Беглец или Ловушка для разума (СИ) [Muftinsky] (fb2) читать постранично

========== ПРОЛОГ. Инцептионус ==========

Как будто ветер меня нашел

И завертел и закружил,

И я забыл, куда я шел,

Я все забыл, я все забыл.

А я оставляю себе

Право на страшные сны,

Право гореть от весны

И к небу идти по золе.

Если ты сможешь, возьми,

Если боишься, убей,

Всё, что я взял от любви,

Право на то, что больней.

- Конечно, глупо задавать тебе такой вопрос именно сейчас, но все-таки: ты уверен? Все обдумал? Точно не пожалеешь?

- Уверен. Давай уже.

- Ну смотри. Обратного хода не будет. Вот здесь точка невозврата.

- Начинай уже! – в голосе сквозило явное раздражение.

- Ну что ж. Тогда вперед.

*

Вадим проснулся за секунду до телефонного звонка. Иногда такое бывает: внутри словно рождается предчувствие скорого и неприятного пробуждения, нервы сами натягиваются звенящей тетивой и…

Звонили отчего-то на городской, и Вадим чертыхнулся, клянясь вот уж на этот раз выбросить к чертям этот надоевший аппарат. На том конце провода слышались чьи-то приглушенные всхлипы.

- Вадик?

Голос казался неуловимо знакомым, но спросонья Вадиму не удавалось ухватить за хвост вертлявые воспоминания.

- Да.

- Маме плохо. На скорой увезли в реанимацию. Подозрение на инфаркт. Я нашла этот телефон у нее в записной книжке…

Тетя Галя, мамина соседка! Ну конечно!

- Вылетаю. Прямо сейчас, - никаких лишних вопросов и разговоров.

Какой от них толк? Лишь пустая трата времени. Вадим соскочил с кровати, достал планшет, заказал билет на ближайший рейс до Екатеринбурга – самолет вылетал через четыре часа, за это время надо было успеть собраться и домчать до Шереметьево. Он подбежал к шкафу, достал оттуда небольшую спортивную сумку и принялся кидать туда первые вещи, которые попадали под руку, попутно крича:

- Юля! Я сейчас улетаю в Екатеринбург! У мамы инфаркт. Ты со мной?

Жена долго моргала спросонья, потом потянулась к часам.

- Ты и на меня билет купил?

- На всякий случай да. Если успеешь собраться за пятнадцать минут, летим вместе.

- Да, я сейчас, - пробормотала она.

В такие минуты жена никогда не подводила его и умела молниеносно принять решение, собрать всю волю в кулак и предстать перед ним неубиваемой железной леди. Отчасти именно за это он когда-то и полюбил ту хрупкую юную девчушку с веселыми карими глазами и волевым взглядом.

Уже в прихожей, когда они обувались, Юля как бы невзначай бросила:

- Глебу звонить не будешь?

- Уйма времени только на поиски уйдет. Не тот случай. Может, все еще обойдется, - твердо произнес Вадим без тени волнения на лице.

Но как они не спешили, а успели буквально к отъезжающему трапу и стали последними нерадивыми пассажирами, вбежав, запыхавшись, в полупустой салон самолета. Уже на борту Вадим в отчаянии осознал, что не уточнил ни телефон тети Гали, ни номер больницы, в которую отправили маму. А, значит, придется терять время на поездку до ее квартиры – драгоценные минуты, которые можно было бы провести рядом с ней. Говоря Юле, что все обойдется, Вадим и сам не верил своим словам. Отчего-то смерть мамы казалось страшной не только сама по себе, но и как необходимость звонить Глебу, потом тащиться с ним на похороны, изображая братскую солидарность и общее горе. У них уже давно не было ничего общего.

Как назло маму отправили в клинику на противоположном конце Екатеринбурга, и у Вадима с Юлей ушло еще полтора часа на эти бесконечные разъезды по городу, который в прежние времена Вадим всегда воспринимал своей родиной, а сейчас тихо ненавидел за расстояния и такую схожую со столичной толчею в пробках.

Врач кардиологического отделения лишь развел руками и пожал плечами: Ирина Владимировна впала в кому, инфаркт оказался обширным, и она вряд ли теперь уже придет в себя. Вадим заставил Юлю ехать назад в мамину квартиру и хотя бы немного поспать, а сам остался в коридоре, не вполне осознавая зачем. Там за стеной лежал и почти уже тлел самый родной ему человек, а у Вадима в голове царил торжественный сквозняк. Он изучал трещины на кафельном полу, следил за ползавшей по крашеной стене мухой, вертел в руках мобильный, ожидая звонка от Юли, что она благополучно добралась. По словам врача, кома могла продлиться несколько дней, и торчать тут не имело никакого смысла – в реанимацию его все равно не пустили, хотя Вадим отчаянно совал врачу взятку. Несколько раз пальцы сами набирали на экране номер Глеба, но нажать на зеленую трубку Вадим так и не решился, хоть и понимал, что поступает по-свински: он имел право знать. Она была и его