Третий игрок (СИ) [Dr.Levenko] (fb2) читать онлайн

========== Начало истории ==========

Человеческие жизни — это истории, и у всех них есть начало и конец. С концом всё просто — смерть, которая ставит жирную точку на последней странице всех бренных романов, повестей и поэм. С началом всё тоже должно быть просто, не так ли? Начало — это рождение, где же тут трудности? Но что такое рождение? Рождаются все. История начинается не с рождения. Начало истории — яркая вспышка, которая навсегда врезается в память человека, который является и автором, и главным героем.

История Дианы Калиновой началась, когда ей было пять лет.

Она была обычным ребёнком, жила со своими родителями в городе, который во многом уступал мегаполисам, но был достаточно велик, чтобы не носить прозорливую кличку «городок». Диана любила зиму, любила белые снежные завалы, через которые ей приходилось пробираться, как бывалому искателю приключений, любила, когда в витринах магазинов зажигались огоньки, предвещающие новогодние праздники. Самым тёплым и красочным воспоминанием из детства для неё навсегда останутся долгие зимние вечера, когда мама укутывала её в любимый синий плед и читала «Алису в стране чудес», пока крошка не засыпала.

Весну Диана не любила. Образ юной невинной девушки, которая побеждает злобную беловласую старуху, всегда был для девочки чем-то враждебным. Ведь весна забирала то волшебство зимы, оставляя лишь горькое послевкусие в виде слякоти и пробудившихся ото сна насекомых. Единственное, что Диана любила в весне — цветение абрикосов. Белые лепестки усеивали деревья и укрывали землю, будто бы зима вновь вернулась и заняла престол природы.

В её пятую весну произошло нечто, что навсегда запечаталось в памяти девочки, событие, которое влияло на её выбор до конца жизни.

Она не помнила, как оказалась там, какой была погода, и во что была одета. Каким-то неведомым хмельным ветром в стельку пьяного дяденьку занесло на детскую площадку. Он размахивал полупустой бутылкой и яростно выкрикивал какие-то непонятные слова в адрес одиноко стоящего мальчика. Диана тогда мало что понимала, как и все дети её возраста, но до одного пятилетний разум, всё же, дошёл — мальчик был сыном этого пьяного дяденьки. Крошка подошёл к отцу, что-то лепеча себе под нос, тот снова произнёс кучу непонятных слов и ударил мальчонку.

У Дианы сердце в пятки ушло. Тут же к ней подбежала мать, которая, по всей видимости, куда-то уходила, поэтому и пропустила само появление пьяного недоразумения вблизи своей дочери. Она схватила малышку за руку и поспешно увела прочь — негоже детям такое видеть.

Как вообще такое могло произойти? Драться ведь нехорошо! Родители Дианы никогда её не били, только изредка могли прикрикнуть, когда она начинала баловаться.

— Мамуля, а почему тот дядя… — голос малышки дрогнул.

— Это был плохой дядя, — быстро пояснила мать. Ну что ещё она может сказать шокированной дочери?

— Очень плохой?

— Очень-преочень.

Мать и дочь вернулись домой. Диана побежала в свою комнату, села на кровать, прислонившись спиной к стенке, и, положив на колени любимую куклу, начала делать то, что зачастую непосильно многим взрослым — она начала думать.

— Дядя был плохой. Почему? Потому что он поступил плохо. Его надо наказать! Но почему он ударил мальчика?

Девочка посмотрела на куклу, подаренную дедушкой. На мгновения она будто перенеслась в деревенский домик, где согнутый старик показывал единственной внучке армейскую униформу, вспоминая молодость.

— Дедушка, а что ты потом с этой формой делал?

— Сапоги ещё шесть лет носил, умели же раньше делать! Форму как повесил, так и висит она. А вот ремень с металлической бляшкой был у нас главным педагогом дома!

— Это как?

— А вот нашкодничает твой папа, а я его ремнём, ремнём! Потом на неделю про всякое баловство забывал!

— А меня ты тоже ремнём?

— Конечно, нет!

— Почему?

— Потому что ты хорошая и послушная девочка!

Она уставилась на свою куклу:

— Значит, детей бьют, когда они не слушаются. Меня не били, потому что я не поступала плохо. Значит, надо просто быть хорошей и послушной для всех.

От путешествия в прошлое Диану оторвала вошедшая в комнату мать.

— Доченька, хочешь, я тебе почитаю?

Крошка кивнула. Только мама уселась на кровать, как девочка обняла её, уткнувшись носом в складки юбки:

— Мамочка, я всегда-всегда буду хорошей, честно-пречестно!

*

— Дианочка, кажется, дети во дворе затеяли какую-то игру. Не хочешь к ним? — спросила мама восьмилетней девочки, глядя в окно.

— Нет, я не хочу к ним, они плохие, — темноволосая девочка, отложив в сторону книжку, подбежала к кухонной раковине. — Давай я помогу тебе перетереть тарелки.

Она с неприкрытым энтузиазмом водила белым полотенечком по блюдцам и мискам.

— Спасибо, крошка.

— Мамочка…

— Что? Что-то случилось? Что-то в школе?

— Мне сегодня учительница сказала, что я лучшая в классе, — скромно сказала девочка. Она посмотрела на мать своими маленькими зелёными глазками, и, заметив одобрительную улыбку, поспешно опустила их в пол.

— Я горжусь тобой, Диана. Вечером ещё папе расскажешь. Представь, как он будет рад!

Уже около десяти вечера девочка лежала в своей кровати при свете луны. Оба родителя гордились ею и прямо об этом говорили. Но почему-то именно это и тревожило Диану: а вдруг завтра произойдёт что-то плохое? Вдруг она их разочарует?

*

— Значит, — начал директор общеобразовательной школы со скучающим видом и нотками раздражения в голосе. — 6-Б класс, практически полным составом, ушёл с третьего урока.

— Именно! — завопила учительница географии. — Не дети, а кошмар! Впервые за все годы работы…

— А ушли они …? — директор прервал истерику пожилой коллеги и вопросительно посмотрел на сидящую перед ним девочку лет двенадцати.

— Ушли в кино, — дрожащим голосом ответила та.

— Это не дети, а кара небесная! — в кабинет директора влетела классная руководительница 6-Б.

— А я о чем?! За сорок лет работы в школе я ещё не видела такой неслыханной …

— Калинова, а ты что здесь делаешь?

— Я…

— Она нам всё и рассказала, — ответил вместо ученицы директор.

— Тебя что, не захотели брать с собой?

— Они хотели прогулять всем классом, ещё вчера обо всём договорились. Я думала, что они шутили. А сегодня они снова… Я сказала, что не хочу прогуливать, а они… — Диана начала плакать. — а они: «Иди, а то получишь по шее». Ну, я и спряталась в туалете, пока они не видели…

Её отправили домой; родителей остальных учеников 6-Б вызвали в школу.

Уже дома, сидя на кровати, Диана сделала для себя два вывода. Во-первых, невозможно быть хорошей для всех. Значит, хорошей надо быть для наиболее авторитетных тебе людей: родителей, учителей, преподавателей кружков. Во-вторых, твоя правота не поможет, если ты слаб. Значит, надо быть не только умной и послушной, но ещё и сильной, как физически, так и морально.

В этот момент у Дианы Калиновой в голове начал возникать образ идеального человека, на которого она бы ровнялась, само существование которого было бы её стимулом и мотивацией. Вот только мысли путались –такого человека девочка никогда не встречала.

*

После случая с прогулом прошло без малого четыре месяца. Первые несколько недель Диане было страшно, что кто-то захочет отомстить ей, устроив взбучку. Она ходила, сжавшись, ожидая опасности в любой момент. Из-за этого у неё появилась странная привычка — держать руки так, что левая ладонь была сжата в кулак, а правая обхватывала её. А если учесть то, что у Дианы часто тихо говорила сама собой, то со стороны казалось, будто бы она молится. Это, конечно, послужило новым поводом для издевательств.

Но девочке было всё равно. У неё не было желания заводить с кем-либо дружбу. Да и зачем? Неужели ей, лучшей ученице параллели, пристало водиться со всякими прогульщиками и лентяями?

В возрасте тринадцати лет, когда энергия била ключом в её пока ещё детском теле, Диана нашла себе хобби, которое из безобидного увлечения переросло в настоящую манию — она увлеклась детективами. Шерлок Холмс, Эркюль Пуаро, мисс Марпл, Огюст Дюпен, сержант Кафф, Вильям Мердок — какие только великие детективы не жили у неё на полках!

А вместе с увлечением пришло и призвание (как ей на тот момент казалось) всей жизни: стать детективом. Справедливым, гениальным, ловким сыщиком, который будет помогать людям и распутывать самые трудные дела. Вот в чем по-настоящему проявит себя Диана Калинова!

Но на кого из них ровняться? У всех литературных детективов были общие черты, но были между ними и различия, которые и были их визитной карточкой. Снова возник вопрос: где же тот идеальный человек?

Усов у неё точно не будет. Может, научиться играть на скрипке? Или начать выращивать розы? Девочка в очередной раз думала об этом, когда вошла со стаканом молока в зал, где родители смотрели телевизор. «Так, уроки сделаны, в комнате чисто, можно позволить себе немного расслабится», — подумала Диана, но тут же пожалела о своём решении: политическая программа с двумя ведущими и очередным гостем-экспертом! Она с надеждой посмотрела на часы: увы! до ближайшего показа любого детективного сериала ещё минимум три часа. Девочка уже собиралась идти в свою комнату, как тут телеведущие прервали разговор с гостем программы и предложила заново посмотреть видео-обращение детектива. На белом фоне появилась оригинальная латинская буква «L».

Дослушав до конца перевод, наложенный на английскую запись, она быстро села в кресло. К концу программы она выяснила, что L — детектив, который помогает международной полиции. Никто ничего о нём не знает. Он сам связывается с Интерполом через своего помощника Ватари, внешности и настоящее имя которого так же никому не известно.

Когда программа подошла к концу, Диана пулей влетела в свою комнату и начала искать информацию о таинственном детективе в Интернете. Сколько расследований он провёл! Сколько, казалось, безнадёжных дел распутал! У многих загадочная фигура детектива вызывала подозрение. Но кто же этим людям угодит?

— Вот он — величайший детектив в мире. Он гениален, он хитёр, наверняка умеет хорошо драться, он не ищет чьего-либо одобрения, — Диана ходила по комнате, сложив руки в привычной для себя манере. — Он делает то, что делает — помогает людям. Л… Я тоже стану детективом. Теперь мне действительно есть на кого ровняться. И вдруг, однажды, мне выпадет честь работать вместе с ним.

*

О том, что октябрь окончательно утвердился в своих правах, свидетельствовали привычная для города слякоть на всех дорогах, желтизна опадающих листьев и ежедневные дожди. Ученица выпускного класса, Диана Калинова, которой совсем недавно исполнилось восемнадцать, медленно брела в школу. Последние несколько месяцев все её мысли были заняты двумя вопросами: куда и на кого поступать? В душе всё ещё тлела надежда стать детективом, но какой-никакой жизненный опыт подсказывал, что ничего хорошего из этого не выйдет. Если она станет частным детективом, то 95% её работы будет заключаться в том, чтобы следить за неверными мужьями и жёнами. А если она пойдет работать в полицию… Конечно, сейчас «вся надежда на новое поколение», но люди «старой закалки», увы, никуда не делись. Конечно, она может попытаться что-то изменить своими силами, но таких революционеров каждый год партиями выпускают полицейские академии. И что с ними случается? Они просто всем мешают, и их «убирают»: либо увольняют, либо… Но в большинстве случаев, они бросают свои революционные идеи и сливаются с толпой. И это то, чего больше всего боится Диана Калинова. Не говоря уже о том, что родители решительно против профессии детектива!

Наверное, надо поискать более безопасную и сытую работу, где её моральные принципы не будут подвержены каждодневному испытанию. Надо быть честным? Стремиться к высшим моральным идеалам? Зло должно быть наказано? Смешно, смешно, смешно! Тогда ей было всего двенадцать, она была глупым и наивным ребёнком. А ведь Диана и правда верила в то, что ей когда-то предстоит работать с самим Л!

В мире нет честности, нет справедливости. Многие злодеи остаются безнаказанными, дела многих преступников не доходят даже до полицейского участка. Убийцы, грабители, манипуляторы, насильники — всех их куда больше, чем может себе представить обычный обыватель!

— Этот мир гнилой… Всегда был, есть и будет… Нет надежды, что что-нибудь измениться… Л? Он берётся только за те дела, где замешаны крупные деньги или серийные убийства. Не будет же он лично бегать за пьяными насильниками и мелкими бандитами! А что я, что я могу сделать? Я бессильна против этого мира! Я бы была готова пожертвовать и собственным счастьем, будущим и жизнью, лишь бы что-нибудь изменить!

Диана закусила нижнюю губу — это помогало ей сдерживать слёзы. Подумать только, плакать из-за морально-этической проблемы мира! Наверное, у неё нет никого, кто мог бы понять это. Она одна, всегда будет одна. В этом нет ничего плохого, люди связывают себя отношениями, когда им незачем жить. Диане просто хотелось найти цель в жизни, больше ей ничего не было нужно.

Она посмотрела на серые тучи, сложив руки в своей привычной манере, как бы взывая к высшим силам. Диана вздрогнула, заметив летящий сверху прямоугольный предмет. Прямо к её ногам шлёпнулась тетрадь в черном кожаном переплёте. Девушка быстро подняла её. Обложка и страницы, за исключением нескольких, были абсолютно чистыми. На первой же странице красовались надписи на разных языках мира: английском, немецком, французском, китайском, русском, испанском, польском, украинском, японском, арабском… Диана хорошо знала три языка и самостоятельно учила ещё пару, поэтому ей не составило труда понять, что все эти надписи гласят одно и тоже: «Тетрадь Смерти».

========== Воланд и его Тетрадь ==========

Диана перелистнула страницу — дальше шли правила на английском языке. «Человек, чьё имя будет записано в Тетради, умрёт» — гласило первое правило.

— Что это значит? Это шутка какая-то? — она рассеянно посмотрела по сторонам. — Быть может … Нет, это бред, абсолютный бред! Даже если это просто шутка, ничего не мешает мне забрать эту тетрадь себе. — Диана вновь оглянулась: сбросить эту тетрадь ей было решительно некому. Она с какой-то неприсущей ей бережностью в обращения с обычными предметами положила тетрадь в рюкзак и быстрым шагом направилась в школу.

Жизнь старшеклассников в октябре ещё можно было назвать спокойной. Уроки проходили тоскливо и размеренно. К тому же, именно в этот день ничего сложного не было, поэтому Диана была предоставлена самой себе.

На большой перемене она спустилась на первый этаж, где была своеобразная комната отдыха с большими окнами, выходящими в школьный двор. Там проводили перемены ученики средних и старших классов: сплетничали, сидели, уткнувшись в телефоны, играли в карты, с опаской оглядываясь на дверь: не застукает ли их за этим нечистым делом преподаватель? Но учителя старательно обходили комнату отдыха стороной, будто бы эта было отдельное от школы государство, ученическая автономия. Даже пожилая географичка, местная мегера, которой все ученики без исключения желали «долгой и счастливой жизни», никогда не подходила близко. Ввиду этого, некоторые старшеклассники обнаглели до такой степени, что курили прямо в комнате, предварительно открыв окно.

В такой атмосфере Диана проводила почти каждую перемену, углубившись в чтение учебника или какой-нибудь художественной книги. Поэтому, сидя в уже привычном ей скрипящем кресле в самом дальнем углу комнаты отдыха, девушка углубилась в изучение упавшего к её ногам артефакта.

«Эффект Тетради не подействует, если пишущий имя не будет знать, как выглядит лицо того, кто должен умереть. Таким образом, люди с одинаковыми именами и фамилиями не умирают». «Если причина смерти не указана, человек умрёт через 40 секунд от сердечного приступа». «Если причина смерти написана в течение 40 секунд после имени, то так оно и случится». «После написания обстоятельств смерти, детали смерти должны быть записаны в следующие 6 минут 40 секунд».

— Какие удобные правила, — пробормотала она себе под нос.

— Эй, Калинова, снова молишься? — издевательски спросил её одноклассник, который, потеряв остатки стыда, сидел на подоконнике и выдыхал дым наружу.

— Смотрите-ка, фанатка Иисуса принесла в школу Библию! — добавил второй.

— Да ну эту зубрилу, кто-нибудь знает, что с Чижиковым случилось? Это правда, что он…

Мальчики переключились на свои насущные проблемы.Диана вновь взглянула на обложку — со стороны Тетрадь действительно была похожа на какую-то религиозную книгу.

— Ещё и дизайн подходящий. Хотя, мне кажется, что она больше похожа на какой-нибудь скетчбук. Но, какая разница? Главное — ею можно пользоваться в людном месте не вызывая никаких подозрений. Идеальное орудие убийства! Стоп, что это я … надо сначала её протестировать, — решительно сказала она. — Но на ком? На них? — она бросила снисходительный взгляд на одноклассников. — Слишком мелочно. Может, на нашей мегере? Нет, хоть её все дружно ненавидят, ничего хуже швыряний атласами она не совершала.

— Если предположить, что тетрадь настоящая, то кто мог её сделать? Неужели Высшие силы действительно существуют? — Диана не причисляла себя ни к атеистам, не к верующим, а носила нательный крестик только потому, что это был подарок родителей. «Человек, который использует Тетрадь, после смерти не попадёт ни в рай, ни в ад». Хм… Очень искусная работа для обычного розыгрыша, — девушка уже покинула стены школы и направилась домой. Она задумчиво перелистывала Тетрадь. — Кто же её создал? Шутка? Правда? На ком, на ком испытать?

— Дэ-ву-шка, — послышался сзади хмельный голос.

— Этого мне ещё не хватало, — буркнула она и обернулась.

Перед ней стояло пьяное бородатое нечто, в грязном поношенном пальто и улыбалось во весь рот оставшимися зубами.

— Позвольте представиться, — мужик, которому было то ли тридцать, то ли пятьдесят сделал что-то отдаленно напоминающее поклон. — Сергей Михайлович Лукашин, буду счастлив провести сей вечер в компании столь прэлэстной юной особы, — сказал он это максимально наигранно и неестественно.

— Юная особа отклонила предложение, — Диана поспешно зашагала в сторону ближайшего магазина. Дать отпор пьяному наглецу она могла легко, но ей не хотелось пачкать новую куртку.

Уже подойдя к двери магазина, Диана стукнула себя по лбу.

— Дура! — прошипела она. — Такой шанс выпал!

Девушка развернулась на сто восемьдесят градусов и поспешно направилась туда, где разминулась с тем мужиком.

— Он же не мог далеко уйти, — Диана уже собралась завернуть за угол, но тут же замерла.

Как оказалось, пьяница не долго горевал и уже во всю приставал к какой-то школьнице, лет, дай бог, четырнадцати. И, если Калинова была «не робкого десятка», то эту девочка, по всей видимости, принадлежала как раз к тому десятку.

— Что ж, надо ей помочь, — Диана поспешно достала из рюкзака Тетрадь и ручку.

«Сергей Михайлович Лукашин принесёт свои извинения стоящей перед ним девочке и…

«Самоубийство» тоже может быть принято как причина смерти. Каждый человек имеет латентную склонность к суициду».

… и совершит самоубийство», — записала девушка, смотря прямо в лицо пьянице.

— Теперь ждём сорок секунд, — она посмотрела на наручные часы. Казалось, стрелки на них ещё никогда не шли так медленно.

Пьяница вновь поклонился, но уже в почтительной манере:

— Прошу прощение за принесённые неудобства.

Он быстро побежал в сторону проезжей части, и, с некой долей восторга, которая бывает у маленьких детей на каруселях, поприветствовал улыбкой подъезжающий грузовик и бросился ему под колёса.

Запоздалый звук тормозящего транспорта, крик девочки, лужа крови, свободно растёкшаяся по проезжей части… Для Дианы мир вдруг переменился. Она быстрым шагом направилась домой. Она слышала каждый шорох позади себя. Ей казалось, что взгляды всех встречных людей устремлены на неё. Запах крови будто бы витал в воздухе.

Во дворе девушка уже перешла на бег. На подъездной лестнице она несколько раз спотыкалась. Войдя в квартиру, закрыла двери и, не снимая куртки, сползла по стенке на пол.

— Она работает… — сказала Диана, глядя на Тетрадь. — Работает, работает!

Девушка издала нервный смешок.

*

— Хорошо, хорошо, с ней я не прогадал.

Существо под три метра ростом, который практически всем напоминал огромную ящерицу, лежал на краю огромной дыры, задорно болтая лапками-ножками. Хвоста у ящера не было, зато были два крыла как у дракона, а на лбу красовался третий глаз. Одет недодракон был в некое подобие полотняной рубахи до колена, подпоясанной плетёной верёвкой. Он устремил свой взор в мир людей, где, как подсказывали ему чутьё и многовековой опыт, намечалось что-то весьма интересное.

— И не стыдно тебе так забавляться, с твоим-то рангом?! — обратился к нему Гук. Ленивый синигами вновь проиграл в карты Зероги и Деллидубли, отчего находился в скверном расположении духа.

— Хе-хе, а тебе что, завидно?

— Я могу понять этого недоумка Рюука, но тебя, Воланд, — женский голос исходил от существа, напоминающего огромного червя с глазами по всему телу. — За столько тысячелетий я понять не смогла.

— Да брось ты, Ну. Не только же Рюуку веселиться! Тем более, что я подыскал его новоявленному другу вполне достойного оппонента. Осталось только направить её способности в нужное русло. Из двух людей, владеющих Тетрадями Смерти, получаться либо прекрасные союзники, либо идеальные враги.

Воланд расхохотался, выставив свои клыки на всеобщее обозрение.

— И это синигами первого ранга, тот, кого называют Князем Тьмы … — все многочисленные глаза Ну, как один, закатились.

*

— Хорошая ли была идея принести её в школу? — Диана, сидя на своём неизменном месте в комнате отдыха, привычно говорила сама с собой.

— Бог ты мой, что же с ним теперь будет? — послышался голос Светы из параллельного 11-А класса.

— Родителям пока никто не звонил. И чего они выжидают? А полиция что себе думает?! — ответил Миша с непривычной серьёзностью на лице.

— А его мелкий, Пашка, говорит, что никто не позвонит. Пацан явно что-то знает, но никому не говорит, — добавил Илья.

Диана, хоть и мало общалась со своими одноклассниками, часто подслушивала их разговоры.

— Хм, вчера Чижикова не было в школе… И тогда же они о нём говорили, — Диана нахмурилась, стараясь вспомнить всё, что знает о нём. Учится плохо, пачками выкуривает сигареты, пьёт, как в последний раз — словом, ничем не примечательный одиннадцатиклассник данного учебного заведения. У Артёма Чижикова есть младший брат, который учится в пятом классе. Вроде всё. — С Артёмом что-то случилось? — спросила девушка уже громко.

— Случилось?! Пропал он, вот что с ним случилось! Ни родители, ни друзья не знают, где он и что с ним. И надо же было ему спутаться с теми придурками…

— С какими придурками?

— Да с местными нариками!

— Это всё из-за Ваньки Козлова! Он потянул его к ним! — вмешалась Светка.

— И поминай теперь, как звали!

— Я ведь могу ему помочь… — прошептала Диана.

— Что ты там бормочешь?

— Ничего! — она пулей вылетела из комнаты отдыха.

Первым делом нужно было определиться, с какой точки стартовать. Было две зацепки: Иван Козлов и Паша Чижиков. Первый отпадал сразу: Ванька был в школе редким гостем, да и отношения у них с шестого класса так и не сдвинулись с мертвой точки. Значит, пятиклассник Паша. Но с какой стороны к нему подступиться? Под «никому не говорит» явно подразумевались и родители, и полиция.

Диана пошла к столовой, возле которой обычно проводили перемены пятиклассники. Там она купила горсть конфет, обожаемых всеми детьми в школе, и решительно направилась к полненькому мальчику.

— Скажи, ты знаешь, где Паша Чижиков?

— Ну, знаю.

— Скажешь — получишь конфетку.

— Какую?

— Которая в столовой по гривне продается.

Глаза пятиклассника загорелись.

— Вон там сидит, — он указал рукой на бледного, сидящего сгорбившись у стенки.

— Спасибо, — Диана протянула своему информатору обещанную конфету. — Вы с ним в одном классе? Когда у вас заканчиваются уроки?

— Да. Ещё два осталось.

— Спасибо, — вновь сказала девушка и отдала ему горсть конфет.

Она прошла мимо брата пропавшего, чтобы разглядеть, какую книгу он читает. В увлечениях скрывается подход к человеку. Диана то ли где-то это прочла, то ли сама додумала.

— Бинго, — сказала она самой себе, увидев на обложке надпись «Собака Баскервилей».

На следующей перемене девушка сбегала домой за предметом, который, по её мнению, должен был помочь получить расположение Чижикова-младшего.

Когда пятиклассники высыпались из парадного входа, она быстро догнала мальчика. Вблизи он казался ещё бледнее, под покрасневшими заплаканными глазами были тёмные мешки, которые редко встретишь у детей его возраста.

— Па-ша, — с задорными нотками в голосе сказала Диана (чего сама от себя не ожидала).– Ты ведь Паша, брат Артёма? Я слышала, что он пропал, и могу ему помочь.

— Нет, не можете! Ему никто… — взгляд мальчика застыл на головном уборе собеседницы. — А ты что, помощница Шерлока Холмса, да?

— Ага, он же не может сидеть в каждом городе, вот и собрал команду детективов. Только — тс-с, это секрет, — сказала девушка, поправляя охотничью шапочку с двумя козырьками.

— Так ты можешь помочь Тёме? — глаза мальчика расширились.

— Помогу, чем смогу, только если ты мне поможешь. Ты сказал полиции, что они не смогут его найти. Почему?

— Мне так сказал друг Тёмы, Ваня. Он сказал, что знает, у кого он, и что они его никогда не отпустят. А потом он рассмеялся и мне стало так страшно, что я убежал, — Паша заметно оживился.

— Я помогу твоему брату.

— Обещаешь?

— Обещаю.

*

«13 октября в 15:30 Иван Козлов запишет на листе бумаги всю информацию, которую он знает о пропаже Артё одноклассника. В 16:00 он зайдет в книжный магазин ***, находящийся на третьем этаже торгового центра ***, и оставит сложенный в несколько раз лист (с информацией) между книг “Приключения Шерлока Холмса”, убедившись, что рядом с полкой нет ни продавцов, ни покупателей. После чего спуститься на первый этаж, возьмёт чай в кафе и будет ждать моих дальнейших указаний владелицы Тетради Смерти».

— А может, он ничего не знает? Может просто решил подшутить над Пашкой? Получается, я убью невинного… И зачем я только дала мальчонке обещание? Идёт! Эх, ладно! Сгорел сарай, гори и хата!

Диана спряталась за книжным шкафом, когда Козлов приблизился к стенду «Детективы». Он несколько раз посмотрел по сторонам и засунул бумажку между книг с черными корешками, после чего направился в сторону выхода.

Диана пулей вылетела из своего укрытия. На листе был весьма внушительных размеров текст, который бы непричастный к делу человек написать не мог.

«В конце десятого класса со мной начал общаться Артём Чижиков. Мы знали друг друга с начальной школы, но никогда не были друзьями, как вдруг он начал проводить со мной много времени. Слава наркомана с опытом уже давно ходила обо мне, я быстро понял, что ему от меня надо. Когда я прямо спросил, нужна ли ему трава, он начал что-то мямлить про то, как плевать на него родителям, как трудно ему с шабутным младшим братом, который постоянно требует к себе внимания, как сильно он любит Светку из 11-А, и как малы его шансы с этой красавицей. Короче, познакомил я его со своими пацанами, они ему траву и подогнали. Так ходил он за нами всё лето. Но трава, колёса прочие наши прелести денег стоят, а они у него быстро закончились. Влез Тёмыч в долги, одним словом. С сентября мы начали требовать долг, он обещал всё вернуть. Тёмыч понимал, что не может отдать деньги, но без наркотиков он уже не мог. Вот мы взяли его и вывезли на дачу у Серому. Там он «весело» живёт уже несколько дней. Пока мы с ним развлекаемся, но что будем делать, когда он надоест, ещё не думали. Нас трое: я, Серый и Жека. Адрес дачи: улица ***, 82. Это на окраине города, если что».

— Всё-таки я пошла по верному пути. Что ж, господин Козлов, сейчас вы, по идее, должны покорно ожидать меня в кафе на первом этаже, — расследование начало доставлять удовольствие Диане.

Иван сидел с поникшей головой и смотрел на чайник, когда девушка заняла второй стул столика на двоих.

— Порадуй свою печень хоть под конец жизни, — с такими словами она обратилась к однокласснику.

Тот сидел, будто в трансе.

— Серый и Жека. Мне нужны их фотографии и настоящие имена, — Диана протянула ему листок бумаги и ручку.

Козлов покорно записал имена.

— Фотографии цифровые, или распечатать?

— Есть на телефоне?

Иван кивнул и показал фото себя и ещё двоих молодых людей крайне неприятной наружности.

— Сиди и жди.

Диана достала Тетрадь из сумки и, то и дело поглядывая, но фотографию, продолжила:

«Иван Козлов, Сергей Фомин и Евгений Люрников в 17:00 встретятся на даче, расположенной по адресу улица ***, 82, откроют настежь все входные двери. Они все испытают страшные муки совести, и, ничего друг другу не говоря, позвонят в полицию, раскаются в содеянном и расскажут, где найти пострадавшего. После чего вынесут в прихожую все имеющиеся в доме наркотики и умрут от передозировки в 17:10».

*

На следующий день вся школа только и говорила о спасении Артёма Чижикова и смерть Ивана Козлова. Первого отправили в больницу, где ему, после радушного приема, была оказана медицинская и психологическая помощь. Но впереди у него ещё лечение от зависимости, поэтому, по всей видимости, ему суждено остаться на второй год. Однако, что-то подсказывало Диане, что Чижиков забросит не только наркотики, но и сигареты с алкоголем.

Она с чувством выполненного долга направилась в столовую, где ожидала встретить Пашку.

— В 43-ей палате, спасибо, Пашенька, — в узком коридоре Диана столкнулась со Светкой, которая была вся красная и сжимала в руках какой-то маленький листочек так, будто в нём была вся её жизнь.

— Ясно-понятно. Ну что же это за приключение да без романтической линии? — этот риторический вопрос Диана задала сама себе, как вдруг увидела Пашку, который задорно говорил с остальными детьми.

Их взгляды встретились. Мальчик явно хотел прервать беседу и подойти к ней, но девушка приложила палец к губам: «Это секрет. Забыл что ли?». В глазах Чижика-младшего читалась благодарность и восхищение.

— Наверное, так бы я смотрела на Л, если бы встретила его, — рассуждала девушка по дороге домой. — Л. Одобрил бы он такие методы? Но разве он не использует других для достижения благородных целей? Нет, он бы решительно это не одобрил. Но, разве Л спасает школьников от наркоманов? школьниц от насильников? Нет, у великого детектива есть дела поважнее. Так почему я не могу стать на защиту справедливости?

— Благими намереньями вымощена дорога в ад, — вздохнула Диана, когда зашла в свою комнату.

— «Человек, который использует Тетрадь, после смерти не попадёт ни в рай, ни в ад»— кто-то сзади процитировал правило Тетради.

Диана обернулась и увидела за собой трёхметровое ящероподобное существо.

— Рад встречи, Диана Калинова. Я — Воланд.

Комментарий к Воланд и его Тетрадь

Имя синигами — Воланд — отсылка к “Мастеру и Маргарите” Михаила Булгакова, где такое имя носит Сатана.

========== Третий игрок ==========

Холодный дождь отбивал ноябрьские ритмы по куполу зонта. Диана отстранилась от общей толпы и стояла, больно закусив внутреннюю сторону щеки. Она где-то слышала, что физическая боль заглушает душевную, а может, и сама к этому пришла. Девушка смотрела на окружающих её людей, выслушивала слова сочувствия и сострадания, и думала, как это могло случиться? Ещё месяц назад родители всячески отговаривали её от принятия участия в программе обмена студентами. Ещё неделю назад мама расплакалась, узнав о том, что её заявление приняли. Ещё два дня назад папа в который раз привёл дочь в свою адвокатскую контору, чтобы показать любопытное, на его взгляд, дело.

А теперь их нет. И Диана их никогда больше не увидит. «Человек, который использует Тетрадь, после смерти не попадёт ни в рай, ни в ад». Кажется, только теперь она поняла, в чём именно заключался весь ужас правила. Не так страшно отсутствие «вечного покоя» или же «страшной кары за грехи», как-то, что даже смерть не воссоединит тебя с семьей.

— Диана, давай мы лучше отвезём тебе домой, — знакомый голос отвлёк девушку от раздумий.

— А, дядя Арсений, я пожалуй…

— Никаких «пожалуй»! –вмешалась Мария Верлицина — один из лучших адвокатов города и параллельно с этим — жена бизнес-партнёра Дианиных родителей. — Мы должны отвезти тебя домой. Сеня, ты её крёстный отец как-никак.

Уже в машине тётя Мария (Диана всегда называла старших по возрасту их полными именами) возобновила разговор:

— Может, ты у нас останешься? Тебе, наверное, так тяжело…

— Тяжело, но я справлюсь.

— Ты такая молодец, Дианочка, — Мария заплакала. — Ни слезинки не проронила, держалась. И правильно! Нечего плакать при всех! Ты молодец, просто умница… Я всегда нашим детям тебя в пример ставлю…

Дальше ехали молча. Единственный, кто нарушал молчание, был Воланд — синигами то и дело заглядывал в лицо тёти Марии и приговаривал:

— И как вы, люди, это делаете? Как вы плачете?

Уже дома Диана рухнула на кровать и дала волю слезам. Воланд её не трогал. Прошло полчаса, прежде чем девушка успокоилась.

— Я никогда не пойму людей. Вы такие простые с виду, вы такие слабые, вас так легко убить. Но человеческая душа для Бога Смерти — дремучий лес.

— Для человека тоже, — из-под старого синего пледа послышался голос Дианы. — Но, Воланд, разве ты совсем ничего не узнал о человеческой душе за столько лет?

— Чем дальше в лес, тем больше дров. Только дойдёшь своим многовековым умом до разрешения одного вопроса — и на его месте появляются с десяток-другой новых. Поэтому, я лучше буду просто наблюдателем.

— А у синигами совсем нет эмоций? Просто, я видела, как ты смеялся…

— Какие-то эмоции у нас есть, но они отличаются от ваших… Слушай, Диана, у тебя ведь два дня назад умерли родители, а ты так просто заводишь разговор о Богах Смерти?

— Помню, что ты засмеялся, когда впервые увидел маму с папой. Я думала, это от того, что ты видишь их, а они тебя нет. А ты, оказывается, знал, что скоро… что им мало осталось… — девушка, казалось, не слышала собеседника. — Ладно, надо отвлечься. Пора бы записать в Тетрадь имя того студента.

— Это того, кто убил однокурсника ради телефона, часов и пары бумажек в кошельке?

— Он самый. Но ограбление было совершено для отвода глаз полиции.

— А ты не хочешь расследовать дело об убийстве своих родителей?

— О каком убийстве? Это же был просто несчастный случай.

— Вот как? Когда я рассказал тебе о другом владельце Тетради, ты мне поверила. Даже в Японию засобиралась…

— Воланд, мне просто нужно отвлечься…

Диану прервал раздавшийся телефонный звонок.

— Если это очередной охотник посочувствовать, то брать не буду.

Но на экране показался незнакомый номер.

Воланду казалось, что лицо его «ручного человечка», как он её называл, ещё никогда не было таким серьёзным.

— Скоро буду, — кратко ответила она и поспешно начала собираться.

— Ди-а-на, может, нальёшь мне стаканчик молока перед уходом? — но девушка уже хлопнула дверью в прихожей. — Эх, если обычный человек — это дремучий лес, то эта девчонка — джунгли непролазные!

*

При свете тускло-жёлтой лампы, которая являлась единственным источником света в комнате, лицо дяди Арсения казалось ещё бледнее и худее, чем обычно. Складки морщин, подрагивающая нижняя губа, сутулость осанки — всё в нём выражало смятение и полное недоумение. «Как я мог сюда попасть? Почему они думают на меня?» Его взгляд то рассеянно бегал по комнате, то подолгу задерживался на крестнице, словно спрашивали: «Ты же им не веришь? Ты же знаешь, что я здесь не причём?»

— Предъявите доказательства, — сухо сказала Диана, глядя на следователя.

Человек лет сорока пяти с седеющими волосами вопросительно посмотрел на неё, нахмурив брови:

— Вы сможете их увидеть на суде.

— Я не позволю судить человека, если он не виновен, — следователь хотел что-то возразить, но девушка продолжила. — Руслан Шевелёв гуляет на свободе, а вы тут не пойми чем занимаетесь.

— Кто?

— Убийца Михаила Совенко. Кто ведёт это дело?

— Помощник мой, Римский… Но с чего вы взяли, что он грабитель?

— Ограбление было совершено для отвода глаз. Вижу, вы мне не верите, но давайте так: я через четыре часа проношу вам все доказательства вины Шевелёва, а вы мне показываете свои.

— Но…

— Разве не в ваших же интересах: во-первых, как можно быстрее раскрыть дело об одном убийстве, во-вторых, найти настоящего виновного в смерти моих родителей?

Следователь нахмурил брови:

— Хорошо, договорились.

— Значит, — Диана посмотрела на наручные часы, — ждите меня в 15:00. Дядя Арсений, — она посмотрела на подозреваемого, — я надеюсь, что вы не виновны. И если это так, то я это докажу!

Диана выскочила из полицейского участка и побрела в сторону городского парка.

— Так ты не веришь в его виновность? — Воланд, который в полицейском участке был предоставлен сам себе, наконец догнал её.

— Мне бы очень хотелось в это верить. Они с папой были знакомы ещё с университета, не ругались, всегда находили решение общих проблем. Кроме того, он мой крёстный.

— Так ты не хочешь верить в то, что один близкий тебе человек убил двух других твоих родных? Не думал, что ты такая сентиментальна, с твоим-то характером.

— Если ты сейчас говоришь о моих отношениях со сверстниками, то они для меня — лишь школьная массовка. С некоторыми я могу перекинуться парой слов, помочь им на контрольной, а они могут отправить мне классные работы и задания на дом, когда я болею, но это — лишь взаимное использование.

— Я думал, это называется «сотрудничество».

— Не вижу разницы. А что касается дяди Арсения… Теперь у меня никого больше нет. Он со мной с детства возился, как с родной. Если кто-то мне действительно дорог, то я сделаю буквально всё, что бы помочь этому человеку.

— Но если он виновен? — Волан, взмахнувши своими драконьими крыльями, перегнал Диану и повис перед ней вниз головой.

— Тогда я впишу его имя в Тетрадь, — ответила девушка. Ни одна мышца на её лице при этом не дрогнула. — Вот и пришли.

— Ну, мы в самой глухой части городского парка. И что?

— Если бы ты не улетал к чёрту на кулички всякий раз, когда я что-нибудь делаю, то ты бы прекрасно знал, зачем мы здесь.

— Летать за тобой хвостиком и знать обо всём, что ты намерена делать? Нет, так не интересно — я люблю сюрпризы.

— Хорошо, что я не успела вписать имя Шевелёва в Тетрадь, — сказала сама себе Диана и подошла к дереву.

Она засунула руку в дупло трухлявого дуба и достала оттуда маленькую садовую лопатку.

— Я помню, как ты её покупала. Раз ты спрятала её здесь, значит, где-то поблизости зарыто что-то важное.

— Воланд, твоим дедуктивным способностям позавидовал бы сам Шерлок Холмс.

Синигами лёг на состоящую из прогнивших деревяшек и ржавого металлического каркаса конструкцию, которая когда-то была лавочкой.

— Хе-хе, копает.

— Да, Воланд, лопаты для этого и созданы.

— Может, расскажешь, для чего это?

— Грабежи в той части парка, где был убит Совенко — большая редкость. Конечно, бывают прецеденты, но что-то в этом случае мне показалось подозрительным. Недалеко от места преступления, в мусорке, я нашла пару любопытных предметов, — девушка перестала копать, надела перчатки и достала из неглубокой ямы картонную коробку. В ней лежал мобильный телефон с разбитым экраном, явно новый кошелёк и наручные часы.

— Ну, они явно не на местном рынке куплены, — Воланд повернулголову, буквально влипнув щекой в пакет, куда Диана складывала находки.

— Но не настолько дорогие, чтобы грабить из-за них. Вот главная улика, опровергающая теорию об ограблении, — девушка аккуратно раскрыла кошелёк — в нём, помимо документов, была плюс-минус приличная для студента сумма.

— Хе-хе, так почему же его убили?

— Убийцей двигал другой первобытный инстинкт.

— Вечно ты заводишь, — Воланд воробушком вспорхнул на ветку трухлявого дерева. — Так и скажи: из-за девушки.

— Ну да, а из-за кого же ещё? Я взломала аккаунты участников сего любовного треугольника, осталось только распечатать, что бы сразу всё предъявить в участке.

— То есть ты так сходу догадалась, кто убийца?

— Здесь нет места догадкам. Только поиск улик и дедукция, мой дорогой Ватсон.

— Что-то ты меня запутала: так я Ватсон, или Холмс?

— У меня были подозрения на счет подлинности ограбления, — Диана, не обращая внимания на синигами, закапывала яму и продолжала своё разъяснение. — Я походила вокруг места преступления, и, как уже говорила, нашла все улики в мусорке. Спрятала их, чтобы не пропали, пока я ищу настоящего убийцу. Потом, нашла страницу жертвы в социальной сети, хакнула её, и углубилась в изучение его переписок… Эх, целый свободный вечер угробила, зато нашла убийцу. Подумывала заставить его явиться со всеми уликами с чистосердечным признанием с утра, а потом …

Она снова закусила щёку изнутри, чтобы не расплакаться.

По пути домой Воланд её не трогал. Он теперь пуст. Теперь её дом — её личная тюрьма, наполненная светлыми воспоминаниями. Нет времени впадать в депрессию — у неё много работы!

— Воланд.

— Ась?

— Спасибо.

— Э?

— Спасибо, что сбросил Тетрадь в наш мир. Это стало моим смыслом жизни, особенно теперь, когда я осталась одна.

— «За человеком, владеющим Тетрадью, будет следовать Бог Смерти, истинный владелец, до тех пор, пока человек не умрёт, или не откажется от Тетради». Мы с тобой связаны Диана. Считай, ты обречена провести остаток жизни со мной, если только не откажешься от права владения.

— Не откажусь, будь уверен.

Спустя полчаса, проделав несложные манипуляции с ноутбуком и принтером, Диана держала в руках истории переписок Михаила Совенко. Она взглянула на часы — половина первого дня.

— Все улики собраны. Хм, у меня даже осталось время на обед. Надо сходить куда-нибудь, а то в холодильнике мышь повесилась.

— Неплохая идея, мой прекрасный ручной человек, но у нас дома всё же есть то, чего нет в меню ни одного ресторана или кафе.

Девушка снисходительно посмотрела на синигами — раз он так её назвал, то это может означать только одно.

— Можешь выпить всё, — сказала она, протягивая Воланду бутылку молока.

Глаза Бога Смерти (как ей показалось) сверкнули жёлтым цветом и он в один глоток расправился с напитком.

— Все синигами любят молоко?

— Нет, многие в основном предпочитают яблоки, за исключением некоторых.

— И ты в их числе.

— Именно. Я ведь не простой Бог Смерти…

— Даже учитываю тот факт, что словосочетание «простой Бог Смерти» уже звучит, как полнейшая чушь, я заинтригована.

— Я синигами первого ранга, тот, кого называют Князем Тьмы. Есть у нас и Княгиня Тьмы — Ну, но мы с ней совершенно не похожи, хоть привилегии у нас одинаковые.

— Какие?

— Ну, допустим, мы можем заключать отличные от основных правил Тетради сделки…

— Как обмен глазами?

— Это всякий синигами может. У меня есть кое-что поинтереснее.

— Что же?

Воланд сделал паузу и оскалил свои острые зубы в неком подобии улыбки.

— Я могу предоставить человеку почти полный иммунитет от Тетради. Лазейка остаётся для меня, равных или высших по рангу синигами.

— Ты сейчас серьёзно?

— Конечно, это стоит десять лет жизни.

— И это можешь только ты?

— Ещё это может Ну. Но у неё несколько другие взгляды на это…

— Десять лет… А иммунитет могу получить только я?

— Любой, на кого ты укажешь.

— Весьма любопытная информация. Но, иммунитет мне не нужен. Тот, другой владелец Тетради точно не станет убивать меня.

— И откуда в этих людях столько самоуверенности? — пробубнел сам себе Волан, когда Диана уже вышла из квартиры.

*

Старший следователь Грищенко и его помощник Римский вот уже с пятнадцать минут стояли, беря в руки то пакет с уликами, то распечатки переписок убитого студента.

— Одного не пойму, как вы нашли личные вещи пострадавшего?

— Поискала вокруг места преступления. Они валялись возле мусорного ведра под кучей листьев, — быстро соврала девушка.

— Но вы уже подозревали Шевелёва. Значит, доказательства были у вас?

— Нет, я видела только их переписку.

— Но, откуда же улики?

— Я подумала, что если окажусь на месте преступления, смогу найти ещё что-то. Понадеялась на удачу, и она мне улыбнулась.

— Хе-хе, врёт и не краснеет, — Воланд всегда изнывал от скуки, когда кто-то работал в его присутствии.

— Но она вторглась в личное пространство Совенка, взломав его аккаунт в соцсетях! — вмешался в разговор Римский.

— Боюсь, он уже не сможет пожаловаться. Да, я действительно хакнула страничку, когда узнала о его смерти. Я собираюсь идти на кибербезопасность, мне надо знать, с чем предстоит иметь дело. Ну, знаете, чтобы поймать преступника, надо мыслить как он…

Вид покрасневшего лица Римского, которое не решался что-то ответить в присутствии начальника, доставил Диане немало удовольствия.

— Вы обещали показать мне улики.

*

— Один раз глянула запись и всё — не виновен?

— Кто бы не подложил взрывчатку под машину, это точно был не дядя Арсений.

— Но Диана, на том человеке была его куртка.

— Она была похожей на его. Из-за наличия данного предмета в гардеробе тётя Мария уже который год воюет со своим мужем. В тот день на нём было пальто. Кроме того, дядя Арсений просто физически не мог этого сделать. В момент времени, когда была сделана запись, он разговаривал со мной у себя в кабинете.

— Да, невозможно быть в двух местах одновременно. Ты ведь рассказала об этом следователям?

— Да, но они думают, что я спутала время. Грищенко утверждает, что я боюсь потерять ещё одного близкого мне человека, поэтому и несу околесицу. Римский сказал почти тоже самое, правда, вложил в это совершенно другой смысл. Ну что за мерзкий человек!

— Хе-хе, жаль, что я улетел — пропустил всё веселье.

— Я в мёртвой точке, Воланд. Откуда же начать расследование?

— С магазина: у нас закончилось молоко.

— Чёрт с тобой, пойдём.

В первом попавшемся по дороге магазине внимание девушки привлекло стенд с газетами и журналами.

— Диана, молоко в другом отделе. Э? Что это?

— Дядю Арсения арестовали меньше шести часов назад, а местные журналисты уже в курсе об этом… — она начала перебирать городские газеты.

— Как я понимаю, ты нашла что-то подозрительное.

— Именно. Об этом написано только в «*** сегодня» и статья создаёт хорошую антирекламу адвокатской конторе моего отца и дяди.

— По сути, эта контора теперь наполовину твоя. Но ладно, сейчас не об этом. И что?

— Репортёры «*** сегодня» самые скользкие типы из всех журналюг этого города. Думаю, им хорошо заплатили, чтобы они это напечатали, — Диана стояла, вчитываясь в напечатанные на светло-серой газетной бумаге строки. — Воланд, мне нужна твоя помощь.

— Хочешь глаза Бога Смерти?

— Нет. Мне нужно, чтобы ты немного последил за Луговым, главным редактором этой ежедневной туалетной бумаги. Я более чем уверенна, что мы сможем достать на него компромат к завтрашнему утру.

— Я-то думал, что это ты мой ручной человечек, а теперь получается, что я твой ручной синигами?

— Сам сказал, что мы связанны. Воланд, разве тебе не было приятно выпить залпом полбутылки молока?

— Конечно. Хоть мне и не нужна еда, молоко я люблю.

— Я куплю тебе три бутылки, если ты поможешь мне.

— Хе-хе, умеешь же ты манипулировать, — Воланд повернул голову на бок и уставился на Диану левым глазом. — Нет ни одного человека, у которого бы не завалялась пара-тройка скелетов в шкафу. Я найду скелеты Лугового.

— И тогда лети ко мне. Нужно будет сделать несколько снимков, чтобы шантажировать его. Я пока выясню кое-что у продавцов.

— И про молоко не забудь! — улетая, крикнул Воланд.

***

Как и предполагала Диана, ждать долго не пришлось: в шесть часов вечера того же дня, Глеб Луговой, сказав жене, что идёт на важное собрание в редакции, отправился в заведение с весьма сомнительной репутацией, взяв в компаньонки вульгарно одетую молоденькую девушку.

— Я думаю, этих нескольких фотографий хватит с головой, — стрелки часов уже перевалили за полночь, когда девушка и синигами вернулись домой.

— Как я понял, у тебя уже созрел гениальный план.

— Какой ты догадливый Бог Смерти.

После часа в кровати, Диана оставила все попытки заснуть и села, свесив ноги на пол.

— Раз уж тебе не спится, то давай поболтаем, — ящероподобный синигами уселся рядом. — И так, что ты собираешься делать, когда найдёшь убийцу? В смысле, намереваешься ли ты записать его имя в Тетрадь?

— Нет, я предоставлю все улики полиции и дождусь его ареста. Но если убийцу отпустят, то придётся ему «стать жертвой несчастного случая». Первоначально я не собиралась использовать Тетрадь для личных целей, но это уже вопрос правосудия. Воланд, а ты чего это вдруг спрашиваешь? Думаешь, очень умные господа следователи в чём-то меня заподозрят, если умрёт убийца моих родителей?

— Они могут посчитать тебя Кирой. Если ты попадёшь в тюрьму, то кто же будет меня развлекать?

— Кира убивает сердечными приступами. По моему мнению, в этом состоит его главная ошибка, только если он не собирался заявить миру о себе. У меня же другая методика — самоубийство почти никогда не расследуют, тем более, что заевшая совесть является неплохим мотивом для этого. Я не такая дура, чтобы так глупо выдать себя.

— Так уже ты не хочешь ехать искать Киру?

— Хочу, конечно. По-сути, мы занимаемся одним и тем же — несём в мир справедливость.

— То же самое, мне кажется, ты думала об Л.

— Он-то тут причём?

— Э? Думаешь, ему понравится, что роль мировых судей взяли на себя два старшеклассника?

— Старшеклассника? Значит, Кира примерно моего возраста? Спасибо за очередную подсказку, Воланд!

— Язык мой — враг мой. Но, разве раньше ты не ровнялась во всём на Л?

— Как можно ровняться на того, о ком ты ровным счетом ничего не знаешь? Нет, конечно, я делала всё, чтобы после выпуска стать детективом, но кто меня допустит к сложным и интересным делам?

— Тут ты, возможно, права. Но, Диана, разве ты разочаровалась в Л?

— Нет, конечно, почему ты спрашиваешь?

— Просто интересно, на чьей стороне ты будешь.

— Почему я не могу восхищаться обоими?

— Потому что, грядёт противостояние двух гениев, и если ты решишь вмешаться, тебе придётся выбрать сторону. Было бы неплохо, если бы в их своеобразной шахматной партии кто-то из них сделал бы тебя ферзём, или, как ты его называешь, королевой. Но ты можешь стать и лишь пешкой для кого-то из них. Я-то уже частично понял их сущности…

— Каким образом ты это сделал? Даже если ты немного понаблюдал за Кирой, когда к нему только попала Тетрадь, трудно сделать выводы о человеке за несколько дней. А про Л и говорить нечего…

— Вот за Л-то как раз я наблюдал куда дольше, чем за тобой.

— Что?!

— В мире Богов Смерти скука просто смертельная, прошу простить меня за тавтологию. А следить за его расследованиями — хороший способ скрасить время. Как жаль, что синигами не умеют читать мысли! Мне бы очень хотелось знать, что у него в голове.

— То есть, ты знаешь, кто такой Л?

— И Л, и Ватари. Вот только я не могу тебе сказать, потому что …

— «Боги Смерти не должны говорить людям имена и продолжительность жизни, которые они видят. Это избавляет от беспорядка в реальном мире». Воланд, я прекрасно знаю правила.

— Я не склоняю тебя к тому или иному выбору. Просто советую подумать об этом, если ты, после всего случившегося, всё же решишь поехать в Японию.

— Знаешь, что я думаю? Было бы неплохо хоть пару часов поспать.

— Какие же вы, люди, всё-таки чудные, — вздохнул синигами и полетел на кухню за очередной порцией молока.

*

Толстый мужчина лет за сорок с лицом, напоминающим морду бульдога, и блестящей лысиной вот уже десять минут выслушивал несусветный бред молодой девушки, сидя в своём кабинете. Репортёр школьной газеты, как она себе называла, сидела перед ним в клетчатой юбке, из которой высмыкнулась белая рубашка, и задавала клишированные, годами избитые вопросы о профессии журналиста.

— Ну, пожалуй, на этом всё. Я уверен, что когда-нибудь буду иметь честь принять вас на работу, — протянул Луговой с улыбкой, хотя с самого момента появления девушки на пороге думал о ней отнюдь не как о потенциальной коллеге.

— Прошу меня простить, — сказала Диана, отводя назад косички, — но я слишком талантлива, что бы работать на вас. Не верите? Я очень быстро расследую одно дельце. Во-первых, вы недавно ездили на отдых, не так ли? Загар ещё остался.

— Многие летом едут куда-нибудь, а загар уже практически смылся. Что-то я пока не наблюдаю чудес дедукции.

— Но след от обручального кольца остался. Вы ведь ездили с женой и детьми? Это они на фотографии? — она указала на рамку, стоящую на столе.

Луговой посмотрел на свою правую руку — он забыл надеть обручальное кольцо.

— Я думаю, вашей семье будет очень прискорбно узнать, как вы провели вчерашний вечер, — с этими словами девушка выложила на стол свеженапечатанные фотографии. — Можете их порвать, но у меня есть копии и в бумажном, и в цифровом формате.

— Что тебе надо? — процедил Луговой.

— Кто вам заплатил за ту статью про якобы убийцу своего бизнес-партнёра.

Луговой поморщился.

— Владимир Черниковский, насколько я знаю, он владелец конкурирующей адвокатской фирмы, ему была нужна их антиреклама.

— Спасибо, — в течении всего разговора с лица Дианы не сходила по-детски наивная, наигранная улыбка.

— Но почему «якобы убийцы»? — спросил главный редактор «*** сегодня», когда девушка уже направилась к выходу.

— Потому что он невиновен. Черниковский — вот, кто настоящий убийца, — сказала Диана и вышла из кабинета в сопровождении хохота Воланда.

*

Пару часов протирания штанов в городском архиве под тусклой лампой, и вся подноготная Владимира Черниковского была у Дианы на руках. С этим она и отправилась в полицейский участок.

Доводов, что подозреваемый имеет незаконченное химическое и с горем пополам добытое юридическое образование, что дела в его адвокатской конторе шли из рук вон плохо, а его главными конкурентами были Калинов и Верлицин, и, убив одного и подставив другого, он мог наладить свой бизнес, оказалось достаточно, чтобы провести обыск. И вот уже через час Владимир Черниковский был обвинён в преднамеренном убийстве и заключен под стражу.

— Дианочка, спасибо тебе, не знаю, что бы мы делали, если бы ты не … — жена бывшего подозреваемого снова расплакалась.

— Всё в порядке, тётя Мария, я знала, что дядя Арсений бы этого не сделал.

— Теперь будут жить и благодарить тебя до самой смерти, а это поверь, будет долго, — закатил глаза Волан, которому уже порядком надоели истерики тёти Марии.

Дядя Арсений вышел, бледный, но, кажется, счастливый.

— Прошу прощения, гражданин Верлицин, но, поймите нас, работа такая — всех подозревать, — извинился Грищенко.

— Я всё понимаю, сам в этой сфере работаю, — неловко улыбнулся освобожденный.

— Может нам её к себе взять? — спросил Римский у начальника, кивнув сторону Дианы. — Она за два дня раскрыла два убийства.

Но тут дядя Арсений, схватившись рукой за сердце, рухнул на пол.

Дальнейшие события для Дианы разворачивались, как в тумане. Лишь одна мысли чётко въелась в её мозг: «Его убил Кира».

*

Всё внимание девушки было приковано к случайно включенному телевизору.

— Хе-хе, и дают же Л с Кирой — всему миру шоу устроили.

— Л считает, что такие методы наказания преступников — обыкновенное массовое убийство. Кира только что убил человека, о чьей виновности не знал.

— А тебя не волнует, что Л не вмешивается в «простенькие» дела, оставляя множество преступников безнаказанными? Или что Кира убил твоего крёстного отца?

— Один человек не может раскрывать все преступления в мире. Из-за статьи в «*** сегодня», имя дяди Арсения узнала вся страна, а потом эта информация могла выйти за её пределы, — с каменным лицом отвечала Диана. — Но, то, что они устроили вчера в Японии (прим. автора — разные часовые пояса), не в какие ворота не лезет. И что же это получается, всё, что я делала, было ошибкой? Я ровнялась на Киру, восхищалась Л, я их обоих просто боготворила! Но ты был прав — между ними уже началось противостояние.

— Так ты передумала ехать в Японию на учебу?

— Нет.

— Значит, ты выбрала сторону?

— Нет.

— Так что же ты собираешься делать?

— Я не собираюсь быть марионеткой ни для Л, ни для Киры. В этой начавшейся партии я стану третьим игроком.

Диана закрыла лицо руками и издала истерический смешок, который тут же заглушил хохот Воланда.

========== Сделка ==========

Обнажив кроваво-красный зрачок, распахнулся Третий глаз Воланда, от чего его лоб стал казаться ещё уже, чем был раньше.

— Так ты согласна на обе сделки?

— Да, — кивнула девушка.

— В таком случае, Диана Калинова, советую насладиться приближающейся весной — последней в твоей жизни.

*

Синигами лениво болтал лапками, лёжа на кровати, и не отрывал жёлтых драконьих глаз от своего «ручного человека». Диана же сидела перед монитором, держа в руках японский словарь.

— Интересный способ поиска ты выбрала. Но позволь спросить: зачем тогда было всё это? Программа обмена, экзамены за полгода до основной сессии, изучение языка, шантаж твоего куратора, вторая сделка? Чтобы найти Киру через Интернет тебе бы хватило глаз Бога Смерти.

— Ты ведь не думаешь, что я собираюсь записать его имя в Тетрадь?

— Э?

— Этот вариант я оставила на крайний случай. Понимаешь, если я убью Киру с помощью Тетради, никто никогда не узнает, что было на самом деле. Я собираюсь раскрыть его обман, показать, что он — всего лишь человек с явно прогрессирующим комплексом Бога и могущественным артефактом в руках. Я заставлю его понять, что он ничем не лучше тех, кого он убивает.

Преступники были, есть и будут, и Кира настоящий идиот, если этого не понимает. Изменить мир с помощью Тетради? Взрастить высокоморальное общество? Это не под силу одному человеку. Может, смысл жизни заключается не в том, чтобы что-то улучшить, а в том, чтобы не сделать всё ещё хуже. Ну, моей так уж точно.

— А что с Л?

— Л? Тот самый Л, который без колебаний, и, весьма заслужено, отправит меня на эшафот? Мы ведь уже всё с ним решили, забыл что ли?

— Хе-хе, как же тут забудешь? — Воланд сполз с кровати и уселся на стол, с ящериным изяществом закинув ногу на ногу. — Мне интересен ход твоих мыслей.

— Ну, благодаря твоей неосторожности, я знаю, что синигами шестого ранга по имени Рюук «подбросил Тетрадь одному японскому мальчишке». Благодаря Л — что он из префектуры Канто. Кира — старшеклассник, это ты случайно мне ляпнул. Учитывая, какие фокусы он проделывает с помощью Тетради, можно заверить — он явно мозгами не обижен. Искать я его буду через сайт Министерства образования Японии. Ну, начнём с выпускников …

— Что там? –спросил Воланд, но увидев первого человека в рейтинге выпускников тут же зашёлся смехом.

— Ягами Лайт, значит. Ещё и сын полицейского…

— Хе-хе, смотри-ка Диана, вы с ним зачислены в один университет.

— Что же, видимо, мне непомерно везёт!

Диана вскочила со стула, и, едва не рухнув на пол, успела схватиться за край стола. Голова закружилась, в глазах потемнело, к горлу подступил ком тошноты.

— Эй, ты там аккуратнее, кто мне молоко будет покупать, если с тобой что-нибудь случиться?

— Всё в порядке, мой ручной синигами, это просто последствия бессонной ночи, — натянуто улыбнулась она.

— Ну, я бы не был таким самонадеянным.

— Ты говорил, что у меня будет время до начала января.

— Я и сейчас это говорю. Знаешь, Диана, я должен тебе кое-что рассказать. Однажды, после того, как ты рассказала о своих очередных успехах в школе, твоя мать вышла, достала какую-то папку и долго плакала над ней, а потом сказала: «Всё прошло, этого больше не будет». Я бы посоветовал …

Не дав Богу Смерти договорить, Диана пулей полетела в спальню родителей, где хранились все её важные документы. После нескольких минут поиска она держала в руках историю болезни тринадцатилетней давности.

— Так вот, почему я пошла в школу на год позже, чем все мои сверстники. А я-то думала, что все эти долгие походжения по больницам были плодом моего детского воображения.

Воланд заглянул в бумажку через плечо девушки и присвистнул, увидев диагноз.

*

Свежевыпавший снег хрустел под ногами с грустный призвуком уходящей зимы. Диана старалась идти мелкими шажками, вслушиваясь в хруст каждой снежинки. С нескрываемым восторгом девушка ловила тонкими пальцами замёрзших рук снежинки и прятала их в ладонь.

— Удивляюсь я людям, — бормотал себе под нос Воланд, лениво летящий позади, — и из всех них ты — один из самых странных индивидов. Смерть стучится ей в дверь, а она и рада.

— Ну, мой ручной синигами, Смерть буквально следует за мной по пятам и клянчит молоко каждый день, так что я уже привыкла.

— Не помню, что бы ты жаловалась. Мне казалось, что тебе приятна моя компания, — обижено сказал Бог Смерти. — Странные люди, очень странные… — вновь забормотал он.

— Я расскажу тебе кое-что о людях, Воланд. Все они говорят, как ценна жизнь, что смерть — это трагедия, убийство — преступление, самоубийство — грех. Но люди не знают, что делать с этим «бесценным даром». Они существуют под гнётом общественного мнения, вековых стереотипов, тревоги о будущем. Знаешь, кто на самом деле живёт? Люди, стоящие на пороге смерти. Люди, чьи жизни вот-вот прервутся из-за болезни. Они увольняются с нелюбимой работы, съезжают с квартиры, лишённой домашнего уюта, покупают билеты в Венецию, ну, или куда они там мечтают поехать. Только близость смерти заставляет нас жить.

— То есть, тебя вполне устраивает твоё нынешнее положение? — синигами завис вниз головой перед Дианой.

— Я не в особом восторге от того, что скоро умру, но хотя бы знаю, когда и как это случится. Такое знание делает меня свободной.

— Хе-хе, как завернула. Но как же ты собираешься жить, если будешь ловить Киру?

— Я буду «ловить» его в одном из лучших университетов Японии. Как по мне, это тройной бонус: расследование, обучение, и страна, в которой я всегда мечтала побывать.

— Я конечно понимаю, что ты у меня человек уникальный, но неужели провести последние дни жизни разбирая улики в университетской библиотеке на другом конце мира — предел твоих мечтаний?

— Нет, Воланд. У меня с детства были недостигаемые мечты: придумать лекарство от всех болезней, построить космический корабль и улететь на нём на поиски других цивилизаций, работать с Л… Но теперь, у меня есть обычная маленькая мечта — я хочу провести последние дни жизни в городе, где встретились мои родители. И если я решу все дела до декабря, не попадусь сама и не умру, то, смогу попасть на зимний фестиваль… Смотри, какая красота! — словно забыв, о чём она только что говорила, подбежала к витрине магазина.

— Платье? Серьёзно, Диана?

— Воланд, я открою тебе страшную тайну: я — девушка.

— Ну и зачем оно тебе? Ты ведь даже на свидания не ходишь, — лениво протянул синигами, пока Диана крутилась перед зеркалом в синем платье с розами на поясе.

— Оно мне нравиться — пусть меня в нём хотя бы похоронят.

— Хе-хе, а ты, как я погляжу, всё-таки думаешь о будущем.

Диана его не слушала. Почему-то это платье навеяло ей воспоминание о девятом классе, и о портрете красивой женщины — возлюбленной поэта Шевченко, которая умерла от болезни в ещё молодом возрасте.

========== Соперники ==========

Тёплые лучи мартовского солнца уже давно растопили снег. Весна окончательно утвердила свои права на престол природы, тем самым забрав у Дианы радость зимы. Зелёные почки укрыли ветви деревьев, сквозь землю начали пробиваться первые цветы и ростки травы, но в основном под ногами была смесь из грязи, песка, оставшимися с осени прелых листьев и ещё Бог знает чего.

Диана никогда не любила весну, но сейчас она не морщилась от яркого солнца на чистом безоблачном небе, не хмурилась при виде новоявленных жуков и пауков, и даже комки грязи на обуви не вызывали такого раздражения как раньше.

Диана не любила весну, но всё же ею наслаждалась. Звоном ручьев, пением птиц, дуновением теплого ветра. Ведь больше в её жизни не будет марта, больше не будет весны в её родном городе.

*

С самого утра Диана крутилась перед зеркалом — надо выглядеть достойно в первый день в университете. Её съемная квартира расположилась на восьмом этаже в жилом доме спального района, и чтобы добраться оттуда до места назначения, требовалось всего десять минут на поезде. И если по меркам Токио это было быстро, то по меркам её родного города это была космическая скорость.

В маленькой однокомнатной квартире были все условия для нормального проживания: хорошая мебель, проведенные коммуникации, недавний ремонт, но Дина всё равно чувствовала некую отчужденность.

— Это потому что я всего пару дней как переехала. Скоро это пройдёт, — бормотала она себе под нос, разглядывая своё отражение в зеркале.

— Ну, вот ты и студентка, мой ручной человек. Я, признаться, даже горжусь тобой, — Воланд завис вверх тормашками прямо перед лицом девушки.

— Не загораживай мне обзор, — нахмурилась Диана, выглядывая из-за неугомонного синигами.

— Хе-хе, и с каких это пор тебя так заботит твой внешний вид?

— Сегодня я выступаю с речью от лица всех студентов-иностранцев. Надо выглядеть презентабельно.

— А что ты будешь делать с Кирой? В смысле, с Ягами Лайтом? Подойдёшь к нему и скажешь: «Привет, я тоже владею Тетрадью Смерти и приехала сюда, чтобы помочь Л тебя поймать?»

— Я не собираюсь раскрывать все свои карты. Вряд ли он догадается, что я знаю, кто он на самом деле. С Ягами надо быть осторожной, он куда умнее любого среднестатистического человека. Просто попытаюсь быть милой и дружелюбной. И запомни, мой ручной синигами, я не собираюсь преподносить Л на блюдечке то, что мне удастся нарыть. Пусть сам думает, лучший детектив мира, как-никак.

Начало апреля в Японии было тёплым и солнечным. Лёгкий весенний ветер приносил к ногам прохожих нежно-розовые лепестки сакуры. А мегаполис жил своей жизнью: люди спешили на работу и учёбу, проезжую часть заполнили автомобили и автобусы, на станциях поездов и яблоку было негде упасть.

— Кстати, Диана, а почему ты не захотела остаться в общежитии с остальными?

— Было бы интересно посмотреть на реакцию моих соседок, если бы в воздухе летела пачка молока.

— То есть, ты обрекла себя на одиночество из-за меня?

— Мне придётся много работать над расследованием, посторонние будут этому мешать. И кто-то может случайно найти Тетрадь и коснуться её. Вот ведь крику будет, если тебя кто-нибудь увидит… Да и не люблю я больших и шумных компаний, а в сборище студентов без этого никак. Хах, неужели тебя заботит мой эмоциональный и психологический комфорт, Воланд? «За человеком, владеющим Тетрадью, будет следовать Бог Смерти, истинный владелец, до тех пор, пока человек не умрёт, или не откажется от Тетради».Чего-чего, а одиночества мне бояться не следует.

— Хе-хе, твоя правда.

— Приехали.

Главное здание университета имело форму нескольких прямоугольников с безукоризненной симметрией относительно большего из них. Ровно стриженные зелёные кустики по бокам каменных дорожек, часы на башне, деревья с молодой листвой перед корпусами — ничего лишнего, идеальное сочетание красоты и строгости. И порядок, порядок во всём: от идеально ровных свежевыкрашенных прутьев ворот до последней сочной травинки.

— Ди-а-на, — протянул Воланд, — ты бы поменьше головой по сторонам крутила, лучше себе под ноги смотри.

— Я и так смо… — тут девушка врезалась в впереди стоящего.

— Прошу прощения, я такая неловкая, — быстро заговорила она на японском и поклонилась в традиционной для Страны Восходящего Солнца манере.

— Нет, это я должен извиниться перед вами. Я задумался и стал на проходе, — последовал ответ.

Диана подняла глаза — пред ней стоял молодой человек европейской внешности, с бледной кожей, под черными затуманенными глазами виднелись мешки от регулярного недосыпа, темноволосой, растрёпанный, сутулый, в поношенной обуви и одежде а-ля «надел первое, что висело в шкафу».

— Прошу меня простить, но вы — иностранный студент? Я не видела вас на общих сборах… — спросила Диана, продолжая говорить по-японски.

— Нет, я не в вашей группе, — ответил молодой человек, и неспешно побрел к главному корпусу.

— Смотри-ка, кажется, теперь я знаю, как должен выглядеть безумный гений. Но припереться в таком виде в первый день учёбы … Эй, ты вообще меня слушаешь? — обратилась девушка к хохочущему во всё горло синигами.

— Согласен с тобой, Дина. Он — весьма и весьма интересный индивид.

— Что-то у тебя сегодня подозрительно хорошее настроение, — она пожала плечами и поспешно направилась туда, куда стекался поток студентов.

Актовый зал, украшенный национальными и университетскими символами, дышал торжеством. Опрятно одетые новоявленные студенты и студентки не отрывали глаз от сцены — директор читал поздравительную речь.

— Какие японцы дисциплинированные, — отметила Диана. — Мои одноклассники бы уже давно нашли себе занятие поинтереснее.

— Хе-хе, твои одноклассники сейчас сидят в школьной комнате отдыха дефис курилке и думают о предстоящих экзаменах. А ты уже студентка лучшего университета Японии.

Девушка хмыкнула — у её уже бывших одноклассников ещё всё впереди: экзамены, поступление, университет, работа, друзья, влюбленность, семья, дети… Но у неё ничего этого не будет. Впереди лишь неизвестность. Но, по какой-то причине, Диане не было ни страшно, ни даже грустно. Она никогда не представляла себя в роли «души компании», незаменимого сотрудника, возлюбленной, матери. Всю жизнь, с самого раннего детства, с того момента, как она приняла решение «быть хорошей», девушка была одна. И она наслаждалась своим одиночеством, оно оберегало её сердце и душу, не давая окружающим их ранить. Единственные, кто был рядом — родители, и быть поводом их гордости было смыслом жизни Дианы. Теперь их нет, нет и смысла делать что-то идеально, быть хорошей и правильной для всех. Тетрадь Смерти, которую один неугомонный синигами бросил ей под ноги, помогла ей обрести новую цель в жизни, как оказалось, ошибочную. Потому что один человек не в силах изменить мир. Потому что насилие не приведёт к миру, а лишь развяжет войну. Ни цели, ни смысла жизни, лишь болезнь, могущественный артефакт разрушительной силы и болтливый ручной Бог Смерти в придачу. Хотя, на последнего Диана не жаловалась.

Но из глубины памяти доносился голос маленькой тринадцатилетней девочки: «Я стану детективом!» Помогать людям, распутывать безнадёжные дела, карать преступников буквой закона… Расследовать дело Киры — вот, ради чего она будет жить. Вот, ради чего стоить умереть.

— А теперь несколько слов нам скажут наши новые студенты: Ягами Лайт и Рюуга Хидеки.

Слова директора вернули Диану к реальности. Кира. Он здесь.

— Хе-хе, смотри-ка, тот чудик, в которого ты врезалась, тоже читает поздравительную речь.

Имя и внешний вид второго лучшего новоявленного студента вызвало бурное обсуждение в зале. Краем уха Диана услышала, что кто-то назвал их «двумя противоположностями». И впрямь: Ягами был одет в новый выглаженный костюм, идеально причёсанный, держался прямо, уверенно; Хидеки в явно не новой одежде, с прической а-ля «взрыв на макаронной фабрике», сгорбленный стоял со скучающим видом, будто бы его и вовсе не волновала происходящее.

— Ягами явно хочет показать себя с лучшей стороны… — Диана вздрогнула. А ведь она не лучше: всю жизнь она пыталась всем понравиться. — А ведь я не лучше, ничем не лучше Киры.

— Хе-хе, и что за мода не ненастоящее имя пошла? — Воланд явно её не слушал.

— Что? Стой, его ведь зовут не Рюуга Хидеки. Эл Лоулайт… Красивое имя.

И Ягами Лайт, который уже успел понравиться многим девушкам в актовом зале, и Рюуга Хидеки, держащий листочек с речью в странной манере, говорили разными словами одно и тоже: какая большая для них честь выступать сегодня здесь, как они рады знакомству со всеми, про их надежды на предстоящий год…

— А теперь слово предоставляется иностранным студентам, которые приехали к нам по программе обмена, — объявил директор, когда Ягами и Хидеки сошли со сцены: — Диана Остапченко! — сказал он, произнеся имя в английской манере.

Диана вышла на сцену, поклонилась всем и начала свою речь на английском языке. Её руки были сложены в привычной манере, она держалась прямо, мило улыбалась. Девушка говорила всё то, что уже было сказано до неё, добавив лишь благодарности университету за гостеприимство.

Бурный шквал аплодисментов сопровождал её спуск со сцены.

— Хе-хе, кажись ты им понравилась, — сказал Волнад, когда все уже начали расходиться.

— Ага, — кинула девушка: — я старалась быть милой.

— Хочешь всем понравиться?

— Кончно. Когда ты нравишься людям, ими легче манипулировать, а когда кто-то считает тебя милой и наивной, то вряд ли заподозрит тебя в этом.

— Хе-хе, я в тебе ни минуты не сомневался.

— Стой, серьёзно? У этого чудика есть личный водитель?

— Э? А все-то уже подумали, что он из бедной семьи.

— С кем ты разговариваешь? — возле Дианы стояла красивая девушка азиатской внешности.

— Сама с собой — привычка с детства, — максимально мило и наивно ответила девушка на японском прежде, чем до незнакомки дошло, что перед ней стоит иностранка.

— У тебя хороший японский, Диана Остапченко. Мне понравилась твоя речь.

— Спасибо, а как тебя …

— Такада Киёми. Рада знакомству, — натянуто улыбнулась девушка.

— Взаимно. О, я думала этот молодой человек из бедной семьи, раз пришел в таком виде на церемонию… — Диана быстро перевела тему разговора, кивнув в сторону Хидеки, который всё ещё говорил с Ягами через открытое окно автомобиля.

— Странно, что его ещё и зовут как поп-идола.

— Поп-идола? А, прошу прощения, я пока что плохо знакома с вашими субкультурами.

— Мне кажется, ты быстро освоишься, — Такада продолжала улыбаться пралельно сверля Диану взглядом.

Машина отъехала, Ягами повернул голову в сторону девушек и вежливо кивнул им в знак приветствия. Такада улыбнулась сдержано, Диана — мило, аккуратно помахав рукой.

— Он явно здоровался с тобой, — сказала Токада, когда обе девушки направились к воротам.

— Со мной? — наивно спросила Диана.

— Думаю, что да. Всех очень впечатлила твоя речь.

— Я-то думала, что он обратил внимание на тебя — ты очень красивая.

— Может быть, тогда сойдёмся на том, что он поздоровался с нами обеими?

Выйдя из ворот, девушки распрощались и пошли в противоположные стороны.

— Её мне только не хватало.

— Э? Она мне казалась очень милой.

— Я привлекла к себя всеобщее внимание в первый же день в университете, Воланд. А женщины вроде Киёми всегда стремятся быть на виду. Не сомневаюсь, что у меня ещё будут с ней проблемы.

— Что-то типа конкуренции?

— Да, только не в учёбе, а за всеобщее внимание. Взялась же она…

— Хе-хе, а как тебе Ягами и Лоулайт? Думаю, тебе придётся не мало контактировать с ними обоими, мой ручной человек. Ты не должна себя выдать. Справишься?

— Не сомневайся, мой ручной синигами.

========== Теории По и Раскольникова ==========

— Лекции, конспекты, домашнее задание, учебники, тетради, расследования — мы будто бы никуда и не уезжали, — бормотал Воланд, болтаясь в воздухе вверх тормашками.

— А думал, что всё ограничится поиском улик в ближайшей мусорке? С Кирой надо быть очень осторожной.

— Ну, ведь прошла уже неделя! И кстати, Диана, когда ты собираешься… — синигами посмотрел на внушительную стопку тетрадок, которую девушка запихивала в сумку: — воспользоваться тетрадью поинтереснее?

— Я ведь уже говорила, что Тетрадь — запасной вариант. Если Ягами узнает моё настоящее имя и попытается убить, то я убью его. Тетрадь всегда у меня под рукой, на странице с закладкой уже почти полностью записано его имя. В экстренном случаи мне понадобиться дорисовать только черточку на последнем иероглифе.

— Хе-хе, интересный способ. Но, Диана, даже я не знаю, сработает ли это через месяц-два. Всё-таки в правилах об этом ничего не сказано.

— Я буду каждое утро записывать неполное имя Ягами на маленьких бумажечках, вырванных из Тетради. Таким образом, свежая запись всегда будет у меня в кармане.

— А не хочешь провести эксперимент вместо того, чтобы раздербанивать Тетрадь?

— Воланд, я ведь уже об этом говорила, — вздохнула девушка, проверяя наличие артефакта в отдельном кармане сумки, будто бы он мог самостоятельно куда-то деться за время лекции.

— Помню, помню, мой ручной человек. «Такая могущественная вещь не должна принадлежать человеку». Но ты ведь могла просто получить Глаза Бога Смерти, вычислить Киру, убить его, отказаться от Тетради и прожить немало лет, благополучно обо всём забыв.

— Но тогда бы тебе пришлось искать новое развлечение, мой ручной синигами.

— Хе-хе, твоя правда, приятно, что ты так обо мне заботишься. Кстати, Дина, а зачем ты вчера купила шашки?

— Только сейчас решил об этом спросить?

— Тогда я хотел молока, да и сейчас хочу, я всегда его хочу. Но тогда молоко было важнее шашек, понимаешь?

Мимо них пробежала группа студентов.

— И куда это они так спешат?

Диана размеренным шагом поплелась вслед за ними.

— Нужно приблизиться к Ягами, завести с ним некое подобие дружбы.

Девушка остановилась на возвышенности перед теннисным кортом.

— Хе-хе, вот это они дают.

Игра между Ягами Лайтом и Рюугой Хидеки ничуть не уступала профессиональному матчу. Диана никогда не была особым любителем спортивных игр, но этот поединок двух лучших студентов-первокурсников увлёк её. Матч был напряжённым — никто не хотел проигрывать.

— Кира явно не намерен быть вторым.

— Но и Рюуга не отстает, — синигами тоже не отрывал взгляд от корта.

Победа Лайта принесла девушке лёгкую досаду: из-за личной неприязни к юноше, её фаворитом в игре был Рюуга.

— Надо подождать, пока люди разойдутся. У меня есть идея, как начать с ним взаимодействовать, — сказала Диана сама себе, но синигами воспринял это как обращение к нему.

— Посвятишь меня?

— Инициатива всегда вызывает подозрения, но я проверну всё так, что это не я к нему подойду, а он ко мне.

— Хе-хе, и как же ты это сделаешь?

— Прошу прощения, вы — Диана Остапченко? — максимально исковеркав произношение вымышленной фамилии, спросил кто-то.

Девушка обернулась — перед ней стояла японка весьма отталкивающей наружности. Всё в ней казалось каким-то неправильным: слишком короткие ноги, слишком худые идлинные пальцы на маленьких ладонях, непропорционально большой рот и очень маленькие даже для азиатки глаза. Редкие волосы были заплетены в две тоненькие косички, короткая клетчатая юбка и неаккуратно заправленная рубашка напоминали Диане её одежду, в которой она «брала интервью» у Логового, вот только эта девушка явно не понимала, насколько глупо она сейчас выглядит.

— Меня зовут Сакура Киномото, я — репортёр университетской газеты. Не могли бы вы ответить на несколько вопросов?

— Похоже, у меня нет выбора, — натянуто улыбнулась Диана, но Сакура этого не заметила.

— Тогда давайте сядем, — японка уже направилась к ряду лавочек.

— Хорошая идея, — ответила Диана на японском и тут же обратилась к Воланду на своём родном языке: — оттуда раздевалки будут видны как на ладони, я точно не упущу его.

— Вы что-то сказали?

— Я? Ах, да! Разговаривая сама с собой — привычка с детства.

— Ого, это так необычно! А всё в вашей стране так делают?

— Нет.

— Хорошо, тогда начнём интервью, — с нескрытым энтузиазмом сказала Сакура и села на лавочку. — Официальную информацию о вас я уже знаю, мне бы хотелось расспросить о чём-то личном.

— Хе-хе, ну и взялась же она на твою голову, — Воланд залетел на ветку дерева, которое нависало над сидящими девушками и со скучающим видом начал играться со своим поясом.

— Почему ты, можно же на «ты»? решила поехать именно в Японию? — открывая блокнот, спросила Сакура.

— Потому что здесь она сможет поймать Киру, — ответил за девушку Воланд.

— Потому что японцы — удивительные люди. Я думаю, что в вашей стране я многому научусь и многое перейму, а позже смогу применить это на службе у себя на Родине.

— Почему ты выбрала именно наш университет?

— Потому что сюда поступил Кира, — синигами заметно оживился.

— Ну, ваш университет предоставлял бюджетные места для иностранцев, а я проходила по баллам… Трудно сказать, в некоторые места человека просто тянет.

— Отлично! Родители должно быть гордятся тобой? Как они отреагировали на факт поступления?

— Хе-хе, они уже полгода в могиле!

— Они были очень обеспокоены, когда я сказала, что собираюсь участвовать в программе обмена. Но это же родители, их положение обязывает обо всём переживать.

— Хорошо, пора перейти к более насущным вопросам: как тебе Япония?

— Везде лучше, чем в мире Богов Смерти.

— Мне здесь нравиться. Есть некоторые вещи, сильно отличающиеся от привычных мне, но я быстро адаптируюсь.

— Почему ты решила самой снимать квартиру, а не остаться в комнате общежития?

— Чтобы я мог пить молоко, когда захочу. Кстати, Диана, у тебя есть с собой пачечка?

— Я очень, — девушка театрально запнулась, — очень застенчивый и замкнутый человек, мне трудно быть с кем-то на протяжении длительного времени.

— Прекрасно! Не знаю, стоит ли об этом спрашивать… Но как ты относишься к Кире?

Сзади послышался шум — Волнад грохнулся с дерева, при этом не переставая хохотать.

— Ну, я считаю, что Кира… Я-я не хочу, чтобы, чтобы моё мнение было в газете!

— Я понимаю тебя, — Сакура поспешно спрятала блокнот в сумку. — Мой отец — телеведущий, он постоянно высказывает свое мнение, которое отличается от мнения окружающих. Он говорит, что Кира — преступник, и знаешь, я тоже так считаю! Но, я боюсь, что с ним могут что-нибудь сделать Кира или его сторонники.

— Сакура… ты-ты что это, плачешь? Не плачь, с твоим отцом всё будет в порядке, я уверенна. Л, или кто-нибудь другой обязательно найдёт Киру и отправит его на казнь!

— Ты правда так думаешь?

— Я в этом уверена!

— Диана-тян, я ведь могу тебя так называть? Диана-тян, мы можем … быть друзьями? — последние слова были сказаны шёпотом.

— Д-да, а почему ты так об этом спрашиваешь?

— Просто ты, такая красивая, такая умная, уже за первую неделю в университете привлекла к себе внимание. А я уродливая, да-да, уродливая, и не надо меня в этом переубеждать! — молниеносно отреагировала она на попытку Дианы что-либо сказать. — Глупая, я едва прошла в университет, я была на последнем месте в рейтинге! За три года учёбы не нашла никаких друзей, кроме ребят из университетской газеты, и те со мной говорят исключительно по делу…

— Ты-ты чего это, не плачь! Сакура-тян, ты ведь хочешь стать телеведущей, как твой отец, я правильно поняла? Думаешь, у него нет проблем из-за его высказывание касательно Киры? Они есть у всех! Но трудности существуют для того, чтобы их преодолевать.

— Ты у нас теперь защитница униженных и оскорбленных? — синигами наконец-то престал хохотать.

— Ух, что-то я совсем раскисла, — Сакура утёрла слёзы. — Слушай, дашь мне свой номер телефона и адрес электронной почты? И мои запиши, может пригодиться.

Девушки обменялись контактами. Вдруг Сакура вздрогнула:

— Знаешь, я, пожалуй, пойду. Меня пугает этот Рюуга, не хочу с ним лишний раз пересекаться. Да и твоё интервью надо напечатать…

Из раздевалки вышел Ягами с Хидеки.

— Сакура-тян, ты просто умничка, я чуть его не пропустила, — сказала Диана на своём языке.

— Ты что-то сказала?

— До встречи, Сакура-тян, — Диана поспешно направилась к центральным воротам, стараясь не смотреть в сторону двух размеренно идущих первокурсников.

— Диана, а блокнот? Ты слышишь? Ты свой блокнот забыла! Нет, ну ты оглохла что ли? И угораздило же меня доверить Тетрадь такой раззяве! — синигами носился пред девушкой, которая упорно шла вперёд, стараясь краем глаза наблюдать за Ягами.

— Хе-хе, а этот лже-Рюуга твой блокнот-то подобрал. Они идут сюда. Диана, ты меня слышишь? Ягами и Хидеки идут сю-у-уда!

Но девушка словно остолбенела, глядя в одну точку.

— Сакура.

— Э? Эта журналисточка в университет вернулась статью писать.

— Ты посмотри, как красиво, Воланд, ты только посмотри на это.

Солнце уже начало скрываться за горизонтом, от чего небо окрасилось в нежно-розовый цвет. Апрель уже вступил в свои владения: около центральных ворот университета цвела сакура. Прутья на заборе золотились в лучах заката, лепестки японской вишни неспешно падали вниз, нежно-розовые, как небо, будто бы облака медленно спускались на землю, стремясь превратить её в одну сплошную мягкую тучу. Диана невольно вспомнила детство, вспомнила весну и снегопад из белых лепестков. В её городе наверняка уже цветут абрикосы. А в Японии их практически нет: здесь цветёт не абрикоса, а вишня, улицы стоят не белые, а розовые, на землю падает не снег, а облака.

— Остапченко-сан! Вы ведь Диана Остапченко? Вы забыли свой блокнот.

Университетский пейзаж так заворожил девушку, что она не сразу откликнулась на вымышленную фамилию. Только после того, как Воланд демонстративно показал лапой-рукой в сторону дорожки, при этом наклонившись всем телом, Диана обернулась к звавшему её. Ягами был не один — Хидеки и здесь не покинул своего друга, он же и держал блокнот в синем переплёте в своей странной манере.

— Хе-хе, да они друзья не разлей вода, что делать будешь? — оскалив клыки, синигами растянул рот в улыбке.

— Ну, в любом случае, приятно говорить с умным человеком, пусть и чутка странным.

Девушка приблизилась к двум юношам:

— Спасибо большое, я такая рассеянная! — сказала она на чистом японском и почтительно поклонилась, когда Рюуга отдал блокнот.

— Должно быть это от того, что вы ещё не адаптировались на новом месте. Иностранцам в Японии бывает трудно, но лишь сначала, думаю, вы быстро привыкните, — Лайт учтиво улыбнулся так, что уже из-за этого в него бы влюбилась любая юная девушка. Кроме Дианы.

— А вы ведь Ягами Лайт и Руюга Хидеки? Выпускники, сдавшие экзамены на максимальные баллы?

— Да, это мы. А ты читала речь от лица иностранных студентов, не так ли? Значит, ты тоже сдала экзамены лучше всех.

— Хи-хи, ну да, — Диане было противно от этих наигранных любезностей, но деваться было некуда. — Кстати, я видела вашу сегодняшнюю игру. Это было просто потрясающе! Вы профессиональные теннисисты?

— Скорее любители, — Лайт завел руку за голову и с выражением неловкости на лице почесал затылок.—Мы просто так веселились.

— И пытались выяснить, что каждый из нас представляет, — вдруг заговорил Рюуга. Его лишённый эмоционального окраса голос был спокойным и размеренным.

— Это как? — с выражением удивления на лице спросила Диана.

“Они анализировали друг друга через игру в теннис? Хм, а с этим Рюуга всё будет куда сложнее, чем и я думала. Ох, и как же тяжело мыслить не вслух!”

— Благодаря игре с Лайтом я понял о нём многое: он очень ловок, не ведётся на обычные приёмы обмана соперника и ненавидит проигрывать, поэтому ради победы он затратит все свои ресурсы.

— Хах, могу сказать то же о тебе, Рюуга.

— Хм, твоя теория очень интересна. Что ж, жаль я не смогу проверить её сама: физически я не очень сильна, поэтому для анализа новоявленного друга прибегаю к неактивным играм.

— Играешь с ними в шахматы? — поинтересовался Лайт.

— Нет. Понимаешь, в шахматах важны не аналитические способности, а расчёт и сосредоточенность. Другое дело шашки — все фигуры равны, всё зависит только от игроков.

— Интересное предположение, — Хидеки закусил ноготь на большом пальце руки.

— Ага, я впервые прочитала об этом в книге Эдгара По «Убийство на улице Морг». Вы читали её?

— Хотел, но всё руки не доходят, — Лайт снова запустил руку за голову.

— Когда-то давно, но момент со сравнением шахмат и шашек я хорошо помню.

— Жаль, что мы сейчас не сможем провести собственный опыт, я бы с удовольствием сыграл с вами обоими, — улыбнулся Лайт.

— Ну, если вы никуда не спешите… — Диана достала из сумки игру в совсем новой коробке.

— Хе-хе, так вот зачем тебе шашки! — Воланд залился смехом. — Собралась играть с Кирой и с … его другом?

Три студента расположились за столиком в кафе недалеко от университета.

— Диана, Диана, я тоже хочу молочный коктель, ну по-жа-луй-ста-а-а!

— Делай, как договаривались.

Девушка делала вид, что пила, а когда отставляла стакан, то синигами делал маленькие глоточки через трубочку. И Богу Смерти, и человеку такой процесс поглощения напитка доставлял немалый дискомфорт, но были здесь и плюсы: первый наслаждался коктелем, вторая — тишиной.

— Лайт, ты победил в нашем матче, поэтому играй с Дианой первым.

— Кто начинает? — спросила девушка, поставив на доску последнюю шашку.

— Дамы вперёд.

Первые несколько шагов оба игрока делали аккуратно, стараясь показать сопернику, что он размышляет над каждым шагом, однако, когда Лайт получил первую дамку, поединок начал набирать обороты. Шаг за шагом каждый двигался к победе, не желая уступать из-за упрямства.

— Ты победила, Диана, — сказал Ягами, натягивая улыбку.

— Хе-хе, а Кира совершенно не умеет проигрывать.

— Теперь играй с Рюуга.

— Но ты ведь победила, так что…

— Так что мы будем делать то, что хочу я, а я хочу, чтобы ты играл с Рюуга, — сказала девушка голосом капризного ребёнка.

Два гения начали игру. Их движения были резкими, неаккуратными, каждый из них то подносил ладонь к доске, чтобы нанести сопернику сокрушительный удар, то опускал руку, так что она безжизненно болталась, пока её хозяин следил за ходом игры. Никто и мысли не допускал о поражении!

— Похоже, Лайт, сегодня не твой день, — сказала Диана.

— Да уж. Ну, теперь ваша очередь.

Третья игра отличалась и по темпу, и по напряжению. Девушка лениво переставляла шашки на доске, пока юноша плавными движениями делал ходы, глядя на соперницу, а не на игровое поле. Диана мысленно вернулась в детство: они с дедушкой играют, она не смеет отвести взгляд от доски, ведь жажда победы так сильна, дедушка же снисходительно смотрит на любимую внучку, с каждым шагом приближаясь к победе. Девушка напряглась: она хочет победить! Темп игры стал нарастать, но плавность движений соперников никуда не делась. Аккуратно, даже нежно, словно резкое движение может по-настоящему ранить соперника.

— По вам двоим плачет клуб настольных игр, — улыбнулся Лайт.

Руюга победил — на поле осталась всего одна чёрная шашка.

— Давно я так не играла. Спасибо, за чудесное времяпровождение.

Девушка уже собралась уходить, но Руюга остановил её:

— Постой, я хочу у тебя кое-что спросить.

— Ах, да, конечно.

— Как ты относишься к Кире?

Воланд свалился на пол, на сей раз со спинки дивана. Превозмогая желания проверить туфлёй зубы Бога Смерти на прочность, Дина сделала максимально удивлённый вид:

— В каком смысле?

— Одобряешь ли ты его действия или нет? Как, по твоему мнению, он убивает? Почему он это делает?

— Может быть, ты тогда выскажешь своё мнение и об Л? — спросил Ягами уже без улыбки.

— Кира, Л… Что я о них думаю? Две выскочки! Устроили цирк в прямом эфире, ещё и с жертвами! У Киры явный комплекс Бога. Не знаю, как он убивает, но он перешёл всяческие границы, начав убивать невинных людей! Фанатик теории Раскольникова! — увидев недоумения на лице Лайта и заинтересованность на лице Рюуга, Диана процитировала: — Родион Раскольников — главный герой романа Достоевского «Преступление и наказание», бывший студент, разночинец, который живет в глубокой нищете без всякой надежды на улучшение своего положения. В его неглупой голове однажды зародилась бесчеловечная теория. Согласно ей, люди делятся на «тварей дрожащих» и на особых людей, которые «право имеют» на совершение преступления ради великих задач. «Необыкновенные» — это те люди, которые управляют миром, достигают высот в науке, технике, религии. Они могут и обязаны уничтожать все на своем пути к достижению цели, необходимой всему человечеству.

— Не зря ты параграфы зубрила в школе, от зубов отскакивает, — похвалил её синигами.

— А Л? Берётся лишь за те дела, где замешаны крупные деньги или массовые убийства!

Эти два «гения» друг друга стоят! Какие бы сложные дела не распутывал Л и скольких бы преступников не убивал Кира, мирные люди всё равно страдают и гибнут толпами! Ни один из них не в силах что-либо изменить.

— Кажется, они поверили твоему представлению, можешь сбавлять обороты, — сказал Воланд, заглядывая в лицо то одному юноше, то другому.

— Мне кажется, что они оба и правы, и не правы одновременно. Оба карают преступников, оба движутся из соображений совести, оба пытаются изменить всё к лучшему, и оба готовы идти по головам для достижения своих целей. И об Л, и о Кире в Интернете мало информации, но этого мне было достаточно, чтобы составить их плюс-минус точные психологические портреты.

— Диана, знаешь что? — обратился к ней Рюуга с серьёзным выражением лица. — Ты просто обязана расследовать преступления. Ты описала и Киру, и Л так, как они бы сами сделали.

— Полностью согласен, — кивнул Лайт.

— А вы откуда знаете, как бы себя описали Л и Кира?

— Ну, я — сын полицейского, отец работает над делом Киры, поэтому у меня есть доступ к некоторой информации. А Рюуга…

— Я сам пытаюсь вести расследование.

— Но это ведь так опасно! Ой, уже поздно… — Диана почувствовала резкую боль в голове, но виду не подала. — Будьте осторожны, вы оба.

— Ты беспокоишься о нас. Это значит, что мы теперь друзья, да?

— Да, Рюуга, я думаю, что это можно так назвать… — рассеянно ответила девушка.

— Не обращай внимание, у него очень мало друзей, — оправдал друга Лайт.

— Что ж, мне действительно пора, до встречи, — сказала Диана и выпорхнула из кафе.

— Ну, и что ты думаешь, о Ягами, мой ручной человек? — спросил Воланд.

— Во-первых, он точно Кира — Глаза Бога Смерти не дадут соврать. Во-вторых, он тот ещё лицемер. В-третьих, он ненавидит проигрывать.

— А что Рюуга? Он тебя хоть немного заинтересовал? Мне так уж очень.

— Он странный, но, как мне кажется, неплохой человек. Но они с Лайтом похожи. Как бы Ягами не втянул его во всю это заварушку с Кирой.

— Но он уже втянут, возможно, сильнее, чем ты думаешь. Так ладно, с ними разобрались. Диана, идём за молоком, у нас она практически закончилось.

—Хорошо, только зайдём в аптеку.

— Э?

— Надо купить кое-какие лекарства. Ох, из-за этих игр я пропустила приём таблеток, теперь голова разболелась.

— Ты с этим не шути: попадёшь в больницу, кто мне будет покупать молоко?

*

Л стоял, прислонив руки к оконному стеклу, через которое открывался вид на великолепную панораму вечернего Токио.

— Ватари, мне нужно навести справки о студентке, приехавшей в Японию по программе обмена. Её зовут Диана Остапченко. Хотя, 70% того, что это не её настоящее имя.

— Хорошо. Она чем-то заинтересовала тебя?

— Она вела себя так, будто знала, что Лайт не тот, за кого себя выдаёт: слишком резко она высказывалась против Киры, сверля его взглядом. Можно было бы предположить, что она ищет в нём поддержки, как в сыне полицейского. Но так прямо говорить о том, что она сама пытается что-нибудь разузнать об этом… Если она знает, что Лайт Кира, то вполне могла изменить имя, прежде чем приехать в Японию. Она точно что-то знает, не может быть столько совпадений.

— Диана Остапченко? Что ж, она действительно меняла фамилию. Когда она родилась, её звали Диана Калинова, через месяц после смерти её родителей, как раз в то время, как ты выступил с обращением по телевизору, она сменила фамилию на Остапченко и сделала загранпаспорт. Однако же, незадолго до отъезда вернула своё первоначальное имя. Замужем она не была, так что это могло быть намеренной махинацией.

— Так я и думал: слишком глупые вопросы и манера поведения для такой умной девушки. И… — Л прервался.

— Ты не договорил.

— И вторая лучшая партия шашек в моей жизни.

— С кем же была первая?

— С тобой, Ватари.

На лице Л не отобразилось ни единой эмоции, хотя внутри разлилось тепло от воспоминаний о далёком прошлом, когда Ватари приезжал в гости к его родителям и учил их маленького сына играть в шашки. Погружённый в свои мысли, Л не заметил, как его опекун улыбнулся.

========== Привет, жестокой мир ==========

Вечерний Токио купался в лучах заката.

Воланд сидел, свесив лапки, на краю небоскрёба, наблюдая за суетящимися внизу людьми. Они такие смешные: куда-то торопятся, о чём-то беспокоятся, даже не задумываясь о том, что могут не дожить до следующего дня. Синигами улыбнулся, обнажив ряд острых клыков: а ведь он прямо сейчас может убить парочку людей, записав их имена в Тетрадь. И на кого же тогда повесят эти смерти? На Киру? На случайность? Вот так один неугомонный Бог Смерти с легкостью может заставить великого детектива хорошенько почесать репу, да и самого массового серийного убийцу в истории, кстати, тоже.

— Привет, Рюук, давно не виделись, — поздоровался Воланд, услышав шелест крыльев у себя за спиной.

— Здравствуй, Воланд, — сказал другой синигами, который приземлился неподалёку, но сесть рядом с самим Князем Тьмы так и не решился.

— Хе-хе, смотрю, ты во всю веселишься со своим человеком.

— Да и ты не отстаешь.

— Ты уже рассказал Кире, что он больше не единственный владелец Тетради в округе?

— Неа. Лайт мальчик не глупый, пусть сам думает.

— То есть, он ничего не подозревает? И ты не собираешься ему говорить?

— Нет. Мне всё равно, кто победит в этом противостоянии. Мне нужны лишь яблоки и зрелище.

— Хе-хе, смотри, как бы после этого зрелища наш Король тебе по голове не настучал.

— Как-нибудь уж выкручусь. Но спасибо за заботу, Княже.

*

Диана сидела на полу в окружении газетных вырезок и распечаток с новостных сайтов. С появлением Л Кира стал куда осторожнее: теперь убийство происходили в разнобой, а не в один промежуток времени, преступники умирали не сразу после того, как о них объявят по телевизору, а через несколько дней, или даже недель.

— Видимо, когда над делом Киры начала работать полиция, он стал ставить эксперименты над заключенными в тюрьмах. Вскоре от сердечного приступа умер Рей Пембер — агент ФБР, который вёл слежение за семьёй Ягами, в том числе и за самим Лайтом. Позже пропала без вести невеста Пембера — Наоми Мисора и, если бы идиоты из полицейского участка проявили чудеса наблюдательности на уровне пятилетнего ребёнка, то с лёгкостью бы поняли, что всеми любимый гений и сын начальника полиции виновен в её исчезновении.

— Э? Это тоже в газетах написали? — оторвавшись от последней бутылки молока, спросил синигами.

— Тут написано, что я разорюсь в попытках прокормить одного вечно голодного Бога Смерти! Мне бы хоть стаканчик оставил!

Воланд, немного помолчав, сказал:

— На кухне.

— Спасибо.

Всю ночь девушка посвятила попыткам разузнать как можно больше о проделках Киры — взломала полицейскую базу и несколько раз перечитала содержание архивов. И вот она, в пижаме, растрёпанная, невыспавшаяся, стоит босыми ногами на холодном кафеле посреди кухни и с умиротворённым выражением лица пьёт молоко.

— Тебе следует быть осторожнее со своим здоровьем, мой ручной человек. Эти бессонные ночи не приведут ни к чему хорошему. Ты ведь не хочешь ловить Киру, лёжа на больничной койке?

— Как мило, что ты обо мне заботишься, Воланд, но я хорошо себя чувствую. Главное — не пропускать приёмы таблеток, а в остальном всё нормально.

— Хе-хе, ну, тебе виднее.

— Долговато же тебя не было, мой ручной синигами, — словно опомнившись, сказала девушка.

— Я-то думал, что ты и не заметишь.

— Не заметить отсутствие трёхметровой ящероподобнойобразины с крыльями, которая комментирует каждое моё действие? Знаешь, тут надо быть глухим, слепым и тупым.

— Уже и погулять нельзя, — обиженно сказал Бог Смерти.

— Ты гулял с Руюком?

— Хе-хе, угадала. Но не бойся, он ничего не собирается говорить своему человечку. Он просто хочет наслаждаться представлением.

— Даже если оно окончиться казнью его спутника?

— Хе-хе, да, конечно. Это же Рюук, от него ничего другого ожидать и не следует.

— Какие же вы, Боги Смерти, всё-таки бессердечные. В обоих смыслах слова.

— Не скажи. Джелоус, к примеру, влюбился в человека и даже умер ради этой девушки. Рэм тоже весьма «человечна». А Ну — это вообще случай уникальный, я тебе уже о ней говорил.

— Стоп, Бог Смерти может умереть?!

— Ага, но только в двух случаях. Первое, он перестаёт записывать имена людей в Тетрадь. Тогда он либо попадает в небытие, либо просто исчезает, но скорее второе, чем первое. Второе, он убивает одного человека для спасения другого человека, но смерть наступает лишь в том случае, если синигами питал к спасённому им человеку, как вы там говорите, «нежные чувства».

— «После смерти все люди попадают в небытие».

— Да, с Богом Смерти такое случается только при условии, что он помнит, кем на самом деле являлся, когда был человеком. А из небытия два выхода: Ад или Рай, в зависимости от его поступков до смерти.

— Но ведь человек не может попасть в Ад или Рай, если он пользовался Тетрадью… Стой, Боги Смерти когда-то были людьми?

— Большая часть так уж точно. Признаюсь честно, я абсолютно ничего не помню касательно моего, так сказать, рождения. А что касается противоречий с правилами… Новоявленные синигами не помнят о своих человеческих жизнях. То, что было до их попадания в Мир Богов Смерти, окутано туманом. Они могут помнить происходившее с ними только как… Даже не знаю, как объяснить это человеку… Помнят так, будто это происходило не с ними, а с героем книги, которую они когда-то давно читали.

— Что же, надеюсь, мне понравиться в твоём мире.

— Это вряд ли. Хотя, ты сможешь продолжать помогать людям: тогда всё «расследование» будет сводиться к наблюдению за миром людей через дыру, которая служит и окном, и дверью туда и записываю имя негодяя в Тетрадь. Но вдруг ты будешь помнить свою прошлую жизнь?

— Тогда мне прямая дорога в Ад. После стольких убийств … — девушка перелистывала страницы артефакта, усеянные записанными мелким подчерком именами.

— Хе-хе, в этом тоже есть своя загвоздка. После попадания в небытие, человека судят за его поступки без учёта записи имён. Допустим, если ты убила множество людей, но при этом твои помыслы были чисты и бескорыстны, то…

— Но ведь помнят не все.

— Это да. Помнят, только если есть что-то такое, что «удерживает» воспоминания.

— Но мои воспоминания ничто не удерживает, как, собственно и меня, — Диана подошла к окну и коснулась пальцами стекла. — Единственные, кто не даёт мне сложить ручки и смиренно ждать смерти, это Л и Кира. Я не могу позволить им превратить весь мир в поле битвы. Об Л мы уже позаботились, осталось раскрыть Киру. После его смерти у детектива едва ли найдётся более достойный соперник.

— Хе-хе, а ты что, Диана? Разве ты не считаешь себя соперником, с которым Л придётся повозиться.

Диана повернулась к синигами и посмотрела на него каким-то пустым пронизывающим взглядом:

— О чём ты, Воланд? Л абсолютно нечего будет мне предъявить. Даже после того, что я собираюсь сделать.

Недолгое молчание прервал истерический смешок.

*

— Ла-а-айт, я хочу есть, — завопил Рюук, появившись из-под потолка.

Юноша слегка приподнял бровь, глядя на синигами, и молча кинул ему спелое красное яблоко, которое тут же исчезло во рту у Бога Смерти.

— Продолжаешь карать преступников?

— Если бы, — с неким раздражением ответил Лайт. — Из-за того, что Рюдзаки «заинтересовали дедуктивные способности Дианы», мы чуть ли не каждый вечер после университета «занимаемся расследованием»: один придумывает незамысловатое преступление с описанием обстоятельств смерти и деятельности жертвы, а другие двое разгадывают.

— Ну, может Л просто захотелось общения?

— Как бы не так! Он просто испытывает меня. И взялась же эта девица на мою голову! Нет, но вот надо ей было забыть свой блокнот именно тогда, когда мы выходили из раздевалки. Я должен как можно быстрее разобраться с Л, а вместо этого занимаюсь всякой ерундой, — Лайт гневно посмотрел на листок с описанием преступления для завтрашней игры. — И всё из-за неё! Ну, вот скажи, как можно быть такой умной, и такой дурой одновременно?!

— Может она просто старается быть милой?

— Чего ради?

— Влюбилась, может быть. В тебя, ну, или в твоего «друга», — предположил Рюук.

— Влюбилась? Этого мне ещё не хватало. Я — Бог нового мира, мне не до любви, понимаешь ли.

— А если не в тебя?

Лайт рассмеялся.

— Рюдзаки своим поведением может девушку разве что напугать, а уж никак не привлечь. Да и она будет явно не в восторге, когда узнает, что он Л.

— Но ведь вы, я имею ввиду Кира и Л, оба ей не нравятся.

— И что с того? Вот что Диана может сделать?

Лайт вернулся к «работе», так и не заметив, какие усилия прилагал Рюук, чтобы сдержать смех.

*

— Ты действительно видишься с ними каждый вечер? — Такада с недоверием посмотрела на Диану, которая перебирала складки черной юбки, сидя на лавочке.

— За исключением выходных, или дней, когда кто-нибудь из нас занят. Знаешь, такая вот набивка руки для будущей профессии, — ответила девушка, оторвавшись от маленькой пачки молока.

— И только лишь? — девушка с удивлением приподняла бровь.

— Ну, да, а что ещё?

— Если бы ты встречалась только с Лайтом, я бы подумала, что между вами что-то есть, а так…

— Стой-ка, — Дина наклонилась к однокурснице и пристально посмотрела на неё, что заставило Такаду слегка отшатнуться. — Уж не сохнешь ли ты по нему?

— Вот ещё, — максимально равнодушно сказала собеседница. — Ягами весьма симпатичный парень, но что бы сохнуть по нему… Нет, у меня есть гордость.

— Гордость? Но разве влюбиться в кого-то это унижение?

— Я не собираюсь бегать за парнями, которым не нравлюсь, — натянуто улыбнулась Такада.

— Никто ведь не заставляет тебя бегать за ними. Неужели Лайт тебе ни капельки не нравиться?

— Нет.

«Ну-ну, конечно. Я прям вижу, как ты уже готова рвать и метать от того, что тебя раскусили», — подумала Диана.

— А тебе? — спросила Такада.

— Нет, Лайт и Рюуга для меня всего лишь университетские друзья.

Такада засмеялась:

— Я и не думала, что этот чудик вообще может вступать с кем-то во взаимодействие.

— Это ты о Руюге? Знаешь, он, конечно, странноватый, но во многом лучше … некоторых, — девушка вовремя спохватилась, чтобы вместо «некоторых» не произнести имя Киры.

— Диана-тян! Привет! — Сакура радостно помахала рукой, но тут же спохватилась, заметив Такаду.

— Привет, Сакура-тян, — будто не замечая замешательства подруги, сказала Диана. — Что ты там стоишь, иди сюда!

Девушка посмотрела на подругу взглядом ребёнка, которому разрешили сделать что-то ранее запретное, и нерешительно приблизилась к двум первокурсницам.

— Привет, меня зовут Такада Киёми, хотя, я думаю, ты должна знать. А ты ведь репортёр университетской газеты, да? Как тебя там… Сорано Кихото? Сачико Макото? Рада знакомству!

— Хе-хе, вот ведь стерва! — захохотал Воланд, который наблюдал за этим спектаклем вежливости.

— Её зовут Сакура Киномото, — ответила за подругу Диана.

— Ах, да, точно, и как же я могла забыть? — натянуто улыбнулась Такада.

— Ох, как же я сегодня устала, — с несвойственной ей ленью протянула Диана. — Может, пойдём, прогуляемся, у меня есть ещё около часа времени.

— Отличная идея, — сказала Такада, думая, что предложение адресовано только ей.

— Сакура, а над чем ты сейчас работаешь? — Диана взяла третьекурсницу за руку и потащила за собой, что вызвало у Такады немалое удивление. Взгляд «Коронованной красавицы университета» будто спрашивал: «Неужели ты ставишь меня на один уровень с ней?».

— Я хочу написать статью об отношении студентов к Л и Кире, — ответила журналистка.

— А ты не думаешь, что кто-нибудь… соврет? Или скажет неправду? Это довольно-таки щекотливая тема, Сакура-тян.

— Я знаю это, Диана-тян. Я просто провожу опрос учеников, чтобы составить статистику: «Поддерживаю Киру», «Поддерживаю Л» и «Отношусь нейтрально». А потом проанализирую полученные данные и напишу что-то вроде статьи дефис научной работы. Такое вот маленькое исследование.

— А ты будешь печатать это под своим именем? — спросила Диана.

— Да. Я не собираюсь молчать — буду ровняться на своего отца.

— Стой, твой отец — Мидори Киномото? Телеведущий с 24 канала?

— Да, — гордо кивнула Сакура.

— Он очень резко высказывается в адрес Киры… — заметила Такада.

— Это потому что он его не боится.

— Думаю, честному человеку нечего бояться Киры.

— А как же лже-Л? — вмешалась в разговор Диана. — Тот тоже подразумевал под собой «честного человека». Или, по-твоему, у Киры в глазах встроен детектор преступников?

— Хе-хе, мне даже жаль, что такого нет. И за сколько лет бы можно было его обменять? — задумался Воланд.

— Проголосуете? — спросила Сакура, но в ответ послышалось лишь молчание. — Хорошо, давайте вместе, на счет три. Одни, два, три. За Л.

— За Киру.

— Нейтрально.

Сакура и Диана недоверчиво посмотрели на Такаду.

— Что вы смотрите? Разве с появлением Киры уровень преступности в мире не понизился? Я понимаю, почему ты, Сакура, против Киры. Но почему ты за Л?

— Потому что… не позволит, что бы со мной и моим отцом, и такими, как мы… что-нибудь сделал Кира и его фанатики.

С выражением лица «тут всё ясно», Такада перевела взгляд на Диану:

— Кажется, ты здесь наименее конфликтная.

— Хе-хе, постой, мой ручной человек, я что-то пропустил. Разве ты не за …

— Я считаю, что Л и Кира просто друг друга стоят, вот и всё. Оба смотрят на мир со своей колокольни, оба пытаются помогать людям, но каждый своим методом, который и вызывает осуждение масс. Они просто не смогли мирно сосуществовать — этот мир слишком мал для них двоих.

Кто-то позвал Такаду.

— Прошу меня простить, мне уже пора, приятно было с вами повидаться, — с этими словами девушка направилась к высокому юноше спортивного телосложения, который стоял возле центральных ворот.

— Фух, она ушла, — с облегчением вздохнула Сакура. — Ты не подумай, Такада очень милая, просто я немного теряюсь в компании таких, как она.

Тут она резко повернулась в сторону главного здания университета — и у неё из рук выпал блокнот. Диана быстро подняла его, и уже собиралась отдать, но её взгляд задержался на тексте.

— Диана-тян?

— Кто это написал?

— Я, — неуверенно ответила Сакура.

— Это просто великолепно! Я прочла всего три абзаца, но это куда лучше многих произведений, как минимум японской литературы, которые мне доводилось читать.

Девушка покраснела, Диана улыбнулась:

— Ты не думала о карьере писателя?

— Думала, но для начала я должна достичь своей главной цели — стать телеведущей, или хотя бы репортёром новостного канала.

«Неужели она сделает всё, что бы быть такой же, как её отец? Зароет в землю такой талант?! Хах. А что раньше делала я? Во всём пыталась угодить родителям. Мы похожи куда больше, чем кажется».

— Как же он меня пугает, — быстро перевела разговор Сакура.

— Это Рюуга-то? А он и Лайт участвовали в опросе? — спросила Диана, глядя в сторону двух недалеко стоящих юношей.

— Нет…

— Сейчас спросим, — задорно сказала Диана. — Лайт! Рюуга! Идите сюда! Ты не бойся его, он — хороший человек, хоть и слегка странноватый.

— Я пару раз видела, как вы втроём выходите из университета.

— Да, мы часто проводим вместе время после занятий. Я бы проводила его с тобой, но ты всегда занята в редакции…

— Тебя нравиться кто-то из них?

— Да вы что все, сговорились? У меня к ним обоим чисто дружеский интерес. Лайт! Рюуга! Оглохли что ли? — с этими словами Диана запустила в них пустую пачку из-под молока.

Рюуга, заметив опасность краем глаза, вовремя увернулся, и картонная пачка прилетела прямо в затылок Лайту.

— Извини, Лайт, но я никак иначе не могла обратить ваше внимание, — улыбнулась Диана.

— Тебе бы не на криминалиста, а на актрису пойти, вот тут-то тебя бы ждал ошеломительный успех и без моей помощи, — Воланд завис в воздухе перед девушкой, которая старательно его игнорировала.

— Рад тебя видеть, Диана, — Ягами потёр ушибленный затылок.

— Вот ведь прибедняется, а ему всего-то бумажка в голову прилетела. Поглядел бы я на него перед смертной казнью, — не унимался синигами.

— Познакомьтесь, это — Сакура — репортёр университетской газеты. Сейчас она проводит опрос среди студентов по поводу их отношения к Кире и Л. Голосование анонимное, лишь для составления статистики. Поэтому, даже не смотря на то, что ты, Лайт, сын полицейского, а ты, Рюуга, очень скрытный человек, вы можете спокойно дать ответ.

— Ну, если нужно сказать всего одно слово, то я … — Ягами пристально посмотрел на друга. — Я за Киру.

— Я за Л, — последовал ответ Рюуги.

— Ладно, спасибо за помощь, мне, пожалуй, пора, — Сакура начала поспешно уходить, но Диана ухватила её за локоть.

— На самом деле, мы с Рюугой должны идти: нас ждут кое-какие дела в городе. Приятно было с вами увидится, — с этими словами двое юношей удалились.

— Диана-тян, но ты ведь не сказала им, что можно воздержаться от выбора…

— А разница? — пожала плечами девушка. — Третий вариант лишь вводит в заблуждение.

Девушки распрощались, и Диана медленно побрела к станции.

— Купим ещё молока? — Бог Смерти повис пред ней вверх тормашками.

— На обратном пути.

— Э? Куда это ты собралась?

— В больницу. Я, понимаешь ли, не самый здоровый человек в университете.

— А говорила, что с тобой всё в порядке…

— У меня заканчиваются лекарства. Просто зайду, поздороваюсь, покажу историю болезни, выслушаю серенаду о том, что мне лучше ненадолго лечь в больницу, получу рецепт, куплю необходимые препараты и пойду домой.

— И молоко купи!

— А как же без него.

— Так тебе нравиться кто-то из этих двоих?

— И ты туда же?!

— В твоём возрасте это нормально. Даже если один из них серийный убийца, а другой … чудик, одним словом.

— В моём возрасте ищут платье на выпускной, а не на похороны.

— Но если включить фантазию? — не унимался Бог Смерти.

— В любом случае — нет. Лайт слишком идеальный, а от таких жди беды. Знаешь, в романе «Мастер и Маргарита» о таких написано …

— Да знаю я! Я с Булгакова глаз не спускал, пока он это писал. Наизусть всё выучил, — гордо сказал синигами. — А что с Рюугой?

— Ты имеешь ввиду Эла Лоулайта? Интересно, почему он сменил имя? Неужели действительно роет под Киру? Вот ведь удивится, если узнает, — хихикнула Диана. — Знаешь, он тоже «в пролёте».

— Но ты же сама говорила Сакуре, что «он — хороший человек, пусть и слегка странноватый». Ты тоже не без чудачества. А чудик чудику рознь.

— Он бы не понравился моим родителям, а я …

— Всё делаешь, что бы им угодить?! — захохотал Воланд. — Но твои родители мертвы, а ты пока что жива.

— А толку?

*

— Быть того не может… взгляд девушки был прикован к телевизору. — Кира? Нет, это не может быть Лайт, он бы такой цирк не устроил, это даже для него слишком… Неужели ещё кто-то получил Тетрадь? Стой, что ты делаешь?! Остановись! — прокричала Диана в экран, видя, как телеведущий беспомощно падает на пол.

— Он ещё не закончил, переключи канал.

— И на 24 тоже самое…

Запись продолжалась.

— Полиция? Лучше поздно, чем никогда. О, Боже, — человек, стоящий перед зданием телеканала «Сакура-TV», упал на землю, схватившись рукой за грудь. — У него тоже есть глаза Бога Смерти.

Через какое-то время в здание на всех парах влетел грузовик.

— Хе-хе, да тут настоящий боевик! — ликовал синигами, пока Диана стояла в оцепенении.

— Полиция не бездействует. Смотри, Воланд, они защищают того, кто сорвал вещание.

— Ну, считай, что у тебя появились союзники.

— Этот второй ещё хуже Лайта! Вот так просто ни за что убить нескольких человек! Стой. Господи, Сакура…

— Э? Так называется этот телеканал. И японская вишня. И та журналисточка. Слишком много сакур меня окружают.

— Ведущий 24 канала. Это ведь был её отец.

Диана сорвалась с места и выбежала на улицу.

========== Преступление без наказания ==========

Диана неслась по ночному Токио, практически ничего вокруг не замечая. Лишь приблизившись к проезжей части, девушка перевела дыхание.

— Я должна найти Сакуру.

— Да что её искать-то? У тебе есть адрес. Но зачем?

— Ты ничего так и не понял о человеческих взаимоотношениях, Воланд? — спросила девушка, не сбавляя темп ходьбы.

— Да всё я в них прекрасно понял! Только ты в это понятие уж никак не вписываешься.

Диана промолчала. Она и сама не могла ответить, почему сорвалась с места и побежала к едва знакомому человеку.

Дойдя до нужного квартала, Диана немного сбавила темп ходьбы. Прогулочным шагом она передвигалась по спальному району с аккуратными двухэтажными домиками, окруженными заборами, на каждом из которых висели таблички с фамилиями жителей.

«Дом Киномото».

Ни в одном окне не горел свет, никакого шума не слышалось из-за ворот — дом будто вымер. Диана вздохнула и нажала на звонок — и ничего в ответ.

— Вот ведь идиотка, — девушка стукнула себя по лбу. — Они наверняка сразу же поехали в студию, кто же будет после такого сидеть дома?

— И что теперь, побежишь обратно? — Воланд носился вокруг дома, то и дело заглядывая в окна.

— Я так устала, —Диана прислонилась спиной к забору и сползла вниз. Голова болела, ноги гудели, пальцы на руках дрожали. — Это оттого, что я забыла принять таблетки, — девушка полезла в сумку за спасительными лекарствами.

Укладывая обратно маленькую белую баночку, она задела рукой то, что находилось во внутреннем кармане под замком — Тетрадь Смерти.

— Это всё из-за неё. Если не они, то ничего бы этого не было. Кира бы не появился. Они бы с Л не устроили «игры умов». Второй Кира бы не убил тех ведущих…

— А тебя бы не трясло от болезни под забором у едва знакомой девушки на другом конце земного шара — сидела бы дома абсолютно здоровая, готовилась к экзаменам как все. Сдала бы их на «отлично». Поступила бы в лучший университет своей страны. Была бы лучшей в выпуске, нашла бы отличную работу. А там, глядишь, и нашёлся бы твой «принц на белом коне». Хе-хе. Но вот он я — причина всех бед.

— А ты-то тут причём? — Диана с удивлением посмотрела на синигами. — Если уж так разобраться, виноваты те Боги Смерти, которые сбросили Тетради Лайту и Второму Кире.

— А я уже подумал, что ты собираешься винить меня во всех земных бедах, — с наигранным облегчением вздохнул Воланд.

— Что для вас люди?

— Э?

— Средства для продления жизни? Обитатели другого мира? Или просто игрушки? Знаешь, люди очень любят охоту, представления в цирках, зоопарки. Но сам факт существования подобных развлечений губит животных, рушит их жизни. Для Богов Смерти люди то же, что для людей — животные?

— Знаешь, как-то не задумывался. Зато теперь понятно, почему я так люблю назвать тебя «своим ручным человеком». Скучно бы мне было без тебя.

— Вот видишь, как я тебе нужна, мой ручной синигами, — язвительно сказала Диана.

— Вот только я не понимаю, почему ты прибежала именно сюда? Невинные люди и раньше гибли от рук Киры. Но почему сюда? Из-за дочери того телеведущего?

— Я не знаю, — честно ответила Диана. — Я знаю Сакуру всего месяц. Мы периодически общаемся в университете, разговоры длятся не больше получаса. Это значит, в сумме у нас меньше двенадцати часов чистого взаимодействия, что я считаю недостаточным для формирования крепких отношений. Так почему я здесь? Я ведь даже подругой своей её назвать не могу — мне просто стало жаль Сакуру: забитая, одинокая, с единственной целью в жизни — быть похожей на отца. А смыслом моей жизни до недавнего времени было во всём угождать родителям. И это наше единственное сходство.

— А ещё вы обе выглядите как дуры, когда заплетаете косички, — добавил синигами. — Но ты здесь, а значит вы — друзья.

— У меня никогда не было друзей. Свои отношения с некоторыми одноклассниками я называла «взаимоиспользованием». Мы иногда общались на переменах, помогали друг другу с целью взаимной выгоды. Помочь на контрольной, сказать домашнее задание — это всегда пожалуйста. Но вне школы я будто не знала их, а они — меня. И всех всё устраивало.

В университете появились Такада, Лайт, Руюга, Сакура. Но тут всё тоже не так просто, — продолжала рассуждать Диана. — Такада первоначально восприняла меня как наивную девочку, которая будет хвостиком бегать за ней, на чьём фоне она будет выгоднее смотреться. А она была мне нужна только для того, чтобы подобраться к Лайту.

— Но в итоге ты обошлась без этой стервы, но всё равно продолжаешь с ней общаться. Может ли это означать, что вы с Киёми — друзья?

— Не смеши меня, Воланд. В дружбе не может быть корысти … я читала об этом.

С Сакурой всё ещё сложнее. В дружбе должно быть равенство, а я с ней из жалости.

— Это милосердно.

— Нет, это жестоко. Я смотрю на неё свысока, я понимаю и знаю больше, поэтому и решила её защищать. Но она не может ответить мне тем же. Сакура не в состоянии мне помочь.

— А Лайт и Рюуга?

— Мы могли бы стать друзьями, наверное. Но Лайт — Кира, я должна отправить его на казнь.

— А Руюга?

— Мы с ним оба весьма асоциальны. Вряд ли мы начали бы хоть как-то взаимодействовать без участия Лайта.

— А что я?

— Ты, Воланд? Ты сбросил мне на голову Тетрадь Смерти. Благодаря этому я сейчас здесь. В моей жизни есть смысл, что бы дальше не случилось, я буду продолжать цепляться за него. И всё благодаря тебе…

— А ты снабжаешь меня молоком и зрелищем. Жизнь Бога Смерти очень долгая и скучная. Но ты внесла в неё краски. Пусть и ненадолго, но ты стала яркой вспышкой в моём существовании.

— Яркой вспышкой, значит, — Диана облокотилась спиной на забор и откинула голову назад. — Я скоро умру, а меня никто и не вспомнит. Если смогу поймать Киру — оставлю за собой спасённый мир. Но кто будет об этом знать? Если так подумать, то все очень быстро обо мне забудут. Ну и пусть.

— Хе-хе, а ты, я смотрю, не теряешь оптимизм, — сказал синигами, глядя на улыбающуюся девушку.

— Получается, что ты — мой единственный друг.

— Получается, что так. Но не спеши ставить на себе крест! Вдруг ты станешь вспышкой света ещё для кого-то?

— Для кого же?

— У тебя ведь есть дальние родственники. Они будут помнить тебя какое-то время. Эта журналисточка, Сакура, для неё ты стала настоящим другом. И потом…

— И потом что?

— Хе-хе, да так. У уже меня есть на примете «принц на белом коне» для тебя.

— Вот и чудненько. Наверное, при жизни ты был писателем — у тебя отличная фантазия, мой ручной синигами, — засыпая, сказала Диана.

*

— Ди-а-на! Просыпайся, если не хочешь, чтобы кто-нибудь вызвал полицию.

Девушка открыла глаза. Уже утро. Стоп, утро? Неужели она вчера так и заснула под забором у Сакуры?

— Что-то я в последнее время сомневаюсь в способностях своего организма, — потерев сонные глаза, сказала Диана. — Раньше я так резко не засыпала.

— Раньше ты и не болела.

— Я, кажется, вчера выпила целую таблетку. Обычно я делю одно пополам, что бы не стать зависимой от лекарств. Но тут у меня такой возможности не было.

— Кто-то едет, встань хоть, что бы тебя за бездомную не приняли.

— Угу, — сонно кивнула головой девушка, — надо уходить, пока неприятностей не нахваталась.

— Хе-хе, а может и не стоит, — сказал Бог Смерти, когда девушка уже дошла до угла улицы.

— О чём это ты?

Вдруг сзади её окликнули:

— Диана? — Сакура была настолько удивлена при виде подруги, что забыла добавить привычную приставку.

— Привет, Сакура-тян.

Девушку будто подменили: бледная как мел, она то и дело вздрагивала словно от холода, а её глаза, обычно маленькие с радостным блеском, стали грустными и будто увеличились.

— Сакура, — Диана запнулась. Что говорить, когда такое случается? — Сакура, мне очень жаль…

— И ты пришла сюда, что бы мне это сказать?

Диану будто током ударило. Зачем она пришла? Пожалеть её? Сказать слова соболезнования? Желающие посочувствовать скоро и без её участия выстроятся в очередь перед домом семьи Киномото.

Девушка виновато посмотрела на Сакуру, но в её глаза не было ни гнева, ни раздражения, а лишь скорбь и благодарность.

— Ты прибежала сюда с другой части города…

— Я не хотела, что бы ты оставалась одна.

— Сакура-тян, кто она? — из-за калитки показался маленький мальчик, вслед за ним вышла красивая женщина средних лет с заплаканными глазами.

— Мама, Рин, это — моя подруга Диана…

— Примите мои искренние соболезнования, Киномото-сама, я понимаю, что вы чувствуете…

— Нет, ты не понимаешь! Вдруг завопил Рин. — Ты не понимаешь, никто из вас не понимает!

— Рин! — в один голос вскликнули Сакура и её мать.

— Знаете, я пожалуй пойду…

— Хе-хе, зачем же нам уходить? Тут начинается самое интересное: люблю семейные разборки, — сказал Воланд и приземлился подле Дианы.

Мать Рина и Сакуры быстро начала извиняться за сына.

— Ничего, я понимаю, — сказала девушка, и неожиданно для себя добавила: — Мне тоже было плохо, когда умерли мои родители.

Гнев на лице десятилетнего мальчика сменился удивлением: глаза расширились, рот слегка приоткрылся, будто он собирался ещё что-то сказать, но так и не решился.

— Сакура, проводи Диану в дом… Рину надо бы лечь спать. Вы извините его, он не хотел вас обидеть.

Девушки быстро поднялись на второй этаж.

— Это моя комната, посиди тут, пожалуйста, я сейчас вернусь, — с этими словами Сакура поспешно удалилась.

— Хе-хе, а пацанёнку может хорошо влететь. Зачем ты призналась, что твои родители мертвы? Я-то думал, что ты хочешь держать это в секрете.

— Я хотела, что бы он осознал, что не один такой.

— Какой это?

— Кто потерял близкого человека. Плюс ко всему, это значительно смягчило его отношение ко мне, — сказала Диана, садясь на кровать. — Теперь Рин чувствует себя виноватым передо мной. Он будет ко мне лучше относиться.

— И как тебе это поможет?

В ответ девушка лишь пожала плечами.

— Хе-хе, а она, оказывается, не только университетский репортёр, — синигами быстро перевёл тему разговора.

Диана осмотрела комнату: стены были увешаны грамотами и дипломами за достижения в сфере журналистики. Но в углу, сбоку от письменного стола висели медали, и по изображению на обратной стороне девушка поняла, что Сакуре удалось преуспеть ещё в одной области.

— Лёгкая атлетика, ну кто бы подумал…

— Хе-хе, кто бы подумал, кто бы подумал! Пока ты юбку на лекциях просиживаешь, я по всему университету ношусь и за всеми наблюдаю. Эта журналисточка многим парням на физкультуре фору даёт.

Взгляд Дианы упал на письменный стол, на котором была фотография в красивой рамке. Семья Киномото на ней стояла на фоне цветущих вишен: Сакура была в школьной форме, Мидори держал на руках маленького Рина, его жена обнимал сзади дочь. У мальчика уже тогда были заметны черты матери, в то время как сестра была точной копией отца.

— Яблочко от яблони, — произнёс Воланд. — Но девушкам с некрасивой внешностью куда труднее пробиться на телевидение, чем мужчинам.

— Прости, что заставила ждать, — Сакура вошла в комнату и закрыла за собой дверь.

Диана хотела ей что-то сказать, но девушка быстро приблизилась к ней и заключила в крепкие объятия. Сакура дрожала всем телом и плакала навзрыд. Диана молча стояла и гладила её по голове. Слова были лишние: она понимала, что чувствует подруга.

— Так твои родители тоже умерли, Диана-тян?

— Угу.

— Ты не говорила мне…

— Потому что тогда мы были едва знакомы. Ты же не будешь изливать душу первому встречному?

— Нет, конечно… Диана-тян, почему мой папа умер? Он был добрым, хорошим, никогда нас не обижал. Почему мой папа умер? Почему?

— Он не просто умер, Сакура. Его убил Кира. Прости, я обещала, что с твоим отцом ничего не случиться…

— Но это не зависит от тебя, Диана-тян.

«Нет, зависит. Если бы я меньше копалась и что-нибудь предприняла, этого бы не случилось. А если бы я просто убила Лайта, то всё бы закончилось, так и не начавшись. Но я больше не могу использовать Тетрадь, иначе всё это было напрасно».

— Сакура-тян, Кира не останется безнаказанным, я обещаю тебе.

— Я тоже так думаю. Теперь Л точно его поймает. Знаешь, папа как-то сказал мне: «Каждый человек — бесценен, каждый может сделать мир лучше. И я без раздумий отдал бы свою жизнь, если бы это спасло остальных». Теперь люди поймут, что на самом деле представляет из себя Кира. Значит, жертва моего папы была не напрасной. Правда ведь? — девушка наконец-то разорвала объятия, с заметным трудом улыбнулась и посмотрела на подругу.

— Да, Сакура-тян, так и будет.

— Сегодня выходной, ты никуда не торопишься? Можешь остаться ненадолго?

Сакура легла на кровать и несколько часов подряд рассказывала о своей семье, в основном об отце. Как он водил её в зоопарк, когда она была маленькой, как забирал из школы, всю заплаканную из-за издевательств одноклассников, о рождении Рина, как их родители учили его ходить… Говорила так, будто её отец не умер, а куда-то уехал, будто он обязательно вернётся, надо лишь немного подождать.

— Сакура-тян, тебе нужно отдохнуть, — заметив, что девушку клонит в сон, сказала Диана.

Сакура действительно очень быстро заснула. Накрыв её одеялом, Диана на цыпочках вышла из комнаты и спустилась вниз, стараясь не шуметь.

*

Комната, выполненная в готическом стиле, стояла в полумраке. Миса зажгла свечи и села перед зеркалом, вслушиваясь в работающий на заднем фоне телевизор.

— Как же мне найти Киру? Может, он попробует сам найти меня? Это будет легко, если у него есть Глаза Бога Смерти — моё лицо есть на обложках многих журналов!

— А если у него нет Глаз?

— Тогда, Рэм, мне придётся снова что-то придумать. Я умнее, чем кажусь, — улыбнулась Амане.

— Почему ты думаешь, что Кира захочет тебя искать?

— Я готова убить Л ради него! Нет, я готова убить любого ради Киры!

— Но ведь сам он не трогал тех журналистов — они не были преступниками.

— Но они выступали против Киры, а значит, заслужили смерть. Ведь Кира несёт в мир справедливость, он покарал убийцу моих родителей!

Вдруг экран телевизора стол белым.

— Рэм, он ответил мне.

*

— Хе-хе, во Кира даёт! — Воланд буквально влип в экран, комментируя почти каждую реплику выступающего.

— Отлично! Это просто замечательно! Они вступают во взаимодействие, а значит, наступил подходящий момент! — радостно говорила Диана.

— Э? Подходящий момент для чего?

— Куда ты смотрел последний месяц?

— Знаешь, я не люблю смотреть, как мой ручной человек работает над чем-то: если это что-то обыденное, то мне становиться скучно, если что-то, что касается расследования, то это портит всё веселье.

Ты занималась какой-то непонятной мне белебердой с компьютером, составляла какой-то текст, что-то бормотала себе под нос. Помниться ты говорила: «Л абсолютно нечего будет мне предъявить. Даже после того, что я собираюсь сделать». Что именно ты собираешься сделать?

— Я собираюсь заявить о себе всему миру.

========== Игра началась ==========

Весенний вечер укутал Токио, словно лёгкий плед. Май достиг своей кульминации — близилось лето. Для кого-то это пора приключений, для кого-то — такой же сезон, как осень, зима и весна.

Для полицейских из штаба расследования по делу Киры это лето предвещало много работы.

Как убивает Кира? Откуда взялся его последователь? Что означают записи, которые он, а точнее она (Л был на 98% уверен, что Второй Кира — женщина) оставила самому массовому серийному убийце в истории человечества?

— Быстрее, это вещают по всем каналам! — в главную комнату влетел Мацуда.

— Что?! Снова Второй Кира?

— Нет, это вообще … вообще не Кира! — запинаясь, ответил Мацуда.

— Сядь и успокойся, — невозмутимо произнёс Л.

Кто-то включил телевизор: на белом экране высветилось написанное классическим печатным шрифтом слово.

— Что ещё за Alice?! — непонимающе воскликнул Соитиро Ягами.

— Это по всем каналам, — повторил Мацуда. — Кто бы это ни был, он полностью захватил телевещание.

— Добрый вечер, жители Японии, — прозвучал женский механизированный голос. — Прошу простить меня за то, что прерываю вещание. Сразу прошу всех журналистов и телеведущих НЕ реагировать на то, что я сейчас скажу: пока этот безумец, Второй Кира, на свободе, ваши жизни в опасности.

Я — Alice.

Я обращаюсь ко Второму Кире. Ты — идиотка. Ты ничем не лучше преступников, чьи имена звучат в новостях. Ты — такой же убийца. Более того, из-за тебя погибли невинные люди. Ты даже не представляешь, куда ввязалась. Ты — глупый фанатик. Думаешь, Кира нуждается в тебе? Всё с точностью да наоборот: ты, жалкое ничтожество, жаждешь одобрение того, кто избавиться от тебя при первой же возможности. Из сложившейся ситуации у тебя только два выхода: добровольно отдать артефакт, либо быть убитой. Выбор за тобой.

— Что ещё за артефакт?

— Что за чертовщина?

В группе расследования воцарила паника.

— Запись не отличается качеством. Возможно, это чья-то шутка, — предположил Соитиро Ягами.

Не смотря на четкость изображения, возникали периодические звуковые помехи.

— Тихо, — спокойно произнёс Л и все замолчали.

Тем временем выступающая не останавливалась:

— Я обращаюсь к Кире. Думаешь, сможешь изменить мир? Очистить его? Ты ошибаешься. Это не под силу одному человеку. Никто не должен обладать такой силой. Ты и сам не заметишь, как превратишься в преступника и станешь ничем не лучше тех, кого караешь. Я знаю, как ты убиваешь. Это легко. Я знаю, какого это — чувствовать власть над чужими жизнями. Это очень привлекательно. Но эта власть сведёт тебя с ума. Ты умнее многих, но у тебя нет достаточного жизненного опыта, ты не сможешь устоять перед соблазном.

— Надо же, она так легко определила, что Кира очень юн, а Второй Кира — женщина. Может, она тоже гений? Точно, так оно и есть!

— Заткнись, Мацуда!

— Я обращаюсь к Л. Ты не знаешь, что делаешь. Мы не похожи на тех, с кем ты сталкивался раньше. Кира не умеет проигрывать. Если рискнёшь выступить в открытую, то будь готов умереть.

Картинка исчезла с экрана.

На мгновение в комнате воцарила удручающая тишина, которую тут же разорвал гул группы расследования.

— Этого нам ещё не хватало!

— Это что, уже Третий Кира?!

— Нам всем крышка!

— Заткнись, Мацуда!

— Я бы не спешил с выводами, — произнёс Л, отправляя очередную конфету в рот. — Ещё не ясно, на чьей стороне Alice.

В ответ на недоумевающие взгляды полицейских, детектив пояснил:

— Она видит себя третьей фигурой в нашем с Кирой противостоянии. В любом случае, раз она вступила в игру, ей придётся выбрать союзника: война на два фронта будет ей не под силу. На моей стороне — вы, на стороне Киры — его последовательница, а она одна.

— Но Л, откуда ты знаешь, что она одна?

— Одиночество человека проявляется во всех его действиях. В записи она предостерегает меня, Киру и Второго Киру от дальнейших последствий. Откуда такая забота по отношению к совершенно незнакомым людям? Одинокий человек привязывается даже к врагам, если они близки ему по духу.

*

— Ты выглядишь довольным, Лайт, — Рюук смотрел то наво весь рот улыбающегося юношу, то на белый экран телевизора.

— Конечно, я доволен! Кажется, у меня появился дельный союзник, не то, что это недоразумение — Второй Кира.

— Но она ведь обращалась и к тебе, и к Л.

— «Будь готов умереть» — вот, что она ему сказала. Она явно владеет Тетрадью Смерти. Надо лишь убедить её не держаться особняком, а стать на мою сторону.

— И как же ты это сделаешь?

— Найду Второго Киру, с её помощью отыщу Alice. Она поможет построить мне новый мир, а свою «последовательницу» пущу в расход.

— А не лучше ли остановить свой выбор на Втором Кире? Она явно готова на всё, что угодно, ради тебя. А вот с Alice, — Рюук с трудом сдержал смех, — могут возникнуть проблемы.

— Если эта Alice достаточно умна, то она согласиться стать богиней нового мира.

— Лайт, к тебе пришли! — донёсся с первого этажа голос матери.

— Ну, кого там принесло?

*

В главной комнате штаба расследование, который представлял из себя номер дорогого отеля, не утихало обсуждение сложившейся ситуации. Л, отстранившись от всех, сидел в другом конце комнаты и уже минут десять сверлил взглядом лист бумаги.

— Ватари, музыкальный слух может сохраняться на протяжении жизни? — спросил он у своего опекуна, который подошёл к детективу с чашкой свежезаваренного чая.

— У кого как. Думаешь, сохранился ли он у тебя?

— Надеюсь на это. Как точно отметил Ягами: картинка четкая, а запись звука некачественная. Но в шумах, сопровождающих её, можно проследить четкую периодичность коротких и длинных звуков.

Л протянул Ватари листочек с символами:

∙ − ∙ ∙;

∙ ∙; ∙ −; − −;

− −−; − ∙; − ∙ − −; − −−; ∙ ∙ −; ∙ − ∙;

∙ ∙∙; ∙ ∙; − ∙ ∙; ∙.

— Это зашифрованное азбукой Морзе послание.

— Угу, — кивнул Л и протянул Ватари вторую бумажку.

“L, I am on your side”.

*

— Хе-хе, ты, кажется, очень довольна собой, Диана, — синигами явно понравилось выступление.

— Конечно же! Ты хоть представляешь, каких усилий оно мне стоило?

— Э? Нет.

— Работа с программой, позволяющей скрывать IP-адрес, взлом японского телевещания (это тебе не один канал!), создание устройства, способного изменять голос, рисовка изображения, написание текста, обработка звуковых шумов…

— А шумы-то зачем?

— Чтобы зашифровать послание азбукой Морзе. Кира, будучи слишком самоуверенным, ни за что не додумается, что эти периодические шумы могут что-либо означать.

— А Л?

— Л, надеюсь, с лёгкостью расшифрует моё послание.

— Странно, я-то думал, что ты будешь играть за себя, а не за кого-то из них.

— Я и так играю за себя. Но Второй Кира усугубил ситуацию — нужно уровнять силы.

— Хе-хе, ну, как знаешь.

— Не переживай, мой ручной синигами, я не попрусь в полицейский участок со словами: «Добрый вечер, я — Alice».

Теперь, пока Кира и Л будут чесать затылки и думать, как добраться до меня раньше соперника, я найду Второго Киру и попытаюсь её образумить. Главное, сделать это раньше Лайта. Ну, в крайнем случае, соберу доказательства и отправлю Л новое зашифрованное послание.

Оба Киры будут наказаны, Л вновь уйдёт в подполье, а я вернусь домой!

С этими словами Диана закрыла ноутбук, отложила его в сторону и спрыгнула с подоконника. Но, не пройдя и пару шагов, она почувствовала резкую боль в спине и висках.Ноги подкосились, и девушка рухнула на пол.

— Я-я, я не чувствую ног…

Прошло несколько минут, прежде чем девушка почувствовала неприятное покалывание в стопах. Опираясь на стену, она с трудом добралась до дивана и обессилено рухнула на него.

— Ч-что это?

Синигами молча, и даже с каким-то сожалением смотрел на своего «ручного человека»:

— Твоя болезнь прогрессирует. Ты ведь не думала, что она будет протекать без последствий?

— Но, я думала, что умру от её резкого обострения или чего-то в этом роде. Я думала, что просто отделаюсь таблетками…

Перед глазами пронеслись раскрашенные в яркие цвета стены детской больницы, натянуто улыбающиеся врачи и безрадостные лица родителей.

Болезнь вернулась.

Воланд смотрел на дрожащую всем телом девушку.

Страх. Страх всего живого перед болью.

Но Диана очень быстро успокоилась.

— Хм, я снова могу нормально ходить. В любом случае, я знала, на что иду.

Она бодро посмотрела на Бога Смерти и тот захохотал в ответ.

========== Как тесен мир ==========

На следующий день весь университет гудел, словно переполненный улей. Каждый считал своим священным долгом выдвинуть теорию о происходящем и попытаться убедить в своей правоте других.

— Эта Alice просто выскочка, которой захотелось внимания. «Я знаю, как ты убиваешь». Почему бы ей не продемонстрировать это, как Второй Кира? Тогда бы её восприняли всерьёз. Но она этого не сделала, значит — притворяется, что всё знает. Ни полиция, ни Л, ни тем более Кира на Alice даже внимания не обратят, — рассуждала Такада.

— Возможно, ты права, а, возможно, нет. Все эти Киры, Л, Alice… Кто их разберёт? — отнекивалась Диана, пока Воланд хохотал во всё горло.

— Кстати, как там Сакура? Что-то я её в университете не видела…

— Если ты не знаешь, Второй Кира убил её отца. Сакуре сейчас не до университета.

— Ах да, точно, как я могла забыть? Я могу чем-то ей помочь? — с наигранным беспокойством спросила Такада.

— Это вряд ли…

— Ну, может, я смогу помочь ей отвлечься? Передай ей… вот этот журнал. Это одно из лучших глянцевых изданий Японии. Мне уже пора, — Такада поспешно сунула Диане в руки журнал и направилась к выходу, где её ожидал какой-то молодой человек привлекательной наружности.

— Хе-хе, каждый раз с новым, — сказа Воланд, провожая девушку взглядом.

— Нет, ну, ну, вот как можно быть такой стервой?!

— Э? О чем это ты?

— Да ты только полюбуйся на это! Отвлечь она Сакуру захотела, поддержать. В этом журнала половина статей — рассуждения о том, какой Кира молодец!

Без лишних слов Диана разорвала журнал и выкинула остатки в ближайшую урну.

— Хе-хе, не повезло тебе с такой подругой.

— Угу, быстрее бы Сакура вернулась.

Диана осознавала, что скучает по репортёрше университетской газеты, по её каверзным и, бывало, неуместными вопросами, по тому, как она тщетно пытается разгладить смятую сзади блузку и как она откидывает назад тонкие косички. Сакура действительно стала её подругой, первой, настоящей. Жаль, что только после такого ужасного события Диана это осознала.

— Куда мы идём, мой ручной человек?

— В гости.

— К той журналисточке?

— А вот и не угадал.

— Я что, пропустил момент, когда ты вычислила Второго Киру?

— Ты пропустил тот момент, когда я поручилась передать Лайту и Рюуге их результаты тестов. Загляну в гости к Ягами, всё у него и оставлю. Странно, я не могу найти досье Хидеки…

— С чего такая доброта?

— Мы же вроде бы «друзья». Хах, неужели ты, Воланд, поверил? Лайта не было в университете, наверняка он что-то замыслил. Отвлеку его, разговорю, узнаю его мнение об Alice…

Дом семьи Ягами располагался в одном из спальных столичных районов, куда можно было добраться за каких-то полчаса. Раньше десятиминутная дорога в школу казалась целой марафонской дистанцией, а теперь получасовая поездка на поезде кажется быстрым перемещением. Ну, а как некоторые люди часами добираются на работу?

«Всё равно не узнаю, не доживу», — оборвала поток мыслей Диана и позвонила в дверь.

На пороге стояла девочка в школьной форме лет тринадцати, многим похожая на Лайта.

— Саю, кто там пришёл? — в пригожую вышла женщина средних лет в домашней одежде.

— Добрый день, — Диана почтительно поклонилась. — Я однокурсница Лайта…

— У него сегодня появились непредвиденные обстоятельства, вследствие которых ему пришлось пропустить занятия, — к дочери и жене присоединился глава семейства — Соитиро Ягами.

— Хах, конечно, обстоятельства у него, наверняка со своей девушкой где-нибудь гуляет.

— Помолчи, Саю.

— Я просто пришла отдать его результаты тестов, — Диана открыла сумку и достала довольно-таки приличную стопку бумаг. — Лайт никогда их не забирает. Тут ещё тесты его друга, Рюуги Хидеки, но я не могу найти его адрес в базе университета…

— Рюуги Хидеки?!

— Можете оставить всё здесь, Лайт всё ему передаст.

— Спасибо большое! — Диана поклонилась и направилась к выходу.

— Подождите, как вас зовут?

— Диана Остапченко, я студентка, приехавшая по программе обмена.

— И вы дружите с Лайтом и Рюдза… то есть с Рюугой?

— Да, мы часто проводим время вместе после университета. Мне уже пора, было очень приятно с вами познакомиться.

— До свиданья, — кивнула головой мать Лайта. — Саю, проводи Диану.

— А Лайт правда дружит с Рюугой Хидеки? — едва закрыв дверь, начала «допрос» девочка.

— Да, но вряд ли это тот Рюуга Хидеки, о котором ты подумала. Тот, если я не ошибаюсь, какой-то певец…

— Жаль… Просто, если Лайт встречается с моделью, то я подумала, что …

— С моделью?!

— Да. Её зовут Миса Амане, — Саю протянула Диане журнал с красивой девушкой со светлыми волосами на обложке.

— А тебе непомерно везёт, мой ручной человек. Ключики к разгадке сами так и прыгают в руки! — захохотал Воланд.

Диана пристально посмотрела на лицо девушки. Так и есть, продолжительность жизни она не может увидеть. Значит, Миса Амане — Второй Кира, и, что ещё хуже, они с Лайтом уже встретились.

— Эм… Что-то случилось?

— Нет, просто, она такая красивая!

— Странно, что ты не видела её раньше, Миса-Миса довольно известная модель.

— Я ещё плохо знакома с японскими субкультурами, — Диана виновато опустила глаза в пол.

— Это ничего! Хочешь, я дам тебе этот журнал? У меня их много.

— Спасибо большое, Саю-тян.

Девочка улыбнулась — ей было приятно такое обращение едва знакомого человека.

— У тебя так много таблеток в сумке…

Диана с трудом сдержалась, чтобы не стукнуть себя по лбу: убирая журнал в сумку, она выставила на всеобщее обозрение вагон и маленькую тележку всевозможных медицинских препаратов.

— Хах, да, есть такое. Ты очень внимательная, Саю-тян. Хотя, следовали ли ожидать другого от дочери полицейского? Но в этом нет ничего противозаконного, их мне выписал врач, — Диана протянула девочке рецепт.

— Я-я ничего такого не имела ввиду! Ой, ты, ты болеешь?

— Угу, — кивнула Диана.

— А это сильно серьёзно?

— Знаешь, серьёзной болезнью может стать даже простуда, если её запустить. Поэтому, Саю-тян, не ходи зимой без шапки, не мочи ноги и слушайся родителей. Пока, было приятно познакомиться.

Диана поспешно вышла за ворота, оставив девочку в полном недоумении.

— Хе-хе, что делать будешь?

— Встреча двух Кир не сулит ничего хорошего. Но, раз Миса Амане известная модель, то я наверняка найду в Интернете с десяток интервью с ней, таки образом оценю её интеллектуальные способности. А дальше — по ситуации. Предупреждён — значит вооружён.

*

На следующий день в университете Диане было откровенно скучно. Девушка сама себя не узнавала. Как же быстро привыкаешь к общению! Но ни Лайта с Рюугой, ни Сакуру, ни даже Такаду она в тот день не встретила.

— Вот наш гуляка идёт, да ещё и не сам.

— Так Ягами сегодня вышел на занятия. Хах, — хихикнула Диана, глядя, как юноша о чем-то разговаривает с Такадой. — Она там что-то говорила о гордости…

Дождавшись, пока молодые люди распрощаются, Диана перехватила Такаду возле входа одного из корпусов.

— Смотрю, ты очень сблизилась с Лайтом.

— Не удивительно, он же предложил мене встречаться.

— Да? — Диана была искренне удивлена услышанному. Он ведь встречается, с Амане!

— Что?

— Поздравляю! — тут же спохватилась девушка. — Лайт говорил мне, что не планирует заводить отношения до конца университета, чтобы не отвлекаться от учёбы. Но ты его пленила!

— Стараюсь, — самодовольно улыбнулась Такада.

Распрощавшись с ней, Диана отправилась на поиски Киры.

— Что там за столпотворение?

— Хе-хе, намечается что-то интересное.

В толпе маячили Лайт и Руюга. Заметив девушку, они быстро отошли в сторону, вслед за ними потянулся ещё кто-то.

— Фух, еле выбрались, — выдохнул Ягами.

— Лайт, тебе и твоей девушке следует быть осторожными на людях, — сказал Руюга.

Только сейчас Диана встретилась взглядом с третьим человеком из компании.

— Хм, я вас, кажется, где-то видела…

— Скорее всего. Миса — модель, ты могла её видеть в рекламе или…

— Точно, я видела вас на обложке журнала. Твоя сестра, Лайт, вчера дала мне его. Я заносила ваши с Руюгой контрольные…

— Да, спасибо большое, Диана.

— Мне очень приятно с вами познакомиться, — обратилась Диана Амане.

— Д-да, мне тоже.

*

— Хе-хе, ну наши люди и дают!

Воланд смотрел то на четверых людей, то на хохочущего Руюка, то на напуганную Рэм.

Люди пытались вести разговор, который всё никак не клеился, пока не прибежала какая-то женщина и чуть ли не силой уволокла Амане, ведь у неё «уже закончился обеденные перерыв».

Диана быстро распрощалась с юношами и направилась домой. Его ручной человек даже не подозревает, что только что произошла встреча всех фигур игры! Интересно, какова будет её реакция, когда она узнает, что Руюга Хидеки, то есть Эл Лоулайт, и Л — один и тот же человек.

Девушка завернула в малолюдный, плохо освещённый переулок — так быстрее.

— Диана, поосторожнее тут.

— Ты о чем?

Из припаркованной недалеко машины выскочили двое мужчин. Один из них попытался накинуть мешок девушке на голову, но та среагировала моментально: быстро увернулась и ударила нападающего под дых. Тот согнулся, схватившись за живот. Второй попытался схватить девушку сзади, но она со всей силы наступила ему на ногу, и в попытках вырваться ударила локтем в лицо. Освободившись, Диана изо всех ног пустилась бежать в сторону центральной улицы, переполненной людьми.

Уже дома она перевела дыхание, включила ноутбук и начала что-то искать в Интернете.

— На тебя только что напали, а тебе хоть бы хны?

— Эти двое раньше работали в полиции, — Диана развернула к Воланду экран ноутбука. — Мицуда Тода и Моги Кандзо. Ушли они, кстати, вместе с отцом Лайта… Значит, они участвуют в расследовании по делу Киры и работают с Л. Значит…

— Л тебя подозревает, — закончил за девушку Воланд.

*

— Амане поймана, — произнёс Соитиро Ягами.

— Да, вы ведь мне уже об этом говорили, — вернувшись в штаб расследования, Л уселся в своей причудливой манере на диван.

— Но зачем было прибегать к таким мерам?!

— Если она действительно Второй Кира, то мы должны оградить мир от неё.

— Мы провалились из-за тебя, раззява, — в комнату вошли Мацуда и Моги, последний не переставал обсыпать напарника обвинениями.

— Моги, что у тебя с носом?

— Эта девушка, Диана Остапченко, как же больно…

— А с виду такая милая девушка…

— Что?!

— Значит, ей удалось от вас убежать.

— Да, Л, она, как оказалось, хорошо умеет обороняться.

— Это был не вопрос, Моги. Хм…

— Что? Диана Остапченко ведь однокурсница Лайта… Я не понимаю…

— Я на 90% процентов уверен, что Диана Остапченоко, вернее, Калинова, если звать её настоящим именем, Alice, — пояснил Л.

========== Представление для одного зрителя ==========

День перетекал в день, неделя в неделю, и вот прошло уже два месяца с тех пор, как Диана прибыла в Японию. Конец мая был непривычно спокойным: время года, когда по обыкновению заканчивался учебный год, в Стране Восходящего Солнца было лишь серединой первого триместра.

— Диана, я хочу молока.

— Ты не мог бы потерпеть?

— Нет. Хочу молока. Диана. Ди-а-на. Ди-а-а-ана. Твой ручной синигами хочет кушать, — ныл Волнад, мелькая перед девушкой.

— Ты не можешь испытывать чувство голода, все твои внутренние органы атрофированы.

— И что? Нравиться смотреть, как страдают бедные Боги Смерти? В нашем мире-то нет молока…

— Знаешь, у нас говорят: не мала баба клопоту, так купила порося… Вот с у меня тобой точно так же.

Диана заскочила за ближайший угол и достала из пакета бутылку молока, содержимое которой тут же исчезло во рту синигами.

— Хорошо, что я взяла сразу две… А теперь, когда ты перестал ныть, пойдём, нужно заглянуть в ещё одно место.

— Хе-хе. Ты что-то опять задумала?

— Не совсем. Просто хочу перестраховаться. Теперь, когда на меня пало подозрение, лучше быть начеку.

— Э? Магазин мебели?

— Скорее всего, за мной начнут следить. И первое, что они сделают — установят жучки и камеры в квартире.

— Э? Это что же получается, я не смогу пить молоко и общаться с тобой?

— Не беспокойся, мой ручной синигами, я всё продумала. Сначала я должна купить новый ковёр в прихожую.

— Зачем? Я, конечно, не эксперт, и мои вкусы отличаются от людских, но, как мне кажется, имеющийся коврик вполне себе приличный…

— Был приличным, пока я намеренно его не испортила. Хозяйка квартиры очень милая женщина, мне бы не хотелось огорчать её подобными мелочами.

— Ты с утра зачем-то загнула угол коврика… — вспомнил Бог Смерти.

— Да, причём том, что ближе к входной двери. Его легко задеть, если неаккуратно войти в квартиру. Если кто-нибудь проникнет ко мне, то, уходя, обязательно загладит краешек. Поэтому, я буду знать, есть ли в доме камеры, или нет… Ничего себе! Столько за обычный коврик для обуви?! Эх, все деньги сегодня дома оставила…

— Ты такая рассеянная в последнее время, Диана. Влюбилась что ли?

— Этого мне ещё не хватало.

— Любовь бежит от тех, кто гонится за нею,

А к тем, кто прочь бежит, кидается на шею.

— Ты и за Шекспиром наблюдал?

— Хе-хе, естественно.

Едва зайдя в квартиру, девушка бросила взгляд на коврик в прихожей.

Он был идеально ровным.

— Хе-хе, как выкручиваться будешь?

Воланд посмотрел на Диану. Такое выражение лица девушки означало только одно: сейчас начнётся очередное шоу, причём не без его участия. Синигами рассмеялся и начал носиться по квартире, называя места расположения камер, пока Диана как ни в чём ни бывало разгружала покупки.

*

— Рюдзаки, а тебе не кажется, что это уже явный перебор?!

Взгляды членов группы расследования разбегались, останавливаясь то на экранах, демонстрирующих камеры Мисы и Лайта, то на записи из квартиры Дианы Калиновой.

— Она наш главный подозреваемый по делу Alice.

— Да по какому делу?! Эта Alice просто на пару минут сорвала эфир телевещания, и вот уже неделю ничего не предпринимает, — Соитиро Ягами был готов рвать и метать. Мало того, что из-за Л его сын добровольно отправился в заключение, так теперь детектив установил наблюдение ещё и за ни в чем не повинной девушкой. — А эта Диана Калинова, или Остапченко, без разницы, приехала в нашу страну по программе обмена, проводимой правительством. Ты хоть представляешь, что будет, если всплывёт причастность полиции к слежке за ней?

— Прошу прощения, Ягами-сан, но вы больше не работаете в полиции. А значит, подобного скандала точно не будет, — учтиво заметил Ватари. –Мацуда-сан, у вас что-то с носом. Вот, возьмите.

Мацуда, довольный тем фактом, что к нему обращаются подобным образом, кивнул и взял из рук Ватари пакетик со льдом.

— Кстати, что с тобой случилось? — Ягами только сейчас заметил расквашенный нос подчинённого.

— Он перецепился через коврик, когда мы устанавливали камеры, — ответил вместо него Моги.

— И как же ты, на ровном месте…

— Неужели она догадалась, что мы установили камеры? — пробормотал Л, и все приковали взгляд к экрану.

Диана Калинова расхаживала по квартире, вертя головой из стороны в сторону.

— Какой же здесь бардак! — сказала девушка, проведя пальцем по полке. — Надо срочно это исправить!

— У неё есть привычка говорить сама с собой, но…

Диана начала вытирать пыль в зале. Одним резким движением она случайно задел ножку лампы, и та упала, разлетевшись вдребезги.

— Чёрт! Какая же я неловкая! Хозяйка мне голову оторвёт. Точно, я просто куплю такую же, надо посмотреть фирму изготовителя.

Девушка нагнулась к плафону, но тут же отскочила, прижавшись к креслу.

— Э-это что, камера. Меня, меня всё это время снимали?! Нет, её точно не было, когда я вытирала пыль в прошлый раз…

Девушка кинулась прочь из зала, но споткнулась о комод. В попытках удержаться на ногах, она схватилась за один из многочисленных проводков, ведущих к телевизору.

— Е-ещё одна камера.

Спотыкаясь и падая, Диана с горем пополам добралась до ванной комнаты. Сидя на полу и дрожа всем телом, девушка набрала на телефоне, который, по всей видимости, забыла выложить из кармана юбки, спасительный номер.

— Алло, полиция? П-приезжайте, пожалуйста, умоляю, мне так страшно …

Плача, она кое-как назвала адрес.

— Рюудзаки! Это уже перебор!

— Подождите, Ягами-сама. Вам некажется невероятным совпадением, что именно в тот день, когда мы установили камеры, Диане Калиновой приспичило делать уборку и в без того чистой квартире? Или что она якобы случайно задела сразу две камеры? Или что вообще заметила их?

К вечеру все камеры были убраны из квартиры, Диана собрала вещи и решила провести ночь в какой-то гостинице, откуда собиралась переехать на другое место жительства.

— Ну, что? И там будешь за ней следить? — не унимался Соитиро Ягами.

— Думаю, это будет бесполезно: эта девушка и там найдёт способ избавиться от наблюдения. Вы все не обратили внимания на самую важную деталь: Калинова не рассказала полиции о попытке её похищения. Хотя, даже полная дура бы смогла сложить два плюс два и понять, что эти события взаимосвязаны, а про такую умную девушку, как Диана, и говорить нечего.

Это всё было представлением для одного зрителя. Она сознательно бросила мне вызов.

Я на 99% уверен, что Диана Калинова — Alice.

Я сам ею займусь.

========== Игра в детективов. Часть 1 ==========

Переезд на новую квартиру не занял много времени. Район был не хуже, а главным преимуществом нового места жительства была близость к университету. Единственное, что причинило неудобство — возня с бумажками в базе данных. Как студентка-иностранка, Диана должна была отчитываться чуть ли не за каждое своё передвижение.

— Эх, жаль, что в общежитии нет отдельных комнат. Тогда бы группе расследования было бы затруднительно установить камеры, а может, они бы и вовсе этого не смогли…

— Хе-хе, это тебя так выбила из колеи работа с бумагами? А ты подумай, что кто-то обречён заниматься этим по сорок часов в неделю в течение тридцати-тридцати пяти лет…

— Да, Воланд, после подобных представлений мысль о смерти не кажется чем-то страшным, — Диана попыталась улыбнуться, но тут же почувствовала резко подступивший к горлу ком.

Со всех ног девушка бросилась в уборную.

Влетев в помещение и попутно кого-то задев, она влетела в первую свободную кабинку, и, бросив сумку на пол, позволила завтраку выпрыгнуть наружу. Но неприятный вкус во рту, боль в животе и трясущиеся ноги были далеко не худшими последствиями…

*

Такада, вдоволь налюбовавшись собою перед зеркалом, уже собиралась покинуть дамскую комнату, как тут в неё вбежала Диана и, едва не сбив девушку с ног, влетела в пустующую кабинку.

— Похоже, кто-то съел что-то не то, — Киёми приблизилась к кабинке, так как считала своим долгом проинформировать «подругу» что дверь, вообще-то, лучше закрывать. Но тут её взгляд упал на валяющуюся сумку и её содержимое.

«Таблетки? Так много? Зачем … Хах. Так наша мисс «Лучшая студентка-иностранка» принимает запрещённые препараты? Интересненько, что будет, когда кто-нибудь узнает об этом».

Убедившись, что Диана полностью поглощена «насущными проблемами», Такада схватила первую попавшуюся баночку и поспешно вышла в коридор. Так-с, тут она собой довольна. Куда идти? Сразу в администрацию? Или сначала показать кому-то из студентов? Ох, как бы ей хотелось увидеть лицо Лайта, когда он узнает, что его университетская подруга — наркоманка! Но юноша, как назло, уже который день не появлялся на занятиях. А может, стоит начать шантажировать Диану? Да, так она и сделает! Это выскочка слишком многое себе позволяет…

— Извините пожалуйста, вы не видели моего брата?

Такада обернулась и увидела девочку в школьной форме лет тринадцати.

— Его уже несколько дней нету дома, трубку не берёт ни он, ни наш папа… Мама очень сильно переживает… Я подумала, что в университете об этом могут что-то знать.

Взгляд девочки упал на баночку с таблетками.

— Т-ты что, тоже болеешь или… — но тут она выхватила баночку из рук Такады.

— Это же таблетки Дианы!

— Хах, да, а ты её знаешь?

— Откуда они у тебя?

— Что прости?

— Откуда они у тебя? — девочка нахмурилась, от чего стала казаться старше.

— Диане Остапченко резко стало не очень хорошо. Я подумала, что причиной этого являются эти таблетки и как её подруга решила забрать их.

— Ты дура! Диана болеет, они ей необходимы!

— Диана б-болеет?

— Только тебя здесь не хватало, буркнула Такада, увидев Сакуру.

— Да, ей стало плохо, а эта дура забрала у неё таблетки!

— Надо срочно найти её!

— Хах, конечно, болеет она. Наш «гений» принимает запрещённые препараты, выпила слишком много, вот и стало ей плохо… — фыркнула Киёми.

— Пойдём, нужно найти её, — Сакура, полностью проигнорировав слова Такады, взяла девочку за руку и потащила вслед за собой. — Откуда ты знаешь, что Диана болеет? Это слишком серьёзно?

— Она показала мне рецепт, когда я увидела таблетки в её сумке. Я поискала в Интернете, это очень серьёзное заболевание…

— Так она скрывала это… Стой, как тебя зовут и что ты здесь делаешь?

— Меня зовут Саю Ягами, мой брат Лайт учится здесь. Его уже несколько дней нет дома, вот я и подумала, что смогу что-то узнать…

— Диана дружит с твоим братом, она может что-то знать. Только сначала нам нужно найти её! Где же она может быть?

— Хм… Такада сказала, что Диане стало плохо, и она забрала таблетки у неё. Но это не могло быть людным местом, иначе бы это уже заметили и вызвали врачей. Диана скрывала скрывает свою болезнь, значит, когда ей стала плохо, она должна была пойти в какое-то укромное место и принять таблетки…

— Ну, это может быть подсобка для швабр, или место под лестницей. Но Такада бы туда не пошла. Остаётся только одно…

— Женский туалет, — закончила за Сакуру девочка.

*

— Ну, как ты, уже легче? — спросил Воланд, зависнув перед девушкой вниз головой.

— Угу, — кивнула Диана.

— Ты тут чуть одну особу с ног не сбила, осторожнее, вы, люди, существо мстительные.

— Да, Воланд, только о том, чтобы никого не задеть, я должна была думать, когда из меня чуть завтрак не вылетел.

— Почему чуть?

Диана фыркну: как же иногда тяжело сдерживать себя, что бы не съездить надоедливому Богу Смерти по морде!

— А вот сумку ты зря вот так вот бросила валяться на полу. Вдруг кто-нибудь возьмёт да скомуниздит что-то из неё.

Диана кинулась к сумке: Тетрадь на месте. Отлично. Телефон, ключи, кошелёк — ничего не пропало.

— Не то проверяешь.

— А что? Стоп. А куда таблетки делись? — среди вагона и маленькой тележки медицинских препаратов не доставало одной белой баночки. — Не хватало ещё, что бы кто-нибудь принял их! Чёрт! Придётся идти в администрацию, объяснить ситуацию. Да что б её! Я так старательно скрывала свою болезнь, а теперь всё сплывёт наружу…

— Очень надеюсь, что она здесь, а не на верхних этажах, — дверь в уборную открылась и в неё вошли две девушки.

— Сакура-тян! Как же я рада тебя видеть, тебя столько не было… Саю? Что ты здесь делаешь?

— Диана-тян, ты как? Я-я знаю, что ты болеешь… Такада забрала твои таблетки, но мы с Саю их отняли.

— Спасибо. Эх, мне бы не хотелось, что бы кто-нибудь знал… Извините, что заставила волноваться. Саю-тян, а ты здесь как оказалась?

— Я Лайта ищу, он уже несколько дней не появлялся дома.

— В университете его тоже уже несколько дней как нет. Да и Руюга прогуливает, — с неким облегчением добавила Сакура. — Можно было бы спросить у Такады — они с ним встречаются, но мне, если честно, не очень-то и хочется с ней говорить… —

— Лайт не может встречаться с этой дурой! Кроме того, у него уже есть девушка.

— Да уж, проблема так проблема…

Тут раздался телефонный звонок, и Саю схватила трубку:

— Алло! Да, мама. Да?! Хорошо… Угу. Всё, поняла. Скоро буду дома. Э… В школе задержали! — убрав телефон в сумку, девочка облегченно сказала: — Лайт нашёлся. Он помогает папе с расследованием, поэтому, обоих какое-то время не будет дома, — вдруг девочка вздрогнула. — Папа же ведёт дело Киры…

— Но, Саю-тян, полиция наверняка хорошо обеспечивает безопасность своих сотрудников. С ними всё будет в порядке, — успокоила девочку Сакура.

— Да, надеюсь, ты права. Ладно, мне пора бежать. Если что, меня вы не видели. Простите, что вам придётся меня прикрывать… Мама не хочет, что бы я вмешивалась в дела папы и Лайта, но я должна была узнать, что с ними, понимаете?

— Не беспокойся, Саю-тян, мы ничего никому не скажем.

Саю кивнула девушкам и поспешно удалилась.

— Сестра Киры такая милая. Жалко мне её. Ты ведь собираешься отправить её брата на эшафот, мой ручной человек, как ты можешь так спокойно общаться с нею?

Диана полностью игнорировала Воланда и, чтобы немного подразнить синигами, демонстративно достала из сумки молоко.

— Диана-тян, а ты уверена, что тебе следует его сейчас пить?

— Знаешь, когда я болела в детстве, единственное, от чего меня не тошнило, ты уж прости за подробности, это молочные продукты. После этого я без них не дня прожить не могу. Когда я выздоровела и начала контактировать с другими детьми, их родители всё спрашивали у моих: как это им удаётся заставлять меня пить молоко. Не знаю, как в Японии, но у нас это чуть ли не конфликт поколений.

— Диана-тян, твоих родителей ведь тоже убили?

— Угу. Это сделал владелец конкурирующей компании: подложил взрывчатку им в машину, меня просто чудом не оказалось рядом… А повесить всё хотели на моего крёстного отца, так как он был совладельцем нашей фирмы… Я нашла настоящего убийцу, но только моего крёстного было уже не спасти: его убил Кира.

— Понятно, почему ты больше склонна к Л.

— Сакура-тян, ты практически без вещей. Ты сегодня не собираешь возвращятся на занятия?

— Эм… Ну, вообще-то, я со следующего триместра переведусь на другой факультет. Придётся, конечно снова стать первокурссницой и навёрстывать то, что они уже прошли с апреля…

— Но почему?!

— Ты видела, что сейчас происходить на телевидении? Киру и его последователей боятся, журналисты либо замалчивают своё отношение, либо восхищаются этими убийцами… Я так больше не могу, Диана-тян. Я не хочу в будущем работать в коллективе, где все будут боготворить убийцу моего отца. А открыто выступать со своим мнением… Я не боюсь, правда, но оставлять маму и Рина одних … Диана-тян?

Девушка заключила подругу в крепкие объятия.

— Сакура-тян, я уверена, ещё немного, и Кира будет наказан. Надо лишь немножко подождать…

— Я говорила себе это каждый день. Но я устала. Я так больше не могу. Не только я потеряла близкого человека. То, что произошло с тобой ужасно, ужасно, что преступники останутся безнаказанными, но… Эй, ты что, подслушиваешь?!

— Не понимаю, о чём ты, Сакура Киномото, я только что пришёл. Привет, Диана, — Руюга стоял на лестнице, облокотившись на перила и смотрел на девушек.

— Ну, мне пора. Ещё в администрацию зайти надо. Как же он меня пугает, — уже шёпотом добавила Сакура и удалилась.

— Привет, Руюга. Давно же тебя не было.

— А ты скучала?

Диана почувствовала, что невольно начинает краснеть.

— Да, мы ведь друзья.

— У тебя уже закончились занятия? Ты не против провести со мной вечер? Лайта какое-то время не будет в университете, а мне самому скучно: я, надо признаться, уже к тебе сильно привык.

— Хорошо, я сегодня свободна.

— Привык? Нет, ну ты слышала? Привык он! Да от такого все девушки шарахаться будут! — по какой-то причине Воланда сильно возмутили слова юноши.

Диана же пыталась понять другое: почему она покраснела. Как бы легко девушке не давалась актёрская игра и роль «милой и наивной студентки», она всё никак не могла научиться плакать и краснеть «по заказу». Проявления этих эмоций трудно давались ей раньше, а сейчас и подавно.

— А что с Лайтом?

— Он приболел.

«Он врёт. Но зачем? Лайт попросил его прикрыть себя?»

— И бросил друга одного скучать.

— Почему одного? У меня ведь есть ты.

— Диана, ты такой подкат засчитаешь? Или пусть серенаду под балконом поёт?

— Придумал интересное дело?

— Нашёл.

— Нашёл?

— Неделю назад пятнадцатилетняя Джун Ито не вернулась домой после школы. Полиция до сих пор её ищет. Мне это дело показалось интересным тем, что хоть семья девушки и состоятельная, выкупа никто так и не потребовал. И ещё: из дома пропали некоторые вещи девушки.

— Разве не очевидно, что она сбежала?

— Для нас с тобой, но не для полиции.

— Начнем игру в детективов?

— Да, пожалуй, возьмём это дело.

========== Игра в детективов. Часть 2 ==========

Пока Руюга за обе щеки уплетал яблочный штрудель, а Воланд ныл, что хочет ещё один молочный коктейль, Диана с помощью телефона взломала электронную почту Джун Ито и во всю орудовала в письмах.

— Хм, не угроз, ни шантажа… Ничего необычного, разве что она очень много жаловалась друзьям на своих родителей.

— Что тут может быть необычного? Подростки постоянно конфликтуют с родителями, и эта девушка — не исключение.

— Я со своими родителями никогда не ругалась… Такс, Джун перевели в частную старшую школу в этом году и ей это очень не понравилось. Думаю, она сбежала, что бы туда больше не ходить… Но вот куда она могла пойти? И зачем вообще было сбегать?

— Для тебя непослушание это что-то сверхъестественное? — Руюга, который до этого был больше сконцентрирован на штруделе, поднял глаза на девушку.

— Понимаешь, мои родители, я всегда их слушалась…

— Они были очень строгими?

— Вовсе нет! Я просто не хотела причинять им неудобства, хотела, что бы они всегда мной годились, просто хотела быть послушной дочерью…

— Ясно. Они ведь умерли недавно, твои родители?

— Откуда ты знаешь? Я говорила об этом только Сакуре…

— Ты говоришь о них в прошедшем времени. А в интервью для газеты ты сказала, что они «сильно беспокоятся», но за всё время нашего общения ты ни разу не позвонила или написала им, хотя учитывая разницу во времени, вы должны были связываться как раз в то время, что мы сидим здесь. Кроме того, ты никогда не говоришь о них, даже сейчас ты, в несвойственной тебе манере запиналась, рассказывая о своей семье. Значит, они недавно умерли, и ты бы не хотела будить болезненные воспоминания. Я ведь прав?

Диана впала в ступор. Что ответить? Она хотела выведать о Лайте, а тут ворошить начали уже её прошлое.

— Наверное, тебе не хочется говорить об этом. Прости, я не должен был поднимать эту тему. Знаешь, мои родители умерли, когда я был совсем маленьким, я прекрасно понимаю, что ты чувствуешь.

— Э? Он решил пойти в ва-банк и рассказать о своём прошлом?

Проигнорировав предположение синигами, Диана ответила:

— Да, Рюуга, разговоры о мёртвых родителях — не самое приятное времяпровождение. Тем более, что мы должны унять беспокойство вполне себе живых родителей Джун. Хм, это может помочь… За неделю до исчезновения она отправила письмо владельцу кафе с просьбой принять её на работу, а неделю назад ей пришёл положительный ответ.

— Думаю, это как раз то, что мы искали. Где находиться это кафе?

— Совсем недалеко отсюда. Пятнадцать минут на метро, и мы будем там.

— Я знаю короткую дорогу туда, ты не против пройтись?

— Совсем нет, — улыбнулась девушка: ходить пешком ей нравилось куда больше.

— И да, Диана, можно тебя попросить?

— О чём?

— Называй меня Рюдзаки.

— Почему?

— Мне не нравиться имя Рюуга. Рюдзаки лучше. Так меня называют практически все, с кем я вижусь здесь и провожу много времени. Мне бы хотелось, что бы и ты меня так звала.

— Хорошо, я совсем не против.

Дорога, которую выбрал Рюдзаки, лежала через не самый благополучный район Токио. Несмотря на то, что на улице был день, свет с трудом пробивался через узкие проходы между зданий.

— Почему бы нам не пойти по центральной улице?

— Так же быстрее: вместо того, чтобы идти по периметру, мы срезали. Одна сторона фигуры всегда меньше общей суммы.

— Рюдзаки, у меня нет проблем с геометрией. Я говорю совсем не об этом…

— А о чём?

— Молодые люди, стойте! Куда это ты, красавица, идёшь с этим чудиком? Не хочешь лучше провести время с нами? — послышался сзади пьяный голос.

— Вот об этом я говорила. Красавица, это ты мне? — обратилась Диана уже к стоящему сзади молодому человеку. Вмести с ним было ещё трое: все одеты в старые поношенные свитера-балахоны и спортивные брюки, на шее у одного висела какая-то дешёвая побрякушка, и, по всей видимости, именно он её и звал. — Чудовища меня не интересуют, уж прости.

— Это ты меня чудовищем назвала?!

— Хе-хе, что делать будешь? — синигами явно нравилось происходящее.

— Дам всем четверым люлей и уведу отсюда Рюдзаки. Боже мой, вроде умный, а жизненного опыта по нулям… — тихо ответила Диана Воланду на своём родном языке и обратилась уже к «чудовищу»: — Тебя, тебя, кто же тут ещё может носить это имя? Ну, разве что твои дружки, тоже физиономиями не вышли…

— Ах ты ж … — дальше последовала какое-то незнакомое для Дианы слово.

— Подбирай слова, ты всё-таки с девушкой разговариваешь, — обозвался Рюдзаки.

— А ты что свой рот открыв… Ай!

Не дожидаясь, пока тот человек договорит, Рюдзаки подбежал к нему и с разворота ударил по голове так, что он упал.

— Какого? — дружки «чудовища» зашевелились.

Тут уже вмешалась Диана: первый, кто приблизился к ней, получил под дых и упал, когда девушка оттолкнула его.

Уже через несколько минут компания «чудовищ», ковыляя и прихрамывая, убегала, держась за ушибленные места.

— Диана, ты в порядке? Прости, мне не следовало вести тебя через этот район.

— Ничего, Рюдзаки, всё хорошо. Спасибо, что заступился.

— Хе-хе, да ты сама за кого угодно заступишься, мой ручной человек! Но тут он поступил как истинный рыцарь, хвалю.

«Как же много Воланд сегодня болтает! Надо будет вечером закупиться молоком, чтобы у него рот был до следующего утра занят! А Рюдзаки отлично дерётся, ну кто бы подумал…»

— Давай выйдем на центральную улицу и доедем до кафе на автобусе, оно как раз рядом с остановкой.

— Отличная идея.

Как оказалось, они были совсем недалеко от нужного места.

— Ты точно в порядке? Точно не ушиблась? — едва зайдя в автобус, спросил Рюудзаки.

— Не беспокойся — всё хорошо. Ай! — автобус тронулся с места и девушка полетела назад.

— Аккуратнее, — Рюдзаки обхватил Диану рукой, не давая упасть.

— С-спасибо…

— Хе-хе, а чего это ты покраснела? — по всей видимости, происходящее сильно воодушевляло Воланда.

— Ты сегодня заткнёшься, или нет? — процедила Диана сквозь зубы.

На автобусной остановке яблоку было негде упасть: все ехали домой с работы и учёбы. Кафе, где должны были продолжиться поиски Джун, было небольшим, но уютным. Круглые квадратные столики, мягкие диваны, высокая барная стойка с круглыми стульями… Словом, кафе как кафе, которых не счесть во всём Токио.

— Прошу прощения, мы бы хотели видеть владельца заведения, — обратился Рюдзаки к официантке, которая убирала за одним из столиков.

Девушка обернулась. На вид ей было лет пятнадцать-шестнадцать, короткие тёмные волосы были заколоты сзади небольшим крабиком, рукава белой рубашки были заляпаны кофе, соусом и ещё бог знает чем, что красноречиво говорило о том, что работает она здесь не далее как несколько дней.

— Джун? Ты ведь Джун Ито?

— Вот чёрт… Ай! — девушка сделала шаг назад, но оступилась и поднос едва не выпал у неё из рук, но Диана вовремя схватила его и поставила на столик.

— Джун, какое позорище! Клиенты не должны выполнять за тебя твою работу!

— Брось, Мичи, она у нас всего неделю работает.

На Джун прикрикнула официантка с высоким хвостом, но за сотрудницу тут же вступился низкого роста человек средних лет, по всей видимости, владелец заведения.

— Вы, вы из полиции?

— Хах, разве мы похожи на полицейских, Джун? Но мы здесь, чтобы вернуть тебя домой…

— Я никуда с вами не пойду!

— Вернуть домой? — владелец кафе был не на шутку удивлён.

— Джун Ито уже неделю разыскивает полиция, так как она не вернулась домой после школы. Вы знали, что она сбежала от родителей, когда брали её на работу? — спросил Рюдзаки.

— Но Джун сказала мне, что её семья в курсе работы, и что она ушла после средней школы…

— Извините, что солгала, но я не знала, что делать. Я живу у своей подруги, её родители в отъезде до конца месяца… Я не хочу возвращаться домой. Я буду работать официанткой, сниму маленькую комнатку где-то недалеко, а дальше будь что будет. Многие ведь так живут, верно? И вовсе не обязательно ходить в эту дурацкую старшую школу, сдавать экзамены, идти в университет…

— Но у тебя были хорошие оценки в средней школе. По баллам ты прошла в одну из лучших старших школ Токио, почему…

— Чем она лучше остальных?! Тем, что туда ходят дети богатеньких родителей?! Никто из моих друзей не может позволить себе обучение там, а родители и рады, ведь я теперь буду общаться с «подходящими мне по статусу людьми». Как же они меня бесят!

— Родители думают, что знают, как лучше для тебя. Ошибаются, конечно, но всё, что они делают, они делают потому, что тебя любят. А ты заставила их волноваться. Пойдём с нами, мы отведём тебя домой. Джун, обещаю, мы уговорим их тебя выслушать.

— Обещаете? — Джун подняла мокрые от слёз глаза на Рюдзаки.

— Обещаю, — ответил он.

Диана, улыбнувшись, молча кивнула.

*

Лучи заходящего солнца уже отбивали прощальные блики на окнах зданий, когда Диана и Рюдзаки вышли из большого двухэтажного дома, окруженного надёжным забором.

— Какие негостеприимные хозяева! — возмущался Воланд. — Чай они предложили, нет, ну вы только подумаете, чай! Не молоко, как все приличные люди, а чай!

— Думала, будет хуже, — облегченно выдохнула девушка, когда дом семьи Ито скрылся из виду.

— Ты ведь взялась за это дело, что могло пойти не так?

— Именно по этой причине ты сидел, молча как партизан, Рюдзаки?

— Ты тоже не спешила вмешиваться, когда я уговаривал Джун отправиться с нами, — заметил юноша.

— Одно дело уговорить пятнадцатилетнюю девушку, совсем другое — её родителей.

— Но ты справилась с ними куда быстрее, чем я мог предположить.

— В этом есть и заслуга их дочери: своим побегом она довела родителей до нужной кондиции. Они уже были готовы пойти на всё, лишь бы Джун вернулась домой.

Родители Джун были в ужасном состоянии, когда их дочь наконец-то вернулась. Радости не было предела. Именно за счёт такого эмоционального напряжения из четы Ито можно было вить любые верёвки, чем и воспользовалась Диана. Со следующего семестра Джун пойдёт в обычную школу, а после в медицинский университет, о чём мечтала с восьми лет. Работу девушка бросать не будет. Её отец даже отметил, что трудоустройство в юном возрасте «учит ценить экономические ресурсы и правильно ими распоряжаться».

— Уже так поздно, — Рюдзаки посмотрел на циферблат на экране мобильного телефона.

— Да, пожалуй, мне пора домой.

— Я провожу тебя, — неожиданно для девушки сказал юноша. — Я не подслушивал ваш с Сакурой разговор, честно, но то, что ты ей рассказала… Наверное, жутко, когда кто-то устанавливает за тобой наблюдение. А вдруг они не ограничатся этим? Вдруг нападут на тебя, когда ты окажешься сама ночью на улице? Нет, как твой друг я просто обязан тебя провести. Погода хорошая, можно пройтись пешком. Вот только давай для начала зайдём куда-нибудь поесть.

— Рюдзаки, это очень мило с твоей стороны… Если ты голоден, у меня дома есть еда, — в растерянности Диана не знала, что говорить.

— Хе-хе, ты ему рис с рыбой собралась предлагать? Да этот гений ничего кроме сладостей не ест! –синигами явно нравилось, что его ручной человек оказался в неловкой ситуации.

— Как это будет выглядеть со стороны, если я приду поздно вечером в квартиру одинокой девушки? Что о тебе соседи подумают? — с явным беспокойством спросил Рюдзаки. — Нет, я просто доведу тебя до дома. Тут, вроде, по пути есть кафе, если у тебя нет денег, не беспокойся — раз я пригласил, я и плачу.

— Ишь ты, какой рыцарь! Прям таки принц на белом коне!

— Эх, ладно, уговорил, — улыбнулась Диана.

Когда молодые люди нашли нужное заведение, девушка отлучилась в уборную — нельзя пропускать приём таблеток, а делать это в общем зале она не собиралась.

— Ха-ха, Воланд, ты только посмотри на этот цирк! Тоже мне, гений называется, мог бы придумать что-нибудь пооригинальнее.

— Э? О чём это ты, Диана?

— Он соврал о том, что Лайт болен — они лучшие друзья, Ягами должен был сообщить ему об отъезде. Далее, он захотел провести со мной вечер, потому что «привязался». Начал докапываться до моего прошлого, в то время как раньше его абсолютно не беспокоило эмоциональное состояние окружающих — он всегда говорил, что думал. Повёл через не самый безопасный район города, при чём сделал это специально — хотел спровоцировать опасную ситуацию, чтобы оценить, как я умею выкручиваться и могу ли за себя постоять. В автобусе отвлекал самыми что ни на есть банальными вопросами, чтобы я не успела взяться за поручень, и во время отправки физика сама толкнула меня в его объятия. «Ты ведь взялась за это дело, что могло пойти не так?» — явный комплемент, сделанный с целью склонить меня к себе ещё больше. Этакая маленькая деталь.

— Дьявол кроется в деталях, — заметил Бог Смерти.

— Предложение проводить из соображений безопасности и отказ зайти в квартиру, что бы соседи не подумали ничего плохого. Руюдзаки, которому всегда было наплевать на мнение окружающих, вдруг забеспокоился о соседях. Этакий рыцарь, защищающий честь дамы. И это приглашение, похожее на неофициальное свидание.

— А может, он в тебя влюбился, и, чтобы добиться твоего расположения, взял на вооружение самые простые, но веками проверенные способы.

— Хах, мой наивный ручной синигами! Вспомни, что он сказал, когда предложил меня проводить. «Я не подслушивал ваш с Сакурой разговор.Жутко, когда кто-то устанавливает за тобой наблюдение.А вдруг они не ограничатся этим? Вдруг нападут на тебя, когда ты окажешься сама ночью на улице?». Я никому не говорила ни о камерах, ни о попытках похищения. Должно быть, он услышал фразу: «То, что с тобой случилось — ужасно». От этого и решил отталкиваться. Но откуда он знает, что со мной произошло на самом деле? Это могут знать только члены группы расследования, которые наверняка меня подозревают. Логическая цепочка: отец Лайта состоит в группе — Лайт имеет доступ к нужной информации и даже может принимать участие в расследовании — его лучший друг, тоже не обиженный мозгами, «сам пытается вести расследование». Нельзя исключать возможность участия Рюдзаки в группе.

— То есть, ты как ни крути, окружена со всех сторон. Что будешь делать?

— Выкручиваться. Это я хорошо умею.

— Но Диана, неужели ты бы не хотела, что бы все поползновения Рюдзаки к тебе были искренними? Хе-хе, ты опять покраснела!

Девушка задумалась. Романтические отношения её никогда не интересовали, рано ещё было. А теперь стало поздно — смерть, считай, уже в лифте едет, какая тут любовь за полгода до встречи с ней?! А при других обстоятельствах? Чудик Рюдзаки вряд ли бы понравился её родителям, но как верно заметил Волнад, они уже мертвы, стремиться угодить им нет смысла. К Лайту девушка испытывала огромную неприязнь по понятным причинам, а вот к Рюдзаки привязалась. Диана не раз ловила себя на мысли, что беспокоится о новоиспеченном друге — вдруг Кира решит им воспользоваться и втянет в опасную переделку? Но он, по всей видимости, уже был втянут куда больше, чем девушка могла предположить.

Так что же?

Нет, это игра. Всего лишь игра трёх. И каждый гений разыграет свою партию.

— Ди-а-на, так что делать будешь?

— Буду продолжать представление.

========== Сад давних воспоминаний ==========

Внутри кафе всё было обустроено в светлых тонах: мягкие кресла и диваны, деревянные квадратные и круглые столики, накрытые клетчатыми скатертями, кирпичный камин, в котором хоть и не горел огонь, но были дрова, шторы, закрывающие посетителей от любопытных глаз уличных прохожих. Лампы, похожие на дорогие вазы горшки с живыми цветами, канделябры, стоящее у стены пианино — всё переносило клиентов в дом богатых европейцев начала прошлого столетия.

— Ты точно не голодная?

— Да точно, точно, — улыбнулась Диана — внимание со стороны Рюдзаки, пусть и наигранное, было ей приятно.

После утреннего происшествия девушке кусок в горло не лез, даже молочный коктейль она заказала, чтобы удовлетворить потребность своего ручного синигами.

— Ну же, Акане, неужели так трудно сыграть такую простую мелодию без ошибок?

У пианино стояли две маленькие девочки, вероятнее всего, сёстры — очень уж они были похожи. Старшая девочка снова и снова играла простенькую мелодию, а вот младшая всё никак не могла повторить за ней.

Пока крошка в который раз пробовала сыграть мелодию, совершая ошибку за ошибкой, Диана невольно начала стучать пальцами по невидимым клавишам.

— Э? Что это ты делаешь? Совсем шарики за ролики заехали?

— Диана, что ты делаешь? — удивленно спросил Рюдзаки, глядя на девушку.

— Да так, ничего, — задорно улыбнулась девушка и подошла к пианино. — Ты слишком напряжена, у тебя из-за этого пальцы не на те клавиши попадают, — обратилась она к младшей девочке.

— Знаю, — покраснев, ответила малышка. На вид ей было не больше пяти. — Сузуми хочет научить меня играть, чтобы в музыкальной школе мне было легче…

— Так вы обе пианистки?

— Да, — с гордостью ответила старшая девочка. — Вот это горе луковое — моя младшая сестра. Всё никак не могу научить её играть «Маленькую звёздочку».

— Я просто ещё не все аккорды выучила, — оправдалась Акане.

— Можно, я попробую?

Диана села за инструмент и начала играть. Пальцы, с легкостью парящей бабочки, касались клавиш, девушка закрыла глаза, представляя перед собой страницы с нотами. Как же давно она не играла! Но память её не подвела — ни единой ошибки. Произведения было очень лёгким, его дети учат ещё в первом классе музыкальной школы.

Игра будоражила воспоминания о прошлом, которое казалось таким далёким. Закончив мелодию, девушка выдохнула и начала вторую. «Осенний вальс» Шопена. Эта композиция всегда была её любимой. Был сентябрь, осень уже начала вступать в свои права: солнце грело не так сильно, как прежде, листья начинали желтеть, оставшаяся после летней засухи зелёная трава была утоптана ножками сотни школьников и их родителей. У самого здания на ветвях растущих пред стадионом калин ютились сороки, которых то и дело сгоняли неугомонные мальчишки. А сама она, Диана, шла в новеньких лаковых туфельках, в белой блузке и черной юбке, бодро неся за плечами фиолетовый портфель с рисунками цветочков. И родители смотрели на неё с радостью и даже какой-то гордостью. Их лица, улыбки впервые за долгое время чётко всплыли в памяти девушки. На глаза начали набегать слёзы. Но вот композиция окончена. Девушка быстро вытирает глаза и поворачивается — оказывается, слушателей набрался чуть ли не весь зал.

— Это было чудесно! — залепетали в один голос девочки.

— Чудесно, — повторил Рюдзаки. — Мне даже самому захотелось сыграть что-нибудь.

— А ты тоже умеешь? — подняла на юношу глаза Акане.

— Да, играл раньше. Думал, что всё уже забыл, но ноты сами всплыли в памяти.

Диана уступила другу место за инструментом и Рюдзаки начал играть. Композицию девушка узнала с первых нот — «Весенний вальс» всё того же Шопена. В движениях юноши было что-то резкое, но в тоже время плавное. Диана никогда не любила весну, поэтому по возможности старалась избегать данное произведение хоть и любимого композитора. Но сейчас… Весна в её городе. Цветение абрикос — снежинки из лепестков падают на землю, укрывая её полностью. И там и тут выглядывают жёлтые головки одуванчиков, на деревьях появляются молодые листочки. Она с родителями, крёстным и его семьёй гуляет по парку. Остап и Олеся — дети дяди Арсения и тёти Марии — лазают по кустам распускающейся сирени, а Диана следит, что бы они не упали, не ушиблись, никуда не влезли — она же старшая! «Эх, что же мы с Сеней будем делать, когда ты вырастешь? Это сейчас ты следишь за нашими сорвиголовами, а вот станешь старше, влюбишься, будет уже не до них, — говорит тётя Мария и на отрицательные покачивания девочки головой отвечает: — Когда-нибудь это случиться. Думаю это будет весной. Весна — пора любви». А родители улыбаются и утвердительно кивают головами. И снова набегают слёзы.

Рюдзаки сыграл без единой ошибки.

— Вот это здорово! — обе девочки были просто в восторге.

— Хе-хе, гении, драчуны, ещё и пианисты. Что дальше? — Воланд сидел на крышке пианино и с мечтательным выражением морды смотрел на Диану.

— Не думала, что ты ещё и играть умеешь, — сказала девушка, когда они уже расплатились за еду и вышли из кафе.

— Мама в детстве учила. Честно, думал, что уже забыл — так давно это было. Моя мама прекрасно играла, а я всегда садился рядом и смотрел на какие клавиши она нажимает. Как-то раз решил попробовать — получилось. Она меня много чему научила. Но после её смерти я к инструменту даже не подходил. А ты посещала музыкальную школу?

— Угу, — кивнула головой девушка. — Родители ещё в семь лет туда отдали, у меня хорошо получалось, я даже на конкурсах побеждала. Учительница пророчила, что я стану пианисткой. Но мои родители на это ответили, что не считают занятие музыкой хорошим способом обеспечить своё будущее. После этого я решила бросить занятия. Они говорили, что совсем не против моего хобби, но решила, что они правы и нужно сосредоточиться на чём-то более серьёзном. Так в двенадцать лет я ушла из музыкальной школы, а через год у меня появилось новое увлечение — я решила стать детективом.

— Интересно. Диана, ты ведь всё делала, чтобы угодить своим родителям, я правильно понял? — девушка кивнула в ответ. — Но я не думаю, что они хотели, чтобы их единственная дочь пошла по такому опасному пути. Расследование — это ведь не только сбор улик и поиск преступника, прежде всего это огромный риск для психики, здоровья и даже жизни. Так почему же ты… Как ты пришла к этому?

— Ты будешь смеяться.

На землю уже спустились сумерки. Они шли через парк, ветер колыхал зелёные ветви деревьев, временами им встречались одинокие прохожие, влюблённые парочки, группы молодых друзей или семьи с детьми. Было спокойно, и казалось, что только их разговор нарушал царящую вокруг тишину.

— Обещаю, не буду.

— Сначала я просто читала всё, что под руку попадётся. Но потом выделила для себя детективный жанр. Мне так хотелось быть похожим на кого-то из главных героев книг! У меня были тяжёлые отношения со сверстниками, и, несмотря на то, что родителя стремились окружить меня любовью и заботой… мне было одиноко, — девушка, держа руки в привычно манере, ещё сильнее сжала ладонь.

— Ты что же это, Диана, решила душу излить? Я имею ввиду: ты говоришь правду? — синигами носился вокруг молодых людей, то и дело подлетая, чтобы вслушаться в интересующую его часть разговора.

«Вряд ли эту правду он сможет использовать против меня. Не так уж и легко я поддаюсь влиянию, вернее, совсем не поддаюсь. Но в последнее время вокруг столько лжи… Я предала то, за что раньше так отчаянно боролась. Наверное, даже стала ненавидеть себя. А моя и его игра в кафе разбудили самые светлые воспоминания из прошлого. Мне хочется с кем-то поговорить. Сакуре своих проблем хватает, а вот Рюдзаки… Ну и пусть он врёт, мне надо облегчить душу — она требует правды».

— Но книжные герои, они тоже были одиноки, но всю свою энергию, все силы они направляли в русло справедливости. Преступник должен быть пойман и наказан любой ценой! Их принципиальность, их непоколебимость, их гениальность вызывали у меня чистое восхищение. Но я понимала, что в жизни такой человек существовать не может. Но однажды я смотрела телевизор с родителями, было обсуждение одного международного преступления. И узнала об Л.

— Об Л? — лицо Рюдзаки выражало искреннее удивление.

— Да. Я изучила всю доступную о нём информацию, и поняла, что он — тот самый человек, который является олицетворением гениальности и справедливости. Тогда чётко решила, что стану детективом. Даже надеялась, что смогу однажды работать вместе с ним… Эй, ты чего улыбаешься?! Мне тринадцать лет было, мозгов, как у ракушки! А потом я выросла, и поняла, что нести справедливость в мир не так уж и легко, и это точно не под силу одному человеку. Доведёшь до конца одно расследование, раскроешь одно преступление — и тебя ждут ещё десять! Но надежда на то, что я могу хоть что-то изменить, сделать этот мир хоть чуточку лучше, до сих пор тлеет в моей душе.

— Диана, могу ли я задать тебе ещё один вопрос?

— Но ты уже его задал, — беззаботно улыбнулась девушка. Выговориться-то надо было, но душа душой, а образ образом.

— Скажи честно, — Рюдзаки остановился. — Если бы у тебя была сила, способная без суда и следствия карать преступников, такая, которой обладает Кира, ты бы ею воспользовалась?

Лицо юноши ещё никогда не казалось Диане таким серьёзным. В двух вещах она больше ни капли не сомневалась: Рюдзаки состоит в группе расследования; её подозревают по делу Alice.

Но тут произошло худшее, что вообще могло произойти: в спине и в висках отдало резкой болью, будто её кто-то сильно стукнул, ноги подкосились, и она рухнула на землю.

Сумка упала рядом, и из неё выспалось содержимое…

Рюдзаки пару секунд стоял в ступоре, но тут же опомнился, подхватил девушку на руки и донёс до ближайшей лавочки.

— Ты как?

— Всё нормально, это быстро проходит.

Юноша вернулся и стал собирать выпавшие вещи: ключи от квартиры, блокнот в синем переплёте и многочисленные пластинки и баночки с таблетками.

— Диана, а где Тетрадь? — спросил Воланд, который приземлился на спинку лавочки.

— В отдельном кармане под замком, — одними губами ответила девушка.

Рюдзаки вернулся с вещами и сел рядом.

— Спасибо, — как ни в чём ни бывало улыбнулась Диана и начала укладывать всё в черную каркасную сумку.

— Постой, все эти таблетки…

— Тебе рецепт показать?

— Нет, я не это имел ввиду… Диана, что с тобой? — их взгляды встретились. В глазах юноши читалось явное, не наигранное беспокойство.

— Ты же умный, попробуй сам догадаться. Кажется, я уже могу идти. Ай! — она попыталась встать, но ноги не послушались, и ей пришлось вновь сесть на лавочку.

— Я же обещал довести тебя домой, — Рюдзаки присел перед ней. — Давай, залазь.

Диана обхватила руками шею друга, руками он подхватил её под колени. Так она однажды несла в детстве Остапа, когда неугомонный мальчишка всё-таки грохнулся с дерева и повредил ногу. Тогда же Диана зареклась, что её никто никогда не будет носить на руках — ей казалось это признаком слабости. Ну, а теперь что? Вот ведь ирония!

— Рюдзаки, можно спросить?

— Да, конечно, — как-то тихо ответил тот.

— Я думаю, ты в своей жизни встречал многих людей, и тебе предстоит познакомиться ещё с большим их количеством. У тебя хорошая память, ты, наверняка, всех их, запоминаешь.

— Да, но я не понимаю к чему …

— Знаешь, я тоже хорошо запоминаю людей. Но дело в том, что я о них не вспоминаю без надобности. Но были и есть те, о ком я невольно думаю, даже если они далеко, даже если я их больше никогда не увижу, даже если их больше нет… Я всё равно вспоминаю о них. Рюдзаки, скажи честно, ты будешь меня помнить? Ты будешь вспоминать обо мне?

— Да, Диана, буду.

— С-спасибо, Рюдзаки, — шёпотом сказала она.

— Хе-хе, как складно у вас всё получается, — Воланд наматывал круги между деревьев. — Э? Ты что это, плачешь?!

Диана закусила нижнюю губу, но это не помогло. Слёзы ручьём текли по щекам, девушка сильнее прижалась к другу и плакала, уткнувшись лицом ему в плечо. Всё это время Рюдзаки молчал.

Немножко успокоившись, Диана обнаружила, что они уже давно покинули пределы парка и добрались до её района.

— Я уже могу идти сама.

class="book">— Ничего, ты лёгкая.

Ночь уже окончательно утвердилась в своих правах. Луна сияла на небосводе, и звёзды, которые распустили свои соцветия, сияли так ярко, как никогда раньше. Что происходит? Почему небо кажется таким необычным? Может это от того, что у неё всё ещё немного кружится голова, а может …

— Мы пришли. По лестнице я сумею подняться самостоятельно. Спасибо тебе, Рюдзаки.

— Да не за что. Ты из-за меня так много сегодня ходила, видимо, поэтому…

— Нет, это уже не в первый раз.

— Что же, Диана, тогда пока.

Юноша подошёл к перилам лестницы и зачем-то начал по ним стучать. В череде короткихи длинных звуков девушка разобрала послание.

— –∙; — – –; — – –; — ∙∙;

— ∙; ∙∙∙; — –∙; ∙∙∙∙; –.

«Goodnight».

«Попалась всё-таки. Он прямо говорит, что я подозреваемая номер один».

Диана посмотрела на Рюдзаки — он улыбался. Но не так, как это делает то, кто поймал тебя с поличным и находиться в предвкушении твоего наказания. Совсем не так.

Девушка подошла к перилам.

–∙ — –; — – –; ∙∙ — ;

–; — – — ; — — – .

«You too».

Не произнося ни слова, она поднялась по лестнице и зашла в квартиру.

— Так всё красиво было, ну надо же было ему испортить ваше прощание! — возмущался синигами. — Да и ты тоже тормоз планетарного масштаба: «спасибо» — и всё? Ну хоть бы поцеловала кавалера на прощание, ну хоть бы в щёчку…

— Воланд, ты же Бог Смерти, а не Любви, чего ты хнычешь как маленький?

— Мне нравится смотреть на людские взаимоотношения. А романтические отношения двух гениев, ты хоть представляешь, какое бы удовольствие я получил, созерцая это?

— Прости, что разочаровала, мой ручной синигами.

— Ладно, проехали. Кажется, ты теперь точно под подозрением. Что делать будешь?

— Ничего нового. Им по-прежнему нечего мне предъявить. То, что я знаю азбуку Морзе, не значит абсолютно ничего в плане улик. Ничего не меняется.

Разве что теперь играть предстоит в открытую.

========== Княгиня Тьмы ==========

Июль уже разминулся с июнем — на улице стояла невыносимая жара. Подобно ртутному столбику термометра в Токио росло количество небоскрёбов. Новый бизнес-центр появился посреди города, но этому никто не удивлялся: не он первый, не он последний. И людей в этих сооружениях бесчисленное множество: кто-то живёт, кто-то работает, кто-то находит друзей, влюбляется, а кто-то пытается создать идеальный, по его мнению, мир.

— Я всё сделала так, как ты сказал, Лайт, — Миса уткнулась лицом в плечо юноши, чтобы камеры наблюдения не засекли движения её губ.

— Отлично, продолжай работать в том же направлении. Пока Л будет думать о том, кто же карает новых преступников, я найду способ убить его. Вот только после смерти детектива у нас останется ещё одна проблема — Alice. Мы должны добраться до неё раньше группы расследования и заманить на свою сторону любой ценой. Л ничего мне не говорит об её поисках, но думаю, у него уже есть подозреваемые.

— Лайт, — Миса улыбнулась. — Я знаю, кто такая эта Alice.

— Знаешь?! — юноша на секунду чуть было не потерял самообладание. Нет, он должен вести себя спокойно — здание усеяно камерами наблюдениями, словно пшеничное поле зерном по весне.

— Та девушка из университета, Диана, кажется. Я не смогла увидеть продолжительность её жизни, а значит, она тоже владеет Тетрадью.

— Значит, она и есть Alice. Вот ведь ирония: трое игроков притворялись лучшими друзьями. Но мы должны заманить её на свою сторону — Диана очень умна, но явно не в восторге от наших действий. Надо убедить её, что только вместе мы сделаем мир лучше, и что Л будет нам только мешать. Я завтра вернусь в университет и там смогу её увидеть…

— Но Лайт, она ведь… Вы с ней много общались…

— Ты что же это, ревнуешь? — Лайт прижал Мису к себе. — Она нужна мне только как союзник.

— Ладно, мне уже пора, а то Рюдзаки может заподозрить что-то неладное. Я люблю тебя Лайт, — с этими словами девушка выпорхнула из здания.

«Как союзник и богиня Нового мира, — ухмыльнулся Ягами. — Когда я избавлюсь от Л и Рэм одним махом, ты, Миса, будешь следующей. Мне нужна приспешница с серым веществом, а не вакуумом в голове».

*

До конца первого триместра оставалось каких-то жалких две недели. Пока студенты — от первокурсников до старшекурсников — носились по кабинетам, сдавая долги, Диана преспокойно писала контрольную за контрольной, тест за тестом и радовалась тому, что ещё с детства выработала привычку делать всё вовремя и не накапливать хвосты.

— Диана!

— Лайт?! Давно же тебя не было… Вот держи — это список всех твоих долгов, и Рюдзаки передай, его уже с неделю на занятиях не было.

— Спасибо, что бы мы без тебя делали, — улыбнулся юноша. — Ты теперь тоже называешь его Рюдзаки?

— Да, он сам меня попросил.

— Вы много времени проводили вместе пока я отсутствовал?

— Это что, допрос?

«Чего же ты, Кира, хочешь от меня?»

— Диана, скажи честно, если бы у тебя была сила, способная изменить мир, ты бы ею воспользовалась? Ты бы стала убивать тех, кто не достоин жизни? И не надо вдаваться в морально-этические рассуждения о бесценности человеческой жизни! Ты ведь так и поступаешь?

— Лайт, мне кажется, тебе бы следовалo сконцентрироваться на учёбе, а не на расследованиях. Предоставь это дело Л и полиции.

— Я у Л главный подозреваемый. Собственно, «великий детектив» не ошибается. Я — Кира.

Диана бросила взгляд на Воланда: раз Бог Смерти молчит, то ситуация принимает серьёзные обороты — враг идёт ва-банк.

Лайт посмотрел на Рюука: стоит, заткнувшись, значит — всё хорошо.

— Да, Диана, я — Кира. И я знаю, что ты — Alice. У Мисы есть Глаза Бога Смерти…

— Глаза Бога Смерти?!

И тут Диана сделала то, чего от неё не ожидал ни Ягами, ни оба синигами — она рассмеялась.

— Господи, «Глаза Бога Смерти»? Ну, ты, Лайт, и даёшь! Ничего поинтереснее придумать не мог? Ну, хоть бы за так называемым «Вторым Кирой» не повторялся! Нет, серьёзно, у тебя отлично получается шутить. Сын полицейского — Кира? Я — Alice? А Рюдзаки тогда кто — уж не Л ли часом?

— Диана, послушай, лучших союзников нам обоим не найти. Возможно, ты считаешь действия Мисы ошибочными, но я тебя утешу: как только я избавлюсь от Л, она отправится следом за ним. На твоём фоне эта девица бесполезна, так что …

Ягами не дала договорить крепкая пощёчина.

— Не знаю, что за цирк ты тут устроил, но так говорить о той, что тебя любит. Знаешь Лайт, я в курсе того, что ты встречался и с Мисой, и с Такадой одновременно. Конечно, дело твоё, но как мужчина ты упал в моих глазах ниже плинтуса.

— Они обе — просто расходный материал для достижения высоких целей. Были бы в мире великие люди, если бы все они считали муравьёв у себя под ногами?

Диана уже хотела дать юноше вторую пощёчину, но опустила руку.

— Значит, ты готова меня слушать…

— Нет. Такие люди как ты — безнадёжны.

Не произнося больше ни слова, девушка развернулась и ушла.

*

В Токио наступил сезон дождей. Небо укрыла беспросветная завеса серых туч, холодный ветер налетал и уносил с собой всё июльское тепло, а вместе с ним — радость лета.

Л стоял на крыше штаба расследования. Без зонта, без плаща — ему казалось, что он чувствует каждую каплю, что падает на его руки, лицо, одежду, волосы. Ему нравилось наблюдать за дождём в далёком детстве. В Британии такая погода — нередкое явление. Мать укутывала его в плед, и они оба засыпали на маленькой кроватке возле окна, или же отец садил его к себе на колени и читал какую-нибудь сказку. Он и сам неплохо это умел, но одному было не так хорошо, не так тепло. Как-то раз к ним в гости наведался один из друзей и бизнес партнёров отца — владелец крупной корпорации, изобретатель и директор нескольких детских домов. Чем-то, вернее усами, этот человек напоминал маленькому мальчику кролика из книжки, поэтому он и стал называть его тем же именем. А когда родители умерли, Ватари забрал его в один из своих приютов.

Как же давно он думал о родителях. Нет, когда видел на улице семейную чету с детьми, в голове невольно проносились воспоминания из детства, но это было не то… Он не вспоминал о них.

Но сейчас воспоминания о родителях вновь и вновь накрывали с головой. И не только о них.

Он ещё живёт с семьёй, Ватари пришёл в гости к бизнес компаньону и учит его маленького сына играть в шахматы. Пару лет спустя, после посещения могил родителей, он стоит со своим опекуном перед собором и слушает звон колоколов.

Двое мальчишек: один энергичный, вспыльчивый, упрямый, другой — спокойный, тихий, ко всему равнодушный — сидят на ковре в кабинете директора. Что может объединять эти две противоположности? Конкуренция за звание единственного наследника великого детектива. Мелло смотрит в окно — его лучший друг, Мэтт, всеми силами пытается на импровизированном языке жестов ему что-то сказать, Ниа больше интересует пазл без рисунка, чем-то, что им пытается вбить в голову Ватари. Л же молча наблюдает за этой «идиллией гениев» и почему-то на душе становиться тепло, будто он вновь обрёл полноценную семью.

Миса и Лайт — главные подозреваемые в самом массовом убийстве в истории человечества. Познакомься он с ними при других обстоятельства, что тогда? Миса глупая, мягче не скажешь, но она добрая и хорошо к нему относится. Относилась бы, если бы он не являлся тем, кем есть. А Лайт мог бы стать детективом японской полиции, как и его отец. Возможно, однажды судьба свела бы двух гениев в совместном расследовании, они могли бы стать друзьями. Не вынужденными, не наигранными, а настоящими…

Диана была единственным причастным к расследованию человеком, с которым всё шло верх дном. Она — Alice, в этом Л уже ни капли не сомневался. Их самая первая встреча, когда она влетела в него по дороге в университет, словно пророчила о том, что без этой девушки не пройдёт ни одна важная деталь в деле о Кире. Но он действительно к ней привязался. Диана не была похожа на других людей, которых он встречал в своей насыщенной жизни. Но ведь такого быть не может! Нет в мире абсолютно уникального человека. Она преступница, не многим лучше Лайта и Мисы. Но почему он не решился загнать её в угол в их последнюю встречу? Почему сдал назад? Почему ему было так приятно видеть её и общаться с ней каждый день? Почему её игра заставила детектива впервые за двадцать лет сесть за инструмент? Почему, когда девушка упала, когда из сумки высыпалась целая груда таблеток, он почувствовал, что вот-вот оборвётся что-то дорогое для него? Почему в тот вечер звёзды были такими яркими? Не может же быть, чтобы …

Нет, это всё было ложью. Всё, происходящее с ним в Японии — ложь. И Диана Калинова, Alice, не исключение.

— Рюдзаки, что ты здесь делаешь? — голос Лайта прервал его размышления.

— Лайт, скажи мне, только честно, ты когда-нибудь лгал?

— Разве кто-то может прожить жизнь, ни разу не солгав? Люди не настолько идеальны. Все люди лгут.

Да, он прав. И их дружба, и их «игры в детективов», и даже их первое знакомство — ложь.

Взяв имя Л, он обрёк себя на жизнь во лжи и обмане. Он обрёк себя на одиночество. Но в этом нет ничего страшного: его все оставляют, его все бросают. Родители умерили, когда он был маленьким. «Мы скоро вернёмся», — такими были последние слова, которые они сказали прежде, чем уйти навсегда.

Ватари как-то сказал своему воспитаннику, что боится о судьбах приютов. Конечно, здоровье у директора отменное, для его-то возраста. Но он когда-нибудь умрёт, никто не вечен. Л буквально молился, чтобы его опекун как можно позже дожил свой век и отошёл в мир иной по природной причине, но время неумолимо бежит. Ватари тоже его покинет.

Когда Мелло и Ниа подрастут и Л выберет лишь одного из них, второй навсегда покинет приют, а новоявленный преемник будет набивать руку раскрывая другие дела под одним из псевдонимом великого детектива, число которых давно уже перевалило за сотню. Всё равно оба мальчика уйдут.

В том, что Лайт и Миса виновны, Л был уверен на 100%. Ему придётся отправить их на эшафот. Он обязан это сделать.

Но Диана… Она Alice, но доказательств нет. Даже если таковые найдутся, всё, что сможет предъявить ей полиция — временный захват телевещания. Таблетки, выпавшие у неё из сумки… Она больна, причём серьезно, а название на одной из баночек с лекарством говорили о том, что болезнь уже не отвернуть. В лучшем случае проживёт ещё год. Почему-то Л вспомнилась их знакомство после теннисного матча. Девушка стояла, будто в отчуждении от всех окружающих людей и любовалась природой, весной, которую больше не увидит. Когда она обернулась, выражение её лица выражало умиротворение и чистоту. Как у серийного убийцы может быть такое лицо? Может, он и не такое видал. В любом случае, она тоже его бросит. Она тоже оставит его одного.

— Рюдзаки, пойдём, ты заболеешь.

*

— Ты что собрался сделать?! — Соитиро Ягами, как всегда, не нравилась идея детектива.

— Я собираюсь заключить сделку с преступником, которому вынесли смерт…

— Это мы уже слышали! Рюдзаки, то, что ты задумал полностью противоречит любым моральным устоям! Ставить эксперименты на людях, пусть и преступниках, аморально!

— Чтобы поймать преступника, нужно мыслить как он. Кира тем и занимался, что ставил опыты на заключенных, а мы должны …

Но тут свет погас — в здание ударила молния.

— Ради Мисы, это всё ради Мисы, — Рэм криво вывела в своей Тетради два имени.

«Квилш Вамми»

«Эл Лоулайт»

— Вот и всё, теперь она в безопасности… — синигами почувствовала, что начинает рассыпаться.

— Рэм, зачем ты это сделала? — послышался сзади женский голос.

— Ну?!

Богиня Смерти, похожая на гигантского червя с красными глазами по всему телу, жалобно смотрела на неё.

— Всё, что ты только что сделала, было бессмысленно…

— Быть того не может… Воланд?

— Да. Но здесь я с ним согласна: те, кого ты собиралась убить — хорошие люди, они не заслуживают такой смерти. Мне жаль, но той девушке уже не помочь. И тебя мне тоже жаль, Рэм. Прощай.

— Миса …

Ну печально посмотрела на груду пыли, которая осталась после Богини Смерти. Но на оплакивание времени нет — нужно действовать, причём быстро. Раз уж Воланд и Рюук дурачатся, то не допустить того, чтобы мир людей не скатился в тартарары, должна она.

Как только электросистема здания перешла в аварийный режим работы, Л попытался связаться с Ватари. Ничего не вышло.

«Нет, только не он. Прошу, только не он».

Детектив опустил глаза вниз — на столе лежал лист бумаги, которого раньше там не было. Быстро, чтобы никто не увидел, Л коснулся его.

— Ни звука, слышишь меня, Эл Лоулайт, не издавай ни звука! — обратилась к нему трёхметровая образина. — Я должна многое объяснить, но не здесь. Твой друг в комнате управления — бегом туда.

«Хоть бы он был жив», — подумал детектив и, соскочив со стула, со всех ног пустился к нужной комнате, едва не сбив с ног стоящего у двери Лайта.

— Ватари?!

Директор детского приюта лихорадочно барабанил пальцами по клавиатуре, стараясь привести в чувства компьютерные системы. Он обернулся — на его лице отобразилась несдержанная радость.

— Л, слава Богу…

— Я так рад, что ты жив!

Юноша подбежал к своему опекуну и обнял его. И плевать на образ хладнокровного детектива!

— Мне бы не хотелось прерывать проявление тёплых эмоций, но я не могу ждать вечность, хоть и являюсь бессмертной.

Л вынул из кармана бумажку, которую он предусмотрительно захватил с собой, но тут же увидел, что на рабочем столе у Ватари лежит такая же.

— Меня зовут Ну. Рэм только что записала ваши имена в Тетрадь, но вы не умерли, так как у вас иммунитет. Сама же она обратилась в прах, потому что Боги Смерти не должны спасать людей, которых они любят, убивая других.

— Которых они любят?

— Это правило распространяется только на тех людей, к которым Бог Смерти испытывал тёплые чувства.

— Значит, Рэм не хотела, чтобы я провёл эксперимент, потому что знала, что результат будет положительным и Лайт с Мисой снова станут подозреваемыми.

— Её Тетрадь я забираю с собой, ту, что вы забрали у того преступника остаётся вам — без неё будет трудно завершить расследование.

— Прошу прощения, но почему синигами так заинтересована в деле Киры? — спросил Ватари.

— Из-за того, что Рюук и Воланд скинули Тетради Кире и Alice, стало происходить такое, что все Боги Смерти буквально прилипли к окну в ваш мир и наблюдают за представлением. А я, как Богиня Смерти первого ранга, должна следить, чтобы хоть какой-нибудь порядок был. В вашем мире и так три Тетради в полном распоряжении людей.

— Ну, ты сказала, что у нас иммунитет. Это ты нас спасла?

— Нет. Я и Воланд, как синигами первого ранга, имеем, выражаясь вашим языком, “дополнительные функции”. Человек, за которым следует один из нас, может предоставлять иммунитет другим, причём он даже не должен знать их лица и имена. За это, как и за Глаза Бога Смерти, человек-контрактор платит годами своей жизни.

— Сколько стоит предоставление иммунитета?

— По десять лет за каждого человека. И ни владелец Тетради, ни синигами, ранг которого ниже, чем наш, не могут убить его.

— Если иммунитет нам предоставила не ты, то это сделал Воланд?

— Да.

«Получается что… Нет, этого точно быть не может! Смысл спасать тех, кто норовит отправить тебя на смертную казнь?»

— Но с кем он заключил сделку?

— Этого я сказать не могу. Если мы будем отвечать на все людские вопросы, в мире воцарит несусветный бардак. Идёмте, я покажу вам, где умерла Рэм, — когда все трое добрались до нужного угла коридора, Ну поспешила проститься: — Я, вообще-то, не обязана вам помогать. На этом всё. Квилш Вамии, Эл Лоулайт, прощайте.

Богиня Смерти вошла, а точнее, вползла в ближайшую стену и исчезла.

— Где они могут быть? — послышался голос Моги.

— Л, Ватари, слава Богу, что вы оба живы, — Мацуда первым добрался до них.

— Что случилось, где синигами? — Соитиро Ягами выглядел напуганным, что было не свойственно ему.

Видимо, попадание молнии в здание и странное поведение детектива не на шутку напугали членов группы расследования. Но когда полицейские обнаружили, что все по-прежнему живы и здоровы, тревога отступила. Единственный, кто выглядел напряжённым — Ягами Лайт. Вряд ли он ожидал увидеть «друга» бодро стоящим на ногах.

— Не знаю, что именно случилось, — развёл руками Л. — Но, похоже, Бог Смерти только что умер.

========== Кара ==========

В этом году сезон дождей налетел на Токио ураганом, но также быстро отступал. Капли барабанили по навесу зонта, молодая девушка со светлыми волосами, одетая во всё чёрное, вопреки погоде перебывала в хорошем настроении. Обходя и перепрыгивая лужи, она добралась до штаба расследования. Кто бы мог подумать, что подобное здание может стать местом для свидания? Неделю — ровно столько она не видела своего возлюбленного.

— Лайт! — едва войдя внутрь, Миса кинулась юноше на шею.

— Миса, ты даже не представляешь, как я рад тебя видеть. Мне нужна твоя помощь…

— Ты же заешь, я сделаю всё ради тебя.

— Миса, сразу говорю: держи себя в руках.

— Что-то случилось? Не пугай меня так.

— Рэм мертва.

— Что?!

Лайт быстро прижал девушку к себе, чтобы скрыть от камер наблюдения её возможную истерику.

— Я не знаю, как это произошло, но теперь только ты можешь убить Л. Миса, я понимаю, как тебе тяжело, но…

— Всё нормально, Лайт. Хоть Рэм и была моим другом, но она однажды хотела убить тебя. А теперь никаких угроз больше не будет. Но чтобы убить Л, мне нужно увидеть его снова, — прошептала она.

— Привет, Миса.

— Рюдзаки?! — словно пойманные с поличным, молодые люди отскочили друг от друга.

— Ох, простите, не хотел мешать, — детектив виновато отвёл глаза в сторону.

— Нет-нет, я очень рада тебя видеть, Рюдзаки, — улыбнулась Амане.

«А точнее, Эл Лоулайт».

— Вижу, ты сильно скучаешь по Лайту. У меня больше нет причин держать его здесь. Сегодня ещё будет нужна твоя помощь, но завтра вы с отцом сможете вернуться домой. Я на 100% уверен, что твоя мать и сестра сильно беспокоятся.

— Ну, тогда не буду мешать важным делам, — улыбнулась девушка, и, поцеловав Ягами в щёку, выбежала из здания.

На следующее утро дождя не было. Миса практически летела в сторону здания штаба расследования. Вчера она сделала это. Она вписала имя великого детектива в Тетрадь Смерти. Она убила Л. Минуя прохожих, которых в это субботнее утро было меньше, чем в будни, девушка радостно представляла грядущую встречу с Лайтом. К удивлению, он уже ждал её снаружи.

— Лайт! — Амане кинулась к нему с объятьями.

Но юноша резко оттолкнул её.

— Миса, я вчера что-то не ясно сказал?

— Почему ты сердишься? Я не понимаю…

— Почему он всё ещё жив? Л опять что-то нарыл, говорит, у него есть подозреваемый, но пока что нет улик, поэтому он его не называет. Чёрт возьми, он явно чего-то не договаривает, но расследование уже идёт полным ходом!

— Но, Лайт, я же записала вчера его имя…

— Привет, Миса-Миса, — из здания вышел Мацуда, следом — другие члены группы расследования, замыкающим был Л.

— Ты, должно быть, пришла, чтобы забрать Лайта. Прости, мы были заняты, вещи ещё не собраны, — вежливо сказал Соитиро Ягами.

— Миса, у тебя что-то случилось? — детектив посмотрел на неё пронизывающим взглядом.

— А я …

— Она немного приболела. Вчера бегала под дождём без зонтика, вот и результат, — ответил за девушку Лайт. — Ну, всё, иди лечись.

— Мы были очень рады видеть тебя! — крикнул Мацуда ей вслед.

Миса вышла, нет, выбежала на тротуар. Почему Л всё ещё жив? Может, имя было записано неправильно? Как же можно быть такой дурой? Она зашла за угол первого попавшегося здания и достала Тетрадь. Нет, всё правильно. Девушка вновь проверила имя по буквам. Ошибки быть не может. Но что же тогда случилось? Рэм обещала Лайту, что убьёт Л. Синигами знала, что при этом умрёт сама, но была готова сделать это ради неё. Значит, Рэм всё же вписала имя детектива в Тетрадь, а он всё равно выжил.

Но как?!

И словно отвечая на её вопрос, мимо прошла темноволосая девушка европейской внешности, которая тихо говорила сама с собой на непонятном Амане языке.

*

Эта суббота не задалась с самого утра. Не успела Диана встать с кровати, как у неё случился очередной приступ — ноги подкосились, и она была вынуждена вернуться в постель. Пока девушка пыталась привести себя в чувства, Воланд опустошил все запасы молока, что были в доме. В довершении ко всему, у неё закончились таблетки, ещё те, которые она купила до приезда в Японию. Теперь придётся идти в больницу за рецептом.

После выслушивания получасовой лекции о том, как важно не сдаваться, отрицания трёх предложений госпитализации, получения маленькой бумажечки и покупки нужных препаратов, девушка размеренно шла улицами Токио.

— Диана, Диана, Ди-а-на, — синигами то наматывал круги между небоскрёбов, то пикировал вниз. — Нам срочно нужно в магазин.

— Если бы один вечно голодный Бог Смерти ещё сутра не выпил всё молоко, то наречие «срочно» можно было бы убрать.

— Хе-хе, я-то сыт. По крайней мере, до магазинчика у нашего дома дотерплю. Нам нужно в торговый центр.

— Это ещё зачем?

— Тебе нужна новая одежда, эта висит, как на вешалке.

Диана посмотрела на своё отражение в витрине одного из магазинов. Воланд оказался прав: надетая впопыхах футболка действительно была велика, а джинсы держались на ремне и на честном слове.

Девушка фыркнула:

— Нет, ну, а ты как думал? Я, между прочим, болею. Вот сумка из-за таблеток не закрывается.

— Но ставить на себе крест раньше времени не в твоём характере.

— Спасибо за беспокойство, мой ручной синигами, но я в порядке. Эти джинсы я специально купила на пару размеров больше — в обтягивающих вещах мне неудобно. Футболку подарил мне крёстный, но прогадал с параметрами. Я и раньше в ней «тонула». Ты же сам комментировал: «В эту вещицу можно запихнуть две таких, как ты, ещё и на молоко место останется».

—Хе-хе, помню, помню. Но всё же, не хочешь пройтись по магазинам, поднять себе настроение? Я слышал, девушкам это нравиться.

— Я не в их числе.

— Но тогда просто прогуляться по городу. Мне не хочется возвращаться домой.

— Ты и без меня мотаешься где, когда и сколько вздумаешь.

— Мне приятна твоя компания.

— Вижу, ты что-то задумал. Адреналина мне что ли не хватает? Ладно, всё равно не охота целый день сидеть в четырёх стенах. Пока дело Киры стоит на месте, можно чуточку развеяться.

— Тогда, мой ручной человек, мы отправляемся на маленькую экскурсию.

Бог Смерти захохотал и умчался вперёд, девушка поспешным шагом последовала за ним. Они находились в центральной части Токио, где возвышались небоскрёбы, глядя на которые начинала кружиться голова, а дороги и тротуары были заполнены машинами и прохожими. Диана осознала, что никогда не была в этой части города. Так много мест в Токио, да и во всей Японии, которые можно было бы посетить. Сходить на экскурсию (желательно, проводимую человеком), погулять в парках, посетить храмы, накупить сувениров для тёти Марии и её детей… Девушка всё чаще стала замечать, что мир для неё заиграл новыми красками, стал удивительным и неизведанным. Она стала ловить себя на мысли о том, что жаждет приоткрыть завесу тайн, увидеть всё, что только можно, исследовать, узнать как можно больше. Неужели причина этого — катастрофическая нехватка времени? Уже почти середина июля, а значит, жить ей осталось всего полгода, плюс-минус неделя. От этой мысли не страшно, не тоскливо, она уже стала привычной и будничной. И всё же в мыслях проносятся эпизоды из жизни, которая клонится к закату. Первый поход в школу, прогулка с семьёй в весеннем парке, долгие зимние вечера, проведённые за книгами, цветение абрикос, приезд в Японию, падающие лепестки сакуры, игра на пианино в кафе, звёзды, что так ярко светили тем вечером…

— Вот мы и пришли! — самодовольно заявил синигами.

— Воланд, это обычный бизнес-центр, каких в этом районе пруд пруди.

— Нет, он необычен хотя бы тем, что здесь совсем недавно умер Бог Смерти.

— Подожди, то есть…

— Ага. Синигами по имени Рэм пыталась убить Л и Ватари, но сработал так любезно предоставленный тобой иммунитет.

— Получается, Кира теперь без прикрытия?

— Именно. Рюук не станет помогать своему человеку, поэтому, твои руки развязаны. Можешь начинать наступательные действия в сторону Второго Киры.

— Замечательно.

— Хе-хе, с чего начнешь?

— Наведаюсь прямо к ней домой, перескажу наш последний разговор с Лайтом. Когда Амане откажется от своей Тетради, останется только вывести Киру на чистую воду. У меня есть одна идея, правда, она очень и очень рискованная. Один неверный шаг — и я труп.

— Хе-хе, да уж, на себя любимую лет жизни не хватило, без иммунитета ходишь. Я хочу спросить: почему ты тогда так поступила? Почему решила спасти их, а не себя?

— Кто спасёт одну жизнь — спасёт целый мир. Л был единственной очевидной целью Киры.

— Хе-хе, да он и сейчас ею является. Ягами-то не в курсе об иммунитете. Но почему ты хочешь, чтобы Амане вышла сухой из воды? Она всё-таки тоже убийца. Та журналисточка лишилась отца по её милости.

— Ничего бы этого не было, если бы не Кира. Эта девица — дура дурой, но тут работает женская солидарность — Ягами не имел права говорить о ней так. Да и проблем она может принести…

— А вот это уж точно! — захохотал Воланд.

— Стой, Диана Калинова, я знаю, что ты –Alice, — прозвучал откуда-то сбоку женский голос.

Раздосадованная криво-ломанным произношением своей фамилии, она обернулась туда, откуда доносился голос. Две девушки встретились взглядами.

— А ты Миса Амане — Второй Кира.

— Именно.

— Нет, ну это что, игра у вас такая? — рассмеялась Диана.

«Если она засланный казачок Ягами, то может иметь с собой записывающие устройства. Нужно быть очень и очень осторожной».

— Я не понимаю, — искренне удивилась Миса.

«Не понимаешь? Интересно всё складывается. Эта девица дура, которую ещё поискать надо, но она, всё же, актриса и умеет хорошо притворяться».

— Лайт недавно заявил мне, что он — Кира. И про тебя он мне тоже всё рассказал. Если ему заняться нечем, то пусть чешет в университет, у него долгов, как звёзд на небе, горят синим пламенем, ещё и шкварчат.

— Что? Лайт всё тебе рассказал? То есть… Ты Alice, ты нужна нам… но … почему я не знала, что он с тобой говорил?!

«Нет, она не играет. Так не играют. Амане говорит искренне. Как смешно — искренний убийца».

— Потому что Ягами использует тебя! Надо быть круглой дурой, чтобы этого не осознавать!

— Я знаю. Но ты не понимаешь: придёт время, и он полюбит меня так же сильно, как я его…

— Придет время, и он избавиться от тебя при первой же возможности. Миса, мой совет не поменялся: откажись от Тетради и забудь обо всём, как о страшном сне. Только так тебе удастся выжить.

— Нет! Лайт не такой! Он…

— Он предлагал мне стать его союзницей. Ягами сказал, что избавится от тебя, как только ты поможешь ему убить Л.

— Нет! Лайт никогда такого не сделает! Когда Л умрёт, он меня полюбит… — чуть ли не плача произнесла Амане. — Прошу, умоляю, помоги мне убить Л! Если я перестану быть нужной Лайту …

— Ты уже ему не нужна. И никогда не была нужна. Как ты думаешь, зачем нашему самодостаточному гению я?

— Ты… — глаза девушки округлились. — Это из-за тебя Лайт стал так себя со мной вести! Я… Я впишу твоё имя в Тетради, и тогда у нас с ним всё будет хорошо! — плача, Амане достала из своей сумки артефакт.

— Хах, не так быстро, — Диана схватила девушку за обе руки.

— П-пусти, мне больно!

— Видишь ли, Миса, если ты меня убьешь, Кира явно не погладит тебя по головке. И, ко всему прочему, я физически сильнее тебя. Да и морально, кстати, тоже. Ты не сможешь этого сделать. Второму Кире не победить Alice.

Диана отпустила руки девушки, которая тут же закрыли ими лицо и громко заплакала.

— Вот так встреча.

— Лайт?

— Привет, Диана, очень рад тебя видеть, — юноша стоял с двумя сумками наперевес и улыбался девушке.

— Лайт… — обратилась к нему Миса, которую Ягами, по всей видимости, не заметил.

Он бросил на неё сердитый и высокомерный взгляд.

— Я завтра снова выхожу на занятия. Спасибо, что дала мне список долгов. Не представляю, что бы я без тебя делал, Диана. Можешь мне, пожалуйста, помочь кое в чём?

— Конечно, Лайт, мы же друзья. А Рюдзаки тоже завтра выходит? Мы бы могли собраться вместе, я бы объяснила вам, что и как.

— Нет, вряд ли он появиться до конца семестра. Дела у него.

— Вот ведь чудик! Он же может вылететь из университета, как пробка.

— Видимо, его это не особо волнует. Но с другой стороны, теперь я смогу проводить с тобой больше времени. Нам нужно наверстать упущенное, — улыбнулся Ягами.

Рядом послышался громкий всхлип. На протяжении всего разговора оба старательно игнорировали Мису.

— Я так больше не могу, — сказала девушка. — Лайт, я люблю тебе больше всего на свете, всегда буду любить, не смотря ни на что! Лайт, — только сейчас Диана заметила, что Амане всё ещё прижимает к груди Тетрадь. — Ты забыл у меня свои конспекты, — улыбнувшись сквозь слёзы, она протянула артефакт юноше. — Я больше не буду их хранить. Я отказываюсь это делать.

Что-то переменилось во взгляде Мисы. Девушка пошатнулась, но вовремя опёрлась рукой об стену и избежала падения. Она подняла затуманенные глаза на Лайта, улыбнулась и быстро ушла, не сказав ни слова.

— Бедняжка…

— Что?!

— Лайт, зачем ты её обидел? — Диана посмотрела на юношу и как-то жалобно поджала губы. — Миса как раз говорила мне, что вы поругались. Я ничего не говорила ей о Такаде, которая, между прочим, тоже на тебя сердиться. Видимо, кто-то проговорился о вас с Мисой, и… Слушай, я уже запуталась в твоих любовных приключениях. Если нужна помощь с учёбой — обращайся, но с делами сердечными разбирайся сам.

Диана ушла, оставив Ягами стоять в полном непонимании.

— Хе-хе, нравиться же мне, как ты переключаешься между Aliсе и Дианой Калиновой, — Воланд явно остался доволен представлением.

— Остапченко.

— Э?

— Милая девочка, местами очень наивная, ко всем добрая, аки идеальная для всех кукла. Просто маска. Такая же придуманная личность, как и Alice.

— А куда же делась Калинова?

— Мне кажется, она умерла вместе со своей семьей.

— Хе-хе, а вот мне далеко так не кажется.

— Что ты имеешь в виду, Воланд?

— Да не важно, — синигами летел рядом с Дианой, как было множество раз до этого дня, как будет сотни раз после. И как бы девушка не убеждала себя в том, что всё происходящее — всего лишь игра, Бог Смерти знал, что это давно уже стало чем-то большим. И не только для Дианы.

*

Соитиро Ягами и его сын поспешным шагом шли к реанимационному отделению больницы. Возле одной из палат в полном составе уже сидела группа расследования. Врач, одетый в операционную накидку и шапку, говорил с Л.

— Её состояние стабильное, но крайне тяжелое. Сомневаюсь, что она быстро проснётся.

— Рюдзаки, что случилось?!

— Лайт, Миса, она…

— Что?

— Она пыталась наложить на себя руки, спрыгнув с моста. Просто чудом выжила. Но сейчас она в глубокой коме и вряд ли сможет ходить, — ответил за детектива врач.

— Я могу её увидеть?

— Прошу прощения, молодой человек, но мы пускаем только близких родственников.

— У неё нет никого. Никого, кроме Лайта, — обратился к нему Л.

Хирург посмотрел на стоящего перед ним юношу — за долгие годы работы ему приходилось видеть, как ломается множество судеб, как искренне молятся близкие пациентов, находящихся при смерти. Этот молодой человек не первый и далеко не последний.

— Только не долго.

Ягами вошёл в палату. Миса лежала в белой больничной одеже, бледная, с закрытыми глазами, подключенная к множеству аппаратов. Глядя на эту печальную сцены борьбы жизни и смерти, трудно было поверить, что ещё утром эта девушка вешалась ему на шею, улыбаясь и радуясь встрече.

— Рюук, сколько ей осталось?

— Давай заключим сделку, и ты сам узнаешь.

— Она умрёт сейчас?

— Не сегодня, и не завтра, даже не через год. Но ты же слышал, что сказал врач.

Ягами вылетел из больничной палаты и понёсся в направление уборной.

Соитиро хотел остановить сына, сказать что-нибудь, поддержать, но тут же остановился.

— Что же мне делать? — произнёс он вслух.

Ватари положил руку ему на плечо:

— Вашему сыну сейчас очень тяжело, но лучше оставить его наедине с собой, пока он сам не захочет поговорить. Он не такой взрослый, как вам кажется, сейчас Лайту захочется спрятаться, отгородиться, но когда он выйдет из своего кокона, ему нужна будет ваша помощь. Тогда просто будьте рядом.

— Хе-хе, а жить-то ей осталось шесть годиков, — в, казалось бы, пустой, палате Амане стояли два синигами.

— Какая честь, что нас решил посетить сам Князь Тьмы! — шуточно поклонился Рюук.

— Моего человека огорчило происшедшее. Вот я и решил слетать, узнать, что со Вторым Кирой.

— Бывшим Вторым Кирой, — поправил Воланда Рюук.

— Хе-хе, точно. Ладно, пора прощаться — оставлять Диану одну мне не хочется: вдруг она с горя выпьет всё молоко?

С этими словами Воланд покинул палату, пролетев сквозь стену, Рюук же отправился на поиски Лайта.

— Идиотка! — выкрикнул Ягами, убедившись, что он сам. — Чёрт возьми, из-за её выходки мне придётся самому разбираться с Л и Alice.

— А я-то думал, тебе её жалко. Неужели ты её совсем не любил?

— Любил? Я Бог Нового мира, мне не до нежных чувств. Тем более по отношению к такой непроходимой дуре. Но, с другой стороны, проблем у меня теперь поубавиться. Л не будет ко мне цепляться, так как будет думать, что я в глубокой скорби. Теперь Тетрадь попадёт в руки надёжного и ответственного человека, у меня уже есть один на примете. Осталось только решить проблему с Дианой. Теперь, когда между нами не стоит Миса, я могу спокойно заманить её на свою сторону. Буду притворяться, как мне одиноко, как мне плохо. Она всё-таки женщина, ей захочется меня утешить. И тогда мы создадим Новый мир.

========== Князь Тьмы ==========

Первые лучи утреннего солнца золотились на стёклах зданий, посушенная июльской жарой трава была всё ещё мокрой от росы, город пробуждался от ночного сна. Люди начали движение внизу. Такие смешные, такие суетливые, такие недолговечные. Действительно, что люди для Богов Смерти? Способ продлить себе жизни и, может быть, чуток развлечься? Они могут с лёгкостью убить практически любого человека, но в то же время сами умрут, если этих чудных существ вдруг не станет. Вот ведь ирония! Казалось бы, Боги Смерти, а так зависимы от людей.

Три синигами сидели на самой вершине небоскрёба, первые лучи солнца освещали их не отличимые красотой физиономии и отбрасывали на крышу жуткие тени.

— Рань-то какая! Нет, охота же этим людям колотиться с самого утра. Многие не любят это время дня. Что в нём хорошего? Разве что коровы дают отличное молоко. А так в утре добра нет, — рассуждал Воланд, свесив лапки с края небоскрёба.

— С утра ещё на улице мало народу, можно преспокойно свистнуть яблоко у зазевавшегося продавца, — добавил Рюук.

— Яблоко можно спереть и в дневной суматохе, а вот молоко …

— Вас двоих только это волнует?! — Ну, которая всё это время сидела молча, была доведена до ручки. — Из-за ваших игрищ с Тетрадями переломана куча судеб. Устроили представление для всех Богов Смерти, хороши, нечего сказать. У окна в людской мир яблоку негде упасть. Даже Король следит за происходящим.

— И как ему? Интересно?

— Можно сказать, он весьма заинтересован.

— Ура! — обрадовался Рюук. —Теперь я не получу по шее за то, что скинул Тетрадь человеку! Ладненько, многоуважаемые князья, спешу откланяться. Я теперь у Лайта на посыльных, нужно передать артефакт кое-кому.

Синигами с заострёнными крыльями взмыл в воздух и быстро умчался вдаль.

— Ладно, он у нас дежурный клоун, но ты, Воланд…

— Хе-хе, какая же ты, Княгиня, человечная! Но должен признаться, меня терзают муки совести — я буду скучать по Диане, когда она умрёт.

— Она пожертвовала собой ради двоих людей, даже не зная их имен. Это ты её надоумил?

— Я рассказал ей про иммунитет, но это решение было полностью её. Спасти того, кем она восхищалась с тринадцати лет, поставить чужую жизнь выше своей собственной — поистине благородный поступок!

— И глупый, — добавила Ну.

— Диана в тот момент была на эмоциях, ей всего-то восемнадцать лет. Трудно принимать взвешенные решения в таком возрасте. Тут Л её превзошёл.

— О чём ты?

— Ты заинтригована, Княгиня? Тогда слушай: как-то раз, я от нечего делать наблюдал за людьми через окно. Они все были такими скучными, такими предсказуемыми, как вдруг мой взор пал на мальчишку тринадцати лет. Он жил в приюте для «одарённых детей», но если остальные просто имели какой-то талант и всеми силами развивали его, то этот парнишка был одарённым на всю голову. Причем в хорошем смысле. Но вот беда: не разорваться же ему! Он возвышался над сверстниками и в интеллекте, и в восприятии мира, и в физических данных. У него были таланты буквально ко всему. Но призвание было лишь одно — расследования. В тринадцать лет он раскрыл первое преступление, всего лишь оперируя данными из Интернета. Ты догадалась, как зовут этого мальчика?

— Эл Лоулайт.

— Хе-хе, верно! Спустя семь лет, когда он был уже довольно известным детективом, одна маленькая девочка узнала об Л. Стать таким же, как он, нести в мир справедливость, карать преступников — вот, где она видела смысл жизни. Вот только спустяпару лет она разочаровалась в людях, разочаровалась в правосудии, но не оставляла надежду однажды работать с тем, кем восхищалась с детства.

— Дай угадаю, Диана Калинова?

— Именно! Мне было очень и очень интересно, что будет, если свести Эла Лоулайта и Диану Калинову. И вот нежданно-негаданно на помощь приходит Рюук и способствует появлению Киры.

— Если бы он не сбросил Тетрадь в мир людей, то эти двое бы никогда не встретились. Но какой смысл ты вкладываешь в слово «свести»?

В ответ Воланд лишь захохотал.

— И это синигами первого ранга, тот, кого называют Князем Тьмы … — все многочисленные глаза Ну, как одни, закатились.

*

День выдался солнечным и тёплым. Пока должники носились по университету, подтягивая накопленные за триместр долги, остальные могли преспокойно оставаться дома.

— Виза скоро заканчивается, надо будет лететь домой… — Диана посмотрела на календарь. Учебные визы действовали только до сентября, а дальше либо отправляйся за новой, либо оставайся дома. Некоторые студенты так и собирались поступить: проучиться один триместр в Японии и вернуться на Родину к официальному началу учебного года. — У меня осталось меньше месяца, чтобы поймать Киру.

После происшествия с Амане у Дианы не было никакого желания продолжать расследования. Почему всё сложилось именно так? Она ведь хотела спасти Второго Киру, не смотря на все её преступления. Она просто хотела помочь такой же заблудшей душе, которой совсем недавно была сама.

— Что-то ты совсем расскисла, мой ручной человек, это на тебя не похоже, — синигами проявлял беспокойство, как мог.

— Да, ты прав. Что-то со мной происходит…

— Ты не смогла спасти одного человека, но её смерть спасла сотни жизней…

— Спасла бы. У Киры уже появился новый союзник, — с этими словами девушка достала из папки с надписью «Потенциальные союзники Киры» и указала на фотографию некого Тэру Миками. — Двадцати двух летний помощник прокурора, чью продолжительность жизни я не могу увидеть.

— Хе-хе, знаю, знаю. А с каких это пор ты делаешь такие очевидные надписи на документах?

— Я говорила, что у меня есть план. Вернее, был. Придётся выдумать что-то новое, я не хочу потерять дорогого мне человека.

— Э?

— Воланд, скажи честно, ты когда-нибудь видел меня настоящую? Мне везде приходиться притворятся, везде приходиться надевать маску и играть на публику. Такое чувство, будто бы Диана Калинова не то, чтобы умерла, такое чувство, что её никогда и не было вовсе…

— Хе-хе, нет, она была и есть сейчас, — оставшись довольным удивлённым видом девушки, Бог Смерти продолжил. — В отличии от Alice–холодного и расчётливого игрока в противостоянии гениев, Дианы Остапченко — миловидной куклы, которая рада всем угождать, Диана Калинова — настоящий человек, которая порой ошибается, но пытается исправить то, что натворила, которая ищет справедливости, которая спасла лучшего в мире детектива, которая примчалась в другую часть города, чтобы утешить подругу после смерти отца, которая была такой искренней с чудиком-одногруппником.

— Ого, Воланд, я даже не знала, что ты умеешь петь такие дифирамбы…

— Завтра же праздник в честь завершения триместра, сходи, развейся, глядишь, и план какой-нибудь созреет.

— Я в любом случае выступаю на официальной части. Возможно, следует остаться и на саму вечеринку. Вот только с кем мне там общаться? Сакуры всё равно не будет, с Такадой после инцидента с таблетками я не контактирую, Лайт по идее должен быть в образе «несчастного возлюбленного», а Рюдзаки… Хах, возможно придёт ради сладостей. В любом случае, попытка не пытка.

«Но он в группе расследования, а я под подозрением. Рюдзаки практически прямо об этом заявил. Но почему он окончательно не загнал меня в угол тем вечером? Всё с ним идёт наперекосяк. Не может же быть, чтобы… Ладно, завтра мы расставим все точки над «і».

*

Официальная часть завершалась выступлением иностранных студентов: лучший ученик из каждой группы читал в оригинале стихи известнейших поэтов своей страны. Чтобы остальные хоть что-то понимали, предусмотрительно были созданы маленькие книжечки с переводом поэзий на японский. Кто-то декламировал стихи о любви, кто-то представлял пейзажную лирику, кто-то читал о тоске по Родине. Залезать в дебри мировой литературы не было надобности, поэтому выходцы из Британии читали Байрона, россияне — Пушкина, поляки — Мицкевича… Диане же сам бог велел декламировать Шевченко.

Для начала девушка хотела прочесть «Минают дни…», так как этот стих больше всего подходил её состоянию в последнее время. Но когда потребовалось внести название произведения в программу, она резко переменила решение. «Г. З.» — стих о тоске по родной земле и о безответной любви. «Какой же сентиментальной я стала!» — подумала девушка, но всё же приняла решение.

Директор университета выступил с пожеланием счастливых каникул и встречи в следующем триместре — и на этом официальная часть закончилась.

На вечеринке большая часть студентов не давала проходу Ягами Лайту, который к удивлению Дианы всё-таки пришёл. Они облепили его, словно мухи, пытаясь выведать о том, что же случилось с Мисой Амане.

— Да уж, лицемерие — его второе «я», — покачала головой девушка, глядя на то, как Кира играет «несчастного возлюбленного».

— Привет, Диана.

— Здравствуй, Рюдзаки, рада тебя видеть. Почему ты не ходил на занятия?

— Дела были… Да и смысла не было, скорее всего, в скором времени я покину Японию.

— Правда что ли?

— Да. Будешь скучать?

— Конечно. Тем более, что я тоже не планировала оставаться здесь…

— Лайт молодчина, держится. Ему сейчас очень тяжело. Я видел его реакцию, когда он был в палате Мисы… Побыл немного и убежал. Жаль их обоих.

— Да вам что, поговорить больше не о чем? — скучающе протянул Воланд.

— Они поссорились накануне. Я это видела.

— Да знаю я.

«Он же в курсе, что Ягами от происшедшего с Амане больше выиграл, нежели проиграл?»

— Ты хороший стих выбрала. Он же был посвящен возлюбленной поэта?

— Опять что ли? — Бог Смерти закатил глаза.

— Угу, — кивнула Диана. — Мне их история очень понравилась. Они встретились на балу, она была уже замужем, но весь вечер танцевала с ним. Поэт спросил, можно ли сорвать цветок с её платья на память об их встрече. Получив отказ он сделал это тайно. Потом написал портрет Ганны Закревской — Шевченко был ещё и художником. Она умерла очень рано от болезни.

— Как печально, — задумчиво сказал Рюдзаки. — Вот только я не понимаю, если он, как я понял, влюбился в неё с первого взгляда, то зачем ему был нужен цветок с её платья? Разве он не должен был и без того её помнить?

— Знаешь, как говорит один мой друг: «Человеческая душа — дремучий лес». Я считаю, что капля сентиментальности делает нас живее.

Девушка опустила глаза, глядя на пояс синего платья, который украшали пять роз. Улыбнувшись, она лёгким движением сорвала ту, что находилась по центру и протянула её юноше.

— Зачем ты…

— Возьми её, Рюдзаки. Я хочу, чтобы у тебя было что-то на память обо мне.

Он взял цветок в свой странной манере, посмотрел на него и спрятал в карман.

— Но ведь я и так уже сказал, что буду помнить, вспоминать о тебе…

— Да знаю я…

«Всё наше общение походило на партию шашек, на игру в кошки-мышки. Но тогда в кафе и парке это перестало быть игрой. Всё было настоящим. Мы были настоящими. Не знаю, к чему это приведёт, но лучше сделать это сейчас, нежели потом жалеть».

Диана приблизилась к юноше вплотную, выдохнула, закрыла глаза и потянулась к его лицу, но её губы наткнулись на препятствие в виде подставленной ладони, так и не достигнув цели. Она отскочила от него и, покраснев, виновато отвела взгляд в сторону. Рюдзаки стоял, опустив глаза вниз.

— Я знаю, что ты Alice, — серьёзно сказал он.

— Ты уже мне об этом сказал, забыл что ли?

— У нас нет доказательств, а если мы арестуем тебя, не имея серьёзных причин, то будет скандал.

— Ты же состоишь в группе расследования, возглавляемой Л, так пусть этот гений что-нибудь придумает.

— У меня были идеи, но каждый раз ты обводила меня вокруг пальца.

— Подожди, что?!

— Я — Л.

Повисло молчание. Рюдзаки и Л — один человек? Этого просто быть не может. То есть, детектив сознательно водил дружбу с подозреваемыми? Сознательно подвергал себя сильнейшему риску? И всё это время лгал?

— С тобой у меня всё идёт через пень-колоду. Должен признать, Диана Калинова, ты поистине достойный соперник. У тебя очень чистая работа. Ты ведь знаешь о Тетрадях Смерти, о синигами, о сделках… Ты — убийца, ты ничем не лучше Киры. Не знаю, как тебе удавалось так долго скрываться. Есть предположение: ты контролировала поведения жертв перед смертью, посылая на них болезни или же заставляя совершать самоубийства. Верно? Ты лицемерно рассуждала о неправоте Киры, когда сама являешься убийцей. Ты считаешь себя выше закона? Думаешь, что если поймаешь его, то все твои грехи аннулируются? Думаешь, можешь вершить своё правосудие? Считаешь себя справедливостью? Нет, ты — обычный убийца, жалкая лицемерка! Ты ведёшь свою игру, используя других. Все твои поступки, все слова наполнены ложью!

— Рюдзаки, неужели ты действительно думаешь, что всё было ложью.

— Да, — ответил детектив, но тут же пожалел о своём решении.

Он посмотрел девушке в глаза — она, казалось, вот-вот заплачет, но услышав его ответ, она как-то переменилась: губы сердито поджались, плечи расправились, взгляд, до этого тёплый и практически умоляющий стал холодным.

— Что же, если ты такого мнения, то хорошо, что я узнала об этом сейчас, — она круто развернулась на небольшом каблуке балеток.

Рюдзаки словно молнией пробило. Зачем он это сказал?

— Диана, стой, — юноша потянулся за ней, но поймал рукой лишь воздух.

*

Кое-как Диана доплелась до дома. Всю дорогу синигами то и дело возмущался:

— Нет, ну это же не в какие ворота! Такое о тебе сказать после столь трогательного разговора в том парке! Почему вы, люди, такие упрямые? Почему такие дурные? Когда нужно сдержаться, проявить хладнокровие, вы пестрите эмоциями, а когда лучше придержать свои аналитические доводы и показать банальное людское тепло вы становитесь похожи на роботов!

— Воланд, ты знал, что он — Л?

— Хе-хе. Видишь ли, мой ручно…

— Да или нет?

— Да.

— И ты туда же.

Едва войдя в квартиру, девушка буквально сорвала с себя платье с одним оторванным цветком и запихнула его в самый дальний угол шкафа. Быстро переодевшись, она направилась к ноутбуку, но грохнулась на пол, не дойдя до стола.

— Если хочешь поплакать о несчастной любви, делай это хотя бы на диване, я тебя прошу… — с неким беспокойством сказал Бог Смерти.

— Я снова не чувствую ног, — как-то спокойно и равнодушно сказала девушка.

— Но приступы случаются где-то раз в десять дней, у тебя ведь совсем недавно…

— Неизлечимые болезни имеют неприятное свойство прогрессировать. Чёрт, приступ ведь может застать меня в самый неподходящий момент, и тогда весь план покатиться к чёртовой бабушке…

Диана некоторое время сидела, уставившись в одну точку, а потом засмеялась.

— Э?

— Возвращаясь к нашему вчерашнему разговору… Диане Калиновой лучше закрыть глаза — в скором времени от неё отвернётся последний дорогой ей человек здесь.

Видя недоумевающий взгляд синигами, девушка добавила:

— Сакура.

========== Друзья навеки ==========

Все приготовления закончены. С самого утра, вооружившись бумагой, цветными фломастерами и клеем, Диана делала коллажи с пошаговым расследованием. На вопрос синигами, для чего, она лишь качала головой и говорила, что это поможет дорогому ей человеку. Завершив работу, девушка спрятала её результаты под шкаф таким образом, чтобы вблизи был виден уголок, сверху положила Тетрадь Смерти.

Осталось только заманить сюда Сакуру. Как оказалось, дочь семьи Киномото как раз занималась уроками, и на вопрос может ли Диана ей чем-то помочь, с радостью ответила, что её немецкий просто ужасен и пару занятий с гением не повредят.

Через пару часов Сакура уже стояла на пороге у Дианы.

— Привет, рада тебя видеть, — девушка крепко обняла подругу.

— Диана-тян, давно же мы не встречались. Эм… Можешь отпустить меня, пожалуйста? Я уже в порядке, правда, — покраснев, ответила бывшая журналистка.

— Хе-хе, подсказывает мне опыт, что это ненадолго, — захохотал Воланд, то тут же успокоился, поймав на себе смирительный взгляд Дианы. Лучше заткнуться, а то, чего доброго, разозлиться и перестанет покупать молоко!

— Так тебе нужно подтянуть немецкий, Сакура-тян?

— Угу, — кивнула журналистка. — Я собираюсь перевестись на филологический факультет со следующего триместра, поэтому усиленно занимаюсь. С английским проблем нет, а вот с языком Гёте…

— Понимаю. Что же, покажу тебе один очень действенный способ: с помощью него я учила ваш язык. В моей стране японский не пользуется особым спросом, поэтому мне пришлось учить его самостоятельно. Чтобы эффективно говорить и писать на каком-либо языке, нужно сначала научиться его понимать, то есть работать над слуховым и зрительным восприятием. Поэтому мы будем смотреть немецкие фильмы в оригинале с субтитрами. Тоже немецкими, кстати. У тебя есть с собой какая-нибудь тетрадь? — услышав последнее слово, синигами засмеялся, но быстро замолчал. — Если встретишь незнакомое слово, то выпиши его, мы найдём перевод. Итак, предлагаю начать с«Прощай, Ленин!» Это такая трагикомедия о падении Берлинской стены. Тебе должно понравиться.

День быстро пролетел, даже несмотря на то, что Сакура практически на каждой реплике ставила фильм на паузу и выискивала в Интернете перевод того или иного слова. «Феникс» обе девушки смотрели впервые, а вот «Достучаться до небес» Диана видела и не раз. Фильм о двух неизлечимо больных друзьях предложила к просмотру сама Сакура, вот только она даже не подозревала, как близка данная тема её подруге. В конце фильма бывшая журналистка разрыдалась, а вот Диана сдержалась. Она должна держаться.

— Вот это я засиделась! — Сакура посмотрела на часы, которые уже показывали без двадцати минут полночь.

— Ничего страшного. Можешь остаться на ночь — не выгоню же я гостью на улицу в такое время.

— Спасибо!

«Лучше бы ушла, Сакура, лучше бы ты ушла. Может, я сама со всем справлюсь? Ведь могу же! Надо просто делать всё сразу после приступов. Но вдруг стресс негативно скажется на моём состоянии, и я упаду прямо в руки Киры? Нет, я уже приняла решение. Может, она не обнаружит «тайник»? Может, поспит ночь и завтра вернётся домой? И тогда я должна буду действовать в одиночку. Ладно, сгорел сарай, гори и хата — предоставлю всё случаю».

Диана отправилась к себе в комнату, предварительно постелив Сакуре в гостиной.

Киномото проснулась посреди ночи от того, что захотела пить. Не желая будить подругу, она тихонько встала и отправилась на кухню, по пути больно ударившись мизинцем об край шкафа. Выпив воды и помыв стакан, девушка, во избежание травм, включила в гостиной свет. Какую же хорошую квартиру снимала Диана! Включив свет на входе в комнату, можно было погасить его, лёжа на кровати или диване. Сакура с опаской обошла злосчастный шкаф, как вдруг увидела торчащий из-под него кусок бумаги.

«Наверное, случайно упал. Надо поднять и выбросить», — подумала девушка, которой с детства была привита любовь к чистоте.

Но потянув за край бумажки, девушка вытащила из-под шкафа вагон и маленькую тележку всякой макулатуры и тетрадь в чёрной обложке. Она уже хотела запихнуть находку обратно, как вдруг обратила внимание на содержимое плакатов. Посередине красовалась фотография Ягами Лайта с подписью «Кира». По периметру были приведены логичные и весьма хитроумные доводы, почему это так. На следующем плакате была фотография Мисы Амане — «Второй Кира». Сакура вздрогнула. Эта девушка — Второй Кира? Та, что убила её отца? На последнем плакате было фото некого Тэру Миками — «Новый Второй Кира». Девушка отодвинула от себя бумажки. Так Диана ведёт собственное расследование? Все её слова о том, что Кира будет пойман, что его непременно накажут — были нечто большим, чем попытки как-то утешить её? Но что означают эти странные слова: Тетрадь, синигами, сделки с Богами Смерти? Это какой-то шифр? Или же…

Взгляд девушки упал на тетрадь в чёрном кожаном переплёте. Она открыла её — «Тетрадь Смерти».

— Это что, шутка такая? — тихо спросила она, будучи полностью уверенной, что её никто не слышит.

Диана же всё это время стояла возле двери в свою спальню и подглядывала за действиями подруги в узкую щель.

— Нашла всё-таки, — с нотками грусти в голосе сказала она.

— Ну вот, замечательно! Теперь ты не одинока в своей борьбе! — ликовал Воланд — происходящее его забавляло.

— «Человек, чьё имя будет записано в Тетради, умрёт». «Эффект Тетради не подействует, если пишущий имя не будет знать, как выглядит лицо того, кто должен умереть. Таким образом, люди с одинаковыми именами и фамилиями не умирают».«Если причина смерти не указана, человек умрёт через 40 секунд от сердечного приступа». «После написания обстоятельств смерти, детали смерти должны быть записаны в следующие 6 минут 40 секунд». «Самоубийство» тоже может быть принято как причина смерти. Каждый человек имеет латентную склонность к суициду». «Владелец Тетради будет видеть и слышать настоящего владельца Тетради, то есть Бога Смерти». «Человек, прикоснувшийся к Тетради, сможет видеть и слышать Бога Смерти, даже если он не является владельцем Тетради», — тем временем, Сакура читала правила. — Нет, ну что за бред?! Боги Смерти? Я в жизни не слышала большей ерунды!

— Попрошу, эта «ерунда», между прочим, может и обидеться. Ты же хорошая девушка, Сакура Киномото, не доводи бедного синигами до слёз, — послышался сзади леденящий душу голос.

Она обернулась и увидела за собой трёхметровую ящероподобную образину. Девушка визгнула и, оступившись, упала на пол.

— Хе-хе, какие мы чувствительные! Вот Диана даже не пискнула, когда впервые меня увидела.

Девушка покинула своё примитивное укрытие и протянула синигами бутылку молока:

— Это надолго тебя заткнёт?

— Хе-хе, пока всё не выпью.

— Д-Диана, что это такое? — дрожащим голосом спросила Сакура.

— Это — Воланд, он — Бог Смерти.

— Т-то есть, это всё существует? И эта Тетрадь действительно может убивать людей?

Диана кивнула.

— Но подожди, всё это означает что ты…

— Да, Сакура, я — Alice. Мне бы не хотелось впутывать тебя во всё это, особенно после того, что случилось с твоим отцом, но…

— Я впутана с того самого момента как Второй Кира убил его. Если тебе есть, что сказать мне, думаю, сейчас самое время.

— Хорошо, — вздохнула Диана. — Я не буду вдаваться в подробные описания того, что происходило со мной раньше. Я была замкнутым ребёнком, в возрасте тринадцати лет я загорелась желанием стать детективом, тогда же и узнала об Л. Через пять лет, примерно в то же время, когда появился Кира, мне на голову свались (в прямом смысле слова) Тетрадь Смерти и болтливый синигами в придачу, — Воланд демонстративно поклонился. –Я подумала, что с её помощью буду спасать людей, буду нести в мир справедливость… — Диана рассказала подруге обо всех расследованиях, начиная со спасения одноклассника и заканчивая поиском убийцы родителей. — Но потом я увидела обращение Л к Кире, и когда они объявили друг другу формальную войну, я поняла, как сильно всё это время ошибалась. Я заключила ряд сделок с Воландам, тем самым сократив продолжительность своей жизни до года, половина которого уже прошла. Я сменила фамилию с Калиновой на Остапченко, чтобы обезопасить свою жизнь. Я приехала в Японию, воспользовавшись так удачно подвернувшейся программой обмена студентами, выбрала именно наш университет, потому что знала, что Кира, Ягами Лайт, тоже будет здесь учиться. Я завела с ним некоторое подобие дружбы, чтобы, когда наступит нужный момент, было легче поймать его с поличным. Благодаря Глазам Бога Смерти я узнала, что Миса Амане — Второй Кира, как только увидела её фотографию в журнале, но это было уже после того, как она выступила на телевидении. Ответное обращение Киры развязало мне руки — я взяла псевдоним Aliсе и показала собственное обращение, в котором было скрыто зашифрованное послание для Л. Да, мне пришлось выбирать сторону, и выбрала его. Я хотела заставить Мису Амане отказаться от Тетради, тем самым лишив Ягами верного союзника, но я не учла тот факт, что она беззаветно его любит и не может без него жить. Она проживёт ещё шесть лет, но до самого конца останется инвалидом. И вряд ли Лайт собирается панькаться с ней всё это время. Да и не сможет он — я собираюсь поспособствовать его скорейшей отправке на эшафот.

Но для этого мне нужна помощь. Я, возможно, и сама справилась бы, если бы приступы не участились. У меня могут подкоситься ноги в любой момент из-за стресса и волнения, а чтобы поймать Киру и преподнести его Л на блюдечке, нужны не только ум и хитрость, но скорость и ловкость. Я знаю, что ты хороша в атлетике, и, как журналистка, пусть и не до конца доучившаяся, ты должна уметь маскироваться и притворяться. Поэтому, Сакура Киномото, мне нужна твоя помощь. Убийца твоего отца уже, считай, наказан: Миса Амане будет страдать и физически, и морально, до конца своей жизни, а это куда хуже смерти, уж поверь. Ты не обязана соглашаться, тем более что мой план ставит твою жизнь под угрозу. Если ты откажешься, я пойму, и ничего тебе не сделаю, даже несмотря на то, что теперь ты знаешь всё об Alice.

Весь продолжительный монолог Дианы Сакура стояла, потупивши взгляд в пол. Она казалась ребёнком, которому только что объяснили что-то, далёкое от его понимания.

— Диана-тян, ответь мне, только честно… когда мы только познакомились, когда ты согласилась стать моей подругой… ты планировала использовать меня?

— Нет.

— Хорошо, — Сакура улыбнулась. — Тогда я согласна стать сообщницей Alice.

*

Несмотря на поздний час, работа в штабе расследования шла полным ходом. Новый приспешник Киры, которому дали формальное имя «Новый Второй Кира», не на шутку активизировался, из-за чело у бедных полицейских было дел невпроворот. Ягами Лайт сидел перед экраном ноутбука, подперев голову рукой. Юноша чувствовал: ещё чуть-чуть, и он оправиться в страну Морфея. Окончательно уснуть ему не давала лишь абсурдность ситуации: рыть под собственную пешку! Трагическое прошлое, совпадающие с его идеалы справедливости, должность помощника прокурора — все эти грани Тэру Миками делали его лучшим кандидатом на роль Второго Киры.

— Лайт, ты там не уснул?

— А, Рюдзаки, — зевнул юноша. — Да нет, держусь пока.

— Ты бы поспал, а то совсем себя загоняешь.

— Работа помогает мне отвлечься …

— Понимаю, — Рюдзаки взял стул, разулся и сел рядом в свое привычной манере. — Ты винишь себя в том, что случилось с Мисой?

— Ах, да, если бы я не затеял ту глупую ссору… Ещё и Диана всё видела, теперь и она на меня сердиться, — Лайт быстро перевёл тему разговора — допросы детектива его совсем не устраивали.

— Мы с ней тоже поругались…

— С кем, с Мисой?

— Да нет же, с Дианой.

— Странно, это на вас с ней не похоже, — Ягами напрягся: что произошло между Л и Alice в его отсутствие? Они оба знают, что он — Кира, но не знают друг о друге. Этим можно воспользоваться. — Рюдзаки, ты когда-нибудь думал, что будет, если Диана узнает, что ты — Л?

— Знаешь, как-то всё равно. Она скоро уезжает, дело Киры, считай, на 90% раскрыто, мы всё равно больше не увидимся.

— Неужели ты хочешь так всё оставить?

— Не знаю, — Л был хорошим лжецом, хоть и ненавидел таковых. — Она была нашим другом, но это было похоже на нечто несерьёзное: маленький ребёнок считает того, кто играет с ним в песочнице, лучшим другом. Они вместе, пока им друг с другом интересно.

— Так всегда бывает.

— Знаешь, Лайт, ты действительно стал моим другом, — произнёс детектив, глядя на удивлённого Ягами. — И чтобы дальше не случилось, ты всё равно им останешься.

========== Ещё один игрок ==========

Начало августа радовало жителей Токио солнечной погодой. Диана сидела в кафе и штудировала фотографии, только что присланные Сакурой. Всю прошедшую неделю они следили за Тэру Миками, который, скорее всего, подозревал, что за ним будет вестись наблюдение, но точно не ожидал, что это будут делать две молодые девушки, поэтому узнать привычки и повадки Нового Второго Киры не составило труда. Например, он каждый день выходит из дома в одно и тоже время, свет в его окнах всегда гаснет ровно в одиннадцать вечера, трижды в неделю помощник прокурора посещает спротзал, откуда идёт прямо с работы. Вот тут-то они и забьют первый гвоздь в крышку гроба Киры. Надо всего лишь взломать его шкафчик, открыть портфель и на первых началах сделать несколько снимков содержимого Тетради. Диана была уверенна, что у человека, живущего по четкому расписанию, должна быть упорядоченность в записях. Но как совершить, по сути, проникновение со взломом да ещё и в мужской раздевалке? Здесь-то и пригодились таланты Сакуры: девушка, некогда мечтавшая стать журналисткой, обладала отличными навыками преображения и, как оказалось, неплохо умеет взламывать замки. «В старшей школе я часто пробиралась в учительскую, чтобы узнать всю подноготную учеников», — призналась она. Да и Воланд выполнял роль караульного — не сидеть же такому неугомонному синигами без дела!

«Всё в порядке», — прислала СМС Сакура.

Диана облегченно выдохнула. Теперь можно спокойно приступить к анализу полученных материалов. Тэру Миками не отличался особой изобретательностью в убийстве преступников — все они умирали от сердечного приступа. Как и думала Диана, в его записях был не то, что порядок, а даже систематичность: ежедневно помощник прокурора заполнял ровно один лист. От корки до корки, ровным, чётким, мелким, как в прописях, почерком он изо дня в день выводил одинаковое количество имён.

«Чрезмерная любовь к порядку сыграет над Миками злую шутку, — девушка улыбнулась про себя. — Такой почерк можно будет легко скопировать, главное — не прогадать с количеством страниц».

— Я могу присесть? — послышалось сзади.

Диана обернулась и увидела молодого человека, одетого в мешковатый спортивный костюм, очки и кепку, под которой скрывались волосы.

— Прошу прощения, но здесь занято… — погруженная в свои мысли, девушка не заметила имя говорившего с ней человека.

— Хе-хе, да хватит прикидываться, что ты её не узнаешь! — Воланд уселся на спинку соседнего дивана.

Диана подняла глаза на стоящего перед ней человека:

— Сакура?!

— Что, так хорошо замаскировалась? — рассмеялась та.

— Я тебя и не узнала, — Диана закрыла рот рукой и хихикнула.

Из уст подруг лился беззаботный девичий смех, будто бы им удалась какая-то незамысловатая шалость. Вот только от этой шалости зависели жизни множества людей.

— А Князь Тьмы был отличным караульным, — садясь, сказала Сакура, глядя на синигами.

— Князь Тьмы? — Диана подняла бровь — она никогда не называла так Бога Смерти.

— Хе-хе, ну да. Меня так в моём мире все называют, — напомнил Воланд и добавил: — Спасибо за похвалу, конечно, но мои услуги не бесплатны.

— Ну конечно, — вздохнула Диана. — Официант, принесите, пожалуйста, три молочных коктейля.

— Три? — переспросил подбежавший к их столику юноша лет восемнадцати. — Молодой человек, прошу прощения, но в помещении в головном уборе сидеть не принято…

— Ах, прошу меня простить, — рассмеялась Сакура и сняла кепку — её редкие волосы водопадом спустились до плеч.

— П-прошуп-прощения, — официант покраснел от неловкости.

Подруг накрыла вторая волна смеха, чем, собственно, и воспользовался юноша, ускользнув к барной стойке.

*

Лайт шёл домой размеренным шагом. Вечер спускался на Токио, звуки стихали, в окнах домов загорались огни. Всё было таким спокойным и умиротворённым, что, казалось, никто не смеет нарушить эту сумеречную идиллию. Никто: ни постоянно клянчащий яблоки Рюук, ни звонок от Мисы, которая вечно путалась под ногами, ни Л, который всегда появлялся как гром среди ясного неба. Со Вторым Кирой покончено: она ничего не вспомнит, и сейчас Ягами-младший осознавал, как же без неё всё просто. Тэру Миками — идеальный человек на роль его сообщника — беспрекословно подчиняется всем приказаниям и не задаёт лишних вопросов. Ещё немного, и они загонят в тупик Л и всю группу расследования. А после их смерти Лайт возьмёт все дела в свои руки. Конечно, ему бы не хотелось убивать собственного отца, но сотворение нового мира требует жертв. Но было ещё кое-что, что никак не могло остаться без внимания Киры. Alice. Ещё одна сильная фигура на шахматной доске, нет, на доске для шашек, ведь их силы, считай, равны.

— Куда-то торопишься, Лайт? Прошёл и даже не поздоровался.

— Диана?

«На ловца и зверь бежит, — подумал Ягами. — Что ж, не будем откладывать дела в долгий ящик: либо я здесь и сейчас уговорю её стать моей союзницей, либо прикажу Миками убить Диану Остапченко».

— Не узнал что ли? — на девушке была чёрная рубашка и пышная юбка такого же цвета, на воротнике был белый бант, что делало её больше похожей на ученицу школы, нежели студентку.

— Давно тебя не видел, — как бы оправдываясь, сказал юноша.

— На празднике ты был просто звездой вечера — до тебя было не добраться. Как Миса? Да и тебе тяжело наверное — лишиться такого преданного союзника… Хотя, думаю, такой гений уже что-нибудь придумал.

«Игра пошла в открытую? Ладно, Alice, посмотрим, насколько ты крепкий орешек».

— Ты права, я уже нашёл нового сообщника. Однако он тоже не более чем моя верная пешка. Королю не обойтись без пешек, точно так же, как и без королевы.

— Я думала, что Миса была твоей королевой.

— Ей нравилось так думать. Но у королевы должно быть серое вещество в голове, согласна?

— Не знаю, мне больше по душе шашки.

— Думаю, ты знаешь, что есть шашки на троих.

— Мне казалось, именно в это мы и играем с апреля.

— Диана, послушай меня, — Лайт попытался снизить градус напряжения. — Я знаю, что ты — Alice, ты знаешь, что я — Кира. Я могу сказать, как зовут моего сообщника и указать тебе на Л, его имя я пока что не выяснил.

— Ты о Тэру Миками? Можешь себя не утруждать: он мелькает в каждой программе, где говориться о Кире, а с Глазами Бога Смерти понять, что он стал владельцем Тетради проще простого.

— Глазами Бога Смерти?!

— А ты как думал, что я пойду практически безоружной против двух гениев?

— Конечно, ты куда умнее, чем может показаться с первого взгляда. Все эти игры преследовали одну цель — определить, что я из себя представляю, верно?

Диана кивнула:

— Первоначально я преследовала лишь свои цели, однако вести войну на два фронта крайне утомительно. История показывает, что это верный путь к поражению, поэтому, мне пришлось выбирать сторону.

— И кого же ты выбрала?

— Разве не очевидно?

— Я рад, что ты на моей стороне, Диана Остапченко, — юноша приблизился к девушке. — Ты наверное очень удивишься, когда я скажу тебе, кто такой Л, но мы должны убить его, иначе, несмотря на всё, что было с нами, что было между вами, он отправит нас на смертную казнь…

— Лайт, я знаю, что Рюдзаки — Л.

— Знаешь?! — девушка всё больше удивляла Киру. — Откуда?

— У меня свои источники, на основе информации из которых я строю предположения, и, как правило, не ошибаюсь. Ты только что просто подтвердил одно из них.

— Слышал, что вы поругались. Но ты не особо переживаешь по этому поводу, я правильно понял?

— Так будет проще его убить.

— Как же мне с тобой повезло, — Ягами прижал к себе девушку, которая ничуть не сопротивлялась.

— Лайт, познакомь меня с ним.

— С кем?

— С Тэру Миками. Он думает, что ты что-то вроде бога, я хочу проверить его преданность.

— В каком смысле?

— Подготовим ловушку для Л и группы расследования. Девятого числа в четыре утра, ***. У меня уже всё готово.

— Даже так? — Ягами вплотную приблизился к девушке и наклонился к ней, но его губы тут же натолкнулись на выставленную ладонь.

— Сначала убьём Л, — решительно сказала Диана и отстранилась от него.

— Ты у нас, как я погляжу, человек дела, — рассмеялся Лайт. — Хорошо, так и сделаем. Убьём Л, избавимся от остальных членов группы расследования, и тогда больше ничего не помешает нам создать новый мир. Мы создадим идеальное общество, создам такой мир, в котором будут жить только ответственные и добрые люди!

— И в этом идеальном мире мы окажемся единственными злодеями…

— Как мы можем быть злодеями? Мы будем богами!

*

Мацуда на всех парах влетел в главную комнату штаба расследования.

— Я не знаю, что это значит, как она вообще туда попала и кто её туда положил, я просто увидел её на камере наблюдения, сходил, проверил, и вот, — затараторил он.

— Мацуда, успокойся и скажи, что случилось?! — крикнул на него Соитиро Ягами. Тода Мацуда никогда не отличался сообразительностью и дисциплиной, но сейчас, когда полицейский видел, что что-то происходит с его сыном, начал ловить себя на мысли, что Л может быть прав касательно Лайта, поведение подчиненного казалось ещё раздражительнее, чем обычно, и ещё сильнее выбивало его из колеи.

— Я увидел через трансляцию камеры наблюдения, что на крыше лежит какой-то предмет. Я решил проверить, поднялся, и обнаружил эту кассету.

— Но как она могла оказаться на крыше? — удивился Идэ. — Не ветром же её туда занесло.

— Но это мог сделать Бог Смерти, — произнёс Л. — В любом случае, надо пересмотреть запись до того момента, как кассета была замечена.

— Вот, смотрите, она просто появилась из воздуха! — Мацуда Ткнул пальцем в экран.

— Это точно дело рук синигами, — сделал вывод Л. Он тоже видел лишь само появление кассеты, значит, принесла её точно не Ну. Воланд? Тот самый Бог Смерти, который сбросил Тетрадь Alice? — Мы должны просмотреть запись.

Как только кассету вставили в магнитофон, экран тут же побелел, на нём появилась одна-единственная надпись.

— Alice, — произнёс Соитиро Ягами.

— Соскучились по мне? — прозвучал женский механизированный голос. — Хотите увидеть гибель бога? Тогда 9-го августа, в 4 часа утра приходите по адресу ***, — запись повторилась раз пять, прежде, чем экран погас.

— Неужели она правда думает, что мы сунемся в очевидную ловушку? Всё те же помехи, эта девица даже качественную запись сделать не удосужилась!

— Нет, Ягами-сан, в этот раз помехи другие, — Л что-то выводил на листе бумаги. — Мы должны довериться Alice.

— Рюдзаки, ты серьёзно?

— Абсолютно. Эти звуковые помехи — послание, зашифрованное азбукой Морзе.

Л положил лист на всеобщее обозрение:

«Light Yagami is Kira. TeruMikami is his assistant. My helper and I have substituted their Death Note on a fake one. Japanese cherry will help you, but she is innocent».

— Всё так, как я и предполагал — хоть Alice и вела собственную игру, она была и остаётся на нашей стороне, — вздохнул Л.

— Значит, Лайт всё-таки… — Соитиро Ягами замолк. Его сын — Кира. Сомнение в невиновности Лайта давно сковывало отцовское сердце, но до последнего отрицал собственные доводы в пользу теории Л.

— Девятого числа в четыре утра… — дрожащим голосом сказал Мацуда*.

— Японская вишня? Что бы это могло означать? — удивился Айдзава.

— Сакура, — ответил Л.

— Я это прекрасно понимаю, но…

— Нет, в данном случае, Сакура — это имя. В университете есть девушка Сакура Киномото, чей отец был телеведущим 24 канала.

— И его убил Второй Кира, — продолжил полицейский.

— Сакура много времени проводила с Дианой. У неё есть мать и младший брат, Alice вполне могла использовать их в качестве заложников, чтобы заставить её сотрудничать. В обращении сказано, что она невиновна, значит, придётся поверить Alice на слово. В любом случае, мы должны довести дело Киры до конца, а что будем делать с остальными — решим позже.

— Эй, смотрите, — Моги указал на один из экранов: посреди холла торгового центра стояла девушка японской национальности в белой кофте и капюшоне с ушками кролика. Она смотрела просто в камеру и что-то прижимала к груди.

— Это у неё что, Тетрадь Смерти?

— Но что за нелепый наряд?

— В сказке Льюиса Кэрролла «Алиса в Стране чудес» Белый Кролик служит глашатаем, то есть, посланником. Я думаю, это и есть наша Японская вишня, и она принесла нам ещё одну Тетрадь.

Комментарий к Ещё один игрок

* числа “4” и “9” считаются несчастливыми в Японии.

========== Финальный акт ==========

Ночь накрыла Токио сонным одеялом, и дом Ягами не стал исключением. Саю, вдоволь наболтавшись с подружками по телефону, спала в своей комнате, мать семейства заснула в гостиной, так и не дождавшись возвращения мужа с работы. Единственный, кто бодрствовал, был Лайт, о чём свидетельствовал слабый свет от лампы, пробивающийся на улицу сквозь плотные занавески.

— Уже пятнадцать минут за полночь, — произнёс юноша, глядя на циферблат наручных часов. — Ещё немного, осталось всего несколько часов. Без преувеличений, это мой самый лучший план: всё должно пройти без сучка и задоринки.

— Твой план, Лайт? Мне казалось, что это Alice всё организовала и пригласила тебя на представление.

— Рюук, неужели ты думаешь, что я такой идиот, что доверюсь этой девушке? Конечно, я был бы рад иметь её в союзниках, она нужна мне, чтобы убить Л. Согласно нашей договорённости, Диана впишет его имя в свою Тетрадь, Миками же убьёт остальных членов группы расследования. Всех, кроме моего отца. Сперва, он отдаст нам ту Тетрадь, которую мы конфисковали у Хигути, и только потом отправится вслед за ними.

— А если Alice вдруг переметнётся на сторону Л? Или же попросту использует тебя?

— Тогда я убью её, разве не очевидно?

— Я-то думал, что ты считаешь её своим другом. Даже целоваться полез.

— Я пытался найти к ней ключ. Как оказалось, Диана не имеет ничего общего с Мисой: романтические отношения её не интересуют. Что ж, мне же лучше.

— Ну, как знаешь. Я повеселюсь в любом случае.

Лайт посмотрел на часы:

— Не могу дождаться. Всего четыре часа, и больше никто не будет стоять у меня на пути.

*

Час ночи.

Диана была как на иголках: а вдруг что-то пойдёт не так? вдруг Л решит сыграть партию по-своему? вдруг группа расследования и вовсе не явиться? вдруг план Ягами превзойдёт её собственный? вдруг что-то случится с Сакурой? Девушка посмотрела на спокойную, как удав, подругу и продолжила мерить шагами комнату.

— Да хватит метаться, мой ручной человек, — обозвался Воланд. — Ты никогда раньше не паниковала перед каким-либо делом, а тут…

— Потому что раньше всё зависело только от меня, и под угрозой была только моя жизнь! А теперь всё наоборот! — Диана сорвалась на крик. Она единственный человек, которого там не будет. Она единственная, кто выживет, в случае провала.

— Не переживай, Диана-тян, я со всем справлюсь, — заговорила Сакура.

— Нет, всё-таки я должна была всё сделать сама. Даже если угроза твоей жизни и здоровью минует, тебя в любом случае арестуют. Ты же помнишь, что ты должна им сказать? — девушка серьёзно посмотрела на сидящую пред ней подругу.

— Не понимаю, почему ты так упорно пытаешься выставить себя злодейкой? Ты спасаешь мир от Киры, Л должен это понимать.

— Потому что так будет лучше для всех. Я ничем не лучше Ягами — я пользовалась Тетрадью, я убивала людей. Возможно, что если бы не их с Л вражда, то я бы продолжала этим заниматься…

— Неужели ты хочешь остаток жизни провести в тюремной камере? Тебе ведь и так осталось всего полгода…

— Сакура, я так решила. Так будет правильно.

Повисло молчание. Синигами пытался что-то сказать и даже приоткрыл свой зубастый рот, но тут же закрыл его. Стрелки часов показывали половину второго.

Диана почувствовала колющую боль в ноге. Нет, это уже не очередной приступ, а лишь егопоследствия. В скором времени припадки участятся, головная боль и дрожащие пальцы рук станут постоянными её спутниками. За несколько недель до смерти она не сможет ходить и поднимать что-то тяжелее сумки. В конце концов, наступит что-то вроде затяжного сна в сопровождении агонии, после которой смерть будет казаться подарком свыше, благословлением. Девушка спокойно принимала это. Такая смерть — достойная кара за её грехи. Эшафот по сравнению с этим — детский лепет.

— Тебе уже пора, —она подошла к Сакуре и набросила на неё белый капюшон с заячьими ушками.

— Диана-тян, — девушка вернула капюшон на прежнее место. — Скорее всего, мы больше не увидимся…

— Хочешь сказать, что пришло время прощаться? — Диана улыбнулась и села на диван рядом с подругой. — Что же… Сакура, прости меня. Я не должна была втягивать тебя в это.

— Ты дала мне выбор, и я приняла решение. Поэтому, всё в порядке.

— Нет, не в порядке, ты можешь умереть там… — девушка ненадолго замолкла и продолжила: — С самого моего приезда сюда всё было ложью: фамилия, причины поступления, дружба с Лайтом и Рюдзаки… Но с тобой всё было по-другому. Ты всегда была искренней со мною, ты стала моей первой настоящей подругой. Раньше я и предположить не могла, что иметь друзей так важно, что это может так много для меня значить. Мы видимся в последний раз, но я не забуду тебя до самой смерти.

— До скорой смерти, — вставил свои пять копеек Воланд.

— У меня тоже не было друзей до тебя, Диана-тян. Когда Кира убил моего отца, весь мир для меня рухнул. Но ты прибежала к нам с другого конца города, чтобы я не осталась сама, ты помогла мне найти силы двигаться дальше, ты дала мне надежду на то, что справедливость восторжествует и теперь, мы свершим её собственными руками. Спасибо тебе, Диана Калинова, спасибо за всё, — девушка расплакалась и кинулась к подруге.

— Ну всё, хватит плакать, Сакура, всё будет хорошо.

— Уже два часа ночи. Видимо, мне пора.

Стоя на пороге квартиры, Диана вновь накинула, на подругу капюшон.

— Удачи тебе, Сакура.

— Спасибо, Диана-тян. И прощай.

Девушка ничего не ответила, а лишь грустно улыбнулась и подняла ладонь, что было больше похоже за знак приветствия.

Как только дверь захлопнулась, Диана рухнула на пол, повалив вешалку для верхней одежды в попытках уцепиться за что-то.

— Чёртов приступ!

Пульсирующая боль в спине отдавала по всему телу, пальцы на руках дрожали, а по голове будто обухом ударили. К горлу подступил комок рвоты, и, если бы девушка в течение дня съела бы что-то внушительнее маленькой булочки, предусмотрительно принесенной Сакурой, то всё бы содержимое желудка непременно бы выскочило наружу.

— Ты в порядке, мой ручной чело…

— Да, как видишь, в полнейшем! — Диана так и сидела, облокотившись спиной о стенку, будучи не в силах пошевелиться. — Воланд, лети за ней. Я не хочу, чтобы моя единственная подруга оставалась сама в такой ситуации. А когда всё закончится, чем бы это не закончилось, вернёшься назад и всё мне расскажешь.

— Но ты ведь…

— Чувствую себя не лучшим образом. Ты можешь чем-нибудь помочь, кроме как вписать моё имя в Тетрадь? Вряд ли. Поэтому, прошу, будь рядом с Сакурой.

— Ладно, ладно, только ты это, береги себя, что ли.

— Не сомневайся, мой ручной синигами, — сказала девушка исчезающему в стене Богу Смерти.

*

Лайт шёл по тёмной улице размеренными шагами, то и дело оглядываясь по сторонам, словно боясь преследования. Шорох и звук шагов — кто-то следит за ним! Ах, нет, это всего лишь сухая ветка старого дерева, раскачиваясь на ветру, ударяется о металлические ворота гаража. Юноше было как-то неспокойно, как-то тревожно. Конечно, должно быть, он и должен так себя чувствовать, ведь мир стоит на пороге больших перемен, которые будет вершить он, Кира, Ягами Лайт! Наверное, именно так себя чувствовали великие учёные и изобретатели, первооткрыватели и полководцы. Сегодня он всё изменит! Сегодня победа будет за ним!

— Ками-сама*? — окликнул его кто-то сзади.

Юноша обернулся и увидел высокого человека в очках с нездоровым блеском в глазах. И, если бы Ягами не знал, что перед ним стоит не много не мало помощник прокурора, то наверняка бы принял его за сумасшедшего.

— Ками-сама! Для меня большая честь видеть вас перед собой! — Тэру Миками поклонился, как перед входом в храм. — Благодарю, что выбрали меня на роль Вашего последователя! О, я знал, что это моё предназначение, знал это с самого Вашего появления!

— Да он же чокнутый… — прошептал Лайт так, что Миками его не услышал. — Я очень рад это слышать. Надеюсь, ты не подведёшь меня, как это сделал твой предшественник, — властным голосом произнёс Кира и неслышно добавил: — Чёрт, да по сравнению с ним Миса была просто подарком.

— Я не подведу Вас, Ками-сама, клянусь! Вот, я сделал всё так, как Вы мне велели, — с этими словами Миками достал из своего портфеля Тетрадь Смерти.

«ТодаМацуда, АидзаваСиюти, ИдэХидэки, Моги Кандзо.

Соитиро Ягами придёт 9-го августа в 4:00 по адресу *** и принесёт Тетрадь Смерти, ранее изъятую полицией и передаст её Кире, после чего умрёт».

— Прекрасно, — произнёс Лайт. Конечно, он не хотел убивать собственного отца, но это необходимая жертва для достижения цели. В памяти всплыли эпизоды из детства: вот отец катает его на шее, вот он возвращается с работы после долгого расследования и терпеливо отвечает на вопросы сынишки, вот успокаивает маленькую Саю и даёт старшему ребёнку наставления всегда защищать сестрёнку… Нет, в создании нового мира нет места сентиментальности! Да и ко всему прочему, он же не сам его убивает. Не он же вписал его имя в Тетрадь.

— Ками-сама, уже 3:30.

— Знаю, — протянул Лайт. — Мы ждём Alice.

— Alice?

— Да, она сама меня нашла и сказала, что собирается убить Л. Но вот только я не доверяю ей до конца. Поэтому, в случае чего, запомни, что её зовут Диана Остапченко.

Рюук тем временем сидел на возвышенности и наблюдал за происходящим.

— Наслаждаешься представлением? — к нему подлетел ящероподобный синигами и уселся рядом. — Подожди, сейчас всё начнётся. Не знаю, чем это закончится, но, уверен, что мы оба повеселимся на славу.

А тем временем к Ягами и Миками приближался силуэт. Он будто бы состоял из двух половин: снизу — чёрный, сверху — белый.

— Ну здравствуй, Alice, думал, что ты уже не придёшь. Познакомься, это — Тэру Миками, мой эм… помощник.

— Амане тебя больше не устраивала? Как должно быть, замечательно было от неё избавиться, не так ли, Кира? Не то, что мне её жаль, ведь именно она убила моего отца… Но, всё же, единственный, кто виновен во всём, это ты, Ягами Лайт.

— Ками-сама, она…

— А ты, чёртов фанатик, ещё хуже Второго Киры!

Девушка подбежала к Миками и изо всей силы его толкнула. От неожиданности помощник прокурора ослабил хватку и, упав, выронил Тетрадь, которая тут же была подобрана нападающей. Лайт кинулся к девушке в попытках отнять артефакт, но она ловко увернулась и бросилась прочь в лабиринты гаражей.

— За ней!

Оба: Ягами и Миками не были обижены физическими данными, но догнать убегающую им всё никак не удавалось.

— Должно быть, Диана заключила сделку с Л. Что же, ей же хуже. Моя Тетрадь при мне. Она приведёт нас к детективу, и ты убьешь их обоих. Остальные члены группы расследования, должно быть, уже мертвы.

Лайт остановился.

— Что такое, Ками-сама?

— Зачем нам следовать за ней, как овцам за пастухом? Они с Л наверняка приготовили для нас ловушку, ну так мы предпримем контрмеры. Я впишу имя Aliсе в Тетрадь, потом мы пойдём к ***. Я покажу тебе Л, и ты убьёшь его. Таким образам наш «великий детектив» умрёт последним. Я хочу, чтобы он испытал всю горечь поражения перед смертью.

Он два раза щёлкнул по наручным часам и привёл в действие потайной механизм, где находился обрывок из Тетради. «Диана Остапченко», — вывел он крупными буквами.Перед глазами всплыло миловидное лицо девушки. Смешно, несколько дней назад он чуть было не поцеловал аккуратные маленькие губки, которые через 40 секунд издадут последний вздох. Жаль, конечно, из неё бы получился отличный союзник.

— Уже почти четыре часа утра, нам пора.

*

Вечером Сатико Ягами в очередной раз заснула в гостиной на диване, так и не дождавшись мужа с работы. За все годы брака она уже привыкла к долгим ожиданиям и ночной работе супруга, но именно этой ночью что-то тревожило её. Сон женщины был беспокойным и прерывистым. Кира… Он может убить не только Соитиро, но их сына —Лайта. Она может потерять их обоих.

Женщина проснулась около четырёх часов утра. Нет, она не может спать.

— Лайт… — слетело с её губ.

Он больше не отпрашивается погулять и не сообщает о возвращении домой. Она даже не уверена, застанет ли сына в его комнате, если сейчас поднимется проверить.

— Мама!

Со второго этажа, спотыкаясь и падая, бежала Саю.

— Лайта нет дома, — заплакала девочка.

— Милая, твой брат уже большой мальчик. Должно быть, у него есть дела… Возможно, он поехал навестить Мису…

— Кто его ночью к ней пустит? А папа? Его ведь тоже нет дома?

Саю села рядом с матерью и прижалась к ней.

— Мне страшно… А вдруг с ними что-то случится?

— Не говори глупостей, Саю, с папой и Лайтом всё будет хорошо.

Обычно беззаботная девочка всё никак не могла успокоиться, словно предчувствовала беду. Сатико ничего не могла с этим поделать — у неё самой было сердце не на месте. Женщина обняла дочь и сама заплакала.

*

Солнце уже начало выглядывать из-за небоскрёбов мегаполиса, когда Кира и его помощник прибыли по адресу ***. Там их ожидал одиноко стоящий человек.

— Лайт…

— Ну здравствуй, папа, — грустно улыбнулся юноша.

— Лайт… Несмотря на то, что ты делал, ты всё ещё мой сын, и я всегда буду любить тебя, — Ягами-старший прилагал явные усилия, чтобы не заплакать.

— Мне очень жаль, что всё так сложилось, но, боюсь, у меня нет другого выбора, — Лайту самому хотелось плакать. Был бы он сам, то наверняка так бы и поступил. Но при Миками он не собирался распускать сопли.

Юноша отдал имеющуюся Тетрадь своему помощнику, после чего подошёл к отцу и взял у него из рук кейс.

— Жаль, что ты не увидишь идеальный мир, который я построю. В нём не будет преступников, не будет подлецов, в нём будут жить лишь честные и порядочные люди.

Лёгким движением руки Лайт открыл кейс. Он был пуст.

Юноша поднял округлившиеся глаза на отца, который заметно изменился в лице. Подобно огненным искрам из закрытой печи, из углов повыскакивали члены группы расследования. Аидзава и Моги тут же обезвредили Миками, застегнув на нём наручники, остальные же, включая Ягами-старшего, направили на Киру пистолеты.

— Быть того не может… — только и смог сказать тот.

Его надули? Обвели вокруг пальца? Победили? Его, Бога Нового Мира?

— Ты проиграл, Кира, — голос Л прозвучал, словно раскатистый гром среди ясного неба.

Юноша вздрогнул и слегка попятился назад, но направленные на него дула пистолетов давали чётко понять: бежать некуда.

— Диана Остапченко постаралась? Хах, как жаль, что она не увидит плодов своего труда, ведь я убил её! — в злобном оскале прошипел Кира.

— Диана Остапченко не её настоящее имя, — раздался уже знакомый голос.

Только сейчас он заметил стоящую за Л и Ватари девушку азиатской внешности.

— Aliсе жива, но ты прав в одном: твоё поражение она не увидит. Помнишь Сакуру? Она репортёр университетской газеты, её отца, ведущего 24 канала, убила Миса, когда притворялась тобой.

Словно в подтверждая факт поражения соперника, детектив продемонстрировал отобранную Тетрадь.

— Ну, надо же, всё в точности, как предсказала Alice! — произнёс Л, в ответ на что Кира ещё сильнее вылупил глаза. — Да-да, кажется, ей удалось предугадать саму твою сущность.

Сзади послышался шум: Тэру Миками быстрым движением вскрыл запястье обычной шариковой ручкой и через несколько секунд упал замертво, так что полицейские не успели ровным счётом ничего предпринять. Из-за спины Ватари послышался тоненький визг Сакуры. Тем временем Л даже бровью не повёл и продолжил свой рассказ:

— Они с Сакурой следили за Миками. Каким-то образом им удалось дорваться до Тетради и заменить её на точно такую же поддельную, вставив несколько листов из настоящей Тетради таким образом, чтобы их хватило строго до сегодняшнего дня. Любовь к порядку сыграла над ним злую шутку. Что ж, видимо, он решил сам себя покарать за свои грехи. А что касается тебя, Кира, то за свои грехи ты ответишь по всей строгости закона. Всё кончено, ты проиграл.

Но тут сзади послышался шелест крыльев и знакомый, даже привычный хохот.

— Нет, ещё ничего не кончено! — расхохотался Кира и кинулся к невидимому для всех синигами. — Рюук, наконец-то ты пришёл. Ещё ничего не кончено, ничего! Победа будет за мной! Веселье только начинается! Убей их всех и я покажу тебе, как преобразится мир!

— Хорошо Лайт, как скажешь, — вновь захохотал синигами и начал выводить когтистыми лапами символы в своей Тетради. — Скажу честно, ты помог мне развеять скуку, и иногда мне было даже весело. Я, признаться, даже буду немного скучать, — Бог Смерти развернул Тетрадь.

«Ягами Лайт».

У него резко потемнело в глазах. Нет, ему это всё кажется. Должно быть, это всего лишь сон. Но почему тогда он лежит на земле, а не в своей постели? И почему так щемит сердце и болит грудь.

Соитиро Ягами подбежал к сыну. Л поспешно приблизился на приличное расстояние, но подойти ближе не решился.

— Лайт, Лайт, ты слышишь меня? — обратился полицейский к умирающему у него на руках сыну.

— П-почему всё так закончилось? Разве я злодей? Разве я заслужил такой конец? Я всего лишь хотел сделать мир лучше… — сказал Лайт и его глаза закрылись навеки.

— Я знаю… — прошептал сквозь слёзы Ягами-старший.

Только теперь полицейские из группы расследования решились опустить пистолеты. Л так и стоял посредине своеобразного круга, не в силах сдвинуться с места. Лайт был его другом. Его первым другом. Но он также был Кирой. Юноша сам перешагнул через запретную черту человечности, сам бросил вызов судьбе и смерти, сам довёл себя до этого. Ягами Лайта было уже не спасти. Детектив прекрасно это понимал, но всё же чувство вины начало распускать свои печальные цветы в его душе…

Даже Квилш Вамми, несмотря на свой опыт, не знал, что ему делать прямо сейчас. Подойти к Л? Или же попытаться утешить Соитиро Ягами? Нет, ничто не поможет родителю, потерявшему ребёнка. Наверное, стоит вызвать полицию и скорую, чтобы они забрали тела Киры и его непутёвого помощника. И тут Ватари осознал, что все, включая его, забыли о незаметной, но немаловажной фигуре в этой игре. Он обернулся и посмотрел на Сакуру Киномото.

Девушка сидела, обхватив колени руками, и дрожала всем телом. Холодная металлическая стена гаража не доставляла ей ни малейшего дискомфорта, а скорее служила хоть какой-то опорой. Тот, кто виновен в смерти её отца, наказан, не людьми, не законом, а высшими силами. Однако, это не изменяет того факта, что он был человеком.

И разве человек, сколь бы ужасными не были его поступки, заслуживает подобную смерть?

Комментарий к Финальный акт

* так в Японии принято обращаться к божествам

Прошу меня простить за долгое отсутствие, но второй семестр выпускного класса обещает быть жарким :(.

Итак, это была предпоследняя глава. Постараюсь дописать фанфик максимально быстро, но ничего обещать не могу, так как эту главу удалось завершить лишь благодаря тому, что слегла на несколько дней с температурой.

Спасибо, что поддерживаете меня своими лайками и самим своим существованием, мои верные читатели)

========== Когда представление окончено ==========

Сакура смутно помнила, что случилось после того, как Ягами Лайт упал на землю, схватившись за сердце. Первые несколько минут на неё никто даже внимания не обращал, но после помощник Л, Ватари, кажется, с некой долей отцовской заботы накинул ей на плечи свой пиджак и помог подняться. То, как группа расследования покинула место развязки, кто и куда забрал тела преступников, и каким образом она оказалась в одиночной палате одной из токийских больниц вспомнить, как девушка не старалась, не удавалось.

Стрелки часов уже давно перевалили за полдень, когда в дверь палаты кто-то постучал.

«Врач или медсестра стучать бы не стали. Значит, это кто-то из группы расследования», — подумала девушка и разрешила войти.

Увидев появившегося в дверях молодого человека, девушка впала в ступор.

— Как ты себя чувствуешь? — Л взял стул и сел рядом, предварительно сняв обувь.

— У-уже лучше, — только и смогла вымолвить она.

— Я думаю, ты понимаешь, что подробности смерти Киры не должны попасть в прессу.

— Думаешь, мне кто-нибудь поверит?

— Вряд ли. Но я должен был предупредить тебя: фанатики Киры ещё долго не смогут успокоиться.

— Ты ведь пришёл не для этого?

— Диана как-то говорила мне, что ты умнее, чем кажешься… Я здесь для твоего допроса. Aliсе в своём послании чётко сказала, что ты не виновна. Можно было бы предположить, что она угрожала твоей семье, и поэтому ты помогала ей… Но я не особо этому верю: Кира виновен в смерти твоего отца, этого более чем достаточно, чтобы Alice убедила тебя сотрудничать с ней.

— И какие мне предъявляются обвинения?

— В том-то и дело, что никакие. Дело Alice сводиться к тому, что кто-то взломал телевещание страны. Сойдёт за хакерство и хулиганство, но не более. Только если у нас не появятся прямые улики и доказательства причастности Aliсе к убийствам, но она отлично замела все следы, все, кроме одного… Раз ты всё ещё жива, Диана не намерена тебя убивать, хоть ты и являешься единственным свидетелем её преступлений. Всего одно твоё слово может стать её пропуском на эшафот.

— Причём тут Диана? — Сакура непонимающе захлопала ресницами.

— Она дала тебе выбор, когда предложила стать её сообщницей, не так ли? — Л вздохнул и ещё сильнее сгорбился. — Полагаю, Диана дала указания валить всю вину на неё.

Сакура вздрогнула: их раскрыли. Девушка надеялась обвести детектива вокруг пальца: сказать, что Aliсе связывалась с ней через записки и не раскрывала свою личность. Так она бы смогла защитить Диану от скамьи подсудимых. Не удалось. Что же ты сделаешь против лучшего в мире детектива, от которого не ускользнёт ни одна деталь?

— Откуда ты …

— Это в её духе: защищать тех, кто ей дорог. Но тебя в любом случае оправдают: ты жертва, как ни крути. А вот с Дианой дела обстоят куда хуже: смертный приговор ей гарантирован.

— Смертный приговор? — у Сакуры на глазах выступили слёзы. Конечно, она понимала, что ждёт её лучшую подругу, однако раньше девушка всеми силами отгоняла от себя мысли о таком очевидном факте.

— Завести на неё дело проще простого, но… я не собираюсь это делать.

— Не собираешься?!

— Со стороны закона это более, чем неправильно… Но со стороны человечности: она спасла всю группу расследования и помогла поймать самого массового серийного убийцу в истории, и после всего этого Диана Калинова не заслуживает смерти.

— Она и без того скоро умрёт. Диане осталось жить всего полгода.

— Так мало? — детектив почувствовал, что внутри него что-то оборвалось. Конечно, то, что болезнь девушки неотвратима, он понял в тот самый момент, когда увидел название лекарства. Но, всё же, Диана не выглядела больной, он думал, он надеялся, что у неё в запасе есть ещё хотя бы пару лет.

Сакура кивнула:

— Мне бы не хотелось, чтобы она провела последние дни своей жизни в тюремной камере.

— Этого не будет. Я могу вернуть твой телефон, чтобы вы смогли попрощаться: ей лучше в ближайшее время покинуть страну.

— Это не лучшая идея: зная Диану, она без раздумий примчится сюда. Мы с ней уже простились.

— В таком случае, Сакура Киномото, твоя причастность к делу Киры нигде не всплывёт. Мы уже сообщили твоей семье, где ты находишься, конечно, наврав с три короба. А что касается Дианы, обещаю, с ней всё будет хорошо.

Детектив поднялся со стула и направился к выходу.

— Рюдзаки, — окликнула его девушка. — Диана называла так тебя в разговоре, — сказала она в ответ на вопросительный взгляд юноши. — Обещаю, я никому не скажу, что ты Л. И… Спасибо тебе, — улыбнулась она.

— Да. И тебе тоже спасибо, Сакура Киномото, — улыбнувшись в ответ, детектив вышел из палаты.

*

Этот приступ длился дольше, чем обычно. С горем пополам Диана добралась до спальни и, не раздеваясь, нырнула под одеяло. Тупая, тягучая боль по всему телу всё не желала отступать…

Девушка с трудом разодрала глаза и обнаружила, что на дворе уже давно стоял полдень. Видимо, ночная стрессовая ситуация заставила её организм перейти в режим «энергосбережения». Она попыталась пошевелиться, после чего перевернулась набок и накрылась одеялом с головой. Скорее всего, она последний раз лежит на мягкой кровати, поэтому оставаться в стране Морфея хотелось как можно дольше.

Через час девушка всё-таки встала и посмотрела на часы. Без четверти два! Но почему её все ещё не приехали арестовывать? И где Воланда черти носят?! Неужели…

— Нет, нет, я отказываюсь в это верить! Кира не мог победить! Рюдзаки и Сакура не могли умереть!

— Ну чего ты так раскричалась, мой ручной человек?

— Воланд, наконец-то! Что… что там произошло?

Ответа не было.

— Нет…

— Кира мертв, а твои драгоценные детектив и журналисточка напротив, живы-здоровы.

— Слава Богу…

Диана уселась обратно на кровать, обхватив колени руками. Кира проиграл. Для Ягами Лайта теперь всё кончено, как, собственно, и для неё.

— Л уже разговаривал с Сакурой?

— Да, и в основном ты была объектом их задушевной беседы.

— Сакуре ничего не грозит за помощь мне?

— Л сказал, что её причастие к делу нигде не всплывёт.

— Замечательно, — вздохнула девушка. — Значит, полиция явиться сюда с минуты на минуту.

Диана быстрым шагом направилась в ванную, почистила зубы, расчесалась и стала у открытого шкафа, чтобы выбрать более-менее презентабельную одежду.

— Не хочешь надеть то синее платье, мой ручной человек? Ты правильно сделала, что купила его тогда, как на тебя сшито.

Девушка посмотрела на платье с розами на поясе, которое с конца июля так и валялось скомканное в углу шкафа. Она достала его и провела рукой по тому месту, где когда-то находилась оторванная роза. Ей захотелось надеть его и больше никогда не снимать. Пусть её в нём арестуют, пусть её в нем судят, пусть её в нём повесят и после похоронят. А она будет лежать в тесной деревянной коробочке, выставив на всеобщее обозрение пустующий участок пояса. Пусть все видят, пусть все знают, что эта роза находится у того, с кем она связана навеки.

— Нет, мой ручной синигами, не думаю, что в тюрьме в нём будет удобно.

Раздался звонок в дверь. Ну вот и всё, финал близок.

Диана шла по маленькому коридору, в памяти возникали эпизоды уходящей жизни: вот она сидит, прижавшись к матери и даёт обещание всегда быть хорошей девочкой, вот её пальцы летают по клавишам пианино в музыкальной школе, вот она сидит перед телевизором, на экране которого изображена одна-единственная буква «L», вот она поднимает упавшую откуда-то тетрадь и записывает в неё первое имя…

Тяжело выдохнув, девушка резко распахнула дверь. В проёме никого не было.

— Э? Может, соседские дети шалят? — предположил Бог Смерти.

— Нет, это не дети.

Диана подняла с порога игрушку белого кролика, к его лапке был привязан конверт.

— Хе-хе! Любовное послание! А я уже потерял веру в него…

Ловким движением девушка вскрыла конверт и достала оттуда письмо, написано от руки.

“Дело Киры можно считать закрытым. Он мёртв, а вместе с ним — всё, что было связанно с Тетрадями. Твой посланник в безопасности. Ни тебе, ни ей не будут предъявлены обвинения.

P.S. Лучше тебе как можно быстрее покинуть страну, в противном случае жди проблем с миграционной службой”.

В конверте Диана обнаружила один билет на вечерний авиарейс.

*

В штабе расследования все ходили, как в воду опущенные. После фактического завершения дела не прошло и суток, но полицейские всеми силами старались как можно скорее закончить бумажную волокиту и разойтись по домам. И, как на зло, у всех всё валилось из рук. Хидеки записал неверную дату на важном документе, Аидзава уронил папку с бумагами и вот уже полчаса предпринимал тщетные попытки расположить их в правильном порядке, у Мацуды завис ноутбук, полицейский гневно щёлкал мышкой, пытаясь привести компьютер в чувства, Моги и вовсе плюнул на всё и просто сидел на диване, потупив взгляд в стену. Соитиро Ягами в штабе отсутствовал. Члены группы расследования могли только строить догадки, как он сможет смотреть в глаза жене и дочери после всего, что произошло. Потому что Ягами считал себя виноватым в смерти сына. Потому что он не смог предотвратить это. Потому что теперь ему придётся всю жизнь скрывать правду.

Дела у Л обстояли не лучше. Письмо в Интрепол горело синим пламенем — нужно было отправить его немедля, а детектив не мог связать и пары слов.

— Рюдзаки, — окликнул его Ватари.

Юноша отвернулся от ноутбука и поднял глаза на своего опекуна.

— Полчаса назад она покинула страну.

Л почувствовал некое облегчение, словно вдали от Японии, вдали от всего, что было связанно с Кирой, Диана будет в безопасности. В руках он сжимал синюю розу, что некогда украшала платье девушки.

— Надеюсь, последние месяцы её жизни пройдут спокойнее, чем предыдущие четыре. Знаешь, Ватари, мне жаль, что больше никогда не увижу Диану Калинову.

— Кто знает, может судьба ещё вновь сведёт вас, — сказал он в ответ.

Детектив улыбнулся. Он только что собственноручно спровадил преступницу в недосягаемое для самого себя место. Узнать, где живёт девушка, не составит особого труда, но зачем это делать? Она заслужила покой.

— Ватари, я определился с выбором наследника, — вдруг сказал Рюдзаки.

— Да? — Квилш Вамми уж никак не предполагал, что его подопечный сделает выбор так рано, да ещё и в такой обстановке. — И кто же?

Л озвучил ответ. В ответ Ватари улыбнулся и кивнул.

*

— «Шановні пасажири, ми раді вітати вас у міжнародному аеропорту «Бориспіль». Dear passengers, we are glad to welcome you in Borispil International Airport»*.

— Боженьки, наконец-то я дома!

До дома нужно было ещё как минимум пять часов езды на поезде, но как только девушка вышла из самолёта, она почувствовала долгожданный душевный покой, который искала по протяжении последних нескольких месяцев. Все убийства и расследования, все смерти и обманы, всё то тёмное, что отравляло ей жизнь осталось там, в Стране Восходящего Солнца. А здесь, в тридцати минутах езды от Киева, было спокойствие, умиротворение.

Пассажиры и персонал столпились возле телевизоров: чуть более суток назад полиция Японии объявила об официальном завершении расследования по делу Киры. Преступник пойман и в данный момент находиться под стражей в «одном из самых охраняемых мест страны». Кто-то возмущался и сравнивал Киру чуть ли не с Иисусом, кто-то радовался, что зло получит по заслугам.

— Хе-хе, Диана, ты посмотри, кто выступает по телевизору!

Японский канал «24» тут же выпустил программу, где журналисты брали интервью у родственников жертв Киры. Среди них самым ярким выступающим была девушка, некрасивая, с длинными редкими волосами, но в глазах горел какой-то притяжательный огонь, так что даже сторонники «бога нового мира» прилипли к экранам.

— Появление Киры и его действия было вызовом для мира и людей, для наших моральных качеств. Мой отец, Мидори Киномото, был убит Кирой за то, что не боялся говорить открыто. Но он знал, на что идёт. Как-то раз мой отец сказал мне: «Я буду говорить даже тогда, когда будет молчать весь мир. Я буду нести правду даже тогда, когда все погрязнут во лжи. Я буду храбрым даже тогда, когда никто не сможет осмелиться высунуть голову из песка. Потому что это то, что должен делать человек чести». И преступники, и невинные жертвы в первую очередь люди, и никто не имеет право вершить самосуд и ставить себя выше закона. И после всего, что произошло, мы должны сплотиться и больше не допустить массовых жертв. Потому что этот вызов брошен нам миром, и мы должны его принять, ведь мы все — люди чести.

— Хе-хе, красиво говорит. Думаю, у твоей журналисточки большое будущее.

— Не сомневаюсь, Воланд.

Поезд тронулся. Диана молча наблюдала, как за окном сменяются пейзажи, как сосновая роща становиться лугом, а луг — лесом. Красиво. Лето близилось к концу, а за ним последует осень, её девятнадцатилетие, а после — последняя в жизни зима, излюбленное с детства время года.

— Поздравляю, ты победила Киру.

— Что-то ты припоздал с поздравлением, мой ручной синигами. Но эта победа была достигнута не только моими усилиями.

— И всё же, ты добилась своего. Что будешь делать теперь, мой ручной человек?

— Для начала было бы неплохо попасть домой, а дальше посмотрим.

Диана задумчиво смотрела в окно. Девушка закрыла глаза и слегка улыбнулась. Она достала из сумки Тетрадь, выдрала оттуда лист и тщательно зарисовала его ручкой с обеих сторон.

— Что ты делаешь?

— Тетрадь мне больше не нужна. Я поклялась, что не впишу в неё ни одного имени. Я оставлю себе этот лист, чтобы помнить, ради чего, и за какие грехи я умираю. Рюдзаки… Жаль, что я больше никогда его не увижу. Но больше я ни о чем не жалею. Спасибо тебе за всё, Воланд, благодаря тебе я обрела смысл жизни. А теперь, прощай, мой ручной синигами. Я отказываюсь от Тетради.

Артефакт выпал у девушки из рук. Бог Смерти поднял Тетрадь, и она тут же растаяла в воздухе.

— Что же, мой ручной человек, я тоже должен быть тебе благодарен. Мне было весело с тобой. И как синигами первого ранга я могу сделать небольшое исключение: я останусь рядом с тобой вплоть до дня смерти. У нас впереди ещё полгода, и зная тебя, скучать мне не придётся. А что касается Эла Лоулайта… Возможно, судьба ещё сведёт вас вместе.

Диана спала, прислонившись головок к окну, и улыбалась сквозь сон.

_____________________________________________________________________________

* Уважаемые пассажиры, мы рады приветствовать вас в международном аэропорту “Борисполь”.