу более раннего времени, возможно даже 70-х годов. Да, книжники и фарисеи уже уселись на Моисеевом седалище (Мф 23:2), что означает монополизировали религиозную жизнь Израиля при сходе с исторической сцены ненавистных им саддукеев,

* Цит. по: Preuschen Е„ Antilegomena. — S. 10.

** См.: Покорны П.,Геккель У., Введение в Новый Завет. Обзор литературы и богословия Нового Завета. Пер. с нем. В. Витковского. — М.: ББИ, 2012. — С. 447-453.

еще недавно державших в руках культ в Иерусалимском храме. Но им всё же еще приходится обходить «море и сушу», имея в виду Галилею, где их позиции не были так сильны, как в Иудее, «чтобы сделать хотя бы одного прозелитом» (Мф 23:15). В этой гиперболе не должен смущать термин «прозелит», поскольку в любом случае речь идет не о язычниках в еврейской диаспоре, но именно о вербовке фарисеями своих адептов среди евреев уже в качестве единственных «законных» учителей Израиля.'

6. Другой очевидный отклик на бедствия иудео-христиан в Израиле 70-х годов представлен в Мф 25:31-46 тем, что я называю послеапостольской христианской апокалиптикой, с сюжетом, невозможным как для прежней еврейской, так и для первохристианской апокалиптики, когда грешники «пойдут в муку вечную» (Мф 25:46), очевидно, будучи воскрешенными для этой цели (ср.: Ин 5:29). Здесь явно сказалось влияние псевдоэпиграфической Книги Даниила, ставшей особо популярной в еврейской среде в период, непосредственно предшествовавший Антиримскому восстанию (Иудейской войне). В ней впервые, вероятнее всего ближе к середине II века до н. э., озвучена чуждая библейской традиции идея, что

* Об этом см.: Левинская И.А., Деяния Апостолов на фоне еврейской диаспоры. — СПб.: Логос, 2000. — С. 74-79. из тех, кто спит в прахе земном, многие пробудятся: одни для жизни вечной, другие на позор и стыд вечный (12:2).

7. Появление корпуса Луки (Евангелие и Деяния Апостолов) современный ученый консенсус относит примерно к 80-85 годам , хотя в окончательном виде он сформировался, очевидно, позднее. Здесь эбионитские тенденции как в связи с идеологической редактурой восходящих к Иисусу речей и чужеродными вставками в Его подлинные высказывания, так и в связи с соответствующей мифологизацией начального бытия иудеохристи-анской церкви в Иерусалиме проявились с особой силой. Но прежде чем привести примеры этого, следует сказать об одной ложной теории, которой придерживаются многие современные исследователи. Это, безусловно, мешает им разглядеть историческую реальность.

Речь идет о Q (от нем. Quelle — источник), имея в виду источник речей Ииуса в Мф и Лк, под которым в XX веке стали усматривать некий письменный текст, использованный евангелистами (условными Матфеем и Лукой). Причем в последние десятилетия этот текст стал нередко прочно отождествляться со многими пассажами в Лк, имеющими параллели в Мф. При этом первые далеко не всегда совпадают со вторыми, в том числе

Покорны П., Геккель У., указ. соч. — С. 526. с теми, которые имеют вполне верифицируемые признаки для обозначения их как ipssima verba Jesu. И это при том, что в свое время Иоахим Иере-миас выразил обоснованный скепсис относительно Q как письменного источника. Что же касается современных рассуждений о пассажах в Лк, коим приписывается первичность, то к ним следует отнести следующее замечание Иеремиаса: «Лука нашел материал логий не в изолированном виде, а уже слитым с его собственным материалом»”.

Теперь перейдем к конкретным примерам. Так, блаженство нищих духом, коим потому и принадлежит Царство Небес (Мф 5:3), что они, каковыми бы ни были их способности и/или богатство, сознают свою нищету перед Богом, а посему стремятся исполнить Его волю, видя только в ней источник истинных благ, у Луки заменено на блаженство просто нищих (Лк 6:20b согласно древнейшим из дошедших до нас рукописям и свидетельствам ранних отцов церкви). Эбионитская тенденция здесь налицо. При этом она явно вступает в противоречие с подлинным учением Иисуса, видевшего цель Своей миссии в избавлении Израиля от нищеты, чему служат наставления той же Его проповеди в Мф 5:42/Лк 6:30-31 и Мф 7:7-12/Лк 11:9-13. Далее блаженство изголодавшихся по справедливости (Мф 5:6) заменено на совершенно невозможное блаженство просто голодающих. Однако стоящее

Иеремиас И., указ. соч. — С 56. рядом предательское «ныне» (Лк 6:21а) явно обозначает исторический контекст такой редактуры — невзгоды некогда благополучных иудеохристиан-ских беженцев из Иудеи в 70 году, с коими Лука мог столкнуться уже в родной Антиохии. Это же замечание следует отнести и к упомянутым далее «плачущим ныне» (Лк 6:21Ь).

Что любопытно. Известный современный исследователь Джон Клоппенборг (р. 1951) в своей «археологии Q» готов видеть в Лк 6:20Ь-21 указанный «источник» как «высоко вероятный», в то время как в антитетических параллелях к блаженству нищих, голодающих и плачущих «ныне», возвещающих горе богатым, сытым и смеющимся «ныне» (Лк 6:24-25), сей «источник» просматривается им лишь как просто «вероятный».' Хотя очевидно, что возвещение указанных блаженств и горестей представляет собой единую эбионитскую редактуру известных из прежнего устного предания подлинных слов Иисуса, дошедших до нас в Мф 5:3-10. Другой пример касается вложенных эбионитским редактором в уста Иисуса слов, известных по Мф 6:19-21/Лк 12:ЗЗЬ—34, когда у Луки они усилены опять же чисто эбионитским призывом, безусловно невозможным в устах исторического Иисуса: «Продайте свои имения, и дайте милостыню»

* Kloppenborgjohn S., Excavating Q. The History and Setting of the Saying Gospel. — Minneapolis: Fortress Press/Edin-bourgh: T. & T. Clark, 2000. - P. 100.

(Лк 12:33а). Тем не менее, Клоппенборг весь пассаж Лк 12:33-34 рассматривает в качестве Q как «высоко вероятный»/

8. Наконец, эбионитскую идеологию у Луки мы видим в описании им, причем чисто идеолого-мифологическом, но никак не историческом, первой церкви в Иерусалиме в самом начале ее существования. Свидетельством этого выступают два пассажа. Первый:

Все же верующие находились вместе, и всё у них было общим. Они продавали принадлежавшие им земли и имущество, а вырученные средства разделяли между всеми по нужде каждого (Деян 2:44-45).

1

Первый тезис

2

Заметным явлением в поисках исторического Иисуса в последние десятилетия стало то, что многие исследователи в данной области предложили свои списки «наиболее надежных фактов», связанных с жизнью и деятельностью Иисуса из Назарета, а также с Его посмертной судьбой. Для наших дальнейших наблюдений я предлагаю обратиться к такому списку, представленному Эдом П. Сандерсом (р. 1937) в его знаменитой книге «Иисус и иудаизм» (первое англоязычное издание — 1985 год), где он, указывая на мессианскую манифестацию Иисуса в Храме (Мк 11:15-19; Мф 21:12-17; Лк 19:45-48, ср.: Ин 2:13-22)*, таким об-

* Сандерс Э.П., Иисус и иудаизм. Пер. с англ. А. Л. Чернявского. - М.: Мысль, 2012. - С. 25-26,391-407,428-429.

3

Латинский фрагмент из Оригена, Комментарии на Матфея, XV.14, к тексту Мф 19:16 дал., цит. по: Preuschen Е„ Ап-tilegomena. Die Reste und urchristlichen Ueberlieferungen. — Giessen: J. Ricker’sche Verlagsbuchhandlung, 1901. — S. 6.

Второй:

У всего множества поверивших было одно сердце и одна душа, так что никто не говорил о чём-либо из принадлежавшего ему как о своей собственности, но всё у них было общим. А апостолы с великой силой свидетельствовали о воскресении Господа Иисуса, и великая благодать была на всех. Так что среди них никто не испытывал нужду, поскольку все, кто владел землями или домами, продавая их, приносили вырученные деньги и клали

Kloppenborgjohn S., idem. их к ногам апостолов. И каждому раздавалось в зависимости от той потребности, какая у него была (Деян 4:32-35).

Следует отметить, что в комментариях на Книгу Деяний данные пассажи не получили должного историко-критического рассмотрения. Более того, их порой принимают за исторические свидетельства.' Итак, если следовать представленным выше описаниям, то получается, что в Иерусалимской церкви с самого начала ее зарождения имела место радикальная коммунизация, когда все ее члены якобы отказывались от всех своих имуществ в пользу общины, которая (что было бы невозможно в течение длительного времени) уделяла им потребное по их нужде. Однако эта картина вступает в непримиримое противоречие уже с историческим свидетельством Деян 6:1-6, где говорится о ежедневной раздаче необходимых средств на пропитание-проживание отнюдь не всем членам церкви, а лишь вдовам, кои в соответствии с Законом Моисея подлежали заботе о них состоятельных ближних, т.е. тех евреев, с которыми они находятся рядом (Втор 14:29). В данном случае это означало, что как состоятельные члены церкви, так и все способные в ней к труду, обеспечивали на постоянной основе

* См., например: Левинская И. А., Деяния Апостолов. Главы I—VIII. Историко-филологический комментарий. — М.: ББИ, 1999.-С. 143-144.

такие раздачи, понятно, что без обобществления их имуществ. Другой пример такого рода встречается в Деян 11:27-30, где также засвидетельствовано отсутствие обобществленного имущества р Антиохийской церкви, почему помощь братьям в Иудее ее члены оказывают индивидуально «по своему достатку» (Деян 11:29) Таким образом, отказ от частнособственнической психологии первых христиан (ср.: Деян 4:32Ь и Дидахе, 4.8с) вовсе не имел следствием . радикальную коммунизацию с экспроприацией имений состоятельных братьев, о которой мечтали эбиониты, предпринявшие негодную попытку выдать ее за эталонную норму, господствовавшую в Начальной Церкви, что нам и транслирует Лука или его литературный продолжатель.

9. Еще, о чем следует сказать в связи с влиянием на содержание Лк тенденций, имевших место в иуде-охристианстве после Катастрофы 70 года, является Притча о богаче и Лазаре (Лк 16:19-31) — совершенно невозможная в устах исторического Иисуса как ввиду полной ирреальности в Его время описанной в ней ситуации, так и ввиду чуждому Его эсхатологии, известной нам по Дидахе и Павлу, использованию мифологических представлений, аналогичных тем, что имели хождение у египтян и греков, о блаженстве или мучениях душ умерших, которые, как видим, имели некоторое распространение в Израиле, у тех же ессеев (Иосиф Флавий, Иудейская война, II.И), находясь в непримиримом противоречии с библейским представлением о смерти как о небытии.

К этому следует добавить, что именно в Лк мы порой встречаем эбионитские или просто поздние иудеохристианские мотивы в больших притчах-рассказах, вложенных, вероятнее всего, в 80-е годы в уста Иисуса. Таковыми выступают такие притчи, как о милосердном самарянине (10:29— 37), о докучливом друге (11:5-8), о безумном богаче (12:16-21), о благоразумном домоправителе (12:42-48), о бесплодной смоковнице (13:6-9), о неверном управителе (16:1-12), о рабах, ничего не стоящих (17:7-10), о неправедном судье (18:2-8), о мытаре и фарисее (18:9-14).

10. Наконец, обратим внимание на присутствующее в повествованиях евангелистов-синоптиков предосудительное поведение Иисуса с позиций еврейской религиозной традиции. Речь идет о нарушении Его учениками субботнего покоя и о Его общении (совместном приеме пищи) с мытарями (сборщиками податей) и грешниками с точки зрения Закона. Что удивительно! Немало ученых в прошлом и настоящем, озабоченных поиском исторического Иисуса, признавали и готовы признать теперь историчность соответствующих евангельских рассказов. Опять же, последнее связано не с исторической верификацией, а с идеологическим предпочтением.

Вкратце разберем первый случай, принадлежащий к тройной традиции. Оставим в стороне рассказы об исцелениях Иисусом в Субботу (Мк 3:1— 6/Мф 12:9-14/Лк 6:6-11; Мк 1:23-28/Мф 4:31-37; Лк 14:1-5). Они относятся к достаточно поздним мифологемам, хотя и имеющим в данном случае иудеохристианское происхождение. Их цель показать, что Иисус не только противостоит «лицемерию фарисеев», но и находится в ряду и даже превосходит известных еврейских «чудотворцев-целителей» времени межзаветного иудаизма, таких как Хони/Ония «Начертатель круга» и Ханина бен Доса", молва о которых долго сохранялась в Израиле. Мы же рассмотрим известный эпизод со срыванием голодными учениками Иисуса колосьев в Субботу и выговор Ему за это от фарисеев (Мк 2:23-28; Мф 12:1-8; Лк 6:1-5). Его неисторичность просто бросается в глаза. Совершенно непонятно, зачем Иисусу при Его верности Закону понадобилось путешествовать в Субботу? Другое дело иудеохристианские беженцы из Иудеи в 70-м году, которые терпели голод и которым реально негде было «голову приклонить» (ср.: Мф 8:20/Лк 9:58). В свою очередь Эд П. Сандерс обратил внимание на то обстоятельство, что «фарисеи не собирались в группы, чтобы проводить субботы в полях Иудеи в надежде уличить кого-

* О них см.: Вермеш Г., Христианство: как всё начиналось. Пер. с англ. Г. Г. Ястребова. — М.: Эксмо, 2014. — С. 41-55. нибудь в нарушении закона (Мк 2:23 сл.) <...> Подобные рассказы не следует читать как описание реальных споров между Иисусом и кем-то еще»".

Теперь обратимся к темам Иисус и евреи-грешники с точки зрения Закона и Иисус и язычники. Здесь тот же Эд П.Сандерс, обращаясь к сказанному Иисусом в Мф 5:46 (Нагорная проповедь) и 18:17, отмечает: «Думаю, это не исторический Иисус, который был другом сборщиков податей и грешников и у которого участие в царстве не зависело от того, следует ли человек фарисейству лучше, чем сами фарисеи»"". Что касается тезиса о том, что Иисус «друг мытарей/сборщиков податей и грешников» (Мф 11:19/Лк 7:34), думаю, мы получим общее согласие (consensus omnium) всех современных исследователей евангельской традиции, причем либеральные поисковики исторического Иисуса будут по этому вопросу высказываться даже решительнее (как цитированный выше Сандерс), чем ортодоксы-охранители. Тем не менее я решительно заявляю, что это совсем не так. Иисус предусматривал в Своей общине экскоммуникацию (отлучение от общения) согрешившего, о чем свидетельствуют Его безусловно подлинные слова в Мф 18:15-17, когда он говорит о нераска-евшемся брате: «да будет он тебе как язычник и сборшик податей» (стих 17). Последнее, кстати,

* Сандерс Э. П., указ. соч. — С. 338-339.

** Сандерс Э. П„ указ. соч. — С. 333.

наряду co сказанным Иисусом в Мф 5:46-47, сви-детельсвует о том, что хотя Он и возвещал Царство Небес грешникам, включая таких изгоев еврейского общества, как сборщики податей, а в свете мессианских пророчеств предусматривал проповедь язычникам, общение (совместная трапеза) с ними для Него Самого было возможно только в случае покаяния (в соответствии с требованием Закона) первых и присоединения к народу Божьему (Израилю) вторых. Этому, как известно, затем будет следовать и Его брат Иаков (см.: Гал 2:11— 13). Опять же, традиция отлучения от общения предусмотрена в Дидахе в случае греха против братолюбия (14.2). Также следования ей от Коринфской церкви требует Павел в случае открывшегося инцеста (1 Кор 5:1-13).

Но откуда тогда появилось известное суждение якобы современников об Иисусе как о «друге мытарей и грешников» (Мф 11:19/Лк 7:34), опять же, якобы выводимое из поведения Ииуса, описанного в Мк 2:13-17; Мф 9:9-13; Лк 5:27-32? Соответствующее место в жизни данным пассажам мы найдем, если обратимся к критерию исторической обусловленности. Обнищавшие в 70 году христиане Иудеи в поисках вспомоществования явно не были щепитильны, вступая в общение со всеми, кто хоть как-то им помогал. Отсюда и оправдание такой практики именем Иисуса, если их кормильцами выступали изгои еврейского общества.

Восьмой тезис

1. Обозначившийся в конце 60-х и в 70-е годы резкое ослабление связей израильских иудеохристиан и средиземноморских языкохристиан, когда контакты первых с последними обеспечивались лишь не слишком мощным потоком христианских эмигрантов из Земли Израиля, в конечном счете оказавшихся обреченными на ассимиляцию в лоне «кафолической» церкви в начале II века, проходил на фоне до сих пор мало изученного кризиса самого языкохристианства, ставшего вскоре продолжающим свою историю до сих пор христианством историческим. Внешних свидетельств этого несомненно острого кризиса до нас почти не дошло, если не считать одной весьма важной аллюзии в знаменитом письме Плиния Младшего императору Траяну (написано, вероятнее всего, в конце 112 года), к которой мы ниже обратимся. Однако внутренние свидетельства указанного кризиса, представленные прежде всего в поздних материалах синоптических евангелий и в Ин, весьма показательны и разнообразны, требуя к себе пристального внимания и оценки с позиции метода Formgeschichte.

2. Уход с исторической сцены основной массы самовидцев Иисуса, несших ранее апостольское служение на просторах Средиземноморья, с одной стороны, и приход в языкохристианскую церковь нового поколения греков, склонных к суетной вере в чудеса и жаждавших исцелений, с другой, способствовали мифологизации самой фигуры Иисуса, которая теперь кроилась по греко-римским лекалам привычного «Божественного Мужа», к которому им можно было прибегать с молитвами о здоровье, подобно тому, как раньше они обращались к древнегреческому боту врачевания Асклепию. Правда, необходимо заметить, что тенденция среди языкохристиан «в этой только жизни возлагать надежду на Христа» была еще в середине 50-х отмечена Павлом, за что он их порицал (1 Кор 15:19). Равно как и среди иудеохристиан, вероятно, уже ближе к концу I века возобладает суеверный обычай молиться именем Господа «об исцелении болящего», о чем особо будет сказано в следующем тезисе.

Тем не менее мифологизация фигуры Иисуса, превращенного в канонических евангелиях в чудотворца, целителя и экзорциста, находится в исторических контекстах как библейской и межзаветной мифологии (например, сопоставимые фигуры Илии и Онии/Хони «Начертателя круга»), так и мира эллинизма. Замечательный знаток античности Фаддей Францевич Зелинский (1859-1944) так характеризует последний, когда касается времени начала перехода от христианства начального к христианству историческому, говоря о религиозном запросе тогдашних греков:

Мир жаждал чудес; чудом было возвращение правильного движения хромому, зрения — слепому; чудом из чудес — возвращение жизни умершему. Сакральная медицина снова заняла свое прежнее, преобладающее место, а с нею и ее бог, Асклепий. Египетская струя — эллинизованная Исида с Сара-писом, — усилила его значение: Сараписом был, разумеется, он, а для дополнения его мужского естества женским возвеличили его дочь, Гигиею — это было ему на пользу ввиду усердия его поклонниц. Асклепий с Гигиеей становятся в первый ряд среди богов убывающего эллинизма; Асклепий призывается как Спаситель, Soter, спаситель от телесных недугов, прежде всего исцеляющий хромых и слепых прикосновением своей ласковой руки, но это еще не всё — спаситель болящей особи становится спасителем всех и всего, Soter ton holon. Его образ, средний между юношей и мужем, с мягкими волосами и бородой и со светом неземной доброты в очах, глубоко запал в сердце человечеству: он его более не покинет1.

Другое дело, что евангельский образ Иисуса — целителя и чудотворца — требовал всё же никак не эллинских, но именно библейских аллюзий. И таковые без труда находились в греческом переводе еврейской Библии, известном как Септуагинта (перевод Семидесяти — LXX). Прежде всего здесь на первый план выдвигалась известная эсхатологическая утопия Исайи: «Тогда прозреют слепые и глухие слух обретут...» (Ис 35:5-6), которой в евангельском повествовании придавалось значение уже осуществленной мессианской/божественной манифестации Иисуса (см. вложенный в уста Иисуса ответ Иоанну Крестителю в Мф 11:2-6 и Лк 7:18-23).

3. Что же касается двух содержательно расходящихся легенд о девственном рождении Иисуса, то в их основе лежит уже чистое недоразумение, когда мифологические повествования в Мф 1:18-2:23 и в Лк 1:26-56, 2:1-20 опираются на ошибочную передачу в LXX еврейского слова 'almah (=молодая женщина) греческим napOevog (= девственница). Другое дело, что обе эти легенды типологически вполне вошли в ряд греко-римских сказаний о чудесном/божественном происхождении великих исторических фигур, таких как, скажем, Октавиан Август (63 до н.э. — 14 н.э.), признававаемый сыном Аполлона на основании легенды о соитии его матери Атии со змеем, имевшем место в храме Аполлона (Гай Светоний Транквилл, Жизнь двенадцати цезарей, П.94.3-4).

4. Впрочем, в окончательной редакции Евангелия согласно Марку (6:14-29, повествование Мф 14:1— 12 от него зависит) мифотворчество строится уже на обращении к историческим фактам смертной казни тетрархом Галилеи и Пиреи Иродом Анти-пой Иоанна Крестителя и «беззаконного» брака Антипы с бывшей женой своего брата Иродиадой (Иродией). Иосиф Флавий, называя реальную причину казни Иоанна, указывает на страх Антипы, который стал опасаться

как бы его [Иоанна] огромное влияние на массы, вполне подчинявшиеся ему, не привело к каким-либо осложнениям (Иосиф Флавий, Иудейские древности, XVI11.5.2. — Пер. с грен. Г. Г. Генкеля).

Если следовать хронологии Ин 2:13, 20; 3:22-23, а ставить ее под сомнение нет веских резонов, то арест и казнь Иоанна имели место не позднее начала 29 года. Тогда как в Мк 6:17-18 (а также в Мф 14:3-4) говорится, что

Ирод послал взять Иоанна и заключить его связанного в тюрьму из-за Иродиады, жены Филиппа, брата своего, потому что женился на ней. Поскольку Иоанн говорил Ироду: нельзя тебе иметь жену брата твоего,

имея в виду запрет на такой брак как кровосмесительный в Лев 18:16; 20:21. В Лк 3:19-20 указывается та же причина ареста Иоанна, разве только не назывется имя мужа Иродиады и брата Антипы, поскольку это был никак не Филипп, очевидно, тетрарх в 4 году до н.э. — 33/34 году н.э. ряда областей северо-восточнее Галилеи (последнему Иродиада приходилась тещей), а некий Ирод, сводный брат Антипы, согласно Иосифу Флавию (Иудейские древности, XVIII.5.1, 4). Другое дело, что в Лк далее не воспроизводится фантасмагорический рассказ о непосредственной причине казни Иоанна, известный по Мк и Мф. Но в любом случае имеет место анахронизм, поскольку брак Антипы с Иродиадой стал историческим фактом незадолго до 36 года, когда Набатейский царь Арета IV нанес сокрушительное поражение войскам Антипы, отомстив таким образом за развод последнего с его дочерью.

Некоторые иудеи, впрочем, видели в уничтожении войска Ирода [Антипы] вполне справедливое наказание со стороны Господа Бога за убиение Иоанна, —

отмечает Иосиф Флавий (Иудейские древности, XVIII.5.2— Пер. с греч. Г. Г. Генкеля). Тем не менее такие события, как умерщвление Иоанна Крестителя и второй «беззаконный» брак Антипы, остаются разнесенными по времени как минимум на пять лет, и второе никак не может проистекать из первого. В пользу того что та мифологема, связанная со смертью Иоанна Крестителя, которая представлена в Мк 6:14-29/Мф 14:1-12, появилась в поздней (скорее всего, 80-х годов) языкохристианской среде, свидетельствует невозможный для еврейского и вообще восточного сознания сюжет с пляской царской падчерицы перед гостями Антипы — мужчинами. Тем не менее именно в том фантастическо-анахроническом виде, в каком он получил распространение, рассказ о смерти Иоанна Крестителя представлялся редактору-евангелисту Мк наиболее эффективным для целей пропаганды всё более эллинизируемого христианства.

5. Другой блок языкохристианских приращений к синоптической традиции куда более интересен, поскольку связан с началом преследования христиан римской властью и массовым отступничеством. Внешних свидетельств этого почти что нет. Но, как уже было отмечено, имеется важная аллюзия у Плиния Младшего (61/62 — около ИЗ). С одной стороны, этот видный римский государственный деятель, став императорским легатом в Вифинии, пишет Траяну, что «никогда не присутствовал на следствиях о христианах» (Письмо 96.1), из чего следует заключить, что такие следствия были к тому времени уже обычным делом. Однако Плинию, ранее не связанному с управлением провинцией, когда следует исполнять в ней судебную функцию, еще не приходилось сталкиваться с делами по обвинению христиан. Тем не менее далее он сообщает о том, как на основании римской правовой практики по делам о преступлениях, связанных с «тайными сборищами», в данном случае направленными против государственной религии, когда христиане отказывались от принесения жертвы (воскурения ладана и возлияния вина) перед статуей императора, он выносил приговоры, предавая смертной казни упорствующих (Письмо 96.3). В этом Плиний получил одобрение Траяна, отметившего, что в судебных делах о христианах «установить... какое-нибудь общее определенное правило невозможно» (Письмо 97). Впрочем, для нас здесь интересно другое, а именно информация Плиния о том, что среди тех, на кого донесли, что они христиане, «некоторые были, но отпали, одни три года назад, другие много тому лет, некоторые лет тому двадцать» (Письмо 96.6). Как видим, отпадения имели место в начале 90-х годов и даже ранее, на что уже обратил внимание Реймонд Браун ' (1928-1998). Несомненно, они пришлись на царствование Домициана (81-96 годы), причем не только на последние его восемь месяцев, как думал Василий Васильевич Болотов"" (1854-1900).

6. Зато в синоптических евангелиях в связи с отмеченным феноменом отпадений, причем достаточно массовых, именно тогда языкохристианскими евангелистами-редакторами вносятся вложенные в уста Иисуса соответствующие пассажи, никак не

* Браун Р., Введение в Новый Завет. Пер. с англ. Л. Ковтун, О. Кандыриной. - М.: ББИ, 2007. - Т. 2. - С. 429-430.

** «Лекции по истории древней церкви». — Ч. 2. — СПб., 1907. - С. 58.

связанные с историческими свидетельствами и эсхатологией Дидахе и Павла.

Во-первых, это пространные притчи, порой вырастающие до целых драм, призванные прежде всего объяснить причины отпадений. Наиболее яркая в этом отношении — довольно странная с позиций здравого смысла Притча о сеятеле (Мк 4:3-20; Мф 13:3-23; Лк 8:5-15). Далее следуют увещания к от-падшим вернуться и принести покаяние, что наиболее сильно выражено в знаменитой Притче о поте-рянном/блудном сыне (Лк 15:11-32). Также в связи с этим представлялось важным устрашить нерадивых угрозой будущего наказания. Характерной в этом отношении представляется Притча о десяти девах (Мф 25:1-13). Наконец, немало притчей касалось перспектив наступления Царства, исходя из новой ситуации, когда, например, языкохристи-ане уверялись в том, что они и есть те «другие виноградари», которым Бог передал Свой виноградник, отняв его у Израиля (Притча о злых виноградарях - Мк 12:1-9; Мф 21:33-41; Лк 20:9-18).

Во-вторых, это оформленные как пророчества о предстоящих гонениях, будь то о имевших место вскоре на иудеохристиан со стороны еврейского религиозного руководства, будь то о произошедших через много лет на языкохристиан со стороны Римского государства:

Смотрите же вы за собою, будут предавать вас в судилища, и в синагогах вы будете терпеть побои, и перед правителями и царями будете поставлены во свидетельство им (Мк 13:9; Мф 10:17-18; Лк 21:12-1 3).

В-третьих, это вложенная в уста Иисуса проповедь фанатизма, когда от Его имени звучит призыв отречься от самого себя, взять свой крест, наконец, утверждается:

«кто же погубит душу свою ради Меня и Евангелия, тот спасет ее» и «кто постыдится Меня и Моих слов в роде этом прелюбодейном и грешном, того постыдится и Сын Человеческий, когда придет во славе Отца Своего с ангелами святыми» (Мк 8:34-38).

В Мф 10:32-39 этот пассаж обогащен эксклю-зивистским мотивом, исключающим любовь даже к самым близким людям наряду с любовью ко Христу Поэтому здесь в уста Иисуса влагаются такие слова:

Не думайте, что Я пришел принести на землю мир. Я пришел принести не мир, а меч. Ведь Я пришел разделить человека с его отцом, / и дочь с ее матерью, / и невестку с ее свекровью; /и враги человеку его домашние. / Любящий отца или мать больше чем Меня — Меня не достоин, и любящий сына или дочь больше чем Меня — Меня не достоин (Мф 10:34-37, то же: Лк 12:51 -53; 14:26-27).

Имеющаяся здесь поэтическая аллюзия к Мих 7:6, когда политическая катастрофа Израильского (Северного) царства 722 года до н.э., предстающая во всей своей тотальности как разрушение всех естественных и привычных для человека связей, обретает теперь новое звучание уже в связи с семейными конфликтами в языкохристианской среде 80-90-х годов, вызванных преследованием христиан со стороны римской власти.

Очевидно, что откликом на данную ситуацию становятся также вложенные в уста евангельского Иисуса и, безусловно, невозможные для Иисуса исторического, слова о скопчестве, пусть даже понимаемом фигурально, «для Царства Небес» (Мф 19:10-12), когда фанатичный христианин отказывается от семейной жизни ради, как представлялось, всецелого служению Христу и Его Евангелию.

7. Но самый сильный пример фанатизма-эксклю-зивизма в позднем приращении к синоптической традиции связан не столько даже с гонениями на языкохристиан со стороны Рима, сколько с духовным кризисом в их среде, когда ослабление общинной любви (признаки чего отмечал еще Павел в 1 Кор 11:20-22) и задержка напряженно ожидаемой парусин (см.: 2 Петр 3:3-4) порождали скепсис, очевидно, выливавшийся в «соблазнительные» разговоры. Поэтому в устах евангельского Иисуса звучит такое предостережение:

И кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому было бы лучше, если бы мельничный жернов облегал его шею, и бросили бы его в море (Мк 10:42; Мф 18:6; Лк 17:1-2).

Удивительно, но Геза Вермеш считает этот пассаж аутентичным ввиду, как ему представляется, «его соответствия контексту исторической проповеди Иисуса» (?!), впрочем, отмечая, что в еврейских источниках он не находит параллелей данному высказыванию". Но в том-то и дело, что, во-первых, евреи не знали казни через утопление, порой практиковавшейся в греко-римском мире, а во-вторых, о таком пожелании идейному противнику ничего не знают ни такие ранние источники подлинного учения Иисуса, как Дидахе и Павел, ни такие поздние свидетельства его традиции, как послания Иакова и Первое послание Иоанна. Опять же, указанная ситуация послужила рецепции языкохристианской средой последних десятилетий I века поздней иудеохристианской новации, связанной с «вечными муками» (см. в 7-м тезисе пункт 6), но уже не только для немилосердных, но и для отпавших, отчего для «боязливых и неверных» Иоанн-Апокалиптик уготовал «участь в озере, горящем огнем и серой» вместе со всеми грешниками (Откр 21:8).

* Vermes Geza, The Authentic Gospel of Jesus. — London: Pin-guin Books, 2003. — P. 87-88,424.

8. И последнее, чего следует коснуться в настоящем тезисе, это попытки языкохристианских евангелистов-редакторов дать новое дыхание былой эсхатологической напряженности. Отсюда спустя полвека и более после события Христа, полагая, что в Земле Израиля еще могут быть живы самовидцы Иисуса, в Его уста влагается такая сентенция, звучащая вслед устрашению отступников:

истинно говорю вам: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, доколе не увидят Царства Бога, пришедшего в силе (Мк 9:1; ср.: Мф 10:23).

Девятый тезис

1. Надписание Послания Иакова говорит само за себя:

Иаков, раб Бога и Господа Иисуса Христа, двенадцати коленам, находящимся в рассеянии, — радоваться! (1:1).

С одной стороны, перед нами явный псевдоэпиграф, так как реальный Иаков, брат Господа Иисуса, названный здесь Его «рабом», окончил жизнь мученически в 62 году (Иосиф Флавий, Иудейские древности, ХХ.9.1), тогда как содержание этого произведения свидетельствует нам о положении

христианства (иудеохристианства) в Земле Израиля явно после 70 года и, вероятнее всего, уже ближе к концу I века. С другой стороны, обращение к «двенадцати коленам, находящимся в рассеянии», говорит об иудеохристианских эмигрантах из Земли Израиля, хотя положение христианства именно в ней к концу I века получает в Иак надежное свидетельство. Другое дело, что в литературе давно утвердилось убеждение, что автор здесь «подразумевает не народ Израиля, а христианские общины, в которых воплотился пребывающий за пределами Святой Земли новый эсхатологический Израиль» '. Такой взгляд неверен, поскольку приводит нас к т.н. заместительной теории, согласно которой на место прежнего Израиля встал «Новый Израиль», состоящий преимущественно из языкохристиан. Между тем, как раз в это время иудеохристиане Израиля всячески отвергали подобный взгляд, полагая, что Израиль один, и язычник, в т. ч. языко-христианин, может присоединиться к нему через обрезание. Другое дело, что прежняя проповедь Павла об оправдании верой, помимо «дел Закона», сделала свое дело, когда уже не одно десятилетие языкохристиане были совершенно глухи к постепенно затухавшим призывам, поначалу мощно звучавшим из Иерусалима, обрезаться и войти в Израиль. Отсюда и отвержение после 70 года христианами Израиля самой фигуры Павла, и уже на рубеже веков окончательный разрыв с языкохри-стианами в связи с утверждением у них «ранней кафоличности» с ее монархическим епископатом.

2. В свою очередь жанр Иак, представляющий собой собрание изречений о грехах и противостоящему им богоугодному образу жизни, написанных от имени названного лица, относится к еврейской литературе мудрых, как, например, известная Книга мудрости Иисуса, сына Сирахова.

Что же касается безупречного греческого языка Иак, являющего проблему для исследователей, думаю, его следует объяснить тем, что это перевод с арамейского, который иной иудеохристианин, давно проживавший в диаспоре и укоренившийся в языкохристианской среде, счел нужным исполнить для своих греческих собратьев. Именно этот текст и получил затем известность и признание.

3. Несмотря на то что, как и подобает в литературе мудрых, обилие тематики Иак всё же, как полагают Петр Покорны (р. 1933) и Ульрих Геккель (р. 1958), «содержит две темы: социальные трения между богатыми и бедными внутри общины и взаимоотношение веры и дел» ' (курсив мой. — Авт.). Это верно, хотя, на мой взгляд, речь здесь идет об одной теме: утраты любви и вытекающего из нее общения. Само это слово (греч. Koivcovia) от-

сутствует в Иак как не соответствующее реальности. Т.е. речь идет об утрате состоятельными христианами своего христианского качества, что выступает свидетельством глубокого кризиса христианства в Израиле к концу I века. Аналогичный кризис, судя по 1 Ин, в это же время охватит и языкохристианские церкви, с чем столкнутся христианские эмигранты из Израиля и что станет предметом нашего внимания в следующем тезисе.

Рассматриваемая тема как бы распадается на три части. Сначала речь идет о лицеприятии как образе мысли, совершенно нетерпимом в христианской среде (Иак 2:1). Далее рисуется обычная картина тогдашней еврейской синаногальной жизни с разным отношением к, казалось бы, членам одной общины, которая, впрочем, как представляется, необратимо распалась на богатых и бедных, когда одни утратили общение с другими. Выше в Иак 1:9 встречается выражение «униженный брат». Оно достойно особого внимания, поскольку говорит не столько об унизительной для человека бедности, сколько о том, что даже если бедняк получает помощь, то ею он унижается в глазах общества. Неслучайно поэтому одно из еврейских молитвенных благословений (бераха) Бога содержит такое к Нему обращение: «О, не доведи нас до людской милостыни или людского одолжения»'. Другое

* Талмуд. — Т. 1: Берахот, глава 6. — Пер. с евр. Н. Перефер-ковича. — СПб., 1899. — С. 9.

дело, когда милость к нуждающемуся, будучи исполнением долга перед Законом, призвана стать выражением любви к ближнему, чему, собственно, и учил Иисус.

Так что далее речь заходит о неисполнении «закона царского по Писанию», т.е. самого главного в Моисеевом законодательстве, каковым выступает заповедь: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Лев 19:18 — Иак 2:8). Иисус ее интерпретирует положительно:

Итак, как вы хотите, чтобы люди с вами во всём поступали, так и вы с ними поступайте; именно в этом Закон и Пророки (Мф 7:1 2).

Собственно, это и было основанием христианства — исполнение самой сути Закона, забывавшейся за исполнением обрядовых предписаний. Автор Иак уже рассматривает эту заповедь в перспективе предстоящего Божьего Суда.

Говорите и поступайте так, как собирающиеся быть судимыми по закону свободы. Суд же без милости не оказавшему милости: ведь милость превосходит суд (Иак 2:12-13).

Парадоксальное выражение «закон свободы» означает здесь в соответствии с подлинным учением Иисуса принадлежность к Царству Небес в силу свободного выбора, а не внешнего принуждения,

и, следовательно, такого же свободного исполнения воли Бога касательно любви к ближнему. Это и находит единственно возможное свое выражение в оказываемой с любовью милости к нуждающемуся, каковым может выступать сирота, вдова, старый и/или больной одинокий человек, а также терпящий невзгоды в силу внешних обстоятельств.

Отсюда и Иисус говорит: «Блаженны милостивые, потому что они будут помилованы» (Мф 5:7) на Последнем Суде, получив участь среди наследующих бессмертие/вечную жизнь. Таким образом, милость, творимая с любовью, выступает единственным критерием Божьего суда. А посему, согласно автору Иак, и «суд без милости не оказавшему милости». О том же, как он видит последствие своей максимы, ставшей крылатой, будет сказано ниже.

4. Наконец, мы переходим к самому главному в Иак. Его автор негодует от того, что вера в единственного Бога, которую, как следует из послания, Иисус оживотворил, наполнив реальным смыслом, вновь превратилась в банальное вероисповедание, как это уже было у фарисеев, или, говоря современным языком, стала средством пресловутой религиозной идентичности, лишившись при этом духа жизни. Отсюда его знаменитые вопрошания:

Какая польза с того, братья мои, когда кто-то говорит, что у него есть вера, но при этом нет дел?

Разве такая вера может его спасти? Если брату или сестре нечего надеть и они лишены дневного пропитания, а кто-то из вас скажет: Идите с миром, грейтесь и питайтесь, — при этом не дав им необходимого для тела, то какая с этого польза? Так и вера, если у нее нет дел, то она сама по себе мертва (Иак 2:14-17).

В критической литературе этот пассаж обычно выставляют как пример полемики с Павлом. Однако как бы не был неприемлем Павел для автора Иак, данное суждение к этому отношения на самом деле не имеет. Более вдумчивые исследователи обращают внимание на то, что автор Иак и Павел говорят о разных «делах» и посему имеют разных оппонентов. Как указывают П. Покорны и У. Геккель: «Павел понимает под «делами (т.е. закона) практическое следование предписаниям обрезания, праздников и чистоты, которые требует Тора для непорочной жизни перед Богом». Тогда как автор Иак «напротив, имеет ввиду под «делами» заповедь любви к ближнему из Лев 19:18 (Иак 2:8) и дела доброго происхождения жизни (3:13), которые творит вновь рожденный или крещеный христианин (1:18, 21; 2:7) по вере в отношении ближнего, посещая вдов и сирот (1:27) или снабжая пищей и одеждой нуждающихся (2:15 сл.; 3:13)» '. Таким образом, автор Иак, имея в виду знаменитую

Покорны П., Геккель У, указ. соч. — С. 711-712.

сентенцию Павла, не согласится с первым ее тезисом, но с радостью примет второй:

во Христе Иисусе не имеет никакой силы ни обрезание, ни необрезание, но вера любовью действующая (Гал 5:6),

т. е. вера живая, а посему творящая дела любви.

5. Верность традиции Иисуса характерна для автора Иак, когда он говорит об участи грешников как о вечной гибели, обращаясь к апокалиптическому видению Ис 66:24 (ср.: Мф 18:8-9; Мк 9:43-48). Так, обличая богатых, забывших о справедливой и своевременной оплате наемных работников, он говорит им:

Теперь послушайте, богатые, заплачьте и зарыдайте о надвигающихся на вас бедствиях. Ваше богатство сгнило и ваши одежды изъедены молью, ваше золото и серебро покрыты ржавчиной, и она будет свидетельствовать против вас и как огонь будет поедать вашу плоть. Вы собрали сокровища в последние дни. Вот украденная вами плата работников, убравших ваши поля; она вопит и крики жнецов дошли до ушей Господа Саваофа. Вы на земле жили в роскоши и наслаждениях, упитав свои сердца на день заклания. Вы осудили, вы убили праведного, он не противился вам (Иак 5:1-6).

Здесь обращает на себя внимание упоминание как тяжкого греха с точки зрения Моисеева закона задержки платы наемным работникам (Лев 19:13; Втор 24:14-15). В свою очередь последняя сентенция данного пассажа выступает прямой аллюзией к сказаному у Иисуса, сына Сирахова:

Убивает ближнего тот, кто отнимает у него пропитание, и проливает кровь тот, кто лишает наемника платы (Сир 34:22).

6. Завершает Иак свидетельство о зародившемся среди христиан Израиля ко времени его написания суеверии, совершенно некогерентном традиции Иисуса, но зато породившем продолжительную традицию у иудеохристиан, а у языкохристиан ставшем одним из их церковных «таинств». Говорится о нем совсем немного:

...болеет ли кто-то из вас, да призовет пресвитеров церкви, и они да помолятся над ним, помазав его маслом во имя Господа. И молитва веры спасет больного, и поднимет его Господь, а если им были сделаны грехи, то ему будет прощено (Иак 5:14-15).

Итак, мы видим практику «целительства», когда прибегают к «имени Господа Иисуса». Позднее в Талмуде найдут письменную фиксацию сказания о чудотворцах и целителях Хони, Начертателе круга, и Ханине бен Досе, при том что первый жил в I веке до н. э., а второй в I веке н. э. Геза Вер-меш рассматривает их как «пророкообразных фигур времени Иисуса», относя к харизматическому иудаизму" . На мой же взгляд, эти сказания, еще не будучи оформлеными литературно, служат иллюстрацией того, что Израиль указанного времени тоже не был чужд мифотворчества. Другое дело, что оно было более скромным, чем в греко-римском мире, да и питалось мифическими примерами из Библии (тот же Хони как подражатель Илии, вызывающий дождь). Так что появление в иудеохристианской среде мифа об исцелениях с помощью призывания имени Господа Иисуса не должно вызывать удивления. В свою очередь Тосефта, Иерусалимский и Вавилонский Талмуд (ИТ и ВТ) приводят примеры с участием некоего Иакова из Кфар-Самы, лечившего именем Иешуа бен Пантиры, как в Талмуде обычно называется Иисус из Назарета ".

Куда интереснее здесь упоминание пресвитеров церкви, т.е. старейшин иудеохристианских общин. Понятно, что они никак не соответствуют пресвитерам в трехчинной иерархии кафолической церкви. Ближайшее соответствие — епископы-над-

* О них см.: Вермеш Г., указ. соч. — С. 41-55.

** См.: Тосефта, Хуллин, 2.22; ИТ Шаббат, 14.4; ИТАвода-Зара, 2.2; ВТАвода-Зара, 27Ь — соответствующие выдержки приводятся в книге: Иисус Христос в документах истории. Составление, статья и комментарии Б. Г. Деревенского. Изд. 6-е, испр. и доп. — СПб.: Алетейя, 2013. — С. 276-278) зиратели в Дидахе (15.1-2), поскольку и там, и в Иак речь идет о церковном устройстве синагогального типа. Другое дело, что их упоминание как молитвенников-целителей вызывает вопрос: почему для такого дела, как молитва над больными ради их исцеления с использованием оливкового масла как известного с древних времен средства врачевания не привлекаются харизматики-пророки? Очевидно, потому, что в иудеохристианской среде их служение перестало быть типичным, если даже к концу I века не исчезло совсем. Впрочем, еще Дидахе предусмотрело возможность отсутствия харизматических служителей в христианских общинах, присвоив епископам/пресвитерам «служение пророков и учителей» (15.1).

7. В связи с темой традиции Иисуса из Назарета в Иак важную проблему, до сих пор не получившую должной научной разработки, представляет иудеохристианство в Земле Израиля, имевшее продолжение еще по крайней мере в течениеи четырех веков после окончательного разрыва с языкохри-стианством. К имевшему месту со второй половины 60-х годов отдалению языкохристиан от израильских собратьев, вызванных военными действиями, когда прекратилась инициированная Павлом их помощь матери-церкви в Иерусалиме, а также к полной и безоговорочной победе паулинизма на просторах Римской империи, исключившая для израильских иудеохристиан достижение полного общения с единоверцами из греков, римлян и варваров, прибавился еще один, и на этот раз уже решающий фактор, собственно и определивший окончательный разрыв. Речь идет о пресловутой «ранней кафоличности», выдвинувшей на первый план в поместных языкохристианских церквах монархический епископат в качестве носителей церковной власти на правах «наместников Христа», подобно тому как имперская власть имела наместнков в провинциях и других административно-территориальных единицах, и оправдывавших такое нововведение ссылкой на «преемство апостолам». Понятно, что ни такая структура церковного устройства, ни претензии новоявленных «князей церкви», не могли быть терпимы в среде христиан Израиля, где сохраняли свой учительный авторитет потомки братьев Иисуса и где традиционный синагогальный строй христианских общин был незыблем. В связи с этим в открытом выдающимся израильским ученым Шломо Пинесом (1908-1990) иудеохристи-анском трактате, появившемся не ранее V века, а затем включенном в арабское мусульманское поле-мическле сочинение X века, об этом сказано так:

Он [Иисус] говорил своим спутникам: «Поступайте так, как вы видели, поступал я, учите людей в согласии с тем учением, которое я дал вам, и будьте для них тем же, чем был для вас я». Его спутники поступали всегда таким образом и в согласии с этими словами. Так же делали и те, кто пришел вслед за первым поколением его учеников, и те которые пришли долгое время спустя (второе поколение). А затем начали менять и новоизменять, (вводить) в религию (al-din) новшества, стремиться к главенству (ri'asa)2...

Последняя фраза — важное свидетельство как мифологизации фигуры Иисуса в языкохристианской среде, с чем, как указывал в 375-377 годах Епи-фаний, не могли примириться христиане Израиля (Панарион, 1.30.2), так и, очевидно, претензии на главенство в местных иудеохристианских общинах греческих епископов-монархов будь то в Сирии уже в первые десятилетия II века (намеки на это содержатся у Игнатия Антиохийского в Послании к Магнезийцам, 8-10), будь то в Иудее и вообще в Палестине, где во II веке образовались языкохристианские поместные церкви, состоявшие из греков, заселенных туда императором Адрианом после подавления в 135 году еврейского восстания под водительством Бар-Кохбы.

8. В свою очередь в иудеохристианской диаспоре рубежа I—II веков, выступающей адресатом Иак, ситуация была несколько сложнее. Оказавшимся меньшинством в языкохристианской среде евреям-христианам, во всяком случае их большинству, пришлось принять практику паулинизма и вступить в полное общение с необрезанными. Однако переход языкохристианских церквей к «ранней ка-фоличности» с монархическим епископатом был воспринят ими крайне болезненно. Свидетельства этого мы находим в 3 Ин 5-10, где старец, в котором принято видеть Иоанна, ученика Господа, порицает некоего Диотрефа, «любящего первенствовать» в некой местной церкви (3 Ин 9), что явно указывает на новоявленного монархического епископа, отступившего от первохристианского обычая странноприимства. Куда сильнее звучит обличение новоявленных «пастырей» в псевдоэпиграфическом Послании Иуды, впрочем, явно написанном в иудеохристианской диаспоре. Им предрекается участь первого библейского грешника Каина, а сами они сравниваются с лжепророком Валаамом (Числ 22:20-34) и похитителем священнических прероготив Кореем (Числ 16:1-40) (Иуд И). А наиболее сильная инвектива в их адрес, предназначенная, кстати, вниманию языкохристиан, выглядит так:

Они, без стеснения пирующие с вами суть пятна на ваших ужинах любви, пасущие самих себя; они — безводные облака, приносимые ветрами; бесплодные осенние деревья, дважды умершие и искорененные; бурные морские волны, поднимающие пену своего срама; блуждающие звезды, которым мрак тьмы сбережен навек (Иуд 12-13, то же 2 Петр 2:13, 15, 17).

В последнем случае приводится образ падших ангелов, заимствованный из апокрифической книги Еноха (1 Енох 43-44). Что интересно, автор послания, указывая на развращенность своих оппонентов, встает на защиту еврейских религиозных представлений межзаветного периода, отвергаемых новоявленным языкохристианским монархическим епископатом (Иуд 8-10, ср.: 2 Петр 2:9-12), на что имеются прямые «руководящие» указания в позднейших Псевдо-Павловых Первом послании к Тимофею и Послании к Титу. Так, в одном случае от лица якобы Павла сказано:

Отправляясь в Македонию, я просил тебя остаться в Эфесе, чтобы ты кое от кого потребовал не распространять иных учений и не уделять внимания мифам и бесконечным родословным, приводящим более к словопрениям, нежели к Божьему домостроительству, осуществляемому верой (1 Тим 1:3-4).

1

Зелинский Ф.Ф., Религия эллинизма. — Томск: Водолей, 1996.-С. 121.

2

Цит. по: Иудеохристиане первых веков в свете нового источника. [1966]. Пер. с англ. Е.Я.Федотовой./Пинес Шломо, Иудаизм, христианство, ислам. Парадигмы взаимодействия. Избранные исследования. Под ред. Ури Гершовича и Сергея Рузера. Jerusalem: «Gesharim» / М.: Мосты культуры, 2009. - С. 62.

Тогда как в другом говорится:

А глупых исследований и родословных, споров и препирательств из-за Закона сторонись: они бесполезны и пусты (Тит 3:9).

Понятно, в виду противоречивых рекомендаций, в одном случае «требовать», а в другом «сторониться», новоявленными «приемниками апостолов», почувствовавшими вкус власти, выбиралось первое, что только подогревало полемику между иудеохристианами диаспоры и руководством языкохристианских общин, свидетельством чего и выступает Послание Иуды и заимствования из него в псевдоэпиграфическом Втором послании Петра (120-е годы), впрочем, связанные уже с появлением в лоне кафолической церкви неких, вероятно, протогностических ересиархов.

Десятый тезис

1. Благодаря сочинению «Против ересей» (около 180 года) асийского уроженца Иринея, епископа Лионского (около 130 — около 202), вошедшие в Новый Завет произведения, надписанные именем Иоанна, стали на долгие века восприниматься как единый корпус. Правда, Ириней, вопреки мнению многочисленных теологов-охранителей последних полутора столетий, связывал написание Евангелия, Посланий и Откровения с именем «Иоанна, ученика Господа» {Против ересей, 1.8.5 и дал.), а отнюдь не с Иоанном, сыном Зеведея \ который им никак с т.н. корпусом Иоанна не связывается {Против ересей, 1.21.2; П.24.4; Ш.12.3, 5). В свою очередь мифологема об Иоанне Зеведееве как о евангелисте сложилась в Александрии в первой трети III века, — что впервые засвидетельствовал Ориген {Origenis Commentariorum in Evangelium Joannis, 1.84), — получив распространение сначала на латинском Западе и лишь в V веке окончательно утвердившись на христианском Востоке. Впрочем, научное изучение Иоаннова корпуса привело в последние более чем полтора столетия к ясному представлению о том, что как такового данного корпуса просто не существует, поскольку входящие в него произведения имеют различные авторства и не во всём связаны тематически.

2. По времени своего появления из новозаветных книг, надписанных именем Иоанна, обычно на первое место ставят Откровение, датируемое, согласно Иринею, периодом между 92 и 96 годами, т.е. последними годами царствования Домициана {Против ересей, V.30.3), с именем которого связываются гонения на христиан'. При этом автор Откр, которого ученый консенсус отличает по языку и литературному стилю от автора/авторов Ин и 1-3 Ин, признается носящим распространенное еврейское имя Иоанн (Иоханнан) «иудеохристианским апокалиптическим пророком». Его «родным языком был арамейский или иврит», тогда как его греческий в Откр признается «самым плохим в Новом Завете». Очевидно, он покинул после разрушения Иерусалима Землю Израиля, связав свою дальнейшую судьбу с языкохристианскими церквами Асии (отсюда он был сослан на близлежащий пустынный остров Патмос), к которым в стиле ветхозаветных пророков он обращается «авторитетным тоном»'.

3. К этому следует добавить, что Иоанна-Апока-липтика (тайнозрителя) отличает от Иоанна, ученика Господа, которому, несомненно, принадлежат 1-3 Ин, жажда мщения «живущим на земле», провозглашаемая «душами умерщвленных за слово Божие и за свидетельство, которое они имели» (Откр 6:9-10). Что же касается Павловой эсхатологии, то от нее при явном совпадении в учении о Царстве Христа на земле (Рим 8:18-19; 1 Кор 15:25-26 ср.: Откр 20:4-6), срок которого в Откр 20:6-7 определен в «тысячу лет», Откр отличает новое (его появление следует отнести к 80-м годам) учение об «озере огненном и серном» (20:10, 14-15), куда попадут те, «кто не был найден записанным в книге жизни» (20:15), вместо того, что, согласно Павлу, «само творение... будет освобождено от рабства тлению ради славной свободы детей Божьих» (Рим 8:21), когда будет «Бог всем во всех» (1 Кор 15:28). В связи с этим необходимо отметить,

что на апокалиптику Откр сильнейшее воздействие оказала псевдоэпиграфическая Книга Даниила, причем не только в указании на конечную судьбу человечества (ср.: Дан 12:10 и Откр 7:14; Дан 7:10 и Откр 20:12; Дан 12:1-3 и Откр 20:11-15; 21:7-8, 25-26; 22:14-15), но и в композиции начального апокалиптического видения (ср.: Дан 7:13-14 и Откр 1:7, 13; Дан 7:9-10; 10:6 и Откр 1:14-16).

В 3-м тезисе (пункт 2), уже отмечалось, что привычный по Апостольскому преданию образ Христа — Царя кроткого, едущего на мирном осле (Зах 9:9, также Мф 21:5; Мк 11:7; Лк 19:35; Ин 12:15), заменен Иоанном-Апокалиптиком на воинственного Царя, скачущего на боевом коне и уничтожающего врагов (Откр 19:11-16). Этим «тысячелетнее Царство Христа», завершающееся последним сражением (Откр 20:1-9), радикально отличается от эсхатологической картины у Павла, где Царство Христа представляет собой мирную эволюцию, в результате которой правота Христа будет признана Его врагами и они Ему станут покорны, так что Ему будет «всё подчинено» (1 Кор 15:27). Именно это имеет в виду Павел, когда пишет, что Христу

надлежит царствовать до тех пор, пока Он не положит всех врагов Себе под ноги (1 Кор 15:25, аллюзия к Пс 109:1).

Безусловно, Христос Иоанна-Апокалиптика в финале Откр явно вступает в противоречие с Агнцем/ Ягненком «будто заколотым» (Откр 5:6) в его начале. Зато решается проблема «соблазна для иудеев и глупости для язычников» (1 Кор 1:23). Христос-победитель, убивающий врагов, понятен и приемлем и тем и другим. В связи с этим Джон Доме-ник Кроссан (р. 1934) делает довольно широкое, но вполне закономерное обобщение: «Откровение о радикальности Бога (врагов надо любить) идет через исторического Иисуса: ибо все исследователи согласны, что эти ключевые высказывания в евангелиях имеют очень раннее происхождение и, по-видимому, более точно отражают, чему учил исторический Иисус. Естественный ход цивилизации говорит через апокалиптического Иисуса (врагов ждет смерть). Этот образ Иисуса укоренился, когда христианские общины в большей степени вписались в окружающее общество» .

4. Тем не менее Откр представляет собой весьма ценный исторический памятник, свидетельствующий о состоянии языкохристианских церквей в последней декаде I века, когда Христос нередко оказывается не в церковном собрании, а лишь стучащимся в его дверь (3:20). Непреходящим литературным шедевром выступает в Откр «Плач по Вавилону» (18:1-24), предрекающий судьбу не только

* Кроссан Дж.Д., Библия. Ужас и надежда главных тем священной книги. Пер. с англ. Г. Ястребова. — М.: Эксмо, 2015. - С. 48.

Римской империи, но и всей земной цивилизации, построенной на угнетении и насилии. Обращает на себя особое внимание основной мессианский титул Иисуса в Откр — Агнец/Ягненок (5:6 и дал.), причем передаваемый по-гречески не классическим apvog как в Ин 1:29, 36, ср.: Ис 53:7 в LXX, а просторечным apviov. В любом случае имеет место возвращение к самой начальной христологии, восходящей к Иисусу, когда Христос выступает прежде всего как Отрок Бога (Дидахе, 9.2 и дал.), послушный до смерти (Флп 2:8) как ягненок, ведомый на убой, согласно Ис 53:7. Наконец, обращает на себя внимание титул Христа — б Aoyog той беоб = Логос Бога (Откр 19:13), выступающий здесь в качестве ревелаторного, т.е. подаваемого как откровение. Этот титул несомненно связан с именем Логос в прологе Четвертого Евангелия (Ин 1:1, 14), где он уже приобретает значение предвечного космического принципа (Ин 1:3, ср.: Кол 1:15-17; Евр 1:2), что свидетельствует об одной церковной среде, где с интервалом примерно в 10 лет появились Откр и Ин. Впрочем, сама идея именования Иисуса Логосом Бога (в 1 Ин 1:1 — Логосом жизни) восходит к изначальной христологической мысли о жизни, обретаемой в познании Бога через Его Отрока Иисуса (Дидахе, 9.3), каковая, очевидно, была известна Иоанну-Апокалиптику.

5. Удивительно, но до сих пор в научной литературе можно встретить предположение о едином авторстве усеченного корпуса Иоанна в составе Ин — 1-3 Ин, обоснование чего усматривается в том, что «как с лингвистической, так и с богословской точки зрения послания демонстрируют большую близость к Евангелию» '. Как видим, здесь же утверждается приоритет Ин перед 1-3 Ин.

То, что это совершенно не так, причем в первую очередь как раз с «богословской точки зрения», следует из того очевидного факта, что в посланиях Иоанна напрочь отсутствует какой бы то ни было тератологический элемент (ссылки на «чудеса Иисуса»), который в Четвертом Евангелии содержательно выдвигается на первое место, имея конъюнктурную цель показать, что как чудотворец Иисус превосходит не только мифических чудотворцев еврейской религиозной традиции — Илию и Елисея, но и творит такие чудеса (исцеление слепорожденного, воскрешение Лазаря, четыре дня пребывающего в гробнице), кои вообще не известны ни одной древней мифологии. Другое дело, что историческое предание об Иисусе, зерна которого всё же прорастают в Ин, несомненно восходят к «ученику, которого любил Иисус» (Ин 13:23), равно как к его памяти восходит и. подлинный голос Иисуса, порой слышащийся в Четвертом Евангелии. Но все это плотно окружено позднейшими привнесениями, появившимися уже после смерти Иоанна, ученика Господа, дожившего, согласно

Покорны П., Геккель У, указ. соч. — С. 536,570-575.

Иринею, «до времени Траяна» (Против ересей, II.22.5), т.е. до 98 года или даже немного более позднего времени. В свою очередь Папий Иера-польский, написавший около 110 года дошедшие до нас лишь в немногих фрагментах пять книг «Изъяснений Господних изречений», свидетельствует о себе как о непосредственном слушателе того, «что говорит Аристион или старец Иоанн, ученики Господни», добавляя при этом:

Я понимал, что книги не принесут мне столько пользы, сколько живой, остающийся [в памяти] голос1.

Можно предположить, что порицание «книгам» Папий относит как раз к Ин, поскольку, будучи слушателем Иоанна, ученика Господа, он получил о Господе Иисусе куда больше достоверной информации, чем если бы мог довольствоваться только надписанным именем Иоанна Евангелием.

6. В Евангелии согласно Иоанну, если опустить привнесенные в него идеологизацию и мифологизацию, мы обнаружим следующие важные исторические сведения, коррелирующие с сообщениями евангелистов-синоптиков:

1) Иисус находит Своих первых учеников, придя, как и они, к Иоанну Крестителю (1:19-28,37-47);

2) мать Иисуса не испытывала скепсиса к Его служению, находясь рядом с Ним и Его учениками (2:1-2), вплоть до сопровождения Его в Иерусалим на Его мессианскую манифестацию (19:25-27);

3) наиболее детально прописанное описание мессианской манифестации Иисуса в Иерусалимском храме (2:13-22), в свете которого становятся понятны иные сообщения евангелистов-синоптиков (2:19, ср.: Мк 14:57-58; 15:29; Мф 26:61), другое дело, что авторы Ин поместили данный рассказ в начало повествования о служении Иисуса, указав, что Его первый приход в Иерусалим во время него приходится на Пасху 28 года (2:20), соответственно;

4) Его смерть на кресте пришлась на пятницу 7 апреля 30 года (19:31-34);

5) беседа Иисуса с известным членом Синедриона Никодимом (Никдемоном) в основных чертах соответствует описанию в 3:1-21, другое дело, что она имела место в связи с мессианской манифестацией Иисуса в начале апреля 30 года;

6) Иисус проповедовал самарянам (4:1-42, ср.: Деян 8:1,4-5);

7) торжественный вход Иисуса в Иерусалим в начале апреля 30 года, предваряющий Его мессианскую манифестацию (12:12-15);

8) во время ужина (не пасхального) с учениками и беседы с ними Иисус открыл им Свою мессианскую тайну (13:3-15, 31-15:17, 26-27; 16:5-22; 17:1-26), тогда как ученик, которого Он любил, возлежит у Него на груди на правах хозяина дома, где проходила Тайная вечеря (13:23);

9) этот ученик был знаком бывшему первосвященнику Анне (Анану) (18:15-16), что свидетельствует о его принадлежности к иерусалимской священнической аристократии;

10) распятие и смерть Иисуса накануне Пасхи 30 года во время заклания в Храме пасхальных ягнят (19:14-18,30-34, ср.: 1 Кор 5:7);

И) ей предшествовало ночное предательство, имевшее место после ужина (Тайной вечери) (13:2,18-19,23-30; 18:1-3, ср.: 1 Кор 11:23);

12) арест Иисуса и смертный приговор Ему были вынесены римской властью, хотя и в связи с заговором священнической верхушки по причине Его мессианской манифестации в Храме (18:12,28; 19:12-16).

7. Другой важной стороной Ин является присутствие в нем подлинного голоса Иисуса, главным образом в предпасхальной беседе с учениками перед тем как — согласно Своему замыслу — пасхальным ягненком, искупительная кровь которого спасает от погибели, становится Сам Иисус. Так ipsissima vox Jesu (с некоторыми позднейшими изменениями и вкраплениями) явно слышен:

1)  в Ин 13:3-15,31-15:17,26-27; 16:5-22; 17:1-26, сюда же следует отнести

2) слова Иисуса в Ин 6:47-51, 54-57, связанные с установлением евхаристии, понятно, на Тайной Вечери. Иоанн, ученик Господа ссылается в 1 Ин 2:8 на «новую заповедь» о любви друг к другу учеников Иисуса, звучащую в Ин 13:34-35 и 15:12-14 (также см.: 1 Ин 3:23 и 4:7-8,12, 20-21) На ставшие крылатыми слова Иисуса о том, что

ни у кого нет большей любви, чем это, когда кто-нибудь положит свою душу за своих друзей (Ин 15:13),

Его ученик Иоанн прямо ссылается в 1 Ин 3:16-18, имея в виду, что каждодневным выражением любви учеников Иисуса друг к другу является забота о тех из них, кто испытываеи нужду.

Еще важнее, что ipsissima vox Jesu, известный нам по Ин, гораздо раньше был зафиксирован в начальном христианском литургическом предании, обнаруживаемом в Дидахе. Таковыми выступают следующие аллюзии евхаристических молитв Дидахе (9-10) к Молитве Иисуса (Ин 17):

9.3 -> 17:3; 9.4 -» 17:20-21; 10.2 -> 17:3, 6, И, 26;

10.3 —> 17:3. Особое значение здесь приобретает прошение о Церкви (10.5), где просматриваются следующие четыре аллюзии к молитве Иисуса в Ин 17 и Его словам в предпасхальной беседе (Ин 14:2-3):

Вспомни, Господи, Свою Церковь, /Дабы избавить ее от всякого зла (—> 17:15 ), / И совершить ее в Своей любви (—> 17:23), / И от четырех ветров собери ее, освященную (—> 17:17, 19 ), / В Свое Царство, которое Ты ей приготовил (—> 14:2-3): / Потому что Твоя во веки есть сила и слава.

8. Тем не менее в Ин давольно хорошо просматриваются и те высказывания, вложенные в уста Иисуса «кругом Иоанна», которые позволяют по их «месту в жизни» ранней кафолической церкви увидеть время окончательного формирования композиции Четвертого Евангелия, простирающегося от начала II века и, очевидно, до конца его первого десятилетия. Так уже было отмечено воздействие Дан 12:2 на Ин 5:28-29, что свидетельствует об известном отступлении от библейской традиции в послеапостольской апокалиптике. Также ярко проявляется в Ин (особенно в 8:30-59) антиудаизм, вызванный полемикой христиан Земли Израиля 70-80-х годов и оставшийся в исторической памяти иудеохристианских эмигрантов. Наконец, весьма любопытно наставление Петру воскресшего Иисуса в Ин 21:15-17, когда Тот поручает ему заботу («Паси/Будь пастырем...») о Своих овцах и о Своих ягнятах, что уже явно говорит о кафолической церкви как о «стаде Христовом», в коем раз-личиются паства — «овцы» и клир — «ягнята/агн-цы», над которыми стоят «преемники апостолов» и «наместники Христа», первенство среди которых принадлежит «преемникам Петра» в лице епископов «первенствующей в любви» (Игнатий Антиохийский, Римлянам, вступление) церкви имперской столицы.

9. Послания Иоанна занимают в составе Нового Завета воистину уникальное положение. Они четко атрибутируются по врёмени и месту своего происхождения. Появление протогностических учений и вместе с тем болезненная реакция выходцев из иудеохристианской среды на претензии новоявленного монархического епископата указывают нам на конец I века и на Асийский регион. С другой стороны, здесь важен сам автор посланий. Он самовидец и слушатель Иисуса, о чем прежде всего спешит заявить (1 Ин 1:1). Его свидетельство об Иисусе лишено каких бы то ни было поздних конъюнктурных привнесений, будь то иудеохристианского эбионизма, будь то языкохристианских идеологизации, равно как и мифотворчества, так или иначе проявившихся в обеих средах. Он верен тому, «что было от начала», имея в виду изначальное Апостольское предание, сохранившее в его лице подлинное учение Иисуса, уже известное нам по Дидахе. В свете этого учения он и откликается на вызовы того времени, до коего ему довелось дожить, и той среды, в которой пришлось скончать свои дни.

Позднее автора посланий — старца Иоанна, ученика Господа, поспешно отождествленного с одним из Двенадцати — Иоанном Зеведеевом, назовут «Богословом» и «апостолом любви». То, что такое отождествление, имевшее место не ранее первой трети III века сначала в Александрии, а затем на западе Римской империи, было поспешным, следует из устойчивого исторического предания христианского Востока о мученичестве обоих сыновей Зеведея в Иерусалиме — Иакова в 43 году (Деян 12:1-2), а Иоанна, очевидно, позднее, о чем в течение II—IV веков сообщали восточнохристианские авторы от Папия (впрочем, византийские хронисты Филипп Сидский в V веке и Георгий Амартол в IX веке, ссылаясь на сообщение Папия о том, что братья Зеведеевы «были убиты иудеями», вопреки историческому преданию, перенесут убийство второго из них в Эфес) до Григория Нисского (во 2-м похвальнм слове св. первомученику Стефану).

10. Тем не менее обозначение Иоанна, ученика Господа, именно как автора 1 Ин, как Богослова и апостола любви будет совершенно справедливым, учитывая, что новозаветное богословие достигает своей вершины в его следующих бесхитростных высказываниях, имеющих основание в подлинном учении Иисуса:

Любимые, будем любить друг друга, потому что любовь от Бога, и каждый любящий рожден от Бога и знает Бога. Не любящий не познал Бога, потому что Бог есть любовь. Любовь Бога к нам была проявлена тем, что Бог послал в мир Своего единственного Сына, чтобы мы через Него ожили. Любовь в том, что не мы полюбили Бога, а что Он Сам нас полюбил и послал Своего Сына быть умилостивлением за наши грехи. Любимые, если Бог так нас полюбил, то и мы должны любить друг друга. Бога никто никогда не созерцал. Если мы любим друг друга, то Бог остается в нас, и Его любовь достигла в нас совершенства (1 Ин 4:7-12),

а так же

Бог есть любовь, и остающийся в любви, остается в Боге, и Бог остается в нем. Совершенство любви между нами проявляется в том, что мы обретаем смелость в день суда, потому что каков Он, таковы и мы в этом мире. У любви нет страха, но совершенная любовь прочь изгоняет страх, потому что страх связан с наказанием, так что боящийся несовершенен в любви. Мы любим потому, что Он Сам прежде нас полюбил. Если кто-то скажет: «Я люблю Бога», — а при этом будет ненавидеть своего брата, то он лжец. Ведь не любящий своего брата, которого он видит, не может любить Бога, Которого он не видит. И у нас от Него есть такая заповедь, чтобы любящий Бога любил и своего брата (1 Ин 4:1 6b-21).

Упоминание «дня суда» здесь не случайно. Для Иоанна, ученика Господа, характерно эсхатологическое напряжение первого христианского поколения. Отсюда такое его известное наставление относительно мира-космоса как совокупности человеческих представлений и нравов:

Не любите мира и того, что в миру. Кто любит мир, в том нет любви к Отцу: потому что всё, что в миру — желание плоти, желание глаз, и житейская гордость, — не от Бога, а от этого мира. И мир идет к погибели, и его желание, а поступающий по Божьей воле остается во век (1 Ин 2, 15-17).

Последнее указание на предстоящую гибель людских обычаев, основанных на отсутствии любви к человеку, воскрешает в памяти литургическую аккламацию из Дидахе:

Да придет благодать и да сгинет этот мир (1 0.6а).

И. Что касается темы лжепророчества, то, в отличие от прежней ситуации, представленной в Дидахе (11.6, 8; 12.5), когда речь шла просто о мошенниках-христопродавцах, теперь разговор заходит о родоначальниках такого известного по ранней церковной истории «догматического движения», как докетизм. Их-то Иоанн, ученик Господа, и именует «лжепророками» и носителями «духа Антихриста». Вот его подлинные слова:

Любимые, не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они, потому что много лжепророков вышло в мир. Духа Божьего вы узнаете так: каждый дух, который признает Иисуса Христа, пришедшего во плоти, тот от Бога, а всякий дух, что не признаёт Иисуса, не от Бога; и это — дух Антихриста, о котором вы слышали, что ему надлежит прийти, и он теперь уже в миру. Вы же, дети, от Бога, и победили их, потому что Тот, Кто в вас, более велик, чем тот, кто в миру. Они от мира, поэтому по-мирски говорят, и мир их слушает. Мы от Бога, знающий Бога нас слушает, а кто не от Бога, тот нас не слушает. Исходя из этого, мы узнаем духа истины и духа заблуждения (1 Ин 4:1 -6).

Практический совет, как поступать с лжепророком, дается во Втором послании Иоанна:

Дело в том, что в мир вышло много обманщиков, которые не признают Иисуса Христа, которому надлежит прийти во плоти; таковой есть обманщик и антихрист. Будьте внимательны к себе, чтобы вам не потерять того, над чем мы потрудились, но чтобы полностью получить награду. У каждого, кто выходит за пределы учения Христа, и не остается в нем, нет Бога; а кто остается в Учении, у того есть и Отец, и Сын. Если кто то к вам приходит и не приносит этого Учения, не принимайте его дома и не приветствуйте его; ведь приветствующий его приобщается к его злым делам (7-1 1).

Обратим внимание, если в Дидахе «лжепророком» объявлялся тот, кто не проявлял «нравов Господа» (11.8), то здесь речь идет уже о тех, названных «обманщиками и антихристами», кто вносит новые представления о Христе — Сыне Бога. Увы, но названная причина всех последующих догматических движений в стремлении «говорить по-мир-ски», т.е. следуя господствующим в эллинской среде философским идеям, равно как и неизбывным религиозным представлениям греков, в конечном итоге превратили в фикцию ту имперскую «кафо-личность», что была взята на вооружение языко-христианством на рубеже I—II веков.

12. Между тем конфликт между новым имперским / кафолическим строем языкохристианской церкви и традиционным синагогальным строем иудеохристианских общин проходит чрез т. н. корпус Иоанна, свидетельствуя о его неоднородности и различном авторстве включенных в него произведений. Так Иоанн-Апокалиптик, несмотря на свое еврейское происхождение, присягнувший новым церковным порядкам, следующим образом обращается, очевидно, к епископу-монарху в асий-ском городе Смирне, называя его, как и прочих своих адресатов-епископов, ангелом соответствующей церкви (Откр 2:1, 8, 12, 18; 3:1, 7, 14):

знаю и хулу на тебя со стороны говорящих о себе, что они иудеи, хотя они не иудеи, а синагога Сатаны (Откр 2:9).

Обычно экзегеты думают, что здесь речь идет о конфликте между евреями и христианами. Но исторически такой конфликт уже прошел острую фазу в диаспоре и едва ли мог обратить внимание Иоанна-Апокалиптика. Другое дело очевидный конфликт иудео- и языкохристиан, на что указывает упоминание «хулы» со стороны первых на монарха-епископа последних. Здесь довольно отчетливо используется прием «заместительного» богословия, когда языкохристианская церковь позиционируется как «новый Израиль», тогда как евреям, а в данном случае иудеохристианам, не согласным с новым церковным строем и с новой идеологией, в звании Израиля/иудеев отказыется.

Так же не понятым экзегетами оказлся пасссаж 3 Ин 7, где старец (как себя называет Иоанн, ученик Господа) свидетельствует о братьях во Христе, которые «ради Имени вышли в путь, ничего не взяв от язычников». В данном контексте очевидно, что не о греках-нехристианах идет речь (что от них можно взять идущим в путь «ради Имени», имея в виду имя Господа Иисуса Христа), но именно о языкохристианской общине, из которой вышли эти проповедники традиционного христианского учения и церковного строя.

Тем не менее «круг Иоанна» пытается вселить надежду в слушателей Четвертого Евангелия на восстановление утраченного единства последователей Христа (понятно, на началах новоявленной кафоличности), почему Притчу о добром пастыре/ пастухе евангельский Иисус завершает такими вложенными в Его уста словами: «да будет одно стадо и один пастух» (Ин 10:16).

Одиннадцатый тезис

1. Более чем двухсотлетняя история научных изучений начального христианства/ново-заветных изучений, к сожалению, может похвастаться не слишком многим в плане своих несомненных достижений. В первую очередь это относится к поискам исторического Иисуса и установлению того, что следовало бы считать Его подлинным учением. Причина этого, как мне представляется, кроется прежде всего в той или иной теологической/идеологической убежденности исследователей, часто не позволяющей им объективно взглянуть на очевидные факты.

Примеров этого из далекого и не очень прошлого можно было бы привести немало. Однако я теперь ограничусь относительно недавними высказываниями весьма авторитетных ученых, поскольку они касаются Дидахе как, на мой взгляд, ключевого христианского первоисточника и вообще затрагивают начальный период апостольской керигмы, находившейся в прямой зависимости от учения Иисуса и события Христа. Высказывания эти, на мой взгляд, глубоко ошибочны, поскольку исходят из не более чем идеологического предпочтения, не имеющего, впрочем, за собой необходимой фактической базы.

2. Так автор самого пространного введения и комментария к Дидахе американский католический ученый Аарон Милавеч (р. 1938), полагающий, что данный памятник дает нам представление о жизни христиан от 50-х и до начала 70-х годов, будучи написанным в начале указанного периода, предлагает следующее обоснование этого:

Дидахе представляет собой первую согласованную попытку отцов семейств (housholders) приспособить путь Иисуса к насущным семейным нуждам <...>, поскольку Иисус и Его странствующие апостолы превзошли многие из них. Павел делает то же самое для основанных им общин. Тогда как двенадцать апостолов, несомненно, делали это для общины в Иерусалиме. От Павла, однако, у нас остались письма, написанные им лишь по тому или иному случаю. От Двенадцати у нас нет ничего. Деяния Апостолов сообщают только случайные детали относительно общинной жизни в Иерусалимской церкви и в церквах, основанных Павлом. Дидахе, напротив, предлагает развернутое описание по каждому аспекту жизни общин".

* Milavec Л., The Didache: Faith, Hope & Life of the Earliest Christian Communities, 50-70 С. E. — New York/Mahwah, N. J.: The Newman Press, 2003. — P. ix.

Что касается мнений исследователей, о которых сказано выше, то речь идет о роли «отцов семейств» в становлении начального христианства, о чем пишет Джон Доменик Кроссан . Тогда как об отрыве Иисуса и Его непосредственных учеников от нужд обычной (семейной) жизни не просто как о евангельском повествовании, но именно как об историческом факте писал без малого четыре десятилетия тому назад известный немецкий протестантский исследователь Герд Тайссен (р. 1943) .

Будучи солидарным с более ранними работами Милавеча относительно времени появления Дидахе (одновременно с посланиями Павла, хотя и независимо от них), Кроссан предлагает следующую идеологему:

Но как же так получилось, что ранние годы христианства оказались прямо-таки окутаны саваном молчания? Мрак 30-х и 40-х годов будет особо х-it-заметен в сравнении с яркостью 50-х

3. Оспорить это мнение, претендующее на господство в современной науке, для меня есть нравст-

* См.: Crossan J. D., The Birth of Christianity: Discovering What Happened in the Years Immediately after the Execution of Jesus. - Edinburgh: T. & T. Clark, 1999. - P. 355-422 (Part VIII. Teachers and Housholders).

** Cm.: Theissen G., Sociology of Early Palestinian Christianity. — Philadelphia: Fortress Press, 1978. — viii+131 p.

*** CrossanJ. D., op. cit. — P. ix.

венный долг в связи с моими исследованиями Дидахе, осуществленными в последние годы.

Начнем с «яркости 50-х». С ней всё достаточно понятно. Несомненной заслугой новозаветной науки еще XIX века было установление подлинных посланий Павла и их надежная датировка, простирающаяся во времени от 50/51 (1 Фес) до 56/57 года (Рим). Это уже непоколебимо. Так же, как и само содержание Павловых посланий, наглядно рисующих состояние основанных им языкохристианских церквей, равно как и внимание апостола язычников к семейным устоям, им насажденным, исходя из библейских представлений и подлинного учения Иисуса. Но встает вопрос: причем здесь те немногие «отцы семейств», те же Стефанас (1 Кор 16:15), Акила (Аквила) (Деян 18:1-3, 24-26; Кор 16:19) или Филимон (Флм 1-2), о которых мы знаем благодаря Деян или же самому Павлу? Где мы видим с их стороны «социальный заказ» для Павла? Это он сам для них наставник, говорящий «словом Господним», в том числе и в связи с семейными проблемами (см.: 1 Кор 7:10). В данном случае упоминание Павлом слова Господа означает ссылку на подлинное высказывание Иисуса. Тогда как согласно известному мнению Бультмана оно относится (и справедливо) уже к позднейшим конъюнктурным речам христианских пророков (хотя их правильнее было бы назвать лжепророками), получившим «место в жизни» в связи с проблемами тех или иных церквей второго поколения.

Впрочем, нам опять же станет всё понятно, если мы вспомним идеологические установки тех же Тайссена и Кроссана на «отрыв Иисуса и Его непосредственных учеников от нужд обычной (семейной) жизни». Только это будет не исторический, а мифический Иисус, поскольку ни Он Сам, ни Его ученики не отрываются надолго от своих домов во время Его галилейского служения. Согласно Ин, их путешествия по Галилее и Иудее связаны с обычными для евреев паломничествами в Иерусалим на иудейские праздники. Согласно синоптической традиции, речь идет о последнем для Иисуса пасхальном паломничестве. Более того, семья Иисуса сопровождает Его в Иерусалим, где Им задумана мессианская манифестация с вполне осознаваемой смертью на кресте как ее следствием. Наконец, Иаков и другие братья Иисуса вместе с Двенадцатью составят затем костяк Иерусалимской церкви. Таковы факты, которым противоречат мифы последней трети I века, связанные либо с эбионизмом части иудеохристиан, либо с фанатизмом опять-таки части языкохристиан. Но именно их предпочитают Тайссен и Кросан, желающие видеть в Иисусе странника, которому «негде голову приклонить», или же бродячего проповедника кинической направленности.

4. Но вернемся к Дидахе. Аргументация относительно обстоятельств, времени и места его появления приводится в 5-м тезисе (пункт 2), и нет смысла здесь ее повторять. Разве что стоит обратить внимание на уже отмеченный факт, что данное наставление в вере, морали и дисциплине, адаптированное к обстоятельствам существования зарождающихся языкохристианских церквей, получило санкцию Двенадцати, будучи идущим от них возвещением учения Иисуса. Это обстоятель-сто лишает силы известный постулат Кроссана-Милавеча: «От Двенадцати у нас нет ничего». Есть, оказывается, и этого вполне достаточно.

В свою очередь в изестной книге Дж. Д. Кросса-на «Рождение христианства» имеется специальный раздел «Учители и отцы семейств», где он пытается показать, как последние оказывали сдерживающее воздействие на первых. Есть там пример этого, как ему представляется, в Дидахе, для чего им рассматривается пассаж 1.5, касающийся бескорыстия христианина при оказании помощи нуждающемуся. Так Кроссан видит радикальное расхождение между заповедью:

Каждому просяшему у тебя давай, и не требуй возвращения назад (1.5а)

и последующим наставлением, когда, согласно нему, ее требование «становится превращенным в снисходительную милостыню, так что ничто не переходит в необходимость давать всё» \ На самом

Ibidem. — Р. 354. деле приведенная заповедь, несомненно принадлежащая Иисусу, есть всего лишь аллюзия к требованию Моисеева закона быть снисходительным к должникам, чья нужда оказалась непреодолимой (см.: Втор 15:7-11). Эбионитской максимы: «всё, что имеешь, продай и отдай нищим» (Мк 10:21; Мф 19:21; Лк 12:33; 18:22) здесь нет и в помине. Другое дело, что далее следует адаптация данной заповеди для языческой среды. Если у евреев было принято, что просить безвозмездную помощь могут лишь сироты, вдовы и лишившиеся семьи старики и больные, а надеяться на снисхождение в случае невозможности вернуть долг люди, оказавшиеся в тяжелых обстоятельствах, скажем, из-за неурожая или других постигших их бедствий, то в грекоримской среде социальный паразитизм трудоспособных лиц не считался чем-то зазорным. Отсюда и последующие наставления, вовсе не превращающие заповедь Господа Иисуса в «снисходительную милостыню» по воле сдерживающих апостольский «радикализм» неведомых «отцов семейств», но именно ее адаптация к условиям зародившегося языкохристианства.

5. И последнее. В 5-м тезисе (пункты 4-8) мы видели, как в Дидахе была заложена традиция подлинного учения Иисуса, хранителем которой затем выступил в своих подлинных посланиях Павел, весьма внимательный к «слову Господню», т.е. к тому, что действительно сказал Иисус [6-й тезис (пункты 4-6)]. Затем, уже в 90-е годы она найдет отражение в Послании Иакова [9-й тезис (пункты 3-5)], и, наконец, ярко просияет в Первом послании Иоанна [10-й тезис (пункты 4, 7, 9, 10)]. Именно эти первохристианские памятники и позволяют различать пассажи, относящиеся к подлинному учению Иисуса в синоптической традиции, особенно в Мф, среди позднейших обрамлений и вкраплений. Другое дело, что в синоптических евангелиях начиная с Мк мы находим немало материала, не имеющего отношения к историческому Иисусу и, соответственно, к изначальной апостольской традиции Его учения, зато обретшего свое место в жизни как иудеохристиан после Катастрофы 70 года (7-й тезис), так и языкохристиан в царствование Домициана (8-й тезис). Это не говоря уже о появившемся как в иудео-, так и в языкохристианской среде обширного мифического материала, закрепленного в синоптических евангелиях и повлиявших на составителей Ин. Однако этот поздний и посторонний по отношению к Иисусу материал очевидным образом исторически детерминирован, что и позволит исследователям XXI века его отбраковать, предоставив христианскому и другому заинтересованному читателю незамутненное учение Иисуса, довольно краткое и совсем простое для восприятия.

Двенадцатый тезис

1. Теперь попробуем суммировать подлинное учение Иисуса. В самой ранней его письменной фиксации — Дидахе — оно представлено как Учение о двух путях: пути жизни и пути смерти.

Сначала остановимся на последнем, поскольку начиная, вероятно, с 70-х годов I века представления о смерти и «участи умерших» подверглись как в языкохристианской среде, так и у части иудеохристианской диаспоры очевидной синкрети-зации, что затем нашло отражение в памятниках христианской письменности, в том числе включенных много позднее в канон Нового Завета.

Итак, согласно учению Иисуса, находящемуся в русле библейской традиции, смерть неизбежна, являя собой небытие. И именно в этом качестве она остается единственным наказанием для тех, кто шел ее путем, о чем так или иначе нам свидетельствуют те христианские памятники I века, которые сохраняют верность традиции Иисуса. См.: Дидахе, 5.1а; 16.5а, 6d-7; Флп 3:18-19; 1 Ин 3:14-15; 5:16-17. Этого же взгляда держалась и современная Иисусу еврейская религиозная мысль, ярким выражением чего стала формула:

Нечестивцы вызвали смерть и руками, и словами, считая ее своей подругой, но обессилили и заключили с ней союз, ибо достойны быть с ней заодно (Прем 1:16. — Пер. с греч. А. Н. Коваля).

2. Впрочем, апокалиптическая картина, нарисованная Третье-Исайей (Ис 56-66) в послепленный период (скорее всего, в V веке до н. э.), находясь в прежнем библейском русле относительно смерти как участи грешников, внесла интересную деталь, завершающую изображение последнего Божьего Суда над миром. Таким образом, последний аккорд всей книги Исайи выглядит так — Яхве/Господь говорит:

А выходя, все будут видеть / трупы людей, / восставших противМеня: / червь, поедающий их, не умрет, / и огонь, сжигающий их, / не погаснет. / И с отвращением будут взирать / на них все живущие (Ис 66:24 в СРП).

Имеется в виду, что праведники из всех народов, удостоенные вечной жизни, выходя из Иерусалима как места поклонения Господу Богу, увидят Его противников, трупы которых изъест червь, а их останки сгорят в огне. Данное показательное действие должно означать утрату для них надежды на воскресение и вечную жизнь. Отсюда образы «огня неугасимого», которому будет предана «мякина», т.е. останки грешников, в устах Иоанна Крестителя (Мф 3:12) и «огня вечного» и «геенны огненной» в устах Иисуса, которых ждут останки людей, не противостоявших соблазнам этого мира (Мф 18:8-9). В Мк 9:47-48 данное наставление Иисуса содержит прямую аллюзию к Ис 66:24:

Если же твой глаз тебя соблазняет, вырви его; лучше тебе одноглазым войти в Царство Бога, чем с двумя глазами быть брошенным в геенну, где их червь не умирает и огонь не угасает.

В свою очередь геенна или геенна огненная в Мф 5:22, 29, 30; 18:9; Мк 9:43, 45, 47, где слышен подлинный голос Иисуса (ipsissima vox Jesu), отсылают нас к Долине сыновей Эннома (Бен-Хинном или Ге-Хинном), в которой в эпоху Иудейского царства евреи-идолопоклонники сжигали своих детей, принося их в жертву Молоху (Иер 7:31; 2 Пар 28:3; 33:6). Посему это место, южнее стен Иерусалима, было десакрализовано, став городской свалкой, где жгли мусор. Так что знакомый слушателям Иисуса образ был Им наложен на также хорошо известный текст Ис 66:24.

3. Вот почему запугивание «тьмой внешней» или же «печью огненной», в которых «будет плач и скрежет зубов» (Мф 8:12; 13:42, 50; 22:13; 25:30), а также «мучением вечным» (Мф 25:46), «озером, горящим огнем и серою» (Откр 20:13-15; 21:8) с предваряющим его «воскресением суда» (Ин 5:29), равно как и страданиями души вне тела (Лк 16:22— 26) — следствие посторонних привнесений. Таковым же является и сказание о том, что Христос,

будучи умерщвлен во плоти, но оживлен в духе; в нем Он и пошел проповедовать духам, находящимся в тюрьме (1 Петр 3:19),

т. e. в шеоле/аду, который в поздней еврейской апокрифической апокалиптике в духе греческих и египетских мифов превращается из обозначения небытия в обиталище духов, тех же заключенных в темницу восставших против Бога ангелов (1 Енох 19-20, также Иуды 6 и 2 Петр 2:4). Хотя типологически картина, нарисованная в псевдоэпиграфическом 1 Петр, ближе к древнегреческому мифу о схождении в аид Орфея.

4. Но как же в таком случае понимать подлинные слова Павла:

Ведь жизнь для меня — Христос, значит, в смерти моя выгода (Флп 1:21)?

Понятно, что Павел не мыслил себе никакого «посмертного бытия» вне тела. Более того, как знаток библейской традиции он воспринимал смерть вполне физически, а именно как небытие, когда для умершего исчезают категории пространства и времени. Следовательно, сколь бы долгим с точки зрения последующей истории не было бы это небытие, для Павла, надеющегося на участь среди воскрешенных из мертвых, время смерти «обнулено», как небытие оно просто не существует, и, таким образом, по его мысли, воскресение и встреча с Христом станут для него «мгновенными».

5. Теперь перейдем к пути жизни. О последней в традиции Иисуса говорится как о бессмертии/ бессмертном, нетлении/нетленном или о жизни вечной/жизни, подразумевая ее нескончаемость (Дидахе, 4.8с; 9.3; 10.2; Рим 2:7; 5:21; 6:21-23; 8:21; 11:15; 1 Кор 15:42, 50, 52-54; 2 Кор 2:16; 4:10-12; 5:4; Гал 6:8; Флп 2:16; 4:3; Иак 1:12; 1 Ин 1:1-2; 2:25; 3:14-15; 4:9; 5:11-13, 16, 20; Ин 3:15-16; 6:48-51, 54-58; 12:50; 14:6; 17:2-3). В связи с этим далее следует коснуться восходящих к Иисусу хри-стологии и эсхатологии, дающих в памятниках Иисусовой традиции представление как о Нем Самом, имея в виду, что через Него как Своего Отрока Бог явил жизнь (вечную) и познание Себя (Дидахе, 9.3, ср.: Ин 17:3), и о том, чем будет та вечная жизнь, в которую Иисус призвал верить Своих последователей.

6. Христология, представленная в Дидахе, довольно проста, но при этом на первый взгляд оказывается весьма парадоксальной. Иисус здесь чаще всего титулуется Господом (14 раз — в надписа-нии и в 4.1аЬ; 8.2; 9.5аЬ; 11.2, 4, 8; 14.1; 15.1, 4; 16.1, 8), тогда как Его титул Христос упомянут лишь однажды — в 9.4. В то же время в евхаристических молитвах Дидахе Церковь благодарит Господа (Бога) Отца за Его Отрока (т.е. раба, слугу) Иисуса (5 раз — в 9.2аЬ, 3; 10.2, 3). Последнее является аллюзией к пророчеству Девтеро-Исайи (Ис 52:13-53:12) о страдающем рабе/отроке Господнем, приносящем себя в заместительную / искупительную жертву «за многих», которое Иисус применил к Себе, положив начало новой, отличной от прежней иудаистской, христологической традиции. Но именно за это рабское «даже до смерти» послушание воле Бога, как уже напишет Павел, следуя данной традиции, «Бог Его и превознес, и одарил Его именем, которое выше всех имен» (Флп 2:8-9). В библейской традиции этим именем является Божье имя Господь, таким образом, речь идет о собственном имени Христа, впервые письменно зафиксированном в Дидахе.

Но за что же Церковь благодарит Бога, поминая в Дидахе Его Отрока Иисуса? «За жизнь и познание», которые Бог явил через Него (9.3), что сразу отсылает нас к подлинному голосу Иисуса, звучащему в Его молитве:

А это и есть вечная жизнь, когда знают Тебя, единственного истинного Бога, и посланного Тобой Христа Иисуса (Ин 17:3).

Итак, через Своего Отрока Бог дает познать поверившим в Иисуса как в Мессию, Кто Он. Поэтому Павел уже называет Христа Иисуса «образом Бога» (2 Кор 4:4) и «формой Бога» (Флп 2:5). У Иоанна, ученика Господа, эта же идея находит выражение в таких понятиях применительно к Иисусу Христу — Сыну Бога, выступающих в качестве Его имен, как «Логос жизни», «Жизнь» и «вечная Жизнь, Которая была с Отцом и явлена нам» (1 Ин 1:1-2), наконец, «истинный Бог и жизнь вечная» (1 Ин 5:20) и «Логос, бывший в начале с Богом, предстал перед нами Богом, жизнью и светом» (Ин 1:1-2, 4-5, 18). Речь в них идет опять же о познании истинного Бога через Христа Иисуса, каковое, согласно традиции Иисуса, и становится вечной жизнью для верящего в Него (Ин 17:3).

7. Теперь неколько слов о последней в свете эсхатологии, принадлежащей к традиции Иисуса. Итак, кто удостоится вечной жизни/бессмертия и что она собой являет? Дидахе лишь кратко сообщает, что те из христиан, кто во всемирном «огне испытаний», который постигнет всё человечество, «останется в своей вере», будут спасены, тогда как в пришествие Господа Иисуса будет «воскресение мертвых, но не всех, а как сказано: Придет Господь и с Ним все святые» (16.5-7). Ссылка на пророчество Захарии (14:5) указывает здесь на праведников Израиля и верных Христа. Текст Дидахе на этом обрывается.

Дальнейший эсхатологический сценарий Павла довольно оптимистичен, поскольку в результате продолжительной эсхатологической драмы царствования Христа Бог в конце концов будет «всем во всех» (1 Кор 15:28). По Павлу, весь человеческий род, обозначенный им по раввинскому обычаю термином «тварь/творение» «с напряжением ждет, когда Бог открыто явит Своих сыновей», т.е. в качестве откровения явит их воскрешенными из мертвых (Рим 8:19). Отсюда им делается такое заключение:

Творение же было подчинено суете не по собственной воле, но роди Подчинившего, в надежде, что само творение также будет освобождено от рабства тлению к свободе славы детей Божьих (Рим 8, 20-21).

У Иоанна акцент сделан на том, что вечная жизнь есть свидетельство Бога о Своем Сыне, соответственно:

Имеющий Сына имеет жизнь, а у кого нет Сына Божьего, у того нет жизни (1 Ин 5:1 2).

8. О самом же характере вечной жизни/бессмер-тия ни Дидахе, ни Иоанн ничего не сообщают, очевидно полагая, что их читателям/слушателям известны слова Иисуса на сей счет касаетельно того, что по воскресении отпадает потребность в воспроизводстве новых поколений (Мк 12:25; Мф 22:30; Лк 20:35-36), поскольку последнее вызвано основным законом естественной жизни, а именно смертностью (ср.: Быт 1:28). В свою очередь Павел посвящает целый пассаж воскрешенному (если из мертвых)/измененному (если оно будет живо) телу (1 Кор 15:35-58), говоря о «духовном теле», радикально отличающемуся от нынешнего человеческого «тела душевного», т.е. живущего по биологическим законам.

Другое дело, что в рамках естественнонаучного дискурса, будь то времени Иисуса и Павла, будь то самого современного, представить себе бессмер-тие/нетление, когда уже человеку не страшна никакая смертельная опасность, оказывается решительно невозможным. Оно остается для христианина предметом веры, но никак не знания: «мы так возвещаем, и вы так поверили», как говорит об этом Павел (1 Кор 15:11).

9. Иное дело содержательная сторона жизни, и при том — жизни вечной. Согласно Иисусу, путь жизни — это путь любви. Любовь, по Его учению, абсолютна, а посему обращена не только к отвечающим взаимностью, но и к врагам. Неслучайно поэтому с наставления любить своих врагов начинается изложение подлинного учения Иисуса в Дидахе (1.3-4). Здесь впервые письменно зафиксированы известные также по Нагорной проповеди заповеди, касающиеся ненасильственного противостояния злу с целью вызвать раскаяние его совершающего (Мф 5:43-48/Лк 6:27-36), общий вывод из которых таков:

Вы же любите ненавидящих вас и не будет у вас врага (1 .Зд).

Но истинной любви не свойственны ни лицеприятие, ни потакание, одним словом, отказ от справедливости, при том что высшим ее проявлением становится жертвенность. Отсюда следует такое наставление:

Не имей ненависти к любому человеку, но одних обличай, за других молись, а иных же люби больше своей души (2.7).

Посему каждодневное проявление любви осуществляется в общении. Отсюда центральное место в изложении подлинного учения Иисуса занимает следующее наставление:

Не отворачивайся от нуждающегося, но во всем имей общение со своим братом, и не говори о чем-либо, что это твоя собственность: потому что если вы имеете общение в бессмертном, то не тем более ли в смертных вещах? (4.8).

Как видим, «общение в бессмертном», каковым выступает евхаристия, только тогда обретает эсхатологическую перспективу, когда имеет место «общение в смертныых вещах», а именно когда имущие члены Церкви восполняют нужду неимущих собратьев.

Вот почему Павел, воспринявший учение Иисуса о любви как об общении и жертвенности, говорит о ней как о единственной из того, что наряду с верой и надеждой составляет основание христианской жизни, но что при этом в отличие от них она «никогда не исчезнет» (1 Кор 13:8а). Поскольку именно любовь, согласно Иисусу и следующему за Ним Павлу, являет собой суть жизни как нынешней преходящей, так и будущей вечной.

Иоанн уже ближе к концу I века, выступая как самовидец Иисуса и носитель Его традиции, так заявляет о той же верности общению в преходящем и в вечном:

что мы видели и слышали, о том вам и возвещаем, чтобы и у вас было общение с нами. Так же, как у нас есть общение с Отцом и с Его Сыном Иисусом Христом (1 Ин 1:3).

При этом, обращаясь к еще исторически памятной фигуре Иисуса, Его ученик напоминает тем, кто именуют себя христианами:

Кто говорит, что он остается в Нем, тому самому надлежит поступать так, как и Он поступал (1 Ин 2:6).

О чем этот отрывок? В свете рассмотренных выше тезисов, понятно, что не о «знамениях и чудесах Иисуса» позднейшей языкохристианской мифологии. Речь идет о «нравах Господа» (Дидахе, 11.8), когда в Иисусе видят пример любящего и милующего. Именно любовью Иисус как Сын Божий и являет Бога, о Котором Его ученик скажет:

Бог есть любовь, и остающийся в любви остается в Боге, и Бог остается в нем (1 Ин 4:16Ь).

И, храня в сердце подлинный голос Иисуса, который впоследствии зазвучит в Ин 15:13, Его ученик скажет, откликаясь на кризисную ситуацию в Церкви, ставшую с тех пор перманентной:

Любовь мы познали в том, что Он за нас положил Свою душу. И мы также должны положить души за братьев. И если у кого в этом мире есть достаток, а он, видя своего брата в нужде, затворяет от него свое сердце, то разве в нем остается любовь к Богу? Дети, будем любить не словом и языком, а делом и истиной (1 Ин 3:16-18).

И в этой последней фразе сконцентрирована вся суть учения Иисуса.

10. Теперь, наконец, обратимся к важнейшему внешнему свидетельству об Иисусе, каковым оказалась упомянутая и частично процитированная в 4-м тезисе арабская версия известного свидетельства Иосифа Флавия из «Иудейских древностей». Это позволит нам еще лучше понять, Кем был и чему учил Иисус, причем уже в глазах внешнего по отношению к раннему христианству автора.

Интересующий нас пассаж входит в состав «Книги титулов» — всемирной хроники от «сотворения мира» до 777 года (на нем обрывается текст), написанной в 941 году на арабском языке греко-православным епископом Манбиджа/Маббуга (древний Иераполь на севере Сирии) Агапием (по араб.

Махбубом ибн Кустантином). Последний, очевидно, пользовался сирийским переводом «Иудейских древностей», в котором Testimonium Flavianum сохранился в своем первозданном виде, в отличие от его греческого текста, подвергшегося в первой четверти IV века сильнейшей христианской редактуре, явно исказившей оригинал. Впервые арабский текст «Книги тутулов» вместе с ее французским переводом был издан выдающимся российским византинистом и знатоком негреческого христианского Востока Александром Александровичем Васильевым (1867-1953) в парижской католической серии «Восточная патрология». При этом пассаж с арабской версией свидетельства Флавия вышел в 1912 году'. И хотя Васильев правильно его атрибутировал, он не стал делать сенсации из очевидного расхождения греческого и арабского текстов в виде отдельной специальной статьи. В свою очередь отсутствие должной академической коммуникации не позволило тогдашним исследователям, озабоченным поиском исторического Иисуса (тому же Альберту Швейцеру, например), обратить внимание на публикацию в «Восточной патрологии». Лишь спустя без малого шесть десятилетий

* Kitab al-Unwan. Histoire universelle, ecrite par Agapius (Mahboub) de Menbidj. Editee et traduite en fran^ais par Alexandre Vasiliev, professeur a I’Universite de Dorpat./ Patrologia Orientalis, T. VII, fasc. 4. — Paris, 1912. — P. 472. это сделает Шломо Пинес ', главный вывод которого звучит так:

Ни одно из главных возражений, выдвинутых против аутентичности традиционного варианта Testimonium, не выдержало бы критики, если бы они были направлены против версии Агапия.2 3

Теперь полностью приведем свидетельство Иосифа Флавия, известное по арабской версии в сочинении Агапия:

...В это время был мудрый человек по имени Иисус. Его образ жизни был похвальным, и он славился своей добродетелью; и многие люди из числа иудеев и других народов стали его учениками. Пилат осудил его на распятие и смерть; однако те, кто стали его учениками, не отреклись от своего ученичества. Они рассказывали, будто он явился им на третий день после своего распятия и был живым. В соответствии с этим он-де и был Мессия, о котором пророки предвещали чудеса ...

Выше, в 4-м тезисе (пункт 5), мы рассмотрели сообщение Иосифа Флавия о смерти Иисуса и о возвещении Его учениками о Нем как о воскресшем Мессии. Теперь обратим внимание на первые три предложения из свидетельства Флавия, поскольку они касается темы деятельности Иисуса и Его учения. Итак, Он был «мудрым человеком». Под пером еврейского автора это означает, что слово Иисуса не расходилось с делом (ср.: Мф 5:37; Дидахе, 2.5). Далее: «Его образ жизни был похвальным, и он славился своей добродетелью». Похвальность образа жизни человека и признание за ним добродетели в глазах фарисея Иосифа означали не просто верность Иисуса закону Моисея и еврейским религиозным обычаям, о чем было сказано в 7-м тезисе (пункт 10), но именно следование царскому закону, т.е. главному в нем, что у современных Иисусу учителей сводилось к фо-муле: возлюби ближнего твоего, как самого себя (Лев 19:18 — Иак 2:8) . Наконец, указание на «многих людей из числа иудеев и других народов», которые стали учениками Иисуса, говорит (а) о привлекательности Его учения о любви и общении и

* Цит. по: История древнего мира. Под ред. И. М. Дьяконова, В. Д. Нероновой, И. С. Свенцицкой. — [Кн. 3]: Упадок древних обществ. — С. 117.

(б) о его изначальном универсализме. О представителях «других народов», во всяком случае в лице самарян, говорит нам Четвертое Евангелие, и как уже было отмечено в 10-м тезисе (пункт 6), это должно рассматриваться как важное историческое свидетельствво (см.: Ин 4:40-41, ср.: Деян 8:1, 4-5).

Таблица соответствий учению Иисуса по Нагорной проповеди (Мф 5-7)

Условные обозначения

+ — подлинные слова Иисуса в Мф 5-7.

= — соответствие пассажу, воспроизведенному в Мф 5-7.

|| — параллельное место в Лк в поздней редакции, искажающей начальный смысл подлинных слов Иисуса, воспроизведенных в Мф 5-7.

а — аллюзия к подлинным словам Иисуса, воспроизведенным в Мф 5-7.

д — добавленный позднее пассаж к подлинным словам Иисуса в Мф 5-7.


Мф

Лк

Мк

Дидахе

5:3 +

6:20 ||

3.9 а


5:4 +

6:21b ||

4.2 а

5:5 +

3.7 =

5:6 +

6:21а ||

4.3Ь а

5:7 +

12:33ab ||

3:8 а

5:8 +

2:6 а

5:9 +

4.3а а

5:10 +

3.9 а

5:11-12 д

6:22-23 =

5:13 +

9:50 а

5:14-16 +

8:16; 11:33;

12:35 а

4:21 а

16.1Ь а

5:17-20 + (20cd)

16:17 а

5:21-22 +

3:2 а

5:23-24 +

14.2 а

5:25-26 +

12:58-59 =

1.5е а

5:27-28 +

1.4а; 3.3 а

5:29-30 + (18:8-9)

9:43-4 а

5:31-32 +

16:18 =

5:33-37 +

2.3-5 а


5:38-41 +

6:29 = (Мф 5:39-40)

1.4b-d =

5:42 +

6:30 =

1.5ab = (Лк 6:30);

4.8 a

5:43-48 +

6:27-28, 32-36 =

1.3 =

6:1-4 +

15.4 a

6:5-8 +

15.4 a

6:9-13 +

11:2-4 =

8.2 = (Мф 6:9-13)

6:14-15 +

11:25 =

6:16-18 +

6:19-21 д

12:33-34 || (33), = (34)

6:22-23 +

11:34-36 =

6:24 д

16:13 =

6:25-34 д

12:22-31 =

7:1-5 д

6:37-38, 41-42 =

7:6 +

9.5 a

7:7-11 д

11:9-13 =


7:12 +

6:31 =

1.2с а

7:13-14 +

1.1 а

7:15-20 д

6:43-44 = (Мф 7:16-18)

7:21 д

6:46 =

7:22-23 д

7:24-27 д

6:47-49 =

Январь 2015 — октябрь 2016 года.

Выборг-Санкт-Петербург-Мос-ква

Предисловие

1  Учение Двенадцати Апостолов. Введение В. С. Соловьева (к изд. 1886 года). Перевод с греческого, вводная статья и комментарии игумена Иннокентия (Павлова). / Серия «Учители неразделенной Церкви». — М.: Учебно-информационный экуменический центр апостола Павла, 1996. — 127 с.

2  Del Verme, Marcello, Didache and Judaism: Jewish Roots of an Ancient Christian-Jewish Work. — New York/London: T. & T. Clark International, 2004.

3  Каждан, A. IL, От Христа к Константину. — М.: Издательство «Знание», 1965. — С. 103-104.

4  Кубланов, М. М., Возникновение христианства. Эпоха, идеи, искания. — М.: Издательство «Наука», 1974. — С. 119.

5  Основной текст публикации составлял перевод, осуществленный в 1886 году с греческого московским протоиереем Иоанном Ильичем Соловьевым (1854-1917), с приведением вариантов из перевода 1884 года, осуществленного

профессором кафедры патрологии Киевской духовной академии Константином Дмитриевичем Поповым.

I. Проблема Учения Двенадцати Апостолов

1  Канон (греч. kocvcdv, о) — первоначально шест из тростника для измерении при строительстве, фигурально не подлежащая изменению совокупность норм и правил в какой-либо области.

2  Об этом см. специальный классический труд: Мецгер Б., Канон Нового Завета. Возникновение, развитие, значение. Пер. с англ. — М.: ББИ, 1999.

3  Евсевий, Церковная история, Ш.25.4 — Пер. с греч. М. Е. Сергиенко. Цит. по: Евсевий Павмфил, Церковная история. — М.: Издательство ПСТБИ, 2001. — С. 125.

4  Канон книг Ветхого и Нового Завета, содержащийся в 39-м послании Афанасия «О праздниках», впоследствии станет 2-м правилом св. Афанасия Александрийского, устанавливающим согласно определению Трулльского (Пятого-Шестого) собора (691-692 годы) канон Священного Писания Греко-Православной Церкви. — Цит. по: Правила Православной Церкви с толкованиями Никодима, епископа Долматинско-Истрийского. Пер. с серб. — Т. 2. — СПб., 1912. — С. 358, комментарий на с. 361.

5  Сюда относятся цитаты из Учения по-гречески у Дидима (f 398), в сочинении, известном под именем Макария Великого (IV-V века), а также аллюзия у Иоанна Лест-вичника (VI-VII века). — Ткаченко А.А., Дидахе. / ПЭ, т. 14 (2006), с. 668. В первоначально написанном на коптском языке между 685 и 695 годами «Житии аввы Шену-ди» (последний скончался в 330 году), дошедшем до нас в арабском переводе, используются наставления из первых шести глав Учения. — Сагарда Н.И., Сагарда А. И., Полный корпус лекций по патрологии. — СПб.: Воскресение, 2004. - С. 99.

6  Сагарда Н. И., Сагарда А. И., указ. соч. — С. 98.

7  Карашев А., О новооткрытом памятнике «Учение Двенадцати Апостолов» (AIAAXH TON AQAEKA AnOETOAQN). — М., 1896. - С. 4.

8  Именно этим веком датируются две рукописи — Мопа-censis lat. 6264 (ныне в Баварской государственной библиотеке в Мюнхене) и Mellicensis 597 (Аббатство Мельк в Нижней Австрии), в которых находится Doctrina apostolorum, издаваемая в качестве приложения к греческому тексту Учения. — SC 248 bis, р. 203-210.

9  ФгХбОеод BpDEwiog, ццтролоХ1тт|(; NiKopriSeiag, Ai5a%fi tcdv 3d)EKOC OCTIOGTOXCDV EK TOB lEpOOOX'DpiTlKO'D /ЕфОурОСфОи VDV TtpCOTOV £K5l8ojJ.EVT| ЦЕТОС TtpoXEyopEVCOV Kai OTipEKbOECOV [...]. — ’Ev KcovoTavTivoTioXEi, 1883. — 149+75 стр.

10 Синоптические евангелия — название происходит от греческого слова синопсис = совместное наблюдение. Впервые его в отношении Мф, Мк и Лк в 1776 году употребил выдающийся исследователь новозаветных текстов Иоганн Якоб Грисбах (1745-1812), отметив, что часто евангелисты-синоптики наблюдают одни и те же события, равно как и воспроизводят одни и те же речи Иисуса. В свою очередь известный филолог-классик Карл Лахм ан (1793— 1851) в 1835 году установил закономерность, которую он сформулировал так:

Если сопоставить последовательность тех перикоп [отрывков текста, имеющих более или менее завершенное содержание. — И Л.], которые имеются у всех трех синоптиков, то обнаружится, что последовательность этих общих перикоп совпадает у Мф и Лк лишь в тех случаях, когда тот же порядок наблюдается у Мк.

Отсюда был сделан вывод о приоритете Мк как источника общей синоптической традиции. — Об этом см.: Лё-зов С. В., История и герменевтика в изучении Нового Завета. / Лёзов С. В., Попытка понимания. Избранные работы. — М.-СПб.: Университетская книга, 1999. — С. 394-402.

11 Formgeschichte — букв, no-нем. история форм, метод в исследовании синоптических евангелий (хотя он может быть применим гораздо шире при изучении раннехристианских источников), ставящий целью проследить, как та или иная форма высказывания Иисуса или рассказа о Нем прошла путь от устного предания до известной письменной фиксации. При этом предполагается, что отдельные части начального Предания получили место в жизни (нем. Sitz im Leben) ранних христианских общин, постоянно используясь в учительстве и гимнографии, что, впрочем, в конкретных исторических обстоятельствах последней трети I века н. э. не помешало также найти свое «место в жизни», а затем и в синоптической традиции немалому числу новых элементов, инкорпорированных в нее в качестве ответов на возникшие запросы церковной жизни. Начало методу положила вышедшая в 1919 году книга Мартина Дибелиуса (1883—1947) «История форм евангелий». Его обоснование и применение сразу же нашло отражение в трудах Карла Людвига Шмидта и Рудольфа Бультмана. — Об этом см.: Лёзов С. В., указ соч. — С.410-442.

II. Что узнают студенты-богословы и историки религии об Учении в своих учебных пособиях

1 Принстонская богословская семинария (Принстон, штат Нью-Джерси) — одно из старейших высших богословских учебных заведений США. Основана в 1812 году для подготовки служителей Пресвитерианской церкви. В настоящее время — одна из ведущих американских богословских школ либеральной направленности, где только 40% из 500 студентов готовят себя к церковному служению. Обладает крупнейшей в США и второй в мире (после Ватиканской Апостольской) библиотекой по различным богословским и смежным дисциплинам.

2   The Apostolic Fathers. I. I Clement. II Clement. Ignatius. Poly-carp. Didache. Edited and Translated by Bart D. Ehrman. / The Loeb Classical Library, 24. -- Cambridge, Massachusetts/Lon-don, England: Harvard University Press, 2003. — P. 405-415.

3  Ehrman Bart D., The New Testament. A Historical Introduction to the Early Christian Writings. Fourth Edition. — New York-Oxford: Oxford University Press, 2008. — P. xxxi.

4  Мужи (отцы) апостольские — появившееся в 1672 году обозначение ряда христианских писателей конца I — первой половины II века, подчеркивающее их связь с последними из поколения апостолов. Первоначально к ним были отнесены Климент Римский, Игнатий Антиохийский, Поликарп Смирнский, Папий Иерапольский и Псевдо-Варнава. Много позднее в курсах раннехристианской литературы в ряду сочинений мужей (отцов) апостольских оказались «Пастырь» Ерма и Учение Двенадцати Апостолов.

5  Ehrman Bart D., op. cit. — P. 454-468.

6  Паруси я, букв, по-греч. возвращение или повторный приход — термин, которым со времени раннего христианства обозначалось Второе пришествие Христа и начало мессианской эпохи (см.: 2 Петр 3:4).

7  Ehrman Bart D., op. cit. — P. 456.

8  Ibidem. — P. 454-456.

9  Ibidem. — P. 457.

10 Ibidem. - P. 429-430.

11          - P. 457.

12           - Р. 459.

13 Патрология — от греч./лат. патер = отец, наука, получившая с конца XV века первоначальное развитие в лоне Римско-Католической Церкви, хотя данное название было ей дано известным представителем лютеранской ортодоксии Иоганном Герхардом (1582-1637) в его одноименном посмертно изданном труде (1653). Предметом ее изучения являются жизнь, сочинения и учение греческих и латинских отцов церкви, каковыми выступают получившие церковное признание христианские писатели конца I — VIII веков (впрочем, иногда к ним относят и более поздних церковных авторов), в чьих творениях прослеживается формирование признанного ортодоксальным веро- и нравоучения греческой и латинской церквей преимущественно до их разделений в IX-XI веках.

14  Altaner В., Stuiber A., Patrologie: Leben, Schriften und Lehre der Kirchenvater. 9 Aufl. — Freiburg-Basel-Wien: Herder, 1980. - 672 s.

15 Нас в данном случае интересует первый том «Патрологии» Квастена: Quasten J., Patrology. Vol. 1: Beginning of Patristic Literature. — Utrecht: Spectrum, 1950. — 368 p.

16  Altaner B., Stuiber A., op. cit. — S. 79-82.

17  Quasten J., op. cit. — P. 29-39.

18 Синагоги эллинистов — общины живших вне Земли Израиля {диаспора-рассеяние) евреев Средиземноморья, главным образом в Египте, Сирии (Антиохия), Малой Азии, Греции, Иллирике и Южной Италии, включая Рим, чьим обиходным языком был греческий. Об этих общинах см.: Левинская И. А., Деяния Апостолов на фоне еврейской диаспоры. — СПб.: Логос, 2000. — С. 231-317.

19 Монархический епископат — обозначение епископов, у которых в языкохристианских церквах (у христиан из язычников, главным образом из греков) на рубеже I—II веков в качестве «преемников апостолов» сосредоточилась полнота власти в местных христианских общинах тех или иных городов с их окрестностями, которой ранее обладали сами эти общины. Такому епископу (букв, надзирателю) согласно Игнатию Антиохийскому (около 110 года) теперь местной церкви следует «повиноваться как Христу» (Траллийцам, III. 1, ср.: Смирнянам, VIII.1-2), смотреть на него «как на Самого Господа» (Ефесянам, VI.3), поскольку он «на месте и в образе Бога» (Магнезийцам, VI. 1).

20 Сидоров А. И., Курс патрологии. Возникновение церковной письменности. — М.: Русские огни, 1996. — 348 с.

21  Учение Двенадцати Апостолов. / Пер. и комм. А. Сидорова. // Символ (Париж). — 1993, № 29. — С. 275-305; Сидоров А. И., «Дидахе»: вероучительный и литургико-канониче-ский памятник первохристианской эпохи. // Символ (Париж). - 1993, № 29. - С. 307-316.

22 Агапы — от греч. ауалц, т] = любовь, речь идет о вечерях (ужинах) любви, устраиваемых с апостольских времен в раннехристианских общинах для их неимущих членов, первое историческое свидетельство о чем содержится в Учении (11.9).

23 Сидоров А. И., Курс патрологии. — С. 54-55.

24  Там же. — С. 59.

25 Киприан (Керн), проф.-архим., Патрология. — Киев: Издательство имени святителя Льва, папы Римского, 2003. — 299 с.

26 Архимандрит Киприан обозначает название памятника как Дидахй, что соответствует произношению конечной буквы д в ее названии как в системе греческого произношения Иоганна Рейхлина (1455-1522), так и у современных греков.

27 Киприан (Керн), проф.-архим., указ. соч. — С. 31.

28 Последним в этом ряду оказалось пользующееся до сих пор признанием у многих ученых мнение Ж. П. Оде, пред-

ставленное в его обширной монографии, вышедшей в 1958 году, о которой особо будет сказано в следующей главе (в разделе 9) настоящего Введения.

29 Киприан (Керн), проф.-архим., указ. соч. — С. 32.

30 Эрман Б., А был ли Иисус? Неожиданная историческая правда. Пер. с англ. — М.: Эксмо, 2012. — 480 с.

31 Там же.-С. 417-418.

32 Апокалиптизм — от греч. апокалипсис = откровение, религиозное мировоззрение в рамках межзаветного иудаизма (II век до н.э. — I век н.э.), в основе которого лежит идея тайны судьбы Израиля и остального мира, раскрываемой в Откровении Бога через Его пророка. Апокалиптизм Иисуса, согласно новозаветной традиции, включая Учение, состоял в тайне искупительной смерти и воскресения Мессии, которые станут провозвестниками воскресения праведных и Божьего суда над миром, о чем как об Откровении Он поведал ученикам в конце Своего служения. Впрочем, согласно Эрману и ряду других ученых, апокалиптизм Иисуса состоял лишь в ожидании скорого Божьего суда, о котором Он возвещал.

33 Эрман Б., указ. соч. — С. 418.

34 Датировка написания 1 Фес — осень 50-51 года, выступающая как ориентир для всей хронологии жизни и служения Павла как апостола Христа, опирается на следующие два фактора. Первый — это сообщение самого Павла о пребывании в Афинах прежде написания послания в Фессалоники (1 Фес 3:1). При этом следует упоминание Ахайи как места текущих апостольских трудов Павла (1 Фес 1:7-8), что указывает на Коринф как на место написания послания, если следовать сообщению Деян 18:1-17. Очевидно, что приход Павла в Коринф пришелся на время не ранее осени 50 года, поскольку не ранее июня 51 года на него местными евреями была подана жалоба проконсулу Ахайи Галлиону, содержавшая обвинение Павла в том, что «он убеждает людей чтить Бога не по Закону» (Деян 18:12-13). Это ключ к рассмотрению второго фактора, поскольку исторически твердо установлено, когда Луций Юний Галлион Анеан, старший брат знаменитого философа-стоика Луция Аннея Сенеки (4 до н.э. — 65 н.э.) был в течение года, как того требовал обычай, проконсулом сенатской провинции Ахайи. Это стало возможным благодаря обнаружению в начале XX века и публикации в 1905 году четырех фрагментов надписи на камне, обнаруженных среди остатков храма Аполлона в Дельфах. Эта надпись, представляющая фрагмент рескрипта императора Клавдия, упоминает его «друга проконсула Галлиона» и датируется, если следовать современному летосчислению, периодом с июня 51 по июнь 52 года н.э. — Подробнее о Галлионе и о дельфийской надписи см.: Левинская И. А., Деяния Апостолов. Главы 9-28. Историко-филологический комментарий. СПб.: Нестор-история, 2008. — С. 362-365.

35  См.: 1 Фес 4:5; 1 Кор 7:10; 9:14; 11:23.

36 Данн Дж.Д., Единство и многообразие в Новом Завете. Исследование природы первоначального христианства. Пер. с англ. - М.: ББИ, 1997. - С. 62.

37 Если обратиться к Ин, то служение Иисуса началось осенью 27 года н. э., первый Его приход в Иерусалим с учениками, если следовать сказанному в Ин 2:20, имел место на Пасху 28 года, тогда как Его смерть на кресте, согласно Ин 19:14, имела место в пятницу 7 апреля 30 года. Этой хронологии, хотя и условно (с вопросительным знаком), держится и Б. Эрман — см.: Ehrman В., op. cit. — Р. ххх.

38 Так, если следовать каноническим евангелиям, Иисус, проходя с проповедью Галилею, ни разу не был в крупнейшем по древним меркам галилейском городе (насчитывал порядка 10 тыс. жителей) Сепфорисе, находившемся всего в 6 км от Назарета, где Он провел детство и годы до начала Своего служения. Также евангелисты ничего не сообщают о посещении Иисусом Тивериды, служившей резиденцией правителя Галилеи в 4-39 годах н.э. Ирода Ан-типы.

39 Эрман Б., указ. соч. — С. 168-187.

40  Там же. — С. 180.

41  Там же.- С. 180-181.

42  Там же. — С. 184.

43 См., например, суждение на сей счет Николаса Т. Райта (р. 1948): «наиболее прямые новозаветные утверждения о Воплощении (имеется в виду земная жизнь Иисуса. — И.П.), — они и содержатся у Павла, к «деяниям силы» (т.е. чудесам. — И.П.) ни малейшего отношения не имеют». — Райт Н. Т, Иисус и победа Бога. Пер. с англ. — М.: ББИ, 2004. - С. 170.

44 Критерий несводимости (no-нем. Differenzkriterium), выдвинувшийся в качестве главного в период «Нового поиска» (в противоположность «Первому» от Реймаруса до Вреде) исторического Иисуса, начавшегося в 1953 году знаменитым выступлением Эрнста Кеземапл (1906-1998), готов видеть аутентичность высказываний Иисуса в том случае, если они не имеют параллелей как в иудаизме эпохи Второго храма, так и в христианстве I века. Возражения против него сводятся к следующему: во-первых, насколько хорошо мы знаем иудаизм времени Иисуса (?), а во-вторых, было бы странным, если Иисус, пришедший «исполнить Закон и Пророки» (Мф 5:17), говорил бы что-то шедшее вразрез с ними. Что же касается раннего христианства, то оно не только в I, но даже и во II веке сохраняло в своей практике и учении многое из того, что восходило непосредственно к Иисусу. Таким образом, как в случае с приведенными Эрманом «словами Иисуса» в Мк 10:29-31 (и параллельных местах), речь идет о реальной несводимости, или же двойной несводимости, вызванной их «местом в жизни» в период кризиса общественных институтов 70-80-х годов у иудеохристиан, и гонениями на языкохристиан в 80-90-е годы н.э.

46 Q от нем. Quelle = источник. Так в науке обозначают гипотетический источник речей Иисуса, которым наряду с Мк пользовались авторы/составители Мф и Лк. Гипотеза двух источников синоптической традиции (Мк и того, что впоследствии обозначили как Q) была впервые сформулирована в 1838 году Христианом Германом Вайсе (1801-1866), а затем развита в 1863 году Генрихом Юлиусом Хольцманом (1832-1910). Ее безусловно слабым местом, не позволяющим уверенно говорить о некоем письменном источнике речей Иисуса для Мф и Лк, является то обстоятельство, что многие места в речах Иисуса в Мф и Лк (те же Нагорная проповедь и Проповедь на равнине), представляющиеся параллельными, заметно расходятся содержательно. Лишь только около одной пятой высказываний Иисуса в Мф и Лк дословно или почти дословно совпадают, будучи образными выражениями, короткими притчами и антитетическими параллелизмами, очевидно, относясь к материалу, закрепленному в устном предании. — Об этом см.: Иеремиас И., Богословие Нового Завета. Часть первая. Провозвестие Иисуса. Пер. с нем. — М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 1999. - С. 55-59.

46 Эрман Б., указ. соч. — С. 441-442.

47 Schweizer A., The Quest of the Historical Jesus. A Critical Study of its Progress from Reimarus to Wrede. — London: A. & C. Black, 1910.-402 p.

48 Сын Человеческий — букв, сын человека {арам, bar 'ёпб'з, евр. ben-'ada'm), выражение, в библейской традиции обозначающее просто человека и призванное подчеркнуть его отличие от Бога как не подверженного изменениям (см.: Числ 23:19). В канонических евангелиях выступает как основной мессианский титул Иисуса, и в качестве такого воспринят поиском исторического Иисуса, усматривающим в нем аллюзию к Дан 7:13. Впрочем, он не известен ни Учению, ни Павлу (его подлинным и псевдоэпиграфическим посланиям), ни Соборным посланиям, что вместе с другими историческими данными ставит вопрос о его аутентичности в устах Иисуса. О этом будет сказано особо в четвертой главе настоящего Введения в разделе 5.3.

49 Мессианская эра ко времени Иисуса понималась в еврейской среде преимущественно как осуществление утопии Исайи (11:1-12:6) о всеобщем благоденствии, поскольку «знание о Господе наполнит землю» (Ис 11:9 в СРП), ввиду того, что «корень Иессея сделается знаменем для народов, и народы к нему обратятся» (Ис 11:10 в СРП). В последней сентенции прямо указывается на явление Мессйи (греч. транслитерация евр. Машйах, переводимого на греч. словом Христос = Помазанник). Данный титул связан с ритуалом помазания головы оливковым маслом при поставлении священников (Исх 40:13-15) и царей (1 Цар 10:1), когда помазуемому сообщался Дух Господень (1 Цар 16:13). Давид, сын Иессея (евр. Йишай), помазанный еще прежде вступления его на царство над Израилем (1 Цар 16:6-13) (правил около 1010 — 970 до н.э.), оказался помазанником в особом смысле, поскольку ему через пророка Натана (Нафана) Богом было дано обещание, что из его рода произойдет царь, чье царство будет утверждено «на веки» (2 Цар 7:12-16). Это пророчество и стало основанием всех дальнейших ожиданий евреями Мессии, т. с. царя Израиля из рода Давида, чье царство будет вечным.

50 Кстати, сам Швейцер и не претендовал на приоритет во взгляде на Иисуса как на апокалитическую фигуру, ссылаясь на мнения ряда авторов XIX века немецких и английских, ранее высказывавших близкие ему взгляды.

51  Эрман Б., указ. соч. — С. 374.

52  Там же. — С. 373.

53  Там же. — С. 372.

54 Ко времени Иисуса первосвященник и другие представители священнической элиты, руководившие комплексом Иерусалимского храма, как единственного у евреев места поклонения Господу Богу, и контролировавшие его доходы, принадлежали к религиозному течению (секте) саддукеев, появившемуся в середине II века до н.э. и сошедшему с исторической сцены после разрушения Храма в 70 году н.э. При этом садукеи отличались заметным религиозным скептицизмом, в частности, отвергая веру в воскресение мертвых, основанием для чего им служило буквальное понимание Закона Моисеева (Пятикнижия).

55 Хотя в Ин эпизод изгнания торгующих из входящего в комплекс Храма в Иерусалиме Двора язычников по идейно-композиционным соображениям помещен в начало повествования (2:13-22), именно он содержит основные детали мессианского замысла Иисуса.

56 Сандерс Э. П., Иисус и иудаизм. Пер. с англ. — М.: Мысль, 2012.-С. 428.

57  Там же. — С. 429.

58 Там же. — С. 66. Рассмотрение мнения И.Иеремиаса. — с. 66-70.

59 Иеремиас И., Богословие Нового Завета. Часть первая. Провозвестие Иисуса. Пер. с нем — М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 1999. — С. 301-324 и 311-324, соответственно.

60 Второ-Исайя— вторая часть книги пророка Исайи, написанная в 540-538 годах до н.э. и объединяющая ее главы 40-55.

61 Отрок (Раб, Слуга) Господень — евр. 'ebed = слуга, раб в Ис 52:13 в LXX передано как о лац = отрок (мальчик, подросток), в том же значении раба, слуги. Отсюда и мессианский титул Иисуса в соответствии с пророчеством Ис 52:13-53:12, впервые по-гречески письменно зафиксированный в Учении (9.2-3; 10.2-3).

62 Иеремиас И., указ. соч. — С. 324.

63 Эрман Б., указ. соч. — С. 146-152.

64 Аргументация, прямо скажем, странная. Явно мессианские пророчества Ис, связанные с потомком Давида — праведным царем и судьей над Израилем (9:1-7; 11:1 — 12:6; 16:4-5), также не содержат титула Мессии, который в ней употреблен всего лишь единственный раз у Второ-Исайи, причем в отношении языческого персидского царя Кира (45:1).

65 Там же. — С. 230-231.

66 Эрман Б., указ. соч. — С. 324.

67 Там же. - С. 329-330.

III. Отсутствие ученого консенсуса относительно происхождения Учения

1 Поль Сабатье в 1885 году привел в своем исследовании перечень монографий и статей на немецком, английском и французском языках, вышедших только в 1884 году в связи первой публикацией Учения, каковых оказалось 49. — См.: SabatirP., La Didache ou L’Enseignement des Dou-ze Apotres. — Paris: Librarie Fischbacher, 1885. — P. 11-12. В свою очередь Александр Карашев в 1896 году предпринял обзор всех значимых работ (монографий и концептуальных статей), посвященных Учению и к тому времени выпущенных на немецком, английском и французском языках, коих оказалось 27. — См.: Карашев А. Ф., О новооткрытом памятнике «Учение Двенадцати Апостолов» (AIAAXH TON AQAEKA AnOETOAQN). - М., 1896. - С. Ixxxvii-xcvi. Наконец, обстоятельный обзор всех значимых исследований, связанных как с самим памятником, так и вопросами его воспроизведения в греческой рукописной традиции и древних переводах, в 1996 году осуществил Джонатан А.Драпер. — См.: DraperJonathan A., The Didache in Modern Research: An Overview. / The Didache in Modem Research. Ed. J. A. Draper. / Des antiken Judentums und des Urchristen-tums. XXXVII. - Leiden: E.J. Brill, 1996. - P.1-42. Наиболее важные труды, посвященные Учению, вышедшие позднее, будут указаны и в своих значимых деталях рассмотрены в настоящем Введении.

2   OtXoOeog Bpnevviog, цт|трояоХ1тг|д Eeppov, Ton ev aylotg катод r|pd)v KXripevTog Етпокбкоп Рсорцд ai 5по крдд KopivOiong EKioToXai, EK XEipoypacpon Tfjg ev Oavapico KcovoTavTivonTtoXECog pipZio9r|Kr|g топ Flavayion Tacpon, vnv rcpdnov EKSiSopEvai кХцрЕЦ цЕтдс KpoXEyopsvcov ка1 aripEuboECOv. — ’Ev KcovoTavTivoTtoXEi, 1875.

3  Сагарда Н.И., Сагарда А. И., Полный корпус лекций по патрологии. — СПб.: Воскресение, 2004. — С. 151-152,169-170, 174-175.

4  Так оценил находку митрополита Филофея крупнейший российский философ-идеалист Владимир Сергеевич Соловьев. — См.: Соловьев Вл., Введение к русскому изданию [1886] / последнее издание в составе книги: Учение Двенадцати Апостолов. Введение, перевод и комментарии игумена Иннокентия(Павлова). — Серия «Учители неразделенной Церкви». — М.: Учебно-информационный экуменический центр ап. Павла, 1996. — С. 41-42.

5  ФгХббЕод BpnEvviog, цг|тролоЛ1тг|д ZEppcbv, AiSa/t] tcov ббека OCKOOTOXCOV ЕК ТОП LEpOOOZnpiTlKOn XElpOypatpOn VnV KpCOTOV EKSiSopsvT] цЕта KpoXEyopsvcov ка1 oripEicboECdv [...]. — ’Ev KcovoTavTivoKoXEi, 1883. — C. 10-29.

6  Там же. — C. 2-8.

7  Апокриф — по-греч. потаенный, термин, обозначавший не признаваемые той или иной языкохристианской церковью в II—IV веках не только евангелия, но и Деяния и Послания, надписанные именами разных апостолов, а также разноименные Откровения (Апокалипсисы). Об апокрифической литературе см.: Мецгер Б., Канон Нового Завета. Возникновение, развитие, значение. Пер. с англ. — М.: ББИ, 1999. — С. 164-186. Также см. статьи Е. Н. Мещерской «Апокрифы» (Апокрифы новозаветные) в ПЭ, т. 3 (2001), с. 50-55, и Р. Дж. Бокема (R.J. Bauckham) «Евангелия (апокрифические)» в словаре «Иисус и евангелия». Пер. с англ. — М.: ББИ, 2003. — С. 213-217. Русские переводы новозаветных апокрифов см.: Свенцицкая И. С., Апокрифические евангелия. Исследования, тексты, комментарии. М.: Прицельс, 1996; Мещерская Е. Н., Апокрифические деяния апостолов. Новозаветные апокрифы в сирийской литературе. М.: «Прицельс», 1997.

8  Krawutzky A., Uber die sogenannte Zwolfapostellehre, ihre hauptsachlichsten Quellen und ihre erste Aufnahme. / Theolo-gische Quartalschrift (Tubingen), 1884. — S. 547-606.

9  Эбионизм, от евр. 'eb/yon = нищий — сектантское движение в иудеохристианстве, зародившееся в Земле Израиля в связи с катастрофой 70 года и засвидетельствованное языкохристианскими авторами II—IV веков начиная с Иринея (около 180 года). В его основе лежал полный отказ от личной собственности в пользу общинной, и как следствие этого — нищета как образ жизни эбионитов.

10 В настоящее время эта серия, в которой публикуются научные издания различных памятников древнехристианской литературы, выпускается под эгидой Академии наук Берлина-Бранденбурга. Так, 2017 году выходят ее 174-й, 175-й, 177-й и 178-й тома.

11  Hamack A., Die Lehre der zwolf Apostel. — TU 2. — Leipzig, 1884. - 294+70 s.

12 Ibidem. — S. 38-45 (Prolegomena).

13 Ibidem. — S. 159-167 (Prolegomena).

11 Hamack A., Die Apostellehre und die judischen beiden Wege. — Leipzig, 1886.

15 Прозелиты — слово, производное от греческого причастия TtpooeXGcbv — присоединившийся, появилось в грекоязычной еврейской среде для обозначения язычников (греков), поверивших в единственного Бога, и через обрезание и ритуальное омовение принятых в общество Израиля. Однако, согласно весьма аргументированной экзегезе Мунка-Гудмена-Лсвинской в Мф 23:15, термином прозелит обозначен уже еврей, которого фарисеи убедили стать их сторонником. — См.: Левинская И. А., Деяния Апостолов на фоне еврейской диаспоры. — СПб.: Логос, 2000. - С. 74-79.

16 Талмуд, по-еврейски Учение — свод правил и постановлений иудаизма, выработанных и письменно зафиксированных во II—VI веках. Состоит из законодательной части, называемой Миш на (по-еврейски Повторение, имея в виду повторение закона Моисея). Мишна приписывает свои материалы примерно 150 учителям, жившим между 50 годом до н.э. и 200 годом н. э., хотя во многом представляет собой отклик на римскую оккупацию Земли Израиля в отсутствие Храма в Иерусалиме. Состоит из 62 трактатов, объединенных в 6 разделов. Ее составление около 200 года осуществлялось под руководством рабби Иуды ха-Наси, возглавлявшего синедрион в период 170-219 годов. К Мишне примыкает Тосефта (по-армейски Дополнение), еще одно собрание законов, сформировавшееся в III—IV веках. Другая часть Талмуда Ге мар а (по-арамейски Изучение) — свод дискуссий и анализов текста Мишны, проводившихся в период 220-375 годов амор ями (от евр. амора — говорящий), включающий их постановления и уточнения Закона. В обиходе термином Гемара часто обозначают Талмуд в целом, а также каждый из составляющих его трактатов в отдельности. Талмуд дошел в двух сводах, известных как Иерусалимский (иногда его называют Палестинским) Талмуд (завершен в V веке) и Вавилонский Талмуд (VI век).

17 Мнения относительно времени и места появления Учения, противостоящие Гарнаку, будут представлены ниже. Что же касается его гипотезы относительно еврейского катехизиса для прозелитов «Два пути», то она будет решительно отвергнута крупнейшим патрологом последней трети XIX — первой трети XX века Отто Барденхевером (1851-1935) в его классической «Истории ранней церковной литературы» {Bardenheicer О., Geschichte der altkirch-lichen Literatur. Bd. 1. — Freiburg im Breisgau: Herdersche Verlagshandlung, 1902. — S. 78-80). Мой взгляд на эту проблему будет представлен в следующей главе настоящего Введения (разделы 1.2-5), где Учение о двух путях в Дидахе рассматривается в контексте самой ранней христианской, точнее иудеохристианской, миссии к язычникам (грекам), имеющей иной характер, нежели еврейский прозелитизм.

18 Hamack A., Die Mission und Ausbreitung des Christentums in den ersten drei Jahrhunderten. — Leipzig, 1902. — 561 s. Большая часть этой книги в 1905-1906 годах выйдет на русском языке в журнале «Вера и разум» (издавался в 1884-1917 годах Харьковской духовной семинарией) в переводе профессора истории древней церкви Московской духовной академии Анатолия Алексеевича Спасского (1866-1916). Современное издание этого перевода: Гар-нак А., Миссионерская проповедь и распространение христианства в первые три века. — СПб.: Издательство Олега Абышко, 2007. — 384 с.

19 Так, автор данного псевдоэпиграфа — языкохристианин, говоря о евреях, пишет: «За то, что они постоянно воюют, храм их разрушен врагами, и теперь подданные их врагов восстановят его» (16.3). Таким образом, здесь сказано о разрушении Иерусалима и Храма в 70 году, а также о строительстве на его месте храма Юпитера, предпринятого по приказу императора Адриана в 130-132 годах. Однако ему не известно о втором антиримском восстании евреев под руководством Шимона Бар-Кохбы (132-135 годы), которым данное строительство было прервано. — Красиков С. В., Варнавы апостола Послание. / ПЭ, т. 6 (2003), с. 658-659.

20 Так, сам Ерм упоминает как своего современника «Климента, вступавшего в общение с верующими других городов» (Видения, 2.4), под которым обычно понимают Климента Римского — автора Первого послания к Коринфянам (96 год), скончавшегося около 101 года, тогда как знаменитый Канон Муратори (каталог священных книг Римской церкви конца II века) сообщает: «Но Ерм написал “Пастыря” совсем недавно, в то время как Пий, его брат, занимал кафедру церкви в городе Риме». В свою очередь Пий был Римским епископом в 140-155 годах. — Мецгер Б., указ, соч. — С. 64-65, 303.

21 Понятие кафолическая (католическая) церковь, от греческого каОоХгкц = всеобщая, имея в виду церковь как общественную структуру, пронизавшую к 100 году н.э. уже значительную часть центра и востока Римской империи, но главное, взявшую на вооружение имперское устройство, когда Христос-Царь как бы имеет в городах и провинциях своих наместников — епископов. Впервые это понятие встречается у Игнатия Антиохийского (около 110 года), четко обозначая вышеприведенную схему: «Где будет епископ, там должен быть и народ, так же, как, где Иисус Христос, там и кафолическая церковь» (Смир-нянам, VIII.5).

22 Гарнак А., указ. соч. — С. 245-246.

23 Там же. — С. 309-310.

24  Там же. — С. 310.

25 Впрочем, пик преследования христиан, когда пострадало больше всего епископов, придется уже на середину III века в связи с эдиктами императоров Декия (царствовал в 249-251 годах) и Валериана (царствовал в 253-260 годах). — Болотов В. В., Лекции по истории древней церкви. - Ч. 2. - СПб., 1910. - С. 116-131.

26 Sacrilegium — букв, по-латински', преступление против святыни. В отличие от первохристианского воззрения на религию как на добровольное дело каждого вступать в Церковь в соответствии с собственной верой, Римское государство смотрело на участие в официальном религиозном культе (жертвоприношения статуям богов грекоримского пантеона и/или статуе императора) как на общественную обязанность подданных. Отказ христианина от участия в таких жертвоприношениях, когда, как правило, требовалось воскурить фимиам перед статуей императора, и рассматривалось как тяжкое преступление против верховной власти (crimen laesae majestatis), караемое смертной казнью. Об этом: Болотов В. В., указ. соч. — С. 24-37.

27 Великий церковный историк Василий Васильевич Болотов (1854-1900) в своих знаменитых «Лекциях по истории древней церкви», когда говорит о христианских мучениках II века, то указывает в первую очередь епископов, таких как Игнатий Антиохийский (f около 110), Теле-сфор Римский (f между 135 и 137), Поликарп Смирнский (f 155), Пофин Лионский (f 177). — Болотов В. В., указ, соч. — С.75-106.

28 Master of Arts (М.А.) — ученая степень, присуждаемая британскими университетами в знак законченного высшего гуманитарного образования в различных сферах.

29 Romestin de, Н., The Teaching of the Twelve Apostles. With Introduction, Translation, Notes, and Illustrative Passages. — London: Parker and Co., 1884. — 118 p.

Ibidem. — Р. 3-5.

Гебраизмы — термины и обороты речи, восходящие к древнееврейской речи, часто благодаря заимствованиям из еврейской Библии.

Romestin de, И., op. cit. — Р. 2.

Idem.

Ibidem. — P. 3.

Карашев А. Ф., указ. соч. — C. xciii.

DraperJ. A., op. cit. — P. 8, n. 43.

Romestin de, П., op. cit. — P. 6.

См.: Браун Рэймонд, Введение в Новый Завет. — Т. 2. — М.: ББИ, 2007. — С. 384; Покорны Петр, Геккель Ульрих, Введение в Новый Завет. Обзор литературы и богословия Нового Завета. — М.: ББИ, 2012. — С. 704-705.

См.: Браун Р, указ. соч. — С. 24; Покорны П., Геккель У., указ, соч.-С. 177-179.

Sabatier Р, La Didache ou L’Enseignement des Douze Apd-tres. — Paris: Librarie Fischbacher, 1885. — 166 p.

Иудаика — букв, по-латински иудейские — наука о еврействе, раздел гуманитарных исследований, направленных на изучение религии, истории, культуры и быта еврейского народа.

Sabatier Р, op. cit. — Р. 68-84.

Ibidem. — Р. 68.

Инициация — от латинского глагола initiare = начинать, посвящать, обычно этим термином обозначается переход индивида из одного статуса в другой. В случае крещения как христианской инициации речь идет о том, что язычник вступает в Церковь Христа и становится таким образом христианином.

Sabatier Р, op. cit. — Р. 84-94.

Ibidem. — Р. 90. Тертуллиан в своем трактате «Против Праксея» (глава 2 и далее) впервые формулирует учение, согласно которому Бог есть Одна сущность (ипа substantia), но при этом Три лица (tres personae) Отца, Сына и Святого Духа.

Ibidem. — Р. 94-99.

Ibidem.— Р. 99-115.

Анафора — по-гречески в данном случае означает возношение (благодарения Богу), обычно этим термином обозначается стилистическая фигура, состоящая из повторения одних и тех же элементов в начале каждого параллельного ряда — строфы или стиха. Евхаристические молитвы называются так потому, что каждое из благодарений, как это видно в Учении, начинается с обращения к Богу: «Благодарим Тебя, наш Отец...» (9.2, 3; 10.2).

Карабинов И. А., Евхаристическая молитва (анафора). Опыт историко-литургического анализа. — СПб., 1908. — 165 с.

Voobus A., Liturgical Tradition in the Didache. / Papers of Estonian Theological Society in Exile, 16. — Stockholm, 1968. — 193 p.

Sabatier P., op. cit. — P. 116-130.

Ibidem.— P. 131-140.

Ibidem. - P. 141-150

Ibidem. - P. 141-143

Ibidem. — P. 146.

Ibidem. — P. 150-165.

Ibidem. — P. 150.

Ibidem. — P. 152.

Jefford Clayton N., The Sayings of Jesus in the Teaching of the Twelve Apostles. / Vigiliae Christianae Supplement series, 11. - Leiden, E. J. Brill, 1989. - P. 4.

См.: Луц Ульрих, Нагорная проповедь (Мф 5-7). Богословско-экзегетический комментарий. Пер. с нем. — М.: ББИ, 2014. - С.27.

Sabatier Р., op. cit. — P. 153.

Анафема — греческое слово dvdOepa в LXX передает еврейское he/rem, обозначающее предмет, предназначенный либо для культового употребления, либо для уничтожения, но в любом случае изымаемый из обычного использования. Также им обозначалось отвержение любого лица или предмета. В данном случае речь идет об отлучении от церковного общения.

Sabatier Р, op. cit. — Р. 164.

Боящиеся (или чтущие) Бога — язычники (греки или римляне), поверившие в единственного Бога (Бога Израиля), но не вошедшие, как прозелиты в число народа Божьего (общества Израиля) посредством обрезания. О них см.: Левинская И. А., указ. соч. — С. 94-227.

Sabatier Р, op. cit. — Р. 158-159.

Ibidem.-V. 116, 159.

Ibidem. — Р. 165.

ГарнакА., указ. соч. — С. 285, примеч. 3.

Левинская И. А., Деяния Апостолов. Главы 9-28. Историко-филологический комментарий. — СПб.: Нестор-история, 2008.-С. 155-160.

Браун Р, указ. соч. — С. 24; Левинская И. А., указ. соч. — С. 52.

Schaff Ph., The Oldest Church Manual called the Teaching of the Twelve Apostles. The Didache and Kindred Documents in the Original with Translations and Discussions of Post-Apostolic Teaching Baptism Worship and Discipline and with Illustrations and Fac-Similes of the Jerusalem Manuscript. — New York: Charles Scribner’s Sons, 1885. — 324 p.

Фердинанд-Христиан Баур (1792-1860) — знаменитый протестантский церковный историк и богослов, в 1826— 1860 годах профессор Евангелического богословского факультета Тюбингенского университета, основатель т.н. новой тюбингенской школы. Особою заслугу Баура принято видеть в применении историко-критического подхода к первоисточникам христианства, вошедшим впоследствии в состав НЗ.

74 Август Неандер (1789-1850) — происходил из еврейской семьи (первоначальное имя Давид Мендель). Еще в юные годы обратился в христианство (лютеранство), посвятив себя изучению богословия и церковной истории. Ученик знаменитого берлинского профессора Фридриха Шлей-ермахера (1768-1834), состоял профессором в Геттингене и Берлине. Наиболее известные труды Неандера — «Всеобщая история христианской религии и церкви» (1825— 1845) и изданные посмертно лекции «История христианских догматов» (1857-1863).

75 См.: Шафф Ф., История христианской церкви. Пер. с англ. — Т. 1-8. — СПб.: «Библия для всех», 2007-2112.

76 По-английски: Union Theological Seminary in the City of New York — основана в 1836 году под эгидой Пресвитерианской Церкви в США и аффилирована с Колумбийским университетом, находящимся по соседству. В XX веке семинария обрела свой нынешний экуменический характер, привлекая к себе в качестве профессоров различной конфессиональной принадлежности как либералов, так и неоортодоксов. В разное время в ее корпорации состояли такие всемирно известные фигуры, как Эдвард Робинсон (1794-1863), Чарльз Бриггс «(1841-1913), Пауль Тиллих (1886-1965), Рейнгольд Нибур (1892-1971), Рэймонд Браун (1928-1998). А из ее питомцев следует назвать крупнейшего современного исследователя Нового Завета Эда П. Сандерса.

77  Schaff Ph., op. cit. — P. 78-95.

78  Ibidem. - P. 182.

79  Ibidem. - P. 62.

Ibidem. — Р. 67.

Ibidem. — Р. 73-74.

Ibidem.-V 119-121.

Ibidem. — P. 78-94.

Bestmann H.J., Geschichte der christlichen Sitte. Teil 2: Die katholische Sitte der alten JCirche. — Nordlingen: С. H. Beck, 1885.-711 s.

Ibidem. - S. 136-153.

Taylor C., The Teaching of the Twelve Apostles with Illustration from the Talmud. Two Lectures on an Ancient Church Manual, Discovered at Constantinople. — Cambridge: Deigh-ton Bell and Co., 1886. — viii+136 p.

Ibidem. — P. 50-51.

Ibidem. — P. 21-23.

Ibidem. — P. 32-33.

Соловьев Вл., Введение к русскому изданию [1886] / последнее издание в составе книги: Учение Двенадцати Апостолов. Введение, перевод и комментарии игумена Иннокентия (Павлова). — Серия «Учители неразделенной Церкви». — М.: Учебно-информационный экуменический центр ап. Павла, 1996. — С. 43-52.

Там же. — СА7-48.

Там же. — С. 48.

Вавилон — как символ бедствий еврейского народа выступает в качестве названия Нововавилонской (Халдейской) империи (626-539 до н.э.), данного по имени его столицы. Поводом к этому послужило завоевание Вавилонским царем Навуходоносором II Иерусалима в 597 и 587 годах до н.э., Причем последнее завоевание сопровождалось разрушением Храма и уводом в плен жителей города, принадлежавших к высшим слоям еврейского общества. Отсюда падение Вавилона, имея в виду Нововавилонское царство, в пророчествах Иеремии (50:1-51:64), написанных еще при первой осаде Иерусалима Навуходоносором в 605 году до н.э., возвещается как победа Бога над Его врагами.

94  Соловьев Вл., указ. соч. — С. 50.

95  Там же. — С. 57-58.

96 Речь идет о теории, выдвинутой в 1843 году Джоном Генри Ньюменом (1801-1890), в то время оксфордским лектором богословия, присоединившимся в 1845 году к Римско-католической церкви и впоследствии (в 1879 году) ставшим кардиналом. Причина ее появления связана с первыми успехами историко-критического изучения христианской догматики (той же новой тюбингенской школой Ф.Х. Баура), выявившей некогерентность (несогласованность) церковного вероучения, сформировавшегося в III—VII веках христианским источникам I—II веков, и прежде всего, НЗ. Суть этой теории сводится к довольно наивной мысли, что сформулированные отцами церкви догматические (т.е. обретшие общеобязательную силу) вероопределения изначально содержатся в Священном Писании, однако свой окончательный вид они получают в процессе развития ввиду исторической необходимости ограждения от еретиков внутренней жизни церкви. В свою очередь для современных христианских богословов из консервативного лагеря теория развития догматов связывается с проблемой изменений, происходящих не только в церковном вероучении, но и в церковном строе, включая практические стороны церковной жизни. При этом обычно говорится о «богословском осмыслении истории». — Об этом см. статью священника Николая Емельянова «Догматического развития теория» / ПЭ, т. 15 (2007), с. 534-542.

97 Funk F. X., Doctrina duodecim apostolorum. Canones apostolorum ecclesiastici ac reliquae doctrinae de duabus viis expositions veteris. — Tubingae: in libraria Henrici Laupp, 1887. — lxviii+116 p.

98 Апостольские церковные каноны или Апостольский церковный чин {нем. Apostolische Kirchenordnung, англ. Apostolic Church Order) — христианский псевдоэпиграф, сформировавшийся около 300 года, включающий в себя (главы 4-13) Учение о двух путях, соотносимое с Дидахе, 1.1-За, 2.2-4.8.

1

Цит. по: Евсевий, Церковная история, Ш.39.3-4.

2

Pines Shlomo, An Arab Version of the Testimonium Flavianum and its Implications. Jerusalem: The Israel Academy of Science and Humanities, 1971.

3

Pines Sh., op. cit. — P. 69, цит. по: Об одной забытой публикации тартуского профессора Александра Васильева. (1975) / Амусин И.Д., Проблемы социальной структуры обществ древнего Ближнего Востока (I тысячелетие до н.э.) по библейским источникам. Сборник статей. —М.: Наука. Издательская фирма «Восточная литература», 1993. — С. 150.

99  Funk F. Х.,ор. cit. — Р. xxxii.

100 Ibidem. — Р. xxxiii-xxxiv.

101 Ibidem. — P. xxxvi-xxxviii.

102 В настоящее время в духовных школах Московского Патриархата степень магистра богословия по примеру остальной высшей школы в современной России выступает в качестве показателя законченного высшего образования, подобно тому, как в дореволюционных российских университетах и духовных академиях таковой выступала степень кандидата в области той или иной науки. Однако в то время степень магистра требовала защиты солидного научного труда и по своему уровню соответствовала первой докторской степени в немецких университетах. Соответственно, ее обладатель получал право баллотироваться на должность доцента и мог быть удостоен звания экстраординарного профессора. В свою очередь звания ординарного профессора в дореволюционной российской духовной академии мог быть удостоен только доктор богословия (церковной истории или церковного права), защищавший в качестве диссертации уже второй свой солидный научный труд.

103 Карашев А., О новооткрытом памятнике «Учение Двенадцати Апостолов» (AIAAXH TQN AQAEKA АПОЕТОЛПМ). — М., 1896. — vii+143+xcvi+v с.

104 Здесь следует ссылка на 1-ю страницу предисловия к публикации 1883 года митрополита Филофея (Вриения).

105 Здесь Карашев ссылается на обзор литературы касательно новооткрытого памятника, предпринятого в 1887 году профессором общей церковной истории Московской духовной академии Алексеем Петровичем Лебедевым (1845-1908). Последний на страницах тогдашнего академического журнала «Прибавления к творениям святых отцов» (книга 1, с. 183 дал.) так излагал наличествовавшие тогда мнения относительно его появления:

Один говорит, он появился прежде, чем появились послания ап. Павла, даже раньше апостольского собора, другой — во времена Ап. Павла, третий — вскоре после разрушения Иерусалима, четвертый — в последние десятилетия первого столетия (очень охотно допускаемое датирование), пятый — при Траяне, шестой — при Бар-Кохбе, седьмой — во времена Антонинов, восьмой — при Коммоде, девятый — в третьем веке, десятый — в четвертом; есть и такие исследователи, которые относят произведение к V веку и даже более позднему времени. Так судят о времени происхождения памятника.

Сам же Карашев полагает, что причину таких разногласий вызывает «краткость содержания памятника (и отсюда ложное — понимание задачи его).

Последнее замечание автора монографии, прямо скажем, надуманное. Да, Учение невелико по своему объему, но это не значит, что оно не рассматривает со всех возможных ко времени своего написания сторон как вероучение, так и дисциплину Церкви Христа, что и дает нам надежные критерии как его датировки, так и оценки всего корпуса самых ранних христианских источников на предмет их аутентичности.

106 Здесь Карашев ссылается на то место в публикации Ф. К. Функа, где тот отстаивает приоритет Учения перед Посланием Варнавы.

107 На самом деле термин евауусХгоу = евангелие/радост-ная весть в Учении используется исключительно в единственном числе и относится единственно к словам, сказанным Господом Иисусом (8.2; 11.3; 15.3,4).

108 Практически дословно процитировав здесь ранее приведенный пассаж из предисловия В. С. Соловьева к переводу Учения (1886), Карашев не считает возможным дать ссылку на этого автора, учитывая отрицательное отношение к нему тогдашнего российского церковного начальства.

109 Карашев А., указ. соч. — С. 53-54.

110 Болотов В. В., указ. соч. — С. 58.

111 Таковыми выступают прежде всего Первое послание Климента Римского, в котором он, как принято считать в начале 96 года, объясняет коринфским христианам задержку с его присылкой «внезапными одно за другим случившимися с нами несчастиями и бедствиями» (1.1) и Откр, где при упоминании асийского города Пергама говорится о «днях Антипы», в отношении которого впервые в христианской литературе, причем именно в связи с гонением Домициана, употреблен термин цбсртид = свидетель (2:13), впоследствии переводимый славянским словом мученик, поскольку им, как и данном случае, стали обозначать сознательных страдальцев даже до смерти за веру в Христа. В свою очередь Плиний Младший в письме императору Траяну, написанному в связи с вопросом о преследовании христиан в период 111-113 годов, когда он в звании легата был наместником в Вифинии (провинции, соседствующей с Асией на севере), сообщает, что иные из обвиняемых засвидетельствовали ему, что они «отпали... лет тому как двадцать» (Х.96.6). И уже около 177 года церковный автор Мелитон Сардский, обращаясь к императору Марку Аврелию, пишет следующее: «...Нерон и Домициан, подстрекаемые какими-то злодеями, пожелали оклеветать нашу веру и с тех пор, по бессмысленному обычаю доносить, на нас льются потоки лжи» (Евсевий Кесарийский, Церковная история, IV.26.9).

Карашев А., указ. соч. — С. 58-59.

Там же. — С. 64.

Krawutzky A., Uber das altkirchliche Unterrichtsbuch: “Die zwei Wege oder die Entscheidung des Petrus”. / Theologische Quartalschrift (Tiibingen), 1882. — S. 359-369.

Ibidem. — S. 369-375.

Ibidem. - S. 375-420.

Ibidem. — S. 420-433.

Hamack A., Die Lehre dor zwolf Apostel. — S. 3—64.

Ibidem. — S.275-286.

Romestin de, H., The Teaching of the Twelve Apostles. — P. 18-59.

Schaff Ph., The Oldest Church Manual called the Teaching of the Twelve Apostles. — P. 219-288.

Funk F. X., Doctrina duodecim apostolorum. — P. 50-104.

Публикация L. E. Iselin undA. Heusler, Eine bisher unbekannte Version des ersten Teiles der Apostellehre (Didache). — TU 13 (1895).-S. 6-10.

Status of the Apostles or Canones Ecclesiastici, edited by G. Horner. — London: Williams & Norgate, 1904. — P. 193-194.

Папирусы Оксиринха — речь идет о местности, которую занимал эллинистический город в Среднем Египте (160 км южнее Каира), чье название означает — остроносый, очевидно, по имени обитающей в Ниле и отведенном от него канале Иосифа, на западном берегу которого и находился Оксиринх, рыбы, местной разновидности щуки. Начало находкам фрагментов греческих книг на папирусе (писчий материал, изготовляемый из камыша, растущего в дельте Нила), чья датировка простирается от 50 года н. э. до середины VI века, положили в 1896 году два оксфордских ученых — Бернард П. Гренфелл (1869-1926) и Артур С.Хант (1871-1934). В результате в течение XX века, особенно в первой его трети, была собрана обширная коллекция более или менее крупных фрагментов текста LXX, НЗ, новозаветных апокрифов, раннехристианской литературы (прежде всего обширные части «Пастыря» Ерма), а также фрагменты сочинений древнегреческих авторов, в т. ч. считающихся утраченными.

126 Grenfell В. -Р. & A. S. Hunt, The Oxyrhynchus Papyri, 15. — London: Egyptian Exploration Society, 1922. — P. 12-15.

127 Connolly R.H., The Use of the Didache in the Didascalia./ Journal of Theological Studies, 24 (Oxford University Press,

1923) .-P. 147-157.

128 Homer G., A New Fragment of the Didache in Coptic. / Journal of Theological Studies, 25 (Oxford University Press,

1924) .-P. 225-231.

129 Peradze G., Die «Lehre der zwolf Apostel» in der georgischen berlieferung / Zeitschrift fur neutestamentliche Wissenschaft und die Kunde der alteren Kirche, 1932. Bd. 31, h. 2. S. 111-116, 206.

130 Юрьевский университет — основан в 1802 году в Эст-ляндии в г.Дерпте как Дерптский университет (Universitat Dorpat), единственное в Российской империи немецкое высшее учебное заведение. В 1893-1918 годах в связи присвоением городу русского названия Юрьев (известного по древнерусским летописям) стал именоваться Юрьевским университетом, и тогда немецкая профессура в нем стала заменяться на российскую, а преподавание вестись на русском языке. Исключение составил только богословский факультет, готовивший кадры лютеранского духовенства, где по-прежнему преподавание велось на немецком языке. В 1919 году в связи с образованием независимой Эстонии и присвоения городу эстонского названия Тарту, университет (по-эстонски Tartu Ulikool) стал первым эстонским национальным университетом с преподаванием, в том числе и на богословском факультете, на эстонском языке.

131 Seeberg A., Der Katechismus der Urchristenheit. — Leipzig: A. Dreichert, 1903. — iv+281 s. Воспроизведено в серии: Theologische Biicherei. Bd. 26. — Miinchen: C. Kaiser, 1966.

132 DraperJ., op. cit. — P. 9.

133 Seeberg A., op. cit. — S. iii.

134 Так, современный американский исследователь Павел Гаврилюк счел необходимым привести взгляд Зееберга на характер огласительной практики времени начальной апостольской миссии к язычникам, известной по Дидахе, в своем капитальном труде «История катехизации в древней церкви» (М.: Свято-Филаретовская Московская высшая православно-христианская школа, 2001. — 320 с.), в главе «Содержание апостольского катехизиса».

135 К ним относятся следующие труды Зееберга: Die beiden Wegeund das Aposteldreket. — Leipzig: A. Dreichert, 1906; Die Didache des Judentums und der Urchristencheit. — Leipzig: A. Dreichert, 1908.

136 Отметим, что Сабатье, относя Дидахе «ближе к середине I века», тем самым увязывал его появление с начатой Павлом дискуссией о цели миссии к язычникам, имея в виду вопрос о вхождении в Израиль через обрезание тех из них, кто поверил в Иисуса как в его Мессию. См.: Sabatier Р, op. cit. — Р. 165.

137 Draper J., Conclusion: Missing Piece in the Puzzle or Wild Goose Chase? A Retrospect and Prospect. / The Didache. A Missing Piece of the Puzzle in Early Christianity. Edited by Jonathan A. Draper and Clayton N.Jefford. — Atlanta: SBL Press, 2015. - P. 539.

138 AudetJ. P, La Didache. Insuction des apotres. — Paris: Gabalda, 1958. — xviii+498 p.

139 Кумранская община — так в научной литературе называется еврейская религиозная община монашеского типа, ригористичная в своем коммунизме (общности имущества) и эксклюзитивизме (исключительности в декларируемой ею принадлежности к «сыновьям света»), обитавшая с 140-х годов до н.э. до 68 года н.э. в Иудейской пустыне неподалеку от Мертвого моря. Название же места обитания общины — Кумран, точнее Хирбет-Кумран (Развалины Кумрана), принадлежит уже арабам, появившимся в этих местах много позднее. Документы Кумранской общины, в частности, проливающие свет на ее устройство и идеологию, были впервые обнаружены в 1947 году, став в последующие годы предметом археологических раскопок и историко-филологического и религиоведческого изучения.

но См.: AudetJ.P., op. cit. — Р. 187-211.

141 Niederwimmer К., Die Didache. Kommentar zu den Aposto-lischen Vater. 1. — Gottingen: Vandenhoek&Ruprecht, 1989. — 329 s. (19932).

142 Niederwimmer K., The Didache: a Commentary. / Hermeneia — a Critical and Historical Commentary on the Bible. — Minneapolis MN.: Augsburg Fortress, 1998. — 288 p.

143 Стёмма — букв, по-гречески венок из ветвей, термин используемый в историографии для обозначения геральдического дерева того или иного царственного или знатного рода, в филологии стеммой называется рисунок, показывающий, как, по мнению того или иного исследователя, передается текстуальная традиция конкретного литературного памятника, известного в разновременных и разнолокальных типах его текста (рецензиях).

144 Niederwimmer К., The Didache. — Р. 40.

145 Ibidem. — Р. 46-52.

146 Ibidem. - Р. 52-53.

147 Ibidem. — Р. 53-54.

148 Первое издание, подготовленной теми же исследователями, вышло в 1978 году — SC 248.

Конфлация — первоначальное значение по-латыни: литое изделие, в текстуальной критике термин, обозначающий слияние двух вариантов чтения некоего пассажа (разночтений) в одно расширенное чтение.

Terminus ante quem — букв, по-латыни: предел, перед которым—в исторических и филологических исследованиях служит указанием на предельное время, когда позднее всего появился литературный памятник, та или иная его редакция или список.

Rordorf W., Tuilier Л., La Doctrine des douze apotres (Didache): introduction, texte critique, traduction, notes, appindice, annexe et index. Deuxieme edition revue et augmented — SC 248 bis. — Paris: Les editions du Cerf, 1998. — P. 245-246.

Milavec A., The Didache: Faith, Hope & Life of the Earliest Christian Communities, 50-70 С. E. — New York/Mahwah, N.J.: The Newman Press, 2003. — xxxvii+984 p.

Ibidem. — P. vii.

Idem.

Idem.

Ibidem. — P. ix.

Cm.: Crossan J.D., The Birth of Christianity: Discovering What Happened in the Years Immediately after the Execution of Jesus. — Edinburgh: T. & T. Clark, 1999. — P. 355-422 (Part VIII. Teachers and Housholders).

Cm.: Theissen G., Sociology of Early Palestinian Christianity. — Philadelphia: Fortress Press, 1978. — viii+131 p.

CrossanJ.D., op. cit. — P. ix

Ibidem. — P. ix-xi.

IV. Время, место, обстоятельства появления и авторство Учения. Показания его аутентичности

1  Sabatier Р., La Didache ou L’Enseignement des Douze Apo-tres. — Paris: Librarie Fischbacher, 1885. — P. 146.

2  Соловьев Вл., Введение к русскому изданию [1886]/послед-нее издание в составе книги: Учение Двенадцати Апостолов. Введение, перевод и комментарии игумена Иннокентия (Павлова). — Серия «Учители неразделенной Церкви». — М.: Учебно-информационный экуменический центр ап. Павла, 1996. — С. 48.

3  Circus Maximus — большой цирк, имеется в виду древнейший и самый крупный цирк Рима. Хотя латинское слово circus первоначально означало круг, это был ипподром с вытянутой прямоугольной ареной, одна из оконечностей которой имела полукруглую форму. Что касается большого цирка в Риме, то его арена имела в длину 500 м, а в ширину 150 м. Ко времени Нерона (царствовал в 54-68 годах) он вмещал около 60 тыс. зрителей.

4  Антиум или Анциум, древний город на берегу Тирренского моря в 70 км южнее Рима, родина Нерона.

5  Болотов В. В., Лекции по истории древней церкви. — Ч. 2. — СПб., 1910.-С. 49.

6  Вяземская лавра — квартал трущоб в районе Сенного рынка в дореволюционном Санкт-Петербурге, названный так по имени домовладельцев — князей Вяземских, где с конца XVIII века селился деклассированный элемент.

7  Болотов В. В., указ. соч. — С. 51 -52.

8  Анналы — букв, по-латыни ежегодная запись событий. Так в середине IV века до н.э. были названы деревянные доски, выставлявшиеся в Риме перед резиденцией верховного жреца, на которых записывались имена высших чиновников и отмечались важнейшие события, например такие, как солнечные и лунные затмения, войны, повышения или понижения цен. Данные анналы стали затем важным документальным материалом для изучения эпохи ранней Римской республики (до 287 года до н.э.). Тацит использует этот термин для своей истории Римской империи в период с 14 по 96 год, т.е. от начала царствования Тиберия до конца царствования Домициана.

9  Щедроты принцепса — римский обычай, согласно которому от императора, среди прочего, именовавшегося принцепсом, т.е. первым, лицом в Римском государстве, с начала I века н. э. зависели публичные раздачи бедным римским гражданам средств к пропитанию и не только. Согласно крылатому выражению римского поэта Ювенала (около 60 года — после 127 года) речь идет о требовании «хлеба и зрелищ», которым римский народ, отказавшись от права выбора высших должностных лиц, выражал желание удовлетворять за счет государства свои материальные потребности и стремление к острым ощущениям (гладиаторские бои).

10  Пер. с лат. А. С. Бобовича. Цит. по: Корнелий Тацит, Сочинения в двух томах. Серия «Литературные памятники». — Т. 1: Анналы. Малые произведения. — Л.: Наука, Ленинградское отделение, 1969. — С. 298.

11 Odium generis humani — лат.: ненависть к человеческому роду.

12 Болотов В. В., указ. соч. — С. 53.

13 Оргия — первоначально греческое название священного ритуала в честь Деметры — богини земледелия и плодородия, и Диониса (Вакха) — бога виноградарства и виноделия, впоследствии обрело значение бурных попоек и, вообще, безудержного стремления к чувственным удовольствиям.

14 Именно такой казни, согласно древнему церковному преданию, был подвергнут находившийся тогда в Риме апостол Петр. О его нахождении в Риме (Вавилоне) к моменту казни сказано в 1 Петр 5:13, тогда как на его казнь через распятие указывают слова воскресшего Иисуса в Ин 21:18— 19. О мученической кончине Петра и Павла свидетельствуют около 96 года Климент Римский (1 Кор, 5.3-5) и около 110 года Игнатий Антиохийский (Рим, 4.5), не называя, впрочем, времени и места их страданий, очевидно, как общеизвестных.

15 Пер. с лат. А. С. Бобовича. Цит. по: Корнелий Тацит, Сочинения в двух томах. Серия «Литературные памятники». — Т. 1: Анналы. Малые произведения. — С. 298.

16 Впрочем, отцы церкви, следовавшие этому чтению, толковали его в смысле подражания трем еврейским юношам из книги пророка Даниила (3:15 дал.), оставшимся невредимыми в горящей печи. Об этом: Metzger Bruce М., A Textual Commentary on the Greek New Testament. Second Edition. — Stuttgart: Deutsche Bibelgesellschaft/United Bible Societies, 1994. — P. 497-498. Однако очевидно, что сам этот текстуальный вариант появился именно из-за предания христиан на сожжение Нероном, к готовности к которому как на крайний случай самоотречения якобы указывает Павел.

17 Гематрия - еврейское слово от греческого геометрия — сложение числовых значений еврейских букв, сумма которых заключает «тайный смысл» того или иного слова или имени. В данном случае речь идет о сумме, полученной в результате сложения числовых значений букв имени и титула НЕРОН КЕСАРЬ, написанных в использующей только согласные буквы еврейской транслитерации: нун (50) + реш (200) + вав, служащая для обозначения звука «о» (6) + нун (50) + коф (100) + самех (60) + реш (200) = 666. — Браун Р., Введение в Новый Завет. — Т. 2. — М.: ББИ, 2007. — С. 413; Покорны П., Геккель У., Введение в Новый Завет. Обзор литературы и богословия Нового Завета. — М.: ББИ, 2012. - С. 593.

18 О значении этого названии в сознании евреев и ранних христиан см. прим. 93 к главе III.

19 В этом отношении показательно неприятие проповеди Павла в 50 году в Афинах (Деян 17:16-33), когда, будучи приведенным в верховный суд города — Ареопаг, он возвещал местной интеллектуальной элите об Иисусе и воскресении (стих 18). Реакция же подавляющего большинства слушателей на речь Павла отражала дуализм (противопоставление двух равных начал) их представлений, согласно которым благому духовному началу в человеке — его бессмертной душе противостоит злое материальное начало — его тело, служащее для нее тюрьмой (оппозиция деятельного разума — логоса и бездеятельного разума — материи). Следовательно, смерть есть освобождение души от оков тела, а посему воскресение в теле, о котором говорит Павел, указывая на Иисуса, названного им Мужем (стих 31), представлялась им абсурдным.

20 Гал ах а — от еврейского глагола ha/lak = ходить — данный термин служит обозначением традиционного еврейского права, включающего в себя совокупность законов и установлений иудаизма, регламентирующих религиозную, общественную и семейную жизнь евреев.

21  В греческой религиозной мифологии к наиболее известным сюжетам страстного влечения богов к подросткам, нашедшим широкое отображение в искусстве, относятся истории любви верховного бога: пантеона Зевса к сыну Троса, царя Трои, Ганимеду, которого тот похищает, поручив это орлу, и бога солнечного света, покровителя муз Аполлона к уроженцу Амикл близ Спарты Гиакинфу (Гиацинту). Культивация сексуальных отношений между мужчинами и подростками в Древней Греции имела место, с одной стороны, в воинских сообществах типа критского и спартанского, а с другой — в аристократических товариществах (гетериях), где они рассматривались как средство «благородного воспитания».

22 Во II веке, кроме Послания Варнавы, воспроизводящего в собственной редакции Учение о двух путях с запретом дето-растления (19.4а), глагол лоа,8о<р0оресо встречается и у Иус-тина Философа в «Разговоре с Трифоном иудеем» (25.1), где деторастление рассматривается наряду с идолослуже-нием как грех, достойный проклятия его совершающих, и у Климента Александрийского в «Протрептике» (108.5), где запрет растлевать детей воспроизводится наряду с галахи-ческими запретами беззаконного убийства, совращения чужой жены (прелюбодеяния), воровства и лжесвидетельства.

23  Sabatier Р., op. cit. — Р. 28.

24 Понятие платонической любви, в которой привязанность к душе и разуму любимого не предполагает сексуального влечения к нему, первоначально как раз было связано именно с процессом воспитания и касалось любви учителя к своему ученику. В связи с этим Платон влагает в уста Сократа следующее суждение:

Кто хочет избрать верный путь <...>, должен начать с устремления к прекрасным телам в молодости. Если ему укажут верную дорогу, он полюбит сначала одно какое-то тело и родит в нем прекрасные мысли, а потом поймет, что красота одного тела родственна красоте любого другого и что, если стремиться к идее прекрасного, то нелепо думать, будто красота у всех тел не одна и та же. Поняв это, он станет любить все прекрасные тела, а к тому одному охладеет, ибо сочтет такую чрезмерную любовь ничтожной и мелкой. После этого он начнет ценить красоту души выше, чем красоту тела, и, если ему попадется человек хорошей души, но не такой уж цветущий, он будет вполне доволен, полюбит его и станет заботиться о нем, стараясь родить такие суждения, которые делают юношей лучше, благодаря чему невольно постигнет красоту

нравов и обычаев и, увидев, что все это прекрасное родственно между собою, будет считать красоту тела чем-то ничтожным. От нравов он должен перейти к наукам, чтобы увидеть красоту наук и, стремясь к красоте уже во всем ее многообразии, не быть больше ничтожным и жалким рабом чьей-либо привлекательности, плененным красотой одного какого-то мальчишки, человека или характера, а повернуть к открытому морю красоты и, созерцая его в неуклонном стремлении к мудрости, обильно рождать великолепные речи и мысли, пока наконец, набравшись тут сил и усовершенствовавшись, он не узрит того единственного знания, которое касается прекрасного...

{Пир. Речь Сократа: цель Эрота — овладение благом, 210 a-d. Пер. с древнегреч. С. К.Апта. — Цит. по: Платон, Соч. в 4-х томах. — Т. 2. Под общей редакцией А. Ф. Лосева и В. Ф. Асмуса. — СПб.: Издательство Олега Абышко, 2007.-С. 144-145.

25 Таков был закон народного трибуна Скантиния, предложившего в 149 году до н.э. за склонение к педерастии подростка — сына римского гражданина, наказывать штрафом в 10 тыс. сестерциев.

26 Климент Александрийский около 197 года в связи с этим приводит такие картины нравственной распущенности современного ему общества:

Мне жаль несчастных мальчиков, продаваемых на невольничьем рынке на издевательство разукрашенными; но они не сами себя бесчестят, для целей постыдной торговли прихорашиваются по приказу. <...> И в настоящее время жизнь людская отличается крайней разнузданностью нравов, грех разросся чрезвычайно; по городам разлилась всякого рода безнравственность и уже обычной стала. При домах терпимости стоят женщины и торгуют перед любострастным своей плотью. Мальчики, наученные от своей собственной природы отрекаться, на себя принимают роль жен. Распущенностью нравов все сдвинуто с места, человечество обесчещено, превышающие всякую меру беспутные желания гоняются за всем, добиваются всего, вынуждают себя ко всему, извращают природу...

[Педагог, Ш.З (89.1). — Пер. с греч. Н. Н. Корсунского, 1888-1889].

27 В связи с этим Аристотель прямо указывает: «Относительно выращивания новорожденных детей и отказа от их выращивания пусть будет закон: ни одного калеку выращивать не следует». — Политика, VII. 14.10 — Пер. с греч. С. А. Жебелева. Цит. по: Аристотель, Собр. соч. в 4-х томах. — Т. 4. — М.: Мысль, 1983. — С. 622.

28 Там же.

29 Цицерон в связи с этим около 52 года до н.э. ссылается на законы Двенадцати таблиц, кодифицироанные в Риме в 451-450 году до н.э. в качестве государственных законов, исходящих от народа (lex publica), среди которых 12 таблица касается брачных прав мужа, в т.ч. умерщвления новорожденного младенца в случае обнаружения у него какого-либо уродства. — О законах, III. 13.18. Пер. с лат. В. О. Горенштейна. Цит. по: Цицерон Марк Туллий, Диалоги: О государстве; О законах. Серия «Литературные памятники». — М.: Наука, 1966. — С. 138.

30 Сергиенко М.Е., Жизнь Древнего Рима. Очерки быта. — СПб.: Журнал «Нева»/Летний сад, 2002. — С. 349.

31  Там же. — С. 165.

32Тацит, О происхождении германцев и местоположении Германии, 19. Пер. с лат. А. С. Бобовича. Цит. по: Корнелий Тацит, Соч. в 2-х томах. Серия «Литературные памятники». — Т. 1: Анналы. Малые произведения. — С. 361-362.

33 Послание к Диогнету, 5. Пер. с греч. А. С. Десницкого. / Раннехристианские апологеты II-IV веков. Переводы и исследования. М.: Ладомир, 2000. — С. 124.

34  Браун Р, указ. соч. — С. 225; Покорны П., Гаккель У., указ, соч. — С. 639.

35 Греческий глагол цц ovykoivcoveco — букв, сообщаться, т.е. разделять общение, в реалиях греко-римской древности означал участие в общей трапезе, что в свою очередь указывало на близкие, дружеские отношения. В данном случае автор Еф, следуя традиции Павла, призывает эфесских христиан не разделять трапезу с теми из их друзей-язычников, кои подлежат обличению как делающие «бесплодные дела тьмы».

36 В сатире 14 (строки 96-106), входящей в состав 5-й книги Ювенала, получившей распространение уже после его кончины (около 127 года н.э.), говорится об увлеченном иудаизмом отце — почитателе Субботы, возносящем молитвы к небесному своду и воздерживающемся от свинины, тогда как его сыновья уже, будучи обрезанными,

презирать научились обычаи римлян, /

Учат, и чтут, и хранят лишь свое иудейское право.

(Пер. с лат. Д. Недовича и Ф. Петровского. Цит. по: Левинская И. А., Деяния Апостолов на фоне еврейской диаспоры. — СПб.: Логос, 2000. — С. 215-216.)

37 Впрочем, в случае конфликта римской власти с евреями, как это имело место в связи с антиримским восстанием в Иудее, языческие массы могли обрушить на них свой гнев, вплоть до сожжения тех из них, против кого были выдвинуты клеветнические обвинения в заговоре с целью сожжения Антиохии, что имело место сразу же после победы римлян в Иудейской войне в 70 году н.э., как о том сообщает Иосиф Флавий {Иудейская война, VII.3.2-4), что в свою очередь весьма напоминает обвинения христиан в поджоге Рима, имевших место при Нероне. — Лурье С. Я., Антисемитизм в Древнем мире, попытки объяснения его в науке и его причины. Изд. 2-е испр. и доп. автором. Подготовка текста, предисловие и комментарии И. А. Левинской. Москва-Иерусалим: Мосты культуры — Гешарим, 2009. - С. 125.

См. прим. 15 к главе III.

Гарнак А., Миссионерская проповедь и распространение христианства в первые три века. — СПб.: Издательство Олега Абышко, 2007. — С. 37.

Неоспоримую аргументацию относительно того, что содержание Мф 23 имеет место в жизни именно иудеохри-стианской общины в период концентрации в руках фарисеев всей религиозной жизни Израиля, последовавшей после разрушения Храма в Иерусалиме в 70 году, см.: Покорны П., Геккель У, указ. соч. — С. 447-453.

Goodman M.D., Jewish Proselytising in the First Century. / The Jews among Pagans and Christians in the Roman Empire. Eds. J. Lieu, J.North, T. Rajak. London/New York: Routledge, 1992. - P. 55-78.

Philo, De Specialibus legibus, 1.51

Цит. по: Левинская И. А., указ. соч. — С. 78.

См.: Лурье С. Я., указ. соч. — С. 205-206.

Tcherikover V., Jewish Apologetic Literature Reconsidered. / Eos (Warsaw) 48, 3 (1956). - P. 169-193.

Левинская И. А., указ. соч. — С. 72.

Там же.

Так, к евреям в I веке н.э. принадлежало до 2/5 жителей Александрии, тогда как во всем Египте они составляли 1/7 населения {Лурье С.Я., указ. соч. — С. 86, ИЗ). Опять же, Александрия стала в 38 году н. э. ареной еврейского погрома, характеризуемого Лурье как «самого ужасного из всех погромов древности», когда римский префект Египта в 32-38 годах Авл Авилий Флакк, согласно свидетельству Филона (Против Флакка, О посольстве к Гаю), занял сторону греко-египетских погромщиков. В свою очередь в Риме уже сама высшая власть инициировала меры, направленные к удалению из него евреев. Так в I веке н. э. это имело место в 19 году при Тиберии, когда из города были изгнаны все евреи. Вернуться в Рим они смогли в 31 году после казни инициировавшего это изгнание некогда всесильного префекта преторианской гвардии Луция Элия Сеяна. Но уже в 49 году Клавдий вновь принудил евреев покинуть столицу империи (см.: Лурье С. Я., указ. соч. — С. 143-150 и примечания И. А. Левинской — С. 309-316).

49 Так, в Александрии к I веку н. э. евреи составляли 3/5 всех местных ростовщиков и банкиров (Лурье С. Я., указ. соч. — С. 86). Известны примеры надписей на надгробиях, поставленных во П-Ш веках н.э. евреями их соплеменнику Ю[лию], архиатру (главному врачу) Эфеса — крупнейшего тогда города Малой Азии, и архиатру Венозы (Венусии) — городской коммуны на юге Италии {Левинская И. А., указ, соч. — С. 253-254; Лурье С. Я., указ. соч. — С. 109-110), что можно рассматривать в качестве одного из свидетельств как распространения искусства врачевания среди евреев диаспоры, так и их профессионального признания в этом деле. Согласно С. Я. Лурье земледелием было занято порядка 45% евреев диаспоры, при этом как крупные арендаторы, так и батраки были здесь в меньшинстве, тогда как преобладали мелкие семейные хозяйства на арендованной земле (Лурье С.Я., указ. соч. — С. 110). Деятельность евреев-ремесленников была самой различной от ювелирного дела и обработки драгоценных металлов до всех видов ткачества (Лурье С.Я., указ. соч. — С. 110-111). В свою очередь упоминаемые в Деян 18:1-3 супруги-евреи Аки-ла (Аквила) и Прискилла (Присцилла, Приска) в связи с высылкой евреев из Рима в 49 году поселившиеся в Коринфе, владели ремеслом изготовления палаток, вероятнее всего, из выделанной кожи. У них в 50 году найдет пристанище Павел, участвуя в их производственной деятельности, поскольку «он был того же ремесла» (Деян 18:3 в КП). См. также, что об этом пишет И.А.Левинская (Деяния Апостолов. Главы 9-28. Историко-филологический комментарий. — СПб.: Нестор-история, 2008. — С. 352-354). Что касается евреев, занимавших тс или иные должности на римской государственной службе, то их число было относительно невелико, причем значительная их часть была опять-таки сосредоточена в Александрии, где евреи пользовались гражданскими правами {Лурье С. Я., указ. соч. — С. 226-228).

50 Гедонизм — от греческого слова гедонэ, означающего удовольствие и получаемую от него радость. Ученик Сократа Аристипп (около 435 — 355 до н.э.) в связи с этим учил о высшем благе, имея в виду не только удовольствие от чувственных наслаждений, но и радость, приносимую духовной (интеллектуальной и волевой) деятельностью. Однако в практической жизни древних греков гедонизм являл собой этическую установку лишь на получение чувственных удовольствий при достижении максимальной беззаботности там, где это только представлялось возможным.

51  Филон, О сотворении мира согласно Моисею, 25, 69. Пер. с греч. А. В. Вдовиченко. — Филон Александрийский, Толкования Ветхого Завета. — М.: Греко-латинский кабинет Ю. А. Шичалина, 2000. — С. 55, 65-66.

52 Таково окончание псевдоэпиграфической книги Премудрости Соломона, написание которой в Александрии обычно рассматривается как реакция на недавний еврейский погром 38 года н.э. {Лурье С.Я., указ. соч. — С. 148-149, 210). Цит. по: Соломона книга Мудрости. Пер. с греч. А. Н. Коваля. - М.: Читра, 2002. - С. 312.

Речь идет о времени вхождения Сирии в состав Римской империи (с 64 года до н.э.) до момента преследования евреев в Антиохии в 70 году н.э. при окончании Иудейской войны в качестве мести за их «заговор».

Иудейская война, VII.3.3.

ГарнакА., указ. соч. — С. 38.

Лурье С. Я., указ. соч. — С. 206.

См.: Левинская И. А., Деяния Апостолов на фоне еврейской диаспоры. — С. 94-141.

Хотя в большинстве греческих рукописей, содержащих Деян, здесь указаны эллинисты, в данном контексте речь идет не о грекоязычных евреях (как в Деян 6:1 и 9:29), но о живущих в Антиохии людях греческого языка и культуры, хотя бы и сирийского происхождения.

Hengel М., Schwemer А. М., Paul between Damascus and Antioch: The Unknown Years of the Apostle. — London: SCM, 1997. — P. xi-xiv. Воспроизведена в книге: Левинская И. А., Деяния Апостолов. Главы 9-28. Историко-филологический комментарий. — С. 50-51.

См.: Левинская И. А., Деяния Апостолов. Главы 9-28. Историко-филологический комментарий. — С. 50.

См.: там же.

См.: там же.

Хотя Павлом Савл/Шауль начинает именоваться в Деяниях Апостолов лишь начиная со стиха 13:9, латинское имя Paul(l)us он, очевидно, имел изначально в качестве рожденного римским гражданином. См.: Левинская И. А., указ, соч.-С. 196-198.

Bruce ЕЕ, Paul: Apostle of the Heart Set Free. — Grand Rapids, MI: Eerdmans, 2000. — P. 475. Воспроизведена в книге: Левинская И. А., указ. соч. — С. 45.

Связь с ним Антиохийской церкви и, соответственно, с Двенадцатью особо подчеркнута в Деян 11:22 и 27-30.

66 То, что пассаж Мф 16:15-19 передает подлинные слова Иисуса (ipsissima verba Jesu), проистекает из следующих фактов: (а) ни у кого никогда не вызывало сомнения, что именно Иисус дал Симону/Шимону, сыну Ионы/Иоанна, новое имя Кифа/Кефа (по-арамейски камень, каменная скала), чему соответствует греческое имя Петр, с которым тот как предводитель апостолов, чье положение среди них также было определено Иисусом, вошел в историю. Тогда как (б) идея камня/каменной скалы связана со строительством: подразумевается основание, на котором возводится здание, коему Иисус уподобляет Свою Церковь. Далее следуют образы (в) ключей от Царства Небес и (г) обязанности связывать/запрещать и развязывать/разрешать, что на раввинском языке того времени означало (1) понимание того, каково есть Царство/Власть Бога (ср.: Мф 23:13), чему Петр и был призван во главе апостолов научить всех поверивших в Иисуса как в Христа, и (2) обязанность его как предводителя их учителей выносить вместе с ними суждения о правильном и неправильном, будь то в понимании Писания или в поведении людей в соответствии с Писанием.

67  См.: Браун Р., указ. соч. — Т. 1. — С. 24.

68  См.: Покорны П., Геккель У, указ. соч. — С. 736.

69 Левинская И. А., указ. соч. — С. 158-159.

70  Там же. -С. 160.

71  См. прим. 11 к главе I.

72 Синкретизация от синкретизм, греч. оиукртрюрод = соединение, первоначальный смысл: критское соединение, т. е. союз городов о. Крит, составленный для борьбы с общим врагом, в переносном смысле соединение различного — в истории религии этим термином обозначается сложившиеся в течение времени сочетания имеющих разное происхождение воззрений и практик при игнорировании необходимости их внутренней непротиворечивости.

73 Самый известный пример такого рода — Октавиан Август (63 до н.э. — 14 н.э.), признававаемый сыном Аполлона на основании легенды о соитии его матери Атии со змеем, имевшем место в храме Аполлона (Гай Светоний Транк-вилл, Жизнь двенадцати цезарей, П.94.3-4).

74 Имеется в виду ошибочная передача в LXX еврейского слова 'almah = молодая женщина греческим TtocpGEvog = девственница.

75 Первым из христианских авторов на это указал Ириней около 180 года — Против ересей, 1.26.1-2.

76 ...т/о вместе с испытанием Он даст и выход... — другой возможный перевод: ...по вместе с испытанием Он положит ему и конец...

77  SC 248 bis, 146.

78  Crossan J.D., The Birth of Christianity: Discovering What Happened in the Years Immediately after the Execution of Jesus. — Edinburgh: T. & T. Clark, 1999. — P. 354

79 Примеры из греческой патристики приводятся в соответствии с указаниями в A Patristic Greek Lexicon. Edited by G.W.H. Lampe, D. D. — Oxford: at the Clarendon Press, 1961.-P. 1529.

80 Внешние — раннехристианский термин, обозначающий тех, кто не принадлежит к Церкви Христа.

81 Декалог {греч.) = Десятисловие — десять заповедей, приводимых в Исх 20:2-17/Втор 5:6-18, основа правовой системы евреев. В Исх 34:28-они названы словами завета. Это основа и стержень Закона, связанного с именем Моисея, которому, согласно Исх 24:12 Сам Господь Бог дал их в виде двух каменных табличек (скрижалей). Заповеди эти, носящие как отрицательные, так и положительные повеления Господа Бога, суть следующие:

1. Да не будет у тебя других богов перед лицом Моим...

2. Не делай себе кумира...

3. Не произноси имени Господа Бога твоего напрасно...

4. Помни день субботний...

5. Почитай отца твоего и мать твою...

6. Не убивай.

7. Не прелюбодействуй.

8. Не кради.

9. Не произноси ложного свидетельства...

10. Не желай дома ближнего твоего... (Исх 20:3-1 7 в СП).

82 Коперниканианский переворот — отход от геоцентрической системы мироздаия, неподвижным центром которого рассматривалась Земля. Именно исходя из такого воззрения Клавдий Птолемей строил все свои астропоми-ческик расчеты. Тогда как средневековая Римско-католическая церковь признала геоцентризм соответствующим своему учению, поскольку согласно библейскому рассказу Иисус Навин повелел Солнцу остановиться и неподвижно стоять над Гаваоном до тех пор, пока он не завершит победой битву с аморреями (Нав 10:12-13), а в Пс 103 говорится о неподвижности Земли (стих 5), над которой заходит и восходит Солнце (стихи 19, 22). Лишь в первой половине XVI века польский ученый Николай Коперник (1473-1543), исходя из своих многолетних астрономических наблюдений, доказал, что именно Земля, как и другие планеты, обращается вокруг Солнца, а видимое суточное перемещение небесного свода есть следствие вращения Земли вокруг своей оси. Свои опыты и выводы из них Коперник изложил в книге «Об обращении небесных сфер», напечатанной в год его смерти. Гелиоцентрическая теория Коперника позволила великому немецкому астроному Иоганну Кеплеру (1571-1630) сформулировать в 1609-1619 годах законы движения планет Солнечной системы (законы Кеплера). Правда, на жизнь Кеплеру приходилось зарабатывать, трудясь астрологом, сначала у императора Священной Римской империи (в 1576-1611 годах) Рудольфа II, а затем у главнокомандующего императорской армией (в 1625-1630 годах) Альбрехта Валленштейна. В свою очередь Римско-католическая церковь уже в XVII веке включила труд Коперника в свой «Индекс запрещенных книг», где он оставался с 1616 по 1828 год.

83 Обычно исследователи выдвигают предположение, что здесь идет речь о некоем «очищении огнем», ссылаясь при этом на запрет Втор 18:10 (см.: SC 248 bis, 153, п. 7). Действительно, у Девторономиста (VIII век до н.э.) в указанном месте встречается такое предостережение: «Не должен оставаться у тебя проводящий сына своего или дочь свою через огонь» (СП). Однако речь в этом случае идет не об «очищении» а о принесении детей в огненную жертву, как об этом прямо сказано в 4 Цар 23:10, когда уже уклонившимся было в язычество евреям повелевается, «чтобы никто не проводил сына своего и дочери своей через огонь Молоху» (СП), что, несомненно, указывает на языческий культ, перенятый у аммонитян.

84 Кашрут (евр. пригодность, имеется в виду для приема в пищу) — принятая в иудаизме система разрешений и запретов, касающихся пищи животного происхождения в соответствии с требованиями Закона, содержащимися в Лев 11:1-47.

85 Обрезание — отсечение кожи вокруг головки полового члена. В качестве религиозно-гражданской инициации, происхождение которой, впрочем, неизвестно, оно практиковалось у ряда народов Древнего Ближнего Востока еще до того, как его переняли евреи, и сохранилось у некоторых коренных племен Африки, Америки и Австралии. Согласно пророку Иеремии (его служение прриходится на 627-586 годы до н.э.) обрезание, помимо евреев, было принято у египтян, аммонитян, эдомитян и моавитян (последние три народа обитали к востоку от Иордана и Мёртвого моря) (Иер 9:25-26). Зато филистимляне и финикийцы его не практиковали. Ничего не известно о существовании этого обычая у древних вавилонян и ассирийцев. В соответствии с библейской традицией обрезание устанавливается как знак Завета/Договора Бога с Авраамом и его потомством, так что каждый еврейский младенец мужского пола должен быть обрезанным на восьмой день от рождения, чтобы принадлежать к народу Божьему. Кроме того, через обряд обрезания должно проходить каждое лицо мужского пола, принимаемое в его число (Быт 17:9-14). Еврейское религиозная сознание рассматривает обрезание как важнейшее из «дел Закона», в связи с чем, полагая, что для еврея недопустима совместная трапеза с необрезанными, или, иначе говоря, не принадлежащими к народу Божьему. Данное обстоятельство стало серьезной проблемой для Начальной Церкви, когда в связи с событием Христа, Который ожидался как «свет для язычников» (Ис 42:6; 49:6), последние, т. е. необрезанные, стали в нее приниматься через получение дара Святого Духа и крещение, минуя обрезание (об этом: Деян 10:1-11:30). С одной стороны, это привело к созданию особых языкохристианских церквей/общин, жизнь и устроение которых представлены в Учении. Но с другой — оставался нерешенным вопрос: как общаться, т. е. есть и пить за одним столом, евреям (обрезанным) и грекам (необрезанным)? Первоначальный ответ на него, санкционированный двенадцатью апостолами, дан в Дидахе, 6.2а.

86 В. Рордорф и А. Тюилье в связи с этим приводят ссылку на следующее высказывание о язычниках, ставших христианами, Иустина Философа, записанное им в период между 153 и161 годами (SC 248 bis, 168-169, п. 6):

Они были как жеребенок, не имевший ни седла, ни ярма на шее своей, до тех пор, пока этот Христос не пришел и чрез посланных Им учеников не обратил их к Своему учению, и они, принявши то Его учение, подклонили свою шею к перенесению всего в ожидании обещанных от Него благ.

(Разговор с Трифоном Иудеем, 53.1. — Пер. с греч. прот. П. А. Преображенского, 1891). С одной стороны, здесь имеет место аллюзия к сказанному в Мк 11:2; Мф 21:2-5; Лк 19: 30 и Ин 12:14-15 о предпасхальном входе Иисуса в Иерусалим, но, с другой стороны, она в данном случае служит аллегорией, получившей ранее признание среди языкохристиан идеи замещения учением Христа Моисеева закона и о вступлении их в права народа Божьего вместо Израиля (ср.: Мф 21:33—41; Мк 12:1-9; Лк 20:9-16), что безусловно неприемлемо с точки зрения прежнего Апо-столького предания, верность которому тот же Павел ясно выразил в Рим 11:1-36.

87 Stuiber A., Das ganze Joch des Herrn (Did. 6:2-3). / Studia Patristica, IV (TU 79). — Berlin: Akademie Verlag, 1961. —

S. 323-329.

88 Flusser D., Paul’s Jewish-Christian Opponents in the Didache. / The Didache in Modern Research. Edited by Jonathan A. Draper. - Leiden: E.J. Brill, 1996. - P. 195-197.

89  Van de Sandt Huub and David Flusser, The Didache. Its Jewish Sources and its Place in Early Judaism and Christianity. / Compendia Rerum ludaicarum ad Novum Testamentum. Section III: Jewish Traditions in Early Christian Literature. — As-sen: Royal Van Gorcum/Minneapolis: Fortress Press, 2002. — P. 48-49.

90 Slee M., The Church in Antioch in the First Century CE: Communion and Conflict. / JSNTSup 244. — New York: T. &

T. Clark, 2004. — xiii+214 pp. (Ch. 4. An Examination of the Place and Date of the Didache. — p. 54-76; Ch. 5. An Examination of Didache 1-10 in Light of Situation in Antioch. — p. 77-100; Ch. 6. An Examination of Didache 11-16. — p. 101-115).

91  См.: Slee М., op. cit. — Р. 76.

92 Flusser D., Paul’s Jewish-Christian Opponents in the Didache.-P.2W.

93 Левинская И. А., Деяния Апостолов. Главы 9-28. Историко-филологический комментарий. — С. 244.

94 Цитата из Ам 9:12 по ЬХХл Деян 15:17-18 выглядет так:

И тогда остальные все люди, / и язычники все / Господа будут искать, / ибо Я их призвал стать народом, / носящим Имя Мое. / Так говорит Господь, / возвестивший об этом издавна» (РВ).

Тогда как смысл еврейского текста этого пассажа таков:

...наделю Свой народ землей, / отобрав ее у остатков Эдома / и прочих иноплеменников: / они все Мне подвластны, / — говорит Господь, / который совершит это (СРП).

95 В СП здесь добавлено: «и не делайте другим того, чего себе не хотите». Согласно кодексу Безы (V век) и старолатинскому переводу (вторя половина II века) этот пассаж, составляющий золотое правило этики, приводится в Деян 15:20 и 29 (GNT4, 467-468). Позднее он войдет в славянский перевод и в СП. Ср.: Дидахе, 1.2.

96 В подлинных посланиях Павла она исчерпавающе приводится в Рим 2:1-11:36, занимая почти две трети этого самого обширного из них. Также уже в полемическом ключе она приводится в Гал 2:15-5:12, составляя более половины содержания этого послания. Наконец, опять же полемически, Павел кратко к ней прибегает в Флп 3:2-11.

97 Цит. по: Иудеохристиане первых веков в свете нового источника. [1966]. Пер. с англ. Е.Я. Федотовой. / Пинес Шломо, Иудаизм, христианство, ислам. Парадигмы взаимодействия. Избранные исследования. Под ред. Ури Гершовича и Сергея Рузера. Jerusalem: «Gesharim»/M.: «Мосты культуры», 2009. - С. 62.

98 Ириней, Против ересей, 1.26.1-2; Епифаний, Панарион,

30.2.

99 Левит — в начальном смысле потомок Леви /Левия, третьего из сыновей Иакова/Израиля (Быт 29:34) и, соответственно, родоначальника (патриарха) одного из колен/племен Израиля. С устройсвом богослужении в Скинии (Шатре), а позднее в Храме, потомки Аарона, брата Моисея, принадлежавшие к этому колену, были поставлены священника-ми/жрецами для принесения Господу Богу жертв, иначе говоря, для отправления культа (Исх 28:1). Тогда как прочим левитам и только им были поручены все прочие служения, связанные со Скинией, а затем с Храмом, как призванным «взамен всех первенцев Израиля», составляющих нераздельную собственность Господа (Числ 3:5-13).

100 Койне [от греч. общая, (имеется в виду речь)] — греческий язык, сформировавшийся в IV веке до н.э. на основе аттического диалекта с элементами ионического. После завоеваний Александра Македонского (334-323 годы до н.э.) стал общим языком Восточного Средиземноморья, сосуществуя в дальнейшем (до времени арабских завоеваний в VII веке н.э.) наряду с диалектами коптского языка в Египте и арамейского в Сиро-Палестинском регионе.

101 См.: Harnack A., Die Apostellehre und die judischen beiden Wege. — S. 32; GietS., L’enigme de la Didache. — Paris: Ophrys, 1970. — P. 71; Niederwimmer K., The Didache. — P. 40; Klop-penborgJ.S., The Transfiguration of Moral Exhortation in Didache 1-5. / The Didache in Context. Essays on Its Text, History and Transmission. Edited by Clayton N.Jefford. — Leiden: E. J. Brill, 1995.-P. 92.

102 Произвольная аллюзия к Ис 49:17.

103 Имеется в виду Дидахе — в греческом языке слово женского рода.

104 Луц У, Нагорная проповедь (Мф 5-7). Богословско-экзегетический комментарий. Пер. с нем. — М.: ББИ, 2014. — С. 27.

105 Там же.

106 Покорны П., Геккель У, указ. соч. — С. 472.

107 О эбионизме см. прим. 9 к.хлаве III.

108 Наиболее обоснованная аргументация в пользу этого приводится: Jefford Clayton N., The Sayings of Jesus in the Teaching of the Twelve Apostles. / Vigiliae Christianae Supplement series, 11. — Leiden, E.J. Brill, 1989. — P. 113-118. В свою очередь в недавнем исследовании Мишелль Сли, посвященном истории Антиохийской церкви I века, в недрах которой, на ее взгляд, появились и Дидахе и Мф, она, отдавая безусловный приоритет первому памятнику, относимому ею вслед за Сабатье и Милавечем «ближе к середине I века», утверждает, что нельзя говорить и о зависимости Мф от Дидахе, но следует отметить их общую зависимость «от более древних традиций». — Slee М., op. cit — Р. 76. Однако, в свете представленной выше в настоящей главе атрибуции, Дидахе выступает как раз свидетелем начальной традиции учения Иисуса, инкапсулированной много позднее в известной нам форме Мф в добавленный материал. Далее мы это хорошо увидим при сопоставлении параллельных пассажей Евангельского раздела (Дидахе, 1.3-5) к Нагорной проповеди (Мф 5-7), а также из аллюзией к ней в Дидахе.

109 Garrow Alan J. Р, The Gospel of Matthew’s Dependence on the Didache. / JSNTSup 254. New York/London: T. &T. Clark, 2004. — xxxiii + 272 p.

110 Последние представлены уже в предварительном обзоре текста Дидахе: Garrow A.J.P., op. cit. — Р. xi-xxxiii.

111 Hamack A., Die Lehre der zwolf Apostel. — TU 2. — Leipzig, 1884.-S. 4-8.

Иер21:8 —LXX.

Втор 30:19-LXX.

Луц У, указ. соч. — С. 419-420.

Парафраз Втор 6:5 — LXX.

Лев 19:18 — LXX. Сочетание Втор 6:4-5 и Лев 19:18 в качестве «первой заповеди» в Законе присутствует в устах Иисуса согласно Мк 12:28-34 и Мф 22:35-40. Ср.: Лк 22:25-28.

Деян 15:20, 29 согласно рукописям, относящимся к западному типу текста и зависимым от него древним переводам и цитатам у отцов церкви.

Все они приводятся в специальной монографии Готтхольда Реша: Resch G., Das Aposteldecret nach seiner ausserkanoni-schen Textgestalt. — TU 28 (3). — Leipzig, 1905. — S. 132— 141.

В Тов 4:15 отец Товит так наставляет сына Товию: «Что ненавистно тебе самому, того не делай никому».

Лев 19:18.

Данное наставление отсутствует в писаном Законе. Схожее высказывание, предписывающее ненавидеть «всех сыновей тьмы», подразумевая прежде всего своих идейных противников, содержится в составленном примерно в середине II века до н.э. «Уставе общины» (1 QS 1.10), принадлежащем крайне аскетической и ригористической еврейской религиозной секте, известной теперь как Кумранская община (II век до н.э. — I век н.э.), что связано с современным названием места ее обитания — Хирбет-Кумран, находящемся в Иудейской пустыне недалеко от Мёртвого моря.

Во многих рукописях, цитированнных у отцов церкви и в ряде переводов, включая славянский, этот пассаж передан так:

любите ваших врагов, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас (аналогия с Лк 6:27-28)

и

молитесь за оскорбляющих вас (аналогия с Лк 6:28) и преследующих вас.

Лк 6:28.

Мф 5:44; Лк 6:27, 35.

Лк 6:32, ср.: Мф 5:46.

Мф 5:47; Лк 6:33.

Ср.: Лк 6:27.

О Q см. прим. 45 к главе II.

Луц У, указ.соч. — С. 256,

Там же, прим. 461.

Ср.: 1 Петр 2:11.

Мф 5:48.

В единственной дошедшей до нас греческой рукописи Учения (Н) написано: «потому что ты не можешь». А. Гарнак (A.Harnack) реконструирует здесь текст: «хотя бы ты и мог».

Исх 21:24; Лев 24:20; Втор 19:21.

Ср.: 1 Петр 2:11.

Мф 5:39.

Пс 7:5а — LXX. Окончание версета: «...то да паду без сил от врагов моих».

Мф 5:40-41.

Лк 6:30.

Впервые Л. Н. Толстой сформулировал это учение в 1883— 1884 годах в своем знаменитом трактате «В чем моя вера?». — Толстой Л.Н., Поли. собр. соч. в 90 томах. — Т. 23. — М.: Государственное издательство художественной литературы, 1957. — С. 304-465.

Об оскорбительности пощечины см.: Ис 50:6, а о способе ее нанесения см.: 2 Езд 4:30.

Обычно здесь видели угнетение евреев Земли Израиля римскими военными властями в виде принуждения к доставке их грузов. Однако в данном случае речь идет о понуждении одного еврея другим, на что много позднее появились указания в Мишне (Йома 356; Недарим 32а) — Луц У, указ. соч. — С. 234 и прим. 382.

Закон Моисея предписывает в любом случае вернуть к вечеру бедняку его плащ, взятый в залог (Исх 22:26-27; Втор 24:12-13).

Соответствующие примеры у Платона и Сенеки см.: Луц У, указ. соч. — С. 235 и прим. 384.

Ср.: Мф 5:45.

Мф 5:42.

Пс 111:5.

Аллюзия к Дидахе, 1.5Ь.

Мф 5:45.

Луц У, указ. соч. — С. 71.

Луц У, указ. соч. — С. 80.

В Числ 26:52-56; 27:1-11; 36:1-12 говорится о наделении земельными участками в Земле Обетованной (Ханаане) сыновей Израиля согласно переписи народа по их коленам (племенам)и родам (из этого числа было исключено только колено (племя) Леви/Левия как «удел Господа», кормящийся от десятины, выделямой сыновьями Израиля - Числ 18:20; Втор12:12; 14:29; 26:12).

Кузнецова В.Н., Евангелие от Матфея. Комментарий. — М.: Общедоступный православный университет, основанный протоиереем Александром Менем, 2002. — С. 99. Ср.: Луц У, указ. соч. — С. 83.

Луц У, указ. соч. — С. 92.

Иосиф Флавий, Иудейские древности, XVIII.5.2.

Исх 20:13; Втор 6:17.

157 каждый гневающийся на своего брата... — в более поздних рукописях добавлено: ...напрасно.

158 Рака — транслитерация арамейского слова река, выступающего в качестве снисходительно-иронического выражения, призванного показать глупость, сказанную в семейном кругу детьми или рабами.

159 Синедриону—в данном случае верховному суду

160 Геенна — еврейское название Ге-Хинном (= долина сыновей Энном а) обозначало место на южной окраине Иерусалима, где в периоды идолопоклонства евреи, подобно окружавшим их языческим народам, сжигали детей, приносимых в жертву Молоху (об этом: Втор 12:31; 3 Цар 11:7; Пс 105:34-39; Иер 7:30-31). Во время Иисуса оно служило городской свалкой, на которой жгли мусор, и по представлению фарисеев там, где между двумя пальмами поднимался дым, оно являлось входом в преисподнюю (ад/шеол). Впрочем, апокалиптическая картина, нарисованная Третье-Исайей (Ис 56-66) в послепленный период (скорее всего, в V веке до н.э.), находясь в прежнем библейском русле относительно смерти как участи грешников, внесла интересную деталь, завершающую изображение последнего Божьего Суда над миром. Таким образом, последний аккорд всей Ис выглядит так — Господь говорит:

А выходя, все будут видеть / трупы людей, / восставших против Меня: / червь, поедающий их, не умрет, / и огонь, сжигающий их, / не погаснет. /Ис отвращением будут взирать / на них все живущие (Ис 66:24 в СРП).

Имеется в виду, что праведники из всех народов, удостоенные вечной жизни, выходя из Иерусалима как места поклонения Господу Богу, увидят Его противников, трупы которых изъест червь, а их останки сгорят в огне. Данное показательное действие должно означать утрату для них надежды на воскресение и вечную жизнь.

Согласно более поздним рукописям: сказано древним.

Исх 20:14; Втор 5:18.

Составная цитата-парафраз из Лев 19:12; Числ 30:3; Втор 23:22.

В стихах 34-35 речь Иисуса содержит аллюзии к Ис 66:1 — «Так говорит Господь: небо Мой трон, а земля подножие Моих ног»; а также к Пс 47:2, где Иерусалим назван «городом Великого Царя», каковым согласно библейской традиции выступает Господь Бог (Пс 47:1-4, ср. Пс 46:6-10; 94:3; Мал 1:14; Тов 13:15vl8) .

Луц У, указ. соч. — С. 349.

Латинский фрагмент из Оригена, Комментарии па Матфея, XV.14, к тексту Мф 19:16 дал., цит. по: Preuschen Е., Anti-legomena. Die Reste und urchristlichen Ueberlieferungen. — Giessen: J. Ricker’sche Verlagsbuchhandlung, 1901. — S. 6.

Луц У, указ. соч. — С. 99.

Исх 20:13; Втор 5:17 — Дидахе, 2.2а.

Исх 20:14; Втор 5:18 — Дидахе, 2.2Ь.

Исх 20:15; Втор 5:19 — Дидахе, 2.2е.

Исх 20:17; Втор 5:21 — Дидахе, 2.2i.

Исх 20:16; Втор 5:20 — Дидахе, 2.3Ь.

...но вместе с испытанием Он даст и выход... — другой возможный перевод: ...но вместе с испытанием Он положит ему и конец...

Аналогично он понял и параллельный пассаж в Послании Варнавы: «Не сомневайся, исполнится ли возвещенное Богом или нет» (19.5). — Hamack A., op. cit. — S. 15.

5С248 bis.-Р. 159, п. 6.

Обзор параллелей в Ин — 1-2 Ин и Дидахе см.: Lowenich von Ж, Das Johannesverstadndnis im zweiten Jahrhundert. Berlin: Verlag Alfred Topelmann, 1932. — S. 18-22.

177 Coppens Joseph, La releve apocaliptique du messianisme royal. T. 2: Le Fils d’homme vetero- et intertestamentaire. — Leuven: University Press, 1983. — P. 154.

178 Об этом см.: Garrow Alan J.P., op. cit. — P. 190-215 {Chapter

13. Matthew’s Gospel and Didache 16).

179 Переведено по критическому изданию греческого текста, подготовленного Марселем Мецгером (Marcel Metzger, 1987): SC336, 64,13-23.

180 В свою очередь Ален Гэрроу предлагает такую реконструкцию финала Дидахе (по его обозначению 16.8Ь-9), признавая, впрочем, ее «неизбежно спекулятивный характер»:

8Тогда мир увидит Господа, идущего по облакам небесным, [и всех святых с Ним, чтобы на троне Царства осудить обманщика мира и воздать каждому по его делу. 9Тогда отправятся злодеи в вечную муку, а праведники пойдут в жизнь вечную, наследуя то, что глаз не видел и ухо не слышало и на сердце человеку не приходило, что приготовил Бог любящим Его].

(Garrow Alan J. Р, The Eschatological Tradition behind 1 Thessalonians: Didache 16. / JSNT 32.2 (2009). - P. 203, 212). Однако данная реконструкция никак не может быть принята. Упоминание здесь вечной муки/вечного наказания (aubviog коХосоц) явно не соответствует начальному христианскому эсхатологическому Преданию, которое в соответствии с библейской традицией (из нее выбивается лишь поздний (II век до н.э.) пассаж Дан 12:2) знает лишь одно единственное наказание грешников — их смерть / гибель (см.: Дидахе, 16.5а/1 Фес 5:3).

181 JSNT 32.2 (2009). - Р. 191-215.

182 Garrow Alan J.P, op. cit. / JSNT 32.2 (2009). - P. 210, n. 27.

183 Sabatier P, op. cit. — P. 84-94.

184 См., например: Карабинов И.А., Евхаристическая молитва (анафора). Опыт историко-литургического анализа. — СПб., 1908. — С. 60 дал.; Garrow Alan J.P., The Gospel of Matthew’s Dependence on the Didache. — P. 18 {Chapter 2. The Eucharistic Prayers in Didache 9 and 10. — P. 13-28).

185 Цит. по: «Книга Юбилеев или Малое Бытие». Второй выпуск ветхозаветных апокрифов доцента [Казанской духовной] академии священника А. Смирнова. — Казань, 1895. — С. 120. Александр Васильевич Смирнов (1857-1933) сделал перевод Книги Юбилеев с нем. изд. Кристиана Ф.А.Дилльмана (1823-1894), опубликованного в 1849— 1851 годах, где помещен ее перевод с древнеэфиопского языка (геэз), на котором она дошла до нас в полном виде.

186 Медь в поясе — речь идет о древнем обычае хранить мелкие монеты в поясе.

187 Глоссолалия — греч. букв, языкоговорение. При этом здесь имеются в виду не иностранные языки, на коих согласно Деян 2:4 дал. говорили Двенадцать при сошествии на них Святого Духа в день Пятидесятницы, когда иудеи, пришедшие из разных стран Востока и Запада на поклонение в Иерусалим стали понимать их проповедь, но некие языки, именуемые Павлом то «ангельскими» (1 Кор 13:1), то «невыразимыми словами/глаголами, которые человеку невозможно/нельзя (охж e^6v) произносить» (2 Кор 12:4). Очевидно, в 50-е годы эта практика получила некоторое хождение в языкохристианской среде, тогда как Дидахе о ней еще ничего не знает.

188 Одних евреев по наиболее реалистичной оценке ко времени описываемых в Деян событий в Антиохии насчитывалось порядка 22 тыс., тогда как во время землетрясения, правда, уже в VI веке, число ее погибших жителей оценивалось в 200 тыс. человек. — Левинская И. А., Деяния Апостолов. Главы 9-28. Историко-филологический комментарий. — С. 150,165.

189 Алебастровый сосуд драгоценного мира — речь идет о маленькой емкости шарообразной формы из але-

190

191

бастра, в котором хранилось миро (также мирра, или смирна) — дорогостоящее благовонное смолистое вещество, добываемое из растущего в Южной Аравии колючего кустарника, известного как бальзамическое дерево.

Гностицизм — от греч. гносис = знание, совокупность синкретических религиозных течений, зародившихся в последние десятилетия I века н.э. в христианской среде, но отвергнутых Церковью в связи с их несовместимостью с учением НЗ, прежде всего из-за проповедуемого ими дуализма (признания двух богов — высшего, творящего мир духовный, и низшего, творца материального мира) и доке-тизма, когда воплощение Сына Божьего и Его страдания на кресте признаются «кажущимися». С гностической средой связывается появление ряда апокрифических евангелий. Об этом см.: Мецгер Б. М., Канон Нового Завета. Возникновение, развитие, значение. Пер. с англ. — М.: ББИ, 1999.-С. 75-100.

Монтанисты — сторонники скопца Монтана из Фригии (обширная историческая область в западной и центральной частях Малой Азии), обратившегося в христианство около середины II века, однако вскоре усмотревшего противоречие между керигмой НЗ и существовавшей к тому времени церковной практикой, а посему начавшего проповедывать полное самоотречение (сам Монтан отказался в пользу бедных христиан от всего своего имущества) и живое духовное общение с Богом, свободное от власти монархического епископата и проявляющееся в индивидуальных харизмах, т.е. особых дарах Святого Духа, особенно в пророческом даре. Последователи Монтана, между которыми особо выделялись две пророчицы — Приска (или Прискилла/ Присцилла) и Максимилла, полагали, что с ним во главе в них открылась эра «нового пророчества» или «полного откровения Духа Параклита/Утешителя», обещанного в Иоил 2:28 и Ин 14:26. Движение распространилось по Фригии и всему западу Малой Азии, перекинулось во Фракию, достигнув затем Рима, Галлии и Карфагена, где его сторонником в начале III века был Тертуллиан, оставивший о нем важные свидетельства. О монтанизме и его исторической судьбе см.: Болотов В. В., Лекции по истории древней церкви. Ч. 2. — С. 348-367.

192 Фрагмент Мур ат ори — назван по имени опубликовавшего его в 1740 году итальянского историка и богослова Людовико Муратори (1672-1750), содержит сведения о книгах НЗ, известных к концу II века римским христианам. В списке присутствуют книги НЗ, включенные впоследствии в канон, кроме посланий к Евреям, Иакова, 1 и 2 Петр. При этом там упомянуто в качестве «принятого» апокрифическое Откровение Петра, имевшее со второй половины II века широкое хождение среди христиан, впрочем, о нем сказано, «что некоторые... не желают, чтобы последнее читалось в церкви». {Мецгер Б.М., указ. соч. — С. 153).

193 Об авторстве «Пастыря», о времени и месте его написания см.: Сагарда Н.И., Сагарда А. И., Полный корпус лекций по патрологии. — СПб.: Воскресение, 2004. — С. 253-256.

194 Цит. по: Писания мужей апостольских. В русском переводе, с введениями и примечаниями к ним, прот. П. Преображенского. СПб.: Издание второе книготорговца И. Л. Тузова, 1895. - С. 195.

195 Sabatier Р., op. cit. — Р. 164.

196 Левинская И. А., указ. соч. — С. 412-414.

197 Вифиния — римская императорская провинция на северо-западе Малой Азией, императорским наместником (легатом), которой Траяном в 111/112 году и был назначен Плиний Младший.

198 Плиний Младший, Письма, Х.96. Цит. по: Письма Плиния Младшего. Издание подготовили М. Е. Сергиенко, А. И. До-ватур. Изд. 2-е. / Академия наук СССР. Литературные памятники. — М.: «Наука». — С. 205.

199 Мал 1:11, 14.

200 Имеется в виду принесение жертвы в Иерусалимском храме.

201 Господь Саваоф — греч. транслитерация евр. Це в а от = Господь Воинств, одно из библейских имен Бога. Под воинствами здесь понимаются как войска израильтян (1 Цар 17:45), так и вообще народ Израиля, почему Он порой назван Господь Бог Саваоф, Бог Израилев (Иер 35:17). В Ам 5:16 выражение: Господь (Яхве) Бог, Воинств Господь (Адонай), в LXX передано как Господь Бог Вседержитель, в СП: Господь Бог Саваоф, Вседержитель, в СРП: Господь, Бог Воинств, Владыка. В любом случае в этих переводах речь идет уже о всемогуществе Господа Бога.

202 В последнем случае термины епископы и дьяконы переведены совершенно неправильно как руководители церкви и их помощники.

203 Sabatier Р, op. cit. — Р. 131-140.

204 Гарнак А., указ. соч. — С. 309-310.

205 Slee М., op. cit. — Р. 76.

206 Оригинальный текст Мф 5:21-22 согласно древнейшим (конец II — IV век) из дошедших до нас свидетельств читается так:

Вы слышали, что было сказано древним: Не убивай (Исх 20:13/Втор 5:). А кто убьет, тот будет подлежать суду. А Я вам говорю, что каждый гневающийся на своего брата будет подлежать суду...

— GNT4, р. 13. Безусловно, вариантное чтение стиха 22:

А Я вам говорю, что каждый гневающийся на своего брата напрасно будет подлежать суду,..

— является вторичным и не соответствует узусу Иисуса.

Брат — в данном случае имеется в виду член еврейской религиозной общины.

Втор 19:15 (LXX).

Греческое слово экклесйя, переводимое обычно как церковь, в данном случае соответствует еврейскому кохал и обозначает еврейскую религиозную общину.

Как язычник и сборщик податей — то есть тот, с кем истинный еврей не имеет общения, имеется в виду совместная трапеза.

Твоя левая рука да не знает, что делает правая — характерное еврейское выражение, обозначающее незаметность действия.

Согласно древнейшим из дошедших до нас рукописей, ряду древних переводов и цитатам у древних отцов церкви: ...и твой Отец, видящий тайное, воздаст тебе. В более поздних рукописях, зависимых от них переводах и цитатах у отцов церкви, к этой фразе добавлено наречие: явно. — GNT4, р. 17.

Цит. по: Талмуд. Мигана и Тосефта. Критический перевод Н. Переферковича. — Т. 1. — СПб.: Издание П.П.Сойкина, 1899. - С. 47.

Левинская И. А., указ. соч. — С. 237.

Там же. — С. 427.

Там же. — С. 350-352.

Фраза Климента в самом начале его Первого послания, обращенная к христианам Коринфа:

Внезапные и одно за другим случившиеся с нами несчастья и бедствия были причиной того, братья, что поздно, как думается нам, обратили мы внимание на спорные у вас дела...

(глава 1. — Пер. прот. П. А. Преображенского), — обычно рассматривается как указание на гонение, обрушившееся на Римскую церковь в последние месяцы царствования Домициана, убитого 18 сентября 96 года.

218 «Понтификат» Климента I принято относить к 88/90 — 97/99 годам, тогда как его мученическая кончина в ссылке в Херсонесе Таврическом приходится на 99 или 101 год. В свою очередь уже папа Климент II управлял Римско-католической церковью с 25 декабря 1046 года по 9 октября 1047 года. Понтификат Климента XIV, последнего папы с этим именем, приходится на период с 19 мая 1775 года по 29 августа 1799 года.

219 Цит. 1 Клим 37 и 44 приводится по изд.: Писания мужей апостольских. В русском переводе, с введениями и примечаниями к ним, прот. П. Преображенского. — С. 97 и 101 — 102.

220 Хенгель М., Швемер А.М., Иисус и иудаизм. — М.: ББИ, 2016.-С. 14.

221 Там же. Прим. 46; Покорны П., Геккель У, указ. соч. — С. 738.

222 Болотов В. В., Лекции... — Ч. 2. — С. 456.

223 Речь идет о споре по поводу дня празднования языкохри-стианами Пасхи Христовой, имевшем место между 190 и 192 годами. Римский епископ Виктор настаивал, чтобы предпасхальный пост (тогда он составлял один или два дня) заканчивать в первое воскресенье (день Господень) после весеннего полнолуния, приходящегося на 14-й день лунного месяца (нисана). По этому поводу, помимо Рима, были созваны соборы языкохристианских епископов в Александрии, Палестине, Осроене (иначе называемой Эдесским царством на западе Месопотамии и населенной ассирийцами), Понте, Коринфе и Галлии, поддержавшие эту практику. Против были только малоазийские епископы во главе с Поликратом Эфесским, отстаивавшие прежнюю иудеохристианскую по своему происхождению практику прекращать пост и начинать празднование Пасхи вместе с евреями 14 нисана, на какой бы день седмицы он ни пришелся. В ответ на это Виктор придал отлучению малоазийские церкви, не согласные с римской практикой. Это вызвало недовольство многих епископов, хотя и согласных с ней, но выступивших против диктата Римскогоепископа. Их мнение в письме Виктору выразил Ириней, епископ Лионский, асийский уроженец. Очевидно, это заставило Виктора отступить, поскольку оказалось, что единство языкохристианской кафолической / католической церкви представляет собой явление довольно хрупкое. В связи с этим Евсевий впоследствии охарактеризовал Иринея как миротворца «в соответствии со своим именем» {Церковная история, V.24.18). В свою очередь ко всеобщей для языкохристиан практике празднования Пасхи Христовой малоазийские церкви пришли уже ближе к IV веку.

224 Покорны П., Геккель У, указ. соч. — С. 737.

225 Хенгель М., Швемер А. М., указ соч. — С. 14.

226 Покорны П., Геккель У, указ. соч. — С. 652-654.

227 Там же. — С. 660.

228 Хотя исследователи обычно относят написание Папием своего сочинения к царствованию Адриана (117-138 годы) (см.: Хенгель М., Швемер А. М., указ. соч. — С. 15), предложенная мной дата представляется более вероятной, поскольку Папий в дошедшем до нас фрагменте у Евсевия Кесарийского {Церковная история, Ш.39.16), говоря о евангелистах, ничего не сообщает о Луке, циркуляция корпуса которого, очевидно, тогда еще не дошла до запада Малой Азии.

229 Евсевий Кесарийский, Церковная история, Ш.39.4.

230 Церковная история, Ш.36.2.

231 Цит. Траллийцам, 2 и Смирнянам, 8 приводится по изд.: «Писания мужей апостольских». В русском переводе, с введениями и примечаниями к ним, прот. П. Преображенского. — С. 286 и 305.

232 Впервые в литературе термин «иудеохристианство» встречается в трактате британского философа-деиста Джона Толанда (1670-1722) «Назарянин, или иудейское, языческое и магометанское христианство» (написан в 1709, издан в 1718 году) (русск. пер. см.: Английский материализм XVIII века. - Т. 1. - М.: Мысль, 1967. - С. 241-311), преследующего, впрочем, не только научную, но и идеологическую цель — вызвать в британском обществе сочувствие к идее веротерпимости, исходя, как считал Толанд, из общности религиозных представлений иудаизма, христианства и ислама. При этом именно иудеохристианство, в лице как эбионитов, так и назареев, признающее обязательность Моисеева закона, он рассматривает в качестве начального христианства, которое, по его воззрениям, затем претерпело известные трансформации в греко-римской среде вследствие деятельности Павла. Ценность трактата Толанда снижает, однако, то обстоятельство, что в качестве главного иудеохристианского источника он рассматривает т.н. Евангелие Варнавы, признанное впоследствии средневековым фальсификатом арабского происхождения. С другой стороны, автор новейшей энциклопедической статьи «Иудеохристианство» в ПЭ [т. 28 (2012), с. 481-485] Александр Анатольевич Ткаченко (р. 1977), говоря с ортодоксально-охранительных позиций о его начальном состоянии, отмечает: «Чаще всего речь идет о первохристианской общине, сохранявшей связь с Иерусалимским храмом и признававшей обязательное соблюдение Закона Моисеева христианами, обратившимися из иудейства. Расхождения между исследователями в оценке учения этой общины связаны с разными ответами на вопрос, как Сам Иисус относился к Закону и что именно Он завещал Своим первым последователям, т.е. является ли их строгая верность закону Моисееву (ср. слова Иакова, брата Господня, ап. Павлу: «...видишь, брат, сколько тысяч уверовавших иудеев, и все они ревнители закона» (Деян 21. 20)) недопониманием учения Христа и временным переходным состоянием, облегчающим принятие Благой вести, или, наоборот, подлинным учением Спасителя». Между тем, даже без рассмотрения Дидахе в качестве первохристианского источника, с его ясным указанием на конечную цель миссии к язычникам — привести их в Израиль, Мессией которого иудеохристиане почитали Иисуса из Назарета, а лишь оставаясь на историко-критических позициях в отношении повествований Деян 11:19— 30; 14:24-15:41 и свидетельств Павла в Гал 1:15-2:14, ясно, что данное целеполагание восходит к Самому Господу Иисусу, свидетелем чего и выступает Его брат Иаков.

233 См.: История древнего мира. Под ред. И. М. Дьяконова, В.Д. Нероновой, И. С. Свенцицкой. — [Книга 3]: Упадок древних обществ. Изд. 2-е, испр. — М.: Наука, Главная редакция восточной литературы, 1983. — С. 117.

234 Иудейские древности, ХХ.9.1.

235 Очевидным поводом к такому заключению становится тот факт, что последним автором, связанным с христианским Востоком, упоминающим назареев, остается Иероним (f420), писавший о них в своих Письмах (112.13).

236 О них см. прим. 9 к главе III.

237 Об этом: Пинес Ш., указ. соч. — С. 74.

238 Так, согласно Афанасию Александрийскому, писавшему предположительно в 357 году, родоначальник египетского (коптского) монашества Антоний (около 251-356) ввиду следующих обстоятельств вступил на монашескую стезю:

По смерти родителей остался он с одной малолетней сестрой, и будучи восемнадцати или двадцати лет от роду, сам имел попечение и о доме, и о сестре. Но не минуло еще шести месяцев по смерти его родителей, когда он, идя по обычаю в храм Господень и собирая воедино мысли свои, на пути стал размышлять о том, как апостолы, оставив все, пошли во след Спасителю, как упоминаемые в Деяниях верующие, продавая все свое, приносили и полагали к ногам апостольским для раздаяния нуждающимся, какое имели они упование и какие воздаяния уготованы им на небесах. С такими мыслями входит он в храм. В чтенном тогда Евангелии слышит он слова Господа к богатому: аще хощеши совершен быти, иди, про-дождь имение твое и дождь нищим, и имети имаши сокровище на небеси и гряди в след Мене (Мф. 19:21). Антоний, приняв это за напоминание свыше, как если бы для него именно было это чтение, выходит немедленно из храма и все, что имел во владении от предков [было же у него триста арур (свыше 80 га) весьма хорошей, плодоносной земли], дарит жителям своей веси, чтобы ни в чем не беспокоили ни его, ни сестру, а все прочее движимое имущество продает и, собрав довольно денег, раздает их нищим, оставив немного для сестры.

(Жизнь Антония, 2), цит. по: Афанасий Великий, Творения. — Ч. 3. — Троице-Сергиева Лавра, 1903. — С. 179.

239 Игнатий, Филадельфийцам, 2.1.

240 Пасущие самих себя — смысл этого выражения: заботящиеся прежде всего о себе, имея в виду свою материальную выгоду.

241 О фрагменте Муратори см. прим. 192.

242 Именно так этот пассаж до сих пор понимает и новозаветная наука, хотя и пытаясь представить «лжеучителей» в реалиях конца I века. См.: Покорны П., Геккель У, указ, соч. — С. 698-703.

243 Цит. по: Пинес Ш., указ. соч. — С. 62.

244 Цит. по: «Писания мужей апостольских». В русском переводе, с введениями и примечаниями к ним прот. П. Преображенского. — С. 282.

245 Евсевий, Церковная история, IIL39.16.

246 Речь идет об униженном положении человека в обществе, т. е. о бедности.

247 Втор 32:35.

248 Притч 25:21-22 (LXX). Выражение «собирать горящие угли на голову» означает приводить к раскаиванию. Данная еврейская поговорка связана с обычаем посыпать голову пеплом в знак покаяния и скорби.

Дополнение первое.

Кумронские памятники, ессейство и Учение о двух путях

1  Тексты Кумрана. Выпуск второй. Введение, перевод с древнееврейского и арамейского и комментарии А. М. Газова-Гинзберга, М. М. Елизаровой и К. Б. Старковой. — СПб.: Центр «Петербургское востоковедение», 1996. — С. 102—

111.

2  Там же. — С. 108.

3  Тамже.-С. 110.

4  Там же.

5  Del Verme М., Didache and Judaisme: Jewish Roots of an Ancient Christian-Jewish Work. — New York: T. & T. Clark International, 2004. — xv, 291 p.

6  Chapter 2. Beneficence/Charity or Community of Goods? A Propos of Did 4:8. — Del Verme M., op. cit. — Pl 13-142.

7  Наиболее подробные сведения о ессеях по состоянию от начала I века до Антиримского восстания 66-73 годов сообщает Иосиф Флавий во второй книге своей «Иудейской войны» (П.2-13). Их название как «преследующих особую святость», вероятно, связано с арамейским словом хасе — благочестивый, а их численность составляла порядка 4 тыс. человек. Иосиф различает ессеев, живших общинами монашеского типа и отличавшихся строгим аскетизмом, и семейных ессеев, видевших свою цель в воспроизведении потомства. От прочих еврейских религиозных течений ессеев обоего типа отличало презрение к богатству и общность имущества как от отчуждения в пользу общины частной собственности вступающих в нее, так и от совместной трудовой деятельности, что обеспечивало им всем, согласно Иосифу, равный, хотя и весьма умеренный, уровень потребления, удовлетворявший их самые насущные нужды. Впоследствии, когда был опубликован кумрапский Устав общины, где общность имущества ее членов представлена как норма жизни, многие ученые стали отождествлять кумранитов с ессеями. Характерную черту ессеев, отличавшую их от прочих евреев, Иосиф усматривает в том, что они «именно твердо веруют» в бессмертие души вне тела.

Подобно эллином, — указывает он далее, — они учат, что добродетельным назначена жизнь по ту сторону океана — в местности, где нет ни дождя,ни снега, ни зноя, а вечный, тихо приносящийся с океана нежный и приятный зефир. Злым же, напротив, они отводят мрачную и холодную пещеру, полную беспрестанных мук (Иудейская война, 11.11. — Пер. Я. Л. Чертока).

8 Del Verme М., op. cit. — Р. 133,137,140.

Дополнение второе.

Учение Двенадцати Апостолов и учение Льва Толстого

1  Толстой Л.Н., Собр. соч. в 22 томах. — Т. 21. — М.: Художественная литература, 1984. — С. 138-139.

2  Толстой Л.Н., ПСС в 90 томах. — Т. 82. — М.: Государственное издательство художественной литературы, 1956. — С. 137-139. Адрес ссылки: www.tolstoy.ru/upload/iblock/ 2a6/82_tom.pdf

3  Толстой Л.Н., ПСС в 90 томах. — Т. 25. — М.: Государственное издательство «Художественная литература», 1937. — С. 844 (комментарии). Адрес ссылки: www.tolstoy.ru/ upload/iblock/65b/25_tom.pdf

4  Там же. — С. 849.

5  Там же. — С. 416.

6  Там же. — С. 417.

7  Там же.

8  Там же.-С. 419.

9  Там же.

10 Hamack A., Die Lehre der zwolf AposteL / Texte und Unter-suchungen zur Geschichte der altchristliche Literatur, 2. — Leipzig, 1884. — S. 38-45 (Prolegomena).

11  Толстой Л. H., ПСС в 90 томах. — T. 25. — С. 416.

12 Там же.-С. 419,421-422.

13 Там же.-С. 421.

14  Там же. - С. 420.

15 Там же. — С. 423.

Учение Двенадцать Апостолов

1   См.: Деян 2:42.

2  Мф 28:19-20.

К главе 1.

1  Мф 7:13-14. Библейская традиция: Втор 30:15-20; Иер 21:8; Вар 4:1.

2  Мк 12:30-31; Мф 22:37-39; Лк 10:27. Библейская традиция: Втор 6:4-5 и Лев 19:18. Здесь, когда речь идет о Боге, добавлено выражение: «создавшего тебя», — встречающееся в Сир 7:30 (LXX), в СП - Сир 7:32.

3  См.: Тов 4:15. Согласно кодексу Безы (V век) и старолатинскому переводу (вторая половина II века) этот пассаж, составляющий золотое правило этики, почти дословно приводится в Деян 15:20 и 29 (GNT4,467-468). Позднее он войдет в славянский перевод и в СП. В Мф 7:12 и Лк 6:31 это наставление сформулировано следующим образом: «...как вы хотите, чтобы люди с вами во всём поступали, так и вы с ними поступайте...».

4  Мф 5:44; Лк 6:27-28. Наряду со словами, нашедшими отражение в Нагорной проповеди (Мф) и в Проповеди на равнине (Лк), здесь присутствует наставление о необходимости поститься за своих преследователей. Указанное наставление перекликается с тем, что содержится в христианском памятнике первой половины III века, известном как Дидаскалия (Учительство) Апостолов, где в главе XXI (то же Апостольские постановления, V.14-16) говорится о посте по средам и пятницам (см.: 8.1), который христиане из язычников призваны держать за евреев, отвергших Иисуса как своего Мессию. Пост, согласно существовавшему тогда еврейскому обычаю, состоял в воздержании от пищи в течение светового дня.

5  Греческое полисемантичное существительное xdptg, обычно переводимое в этом пассаже словами благодать или благодарность, приобретает в данном случае значение любовь, вытекающее из сказанного в 1.2.

6  Мф 5:46-47; Лк 6:32-33. Имеются в виду язычники, не верящие в единственного Бога и Его Христа Иисуса. В Мф 5:46 упомянуты сборщики податей как моральные изгои еврейского общества, тогда как в Мф 5:47 речь идет о язычниках как о не знающих единственного Бога и не принадлежащих к Его народу. В Лк 6:32-33 говорится о грешниках, как о согрешающих против закона Моисея.

7  Мф 5:44; Лк 6:27, 35.

8  См.: Рим 12:17-21; 1 Петр 3:13.

9  Данное наставление — не изолированная фраза, предостерегающая от беззаконных сексуальных влечений (ср.: Мф 5:28). Она имеет гораздо более широкий смысл (ср.: 1 Петр 2:11), открывая последующие наставления. Плотские, т. е. соответствующие господствующим человеческим представлениям, и телесные, т.е. связанные с чувствами влечения — указывают здесь на желание постоять за себя и отомстить.

Мф 5:39; Лк 6:29. Речь идет не об ударе, способном нанести увечье, а о пощечине, даваемой ладонью, что рассматривается как оскорбление действием. Таким образом, перед нами призыв не отвечать на личные обиды, а склонять обидчика к раскаянию и примирению.

Мф 5:48.

Миля — расстояние, равняющееся 1000 шагов. В свою очередь римская миля равнялась 1480 м.

Мф 5:41.

Мф 5:40; Лк 6:29.

Лк 6:30.

В единственной дошедшей до нас греческой рукописи Учения (Н) написано: «потому что ты не можешь». А. Гарнак (A. Harnack) реконструирует здесь текст: «хотя бы ты и мог». В настоящем переводе принята указанная реконструкция, как дающая возможность точнее понять исходный смысл. Имеется в виду, что христианин в данном случае не должен употреблять насилие или обращаться к языческому суду (см.: 1 Кор 6:1-8).

Мф 5:42. В тексте Мф нет слова каждому.

Лк 6:30.

Ср.: Мф 5:45.

Деян 20:35. Библейская традиция: Втор 15:7-11.

Приведенный образ наказания см.: Мф 5:25-26; Лк 12:58— 59. Кодрант — мелкая римская медная монета, составлявшая четверть ассария. В свою очередь 16 ассариев составляли 1 денарий — серебряную монету, являвшуюся ежедневной платой римским воинам и поденной платой наемным работникам.

22 Ни в библейской традиции, ни в известных по НЗ высказываниях Господа Иисуса такого наставления нет. Очевидно, оно было санкционировано двенадцатью апостолами в связи с тем, что нравы греко-римского общества, допускавшие паразитическое существование одних его членов за счет других (ср.: 1 Фес 4:9-12), были несовместимы с библейским этосом, когда в качестве всякого просящего могли выступать либо вдова, сирота и убогий (инвалид), либо человек по не зависящим от него обстоятельствам оказавшийся в тяжелом материальном положении.

К главе 2.

1  Исх 20:13; Втор 5:17.

2  Исх 20:14; Втор 5:18.

3  Ср.: Лев 18:22; Рим 1:27.

4  Распутство (блуд), т.е. половые сношения вне брака, многократно осуждается как в Ветхом, так и в Новом Завете. В связи с этим см., например, 1 Кор 6:15-20

5  Исх 20:15; Втор 5:19.

6  Лев 19:26; Втор 18.10-12.

7  Ср.: Исх 20:13; Втор 5:17.

8  Ср.: Быт 1:28, а также Исх 20:13; Втор 5:17.

9  Исх 20:17; Втор 5:21.

10 Лев 19:12. Ср.: Мф 5:33-37.

11  Исх 20:16; Втор 5:20.

12 Мф 5:22. Библейская традиция: Пс 14:3; 33:14; Притч 20:20. Ср.: 1 Петр 2:1-2.

13  См.: Рим 12:17; 1 Фес 5:15; 1 Петр 3:9.

14  Ср.: Притч 21:6.

15 Иак 1:22-25. Ср.: Мф 5:37.

16 Библейская традиция: Ис 57:17; Иер 8:10; Иез 22:13; ср.: Рим 1:29.

17  См.: 1 Кор 6:10.

18 Библейская традиция: Иов 8:13; 13:16; 20:5; 36:13; Притч 11:9. Ср.: 1 Петр 2:1-2.

19  См.: 1 Петр 2:1-2; ср.: Рим 1:29.

20  См.: Притч 16:18.

21  См.: 1 Петр 2:1-2. Библейская традиция: Пс 14:3; 33:15.

22 В этой строфе в отрицательной форме — букв:, «не возненавидь», — повторяется приведенное в 1.3 наставление о любви к любому человеку, в т.ч. и к врагу (также Мф 5:43-48; Лк 6:27-28).

23  Еф 5:8-14. Ср.: 1 Тим 5:20.

24  О молитве друг за друга см.: Иак 5:16, и особенно за доставляющих обиды — Мф 5:44.

25 О жертвенной любви в НЗ: Ин 15:12-13; 1 Ин 4:7-8; 1 Кор 13:1-13.

К главе 3.

1  Такое обращение учителя к ученику, указывающее на их духовное родство и близость, какая долженствует быть между родителями и детьми, характерно для библейских и новозаветных текстов. См.: Пс 33:12; Притч 1:8 и др.; Ин 13:33; 1 Ин 2:1; Гал 4:19 и др.

2  См.: Пс 33:15; Рим 12:9; 1 Фес 5:22.

3  Известные слова Господа Иисуса из Нагорной проповеди (Мф 5:21-22), согласно древнейшим из дошедших до нас греческим рукописям, выглядит так: «Вы слышали, что было сказано древним: Не убивай (Исх 20:13; Втор 6:17). А кто убьет, будет подлежать суду. А Я вам говорю, что каждый, гневающийся на своего брата, будет подлежать суду...» (GNT4, 13; также в КП и в РВ), что соответствует данному наставлению. См.: Притч 29:22; 3:16; Гал 5:19-21; Кол 3:8; Иак 1:19-20.

Мф 5:28.

См.: Еф 5:3—5; Кол 3:8-10.

Букв:, «высоко держащим глаза», — данное выражение означает наглость или бесстыдство, т.е. качество, противоположное скромности, побуждающей опускать глаза. О бесстыдстве, выраженном во взгляде, см.: Быт 39:7; 2 Петр 2:14.

Мф 5:28.

Лев 19:26; Втор 18:10-12. Здесь проводится отрицательное мнение на занятие гаданием, характерное для библейской традиции.

Втор 18:10-12.

Речь здесь идет о занятиях астрологией.

Втор 18:10-12. Имеются в виду языческие обряды очищения путем обливания специально заговоренной/освящен-ной водой или окроплением кровью поросят, имевшей по представлениям древних греков свойство впитывать всю нечистоту, понимаемую фигурально.

Поздние христианские тексты (IV век), параллельные данному пассажу Учения, дают возможность восстановить это типичное еврейское выражение (SC248 his, 154).

Климент Александрийский (f до 215) приводит 3.5 в качестве цитаты из Священного Писания (Строматы, 1.20). См.: Числ 14:37; 1 Кор 10:10.

Ср.: 2 Петр 2:10.

Слово зломыслящий кроме 3.6 встречается только в памятнике, датируемом примерно 380 годом и известном как Апостольские постановления (VII.7). Очевидно, речь здесь идет о крайней степени скептицизма и мезантропии.

См.: Притч 21:24.

Мф 5:5. Библейская традиция: Пс 36:11.

См.: Притч 16:32; Иак 5:7; Гал 5:22; Еф 4:2; Кол 3:12; 1 Фес 5:14; Евр 6:12.

Мф 5:7.

См.: 2 Тим 2:24.

См.: 1 Фес 4:11; 2 Тим 2:24.

См.: Мф 12:34-37.

См:. Ис 66:2.

См.: Мф 23:12.

См: Притч 21:29: ср.: 2 Петр 2:9-11.

См: Пс 39:5; Рим 12:16.

Под обстоятельствами в данном случае чаще всего выступали болезни, в том числе тяжелые и смертельные. Представленное наставление, восходящее к Господу Иисусу, обращает на себя внимание тем, что оно не знает проникших позднее (с 50-х годов н.э.) в христианскую среду рассказов об исцелениях и молитв о них (намек на это см.: 1 Кор 15:19). Ср.: Сир 2:1-6; Евр 12:11; 1 Петр 1:3-9. Ориген (|253/254) приводит 3.10 в качестве цитаты из Священного Писания (О началах, Ш.2.7).

главе 4.

11.2. См.: Гал 4:14.

Букв:, «возвещается Господство», — т. е. говорится о власти Господа Бога. Это слово также встречается в 2 Петр 2:10 и Иуд 8 (в СП и КП передано как владычество, в РВ: власть Господа).

Букв:. Ежедневно ищи лица святых...

См.: 1 Кор 14:31. Ср.: Мф 5:4.

См.: Рим 16:17; 1 Кор 1:10.

Мф 5:9.

Иак 2:8-9. Библейская традиция: Лев 19:15-18; Втор 1:16— 17; Притч 24:23. Ср.: Мф5:6,10.

В тексте Учения, согласно единственной дошедшей до нас греческой рукописи (Н), этот пассаж буквально выглядит так: «Не двоедушествуй — будет или нет». А. Ф. Карашев в своем переводе данного пассажа, следуя А. Гарнаку, предлагает рациональную конъектуру (вставку на основе догадки), которая принята и в настоящем издании. Подобную мысль в середине II века н. э. выражает и Ерм в своем «Пастыре» (Видения, II 1.4). Однако в Апостольских постановлениях (VI.11) это наставление выглядит так: «Не двоедушествуй в своей молитве — будет или нет». (Ср.: Сир 7:10). Двоедушие (=сомнение) также порицает Ерм, когда пишет о молитве (Пастырь. Заповеди, IX.9).

9  Парафраз Сир 4:35. Библейская традиция: Втор 15:7-8.

10 Здесь дан образ, характерный для Древнего мира, когда свобода из плена или рабства покупалась за плату, что и называлось выкупом. Выкуп за грехи — оказание милости, согласно Божьему повелению, дабы иметь свободу от пленения грехом и освобождение от связанного с ним наказания. См.: Дан 4:24; Тов 4:8-10; Сир 3:30.

11  См.: Притч 3:28; 2 Кор 9:7.

12  См.: Притч 19:17.

13 Мф 5:42; Рим 12:13; Иак 2:15-16. Библейская традиция: Притч 3:27; Сир 4:5.

14 Общение во всём — вот цель и смысл угодной Богу жизни, согласно учению Господа Иисуса. Это означает не только общность веры и надежды на вечную жизнь, но прежде всего общность в преходящем, когда имущие восполняют нужду неимущих, что и служит выражением любви, единственно наследующей бессмертие. См.: 1 Кор 13:8,13.

15 Общение в бессмертном — данное выражение указывает на евхаристию (ср.: Ин 6:51). Уже во втором десятилетии II века Игнатий Антиохийский назовет ее «врачевст-вом (лекарством) бессмертия» (Ефесянам, XX.2). О полноте общения в НЗ: 1 Ин 1:3—7; 2:5-6; 3:16-18. См. также: Рим 15:27; 1 Кор 1:9.

16 Библейская традиция: Пс 33:12; Притч 19:18. Ср.: Еф 6:4.

17  См.: Еф 6:9; Кол 4:1. Библейская традиция: Лев 25:43; Сир 4:30.

18 Во французском переводе SC 248 bis существительное дух выступает в роли прямого дополнения. В свою очередь А. Ф. Карашев в своем русском переводе понимает это слово как подлежащее — Дух, передавая данный пассаж: «...но [призывает] тех, кого подготовил Дух». Также во французском переводе параллельное место в Послании Варнавы (глава 19) bSC 172.

19  См.: Еф 6:5-8; Кол 3:22; Тит 2:9; 1 Петр 2:18.

20  См.: 1 Петр 2:1.

21  Библейская традиция: Ам 5:15; ср.: Пс 44:8 (Евр 1:9).

22  Ср.: Лев 18:30; Втор 4:2; 8:6; 10:12-13.

23  «...ничего не прибавляя и не убавляя», — характерное библейское выражение, относящееся к хранению Предания: Втор 4:2; 12:32; Притч 30:5-6; Еккл 3:14. Ср.: Откр 22:18— 19.

24  Иак 5:16. Букв:. «Исповедуй в Церкви...» — имеется в виду в собрании христианской общины.

25  См.: Евр 10:22.

К главе 5

1  Ср. в библейской традиции: Втор 30:19. Эту главу Учения ср.: Мк 7:20-23; Мф 15:18-19; Рим 1:28-32; Гал 5:19-21; 2 Тим 3:1-7; Откр 21:8, 22:15.

2  2.2 (прим. 1, 7 и 8); 3.1 (прим. 3).

3  2.2 (прим. 2); 3.3 (прим. 7).

4  3.3 (прим. 4).

5  2.2 (прим. 4); 3.3 (прим. 4).

6  2.2 (прим. 5); 3.5 (прим. 12).

7  3.4 (прим. 8-11).

8  2.2 (прим. 6).

9  2.2 (прим. 7).

10  2.2 (прим. 5), 6 (прим. 17).

11  2.3 (прим. И).

12  2.6 (прим. 18), 4.12 (прим. 20).

13 Букв,', двоесердечие. См.: 2.4 (прим. 14). Это выражение встречается также в имеющих с Учением в данном случае общую традицию Послании Варнавы (глава 20) и Апостольских постановлениях (VI 1.18.1).

14  См.: Мк 7:22.

15  2.6 (прим. 20).

16  2.3 (прим. 12, 13), 6 (прим. 19, 21); 3.8 (прим. 20, 22).

17  3.6 (прим. 14).

18  2.6 (прим. 16).

19  3.3 (прим. 5).

20 См.: Рим 1:28-32; Гал 5:19-21.

21  3.9 (прим. 25).

22  3.9 (прим. 24).

23  3.5.

24 3.8 (прим. 23). В. Рордорф и А. Тюилье (W. Rordorf et A. Tuiler) в SC 248 bis, опираясь на сохранившийся фрагмент латинского перевода Учения (Doctrina apostolorum) и на общую с Учением традицию, находящую отражение в Послании Варнавы (глава 20) и в Апостольских постановлениях (VI 1.18.1), реконструируют здесь текст, вводя в него отсутствующее в списке Н существительное бесстрашие, т. е. отсутствие страха перед Богом.

25  2.5 (прим. 10, И); 3.5. Ср.: Откр 22:15.

26  4.4 (прим. 8), 7 (прим. 12).

27  См.: Рим 12:9.

28  4.3 (прим. 7).

29  3.1 (прим. 2).

30  3.7 (прим. 17), 8 (прим. 18).

31  Пс4:3.

32  Ср.: Ис 1:23.

33  Ср.: Притч 14:21,31.

34  См.: Рим 12:15.

35  См.: Рим 1:18-25.

36  2.2 (прим. 8).

37 2.2 (прим. 8). Зародыш человека — Божье создание в библейской традиции: Иов 10:8-12; Пс 138:13-16; Иер 1:5.

38  4.8 (прим. 13).

39  Ср.: Прем 2:10.

40 Букв:, адвокаты богатых.

41  Библейская традиция: Ис 1:17; Мих 7:3.

42 Выражение грешники во всём встречается еще только в Послании Варнавы (глава 20) и в Апостольских постановлениях (VII.18.2), т.е. в памятниках, имеющих в данном случае общую традицию с Учением.

К главе 6.

1  ...совратиться с пути (Господня, истинного) — распространенный библейский образ: Втор 13:5; 4 Цар 21:9; Пс 13:1-3 (Рим 3:12) и др.

2   Ср.: Кол 2:8.

3  Понятие иго Господне здесь не выступает аллюзией к Мф 11:28-30, как было принято считать ранее (SC 248 bis, 168). Речь идет об иге Господа (Бога), иначе называемом игом Закона (Торы), налагаемого на язычника, вступающего через обряд обрезания в общество Израиля, к чему первоначально призывались все языкохристиане. См.: Деян 15:1.

4  Мф 5:48.

5  Для языкохристиан, не способных через обряд обрезания вступить в общество Израиля, предлагается следовать завету, как было принято считать, установленному Богом с Ноем (Быт 9:1-17), а именно воздерживаться от идо-лослужения (принесения жертв идолам) (Исх 20:4-5; 34:15-17; Втор 5:8-9), употребления в пищу крови животных (Быт 9:4; Лев 3:17; 7:26-27; 17:10-16; Втор 12:16, 23) и удавленины (мяса удавленных животных, в которых сохранилась кровь, а посему на нее действовали запреты на вкушение крови) (Филон, Об особенных законах, IV. 122), а также распутства, прежде всего с родственниками различной степени родства (инцест), на что особо указывается в Лев 18:6-18, см.: 1 Кор 5:1. В Деян 15:28-29 это наставление представлено как постановление совещания (собора) апостолов в Иерусалиме, имевшего место в 48/49 году и уже распространявшегося на всех языкохристиан. Именно эту точку зрения как единственно возможную затем отстаивал Павел, встречая возражения со стороны посланных от Иакова, брата Господа Иисуса, в Антиохию Сирийскую (Гал 2:12), где ранее был утвержден принцип, содержащийся в 6.2а.

6 1 Кор 8:1-13.

К главе 7.

1  Букв, в живой воде — еврейское обозначение проточной воды.

2  Мф 28:19.

3  Мф 28:19.

К главе 8.

1 Ср.: Мф 6:16. Далее дается различения поста у фарисеев, совершавших его в понедельник и четверг в память восхождения Моисея на гору Синай и схождения с нее (Исх 19:16-20; 32:7-15) и у последователей Иисуса Христа, вспоминающих, таким образом, день Его предательства в среду и день Его распятия в пятницу (Лк 22:1-5; Ин 19:31). Об этом также свидетельствует Дидаскалия Апостолов, глава XXI (то же Апостольские постановления, V.14-16).

2  Мф 6:5.

3  Радостная весть/Евангелие выступает здесь в значении устного провозвестия Господа Иисуса во время Его служения. Текст Молитвы Господней, зафиксированный в Мф 6:9-13, почти идентичен ее тексту в Учении. Текстуальные различия суть следующие: Первая строка молитвы в Мф 6:9 читается: «Наш Отец, Который на небесах...» Строка Мф 6:12а читается: «и прости нам наши долги...» Тогда как следующая за ней строка Мф 6:12Ь будет читаться: «...как и мы простили нашим должникам...» В свою очередь текст Лк 11:2-4, согласно древнейшим из дошедших до нас греческим рукописям, содержит ее сокращенный вариант: «Отец, да будет освящено Твое имя; / да придет Твое Царство; / подавай нам каждый день наш ежедневный хлеб; / и прости нам наши грехи, / так же как и мы прощаем каждому, кто нам должен; / и не подвергай нас испытанию». (GNT4, 247-248; также в КП и в РВ).

4  Другой распространенный вариант перевода: «но избавь нас от лукавого», т. е. от дьявола.

5  В оригинальном тексте Мф 6:13 заключительное славословие отсутствует.

К главе 9.

1  Такая же последовательность евхаристии (первая молитва над чашей) в 1 Кор 10:16-17, тогда как согласно Мк 14:22— 25; Мф 26:26-29; Лк 22:19-20 и 1 Кор 11:23-25 Иисус первую молитву совершает над хлебом.

2  Ин 15:1-2. Библейская традиция: Ис 11:1.

3  В библейской традиции словом «отрок» (дитя, мальчик) обозначается также раб, слуга. См.: Пс 17:1; Ис 37:35; Лк 1:69.

Библейская традиция: Ис 42:1; 52:13. В НЗ термин Отрок по отношению к Иисусу использован в Мф 12:18; Деян 3:13, 26; 4:27, 30. С ним же связан другой христологиче-ский термин НЗ — Ягненок (Агнец) (Ин 1:29, 36; Деян 8:32; 1 Петр 1:19; Откр 5:6 и далее), представляющий собой аллюзию к Ис 53:7 (см.: Деян 8:32).

1 Кор 10:16-17. Ср.: Деян 2:46; 20:7.

Ин 17:3. Также в 10.2b.

Ин 17:11, 20-21; 1 Кор 10:17.

Мф 7:6.

главе 10.

Ин 17:11.

Ин 17:6,11,26.

В библейской традиции имя Божье Вседержитель встречается чаще всего в Книге Иова (6:4 и дал.). В НЗ: 2 Кор 6:8; Откр 1:8; 4:8; 11:17; 15:3; 16:7,14; 19:6, 15; 21:22.

Откр 4:11. Ср.: Еф 3:9; Евр 3:4.

Ср.: 1 Тим 6:17.

Имя восстановлено в соответствии с его употреблением в 9, 2Ь.ЗЬ; 10, 2, а также согласно коптскому переводу Учения (SC 248 bis, 180-181).

Ин 6:54,63; 17:3.

Ср.: Лк 1:49; Рим 11:23; 2 Кор 9:8.

Ин 17:15.

Ин 17:23; 1 Ин 2:5; 4:12.

Ср.: Мк 13:27; Мф 24:31; Ин 11:51-52.

Ин 17:17,19.

Ср.: Ин 14:2-3.

См.: 1 Ин 2:17. Здесь греческое слово xdptg = благодать выступает в значении милости Бога, во всей полноте являемой Его народу с наступлением Мессианской эры. Под космосом = миром здесь понимается не сотворенное, согласно библейской традиции, Богом мироздание, а человеческие нравы и установления, противные Богу, согласно той же традиции.

14 Пс 109:1. Аллюзия к словам Господа Иисуса в Мк 12:35— 37; Мф 23:41-45; Лк 20:41-44. Ср.: Мф 21:9, 15. Осанна, греческая транслитерация евр. hosi а-па = Я молю, <Господъ Бог, > спаси! — согласно Пс 117:25-26 приветственное восклицание в честь Мессии, входящего в Иерусалим. См.: Мк 11:9-10; Мф 21:9; Ин 12:12-13.

15 Maran ata — по-арамейски\ «Наш Господь идет!» (1 Кор 16:22); или же Marana ta = «Приди, наш Господь!» (см.: Откр 22:20) — литургические формулы в Церкви первых христианских поколений. Учитывая высочайшую степень эсхатологического напряжения у самых первых христиан (см. главу 16), здесь явно читается первая формула.

16 Аминь от еврейского ’атё'п = истинно так — традиционное библейское восклицание, прежде всего означающее согласие с Божьим Откровением, встречается в Учении только здесь.

17 Данное наставление не выделяет пророка/пророков в плане наличия у него/у них какой бы то ни было власти. Они также входят в число членов Церкви Христа, составляющих в совокупности ее царское священство (1 Петр 2:5, 9; Откр 1:6; 5:10), одними устами (Рим 15:6) совершающего благодарение (евхаристию). Лишь ввиду наличия у них дара Святого Духа пророкам дозволяется продолжать благодарение своими словами.

К главе 11.

1   Ср.: 2 Ин 10.

2  Библейская традиция: Притч 2:1-9.

4.1. Ср.: Мф 10:40; Лк 10:16; Ин 13:20. По примеру еврейской среды учители пользуются у первых христиан необычайным уважением, почему их принимают как Господа (Иисуса). Однако, как видим, здесь ценится не столько их эрудиция в законе Моисея и в Учении Господа Иисуса, сколько их собственный пример жизни, который они призваны явить всем, кого они учат.

4  Апостолы посланники — в древних и новых переводах новозаветной и патристической литературы термины апостол, апостолы обычно остаются без перевода. Те издания Учения и комментарии к нему, где безосновательно отстаивается поздняя датировка памятника (80-е годы I века н.э. и позднее), говорят о неких, не известных по ранним христианским источникам странствующих апостолах или проповедниках (SC 248 bis, 51). Тогда как из содержания 11.3-6 следует, что речь здесь идет именно о самовидцах Господа Иисуса, к которым обращены Его соответствующие наставления относительно характера их служения. Причем последнее, о чем ниже (см. примеч. 9), по имеющимся признакам явно осуществляется в самый начальный период миссии к язычникам около 36 года н.э. или немногим позднее.

5  Очевидно, имеется в виду наставление Господа Иисуса Своим апостолам, известное по Мк 6:7-12; Мф 10:9-13; Лк 9:3-6; 10:4-8.

6  Ср.: Мф 10:40; Лк 10:16; Ин 13:20.

7  Слово восстановлено согласно эфиопскому переводу (SC 248 bis, 185).

8  Лжепророк — это слово, представленное в библейской традиции: Ис 44:25; Плач 4:13; Зах 13:2, и в НЗ: Мф 7:15; Мк 13:22; Лк 6:26 и др., служащее для обозначения вообще лжеучителей, заменяет таким образом малоупотребительное лжеапостол (лжепосланник), встречающееся в НЗ лишь однажды в 2 Кор 11:13.

9  Мк 6:8-9; Мф 10:9-10; Лк 9:3; 10:4. Как и во времена Иисуса, здесь речь идет об апостольской проповеди на сравнительно небольшом пространстве. В данном случае это Сиро-Палестинский регион, где впервые в 35/36 году имело место обращение язычников (Деян 10:1-11:26). Тогда апостолы — самовидцы Господа Иисуса совершали свое служение в городах и селениях, находящихся на сравнительно небольшом расстоянии друг от друга. Это и позволяло им долго в них не задерживаться ввиду краткости возвещения о воскресении Христа и проповедованного Им учения. Но главное при этом мог сохраняться выступающий как показатель истинности свидетельства апостолов Христовых безвозмездный (кроме необходимого пропитания в месте пребывания и в пути) характер их миссии. Последнее становилось уже невозможным при дальнейшем (с середины 40-х годов) ее осуществлении в отдаленных по отношению к Иерусалиму и Антиохии Сирийской провинциях Римской империи. Другое дело, что Павел, особенно в ранний период служения в Македонии и Ахайе (49-51 годы), свидетельствует о своей верности данному апостольскому этосу (1 Фес 1:7-12; 1 Кор 9:1-15).

10 Ср.: Мф 12:31-32; Мк 3:28-30; Лк 12:10.

11 Нравы Господа — данное выражение свидетельствует, что память о том, как поступал Господь Иисус, свято хранилась начальным Апостольским преданием, почему и пророк, как носитель особых духовных дарований, призван поступать так же, как Он поступал (1 Ин 2:6), являя пример любви и справедливости.

12  Ср.: Мф 23:3.

13 Выражение: «творящий в миру тайну Церкви» — указывает на идею непостижимости для человека замысла Бога о Своей Церкви, отсюда и понятие тайны. Тогда как пророк возвещает о ней в качестве Откровения, данного миру Богом.

14 Вероятно, речь идет о неких экстравагантных жестах или действиях, которые пророки производили в церковных собраниях (см.: Деян 21:10-11), подражая древним пророкам, например Исайе (Ис 20:2-4). Понятно, что, поступая так, они отнюдь не учили этому других.

15 Мих 3:11.

К главе 12.

1  1 Фес 4:9-12. Ср.: 2 Фес 3:6-12.

2  В НЗ это название члена Церкви встречается только в Деян 11:26; 26:28; 1 Петр 6:16.

3  Слово «христопродавец», получившее распространение в III—IV веках, в начальной христианской литературе встречается лишь здесь.

К главе 13.

1  Мф 10:10; 1 Кор 9:14. Ср.: 1 Тим 5:17-18.

2  То же.

3  Библейская традиция относительно принесения начатков, т.е. первых плодов урожая и таких его производных как вино и оливковое масло, а также первого приплода у скота или же первых результатов трудовой деятельности, священству Скинии или Храма: Исх 22:29-30; 23:19; 34:26; Втор 26:2-4; Неем 10:35-37; Иез 44:30. Здесь это отнесено к пророкам, названнымх первосвященниками, с учетом обязанностей последних как преемников Аарона заботиться о пропитании и обо всём необходимом для священства (Числ 18:7-20), каковым в данном случае выступают члены Церкви, и в первую очередь нуждающиеся (см. также: Втор 26:12-13).

4  Вероятно, имеется в виду сказанное в Числ 15:20-21. Впрочем, в данном случае речь, скорее всего, идет о помощи бедным членам Церкви согласно заповеди Господа Иисуса, изложенной в 1.5.

5  Библейская традиция относительно содержания священнических и левитских родов (потомков Аарона и колена Левия): Числ 18:12; Втор 18:4. Здесь это отнесено к пророкам.

6 Вероятнее всего, это относится к заповеди Господа Иисуса, изложенной в 1.5, т.е. речь идет о помощи бедным членам Церкви.

К главе 14.

1  Букв:. «Господним же [днем] Господа...», — (плеонастическое выражение). Термин день Господень, т. е. первый день после Субботы, встречается также в Откр 1:10.

2  В литургическом значении греческий глагол e^xapioTeiv = благодарить (поблагодарить) в НЗ встречается в Мк 14:23; Мф 26:27; Лк 22:19; 1 Кор 11:23-24.

3  См.: 1 Кор 11:26-29. Ср.: Иак 5:16.

4  Термин чистая жертва в библейской традиции: Мал 1:11.

5  Мф 5:23-24.

6  См.: Мк 7:15-23; Мф 15:10-20.

7  Мал 1:11,14.

К главе 15.

1  Греческий глагол xEipoxoveiv — буквально означает: вытягивать руку, т.е. избирать поднятием рук. Так что, если учителя и пророки суть служители харизматические, т.е. имеющие на то особые дары Святого Духа, то ниже речь идет о служителях должностных, избираемых общиной и ей подотчетных.

2  Епископы и дьяконы =надзиратели и служители — в древних и новых переводах НЗ эти термины, обозначающие должностных лиц христианских общин, обычно остаются без перевода. Устойчивое словосочетание епископы и дьяконы встречается в НЗ в Флп 1:1. В данном случае перед нами аналог еврейской общины (синагоги), где имело место должностное служение смотрителя (хаззан), при необходимости учившего членов общины, наблюдавшего за их поведением и выносившего на их суд случаи дисциплинарных нарушений, а также общественное служение кормильцев (парнасйм), имевших попечение о внутриоб-щинной помощи нуждающимся.

3  Ср.: 1 Тим 3:2-10; Тит 1:5-9.

4  10.7-11.2. По образцу наблюдателей в синагогах надзиратели (епископы) также исполняют в христианских общинах функции наставников в вере и дисциплине, особенно при отсутствии в них харизматических пророков и учителей.

5  13.1-2. Ср.: 1 Тим 5:17-18. Вознаграждаемы — букв:, почитаемы. Понятия «честь», «почет» в данном случае означают полагающееся вознаграждение.

6  Мф 5:22.

7  Мф 18:15-17.

8  Мф 5:1-10,13-6:18,22-23; 7:1-6,12-14. В этих подлинных словах Иисуса (ipsissima verba Jesu) из Нагорной проповеди, наставления, содержащиеся в Мф 6:5-16 и Мф 5:42; 6:1-4, касаются молитвы и милостыни соответственно.

К главе 16.

1  Призыв Иисуса к Своим ученикам бодрствовать в ожидании Его прихода в славе как Христа и Господа: Мк 13:35; Мф 24:42; 25:13. Образы готовности встречи с Господом Иисусом: горящие светильники (Мф 5:14-16; Лк 12:35) и препоясанные бедра (Лк 12:35). Неожиданность прихода Господа Иисуса в славе и готовность к нему Его последователей: Мк 13:35-37; Мф 24:42-44; 25:13; Лк 12:35-40. Ср.: Откр 3:3.

2  2 Ин 8. Ср.: 2 Петр 3:14.

3  Мф 24:10-12.

4  Мф 24:10.

5  Обманщик мира — этот термин встречается только в Учении. Ср.: 2 Фес 2:3-4; 2 Ин 7; Откр 12:9.

6  Мк 13:22; Мф 24:24. Ср.: 2 Фес 2:9.

7  Букв:, тварь человеческая.

8  Мф 24:10-13; Мк 13:13Ь; Мф 10:22Ь.

9  Т.е. Господом Иисусом Христом. В Гал 3:13-14 Павел указывает, имея в виду представление тех евреев, которые отвергли Иисуса в качестве Мессии: «Христос избавил нас от проклятия, налагаемого Законом, став вместо нас проклятием, потому что написано: Проклят каждый, кто висит на дереве» (Втор 21:23). Таким образом, согласно начальному церковному Преданию, Иисус, отвергнутый еврейскими религиозно-политическими вождями (Синедрионом) как Мессия и, будучи распятым па кресте, проклятый в их глазах как «висящий на дереве», является в эсхатологической перспективе единственным Спасителем для верящих в Него как евреев, так и язычников.

10  Мф 24:30. Ср.: Ин 1:51; Откр 4:1; 19:11.

11  Мф 24:31. Также см.: 1 Кор 15:52; 1 Фес 4:16.

12  1 Кор 15:52; 1 Фес 4:16.

13  Мк 13:27; Мф 24:31. Ср.: Рим 8:18-19; Откр 20:1-6.

11 Зах 14:5.

15  Мк 13:26; Мф 24:30; Лк 21:27.

16 Последние строки Учения не сохранились.

Ipsissima doctrina Jesu:

критерии и исторические показания. Тезисы

1 Настоящие тезисы впервые частично (тезисы 1-4) были представлены 19 февраля 2015 года на Третьей научной конференции памяти Георгия Чистякова «Новозаветные исследования: проблемы и перспективы». — Москва, Российский государственный гуманитарный университет.