Начало конца [Виталий Дёмочка] (fb2) читать постранично

От автора

Эта книга является литературной обработкой сценария фильма, который я начал снимать в 2005-м году, но ещё неизвестно, когда закончу. Что-то пропущено, что-то переведено в мысли или наоборот в диалог, в одну книгу всё не поместилось бы. Для сценария я собрал в кучу все наиболее важные события, которые произошли в жизни моей и моих друзей в 1988-м году. Если описывать всё подряд, то сериал бы получился длиннее «Санта-Барбары», и он был бы скучен. Потому что почти каждый эпизод, описанный в этой книге, повторялся множество раз лишь с небольшими различиями. Поэтому я расставил основные события в той последовательности, в которой они ' происходили, и определил их на период перехода с летней одежды на осеннюю, т. е. на период съёмок. И многие эпизоды не совпадают с реальными датами, в том числе и с датами конкретных уголовных дел. Потому что на самом деле всё это длилось в течение семи месяцев, начиная с мая 88-го года. Это был год, который изменил не только мою жизнь, но и жизнь всех моих друзей и знакомых, и ещё очень и очень многих людей. До 88-го я не знал и не видел почти никого из тех, с кем довелось встречаться на стрелках и разборках уже после этих событий, когда я выйду из мест заключения. Почти все будущие крутые тогда ещё работали где-то, и многие были даже законопослушными гражданами.

Только при чтении не удивляйтесь количеству нецензурных слов. В молодости мы ещё не умели нормально разговаривать, Так же не надо наивно улыбаться нашей глупости, я описываю слова и мысли, которые были у нас в семнадцатилетнем и чуть постарше возрасте. Вспомните себя, где вы были и что делали в таком возрасте или в 1988-м году. Ну и, естественно, учитывайте период, прежде чем саркастически улыбаться при чтении. В то время люди не были такими умными, как сейчас. Мало кто знал такие слова, как «рэкет», «лохотрон», «группировка», в её не военном смысле и другие. К примеру, если бы я услышал в то время слова ~ «коррупция» или «аренда», я бы очень долго гадал, что же это такое. Так что попробуйте забыться и почувствовать, как жили тогда. С чего начиналась та Россия, которую вы видите сегодня. Когда абрамовичи ещё только открывали свои первые кооперативы, березовские работали на госпредприятиях Советского Союза, а мы и ещё многие потихоньку начинали трясти и тех и других. Когда после всех этих событий я прошёл по тюрьмам полстраны и отсидел во всесоюзной зоне, я понял, что начиналось всё это везде одинаково,

Пролог

Проснувшись уже к обеду, он включил телевизор и пошёл на балкон, где у него была спрятана недокуренная папироса гашиша, которым его угостил накануне один старый знакомый. Гашиш в конце весны был большой редкостью, и он очень расстроился, увидев, что лежащая на подоконнике папироса упала на пол и из неё высыпалась часть содержимого. Он аккуратно, так, чтобы не- рассыпать ещё, поднял её и, сдвинув немного папиросную бумагу и постучав её об ноготь, чтобы утрамбовать содержимое, стал осторожно собирать с пола просыпанное и втаривать обратно. Закончив, чиркнув спичкой и прикурив, он с наслаждением затянулся и посмотрел на улицу: Внизу, прямо под ним, разговаривали какие-то девчонки, но их не было видно из-за уже густой листвы дерева. Он пытался прислушаться, о чём они говорят, но выступавший по телевизору Горбачёв перебивал все звуки. Раньше он постоянно твердил по телевизору о перестройке и гласности, теперь вот заговорил о каком-то принятом указе об индивидуальной трудовой деятельности и кооперации.

— Да на хер мне нужна твоя индивидуальная деятельность?! — раздражённо произнёс он, заскочив в комнату

и выключив громкость. — У меня банда целая, а индивидуально не добьёшься ничего.

Он выскочил обратно на балкон, но девушки уже уходили и не удалось не то что познакомиться, но даже рассмотреть их лиц.

— Всё из-за тебя! — гневно сказал он беззвучно говорившему Горбачёву. — Влез тут со своими кооперативами.

Он докурил папиросу и стал собираться на работу. Так он называл изымание денег у приезжих, которых грабил вместе со своими друзьями.

Солнце выходило из-за тучи очень медленно, постепенно заливая ярким светом находившуюся в полумраке поляну. Чётко очерченная граница света и тени плавно скользила от верхушек редких молодых деревьев вниз. А когда она подошла к самой верхней макушке высокого куста конопли, которой был усеян большой кусок поляны, и солнце осветило свисающую, набитую семенами макуху, снизу поднялась чья-то рука и сорвала её.

Почти чёрные, густые тучи уходили, и казалось что вечер переходил сразу в день. Яркий солнечный свет заливал уже всю поляну и выхватывал сразу несколько рук, поднимающихся из густых зарослей конопли к высоким макушкам и срывающих их. Люди на пятаке работали почти молча. Лишь изредка они перебрасывались