Баня-мать вторая. А что мы знаем о напильниках?..("Сделай сам" №1∙1996) [Валентин Александрович Волков] (fb2) читать постранично

Савельзон Вильям Львович «БАНЯ — МАТЬ ВТОРАЯ» Волков Валентин Александрович «А ЧТО МЫ ЗНАЕМ О НАПИЛЬНИКАХ» Логинова Наталия Николаевна «ПЕЛЬМЕНИ И ПЕЛЬМЕННЫЕ РОДИЧИ» --- Журнал «СДЕЛАЙ САМ» (01)∙1996 Подписная научно-популярная серия

СТРОИТЕЛЯМИ НЕ РОЖДАЮТСЯ

Баня — мать вторая

В.Л. Савельзон

He принято начинать с цитаты, но тут случай особый. «Баня парит, баня правит, баня все поправит». У этого высказывания автор — народ. Когда-то это точное мудрое определение всего, что дает нам баня, записал и включил в двухтомник «Пословицы русского народа» В.И. Даль. Он немало поездил по России, много слышал, видел, запоминал. И его «Пословицы» — картина быта, верований, нравственных и физических ценностей народа. Мудрено ли, что нашлось немало места и бане, которая была любима и необходима на Руси «от финских хладных скал до пламенной Колхиды» — грела, снимала усталость, плохое настроение, лечила…

Остатки бань находят при раскопках древних городищ.

Бань существует великое множество: от очага с котлом воды где-нибудь в азиатской степи, где можно мыться под теплым небом, до добротных просторных деревянных или кирпичных бань на усадьбах хороших хозяев и до целых банно-прачечных комбинатов в городах.

Вы начинаете обустраивать свою дачу, усадьбу. Или живете на ней давно, но прежняя баня пришла в негодность, обветшала и нужна новая. Хорошо, если у вас есть умельцы, которые знают все работы и на своем веку сладили немало бань.

А если нет? Какую строить баню, где, как? Как париться, мыться, применять массаж, чтобы здоровью не повредить, чтобы после парения и мытья прибывали силы и бодрость?

Вопросы это непростые.

Автор — любитель бани, попробовал разные ее виды и во многих местах у нас в стране, и за рубежом.

Но своей пока у него нет, и в последнее время любит он ездить за два десятка километров от города к хорошему своему знакомому Борису Павловичу, который на всю округу слывет и крепким хозяином, и мастером на все руки, и страстным пропагандистом бани. И его баня — образец.

Человек он и знающий, и умелый, и оригинальный. И поэтому автор часто будет обращаться к его опыту и его рассказам, приводить и типовые решения, и то, что придумал и сделал Борис Павлович.

В его бане париться — истинное наслаждение, а это оттого, что с толком продумано у него все: и планировка участка и бани, и ее конструкция, и слив, и душ, и веники отменные, и пар легкий. А к хорошей бане у него и занимательная беседа.

«Есть такое старинное присловье, — говорит он, — Бог не засчитывает в срок нашей быстротекущей жизни часы, проведенные на рыбалке. То же самое можно сказать и о бане. С удовольствием, по-умному попаришься — сразу помолодеешь».

И действительно, за банным священнодействием, за неспешной беседой после бани, за ароматным чаем и не замечаешь, как летят часы, как золотой закат за окном сменяется теменью.

И каким бы уставшим, в каком бы отвратительном настроении ни пришел в баню Бориса Павловича, уходишь легким, здоровым, в радостном настроении.

О бане много сказано нашими писателями и поэтами. Но все же одно из самых замечательных произведений на «банную» тему — это, несомненно, рассказ В.Шукшина «Алеша Бесконвойный». Точнее сказать — это не о бане, а о живой душе человеческой, об одном из так любимых Шукшиным «чудиков», которые на самом деле глубже всех видят сущность и смысл жизни.

Как много значит в жизни этого крестьянина его банька! И как много тут раскрывается в душе этого Алеши!

Если еще не читали — прочитайте. И тогда многое поймете о жизни. И о бане тоже. Вот небольшой отрывок из этого рассказа:

«Пошел Алеша двигать тазы, ведра… стал налаживать маленький Ташкент. Всякое вредное напряжение совсем отпустило Алешу, мелкие мысли покинули голову, вселилась в душу некая цельность, крупность, ясность — жизнь стала понятной. То есть она была рядом, за окошечком бани, но Алеша стал недосягаем для нее, для ее суетни и злости, он стал большой и снисходительный. И любил Алеша — от полноты и покоя — попеть…

Он вынул распаренный душистый веник из таза, сполоснул тот таз, навел в нем воды попрохладней… Дальше зачерпнул ковш горячей воды из котла и кинул на каменку — первый, пробный. Каменка ахнула и пошла шипеть и клубиться. Жар вцепился в уши, полез в горло… Алеша присел, переждал первый натиск и потом только взобрался на полок. Чтобы доски полка не поджигали бока и спину, окатил их водой из тазика. И зашуршал веничком по телу. Вся-то ошибка людей, что они сразу начинают что есть силы охаживать себя веником. Надо сперва почесать себя — походить веником вдоль спины, по бокам, по рукам, по ногам… Чтобы он шепотком, шепотком, шепотком пока. Алеша искусно это делал: он мелко тряс веник возле тела, и листочки его, точно маленькие горячие ладошки, касались кожи, раззадоривали, вызывали неистовое желание сразу