Грани военного таланта (об A. М. Василевском) [Виктор Степанович Яровиков] (fb2) читать онлайн

Виктор Степанович Яровиков Грани военного таланта (об А. М. Василевском)

Родина никогда не забудет Ваших заслуг в борьбе со злейшим врагом человечества — немецким фашизмом и по заслугам считает Вас виднейшим полководцем Советской Армии.

(Из письма Г. К. Жукова к А. М. Василевскому)

Серия "ГЕРОИ СОВЕТСКОЙ РОДИНЫ"

Москва • Издательство политической литературы • 1980

Яровиков В. С. Грани военного таланта: (об A. М. Василевском). — М. : Политиздат, 1980. — 109 с. : ил. — (Герои Советской Родины).

На всю жизнь

Александра Михайловича Василевского однажды спросили, какие самые трудные дни были в его жизни.

Казалось, он назовет те или иные моменты гражданской или Великой Отечественной войны. Но после небольших раздумий он ответил:

— Самыми трудными для меня оказывались дни, когда я в силу тех или иных обстоятельств был оторван от Вооруженных Сил, от воинского коллектива. И только когда я снова возвращался к делу всей моей жизни — к армии, само мое существование на земле обретало свой истинный смысл...

Всю жизнь отдал Александр Михайлович Советским Вооруженным Силам, укреплению их боевой готовности, росту их боевой мощи. С Советской Армией связана его полководческая слава. А. М. Василевский являлся глубоко военным человеком. Однако на заре своей трудовой деятельности (а было это еще в старой России) он не мечтал стать кадровым офицером. Ничто не привлекало сына священника сельского заурядного прихода к воинской службе — ни обеспеченное положение, ни мундир царского офицера.

Отец Александра Михайловича не был ревностным слугой самодержавия. Когда шло обновление церкви, в которой он служил, художники стали советоваться с ним, как пострашнее изобразить черта. Михаил Александрович, не размышляя долго, предложил взять в качестве натуры местного урядника, один вид которого отпугивал людей. Совет был принят. Прихожане легко узнавали урядника в образе «нечистого».

Был и такой случай. Услышав от того самого урядника, что в соседнем доме, у Добровольских, будет обыск, так как хозяин подозревался в революционной деятельности, Михаил Александрович велел Александру предупредить соседа и забрать у него запрещенную литературу. Обыск оказался безрезультатным.

Учиться в духовную семинарию Александр Михайлович пошел по необходимости. Для малообеспеченного сына священника иного пути к знаниям не имелось. Но ему даже в голову не приходило повторить путь своего отца.

Как и большинство его сверстников, он стремился использовать семинарию лишь как подготовку к светскому высшему учебному заведению. Выросший в деревне, он любил землю и мечтал стать агрономом или сельским учителем. Самые мирные профессии были по душе юному Василевскому. Но жизнь распорядилась по-иному...

Летом 1914 года семинарист последнего класса Александр Василевский приехал на каникулы домой. Впереди был еще один год учебы. Он с удовольствием работал в поле, в огороде, помогал отцу по хозяйству. Привычный любимый труд. Здесь и застала юного Василевского первая мировая война. Ее несправедливый характер, то, что война не нужна народу, Александр Михайлович поймет потом. А вначале, горя патриотическими чувствами, он подает прошение разрешить ему добровольцем ехать на фронт.

Широко развернутая пропаганда искусно скрывала подлинные цели войны, призывая бороться «за веру, царя, отечество». Однако правды ради отметим, что добровольчество в той войне не было массовым. Александр Михайлович оказался в немногочисленных рядах тех, кто рвался на фронт. Из пятидесяти семи слушателей предвыпускного класса духовной семинарии лишь пятеро изъявили желание раньше срока поехать воевать.

Просьба добровольцев была удовлетворена. Александра Михайловича направили сначала в Москву, в Алексеевское военное училище, и после ускоренного курса — на фронт. Пошла окопная жизнь, полная тревог, труда и опасностей. Там Василевский скоро понял лживость пропаганды о высоких целях войны. Фронтовики, особенно солдаты, все глубже сознавали, что война ведется не ради защиты родины, а ради наживы власть имущих. Народу же она несла одни тяготы и разорения.

А. М. Василевский все чаще задумывается над смыслом происходящего. Но, человек дисциплинированный, он стремится стать хорошим командиром. Вначале нес службу полуротным, затем командует ротой. Подразделение А. М. Василевского — лучшее в полку по подготовке, воинской дисциплине, боеспособности. К подчиненным командир был требователен и добр, заботился об их нелегком фронтовом житье, чем вызывал недоумение и даже откровенные насмешки со стороны офицеров дворянского происхождения. Солдаты же относились к штабс-капитану Василевскому уважительно, что в царской армии не считалось обычным.

Сближение А. М. Василевского с солдатами усилилось после того, как гулким эхом разнеслась весть о свержении самодержавия. Он одним из первых среди офицеров полка пошел в Совет солдатских депутатов, установил взаимопонимание с революционно настроенными солдатами. Октябрь 1917 года застал части, в которых служил Василевский, в местечке под Аджуд-Ноу в Румынии. Солдаты горячо приветствовали победу революции. Офицеры-монархисты откровенно злобствовали против Василевского за признание им революционных перемен, за «якшание с большевиками».

В той обстановке, когда ослаб военный режим, А. М. Василевский получает отпуск. Но лишь только он оказался в родных местах, пришло сообщение, что на полковом собрании он избран командиром полка, а потому солдатский комитет предлагал ему вступить в должность.

Александр Михайлович не попал на Южный фронт, где находился его полк, и поэтому поступил в распоряжение местного военного комитета.

Годы войны и служба в армии во многом предопределили профессиональные интересы и жизненный путь Александра Михайловича. Желание стать агрономом как-то само собой погасло. Работа учителем в сельской школе также не увлекла. Захватила революционная волна, пошел служить Советской власти как военный специалист.

Впоследствии А. М. Василевский назовет эти годы решающими в выборе профессии на всю жизнь. Он скажет об этом: «И вот наконец осуществилась моя мечта, которую я вынашивал чуть ли не с первых дней Великой Октябрьской социалистической революции. В мае 1919 года я был зачислен в Красную Армию, стал ее командиром. Отныне мой дальнейший жизненный путь был для меня прям и ясен»{Эта и большинство приводимых далее цитат взяты из книги воспоминаний А. М. Василевского «Дело всей жизни», из его писем к автору настоящей книги.}.

Уже в военном училище А. М. Василевский читал книги по военной истории, о Суворове, Кутузове, интересовался взглядами видных военных ученых. С увлечением изучал труды М. И. Драгомирова. Старательно выписал себе в тетрадь мудрые военные изречения, чтобы руководствоваться ими на военной службе, и прежде всего на фронте. Наиболее полезными считал заповеди: «поклоняться знамени», «служить отечеству», «блюсти честь мундира», «близко общаться с подчиненными», «ставить службу выше личных дел».

Конечно, эти заповеди М. И. Драгомирова предназначались для царской армии. Но в них отражался многовековой опыт развития военного дела, с которым нельзя не считаться.

Трудно сказать, как много дал бы народу, Родине Александр Михайлович, став агрономом или учителем. Можно только предположить, что в силу своей одаренности, работоспособности и честности он принес бы немалую пользу, кем бы ни являлся — практиком или ученым. Но он был рожден для ратного труда. Однако его одаренность могла с наибольшей силой раскрыться на военном поприще только в условиях советского строя, когда армия служит высоким, благородным целям и едина с народом.

В Красной Армии А. М. Василевский прошел весь путь рядового командира, начав с должности помощника командира взвода. От каждого нового предложения на выдвижение он нередко отказывался, не считая себя достаточно подготовленным для этого.

Но всюду, куда его посылали, честно служил социалистической революции. Участвовал в борьбе с контрреволюционными бандами, воевал на Западном фронте с белополяками.

Военная служба Александра Михайловича сложилась так, что долгие годы он находился в одной 48-й стрелковой дивизии. Здесь он стал командиром полка и уже на этой должности показал свои лучшие качества. Работал с увлечением. Вытянет один полк — назначат в другой, потом в третий. Откомандовал всеми стрелковыми полками соединения.

Могло показаться, что он двигался по замкнутому кругу. Но с каждым новым назначением прибавлялся опыт, росли знания, хотя сам командир полка оценивал их весьма скромно.

За многие годы пребывания в должности командира полка А. М. Василевский во всех тонкостях постиг жизнь войскового коллектива, пути повышения боевой готовности личного состава, проблемы его политического и воинского воспитания. Умело управлял тактическими действиями войск.

Именно в эти годы А. М. Василевский сложился как передовой советский офицер. Он стал военным человеком не только по характеру труда, но и по профессиональному мышлению, привычкам, складу личной жизни. Его отличали обязательность, исполнительность, организованность, требовательность к себе и подчиненным, способность переносить длительные физические нагрузки.

А. М. Василевский не терпел рутины, внедрял передовые методы и формы обучения воинов. Был активным проводником идей военной реформы, освоения личным составом новой техники в период технической реконструкции Красной Армии. Он внимательно следил за трудами советских военных ученых, читал книги В. К. Триандафиллова, Б. М. Шапошникова, И. П. Уборевича. С повышенным интересом изучал труды советского военного теоретика М. В. Фрунзе.

Дивизию, в которой служил А. М. Василевский, посещали известные военачальники. Встречался с наркомом обороны К. Е. Ворошиловым и в его присутствии проводил огневую подготовку личного состава полка. Глубокий след в формировании А. М. Василевского как передового советского командира оставил начальник Оперативного управления штаба РККА В. К. Триандафиллов, который в порядке стажировки два года командовал стрелковым корпусом, куда входила 48-я дивизия. В. К. Триандафиллов обратил внимание на молодого, выделявшегося способностями командира полка. Во время учений ставил перед ним задачи посложнее, требовавшие творческого командирского мышления. В. К. Триандафиллов учил А. М. Василевского правильной отработке новых способов и форм ведения боя в свете последних достижений советской военной мысли. Учения проводились в интересной по замыслу и сложной обстановке. В. К. Триандафиллов был хорошим наставником перспективного командира.

— Те ценные беседы, — вспоминал А. М. Василевский, — которые мне приходилось с ним вести, советы и мысли, которыми он охотно делился, свежи в памяти и по сей день.

В общении с видными советскими военачальниками А. М. Василевский рос как в профессиональном, так и в идейно-политическом отношении.

Чрезвычайно строгий прежде всего к себе, А. М. Василевский подал заявление о вступлении в партию лишь на 37-м году, считая, что сначала должен делом, на командной работе доказать, что достоин носить высокое звание коммуниста{В 1931 году А. М. Василевский на полковом партийном собрании был принят в кандидаты в члены партии. В связи с чисткой, проходившей тогда, прием в партию был временно прекращен. В начале 1938 года на партийном собрании в Генеральном штабе РККА А. М. Василевский был единогласно принят в ряды ВКП(б).}. Но и все годы командирской работы до вступления в партию он жил жизнью партии, ее интересами, активно проводил ее политику, направленную на всемерное укрепление Советских Вооруженных Сил.

Выдвижение А. М. Василевского в Управление боевой подготовки РККА состоялось в 1931 году. Он был замечен как перспективный командир, и, когда пришла пора, ему поручили новое дело.

Он опасался, что работа в Штабе РККА будет чисто кабинетной. И очень обрадовался, что ошибся. Ему предстояла новая, интересная военная деятельность.

Решались большие, сложные задачи боевой подготовки Красной Армии. А. М. Василевскому приходилось много бывать в войсках. Он участвует в проверке хода боевой подготовки в военных округах, в проведении показательных занятий с командными кадрами, в совершенствовании методов ведения общевойскового боя, разработке инструкций и наставлений.

Через два года А. М. Василевский, теперь уже как опытный организатор боевой подготовки войск, направляется начальником отдела в штаб Приволжского военного округа, где были выявлены существенные недостатки в обучении воинов огневой подготовке, управлении войсками.

Здесь Василевский знакомится с героем Октябрьской революции и гражданской войны П. Е. Дыбенко, который командовал округом, впервые встречается с будущим Маршалом Советского Союза В. Д. Соколовским, находившимся в должности заместителя начальника штаба округа. В это время Александру Михайловичу присваивается воинское звание «полковник».

Командование Красной Армии выдвигало молодых талантливых офицеров на учебу. В числе других А. М. Василевский становится слушателем Академии Генерального штаба.

Впоследствии А. М. Василевский высоко отзывался о преподавателях, у которых он учился, и особенно о Д. М. Карбышеве. По окончании академии ему предложили возглавить в ней кафедру тыла. Не часто случается, чтобы слушателю, закончившему курс наук, предложили вести ответственную профессорскую работу в самом учебном заведении.

А. М. Василевский показал большие способности на поприще военной науки, высокую общую и военную подготовку. Но долго работать в академии не пришлось: его назначили начальником отделения, ведающего в Генштабе оперативной подготовкой высшего командного состава армии. Генерал-лейтенант И. А. Ласкин, работавший в 1938 году офицером для поручений при первом заместителе наркома обороны, пишет, что вначале предполагалось использовать Василевского на должности начальника Управления боевой подготовки РККА. Но Б. М. Шапошников, соглашаясь с тем, что А. М. Василевский вполне достоин этой должности, считал, что после блестящего окончания Академии Генерального штаба он стал крупным и глубоко мыслящим оператором, а значит, и настоящим генштабистом. Мнение Б. М. Шапошникова взяло верх.

«С Генеральным штабом у меня связаны самые лучшие годы моей жизни», — скажет потом Александр Михайлович. Он очень скоро обнаружил свои способности и на штабной работе.

Бывший Нарком Военно-Морского Флота СССР Н. Г. Кузнецов, рассказывая о встрече с Александром Михайловичем, писал, что он являлся прекрасным штабным работником по знаниям и по складу характера{См. Н. Г. Кузнецов. Курсом к победе. М., 1975, стр. 125.}.

В начале войны

Великую Отечественную войну Александр Михайлович встретил в должности заместителя начальника Оперативного управления Генерального штаба. За годы работы в Генеральном штабе расширился его военный кругозор, он стал глубже понимать проблемы военного строительства и советского воинского искусства.

Как работник Генерального штаба Александр Михайлович отчетливо видел сгущение туч над страной. Его практическая деятельность все больше связывалась с подготовкой Вооруженных Сил на случай агрессии империализма. Он участвовал в разработке плана обороны Родины. В плане учитывалась возможность войны с Востока, но было твердо сказано, что прежде всего следует ее ждать с Запада, со стороны фашистской Германии. Указывались возможные направления военных действий, определено было главное из них — Москва, как политический, стратегический, экономический центр Родины.

Предусматривались ответные действия Советской Армии, мероприятия по мобилизации.

Александра Михайловича как-то спросили, почему в плане обороны страны говорилось, откуда ждать войну и как к ней готовиться, но не ставился вопрос о том, как она может пойти.

— Вряд ли правомерно ставить так вопрос, — ответил он. — Работники Генерального штаба не прорицатели. Война — двусторонняя борьба, в которой много неизвестных, особенно в ее начальный период. Никто не мог хотя бы приблизительно определить, как трудно, с какими потерями придем мы к ее славному концу. Но, рассматривая военный потенциал Германии, мы не считали, что поведем легкую войну. Опыт агрессии гитлеровцев в Европе говорил о больших возможностях военной машины фашизма в наступательных действиях. Прогнозирование хода войны — это проблема не только военная, но и политическая.

Приближение опасности войны с Запада Александр Михайлович особенно остро ощутил, когда ездил в составе правительственной делегации в фашистскую Германию. Членов делегации, за исключением ее главы, по существу, продержали в отведенной им резиденции. Гитлеровцы вели себя нахально, с нескрываемой враждебностью. Поездка в Германию оставила тяжелое впечатление.

Последние мирные дни А. М. Василевский решал задачи, связанные с подготовкой войск к отражению агрессии. Знакомился с ходом строительства укреплений на новых оборонительных рубежах западных границ.

Рабочий день 21 июня 1941 года подходил к концу, когда последовал приказ начальника Генерального штаба всем генералам и офицерам остаться на ночь на своих служебных местах. А. М. Василевский переключился с итоговой справки о ходе строительства оборонительных рубежей на поддержание связи с приграничными военными округами. Рано утром стало известно, что фашистская авиация бомбит советские города на юго-западе страны. Вскоре поступили сведения о вторжении на советскую землю танковых и моторизованных колонн врага. Война началась.

Около трех десятилетий разделяло первую и вторую мировые войны. Разные это были войны. Другим человеком стал и А. М. Василевский. С первого же дня войны он включился в решение сложнейших задач, вставших перед Генеральным штабом. В аппарате Генштаба быстро сложился новый режим работы и распорядок дня для каждого офицера и генерала. Весь коллектив перешел на казарменное положение. В кабинете Александра Михайловича появилась кровать, предметы туалета и все прочее, необходимое для повседневной жизни человека. Отдыхал он шесть часов в сутки — с четырех до десяти часов утра. Генеральный штаб работал круглосуточно.

Обширный зал заседаний Генерального штаба. Столы, телефоны. Карты. Сюда поступали все сведения с фронтов. Но нередко и запаздывали. Офицеры всех трех стратегических направлений — Западного, Северо-Западного и Юго-Западного — много времени отдавали сбору информации о ходе военных действий. Нужно было точно на каждый день определить, где какая армия ведет бои. А. М. Василевский обобщал материалы, представляемые начальниками стратегических направлений, готовил доклады начальнику Генерального штаба.

Работал много, недосыпал. Но результатами своего труда не был доволен. Генеральный штаб еще не решал всех задач, которые должен был решать.

«Мы, рядовые работники, чувствовали себя в первые дни войны неуютно, — вспоминал Александр Михайлович. — Война идет не так, как должна идти. Хотелось что-то посоветовать, внести предложения по организации обороны. Иду к начальнику Оперативного управления, а он не принимает решений, проявляя несвойственную ему пассивность».

Несколько раз Александр Михайлович прорывался к очень занятому, мало находившемуся в своем кабинете начальнику Генерального штаба Г. К. Жукову, высказывал свои соображения.

Г. К. Жуков знал и уважал Александра Михайловича. Но иногда на ходу отвечал:

— Занимайтесь своими делами, по предлагаемым вами вопросам уже принято Ставкой решение.

Наверное, в самом деле руководству Генштаба было не до предложений А. М. Василевского. Обстановка на фронте обострялась, а стиль стратегического руководства только складывался.

Первые дни войны для Генштаба были трудной школой. Но постепенно его роль в управлении войсками стала повышаться. Возглавивший Генштаб Б. М. Шапошников снова взял шефство над А. М. Василевским.

Александр Михайлович потом неоднократно говорил, что он учился у Б. М. Шапошникова стилю работы, обстоятельности в принятии военных решений, что руководство Б. М. Шапошникова являлось для него «постоянной и неоценимой школой»...

Враг подошел к Ленинграду, форсировал развитие событий на Юго-Западном направлении, рвался к Москве. Становилось все более очевидным, что, как и предполагалось, его усилия концентрируются на Западном направлении для захвата Москвы. Смоленское сражение показало возросшую силу советских войск, их умение держать жесткую оборону. Ставка и Генштаб оказывали существенную помощь Западному фронту.

На исходе июля А. М. Василевский получил новое назначение — заместителем начальника Генерального штаба и начальником его Оперативного управления. Теперь он вместе с Б. М. Шапошниковым или один бывает по нескольку раз в сутки в Ставке. Постоянно выполняет оперативные задания, держит связь с фронтами, передает им директивы Верховного Главнокомандующего.

В начале сентября обострилась обстановка на Юго-Западном фронте. Противник бросил крупные силы, чтобы выйти на левый берег Днепра, взять в кольцо Киев. Верховный надеялся на лучшее, на способность командования фронтом сдержать натиск гитлеровских танковых дивизий.

Сложность положения Б. М. Шапошникова и А. М. Василевского заключалась в том, что их мнение в оценке обстановки расходилось с мнением Верховного Главнокомандующего. Учитывая угрозу, нависшую над советскими войсками в районе Умани, возможность выхода противника на левый берег Днепра, они предлагали отвести их на новую оборонительную линию. И. В. Сталин не соглашался с таким предложением. А. М. Василевский потом говорил, что при каждом предложении об отводе войск Верховный «выходил из себя», упрекал их, что они пошли по линии наименьшего сопротивления.

И. В. Сталин искренне верил, что на юге будет создана крепкая оборона, войска не отойдут за Днепр. Ставка вела напряженные переговоры с командующими Юго-Западным направлением и фронтом. Александр Михайлович участвует в них, но повлиять на решение Верховного Главнокомандующего не может.

Склонившимся над картой Юго-Западного направления и застал Александра Михайловича Г. К. Жуков, зашедший попрощаться перед отъездом в Ленинград. На вопрос Г. К. Жукова, как он расценивает там обстановку, Александр Михайлович ответил:

— Думаю, что мы уже крепко запоздали с отводом войск за Днепр.

Александр Михайлович оказался прав. События развивались крайне неблагоприятно. Успех на юге позволил немецко-фашистским войскам усилить нажим на Москву. Над столицей нависает серьезная опасность. В Оперативном управлении Генштаба проходит партийное собрание. Присутствует и Б. М. Шапошников. С докладом выступает А. М. Василевский. Он говорит, что тяжелая обстановка требует от каждого полной отдачи сил, что Ставка и Генштаб держат резервы, припасенные на «черный день» с тем, чтобы повлиять на ход военных действий. Доклад был проникнут горячей верой в конечную победу. С. М. Штеменко писал, что это собрание дало «мощный заряд бодрости и мужества»{С. М. Штеменко. Генеральный штаб в годы войны, кн. 1. М., 1975, стр. 43.}.

Прорыв немецко-фашистских войск под Вязьмой потребовал от Ставки и Генштаба новых усилий по организации обороны Москвы. 5 октября ГКО принимает решение о защите советской столицы. В район Гжатска и Можайска выезжают члены Политбюро ЦК партии и ГКО К. Е. Ворошилов и В. М. Молотов. От Ставки вместе с ними отправляется А. М. Василевский в сопровождении группы офицеров Генштаба. Задача А. М. Василевского — собрать отходившие части в кулак и направить на оборонительный рубеж можайской линии. Он поддерживает непрерывную связь со Ставкой. В одном из разговоров докладывает о предложении объединить Западный и Резервный фронты. Оно принимается. Командующим Западным фронтом назначается Г. К. Жуков.

По возвращении в Москву Василевский поглощен изысканием дополнительных сил и средств для армий, оборонявших столицу. По поручению Верховного Главнокомандующего звонит в штаб Юго-Западного направления, передает распоряжение Ставки перебросить к Москве 2-й кавалерийский корпус. Александр Михайлович добавил:

— Верховный знает, что это будет большая жертва со стороны Юго-Западного направления, но он просил пойти на это.

Командующий Юго-Западным направлением предупреждает, что у них нет свободных железнодорожных составов.

А. М. Василевский докладывает о результатах переговоров Верховному Главнокомандующему, а штаб Юго-Западного направления с надеждой на отказ ждет ответа.

А. М. Василевский снова идет в аппаратную Ставки, вызывает начальника штаба Юго-Западного направления и говорит:

— Прошу принять и доложить ответ товарища Сталина главкому: «Товарищ Тимошенко! Составы будут поданы. Дайте команду о погрузке корпуса. Корпус будет пополнен в Москве»{И. X. Баграмян. Так начиналась война. М., 1977, стр. 402.}.

А. М. Василевский контролирует отправку вагонов под личный состав, коней, боевой техники корпуса. Подмога прибыла вовремя. Корпус сыграл важную роль в разгроме гитлеровцев под Москвой.

Редкий день Василевский не участвовал в подборе командных кадров для фронтов и армий. События на фронте развивались быстро, замена требовалась частая и большая. Случалось, что одно решение о назначении следовало за другим.

Организационные вопросы. Разукрупнение фронтов. Создание новых фронтовых управлений. Упразднение почти всего корпусного звена командования из-за трудностей с резервами. Пересмотр штатной и организационной структуры дивизий. Перестройка и управлений Наркомата обороны, Генерального штаба — это далеко не полный перечень лишь крупных мероприятий. Шли от опыта, подсказанного войной, руководствовались интересами бесперебойного управления военными действиями.

Поначалу часто нарушалась связь. Военные каналы терялись, а гражданскую линию давали с трудом. Наркомат связи не сразу перестроился на военный ритм. У Генштаба возникали задержки со сбором сводок. Опаздывали доклады Ставке.

Когда Верховный Главнокомандующий сделал очередное резкое замечание Генштабу за опоздание со сведениями с фронтов, А. М. Василевский сослался на связь. Последовало немедленное решение:

— Если нарком Пересыпкин плохо помогает вам, тогда есть смысл назначить его по совместительству начальником Управления связи Наркомата обороны.

Как только Наркомат связи стал отвечать за связь Вооруженных Сил, нарушения контактов Генштаба с фронтами и армиями исчезли. А через некоторое время перерыв связи с армией даже на минуту Ставка считала чрезвычайным происшествием.

Были в организационном поиске и неудачи. Принимались решения, которые не приносили желаемого результата, а иногда даже осложняли работу Генштаба. Верховный Главнокомандующий нашел необходимым вывести из Генштаба и передать службе тыла Управление военных сообщений.

Работа Генштаба осложнилась. При разработке операций нужно было вместе с начальником тыла составлять план перевозок. Неудобств возникало предостаточно.

Став начальником Генштаба{В апреле 1942 года в связи с ухудшением состояния здоровья Б. М. Шапошникова обязанности начальника Генштаба возложили на А. М. Василевского. В июне он был утвержден в этой должности.}, А. М. Василевский убедил Верховного Главнокомандующего возвратить в Генеральный штаб Управление военных сообщений.

Нечто подобное произошло и при создании Главного управления укомплектования с независимыми от Генштаба функциями. Неудобства испытывали обе стороны. Генеральный штаб, разрабатывавший планы операций, должен был запрашивать сведения о войсковых формированиях, которые можно ввести в действие. В свою очередь, план организационных мероприятий нужно было постоянно увязывать с оперативными задачами Вооруженных Сил. Без Генерального штаба такая увязка была немыслима.

Высказывалось мнение, что организационная структура Генерального штаба на случай агрессии не была заранее рассмотрена и определена. Этим объясняли и многочисленные организационные перестройки с начала войны.

Александр Михайлович категорически отрицал это. Организационная структура Генштаба, говорил он, в предвоенный период рассматривалась и на случай войны была определена правильно. Но когда развернулись военные действия, что-то оказалось ненужным и отпало, а что-то непредусмотренное ввели. Это нормальный процесс.

— Но у нас, — продолжал он, — с началом войны появилось немало и такого, что не приносило пользы аппарату Генштаба, а лишь осложняло его работу. И в ходе военных действий Генштаб по ряду важных структурных аспектов вернулся к той организации, с которой вступили в войну. Никого в этом винить нельзя. Задача состояла в том, чтобы Генштаб приносил максимальную пользу в руководстве военными операциями.

...Несмотря на усилия Ставки, Генштаба, командования фронтов, армий, героизм и мужество советских воинов, обстановка под Москвой продолжала осложняться. Опасность для столицы возросла. Тучи настолько сгустились, что, как пишет Г. К. Жуков, Верховный Главнокомандующий обратился к нему, командовавшему в то время Западным фронтом, с вопросом:

— Вы уверены, что мы удержим Москву?

Обстановка потребовала разделить аппарат Генерального штаба на два эшелона. Один, во главе с Б. М. Шапошниковым, по решению Ставки выезжает за пределы Москвы с задачей осуществлять руководство всеми Вооруженными Силами в более спокойной обстановке. Другая, меньшая часть (из девяти человек) оставалась в Москве для оперативного обслуживания Ставки. Возглавить ее было поручено А. М. Василевскому. Он оказался прямым и непосредственным помощником Верховного Главнокомандующего в руководстве военными действиями, защите Москвы. Насколько усложнились его функции, говорит такая деталь: А. М. Василевский не смог съездить на вокзал, чтобы проводить Б. М. Шапошникова, работал в Ставке до утра.

И сколько было таких ночей! Стерлись понятия дня и ночи. Спали урывками, иногда сидя. Нередко офицеры штаба, не дожидаясь, когда поступят донесения с мест, садились в машины и ехали в штаб фронта. Карта Ставки уточнялась до мельчайших подробностей.

При всей сложности обстановки под Москвой резервы, о которых Александр Михайлович говорил на упомянутом выше партийном собрании в Генштабе, не расходовались, а увеличивались. Часть их была направлена под Ленинград для проведения Тихвинской операции. Основные же резервные дивизии все плотнее стягивались к Москве.

План контрнаступления разрабатывался Ставкой. А. М. Василевский принимал самое непосредственное участие в этой работе. При этом учитывалось, что группировка противника, растянутая на широком фронте, не закрепилась. Наши резервные дивизии были дислоцированы удачно. Замысел контрнаступления сводился к тому, чтобы ударами советских войск правого и левого крыла Западного фронта во взаимодействии с войсками Калининского и Юго-Западного фронтов разгромить ударные группировки противника. Основная роль отводилась Западному фронту.

В период завершения контрнаступления в Москве находилась английская военная делегация. А. М. Василевский сопровождал ее в поездке по полям сражений. Члены делегации были поражены, увидев трупы фашистских вояк, разбитые орудия, застывшие танки, помятые автомашины. Сокрушительный удар был нанесен той самой «победоносной» армии, которая с барабанным боем прошла по странам Европы. Александр Михайлович испытывал чувство гордости за нашу армию, за ее самоотверженную борьбу с захватчиками.

После нашей победы под Москвой разрекламированный гитлеровцами план «молниеносной войны» лопнул как мыльный пузырь. Московская битва показала возросший уровень советского военного искусства, боевого мастерства Красной Армии, героизм советских воинов.

Рассматривая причины успешного контрнаступления под Москвой, А. М. Василевский особенно подчеркивал значение, которое имело своевременное накопление и целеустремленное использование советским командованием стратегических резервов. "Надо прямо сказать, — писал Александр Михайлович, — что, несмотря на тяжелую, порой критическую, обстановку в дни героической обороны Москвы, Ставка Верховного Главнокомандования проявила большую выдержку и волю, сохранив выдвинутые в район Москвы стратегические резервы для перехода Красной Армии в решительное контрнаступление. Опыт Московской битвы в использовании резервов Ставки весьма поучителен".

К этим словам следует только добавить, что немалую роль во всем этом сыграл сам А. М. Василевский.

Выбор и мотивы

В июне 1942 года А. М. Василевский с согласия ЦК ВКП(б) был утвержден начальником Генерального штаба.

В назначении А. М. Василевского начальником Генштаба сыграли свою роль рекомендации Б. М. Шапошникова. Но решающим, видимо, явилось личное мнение Верховного Главнокомандующего. Он внимательно присматривался к Александру Михайловичу в первый, трудный год войны, видел его колоссальную работоспособность, организованность, умение успешно выполнять поставленные задачи, работать с людьми. Чашу весов в пользу Александра Михайловича окончательно склонили его широкий оперативный кругозор, нестандартное мышление, профессионально квалифицированный подход к вопросам руководства военными действиями. Он умел быстро разобраться в сложных, часто противоречивых событиях на фронте, правильно оценить обстановку, предложить наиболее выгодное решение оперативных задач.

Новый начальник ничего не изменил в стиле деятельности аппарата Генштаба, сложившемся при Б. М. Шапошникове. Как и его учитель и старший товарищ Борис Михайлович Шапошников, А. М. Василевский был прост в обращении с офицерами и генералами Генштаба, но в рамках служебных отношений...

Весна и лето 1942 года — предельно сложный этап войны. Разработанные Ставкой планы не осуществились. Противник снова захватил инициативу. Потерпели неудачу и наступательные действия Юго-Западного фронта.

Противник, улучшив свое положение, приступил к проведению главной операции на юге, стремился прорваться на Кавказ. Верховное Главнокомандование и Генштаб принимали меры, чтобы стабилизировать обстановку, усилить оборону советских войск.

Остро встал вопрос о бесперебойности управления войсками, регулярной отчетности снизу вверх. Насколько это важно, обнаружилось, когда гитлеровцы прорвали оборону на юго-западе и нарушилось руководство военными действиями наших войск. Информация о них запаздывала, а это не позволяло Верховному Главнокомандованию точно оценивать обстановку на каждый день.

...Ставка требует исчерпывающих докладов о ходе военных действий, анализа обстановки. Нередко разговор идет на «повышенных тонах». Александр Михайлович вызывает в Генштаб офицеров Юго-Западного направления. Но их информация снова неполна и противоречива. С таким докладом ехать в Ставку нельзя. Начальник Генштаба связывается по телеграфу с начальником штаба 57-й армии генералом А. Ф. Анисовым, которого знал по прежней службе. В доверительной беседе тот не скрыл горькой правды, дал понять, что события на Юго-Западном фронте принимают критический характер.

Сообщение очевидца глубоко взволновало. Эту точную информацию и докладывает в Ставке Василевский. Он говорит, что нашим войскам под Харьковом грозит окружение. Вносит предложение остановить наступление противника силами Южного и Юго-Западного фронтов. Но самое важное — это отвести опасность окружения нашей вырвавшейся вперед группировки, не дать противнику развить инициативу.

Выслушав начальника Генерального штаба, И. В. Сталин тут же звонит командующему Юго-Западным фронтом. Однако тот сообщает, что наступление в направлении Харькова развивается успешно.

Сведения неточные, но более благоприятные. Верховный верит им, и Василевскому не удается переубедить его. Наступление продолжалось.

Прошло несколько дней. Александр Михайлович дважды звонил в штаб Юго-Западного фронта. Настойчиво выяснял возможности отражения наступления немецко-фашистской группировки Клейста. Внес в Ставку предложение немедленно прекратить наступление на Харьков и привлечь дополнительные силы, чтобы ликвидировать нараставшую опасность. Убеждал, доказывал, что ждать больше невозможно, что следует готовиться к худшему. Но... Сталин опять советуется с командующим Юго-Западным фронтом, и все остается по-прежнему.

Об этих тревожных днях А. М. Василевский рассказал в своих мемуарах. При всем лаконизме его рассказ передает крайнюю напряженность обстановки. И через три десятилетия, возвращаясь к тем событиям, Александр Михайлович глубоко переживал, что Генеральный штаб не сделал в то время всего, что мог, для улучшения положения войск Юго-Западного фронта. Считал, что отстранение его от участия в решении вопросов руководства военными действиями на юге не могло служить ему оправданием. Генштаб должен был организовать отвлекающие удары на других направлениях, мог бы проявить больше инициативы в оказании южным фронтам помощи резервами.

Весенняя кампания многому научила, хоть урок был горьким, свидетельствовал о необходимости повысить весомость мнения Генерального штаба в решении Ставкой вопросов оперативного руководства военными действиями.

Тех, кто хочет и способен учиться, неудачи в войне учат быстро. Можно считать, что в ходе военных действий Верховный Главнокомандующий на собственном опыте оценил важность знаний и опыта коллектива Генерального штаба и его начальника в планировании операций, руководстве вооруженной борьбой. Не случайно в его приказе по итогам весенней кампании в адрес Генштаба не было критических замечаний.

В дальнейшем потребовалось немного времени, чтобы начальник Генерального штаба А. М. Василевский, как пишет Г. К. Жуков, с «достоинством и вескими аргументами» убеждал Верховного, что в данной обстановке иного решения нет, чем он предлагает, и другое принимать не следует»{Г. К. Жуков. Воспоминания и размышления, т. 1. М., 1978, стр. 312.}.

Весенние заботы и тревоги сменились летними. 28 июня 1942 года гитлеровцы нанесли удар на воронежском направлении. Командование Брянского фронта не смогло организовать жесткую оборону, остановить противника, танки и мотопехота которого прорвались через Касторное на Воронеж. Ставка направляет А. М. Василевского на этот фронт. На рассвете 4 июля он прибыл на командный пункт фронта, где принимает меры к ускорению ввода в сражение 5-й танковой армии, усилению оборонительных действий войск.

Наступление врага на Воронеж было приостановлено. Однако обстановка продолжала оставаться напряженной. 7 июля противник предпринял мощное наступление из района Артемовска в общем направлении на Кантемировку.

Генеральный штаб правильно оценил нависшую угрозу. А. М. Василевский, выполняя указания Ставки, принимает ряд мер по укреплению боеспособности войск, конкретизации задачи фронтам. Под его руководством перераспределяются резервы по стратегическим направлениям. Основные группировки войск сосредоточиваются на двух угрожаемых направлениях — сталинградском и кавказском.

Одновременно приходится уделять внимание организационным вопросам. Еще перед поездкой на Брянский фронт начальник Генерального штаба принимает генерала И. X. Баграмяна, получившего назначение на Западный фронт. Иван Христофорович тепло вспоминает об этой встрече. В такое напряженное время, пишет он, Александр Михайлович нашел время, чтобы «участливо побеседовать со мной»{ И. X. Баграмян. Так шли мы к победе, кн. 2. М., 1977, стр. 139—140.}. Начальник Генштаба сообщил ему об обстановке на фронтах, особенно, конечно, на Западном, посоветовал, прежде чем ехать в 61-ю армию, командовать которой был назначен И. X. Баграмян, побывать в штабе фронта, представиться его командующему.

Развитие военных действий потребовало создать на воронежском направлении самостоятельное объединение. Встал вопрос о командующих фронтами. Решался он в Ставке. У Верховного Главнокомандующего присутствуют А. М. Василевский и его заместитель Н. Ф. Ватутин. На должность командующего Брянским фронтом по предложению начальника Генштаба сразу назначили К. К. Рокоссовского. С Воронежским фронтом было сложнее. Предложили несколько кандидатур. Но Верховный Главнокомандующий не принял ни одной.

— Товарищ Сталин! Назначьте меня командующим Воронежским фронтом, — предложил неожиданно для всех Николай Федорович Ватутин.

— Вас? — удивился Сталин.

Н. Ф. Ватутин выполнял огромный объем работы в Генштабе, и вряд ли ему можно было найти сразу достойную замену. А. М. Василевский высоко ценил Н. Ф. Ватутина как большого штабного работника. И конечно, ему было жалко расставаться с ним. Но задерживать его значило остановить его служебный рост. И он поддержал кандидатуру Ватутина.

Верховный Главнокомандующий внимательно посмотрел на А. М. Василевского, потом на Н. Ф. Ватутина, немного помолчал, подумал и сказал:

— Если товарищ Василевский согласен... я не возражаю.

Н. Ф. Ватутин в качестве командующего рядом фронтов показал себя с лучшей стороны.

С уходом Н. Ф. Ватутина из Генштаба на Александра Михайловича легла дополнительная тяжесть. Он, как пишет С. М. Штеменко, «буквально разрывался между Ставкой и Генштабом. Его энергия была поистине неисчерпаема. Он требовал, советовал, передавал личные распоряжения Верховного Главнокомандующего»{С. М. Штеменко. Генеральный штаб в годы войны, кн. 1, стр. 80.}.

Предложенную А. М. Василевским кандидатуру А. И. Антонова на должность первого заместителя начальника Генштаба И. В. Сталин поначалу не принял. Он лично не знал Алексея Иннокентьевича, а на доводы начальника Генштаба отвечал:

— Если он хороший работник, пусть помогает вам на фронте. Лишь спустя несколько месяцев А. И. Антонов стал заменять А. М. Василевского в Генштабе. Он быстро ознакомился с делами, показал себя с самой лучшей стороны, заслужил доверие Верховного Главнокомандующего. Работать Александру Михайловичу стало легче, он занимался преимущественно крупными вопросами руководства вооруженной борьбой.

Анализируя деятельность А. М. Василевского в первые месяцы в должности начальника Генштаба, можно утверждать, что она в целом была успешной. Обязанности начальника Генерального штаба он выполнял энергично и с должной профессиональной обстоятельностью. Генштаб усилил свое влияние на ход военных действий. Это с очевидностью проявилось и в ходе Сталинградской эпопеи.

В этижаркие дни окончательно обрел вес институт представителей Ставки. По заданию Верховного Главнокомандующего Василевский много времени находится в войсках сталинградского направления. Как представитель Ставки и начальник Генерального штаба он вместе с командующими фронтами решает задачи активной обороны, срыва замыслов немецко-фашистского командования.

В июле противник бросил в бой южную группировку, введя в действие большое количество танков. Создалась серьезная угроза охвата 62-й армии с юга, прорыва гитлеровских войск к Сталинграду.

Контрудар, предпринятый по инициативе А. М. Василевского 1-й и 4-й танковыми армиями, не обеспечил разгрома вражеской группировки. Потом, после войны, не раз писалось, что вряд ли целесообразно было проводить контрудар еще не полностью сформированными армиями. Но было выиграно время, что не позволило противнику осуществить стремительный бросок к городу.

Подготовка к ответным мерам проводилась в крайне сжатые сроки. Задача была такова: ударами с севера и юга подсечь под основание клин фашистских войск.

Танкисты 1-й и 4-й армий действовали решительно. Противник перешел к обороне и отступил. Конечно, потери у наших войск были значительные. Начальник Генштаба предвидел их. Но иного выхода не было: только это могло остановить противника или замедлить его выход в район Сталинграда.

Командовавший тогда 1-й танковой армией ныне Маршал Советского Союза К. С. Москаленко пишет, что этот удар помешал противнику «с ходу захватить Сталинград»{К. С. Москаленко. На Юго-Западном направлении, кн. 1. М., 1975, стр. 269.}. Единственно правильным называл решение о контрударе генерал армии С. М. Штеменко{См. С. М. Штеменко. Генеральный штаб в годы войны, кн. 1, стр. 92.}.

Испытание на зрелость

Идея контрнаступления от берегов великой русской реки вызревала в огне оборонительных боев. Его замысел был разработан на основе объективного и подробного анализа обстановки.

Г. К. Жуков и А. М. Василевский, много времени находившиеся на Сталинградском фронте, правильно уловили момент, когда стало возможно повернуть развитие военных событий в нашу пользу, и дали наиболее удачное оперативно-стратегическое решение такой задачи.

...Оперативная карта. Для полководца она зеркало хода борьбы, предмет для размышлений. Изучая ее, уточняя донесения командующих фронтов, начальник Генштаба видел, что немецко-фашистские войска сосредоточились на относительно узком участке фронта, непосредственно по направлению к Сталинграду. Образовался выступ, фланги которого прикрывались более слабыми и тяготившимися войной румынскими войсками. Большая протяженность позиций румынских дивизий делала оборону врага еще более уязвимой. Правомерно возникал вопрос: а нельзя ли срезать выступ, если ударить с флангов?

Возросшая сила сопротивления советских войск, топтание противника на месте, в свою очередь, обеспокоило гитлеровское командование. Гитлер приказал, вызвав Паулюса в Винницу 12 сентября, немедленно взять Сталинград, решительным штурмом выйти к Волге.

Случилось так, что в тот же день в Москву с берегов Волги прилетели Г. К. Жуков и А. М. Василевский. Верховный Главнокомандующий внимательно выслушал их доклады об обстановке под Сталинградом и спросил:

— Что нужно Сталинградскому фронту, чтобы ликвидировать коридор противника и соединиться с Юго-Восточным фронтом?

Г. К. Жуков ответил, что потребуется минимум еще одна полнокровная общевойсковая армия, танковый корпус, три танковых бригады, не менее 400 орудий гаубичной артиллерии, увеличение авиации до одной воздушной армии. А. М. Василевский подтвердил эти расчеты.

Они считали, что, исходя из оценки возможностей врага, сосредоточившего основные силы в районе Сталинграда, реальной выглядела перспектива контрнаступления наших войск.

Верховный не сразу согласился с этим, спросил, под силу ли в сложившихся условиях такая крупная задача. В заключение предложил поехать в Генштаб и хорошенько подумать над возможностью контрнаступления. Новая встреча была назначена на следующий день в 21.00. Почти сутки провели Г. К. Жуков и А. М. Василевский у карты Сталинградского фронта, Генштабистам-операторам дали задание рассчитать, какие потребуются силы и средства на контрнаступление. Хотя им ни слова не сказали о его цели, они, как люди опытные, догадывались о ней. Задание выполнялось с большой четкостью.

К назначенному сроку ориентировочные расчеты были готовы.

— Ну, что надумали, кто будет докладывать? — встретил их вопросом Верховный Главнокомандующий.

— Кому прикажете, — ответил Александр Михайлович, — мнение у нас одно.

Докладывал Василевский. Познакомившись с предложениями по карте, Верховный начал задавать вопросы:

— Что за группировки войск в районе Серафимовича? Хватит ли сил для такой большой операции? Не лучше ли ограничиться ударом с севера на юг и с юга на север вдоль Дона? Не далеко ли замахнулись ударными группировками?

Разрабатывая план контрнаступления, А. М. Василевский и Г. К. Жуков учитывали возросшие к тому времени возможности нашего народного хозяйства. Оно уже могло дать необходимые материальные средства для решения такой крупной задачи. Поступали сведения и о том, что враг больше не может наращивать свои силы, а потери он нес большие. Только за июль—ноябрь 1942 года они составили около 700 тысяч солдат и офицеров, большое количество оружия и боевой техники.

Верховный Главнокомандующий в принципе одобрил общие наметки контрнаступления. Но предложил еще подумать над планом, тщательно подсчитать наши резервы и материальные возможности, сказал, что пока главная задача — удержать Сталинград, не дать противнику продвинуться к Камышину.

В тот же день и Жуков и Василевский отправились на Сталинградский фронт, чтобы помочь командованию в стабилизации обороны и окончательно на месте отработать детали предстоящей операции. Она стала главной на зиму 1942/43 года.

Теперь начальник Генштаба много находится в районе Сталинграда. Он знакомит командующего Юго-Восточным фронтом А. И. Еременко с основными решениями Ставки по предстоящему контрнаступлению, ставит задачи войскам фронта. Одновременно дает указание командованию Донским фронтом подготовить свои соображения по контрнаступлению.

В конце сентября Г. К. Жуков и А. М. Василевский докладывают Ставке основные положения плана. После обсуждения они принимаются. Верховный Главнокомандующий утверждает карту-план контрнаступления, подписанную Г. К. Жуковым и А. М. Василевским. Детальная его разработка передается в Генеральный штаб под ответственность А. М. Василевского.

Операция получила название «Уран». Ее предполагалось провести в два этапа. На первом этапе — прорвать оборону, окружить главные силы 6-й полевой и 4-й танковой армий врага, а также создать прочный внешний фронт окружения. На втором этапе требовалось отразить попытки деблокирования окруженных войск и уничтожить их. Предусматривалось из районов северо-западнее и южнее Сталинграда в общем направлении на Калач нанести мощные концентрические удары по флангам немецко-фашистской обороны. Главный удар должны были осуществить войска вновь сформированного Юго-Западного фронта. Донской фронт наносил два удара с целью изолировать и уничтожить противника в малой излучине Дона.

План Сталинградской наступательной операции отличался оригинальностью и глубиной замысла. Впоследствии его нередко будут называть Каннами двадцатого столетия. А. М. Василевский вложил в него все свои творческие способности.

Настала пора планомерной подготовки контрнаступления. Вести ее приходилось в обстановке ожесточенных оборонительных боев. Начальник Генерального штаба снова на фронте. Уделяет много внимания отработке армиями на местности задач операции. В середине октября он прибывает в 64-ю армию. Ее командующий генерал М. С. Шумилов докладывает о готовящемся по указанию командования фронта ударе по фашистским войскам в направлении Ольшанки. Он еще не знает, что утвержден план контрнаступления, и вносит предложение изменить направление удара, вести его не через Ольшанку вдоль берега Волги, а несколько западнее — на Песчинку.

Не раскрывая замысла контрнаступления, А. М. Василевский советует М. С. Шумилову не настаивать на своей идее, поясняет, что направление вдоль Волги выбрано потому, что противник все время пытается расширить коридор между 62-й и 64-й армиями, чтобы, держа под огнем Волгу на широком участке, еще больше затруднить переброску наших войск и доставку боеприпасов через реку. Приковывая его внимание к этому участку, мы тем самым отвлекаем его от других направлений. Он замечает, что проехал вдоль Волги и не видел ни одной колонны войск 64-й армии. На замечание М. С. Шумилова, что войска двигаются только ночью, Александр Михайлович ответил:

— Для нас сейчас уже не опасно, если противник их заметит. Пусть он видит наши колонны. Так что выдвигайте отдельные колонны и днем.

Александр Михайлович жил идеей предстоящего контрнаступления и добивался сосредоточения сил в районах, откуда начнется операция. Он проверил готовность войск на всех других важных направлениях.

Время приближалось к назначенному сроку. Возникла необходимость обменяться мнением с командованием фронтов, заслушать их доклады. В начале ноября А. М. Василевский и Г. К. Жуков проводят итоговое совещание с командованием Юго-Западного фронта, на следующий день — с командованием Донского фронта. Затем состоялось совещание с руководящим составом Сталинградского фронта. Доклады командующих фронтами обнадеживают, хотя было еще немало сложностей в подготовке к операции.

Обстоятельно изучив обстановку, А. М. Василевский подводит итоги проделанной работы, которую можно с полным основанием назвать гигантской...

Москва. Ставка. Г. К. Жуков и А. М. Василевский докладывают о готовности войск к контрнаступлению. На А. М. Василевского было возложено координирование действий всех трех фронтов сталинградского направления в период подготовки и проведения контрнаступления.

Но здесь мы сделаем небольшое отступление, чтобы показать, как даже опытные военачальники не сразу убеждались в необходимости проводить операцию именно в намеченный срок. За день до ее начала А. М. Василевский, находившийся в войсках, получил категорический приказ прибыть в Москву. Озадаченный, он едет с аэродрома прямо в Ставку. Зa рассказом о том, что было далее, обратимся к книге А. М. Василевского «Дело всей жизни». «...В кремлевском кабинете Сталина проходило заседание Государственного Комитета Обороны. Сталин немедленно принял меня и предложил, пока шло обсуждение ряда крупных хозяйственных вопросов, ознакомиться с поступившим на его имя письмом командира 4-го механизированного корпуса В. Т. Вольского». Каково же было удивление Василевского, когда он прочитал письмо. Командир корпуса, которому отводилась решающая роль в предстоящей операции, писал в ГКО, что она обречена на провал, так как не обеспечено необходимое соотношение сил и средств. А за неделю до этого В. Т. Вольский заверял представителей Ставки, что его корпус готов к выполнению задания...

Александр Михайлович рассказывал автору этих строк, что, когда он прочитал письмо, Сталин спросил его:

— Что скажете?

— Письмо далеко от истины, — ответил Василевский. — Пессимизм неуместен. Операция подготовлена, боевой настрой в войсках высокий. Надеюсь на успех.

Твердость и уверенность Александра Михайловича убедили Верховного.

Сталин просит своего секретаря соединить его с В. Т. Вольским. Разговор вел спокойно. Потом обратился к нему с вопросом:

— Снимать вас или оставить?

Вольский остался командиром корпуса. И воевал корпус превосходно.

После разгрома фашистов под Сталинградом Василевский с согласия Сталина вручил Вольскому именное оружие — пистолет с надписью. Тот был тронут до слез. О его письме в ГКО Александр Михайлович не сказал ему ни слова...

В ночь на 19 ноября начальник Генштаба вылетел на фронт. Утром был в Серафимовиче, в середине дня — в 5-й танковой армии П. Л. Романенко, наносившей основной удар под Сталинградом.

19 ноября начался долгожданный разгром гитлеровцев под Сталинградом. Василевский доложил Верховному Главнокомандующему о первых успехах наших танковых соединений. Несмотря на туман, снегопад, войска прорвали оборону противника и продвинулись на 20 километров.

Взятый темп наступления поддерживался. 23 ноября встретились войска Сталинградского и Юго-Западного фронтов. Первыми соединились воины 4-го механизированного корпуса В. Т. Вольского (Сталинградский фронт) и 4-го танкового корпуса И. Г. Кравченко (Юго-Западный фронт). Одновременно в тот же район вышел 26-й танковый корпус А. Г. Родина Оперативное окружение противника состоялось. Это было первое окружение немецко-фашистских войск с начала войны.

Вечер 23 ноября застал А. М. Василевского в войсках Юго-Западного фронта. Вместе с его командующим Н. Ф. Ватутиным он разрабатывает мероприятия, направленные на дальнейшее осуществление задач контрнаступления. Поддерживает связь с командующим Донским фронтом К. К. Рокоссовским. С А. И. Еременко уточняет задачи войск Сталинградского фронта.

О согласованных с командованием фронтов мерах докладывает Ставке. Высказывает предположение, что гитлеровское командование попытается снять окружение. Поэтому следует как можно быстрее ликвидировать группировку противника, попавшую в "котел".

Необходимо без промедления создать прочный внешний фронт, закрепить стратегическую инициативу наших войск.

Ставка согласилась с мнением А. М. Василевского, что нужно быть настороже, ждать от противника ответных мер. В ночь на 24 ноября Ставка направляет командованию всех трех фронтов директиву с требованием усилить решительность в борьбе с врагом, строго осуществлять задачи плана контрнаступления.

А. М. Василевский не знает усталости. Как писал Главный маршал артиллерии Н. Н. Воронов, он "много работал и помогал командованию и штабам фронтов". Часто советуется с Н. Н. Вороновым, являвшимся представителем Ставки. Значительное время находится в войсках на решающих направлениях.

В конце ноября Александр Михайлович прибывает на командный пункт 65-й армии Донского фронта. Командующий армией П. И. Батов докладывает о ходе боевых действий, о полном разгроме противника и районе хутора Вертячего, о предполагаемых ответных мерах врага.

Немецко-фашистское командование приказало превратить подступы к Вертячему в «зону смерти», с солдат и офицеров взята подписка не сдавать хутор, им пригрозили, что в случае сдачи в плен будут расстреляны их семьи. П. И. Батов доложил, что принял решение продолжать наступление в общем направлении на Дмитровку.

А. М. Василевский расспросил о трудностях и нуждах 65-й армии, сообщил, что Ставка довольна действиями войск армии.

— Мы ожидали, что вы будете в Вертячем по крайней мере на сутки позже, — заявил он. — Сегодня я докладывал Москве, и Верховный просит передать войскам благодарность. В заключение начальник Генштаба сказал, что ему доставляет удовольствие поздравить командарма с награждением орденом Суворова I степени.

Поездки по войскам показали, что план контрнаступления осуществлялся успешно. Территория, занимаемая врагом, сократилась вдвое. Но фашисты упорно сопротивлялись. Стало ясно, что в расчетах Генерального штаба численность немецко-фашистских войск была значительно занижена.

А. М. Василевский докладывает Верховному Главнокомандующему, что темпы контрнаступления замедлились, просит усилить Донской фронт резервами и отдать приказ о передаче ему 2-й гвардейской армии. Ставка согласилась. Усиливается по просьбе начальника Генштаба и Юго-Западный фронт.

Снова и снова совместно с командованием фронтов уточняется план контрнаступления, ликвидации окруженных немецко-фашистских войск — операция «Кольцо». Ставка одобряет план и предлагает осуществить его не позднее 23 декабря.

Но противник сосредоточил в районе Котельникова мощную группу армий «Дон», надеясь деблокировать окруженную 6-ю армию. Первоочередная задача советского командования — разгром этой группировки. Она имела 30 укомплектованных дивизий, и сбрасывать со счетов такую силу было нельзя.

А. М. Василевский разрабатывает план совместных действий по ликвидации этой группировки противника. После этого он побывал в войсках 51-й и 5-й танковой армий, провел рекогносцировку в направлении Рычковской с участием командира 7-го танкового корпуса П. А. Ротмистрова, командующего 5-й армией М. М. Попова и командира 3-го гвардейского корпуса И. А. Плиева. Главной целью плана было не допустить соединения котельниковской и нижнечирской группировок гитлеровских войск, пресечь их попытки деблокировать 6-ю армию Паулюса.

Под ударами дивизий группы армий «Дон» нашим войскам пришлось несколько отступить. Создалась тревожная обстановка. Александр Михайлович вновь едет в войска 51-й армии. Убедившись, что командованием армии приняты меры по усилению обороны, направляется в штаб Донского фронта, докладывает Ставке об обстановке, просит разрешения осуществить более решительные меры против группировки противника в районе Котельникова, и прежде всего использовать 2-ю гвардейскую армию, которая направлялась в Донской фронт. Без этой армии вряд ли удастся разгромить группу армий «Дон». Ставка сначала отвела такое предложение. Лишь через сутки, утром 13 декабря, дала согласие. Осуществление операции по уничтожению окруженной группировки временно откладывалось.

Пока шел разгром деблокирующей группировки немцев, А. М. Василевский находился на командном пункте 2-й гвардейской армии генерал-лейтенанта Р. Я. Малиновского. Он впервые непосредственно наблюдал деятельность Родиона Яковлевича, с удовольствием отмечал, что работал тот с увлечением, энергично, быстро ориентировался в обстановке. Александру Михайловичу импонировали его скромность, стремление постоянно быть в войсках, доходить до передовой.

Р. Я. Малиновский с одинаковой компетентностью решал вопросы командного и штабного характера и быстро оценил важность новой задачи. После ожесточенных оборонительных боев войска 2-й гвардейской армии перешли к решительным наступательным действиям и в конце декабря очистили от гитлеровцев Котельниково. Командующий группой армий «Дон» Манштейн по этому поводу писал: «Пробил час, когда инициатива перешла в руки противника».

Использование 2-й гвардейской армии в нанесении контрудара по войскам Манштейна на котельниковском направлении характеризует стратегическое мышление А. М. Василевского. Не случайно сам Александр Михайлович неоднократно возвращался к этому при обобщении опыта минувшей войны.

Несмотря на возражения некоторых военачальников, Василевский, как показал ход военных действий, избрал наивернейшее решение. С разгромом группы армий «Дон» нельзя было медлить. Это могло бы поставить советские войска в невыгодное положение. Вслед за уничтожением группировки Манштейна была уничтожена и группировка Паулюса. Небольшое промедление во времени не повлияло на стратегическое положение советских войск под Сталинградом.

Как только задача по разгрому котельниковской группировки противника была решена, А. М. Василевский сразу же выезжает в Верхне-Курмоярскую, где оказывает помощь соединениям генерала Я. Г. Крейзера в выполнении боевых задач на тормосинском направлении.

Наступил новый, 1943 год. А. М. Василевский встретил его на КП командующего Донским фронтом, в кругу боевых друзей. Здесь же были писатели Ванда Василевская и Александр Корнейчук.

Все радовались успехам наших войск под Сталинградом, желали друг другу скорейшей победы. Утром он получил указание Верховного Главнокомандующего немедленно отправиться на Воронежский фронт для подготовки и проведения наступательных операций на Верхнем Дону.

В Сталинградской битве советское военное искусство показало свою творческую силу. Было правильно выбрано направление главного удара, искусно созданы группировки для наступления, проведена скрытая и тщательная подготовка к наступательным действиям.

Победа у стен Сталинграда положила начало коренному перелому в ходе войны. С берегов Волги война пошла в обратном направлении — к границам фашистской Германии. Страна восхищалась подвигом советских воинов, славила их.

А. М. Василевский писал: «Душой обороны Сталинграда была Коммунистическая партия. Это она, партия, направляла все усилия народа и армии на защиту волжских рубежей, вдохновляла воинов на героические подвиги». А. М. Василевский подчеркивал, что в Сталинградской битве великолепно справились со своими задачами командующие фронтами — Н. Ф. Ватутин, А. И. Еременко, К. К. Рокоссовский, их Военные советы, штабы. Добавим: в Сталинградской битве блестяще проявился военный талант самого Александра Михайловича.

Представитель Ставки

Еще шла Сталинградская битва, а Ставка и Генштаб уже продумали дальнейшие действия против немецко-фашистских захватчиков. Обсуждали, прикидывали, делали расчеты. Сошлись на том, что продолжать изгнание врага с советской земли лучше всего серией наступательных операций, перекрывающих одна другую по времени.

Главное внимание сосредоточили на донбасском и ростовском направлениях. Юго-Западному фронту ставилась задача нанести глубокий удар через Горловку на Мариуполь. Южному и Закавказскому фронтам предстояло разгромить северокавказскую группировку противника, Воронежскому совместно с Брянским и Юго-Западным фронтами — основные силы немецких войск в их районе.

Одновременно намечалось осуществить ряд операций на Северо-Западном и Западном направлениях.

Разработка плана на зиму 1942/43 года велась с меньшими опасениями. Трудно задумывалась Сталинградская наступательная операция.

— Приступая к разработке Сталинградской операции, — говорил Александр Михайлович, — мы не имели реального опыта проведения крупных операций на окружение в современной войне. Дело было новое. Успех разработки плана обеспечило доверие ЦК партии, Верховного Главнокомандования.

На командный пункт Воронежского фронта вслед за Александром Михайловичем прибыл Г. К. Жуков. Начиная со Сталинграда, они довольно часто вместе размышляли над очередными операциями. Сложилось удачное боевое содружество двух больших полководческих талантов.

Александр Михайлович с удовольствием работал с Г. К. Жуковым.

— Георгий Константинович, — отмечал А. М. Василевский, — имел развитую военную смекалку. Быстро схватывал суть обстановки.

Под военной смекалкой Александр Михайлович понимал способность разобраться и правильно оценить события на фронте, возможное их развитие, предугадать действия противника. Г. К. Жуков умел использовать фактор времени и местность, выбрать нужный маневр войск, вовремя ввести резервы. Когда они вместе думали, обсуждали, разработка плана операции велась быстрее, удачнее.

Поздравляя Георгия Константиновича с 70-летием, А. М. Василевский писал ему: «Я имел счастье работать с тобой бок о бок и делить с тобою все радости и невзгоды, особенно в годы Великой Отечественной войны. И должен сказать, что твоя непревзойденная работоспособность, твой опыт, умение во всех случаях наиболее глубоко и разумно оценивать обстановку и находить в ней наиболее правильные решения всегда служили для меня ценнейшим уроком. Горжусь, дорогой друг, нашей дружбой и еще раз от всей глубины своего солдатского сердца благодарю за все».

Такую же привязанность, глубокое уважение питал Г. К. Жуков к А. М. Василевскому. Он высоко ценил его военный многогранный талант. Сам же Александр Михайлович говорил о своих заслугах скромно и предельно точно.

Когда его спросили, сколько операций он разработал, последовал ответ:

— Самостоятельно от начала и до конца лично я не разработал ни одной операции. Собственно, как и никто другой.

И объяснил:

— Наступательная операция, проводимая по заданию Ставки одновременно силами нескольких фронтов по единому замыслу и плану, является огромным и сложным мероприятием как в политическом, так и в оперативно-стратегическом и экономическом отношениях. Она включает в свою орбиту несколько миллионов человек, десятки тысяч танков, самоходных орудий, большое количество боевых самолетов. Мне, как начальнику Генерального штаба, в планировании и организации операций по замыслу и заданиям Верховного Главнокомандования принадлежала руководящая роль. И только. Планирование и подготовка современных операций, их боевое и материальное обеспечение могли быть осуществлены только усилиями большого, умудренного опытом военного коллектива, начиная с Верховного Главнокомандующего. В этом процессе активно, участвуют все командные кадры, политработники, офицеры войсковых служб и основной исполнитель — солдат.

В этом ответе — весь Василевский. Военный мыслитель, крупный организатор, человек...

С прибытием в штаб Воронежского фронта Г. К. Жукова и А. М. Василевского окончательно была разработана Острогожско-Россошанская операция. Она была задумана и спланирована как часть общего зимнего наступления советских войск, начало которому дало контрнаступление под Сталинградом. Ее целью являлось окружить, а затем расчленить и уничтожить группировку противника.

Подготовка к операции велась в крайне сжатые сроки. Александр Михайлович стремился как можно больше быть в войсках, знать степень их готовности к решению задач операции.

В 40-й армии он едет на передний край Сторожевского плацдарма. Внимательно всматривается в оборонительные сооружения противника, задает вопросы командиру дивизии, слушает его объяснения. Командарм К. С. Москаленко показывает направление удара. Александр Михайлович одобряет задуманное. Интересуется, насколько хорошо командный состав армии изучил противника. Перед отъездом сказал:

— Вижу, противника знаете хорошо. Значит, при прорыве обороны не встретите неожиданностей.

В телеграмме в Ставку (они посылались ежедневно) сообщалось: «Все вопросы оперативно-тактических решений по армии Москаленко отработаны лично с командующим армией, командирами дивизий и бригад».

Александр Михайлович побывал также в войсках 3-й танковой армии и 18-го стрелкового корпуса. Особое внимание обращал на готовность участков прорыва. Во всех ударных группировках проверялась отработка каждой детали плана предстоящего наступления.

И вот А. М. Василевский и Г. К. Жуков доложили Ставке о готовности войск к проведению операции. В докладе говорилось: «Сегодня закончили по всем направлениям отработку с командармами, командирами корпусов, дивизий и бригад оперативно-тактических решений и плана действий...» Они обращали внимание Ставки на то, что сосредоточение войск и обеспечение фронта материальными средствами отстают от графика.

10 января началась завершающая операция по ликвидации сталинградского «котла». А через два дня перешли в наступление войска северной группировки Воронежского фронта. Вскоре вступила в действие его южная группировка. Состоялось окружение и расчленение сил противника.

Были освобождены важные в оперативном отношении железнодорожные участки Лиски—Кантемировка и Лиски—Валуйки.

Успешно проведенная Острогожско-Россошанская операция позволила развить дальнейший успех на Верхнем Дону. Вместе с командующим Воронежским фронтом Ф. И. Голиковым Александр Михайлович доложил Верховному Главнокомандующему соображения о Воронежско-Касторненской наступательной операции: она преследовала цель окружить и уничтожить группировку противника. Для ее проведения привлекалась часть сил Брянского фронта.

24 января снова начинает боевые действия 40-я армия. Стоял лютый мороз, пурга замела дороги. Но войска действовали активно и решительно. На другой день в бой включилась 60-я армия, за которой Александр Михайлович наблюдал с повышенным вниманием: ее командующим незадолго до этого по рекомендации Александра Михайловича был назначен И. Д. Черняховский. Приезд начальника Генштаба был своевременным: новый командарм очень нуждался в совете и квалифицированной помощи.

Несколько дней Александр Михайлович провел в 60-й армии, помог ее командующему войти в курс дел, обрести уверенность в своих силах.

Воронежско-Касторненская операция завершилась успешно. Были освобождены Касторное, Воронеж и ликвидирован воронежский выступ врага. Обстановка, следовательно, сложилась таким образом, что еще в ходе окончательного разгрома немецко-фашистской группировки под Сталинградом германская армия получила новый ощутимый удар на Верхнем Дону. После ликвидации 6-й армии Паулюса по всей Германии впервые за войну был объявлен трехдневный траур. Погребальный звон колоколов, надо полагать, относился и к тем дивизиям, которые были разбиты советскими войсками на Верхнем Дону.

Острогожско-Россошанская и Воронежско-Касторненская операции обогатили теорию и практику окружения и разгрома крупных сил противника.

Вырвав стратегическую инициативу у противника, советские войска развивали наступление. 16 февраля они освободили Харьков. Пробыв здесь всего два дня, А. М. Василевский по вызову Ставки снова отправился в Москву. Он получает новое важное задание: координировать действия трех фронтов Западного стратегического направления, которые должны были разбить вражескую группу армий «Центр», нацеленную на Москву, освободить Брянск, Смоленск и другие города. 25 февраля Василевский уже в войсках Брянского фронта.

Однако осложняется обстановка на юге. 16 марта противник ворвался в Харьков, а затем захватил Белгород. В Обоянь с полномочиями представителя Ставки прибывает Василевский. Ставка усилила Воронежский фронт, в частности передала ему из coстава Центрального фронта 21-ю армию.

В город Александр Михайлович прибыл ночью. Ему сразу же представился командующий 21-й армией И. М. Чистяков, которого он знал по Сталинграду. Начальник Генштаба ставит армии задачу закрыть брешь, не дать противнику прорваться к Курску.

В это время позвонил Верховный Главнокомандующий. Он интересовался, сможет ли 21-я армия сдержать врага. Командарм 21-й заверил Ставку, что войска с честью выполнят свой долг. После разговора со Ставкой Александр Михайлович еще раз все анализирует вместе с И. М. Чистяковым. Сомнений нет.

21-я армия накрепко закрыла прорыв. Вступили и борьбу с противником и другие войска усиления Воронежского фронта.

Почти всю зиму пробыл А. М. Василевский на фронте. Его отсутствие в Москве не снимало с него ответственности за дела Генштаба. Частые выезды на фронт по заданиям Ставки и непосредственная работа в аппарате Генштаба — это две стороны деятельности начальника Генерального штаба в годы войны. Три четверти времени — пребывание на фронте и четверть — в Генеральном штабе. Это определялось интересами военных действий. Как представитель Ставки, он посылался на главные стратегические направления для оказания помощи командованию фронтов в проведении операций, координировании действий этих фронтов.

Во время пребывания на фронте А. М. Василевский был лишь территориально оторван от аппарата Генерального штаба. На фронте для него оборудовался специальный командный пункт с узлом устойчивой связи, и начальник Генштаба имел постоянные контакты как со Ставкой, так и со своим аппаратом. Он получал ежедневно доклады о вопросах, решаемых коллективом Генштаба, заданиях, полученных от Ставки, о проблемах и нуждах других фронтов. Через Генштаб он держал прямую связь с командованием фронтов. При переговорах с Верховным Главнокомандующим докладывал о ходе военных действий не только на том фронте, где находился, но излагал свои соображения о ходе военных действий и на других стратегических направлениях. Он всегда был в центре проблем вооруженной борьбы, чувствовал ее пульс, видел ее повороты и мог активно влиять на ее развитие. Пример тому и разгром группировки Манштейна, и проведение Острогожско-Россошанской и Воронежско-Касторненской операций.

Продолжительное пребывание на фронте в качестве представителя Ставки, конечно, не позволяло сделать все необходимое по улучшению деятельности аппарата Генштаба. Поэтому случались и недоработки. Командующий Воронежским фронтом своевременно не отвел вырвавшиеся вперед дивизии, когда обозначился удар противника на Харьков. Ответственность Верховный Главнокомандующий возложил на Генштаб, хотя А. М. Василевский находился в те дни на другом стратегическом направлении.

Верховный Главнокомандующий полагал, что для дела полезнее, чтобы и Василевский, и Жуков большую часть времени были на фронте. И при встречах обычно спрашивал, как скоро они отправляются в войска.

Сам А. М. Василевский считал, что выезды на фронт в качестве представителя Ставки обогащали его боевым опытом, знанием всех сторон управления процессом вооруженной борьбы, подготовки и проведения операций, нужд войск, жизни воинов на передовой. На месте было легче устанавливать контакты с командующими и начальниками штабов фронтов и армий, находить с ними общий язык.

...В ходе осенне-зимних боев и сражений 1942/43 года А. М. Василевский утвердился как профессионально подготовленный начальник Генерального штаба. Теперь ему были по плечу самые сложные задачи планирования и проведения стратегических операций. Он уверенно нес перед Ставкой, ЦК партии ответственность за военные действия на фронтах. Весьма возросли его авторитет в Вооруженных Силах и популярность в стране.

Генеральный штаб работал планомерно. Верховный Главнокомандующий уже не высказывал своей неудовлетворенности. Более того, теперь он, если к нему обращались командующие фронтами, обычно спрашивал:

— А вы советовались по этому вопросу с товарищем Василевским?

В январе 1943 года А. М. Василевский получает звание генерала армии, а через месяц, в феврале, после завершения Сталинградской битвы и операций на Верхнем Дону, становится Маршалом Советского Союза. Александра Михайловича награждают полководческим орденом Суворова I степени. И только в одном он оставался неизменным: его по-прежнему отличали простота, доброжелательность и скромность.

Там, где бьется пульс армии

Весной 1943 года на фронте наступила стратегическая пауза. Во второй половине марта Александр Михайлович возвратился в Москву. Находиться в Генеральном штабе пришлось более или менее длительное время, и он полностью отдался разработке плана летней кампании.

«Обживался» в Москве. В один из дней побывал в Президиуме Верховного Совета. Награды за Сталинградскую битву вручал М. И. Калинин. Встреча была теплой: Александр Михайлович питал к Михаилу Ивановичу глубокую симпатию.

Рабочий день Александра Михайловича шел строго по распорядку Генерального штаба. Прежде всего он знакомился с обстановкой на фронте. Тщательно всматривался в уже отработанный офицерами Оперативного управления комплект карт по направлениям. Вносил изменения в свою личную карту. Он обращался к ней не часто, основные события на фронте знал по памяти. Связывался со штабами фронтов, узнавал, как идут бои, есть ли изменения в линии фронта, уточнял дислокацию тех или иных соединений. Часто звонил на Северный Кавказ, где шли активные боевые действия.

У начальников штабов Центрального и Воронежского фронтов спрашивал о поведении противника; это было особенно важно в связи с разработкой плана на лето 1943 года.

Начальник Генерального штаба — ключевая фигура в структуре военного управления. Комплекс вопросов, рассматриваемых им, касался всех сторон вооруженной борьбы, деятельности различных служб Наркомата обороны. К нему приходили начальники видов и родов Вооруженных Сил с предложениями, просьбами.

С разрешения или по вызову Ставки в Москву приезжали командующие фронтами. А. М. Василевский в присутствии начальника Оперативного управления разбирал их предложения, представляемые на рассмотрение Верховного Главнокомандования. Консультация начальника Генштаба являлась обязательной. Ставились прежде всего вопросы пополнения войск резервами, командными кадрами, увеличения поставок оружия, боеприпасов, вносились оперативные предложения.

Но вот прием закончен. Александр Михайлович снова обращается к обстановке на фронте. О ней докладывает заместитель начальника Оперативного управления генерал А. А. Грызлов. Александра Михайловича интересует ход военных действий за первую половину дня, донесения командующих фронтами. Он добивается абсолютной ясности. И только после этого звонит и докладывает Верховному Главнокомандующему.

Решая практические вопросы, начальник Генштаба несет ответственность за разработку планов будущих военных действий. Прогнозирование — его долг и прямая служебная функция. А. М. Василевскому был известен взгляд на это Верховного Главнокомандующего. Еще до войны И. В. Сталин в беседе с Б. М. Шапошниковым так определил распорядок дня начальника Генштаба:

— Вам нужно работать четыре часа в день. Основное время вы должны лежать на диване и думать о будущем.

Имелось в виду, что не меньше половины рабочего времени начальник Генштаба должен посвящать перспективе, что повседневные практические вопросы не должны поглощать все его внимание. Он обязан заботиться о будущем Вооруженных Сил, а в войну — о планировании предстоящих военных действий, научном прогнозировании.

А. М. Василевский разделял это мнение. И хотя организационно-практической работы было по горло, он много времени посвящал прогнозированию военных действий. Оно чаще всего совпадало с подготовкой к вечернему докладу Ставке. Именно тогда, как пишет С. М. Штеменко, рождались оперативные предложения, которые потом обосновывались тщательными расчетами и вносились на рассмотрение Ставки.

О перспективе ведения военных действий Александр Михайлович думал и тогда, когда находился на фронте. Она была предметом постоянной заботы Верховного Главнокомандования, командующих фронтами и начальников штабов, Генерального штаба.

Начальник Генерального штаба должен был вносить предложения по совершенствованию организационной структуры Вооруженных Сил, фронтового командования, состава сил объединений и соединений. Он имел прямое отношение и к таким проблемам, как формирование и подготовка резервов, организация перевозок, координация усилий и взаимодействие видов Вооруженных Сил и родов войск, согласование действий фронтов с действиями партизан.

Каждый вечер ровно в 21.00 начальник Генштаба приглашался в Ставку для доклада. Он не знал, что будет интересовать ее членов. Вопросы заранее не обсуждались. Но Василевский был готов ответить на любой из них четко и исчерпывающе. Прежде всего говорил о положении на фронте, возникавших проблемах ведения военных действий, материального обеспечения войск.

После обсуждения какого-либо оперативного вопроса Ставка принимала решение. Нередко возникала необходимость довести его до войск в виде директивы. Писать ее часто поручалось Александру Михайловичу здесь же.

В эти дни в Ставке почти постоянно рассматривался план летней кампании. Он разрабатывался в виде ряда операций, связанных единым замыслом. С думами о них Александр Михайлович ложился спать, с ними и вставал. Вся практическая разработка плана велась под его непосредственным руководством.

Предварительный вывод был таков: решающими должны стать события на Курской дуге, где были сосредоточены главные силы противника. Такой же точки зрения придерживалось Верховное Главнокомандование.

Относительно характера действий советских войск высказывались разные взгляды. Одни считали, что начинать нужно с мощных ударов по врагу, другие настаивали на оборонительных боях.

По предложению Ставки Генштаб запросил мнение командующих фронтами. А. М. Василевский дал задание разведывательному управлению собрать сведения о дислокации, перегруппировках и планах немецко-фашистских войск.

8 апреля Г. К. Жуков писал в Ставку с Воронежского фронта: «Переход наших войск в наступление в ближайшие дни с целью упреждения противника считаю нецелесообразным. Лучше будет, если мы измотаем противника на нашей обороне, выбьем ему танки, а затем, введя свежие резервы, переходом в общее наступление окончательно добьем основную группировку противника»{Г. К. Жуков. Воспоминания и размышления, т. 2. M., 1978, стр. 141.}.

12 апреля А. М. Василевский и вернувшийся с фронта Г. К. Жуков сели за подготовку карты обстановки, необходимых расчетов и предложений. Исходили из того, что противник попытается взять peванш за разгром под Сталинградом. Задача советских войск: разгромить группы армий противника «Юг» и «Центр», лишить его наступательного потенциала, освободить центральные области Российской Федерации и часть областей Белоруссии.

Вечером А. М. Василевский и Г. К. Жуков докладывали свои соображения Ставке. Говорил Александр Михайлович. После обсуждения пришли к выводу, что основные усилия необходимо сосредоточить в районе Курска. Именно здесь будет создана прочная, глубоко эшелонированная оборона на всех важнейших направлениях.

Однако окончательное решение Ставка приняла в начале июня, когда Генштабу стало известно, что противник планирует нанести удары по Воронежскому и Центральному фронтам. Тогда же были определены районы сосредоточения стратегических резервов.

После этого Генштаб закончил разработку плана определил потребности в силах и средствах как на всю кампанию, так и на каждую операцию, окончательно скорректировал замысел кампании и каждой операции. «Это была поистине титаническая, государственная работа», — напишет потом А. М. Василевский.

По мере приближения лета напряженность в подготовке к военным действиям возрастала. В поле зрения А. М. Василевского находилось создание многополосной обороны на Курском выступе глубиной в 250—300 километров. Начальник Генштаба постоянно контролирует подготовку и выдвижение в район восточнее Курска резерва Ставки — Степного фронта. Интересуется, насколько успешно осуществляются воздушные операции по нарушению вражеских коммуникаций, как завоевывается господство в воздухе.

Особое значение придается донесениям разведывательного управления о противнике. Было установлено, что против Воронежского фронта находится наиболее мощная группировка гитлеровцев. Генеральный штаб внимательно знакомится с состоянием дел на этом фронте и докладывает Ставке. Готовятся материалы для рассмотрения иутверждения Ставкой планов Воронежского, Центрального, Брянского, Западного и Юго-Западного фронтов. Силами Генштаба проводится проверка хода подготовки фронтов и армий к началу боевых действий.

В каждом телефонном разговоре с начальниками штабов фронтов Александр Михайлович не устает напоминать о необходимости быть начеку, усилить наблюдение за противником.

Усилено внимание Генштаба к доставке материальных средств фронтам, к военно-санитарной службе. Десятки больших и малых проблем, имевших значение для успешного ведения военных действий, находились в центре внимания Генштаба в ходе практической подготовки к битве на Курской дуге.

И при всем этом начальник Генштаба не забывает о перспективе. Под его руководством выносятся на окончательное решение Ставки и теоретические вопросы. Многие из них касаются ближайшего времени; где иметь превосходство над противником — в армейском или фронтовом звене? Какими силами вести оборону на первом этапе операции, когда гитлеровцы предпримут яростный штурм наших позиций? Целесообразно ли численное превосходство наших войск при обороне? Не лучше ли сохранить его для последующего этапа военных действий — сокрушительного наступления? Но тогда какими силами обеспечить прочную и устойчивую оборону?

Важное значение приобретал фактор времени. Когда советским войскам перейти в контрнаступление, как найти тот момент, когда оно может дать наибольшие результаты?

Генштаб запросил мнение на сей счет командующих фронтами и их штабов. После обсуждения пришли к выводу, что единого указания для всех фронтов давать не следует. Ответ должна дать обстановка. Верховный Главнокомандующий обязал командование фронтов принимать самостоятельное решение с учетом своих сил, средств, поведения противника. Генеральный штаб должен был помогать командующим и штабам фронтов в этом, обеспечить их взаимодействие согласно общему плану кампании.

В те же дни Генеральный штаб разрабатывает операцию «Кутузов». Цель ее — ликвидация орловской группировки противника.

А. М. Василевский снова на фронте. В середине мая он летит на Брянский, затем на Западный фронт. Побывал в 11-й армии у И. X. Баграмяна, познакомился с подготовкой к наступлению.

Особенно детально интересовался, как будет организован прорыв обороны противника на всю ее тактическую глубину. Выехал к линии фронта и с наблюдательных пунктов лично осмотрел оборону противника. Дал ряд ценных указаний. Доверительно сообщил командарму, что скоро гитлеровцы начнут наступление против войск Центрального и Воронежского фронтов, подчеркнул:

— Верховный Главнокомандующий придает большое значение участию 11-й армии в разгроме орловской немецко-фашистской группировки.

«Челночные» поездки Генштаб — фронт продолжались. 22 мая Василевский в Москве. Через несколько дней — на Брянском фронте, вводит в курс дел и знакомит с задачами войск нового командующего фронтом М. М. Попова. В ночь на 10 июня возвращается в Москву и в середине месяца по решению Ставки летит на Воронежский фронт. На него была возложена ответственность за координацию действий этого и Юго-Западного фронтов.

Противник намечал разные сроки наступления. Некоторые командующие фронтами предлагали ускорить нашу инициативу. Командующий Воронежским фронтом Н. Ф. Ватутин предложил:

— Нужно наступать, а то проспим — осень придет, упустим время.

Верховный Главнокомандующий дает фронтам указание доложить свои соображения. А. М. Василевский, Г. К. Жуков, К. К. Рокоссовский — против изменения планов, и Ставка оставляет их в силе.

Это было не просто — настаивать на своем. Г. К. Жуков, А. М. Василевский, К. К. Рокоссовский брали на себя огромную ответственность. Речь шла о судьбе всей летней кампании. Но, видимо, в том и сила их полководческого таланта, что они умели точно оценивать обстановку, возможные действия противника. Немаловажную роль играла твердость их характеров, убежденность в правильности своих решений.

Всю вторую половину июня Александр Михайлович почти не покидал войск. Для отдыха выкраивались короткие часы. Он работал с командующими фронтами и армиями, с командирами соединений, отрабатывал взаимодействие на стыках Воронежского и Юго-Западного фронтов, укреплял оборонительные позиции. В своей книге А. М. Василевский очень хорошо рассказал о напряжении, переживаемом в те дни.

5 июля «развернулось великое сражение на Курской дуге. В этот день, одновременно с севера и юга, перешли в наступление на Курск обе вражеские группировки. Советские войска вступили в тяжелую борьбу с врагом».

Наступление немецко-фашистских армий продолжалось менее недели. Управление сражением осуществлялось четко и оперативно. Советские воины показали изумительные образцы стойкости и героизма.

Гитлеровское командование, как показали данные разведки, пыталось прорваться к Курску обходным путем, через Прохоровку. Танковое сражение под Прохоровкой 12 июля явилось важным этапом оборонительного периода. Накануне под вечер А. М. Василевский приехал на командный пункт 5-й гвардейской танковой армии. После доклада командарма генерала П. А. Ротмистрова А. М. Василевский выехал в район исходных позиций. Авиация противника ожесточенно бомбила, над горизонтом стояли столбы дыма и пыли. Проскочив рощу, А. М. Василевский увидел впереди несколько десятков танков. До них было около километра. А. М. Василевский остановил машину и, как пишет П. А. Ротмистров, «строго посмотрел на него, обычно уравновешенный, резко спросил:

— Генерал Ротмистров, в чем дело? Почему вы пустили танки раньше срока?»

П. А. Ротмистров взял бинокль и, всмотревшись в даль, сказал, что танки немецкие.

А. М. Василевский предупредил командарма, что тем самым гитлеровцы лишат советских танкистов подготовленного плацдарма, захватят Прохоровку. Генерал П. А. Ротмистров ответил, что его танкисты этого не допустят, и немедленно отдал приказ выдвинуть две танковые бригады западнее Прохоровки.

Так начиналось знаменитое танковое сражение. Л. М. Василевский наблюдал за ним. В этом сражении столкнулись 1200 танков и самоходных орудий с обеих сторон. «Мне довелось быть свидетелем этого поистине титанического поединка двух стальных армад», — вспоминал Александр Михайлович. В архиве хранится его подробное донесение Верховному Главнокомандующему из района боев. Противник не выдержал. 12 июля стало днем крушения немецкого наступления на Курск.

По размаху и напряженности сражение на Курской дуге стоит в ряду крупнейших сражений второй мировой войны. Наступательные операции в Курской битве советскими войсками были проведены блестяще. Она закончилась разгромом крупной группировки противника. Это был новый важный шаг на пути к победе.

Битва на Курской дуге наглядно показала, что Ставка и Генштаб куда более умело спланировали военные действия, чем фашистское высшее военное командование. Советская школа военного искусства оказалась более зрелой.

Курская битва, выход советских войск на Днепр, взятие ими Киева завершили коренной перелом в войне.

Когда требовалось проявить твердость...

Зиму и начало весны 1944 года Александр Михайлович провел преимущественно на 3-м и 4-м Украинских фронтах. Состояние войск и командные кадры знал хорошо. Работал много, с интересом, его стиль как представителя Ставки отличался строгой целеустремленностью. При неуклонном проведении в жизнь линии Ставки он с большим вниманием относится к запросам фронтов, дает простор инициативе командующих, не стесняя их в решении оперативно-стратегических вопросов, в управлении военными действиями, организации боевой жизни войск. Он почти постоянно в войсках. Если графически изобразить его поездки по фронтовым дорогам, получится сложная кривая со многими поворотами и точками пересечения.

Представитель Ставки делал все возможное, чтобы успешно провести операции. Цель их — освободить Правобережную Украину и Крым. Войскам предстояло ликвидировать вражескую группировку на Никопольском плацдарме, изгнать немецко-фашистских захватчиков с Черноморского побережья, выйти на южном участке фронта на государственную границу СССР.

«Эти планы, — пишет А. М. Василевский, — опирались на прочную реальную основу. Крупные победы, одержанные осенью 1943 года, демонстрировали возросшую мощь Советских Вооруженных Сил. Повысилась маневренность войск, улучшилось управление ими, выросла ударная и огневая сила. То, чем мы располагали в третью военную зиму, стояло качественно несравнимо выше того, что мы имели в начале войны». Огромный опыт накопил Генеральный штаб.

Инициатива прочно находилась в руках советских войск. Но поначалу боевые действия развивались не так успешно, как предполагалось, хотя желание идти вперед у советских воинов было огромно, и командные кадры уже владели опытом осуществления наступательных операций.

Армия противника, несмотря на огромные потери, продолжала оставаться еще сильной, чему немало способствовало отсутствие второго фронта в Европе. Гитлеровцы стремились любой ценой удержать за собой богатейшие районы Украины и Юга. Продвижение наших наступающих частей осложняла и распутица. Советским воинам часто приходилось тащить на себе орудия, переносить боеприпасы.

Особенно трудно развивалась Никопольско-Криворожская операция.

...После артиллерийской подготовки и авиационного удара 3-я гвардейская армия под командованием генерала Д. Д. Лелюшенко прорвала оборону противника на глубину до шести километров, а дальше идти не смогла.

Мимо наблюдательного пункта армии, на котором находился А. М. Василевский, провели колонну пленных примерно в четыре тысячи солдат и офицеров.

Александр Михайлович заметил:

— Это разгром, тем более что раненых и убитых у противника, надо полагать, раза в четыре больше.

А противник упорно сопротивлялся. Как потом стало известно, Гитлер для защитников Никопольского плацдарма установил двойной оклад, обещал награды, отпуска. Он требовал любой ценой удержать, плацдарм, богатый марганцем, имевшим большое значение для военного производства. Гитлеровцы всячески старались затянуть войну.

Меры, принимаемые командованием фронта, не давали заметного ускорения темпов наступления. А Верховный Главнокомандующий торопил. Он хотел, чтобы 3-й и 4-й Украинские фронты решали задачи так же успешно, как 1-й и 2-й Украинские. Важно было и то, что Никопольско-Криворожская операция объединялась общим замыслом с Корсунь-Шевченковской и Ровно-Луцкой операциями. А. М. Василевский нес ответственность за боевые действия всех фронтов.

Где выход? Как обеспечить успех Никопольско-Криворожской операции?

Войска давно наступали, но мало пополнялись. Прежде всего требовалось усилить войска 3-го Украинского фронта, игравшего главную роль в решении задач операции.

Верховный Главнокомандующий с трудом соглашался на ослабление стратегического резерва.

Когда А. М. Василевский высказал пожелание о помощи резервами, Ставка не согласилась. Приехав на 4-й Украинский и ознакомившись с обстановкой, он убедился, что и этому фронту требуется пополнение. Позвонил Верховному. Тот стал упрекать представителя Ставки, а заодно и командующих фронтами в неумении организовать наступление, управлять войсками.

Александр Михайлович проявил твердость и настаивал на своем предложении: если не будет пополнения, сроки операции сорвутся. Сталин повысил тон. Но Василевский на сей раз изменил себе, отвечал тем же. Верховный Главнокомандующий бросил трубку.

Присутствовавший при разговоре командующий фронтом Ф. И. Толбухин удивился столь непривычному тону Василевского, тем более в беседе со Сталиным.

Его удивление было бы еще большим, если бы он знал, что за полгода до этого А. М. Василевский получил от Верховного строгое внушение за то, что немного опоздало его донесение об обстановке на фронте. В разносной телеграмме Василевскому содержалось обвинение, что он забыл о своем долге перед Ставкой и т. д.

Надо ли говорить, как тяжело переживал Александр Михайлович, пунктуальнейший человек, эту телеграмму. Кончалась она угрозой: «Если Вы хоть раз еще позволите забыть о своем долге перед Ставкой, Вы будете отстранены от должности начальника Генерального штаба и будете отозваны с фронта». И после всего этого резкий тон Василевского в ответ на резкость Верховного Главнокомандующего! Этот эпизод рисует Василевского как твердого в своих убеждениях человека, менее всего думающего о собственной судьбе, заботящегося прежде всего о деле. В данном случае он жил только интересами фронта и наступательной операции.

И этот факт не единичен. Не имеет под собой основания сложившееся кое у кого мнение, будто начальнику Генштаба, при всем его глубоком стратегическом и оперативном мышлении, не хватало характера, непреклонности, полководческой жесткости.

Нет. Если требовала обстановка, А. М. Василевский был непреклонным, до конца отстаивал свое мнение, действуя в интересах войск, за которые он нес ответственность.

Что же касается так называемого характера полководца, то вспомним, что об этом говорил сам Александр Михайлович: «Кое-кто стремится отождествлять твердость характера полководца с грубостью... Думаю, что нельзя путать эти два понятия. Я не считаю грубость признаком характера полководца, тем более элементом руководства войсками. Все дело, на мой взгляд, в умении военачальника управлять собой».

Вскоре Верховный Главнокомандующий согласился с предложениями начальника Генштаба. 3-й Украинский фронт был усилен 37-й армией 2-го Украинского фронта и из резерва Ставки — 31-м гвардейским корпусом. 4-й Украинский получил 4-й гвардейский механизированный корпус. Задачи Никопольско-Криворожской операции были решены успешно.

После освобождения Правобережной Украины и города Николаева линия фронта заметно сократилась. 9 апреля войска 3-го Украинского фронта вошли в Одессу.

А 10 апреля, когда жители Одессы праздновали свое освобождение, Александр Михайлович узнаёт, что награжден высшим знаком полководческой славы — Орденом Победы. Первым его поздравил с наградой Верховный Главнокомандующий. Но тут же добавил, что она дается не только за освобождение Донбасса, Украины, но и за предстоящее изгнание врага из Крыма.

Приведенный эпизод конечно же нельзя рассматривать как умение А. М. Василевского настаивать на своем лишь при просьбе о дополнительных дивизиях для фронтов, где он являлся представителем Ставки. Главным для него всегда была объективная оценка оперативно-стратегической обстановки, в чем, как пишет Г. К. Жуков, Александр Михайлович не ошибался. К интересам всех фронтов, к выполнению ими своих задач он всегда относился по-государственному...

И еще о характере маршала Василевского. Уже после войны, когда А. М. Василевский был первым заместителем министра обороны, на одном из совещаний Н. С. Хрущев обратился к нему за подтверждением, что в неудачах Юго-Западного фронта под Харьковом весной 1942 года виноват один Сталин, который, по его словам, не знал военного дела, некомпетентно выполнял свои обязанности Верховного Главнокомандующего.

Александр Михайлович не отрицал недостатки военной деятельности Сталина, но не мог согласиться с тем, что он один повинен в крупных неудачах Юго-Западного фронта под Харьковом, как и с тем, что он руководил военными действиями с помощью пальца и глобуса. Поэтому подтверждения с его стороны не последовало.

Это был цельный характер. «Александр Михайлович соединял в себе непреклонную волю и удивительную чуткость и деликатность... — говорит К. М. Симонов. — Он был замечательным представителем русской интеллигенции в рядах нашей Советской Армии, которой он отдал всю свою жизнь и все свои силы...»

Подготовка к освобождению Крыма активизировалась. А. М. Василевский много внимания уделяет условиям развертывания войск, изучает характер плацдармов на главных операционных направлениях 4-го Украинского фронта.

В начале марта он прибыл на Сивашский плацдарм, с которого должна была наступать 51-я армия. Тщательно знакомится с планом командования. Решает выяснить, каков характер переправы в районе 63-го корпуса. Командиру корпуса П. К. Кошевому передали по телефону из штаба армии: ждите Александрова, он будет смотреть войска. На вопрос, кто такой Александров, ответа не последовало. П. К. Кошевой порылся в памяти, никого из военачальников с такой фамилией не припомнил. Стал окольным путем выяснять и установил, что Александров — это и есть А. М. Василевский.

С утра следующего дня командир корпуса был уже на дальнем перекрестке дорог, ожидая гостя на пути к переправам. Но А. М. Василевский с командующим фронтом Ф. И. Толбухиным и командующим армией Я. Г. Крейзером решили не отрывать его от дел и поехали на переправу одни. Мост там оказался разрушенным и частично восстанавливался. Принимается решение усилить прикрытие переправы с воздуха, увеличить запас материалов.

Сильно тревожила непогода. Сначала траншеи и дороги забил снегопад. Потом пошел дождь. А. М. Василевский, до этого считавший, что наступление нужно начинать при любой погоде, изменил свое мнение. В донесении Ставке он доложил: «При таком состоянии дорог операцию начинать нельзя... Считаю, что Крымскую операцию можно начинать лишь в период между 15—20 марта. Только к этому времени сумеем иметь на Сиваше две серьезные переправы и сумеем перевезти как на Перекоп, так и на Сиваш все необходимое».

Ставка согласилась с выводами А. М. Василевского. Но операция началась еще позднее — 8 апреля, после того как войска 3-го Украинского фронта освободили Николаев и вышли на направление к Одессе. Боевые действия по разгрому немцев в Крыму развивались успешно.

Находившийся на командном пункте 63-го корпуса начальник штаба фронта генерал С. С. Бирюзов доложил представителю Ставки маршалу Василевскому:

— Войска 4-го Украинского фронта на сивашском направлении прорвали основные позиции противника и продолжают наступление. — И добавил: — От имени командования фронта разрешите, Александр Михайлович, передать вам ключи от Крыма.

А. М. Василевский поблагодарил за ободряющий доклад и пожелал войскам новых успехов.

Сколько времени потребуется, чтобы взять Севастополь? Этот вопрос тщательно обсуждался в штабе фронта. Гитлеровцы, как известно, бились у его стен 250 суток.

А. М. Василевский сказал:

— Наше время исчисляется часами. Верховный Главнокомандующий требует в кратчайший срок преодолеть укрепленный район и овладеть Севастополем.

9 мая Севастополь — город немеркнущей воинской славы — стал свободным. Это было радостное событие для всех советских людей. Однако для А. М. Василевского оно омрачилось тем, что, не доехав до города, в районе Мекензиевых гор, его автомашина наскочила на немецкую мину и он был ранен.

Встречи на фронтовых дорогах

В апреле Генеральный штаб вплотную приступил к разработке плана Белорусской операции. Находясь на 4-м Украинском фронте, решавшем задачи освобождения Крыма, А. М. Василевский ежедневно передавал своему заместителю А. И. Антонову соображения по плану, возможным направлениям главных ударов советских войск, оценку обстановки на лето.

Около середины апреля в Ставке состоялся первый обмен мнениями. Г. К. Жуков и А. И. Антонов считали, что главной задачей на лето 1944 года должно стать освобождение Белоруссии. Верховный Главнокомандующий, хотя и знал, что А. И. Антонов выражает мнение начальника Генерального штаба, попросил секретаря соединить его с 4-м Украинским фронтом.

— Посмотрим, что предложит Василевский, — сказал он.

— Вы не могли бы прилететь посоветоваться о плане на лето? — спросил Сталин. — А что у вас под Севастополем?.. Ну хорошо, оставайтесь, тогда пришлите лично мне свои предложения на летний период.

Это, конечно, не было формальным вниманием к мнению А. М. Василевского. В коллективном полководческом опыте, на который опиралась Ставка при оперативно-стратегическом планировании военных действий, его мнение имело первостепенное значение. Высокий профессиональный авторитет начальника Генерального штаба создавал необходимые предпосылки для успешного руководства ходом вооруженной борьбы.

Прилетев в Москву, А. М. Василевский включился в разработку плана. Еще более детально вник в него, когда оказался на вынужденном постельном режиме после аварии под Севастополем. У Верховного на совещании с командующими были рассмотрены планы операций по каждому фронту.

В окончательном виде план, получивший название «Багратион», был утвержден 30 мая. Разработанная карта и приложенные к ней краткие пояснения были подписаны заместителем начальника Генштаба А. И. Антоновым.

План был грандиозен. Он отражал не только возросшие возможности страны, армии, но и высокий уровень военного искусства советского командования. Было задумано разгромить вражескую группу армий «Центр» мощными глубокими действиями четырех фронтов. Войскам ставилась задача освободить Белоруссию, выйти к побережью Балтийского моря и к Восточной Пруссии, рассечь стратегический фронт врага. Планировалось окружить группировку противника, уничтожить отступающие войска, форсировать водные преграды.

В ходе подготовки операции А. М. Василевскому пришлось заниматься большим кругом проблем. Много внимания уделялось, как всегда, увязке плана с материальным обеспечением войск. Генштаб успешно осуществил крупную перегруппировку войск.

Как только Ставка дала директиву о наступлении в Белоруссии, А. М. Василевский сосредоточил внимание на 1-м Прибалтийском и 3-м Белорусском фронтах. Это было не случайно. Их командующие И. X. Баграмян и И. Д. Черняховский, как пишет С. М. Штеменко, еще не имели достаточного опыта организации и ведения фронтовых операций большого масштаба. Помощь представителя Верховного Главнокомандования была кстати. И. Д. Черняховский с большой радостью воспринял прибытие А. М. Василевского. 4 июня А. М. Василевский уже находился в штабе 3-го Белорусского фронта, расположенном в лесу близ города Красное на Смоленщине.

Этот последний этап его работы в войсках по заданиям Ставки характеризовался исключительной напряженностью и конкретностью. Знакомство с подготовкой войск к операции он начал с 5-й армии генерала Н. И. Крылова, которой отводилась роль ударной силы в наступлении. Проверил решение командарма, практические меры начальников родов войск. Большое внимание уделяет использованию артиллерии и увязке действий пехоты, танков, артиллерии, авиации между собой.

Затем представитель Верховного Главнокомандования отправляется в штаб 1-го Прибалтийского фронта и в его 43-ю армию. Ее командующий генерал А. П. Белобородов вспоминает, что прибыл он под фамилией Васильев. Афанасий Павлантьевич интересно описал внешность Александра Михайловича: одет в комбинезон, скрывающий погоны, «статный, с открытым лицом, проницательными глазами». Начальник Генерального штаба ознакомился с ходом перегруппировки, сосредоточения войск, с боевой подготовкой, решением командарма о наступлении. Интересовался бытом войск, встречался с солдатами и офицерами, спрашивал, регулярно ли получают горячую пищу, письма, газеты, книги. Тут же ставил перед командованием армии задачи по устранению недостатков в организации фронтового быта солдат.

В 6-й гвардейской армии А. М. Василевский детально изучал оборону противника. Соблюдая требования военной тайны, он вместе с И. X. Баграмяном приехал в 154-ю гвардейскую дивизию под видом комиссии. Возглавлял ее командующий генерал И. М. Чистяков. А. М. Василевский и И. X. Баграмян были рядовыми членами. «Комиссия» составила акт, в котором отмечалась в целом высокая боеготовность личного состава. В то же время указывалось на плохие подъездные пути, отсутствие запасных позиций и т. д.

Главный смысл своей поездки «комиссия» не раскрыла. Когда генерал И. М. Чистяков докладывал Военному совету фронта о готовности войск армии к проведению операции, И. X. Баграмян спросил:

— Иван Михайлович, не разгадали вашу «комиссию» в 154-й дивизии?

— Нет, там не оказалось никого, кто знал бы нас в лицо, — ответил генерал Чистяков, — правда, командир дивизии передал разговоры офицеров, что комиссия какая-то странная. Уж очень интересовалась противником.

Доклад командарма был утвержден. А. М. Василевский еще раз попросил обратить внимание на темп наступления. Поинтересовался настроением личного состава, информированы ли воины о зверствах гитлеровцев. В заключение сказал:

— Вашу армию, товарищ Чистяков, я знаю. Вам было трудно под Сталинградом и Белгородом, но не думайте, что тут будет легче прорвать оборону, которую противник готовил три года... Сделайте все, чтобы была сохранена внезапность вашего главного удара.

Вспоминая этот период, И. X. Баграмян пишет, что Александр Михайлович вникал во все детали плана предстоящего наступления.

Поездки следовали одна за другой.

В 11-й гвардейской армии 3-го Белорусского фронта А. М. Василевский, заслушав доклад командующего К. Н. Галицкого, отправляется на передний край 88-й дивизии. С помощью стереотрубы внимательно осмотрел оборону гитлеровских войск, где советским командованием был намечен главный удар. Вывод: противник прочно и искусно укрепился. Заслушал решение командиров 36-го и 8-го гвардейских стрелковых корпусов о прорыве.

В 99-й гвардейский стрелковый полк 31-й гвардейской стрелковой дивизии прибыл во время обеда. Направился в одну из рот. Солдаты его окружили, а один, обращаясь к А. М. Василевскому, сказал:

— Товарищ маршал! Просим пообедать с нами.

Александр Михайлович ответил:

— Спасибо за приглашение. А откуда вы меня знаете?

Ответил другой солдат.

— Хоть вы и в комбинезоне, но мы вас сразу узнали, — сказал он. — Мы москвичи, бывшие ополченцы и не один раз видели вас на фронтовых дорогах.

Все уселись под березкой. Необыкновенно вкусными показались маршалу борщ и гречневая каша. Обед прошел быстро. Настроение было приподнятое, как всегда после общения с солдатами.

А после обеда снова дела. А. М. Василевский сделал разбор подготовки к боевым действиям, дал указание провести с каждой ротой и батальоном два-три тактических учения с боевой стрельбой.

На командном пункте представитель Ставки А. М. Василевский занимался вопросами, затрагивавшими интересы обоих фронтов. В связи с тем что отставал от графика подвоз войск, боевой техники, боеприпасов, особое внимание привлекал железнодорожный транспорт. А. М. Василевский вызвал своего заместителя генерал-лейтенанта А. Г. Карпоносова, отвечавшего за средства военных сообщений, просил усилить контроль за работой железных дорог.

По давно установленному правилу Василевский, где бы ни находился, к исходу дня обязательно отсылал донесение в Ставку. В тот раз он писал: «Подготовка к выполнению Вашего задания идет полным ходом, с отработкой мельчайших деталей... Уверенность в успехе у всех полная».

Через два дня его вызвали в Москву. Верховный Главнокомандующий решил посоветоваться с начальником Генерального штаба о ходе событий на севере. После того как войска Ленинградского фронта во взаимодействии с Балтийским флотом овладели первыми двумя оборонительными полосами вражеских войск на Карельском перешейке, встала задача штурма третьей линии их обороны.

Было ясно, что гитлеровское командование попытается воспрепятствовать развитию нашего наступления. Важное значение приобрел фактор времени. При рассмотрении задач Ленинградского фронта вспомнили все минусы и плюсы при прорыве линии Маннергейма в конфликте с белофиннами. Решили вслед за взятием Выборга продолжить наступление и прочно закрепиться на Карельском перешейке. Ленинградский фронт нацеливался на участие в освобождении Прибалтики.

А. М. Василевский доложил Ставке о ходе подготовки Белорусской операции, политико-моральном состоянии войск. Санкционировали предложение Г. К. Жукова о переносе на один день начала действий 1-го Белорусского фронта.

Непосредственно в Генеральном штабе Александр Михайлович занимался вопросами организации связи с фронтами, восстановления железных дорог на Западном направлении.

На второй день он снова на командном пункте 3-го Белорусского фронта, которому наряду с 1-м Прибалтийским отводилась главная роль в ведении военных действий. С утра 23 июня мощной артиллерийской подготовкой их войска начали наступление.

Первый день боев А. М. Василевский провел на командном пункте и в дивизиях 5-й армии. Верховный Главнокомандующий звонил несколько раз, спрашивал о развитии событий. С волнением, нетерпением и уверенностью в успехе ждали итогов. Они были благоприятны. 5-я и 39-я армии 3-го Белорусского фронта продвинулись на 10—13 километров. А. М. Василевский доложил Ставке, что операция начата успешно. Сообщил и о первых пленных.

На следующий день с утра Александр Михайлович работал на командном пункте фронта у И. Д. Черняховского. Настала пора показать воинскую доблесть танкистам. Командира 3-го гвардейского Сталинградского механизированного корпуса генерала В. Т. Обухова вызвали на КП.

— Ну как, танкисты, заждались? — спросил Александр Михайлович. — Не пора ли вас вводить в дело? Что думаете об этом, командир?

Комкор доложил, что части и соединения корпуса готовы к выполнению боевых задач.

— Тогда давайте сигнал на ввод в действие конно-механизированной группы, — обратился А. М. Василевский к командующему фронтом. А В. Т. Обухову сказал:

— Действуйте! И главное, не задерживайтесь в боях с мелкими группами противника. Быстрее продвигайтесь в глубину. Ждем ваших первых докладов. Танкисты пошли вперед. Темп наступления возрос.

Никогда не забывал он и о поощрении отличившихся. Помимо ежедневных донесений о ходе операции Александр Михайлович регулярно звонил Верховному Главнокомандующему и устно докладывал о всех важных событиях на фронтах, коррективах, вносимых в боевые задачи войск. Вот и во время операции «Багратион», отмечая первые боевые успехи и умелое руководство военными действиями, вошел в ГКО с предложением присвоить воинское звание генерала армии командующему 3-м Белорусским фронтом И. Д. Черняховскому. И через день первым поздравил его с новым высоким званием. По представлению А. М. Василевского звание генерал-полковника будет присвоено потом начальнику штаба 1-го Прибалтийского фронта В. В. Курасову, командующему артиллерией фронта Н. М. Хлебникову.

А. М. Василевскому на фронте пришлось выполнять задачи и дипломатического характера. Однажды, когда он был в войсках, Верховный Главнокомандующий предложил ему принять в удобном для него месте главу военной миссии Великобритании генерала Бэрроуза и главу военной миссии США генерала Дина. Главы военных миссий союзников изъявили желание лично проинформировать начальника Генерального штаба Советских Вооруженных Сил о событиях в Нормандии. Встреча состоялась в штабе 3-го Белорусского фронта. Сначала маршал Василевский принял генерала Бэрроуза, затем генерала Дина. Представители союзников выезжали на один из участков фронта, беседовали с пленными генералами. Разгром гитлеровских войск произвел на них сильное впечатление.

Главную цель своего приезда американский генерал изложил «под занавес». Он просил А. М. Василевского ускорить сроки вступления Советских Вооруженных Сил в войну на Дальнем Востоке. А. М. Василевский резонно ответил, что до окончательной победы над гитлеровской Германией не может быть и речи о войне против милитаристской Японии.

В целом операция «Багратион» проходила успешно. Но случались и сбои в заданном ритме. У города Борисова гитлеровцы взорвали мост через Березину Танкисты 5-й танковой армии отстали от войск, ждали, когда будет налажена переправа. Приехав в 5-ю танковую армию, А. М. Василевский выразил недовольство этим фактом, посоветовал командующему 3-м Белорусским фронтом вне очереди переправить через водную преграду танкистов и немедленно направить их на освобождение Минска.

Утром 3 июля танкисты 2-го гвардейского танкового корпуса ворвались в Минск с северо-востока. А затем на северную окраину города вошла 5-я танковая армия. На этом закончился первый этап Белорусской операции.

Василевский прибыл в Минск 5 июля. На следующий день он докладывал Ставке: «Вчера был в Минске. Впечатление тяжелое. Город на три четверти разрушен».

После освобождения Минска фронтам при участии А. М. Василевского были уточнены дальнейшие задачи. 1-му Прибалтийскому предписывалось развивать наступление на каунасском направлении, 3-му Белорусскому — наносить удар в направлении Молодечно—Вильнюс.

К проведению операции были подключены 2-й и 3-й Прибалтийские и Ленинградский фронты. Масштабы военных действий возросли.

Учитывая это, Ставка возложила на А. М. Василевского функции руководства всеми Прибалтийскими фронтами и 3-м Белорусским. Действиями войск 1-го и 2-го Белорусских и 1-го Украинского руководил Г. К. Жуков.

Впервые маршал Василевский был обязан не только координировать действия фронтов, но и, если требовала обстановка, самостоятельно отдавать приказы командующим фронтами, что до этого делал только Верховный Главнокомандующий. Таким образом, А. М. Василевский получил права как бы главнокомандующего стратегическим направлением. Неизмеримо возросла его ответственность.

Советские войска успешно громили захватчиков. В ходе боев они продвинулись на запад до 600 километров и освободили значительную часть советской территории. Немецкое командование потерпело новое сокрушительное поражение. Потери, которые понесла фашистская армия в ходе Белорусской операции, были невосполнимы.

В конце Белорусской операции А. М. Василевский был удостоен звания Героя Советского Союза. Его работа как представителя Ставки завершилась, по существу, именно на этом этапе войны.

Во главе фронта

В январе 1945 года началась Восточнопрусская операция. Ее осуществляли войска 3-го и 2-го Белорусских фронтов. В феврале наступил второй этап боевых действий, принявших напряженный и затяжной характер.

А. М. Василевский должен был выехать на фронт для организации быстрейшего разгрома врага, что дало бы возможность усилить освободившимися частями берлинское направление и вести подготовку к переброске войск на Дальний Восток.

Накануне вечером он пошел с женой Екатериной Васильевной в Большой театр. Здесь-то и услышал печальную весть о гибели И. Д. Черняховского. Смерть Ивана Даниловича Черняховского, наступившую после тяжелого ранения, Александр Михайлович тяжело переживал. «Я близко и хорошо знал его, — писал он, — ценил в нем отличного полководца, беспредельной честности коммуниста, исключительной души человека».

3-й Белорусский фронт, которым командовал И. Д. Черняховский, играл главную роль в разгроме немецко-фашистской группировки в Восточной Пруссии. Нужно было подобрать сильного командующего. После небольшого обмена мнениями о задачах фронта Верховный Главнокомандующий спросил:

— Как вы смотрите, товарищ Василевский, если командующим назначим вас?

Быть командующим войсками фронта, особенно на заключительном этапе войны, являлось делом огромной ответственности. Каждый советский военачальник считал это высокой честью. А. М. Василевский без колебаний дал согласие и поблагодарил Верховного Главнокомандующего за доверие.

Назначая А. М. Василевского на фронт, Верховный, видимо, уже тогда предполагал, что он возглавит войска на Дальнем Востоке, и хотел посмотреть, как Василевский командует крупными формированиями. Не смущала ли его так называемая мягкость Василевского? Ведь сказал же он однажды:

— Товарищ Василевский, вы вот такой массой войск руководите, и у вас это неплохо получается, а сами, наверно, и мухи никогда не обидели...

Встал вопрос о новом начальнике Генерального штаба. По предложению А. М. Василевского на эту должность назначили А. И. Антонова. Одновременно решением ГКО А. М. Василевский вводится в coстав Ставки Верховного Главнокомандования. Сборы были короткими. 20 февраля он прибыл в штаб фронта, а 21-го приступил к исполнению обязанностей командующего 3-м Белорусским фронтом. Состояние войск фронта и его командно-политические кадры он хорошо знал еще по боям за освобождение Белоруссии и Прибалтики. Задачи фронта в Восточной Пруссии ему были известны, так как он принимал непосредственное участие в их разработке.

Через три дня после прибытия А. М. Василевского на новую должность по решению ГКО произошло слияние двух фронтов. 1-й Прибалтийский фронт был ликвидирован, его войска перешли в состав 3-го Белорусского фронта. И. X. Баграмян назначался заместителем командующего 3-м Белорусским фронтом. Ответственность за завершение разгрома восточнопрусской группировки противника принял на себя А. М. Василевский.

Войска фронта готовились в это время к наступлению против хейльсбергской вражеской группировки, довольно мощной по силам. А. М. Василевский сразу же включился в работу, принимая меры к накапливанию боеприпасов, укомплектованию дивизий и частей, внимательно изучая данные разведки о противнике. Наносились два одновременных удара с востока и юго-востока в общем направлении на Хейлигенбейль. Задача — расчленить и уничтожить группировку по частям. Наступление наземных войск поддерживали 1-я и 3-я армии.

А. М. Василевский побывал в армиях, убедился, что командиры частей и соединений знают свои боевые задачи.

Боевые действия по штурму Хейльсбергского укрепленного района прошли успешно. В ходе двухнедельных ожесточенных боев было уничтожено более 93 тысяч и взято в плен 46 тысяч немецких солдат и офицеров, захвачено 600 танков и штурмовых орудий, 3560 полевых орудий, 128 самолетов. 3-я армия, в которой побывал А. М. Василевский, 26 марта вышла к заливу Фришес-Хафф. Тихим солнечным утром воины увидели на берегу укрытия из ящиков с консервами и мешков с кофе. Население Германии голодало, а здесь такие запасы продуктов...

На очереди был разгром кенигсбергской группировки противника. План операции, разработанный Ставкой и Генштабом еще в конце 1944 года, учитывал, что противник будет ожесточенно защищать свой последний опорный пункт в Восточной Пруссии. Замысел операции состоял в том, чтобы мощными ударами с севера и юга по сходящимся направлениям рассечь силы гарнизона и штурмом овладеть городом. Для сковывания Земландской группы войск противника был предусмотрен вспомогательный удар с западного направления в сторону Пиллау.

А. М. Василевский, ознакомившись с характером обороны города, уточнил план штурма. Действовать нужно было решительно и быстро. Для этого были приданы сильные огневые средства. С разрешения Ставки фронт получил крупную дальнобойную артиллерию из резерва Верховного Главнокомандования, пять дальнобойных морских железнодорожных батарей дальностью стрельбы до 34 километров. К операции привлекались две воздушные армии, авиация Ленинградского и 2-го Белорусского фронтов, а также 18-я воздушная армия Авиации дальнего действия. В штурме Кенигсберга участвовало 2,5 тысячи самолетов.

Силы большие. Но и задача не из легких. Командованию фронта была известна мощь вражеской обороны. Кенигсберг представлял сильно укрепленную крепость. Основу обороны составляли три рубежа. Первый проходил в 6—8 километрах от города и являлся внешним обводом. Второй опоясывал город по окраинам. Третья линия обороны охватывала центр города и состояла из бастионов в 3—4 этажа. Промежутки между фортами, бастионами прикрывались дотами. Кенигсберг был приспособлен к длительному сопротивлению.

Большое внимание уделялось подготовке артиллерийского наступления. Начальник артиллерии фронта генерал Н. М. Хлебников считал, что она требует четыре дня. Маршал Василевский позвонил в Москву и доложил Ставке:

— Артиллеристы просят четверо суток на артподготовку.

Ставка согласилась с этим сроком. План артиллерийского наступления был утвержден.

Командующий фронтом постоянно в войсках. Ни один из вопросов, касающихся подготовки к штурму Кенигсберга, не остался без его внимания. 3 апреля он приехал на командный пункт 11-й гвардейской армии, войскам которой надлежало овладеть южной частью города. Ознакомился с обстановкой, оперативным построением войск, их взаимодействием при штурме, подготовительными мероприятиями по форсированию реки Прегель.

Выслушав доклад и уточнив задачу армии на местности, А. М. Василевский утвердил решение командарма и в целом план операции, внеся в него некоторые изменения и уточнения. В сопровождении командарма Александр Михайлович отправился по ходам сообщения на передний край, в траншеи 1-й Московско-Минской дивизии. Проверил подготовку к штурму частей, беседовал с солдатами о предстоящих боях.

На следующий день А. М. Василевский прибыл на командный пункт 50-й армии. Командарм доложил о боевой готовности войск. Ночью они намеревались захватить внезапным ударом малый форт и тем самым пробить брешь в сплошной обороне противника. Это облегчило бы штурм города. Командующий фронтом утвердил представленный план.

Затем А. М. Василевский прилетел в район к северо-востоку от Кенигсберга и расположился на командном пункте Земландской группы советских войск. Внимательно ознакомился с деталями предстоящего штурма. Выразил удовлетворение проделанной работой и объявил решение Ставки о выводе Земландской группы в резерв.

Накануне штурма А. М. Василевский обратился к немецким войскам с призывом сложить оружие. Разъяснял, что сопротивление бесполезно. Ответа не поступило. Советские войска с сознанием справедливости своей миссии были готовы начать боевые действия... Утро 6 апреля выдалось туманное, и авиация не могла сразу поддерживать наземные войска. Командующий фронтом звонит командарму-50 генерал-лейтенанту Ф. П. Озерову:

— Федор Петрович, будем начинать атаку без авиации или отложим?

Командарм за то, чтобы операцию не откладывать, а начать немного позже. Такого же мнения придерживались другие командармы.

Ровно в 10 часов тысячи орудий и минометов трех наступавших с севера армий открыли мощнейший огонь — били по укреплениям и пехоте противника. В полдень вслед за огневым валом артиллерии в сопровождении танков ринулась в атаку пехота.

А. М. Василевский сначала наблюдал за ходом боя с командного пункта 43-й армии, а затем выехал на передний край. Ни днем ни ночью не затихал штурм. Враг предпринимал яростные контратаки, бросал в бой наскоро сколоченные отряды фольксштурма. Гитлеровцы перегруппировали войска, ввели вбой все свои резервы. Но остановить лавину наступления советских войск им не удалось.

9 апреля враг сдался.

При допросе комендант крепости генерал Лаш признался, что массированное применение артиллерии и самолетов разрушило укрепления, деморализовало солдат и офицеров. Было полностью потеряно управление. «Выходя из укреплений на улицу, чтобы связаться со штабами частей, мы не знали, куда идти, — говорил он, — совершенно теряли ориентировку — настолько разрушенный и пылающий город изменил свой вид. Никак нельзя было предполагать, что такая крепость, как Кенигсберг, столь быстро падет. Русское командование хорошо разработало и прекрасно осуществило эту операцию».

Последняя операция 3-го Белорусского фронта завершилась. Салюту в столице Родины в честь взятия Кенигсберга А. М. Василевский радовался как непосредственный участник этого сражения. Штурм Кенигсберга обогатил опыт борьбы с сильным врагом, опиравшимся на отлично подготовленную и глубоко развитую в инженерном и огневом отношении оборону, на крайне выгодной для противника местности. А. М. Василевский определил наивернейший путь к победе, правильно распределив силы, придав операции решительный характер.

У Ставки не возникло замечаний по стилю деятельности А. М. Василевского в качестве командующего 3-м Белорусским фронтом. После завершения Кенигсбергской операции он целиком отдался подготовке разгрома милитаристской Японии.

На далекой «нашенской» земле

После Парада Победы А. М. Василевский специальным поездом отправился на Дальний Восток. Его личность была засекречена. По документам он значился заместителем наркома обороны генерал-полковником Васильевым. И маршальские погоны лежали до поры до времени в чемодане адъютанта. Когда готовятся военные действия, маскировка оправданна.

Путь предстоял долгий. День за днем за окнами вагона менялись чудесные картины Родины. Но не до них было главкому советских войск на Дальнем Востоке. Он снова и снова возвращался к уже решенным, но еще не проверенным практикой военных действий вопросам. Подготовка к войне — процесс сложный, задача со многими неизвестными.

Больше всего внимания уделял Александр Михайлович плану предстоящих действий. План разрабатывался при его участии и утвержден Ставкой, ГКО, наложен на его личную оперативную карту. Тем не менее главком не раз мысленно проигрывал возможное развитие событий на фронтах, пытался представить, какие трудности могут встретиться советским войскам.

Им предстояло преодолеть пустыню Гоби, горы, идти по бездорожью, на отдельных участках при отсутствии воды. А темпы наступления должны быть высокими, без длительных задержек. А как будет вести себя противник? Хотя вопрос о том, что он может предпринять, рассмотрен в Генштабе и Ставке, Александр Михайлович продолжал над ним думать.

Разгадать замысел противника в любой операции значит многое. Как потом стало ясно, вероятные акции японского командования были предусмотрены правильно. Пленные японские генералы сообщили, что в штабе Квантунской армии обсуждались варианты действий японской армии в ответ на советское наступление. Но предугадать стратегические направления ударов советских войск там не смогли.

План Дальневосточной операции, над которым, как писал Александр Михайлович, успешно поработали А. И. Антонов, С. М. Штеменко и Н. А. Ломов, в целом его удовлетворял. Он глубоко отражал требования советского военного искусства, точно учитывал характер местности. Военные действия планировались на территории площадью около 1,5 миллиона квадратных километров и на глубину от 200 до 800 километров, охватывали акваторию Японского и Охотского морей.

Предполагалось рассечь и разгромить по частям основные силы Квантунской армии тремя сокрушительными ударами, сходящимися в центре Маньчжурии. Главный удар наносили войска Забайкальского фронта из Монголии. Второй удар должен был предпринять из Приморья 1-й Дальневосточный фронт, третий — из района юго-западнее Хабаровска 2-й Дальневосточный фронт. Предусматривались действия военно-морских сил и вспомогательные удары.

5 июля А. М. Василевский прибыл в Читу и направился в штаб главкома, расположившийся недалеко от города, в поселке Молокуша. Место нелюдное, скрытное. Сразу же занялся организационными вопросами, которые не были до конца решены в Генеральном штабе. В их числе — доукомплектование штаба главкома. Верховный Главнокомандующий рекомендовал в качестве начальника штаба генерала М. В. Захарова. Но тот предпочел остаться начальником штаба Забайкальского фронта. Начальником штаба главкома по представлению А. М. Василевского Ставка утвердила С. П. Иванова. В состав штаба вошли офицеры и генералы, прибывшие вместе с А. М. Василевским, ряд генштабистов, офицеры и генералы, работавшие в штабах войск Дальнего Востока.

Еще в Москве А. М. Василевский принимал активное участие в подборе командующих и начальников штабов фронтов и армий. А. П. Белобородов и И. И. Людников прибыли на Дальний Восток с 3-го Белорусского фронта.

С первого же дня пребывания в Чите главком решает задачи, связанные с перевозками войск и материальных средств. Из-за нехватки угля перевозки могли выйти из графика. А. М. Василевский звонит в Москву, просит разрешения на использование угля из государственных резервов, хранившихся в условиях строгой неприкосновенности. Сбой в перевозках был предупрежден. В мае—июле на железных дорогах Сибири, Забайкалья и Дальнего Востока находилось до миллиона советских войск. Перегружались и перевозились десятки тысяч тонн артиллерийских орудий, танки, автомашины, горючее, продовольствие и т. д.

Главком войск Дальнего Востока принимает меры к ускорению темпов накопления боеприпасов. Его авторитет потребовался и тогда, когда обнаружилось, что не хватает емкостей для воды, что было особенно опасно в условиях наступления по пустыне.

А. М. Василевский занимается комплектованием службы связи, медицинских учреждений, организацией ремонта бронетанковой техники. Все эти вопросы имели жизненное значение.

Как только были решены неотложные организационные дела, А. М. Василевский выехал в войска. Побывал на основных операционных направлениях Забайкальского фронта. Совместно с командармами провел детальную рекогносцировку. Познакомился с командными кадрами. В процессе работы в армиях и дивизиях появились новые соображения, возникла необходимость уточнить ранее принятые решения. Сокращаются сроки выполнения войсками фронта основных задач, предусмотренные планом. Главком и командующий фронтом пришли к выводу, что Большой Хинган 6-я танковая армия может форсировать не на десятый день, как запланировано, а не позднее пятого дня. Сократили и сроки выхода общевойсковых армий на Маньчжурскую равнину.

В 39-ю армию А. М. Василевский приехал незадолго до наступления. Внимательно выслушал доклад командующего И. И. Людникова, сообщение начальника штаба и других командиров. Армию А. М. Василевский хорошо знал еще по боевым делам в Восточной Пруссии. Вел непринужденную дружескую беседу.

Для доклада был вызван и начальник разведки армии Волошин. Тот поначалу смутился: перед ним в форме генерал-полковника стоял Маршал Советского Союза Василевский. Александр Михайлович заметил это и посоветовал:

— Чувствуйте себя увереннее и давайте спокойно потолкуем. Для меня Дальний Восток — край новый. Познакомьте меня со всеми сведениями, какими располагаете. Слушаю вас как внимательный ученик.

Скованность начальника разведки исчезла. Он обстоятельно доложил все сведения о противнике, о маршруте движения армии к Большому Хингану.

Прощаясь, А. М. Василевский сказал:

— После большой войны на Западе наш народ, все народы мира жаждут покоя. Надо в предельно короткий срок разгромить последнего агрессора.

Вспоминая эту встречу, генерал армии И. И. Людников отмечает, что А. М. Василевский обладал даром располагать людей, умел снисходительно относиться к незначительным промахам подчиненных, касающихся его лично.

Как-то, выкроив из напряженного режима время, А. М. Василевский попросил показать ему кинокомедию, чтобы немного отдохнуть, сбросить усталость. Ответственный в политуправлении за средства культурного обслуживания полковник А. И. Абрамов впопыхах захватил не те кассеты. Начался сеанс. И вместо веселой музыкальной картины на экране пошел рассказ о «прелестях» фашистского рейха.

Картину не досмотрели. Отдых не получился. Полковник А. И. Абрамов чувствовал себя очень неуютно.

Когда зажгли свет, А. М. Василевский сказал смущенному полковнику шутливо:

— Ну и картину вы показали!

На этом инцидент и закончился. Спустя годы полковник А. И. Абрамов повстречал маршала Василевского в санатории и вспомнил злополучный эпизод с кинокартиной. Но и тогда маршал перевел разговор на другую тему, чтобы не огорчать собеседника...

Вряд ли кто из ветеранов войны не согласится с мыслью генерала армии П. И. Батова, о том что маршал А. М. Василевский относился к подчиненным «как к равным, как к соратникам по общему делу...»

Закончив работу в войсках Забайкальского фронта, главнокомандующий выехал в Приморье. Здесь для него все было, как и в Забайкалье, новым, во многом необычным. С командующим 1-м Дальневосточным фронтом К. А. Мерецковым, а потом, в Хабаровске, с командующим 2-м Дальневосточным фронтом М. А. Пуркаевым проделал большой объем работы по конкретизации задач войскам. Были проведены общевойсковые учения. Руководили ими опытные боевые командиры. Эти учения были особенно важны для той части личного состава, которая находилась на Дальнем Востоке и не имела боевого опыта. Необстрелянные воины с повышенной требовательностью готовились к началу боевых действий. А закаленные в боях против гитлеровцев солдаты и офицеры усиленно изучали характер военной местности и противника.

В каждой армии и дивизии А. М. Василевский интересовался мероприятиями по морально-политическому обеспечению предстоящей операции. Беседовал с воинами, выяснял, насколько они духовно готовы к суровой борьбе против войск милитаристской Японии, заслушивал доклады о содержании воспитательной работы. Он подчеркивал при этом, что необходимо политически и морально подготовить личный состав частей к достойному поведению на чужой территории.

А противник подготовил ряд акций, с тем чтобы воздействовать на советские войска. Так, когда воины конно-механизированной группы генерала И. А. Плиева перешли границу, им стали попадаться листовки с угрозами: «Через Гоби вам не пройти. Боги превратят колодцы пустыни в огненную смерть». «Огненная смерть» предстала перед воинами в виде стрихнина, бросаемого в источники специальными агентами японских милитаристов.

Июльские дни пролетели незаметно. 3 августа, как только Верховный Главнокомандующий возвратился из Потсдама в Москву, А. М. Василевский подробно доложил ему о ходе подготовки к наступлению. Встал вопрос о сроках начала войны. Александр Михайлович высказался за то, чтобы переход границы не откладывался далее 9—10 августа. Нужно было использовать благоприятную погоду, чтобы на полную мощь ввести в бой авиацию и танки. Оттяжка была не в наших интересах.

А. М. Василевский находился в большом напряжении. Весь груз ответственности за успех разгрома Квантунской армии лежал на нем.

7 августа поступила директива Ставки о начале военных действий. Советское правительство заявило правительству Японии, что с 9 августа Советский Союз считает себя в состоянии войны с Японией.

После того как в частях и дивизиях был получен приказ о наступлении, прошли митинги личного состава. Воины поклялись с честью выполнить свой долг перед Родиной.

Главком обратился к войскам. Он говорил о том, что Советская Армия, армия нашего великого народа, идет на помощь союзному Китаю и дружественному китайскому народу. Она и здесь, на Востоке, поднимает свои боевые знамена как армия-освободительница.

9 августа в 00 часов 10 минут по местному времени передовые отряды Забайкальского фронта открыли боевые действия. Началась война. Враг упорно сопротивлялся. Однако на всех направлениях наши части, ломая преграды на своем пути, успешно продвигались вперед. К исходу 14 августа войска Забайкальского фронта прошли от 250 до 400 километров и оказались в центральных районах Маньчжурии. Воины 1-го Дальневосточного фронта, взломав сильно укрепленную оборону японской армии, продвинулись в глубь Маньчжурии на 120—150 километров и завязали бои за город Муданьцзян. Больших успехов добились и войска 2-го Дальневосточного фронта. К исходу шестых суток военных действий Квантунская армия была расчленена и оказалась перед перспективой полного разгрома.

В первые дни А. М. Василевский находился в зоне штаба 1-го Дальневосточного фронта, оперативно решая вопросы ведения вооруженной борьбы. Все внимание его было сосредоточено на том, чтобы держать нити руководства действиями войск. По мере нарастания боевых успехов на первое место выдвинулись вопросы военно-политического характера.

Японское правительство, видя поражение Квантунской армии, 14 августа делает заявление о капитуляции. Но соответствующих приказов войскам в Маньчжурии не было отдано. Наши дивизии продолжали продвижение.

Через три дня главком обратился по радио к командующему Квантунской армией и категорически потребовал, чтобы тот отдал японским гарнизонам приказ сложить оружие. В тот же день японское командование поставило в известность главкома Василевского, что такой приказ отдан. Но и после этого отдельные гарнизоны японских войск продолжали сопротивляться.

А. М. Василевский все еще на командном пункте 1-го Дальневосточного фронта. Семь транспортных самолетов со 120 десантниками на борту поднялись в воздух и после двух часов полета высадились под прикрытием истребителей на аэродроме Харбина.

Десантники заняли круговую оборону. Для переговоров к ним прибыл начальник штаба Квантунской армии генерал-лейтенант X. Хата. Ему объявили условия капитуляции и предложили 19 августа явиться к главкому советских войск на командный пункт 1-го Дальневосточного фронта.

Переговоры состоялись в лесном домике неподалеку от советско-маньчжурской границы и продолжались несколько часов. X. Хата и сопровождающие его лица, как вспоминал А. М. Василевский, выглядели уныло. От «самурайской» самоуверенности не осталось и следа. Японцы приняли условия капитуляции. Уточнены были места разоружения и сдачи в плен каждой армии и дивизии, установлен порядок передачи складов с оружием и стратегическим сырьем.

Переговоры не принесли мира. Военные действия продолжались. С большим ожесточением сопротивлялся противник на Курильских островах. После переговоров с генералом Хата А. М. Василевский прибыл в Хабаровск, куда к тому времени переместился штаб главкома. Его усилия были направлены на завершение приема капитуляции противника. В штаб шел поток донесений. В них сообщалось о боевых успехах советских войск, о ходе сдачи в плен японских войск, о том, что местное население встречает советских воинов приветливо.

Не обошлось и без казусов. Высадившиеся в Мукдене десантники в одном из аэродромных помещений обнаружили маньчжурского императора Пу и сопровождавшего его японского генерала. Опасаясь за их судьбу в той сложной и неустойчивой обстановке, десантники сочли возможным упрятать их под охрану. Как только доложили об этом А. М. Василевскому, он срочно отменил охрану и приказал разъяснить десантникам, как следует вести себя в подобных случаях.

Разгром в короткий срок сильной Квантунской армии открывал новую полосу в развитии Китая и Кореи. Главком советских войск и командование фронтов принимают меры к нормализации жизни на освобожденной территории.

В одном из телефонных разговоров с Верховным Главнокомандующим А. М. Василевский попросил разрешения на выезд в Маньчжурию. Получив его, он в начале сентября прилетел в Харбин. На аэродроме его встретил генерал А. П. Белобородов, армия которого несла ответственность за порядок в этом районе. А. М. Василевский вместе с Главным маршалом авиации А. А. Новиковым и другими военачальниками осмотрел трофеи, захваченные у Квантунской армии, длинноствольные дальнобойные пушки, из которых японское командование собиралось обстреливать Владивосток, Хабаровск, Благовещенск.

2 сентября стало днем окончательной капитуляции Квантунской армии. Родина горячо чествовала своих героев. Тысячи солдат, сержантов, офицеров, генералов получили награды. А. М. Василевский был удостоен второй медали Героя Советского Союза «Золотая Звезда».

Это была заслуженная награда. Главком советских войск на Дальнем Востоке А. М. Василевский показал умение осуществлять на практике основные принципы советского военного искусства — решительность, гибкость, маневренность.

Снова в Генеральном штабе

На исходе сентября А. М. Василевский получил указание вернуться в Министерство обороны. Сдав дела Маршалу Советского Союза Р. Я. Малиновскому, распрощавшись с боевыми товарищами, он улетает с далекой, но, как сказал В. И. Ленин, «нашенской» земли.

Москва. Уже не военная, но еще не залечившая раны войны. 30 сентября Александру Михайловичу исполнилось пятьдесят. Накануне вечером его принял Генеральный секретарь ЦК ВКП(б), Председатель Совета Народных Комиссаров, нарком обороны И. В. Сталин. Он интересовался японской армией, ее командными кадрами, отношением китайского населения к Красной Армии, положением в Китае. Но главной темой беседы был переход Вооруженных Сил на мирный режим, расстановка руководящих командных кадров. Поинтересовался Сталин личными планами Александра Михайловича, спросил, где бы он хотел работать. Александр Михайлович ответил:

— Куда бы ни направили меня, везде буду трудиться честно. А утром «Правда» опубликовала приветствие Центрального Комитета партии и Совета Народных Комиссаров Союза ССР маршалу А. М. Василевскому. В нем говорилось: «Центральный Комитет ВКП(б) и Совет Народных Комиссаров Союза ССР приветствуют Вас, одного из виднейших полководцев Красной Армии и талантливого организатора Вооруженных Сил Советского Союза, в день Вашего пятидесятилетия.

Центральный Комитет ВКП(б) и Совет Народных Комиссаров Союза ССР желают Вам здоровья и сил для дальнейшей плодотворной работы на благо нашей Родины».

Указом Президиума Верховного Совета СССР А. М. Василевский был награжден орденом Ленина. Приветствие ЦК партии и правительства, высокая награда Родины подводили итог деятельности А. М. Василевского в годы войны, давали оценку его роли в борьбе за победу над Германией и Японией.

Александр Михайлович был глубоко взволнован и признателен партии за эту высокую оценку. Она вдохновляла, вселяла новые силы.

— Хотелось немедленно приступить к работе, — вспоминал он потом.

В марте 1946 года А. М. Василевский снова возглавил Генеральный штаб. Его первым заместителем по своему желанию остался А. И. Антонов.

Александр Михайлович пришел в знакомый воинский коллектив. Многих офицеров и генералов знал в лицо. Активно включился в работу с первого же дня. Генштаб решал крупные задачи послевоенного периода. Шел процесс перевода Вооруженных Сил на новое штатное расписание, определялись пути их развития в условиях мира. Была завершена демобилизация. Осуществлялась передислокация войск, их реорганизация. В оставшихся соединениях и частях утвердили штаты с учетом опыта войны. Сократилось число военных округов. Армии и дивизии, находившиеся на освобожденной территории, были объединены в группы войск. Приводились в соответствие с новыми требованиями и органы управления.

Генеральный штаб успешно решил задачи разработки направлений развития вооружения и боевой техники, соотношения видов войск. На основе тщательного взвешивания опыта войны курс был взят на совершенствование обычных видов оружия.

Однако вскоре пришлось принимать новые решения. Причиной тому явился агрессивный курс бывших наших союзников — США и Англии. Они вступили на путь политического шантажа, открытых военных угроз, давления. Созданное в США атомное оружие президент США Трумэн без каких-либо оговорок назвал дубинкой, припасенной для СССР.

Еще дальше пошел бывший премьер-министр Англии Черчилль. Он призвал к «крестовому походу» против социалистических стран, и прежде всего Советского Союза. Развернулась «холодная война». Соединенные Штаты начали создавать вокруг СССР военные базы, официально провозгласив стратегию «превентивной войны».

Коммунистическая партия и Советское правительство были вынуждены принять ряд мер к укреплению обороноспособности страны, оснащению Вооруженных Сил новейшим оружием. Наш народ только вышел из войны, восстанавливал народное хозяйство. И вот опять он встал перед необходимостью заботиться об укреплении обороноспособности Родины.

В апреле 1949 года А. М. Василевский назначается Министром Вооруженных Сил СССР. Начальником Генштаба стал С. М. Штеменко. Теперь уже под непосредственным руководством А. М. Василевского осуществляется весь комплекс мероприятий по укреплению боевой мощи и технического оснащения Советской Армии. Усиливается огневая мощь и подвижность общевойсковой армии. Повышаются маневренность и боевые возможности артиллерии. На вооружение войск поступают новые танки, имеющие наиболее мощную броню, вооружение и большую скорость. Значительная часть ВВС оснащается реактивными и новыми поршневыми самолетами. Войска ПВО страны выделяются в отдельный вид Вооруженных Сил СССР. В авиации и ПВО получают применение средства радиолокации и радионавигации. Значительно улучшается система подготовки военных кадров.

Дни шли за днями. А. М. Василевский весь отдавался решению задач, поставленных Коммунистической партией перед Вооруженными Силами.

Слава полководца и время

В конце 1957 года А. М. Василевский уволился из Вооруженных Сил. Начался новый период в его жизни. Сказывалось нездоровье. Но он не мог жить без дела, без сознания того, что приносит пользу Вооруженным Силам. Его зачисляют в состав генеральных инспекторов Министерства обороны.

...Дача, где жил Александр Михайлович, недалеко от Москвы. Заслышав стук входной двери, Александр Михайлович выходит в небольшую прихожую. Он по- прежнему прям и строен. Приветливо встречает гостя, приглашает к себе в кабинет, который здесь, сразу налево. Массивный резной стол, на нем корреспонденция, газеты, журналы, часы. Портрет жены. Большие застекленные книжные шкафы. Тома ленинских трудов, книги по истории Великой Отечественной войны и советскому военному строительству.

Александр Михайлович — интересный собеседник. Расскажет, над чем работает. Охотно вспоминает события военных лет. Много читает. На столе рукопись, написанная его удивительно красивым и четким почерком. Писал преимущественно о Великой Отечественной войне, ее опыте, военном искусстве, героике. Выступления А. М. Василевского были авторитетны, ибо войну он знал во всей ее глубине и в полном объеме. Печатался много, причем не только в центральных газетах и журналах.

В своих статьях он осветил важнейшие стратегические операции, работу Верховного Главнокомандования, Генерального штаба, высказал личное мнение о причинах неудач советских войск в начальный период войны, о просчетах в руководстве военными действиями. А. М. Василевский был консультантом научного многотомного труда «История второй мировой войны 1939—1945 гг.».

Наиболее полно и глубоко проблемы Великой Отечественной войны Александр Михайлович осветил в книге воспоминаний «Дело всей жизни». Над ней он работал более десяти лет.

Он долго не решался сдать ее в издательство: «Что я скажу нового? Уже многие военачальники рассказали о войне». У него не было ни дневников, ни каких-либо личных записей. Он неукоснительно соблюдал требования Верховного Главнокомандующего о сохранении тайны в высшем военном руководстве. Все тетради, которые он вел, сразу же сдавал в архив.

Работая над книгой, ездил в архив, сделал большое количество выписок. Много раз переделывал написанное. На вопрос, как идет работа над книгой, отвечал:

— Бумаги поднапортил много. Днем пишешь, ночью лежишь, думаешь: нет, не то! Не нравится. Утром переделываю.

Книга воспоминаний А. М. Василевского «Дело всей жизни» стала событием в советской военно-мемуарной литературе. Вслед за первым изданием выходит второе, в которое автор вносит уточнения, дополнения. Второе издание пополнилось интереснейшими главами о Генеральном штабе и обороне Ленинграда.

«Меня радует отношение читателей к книге, их внимание к ее содержанию, проблемам», — напишет он в предисловии ко второму изданию.

Книгу «Дело всей жизни» отличает широта охвата событий, глубина обобщений. Ход войны в ней описан пером ученого и воина, объективного участника тех великих событий. Обстоятельно показано, как осуществлялось руководство военными действиями, как работали Ставка, Генштаб, как планировались кампании и крупнейшие операции, в которых участвовал автор.

С большой профессиональной компетентностью говорится о советском полководческом искусстве и советских полководцах, прежде всего командующих фронтами. Он пишет: «Решающим мерилом успешной полководческой деятельности в годы войны, конечно, являлось искусство выполнять задачи стратегических фронтовых и армейских операций, наносить противнику серьезные поражения. Наши командующие фронтами и армиями в целом с этим успешно справлялись. Об этом говорят все наши наступательные операции, особенно начиная со Сталинградской битвы. Каждую из них можно считать не только свидетельством мужества и несгибаемой воли командно-политического состава, но и блестящим образцом организации и обеспечения этих операций, наиболее выгодного сочетания всех привлекаемых к ним родов войск, искусного управления ими в ходе операций, немедленного и правильного реагирования на все сложнейшие изменения в боевой и оперативной обстановке. В результате этих операций мы били врага и били, как правило, по-суворовски — не числом, а умением».

«Наши командующие, — отмечает далее Александр Михайлович, — имели хорошие знания и боевой опыт. Это были талантливые полководцы, которые умели правильно оценивать оперативно-стратегическую обстановку, принять оригинальное по замыслу, нешаблонное, выгодное нашим войскам решение».

В деятельности советских полководцев отражена творческая сила советского военного искусства. В каждом из них Александр Михайлович выделяет наиболее характерные черты, стиль деятельности, руководства войсками, решения оперативно-стратегических задач.

Высоко оценивал Александр Михайлович полководческий талант И. С. Конева, командовавшего войсками фронтов преимущественно на главных направлениях.

— И. С. Конев, — говорил Александр Михайлович, — по силе воли, настойчивости, решительности ближе всего к Г. К. Жукову. И С. Конев, как только примет решение на операцию, едет в войска — армии, корпуса, дивизии и готовит их к боевым действиям. И. С. Конев прекрасно использовал преимущества своих войск и просчеты противника, проявлял инициативу. Особенно ярко свое полководческое искусство он показал в Корсунь-Шевченковской операции, при взятии советскими войсками Берлина и освобождении Праги.

Много добрых слов содержится в его книге и о К. К. Рокоссовском.

Он, пишет Александр Михайлович, был щедро одарен полководческим талантом. Умел опираться на коллективный опыт офицеров и генералов штаба при подготовке и проведении операций. Начальнику штаба фронта М. С. Малинину давал простор в работе. Когда в конце войны К. К. Рокоссовскому пришлось принять другой фронт, расставались эти закаленные в огне войны мужчины со слезами на глазах. Их боевой дружбе можно только позавидовать.

По-особому сказал А. М. Василевский о Л. А. Говорове: «Внешне он казался сухим и даже угрюмым, но на самом деле был добрейшим человеком. Он никогда ни на кого не повысит голоса, и если был чем-то недоволен, то либо смолчит, либо пробурчит что-то про себя. Организованности Леонида Александровича можно было позавидовать. Ни один офицер управления фронта не сидел у него без дела. Он отлично знал работу штаба, но не брал на себя функции, которые надлежало выполнять начальнику штаба».

С большой теплотой и уважением вспоминает Александр Михайлович политработников, подчеркивает их важную роль в формировании у советских воинов высокого морального духа, мужества, стойкости в боях с захватчиками. «Политработников, — замечает Александр Михайлович, — касалось буквально все. За все они отвечали, все должны были знать. Правильно ли усвоили бойцы свои боевые задачи, в каком состоянии их оружие и боевая техника, как они накормлены, обуты, одеты и как будут обеспечиваться в ходе боевых действий, выспались ли они, читали ли последние газеты... А в бой он шел вместе с бойцами, ведя за собой коммунистов и показывая личный пример».

В книге «Дело всей жизни» маршал отдал должное главному герою войны — солдату. Прекрасные строки он посвятил бессмертному подвигу гвардии рядового Юрия Смирнова, зверски замученного фашистами. Изверги прибили его тело к кресту. Александр Михайлович пишет: «Гражданин Советского Союза комсомолец Смирнов не выдал военной тайны и остался верен Отчизне до последнего вздоха. Ему посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза. Имя его с благоговением будут вспоминать потомки...»

Маршал Василевский преклонялся перед семьей Лизюковых, три сына которой погибли в годы Великой Отечественной войны. Двое из них удостоены звания Героя Советского Союза.

Александр Михайлович радовался потоку писем с отзывами на книгу. Над ее совершенствованием работал до последних дней, успел внести поправки и в третье издание, которое уже не увидел.

На все письма сам писал ответы. Писал обстоятельно, независимо от того, соглашался или не соглашался с автором письма. Особенно тепло переписывался с земляками. Александр Михайлович постоянно выписывал газеты Ивановской и Костромской областей — «Ивановский рабочий» и «Северный край», активно интересовался жизнью и трудовыми успехами земляков, которые часто навещали его. Он был очень привязан к тем местам, где родился, рос. Говорил землякам:

— Знаете, ночами я мысленно путешествую по дорогам и тропкам детства. Брожу из Кинешмы в Батманы, добираюсь до города кружным путем, — и точно называл близкие и далекие деревни, где дорожками золотой поры юности ходил более шестидесяти лет назад...

В мае 1970 года делегация Кинешмы привезла ему сувениры — книги о революционном прошлом области, о Палехе, фотографии обновленного города, образец первой продукции кинешемского филиала автозавода имени Ленинского комсомола — ручку от дверцы «Москвича».

Александру Михайловичу понравилось все, но особенно палехские поделки. Рассматривая их, рассказал:

— В шестнадцатом и семнадцатом годах служил в моей роте на румынском фронте один солдат из Палеха. На обычной почтовой бумаге делал мне такие рисуночки — загляденье. Девушкам посылал.

Участники беседы увидели, как, сказав об этом, Александр Михайлович засмеялся, словно стряхнул с себя груз прожитых лет.

А. М. Василевский поддерживал постоянный контакт с юными краеведами. Был почетным членом школьного коллектива краеведов ивановской средней школы. В Кинешемский городской клуб революционной и боевой славы он посылал все издания, где печатался, в том числе книги «Битва за Москву», «Сталинградская эпопея» и «Дело всей жизни». Ныне в краеведческом музее Кинешмы есть стенд, посвященный жизни и деятельности Александра Михайловича.

И в статьях, и в устных выступлениях Александр Михайлович говорил о важности военно-патриотического воспитания молодежи. «Очень важно, чтобы каждый юноша определил свое место в рядах строителей коммунизма, — писал он, — отдавал бы себя избранному делу сполна, трудился бы вдохновенно и с максимальной пользой для общества. И еще одно пожелание молодым: к службе в армии каждый юноша должен готовиться задолго до призыва, готовиться дома и на работе. Научно-технический прогресс, огромные достижения во всех областях военного дела предъявляют к солдатам и офицерам новые требования».

Время — объективный критерий истинности авторитета. Годы, прожитые А. М. Василевским после войны, никак не повлияли на величину уважения и признательности. Те, с кем он воевал бок о бок, по-прежнему к нему относились самым наилучшим образом.

Если возникал повод, ему вновь и вновь слали теплые поздравления, поклоны и пожелания. Таких писем шло немало.

В мае 1970 года А. М. Василевский поздравил бывшего в годы войны начальника штаба фронта генерал-полковника Л. М. Сандалова. В ответ тот писал: «Низко кланяюсь и от всего сердца благодарю тебя, чудесной души человек, за лестные для меня поздравления, поднимающие мой дух. Желаю тебе многих лет жизни. Продолжай передавать свой огромный опыт молодому поколению».

В связи с 80-летием Александра Михайловича генерал армии П. А. Курочкин писал в журнальной статье: «...Характерная черта А. М. Василевского — это любовь к людям, любовь к солдатам, офицерам, генералам, к их нелегкому военному труду».

А. М. Василевский — представитель второго поколения советских полководцев, военный талант которых ярко проявился на полях сражений Великой Отечественной. Их военное искусство связано с новым этапом развития Вооруженных Сил, с использованием в военных действиях большого количества боевой техники и огневых средств. Полководцы второго поколения унаследовали и развили традиции советской полководческой школы, созданной в годы гражданской войны. Велика роль в их воспитании Коммунистической партии.

Высокой честью считал для себя А. М. Василевский служить в Вооруженных Силах, защищать свободу Отчизны.

— Я счастлив и горд, — писал он, — что в труднейшую для Родины годину мог принять посильное участие в борьбе наших доблестных Вооруженных Сил и вместе с ними пережил горечь наших неудач и радость победы.

Время — объективный критерий истинности авторитета. После войны минуло более трех десятилетий. Но не померкла слава маршала Василевского. Его имя в официальных документах, посвященных Великой Отечественной войне, стоит рядом с именами прославленных полководцев нашей эпохи, которые по достоинству оценивали его заслуги.

В одном из писем к Александру Михайловичу маршал Г. К. Жуков писал: «Я с удовольствием вспоминаю Ваши умные решения, когда Вы были начальником Генерального штаба, представителем Ставки Верховного Главнокомандования и Главнокомандующим войсками на Дальнем Востоке».

Маршал Советского Союза Александр Михайлович Василевский скончался 5 декабря 1977 года. Вся его большая жизнь отдана служению партии, Родине, родным Вооруженным Силам.

В некрологе, подписанном руководителями партии и правительства, крупными военачальниками, говорится: «На всех постах, которые доверяла Василевскому партия, Александр Михайлович неизменно проявлял высокую ответственность за порученное дело, незаурядные творческие способности и инициативу, организаторский талант военачальника. Его отличали огромная работоспособность, глубокая вдумчивость и большая культура в работе, требовательность и отзывчивость к людям. Этим он снискал у советских людей, воинов армии и флота большую любовь и глубокое уважение».

Имя маршала Василевского навсегда вошло в историю советского военного строительства, в героическую летопись Великой Отечественной войны.

Братья и сестры Василевские. Слева направо: Екатерина, Вера, Александр, Елена, Дмитрий, Виктор, Евгений. 1910 г.

А. М. Василевский (крайний справа во втором ряду) — командир 143-го стрелкового полка. 1928 г.

Генерал-майор А. М. Василевский — первый заместитель начальника Оперативного управления Генштаба.

А. М. Василевский и С. М. Буденный. 1943 г.

На КП 4-го Украинского фронта. Слева направо: К. Е. Ворошилов, С. С. Бирюзов, Ф. И. Толбухин, К. С. Мельник, А. М. Василевский, М. М. Потапов, Ф. Я. Фалалеев. 1944 г.

Член Военного совета 3-го Белорусского фронта В. Е. Макаров, командующий фронтом А. М. Василевский, начальник штаба А. П. Покровский. Февраль 1945 г.

Руководящий состав советских войск на Дальнем Востоке. В первом ряду слева направо: А. Н. Тевченков, М. Н. Чистяков, К. А. Мерецков, А. А. Новиков, Р. Я. Малиновский, А. М. Василевский. Август 1945 г.

М. И. Калинин, Г. К. Жуков, А. М. Василевский.

Оглавление

Виктор Степанович Яровиков Грани военного таланта (об А. М. Василевском)

На всю жизнь

В начале войны

Выбор и мотивы

Испытание на зрелость

Представитель Ставки

Там, где бьется пульс армии

Когда требовалось проявить твердость...

Встречи на фронтовых дорогах

Во главе фронта

На далекой «нашенской» земле

Снова в Генеральном штабе

Слава полководца и время