Аддикция (СИ) [нежная] (fb2) читать онлайн

Мстительное выражение лица Чародейки и яркая вспышка света — последнее, что Харли видела перед потерей сознания. За предательство приходится платить. Так устроен мир. Ничто не проходит бесследно. Кажется, после встречи с Джокером она только и делает, что за всё расплачивается, в том числе за попытку обрести счастье. Но древнюю ведьму, или кем бы она там ни была, Харли не винит.

Отведенный срок истек. Для всех людей счастье означает разное. Нет определенного понятия. Харли была счастлива с любимым человеком, потерявшим рассудок, но горе от потери не обошло ее стороной. Внутри что-то оборвалось, когда тот самолет взорвался. Квинн не удивилась финальной главе своей истории любви и смиренно приняла наказания за все совершенные злодеяния. Какая еще пара могла похвастаться столь крепкой связью? Преданностью, пониманием. Джокер рискнул своей жизнью ради ее спасения. О большем Квинн не смела мечтать.

С того времени она поняла, что лучше не любить. Прижечь безразличием кровоточащие раны и жить дальше. Просто — на словах. Если не полюбишь, никого не потеряешь. Харли запретила себе сближаться с кем-либо, но она никогда толком не умела ни отрубать концы, ни прощаться с прошлым. Не всем дано волочить тяжкий груз, но Квинн пыталась освободиться. А потом Чародейка закинула ее в неизведанный мир. Как оказалось, это был некий тюремный мир.

Первая встреча с ним прошла не гладко. Харли не восприняла парня всерьез. Не посчитала его угрозой или опасным противником. Смерть шла за ним, словно тень. Неразлучно. На вид симпатичному незнакомцу было примерно лет двадцать. Не больше. Совсем пацан. Квинн хотела дать понять, кто будет здесь главным, расставить роли, за что и поплатилась, получив удар ножом в живот.

Неделю парень где-то пропадал, а когда вернулся, устроил целый спектакль. Ему бы в театре выступать, собирать полные залы, чем, собственно, он и сумел зацепить Харли. Намеренно или нет — не столь важно. Встретить очередного психопата в своей жизни — сделано. Пометка в воображаемом блокноте была поставлена. Тогда Харли не осознавала, что целенаправленно прокладывала себе путь к тем же граблям.

Незнакомца звали Малакай Паркер, но откликался он исключительно на сокращенно — Кай. Мальчик с холодным сердцем, как персонаж сказки Андерсена.

Харли пыталась помочь пациенту лечебницы Аркхем, вылечить его и не заметила, как влюбилась. Переступила черту. В итоге ей удалось помочь ему, но не выздороветь, а совершить побег. Отблагодарил Джокер свою спасительницу своеобразным способом.

Она поплатилась за свою любовь…

— Ты когда-нибудь любил? — Харли разделяет длинные светлые волосы на две части и берет с тумбочки резинки. Со стороны кресла доносится демонстративно тяжелый вздох. — Ты молчалив. На тебя это не похоже.

— Я думаю.

— О том, как нам выбраться отсюда?

— Да. И я хотел бы подумать в тишине, — в голосе Кая сквозят напряжение и прямое предупреждение. Как пуля с близкого расстояния. Надо лишь успеть отклониться, что сделать нереально. В прошлый раз, когда Харли вывела его из себя, всё закончилось постелью и парой невинных синяков от цепких пальцев.

— Ты не хочешь быть со мной? Я мешаю?

— Твою мать, — шепчет Паркер. Мысленно сосчитав до пяти, он продолжает с улыбкой: — Думаешь, я променял бы тебя снова на одиночество? Наказание длилось восемнадцать лет. Спасибо. Мне хватило.

Не сразу Харли стало известно, что Кай не обычный человек. Страшнее неуравновешенного психопата может быть только психопат со сверхъестественными способностями. Он в красках рассказал о своей нелегкой судьбе, об убийстве братьев и сестер, об уничтожении Ковена Близнецов, о своей смерти и воскрешении, обращении в вампира. Квинн слушала взахлеб, отмечая некоторые его сходства с Джокером — кого не выходило вычеркнуть из жизни. Боль заглушалась, только когда рядом был другой.

Харли связывает себя отношениями с теми, кто ее никогда не сможет нормально любить. Но пойдет на всё ради нее, даже на убийство.

Он наблюдает за ней искоса. Внутри загорается огонек пламени, когда девушка начинает покусывать губы. Корочка трескается, причиняя острую боль. По подбородку стекает маленькая струйка крови, напоминая каплю вина. Харли опьяняет хлеще алкогольного напитка.

На болезненно-бледной шее красуются созвездия засосов; на тонких запястьях красные браслеты ссадин. Полупрозрачная футболка порвана на левом плече. Но Харли не выбрасывает одежду. Ей нравится эта футболка. Почти все любимые вещи уже в испорченном состоянии.

Как они оба.

— Я разволновался, когда впервые тебя увидел.

— Что?

— Ты очень красивая.

И поэтому не перестает уродовать ее, превращая свободу в зависимость. Все решения Паркера для обычного человека не поддаются ни логике, ни объяснению. Не имеют смысла. Лишь голый инстинкт убивать. Будто хищный зверь. Другой парень пожелал бы сохранить столь драгоценный цветок, оберегать, защищать. Какой бы сумасшедшей Харли ни пыталась быть, в глубине души она, как и все девушки, мечтает об обычной жизни: о заботливом муже, детях, доме.

Ряд причин губит заветную мечту: начиная с освобождения Джокера и заканчивая его смертью. Этот период из жизни Харли, кажется, не способна вычеркнуть. Она была любима, хотя бы так. Чувства сохранятся в сердце под печатью, как напоминание об ошибках, которое больше не следует повторять. Не следует. Но Квинн повторит, потому что иначе не выходит.

Она — верная спутница безумия. Летит на пленительный свет, хотя знает, что сожжет крылья. Всё повторится. Игла не соскочит с пластинки, не перестанет проигрывать ту же композицию, посколько Харли нравится мелодия ее жизни. Без опасностей скучно. А от недостатка адреналина в крови она попросту загнется.

— Мальчик, я советую тебе прекратить свои жестокие игры. Мы оба застряли здесь и должны сотрудничать. Давай придумаем, как выбраться из этого мира. Тюремного, правильно? А потом разойдемся, словно никогда не знали друг друга. Согласен?

— Ты новенькая, поэтому постараюсь объяснить доходчиво и медленно — для умняшки вроде тебя, — после его слов Харли обдувает легким порывом ветра из закрытого помещения. Через долю секунды Кай оказывается рядом с девушкой, толкает лицом к стене и вжимается всем телом. — Меня отправили сюда не в первый раз. Да, я плохо себя вел не только в этом году. Перечислить все мои грехи? —резко выдыхает он над ее ухом. — Молчишь? Это означает «нет»? Ого-о-о. Сердце сейчас выскочит. Дыши, зайка.

— У меня… У меня…

— М-м-м? Дыши, не забывай.

— Нет слов, — с трудом выдавливает она, словно кто-то перекрыл весь кислород. Через короткую паузу Кай начинает заразительно хохотать. Да, впечатление производить он умеет — не в положительном смысле. — Я не могла предположить, что целый мир создан для того, чтобы удержать тебя от людей. Ты…

— Кто? Монстр?

— Прости.

— Не понял, — медленно протягивает Кай, от неожиданности отпуская блондинку. Не такую реакцию он ожидал. Вместо страха она проявляет сочувствие. — Ты будешь жить по моим правилам. Ясно? — с нажимом спрашивает Кай, надеясь, что в этот раз сработает.

— Не злись. Я всё понимаю.

— Умница.

Не переставая хмуриться, он отходит в сторону. От непривычного ощущения стало не по себе. Еще под вопросом, кто из них перепугался. Всё происходило дальше, как в чертовой замедленной съемке чертового романтического фильма. Харли круто разворачивается, от чего разноцветные хвосты чуть не бьют ее по лицу. Алые губы растягиваются в дружелюбной улыбке.

— Я буду с тобой, Кай, если захочешь.

Он ловит ее взгляд в отражении. Короткий миг — и он рядом. В руках резинки с расческой. Харли покорно садится перед зеркалом, надеясь, что теперь-то уж парню удастся собрать ее волосы в хвост. Она спросила бы, помогал ли он младшим сестрам собираться по утрам в школу. Но и так понятно, что ему единственному не позволялось вступать в телесный контакт ни с одним из родственников, обладающих магией.

И еще кое-что она знает.

— Ты когда-нибудь применял ко мне вампирское внушение?

— Намекаешь, что я управляю тобой и все действия были совершены по моей воле? Что чувства не настоящие? — Кай угрожающе нависает над ней. — Это ты так оправдала свое влечение ко мне? Забавно, — не сводя с нее взгляда, он вдруг с силой оттягивает волосы назад, заставляя Харли запрокинуть голову. — Не вини меня в том, что тебе нравятся такие, как я. Ты чокнутая. Прими это. Я был виноват даже в том, что родился дефектным.

— Кай…

— Я внушил тебе остаться? Внушил в первый раз поцеловать меня? — его губы замирают в сантиметре от ее развратно накрашенного рта. — Или охотно залезть в трусы? И затем переспать? Ты не по собственной воле трахаешься со мной каждый день? И, конечно, желание привязать тебя вчера к кровати было вызвано моей больной фантазией. Ты любишь подчиняться. Я это внушил тебе сейчас или нет?

— Я ошиблась. Прости.

— Внушил?

Не знаю.

— Нет.

— Больше не смей сомневаться во мне.

— Никогда, — шепчет она, глядя на него таким преданным взглядом, что у них обоих напрочь пропадают сомнения относительно всего. Кай сменяет гнев на милость, переставая держать девушку за волосы, и перемещает руку выше. Пальцы ласково смыкаются на горле, где раньше висел золотой ошейник с надписью pudding — кличкой ее бывшего.

— Мы потеряем друга друга, если ты продолжишь сомневаться, зайка.

Кай прозвал ее так из-за длинных хвостов, которые, к слову, он уговорил Харли не отрезать. Без внушения. Конечно, поверить лжецу нелегко, но она старается. Порой невозможно различить иллюзию от реальности: где начинаются ее мысли, желания, помыслы, то ли решение она в конечном итоге собиралась принять или кто-то внес изменения, копаясь в ее голове.

Жизнь с Каем подобна игре в русскую рулетку. Харли должна поверить, что пистолет без патронов. Ей ничего не грозит, если только не заглядывать в дуло; не пытаться самой спустить курок, проверяя, что пистолет не заряжен. В своей смерти будет виновата лишь она.

— Сомнений нет.

— Хорошо, — шепчет Кай, увлекая ее в глубокий поцелуй.

Помада размазывается, искажая естественный вкус губ. Недовольное рычание вибрацией отдается в теле Харли и провоцирует призывный стон. Секунда — она уже прижата лицом к стене, вторая — с нее слетает футболка, следом шорты.

— Мы будем свободны. Обещаю.

— Я тебе верю.